Виктор ФЕДОРЧУК

 

 

СТИХОТВОРНЫЕ  ДИАЛОГИ

и другие стихи

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург

2020

 

 

 

 

 

 

ББК

Ф33

 

Федорчук В.Н. Стихотворные диалоги и другие стихи /Виктор Федорчук. –  СПб: Изд-во Политехн. Ун-та, 2020. –   с.

 

В книгу вошли диалоги различных воображаемых персонажей (в том числе – с автором) и другие стихи. Два диалога ранее были опубликованы в книжках автора. Стихотворения из второго раздела (кроме одного) написаны в 2018–2019 годах.

 

 

Оригинал-макет Е.В. Ершовой

 

 

 

 

 

 

                                                      © Федорчук В.Н., 2020

                                                      © СПбПУ, 2020

 

ISBN  978-5-7422-

 

 

 

 

 

СТИХОТВОРНЫЕ  ДИАЛОГИ

 

 

 

Разговор с Создателем.

Регистратор RZ.

На ближней даче.

Гамлет-отец и Гамлет-сын.

Рыцарь и прохожий.

Разговор с псом.

 

 

  

 

 

Разговор с Создателем

 

Создатель мира смежного

(За мраком чёрных дыр),

С «тарелки» лётной спешившись,

Вступил в подлунный мир.

Там, превратясь в подобие

Любого из всех нас,

Спросил меня:

 

– Удобно ли

Вам говорить сейчас?

– Удобно, но мне кажется…

Приезжий перебил:

– Здесь всякий житель важен мне,

Хоть я не здесь служил.

Скажите откровенно мне,

Без всяческих прикрас:

Когда грехи военные

Здесь были в прошлый раз?

– Земные люди кликают

К себе войну давно.

Была война великая,

Теперь – других полно.

– Не могут быть великими

Война, обман, разбой.

Какие же тут дикие

Причины жить с войной?

– Для войн причины разные

(Не две, не три, не пять):

От жадности, от праздности,

От зуда пострелять.

Наш Бог за наши лихости

Всем волю дал давно…

– Свобода воли в дикости?!

Пожалуй, не умно.

– Но, говорят, по образу

Мы созданы Его?

– Скажу Вам, житель, попросту:

Не вышло ничего.

При вашем сотворении

Создатель пожалел

Своей родной материи

Для ваших душ и тел.

Слепил Он вас из пористой

Непаханой земли.

Отсюда ваши горести,

Возможно, и пришли.

Не дал Он сердца чуткого,

Где от убийства страх

И угрызенья жуткие,

Использовал – лишь прах.

– Ещё Он Змея выдумал

И странную страну,

Где на погибель, видимо,

Адаму дал жену.

– Ну, опись мироздания

Творец ваш упростил,

Что б вам для понимания

Людских хватило сил.

Но к странному решению

Творец тогда пришёл:

Создать несовершенное

И верить: «Хорошо!»

А если лишь для опыта

Он сотворил ваш свет,

Тогда не надо б ропота:

Вины на людях нет.

И что-то слишком медленно

Эксперимент идёт:

У нас пути изведаны,

А Он чего-то ждёт.

– А там, где Ваши, смежные,

Находятся места,

Есть люди? Все – безгрешные?

Нет войн? Вся жизнь – не та?

– Планеты очень разные

И всё ж нет ни одной,

Где жители опасно бы

Играли в смерть войной.

– Но как же в Ваших высях-то,

Скажите, мудрый Гость,

Создать народ – и мыслящий,

И мирный – удалось?

– Я частью сердца Божьего

Пожертвовал для них,

Чтоб стали осторожнее,

Не трогали других.

А если где мучительный

Вдруг возникал затор,

Решал тогда включиться я

В естественный отбор.

И в гене прогрессивности

Разрушил те пути,

Что к свойствам агрессивности

Могли бы привести.

– Так, значит, нет случайности

Там, где возникла жизнь?

– Нет, есть, но – не до крайности:

Смешно не дорожить

Всем тем, что раньше вызрело.

Но всё же я всех лиц,

Кто с лезвием и выстрелом

Вошли в состав убийц,

А также их поднатчиков,

Зачинщиков и проч.,

Наметил в неудачники.

Им уж нельзя помочь:

Пришлось принять решение

(И тот закон суров) –

Запрет на размножение

Подобных чудаков.

– А нашему Создателю

Помочь бы не смогли?

Соседу, по-приятельски?..

Ну, хоть бы – для Земли?

– Нет, этого, любезный мой,

Я сделать не могу:

Есть правила железные

На каждом берегу.

Но просьбу Мы внимательно

Изучим. И ответ

Вам даст Совет Создателей,

А после – обязательно

Отправит в интернет.

 

…Вдруг – взрыв! «Тарелка» лётная

Ушла за горизонт,

И тьма распалась плотная,

И мой растаял сон.

 

 

 

 

Регистратор RZ

 

Его я встретил около погоста.

Стоял он, прямо глядя на закат.

Был худощав, немаленького роста,

В берете, епанче, немолод, черноват.

Глаза косят. Их блеск какой-то странный.

А башмаки протёрты и в пыли.

Разговорились:

– Нынче осень рано…

– Зато грибы хорошие пошли…

 

Спросил его (поняв, хоть и неточно):

Где служит, где живёт и как сюда попал.

Он улыбнулся:

– Я служу в спецпочте…

– Давно?

– Да, стаж уже не мал…

Ну ладно, маски прочь! Ведь сколько ж

Сказаний вы придумали о нас:

«Я – часть той силы…» 

                           Вспомнил?

                                          Можешь больше

Узнать, когда поговорим хоть час.

– Я любопытен, но боюсь той силы,

Которая распространяет зло.

– Не бойся: зло мы в мир не приносили,

Его на Землю с вами занесло.

Моя задача – дать отчёт. Создатель

Подсчитывает данные о том,

Чего в вас больше. Не робей, приятель:

Мы этот час неплохо проведём.

– Но ты не хром, и встретился не ночью,

Не в скалах, не в пещере, не в лесу.

– Что ж, всё идёт вперёд, сменилась цель и почва,

На коей службу тяжкую несу.

Не соблазнять я ныне должен смертных,

А изучать размер и быт грехов.

Мне надо наблюдать – что нового заметно

Из года в год в течение веков.

Я – Регистратор дел, увы, не белых,

Чтоб дать Создателю когда-нибудь ответ

О результатах Опыта, что сделан

Здесь, на Земле (отсюда – буква «зет»).

– А о добре земном Создатель слышит?

– Доложат ангелы, о добром болтуны.

– Их много?

– Много, хоть добра – не слишком.

Они по видам все объединены.

– А вы?

– Подручные мои многосторонни;

Но есть спецы по зависти, вранью,

Насилию, предательству, по войнам.

Итог же – я Создателю даю.

– Тогда скажи: зла стало больше в мире?

Вернее – на Земле? И что произошло

В последние столетья:

Уже или шире,

Распространилось или ссохлось зло?

– Грехи всё те же в вас. Не вижу перемены.

Их Алигьери описал отменно,

Хотя смешно грехи тогда покрасил

В цвета одной (конечно – римской) ипостаси.

– Неужто нового в землянах не заметил?

– Заметил многое, что стало здесь в ходу.

Не сообщу я только цифр да сметы,

А лишь примеры.

– Говори, я жду.

– До круга пятого, что в книге Алигьери,

Грехи не изменились. Но в шестом –

Их стало меньше. Что – не веришь?

Клянусь водою и огнём!

Вот ереси – почти не числим в греховодстве.

Для нас ваш опыт стал, как для оливок – пресс:

Пришлось признать, что ересь – не уродство,

А часто даже – правда и прогресс.

Зато явились старые пороки

Под новой маской и в большом числе.

Вот, например, такие есть «пророки»,

Желающие рай построить на Земле:

В них вера есть (как будто в аксиому),

Что рай помогут строить адские приёмы.

– Цель благородная оправдывает средства?

Ведь главное же – обрести её?

– Нет, нам указано: коль зверство – это зверство;

А цель – ничто. Зато движенье – всё.

– Про «рай» я знаю: был в таком «раю».

Как двигались туда, я тоже очень знаю,

И «средства» наблюдал почти всю жизнь свою,

Но только не увидел «рая».

– Корысть и зависть борются друг с другом…

– Но разве это новость?

– Новость каждый раз.

Коль зависть победит, тогда с богатством туго,

Коль жадность –  то большой контраст

Между людьми.

– Я знаю, как их сочетать.

– Кого?

– Корысть и зависть: надо их менять.

– Кому?

– Конечно – руководству,

Чтоб год от года плюсы и уродства

Хозяйства – изменялись…

– Ты – «знаток»!

А вот ещё один урок:

У ваших войн забавные причины:

Коль Бога по-другому назовут,

То и война вдруг возникает тут,

И все бегут туда, не видя паутины.

Мне не понять, я очень удивлён был,

Узнав о битвах из-за сих словес.

Ведь скажет вам любой ребёнок,

Что «Лес» и «Wald» – всё тот же лес.

Ещё заметил новые симптомы

Болезни старой, но с иным апломбом.

И это – не насилие, не лесть,

Не ложь, не гордость от незнания, –

Весьма заразная болезнь,

А звать – «победомания».

– Слыхал, при ней – и жар, и сип;

Похожа, кажется, на грипп.

– Опасна для страны, и для людей коварна,

Весной бывает регулярно.

– Откуда в людях зла так много?

Не лучше ль жить жуком или миногой?

– Зло – это самовластья плеть,

Что разрушает чьи-то души:

Коль силы нет себя терпеть,

То надо – мир чужой разрушить.

– Зачем, скажи, нужны грехи и зло?

Неужто мир от них не может быть очищен?

– Вам всем, приятель, просто повезло:

В мирах беззлобных страшная скучища.

Создатель мог бы, если б захотел,

Зло упразднить решением всесильным,

Но у него и так немало дел.

– А жизнь?

– Что – жизнь? Пусть необильно,

Но продолжается.

– На скольких из планет?

– Не знаю: то – дела не наших полномочий,

Но знаю, что на вас похожих – нет,

И все похожи в тоже время, впрочем.

– Так! Жизнь возникла в разных вариантах?

– О, да!

– А результат? Каков её итог?

– Не знает даже Бог.

Зависит всё от ваших всех «талантов».

– Мне не дожить. А вам бессмертие дано?!

– Но мне оно, увы, без интереса:

Бессмертие уже осуждено,

Поскольку не ведёт к прогрессу.

– А в чём прогресс?

– Не знаете? – Беспечность!

Живёте техникой, наверное, ха-ха!

Подумай! Ну же?! – В физике, конечно,

И в биологии; другое – чепуха.

…Я пошутил; хотя и есть часть правды

В словах, произнесенных для затравки.

– Я понял сразу: ты – большой шутник.

– Шутить нельзя: пока ещё на службе.

Но нынче выходной, и развязать язык

Могу, пожалуй. Некто мне по дружбе

Пожертвовал пирожное, ситро…

Приятно ублажать своё нутро!

– Вот так и мы…

– Не только в выходные

Вас соблазняют сладости иные.

– Но всё же, пусть пороки те же,

Что были раньше, чаще ли они

У нас?

– На кол сажают, кажется, пореже,

Чем в прошлые, мне памятные, дни.

– Что ж будет с миром?

– Время подтвердит

Мою ненужность: вот – кредит.

– Что это?

– Диплом о пенсии на тот печальный случай,

Когда закончит свой пробег

Животное, чьё имя – человек.

– А дальше что? Быть может, будет лучше?

– Жизнь здесь пока не прекратится,

То в форме дерева, то бабочки, то птицы,

Неважно.

– Для тебя, а что же с человеком?

– Хозяин он своей судьбы.

Пусть занимается спортивным бегом,

Войной, охотой. Если без борьбы

Не мыслит он своё существованье,

То, видимо, его исполнится желание.

– Террор публичной власти стал сильней,

А частный человек слабей, бесправней,

Хотя и нет единых правил…

– Тебе-то это, думаю, видней.

О людях мне судить совсем не просто,

Ну, а по должности и вовсе не с руки.

Но всё же – мало люди задают вопросов

Начальству. Очень вы робки.

– Такой отчет и понесёшь ты к Богу?

– Ему представлю всё, как есть.

– Ты сделал бы анализ, хоть убогий.

– Он разберётся Сам во всём, что здесь.

Ведь я веду людским грехам учёт,

А о добре реестр – Главангел принесёт.

– Но мне ты не сказал, какими стали люди:

Пороков больше ты увидел в этот раз,

Чем раньше?

– Всё, как надо, будет…

Потом узнаете – без нас, без нас…

– Когда?

Чего не отвечаешь, Регистратор?

Уж больно ты неясен… иль хитёр?..

 

Я огляделся: дым, пустырь, ограда.

Нет никого. Передо мной – костёр.

 

 

 

 

На ближней даче

 

На ближней даче, где-то под Москвой,

В саду, на кресле, что стоит в беседке,

Сидел генсек.

Вдруг над собой

Услышал крик вороний.

Ветки

Соседних вишен закачались вдруг,

И хрустнул где-то рядом сук.

 

Генсек увидел тёмную фигуру…

– Ты – кто?! Ты как сюда попал?!

Эй, стража! Власик! Генерал!

– Молчи: чего вопить-то сдуру?

Никто не слышит. Разве не узнал?

«Я – часть той силы…».  «Фауст» здесь не в моде?

– А, понял: чёрт?!  Ну, что-то в этом роде…

– Ха! Понял? Вы свои грехи

Готовы приписать нечистой силе.

И ты такой же?

– Этой чепухи

Не признаю, хоть это мы учили...

Зачем пришёл?

– Ты очень  любишь власть?

– Не ради власти, ради коммунизма.

– Ну как мне в смех, прости, не впасть,

Коль веришь в форме терроризма?

– Пришлось вести борьбу.

– Я знаю.

Про инквизиторов и ведьм, бывает, вспоминаю.

Но ты ж не веришь в цель! Конечно – нет,

Что для диктаторов – обыденный сюжет.

Ведь что потом: конец земной истории?

Скорей – конец придуманной теории.

Конца движению не будет никогда,

Пока есть мир, а в нём – светил стада.

А твой конец уж скоро: ты же болен…

– Когда же?!

– Отвечать не волен

И интереса нет.

– К чему?

– К тебе. Зашёл попутно:

У всех диктаторов, в любой стране

Одно лишь на уме. Все люты и надуты.

– Но я…

– И ты. Похожи все, как в СССР – трусы…

Вот разве что – усы… (Пропадает)

 

 

 

 

Гамлет-отец и Гамлет-сын

 

Отец.

А! Вот и ты. Коль ныне в виде тени,

То, значит, умер… Что ж, привет, мой сын!

Просил когда-то я тебя о мщении.

Ослушаться ведь не было причин?

Сын.

О да, отец! Я сделал это. Только

Я мать свою не смог, увы, сберечь.

Пусть месть сладка, но послевкусье горько…

Отец.

Уж ты не на неё ль направил мести меч?

Сын.

Нет-нет, отец. Конечно, нет. Я медлил,

Но сам король всё дело убыстрил…

Отец.

Ты медлил? Шил на зайцев петли?

Иль просто – не хватило сил?

Сын.

Пришлось себя с окрестным миром сверить…

Отец.

И долго мерил?

Сын.

Долго…

Отец.

Что потом?

Сын.

Людское свойство – бить, конечно, первым

И – правым быть: всегда, везде, во всём.

Отец.

А разве – нет? И повода для мести

Ты не нашёл?

Сын.

Нашёл, нашёл, нашёл.

Отец.

И что же?

Сын.

Я размышлял о чести…

Отец.

О чести? И куда же ты забрёл?

Сын.

Под бременем своих несовершенств

Я захотел понять, как человеку можно

Затеять низкий помысел, поступок, жест,

Не мысля о своей душе подкожной?

Отец.

Борьба с неправдой (правда ведь, скажи?)

Приводит часто только к новой лжи.

Сын.

Да, миру навязать несложно

Тобой придуманный ответ.

Но будет ли такой ответ не ложным?

Скорее – нет.

Но если к своевольным честолюбьям

Добавить волю высшую, тогда

Быть может и свершиться чудо…

Отец.

Так как ты действовал? Открыто, да?

Сын.

Я ждал, когда меня поддержит провиденье:

И месть тогда – уже не преступленье.

Отец.

Дождался?

Сын.

Да, я действовал успешно,

Когда нет выбора. Но всё же – не безгрешно:

Смерть матери, Офелии, других…

Отец.

Что ж, смерть догонит также остальных.

Сын.

Как долгий дождь рождает наводненье,

Так и убийство гонит к новым преступленьям.

Отец.

Так создан мир.

Сын.

Так создан…  Но – не мой.

И всё же зло в его ж ловушку

Загнать мне удалось разок-другой,

Когда я с провидением-судьбой

Совместно действовал отчаянно-послушно.

И вот – свершилось: наступил конец.

Отец.

Но ведь и ты погиб, подозреваю.

Сын.

Что ж, чем-то жертвовал и Бог-Отец.

Не видя ада, как достигнуть рая?!

Я лишь хотел не дать дождю пролиться…

Отец.

Что ж надо было делать?

Сын.

Мне – молиться.

 

(В стихотворении учтены некоторые мысли,

приведённые в статье А. Машевского о

трагедии В.Шекспира «Гамлет»:

журнал «Нева», 2012, №4)

 

 

 

Рыцарь и прохожий

 

В таверне, что у рОсстани стояла

Дорог – неведомо каких,

Вели беседу рыцарь в шлеме без забрала

И неизвестный;

Этих вот двоих

Я видел раньше: где, когда – не помню,

Поскольку в голове – каменоломня.

 

Про пыл сражений вспоминал тот рыцарь,

Про подвиги – отряда и свои:

Как перешли они какую-то границу

У мутной затуманенной реки,

Как осадили город малый,

Разбили войско, что пришло потом

На помощь городу, как город разоряли…

Потом был праздник – с песнями, вином…

 

Но собеседник был весьма скептичен:

– За что сражались, друг, пожалуйста, скажи?

В твоей стране, я знаю, много нив и дичи.

Зачем идти в чужие рубежи?

– Соседи наши глупы и беспутны:

Все пьют не то, едят не ту еду,

Они неправильно одеты и обуты,

Не знают то, что очевидно людям;

О странах всех – совсем неверно судят,

Дудят в какую-то фальшивую дуду,

И к нам, похоже, чувствуют вражду.

Ещё – в богах неверных веруют;

А если – в правильных, то так, что нам,

Которые богов узнали первыми,

Не бить соседей – стыд и срам.

– А вам-то что?! Пускай живут, как знают.

– Они – для нашей черни образец.

Мы не потерпим ослабленья края…

К тому ж – у нас профессия такая:

Сраженья – жизни слава и венец.

Я победил великого Урюка,

Потом – Изюма с юга победил.

Я буду славен у детей и внуков…

– Есть дети у тебя?

– Нет времени и сил.

– Ещё, наверное, вам надобна добыча?

Для войск могучих – это не пустяк?

– Конечно, это важно, только нынче

Не так, как раньше… ну, почти не так.

– А есть ли на Земле неглупые соседи…

Ну, там, где жители похожи все на вас?

– Похожи будут, коль одерживать победы

Над ними. И то – не каждый раз:

Ведь у чужих – о, чёрт, такую матерь! –

Все жители  – кто жулик, кто предатель.

Все норовят подумать о себе:

Там каждый третий – книг пустых глотатель,

Второй – семейства чинного ваятель,

А то – пустых делишек собиратель;

Никто не думает о мировой судьбе!..

 

…Из горла рыцаря летели рык и слизь.

Во мне смешались  грусть, тоска и жалость…

Собаки, что к таверне собрались,

Услышав рыцаря, в лес ближний убежали.

И я бежал в просторы чащ лесных

Пока звук бурной речи не затих.

 

 

 

 

Разговор с псом

 

Дворовый пёс был весь в репьях,

Но выглядел довольно сытым.

Бродил он, видимо, в степях,

Но не уставшим был по виду.

Глаза блестят, а шерсть была

На лапах и груди протёрта.

Видал я псов такого сорта

Здесь, на окраине села.

 

– Куда бредёшь, что ищешь, милый,

Зачем не дома на цепи?

– Люблю просторы. Исходил я

Сто вёрст по лесу и степи.

– А как же волки? С ними биться

Не просто. Не боишься ты?

– Какие волки?! Лишь лисицы

Да мыши разной вкусноты.

– Ты чем питаешься?

– Мышами,

А то – кузнечиков ловлю.

Жить можно. Вот – смотрите сами

(Ткнул мокрым носом в мышь свою).

– Ты плохо жил в деревне, что ли?

Пусть цепь на шее – не пустяк,

Зато ты ел и пил – всё вволю.

А может, было там не так?

– Так, так. Цепочка – не могуча,

Не коротка и не длинна.

Но было, знаешь, очень скучно.

Картина каждый день одна:

Колодец, вёдра, вилы, грабли,

Помои. Пища каждый день

Всё та же; дети, «войны», сабли,

Лапта безумная, плетень,

Визжанье баб, в хмелю хозяин…

Бывало, бил…  но так… пустяк.

А если по бутылке взяли

В пяти домах… вот это – мрак.

Встречают новую победу

В полузаброшенном селе:

К любому приходи соседу –

Весь мир тогда навеселе.

А мне суют: кто – хлеб, кто – палку.

Бросают камни. Мой оскал

Им нравится. Пугливым стал я.

Не выдержал: тоска, тоска!

–  Ну что же, жизнь волне обычна…

И у меня… у нас, у всех.

– Хочу иного! В жизни личной

Готов я походить на тех,

Кто по земле свободно скачет,

Бывает там, бывает тут.

Ну, а в селе я буду чаще,

Когда детишки подрастут.

Хочу давно я за машиной

С весёлой яростью нестись,

Облаять… и с хозяйским сыном

Купаться в речке – чем не жизнь?!

– И что ты делаешь в саду?

– Мальчишек выросших всё жду.

 

 

 

 

 

ДРУГИЕ СТИХИ

 

 

Воробьи в кормушке

 

На птичьей кормушке много пшена,

Там даже не видно дощатого дна.

 

Два дня не встречал я здесь воробьёв.

Ужель улетели из наших краёв?!

 

Но вот – прилетели два воробья.

Кто первым – клевать?

– Только – я!

– Нет уж: я!

 

Они разодрались, пища:

– Мне!

– Мне!

– Мне!

Потом – разлетелись, забыв о пшене.

 

Осталось лежать в кормушке пшено.

А тех воробьёв я не видел давно.

 

Кого же напомнили мне воробьи?

Людскую историю, наши бои.

 

 

Вы – куда?

 

Толпа ли, стадо, стая?.. Все – куда?

Бегут, себя и всех толкая,

Как будто бы раскрылись двери рая

Для всех… Какая ерунда!

Куда вы, милые?! Бегите все – к себе!

Там столько места истинно-пустого,

Там можно ждать чего-нибудь такого:

Хоть друга заведи, хоть заведи свой сад,

Хоть в небо обрати свой любопытный взгляд,

Хоть в золото преобрази свинец,

Хоть вырежи из янтаря невиданный ларец,

Хоть заведи себе собаку, наконец.

 

 

Неизвестное

 

То сладко мы живём, то горько или пресно,

Но главное – мы всё-таки живём.

Когда-то жили вчетвером, потом втроём,

Теперь вот – впятером, а дальше – неизвестно.

 

Нам в этом мире жить почти не тесно.

А вот иным, пожалуй, и не так:

Кто – с жалобой на свет, а кто – на мрак,

Кто – на семью в обиде, кто – на местность.

Но обижаться, право, бесполезно:

Что будет с ними дальше – неизвестно.

 

Вокруг так много жизней: все совместно

Живут – деревья, люди, звери – и давно.

Что будет с ними позже – не дано

Узнать. Допытываться – неуместно:

Куда жизнь приведёт нас – неизвестно.

 

Для нас ли создан этот мир чудесный?

И что же делать в этом мире нам?

Довериться ли нашим прошлым дням?

Преображать себя иль мир окрестный?

Что будет с жизнью – неизвестно,

И это – очень интересно.

 

 

Дело случая

 

То, что ты родился – прекрасно.

Только это ведь – случай такой,

Как погода: нынче ненастно,

Завтра – вёдро, тишь да покой.

То – здоровье, то – корь и падучая…

Это всё, дорогой, дело случая.

 

Ты не выберешь мамочку с папочкой,

Раз они жизнь создали твою.

Случай выбрал тебя, а не бабочку,

Не хорька, не стрижа, не змею.

 

Жизнь частенько у нас различается

От того, с кем ты рос,

С кем теснее и чаще встречаешься,

Кто проводит тебя на погост.

 

Если же от любви и старения

У тебя изменится вдруг

О прошедшем времени представление,

То – улучшиться ли о нём мнение? –

Дело случая, милый друг.

 

Пусть тебе, дорогой, в деле случая

Чаще светит доля лучшая.

 

 

 

 

Актриса моей молодости

 

  1.   Кинофильм

 

Фильм был хорошим до конца,

А героиня поразила

И чистой прелестью лица,

И чувством нежным, и душою милой.

 

А сцена, что в дороге – та,

Где разговор идёт прощальный,

По-моему, есть – красота,

Что редкость в мире кинотеатральном.

 

Я так был той актрисой поражён,

Что ей письмо отправил вскоре.

В нём был пассаж о Мейерхольде – будто он

Препятствовал фантазии актёров.

 

Не получить ответ я был вполне готов…

Но – получил ответ и даже фото

(«в селе на съёмках… а халат – от комаров»),

Ещё – слова в защиту мейерхольдовского гнёта.

 

И я собрался вдруг в Москву:

Хотел теперь скорей увидеть

Не на экране, наяву,

Не в гриме, а в каком-то «быте»,

Ту, что меня хоть не зовёт…

Скорее! Только – самолёт.

 

 2.      Невстреча в Москве

 

Вот я в метро, в вечерний час,

Когда закончились спектакли.

Театр – рядом. Пусть хоть раз

Увидеть…  Да?! Я не простак ли?!

 

Мне повезло: я вижу – вот она!

Такая же…  Нет, не такая…

Друзьями ли, коллегами окружена…

Она прошла, на что-то отвечая.

 

Не состоялась, вероятно, встреча?

Иль состоялась? Я был всё же рад.

И в тот же день уже под вечер

Я улетел в тогдашний Ленинград.

 

Нет, состоялась встреча, вероятно:

Я не грустил, скорей – наоборот,

Иначе будет непонятно,

С какой же стати целый год

Мне становилось жить приятно,

Когда я видел в небе самолёт

 

 3.      Эпилог

 

Прошли года. Узнал я много

Кинокартин, где есть она.

Но чувства не было такого,

Как раньше. Да – красота, да – глубина…

 

Я понял, почему мне ныне

Тот прежний образ больше мил:

Ведь я не женщину, а героиню

Кинокартины той любил.

 

 

Из старой тетради

 

У больших и старых собак

такой внимательный взгляд,

особенно когда они смотрят на хозяев,

будто они

лучше нас знают,

как нужна нам помощь друг друга.

 

У больших и старых собак

такой печальный взгляд,

будто они

лучше нас понимают всё

до конца.

 

Иногда

в их взгляде

мне видится

некоторое удивление,

что мы смотрим не так.

                                                (1991)

 

 

Лампада

 

Гори, гори, лампада,

Не гасни на ветру,

Ты для меня – отрада

На жизненном юру.

 

Не гасни – ни от ветра,

Ни от железных рук:

Ты – часть большого света,

Ты – сердца мерный стук.

 

Пусть станет ночь короче.

Пусть слабый этот свет

Жизнь новую пророчит,

Которой ныне нет.

 

Ты – жизнь, а я – лишь повод

Подумать о тебе

Сейчас

И в мире новом,

Когда сойдёмся снова

Благодаря судьбе.

 

 

Отплытие

 

Отдаляется всё,

            будто берег от лодки, плывущей

В зябкий сумрак

            давно уж забытых морей.

Ещё связь так тесна

            с тем, что было за дюнами – лучшим,

Только с каждой волною –

            слабей и слабей.

 

Выходите на берег:

            я махну, непременно, рукою,

Чтобы нам сохранить

            этот временный след на воде.

Я ещё не ушёл,

            и вы тоже, я знаю, со мною,

Пока чуточку верим

            этой нашей смешной правоте.

 

 

Переправа

 

По травам весенним, потом – по отаве,

По снегу, закрывшему ровность полей,

Я шёл к неизбежной своей переправе,

Сначала, конечно, не зная о ней.

 

Я думал, что всё обернётся обрывом,

Стремительной осыпью, тёмной водой:

Ну – речкой знакомой, ну – топким заливом,

Ну – озером тихим, где дремлет покой.

 

Но всё оказалось немного иначе:

Да – берег, да – круча, но дальше – паром,

И он уже двигаться, кажется, начал.

Куда же?..  Узнать бы… Но это – потом.

 

 

Всюду – жизнь

 

Вот говорят: живое – умирает,

И невозможно избежать смертей

Здесь, на Земле, а не в каком-то рае.

Но хочется поправить вывод сей.

 

Земная жизнь без смерти невозможна,

Как зубья без пробелов на пиле.

Но жизнь мне кажется всё более надёжной,

Когда присмотришься к процессам на Земле.

 

Ведь жизнь – повсюду здесь: в лесах, болотах,

В домах, вулканах, в море и траве,

А также (правду скажем, уж чего там)

И – в нас, как и в любом живущем существе.

 

Вот – человек, допустим: он чихает.

Но это – жизнь другая знак даёт,

Что кто-то в нас живёт и – вылетает,

И к новым «землям» он стремит полёт.

 

А вот ещё – спаси нас Бог! – в печёнке

Есть лямблии; на коже есть грибы,

В кишках – бактерий многие колонны…

Повсюду – жизнь, круговорот судьбы.

 

А мусор, остающийся от тела,

Когда оно прошло свой долгий путь?!

Там столько жизни, просто – без предела!

Смерть может здесь спокойно отдохнуть.

 

Зачем же верить нам в победу смерти,

Коль у Земли столь оживлённый вид?

Нет! Всюду – жизнь, везде, на каждом месте.

Она и смерть любую оживит.

 

 

Будущая жизнь

 

Однажды, наверное, будет беда,

Всемирное сокрушение:

От нас не останется даже следа –

Всё рухнет однажды в мгновение.

 

Случиться ли всё от вулкана, войны,

От грубо-небесного тела,

Но разом исчезнет из каждой страны

Вся жизнь, что когда-то кипела.

 

Но всё же останется здесь простота –

Микробы различного рода –

В подводной тюрьме, на горных хребтах,

В невидных подземных породах.

 

И – жизнь повторится: не пройденный путь,

А вечный порядок движенья,

И ей суждено, может быть, обогнуть

Неверные прежде решенья.

 

Жизнь снова проявится в разных чертах,

Иные нам будут знакомы:

В растениях, рыбах, улитках, зверях,

И в птицах, и в насекомых.

 

Не знаю, родится ли снова наш род

Таким же воинственно-диким,

Но жизнь без людей на Земле не умрёт,

И лес – непременно возникнет.

 

 

 

 

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

Стихотворные диалоги

Разговор с Создателем

Регистратор RZ

На ближней даче

Гамлет-отец и Гамлет-сын

Рыцарь и прохожий

Разговор с псом

 

Другие стихи

Воробьи в кормушке

Вы – куда?

Неизвестное

Дело случая

Актриса моей молодости

Из старой тетради

Лампада

Отплытие

Переправа

Всюду – жизнь

Будущая жизнь

 

 

 

 

 

 

 Литературно-художественное издание

 

 

Федорчук Виктор Николаевич

 

СТИХОТВОРНЫЕ ДИАЛОГИ

и другие стихи

 

 

 

 

 

 

Подписано в печать        2020.

Формат 60х84/16. Печать цифровая.

Усл. печ. л.    Тираж 50. Заказ №

 

 

Отпечатано с готового оригинал-макета,

предъявленного автором,

в Издательско-полиграфическом центре

Политехнического университета.

195251, Санкт-Петербург, Политехническая ул., 29.

Тел.: (812) 552-77-17; 550-40-14

 

 


Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/

Рейтинг@Mail.ru