Истоки Западной цивилизации.

Причины и следствия

Магнитогорск

2011

УДК 930.85

ББК Т3(0)-7

П 32

 

Пименов Н.И.

 

П 32

Истоки Западной цивилизации. Причины и следствия: монография / Н.И. Пименов.  Магнитогорск, 2011.  170с.

 

ISBN 978-5-8004-0100-4

 

 

Представленная автором книга является первой частью проекта под назва-нием «Необходимость новой цивилизационной парадигмы 21 века».  Книга состоит из двух частей. Первая часть посвящена анализу истоков Западной цивилизации, без понимания которых невозможно преодолеть  мировые вызовы, причиной которых и является сама Западная цивилизация. Вторая часть  характеристике основных ценностей Западного общества и их негативному воздействию как на Европейскую цивилизацию, так и на развитие сообществ, не относящихся к ней. Автор не подвержен традиционным историческим и политическим тенденциям и потому предлагает взглянуть на известные проблемы под иным, несколько необычным углом зрения.

Книга не претендует на научную монографию и предназначена для тех, кому не безразлична судьба мира.

 

УДК 930.85

ББК Т3(0)-7

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

© Пименов Н.И., 2011

© ООО «МиниТип», 2011

 

Содержание

Введение

Европейская (Западная) цивилизация является самым эффективным сообществом из всех существующих цивилизаций в истории человечества. Она возникла тысячу лет назад, и ее сила заключается в способности адекватно реагировать на вызовы времени и своевременно адаптироваться к изменениям, которые происходят в мире.

Западный опыт не только полезен, но и необходим для выживания всего человечества. Нет ни одной страны в мире, которая бы в той или иной степени не воспользовалась этим опытом. Самым ярким примером тому являются Япония, Южная Корея, Китай, Индия.

Влияние Западной цивилизации на мировые процессы настолько всесильно, что у многих исследователей создается иллюзия, что эти процессы по своей неотвратимости являются панацеей для решения всех мировых проблем. Так ли это?

Если критерии развития человечества сопоставить с духовным содержанием внутреннего мира, − а духовная составляющая является стержневой основой развития человека, − можно заметить много тревожных явлений, которые заставляют задуматься об истоках и следствиях Западной цивилизации.

В конце двадцатого века мир изменился настолько сильно, а процесс изменения условий существования человечества настолько ускорился, что опыт Западной цивилизации, так эффективно помогавший адаптироваться ей в течение последних пятьсот лет, вне всякого сомнения, начинает давать сбои.

В бывшем Советском Союзе, в городах и поселениях чуть ли не на каждой улице висел красный плакат, на котором белыми крупными буквами было написано одно из самых редких по-своему идиотизму и самых знаменитых изречений коммунистов: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».

Когда видишь решения и поступки политиков Западной Европы и США так и хочется воскликнуть: «Демократия всесильна, потому что она верна». Однако практика жизни и история человечества показывает, что нет идеальных, единственно верных способов приспособления человека к проблемам, которые его окружают.

Качество и количество современных проблем, порожденных глобализацией и взаимопроникновением культур, несопоставимы с теми, которые научилась решать Западная цивилизация.

Трудно не заметить, как с экспансией западной цивилизации по всему миру прорастает протест и сопротивление. Это означает, что средства решения жизненных проблем, привносимых Западной цивилизацией в третьи страны, не всегда приводит к желаемым (во всяком случае − провозглашаемым) целям. С другой стороны, трудно не согласиться с простым аргументом, что не западные сообщества также не предлагают миру универсальных решений, способных помочь человечеству справиться с вызовами времени.

Однако по мере того как происходит вестернизация мирового сообщества, отрицательные последствия этого процесса, которыми еще совсем недавно можно было пренебречь, уже догнали положительные. А мировой экономический кризис начала 21 века с отчетливостью показал, что вызовы 21 века требуют новых подходов и новых форм управления мировым сообществом.

Понимание истоков явлений дает нам представление о сущности, а знание сути процессов приводит к пониманию последствий. Именно поэтому большая часть книги будет посвящена анализу истоков и причин, породивших Западную цивилизацию.

Представляется важным отметить, что наш критический анализ сосредоточен на идеях и принципах, которые лежат в основе Западной цивилизации, но не направлен против католиков и протестантов. Критика западных принципов решения жизненных парадоксов необходима для отделения зерен от плевел, но не направлена на возбуждение отрицания ради отрицания.

В основе любого исторического исследования или анализа находится надежда на то, что с помощью рассуждения можно понять причины проблем настоящего времени и способы их решения в будущем. Для того чтобы читателю были понятны причины, породившие вызовы 21 века, надо заглянуть в историю (в данном случае Западной цивилизации) и по новому осмыслить некоторые ее факты и явления.

Рассуждая об истоках Европейской цивилизацией, мы будем иметь в виду народы и этносы, которые являются носителями особой цивилизационной парадигмы, характерной для капиталистических отношений в обществе. Понятие цивилизационной парадигмы мы изложим чуть ниже по тексту.

Под Западом мы будем понимать страны христианского мира, государства которых сформировались под влиянием католической церкви. В некоторых из них, например, в северных странах Европы, США и Канаде, начиная с 15 века, католическое христианство уступило по силе своего влияния протестантским учениям. Рассуждая о католицизме, мы будем иметь в виду и протестантизм, потому что последний даже в большей степени отражает сущность цивилизационной парадигмы Запада, чем католицизм, который заложил ее основы.

На сегодняшний день самым ярким и самым сильным представителем западной цивилизации являются Соединенные Штаты Америки.

Страны центральной Европы, где распространено католичество, такие, например, как Польша, Венгрия, Словения, Хорватия и Чехия, к западной Европе мы относить не будем по простой причине – цивилизационные парадигмы людей этих стран имеют мало общего с цивилизационными парадигмами западных народов. Это несовпадение есть главный критерий различия или принадлежности народов к той или иной цивилизации.

По той же самой причине мы не будем считать Западом и страны Латинской Америки. А вот Австралию причислить к Западу есть все необходимые основания.

Особо хочется отметить Израиль и Россию, народы которых часто причисляют к Западной цивилизации. По формальным признакам такой вывод правомерен, но является поверхностным. Цивилизационные парадигмы евреев и россиян отличаются от западного менталитета даже в тех многочисленных случаях, когда евреи и россияне постоянно проживают на Западе, а не на своей исторической родине.

Конечно, есть много евреев и россиян, которые успешно адаптировались к западным ценностям и полностью их разделяют. Но это уже не евреи и не россияне.

Разница между Европой и Северной Америкой, конечно, имеется, но она не затрагивает существа цивилизационной парадигмы, а скорее касается степени выраженности ее некоторых граней.

В начале книги дается определение нового понятия − цивилизационная парадигма. Возможно, анализ данного термина будет выглядеть несколько скучным, однако необходимость использования его на протяжении всей книги заставляет подробней остановиться на новом термине и дать его развернутое определение. Чтобы понять идеи, анализ которых представлен в книге, читатель должен иметь ясное представление о смыслах, которые вкладывает автор в это понятие.

Книга состоит из двух частей. Первая часть посвящена анализу истоков Европейской цивилизации. Вторая часть – характеристике основных ценностей Западного общества и их отрицательному воздействию как на саму Западную цивилизацию, так и на развитие сообществ, не относящихся к Западной цивилизации.

Логика анализа требует включения третьей части, которая могла быть посвящена анализу последствий вестернизации и поиску путей выхода из тупика Западного центризма. Однако эта тема настолько широка и специфична, что ей будет посвящена отдельная книга под названием «Необходимость цивилизационной парадигмы 21 века».

Первая часть книги так и называется – Три источника Западной цивилизации.

Стержневой источник – христианство. Подробно анализируется, почему именно католическая ветвь христианства стала цементирующим началом своеобразия Западной цивилизации. Детально рассматривается роль католической церкви в зарождении буржуазии и современной науки. Часть главы посвящена негативным последствиям развития общества, с неизбежностью возникающим там, где церковь претендует на светское управление государством.

Второй источник Западной цивилизации связан с формированием современных научных принципов в лоне средневекового католицизма и воздействием науки на сознание и менталитет народов Западного общества. Разграничивается принципиальное отличие современной науки от ее древней предшественницы.

Предпринимается попытка объяснить зарождение капиталистических отношений в Европе сложным синтезом, состоящим из христианских принципов и научного подхода к познанию мира, с одной стороны, и городского котла общественных отношений, формирующего специализацию в производстве товаров и услуг и особую касту средних частных собственников, получивших в последующем название буржуазии, с другой стороны.

Дается ответ на вопросы: − Почему научный подход к познанию мира стал стремительно отходить от христианских принципов католицизма, и даже противоречить последнему? − Почему церковь не смогла удержать в своих структурах «джина познания»? − К каким результатам пришло западное общество вследствие отхода от христианских ценностей и принципов?

Третий источник Западной цивилизации обозначен как история древнего Средиземноморья. В этой главе рассматриваются варианты ответов на вопрос − почему историю нельзя назвать наукой? Кто и почему переписывал историю Европы? Кому это было выгодно? Почему Западная Европа не была и не могла быть преемником Греко-Римского мира? Кратко анализируется роль Византии в становлении Западной цивилизации.

Отдельная глава посвящена «готской проблеме». Цель данной главы заключается в том, чтобы показать читателю на конкретном и широко известном историческом примере кто, как и почему переписывал историю Европы. Приводятся многочисленные ссылки на известных историков древности, и подробно анализируется, почему Западу выгодно считать союз славянских племен, известный под названием Готы – восточногерманским племенем. И почему при явной фальсификации доказательств этот миф с упорством, достойным другого применения, западные историки отстаивают как одну из опорных истин европейской истории.

Вторая часть книги состоит из кратких аналитических характеристик стержневых капиталистических ценностей. Разбираются основные угрозы, которые несет человечеству некритическое отношение к капитализму, как к главной исторической оси современной человеческой истории.

В заключение хочется отметить, что человек устроен так, что в своем выборе, когда нависает угроза физического выживания, он бросает на весы решений и мудрость, и маразм тысячелетий. Нет никакой уверенности в том, что в своем поведении человек чаще пользуется мудростью, а не глупостью. Более того, подавляющее количество людей принимает решения, опираясь на внешние и внутренние биологические импульсы, огибая мудрость и подчиняясь смутным потребностям избежать опасности и получить удовлетворение.

Рубикон человеческой глупости как раз и находится на границе, где встречаются опыт тысячелетней мудрости и опыт много тысячелетнего маразма, при подсознательном участии недремлющего зверя.

Значение этой ироничной дилеммы трудно переоценить, потому что если взять, к примеру, отдельного человека, то последствия его решений коснутся его самого, семьи и, возможно, некоторых близких ему людей. Глупость отдельного человека в данном случае можно рассматривать как незначительную погрешность, которой можно пренебречь, если речь идет об истории общества.

Но если рассматривать значение поведения элиты общества, которая в количественном отношении не превышает 10 % от членов общества, то последствия их (политиков, бизнесменов, журналистов, военных, представителей искусства…..) решений и поступков влияют не только на близких им людей, но и на все общество в целом, то есть касается миллионов сограждан.

Именно элита общества определяет вектор и эффективность развития (приспособления). Именно элита в большей степени, чем рядовые граждане является носителем и хранителем цивилизационной парадигмы.

Но если маленький человек свою ошибку оправдывает собственной глупостью, у членов элиты есть множество «покрывал», под которыми можно спрятать и свою глупость, и свое духовное убожество. Эти покрывала именуются историческими мифами, национальными интересами, политическими традициями, справедливостью, равенством, политической необходимостью, прогрессом, целесообразностью, заботой о будущих потомках, правами человека, демократией…..

Слишком стала мала Земля для самонадеянных экспериментов и политиков, и ученых. Цена ошибок подходит к критической массе невозвратных природных реакций, последствия которых могут стать одинаковыми и последними для всего живого на Земле.

Возможно, попытка объяснить некоторые известные всем исторические мифы, не станет удачной, но критический подход к истории всегда полезен, если направлен на поиск выхода из тупиков разума.

И еще: эта книга не претендует на научную обоснованность в том значении этого слова, которое определяется современными требованиями к научной монографии. Эта книга по форме и по содержанию является свободным изложением тезисов, мыслей и логических дилемм с целью донести до читателя основные посылки анализа и выводы из него.

Более того, автор убежден, что научные принципы ограничивают свободу рассуждений. Стремление к непротиворечивости доказательств сужает истинное видение мира, уводит в сторону от целого, возводит частное и относительное в абсолютное и всеобщее. При таком подходе среди деревьев можно не увидеть леса.

Понятие цивилизационной парадигмы.

«Чрезвычайно странно,

что столь важный и интересный процесс,

как эволюционный отбор нравственных традиций,

исследовался так мало, а направление,

которое эти традиции придали развитию цивилизации,

так редко принималось во внимание».

Ф. Хайек.

 

Чтобы обозначить точку предлагаемого исторического анализа, часто будет употребляться понятие «цивилизационная парадигма». Оно состоит из двух слов – цивилизация и парадигма. Коротко остановимся на авторских смыслах, которые вложены в это новое понятие.

Под словом цивилизация мы будем иметь в виду своеобразие и качественное отличие социальной, духовной и материальной жизни народов или группы народов. Понятие цивилизации как стадии развития мы будем иметь в виду, но не актуализировать в своих доводах, потому что этот смысл имеет относительный характер и не существенен, на авторский взгляд, когда речь идет о своеобразии и отличии одной цивилизации от другой.

Под парадигмой мы будем понимать ментальную модель мира и мироустройства, основанную на общепринятых в данном обществе идеях и понятиях, определяющих его поведение и отношение к миру и к себе. Это общепринятое определение вполне устраивает, однако, хочется подчеркнуть, что ментальная модель мира отражается не только в сознании человека, но и (даже в большем объеме) в бессознательной сфере человеческого бытия.

Цивилизационная парадигма есть совокупность особых способов и методов решения жизненных парадоксов, выработанных обществом за длительный промежуток времени, которые передаются из поколения в поколение посредством традиций и подражания.

В этом определении особое место занимает слово – подражание. Совокупность индивидуального опыта большого количества людей воплощается в навыки и способы выживания. Основной, и надо заметить, самый эффективный способ передачи навыков от человека к человеку − это подражание. А человеческий опыт, который передается от поколения к поколению, формирует традиции, которые являются основой для развития цивилизационной парадигмы.

Цивилизационная парадигма представляет собой своего рода методологию решения жизненных парадоксов, отраженную в головах людей на сознательном и бессознательном уровнях, которая обладает постоянной изменчивостью на индивидуальном уровне и некой доминантой на более высоких уровнях общественных отношений.

Например, в западном сообществе в поведении человека преобладают принципы индивидуальной выгоды не потому, что человек является биологическим эгоистом, а потому что индивидуальная выгода отражается в ментальности западного человека экзистенциальной сущностью или привнесенным смыслом жизни в повседневном поведении.

Просто говоря, если западный человек не видит в жизни личной выгоды, он нередко воспринимает свои действия лишенными смысла и испытывает дискомфорт. Он избегает поведения и отношений, которые приносят ему убытки. Это не значит, что западному человеку присущ эгоизм в большей степени, чем людям других цивилизаций. Это значит, что без ощущения индивидуальной выгоды или пользы большинство общественных процессов и личного поведения кажутся европейцам лишенными смысла.

Забота о ближних, защита частной собственности, равенство всех перед законом, защита прав человека, социальная справедливость, свобода и прочие западные ценности воспринимаются европейцами как ценности именно потому, что западный человек убежден, что именно они приносят личную выгоду большинству членов западного общества. Поэтому, как следствие, из принципа личной выгоды, западный человек более терпим и толерантен к ближним ему людям, и нетерпим к дальним, то есть чужим. Ну, а к тем, кто не разделяет западные ценности, европеец или равнодушен, или милосердечно агрессивен.

Однако о смысле западных ценностей будет сказано позже. Сейчас важно подчеркнуть, что преобладающим принципом в поведение человека с западным менталитетом является принцип личной выгоды. Этот принцип нельзя определять в терминах плохой-хороший. Этот принцип – составная часть цивилизационной парадигмы, как один из способов решения жизненных проблем, и понимание этого принципа лежит в основе адекватного осмысления поведения западных сообществ. Ни более и не менее.

Например, менталитет большинства российских граждан отличается как от представителей западных сообществ, так и от представителей восточных цивилизаций. Человек с российским менталитетом в большей степени подвержен поиску смысла жизни в более общих жизненных категориях, чем частная выгода или индивидуальная польза. В данном случае можно сказать, что менталитет русского человека ближе к религиозному ощущению веры, а поведение определяется ощущением связи с категориями более общими, чем частная жизнь, личная выгода, рационализм, практичность. Очевидно, что такое отношение к жизни было предопределено влиянием православия.

Если россиянин не нашел путь к храму, особенности его менталитета заставляют искать смысл, например, в революционных идеях, масштаб которых находится за пределами рационализма, пользы или выгоды. Если россиянин разочаровался в революции, он начинает искать пути в экстремальных областях деятельности. Таких, например, как искусство, наука, путешествия, криминальная деятельность, бизнес.

Любить «дальнего» россиянину легче, чем ближнего, потому что поведение того, кого не знаешь, легко объяснить, а значить понять и принять.

Многие россияне восхищаются достижениями западной цивилизации издалека. Но как только оказываются на Западе и начинают понимать, что выдуманные ими мифы не совпадают с западной реальностью, большинство из них возвращаются к своим российским «баранам», испытывая облегчение от «свободы и равенства». Тем более, что «свободу и равенство» социалистических идей россияне испытали на практике в полной мере.

С другой стороны, поиск общей гармонии и смысла жизни у россиян легко преломляется в приспособляемость к другим цивилизациям и терпимостью к другим народам. Именно поэтому россияне летают в космос и делают выдающиеся научные открытия, одновременно радуясь, что у соседа загнулась корова (уволили с работы, спился, развелся…). Именно поэтому россияне расширили территорию своей империи до громадных размеров мирными средствами, прибегая к военным аргументам, в крайнем случае. В отличие от Европы, которая «завоевала» Северную Америку и Австралию посредством физического уничтожения индейцев и аборигенов.

Даже в научной деятельности легко просматривается отличительная особенность российского менталитета. Россияне сильны и достигли больших успехов в фундаментальных областях: физика, математика, химия, космос, вооружение, а практическая реализация множества открытий, которые облегчают жизнь и делают ее комфортной, эффективней получается или на Западе, или на Востоке.

Принципы поведения не могут определяться терминами «плохо-хорошо». Люди чаще не знают, почему они ведут себя так, а не иначе. Их поведение определяется той частью цивилизационной парадигмы, которая характерна для российской цивилизации, и которая проистекает из православных традиций, и дальше из Византии и Рима. Некоторые авторы связывают «непрактичное» поведение российского человека, якобы, свойственному его сознанию с синкретизмом. Но это не так. И в дальнейшем мы более подробно остановимся на этой интересной теме.

В данном случае хочется подчеркнуть, что цивилизационная парадигма российской ментальности, во-первых, отличается от Западной ментальности и, во-вторых, ее направленность – противоположна западной цивилизационной парадигме ориентированностью на сущностное, на целое, на соединение, на глобализацию.

К примеру, китайская цивилизационная парадигма предполагает полное растворение индивидуального в общем. Этому немало способствовала философия конфуцианства, но не только. Буддизм не менее сильно повлиял на сознание китайцев, определив принципы их цивилизационной парадигмы, не меньше чем конфуцианство.

Если россияне легко перенимают принципы поведения и менталитета других народов, а западный человек находит в них выгоду и пользу, не принимая и не подражая, то китайцы никак не принимают парадигмы других цивилизаций. Они пользуются чужими достижениями для усиления и безопасности собственной ментальности. Поэтому китайские общины не растворяются в чужих сообществах.

Европейцы быстро находят выгоду от соприкосновения цивилизаций через разрушение ментальности и подчинении других народов своим принципам. Россияне легко впитывают принципы других цивилизаций, преображая их в цивилизационные свойства, которые усиливают специфику российской ментальности, помогая выживать и решать жизненные проблемы.

Россияне, как и евреи, легко приспособляются к любым обстоятельствам, не теряя духовной идентичности и своеобразия. И так же, как и евреи не находят покоя в чужой им среде индивидуализма или полного растворения в государстве и неизбежности судьбы.

Однако вернемся к понятию цивилизационной парадигмы. Важно заметить, что из поколения в поколение передаются не только способы решения проблем, но и сами проблемы. Своеобразие методологии решения жизненных проблем влечет за собой особенность их последствий. Это напоминает причинно-следственную связь явлений физического мира. Аналогию с этой парадоксальной мыслью можно найти во фразе: недостатки человека есть продолжение его достоинств.

Цивилизационная парадигма – это понятие, которое отражает особенности способов и методов решения не только внешних, но и внутренних проблем. Устойчивые и повторяющиеся из поколения в поколение традиции, привычки, навыки, ритуалы, нравственные принципы и идеалы являются основой парадигмы. Парадигма – устойчивый социокультурный феномен, порождающий особое мироощущение, которое определяет психологическую сущность человека и его поступки.

Существует современное понятие «матрицы», которое используют некоторые философы для объяснения поведения человека, подверженного влиянию культурного пласта того или иного общества. Но понятие матрицы слишком формально и поверхностно отражает глубину человеческих связей. Особенно в историческом плане, когда речь идет об истоках и причинах, порождающих цивилизации. Поэтому авторы всегда вкладывают свой особый смысл в понятие матрицы, что часто приводит к схематичному или поверхностному пониманию явлений, но никогда – к их объяснению.

Носителем цивилизационной парадигмы не может быть отдельный человек. Хотя бы просто потому, что в отдельном человеке не может вместиться вся полнота принципов, методов и особенностей опыта всего сообщества на протяжении многих веков.

Один человек, который находится на вершине власти, может сильно повлиять на судьбу отдельного государства при условии, если его решения совпадают с ментальностью народа. Поддержка (или не поддержка) руководителя государства всегда связана с ментальностью народа, которым он правит. Так, закон, принятый властью, будет (или не будет) «работать», при условии его совпадения (или несовпадения) с ментальностью народа.

В данном контексте можно утверждать, что некоторые законы, принимаемые Государственной Думой России и направленные на внедрение европейских стандартов поведения, могут быть обречены на «неисполнение», не потому что европейские законы «плохие», а потому что они попросту противоречат менталитету российских граждан. Что мы часто наблюдаем в повседневной жизни.

Не народ виноват в неисполнении закона и не исполнительная власть, а ошибки законодательной власти, которая не учитывает цивилизационную парадигму народов России, выработанную за тысячи лет существования и выживания. Закон должен соответствовать цивилизационой парадигме, частично отражать ее в формализованных нормах, закреплять ее, но не противоречить.

Цивилизационная парадигма возникает как результат взаимодействия множества людей и обстоятельств и воплощена в таких социальных институтах, как религия, государство, наука, искусство. Повторимся, что главными носителями цивилизационной парадигмы является элита общества, то есть небольшая, в сравнении с количеством членов всего сообщества, часть общества, которая играет решающую роль в принятии решений, определяющих развитие (приспособление) или деградацию человеческого сообщества. Не случайно в народе существует устойчивая аналогия сравнения слабого государства с гниением рыбы с головы.

Рядовые граждане сообщества делятся на тех, кто разделяет нормы поведения, принятые в обществе, которые поощряются уважением, карьерой, богатством, статусом, и на тех, кто не разделяет нормы, попадая под санкции или в разряд уголовников, революционеров и других отвергаемых обществом людей.

Изменение парадигмы чаще всего вызвано серьезной внешней или внутренней угрозой («вызов-ответ» по Тойнби), которая способствует деградации сообщества или его развитию. Выделить особенность парадигмы чрезвычайно сложно. Например, даже ребенок интуитивно способен отличить китайца от европейца, но четко выразить словами почему, как и чем отличаются способы решения жизненных парадоксов у народов, принадлежащих к разным цивилизациям, является трудной задачей даже для ученого. Почему? Потому что сущность цивилизационной парадигмы трудно разложима во времени и пространстве на формулы или элементы.

Она не элемент, а скорее свойство, особое качество, не часть, а скорее соотношение частей. Как свойства воды не сводимы к составляющим ее элементам, так и цивилизационная парадигма не сводима к свойствам отдельного человека или всего сообщества. В каждом человеке она обнаруживается, но проявляется в разной степени, в разном качестве и разном отношении. Парадигма - это социальная вода, которая может испариться, замерзнуть, разлиться. Ее нельзя потрогать, но можно ощутить. Она подвижна, изменчива, но вместе с тем неуловимо постоянна, как мысль или зрительный образ.

Как плоть человеческая на 80 процентов состоит из воды, определяя специфику биологического тела, так и душевная структура человека предопределяется цивилизационной парадигмой, которая обусловливает качество и свойства сложных психических процессов и служит фундаментом для духовного мира человека.

Понятие парадигмы чем-то сродни представлениям о душе человеческой, которую также нельзя потрогать или разложить на элементы. Однако именно душа определяет степень развития человеческих качеств. Если понятие цивилизации отражает возможности для сдерживания звериного начала в человеке, то понятие цивилизационной парадигмы, определяет условия или возможности для развития духовной сущности человека.

Понятие цивилизационной парадигмы можно провести аналогию с понятием биологических инстинктов человека. Если биологический инстинкт самосохранения «работает» на бессознательном уровне человека, то цивилизационная парадигма является инстинктом самосохранения общества и «работает» на ментальном уровне человека.

Поэтому можно сделать вывод, что цивилизационная парадигма – отражает устойчивую особенность взаимодействия разума, биологических инстинктов и закрепленных в традициях через подражание способов решения жизненных проблем. Если Хайек располагал традиции между инстинктом и разумом, то в данной работе предлагается новое понятие, включающее и то, и другое, и третье.

Очевидно, что не может быть «плохой» или «хорошей» цивилизации, так же как не может быть плохой или хорошей цивилизационной парадигмы. Точно также не может быть идеального человека или идеального общества.

Однако, хотя идеал не достижим, он существует. Идеал – это маяк надежды, к которому стремится корабль человечества, под парусами нравственности, которые иногда рвутся под ураганом страстей и пороков. Цивилизационная парадигма, если говорить образно, это духовная мастерская общества, в которой происходит ремонт корабля и воспитание команды.

Цивилизационная парадигма и есть выражение положительного и отрицательного опыта человеческого сообщества, отраженная в ментальности человека. Видимо, это отражение и надо называть развитием.

Часть 1.
Три источника Европейской (Западной) цивилизации.

«Больше всего раздражают те исследования,
которые вскрывают родословную идей».
Лорд Актон

 

Итак, перейдем собственно к анализу своеобразия западного сообщества, которое мы будем называть Европейской цивилизацией.

Цивилизационная парадигма Запада имеет три основополагающих источника: христианство, наука и особенности истории народов Средиземноморья.

Чтобы понять специфику цивилизационной парадигмы, которая определила развитие Западной Европы перечислить истоки Западной цивилизации мало.

Своеобразие Западной цивилизации проистекает не из особенностей каждого источника в отдельности, а дальше по извилистому руслу развития общества, где в городском котле смешались воды христианского критицизма, принципы научного мировоззрения и энергетика буржуазного накопительства.

Безусловно, одно − самым главным и определяющим фактором формирования Западного общества является католическое христианство.

На идейной базе христианского критицизма возникла наука (в современном ее понимании), сначала, как методология познания божественного откровения, а в последующем, как изучение причинно-следственных связей материального мира. Ведь мир в представлении ранних христиан и есть создание Бога, его продукт, который надо понимать, а значит – изучать. Следовательно, познавая материальный мир, мы познаем Бога.

Наука стала главным рычагом не только научно-технического прогресса и основным фактором формирования цивилизационной парадигмы Запада, но и главным фактором распространения атеистического мировоззрения. Увы, но факт, что научное просвещение есть главный источник распространения атеизма. Ну, и ошибки в деятельности самой католической церкви, конечно.

Урбанизация, техника, рыночные механизмы, демократические формы управления, техника, просвещение, права человека – это вторичные и третичные следствия основных источников развития западного менталитета.

Вернемся к перечисленным истокам. В средние века (1000-1500) взрыхленная христианским критицизмом мировоззренческая почва народов Европы дала всходы того продукта, который мы называем научным мировоззрением или просто наукой. Конечно, это научное мировоззрение первоначально касалось небольшой части элиты нового общества, но эта малая часть общества стала зернышком, которое породило могучие всходы, перевернувшие наше представление о мире. Оно (научное мировоззрение) изменило не только материальный мир вокруг нас, но и внутренний духовный мир внутри нас.

Отметим, что развитие науки, как коренного фактора развития Запада, произрастало в среде католических христианских структур. Бесчисленные факты свидетельствуют, что фундамент современной науки закладывался в лоне христианской церкви. Более того, наука была одним из мощных инструментов политического влияния христианства до тех пор, пока отдельные представители науки не вошли в противоречие со своей альма-матер и в дальнейшем мы подробно остановимся на вопросе – почему так произошло.

Наука, в том виде как мы ее представляем сегодня, является третьим источником и одной из причин своеобразия Западной цивилизационной парадигмы. Отметим также, что практически все достижения научной мысли Древней Греции, Рима, Египта были уничтожены, утеряны и забыты на территории Западной Европы в период темных веков. Нет необходимости доказывать тот факт, что на территории Западной Европы в период «темных веков» и средневековья все значительные события, которые определили судьбу общества, происходили по воле или с благословения папских священников.

Многие труды древних греков и римлян попали в Европу вторично через византийцев и арабов. Лишь малая часть рукописей сохранилась. Но сохранилась не благодаря, а вопреки – иногда случайно, посредством тайны, с угрозой для жизни хранителей этих рукописей.

История Средиземноморских народов, ее особенности и специфика являются вторым источником возникновения Западной цивилизации. В той мере как древний мир способствовал рождению и становлению христианства, в такой же мере и потребно рассматривать историю Средиземномория как фактор развития Западной цивилизации. Почему? Потому что христианство является идеологическим (то есть сущностным) истоком Запада. А цивилизационная парадигма пантеистических народов Греции, Рима, Финикии, Египта в большей мере не совпадает (если не сказать - противоположна) с монотеистическими воззрениями Запада.

Возрождение в Европе идей Античности в период Реформации не имеет никакого отношения к связи Западной цивилизации и с Грецией и с Римом. Если провести аналогию с современным Китаем, то вряд ли можно сказать, что прародительницей современного Китая является Запад, потому что Китай пользуется технологиями и идеями Западной цивилизации (например, коммунизм – западная идеологическая модель общества). Однако мы говорим о цивилизационной парадигме, а не о формах ее проявления.

Отметим важную деталь: христианская религия в Древнем Риме преследовалась значительно жестче по сравнению с другими религиями и культами, существовавшими как в Риме, так и в его провинциях. Но именно христианство одержало победу и вошло в сознание большинства жителей Европы как единственное «правильное» мироощущение и руководство к действию. Почему? Ответ на этот вопрос и станет ключевым вопросом нашего анализа.

По значимости главным и корневым источником возникновения социальной парадигмы Западной цивилизации является, конечно, христианство. Вторичными по времени, но не по значимости, истоками являются – наука (критическое сознание) и третьим, но не главным источником − особенности истории средиземноморских цивилизаций Древнего мира: Египетской, Сирийской (Палестинской), Персидской, Древнегреческой и Римской.

1. Христианство,
как критическая реакция на практику иудаизма.

Почему возникло христианство?

«Главная цель религии не в том,

чтобы поселить человека на небесах,

а в том, чтобы поселить небеса в его душе!»
Томас Харди

Чтобы ни впадать в двусмысленность и богословские споры о том, что первично – яйцо или курица, важно в самом начале подчеркнуть сущностные отличия между иудаизмом и христианством. Это поможет отсортировать плевела от семян в историческом котле средиземноморья.

Христианство возникло в лоне иудаизма, но не как отдельный раздел, развивающий стержневые идеи иудаизма, а как новое духовное учение, главные идеи которого не только не совпадают, но со всей очевидностью противоположны основополагающим идеям иудаизма. Христианство стало мировой религией, которая отодвинула иудаизм со столбовой дороги духовного возрождения человечества на проселочную дорогу духовных и физических мытарств.

Ортодоксальные иудеи в течение двух тысяч лет пытаются построить мыслительные лабиринты в поисках оправдания своей духовной специфики. Пути Господни неисповедимы! Наверно, поэтому он выбрал сначала евреев и дал им шанс духовного возрождения. К сожалению, они упустили этот шанс стать во главе духовного возрождения всего человечества. Почему? Очень просто: потому что толковали заповеди Моисея исключительно для земной пользы своего народа.

Статус богоизбранного народа нельзя использовать для оправдания целей на пути достижения земных благ и власти. Это – грех. И грех этот известен всем. Название ему − национализм. Как бы парадоксально это не звучало, но именно идея иудаизма о превосходстве одной нации явилась одним из главных источников возникновения национализма как идеологии. Фашизм – крайняя форма национализма – также следствие идеи богоизбранности и превосходства одной нации.

Христос и его ученики отвергли идею богизбранности и проповедали истину равенства душ перед Богом. А также указали точный адрес царствия Божьего – небеса. Это означает, что царствия Божьего на земле нет и быть не может. Вот тогда и возникло христианство, которое иудеи называют ересью, и которое устами и поступками Христа подарило уже всему человечеству шанс на спасение душ.

Иудеи убили Христа не случайно, а сознательно. Почему? Потому что Христос, будучи сам иудеем, своими проповедями подрывал основные каноны иудаизма. Главные из них − это идея богоизбранности евреев и адрес царства Божьего. И первые, кто понял всю полноту опасности, которая проистекала из проповедей Христа, были первосвященники Израиля.

В основе иудаизма, что и является главным отличием его от других религий мира, лежит идея превосходства евреев над другими народами мира. Поэтому народ израилевый в иудаизме становится «богоизбранным» народом, со всеми вытекающими историческими последствиями. То есть идея превосходства находится в основание иудаизма, как одна из главных догм. Традиции кашерства – практическое свидетельство и подтверждение идеи превосходства.

Поразительно то, как идея богоизбранности в исторической перспективе преломляется в идею национального превосходства. Поразительно потому что искаженные грехом идеи национального превосходства напоминают опасных вирусов, которые разлетаются по миру и заражают мозги людей, порождая кровь, смерть, страх и хаос.

Еврейская национальная идея превосходства ошеломляющим образом преломилась в голове Гитлера и Муссолини идеей превосходства арийской расы. И пострадали больше всего – после россиян – евреи. Благими намерениями дорога в ад вымощена.

В христианстве все люди равны перед Богом: и раб, и господин, и царь, и нищий. Не может быть нации, которая бы превосходила другие нации. Но иудаизм – религия для евреев. Этот факт подчеркивает идею превосходства, как основополагающую. А христианство – религия для всех народов, включая евреев. Этот факт подчеркивает, что Христос «поправил» иудеев, упорствующих в заблуждении, и распространил истины иудаизма, свободные от национального превосходства, на другие народы мира.

Вторая по значению сущность в различии христианства от иудаизма заключается в том, что христиане царствие небесное не располагали на земле, считая землю скорее вотчиной дьявола, а не Бога. Царствие небесное, по мнению Христа, «не от мира сего». И чтобы «туда» попасть надо «здесь», на Земле, спасать свою душу. Спасение души – есть «пропуск» в царствие небесное. И чтобы получить пропуск надо любить Бога, ближних, быть милосердным, не убивать, не прелюбодействовать…. С другой стороны, надо смирить гордость, видеть свои грехи, не стяжать, не отчаиваться, быть умеренным в еде, прощать…..

Спустя тысячелетия отчетливо видно, как расширяется пропасть между идеями небесного и земного царства Божьего. Но, по-прежнему, эти идеи иудаизма, против которых выступал Христос в своих проповедях, живут и находят своих сторонников. Более того, следует подчеркнуть, что адептов построения царства Божьего на Земле становится все больше и больше. Почему? Потому что идея установления на земле равенства, братства и справедливости, подхваченная «гениями» от науки, обретает все больше сторонников.

В последние несколько сотен лет можно отчетливо наблюдать, как эти социалистические идеи, попав в паутину национализма, склоняются в сторону иудейских представлений об избранности отдельных народов. На первый взгляд прямой связи между иудаизмом, христианством и социализмом (коммунизмом, фашизмом, национализмом) нет. Это только на первый поверхностный взгляд.

Если углубиться в истоки социализма, нетрудно заметить игру разума, правила которой продиктованы идеями иудаизма. Только из этих идей ученые выпотрошили духовную составляющую, оставив голую схему или матрицу, которую люди заполняют тем, на что человек способен  каждый в отдельности. Конечно, в меру своей духовной испорченности. Ярчайшим примером тому является история построения коммунизма в Советском Союзе и Китае. Фашизма – в Италии и Германии.

Существуют и другие более или менее существенные отличия иудаизма от христианства, но в этой книге нет необходимости отражать все многообразие богословских коллизий в поиске истины и первичности этих истин.

Важно подчеркнуть, что отличие христианства от иудаизма заключается в отличии конечных целей. Средства, праздники, слова, источники могут совпадать, а цели религий отличаются кардинально.

Иисус Христос и его последователи вызвали неистощимую ненависть первосвященников иудейских не случайно: они первые поняли, что его идеи равенства и братства всех перед Богом принесут еврейскому народу много бед. Но главной «бедой» станет «подрыв» Назаретовской ересью идеи превосходства евреев.

В последующие века многие учителя иудейской религии подтвердят «правильность» того, что их предки первосвященники отправили Иисуса на крест и мученичество. Это говорит о том, что Иисус Христос подверг критике и сомнению стержневые основы иудаизма – идею превосходства и идею царства Божьего на Земле. Более того, если заглянуть в историю, католические христиане и стали основными гонителями евреев.

Другие идеи, правила, традиции и догмы могут в чем-то совпадать или различаться, например, празднование Пасхи, воскресение вместо субботы, но они не имеют первостепенного значения. Традиции и обряды скорее отражают религиозный опыт духовного очищения, чем идейную противоположность или сходство.

Нет также никакой нужды потакать тем людям, которые ставят на пьедестал истории евреев (сионисты), как избранный Богом народ, превосходство которого над другими народами их (сионистов) очевидно и неоспоримо. В истории человечества было много попыток доказать превосходство одного народа над другими и все они заканчивались одинаково: исчезновение и забвение.

Упорство, с которым евреи доказывают свое историческое право богоизбранного народа, достойно восхищения. Но в аду брода нет, поэтому ходить там можно только по головам. Попытки выжить за счет других народов обречены на самоистребление. Хотя – это естественная реакция человечества на окружающий мир.

Возможно, и евреи бы исчезли, если бы иудаизм не продолжился в христианстве и исламе. Как бы это парадоксально не звучало, но христианство дало возможность евреям выжить и приспособиться к жизни. Точно так же, как преследование ранних христиан со стороны иудеев и других «превосходящих» народов, «помогало» укрепляться в вере христианам, так и в последующем, не только наследование еврейской крови по женской линии, но преследование евреев поддерживало их гены и веру в свои идеалы. Однако это тема особого исторического анализа, поэтому вернемся к основному повествованию.

Следует подчеркнуть, что иудаизм в его чистом (кошерном) виде нельзя назвать мировой религией, потому что иудаизм – религия исключительно для евреев. Монотеистические идеи иудаизма легли в основу христианства и ислама, и проросли как зерна в плодородной почве. Земля родила такой урожай, что превратила эти два зернышка – в самостоятельные мощные деревья, которые создали особый микрокосмос, определивший будущее человечества.

Для нашего анализа важно выделить три обстоятельства, которые обусловливают особенность христианства как мировой религии: во-первых, христианство как религия возникло в лоне иудаизма, во-вторых, христианство возникло примерно на несколько столетий позже таких мировых религий, как буддизм, индуизм, конфуцианство, в-третьих, идеи христианства выросли на базе критической реакции еврейских учителей и пророков на идеи и практику иудаизма.

Тому подтверждением является Ветхий и Новый заветы, как составные и главные книги христиан, а именно: Ветхий завет – это история еврейского народа и Новый завет или евангелие – как жизнеописание деяний и высказываний Христа.

«Ересь» оформилась в мировую религию, несмотря на преследования и гонения, которые продолжались несколько столетий и со стороны римской элиты, и со стороны самих иудеев. Пройдет тысячу лет и в самом христианстве возникнет «ересь», которая обретет название протестантизма и займет свое особое место в духовных ценностях Западной цивилизации.

Наша задача заключается в том, что бы выявить главные исторические факторы, которые определили становление западной цивилизации, проанализировать их эволюцию до современного времени и спрогнозировать вероятное развитие этой цивилизации в будущем.

Итак, подчеркнем тезис, что христианство возникло тогда, когда критические реакции на практику иудаизма соединились с идеей распространения иудаизма среди других народов мира.

Зарождение цивилизационной парадигмы Запада.

«Религия – это окно,

через которое проникает

божественный свет».

 

В период первого осевого времени, которое, по мнению создателя этого термина, философа Карла Ясперса, обозначено 6-5 веками до р.х., произошло еще одно незаметное, но чрезвычайно значимое явление. Каким-то необъяснимым образом человек «научился» различать внутренний и внешний миры. То ли этот процесс самосознания привел человечество к мировым религиям, то ли мировые религии повели человечество по пути самосознания – определить невозможно. Скорее всего, истина как всегда посередине и эти процессы взаимосвязаны.

Возможно, самосознание возникло задолго до периода, который занимает наше внимание, однако отчетливо обнаружить его во тьме предшествующих тысячелетий не представляется возможным. Безусловно, что разделение мира на внешний и внутренний является искусственным, но посредством этого деления человек стал понимать свое отличие от остального биологического мира. Способность различать особенности отношения к себе и к миру превратилась в то особое ощущение, которое впоследствии стало называться самосознанием.

Нам представляется важным отметить, что самосознание и рефлексия, как внутренние психические процессы, стали одной из внутренних движущих сил учителей и последователей христианства. И не важно, что явилось первичным – возникновение иудаизма, как особой религии, которую невозможно постичь без рефлексивных процессов, или рефлексия привела к созданию особого мировоззрения, которое стало основой христианства.

Для нашего анализа важно отметить другое: христианство, как и любая религия, существенно влияла на сознание человека, и со временем стало основой развития личности, как отдельной, духовной, субъективной монады человека Западной цивилизации. Самоидентификация в понятии спасения и рефлексия через понятие первородного греха и чувства вины получила мощный толчок, энергетической базой которого и стали новые религиозные принципы: не убий, не прелюбодействуй, возлюби ближнего своего, как самого себя, чти отца и мать свою, не укради… Спаси свою душу.

История убедительно показывает, что догмы и практика христианства качественно изменят внутренний мир европейских варваров и просвещенных римлян настолько, что при наложении процессов самоидентификации и поисков смысла бытия, помноженные на внешние обстоятельства выживания, будут созданы предпосылки возникновения новой цивилизационной парадигмы Запада.

Теперь кратко напомним главные отличия христианства от других религий.

Идеологией Древнего мира греков, египтян, финикийцев, римлян, славян, германцев, кельтов был политеизм. Политеизм по сущностным характеристикам не только не совпадает с монотеизмом иудаизма (христианства, ислама), но и противоположен им. Эти характеристики касаются в первую очередь мироощущения, мировосприятия, отношений между людьми и отношений людей к самим себе и к окружающему миру. На базе этих характеристик строится фундамент, то есть особенность цивилизационной парадигмы народов.

Начало ментальности западной цивилизации можно отнести к тому моменту времени, когда среди известных последователей Христа было принято решение распространить иудаизм среди других народов мира. Это случилось в Палестине примерно две тысячи лет назад.

Если быть еще более точным, момент истины можно отнести на пятидесятый день после смерти Христа, когда его апостолы собрались вместе и большинством голосов решили распространить идеи (проповеди) Христа среди других народов мира. Это время и является отправной (ментальной) точкой отчета зарождения Западной цивилизации.

Христос первым среди евреев преподнес свои идеи как ценности, которые принадлежат всему человечеству. Это сущностное, а не внешнее обстоятельство является принципиальным и определяющим для всего последующего развития христианства. Было ли решение сознательным «проектом» евреев или ход развития и распространения идей христианства происходило по неведомым нам законам и евреи тут ни при чем, также не является принципиальным, потому что он происходил вопреки сознательному плану (во всяком случае, человеческому), но благодаря силе самих идей и непоколебимой вере их приверженцев.

То, что в основе христианства находятся некоторые идеи иудаизма, не является «большой» тайной для образованных верующих, но этот факт почему-то не принято подчеркивать. Это или большая любовь к учителям, или большая неприязнь к тем, кого Христос критиковал, и кто способствовал его смерти на кресте. Однако (и значение этого аспекта будет раскрыто дальше) мы будем рассматривать христианство как критическую реакцию пророков (учителей), живших в Палестине до христианской эры, на фундаментальные идеи иудаизма и на практику религий пантеизма народов Древнего Средиземноморья, и только затем – как одухотворенное следствие опыта этих пророков и учителей. Хотя, возможно, эти процессы едины, и разделять их неправильно.

Более того, процесс адаптации в сознании людей новых мировоззренческих категорий изменял не только сознание этих людей, но и сами эти категории. Например, столетняя кровавая дискуссия среди христиан о начертании лика Христа или его запрете, закончилась победой сторонников воплощения лика Христа на иконах, в скульптурах и прочих материальных носителях. Однако в исламе победили те, кто придерживался строгого запрета на художественное воплощение Бога в материальном виде.

Опустим спор о том, насколько иконоборчество соответствовало или, наоборот, отступало от «истиной» веры, выделим тот неоспоримый факт, что «победа» сторонников изображения лика Христа и его апостолов положительно повлияла на развитие изобразительного искусства в Европе. Всем известно, что Ренессанс «подарил» человечеству великих художников, скульпторов, музыкантов, поэтов, и что главными сюжетами их произведений были библейские темы. А главными заказчиками становятся Ватикан и светская элита, благополучие которой напрямую зависело от Ватикана.

Другой пример: принятие Христа как сына Божьего, который своей жертвой искупил грехи человеческие и воскрес после материальной смерти на кресте и возвратился в царствие небесное. Можно бесконечно подвергать сомнению был ли Христос сын Божий, искупил ли он грехи и как это возможно, воскрес ли он или это фантазия его последователей, имеет место быть царствие небесное или это зыбкий фундамент иллюзорной надежды, можно спасти свою душу или надо сосредоточиться на земных удовольствиях.

Истина не становится иллюзией, даже если подвергать ее сомнению.

Нет никаких сомнений в том, что жертвенность Христа, как пример для подражания оказала трудно поддающееся воображению влияние на души его последователей. Тот факт, что количество последователей Христа после его смерти возрастало в геометрической последовательности, говорит о том, что влияние его идей было настолько сильным, что никто и ничто не могло противостоять их распространению.

Почему именно жертва Христа произвела такое «впечатление»? Ведь было много жертв и героев, про которых слагали легенды, баллады, сказания?! Принципиальное отличие Христа от других жертвенных деяний заключается в том, во имя чего он принял мучения и грехи. Тут начинается самое существенное в христианской религии, что ее отличает от других. Мы остановимся чуть подробней на этом примере, потому что он заложил основу цивилизационной парадигмы христианских народов.

Жертва Христа была посвящена Любви. Любви к Богу, любви к ближнему (возлюби ближнего как самого себя), любви к себе (спасись сам и вокруг тебя спасутся десятки). Хочется отметить, что понятие Любви является духовным и ничего общего не имеет с понятием, которое мы называем словом – удовольствие. Трудно понимаемое большинством материалистов понятие любви через жертву, явили миру идеи, посредством которых человек научался быть относительно свободным от внешних обстоятельств, концентрироваться на внутренних чувствах и отделять суетное, то есть земное и относительное, от вечного, то есть абсолютного и богоугодного.

Возникает вопрос: а почему Христу надо было жертвовать собой, а не просто изложить идеи в определенной, логически связанной, последовательности и всю оставшуюся земную жизнь убеждать людей, как это потом делали его апостолы, в истинности своих идей? Ответ удивительно прост: потому что человеческая природа и социальная, и биологическая такова, что самым весомым и убедительным аргументом для человека всегда был и остается личный пример. А самый результативный метод приобретения духовного или социального опыта происходит через подражание. Подражание – основной метод приобретения биологических и социальных «привычек» и навыков, обобщение которых со временем воплощается в традиции. Начиная с Демокрита, этот метод известен как мимесис.

Силу христианских идей надо искать не только в словах, которые для обыкновенного человека являются высокой абстракцией, слишком удаленной от реальной жизни, чтобы их понимать, но главным образом в практике учителей, пастырей христианства, которые своей жизнью подтверждают истину христианской любви и служат примером для подражания теми, кто не воспринимает абстракцию слова. Надо отметить, что людей, которые приходят к истине не через абстракцию слова, а через подражание праведнику – и сегодня внушительное большинство.

Возьмите буддизм или индуизм: многие идеи этих религий, выраженные в словах и представлениях о сути и цели человеческой жизни, являются откровениями, отражающими истину. Но слова бы остались словами, и не получили бы такого широкого распространения, если бы не нашлось достаточное количество людей, которые бы своим жизненным опытом не подтвердили бы эти истины.

Учителя или махатмы служат примером не только и не столько для восхищения или поклонения, сколько образцом для подражания. До сих пор в буддийских монастырях мимесис является основным методом для передачи истины (опыта) последователям учения Гуатамы Будды. Как бы примитивно не звучало понятие подражание, но именно оно является самым эффективным способом передачи опыта из поколения в поколение.

Самоотверженный пример праведной жизни ранних христиан, несомненно, служил более весомым аргументом для обычного гражданина римской империи, чем рукописи священного писания. К тому же количество грамотных людей в то время исчислялось единицами. Но и сегодня, когда число грамотных людей намного больше неграмотных, сила идеи всегда воспринимается через призму личного примера.

Жертва Христа ради спасения человеческих душ – самая короткая и самая убедительная «лекция», которая когда-то была прочитана человечеству.

Временное умопомешательство современных молодых людей, которые через подражание стремятся быть ближе к мимолетным кумирам телевизионных экранов и Интернета, отображает естественный способ человека перенять то, что ему нравится и на что он хочет быть похожим. Это свидетельствует в том, что и в современной жизни подражание является основным способом приобретения людьми цивилизационных привычек и навыков. Совокупность привычек и навыков закрепляется в традициях, которые отражают уже значительный опыт не одного а, как минимум, нескольких поколений.

Христианская церковь в период своего распространения основала столь много традиций, что они естественным образом входили в повседневную жизнь мирян. Со временем они вошли или переработали сознание паствы так, что политеистические традиции варварства сохранились в незначительной мере, да и только на уровне подсознания. Например, день Ивана Купалы, предрассудки, связанные с черной кошкой, домовым, сглазом, и прочими народными поверьями.

Среди просвещенного меньшинства римских граждан воспоминания о былой свободе мысли и тела, не отягощенных единством и примитивным единообразием, еще долго передавались как пример величия предков. Но постепенная сплошная христианизация населения и показательная «охота на ведьм» с целью искоренения инакомыслия сделала свое дело – политеистические тенденции «свободного» Рима отошли в прошлое.

Цивилизационная парадигма Западной Европы начала свое «прорастание» в «не благоприятной» среде древнеримского и варварского ментального пространства через страдания первых христианских мучеников, проповеди их последователей, формирование христианских традиций и постепенного изменения сознания все возрастающей христианской паствы.

Как это было
или почему Запад «выбрал» католичество?

«Все давно забыли, что религия нужна человеку,

что бы ему жилось и умиралось легче, а не для того,

что бы ему не давать жить, запрещать жениться,

мешать растить детей, или, тем более,

насильственно его умерщвлять,

принося в жертву якобы высшим идеалам».

Борис Крюгер

 

Видеть христианство как критическую реакцию на иудаизм нас убеждает последующее развитие этой религии. Буквально сразу же за принятием решения о распространении иудаизма (в транскрипции проповедей Христа) на другие народы, начинают проявляться различия в самих толкованиях и переводах этих проповедей. Распространение христианства в римской империи и на ее границах происходило в различных климатических, социальных, политических, ландшафтных условиях. Каждый учитель или последователь «дела» Христа вносит в толкование его проповедей свой опыт и представление об истине. Нет ничего удивительного в том, что различие в толкованиях учения Христа приобрело такое разноголосие, что потребовалось несколько веков, чтобы через кровь и насилие попытаться прийти к согласию и единству.

Не получилось!

Да и не могло получиться. Если взять за истину, что цель жизни человека – спасение души, то совершенно очевидно, пути достижения этой цели, а также средства достижения могут быть разными. Почему? Потому что люди разные, жизненные пути их разные, грехи их не одинаковые, условия воспитания и жизни также значительно отличаются друг от друга. Если учесть, что помимо духовных целей, в жизни человека присутствуют биологические, политические, экономические, эгоистические страсти, то в этом адовом котле выработать единообразное сочетание средств и целей практически невозможно.

Именно поэтому, на всем протяжении истории христианства не прекращаются споры по поводу троицы, девы Марии, святого духа, второго пришествия, человекобога или богочеловека, роли дьявола и ада, значимости таинств, их первичности или вторичности, греха, вины и прочих догматов.

Ересью объявлялось все, что не похоже на привычные толкования библии и догм, распространенных на данной территории. То есть ересями были все существовавшие толкования, но победили только те «ереси», которые были поддержаны оружием, связями во властных структурах, интригами и предательствами. Вселенские соборы – это борьба с хаосом разномыслия и естественное стремление формализовать социальную структуру церкви.

Простые и безграмотные люди, верующие в Христа, не понимали нюансы богословских сражений и часто становились невинными жертвами этих кровавых дискуссий. Хорошей иллюстрацией к сказанному является история борьбы против арианской и несторианской ереси.

Подтверждением наших мыслей является тот факт, что все эти религиозные споры, различия и разногласия происходят постоянно на протяжении уже более 2 000 лет и конца и края им не видно. Они разделили христианство на две большие сестринские ветви: православие и католицизм. Впоследствии католицизм был разделен на многочисленные протестантские течения. Даже утвержденные вселенскими соборами догматы не были принятыми всеми приверженцами христианства. Такое положение, с одной стороны, обостряло разногласия в толкованиях христианской истины, с другой – усиливало необходимость создания стройной логической системы доказательств христианских догм.

Нам представляется важным сказать, что в основе сомнения или «неубедительности» христианских догм лежит критическое отношение к своему прародителю – иудаизму. С другой стороны, в основе христианского самосознания лежит именно сомнение. Сомнение отражает критическую реакцию, о которой мы говорили выше, на внешние и внутренние обстоятельства жизни в широком значении этого слова.

Казалось бы, вера и сомнение есть противоположные состояния души. Но если рассмотреть эти понятия обстоятельно и с точки зрения основного догмата – спасение души, то станет ясно, что сомнение посредством совести помогает христианину отделить чистоту от порока, добро от зла, заставляя постоянно работать над собой и своей душой, а вера дает силу и энергию этим заниматься. Только в сочетании состояний веры и сомнения может происходить процесс спасения души.

Не будем забывать, что критическое отношение к прародителю происходит в условиях тотального политеизма, как господствующего духовного начала в первую очередь среди средиземноморских народов. Христианским проповедникам первых веков приходилось объяснять своей пастве «преимущества» христианства и «недостатки» веры политеистических культов. Это было трудно и опасно.

Единства и согласованности в таких условиях достичь просто не реально. Тем более, радетели «старых» богов – греки, римляне, иудеи − были люди образованные и умные, спорить с которыми было не просто. «Размытость» и противоречивость христианских догматов способствовали сохранению позиций политеистов. Они смеялись над «непорочностью» девы Марии, воскрешением Христа, нелепостью любви духовной, верой в царствие небесное и возможностью спасти душу. Мы не будем останавливаться на этой полемике, потому что нелепость политеистических верований очевидно примитивней христианских. Несуразности мыслительного понимания догматов мало относятся к сути веры.

Выделим важный момент нашего анализа: христианство, в любом его проявлении, на протяжении всего времени своего существования, было вынуждено доказывать истинность свих догм и постулатов. И всегда находились люди, которые подвергали сомнению очередное толкование и давали свои объяснения проповедям Христа и его апостолов. Так рожались такие христианские химеры, как манихейство, альбигойство, сатанизм и др.

Единой структуры христианской церкви не было никогда. Все усилия по созданию единой христианской структуры были обречены на неудачу по очень простой причине – изначальным различием в толкованиях сакральных идей Христа и его апостолов.

Применение насилия в доказательстве истин приносило быстрый, но временный успех, связанный с физическим уничтожением носителей ереси. Но, уничтожая носителей идей (даже химерических), нельзя уничтожить сами идеи. Более того, можно попытаться исказить историю, уничтожая «вредные факты» и выдумывая «нужные факты», но нельзя уничтожить причины противоречий, заложенных в ранних христианских идеях.

Идеи, основанные на критике, всегда несут в себе противоречивость и необходимость в доказательствах. Поиск доказательств, попытки выстроить их в логическую систему, борьба идей и войны за истинную веру красноречивое свидетельство, что история христианства – это история критического сознания человека, реагирующего на внешние и внутренние обстоятельства с целью понять причины сущего и экстраполировать последствия этих обстоятельств.

История католического христианства – это бесконечная попытка примерить «слепую» веру с необходимостью рационального поведения. Если православные апологеты опираются в своих убеждениях на опыт святых «отцов», то есть на сущностные основы, слабо связанные с рациональным поведением в этом мире, то католики логику, рационализм и выгоду, − маяки светского поведения – положили в основу апологетики своих истин и убеждений.

Однако бесконечные попытки рационального объяснения христианских истин, с одной стороны, породили основы современной науки, а с другой стороны, привели к естественному противоречию между духовными и материальными сущностями.

Что происходило с христианством
до 5 века от рождения Христа?

«Люди отвергают Библию не потому,

что она противоречит себе,

а потому, что она противоречит им».

Американская пословица

 

Свобода толкований и доказательств истинности христианских идей на ранних этапах можно определить как «кто в лес, кто про дрова». Существовало много Евангелий и бесчисленное количество учителей, проповедующих Христа так, как им подсказывает их опыт веры. Кто-то ратовал за иконы, кто-то предавал их анафеме, кто-то отрицал тождественность Христа-сына и Бога-отца, кто-то доказывал, что князем этого мира является не бог, а сатана. «Разброд и шатание» христианской идеологии продолжалось тысяча лет и продолжается до сих пор.

Кто-то видит в этом неизбежность в развитии церкви, кто-то – доказательство внутренней противоречивости самих христианских догматов. Нам важно отметить, что после того как христианство вышло из «подполья» и стало «мирским» фактором политики, наведение «порядка» в идеях и догмах, то есть во внутренней организации церкви, стало необходимой потребностью, то есть фактором, определяющим дальнейшее развитие структуры церкви.

Примерно с 5 века нашей эры начинается история церкви как официального социального института общества. История драматическая, история, в которой благородство, самопожертвование и высокая духовность сочетались с предательством, насилием и подлостью. История, в которой католическое христианство достигло небывалого светского могущества с плавным переходом к падению и последующим попыткам возврата к истокам христианской сущности.

Со временем выстраивалась строгая система доказательств существования единого Бога, сына божьего Христа и святого духа. Эволюция доказательств христианских догм впечатляет: от Тертулиановского – верю, ибо нелепо, до пяти чисто логических доказательств существования бога Фомы Аквинского. Схоластика явилась предтечей разработки научной методологии рационального ( то есть опытного и логического) познания мира.

То, что критический разум характерен для апологетов христианства, свидетельствует не только появление различных ответвлений (католичество, армянская церковь, коптская, грегорианская, аринаство, несторианство, православие…), но и способность христианства, особенно в западном (католическом) его ответвлении, адаптироваться ко времени, быть успешным и самостоятельным политическим игроком, а в новейшей истории – отказываться от ложных своих догм, каяться за поступки предшественников, утверждать и создавать новые институты, адекватные времени.

Однако вернемся к рождеству Христову, когда его апостолы разошлись по разным территориям древнего мира и ход истории тем самым был предопределен эзотерическими (скрытым, тайным) процессами распространения зарождающейся религии.

За пять веков нашей эры учение Христа распространялось не только по всей территории Римской империи, но и за ее пределами. Христианские идеи настолько сильно отличались от общепринятых тогда взглядов, что вызывали недоумение у правящей элиты, зачастую переходящее в возмущение и прямое преследование. Пять первых веков репрессии против христиан отличались особой жестокостью.

Почему именно христиан не любила правящая элита Рима? А, например, не евреев?

Бесчисленные политеистические культы и учения в Древнем мире были широко распространены в Римской империи. Среди варваров религиозные культы отличались не по существу, а по внешним признакам. Последователи политеистических культов были «своими» среди «чужих». Христиане же были «чужие» среди «своих».

Важно заметить, что иудеи, жившие на всех территориях Римской империи и даже за ее пределами, не вызывали такой ненависти как христиане. Хотя и были «чужими». Почему? Потому что евреев было мало и их учение было закрытым, поэтому не опасным и не подрывало основы господствующей религии. Однако и иудеи считали христианство иудейской ересью и также жестоко преследовали христиан. Почему? Потому, как это было уже сказано, что христианство подрывало основы иудаизма.

Христиане были чужими среди «своих» и их становилось все больше и больше. Их поведение было непонятным, чуждым и пугающим. Это была угроза не только политеистической идеологии империи, но и государственным устоям общества. Опасения римской элиты были обоснованы, и время это подтвердило: христианские идеи, развеянные по миру как семена, неотвратимо прорастали в темных душах варваров и римлян подогретые лучами надежды и спасения.

Почему христианство вытеснило существовавшие в Римской империи в бесчисленном множестве религиозные культы, мистерии, секты, учения, тайные общества? И почему христианство стало основой цивилизационной парадигмы Европы, то есть самодовлеющей силой, изменившей человека, его сознание и окружающий мир больше, нежели любая другая религия?

Этот вопрос сложен и прост одновременно. Некоторые мыслители отмечают, что христианство распространялось силой оружия и угрозой смерти. Конечно, были и такие методы распространения учения. Вспоминаются крестовые походы и бесконечные войны за чистоту веры. Однако силой оружия можно отсечь голову, но вложить в нее веру можно только словом или поступком.

Очевидно одно: христианство помогало отдельному человеку осмыслить пугающий хаос внешнего мира и достигать состояния гармонии с самим собой и с тем же «несправедливым» внешним миром. Идеи христианства избавляли от страха смерти, потому что провозглашали для души жизнь небесную, то есть вечную. Именно этим объясняется высокий фанатизм и преданность христиан своим идеям. На эшафот добровольно поднимается тот, чьи внутренние убеждения сильнее страха смерти.

С одной стороны, христианство качественно отличалось от религиозных культов, с другой стороны, это учение отвечало внутренним потребностям человека, потому что «просто» и «доходчиво» объясняло причины внешнего и внутреннего хаоса. Необычное учение приобретало своих сторонников не только за счет самоотверженности и жертвенности своих учителей, но еще и потому, что «не мудрствуя лукаво» отвечало на вечные вопросы и «решало» в первую очередь внутренние проблемы, которые «мучили» человека того времени (да и сегодня тоже «мучают»): есть ли Бог? Почему в мире так много несправедливости? В чем смыл жизни? Что есть добро, а что есть зло? Что есть человек? Что есть душа? Что есть жизнь души после смерти?

Привлекательность идей базировалась на том, что христианство ставило под сомнения общепринятые догмы древнего мира и тут же давало простые ответы и привносило оригинальный смысл происходящему во внешнем мире и его связи с миром внутренним.

Современное понятие психотерапии, как гармонизации внешнего и внутреннего миров, вероятно, наиболее сочетается с положительным воздействием христианских толкований раннего периода. Простым примером этому являются понятия покаяния и исповеди. Не случайно священника в научных кругах называют естественным психотерапевтом.

Большинство римской элиты считало христианское учение нелепым, варварским, противоречащим здравому смыслу и духовным основам римского государства. Мы не будем цитировать высказывания известных деятелей Рима о христианах и их учении. Для нашего анализа важно отметить, что вопреки гонениям и собственным представлениям, римская знать стала «пользоваться» услугами христиан тогда, когда вера в Христа приобрела массовый характер и количество христиан стало реальной картой в политической колоде той эпохи. Почему? Ответ так же прост, как чистый лист бумаги: потому что быть христианином стало выгодно, а бороться с ними – не выгодно.

То, как относились варвары к христианам, свидетельств не осталось, но, зная, что варвары ценили только силовой вариант аргументации, нетрудно сделать вывод о том, что аргументы христиан стали «замечаться» варварами прямо пропорционально своим военным поражениям. Логика здесь проста: тот бог сильнее, чей народ, его почитающий, больше одерживает военных побед.

«Фактически империя пала, а церковь выжила как раз благодаря тому, что давала руководство и заручалась преданностью, тогда как империи долго недоставало ни того, ни другого. Таким образом, церковь – пережиток общества умершего – стала тем лоном, из которого своевременно было рождено новое». Нам интересно подчеркнуть в этой мысли Д.Тойнби, что церковь стала тем лоном, из которого было рождено новое.

Некоторые ученые находят много параллелей между идеями христианства и представлениями египтян, греков и римлян. Однако, если поставить задачу определения общего, параллельного, подобного, сравнимого между всеми идеями, возникшими за время истории человечества, то ее можно успешно решить, хотя бы на том основании, что все люди имеют общие черты и характеристики, и что Земля относительно космоса имеет схожие условия и что принципы развития и выживания человека сравнимы, где бы он не находился, когда бы не жил и что бы не делал.

Однако нас как раз интересует не общее и похожее, а отличие и особенности. Именно они придают историческим явлениям новое качество.

Итак, кратко отметим особенности в развитии христианства до 5-6 веков, то есть до того момента, когда сама христианская церковь превратилась в доминирующую политическую силу Европы.

Во-первых, это была монотеистическая религия, которая почитала одного Бога. Во-вторых, идейные представления новой религии существенно изменяла представление человека о себе и о мире в целом. В-третьих, христианство, посредством догматов спасения души, греха, вины, покаяния и прочих формировало внутренние основы развития личности. В-четвертых, христианство поставило знак равенства всех людей перед господом, что, безусловно, отпечаталось сначала в сознании отдельных людей, как идея равных прав и возможностей, а с течением времени – повлияла на структуру управления обществом.

Что изменилось
после 5 века христианской веры?

«Тот, кто присягает на Библии,

вовсе не обязан знать ее содержание».
Леонид Крайнев-Рытов

 

С того момента, когда император Константин, признал христианство, эта религия фактически стала доминирующей в империи. Признание прав христиан на свою веру было политическим решением. Времена изменились: преследовать христиан, как это было сотни лет назад, стало не выгодно. Историческое решение Константина позволило ему удержать власть политическую. Христиан было много и тот, кто им благоволил, укреплял свое политическое влияние в Римской империи.

Политическое признание христианства есть ничто иное, как попытка сильного стать еще сильнее и удержать власть. Сам Константин стал христианином только на смертном одре. Это еще раз подтверждает, что его отношения к христианству определялись скорее политическими, чем духовными факторами.

Отметим, что распространение христианских идей происходило вопреки, а не благодаря, воле императоров Рима. Сначала происходило распространение христианских идей, а после того как они приобретали все новых и новых сторонников, давление и репрессии со стороны власти ослабевали, пока, наконец, не произошло то, что нам известно, как «подвиг Константина» − официальное признание христианства.

Однако при материальной, политической и моральной поддержке властей империи распространение христианства получило мощный импульс и стало набирать невиданные доселе темпы. Целые народы добровольно и «не очень» принимали христианство. И если первое крещеное поколение варваров «не забывало» старых богов, то через три поколения новый Бог «вытеснял» из сознания народов божества природного происхождения. Нельзя сказать, что вытеснял полностью, однако идея единого бога стала определять сознание и поведение человека в гораздо большей степени, чем варварские «предрассудки» прошлых культов.

В период 6-9 веков нашей эры в Западной Европе господствовали варвары, то есть народы, не принадлежавшие римской империи. Восточная империя еще сохраняла старые римские обычаи и традиции, но постепенно христианство вытесняло их. В Византии, в отличие от Западной части империи, сохранялись относительный порядок и власть императоров.

Западная часть Римской империи полностью была подчинена воле диких восточно-северных племен. Хаос и постоянные войны – вот главные характеристики той эпохи. «Любимой» директивой хаоса являлся один закон – прав тот, кто сильнее.

Христианство предлагало миру Европы альтернативу старого порядка, привнося в этот мир новую систему моральных ценностей. Византийская империя была единственной упорядоченной силой, которая поддерживала распространение в Европе христианства, пытаясь с его помощью возвратить влияние на западные территории империи. Однако на востоке рождалось новое молодое религиозное течение, – ислам – которое энергично завоевывало новых приверженцев и составляло серьезную конкуренцию слабеющей Византийской империи. Все силы Восточно-римской империи были скованы энергией мусульманских завоевателей.

В то время христианская церковь была единой и не различалась на католическую и православную. Христианская часть населения Европы стала той силой, с которой приходилось считаться всем варварским королям. А те правители, которые пренебрегали этим аргументом, в конечном итоге проигрывали власть и влияние. То, что многие славянские племена исповедовали христианство в форме арианства, большинство историков, особенно католического толка, признают как факт, но игнорируют, как фактор. Однако отметим, что распространение православия и католичества среди европейских варваров во многом было подготовлено как раз арианством.

Мы уже отмечали, что право силы – было «любимым» и естественным аргументом варварских народов Европы. Чтобы выжить, христианству надо было научиться пользоваться доводом силы или привлечь в лоно христианства того, кто этим доводом пользовался успешнее других.

«Научились» пользоваться правом силы христиане очень быстро. Большая часть римской элиты перешла в лоно христианской церкви не только потому, что поверила в откровения богословов, а еще и потому что необходимость выгоды заставила их сделать этот шаг. А сомневаться в умении римлян выживать, то есть успешно использовать реальные средства в политике не приходиться.

Отцы церкви эффективно использовали свое влияние на паству для достижения как религиозных целей, так и мирских приобретений в виде земель, зданий, рабов и защиты. Очень скоро христианское влияние в Европе стало настолько велико, что вся Европейская политика произрастала или зависела от Византии. А церковь стала самым богатым субъектом экономической политики.

Однако, если рассматривать тему с точки зрения геополитических выгод, перенос столицы Римской империи в Константинополь было стратегической ошибкой. Управлять огромной территорий с окраины империи невозможно по временным и территориальным причинам. Эта стратегическая ошибка привела не только к падению и последующему завоеванию варварами западной части империи, но и объективно способствовала отделению западных территорий от восточных. Становление независимых христианских структур на западе Европы происходило одновременно с ослаблением политического, экономического и военного влияния Византии на эти территории.

Объективно невозможно находиться среди сильных варварских королевств в центре империи и подчиняться слабому «центру», расположенному на ее окраине. Главная причина раскола церкви на католическую и православную возникла не столько по причине духовных разногласий, сколько в силу политической и экономической необходимости. А вот когда политическая необходимость стала фактором, который повлиял на католические догматы, духовные (канонические) основы, отход от первоначальной сути в католическом христианстве стал очевиден.

Западная часть христианской церкви находилась под преобладающим влиянием сильных варваров, которые вели постоянные войны с Византией. И зачастую побеждали. Невозможно длительное время искать и пользоваться покровительством вождей варваров, с одной стороны, и формально подчиняться восточному патриархату, с другой стороны. Исторические обстоятельства, основанные на политических интересах, помноженные на постоянные войны, с неизбежностью ведут к разделению. Время всегда предоставляет повод как к разделению, так и к соединению.

Разделение христианства на православие и католицизм больше походил на политическую интригу, где главным фактором была мирская выгода. Но как бы там ни было, разделение произошло: православие стало больше отстаивать догмы «чистой веры» и строго разделять мирское и духовное, божье и кесарево, а католическая церковь ударилась «во все тяжкие», то есть в политику и мирскую жизнь.

Искушение властью христианство не выдержало как в Византийской империи, так и в Европе, но зато распространило свое влияние по всей Европе и за ее пределами. Правда, зигзаги судьбы православия в Византии отличались от условий и стратегии выживания ее католической «сестры».

Византийские церковные иерархи сразу попали под мощное влияние императорской власти. Прямого влияния на политику императоров у них было не много. В политических интригах православную церковь использовали, как фактор поддержки, имея в виду ее влияние на паству и главенство в исполнении обрядов, которые подтверждали законность или не законность власти императоров. То есть православие играло в политике Византии пассивную роль, и не являлось центром силы, который формировал политику и структуру управления государством.

Католическое христианство стало центром политической силы Западной Европы до такой степени, что светские власти «избавились» от этой зависимости только на исходе средних веков, да и то не полностью. Папа и его окружение определяли не только политику государств Западной Европы, но и активно вмешивались в экономику, «кадровые вопросы», искусство, науку. Папство, как социальный институт (начиная с 7 века н.э.), почти тысячу лет был центром реальной силы и политики Западной Европы, который в большей мере, чем какой-либо другой социальный институт предопределил формирование новой цивилизационной парадигмы.

Еще раз отметим, что право силы в Европе стало одним из основных аргументов в «темные» века в процессе доказательства истинности христианства. Этот аргумент был так прост и действенен, что стал наиболее эффективным и широко использовался церковью в последующие века. Апологеты католицизма уже «набили руку» в доказательствах божественной истины и им было не трудно оправдать необходимость своего участия в мирской политике.

Для нашей темы важно сделать три вывода: во-первых, в «темные» века приняло христианскую веру почти все население Западной Европы, а это значит, что догмы христианства прочно обосновались в сознании населения. Во-вторых, элита христианской церкви сосредоточила в своих руках все предыдущие достижения научной мысли, то есть полностью контролировала научную и культурную деятельности. В-третьих, христианство раскололось на две сестринские ветви – православие и католичество – которые выбрали не только разные дороги на Голгофу, но и по-разному несли туда свой крест.

Это значит, что с момента разделения церквей на католичество и православие Западная Европа выбрала свой путь развития, который и предопределил факторы, определившие своеобразие цивилизационной парадигмы народов ее населявших.

Раннее средневековье – пик могущества.

«Жизнь – театр, где в главных ролях –

мастера закулисной борьбы»

В. Сумбатов

 

Хорошо известно, что в средние века на территории Европы шли постоянные войны. Единственным убежищем для многих простых людей стали монастыри, где человек мог получить защиту, кров, еду и человеческое участие. Конечно, защиту крестьяне получали и от графа, герцога или короля, но стабильность в жизни давали только монастыри, которые были под защитой сначала Византии, а в последующем – под покровительством святого Папского престола.

Грабить крестьян соперника, прибавляло графу или герцогу богатства и чести, а обижать монастырских работников, оскорбляло церковь и лично папу: не выгодно и опасно. Неудивительно, что в монастыри стекались многие люди, в том числе и мастеровые, создавая основу благополучия: как личную, но главным образом экономическую.

Монастыри богатели, а епископы (кардиналы), назначаемые папой управлять церковной структурой на обширных территориях, которые включали целые королевства, приобретали политическое влияние и власть. Сегодня это было бы названо отличным (мирским) пиаром христианства и правильно выбранной стратегией.

Маленькие островки католических монастырей жили как обособленные общины: натуральным хозяйством и управлялись из Рима – центра католических христиан. Со временем, монастырей становилось все больше, а их влияние все глубже и сильнее. Ну, а когда в структуре христианской церкви появились католические ордена – францисканцы, доминиканцы, картезианцы, иезуиты, бенедиктинцы и многие другие – влияние католической церкви только усилилось.

Таким образом, влияние католического христианства в средневековой Европе связано не только с привлекательностью христианских идей, но и с экономическим богатством и политическим «весом» церкви. Многие сельскохозяйственные технологии по изготовлению разных сортов вин, выращиванию злаковых и прочих культур были созданы церковными служащими и их послушниками. Там же, в монастырских стенах были придуманы и сделаны технические усовершенствования к этим технологиям.

Как правило, замки феодалов строились недалеко от монастырей. Вокруг замков феодалов также располагались целые поселения крестьян, нуждающихся в защите, земле и пище. Эти крестьяне немногим отличались от рабов, потому что их жизнь и благополучие полностью зависели от воли и могущества феодала.

Эти сложные хозяйственные социально-экономические структуры при дворах монастырей и феодалов обслуживали такие жизненные процессы, как производство пищи, одежды, обеспечение войн и развлечений, строительство, искусство, и размножение себе подобных.

С течением времени, постепенно и естественным образом зависимость мастеровых людей от их хозяев уменьшалась, а зависимость хозяев от услуг своих мастеровых слуг увеличивалась. Давать таким людям свободу ни монастыри, ни сюзерены целью не задавались, но свобода явилась следствием синтеза христианских идей, раскрепощавших внутренний мир человека и улучшения качества и разнообразия услуг в процессе производства необходимых товаров.

Другими словами, со временем забота о пище и крове легла на самих мастеровых людей, а услуги и товары, которые они поставляли монастырям и феодалам, перешла от натурального обмена к торговым, то есть денежным отношениям. Это было выгодно и монастырям, и самим крестьянам.

Таким образом, монастыри, замки и вся инфраструктура, которая связана с обслуживанием господствующего класса, превращалась в большие поселения, которые в последующем становились основой городской структуры общества. Так возникал новый класс мелких собственников – буржуазия. В отличие от своих предшественников – городских ремесленников политеистической античности, буржуазия отличалась особым отношением к себе (христианские ценности) и к миру (христианские ценности, помноженные на выгоду).

Роль церкви в рождении буржуазии?

«Капитализм стал возможен

благодаря католической церкви,

которая поддержала буржуазию в ее борьбе

за сохранение частной собственности».

Глеб Норманн

 

Города рождались на территориях, где с наибольшей выгодой пересекались интересы церкви, королей и их сюзеренов. Там, где на пересечениях торговых путей и удобных для жизни приморских и речных территориях можно было с наибольшей выгодой и с наименьшими затратами продать, купить, договориться, происходила концентрация населения. Скопление населения на ограниченной территории естественным образом было выгодно и для производства товаров, и для обороны от неприятеля, и для пропаганды христианских идей.

Города Запада в средние века мало чем отличались от городов Востока. Возможно, только неприятным запахом от грязи и сырости. Однако приблизительно с 14 века стало фактом то, что уже существенно отличало западный город от восточного. Специализация ремесленников, переход на денежные отношения, конкуренция, технические приспособления привели к созданию класса мелких собственников, который в последующем получил название буржуазии.

Увеличение количества средних собственников, усовершенствование орудий труда, увеличение количества капитала средних собственников и, как следствие, производство излишек товаров, с одной стороны, привело к усилению экономической зависимости правящего класса, с другой стороны, желание получать еще большую прибыль, естественным образом создало проблему сохранения и защиты частной собственности от произвола абсолютной власти.

Стремление к выгоде и труд, как основа выживания, − главные черты нового класса. Свобода, собственность, предприимчивость, критический (практический) ум, подвижность, авантюризм – являются следствиями их первичного стремления к выгоде и прибыли. Тот, кто обладал вышеперечисленными и подобными им качествами и много трудился, обладал преимуществом перед теми, кто ими не обладал. Однако постоянно существовала опасность потерять собственность, потому что произвол абсолютной власти сдерживался законом лишь относительно.

Закономерен вопрос: если выгода и труд были такими же непременными качествами мелких собственников и на Востоке, так почему на Востоке не образовался такой же мощный и подвижный класс буржуазии, каким он стал на Западе? И есть ли отличие буржуазии Запада от своих собратьев на Востоке? Это один из узловых вопросов, ответ на который дает нам понимание того качественного скачка, который произошел в Западной цивилизации примерно с 15 века нашей эры и до сих пор является определяющим по значимости в последующей истории человечества.

Отличие мелких собственников Запада от своих восточных собратьев заключается в том, что стремление к выгоде и прибыли было закреплено юридически в законах о правах и ответственности разных слоев общества по отношению к частной собственности. Христианская идея равенства, братства и справедливости, посредством борьбы и многочисленных жертв была зафиксирована в структуре управления государства юридическими актами о правах и ответственности.

На Востоке мелкие собственники не могли быть защищены перед абсолютной властью законом, потому что религиозные догмы конфуцианства, индуизма и особенно – буддизма, не совпадают с понятием личной выгоды или предприимчивости. Попытки добиться независимости и равных прав на Востоке потерпели крах потому, что религия поддерживала абсолютную власть, а не мелких собственников.

На Западе борьба мелких собственников за свои права увенчалась успехом только потому, что совпала с основными религиозными догматами и была поддержана католической (особенно протестантской) церковью. С того момента как права мелких собственников закреплялись в законы, буржуазия становится основным источником развития общества, опорой государства и главным действующим фактором в борьбе за политическое влияние.

Итак, на Востоке борьба за права мелких собственников потерпела крах, потому что не была поддержана ведущими религиями, а на Западе, благодаря поддержке христианства, мелкие собственники добились равных прав на собственность и стали буржуазией. В этом основное и принципиальное отличие мелких собственников Запада от мелких собственников на Востоке. Становление буржуазии как основной прослойки общества произошло не только на основе идей католического христианства, но при его непосредственной поддержке.

Город стал благодатным полем для взращивания буржуазии. Во-первых, потому что город – это естественный и большой рынок. Во-вторых, город концентрировал капитал, который постоянно перераспределялся по разным карманам. В-третьих, город создавал условия для производства конкурентных услуг и товаров, потому что там находилась дешевая рабочая сила и умные люди, которые использовали технические усовершенствования. Рабы превращались в рабочих, то есть наемных, а некоторые мыслители их называют «свободными», людей, которые могли продавать свой труд за деньги. Что означает, что любой человек мог «плюнуть» и уйти от одного работодателя к другому или вообще переселиться в другую местность.

«Служителей бога» в жизни Европы средних веков было так много, а справедливости так мало, что обстоятельства и критическое христианское сознание породили новые способы и методы приспособления. Носителями этих новых методов и способов приспособления стал новый класс (прослойка, социальная группа) – буржуазия. С момента, когда все возрастающее количество буржуазии стало влиять на качество отношений в обществе, Западная цивилизация получила мощный толчок в развитии и «мгновенно» опередила старые цивилизации и народы.

Западная цивилизация рождалась в муках и хаосе «темных» веков, когда «дикие» варвары и «просвещенные» римляне впитывали христианские ценности, разрезая друг друга на части. А созревала – на крови и поте мелких собственников, который в процессе жесточайшей борьбы и многочисленных жертв добились того, что неприкосновенность частной собственности было зафиксировано в государственных законах, перед которыми, как и перед богом, все граждане были равны.

Христианство – могильщик Римской империи.

«Рим пал, потому что народ и элита растеряла свои ценности,

утратила смысл исторического существования

и стала безвольной и легкой добычей других народов,

которые сделали свой выбор в пользу христианства».

Дж. Тойнби

 

В средние века христианство в Европе стало единственной управляемой из одного центра силой, которая упорядочивала политический хаос и придавала смысл происходящим событиям. До спокойного благополучия 19 века было далеко, но политическую силу и влияние католической церкви можно было сравнить только с абсолютной властью. Единый бог – единый папа – единый король. И заметьте – никакой демократии!

Католическое ответвление христианской церкви сделало все от нее зависящее, чтобы уничтожить еретический дух греческих и римских философов. Это надо понимать буквально: точно также изощренно, как римская империя уничтожала христиан, католическая церковь методически уничтожала все, что касалось памяти монотеистического древнего мира: рукописи, памятники, произведения искусства, носителей и последователей философских концепций, священнослужителей, жрецов, древние храмы, праздники, традиции. Всякое упоминание о величии ума древних философов преследовалось церковью как величайшая ересь.

То, что можно было разрушить – разрушали. Все, что можно было сжечь – сжигали. Все что можно было переделать – переделывали. Все, что можно было приспособить – было приспособлено. А то, что нельзя было уничтожить или переделать, например, древние пирамиды, Парфенон, римские дороги - было предано забвению.

Современный католик искренне удивится, прочитав эти строки, и его возмущение будет подкреплено многочисленными примерами, которые свидетельствуют о том, что именно церковь сохранила большинство из наследия древних. Можно понять возмущение просвещенного католика, точно также как можно понять возмущение его предшественников, которые сжигали сначала древние рукописи, а потом и людей, которые их сохраняли. Сегодня потребно искать и сохранять, а тысячу лет назад было потребно уничтожать и искоренять.

Наследие античности, которое было уничтожено совершенно несопоставимо с тем, что было сохранено. А то, что было сохранено, в большинстве своем сохранилось скорее вопреки воле церковных иерархов, чем с их благословения. Благодаря любопытству, смелости и риску для жизни некоторых представителей католической церкви мы имеем сегодня немногочисленные переписанные рукописи и манускрипты. Но это такая малая и ничтожная часть былого наследия, оставленного нам египтянами, греками, евреями и римлянами, что говорить о сохранении наследия, а тем более о преемственности наследия, не может быть и речи.

Масштабы уничтоженного наследия народов древнего мира Средиземноморья католической церковью сравнимы только с всемирным потопом. Ссылаться на варваров, как главных участников уничтожение культурного и научного наследия древнего мира не совсем правильно, потому что в первых веках нашей эры западные и южные славяне уже охристианились и исповедовали арианство. Уничтожать римское наследие варварам не было необходимости, потому что оно (это наследие) увеличивало их славу и богатство.

И готы, и вандалы, и аланы, и гунны воевали с римлянами не потому чтобы разрушить то, что построили их более цивилизованные соседи, а для того, чтобы завладеть их богатством и улучшить свою жизнь до такого уровня. Какой они видели у римлян. Варвары пользовались наследием Рима, а не уничтожали его. Идеологическая составляющая появилась в войнах религиозных: когда христианство и ислам стало преобладающей силой в своих землях. Политеизм всегда был терпим к чужим богам (кроме Христа). В отличие от христианства и ислама, которые искореняли чуждых идолов огнем и мечем.

Конечно, на войне потери неизбежны, но когда «утеряны» тысячи и тысячи томов античных авторов, которые находились в разных библиотеках по всей римской империи, а потом вдруг куда-то исчезли, сваливать на бедных варваров уничтожение книг, до которых им не было никакого дела, представляется удобной, но примитивной уловкой скрыть истину. Безусловно, наследие античности уничтожалось системно и методически представителями христианской церкви с целью искоренения чуждых христианству идей и распространения «истинных» идей Христа.

Более того, уже в средние века, в Европе трудно было найти несколько сот человек, которые слышали о древних мыслителях, а подавляющее большинство ученых людей, если и слышали о достижениях древних, то «понаслышке». Только начиная с эпохи Возрождения, проявился интерес к античности, и стали просачиваться сведения о тех, кто был, мыслил, и что-то делал тысячи лет назад.

«Потеряно», то есть, уничтожено, было практически все. Нет смысла приводить списки потерь. Если до сих пор в Европе по крупицам собирают механизмы, которыми пользовались греки и римляне, то, что говорить о духовном наследии! Все, что сохранилось от древнего мира, было в собственности христианских иерархов, поэтому и ответственность за уничтожение древнего наследия несут представители христианской церкви.

Духовное наследие частично сохранила Византия, но с течением веков, христианство полностью вытеснило языческую парадигму и задолго до своей гибели Византия представляла собой чисто христианское государство. То, что осталось от древнего мира, в Византии было или уничтожено крестоносцами и исламскими воинами, или забрано в Рим, католическими священниками. Часть византийского наследия, правда, попала и на Запад и на Восток, как военные трофеи, но сопоставить сохраненное с уничтоженным, все равно, что сравнивать песчинку с пустыней.

Многое из того, что сохранилось, было уничтожено позже, когда древняя история стала переписываться под руководством католической церкви все с той же древней целью – сформировать в сознании паствы благоприятный фон для восприятия христианских ценностей, придав забвению многие факты, которые ставят под сомнение или наносят ущерб христианским ценностям.

Главная историческая роль варваров заключается в том, что они выпотрошили, почти уже разложившийся организм Римской империи, и расчистили дорогу для создания нового мировоззрения и идеологии. Не случайно Д.Тойнби сравнивает победу варваров над Римом с победой стервятников над трупом.

В период хаоса «темных веков» с древнеримскими представлениями о мире и о себе было покончено. Единственной идеологией, одержавшей победу в Европе, стало христианство. Представители других культов и религий были или уничтожены или перешли в ряды христиан. Для данного анализа не имеет значения, каким образом христианство одерживало вверх над другими религиозным культами и их представителями: силой, хитростью, очевидностью идей, политической «удобностью» религии, простотой доказательств или с помощью других аргументов. Для анализа важен сам факт распространения христианства и преобладание в сознании большинства европейцев христианских представлений о мире и о себе в этом мире.

Итак, современная Европа возникла на месте, где идеи и представления древнего мира греков и римлян были полностью стерты из памяти многих и многих поколений. Древние римляне отличаются от современных итальянцев больше, чем древние кочевники Чингисхана от современных монголов.

Если в Греции граждане свободны, то в Европе – подчинены абсолютной власти. Если римские граждане уповают на справедливость закона и имеют права, то средневековые европейцы уповают на справедливость короля и папы, а больше на справедливость Бога. Древние греки и римляне открыто ценили телесные наслаждения и умели доставлять себе и другим телесные удовольствия. В средние века в Европе это считалось дьявольщиной и грехом. За это сжигали на костре, лишали сана или статуса.

То, что древние греки с иронией называли демократией, в Европе не было и в помине. Представьте себе, что было бы с тем человеком, который публично бы выступил с предложением демократического преобразования в Англии (Франции, Германии, Италии, Испании…) где-то на рубеже 10-14 веков нашей эры?! Его тут же публично четвертовали бы. Возможно, повесили. Или сожгли бы заживо. Но сначала бы изуверски пытали, добиваясь отречения от своих мыслей.

Веками католическая церковь уничтожала все, что касается упоминания о демократии, римском праве, свободе, представлений и опыта в наслаждениях тела и ума. Но обо всем том, что сегодня преподносится как наследие и единство истории европейских цивилизаций, мы поговорим отдельно.

Выделим только одну простую мысль: цивилизационная парадигма Европы средних веков не имеет ничего общего и более того, даже противоположна древнеримской цивилизационной парадигме. Римляне в большинстве своем ориентировались на принадлежность к Риму, величие и силу его, гордились славой предков и возносили любого, кто укреплял империю, порядок и право. В Европе в средние века существовало только право силы и право церкви на эту силу.

Христианская религия возникла не как протест против «бесправия» римского порядка, то есть как своеобразная духовная реакция на материальную силу, которая подавляла и физически уничтожала всех, кто ей сопротивлялся, а как духовная альтернатива политеистическому менталитету. Бесчисленные попытки прямого (военного) сопротивления Риму не приносили результата. Воодушевление от временных успехов сменялось долговременной депрессией от неизбежных поражений. Сила Рима была не в военном превосходстве, а в силе духа и в дипломатической гибкости.

Развал римской империи (а точнее – разложение) произошло тогда, когда цивилизационная парадигма римского государства была размыта в котле народов и растворилась в хаосе варварских волн. И христианство сыграло в этом процессе главную роль. Проще говоря, Рим пал, потому что народ и элита растеряла свои ценности, утратила смысл исторического существования и стала безвольной и легкой добычей других народов, которые сделали свой выбор в пользу христианства.

Разве неоднократные попытки восстановить римскую империю в прежнем виде и неизбежный провал этих попыток не свидетельствует, что менталитет народов Европы изменился настолько, что привлекательная идея создания новой империи не могла осуществиться изначально, и была заранее обречена на неудачу!?

Христианское развитие личности предполагает личную выгоду в малом предприятии, а не в большом. Можно быть преданным вере до самой смерти, но не государству. Последующее дробление Европы на многочисленные государства подтверждает, что христианский менталитет личного спасения противоположен имперскому менталитету личной жертвенности.

Однако возьмем на себя смелость утверждать, что нет худа без добра и что уничтожение античной мысли и материального наследия, варваризация континента и политический хаос способствовали рождению новых способов выживания и приспособления к миру. Критическое сознание и труд, создали условия для новых отношений в обществе и выработали новые методы приспособления, главным из которых стали капиталистические отношения и наука.

Фактически, начиная с 15 века, Европа заново открывала для себя Древний Мир Средиземноморья. И то малое, что было сохранено в лоне церкви, дало такой мощный толчок развитию науки, искусства и образования в Европе, что только приходится изумляться от мысли: а что было бы, если бы сохранилась половина от наследия Древних народов Средиземноморья!?

Агония светской иллюзии в эпоху Возрождения.

«Поезд прогресса набирал скорость, невзирая на то,,

что католическая церковь, самый старый пассажир,,

построивший и рельсы, и паровоз,,

все чаще нажимала на кнопки экстренного торможения».

Глеб Норманн

 

Начиная примерно с 14 века, в Западной Европе происходит качественный скачок в сознании общества, который привел к тому, что Запад получил преимущества научно-технического характера, с помощью которых он (Запад) начал беспрецедентную всемирную экспансию.

Почему этот период стремительного прогресса происходил именно в это время? Потому что новая уже сформировавшаяся цивилизационная парадигма овладела сознанием такого количества людей западного сообщества, что неизбежность перемен стала не только очевидной, но и реально возможной. Критической массы сознания в количественном отношении стало достаточно, чтобы эти перемены стали неизбежными. Наиболее активным носителем новой цивилизационной парадигмы стала буржуазия, то есть класс мелких и средних собственников.

Старые отношения, включая структуру общества, сформированные веками в лоне католической церкви, начали тормозить развитие рынка, бизнеса, научно-технического прогресса, саму науку. Многие инициативы ученых, политиков и деловых людей не совпадали с мнением папского окружения. И не потому что противоречили христианским догматам веры, а потому что вызывали страх, непонимание и, как следствие, осуждение элиты католической церкви.

Представьте себе, будет ли ремесленник или крестьянин против того факта, что Земля круглая и вращается вокруг Солнца? Разве понимали деловые люди средневековья, почему надо сжигать Джордано Бруно? Им было все равно, что вокруг чего вертится, лишь бы увеличивался капитал. Но когда и крестьянина, и бизнесмена заставляют под страхом смерти или потери имущества осудить «грешника» − все дружно осудят. Даже если ничего не поймут в богословских спорах.

Похожая технология подавления личного мнения происходила в России, когда большинство народа «приняло» сторону большевиков. Чего вдруг!? Ведь большинство населения России были истинно православными людьми. А среди миллионов крестьян и рабочих можно было найти только несколько человек, которые бы читали что-то из Маркса или Ленина. Следовательно, большинство населения России поддержали «коммунизм» ничего не понимая и не зная, что это такое. Чем дальше по времени, тем крепнет уверенность, что и большевики не знали и не понимали, что означает коммунизм и светлое будущее.

Однако когда власть заставляет тебя голосовать за «светлое будущее коммунизма», а при отстаивании личного мнения предлагается расстрел, тюрьма или потеря имущества, а чаще всего все вместе, большинство населения голосует за коммунизм. Таким же образом немцы поддержали Гитлера, а китайцы – Мао Цзэдуна.

Но инквизиция не могла остановить «джина прогресса». Почему? Потому что большинство инициатив были направлены на повышение добавленной стоимости, выгоды и закрепление равных возможностей перед законом. Число приверженцев перемен стремительно росло. Бороться с неизбежностью перемен становилось все трудней и трудней. Вместо того, что бы возглавить перемены элита католической церкви приняла решение бороться с ними.

Влияние церкви на светскую жизнь сохранялось, однако все больше и больше событий начинали происходить без ее благословения или вопреки ему. Противоречия между старыми церковными канонами и новыми знаниями и возможностями стали настолько острыми, что возникали новые критические учения, которые можно назвать общим словом протестантские.

Протестантизм и стал знаменем буржуазии. В результате многочисленных и кровавых войн, протестантизм отвоевал для себя жизненное пространство. Пространство значительно расширилось в процессе переселения европейцев на «свободные» территории Америки, Азии, Австралии. Понятно и естественно, что переселенцы по преимуществу исповедовали протестантство и часто просто бежали от преследования закона и церкви.

Для того чтобы бороться с ересями католиками была создана репрессивная структура, известная всем под названием инквизиция. Однако поезд прогресса набирал скорость. Кнопка экстренного торможения все чаще давала сбои.

Церковь теряла свое влияние в той мере, в какой наука и бизнес приобретали. Охота на ведьм, как реакция церкви на инакомыслие, производила впечатление силы, но остановить снежный ком научно-технического прогресса уже не могла.

Не случайно и благодаря «заслугам» самой католической церкви, наука поставила под сомнение и саму идею существования Бога. Макиавелли, Вольтер, Сен-Симон, Фурье и многие другие мыслители вообразили, что царствие справедливости, возможно, встретить не только на небесах, но и построить на земле. Их идеи как вирусы стали заражать мозги многочисленным поклонникам.

Тот, кто породил и выпустил джина, а именно – науку, постепенно становился препятствием для быстро взрослеющего дитя. После так называемых буржуазных революций католическая церковь полностью и навсегда утратила свое былое и полное влияние на светскую жизнь. Политикой теперь занимались люди, опирающиеся на интересы буржуазии.

Личная выгода стала править балом жизни и прогресса Европы. Новые хозяева отодвинули Бога на второй план, а церковь стали использовать как балансир между совестью и грехами. Нажива стала вторым Богом, которому поклонялись и уважали, которого оправдывали потребностью в материальном благосостоянии.

Протестантство серьезно потеснило католическую церковь в борьбе за души прихожан. Под видом возврата к старым ценностям, провозглашенным Иисусом в евангелии, католические догмы были реформированы под потребности нового класса буржуазии. Вера стала личным делом, а общение с богом происходило помимо церкви и храма. Так было выгодно, просто и справедливо.

Католическая церковь не могла догнать убегающий поезд судьбы. Из оцепенения ее вывели новые пространства, которые Европа открыла для себя благодаря достижениям науки и энергии буржуазии. Компромисс был найден, хотя он был давно известен: Богу – Богово, кесарю − кесарево. Церковь это привело к осмыслению произошедшего, а человека – к восхвалению самого себя на освободившемся престоле честолюбия.

Осмысление и покаяние.

«Человек не учится через страдания,

а только расширяет сферу их распространения!»

Иван Безродный.

 

Многовековая борьба католической церкви за первенство власти с королями, герцогами, императорами закончилась, как и должно, поражением. Но «неизбежность разочарования дает прозрение». Поражение было неизбежным, потому что нельзя совместить земное и небесное в рамках государства или империи. Даже если ее назвать Священной Римской.

Еще большим и болезненным поражением для католической церкви стал внутренний раскол: протестантство завоевало сначала северные территории Европы, а впоследствии и большую часть Северной Америки.

Раскол католической веры был реакцией искренне верующих служителей церкви на поругание заповедей Христа той частью христиан, которые использовали веру как способ наживы и удовлетворения плотских потребностей. О чем говорить, если в свое время в Ватикане устраивались массовые половые оргии, а «спасение души» приносило прибыль через продажу бумажных индульгенций за деньги!

И, хотя понятно, что священники − это только служители веры, а не сама вера, а церковь – это структура, помогающая верующим найти дорогу к храму, но не сам храм, а Папа римский  это «раб рабов божьих», а не наместник бога, авторитет католической христианской церкви был подорван навсегда.

Необходимость остановиться в греховном падении была очевидной и надо отдать должное католической церкви – она пыталась это сделать. Но сделала она это таким же способом, каким слабеющая мирская власть отстаивает свое право на управление вотчинами – репрессиями. Теряя авторитет, церковь не нашла ничего лучшего, как организовать репрессивный аппарат с целью уничтожения внешних и внутренних врагов. Инквизиция пошла по проторенному и самому простому пути репрессий: физическое уничтожение инакомыслия и распространение католического влияния на новые «варварские» территории.

Буржуазия стала благодатным слоем инакомыслия, потому что требовала «справедливости и законности» относительно того продукта, который производила, но не всегда могла воспользоваться произведенными благами. А кто был в средневековье абсолютными собственниками большинства богатств Европы? Церковь, монаршие особы и их вассалы.

Идейным знаменем борьбы за справедливость стало протестантство. Свобода, равенство и братство, подкрепленные «забытой справедливостью» слов Христа и его апостолов, возбудили большие массы населения проливать кровь и отстаивать свои интересы. Компромиссом в этой кровопролитной борьбе стало ограничение абсолютной власти (демократия) и абсолютизация частной собственности (закон и право). Католическая церковь потеряла не только власть и авторитет, но и бесчисленные материальные богатства.

Став на путь репрессий, католическая церковь отреклась от того, что составляло когда-то ее силу: она попрала милосердие к тем людям, которые ищут разные пути в поисках дороги к божьему храму. Хорошо сказал по этому поводу Тойнби: «непримиримость христианских мучеников перешла в нетерпимость христианских преследователей». Воистину, человек не учится через страдания, а только расширяет сферу их распространения!

Таким образом, инквизиция только усугубила «падение» и противоречия католической церкви, компрометируя изначальную сущность христианства и тем самым, помогая протестантам приобретать новых сторонников. История как оборотень превратила смиренное лицо мученика начала христианской эры в звериный оскал инквизитора на заре Возрождения.

Если в начале христианской эры «просвещенные» римляне мучили христиан на основании инакомыслия, не зная, что такое христианское милосердие, в позднем средневековье христиане мучили своих собратьев христиан на том же основании – инакомыслия, попирая это милосердие сознательно.

А ведь «милосердие – мать понимания, и в приближении человека к единому истинному Богу не может быть единообразия, поскольку человеческая природа отражает плодотворное разнообразие, являющейся отличительным признаком творческой деятельности Бога». Точно также как власть является искушением для отдельного человека, власть является искушением для всей церкви. Узурпация власти в руках одного человека, пусть даже этим человеком будет Папа римский, становится непреодолимым искушением и для его свиты.

Надо отметить, что репрессии распространялись не только на людей, но на идеи, а также на материальные их носители – книги, рукописи, памятники и все, что олицетворяло «еретический замысел». Именно в это время папский престол предпринял попытки «переписать» историю путем уничтожения неугодных рукописей и книг и посредством подлогов и переписываний древних рукописей на свой лад. Вместо покаяния католическая церковь «решила» скрыть свои грехи. Тем самым опять была заложена мина замедленного действия под авторитет католической церкви.

И только в двадцатом веке, когда стало понятно, к чему приводят грехи предков, к католикам пришло покаяние. Слава Богу, потому что появилась надежда, что эпилог истории человечества еще не наступил.

Но свято место пусто не бывает. Объединяющее знамя католической веры вытеснили знамена национальных интересов и научного просвещения. До сих пор ученые припоминают церкви консервативную агрессию против науки и просвещения. А политики вспоминают про веру тогда, когда идет предвыборная борьба, и возникает острая необходимость в привлечении голосов избирателей.

Протестантизм, одержавший трудную победу на севере Европы, распространился на севере Америки и организовал общество, которое полностью отвечало потребностям нового буржуазного класса. На горизонте появляется мираж земного рая, который в 20 веке многие люди принимали почти за реальность. Экспансия веры превратилась в экспансию способов жизни. Материальное благополучие стало критерием успеха. Популярна формула: если я успешен и богат, Бог меня любит. Если я беден и болен, значит, я что-то делаю не так, потому что Бог меня оставил. Но Бог не может любить или «оставлять», потому его любовь и милосердие – в самом человеке.

Теории релятивизма (относительности) стали философским знаменем буржуазии нового времени. Истинно то, что приносит выгоду. Полезность для материального блага определяется как истина и необходимость. В Бога верят все меньше, а в возможности науки и человека все больше. Человек стал «царем природы». Бери от природы все что полезно и получи удовольствие в этой жизни, потому что «рай небесный» - это всего лишь «отражение круговорота веществ в природе».

Двадцатый век показал, что джин под названием наука, выпущенный церковью становится неуправляемым. Миллиардные жертвы невинных людей, не научают правителей и народы жить в мире и согласии. Гонка вооружений поставила под угрозу существование земного мира. Западная христианская церковь в растерянности. А православная церковь – под прессом коммунизма демонстрирует жертвенность и муки.

Все большее количество христианских иерархов понимает, что роль церкви находится в неуловимом пространстве нравственности и морали, между совестью и любовью. Что главная задача церкви – это спасение и борьба за души человеческие, а не материальное пространство благополучия.

Католическая церковь превратилась из господина в раба обстоятельств, в прислугу, которая обслуживает неведомые науке и политике сферы нравственности и морали. Однако, начиная с Иоанна Павла 2, кажется, начался процесс покаяния, а значит и возрождения.

Приведем здесь пророческие слова Тойнби, которые затрагивают тему перспективы развития западной цивилизации: «Вероятно, единственным возможным оправданием существования современной западной цивилизации, с точки зрения представляемой нами здесь истории, было бы то, что эта цивилизация могла бы оказать христианству и его трем живым сестринским религиям услугу по обеспечению для них земного места встречи в мировом масштабе, убеждая их в единстве их собственных последних ценностей и верований и, ставя всех их перед вызовом новой вспышки идолопоклонничества в особо ужасной форме общего почитания человеком самого себя».

 

Искусство как покаяние.

«Произведения искусства есть

результат покаяния души художника ».

Глеб Норманн.

 

Главная идея данного раздела заключается в том, что мы будем рассматривать искусство как результат душевного покаяния художника. И для такого утверждения имеются весьма весомые аргументы.

Энциклопедия Британии дает следующее странное определение искусству: «Использование мастерства или воображения для создания эстетических объектов, обстановки или действия, которые могут быть разделены с окружающими». Но давайте посмотрим на искусство не как на взаимодействие эстетствующих субъектов, а как на результат материального воплощения мятущейся души.

Тогда тот факт, что именно католическая церковь заложила фундамент современного Европейского искусства, имеет прямой и сакральный исторический смысл.

Прямой смысл означает, что церковь потратила колоссальные материальные богатства на создание произведений искусства, будь то скульптура, музыка, живопись или строительство и оформление храмов. Сакральный смысл заключается в том, что трата колоссальных материальных богатств на создание произведений искусства, является следствием или, если хотите, демонстрацией покаяния. Даже если это покаяние не всегда осознанное действие.

Энергия мотива, дающая художнику силы для создания произведения искусства, зарождается от несовпадения личных поступков с заповедями Христа. Стремление к гармонии, к прекрасному, к совершенству, воплощенное в произведении искусства, есть не что иное, как личностное покаяние художника, осознающего собственное несовершенство и несовершенство человеческих отношений. Что может быть гармоничней понятия Бог!? Поэтому стремление к гармонии, к совершенству всегда есть стремление к Богу. Вне зависимости, верит в Бога человек или не верит.

Искусство было всегда и везде, где жил и работал человек. Всем известны наскальные рисунки древнего человека. Они примитивны и схематичны, но их магическое воздействие на современников, наверное, было не меньшим, а большим по сравнению с воздействием на современного человека рисунков Леонардо да Винчи или скульптур Микеланджело. И вряд ли понимал древний художник причины, побудившие его взять молоток и резец.

Есть все основания полагать, что мотив, побуждающий выбивать на камнях примитивные рисунки, и мотив, подвигнувший Рафаэля отобразить на холсте состояние христианской души совпадают или достаточно близки. Этот мотив можно обозначить как стремление к красоте, к совершенству, к гармонии. Отличает древних художников от современных их коллег набор орудий труда и материалов, которые позволяют изменять и усложнять отображаемые формы.

Мотив творить, как опредмеченная потребность души, сравним и сходен у всех художников разных цивилизаций, а содержание и формы, которые являются результатом творения, соответствуют уровню развития цивилизации. И, возможно, чуть-чуть опережает этот уровень.

Католическая церковь всегда была крупнейшим историческим заказчиком и инвестором проектов в области архитектуры, живописи, скульптуры, музыки, поэзии, литературе, одежде. Искусство вдохновляло душу человека стремиться в горные выси, потому что вибрации души кающегося художника, воплощенные в материальные формы, резонировала с душой зрителя, а это напрямую совпадало с задачами церкви. Закономерно, что церковь поощряла искусство, используя силу его влияния на человека.

Но создание благоприятной обстановки не главный фактор рождения произведения искусства. Стержневым фактором является сам художник.

Мы будем употреблять слово художник в широком смысле: как человек, который реализует свои творческие замыслы в каком-либо материале. Это может быть живописец, скульптор, писатель, поэт, архитектор, актер, певец. В некоторой степени это и ученый-первопроходец.

Всем хорошо известно, что крупнейшими из меценатов искусства были папы римские, которые с помощью художников пытались возвышать авторитет церкви. Однако взаимоотношение религии и искусства не столь прагматичны, как это может показаться на первый взгляд.

Нельзя заставить художника творить шедевры. Однако можно создать условия, при которых талант художника реализуется в полной мере. И в первую очередь эти условия касаются материалов, еды и помещения для работы.

Такими материальными возможностями в средние века в полной мере обладала только церковь. Не случайно почти все произведения искусства эпохи Возрождения были на тему библейских сюжетов или использовали эти сюжеты как фон для реализации художественного замысла.

По мере того как накапливался капитал у буржуазии, а церковь теряла свои материальные и политические позиции, заказчиками все чаще становились светские институты. Эпоха Возрождения является исторической кульминацией цивилизационного прорыва: произошло соединение времени, места и возможностей общества. Европа накопила достаточное количество капитала, чтобы этот капитал воплощался в художественные замыслы. Буржуазия, имея власть, деньги и свободу, могла заказывать произведения искусства уже без диктата церкви. И тоже каяться.

Кроме того, к этому времени произведения искусства стали ценным товаром, и осознание этого породили новую волну накопительства. Только теперь добавочную стоимость определял талант художника. И мода на него. Другими словами можно сказать, что в наше время стоимость произведений искусства зависит не столько от таланта художника, сколько от пиара владельца этого произведения.

Но самое интересное в теме истории искусства и церкви заключается в том, что почти все художники были большими грешниками. Более того, справедливо будет сказано, что художник всегда был большим грешником. Очень мало примеров того, что святой человек созидал произведения искусства.

Монах через помыслы в трудах и молитвах спасает собственную душу. Андрей Рублев является гениальным художником не потому, что свято верил в Бога. Души миллионов христиан возможно чище, чем душа Рублева. Но Рублев, используя свой талант, воплотил смятения своей мятущейся души в цвета и формы фресок и икон так, что эти миллионы чистых христианских душ видят и находят в его произведениях отражение своего духовного смятения, поиска и возрождения.

«Свободный» художник спасает свою душу через воплощение внутренней дисгармонии в материальную «гармонию» произведения.

Произведение искусства – это молитва художника.

Более того, святому человеку нет смысла создавать произведения искусства, даже если он талантлив и гениален. Почему? Потому что у него не возникает потребности и мотива: он кается в грехах и находит гармонию в душе быстрее и проще, чем художник. Поиск смысла бытия и искушение материальными соблазнами дает художнику энергию преодоления греха. Результатом этого преодоления становится покаяние, воплощенное в произведение искусства.

Итак, если большие грешники создавали произведения искусства, почему тогда эти произведения очищают души, делают помыслы чище, а поступки – праведнее?

Как мы уже говорили, что любому человеку, а христианину в первую очередь, свойственно сомневаться и рефлектировать в борьбе с искушениями плоти и разума: гордыней, сластолюбием, чревоугодием, стяжательством и прочими грехами и недостатками, которые преодолевает в себе как верующий, так и атеист. Душа человека мечется, страдает, создавая внутренние неудобства и проблемы. Душа талантливого грешника страдает вдвойне, потому что его взгляду и чувствам в большей степени, чем простому человеку дано увидеть и отразить гармонию (или дисгармонию) в линиях, цветах, звуках, движениях.

Если понимать покаяние как переосмысление (изменение) внутренней и внешней дисгармонии, а в христианских терминах − греха, то гений искусства своими произведениями сначала осмысляет свой внутренний мир, а через материальную форму доносит часть своего осмысления греха до слушателя или зрителя.

Заставить творить невозможно. Точно также как невозможно заставить человека покаяться. Для проявления таланта во внешней форме можно только создать чисто внешние условия. Однако тот факт, что произведениями искусства восхищается большинство людей, свидетельствует, что их души отзываются на переживания (покаяния) людей, чей талант дал им возможность воплотить личное покаяние в произведение искусства.

Наверное, не случайно, что результатом взаимодействия зрителя и произведения искусства является катарсис, который понимается как очищение души зрителя.

Так же, как церковь, являясь телом христовым, соединяет людей в духовном очищении, произведения искусства соединяют людей в стремлении к прекрасному, через покаяние художника. То есть искусство − есть средство духовного очищения человека, вне зависимости верит он в Бога или нет.

Конечно, существуют различные точки зрения на происхождение искусства, но хочется обратить внимание на то, что эта тема сложнее и глубже, чем «взаимоотношения эстетствующих субъектов».

Строительство красивых храмов и оформление их произведениями искусства всегда связано с событиями, которые касаются многочисленных прегрешений человека. В первую очередь – эти события посвящаются военным победам, то есть сознательным убийствам и разрушениям.

Многие меценаты искусства вкладывали деньги, добытые нечестным (то есть греховным) путем с целью каким-то образом умалить свои прегрешения в бизнесе. Сами они не могли творить что-то кроме денег, но часть своих денег они вкладывали в произведения, которые приносили облегчение и им, и многим другим людям. Конечно, можно связать это с гордыней и желанием прославиться. Однако многие знают великих художников, композиторов, архитекторов, но очень мало найдется людей, которые вспомнят имена меценатов. Этот факт дает право утверждать, что меценатство есть также одна из форм бессознательного покаяния!? И самым крупным меценатом в истории была католическая церковь.

Для того чтобы подчеркнуть влияние именно католической церкви на развитие европейского искусства, надо помнить тот факт, что христианская религия стимулирует источники внутренней свободы человека. Личность при христианстве имеет тенденцию к саморазвитию и самореализации. Это происходит через рефлексию и покаяние. Человек, который имеет талант выразить во внешних формах внутренние рефлексивные процессы, становится художником в широком значении этого слова.

С момента Реформации личность художника становится самодовлеющим фактором в процессе создания произведения искусства. Именно католическая церковь способствовала тому, что искусство стало выразителем тех процессов покаяния, которые с неизбежностью возникали в талантливых и свободных личностях, которых становилось все больше, а давление со стороны церкви становилось все жестче.

Борьба буржуазии за равные права личности перед законом, поддержанная протестантской церковью также способствовала самореализации личности в различных сферах человеческой деятельности, включая искусство.

Соединение процессов зарождения внутренней свободы личности, борьбы буржуазии за равенство возможностей, ошибок католической церкви в светской политике за власть и богатство, достижения науки в материальной области, превращение произведений искусства в товар, который приносил баснословные прибыли и породил феномен, который нам известен как эпоха Возрождения.

Если взять для примера произведения литературы, то с отчетливостью видно, как покаяние превращается в художественные образы. Причем, знаменитые литературные образы чаще всего являются героями с необычно трудной судьбой. Фабула литературного произведения всегда создает для героя препятствия, иногда трагические, преодолевая которые персонаж произведения грешит и раскаивается, грешит и раскаивается, а в конце произведения его ждет расплата за содеянный грех.

Голливудский хеппи энд точно также относится к искусству, как подаяние нищему относится к милосердию и доброте.

Как правило, в большой литературе формы трагедии и драмы – наиболее распространенные формы внутреннего переживания. Шекспир тому всем известный пример. И это не случайно, потому что грех есть причина драм и трагедий в реальной жизни.

Писатель после завершения произведения испытывает облегчение точно так же, как человек, который на исповеди рассказал священнику о том, что мучит его совесть, а следовательно, утяжеляет душу. Художественное произведение есть рассказ о грехах, которые мучают душу художника. Только это покаяние может быть выражено не только в словах, а в различных звуках, разноцветных линиях, голосе, движениях, архитектурных формах.

Мы не будем развивать тему − искусство, как покаяние – дальше, потому что эта тема большая и требует множества примеров и фактов. Для данной книги достаточно обозначить тезис, что искусство есть форма покаяния.

Отметим только одно любопытное историческое обстоятельство: в западной Европе искусство приобрело такое мощное развитие благодаря нескольким факторам – католической вере, науке и буржуазии. И если наша гипотеза о том, что искусство есть форма покаяния, верна, можно констатировать, что ошибки, включая канонические, католической церкви в деле спасения душ своей паствы, понуждали талантливых людей из этой паствы, да и самих пастырей находить подсознательные исповедальные пути и каяться в своих деяниях посредством стремления к созданию гармонии в формах, звуках, словах, красках, движениях.

Другое дело, когда один грех наслаивается на другой и создается тупиковое направление, принимаемое большинством за развитие и прогресс. Например, если можно заплатить небольшие деньги за прощение грехов покупкой индульгенций, то бессмертные шедевры кающейся души Леонардо да Винчи, естественно, продавать за большие деньги, испытывая при этом удовлетворение эффективностью коммерческой сделки.

У православных народов также есть свои гении и таланты. Но не в таком количестве, как у народов католической веры в эпоху Возрождения. На этом основании синонимом эпохи Возрождения становится словосочетание – эпоха Покаяния.

Трудно удержаться еще от одной мысли, которая, вероятно, идет вразрез с главной темой главы, но которая настолько парадоксальна, что заслуживает упоминания сама по себе. А именно: существует расхожее выражение, что выдающиеся произведения искусства не имеют цены. Так вот, если рассматривать произведение искусства как покаяние художника, то, превращая шедевр в товар, мы фактически торгуем душой художника. А это обстоятельство, согласитесь, совершенно в другом свете представляет искусство Запада, да и вообще все мировое искусство. И все процессы и действия людей сопутствующие мировому искусству.

2. Наука,
как система доказательств истины.

«Только тогда можно понять сущность вещей,

когда знаешь их происхождение и развитие».
Аристотель

 

Ученые люди были во всех развитых цивилизациях Востока и Запада. Китай, Египет, Индия, Греция, Рим дали человечеству много выдающихся умов в области астрономии, медицины, философии, математики, архитектуры. Имена многих из гениев мы никогда не узнаем, хотя их творения известны каждому человеку. Не известно, кто изобрел колесо, парус, лук, уздечку, печь, пшеницу, числа, плуг, топор. Но они и многие другие творения до сих пор служат, и будут служить человечеству.

Подчеркнем, что древние науки формировалась и развивалась в лоне религии. В каждой цивилизации была религия, которая составляла ее фундамент. В Китае – конфуцианство. В Индии − индуизм. В Египте – культ Амона и Ра. В Греции – пантеон олимпийских богов. В Европе – в христианских университетах средневековья.

Однако современная наука, в том виде, какой мы ее знаем со школьной скамьи, появилась сравнительно недавно – каких-то пятьсот лет назад. Но за это короткое по историческим меркам время было сделано так много открытий и изобретений, что нет необходимости доказывать специфичность и своеобразие современной (европейской) науки для всего человечества.

В одном 20 столетии христианской эры открытий и изобретений было сделано намного больше, чем за все века и тысячелетия, вместе взятые до него. Может ли быть такой прорыв в приобретении и использовании человеческих знаний случайностью? Конечно, нет.

В той мере, в какой европейская цивилизация и в первую очередь христианство содействовала формированию науки, в такой же мере развитие современной науки способствовало становлению цивилизационной парадигмы Западной Европы.

Наука начиналась с познания божественного (абсолютного) начала, а с отстранением от религии, «скатилась» на изучение материального (то есть относительного) мира. Наука формировалась как служанка божественных откровений, воплощенных в материальном мире. Однако, начиная с эпохи Возрождения, вектором ее развития стало обслуживание материальных потребностей человека, возомнившего себя Богом.

Постижение себя, как главной цели познания, потеснила другая цель − удовлетворение страстей человеческих. Из средства познания целостного мира, наука постепенно превратилась в средство, повышающее добавленную стоимость товара, владение которым якобы избавляет человека от страданий. А так как в своих страданиях человек склонен обвинять не себя, а соседей, самым востребованным научным товаром стали военные технологии. Вполне естественным следствием такого «научного» подхода является вывод, что человек «сознательно» познает мир, чтобы «бессознательно» его уничтожить!?

В процессе систематизации научных знаний происходило расчленение целостного мира на специализированные отрасли, объединение которых к концу двадцатого века стало необходимостью, потому что узкая научная специализация все больше напоминала шизофрению.

Опыт богословского толкования мировых явлений, как единого целого, основанный на религиозных догмах, все дальше удалялся от научных методов познания. И только в 21 веке, когда человечество, включая ученых, осознало реальность самоуничтожения, а накопленные знания не продвинули человека в познании самого себя, потребность в постижении смысла жизни, а значит и в религиозном опыте, стала необходимостью. Ученые уже не смеются над субъективностью религиозных догм, а наука подошла к порогу переосмысления методологии познания.

Противоречия между наукой и религией нет. Есть различия в методологии и целях познания. Не будем забывать, что современная наука возникла из потребности церкви систематизировать христианские догмы в непротиворечивую систему знаний, свидетельствующих об истинности Христа и его высказываний. Религия объясняет мир, исходя из простой посылки, что явления мира отражают целое и мир есть целое, а наука рассматривает мир как взаимосвязь частей.

«Противоречие» между наукой и религией выдумал гениальный атеист (или антихристианин), целью которого было «поссорить» науку и религию. И ему это удалось. Сначала от этой «ссоры» проиграла религия. Сегодня видно, как наука, «свободная от морали» и других ограничений подводит человечество к моменту самоуничтожения. Все чаще ученые задаются вопросом: зачем познавать мир? Чтобы знать, что уничтожать?

Ключевыми вопросами для данной главы являются два:

Во-первых – почему именно в Европе наука приобрела такой беспрецедентный расцвет и современные методологические конфигурации!?

Во-вторых − почему именно к 15 веку в Европе сложились обстоятельства, при которых наука набрала такие темпы, что за неполные 300 лет изменила мир до неузнаваемости!? Сначала – западный, а в 20 веке и весь остальной.

Несколько слов
о современных научных принципах.

«Кто двигается вперед в науках,

но отстает в нравственности,

тот более идет назад, чем вперед».
Аристотель

 

Прежде чем ответить на эти два узловых вопроса, нам необходимо определиться в том, что люди подразумевают под словом наука. Казалось бы – очень простой вопрос, ответ на который легко доступен даже школьнику. Однако школьник может только повторить то, что ему поведал учитель или учебник. А большинство учителей, сами не ориентируются в истоках тех знаний, которые они преподают детям.

Но учитель не «виноват» в том, что ученые до сих пор не могут договориться о «критериях объективного знания».

Формулировок понятия науки очень много. Их можно обобщить в следующую научную сентенцию: «наука – это особый вид человеческой познавательной деятельности, направленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний об окружающем мире. Основой этой деятельности является сбор фактов, их систематизация, критический анализ и на этой базе синтез новых знаний или обобщений, которые не только описывают наблюдаемые природные или общественные явления, но и позволяют построить причинно-следственные связи, и, как следствие, – прогнозировать явления или события».

Различия в понимании науки среди ученых незначительные и в основном касаются акцентов, граней, деталей. Кто-то делает ударение на том, что научные знания – это новые знания, кто-то выделяет объективность (то есть проверяемость знаний), кто-то делает акцент на причинно-следственных связях.

Методология науки, как совокупность особых процедур и методов познания мира, в принципе решает главную задачу, которая стоит перед ней: понять, чем научные знания отличаются от не научных.

Коротко напомним основные способы получения научной информации, на которых базируются научные методы познания:

Наблюдение фактов (измерение, количественное или качественное описание наблюдений).

Анализ результатов наблюдения (систематизация и вычленение значимого).

Обобщение (синтез и формулировка гипотез и теорий).

Прогноз (формулирование следствий из гипотез с помощью дедукции, или индукции).

Проверка прогнозируемых следствий с помощью эксперимента.

Таким образом, наука отличается от других видов деятельности человека тем, что производит новые знания, в результате приобретения которых мы познаем окружающий мир. Скелет современной науки сконструирован из особых правил (или принципов), соблюдение которых является обязательным условием для признания знаний научными.

К научным знаниям можно отнести не все, а только те знания, которые можно сформулировать, измерить, проверить, спрогнозировать, доказать экспериментально, систематизировать.

Много столетий не прекращается философский спор о природе истины. В рамках этого спора как-то само собой разумеющимся стало мнение, что истиной может быть только научный факт или научное знание. Любое другое, например, религиозное, интуитивное или сверхъестественное знание не может быть истиной, потому что не отвечает научным требованиям.

Как бы странно это не звучало, но современная наука решила проблему истины так: истиной является то, что можно доказать, то есть повторить или проверить экспериментально. Сразу на ум приходят ненаучные мысли о том, что как можно повторить неповторимое или доказать не доказуемое.

Бога нет, потому что невозможно доказать его существование!? А то, что нельзя доказать, не существует? Например, невозможно повторить чувство любви, которое есть индивидуальный опыт. Значит, любви нет!?

Правда у ученых всегда есть отговорка − мы не можем доказать, потому что ограничены в знаниях. Но когда мы узнаем больше…

Подчеркнем лишь одну немаловажную особенность в эволюции научных знаний: об окружающем мире мы знаем намного больше, чем о себе. Методология изучения внутреннего мира человека находится в стадии становления. Однако становление психологии началось с Аристотеля и до сих пор находится в зачаточном состоянии.

Правда, трактат Аристотеля имел название «О душе», а современная психология расчленила душу на составляющие ее элементы и запуталась в многочисленных подходах к общим понятиям, с помощью которых многие пытаются определить сущность человека.

Итак, наука как познавательная человеческая деятельность, есть особая система доказательств истины. Научные принципы сосредотачивают ум человеческий сначала на доказательности, а уж потом – на поиск новых знаний. Стремление построить идеальную, непротиворечивую систему знаний, направленную на объяснение явления или события, которые происходят вокруг нас − присуще науке изначально.

И это не случайно: первоначальной задачей науки в том облике, который мы сегодня знаем, стояла задача систематизации разрозненных христианских идей с целью построить стройную непротиворечивую систему церковных догматов. Эта цель не была достигнута, но в процессе ее достижения были сформулированы принципы и методы, которые дали людям мощный импульс для удовлетворения любознательности свободного от нравственных ограничений разума.

Ставить перед собой недостижимые цели – выражает суть человеческой природы: стремление к идеалу, к совершенству, к абсолюту, несмотря на ограничения, слабости и недостатки. Человек, подгоняемый энергией инстинкта выживания, охвачен всепоглощающим стремлением к богатству, комфорту и наслаждениям. Человеческую природу, как целостную духовную монаду, сберегает от падения к животному уровню только духовность. Наука, отошедшая от Бога, стала универсальной служанкой человека, которая успешно удовлетворяет его животные похоти, раздувая пузырь самомнения.

Но об этом чуть позже.

В чем слабость науки?

«Мудрецы не становятся учеными,

а ученые лишены мудрости».

Лао Дзы

 

Ближе всего к научному идеалу приблизилась математика, как самая «непротиворечивая» система научных знаний. Поэтому она и получила особое название – мать всех наук. То, что поддается математическому описанию, считается самым достоверным научным знанием. Но и в этой научной системе, направленной на доказательство истины, имеются противоречия, несовместимые с реальным отражением причинно-следственных отношений в мире.

Принципы построения научных знаний имеют внутри себя много противоречий. Одно из самых больших – проблема демаркации или проблема границ научного познания, которая особенно выпукло была поставлена Кантом. Коротко ее можно определить как решение проблемы критерия, который позволил бы провести различие между утверждениями (системами высказываний), принадлежащими к эмпирической науке, и утверждениями, которые называются «метафизическими».

Отметим, что метафизика (с греческого – то, что после физики) − это раздел философии, который занимается изучением истоков природы, бытия, реальности, мира, первопричин и первоначал. Таким образом, многое из того, что утверждают метафизики, выходит за пределы научного знания, потому что не отвечает критериям, которые мы привели выше по тексту.

Например, утверждение, что все в мире взаимосвязано и зависит друг от друга, является метафизическим, потому что это утверждение не поддается проверке или эксперименту. Его нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, хотя интуитивно каждый человек верит, что это так.

Утверждение – я люблю свою маму – не является научным, потому что наука не может определить понятие любви. Это значит, что для науки любовь не может быть предметом исследования. Наука может исследовать то, что обладает определенными параметрами измерения.

Именно поэтому наука исследует не любовь, а физиологические, психологические, химические ее проявления. Это все равно, что по пеплу сожженной картины судить о красоте самой картины.

Есть еще и проблема достоверности законов природы, которую Юм определил как проблему индукции. Проблема достоверности законов возникает из противоречия между принципом эмпиризма, утверждающим, что только опыт позволяет судить об истинности или ложности наблюдаемого факта и осознанием того обстоятельства, что индуктивные, то есть обобщающие (системо образующие), рассуждения неверны.

Например, древние «наблюдали» восход и закат солнца и делали вывод, что солнце вращается вокруг Земли. Так называемая Птолемеевская структура мира. И этот «факт» был «научным» до 15 века, пока Галилей и Коперник сначала предположили, а потом и доказали обратное.

Таким образом, опыт – «сын ошибок трудных» − не всегда может свидетельствовать об истине. Значительная часть знаний (и научных тоже) лежит за пределами человеческого опыта как такового и не всегда соответствует научным принципам.

С другой стороны, все научные знания получены в результате синтеза чувственного опыта человека. Поэтому можно смело и банально утверждать, что не все знания являются научными и не все научные знания отражают истину.

Наука не всегда способна отразить реальность. Эйнштейн говорил: «Если теоремы математики прилагаются к отражению реального мира, они не точны; они точны до тех пор, пока они не ссылаются на действительность». То есть закономерности, обнаруженные учеными и их «доказанная непротиворечивость» отображает реальность, которая соотносится и доступна только нашему ограниченному чувственному опыту.

Другими словами, та реальность, которая нас окружает, и которую мы наблюдаем, может быть отображена научными знаниями лишь частично, до ограниченного нашими чувствами предела или – относительно.

Поппер, известный специалист в области методологии науки, пошел еще дальше, высказав мысль, что «эмпирическую науку можно охарактеризовать следующим образом: в той степени, в которой научное высказывание говорит о реальности, оно должно быть фальсифицировано, а в той степени, в которой оно не фальсифицируемо, оно не говорит о реальности».

Художественное постижение мира, отраженное в предметах искусства, отличается от научного субъективизмом, эмоциональностью и неповторимостью. Это говорит о том, что художник передает увиденное, а музыкант – услышанное по другим критериям, нежели ученый. Повторить опыт Леонардо да Винчи, Чайковского или Толстого также невозможно, как невозможно копировать внутренний мир любого человека на материальный носитель. Но от того, что нельзя повторить опыт Леонардо да Винчи, его видение мира не становится менее реальным или истинным.

Ученые считают истиной то, что можно доказать, очевидность чего дана в логике, причинно-следственных связях и в повторяемости. Однако, хотя мы не можем «доказать» причину любви, милосердия, ненависти, творчества, истинными они от этого меньше не становятся. Математика потому считается матерью всех наук, что ее формулы идеально подчинены законам системности, взаимосвязи и причинно-следственным отношениям. Но, с другой стороны, математика является в высшей степени абстрактной формой действительности, поэтому от действительности в ней мало что остается.

Итак, выделим мысль, что научные знания, при всей кажущейся системности и причинно-следственных отношениях, несут в себе изначальное противоречие, которое можно назвать противоречием между относительным и всеобщим, между частями и целым, между средством и целью.

Таким образом, слабость науки проявляется в том, что она лишена нравственных критериев истины. Как сказал Дж. Тойнби: «Современная наука подняла нравственные проблемы глубокой важности, однако не внесла и не могла внести какой-либо вклад в их разрешение».

Любая человеческая деятельность, игнорирующая нравственные принципы, хранимые в традиционных религиях, приводит к саморазрушению и самоуничтожению. То, что мы раньше называли научно-техническим прогрессом, который «работает» на благо человечества, со всей очевидностью сегодня превращается в новые риски и вызовы времени.

Отличие античной от современной науки.

«Древних больше интересовали

причины следствий.

Сегодня ученых больше волнуют

следствия, чем причины».

И. Иванов

 

Любопытство присуще каждому человеку с рождения. Любознательность приобретается в процессе воспитания. Любовь к знаниям становится мотивом поведения не у всех людей, а только у тех, кто непостижимым образом соединил природные способности к наблюдению и мышлению с приобретенными знаниями предков и желанием найти причину наблюдаемых явлений.

Когда человек ставит перед собой цель объяснить что-то, значит, он это «что-то» увидел. А когда человек что-то увидел и не смог объяснить увиденное, он обращается с вопросами к окружающим его людям. Если ответ не внятен или «не удовлетворителен», человек «запускает» механизм мышления.

Любознательность отличается от любопытства тем, что человек ставит перед собой умозрительные цели. А именно: человек задает сам себе вопросы и пытается на них ответить. И если достижение умозрительных целей доставляет человеку приятность, он находит в себе энергию для того, чтобы и дальше задавать вопросы. Так рождается ученый.

Гениальный ученый отличается от обычного не только талантом и мотивацией, но и тем, что раз запустив механизм умозрения и сосредоточившись на цели, он уже не может остановить процесс мышления, пока не найдет удовлетворяющий его ответ. У гениального ученого два выбора: или стать психически больным или дать ответ на сформулированную проблему.

Таким образом, при благоприятных условиях, которые способствуют появлению любознательных людей, вероятность проявления талантливых ученых достаточно велика. Скопление талантов всегда приводила к достижению цели быстрее, чем сосредоточение дураков: будь то в военном деле, политике, в искусстве или в науке.

В средневековой Европе как раз и сложились обстоятельства, которые способствовали концентрации «умных» людей в ограниченном пространстве и предоставляли им возможности общения между собой. Имеются в виду христианские университеты, но об этом немного позже.

Античная наука была «закрытым» храмом для избранных. В древние времена знания были эзотерическими, то есть тайными. Пользоваться знаниями имели право небольшое количество людей. Из современников Аристотеля знали единицы. Его труды получили «популярность» лишь спустя тысячелетия только потому, что вошли в программы обучения и сохранились для потомков.

«Эзотеричность» или закрытость знаний является главным отличием античной науки от современной. Простые люди эпохи античности не имели ни времени, ни возможности научиться читать и писать.

Жрецы берегли свои знания как зеницу ока. Греческие школы были закрытыми школами для избранных и богатых. Попасть в лабораторию китайского ученого было труднее, чем пробраться в военный штаб монголов – главных «врагов» китайских императоров. В индийском обществе существовали касты: люди с рождения делились на принадлежность к определенным группам по занятиям и поведению. То есть научные знания могли приобретать только те, кто родились брахманами – высшая каста.

И так пребывало по всему миру. В «храм» знаний допускались только избранные, прошедшие через частокол жесткого отбора. Главным критерием отбора были родство, происхождение, деньги или мнение главного «жреца». За «бортом» знаний находилось подавляющее большинство людей, у которых была одна задача в жизни: выжить, приспособиться и продлить род. Для этого было достаточно навыков и привычек.

Проблемы выживания и приспособления стоят перед народами земли и сегодня. Однако сегодня приобретение и использование знаний дают решающие преимущества в приспособлении и выживании. Но в отличие от древних времен, современные знания не носят сознательно закрытого характера. Сегодня любой человек, который хочет получить знания, имеет возможность это сделать. Где бы он не жил, кто бы его родители не были и чем бы они не занимались.

Нет необходимости говорить о естественной природе тайных знаний в древние времена. Возможно, это было выгодно элите для достижения высшей власти над людьми. Но…. наша тема касается различия конфигурации древних знаний от современных научных принципов. Поэтому мы опускаем причины или былую необходимость тайных знаний, а отметим только последствия для науки, которые возникают, когда знания становятся тайной.

Первое следствие – большинство талантливых молодых людей «проходят» мимо того, для чего они предназначены человеческой природой. Закрытость школ ограничивает обнаружение талантов и гениев. Для развития науки, как мы уже отметили ранее, необходимо сосредоточение талантов на ограниченном пространстве и времени. Тайные знания сужают поиск талантов и, тем самым, наука в целом обрекает себя на длительное «прозябание» в ограниченном пространстве «старых мыслей» и их носителей.

Второе следствие – ограничение контактов между учеными тормозит развитие науки, потому что тормозит синтез идей. Другими словами, чем доступней знания, тем большее количество людей может познакомиться с ними. Тем больше столкновений разных точек зрения, противоречий, а следовательно, тем больше вероятность появления оригинальной идеи, которая вызывает к жизни новые идеи и мысли. Следовательно, при тесных контактах вероятность того, что появится человек, который что-то добавит в «общий котел» науки, чрезвычайно возрастает. И наоборот, ограничение контактов между носителями знаний и закрытости «базы данных» приводит к удлинению решения проблем, которые ставит перед учеными жизнь, боссы и они сами.

Системность, как один из главных и всеобщих принципов современной науки в древнем мире отсутствовала, возможно, по объективным причинам: было мало носителей информации, и частота контактов ограничивалась большими расстояниями. Представьте себе ученого грека на лошади, без мобильного телефона и ноутбука, едущего на симпозиум в Китай, по территории диких воинственных племен Евразии. Без дорог, за тысячи километров, на симпозиум, о котором даже китайцы не знают, потому что сообщить об этом греку не было никакой возможности. Вряд ли грек бы доехал до места встречи. А если бы и доехал, то «с какого перепугу» китайскому умнику делиться знаниями со своим греческим коллегой? Только под пытками, как это частенько и случалось в древние века.

Таким образом, то, как была организована древняя наука: отсутствие связи и коммуникаций, количественная ограниченность самих знаний, тайна, которая всегда сопутствовала древним знаниям, закрытость школ для передачи знаний (сегодня бы сказали – отсутствие системы просвещения), которая ограничивала выявление и доступ талантов, естественным образом сдерживала развитие древней науки.

Однако была еще одна важная особенность, которая отражала специфику древней науки, а именно: практически все ученые мужи древности были или сами служителями веры, или полностью разделяли мнение о божественной сущности этого мира.

В отличие от современных ученых, вера в бога (или в богов) не давала античному ученому «оторваться» от абсолютного или от цельного представления о мире. Он постигал явления, которые он наблюдал или о которых размышлял как часть целого или в неразрывной связи с целым. Практически все закономерности, выявленные античными учеными, рассматривались как частное проявление абсолюта, Бога, логоса. Во всяком случае, очевидно одно существенное обстоятельство, которое отличает античный мир науки от современного ее состояния – наука того времени была неразрывно связана с религиозными воззрениями.

Таким образом, еще раз подчеркнем две особенности, которые отличали античную науку от современной: закрытость и религиозность. Эти особенности объективно тормозили развитие принципов, характерных для современной науки. И хотя античная наука достигла многого, отсутствие системности (тайность знаний есть основная причина нарушения это важнейшего научного принципа) не позволяло синтезировать многие выдающиеся идеи в новые знания.

Наука и религия.
Как зарождалась наука в Европе?

«Науки − сестры религии; в том смысле,

что они раскрывают часть законов,

которые руководят Вселенной и жизнью человека.

Таким образом, это ступеньки, ведущие к вере в Бога».

Г. Дж. Силей

 

Специфика развития христианского мира заключается в том, что в начале своего формирования (примерно до 5 века н.э.) христианство никак не было связано с наукой. Хотя есть ученые, которые видят в ветхом завете не только нравственные, но и многочисленные медицинские рекомендации, направленные на профилактику заболеваний. А известный апологет христианства Тертуллиан высказал парадоксальную, «не научную», но понятную христианам идею: «Верую, ибо нелепо». Атеисты понимают это высказывание как признание в глупости веры.

Однако это не так: верить в «недоказанные» истины свойственно и ученым-атеистам (например, знаменитое «и все-таки она вертится»). Выдвижение научной гипотезы в полной мере соответствует вере в «недоказанные» истины. Верить во что-то – является естественным состоянием человека, а что-то доказывать – является необходимостью, сформированной внешними обстоятельствами.

А что касается утверждения Тертуллиана «верую, ибо нелепо», то оно отражает не истину, а состояние напряжения и бескомпромиссности внутреннего мира христианина в борьбе за отстаивание своих идеалов в ту далекую эпоху.

Может быть христианские идеалы (догматы) до сих пор «не доказаны» научно, потому что методология науки не способна изучить то, что выходит за ее методологические возможности. Не может же часть постичь целое! Относительное (то есть научное) знание всегда будет частью абсолютного знания. Бесконечное не уместить в конечное, потому что конечное – это производное наших чувств. А чувства наши ограничены. А если это так, так почему мы верим во всемогущество науки!? Ведь ее ограниченность очевидна. Точно так же, как и ее необходимость.

Христиан преследовали, распинали на кресте, пытали, заставляя отречься от веры, издевались и смеялись над их «нелепыми» утверждениями о царствии небесном. Современным атеистам от науки понять негодование образованных римлян не сложно: христианство, как религиозное учение, представляло собой хаотическое нагромождение субъективных трактовок из речей Христа, лишенных привычной логики и житейской выгоды.

Странные люди, называющие себя христианами, собирались вместе. Один из них читал Библию. Другие слушали и сопоставляли услышанное с внутренним опытом. Большинство из слушателей становились верующими в единого Бога, который «милость к падшим призывал». И сегодня для многих людей эта вера кажется нелепым оправданием слабости и неграмотности. Представьте себе, как «воспринимались» христиане в римской империи!? Они были сумасшедшими.

Отсутствие логики и «непохожесть» на привычные политеистические культы пугало, настораживало, вызывало враждебность. Впрочем, как любое новое знание, в том числе и научное. Так было во все времена и у всех народов.

Напомним, что христианство возникло как ересь в рамках иудаизма, которая стала распространяться как среди евреев, так и среди не евреев. Речи Христа, записанные разными авторами, конечно, отличались друг от друга, как по субъективным, так и по объективным причинам: погрешности перевода, различное понимание смысла, многократное переписывание, пробелы в образованности авторов перевода. Акценты в текстах речей изменялись в зависимости от ситуации и различий в трактовках смысла.

К моменту, когда христианство стало «полноправной» религией римской империи, а это случилось примерно в 5 веке христианской эры, трактовок христианства появилось столько, что сама жизнь потребовала от руководителей церкви разобраться в противоречиях и избавиться от «ненужных» идей и интерпретаций. Первые вселенские соборы и были посвящены выработке единых стратегий в жизнеописании Христа и толковании его речей.

Вот тогда-то и появилась острая необходимость в доказательствах истинности «правильных» христианских догм и ложности «неправильных» идей. Церковь представляла собой форпост грамотных и просвещенных людей, которые привлекали талантливых детей, воспитывая их на христианских ценностях. Сначала такими «школами жизни» были монастыри, а впоследствии – христианские университеты.

Не будем забывать, что перед христианской церковью стояла масштабная задача распространения христианства среди варварских народов, а для этого надо было как можно больше проповедников. Для решения такой задачи, помимо веры, нужна была грамотность. Просвещение стало естественным следствием распространения христианства.

К десятому веку христианство «завоевало» почти всю Европу, но потеряло часть Азии и северной Африки. Единство веры и концентрация талантов в монастырях и университетах приносила свои плоды: доказательная база истинности христианских догматов веры росла и углублялась.

Вместе с тем росла и современная система научных знаний, которые естественным образом использовались и в быту, увеличивая производительность труда и облегчая физические усилия. Зарождался новый класс людей, которые в топку знаний бросали банкноты выгоды. Симбиоз науки, как прародительницы прикладных знаний и бизнеса, как паровоза выгоды, освоила и взяла на вооружение буржуазия.

Почему именно в Западной Европе наука получила такое мощное развитие? Ведь в средние века Византия, а не Европа была «лидером» среди просвещенных народов. С другой стороны, православная ветвь христианства по изначальному существу мало чем отличалась от католицизма. Почему именно в лоне католицизма наука приобрела свою стремительную траекторию развития?

Необходимо отметить несколько исторических обстоятельств, чтобы ответить на эти вопросы. Во-первых, к моменту становления современных принципов – а оформились они примерно к 15 веку – Византия стала слабой империей, уже давно неспособной удерживать территории под своим контролем, тем более – управлять ими. Переменные успехи отдельных византийских политиков, скорее говорят об их личных выдающихся качествах и благоприятных обстоятельствах, чем о силе и влиянии империи. Системные сбои в управлении, причина которых находилась внутри разлагающейся империи, ясно показывала слабость, безвольность и рыхлость цивилизационного стержня Восточной Римской империи.

Христианская религия, полностью поглотившая все религиозные культы на западе Европы, в Византии соседствовала с дохристианскими римскими традициями, разлагая тело империи разно векторными тенденциями в идеологии, управлении, политике и экономике.

Западная Европа выработала собственный путь развития. Эта дикая, заброшенная, никому не нужная территория, вечно подвергавшаяся набегам славян, а впоследствии – викингов, впала в тысячелетний хаос междоусобных войн. Голод, чума, грязь, дикость и постоянные войны – вот характеристики темных и средних веков Западной Европы.

Но! Вместе с тем католическая церковь становилась все богаче и авторитетней, потому что когда все воевали со всеми, монастыри трудились и богатели – война войной, а обедня по расписанию.

Города разрастались за счет ремесленников и торговцев. Церковь открывала в городах университеты. Город становился своеобразной зоной сосредоточения грамотных людей, мелких собственников и обслуживающей их бедноты. Накопление материального богатства происходило веками, через пот и кровь простых тружеников. Но происходило!

После того как в средние века «открыли» навоз как удобрение, голод резко пошел на убыль. А привезенные с Востока злаки способствовали развитию сельскохозяйственных технологий. Картофель из Америки поставил точку на голоде как проблеме средних веков.

Одним словом, в течение средних веков в Западной Европе появился класс средних собственников, который сначала через кровь и войны узаконил священное право частной собственности, а впоследствии и стал доминирующим классом в государственном управлении во всех странах Европы.

Этот класс получил название – буржуазия. Главным фактором победы буржуазии в отстаивании своих прав на равные возможности стала католическая, а впоследствии протестантская церкви. Более того, протестантская церковь как ересь в лоне католической, выросла из менталитета буржуазии, была идеологом буржуазии, и естественно стала опорой буржуазии в ее войне за свои права.

Как только буржуазия стала заказывать «музыку», наука приобрела нового партнера, главным критерием которого стала – прибыль. Наука вышла из религиозной схоластики и стала приносить реальную прибыль.

Выгода расчистила дорогу ограничениям, которые ставила перед учеными церковь. Камень под опорой лавины знаний был выбит и информационный поток, состоящий из истин, ошибок, заблуждений, гипотез, фантазий, лжи и правды, хлынул на остолбеневшее человечество, сметая на своем пути все нравственные преграды.

Синтез науки как способа решения бизнес задач, которые стоят перед буржуазией, и буржуазии, которая стремится получить максимальную прибыль и сохранить за собой право ею пользоваться, и породили стремительный научный рывок и своеобразие европейской цивилизации.

Христианству требовалась системная, причинно-следственная база доказательств истинности христианской веры. Споры и драки на Вселенских соборах со всей очевидностью показали необходимость единства христианских догматов. Византия слабела. Уже никому не нужная, многократно разграбленная провинциальная Европа, наоборот, набирала силу и могущество.

Наука, посредством сначала христианских университетов, а впоследствии буржуазии, как основного класса накопителя капитала, стала тем фактором, который сначала возвел веру в почти научно доказуемую систему догматов, а затем подвергла сомнению (что характерно и естественно для науки) сами эти доказательства. Одни ученые, которые верили в Бога, разработали систему доказательств его истинности, а другие ученые, уже не верующие, подвергли сомнению эту систему и предложили видение мира без Бога.

Да, это было глупо! Но выгодно!

Часть католических священников поддержало буржуазию в борьбе за свои права: так родилась новая ересь – протестантизм. Однако благодаря поддержке протестантов буржуазия в Европе победила. Это значит, что наука приобрела в лице буржуазии меценатов и защитников. От кого? Увы, от католической инквизиции, использующей низменные чувства темных фанатиков в своей политической борьбе за власть, деньги и господство.

Религия, наука и буржуазия.
Или кто хозяин сознания?

«Личность вне морали

становится заложницей

необходимости, а не свободы».

Глеб Норманн

 

Безусловно, что формированию научных принципов содействовала определенная степень внутренней и внешней свободы, предоставляемая церковью своим гражданам. Это утверждение многим покажется парадоксальным, потому что всем известно, что католическая церковь была всесильным запретительным инструментом инакомыслия. Особенно в средние века.

Вспомнить хотя бы охоту на ведьм, количество которых не раз пополнялось учеными. Кто-то вспомнит алхимиков, которых причисляли к колдунам и сжигали заживо. А кто-то укажет на многочисленных без вины казненных людей по наветам и клевете. Да, это было, но было и иное.

Когда католическую церковь обвиняют в мракобесие, в ретроградстве и в разврате, указывая на репрессии и казни, опускают как всегда главное. А главная роль католической церкви в Европе заключается в том, что в ее лоне родились западные ценности. Которыми, кстати, сегодня гордятся воинствующие атеисты. Западные ценности появились не вопреки католической церкви, а благодаря ей. Более того, суть католического христианства такова, что понятия свободы, равенства, братства, справедливости есть производные от этого религиозного учения.

Если иметь в виду не мракобесие от церкви, а подлинную духовность, то у нас есть все основания говорить о том, что в лоне католического христианства было рождено все то, чем гордится сегодня Западная цивилизация. А именно: наука, которая предопределила преимущества Запада в области бизнеса, политики и войны; частная собственность, на которой базируется свободный рынок; демократия, как наиболее справедливая для Запада форма управления обществом; свобода личности, основой которой являются права человека.

Можно сказать и так: католическое христианство способствовало развитию западных ценностей гораздо в большей мере, чем любой другой социальный институт Европы. Но одним из самых значительных достижений католичества и протестантства является то, на что мало кто обращает внимание или вообще отвергает в принципе – это поддержка особого класса или социальной прослойки, которая нам известна под названием буржуазия.

Мы уже говорили, что мелкие собственники были всегда и в любой части света. И все они активно отстаивали свои интересы. Но только в Европе класс мелких и средних собственников получил поддержку значительной части служителей ведущей религии и стал главным хранителем христианских ценностей. Как это стало возможным?

Рефлексия христианского сознания, основанная на связи духовного с божественным, развивала в человеке постижение чувства внутренней свободы. Этот процесс духовного раскрепощения способствовал развитию мотивации, направленной на формирование условий внешней и внутренней независимости личности.

«Свободный рынок» возник из христианской рефлексии, то есть сначала изнутри, а впоследствии был закреплен законами в социальной структуре общества. Экономическая выгода подталкивала среднего собственника выбирать вектор развития, который нам известен как условия равных возможностей и права человека.

Однако, как это было сказано ранее, католическая церковь, став князем Западной Европы, была вынуждена развивать систему доказательств истинности своих догм и идей. Христианские университеты, возникшие на базе монастырей, стали первым воплощением образовательного процесса просвещения. Церковь поощряла образование, потому что нуждалась в нем. Естественный процесс отбора самых способных молодых людей позволял накапливать, расширять, углублять знания прошлых веков. Античная мысль, сохраненная в монастырских библиотеках, давала пищу уму и сомнению.

Крестовые походы и взаимоотношения с более развитым в научном плане Востоком расширяли представления о мире и о себе. А Византийское наследие античности, забытое в темные века, частично вернулось в Европу после крестовых походов на Ближний Восток.

После взятия Константинополя крестоносцами, большая часть культурного и научного наследия Византии «перекочевала» в Западную Европу в той мере, в какой это было возможно. Софийский собор, конечно, было трудно перенести в Рим, но рукописи, книги, религиозные ценности, ученые и произведения искусства - благополучно обосновались на Западе.

С другой стороны, расширение влияния католической веры и территориальная экспансия молодой цивилизации ставили новые, уже чисто научные задачи в области транспорта, военного дела, архитектуры, управления, связи и прочего набора цивилизационных признаков, без которых завоевать и удерживать новые территории, было просто немыслимо.

Жизнь заставляла решать новые задачи по образованию и воспитанию новых поколений, способных управлять, воздействовать, передавать опыт и знания. Создавались новые университеты, города, гавани и транспортные пути.

Система университетского образования под эгидой церкви и стала той основой для развития науки, которая позволила быстрому распространению знаний и естественному отбору талантливых людей. Таким образом, принципы современной науки возникли в лоне католической церкви и при ее прямом заинтересованном участии.

Наука была необходимым подспорьем в обосновании истинности догматов и в эффективной экспансии веры на другие народы и территории. Однако этот тезис ни в коем случае нельзя рассматривать в отрыве от других процессов, происходящих в средневековой Европе. В противном случае мы потеряем нить целого и не выйдем из тупиков личного несогласия с ведущей ролью католицизма в становлении европейской цивилизации.

Буржуазия, деятельность которой базировалась на выгоде, крайне нуждалась в механизмах, повышающих прибавочную стоимость. Наука стала главным источником, поставляющим технические средства, увеличивающие добавочную стоимость, а значит и выгоду. Именно поэтому поддержка науки постепенно перешла из карманов всемогущей церкви в карманы буржуазии.

Начиная с 15 века, когда буржуазия начала брать власть в свои руки в Европе, а потом и в Америке, государственная заинтересованность, а следовательно, и поддержка науки стали повсеместными. Именно тогда и произошел стремительный отрыв Западной цивилизации от всего другого мира.

А католическая церковь теряла мирскую власть с такой же скоростью, с какой наука и буржуазия ее приобретали.

Деньги, свобода и христианская особенность подвергать сомнению привычные истины (критический разум) и стали предтечей научно-технического феномена развития. В условиях несвободы в голове, конечно, возникают идеи и мысли, но не так часто и не такие парадоксальные, как при ощущении внутренней свободы. «Каждый немец волен думать все что угодно о власти, но только пусть попробует сказать это вслух!» Бисмарк как всегда лаконичен и точен в определениях.

Таким образом, свободный рынок стал почвой для развития науки, а прибыль стала удобрением научно-технического прогресса.

Приведем несколько примеров, характеризующих связь состояний и процессов, относящихся к особенностям христианского мировосприятия, и схожими процессами постижения нового знания, характерными для научного восприятия. Наиболее яркий пример такой связи демонстрирует рефлексия.

Рефлексия – это состояние сознания, направленное на познание самого себя. Для духовной практики христианства характерно подробно и тщательно разбираться в личных ощущениях, мыслях, их связи с внешним миром. Рефлексия для христианского сознания не только естественный, но и необходимый элемент в процессе спасения души.

Многие христианские истины постигаются путем усвоения внутреннего опыта и способности подвергать сомнению освоенный личный опыт и его соответствие (соотнесение) христианским канонам. Например, таким положительным понятиям, как любовь, прощение, благочестие, сочувствие, милосердие… И таким отрицательным, как гордыня, чревоугодие, прелюбодеяние.

Процесс критического отношения к самому себе и к миру, характерный для духовной практики христианства, наиболее близок к понятию сомнения. Слово сомнение означает процесс поиска своего (личного) мнения среди множества или совокупности мнений, которые осознает и постигает человек. Даже Христос будучи на кресте в последние минуты своей земной жизни, испытывая невыносимые муки, был подвержен сомнению, когда в один из моментов обращается к Отцу с известными всем словами…..

Легко убедиться, что сомнение, как частный случай и рефлексия, как общий процесс мышления, отражают состояния ученого, ум которого направлен на постижение внешних закономерностей. Таким образом, христианское сознание наиболее близкое по своему внутреннему состоянию к состоянию ученого в процессе творческого акта познания.

Без критического отношения к самому себе и внешнему миру невозможно постигнуть христианскую истину. Тем более − сделать правильный выбор. Напомним, что под критическим отношением понимается не отрицание, а понимание.

Христианское понятие «покаяние» в одном из контекстов греческого языка переводится как передумывание и изменение. Что может быть ближе к творческому состоянию ученого, чем «передумывание». Покаяние как изменение касается изменения сознания, внутреннего духовного опыта. Что может быть ближе к состоянию ученого, изменяющего свое сознание посредством передумывания и изменения!?

Кто сегодня «вспомнит», что «передумывание» и «изменение» является естественным процессом в научной деятельности и восходит к христианскому понятию «покаяния»!? Конечно, это не одно и то же, возможно даже вектор «передумывания» и «изменения» не совпадает с вектором познания. Но когда мы говорим о социально-психологических корнях современной науки, мы с неизбежностью приходим к понятиям, которые не только характерны для христианского сознания, не только не противоречат им, но полностью совпадают с ними.

Для примера возьмем состояние, к которому стремится всякая душа христианская. Состояние, которое как сито просеивает и устраняет сомнения. Состояние, которое помогает сделать правильный выбор. Состояние, которое является маяком спасения души. Состояния, которое определяется завораживающим словом - любовь.

Никто не знает что такое любовь, откуда она берется и куда уходит. Но каждый, даже атеист мечтает испытать это чувство. Не случайно в христианстве понятие любви занимает ключевое место, а по значимости – одно из первых.

Как понятие «любовь» относится к зарождению современной науки?

Чтобы возлюбить себя надо понять себя. А чтобы понять, надо покаяться, то есть «передумать» и «измениться». «Передумать» поступки, мысли, чувства, стремления. А чтобы «передумать», необходимо разобраться в себе и других. Потому что мы любим одних и ненавидим или равнодушны к другим.

Чтобы возлюбить человека, надо в первую очередь понять его. Есть две альтернативы понимания других и себя: чувственно-разумная, и интуитивно-духовная. Человек пользуется и той, и другой, но в разных пропорциях. Использовать мышление и проще, и сложнее. Однако понятнее и быстрее. Состояние любви – это следствие внутренней духовной и мыслительной работы. Любая духовная высота предполагает работу разума. Но не сводится к ней.

Восточное состояние саттори, которое достигается отключением разума из духовного процесса – иная (не христианская) техника духовного восхождения. Однако она не противоречит вышесказанному, потому что предтечей освобождения от мыслительного процесса является интенсивный мыслительный процесс и умственная подготовка.

Возьмите понятие прощения и сопоставьте его с предметом нашего анализа. Опять же прощение без понимания, то есть интенсивной работы ума – невозможно. Чтобы простить, надо сначала подвергнуть сомнению свою позицию, понять «грешника», то есть посредством мышления изучить природу его проступков, расставить приоритеты в структуре личных ценностей, а только потом простить. То есть прощение – это сложное духовно-умственное движение к результату, которое требует от человека определенных способностей и духовных напряжений. Этот процесс личностный, духовный и… творческий.

Итак, подведем черту под присущими христианству понятиями, которые приоткрывают «тайну» происхождения науки из христианской рефлексии. Христианство – идеальная база для воспитания ученого, потому что в основе своих догматов имеет то, что воспитывает человека, как мыслителя и аналитика.

Во-первых, посредством критического (в смысле сомневающегося, совестливого человека) отношения к самому себе, во-вторых, через покаяние, как «передумывание» собственных грехов и «изменения» своих поступков, в-третьих, через любовь, как духовную высоту, которую невозможно достигнуть без понимания себя и других, в-четвертых, через прощение, как духовно-мыслительный процесс «изучения» себя и других.

Математика потому не смогла и не сможет доказать истинность догматов веры, потому что научные принципы не «влезают» в систему христианских координат. И не «влезут», потому что «царство» математики, как «непротиворечивой» системы доказательств истины, ограниченно человеческими чувствами.

Куда дели Бога?

«Если Бога нет в тебе,

значит, его нет для тебя».

Глеб Норманн

 

Христианство уступало свои позиции буржуазному (рыночному, научному, атеистическому, материалистическому) сознанию паствы на протяжении последних пятьсот лет с такой же скоростью, с какой развивалась и воплощалась в практику научно-техническая мысль, и увеличивалось количество представителей среднего класса. Этот процесс «материализации» сознания, благодаря распространению научных знаний, происходит до сих пор.

Знания, лишенные нравственной составляющей, представляют собой опасность как для отдельного человека, так и для человечества в целом. Когда осмысленность деятельности обретается в процессе, а не в результате, человечество накачивает себя знаниями как мыльный пузырь воздухом. Но, если дети испытывают восторг от лопания мыльного пузыря, то сфера научных знаний, лишенная морали, приносит человечеству все возрастающие страдания.

Более того, процесс «наукоемкости» сознания достигает на рубеже 20-21 веков своей критической массы. Количество научных знаний раздуло мыльные пузыри человеческого самомнения до такой степени, что права отдельного человека стало главенствовать над смыслом бытия общечеловеческого.

Западно-христианское сознание (не церковное, а обыденное, повседневное) «приземлили» научными достижениями и сказками о рае на земле до уровня потребительского счастья. Общество потребления естественным образом приводит сознание к идеям всеобщего и равного счастья, то есть коммунизма или, что еще страшнее – к идеям превосходства одной нации над другими, то есть к идеям фашизма.

Буржуазная парадигма изменила и усовершенствовала способы решения материальных проблем, но внутреннюю суть человеческую она затронула незначительно: по-прежнему, девиз − «хлеба и зрелищ» является главным мотивом в поведении человека западного сообщества. Наука в этом деле сыграла решающую роль.

Избыток «хлеба» превратил жажду «зрелищ» и чувственные наслаждения в доминанту поведения большинства населения Европы и Америки. Если в Риме на гладиаторские бои ходили тысячи, то в наше время на спортивные и музыкальные шоу ходят десятки миллионов. Ну а кино, телевидение и Интернет способны «преподносить зрелища» прямо в спальню человека.

Разделение мировосприятия на научное и религиозное постепенно привело западное сообщество к той ситуации, когда количество людей, сомневающихся в Боге, возрастало прямо пропорционально распространению научных идей. Отрыв «разумного» начала от нравственного породил в головах людей химеру о том, что человек – венец природы, способный изменить мир, руководствуясь принципами справедливости, равенства и братства.

Христианская догма о спасении души посредством исполнения заповедей Христа в поступках и равенства всех людей перед богом с целью попадания души в царствие небесное, оформилась в фантазию нового социального устройства, где равенство перед Богом превратилось в равенство друг перед другом (права человека), а совесть была «заменена» законопослушанием.

Целью такого «справедливого» общества стало построение рая на земле. Духовная составляющая человека была заменена на социально-биологическое благополучие. В результате человечество узрело потребительский рай, правда, доступный только для народов Запада.

Научные методы познания мира, проникновение науки в сферу образования и, воспитания, «отодвинули» влияние церкви на мировосприятие человека и тем самым способствовали расколу в сознании человека духовного и чувственного начал.

Напомним, что научная методология основывается на мыслительной интерпретации чувств («нет ничего в сознании, чего бы не было сначала в ощущениях» Д. Локк). Разделение научных теорий на материалистические и идеалистические – суть противоположные стороны одного и того же процесса познания – научного подхода в интерпретации явлений, основанного на интерпретации чувств и ощущений. По большому счету техника – это увеличенные в разы биологические способности человека видеть, передвигаться, слышать, мыслить, чувствовать, осязать.

«Чувственный склад ума рассматривает все с точки зрения эволюции и прогресса. Это приводит к возрастающему отрицанию вечных ценностей, которые вытесняются временными или быстротечными соображениями…» Питирим Сорокин.

Новая система ценностей, основанная на принципах чувственного (научного) познания, с одной стороны, и всепоглощающего монстра материальной выгоды, с другой стороны, естественным образом абсолютизировала доктрину релятивизма. Для того чтобы кратко и полно раскрыть суть этой доктрины в рассматриваемом нами контексте, опять процитируем Питирима Сорокина.

«Так как все подвержено постоянному изменению, и так как чувственное восприятие нетождественно у разных индивидов и групп, то, следовательно, не существует ничего абсолютного. Все становится относительным – истина и ошибка, этические и эстетические каноны и мн. др. Что-то может быть добродетельным сегодня и потерять свой смысл назавтра; при неких заданных условиях одно утверждение может оказаться истинным, при других – ложным. Чувственное наблюдение показывает, что научные, философские, религиозные, эстетические и другие ценности и нормы меняются в зависимости от личности, группы и времени. Таким образом, суждение «все в мире относительно» становится девизом чувственной истины. Отсюда и негативное отношение к любому постулированному абсолюту».

Единый Бог мешал ученым расчленять, потому что любая вера требует от человека не результата и выгоды, а нравственного (духовного) обобщения и осмысления, то есть целостности в поступках и мыслях. Научные методы пошли вразрез с практикой религиозного мироощущения.

Именно ученые анализировали возможность построения царства божьего на Земле (Макиавелли, Вольтер, Сен-Симон, Маркс, Ленин, Маркузо). У обыкновенного человека это вызывало неоправданные надежды и порождало веру в иллюзии. И как всегда это бывает, за веру в иллюзии человечество заплатило миллионными жертвами и смятением душ.

До эпохи Ренессанса в сознании христианской паствы преобладало единство духовного и рационального подходов. С конца эпохи Ренессанса сознание богосущего начала в природе постепенно заменяется богочеловеческим началом. Наука возвела сознание человека до уровня венца природы, а понятие Бога втиснула в рамки недоказуемой фантазии, порожденной суевериями и (!) отсутствием научных знаний. Неслучайно, что именно с момента осознание себя как венца природы все больше людей верило в возможность установления справедливости (то есть царства божьего) на Земле.

Несколько десятков интеллектуалов придумали научные концепции, в которых доказывали возможность справедливости и равенства. Эти концепции главенства Разума, Природы, гегемонии рабочего класса, превосходства одной нации, просвещения, частной, а потом и общественной собственности, демократии и прав человека − остались бы оригинальными теориями, если бы не получили широкого распространения в Европе и США.

Почему эти «разумные» теории имеют такое большое распространение среди народов Мира? Потому что они соответствуют примитивным (материальным) надеждам миллионов людей и оправдывают их ожидания от скоротечной жизни.

Зависимость политики при демократии от настроения масс чрезвычайно высока. Новейшие технологии a сфере медиа-масс позволяют быстро и целенаправленно менять мнения людей в угоду практически любым «разумным» идеям большой политики. Вспомним опять же идеи коммунизма и фашизма. Или искусственный предлог для бомбардировки Югославии и вторжения США в Ирак.

Апелляция к низменным потребностям избирателей интеллектуалов от политики продиктована стремлением к популярности среди простого народа: будь-то социальные идеи Вольтера и Дидро, коммунистические идеи Карла Макса и Ленина, националистические идеи Муссолини или Гитлера, или идеи исламского вакхабизма в Саудовской Аравии.

Социалистические теории популярны не потому, что они верны, а потому что «потакают» низменным желаниям человека иметь много благ и сразу. Внедрение их в жизнь, как правило, заканчиваются разбоем и насилием согласно известной формуле: отнять у того, кто имеет, и разделить «поровну» среди тех, кто этого не имеет. Деление отнятого − поровну как у коммунистов, по национальной принадлежности как у фашистов, по закону, как у демократов, по вере, как у вакхабитов − не имеет принципиального значения.

Естественно, что многими учеными и само понятие Бога все чаще стало подвергаться сомнению. Церковь, как могла, противилась такому ходу развития мысли, создавая репрессивные институты типа инквизиции. Но выпущенный джин знания и выгоды уже никогда не залетит в бутылку абсолютного диктата веры. Верю в то, что знаю, а знаю то, что могу ощутить, увидеть, понюхать, повторить – вот бастион научных принципов.

Как институт влияния на власть и политику, начиная со средних веков, католическая церковь перестала быть эффективной, потому что ее структура была громоздка и догматична. Да и религия предназначена не для того, что бы управлять государствами! А огромное количество служителей церкви просто пользовались выгодами и открыто пренебрегали заповедями Христа. Еще один ярчайший пример того, что в сфере духовного развития количество не может быть целью.

Идейность и жертвенность представителей христианской церкви в начале ее становления, сменились изворотливостью и приспособляемостью (читайте – прагматичностью) католической ее ветви к концу средних веков. Наиболее очевидное вытеснение церкви из большой политики начало происходить с 15 века. Следствием чего стало активное вытеснение догматов веры атеистическими (читайте − научными) идеями.

Произошла замена Бога «разумными» схемами, которые потакают низменным потребностям человека, обещая ему рай на Земле в виде справедливости, равенства и братства. Ну, а к концу 20 столетия права человека оттеснили Бога еще дальше от души человека. Бог как был, так и есть, а вот попытка человека стать Богом на земле закончится плачевно.

Кесарю – Богово.

«Что всегда превращало государство в ад на земле,
так это попытки человека сделать его земным раем».
Ф. Гельдерлин

 

Когда буржуазия приобрела определяющее влияние на западное сообщество, все вроде бы встало на свои места – «кесарю − кесарево, а Богу - Богово». Но как оказалось – нет: кесарь стал постепенно претендовать на Богово. Иллюзия могущества и возможностей разума ослепила целые народы и континенты. Бога в сознании становилось все меньше, а иллюзий все больше.

Протестантизм вообще «приблизил» бога к человеку и дал право человеку трактовать догматы веры в оправдание добывания «хлеба насущного».

Императивное мироощущение, характерное для первого осевого времени, все больше заменялось прагматизмом и позитивизмом, то есть принципами поведения, для которых характерны ориентация на выгоду и пользу в любом проявлении человеческой деятельности. В том числе – духовной.

Закономерно, что и в недрах христианской веры появилось множество «учений», которые по разному толковали святое писание и предлагали «простые» способы и возможности построения царства Божьего на земле. Или, наоборот, полностью отрицало земную жизнь как реальность и «разрешало» пускаться во «все тяжкие».

Победоносное шествие науки раздвигало горизонты сознания. Свято место пусто не бывает, и в недрах научных теорий появляются социалистические концепции, подменяющие роль церкви на Земле социальными институтами, типа партий, общественных движений, профсоюзов, блоков.

В 19 веке в Европе появилась концепция коммунизма, как радикального ответвления от социалистических теорий. Гегемония одних через насилие над другими, вот главный принцип этой концепции. У родителей этой концепции был «хороший» пример – сильный всегда прав.

Карл Маркс – типичный иллюзионист от науки, богатая фантазия которого, структурированная научными знаниями, банально опиралась на внутренние комплексы самореализации. Отсюда нетерпимость к «еврейскому» капитализму, хотя в его родословной можно отыскать двух раввинов. Ненависть и презрение к русским, как к второсортным народам, «успешно» реализованные на практике Гитлером, которые (как и всякая ненависть) были мотивированны комплексом неполноценности. Для полноты картины надо отметить и гиперсексуальность Маркса, как компенсацию отрицательных эмоций, переполнявших его бренное тело.

Однако есть все основания утверждать, что все социалистические теории являются разновидностями научных иллюзий, убеждающих страждущих о возможном рае на земле. Когда эта теоретическая возможность становится практической реальностью, воспаленные мозги научных иллюзионистов проводят опыты на людях. Так рождаются революции, мировые войны и маленькие победоносные военные авантюры.

«Усвоение правил поведения − это по большей части источник, а не результат интуиции, разума и понимания. Человек не рождается мудрым, рациональным и добрым − чтобы стать таким, он должен обучиться. Наша мораль отнюдь не есть продукт нашего интеллекта; скорее, человеческое взаимодействие, регулируемое нашими моральными нормами, делает возможным развитие разума и способностей, связанных с ним. Человек стал мыслящим существом благодаря усвоению традиций − т. е. того, что лежит между разумом и инстинктом. Эти традиции, в свою очередь, ведут происхождение не от способности рационально интерпретировать наблюдаемые факты, а от привычных способов реагирования. Они, прежде всего, подсказывали человеку, что он должен, и чего не должен делать в данных обстоятельствах, а не то, чего он должен ожидать». Так об этом писал Фон Хайек и не согласиться с ним можно только из упрямства, которое проистекает все из того же «научного» склада ума.

Как видим, и сегодня желающих построить мир справедливости, братства и равенства – хоть отбавляй. Правда, в основу своих поступков, эти «строители» земного рая кладут не духовное наследие того же христианства, а сиюминутную выгоду национальных интересов, замаскированную под красивую идею защиты прав человека посредством распространения демократии.

Но вернемся к вопросу о Боге.

Протестантизм стал идейной базой для новой цивилизационной парадигмы и идейным знаменем зарождающейся буржуазии. Церковь, как социальный институт, перестала быть посредником между государством и Богом. Плоды просвещения вскормили духовный сорняк, удобрением для которого служат чувственные удовольствия. Отколовшись от церкви, духовное богатство которой направлено на постижение абсолютного, наука возвела относительные знания в абсолютные «истины». В сознании простого человека такой подход отражаются в стремлении к чувственным удовольствиям, имя которым – материальное благосостояние.

Неудивительно поэтому, что в протестантизме существует множество толкований святого учения. Эти учения давали возможность непосредственного общения человека и Бога без посредства церкви. Бога «опустили» до уровня сознания отдельного человека. Личная ответственность перед Богом была возведена в догму. Частная собственность, материальное благополучие, успех и равенство возможностей провозглашены как богоугодные принципы.

Необходимость и божественность папы отрицались, а значение церкви, как посредника Бога на земле сводилась к минимуму. Догмат равенства и личной ответственности перед Богом отвечал потребностям буржуазии и развивающегося рынка, но имел своим следствием массу злоупотреблений. Самыми прискорбными из них были те, которые «подгоняли» абсолютные истины под выгоду, то есть делали их относительными. Не случайно в мире протестантизма развелось так много учителей, которые общаются с Богом запросто: за завтраком и обедом. Как, например, с родственником или коллегой по работе.

С одной стороны, протестантизм возник как протест (отсюда и название) против несправедливости, деспотизма, наследственных привилегий, массового разврата католических священников, против насилия абсолютной власти, против догматов церкви, оправдывающих несправедливость в мире. С другой стороны, практически все протестантские учения отражают своеобразие буржуазной парадигмы, следовательно, его возникновение базировалось на потребностях нового класса средних собственников. Эта христианская ветвь еще больше, чем католицизм, способствовало развитию внутренней свободы личности. Оно предоставляло человеку свободу выбора, равенство перед законом и гарантию прав в обществе.

И это хорошо и правильно. Этим можно восхищаться. Однако сделаем маленькое лирическое отступление, которое пояснит нашу позицию и отношение.

Начальные идеи великих мыслителей и особенно их мотивы являются прекрасным примером бескорыстия, человеколюбия и высокой духовности. Но как только эти идеи попадают в массы, они волшебным образом изменяются, становятся приземленными, и вызывают в людях совсем другие мотивы, нежели те, которым пользовались их идейные отцы. «Усредненность» духовного начала всегда пагубна для его качества, но неизбежна в силу «низменного», биологического начала в человеке.

И эта тенденция не может быть плохой или хорошей, она де-факто присутствует в нашей жизни и с ней ничего нельзя «поделать», как ничего нельзя поделать с законами тяготения. С законами природы «бороться» бесполезно: их надо знать, учитывать и использовать во благо так же, как надо знать и учитывать биологическое начало в жизни отдельного человека для блага общества.

Таким образом, если деятельность церкви шла вразрез с провозглашенными принципами, то неизбежным следствием этого противоречия становится или рождение новых базовых принципов, или изменение самой деятельности церкви. Произошло и то, и другое.

Протестантские ответвления стали идейной базой развития капитализма, возводя предприимчивость, активность, заработанный капитал, личные качества, способствующие успеху (такие как честность, скромность, трудолюбие, преданность семье...) в ранг богоугодных добродетелей. Талант и личные способности были востребованы, несмотря на происхождение. Буржуазная парадигма во многом способствовала развитию свободного рынка, а рынок в свою очередь все увеличивал спрос на «протестантские» добродетели.

США, Канада, Австралия в большинстве своем и были заселены протестантами из Англии и всех других стран Европы. Неудивительно, поэтому, что в этих странах с самого начала их становления преобладал класс средних собственников и все их права были закреплены законами, отражающими мироощущение буржуазии.

С самого начала нового государства законами США было закреплено право на равные возможности и свободу и, естественно, определена ответственность за нарушение этого права. В отличие от Европейских государств, где законы менялись в результате борьбы буржуазии за свои права посредством войн и революций, в США эти права с самого зарождения государства были возведены в конституционную догму и только расширяли равные права и возможности по отношению к любому человеку.

С другой стороны, в протестантизме Бог вроде и был высшей сущностью, но он практически перестал быть абсолютом. Бог, как товарищ, как старший брат, как советчик и судья, как удобная сущность, приводящая в гармонию внутренний мир. Как отдушина от мучений совести. Однако следствия, порожденные общественным развитием, иногда не прямо пропорциональны их причинам.

«Относительность» Бога породила много релятивистских теорий. И как венец поисков Разума в начале двадцатого века была изобретена теория относительности Эйнштейна, которая относительность явлений в мире возвела в абсолют. Круг замкнулся, и… кровь полилась во все возрастающем масштабе.

В древнем мире присутствие Бога (целого) в мыслительном процессе было естественно для всех, невзирая на положение в обществе и сферу занятий. Непреложность божественного предопределения была очевидной и не оспаривалась. Христос первый поставил под сомнение праведность бытия каждого и сказал, что в этот мир человек пришел, чтобы спасти свою душу, а не для того, чтобы зарабатывать деньги и наслаждаться. Чтобы спасти душу, надо исполнять заповеди. И сам подал пример, пожертвовав собой во искупление грехов человечества.

И хоть мало кто из его последователей поступал в жизни так, как говорил Христос, семя рефлексии и ощущение личной (духовной) свободы проникало в души верующих и давало утешение и силы в этой непонятной, трудной и быстротечной жизни. Образно можно сказать так: критический разум и рефлексия католической веры, помноженные на жажду наживы и выгоду породили в тысячелетнем коктейле истории Западной Европы парадигму капиталистического сознания, в которой Бог, к сожалению, занимает относительное место.

Как так произошло? Очень просто: сначала теоретически, посредством схоластической игры Разума, Бог был «отодвинут», чтобы не мешал познанию и увеличению материальных благ. Ну, а когда мысль углубилась в детали материального мира, было поставлено под сомнение существование самого Бога.

Не случайно первой − репрессиями инквизиции − откликнулась на эти эксперименты Разума католическая церковь. Но джин чувственного познания был выпущен, а бутылка была разбита.

Гонения церкви только возбуждали любопытство и протест. Свобода от моральных обязательств предпочтительнее для человеческого естества, чем добровольное ограничение проявления звериного начала в человеке. Поэтому возникло вольтеровское «назад в природу», как пробуждение биологического естества, через единение с природой. Намерение конечно благое, направленное в сторону «очищения», но всем известно, что большинство благих намерений лежат в основании дороги в ад.

В начале славного пути научно-технического прогресса, известного нам под эпохой Ренессанса, не было ничего такого, что вызывало бы опасения. Более того, был восторг от открытий, поиска и раскрывающихся возможностей. Человечество стремительно набирало темпы научно-технического прогресса: буржуазия считала безмерные прибыли, плебс перестал голодать, а католическая церковь переключилась с внутренних проблем на внешнюю экспансию. Компромисс в Европе был достигнут, началась эра капиталистического господства.

Безусловно, что критический разум, породивший капитализм и науку, дал большие преимущества западному сообществу. Научный тип мышления западного человека гораздо эффективней в конкурентной борьбе за рынки сбыта и в производстве дешевых и качественных товаров в сравнении с традиционным мышлением «отсталых» народов третьего мира. Экспансия Запада, начиная с пятнадцатого века, по отношению ко всему остальному человечеству впечатляет. Нет ни одного участка суши, ни одного народа, который бы не испытал этого влияния.

Сколько ни говори о том, что Япония или Турция имеет своеобразие в культуре и истории, но сегодня очевидно то, что буржуазия Японии (и Турции) является элитой в обществе и в ее руках находится власть, то есть настоящее и будущее этой страны. Следовательно, западная цивилизация уже включила в свои ряды эти государства.

На очереди – Китай, Индия, Бразилия и… весь мир. И в этом процессе есть и плохое и хорошее. Однако трудно не заметить, что в процессе западной экспансии много тревожного….

Еще раз повторюсь, что термины буржуазия и капитализм в данном контексте не несут отрицательного смысла. Они отражают особенности, периоды, специфику второй оси мировой истории. А их экспансия по всему миру свидетельствует об эффективности капиталистических способов решения парадоксов или жизненных проблем в условиях рыночной конкурентной борьбы. Не более того.

Подводя итоги, кратко ответим на вопрос – куда дели Бога?

Вопрос наивный и отражает научный менталитет того, кто его задает. Бог был, есть и будет. Однако наука не «видит» того, чего не может объективировать. Наука не может исследовать то, что не поддается расчленению. В данном случае научная методология пасует перед предметом исследования и напоминает мальчика, который закрывает глаза, думая, что спрятался, и кричит своему папе, который стоит напротив: «Найди меня».

Наука не сможет заменить религию так же, как разум не может заменить душу. Бога в западной цивилизации «отодвинули» и «заменили» Разумом. Конечно, можно купаться в иллюзиях научной фантазии, получая «выгоду» от «продажи» души за чувственные удовольствия, однако средством подменить цель никому еще не удалось.

Пагубная самонадеянность заставляет человечество не только расплачиваться по закладным миллионами жизней невинных людей, но и растлевает миллиарды душ, приближая всеобщую катастрофу человечества.

Христианские идеи царства небесного необычайным образом реализовались в социалистические идеи царства земного.

Социалистические идеи – это все идеи христианские! Только без Бога!

Ученые примитивно экстраполировали абсолютное и духовное на относительное и материальное. Сначала умозрительно через известные утопии о равенстве, справедливости и братстве. Потом экспериментально: сначала через английскую революцию протестантов, а потом через буржуазную революцию во Франции.

Великая Октябрьская социалистическая революция и фашизм явились апофеозом реализации научного маразма по построению царства справедливости на Земле.

Понятия свободы и демократии стали знаменем эпохи постмодернизма. Однако демократия все больше стала похожа на светофор, у которого горят сразу все огни.

Влияние науки на цивилизационную парадигму.

«Кажется, дело идет к тому,

что наука откроет Бога.

И я заранее трепещу за его судьбу».

Станислав Ежи Лец

 

Христианская церковь в течение многих веков формировала особое сознание человека, которое мы называем основой цивилизационной парадигмы. В западной Европе именно католицизм сначала изменил сознание европейцев, сделав законодательной нормой, ощущение свободы и равенства всех перед Богом и подготовил почву для возникновения городских общин буржуазии.

В отличие от Востока, где религии всегда поддерживали абсолютную власть, в Европе «родился» особый социальный класс средних собственников − буржуазия. И это стало возможным только благодаря поддержке и влиянию христианской церкви. К 15-16 векам буржуазия не только одержала моральную и политическую победу над абсолютной властью, но и законодательно закрепила неприкосновенность частной собственности.

После того, как буржуазия стала доминировать в обществе, она изменила его структуру, преследуя прагматические цели, главная из которых была – выгода, прибыль, полезность.

Судьба Европы качнулась в сторону демократии не потому, что она – лучшая из форм правления, а потому что демократия – это наивысшая «гарантия» сохранения частной собственности.

С этого момента берет начало классический капитализм и наука становится его главным козырем в борьбе с естественными и вероятными конкурентами. Из стеснительного ложа церковной софистики наука вырвалась на безмерное поле свободного рынка. Главным критерием успешности стала выгода, прибыль, добавочная стоимость. Наука с лихвой окупала вложения, и любознательный разум резвился на поле свободы, как молодой скакун на диком лугу.

После «галилеевских» экспериментов и распространения книгопечатания произошел «обвал» экспериментальных методов, а просвещение «поставляло» любознательных «чудиков» в любую область и в любых количествах. Изучению и сомнению подвергалось все, что можно наблюдать и о чем можно помыслить.

Прикладные цели ставили перед учеными теоретические задачи осмысления все больших горизонтов познания. Правда, расширенное познание мира все чаще заканчивалось конкретным убийством себе подобных с помощью технических средств. Луки вытеснили ружья, метательные орудия − пушки, греческий огонь – бомбы и ракеты.

Эта мировая вакханалия войн приносила Западу прибыль, новые колонии и ресурсы завоеванных народов. Другим народам – вымирание, нищету и страдание. То есть демократия набирала ход и уничтожала всех несогласных и слабых.

Наука не могла не обратить свой взор на то, что стало тормозить ее развитие. К тому же представители католического христианства давали много поводов для сомнения просвещенным европейцам в искренности их веры и помыслов: слишком много мирского было в политике католицизма.

И уже никому не было дела до того факта, что христианство в своей основе имеет зачатки научных принципов. Метафизические размышления о началах и структуре мира отошли из области философии как науки в область софистики. Нет пользы, а, значит, нет и истины в том, что нельзя проверить или доказать.

Соединение менталитета буржуазии и возможностей науки и дало тот научный «взрыв», который окончательно определил цивилизационную парадигму западного человека и дал ему преимущества в конкурентной борьбе с другими народами мира. И в этом тезисе заключается ответ на вопрос, почему именно в Европе наука стала ядром цивилизационной парадигмы.

Если бы не поддержка христианства, буржуазия бы не смогла так ограничить абсолютную власть, как это произошло в истории Европы. Если бы не было католического христианства, современная наука имела бы другую структуру и принципы. Если бы буржуазия не ограничила абсолютную власть и не ввела демократию как форму правления государством, наука никогда бы не достигла таких высот, какие можно наблюдать в 21 веке.

Факторы, влияющие на развитие западной цивилизации, нельзя отделять друг от друга. Они взаимосвязанные, их роль в разное время изменяется: усиливается или ослабевает, увеличивается или уменьшается, но в целом можно с уверенностью сказать, что сложная историческая связь католического христианства, науки и городской буржуазии создали предпосылки западного цивилизационного «взрыва» в Европе, начиная с 15 века н.э. и происходящего до сих пор.

Что касается вопроса, как произошло, что наука стала определяющим звеном в цивилизационной парадигме, обусловившей сознание западного человека, то ответ на него прост и короток.

Научно-технический прогресс породил всеобщую потребность в образованном производителе и потребителе. Это касалось и рабочего класса, и инженерной прослойки, и потребителей товаров. Университеты, школы, колледжи, сеяли «разумное, доброе, вечное» для того, чтобы можно было все больше и больше увеличивать потоки прибавочной стоимости. Просвещение, изначально призванное служить духовному росту, на самом деле превратилось в служанку буржуазным целям, способствующим получению все возрастающей прибыли.

А католическая церковь, отстраненная от светских функций, все больше превращалась в обслуживающую структуру, потакающую буржуазии, сохраняя видимость преемственности и традиции, которые на самом деле, приобретали новый смысл и буржуазное содержание.

Протестантизм стал ярким сторонником и хранителем буржуазных западных ценностей. «Растерянность» католической церкви стала проходить в конце двадцатого века, когда стало очевидно, что однополярный мир западной цивилизации ведет человечество к катастрофе. Две мировые войны, фашизм и коммунизм стали ярчайшим примером того, что с западной цивилизацией происходит что-то не так.

Цивилизационное сознание современного западного человека обусловили три главных фактора: первый, это – своеобразие в сочетании научных и религиозных традиций, второй – все расширяющаяся пропасть между относительностью научных истин и абсолютностью религиозных догм, и третий – отход католической и протестантской церквей от первоначальных нравственных идеалов христианства.

Например, в одной из книг, написанной современным протестантским проповедником, живущим в Америке, высказывалась мысль, которая приводит христианское сознание сначала в замешательство, а впоследствии – к недоумению. Эта мысль касается интерпретации распятия Христа и его воскрешения в царствие Небесное.

А именно: если Христос своей земной мученической смертью взял все грехи человечества на себя и простил грешников, то, когда бы человек не родился и какие бы грехи он не совершил, он (человек) заранее уже прощен Христом в акте распятия и воскрешения. Главное – покаяться и ты будешь спасен для царствия небесного.

То есть греши и наслаждайся в этой жизни, и если не забудешь в конце покаяться в грехах, тебя ждет после смерти царствие небесное, потому что Христос два тысячелетия назад уже заранее простил твои грехи.

Яркий пример того, как происходит смешение добра и зла от избытка ума и маразма!

Такой вывод из чтения Евангелия может прийти только в искалеченное городом, наукой и правами человека сознание западного гражданина, настолько удалившегося от истоков своих нравственных принципов и понятий, что способен понимать причинно-следственные связи только нескольких звеньев, не воспринимая картину в целом. А это очень напоминает диагноз, название которому – шизофрения.

3. Древнее Средиземноморье
как предыстория Западной цивилизации

Можно ли историю называть наукой!?

«Среди историков, как и в других областях,

самыми слепыми из всех слепых являются те,

кто не способен исследовать собственные предрассудки

и, следовательно, весело воображать, что у него их нет».

Батерфильд

 

История, как ни крути, это субъективное изложение фактов, мнений, событий и комментариев к ним. Безусловно, что объективность как принцип исторического изложения событий «не работал», «не работает» и «не будет работать», потому что качество исторического труда зависит не столько от знаний историка, сколько от его отношения к этим знаниям.

Известное выражение, что история не любит сослагательного наклонения, не совсем правильно отражает наше представление о прошлом, потому что чем «глубже» события от сегодняшнего времени, тем больше историк «вмешивается» в них.

Этот тезис легко проверяется на мемуарах, которые пишутся всеми, кто хочет оставить о себе «объективную» память. Искажений фактов и противоречий, которые могут засвидетельствовать многие еще живые современники, столько, что иллюзии об «объективности» изложения растворяются по мере прочтения «исторического труда».

Что же говорить о древних временах!? Мотивы деяний предков, нам не известны. Следовательно, оценивать факты мы можем только исходя из собственной психологии, а, значит, заведомо искажая причины и логику их поступков.

С другой стороны, подавляющее число исторических трудов являются следствием политического заказа. Каждый завоеватель старался уничтожить память о сопернике. Чем могущественнее был соперник, и ожесточенней борьба за выживание, тем сильнее было стремление стереть память о нем. Уничтожению подвергались не только города и народы, но и памятники архитектуры, рукописи, обычаи, в целом культура народов.

Примером тому служит история ацтеков, карфагенян, древних испанцев, скоттов, бриттов, и тех же праславянских племен готов, вандалов и алан. История объединения Китайской империи и монгольского завоевания того же Китая, средней Азии и Ближнего Востока изобилует такими эпизодами, что кровь стынет в жилах. Но об этих эпизодах нам известно из мемуаров победителей. К сожалению, сторонних наблюдателей в древние времена было крайне мало.

История фактически начинается с того момента, когда ее события стали отражаться на носителях языка: камне, пергаменте, коже, дереве, бумаге. Те народы, которые обладали письменностью, имели больше возможностей «остаться» в истории. Народы, которые не обладали письменностью и, тем более, проигрывали решающие сражения в истории оставались по «милости» победителей. А победители писали анналы истории, где восхваляли своих предков и принижали военные успехи соперников. Что, впрочем, естественно и свойственно всему человечеству во все времена и во всех частях света.

Всем грамотным людям хорошо известно, как часто переписывается даже новейшая история. Сравните школьные учебники истории различных стран мира, и вы сразу обнаружите «нестыковки», которые рассказывают об одних и тех же событиях так, как будто они происходили по разным сценариям. Другими словами, очевидна справедливость высказывания: знать и разбираться в мировой истории может только тот человек, который знает и понимает современную политику.

Переписать или уничтожить древние рукописи, найти «новые-старые» манускрипты, изложить иную последовательность событий, что-то «забыть», что-то «усилить» – в порядке вещей для историка любой национальности. Так было всегда. Так будет всегда.

Когда «рукой историка водит» выгода и заказ, а не стремление к истине, история превращается в кривое зеркало. Однако наибольший вред исторической истине приносит идеология. Когда «рукой историка водит» идея превосходства одной нации, некоторые исторические события могут просто «исчезнуть» из исторической хроники. А если «рукой историка водит» идея всеобщего братства, равенства и справедливости, могут «возникнуть» события и персонажи, которых вообще не было в истории.

Народы могут называться не так, как они называли себя сами, а так, как удобно историку, то есть − идеологии. Факты, которые отражают деятельность и достижения одних народов, могут быть приписаны другим народам. А деяния и высказывания исторических личностей, которые противоречат идеологии, просто подгоняются «под идеологию».

Мы не будем приводить бесчисленные доказательства сказанного выше, из-за отсутствия необходимости доказывать очевидное. Однако для создания образа сравним историю с детской игрой в испорченный телефон. Суть этой игры заключается в том, что первым игроком передается некая информация второму игроку, второй – третьему и так до последнего играющего. Последний игрок говорит вслух начальный текст. А так как он не совпадает с информацией от первого игрока, всем очень весело и все смеются. Чем больше информации передается от игрока к игроку, чем больше искажений, тем веселее игра.

Информация по истории человечества отличается от игры в испорченный телефон тем, что никто не смеется, когда последний историк излагает свою версию событий. Не смеется и читатель, потому что история – это трагедия народов, истребляющих друг друга по причинам, неведомым даже мудрецам.

Теперь представьте, что дистанция «испорченного телефона» в тысячу человек и тысячу лет. Не трудно вообразить, что будет с информацией, если в этой длительной цепочке даже один историк (по очень многим и разным причинам) исказил оригинал рукописи сознательно. Или бессознательно.

Даже хороший перевод исторического труда имеет погрешности. А если вспомнить бесчисленное количество некачественных переводов!? Это к тому, что даже если представить себе, что оригинальный исторический текст отражает истину – что само по себе невероятно – перекашивание передачи исторических событий происходит с такой силой, что без машины времени не разобраться.

Поэтому я буду сознательно интерпретировать известные факты истории, делая очевидные для меня выводы, которые, наверняка, покоробят «классическое» или «научное» представление многих людей, которые прочитают данную книгу.

Меня, однако, это не смущает потому, что до Коперника и Галилея ученые люди тысячу лет считали, что Солнце вращается вокруг Земли и что Земля – центр вселенной. И ничего – истина коробила многих, но не надолго. Жизнь продолжалась, обогатившись еще одним заблуждением, которое совсем недавно было научной истиной. А наука обогатилась очередной истиной, которую сначала отвергали как заблуждение.

На бумаге, которая все «стерпит», вот уже несколько сот лет всемирная история вращается вокруг Европы. Пройдет время, и большинство европейцев поймет, что их субъективное «превосходство» над другими народами напоминало попытку заставить Солнце крутиться вокруг Земли. Заставить Солнце крутиться вокруг Земли нельзя, а вот принудить к мысли большинство человечества, что всемирная история вращается вокруг Европы – можно.

В этой связи, трудно не упомнить современные дебаты о причинах и итогах второй мировой войны, которые по неизвестной причине стали популярны в Европе лишь в начале 21 века. Прошло всего 70 лет. По историческим меркам – это все лишь мгновение. Но европейский парламент принимает резолюцию о том, что виновниками второй мировой войны являются Германия и Советский Союз. Оказывается, что Англия и Франция, которые политически, да и по человечески, унизили Германию по итогам первой мировой войны, потакали Гитлеру, подталкивая его развязать войну на Востоке, являются агнцами божьими и освободителями Европы от фашизма и коммунизма.

Если так дальше пойдет, то через двадцать лет «выяснится», что под мудрым руководством США ведущие демократии Европы успешно боролись против Гитлера и Сталина, а к концу 20 века победили «врагов демократии» на всей Земле.

Легко понять обиженных поляков: у них отобрали исконно российские земли на Востоке, оккупированные ими в 20 году и подарили исконно германские земли на севере и западе, после расчленения Германии. Причем, как и двести лет подряд их мнения никто опять не спросил. Обидно!

Но «поставить вопрос» в парламенте Европы,  это проще чем воевать против германцев или русских. «Поставили вопрос», проголосовали и приняли резолюцию, что русские и германцы – плохие парни. Хотим видеть историю второй мировой войны именно так. Истина, правда и справедливость здесь не причем. Сплошная политика и историческая обида.

А истина заключается в том, что фашизм и коммунизм  плоды западной цивилизации, семена которых прорастали в Европе сотни лет, но только в 20 веке созрели и столкнулись между собой.

Итоги второй (впрочем, как и первой) мировых войн – это многомиллионные человеческие жертвы на алтаре наживы и прибыли западной цивилизации. Две мировые войны – являются гражданской войной Запада.

А если говорить более цинично, жертвы двух мировых войн – есть плата Запада за бездуховность и эксперименты в погоне за материальным благополучием.

Простые вопросы
и трудные ответы.

«Не всякое продолжение есть развитие».
Г. Бальтасар

 

Почему современные историки договорились, что римская империя заканчивается падением Рима, а не продолжается в деяниях Византии? Почему тогда византийцы называли себя римлянами так же, как их называли и варвары, и древние историки? Почему историки считают Западную Европу наследницей Древнего Рима и Греции, в то время как их предки уничтожали это наследие на протяжении тысячи лет? Зачем надо было бороться с византийским влиянием, а впоследствии уничтожать даже память об этой империи? Но упорно настаивать на наследии от западной части империи? Почему сначала было уничтожено почти все духовное и материальное наследие Древнего Рима, а потом по крупицам собиралось то, что тысячи лет стиралось из памяти? Почему западная цивилизация не признается новой и самостоятельной сущностью, ведь все исторические факты свидетельствуют об этом?

Почему славяне «появились» только в 9 веке христианской веры? Почему славяне появились так «поздно», и сразу на территориях, которые занимают самые плодородные земли ¾ части Европы? Почему многие западные историки убеждены, что слово славянин происходит от английского slave – раб? Как могло случиться, что «рабы» заняли самые плодородные и теплые территории, а «господа» распределились на севере Европы и сотни лет воюют между собой за каждый клочок плодородной земли? Почему тысячу лет не прекращаются попытки Западных стран завоевать (или уничтожить) славян? Почему тысячу лет эти попытки оканчиваются неудачей?

Почему католическая церковь так неистово боролась с влиянием православной ветви (читайте – византийской) христианства? Почему и кем уничтожались рукописи историков и философов Древней Греции и Рима? Почему в средние века католики во главе с Папой Римским решили переписать историю Европы? Почему Ватиканом были запрещены многие рукописи, книги и другие документы, отражающие исторические события в Европе? Почему в истории существуют «темные века» и с чем это связано? Почему многие рукописи и книги, которые попали в Западную Европу, после падения Византии были утеряны, уничтожены или переписаны? И, наконец, последний вопрос: сохранились ли в Ватикане (а только там и могут быть сохранены) «утерянные» первоисточники или их уничтожили служители церкви раз и навсегда?

Самый распространенный ответ на вопросы о потере рукописей заключается в том, что древние манускрипты сжигались варварами по причине их дикости и не цивилизованности. Например − захват Рима готами. Или знаменитое выражение Аттилы – «победителей не судят».

Конечно, варварами было уничтожено много произведений ума и таланта, но потерю большинства документов истории все же надо отнести к «изысканиям» цивилизованных представителей европейских предков, а не к варварам.

Существует укоренившийся миф, что цивилизованный народ не может уничтожать произведения искусства и науки. Если бы этот миф был реальностью, то большинство свидетельств истории сохранилось бы пусть в неполном, но достаточном для анализа истины виде. Однако существуют многочисленные свидетельства, что именно просвещенное меньшинство в Европе, прилагало многочисленные усилия для уничтожения и искажения реальных документов по истории Европы. А так как элита средних веков состояла из католического большинства, то и вывод о «виновниках» искажения истории очевиден.

Таким образом, история Западной цивилизации изображается как картина, в которой исторические события интерпретируются исходя из сиюминутных интересов настоящего, а не из принципов научной доказательности. Хорошим тому примером служат многочисленные труды западных историков, в которых по национальному признаку принижается значение соседних народов и увеличивается значимость народа, к которому принадлежит историк.

Вопрос: почему? Ответ: потому что выгодно.

Так отбирались необходимые факты с целью построить строгую систему преемственности Греко-римской и современной европейской цивилизаций. В этом легко убедиться, прочитав исторический труд, любого западноевропейского автора. Посмотрев любой научно-популярный фильм о Греции и Риме. Сходив в кинотеатр на любой исторический художественный фильм о прошлом Европы. Поговорите с историками Запада на любом семинаре или конгрессе по истории Европы, и вы легко убедитесь, что я говорю о «прописных» истинах.

Однако всегда найдется человек, который увидит в этой исторической «закономерности» – политику, сдобренную экономической выгодой, и те же самые факты изложит в другой интерпретации. Вряд ли такой историк понравится элите «демократического» общества, потому что он мешает своими «потугами» на истину « положительно» влиять на общественное мнение.

В «демократическом» обществе общественное мнение является стержневым понятием для власти, поэтому власть формирует потребности и настроения так, чтобы это было выгодно сиюминутным интересам элиты. И в первую очередь это касается истории.

Подвергнуть сомнению принятую (классическую) интерпретацию известных фактов, которая служит фундаментом для многочисленных исследований в истории Запада, не означает попытку опровергнуть сами факты, или подвергнуть сомнению достижения Западной цивилизации. Нет! Данная работа просто отражает мнение, которое в чем-то расходится с общепринятым, однако не претендует на исключительность. Оно – субъективно и относительно, потому что отражает часть истины. Как впрочем, и вся «историческая наука».

Один из основополагающих научных принципов звучит так: «нет истины без доказательств». Следовательно, истории как науки не существует, потому что доказать историческую правду невозможно в принципе. В истории нет прямых объективных доказательств. До сих пор люди не договорились о принципах изложения исторических фактов.

Правда, можно «создать» некоторые доказательства. Но договориться, что ложь – это истина, а часть правды – это вся правда − в принципе невозможно.

Историю можно рассматривать как совокупность мифов, придуманных элитой общества, принадлежащей той или иной цивилизации, для решения государственных задач современности: защита отечества, территориальные притязания, сохранение государственности, воспитание подрастающего поколения в духе современной идеологии. Исторический миф не фантом, а реальное средство для достижения конкретных политических, экономических, а сегодня и технологических целей.

Так сложилось в жизни человечества: чтобы решить проблемы настоящего, надо иметь в «кармане» много «хороших» примеров из прошлого, с целью приблизить желаемое будущее.

Однако мир после 20 века настолько стремительно изменяется и темп изменений происходит с таким ускорением, что привычная для прошлого манера искажать историческую информацию может привести к неожиданным и непредсказуемым политическим катастрофам. Тому пример – двадцатый век.

Нет смысла искать превосходства в прошлом для отдельных народов и цивилизаций, когда на пороге общемирового вызова стоит угроза уничтожения всего человечества.

Империи как проявление цивилизационной парадигмы.

«Аристократия выдвигает во власть лучших,

а демократия – предприимчивых».

Глеб Норманн

 

Объединение народов под властью сильнейшего народа – одна из фаз человеческого выживания или приспособления к природе. Мотивы, подвигающие к объединению народов, очень просты: гораздо эффективней выживать вместе, чем поодиночке; сильному проще выжить за счет слабого, подчиняя его своей воле; слабому легче выжить за счет сильного, подчиняясь его воле; умный лучше приспособляется за счет своего ума и за счет использования отсутствия оного у другого. Первое осевое время – примерно около 5-6 веков до христианской эры - стало периодом, в котором возникли мощные объединения народов, которые в последующем получили свое название империй.

Империи – естественная форма приспособления человеческого общества к окружающему миру. Определения империи страдают неопределенностью и неконкретностью признаков. Мы будем пользоваться следующим определением: империя – это конкретная территория проживания множества народностей, объединенных (подчиненных) центральной властью в общую государственную структуру.

Как правило, такое объединение происходило силовым путем. Более сильный народ подчинял силой оружия слабый и заставлял «работать» на себя. Так рождались Египетская, Китайская, Ассирийская, Персидская, Римская, Российская империи. В истории человечества империй было много, общим признаком которых стало доминирование центральной народности или этноса.

Народы, которые входили в империи, выживали и получали новый импульс для развития. Народы, которые по различным причинам не желали подчиняться центральной власти, уничтожались, или были ассимилированы более развитыми и организованными имперскими народами.

Великобритания, как самая большая демократическая и колониальная империя в мире, распалась только в конце двадцатого столетия. Хотя до сих пор остается одним из центров финансовой мировой империи, главным центром которой является место, где печатаются доллары. Кстати рабство в колониях Великобритании было отменено только в 1832 году.

Но вернемся к способам выживания человечества. Их немного: объединение народов в империи, как полиэтнического государства, развитие новых форм государственной структуры, создание государственного аппарата, резкая дифференциация хозяйственной деятельности, могучая религиозная составляющая в жизни.

Методы интенсивного развития предполагали покорение и освоение новых земель, расширение сельхозугодий, пастбищ, использование наемной силы и рабов. Но самое главное заключалось в том, что развитие империй происходило за счет освоения (завоевания) новых земель и присоединения к империи различных народов. Для достижения этой цели нужна была мощная армия, эффективность которой обеспечивало достижение имперских целей.

Новая структура управления территориями позволяла более эффективно концентрировать финансовые и людские ресурсы и лучше подготовиться к таким природным явлениям, как холод, неурожай, наводнение, болезни. Эффективней стала военная безопасность.

Становление империй сопровождалось и изменениями в сознании и психологии восприятия окружающего мира. Изменения сознания в первую очередь касались тех людей, которые непосредственно участвовали в управлении империями и принимали решения.

Такие вероятностные события, как неурожай, вторжение воинственных народов, наводнения, холода и другие, как сейчас выражаются, фарс мажорные обстоятельства во многом предопределяли большинство решений, который принимались на «самом высоком уровне». Именно так возникали китайская стена, ирригационные системы, римские дороги, новые виды оружия и тактика ведения войны, законы и методы их исполнения.

Взаимозависимость и взаимовлияние «имперских» внутренних и внешних факторов повлияли на становление нового мироощущения, основу которого можно определить как императивное сознание. Под императивным сознанием мы будем понимать ощущение единства мира в его взаимосвязи и взаимозависимости, опорной точкой которого является государственный центр.

Развитие нового мироощущения немыслимо без развития мировых религий. Именно через религиозный опыт были заложены новые традиции и обычаи, которые передавались из поколения в поколение в различных цивилизациях и которые мы можем наблюдать у разных народов до сих пор.

Именно эта императивная парадигма определила дальнейшее развитие этих цивилизаций, их закат и поражения в состязании с Западной цивилизацией, которая, как мы покажем, научилась приспособляться посредством экстенсивных (научных) способов. Это естественный выбор, заложенный в цивилизационной парадигме, который не может измеряться в терминах «хорошо-плохо». Империи – это способ выживания народов.

Главным следствием духовного опыта первого осевого времени можно определить как чувство единства мира в его многообразии. Человек стал способным задавать себе и другим вопросы и ставить под сомнение истины, которые были до этого абсолютными. Например, о первопричинах мира, о происхождении души, о смысле бытия.

Естественное ощущение окружающего мира (само собой разумеющееся бытие) стало уходить в прошлое и восприниматься как отсталость (или первобытность, или варварство). Остатки такого непосредственного ощущения можно наблюдать у реликтовых народов: бушменов и пастухов Африки, кочевников Аравии и степей Евразии, у эскимосов и народов севера России.

Таким образом, в разных частях Земли, приблизительно с 6 по 3 века до х.э., были заложены нравственные основы поведения, определены принципы государственного устройства, сформировано отличное от прошлого мироощущение и способы реагирования на внешний и внутренний миры. В основу поведения многих людей были заложены привычки и традиции, приобретенные новым опытом.

Другими словами, в Китае, Индии, Персии, Израиле, Египте, Греции и Палестине были сформированы основные принципы и понятия цивилизационных парадигм, которые позволили разным народам выживать, развиваться и быть способными противостоять внешним и внутренним угрозам.

Эффективность управления империями зависела не столько от внешних факторов выживания, сколько, что особенно важно, от внутренних факторов: ментальность, культура, образ жизни, способ производства товаров, религии.

В средние века на территории Западной Европы были попытки создать империи, подобные римской, но эти попытки оказались неудачными. Закономерность европейских неудач подтверждается многочисленными попытками воплотить мечту всемирного господства. Последняя попытка объединить Европу воплотилась в структуре европейского союза. Эта попытка также потерпит неудачу, хотя благие намерения европейцев вызывают уважение и даже восхищение. Границей, по которой произойдет разрыв европейского союза, станут границы национальных государств и национальных интересов. Принятие в союз восточных славянских государств является точкой отчета начала конца этого разноментального союза.

Империя Карла Великого стала разваливаться сразу после его смерти, известна неудачная попытка создать империю Оттоном и Фридрихом. Габсбурская империя не просуществовала и столетие. Колониальные империи Запада просуществовали также сравнительно недолго. Имперские замашки США были эффективны до момента распада Советского Союза.

С другой стороны, долгое время успешно существовала империя китайская, римская, оттоманская, персидская, российская. Почему западные империи не могли существовать долго? А попытки их создания - скорее дань иллюзиям и несбыточным надеждам, нежели отражение реальных процессов, происходящих в западном обществе. Дружить западные страны могут только против кого-то. Когда враг исчезает, дружба заканчивается.

Главным врагом Западной цивилизации является нечто, что находится внутри ее. Изъяны цивилизационной парадигмы становятся очевидными тогда, когда исчезают факторы, побудившие формирование способов выживания, эффективных для данной цивилизации и времени. Как только изменяются внешние и внутренние параметры, способствующие процветанию цивилизации, эффективность цивилизационной парадигмы резко снижается. Другими словами, факторы, которые вначале было плюсами цивилизации, становятся ее минусами. И самым главным минусом современной Западной цивилизации является ее отрыв от христианских корней.

Внутренняя жизнь христианина определяется спасением собственной души. А сознание, обусловленное научным просвещением, дробит цельное мироздание на множество составляющих его частей, отношение к которым определяется понятиями выгоды, пользы и прибыли. Человек Запада – есть антиимперский человек. Он любит себя, свою душу, свою семью и своих близких. Отношение к государству и сами государственные институты западный человек выбирает с прагматичной точки зрения, как договор о сотрудничестве, как взаимовыгодное соглашение с четко обговоренными обязательствами.

Именно поэтому на Западе так сильна тенденция к образованию национальных государств. Стремление к национальной идентичности стало доминировать в Европе, начиная со средних веков. Образование национальных государств, как главное следствие цивилизационной парадигмы капитализма, стало определяющим фактором развала колониальных империй. Социалистические идеи привели к тому, что народы мира стали выделять свою непохожесть в преимущество и выгоду, даже если они были отсталыми и неразвитыми в западном смысле слова.

Объединение Европы в Евросоюз есть объединение национальных государств, направленное на снижение экономических и политических издержек, с целью получения материальных преимуществ. Такой союз может продержаться долго при наличии общей угрозы (типа Советского Союза, Ирана). При отсутствии «общего врага» долговременность такого союза национальных государств вызывает большое сомнение, потому что национальные противоречия как центробежные силы гораздо сильнее центростремительных интернациональных тенденций.

А сильное государство (союз государств) всегда имеет имперские тенденции. Жить за счет чужих дивидендов всегда привлекательнее, чем за счет собственного труда. Однако Европейский союз, состоящий из национальных государств, не способен стать центром новой империи в силу собственных противоречий, происходящих из особенностей цивилизационной парадигмы Запада.

Ослабление влияния христианской церкви на нравственные основы национальных государств приведет к тому, что выгода, прибыль, конкуренция разожгут огонь национальной неприязни до такого предела, за которым ощущается лик гражданской войны. Двадцатый век через две мировые войны явил миру мерзкое лицо национализма, но страх перед коммунизмом смягчил этот ужасный пример. Современные цивилизованные национальные «разборки» в Европе и мире будут гораздо страшнее «примитивных» феодальных и религиозных войн прошлых лет. События в Югославии – тому яркий пример.

Таким образом, империя, как форма объединения и управления народов, неприемлема для народов, обладающих цивилизационной парадигмой Запада. Национальные интересы, не сдерживаемые потерявшей влияние религией, превращают процесс экономической глобализации в атомный котел внутренних напряжений, который взорвется при систематическом нарушении международных правил. Что мы собственно и наблюдаем в последние десятилетия в международных отношениях.

Является ли Запад
преемником Древней Греции и Рима?

«Западная демократия также отличается

от древнегреческой и римской демократий,

как восковые фигуры мадам Тюссо

от их живых оригиналов».

Глеб Норманн

 

Сформулируем основной тезис данной главы так: в той мере, в какой древний мир Средиземномория способствовал рождению и становлению христианства, в такой же мере и потребно рассматривать историю Средиземномория как фактор развития Западной цивилизации.

Школьные учебники Европы утверждают обратное: что культура народов Западной Европы формировалась под непосредственным влиянием культуры Древней Греции и Древнего Рима. Однако до 14 века ученые в Европе были убеждены, что Земля плоская, и что солнце вращается вокруг нее, а не наоборот. Бедного Галилея, который усомнился в этом, католическая инквизиция замучила, и добилась отречения от истины.

После Галилея школьные учебники постепенно изменились, а мы сегодня уже забыли, что тысячи лет умнейшие мужи науки истиной считали заблуждение. Ошибочное мнение Аристотеля и Птолемея было канонизировано и стало единственно правильной истиной.

Более того, я убежден, что менталитет современных западных народов в большей степени противоположен менталитету древних греков и римлян. Совпадения возможны, но не принципиальны. Принципиальны различия. В той мере, в какой христианство отличается от политеизма Греции и Рима, в такой же степени отличается менталитет современного западного человека от менталитета жителей Афин и Коринфа.

Правоту нашего тезиса подтверждает тот всем известный факт, что менталитет человека определяется мировоззренческими принципами. А мировоззренческие принципы формируются на протяжении жизни посредством традиций и подражания. Как известно, большинство традиций как в прошлом, так и в настоящем времени образовано религиозными представлениями и вытекающими из них традициями. Религия (причем религия в самом широком смысле этого слова) определяла и определяет цивилизационную парадигму народов.

Итальянец наших дней не имеет ничего общего с римлянином, который жил две тысячи лет назад. Ни по менталитету, ни по традициям. Египтянин 20 века отличается от своих предков так же, как пирамида Хеопса от детских песчаных кубиков на пляже Шарм-эль-Шейх. Современный монгол ни в чем не сопоставим с воинами Чингисхана. А менталитет китайца 21 века отличается от менталитета своих предков как Великая пекинская стена от забора в загородном коттедже.

Это разные народы, потому что принадлежат к разным цивилизациям. И главным критерием отличия цивилизаций является совокупность способов решения жизненных проблем, то есть цивилизационная парадигма.

Конечно, при желании можно найти общее между Великой стеной и забором, между монголом и евреем, но в данном исследовании для нас представляет интерес очевидные различия, а не сходство. Однако для европейского менталитета эта мифическая культурно-историческая связь, соединяющая культуру Древней Греции не только важна, но и принципиальна, потому что является определяющей в сознании превосходства своей цивилизации над другими народами мира. И далее мы покажем, почему эта иллюзия возникла в сознании европейцев.

Для менталитета человека западного общества, с детства воспитанного на научных принципах, типично видеть причинно-следственные отношения и обосновать преемственность своей цивилизации от греко-римского мира. Отсутствие причинно-следственных связей в области исторической преемственности приводит к внутреннему дискомфорту, потому что нарушается принцип системности.

Приведем всего несколько коротких примеров для того, чтобы вышесказанное не показалось некоторым далеким от истории людям простым набором слов, не подтвержденных историческими фактами.

В римской империи врачи широко использовали хирургические инструменты, которые европейцы «изобрели» как нечто новое. Этот факт, открытый археологами не так давно, реально показывает, что более тысячи лет европейцы не пользовались тем, что было нормой для римских врачей.

Бетон, который широко использовался римлянами в строительстве, вновь был «открыт» европейцами к началу девятнадцатого века.

Двойные стекла стали евростандартом относительно недавно, хотя для римлян это было нормой.

Европейцы сотнями лет мерзли не только из-за окон, но из-за каменных полов, для обогрева которых римляне изобрели сложную конструкцию из воздуховодов, пара и водяного котла.

Бани, бассейны, ванны стали нормой в Европе в последние двести лет. Хотя тысячу лет назад эта норма распространялась даже на простых римских граждан. И не только в Риме, но и в многочисленных провинциях, включая Францию и Англию, где археологи недавно обнаружили римские бани и водопроводы.

Еще в шестнадцатом году «просвещенный» европеец, посетивший Россию, называл русских варварами еще и потому, что они ходили в баню и «били друг друга ветками от деревьев». Чистота тела и профилактика заболеваний в глазах европейцев еще долгое время оставались варварскими обычаями. И это понятно, потому что они еще не знали ни о профилактике, ни о чистоте тела.

Поэтому на протяжении сотен лет в Париже выливали нечистоты прямо на улицы, которые напоминали сточные канавы, а в туалеты европейские аристократы ходили под лестницы. Римляне же делали общественные туалеты, нечистоты в которых смывались проточной водой, доставляемой в город водопроводом и отводимой из города канализацией. И того, и другого, и третьего европейцы не знали тысячу лет и вновь «открыли» и усовершенствовали только к семнадцатому веку.

Если считать римские дороги наследием, о чем неоднократно упоминается в исследованиях по истории Европы, то тогда надо считать наследием и Колизей, и Пантеон, и другие римские храмы, сооружения и скульптуры. Но «наследники» методически уничтожали храмы, скульптуры и другие римские сооружения на протяжении сотен лет. Сохранилось только то, что невозможно было уничтожить или употребить по другому назначению. Европейцы пользовались римскими дорогами, но делать их так, как римляне, они не могли.

Главным и абсолютно неоспоримым наследием греко-римского мира, которое на Западе не подвергается сомнению, считается римское право и демократия. Однако на этот счет существует иная точка зрения.

Во-первых, если считать католическое христианство главным источником западной цивилизации, то говорить о демократии по отношению к церковной структуре по крайней мере противоестественно. Естественно говорить, что церковь использовала демократию как средство влияния на политику, власть и паству. Но неестественно утверждать, что демократия присуща церкви как социального института. И тем более противоестественно утверждать, что католическая церковь, которая столь многие усилия приложила к уничтожению античного наследия, является наследницей того мира, который сначала пытался уничтожить его (христианство), а потом сам был уничтожен христианством.

Если кто-то вспомнит, что Папа Римский выбирается демократичным путем голосования кардиналов, то на это можно ответить, что и Гитлер пришел к власти демократическим путем. Выбирать диктатора демократическим путем, а Папа Римский является диктатором в структуре католической церкви, не означает, что мнение простых людей было учтено. Наоборот, простые священники не имеют никакого отношения к выборам Папы. А Гитлера избрали, используя обман и популизм.

Во-вторых, на протяжении темных веков и в средние века, ни о какой демократии не могло быть и речи. В Европе было преобладание абсолютной монархии, как государственной системе управления. Нет нужды доказывать, что суды инквизиции слабо напоминают демократию и римское право, даже если при их деятельности использовались такие слова, как презумпция невиновности, доказательства, право защиты, законы.

Очевидно, что в Европе использовались некоторые средства, которые позволяли власти эффективней влиять на граждан, используя так называемые законные методы воздействия – суды, выборы, парламент, дискуссии. Однако, когда английскому королю Ватикан не разрешил в очередной раз жениться, он «послал подальше» католическую церковь. Так возникла англиканская церковь. А когда Папа Римский заставил французского короля пешком идти на покаяние в Рим, он не предполагал, что это будет начало конца господства католической церкви в Европе.

В-третьих, демократия в современном ее понимании стала «править» Европой только в 19 веке и то не во всех странах. Демократия возникла не как наследница Рима и Греции, а как средство борьбы мелких и средних собственников за свои права управлять и наследовать собственность. Развитие городов и увеличение городского населения привело к тому, что демократические средства стали потребностью и необходимостью, с помощью чего можно было обуздать произвол абсолютной власти.

Современная демократия в Западном мире есть следствие борьбы буржуазии за свои права и возможности управлять и наследовать частную собственность, но не наследие греко-римского мира.

В-четвертых, демократия Греции и Рима базировалась на пантеистических представлениях и идеях, которые проецировались на реальную жизнь и естественным образом «одобрялись» жрецами и священнослужителями. Богов было много, они боролись друг с другом, создавали коалиции, группы, интриговали, но, в конечном счете, ладили и управляли небом и землей. Все это естественным образом проецировалось на реальную жизнь людей и утверждалось в законах и правилах жизни. Что и порождало особую цивилизационную парадигму древнего мира.

Демократия Европы базировалась на христианских представлениях о смысле жизни, происхождении мира и равенстве всех людей перед единым Богом. Не случайно поэтому началом современной европейской (западной) демократии надо считать не греко-римское наследие, а развитие католических идей, преломленных городским (буржуазным) образом жизни, в протестантские идеи равенства, братства и справедливости.

Трудно не заметить неодинаковый фундамент, на котором базировались римская демократия и демократия современной Европы.

Истоки западной цивилизации находились в «мозгах» их предков, а не в интерпретации внешних событий потомками. Разруха, как говорил профессор Преображенский в известной книге «Собачье сердце», проистекает из мозгов, а не из внешних трудностей. Точно так же, как и порядок. Мозги западным народам на протяжении сотни веков сначала «промыли» христианские идеи, а в последние пятьсот лет – научное мировоззрение, через систему научного просвещения.

Представление о том, что менталитет Западной цивилизации не только не совпадает с менталитетом греков и римлян, но и по большому счету – противоположен им, шокирует западное сознание. Почему? Потому что сознание западных граждан «воспитано» на идеях превосходства и исключительности. Если отвергнуть преемственность западного Рима, значит признать, что Европа возникла там и тогда, где и когда соединились варвары и христианские идеи. И вроде бы ничего страшного в этом нет, но тогда исчезает основание изначального превосходства и претензия на всемирное господство.

Если христианство проповедует равенство перед богом всякого человека, то наука доказывает естественное неравенство на земле. Неслучайно, когда научные достижения дали несравнимое преимущество Западу, в подавляющем большинстве научных исследований, посвященных истории, прямо или косвенно, сознательно или непроизвольно, открыто или исподволь доказывается превосходство западной цивилизации над всеми существующими и существовавшими цивилизациями мира. Такая точка зрения проистекает из целей папской политики: подчинить другие народы посредством распространения католической веры.

Христианство, как критическая реакция на иудейские догмы, возникло в Палестине, но окончательно оформлялось и в Азии, и в Африке, и на юге Европы. Поэтому правильнее говорить, о влиянии христианской истории народов Средиземноморья, включая египтян, финикийцев, евреев, персов, а не только греков и римлян на становление западной цивилизации. Раскол на православие и католицизм произошел чуть ли не через тысячу лет после зарождения христианства. И этот раскол скорее стал следствием, чем причиной процессов, которые происходили в Западной Европе того времени.

Мы уже говорили в главе о христианстве, что раскол по существу был неизбежен. И неизбежность возникала не из-за идейных (религиозных) разногласий, а в силу политической необходимости обрести независимую идейную опору усиливающимся королевствам Западной Европы. Ослабевающее влияние Византийской империи ускоряло стремление к независимости.

Западная территория была окончательно утеряна Византией к 9 веку после рождения Христа. Этот раскол существенно повлиял на становление западной цивилизационной парадигмы, потому что изолировал западные христианские народы от восточных христиан и от римско-христианской цивилизации. Изоляция – это вызов, на который необходимо ответить неспецифическим образом или исчезнуть из истории.

Этот великий раскол вселенской церкви означал, что народы Западной Европы решили найти свой путь выживания и приспособиться к миру иначе, чем это делали византийцы. Тем более на Востоке мощным потоком разливалась по свету молодая и сильная исламская религия, которая успешно завоевывала Византийские территории. Внешний вызов, таким образом, оформился и также способствовал становлению и укреплению новой цивилизационной парадигмы на территории Западной Европы. По времени это становление заняло 1 000 лет (до 15 века н.э.).

А разве влияние менее развитых славянских, германских и кельтских народов на становление цивилизационной парадигмы Запада меньше, чем влияние более цивилизованных народов Средиземноморья?

Главная причина падения Римской империи находилась внутри ее самой, - это утрата пассионарности, энергии духа, а не сила варварских народов. Внутренняя слабость цивилизационной парадигмы, неспособность адекватно и эффективно противостоять внешним угрозам приводит к поражению и вымиранию народа, а не физическая сила и мощь внешних обстоятельств. Цыгане и евреи выживали вопреки внешним обстоятельствам, но благодаря способности решать жизненные проблемы, поэтому, как следствие, − сохранили свою национальную идентичность.

Когда говорят о падении Римской империи в период 5-6 веков, имеют в виду город Рим. Однако Римская империя переместила свой центр в Константинополь, и говорить о закате Римской империи в этот период, значит, как бы не замечать Византию. А это не правильно. Римская империя существовала до 15 века, постепенно теряя свои территории, скукоживаясь до пределов города Константинополя (современный Стамбул).

Представьте себе: в седьмом веке нашей эры существуют блистательная Римская империя с центром в Константинополе и территория Западной Европы, ввергнутая в междуусобный хаос варварских разборок. Византия поддерживает христианские центры, которые в основном размещались в монастырях – естественных и искусственных крепостях для страждущих выжить.

Какое влияние Древнего политеистического (классического) Рима на Европу!? В Византии процветает наука, искусство, архитектура, живопись и прочие цивилизационные признаки, а в Европе господствует разруха, безграмотность, болезни, разбой и существует только одно право – право сильного.

Византия воспринимается по преимуществу как соперник, а не как пример для подражания. Военное противостояние Европы с Византией происходит на протяжении всего времени, пока существовала Византийская империя. И так будет происходить веками – до раннего Возрождения. О каком культурном влиянии можно говорить!?

Правда, когда крестоносцы учинили резню в Константинополе, на Запад было увезено много культурных ценностей и в первую очередь – рукописное наследие Римской империи и церковные святыни. Наследственной связи в этом военном захвате трудно усмотреть. Зато был устранен главный конкурент на христианском и политическом поле.

Запад не является преемником Римской империи ни по культурному наследию, ни по мироощущению, ни по государственному устройству, ни по преемственности традиций и обычаев. Более того, Западноевропейская цивилизационная парадигма во многом противоположна Греко-римской.

Если перевести эти слова на понятия Ясперса, можно сказать так: становление западной цивилизации является вторым осевым временем в истории человечества. Западная цивилизация – это качественно новое образование, не похожее ни на что предыдущее, потому что в основе ее возникновения лежит христианство и современная наука.

Если этот процесс определить в терминах Тойнби, то получится следующее: варварский «вызов» хаоса темных веков, ведущих к самоуничтожению, и христианизация сознания западных европейских народов, ведущая к упорядочиванию жизни, породила эффективный ответ, название которому – наука. А следствие − новая цивилизация, мало что имеющая общего с Римом и Грецией.

Основными носителями цивилизационной парадигмы Запада является буржуазия. Поэтому капитализм можно и нужно назвать вторым осевым временем в истории человечества. А цивилизационную парадигму есть все основания называть и капиталистической, и социалистической, и националистической, и буржуазной.

Почему Западу важно
доказать свою преемственность?

«К сожалению, родство определяется

потомками, а не предками».

Дмитрий Самозванец

 

Существует две причины, которые объясняют упорство, с которым Запад доказывает свою приверженность древним «демократиям» Средиземномория.

Первая заключается в том, что в основе цивилизационной парадигмы западных народов находятся научные принципы. Они во многом определяют способ мышления и результативность умозаключений.

Западные ученые рассматривают историческое время линейно. Почему? В природе все циклично: день-ночь, то есть оборот Земли вокруг своей оси, составляют сутки, а оборот Земли вокруг солнца – год. Жизнь тела обязательно заканчивается смертью, то есть распадом целого на части. Все явления имеют свое начало и конец.

Представители каждой из цивилизаций были уверены, что их империя будет жить вечно. Но у каждой цивилизации, как явления истории, есть начало и есть конец. История человечества не может противоречить законам природы, только потому, что ее придумали ученые.

Начало главного истока Западной цивилизации обозначено во времени четко и все хорошо его знают – это распятие Христа. Оно и есть начало христианского летоисчисления. Выстраивание линейной связи Греко-римской цивилизации с Европейской – есть результат научного способа мышления.

Если принять за основу, что в истоках цивилизационной парадигмы Запада находятся христианские ценности, и вспомнить, что менталитет народов римской империи практически противоположен менталитету христианской Европы, то ни о какой преемственности речи не может быть. Западная цивилизация – есть новая цивилизация. И начало ее образования относится к периоду 8-9 веков христианской эры. То есть Западной цивилизации чуть более тысячу лет.

Понятие цивилизации определяется внутренними, стержневыми, сущностными, возобновляемыми, константными процессами, а не внешними изменчивыми обстоятельствами. Конечно, и никто не будет с этим спорить, что и солнце, и луна, и космическое излучение, и ядро Земли влияют на поведение человека. Но мы рассматриваем ограниченный круг исторических обстоятельств, который касается внутренних факторов развития общества. Наша задача – обратить внимание на первичное значение этих факторов, имея в виду при этом и Луну, и Солнце, и климат, и ландшафт…..

Научный способ мышления предполагает причинно-следственную зависимость относительно любого наблюдаемого явления. Если объектом исторической науки является Европейская цивилизация, то естественно (для научного менталитета), что она не могла возникнуть ниоткуда, из ничего.

А отводить главную роль христианству в становлении цивилизации, для серьезного ученого не только неприлично, но и обидно. Почему? Потому что надо признать тот факт, что достижения современной науки, да и само ее становление и развитие, происходило в католических университетах и монастырях. Для многих ученых такое утверждение звучит, мягко говоря, неправдоподобно, потому что в большинстве своем они воспитаны как атеисты и изучали историю по учебникам, в которых отношения науки и религии отражены как антагонистические. А это не так.

Вторая причина маниакальной привычки европейцев доказывать свою преемственность от Греко-римского мира заключается в том, что отгородить Древний мир Средиземномория от западной истории, значит подорвать идею превосходства западных народов над другими народами. Причем, интересно как за уши притянется линия, разделяющая «примитивный» Восток и «продвинутый» Запад,

Католическое христианство выпестовало науку, а наука дала западным народам превосходство в технологиях производства товаров. Превосходство в военной области, политике, экономике, науке естественным образом переросло в желание доказать изначальное превосходство западных народов над другими. Это естественное человеческое желание породило много научных теорий, которые объясняют превосходство Западных народов то формами черепа, то белой кожей, то особыми условиями жизни, то размерами мозга, то цветом глаз. Для нас важен не сам факт доказательности этих теорий, а тенденции, которые объясняют истину больше, чем сами теории.

Без доказательств преемственности Западной цивилизации от древних греков и римлян, любые доказательства преимуществ белой расы лишены смысла. Если факт преемственности не доказан, Западная цивилизация становится одной из многих, возможно, наиболее успешной, но последней по времени. Не более того.

Западному обывателю приятней ощущать свою исключительность, путь и мифическую, чем соглашаться с обыденностью. Их воспитали в атмосфере собственной исключительности, потому что так легче элите, то есть власти, проводить политику экспансии, имея поддержку «внутреннего пролетариата». Не будем забывать, что главным рычагом управления западного общества является общественное мнение, влияние и воздействие на которое есть одна из главных задач власти.

Куда же смотрит Западная церковь? Ведь эти трактовки превосходства – противоречат постулатам христианства? Все очень просто: руководители католической церкви молчат, потому такая позиция выгодна. Такая политика помогает церкви осуществлять экспансию своих идей по всему миру, заручившись поддержкой власти. Политика проста: любой варвар, который примет католичество, становится равным европейцу. То есть получает такие же возможности, какие есть у европейца. Пользуйтесь, если сможете.

Есть еще один аргумент, который, якобы, говорит в пользу преемственности. Если Римская империя располагалась на территории современной Западной Европы, значит, это свидетельствует, что ее народы автоматически становятся преемниками Римской империи. Но это не так.

Вряд ли американцы связывают свое происхождение с историей индейцев, хотя и живут на их территории. История аборигенов Австралии не является историей английских поселенцев. Российская империя не ведет свою родословную от древних азиатских культур, хотя эти территории были включены в состав империи. Палестинцы, хотя и семиты, открещиваются от родства с евреями. Египтяне ближе по менталитету к арабам, чем к древним предкам, пострившим пирамиды.

Есть еще одно распространенное мнение, естественно, на Западе, что всемирная история человечества выбрала своим вектором Западную Европу и что всемирная история – это история Запада. Зерна истины вынимают из того парадокса, что другие цивилизации – это неудачные попытки и тупиковые вектора развития человечества?

Если бы инопланетяне прилетели на Землю в 10 веке, они бы отнесли Европу на затворки человеческой цивилизации. Цивилизационный центр был бы отмечен в Китае, Индии или в Константинополе. Однако если бы инопланетяне прилетели на Землю в 19 веке, они бы, безусловно, перенесли центр развития человеческой цивилизации в Западную Европу.

Нетрудно заметить, что фундаментальные исследования истории Европы были сделаны западными учеными. Исследования европейцев, посвященные другим мировым цивилизациям, опять же прямо или косвенно отдают должное достижениям древних народов, но не больше. Сравнение ценностей и достижений современности трактуются в пользу превосходства современного западного общества. Это так называемый и известный феномен западноевропейского центризма.

Но если заглянуть в историю, то можно увидеть центризм Китайской империи. Далеко до христианской эры Египет находился в условиях, когда его жрецы имели полное право говорить о превосходстве своих народов, окруженных варварами и дикими племенами.

Такая позиция мне напоминает здоровяка, который чувствует свое превосходство над больным. Так богатый человек считает себя успешней бедного. Так живой ощущает превосходство над мертвым.

Однако естественное состояние превосходства скорее относится к биологическим характеристикам человека. Человек агрессивен, потому что слаб и подвержен страхам. Изменить законы природы он не может.

Гордиться тем, что человек способен уничтожить все живое на земле, включая себя, сопоставимо с идиотизмом.

Поэтому упорство, с которым европейцы доказывают свое превосходство, характеризует их скорее как биологических существ, испытывающих страх перед будущим, нежели как представителей «высшей» цивилизации, отдающих отчет о своих корнях, целях и своем месте в истории человечества.

Почему Греко-римская цивилизация
была поглощена варварами?

«Всякая власть развращает, но абсолютная
власть развращает абсолютно».
Лорд Эктон

 

Западная цивилизация возникла из хаоса «темных» веков. «Хаос» был упорядочен христианской церковью, которая в последующем встала во главе «нового порядка», но не смогла его удержать, потому что породила науку и буржуазию и тем самым выпустила джина, который возвел фундамент новой (капиталистической) цивилизации.

Предыстория Запада – это история возникновения и распространения христианской веры и событий, связанных с ее расколом и становлением различных ветвей и учений христианства. Имеется в виду не только православие и католицизм, но и арианство, грегорианство, несторианство, альбигонизм, кальвинизм, англиканство и прочие ветви этого учения.

Как можно «сводить» (или выводить) историю возникновения Западной цивилизации к истории Древней Греции и античного Рима, зная, что элита Римской империи пять веков пыталась целенаправленно искоренять, (истреблять, подвергать гонениям, выкорчевывать…) не только идеи христианства, но и физических носителей идей!?

Нетерпимость римской элиты к христианам вытекает из противоположности мироощущений. Аналогию подобной «идейной» нетерпимости можно наблюдать в разные времена, но наиболее сильно она проявилась в противостоянии фашизма и коммунизма в 20 веке. Идеология коммунизма формировалась на идеях интернационализма (глобализма, равенства), а идеология фашизма базировалась на идеях нацизма (исключительности).

«Разнузданный», погрязший в грехах римлянин не мог ужиться с благочестивым христианином, сначала презирая последнего, а потом ненавидя и истребляя чуждое учение и его представителей.

Фашист не мог терпеть коммуниста, считая его идеи проявлением слабости, а свои – подтверждением исключительности. Антагонизм очевиден не только на уровне идей, но и поступков.

Так почему же эта простая логика «не замечается» европейцами, когда речь идет о преемственности!?

Идеи христианства победили не только потому, что они верны, а благодаря «слабости» римской элиты. Причем, «слабость» идей римской империи проявилась в связи с «потерей корней» и неспособностью дать ответ изменившимися обстоятельствами (новыми вызовами). То, что успешно «работало» и давало преимущества римскому обществу в начале, и в расцвете своего могущества, стало «слабостью» в конце существования. Элита «отошла» от древних традиций, поэтому и простой люд в них уже не верил.

Западноримская империя была «оккупирована» восточными варварами примерно к концу шестого века нашей эры. «Оккупирована», потому что представляла собой не организованную государственную структуру, сильную и богатую как раньше, а часть территорий, когда-то великой империи, на которых жили люди, утратившие не только пассионарность (энергию), но и идентичность (цивилизационную парадигму) со своими предками. Прошлая цивилизация отмирала, а новая еще не родилась.

Государственные структуры Рима превратились в «миражи», то есть в формы, лишенные былого содержания. Пройдет несколько веков и великие достижения в области архитектуры, военного искусства, живописи, культуры, медицины, управления будут забыты.

Так было в Египте, Китае и Индии. Примером таких «миражей» являются пирамиды Древнего Египта, отражающие сущностную основу государственного устройства и менталитета древнего народа, ничего общего не имеющего ни с менталитетом, ни с государственным устройством современного Египта. Такими «миражами», отражающими древнее величие и достижения, являются ирригационные сооружения Междуречья и Древнего Китая, Тадж-Махал, пирамиды Латинской Америки.

Конечно, куда приятней и полезней опираться на представления, что современная Западная цивилизация возникла на развалинах Великого Рима, и вести свою историю от Древней Греции, а не из хаоса «темных» веков. Но этот вывод только декларация, где желаемое выдается за действительное.

Преемственности не было: в Европе произошло полное забвение не только политеистических культов, но и искусства, науки и всего того, что потом, уже в новое время открывали для себя и всего мира ученые Запада в период Ренессанса и позже.

Более того, само христианство сделало все, для того чтобы паства «забыла» менталитет римлян, как противоречащий идеям христианства: уничтожала рукописи, уничтожала «не христиан», боролась огнем и мечом против свободы духа и тела.

Если вспомнить Д. Тойнби, то можно сказать, что христианский ответ на вызов варваризации был настолько эффективен, что породил новое качество и способы решения проблем, то есть породил новую эффективную цивилизационную парадигму.

Церковь и ее форпосты – монастыри − были единственной управляемой из одного центра силой, которая упорядочивала хаос и придавала смысл происходящим событиям. Но христианская церковь, особенно ее католическое ответвление, сделала все, чтобы забыть еретический дух греческих и римских философов. Католическая церковь методически уничтожала рукописи древнего мира. Всякое упоминание о величии ума древних грешников было чуждо церкви. И сохранение наследия древних греков, римлян, палестинцев, евреев, египтян происходило скорее вопреки общехристианской традиции уничтожать греховное наследство, чем благодаря христианской практике сохранять чуждые ей идеи.

Современный католик, прочитав эти строки, искренне возмутится: ведь именно церковь сохранила старинные рукописи, трактаты, чертежи и прочее наследие древних. Конечно, то, что сохранилось от древних, находилось в недрах церкви. И это неудивительно: церковь в средние века имела абсолютную власть и даже короновала королей. В ее недрах были самые образованные и мудрые люди того времени. От их воли и разума зависело то, что останется от прошлого, а что будет уничтожено.

Так вот то, что было уничтожено несравнимо с тем, что было сохранено. А то, что было сохранено, сохранилось вопреки воле церковных иерархов, а только благодаря любопытству, смелости и риску некоторых представителей церкви разных эпох. Если говорить о том, что сохранилось от древнего мира, то следует сравнить его с тем, что было уничтожено и потеряно. Веками католическая церковь уничтожала все, что касается упоминания о демократии, римского права, свободы, представлений и опыта в наслаждениях тела и ума.

Представьте себе статуи Аполлона, Афродиты, Зевса, барельефы вольных сцен из мистерий Древней Греции, или даже статуи, которые заполняли Рим в свое время в Париже или Лондоне в средние века. Вот также как нельзя это представить, нельзя серьезно относиться к идее преемственности Запада от Древней Греции и Рима.

В Греции и Риме все было противоположно тому, что мы знаем о Западной Европе эпохи средневековья. В Западной Европе не было свободы, везде существовала абсолютная власть, римского права не было даже в проекте, образование находилось в полной зависимости от церкви, уничтожалось все, что противоречило догматам католической церкви, церковь имела такую власть над людьми, какую не имела ни одна империя, ни в Средиземномории, ни на Востоке.

Если говорить о цивилизационной парадигме, то римляне в большинстве своем ориентировались на принадлежность к Риму, величие и силу его, гордились славой предков и возносили любого, кто укреплял империю, порядок и право. Это давало людям силу, свободу, надежность, солидарность, осмысленность существования.

Распространено мнение, особенно в среде приверженцев социалистических идей, что христианская религия возникла как протест против «бесправия» римского порядка, как своеобразная реакция на силу, которая подавляла все окружающее и физически уничтожала всех, кто ей сопротивлялся. Бесчисленные попытки сопротивления Риму не приносили результата. Воодушевление от временных успехов сменялось долговременной депрессий от неизбежного поражения.

Возможно, это мнение имеет право на существование, но представляется поверхностным, схематичным и не отражающим суть происходящих тогда духовных устремлений. Монотеизм, представленный иудаизмом, проникал глубже в суть явлений, отражал глубинные процессы духовного поиска. Проще говоря, иудаизм, изложенный христианскими апостолами, давал простые ответы на сложные вопросы, расширяя сознание от состояния страдания безнадежного настоящего до радостной надежды на вечную жизнь после смерти.

Люди, которые решили распространить иудаизм среди других народов мира, бросили своего рода вызов цивилизационной основе римской империи. И победили. Развал римской империи (а точнее – разложение) произошел тогда, когда цивилизационная парадигма римского государства была размыта в котле народов и растворилась в хаосе варварских волн. Проще говоря, Рим пал, потому что народ и элита растеряла свои ценности, утратила высокий смысл существования в бессмысленных пороках, стал безвольной и легкой добычей северо-восточных варваров, которые, кстати, уже были в основном христианами.

Таким образом, христианская церковь является социальным институтом, противоположным по идейной (сущностным) направленности древнегреческой и древнеримской ментальности. Многочисленные факты преследования и уничтожения христиан в период с 1 по 5 века христианской эры и преследования и уничтожения всего, что напоминало не только о достижениях Рима и Греции, но самого духа и мысли этих народов в период христианского господства, начиная с темных веков и по 15 век нашей эры, являются неоспоримыми доказательствами противоположности Греко-римской и христианской ментальности.

Христианские идеи подорвали основы цивилизационной парадигмы Римской империи. Они же, не без помощи силы, завоевали души варваров, которые в последующем выработали новую цивилизационную парадигму, которая лежит в основе стремительного научно-технического прогресса Запада.

Роль Византии
в становлении Западной цивилизации.

«Когда одни творили историю,

другие ее переписывали».

Глеб Норманн

 

Противостояние Запада и Востока – продукт новейших умственных упражнений западных историков и политиков. Скорее всего, такой подход зародился в период борьбы православия и католицизма. Византийская империя противостояла натиску западных и восточных варваров в течение тысячелетия и пала в 15 веке, как и Западно-римская империя под тяжестью собственных слабостей и противоречий.

Запад открещивается от родства с Византией и подчеркивает преемственность от Рима не только вопреки историческим фактам, но и вопреки здравому смыслу. Византийская империя есть продолжение Римской империи. И если не было византийского влияния на Запад, тогда тем более нет оснований говорить о наследовании Западом Греко-римских ценностей. Доказывать преемственность части империи и отрицать влияния всей империи все равно, что сказать, что верхнюю часть мамы, меня родившей, я признаю как родную, а нижнюю часть мамы – не признаю как родную, потому что мне она не нравится. Бог им судья.

В 968 году папский епископ некто Лиутпранда, возглавлял сложную дипломатическую миссию в Константинополе. Процитируем его возбужденные воспоминания, когда во время беседы возникло слово «римлянин» и император Никифор резко прореагировал на него.

«Никифор отказался предоставить мне слово для ответа и добавил оскорбительно: «Вы не римляне, вы лангобарды!» Он хотел продолжить и сделал мне знак, что бы я молчал, но я вышел из себя и выступил с речью. «Общеизвестным историческим фактом, − заявил я, − является то, что Ромул, по имени которого названы римляне, был братоубийцей и сыном блудницы, рожденным, я думаю, вне брака и что он основал Рим для несостоятельных должников, беглых рабов, убийц и нарушителей других основных законов. Он дал прибежище этим преступникам, собранным вместе, и назвал их римлянами. Эта утонченная аристократия, от которой происходят ваши императоры….Но мы – под «нами» я имею в виду лангобардов, саксов, французов, лотаригцев, баварцев, швабов, бургундов – мы презираем римлян до такой степени, что когда выходим из себя в общении со своими врагами, то самое сильное, что мы можем сказать им, это одно только слово – «римлянин!». На нашем языке одно это дурное прозвание охватывает всю глубину подлости, трусости, жадности, упадочничества, лживости и всех прочих грехов».

Так современник, представитель западной элиты, епископ, католик относился к слову «римлянин». Очевидно, что в те далекие времена преемственность и родство с Римом воспринималось западными европейцами как оскорбление.

Если рассматривать историю Европы под призмой борьбы Запада и Востока, искажения не только неизбежны, но и необходимы. Почему необходимы? Потому что выгодны. А так как принцип выгоды является одним из важнейших составляющих цивилизационной парадигмы западных народов, искажения истории есть прямое следствие рационального отношения к «делу».

Если вспомнить, что история человечества, а тем более история Европы, на три четверти написана западными историками, исходя из политической конъюнктуры, становится совершенно очевидным рукотворное ваяние истории. Наверное, такой подход оправдан самой сутью человеческих отношений, основной мотив которых основан на выживании, а значит, на получении преимуществ в настоящем посредством использования искаженных фактов прошлого.

Ну, не будет немецкий (английский, американский, французский… и русский тоже) ученый подчеркивать негативные стороны своих предков, такие как предательство, жестокость, коварство, дикость, воровство, разбой и прочие «прелести» реальной истории. Нет, он будет «оправдывать» недостатки необходимостью выживания или ответной реакцией на действия вероломных противников. По-человечески это понятно, а политически это «оправдание» есть необходимость, диктуемая выгодой.

Если Иордан написал (даже если он этого не писал, а его кто-то «поправил» через несколько сот лет), что готы пришли с острова Сканзы, нет оснований делать вывод, что готы – это германские племена. Хотя бы потому, что остров «Сканза», по его же словам, является прародительницей бесчисленных народов и племен, а полуостров Скандинавия был «полупустой» северной территорией.

Почему такой вывод был сделан немецкими историками? Ведь Иордан, мог, но ни разу не сказал прямо, что готы − германцы? Почему такой вывод делают современные историки? Потому что современным германцам (французам, испанцам, итальянцам) «выгодно», чтобы основателями их благородных родов были не предки каких-то славян, а предки благородных варваров-германцев.

В историческом споре неоспоримые преимущества имеет тот автор, кто первым нашел исторические документы. Документы можно «потерять», можно «изменить», можно изменить только часть, а другую часть «потерять». Так вот и теряли, изменяли, правили. Ради выгоды люди шли на смерть! А тут – «почирикать» на бумаге. Только и всего!

Однако вернемся к роли Византии в истории Европы.

Выделение Греции и Рима как Западных народов, а сирийцев, евреев, египтян, финикийцев, персов как восточных народов искусственно, конъюнктурно и скорее всего проистекает от желания доказать особенность и превосходство западных народов относительно восточных. Такие попытки предпринимались не раз и не только на страницах научных книг, а буквально: путем физического уничтожения «второсортных» народов, типа евреев, славян, арабов.

Если мне память не изменяет, самые значительные массовые убийства «второсортных» народов происходили в Европе в двадцатом веке под аккомпанемент речей Гитлера о превосходстве и исключительности западных народов.

На самом деле в эпоху до рождения Христа и после него греки и римляне жили по всему периметру Средиземноморья. Так же, как финикийцы, евреи, египтяне, сирийцы. Свобода передвижения и торговля ни чем не ограничивались, кроме как средствами передвижения и риском ограбления. Если существовал Великий шелковый путь, значит, были правила и законы, позволявшие минимизировать риски передвижения и торговли на таких значительных расстояниях, населенных столь разными народами.

С течением времени римляне завоевали греков и все их колонии точно так же, как и другие народы Средиземноморья. Легионы римской армии состояли из представителей всех завоеванных народов. Западные провинции управлялись точно так же, как и восточные, сохраняя на их территории свойственные покоренным народам порядки, традиции и законы. Например, в Греции, в Израиле, в Испании, в Египте, в Дакии.

Однако когда центр империи переместился в Константинополь, и политическое и военное влияние центра на провинции ослабло, стали происходить процессы, несвойственные для Древнего мира Средиземноморья: столкновение вселенских церквей. Христианский мир бродил как молодое вино, а в аравийской пустыне созревало новое религиозное течение – ислам. Когда христианство раскололось на несколько враждующих направлений, а влияние ислама стремительно распространялось по миру, тогда свобода передвижения народов Средиземноморья стала существенно ограничиваться. Препятствием передвижения становится граница, где происходит борьба между вселенскими церквями.

К периоду темных веков восточные варвары прочно обосновались на западных территориях Римской империи. Причины военных неудач следует искать не в отсутствии талантливых полководцев или в слабости центральной власти, а в изменении цивилизационной парадигмы или утрате ее энергетической составляющей. Старые традиции Рима перестали быть движущей силой рядовых масс, а зарождающиеся христианские традиции еще не проникли в души настолько, чтобы стать движущей силой политики и военного дела.

И только деятельность христианской церкви следует признать успешной. Благодаря сознательному плану и пассионарности своих представителей, заручившись политической поддержкой Византии, христианская церковь успешно завоевывает души европейских варваров. Со временем, количество этих крещеных душ станет главным фактором влияния церкви на власть и политического господства.

Одновременно с экспансией христианства на западные варварские народы и подчинением элиты этих народов воле церкви, естественным образом возникает желание отделиться от политического центра в Византии. Что и произошло. Канонические разногласия являются лишь поводом к расколу церкви на православие и католицизм. Главные причины следует искать в естественном желании элиты Запада проводить самостоятельную политику и стать полноправными хозяевами огромной территории.

Исторически сложилось так, что к моменту раскола христианской церкви совпали несколько условий, позволивших принять это «естественное» решение.

Во-первых, к тому времени (6-8 века) Византия утратила военную и политическую мощь своего прежнего влияния.

Во-вторых, оставшаяся мощь Византии все больше сковывалась нарождающимся влиянием приверженцев магометанской веры, то есть на Востоке.

В-третьих, на Западе стали появляться новые королевства, то есть проявляется очевидная тенденция к объединению и упорядочению жизни.

В-четвертых, христианская церковь доказала свое объединяющее начало в стремлении западных народов упорядочить вакханалию «темных» веков. То есть, центр далеко, и он слаб, а «новые» хозяева жизни рядом и нуждаются в помощи.

Налицо эволюционная составляющая истории: низы хотят перемен, а верхи их желают. Не хватает объединяющего начала для единства и появления государства. Этим началом и стала католическая церковь.

Есть еще один интересный тезис, который отражает скрытые причины отделения Западной Европы от Греко-римской Византии. Этот тезис можно сформулировать так: византийский путь развития, смешавший как в котле и стремившийся совместить несовместимое − объединить в целое старые традиции Рима и новые христианские, − погряз во внутренних противоречиях, как обоз в болоте.

Цивилизационная парадигма древнего Рима, повторюсь, противоположна христианскому мироощущению. И просто говоря, попытки скрестить коня и черепаху были обречены на неудачу.

Внутренний пролетариат Византии все больше не доверял правящей элите, которая все чаще и чаще вынуждена прибегать к помощи внешнего пролетариата, состоящего из талантливых и многочисленных варваров. Классический случай разрушения империй по терминологии Тойнби. К десятому веку установилось универсальное государство, которое мнило себя вечным, но судьба которого была предрешена внутренними противоречиями, на которые мы указали выше.

Разрыв церкви предопределил «закрытие» римской цивилизации для европейских варваров. Католическая церковь получила абсолютную власть над паствой, включая правящую элиту Европы. Цивилизационные достижения Греции и Рима канули в историческую бездну. Все было «забыто», заброшено, стерто из народной памяти. Такова была политика католицизма.

Положительное влияние варваризации Римской империи на становление новой цивилизации не следует преувеличивать. Главная историческая роль варваров заключается в том, что они выпотрошили почти уже разложившийся организм Римской империи, и расчистили дорогу для создания нового мировоззрения и идеологии. Не случайно Д.Тойнби сравнивает победу варваров над Римом с победой стервятников над трупом.

В период хаоса «темных веков» от древнеримских представлений о мире и о себе было покончено. Единственной идеологией, одержавшей победу в Европе, стало христианство. Представители других культов и религий были или уничтожены, или перешли в ряды христиан. Но для нашего анализа имеет значение сам факт победы христианской идеологии на пространствах Европы и приобщение северных и восточных варваров к этой идеологии в течение «темных» веков.

Однако православие имеет другую более печальную историю своего развития. После падения Византии единственная страна, свободная от иноземного владычества, но постоянно испытывающая внешние военные вторжения, осталась Россия. Все остальные страны, главной религией которых было православие, были покорены, завоеваны мусульманской Оттоманской империей, или приобщены к католической церкви. Попытки навязать католичество на Руси происходили постоянно, но особого успеха не имели.

В заключение сделаем лирическое отступление и отметим, что (мироощущение) дух Древнего Рима переместился в Византию. А после тысячелетнего перемешивания его (духа) с христианскими идеями и после гибели Византии этот странный, противоречивый, несовместимый, и не сочетаемый между собой коктейль из христианских идей и разнузданности плотских удовольствий, внутренней свободы и внешней покорности, римского коварства и христианской преданности, варварских обычаев и римского права, переместился в Российскую империю и превратился − в загадочную русскую душу.

Истоки загадок русской души находятся в противоречиях цивилизационных парадигм древнего Рима и христианской ментальности. Российские подданные приобрели цивилизационные рычаги в виде просвещения, идеологии христианской церкви и принципов византийской государственности, при помощи которых завоевали большие территории на Западе и Востоке. Однако в Российскую империю перешли и все минусы «второго» Рима: например, междуусобные раздоры, власть василевска (царя) и почтение перед его слугами (чиновничество), созерцательность и желание решить все проблемы быстро и разом (мечом).

Одной из главных причин развала Византии стали противоречия между классическими традициями Рима и противоречащими им христианскими принципами миропонимания. То есть противоречие между цивилизационной парадигмой классического (политеистического) Рима и находящейся в стадии становления цивилизационной (монотеистической) парадигмой христианского мира.

После «темных» веков в Западной Европе несовпадения представлений и ощущений с представителями Византийской империи стали традицией и основой для подозрений, страхов и войн. К сожалению, эту традицию переняла и Российская империя и Западное сообщество. Противостояние двух цивилизационных парадигм продолжается.

Фактически, начиная с 15 века, Европа заново открывала для себя Древний Мир Средиземноморья. И то малое, что было сохранено в лоне церкви, дало такой мощный толчок развитию науки, искусства и образования в Европе, что приходится изумляться от мысли: а что было бы, если бы была сохранена даже половина от наследия Древних народов Средиземноморья!?

Из древнего мира Средиземноморья Западное сообщество взяло форму государственного устройства: выборность, римское право, парламентаризм, судопроизводство, наемную армию, образовательные и другие государственные структуры. То есть из древнего мира была взята форма, которая заполнилась новым, отличным от всего, что было на Земле до этого, содержанием.

Отличие православия от католицизма.

«Когда средства подменяют цель,

идеи превращаются в идеологию».

Глеб Норманн

 

Католицизм оформился как альтернатива византийскому влиянию на Западную Европу. Католическая вера стала связующим элементом, объединяющим народы Западной Европы. Вся последующая история убедительно доказывает, что отделение католицизма от православия имело под собой политические причины. После отделения католицизма православие перестало играть ведущую политическую роль в Западной Европе.

Падение Константинополя и завоевание Оттоманской империей православных народов Европы предопределили перемещение центра православия в Россию. Политика Российской империи не во всем, но во многом определялась не только государственными интересами, но и интересами и защитой православия на Балканах.

Религиозный фактор, который определял взаимоотношения православия и католицизма, православия и ислама стал решающим фактором политики. Когда агрессивная экспансия католицизма и ислама на православные страны ставила проблему веры в один ряд с физическим и этническим выживанием православных народов, тогда во многом религиозный фактор становился определяющим и в политике России.

Есть ли сущностное отличие православия от католицизма? Наверное, богословы и с той, и с другой стороны найдут и убедительно покажут, что эти различия существуют. Будут упомянуты различия в проведении таинств, роль папы римского, как представителя Бога на земле, целомудренность девы Марии, значение святого духа, функции церкви, отношение церкви и государства и многое другое. Наверное, эти отличия существенны для доказательства обладания истиной при истолковании святого писания, но они не существенны для веры, как состояния души человека.

Простой верующий, а в прошлом часто вообще неграмотный человек верил в Христа по православному или по католическому вероучению не потому, что сознательно принимал то или иное толкование как истинное, а потому, что с молоком матери и на примере окружающих людей впитывал в себя традиции народа и церкви, которые помогали ему выживать и в основании которых были православные или, наоборот, католические догмы.

Поэтому, даже коммунист, в критических ситуациях вел себя как православный человек. А поведение фашиста во многом обусловливалось католическими и протестантскими традициями. Это не означает, что фашизм и католицизм как мироощущение – близнецы братья. Нет!

Но это означает, что фашизм, как и коммунизм, имеет свои корни в канонах католицизма и протестантизма. Можно формально отрицать Бога, но отрицать традиции, на которых ты воспитан, человек не может. Подобное притягивает и рождает подобное.

Церковные обряды, различия в исполнении таинств, присутствие или отсутствие некоторых символов веры, различия в толковании священного писания, одежда, языковые отличия и многие другие процессуальные и формальные различия не относятся к сущностным, потому что религиозная сущность по большому счету определяется конечной целью и средствами ее достижения.

По конечной цели – спасение души и попадание души после смерти тела в царствие небесное – католицизм ничем не отличается от православия. Но вот когда сравнение касается средств достижения цели – различия становятся принципиальными.

Католики, и особенно их главный «раб божий» − папа римский – всегда находились в центре европейской политики и использовали светские средства для достижения земных целей. Католические монастыри и епархии были сосредоточием земных благ: драгоценностей, денег, золота, произведений искусства, замков, плодородных земель. Епископы и кардиналы были самыми богатыми и влиятельными людьми в любом католическом государстве. Короли могли считать себя легитимными правителями только после того, как их благословит папа римский. Церковь занималась бизнесом наряду с купцами, финансистами и производителями товаров.

Православие также благословляло королей и царей на престолы, но их влияние было скорее данью традиции, чем реальной, то есть светской, политикой. Православные монастыри также обладали имуществом и не были бедными. Но в отличие от католических монастырей, богатство и политическое влияние никогда не было целью православия ни в Константинополе, ни в Москве. В истории всегда можно найти исключение из правил, но наш разговор идет о тенденциях, которые подчеркивают сущность.

Православие всегда дистанцировалась от государства и политики настолько, насколько это позволяла политическая обстановка. Православные священники сосредотачивались больше на служении и соблюдении традиций, чем на интригах и внешних выгодах от близости к царям. Трудно сказать – плохо это или хорошо, потому что дистанцирование церкви от светской власти зачастую приводило к государственному попустительству, тирании и в конечном итоге − к диктатуре коммунистического атеизма в 20 веке.

Католическая церковь всегда отличалась активностью и агрессивной внешней политикой. Это единственная христианская ветвь, которая непосредственно организовала несколько военных (крестовых) походов в Палестину с целью завоевания гроба господня. Нелепей идеи крестовых походов, которая прямо противоречит учению Христа, трудно отыскать в истории христианства. Загубить сотни тысяч невинных христианских и мусульманских душ, не говоря уж о варварах и евреях, сеять страх и ненависть, потакать разврату, болезням и стяжательству – что может быть ненавистнее истинному христианину!?

А если вспомнить крестовые походы на север Европы против славян!? Они знамениты тем, что огнем и мечом, была распространена католическая вера среди полабских славян и поляков. Принцип был прост, если славянин принимал католическую веру – оставался жить, если нет – его убивали. На германских землях еще сохранились чисто славянские названия местностей и даже городов. Некоторые «чисто немецкие» имена и фамилии происходят от славянских слов. Эти кровавые походы – есть реальная история католицизма. Папы римские довольно часто «тасовали» цели и средства в угоду светской выгоде, игнорируя заповеди Христа.

После великих географических открытий, когда влияние католицизма ослабло, а влияние буржуазии возросло, Запад пришел к компромиссу с Ватиканом: агрессия по искоренению зла была перенесена с внутренних земель на внешние обширные пространства, где еще в темноте незнания блуждали заблудшие души безбожных варваров.

Православие не развязало ни одной войны и никогда не организовывало крестовых военных походов за веру. Православие не менее успешно, чем католичество, как и подобает религии, словом божьим распространяло свое присутствие в душах безбожников, варваров или среди приверженцев других религий. Наверное, поэтому именно православие мирно уживалось и с буддизмом, и с исламом и с варварами, которые хотели верить в своих богов. Конечно, были и силовые варианты убеждения. Но сравниться с католицизмом в применении насилия как средства достижения цели, православие не может.

Католики и протестанты силой оружия завоевали земли Америки, уничтожая ее народы и все, что касается истории этих народов: памятники, письменность, обычаи и веру в иных богов. Взять хотя бы историю уничтожение индейцев Северной Америки или ацтеков в Центральной Америке.

Православие распространялось только силой слова и личного примера служителей божьих. И в этом как показало время и заключается сила церкви.

Наверное, поэтому структура католической церкви похожа на вертикальную государственную структуру власти. Слово папы римского – это все равно, что слово божье. Хотя все понимали, что папа римский такой же человек как все, со всеми присущими человеку страстями и радостями. Но в истории сохранилось много примеров падения в грех папы римского.

Отсюда и католический догмат, что без церкви спасти душу не получиться, и только через церковь можно попасть в царствие небесное.

В православии церковь является помощником верующему человеку. Наставником, если верующему необходимо это наставничество. Таинства, которые совершаются в церкви, являются традициями, проистекающими из христианской практики служения Богу. Однако, если человек лишен возможности ходить в церковь, а таковых прежде было очень много, служение Богу допускалось и через молитву, и через святого духа, и через праведные деяния.

Протестантизм, кстати, возник как раз как протест против главенства католической церкви над душой и телом прихожан. Протестанты боролись за реальную свободу личности. Не столько свободу от государства, сколько свободу от католической церкви.

Ну, а если вспомнить католическую инквизицию, которая искореняла зло посредством физических пыток, и сжигания тела на костре, сразу становится понятно отличие православных способов борьбы со злом от католических. Знаменитое выражение иезуитов – цель оправдывает средства − говорит о том, что высший эшелон католических священников сознательно нарушил гармонию между религиозной целью и средствами ее достижения.

Православие не только нельзя обвинить в этих грехах, но часто сами прихожане обвиняли православных служителей в пассивности, неинициативности, попустительстве злу и прочим бедам, которые окружают нас в повседневной жизни. Служение богу и помощь духовно страждущим – вот главная миссия православных священников, которая к счастью была сохранена временем и высшим руководством православной церкви.

Фактически католицизм посредством своей реальной политики отошел от заповедей Христа гораздо дальше, чем православие, у которого также найдутся в истории свои ошибки. Однако эти ошибки не так фундаментальны, как в католицизме.

Прошу понять меня правильно: я говорю не о католиках, верой и правдой служащих Христу и людям. Я говорю о верхушке католической церкви, которая на протяжении тысячелетия определяла политику и практику своих служителей именно так, а не иначе.

Представить, что под эгидой православия возникнет современная наука просто невозможно. Почему? Потому что наука – самое эффективное средство для достижения земных целей и предоставляет человеку искушение обратить свой взор с царствия небесного на достижение своего земного благополучия. Не наука противоречит вере, а те средства и способы достижения земных целей, которые наука предоставляет человеку, уводят его от главной цели к второстепенным, земным: потакание и служение страстям, к релятивистским ценностям.

Наука могла иметь поддержку, что и случилось в истории Европы, только в той среде, которая способствует достижению успеха в земной жизни. Не случайно поэтому и первые университеты, и научные лаборатории возникли при католицизме. Многие папы и кардиналы успешно находили средства для усиления власти над светскими институтами. Наука и искусство давали им в руки средства, с помощью которых они усиливали свою власть над людьми.

Агрессивный характер католицизма привел к тому, что постепенно католики огнем и мечом обратили в свою веру многих православных людей Европы. В средние века, не менее агрессивный ислам окончательно уничтожил Византию и завоевал православные народы на Балканах и в Греции. Российская империя стала единственным оплотом православного мира.

Последним страшным ударом для православия стала Октябрьская революция 1917 года, после которой большевики попытались искоренить православную веру на корню.

Церковь православная потеряла много: священников, прихожан, монастыри, церкви, имущество, религиозные святыни. Казалось, что возродиться православие уже не сможет. Но сила церкви определяется не внешними атрибутами, а внутренними качествами своих последователей. Религиозная составляющая и, если можно так сказать, качество веры есть главное отличие православия.

Попытки занять определяющее место в политике Запада и естественное поражение привели к тому, что католицизм стал социальным институтом, обслуживающим политику западных государств в области прав человека. Церковь все больше превращалась не в вершину духа, а в служанку, оправдывающую материальный успех и достижения.

Западные ценности все дальше уходят от христианских традиций и все больше превращаются в релятивистский шабаш. Права человека стали земным Богом для западной цивилизации. Иллюзии ума стали социалистической реальностью, а грехи – естественным выбором и правом свободного человека. Гомосексуализм, добровольная смерть, клонирование человека, полигамия, обжорство, тройные стандарты в морали, стали естественными и публичными зрелищами для миллионов зрителей ТВ и пользователей Интернета. Следующим актом по логике западного развития должно стать узаконивание растления детей.

Таким образом, православие проиграло католицизму в светских критериях успеха. И, слава Богу! Зато оно осталось церковью, верной заповедям Христовым. Католики нарушили старый завет Христа: Богу – Богово, кесарю – кесарево. Для христианства в целом православие есть спасительная соломинка, которая – и сегодня это очевидно − может спасти весь христианский мир. Сегодня, очевидно, что борьба за религиозное влияние светскими методами помогает дьяволу разжигать страсти и губить души.

Роль ислама
в становлении Западной цивилизации.

«В своем глазу бревна не замечает,

в чужом – соринку обнаружит вдруг».

 

Ислам является одной из мировых религий. Он возник на пятьсот лет позже христианства: в 7 веке христианской эры. Истоки ислама так же, как и христианства проистекают из иудаизма.

Слово ислам переводится как мир или как покорность богу. Мусульмане – это те люди, которые стали покорные Богу, имя которому Аллах. Коран является священной книгой мусульман, которая объясняет основные понятия ислама и правила поведения верующих в Аллаха людей. Ислам признает и христианство, и иудаизм, но считает, что только вера в Аллаха является истинным путем, а все остальные религии искажены и не отражают истинную веру в единого Бога.

В наши задачи не входит сравнивать религии и тем более говорить, чем одна религия хуже или лучше другой. Книга посвящена анализу истоков Западной цивилизации, поэтому об исламе мы будем говорить только в контексте его влияния на становление цивилизационной парадигмы Запада.

Точно так же, как католическое христианство повлияло на становление Западной цивилизации, ислам стал основой цивилизации, которую можно назвать как исламский мир. Ислам является одним из главных источников цивилизационной парадигмы, которая свойственна мусульманским народам.

Многие века Запад и исламский мир находятся в соприкосновении и существенным образом влияют друг на друга. Назвать соприкосновение этих цивилизаций мирным не поворачивается язык: между цивилизациями происходили и происходят постоянные войны и соперничество за сферы влияния. Самые значительные противостояния, которые приводили к военному столкновению, совершались во времена крестовых походов, при завоевании мусульманами Испании, в Балканских войнах.

Места современного противостояния известны даже школьнику – это Палестина, Ирак, Иран и Афганистан.

Крестовые походы, которые были инициированы католической церковью, в военном отношении имели кратковременные успехи и в конечном итоге потерпели полную неудачу: мусульманский мир значительно потеснил христианские народы, а к пятнадцатому веку полностью завоевал византийскую империю и юго-восточную часть Европы.

Примечательно, что Византия помогала католикам, но не принимала прямого участия в крестовых походах. Более того, Византийские императоры заключали договора с мусульманами, которые были направлены против агрессии крестоносцев, а крестоносцы постоянно грабили византийские поселения, а в 1204 году приступом взяли Константинополь и учинили в нем кровавую резню. Известное выражение знаменитого средневекового поэта Петрарки сегодня звучит чудовищно: «Турки – враги, но схизматики православные – хуже турок».

Завоевание Византии османами на католическом Западе не было воспринято как трагедия христианства. Но когда турки завоевали юго-восточную православную Европу, и угроза военного поражения стала реальностью, Западу удалось сплотиться и остановить турок у своих границ. Турки оккупировали православные страны на протяжении пятьсот лет и «взаимовыгодно» существовали рядом с Западными странами. В 19 веке, когда православные страны освобождались от турецкого владычества, парадоксально, но Запад помогал не братьям христианам, а Османской империи и оружием, и советниками, и политикой.

На просторах Испании борьба между исламом и католиками была долгой и упорной. В результате – победили христиане.

Распространенное мнение, что мусульманский мир способствовал культурному расцвету Запада, не выдерживает критики, поэтому мы не будем останавливаться на этом моменте исторических мифов. Скажем кратко: Запад взял от исламского мира то, что было выгодно на тот период исторического развития. Например, некоторые технологии выращивания продуктов, которые не были известны варварской Европе, некоторые технологии коневодства и породы лошадей, и многое другое, важное для выживания и приспособления.

Но главная роль исламского мира в становлении западной цивилизации заключалась в двух важнейших обстоятельствах. Первое обстоятельство, которое нельзя зафиксировать как исторический факт и которое больше относится к психологии, чем к истории, заключается в том, что, начиная с крестовых походов за гроб Господен, западные народы четко осознали свою непохожесть, специфичность и особенность. Главным отличием, объединяющим западные народы, стала принадлежность к католической вере и территория, отделяющая их от других народов, которые были чужие им по духу и вере. Именно с этого момента и зарождается западная парадигма и цивилизация в целом.

Второе судьбоносное обстоятельство, которое возникло при становлении исламского мира и существенно повлияло на становление западной цивилизации, заключается в том, что Османская империя сделала то, что не мог, но хотел сделать Запад, − военные победы над православными. Таким образом, исламский мир сделал «неоценимую услугу» католичеству – он (ислам) поработил все православные страны, кроме России.

Военная победа исламского мира над православием, то есть над Византийской империей, позволила католической церкви осознать себя как единственный центр христианского мира и в последующем упорствовать в этом мнении до конца двадцатого века.

Россия была далеко от Запада, и мало кто ее принимал всерьез в делах церковного влияния. А напрасно! Православие в России уже к 15 веку носило независимый характер. А когда пал Константинополь, патриархия России стала центром православного мира.

Итак, к 7 веку христианской эры практически все побережье Средиземного моря принадлежало Византийской (римской) империи. То есть народы Средиземноморья представляли из себя в основном христианское население или были под мощным влиянием христианской церкви. Пока еще единой. К 15 веку почти все народы Средиземноморья находились под сильной рукой мусульманских султанов, и только северная часть моря в основном побережье современной Италии и юг Франции принадлежали христианским правителям.

Такое соотношение сил давало преимущества католической вере стать духовным центром западной цивилизации. И если бы католическая верхушка папского двора не сползла на скользкую дорожку светской политики, а сосредоточилась на духовной составляющей паствы, как и положено церкви, история мира претерпела бы существенные изменения к лучшему.

Мирские заботы папского престола стали важнее служения Богу. То, что позволено Юпитеру, позволено и быку. Личный пример падения заразителен, когда он особенно порочен. Недовольство паствы не заставило себя долго ждать. Распространение лжехристианских учений от альбигойства до сатанизма наводнили Европу и естественным образом привели к протестантизму, как альтернативе дискредитировавшей себя католической церкви.

Роль протестантизма в становлении
цивилизационной парадигмы Запада.

«Церковь – есть связь.

Не только людей, но и времен.

Свободное толкование Библии

разрывает связь людей и времен».

Глеб Норманн

 

Протестантизм переводится с латинского языка, как «публично доказывающий», что свидетельствует о длительных спорах и дебатах в лоне католической церкви. Это значение постепенно ушло из смысла термина, а само слово протестантизм стал ассоциироваться с понятием протеста. Кто и против чего протестовал? Ведь протестовать против католицизма было опасно, потому что в то время на территории Европы свирепствовала инквизиция.

Тем не менее, в 16 веке от католической церкви отделилась значительная часть христиан, которые были не согласны с католической практикой и некоторыми догматами. Это время в истории Европы известно как Реформация. Часть католиков разочаровалась в церкви и политике паствы, направленной не на служение Богу, а на достижение власти и богатства в этом мире и провозгласила новые постулаты служения Богу.

Точно так же, как буржуазия боролась за свои права, отстаивая их в противостоянии с абсолютной властью, протестанты боролись против «сытых» и «хорошо устроившихся» католиков за иное видение христианских истин, не совпадающих с католическими традициями. Думается, что поддержка протестантами буржуазии и поддержка буржуазии протестантизма была не случайным совпадением в истории Европы. Протестантизм стал знаменем средних собственников за свои права.

Понятно, что протест некоторой части католиков против практики католической церкви возрастал постепенно, а точнее существовал всегда. Последней каплей в море возмущения стала продажа индульгенций: когда за покупку обыкновенной бумажки (векселя) провозглашалось прощение всех грехов человека ее купившего. Священник Лютер (отсюда – лютеранство), живший в Германии, стал первым священником, публично возмутившимся практикой католической веры, отошедшей, по его словам, от заповедей Христа.

После Лютера море возмущения перехлестнуло край терпения и породило множество христианских течений, которые отвергали главенство папы и саму католическую церковь. Как всегда это бывает в Европе, противоречие мнений вылилось в военное противостояние, в результате которого пролилось много крови, и было загублено много достойных людей.

В результате противостояния с католиками, протестантизм отвоевал право на независимое от папы существование и значительно изменил как саму практику служения Богу, так и право на толкование Священного писания.

Наибольшее распространение получили такие христианские направления, как лютеранство, кальвинизм, баптизм, англиканство, евангелисты, квакеры, пятидесятники, методисты, Армия спасения и другие. Сегодня существует более 20 000 протестантских общин.

Нет смысла углубляться в богословские разночтения, потому что наша задача заключается в том, чтобы понять роль реформаторов в становлении цивилизационной парадигмы Запада. Обозначим только существенные отличия протестантов от католиков и ответим на вопрос: закономерно ли появление этих реформаторов веры?

Практически все реформаторы настаивали на том, что спасение души, возможно, только благодаря личной вере. Это значит, что человек может спасти свою душу только благодаря личным усилиям, а церковь и священники в этом играют вторичную роль. А папа римский вообще не играет никакой роли в деле личного спасения. Это важно, потому что в отличие от протестантов у католиков без причащения и крещения в церкви не может быть спасения души.

Вторая особенность реформаторских течений заключается в том, что исключительным авторитетом у протестантов пользуется только Библия – как единственный источник священного писания. Ни церковь и не папа. Это значит, что мнение апостолов, святых и простых священников является их личным мнением, с которым человек может не соглашаться. А может и соглашаться.

Каноны католической веры подвергаются сомнению, потому что церковь, по мнению протестантских учителей, отошла от первоначального учения Христа. С целью изоляции верующих от церкви, которая погрязла в грехе, Библия переводится на национальные языки и распространяется среди верующих для самостоятельного изучения. Священству отводится второстепенная роль помощника и советника – пастора, отца.

У протестантов нет единой структуры. Их церкви и молельные дома – больше похожи на место, где собирается община и происходит совместное религиозное общение и где решаются многие вопросы, которые возникли у прихожан, как во время чтения библии, так и в целом по жизни. Так было в начале становления христианства, и протестанты называют это возвращением к истокам истины.

Однако по многим канонам, принятым на Вселенских Соборах, протестанты согласны с католиками и православными, поэтому считаются христианами. Это касается и крещения, и причастия, и венчания, и основных символов веры. Правда, разброс мнений и толкований Библии у протестантских общин настолько обширен, что упоминать их в рамках основной темы книги нет никакой возможности и необходимости.

Итак, Реформация совпадает по времени с борьбой буржуазии за свои права. И это не случайно! Как мы уже отмечали, абсолютная власть сдерживала развитие рыночных отношений и ограничивала возможности средних собственников развивать капиталы. Когда произвол абсолютизма происходит на фоне в лучшем случае безразличия церкви, а в худшем − сама католическая церковь является типичным примером абсолютизма, прихожане начинают разделять веру и священнослужителей.

Но самым главным фактором, который веками приводил к противостоянию власти и общества, является то, что абсолютная власть не гарантировала буржуазии сохранение капитала, то есть частной собственности на движимое и недвижимое имущество. Люди могли упорно работать годами, зарабатывать на жизнь и про запас на будущее, и потерять все нажитое непосильным трудом в течение одного дня.

Естественно, что католическая церковь, провозглашая равенство всех перед Богом, на практике была сторонницей абсолютной власти. Монастыри, епархии, да и сам папский престол обладали исключительным богатством, поэтому политика Ватикана была естественным продолжением политики светских властей и мало чем отличалась от интриг того же мадридского или парижского дворов. В Англии и других странах Европы простые горожане не раз и не два силой разоряли монастыри и убивали «зажравшихся», по их мнению, монахов и священников.

Не только среди простого народа, но и в среде священников зрело недовольство политикой Авиньона и Ватикана. Когда главное противоречие между зарождающейся буржуазией и сторонниками традиционной власти подошло к критическому пределу – а это случилось в 15 веке – избежать конфликтов было уже невозможно.

Поражает то, что масса католических священников поддержала новое христианское течение и возглавила идейное оформление протестантизма. Это говорит о том, что идейные противоречия внутри католицизма зрели сравнительно долго и де-факто протестантские идеи будоражили Европу несколько веков. То есть задолго до формального отделения от католической церкви. По мере того как крепла буржуазия, протестантские настроения находили благодатную почву и к 15 веку семена проросли в могучие всходы.

Известно, что политика – это продолжение экономики в иных формах. Если с начала средневековья монархи и короли зависели от Ватикана, то к 16 веку уже Ватикан искал поддержки у монархов. Религиозные войны Реформации подорвали влияние папы римского на светскую политику.

Протестантизм стал религиозным знаменем буржуазии, не только потому, что наиболее полно соответствовал менталитету мелких собственников, но и потому, что активно формировал этот менталитет. Если читатель хочет подробно познакомиться с качествами и свойствами цивилизационной парадигмы Запада, ему надо вначале узнать особенности протестантских учений.

Католическая вера заложила основы, а протестантизм в полной мере отразил сущность цивилизационной парадигмы западных народов.

Ранний капитализм, как особая форма общественных отношений, был пронизан религиозными представлениями. Протестантские учения толковали библию в пользу личной ответственности перед Богом. Священство церкви отвергалось, а во главу угла ставилось священство всех верующих. Индивидуализм как принцип отношений в обществе ставился во главу угла.

С развитием науки и техники атеистическое мировоззрение отвоевывало позиции как у католиков, так и у протестантов. Однако цивилизационная парадигма, заложенная католицизмом и продолженная протестантизмом, продолжала жить и в сердцах атеистов. Хотели они этого или нет.

Протестантские учения наиболее полно соответствовали менталитету буржуазии, потому что эти учения были удобны и в жизни, и в бизнесе, и на войне, и на отдыхе. Протестантизм, в отличие от католицизма, индивидуализировал веру. Он доходчиво объяснял людям, что спасти душу можно, не заходя в церковь и не отрываясь от прибыльного дела или работы. Это было удобно и понятно не только потому, что просто, но и потому что проповеди учителей отсылали человека к священному писанию, и каждый мог убедиться в истине христианской веры лично.

Современные протестанты сделали Бога – товарищем. Посадили его за свой стол и стали использовать как психотерапевта в сложных жизненных ситуациях. Рассуждения типа − «Бог взял грехи всего человечества на себя, поэтому, что бы я ни делал, я буду прощен и мне уготовано царствие небесное» − нередко можно встретить в их трудах. Причем демократическая игра в сотоварищей с Богом наполнена фантазиями, которые имеют единственную направленность, − оправдать жизненный выбор.

Нередко приходится слушать проповеди, в которых говорится буквально так: «Вчера за обедом во время молитвы я услышал голос, который тихо обращался ко мне и я сразу понял, что это голос Бога. Я его спросил, могу ли я, случайно узнав о банкротстве конкурента, скупить акции по дешевке и распродать концерн по частям. На что он ответил, что мир – суета сует и на все воля Божья. Я понял, что Бог намекает, что нет случайностей в этом мире. Если мне было дано узнать информацию, значит это сигнал действовать. Бог доверяет мне, поэтому мне было дано узнать первому».

Таких примеров, оправдывающих действия бизнесменов (политиков, военных, врачей….), которые ведут к моральному падению, очень много. Протестанты придумали простой и эффективный способ, полностью оправдывающий любые действия, которые ведут к выгоде и личной пользе. Звучит он так – Бог любит успешных. Неуспешные – грешники. Стремитесь – и вам воздастся. Трудитесь – и вам воздастся. Не ропщите – и вам воздастся. Терпите – и вам воздастся. И так далее.

Протестантское христианство незаметно свернуло на столбовую дорогу, которая ведет к раю не на небесах, а на земле. На одном из перекрестков истории, наука также свернула на эту дорогу. И такому искушению перспективы земного могущества человек западного общества не мог противопоставить ничего.

К 18 веку цивилизационная парадигма Запада окончательно овладела умами и душами большинства населения. А в 20 веке на ее основе вышло в мировые лидеры государство, которое было избавлено от тысячелетнего «маразма» европейских грехов и которое законодательно закрепило ментальность парадигмы в государственных законах. Это государство известно под названием Соединенные Штаты Америки.

Начиная с середины двадцатого столетия, когда по планете начало стремительно распространяться телевидение, кино, а впоследствии и Интернет, американская мечта и американский образ жизни, стали ведущей доминантой в головах миллионов людей на планете. Америкой восхищались, ей подражали, ей завидовали. Американская мечта постепенно превратилась в идеологическое оружие, с помощью которого западное меньшинство, для которого мечта стала реальностью, колонизировали ресурсы остального мира.

Советский Союз, напомню, представлял собой такую же идеологическую химеру западной цивилизации, как и американская мечта, в ходе реализации которой были обмануты миллиарды людей. В СССР коммунисты так же, как и американцы, хотели построить рай на земле. Не случайно идеи коммунизма так похожи на христианские идеи о равенстве, братстве и справедливости.

К концу двадцатого века, когда коммунистическая химера привела к распаду Советского Союза, американская мечта вдруг предстала перед человечеством в совершенно ином, чудовищном для большинства человечества виде – в виде все поглощающего монстра демократии и прав человека.

Кто не соглашался с монстром, того наказывали санкциями, изоляцией и прямой военной агрессией. Тех, кто соглашался, − принимали в клуб демократов, плата за вход в который была потеря суверенитета. Многие государства должны были голосовать и вести себя по правилам, придуманными западным странами. В противном случае – снова санкции, изоляция и военное вмешательство. Круг замкнулся.

Большинство людей забыли, что начало этого круга было положено христианством, осуждающим богоизбранность любого народа и возвысившем цели жизни человека до горных высот не земного мира. А когда католицизм отделился от православия, материальные искушения постепенно стали преобладать над духовным трудом. В протестантизме индивидуальное толкование веры приобрело окончательный вид личного средства, оправдывающего «земное счастье» или несчастье.

Наука своим идолом сделала доказательство и возвела гордыню человеческую до атеистического маразма, превратив веру во все поглощающий мотив потребления, удовлетворения и материальной наживы.

Идеи национального превосходства и построения царства Божьего на земле стали злободневными в период становления западной цивилизации. В двадцатом веке эти идеи масштабно реализовались в античеловеческой практике фашизма и коммунизма. И ныне ярые сторонники западной демократии убеждены в истинности своих идей до такой степени, что оправдывают любые средства, лишь бы расширить влияние западной цивилизации: войны, экономическое давление, эмбарго, ложь, «цветные» революции. И вот уже Души соприкасаются с черной бездной, а тело удовлетворяет свои потребности над пропастью во лжи.

4. История великой мистификации.

Почему Готы «стали проблемой»?

«Рукописи иногда не горят потому,

что их иногда переписывают».

Глеб Норманн

 

Одна из самых удивительных мистификаций в истории Европы − это история народов, которые в минувшем времени обрели название Готы. Мы подробно остановимся на этой мистификации, потому что она служит принципиальным и ярчайшим примером, как «одни народы делали историю, а другие ее переписывали». На наш взгляд, история Готов, отраженная в исследованиях западных историков, является прекрасной иллюстрацией того, что «история – это политика, обращенная из прошлого в настоящее».

Этот принципиальный и значительный период европейской истории, зацементированный в школьных учебниках, как бесспорная истина, полон противоречий, умолчаний, искажений, недомолвок, взаимоисключающих утверждений настолько откровенно и явно, что возникает ощущение, что такая история Готов написана намерено. Не случайно существует понятие «готского вопроса» или «готской проблемы».

Нам интересна «готская проблема» еще с одной стороны: ее интерпретация историками Запада в полной мере отражает особенности европейской цивилизационной парадигмы. А именно: самым выпуклым свойством цивилизационной парадигмы западных народов является принцип, который сопоставим с инстинктом, что истинность чего бы то ни было, определяется полезностью и выгодой. Этот принцип, усиленный веками борьбы и выживания, имеет критерий, по которому судят о степени истинности того или иного поступка, мысли, деяния, творения − это прибыль.

Очевидно, что при наложении этого принципа на исторические исследования истина, как мотив исследования, будет находиться на задворках мозговой и нравственной активности.

А сейчас перенесемся в эпоху, которая своеобразным образом определяется как «до нашей эры». Хотя справедливей ее называть до рождества Христова. «Наша эра» − это христианское времяисчисление, которое безоговорочно принято всем научным миром как нечто само собой разумеющееся. Этот факт еще раз подчеркивает, что современная наука вышла из лона христианства.

Когда Христос вознесся в царствие небесное, на земле остались грешные и многочисленные предки славянских народов, которых древние авторы называли по разному: скифы, кимры, ваны, сарматы, вандалы, аланы, венеды, асы, даки, анты, гунны, славены, скловены, геты, языги, готы… И было множество других названий потомков славян.

Причем, множественное название одних и тех же народов − естественное состояние исторических «дел»: немногочисленные греки подразделялись на афинян, спартанцев, фиванцев, и т.д. и это никому не помешало объединить их в единый греческий этнос. Китайцы имели более сотни племен и народностей….. Индийцы – тоже. Объединяющим началом служил язык и образ жизни (культура), а отличительными признаками были территории проживания и родовые союзы.

Почему славянские народности имели так много названий? Имеется несколько причин, но главные из них три: во-первых, предков славянских народностей было очень много, во-вторых, потому что на разнообразных языках многочисленных историков одни и те же названия племен звучали по-разному, в-третьих, языки со временем изменяются, а профессионализм переводчиком имеет разную степень совершенства. В то далекое время существовало всего несколько письменных языков, которыми пользовались историки, какой бы национальности они не были: еврейский, иранский, египетский, греческий и латинский. Многие переписчики переводили как могли и как хотели.

Если принять во внимание время, то очевидным является факт изменения языка. Например, древнегреческий существенно отличается от современного греческого языка. А на латинском языке уже многие столетия никто не общается, потому что он настолько изменился, что прямые предки римлян – итальянцы вряд ли бы поняли своего древнего потомка.

Разный уровень образованности самих историков является таким же важным фактором искажения информации, каким является неточность перевода с одного языка на другой. И, конечно, нельзя забывать фактор политического «заказа» на историческую истину, который (заказ) определялся властью правителей, жаждавших славы не только в настоящем времени, но и среди потомков.

Если принять во внимание все эти многочисленные факторы, становится более понятным, почему праславянские народы получали такое многочисленное количество названий.

Не стоит забывать, что варвары были фоном для славы великих полководцев, поэтому пренебрежение к ним и их особенностям было естественной и бессистемной тенденцией в описании народов Востока и Севера. Любая цивилизация эгоцентрична сама по себе. Не были исключением и Древняя Греция и Древний Рим. И только когда варвары стали реальной угрозой существования римской цивилизации, им стали уделять большее внимание и военные и историки.

Славянские народности не имели письменности до 8 века христианской эры, поэтому о древних предках славян мы имеем представление только от авторов, которые обладали знанием перечисленных выше письменных языков. Однако рукописей древних авторов, которые пусть и отрывочно писали о славянских племенах, сохранилось незначительное количество.

Удивительно то, что были утеряны и многочисленные византийские источники, в которых уже подробно описывались специфика славянских народов. О рукописях современников «темных веков» и средневековья мы узнали по многочисленным ссылкам на этих авторов, рукописи которые уже навсегда потеряны для истории Европы. Почему они «утеряны»!?

Меня всегда удивлял тот факт, что рукописи одних древних историков сохранились, многократно переписанные, а рукописи других древних историков, на которых ссылаются «сохранившиеся» авторы, утеряны. Самое распространенное предположение европейской историографии заключается в том, что основные рукописи были уничтожены вандалами или теми же Готами по причине их дикости и нецивилизованности.

Допустим. Тогда нельзя не восхититься замечательной избирательности этих варваров: хотя они не умели ни писать, ни читать, но уничтожили все, что касается тех трудов, где их возвеличивают и славят, а сохранили труды, где их ругают, унижают и благодаря которым они стали именем отрицательно-нарицательным. Наверно, произошло это по их природной или национальной глупости!

Например, первый двенадцатитомный труд по истории Готов был написан неким римским сенатором Кассиодором и не сохранился, а сохранился труд Иордана, которому было дано задание за три дня прочитать Кассиодора (в чем он сам и признается в начале рукописи) и по памяти изложить историю Готов. Так возникла книга, небольшая по объему, но очень важная по содержанию. Труд Иордана стал основным источником при исследовании истории Готов.

После падения Византии, когда большинство культурных ценностей, включая бесценные исторические рукописи, были уничтожены или перевезены в Западную Европу сначала крестоносцами, а то, что осталось – исламскими воинами Мехмеда II. Те рукописи, которые попали в Западную Европу были также «утеряны» (или уничтожены!?). Но эти «потери» уже нельзя «свалить» на варваров, потому что они попали в руки цивилизованным народам.

Так куда же они делись? Оригинальная версия заключается в том, что «потерялись» те рукописи, которые подрывали авторитет папства и католической веры, а те рукописи, которые «поддерживали» престиж католицизма были сохранены и, безусловно, немного «подправлены».

И хотя вандалы и Готы были уже «не при делах», потому что давно сошли с исторической сцены, тенденция выборочности «потерь» и «находок» продолжает сохраняться в западноевропейской историографии до сих пор.

Возможно, что и исчезновение библиотеки Ивана Грозного, составленной в большинстве своем из книг и рукописей, привезенной в Москву Софией Палеолог из Рима, связано с тенденциями создать из реальных фактов истории - мифы. Видимо, эти книги и рукописи проливали свет на многие события в истории Европы. Поэтому библиотека «мешала» объективному изучению истории Европы.

Очевидно одно: история Готов, вандалов, аланов, и других славянских союзов, которые завоевали Западную Европу в начале ее цивилизационного становления, оказали судьбоносное влияние на всю последующую ее историю.

Возможно, ненависть и страх, с которыми Западная Европа относится к России, проистекает из древних веков, когда предки итальянцев, французов, германцев и испанцев столетиями проигрывали войны и испытывали насилие со стороны алан, Готов, вандал, гуннов, аварцев, венгров….

Готы – это союз славянских племен.

«Иногда, только сойдя со сцены,

можешь узнать, какую роль ты играл».

Ежи Лец

 

Итак, вернемся к истории Готов и попытаемся кратко рассказать их происхождение и роль в истории Европы.

Готы – это союз славянских племен, которые с давних пор заселяли степи северного причерномория, южного Дона и Днепра. Они ниоткуда не «пришли», а жили там всегда. Предками их были скифы.

Возможно скифы и «пришли» из Ирана, как это пытаются доказывать многие историки, наивно веря, что этот факт является доказательством отсутствия связи между ними и славянами. Но это не так. Если предки итальянцев пришли на Апеннинский полуостров из Африки, это не значит, что латиняне – африканцы. А если предками евреев были рабы из Египта, никому и в ум не придет называть евреев египтянами или рабами.

Откуда бы ни пришли скифы, на каком языке бы не говорили их предки, они заняли обширнейшие территории Причерноморья, Средней Азии, Южного Урала, то есть почти всю восточную Европу от Урала до Альп и Рейна. В Библии скифы упоминаются как народ «Гог и Магог». Скифы были также предками народов или племен, которые дошли до нас под названиями сарматы, ваны, асы, аланы, венеды, анты, вандалы, геты, даки, вандалы, авары, гепиды, свевы и многие другие.

Более того, мы придерживаемся версии, что викинги, как и славяне, ведут свое происхождение от скифов, но на более ранних периодах древнейшей истории. Эту версию подтверждают скандинавские саги, которые, к сожалению, не являются для историков научным аргументом.

В частности в эту версию верил Тур Хейердал. Он организовал несколько археологических экспедиций в Причерноморье, но преждевременно ушел из жизни и не завершил работу по сбору археологических доказательств этой версии. Например, факт захоронения викингами своих вождей в курганах так же, как это делали когда-то скифы и сарматы, также подтверждает родственный характер этих народов.

Известность свою Готы получили в первые века христианской эры потому, что, как всегда это случается в истории, их союз оказался сильным и организованным. Поэтому долговечным и жизнеспособным. То есть время появления Готов на исторической сцене обусловлено не внезапным приходом откуда-то с севера (как утверждают некоторые историки), а совокупностью местных обстоятельств, при которых славянские племена образовали союз, и этот союз стал влиятельным и сильным. Соседи, которые обладали письменностью, а тогда это были греки и римляне, впервые зафиксировали «появление» этого союза примерно в 1 веке христианской эры.

Надо понимать, что в те далекие времена, когда война была постоянным явлением обыденной жизни, выживали сильнейшие. Народы, которые умели воевать, и менталитет которых в борьбе за выживание формировался посредством войны, имели шанс продлить свое существование, за счет завоевания других племен и производства потомства во все возрастающем количестве. Те же народы, которые проигрывали в борьбе за выживание, исчезали в историческом котле, поглощенные другими народами. Скифы – «никуда не делись» − они «продолжились» в вышеназванных народах, а в последующем – в народах известных современникам под названием славяне и скандинавы.

Часть из предков славян − Готы – успешно приспособились к суровой действительности. В первые века христианской эры влияние их союза распространилось на территории современной Болгарии, Румынии, Сербии, Северной Греции, Албании, Западной Украины, Польши. Некоторые авторы (особенно греческие) называли их гетами. Возможно и название «Готы» происходит от видоизменения слова геты при произношении на разных языках. То, что Готы – союз славянских племен указывает не только многочисленные свидетельства античных авторов, но и простой факт их «стремительного» расширения на Запад.

В истории Европы Готы были «зафиксированы» в письменных свидетельствах только при столкновении с Римской империей. И это не случайно, потому что письменности Готы не имели так же, как и те племена, которых Готы подчинили или присоединили к своему союзу.

Миграция племен в Европе проходила с юго-востока на запад, а не с северо-запада на восток, как бы в это не хотелось верить некоторым историкам. Прежде чем утверждать об экспансии германских племен с северо-запада на юго-восток, надо уяснить, как попали на север сами германские племена. А «попасть» на свои «исконные» земли германцы могли только с юго-востока – альма-матер большинства народов.

Большинство историков утверждают, что главная причина завоевания Готами Греции, Италии, Франции, Испании − давление, которое оказывали на них (опять вдруг) откуда-то взявшиеся гунны. Во всемирной истории Готы представлены вынужденными беженцами или переселенцами, которых обидели гунны и которые поставлены перед необходимостью захватить половину Европы для того, чтобы избежать порабощения! Такая версия могла родиться только в голове дряхлеющего ученого, мало бывающего на свежем воздухе.

В таком же духе можно предположить, что викингов в средние века вынудили грабить Европу – холод и голод, а Российская империя стремительно распространялась на юг и восток из-за страха перед западной экспансией. Ну, а монголы завоевали полмира из-за поиска кормовой базы для лошадей.

Тогда версия, что китайцы хотели завоевать Японию из-за желания ознакомиться с местными достопримечательностями, о которых были много наслышаны, становится реальной. Трудно поверить в эти наивные версии, потому что естественный ход исторических событий развивается по сценарию, имеющему иные причины.

Наличие духовной сущности, конечно, сильно отличает человека от животного. Но по проявлению биологических инстинктов – люди практически не отличаются от животных. Сильное племя всегда завоевывало слабое, потому что это было выгодно. Выгода заключалась в том, что расширялась территория обитания и влияния, предоставлялась возможность использовать чужие ресурсы: рабов, пищу, воинов, жилища, лошадей, одежду, военное снаряжение, драгоценности… И надолго избежать голода как для себя лично, так и для своего народа.

Так было! Так, к сожалению, происходит до сих пор.

В описываемое нами время, когда славянский союз под названием Готы набирал силу, произошло то, что хорошо отражается в пословице: «на всякую силу найдется другая сила». И появились гунны, которые победили часть Готов и включили их в свой союз. Силой оружия, угрозами и выгодной перспективой гунны склонили большинство племен, которыми до них управляли Готы, к «сотрудничеству» под их началом.

Те же Готы, которые не попали или не захотели попадать под влияние гуннов, «попробовали» выжить за счет римской империи, как «пробовали» неоднократно до этого. Но если прежде у них получалось плохо, то в описываемый период «получилось хорошо». Они завоевали многие территории западной римской империи. Разделение Готов на вестготов и остготов произошло потом, в головах историков. На самом деле часть готских племен пошло завоевывать западные территории Европы, а часть осталась и вошла в союз с гуннами.

То есть те Готы, которые согласились стать участниками союза с гуннами, получили в истории название восточные готы (остготы), а те, которые пошли «воевать» Запад, стали назваться вестготами. Вестготы вели самостоятельную политику, но их интересы уже простирались на западную окраину Римской империи. Их легко понять: зачем воевать, рискуя проиграть, с «сильными» гуннами, если есть возможность победить «слабых» римлян?! Центральную и восточную области Европы занял более сильный союз под руководством гуннов, поэтому там «ловить» было нечего.

Вестготы основали королевства на территории современной Франции, Испании, Италии. С гуннами и со своими собратьями остготами они еще столкнутся на Каталаунских полях в 451 году, но это будет уже потом. А пока вестготы успешно осваивали пространства западной Римской империи.

Остготы были основными, но не единственными союзниками гуннов. Очевидно, что те племена, которые входили в союз с Готами, «механически» стали союзниками гуннов. Готы были самыми сильными союзниками гуннов и воевали на их стороне все время до момента распада их военно-территориального союза.

Таким образом, в исторической схватке на Каталаунских полях в 451 году Готы были основными союзниками, как римлян, так и гуннов. И именно они определяли исход сражения в ту или иную сторону. Правда на стороне римлян и готов были аланы, такое же славянское племя, скифского происхождения, как и Готы, но им историки Запада отводят второстепенную роль, стараясь вообще не упоминать этот народ.

Ну, а если аланов упоминают – (а как и не упоминать, если они создали несколько королевств в Европе, часть их поселилась на севере Италии и служили военными наемниками) − то их роль в истории Европы выглядит как роль статистов. Хотя они и побеждали чаще, чем другие племена, но ведь они дикие, степные воины, судьба которых раствориться среди «цивилизованных» ослабленных праевропейцев. Конечно, это было не так: аланы, как и Готы, были сильнейшими из варваров.

Итак, Готы завоевывали значительную часть западной римской империи не потому, что боялись гуннов, а по другой более простой причине: они чувствовали свою силу и воспользовались ею, чтобы жить лучше и богаче за счет народов слабеющей части римской империи. Что они успешно и сделали. Ну, а когда гунны, которые также чувствовали свою силу, с их же соплеменниками Готами добрались через центральную Европу до Франции, где на юге уже располагалось королевство Готов, а на севере – королевство алан, «местные» Готы во главе с Теодорихом выступили против гуннов и впервые в истории победили этих свирепых «бичей божьих».

И последнее, что хочется сказать по существу готского вопроса: многие из Готов, как и вандалы с аланами, были не только славянскими племенами, но и христианами, но не католиками или православными (в то время не было такого деления), а арианами. Главное отличие ариан от остальных христиан в том, что они (ариане) не признавали троицу и считали Иисуса Христа и святого духа слугами единого Бога Отца, а не равного с ним положения.

Потомки Готов, вандалов, алан, породнившись с римскими аристократами и цезарями, с королями франков и другими руководителями племен и народов, положили начало аристократическим династиям западной Европы, которые в последующем руководили королевствами и христианским католическим миром Европы. По прошествии времени Готы, занявшие Западную Европу, составили костяк элиты, которая в последствии будет определять будущее Западной Европы. И в этом их историческое значение для Европы.

Что говорят о Готах (скифах)
анналы истории?

«Когда слова утрачивают свое значение,
народ утрачивает свою свободу».
Конфуций

 

О походах Александра Македонского, Цезаря, Ганнибала мы знаем больше, хотя они «случились» намного раньше, чем «готская история». Это выглядит странным, потому что Готы повлияли на становление европейской цивилизации гораздо больше, чем великие античные герои. Истории Готов посвятили свои работы многие древние историки, однако их труды не сохранились. В поздних работах историков имеются многочисленные ссылки на эти труды, но сами эти труды бесследно исчезли.

Готы завоевали всю Западную Европу, за исключением северных территорий. Основали королевства в современной Испании, Франции, Италии, Тунисе, Алжире. Фактически именно Готы с вандалами и аланами поставили точку на самостоятельном существовании западно-римской империи. Они держали в напряжении восточную римскую империю, вынуждая ее цезарей платить дань, и не единожды опустошая ее пределы.

Значение истории Готов для зарождения Европейской цивилизации трудно переоценить! Но…! Казалось бы, их история должна широко быть освещена современниками и их научными последователями. Такое «происшествие», как падение западной части римской империи и безраздельное хозяйничанье на протяжении столетий славянских племен в Западной Европе не могло пройти «незамеченным» для современников и их потомков.

Что же сохранилось? Мы процитируем такое количество авторов, которое, по нашему мнению, достаточно, чтобы убедиться, что именно от народов, объединенных названием скифы, «произошли» сарматы, геты, готы, аланы, анты, венеды, вандалы, даки, массагеты, роксоланы, асы….., а уже потом примерно к 9 веку н.э. все эти народы получили название славяне. Трудно понять, почему западные историки «не замечали» эти сохраненные историей малочисленные свидетельства родственных народов, испокон веков живших на территории, на которой они живут и сейчас!

Тот факт, что историки запада «не замечали» одно и выделяли и подчеркивали другое в наследии предков наводит на мысль, что это происходило не случайно, и мы попытаемся объяснить этот «западно-европейский» парадокс в истории цивилизации.

Не хочется доказывать очевидное, но логика восприятия у современного человека такова, что он «верит» только тем высказываниям, которые имеют «научную» логику и подтверждены «историческими фактами». То есть высказываниями многих людей, запечатленных в книгах и рукописях, написанных намного столетий позже описываемых событий.

Прочитывая сохранившиеся труды древних историков, и понимая их «зависимость» от своего времени трудно не заметить некоторую тенденцию или логику, которая однозначно указывает на негерманское происхождение Готов. С другой стороны, трудно «не замечать» утверждения древних историков, что Готы – это скифы или, что Готы – это славяне, что Готы – это геты, это кто угодно, но не германцы.

Отметим также, что главный источник истории Готов Иордан ни разу (!) не назвал Готов германцами. А это был 6 век и отличия германских и славянских племен были тогда очевидными. Германское происхождение Готов веками доказывали сами германцы. И надо отдать им должное: очевидное скифо-славянское родство Готов они превратили в «готскую проблему».

Итак, начнем с «отца истории» Геродота.

«От торгового города борисфенитов (Оливия – прим.автора), составляющего наиболее срединный пункт во всей приморской Скифии, первыми живут каллипиды, представляющие собой еллинов-скифов, выше их живет другой народ, именуемый алазонами (аланами в последующей истории – прим.автора).

«Над алазонами обитают скифы − пахари, сеющие хлеб не для собственного употребления в пищу, но для продажи. Выше их живут невры. К северу от невров, насколько мы знаем, лежит пустыня. Народы эти живут вдоль реки Гипаниса (Южный Буг – прим. автора) к западу от Борисфена (Днепр – прим. автора)».

С переходом через Борисфен вступаем в ближайшую от моря землю, Гилею (лесная область на юге Днепра – прим.автора), выше ее живут скифы-земледельцы, которых живущие у реки Гипаниса еллины называют ольвиополитами».

«К востоку от скифов − земледельцев, по ту сторону реки Пантикапы, обитают скифы − кочевники, не сеющие ничего и не пашущие, вся эта страна, за исключением Галеи, безлесна. Кочевники занимают область к востоку на четырнадцать дней пути, простирающуюся до реки Гера (приток Днепра).

«По ту сторону реки Гера находятся так называемые царские владения и живут храбрейшие и многочисленные скифы, прочих скифов почитающие своими рабами».

«По ту сторону Танаиса (Дон) нет более Скифии; первая из тамошних областей принадлежит савроматам, которые занимают пространство в пятнадцать дней пути, начиная от угла Меотидского озера (Азовское море) по направлению к северу».

«Савроматы говорят на скифском языке, но издревле искаженном».

Отметим, что у Геродота Скифией называется огромное пространство северного Причерноморья и восточнее его, которое населяли многие племена, имеющие схожий язык (скифский) и разные названия.

Например, слово «геты» встречается многократно в названиях народов, очень далеко живущих от Европы. Например, массагеты – к востоку от Каспийского моря, тиссагеты – в лесах бассейна Оки, тиррагеты – жители приднестровья, и просто геты, обитающие в низовьях Дуная, чергеты (чер-готы) – к востоку от Азовского моря. Сразу обращает на себя внимание, что эти народы жили задолго до 1 века до христианской эры, когда стало известно слово – готы. Может и смысл слова гетман, как предводителя гетов (готов), произошло из одних источников.

А Феофилакт Симокатта (первая половина VII в.) утверждает, что в древности славяне были известны под именем геты «... так в старину называли этих варваров».

Страбон говорил, что геты и даки – родственные племена, говорящие на одном языке.

Птолемей утверждал, что «аланы - скифский народ». Он же говорит, что внутри Сарматии живут алаунские Скифы, они составляют ветвь сильных Сарматов и называются Алаунянами.

Иосиф Флавий, еврей, живший в 1 веке н.э., написал историю еврейских войн против римлян, отмечал, что готы – есть скифское племя.

Тацит, римский историк, который жил в 1 век н.э., посвятил один из трудов германским племенам ни разу не упомянул Готов как племя, которое жило в землях, которые историк определил как германские. Как можно «забыть» о самом могущественном племени, подробно описывая другие племена?! Такое могло случиться только в одном случае – Готы никогда «не жили» на германских территориях. Они их завоевывали.

Исидор Севильский, живший в 6-7 века н.э., так говорил о Готах: «Несомненно, что племя готов очень древнее; некоторые возводят его происхождение к Магогу, сыну Иафета, судя об этом по сходству последнего слога и заключая так, главным образом, из слов пророка Иезекииля. Ученые, напротив, привыкли чаще называть их «геты», чем «Гог и Магог». Их описывают как очень храбрый народ, который стремился опустошить даже Иудею».

«Готы произошли от Магога, сына Иафета, и считаются одного рода со Скифами. Вот почему они не слишком различаются в наименовании: одна буква изменяется, другая исчезает – и из ‘Getae’ получается ‘Scythae’».

Посмотрим на славянскую летопись, которая называется «Иоакимовская»: «Славен с братом Скифом, ведя многие войны на востоке, идя к западу, многие земли у Черного моря и Дуная себе покорили. И от старшего брата прозвались славяне, а греки их либо похвально алазоны, либо поносно амазоны (что значит жены без титек) именовали, как о том стихотворец древний Ювелий говорит. Князь Славен, оставив во Фракии и Иллирии около моря по Дунаю сына Бастарна, пошел к полуночи и град великий создал, во свое имя Славенск нарек. А Скиф остался у Понта и Меотиса в пустынях обитать, питаясь от скота и грабительства, и прозвалась страна та Скифия Великая».

По Геродоту скифы поклонялись мечу, в виде бога войны. По Клементию Александрийскому, сарматы поклонялись мечу, в виде бога войны. По Нестору руссы поклонялись мечу, в виде бога войны. По Аммиану алане поклонялись мечу, в виде бога войны, Вода. По Гельмольду славяне поклонялись мечу в виде бога войны, Вода, которому в Ретре построен был особый храм.

Это только некоторые из многих сообщений, которые ясно говорят, что скифы, сарматы, геты, готы, славяне, аланы, суть одни народности, которые жили на одной территории и их названия изменялись в силу временных причин.

Предки народа, который мы называем греческий, наверно бы не поняли, почему их называют греками, а поняв, обиделись бы, потому что себя они называли эллинами, а родину – Элладой. Китайцы до сих пор, наверное, не понимают почему европейцы прозвали их империю «чайна», ведь кроме чая они изобрели и сделали куда больше, чем этот вкусный и полезный напиток.

Мавро Орбини, который в 1606 год написал книгу «История народа славянского» говорил: «Когда все остальные славяне оставили Сарматию и направились кто к Немецкому морю, кто, избрав иной путь, к Дунаю, московиты остались на своих исконных землях. Древние писатели называли их по-разному. Элий Спартиан и Капитолии в «Жизнеописании Пия» и Флавий Вописк в Жизнеописании Аврелиана - называли их роксоланы, Плиний называл их токсоланы, Птолемей - троксоланы, Страбон − расналы и роксаны, Рафаэль Волатеранский и многие другие называли их рутенами. Сейчас же их принято называть русскими, т.е. рассеянными, так как по-русски или по-славянски Россея означает не что иное, как рассеяние. И не без основания прозвали их руссами или рассеянными, ведь после того, как славяне заняли всю Европейскую и часть Азиатской Сарматии, их колонии рассеяны от Ледовитого океана до Средиземного моря и Адриатического залива, от Большого моря до Балтийского Океана. Более того, славяне руссы, по свидетельству Иоахима Мейера, высылали колонистов и во Фландрию, где их теперь называют рутенами. По этой же причине и греческие писатели, как сообщает Прокопий Кесарийский, называли их споры, т.е. рассеянный народ. Сейчас, как и в прежние времена, живут они в Европейской Сарматии, значительно раздвинув силой оружия границы своей империи. Как пишет Сигизмунд Герберштейн, руссы потому достигли такого могущества, что все иные народы, жившие среди них, они либо изгнали, либо заставили принять их образ жизни. Таким образом, держава руссов простирается на востоке до реки Танаис и Меотийского болота, на севере до Литвы и реки Певки, а также до другой реки по имени Польма, отделяющей Русь от Финляндии, которую, говорит Герберштейн, руссы на своем языке называют Хайнска Земля, на западе до Ливонии, Пруссии и Польши, на юге до Сарматских гор и реки Тирас, называемой теперь Нисто. Среди указанных земель находится также Югария или, как ее называют руссы, Югра, из которой в прошлом вышли гунны и, заняв Паннонию, под предводительством Аттилы разгромили многие страны Европы. Поэтому руссы гордятся тем, что их подданные в прежние времена подчинили себе великие страны в Европе. Итак, живя в Сарматии, руссы, как сообщают Джамбулари и Гюнтер, прослыли за людей воинственных и неукротимых. В прежние времена именно они оказали помощь Римской Империи в войне, которую Помпеи Великий вел с понтийским царем Митридатом. Руссы под началом князя Тазоваза (Страбон и Блонд называют его Тазий) сражались на стороне Помпея. По свидетельству Страбона, вооружение руссов состояло из меча, лука, копья, панциря и щита из бычьей шкуры. Вели они нескончаемые войны не только с соседями, но и с другими, весьма далекими от них народами, царствами и империями. Ведь еще во времена императора Вителлия, как сообщает Иоанн Авентинский, они переправились через Дунай и, разбив два легиона римских солдат, вторглись в Мезию и убили консуляриса и наместника Агриппу. С тех пор, пишет Михаил Салонитанский, они осели в Иллирийской Мезии и стали называться рассианами. Принимали они участие и в опустошительных походах готов в Европу и другие страны. При этом, по свидетельству Герберштейна, по имени предводителей тех походов всех их называли Готами. Нанесли руссы большой урон и Греческой Империи. Бернард Юстиниан, венетский автор, как и многие другие, открыто говорит о том, что славяне стяжали свое славное имя воинской доблестью. В III кн. «Истории Венетии» он пишет: «Тогда гордый славянский народ вторгся в Истрию и достиг границ Венетии. В те времена многие племена нападали на Римскую Империю, однако, славяне, народ скифского происхождения, стяжал себе славное имя воинской доблестью». Таким образом, этот доблестный народ должен был называться не иначе, как славяне, и именно так и называли его многие ученые мужи, среди которых Гельмольд, аббат Арнольд, Георгий Веренгерий, Сигизмунд Герберштейн, Георгий Чедрено, Иоанн Гербурт, Александр Гвайно, Роберт Гвайно, Джованни Леунклавио, Зильберт Генебрард, Давид Хитрео, Уго Фулвонио. Если имя славян и ново, то слава, завоеванная оружием и кровью, присуща им по природе и унаследована от предков, одержавших славные победы в Азии, Европе и Африке. Назывались они вандалы, бургундионы, готы, остроготы, визиготы, гепиды, геты, аланы, верлы или герулы, авары, скиры, гиры, меланхлены, бастарны, певкины, даки, шведы, норманы, фенны или финны, укры или ункраны, маркоманы, квады, фракийцы и иллирийцы. Все они были славянами и имели один язык».

В 42 главе I книги Франческе Иренико пишет, что от готов происходят славяне, анты, авары, скиры, аланы и другие народы. С этим утверждением согласуются также свидетельства Аблавия, Иордана Аланского и Павла Барнефрида. Прокопий (кн. I «Войны с вандалами») при описании деяний варваров (как он их называет), вторгшихся при Гонории в Римскую Империю, говорит, − в прежнее время готских племен было много, много их и теперь, но самыми большими и могущественными из них были готы, вандалы, визиготы, гепиды, прежде называвшиеся сарматами, и меланхлены. Некоторые авторы называли их гетами. Все они различались по названию, но сходились во всем остальном. Все они имели светлую кожу, доходящие до плеч длинные русые волосы, крупное телосложение и приятную внешность. У них были одни законы, все они исповедовали арианство, имели один язык, называемый готским, и, как мне кажется, вышли они из одного племени, приняв впоследствии различные названия по имени своих полководцев. Никифор Каллист, Ф. Мартин в своем Сокращении римской истории и Луций Фавн разделяют мнение Прокопия. И коль скоро вандалы настоящие готы, нельзя отрицать и того, что славяне также являются готами».

Тут, как говорится, комментарии излишни. Орбини отсылает ко многим авторам, которые свидетельствуют, что скифы, готы, геты, сорматы, вандалы, алане и прочие народности − суть предки славян. Но для западных историков эта суть не является полезной, поэтому они цитируют тех авторов, которые утверждают, что готы и вандалы – германские племена. Почему? – поговорим об этом позднее.

Орбини о вандалах-славянах.

«Многих вещей нет потому,

что их не смогли никак назвать».

Ежи Лец

 

«Вандалы прежде жили около Меотиды. Страдая от голода, они направились к германцам, называемым теперь франками, и к реке Рейну, присоединив к себе готское племя аланов» − пишет Прокопий Кесарийский в 6 веке н.э. в произведении «Война с персами. Война с вандалами. Тайная история». В этой цитате заслуживает внимание, что алане, который ни один историк не связывает с германским происхождением, называются «готским племенем». И второе, что вандалы «прежде жили около Меотиды». То есть около Азовского моря.

Но больше всего автору понравилась маленькая современная сноска к этому абзацу, в которой буквально говорится, что «Прокопий, видимо, использует здесь предания вандалов. Однако насколько это явствует из других источников, вандалы никогда у Меотиды не были». Поразительно, что предания самого народа не используются как информационный ресурс, а «насколько это явствует из других источников» вполне допустимый научный аргумент. Вот только «другие источники» – это позднейшие вымыслы через 500-1000 лет. Предания самого народа и свидетельство историка и современника событий, – это не аргумент. Аргументом являются «другие источники», возникшие через тысячи лет после событий. Странная логика!

В Иоакимовской летописи читаем, что «После устроения Великого града умер князь Славен, а после него властвовали сыновья его и внуки много сот лет. И был князь Вандал, правил славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многие земли на побережье моря завоевав и народы себе покорив, возвратился во град Великий». Видимо, это утверждение не соотносится с «другими источниками».

Опять процитируем Мавро Орбини: «Многие известные писатели подтверждают, что вандалы и славяне были одним народом. Так, к примеру, Блонд говорит, что вандалы, названные так по имени реки Вандал, впоследствии стали называться славянами. Иоанн Великий Готский пишет, что вандалы и славяне одной нации и отличаются только по названию. М. Адам во II кн. Истории церкви говорит, что славяне − это те, кто прежде назывались вандалы. Пьерфранческо Джамбулари пишет, что по многочисленным свидетельствам Барнефрида, Иордана, Мефодия и Иренико в своем древнейшем корне вандалы были готами, даже если впоследствии и стали крайне им враждебны. Подобных примеров история знает немало. Они проживали в той части Германии, где сейчас находятся Моравия, Силезия, Богемия, Польша и Руссия, от Германского океана на севере до Истрии и Славонии на юге. В подтверждение этого Джамбулари приводит то красноречивое обстоятельство, что во всех этих провинциях говорят на одном языке. Это же утверждают Альберт Кранций в предисловии к «Саксонии» и Петр Суфрид, причем последний пишет, что древние бойи были изгнаны маркоманами, т.е. вандалами, которые до настоящего времени удерживают Богемию. Таким образом, богемцы − это вандалы, получившие свое имя от древнего названия провинции. Ранее они были маркоманами или, говоря более широко, вандалами. Кроме этого, единство их происхождения подтверждается и единством языка. Далее в той же книге он говорит, что «вестфалы и остфалы были вандалами и назывались валами, поскольку вандалы имели не одно, а несколько различных названий, а именно: вандалы, венеды, венды, генеты, венеты, виниты, славяне и, наконец, валы (согласно Саксону Грамматику, Гельмольду, Сильвию, Кранцию, Иренико, Рейненцию, Лацию и многим другим). Все многочисленные и разнообразные их названия, о которых нет нужды упоминать здесь, можно найти у перечисленных авторов. Из сказанного явствует, что ни один из народов Германии не был так велик, как вандалы, которые выводили свои колонии в Азию, Африку и Европу. В Европе они обосновались на всем протяжении от севера до юга, от Германского моря до Средиземного. Поэтому московиты, руссы, поляки, богемцы, черкасы, далматинцы, истрийцы, боснийские хорваты, болгары, рассияне и многие другие народы, хотя и различаются по названию, тем не менее все одной вандальской нации. Это доказывает также их общий язык и наречие. Так пишет Суфрид. Альберт Кранций, желая показать единство славян с вандалами, называет славян не иначе как вандалы, как видно из его книг «Вавдалия» и «Саксония». Яркое подтверждение этому дает также Сигизмунд Герберштейн в своей «Московии». Он сообщает, ссылаясь на русские летописи, что, не сумев достигнуть между собой согласия, русские для выбора нового князя призвали правителей из Вагрии, знаменитой в прошлом вандальской провинции, расположенной рядом с Любеком и Голштинским герцогством. Вандалы, которые в то время были очень могущественны и имели то же наречие, обычаи и веру, что и русские, послали к ним трех братьев из числа самых именитых и влиятельных среди них. Ими были Рюрик, Синав и Трувор. Рюрик получил Новгородское княжество, Синав сел на Белом озере, а Трувор получил княжество Псковское и имел престол в городе Изборске. Петр Атропий Померанский также не разделяет вандалов и русских. В «Мюнстере» он пишет, что в области Многоградие, на всем протяжении морского пути от Голштинии до Ливонии жили только вандалы, или славяне. Таким образом, на основе столь авторитетных свидетельств таких серьезных и знаменитых писателей можно уверенно утверждать, что готы, визиготы, вандалы и геты были одной и той же славянской нации. Для большей убедительности я привел здесь некоторые слова из II книги Карла Вагрийского и XI книги Лация, которые, по свидетельству указанных писателей, были в употреблении у древних вандалов».

Конечно, в исторической науке принято «не замечать» аргументы авторов, которые не разделяют «полезную», то есть западную или «научную» точку зрения. Когда нам говорят, что Готы – восточно-германское племя, которое на трех кораблях «спустилось» из Скандинавии и завоевало сначала южные земли Балтийского моря, потом все Причерноморье и Крым, нам забывают сказать: а как именно это племя попало в Скандинавию? Все эти версии похожи на десантирование из ниоткуда.

Восточно-германского языка не сохранилось. Нет археологических свидетельств того, что германские племена столетиями жили на территории, которую занимают современные славянские народы. С другой стороны, много доказательств того, что славянские племена жили на большей части современной Германии и тому есть археологические и топонимические доказательства. Но нет! В учебниках записано, что Готы спустились с «острова» Скандзы и завоевали всех славян, а потом и западных римлян.

Что является главным «доказательством» такого упорного заблуждения? Главным свидетельством, потому что язык не поворачивается назвать его доказательством, является книга Иордана «Гетика» или «О происхождении и деянии готов». Давайте и мы заглянем в этот труд Иордана и кратко убедимся, что в нем нет ничего указывающего, что Готы – германское племя.

Читая «Гетику» Иордана.

«Следы многих преступлений

ведут в будущее».

Ежи Лец

 

Итак, главным свидетельством происхождения Готов являются труды Иордана, которого называют готским историком, и который жил в 6 веке н.э. Его перу принадлежат работы «Гетика» или «О происхождении и деянии готов». На самом деле «Гетика» была написана другим историком − Кассиодором, и состояла из 12 томов.

По неизвестным для нас причинам 12 книг истории Готов Кассиодора «пропали», но перед этим их дали на три дня прочитать Иордану, который их «запомнил» и кратко пересказал в одной книжке. В начале своего труда Иордан пишет:

«…Ты убеждаешь меня передать своими словами, – втиснув вот в такую малую книжку, – целых двенадцать томов Сенатора (Кассиодора – прим. автора) о происхождении и деяниях гетов (!), где изложение спускается по поколениям и королям от древнейших времен и доныне. Повеление весьма жестокое, данное человеком, который как бы и знать не желает о всей тягости подобного труда.

……Превыше же всего тягость в том, что не дано нам возможности пользоваться теми книгами, поскольку мы послушно следуем именно за его [Кассиодора] мыслью: ведь я предварительно перечел эти книги, по милости его управителя, – если не ошибаюсь, – в течение всего трех дней. Хотя я и не припоминаю самих слов этих книг, однако я уверен, что целиком удержал в памяти и их замысел, и [описанные] события. Кроме того, я добавил к ним кое-что соответственное из некоторых историй как греческих, так и латинских, перемежая и начало, и конец, и многое в середине собственным своим рассказом».

Представьте себе, что история Готов (гетов – по Иордану) на девяносто пять процентов основывается на труде одного автора, который пересказал по памяти 12 томов другого автора, для ознакомления с которыми ему выделили 3 дня. Причем оригинала рукописи Иордана сохранить не удалось. Самая ранняя переписанная его рукопись датируется 8 веком: Гейдельбергский кодекс (Codex Heidelbergensis 921). То есть через двести лет после жизни автора.

У этой рукописи сложная история, которая закончилась печально: в 1874 г. она сгорела без остатка при пожаре в доме Моммсена, главного немецкого исследователя этой рукописи. Существуют еще несколько кодексов (рукописей), а именно: Кэмбриджским (XI в.) и Берлинским (XII в.). Однако и эти рукописи были безвозвратно утеряны. В 1929 г. Появилась заметка итальянца Джунта об обнаружении т.н. Палермского кодекса («codice Basile»). В настоящее время это самая древняя сохранившаяся рукопись, то есть переписанное кем-то сочинение Иордана «Гетика».

Когда читаешь рукопись Иордана, возникает удивительное ощущение подмены понятий, поэтому в процессе чтения возникает больше вопросов, чем ответов. Однако, когда прочитываешь комментарии многочисленных исследователей Иордана, которые по объему намного превосходят древний список, вопросов возникает еще больше.

Первое и самое сильное впечатление от книги Иордана заключается в том, что, читая историю Готов, ты ловишь себя на мысли, что читаешь историю о скифах. И чем чаще и больше ты возвращаешься к этому древнему списку, тем больше уверенности в том, что Иордан пишет именно об истории скифов. Почему?

Первое, что сразу бросается в глаза, это то, что Иордан ни разу не назвал Готов – германским племенем! Хотя различие германцев и славян уже тогда было очевидным и естественным.

В начале книги Иордан пишет, что Готы пришли с острова Скандза на трех кораблях. Сначала Готы победили германские племена, потом потеснили сарматов, прошли через их территории 4 тысячи километров и осели в северном Причерноморье. Перечитываешь текст − и опять нигде не находишь, что Готы – германцы. Более того, Иордан неоднократно сообщает, что Готы воевали с германцами и даже по просьбе римского консула однажды наказали франков.

Зададим вопрос: если автор главной книги о Готах книги ни разу не называет Готов германцами, а название «германцы» появилось в трудах Тициана еще в 1 веке н.э., почему их потом, спустя тысячу лет, причислили к германскому племени?

Повторюсь, что я не претендую на истину, которую надо убедительно доказывать. Однако аргументы немецких авторов отнюдь не убедительней моих рассуждений. Это легко может проверить любой человек, который прочитает того же Иордана и познакомится с некоторыми исследованиями из истории скифов и германских народов.

Доказательства немецких историков, что Готы – германские племена, также высосаны из кувшина желаний, как и то, что германские и кельтские племена преемники римской и греческой цивилизаций.

Мы так же, как и они на бумаге, читая и интерпретируя одних и тех же авторов, показываем, что их выводы об истории Готов подвержены больше политической конъюнктуре, чем стремлением постичь истину. Логика и здравый смысл в них отсутствуют, если не полностью, то, по крайней мере, на 85 процентов.

Почему Готы «стали» германцами?

«История повторяется,

потому что не хватает

историков с фантазией».

Ежи Лец

 

Вернемся к тексту Иордана. В самом начале своего повествования Иордан пишет, что Готы пришли с острова Скандзы к истокам Вистлы. «С этого самого острова Скандзы, как бы из мастерской, [изготовляющей] племена, или, вернее, как бы из утробы, [порождающей] племена, по преданию вышли некогда готы с королем своим по имени Бериг».

Остров Скандзы – как бы само собой разумеется – Скандинавия. А кто кроме германских племен может «спуститься» на юг с острова Скандзы? Не финны же и не славяне? Как попали Готы на остров, который «рождает многочисленные народы», как в мастерской, никто никогда не спрашивает. Да и зачем? Сказано Иорданом – рождает – значит рождает. Возможно, и заселение всей Земли происходило с северного полюса? Мотив заселения тоже очевиден: южные территории теплее и плодороднее, а на севере холодно и голодно!

Очевидно одно, что если бы в рукописи Иордана не было этого вступления, не было бы версии, что Готы – германское племя. Последующее изложение Иорданом исторического материала о Готах полностью противоречит приходу Готов с севера в 1 веке нашей эры. Получается, что Иордан или «запамятовал», или его хорошую память «поправили» в более поздние времена?

Может ли вообще Скандинавия стать «утробой для рождения» многочисленных народов? Ведь, − и это хорошо было известно даже древним, − что утробой рождения народов является Великая Скифия или Евразия. Почему вдруг «остров Скандза» оказался Скандинавией? Потому что немецким ученым было трудно отказаться от искушения считать «великих» Готов предками «великих» германцев, даже если они были славянским народом. И почему понятие север сошлось только на Скандинавии – ведь это понятие распространяется на всю Сибирь и европейскую часть современной России?

Ведь очевидно без доказательств, что Скандинавия не может быть той территорией, на которой благоприятные климатические условия способствуют «размножению» народностей. В Скандинавии нет, и не было благоприятных климатических условий для производства пищи, этот полуостров не пересекают пути миграций народов. На полуострове нет ни торговых путей, ни чем торговать, ни с кем торговать. Другой вопрос, откуда и почему туда попали народности, которые потом будут называть германскими?

На этот вопрос отвечают предания этих народов или скандинавские саги. Но на них не обратили внимания немецкие исследователи Иордана. А жаль: там сказано, что викинги, которые назывались асами и ванами пришли с южного Дона и предводителем их был вождь Один. И то, что викинги, как и скифы и сарматы и другие родственные праславянские племена хоронили своих вождей в курганах подтверждает гипотезу, что они пришли с низовий Дона. Но об этом чуть позже.

Не с севера приходили в Европу «многочисленные рои народов», а с Востока. Поэтому многие авторы рассматривают гипотезы, что Скандза − это восточные территории Евроазии, которые «кишели» различными народностями, двигающимися постепенно на Запад и Север. Но не наоборот.

Когда западные ученые рассматривают появление и распространение славян, то они почему-то полагают, что славяне появились с Запада и распространились на север и северо-восток. Все античные историки, историки христианской эры, рукописи или их фрагменты которых дошли до нас уверяют совсем наоборот: это племена с Востока распространялись на Север и Запад Европы.

Теперь представим, как пишет Иордан, что Готы сошли на берег толпою с трех кораблей и завоевали сначала германские племена. Причем один корабль «опоздал» или отстал. То есть осталось два корабля.

Итак, толпа с двух кораблей передохнула, а потом пустилась в путешествие за 4 тысячи километров в сторону Черного моря без дорог, через леса и болота, побеждая дикие бесчисленные враждебные племена. Отягощенные детьми, женщинами и стариками воины этого малочисленного, но славного племени добрались до берегов Черного моря, победили всех воинственных скифов, гетов, алан, вандалов, сарматов и прочих греков. Надо не забывать, что в процессе передвижения и завоевания новых степных просторов эти «чудные» северяне размножались как кролики (иначе, их не могло стать сотни тысяч через каких-то сотню лет).

Помимо интенсивного размножения им надо было освоить практику езды на лошадях и тактику военных действий римлян, потому что победить степных кочевников и более цивилизованных их соседей просто невозможно, если ты не превосходишь их в военном искусстве. Наверное, Готы по версии немецких ученых научились ездить и сражаться на лошадях не хуже гуннов, пересекая бескрайние леса и болота средней Европы. Откуда и где они взяли столько лошадей вопрос не существенный, потому что раз поверив, что Готы – восточно-германские племена, начинаешь верить во что угодно, даже если это расходится со здравым смыслом.

Но, очевидно одно: военное превосходство, размножение, быстрое передвижение по непроходимым лесам и освоение кочевого образа жизни является непреодолимой проблемой для любого народа, пришедшего из лесов и равнин на территории степных просторов. В те далекие времена, в степи могли выжить только народы, которые имели многовековой опыт выживания, приспособления и адаптации.

Кочевые племена могли, и тому есть свидетельства, приспосабливаться к лесным особенностям и оседлому образу жизни, но никак не наоборот. Немецких ученых этот очевидный факт не «смущает». Они видят в описаниях Иордана свои желания, а не правду жизни.

Так что же такое остров Сканза, если не Скандинавский полуостров? Версии две: во-первых, Иордан ошибочно поместил остров Сканза на севере Европы, хотя Кассиодор имел в виду северо-восток, где располагался «край Земного круга». Ведь он пишет об острове, а не полуострове, хотя с этой ошибкой легко согласились все западные ученые. За Уральскими (Рифейными, как их называли древние) горами античные авторы помещали океан, который окружает землю. И «остров Скандза» также легко мог быть не полуостровом Скандинавия, а азиатским материком, который действительно рождал народы, как пчелиные рои.

Нельзя забывать, что в преданиях скандинавских народов упоминается Малая и Великая Швеция. Там говорится, что их предки пришли из Великой Швеции, которая находится у реки Танаис (Дон) и Черного моря. Эта территория является частью Великой Скифии, значит Великая Скифия и Великая Швеция – одно и то же. Тогда все становится на свои места: Иордан «не врал», а его толкователи переместили остров Сканза с северо-востока Евразии на север Европы. Очевидно, что это «перемещение» произошло потом, через тысячу лет, посредством манипуляций с названиями и здравым смыслом.

Если вслушаться в звучание имени «Скандинавия», легко можно услышать славянское слово – «нова», что значит Новая Скандия. Такие названия в великом множестве можно найти в топонимике чешских, польских, сербских, словенских названиях местностей и поселений. Новая Скандия стала Новой Скифией, точно так же, как бывшая родина − Великая Скифия была переименована в малую Швецию.

Во-вторых, если вспомнить историю рукописей Иордана и папскую буллу об уничтожении «неугодных» рукописей, то совсем нетрудно представить, что текст сохраненных (а впоследствии утерянных) рукописей легко заменяется на «нужный», а ученым предлагается «обосновать» правильность географических представлений Иордана.

Если всю рукопись рассматривать с точки зрения появления Готов со стороны Востока, все встает на свои места и появляется логика повествования в целом. Для этого вывода есть несколько причин.

Самая характерная из них следующая: Иордан повествует, что история Готов насчитывает более двух тысяч лет (это где-то около 13 века до н.э.) и что о предках Готов еще упоминает Библия как народ Гога и Магога, совершавший военные походы в Египет и победивший тамошнего фараона? Наверное, это «ошибка» Иордана, который «забыл», что Готы пришли с берегов Балтики в первом веке нашей эры. Об этом сообщают все школьные учебники истории. Но Иордан коротко пересказывает генеалогию готских королей, которая насчитывает более двух тысяч лет!

Итак, Готы «спустились» с севера Европы, как говорит Иордан и с ним согласны немецкие авторы, но последние указывают, что это произошло в 1 веке нашей эры, а Иордан не говорит конкретно, когда это случилось. Почему? Потому что если признать, что история Готов насчитывает период в 2500 лет, следовательно, что они не «спускались» с севера Европы в 1 веке нашей эры. Это очевидно даже для немцев. Поэтому они и не замечают подробности древней истории Готов, которая в деталях совпадает с деяниями скифов.

Этот вывод подтверждается тем, что в одном из мест своего труда Иордан сожалеет, что такой правдивый историк как Иосиф Флавий называет Готов скифами и по языку и по происхождении. И тут же пишет о Готах то, что мы хорошо знаем о скифах: что они успешно воевали с Египтом, помогали троянцам в войне с греками, что завоевали Персию и Мидию и породили там парфянское царство, что им проиграл войны персидский царь Дарий, что Александр Македонский и его отец Филипп ощутили на себе мощь Готского племени.

Есть все основания полагать, не Иордан «путает» Готов и скифов.

Но если вспомнить время, когда написана книга (6 век) и политическую обстановку в то время, тогда становится еще более понятным, почему Иордан не делает акцент на гото-скифском родстве. Еще свежи в памяти гуннские нашествия, еще совсем недавно через Европу проходили готы, вандалы, аланы и свевы и обижали «добропорядочных» христиан. Страх перед восточными народами сохранился у европейцев до сих пор. Что говорить о современниках?! Именно в то время сложилось негативное отношение к завоевателям с востока, обобщающее название которых было скифы.

А кто попросил пересказать Иордана историю готов по книгам Кассиодора? Король Готов, который владел тогда Италией и которому нужно было, с одной стороны, смягчить впечатление от варварских завоеваний перед просвещенными римлянами и византийцами, а во-вторых, легализовать свое владычество своим происхождением, которое Иордан связывает родством с Цезарем августом.

Все, что говорит Иордан о Готах, подробно описывали греки и римляне, когда говорили о скифах. Если потомками Готов были скифы, а это очевидно из текста повествования, значит Готы – это славяне, потому что предками славян были скифы. Значит, Готы ниоткуда не пришли, а жили на юге Дона и Днепра и в Крыму всегда.

Иначе получается, что люди, сошедшие с «трех кораблей», не только выжили и прошли лесами и болотами с боями и без потерь тысячи километров, но еще и размножились до нескольких сотен тысяч и завоевали территорию от Азовского моря до современной Испании. И это в течение нескольких сотен лет!? Хочется воскликнуть – и в этот миф «верят» ученые, основываясь на книге, которая написана по памяти!

Куда делись Готы?

«Научная истина торжествует по мере того,

как вымирают ее противники».

Макс Планк

 

Ну, а что стало с Готами после того, как их имя ушло с активной исторической сцены? Они, как нам повествуют западные ученые, «растворились», то есть ассимилировались среди «просвещенных» народов Европы. Ну, и конечно, среди не просвещенных, диких славянских предков. И это «растворение» произошло в темные века христианской эры!?

После «ухода» Готов происходили невероятные события. Вдруг неизвестно отчего и откуда на всех территориях, где господствовали Готы, гунны, сарматы, аланы, скифы, авары и прочие народы появились славяне. Их так было много, что они как пчелиные рои заселили все лучшие европейские земли.

Хочется спросить – откуда такие джентльменские привычки у «предков» германских народов, которые, по словам европейских ученых, гуляли по всей Восточной Европе как хотели с востока на запад и обратно и с севера до юга и обратно, но потом решили подарить земли славянам. Как могло произойти, что покорители Рима разом «скукожились» и скромно поселились на севере Европы, а некоторые перебрались в суровую Британию и Шотландию? Ну, а остальные растворились среди славян!?

В средние века опять вроде бы спохватились и начали отвоевывать земли у славян (теперь уже у реальных славян), доказывая их не цивилизованность и второсортность. И опять не получилось!

Земли южных и юго-восточных славян в средние века завоевала Оттоманская империя. Попытки католической церкви, начиная со средних веков, направлять западные народы на территории северных славян, огнем и мечом подчинять их своему влиянию еще не закончились. Близкий тому пример − первая и вторая мировые войны.

К слову сказать, то, что не получилось в результате военной и религиозной экспансии Запада в течение тысячелетия, удалось мирным и добровольным путем в течение десятилетия. В конце двадцатого века рассматриваемые территории славян без боя и добровольно присоединились к Европейскому Союзу.

Интересно, отдают себе отчет современные политики западных славян, что европейское «единство и равенство» есть их подчинение и утрата суверенитета? А добровольное присоединение к Западу есть не что иное, как попрание веры и многочисленных жертв своих предков!? Вряд ли понимают!

Впрочем, западные славяне всегда лавировали между интересами великих империй. Их выбор определяет выгода и необходимость выживания. Поэтому нетрудно предсказать, что как только единство Европы даст трещину и станет невыгодным «малые» славянские народы заявят о независимости от Европы. Как это не раз уже было в истории Европы.

А что касается вопроса, − куда делить Готы? − ответ прост и однозначен: они никуда не делись, а, благодаря историкам, изменили название и под именем славянских народов продолжают находиться на тех же территориях, на которых всегда жили и которые когда-то завоевали.

А куда делись Готы, вандалы и аланы, которые комфортно расположились на землях Западной Европы? «Растворились среди западных народов» − так в основном их судьбу «решили» историки Запада. Конечно, обидно современным аристократам начинать родословную с каких-то славянских алан и вандал. Но это так.

Вот, например, что пишет американский историк Бернард С. Бахрах о судьбе алан в Западной Европе: «Таким образом, аланы из бывших кочевников превратились в класс особых воинов-землевладельцев. В рушившемся римском государстве аланы, в особенности те, которые жили в Галлии, обладали преимущественной возможностью стать составной частью новой средневековой аристократии».

Традиции конной псовой охоты на диких зверей, несомненно, были привиты в Западной Европе предками славян. Предки аристократов Европы, в момент их завоевания аланами, готами и вандалами не только плохо умели сражаться верхом, но даже не имели хороших лошадей.

Думается, что и соколиная охота была привита западным братьям степным славянским людом во время завоевания Западной Европы.

Эти многочисленные исторические факты не говорят о превосходстве одних народов перед другими. А вот искажение исторических фактов современными «цивилизованными» европейцами, более чем убедительно говорят об исторических комплексах европейцев, изучение которых объясняет позицию евроцентризма и состояния превосходства над другими народами мира.

И Тур Хейердал о том же.

«Всякая плодотворная гипотеза кладет начало

удивительному извержению потока

непредвиденных открытий».

Л. Бриллюзн

 

Прославленный путешественник Тур Хейердал в последние годы жизни искал потомков викингов в южных оконечностях Дона, уверенный, что потомки викингов пришли именно из этих мест в Новую Скандию, а не наоборот. Но преждевременная смерть не позволила ему довести дело до конца археологических изысканий. Будем надеяться, что его последователи будут также упорны и успешны.

Видимо, Тур Хейердал поверил саге об инглингах больше, чем Иордану. Давайте и мы прочитаем начало этой саги и удивимся очевидности аналогий и узнаваемости географических названий. Удивительно то, что викинги в своих сказаниях сохранили информацию даже о месте своего происхождения, а современные ученые, во всяком случае, западные их собратья игнорируют этот эпос, считая, что память Иордана и желания ученых заслуживают большего доверия.

«Круг Земной, где живут люди, очень изрезан заливами. Из океана, окружающего землю, в нее врезаются большие моря. Известно, что море тянется от Нёрвасунда до самого Йорсалаланда. От этого моря отходит на север длинный залив, что зовется Черное море. Он разделяет трети света. Та, что к востоку, зовется Азией, а ту, что к западу, некоторые называют Европой, а некоторые Энеей. К северу от Черного моря расположена Великая, или Холодная Швеция. Некоторые считают, что Великая Швеция не меньше Великой Страны Сарацин, а некоторые равняют ее с Великой Страной Черных Людей. Северная часть Швеции пустынна из-за мороза и холода, как южная часть Страны Черных Людей пустынна из-за солнечного зноя. В Швеции много больших областей. Там много также разных народов и языков. Там есть великаны и карлики, и черные люди, и много разных удивительных народов. Там есть также огромные звери и драконы. С севера с гор, что за пределами заселенных мест, течет по Швеции река, правильное название которой Танаис (то есть – Дон прим.автора). Она называлась раньше Танаквисль, или Ванаквисль. Она впадает в Черное море. Местность у ее устья называлась тогда Страной Ванов, или Жилищем Ванов. Эта река разделяет трети света. Та, что к востоку, называется Азией, а та, что к западу, − Европой.

Страна в Азии к востоку от Танаквисля называется Страной Асов, или Жилищем Асов, а столица страны называлась Асгард. Правителем там был тот, кто звался Одином. Там было большое капище. По древнему обычаю в нем было двенадцать верховных жрецов. Они должны были совершать жертвоприношения и судить народ. Они назывались диями, или владыками. Все люди должны были им служить и их почитать. Один был великий воин, и много странствовал, и завладел многими державами. Он был настолько удачлив в битвах, что одерживал верх в каждой битве, и поэтому люди его верили, что победа всегда должна быть за ним. Посылая своих людей в битву или с другими поручениями, он обычно сперва возлагал руки им на голову и давал им благословение. Люди верили, что тогда успех будет им обеспечен. Когда его люди оказывались в беде на море или на суше, они призывали его, и считалось, что это им помогало. Он считался самой надежной опорой. Часто он отправлялся так далеко, что очень долго отсутствовал.

Один пошел войной против Ванов, но они не были застигнуты врасплох и защищали свою страну, и победа была то за Асами, то за Ванами. Они разоряли и опустошали страны друг друга. И когда это и тем, и другим надоело, они назначили встречу для примиренья, заключили мир и обменялись заложниками».

Нам важно отметить, что в этом повествовании говорится о Великой Швеции, которая по запутанным законам лингвистики означает Великую Скифию: так называли античные авторы территории северо-восточнее Черного моря и Азовского моря. Не случайно некоторые авторы Скандинавию называют малой Скифией или малой Швецией. Мы не будем вдаваться в лингвистические тонкости перехода и изменений исторических названий из одного языка в другой, но отметим очевидное, простое и понятное современному читателю место обитания ванов и асов – устье Дона и к востоку от Дона.

Очевидно и другое: – ванны и асы сначала враждовали, а потом примерились и, наверное, заключили союз. Такое подробное описание вражды и родственных отношений наводит на мысль, что впоследствии эти племена тесно соприкасались друг с другом. Может быть древние ванны и есть вандалы, которые осели в Богемии и Польше, когда Один повел свой народ на север Европы?

Далее отметим, что Танаис известный античным историкам начиная с Геродота, называется Танаксвисль или Ванаксвисль. В этих названиях особенное заключается в том, что окончание слова звучит как «висль» и очень напоминает другое слово – Висла.

Не трудно предположить, что, возможно, река Висла получила свое название тогда, когда Один – легендарный вождь асов вел свои народы на Север. И по аналогии с названием реки на старой родине, была названа река на новом месте обитания, название которой трансформировалось в слово Висла. Такие явления можно часто наблюдать у переселенцев и в настоящее время. Это обычный способ сохранить память о значимых и родных местах проживания.

Чаще всего в начале саги употребляется имя Один – известный всем главный бог викингов, которому они поклонялись всегда и во всем. Спутать такое имя, названное как предводитель народа, приведший его на север невозможно ни с одним именем. Аналогий нет. Тогда почему западные ученые так невнимательны к очевидным векторам истории и так внимательны к неочевидным.

Читаем сагу дальше.

«Большой горный хребет тянется с северо-востока на юго-запад. Он отделяет Великую Швецию от других стран. Недалеко к югу от него расположена Страна Турок. Там были у Одина большие владения. В те времена правители римлян ходили походами по всему миру и покоряли себе все народы, и многие правители бежали тогда из своих владений. Так как Один был провидцем и колдуном, он знал, что его потомство будет населять северную окраину мира. Он посадил своих братьев Ве и Вили правителями в Асгарде, а сам отправился в путь и с ним все дии и много другого народа. Он отправился сначала на запад в Гардарики (будущие земли русских – прим. автора), а затем на юг в Страну Саксов. У него было много сыновей. Он завладел землями по всей Стране Саксов и поставил там своих сыновей правителями. Затем он отправился на север, к морю, и поселился на одном острове. Это там, где теперь называется Остров Одина на Фьоне. Затем он послал Гевьюн на север через пролив на поиски земель».

Тут вроде бы и комментировать нечего: и так все ясно, но все же отметим некоторые знакомые, поэтому убеждающие в истине названия. «Большой горный хребет тянется с северо-востока на юго-запад» − очевидно, что Кавказские горы. «Недалеко к югу от него расположена Страна Турок. Там были у Одина большие владения». Известно, что скифы успешно воевали в землях парфян и в Персии. Затем упоминаются римляне, которые «ходили походами по всему миру и покоряли себе все народы, и многие правители бежали тогда из своих владений». Опять же очевидно, что тягаться с римлянами было сложно, и Один повел свой народ на северо-запад, потому что «был провидцем и колдуном».

Страна «Гардарики» – так назвали скандинавы территории, которые потом были включены в Российское государство. Они прошли ее и завоевали саксов, местоположение которых всем известно – север Европы. И только после этого часть народа отравилась в сторону Скандинавии – «затем он послал Гевьюн на север через пролив на поиски земель».

Вроде бы очевидно, что основа викингов – выходцы из Великой Скифии (Швеции), которые завоевали и подчинили местное население саксов и впоследствии перемешались, создав и особый язык и особый быт и обычаи, которые обусловлены в первую очередь климатом. Точно так же, как предки русского народа – скифы, которые заняли эти территории и породили свои обычаи и язык. Точно также относится это ко всем славянским народам, к которым принадлежали и Готы.

Конечно, скандинавские саги не являются научными, то есть достоверными историческими документами и считаются выдуманными историями. Они в большей мере произведения искусства и фольклора, чем научные документы и свидетельства истории. Тогда уместно спросить, а чем книга Иордана отличается от скандинавских саг по существу написания? Ведь Иордан «по памяти» написал историю Готов, которую потом многократно переписывали и, в конце концов, потеряли оригинал. Предки скандинавов по памяти передавали сказания, а потомки эти сказания запечатлели на бумаге и сохранили для всего человечества.

Если игнорировать роль субъективных фактов в изложении истории, тогда и Библия, и все исторические хроники, и все научные трактаты есть сказания о событиях, которые относятся более к искусству, чем к науке. Ведь очевидно, что мотивация обмана у историков выше, чем у простых сказателей скандинавских саг. Историк всегда «работает» на определенную выгоду: своего народа, государства, правителя, господина, а сказитель саг не мотивирован на обман, потому что он в своем повествовании свободен и зависит только от «материала» и настроения.

Понятно, что для западного менталитета приятней вести свое происхождение от греческой и римской цивилизаций, а не от диких скифов. Согласиться в своем родстве со славянами, к тому же с первенством славянских народов в период темных и ранних веков… нет, никогда!

Куда же девать все научные труды, доказывающие превосходство западных европейцев над всеми остальными народами мира!? Никуда, потому что превосходства и не было. Превосходство Запада было достигнуто тогда, когда наука подарила европейцам преимущество в первую очередь в военных средствах: порох, ружья, пушки, тактика, корабли… Это преимущество начало нарастать как снежный ком примерно с 15 века. А доказательства превосходства западных народов появились еще позже, когда начали измерять черепа и обращать внимания на разрез глаз и цвет кожи.

А как же демократия, воскликнет наивный читатель!? На что можно ответить кратко так: демократия – это равенство прав и возможностей, а не реальных благ и выгод. Когда Запад заговорил о демократии, как высшем благе для всего остального мира? Тогда, когда прав и возможностей у него было несравненно больше чем у народов других цивилизаций вместе взятых. Англия триста лет фактически грабила Индию, жестко подавляя индийских демократов, выступающих за равенство и справедливость. И только когда ослабела от борьбы и материальных излишеств, признала права Индии на самостоятельность.

Слава богу, так не считал Тур Хейердал и старался найти доказательства происхождения викингов на территории северного Причерноморья. Рано или поздно эти доказательства будут найдены. Но это ничего не изменит в цивилизационной парадигме Запада. Потому что историческая наука, принципы и основы которой написаны на Западе, поставила историческую науку, как впрочем, и всю науку в целом, не на поиск истины, а на приобретение исторической, политической, экономической выгоды.

Лингвистические источники происхождения Готов.

«Переход от принуждения к манипуляции сознанием –

огромный шаг в развитии человечества».

С. Кара-Мурза

 

Сторонники ираноязычного происхождения скифов считают, что если скифы – ираноязычные народы, значит, они никакого отношения к славянским народам не имеют. Отметим известный факт, что славянский язык относится к индоевропейской ветви языков и больше чем другие европейские языки имеет в своем составе однокоренных аналогов с санскритским языком. Санскритский язык – один из самых древних языков мира и на нем написаны индийские веды – священные религиозные тексты.

Некоторые источники (индийские веды) свидетельствуют о том, что арии, которые составляли древнее население современной Индии, Пакистана и Ирана пришли с севера. Разве случайно славянский язык имеет сходство с санскритом!?

Мы не будем вдаваться в нюансы лингвистических коллизий, которые относятся к доказательствам, что ираноязычные скифы не могут быть потомками славян, потому что они говорили на языке, отличающемся от славянского. Чем больше и тщательнее опровергаешь глупость, тем весомей становится сама глупость!

Вы только вдумайтесь в постановку вопроса: как могли славяне поглотить скифов, сарматов, готов, язигов, гетов, даков, массагетов, гуннов, булгар, аваров, антов, асов, рассеянных на бескрайних просторах Европы без каких-либо следов в языковой структуре? Как могли предки славян поглотить мифические восточно-германские племена, если западно-германские племена сотни лет вытесняли предков славян с их исконных прирейнских территорий и западнее Вислы? Получается, что самые воинственные восточно-германские племена ушли с самых плодородных и богатых территорий юго-востока Европы добровольно?

А может, их вытеснили гунны? Тогда почему главным союзником гуннов были Готы? А после распада гуннской империи, именно Готские короли вновь получили контроль над большинством земель, покоренных, якобы, гуннами?

Один из главных вопросов: почему ираноязычные народы, более чем три тысячи лет назад заселившие современные территории России и Украины, не могут быть предками, которые сегодня говорят на славянских языках?

Язык народа подобен живому организму, которому свойственно зарождение, развитие и вымирание. Язык народа меняется в зависимости от бесчисленного количества факторов: климат, среда обитания, взаимоотношение с соседними народами, и внутренние законы развития самого языка, присутствие или отсутствие письменности…

Современные языки настолько же сильно отличаются от своих праязыков, насколько менталитет древних народов отличается от менталитета его потомков. «Хотя институт языка существует для того, чтобы служить средством коммуникации между людьми, его социальным действием в истории человечества в целом до сих пор было фактическое разделение человеческого рода, а не объединение его» − справедливо заметил Д. Тойнби.

Да и сравнивать можно языки, которые имели письменность. Языки народов, которые не имели письменности сравнивать между собой, все равно как сравнивать то, чего нет, с тем, что изменилось до неузнаваемости. А именно такой анализ зачастую предлагается учеными, которые пытаются что-то доказать с помощью сравнительного анализа языков, которые навсегда утрачены человечеством. Такой подход методологически неверен, а, просто говоря, – является фантазией или манипуляцией артефактами, не имеющими ничего общего с реальными процессами и событиями, которые происходили в истории.

Допустим, что скифы говорили на иранском или тюркском языке. Что с того? Делается вывод, что славянский язык не относится к иранскому, значит скифы – не славяне. Какой-то бред! А почему скифский язык отнесли к ираноязычным? По нескольким названиям царей, которые нам известны из греческих или арабских источников. Судить о языке многочисленных народов, все равно, что доказывать, что Танаис – не Дон, а Борисфен – не Днепр.

И почему скифы должны быть славянами!? Они были скифами и говорили на другом языке, чем славяне. Это прапрапредки славян. Саксы в Англии были англичанами? А бургундцы были французами? Карфагеняне и мавры были испанцами? Франки были германцами или французами?

Утверждать, что Готы говорили на восточно-германском языке, который, к сожалению, не сохранился (а был ли он вообще?), значит, выдавать желаемое за действительное. Где предки восточногерманских племен, в существовании которых мало кто сомневается? Одни предположения.

На территориях, которые упоминают в своих трудах германские ученые, не осталось ничего, что свидетельствовало о том, что тут жили германские племена. Такого не может быть, потому что если народ действительно жил на этой территории, то обязательно после него что-то бы осталось в виде языковых особенностей, памятников, преданий, особенностей традиций и образа жизни. Но этого нет: сербы, поляки, чехи, словенцы, румыны, болгары ничем не напоминают германцев. Ни по языку, ни по обычаям, ни по образу жизни.

Говорят, что готский епископ Вульфила в 4 веке н.э. создал азбуку готского языка на основе греческого алфавита и перевел на готский язык Библию. Что свидетельствует об этом? Свидетельствует об этом сохранившийся, хотя и много раз переписанный, перевод библии на латинице, но якобы на Готском языке. Это все равно, что по выпитой бутылке судить о компании, ее опорожнившей.

Возникают вопросы, ответов на которые автору обнаружить не удалось. Почему, если сохранился готский алфавит, не сохранилось ни одной оригинальной рукописи на этом языке? Было ли что-то похожее в мире, когда был создан алфавит языка, а письменных свидетельств его использования не находили? Почему на готский язык переведена всего одна книга, оригинал которой также не сохранился? Владел ли готским письменным языком кто-либо, кроме епископа Вульфилы? Если создается письменность, значит, на ее основе учат детей и взрослых. А если это так, то почему кроме епископа никто не обучился готской письменности? Тогда зачем была переведена Библия на язык, которым никто не владел, кроме епископа? Книга, которая является широко доступной на греческом и латинском языках? Может быть, епископ Вульфила создал готский алфавит, перевел на него библию и сразу умер? Почему в то время, когда все грамотные люди (включая варваров) пользовались греческим и латинским языками, обучались на этих языках в школах, пользовались этими языками, как средством общения между разными народами и будут пользоваться в последующем во всей Европе, надо было переводить библию на Готский язык, укрепляя могущество варваров?

Ответ короток и прост: если никто больше кроме епископа не владел письменным готским языком, значит, не было ни алфавита, ни письменности. Утерянный готский письменный язык и алфавит – придуманный в последующие века миф для доказательства германского происхождения Готов, и никакого отношения к Готам он не имеет.

Но существует иная версия, которая объясняет суть алфавита Вульфилы и готской письменности. Я не могу, к сожалению, с уверенностью сказать, кто был автором этой версии, но если будут найдены доказательства ее истинности, они разрешат готскую проблему раз и навсегда.

Версия короткая и универсальная: Вульфила создал готский алфавит и этот алфавит нам известен под названием глаголица. Тогда становится естественным и понятным тот факт, что Готы – это потомки славян, а никакого восточно-германского языка не было.

На страницах учебников истории Европы, написанной западными авторами, получается так: территорию скифов заняли сарматы, аланы, вандалы, геты, роксоланы, венеды, анты, авары……Но эти народы исчезли безвозвратно, поглощенные славянами (когда?), а их языки были утеряны навсегда. Потом пришли германские племена, точнее – восточногерманские племена, которые столетиями жили и воевали на исконно славянских территориях и таким же неведомым образом «растворились» в славянских народах и потеряли язык, обычаи и облик.

Потом пришли тюркские народы (хазары, печенеги, куманы, монголо-татары…) и так же, как скифы, сарматы, готы…, завоевывали эти территории и жили до тех пор, пока коварные и «невидимые» историкам славяне их тоже «поглотили». Не история Европы, а какая-то абракадабра!

Были греки, римляне, германцы, кельты, галлы, тюрки, восточногерманские племена готов, монголы с татарами, даже евреи творили какие-то гадости католикам, потом все исчезло. Как из-под земли возникли славянские варвары и расселились на 4/5 территории Европы! То есть, судя по книгам современных европейских ученых, по Европе ходили все кому не лень, а когда стало лень – появились славяне, которые стали мирно пахать и сеять, дожидаясь, когда их наконец-то завоюет цивилизованный Запад и варварский Восток.

Западным историкам почему-то нравится версия, что славяне происходят от английского слова slove, что означает раб. Когда появился английский язык, славяне уже заселили 4/5 территории Европы!? Выходит, что славяне свое название получили от языка, который оформился через тысячу лет после того, когда они уже завоевали западную Европу и расселились по южной, восточной Европе. Опять какая-то логическая абракадабра!

Тысячу лет Запад пытался завоевать славян, и эти попытки удались только там, где были истреблены славяне поголовно. Типа полабских славян. Человеческой природе свойственно унижать тех, кого больше всех боятся.

Успешнее всех решила «славянский вопрос» Оттоманская империя, но с демократическими требованиями в защиту западных славян выступил цивилизованный Запад и турки в застенчивости ушли на свою малую родину, потребовав взамен уважения и принятия их в Европейский союз.

Шутки шутками, но очевидно одно: на каком бы языке скифы, а потом сарматы (асы, анты, сколоты, языги, авары, аланы….) не говорили, видоизменение праязыка привело к тому языку, который называется славянским. Наверное, язык – единственное доказательство родины народов: там, где язык германский – проживали германские племена, а там, где язык славянский – проживали славянские племена, а там где язык греческий – греческие народы.

Если в противовес вспомнить историю евреев, как народа, лишенного Родины много веков назад, я отвечу так: листьев без корней не бывает, поэтому родина евреев была всегда – не было государства.

Эффективность развития Израиля больше связана с тем, что на его территории когда-то жили их предки, чем с тем, что евреи – умный народ. Собери евреев на территории, где жили германцы, и дай им возможность создать свое государство, например, в Баварии – что будет? Вероятнее всего, что евреи бы сами разбежались по миру. Потому что государство может существовать только на территории, где жили предки народа.

Если кому-то это кажется примитивным и требующим доказательств, тот пусть лукавит и доказывает.

Почему Западу важно,
чтобы Готы были германцами?

«Людям, как я заметил, нравятся такие мысли,

которые не заставляют думать».

Ежи Лец

 

Когда Константинополь был захвачен крестоносцами в 1204 году, многие древние манускрипты, не говоря уж о церковных ценностях и бесценных шедеврах искусства, естественным образом, то есть по праву победителей «перекочевали» на Запад. Возрождающая цивилизация разграбила отмирающую цивилизацию. Так было всегда.

Бесценные рукописи по истории Европы, конечно, которые сохранились в пекле бойни, переехали в Ватикан, и католическая церковь стала единственным (в такой полноте) хранителем исторических шедевров.

Наверное, католический Запад впервые так глубоко заглянул в подлинную историю своего становления. Историю, которая изложена была как бы со стороны, чуждыми по менталитету и восприятию мира людьми. История, как это всегда бывает, предстала со всеми противоречиями, взлетами и трагедиями. Очевидно, что уникальные исторические документы были изучены со всей тщательностью и, так как политика Европы определялась тогда католической церковью, ею были предприняты шаги, с учетом политической ситуации и роли католической церкви в жизни Европы. Вряд ли византийские истории с симпатией и воодушевлением говорили о перспективах и роли Западных королевств.

Видимо, историческая картина, которая в такой полноте открылась отцам католической веры, была неприглядна, а главное - не сулила политическую выгоду и снижала претензии католичества на вселенское господство. И тогда папским престолом было принято решение, которое можно назвать на современном языке, как гениальный пиарход, − переписать историю Европы.

Не будем забывать, что в позднее средневековье католицизм претендовал, да и реально был самым существенным влиятельным игроком на политической арене Европы. Византия фактически перестала играть ведущую роль в политике Европы и Азии. Набирал силу ислам и протестантизм.

Да, решение о фальсификации истории – результат гордыни и политического расчета. Это плохо, но хочется спросить: кто бы поступил иначе в те далекие и кровавые времена, если бы источники, подрывающие репутацию Вашей веры, были бы в Ваших руках? Нет желания осуждать, есть просьба исповедаться.

Однако вопросы остались: куда делись рукописи, вывезенные их Константинополя? Если они никуда не делись, тогда почему они хранятся в тайных кладовых католической церкви, не доступные для широкого круга читателей? Почему основная ответственность за «безвозвратно» потерянные рукописи до сих пор лежит на варварах типа вандалов и Готов, а не на католической церкви? Почему католическая церковь «очистила» европейскую историю от ненужных ей фактов? Ответы надо искать в направлении, которое еще древние римляне определяли так: ищите того, кому это выгодно и вы обнаружите причину происходящего.

Предположу, что многие древние рукописи, «утерянные навсегда», до сих хранятся в архивах Ватикана, но будут представлены миру не скоро. Скорее всего, это произойдет тогда, когда случится нечто существенное, сравнимое с концом света или объединением человечества под новым миропорядком. Увы, как всегда в истории человечества, торжество истины будет связанно с жертвами невинных душ, которые предшествуют объединению или разобщению: будь-то природная катастрофа, мировая война, эпидемия неизвестного вируса, или еще что-то.

Вернемся к вопросу: почему большинство европейских ученых придерживаются версии, что Готы «были» германским племенем, а не потомками славянских народов?

Некоторые исторические парадоксы, вытекающие из классической историографии Запада и веками изумлявшие внимательных исследователей своей политизированностью и очевидной фальсификацией, до сих пор преподаются в большинстве школ мира, как реальные факты истории. Самый простой пример из этих парадоксов – Готская (славянская) проблема.

Как получилось, что тысячу лет по Европе «гуляли» и делили территории между собой римские легионы, пришедшие с юга, германские племена, пришедшие с севера и тюркские народы, пришедшие с востока, а к девятому веку вдруг оказалось, что три пятых территории Европы заселено славянскими племенами, имеющими единый язык и единую культуру!?

В европейских учебниках вскользь описывается, как к Востоку от Альпийских гор и Рейна вдруг проявились какие-то дикие и слабые племена, «самым значительным достоинством которых было то, что их много». Они внезапно «потеснили» и римлян, и германцев, и кельтов, и гуннов, заняли большую часть Европы, но…. не попали в поле зрения историков и хронографов. Видимо, славянский десант тайно был сброшен с Юпитера в 9 веке, мгновенно съел всех тюрок, германцев и ромеев (а заодно и все исторические рукописи), которые «контролировали» большую часть Европы и стали естественными хозяевами самых плодородных и красивых мест Европы.

«Настоящие» европейцы не заметили десанта и спохватились только в средние века. Огнем и мечом пытались потеснить непрошенных гостей. Но в конечном итоге терпели неудачу. За тысячу лет славян вытеснили за Вислу, сбросили с Альп, и больше военным путем не смогли сделать ничего, хотя тенденция к экспансии на европейский Восток сохранилась и по сей день. Пример Югославии, которую сначала расчленили, а потом и подчинили себе Западные страны НАТО – красноречивейший пример тому.

После падения гуннской империи, Готы уже никогда не достигнут того могущества, которое было у них до этого времени. Другие союзы и племена будут диктовать свои условия на территории Великой Скифии. А что же Готы?

Часть Готов «ушла» на Запад. Вместе с аланами, вандалами, свевами и другими славянами. Почему на Запад? Конечно, не потому что испугались гуннов. А потому что Западная римская империя была слаба, и ее завоевание было выгодно и прибыльно. Они завоевали западную часть империи, создали королевства, смешались с местным населением (в том числе и римлянами) и стали фундаментом возникновения новой западной элиты. Не вошли в элиту, не договорились, не сладились, а стали основной частью будущей западноевропейской аристократии, которая в последующей истории определяла становление и пути развития цивилизации Запада.

Думается, что основным фактором такого «исхода» Готов в западной истории стало принятие ими католической веры и поддержка их деяний католической церковью. Союз славянских племен, завоевавших западную римскую империю, известный под названием Готов, аланов, вандалов и свевов, не только не «стеснил» католическую ветвь христианства, но оказал ей содействие и поддержку. Этот союз меча и креста предопределил отделение католицизма от православия и стал определяющим фактором в развитии европейской цивилизации.

Другая часть готского союза народов осталась на своих исконных землях и стала современными словенцами, аварами, осетинами, чехами, поляками, русскими…..

Начало европейской цивилизации и ее отделение от византийской империи было положено Готами, а не Карлом Великим. Первый император Священной римской империи есть следствие (или продолжение) союза католических епископов с готскими королями и их потомками. Начало Западной Европы было положено Готами, вандалами и аланами – славянскими племенами. Значение этого факта и «боятся» западные политики. Почему?

Потому что если признать Готов (вандалов, аланов) предками славян, значит отрицать перманентный переход Римской империи в западную цивилизацию. Это означает, что истоки Европейской цивилизации надо искать не в политеизме древней Греции и Рима, а в христианском союзе с варварами, основу элиты которых составляли славянские князья и короли.

Прямые наследники римской империи – Византия – еще существовала тысячу лет, после того как ее западная часть стала территорией, многочисленных варварских королевств, не подвластных Константинополю. Цивилизационные связи не только нарушились, но и прекратились вообще.

С 7 по 11 вв. Западной Европе строились только деревянные здания. И только после крестовых походов народы Западной Европы, увидев, как строят византийцы и мусульмане, начали строить дома из камня и в Европе.

Деньги ходили только византийские, золото и серебро не выплавлялись. Искусство было так примитивно, что с трудом верилось, что на землях Западной Европы когда-то процветало искусство греков и римлян. В Европе «процветали» грязь и болезни, междуплеменные войны и разруха. То есть варварство проявлялось во всем кроме церкви.

Все это с большой очевидностью говорит о том, что истоки европейской цивилизации надо искать не в красоте линий римского Колизея, или среди мраморных колонн Парфенона, а в хаосе кровавых варварских разборок на территории бывшей западной римской империи.

Католическая церковь обуздала хаос темных веков, объединила народы Запада в единое духовное пространство, отличительным признаком которого стал особый менталитет или, если брать шире, особая цивилизационная парадигма, предопределившая фантастический исторический рывок с 15 века.

И еще. Западу важно иметь «готскую проблему» для оправдания европейской экспансии, во главе которой всегда стояла католическая церковь. Что, якобы, существуют исторические предпосылки распространения влияния католической веры на восточных славян, потому что до них там жили и правили восточные германцы, которые уступили территории тюркским народам, а не славянам.

Приятно сознавать и полезно использовать в политике выдуманные фантазии о германском происхождении Готов, вандалов, свевов и прочих праславянских народах. «Пренеприятно и страшно» соглашаться с тем фактом, что именно славянские предки, поддержав католическую веру, стали фундаментом зарождающейся цивилизации, которая, окрепнув, стала стесняться своего прошлого.

Готская проблема потому и является «проблемой», что стоит на острие и переломе эпох. Когда новая цивилизация еще только формировалась, а старая римская цивилизация, превратившись в «универсальное государство» агонизировала в упадке, Готы (вандалы, аланы) решили проблему в пользу католической веры, а значит, в пользу становления новой цивилизации.

Признание этого факта означает не только отрицание преемственности между Греко-римской и европейской цивилизациями, но прямой и естественный разнонаправленный характер ценностей этих цивилизаций. В этом заключается историческая ценность и значимость «готского вопроса».

Часть 2.
Предпосылки постиндустриальной парадигмы

Плюсы и минусы капитализма.

«Недостатки –

продолжение наших достоинств».

Английская пословица

 

Дискутировать о том, что капиталистические отношения – не лучшая доля для человечества, все равно, что обвинять родителей за то, что ты родился. Они такие, какие они есть. Однако подавляющее большинство представителей Западной цивилизации ставит капиталистические ценности на высшую ступеньку пьедестала достижений человечества. И в чем-то они правы, если иметь в виду науку, права человека, свободу личности, неприкосновенность частной собственности. И многое другое, что облегчает и продлевает жизнь человека.

Дайте ребенку право выбрать родителей среди множества достойных мужчин и женщин и он, несомненно, выберет не тех, кто богаче красивей, здоровей и удачливей, а тех, кто его родил. Если цивилизацию сравнить с родителями, то ее дети всегда будут любить только своих родителей, преувеличивая достоинства и не замечая недостатков.

Однако всегда найдутся дети, которые не слушают своих родителей и родители, которые не любят своих детей.

Экспансия западных ценностей во всем мире настолько стремительна и глобальна, что нет сомнений в том, что они уже доминируют в большинстве регионов земного шара. И продолжение этого процесса неизбежно, вне зависимости от усилий, которые предпринимает для этого Запад.

Глобализация, как форма процесса распространения капиталистических отношений имеет место как факт. Можно с восторгом умиляться этому факту, можно сопротивляться неизбежному процессу вестернизации, но остановить этот процесс невозможно точно так же, как невозможно остановить свободное движение мыслей в процессе научного познания мира.

Распространение научного просвещения в мире напрямую связано с увеличением, а в последующем с преобладанием среднего класса (буржуазии) во всех областях жизни общества. В развивающихся странах время, когда станет явным преобладание среднего класса, определяется несколькими десятилетиями. Это означает, что капиталистические ценности уже возобладали во всем мире. Это надо констатировать как факт, с которым надо считаться, а не игнорировать.

Подчеркнем, что с распространением капиталистических ценностей также быстро распространяются и противоречия характерные для капиталистических отношений. Тревога за будущее человечества проистекает не из ценностей и достоинств Запада и не из того, кто и как к ним относятся, беспокойство возникает из тех потенциальных следствий, причинами которых как раз и являются достоинства западной цивилизации. Более того, стремительное развитие противоречий, которые в последнее время все чаще называют вызовами времени, нам представляется непосредственным следствием вестернизации.

Расплывчатое копирование народами мира ценностей великой западной цивилизации приводит к тому, что ее достоинства, сталкиваясь с цивилизационными парадигмами иных народов, неминуемо вытесняются ее пороками. Цивилизации отличаются друг от друга не внешними формами управления или организации общества, а внутренними духовными особенностями, отраженными в традициях народов и передаваемые посредством подражания из поколения в поколение. Ценность культуры того или иного народа, как основной составляющей цивилизационной парадигмы, не в ней самой как таковой, а в ее свойствах отражать и передавать внутренний опыт предыдущих поколений нынешнему поколению.

Внутренний опыт этноса, проистекающий из прошлой жизни, помогает успешно приспособиться к внешним обстоятельствам будущим поколениям. Или, наоборот, не помогает. Тогда этнос растворяется или вытесняется более эффективным опытом другой цивилизации, но чаще всего – умирает.

Так, например, великая Греко-римская цивилизационная парадигма умерла в ненавязчивых объятиях христианской идеологии. Именно – умерла. Не переродилась, как принято в классической историографии в европейскую цивилизацию, а умерла навсегда и растворилась в вечности.

Не великое переселение народов явилось причиной падения Рима, а борьба отмирающей цивилизационной парадигмы греков и римлян с нарождающейся христианской парадигмой народов средиземноморья явилась главной причиной перемещения народов Азии и Восточной Европы.

Когда умирает цивилизация, наступает вековой хаос. В Европе этот хаос включает период темных веков и раннего средневековья. Примерно с 5 века по 11 век христианской эры. В этот же период зарождается и утверждается новая (христианская) цивилизационная парадигма, которая нам известна как капитализм.

Бывает так, что более успешная цивилизация, осуществляющая экспансию в другую цивилизацию, не поглощает ее, а служит вызовом «старому» опыту и традициям. И старые традиции претерпевают изменения, которые касаются скорее не сущностных, основополагающих ценностей, а внешних или преходящих. Таким образом, столкновение цивилизаций укрепляет, видоизменяет, дает толчок к развитию как цивилизации, осуществляющей экспансию, так и цивилизации, которая столкнулась с экспансией.

Характерным примером тому является Индия, которая сохранила свои вековые традиции при столкновении с Западной цивилизацией, изменяя не принципы и традиции, а формы и способы поведения в этом мире.

Хорошим примером являются народы России и Китая: они поверили в коммунизм и попытались внедрить «разумную» теорию справедливости, рожденную в глубинах мозгов, свободных от Бога, западных философов. Вековые традиции спасли эти народы от «поглощения и распада». Но как только эти страны начали опираться на эти самые вековые традиции, то есть цивилизационную парадигму, порожденную тысячелетним опытом, отодвинув коммунистическую химеру, сразу и быстро стала налаживаться и экономика, и политика, и культура, и независимость. То есть тысячелетний опыт способствует решению жизненных проблем эффективней, чем «разумные» эксперименты, рожденные в головах фантазеров от науки.

Но тысячелетний опыт, как мы уже отметили выше, несет в себе не только положительные способы приспособления, но и подсознательный маразм неудачного опыта. Природное начало в человеке никуда не уходит, оно остается и при благоприятных условиях способно мгновенно превратить жизнь человека в трагедию. Точно так же, как размножение опасного вируса быстро превращает здоровый организм в дряхлую вымирающую плоть.

Когда отмирает цивилизационная парадигма, любая идейная химера становится опасным вирусом для этноса. Цивилизация умирает не от недостатка, а от избытка. Цивилизация не может умирать от голода или от того, что нет средств к существованию. Или потому, что ее кто-то завоевал. Цивилизация умирает тогда, когда цивилизационная парадигма не помогает народам эффективно адаптироваться к изменившимся обстоятельствам.

Другими словами, цивилизация умирает всегда изнутри. Тогда, когда размываются духовные основы, которые давали энергию и способы для выживания и приспособления. При внешних, вроде бы благоприятных условиях сытости и достатка. Нельзя сказать, что избыток материальных ценностей губит народы, однако падение духовного начала, что является основой цивилизационной парадигмы, всегда сопровождается внешним повышением благосостояния и благополучия.

Благоприятные обстоятельства чаще всего являются историческим знаком быстрого падения, угасания, отмирания или вырождения. А неблагоприятные обстоятельства, такие как природные, экономические, политические, идейные или военные являются «вызовами», которые укрепляют цивилизационную парадигму, если она эффективна.

Типичным примером таких «вызовов» и являются процессы навязывания западных ценностей народам мира посредством экономических, политических и военных средств. Вирусом в данном случае являются западные ценности, которые «не работают», потому что неизбежно искажаются, сталкиваясь со свойствами цивилизационной парадигмы, присущей данному народу в течение тысячелетий.

Представьте ситуацию, когда китайцы силой навязали свои ценности американцам, а индийцы – англичанам. Что будет с американцами и англичанами? Они просто вымрут как этнос, потому что не смогут жить как индийцы. Как бы они этого не хотели. Это понятно помимо того, что представить такой вектор событий просто невозможно.

Так почему так естественно многими воспринимается силовое давление тех же американцев, распространяющих «демократические ценности» на иранцев, иракцев, и тех же китайцев!?

Исторических примеров, подтверждающих эту мысль, достаточно, чтобы задуматься, но, но видимо, не достаточно, чтобы остановиться.

Первая силовая попытка экспансии Запада известна под названием крестовых походов. Вторая − колонизация «отсталых» народов и территорий. Она закончилась в конце двадцатого века, после того как большинство колоний освободилось от прямой зависимости Запада.

Вторая попытка идеологической экспансии − это распространение коммунистических идей по всему миру. Она уже заканчивается и, видимо, отойдет в историю после того, как последний бастион коммунизма в Китае «прикажет долго жить».

Третья попытка экспансии началась на наших глазах под лозунгом распространения прав человека и демократии. На самом деле этот лозунг скрывает финансовую и мировоззренческую колонизацию развивающихся экономик с целью взять под контроль природные и финансовые ресурсы. И, видимо, также закончится в пределах исторической видимости.

Повторю, что нет ничего плохого в том, что подвигает человечество к гармонии и благосостоянию, равным возможностям и нравственным ценностям. Зло проистекает из благих намерений, которые декларируются на словах, за которыми на практике скрывается другая, тайная и не благая суть. Так же, как коммунизм, провозглашая равенство и справедливость, на практике приводит к тирании и бедности, распространение демократических ценностей приводит к экономической и моральной зависимости народов мира от Западной цивилизации.

«Благими намерениями дорога в ад вымощена». Увы, пока мы наблюдаем, что экспансия западных ценностей приводит к многочисленным жертвам, несправедливому распределению прибавочной стоимости и мировых ресурсов, а не к гармонии и справедливости.

Не будем забывать о главной задаче книги – понять истоки цивилизационной парадигмы Запада и ее качественное отличие от других цивилизаций. С этой целью зададимся вопросом: почему происходит так, что благие намерения европейцев, как правило, заканчиваются мировыми войнами? Политические ошибки проистекают главным образом не только от переоценки достоинств и игнорирование недостатков общественной системы, а из того системного и многослойного процесса взаимозависимости, результаты которого ускользают от взгляда наблюдателя в настоящее время и становится очевидными фактами в будущем.

Что бы понять взаимозависимость достоинств и недостатков, сначала перечислим кратко главные ценности западной цивилизации (капиталистические ценности):

наука, на достижениях которой базируется суперадаптивность к окружающему миру и эффективность конкурентной борьбы в области бизнеса, политики и войны; свобода личности, краеугольным камнем которой являются права человека; наука, на достижениях которой строятсяя нтной б

частная собственность, на которую опирается экономика (свободный рынок) и благосостояние народов Запада;

христианская вера, нравственные ценности и понятия которой лежат в основе морали и семейных ценностей;

демократия, как наиболее соразмерная для западного менталитета форма управления обществом;

свобода личности, краеугольным камнем которой являются права человека.

Порядок расположения не свидетельствует о значимости и доминировании одних ценностей над другими. Если «выбросить» одну из ценностей, другие – не будут так эффективны, как во взаимосвязи между собой. Как было показано выше, качественная особенность цивилизационной парадигмы Запада заключается в синтезе этих ценностей, а не в преобладании одной из них.

Но…

«Высшей истинностью обладает то,

что является причиной следствий».
Аристотель

 

Закон единства и борьбы противоположностей отражает практически все явления природы. Обладают противоречивым единством и цивилизационные ценности. В природе противоречия уравновешиваются свойствами материи и времени. В человеческом обществе преобладание или доминирование одного из его особенностей приводит к дисбалансу и к развитию непредсказуемых последствий.

Все знают, что европейская демократия привела к фашизму, диктату личности и истреблению миллионов невинных душ. Хорошо известно, как стремление к доминированию католической веры в светской жизни привело к инквизиции, к упадку нравов и, как следствие, − к дискредитации самой религии в общественном мнении.

В Европе кровавая борьба за доминирование между католическими институтами и светскими закончилась полной победой капиталистических отношений. Преобладание последних привело к дисбалансу нравственных ценностей в сознании европейцев и североамериканцев. Религиозное сознание за пять веков было вытеснено, условно говоря, научными представлениями о мире и о себе. На месте цельного христианского мировоззрения проросло нечто искусственное, придуманное учеными людьми в процессе отвлеченного от векового опыта и традиций мышления.

Вытеснение религиозного сознания научными представлениями происходило постепенно. Только в рамках нескольких поколений можно отследить, как новое сознание повлияло на повседневную жизнь, привычки и традиции. В рамках одного поколения воздействие измененного сознания на обыденную жизнь проследить невозможно. Карл Маркс и Ленин ужаснулись бы, увидев, как их научные идеи претворяются в жизнь камбоджийским или конголезским диктатором.

Таким образом, разговор идет о последствиях, которые прямо вытекают из внутренней сути капиталистических отношений, с которыми капитализм не только не справился за несколько сот лет, но которые в 20 веке усугубились до крайности и как раковая опухоль разрушают западную цивилизацию изнутри. В наше время эти метастазы политкорректно называют вызовами времени, забывая о том, что эти вызовы были инициированы причинами, находящимися внутри западной цивилизации, задолго до того, когда они (вызовы) возникли.

Итак, перечислим кратко вызовы, которые «подарила» человечеству западная цивилизация.

Во-первых – это национализм и его крайняя форма проявления − нацизм, как идеология превосходства одной нации над другими. Высшим проявлением нацизма стал фашизм.

Во-вторых, − это коммунизм, как крайнее проявление идеологии социализма.

В-третьих – это терроризм, как метод достижения политической цели насильственными способами. Научно-технические достижения 20 века возвели это примитивное и циничное политическое средство в глобальный вызов всему человечеству. Терроризм существовал и до образования западной цивилизации, но именно она сделала из него Монстра, который стал угрожать безопасности миллионов людей.

В-четвертых − это проблемы выбора, связанные с информационным взрывом и вхождением человечества в постиндустриальное общество потребления. И главные из этих проблем не в том, что существуют сложности систематизации информации – это можно поправить технически, − главные проблемы в том, что информационная паутина (Интернет и другие СМИ) раскрепощает инстинкты и разум, ослабляя мораль и самоограничения.

В-пятых – это победное шествие атеизма и связанные с ним проблемы потери смысла бытия.

В-шестых – это проблемы, связанные с защитой окружающей среды от деятельности человека.

Давайте кратко и наглядно проиллюстрируем, как достоинства и преимущества Западного мира, распространяясь по континентам, превращаются в проблемы, которые «напрягают» весь мир.

Конечно, наши иллюстрации не претендуют на полноту и абсолютную истину, но мы надеемся, что они достаточны, чтобы убедить читателя, в том, что в изменяющемся мире ценности, которые помогали Западу выжить и добиться материального благополучия, дают такие неожиданные и опасные метастазы, от которых человечество еще не выработало иммунитет.

Мы также надеемся на правильное понимание наших размышлений: наш анализ достоинств и недостатков Западной цивилизации не имеет цели оскорбить ее представителей, умалить ее значение и ценности, приуменьшить возможности и потенциал. Нет, наш анализ – всего лишь попытка адекватного восприятия истории с целью предусмотреть последствия и обосновать необходимость выработки человечеством парадигмы 21 века.

Наука.

«То, что нельзя доказать −

не существует».

Эпитафия на могиле ученого.

 

Итак, возьмем науку, которая является самым эффективным средством Запада в конкурентной борьбе и достижении высот материального благополучия. Преимущест-

ва науки очевидны.

Во-первых, наука успешно решает проблемы голода на тех территориях, где ее средства эффективно используются.

Во-вторых, наука систематизировала знания и опыт всего человечества, и через их доступность, помогла решить человечеству многие проблемы в области транспорта, образования, развлечений, средств массовых коммуникаций, строительства жилья, одежды.

В-третьих, наука помогла решить многие медицинские проблемы, увеличив продолжительность жизни человека на порядок.

В-четвертых, благодаря науке взаимозависимость государств и народов приобрела настолько глобальный характер, что большинству населения планеты стало очевидным необходимость новых «правил игры» в политике, в экономике и в гуманитарной сферах.

Преимущества и достоинства науки столь подробно описаны в бесчисленных книгах и статьях, что, в силу их очевидности, нет необходимости тратить время на повторение известного. Именно поэтому, когда мы будем говорить о недостатках, мы всегда будем иметь в виду достоинства науки и то, что она сделала и еще сделает, для выживания человечества.

Итак, преимущества, которые имеет Западная цивилизация благодаря науке в конкурентной борьбе с другими странами мира, приносят выгоду и положительный результат до того самого момента, когда становится очевидным нарушение соответствия между средствами и целями, между процессом и результатом, между желанием и возможностями.

Например, с одной стороны, наука, благодаря механизации производственных процессов, во многом способствовала материальному благополучию народов Запада. С другой стороны, наука породила угрозу физического уничтожения не только Западного общества, но и всей живой природы, «решив» задачу ядерного уничтожения всего человечества.

Наука «придумала» многочисленные лекарства в процессе успешной борьбы с болезнями, но вместе с тем породила зависимость от лекарств и массу новых болезней, связанных с потреблением этих лекарств и приспособлением к ним вирусов.

Наука семимильными шагами постигает глубины материального пространства, увеличивая материальные возможности человека, но крайне скудно обладает знаниями о психическом мире «гегемона природы», то есть самого человека.

Наука ничтожно мало продвинулась в познание сути человека, однако преуспела в области его уничтожения. Проникновение в материальную суть вещей провоцирует разум незрелых душ создавать оружие массового уничтожения для достижения тех же самых целей, которые толкали римлян завоевывать варваров, а варваров завоевывать Рим.

Создание ядерного оружия не зависело, хотя и декларировалось, от угрозы СССР Западу или угрозы Запада Советскому Союзу. Если бы Гитлер создал ядерную бомбу, он бы применил ее против Англии, не беспокоясь об идеологических аргументах. Оружие создается, чтобы обеспечить политические и военные преимущества перед конкурирующей стороной.

Гений, создавший лук и ружье, помог человеку добывать пищу. (Пусть даже за счет соседей.) А тот, кто создал ядерное оружие, приблизил окончание дискуссии о выживании человечества к завершению.

Чем руководствовались американцы, сбрасывая атомные бомбы на Японию? Необходимостью быстрей окончить войну? Нет, они примитивно, по-варварски, мстили за Перл-Харбор, страдая от оскорбленного самолюбия.

Хочется выделить одну простую мысль, которая известна всем, но которой почему-то так мало уделяется места в футурологических научных дискуссиях. А именно: распространение науки, как средства в процессе выживания человечества, имеет своим следствием дегуманизацию знаний. Наука все более и более занимает место религии, увеличивая ряды атеистов, и человечество катастрофически становится безбожным.

Даже войны, участникам которых в ранней истории было свойственны благородные порывы чести, достоинства и милосердия, благодаря науке превращаются в процесс массового дистанционного уничтожения себе подобных. Война стала похожа на компьютерную игру, где противник – абстрактные единицы и мишени для нанесения точечного (типа ядерного) удара. Война стала игрой взрослых детей с виртуальными солдатиками.

Таким образом, наука дает не только конкурентные преимущества трудолюбивым и честным гражданам и организациям, но она же дает эффективные средства людям, которые выбирают насилие главным инструментом для достижения своих целей.

Противоядие от искушения силы и власти человечество еще не выработало. Наука «подкармливает» это искушение, «умывая» руки перед нравственными дилеммами. Печально то, что влияние научного мировоззрения на менталитет западного человека с каждым поколением все усиливается.

Таким образом, наука, предоставляя человечеству эффективные способы приспособления к материальному миру, отдаляясь от абсолютного (то есть от Бога), невольно разрушает нравственные ценности человечества, ценности, благодаря которым человеческое существование становится осмысленным, то есть духовным и направленным на духовное совершенствование, ценностям, благодаря которым сформировалась и получила мощное развитие и сама наука.

Результаты научных открытий и практическое их внедрение стало основным фактором возникновения новых вызовов времени: болезней, экологии, ядерного вооружения, терроризма.

Не будем забывать, что современная наука, родившись под сенью католического христианства, отошла от принципов примата абсолютного, и помчалась по разухабистой дороге относительного, потеряв цель, а значит смысл своего существования. Познание как удовлетворение любопытства, напоминает поедание пищи как процесс удовлетворения плоти. Это как обжорство, только в форме любопытства.

Науке надо ответить на вопрос – зачем? для чего? – и обрести изначальные нравственные основы. В противном случае наука станет монстром, который съест своего хозяина. Или превратит хозяина в монстра, который будет, как Атилла уничтожать все, что попадется под руку.

Ответ на эти вопросы есть. Не все готовы с ним сегодня согласиться. Ответ на него заключается в том, что человек с помощью науки познает мир для того, чтобы познать самого себя.

Права человека.

«Наша свобода напоминает светофор,

у которого горят три огня сразу».

И. Иванов

 

Свобода личности, как составная часть прав человека, имеет непреходящее значение, если она связана с моральными ценностями. Изначальный изотерический христианский смысл понятия свободы означал личностное состояние глубокой веры в Бога. Позволю себе нескромность определить свободу как состояние «с волей Бога» в душе.

Свободный человек – это человек, который обрел душой Бога. Нашел Бога в своей душе. Нашел «своего» Бога. Или еще как угодно, но предельно просто по смыслу – человек тем более свободен, чем более он соизмеряет свои поступки и мысли с волей Бога. Для понимания атеистов смысл предыдущего высказывания можно выразить словами: человек свободен тогда, когда соизмеряет свои поступки с совестью. А поступки и мысли «свободного» атеиста связаны с зависимостью от таких понятий, как голод, страх, смерть, деньги, карьера, холод, секс.

Не трудно представить «свободные» действия человека, не обремененного моральными обязательствами (то есть волей Бога). В «лучшем» случае этот человек превратится в бандита, разбойника, извращенца или бомжа. В худшем случае это будет Нерон, Пий 12, маркиз де Сад, Робеспьер, Сталин, Гитлер. Совесть не позволяет назвать политиков нового времени.

В последующем наука изменила связь определения понятия свободы через волю в Бога в сторону возможностей проявления прав личности. А с преобладанием и распространением менталитета буржуазии, воля личности отодвинула волю Бога в сторону и размыла и сузила понятие свободы до правовой нормы. Буржуазное понятие свободы сводится к исполнению или нарушению закона.

Права человека «пошли» именно от такого (правового) толкования свободы. (Свобода – есть возможность проявления субъектом своей воли на основе осознания законов природы и общества. С. Ожегов Толковый словарь русского языка.) «Лучшее» определение буржуазной свободы сформулировал Ф. Энгельс: «свобода есть осознанная необходимость».

Получается парадокс, что чем больше человека ограничивают законами, тем больше он свободен. Это значит, что если «вписываешься» в рамки законов, ты свободен. А если нарушаешь или не осознаешь, значит – не свободен.

Понятие христианской свободы существенно отличается от буржуазного понимания свободы. Когда вера в Бога в душе, человек сознательно или бессознательно берет на себя моральные обязательства по самоограничению и только тогда можно говорить о свободе как духовной ценности.

Закон, принятый парламентом, есть средство насилия над человеком. Свобода приобретается только духовными импульсами изнутри человека. Свобода не может быть навязанная человеку извне. Извне может быть навязано только рабство. Если человек зависит не от воли Бога, он становится рабом обстоятельств. Или законов.

Права человека – это сущностная ценность западной цивилизации, которая подменила христианскую догму спасения души. Подчеркнем − индивидуальной души человека. Отсюда – ценность жизни и право отдельного человека на свободу выбора. Душа западного человека искажается нормами потребительского общества материального благоденствия, страдает от потери смысла бытия, попадая в зависимость от плотских пороков удовольствия.

Точно также как моральный кодекс строителя коммунизма не мог заменить христианские ценности, хотя во многом был списан с них, права человека не могут заменить христианскую мораль. Почему? Потому что христианские ценности базируются на вере в Бога и спасении души, а права человека – на человеческих законах и приоритете эгоизма в личности.

Слова отражают истину в той мере, какой смысл мы вкладываем в них.

На первый взгляд, проституция, гомосексуализм, ослабление семейных ценностей, наркотики… идут вразрез с западной моралью, представленной в христианстве. Однако в некоторых странах Европы гомосексуализм стал законным способом отношений (их еще называют семейными). В Англии государство приняло закон, обязывающий священников регистрировать гомосексуальные связи.

Более того, в Америке и Европе дискуссируется возможность и право священника быть гомосексуалистом. Если все равны и грешны перед Богом, так почему вящему грешнику также не служить Богу, как служит человек, который согрешил меньше, чем гомосексуалист!?

С другой стороны, легализация пороков дает западному обществу вовремя заметить и среагировать на проблемы и возможность отстраниться от них, дать человеку сделать сознательный выбор. Происходит так называемый естественный отсев ненужных обществу элементов. Однако ячейки капиталистического сита становятся все больше и больше.

Если на Востоке энергия пороков загоняется в темный угол подсознания с непредсказуемыми последствиями для общества для экономики и для культуры, то на Западе общество отсеивает ненужные элементы, чтобы подготовиться к вызовам времени. Все чаще мы можем наблюдать, как в набирающих темпах перемен, проблемы возникают так быстро и заходят так далеко, что общество не успевает на них реагировать адекватно.

Однако, если религиозные ценности вытесняются правами человека, свобода личности неизбежно тяготеет в сторону превосходства одной нации (цивилизации) над другой. Группа наций также легко может договориться о превосходстве своих народов над другими. И тут – рукой подать до фашизма.

Механизм прост: человеку свойственно на подсознательном уровне руководствоваться в поступках такими простыми понятиями, как свой-чужой, хорошо-плохо, лучше-хуже, выгодно-невыгодно, понятно-непонятно… Превосходство в экономике приводит не только к материальным, но и к политическим преимуществам. Ну, от соблазна сильного по отношению к слабому объяснить свои преимущества принадлежностью к группе народностей или происхождению рукой подать.

Гитлер пришел к власти демократическим путем и только двенадцать лет пытался доказать превосходство арийцев над всем остальным человечеством. Всего двенадцать лет! А сколькими десятками миллионов невинных жертв заплатили европейцы за иллюзии в отношении свобод и прав личности! А сколько заплатят еще, если позабыть еще недавнее прошлое и не замечать «новых» тенденций развития старых идей превосходства!

Права человека в Европе возвели в догму, которая стала влиятельнее, чем вера в Бога. Права человека, проистекающие, как мы показали ранее, из христианской идеи равенства всех перед Богом, а в последующем – в буржуазное право равных возможностей на Земле, постепенно превратились в икону и знамя буржуазной демократии.

В храм перестали ходить, а стали молиться ступеньке, которая ведет к храму. Дерево стало важнее леса. Закон стал святее веры. Относительность стала абсолютностью.

Так и хочется спросить: разве хороший и плохой человек имеют равные возможности спасти свою душу на суде божьем!? Любовь, как проявление воли божьей, касается души и духовного начала в материальном теле. Любовь не касается тела, как материального носителя души. Биологическое начало в человеке управляется удовлетворением через механизм инстинктов.

Нельзя любить преступника и убийцу, но можно любить то духовное начало, которое еще сохранилось в душе преступника. Нельзя простить грехи, но можно способствовать покаянию.

Равное право хорошего и плохого человека спасти свою душу определяется в христианстве неизбежностью суда божьего. Но не бывает равных возможностей, хотя бы потому, что у каждого человека разные способности. У людей есть равное право руководствоваться заповедями, но не каждый способен их выполнять. Поэтому чистая душа хорошего человека имеет очевидные преимущества перед грязной душой плохого человека как в этой жизни, так и в последующем своем существовании.

Западная цивилизация сместила акцент с равных возможностей перед Богом на равные права личности перед законом. Потребительское отношение к миру на Западе явно превалирует над духовным. Из-за данной дисгармонии и произрастают многие вызовы и риски, связанные с проблемой прав человека.

Частная собственность.

«Где нет собственности,

там нет и справедливости».

Джон Локк

 

Институт частной собственности является краеугольным камнем Западной цивилизации. Наверное, ни одно из других фундаментальных понятий так сильно не повлияло на менталитет западного человека как представление о частной собственности. Это понятие тесными узами связано в сознании с понятиями о справедливости, равенстве, законности, прав личности, свободного рынка, со всем тем, что включает в себя правовое государство.

Джин земной справедливости, равенства и братства вылетел из бутылки, на которой было написано – «частная собственность». Бутылка, закупоренная пробкой из христианских представлений о Боге, была разбита в процессе борьбы буржуазии против абсолютной власти. Победа дала возможность абсолютизировать право человека на неприкосновенность частной собственности.

Джин – это иллюзия, химера. Но иллюзия, соединенная с вольной фантазией ученых и авантюристов, породила на свет два идейных монстра, которые до сих пор сотрясают весь мир. Имеется в виду социализм, крайней формой которого является коммунизм, и национал-социализм, крайняя форма которого известна под названием фашизма. Целью и того, и другого идейного направления было справедливое мироустройство, то есть построение царства божьего на земле. Все социалистические теории отличаются тем, что, так или иначе, интерпретируют понятие частной собственности.

Таким образом, как бы ни открещивались, не замечали, не уводили в сторону, не подменяли понятия и не интерпретировали историю на свой лад западные прагматики, их борьба с коммунизмом и фашизмом, за свои идеалы, не что иное, как борьба с монстрами, которых взрастил западный гений.

Никто не мог предугадать, что именно коммунистический эксперимент станет цементом, скрепившим подорванную кризисом Западную цивилизацию. Иногда полезно создать врага самому себе, чтобы в борьбе за выживание отточить способы приспособления. Именно поэтому вершиной успеха Западной цивилизации стали годы борьбы с коммунистическими и фашистскими режимами, в первую очередь с Советским Союзом и с гитлеровской Германией.

Угроза уничтожения заставила страны Запада сплотиться. Сплочение произошло не только между государствами, но и внутри сообществ. Если говорить в терминах Дж. Тойнби, внутренний пролетариат Запада сплотился вокруг правящего меньшинства в творческом порыве выживания. Вызов-и-ответ со стороны Советского Союза и фашисткой Германии был идеальным стимулом для роста и развития.

Фашизм повергнут. Советского Союза не стало. Не стало стимула для сплочения. Политическая инерция считать Россию преемником Советского Союза уменьшается. Даже простой человек в Европе и США все больше понимает, что Россия изменилась. Россия стоит перед выбором: идти по пути Западной цивилизации или выбрать тернистую дорогу к собственному храму.

Угроза для Западной цивилизации находится внутри ее самой и называется национализмом. «В новейшей главе западной истории опустошающее воздействие идолизации национального суверенного государства усугубилось демонической энергией. Сдерживающее влияние вселенской церкви было устранено. Воздействие демократии в форме национализма, соединявшегося во многих случаях с некоей новомодной идеологией, делало войну еще сильнее, и импульс, приданный индустриализмом и технологией, снабдил воюющие стороны все более и более разрушительным оружием». Так Дж. Тойнби определил одну из угроз западного общества.

Поспешное принятие, которое является не чем иным как западной экспансией, в Евросоюз бывших социалистических стран делает угрозу национализма реальным фактом. Опасность для Евросоюза находится не в политике России, а в самом Евросоюзе. Игнорирование угрозы национализма внутри европейской структуры, в конечном счете, приведет к распаду Евросоюза. А произойдет это тогда, когда уровень жизни окружающих Европу стран уравняется с европейским уровнем.

А если принять во внимание, что в Америке уровень жизни уже давно выше, а страх перед Россией уже не объединяет страны Запада, то линия раскола исторически очевидна. Западная Европа, приняв в свой состав славянские страны, размыл свою идентичность. А конкуренция между возрождающимся православием и увядающим католицизмом приведет Евросоюз к расколу, линии которого уже сегодня можно увидеть на политической карте.

Рынок как эффективный инструмент Западного сообщества для получения дополнительной стоимости изменился и не только не является свободным, как на ранней стадии классического капитализма, но уже свободным и быть не может. Глобализация рынка означает, что он (рынок) становится взаимозависимым. Конкуренция перемещается из области производства товаров в область наукоемких технологий, информационную сферу и добычи энергетических ресурсов.

Те преимущества, которые рынок давал Западной цивилизации, были в полной мере реализованы, но при появлении новых реалий ушли в прошлое или видоизменились. В первую очередь это связано с научно-техническим прогрессом в области информационных технологий. Свобода рынка более благоприятна теперь для развивающихся государств и наносит урон Западным корпорациям. Не трудно заметить, как сам Запад ограничивает свободу рынка на своей территории и добивается свободы конкуренции на остальных территориях.

Главным следствием информационных технологий является то, что они изменили пространственно временные параметры общения между народами. Информационный взрыв подобен лавине, которая обрушилась на психику человека. Средства массовой коммуникации сделали государственные границы прозрачными. Влияние на общественное мнение приобрело характер определяющего фактора в политике. Военные технологии не только захватили космическое пространство, но и приобрели экономический характер. Не только тело, но психика стала объектом воздействия военных технологий.

Скорость и количество заключаемых сделок продвигают глобализацию экономики к вершинам объединения и взаимозависимости. Глобальный рынок формируется так, что скоро нельзя будет получить большую выгоду, не делясь ею с участниками экономического процесса. Однако Запад продолжает колониальную политику, используя не прямые (военные), а опосредованные (экономические, политические, информационные, технологические) рычаги влияния.

Частная собственность, как фундамент классического капитализма, размывается процессами глобализации. Последний кризис ярко высветил проблему субъективизма в процессе увеличения капитала. Личность продолжает играть значительную роль в обществе, но отягощенная мотивом наживы, становится вирусом в программном продукте прогресса.

Частная собственность, как фундамент общественного строя и средства цементирующего западные ценности перестает быть тем, что способствовало развитию западной цивилизации в прежние века. В мире создаются такие продукты (даже частными компаниями), которые могут стать частной собственностью с большими оговорками или условиями. Например, космический корабль, атомная бомба, научное открытие, авианосец, и прочие продукты человеческой деятельности, значение которых столь велико, что создаются большие риски при обладании ими частными лицами.

Демократия.

«Мы в Америке получили три неоценимых дара:

свободу слова, свободу совести и благоразумие,

удерживающее нас от того, чтобы ими пользоваться».

Марк Твен

 

Как мы уже говорили, демократия не является изобретением Запада. Западные ученые единодушны во мнении, что западная демократия – прямое наследие Греции и Рима. Однако, это не так. И мы покажем, в чем сущностные различия демократии Греции от ее западного клона.

Важно понять, что демократия, как форма управления обществом, выбирается не народом, а той частью народа, которые с ее помощью хотят защитить свои права на частную собственность. На Востоке попытки собственников (в первую очередь крестьян и ремесленников) защитить себя от произвола царской власти не увенчались историческим успехом. Почему? В первую очередь, потому что религии востока всегда поддерживали абсолютную власть императоров, царей, шахов, князей.

На Западе именно католическое христианство сыграло определяющую роль в становлении демократии. Прямая поддержка буржуазии частью католической церкви, которая впоследствии преобразовалась в протестантство, и явилось той идейной опорой, которая определила победу средних собственников за свои права в Европе и Америке. Еще раз подчеркну, что речь идет не только о церкви, как социальном институте, но и об идеях христианства, в основе которых находится идея равенства всех людей перед Богом.

В Древней Греции демократия как одна из форм управления обществом не только поддерживала право свободных граждан иметь частную собственность, но и, что самое важное, защищала ее посредством выборов, законов, собраний, судов, войн и дискуссий. Рабы, увы, были частью собственности и поэтому не имели прав «свободных» людей.

Присутствие рабов в Греции, Риме, Европе, Америке прямо свидетельствует, что демократия является не властью народа, а общественной формой для защиты привилегий одной части общества относительно другой. В Греции это были свободные граждане, а в Европе – буржуазия.

Диктаторы, тираны и цари Древней Греции и Рима, используя власть, в первую очередь покушались на частную собственность граждан, ограничением их прав посредством силы. Демократия была одним из механизмов защиты частной собственности, которая (демократия) многими политиками путается с понятием свободы. Сначала понятие частной собственности и право ее защищать, а потом уже свобода, которая вытекает из того же права ею распоряжаться.

Когда речь идет о повсеместном рабстве, не политкорректно говорить о свободе. Тем более свободный грек, например, мог за неуплату долгов мгновенно превратиться из гражданина в раба. Не говоря уж о пленных греках, которые были рабами у политических или военных конкурентов. Причем рабы были самым «распространенным» товаром или живым орудием производства. Наравне с коровами, овцами, мельницами и оружием. То есть свобода одних основывалась на рабстве других. Наверно, именно поэтому греки относились к демократии, как власти народа, с известной долей иронии.

Что мы наблюдаем в Западной Европе сначала в «темные», а потом и в средние века? Полное отсутствие демократии и повсеместная диктатура права сильного повелевать слабыми, включая их частную собственность. Власть короля, барона или графа была абсолютной по отношению к их подданным. Можно сколько угодно говорить о зачатках демократии в родовом строе галлов, германцев или викингов, но искать корни современной демократии у варваров, все равно, что изучать историю по голливудским кинофильмам.

Благодаря христианским идеям равенства и свободы воли, а впоследствии и достижениям науки, которые увеличивали производительность и качество орудий труда, количество средних частных собственников постепенно увеличивалось до уровня, с которым приходилось считаться и светской власти и церкви. Особенно заметно этот процесс происходит в городах: месте, где уровень концентрации частного капитала был заметнее всего. Сохранение частной собственности стало главной проблемой ее преумножения. Современным языком это звучит так: сохранность капитала стало главным условием его увеличения.

Абсолютная власть в лице короля, герцога, церкви не только не гарантировала сохранность частной собственности, но и зачастую являлась фактором нестабильности, посредством произвольного отъема капитала силой. Ограничение абсолютной власти стало насущной потребностью гарантии сохранения права частной собственности у буржуазии. Драматическая борьба в Европе за гарантии буржуазии, как известно, закончилась ее политической и экономической победой.

Следующим этапом в запутанном клубке исторических коллизий стало установление демократии, как забытой формы правления обществом. Парламент, судейская система, местное (городское) самоуправление, система выборов представителей власти, то есть весь набор прав граждан. Сущность демократической системы управления обществом и стержневая мотивация участников этой системы – защита частной собственности.

Почему Европа выбрала демократию, как форму управления обществом? Потому что европейцы наследники римлян? Тысячу лет истреблять память и творения античности, забыть ее, и вдруг проснуться потомками тех, память о которых и даже сам дух античности так тщательно уничтожали сотни лет!

Демократия Греции отличается от демократии Запада различием сущностных свойств цивилизационных парадигм. Сравните идеи христианства с политеистическими представлениями древних греков и римлян и вам станут понятны различия демократий древнего мира и современной буржуазной демократии. Формы похожи, цели (защита частной собственности) совпадают, но носители этих форм имеют разнонаправленные ментальные вектора развития.

Точно так же, как во времена рабства демократия служила способом защиты частной собственности «свободных» граждан Греции и Рима против произвола абсолютной власти тиранов, олигархов, диктаторов, точно также европейская демократия возникла из необходимости защитить частную собственность буржуазии от произвола абсолютной власти. Эта форма управления обществом была самым выгодным и стабильным фактором сохранения капитала.

Принципиальное отличие греческих свободных людей от свободы буржуазии Запада – мировоззренческая жизненная позиция. Главное отличие демократии Древней Греции от демократии Запада в различии цивилизационных парадигм.

Демократия не самая идеальная форма управления, как сказал известный английский политик, но лучшей формы правления человечество еще не придумало. Уточним: лучшей – для буржуазии. Еще раз напомним, что «западная демократия также отличается от древнегреческой и римской демократий, как восковые фигуры мадам Тюссо от их живых оригиналов».

Сегодня − права человека, демократия, свобода совести, и прочие буржуазные свободы – превращаются из достижений Западного мира в пугающие мир фетиши и знамена, которые служат амбициозным политикам и алчным корпорациям средством, при помощи которого можно достигнуть политического и экономического влияния и могущества.

Идея равных прав и возможностей (здесь обычно ставится точка, но изначально эта христианская идея имела продолжение – перед Богом) превратилась в абсолютную атеистическую догму под названием «права человека». Впервые для реализации этой идеи потребовалось кровопускание французов, а несколько позже – права человека отстояли свое «право жить» в виде идеологической химеры, обагрившей кровью народы остальной Европы. Коалиция имперских держав Европы победила французскую армию, но не искоренила химеру.

В начале двадцатого века эта химера овладела умами русских революционеров, которые воплотили идеи равенства и братства в рабскую форму колхозов, в рабочее стадо пролетариев и справедливое гулаговское братство для остальных несогласных. Свобода выбора и равенство перед Богом имела логическое завершение в идейном рабстве народа перед властью коммунистов.

Окончательную точку всемогущества демократии и «прав человека» должны поставить США. Через пытки в закрытых тюрьмах Ирака и Афганистана, бомбежках без санкции ООН «второсортных» сербов, свержением нецивилизованных правительств по всему миру и братской помощью диктаторам (избранных демократическим путем) посткоммунистического пространства.

Действительно, когда побеждает свобода совести, о свободе можно говорить как о произволе одних ради выгоды других. Свобода совести – это произвол Разума. История человечества является убедительным учебником, в котором раскрывается простая истина, что свобода и права одних людей достигается за счет рабства остальных.

Поэтому железный сапог демократии уверено шагает по миру, распространяя страх, неуверенность и ненависть. Лучшим доказательством этому выводу свидетельствуют факты попрания христианских ценностей в политике Запада.

Схожесть названий государственных институтов и структур Древнего и современного миров не должно приводить к ложному выводу о преемственности. Это заблуждение распространено из-за особенностей цивилизационной парадигмы Западного общества, в которой научная составляющая имеет преобладающее значение.

Это значит, что в сознании современного западного ученого доминируют принципы причинно-следственных отношений и систематичность в изложении фактов и связей между историческими явлениями, а также прагматизм, как принцип, имеющий следствием оправдание выгоды в любом ее проявлении. «Темные века» из-за скудности источников информации часто выпадают из поля зрения ученых, поэтому они и называются «темными» и изобилуют мифами и легендами.

Если вспомнить Д.Тойнби, то можно сказать, что вызов на ответ варваризации был настолько эффективен, что породил новое качество и способы решения проблем, то есть породил новую эффективную цивилизационную парадигму.

В заключение сделаем лирическое отступление и отметим, что (мироощущение) дух Древнего Рима переместился в Византию. А после тысячелетнего перемешивания его (духа) с христианскими идеями и после гибели Византии этот странный, противоречивый, несовместимый, и не сочетаемый между собой коктейль из христианских идей и разнузданности плотских удовольствий, внутренней свободы и внешней покорности, римского коварства и христианской преданности, варварских обычаев и римского права переместился в Российскую империю и стал загадкой для многих иностранцев.

Понимание русской души находится в противоречивой специфике представлений древних римлян и христианского мироощущения. В Российскую империю перешли и все минусы «второго» Рима: например, междуусобные раздоры, власть василевска (царя) и почтение перед его слугами (чиновничество), созерцательность и желание решить все проблемы быстро и разом (мечом).

После «темных» веков в Западной Европе несовпадения представлений и ощущений с представителями Византийской империи стали традицией и основой для подозрений, страхов и войн. К сожалению, эту традицию переняла и Российская империя и Западное сообщество. Это продолжается до сих пор, и никто не знает, когда две сестры перестанут «воевать» за первенство и главенство в мире.

Христианские ценности.

«Бог − есть любовь.

Любовь сравнима с законом всемирного тяготения,

потому что заполняет Земное пространство

точно так же, как вода.

Имеющий уши, да услышит.

Имеющий глаза, да увидит.

Имеющий руки, да притронется к ней».

Глеб Норманн

 

Христианство оказало решающее воздействие на становление европейской цивилизации. Этот факт хорошо известен. Однако стоит отметить и тот факт, что христианство существовало и на других территориях Европы, Азии и Африки, но таких впечатляющих результатов в развитии общества там не получилось. Почему? В период темных веков Византия и Китай далеко обгоняла по цивилизационным признакам Европу, но прошло тысячу лет и они безнадежно отстали. В чем особенность воздействия христианства именно на западных европейцев?

Сначала христианская церковь была формально едина, и ее центр находился в Константинополе. Однако на протяжении всей истории христианства единства не было по существу. Борьба за право обладания истиной в толковании бесчисленных переводов библий была жестока и беспощадна. Она шла с переменным успехом, но привела к вселенскому расколу на православие и католицизм.

С этого момента начинается грандиозная борьба за влияние в мире между Западом и Востоком. Католики организовали крестовые походы не только на юг в Иерусалим за освобождение гроба Господня, но и на север, где уничтожали православных христиан с не меньшей жестокостью, чем магометан. В результате такого крестового похода полабские славяне, которые не приняли католицизм были полностью уничтожены. А те, которые выжили, стали католиками. Таким же образом, приобщили к католицизму и поляков.

Однако хочется отметить, что борьба между христианскими церквями является сущностным явлением и, как следствие этого, – всегда пронизана политическими интригами. Церковь использовалась как средство для захвата территорий и распространения политического влияния. Католицизм и православие были как маяки на самолетах, автоматически определяющие суть понятия «свой-чужой».

Формальные богословские споры об истине, вселенские соборы и особенности церковной службы не имеют принципиального значения для веры простого верующего. История заполнена примерами, когда необразованные и не культурные люди своими поступками доказывали силу своей веры. Они не смогли бы объяснить ни одного богословского постулата, но их действия были богоугодны и праведны.

Это значит, что философские размышления о вере имеют второстепенное значение. На первом месте находятся способы и традиции выживания, то есть цивилизационная парадигма, приобретенная тем или иным народом в течение длительного времени. И если цивилизационная парадигма основана на христианских ценностях, эти ценности впитываются с молоком матери и примером отца. А потом уж – церковными обрядами и словами.

Именно поэтому православные ценности были сохранены в Греции, среди балканских народов, и в коммунистической России, несмотря на многочисленные попытки, в том числе и насильственные, заставить отказаться от этих ценностей.

Давайте остановимся на особенностях воздействия католицизма на сознание западного европейца, начиная с «темных» веков. Главной особенностью западного христианства было его участие в политике европейских государств. Влияние папы на политику и экономику было определяющим. Вспомним, как король Франции пешком ходил за прощением к папе римскому. А законность королевской власти определялась благословением папы.

Влияние католической церкви на политику европейских государств была безгранична, хотя всегда натыкалась на интересы светских властей. Различие в интересах церкви и светских властей естественна, потому что предметом церковной деятельности являются ни деньги, ни земли, ни армия, ни военные походы, не искусство, ни плотские удовольствия, ни другие вожделенные мирские ценности, а душа человеческая, то есть духовная сфера. Католическая церковь слишком увлеклась политикой и потеряла в результате свой авторитет у паствы, что породило возникновение протестантских течений в католицизме.

Одновременно с внешней экспансией католики заложили под себя бомбу замедленного действия – они стали открывать учебные заведения, которые должны были пополнять лоно христианских учителей и служителей Бога. Таким образом, отбирались самые способные и перспективные молодые люди, главной задачей которых было изучение богословских знаний, которые бы помогали продвигать и утверждать католицизм в подрастающем поколении и на других землях. Одновременно с богословием в университетах изучались другие науки, помогающие в поиске аргументов в истинности католических догматов. Именно в этих университетах мысль получала наибольшее раскрепощение.

С течением времени знания перешагнули ту количественную черту, после которой наука переродилась в новое качество, постепенно определившее принципы современной науки. Наука стала той точкой опоры, которая подняла европейскую цивилизацию на небывалую высоту научно-технического прогресса. Католическая церковь упустила свой естественный и очевидный шанс использовать науку в своих интересах. Более того, церковь начала бороться с наукой. Этот факт является парадоксальным, потому что трудно понять, как можно отвергать взращенное тобой дитя, во-вторых, бороться с тем, что приносит выгоду.

Не христианские ценности вошли в противоречие с научными достижениями, а борьба за светское влияние папского престола, привело к отрицанию науки, как средства, которое улучшает материальную жизнь человека. Естественно-научное развитие Западной цивилизации было отвергнуто папской политикой, что привело к краху этой политики и к последующему приспособлению и покаянию.

И третья специфическая особенность развития цивилизации Западной Европы – это появление нового класса средних собственников. Мелкие и средние собственники были всегда и у всех народов, но только европейская история сформировала особый класс, который впоследствии стали называть буржуазной прослойкой общества. Важнейшей составляющей в его становлении сыграли города и особенности городского образа жизни. Именно буржуазия и стала основным носителей цивилизационной парадигмы Запада.

Важно понять, что разделение процесса становления науки, буржуазии, падение авторитета католической церкви, возрастание влияние протестантских учений, особый уклад городской жизни происходило одновременно, с попеременными успехами и неудачами в разных странах Европы. Но в конечном итоге, буржуазия победила: ограничила абсолютную власть королей. А с помощью протестантских учений обеспечила для себя идейную составляющую, поддерживающую индивидуализм, священное право частной собственности, разделение духовной и светских властей, главенство в политической сфере, посредством демократических институтов и главенства закона.

Классический капитализм основан на христианских добродетелях, крайнее проявление которых можно наблюдать в таком идейном течении, как пуританство. Однако, как всегда это бывает в истории человечества, успехи материального порядка отодвигали духовные добродетели в сторону, а нажива, прибыль, и добавленная стоимость стали новыми идолами развития общества. Головокружение от успехов породили противоречия между успешными людьми и неуспешными. Потом их назовут классовыми противоречиями. Раскрепощенная мысль атеиста выбросит на рынок идеи социализма, которые породят страшных монстров: фашизм и коммунизм.

СССР – Франкенштейн Европейской цивилизации.

«Россия – единственная страна в мире,

прошлое которой непредсказуемо».

Глеб Норманн

 

Справедливость, равенство и братство – являются мифами перегретого научными фантазиями человеческого Разума. Вера простого человека в мифы – естественна и основана на стремлении быстро удовлетворить первичные потребности. Другими словами, социалистические мифы – это вера в возможность построения Рая на Земле. Мифы социализма похожи на манихейские идеи, потому что объясняют мир элементарными и доступными для простого человека схемами. Это путь к самоистреблению. Проблема в том – выработает ли человечество иммунитет от этой простоты!? Слава Богу, что Россия освободилась от этой химеры.

Спор о том, по какому пути развития идти России – западноевропейскому или особому – русскому, является искусственным и беспочвенным. Россия всегда была страной Западного мира, потому, что основа ее культуры – христианство. Но христианство на Западе отличается от православия. В той мере, в какой православие отличается от католицизма, в той же степени Западный мир отличается от России. Россия всегда отличалась от западно-европейской цивилизации, как раз по стержневому признаку – цивилизационной парадигмой.

Чисто российский спор между сторонниками особого пути и представителями западных ценностей является популистским, и направлен больше на привлечение политического внимания и симпатии публики, чем на поиск истины.

В период темных веков на территории Западной части Римской империи, включая Италию, были утеряны традиции древнего греческого и римского мира, эти традиции и институты сохранила ее восточная часть, то есть Византия.

Европа в то время представляла печальное зрелище: потомки нынешних французов, славян, германцев, англичан, шведов, состояли из плохо управляемых племен варваров, которые воевали между собой с переменным успехом, присоединяя к своим территориям «куски» римской империи. Западный Рим – догнивал, а его потомки не только не смогли изменить варварские обычаи, но и сами «скатились» до уровня варваров.

История распорядилась так, что именно Византия стала предтечей Российской государственности. Это произошло по двум причинам: во-первых, потому что Россия находилась рядом с Византией, во-вторых, потому что христианская религия стала преобладающим религиозным институтом на большей части российской территории.

Загадочная русская душа – это парадокс только для западного европейца. Разгадка русской души находится в том далеком времени, которое давно и навсегда позабыто в темные века народами Западной Европы.

Загадка русской души в особом мироощущении, порожденном парадигмой первого осевого времени, которое было свойственно народам древней Грецией и древнего Рима и которое утратили народы Запада. И в этом нет ни хорошего, ни плохого начала. Точнее сказать в этом есть и то, и другое. Пути господни неисповедимы и многое из менталитета, свойственного византийским элитам, включая христианских апологетов, перешли в элиту российскую.

Подошла очередь высказать мысль, возможно, банальную, но актуальную для нашего анализа, а именно: российский опыт построения социализма и коммунизма – результат влияния западных идей и западной политики. Идеи социализма в форме марксизма, перенесенные на русскую почву, породили такого монстра, от которого сама Западная цивилизация дрожала от страха около ста лет и до сих пор не может избавиться от этой эмоции.

То, что и как произошло в 1917 году – не случайность. Советский Союз – это своего рода естественный эксперимент по практическому воплощению сумасшедших идей, рожденных материалистическим разумом в воспаленных мозгах западных ученых. Теоретические основы социализма создавались столетиями, начиная с идеи справедливого (разумного) управления государством Макиавелли и единения с природой Вольтера, достигли вершины маразма в виде идеи диктатуры пролетариата Маркса и перманентной революции Троцкого, а сегодня упали до уровня прав человека и перманентного навязывания демократии.

Практические изыскания социалистов сначала забрызгали кровью Европу в период Великой французской революции, конвульсии которой продолжились в парижской коммуне. Впоследствии, когда Ленин видоизменил теорию Маркса о возможности победы социализма в нескольких высокоразвитых странах Европы и обосновал тезис о возможности победы социализма в отдельной слабо развитой стране мира, идеологи коммунизма, не гнушаясь никакими средствами, втянули Российскую империю в гражданскую войну.

Призрак коммунизма распространился по всему миру. И даже в конце 20 века, когда полпотовские марксисты уничтожили почти все население Комбоджи, эксперименты по навязыванию коммунизма в отдельно взятых странах продолжались.

Эксперимент России по внедрению коммунистических идей неудачный, но полезный. Думается, что продолжение этой кровавой истории еще впереди. Судя по тому, как политики Запада опираются на социалистические идеи, призрак коммунизма еще даст о себе знать, приобретя, конечно, иные (не российские формы).

Опыт России – это зеркало для всего человечества как не надо пользоваться «разумными», умственными, то есть искусственными схемами. Практика строительства коммунизма – это история немногочисленных фанатиков, разум которых был воспален ложным учением о добре и зле, а чувства которых были освобождены от традиционных нравственных обязательств. Эти воинственные атеисты подчинили своей воле большинство общества посредством насилия и лжи.

Опыт построения коммунизма в других цивилизациях, таких как Китай, навязанный уже российскими коммунистами, также стал не лучшим достижением человеческого гения. Россия не стала, да и не могла изначально стать, образцом для Китая, Кубы, Камбоджи, Польши, Югославии и Кореи. Но лучше всего демонстрировать ложность коммунистических идей на примере африканских стран, где практика построения коммунизма быстро заканчивалась или каннибализмом, или гуманитарной катастрофой.

Почему в России и Китае, так долго продолжался эксперимент и даже позволил достичь «некоторых успехов»? Потому что в России и Китае живут народы, обладающие цивилизационной парадигмой, насчитывающей тысячелетия, которая не позволяла идеологической химере быстро вытеснить из сознания способы решения жизненных проблем. Эта спасительная парадигма и позволила продлевать жизнь и практику ложных идей на многие десятилетия.

Советский Союз – есть Франкенштейн Западной цивилизации. Коммунизм – идейное течение, рожденное и взращенное на Западе, которое породило монстра на почве развалившейся Российской империи.

Западные страны, конечно, и об этом свидетельствуют факты истории, причастны к развалу Российской империи, но последствия строительства коммунизма не мог предусмотреть никто. Эксперимент был болезненный и для Запада. Но Запад справился с вызовом, порожденным им самим и, как бы сказал Тойнби, сплотил внутренний пролетариат вокруг правящего меньшинства, создавая стимулы для экономического роста и удовлетворения первичных потребностей, посредством научно-технических достижений.

Однако не следует забывать, что победа Запада над коммунизмом, не есть победа одной цивилизации над другой. Победа Запада в холодной войне – это победа Запада над собственной химерой, порожденной внутри самой западной цивилизации. «Поражение» Советского Союза (но не России, что важно) можно сравнить с выздоровлением. Россия избавилась от воздействия идейного вируса, который паразитировал внутри цивилизационного организма, но не смог его разрушить.

Франкенштейна не изолировали железным занавесом и уморили голодом! Франкенштейна вытеснила из сознания цивилизационная парадигма российских народов.

Коммунистический (научный) эксперимент, казалось бы, удался: Запад получил преимущества и выгоду. Так же, как он удался в кровавой бойне с фашизмом – еще одним Франкенштейном Запада.

Однако Франкенштейнов сегодня нет, а Запад продолжает бороться? С кем? С собственными страхами и фантазиями. Борясь с Советским Союзом, Запад глядел в зеркало на свое уродливое отражение, а с распадом Советского Союза, остался наедине с собственными страхами. Инстинкт самосохранения в борьбе с СССР питал энергией умы и действия. Победа в «холодной войне» привела к головокружению от успехов, к ощущению самодостаточности и превосходства.

Однако эта «победа» была всего лишь избавлением России от вируса коммунистических идей. Смертельная химера о возможном рае на Земле растворилась как пелена тумана. Эфемерное интернациональное братство превратилось в реальный оскал национализма. Посмотрите на бывшие социалистические страны: недавние «братья на век», озверевшие от свободы и демократии, стали кусать друг друга, подогреваемые красивыми картинками «счастливой» западной жизни.

Но после Югославии, Грузии, Ирака и Афганистана, уже мало кто сомневался в том, что у западной цивилизации нет друзей, а есть лишь национальные интересы. И тот, кто противоречит этим национальным интересам, становится врагом и конкурентом, пусть хоть трижды будет демократичней и дважды свободней Англии или Франции.

С другой стороны, ценности Запада стремительными темпами «растворяются» в море эмигрантов, не обладающих парадигмой, свойственной внутреннему западному пролетариату. Экспансия внешнего пролетариата с юга чем-то напоминает экспансию восточных и северных варваров в пределы римской империи.

Западная цивилизация напоминает Голиафа, который победил всех своих внешних конкурентов, и которому суждено пасть от пращи собственного безумства. Давидом в данном случае будет являться микроб самодовольства, стяжательства, прелюбодеяния и гордыни.

Пока еще Запад находит конкурентов: выстраивает ось зла, определяет рейтинг недемократических стран, выдумывает поводы для молниеносных и победоносных маленьких войн, организует крестовые походы против «диктатур», силой и деньгами внедряет по всему миру права западного человека.

Но этот период заканчивается, потому что Советский Союз канул в прошлое, а Россия будет выстраивать свое поведение, скорее исходя из собственных интересов, то есть, используя западные способы и делая ставку на человека, науку, религию и перспективу развития. То есть, Россия сегодня использует сильные стороны Западной цивилизации, освободившись от груза тирании и идейных иллюзий. И положительные плоды этой политики – очевидны, не только в достижениях экономики, но и в возрождении ново-старых духовных традиций.

Таким образом, исторический эксперимент по адаптации Западной цивилизации к внешнему и внутреннему миру продолжается. И главное место в этом тысячелетнем эксперименте принадлежит России. Именно Россия является надеждой Запада по выработке новой парадигмы 21 века. Почему Россия? Потому что Россия «освободилась» от идеологических химер и может привнести новые формы человеческого сосуществования, основанные на морали и единении человечества.

Если Запад продолжает бороться, Россия ищет и находит новые подходы к решению старых проблем. Если Запад эгоцентричен, Россия полигуманна. Если Запад угрожает и «давит» на «несогласных», Россия сотрудничает и предлагает совместные действия всем странам мира. Если Запад убежден, что его взгляды единственно верные, Россия уважает взгляды партнеров по выживанию, включая западные страны.

Цивилизационная парадигма россиян определяется поиском смысла в практической деятельности. Но без религии поиск смысла невозможен. Это понимание реализуется в строительстве храмов, церквей, мечетей и пагод. Народ возвращается в лоно цивилизационной парадигмы, рожденной православным влиянием. И этот процесс возвращает надежду на гармонию между человеком и государством.

Два слова о современной науке. Наука свое становление начинала с расчленения целого на части, что привело к низвержению абсолютного (в первую очередь божественного). Синтез знаний становится необходимым компонентом развития научного мировоззрения в настоящее время. Это значит, что наука вынуждена уходить от теории относительности и приходить к теориям абсолютного знания. Научное мировоззрение веками «размывало» представление о боге как абсолютом знании. В 21 веке наука подошла к рубежу глобального синтеза знаний, что с неизбежностью приведет к новому осмыслению и новым методам познания мира в его целостности. Нравственная составляющая научного синтеза становится краеугольным камнем развития науки, как способа приспособления человека к природе и самому себе.

А Запад продолжает бороться с мифом, порожденным ею самой. Борьба с тиранией родила моральный перевертыш – права человека. Демократия как форма управления государством превратилась в искусственный инструмент для продвижения Западом своих материальных (экономических) интересов по всему миру. Плюсы незаметно превратились в минусы, очевидные для всех, кроме Запада. Запад убежден, что распространение своего влияния, есть распространение добра, и искренне недоумевает, почему многие народы воспринимают эти действия как зло.

Россия – всегда была беременна западными идеями. Советский Союз – Франкенштейн Западного разума: незаконнорожденное дите, от которого открещивается не только отец, но и мать.

Советский Союз является результатом эксперимента Западной цивилизации: построить рай на земле. Попытка неудачная, поэтому большинство недалеких мыслителей Запада открещиваются от неприглядного детища сегодня. Как только средний класс в России станет элитой общества, труп Франкенштейна перестанет смердеть.

США – еще один эксперимент Запада. Франкенштейн наоборот - любимое и красивое дитя. Однако, когда любовь проходит и приходит понимание, что прекрасный принц красив только на фоне уродца Франкенштейна = Советского Союза. После распада Советской империи, сквозь красивую оболочку демократического принца стал проявляться лик очередного уродца. Надежды народов, которые поверили в красавицу-свободу, быстро растаяли и сменились страхом и неуверенностью в завтрашнем дне.

В который раз в истории повторяется один и тот же сюжет с бесплатным сыром в мышеловке.

Франкенштейна нет, а Голиаф этого не заметил! Он продолжает бороться, но враг (Давид) уже находится внутри его самого. Образно говоря, настанет время, когда Голиаф рухнет, споткнувшись о труп Франкенштейна. И больше не встанет. Если не обратит взор на самого себя.

Фашизм – крайняя форма национализма.

«Мечта рабов – рынок,

где можно было бы покупать

себе хозяев».

В. Сумбатов

 

В рассуждениях об уродливом Советском Союзе, страх перед которым все еще заметно влияет на чувства и мысли европейских аналитиков, как-то уходит на второй план еще один монстр, которого породила Европа – фашизм.

Национализм – социальная болезнь, которую до сих пор не может преодолеть Западная цивилизация и которая как пандемия распространяется по всему миру, порождая конфликты и проблемы. Национализм, как качественная характеристика Западной цивилизации, является одной из главных особенностей цивилизационной парадигмы Запада. Породил национализм не Запад, а идеи иудаизма о превосходстве еврейского народа над остальными народами мира. Запад углубил национализм и придал ему идейные формы фашизма.

Именно демократическая форма управления государством помогла многим диктаторам двадцатого века прийти к власти и десятилетиями терроризировать свои народы. Нет принципиальной разницы в том, каким путем эти диктаторы пришли к власти: через выборы или благодаря военному перевороты, используя слабость демократического правительства. Муссолини, Гитлер, Сталин, Броз Тито, Чаушеску, Франко,…. А если вспомнить диктаторов Африки, Южной Америки и Азии, то общая картина чудовищных последствий демократического правления становится очевидной.

Более того, для достижения «выгоды» Западные страны не только поддерживали диктаторов, но и сами способствовали их приходу к власти. Например, Самоса в Гондурасе, Хусейн в Ираке, Саакашвили в Грузии. Плохой или хороший диктатор определялся известной формулой: «Хоть он и сволочь, но своя сволочь».

Нацизм – есть идеология превосходства одной нации над другой. Национальное государства – есть первая ступень к этой идеологии. «В середине 20 века христианской эры западное общество явно поклонялось множеству идолов. Однако среди них один возвышался над всеми остальными, а именно культ национального государства…» − писал Тойнби с некоторой грустью и сожалением.

И продолжал: «Кроме того, в новейшей главе западной истории опустошающее воздействие идолизация национального суверенного государства усугубилось демонической энергией. Сдерживающее влияние вселенской церкви было устранено. Воздействие демократии в форме национализма, соединявшегося во многих случаях с некой новомодной идеологией, делало войну еще сильнее, и импульс, приданный индустриализмом и технологией, снабдил воюющие стороны все более и более разрушительным оружием». В постиндустриальную эпоху это провидческое высказывание Тойнби только усиливает свою актуальность.

Зададим себе вопрос: почему националистическая идеология современных демократий страшнее уходящего в прошлое коммунистического интернационализма?

Потому что интернационализм – это благие намерения, которые, правда, приводят в ад. Интернационализм – это красивый фантом надежды, придуманный социалистами, который быстро растворяется в тумане обыденных забот. А обыденные заботы определяются первичными потребностями человека: еда, продолжение рода, безопасность...

Идеология коммунизма апеллирует к возвышенным человеческим потребностям, − справедливость, равенство, братство, жертвенность, − как и христианство в начале своего развития. Только Бога заменили выдуманными идеями, или научными гипотезами, которые в процессе самореализации возникли в головах некоторых ученых и политиков. Поэтому коммунизм и претендует на место религии.

Идеология национализма также апеллирует к простым человеческим потребностям. Так легче управлять и воздействовать на толпу. То есть через идеологию национализма проще и быстрее приходить к власти, получать выгоду от власти и устранять конкурентов во власти.

Голод высвобождает из человека зверя, а изобилие пищи – превращает человека в домашнюю скотину. Телу нужен кислород, еда, комфортная температура и удовольствия, направленные на продолжение рода. Радость, любовь, вдохновение, жертвенность принадлежат душе, а не телу.

Нацизм, как и любая материалистическая идеология, ставит первичные потребности выше духовных. Более того, национализм раскрепощает инстинкты первичных потребностей. И в этом заключается страшная суть превращения благих намерений социалистов в звериное обличие нацизма.

Интересно отметить, что коммунистические иллюзорные идеи, подменяя религиозные, направлены на создание рая на земле для всех людей. Хотя неизбежно приводят к голоду и диктатуре. Нацизм, идеология которого построена на реалистических (однако тоже иллюзорных) идеях превосходства, стремится построить рай на земле для отдельно взятого народа.

Легко заметить, что идеи коммунизма вдохновляют художников на создание шедевров в искусстве, а идеи нацизма склоняют художников к монументальным формам. Идеология фашизма не вдохновляет художника на создание шедевров искусства. Почему? Потому, что практически все шедевры культуры человеческой связаны с религиозными идеями, которые заставляют душу подниматься над обыденным (земным, материальным) сознанием и вдохновиться такими состояниями, как любовь, сострадание, покаяние, гармония.

Коммунистические идеи способны вдохновить человека обманом, потому что опираются на веру, которая есть состояние души, хотя и заблудшей, а националистические идеи не способны вдохновить обманом, потому что опираются на выгоду, которая есть разумный расчет, не имеющий отношения к вдохновению художника. Коммунизм склоняет художника к покаянию. Нацизм цементирует душу в ложном самомнении.

Так почему именно вторая ось истории человечества - капитализм - способствует поклонению «идолу национального государства»? Это один из главных и ключевых вопросов, ответ на который выявляет истоки большинства современных мировых проблем.

Известно, что сущность человека определяется как биологическим началом, так и социальным воздействием. Биологическое начало отражают первичные потребности в еде и продолжении рода, безопасности, удовлетворение которых основано на инстинктах. И в этом человек похож на животного. А социальное начало отражают вторичные потребности, такие как потребность в защищенности, принадлежность к группе, самореализации.

Как мы уже говорили выше, христианские идеи столетиями развивали в западном обществе тенденции, которые направлены на развитие и самоактуализацию личности. Так вот, идеи национализма отвечают всем потребностям, но закрепощают самореализацию. Талантливых людей не любят. Ни при коммунизме, ни при фашизме. Ни при капитализме! Да, да и при капитализме. И вот почему…

При коммунизме и фашизме всех людей выравнивают в шеренги и следят, чтобы никто не выбился из рядов и не отстал. Равенство – есть единообразие и послушание. Но талантливый человек рождается помимо воли диктатора или вождя. Раскрепощение энергии таланта при коммунизме происходит чаще, потому что в основе коммунизма лежат идеи, вдохновляющие на достижение высоких идеалов. Энгельс находил схожесть идей коммунизма с ранним христианством не случайно. Прочитайте моральный кодекс строителя коммунизма, и вам станет понятным, что он конспектирован с нагорной проповеди Иисуса Христа.

При коммунизме талант не любят, потому что он нарушает ровный строй, расширяет горизонты достижений шире, чем диктатор позволяет. Но диктатор может и разрешить проявиться таланту, если талант способствует утверждению диктатуры. Талант подчеркивает неравенство людей и фактом своего существования противоречит идеологии диктатуры плебса и люмпена.

При фашизме талант не любят, потому что он нарушает ровный строй национального коллектива, приземляет «исключительность» национальных особенностей в разряд вариативных и фактом своего существования противоречит идеологии диктатуры одной нации.

При капитализме талант используют для наживы, но не любят по все тем же причинам: потому что талантливый человек выделяется из демократической толпы, потому что может говорить и делать то, что не нравится демократической толпе и элите, потому что фактом своего существования привносит больше свободы, чем могут позволить себе демократические режимы. Однако талант при капитализме выгоден тому, у кого есть деньги, потому что внедрение талантливых идей увеличивает капитал.

И во всех обществах к таланту – зависть, зависть и зависть.

Но вернемся к характеристикам фашизма.

Как правило, национальные идеи возникают в среде сытых и образованных людей. Когда на Западе была решена проблема голода, а это произошло примерно в 13-15 веках до начала эпохи Возрождения, именно тогда и возникла проблема самоидентификации. Почему? Потому что потребность в безопасности, принадлежности к группе, уважении и одобрении всегда стояла для личности в океане христианской пропаганды братства и справедливости на первом месте.

Христианская религия, как объединяющее начало в Европе, перестала цементировать единство народов, не только потому, что дискредитировала себя, но и потому что у нее не получалось это всегда. Попытки объединить народы Европы посредством крестовых походов привели к обратному результату: народы начали понимать свое отличие друг от друга, и это отличие зафиксировалось в сознании не только внешними признаками и одеждой, но и на уровне сознания различием в языках и традициях.

Безопасность христианство не принесло, да и не могло принести, потому что безопасность − это функция государства, а не религии. В Европе столетиями шли войны, и им не было конца и края. Чувство принадлежности к группе ощущалось слабо, хотя подавляющее большинство в Европе было христианами. Уважение или почтение можно было получить только в малой группе у тех же соплеменников в области ремесла, искусства, бизнеса, военной службе и т.д. Капиталистические отношения естественным образом (потому что выгодно) способствовали специализации, а значит – раздроблению.

Христианское объединяющее начало было разорвано капиталистической специализацией, направленной на получение выгоды. Связь между народами и государствами была слабой, а, наоборот, изоляция и специализация давали возможность и прокормиться, и защититься, и жить с ощущением «Мы».

Феодальная раздробленность, как проявление рыночной специализации в области сельского хозяйства, с одной стороны, и развитие городов, как продолжение специализации в области производства и науки, с другой стороны, способствовали обособлению народов, что сказалось и на различиях в языке и на традициях. Трудности коммуникации усиливали изоляцию народов Европы. Однако видимость единства под лоном католической церкви была сохранена. Но не долго и не для всех, а только для правящего меньшинства.

Очень скоро, примерно с 14 века, католицизм будет отставать от происходящих изменений в Европе, и появление протестантства поставит жирную точку на попытках католической религии держать под контролем как светскую политику, так и политику спасения душ человеческих. Не поможет ни инквизиция, ни переписывание истории, ни экспансия католичества на другие регионы мира.

И до христианства народы Европы различались между собой. Однако при христианстве, когда проблема голода отошла на второй план, самоидентификация стала ведущей тенденцией как внешнего плана, так и в глубинах внутреннего развития личности.

Вопросы типа кто «Я» и кто «МЫ», почему «Мы» отличаемся от «НИХ», почему «МЫ» успешней, почему «ОНИ» нас не уважают, стали ведущими в системе мотивации поведения различных народов. Но самое главное – национальная самоидентификация была выгодна экономически, так как развивала конкуренцию на рынке и специализацию в производстве товаров.

Однако как это часто бывает в истории человечества, естественная и полезная в целом тенденция превращается в гипертрофированную идеологию, которая определяет поступки и действия элиты того или иного государства. Националистическая стезя предполагает появление яркой личности, которая бы наиболее одиозно выражала чаяния подсознательных потребностей, и тогда догмы христианства «легко» снимают ответственность с личности простого человека и переносят всю ответственность на лидера нации.

Так произошло с Муссолини, так произошло и с Гитлером, Так произошло с Саакашвили, так произойдет со всяким западным лидером, который выберет простые пути решения основных потребностей человека. Тем, кто сомневается, что в Европе это может произойти, напомню, что память имеет своим свойством не только помнить, но и забывать. Пройдет время еще одного поколения и Гитлер вновь станет героем, как стали героями омытые кровью невинных жертв Наполеон, Фридрих Великий, Петр 1.

Возможно, процесс национальной самоидентификации заменит процесс идентификации посредством малых групп «по интересам» и какой-то другой процесс, связанный с глобализацией и развитием средств массовой информации. Хотелось бы верить, что человечество избавится от страшного идола национализма.

Удивительно, но проблема национализма не ставится людьми в один ряд с опасными вызовами времени. До тех пор, пока она не приобретает формы фашизма. Говорят, что только русский человек способен наступать на грабли два раза. Не будем спорить, но у этой иронической фразы есть продолжение. Только русский человек способен наступать на грабли два раза, остальные народы Европы – намного больше.

В заключение процитирую еще раз высказывание Тойнби об угрозе национализма, когда он говорит о перспективах развития западного общества: «Исследуя надломы, мы обнаружили, что причиной в каждом из случаев выступала некоторая неудача в самоопределении. Надломленное общество теряло благотворную свободу выбора, попав в рабство к некоему идолу собственного изготовления. В середине 20 века христианской эры западное общество явно поклонялось множеству идолов. Однако среди них один возвышался над всеми остальными, а именно культ национального государства. Эта черта западной жизни новейшего времени была ужасающим предзнаменованием в двух отношениях: во-первых, потому что эта идолизация представляла собой настоящую, и непризнанную, религию огромного большинства жителей вестернизованного мира, а во-вторых, потому что эта ложная религия явилась причиной гибели не менее четырнадцати, а возможно, и шестнадцати из двадцати одной известной нам цивилизации.»

Терроризм.

«Колонии не перестают быть

колониями из-за того,

что они обрели независимость!»

Б. Дизраэли

 

Когда специалисты по борьбе с терроризмом разговаривают друг с другом, они не всегда понимают друг друга, потому что в понятие терроризм каждый вкладывает свой смысл, которые зачастую не совпадают. Что говорить о простых людях, которые смотрят телевизор или кино, где корреспондент или режиссер рассказывает, а точнее пугает, о том и тем, что сам себе не может объяснить. Хотелось бы в самом начале главы дать внятное определение понятия терроризм.

Террористы – это группа людей, которые путем насилия (или угрозы насилия) над представителями государства (государственными деятелями, простыми гражданами) ставят перед собой цель изменить политику государства. Под терроризмом будем понимать насилие над представителями государства (государственными деятелями, влиятельными или случайными людьми, …) со стороны человека или небольших групп населения с целью изменения политики государства или смены власти.

Например, акты насилия со стороны народовольческих организаций в России на рубеже 19-20 веков, взрывы в Израиле, организованные палестинскими организациями, методы вооруженной борьбы чеченских группировок в России (например, захват школы в Беслане в 2004 году), акты насилия со стороны организации Бен Ладана в США 11 сентября 2001 года.

Надо отметить различие между террором и терроризмом. Террор – это акты насилия (или в юридических терминах – принуждения) государства над гражданами этого государства. Другими словами, когда государственные структуры силой или возможным применением силы принуждают граждан исполнять законы государства, наказывая непослушных или инакомыслящих – это и есть террор. Насилие (принуждение) – это естественная и изначальная функция государства: послушных закону граждан ждет поощрение, а непослушных – наказание.

Слабое государство создает условия для проявления насилия через раскрепощение инстинктов. Сильное государство порождает социальный (личностный) протест, который рано или поздно приобретает форму насилия. Баланс между насилием и воспитанием – главная задача государства, в результате решения которой достигается общественный компромисс.

Главная цель террористов − посеять среди людей страх. Тем самым подрывается одно из самых главных и фундаментальных основ государства – создание условий и поддержание безопасной жизни граждан. Главная задача террористов – доказать, что власть не способна защитить людей. И, как следствие, − ее надо менять.

В каждом обществе имеются такие группы людей, которые не согласны с политикой и хотят ее изменить. Их количество и активность зависят от силы и эффективности государственной власти. Поэтому терроризм всегда следствие, а не причина чего бы то ни было.

Наибольшую эффективность как средство изменения политики терроризм имеет в демократическом обществе. Ничто так не влияет на общественное мнение, как страх перед насилием и неспособность власти обеспечить безопасность своих сограждан.

Если в прошлом небольшая группа террористов, в стремлении достигнуть своих целей, могла угрожать нескольким десяткам людей, поэтому жертвы выбирали из высокопоставленных государственных деятелей, то сегодня, благодаря науке, террористы могут угрожать или делать заложниками своих угроз десятки тысяч ни в чем неповинных людей. Они обладают оружием массового поражения – биологическим, химическим, атомным, − и не трудно предположить, что в дальнейшем в мире, в котором стремительно распространяется демократия как самая продвинутая форма правления обществом, угрозы с их стороны будут возрастать.

Двадцатый век «подарил миру» еще один феномен – в роли террористов может выступать государство.

Например, фашистская Германия, которая активно влияла на политику Европы и распространяла свою идеологию путем насилия. То же самое делал в мире Советский Союз, когда путем насилия заставлял народы различных стран выбирать путь государственного строительства, целью которого был коммунизм. То же самое сегодня делают Соединенные Штаты Америки, когда военными методами (то есть прямым насилием) заставляют вьетнамский, корейский, югославский, иракский и афганский народы выбирать демократический путь развития.

Израиль и США угрожают Ирану военным вмешательством, если тот не изменит свою политику. Иран угрожает Израилю и на уровне президента заявляет, что Израиль надо сравнять с землей. НАТО бомбит Югославию, заставляя ее народы выбрать демократический путь развития. Грузия силовым путем заставляет Абхазию и Южную Осетию остаться в «демократической» Грузии. Таким образом, война – самый эффективный способ распространения демократии в мире.

Флаги, слова, технологии отличаются, но цель всегда роднит государств-террористов – заставить «непослушных» согласиться с идеологией сильнейшего и получить от этого материальные дивиденды. Например, нефть. Банальная и веками проверенная истина, что насилие порождает насилие, стыдливо прикрывается красивыми словами о правах человека. Оказывается, что насилие с целью защиты прав человека – это «правильное» насилие, а насилие в целях защиты семьи, чести, веры, традиций, территории проживания – это «неправильное» насилие.

Терроризм испокон веков был средством для достижения политических целей. Однако, если раньше народы и государства воевали ради добычи или выживания, то в двадцатом веке насилие связано с борьбой идеологий. Данное обстоятельство приводит к глобализации терроризма и распространение его за пределы одного государства на регион или несколько регионов сразу. Поэтому в двадцатом веке терроризм угрожает не только населению отдельного государства, но и большинству человечества: никто на планете Земля не может утверждать, что он находится в безопасности и что лично его не коснется эта проблема.

Нетрудно заметить, что наиболее близко к терроризму находятся уголовные преступления (разбой, бандитизм, убийства, изнасилования…).

Различие между уголовным насилием и политическим определяется различием в целях. Если в уголовных преступлениях главной целью являются личное обогащение или получение удовлетворения посредством насилия, то в терроризме удовлетворение приносят достижение целей, направленных на изменение политики государства посредством насилия. Социальный резонанс и общественная значимость террористических преступлений несравненно выше уголовных.

В любом случае, методы и средства террористов и уголовников свидетельствуют об их родстве и общности. Не случайно, уголовники – самая питательная среда для террористов. А большинство «идейных» террористов со временем становятся особо опасными уголовниками.

Человек не может избавиться от живущего в нем зверя, но контролировать и сублимировать биологическую энергию человеку по силе. Терроризм стимулирует биологические инстинкты и подавляет духовное начало в человеке. Поэтому эффективные формы борьбы с терроризмом непосредственно связаны с духовным самосовершенствованием человека. А неэффективные формы – искоренение террористов и причин, побуждающих людей к насилию, насильственными же методами.

По своей сути государство – это форма общественной договоренности между людьми совместно добывать пищу, заботиться о потомстве, защищаться от внешних угроз и в рамках этих правил продолжать свой род. Формой выражения общественных правил становятся писанные и не писанные (традиции, обычаи..) законы, предполагающие поощрение для тех, кто их исполняет и наказание для тех, кто их нарушает.

Тогда и там, где государство соединяет многие народы с разными традициями и, по сути, превращается в империю, тогда и там главенство законов становится очевидным, а традиции отходят на второй вспомогательный план. Противоречие между нравственным смыслом закона и формальным правом достигает высшей степени напряжения. Принуждение или насилие в таком случае обезличивается, разрушая гармонию между внешним и внутренним миром человека.

Создание государства как общественной формы организации жизни человека определило насилие как инструмент, регулирующий взаимодействие людей. Право сильного диктовать волю слабому признается как справедливое право. Римское право, допускающее бесправие рабов и варваров, по сути своей узаконенное право силы, а насилие – эффективное средство заставить большинство слабых бояться нарушить принятый закон. И, наоборот, для сильного и богатого появляются возможности избежать наказания при нарушении закона. Поэтому справедливость понятие виртуальное или относительное как для слабого, так и для сильного мира сего.

Пороки государства являются продолжением биологической сути человека. Несовершенные отношения любой государственной формы впитываются с детства ребенком в виде норм и правил. Можно долго спорить о преимуществах той или иной формы государственного управления, но очевидный вывод лежит на поверхности – любая государственная форма управления использует насилие. Это значит, что любое государство с детства вкладывает в маленького человека норму: что насилие – вынужденный, но естественный способ достижения целей.

Круг замкнулся: насилие порождает насилие, даже не в смысле прямого действия как причина и следствие, а в том смысле, что насилие, как способ и средство достижения целей, прямо вытекает из биологической и социальной сути человека.

Убивая, человек продлевал себе жизнь, то есть выживал. Объединение с другими людьми, в том числе и для более эффективного насилия (убийства), продлевало его жизнь существенно дольше.

Биологические и социальные различия между людьми прямо повлияли на то, что государственные законы были приняты и претерпели последующее развитие в пользу сильного и богатого. Эти различия и являются исходным элементом в понятии несправедливости. Возмущения и протесты по поводу несправедливости обделенных людей всегда жестоко подавлялись властью. Причем, обделенный человек мог оказаться не бедным и слабым, а тоже сильным и богатым, но убежденным, что распределение благ является несправедливым.

Таким образом, с развитием форм и методов государственного управления развивались и формы и методы борьбы против государства со стороны людей, которые были убеждены в несправедливом распределении благ и привилегий. В том случае, если количество недовольных достигало критической массы, их лидеры легко возбуждали людей к действиям. Тогда происходили восстания, революции, перевороты, войны за независимость и прочие события, которые больше свидетельствовали, с одной стороны, о глупости власти, с другой стороны, − о мнимости надежд и иллюзий тех, кто искренне верил в справедливые перемены.

Ярким примером является Бен Ладан – богатый и образованный человек, по воле которого погибают тысячи ни в чем неповинных людей как поверивших в его слова, так и тех, кто считает его преступником. Или Гитлер, которому поверило большинство германской нации, считавший арийскую расу высшей расой на земле.

Методы борьбы против терроризма посредством государственного насилия неэффективны и приводят к кратковременному успеху. Это все равно, что бороться с тараканами: чем больше их убиваешь, тем интенсивней они размножаются. Чем изощренней борьба, тем эффективней способы приспособления. В результате силовой борьбы государства с террористами формы терроризма становятся все гибче: проблема загоняется в угол, но причины, ее породившие, остаются.

Социальные корни терроризма базируются на особенностях отношений государства и человека. Как только насилие со стороны государства трансформируется в сознательное представление личностью возможности и необходимости применения насилия относительно власти, с этого момента насилие становится для конкретного человека эффективным средством достижения политических целей.

И еще, мы придерживаемся мнения, что совокупность действий многих людей, мотивация которых изначально определяется биологическими особенностями, со временем приобретает новое качество, которое трансформируется в сознании человека как социальные нормы. Количество обретает новое качество, следствие трансформируется в причину. Вторичными следствиями социума является культура, искусство, религия, и прочие явления, вытекающие из общения и социального опыта, которые в свою очередь отражаются в сознании (самосознании) как духовное начало, связанное, но не вытекающее из биологической сути человека.

Доказательствами тому являются многочисленные поступки и действия человека, которые противоречат или, по крайней мере, не определяются природными инстинктами. Ярчайшими примерами этого является самопожертвование, да и сама жизнь как самопожертвование, многих сотен тысяч людей, воспитанных на идеях и поступках Иисуса Христа, Будды и других обожествленных учителях мировых религий.

Именно поэтому мы делаем вывод, что социальными корнями терроризма являются, грубо говоря, маразм пороков, тысячелетиями накапливаемый и передаваемый потомкам. Отрицательный опыт так же, как и положительный закрепляется в нормах и правилах поведения. В начале зарождения традиций этот отрицательный опыт не проявляет себя в полной мере, но по мере изменения условий жизни, с течением большого количества времени, традиция способствует (толкает, мотивирует, создает условия…) проявлению противоположных или отрицающих ее сил в обществе.

Лучший и ужасный тому пример – история двадцатого века, доказавшая, что цивилизация или технический прогресс не меняет суть человека. Две мировые войны были рождены как раз в Европе, в том месте, где технический прогресс был наиболее развит, а общественное мнение считает себя наиболее развитым обществом.

Изначально насилие было ограничено физическими данными отдельного человека, но к 21 веку, усилиями интеллекта наука увеличила степень физического (химического, и прочего…) воздействия на окружающий мир в миллионы раз. Но суть и цели насилия как средства достижения цели не изменились. Поэтому можно сделать вывод, что насилие – это естественное средство, которое применялось, применяется, и будет применяться людьми для достижения политических целей.

Проекцией государства является семья. Возможно, что, наоборот, государство является проекцией семьи. Институт семьи все больше и больше отдаляется от воспитания подрастающего поколения и нетрудно предположить, что в недалеком будущем функции, которые выполняла семья, будет выполнять другая общественная структура. Возможно даже – государство.

Так же, как немыслимо до конца искоренить пороки человечества − проституцию, войны, воровство, наркоманию, − также нельзя искоренить причины терроризма.

Биологическая сущность человека определяется физиологией выживания и заставляет человека действовать в интересах плоти посредством разрушения части окружающего мира. Бороться с биологической сущностью человека, все равно как удовлетворять естественный голод с помощью собственной плоти. Парадокс заключается в том, что человек – единственное животное, который в интересах удовлетворения естественных потребностей способен уничтожать в окружающем мире больше, чем это необходимо для удовлетворения плоти.

Человек уничтожает не только окружающую его среду больше, чем необходимо для производства пищи и проживания, но умертвляет себе подобных исключительно с целью истребления.

Зло невозможно победить, потому что сам человек является его носителем, и оно исчезнет только с исчезновением человечества. Поэтому стратегия борьбы со злом предполагает увеличение возможностей для его сдерживания и уменьшения его влияния на общее устойчивое развитие человечества.

Другими словами – борьба с терроризмом предполагает уменьшить это зло до такой степени, когда его влияние на развитие цивилизации не будет иметь определяющего значения.

Какое отношение имеют эти философские рассуждения о терроризме и терроре к предмету нашего разговора, а именно: к недостаткам и достоинствам европейской цивилизации? Прямое и вот почему….

С того момента развития Европейской цивилизации, когда, во-первых, наука стала определяющим фактором развития государств, во-вторых, когда буржуазия оформилась в стержневой класс европейского общества, в-третьих, когда атеизм, как ментальная тенденция стал заменять христианские ценности в сознании европейцев, тогда и произошел судьбоносный сдвиг в цивилизационной парадигме Запада и она постепенно приобрела современные свойства, о недостатках которых мы так подробно говорим.

Насилие, как аргумент в политической борьбе, было всегда, но только в 20 веке терроризм стал угрозой человечеству. Это произошло благодаря науке, социализму и …. распространению демократии.

Наука вооружила террористов современными способами массового уничтожения людей: применение или угроза применения химического, ядерного или бактериологического оружия может дестабилизировать всю политическую или экономическую обстановку в любом регионе мира.

Социализм, как научная альтернатива христианству в политике и экономике, порождает террор естественным образом. В первую очередь тем, что освобождает от моральных ограничений своих последователей. Главный и фактический лозунг социалистов – цель оправдывает средства.

Демократия превратила равенство возможностей, которое трансформировалось из христианской идеи равенства всех людей перед Богом, в права человека, как самостоятельный социальный институт. Право человека жить так, как он хочет, при условии соблюдения законов, быстро превращается в разнузданность и провоцирование инстинктов, направленных на удовлетворение плоти и возвращает человека в животное состояние. Конечно, если человек имеет право стать животным, тогда о чем вообще мы тут говорим!?

Иезуитов можно назвать первыми социалистами, потому что они сначала ставили конкретную цель, а впоследствии, не гнушаясь никакими средствами, старались достичь ее любыми путями. Католическая инквизиция также действовала по социалистически: добивалась признания вины средствами, которые, мягко говоря, не совпадали с учением Христа о милосердии и любви к ближнему. Зачем кружным путем искать дорогу к храму, если есть средства, которые быстро заставят любого «полюбить» Бога!? Католицизм сам родил монстра, который впоследствии его же пожирал. Как орел Геракла, на горе Арарат.

Первой отличительной чертой социалистических идей является тот факт, что они сначала рождаются в голове (от разума), а впоследствии, при внедрении их в реальную жизнь, искусственно, заставляют изменять поведение людей в соответствии с обозначенными целями.

В знаменитом наивном анекдоте советского периода, когда спорят ученый и коммунист о том, чьи методы лучше, ученый заявляет, что научные методы точнее, потому что наука сначала делает опыты на собаках, а потом переносит на людей. А вы, мол, коммунисты сразу делаете эксперименты на людях. Но если заглянуть глубже, то легко увидеть, что особой разницы между учеными и коммунистами нет: и те, и другие сначала выдвигают идею, а потом опытным путем доказывают ее реальность, ревностно веря в истинность своей гипотезы.

Второй отличительный признак социалистических идей заключается в том, что они всегда пытаются заменить естественно возникшие традиции «рационально сконструированной системой морали, притягательность которой кроется в том, что обещанные результаты отвечают инстинктивным потребностям людей». Фридрих фон Хайек прав, но не полностью.

В борьбе за власть привлекательность социалистических идей заканчивается массовым насилием. Сначала в виде терроризма, который точечными ударами расшатывает государственность и сеет анархию. Потом в виде революций, в результате которых и новая, и старая власть использует террор для наведения порядка. Ну, а заканчивается социалистическая вакханалия мировыми войнами, в горниле которых истинные причины массового насилия тонут в потоке патриотической риторики и стремлением власти победить, а значить выжить любой ценой.

Процесс социалистического растления сознания народов происходит следующим образом: сначала в голове какого-то ученого или политика рождается идея, как сделать мир более справедливым, над которой сначала смеются. Потом идея превращается в гипотезу, с которой спорят. Ну, а на стадии воплощения идеи в практику, мир знакомится с методами внедрения справедливости, которые сразу используются наиболее азартными или прагматичными последователями в личных целях.

Ученый (или политик), чаще всего мотивированный детской травмой, доказывает сначала несправедливость этого мира (то есть пытается освободиться от детских страхов и страшилок), а потом предлагает способ, с помощью которого мир может стать справедливее и прекраснее. То есть ученый (или политик) «мстит» миру за свои детские страхи и страдания, реализуя сначала детские, а потом уж и «взрослые» фантазии о справедливости и братстве.

Новые социалистические идеи появляются редко. Чаще всего политики пользуются старыми идеями, которые оформляются в современные одежды, для привлекательности и удобства. Идей этих не много: равенство, братство, справедливость, гегемония (коллектива, пролетариата, нации, расы, и т.д.), свобода, Разум.

Не сложно вспомнить только самых выдающихся утопистов: Томаса Мора, Сен-Симона, Вольтера, Маркса, Ленина, Гитлера, Мао, Троцкий, Маркузо. Возможно, учителя избавились от детских страхов, но заразили этими страхами миллионы последователей, которые воплощали, и будут воплощать эти теории на основе своих детских страхов и тревог.

Когда ребенок боится паука или таракана, страдают только родители и он сам. Окружающие – сочувствуют. Когда ребенок начинает уничтожать всех козявок подряд, родители облегченно вздыхают, а окружающие смеются над «невинной» забавой. Но когда этот ребенок становится взрослым, козявками могут стать окружающие его люди.

Так рождаются социалистические теории, основанные не на реальных процессах, происходящих в жизни, а на гипотезах, мифах, надеждах, которые отрывают людей от реальности и заставляют верить в идолов, которые придумали сами люди, в рамках собственных комплексов неполноценности. Разум не может учесть все условия и факторы, влияющие на жизнь, поэтому система ценностей, основанная на разуме, обречена на вымирание.

Разум не Бог, а средство. Разум – часть, но не целое. Разум может быть только следствием, но не причиной. Разум не сможет привести человека к справедливости, как это пытаются доказывать апологеты социализма, потому что справедливости на свете нет. Это выдумка тех же социалистов.

Справедливость можно сравнить с Юпитером, пожирающим своих детей. Больше всего человеческих жертв было принесено ради достижения этой виртуальной химеры. Лучшие умы человечества пытались найти универсальный закон, удовлетворяющий всех, и создавали идеологические химеры, под воздействием которых миллионы клали свои тела и души на алтарь виртуального бога справедливости.

Эта борьба началась с того исчезающего в веках момента зарождения представления о справедливости (или несправедливости) и продолжается до сих пор. Понятно, что самым распространенным, хотя и крайним методом этой борьбы является терроризм.

Европейская цивилизация породила основные социалистические теории. Она же распространила их на весь мир. Разве можно удивляться, что противодействие этим идеям, реальную ценность которых отражают слова - иллюзия и обман, возникала и возникает везде и всегда. Там, где противников и сторонников социализма (национализма) насилием заставляют замолчать, там находятся люди, которые берут в руки оружие и борются против насилия насилием.

Наука дала в руки террористов оружие массового уничтожения. С этого момента терроризм стал вызовом времени для всего человечества. Но если мы не поймем, что сделало терроризм вызовом времени, и не заглянем вовнутрь себя, и будем, как Запад, насилием насаждать «свободу и разум», мы обречены на самоуничтожение.

Атеизм.

«Единственное преимущество атеиста −

это экономия свечей».

Борис Кригер

 

В урбанизированном мире человек все чаще и сильнее ощущает себя как винтик окружающего материального хаоса, ненужный и легко заменяемый. Не как пылинка вселенной, одухотворенная богом, а как ненужный хлам, случайно рожденный в бессмысленном мире. Самоубийство, психические болезни, наркомания, пьянство, маньянизм – все чаще и чаще избираются людьми, как выход из хаоса ощущения бессмысленности бытия. Очевиден рост сексуальных извращений. Бога (то есть смысла) в душах становится все меньше, а жажды наслаждений (оборотная сторона насилия) – как один из способов уйти от реальности − все больше.

Атеизм, как мироощущение, был порожден разумом, то есть наукой в современном понимании этого слова. Научное мышление, возводящее относительность в абсолют, не может быть религиозным, главная характеристика которого – наличие веры в абсолютные истины. Олицетворение Бога с абсолютной истиной есть главный идейный стержень вселенской религии. В этом принципиальное отличие науки и религии.

Тойнби сказал об истине так: «Истинное решение невозможно будет найти до тех пор, пока люди не осознают, что одно и то же слово «истина», когда его используют философы и ученые и когда его используют пророки, не относится к одним и тем же реалиям, но является омонимом для обозначения различных форм опыта».

Истина, кто бы на нее не претендовал, всегда отражает одни и те же реалии. Отличия заключаются в целостности отражения реалий мира. Научная истина претендует на относительность, то есть научная истина ограниченна методологией и предметом исследования. Духовная истина или религиозный опыт более обширен, целостен и не опирается на научную методологию.

Наука не противоречит религии, а истинная вера не отвергает науку. Противоречия между наукой и религией нет. Атеизм – есть противоположность вере. Но атеизм нельзя отождествлять с наукой, хотя они косвенным (поверхностным) образом связаны. Есть вера через религию, а есть атеизм, через неверие в Бога.

В том, что разный опыт людей отражает по-разному одни те же истины, является данностью, и в ней нет ничего плохого и хорошего. Это просто данность. Человек ограничен в понимании происходящего вокруг него и сущего, которое определяет его суть.

Проблема возникает тогда, когда, например, атеистические апологеты научной истины утверждают, что истина может быть, только если она сформулирована в терминах науки. Примирение научного и религиозного опыта может быть только тогда, когда человек поймет, что наука – это не единственный способ познания, что она имеет ограничения и не способна познать то, что выпадает из рамок ее методологии. Поэтому научные истины не могут быть абсолютными.

Научная методология сложилась в лоне католической церкви, которой была необходима система логичных доказательств канонических истин и догм. Наука отчасти справилась с этой задачей. Но только отчасти, потому что религиозные истины шире и глубже научных возможностей, основанных на логике чувственного познания материального мира. Естественно и логично, что наука, в силу своего принципа – подвергать сомнению любую истину, потому что она относительна – начала подвергать сомнению существование самого Бога и доказывать это с помощью разума. Повзрослевшее дитя поставило под сомнение родительские права христианства!

Еще раз повторюсь, что наука существовала и до европейской цивилизации. Однако методологическое оформление способов и методов научного познания произошло или закончилось только к 15 веку нашей эры в Европе. Именно с этого момента наука, в современном ее понимании, стала эффективным средством приспособления человека к окружающему миру. Именно с этого момента систематизация знаний породила в познании эффект снежного кома. Произошло это благодаря и христианству, и буржуазии, и демократии, и свободному рынку, и закреплению неприкосновенности частной собственности в законах большинства стран Западной Европы.

Остановить эту лавину все увеличивающихся знаний не представляло возможным никому, потому что эти знания давали преимущества в бизнесе, в политике, в решении всех проблем, которые стояли перед Западом.

Однако просвещение, на которое молились младофилософы Европы в эпоху Возрождения, в основе которого были научные знания, сыграло с европейцами злую шутку: в головах новых поколений все больше и больше оседало сомнение об абсолютности Бога. А самомнение и гордыня способствовали возникновению социалистических теорий, которые на основе принципов справедливости и равенства доказывали возможность построения царства божьего на земле. И пошло, поехало!

Протестанты пошли дальше всех: они вообще сделали из Бога товарища. Посадили его рядом с собой за стол и стали обращаться к нему тогда, когда в этом возникала необходимость. Конечно, это утрированное выражение, но внутреннее ощущение, которое можно назвать страхом Божьим, в течение последних столетий уходило из миллионов душ и заменялось уверенностью в способности человека решить земные проблемы своими силами. Традиции церкви еще исполнялись, но сущностный первоначальный смысл из них был удален.

Атеизм страшен не тем, что он поставил под сомнение существование Бога (сомнение это – личные тараканы), а тем, что научные достижения все больше и больше удалялись от духовных основ человека и стали самоцелью. Наука никогда не была антитезой религии, более того, ученые всегда были религиозны.

Однако научные принципы объективно способствуют атеистическому мировоззрению. Хочется, чтобы меня поняли правильно: не ученые виноваты в распространении атеизма, а принципы светского образования, которые последовательно вытесняют из души ребенка ощущение целостности мира, приземляя его ощущения до уровня чувственного познания. Процесс атеизации происходит помимо воли ученых.

Если кто и виноват в стремительном распространении атеизма на Западе, так это только католическая церковь.

Проблемы начались с Эпохи Просвещения, когда какой-то умник заменил противоположность атеизма и религии (то есть веры и неверия) на противоположность науки и религии. И начался этот процесс с Европы. Вместо того чтобы отстаивать (или настаивать) развитие духовного канонического начала в человеке, католическая церковь путем запретов и прямого насилия «затыкала глотку» науке, а после того как это не получилось, отстранилась и стала индифферентной по отношению к науке.

Парадокс! Католическая церковь породила и взрастила гениального дитя и отказалась от его услуг, когда оно повзрослело. Естественно, что дитя «прибрала к рукам» буржуазия. И не проиграла!

Капризы разума в познании служат распространению зла. Другими (атеистическими) словами, знания, лишенные нравственного начала, приносят все большему числу людей страдания. Двадцатый век многомиллионными жертвами показал, как научился человек применять научно-технические достижения в конфликтах с себеподобными. Очевидно и без доказательств, что в 21 веке проблема отрыва науки от морали угрожает вымиранием всему человечеству.

Религия на Западе сдает свои позиции и по существу не может существенным образом влиять на паству. В современной Англии закрываются католические приходы по простой причине: государственные структуры заставляют католиков регистрировать браки между однополыми людьми. Грехи, которые осуждались всеми религиями, всеми народами и во все века, потому что они способствовали вырождению народов, в современной Европе получают государственную поддержку и в школах воспитывается к ним (грехам) толерантное отношение!

Смогут ли люди поставить перед собой стратегические цели, адекватные угрозам, или, как это часто случалось в истории, сначала будут принесены многомиллионные жертвы, и только потом человеческий разум обратится к нравственности и к Богу? Но не придет ли это отрезвление слишком поздно?!

Западная цивилизация будет доминировать в мире и в 21 веке. Это значит, что цивилизационная парадигма, носителями которой являются большинство членов Европейского и Североамериканского сообществ, будет распространяться по всему миру и приносить этому миру и добро, и зло.

Возможно, этот процесс распространения по миру цивилизационной парадигмы Запада и есть смешение добра со злом!?

Будущее человечества зависит от способности человечества удерживать баланс между добром и злом. А главным критерием наличия баланса между добром и злом является степень (или уровень) распространения среди элиты человечества религиозных истин и религиозного опыта. По мере того как влияние церкви будет уменьшаться, зло будет перевешивать добро. Другими словами – зло станет добром.

Не обязательно, что это так и произойдет, но если представить, что атеизм в форме научного просвещения будет и в дальнейшем определяющим в сознании подрастающего поколения, то вероятность дисбаланса очевидна. Свидетельством тому является новейшая история человечества, когда отрыв нравственных начал от всепоглощающего научного монстра становится угрожающим.

Ясно одно: западная цивилизация способна не только делать успехи в сфере материального благополучия и внедрения научно-технической мысли в жизнь общества, но и порождать собственных идеологических монстров, которые способны разрушить западную цивилизацию. Фашизм (Германия, Италия, Испания, Австрия) и коммунизм (Россия, Китай, Польша, Чехия, Югославия и весь социалистический лагерь) − яркие примеры тому, как одна самоорганизующаяся система отпочковывает другую самоорганизующуюся систему. То ли для эксперимента в целях саморазвития, то ли случайно, по причине сбоя системного характера.

Вывод очевиден и прост: нет хорошего и плохого пути, есть путь, обусловленный обстоятельствами, которые складываются так, как они складываются, и нет ни одного человека, который бы смог определить тайные рычаги исторических событий и явлений. Совокупность исторических обстоятельств, особенно новейшей истории Запада, вновь и вновь заставляют людей обращать свой взор во внутрь себя.

Сколько еще надо принести в жертву человеческих тел, чтобы самомнение человека понизилось до уровня необходимого для спасения отдельной человеческой души!?

Информационный взрыв.

«Чем дольше мы вглядываемся в бездну,

тем больше она вглядывается в нас».

Ф. Ницше

 

Информационный взрыв – прямое следствие развития науки. Созданные в 20 веке научно-технические средства настолько сильно ускорили поток производства и потребления информации, что количество знаний человечества удваивается, меньше чем за десятилетие. Средства массовой коммуникации открыли доступ к информации практически любому живущему на Земле человеку, где бы он не находился. Человек стал испытывать трудности не от нехватки знаний, а от их избытка.

Мир изменился настолько, что информация превратилась в главный продукт рынка. Главным производителем информационного продукта осталась западная цивилизация. Весь остальной мир потребляет информацию, наращивая темпы ее произвоздства, пытаясь догонять Запад по научным и техническим изобретениям. Однако проблемы возникают быстрее, чем способность человеческого сообщества на них реагировать или даже осмыслить.

В первую очередь я имею в виду проблему разрыва информационного насыщения с нравственными принципами конкретного человека или, другими словами, проблему использования информационного ресурса в безнравственных целях. Дисбаланс между информационным насыщением и способностью отсеивать ненужные, мешающие целям жизни знания является самой трудной задачей выбора среди подрастающего поколения.

Если раньше последствия отставания нравственных убеждений в человеческой деятельности от применения все возрастающих технических возможностей касалось ученых, политиков, военных, дипломатов, то есть элиты общества, то возможности в конце двадцатого века средств массовой коммуникации и технические, в первую очередь компьютерные, привнесли эту проблему в каждую семью.

Именно поэтому Интернет, как самое доступное средство передачи информации, является вызовом всему человечеству и каждому человеку в отдельности.

Другими словами, если раньше научные знания были доступны ограниченному количеству людей, причем не самых плохих в нравственном отношении, то сегодня научные знания доступны всем. Тем самым увеличиваются риски использования научных знаний безнравственными людьми в эгоистических целях. Очевидно одно, открытость знаний, их доступность, и все возрастающий объем не делают человека лучше и добрее.

Речь не идет о том, что научные знания являются безнравственными. Речь идет о том, что дефицит или аморфность моральных убеждений в потоке возрастающей лавины информации влияет на сознание людей так, что научает их оправдывать свободу от традиционных нравственных обязательств.

Почему мораль отстает от осмысления? Потому, как это было сказано выше, что научно-технический прогресс отодвинул Бога на обочину столбовой дороги западной цивилизации.

Для общества потребления главной вершиной успеха является материальное благополучие. А мораль и материальный успех чаще всего находятся на противоположных полюсах души человеческой. Получается, что чем меньше морали в душе и больше возможностей для обогащения, тем вероятней, что человек воспользуется этими возможностями. Средства массовой информации взращивают потребности человека в обогащении, потреблении, самореализации, в стремлении к телесным удовольствиям не столько бесконтрольно, а как бы бессознательно потакая раскрепощению инстинктов.

Не Интернет и ТВ плохи как технология передачи информации, а плох тот бесконтрольный способ потребления информации, который раскрепощает инстинкты. Люди и их воспитание не изменились на протяжении последних шести тысячи лет. Возможно, хороших людей на Земле стало больше, но и количество плохих людей возросло так, что очевидная польза от таинственного прогресса уже не кажется благом. Скорее прогресс сам становится проблемой и не избавляет нас от сопутствующего его зла.

Итак, сделаем главный вывод: самое пагубное следствие информационного взрыва заключается в том, что доступность информации приводит к раскрепощению инстинктов. Человек отрывается от природы, взращивая в себе зверя, который не может отличить добро от зла. Человек все больше становится подобен животному, имея на вооружении не простую, а атомную дубинку.

Ограничения, естественным образом созданные обществом, теряют свое влияние на воспитание человека. Роль семьи катастрофически уменьшается. Папы с мамами проводят на работе больше времени, чем находятся с детьми.

Бабушки с дедушками, которые раньше выполняли важнейшую роль продолжателей традиций, отстают от технологических изменений и сами потерялись во все стремительнее изменяющемся мире. Дети и внуки не видят в них авторитетов и не стремятся им подражать. Виртуальный Майкл Джексон более значимый кумир, чем бабушка и дедушка.

Ребенок все чаще находится в виртуальном пространстве и там находит утешение и интерес. Ему просто не хватает времени, понимания, умений и навыков нормально выстраивать хорошие отношения со сверстниками в реальной жизни.

Только представьте себе, что знаменитый фигляр и клоун, умеющий красиво (?) двигаться и ритмично выкрикивать малосвязанные слова, становится чуть ли не главным воспитателем подрастающего поколения! А полуголая модель, торгующая своим телом, становится кумиром для сотни миллионов девочек! Это ли не катастрофа для общества!

Представьте себе картину. Перед компьютером сидит молодой человек лет 10 и просматривает виртуальную реальность, выбирая то, что ему интересно. Несколько миллиардов молодых людей ежедневно делают выбор ТВ программ и сайтов в Интернете. А когда они ложатся спать, к компьютеру подходит старшее поколение и с интересом, возникшим от недостатка или недоступности информации в молодости, также лихорадочно переключают программы или находят интересующие сайты. Какие программы и сайты будут популярными и интересными для детей и взрослых? Какое воздействие производят эти программы и сайты на психику детей и взрослых?

Ребенок, в которого не вложили критерии добра и зла, хорошего и плохого, полезного и вредного, у которого не выработаны привычки самоограничения и планирования, будет выбирать программы и сайты, интерес к которым его побуждают биологические импульсы и социальные пристрастия. Какие? В первую очередь сексуальные и общественно скандальные.

Даже если у ребенка были какие-то социальные ограничения, просмотр ТВ и Интернета снижает уровень самоограничения до черты вседозволенности. Этот феномен хорошо виден на взрослых людях, которые имеют навыки самоограничения и дисциплины. Но в процессе просмотров порносайтов, блокбастеров, реалитишоу, интервью с кумирами, порог самоограничения катастрофически падает. Именно поэтому в мире возрастает количество разводов, сексуальных связей, в том числе и гомосексуальных, самоубийств. Именно поэтому в мире возрастает количество маньяков.

Информационный взрыв имеет и хорошие стороны. Мы сознательно остановились на плохих сторонах, потому что речь идет о недостатках западной цивилизации. Безусловно, что доступность информации способствует научному прогрессу, взаимопроникновению культур, стабилизации рыночных отношений, демократизации политических решений, поиску эффективных решений в политике, экологии, бизнесе и других проблем, которые стоят перед человечеством. Однако снижение морального уровня общественных отношений, превращает все эти плюсы в разнузданные возможности для удовлетворения плотских удовольствий и потребностей.

Бессмысленные потуги западного общества заменить религию правами человека, напоминают попытку русских и китайских коммунистов заменить вековой опыт религиозных традиций манифестом строителя коммунизма. Церковь − древний социальный институт религиозной веры и пусть он несовершенен, его нельзя заменить идеологией: ни идеологией превосходства одной нации над другими, которая всегда заканчивается фашизмом и войнами, ни идеологией интернационального братства пролетариев, которая всегда заканчивается нищетой и войнами, ни идеологией распространения демократии, которая всегда заканчивается преобладанием прав небольшой группы над остальными и войнами.

Чем больше люди упорствуют в заблуждениях, тем драматичнее путь к решению проблем, которые возникают в их жизни. А информационный взрыв будет разносить эти проблемы как вирусы гриппа мгновенно и по всему миру, заражая маразмом еще неопытные души.

Экология.

«Мир, по христианскому воззрению, это

не мертвая движущаяся система,

не бездушный механизм, не объект для экспериментов,

но живой, целесообразно устроенный, прекрасный и

целостный организм,

требующий к себе соответственно разумного и

благоговейного отношения со стороны человека».

А.И. Осипов

 

Цивилизационные парадигмы человеческих сообществ всегда были основаны на способах выживания за счет природы и борьбы с себе подобными. Но когда западная цивилизация стала применять научные достижения для создания и совершенствования средств воздействия на природу с целью обогащения и улучшения условий жизни человека, эволюционная взаимосвязь природных процессов стала стремительно разрушаться. Именно тогда и возникли вызовы, которые известны всем как проблемы экологии и охраны окружающей среды. Это означает, что в предпосылках изменения цивилизационной парадигмы 21 века экологическая составляющая становится одним из главных моментов для изменения мироощущения человека.

Очень коротко мы коснемся экологии, как учения о среде обитания и взаимоотношений живой и неживой природы, потому что экологические проблемы и их все возрастающее влияние на Жизнь очевидны и понятны практически всем людям, независимо от места обитания, образования и уровня жизни.

С этой целью приведу цитату из книги профессора А.И. Осипова «Путь разума в поисках истины», с которой трудно не согласиться.

«Этот последний вывод (эпиграф – прим. автора) приобретает в настоящее время особую значимость в связи с резко возрастающей опасностью уничтожения человеком среды своего обитания. Здесь нет необходимости говорить ни о конкретных проблемах, связанных с экологической ситуацией в мире в целом и в отдельных его регионах, ни о тех научно-технических мерах, которые предлагаются и разрабатываются для их решения. Церковь имеет свой особый аспект деятельности в данном вопросе – духовно-нравственный.

В настоящее время все более становится очевидным, что человечество, даже при наличии справедливости и мира, погибнет, если не сохранит, точнее, если максимально не восстановит целостности природы. И не менее очевидным является, что как причиной разрушения природной среды, так и главным фактором ее возможного воскрешения является духовно-нравственное состояние человека. Экологическая проблема, поэтому, является проблемой, прежде всего, духовной, а не материальной, и ядром ее является наличное состояние не окружающей среды, но самого человека.

Наиболее важным при этом является верное понимание человеком цели своей жизни, поскольку она определяет направление и характер всей его деятельности. Эта цель ясно выражена Христом: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33). Если нет сомнений в том, что главной движущей силой разрушения природы явился человеческий эгоцентризм, стремление к комфорту и наслаждениям, подавление материальными интересами духовных запросов, то столь же очевидно, что и восстановление целостности творения возможно лишь через восстановление духовной целостности самого человека. В лукавую душу не войдет премудрость и не будет обитать в теле, порабощенном греху (Прем. 1, 4-5)».

Проблемы экологии – это, прежде всего, проблемы падения нравственности. Люди, которые ставят духовность и нравственность на второй план, а руководствуются в своих действиях материальными эгоцентрическими интересами, стремлением к наслаждениям, выгодой и прибылью никогда не будут восстанавливать целостность природы. Чтобы они при этом не говорили и как бы не скрывали свою сущность.

Достижения западной цивилизации особенно в научно-технической области и особенности цивилизационной парадигмы, сводимые к выгоде и прибыли, разрушили привычные для человека природные связи так, что многие ученые уже уверенно говорят о прохождении человечеством критической черты возврата к былой целостности природы. Если это правда, − а об этом будет известно в течение ближайших десятилетий, − человечество должно «благодарить» опять же западную цивилизацию. Ни одна цивилизация не может даже сравниться с западной по масштабу влияния на природу и разрушения ее целостности.

Дьявольский парадокс заключается в том, что на ранних стадиях индустриализации заниматься экологическими проблемами было не выгодно, а в период постиндустриальных отношений, когда природе был нанесен непоправимый ущерб, заниматься проблемами охраны окружающей среды стало выгодно.

Поэтому неудивительно, что западные страны − на передних рубежах борьбы с разрушителями природных связей. Не только потому, что они осознали пагубность своих действий, но и потому, подчеркнем еще раз, что заниматься охраной окружающей среды становится прибыльным делом.

Тот, кто придумал оружие и нанес природе смертельную рану, назначил себя судией и обвиняет свидетелей в соучастии преступления. Видимо, так происходит смешение добра и зла.

Истоки экологических проблем – внутри человека, а точнее – в особенностях его цивилизационной парадигмы, которая включает культуру, но не сводится к ней. Можно знать культуру, уметь себя культурно вести, и даже учить культуре других людей, но при этом быть нравственным уродом, и духовным карликом.

И пока не изменится менталитет, присущий западной цивилизации, целостность окружающей нас среды будет разрушаться. Боюсь, что пока Запад живет за счет окружающего его мира, получая выгоду от эксплуатации природных ресурсов всего мира, проблемы экологии будут только усугубляться.

Отсутствие духовности атрофирует нравственные страдания, поэтому самоуничтожение человечества сопровождается весельем и удовольствиями.

Заключение.

«Отказавшись от религиозных традиций

ради непродуманных представлений

о критериях разумности,

мы обречем значительную часть человечества

на нищету и смерть».

Ф. Хайек

 

«Лучшая из возможностей, когда-либо дарованных
миру, была потеряна, потому что
стремление к равенству погубило надежду на свободу».
Лорд Эктон

 

 

Логика анализа требует включения третьей части, которая могла быть посвящена анализу последствий вестернизации и поиску путей выхода из тупика Западного центризма. Однако эта тема настолько широка и специфична, что ей будет посвящена отдельная книга под названием «Необходимость цивилизационной парадигмы 21 века».

В процессе работы над книгой мне часто задавали естественный вопрос: кому адресована эта книга? Казалось бы, ответ очевиден: историкам, политикам, студентам и всем людям, которые интересуются историей науки, религии и истоками проблем современного западного общества. Но формальность этого ответа уводила от стержневой идеи книги: причины достижений и несчастий любой цивилизации находятся внутри ее носителей, то есть внутри каждого человека. И только тогда, когда стали появляться первые отклики и рецензии, мне стала понятна та маленькая, почти фантастическая надежда, которую я лелеял, оканчивая этот труд.

Все люди встречаются в жизни с проблемами, которые необходимо решать вне зависимости от желания или не желания отдельного человека. А именно: удовлетворять потребность в питье и еде, спасать свою жизнь, ублажать половой инстинкт. Решение биологических потребностей влечет за собой новые проблемы: подчиняться и подчинять, принадлежать к особой группе, продлевать молодость и отодвигать старость, реализовывать талант и смиряться с его отсутствием, находить компромисс между реальностью и фантазией….

Как бы ни складывалась жизнь, какой бы высоты или падения не достигал человек, он неизбежно задает себе вопросы, которые относятся к категории «вечных», а именно: В чем смысл жизни? Что такое смерть? Есть ли жизнь после смерти? Зачем надо рождаться, если смерть неизбежна? Зачем жить, если смерть неизбежна? От кого зависит рождение и смерть?

Когда у человека не получается решить вышеперечисленные проблемы и ответить на эти вопросы, он задает себе новые вопросы типа − Почему одни люди богатые, а другие бедные? Что такое свобода и равенство? Может быть власть справедливой? Почему я должен соблюдать запреты (законы), а кто-то нет? Почему мои желания не совпадают с моими возможностями?

Те, кто в ответах опирается на идеи той или иной религии, становятся верующими в Бога людьми. А те, кто в ответах опирается на разум, становятся социалистами, то есть – атеистами. В данном контексте еще раз хочется подчеркнуть убеждение, что наука не является противоположностью религии. Антагоничен религии атеизм и все теории, связанные идеей атеизма. В первую очередь – это социалистические теории, которые, как известно, заканчиваются или тупиком коммунизма, или кошмаром фашизма.

Цивилизационная парадигма как совокупность способов выживания, отобранных вековой практикой, помогает человеку выжить физически и приспособиться к материальным условиям жизни. Но ответить на «вечные» вопросы и тем более указать дорогу к истине она не способна. Цивилизационная парадигма напоминает социальные инстинкты, закрепленные в подсознании традициями и обычаями. Она занимает ту область, которую Ф. Хаек расположил между разумом и инстинктом.

Цивилизационная парадигма западных народов родилась в жестокой конкуренции физического выживания на фоне хаоса темных веков и жесточайшего противостояния политеистической парадигмы греческой и римской цивилизаций с нарождающейся христианской парадигмой нового времени. В этой смертельной борьбе христианская парадигма победила не только потому, что римская была слабее, но и потому что христианство было убедительней при ответах на вечные вопросы земной жизни.

Однако те средства, которые помогли Западным народам быть успешнее других народов в борьбе за выживание, а именно – христианские ценности, наука, капиталистические отношения, городской образ жизни − со временем оттеснили в сознании Бога на второй план, а земные радости поставили на первый план. Поэтому западную цивилизационную парадигму можно назвать еще буржуазной или капиталистической (как бы не «затерты» были эти термины).

Незаметно, парадоксально, неисповедимыми путями Запад пришел к тем материалистическим идеалам, борьба с которыми создала западную цивилизацию. Хлеба и зрелищ – является главным девизом для простого народа, а для элиты успех определяется измеряемой выгодой. Даже стремление к гармонии, то есть к красоте, которое, якобы, присуще западной элите, определяется ценой и количеством продаж произведений искусства. Проза жизни превратила материализованное в произведения искусства покаяния художников в выгодный товар, который чем-то напоминает торговлю индульгенциями, на фоне моды и социального престижа.

Главной задачей книги была попытка объяснить особенности цивилизационной парадигмы современного западного общества, и какие опасности приносит человечеству навязывание западных ценностей остальному миру и человечеству. А самый главный вопрос в данном контексте заключается в следующем: почему получилось так, что Запад, цивилизация которого была рождена на христианских принципах, в своей политике сегодня придерживается принципов мало общего имеющих с христианскими ценностями?

И еще. Как случилось, что государства Европы, первые руководители которых назначались папой римским, постепенно избавились от религиозного влияния и провозгласили святынями общества мифы (благие намерения) о правах человека и демократии?

Как могло так случиться, что наука, выросшая в недрах религии, стала не только враждебной по отношению к прародительнице, но и безнравственной служанкой наживы, гордыни и прибавочной стоимости?

Неужели идеи коммунизма и фашизма, рожденные в атеистическом дурмане, и жертвы, которые пришлось заплатить человечеству за доказательство этих идей, не научили элиту Запада отделять добро от зла?

Судя по тому, как знамя демократии и прав человека используется для свержения неугодных Западу политиков, как льется кровь невинных жертв после оккупации Ирака и Афганистана, как произносятся угрозы «несогласных» с Западом политиков, возникает ощущение «дежавю» − это уже случалось в мире не раз и не два.

А когда за лозунгами о демократии появляются ослиные уши выгоды и наживы, вспоминаешь, что сегодняшний процесс демократизации, мало чем отличается от процессов распространения коммунизма и фашизма.

Нельзя построить рай на земле! Тем более нельзя построить подобие рая за счет чужого несчастья. То есть − отбирая ресурсы, и подчиняя своей воле поведение целых народов.

Нельзя доказать превосходство одних народов над другими! Точно так же, как нельзя доказать, что этот цветок красивее другого. Потому что критерии красоты проистекают от человека, а не от цветка, который гармоничен в своих природных условиях.

Смешение абсолютного и относительного в жизни чревато потерей смысла жизни и глубоким разломом между целями и средствами. Об этом хорошо сказал Питирим Сорокин: «Рано или поздно релятивизм уступает место скептицизму, цинизму и нигилизму. Сама граница между истинным и ложным, правильным и неправильным исчезает, а общество погружается в состояние настоящего морального, умственного и культурного хаоса».

Цивилизационную парадигму нельзя усвоить в течение одной жизни. То есть народы с разными цивилизационными парадигмами никогда не смогут стать единым народом. Да этого и не надо. Однообразие грозит гибелью, разнообразие дает надежду на выживание.

Точно так же, как нельзя нарушить законы природы, где существуют жесткие причинно-следственные связи, точно также нельзя нарушать законы духовного мира, где также существуют неведомые для разума причинно-следственные связи. Или мы продолжаем жить как люди или погибаем. Или мы выбираем любовь и продолжаем жить. Или мы выбираем прибыль и погибаем. Или созидание или разрушение: другого выбора нет.

Человечество подошло к тому рубежу, когда цивилизационная парадигма должна выбираться сознательно. Я специально не сказал – разумно. Разумный выбор зачастую исключает духовную составляющую. Сознательный выбор предполагает знание позитивных и негативных последствий выбора.

Более того, человечество вступило в период, когда предпосылки новой цивилизационной парадигмы настолько очевидны, что их игнорирование становится опасным. Хочется верить, что в книге достаточно убедительно показано, что западная цивилизация не является панацеей от глобальных вызовов человечеству.

Естественно, что с основными тезисами книги не будут согласны подавляющее большинство западной элиты. Почему? Очень просто: гораздо приятнее быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Зачем делиться, если можно не делиться?! Зачем любить, если это не выгодно, или затратно?! Зачем вникать в идеологию бедных, если живешь богато?! Зачем прислушиваться к голосу совести, если на кону стоит прибыль!? Все очень просто: поведение элиты Запада в меньшей степени определяют христианские ценности, а в большей степени - личная выгода и национальные интересы.

Не могу не заметить, что не слышал нелепей выражения как слова «свобода совести». Совесть или есть и она «работает», то есть принуждает человека обратить свой взор на внутренний мир, или человек ее игнорирует, заставляя себя вести себя вопреки совести, то есть безнравственно. Закономерен вопрос: свобода от чего!? Совесть свободна сама по себе.

Прибыль компенсирует муки совести, а благотворительность является индульгенцией, которая оплачивает билет в царствие небесное. Очередной миф западного сознания, который есть самообман. А после этого уже рукой подать до вторжения в Ирак, Афганистан и Сербию.

Как только проблемы касаются не материальной, а духовной жизни, как только встают вопросы осмысленности существования человека, мы имеем возможность убедиться, что капитализм в его сегодняшнем состоянии постиндустриализма начинает давать сбои. И главная сфера сбоев – в области фундамента западной цивилизации – христианской вере.

Приведем пример. Политика двойных стандартов – естественное следствие капиталистических отношений. В конкурентной борьбе есть только одна цель – победить конкурента и получить выгоду. Если победить невозможно, - выгодно договориться о распределении сфер влияния (производства, продажи, процентных ставок и прочего скарба делового человека).

Политика двойных (тройных) стандартов – естественное состояние западного сознания. Эту особенность людей западной цивилизации заметили еще русские классики литературы в 19 веке и назвали разумным эгоизмом. Поэтому политикам надо не обижаться на Запад, а понимать, принимать, учиться и стремиться к лучшему.

Так как движущей силой буржуазии, то есть господствующей элиты капитализма, является выгода, даже компромиссы, на которые идут страны Запада, продиктованы не стремлением учесть интересы конкурентов, а тем обстоятельством, которое не позволяет им пройти мимо собственной пользы.

Улучшение жизни наемного рабочего – не человеколюбие, а необходимость, продиктованная потребностью повышать производительность труда и создать условия стабильности. Компромисс с Советским Союзом был вынужденным из-за страха реальной угрозы физического уничтожения. Простить долги третьим странам выгодно, не из сочувствия к бедным, а, во-первых, потому что они все равно не способны заплатить долг, и, во-вторых, − в надежде на право льготного использования природных ресурсов этих стран, в-третьих – простить выгодно, потому что благотворительность создает положительный имидж.

В двадцатом столетии две мировые войны унесли столько жертв, сколько не было за всю историю войн человечества. И эти войны: − за справедливость, за независимость, за равенство, за новый порядок, за трудящихся всего мира, за права человека – начинались в западной цивилизации или по ее инициативе не случайно. Война, как способ конкурентной борьбы, исходит из самой сути цивилизационной парадигмы Запада. Недаром войну определяют как продолжение политики не экономическими (иными) средствами.

Запад не может эффективно развиваться без врага, конкурента, противника. «Ось зла» − необходимое для Запада условие выживания. Но как только условия изменились и свободных рынков, которых надо завоевывать не осталось на земле, фундамент капиталистических отношений стал расползаться по швам. Последний финансовый кризис – прямое следствие несовершенства этих отношений.

Так же, как коммунизм и фашизм не смогли заменить религию, так и права человека никогда не заменят Бога. Сколько бы ни молились на них (на права человека) демократы, капиталисты или социалисты.

Итак, парадигма капитализма не сможет помочь человечеству в «борьбе с самим собой». Мировоззренческие принципы, на основе которых были разработаны эффективные способы разрешения противоречий и которые помогали их обладателям побеждать в конкурентной борьбе между народами или корпорациями, становятся тормозом, когда речь идет о выживании всего человечества.

Так какой же выход из тупика, создаваемого западной цивилизации?

У человечества много вариантов и альтернатив, у человека – два: спасти свою душу или продать ее за деньги и плотские удовольствия.

Не надо менять цивилизационную парадигму Запада. Или Китая. Или Индии. Или Российской Федерации. Надо постепенно создавать общечеловеческую парадигму 21 века. Или мы поможем себе сами или в который уже раз придется заплатить за собственную глупость миллиардными жертвами. Даже если эта работа над цивилизационной парадигмой 21 века займет три поколения, ее надо делать, потому что альтернативы этому процессу более чем печальны.

Возвращаясь к вопросу, заданному в начале главы, позвольте выразить надежду на то, что если человек, прочитав данную книгу, задумается о себе и о смысле жизни, я буду считать свою задачу выполненной. Человек должен понимать источники и причины собственных мотивов, потребностей, поступков. Понимать, значить изменять, исправлять, стремиться к лучшему, доброму. Или для верующего – к Богу.

Не надо спасать человечество как спасали его Цезарь, Наполеон, Черчилль, Гитлер, Ленин, Сталин, Бил Клинтон и даже Буш. Надо спасать себя в этом мире и мир очистится сам по себе. «Спаси себя и вокруг тебя спасутся десятки».

Конечно, зло не победить, но не дать ему победить себя − по силам каждому человеку. Возможно, это и есть земной путь спасения.

 

 

 

 

 

Научное издание

Пименов Николай Ильич

Истоки Западной цивилизации.
Причины и следствия

Монография

Издается в авторской редакции

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/