ЖНИЦА ДЬЯВОЛА

Я не ангел света, но и не исчадие ада. Я – Пограничник, охраняющий ваш сон. Не знающий жалости и сожаления, но преисполненный чести и справедливости. Запомните, кто бы ни пожаловал ко мне, о чем бы ни просил, итог будет один: истинный, беспристрастный суд. Плевать, кто вы: человек или нечисть, богач или бедняк, счастливец или страждущий, – я не позволю преступить границу дозволенного никому.

Сегодня я поведаю вам историю об очаровательной, хрупкой девушке. Ее рождение повлекло за собой череду неприятных событий, как в жизни самой малютки, так и в судьбах тех, кому не посчастливилось с ней столкнуться. Назовем эту часть «сказ о печальной судьбе многострадальной Дюймовочки».

***

В бесконечных странствиях по миру, однажды, я нетипично долго задержалась в одном симпатичном европейском городке. Небольшая страна, столицей коей он являлся, для туристов была раем земным, для коренных жителей криминальным чистилищем, а для меня пристанищем многообразной подлой дряни, искоренять которую пришлось ни один десяток дней. Столь краткий срок стабильности для человека, у Искушаемых считается затянувшимся топтанием на месте, а потому хотим мы того или нет, в нас медленно просыпаются привычки, свойственные смертным. Одна из них неотрывно связана с моим пагубным пристрастием. И раз уж я не люблю юлить и предпочитаю говорить правду, то признаюсь честно: после трудных рабочих дней, мне чрезвычайно нравится расслабиться и опрокинуть в ненасытную глотку пару-пятерку стаканчиков зажигательной смеси. Так что, где бы я ни застревала, в какой глуши или цивилизации не находилась, обязательно подбирала временное атмосферное местечко для своего хронически-запойного губительного отдыха.

Ныне предпочтение пало на отличное, по моим, не стандартным меркам, заведеньице под фееричным названием «Эйфория». Здесь, как и было необходимо уставшей потрепанной душе Пограничника, царил полный беспредел: обитало местное, наиболее отъявленное преступное отродье с обеих границ, пахло кровью и предательством, но при всей неприглядности подавалась вкуснейшая пища и наливался не слишком уж дрянной алкоголь. Таким образом, помойная харчевня идеально подходила не только для моих плотских утех, но и для встреч с нескончаемыми заказчиками. В многообразии и суматохе происходящей вседозволенности, никто не обращал внимания ни на эксцентричную яркую девицу, ни на бесконечно паломничество за ее стол. Бьюсь об заклад, большинство завсегдатаев считало меня обычной проституткой и только силой примененных магических заклятий не имело смелости подкатить с пошлыми шуточками и предложениями.

Совсем скоро, всем, кто успел разнюхать о присутствии в городе Искушаемой и кому незамедлительно требовалась профессиональная помощь, наверняка знал, где меня можно найти после восьми вечера и до поздней ночи. А посему, приход очередного просителя не вызвал у меня удивления. Однако то, кем он являлся, рождало неподдельный интерес.

Я превосходно помню тот скучный, пасмурный, дождливый и навевающий суицидальные настроения, день. У меня уже был клиент, но при виде вошедшего в бар человека, он испарился сам собой, будто его и не было. Переместив взгляд с образовавшегося пустого места на нового гостя, я с любопытством наблюдала, как к моему столику, тяжело пыхтя, приближается чрезмерно заплывший жиром, покрытый многослойными складочками и торчащими из-под дорогущей одежды тремя подбородками, немолодой мужчина. Под чутким надзором многочисленной охраны, грубо выгнавшей всех посетителей бара на улицу, а затем стремительно разместившейся по периметру заведения, он с трудом дополз до цели и плюхнулся на крайне узкий для своей солидной задницы стул. По надменной роже, напыщенной важности и снисходительному виду толстяка, с коим тот смотрел на всех сверху вниз, несложно было догадаться, что передо мной предстал самый влиятельный столичный авторитет, в простонародье прозванный «дон Ага». Примечательным был тот факт, что кличку свою многоуважаемый джентльмен получил не столько за неимоверное внешнее сходство с отвратительной жабой, сколько за всепоглощающий страх горожан оказаться в рядах его неприятелей. Слишком уж жирдяй любил почивать смертельными ядами тех, кто ему мешал. Надо же, а я-то, глупая, полагала, что единственной проблемой самовлюбленного мудозвона может быть лишь туго завязанный галстук на огромной мясистой шее. Ан нет, оказывается, даже у конченых негодяев порой возникают сложности, решить которые невозможно привычным для них путем.

Брезгливо покрутив носом, я отчетливо ощутила кисловатый запах ненависти, злобы и отчаянья, исходивший от незваного гостя. Беда, с которой Ага пожаловал, уже давно грызла почерневшую пустую душу, но, все же, он ждал целый месяц, прежде чем обратиться с ней ко мне. Тем лучше. Значит, назревало нечто особенно занятное и опасное, способное, наконец, выдернуть мой задеревеневший мозг из нудной рутины наискучнейших дел.

– Какая неожиданная встреча! И главное, случайная, – съехидничала я, дожевывая кусок моркови, застрявший было от изумления в зубах. – Почтеннейший гражданин города оказал честь и присоединился к скромному ужину бедной ободранки, – воскликнула я с видом не верящей в нагрянувшее счастье идиотки. С наигранной растерянностью я обняла руками щеки и раскрыла рот буквой «о», краем глаза замечая несмелые поползновения хмурых телохранителей.

– Я разберусь, – скомандовал тучный мужчина, скосив бычьи пуговки на подчиненных. – Добрый вечер, милая леди, – заискивающе произнес он, пренебрежительно изучая недоеденную мною трапезу в виде едва начатого сибаса и кучки тушеных овощей. – Мне жаль, что пришлось оторвать вас от приема пища, – на сей раз толстяк оторопело уставился на мой излюбленный коктейль и здесь я не могла не согласиться с его осуждающим взглядом. Вряд ли в основах этикета обучают сочетанию рыбы с «Полуденной смертью». – Трагедия, заставившая меня прийти сюда, больше не терпит отлагательств, – нервно откашлявшись, продолжил дон Ага, пытаясь выглядеть как можно более интеллигентно и оттого долго подбирая непривычные для него слова. – Мне порекомендовали вас как лучшего специалиста в э… Как бы мягче выразиться. В особенных делах… – протянул он и, не зная, что еще добавить, замолчал, напряженно сводя редкие брови на переносице, откуда тут же начинался широкий горбатый нос.

– Хм… – протянула я, окидывая жирдяя изучающим и, судя по гримасе бешенства на лоснящейся морде, слишком уж смелым взглядом. – Не понимаю, о чем вы. О каких делах идет речь? – поинтересовалась я, невинно захлопав ресничками. Внутри меня бушевало дикое желание заставить негодяя произнести вслух слова, претящие его узкому мировоззрению. – Будьте любезны, поясните, что вы подразумеваете под «особенными»? – вцепилась я в собеседника, в душе безудержно хохоча над его растерянно-озлобленной физиономией.

– Хватит прикидываться дурой! – взревел толстяк, с силой ударяя по столу, да так, что слегка обглоданный скелет несчастного сибаса тут же взлетел в воздух и приземлился уже рядом с тарелкой. – Я говорю о сверх... О сверхъестественном, – выдавил он из себя через силу. – Короче, в сторону любезности. Ты должна кое-кого найти.

– Должна? – переспросила я, дико смеясь над чрезмерной самоуверенностью гостя и далее бесцеремонно переходя с ним на «ты»: – Никогда не любила связываться с подобными тебе ублюдками. Вы вечно считаете себя круче остальных. Влиятельными, самовлюбленными, ни в чем себе не отказывающими. Но, черт возьми, надо признать, именно у вас в итоге оказываются самые любопытные истории. Однако, – грациозно перегибаясь через стол, прошипела я под зорким наблюдением вскочивших охранников, вовремя остановленных одним лишь жестом хозяина, – я никому не позволю помыкать собой или указывать, что мне делать. Понятно, жирный кусок дерьма? – без тени боязни резко выплюнула я в лицо подлеца.

– Остынь. Нам обоим не стоит горячиться, – поднимая влажные ладошки с пухлыми пальцами-сосисками вверх, примирительно предложил мужчина. Молодец. Видимо хорошо подготовился, и многое разузнал обо мне, раз не решился с ходу ввязываться в ссору. – Я просто хотел убедиться, что отличные рекомендации на твой счет, не пустой звук.

– Уверяю, ты пришел по адресу, – раздраженно скривив длинный нос, недовольно ответила я. От негодяя вновь пахнуло резким запахом гнили, кладбищенской земли и еле осязаемым тонким ароматом белых калл. Типичный набор, присущий тем, у кого давно и прочно руки запачканы в крови. – От тебя так и разит смертью, гнусный губитель человеческих душ. Так кто тот бедолага, что осмелился навести на тебя порчу?

– «Порчу»? Какой бред! Я здесь не для проведения нелепых ритуалов Вуду.

– Тогда кого ты хочешь найти, если не мерзавца, решившего отомстить при помощи черной магии?

– Как же фальшиво звучит ересь, что ты пытаешь навязать. Не уж-то на подобную чушь до сих пор ведутся? – разочарованно болтая лысеющей головой, фыркнул дон Ага и устало растер лицо руками. – Прийти сюда было опрометчивой идеей. Наверняка, большая часть, что я о тебе слышал – вздор и выдумки. Если бы не дьявольская херня, творящаяся вокруг нашей семьи последние несколько лет, ноги бы моей здесь не было. Договоримся сразу. Для меня ты обыкновенный сыщик. И какими бы методами не пользовалась…

– Искушаемые – не «сыщики», – грубо оборвала я его на полуслове, сердито раздувая вспыхнувшие от негодования щеки. – Зачем ты приперся, если не веришь в существование иных сущностей? Убирайся подобру-поздорову. Тебе здесь не место.

– Дорогуша, это «тебе здесь не место». Заведение, в котором ты уже месяц протираешь пухлую задницу – моя собственность! Как и львиная доля проклятого города, где ты обосновалась. Так что, если хочешь гостить у нас и дальше, закрой поганый рот и делай то, что приказывают, а иначе…

– Иди на хер! – надменно тыча средний палец в нос-картошку наглого просителя, вновь перебила я жирдяя. Продолжать пустой диалог не было ни желания, ни смысла. В любом случае правда осталась бы за мной. – У меня складывается устойчивое ощущение, что ты жестоко заблуждаешься, считая, что имеешь право говорить с Пограничником в неуважительном тоне. Это ты пришел ко мне, а не наоборот. Так что или измени тактику общения, или я без малейшего колебания жестоко накажу и тебя, и всю свору преданный тебе собак.

Следующие несколько минут мы провели в полной тишине. Толстяк с завидным усердием играл со мной в напряженные гляделки, а затем, явно понимая, что в данный момент помощь хамки важнее пресловутой гордости, сдался. Шумно проминая пятой точкой почти развалившийся стул, он неохотно забормотал:

– Признаю, был не прав. С вами, женщинами, спорить бесполезно. В общем, дело обстоит так…

– Ей-ей! Минуточку. За то, что нагрубил даме, сначала угости ее лучшим односолодовым виски, а уж затем начинай наискучнейший рассказ.

– Что б тебя, поганая тварь. Извини, – быстро спохватился раскрасневшийся от злости мужчина. – Я решил, ты столько выпила, что и здоровый бугай давно бы слег. А в серьезных делах вроде как нужен трезвый ум.

– Не за то беспокоишься. Я и не на такое способна. И на будущее: осторожней в выражениях. Я ни одна из твоих проституток. К тому же и не человек вовсе. Дозировка у меня иная, – сменив гнев на милость, пояснила я. – Короче, ни к чему столько лишних слов. Гони выпивку или вали в свои притоны, торговать бабами и наркотиками.

– Что, уже разузнала обо мне самые нелестные подробности?

– Как ты верно подметил, я торчу в этой дыре целый месяц. Первым делом мне объяснили, кто такой дон Ага и за что его стоит бояться.

– Мое имя – Эйтор! Ясно? – взбесился пухлый джентльмен, ненавидевший, когда его называли именем ядовитой жабы. – Эйтор, и никак больше! Дворовые прозвища оставь себе, – он щелкнул пальцами и, бегло дав распоряжение на ухо подбежавшему мальчишке, тут же вернул суровый взгляд на меня. – Будет тебе пойло. А теперь поведай, что из раздутых сплетен долетело до внимательных ушей Искушаемой?

– Честно говоря, в подробности твой паршивой жизни я предпочла не окунаться. Видишь ли, для меня ты не интересная и ничем не угрожающая моей независимости личность. Я просто в курсе, что ты в этом городе местная криминальная шишка, занимающаяся всякого рода не хорошими вещами.

– Тогда перейдем наконец к делу.

– Валяй, – разрешила я, вальяжно развалившись в удобной развязной позе. Все мое внимание было приковано к юнцу, спешившему выполнить указание хозяина и доставить на наш стол бутылку отменного виски. – Начинай свою нудную историю о проклятом обидчике.

– Обидчице, – многозначительно поправил жирдяй, – твари, которая погубила обоих моих сыновей. Ее ты должна найти и передать для долгой и мучительной казни. Вот и весь сказ.

– Как-то маловато информации для сопровождения человека на эшафот.

– Она не «человек», а монстр. Как раз в духе тех, что ты, по слухам, ловишь и безжалостно уничтожаешь.

– Если все действительно так, за мной дело не встанет. Однако, даже для убийства «монстра», пары предложений, по крайней мере, для меня, недостаточно.

– А если я предложу втрое больше, чем ты обычно просишь? Но за это мы обойдемся без лишних подробностей.

– Ты заплатишь ту цену, что заслуживаешь. Как все, кто ко мне обращается. И если у тебя проблемы со слухом, то повторюсь: я никогда не допускаю смерти тех, кто, по моему мнению, ее не заслуживает. Так что словесного обвинения и кучи денег в придачу, маловато. Но у тебя всегда есть выбор. Или расскажешь историю целиком, в подробностях и с самого начала. Или ищешь другого помощника.

– Если бы все было так просто, я бы уже давно наказал стерву. Но девка – исчадие ада! Она ускользает каждый раз, как только я приближаюсь. Словно песок, просачивается сквозь пальцы.

– То есть, ловкость и умение скрываться, дало тебе право подозревать ее в нечестивости? Обычные люди тоже превосходно умеют спасать свою шкуру.

– Я знаю, о чем говорю. Подлая тварь чистой воды – ведьма. Она совратила моего старшего сына, свела его с ума и заставила на себе жениться!

– Да у нас намечается семейная драма. Все же, я до сих пор не вижу явного повода покончить с обидчицей. Хорош мять причиндалы. Выкладывай начистоту. Что такого она натворила?

– Учти, история не из коротких.

– В моем распоряжении достаточно времени, чтобы ее услышать, – с наслаждением попивая принесенный алкоголь, заявила я и внимательно уставилась на нового клиента.

– Когда я встретил мерзавку впервые, она казалась одной из многих. Потерянная, несчастная маленькая пташка в жестоком грубом мире коварства и лжи. Отец не известен. Мать умерла, когда девчушке не исполнилось и восемнадцать. До совершеннолетия ее успела усыновить пара барыг для выполнения тяжелой работы. А спустя короткое время, новоявленная мачеха чуть не прибила мелкую дрянь, за то, что та трахалась с ее мужем. Если бы мы вовремя не вмешались и не спасли сучке жизнь, она умерла бы страшной смертью. И вот, чем гадина в итоге отплатила…

– Не понимаю, чем распущенная малолетка могла насолить солидному семейству, – не удержавшись, фыркнула я, отчетливо вспоминая себя в юном возрасте, хоть это и было более восьмидесяти пяти лет назад.

Все, что меня тогда волновало: сдать экзамен по основам алхимии и не позволить мстительной сопернице в очередной раз выставить меня в неловком свете перед сокурсниками. Ее звали Линди, что с древнего языка означало «змея», да и в целом имело понятие доминирования и жажды власти. Меня передернуло об одном только воспоминании о ее серых, холодных глазах. Никто во вселенной не испытывал такого разнообразия чувств другу к другу, как мы с ней. Честно признаться, во времена академии, я, как и прочие, поначалу просто ее боялась, но дурацкая гордость ни разу не позволила опустить глаза в пол. За что Линди меня и заприметила, не упуская ни единого шанса наказать. Спустя несколько лет после выпуска, злобная фурия, что было ожидаемо, преступила черту и окончательно переметнулась на темную сторону нашего мира, устроив самую страшную войну в истории человечества. Но даже после перемирия, на свете до сих пор не существовало более могущественного Пограничника, чем она. 

– Ты меня слушаешь? – выдирая уставшее сознание из пасти горьких воспоминаний, раздраженно прикрикнул толстяк. – Я перед кем распинаюсь? Мне, итак, нелегко изливать душу постороннему человеку.

Я безразлично пожала плечами, а он, тяжело вздымая тучное тело, завел свой длинный рассказ.

***

Стоя рядом с гробом единственного близкого человека, Тэресия понимала: беззаботная жизнь окончена. Тщедушное маленькое тельце с осунувшимся, но прекрасным лицом, вздрагивало в нервных конвульсиях. Вся тяжесть горя и утраты опустилась на хрупкие тонкие плечи подростка. Девочка искренне любила мать и до сих пор не верила, что та покинула ее в столь незначительном возрасте. Совсем недавно они отметили сорок седьмой день рождения женщины. Утрата была горькой и невосполнимой. Но больше всего сиротку волновала собственная участь. Мечты, надежды, беспечная юность – все мигом испарилось вместе со скоропостижной смертью Клариссы. В целом мире не осталось никого, кто бы мог о ней позаботиться. Матушка растила девушку одна, без чьей-либо помощи и опоры. Не было отца, отчима, близких или даже дальних родственников. Никто не мог приютить ее до скорого совершеннолетия. А потому горемыке ничего не оставалось, кроме как подчиниться закону и пройти пусть и короткий, но однозначно нелегкий путь, в приюте.

Несколько недель, проведенных в мрачном безнадежном месте для брошенных деток, запомнились Тэресии на всю жизнь. Эта была первая жестокость, ворвавшаяся в ее хрустальный, чистый, по-детски наивный, мир. Виной тому послужила на редкость ослепительная неповторимая внешность бедолаги. Высокородные черты лица, тонкое правильное телосложение, миниатюрный рост – буквально каждая мелочь притягивала к себе внимание. А потому, едва переступив порог детского дома, красотка моментально пленила собой всех особей мужского пола, тем самым заслужив ненависть женской его половины. Каждая девочка, девушка и женщина временного пристанища считала дозволительным влепить оплеуху «развратной голодранке». Оскорбить, обозвать, а порой и грубо избить неугодную девицу. Тем чудеснее казалось скорое удочерение, неожиданно свалившееся на Тэресию. Увы, радость была преждевременной.

– Твоя новая семья, Тэр, – ехидно скалясь, грузная воспитательница завела запуганного подростка в грязную комнату. – Это – Кало и Киара, – представила она помятого третьесортного вида парочку средних лет. – Они сегодня же заберут тебя из детдома.

Не подозревая, что ждет впереди, сиротка кротко улыбнулась. В душе она уговаривала себя, что эти грубые неотесанные люди, в жизни наверняка окажутся добрыми и отзывчивыми. Но не тут-то было. Судьба, будто издеваясь над несчастной, испытывала ее на прочность. Девушка попала в гадкий, грязный, вонючий наркопритон, скорее представляющий собой задрипанную облеванную забегаловку, чем тихую гавань для детей.

Помимо новоиспеченной дочери у паршивых родителей оказалось еще как минимум с десяток разновозрастных приемышей. Все они, беспрекословно выполняя указания парочки, совершали различного рода преступления: от мелких краж, до продажи дурманящей дряни на улицах. Тэресия не стала исключением. Благодаря сногсшибательной внешности, она заняла почетное место хозяйки злачного бара: встречала новых гостей, обслуживала их дешевым пойлом и отвратительной жратвой, а также обеспечивала веселой компанией из местных шлюх. Обязанности были не сложными и девушка, великолепно справляясь, быстро привыкла к грязной жизни, временами даже находя в ней некую бульварную романтику. Но лишь до тех пор, пока впервые не заметила на себе плутоватый взгляд Кало. Будучи еще наивным ребенком, бедолага расценила заискивающее внимание мужчины, как похвалу и, невероятно сглупив, улыбнулась тому в ответ. Начало конца было положено. Спустя месяц, мерзавец уже не сводил с нее откровенно похотливых глаз, одаривая воздушными поцелуями, подмигиваниями и красноречивыми намеками на многообещающее продолжение.

В тот день, когда сиротке исполнилось восемнадцать, навязчивое внимание приемного папаши зашло так далеко, что вылилось, в итоге, в страшную трагедию. Глубокой ночью, выставив последних посетителей за дверь, Тэресия привычно приводила в порядок заплеванное барыгами помещении. Ее опекун, явно не собираясь отчаливать в личные покои под бок сварливой женушки, облокотился на дверной косяк и с вожделением наблюдал за размеренно покачивающимися бедрами юной уборщицы. Периодически причмокивая, Кало отпускал в ее адрес пошлые шуточки и, скалясь, ждал ответной реакции. Очевидно, он полагал, что девушке его внимание льстило.

– Какая же ты сладкая, малышка! Вот мы и остались одни, – томно прохрипел мужчина, в следующий момент, оказываясь за спиной жертвы. Грубо схватив обеими руками Тэресию за грудь, он с силой прижал ее к себе. – Помнишь, как мы впервые встретились глазами? Ты так мило флиртовала, что я до сих пор не могу выкинуть тот образ из головы. Думаю о тебе днями и ночами. Ты восхитительна, словно дьявольский цветок Такка. Черт, я даже не знаю, как он выглядит. Сравнение как-то само сорвалось с губ. Что ты со мной делаешь? Я схожу с ума, – томно ворковал он, носом зарываясь в золотистых волосах несчастной. Жадно водя потными пальцами по ее нежному телу, он не останавливался, пока не оказался на нужной точке: в самом низу, между ног.

– Прошу, не надо… – быстро догадавшись, что произойдет дальше, умоляюще простонала девушка, тщетно пытаясь выбраться из душных, влажных объятий. – Ты все неправильно понял. Я расценила твое внимание, как поддержку. Подумай о Киаре, – предприняла она последнюю попытку остановить негодяя. – Если она узнает, то убьет обоих…

– Но мы же ей не скажем, правда? – выдохнул насильник в ухо заложнице, возвращая одну из рук ей на горло и с силой сжимая тонкую бледную шею. – Ведь не скажем, Такка?

– Нет, – сглатывая слезы, выдохнула та, становясь пунцовой от смертельного захвата и окончательно сдаваясь.

– Вот и отлично, – просипел Кало и не в силах больше превозмогать желание, загнул Тэресию лицом в стол. Легко задирая розовое короткое платьице, он расстегнул ширинку и грубо принялся за дело. – Давай немного пошалим. Обещаю, тебе понравится.

***

Влечение приемного папаши к любимой дочери разрасталось с бешеной скоростью. Выдумывая все новые и новые извращения, становившиеся с каждым разом все жестче и ненасытней, он не давал девушке проходу. Пользуясь бедолагой в любом месте, как только ему приспичивало, подлец так часто насиловал несчастную, что в итоге окончательно потерял контроль над ситуацией и перестал осторожничать. Его и без того подозрительная и жутко ревнивая жена не могла не заметить изменений в поведении суженого. Уже месяц она пыталась застать парочку врасплох, но развратный безумец вновь и вновь умудрялся выкручиваться. Так продолжалось мучительных полгода, пока однажды Кало не обнаглел до такой степени, что допустил глупейшую ошибку.

Киара была в тот день дома. Беззаботно разбирая в подсобном помещении недавно привезенный запас дури, она и не подозревала, что ее ненаглядный окончательно слетел с катушек. Спокойно выдохнув, Тэресия, уверенная, что в присутствии супруги ублюдок не посмеет к ней лезть, меланхолично приводила в порядок грязный притон. Она и не заметила, как тот оказался рядом. Неслышно подступив со спины, подонок, привычным хозяйственным движением, принялся мять девушку за грудь. Прекрасно зная, чем закончатся грубые ласки, сиротка побледнела и не на шутку перепугалась. Где-то подсознательно она чувствовала, что именно сегодня его домогательства ничем хорошим не закончатся. Развернувшись к мерзавцу лицом, бедолага твердо выставила перед собой руки и оттолкнула мужчину на полметра. Забившись в угол комнаты, она принялась тихо плакать и умолять приемного отца остановиться, не трогать ее и вспомнить, что Киара находится совсем рядом.

– Да плевать я хотел на тощую суку. Мы по-быстрому. Выберем позу попроще и вперед. Как ты хочешь, чтобы я взял тебя сегодня, моя сладкая Такка? – не унимался тот, снимая ремень и важно похлопывая им по ладони. – Может изобразим хорошего папочку и не послушную дочь? Или наоборот. Я буду злым отчимом, поймавшим тебя за непристойными ласками собственного тела. Что выберешь, неблагодарная дрянь? – моментально входя в роль, поинтересовался Кало, вальяжно опускаясь на колени рядом со сжавшейся в комочек Тэресией.

– Пожалуйста, не надо. Не сегодня…

– А чем сегодня отличается от вчера? – злорадно хихикнув, передразнил ее мужчина противным голосом. Оперативно спустив штаны, он подтянул несчастную к себе и пристроился в удобную позу.

– Прекрати, она услышит. Молю, не надо...

– Умоляй, да. Вот так хорошо, мой сладкий цветочек, – не слушая девушку и не останавливаясь, негодяй уже активно работал бедрами, задыхаясь и закатывая глаза от удовольствия. Но тут все неожиданно закончилось. Ощутив на затылке ненавистный взгляд, Кало, так и оставшись в своей жертве, оглянулся и замер.

– Какого хрена здесь происходит?! – ворвавшись в комнату, истерично заголосила Киара. Получив, наконец, долгожданное подтверждение измены мужа, она была в не себе от ярости. – Что вы вытворяете, мрази?

– Дорогая, это не то, что ты подумала!

– Неужели? Удиви!

– Прости, умоляю! – захныкал ее благоверный, кое-как отстраняясь от любовницы и напяливая полосатые труселя на голую задницу. – Это все маленькая дрянь! Совращала меня с самого начала. Вот я и не удержался…

– Шлюха не благодарная! – взревела женщина, сжимая руки в кулак. – Мы ей дали кров, а она…

– Он врет, Киара! – взмолилась Тэресия, еще больше зажимаясь в угол и закрывая лицо от накинувшейся с оплеухами приемной матери. – Он изнасиловал меня через месяц после появления в вашем доме. Грозился придушить, если я кому-то расскажу! Что мне было делать?!

Худощавая шпала, будто ее только что окатили ледяной водой, так и застыла перед сироткой с занесенной ладонью для удара. Холодным отчужденным взглядом, устремленным куда-то мимо, в пустоту, а затем осмысленным, она уставилась на поскуливающего в оправданиях мужчину.

– Кому ты веришь, дорогая, – ныл тот, хватаясь трясущимися руками за подол ее платья. – Мне или продажной ушлой дряни? Разве я мог так поступить с тобой…

– Заткнись, гаденыш, – приказала разъяренная женщина, каждой клеточкой тела излучая ненависть и презрение. – Ты делал это не только с ней, мразь поганая! – прошипела она, медленно, шаг за шагом, наступая на пятившегося от нее мужа. – Я всегда знала о мерзкой слабости, но закрывала глаза. Надолго тебя ни с кем не хватало. Ни с одной из продажных, податливых сучек. Кроме этой, – сипела Киара, хватая одной рукой с ближайшего стола не убранный обеденный нож, а другой чуть не допитую бутылку дешевого алкоголя. – Что в ней такого, чего не было в остальных?

– Не знаю, – устало опустив плечи, честно признался Кало. – Она как магнит: одурманивает и затягивает.

– Ты что же, тварь, позарился на малолетку?!

– Нет! Я люблю лишь тебя! Она околдовала меня! Дрянь – долбаная ведьма! Засела в голове и не отпускала, покуда я впервые ее не поимел. Затем все стало только хуже. Словно я преступил невидимую черту, и Тэр стала выпивать меня без остатка. Я был не в силах бороться с наваждением…

– И ты надеешься, что я поверю в подобную чушь, похотливый говнюк?! – выставляя перед собой тонкий нож и замахиваясь бутылкой, прохрипела еще больше взбешенная его словами женщина. – Я никогда не прощу тебе ни мелкую шлюшку, ни глупую ложь, что ты только что промямлил.

Испуганный муженек пустился было в очередные разъяснения, но слишком поздно. Издав дикий вопль, Киара с пеной у рта набросилась на изменника. Поочередно нанося удары то одной, то другой рукой, она раскраивала череп негодяя прочным стеклом и разрывала живот ублюдка тупым столовым прибором. Не уступая жене в визгливых криках, мужчина быстро осознал тщетность своего сопротивления и, отбросив мольбу и уговоры, принялся истошно звать на помощь. Бегая от обезумевшей бабы по всему помещению, он спотыкался, падал и, истерично рыдая, снова поднимался. Безумная пляска могла продолжаться еще долго, но ненависть и злоба обиженной женщины взяли верх. Очередной удар крепким донышком пришелся точно по виску Кало и оказался жирной точкой в его никчемной грязной жизни. Киара, не замечая этой маленькой, но важной детали, продолжала тыкать нож в грудь мужа еще несколько минут. Когда, наконец, убийцу одолела усталость, она тяжело опустилась на стул и оторопело уставилась на лужи крови, залившие плитки под ее ногами. Казалось, лишь это смогло отрезвить и привести в чувство одержимую местью психопатку.

– Ты, сука, – обратилась приемная мать к Тэресии, смачно сплевывая на пол. – Надо избавиться от говнюка. Сама я не справлюсь, но знаю, кто поможет. Дон Ага, – утвердительно махая головой, словно убеждая саму себя, заявила она. – Вымой тут все, но мерзавца не трогай. Затем искупайся, приведи себя в порядок и одень лучшее, что у тебя есть. Поняла, тварь? – истерично вскричала женщина и, не дожидаясь ответа, достала из кармана телефон. Быстро набрав чей-то номер, она сбивчиво затараторила: – Алло! Господин Эйтор? Простите, что отвлекаю. Эта Киара, из вашего северного притона «Карнавал». У меня возникли непредвиденные проблемы. Нужна помощь. Нет-нет, дело не в новой партии. Я убила супруга и не знаю, как теперь скрыть следы преступления. Конечно, я и до этого вела дела без него. Спасибо! Буду с нетерпением ждать ваших сыновей. Поверьте, мне есть чем с ними расплатиться.

***

– Ну, и где обещанная девка? – старший сын Эйтора брезгливо присел на край стула, но, из-за солидной задницы и грузного тела, ожидаемо, перевернул мебель на пол. Рассерженный нелепым казусом, он смачно сплюнул, выругался и, не найдя ничего лучшего, выместил зло на хозяйке: – Имей в виду, если обманула, и она окажется уродиной – отправишься вслед за муженьком, – толстяк, точь-в-точь похожий на отца, лишь в более юной, пока еще волосатой, а не плешивой его версии, многозначительно потряс тяжёлым револьвером перед носом Киары. Не стесняясь в выражениях и гримасах, он вновь несколько раз харкнул вокруг себя и сердито оскалился.

– Уверяю вас, господин Жеральдо, вы останетесь довольны, – заискивающе улыбаясь, заверила женщина. С клокочущим в страхе сердцем, она старалась не обращать внимания на варварские повадки посетителя. Оно и понятно, кто добровольно пожелает отправиться на тот свет? Тем более в своей жизни матерая тетка встречала мудаков и похлеще. – Деточка, хватит копаться. Тебе и собирать-то нечего. Давай, выходи, – нетерпеливо огибая комнату и врываясь в каморку приемыша, взревела Киара. Схватив Тэресию за длинные золотистые волосы, она торопливо вытащила ее на свет, в центр помещения. – Вот, полюбуйтесь. Разве девица не прелесть? Конечно, ее не мешало бы отмыть и приодеть, но в целом, для вашего элитного борделя, она подходит идеально: смазливая, милая, хрупкая. Да клиенты по ней с ума сходить будут, – процедила женщина, в красках вспоминая вожделенный взгляд благоверного на проклятую курву.

– Ты, права, товар отменный, – согласился здоровяк, окидывая сжавшийся комочек любопытным взглядом. – Только вот на вид ей не больше четырнадцати. Что скажешь, братец? – обратился он к чуть менее габаритному, но столь же неприятному внешне, парню. Еще с прихода вторая копия дона Ага осталась стоять в дверном проеме и с отстраненным скучающим видом активно жевала жвачку, явно не собираясь вмешиваться в диалог старших. – Возьмем ее в качестве оплаты или потребуем что-то еще?

– Умоляю, господин Жеральдо, – тут же заскулила разнервничавшаяся хозяйка, – маленькой дряни давно стукнуло восемнадцать. Тем более она далеко не девочка, как вы понимаете.  Предстоящая работа придется ей по вкусу.

– Я не с тобой разговаривал, торчила безмозглая, а с Зиральду. Закрой пасть и молчи, пока не получишь разрешения открыть ее снова. Так что скажешь, Зиру? По нраву нам подарок?

– Забирай, что предлагают и валим отсюда. Не хочу опоздать на ужин отца. Иначе он с нас три шкуры сдерет, – по-детски сердито пробубнил тот в ответ. По поведению и мимике парня сразу было очевидно: младший отпрыск Эйтора имел более мягкий и покладистый характер. – Хватит с нас и новой проститутки. К тому же тощая тетка права, девица действительно хороша собой. На нее будет отменный спрос.

– Благодари моего братика за оказанную поддержку, кусок дерьма, – сводя кустистые брови на переносице, заявил Жеральдо. С одышкой, медленно переступая с ноги на ногу, он вальяжной походкой подошел к новой игрушке. – Взгляни на меня, деточка. Я сказал – взгляни! – закричал толстяк, грубо хватая Тэресию за подбородок и резко, да так, что у той захрустели шейные позвонки, задирая ее лицо вверх. – Решим твою судьбу завтра. А до тех пор, да и после, будешь сидеть тихо, как мышь и выполнять любое указание, что дадут. Ясно, тварь продажная? Тебе ясно? – потребовал он, сильнее сжимая пальцы.

Судорожно глотая подступившие слезы, девушка легонько махнула головой и лишь тогда здоровяк, удовлетворенно хмыкнув, отстал.

***

Кардинально жизнь Тэресии не поменялась. Можно сказать, ей даже повезло. Внешность и кроткое начало спасли бедолагу от участи проститутки, однако, не уберегли от очередного похотливого тирана. На сей раз в его роли выступил отвратительный Жеральдо. В тот же вечер, когда они с Зиру забрали девушку из дома Киары, он завалился к ней в комнату и без лишних прелюдий сделал то, что обычно позволял себе приемный папаша.

– Какой чудесный цветок Такка! – кряхтя и обливаясь потом, томно приговаривал негодяй, будто прозвище ему нашептал мертвый Кало. – Такому не место среди уличных баб и всякой твари. Отныне ты моя собственность. Убью любого, кто притронется.

С тех пор сиротка поселилась в борделе, но принадлежала исключительно старшему брату. Ревностно оберегая любимую куклу, толстяк и близко не подпускал к девушке посторонних, но как бы не старался постоянно находиться рядом, частенько отлучался по делам преступного мира. В столь замечательные моменты покоя и свободы, Тэресия позволяла себе ненадолго расслабиться и непринужденно поболтать с обитательницами притона: вольными проститутками, работавшими на дона Ага. Большинство из них боготворило криминального авторитета, а потому дискуссии выдавались скучными и однообразными, беспрестанно крутившимися вокруг жестокого, но справедливого хозяина. К счастью, не все они слыли раболепными тварями и в куче грязных, опустившихся шлюх, юная девушка умудрилась повстречать верную подругу: симпатичную, с крупными грубоватыми чертами лица, брюнетку Грир. Стоило Тэр поддаться горю и отчаянью, а подобное случалось часто, особенно после затяжных унижений нового любовника, как плечо проститутки неизменно оказывалось рядом. Девица умела найти подход к любой проблеме, случавшейся у ее маленькой, неопытной подопечной. Она вовремя подсказывала, как правильнее поступить, давала хитрые советы и направляла по верному пути. Помимо прочего, немного странная, по-деревенски взбалмошная, но добрая и отзывчивая шлюха много времени проводила в уединенной компании вечно унылого Зиральду и, благодаря его чрезмерной болтливости в постели, частенько была в курсе наиболее пикантных подробностей криминального семейства. Именно от подруги Тэресия узнала, в чьи руки попала: самого опасного преступного клана в столице. Группировке дона Ага и его сыновей принадлежала львиная доля города. С ними считались не только прочие негодяи, но и местная власть. Обижать таких людей было смертельно опасно. Так что Тэр пришлось смериться и, пользуясь помощью умудренной опытом Грир, научиться манипулировать Жеральдо. Успешно усвоив все уроки, она окончательно избавилась от побоев и жестокого обращения, а, спустя полгода, задурманила разум любовника настолько, что тот безоговорочно отправился к отцу за разрешением женится на новой пассии.

– Па, ты с ней даже не знаком! – ныл толстяк под суровым взором Эйтора, отказавшего ему уже в пятый раз. Но парень все не унимался. – Если бы ты позволил….

– Я сказал нет! – грозно стукнув по столу, жестко оборвал сына тучный мужчина. Возвращаясь к внимательному изучению бумажек, компрометирующих очередного богача, он, как ни в чем не бывало, спокойным размеренным тоном пояснил: – Я не позволю наследнику огромной империи, построенной на моей крови и плоти, взять в жены какую-то шваль. Ты не можешь блистать в высшем обществе под руку с проституткой! Нас засмеют. Я не допущу такого позора.

– Я пятнадцать минут пытаюсь объяснить, что Тэресия ни дня не работала шмарой. Мы забрали ее…

– Думаешь, я глухой?! – взревел дон Ага, резво вскакивая с кресла, что при его комплекции и вечной медлительности было весьма неожиданно. – Я все прекрасно слышал и повторяю в последний раз – нет! Не заставляй просить охрану выставлять тебя, будто приставучего попрошайку!

– Дай ей шанс. Познакомься с Тэр и, если не изменишь мнения, я отстану.

– Черт с тобой. Приводи ее завтра…

– А может, уладим вопрос сегодня? Они с Зиру ждут в коридоре. Я привык, чтоб Такка была рядом, – извиняющимся тоном пролепетал парень под удивленным взглядом отца. – Мало ли мудаков на свете.

– Охренеть! Чем же так могла зацепить продажная девка, что ты ее везде таскаешь за собой?! Ладно, вели брату привести содержанку.

– Спасибо, па! Ты не пожалеешь.

Толстяк быстро набрал непослушными пальцами номер Зиральду и, грубо бросив: «Заходите!», – замер в трепетном ожидании. Никогда прежде Эйтор не видел сына таким уязвимым и по-щенячьи преданным. Но стоило Тэресии переступить порог, мужчина моментально понял причину его слабости. Девушка была не просто безупречна, она источала магически-сумасшедшее притяжение. Шелковая, болезненного цвета, бледная кожа заманчиво светилась в лучах искусственного света, глубокое декольте призывно открывало два полных упругих холмика, а губы сливочного цвета и золотистые ровные волосы идеально подгоняли ее внешний вид под выражение «роковая женщина». Дон Ага потерял дар речи. За долгую жизнь он не видел ничего более прекрасного, дурманящего и сводящего с ума. Девица была словно дьявольский цветок: по-готически великолепна, светла снаружи, но темна внутри.

– Такка… – сам не замечая, как, проронил мужчина, но, быстро взяв себя в руки, надел маску строгого отца. – Здравствуй, деточка, – вежливо поздоровался он, не в силах отвести глаз от неземного создания. – Теперь я знаю, почему мой сын так жаждет на тебе жениться. Если не он, то кто-то другой сделает это уже сегодня вечером.

– Мне приятно слышать лестные слова от самого уважаемого человека города, – мягко промурлыкала Тэр, соблазнительным жестом поправляя упавший с плеч бежевый меховой палантин. – Мне невероятно повезло встретиться с вами лично. Это большая честь, не говоря уже о том, чтобы стать вашей родственницей.

– Не просто «родственницей», а дочерью, – поправил ее жирдяй, непроизвольно растягиваясь в сладострастной ухмылке. – Что ж, сынок, возможно впервые в жизни я признаю, что был не прав. Глядя в черные, бездонные глаза твоей избранницы, у меня нет сил, чтобы отказать. Будьте счастливы.

***

– Сам не знаю, почему позволил первенцу жениться на маленькой дряни. Видимо она умудрилась запудрить мозги и мне, – дон Ага подошел к заключительной части истории. От волнения и беспокойства, вены на его висках вздулись, а лицо приобрело серый, неестественный оттенок. – Старый дурак. Решил, у влюбленных действительно серьезные отношения, – разом сгорбившись и осунувшись, мужчина, будто мигом постарел. – Жеральдо на тот момент стукнуло тридцать и ни семьи, ни детей в его пустой жизни не предвещалось. Я думал, хрен с ним, что девка так юна, что разница в возрасте значительная. Зато нарожают мне внуков. Куда там! Вместо благодарности сука украла самое ценное, что у меня было – сыновей! Не понимаю… Она могла получить все, что пожелает: деньги, могущество, власть. И все же променяла ценные дары на неизвестность. Чего ей, мать твою, не хватало?!

– Может человеческого тепла? Вместо любви и ласки, бедолага видела лишь жестокость, грубость и насилие. Девочка получила тяжелую психологическую травму. Но, вместо того, что помочь ей, дать время прийти в себя, проявить, как минимум, терпение, твой сынок, так же, как и до этого, приемный папаша, первым делом залез на нее, – нахмурившись, возмутилась я и, не стесняясь в выражениях, прибавила в адрес развратного отпрыска пару нелицеприятных выражений.

– Не смей обвинять Жеральдо в черствости! Он боготворил мразь. Иначе, с таким положением в обществе, ни за что не взял бы ее в жены. Сучка околдовала парня, а как только подвернулась возможность, предала его и сбежала.

– Как? Отказавшись подчиняться? Так мы и не в средневековье живем. Женщины имеют право распоряжаться собой как угодно! – заступилась я за Тэресию, искренне испытывая к девушке жалость и сострадание. Даже представить было сложно, через какие унижения и обиды ей пришлось пройти.

– Может стерва и родилась в современном мире, только вот интриги плела похлеще дворцовых! Заполучив одного брата, мразь не успокоилась и протянула загребущие щупальца к другому. Она и Зиру сделала верным рабом. Не знаю, как долго продолжалась их связь и почему я сразу не разглядел в действиях негодяйки подвоха, но, когда узнал обо всем, было поздно. Сучка уже убила моего младшего сына!

– «Убила»?! – недоверчиво переспросила я, вздернув густые изогнутые брови. Слабо верилось, что тонкая истерзанная душа сиротки была способна на хладнокровные беспощадные поступки. – Судя по услышанному, Тэресия представляется мне кроткой, милой и вечно страдающей девочкой. Сложно представить, как она совершает нечто подобное. Говори честно. Это была случайность? И, прежде чем что-то произнести, имей в виду, распознавание вранья заложено в натуре Искушаемых генетически. Я сразу почувствую, если ты лжешь.

– Мои слова искренни! Гадина с самого начала догадывалась, что и Зиральду питает к ней нежные чувства.

– У вас, что на ней, свет клином сошелся? – удивилась я, не припоминая, когда в последний раз меня поражали дважды за несколько минут. – Даже любопытно стало встретиться с вашей фатальной красоткой.

– Теперь понимаешь, почему я обратился именно к тебе? Она точно ведьма.

– Может да, а может и нет, – туманно пробубнила я, не желая делать преждевременных выводов. – Привлечь столько мужчин на самом деле не просто. От ведуньи требуется много мастерства и знаний. Однако, с твоих же слов, Тэр обладает невероятно роскошной внешностью, а значит, все ее колдовство может заключаться лишь в исключительных природных данных.

– Девица бесспорно прекрасна. Но разве тот факт, что каждый встречный мудак, однажды взглянув в ее черные, бездонные очи, оказывается без памяти влюбленным, не говорит о дьявольской сущности мерзавки?

– Прямо-таки «каждый»? Как в таком случае ее чар избежал ты?

– Полагаю, я слишком стар для молодой крови. К тому же, не красив и чересчур опасен. Не стану отрицать, чертовка и для меня обладала некой притягательностью. Но в отличие от остальных, я сумел сдержаться в рамках приличия.

– Может ты и прав. Она могла использовать темные приворотные зелья. И все же, это еще не повод выносить бедолаге смертный приговор. Как погиб твой младший сын?

– Как я уже сказал, он был очарован Тэресией и, оказавшись в ее пастели, быстро попал под пагубное влияние. Под чутким руководством подруги-шлюшки, негодяйка задурила парню голову, поклявшись в вечной любви и верности. В итоге она умудрилась уговорить доверчивого мальчика на предательство родного брата. Поверив ей, Зиру согласился на побег и устроил все так, чтобы мы никогда их не обнаружили. Вот только в коварных планах твари не было место для несчастного влюбленного, – вспылил толстяк, сжимая кулаки и с силой ударяя по столешнице. Оставшаяся часть моего блюда не выдержала и моментально, с сочными шлепками, разлетелась по разным сторонам. – Сначала все шло по плану. Благополучно покинув город, заговорщики тайно скрылись. Но на первой же остановке гадина опоила сообщника. Она забрала сбережения, поддельные документы и удрала в неизвестном направлении. На память о совершенной подлости девка оставила лишь письмо, – небрежно бросив к моим ладоням зачитанный грязный листок бумаги, дон Ага снисходительно разрешил: – Можешь изучить его, я не возражаю.

– Мой бедный неудачник Зиру! – быстро бегая глазами по идеально написанным строчкам, монотонно затараторила я вслух. – Ты самый добрый и отзывчивый человек из всей вашей гадкой семейки, но я никогда тебя не любила. Впрочем, как и твоего кровожадного сучьего брата. Вся ваша троица, и в первую очередь злобный, себялюбивый, заносчивый папашка – исчадие ада. Вас надо кастрировать и отправить на виселицу, а затем сжечь. Если бы я могла, то сделала это собственными руками. Лично убила бы каждого и наблюдала, как вы горите. Пять лет замужества я безропотно терпела нескончаемые унижения, липкие объятия, побои и насилие, но теперь хватит! Я, наконец-то, смогла найти способ свалить из проклятого логова и убраться куда подальше. Не ищите меня! Я предпочту умереть, чем еще раз оказаться в ваших жадных лапах. С искренними пожеланиями мучительной скорейшей смерти, Тэр.

– Сучка! – прошипел Эйтор, сгорая от плохо контролируемой ярости. – Прикончу тварь, как только заполучу.

– Да, слегка грубовато, ну а чего ты ждал? Вы заслужили обращения и похуже, – с надменным видом возразила я, сворачивая письмо в трубочку и возвращая владельцу.

– «Заслужили»? – окончательно взбесился мужчина, срываясь с места и нависая надо мной с таким упорством, что в какой-то момент в голове явственно нарисовалась картина: пузо жирдяя накрывает мне лицо, и я мученически задыхаюсь. – Видишь ли, Жеральдо катастрофически вспыльчивый, обладающий животными рефлексами, самец. Он всегда оберегал и боготворил Тэресию. Во время безумных, эмоционально-неуравновешенных припадков, парень мог натворить что угодно. Как только он узнал об измене близких, то тут же кинулся в погоню, но нашел только Зиральду. Застал того в гостиничном номере. Все еще голым и читающим эти строки. Не разбираясь в чем дело, ревнивец моментально превратился в буйного психа и принялся безжалостно дубасить брата. А кулачищи у него, что тяжелые кувалды. Он смял лицо несчастного до неузнаваемости. Даже я не признал в том куске мяса родного сына. Вокруг было столько крови, ошметок, блевотины и прочей гадости, что меня впервые в жизни вывернуло наизнанку. В порыве гнева Жеральдо убил единственного брата. И после услышанного, ты будешь продолжать жалеть гадину, подвигнувшую его на страшный грех?

– Не она совершила преступление, а твой старший сын.

– Хватит притворяться! Ты прекрасно понимаешь, что виной тому послужила грязная ведьма! Используя дьявольские чары, она довела мальчиков до сумасшествия. Я обязан отомстить!

– И что ты для этого сделал? Не поверю, будто ждал случая встретиться со мной. Как и сильно сомневаюсь, что юная девчонка, нанесшая кровную обиду влиятельному криминальному авторитету, умудрялась так долго скрываться, ни разу «не засветившись». Да будь она самой осторожной колдуньей на свете, рано или поздно допустила бы ошибку.

– Она и допустила, но ты права – всего лишь раз! Хитрая мразь долго ускользала у нас из-под носа, а потом и вовсе исчезла. Все, что было доподлинно известно: она сбежала за границу. Жеральдо сходил с ума. Изводил себя. Ни дня не мог прожить, чтобы не вспомнить о гадине или не попытаться найти кого-то, кто мог знать о ее судьбе. При этом он смутно помнил, что сотворил с братом. Разум парня затмило единственное желание – острая необходимость вернуть пропавшую жену. Два года сын исправно платил лучшим сыщикам, чтобы те обнаружили неверную сучку и за волосы притащили домой. Пока, в итоге, их поиски не увенчались временным успехом.

***

– Доброе утро! – сладко потягиваясь и призывно закидывая ногу на любовника, промурлыкала Тэресия на ухо поджарого блондина. – Сегодня у кого-то важный день, помнишь?

– Как можно забыть? Я с нетерпением жду выставки, – прильнув поближе к девушке, просипел молодой статный красавчик. – Моя муза. Моя роскошная Такка. Ты вдохновила меня на лучшие из тех работы, что будут представлены этим вечером. Вот и настал момент, когда я смогу открыть миру чудо! Вся экспозиция названа в твою честь – «Дьявольский Цветок», одновременно прекрасный и леденящий душу.

– А я в очередной раз утверждаю, что идея использовать дебильную вычурную кличку была ужасной! Глупое прозвище навевает чудовищные воспоминания. Я еще могу стерпеть Такку, хоть мне и неприятно это слышать, но отвратительное словосочетание… У меня от него мурашки по коже, – идеальный носик собеседницы насупился и на мгновение в памяти возникли образы тех, кто произносил ненавистное имя. Резко махнув золотистой гривой, Тэр предпочла побыстрее вернуться к реальности и категорично затараторила: – И не вздумай просить вновь явиться на торжество. Не для того мы скрывали мое лицо на фотографиях, чтобы одним бездумным поступком взять и выставить его напоказ. Наша связь должна оставаться тайной. Иначе добром она не кончится! Извини, дорогой, но ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще, я не предстану перед твоими друзьями вживую.

– Но ты сама сказала: у меня важный день, – захныкал молодой человек, искривляя слегка женственное личико в капризной отвратительной гримасе. – Ради того, чтобы ты смогла присутствовать, я заставил гостей притащиться в карнавальных масках. Проклятый муженек, если он конечно до сих пор продолжает поиски, ни за что тебя не узнает, обещаю. Да и вообще, с вашего расставания прошло более двух лет. Сколько можно бояться? Ты давно живешь в другой стране. Здесь действуют свои законы, как криминальные, так и уголовные. Никто не позволит Жеральдо наводить собственные порядки.

– Папиллай, не спорь со мной. Ты не знаешь на что способны эти страшные люди. В особенности дон Ага. Его я боюсь больше, чем обоих сынков вместе взятых. Ублюдки крайне опасны и, если пронюхают, где я нахожусь, тут же придут. Меня заберут обратно, а тебя попросту прикончат! Я не могу допускать элементарные ошибки. Хотя бы ради тебя.

– Значит, обо мне заботишься? – парень раздраженно оттолкнул нагое тело подруги и быстро вскочил на ноги. – Если ты действительно хочешь сделать что-то «ради меня», то придешь сегодня на этот чертов вечер. Прости, но я устал от всех скрываться. Прекрати уже себе льстить. Мудаки, которых ты упорно продолжаешь избегать, давно забыли о твоей царской персоне, – надменно заявил он, натягивая модные, ярко-салатовые брюки. – Имей в виду, если мы не встретимся на выставке, посвященной, между прочим, твоему волшебному образу, на этом все, точка. Я восприму отсутствие, как отказ и грубое предательство. После подобного «ножа в спину» можешь раз и навсегда забыть о наших отношениях. Это мероприятие важно для меня не меньше, чем твое присутствие на нем.

– Какой же ты ветреный, Папиллай! Я готова пойти ради тебя на все что угодно, но порой ты просишь невозможного! Ты не представляешь, чем обернется для нас обоих мой выход в свет.

***

Не желая обижать единственного человека, обращавшегося с ней после смерти матери, с искренней добротой и любовью (по крайней мере, девушке так казалось), Тэресия, скрепя сердцем, приехала на долгожданную выставку Папиллайя.

– Так себе безопасный вариант. Можно подумать за дурацкой маской меня никто не узнает, – с тяжелым сердцем красотка нацепила на лицо карнавальную накладку, скрывавшую только глаза, и, судорожно вздохнув, вошла внутрь.

Как и было положено на подобных мероприятиях, в помещении играла тихая мелодичная музыка, мерцал чуть приглушенный свет, лилось море шампанского и съедалась тонна экзотических закусок. Всем этим излишним изобилием естественно наслаждались исключительно «ценители искусства»: шикарно разодетая интеллигенция, богатая элита, разнообразные деятели искусства и именитые журналисты. С гордо задранными носами и высокомерно выпрямленными спинами, они блуждали с пустыми лицами от экспоната к экспонату, неподдельно оживая лишь перед серией черно-белых фотографий с изображением неотразимой Тэр. Вот она сидит спиной к зрителю на широкой кровати, совершенно нагая, по-кошачьи изогнутая и невероятно манящая прикоснуться к мраморной коже. Вот эротично потянула шею, отвернувшись от творца, и сделала это настолько грациозно, что наблюдателю неистово хотелось продублировать движение. Вот идеально пойманная тень богини, с руками, сложенными на коленях, вот грудь и скрещенные ноги, волосы и много что еще...

Муза окинула зону с собственным изваянием пытливым взглядом. Как бы страшно девушке не было здесь находиться, она должна была признать – ей льстило внимание со стороны пришедших. Удовлетворенно отметив, что возле каждой из картин восхищенно обсуждали не столько талант мастера, сколько его безупречную натурщицу, она, гордо улыбаясь, отошла подальше от толпы и, сама не заметив как, остановилась возле одного из многочисленных снимков. На мгновение застыв перед ним и озадаченно изучая, Тэресия никак не могла взять в толк, что особенного видели в ней люди. В какой-то момент она и сама восхищенно приоткрыла пухлый ротик, внезапно почувствовав, как от портрета веет чувственностью и харизмой. Не в силах сопротивляться, девушка дотронулась до своего лица и нежно провела по щеке пальцами, как вдруг грубоватый хитрый голос внезапно оборвал ее мысли и быстро вернул в реальность.

– Мне померещилось или на всех фото представлены вы? – поинтересовался он, ловко подхватывая бокал шампанского, выпавший из рук напуганной дамы.

– С чего вы взяли? – холодно задала ответный вопрос собеседница, внимательно разглядывая солидного мужчину с богатой, аккуратно уложенной бородой и шикарными усами.

– Не надо быть великим знатоком искусства, чтобы увидеть сходство.

– Вы ошибаетесь. Я – не она, – поспешила оправдаться Тэр, забирая напиток у незнакомца и разворачиваясь, чтобы уйти.

– Просто я наблюдательнее остальных, – не обращая внимания на ее попытку бегства, как ни в чем не бывало, продолжил настырный посетитель. – Взгляните, – разворачиваясь к изображению, что только что изучала девушка, задумчиво протянул он, – на каждом из снимков запечатлена отдельная часть тела натурщицы. Здесь, например, художник детально подчеркнул спину, – слегка приобняв побледневшую красотку за талию, заключил мужчина. – Наблюдая за вами с момента прихода, я не мог не обратить внимания на сексапильное платье. Два чудесных глубоких выреза, подчеркивающие пышную грудь и идеальную ключицу, с легкостью позволили разглядеть все прелести вашей точеной фигуры. Будучи дотошным человеком, я сопоставил соблазнительные формы, представшие перед моими глазами, с теми, что запечатлены на картинах. В итоге получилось сто процентное сходство. В связи с этим у меня родилось к вам заманчивое предложение. Бросайте чванливого Папиллайя. Станьте моей любовницей. У вас будет все, что пожелаете: деньги, власть, безопасность. Вы ни в чем не будете нуждаться.

– Спасибо, но мне достаточно того, что я имею, – процедила сквозь зубы девушка, нутром чуя: добром беседа не закончится. – И к сведению, ненавижу мудаков, считающих себя способными купить что угодно. Хоть бы постеснялись. Мы с вами даже не знакомы!

– Согласен, ты меня не знаешь, а вот я наслышан о твоей персоне. Хватит ломаться, детка, – скользнув рукой ниже, незнакомец страстно сжал ягодицу собеседницы. – Мы оба понимаем: рано или поздно ты сдашься.

– Нет! – грубее, чем ожидала, надменно бросила Тэресия. Залепив нахалу звонкую пощечину, она вновь попыталась уйти. Но, прежде чем успела сдвинуться с места, негодяй с силой дернул ее за локоть и легко вернул обратно.

– О, Такка, ничто в мире не скроет твою истинную натуру, – замечая, что после озвученного прозвища, жертва неуверенно замялась на месте, мужчина медленно разжал руку. – Не убегай. Поболтай со мной еще немного.

– С какой стати я должна доставить вам такое удовольствие?

– Хотя бы с той, что я купил половину из того, что здесь представлено.

– Это не моя презентация, так что и благодарить должна не я.

– Справедливо. А как насчет моногамии? Быть музой одного творца – кощунство. Не пора ли сменить бедного бездарного фотографа на кого-то влиятельного и щедрого? На того, кто способен обеспечить милой леди безоблачное будущее.

– Оно, итак, прекрасно…

– Я не закончил, – хмуро оборвал ее незнакомец. – В отличие от нынешнего любовника-слюнтяя, мне под силу обеспечить наиболее ценный для тебя ресурс – защиту.

– Я не понимаю ваших намеков.

– Сомневаюсь, но все же буду предельно откровенен. Недавно ко мне заглянул один влиятельный человек, широко известный в криминальных кругах соседнего государства. Он искал неверную жену, исчезнувшую пару лет назад. Гость показал мне фото и, какого же было удивление, когда после его ухода, мой взгляд случайно упал на пригласительный билет Папиллая. Прелестница, изображенная там, хоть и была безлика, но все же обладала определенным сходством с пропавшей блудницей. Будучи не до конца уверенным, я не стал вводить нашего общего знакомого в заблуждение, и сначала решил проверить догадку лично. Потому я сегодня здесь. Не было никаких сомнений, что муза самовлюбленного идиота появится на светском рауте. Слишком хорошо я знаю Папи. Наверняка кретин потребовал твоего присутствия чуть ли не под угрозой самоубийства. Ох, уж эти тонкие творческие натуры. Кто их разберет.

– Вы ошибаетесь! – сердито рявкнула Тэресия, нервно бегая глазами в поисках скорейшей возможности скрыться. – Мне не нужна ни ваша, ни чья-либо помощь. Я ни от кого не скрываюсь.

– Ну что вы, дорогая, – вновь переходя на уважительный, примирительный тон, протянул мужчина. – К чему притворство? Я не собираюсь выдавать вашу тайну безумному муженьку, но, – он хитро ухмыльнулся, одаривая девушку оценивающим взглядом, – если вас все-таки найдут… Не по моей наводке, конечно. Вы можете полностью рассчитывать на поддержку покорного слуги. Только скажите.

– Интересно, и каким образом, вы способны повлиять на ситуацию?

– Ох! Где же мои манеры? Я совсем забыл представиться. Простите великодушно. Дабы все встало на свои места, я – сенатор Америго. Поверьте, Такка, в моей копилке достаточно возможностей для пресечения любых попыток вашего преследования. Так что, если покровительство все-таки потребуется, я с удовольствием его предоставлю. Естественно в обмен на озвученные выше услуги.

Сладострастно облизав пересохшие губы, очередной негодяй засунул в глубокое декольте собеседницы визитку и с самодовольным видом убрался восвояси.

***

Домой Тэресия вернулась окончательно вымотанной и уставшей. Папиллай, чрезвычайно довольный появлением возлюбленной на важном для него мероприятии, всю дорогу так красочно описывал ошеломляющие результаты выставки, что и не заметил, насколько разбитой была его муза. После пылкого пламенного секса, так и не почуяв неладного, фотограф эгоистично быстро уснул богатырским сном. Дождавшись, когда тот уже вовсю сопел, девушка потихонечку, чтобы не нарушить сон мужчины, выбралась на уютную, уставленную огромными уличными горшками, лоджию. Тяжело опустившись на деревянный резной стул с черной мягкой сидушкой, она шумно выдохнула и, собравшись с духом, достала купленную для подобных случаев, одноразовую сим-карту. Дрожащими пальцами вставив устройство в порт, беглянка набрала номер и, услышав в трубке противно верещавшие длинные гудки, занервничала еще больше. Через довольно длительное время настойчивость Тэресии возобладала, и оппонент, наконец, снял трубку. Гробовая тишина заставила заговорить девушку первой.

– Грир? Это – Тэр! – срывающимся голосом зашептала она, приняв молчание подруги за сигнал к диалогу. – Дорогая, мне нужна помощь. Понимаю, что своим звонком подставляю тебя, но кажется, меня нашли. Прошу, скажи, что я ошибаюсь. Что мне не нужно снова срываться и бежать посреди ночи в неизвестность. Я встретила молодого человека. Он хороший. Вероятно, я даже его люблю. Но ты же знаешь, если они придут за мной, то убьют его. Я не могу допустить смерти Папи. Молю, не молчи…

– Неужели ты полагаешь, – раздался в ответ вместо знакомого женского, грубый, мужской голос, – что глупая шлюха еще жива? Не огорчай меня, Такка.

– Нет, нет, нет! – тихо забубнила оглушенная, словно обухом, девушка, градом роняя на оголенные ноги соленые слезы. – Не может быть. Нет, нет, нет…

– Да, да, да. Это именно то, что ты подумала. Я убил продажную тварь в тот день, когда узнал, что она тебя покрывала. Вспорол сучке живот и, пока жизнь в ней все еще теплилась, скормил внутренности голодным охотничьим собакам, – с наслаждением выговаривая слова, злобно усмехнулся кровожадный убийца, а Тэресия, тем временем, с ужасом представляла, как выглядела его мерзка жирная рожа. – О, Тэр, как превосходно она корчилась и кричала. В тот момент Грир ненавидела тебя и проклинала за дружбу. Для меня ее страдания были как бальзам на душу. Мерзким предателям – мерзкая смерть.

– Зачем все это? Я никогда тебя не любила. Прошу, оставь меня в покое. Прошло два года! Просто забудь.

– Думаешь так легко вычеркнуть из памяти твои сладкие поцелуи и жаркие объятья? Пусть ты никогда не относилась ко мне с нежностью, неважно. Главное, я не представляю жизни без тебя. И знаешь, я уже совсем рядом. Тебе никак не избежать встречи. Я иду, Такка. Жди меня. И имей в виду, вздумаешь удрать, слащавый дружок-блондин тут же отправится вслед за Грир.

– Мразь! – сердито рявкнула девушка, и брезгливо зашвырнула телефон в угол.

Ворвавшись в помещение, она, словно ужаленная, напялила первые попавшиеся вещи и судорожно запихнула в походную сумку самое ценное: запасной сотовый, документы и всю наличность, что была. Когда беглянка уже неслась к двери, ее любовник, распахнув красивые голубые глаза, поднялся на локтях и изумленно уставился на происходящую картину.

– Такка, ты что творишь? Куда собралась на ночь глядя? – сонно растирая лицо руками, поинтересовался он. – Почему молчишь? – наблюдая за сгорбленной спиной, оперативно носившейся по комнате, с напором потребовал парень. – Что случилось? Какого хрена ты забрала все наши сбережения?

– Я ухожу. И деньги мне нужнее. К тому же, один солидный человек выкупил сегодня на выставке большую часть твоих работ. Теперь ты богач, и накопленные нами копейки тебе ни к чему.

– Ты меня бросаешь? – начиная понимать, в чем собственно дело, испуганно воскликнул Папиллай. Мигом вскакивая с ложа, как был нагишом, он подбежал к подруге и захныкал: – Неужели все из-за дурацкой маски? Ну, прости, Такка, я больше никогда не заставлю тебя сделать что-то против воли, – его тонкие, творческие пальцы оплели талию красотки и нежно прижали к себе.

– Нет! Дело в другом. Извини, Папи, но мне некогда выяснять отношения, – Тэресия отстранилась от навязчивого фотографа и с холодным лицом продолжила путь к выходу. – Он нашел меня. Я предупреждала, что так будет. Если успею скрыться как можно дальше, тебе ничего не грозит, – не моргнув глазом, бесцеремонно соврала она, резко дергая за ручку. – Прощай. Мне жаль, но наши дороги расходятся, – заявила Тэр и почему-то именно в этот момент поняла, что никогда не любила нарцисстичного слюнтяя. – Нам было хорошо, но на этом точка.

Не слыша больше упреков и одновременно уговоров, беглянка выскочила в коридор. Точно зная, что преследователь не потащит грузное тело по многочисленным ступеням и однозначно воспользуется лифтом, она что есть мочи кинулась к лестничному пролету. Девушка понимала, что негодяй продумал каждую мелочь и наверняка разослал головорезов отрезать ей любые пути отхода, однако, он и не подозревал, каким расчетливым может быть загнанный зверь. Тэресия готовилась к судьбоносной встрече с расставания, а потому имела запасные варианты на все случаи жизни. Быстро спустившись на несколько этажей, она обогнула дом по внутренним коридорам и выбежала на общественный балкон с пожарным спуском. Убедившись, что кроме огромных мусорных баков и пары бездомных собак на темной улице больше никого нет, жертва, подгоняемая чувством страха и паники, смело перелезла через перила и принялась оперативно спускаться. Когда под ногами оказалась твердая почва, она, не удержавшись, подлетела к углу дома и осторожно высунула любопытный носик. Интуиция не подвела. Возле роскошного парадного входа элитной многоэтажки стояло несколько черных дорогих машин. Беглянка вовремя покинула квартиру. Достав из сумочки заветную визитку, она судорожно набрала незнакомый номер.

– Это Тэресия, мы с вами…

– Я с нетерпением ждал звонка, чудный цветочек, – заворковал напыщенный довольный голос. – Ты решила принять предложение?

– В нем не останется смысла, если вы сейчас же не заберете меня на углу дома. Уверена, вы прекрасно знаете, где это.

– Конечно. Я не спускал с тебя глаз. Машина ждет в соседнем переулке. Сумеешь добраться не замеченной?

– Попробую.

– Не волнуйся. Если что, парни прикроют.

Отключив телефон, Тэр вновь выглянула из укрытия. Внимание стоявших возле дома громил было приковано к входу. Судорожно вздохнув, она что есть мочи помчалась навстречу спасению. Во время короткого, но опасного пути девушка остановилась лишь однажды, когда услышала звон разбивающегося стекла. Последовал душераздирающий крик до боли знакомого голоса Папиллайя и резкий удар о землю оповестил о страшной смерти фотографа.

***

– Так, единственный, оставшийся в живых, сын втянул меня в тяжелые криминальные разборки. Выбора не было. Не мог же я лишиться еще и его, – разводя жирными руками, заключил дон Ага. – Сенатор Америго оказался тем еще прохвостом. Нам удалось обнаружить на него компромат лишь благодаря обширным связям и нескольким убийствам. Помимо политической деятельности у хитреца имелся теневой доход, тесно связанный с преступными группировками. Война оказалась непростой для обеих сторон. Тэресия к тому времени, в жалкой попытке спасти свою шкуру, уже в открытую обслуживала нового любовника. Она и не вспомнила смазливого Папи, которого Жеральдо выкинул из окна в приступе безумной ревности. Ей было наплевать, лишь бы самой выкрутиться из передряги, – злобно оскалился толстяк, бесконечно сжимая и разжимая мясистые кулачищи. – В итоге, мы нашли управу на изворотливого защитника поганой дряни. Для начала подобрали ниточки, за которые можно было подергать в политической сфере. Выставили Америго подлецом и предателем, обманывающим сограждан. А затем натравили криминальных авторитетов, что его же и покрывали. В конечном счете, бывшие соратники, выдали нам мерзавца без каких-либо препирательств, только бы не тонуть в дерьме вместе с ним. Сын замучил подлого сенатора до смерти, но сучка, умудрилась свалить от любовника до того, как тот опустился ниже плинтуса. Она скрылась и до сих пор нигде себя не обнаруживала. Вероятно, умная стерва вновь подключила дьявольские чары, обольстила очередного дурачка и довела его до гроба.

– Что-то здесь не так, – задумчиво произнесла я, спустя пять минут затянувшегося молчания. – Не может существо, обладающее столь сильной магией, применять в жизни исключительно любовные привороты.

– Считаешь, я придумываю?! – выпучивая маленькие, заплывшие жиром, глазки, взревел господин Эйтор. – Как иначе, по-твоему, тварь совращала бедолаг и использовала в своих целях?!

– Я не говорю, что у Тэресии нет сил. Они однозначно есть. Просто, возможно девушка о них не знает. Такое встречается часто. Ответь на один вопрос, – я напряженно сжалась в комочек. – Вы все называли ее Такка, так? – именно странное прозвище на уровне подсознания не давало мне покоя с тех пор, как я впервые его услышала. Будто нечто знакомое упорно хотело возродиться в памяти, но все ускользало.

– Да, и что странно, имя приходило в голову случайно. Мой сын никогда не слышал, чтоб Тэр так называл ее приемный отец. Как я не слышал кличку от Жеральдо. Она срывалась с языка сама, словно кто-то тихо подсказывал на ухо. Даже растение рисовалось перед глазами настолько четко, что не оставалось никаких сомнений в их идеальном сходстве.

– Вот и мне наиболее подозрительным и единственным, что как-то связано с другим, не человеческим, миром, кажется прозвище «Такка», – слегка подаваясь вперед, с отрешенным видом заявила я. – В наших кругах так действительно обозначают цветок дьявола. Это редкий трофей, обладающий особенной силой. Колдуны, способные использовать произведенные из него зелья, считаются самыми опасными и черными существами на планете. Им даже имен не дают. Каждый такой маг рано или поздно расплачивается жизнью за возможность прибегать к дарам губительного растения.

– То есть, мы связались с опаснейшей бабой в мире?

– Если бы Тэресия, пусть и не осознанно, обладала подобным могуществом, то давно стерла бы вашу семейку с лица земли. Не представляю, откуда малышка могла получить роковой подарок. Да еще и для того, чтобы так бездарно использовать его в незначительных целях. Глупо и не рационально делать привороты на адском цветке. Есть более простые и действенные способы. Опытная ведьма знает об этом и ни за что не растратила бы ценный атрибут на мелочи. Она однозначно нашла бы находке более разумное применение. Но страшно не это. На моем веку была лишь одна тварь, способная творить зелья из проклятого растения, – протянула я недовольным, слегка напуганным тоном, – и ничего хорошего она сделала, – в мозгу возникла смазливая рожа Линди. Я нервно содрогнулась и замахала головой, отгоняя ненавистную картинку. – Однако, это точно не ее рук дело. Когда-то дрянь была, как и я, Искушаемой. Но темная сторона одолела ее душу. Змеюку поймали и с тех пор она находится в месте, откуда никому не выбраться. Если помимо гадины существует хоть кто-то, способный сотворить нечто похожее, то это страшная и печальная весть. Причем для обоих миров сразу. Теперь я и сама любой ценой должна разыскать Такку. Если девушка окажется безмозглой ведуньей, глупо использующей смертельный артефакт, я с удовольствием передам ее в твои руки. Но если она жертва обстоятельств, я ни за что не позволю обидеть несчастную. Только на таких условиях я возьмусь за поиски, согласен?

– А есть выбор? – недовольно фыркнул Эйтор, тарабаня сосисками по столу. – Мы не можем найти проститутку пять лет. Я потерял всякую надежду как-то облегчить боль сына, а ты спрашиваешь, согласен ли я. Приступай.

***

Несмотря на видавший виды опыт, разыскать Тэресию оказалось делом хлопотным. Душу девушку усердно оберегало нечто странное: черное жуткое пятно, не подвластное пограничному чутью, прятавшее сиротку каждый раз, когда я приближалась. Пришлось провести несколько часов в глубокой медитации, прежде чем разум сумел обнаружить ее нечеткий след. Ситуация все больше настораживала и смущала.

– Что с тобой случилось? – шептала я нахмурено, подходя к огромному трехэтажному особняку, расположившемуся на окраине небольшого города в родной стране беглянки. – Как ты умудрилась скрываться столько времени, находясь совсем рядом с преследователями? Загадка… Очень, очень плохая загадка, – бормотала я, все явственнее ощущая в происходящем большой и жирный подвох. – Размах, с которым ты живешь, ничего хорошего не предвещает. Ты будто и не прячешься вовсе, но при этом продолжаешь оставаться незамеченной, – расстройству не было предела. Все сильнее меня одолевало чувство, что я умудрилась попасть в логово, возможно самой мощной сущности еще со времен Линди. – Не стоило приходить одной. Я и не додумалась сообщить своим, куда отправляюсь. Идиотка…

В сложившейся обстановке успокаивало одно: я не сделала девушке ничего дурного. Возможно, у нас даже мог получиться конструктивный диалог, если бы не тень дона Ага, преследовавшая меня попятам. Толстяк наивно полагал, что я ничего не замечаю. Да будь я обычным сыщиком, и то раскусила бы его намерения. Прочла бы их в жуликоватых глазах жирдяя еще сидя в «Эйфории». Эйтор ни при каких обстоятельствах не собирался отпускать Тэресию. Во что бы то ни стало, он намеревался заполучить ее и вернуть домой. Именно «вернуть», а не отомстить. Чутье Искушаемой подсказывало, что негодяй с самого начала врал о своих намерениях. Он, как и все мужчины, столкнувшиеся с Таккой, попал под дьявольское влияние и не обладал достаточной силой, чтобы от него избавиться. Максимум, чем свекор грозил Тэр: пресловутыми побоями и очередным заключением рядом с нерадивым сыном, лишь бы та находилась где-то рядом.

В целом, мне было плевать на разборки паскудного семейства. Главное, чтоб худшие опасения оказались напрасными. С другой стороны, при самом неблагоприятном раскладе, дон Ага мог оказаться полезным. Озлобленная ведьма сначала накинулась бы на обидчика и прикончила толстяка со всей сворой преданных собак, а уж затем, вспомнив обо мне, обнаружила бы пустое место. Достаточно небольшой форы, чтобы позорно скрыться.

Отбросив постыдные сомнения, я неуверенно схватила тяжелую колотушку в форме козлиного черепа (что вновь выглядело как маленький, но все же неприятный намек на скверные обстоятельства) и скомкано постучала в огромную резную дверь. Как оказалось, волновалась я напрасно. Вместо полуголого, окровавленного чудища с копытами вместо ног и с топором в руках, на пороге возник приличного вида дворецкий. Задрав пощипанные тонкие брови, он брезгливо оглядел меня с ног до головы и с надменным видом, но все же в уважительном тоне, поинтересовался:

– Чем я могу быть полезен милой леди?

– Я хочу видеть хозяйку «царских палат».

– Мне жаль, но госпожа Тэресия не может вас принять. Ее нет дома.

– О, сладенький, я точно знаю, она здесь.

– Вы ошибаетесь. Еще с раннего утра…

– Достаточно! – сухо перебила я собеседника, нагло воровавшего мое бесценное время. – Тебе не провести Искушаемую, – сузив глаза и щелкнув пальцами перед лицом мужчины, я монотонно затараторила: – Передай Тэр, что я пришла поговорить о прошлом, возвращения которого она так боится. Скажи, дон Ага ждет за дверью, но я пришла с миром. Пока что, – вновь щелкнув пальцами, я отпустила марионетку передать сообщение.

– Будет исполнено. Прошу, проходите в гостиную и располагайтесь поудобнее, – со стеклянными, ничего не выражающими глазами, предложил дворецкий, доброжелательно пропуская меня внутрь. – Я сию же секунду доложу хозяйке, что к ней пожаловал важный гость.

– Уж будь добр, – прошипела я в спину доходяги, подходя к богатому бару и по-хозяйски наводя «полуденную смерть». С удовольствием развалившись в кресле, к приходу домовладелицы, я распивала уже вторую порцию любимого напитка.

– Что происходит? – врываясь в комнату и жестом отправляя слугу восвояси, гневно воскликнула молодая, красивая блондинка. Горделиво выставив тонкий подбородок, она заносчиво заверещала: – Кто вы такая? Что вам нужно? Впрочем, плевать. Я уважаемая дама. Вам не удастся меня запугать. Я не ведусь на глупый шантаж. Убирайтесь и больше никогда не возвращайтесь.

– Сядь! – приказала я, неприятно осознавая, что не могу прочесть душу собеседницы. Однако большой опасностью от нее тоже не веяло. В сознании бедолаги царили лишь страх, смятение и непоколебимая решимость. – Я пришла поговорить. Разборки с бывшим мужем меня не касаются.

– Я не сбираюсь с вами общаться. Вон отсюда! Дверь найдете сами! – напыщенно фыркнув, девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и уверенной походкой направилась вглубь дома.

– Я-то найду, но ты зря торопишься меня выставить, – высокомерно бросила я в спину хозяйки. – А ты не такая бедная овечка, как представлялось из рассказов Эйтора. В твоем жилище пахнет гнилью, смертью и предательством. К несчастью для нас обеих, они никоим образом не связаны с тем, что происходило с тобой много лет назад. Тогда ты была жертвой обстоятельств, а здесь ею стал кто-то другой. Все случилось пару лет назад, верно? Кем он был? Кого ты сжила со света, чтобы заполучить богатство? Очередного супруга? Бедолага, он и не знал, что ты двоемужница. Не стыдно нарушать закон? А если кто-то узнает? Что тогда с тобой будет?

– Запугать решила? Думаешь, знаешь меня? Ошибаешься. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти. Я заслужила благополучие, – резко разворачиваясь, зашипела Тэресия, скаля белоснежные ровные зубы. – Убирайся, пока я и тебя «не сжила со света».

– Может я и не могу прочувствовать грязь в черном сердце, но вижу тебя насквозь. Мне нечего бояться. Если ты и ведьма, то очень слабая. Скажи, откуда у такой бездарности появилось столь сильное зелье?

– Что?! – искренне изумилась ошарашенная девушка. – Ты серьезно говоришь о колдовстве? Как в детских страшилках? – она еще пару секунд зачарованно смотрела на меня, а затем дико расхохоталась. – Да ты ненормальная!

– Не понимаю. Ты действительно не веришь в сверхъестественное, – до меня вдруг дошло, что беглянка не врет, и настала моя очередь удивляться. – Почему тогда я не могу прочесть твою душу?!

– Кто-нибудь объяснит, что за дурдом здесь происходит? Откуда ты знаешь дона Ага и что тебе нужно?

– Сядь и мы поговорим спокойно, – примирительно попросила я, жестом приглашая собеседницу к диалогу. – В любом случае, у тебя осталось только два выхода. Первый – ты продолжаешь вести себя как самоуверенная сучка. Исход: я сдаю тебя на выбор либо Эйтору, торчащему где-то поблизости, либо властям за убийство покойного супруга. Второй – я изложу, что знаю, а ты восполнишь пробелы о себе, что мне не известны. В благодарность я помогу тебе скрыться от преследователей раз и навсегда. Никто из них больше о тебе не вспомнит. Идет?

– Да! – не задумываясь, согласилась Такка и грациозно присела на краешек дивана.

***

– Большая часть из того, что я услышала – наглая ложь! – взбешенно голосила Тэресия, к концу моего повествования бегая по комнате, словно взбесившаяся фурия. – Жирная тварь, чтоб он сдох! Я честно расскажу все с самого начала, с тех пор, как скончалась мама. Она искренне любила меня и болезненно оберегала, чем сама того не желая, и навредила. В детский дом, а затем в руки Кало и его жены, я попала, будучи наивным ребенком, ничего не понимающим в жизни и совершенно не умеющим защищаться. Приемные родители были ненавистны моей кроткой душе. Нутро горело и яростно желало им зла. Только теперь я понимаю, как многим обязана Киаре. Эта женщина нашла в себе силы прикончить собственного мужа, избавив меня и тех бедолаг, что были после, от лап мерзкого насильника. Да, сука продала меня в бордель, но не сделай она этого, чтобы со мной стало? Под крылом Жеральдо я даже шлюхой не успела побывать. Болван так запал на меня, что через полгода женился. Уверяю, это случилось без какого-либо вмешательства «посторонних сил», только благодаря внешности и природному шарму. С помощью поддержки и советов несчастной Грир, я выдержала в браке с боровом целых пять лет! А затем сбежала.

– Пока особых отличий от истории дона Ага не заметно, – безразлично пожав плечами, с досадой буркнула я. – Если продолжение будет в том же духе, не вижу смысла оставаться.

– Выслушай! Дальше все было абсолютно не так, как описал проклятый Эйтор!

– Давай покороче. У нас почти не осталось времени.

– Постараюсь! – вспылила девушка, яростно метая молнии из черных, бездонных глаз. – Тебе не понять, как сложно быть вожделенным объектом для всех мужчин без исключения. Сколько себя помню, ни один не прошел мимо. Понятия не имею, что их привлекало, но в итоге чувства ублюдков всегда выливались одновременно в спасение и боль! Старый, похотливый хрыч, не был исключением. Он возжелал меня так сильно, что возненавидел родного отпрыска. Тогда еще здравый рассудок преобладал в заплывшем жиром мозгу и все, на что он решался – это зажимать меня по туалетам, шлепать по заднице, да осыпать пошлостями. Пока однажды подонок не сорвался. Думаешь, я сбежала от Жеральдо? – воскликнула она в праведном гневе. – Как бы ни так! К недоумку я успела привыкнуть, приручила его и умудрялась управлять. Меня бы и дальше все устраивало, если бы не долбаный свекор, упорно достававший амурными интригами. В один прекрасный момент он уступил развратной натуре и поимел меня прямо на рабочем столе, когда за дверью, в тот самый миг, ждали аудиенции оба сына. Никто из них и мысли не допустил о вероломстве отца, так сильно они уважили его и любили. А любые намеки с моей стороны на подобные обстоятельства неизменно заканчивались страшными побоями. Ничего более ужасного я не помню. Эйтор требовал «личную встречу» каждый день. Несложно догадаться, чем они заканчивались, – прекращая мельтешить по комнате, Тэр судорожно вздохнула, и устало опустилась на диван. – Тогда я и приняла решение слинять от проклятой семейки. Лысый хрен ни за что не оставил бы меня в покое. В оправдание могу сказать, что я несколько раз пыталась договориться с муженьком, умоляя отойти от дел и убраться из страны куда подальше, но тот ничего не хотел слышать. Конечно, он был гордостью, опорой и наследником великого дога Ага! Окончательно психанув, я решила взяться за младшего брата. Я знала, что Зиральду, как и прочие, без ума от меня. Добиться его расположения и преданности было проще простого. Пожалуй, «Такка» безобидного слюнтяя была самой чистой и нежной за все года, что я себя помню, – печально усмехнулась девушка скорбным воспоминаниям. – Даже по сравнению с Папиллайем он был душкой. Сердечный, любящий. Мне его действительно жаль. Когда Эйтор обнаружил Зиру в гостинице и понял, что я трахалась сразу с тремя, то собственноручно забил сына огромными кулачищами. Грир рассказала подробности. Первое время я старалась поддерживать с ней связь.

– И ты положилась на ничем не подкрепленные сплетни проститутки? Ведь все могло быть и иначе, – возразила я, не зная, кому из рассказчиков верить. – Твоя душа скрыта от моего взора, и пока я не разберусь, кто ты на самом деле, не могу всерьез воспринимать услышанную историю.

– Плевать мне на твои сомнения! Ты хотела услышать правду? Я ее поведала! – запальчиво заявила Тэр, вновь взлетая с места. Следуя моему примеру, она наполнила хрустальный бокал рубиновым, тягучим вином и выпила его залпом. – Когда я впервые сбежала от подонка, то вскоре встретила Папи. Он был хорошим, но тщеславным парнем. Я честно предупредила, что рано или поздно свекор меня найдет, что надо быть осторожнее, но он не слушал. Непреодолимое желание самовлюбленной неженки стать лучшим фотографом и заработать побольше денег, затуманило его рассудок и привело к непоправимой ошибке. Ну а кто меня сдал дону Ага, полагаю, ты догадалась.

– Конечно, бандиты на твоем пороге появились неспроста. Сенатор пытался убить двух зайцев сразу: добиться расположения прекрасной дамы и заодно слить одного из соперников.

– Да говори, как есть: потрахаться он хотел, как и все прочие твари, – с дьявольской усмешкой выплюнула Такка и, точно угадывая мой напиток, протянула очередную порцию «полуденной смерти». – И что их всех тянет ко мне?! Тупой Америго. Думал: овладеет желанной бабой, без хлопот избавиться от Папи, а затем как-нибудь разберется с бывшим мужем. Идиоту было невдомек, что дело вовсе не в Жеральдо, а в его папаше. Он и не знал, что первый сидит внизу, в машине, а второй лично кончает наверху с Папиллайем. Считая себя победителем, сенатор забрал трофей и расстрелял всех людей толстяка, что были на улице, включая его единственного, оставшегося в живых, сына. Не то чтобы после случившегося старый хрыч сильно горел желанием отомстить за отпрыска, скорее он по-прежнему желал заполучить меня, но смерть Жеральдо послужила отличным поводом для открытой кровопролитной драки. Дон Ага, на законных основаниях, развязал войну и добился, чтобы Америго сдали его же подельники. У меня хватило ума свалить от нерадивого поклонника до того, как ему настал конец, – надменно заявила девушка, горделиво поднимая бокал в свою честь. – К сожалению, очередной побег сделал из меня голодранку. Ничего не оставалось, как вернуться домой и спрятаться у жирдяя под носом. Для этого я выбрала наиболее забытый Богом уголок и, сняв дешевый домик, затаилась, словно мышка. Совсем скоро мне удалось очаровать местных деревенских тупиц и завести полезные знакомства. Одно из них оказалось судьбоносным. Я сблизилась с зажиточной женщиной, в силу одиночества безумно любившей собирать сплетни. Благодаря болтливому пороку, старуха не только знала все обо всех, но и была вхожа в любой дом. Она-то меня и свела с самым влиятельным человеком в их тухлом местечке: обрюзгшим, всеми уважаемым, плюгавым хреном, владеющим огромным состоянием и главное, зарекомендовавшим себя заядлым холостяком, не имеющим приемников. Поскольку я давно перестала сомневаться в своих женских чарах, то без проблем обработала богатея и, скрыв подробности прошлой жизни, стала его женой и единственной наследницей. Однако моя семейная жизнь не заладилась с самого начала. Мудак оказался жутким скрягой. К тому же постоянно требовал родить ему сына, чего я, как ни старалась, сделать не могла. Чувствуя нарастающее с каждым днем отвращение, я целый год терпела скотское отношение нового муженька, пока в один прекрасный день оно меня не достало. С помощью очередного любовника я с превеликим удовольствием избавилась от старого негодяя. До сих пор вздрагиваю, вспоминая его омерзительное: «Такка». Прям фу! – Тэр брезгливо сморщила носик и передернула плечами. – Говнюк был настолько ужасен, что я ни на секунду не пожалела о скверном поступке. Он умер спокойно, без мучений, если меня это как-то оправдывает. Я устала от издевательств мужчин. Просто хотела пожить для себя, в достатке и удовольствии. Разве это не честно?

– Какие бы цели ты не преследовала, умер невинный. Но с этим пусть разбирается твоя совесть, – безразлично заявила я, умывая руки от дальнейших нравоучений. – Я только Искушаемая. Не мне судить паскудные деяния людей.

– Я думала, ты хочешь вытянуть из меня признание, – озадаченно потупившись, хозяйка удивленно вскинула брови. – Если нет, тогда что тебе нужно?

– Понять, кем ты являешься. На первый взгляд, передо мной скорее человек, чем существо из иного мира. Но то, что я не могу прочесть душу, настораживает. Есть в тебе нечто, чего я никак не могу уловить, – пояснила я, шумно втягивая воздух вокруг собеседницы и пытаясь первобытным образом учуять, почему веет опасностью. – Ты, случаем, не знаешь историю своего происхождения?

– Зачем копать так глубоко? – настороженно поинтересовалась Тэресия и, будто даже всполошилась. – Какое отношение мое рождение имеет к тому, что творится сейчас?

– Значит все-таки есть что скрывать? – быстро понимая, что тема щекотливая, настойчиво потребовала я.

– Вовсе нет! – уставившись в пол, соврала девушка. – Мама долго не могла иметь детей. Она была одинока и рьяно желала подарить любовь кому-то родному. Потому решилась на ЭКО. Кларисса сделала несколько процедур, прежде чем забеременела. Вот и вся история.

– Неужто нечего добавить?

– Нечего! И раз мы закончили, не пора ли нам убраться отсюда…

Она не успела договорить, как шикарная входная дверь с грохотом влетела внутрь.

***

– Наконец-то! – первым делом вожделенно прижимая к груди беглянку, взревел довольный результатом Эйтор. – Никогда не верил в сверхъестественное, но ты и впрямь дьявольское отродье, раз умудрилась ее найти! – восхищенно бросил он в мою сторону.

– Поосторожней в выражениях, Пограничники обидчивы, – раздраженно фыркнула я, продолжая, как ни в чем не бывало, попивать свой напиток. – У нас был уговор: ты не вмешиваешься, пока я не выясню, что меня интересует. Мы с Тэр еще не закончили.

– Да клал я на любые договоренности. В моих руках то, о чем я так мечтал! Если не хочешь лишиться никчемной жизни, вали отсюда, подобру-поздорову. Детка, – всецело возвращая внимание к объекту многолетнего влечения, прошептал на ухо девушке тучный мужчина, – вот мы и встретились! Пора возвращаться домой.

– Ты видимо не понял, – вновь отрывая толстяка от важного занятия, самодовольно вставила я. – Никто из вас двоих не тронется с места, пока я не услышу желаемого, – нисколько не смущаясь вспыхнувшего гнева дона Ага, спокойно заявила я. – Мне нужно знать, как твоя дама появилась на свет.

– Да кому, какое дело? Сама Кларисса родила или кто-то ей помог…

– Значит, ты знал кто она такая, – медленно потягивая коктейль, грубо прервала я его на полуслове. – Не поделишься информацией?

– Я не верю в глупые бредни про магию. Такка – обычный человек, а остальное – выдумки больного воображения чокнутой мамаши.

– То, что твой, заплывший жиром, мозг воспринимает как бред больного, на деле может оказаться правдой. Расскажи, что знаешь, и я дам тебе пятнадцать минут, чтобы унести неповоротливую задницу подальше от этого дома. Не доводи до драки, – честно предупредила я, пристально глядя в глаза-бусинки оппонента, – ты однозначно проиграешь.

– А-ха-ха! – заржал, словно жаба, жирдяй. – Ты в своем уме, ведьма? Одна против толпы вооруженных бандитов. На что ты рассчитываешь?

– Ты хотел сказать: «толпы простых смертных»? Неприятно говорить, но для меня вы – пыль. Раздавить твоих мужланов, проще, чем гнездо муравьев. Последних мне хотя бы жалко.

– Какие мы смелые. Посмотрим, как запоешь, когда парни продырявят твои сиськи! – Эйтор махнул рукой паре самых здоровых ребят. – Убейте, сучку, – надменно бросил он и, тут же потеряв ко мне интерес, с силой задрал голову пленницы. Крепко намотав на пухлую ладонь золотистые волосы, он с мерзким чмокающим звуком залез несчастной в рот и принялся языком мусолить пухлые губы.

– Ох и зря ты отказался от моего предложения, – разочарованно покачала я головой. Простить неприкрытую грубость было выше моего ангельского терпения. Нехотя отставив пойло, я с недовольством покинула уютное кресло. – Мне всего-то нужно было узнать о ее рождении. После я бы отпустила тебя восвояси. Живым и здоровым. Но нет же, великому дону Ага надо доказать превосходство любому, кто смеет противоречить.

– Меня зовут Эйтор! – взревел толстяк, а двое громил, между тем, уже уверенно топали в моем направлении.

Дождавшись, когда подонки окажутся рядом, я прытко схватила со стола тяжелую каменную вазу и опустила ее на голову первому, подоспевшему, обидчику. К сожалению, маневр не принес ожидаемого результата: и случайное оружие, и подлец, которого я им огрела, по-прежнему остались целыми и невредимыми.  Не растерявшись, я угрожающе завертела сосудом в воздухе, отпугивая противников, настойчиво пытавшихся загнать меня в угол.

– Минуточку! Для начала позвольте даме, на радость блудливому взгляду, слегка оголиться, – предложила я, обольстительно подмигивая. На глупых рожах здоровяков тут же появились развратные ухмылки. – Спасибо! – кожаная, приталенная, удлиненная до колен куртка с высоким воротником и крупными пуговицами быстро слетела на пол (что тут скажешь, все Искушаемые обожают одеваться в готическом стиле). – А теперь потанцуем!

С ехидной усмешкой я протянула правую руку за плечо, туда, где за туго перетянутым корсетом, на всю спину красовалось изображение боевой резной обоюдоострой косы – типичного оружия любого Пограничника. Каждый из нас мог дополнять и украшать его по собственному желанию, однако инструмент казни обязан был оставаться неизменным. Свое средство обороны я укрепила мелкими шипами у основания лезвия и крупными в конце прямого длинного древка. Таким образом, инструмент можно было использовать с обеих сторон. Для дополнительной защиты мое орудие было исписанного древними письменами и увешено оберегающими лентами и бусами.

Поняв, что поражение в мои планы не входит, но отбиваться я собираюсь нарисованной косой, неприятели дико загоготали. Улыбка недолго играла на их устах. Она сползла, как только татуировка на моем теле ожила и приобрела нормальные формы. Еще больше негодяя побледнели, когда пальцы, с виду хрупкой девушки, с легкостью жонглера провернули тяжелое древко. Плавно занеся его высоко над головой, я молниеносно опустили лезвие на ближайшего противника, напрочь снося правую конечность. Дико взревев от боли и непроизвольно схватившись за обрубок, тот заорал с такой силой, что в доме задрожали окна. Верзила упал на колени и в шоке заголосил:

– Какого хрена происходит? Как ты это сделала, мелкая тварь?

– Правда, классная вещь? Это боевая коса, друг мой, оружие, честно служащее Искушаемым. А вы, закоренелые снобы, и дальше продолжайте верить, что кроме вас в мире не существует иной силы.

– Ошибаешься! Меня ты уже с лихвой убедила в своем мерзком потустороннем происхождении. Подлая гадина! – грозно прошипел Эйтор, не ожидавший затруднений со стороны тщедушной крохи. – И на тебя найдется управа. Видимо дело не в качестве, а в количестве! Ну что замерли?! – гаркнул он на подчиненных, завороженно уставившихся на острое лезвие, окрашенное в алый цвет. – Навалитесь на сучку разом! Прикончите ее.

– А за «сучку», ублюдок, ответишь! Я с удовольствием вспорю твое жирное брюхо, как только покончу со сворой бездомных собак!

Не успела я опомниться, как на меня накинулось десять здоровенных бугаев. По сравнению с ними я казалась маленьким ребенком, затерявшимся в глухом лесу. Разыгралась не шуточная драма, которая лишь с виду выглядела для меня фатальной. На самом деле, лихо размахивая оружием направо и налево, я косила подлецов, не зная устали и страха. Будто сама Фемида сошла на землю вершить правосудие. Не имея привычки отбирать чью-то жизнь незаслуженно, я наносила глубокие, но не смертельные раны. Однако противники, безумно злясь, что их одолела особь женского пола, вновь с бешенством вскакивали на ноги и бросались на меня с новой силой. В итоге большинство из них, попыталось подло, за моей спиной, воспользоваться пушками. Негодяи тут же поплатились за безрассудство: пули рикошетом от косы вернулись к хозяевам и замертво свалили мерзавцев на пол. Мне даже стало немного жаль тех, кто еще остался в живых. С нескрываемой жалостью и состраданием, я предложила трем бедолагам оптимальный для всех вариант:

– Эй, сосунки! Даю последний и единственный шанс на спасение. Если вы сейчас же уберетесь и больше никогда не станете заниматься преступными делами, обещаю, никакого преследования не будет.

То ли мой устрашающий вид, то ли покромсанные части тел соратников, разбросанные по всей гостиной, но огромные детины, словно побитые псы, попятились спиной к выходу. Испуганно переглянувшись, они дружно дали деру из проклятого места, оставляя меня, дона Ага и Такку наедине.

– Теперь я могу узнать историю рождения этого прекрасно создания? Или продолжим в том же духе? – несколько раз показательно крутанув косой, поинтересовалась я у толстяка, закрывшего себя для безопасности телом Тэресии.

– Если я расскажу, оставишь нас в покое?

– Смотря, что я узнаю. Честно говоря, выбора у тебя нет, трусливая шкура.

– Выбор есть всегда! – зловеще прохрипел подонок. В то же мгновение глаза его несчастной заложницы наполнились страданием и непостижимой мукой. Изо рта девушки тонкой струйкой потекла малиновая густая кровь. – Пусть не достается никому! Даже тебе, – продолжая мрачно скалиться, заключил он, раскрывая железные объятья и отпуская болезненное наваждение в свободное падение.

– Сукин сын! – скрипя зубами, выплюнула я. Между ребер рухнувшей к его ногам бедолаги торчал увесистый кинжал. – Подлость не сойдет тебе с рук. Ни в этот раз!

Не помня себя, в гневе, я подлетела к Эйтору и, быстро взмахнув косой, одним точным движением распорола ублюдку, как и обещала, отвисшее брюхо. Зрачки негодяя расширились, а руки непроизвольно потянулись к пузу, подбирая выпадавшие оттуда кишки. Жадно ловя ртом воздух, и безуспешно пытаясь сомкнуть обе половинки толстой кожи, он медленно, спиной, стал продвигаться к арке холла, в надежде скрыться от меня в соседней комнате. С ненавистью, также медленно я наступала следом. Не в силах долго наблюдать за чудовищным представлением, я подняла оружие над головой и безжалостно отсекла голову дона Ага, пускающую последние в жизни слюни. Взлетев на пару метров вверх, она с хрустом, ломая нос, ударилась об пол и покатилась к выходу. Будто жирдяй и без тела все еще питал надежду скрыться от праведного гнева Пограничника. Злобно сплюнув в его сторону и выругавшись, как запойный алкаш, я вернула преданного спутника за спину, подобрала плащ и подошла к Тэресии. Будучи уверенной, что девушка уже мертва, я перевернула ее на спину и с изумлением обнаружила Такку еще живой.

– Мне жаль, что так вышло, – виновато призналась я, искренне сочувствуя бедняжке. Устроив ее у себя на коленях, тыльный стороной ладони я вытерла, мешавшие говорить, сгустки крови в уголках рта умирающей и тихо произнесла: – Ты так и не увидела в жизни ничего хорошего.

– Не правда, – еле слышно прохрипела та в ответ. – Моя родная мама, Кларисса, любила меня. Этого вполне достаточно, чтобы считать себя счастливой. Тебе действительно нужно услышать истину, в которую она верила? – зашептала Тэр, решив перед смертью раскрыть душу.

– Да. Это крайне важно, – я аккуратно убрала со лба сиротки спутавшиеся мокрые волосы и нежно погладила по горящей щеке.

– Я никогда не верила в ее слова, а теперь понимаю, что напрасно. Кларисса не могла забеременеть. Это – правда. Врачи поставили на ней крест. Тогда кто-то посоветовал несчастной женщине обратиться к ведьме, – девушка шумно закашлялась. Я слегка развернула ее, чтобы помочь выплюнуть очередную, подоспевшую партию густой жижи, но она отмахнулась и, еле дыша, продолжила: – Та обещала все исправить, но взамен попросила расплатиться годами.

– «Годами»? – начиная понимать, о чем пойдет речь, непроизвольно повторила я вслух.

– Да. Мама должна была отдать колдунье десять лет жизни и умереть раньше, чем было предначертано. Ровно на этот срок. Кларисса согласилась, и ведунья сделала ей укол. После чего, чудесным образом, родилась я, – бедолага тяжело задышала и на короткое время замолчала, делая передышку. Я не хотела ее торопить. В моей голове и без того уже нарисовалась полная картина тех дней, но умирающей следовало дать шанс выговориться. – К сожалению, долго радоваться материнскому счастью ей не пришлось, – хрипя, возобновила речь Такка, с каждым разом делая паузы между предложениями все длиннее. – Ожидания не оправдали реальность. Маме суждено было прожить лишь пятьдесят семь. В сорок семь она отправилась к предкам …

 – Так вот почему вокруг тебя всегда обитало горе, – протянула я, ласково водя рукой по золотистой головке. – Мне больно говорить, но Кларисса, еще не родив тебя, уже обрекла свое чадо на дурную жизнь. Подобное колдовство – темная, страшная магия. Она подвластна единицам из нас. Дитя, рожденное чернокнижным образом, никогда не станет светлым. Никому не дано дарить жизнь безнаказанно.

– Я скоро умру, правда? – покосившись на меня, спросила Тэресия. Слова ее звучали скорее, как утверждение, чем вопрос. – Скажи, кто я, если не человек? Почему на мою долю выпало столько страданий? Люди не рождаются мерзкими тварями, их такими делает жизнь.

– Прости, дорогая, но ни в твоем случае, – с тоской возразила я, заглядывая в бездонные очи, потихоньку терявшие теплоту и осознанность. – Ты – порождение адского мира, Жница Дьявола. Очень редкое и опасное явление, способное загубить сотни чистых душ. Не хочу показаться грубой и безжалостной, но хорошо, что ты покидаешь этот мир и возвращаешься к отцу. Иначе мне пришлось бы нарушить данное слово и отправить тебя к нему самостоятельно. Укол, который ворожея сделала твоей матери, был экстрактом дьявольской пыли. Его производят из Такки. Оттого тебя так и прозвали, – пояснила я, крепче сжимая ледяную ладонь. – Стоило догадаться обо всем раньше, но единственное существо, способное творить настолько ужасные вещи, давно находится в заточении. Я и представить не могла, что найдется кто-то, кто не уступает ей в силе, – тело девушки в моих руках тяжело вздымалось и с хрипом выгоняло воздух из легких. Мне было искренне ее жаль. – Как только зелье попадает в кровь страждущего, – продолжила я, пока все еще было кому слушать, – оно излечивает любые раны, включая те, что не под силу обычным докторам. Даже бесплодие. Но снадобье, как и все в темной магии, обман. Оно действует ровно сутки. Наученная ведьмой, Кларисса успела за это время совершить незащищенный половой акт, потому и смогла забеременеть. Но, к несчастью, ее одарили плодом, изначально наделенным ядом. Девочки, рожденные с помощью экстракта Такки, появляются на свет с одной целью: соблазнять мужчин и предоставлять их совращенные души в распоряжении дьявола. Ты, надо сказать, поработала ему на славу, – заключила я, произнося последние слова на ухо уже бездыханному телу. – Теперь осталось самое сложное, – опуская Тэр на пол и закрывая ее распахнутые, беспокойные глаза, ладошкой, продолжала я диалог сама с собой, – найти ту дрянь, что впустила тебя в этот мир. Обещаю, рано или поздно, я обязательно разберусь с этой тварью!

 

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/