Тибидабо    

Роман Алекса Вайта

                       

Посвящается Насте Кудрявцевой

 

    Из арабского квартала Марселя Игоря вывезли ранним утром. Жители района ещё только совершали утренние омовения, чтобы с первыми лучами солнца совершить положенные молитвы, а Исса, в квартире которого Игорь провёл ночь, уже помогал высокой фигуре странного русского поместиться в маленький "Ситроен", уткнувшийся радиатором в жалюзи лавки, над входом в которую красовалась вывеска на двух языках.

   Бинт на левой ладони русского парня в двух местах пропитался кровью. Глубина порезов давала о себе знать. Очевидно, что раны, обработанные перекисью водорода, ещё выделяли сукровицу. Рука чуть ниже локтя в том месте, куда пришёлся удар куска арматуры, болела, поэтому Игорь, усаживаясь на заднем сиденье автомобиля, старался не задеть спинку подвинутого вперёд до отказа пассажирского кресла.

   Исса - его спаситель, оказавшийся вчера в нужное время в нужном месте, обернулся и что-то сказал.

   Игорь вопросительно вскинул подбородок, не понимая французской скороговорки.

   - Пригнись, - повторил Исса на плохом английском, доволняя слово жестом руки.

   - Так нет же никого на улицах. Темно ещё, - проворчал Игорь, ёрзая на сиденье и опускаясь ниже.

   Его острые колени вдавили подушку спинки пассажирского кресла.

   - На всякий случай, - сказал Исса, вставляя ключ в замок зажигания. - У меня и так будут проблемы, но если кто-то увидит, что это я вывез тебя из квартала...

   Араб снова обернулся, пытаясь через заднее стекло рассмотреть, каким образом ему лучше развернуться, и добавил:

   - У меня - дети. Ты исчезнешь, а мне тут жить.

   - Ладно. Поехали, - Игорь втянул голову в плечи. - И спасибо. Если бы не ты...

   - Благодари Аллаха. Это он позволил мне выручить уруса из беды.

   - Ага. Вернусь домой. Свечку в церкви поставлю за твоё здоровье, - ответил Игорь по-русски.

   - Что? - не понял Исса, вращая руль.

   - Пусть Аллах хранит тебя и твою семью, - громко сказал Игорь по-английски.

   Исса уловил искренность в голосе русского и сдержанно кивнул головой. Было видно, что арабу понравились последние слова Игоря.

   Через полчаса автомобиль притормозил на площади рядом с железнодорожным вокзалом Марселя. Игорь, кряхтя, вылез на свежий воздух, потянул на себя небольшой рюкзак, лежавший рядом на заднем сиденье, закинул его за спину, захлопнул дверцу и обошёл "Ситроен" спереди.

   - Ещё раз спасибо.

   Исса осторожно дотронулся до протянутой забинтованной руки русского, кивнул, поднял боковое стекло и нажал на педаль газа. Автомобиль, обдав Игоря облачком выхлопных газов, скрылся в одной из боковых улиц.

   Через пару минут кассовый автомат, получив свои законные сорок пять евро, высунул из узкой щели белый язык билета. Поезд отправлялся через десять минут именно в том направлении, куда так стремился Игорь... 

   Маленькая вокзальная забегаловка с красными китайскими фонариками под навесом, стилизованным под бамбук, словно вздрогнула от лязга вагонов, приведённых в движение локомотивом, и поплыла прочь от голодного русского туриста. А тот, достав из рюкзака пачку печенья, пластиковый лоток с остатками копчёной колбасы, найденные в помойном баке на одной из улиц Брюсселя, начал завтракать, в который раз удивляясь дурацким законам Евросоюза, обязывающим выбрасывать продукты с предельным сроком годности вместо того, чтобы продавать еду по акциям, как это делалось в России. Игорь пил холодный чай из термоса, делая из печенья и колбасы бутерброды. Он старался есть быстро, но аккуратно, чтобы со стороны выглядеть добропорядочным, рачительным, экономящим деньги путешествующим бездельником.

   Но голод вскоре снова проснулся и через три часа опять принялся терзать желудок на всём пути до Барселоны, однако Игорь не мог себе позволить купить что-нибудь с тележек, которые возили по вагонам молодые парни-стюарды. Денег было в обрез. Он снова полез в рюкзак, вынул кусок засохшего сыра, завёрнутый в пергамент и недоеденную пачку печенья. Он ел, отвернувшись к окну, и смотрел на проносящиеся мимо пейзажи, виноградники, фермы, стараясь не оборачиваться к соседям по купе. Почувствовав сытость, Игорь вытер руки и губы уже использованной салфеткой, засунул остаток печенья обратно в рюкзак, облокотился о него и заснул.

   Он вышел из поезда уже в Барселоне, пересёк площадь, оглядел пустующие в этот час переулки, расходящиеся на четыре стороны света, удивился такому странному явлению для большого города, промокнул рукавом рубашки вспотевший лоб, а потом вспомнил:

   "Фиеста. Это же - фиеста. Слишком жарко в это время для любых телодвижений. Господи! Наконец-то я в Испании".

   - И что дальше? - прошептал он, зажимая коленями рюкзак и закатывая рукава у рубашки.

   Лёгкое дуновение сквозняка, рождённого в лабиринте узких улиц, тесно застроенных зданиями, разгладило еле заметные морщины тревоги на лбу. Прохлада, принесённая ветром, и тень от навесов, создающих защиту окнам первых этажей от лучей Солнца, позволили на мгновение забыть о боли в руке, усталости от долгой дороги в неизвестность, о событиях прошлой ночи, когда Игорь по дурости, пытаясь выйти к морю, забрёл в арабский квартал Марселя. Крик, возникшего из темноты Иссы, почему-то остановил напавших на Игоря чернобородых молодых парней. Они долго и громко о чём-то спорили с его спасителем, агрессивно показывая палками и ножами на сидящего в луже на мокром асфальте русоволосого чужака, потом по очереди плюнули в сторону своей жертвы и пропали в темноте.

   Неосторожное движение ладони, задевшей пустую чашку, забытую официантом на столике уличного кафе, напомнило Игорю о глубоких порезах. В стычке, левой рукой он сумел смягчить удар куском арматуры, но длинный острый нож располосовал ладонь, выставленную в качестве защиты.

   Игорь посмотрел а открытую дверь заведения и сел за стол, отодвинув чашку, но исполнил этот трюк так, словно это он, ранний клиент, делал заказ и теперь наслаждается послевкусием от выпитого кофе.

   - Лежать бы мне сейчас в морге какой-нибудь больницы Марселя, - тихо пробормотал Игорь. - Вот дурак. Отправился в сумерки на поиски приключений. Идиот. Куда смотрит французская полиция?

   Риторический вопрос, произнесённый вслух, вызвал в памяти испуганные, чёрные, огромные от удивления глаза пятерых детей Иссы, бледные лица двух жён араба, наблюдавших, как кровь неожиданного гостя пачкала кафельную плитку крошечной ванны. Игорь вспомнил пустой холодильник, несколько брошенных на стол промасленных пакетов с арабской вязью, от которых исходили вкусные запахи, пенящуюся на ладони перекись водорода, ловкие руки старой женщины, очевидно матери Иссы, которая накладывала на порезы повязку и ощупывала огромную синеющую на глазах опухоль ниже локтя.

   "Да пошла она к чёрту эта Франция, - слабая вспышка гнева обострила чувство недовольства собой. - И, чего все рвутся туда? Увидеть Париж и умереть? Щас, разбежались. Мне Марселя хватило выше крыши".

   В глубине души Игорь понимал, что Франция ни в чём не виновата, что в другое время и при других обстоятельствах он наверняка с восторгом побродил бы по Парижу, где он никогда не был.

   Получив в польском посольстве шенгенскую визу, Игорь пересёк границу Белоруссии и Евросоюза на поезде, а начиная от Варшавы проехал всю Европу старым проверенным способом, останавливая на дорогах дальнобойщиков. Они охотно брали в кабину странного парня с рюкзаком за спиной, одетого в синюю куртку с надписью "Sochi". Сравнительно надолго он задержался в Брюсселе, поймав какой-то кишечный вирус. Неделю Игорь провалялся на койке в хосписе для эмигрантов, куда его доставила скорая помощь, вызванная полицейскими, подобравшими незадачливого туриста возле урны прямо на улице, где Игоря выворачивало на изнанку. Его пытались о чём-то спрашивать, но он доставал свой паспорт, тыкал пальцем в штампы и отвечал на английском, которого не понимали врачи. Ему повезо, или "Скорая" знала, что делает. В хосписе с утра принимал муниципальный доктор, осматривая вновь прибывающих с Востока арабов.

   Дальше границы между странами он преодолевал, словно вода фильтровальную бумагу. Заплатив двадцать евро, Игорь купил у одного сирийца краденый в гипермаркете приличный джинсовый костюм с бирками "Levi's" и перестал ловить на себе косые взгляды полицейских, настороженно провожавших взглядами синюю куртку волонтёра "Гран-при Сочи".

   "Сочи... С него всё и началось", - думал Игорь, вытаскивая на свет старенький нетбук "Samsung".

   Он включил девайс, открыл папку с фотографиями и начал перелистывать файлы.

   - Боже! Как она красива! - шептал он, глядя на смуглое девичье лицо с большими чёрными глазами и пышными длинными волосами цвета воронового крыла, уложенными в хаотическом беспорядке и схваченными в узел на затылке заколкой, украшенной огромной красной розой. 

   - Arcelia. My name is Arcelia.

   Эта девушка подошла к нему со спины и дотронулась до плеча. Игорь торопливо снял очки, предохраняющие глаза от слепящего яркого солнца, сдвинул на затылок бейсболку с логотипом "Formula One" и обернулся.

   - Здравствуйте, - сказал он.

   Следующая фраза задержалась у него на языке, а затем, невысказанной, вместе с трудным выдохом растаяла в тёплом пахнущем морем весеннем воздухе прекрасного города Сочи.

   За короткое время жизни сочинского Гран-При этот вопрос - "Чем могу помочь?" - сотни раз автоматически слетал с его губ. Но не в ту минуту. Сердце забилось в сумасшедшем ритме, будто он только что сам в качестве пилота болида завершил финальный круг трассы. Однако, гонка закончилась минут тридцать назад гимнами в честь победителей и душем из огромных бутылок шампанского. Немногочисленные оставшиеся на трибунах волонтёры пытались уговорить возбуждённых фанатов продолжить празднование победы Скудерии Феррари вне стадиона, поэтому Игорь ожидал, что перед ним будет стоять расстроенная болельщица команды "Mersedes", но его глаза увидели перед собой красивой формы губы и огоньки в чёрных зрачках. Всё остальное мгновенно заволокло туманной завесой удивлённого ошеломления.

   - Весной тут часто бывают грозы. Вы не заметили вспышки молнии? - спросил волонтёр, с глупым видом протирая очки.

   - Это солнце виновато, - ответила девушка. - Тепловой удар - это всегда опасно. Итак. Давайте заново. Меня зовут Арселия. Арселия Гарсиа.

   - Простите. Моё имя Игорь. Чем я могу вам помочь? - сумел сосредоточиться молодой человек.

   - Смотрите, - Арселия достала из рукава лёгкой куртки карту. - Нам нужен... - Она на мгновение обернулась, давая возможность Игорю рассмотреть двух парней в отдалении, пытающихся лепить из пуха тополей нечто похожее на маленького толстого монаха в белой рясе.

   - Нам нужна трасса для скоростного спуска. Говорят, что в горах есть ещё снег, и там очень красиво. Здесь - на карте нельзя разобрать, каким образом до него добраться. А нам очень хотелось бы покататься на лыжах. Подъёмники, надеюсь, работают. Лыжи можно взять напрокат?

   От обилия вопросов волонтёр немного растерялся.

   - Насчёт снега не знаю. А добраться туда очень просто, -  Игорь протолкнул в желудок ком хрипоты, мешающий ему говорить. - От площади, где стоят флагштоки и возвышается стелла олимпийского факела, каждые полчаса в горы ходят шатлы для туристов. Ищите табличку "Rosa Khutor. Alpine Center".

   - Rosa Khutor? Знаете... Девушка беспомощно развела руками. - Мой английский язык не так хорош. Всё основано на уличной практике. Я работала в Барселоне официанткой. У нас очень много туристов, особенно немцев и французов, а вот англичан мало. Поэтому, читать по-английски я не умею. Знаете, - повторила она. - Давайте мы на паях наймём вас гидом. Вы покажете нам город. Побродим по улицам. Тут всё так странно. В горах снег виден, а внизу возле моря очень тепло.

   - Я бы с удовольствием, но волонтёрам запрещено оказывать услуги гидов. Простите, - эту фразу Игорь произнёс на испанском языке.

   - Игор-р, - буква "р" из уст девушки вырвалась раскатом далёкого грома. - Замечательно. Ваш испанский - очень не плох. Вы не против, если я буду звать вас Родриго?

   Полу утверждение полу вопрос заставил Игоря почувствовать некоторую долю странной, неосознанной до конца вины. Он, молча, кивнул.

   - Вот и прекрасно. Значит, вы согласны?

   Не уточняя, на что же ей удалось уговорить волонтёра, Арселия обернулась к парням, прилепившим монаху вместо носа чешуйку от сосновой шишки.

   Длинная фраза на испанском прервала эту забаву. Молодые люди торопливо подошли ближе.

   - Давай, Родриго. Покажи нам, где этот шатл с нужной табличкой, - девушка ничуть не смущаясь, перешла на ты и схватила Игоря за руку.

   Её ладонь была маленькой и горячей. Невидимая молния снова пронзила волонтёра от макушки до пят. Он подчинился мягкой силе, уже принимая, как щедрый дар свыше, обаятельную непринуждённость и нахальство черноглазой девушки. Проходя мимо урны, он непонятно зачем и почему опустил туда свой бейджик, незаметно отцепив его от футболки. Игорь словно оставлял за спиной прошлое, которое могло вырвать из его руки нежную тёплую ладонь Арселии.

   Вечером испанцы, уставшие от неуклюжей езды на арендованных лыжах по трассе для новичков, где раскисший снег оголил множество ухабов и кочек, расслабленно сидели в одном из баров на набережной. Арселия, захмелев от двух выпитых коктейлей Дайкири, что-то говорила Игорю, жестикулируя и пытаясь губной помадой рисовать на бумажной салфетке какую-то схему. Тонкая бумага лохматилась, и красные пунктирные линии никак не хотели складываться в картинку.

   - Что ты такое говоришь? Это - по-каталонски? Жаль... Я не знаю каталонского, - с третьей попытки Игорю удалось вставить несколько слов в монолог девушки.

   - Мне тоже жаль? - Девушка тряхнула головой, над которой тут же взметнулась копна волос.

   Чёрная прядь коснулась лица волонтёра, обдав запахом свежести.

   "Я взмок на лыжной трассе. От парней несёт потом, а ей хоть бы что, - подумал Игорь. - Боже! От неё так вкусно пахнет.

   - Нет. Лучше скажи - почему ты не знаешь каталонского? - Арселия указательным пальцем нашла на кулаке Игоря косточку и легко помассировала её.

   - Это же наречие такое...

   - Наречие? - презрительно фыркнула девушка. - Родриго! Каталонский язык - диалект окситанского языка, на котором говорят почти двенадцать миллионов европейцев.

   - Окситанский? Никогда не слышал.

   - Это язык юга Франции. На нём говорят даже в Монако. Он такой же древний, как гасконский. Это, юноша, язык трубадуров. Его ещё называют языком прованса. На нём говорили катары Лангедока и графы Тулузы.

   - Да, да, - рассеянно кивал головой Игорь, чувствуя покалывание, будто от слабого разряда электротока в том месте, где его руку трогал пальчик Арселии. - Тулузское королевство вестготов. Я что-то читал об этом. По-моему, вестготы - это древние германцы.

   - Ха! - удивилась девушка. - В России знают, кто такие вестготы?

   - Удивлю вас ещё больше, - Игорь поторопился блеснуть своей эрудицией, чтобы скрыть не оставляющее его с полудня смущение.

    Оно то усиливалось, то почти сходило на нет в зависимости от того, была ли он  в центре внимания Арселии.

   - Наряду с племенем севов вестготы считаются далёкими предками португальцев и вас, испанцев.

   - Я не отношу себя к испанцам, - обидчиво отстранилась девушка. - Это они сегодня лижут жирный зад Германии. Моя прабабушка родилась в Лангедоке, а прадед воевал на стороне республиканцев, защищая Барселону от франкистов. Каталония - это не Испания. Моими предками были катары.

   - Сеньорита - внучка еретиков и колдунья, - один из парней - спутников Арселии - обернулся, привлечённый гневными нотками в голосе девушки. - Мы все трое каталонцы, а это - большая разница. Берегись Родриго. В нашей подруге ещё живут гены катарских проповедников. Она на подсознательном уровне помнит костры, на которых монахи инквизиции сжигали её предков. Вот возьмёт и заколдует тебя.

   - Простите, - ещё больше смутился Игорь, опуская глаза, хотя ему весь день становилось не по себе, когда он терял из вида лицо девушки.

   - Перестань, Хайме. Ну, какая из меня еретичка, если дома над изголовьем моей кровати висит распятие. И катары тоже не были еретиками. Посмотри на Родриго. Ты напугал нашего гида.

   - Вовсе нет, - запротестовал Игорь и, чтобы избавиться от пристальных, насмешливых вглядов парней, спросил. - А, кто такие катары и, почему их сжигали на кострах?

   - А-а, значит наш Родриго - не всезнающий интеллектуал, - торжествующе воскликнула девушка. - Давай, Диего, - повернулась девушка ко второму парню. - Ты у нас магистр истории литературы Прованса и песен трубадуров.

   - Очень пьяный магистр, - весело рассмеялся Диего.

   - Тебя ночью разбуди в любом состоянии, ты, словно молитву "Отче наш", расскажешь любую из легенд о золоте тамплиеров, спрятанных в земле Лангедока, - хлопнул ладонью по столу Хайме. - Давай, не ломайся. Поведай нашему русскому Родриго, где спрятан клад храмовников.

   Игорь с неудовольствием заметил, что внимание девушки переключилось на Диего.

   - Да вы сотни раз слышали эти истории, - вяло сопротивлялся парень, но поймав на себе ревнивый взгляд Игоря, неожиданно согласился.

   - Ладно. Значит, катары, чтоб ты знал, были нормальные законопослушные христиане. Только они веровали в Спасителя нашего Иисуса по своему. Сейчас их общины назвали бы сектой, но это было уникальное по своей сути христианское движение. Этакий мостик между христианством, зародившимся в Малой Азии и католицизмом Европы. Проповедники альбигойцев, так ещё называли катаров, в открытую критиковали Папу Римского и доктрины католической церкви. Многочисленные пороки официальной римской церкви, стремление папства к богатству и власти, отступление от евангельских идеалов апостольской бедности, являлось для катаров подтверждением приверженности католиков не Господу Богу, а "Князю мира сего", то есть - дьяволу.

   - Прекрати на ночь глядя поминать дьявола, - улыбнулся Хайме. - К чёрту твою скучную лекцию. Давай про золото тамплиеров.

   - Это всего-лишь одна из версий, куда делось огромное богатство храмовников, которые помогали альбигойцам воевать против крестоносного папского воинства. Многие считают, что золото спрятано в развалинах одного из многочисленных средневековых замков Лангедока. И что катарские богословы наложили на клад молитвенные печати, которые не позволяли кладоискателям всех времён найти это золото.

   - Но есть же современные методы. Сканеры, металлоискатели и прочие вещи, - Игорь снова попытался завладеть вниманием Арселии.

   - Клады всегда защищены некой магией, - задумчиво сказала девушка.

   - Вот видишь, Родриго. Я же говорил тебе "Берегись!". Арселия - еретичка и колдунья, - расхохотался Хайме. - Все колдуньи работают официантками в Барселоне у Хосе Паррадо. Иначе, чем объяснить популярность его ресторанов. - Пойдём, Диего. Нужно сменить воду в аквариуме.

   Молодые люди, пошатываясь и поддерживая друг-друга, направились в сторону туалета.

   - Колдунья, - нараспев произнесла девушка, сосредоточив взгляд на лице Игоря, - Может быть... Боишься меня?

   - Нет, - Игорь покраснел.

   - Вижу, что побаиваешься. Не переживай. Я, всего-лишь, умею гадать по линиям руки. Ну-ка...

   С неожиданной быстротой Арселия схватила Игоря за руку и повернула её ладонью вверх.

   - Так, так, так. Интересно. Не женат. Тем более - нет детей. Проживёшь долго, но вот здесь, - глаза девушки остановились на какой-то линии. - Ждёт тебя дальняя дорога, множество неприятностей. Но ничего смертельного... Впрочем...

   - Что там, что? - Игорь попытался рассмотреть то место, где остановился мизинец гадалки, но девушка отпустила его руку и подняла голову.

   Они едва не столкнулись лбами. Чёрные глаза Арселии внимательно изучали лицо молодого человека. Чёрные глаза и полные розовые губы были так близко, что Игорь опустил ресницы. Запах свежести заставил его ноздри жадно затрепетать.

   - Ничего. Наверное, это спиртное так действует. Несу всякую чушь. Забудь.

   О чём забыть Игорь не спросил, зато задал вопрос, вертевшийся у него на языке целый день.

   - Диего - твой парень?

   - С чего ты взял?

   - Ни с чего. Ответь пожалуйста.

   В глазах девушки заплясали огоньки. Но они не были отражением тусклого света низковисящих ламп бара.

   - Родриго! Тебе не кажется, что ты лезешь в мою личную жизнь?

   Румянец на щеках Игоря стал ещё гуще. Он нервным движением опрокинул бокал с остатками Дайкири. Стекло осталось целым, но кусочки льда покатились по столу, оставляя после себя мокрые полоски.

   - Ладно, ладно. Хочешь правды?

   - Да.

   - Тогда открою тебе страшную тайну. Диего и Хайме - геи.

   - Геи? - с плохо скрываемым облегчением переспросил Игорь.

   - Разве ты не заметил? Пай-мальчики. И знаешь - для меня это огромный минус, - на красивых губах Арселии появилась улыбка.

   Чего в ней было больше - лукавства или грусти, Игорь не разобрал. Полумрак бара мешал ему.

   - Почему? - спросил он, надеясь, что девушка в своей откровенности признается, что влюблена в одного из своих приятелей.

   - Потому, что они не обращают на меня никакого внимания, как на женщину. А это немного обидно. Утешает одно. На остальных особ женского пола им тоже наплевать, - Арселия, больше не сдерживаясь, весело рассмеялась.

   - Что это вас так развеселило? - Из воздуха, пропитанного табачным дымом, тихой музыкой и возгласами немногочисленных посетителей, материализовались Диего и Хайме.

   - Обсуждаем очередной этап сексуальной революции, - сказала девушка.

   - О! Это требует новой порции выпивки, - воскликнул Хайме.

   - Нет уж, - возразил Диего. - Пора спать. У нас завтра - самолёт ранним утром. Пойдём, дорогой, - он обнял Хайме за талию и развернул парня к выходу.

   - Идите, идите. А мне Родриго ещё обещал показать ночной Сочи. Диего! Будь  хорошим мальчиком. Расплатись с официанткой, - Арселия встала, взяла Игоря за руку и не оглядываясь, направилась к дверям.

   - Опоздаешь на регистрацию в аэропорту - пойдёшь домой пешком, - крикнул им вслед Хайме.

   Игорю казалось, что он плывёт по воздуху, словно надувной шарик, который держит в руке ребёнок. И спиртное здесь было абсолютно не причём. Голова оставалась ясной, только тело подчинялось невидимым токам, исходящим от руки девушки.

   - Ты тоже завтра улетаешь? - спросил он, чувствуя, что вопрос относится к категрии дурацких.

   - Да, - просто ответила Арселия, - но у тебя ещё есть время.

   - Показать город?

   - Всё-таки, ты - странный, - Арселия круто развернулась.

   Губы девушки неожиданно оказались так близко от лица Игоря, что он едва не задохнулся и тут же зажмурился. Тёплое дуновение выдоха, едва коснувшееся его щеки, отдалилось, оставив ощущение ожога.

   - Ладно...

   Голос Арселии уже звучал на расстоянии и, когда Игорь снова открыл глаза, он увидел, что девушка стоит в двух шагах от него, запрокинув лицо к тёмному небу усеянному звёздами.

   - Пахнет морем. Совсем, как у нас в Матаро.

   - В Матаро?

   - Это совсем рядом с Барселоной. Я там родилась.   

   - Я тоже люблю море, - невпопад буркнул Игорь. - Я бы жил здесь.

   - Так ты не из этих мест?

   - Вообще-то я из Москвы.

   - О? Надо же! Дай угадаю. В волонтёры ты записался, чтобы заработать.

   - И это тоже. Но мне нужна языковая практика.

   - На мой взгляд ты хорошо говоришь по-английски и сносно - по-испански.

   - Мой французский гораздо лучше, - с ноткой хвастовства сказал Игорь. - У меня с детства тяга к языкам.

   - Так уж и с детства?

   - Точно. Мой отец был преподавателем в Университете дружбы народов.

   - Дружба народов, - презрительно повторила Арселия. - Патриархальное понятие.

   Она сказала именно "патриархальное", а не устаревшее, но Игорь зачем-то стал оправдываться.

   - Нет, серьёзно. Отца часто посылали в Африку, где он годами работал в местных колледжах, преподавая на французском. Я вырос в Африке, общался на улицах с пацанами. Когда рассержусь, до сих пор ругаюсь по-французски.

   - Давай. Обругай меня.

   - Тебя не могу.

   - Почему?

   - Ты же не сделала мне ничего плохого. А потом, ты - женщина.

   - Ты похож на Дон-Кихота.

   - И вовсе не похож. Дон-Кихот носил усы, кирасу, шлем и ездил сражаться с мельницами на Росинанте.

   - Святая дева Мария! Русские читают Сервантеса!

   - Ага! А ещё мы пьём водку, валяемся пьяными, играем на гармошках и ходим по улицам в обнимку с медведями.

   - Мальчик обиделся?

   - Вовсе нет.

   - А вот и да. Даже губы надул.

   - Ничего я не надувал.

   - Да, кстати, а где твоя гармошка?

   - Voici la merde!1 - не сдержался Игорь.

   - Bravo! - воскликнула Арселия, смеясь. - Tu as fait cela. J'ai gagné.2

   - Так нечестно! - тихо сказал Игорь, чувствуя, что краснеет. - Это провокация.

   - Конечно. Я же должна была проверить.

   - Что проверить?

   - Легко-ли выбить из-под ног русского парня землю, - девушка прекратила улыбаться, но тут же, не сдержавшись, снова прыснула и зажала рот ладонью.

   - У нас говорят - "выбить почву", - Игорь невольно стал тоже улыбаться. - Прости. Кстати. Это и не такое уж ругательство.

   - Неужели?

   - Да. Если француз пожелает тебе merde перед экзаменом, то это значит, что он желает тебе удачи.

   - У вас тоже так говорят?

   - Нет. Русские говорят "ни пуха ни пера".

   - Причём здесь пух?

   - Просто в русском языке эта поговорка пошла от охотников, а у французов из театральной среды.

   - Из театральной? Ты уверен?

   - Конечно. Это пожелание родилось в девятнадцатом веке, когда зрители приезжали в театр на экипажах запряжённых лошадьми. А лошади справляют нужду там, где стоят. Чем больше merde у входа, тем больше зрителей, а где зрители - там успех, удача.

   Арселия взяла Игоря под руку.

   - J'ôte le chapeau3, - сказала она, прижимаясь к мужскому плечу. 

 

1 Voici la merde (фр.) - Вот дерьмо.

2 Tu as fait cela. J'ai gagné (фр.) - Ты сделал это. Я выиграла.

3 J'ôte le chapeau (фр.) - Снимаю шляпу. 

  

   - Твой французский тоже не плох, - голос Игоря неожиданно стал хриплым, но девушка предпочла этого не заметить.

   - Я же тебе говорила, что в Барселоне много французов. А ты смог бы выучить каталонский?

   - Испанский дался мне легко, а вот каталонский - не уверен. У нас нет учебников.

   - Приезжай в Барселону, я тебя научу.

   - Ты серьёзно? - У Игоря перехватило дыхание.

   - Почему нет?

   - М-м. Нужно подумать.

   Арселия отстранилась, потом оглянулась и с иронией посмотрела на Игоря.

   - Знаешь, ты тут подумай. А мне пора.

   - Подожди.

   - Не могу. Завтра - самолёт, а у меня в отеле ещё вещи не собраны.

   Она неожиданно бросилась навстречу проезжавшему мимо такси. Заскрипели томоза, девушка наклонилась к отрытому окну автомобиля, потом взялась за ручку двери.

   - Чао, Дон-Кихот.

   - Стой! Телефон, скажи мне свой номер телефона. Как я тебя найду?

   - Захочешь - найдёшь.

   Дверца такси звонко захлопнулась, машина мягко тронулась, набирая скорость, Игорь сделал несколько торопливых шагов вслед удаляющимся габаритным огням, споткнулся о канализационный люк и едва удержал равновесие, ухватившись за фонарный столб. Чувство неожиданной потери клещами схватило за сердце. Он уже испытывал нечто подобное, когда безнадёжно влюбился в девочку из параллельного девятого класса. Половина парней старшего возраста пыталась добиться расположения юной красавицы с длинными белокурыми волосами, тонкой талией, высокой полной грудью и точёными ножками. Она осознавала свою привлекательность и принимала знаки внимания с равнодушием мраморной статуи и понимаюшей лёгкой улыбкой превосходства. Скоро все узнали, что девочка встречается со студентом циркового училиша - высоким молодым атлетом с широченными плечами и буграми мускулов на руках. Той весной Игорь записался в секцию тяжёлой атлетики и после школы с одержимостью фаната и упорством мула поднимал тяжести, а вечерами стоял возле дома, в котором жила девочка и не отрывал взгляда от окон её квартиры.

   - Пожалуйста, умоляю. Выйди на балкон и посмотри на меня, - шёпотом повторял он. - Ты ведь не знаешь, как сильно я люблю тебя.Увидев мои глаза, ты всё поймёшь. Ну, зачем тебе этот циркач? Мне больно. Слышишь? Мне больно.

   Но ничего не происходило. Его заклинания уносил свежий весенний ветер, смешивая тихие звуки то с неожиданными последними вялыми снегопадами, то с каплями первых тёплых дождей. Разочарование и печаль постепенно трансформировались в сладкую ноющую боль и осознание иллюзорности попыток завоевать избранницу. И через пару месяцев он уже почти равнодушно смотрел на красивое лицо Светланы, на её полнеющие ноги, широкие бёдра и модный разноцветный маникюр.

   Но юношеское разочарование и боль не шли ни в какое сравнение с той болью, которую Игорь испытал в ночь, когда жёлтое такси унесло Арселию в неизвестность. Такой острой тоски он никогда ещё не испытывал. Игорь стоял, упираясь горячим лбом в холодный бетон фонарного столбы и выл, словно раненое животное. Чувство безвозвратной потери разрывало в клочья его душу. Именно в ту минуту он понял, что любит. Любит девушку, с которой провёл всего день. Мысленно он пытался убедить себя, что это глупо, что так не бывает, что они разные и совершенно посторонние друг-другу люди, что во всё виновата весна и проклятый май, но все его доводы оказались тщетными и не помогали. Боль только усиливалась. Игорь выл и выл, пытаясь раскачать столб. Случайный прохожий шарахнулся в сторону, испуганно оглянулся, потом остановился и подошёл ближе.

   - С вами всё в порядке? - спросил высокий тучный мужчина, одетый в спортивную куртку.

   Не смотря на тёплую ночь, его голова была накрыта капюшоном. Лицо оставалось в тени.

   Игорь, молча, обречённо махнул рукой.

   - А-а, понятно, - протянул прохожий, принюхиваясь.

   Он огляделся по сторонам и приблизился вплотную.

   - Где ты живёшь, парень? Давай я провожу тебя до дома.

   Его рука скользнула в задний карман джинсов Игоря, потом проверила другой.

   - Отвали!

   Мужчина, не ожидавший сопротивления, получил сильный толчок в грудь и отлетел к перилам балюстрады, за которой начинались лестницы набережной.

   - Ты чего? Я же хотел, как лучше, - крикнул он, отступая.

   - Отвали! - глухо повторил Игорь.

   - Правильно говорят - "Увидел пьяного, отойди в сторону", - уже издали крикнул прохожий, переходя на бег трусцой.

   Игорь добрался до студенческого общежития, где стюардам и волонтёрам был отдан целый этаж, только к рассвету. Он потерял счёт времени и не помнил дороги, которой шёл. Скорее всего внутри включился автопилот, но и он в тот вечер несколько раз подводил. Иначе Игорь не бродил бы окольными путями и подолгу не стоял в каких-то пустынных дворах, с трудом соображая, где находится. Он одетым упал на кровать в шестом часу утра. Усталость и апатия овладели им, однако воспалённый мозг не позволял заснуть...

 

                                               ***

 

   Игорь захлопнул крышку ноутбука, передвинул стул так, чтобы над ним снова была тень от навеса и оглядел улицу. Не смотря на неопределённость и отсутствие чёткого плана действий, он стал думать, что предпринять в первую очередь.

   "Нужно найти жильё, принять душ и купить что-нибудь из одежды. Тут слишком жарко", - размышлял он, чувствуя через ткань джинсов горячие потоки воздуха, полнимающиеся от асфальта. - Потом подведу баланс уже потраченным деньгам и составлю бюджет. Дальше - будет видно."

   Вернувшись в Москву после Гран-при, он пролежал на диване в собственной квартире целых пять дней. На исходе недели голод заставил его подняться. Игорь с трудом встал, машинально открыл пустой холодильник, снова захлопнул его, сунул в карман пачку мятых банкнот и спустился в магазин, находящийся рядом с домом. Консъержка, женщина пенсионного возраста, подозрительно посмотрела на него.

   - Чего такой мрачный. Не заболел? Я всё думала - "Явился, а из квартиры - ни ногой". Простыл?

   - Вроде того, - буркнул Игорь.

   Ему не хотелось ни с кем разговаривать. Даже на вопросы кассирши в магазине - "Не собирает ли покупатель фишки, есть ли бонусная карта?" - он, молча, отрицательно качал головой, хотя карта торговой сети "Пятёрочка" у него имелась.

   Вернувшись в квартиру, он приготовил себе яичницу, поел, потом снова лёг. Ровно в полдень раздался звонок домофона. Игорь даже ухом не повёл. Звонки повторялись снова и снова, действуя на нервы. Пришлось поднять и приложить  трубку к уху.

   - Чего надо?

   - Игорь! Чёрт чудной. Открывай.

   - Кто это? - вяло спросил Игорь, хотя узнал голос близкого приятеля, с которым вместе посещал тренажёрный зал.

   - Ну, ты даёшь! Тут твой друг Кирилл под дверью мается, а он ещё спрашивает "Кто?".

   - Меня дома нет.

   - Ага. Консьержка сдала тебя с потрохами. Ты, чего там делаешь? Или тёлку... Ой, девицу привёз из Сочи? Впусти. Заценю.

   - Пошёл к чёрту! - сказал Игорь, уже понимая, что отделаться от приятеля не получится.

   - А я к нему аккурат в квартиру попасть и не могу. Не открывает. А чертям тоже лекарства нужны. Да у тебя - грипп, что-ли?

   - Ладно, заходи.

   Кирилл пришёл не один. Вслед за ним в дверь просочилась девушка, с которой приятель встречался целый год, что для него было немыслимо долгим сроком.

   - Ты с Оксаной? Впрочем, чёрт с вами. Вода - в кране, Кофе - в жестяной банке. Чашки? Сами знаете где...

   - Ты сегодня такой радушный, даже гостеприимный, - проворковала Оксана, в который раз оглядывая пафосную обстановку квартиры, доставшейся Игорю от родителей.

   Игорь промолчал.

   - Молчишь? Типа - "Если есть что сказать, говорите и проваливайте", - прокомментировал Кирилл не высказанную досаду приятеля. - Ну и видок у тебя. Я думал - ты в Сочи "бабок" заработал, загорел, отдохнул, а у тебя лицо хуже, чем у самого страшного персонажа какого-нибудь мало бюджетного фильма ужаса. Температура есть? Может, тебе градусник принести? У меня где-то был.

   - Ему градусник не нужен, - сказала Оксана. - Ты, что - ничего не замечаешь? Такой вид бывает у безнадёжно влюблённого человека.

   - Точно! - воскликнул Кирилл, садясь на край дивана и поворачивая голову Игоря из стороны в сторону.

   - Ксан! Это у тебя женская интуиция включилась или проницательность?

   - И то, и другое. Видала я таких парней. Сама их в ступпор вводила. Ты, дорогой, вали на кухню, сделай нам кофе.

   - Мне тоже интересно, кто она такая. Говорят, южные тёлки - кровь с молоком.

   - Никакого уважения к женщинам. Заткнись и вали отсюда, - прикрикнула на Кирилла Оксана и закрыла за ним дверь. - Будет кофе готов, вежливо постучи. Понятно? - крикнула она.

   - Правильно говорят французы. Источник всех неприятностей для мужиков - бабы, - долетел голос Кирилла из кухни.

   - Давай, Игорёк. Колись. Мне можно.

   Игорь запрокинул голову, не давая Оксане коснуться ладонью своего лба.

   - Не хочу.

   - А ты через не хочу. Может, посоветую что дельное. Кто она? Где познакомились?

   Понемногу, отвечая односложно на вопросы девушки, Игорь разговорился, и через полчаса, несколько раз отправляя любопытного Кирилла подогревать кофе, Оксана выслушав весь рассказ, обстоятельно стала анализировать ситуацию.

   - Смотри. Проще не бывает. К чертям собачьим тебя не послала?

   - Нет.

   - Она не мусульманка, случайно?

   - Я же тебе сказал, она из Барселоны.

   - Те два её приятеля - геи? Это уже хорошо. Иначе она бы приехала в Сочи со своим парнем. И потом, если вы провели вместе целый день, значит ты был ей интересен.

   - И только? Я же влюбился в неё с первого взгляда.

   - Это ты сразу вспыхнул. У нас, баб, всё происходит чуть медленнее. Нам нужно время. Повтори, что она сказала перед тем, как сесть в такси?

   - В Барселону приглашала. Обещала давать уроки каталонского диалекта.

   - Вот видишь. Не всё так плохо. Ты - наивный человек. Вместо того, чтобы тащить женщину в койку и там вместе изучать каталонский, ты сказал "Нужно подумать".

   - Ксан! - возмущённо вскочил с дивана Игорь. - Какая койка? Я же люблю её до помрачения рассудка! Знаешь, как болит вот здесь? - он воткнул указательный палец в собственную грудь.

   - Тем более. Впрочем, прости, прости. Это всё твой дружок Кирилл. Он приземлённый мужик. Говорит, что любовь всегда начинается с секса.

   - Угу. Только бегает за тобой уже целый год.

   - Благодаря моим "боевым" навыкам и женской мудрости.

   - Вы оба хороши. Ничего святого.

   - Ладно. Я уже попросила прощения. Не закипай. Тебе нужно, хотя бы, попробовать поцеловать её той ночью. Ладно, ладно. Молчу... Смотри... Я бы на твоём месте сделала следующее. Паспорт заграничный есть?

   - Конечно.

   - Знаю. Теперь так. Папа у тебя умер давно. А мама чувствует себя нормально?

   - Она на двадцать лет моложе отца. Живёт на Рублёвке с каким-то толстым кошельком. Я ей звоню на Восьмое марта и в день рождения, она мне - на Новый год.

   - Тогда всё просто. Езжай в Барселону на поиски своей Дульсинеи.

   - На какие деньги. Я же - фрилансер, промышляю литературными переводами. А лето - трудный период. Пора отпусков.

   - Вот и устрой себе отпуск. Сделай "Шенген". Начинай учить каталонский язык. Тебе это не составит труда. Сдай эту квартиру. Она штук на сто потянет в месяц. Лучше сдавай через агентство иностранцам. А, что? Центр Москвы. Сколько денег у тебя сейчас?

   - Не знаю.

   - Посчитай. На первое время хватит. А там за квартиру тебе начнут переводить на банковскую карту. Если путешествовать старым проверенным американским методом, голосуя, всю Европу можно проехать. У меня знакомые так делали. Поверь мне, девушка мечтает, чтобы ты её нашёл.

   - Да, ладно тебе, - неуверенно сказал Игорь.

   Оксана уловила в мужском голосе полутона, которые говорили о пробуждении надежды.

   - Знаешь, что двигает этим чёртовым миром? - спросила подруга Кирилла.

   - Экономические интересы.

   - Вот мужик пошёл. Прости Господи. Куда делись романтики? Запомни и заруби себе на носу. Мир спасает от катастрофы вера, надежда, любовь...

 

                              ***

 

   "Спасибо ребятам, - покончил с размышлениями о причинах, побудивших его оказаться в Испании, Игорь. - Даже немного денег дали в долг".

   Он подозвал официанта и сказал, что ищет недорогое жильё в Барселоне.

   Через пару минут Игорь сжимал в кулаке клочок бумаги с несколькими адресами, а ещё через три часа, "русо туристо" отказался от грязного номера отеля в районе Ла Мина, где селились африканцы, посмотрел комнату в piso compartido - студенческом хостеле, где туалет и ванная были в общем коридоре, потом - студию на одной из улиц Trinitat Nova1 и остановил свой выбор на комнате с отдельным входом с площадки широкой винтовой лестницы под самой крышей старого дома в Готической районе. По сути дела комната была частью чердака, но хозяин, свободного покроя красная рубашка которого делал его похожим на цыгана, переделал свободное пространство под жильё, врезав в кровлю мансардные окна и поставив кондиционеры. Комната выглядела сумрачной, длинной, но в ней имелся маленький санузел с крошечной душевой кабиной. Судя по низким потолкам и почерневшим деревянным балкам, кое-где скрытым пластиковыми панелями и грязным, местами разрисованным обоям, основательный ремонт в ней делали неизвестно когда. Игорю жильё понравилось тем, что находилось в центре города. Узкие кривые улочки, закрытые для проезда машин, выводили на Королевскую площадь. Оттуда можно было попасть в кварталы старого города Ла Рибера и Эль Раваль. А ещё рядом с площадью находилась станция метро Лизеу, что являлось большим плюсом.

   - Берегитесь карманников. Этот город для них - райский уголок, - напоследок предупредил его хозяин квартиры, глядя на банкноты в руках нового жильца.

   - Вот, держите, - сказал Игорь, кивая и расставаясь с тысячей евро.

   Эта сумма являлась частью депозита и платежом за две недели вперёд.

   Он получил от хозяина ключ, закрыл за ним дверь, расстегнул рюкзак и разложил свои немногочисленные вещи по разномастным тумбочкам, хаотически расставленых по всей комнате.

   - Антиквариат, - тихо бормотал новоиспечённый житель Барселоны, открывая скрипучие ящики. - С какого блошиного рынка этот цыган всё это притащил?

   Игорь быстро принял душ, нашёл среди своих вещей тонкую, продолговатую и лёгкую холщовую сумку на длинном шнурке, сунул туда паспорт, деньги и банковскую карту, оделся и вышел на улицу. Прежде, чем начинать поиски Арселии, он решил обновить гардероб и перекусить. Оставив за спиной приземистые дома с арочными дверными проёмами и деревянными резными дверьми, Игорь миновал остатки каких-то толстых стен, похожих на крепостные и посмотрел на табличку, прикреплённую к потрескавшемуся от времени каменному блоку в основании отдельно стоящей башни.

   "Carrer de la Tapineria", - прочитал он название улицы.

   - Чёрт, тут карту нужно с собой носить, - прошептал Игорь.

   Слега раздосадованный своей рассеянностью, он, подчиняясь наитию, пошёл дальше и вскоре оказался на Королевской площади. Равнодушно оглянувшись на дворец, показавшийся ему "Новоделом", Игорь заметил узкую улочку, уходящую в сторону, металлическую решётку, закрывающую высокую арку старого дома из красноватого камня с балконами, украшенными кованой вязью, фонарь из чёрного металла над открытой дверью, вывеску кафе и направился туда, предварительно проверив на своём смартфоне, который час.

   "Господи, уже - семь вечера. В этом городе когда-нибудь бывает прохладно?" подумал он, останавливаясь у входа в кафе.

   "Els Quatre Gats" значилось на странной, почти в рост человека белой тумбе разрисованной цветами, хотя на стене дома чёрными буквами значилось "4 CATS". Здесь же, на тумбе он увидел открытое меню, вставленное в коричневую рамку.

   Внутри заведения оказалось довольно светло. Десяток человек занимали несколько столиков чуть поодаль от небольшой ширмы, закрывающей неизвестно что. Помещение оказалось на удивление большим и длинным. Жёлтый потолок, разделённый на сферические узкие секции в обрамлении балок, выкрашенных голубой краской, подпирали деревянные квадратные колонны. Стены, тоже жёлтого цвета, но гораздо более светлого оттенка, украшало множество картин больших и маленьких. Взгляд притягивала огромная фреска, где художник изобразил велосипед-тандем. Два мужика в плоских шляпах и чёрных гетрах застыли в вечном усилии провернуть педали. Многие столики были поставлены впритык друг к другу. На них белели таблички с надписью "Зарезервировано".

   - Сеньор? Вы заказывали столик?

   Игорь обернулся и растерянно ответил по-французски официанту, стоявшему за спиной.

   - Простите, мсье. Я не знал, что у вас здесь такие правила. Просто зашёл. Слишком жарко.

   - Да, сеньор. Лето! - посочувствовал официант - смуглый, высокий молодой человек в белой рубашке, чёрных брюках и такого цвета жилетке.

   Он дотронулся до своего галстука бабочки и вопросительно уставился на Игоря.

   - Кока-кола у вас есть? А ещё я хотел бы заказать сэндвич. Но не очень горячий.

   - Конечно, мсье. простите, что не могу вас посадить за столик. Подождите в баре, - рука официанта показала на деревянную, сверкающую коричневым лаком и стеклом бутылок, стойку бара в дальнем углу зала.

   Официант проводил посетителя к стойке и смахнул салфеткой с табурета невидимую пыль.

   - Карлос! - обратился он к бармену. - Кока-колу для мсье, а я принесу ему сэндвич. Вам с ветчиной или тунцом?

   - С ветчиной, наверное.

   Официант исчез, а бармен обернулся к огромному стеклянному холодильнику, достал оттуда бутылку Кока-колы, достал с полки чистый стакан, насыпал туда льда из металлического ведёрка.

   - Простите. Забыл вам сказать, что мне не нужен лёд, - спохватился Игорь.

   - Вы - певец? - спросил бармен, вытряхивая прозрачные кубики обратно в ведро.

   - С чего вы взяли?

   - У нас часто бывают люди творческих профессий, - бармен говорил на французском языке, выговаривая звуки твёрдых согласных на испанский манер резко и раскатисто.

   - А сегодня, вижу, вы ждёте целый оперный хор, - улыбнулся Игорь.

   Бармен непонимающе поднял брови.

   - Мсье?

   - Почти все столики зарезервированы.

   - Обычное дело. Туристический сезон в самом разгаре.

   - Постой, Карлос. Я объясню сеньору.

   Сутулый старик, облачённый в старомодный двубортный парусиновый пиджак и такие же брюки, перебрался со стула у дальнего конца стойки поближе к случайному клиенту кафе.

   - Мсье впервые в Барселоне?

   - Приехал сегодня в полдень.

   - Вы - француз?

   - Не совсем, - уклонился от прямого ответа Игорь.

   - Ладно. Дело ваше, - старик потянулся к своей чашке кофе, на которой была заметна всё та же надпись "Els Quatre Gats". - Видите буквы?

   - Вижу.

   - Таких чашек осталось всего три штуки.

   - И, что?

   - Остальные украли.

   - Бывает, - обронил Игорь, с удовольствием прикладываясь к горлышку маленькой бутылки со сладким напитком. - Клептомания - серьёзная болезнь.

   - Клептомания тут не причём, - седовласый джентльмен погладил ладонью надпись. - Матерь Божья. Если вы француз, то должны знать, что такое "Чёрный кот".

   - Кот - он и в Африке кот, - навязчивость и поучающие нотки в голосе старика начинали раздражать.

   - "Чёрный кот" - давно несуществующее знаменитое кабаре на Монмартре в Париже. Его открыли в ноябре 1881 года. Было время оно даже соперничало с "Мельницей".

   - "Мулен-Руж"?

   - Ох уж эти французы, - вздохнул старик. - Друг мой. Кроме "Moulin Rouge" в Париже существовало много прекрасных мест, где собирались достойные люди.

   - Да, да. Тулуз Лотрек.

   - Угу, - недовольно буркнул знаток парижских злачных мест. - А ещё члены королевских фамилий, принц Уэльский, например, Оскар Уайльд, Пикассо.

   - Понятно. Но, причём здесь чашки "Els Quatre Gats"?

   - Кабаре "Четыре кота" создано в Барселоне по образу и подобию таверны "Ша Нуар" пятнадцать лет спустя после парижского Чёрного кота. Эти стены, - старик обвёл рукой помещение, - видели Антонио Гауди, Хулио Гонсалеса, Исаака Альбениса. Здесь играл на рояле сам Гранадос. Тут выставлял свои картины всё тот же Пикассо.

   Имена Пикассо и Гауди произвели на Игоря впечатление, чего нельзя было сказать о прочих фамилиях, поэтому он смутился и попытался польстить старику.

   - Пикассо и Гауди - это круто.

   - Круто. Ну и словечки у теперешней молодёжи. А вы - не американец, случайно? Впрочем, эти ребята ещё тупее. Они знают по-французски только название вина "Бордо".

   - Знаете? Мне жаль, что я не жил в эпоху Пикассо, а ещё печальнее, что не застал живым Сервантеса, - вызывающе сказал Игорь.

   - Смотрите! Турист обиделся, - сухая ладонь джентльмена примиряюще легла на руку собеседника. - Наслаждайтесь свой колой, - старик попытался пересесть, но Игорь остановил его.

   - Вы тоже не обижайтесь. Здесь действительно классно. Скажите. Там, на стене - велосипедисты... Неужели это - картина самого Пикассо?

   Старик оглянулся и передумал пересаживаться.

   - Фреска. Копия Пабло. Но сделана очень хорошо. Я знал парня, который написал её.

   - А кто такие Хулио Гонсалес и Энрике Гранадос?

   - Это люди "Прекрасной эпохи". Первый - художник, сюрреалист позапрошлого века, сын знаменитого барселонского ювелира. Жил в Париже, выставлялся вместе с Пикассо. Его картины хорошо покупали в Амстердаме, Брюсселе, Нью-Йорке. А Гранадос хоть и испанец, но мы считаем его своим, каталонцем. Он был замечательным композитором и пианистом.

   - Вы, случайно, не искусствовед по профессии? - спросил Игорь.

   - Я патриот Каталонии и старый гриб, ностальгирующий по былым временам. Какие люди тогда жили! А сейчас - так, одна мелочь. Хотите, я покажу вам Барселону?

   - Я бы с удовольствием, только у меня в этом городе - дело. И к тому же в моём кошельке слишком мало денег, чтобы отблагодарить вас.

   - К чёрту деньги! Мне всё равно нечем заняться. Прирос здесь к стулу. Прихожу сюда к открытию, а покидаю это место последним из клиентов. И, что у вас за дело?

   "Почему - нет?" - подумал Игорь, торопливо доставая свой смартфон и открывая галерею фотографий.

   Там он хранил единственный снимок Арселии, сделанный в Сочи.

   - Вы видели эту девушку?

   Старик взял смартфон в руки.

   - Э-э. Нет. Где это снимали? В Альпах?

   - Неважно. Она - из Барселоны. Работала официанткой.

   - Имя?

   Деловой подход к теме вызывал ещё большее уважение у старику.

   - Арселия Гарсиа.

   - Ага, каталонка. Но Гарсиа - распространённая фамилия. Это плохо. Можете называть меня Франсиско или Фрэнк.

   - Вас назвали так в честь Франсиско Гойя.

   - Вроде того, - удивлённо вскинуло брови Фрэнк. - Хотел бы я знать ваше имя, молодой человек.

   - Родриго.

   - Хорошо, Родриго. Сделаем так. Уже поздно. На улицах темнеет. Везде полно туристов, - старик оглянулся и посмотрел на уже почти забитый людьми зал. - Начнём поиски завтра. Утро вечера мудренее. Так говорят русские.

   Игорь пропустил мимо ушей последнюю фразу.

   - А сегодня нельзя?

   - Сегодня - вечер, середина недели. Улицы забиты машинами, в транспорте - давка. А у меня есть маленький Ситроен. Но сегодня я пропустил пару стаканчиков вина, и - немного не в форме, - виноватым тоном сказал Фрэнк.

   - Хорошо, - смирился Игорь. - Где тут поблизости магазин одежды? Я одет слишком тепло для Барселоны.

   - Может, купим всё завтра? - предложил Фрэнк.

   Он прислушивался к тихим звукам пианино, за которым сидел человек средних лет, одетый в белый фрак. Было видно, что старику не хотелось покидать таверну.

   - Окей, - сказал Игорь. - Время и место встречи?

   - Вы где живёте в Барселоне?

   - Неподалёку. Там ещё есть остатки толстых стен.

   - Ага. Римский акведук и развалины крепости. Знаю. Готический квартал. Тогда встречаемся здесь ровно в полдень. Не рано?

   - Это в Испании называется "утро вечера мудренее"?

   - Каталония - не Испания. Здесь не принято спешить и делать резкие движения. Лето. Жара.

   - Вы серьёзно?

   - Если серьёзно - с утра я намерен потратить время на поиски девушки через Интернет.

   Игорь удивлённо уставился на Фрэнка.

   - Господи! - воскликнул он. - Я мог бы давно догадаться сделать это сам.

   - Сомневаюсь. Сёрфинг в Инстаграм и Фейсбуке ничего бы не дал. Нужно зайти в публичные поисковые системы департамента полиции, покопаться в других информационных порталах. Если Арселия ездила за границу, значит ей выдавали паспорт. Ты понимаешь, о чём я?

   - Догадываюсь. Базы данных по линии консульских служб.

   - Хвалю. Разум туриста наконец заработал должным образом. Но для таких поисков твой испанский не так хорош. Я - прав?

   Игорь в который раз за вечер удивился эрудиции старика и, молча, кивнул.

   - Тогда, если у тебя нет больше дел, расслабься. Давай лучше послушаем музыку.

   Они расстались за полночь. Игорь, полагаясь на свою зрительную память, быстро нашёл дорогу в свой временный дом и, сбросив одежду, нырнул под махровую простыню. Ткань слегка пахла плесенью и показалось ему влажной, но усталость сделала своё дело. Едва смежив веки, Игорь мгновенно заснул.

 

                                                     ***

 

   В полдень Королевская площадь была залита солнечным светом. Глаза сами собой щурились от солнечных зайчиков, которые рождались в зеркалах многочисленных окон дворца. Кабаре "Четыре кота" было ещё закрыто, но Фрэнк сидел за одним из столиков, уже вынесенных в тень. Перед ним стояла бутылка с водой, в горлышке емкости торчала соломинка. Между ног старик пристроил чёрную трость. Добровольный помощник, прищурившись, наблюдал за Игорем, который в новых тонких светло голубых джинсах и жёлто-полосатой футболке, держа в руке большой пакет, осматривал фонтан "Три грации", а потом подошёл к шести рожковому фонарю из кованого железа, установленному на постамент белого камня. Парень запрокинул голову, чтобы разглядеть змей, обвивающих столб и крылатый шлем. Через минуту, оглянувшись, Игорь заметил старика и подошёл к столику.

   - Buenos días!

    - Привет! - поднял руку Фрэнк. - Вижу, магазин одежды ты нашёл сам.

   - Угу. Рано встал и делать было нечего. Красивый фонарь - там, на площади.

   - Один из первых проектов Антонио Гауди.

   - Вот как? Полный винтаж!

   - Святая дева Мария. Ну и сленг.

   - А, что? Я искренне. Фонарь - просто конфетка. Побольше бы таких.

   - Фонарей всего два. Первая работа Антонио.

   - Высший пилотаж. Мне нравится.

   - Ну, ну. А, знаешь, что сказал директор школы архитекторов, вручая в финале обучения Гауди диплом?

   - Нет.

   - Этот господин сказал: "Уж не знаю, кому мы вручаем этот диплом, гению или сумасшедшему".

   - Пошутил, наверное.

   - А, по мне - гений - синоним понятия сумасшедший. Что скажешь на это, парень?

   - Может и так. Не знаю.

   - Поживёшь с моё - узнаешь.

   - А почему на фонаре сверху - шлем с крыльями?

   - Крылатый шлем кому принадлежал? - Фрэнк выкинул трубочку в урну, стоящую рядом и приложился губами к бутылке.

   - Ах, да. Богу Меркурию - покровителю торговли. У вас, что? Короли не брезговали торговлей заниматься?

   - Ты о названии площади?

   - Точно. Я думал, что здесь маршировали королевские гвардейцы. Тут - место для пушек или для конных памятников. Правда, площадь слишком маленькая.

   - Здесь никогда не жили короли. На этом месте стоял монастырь капуцинов, который сильно обветшал. В один прекрасный день он сгорел. Развалины снесли, а на радость горожанам построили площадь. Тогда она казалась просторной. Хотели назвать площадью героев Испании, но монархические чувства взяли верх. Есть ещё вопросы?

   - Нет.

   - А я думал - первое, что ты сегодня спросишь, это об Арселии.

   - Да, да, конечно, - смутился Игорь. - Что-нибудь удалось узнать?

   - Ровным счётом - ничего. Девушка по имени Арселия Гарсиа не значится ни в одной базе данных. Ты ничего не напутал?

   - Нет. Она сама сказала мне своё имя.

   - Документы видел?

   - Нет

   - Тогда мы - в тупике.

   - Почему?

   - В Испании, мой друг, человек носит двойную фамилию. Фамилию отца и фамилию матери. Например Федерико Гарсиа Лорка.

   - Поэт?

   - Браво, - старик вяло хлопнул в ладоши. - Так вот. Отца нашего поэта звали Федерико Гарсиа Родригес, а мать - Висента Лорка Ромеро. Понятно?

   - Понятно, но не совсем.

   - О, Иисус! - воскликнул старик. - Ты - ещё хуже американцев. Ещё раз - если девушку зовут Арселия, то она могла тебе сказать фамилию матери, опустив фамилию отца. А в официальных документах, скажем в паспорте, всегда стоит фамилия отца. Теперь понятно?

   - Вроде бы... И что нам делать?

   - Хм, - Фрэнк провёл ладонью по запотевшему пластику бутылки, сгоняя вниз капельки росы. - Вариантов полного имени твоей девушки - великое множество. У короля Испании пять личных имён - Хуан Карлос Альфонсо Мария Виктор, но в повседневности он пользуется только двумя из них - Хуан Карлос. Здесь не годятся регистрационные списки из городской ратуши. Тем более, если она не родилась в Барселоне. Только полицейский детектив способен перелопатить кучу фотографий на компе, чтобы найти твою Арселию.

   Игорь поник головой, потирая пальцами вспотевший висок. Удручённый вид парня заставил старика тяжело вздохнуть и подняться.

   - Будем обходить бары и рестораны. Ты знаешь, сколько таких мест в Барселоне?

   - Нет, - с надеждой взглянул на него Игорь.

   - На каждых пять жителей города - по таверне.

   - Вот, чёрт.

   - Не поминай лукавого всуе, Родриго. Другого выхода пока не вижу. Поднимайся, пошли.

   Игорь с сожалением оставил за спиной тень переулка и двинулся вслед за Фрэнком, который, надев на голову белую шляпу, до этой минуты висевшую на спинке стула, вышел на Королевскую площадь, пересекая открытое пространство по диагонали. Высокая, худощавая фигура старика, белый костюм и шляпа привлекали внимание. Многочисленные туристы, заполняющие площадь, защёлкали затворами фотоаппаратов, группы молодых парней и девушек улыбались, глядя на Фрэнка. Кое-кто знал его, и старик поднимал чёрную трость с ручкой в виде головы дракона, отвечая на приветствия.

   - Смотрю, вы здесь - популярная личность, - заметил Игорь.

   - С игроками футбольного клуба Барселоны мне не сравниться, особенно с Месси.

   - Лионель - гений футбола. Думаю - ему ноги мыть категорически запрещено, - попытался пошутить Игорь, стараясь двигаться ближе к теням, отбрасываемым кронами пальм.

   - Почему?

   - Они же золотые.

   - У парня - золотая голова. Ноги лишь подчиняются командам разума, - не принял шутки старик.

   Они миновали площадь и вышли на бульвар, где практически не было машин, за  исключением маленьких фургонов, разгружающих возле многочисленных кафе ящики с водой, вином и пивом.

   - Рамблес. Пешеходная зона. Отсюда и начнём, - обернулся Фрэнк. - Родриго?

   В протянутую ладонь старика лег смартфон с фотографией Арселии.

   К пяти часам вечера Игорь выпил семь бутылок воды и уже не чувствовал под собой ног. Но Фрэнк неутомимо шёл по бульварам, заговаривая с официантами ресторанов, кафе и таверн. Так они миновали Рамбла Каналетес, Рамбла де Флорс, бульвар Святого Джозефа и бульвар капуцинов. Игорь с удивлением заметил, что толпа на улицах густела с каждой минутой. Люди держали в руках полосатые флаги, какие-то плакаты, размахивали руками, жестикулируя и споря.

   - У вас, что - никто не работает?

   - Через три дня - референдум, - ответил Фрэнк, раздвигая тростью толпу.

   - А, что за причина?

   - Очень веская и одновременно глупая.

   - Глупая?

   - Конечно. Референдум о независимости Каталонии. Чёртовы политики.

   - Независимость - это прекрасно, - отрешённо сказал Игорь. - Свобода, равенство, братство. Демократия, одним словом.

   - С жиру молодёжь бесится.

   - Тут много людей зрелого возраста, - огляделся вокруг Игорь.

   - Глупцы. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

   - Это вы о чём?

   - Потом объясню, - Фрэнк остановился, снял шляпу, белоснежным платком промокнул лоб, потом вытянул за цепочку из кармана брюк винтажные часы-луковицу.

   - Святая дева Мария! Половина шестого. Пора промочить горло и что-нибудь съесть. Сегодня - не наш день.

   - Это точно, - согласился Игорь, разочарованно вздыхая и принимая из рук старика свой смартфон.

   - Отложим поиски до завтра? - спросил Фрэнк. - Скоро официантам будет не до вопросов. Смотри. Кафе уже переполнены. А, Родриго?

   - Хорошо, - согласился Игорь. - Куда теперь?

   - Есть одно место. Там подают сэндвичи с чёрной икрой.

   "Чёрт! Во что мне обойдётся чёрная икра?" - подумал Игорь, с досадой следуя за Фрэнком.

   А тот развернулся в обратную сторону и прибавил шаг. Они вернулись на бульвар Каналетес, и уже в сумерках старик нажал на кнопку переговорного устройства возле одной из резных дверей здания, вид которого говорил, что в нём живут состоятельные люди. Сказав кому-то пару слов, Фрэнк взялся за массивную бронзовую ручку. Широкая мраморная лестница привела их к ещё одной двери на третьем этаже, которая тут же открылась перед ними. Большой зал был заполнен приглушённым светом, людьми, табачным дымом и музыкой. Вдоль стен, украшенных лепниной, зеркалами в бронзовых рамах и картинами, виднелись столы, где возвышались бутылки разных размеров, стояли блюда с бутербродами, фруктами и выпечкой.

   - Ничего себе? - удивился повеселевший Игорь.

   Он понял, что здесь платить не придётся, и сразу почувствовал острый приступ голода.

   - Хозяин дома - Ротшильд?

   - Не совсем, - сказал Фрэнк. - Я тебя познакомлю. А сейчас - ешь.

   Старик стал двигаться вдоль столов, беря за палочки маленькие пирожные и отправляя их в рот. Было видно, что Фрэнк здесь, словно рыба в воде. Он заговаривал с девицами, лениво сидящими на диванах. Короткие юбки открывали голые колени, а вырезы блузок и футболок - смуглые полные груди. Парней он хлопал по спинам, шепча им что-то на ухо. С мужчинами, одетыми ярко и вызывающе, Фрэнк шутил, показывая пальцем на спиртное.

   Музыка, льющаяся из невидимых динамиков, спрятанных в потолке, стихла, но тут же в углу зала послышался перебор струн. Гул голосов прекратился, все взгляды сосредоточились на человеке, сидящем на высоком табурете. Тёмно синие джинсы обтягивали его колени, на которых он держал сверкающую коричневым лаком гитару. Рукава белой рубашки с кружевными манжетами и широким воротником порхали над грифом и декой, позволяя тонким пальцам извлекать из инструмента невероятные по своей силе и энергетике звуки. Рядом стояла девушка в широкой длинной чёрной юбке. Футболка, раскраской похожая на ту, которую купил утром Игорь, открывала грудь и красивой формы руки до самых плеч. Она держала в кулаках кастаньеты и создавала своеобразный фон резким переборам гитарных струн.

   Это волшебство продолжалось добрых пять минут, и когда гитара умолкла, звуки ещё долго продолжали витать в воздухе на контрасте с молчанием слушателей. Никто не хлопал, на разговривал и не жевал. Паузу нарушил Фрэнк. Он встал со стула, тихо отодвинув его в сторону. Скрип словно послужил сигналом. Все очнулись, тихо заговорили. Гитарист и девушка растворились в толпе гостей. Спустя пару минут новая мелодия полилась из всех динамиков. Кто-то - невидимый поставил пластинку. Игорь узнал глубокий, низкий, чуть хрипловатый голос Бинга Кросби1. Несколько пар стали танцевать, лениво раздвигая телами табачный дым.

   - Пошли, - сказал Фрэнк, подтолкнув Родриго к двери в дальнем конце зала.

   Там он нажал кнопку на панели контроля доступа в стене, потом наклонился и что-то сказал:

   Створка двери приоткрылась не сразу и ровно настолько, чтобы в щель смог протиснуться человек.

 

1 Гаìрри Лиìллис «Бинг» Кроìсби (англ. Harry Lillis "Bing" Crosby; 3 мая 1903 - 14 октября 1977) - американский певец и актёр, один из самых успешных исполнителей в США. Зачинатель и мастер эстрадно-джазовой крунерской (напевать вполголоса, тихо и проникновенно) манеры пения. Известен как исполнитель многих джазовых шлягеров и хитов в стилях свинг и диксиленд.

 

   После яркого света большой гостиной в комнате, куда вошёл Игорь, было довольно темно. Возле окна, скрытого тяжёлыми плотными портьерами, стоял мольберт с картиной без рамы. Специальная лампа на тонком гибком штативе освещала полотно. Прямо напротив мольберта на узком диване без спинки, подпираемый толстыми подушками, лежал обнажённый до пояса человек. Его руки были закинуты за голову. Впалая грудь, заросшая седыми волосами, короткая стрижка с ёжиком чёрных с проседью волос, лицо изрезанное глубокими морщинами, глубоко запавшие глаза опушённые белёсыми ресницами, выдавали в нём солидный возраст, но мощные плечи, мускулы на руках и пластины брюшного пресса говорили о том, что тренажёры, стоящие в углу почти пустой комнаты, размещены здесь не для мебели. Вдоль стен на специальных стеллажах покоилось не менее полусотни картин разного размера. Большинство из них имели рамы, но были холсты и без рам. Взгляд человека ещё добрых пять минут не отрывался от мольберта, но, когда Фрэнк тихо кашлянул в кулак, любитель живописи приподнялся на локтях, а потом опустил ноги на вытертый ковёр.

   - Франсиско! Дружище! Целую вечность тебя не видел. Кто это с тобой?

   - Насчёт вечности - вечное твоё преувеличение. Две недели назад ты показывал мне русскую икону, купленную по случаю у какого-то цыгана за пять евро.

   - Ах, да. Вспомнил.Ты говорил мне, что икона - подделка. Что и подтвердил знакомый антиквар. Так, кто этот молодой человек? Зачем ты привёл его с собой? Прекрасное чистое лицо. Голубые глаза. У него - благородный облик германца - должен тебе сказать.

   - Знакомься. Мой юный друг - Родриго. Он из Марселя.

   - Ах, француз? Студент?

   - Он больше, чем студент. Он влюблённый студент, - улыбнулся Фрэнк.

   - Да. Ты прав. У него растерянный вид контуженного взрывом мины. Гаспар Нуньес, - человек протянул ладонь Игорю.

   - Отдаю должное проницательности Фрэнка, - сказал Игорь, пожимая руку хозяину и с трудом делая беззаботным выражение лица - задело пренебрежение, с которым Гаспар рассматривал его.

   - Постойте, догадаюсь. Она - из Барселоны.

   - Так и есть, - Френк требовательно шевельнул указательным пальцем правой руки и протянул смартфон, поданый Игорем, Гаспару. - Посмотри внимательно. Видел её?

   Нуньес мельком взглянул на снимок, потом странно посмотрел на Фрэнка и отрицательно покачал головой.

   - Здесь она не появлялась. Я бы запомнил.

   - Хорошо, - Фрэнк вернул Игорю смартфон. - Твоё новое приобретение? - старик кивнул в сторону мольберта.

   - Эксперты говорят, что это поздний Кандинский. Неизвестный ранее холст, парижский период.

   Фрэнк подошёл ближе к полотну, наклонился и понюхал края картины.

   - Очень может быть, но сомневаюсь, - неодобрительно проворчал он, осторожно поглаживая ладонью край холста.

   - Сомневаешься? Да у меня уже заключение есть, - Гаспар вскинул подбородок и быстро заговорил на каталонском диалекте.

   Несмотря на занятия языком по три часа в день, Игорь с трудом улавливал смысл разговора. Упоминалось имя Пикассо, Малевича, Марка Шагала. Через десять минут старики забыли о госте. Гаспар аккуратно доставал холсты со стеллажей и показывал Фрэнку, который то кивал головой, то с сомнением поднимал плечи. Игорь сначала ходил за спорщиками, а потом, едва касаясь пальцами конвертов, просмотрел коллекцию виниловых пластинок, нагнулся над шикарным проигрывателем, сдул пыль с усилителя и колонок, потом, усаживаясь на скамью тренажёра, задел плечом штангу, покоящуюся на стойке. Железо гулко звякнуло в пустой комнате.

   Гаспар нервно оглянулся.

   - Простите.

   - Ничего, Родриго. Может, пойдёшь к гостям, если здесь скучно?

   - Пожалуй.

   - Эх, молодость. нам бы его годы. Правда, Фрэнк?

   - Мне и в моём возрасте неплохо. Иди, иди, Родриго. Подожди меня за дверью, - сказал Фрэнк.

   Гостиная встретила Игоря медленным блюзом. Теперь в углу настульях расположились четверо музыкантов. Труба, саксофон, контрабас и ударные негромко звучали под сводами потолка. Несколько танцующих пар выглядели размытыми тенями в тумане табачного дыма. Людей прибавилось. Руки тянулись за выпивкой, за пирожными и сэндвичами. Родриго отыскал блюдо, где лежали бутерброды с чёрной икрой. Она оказалась невкусной и слишком маслянистой.

   "Не наша, не натуральная", - подумал Игорь, кладя обратно надкушенный бутерброд.

   - Потанцуем?

   Голос за спиной заставил обернуться. Перед ним стояла невысокая девушка, выглядевшая школьницей. Узкие джинсы обтягивали худые бёдра. Под блузкой угадывались острые соски маленькой груди. На розовых кроссовках развязались шнурки, то и дело попадая танцующим под ноги. В накрашенных лиловой помадой губах тлела сигарета. Короткие белокурые волосы выглядели безжизненно. Зелёные глаза лениво разглядывали лицо стоящего напротив незнакомого парня. Не дожидаясь согласия, девушка порывисто подошла ближе, прижалась к Игорю и заставила его медленно, в ритм музыки двинуться к центру зала.

   - Ты- новичок здесь? Я тебя раньше не видела. Меня зовут Долорес, если тебе интересно.

   - Родриго. Я - из Марселя. А ты здесь часто бываешь? - спросил Игорь по-французски.

   - Когда деньги кончаются. Тут можно выпить. Жаль - хозяин не одобряет наркоту. Я бы выкурила косячок.

   - Тебя Гаспар пригласил?

   - Он никого не приглашает. Каждый, кого он знает, может зайти сюда. Вторник, пятница. Благотворитель чёртов.

   - Значит, он тут за всё платит? И музыкантам тоже?

   - Конечно. Только ты не думай... Он - жадный до ужаса.

   - С чего ты взяла? - Родриго оглянулся на стол, заставленный тарелками.

   - А как ещё назвать человека, живущего на пять евро в день?

   - Пять евро? Что можно купить в Барселоне на пять евро?

   - Он выпивает литр молока в сутки. Вот и вся его пища.

   - А куда девается всё это? - Родриго развернул Долорес к столу.

   - Вон в том углу — целая гора пакетов. Можешь взять что-нибудь из еды с собой. Кроме выпивки. Ну, не жадина этот чёртов Нуньес?

   - Может, я что-то не понимаю. А эта квартира, картины? Гаспар, похоже, коллекционер.

   - То-то и оно. Этому старому перцу жить осталось два понедельника, а корчит из себя Дон Жуана и мецената.

   - Ты его, похоже, недолюбливаешь.

   - Год назад любила, а сейчас ненавижу.

   - Понимаю.

   - Ни черта ты не понимаешь. Пошёл ты со своим пониманием...

   Девушка грубо оттолкнула Родриго, а затем прильнула к нему ещё теснее. Тот пожал плечами и нетерпеливо взглянул на дверь с кнопкой на панели.

   Музыка, казалось, никогда не умолкнет. Одна композиция сменялась другой. Игорь машинально переставлял ноги, чувствуя, что его руки, лежащие на бёдрах девушки, стали мокрыми. Ему было жарко от близости горячего тела, от щеки, лежащей на его плече. Горло перехватил спазм, и было непонятно то ли это печаль, сквозящая в каждом звуке мелодии, виновата, то ли табачный дым, ставший ещё гуще. Словно подчиняясь его крепнувшему желанию уйти, створки двери убежища Гаспара приоткрылись. Показалась сутулая, высокая фигура Фрэнка. Он на ходу кинул в рот миниатюрное пирожное и хлопнул Родриго по спине.

   - Пошли отсюда. Извини, милая, - он снял руки Долорес с плеч своего нового знакомого и слегка подтолкнул её к столу. - Пойди, съешь что-нибудь. Ты ещё больше похудела.

   - Да, пошёл ты, Фрэнк! Отвали. Лучше денег дай на травку.

   - Обойдёшься. Давай, Родриго. Чего встал, словно фонарь Гауди?

   Они вышли на улицу и двинулись по направлению к площади, которая, не смотря на десятый час вечера, была заполнена людьми. В безветренном неподвижном воздухе флаги Каталонии висели, словно тряпки, ниспадая к брусчатке мостовой красно-жёлтыми складками. В толпе продолжались споры и звучали возбуждённые голоса.

   - Этот Гаспар... Вы давно его знаете, Фрэнк?

   - Уже лет двадцать.

   - Он действительно выпивает литр молока в день и больше ничего не ест?

   - Правда. Гаспар считает, что питается энергетикой своих картин.

   - Интересная личность.

   - Ещё бы. Он был ещё мальчишкой этот Гаспар Фелиппе Нуньес, когда встретил Мэла Фишера. Это и решило дальнейшую судьбу парня.

   - А кто такой Фишер?

   - Ты не слышал о Фишере? Парень! Этот американец - баловень удачи. Он нашёл "Нуэстра Сеньора де Аточа". Понимаешь?

   - Нет.

   - Эх, молодёжь, - вздохнул Фрэнк.

   - Да, признаю. Я - тёмная личность. Ну, простите, не знаю я, что такое эта ваша Аточа.

   - Давай зайдём в "Четыре кота". Выпьем кофе в баре.

   - А не поздно для кофе? Лучше расскажите мне историю Гаспара.

   - Кофе не признаёт понятия "поздно". В "Четырёх котах" всё и узнаешь..

   Добравшись до таверны, они заняли два стула в баре, и старик, прихлёбывая из своей личной знаменитой чашки, начал рассказ.

   - "Нуэстра Сеньора де Аточа" - испанский галеон, плавающая крепость, построенная в тысяча шестьсот двадцать втором году. Она несла на борту двадцать бронзовых пушек, большие запасы пороха и ядер. В свой последний рейс галеон отправился четвёртого сентября того же года из Гаваны в составе флотилии, где было двадцать восемь кораблей. Трюмы всех посудин были забиты ящиками с сокровищами недавно открытой Вест Индии. Серебряными и золотыми слитками. В сундуках находилось двадцать тысяч песо для наследников Христофора Колумба и около лвухсот пятидесяти пяти тысяч серебряных монет. Корабль затонул в числе восьми других кораблей  во время шторма, сев на рифы у берегов Флориды...

   - Вот это да! - воскликнул Родриго, увлечённый повествованием. - Это вы мне, случайно, не сюжет голивудского фильма пересказываете?

   - Отнюдь. В архивах флота сохранились донесения капитанов уцелевших галеонов. Хочешь узнать, причём здесь Гаспар?

   - Конечно.

   - Гаспар Мариа Фелиппе Нуньес - потомок Гаспара де Варгаса - капитана, которого маркиз Кадерейта - губернатор Гаваны пятьсот лет назад подрядил поднять груз галеона ''Аточа'', затонувшего вблизи злополучных рифов.

   - И?

   - Если коротко. Никому, начиная с тех времён, найти галеон не удалось, не смотря на записи о месте кораблекрушения других маэстро-капитанов. Но, - старик, держа чашку у рта, приподнял мизинец.

   - Уже в наше время этой историей заинтересовался Мэл Фишер - профессиональный искатель сокровищ. Он потратил на поиски галеона пятнадцать лет, пока не вышел на юного хитреца - Гаспара Нуньеса. Тот, используя родовые связи, обнаружил в частных архивах недостающие для поисков записи некоего Франсиско Медиана, который, в чёрт знает каком году, заключил с испанским королём соглашение - найти галеон.  С помощью бронзового колокола, Медина триста лет назад поднял со дна морского почти четыреста серебряных слитков, несколько бронзовых пушек и тысячу золотых монет, но это был груз другого галеона "Санта-Маргариты". Местонахождение "Аточи'' оставалось тайной до тех пор, пока Фишер не познакомился с нашим Гаспаром. А тот купил старые свитки с картой поисков погибших кораблей за гроши у нищих потомков сеньора Медиана - разорившихся владельцев старых виноградников и сумел разгадать шифр, с помощью которого делались записи. Мэл нашёл галеон с сокровищами и поднял ценностей на четыреста пятьдесят миллионов долларов. Кстати, наш Гаспар Нуньес сотрудничал не с одним Фишером. Он обнаружил и передал некому Виктору Бенилосу документы и морские карты, которые помогли обнаружить ещё один затонувший корабль с ценным грузом, отправленным в Испанию самим Кортесом. Ты слышал что-нибудь об изумруде королевы Изабеллы? Как-нибудь я расскажу тебе об этом камне...

   - Значит, ваш Гаспар получил от Фишера долю?

   - Нет. Они рассорились при оценке и сортировке груза. Но эксперты подсчитали, что бесследно пропала половина сокровищ "Аточи". Никто не знает, куда делось золото ещё на пятьсот миллионов баксов.

   - Вот, чёрт! - восхитился Игорь. - А что, если Гаспар с Фишером подняли всё золото, которое было в трюмах галеона, для вида затеяли ссору, а потом поделили добычу? Хотя, - Игорь с сомнением покачал головой. - Продать в секрете от всех монеты и слитки практически невозможно.

   - А если обменять?

   - На что?

   - На картины, криптовалюту, на биткоэны.

   Игорь тихо свистнул.

   - Вы точно это знаете?

   - Ни черта я не знаю... И ты не лезь в это дело. Гаспара не раз пытались ограбить. Ты думаешь, почему в его доме постоянно толкутся люди? Почему, например, он вкладывает деньги в картины?

   - Боится бандитов?

   - Бывает, что государство и есть - самый изощрённый и хитроумный бандит, - туманно ответил Фрэнк. - Поэтому он исправно платит налоги, часто принимает гостей, редко выходит на улицу, да и то - в сопровождении двух бывших боксёров. А картины сложно украсть, а ещё сложнее продать. Они у него занесены в государственные каталоги и завещаны народу Каталонии.

   Игорь вспомнил лица двух высоких парней, неподвижно стоявших в гостиной Гаспара за спинами музыкантов.

  - Надо же. История - похлеще фильмов про пиратов.

  - Это точно, - кивнул головой старик, сосредоточенно разглядывая кофейный осадок на дне чашки и роясь в кармане брюк.

  - Заплатишь, Родриго?

  - Конечно.

   Игорь положил на стойку двадцать евро, получил от бармена сдачу и посмотрел на Фрэнка.

  - Завтра в полдень, - сказал тот, не думая вставать.

  Игорь нехотя поднялся и поплёлся к двери, лавируя между столиками. Он постоял немного на площади, послушал какого-то оратора, бросающего в толпу резкие короткие фразы, потом погладил фонарь Гауди и отправился домой, придерживая рукой портмоне, болтающееся на шнурке под футболкой и сожалея, что день прошёл впустую. Надежда найти Арселию ещё тлела в его душе, но разум подсказывал, что все его старания - пустые хлопоты. Острый приступ отчаяния, словно раскалённый гвоздь, вошёл в его сердце, выпустив на свободу приглушённый стон. Игорь потряс головой, на мгновение опустился на корточки, массируя грудь, потом с трудом выпрямился и поплёлся дальше.

   - Ничего. Я найду её, - шептал он. - Всё равно найду. Фрэнк мне поможет.

   Оказавшись в кровати, и, чтобы занять мысли чем-то, не имеющим отношение к поискам, Игорь открыл учебник каталонского языка, положил рядом словарь и до полуночи штудировал диалоги и запоминал слова. В час ночи книги выпали из ослабевших рук и Родриго заснул, оставив гореть ночник над головой.

  

   Утро следующего дня выдалось на удивление пасмурным. Игорь проснулся от звука, который издал смартфон. Это было СМС-сообщение о поступлении на банковскую карту денег - второго транша за сданную в аренду квартиру.

   По мансардным окнам стекали капли дождя. Небо хмурилось, затянутое плотными серыми тучами. Настроение, и так накануне испорченное тревогой, было хуже некуда. Но часам к десяти утра, когда Игорь побрился и принял душ, облака рассеялись, и показалось солнце, пробудив желание пойти подышать свежим воздухом. На Королевской площади ещё не высохли лужи, но там уже собирался народ. Весёлые возгласы, споры, голоса ораторов, скандирование лозунгов, всё это порождало гулкое эхо, метавшееся между домами и затихающее в переулках и ущельях узких улицах, окружающих Старый город.

   - Libertad, la independencia. Cataluna - fuera de Espana!1 - доносилось отовсюду.

   К своему удивлению среди группы молодых людей Игорь увидел Фрэнка. Тот, облачённый в прозрачный тонкий дождевик, что-то доказывал бородатому парню маленького роста. Отчётливо был слышен слегка надтреснутый раскатистый баритон старика.

   - Какая ещё вам нужна свобода и независимость? Их и так довольно, чтобы такие бездельники, как ты, Руис, протирали штаны парапетами возле памятника Колумбу на Rambla de Santa Mònica или пили пиво у фонтана на бульваре Каналетес, где собираются фанаты Барсы.

   Фрэнк произнёс "памятник Колумбу" не по-испански - Mirador de Colón, а на каталонский манер - Monument a Colom. Фразы на каталонском языке сыпались словно горох, но странно - Игорь понимал почти всё, о чём говорили старик и его оппонент.

   - Мы никогда не забудем бомбардировок Барселоны франкистами. Франко уничтожил республику и утопил в крови нашу свободу. Испанский фашизм нужно было судить в Нюрнберге, - с пеной у рта кричал бородач. - Каталония должна быть независимой. Да здравствует референдум!

   - Ну и что вы будете делать с этой независимостью? - с иронией в голосе спросил Фрэнк.

   - Все налоги останутся у нас. Ни одного евро не отдадим Мадриду. Брюссель будет вынужден с нами считаться, - наседал на старика парень.

   - За каким чёртом Каталония нужна Брюсселю? У него и так дикая головная боль от претензий и дурацких "цирковых" фокусов бывших сателлитов русских большевиков вроде Польши и Литвы, да ещё Британия Европе свинью подложила...

   - Не сравнивай. Британия в первую очередь подложила свинью Испании, чтобы не отдавать Гибралтар.

   - Пусть так. Но разве, скажем, шотландцы хотят развестись со старушкой Британией? Чёрта с два. Шотландцы хитрецы...

   - Шотландская элита - национальные предатели.

   - Дурак ты, Руис. Шотландцам не нужно содержать свою армию. Они, находясь под ядерным зонтиком англичан - в полной безопасности.

   - Вот именно. А за каким дьяволом нам нужна Испания? Только деньги из нас сосёт.

   - Не гневи Господа, Руис. Такой автономии, как у нас, нет даже у басков. Результаты референдума не признает ни одна страна Евросоюза.

   - К чёрту басков. Признают. Куда денутся?

   - Могу поспорить, - Фрэнк высвободил руку из-под дождевика. - Вот скажи. У нас, что здесь, геноцид? Этнические чистки, как в Косово? Или Испания испытала на нас химическое оружие? Каталония, имея такую, практически ничем не ограниченную автономию, напоминает мне капризного ребёнка, которому уже мало горы дорогих игрушек. Подавай им новую - Независимость. Откуда вы возьмёте деньги на собственную армию, на современное оружие, самолёты, ракеты? С голым задом по миру пойдёте?

   - Мы, как независимая страна, вступим в НАТО. Гринго нам помогут.

   - Американцы? Рассмешил, - Фрэнк издевательски захохотал.

 

1 Libertad, la independencia. Cataluna - fuera de Espana (исп.) - Свобода, независимость. Каталония - прочь от Испании! 

   

   - Пойми, глупец. Американцы ещё двадцать лет назад видели в Европе геополитического противника и угрозу своим экономическим интересам. Им здесь нужен такой же хаос, какой они устроили в Сербии, Ираке, Ливии и в других местах. На словах они поддержат вас, может, даже денег дадут, но за это мы дорого заплатим...

   - Чем?

   - Статусом карлика, с которым можно разговаривать с позиции силы. Положением должника, потому, что деньги просто так не дают. Званием рядового подносчика политических снарядов, которыми они будут прессовать глупышку Германию в лице Меркель, а заодно потерявшую былое величие и могущество Испанию. О французах я уже не говорю. Их геи-президенты давно уже - мальчики на побегушках у Ротшильдов.

   - Франсиско! Знаешь, что я тебе скажу? Ты - старый маразматик и провокатор. Твоё место - в приюте какого-нибудь монастыря. Не мешай нам, молодым...

   - И не собираюсь. Прыгайте тут дальше. Допрыгаетесь. Мадрид пришлёт войска и, что тогда?. Всё повторится, как при Франко...

   - Иди. Прячься. Ты стал похож на старого, худого, голодного таракана. Где твоя щель? Ах, да. В Четырёх котах. Ну, где ещё можно спокойно встретить старость? Твоя кружка ждёт тебя.

   Руис демонстративно сплюнул на ботинки Фрэнка. С неожиданной силой старик схватил парня за шиворот и стал трясти, словно это был не мужчина, а слепой щенок.

   - Языком заставлю вылизать мой ботинок, - хрипел Фрэнк.

   - Эй, эй! Полегче, парни.

   Кто-то схватил Фрэнка за плечи. Дождевик, разорванный вдоль, полетел на мостовую. В свалке было видно, что девицы пытались оттащить от старика Руиса.

   - Назад! - Игорь подбежал ближе, хлопнул Фрэнка по спине, потом встал между дерущимися и развернулся к Руису.

   - Ты, чего привязался к человеку? Сила есть - ума не надо? Хочешь подраться? Давай.

   - А ты, кто такой? - взвизгнул парень.

   - Это француз. Егог зовут Родриго. Вчера он весь день таскался с Франсиско, - Руиса за рукав куртки схватила пышноволосая девица.

   - Вот пусть и катится в свою Францию, - загудели парни вокруг. - Если нужно, и Францию оттрахаем во все дырки.

   - Между прочим, Франция - ядерная страна, - с вызовом сказал Игорь.

   - Вот и засунь атомную бомбу себе в зад.

   - Это опасно, - улыбнулся Игорь.

   - Ха. Напугал. Чего здесь опасного?

   - Очень просто. Хотите расскажу анекдот?

   - Чего?

   - Притчу, шутку, смешную историю, - Игорь спиной напирал на Фрэнка, оттесняя старика в сторону. - Итак... К Земле приближается гигантский астероид. Осталось два дня до столкновения и катастрофы. Американцы посылают отважных парней, чтобы в очередной раз спасти мир и установить на астероид ядерный заряд. На следующий день президенту Трампу докладывают: - Сэр! У нас есть два часа, чтобы спуститься в бункер. Зачем? - спрашивает Трамп... К нам приближается астероид с ядерным зарядом...

   В первое мгновение все недоумевающе смотрели на Игоря. Первой прыснула в кулак девушка, разнимавшая Руиса и Фрэнка. Потом захихикал старик. А ещё через пару секунд голуби, сидевшие на фонаре Гауди, взмыли к Солнцу, испуганные громовым хохотом парней.

   - Ну ты даёшь, Родриго! - Руис, отсмеявшись, обнял Игоря. - Так их, этих гринго.

   - Кто согласен, что у Трампа - одна извилина в мозгу, тому - бутылка пива. Поднимайте руки. Я - Родриго, угощаю.

   Частокол рук взметнулся вслед за голубями.

   - Руис! Пошли кого-нибудь в бар, - Игорь достал из портмоне сто евро, но парни с сожалением загудели, отступая.

   - Давай, вечером, - сказал Руис. - Завтра референдум, а сегодня - митинг. Вон видишь, полиция собирается. Говорят, на окраинах города видели спецназ из Мадрида. Нам сейчас пить нельзя.

   - Понимаю. Заметут, - согласился Игорь.

   - Что? - не понял Руис.

   - Неважно. Но я держу слово. Где встретимся вечером?

   - Родриго! Дружище! Знаешь ресторан Мартинес?

   - Фрэнк, наверное, знает. Правда, Фрэнк? - Игорь вопросительно посмотрел на старика.

   Тот кивнул.

   - Там и встретимся. В семь вечера. Только туда нужно сначала позвонить, - выступила вперёд девица.

   - Я позвоню. Закажу пару столиков, - сказал Фрэнк.

   - Вот и хорошо, - Руис уже остыл.

   Он протянул руку старику.

   - Без обид, Франсиско? Прости. И всё же... Que viva Cataluna! 

   - Да здравствует Каталония! - подхватила площадь.

   - Бездельники, мальчишки, - ворчал Фрэнк, мягко подталкиваемый Игорем в плечо. - Автономии им мало. Референдум подавай...

   Они протискивались сквозь толпу, чтобы выйти к бульварам.

   - Так, ведь, демократия. Воля народа превыше всего.

   - Родриго! Не говори чепухи. Демократия в Европе давно умерла.

   - Да, да, слышал. У вас теперь новая фишка - толерантность.

   - При чём здесь фишки? - не понял старик. - Жизнь - не игра в покер.

   - А, по-моему, самая настоящая игра. Смотри, это же весело. Пусть поиграют в референдум. Потом найдут новую игру. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.

   - Может, ты и прав. Только такая игра может закончиться кровью, как при генерале Франко.

   - Или хаосом. Вы же сами говорили. Думаю, что кровь для Европы - это слишком.

   - В Югославии Европа не побоялась пролить кровь.

   - Сейчас ситуация другая. У вас же нет Милошевича.

   - Не знаю, что хуже. Диктатор или кучка недоумков с трусливым популистом во главе

   - Это вы о ком, Фрэнк?

   - О каталонском парламенте и его председателе.

   - Слушайте, Франсиско. Ну её к чёрту эту политику. Давайте займёмся нашими делами.

   Старик остановился, вздохнул и полез во внутренний карман пиджака. Через мгновение он уже разворачивал карту Барселоны.

   - Начнём работать по квадратам с Запада. Смотри. На метро доедем вот сюда. Это район Педральбес. Здесь живёт сама Кристина - дочь короля Испании. Очень престижное место. Тут покупают недвижимость разные знаменитости и полно небольших ресторанов. Обойдём все, а завтра займёмся деловым центром города - Les Corts. Там - самые модные и дорогие отели, ночные клубы и всё такое прочее.

   - Завтра же референдум.

   - А тебя он волнует. Таверны будут работать, а это главное. Пошли, Родриго.

   Они двинулись к станции метро, обходя металлические заграждения и кордоны полиции. По улице, забитой людьми, медленно проехали четыре военных грузовика и остановились возле одного из домов. Из кузова начали выпрыгивать люди в чёрном камуфляже. Потом раздался звон разбиваемого стекла, и военные ворвались внутрь здания. Толпа завопила, напирая на полицейских. В воздух взлетели дубинки, потом по улице стал растекаться какой-то дым. Люди начали закрывать платками рты, кашлять и чихать. Из дверей дома полицейские выносили большие коробки и бросали их в грузовики.

   - Что я тебе говорил? Началось. Полиция забирает бюллетени для голосования. Шевели ногами. Сейчас здесь будет жарко.

   Фрэнк подбежал к лестнице, ведущей в метро и обернулся к Игорю, который стоял и наблюдал, как полицейские принялись отбиваться от группы парней, прорвавших оцепление.

   - Давай же, Родриго. Или ты в Марселе такого не видел?

   Игорь последовал за стариком, и они, купив билеты, вышли на перрон подземки, а потом сели в нужный поезд. Оказавшись в западной части города, партнёры стали методично обходить улицы, заглядывая по пути в каждую таверну, кафе или ресторан. К вечеру Фрэнк выдохся. Он уселся на лавочку неподалёку от массивного сооружения, сложенного из побитого временем кирпича и похожего на огромную церковь с пристройками, закрыл глаза, запрокинув голову. Казалось - он с удовольствием пропускал сквозь опущенные ресницы последние лучи заходящего солнца. Усталый и расстроенный Игорь пристроился рядом.

   - День пропал зря, - тихо сказал он, складывая в гармошку карту.

   - Почему зря? - откликнулся Фрэнк, не открывая глаз. - Отрицательный результат - тоже результат. Мы не пропустили ни одной таверны, это уже хорошо. Можно вычеркнуть этот район из списка. Слушай, - старик повернулся и посмотрел на здание. - Может, твоя девушка ушла в монастырь?

   - В какой ещё монастырь? - с недоумением и досадой спросил Игорь.

   - А вот в этот самый, - Франсиско лениво повернул голову в сторону старой кирпичной стены. - Монастырь Святой Клариссы.

   - Тут, что, прямо в городе монашки живут?

   - С начала четырнадцатого века. Правда, сейчас тут осталась только небольшая община, а всё остальное - музей. Кстати, внутри очень красиво. Своды, колонны, фрески... Мавританский стиль. Можно посмотреть, если тебе интересно.

   - А ресторан там есть?

   - Это же монастырь. Конечно нет.

   - Тогда в другой раз. Вы забыли, что я обещал Руису и его парням пиво?

   - Да, да. Помню. Я позвонил туда, забронировал два столика. Назовёшь моё имя.

   - А вы не поедете со мной?

   - Нет. Устал я что-то. А завтра - референдум. Пойду проголосую за единство Испании.

   - Ладно. Тогда объясните, как добраться до ресторана Мартинес. А утром я вам позвоню.

   Игорь появился на холме Монтжуик, где находилась таверна с названием "Терраса Мартинес", когда солнце было готово нырнуть за линию далёкого горизонта.

   "Стильное место", - подумал он, бросив взгляд вниз на порт и город, раскинувшийся под ногами.

   На стоянке для машин Игорь увидел пять туристических автобуса и десятка три легковых автомобилей.

   - Чёрт, - тихо выругался он. - От туристов просто некуда деться.

   В дверях заведения стоял метрдотель, держа в руках блокнот в переплёте из красной кожи.

   - Сеньор?

   - Я - Родриго. Для меня и моих друзей заказаны столики.

   - На ваше имя, сеньор? - молодой парень лет тридцати в чёрных брюках и белом пиджаке поднял к глазам открытый блокнот.

   - Думаю, на имя Франсиско.

   - О, сеньор Фрэнк! Да, да. Он звонил, - уважительно бормотал метрдотель, листая страницы.

   - Думаю, Vip - зона вам не подойдёт? - покровительственно сказал парень, бросив взгляд на джинсы и футболку Игоря. - Я могу вам предложить открытую веранду или места в баре.

   Игорь, вспомнив шумного и импульсивного Руиса, принял решение.

   - Веранда будет в самый раз.

   - Верное решение, сеньор. Оттуда открывается прекрасный вид на город.

   - Я уже заметил.

   Метрдотель, показывая дорогу, пошёл вперёд, предупредительно выставив перед собой руку.

   - Вот сюда, сеньор.

   Два столика, составленные вместе, покрывала белоснежная скатерть, на которой лежали причудливым образом свёрнутые салфетки.

   - Вот меню, сеньор. Вы не пожалеете, заказав карпаччо, анчоусы Santona и креветки из Паламоса.

   - Точно, не пожалею? - иронично улыбнулся Игорь.

   - Конечно. У нас - лучшая в Барселоне кухня после El Canete.

   - El Canete?

   - Да, сеньор. Терраса Мартинес - второй успешный проект сеньора Хосе Паррадо после El Canete. У нас бывает половина города, не считая туристов. Могу также предложить вам хамон Julián Martín, стейки оз отборной говядины и омаров на гриле.

   - Я подумаю, - Игорь медленно листал страницы меню, с ужасом думая о собственном бюджете.

   - Официант подойдёт к вам через минуту. Приятного вечера.

   Веранда постепенно заполнялась людьми. Несколько групп туристов ужи сидели за столами, уставленными бутылками с вином, восторженно снимая на "мыльницы" интерьер зала и огни города. Официанты ловко лавировали в проходах, обходя посетителей и поднося блюда с нарезанной ветчиной и тарелки с дымящимся рисом.

   - Сорок евро с человека, - шептал Игорь, водя пальцем по строчкам меню. - Комплексный обед Fórmula Martínez... Что там? Домашний вермут, пиво Мориц, русский салат... Закуска из мидий или крокеты из хамона, салат - свежие овощи и паэлья на выбор четырех разных видов. А ещё бутылка вина на двоих... Чёрт, пальчики оближешь.

   Игорь чувствовал голод, но продолжал делать вид, что не замечает официанта, терпеливо стоящего в метре от стола.

   Наконец нерешительность странного посетителя заставила официанта сделать шаг вперёд.

   - Могу я что-то посоветовать сеньору?

   - Да. Понимаете, я жду друзей и не знаю их гастрономических предпочтений...

   - Сколько человек вы ждёте?

   - Мне сложно ответить. Мы договорились о встрече при жарких спорах в большой кампании.

   - Когда придут сеньоры?

   Игорь взглянул на экран своего смартфона. Часы показывали ровно семь вечера.

   - С минуты на минуту.

   - Тогда закажите один Fórmula Martínez. Порции - очень большие. Если сеньоров будет шестеро или больше, вы сможете заказать ещё.

   - А ждать долго?

   - Минут десять, пятнадцать.

   - Тогда один Martínez, - решил Игорь, с облегчением откидываясь на спинку стула. - Да, кстати. У вас случайно не работает эта девушка?

   Игорь поднял смартфон к глазам официанта.

   - Простите, сеньор. В нашем ресторане работают только мужчины, - сказал тот, даже не взглянув на фотографию.

   "Мог бы из вежливости и посмотреть", - подумал Игорь, пряча гаджет в карман.

   В этот момент он заметил Руиса, осматривающего зал. Сторонник независимости Каталонии увидел поднятую руку Игоря и двинулся к столику. За ним шли ещё двое парней.

   - Не думал, что французы держат слово, - сказал Руис, садясь и подвигая ногой стулья своим спутникам.

   - У тебя предвзятое отношение к французам, - обронил Игорь, передавая каталонцу меню. - Что вам заказать?

   - Мы только что перекусили в "Макдональдс". А вот от стаканчика вина не отказался бы.

   - Выбирай, - великодушно, с облегчением сказал Игорь, сунув в руки Руису винную карту.

   - Что скажете? - Руис повернулся к друзьям.

   - По бокалу Penedes можно, - согласился худой парень с недельной щетиной на лице. - Но к ночи нужно вернуться на избирательный участок. Полицейские сегодня спать не будут. В центральных округах мы отбились, а вот к нам - в район порта могут нагрянуть.

   - К чёрту полицейских? - буркнул Руис. - Уже сегодня бюллетени можно распечатать в сети. Какие проблемы? Референдум испанцам не сорвать. Давай, Родриго! Закажи пару бутылок Пенедеса.

   Официант уже начал расставлять на столе блюда Martínez. Игорь дотронулся до его рукава и заказал вино.

   - Joven? Grianza или Reserva? - спросил официант.

   Увидев непонимание в глазах Игоря, Руис взял инициативу в свои руки и сделал заказ.

   - Объясни французу про вино, - попросил он своего товарища - худого парня.

   - А что тут объяснять? Это выдержка. Joven - молодое вино. Grianza выдерживают, как минимум два года, а Reserva - три и больше.

    - Не нужно нервничать, - Руис с улыбкой хлопнул Игоря по плечу. - Мы не выйдем за рамки твоего бюджета. Я заказал Penedes Grianza. Кошелёк бережливого французского парня выдержит. Так, а это, что у нас здесь? - Он придвинул к себе закуску из мидий. - Парни! Навались!

   Пока несли вино, с тарелок исчезли хамон и паэлья. Через пятнадцать минут на столе остались стоять две пустые бутылки, а в бокалы, отказавшись от услуг официанта, Руис уже разливал дешёвый домашний Вермут.

   "Что же они в "Макдональдс" ели? Наверное, одну картошку, - подумал Игорь, с сожалениям глядя на остатки салата из овощей.

   Вздохнув, он достал свой смартфон и стал показывать фотографию Арселии.

   - Знаете её?

   Парни наклонились к экрану, затем по очереди отрицательно покачали головой.

   - Нет, - сказал Руис, лениво ковыряя ногтем мизинца в зубах.

   - Слушай, француз. А ты, случайно, не poli?

   - Кто?

   - Флик, фараон, коп. И вид у тебя подходящий.

   - Нет, я не полицейский. Просто мне нужно найти эту девушку.

   - Парень. Не вовремя ты приехал в Барселону. Мы здесь - на пороге революции, - внушительно и тихо сказал Руис.

   - Революция? Это мы уже проходили, - пробормотал Игорь. - Ничего хорошего из революции не получается.

   - И это говорит человек, предки которого брали Бастилию? - пренебрежительно воскликнул третий парень, - крепкий коротышка, молчавший до сей поры. - Это же они казнили своего короля, придумали Марсельезу и лозунг - "Свобода, равенство, братство". Кто строил баррикады на улицах Парижа? - глаза каталонца засветились злым огнём презрения.

   - Остынь, Пабло, - попытался утихомирить товарища худой парень. - Ну, ка, Родриго! Покажи ещё раз фото.

   - Нет. Он точно флик, - не унимался Пабло. - Интерпол? А может, ты из ЦРУ? Что она сделала?

   - Постой, Пабло, - Руис перехватил руку парня, которой тот пытался ухватить Игоря за шиворот. - Дай-ка сюда эту штуку, - он взял в руки гаджет и ещё раз внимательно изучил лицо Арселии.

   - А я, ведь, знаю её, - воскликнул он, потрясая смартфоном. - Её зовут Илеа. Она владеет маленькой таверной в Испанской деревне.

   - Где это? - порывисто поднялся Игорь. - Поедем, покажешь.

   - Слушай. Она, что, тебе деньги должна? Куда торопиться? - насмешливо спросил Руис.

   - Причём здесь деньги? - Игорь жестом подозвал официанта. - Счёт, пожалуйста.

   Парни, переглядываясь, наблюдали за тем, как Игорь доставал из-за пазухи кошелёк на шнурке, а затем расплачивался за ужин.

   - Ладно, - махнул рукой Пабло и перешёл на каталонский язык. - Руис! Вы отправляйтесь на избирательный участок, а я отведу этого придурка в таверну.

   Он кивком головы показал Игорю на выход. Они пошли к дверям, оставив Руиса  с приятелем допивать вино.

   Возле ресторана стояло несколько такси. Пабло, не долго думая, уселся на переднее сиденье одного из них.

   - Давай, приятель. Что стоишь? Садись, - каталонец просунув руку в открытое окно, похлопал ладонью по дверце машины.

   Игорю было жалко денег, но он последовал примеру Пабло.

   Петляя по шоссе, ведущему вниз, выхватывая светом фар группы людей на узких тротуарах, такси миновало какие-то сады и спустя несколько минут оказалось у средневековых крепостных ворот. Они были закрыты.

   - Это и есть Испанская деревня? - спросил Игорь.

   - Она самая. Poble Espanyol. Дубовые доски и бронзовое литьё - копия ворот Сан Висенте города Авила.

   - Так, ведь, здесь - что-то типа музея, - растерянно сказал Игорь, глядя на закрытые ворота и освещённую мощными лампами табличку, где был указан режим работы комплекса. - Сегодня пятница? Чёрт! С девяти до шестнадцати... Значит, и рестораны там закрыты?

   - Во вторник среду, четверг, воскресенье здесь всё работает до полуночи. Кстати, билет в тёмное время суток стоит на четыре евро дешевле, - просветил Игоря Пабло.

   - Что же ты не сказал мне об этом там, в ресторане?

   - Ты же рвался сюда, словно разъярённый бык за плащом матадора. Теперь, хотя бы знаешь, где это место.

   - И на чём сюда можно добраться из центра города?

   - Метро. Едешь до площади Испании, а дальше - десять минут пешком.

   - Понятно, - разочарованно протянул Игорь, зачем-то трогая деревянные доски ворот.

   - Останешься здесь до утра? - с иронией спросил Пабло.

   - Нет, - Игорь дёрнул за кольцо цепи, висящей на массивных литых ручках калитки. - Пошли отсюда.

   - Такси возьмём?

   - Ты же сказал. Тут десять минут пешком.

   - Ладно, - согласился Пабло. - Иди всё время вниз. Эта дорога выведет на площадь, а мне некогда, - он прыгнул в машину, и та через минуту исчезла за поворотом аллеи.

   Игорь ещё раз оглянулся на ворота и двинулся в нужном направлении. Улица оказалась пустынной. После яркого света у входа в деревню, она выглядела узкой и тёмной. Старые каменные дома и высокие деревья почти не оставляли места для тротуаров. Окна были или плотно зашторены или закрыты ставнями. Тихое эхо шагов отражалось от каменной кладки и терялось в переулках, примыкавших к аллее. Игорь остановился, достал смартфон, включил его, чтобы посмотреть время, потом открыл фотографию Арселии и стал водить пальцем по экрану, увеличивая и приближая изображение.

   Удар по голове опрокинул Игоря на замлю. Несколько мгновений он ещё чувствовал боль в затылке, а потом потерял сознание. Оно вернулось вместе с головокружением и ощущением влаги под волосами. Открытые глаза видели перед собой недостижимо высокий тусклый свет уличного фонаря. Игорь протянул к нему руку, словно хотел пощупать этот призрачный светящийся круг, но ладонь почему-то исчезла из поля зрения, зато новая, более сильная волна боли начала пульсировать в голове, а пальцы наткнулись на рану. С трудом повернувшись на бок, Игорь встал на колени, а потом - на ноги, касаясь брусчатки тротуара кончиками пальцев. Затем развёл руки, и тут же правая ладонь коснулась чего-то холодного и твёрдого. Это была каменная ограда. Он медленно и неловко повернулся к ней спиной, сфокусировал зрение на своих кроссовках и достал из заднего кармана джинсов носовой платок. Прижав его к затылку, Игорь долго стоял, пытаясь сохранять равновесие. К нему постепенно начали возвращаться слух и обоняние. Кроме пульсирующей боли, он ощутил запах лаванды и догадался, что за оградой есть сад, и в нём есть цветы. Но привычной тяжести на шее не было. Свободной рукой Игорь провёл по груди. Кошелёк исчез.

   "Нужно позвонить, - эта мысль показалась очень здравой и своевременной, но карман, где лежал смартфон, оказался пустым, - А куда звонить? Я даже номера полиции не знаю".

   - Фотография, - простонал он. - Вот, чёрт.

   Взгляд Игоря заскользил по тёмному тротуару. В метре от себя он увидел блеск стекла. Пришлось снова встать на колени. На дрожащих от слабости ногах это получилось на удивление легко, только боль в затылке усилилась настолько, что пришлось снова расставить руки и упереться ими в камень.

   Стекло смартфона треснуло, крышка аккумулятора валялась рядом с кошельком. Тут же лежал открытый паспорт и банковская карта. Все банкноты вместе с мелочью исчезли.

   - Ну и Бог с ними, - прошептал Игорь, заталкивая обратно в кошелёк паспорт и карту.

   Он взялся за шнурок и медленно, стараясь не задеть затылок кошельком, одел его на шею. Потом зажал в руке смартфон и попытался включить его.

   "Ах, да, батарея. Выскочила, наверное", - Эта мысль привела Игоря в отчаянье.

   Он занялся поисками аккумулятора, шаря ладонями по земле. Свет фар неожиданно ослепил глаза, раздался визг тормозов, и сильный удар в левое плечо снова опрокинул Игоря на мостовую.

   Хлопнула дверца, раздался стук каблуков, чьё-то лицо приблизилось, расплываясь туманным пятном.

   - Святая Дева Мария! - услышал он.

   Его начали поднимать, затем в темноте повели к какому-то дому, где Игорь с трудом преодолел ступеньки крыльца. Поддерживаемый чьими-то руками, подчиняясь чужой воле, он шёл по тёмному коридору, который казался бесконечно длинным лабиринтом. Наконец его прислонили к стене рядом с дверью, выкрашенной в тёмно-красный цвет. Литая ажурная ручка выглядела большой чёрной розой, поэтому Игорь, не смотря на слабость и головокружение, не решился взяться за неё, опасаясь помять хрупкие лепестки цветка. Сухо щёлкнул замок, полумрак лабиринта сменился мягким светом ламп. Он увидел, что лабиринт на самомо деле был аллеей, где стены представляли собой живую изгородь из кустарника и деревьев. Дверь захлопнулась, его посадили на постель и знакомый голос ещё раз повторил:

   - Святая дева Мария! Как ты сюда попал? Почему у тебя на голове рана? Неужели это моя вина? Проклятые брусчатка и тормоза.

   Игорь поднял глаза и увидел, что рядом на колени опускается Арселия.

   - Господи! Я нашёл тебя, - облегчённо вздохнул он, пытаясь подняться, чтобы коснуться роскошных чёрных волос девушки.

   - Сиди, сиди. Ещё большой вопрос, кто кого нашёл, - Арселия растерянно и встревоженно гладила ладонями щёки Игоря. - Что с тобой случилось? От тебя пахнет вином, а на затылке, - девушка осторожно наклонила голову парня к себе. - Боже! Ты упал? Обо что ты ударился?

   - Ни обо что?

   Запах, исходящий от тела Арселии, вызывал ощущение полёта. Словно Игорь парил над туманом, а выше было небо - яркая синева, подсвеченная восходящим солнцем... После нескольких неуверенных попыток, он все же высвободил голову и смущенно посмотрел девушке в глаза.

   - Я люблю тебя.

   - Теперь я это знаю, - Арселия продолжала гладить щёки Игоря. - Ты сиди. Не вставай. Дай мне осмотреть рану.

   Через минуту, повязав на шею парня полотенце, она осторожно обрабатывала глубокое рассечение на затылке перекисью водорода, пресекая попытки Игоря держать её за руки.

   - Подожди. Я должен тебе рассказать...

   - Потом расскажешь. Я знаю, это всё - каталонское вино. Пьётся легко, а потом бьёт в голову и ноги. Где ты пил его и с кем? Наверное, какая-нибудь каталонская красотка тебя очаровала подцепила и затащила в таверну.

   - Ну, что ты выдумываешь! - возмущённо воскликнул Игорь, отстраняясь.

   - Сиди, сиди. Шучу. Ну, вот и всё, - она встала и критически осмотрела повязку. - Ты стал похож на раненого пирата. Так. Теперь - укол.

   - Зачем укол?

   - От заражения крови. Снимай джинсы.

   - Э-э. Не нужно укола, - Игоря бросило в жар. Зубы начали выбивать барабанную дробь.

   - Снимай, снимай. Или я увижу что-то новое? Ты случайно не трансвестит?

   - Нет, - совсем растерялся Игорь.

   - Тогда, снимай, - Арселия сама расстегнула пояс джинсов на парне.

   - Нечего стесняться. Переворачивайся на живот.

   Игорь, пылая краской, покорно лёг на бок и перевернулся.

   - Вот и всё.

   - Уже?

   - Конечно.

   - У тебя лёгкая рука.

   - Ещё бы. Теперь, ложись.

   - Мне бы душ принять. Я там, на улице ползал в темноте. Посмотри на мои руки и футболку.

   - Ты прав. Такого грязнулю - в постель к порядочной девушке... - Арселия не договорила и взяла Игоря за руки.

   - Голова не кружится?

   - Немного.

   - Давай. Поднимайся. Я помогу тебе.

   Они вместе добрались до ванны, где девушка помогла парню раздеться. Игорь повернулся к ней спиной, открывая дверцу душевой кабины.

   - Может, оставишь меня одного? - хриплым голосом спросил он.

   - Одного? Ты не успел найти меня, а уже просишь об одиночестве. Ни за что? Намочишь повязку. Подожди.

   Раздался шорох одежды, потом руки Арселии легли Игорю на плечи, заставив войти в душевую кабину. Он осторожно повернулся и увидел Арселию. Совершенство обнажённой фигуры подчёркивал свет двух настенных бра, подвешенных рядом с раковиной. Девушка выглядела прекрасной бронзовой статуей и только там, где кожу должны были прикрывать трусики и бюстгалтер, выделялись белые полоски. Игорь смущённо опустил глаза, не выдержав изучающего, строгого взгляда Арселии и вида высокой упругой груди, украшенной двумя торчащими бордовыми вишням. В руках у девушки он заметил шапочку для волос, которую девушка, помедлив, аккуратно натянула на голову парня.

   - Ну, вот. Теперь, отвернись и стой смирно. Я смою грязь и кровь.

   Струи тёплой воды побежали по плечам Игоря. Он почувствовал прохладу шампуня, потом движение мягкой губки, которой стали водить по его телу. Не смотря на тёплую воду, на коже появились мурашки и его снова начал бить озноб.

   - Ты замёрз?

   - Н-нет, - губы парня не подчинялись воле.

   - Сейчас, сейчас. Это начал действовать укол, - Арселия сделала воду чуть горячей, потом сняла с крепления лейку душа и стала омывать Игорю ноги, ласково водя ладонью по мужским бёдрам.

   - Хватит, хватит, - едва не простонал он, содрогаясь всем телом.

   Зубы громко клацнули, едва не прикусив язык.

   - Всё, всё, - девушка выключила воду и отступила.

Полотенце накрыло плечи Игоря. Сквозь мягкую и плотную ткань он ощущал прикосновение рук Арселии. Ему подали махровый халат и снова повели к постели. Одеяло накрыло его до подбородка. Он увидел над собой лицо и огромные глаза девушки.

   - Ну, всё, всё. Сейчас будет теплее, и ты согреешься.

   - Н-н-не полу-у-ч-ч-ается, - с трудом выговорил Игорь непослушными губами.

   - Подожди, - Арселия скользнула под одеяло и прижалась к парню, обхватив его ногами.

   Но дрожь не отпускала. С каждой минутой близости с девушкой озноб усиливался.

   - Всё хорошо, всё хорошо, - шептала Арселия на ухо Игорю.

   Она продолжала гладить парня по бёдрам, потом он ощутил тёплую маленькую ладонь на своём возбуждённом пенисе. Пальцы Арселии обхватили член и стали массировать его.

   - Боже мой, - прошептала она. - Он у тебя такой большой...

   Горячие губы обожгли шею, а потом приникли к его дрожащим губам. А затем, время перестало быть, и сознание почти покинуло Игоря. Ему стало жарко. Одеяло полетело на край постели, Арселия осторожно оседлала Игоря, наклонилась и рукой направила его пенис во что-то упругое, очень тёплое, пульсирующее и влажное. Девушка начала плавно двигаться, изредка наклоняясь и целуя парня то в шею, то в ухо. Высокие груди упруго колыхались в такт движениям, то приближаясь, то отдаляясь. Волна нежности захлестнула Игоря. Спина выгнулась, мышцы напряглись, сердце неистово билось, отдаваясь слабой болью в голове.

   - Ничего не делай, расслабься, - он скорее догадался, чем услышал прерывающийся хриплый шёпот Арселии.

   Игорь подчинился, чувствуя, что ритм движений стал чаще, а проникновение в горячее и влажное - всё лубже и глубже. Оргазм был подобен взрыву вулкана с последующим извержением лавы. Арселия прерывисто стонала на высокой ноте, застыв на пике наслаждения. Игорь обхватил ладонями бёдра девушки, привстал и прижался к вздымающейся девичьей груди, чувствуя каждый удар сердца Арселии. Толчки крови в его пенисе повторяли спазмы горячей женской плоти...

   - О, Иисус! - дрожащим голосом сказал Арселия, опускаясь на постель рядом с Игорем. - Это было прекрасно. Ты успел?

   - Да, - прохрипел он. - Я думал, что у меня сердце выскочит.

   - Я бы его поймала. Ведь, оно - моё?

   - Да.

   - Боже мой! Как хорошо, - девушка повернулась лицом к Игорю, смущённо натягивая одеяло на обнажённую грудь.

   - Я бессовестная, Родриго?  

   - Вовсе нет.

   - Бессовестная, бессовестная. Изнасиловала раненого, ослабевшего от потери крови мужчину. Воспользовалась ситуацией. Нет мне прощения.

   Она положила голову на плечо Игорю, рукой поглаживая ему живот. Чёрные волосы рассыпались на подушке, глаза девушки изучали лицо мужчины.

   - Так, что с тобой случилось? Как ты оказался в Барселоне?

   Игорь повернулся на бок, обнял Арселию и начал было рассказывать историю своих злоключений, но заметив, что ресницы девушки закрылись, замолчал. Несколько секунд он слушал тихое дыхание спящей, затем осторожно высвободил свою руку из-под головы Арселии, убрал пряди чёрных кудрей с её лица, нашёл положение, при котором боль в затылке стала меньше, и через мгновение заснул.

 

                                                  ***

   Тихий скрипящий звук разбудил его. Он открыл глаза и увидел солнце, лучам которого мешали проникнуть в комнату вертикальные жалюзи на окнах. Взгляд нашёл Арселию, поправляющую шнур жалюзи. Точёная фигура отчётливо выделялась на фоне оконного проёма, поднятые руки давали полюбоваться красивой формой груди и упругим животом. Почувствовав взгляд, девушка обернулась, схватила с кресла халат и набросила его на плечи.

   - Выспался?

   - Угу, - в который раз смутился Игорь.

   - Рана болит? - Арселия медленно шла к двери, поправляя причёску.

   - Так. Чуть, чуть.

   - Видел сны?

   - Всего один и он был прекрасен. А сейчас вижу второй.

   - Выдумщик. Если с тобой всё в порядке, вставай.

   - А ты, куда?

   - Пойду приготовлю кофе. Уже восемь утра. Сегодня - референдум.

   - Ах, да. Забыл. А тебе обязательно туда идти?

   - Я - не надолго. Ты можешь остаться здесь.

   - Нет, - Игорь привстал на постели. - Я иду с тобой.

   - Хорошо. Тогда одевайся. Я успела постирать твою одежду. Она - сохнет на лоджии. Думаю, ткань будет немного влажной, но на улице - тепло.

   - Просохнет на мне. Я люблю тебя.

   - Вижу, - улыбнулась девушка. - Ну же, поднимайся, Родриго. Я не смотрю.

   Она отвернулась и тут же исчезла.

   Игорь встал, закутался в одеяло, открыл дверь на лоджию и зажмурился от яркого солнца. Помедлив, он поднял ресницы, нашёл взглядом одежду, снял её со шнура натянутого между стенами и посмотрел через парапет.

   - Ну, надо же, - прошептал он, заметив, что спальня девушки находилась на втором этаже небольшого дома.

   Маленький палисадник, огороженный кованым забором, выходил на улицу, затенённую кронами пальм и платанов. Брусчатка тротуара была усеяна сухими листьями, которые собирал метлой и укладывал в чёрный пластиковый мешое молодой чернокожий парень в оранжевой безрукавке с неразборчивой надписью на спине. Парень поднял голову, увидел Игоря и махнул ему рукой в знак приветствия. Игорь кивнул и тут же скрылся в комнате. Из-за приоткрытой двери доносилось звяканье посуды. Ноздри поймали запах свеже сваренного кофе.

   - Ты идёшь? - В голосе Арселии звучали сухие нотки.

   Игорь пощупал затылок, потом быстро оделся и пошёл на тихое пение девушки. Он поймал её мимолётный, немного смущённый взгляд и приблизился, чтобы обнять Арселию. Она, держа в руках кофеварку, увернулась и стала разливать кофе по чашкам.

   - Что? - спросил Игорь.

   - Ты о чём?

   -  О том самом.

   - Не понимаю.

   - Будто между нами ничего не было.

   - А разве что-то было?

   - Ну, как же? - растерялся Игорь.

   - Родриго! Лучше, сядь. Вот твой кофе. Кроме оливок и сыра больше ничего нет.

   - Да? И всё же. Что случилось?

   - Ничего.

   - Скажи мне, - голос Игоря дрогнул.

   - Ты, наверное, думаешь обо мне чёрт знаешь, что...

   - Что думаю, что?

   - Затащила тебя в постель и...

   - Говори, говори.

   - Ты думаешь, что я бросаюсь на всех парней подряд, что я шлюха или сексуально озабоченная девица, - Арселия, волнуясь, чередовала испанские слова с фразами на каталонском диалекте, но Игорь уловил суть.

   - Глупая, - облегчённо выдохнул Игорь, - Господи! Я уже начал думать, что у тебя есть кто-то ещё.

   - Ну, да. Я же неразборчивая в связях.

   - Перестань. Я люблю тебя. Разыскивал, словно одержимый, пересёк всю Европу. Мы с одним знакомым обошли чёртову кучу ресторанов. Я угощал вином троих придурков, которые потом бросили меня на этой улице, - Игорь махнул рукой в сторону окна. - А меня ещё и ограбили возле твоего дома. Вот, видишь, - он достал из кармана джинсов портмоне, вывернул его на изнанку, затем бросил на стол разбитый смартфон. - Фотографию твою всем показывал, а ты, а ты... Чепуху говоришь.

   - Прости, прости, - Арселия, поставив кофеварку на плиту, подошла к Игорю и села ему на колени. - Я, наверное, полная дура, - сказала она, целую парня в висок. - Не обижайся. Не знаю, что на меня нашло. Простил?

   - Угу, - глухо пробормотал Игорь, пытаясь увернуться от губ девушки, но она прижала его лицо к своей груди, ласково гладя парня по спине.

   Запах свежести от тела девушки снова начал кружить Игорю голову.

   - Ладно. Давай пить кофе, - сказала она, отстраняясь и отводя взгляд. - Сегодня - замечательный день. Поторопимся. По дороге расскажешь, что с тобой приключилось.

   Через десять минут они вышли из дома и сели в маленький фиат. Машина запетляла по улице и буквально сразу же оказалась на площади, заполненной людьми. Они скандировали лозунги и выстраивались в очереди к дверям, над которыми висели плакаты. Шеренги полицейских с дубинками в руках располагались за ограждением. Лица стражей порядка скрывали козырьки на шлемах. Забрала были опущены.

   Арселия припарковала машину в одном из переулков и потащила Игоря за собой.

   - Избирательные участки сейчас откроются.

   - Ты проголосуешь и всё?

   - Побудем там немного. Моя смена - с девяти до полудня.

   - Какая смена?

   - Я - в комиссии по подсчёту голосов.

   - Слушай. Может, я буду мешать?

   - Не говори чепухи. Я тебя познакомлю с друзьями. Впрочем, ты должен их помнить.

   - Это те парни, с которыми ты была в Сочи?

   - Они самые. Давай, Родриго!

   Протиснувшись к ещё закрытым дверям, Арселия достала из кармана джинсов бейджик и приложила пластик к стеклу. Дверь приоткрылась, и девушка втащила за собой Игоря.

   - Кто это? Репортёр? - наперерез бросился бородатый мужчина, тащивший куда-то стул.

   - Да. Не волнуйся, Энрике. Знакомься. Это - Родриго. Он - из России.

   - Какое издание?

   - Говори, Родриго, - Арселия легкомысленно и лукаво смотрела в лицо Игорю.

   - Первый канал российского телевидения, - соврал он, отводя глаза в сторону.

   - Видел вчера ваших на площади. Отличные ребята, - Энрике схватил стул и потащил его дальше.

   - Это точно, - буркнул Игорь, оглядываясь на дверь.

   Сквозь стекло он увидел полицейских, которые начали перестраиваться в плотные группы.

   - Испанцы. Из Мадрида, - презрительно сказала девушка. - Ты посиди где-нибудь в уголке. Будет народа меньше, я найду тебя. Хорошо?

   - Иди, иди, - сказал Игорь, целуя Арселию в щёку.

   Девушка ответила пылким поцелуем и исчезла.

   Игорь нашёл нишу между двумя колоннами и сел на какую-то доску, поставленную на два пластиковых перевёрнутых ящиков из-под Кока-Колы.

   Снова появился Энрике. Он открыл двери и отступил в сторону. Помещение начало быстро заполняться людьми, которые, следуя указателям, расходились в нужных направлениях. И в этот момент раздались крики, потом в воздух поднялся женский визг. В дверном проёме началась давка. Над головами людей замаячили шлемы полицейских и дубинки. За окнами раздались громкие хлопки, над тротуаром появился белый дым. Он быстро полз к дверям и уже начал проникать внутрь. Из дыма, расталкивая толпу, выскочили полицейские. Чернела униформа и респираторы. Парень с разбитым лицом упал под ноги стражам порядка. Его схватили за волосы и поволокли на улицу.

   Игорь, оцепенев и разинув рот, стоял за колонной, растерянно наблюдая, как падали на пол молодые девушки и пожилые женщины, избиваемые полицией. Своды потолка, казалось, дрожали от разноголосого крика. Жертвы побоища закрывали головы руками и катались по земле, уворачиваясь от дубинок. Взгляд Игоря поймал лицо Арселии, которая вместе с Энрике бросилась к здоровому полицейскому, пинавшего сапогами старуху. Тот, развернувшись на каблуках, ударил Энрике кулаком в лицо, а локтем отбросил от себя девушку. Арселия отлетела к стене и ударилась спиной о мрамор. Она опустилась на колени в шаге от Игоря. Тот бросился к ней, подхватил потерявшую сознание девушку на руки и стоял, не зная, что делать дальше. Полицейский шагнул к нему и показал дубинкой на пол.

   - Эй, парень! Брось её, - на чёрном шлеме военного блестел объектив миниатюрной телекамеры.

   - Ага. Только калоши зашнурю, - крикнул ему Игорь по-русски.

   - Что ты сказал? - полицейский приближался, разбрасывая попадающихся на пути людей.

   Игорь медленно шёл навстречу, глядя на пространство возле дверей, которое постепенно начало освобождаться. Полиция отступала, унося с собой урны для голосования и пиная между делом ряды протестующих.

   - Франкисты, франкисты! Мы победим! - скандировала толпа, напирая на ограждение.

   - Держи! - сказал Игорь, вплотную придвинувшись к стражу порядка и протягивая ему свою ношу.

   Тот, занеся над головой дубинку, от неожиданности застыл, глядя на Арселию, которая начала приходить в себя.

   Девушка тихо застонала и непроизвольно обняла Игоря за шею.

   И в этот момент Игорь ударил полицейского ногой в пах. Тот охнул, уронил дубинку и осел на пол.

   Игорь рванулся к дверям с девушкой на руках. Оказавшись на улице, он закричал:

   - Помогите! Она ранена!

   К ним рванулось несколько парней. Они подхватили Арселию и тесной группой побежали куда-то в сторону от редеющей толпы. Игорь, тяжело дыша и вздрагивая от возбуждения, двинулся за парнями. 

   Оказавшись в каком-то переулке, каталонцы посадили девушку на скамейку.

   - Где рана? - спросил один из парней, взяв Арселию за плечи. - Может, вызвать скорую помощь?

   - Не нужно. Наверное, это действие газа. Где Родриго?

   - Родриго? Это тот парень, который вынес тебя из здания? Вот он. Идёт.

   Игорь, запыхавшись, приблизился и сел рядом с Арселией, тревожно оглядывая её с ног до головы.

   - Что болит? - спросил он.

   - Я - в порядке. Просто ударилась спиной. Возможно небольшое сотрясение мозга. Голова чуть кружится. Но это сейчас пройдёт. Спасибо, парни.

   - Это ему говори спасибо. Ты - тот самый француз?

   - Да, - квинул Игорь. - Спасибо, мужики.

   - Пустяк, - отмахнулся один из парней. - Так, мы пошли?

   - Двигайте лыжами.

   - Чего?

   - Так говорят у нас в Гренобле, - улыбнулся Игорь.

   - Прекрасное местечко - Гренобль, - тихо сказала девушка, когда парни отошли на приличное расстояние. - Оказывается, тебя знает половина города. Ты - уже известная в Барселоне личность. Но почему - француз?

   - Долго объяснять.

   - Ну, давай, Родриго, - губы Арселии  приоткрылись в улыбке.

   - Знаешь? Если с тобой всё в порядке, пойдём куда-нибудь. Посидим, выпьем пива, и я всё расскажу.

   Девушка просунула ладонь под руку Игоря и встала, прижимаясь к мужчине плечом.

   - Куда пойдём?

   - Есть тут одно место. "Четыре кота" знаешь?

   - На Королевской площади, рядом с Готическим кварталом.

   - Верно.

   Они вышли на бульвары и двинулись по тротуарам, поглядывая на группы полицейских, собирающихся возле грузовиков, куда они бросали какие-то коробки и урны для голосования.

   - Проклятые испанцы. Жаль наш участок.

   - Да, - отозвался Игорь. - Стены кровью испачканы, стулья разбиты в щепки. Я смотрю - тут у вас - полное торжество демократии.

   - Ничего. Переживем Видел, сколько телевизионщиков всё это снимало? Сегодня же Европа увидит, что сделала полиция. Но на все участки их не хватит. Мы победим. Мадрид ещё пожалеет.

   - Конечно, - согласился Игорь, поддерживая оступившуюся девушку. - Что? Голова кружится?

   - Нет. Пустяки. Мы - почти у цели. Хочу напиться до потери пульса. Хорошо бы - коньяка или виски.

   - Не бойся. Я от тебя не отстану. Напьёмся вместе.

   - А пьяными до дома доберёмся?

   - Переночуем у меня, - неуверенно сказал Родриго.

   - У тебя есть жильё в Барселоне?

   - Снимаю мансарду в Готическом квартале.

   - Круто... Вон, видишь двери кафе?

   Они вошли. Помещение кабаре было почти пустым. Только возле стойки бар спиной ко входу сидел Фрэнк.

   - Столик, мсье Родриго?

   Девушка оглянулась на голос. Возле них стоял официант, улыбаясь Игорю, как старому знакомому.

   - Где-нибудь в укромном уголке.

   - Понимаю, - ещё шире улыбнулся официант, не отводя глаз от лица Арселии.

   - Эй! - Игорь щёлкнул пальцами. - Парень! Очнись. Где наш столик?

   - Простите, сеньор. Идите за мной.

   Место оказалось действительно укромное. Стол был спрятан за перегородкой, состоящей деревянной рамы и натянутой на неё плотной цветной ткани.

   - Банковские карты принимаете?

   - Конечно, сеньор.

   - Водка есть?

   - К сожалению...

   - Тогда несите бутылку коньяка и что-нибудь съестное на выбор сеньориты.

   Официант склонился над девушкой, наблюдая за тонким пальчиком, скользившим по строчкам меню.

   - Давайте, лучше, бутылку Риоха, анчоусы и карпаччо, - Арселия положила ладонь на обложку уже закрытого меню.

   - Да, сеньорита, - официант мгновенно испарился.

   - Обычно здесь яблоку негде упасть, - огляделся по сторонам Игорь. - И открылись рано.

   - Референдум.

   - Да. Прости. Совсем забыл.

   - Итак. Похоже, ты здесь завсегдатай, да ещё тебя называют месье и француз. Теперь, рассказывай, - девушка положила голову на сведённые вместе кулачки.

   - Французом меня дразнили парни здесь на площади. Я почти ни слова не понимал по-каталонски и говорил на французском языке, - начал Игорь. - К тому же приехал поездом из Марселя. Это было несколько дней назад, но мне они показались вечностью. Поиски занимали все мои мысли.

   - Тогда твой испанский, учитывая вечность, весьма не плох.

   - Я говорил тебе. У меня способности к языкам.

   - Да, да. Помню. Рассказывай дальше.

   Игорь, опуская подробности, в нескольких предложениях поведал Арселии о своих приключениях в Барселоне.

   - Значит, ты и до полицейских архивов добрался? - улыбаясь, уточнила девушка.

   - Не только. Ещё - социальные сети. Но всё оказалось делом случая. Не было счастья, да несчастье помогло. Так говорят у нас в России.

   - Через архивы и социальные сети, это ты зря. Напрасная потеря времени.

   - Почему? - спросил Игорь после паузы, вызванной появлением официанта.

   Арселия дождалась, пока тот открыл бутылку, попробовала вино, кивнула, взяла в руку наполненный бокал и жестом отпустила официанта.

   - Почему? - повторил вопрос Игорь.

   - Ты искал Арселию Гарсиа, а меня зовут - Илеа Санчес Гарсиа де Матаро. Арселией звали мою бабушку. Это имя нравится мне.

   - До такой степени, что ты, влюбляя в себя парней, называешься Арселией? Даже не знаю, что теперь делать.

   - В смысле имени? Продолжай удивлять меня. К чёрту прошлое. Для друзей и для моего возлюбленного я - Илея.

   - Хорошо, - тихо сказал Игорь, бережно беря руку девушки в свою.

   Из-за колонны появилась высокая, сутулая фигура Фрэнка.

   Он быстро подошёл и, не спрашивая разрешения, сел на свободный стул.

   - Привет, Родриго!

   - Здравствуй, Фрэнк!

   Илеа удивлённо и с некоторым испугом уставилась на старика.

   - Я смотрю, ты нашёл то, что искал? - спросил тот, в упор глядя на девушку. - Может, познакомишь?

   - Не валяй дурака, Франсиско? - сердито воскликнула Илеа.

   - Господи! Так вы знакомы? - Игорь откинулся на спинку стула, опрокинув пустой бокал. - Вот, чёрт! Фрэнк! За каким дьяволом ты водил меня за нос?

   - Я водил тебя по Барселоне. Мне нужно было узнать тебя ближе.

   - Но, зачем?

   - Родриго! Франсиско - мой отец, - сказала Илеа, покраснев.

   - Что? Господи! А я-то думал, откуда у Фрэнка столько усердия. Он прямо копытами землю рыл в этих фальшивых чёртовых поисках.

   - Родриго! Не сердись, - старик поднял бокал и промокнул салфеткой винное пятно на скатерти. - Я всё же Илее близкий родственник, имеющий право знать, с кем встречается моя дочь.

   - Иногда соседи - ближе родственников, - девушка старалась избегать  взгляда Фрэнка. - Век тебя не видела и не хочу видеть.

   - Я не сделал ничего плохого.

   - Конечно. Если забыть о том, что ты бросил нас с мамой, когда мне было три года и пропадал где-то двадцать тяжёлых для меня лет. Ты даже не соизволил прийти на похороны мамы, - на ресницах Илеи блестели слёзы.

   - Я тебе уже объяснял, что на это имелись причины.

   - Фрэнк! Не начинай. Твои причины, которые ты до сих пор не соизволил озвучить, меня не интересуют.

   - Я оплатил львиную часть стоимости мраморного надгробья, - тихо сказал старик.

   - Ты и здесь верен себе. То-то я удивлялась, почему мне выписали смехотворно-мизерный счёт. Знала бы, что это ты, бросила бы бумагу тебе в лицо. Ты маме устроил похороны не в Барселоне, а в Мадриде. Почему?

   - Барселона - маленький город. В Мадриде мне было безопаснее приходить на могилу. Cementerio de San Isidro - огромное кладбище. Там всегда много посетителей и легче затеряться в тенистых аллеях.

   Игорь старался не шевелиться. Он молчал, понимая, что стал свидетелем старой семейной ссоры, если не сказать - трагедии.

   - Знаешь, что? Отвали, Франсиско Санчес Гарсиа. И больше не приближайся ко мне.

   - Надеюсь, ты когда-нибудь изменишь мнение обо мне, - сказал Фрэнк, тяжело поднимаясь. - Пока, Родриго. Береги Илею. Звони, если что.

   - Ладно, - Игорь едва не поперхнулся глотком вина, которое перед этим налил в свой бокал.

   - Увидимся, Родриго.

   - Да, Фрэнк.

   После ухода старика Илеа долго молчала. Она доставала из мельхиорового бочонка, где стояло вино, кусочки льда и прикладывала его к щекам. Игорь понимал состояние девушки и тоже не проронил ни слова.

   - Допивай вино и пошли отсюда, - неожиданно сказала она.

   - Мне тоже пить расхотелось.

   - Ты знал, что здесь бывает Фрэнк?

   - Знал, но мы - не в сговоре, если ты об этом. Да, что с вами произошло? Он - вроде безобидный мужик.

   - Ага. Его безобидный вид - камуфляж. У Фрэнка - в крови прикидываться овцой, - зло сказала девушка.

   - Он мне показался открытым и доброжелательным.

   - Не нужно защищать человека, если не знаешь его. Тоже мне, адвокат нашёлся.

   - Я и не защищаю. Я просто хочу понять. Может, действительно у него были веские причины когда-то исчезнуть. Правда, двадцать лет - приличный срок.

   - До не приличия приличный, - девушка нервно откинула волосы за спину.

   - Слушай, а он, в прошлом случайно, не грабитель банков, - попытался разрядить обстановку Игорь.

   - Он говорил, что служил своей стране, - сказала Илеа, постепенно остывая.

   - Вот видишь, - обрадовался Игорь. - Впрочем, постой. Где это можно служить стране, чтобы не явиться на похороны жены?

   - Бывшей жены. Он двадцать один год назад бросил нас.

   - Ясно, - кивнул Игорь.

   - Ничего тебе не ясно. У нас в Испании, а тем более в Каталонии так не принято. Мы же - католики. А Франсиско появился в Барселоне три года назад, разыскал меня и начал вешать разную лапшу на уши. Служба, долг и всё такое прочее.

   - Значит, он бывший военный?

   - Франсиско - бывший секретный агент спецслужб.

   - Господи! Тогда это всё объясняет.

   - Что всё?

   - Его тайны, пропажу, отсутствие писем, телефонных звонков.

   - А чем объяснить, что, когда мне было семь лет, и мама умерла, меня отдали в приют, а потом воспитывали в монастыре, где я жила в крошечной келье и не видела ни одной игрушки. Я не знала, что такое сладости. И никого не было рядом, чтобы любить меня. Сладкое... Господи! Мне давали мёд, когда я заболевала и я долго держала его на языке, чувствуя божественное наслаждение. Я обманывала настоятельницу, симулируя простуду, - Илеа заплакала, закрыв лицо ладонями.

   Игорь вскочил, потом опустился на коленях перед девушкой и стал гладить её по спине, вздрагивающей от рыданий, целуя в плечи, дотрагиваясь губами до мочек ушей.

   - Ну, всё, всё. Перестань. Всё проходит. Я люблю тебя и никому больше не дам в обиду. Ты веришь мне?

   - Да, да. Верю, - Илеа схватила Игоря за руки и глазами, полными слёз, всхлипывая, спросила:

   - Ты не бросишь меня?

   - Обещаю. Хочешь, пойдём в церковь и я поклянусь перед батюшкой?

   - Батушка? - вопросительно повторила девушка слово, произнесённое на русском языке. - Что это - батушка.

   - Так у нас называют священников. Что-то типа - Святой отец.

   - Смешно, - наконец-то улыбнулась Илеа. - Впрочем, пошли.

   - В церковь?

   - Угу. Или ты передумал?

   - Постой! Официант! - поднял руку Игорь, привлекая внимание. - Счёт.

   Расплатившись, они прошли через зал, стараясь не смотреть на сутулую спину Фрэнка, сидящего у стойки бара.

   Улицы постепенно пустели. Всюду можно было видеть наряды полиции. Над бульварами ещё висел дым. Повсюду сновали телерепортёры, наводя камеры на молодых парней и девушек, забрасывающих пластиковыми бутылками с водой полицейских. Под ногами валялись разорванные плакаты, испачканные подошвами бюллетени для голосования и маленькие, грязные бумажные флаги Каталонии.

   - Поймаем такси? - спросил Игорь.

   - Где его сегодня найдёшь?

   - Тогда - на твоей машине?

   - Далеко идти. Давай - на метро. 

   Они спустились под землю на площади Каталония и доехали до станции Avinguda Tibidabo.

   - Родриго! Смотри. Трамвай. И народу никого нет. Куда это туристы подевались?

   - Беспорядки в городе, - обернулся на ходу прохожий.

   - Верно. Побежали, быстрее! - Илеа схватила Игоря за руку.

   Они вскочили в миниатюрный голубой трамвай, и тот через минуту тронулся, дребезжа разболтанной подвеской и стуча колёсами на стыках рельс. В вагоне оказалась группа французов, которым девушка-гид рассказывала о прелестях Барселоны.

   - О чём она? Не совсем понимаю? - спросила Илеа, прижимаясь к телу Игоря.

   - Говорит, что Tramvi a Blau - сто лет и что эти вагончики обожают местные жители. Это правда?

   - Всё верно, - Илеа нежно провела рукой по щеке Игоря, поворачивая его голову к себе.

   - На тебя пялится вон та тощая девица. Не смотри на неё.

   - Я и не смотрю.

   - Ты мой.

   - Кто бы спорил?

   Болтая о пустяках и влюблённо глядя в глаза друг-другу, они даже не заметили, что трамвай остановился на конечной остановке.

   - Ой! - воскликнула Илеа, когда вожатый трамвая несколько раз объявил, что вагон дальше не пойдёт. - Выходим, выходим. Это - Placa del Doctor Andpeu. Дальше нам нужен фуникулёр.

   Они парили над крышами Барселоны, обнимая друг-друга за талии. Время от времени Илеа показывала рукой вниз.

   - Видишь? Там. Это - монумент Колумба. А вон то здание в дымке - церковь Санта-Мария-дель-Мар в квартале Ла Рибера. Четырнадцатый век. Построили на деньги купцов и мореходов. Им нужен был свой покровитель. Вон, слева - гора. Смотри, на обрыве. Видишь?

   - Да, да. Там ещё что-то вроде крепостной стены.

   - Монастырь бенедиктинцев Монтсеррат. Ему тысяча лет.

   - Он действует до сих пор?

   - Там живёт десяток монахов. Присматривают за храмом и за музеем.

   - Что за музей?

   - Стоит посмотреть. Там есть картины Караваджо, Пикассо, Эль-Греко, Дали.

   - Тебе можно гидом работать, - улыбнулся Игорь, целуя девушку в лоб.

   - Просто я люблю Барселону.

   Фуникулёр доставил их на площадку рядом со старомодными каруселями и аттракционами, окружающими красивый храм, построенный на скальной террасе, возвышающейся над парком развлечений.

   - Ну вот. Мы на горе Тибидабо, - сказала Илеа. - А это - Храм Святого Сердца.

   Игорь оторвался от созерцания лица девушки и посмотрел в нужную сторону. Он увидел необычное, но красивое сооружение, состоящее из двух построек, поставленных одна на другую.

   - Очень странно, - обронил он, задирая голову, чтобы рассмотреть каменную фигуру Христа, венчающую шпиль. - Собор - из белого камня. Он выглядит гораздо новее и крепче основания.

   - Родриго! Ты - невежда. Это не основание и не фундамент. Сначала на вершине Тибидабо был построен павильон в знак того, что здесь самая высокая точка Барселоны. Потом появилась часовня. Видишь? Внизу каменные плиты гораздо темнее. Затем павильон и часовню обнесли стеной с мавританскими башнями по углам. А уже потом над ними начали строить сам собор. Пойдём.

   Илеа взяла Игоря за руку и повела за собой к храму. Преклонив колени перед арочными сводами, создающими тень над входом внутрь нижнего яруса постройки из тёмного камня, девушка трижды перекрестилась и с упрёком оглянулась на своего спутника.

   Игорь не был религиозен, хотя носил на груди православный серебряный крестик. Подчиняясь взгляду девушки, он тоже трижды перекрестил грудь.

   Илеа поднялась и повела его дальше по широкой правой лестнице - точной копии такой же, уходящий по левой стороне крипты на верх. Очутившись под высоким и огромным куполом собора, девушка остановилась, давая своему спутнику возможность осмотреться.

   По обе стороны центрального входа возвышались статуи. В одной из них Игорь узнал Георгия Победоносца, пронзающего дракона.

   - А это, что за святой? - шёпотом спросил он девушку, показывая глазами на вторую статую.

   - Святой Иаков. Освободитель Каталонии от мавров, а над аркой... Смотри вверх. Это покровительница Барселоны - Пресвятая Богородица. Идём. Нам сюда.

   Лавируя среди групп немногочисленных туристов, слушающих гидов, Илеа вела Игоря через огромный зал с красивыми разноцветными витражами и лепниной, изображающей сцены из жизни Иисуса Христа. Возле одного из витражей пришлось остановиться. Внушительная толпа то-ли китайцев, то-ли японцев  пересекала храм, стараясь не отстать от своего вожака, державшего над головой красный флажок. Взгляд Игорь блуждал по мозаичным витринам и барельефам. Глаза сами остановились на фигуре Иисуса, стоящего рядом с каким-то святым. Золотистым тиснением выделялась надпись "tibi dabo".

   - Тибидабо - это же название горы. А вон те буквы, что значат? - наклонился Игорь к уху Илеи.

   - Почитай Евангелие от Матвея. "...Et dixit illi haec tibi omnia dabo si cadens adoraveris me..."

   - Латынь?

   - Да. "Все это я отдам тебе, если ты поклонишься мне!"

   - А, что - всё?

   Девушка с укором приложила указательный палец к губам Родриго.

   - Всё. Весь мир, всех нас, ключи от рая... Теперь, встань сюда, - Илеа остановила Игоря в центре базилики.

   - Знай. Там, сейчас над нами парит Иисус...

   - Да, да. Видел. Статуя на шпиле.

   - Святая Дева Мария. Ну, что с тобой делать? Лучше, молчи. Иисус - там, на небе. Мы - в самом сердце его, под руками его. Он нас видит и слышит. Ну... - требовательно произнесла Илеа.

   - Что?

   - Господи! Мы - в храме Святого Сердца Иисуса. Клянись, что не бросишь меня, что будешь защищать и любить.

   - Клянусь! - пылко воскликнул Игорь.

   Проходящие мимо туристы испуганно шарахнулись в стороны. Под сводами собора задрожало гулкое эхо.

   - Сумасшедший, - улыбаясь, прошептала девушка, увлекая парня к центральному входу.

   - Клянусь, до самой смерти. До последнего вздоха...

   - Ладно, ладно. Всё. Перестань. Люди смотрят.

   Они вышли на смотровую площадку перед собором.

   - Боже мой! - Игорь приложил руку ко лбу, защищая глаза от Солнца. - Потрясаюший вид, - сказал он, охватывая взглядом город, гигантским ковром расстилающийся под ногами. - Кажется - я начинаю любить Барселону.

   Внизу, словно мозаика, где преобладали зелёные, серые, бордовые цвета, составляющие причудливый узор улиц, бульваров и площадей со шпилями соборов, дрожала от зноя, рассыпалась на кусочки и снова собиралась воедино удивительная картина, рамой которой служило далёкое море. С такой высоты оно казалось призрачным туманным зеркалом, постоянно меняющим оттенки от светло-серого до изумрудно-зелёного, сапфирово-голубого и глубокого синего. Там, где лучи солнца касались волн, сверкало что-то вроде молний, рассыпаясь на более мелкие блики, словно кто-то щедрой рукой бросал в воду полные горсти золотых монет.

   - Золотое руно!

   - Что? - повернулась к нему Илеа.

   - Море. Там, внизу. Будто - золотое руно, которое искали аргонавты Гомера.

   - Родриго! Смотри. Начну ревновать к Барселоне. Нельзя так влюбляться в город.

   - Нет, нет. Это любовь иного плана, - засмеялся Игорь, обнимая Илею. - Что дальше? Куда пойдём?

   - Ты забыл? Твой смартфон разбит. Пошли, купим тебе другой.

   - Совсем из головы вылетело. Да. Было бы хорошо. Там у меня куча приложений стояло. А сейчас даже доступа нет к мобильному банку. Мне ещё деньги нужно тебе отдать за билеты на трамвай.

   - Перестань, Родриго, - Илеа беспечно махнула рукой, а потом поправила Игорю повязку на голове. - Ну и видок. Знаешь? У меня есть знакомый. У него - магазин. Продаёт электронику разную. Подберём что-нибудь из последних моделей. Сделает нам хорошую скидку, скопирует данные с твоей сим-карты, если та цела. Поехали?

   - Не имей сто рублей, а имей сто друзей, - сказал Игорь, целуя Илею в ухо. - От тебя божественно пахнет, - добавил он тихо.

   Девушка уткнулась носом в шею Игоря, потом откинула голову назад. Чёрные пряди волос поднялись в воздух и рассыпались по плечам.

   - Верю на слово. Ладно. Поехали.

   Они спустились по лестнице, дождались фуникулёра и вскоре оказались в городе. На метро они доехали до какой-то станции, название которой Игорь не запомнил и дальше пошли пешком. Салон сотовой связи оказался небольшим, но длинная линейка смартфонов позволила сделать выбор. Приятеля Илеи звали Жано. Взяв из рук Игоря новый гаджет бренда "OPPO", он сунул в него сим-карту из разбитого телефона. После продолжительных манипуляций, Жано вложил в руку Игоря новый смартфон.

   - Порядок. Английский язык пойдёт?

   - Лучше - французский. С картой всё в порядке?

   - Цела. Но я скопировал контакты на отдельный файл в телефоне. Так будет надёжнее.

   Игорь ещё потратил какое-то время, установив нужные ему приложения.

   - Цена вопроса?

   - У нас с Илеей свои счёты, - отмахнулся Жано.

   - Кто-то мне сегодня говорил о ревности, - со свирепыми нотками в голосе, воскликнул Игорь, нависая над владельцем магазина.

   - Это не то, о чём ты подумал, - Жано слез с высокого табурета и стал отступать к стеклянной витрине.

   Илеа, не вмешиваясь, с улыбкой наблюдала за парнями, а маленький каталонец торопливо сыпал словами:

   - Совсем не то. Я часто бываю в её ресторане. У меня - дисконтная карта, а ещё за вино Илеа с меня денег не берёт. Она часто роняет свои смартфоны, а я бесплатно их ремонтирую. Это - правда.

   - Правда?

   - Клянусь Святым Иаковом.

   - Ладно, Жано. Расслабься. Родриго шутит, - наконец вмешалась Илеа, кладя руку на плечо Игорю.

   - Хороши шутки. В твоём парне два метра роста и плечи - в дверь едва пролез.

   - Разве это плохо? - Илеа, улыбаясь, погладила Игоря по щеке.

   - Смотря, с какой стороны посмотреть, - Жано нервно поправил на себе футболку. 

   - Вот именно, - кивнула девушка. - Родриго сегодня меня от полицейских спас. Вынес на руках.

   - Матерь Божья! Сегодня же - референдум, - Жано поднёс к глазам запястье, где сверкали сталью часы. - Мне нужно бежать. Успею проголосовать?

   - Даже и не знаю. Многие участки разгромлены фараонами. А ты - за независимость?

   - Илеа! Прости. Но мне и в составе Испании хорошо.

   - Ладно. Твоё право. Пошли, Родриго.

   Девушка взяла Игоря под руку, и через мгновение они оказались на свежем воздухе.

   - Вот маленький империалист. Ещё год назад твердил, что Мадрид нам не нужен, а тут...

   - Бог с ним, Илеа.

   - Да, да, - девушка остановилась, раздумывая. - Кстати, он говорил о вине. Что-то есть хочется. Давай, зайдём здесь в одно местечко.

   - Отлично, - согласился Игорь, внезапно почувствовав голод.

   Место оказалось винным баром и носило название - Monvinic Barcelona. Зал с отделкой из ценных пород дерева, был полон, но огромное пространство оставляло свободу передвижения официантам. Вдоль стен располагались стеллажи, похожие не библиотечные, только вместо книг, там лежали бутылки с вином. Приглушённый свет, небольшие мягкие кресла, и пуфики вокруг небольших столов создавали ощущение уюта. В дальнем углу зала было устроено возвышение, где трое парней играли на гитарах. Очевидно, Илею здесь знали. Возле эстрады тут же поставили столик, два кресла, возле которого появился официант - молоденький парнишка с нежным, почти девичьим лицом. Он и девушка обменялись несколькими фразами на каталонском. На стол легала винная карта в красно-бордовом кожаном переплёте.

   - Buenos días! Сеньор?

   Игорь подвинул карту Илее.

   - Пусть выберет сеньорита.

   Официант снисходительно улыбнулся и застыл, заглядывая Илее за вырез футболки.

   - Скажи ему, чтобы пялился в потолок.

   - Брось, Родриго, - беспечно взмахнула рукой девушка. - Куда Эмануэлю ещё  смотреть? Правда, el mozo1?

   Официант покраснел, торопливо достал из кармана белой куртки картонные кружочки, положил их на стол, потом отвернулся к ажурной сервировочной тележке и стал протирать полотенцем бокалы.

   Илеа быстро просмотрела карту.

   - Завтра подсчитают голоса, тогда выпьем Cava2. Для Costers del Segre3 слишком рано. А вот молодого вина из бутеги Tarragona4 я бы попробовала. Что скажешь, Родриго?

   - Я плохо разбираюсь в винах, - проворчал Игорь, всё ещё злясь на официанта.

   - Тогда... Эмануэль! Бутылку Priorato.

   Эмануэль исчез, а через пару минут он уже разливал вино по бокалам.

   - За что пьём? - спросила Илеа, катая в руках бокал.

   - За тебя, за любовь, за Барселону. Выбирай.

   - Тогда, за нас, за счастливый случай, за грабителей, которые ударили тебя по голове возле моего дома. En la salud!

   - За тебя, - Игорь пригубил вино и зажмурился от удовольствия. - Классное. Мягкое и ароматное.

   - Угу, - согласилась Илеа. - Французское гораздо хуже. Это всё - климат Каталонии. Жаркий. У нас солнце светит 360 дней в году. Лоза растёт со скоростью лиан и бамбука. Ещё  римские сенаторы гордились своими виноградниками на Пенедесе.

   - А, где этот Пенедес?

   - Минут сорок на машине. Можем туда съездить.

   - С тобой - на край света. Можно даже сегодня.

   Илеа предостерегающе выставила ладонь перед собой.

   - Успеем ещё. Ты лучше послушай, - она повернула голову к эстраде.

 

1 Еl mozo (исп.) - молодой человек.

2 Cava - каталонское игристое вино, - аналог французского шампанского с утончённым вкусом.

3 Costers del Segre - вино 3-х, 5-ти летней выдержки.

4 Tarragona - бутега или винодельня из провинции Таррагона. Винодельни, как правило - семейный бизнес с двухсотлетней, а то и больше, историей.

 

   Тихие, словно журчание воды, переборы струн гитар стали громче и быстрее. Пальцы музыкантов порхали по грифам, напоминая полёт больших мотыльков. Каблуки ботинок отбивали ритмы, словно они, а не внутренняя драматургия мелодии составляли интригу композиции. Игорю музыка показалась удивительно знакомой.

   - Это же, это... - он тихо постучал ладонью по столу.

   - Фламенко, - подсказала ему Илеа.

   - Точно! - с облегчением выдохнул Игорь, не отрывая взгляда от гитариста, сидящего чуть впереди остальных музыкантов.

   Длинные волнистые волосы оставляли высокий лоб открытым, но создавали тень, мешавшую в подробностях рассмотреть лицо. На чёрной рубашке ярким жёлтым пятном смотрелась гитара. Длинные тонкие пальцы рук бегали по грифу и взлетали над декой, рождая эффект полёта колибри. Мелодия фламенко, покидая струны, поднималась в воздух, выплёскивая на слушателей энергию необыкновенной силы, то затихая, то взрываясь новыми приглушёнными, или высокими и низкими громкими мажорными нотами.

   - Удивительно, - Игорь наклонился к уху Илеи. - Джон Фогерти1 отдыхает.

   - Да,да... Это же - Томатито, - так же тихо сказала девушка.

   - Кто, кто?

   - Тише. Потом объясню, - Илеа приложила палец к губам. - Слушай.

 

1 Джон Кэмерон Фогерти (28 мая 1945, Беркли, Калифорния) - американский певец и гитарист; лидер и автор большей части репертуара группы Creedence Clearwater Revival.

 

После пяти минут магического волшебства, достигнув пика ритмов, музыка вдруг оборвалась, позволив залу взорваться криками восхищения, но после паузы зазвучала вновь очень тихо и чувственно. Возле эстрады появилась девушка в чёрном длинном платье. Длинные волосы, собранные в тугой узел на затылке, украшала большая красная роза. Такого же цвета шаль была повязана вокруг талии. Кисти рук, поднятых над головой, медленно вращались в запястьях, пальцы трепетали. Мгновение танцовщица стояла неподвижно, но первые же движения грациозной фигуры вызвали новые тихие аплодисменты. Застучали каблуки туфель. Подол платья взметнулся вверх, раздуваясь колоколом. Музыка звучала всё громче. Казалось, что именно мелодия следует за порывистыми движениями танцовщицы, которая, изгибаясь, неожиданно поворачиваясь, высоко поднимая голову, двигалась между столиками, подгоняя ритмы хлопками ладоней, презрительно и в то же время призывно поглядывая на мужчин...

   - Понравилось? - спросила Илеа, когда танец кончился и свет над эстрадой погас, давая возможность музыкантам отдохнуть.

   - Высокий класс. Но гитарист - это нечто. Ты сказала - его зовут Томатито?

   - Это прозвище. Каждый токаор - гитарист, играющий фламенко, по традиции берёт себе прозвище. Настоящее имя Томатито - Хосе Фернандес Торрес. Кстати, он обладатель двух "Грэмми".

   - И такой музыкант выступает в таверне?

   - Обычное дело. Он любит Барселону. Приезжает сюда по несколько раз в году.

   - Он мог бы собирать стадионы.

   - Мог бы. Но в Испании он играет фламенко, - с ударением на последнем слове сказала девушка.

   - Понятно.

   - Вижу, что не очень, - Илеа лукаво рассматривала лицо Игоря через стекло бокала. - Томатито - считает себя учеником Маноло Санлукара, а тот, между прочим, признан лучшим гитаристом фламенко всех времён. Теперь, понимаешь?

   - Нет.

   - Господи. Фламенко совсем недавно был только танцем. Не больше. Но лет тридцать назад благодаря Рамону Монтойя и Маноло Санлукару исполнение фламенко на гитаре стало самостоятельным искусством.

   - Жаль, что я не слышал Мантойю и Санлукара, но твой Томатито - гениальный парень.

   - Во-первых, он - не мой, а во-вторых, у него - особый стиль. Такой бархатный с мавританскими нотками.

   - Бархатный? Пожалуй. Я бы сказал - цыганский.

   - Родриго!

   - Что-то опять не то сказал?

   - Нет. Просто музыку фламенко и придумали цыгане.

   - А я, что говорю! - с торжеством воскликнул Игорь.

   Смартфон Илеи, лежащий на столе, тихо пискнул. Девушка провела пальцем по экрану.

   - Допивай вино, - прочитав сообщение, попросила она.  

   - Нам уже нужно уходить?

   - Мне нужно. А ты, если хочешь, оставайся.

   - Нет. Куда ты, туда и я.

   - Ничего не получится.

   - Почему? - нахмурился Игорь.

   - Ты - не нитка, а я - не иголка.

   - У меня дома один эстрадный певец поёт - "Ты паровоз, я - вагоны".

   В голосе Игоря Илеа услышала нотки ревности.

   - Не обижайся. Уже - пять часов вечера, и я должна бежать.

   - Но куда? Сегодня выходной день.

   - Вот именно. Ты забыл про референдум. Всех активистов призывают в Парламент. Я и так бросила свой избирательный участок.

   - Так его же разгромила полиция.

   - Вот именно. Сейчас очень важно рассортировать бюллетени, которые распространялись через Сеть. Идёт подсчёт, и важен каждый голос.

   - Я хочу пойти с тобой.

   - Нельзя, Родриго.

   Девушка сделала знак проходившему мимо официанту.

   - Счёт, пожалуйста.

   - Я заплачу, - вскочил на ноги Игорь.

   - Не выдумывай. Ты - гость Барселоны.

   - И только?

   - Перестань и не спорь со мной, - Илеа положила в ладонь официанта двадцать евро. - Давай сделаем так. Ты же теперь знаешь, где я живу. Отправляйся в Готический квартал за своими вещами, а потом сразу ко мне. Вот тебе ключ. Хорошо?

   Илеа сунула Игорю ключ, поцеловала парня в щёку и поспешила к дверям. Игорь пошёл за ней и смотрел девушке в след, пока та не затерялась среди плотной массы людей, пританцовывающих и размахивающих флагами Каталонии.

   У дома, где Игорь снимал квартиру, прислонившись к стене, стоял Фрэнсиско Гарсиа.

   - Господи! Как ты нашёл мою берлогу?

   - Родриго! Ты ещё не знаешь. Я - гений сыска, - сказал Фрэнк.

   - Угу. Мастер водить людей за нос.

   - Брось, Родриго, - старик, войдя в жилище, устало опустился на стул, наблюдая за тем, как Игорь собирает свои вещи.

   - Куда это ты собрался?

   - Не ваше дело.

   - Значит, переезжаешь к моей дочери, - утвердительно произнёс Франсиско, нервно постукивая пальцами по острому колену.

   - И, что с того?

   - Если ты приехал в Барселону развлечься и обманешь Илею, я тебя убью.

   - Ну, да, - Игорь зашёл в ванную комнату за зубной щёткой. - Вы же специальный агент. Тоже мне Джеймс Бонд.

   - Это Илеа тебе сказала?

   - Может, да, а может, я сам догадался. Можно у вас спросить?

   - Валяй.

   - На кого вы работали? Неужели на паршивое ЦРУ?

   - Сядь, Родриго!

   Явная угроза, прозвучавшая в голосе Фрэнка, заставила Игоря подчиниться. Он сел, положив на колени свой ноутбук.

   - Парень Не смей так говорить со мной.

   - Простите.

   - Хорошо. Теперь, слушай. Ты должен мне помочь завоевать доверие дочери.

   - А самому - слабо?

   - Ты же сам видел. Мои оправдания для неё - пустой звук.

   Игорь пожал плечами.

   - Я-то, что могу сделать?

   - Многое, - сказал Фрэнк, разглаживая складку скатерти на столе. - Я достаточно увидел. Моя дочь любит тебя. Замолвишь за меня словечко?

   - Какое? Илеа взрослый человек. Если я начну вас оправдывать... Нет. Даже не просите.

   - Ты сделаешь это, - с уверенностью сказал старик. - Иначе...

   - Вы угрожаете мне?

   - Да, парень. Если ты откажешься, я сделаю твою жизнь в Барселоне невыносимой.

   - А, если я расскажу об этой угрозе Илее?

   - Попробуй...А, знаешь, что? Я считаю тебя настоящим мужиком. Понимаешь о чём я?

   - Нет.

   - Ты же не баба, чтобы язык распускать. Включи разум и подумай. Предлагаю свою дружбу в обмен на небольшую услугу.

   Игорь смотрел прямо в глаза Фрэнку, понимая, что попал в ловушку.

   - Ладно, - сдался он. - Но вы должны знать, что я никогда не предам и не обману Илею, а вам будет нужно кое-что рассказать мне.

   - Спрашивай.

   - Вы действительно сотрудник спецслужб?

   - Бывший.

   - Бывших агентов не бывает.

   - Ха. А ты умнее, чем я думал.

   - Оставьте свои комплименты  при себе, - разозлился Игорь. - Назовите мне хотя бы одну вескую причину, по которой вы бросили свою жену и дочь?

   - Ты, что-нибудь слышал об агентах под прикрытием?

   - На эту тему полно голивудских фильмов.

   - Точно, но жизнь - круче любых фантазий сценаристов.

   - Пожалуй, соглашусь. Дальше, что?

   - А дальше... Я был молодым амбициозным офицером Гражданской Гвардии...

   Заметив на лице Игоря тень непонимания, Франсиско тяжело вздохнул.

   - Давай я тебе объясню, что это такое. Тебе проще будет понять всё остальное. Гражданская Гвардия это военизированная полиция, куда идут молодые парни из отдалённых деревень, где невозможно найти работу. Я сам родом из такой деревни. Провинция Навара. Слышал о такой?

   Игорь кивнул.

   - Генрих Наварский стал королём Франции.

   - Правильно. Страна басков - это и есть бывшее королевство Навара.

   - Так вы - баск?

   - Точно. Теперь понимаешь?

   - Нет, - честно признался Игорь.

   - Матерь Божья? - Фрэнк сокрушённо покачал головой. - Давай сначала. Итак. У нас - басков существует генетическое родство с кельтами Ирландии.

   - Причём здесь Ирландия?

   Франсиско вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, сквозь дым изучая  лицо Игоря.

   - Ладно. Ещё раз - всё по порядку. Тридцать лет назад я поступил на службу в одно из подразделений Гражданской Гвардии Каталонии. Потом, закончив чёртову кучу специальных курсов и подавая надежды, переходя из отдела в отдел, я чем только не занимался. И расследованием грабежей, убийств, охраной важных персон, и защитой свидетелей, и внутренней контрразведкой, противодействием сепаратизму. Однажды утром меня вызвали к начальству. Там сидели ещё два человека. В руках одного из них я увидел своё досье. Он говорил на испанском языке с сильным английским акцентом. Надеюсь, про ЭТА ты хоть что-то слышал?

   - Краем уха, - неуверенно сказал Игорь.

   - Вот именно. Краем. ЭТА - подпольная националистическая организация Эускади Та Аскатасуна, что значит - Баскония и Свобода. Создана ещё в эпоху диктатуры Франко. Целью ЭТА всегда являлось основание независимого государства басков, а тактикой достижения этой цели - точечные террористические акты, проводимые по всей Испании. Также парни из ЭТА занимались грабежами банков, рэкетом и похищением людей ради выкупа... И не смотри, пожалуйста, на часы.

   - Господи, - взмолился Игорь. - Так бы и сказали, что занимались анти террором. Только зачем было бросать Илею?

   - Ты, как все русские - нетерпелив.

   - Русские? Так вы... Догадались?

   - Я раскусил тебя, Родриго, в первый же день.

   - Э-э... Думаю, это было не так сложно. Вы наверняка знали, что Илеа ездила в Сочи на гонки Формулы Один. Ладно. Давайте дальше, - смирился с потерей времени Игорь.

   - За два месяца до разговора с тем проклятым англичанином я познакомился с Марией...

   - Мамой Илеи?

   - Да. Я жил в казармах, но каждый вечер мы встречались. Наши чувства... - Фрэнк в замешательстве потёр седую щетину на подбородке, подбирая слова. - Ты - взрослый мальчик и должен знать, как всё это происходит. Мы были неосторожны, да и предохраняться не считали нужным, поскольку мы уже тайно обвенчались и отметили это дело в кругу близких друзей. Но проклятый англичанин был красноречив, словно змей-искуситель. Он рисовал радужные картины моей будущей карьеры, а начальство одобрительно кивало и говорило высокопарные слова о долге перед Испанией, о чести офицера и всякую чепуху, на которую часто покупаются честолюбивые парни, каким в то время я и был. Когда мои подписи появились под нужными бумагами, капкан захлопнулся. Но тогда я так не думал. Меня пьянило чувство опасности и риска. А затем были очередные курсы в горах Эспадас, почти год подготовки в Пакистане, плюс два месяца усиленного изучения английского языка. За это время я написал Марии три письма, но ни одно не отправил, зная, чем это может кончиться. Единственное, что я сделал, это позвонил ей на работу из аэропорта Тель-Авива, предупредив о командировке и сказав, что люблю её и вернусь через три месяца. Но увы. Наша встреча состоялась поздно ночью здесь в Барселоне, когда Илее уже было три года...

   - Значит, вас внедрили в ЭТА? - спросил Игорь, прерывая долгое молчание Фрэнка.

   - Это было только начало. Я жил на нелегальном положении в разное время в разных городах Басконии и стал влиятельным лицом в военно-политической фракции ЭТА. Восьмидесятые годы прошлого века были пиком террористической активности боевого крыла организации. Излюбленным методом в то время стал выстрел жертве в затылок. Нападениям подвергались политические деятели, полицейские участки, высокопоставленные военные. Взрывы гремели по всей Испании. Только за 1986 год в Мадриде было осуществлено двадцать взрывов. Но моя работа заключалась в подготовке условий для раскола среди вожаков ЭТА и создании оперативных предпосылок для ареста с наименьшими потерями лидеров боевых ячеек. Причём, я делал это так, что меня невозможно было уличить в двойной игре.  Задержания осуществлялись во Франции, Чили, Ливии, Никарагуа, куда эти парни выезжали по "обмену опытом".

   - Но если вы жили в Испании, разве вы не могли жениться на маме Илеи?

   - Ты не понимаешь. Агент под прикрытием уязвим. Его могут в любую минуту заподозрить и раскрыть. А это - казнь со всеми вытекающими последствиями. ЭТА на щадила даже членов семей своих функционеров, если считала их предателями.

   - И сколько это всё продолжалось?

   - Пятнадцать долгих лет.

   - И кто вам мешал потом наладить отношения с Илеей?

   - А потом была Ирландия, - сокрушённо покрутил головой Фрэнк.

   - Ирландия? С какого боку?

   - ЭТА имела тесные связи с Ирландской республиканской армией, впрочем, как и с террористами в Ливии, Чили, Никарагуа, а также, со спецслужбами на Кубе. Я занимался поставками в Ирландию стрелкового оружия и ракет "Земля-воздух".

   - Чего, чего?

   - Переносных ракетных комплексов советского производства.

   - Бред какой-то. Советского Союза тогда уже не было, - возмутился Игорь.

   - Да, причём здесь Союз? - в сердцах воскликнул Фрэнк. - Ты скажи - поможешь мне или нет?

   - Вот, чёрт! - Игорь вскочил и зашагал по комнате, прижимая к себе ноутбук.

   - Давай, Родриго. Ты же умный парень. Дураков в окружении Илеи я не встречал. Придумай, что-нибудь. Обещай мне, - в голосе Фрэнка звучала тоска.

   - Ладно, - сдался Игорь. - Пока не представляю себе, что делать, но время покажет.

   - Вот именно, сынок. Время, оно такое... Давай план составим. Или сценарий...

   - Какой к чёрту план? Вы свои шпионские штучки оставьте при себе.

   - Да, да. Ты прав, - старик тяжело поднялся со стула. - Ладно. Думай сам. Не буду тебя задерживать.

   Фрэнк оглядел комнату, покосился на вещи Игоря, и вздохнул.

   - Я буду звонить.

   - Хорошо.

   Старик взялся за ручку двери, потом оглянулся.

   - Кстати. Если тебе это поможет. Это я через подставных лиц помог Илее купить ресторан в Испанской деревне. Договорился с бывшим хозяином, внёс задаток, о котором кроме него и тебя больше не знает ни один человек, а тот парень на эту сумму снизил цену для Илеи.

   - Учту...

   - И ещё, - Фрэнк стоял на пороге, не зная, куда деть остаток погасшей сигареты. - Впрочем, это - не важно.

   Франсиско ушёл, а Игорь сел на кровать, переваривая услышанное и бормоча:

   - План, план... Чёртов Фрэнк.

   Единственным результатом раздумий стала головная боль, которая с каждой минутой усиливалась. Игорь, морщась, поднял руку к затылку. Ладонь наткнулась на бинт, который за целый день стал привычным атрибутом гардероба, вроде бейсболки, а сейчас казалось, будто кто-то сдавливал голову обручем.

   - Проклятье!

   Он начал осторожно разматывать бинт, но оторвать ткань от подсохшей раны не решился, боясь вызвать кровотечение. Игорь снова неловко забинтовал голову, впервые за сутки посмотрел в зеркало, удивился своему нелепому виду. Потом уложил в рюкзак всякие мелочи, пощупал рукой футболку - на месте ли портмоне, запер дверь и спустился на улицу, где уже начали зажигаться фонари. Выйдя на Королевскую площадь, он двинулся к метро, читая вывески на фасадах домов, рассчитывая увидеть аптеку. Обходя группы парней, сидящих возле фонтана, он заметил троих полицейских в чёрной форме, показывающих прохожим какие-то фотографии. Взгляд одного из стражей порядка остановился на Игоре.

   - Эй, ты! Постой!

   Игорь оглянулся.

   - Это вы мне?

   - Вам, сеньор. Задержитесь на минуту, - страж порядка поднёс миниатюрный микрофон рации ко рту, тихо скороговоркой что-то сказал и взял Игоря за плечо.

   - Вы должны пойти с нами, сеньор.

   - Зачем?

   - Вам всё объяснят в полицейском участке, - сказал второй полицейский, заходя со спины.

   - Но я ни в чём не виноват.

   - Все так говорят, - улыбнулся первый полицейский, доставая из кармана странный плоский жгут.

   Через мгновение запястья Игоря оказались стянуты пластиковыми наручниками.

   Подталкивая в спину, его повели мимо фонарей Гауди параллельно зданию, где находилось кафе "Четыре кота".

   - Эй, tricornio ! Куда вы повели парня? - полетело вслед полицейским. - Что он вам сделал?

   "Трикорнио? Треуголка? - удивился Игорь, ведомый под руки. - Причём здесь треуголка? Ах, да. Парадная форма полицейских. По праздникам они носят чёрные треуголки", - вспомнил он.

   - Франкисты! Жандармы! - Группа парней шла за полицейскими, бросая в них пустые пластиковые бутылки.

   Но те с каменными лицами затолкали Игоря внутрь машины, стоявшей в переулке.

   Спустя двадцать минут, не обращая внимания на протестующие возгласы задержанного, у него отобрали рюкзак, портмоне, брючный ремень, шнурки на кроссовках и оставили одного в одиночной камере.

   С каждой минутой пребывания под замком в душе Игоря всё больше росло чувство собственного бессилия и страха. Хотелось пить. В горле пересохло настолько, что казалось, будто язык занимает всё свободное пространство во рту. Мышцы гортани непроизвольно сокращались, пытаясь освободиться от комка горечи, затрудняющего дыхание.

   Игорь подошёл к двери и постучал. Но никто не появился на пороге камеры и не спросил, что ему нужно. Слабость в ногах заставила лечь прямо на холодный каменный пол. Спустя какое-то время погас свет, и темнота сначала принесла некоторое облегчение, а потом стала вязкой и влажной. Футболка прилипла к телу,  и казалось, что кожа каждой порой впитывает невидимый туман ужаса, стекающий со стен и потолка. Пространство вокруг сжималось и оживало. Стали слышны далёкие приглушённые звуки. Кто-то ходил над головой, мягко переступая и шаркая подошвами. Затем почудилось, что этот некто непонятным образом проник в помещение и медленно, неотвратимо приближается. Игорь буквально ощущал тепло большого опасного существа и даже слышал неясное хриплое дыхание, словно неизвестному не хватало воздуха. И только, справившись с охватившим его страхом, Игорь понял, что воздуха не хватает ему самому и, что это его собственные лёгкие выгорают изнутри, заставляя тяжело дышать открытым ртом. Он перевернулся на бок, свернулся калачиком и закрыл глаза, продолжая прислушиваться к посторонним звукам. Но толчки сердца, отзываясь частыми ударами пульса в забинтованном затылке напомнили ему о ране, боль от которой не давала о себе знать весь день. Она нашла брешь в защитных бастионах физической памяти тела и вновь свила гнездо в голове, мешая слушать и размышлять. Странное оцепенение овладело Игорем. Он снова лёг на спину, вяло поднял руки, заведя ладони под затылок и массируя пальцами кожу вокруг повязки. Стало немного легче, и он начал постепенно засыпать.

   Скрежет ключа в замке вывел заключённого из состояния забытья. Дверь широко распахнулась, и в ту же секунду глаза ослепил свет. Игорь перевернулся на живот и начал подниматься. Его тут же подхватили под руки и вывели в коридор. Через минуту он оказался в небольшой комнате, где за длинным столом сидели двое людей. Один из них, худощавый, немолодой человек в сером костюме показал указательным пальцем на свободный стул.

   - Садитесь.

   Игорь продолжал стоять, с удивлением глядя на зеркало, которое занимало почти всю стену с той стороны, где была дверь.

   - Там, за стеклом другие детективы на нас смотрят? - спросил он.

   - Наверняка, - кивнул головой человек в сером костюме.

   - За что меня задержали? Я требую, чтобы вы дали мне позвонить российскому консулу, - Игорь развернул стул и сел спиной к зеркалу.

   - Всему своё время, - тонким голосом, совсем неподходящим для молодого парня с широкими плечами и бычьей шеей, сказал второй полицейский, не поднимая головы и рассматривая какие-то бумаги, лежащие перед ним. - Сначала несколько вопросов, а потом, возможно вам консул и не понадобится.

   - Это почему?

   - Есть вероятность, что мы вас отпустим, если услышим ответы, устраивающие следствие.

   - А по какому поводу следствие? - Игорь не сводил глаз с кончика карандаша, которым полицейский подчёркивал некоторые строчки текста на бумаге.

   - Следствие по делу незаконного проведения референдума о независимости испанской провинции Каталония.

   - А я тут каким образом замешан? Где мои документы и личные вещи? Вы не имеете право задерживать гражданина Российской Федерации.

   - Да? - Голова на бычьей шее медленно поднялась, сосредоточив взгляд голубых глаз на задержанном.

   - Если вы гражданин России, почему везде представлялись французом? Каким образом, попав в Шенгенскую зону через пограничные переходы Польши, вы пересекли всю Европу и оказались в Барселоне накануне референдума?

   - А разве это запрещено?

   - Вообще-то нет, но вы не ответили на два первых простых вопроса.

   - Всё просто. Я видите-ли, турист, и имею право посещать любые места, которые мне интересны. А в Барселоне - много интересного. Я, например, ещё не был на корриде.

   Игорь разговаривал довольно дерзким тоном, тем самым подбадривая себя и пытаясь восстановить утраченное в камере самообладание.

   - Тогда, чем вы объясните своё появление на одном из избирательных участков в день голосования о независимости Каталонии?

   - Простой случайностью. А-а... С чего вы взяли, что я был на каком-то избирательном участке? - растерялся Игорь.

   - Вот, посмотрите на эти фотографии, - полицейский постарше положил на стол несколько снимков.

   На них Игорь увидел плакаты, а на фоне плакатов своё собственное, искажённое яростью лицо.

   - Что скажете? Вы случайно оказались в нужном месте в нужное время, да ещё совершили зверское нападение на представителя полиции. Что вы делали на избирательном участке?

   Игорь с преувеличенно долгим вниманием рассматривал снимки, пытаясь собраться с мыслями.

   - Всё вышло неожиданно, - тихо сказал он. - Я защищал женщину, которую избивал ваш коллега.

   - А знаете, что думает полиция по этому поводу?

   - Что вся эта ситуация - не стоит тех бумаг, которые вы так тщательно изучаете, - бодро воскликнул Игорь.

   - Полиция считает, что вы препятствовали законным действиям сотрудника полиции. Это - раз. Второе. Вы, гражданин России, являетесь одним из координаторов анти конституционного референдума, проведённого местными властями... Иными словами — вас, гражданина другого государства, обвиняют во вмешательстве во внутренние дела Испании.

   - Чушь какая-то, - сказал Игорь, отодвигая от себя фотографии. - Я требую консула.

   - Даже и не знаю - поможет ли консул человеку, замешанному в организации государственного переворота, направленному против единства и суверенитета одной из стран Европейского Союза?

   - Эй! Друзья. Бросьте говорить глупости. О каком перевороте вы тут речь ведёте? Кстати, каковы результаты референдума? - спросил Игорь, подавляя в себе внутреннюю дрожь.

   - Давайте так, - сказал человек в сером костюме. - Его усталые глаза продолжали изучать лицо задержанного. - Всему миру известно, что русские вмешались в выборы американского президента. Вы оказываете давление на правительства Восточно-Европейских стран. Наконец, ваша военная интервенция в Сирии, вооружённая аннексия Крыма, участие ваших военных в конфликте на Юго-Востоке Украины, показали недопустимый уровень государственной агрессии и полное игнорирование международного права. Поэтому, не нужно всё сваливать на некую случайность. У вас есть единственный способ избежать наказания за вмешательство во внутренние дела Испании. Признать, что вы...

   - Мне не в чем признаваться, - повысил голос Игорь.

   Удар ладонью по лицу был молниеносным и неожиданным.

   - Молчать! - багровея, закричал парень с бычьей шеей.

   Он вскочил со стула, схватил бумаги, скатал их в трубочку и стал избивать ею задержанного по щекам, голове, намеренно задевая забинтованный затылок.

   - Ты, ублюдок, агент КГБ. Агент КГБ, агент...

   - Её, Игнасио! Легче, - пожилой полицейский схватил своего товарища за локти. - Это не наши методы. Парень признается сам. Правда, Родриго? Или — француз?Так тебя называют сепаратисты?

   Игорь опустил руки, которыми пытался защищаться от ударов.

   - Никакой я не агент, - задыхаясь, сказал он.

   - Мы бы поверили. Правда, Игнасио? Но посуди сам. Ты напал на полицейского прямо в помещении избирательного участка. У тебя - рана на голове. Значит, до этого ты участвовал в столкновениях на улицах Барселоны. Ты знаешь французский, английский, испанский. Немного говоришь на каталонском наречии. Разве это не странно для простого туриста? Среди протестующей молодёжи тебя уже половина города знает. И потом. У тебя нашли смартфон с сим-картой оператора связи, которая зарегистрирована на подставное лицо. Там - куча странных номеров, по которым никто не отвечает. В гаджете есть любопытные  сообщения из России, которые можно расценивать, как зашифрованные указания...

   - Бред какой-то, - Игорь прижимал ладони к покрасневшим избитым щекам, пытаясь справиться со стыдом, унижением и болью. - Какие ещё сообщения?

   - Вот одно, например, - в руках полицейского появился знакомый смартфон. - Может, сам прочтёшь, чтобы нам переводчика не вызывать?

   К глазам Игоря поднесли включённый гаджет.

   "Алекс - Юстасу. Жму лапу! Ты за кого там в Барселоне? За большевиков али за коммунистов? Апельсины в Барселоне есть? Грузи бочками. Любовь ещё свежа? Или уж завяли давно хризантемы в саду? Передавай привет Пикассо. Твой Алекс, то бишь - Кирилл."

   - Чёрт! - воскликнул Игорь, - узнав стиль приятеля.

   - Вот видите, - сказал пожилой полицейский, переглянувшись с коллегой. - Какие ещё улики вам нужны? Ваше агентурное имя - Юстас. Большевики - это, очевидно, - сторонники единства Испании, коммунисты - ваши сообщники в деле расчленения нашей страны. Апельсины в бочках - скорее всего - некие разведданные. Нам остаётся узнать - кто такой Пикассо, почему любовь - свежа и, что такое - завяли хризантемы? Или это тебя о состоянии наших вооружённых сил спрашивают? Или, скажем, о том, насколько сильны сепаратистские настроения среди басков или каталонцев?

   Игорь неожиданно икнул, а потом стал смеяться. Его хохот звучал странно в пустой комнате. Полицейские изумлённо уставились на него, терпеливо дожидаясь,  что подозреваемый вот-вот остановится, но через три минуты, когда в смехе появились нотки истерики, парень с бычьей шеей не выдержал. Он сильно два раза ударил Игоря по щекам.

   - Игнасио! - поднял ладонь пожилой полицейский. - Ты же видишь. Человеку не по себе. Он на грани разоблачения.

   - Давай, - взбешённый Игнасио придвинул к "русскому агенту" ещё одну пачку бумаг. - Это - твоё признание. Подпиши вот здесь, и всё закончится.

   - Что закончится? Чем закончится? - всхлипывая и вздрагивая от последних приступов смеха, дрожащим голосом спросил Игорь.

   - Вызовем тебе консула. Повторишь свои признания в присутствии дипломата, посидишь недельку в камере, а потом тебя твои боссы обменяют на кого-нибудь из агентов стран НАТО, томящихся в застенках КГБ.

   - Пошли в жопу - зло и вызывающе выпалил Игорь по-русски. 

   Полицейские в который раз переглянулись, справедливо расценив не понятые ими слова подозреваемого, как отказ от сотрудничества.

   - Ладно. У тебя будет время подумать, - сказал Игнасио, собирая в стопку бумаги.

   Через пару минут Игоря снова отвели в камеру. После напряжённой атмосферы комнаты, в которой проводился допрос, где чувство нереальности происходящего вызывали страх, озлобленность и полный паралич воли, камера показалась ему безопасным местом, почти родным домом. Пока горел свет, Игорь ещё раз осмотрел серый с паутиной по углам потолок, потом поднял довольно чистое сиденье на унитазе, дотронулся до крошечного умывальника, увидел ручку, торчащую из стены, повернул и потянул за неё... Узкая кровать, застланная тонким одеялом, опустилась на пол с громким скрипом. А потом две лампы наверху снова погасли. Игорь, вздохнув, лёг на кровать и закрыл глаза. Тут же открылась дверь, зажёгся свет и в камере появились двое полицейских в форме. Через мгновение задержанный оказался на полу и его начали методично избивать дубинками.

   Игорь свернулся клубком, закрывая голову руками.

   - За что? Я ничего не сделал. Вызовите российского консула.

   Удар носком ботинка в живот заставил Игоря перевернуться на спину. Непроизвольно и совершенно неосознанно он ударил одного из полицейских ногой в колено. Тот отступил в сторону, морщась от боли.

   - Бери его, Мигель, - со злостью сказал второй полицейский, хватая заключённого под локоть.

   - Куда вы меня ведёте? Я не хочу, - закричал Игорь, цепляясь руками за дверь.

   - Посидишь в карцере, может поумнеешь.

   - Но, за что?

   - Нельзя ложиться на койку до одиннадцати.

   - Я не знал. У меня и часов нет.

   - Шевели флиперсами, - сказал офицер, которого называли Мигелем.

   Ещё через пару минут Игоря втолкнули в маленькую узкую комнату с голыми стенами и серым бетонным полом. Дверь захлопнулась. Когда глаза немного привыкли к темноте, Игорь, морщась от боли в плечах и животе, поднялся на ноги и обошёл камеру, выставив перед собой руки. Карцер оказался размером два на полтора метра. В нём не было даже стула, не говоря уже о кровати. Игорь сполз по стенке на пол и сел, обхватив руками колени. Слёзы собственного бессилия выступили на глазах, и он вытер влагу тыльной стороной ладони. Никогда в жизни он ещё не испытывал такого отчаяния и безысходности. В памяти всплыло лицо Илеи, потом облик девушки исчез, но появились другие образы.

   - Граф Монте-Кристо... Он же выбрался из темницы, и я смогу, - прошептал Игорь, представляя, как он будет выкрашивать чем-то острым цементный раствор из каменной кладки стен.

   Он со стоном поднялся на ноги и пальцами рук попытался нащупать швы, которые предстояло ковырять, но стена оказалась монолитной и холодной. Пришлось снова сесть на пол.

   "Нет. Они не могут так поступить со мной. Рано или поздно отпустят. Обо мне узнает консул. Он им устроит дипломатический скандал, - думал Игорь, положив голову на скрещенные руки. - Держать здесь человека без суда и следствия? Не выйдет. Тут вам не какая-нибудь Колумбия или Гондурас, где нет демократии."

   Но все эти мысли мгновенно улетучились, когда послышались шаги за дверью. Игорь вздрогнул, по спине пробежал холодок страха, и он стиснул зубы. Но шаги стихли и тишина вместе с темнотой заставили его снова бессильно опустить голову. Синяки на плечах физически ощущали тяжесть застенка...

 

                                                   ***

                                             

   Илеа пришла домой за час до полуночи. Проработав на участке для подсчёта голосов три часа, она ещё успела заехать в свой маленький ресторан, где подписала десяток счетов и переговорила с шеф-поваром, который являлся её компаньоном . Именно он вёл дела, когда Илея отсутствовала на месте.

   В окнах её дома не было света. Девушка подёргала ручку двери, потом нажала кнопку звонка. Но свет в окнах не зажёгся, шаги за порогом не прозвучали, дверь не открылась.

   "Не дождался меня. Спит, наверное, - подумала Илеа. - Не удивительно. С такой раной на затылке. Устал. Да и ночью я его измучила, - девушка улыбнулась и спустилась с крыльца.

   Ей пришлось повозиться, прежде чем удалось отломить ветку в зарослях жимолости. Снова поднявшись на крыльцо, она дотянулась до ближайшего окна и постучала в стекло. Через минуту девушка повторила попытку, но всё с тем же результатом.

   "Может, Родриго стало плохо? Он потерял сознание", - Илеа перелезла через поручни крыльца в палисадник и сумочкой разбила окно.

   Звон стекла рассыпался звонким эхом на пустой улице. После нескольких попыток, ей удалось ухватиться за деревянную раму, подтянуться на руках, упираясь голыми подошвами в стену и оказаться внутри дома.

   - Родриго! Где ты? - громко крикнула Илеа, поочерёдно зажигая свет в комнатах.

   Спальня и остальные помещения оказались пустыми. Все вещи оставались на своих местах. Полотенца в ванной успели высохнуть. Подушки на кровати были не смяты. В душе Илеи шевельнулось странное чувство. Девушка остановилась посередине гостиной и растерянно огляделась. Лёгкая досада начала перерастать в недоумение, а потом и в плохое предчувствие.

   - Он просто меня бросил. Попользовался мной и бросил, - прошептала она. - Святая Дева Мария! Почему?

   Илеа села на кушетку и застыла, с трудом удерживаясь, чтобы не схватить в руки какую-нибудь вещь и не бросить в стену.

   "Ну, почему мужики такие подонки? Никому из них нельзя верить. Боже мой! А как он смотрел на меня. Какие у него были влюблённые глаза. Преданный пёсик, да и только."

   Девушка вскочила, отбрасывая с пути стулья, вошла в ванную комнату, схватила баллончик освежителя воздуха, пнула ногой дверь в спальню и начала разбрызгивать содержимое баллона на подушки, простынь, одеяло.

   - Вот тебе, вот тебе. Чтобы запаха твоего тут не было.

   Задохнувшись от приступа гнева, она рухнула на постель, перевернулась на спину и уставилась в потолок, беззвучно шевеля губами и сжимая пальцами ткань одеяла.

   Долгое оцепенение сменилось вяло-текущими размышлениями.

   "Но зачем ему это? Родриго не похож на Дон-Жуана. Зачем ему было ехать через всю Европу, чтобы переспать со мной? Я была готова на это ещё в Сочи. Он не выглядит коллекционером случайных связей. Сексуально озабоченных парней видно за милю."

   Илеа приподнялась на локтях и закусила губы.

   - Нет. Что-то здесь не так, - тихо сказала она. - Он же совершенно безобидный. Его уже на моей улице огрели по голове и забрали деньги. Точно. Он снова попал в беду. Господи!

   Девушка вскочила, нашла в прихожей телефонный справочник и стала обзванивать больницы. Через полчаса она выяснила, что ни в один госпиталь Барселоны не поступал молодой парень - иностранец по имени Игорь с травмами, ножевыми или пулевыми ранениями. Никого не привозили со свежей повязкой на затылке. Илеа даже выяснила количество и возраст людей пострадавших во время стычек с полицией в день референдума.

   Она бросила трубку телефона, листая страницы справочника.

   "Звонить в полицию? Да, да. В полицию. Может, он подрался с кем-то."

   Но дежурные офицеры Гражданской гвардии на все вопросы Илеи отвечали, что никакого Родриго в списках задержанных за последние сутки нет.

   Девушка бросила справочник на пол.

   - Что, дальше? Где его искать? - Илеа начала ходить по комнате, прижимая к груди маленькую подушку, взятую с кушетки.

   "Наверное, к иностранцам у полиции особый подход? - подумала она. - Тогда вряд-ли они дадут какую-нибудь информацию. Но должен быть способ выяснить, где Родриго."

   Илеа внезапно остановилась, глядя в тёмное окно.

   - Стоп! Отец. У него есть связи! - воскликнула она.

   Посмотрев на часы, она схватила сумку и выбежала из дома, забыв выключить свет.

   Франсиско Санчес, не взирая на поздний час, сидел на своём привычном месте в "Четырёх котах". Илеа ворвалась в кафе, когда Фрэнк засовывал в карман счёт, который он только что оплатил, готовясь уйти.

   - Святой Себастьян! Илеа? - воскликнул он, увидев дочь. - Что случилось?

   - Родриго... 

   От бега девушка слегка запыхалась.

   - Что, Родриго? Сядь. Хочешь воды?

   Илеа отрицательно замотала головой, пытаясь восстановить дыхание.

   - Может, сеньорите налить бокал вина? - спросил бармен, глядя на бледное лицо и горящие глаза девушки.

   - Не спаивай мне дочь, - буркнул старик, пододвигая Илее табурет.

   - Разве у вас есть дочь, сеньор Франсиско?

   - Представь себе. Помолчи, парень. Лучше сделай девушке... Кофе будешь? - Фрэнк заботливо усадил Илею.

   Та кивнула, подождала, пока бармен отойдёт и займётся кофе-машиной, а потом выпалила:

   - Родриго пропал.

   - Господи! Я виделся с ним часа четыре назад... Мимоходом. Случайно, - добавил Фрэнк, заметив темнеющие от гнева глаза дочери.

   - Значит, ты всё же плетёшь за моей спиной интриги? Эти твои жалкие попытки...

   - Постой, постой, - перебил Илею старик. - Мы совершенно случайно встретились и немного поговорили.

   - Твоя жалкая ложь смешна.

   - Брось, Илеа. Давай на время забудем о ссоре. Ты же хочешь, чтобы я помог тебе?

   - Ссора? - тихо, остывая сказала девушка. - Я с тобой не ссорилась. Ты сам давно всё испортил.

   - Пусть так. Давай лучше подумаем, куда делся этот парень.

   Фрэнк показал бармену на столик в углу, куда тот и отнёс приготовленный кофе.

   Спустя десять минут, выслушав подробный рассказ дочери, старик хлопнул ладонь по собственной коленке.

   - Ступай домой и жди. Больше никуда не звони. Обещаю. Приведу к тебе парня живым и здоровым. Но если он задумал вот так бросить тебя, я ему голову отверну. Всё, всё. Пошли. Я возьму для тебя такси. В таком состоянии нельзя садиться за руль.

   Фрэнк задумчиво посмотрел вслед удаляющимся стоп-сигналам, потом вышел на площадь и расположился на одной из лавочек, рассеянно наблюдая за группами молодых людей, сидящих у фонтана.

   - Этот город никогда не спит, - проворчал он, потом достал из кармана сотовый телефон и стал перелистывать записную книжку. Найдя нужные номера телефонов, он с облегчением вздохнул, спрятал смартфон в карман пиджака и отправился домой, рассудив, что поднимать старых друзей  с постели в поздний час - не лучший способ добиться нужных результатов. Открыв дверь квартиры, он, не спеша, разделся и отправился в душ, но звонок телефона застал старика на пороге ванной. Это снова была Илеа.

   - Что нибудь узнал?

   - Ты уже дома?

   - Да. Ты, что нибудь узнал? - требовательно переспросила дочь.

   - Мы же договорились. Успокойся, ложись спать и ни о чём не думай. Утром,  если только что-нибудь узнаю, я сам тебе перезвоню.

   - Может, Родриго лежит где-нибудь с пробитой головой или его похитили.

   - Не говори ерунды. С этим референдумом в городе полно полиции. Я сам видел - были задержания, аресты. Парень попал под горячую руку и сидит сейчас в камере вместе с лоботрясами, которым от безделья в кайф поорать где-нибудь на митинге, или с гражданскими гвардейцами подраться. Скоро на всех составят протоколы, и будет известно, где искать Родриго.

   - Тогда, почему его до сих пор нет в списках задержанных?

   - Очень просто. Я же тебе сказал. Не успели всех оформить должным образом. К утру всё станет ясно. Успокойся и ложись спать. Я сам еле на ногах стою. Завтра всё выясню и позвоню тебе часов в одиннадцать.

   - Ладно, - смирилась Илеа. - Пока.

   - И тебе - спокойной ночи, - сказал Фрэнк.

   Он принял душ, задёрнул шторы на окнах, залез в постель и заснул сном человека, которого ничто не тревожит.

   Его разбудил новый телефонный звонок. Фрэнк ошалело протёр глаза и взглянул на циферблат будильника, стоящего на тумбочке. Стрелки показывали семь часов утра.

   - Да? Кто это?

   - Ты выяснил, что-нибудь? - в голосе Илеи по-прежнему звучали непримиримые нотки.

   - Господи, - проворчал старик. - Нормальные люди не встают в такую рань. Ты, наверное, совсем не ложилась?

   - У тебя есть новости?

   - Дай прийти в себя. Сейчас мне нужен горячий кофе. Через пару часов внесу ясность в наше дело.

   - Пей свой чёртов кофе и звони своим чёртовым знакомым, - сказала Илеа и положила трубку.

   Фрэнк вздохнул. Он понимал, что если не сделает то, о чём просила дочь, то риск потерять её навсегда равен почти ста процентам, но в душе старик ревновал Илею к Родриго и с этим он тоже ничего поделать не мог. Ему не хотелось никому звонить. Однако, приведя себя в порядок, Фрэнк приготовил кофе и, закурив сигарету, долго маленькими глотками пил горький напиток, раздумывая над своими дальнейшими шагами. Тщательно вымыв чашку, он всё же взял в руки смартфон.

   - Паоло! Узнаёшь?

   - Святая Дева Мария! Это ты, Франсиско?

   - Спасибо, что узнал.

   - Ещё бы. Ты же был легендой в узком кругу наших общих знакомых. Давно не слышал твой голос. Я знаю - ты отошёл от дел. Но если звонишь, то значит, что-то случилось?

   - Ничего такого, что угрожает национальной безопасности, - улыбнулся Фрэнк.

   - Не говори мне о безопасности. Этот чёртов референдум всех нас посадил в лужу.

   - Да. Неприятно. Учитывая сухой климат Каталонии.

   - Отвык от твоих тонких двусмысленных шуток. Что тебе нужно, Франсиско? Ты вряд ли  соскучился по старому другу?

   - Нет, конечно. Даже не вспоминал о тебе до вчерашнего дня.

   - Тогда говори. У меня - мало времени.

   - Слушай, Паоло. Твои люди не задерживали одного парня...

   - За последние трое суток мы арестовали кучу парней. Назови имя.

   - Он русский. Зовут Родриго или Игорь по документам.

   - Странно.

   - Почему?

   - Ты не один интересуешься этим русским.

   - А кому ещё он нужен?

   - Вчера все полицейские участки обзванивала одна дамочка. Жаль, мы не успели отследить её номер. Но это ещё не всё. Он и задержан почти случайно. Его личико зафиксировала полицейская камера во время референдума.

   - Паоло! Ты забыл. У тебя мало времени.

   - Да, да. Помню. Ещё этим Родриго заинтересовались американцы.

   - Когда успели? С какой стати?

   - Кто-то слил им информацию. Ты же знаешь, что у них творится после выборов. Им повсюду мерещатся русские хакеры. Сейчас мы ждём запроса от янки об экстрадиции парня в Штаты.

   - Что? У американцев есть доказательства?

   - А когда они у них были? Пришлют пространную бумагу с дежурными фразами, а в конце отметят наше крепнущее Северо-Атлантическое единство и поблагодарят за сотрудничество.  

   - Вот так просто отдадим парня? Есть же протокол. Нужно поставить в известность российское посольство.

   - Ты стал слишком мягок и наивен. Поставим, конечно. Но после того, как передадим твоего Родриго агентам ФБР.  

   - Во-первых, он не мой, а во-вторых...

   - Если не твой, за каким чёртом ты мне звонишь?

   - Один вопрос, дружище. Когда его отправят в Штаты?

   - Не знаю. Сейчас янки делают всё быстро. Даже странно для них. Впрочем, я их понимаю. Этого идиота Трампа нужно было ещё в пелёнках... Впрочем, к чёрту Трампа! Неделю ещё посидит у нас сеньор Родриго.

   - А на каких основаниях?

   - Сопротивление полиции, драка с конвоирами в участке. Этого достаточно. Да за каким дьяволом он тебе нужен?

   - Простое любопытство.

   - Ну, ну. Что ещё?

   - Спасибо, Паоло.

   - Если, кто обидит, звони.

   - Пошёл — знаешь, куда?

   Фрэнк нажал кнопку отбоя, и через несколько минут набрал ещё один телефонный номер.

   - Да? - в трубке звучал приятный женский голос. 

   - Сеньор Роберто Карлос хотел бы переговорить с месье Зинадином Зиданом.

   - Минуту, сеньор Роберто. Вам перезвонят.

   Фрэнк положил смартфон возле себя и стал ждать. Через пять минут раздался сигнал вызова.

   - Plaza de Toros de Valencia, сегодня в полдень, школа, - произнёс всё тот же женский голос, в трубке что-то щёлкнуло, и тут же раздались частые короткие гудки.

   "Господи, - поморщился Фрэнк. - Триста пятьдесят километров по жаре. Не могли ничего лучше придумать".

   Он вспомнил, что в его машине почти нет бензина, что нужно заправляться и пожалел, что бои быков в Барселоне запретили ещё пять лет назад.

   - В полдень - значит, в 16.00, - недовольно проворчал Фрэнк. - Выехать нужно сегодня не позже десяти утра.

   Это значило, что солнце будет светить ему слева в водительское окно, обжигая щёку.

   От этой мысли старику стало жарко. С некоторых пор он не любил дальние поездки на автомобиле.

   Набрав номер дочери, Фрэнк достал носовой платок и вытер им шею.

   - С твоим Родриго всё в порядке. Жив, здоров.

   - Где он?

   - В полиции. Пробудет там ещё неделю. Его перевели в казармы треуголок. Там есть карцер.

   - А, что потом?

   - Вот тут имеются определённые трудности, - сказал Фрэнк.

   - Бог ты мой! Какие?

   - Давай не обсуждать это. Займёт слишком долго времени. И ещё. Под залог Родриго не отпустят.

   - Но ты же вытащишь его?

   - Конечно, - неуверенно сказал Фрэнк. - Но для это мне нужно исчезнуть на пару дней.

   - Зачем?

   - Тебе лучше не знать. Просто, верь мне. Ладно?

   - Хорошо, папа. А, может, я поеду с тобой? Вдруг тебе будет нужна помощь?

   - А вот это - лишнее. Не волнуйся. И не звони мне. Приеду - дам о себе знать.

   - Хорошо, папа.

   "Папа, - мысленно повторил старик. - Два раза - "папа". Это - уже прогресс".

   Закончив разговор, Фрэнк взглянул на часы, вытащил из шкафа старомодный потрёпанный временем портфель, достал с верхней полки коробку из-под шляпы, вынул оттуда пачку банкнот, нашёл в старых брюках ключи от машины и покинул дом.

   Он доехал до Валенсии за пять часов, аккуратно обгоняя пустые фуры, направляющиеся в "апельсиновую столицу Испании". В три часа дня он припарковал автомобиль неподалёку от монументального сооружения похожего на Римский Колизей. Стараясь держаться в тени стен, он обошёл здание по периметру, разглядывая афиши, где красовались тореадоры с поднятыми красными плащами и шпагами. Постоял пару минут возле мемориальной доски архитектору Себастьяну Монлеону, построившему арену, но отказавшемуся от гонорара.

   "Золотое время всеобщей любви к корриде" - думал Фрэнк, рассеянно блуждая взглядом по аркам, пилястрам и колоннам, но стараясь обнаружить посторонний повышенный интерес к собственной персоне.

   Но вокруг всё было, как обычно в день, свободный от боя быков. Немногочисленные группы туристов бродили по площади вслед за гидами, прохожие спешили по своим делам, за столами под зонтиками кафе сидели старики. Школа тореро находилась рядом с ареной. Фрэнк через витрину небольшого магазина сувениров ещё раз оглядел площадь, а потом исчез в тени переулка, выводящего к воротам, через которые к специальным стойлам заводили годовалых быков, предназначенных для отработки навыков новильеро. Стены длинного широкого коридора, ведущего внутрь школы украшали старые афиши и фотографии знаменитых тореро прошлого. В молодом улыбающимся парне, облачённом в taleguilla1, треуголку и chaquetilla2 Фрэнк узнал Хуана Бельмонте3.

 

1 Taleguilla - штаны, доходящие до колен, очень сильно обтягивающие и закреплённые подтяжками.

2 Chaquetilla - короткий жакет, доходящий до талии. Настоящее произведение искусства. Украшается кисточками из золотых и серебряных нитей.

3 Хуан Бельмонте - считается лучшим тореро всех времён и отцом современной тавромахии.

4 Хосеì Гоìмес Ортеìга (прозвища Хоселито, Галло и Галлито; 8 мая 1895, Хельвес, Испания - 16 мая 1920, Талавера-де-ла-Рейна) - испанский матадор, считающийся одним из величайших в истории испанской корриды.

5 Манолете - (настоящее имя Мануэìль Лауреáно Родриìгес Сáнчес; 4 июля 1917, Кордова, Испания - 29 августа 1947, Линарес) - известный испанский матадор.

6 Леволера - пасы или фигуры, исполняемые матадорами на арене во время боя быков.

 

    - Вот она - испанская мечта! - Голос, неожиданно прозвучавший за спиной, едва не застал Фрэнка врасплох.

   Старик медленно, демонстративно лениво повернул голову.

   - Ага. Сотни безымянных мечтателей пролили кровь на песок, так и не достигнув своей цели, - сказал Фрэнк, криво улыбаясь.

   - Вы хотите сказать - вершины?

   - Да. Славы, уважения, богатства, обожания толпы...

   - Зато сейчас самые лучшие мастера своего дела... По известности и гонорарам они не уступают звёздам футбола. Правда, матадоры больше рискуют.

   - Но не так, как раньше. Вероятность летального исхода от удара рогом сегодня мизерна. Знаете, кто поставил памятник изобретателю пенициллина доктору Флемингу в Мадриде? Благодарные тореро. Сегодня на каждой арене для боя быков имеется лазарет. Зато новильеро получает три тысячи евро за бой, а "звезда" - до двухсот тысяч. Времена изменились, - сказал Фрэнк, быстрым взглядом окинув тучную фигуру пожилого мужчины с большими залысинами на лбу. - Впрочем, как и ты, Уильям.

   - Годы берут своё, - сокрушённо покачал головой толстяк.

   Его испанский выговор был правильным с раскатистым и "увесистым" звуком Р, но в нём всё же присутствовал еле заметный акцент.

   - Ты посмотри, амиго, на этого парнишку.

   Фрэнк взглянул на арену. Там все ученики школы, разместив вдоль стены свёрнутые ярко-малиновые капотэ, которые стали похожи на снопы сена, вместе с маэстро вытянулись в струнку за барьером, оставив наедине с молодым бычком подростка, державшего в руках мулету и шпагу. Ясно был виден слегка изогнутый кончик клинка, называемый в среде тореро муэрте или смерть.

   - Это не парень, - сказал Фрэнк.

   - Неужели девица?

   - Точно.

   - Ах, вот в чём дело. Я уже думал, что этот парнишка слабак. Еле управлялся с тяжёлым капотэ.

   - Уильям! Плащ весит почти шесть килограммов. Это слишком много для малышки. А ты сам попробуй сначала поработать плащом, потом пустить в дело бандерильи и попрыгать со шпагой, уворачиваясь от быка. И всё это нужно научиться делать грациозно, иначе публика тебя освистает и закидает подушками.

   - Напрасно вы разрешили женщинам заниматься этим делом.

   - Времена меняются, - повторил Фрэнк. - Эмансипация. Попробуй им не разреши.

   - Как думаешь, Фрэнк? Она станет второй Кристиной Санчес или Мари Пас Вега? Эти сумасшедшие бабы сейчас заткнут за пояс любого матадора.

   - Не знаю. Тореро не становятся, ими рождаются.

   Постороннему наблюдателю показалось бы, что два старика от нечего делать случайно забрели в школу и нехотя перебрасываются фразами, обсуждая происходящее на арене. А там на песке легко порхала стройная, похожая на парня, девчонка, старательно исполняя пасы с мулетой, уворачиваясь от разъярённого годовалого бычка ростом с породистого дога. Утомив животное, она несколько раз пыталась нанести решающий удар шпагой, но клинок натыкался на кость и совсем не собирался погружаться в плоть. Наконец, с четвёртого раза терция смерти дошла до финала, и бычок рухнул на колени, обагрив кровью песок и белые кроссовки юной дамы.

   - Далеко пойдёт, - сказал Уильям. - У неё - хорошая техника.

   - Техника дело десятое, - заметил Фрэнк, не оборачиваясь к старому приятелю. - А насчёт "далеко" - большой вопрос. Тут нужны храбрость, стиль, элегантность, талант. Гарсиа Лорка называл всё это "Дуэнде" - таинственной силой, которую все чувствуют, но ни один философ не объяснит". Тореро, подобно артисту, должен уметь "зажечь" публику. Одной техникой этого не добиться. А научить нельзя. Хороший матадор со временем сам приходит к пониманию некой абстрактной внутренней сути и красоте боя. Когда-то смысл корриды заключался в том, чтобы просто убить быка, теперь - чтобы сделать это красиво. Из сотни учеников этой школы в лучшем случае трое дойдут до главных арен страны.

   - Фрэнк! Поговорить с тобой - большое удовольствие. Но ты, ведь, не за тем позвонил, чтобы открыть мне очередные секреты тавромахии. Ты же знаешь - "светиться" рядом с тобой мне не с руки.

   - Знаю, Уильям. Но ты мне должен, если помнишь?

   - Не можешь забыть нашу первую встречу, когда тебя завербовали?

   - Ты сломал мне жизнь, Уильям.

   - Как и многим другим, Фрэнк. Но такое было время. И для Испании, и для нас британцев. Если ждёшь, что я покаюсь, то ошибся адресом.

   - Пусть Господь судит тебя по делам твоим. Мне нужен совет и надёжное убежище для одного человека.

   - Давай начнём с совета, - Уильям кивнул служителю школы, а тот схватил два складных стула, стоящих у стены, и поставил их перед престарелыми сеньорами.

   - Присядем вот здесь В укромном уголке. Но время - деньги. Так говорят американцы. Я тебя слушаю, - толстяк вытер платком вспотевшую шею и лоб.

   - Кстати. Американцы. Будь они неладны. Везде суют свой нос, - Фрэнк опустил своё тощее тело на стул и вытянул ноги. - У меня такое чувство, что именно они спланировали и проплатили референдум в Кастилии.

   - Это ещё нужно доказать, - усмехнулся Уильям. - Но не исключаю. Теория хаоса. Слышал о такой?

   - Что хорошо для банановых республик и арабских стран, не может быть применено в Европе, - раздражённо сказал Фрэнк.

   - Почему? - искренне удивился толстяк. - Ослабление стратегического партнёра или, скажем, противника - основополагающий принцип теории хаоса. Чем разобщённее Европа, тем могущественнее Америка.

   - Так, может, и к вашему "Брекситу" американцы руку приложили?

   - Конечно. Выход Британии из Евросоюза преследует всё ту же цель. Подорвать экономическую и политическую мощь Европы. Кстати - Северокорейский кризис - не на пользу усиливающемуся Китаю, а событие в том же ключе. Чем больше хаоса и непредсказуемости на Дальнем Востоке, тем лучше для Америки.

   - Тогда понятно, почему вы не отдаёте нам Гибралтар.

   - Южный фланг НАТО должен контролироваться англосаксами, - веско обронил Уильям.

   - Если следовать твоей логике, баски и террористы из ИРА действовали под диктовку ЦРУ во вред Британии? Ничего себе - союзники.

   - Так и было. Поэтому мы, британцы приложили максимум усилий, чтобы уничтожить сопротивление в Ирландии, - не отвечая на вопрос прямо, сказал Уильям. - И ещё. Сам посуди. Ну, какой Англии прок от Европы? Одни неприятности. Нам не нужны беженцы с Ближнего Востока. Пусть Меркель с французами занимаются этой проблемой сами.

   - Ладно. Мне плевать на Британию и на Европу.

   - Тогда, что тебе ещё от старого приятеля нужно?

   - Я уже сказал - убежище в Гибралтаре для одного человека.

   - А, что я с этого буду иметь?

   - Ты похож на старого ростовщика-еврея.

   - Жизнь заставляет, дружище Фрэнк.

   - Уильям! Повторю тебе. Ты - мой должник. Если ты забыл, кто спас тебе жизнь в Байоне...

   - Франция! Прекрасная Франция, - вздохнул толстяк и восхищённо поднял глаза к небу. - Помнишь, какими мы тогда были?

   - Поможешь моему человеку в Гибралтаре - получишь моральное удовлетворение, что обвёл вокруг пальцев американцев и хвалёное ФБР.

   - Заманчиво...

   Толстяк погрузился в размышления. Спустя пару минут он посмотрел в упор на Фрэнка.

   - На кого твой парень работает?

   - Ни на кого. Он - нейтральное гражданское лицо. Просто оказался в ненужном месте в ненужное время.

   - Слушай, - тихо засмеялся Уильям. - А ты, случайно не поменял сексуальную ориентацию. Это модно сейчас среди европейцев.

   - Пошёл ты к чёрту, Уилл! - рассердился Фрэнк. - Скажи лучше, что утратил все свои связи и возможности.

   - Ладно. Не обижайся. Шучу. Старые кадры британской разведки ещё кое-что могут. Спрячу я твоего парня. Недели ему хватит.

   - Две, может - три,  - не отступал Фрэнк.

   - Отправил бы ты его на Восток. Скажем, в Польшу.

   - Не могу, Уилл. На Востоке многое изменилось.

   - Хорошо. Помогу тебе... По старой памяти. Фотография есть?

   - Отлично, - Фрэнк поднялся и протянул собеседнику несколько фотографий Игоря, снятых тайком во время поисков Илеи. - На всю подготовку у тебя есть всего пара дней.

   - Не переживай. Всё будет в лучшем виде. И соблюдай осторожность, дружище. Мне будет не хватать твоих познаний в тавромахии.

   - Ещё увидимся.

   - Это - вряд ли. Что-то сердце пошаливает. Но не волнуйся. Я всё устрою. Чистые документы, сообщу адрес квартиры на Скале. Пакет получишь в обычном порядке. Помнишь о тайнике возле Тибидабо?

   - Спасибо, Уилли.

   - И тебе, Франсиско.           

   Утром следующего дня Фрэнк уже сидел за столом в собственной квартире, составляя план действий. Несколько раз звонила Илеа, но старик не поднимал трубку, полагая, что время разговора с дочерью ещё не пришло. Ровно в полдень Фрэнк снова сел за руль и покинул Барселону, выехав на магистраль, уходящую на Север. Через семь часов, преодолев Кентабрийский горный массив, уже в сумерках, старик увидел дорожный указатель "Сан-Себастьян - 50 км." и повернул на шоссе, ведущее во вторую столицу страны басков. Дорога шла вдоль океана, позволяя любоваться красивым закатом. Когда Солнце на три четверти диска скрылось в заливе Аточа, Фрэнк, не обращая внимания на многочисленные плакаты, анонсирующие ежегодный фестиваль джаза, перестроился в крайний правый ряд и двинулся в объезд города. Когда свет уличных фонарей остался далеко позади, старик немного отпустил педаль акселератора и начал время от времени поглядывать в зеркала заднего вида. Ещё через полчаса он въехал в маленькое селение и миновав его, свернул на узкую просёлочную дорогу, которая привела его к заброшенной ферме, спрятанной за густым колючим кустарником. Фрэнк остановился возле запертых ворот, вышел из машины и прислушался. Тишина,  глубину которой подчёркивали лёгкие порывы ветра и бэк-вокал цикад, после гула мотора давила на барабанные перепонки. Достав из кармана огромный ключ, старик открыл ржавый висячий замок, распахнул створки ворот и загнал автомобиль на выжженную солнцем траву перед маленьким приземистым домом.

   Проверив, закрыты ли ставни, Фрэнк тот же ключ вставил в замочную скважину массивной двери и повернул его. Переступив порог, старик нащупал правой рукой выключатель. Мягкий светло-розовый свет озарил крохотную гостиную, заставленную старой деревянной мебелью. Дверь, подчиняясь невидимому автоматическому доводчику, бесшумно закрылась. Фрэнк отдёрнул штору окна слева от двери и увидел на стене пульт сложной охранной сигнализации, больше похожей на электронный блок взрывного устройства. После набора девятизначного кода розовый свет в комнате сменился на светло-зелёный. Старик удовлетворённо вздохнул, обошёл гостиную, отыскал несколько меток, говорящих о том, что никто посторонний не посещал ферму, потом нашёл в деревянной облицовке стены еле заметный сучок и надавил на него. Отошедшая в сторону железная печь открыла взгляду узкую винтовую лестницу. Фрэнк спустился по ней, щёлкнул ещё одним выключателем, пододвинул к себе кресло и сел. Его взгляд пробежал по стеллажам, ящикам, столам и шкафам, заполнявшим всё пространство подземелья, и, наконец, остановился на листе бумаги, которую он машинально достал из внутреннего кармана пиджака. К четырём часам утра старик успел найти нужные бланки и печати, изготовить предписание Министерства внутренних дел, надраить до блеска пару автомобильных номерных знаков, смазать пистолет "Беретту" и почистить видавший виды израильский автомат "Узи". В половине пятого Фрэнк рассматривал своё отражение в зеркале ванной. На него смотрел тщательно выбритый с короткой стрижкой и небольшими чёрными усами пожилой человек с мощным торсом, мускулистыми руками, выпуклой грудной клеткой. И только морщинистая шея выдавала солидный возраст Франсиско. Офицерский мундир гражданского гвардейца оказался ему немного велик. Фрэнк достал из шкатулки орденскую планку, прицепил её к кителю, сунул в нагрудный карман служебное удостоверение субинспектора департамента общественной безопасности на имя Маурисио Эскуадо, выданное Генеральным директоратом Гражданской гвардии и снова посмотрел на себя в зеркало.

   - Сойдёт, - сказал он и, раздевшись, повесил мундир на плечики, а потом сунул его в чехол для одежды.

   Оставшееся время до рассвета Фрэнк проспал глубоким сном. Звонок будильника поставил его на ноги. Он быстро собрал нужные ему вещи в большую коробку, положил её в багажник машины, привёл в действие сигнализацию, запер дверь, затем ворота фермы и, усевшись в машину, завёл двигатель. В пять часов пополудни, выпив уже дома две чашки кофе и съев паэлью в таверне на бульварах Рамбла, он нажимал кнопку звонка квартиры, где жил Гаспар Нуньес. Кивнув телохранителю, Франсиско вошёл.

   Бывший кладоискатель встретил его в парчовом китайском халате, украшенном со спины золотым драконом.

   - У нас сегодня вечер в восточном стиле? - спросил Фрэнк, переступая порог кабинета.

   - Скажи спасибо, что мой парень не пустил в тебя пулю через дверной глазок, - проворчал Гаспар. - Что с тобой? К чему это маскарад? Ты на себя не похож.

   - Надоело быть подобием престарелого хиппи.

   - У тебя появилась женщина?

   - Можно и так сказать, - ответил Фрэнк, опуская уставшее тело на кушетку в кабинете хозяина дома.

   - Поздравляю. Интересно, кто согласился встретить старость с таким динозавром, как ты?

   - Что, плохо выгляжу?

   - Не сказал бы. Скорее - у тебя глупый вид. Но ты же не зашёл ко мне, чтобы показать фотографию твоей избранницы?

   - Нет.

   - Слава Богу. Тогда, что тебе нужно? У меня сегодня не приёмный день.

   - Поэтому ты глушишь ром? - спросил Фрэнк, поднимая с пола пустую бутылку.

   - Скучно, вот и пью.

   - Купи себе кусочек Греции. Устрой там бордель. Острова в этом году подешевели. Всё лучше, чем дышать пылью и старым лаком, покрывающим твои картины.

   - На какие деньги?

   - Бедный Гаспар. У тебя тоже финансовый кризис? А куда ты дел целое состояние от продажи пару лет назад одному арабскому щейху Изумруда Божьей Кары?

   Фрэнк едва успел увернуться от бокала брошенного ему в голову.

   - Эй, аккуратнее с посудой, Гаспар. Проломишь череп старому другу.

   - Что ты ещё знаешь об изумруде Королевы Изабеллы?

   Фрэнк поднял глаза к потолку.

   - Изумруд, принадлежавший ранее королю ацтеков Монтесуме - камень чистой воды весом 964 карата, величиной с ладонь был отправлен Эрнаном Кортесом1 в подарок супруге короля Испании Карла Изабелле Португальской. Но галеон,  в трюмах которого были сокровища, затонул в районе Бермудского треугольника. Триста лет все считали, что удивительной красоты изумруд потерян навсегда, но ты, дружище Гаспар, не зря считаешься среди кладоискателем лучшим картографом и знатоком истории кораблекрушений. Вместе с Виктором Бенилосом ты нашёл остатки галеона и поднял со дна целую кучу золота ацтеков.

   - Которое, чёрт бы его побрал, объявили исторической и культурной ценностью. Клад разделили между собой правительства Испании и Штатов. Нам достались жалкие проценты. Откуда ты всё это знаешь?

   Фрэнк оставил вопрос без ответа.

   - А ещё у тебя остался изумруд. По моей информации камень стоил около шестидесяти миллионов долларов.

   - Саудовский принц заплатил пятьдесят, - мрачно обронил Гаспар. - Что тебе нужно, Фрэнк?

   - Ты же знаешь меня, приятель. Я бы не обратился к тебе без крайней нужды.

   - Твоя новая пассия высосала из тебя через член все деньги?

   - Речь идёт о моей дочери.

   - Разве у тебя есть дочь?

   - Представь себе, и не ломай комедию. Можно подумать ты этого не знал. Ей грозит опасность.

   - Матерь Божья. У Фрэнка теперь есть дочь! - воскликнул Гаспар, картинно поднимая руки. - Значит, деньги - для неё.

   - Пойми, дружище. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы она не осталась без средств к существованию.

   - Да, что с тобой может произойти? Если только протрёшь штаны сиденьем стула в баре "Четыре кота".

   - Поверь мне, Гаспар. Дело серьёзное. Я же не раз выручал тебя и прикрывал твою задницу.

   - Господи! Сколько нужно?

   - Триста тысяч евро.

   - Хорошо, что не миллион, - с заметным облегчением вздохнул Гаспар. - Но я должен быть уверен, что сделка с арабом так и останется тайной, и моё имя не всплывёт на поверхность.

   - Смотри, - Фрэнк достал из кармана миниатюрную флеш-карту, бросил её на пол и раздавил каблуком ботинка.

   Тонкий скрежет заставил Гаспара на мгновение замереть, а затем с облегчением расправить плечи.

   - Спасибо, дружище. Подожди здесь.

   Хозяин квартиры открыл дверь в смежную комнату и через пару минут вышел оттуда, держа в руках пакет.

   - Держи. Двести тысяч. Больше у меня сейчас нет.

   - Господи! Ты держишь деньги дома, а не в банке? - удивился Франсиско.

   - К чёрту все финасовые учреждения. Банковскую тайну уже никто из них не соблюдает. Сейф - надёжнее.

   - Поэтому твои телохранители вооружены до зубов, а ты сам спишь с пистолетом под подушкой и не вылазишь из дома?

   - Каждый сходит с ума по-своему, - улыбаясь, сказал Гаспар.

   - Это точно. Пока, дружище.

   - Передавай привет дочери.

   - Обойдётся.

   Фрэнк снова кивнул телохранителю и стал спускаться по лестнице, спрятав под пиджаком свёрток.

   - Иногда хорошо продуманный блеф приносит результат, - звук тихого смеха Франсиско отразился от мраморных стен подъезда и замер где-то на верхних этажах. - Значит, чутьё меня не обмануло. Камень всё-таки был у этого проходимца.

   Забрав свою машину со стоянки, Фрэнк поехал домой и прежде, чем позвонить Илее, набрал ещё один телефонный номер.

   - Сеньор Роберто Карлос хотел бы переговорить с месье Зинедином Зиданом.

   - Посылка на месте, - ответил знакомый женский голос, и тут же прозвучал отбой.

   Фрэнк снова взялся за телефон.

   - Илеа. Это я.

   - Да, Фрэнк.

   - Я звоню, чтобы ты не беспокоилась. Наше маленькое дело близко к завершению. Мне нужны ещё одни сутки и твоя помощь.

   - Слушаю.

   - Сейчас у нас - восемнадцать тридцать. Тебе нужно добраться до Тибидабо. Там, на площади перед храмом в городке аттракционов увидишь карусель. Помнишь её? Такая, в стиле ретро...

   - Да, да. Знаю.

   - Напротив стоит сувенирная лавка. Она наверняка уже закрыта. За ней есть небольшое пространство, куда хозяин лавки складывает пустые коробки и всякий мусор. Площадка выложена плиткой. Поднимешь третью от правого угла лавки, если стоять лицом к двери. Там должен быть пакет. Привезёшь его мне. Встретимся на Королевской площади через два часа Тебе всё понятно?

   - Да, папа.

   - Действуй.

   Фрэнк закончил разговор и отыскал в записной книжке ещё один телефонный номер.

   - Привет, Маурисио!

   - Франсиско? Куда ты пропал? Тебе не надоели "Четыре кота".

   - Там подают хороший кофе.

   - Моя жена готовит самый лучший кофе во всей Испании.

   - Если это тот кофе из автомата в твоём автосалоне, то мне проще выпить такой же в каком-нибудь супермаркете.

   - Нет, Франсиско. Это настоящий колумбийский кофе. Может, выберешь время - зайдёшь в гости. Поболтаем, втроём сыграем в покер.

   - Поиски свободного времени приводят к тому, что его всё время не хватает.

   - Жаль. И всё же... Давно тебя не видел. Но ты не для того звонишь, чтобы отпустить ещё одну философскую шутку. Правда?

   - Конечно, Маурисио. Мне нужен автомобиль.

   - Боже, Франсиско. Посмотри на часы. Уже вечер. Разве твоя старая садовая тележка сломалась?

   - Во-первых. У меня не садовая тележка, а Ситроен PICASSO. А, во-вторых. Ну, какой ты бизнесмен, если не хочешь заработать пару сотен евро? В Америке владелец автосалона уже бежал бы сломя голову, чтобы продать знакомому парню машину.

   - Здесь тебе не Америка.

   - Правильно. И мне не нужен Кадиллак или Крайслер... Знаешь, такие огромные... Вроде авианосцев.

   - Скажи лучше — они похожи на баржи для перевозки песка, - засмеялся Маурисио.

   - Вот именно. Мне нужна подержанная, но надёжная машина. Чтобы не очень бросалась в глаза. Боюсь - угонят.

   - Верно. Из-за проклятых эмигрантов с Востока страховка становится всё дороже... Дай подумать... Есть у меня на стоянке салона шикарное авто. "Сеат" 2009 года. Серый. Цвет, что надо. Пробег - пятьдесят тысяч. Только вчера один приятель пригнал. Я её даже оформить ещё не успел.

   - Годится. Жду тебя через час возле моего дома. Деньги получишь наличными. Не забудь документы на машину, проверь действие страховки и заправь бензином до полного бака.

   - Господи! Я же футбол хотел сегодня посмотреть, - тяжело вздохнул Маурисио.

   - Кто играет?

   - Севилья с Реалом.

   - Слава Богу - не Барселона. Давай, шевелись. Может, похудеешь.

   - Если бы, - буркнул Маурисио.

   - Дружище! Пиво тебя погубит. Настоящий каталонец должен пить красное густое, как кровь, вино.

   - Значит, с тебя - бутылка Приората.

   - Хорошо, - сказал Фрэнк, прерывая разговор.

   Дотянувшись до шахматной доски, лежащей на столе, он оценил позицию фигур и задумался, мысленно анализируя план предстоящей рискованной игры с государственной машиной. Время от времени он делал ход и снова замирал, отрешённо глядя на доску.

   Писк смартфона заставил его вздрогнуть. Это был Маурисио.

   - Сейчас спущусь, - сказал Френк, набрасывая на плечи лёгкую куртку и кладя в карман пачку банкнот.

   Серый двухдверный "Сеат" прижался к ряду припаркованных машин, мигая габаритными огнями. Рядом стоял Маурисио.

   - Давай отгоним тачку куда-нибудь, а то ещё нарвёмся на штраф, - оглядывая улицу, сказал владелец салона.

   - Держи. Здесь - три тысячи евро. Хватит? - Фрэнк протянул приятелю деньги.

   - Нормально.

   - Тогда, отгони "Сеат" вот сюда, - клочок бумаги лёг в ладонь Маурисио. - И вот тебе ещё тысяча евро за труды.

   - Чёрт! Это же двадцать километров от города в сторону Мадрида. Там ещё  мотель есть. Когда я домой попаду и на чём?

   - Вызову тебе такси на этот адрес. Машину оставь за пару километров от нужного места. Увидишь рощу апельсиновых деревьев. Загонишь "Сеат" в кусты. Ключи положишь под заднее правое колесо.

   - Ах, дьявол! К тому времени футбол кончится.

   - Меньше пива выпьешь.

   - А на чём я доберусь до твоего мотеля?

   - На своих двоих. Небольшая физическая нагрузка тебе не повредит.

   - Ладно, - смирился Маурисио. - Всё равно вечер пропал. Не спрашиваю, куда ты собрался, но будь осторожен. Впрочем, ты всегда был предусмотрительным.

   - Не вспоминай былые времена. Теперь, легкомыслие - главная черта моего характера. Я даже не проверил, положил ли ты в бардачок документы на машину.

   - Пошёл ты к чёрту Фрэнк. И помни, я тебя сегодня не видел.

   - Конечно. Давай, садись за руль.  

   Через полчаса Франсиско уже был на Королевской площади. Он принял из рук Илеи плотный пакет, завёрнутый в целлофан.

   - Присядь, - Фрэнк похлопал ладонью по мраморному парапету фонтана.

   Он окинул взглядом группу парней, бренчавших на гитарах, поморщился от вида пивных бутылок, составленных на брусчатке мостовой, тоскливо посмотрел на далёкую вывеску кафе "Четыре кота" и повернулся к дочери.

   - Завтра я вытащу твоего Родриго. Но ему предстоит какое-то время скрываться.

   - Почему? - Илеа с тревогой смотрела на изменившейся облик отца.

   - Не смотри на меня так пристально, - поморщился Фрэнк.

   - Тебя не узнать, - Илеа опустила голову. - Давай я спрячу Родриго у себя дома.

   - Ничего не выйдет. Твоего парня американцы обвиняют в хакерстве. Думаю - ему также грозит обвинение во взломе компьютерных серверов Комиссии по проведению референдума Правительства Каталонии, а ещё - экстрадиция в Соединённые Штаты. Здесь в Барселоне на него сразу же начнётся охота.

   - Боже! - воскликнула Илеа, вскакивая.

   - Тише. Сядь и возьми себя в руки. Тебе нужно смириться с тем, что он уедет из страны.

   - Куда? Не на Северный полюс, надеюсь.

   - Я бы отправил его в Москву, но нельзя.

   - Почему? Я бы поехала за ним.

   "Вот она, молодость, - подумал Фрэнк. - Готова на край света отправиться за мальчишкой. Она даже не подумала, что будет со мной".

   - Первое, что сделает полиция - она будет искать его в том направлении. Блокируют дороги, железнодорожные вокзалы, аэропорты, автобусные станции. Возьмут под негласный надзор пограничные переходы по всему Евросоюзу.

   - И что мне делать? - прерывающимся шёпотом спросила Илеа.

   - Ровным счётом ничего. Терпение, моя дорогая, вот главная добродетель каталонских женщин. Вспомни крестовые походы, времена реконкисты, когда рыцари и солдаты во славу Божью оставляли родные дома, жён и невест. Вспомни времена Франко...

   - Ты шутишь? К чёрту крестовые походы! Я даже не буду знать, где он?

   - Со временем, когла всё успокоится, вы сможете встретиться. Я сам отвезу тебя к Родриго.

   - И сколько ждать? - с тоской в голосе спросила Илеа.

   - Месяц, может, два.

   - Это же очень долго.

   - Святая Дева Мария! Два месяца - большой срок? Займись своим рестораном. Дни и недели имеют свойство очень быстро растворяться во времени. А время - величина непостоянная. Оно пролетает мимо подобно южному марокканскому ветру. С рассветом появится вместе с морским бризом, высушит тебе лицо жарким дыханием, а к вечеру исчезнет в горах Кентабрии.

   - Пусть напишет мне хотя бы записку, - Илеа, словно обессилев, опустила руки на колени.

   - Обещаю. Думаю, через пару недель вам будет можно созваниваться. Только выбрасывай сим-карту после каждого разговора. Покупай новую. И общайтесь не более двух минут. Хорошо?

   - Ладно.

   - И ещё, - Фрэнк достал из спортивной сумки, переброшенной через плечо, объёмистый свёрток. - Здесь - двести тысяч евро. Если со мной что-то случится, устрой мне тихие, скромные похороны.

   - Папа! - возмутилась Илеа. - Ну, что с тобой может случиться? Перестань.

   "Папа? - в который раз удивился Франсиско. - Такое короткое слово,  а как греет сердце".

   - Бери, я сказал. Твой ресторан время от времени приносит убытки. Найди хорошего управляющего, заплати за рекламу. Сделай себе имя, как Хосе Парадо. Его Эль Каньете - лучший ресторан в Барселоне. Знаешь, я придумал, что можно сделать, чтобы твоё заведение процветало.

   - И что же?

   - Пригласим на ужин самого Месси. Лионель приведёт с собой ещё парочку футбольных звёзд.

   - Ты - фантазёр.

   - Ничуть. Ты же знаешь - я держу слово. А у футболистов иногда возникают проблемы с уплатой налогов. Им всегда нужны деньги. Спорим - я устрою так, что Лионель примет твоё предложение?

   - Сначала вытащи из-за решётки Родриго.

   - Непременно, - сказал Фрэнк, взглянув на часы. - Вот ещё, что. На пару дней покинь город. Поезжай куда-нибудь... Скажем, на виноградник к твоему поставщику вина. Или лучше, сними номер в отеле на побережье. Купайся, загорай. Это прекрасная мысль. Лучше, чтобы тебя не было в Барселоне. И ни о чём не волнуйся. Мне тоже пора. Ещё нужно выспаться.

   - До встречи, папа, - Илеа привстала и неуклюже коснулась губами щеки отца.

 

                                   ***

   Ровно в шесть часов утра, когда солнце озарило косыми лучами купол храма Святого Сердца на горе Тибидабо к казармам Гражданской Гвардии на Северной окраине Барселоны подъехало такси, из которого вышел пожилой человек в повседневной гвардейской форме с погонами субинспектора и объёмистым портфелем крокодиловой кожи. Он отдал честь караульному и прошёл внутрь помещения к стойке, за которой сидел дежурный офицер.

   - Проводите меня к комиссару, - небрежно, голосом, в котором сквозила усталость, потребовал высокопоставленный военный.

   - Простите, сеньор. Ваше удостоверение?

   Из нагрудного кармана мундира появилась маленькая тонкая книжица.

   - Ещё раз простите, сеньор субинспектор. Комиссар будет в своём кабинете в десять часов утра, - офицер вскочил и вытянулся в струнку.

   - Прискорбно, - субинспектор недовольно поджал губы. - Мы в Мадриде покой и сон потеряли после вашего референдума, а комиссар, видите ли, изволит почивать. - Ваше имя и звание, офицер!

   - Сержант Фернандо Фазелис, сеньор.

   - Дело не требует отлагательства, - высокопоставленный военный вытащил из потайного кармана мундира пакет, открыл его и протянул лист бумаги офицеру.

   Тот нерешительно стал читать текст, шевеля губами, словно школьник первого класса.

   - Вам понятен приказ? - Франсиско резко выхватил бумагу из рук сержанта, когда тот закончил изучение документа.

   - Но выполнить это в настоящий момент невозможно, - сказал офицер, зачем-то оглядываясь на доску, где висели служебные бумаги и распоряжения.

   - Здесь, - Фрэнк потряс в воздухе бланком, - чёрным по белому написано - "Исполнить немедленно". Чьи подписи стоят под распоряжением?

   - Министра Внутренних дел Испании, - сержант едва справился со спазмом, перехватившем дыхание.

   - А ниже, кем подписано?

   - Директором гражданской гвардии.

   - Тогда извольте исполнять, - твёрдым, не предвещавшим ничего хорошего, голосом отчеканил Фрэнк. - Через пятнадцать минут во внутреннем дворе казармы должна стоять машина для перевозки арестованных, а в ней - два лейтенанта и задержанный, имя которого указано в распоряжении Министра. Приготовьте также ящик питьевой воды и сухой паёк на четверых. Путь до Мадрида не близкий. Вопросы есть, офицер?

   - Я должен позвонить комиссару.

   - Перевозка задержанного осуществляется в секретном порядке. Никаких телефонных звонков по незащищённым линиями. Вы, молодой человек, рискуете своей карьерой. Всё. Время пошло.

   Фрэнк, не глядя, отступил назад, достал из кармана брюк сигару и сделал движение, словно собрался сесть, совершенно не заботясь о том, есть ли поблизости стул. Сержант, едва не опрокинув на пол несколько телефонных аппаратов, рванулся вперёд и едва успел пододвинуть кресло под тощий зад субинтенданта. Затем, схватив со стола зажигалку, услужливо поднёс огонь к кончику сигары Фрэнка. Тот спокойно и долго прикуривал, потом поднял голову к потолку и лениво выпустил струю дыма уголком рта.

   Сержант посмотрел на двух сослуживцев, почтительно вытянувшихся вдоль стены, кивнул одному из них, чтобы тот занял его место и пропал внутри здания.

   Приезжий из Мадрида докурил сигару до половины, морщась, аккуратно погасил пальцем и сунул её в услужливо подставленную пепельницу, а потом встал.

   - Внутренний двор? - спросил он у полицейского, занявшего место Фернандо Фазелиса.

   - Прямо по коридору, сеньор. Я провожу вас.

   Фрэнк пошёл вслед за гвардейцем, высоко и презрительно вздёрнув подбородок.

   Снаружи перед закрытыми воротами уже стоял чёрный бронированный автомобиль на базе микроавтобуса "Мерседес" с тонированными стёклами впереди и решётками на задней двухстворчатой двери. Возле прохаживались два офицера, вооружённые короткими автоматами. Заметив мадридское начальство, они торопливо вытянулись и отдали честь.

   - Вы! - Субинтендант указательным пальцем показал на рослого полицейского, в лице которого сквозили служебное рвение и решительность. - Садитесь за руль. А ты, сынок, - Фрэнк повернулся к молодому худощавому парню. Его, судя по всему, недавно произвели в лейтенанты. - Поедешь вместе с конвоируемым в заднем салоне.

   Франсиско, словно человек, привыкший, что его приказы исполняются немедленно, без возражений, открыл пассажирскую дверь микроавтобуса и сел, глядя прямо перед собой.

   Через пару минут во дворе показался Игорь в сопровождении Фернандо Фазелиса. Офицер тихо переговорив о чём-то с худым молодым лейтенантом, открыл дверь микроавтобуса и помог Игорю подняться внутрь. За ним полез в машину лейтенант.

   Дежурный офицер Фазелис подошёл к передней пассажирской двери и постучал в тёмное стекло.

   - Сеньор субинтендант. Заключённый готов к отправке. Распишитесь вот здесь, - сержант протянул в окно бумагу.

   - Наручники одели на парня?

   - Всё, как обычно, согласно инструкции.

   - Хорошо, - Фрэнк игнорируя протянутую ему дешёвую шариковую ручку, вынул золотой "Паркер" и, почти не глядя, поставил свою подпись в указанном месте.

   - Заключённый ваш, сеньор субинтендант.

   - Подозреваемый, - поправил офицера Фрэнк и закрыл окно.

   По знаку сержанта караульные открыли ворота и "Мерседес" плавно тронулся с места.

   Миновав пригороды Барселоны, машина выскочила на автостраду, ведущую в Мадрид и прибавила скорость.

   - Помедленнее, лейтенант. Соблюдайте скоростной режим.

   - Да, сеньор.

   Через пять минут езды по шоссе, Фрэнк заёрзал на сиденье.

   - Дьявол! Наверное, съел что-то не свежее в поезде. Как-то мне нехорошо. Давайте помедленнее. Может, увидим по дороге туалет.

   Офицер убрал ногу с педали акселератора.

   - Какие тут, на трассе, к дьяволу туалеты? Нужно ехать до ближайшего городка.

   - Далеко?

   - Тут одни виноградники и апельсиновые рощи. Сейчас включу навигатор.

   Лейтенант начал тыкать пальцами в экран монитора.

   - Смотрите за дорогой, офицер. Я сам.

   Фрэнк вывел на экран карту местности.

   - Пятнадцать километров. Ближе ничего нет.

   - Придётся вам потерпеть, сеньор.

   Фрэнк откинулся на спинку сиденья, поджимая губы, словно его терзала нестерпимая боль.

   - Матерь Божья! - простонал он. - Несварение желудка. Точно. Да и язва проснулась. Стой! Видишь? Вон там - апельсиновая роща и кусты.

   - Да, сеньор.

   - Остановись.

   - Не положено, сеньор. Инструкция.

   - К чёрту инструкцию. Говорил же директору гвардии. Пора полицейские автомобили оборудовать био туалетами. Тормози, а не то, всё сиденье обделаю.

   Лейтенант сбавил скорость, открыл маленькое окно в перегородке, разделяющей два салона и предупредил своего товарища.

   - Остановка. Пять минут.

   Фрэнк вышел и, согнувшись, засеменил к кустам.

   - Засранец, - презрительно, в полголоса бросил лейтенант и, достав из кармана сигарету, закурил.

   - Ты будешь? - спросил он своего напарника.

   - Давай. Только сделай что-нибудь с кондиционером. Становится жарко.

   Спустя пять минут полицейские начали волноваться.

   - Куда он к дьяволу пропал? Нужно пойти посмотреть. Может у него приступ падучей. Такое бывает в его возрасте, - рослый лейтенант раздражённо опустил стекло пассажира и прищурился, рассматривая недалёкие кусты.

   - Вот, зараза, - выругался он и выбрался из машины. - Приглядывай за нашим парнем.

   - Я его пристегнул наручниками к поручню.

   - Хорошо, - сказал лейтенант и, лениво, чувствуя, что нарастающий зной уже запустил свои щупальца за воротник лёгкого летнего мундира, направился к зарослям молодых диких роз.

   Осторожно раздвигая ветки, стараясь не дотрагиваться до шипов, он неожиданно вышел на еле заметную колею, проделанную колёсами автомобиля в высокой сухой траве, где увидел маленький серый "Сеат". Рядом с машиной стоял субинтендант и, наклонившись к открытой двери, рылся в перчаточном ящике. На капоте, аккуратно свёрнутым, лежал мундир.

   - Сеньор? - вопросительно и недоумевающе воскликнул лейтенант.

   - У нас в машине нет туалетной бумаги?

   - Не знаю.

   - Тут чья-то машина открытая стоит. Посмотри в багажнике. Может, там тряпки какие есть?

   "Ну, точно - засранец, - мысленно выругался офицер. - И зачем таких на службе держат? Ему на пенсию давно пора".

   Он открыл багажник и наклонился, поднимая кусок брезента.

   Сильный удар по затылку опрокинул офицера на землю.

   Фрэнк виновато вздохнул, убрал в карман пистолет, сковал запястья полицейского наручниками и оттащил его в кусты, предварительно заклеив своей жертве рот скотчем. Той же липкой лентой он скрутил лейтенанту ноги, а потом верёвкой привязал парня к большому камню в виде стеллы, служившей когда-то отметкой границы межи. Через пару минут он вышел из кустов уже одетым и, приблизившись к "Мерседесу", постучал в заднюю дверь.

   - Это ты, Федерико? - голос худого офицера звучал довольно беспечно.

   - Наш Федерико подвернул ногу. Там, за кустами - вспаханная земля. Давай, вылезай. Помоги ему добраться до машины, а я по рации вызову подмогу, - в голосе Фрэнка звучал скорее приказ, чем просьба.

   Внутренний замок щёлкнул, дверь открылась и на землю ступил молоденький лейтенант. Тыльной стороной ладони он вытирал пот со лба.

   - Жарко становится. Не нужно было выключать двигатель. Без кондиционера внутри задохнуться можно. Постережёте нашего парня?

   - Не волнуйся. Тащи сюда Федерико.

   Лейтенант прикрыл дверь автомобиля и двинулся по направлению к кустам. Фрэнк, оглянувшись на проносящиеся по шоссе машины, в два прыжка догнал его и ткнул офицера дулом пистолета в бок.

   - Спокойно. Иди вперёд. Не оглядывайся.

   - Но позвольте, сеньор. Не понимаю...

   - Потом поймёшь. Шагай.

   Вместе, словно два закадычных приятеля, они дошли до зарослей роз, где Фрэнк проделал с лейтенантом те же манипуляции, что и с первым офицером.

   - М-м, - застонал Федерико, приходя в себя.

   - Лежите тихо. Так надо, парни. Это — спец операция. Всё идёт по сценарию Директората Гражданской Гвардии. Вы должны понимать. Терроризм, национальная безопасность и всё такое прочее. Через полчаса приедут наши люди и освободят вас. Терпите. Дышите свежим воздухом. Тут розами пахнет — голова кружится...

   Субинтендант ободряюще улыбнулся, подмигнул офицерам, сел в "Сеат" и подогнал автомобиль к "Мерседесу".

   Открыв заднюю дверцу, он весело окликнул Игоря.

   - Привет, парень! Двигайся ближе. Сниму наручники.

   Заметив взгляд Родриго, полный удивления, растерянности и облегчения, Франсиско расхохотался.

   - Не узнал? Это же я, Фрэнк.

   - Но постойте. Что же это?

   - Все вопросы потом. Время не ждёт. Полезай в "Сеат". По дороге всё расскажу.

   Фрэнк быстро переоделся, бросил свой портфель в руки Игорю и прыгнул на водительское сиденье автомобиля. Машина рванулась вперёд, выбрасывая из-под передних колёс мелкий гравий. Улучшив момент, Фрэнк развернулся через две сплошные линии.  Седан взвизгнул резиной и полетел обратно в сторону Барселоны. Через несколько минут Игорь увидел кортеж полицейских машин, который летел навстречу, оглашая воздух сиренами.

   - Это за нами?

   - Да. В каждой машине, перевозящих заключённых, установлен датчик. Если автомобиль стоит дольше пяти минут, значит... Впрочем, это уже не наши проблемы. Открой портфель. Видишь пакет?

   - Да.

   - В нём - твой британский паспорт, водительское удостоверение, деньги и бумаги с инструкцией и адресом места, где ты будешь скрываться какое-то время.

   - Британский? Скрываться? Разве вы не везёте меня в Российское консульство?

   - Нет. Даю голову на отсечение - тебя у ворот уже ждёт полиция.

   - Тогда, за каким чёртом мы едем обратно?

   - Подумай.

   - Не понимаю.

   - Слушай. Ответь. Гвардейцы били тебя? Рана на затылке зажила?

   - Били, но терпимо. Со мной всё нормально.

   Фрэнк улыбнулся уголком рта.

   - Если били по голове, то скажи. После допросов иногда случается помрачение рассудка.

   - Может, хватит издеваться. Зачем мы едем обратно?

   - Думаю, на восток все дороги уже перекрыты полицейскими патрулями. Ты теперь - опасный преступник, связавший двух конвоиров и похитивший важную персону - субинтенданта Гражданской гвардии. Резонно предположить, что ты будешь прорываться в Россию.

   - Кого, кого похитил?

   - Меня. Поэтому, нам не нужна Барселона, мы объедем город с севера и двинемся вдоль побережья на запад. Что ты слышал о Гибралтаре?

   - Колония Британии?

   - Заморская территория Британии, - поправил Фрэнк, - и, кстати - база НАТО, что придаёт некоторую пикантность нашему предприятию. Давай не тратить время. Я веду машину, ты вслух читаешь инструкции. Так легче запомнить легенду и понимать, где ты будешь находиться. Начинай с информации по Гибралтару.

   Игорь рассеянно перелистал паспорт, потом взял в руки водительское удостоверение, мельком взглянул на свою фотографию, где, очевидно, с помощью "фотошопа", его лицо украсили небольшой бородкой, затем повторил вслух своё новое имя:

   - Габриэль Вильсон. Ну, надо же. Даже бороду мне нарисовали, - сказал он, потирая подбородок, заросший недельной щетиной.

   - Профессиональная работа. Считай, что документы настоящие. Советую не бриться, чтобы соответствовать новому образу, - в который раз усмехнулся Фрэнк, не отрывая взгляда от дороги..

   - Илеа знает, что мы едем в Гибралтар?

   - Она всё узнает в своё время. Ты заканчивай с вопросами. Начинай читать.

   Игорь вздохнул, потом начал скороговоркой бормотать.

   - Помедленней. Я хочу, чтобы ты всё запомнил до мелочей.

   - Господи! Ну, Гибралтар. Ну, плюс песчаный перешеек, соединяющий скалу с Пиренейским полуостровом, где построен аэропорт. Является членом Европейского Союза через членство в нём Великобритании...

   - Вот здесь - неточность. Помни о "Брексите".

   - Ладно, - буркнул Игорь. - Дальше. На Гибралтар не распространяются Шенгенские соглашения и он не является общей таможенной территорией ЕС.

   - Это значит, - перебил своего подопечного Фрэнк, - что "Скала" фактически является "оффшорной" зоной. Читай дальше.

   - Жители Гибралтара являются гражданами Великобритании. Законодательная власть принадлежит королеве Великобритании Елизавете II и парламенту Гибралтара. Интересно — в какой пропорции? Население - 30 000 человек. Этнические группы: евреи, мальтийцы, британцы, португальцы. Испанцев - всего триста двадцать пять человек.

   - Испанцы там - все на виду, что для нас плюс. Появление новых людей — подданных испанской короны сразу будет замечено властями. Этот факт и твоё британское гражданство — лучшая гарантия безопасности, - обронил Фрэнк, - Читай дальше.

   - Официальный язык - английский. Разговорный — наречие янито, которое представляет собой разговорный смешанный язык территории Гибралтар.

   - Янито базируется, в основном, на андалусийском диалекте испанского языка при сильной интерференции английского, - снова вмешался Фрэнк, - Справишься?

   - Думаю, да.

   - Хорошо. Дальше.  

   - Финансовый сектор - оффшорное банковское дело, сборы за обслуживание судов, проходящих через пролив, десять миллионов туристов в год, ре экспорт жидкого топлива. Главные партнёры по импорту: Великобритания, Испания, Япония, Нидерланды.

   - Довольно, Габриэль. Остальное прочтёшь позже, - остановил Игоря Фрэнк. - Помни главное. Ты - репортёр, приехал из Великобритании и работаешь стажёром радиостанции Радиовещательной службы Вооружённых сил Великобритании -British Forces Broadcasting Service. Соответствующее удостоверение - в этом же пакете. Ещё там - пятьдесят тысяч евро. Думаю, на первое время хватит. Твои российские документы побудут пока у меня, включая банковскую карту и смартфон. Запомни адрес. Там - твоё новое жильё. Первые дни - погуляй по городу, изучи обстановку, запоминай улицы, научись ориентироваться. Через неделю ты должен выглядеть гибралтарцем. И не мозоль глаза любопытным старушкам своим печальным видом. Лицо должно быть сытым, довольным, и немного скучающим.

   Фрэнк бросил быстрый взгляд на Игоря.

   - Ты похудел. неважно кормили, плохо спал?

   - Карцер - не отель пять звёзд.

   - Знаю. Но всё равно, выглядишь неплохо.

   - Спасибо. Можно я подремлю?

   - Валяй.

   Машина поглощала километр за километром, оставляя позади апельсиновые рощи, виноградники, небольшие города и посёлки. К полудню в стороне осталась Террагона и Валенсия. Ещё через час Фрэнк взглянул на стрелку уровня топлива в бензобаке и притормозил у заправочной станции. Он разбудил Игоря и вылез из "Сеата".

   - Выспался?

   - Вроде. Спасибо.

   - Садись за руль. К вечеру мы должны быть на границе.

   - Разве там есть граница?

   - Сам увидишь.

   Фрэнк залил в бак бензин, залез в машину и устроился на пассажирском сиденье.

   - Следи за знаками и указателями. Не превышай скорость. У нас закон строг, но справедлив.

   - Насчёт справедливости у меня большие сомнения.

   - Ладно, ладно. Поехали.

   К вечеру, когда заходящее солнце, не смотря на опущенный козырёк над приборной доской, стало слепить глаза, Фрэнк велел остановиться на улице маленького городка, через который они в этот момент проезжали .

   - Пять минут назад указатель видел?

   - Мы в Альсехирасе. До Гибралтара - двадцать километров, - сказал Игорь, устало откинувшись на спинку сиденья.

   - Дальше будешь добираться в одиночку. За углом - автобусная станция. Доедешь до Линеа де Консепсион. Там — пограничный переход.

   - А вы?

   - Я забираю машину. Всё равно в Гибралтаре некуда ездить, да и с парковками на "Скале" туго. Мне нужно вернуться к Илее в Барселону.

   - Значит, расстаёмся? - грустно сказал Игорь.

   - Надеюсь, ненадолго. Что передать Илее?

   Игорь помедлил, задержал дыхание, а потом тихо произнёс, краснея:

   - Скажите, что люблю её.    

   - Скажу, - кивнул Фрэнк.

   Он поставил на колени Игорю портфель с бумагами, вышел из машины, открыл багажник, достал оттуда объёмистый пакет и вручил его своему спутнику через открытое окно.

   - Машина у нас тесная, но ты постарайся переодеться. В свёртке - одежда с метками британских брендов. Я подожду.

   Игорь переоделся, сунул предметы своего старого гардероба в пакет и бросил его на заднее сиденье.

   Фрэнк покачал головой, дотянулся до пакета, вынул из него серого цвета галстук, за ним - кепи в крупную чёрную клетку и протянул Игорю.

   - А это ещё зачем? - недовольно поморщился тот.

   - Родриго! Повяжи на шею галстук и надень кепи. Ты должен выглядеть стопроцентным британским клерком.

   Игорь подчинился, неловко завязав под воротником белой рубашки узел.

   - А вот теперь, иди, - бросил ему Франсиско.  

   - Спасибо за всё, - Игорь протянул руку.

   Фрэнк пожал её, дождался, когда ему освободят место за рулём, сел в "Сеат", и машина, развернувшись на перекрёстке, двинулась в обратном направлении.

   В девять часов вечера Игорь уже шёл по узкому тротуару вдоль дороги, где по направлению к пограничному переходу медленно двигались легковые машины. Неожиданно автомобили встали, а над ними, едва не задевая выпущенными шасси крыши машин, снижаясь, начал заходить на взлётно-посадочную полосу, пересекающую шоссе, огромный Боинг.

   Испанский пограничник, едва взглянув на британский паспорт в руке Габриэля Вильсона, показал рукой направление к навесу, куда поворачивала дорожка выложенная разноцветной плиткой.

   Игорь увидел плакаты с надписью "PASSPORT CONTROL, а дальше - стойки, выкрашенные в жёлтый цвет, над которыми висели белые таблички иммиграционной службы. Туда вели проходы из хромированных столбиков и натянутых между ними синих лент. Габриэль Вильсон подал свой паспорт офицеру - блондину с голубыми глазами и веснушками на щеках. Тот лениво перелистал документ и спросил на превосходном английском языке:

   - Сэр! Желаете поставить штамп?

   - Разве это не обязательно? - с безразличным видом спросил Игорь.

   - Вовсе нет, но некоторые туристы нас об этом просят.

   - На ваше усмотрение.

   Офицер потянулся к штампу, но потом передумал и протянул закрытый паспорт.

   - Добро пожаловать на "Скалу", сэр.

   Игорь кивнул, сунул паспорт в карман джинсов и ускорил шаг. Неожиданно для себя он снова оказался на узком тротуаре. Слева сверкал огнями терминал аэропорта, а впереди виднелась небольшая площадка, где стояли небольшие автобусы синего цвета. Игорь, обнаружив на остановке туристическую карту города с маршрутами автобусов, нашёл на схеме нужную улицу и сел в нужный автобус. Квартира, в которой ему предстояло жить, находилась на Queensway в одном из старых домов без лифта. По сути это была крошечная мансарда, окна которой выходили на серую стену без окон соседнего строения.

   Игорь зажёг лампу, которую он увидел на маленьком комоде, съел сэндвич, купленный ещё на автобусной станции в Альхесирасе, выпил воды из-под крана и в крайней степени усталости лёг на узкий диван, не раздеваясь. Нервное напряжение, в котором он находился всё последнее время, постепенно отпускало сознание. Впервые столкнувшись с безжалостным механизмом государственного насилия, Игорь перелистывал в памяти подробности допросов, ужас и сумрак заключения в карцере, унизительные избиения охранников, свой страх и чувство безысходности. Дни, проведённые с Илеей в Барселоне, совсем недавно виделись ему красочным праздником свободы, чем-то вроде карнавала или фиесты, которая должна  продолжаться бесконечно долго. Но реальная действительность обернулась шоком, недоумением, крушением многих иллюзий.

   "Вся их хвалёная европейская толерантность и демократия - полное дерьмо, - подумал Игорь, приподнимаясь и беря в руки стакан с водой. - А Испания - последняя страна, в которой я хотел бы жить".

   Он допил остаток воды, поставил стакан, посмотрел на свои чёрные ногти, дрожащие пальцы рук с кровоподтёками и ссадинами, откинулся на валик дивана и провалился в сон.

 

                                          ***

   Через два дня, отоспавшись, Фрэнк позволил себе ответить на звонок дочери.

   - Да. Это я. Приезжай ко мне. Помнишь, где я живу?

   Он бросил Илее ещё несколько ничего не значащих фраз и закончил разговор.

   Через полчаса в дверь нетерпеливо позвонили, а затем решительно постучали. Франсиско посмотрел в глазок и повернул ключ в замке. Увидев тревогу в глазах дочери, он поторопился сказать:

   - С ним всё хорошо.

   - Где он?

   - Пока в безопасности.

   - Я хочу позвонить ему.

   - Не стоит, Илеа. Ты же умная девочка. Наберись терпения. Полиция ведёт поиск.

   - Ты, что? Вот так просто вытащил его из тюрьмы?

   - Словно кролика из шляпы. Есть такой фокус в цирке.

   - Без стрельбы и насилия?

   - Почти. Были некоторые трудности, но почти всё уже позади. Нужно время, чтобы дело закрыли. Тогда посмотрим, что можно сделать.

   - Святая Дева Мария. Папа! Ты не понимаешь...

   - Тебе это покажется странным, но понимаю. Лучше скажи - тебя уезжала из города?

   - Я сделала всё, как ты велел. Провела три дня на побережье Коста-Браво.

   - Там много туристов?

   - Порядочно. Русские, немцы, поляки...

   - Хорошо. Персонал отеля тебя запомнил?

   - Не знаю.

   - Ладно, - поморщившись, сказал Фрэнк. - Главное, чтобы была запись в книге регистрации. И запомни. Я был с тобой и мы отлично провели время, валяясь на песке. К тебе там парни приставали?

   - Попробовал один. Говорил, что увезёт меня в Вену. Страшно прилипчивый.

   - Австриец, - пренебрежительно хмыкнул Фрэнк. - Зря ты не согласилась.

   - Папа! - возмущённо воскликнула Илеа.

   - Шучу, шучу. Не закипай. И чем всё кончилось?

   - Он получил пощёчину.

   - Значит, был скандал, - довольно улыбнулся Фрэнк.

   - Небольшой. Кое-кто аплодировал. Особенно русские.

   - Где это случилось?

   - В баре.

   - Отлично. А ты говорила, что персонал тебя не запомнил, - потёр ладони Франсиско. - Ещё как запомнил. Что ж. Если тебя начнут спрашивать, говори, что мы отдыхали вместе.

   - Хорошо. Только скажи, сколько мне ждать?

   - Занимайся рестораном. Всему своё время. А теперь, иди.

   Фрэнк проводил дочь к двери, потом подошёл к окну и через жалюзи оценил обстановку на улице.

   - Храни тебя Иисус, девочка, - тихо сказал он, опускаясь в глубокой задумчивости в кресло.

   Илеа забралась в свой автомобиль, покружила по переулкам, пытаясь выбраться на дорогу, ведущую в Испанскую деревню, но странное оцепенение разума, заставило её заехать на стоянку возле супермаркета и заглушить двигатель. Она попыталась привести в порядок свои мысли, однако из этого ничего не вышло. Девушка не могла понять о ком она беспокоится больше. Об отце, который многим рисковал ради неё, или о Родриго. Лёгкий флирт, обычное кокетство и желание понравиться симпатичному русскому парню постепенно переросли в нечто большее . Наедине с собой Илеа боялась назвать это нечто большее любовью, но девушка внезапно осознала, что, легкомысленно поставив Игоря перед выбором принятия решений, она не ожидала увидеть его в Барселоне. Появление Родриго в городе и настойчивые поиски иголки в стоге сена сначала польстили её самолюбию, а потом пробудили в ней любопытство и интерес.

   "По большому счёту я испытывала парня, - продолжала размышлять Илеа. - Мне хотелось узнать, на что ещё он был готов пойти ради меня. Оказалось - на многое. В нём есть некая сила, которая пугает меня и влечёт одновременно. В этом он похож на Фрэнка. Рядом с отцом всегда нужно быть настороже. От него постоянно веет опасностью. Родриго немного другой. Парень - более мягкий, открытый, добрый, но стержень в них один. Став чуть старше, он будет точной копией Франсиско. И это, как ни странно, нравится мне".

   Илеа долго сидела в машине, думая об Игоре, о будущем, об отце, с которым помимо собственной воли она всё же сблизилась.

   - Чем всё закончится - одному Богу известно, но Иисус всемогущий, спаси и сохрани нас всех. Сделай так, чтобы Родриго ничего не угрожало. Я даже согласна... Пусть уедет обратно в Россию, пусть забудет меня. Наверное, я, подобно отцу, приношу близким людям несчастье и испытания, - шептала Илеа, сжимая побелевшими пальцами рулевое колесо. - Нет, нет, что я говорю? Пусть он любит меня ещё сильнее. Пусть все его мысли будут наполнены мною. Пусть ему снятся сны, в которых мы - вместе... К чёрту работу!"

   Девушка тряхнула головой, повернула ключ в замке зажигания и поехала домой с большим желанием напиться.

 

                                     ***

   Гибралтар оказался маленьким городом. Он был ещё меньше, чем думал Игорь. Два десятка узких улиц, подвесная канатная дорога на вершину горы, откуда можно было охватить взглядом территорию аэропорта, крыши домов, камни старой крепости и укрепления фортов. Серой бетонной лентой выделялся длинный мол, защищающий морской порт от волн Атлантики, сухие доки, северную пристань, куда причаливали огромные белые, но с огромной высоты кажущиеся крошечными корабли и паромы. Где-то на Юге в знойной дрожащей дымке угадывалась Африка, а в проливе, почти незаметно для глаз, двигались длинные танкеры, серые тени военных кораблей и похожие на щепки сухогрузы. Автомобилям действительно не хватало мест для стоянок, но зато узкие улицы заполняли велосипедисты и байкеры.

   Прошло семь дней. Подданный Великобритании Габриэль Вильсон, прибывший в заморскую территорию в качестве стажёра радиостанции, только — только обосновался на "Скале", но ему казалось, что он прожил здесь почти всю жизнь.  Игорь обошёл пешком весь город не один раз, облазил все скалы, нависающие над морем, его начали приветствовать официанты в кафе, дежурными фразами расспрашивая о делах. К нему привыкли многие жители анклава, здороваясь при встречах. Но, не смотря на суровую красоту старых крепостных фортов и шикарные виды на пролив, город начал действовать на нервы. Десяток длинных центральных улиц, разрезающих маленькие кварталы, наводили тоску. Солнце, целый день висящее над головой, проникающее в лабиринты старых переулков, утомляло своей бесцеремонной настойчивостью прожечь дыру в затылке, не защищённом клетчатым кепи. Игорь скучал по Москве, по прохладным дождям, даже — по снегу.

   ''Пусть бы засыпал эти горячие тротуары, показал бы, где раки зимуют этим пижонам'' — думал Габриэль, глядя на сидящих под зонтиками кафе поджарых, загорелых британских военных моряков. Он мечтал походить босиком по лужам после хорошего ливня, но каждый день с утра отправлялся на один из пляжей и плавал вдоль берега, заставляя себя не думать об Илее. Больше всего он тосковал о ней.

   Однажды ближе к вечеру после дня проведённого на горячем песке, Игорь, лениво передвигая ноги, забрёл в небольшой магазин на улице Europa Edvance Road, чтобы купить воды. Там он увидел стойку со старыми виниловыми пластинками и начал перебирать их, разглядывая на конвертах лица Ливерпульской четвёрки, Мика Джаггера, Элвиса Пресли.   

   - Ха! Всё это - подделка. Везут сюда из Африки, - голос за спиной звучал пренебрежительно с некоторым оттенком превосходства.

   - Неужели? А на вид и не подумаешь, - обернулся Габриэль. - Интересно, как они звучат. Жаль у меня нет проигрывателя.

   Перед ним стоял человек в смешной соломенной шляпе.

   "Такие носили, наверное, в позапрошлом веке. Канотье называется", - подумал Игорь, охватывая взглядом полотняные брюки, просторный пиджак, охватывающий объёмистый живот незнакомца, длинные седые баки на щеках и кустистые рыжие брови.

   - Звучат отвратительно. Здесь на "Скале" мало у кого имеется приличный старый проигрыватель и хорошая акустика, не говоря уже о настоящих британских или американских пластинках. Ведь вы - не испанец?

   - Нет, сэр.

   - Говорите на английском?

   - Как  и все обитатели Гибралтара, - чуть помедлив, произнёс Игорь.

   - Можете называть меня Уильямом, - перешёл на английский язык незнакомец. - Испанский для меня слишком сложен.

   - Габриэль. Габриэль Вильсон, - вынужден был назвать себя Игорь, ставя на место конверт с пластинкой группы "ABBA".

   - Мне кажется - мы с вами где-то встречались, - сказал толстяк.

   - Сомневаюсь. Я - недавно в городе.

   - Нет. Определённо, где-то я вас видел.

   - На "Скале" слишком тесно. Всё может быть, - Игорь повернулся к выходу.

   - А, кто говорит про "Скалу?" Я сам тут - сравнительно недавно. Вы были в Париже?

   - Нет, сэр.

   - Тогда, Мадрид. Да, да. Мадрид.

   - К сожалению, я и в Мадриде никогда не был.

   - Большое упущение с вашей стороны, молодой человек. Вот французы говорят - "Увидеть Париж, и умереть". Чушь, скажу я вам. Полная чушь. Простаки, особенно американцы, свято верят в прелести Парижа. Начитались Майлза1, Джорджа Оруэлла2, Джеймса Джойса3, Хемингуэя. Ах! Лотки букинистов на набережной Августинцев! Боже мой! Bal au Printemps4, магазин Shakespeare & Company5. - Англичанин передразнивал воображаемого оппонента. - Ха-ха. Всё это - в прошлом. Мадрид! Вот настоящая жемчужина Европы. Знаете, что, молодой человек? Если вас интересуют старые пластинки хорошего качества, приглашаю вас к себе домой. У меня есть то, чего вы ещё не слышали.

   - Простите, сэр. Мне неловко обременять вас.

   - Пустяки, сынок. На "Скале" - скучно. Я рад, что мы познакомились. У меня сегодня вечеринка намечается. Не нужно церемоний. Мы же оба - британцы. Не так-ли?

   - Да, да. Конечно, - поторопился согласиться Габриэль.

   - Вот и отлично. Пошли отсюда.

 

 

1 Барри Майлз - английский писатель и журналист, автор множества книг, в том числе - романа "Биг Отель. Бит Отель: Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, книги, где описывалась жизнь эпохи битников.

2 Джордж Оìруэлл (настоящее имя Эрик Артур Блэр) - известный британский писатель и публицист 40-х годов. Автор романа "Фунты лиха в Париже и Лондоне".

3 Джеймс Огаìстин Алоиìшес Джойс (англ. James Augustine Aloysius Joyce; 2 февраля 1882 - 13 января 1941) - ирландский писатель и поэт, представитель модернизма.

4 Популяреый танцевальный клуб Парижа в 30-е годы. В доме, где располагался клуб, снимал квартиру Эрнест Хемингуэй, который описал это заведение в романе "И восходит Солнце".

5 Магазин Shakespeare & Company - "Шекспир и Компания" - названия двух независимых друг от друга книжных магазинов на левом берегу Сены в Париже.

Первый был открыт Сильвией Бич 19 ноября 1919 года на улице Дюпюитрен, 8, а затем, в 1922 году, перенесён в более просторное помещение на улице Одеон, 12 в VI округе Парижа. В двадцатых годах двадцатого века в нём собирались такие писатели, как Эзра Паунд, Эрнест Хемингуэй, Джеймс Джойс и Форд Мэдокс Форд. Магазин закрылся в 1940 году во время немецкой оккупации в Париже.

 

   Возле магазина стоял старенький мотороллер, и к большому удивлению Игоря, толстяк снял шляпу, вынул из багажника щлем, натянул его на голову, взгромоздился на сиденье и похлопал по коже сзади себя.

   - Ну, что же ты, сынок? Садись.

   Мотороллер, заведясь, выплюнул струйку сизого дыма, вильнул и двинулся вверх по улице.

   Дом, в котором жил сэр Уильям располагался на Queen's Road, а квартира оказалась на удивление большой и светлой. Через большие, широкие окна можно было наблюдать закат. Просторная кухня скорее выглядела гостиной, чем местом, где готовили пищу. На длинном столе стояли напитки и тарелки под полиэтиленовой плёнкой, где Игорь заметил даже красную икру.

   - Проходи, сынок, в кабинет. Ещё есть время. Прежде, чем появятся мои гости и начнут дёргаться под какой-нибудь "Рок", послушаем хорошую музыку.

   Уильям подошёл к дорогому, в корпусе красного дерева, ламповому проигрывателю, достал с полки конверт и вытащил пластинку.

   - Вот она - настоящая редкость, - Он протянул гостю конверт, где красовалось название альбома - "Please Please Me".

   - Что скажешь, Габриэль?

   - Даже не знаю.

   - Вот, смотри. Видишь чёрно-жёлтый логотип. Это знак фирмы "Parlophone". В этом сегодня мало, кто понимает, но по логотипу можно определить, когда выпущена пластинка. Именно в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году на смену старому чёрно-золотому знаку фирмы пришёл чёрно-жёлтый.

   - А это, что? - Игорь дотронулся пальцем до одного из старых пробковых шлемов, лежащих на подвесной ротанговой полке.

   - Семейные реликвии. Тоже своего рода - коллекция. Дань эпохе славного прошлого Британии. Вот этот - с порванным ремешком - моего прадеда, майора Тридцатого уланского полка конницы Гордона времён Первой Англо-Афганской войны. Восемнадцатый век. Годы, когда Британия держала в кулаке весь мир. Вон тот шлем... С заплатой на месте попадания пули принадлежал моему деду - полковнику корпуса разведчиков Британской индийской армии. Да, друг мой. Каждому времени - свои герои. Жаль, что для молодёжи это дела давно минувших дней.

   Сэр Уильям бережно протёр бархатной тряпочкой сначала шлем полковника корпуса разведчиков, потом пластинку "Please Please Me" и аккуратно положил её на диск проигрывателя. Прежде чем опустить на винил головку звукоснимателя, англичанин позволил Игорю полюбоваться своей коллекцией пластинок.

   - Вот здесь - "Something New" шестьдесят пятого года, а здесь - "Yellow Submarine" гениальных ливерпульцев шестьдесят третьего года, стерео версия. За неё я заплатил полторы тысячи фунтов. А вот это - самый редкий сингл с песней "Love Me Do", выпущенный в тысяча девятьсот шестьдесят втором году тиражом всего двести пятьдесят экземпляров. THE BEATLES были в тот момент просто одной из сотен групп. Никто из журналистов и не думал эти синглы сохранять. Смотри, на обложке имеются подписи Леннона, Маккартни, Харрисона и Ринго Старра. А вот и сертификат, свидетельствующий, что именно с этого экземпляра впервые в мире эта песня THE BEATLES прозвучала на радио Люксембурга! Мне раритет достался за пятнадцать тысяч долларов. Впрочем, давай ты чуть позже всю коллекцию посмотришь. Располагайся и слушай.

   Игорь, несколько озадаченный торжеством, звучавшим в голосе британца, уселся на мягкий широкий диван. Зазвучала музыка. Сэр Уильям постоял рядом с проигрывателем, дирижируя двумя руками в такт ударным инструментам, потом спохватился, похлопал гостя по плечу и выскользнул за дверь. После дня, проведённого на свежем воздухе, Игоря клонило в сон, но он таращил глаза, пытаясь разглядеть за стеклом шкафа надписи на конвертах для пластинок.

   "Фрэнк Синатра, Роллинг Стоунс, Рей Чарльз. Ни фига себе коллекция!"

   Сингл закончился, звукосниматель автоматически поднялся, возвращаясь в исходное положение, и за стеной стали слышны голоса. Игорь поднялся и осторожно приоткрыл дверь.

   - Давай, Габриэль, заходи. Знакомься, - сказал сэр Уильям, отступая в сторону.

   За спиной британца стояла девушка. Из-за низких лучей солнца, бьющих в глаза через окно, лица было не рассмотреть. Игорь сделал два шага к стене в тень от портьеры. Девушка была высока и красива. Короткая белая юбка подчёркивала линию бёдер, открывала загорелые длинные ноги, но не помешала незнакомке сделать грациозное движение навстречу. Длинные вьющиеся белокурые волосы, ниспадающие на бретельки розовой полупрозрачной блузки, выглядели так, будто только что их укладывали феном. Большие голубые глаза с полуопущенными длинными ресницами с интересом разглядывали Игоря.

   - Катарина! - в грудном мелодичном голосе звучала лёгкая хрипота.

   - Габриэль, - помедлив и чуть не назвав своё настоящее имя, представился Игорь.

   - Давай, Кэт! Займи чем-нибудь парня, а я принесу сюда напитки, - сказал Уильям.

   Он направился в кухню, где зазвенели кубики льда, падающие на дно стаканов.

   Девушка подошла ближе и неожиданно провела ладонью по многодневной щетине нового знакомого.

   - Уилли сказал, что вы тоже из Британии.

   - Э-э. Так и есть.

   - И давно?

   - Неделю, может чуть больше.

   - И, почему вам не сиделось на Острове?

   - Работа.

   - Разве на "Скале", кроме иммигрантов, кто-то работает?

   - Я, наверное - исключение, - ответил Игорь, краснея от пристального взгляда Катарины.

   - И, где вы здесь протираете свои британские брюки в полоску? 

   - Почему - в полоску? - озадаченно спросил Игорь, посмотрев на свои джинсы и вспоминая о брюках, которые ему купил Фрэнк.

   - У вас - кепка в клетку. Значит, у настоящего британца брюки должны быть в полоску. Вы в кепке и в постель ложитесь?

   - Простите, - совсем растерялся Игорь, сдёргивая с головы кепку, которую он забыл снять, попав в квартиру Уильяма.

   - Вы - странный, но в вас что-то есть.

   - Что именно?

   - Какая-то тайна. А ещё в вашей речи присутствует акцент. Стойте, догадаюсь. Вы - из Шотландии или нет, подождите... Ирландец, скорее всего. Но вы не ответили на вопрос. Чем вы тут занимаетесь?

   - На "Скале".

   - Ну, не в море же. На моряка вы не похожи.

   - Я - стажёр британской радиовещательной компании.

   - Ах, вот оно что? Значит, вы - рядовой информационной войны.

   - Разве в Гибралтаре кто-то с кем-то воюет? - удивился Игорь.

   - Конечно. Испания бьётся в тщетных усилиях вернуть себе "Скалу", но англичане не сдаются. Теперь, когда Британия выходит из ЕС, баталии возобновятся с новой силой. Германия и Франция встанут на сторону испанцев, поляки по настойчивому совету янки займут сторону англичан, а русские во главе с   Путиным будут поддерживать и тех, и других, пытаясь вбить клин в трещину разногласий.

   - Вы, наверное, политолог? - с некоторой долей обиды за своего президента, спросил Игорь.

   - Ага, - легкомысленно воскликнула Катарина. - С одной поправкой к слогу "олог". Ихтиология - вот моё увлечение.

   - Габриэль! Вы когда-нибудь ныряли с аквалангом? - спросил сэр Уильям, появляясь в дверях.

   Перед собой он катил кустарного вида деревянную тележку, на которой стояли стаканы и бутылки.

   - Нет, - качнул головой Игорь.

   - Это очень увлекательно. Катарина, детка. Прошу тебя. Возьми под своё крыло этого молодого чопорного британца. Покажи ему красоты подводного мира "Скалы". Посмотри в его сонные глаза. Парень умирает здесь от скуки.

   - Под крыло? - Кристина обратной стороной ладони изящно откинула волосы за спину. - Твоя просьба, дорогой Уилли, не по адресу. Крыло — это у птиц. Ты, очевидно, хотел сказать — возьми под ласты?

   - Вот он - мальтийский юмор, - засмеялся толстяк. - Тебе виднее, дорогая. Так, что? Возьмёшь?

   - Может быть, - загадочно ответила девушка, беря в руки стакан со льдом. - Что будете пить, Габриэль? Лично я - коньяк.

   Катарина медленно начала наполнять свой стакан жидкостью золотисто-янтарного цвета из бутылки с надписью "Кардинал Мендоза".

   - Наверное, я тоже - коньяк. Только немного, - сказал Игорь.

   - Сын мой! - патетически воскликнул Уильям. - Это - бренди. Конечно, "Мендоза" поставляется королевскому двору Испании, но вкус у напитка - на любителя. Катарина его пьёт из чувства протеста.

   - Протеста? - удивился Игорь.

   - Конечно. Мальтийские рыцари всегда враждовали с Испанским Орденом Калатравы.

   - Враждовали — слишком сильно сказано, - улыбнулась Катарина. Скорее — это была неприязнь.

   - Не понимаю, о чём здесь идёт речь, - озадаченно вставил реплику Игорь.

   - Вот они — пробелы традиционного британского образования! - воскликнул сэр Уильям. - Дорогая! Открой парню глаза на твои комплексы.

   - Мои комплексы останутся при мне. А, насчёт неприязни... Просто Орден Калатравы считается первым военным католическим орденом на испанской земле, основанным цистерианцами в Кастилии в тысяча сто пятьдесят седьмом году.

   - И, что? - вяло поинтересовался Габриэль.

   - Господи! - воскликнула девушка, словно считала гостя сэра Уильяма недоумком. - Мальтийцы считают себя потомками рыцарей Мальтийского Ордена, а значит правопреемниками госпитальеров. А те, в свою очередь, претендовали на сокровища тамплиеров, спрятанных после казни магистров Ордена Тампля в разных местах, в том числе на Мальте и в Лангедоке, а значит, на земле басков. Понятно?

   - Более, менее, - неуверенно сказал Игорь. - Но сокровищ так и не нашли.

   - Дело не в сокровищах, - Катарина нетерпеливо покрутила  в воздухе стаканом. - Сэр Уильям намекал на многовековые разногласия между цистерианцами, имевшими сильное влияние в Риме и госпитальерами в лице Суверенного Ордена рыцарей Святого Иоанна, Родоса и Мальты...

   - Кэт! Не морочь голову молодому человеку. Скажи проще. Испанский Орден Калатравы давно прекратил своё существование. А Мальтийский Орден  жив и по сей день. Согласно международному праву он является государствоподобным образованием, имеет статус наблюдателя при ООН и в Совете Европы и даже владеет собственной территорией — фортом Сант-Анджело на Мальте. Рыцари выпускают собственную валюту, печатают паспорта и направляют послов в большинство развитых стран мира. Испанцам, учитывая положение с Гибралтаром, это не нравится. Тем более, что Британия всячески покровительствует мальтийцам. Вот и все противоречия. Да, Господь с ними со всеми. Поговорим лучше о коньяке, - британец многозначительно с оттенком недовольства посмотрел на Катарину.

   - Лично мне не нравится аромат дуба. Габриэль! Плесни себе в бокал десятилетнего "Карлоса" вон из той бутылки. Мягкий привкус фундука и инжира! А, запах! Впрочем, настоящий британец должен пить Hicks & Healey Cornish Single Malt - односолодовый виски из Корнуолла. К чёрту шотландский скотч и любой коняк! К дьяволу Ирландию. Да здравствует настоящий британский вкус! Сынок! Если ты откажешься от Hicks & Healey - ты не англичанин.

   - Пожалуй, -неуверенно согласился Игорь.

   Он взял стакан со льдом и протянул его Уильяму.

   - К чёрту лёд, - проворчал тот. - Это дураки американцы пьют спиртное разбавленным. Настоящий британский виски должен быть крепким и слегка тёплым.

   Сэр Уильям подхватил стакан, вытряхнул лёд в ведёрко, взял в руки небольшую бутылку белого стекла ромбовидной формы, где плескалась жидкость янтарного цвета и протянул её Игорю.

   - Потрогай рукой.

   Виски оказалось действительно тёплым.

   - Полдня на солнце стояло, - с гордостью сказал Уильям, наполнил два стакана до половины, один протянул Игорю и выжидательно уставился на своих гостей.

   - Ну, - спохватился Игорь. - Выпьем за, за...

   - За любовь! - подхватила Катарина и сделала большой глоток из своего стакана.

   Через полчаса Игорю казалось, что он знает девушку и сэра Уильма целую вечность. В квартире звучала тихая музыка. Время от времени появлялись какие-то люди, жали друг-другу руки и также незаметно исчезали.

   - Габриэль! Почему твой стакан пуст? Бери пример с Катарины. Британцы никогда и никому не сдаются! - орал сэр Уильям, подливая гостям напитки.

   Быстро темнело. Через открытые окна проникал свежий ветер с моря, но Игорь видел лёгкие клубы тумана, закрывающие панораму города. Фигуры, двигающиеся в танце, расплывались, двоились и таяли в табачной дымке. Кто-то взял его за руку и заставил подняться.

   - Это - блюз, дорогой. Не так быстро. Ты наступаешь мне на ноги, - женский голос сливался с фальцетом Сальваторе Адамо.

   Ярко-накрашенные губы Катарины сначала сложились бантиком, потом расплылись в широкой улыбке. Блеснула золотая коронка. Но это уже была усмешка сэра Уильяма.  

   А затем, словно выключили свет. У Игоря закружилась голова и он начал парить над полом, широко расставив руки. Полёт продолжался долго.

   - Неужели я упаду?

   Вопрос Габриэля тоже повис в воздухе, а потом наступило забвение...

   Протяжная и гулкая сирена вернула Игоря к жизни. Он приподнял голову и застонал от боли. Глаза не хотели открываться. Сделав над собой усилие, он разлепил ресницы и увидел всё тот же кабинет, деревянный корпус проигрывателя, шторы, которые приподнимал лёгкий сквозняк. Одежда лежала на полу, а на Игоре был малиновый шёлковый халат. Несколько небольших подушек поддерживали затылок, в висках часто бился пульс, во рту ощущалась горечь.

   - Вот, чёрт, - прошептал он по-русски. - Угораздило же так напиться. - Вдруг во хмелю чего лишнего сболтнул. Интересно, где все остальные.

   Игорь прислушался. Где-то недалеко что-то звенело, и он понял, что это мешают ложечкой в чашке. Ноздри уловили запах кофе.

   - Дьявол! - уже громче, по-английски выругался Игорь и заставил себя подняться.

   Он сбросил халат, натянул одежду, раздвинул шторы и выглянул в окно.

   "Часов десять утра, - определил он время, посмотрев на тени от домов и велосипедистов, снующих внизу на улице. - Кто там пьёт кофе, интересно?".

   Он насторожился, но не услышал голосов. Судя по всему, сэр Уильям ещё спал.

   - Кто тогда варил кофе? Боже, хочу крепкого кофе, - Игорь сделал глотательное движение и протолкнул в горло комок горечи.

   На кухне он обнаружил Катарину, сидящую перед открытым окном с чашкой в руках.

   - Почему ты в джинсах? - спросил он.

   - А, что? Мне нужно быть голой? - повернула к нему голову девушка.

   - Нет... В смысле... Ты же вчера была в юбке.

   - Это было вчера.

   - Разве в этой квартире у тебя есть собственный гардероб?

   - Попытка найти скелет в шкафу не засчитана, - улыбнулась Катарина.

   - Прости, - Игорь дотронулся до затылка. - Разве ты здесь не ночевала?

   - С какой стати?

   - Да, конечно... Слушай! У тебя есть таблетка от головной боли?

   - Откроешь в ванной шкафчик рядом с душевой кабиной. Там Уильям держит лекарства. Заодно зубы почисть и прими душ.

   Игорь смущённо ретировался. Золотые краны в ванной комнате слепили глаза. Он сложил ладони вместе, выдохнул в них воздух и тяжело вздохнул. В небольшом помещении явственно пахло перегаром, несмотря на множество флаконов с дорогим одеколоном. На одной из полок в шкафчике, инкрустированном цветочным орнаментом, Игорь нашёл пачку одноразовых бритв, коробку с лекарствами и крем для бритья. Габриэль встал под душ и снова появился на кухне, но уже в несколько ином настроении. Две таблетки он запил водой из под крана и уселся рядом с Катариной.

   - Когда меня вырубило?

   - Часов в одиннадцать вечера. Мы с Уильямом отвели тебя в спальню.

   - Почему я тогда проснулся в кабинете?

   - Не знаю. Я сразу поехала домой. Но догадываюсь. Полчаса назад приходил один марроканец. Он - владелец прачечной. Сэр Уильям отдал ему объёмистый пакет, который имел тошнотворный запах.

   - Понятно, - отвёл в сторону глаза Игорь. - А сам сэр Уильям, где?

   - Он передо мной не отчитывается. Ты теперь - под моими ластами.

   - Что, что?

   - Под моей опекой. Уилли сказал, что порядочные люди не бросают друг-друга после весело проведённой ночи.

   - Да, уж. Повеселились вчера, - согласился Игорь, испытывая неловкость. - И что мы будем делать?

   - Разве тебе не нужно в свою радиовещательную компанию?

   - Да, да, - заторопился Игорь, отхлёбывая кофе из чашки, вложенной Катариной ему в руки минуту назад. - Впрочем, разве сегодня не воскресенье? Я же свободен.

   - Голова не кружится? - с лукавой улыбкой спросила девушка. - От свободы.

   - Я - уже в норме.

   - Тогда, допивай кофе. Нас ждёт море удовольствия.

   - В смысле? - чуть не подавился Игорь.

   - Под парусом ходил когда-нибудь?

   - Не приходилось. Но мечтал в детстве.

   - Тогда сегодня - твой день. День осуществления мечты. Поднимайся.

   Катарина уже стояла в прихожей с объёмистой сумкой на плече. Ноги, обтянутые голубыми джинсами, казались ещё длиннее. Упругие груди вызывающе торчали, приподнимая синие полоски на блузке без рукавов. Игорь отвёл глаза, в который раз вздохнул, вызывая в памяти лицо Илеи, и пошёл к двери.

   Через пятнадцать минут маленький FIAT, благополучно миновав лабиринт узких улиц, доставил их к молу, где глазам открылся целый лес мачт. Катарина уверенно шла вдоль причала, пока не увидела небольшую яхту белого цвета с широкой красной полосой по бортам. Игорь прочитал название лодки - "Трафальгар".

   - Твоя? - спросил он у девушки.

   - Какая разница? На трапе - осторожнее. И вообще. Первые три правила начинающего морехода. Ноги - шире, держись за леера и не хватай то, что плохо лежит.

   - Последнее не совсем понял.

   - На палубе иногда попадаются предметы не закреплённые шкертами. Не хватайся за них. Понятно?

   - Вполне.

   Отвязав несколько верёвок, удерживающих яхту возле пирса, Катарина запустила двигатель, и лодка медленно пошла вперёд, выбираясь на чистую воду. Сразу за молом, довольно легко для девушки вращая ручку стального сверкающего на солнце ворота, она подняла грот, закрепила гик1, а спустя какое-то время, быстро перейдя на нос лодки, развязывая узел, дёрнула за конец верёвки. Дополнительный парус - спинакер наполнился ветром и яхта быстра пошла вдоль берега на восток, огибая скалы с юга.

   - Нравится? - девушка уже перебежала на корму и встала за штурвал.

   - Классно, - стараясь перекричать гул ветра и всплески волн, ответил Игорь.

   - Пойдём вдоль берега вон к тем скалам, - Катарина показала направление.

   - А в открытое море нельзя?

   - Фарватер, понимаешь? Геркулесовы столбы - самое узкое место Средиземноморья. Судов много. Трафик... Куда там Парижу.

   - Где-то там когда-то был Карфаген, - восторженно выкрикнул Игорь, показывая в сторону Африки. - А на востоке - Рим.

   - Что у тебя в колледже было по Древней Истории? - засмеялась Катарина. - В то время Рим был везде.

   - Жалко, что нельзя на юг. Хотел бы я посмотреть на развалины Карфагена.

   - А-а! Один раз живём! - воскликнула девушка. - На юг, так на юг. Вижу - жаркий ветер Африки манит новичка-маринеро в открытое море.

   Она освободила гик, ловко переложила его к ветру, снова закрепила грот в нужном положении и крутанула штурвал. Яхта круто развернулась, обрезала бортом гребень волны и пошла по направлению к огромному танкеру, заслонявшему шестую часть горизонта. Боковой ветер растрепал волосы Катарины. Она сдержанно улыбалась, поглядывая на Игоря, который вцепился руками в леера и опустился на корточки.

   - Хочешь - научу управлять яхтой? - крикнула Катарина.

   - Давай, - обернулся Игорь.

   - Вставай за моей спиной и берись за штурвал.

   Качаясь и перебирая руками натянутые шкоты, Игорь перебрался к штурвалу.

   - Вот здесь, - девушка показала места на рулевом колесе.

   Игорь встал за спиной Катарины и взялся за штурвал.

   Ветер бросил в лицо прядь белокурых волос. От девушки приятно пахло. Она откинулась немного назад, не позволяя мужчине прижаться ногами к её бёдрам, но он уже почувствовал тепло напряжённого женского тела. Яхту качнуло на волне. Игоря бросило в сторону и он, отпустив штурвал, обхватил Катарину за талию.

   - Прости, - спохватился он, но рук не отпустил. - Это волна виновата.

   Девушка повернула голову и посмотрела ему в глаза... Приоткрытые губы становились всё ближе. Яхту снова качнуло и губы Игоря неловко коснулись губ Катарины.

   - Чёрт, - смущённо пробормотал он, отстраняясь и чувствуя, что теряет контроль над собой.

   Лицо Илеи всплывшее в памяти, заставило его покраснеть и сделать шаг назад.

   - Смотри! Танкер, - крикнул он, протягивая вперёд руку.

   Катарина отвернулась, спокойно переложила штурвал на пол румба влево и сказала:

   - Оказывается маринеро не так храбр. Мужественная внешность часто обманчива. Кто тебя напугал? Я или танкер? Ладно. Иди вниз, моряк. Принеси мне воды. Найдёшь её в холодильнике.

   Игорь, заливаясь румянцем и благодаря Бога за бороду, которая скрывала краску на щеках, неловко спустился по крутым ступенькам трапа в каюту. Помещение оказалось небольшим. Под лестницей стояли два акваланга, прикрученные к стальным кольцам верёвкой. По левому борту прочный узкий стол был привинчен болтами к переборке. Рядом примостился узкий кожаный диван. Справа белел холодильник, на нём сверху стояла печь СВЧ, дальше блестела нержавеющей сталью мойка, висели полки, а на полу в углу виднелся картон нескольких ящиков. Игорь открыл дверцу холодильника, нашёл воду, посмотрел на кусок хамона, завёрнутый в целлофан, на целую гору продуктов, лежащих на полках и с бутылкой в руках поднялся на палубу.

   - Держи, - он протянул Катарине воду и стал искать глазами танкер.

   Тот оказался уже позади. Зато прямо по курсу в туманном жарком мареве чернел берег.

   - Африка?

   - Да, - кивнула Катарина.

   - Так близко?

   - Ещё полчаса хода и будет тебе Карфаген. Только он теперь называется Марокко.

   - Хорошо, - уже без всякого энтузиазма сказал Игорь.

   Внезапно сзади раздался рёв сирены, и Катарина оглянулась. Игорь последовал её примеру. Их догонял военный корабль. Серый узкий корпус судна, разрезая острым форштевнем море, быстро приближался.

   - Что ему надо? Откуда он взялся? - Игорь перевёл взгляд на девушку.

   Катарина спокойно вращала ручку ворота, спуская грот.

   Через несколько минут над яхтой навис серый борт, а сверху на удивлённое лицо Игоря уставился сэр Уильям.

   - Какого чёрта, Уилл? - воскликнула девушка, хватаясь рукой за верёвочный трап, спущенный с военного судна. - Почему так долго?

   - Были причины. Поднимайтесь.

   - Катарина! В чём дело? Почему здесь сэр Уильям? Что значит "долго"?

   - Сэр Уильям тебе всё объяснит. Лезь наверх.

   В сердце Игоря уже безраздельно царила тревога. Разум отказывался воспринимать реальность. Всё происходящее казалось дурным сном, но в глубине души Габриэль Вильсон понимал, что оказался в ловушке. Рядом с Уильямом появились люди в форме. Они равнодушно наблюдали за Игорем, который, неловко перебирая руками и ногами, лез по трапу, подталкиваемый сзади Катариной.

   - Добро пожаловать на эсминец Её Величества! Прошу ко мне в каюту, - сказал Сэр Уильям, показывая направление рукой. - Спасибо, Кэт. Отличная работа, - добавил он, похлопав по плечу девушку.

   - Работа? - воскликнул Игорь.

   - Габриэль. Ступайте за мной. Я вам всё объясню.

   Игорь поймал сочувственный, с оттенком насмешки взгляд девушки, презрительно и медленно осмотрел её с ног до головы, потом взглянул на яхту, куда спустились два моряка. Верёвочный трап подняли. Корпус эсминца вздрогнул, тихо рявкнула сирена и корабль, разворачиваясь, стал набирать ход.

   В каюте сэра Уильяма оказалось достаточно места, чтобы привинтить к переборке узкую кровать, к палубе - стол и два кресла, похожих на те, которые используют в офисах клерки. Но назвать обстановку аскетичной не поворачивался язык. Койку заправили не одеялом, а ковром. Деревянные панели скрывали сталь переборок. На столе в специальных гнёздах, больше похожих на подстаканники, стояли две рюмки и бутылка виски, от названия которого Игоря начало мутить.

   Сэр Уильям улыбнулся.

   - Голова не болит?

   - Морской воздух - лучшее лекарство.

   - Тебе, сынок, не предлагаю. Что-то ты бледный сегодня. Может, чаю?

   - Лучше, консула.

   - Российского, конечно, - англичанин плеснул себе в рюмку немного виски и показал Игорю на стул.

   - Почему российского?- несколько фальшиво удивился Игорь.

   - Сынок! На третий день твоего пребывания на "Скале" я уже знал, что ты - русский.

   - Так вся эта вечеринка, пластинки и всё остальное - подстава?

   - Не подстава, а разработка, - уточнил Уильям. - Спасибо старине Фрэнку.

   - Так в этом замешан и Фрэнк? Предатель, - дрогнувшим голосом сказал Игорь.

   - Замешан - не совсем правильная формулировка. Скорее, он подкинул мне мысль, побудил, так сказать, проявить инициативу. Франсиско утратил нюх и хватку. Годы берут своё.

   - Так это вы сняли для меня квартиру? Вы - тот самый всемогущий друг Фрэнка, - догадался Игорь.

   - Не только квартиру. Я тебе сделал британские документы. Они фальшивые, но качество отменное. И запомни. У сотрудников спец служб не бывает друзей.

   Было заметно, что прихлёбывая виски, Уильям наслаждается ситуацией.

   - Запомню.

   - Вот и славно, Габриэль. Или Родриго? Может, Игорь? Пригодится в дальнейшем.

   - Можете называть меня, как вам угодно. Так, что там с консулом?

   - Дорогой мой. Консул тебе не поможет. Два дня назад мне переслали твоё досье из Барселоны. Вмешательство в референдум, нападение на полицейского. Драка с конвоирами. А теперь - незаконное проникновение на территорию Великобритании — в Гибралтар. Все эти преступления тянут... Так, по-моему, говорят русские. Тянут на солидный срок. И что прикажешь с этим делать?

   - Значит, вы меня шантажируете? За каким чёртом я вам понадобился? - голосом, дрогнувшим от негодования и страха, спросил Игорь.

   - Шантажирую? Я ещё и не начинал. Лично я считаю, что ты поступил по-рыцарски, отбив Илею у полиции в тот злополучный день.

   - При чём здесь дочь Фрэнка? Не трогайте её своими грязными жирными руками.

   Сэр Уильям спокойно наблюдал за собеседником, за жарким румянцем на щеках Игоря, за его побелевшими пальцами, сжимающими подлокотники кресла.

   - И не собираюсь, - сказад британец, доставая из ящика стола конверт.

   - Загляни внутрь.

   Игорь нервным движением схватил конверт и достал оттуда пачку фотографий.

   Это оказались снимки, где главным действующими лицами были Катарина и сам Игорь. Совершенно обнажёнными они лежали в спальне сэра Уильяма. Штук двадцать фотографий демонстрировали различные позы, в которых молодые люди занимались сексом. На некоторых снимках Катарина держала в руках напряжённый член Игоря, на других облизывала возбуждённый пенис языком.

   - Сволочь! - крикнул Габриэль Вильсон, вскочив и хватая англичанина за отвороты пиджака. Звякнуло, разбиваясь, стекло стакана. Не смотря на тесноту в каюте, Уильям с необычайной для полного человека ловкостью отступил на полшага и бросил соперника через бедро, а потом сел на него сверху. Игорь тщетно барахтался под сотней килограмм живого веса.

   - Пустите, - прохрипел он. - Тварь! Какая же тварь - Катарина. Пустите!

   - Успокоился?

   - Да, да. Пустите.

   - Тогда - садись. Продолжим разговор.

   Британец, отдуваясь, поднялся, сел в своё кресло и снова плеснул себе виски во второй, уцелевший стакан.

   - Что вам от меня нужно?

   - Габриэль! Давай так будем тебя называть. Тем более, что ты - британец. Вот твои документы, - Уильям бросил на стол портмоне, паспорт и водительское удостоверение, забытые Игорем в квартире англичанина.

   - Что нужно? - Игорь обречённо опустил голову на руки.

   - Ты, ведь, любишь Илею?

   - Только не говорите мне, что она тоже замешана в этом деле.

   - Что ты, сынок? Она до сих пор волнуется за тебя и ждёт. Полторы недели назад она чуть Барселону вверх дном не перевернула в поисках...

   - Хватит. Говорите, что вам нужно.

   - Скажи. На что ты готов ради Илеи?

   - Вы хотите, чтобы я предал Родину? - Игорь поднял глаза, полные презрения.

   - Родину? Странные вы, русские. Родина для вас - святое. Разве плохо в Европе? Если у тебя есть деньги - хорошо везде.

   - Это вы олигархам нашим такие песни пойте. А по мне - где родился, там и пригодился. А вы всё к деньгам сводите.

   - Только деньги дают ощущение абсолютной свободы, - нравоучительным тоном напыщенно произнёс Уильям.

   - Угу. Значит, не демократия, а всё же деньги... Вот истинная ценность для западного мира.

   - Брось, Габриэль. Можно подумать, что ты работаешь не на британскую радиовещательную компанию, а на RT.

   - Что? - не понял Игорь.

   - Russia to day, - со смешком хлопнул ладонью по столу Уильям. - Ты говоришь пропагандистскими клише со знаком Maid in Kremlin.

   - Ладно. Обойдёмся без пропаганды. Слушаю.

   - Я предлагаю тебе не только деньги, я предлагаю тебе совсем иную жизнь.

   - А конкретнее нельзя? - раздражение Игоря снова начало перерастать в гнев.

   - Ты смотрел фильмы о Джеймсе Бонде?

   - Что вы всё ходите вокруг, да около? Конечно смотрел. Голливудская дешёвка.

   - Правильно, - неожиданно согласился англичанин. - Жизнь секретных агентов значительно интереснее.

   - Вы предлагаете мне стать секретным агентом? - Игорь растерянно улыбнулся, а затем захохотал. - Ой! Не могу. Ну и насмешили.

   - Отнюдь. Ты прекрасно знаешь французский и английский языки. Сносно - испанский. Ты - молод. Здоров, умён. К сожалению, Родина не ценит таких, как ты. Взять, к примеру, ваше ФСБ. Кто там учится? Отпрыски российской политической и чиновничьей элиты...

   - Почему? Наверное, не они одни.

   - Конечно. Удел остальных - серых незаметных мышей, разрабатывать ваших оппозиционеров, подавлять инакомыслие, следить за дипломатами. Сегодня я не знаю имени ни одного вашего высококлассного оперативного работника.

   - Может, и хорошо, что не знаете. Может, сидит сейчас наш агент где-нибудь на этом эсминце и слушает наш разговор. Родина знает обо мне.

   - Не говори глупости. Родине на тебя наплевать.

   Под проницательным взглядом британца, Игорь опустил глаза.

   Тем временем, сэр Уильям, внимательно наблюдая за переменами психологического состояния объекта вербовки, продолжал:

   - Пойми, мон шер, в России устроено всё также, как и в других странах. В Америке, у нас в Англии, в Германии, Франции, не говоря уже о Ближнем Востоке.  Любой человек — это что-то вроде маленькой планеты, имеющей свою собственную орбиту под солнцем или круг вращения. И покинуть его, чтобы стать ближе к центру галактики, практически невозможно. Там, - указательный палец британца показал на потолок, - все свободные, тёплые места давно заняты другими. По праву рождения в кругах элиты, по праву высшей касты особей, которым в силу общественного положения на определённых уровнях предназначено управлять такими, как ты — крошечными планетками, подчиняющимися общепринятым, навязанным свыше правилам миропорядка. Даже если тебе повезёт, если ты, в силу особых способностей и талантов, найдёшь некую энергию ускорения в виде нужных связей, чтобы перейти на новый, более высокий круг вращения, всё равно ты будешь считаться там чужим, выскочкой. Если, что — из таких, как ты, всегда сделают козла отпущения, чтобы низвергнуть на круги своя...

   - Так уж и низвергнуть? - перебил британца Габриэль. - Вон у нас, в России. При президенте создан кадровый резерв из молодых. Из таких ребят готовят управленцев высокого уровня и менеджеров крупных компаний.

    - Ты — или наивный, или дурак, - спокойно парировал сэр Уильям. - В этом резерве — отпрыски той же элиты. Там — все свои. Никто из этих парней не станет  птицей крупного полёта. А вот сыновья вашего Генерального прокурора господина Чайки или Директора ФСБ Патрушева станут. Да они уже — вице-президенты. Кто  в Газпроме сидит, кто — в шикарном кабинете ''Роснефти''. Чужакам из низших слоёв общества там не место. Так, что — прозябать тебе всю жизнь каким-нибудь переводчиком в турагентстве или в бюро переводов при нотариальной конторе.  Поэтому твоя Родина о тебе не знает и не захочет узнать — где ты и, что с тобой приключилось, по какой кривой дорожке ты попал в Европу...

   -  "Точно не знает. Господи, какой я дурак. Вот так, автостопом отправился к чёрту на рога. Идиот."

   От этой мысли стало ещё хуже, но Игорь тут же вспомнил Илею. Он даже втянул ноздрями воздух, надеясь пробудить в памяти ароматный запах кожи девушки, но в каюте пахло виски и потом сэра Уильяма.

   - Нет. Всё равно. Не вижу смысла быть секретным агентом, - упёрся Игорь.

   - Разложу тебе всё по пунктам, - вздохнул англичанин.

   - По полочкам. У нас говорят: по полочкам.

   - Пусть так. Хочешь перехитрить меня? Смотри. Первое. Ты можешь сделать вид, что согласен. И при любой возможности попытаться сбежать. Но отсюда и там, где ты будешь через неделю - не сбежишь. Дальше. Предположим, побег тебе удался. Куда ты пойдёшь без документов? В Российское консульство? Иди. Вернёшься в Москву всё той же серой мышкой, чтобы прозябать на мизерную зарплату и кончить жизнь пенсионером, экономя гроши, которых будет не хватать даже на оплату жилья.

   - Не ваша забота.

   - Пусть так. Но ты не поедешь в Москву, ты побежишь к Илее. Я же вижу, что ты влюблён в девушку без памяти. Тогда она увидит вот эти снимки, - пальцы Уильяма постучали по конверту. И если ты забыл - тебя ищет полиция Испании. А я ей помогу.

   - Илеа поймёт и простит, - упрямо качнул головой Игорь.

   - Ты не знаешь испанок, не говоря уже о каталонках. А увидев эти фото, Фрэнк сам закопает тебя живьём в землю. Думаешь, он не способен на это?

   "Точно закопает", - подумал Игорь, вспомнив, насколько легко Франсиско обезвредил двух молодых офицеров Гражданской Гвардии.

   - А, что тебе предлагаю я? - продолжал Уильям. - Шесть месяцев обучения на полном пансионе Её Величества. Интересную работу, достойную настоящего мужчины. Путешествия по всему миру за счёт королевы. Опасности, которые мы научим тебя распознавать и предотвращать, но которые будоражат кровь — лучший наркотик для молодого парня. Далее... Офицерское звание со всеми вытекающими из этого зарплатами и льготами. Лет через пять ты будешь не жалким щенком, а матёрым волком. И кто знает, возможно тебя удостоят рыцарского звания. Илеа будет гордиться тобой и ни в чём не нуждаться. И кроме того, мы научим тебя манипулировать людьми. Из тебя сделают человека, который будет способен влиять на судьбы мира, карьеры политиков и бизнесменов из того, высшего круга, - палец британца снова поднялся к потолку каюты, - Лично я знаю многих влиятельных людей, которые вертелись у меня на ниточках, будто куклы в театре марионеток, подчиняясь моей воле. Обладать невиданной, тайной, почти неконтролируемой никем, властью — гораздо круче, чем быть членом парламента или даже премьер-министром.

   В голосе сэра Уильяма слышалось странные нотки, словно он сожалел об упущенных возможностях, о прошедшей молодости и результатах тяжких трудов, которые обманули его ожидания.

   - Неужели?

   - Истинная правда. Могу поклясться а Библии. Сказал бы имена, но тогда мне прийдётся тебя ликвидировать. Скажи, чего тебе ещё? Что касается меня — о такой работе можно только мечтать.

   - К прелестям, так ярко расписанных вами, добавьте воинские почести, если меня разоблачат и убьют .

   - В нашей работе есть известная доля риска, но на то мы с тобой и профессионалы. Кстати, это я вербовал Фрэнка, когда тот был ещё сосунком. Парень дожил до седых волос. Имеет прекрасную дочь и солидный счёт в банке.

   - А сколько лет Фрэнку? задумчиво спросил Игорь.

   - Внешность обманчива. Прикидывается. Он же — мастер камуфляжа. Ему ещё нет пятидесяти пяти. Подкову согнёт, если нужно. Давай так. Ты подумай. Время есть.

   - Для чего оно есть?

   - Для принятия правильного решения.

   Сэр Уильям сунул в карман пиджака конверт, похлопал Игоря по плечу и покинул каюту, забрав с собой бутылку и стакан.

   В двери сухо щёлкнул замок, снаружи повернулся ключ, удаляющиеся шаги спровоцировали появление эха в замкнутом пространстве стального пенала нижней палубы. Потом всё стихло.

   Игорь пару минут походил по каюте, зачем-то повернул ручку запертой двери, выругался, потом скатал ковёр, поставил его в угол и лёг на койку, положив голову на руки.

   "Вот, сволочь. Припёр к стенке. Ловко они всё это провернули с фотографиями. Что-то подсыпали в этот проклятый виски", - думал Игорь, кусая губы.

   Он приподнялся на локтях, взглянул на иллюминатор, закрашенный белой краской, попробовал его открыть, но после нескольких неудачных попыток, снова лёг.

   "А, ведь, чёртов англичанин прав. Добром меня никто отсюда не отпустит. И куда смываться. До Бога высоко, до России далеко. Двадцать раз перехватят на границах, если что... А ещё Уильям прав насчёт орбит и серых мышей... Если не соглашусь, меня отдадут испанцам. Испанцы переправят америкосам, а те сделают из меня очередное пугало - хакера. Дадут лет двадцать тюрьмы. Куда ни кинь, везде клин", - Игорь вскочил на ноги и снова начал мерять каюту шагами.

   "Даже, если прорвусь на Родину и мне там ничего не предъявят, опять буду просиживать штаны в бюро переводов, по ночам корпеть над левой работой, а днями, словно сонный кролик, тупо прыгать по Москве курьером, доставляя кому-нибудь очередной гаджет, чтобы иметь возможность в воскресенье в ночном клубе подёргаться с тупыми "скороспелками" на танцполе. Меня уже тошнит от силиконовых губ и сисек. И, что после танцев? Таких идиоток даже пивом угостить нельзя. Посмотрят на меня, как на нищего недоумка. А сами - второй день, как из деревни явились, не запылились. На худой конец - из Краснодарского края. На олигархов приехали облаву устраивать. Да ещё выговор у них - уши вянут. "Шо вы такое мне гаварите?".

   Игорь в отвращении сплюнул на пол и сел за стол, сцепив руки.

   - Угораздило же меня поехать в Сочи и встретить там Илею, - прошептал он и тут же испугался мысли, что он может больше никогда не увидеть девушку, не дотронуться губами до её божественно пахнущей шеи, не обнять за тонкую талию и не почувствовать трепет горячего тела.

   Он долго сидел в полной прострации, сознавая всю безысходность своего положения.

   - Да, какого чёрта? - почти закричал Игорь, опрокидывая стул.

   "А, если согласиться для видимости. А, там, смотря по обстановке, можно и сбежать. Просто испариться. Потом найду Фрэнка. Всё ему объясню. Помог один раз - выручит и в другой".

   Найдя, как ему казалось, решение своей проблемы, Игорь почувствовал голод. Он подошёл к двери и стал стучать в неё кулаком.

   Через несколько секунд щёлкнул замок и в проёме двери появился высокий парень в военной форме.

   - Позовите сэра Уильяма и принесите, что-нибудь из еды.

   Моряк кивнул и захлопнул дверь. Минут через пять на пороге появился толстяк - британец. За ним стоял матрос с подносом на руках.

   Оглядев каюту, Уильям отступил в сторону, матрос поставил поднос на стол и вышел.

   - Прости, сынок. Совсем забыл, что ты не ел с утра, - сказал англичанин, садясь напротив Игоря.

   - Виски выпьешь? Ах, да. Прости, - он молча стал смотреть, как его подопечный жадно поглощает пищу.

   - Лазанья - не плоха, да?

   - Угу, - согласился Игорь, подбирая кусочком хлеба остатки мяса с тарелки.

   - Попробуй сыр. К нему бы вина...

   - Водой обойдусь, - Игорь открыл пластиковую бутылку и приложился к горлышку.

   - Правильно. Воздержание - редкая в наше время вещь.

   - Точно, - подтвердил Игорь, окидывая взглядом талию толстяка.

   - Но хороший аппетит - признак того, что ты принял решение. Я слушаю тебя.

   - Предположим - я согласен. Что дальше?

   - "Предположим" меня не устраивает. Мне нужно твёрдое "да". Иначе, дальше разговора не будет. Делаем разворот и высаживаем тебя в порту Барселоны прямо на руки гражданским гвардейцам. А потом отошлём уже знакомые тебе снимки Илее.

   - Ладно, ладно. Согласен. Несите ваши чёртовы бумаги. Ведь, от меня нужна подпись? Чтобы в случае чего предъявить в нужном месте...

   - Никаких бумаг. Матерь Божья! Ты насмотрелся фильмов про шпионов. Обойдёмся без бюрократии. Теперь, на этом судне, я для тебя - отец родной и сам Господь Бог. Давай, начнём с теории, чтобы у тебя не было иллюзий. Согласен?

   - Да.

   - Итак. Если коротко. Геополитическая обстановка... Откровения от Луки...

   - От лукавого, хотите сказать?

   - Оставь своё остроумие при себе, - Уильям достал из кармана брюк платок и вытер вспотевшее лицо.

   - Может, иллюминатор открыть?

   - Лучше слушай и запоминай. На сегодняшний день в мире - три главных геополитических фактора, оказывающих влияние на принятие решений сильными мира сего. Низкая цена на нефть, которая устраивает американцев. Усиливающееся противостояние между Штатами и Китаем. И последнее - пик экономического кризиса на Западе. Мы, чтобы ты знал, находимся на пороге третьей мировой войны.

   - С какой стати. Россия не допустит. Мы - ядерная держава. В конце концов, есть ООН...

   - Сынок! - перебил Игоря британец. - ООН даже не может решить, какого цвета должен быть галстук у Генерального секретаря на очередном заседании Ассамблеи. А Россия - всего лишь один из игроков за покерным столом, где карты сдают всё те же американцы. Твой Путин, мелкий шулер, по сравнению, скажем с Ротшильдами, Лоэбами, Соросами, Рокфеллерами. Ненавижу евреев, но отдаю им должное. Путин делает вид, что ведёт самостоятельную игру, но это не так. Он - кумир для таких наивных, как ты, но всегда был плохим аналитиком. Вот Сталин всегда в своё время оставался настоящим мастером большой игры.

   - А ваш Черчилль? - с вызовом спросил Игорь.

   - Черчиллю иногда отводилась роль крупье, но не более того. Без поддержки Ротшильдов и Рокфеллеров он был пустым местом. Если ему позволялось передёргивать карты, то всегда в пользу американских евреев.

   - От уроков истории у меня всегда начинает болеть голова, - сморщился, словно проглотил дольку лимона, сказал Игорь.

   - Это - не история, а политэкономия. Настоящий разведчик должен знать, хотя бы её азы.

   - Ладно. Вы здесь главный.

   - Итак, ещё раз. Экономика - это движущая сила политики. Так было и так будет.

   - Может, вы скажете, что евреи придумали заодно и экономические кризисы?

   - В какой-то мере, да. Управлять политическими лидерами стран проще во времена экономических кризисов...

   - А я думал, что свободный рынок определяет состояние экономики. Зачем тогда нужны биржи?

   - Что ты знаешь о свободном рынке? Это - иллюзия. Биржи так же легко контролируются крупными игроками — транс национальными корпорациями. США - владелец печатного станка, они почти ничего не производят кроме оружия и мировой валюты - ничего не стоящих, невзрачных на вид зелёных бумажек, поэтому принято считать, что американская экономика - самая сильная в мире. Но это - тоже иллюзия, мыльный пузырь. Нельзя до бесконечности надувать его. Обязательно наступит время, когда он лопнет, обрушив экономику США. Так было перед войной американцев с Мексикой, перед Первой, Второй мировыми войнами, перед Вьетнамской войной.

   - Вы хотите сказать...

   - Да, сынок. Война - самый лучший метод выбраться из кризиса. Американские евреи хорошо это усвоили. В зависимости от глубины кризиса они начинали маленькие и большие войны или просто провоцировали большую их часть. А после всех потрясений они становились ещё более могущественными, отплясывая на костях поверженных чужими руками врагов и укрепляли свою экономику, оказывая финансовую помощь бывшим экономическим соперникам, делая их своими рабами. История Древнего Рима чистой воды.

   - Какая-то фантастика, - слабо улыбнулся Игорь. - Не верю.

   - Слова "Не верю" оставь старику Станиславскому. Давай-ка вернёмся в недалёкое прошлое. Первая мировая! Ротшильды почувствовали приближение Великой депрессии задолго до наступления тридцатых годов. Они потратили кучу денег, чтобы спровоцировать кайзера Вильгельма взять за горло старушку Европу. И, когда Германия оказалась в глубокой заднице вместе с Россией, кто отодвинул от  себя кризис и укрепился на руинах двух самых сильных Империй? Соединённые Штаты. Пойдём дальше. Однако, состояние больного оказалось значительно хуже, чем думали американцы. Поэтому режим Франко и война в Испании - были пробным камнем евреев, брошенным в успокоившееся после Первой мировой войны болото всё той же дуры - Европы. Но надежды Ротшильдов на глобальный военный кризис в Европе не оправдались. Тогда они вывели на сцену Адольфа Гитлера. Такого же неопытного игрока, как твой Путин. Они же его и подставили под молот Сталина. Догадайся с трёх раз, какие страны лежали в руинах и, кто стал самой мощной мировой державой? Продолжать дальше? Скажем, про войну Советов в Афганистане, про Ирак, про Югославию...

   - Достаточно с меня, - Игорь нервно постукивал ладонью по столу.

   - Ладно, - легко согласился Уильям. - Кстати, научись владеть собой. Впрочем, вашей особой, молодой человек, в нужное время займётся специалист в этом деле.

   - Хорошо, - сказал Игорь. - Тогда, ответьте на вопрос, кто Британия в этой игре? И зачем вам Джеймсы Бонды.

   - Величие Британской империи - в прошлом. Но и мы не лыком шиты. Так у вас, по-моему, говорят. Британия - далеко уже не лев, а хитрый старый шакал — в заботах о своём сытом благополучии. Мы - островная страна на Западе Европы. Мы стараемся контролировать коммуникации с Юга на Север и с Востока на Запад...

   - Ла-Манш, Гибралтар? - перебил учителя ученик.

   - Похвально, Габриэль. Но не только. Босфор, Дарданеллы, Суэцкий канал.

   - Так, по-моему, Эрдогана зуб имеет и на Европу, и на американцев, - не удержался от шпильки Игорь.

   - Британия - не Европа и никогда ею по большому счёту не была. Проекты "Эрдоган", "Независимый Курдистан", "Кровавый режим Асада" — разработаны американцами при нашем непосредственном участии. Клан Клинтонов и Барак Обама это знали, но делали вид, что именно они ведут основную партию в игре, которая называется ''Большая нефть''. Поэтому они и спровоцировали войну в Сирии. В первую очередь они пытались поставить на место Китай и часть стран Персидского залива, в которых позиции Англии ещё сильны. Янки всегда хотелось быть на первых ролях. И пусть себе. Вот тут нам и пригодилась Россия...

   - Вы хотите сказать, что Путин помог Башару Асаду с вашей подачи?

   - Заметь. Ты первый это сказал, - хитро усмехнулся Уильям. - Правда, пришлось смириться с побочным эффектом.

   - Понимаю, - задумчиво обронил Игорь. - Усиление России, плюс терроризм в Европе.

   - И это ещё не всё, что приготовили европейцам мы и американцы. Осознав разрушительную для Европы идеологию фашизма, США тайно финансирует и поддерживает неонацистские группировки в Германии, Швеции, Финляндии, Украине. Любая дестабилизирующая сила - на руку нам и янки. Любое ослабление Европы значит для США очень много. Никто из еврейских банкиров не потерпит  роста экономики Старого Света и усиления евро. Что касается Британии, мы не допустим у нас на Острове ни националистического хаоса, ни тем более терроризма. Никаких побочных эффектов. Впрочем, Европа нас мало волнует. А Россия пусть тешит себя иллюзиями. На сегодня хватит. А теперь, иди за мной.

   - Разве США - не стратегический союзник Британии? По любому, хаос через любые лазейки и пустоты в вашей хвалёной парламентской системе управления проникнет и в Англию. Не пойму, сэр Уильям, на чьей вы - лично вы, стороне?

   - Ладно, сынок. Молодец. На сегодня довольно. Мы ещё поговорим на эту тему. А теперь, иди за мной.

   К удивлению Игоря на линкоре оказался спортивный зал. На покрытии - имитации травяного покрытия были расставлены десяток тренажёров. На стойках покоились гантели разных конструкций и штанга. Тихо гудел кондиционер, спрятанный в потолочной переборке. Свет нескольких ламп блестел на загорелой коже человека, облачённого в шорты и футболку без рукавов, сидевшего на табурете в углу. При появлении сэра Уильяма, он встал. Хорошо проработанные мышцы вспухли буграми и тут же расслабились.

   - Джек! Он твой, - сказал Уильям, подтолкнув Игоря в спину.

   - Меня, что - будут сейчас бить?

   - Нет. Положат под штангу, - улыбнулся британец. - Джек - тот самый специалист, который учит контролировать эмоции и отменно владеть собственным телом. Начинай, Габриэль.

   Сэр Уильям кивнул инструктору и вышел, закрыв за собой дверь.

   - Значит, ты - Габриэль? Ладно, - сказал Джек. - Ложись под штангу. Посмотрим, что ты можешь.

   Игорь кинул взгляд на бугры мышц Джека и оценил его возраст. Судя по лицу, инструктору было лет сорок пять, пятьдесят, но ясный взгляд голубых глаз, мощная шея и широкие плечи, говорили о том, что этот человек полон энергии. В нём чувствовалось спокойствие удава, раздумывающего - задушить сначала свою жертву или проглотить живьём.

   - А если не лягу, будете бить?

   - Зачем? Есть способ лучше, - Джек поднял с пола короткую чёрную дубинку. - Видишь? Это - волшебная палочка. Я только слегка прикоснусь к тебе и ты станешь хорошим мальчиком.

   С быстротой, которую трудно было ожидать от такого мощного тела, Джек сделал два шага вперёд и коснулся дубинкой плеча подопечного. Лёгкий разряд тока застал Игоря врасплох.

   - Ай! - крикнул он. - Больно.

   - Разве это боль? Это, мой мальчик, предупреждение. А вот это - настоящая боль.

   Новый, более мощный разряд бросил Игоря на пол. Дыхание перехватило. Тело выгнулось дугой.

   - Вы не имеете права, - прохрипел он, с трудом приподнимаясь на локтях.

   - Габриэль! - Джек стоял на Игорем, играя дубинкой. - Давай я объясню тебе мои правила. Ты выполняешь все приказы, не возражая. Ты теперь пукнуть не посмеешь без приказа. Понял?

   Новый разряд тока прошил тело Игоря.

   - Ты понял?

   - Хватит. Понял, понял.

   - Следует отвечать: "Да, сэр" или "Нет, сэр". Ясно.

   - Да, сэр.

   - Хорошо. Снимай футболку, ложись под штангу. Посмотрим, какой вес тебе по силам.

   Он скептически посмотрел на мышцы Игоря и подтолкнул его к тренажёрам.

   Свет ламп падал на огромные диски, надетые на гриф. Быстрый подсчёт в уме позволил определить вес снаряда.

   "Шестьдесят килограмм", - отметил про себя Игорь. - Да ещё гриф, чёрт знает сколько весит. Ладно".

   Он лёг под штангу, взялся за гриф и напряг мускулы. Ему удалось поднять снаряд всего два раза. А потом, руки задрожали, дыхание сбилось и штанга, пролетев мимо стойки, едва не упала Игорю на грудь. Джек ловко перехватил гриф и положил тяжёлый снаряд на место.

   - Будем работать, - сказал он, не высказав ни слова осуждения.

   Три часа кряду Игорь переходил от одного тренажёра к другому и мысленно молил Джека прекратить издеваться.

   - Я вас ненавижу, сэр, - мучительно переводя дыхание, прохрипел Игорь, бросая на пол гантели по пятнадцать килограммов каждая. - Когда-нибудь я убью вас.

   - Неужели? Тебе предстоит очень постараться, но я всегда буду на шаг впереди тебя.

   - Это почему?

   - Из твоих глаз просто сочится ненависть. Что ты видишь в моих?

   Игорь вытер пот, обильно струящийся по лицу, проморгался, осушая глаза, которые давно уже выедала соль и ответил:

   - Ровным счётом ничего.

   - Правило номер два. Ненависть - плохой товарищ и никудышный советчик. Умей скрывать свои чувства и заставь врага поверить, что ты - овца или кролик, а ещё лучше - просто таракан, случайно вылезший на свет божий. Уяснил?

   - Да, сэр.

   - Хорошо. Ступай за мной.

   Подталкивая Игоря в спину, Джек открыл дверь, скрытую в переборке, и они оказались в маленьком помещении, где стояло несколько медицинских приборов.

   - Ложись на кушетку, - приказал инструктор.

   Игорь, кряхтя и морщась от боли во всём теле, едва не рухнул на ложе, застланное чистой белой простынёй.

   Джек быстро и ловко измерил подопечному артериальное давление, сделал кардиограмму и удовлетворённо кивнул.

   - Ты - в норме. Это - хорошо.

   Пока он приводил в порядок приборы, Игорь закрыл глаза и провалился в сон.

   Лёгкий разряд тока вернул его в реальность. Над ним склонился инструктор. Рядом стоял матрос.

   - Ещё раз позволишь себе вырубиться без приказа, накажу. Тебе ясно?

   - Да, сэр, - пробормотал Игорь, с заметным усилием поднимаясь.

   - Отведите его в каюту. Пусть поест. И сыграй с ним в шахматы. В десять - отбой. Утром - в семь ноль, ноль жду парня здесь.

   - Да, сэр, - вытянулся в струнку матрос.

   Все последующие сутки пребывания на корабле слились для Игоря в один кошмар. Он занимался в спортивном зале дважды в день по четыре часа с перерывом на обед. Остальное время с ним проводил сэр Уильям и ещё два человека. Игоря научили работать со всеми видами взрывчатки, освоить технику рукопашного боя, шифры и тайнопись, приёмы работы с холодным оружием. Он легко разбирал и собирал любые пистолеты и автоматы, а по ночам стрелял в тире, который был устроен глубоко в трюме линкора. Было похоже, что корабль стоит в дрейфе, но когда раз в полдень на полчаса Игоря выводили на палубу для пробежки, вокруг, насколько хватало глаз, виднелось только море. Хлеб, который он скатывал в горошины и прятал в каюте сэра Уильяма, чтобы отсчитывать дни, регулярно исчезал. А это значило, что будущий агент Её Величества находился под неустанным наблюдением. Всё помещение, которое ему предоставил  сэр Уильям, просматривалось двумя крохотными видео камерами. Игорь довольно легко нашёл их, пользуясь приобретёнными знаниями. Делать горошины он бросил, поскольку посчитал эту работу никчёмным занятием, а ежедневные занятия и тренировки постепенно сделали из него почти робота.

   В один из дней, ещё до побудки, Габриэля разбудила корабельная сирена. Ему принесли завтрак, а потом вывели на палубу. Игорь увидел близкий берег и белые скалы. На их фоне серыми пятнами выделялись причал, чуть дальше располагался высокий бетонный забор, блестело множество радио антенн. Вышки, окрашенные зелёной краской были оснащены мощными прожекторами, направленными вдоль ограды, на плац и маленький стадион с тремя рядами деревянных трибун. Нескольких боевых кораблей, стоящих у мола казались заброшенными и безжизненными. Именно к этому молу и швартовался подошедший линкор. Над зданием, возвышающимся над остальными постройками развевался британский флаг.

   - Теперь, сынок, ты останешься здесь с Джеком. Твоё превращение в настоящего мужчину завершится здесь.

   - Да, сэр.

   - Держи, - в ладонь Игоря легла бумага.

   - Что это, сэр?

   - Разверни.

   Игорь взглянул на штамп, несколько строк с цифрами и своё имя, напечатанное крупнее, чем весь остальной текст.

   - Изучай. Выписка из счёта в банке на Каймановых островах на имя Габриэля Вильсона. А поскольку ты и есть Вильсон, значит, эти деньги твои.

   Игорь ещё раз взглянул на бумагу. Цифры его удивили.

   - Сто тысяч фунтов?

   - Да, сынок. Это твой доход за два месяца.

   "Значит, мы болтались в море два месяца", - отметил про себя Игорь, но вслух сказал:

   - Спасибо, сэр.

   - Не за что. Ты работал в поте лица, а военная разведка Её Величества ценит усердие.

   - Вы уже нашли мне применение? - тихо спросил Игорь.

   - Твой вопрос подтверждает мнение Джека, что ты ещё не смирился со своим новым качеством. Парень! Ты в душе — всё ещё русский и зовут тебя...

   - Габриэль Вильсон, сэр!

   - Так-то лучше. Даже в самых сокровенных мыслях называй себя Габриэлем, иначе когда-нибудь совершишь непоправимую ошибку.

   - Да, сэр. Один вопрос, сэр? Если позволите?

   - Валяй.

   - Илеа?

   - С ней всё в порядке. Девушке дали знать, что ты жив и ещё сильнее любишь её. Не так-ли, сынок?

   - Да, сэр.

   - Вот и хорошо. От тебя зависит, насколько быстро вы встретитесь. Мы постараемся представить тебя Илее героем и защитником традиционных европейских ценностей.

   - Да, сэр. Спасибо, сэр.

   - Вот и славно. Собирай свои вещи. Джек под покровом ночи отведёт тебя в новое жилище.

   - У меня нет вещей, сэр.

   - Ты даже не спросил, где мы сейчас.

   - Мне это без надобности, сэр.

   - Хорошо. Мы, какое-то время не увидимся. Итак, ты остаёшься здесь с Джеком. Когда стемнеет, сойдёте на берег. Никто не должен видеть твоего лица.

 

                              Часть 2.

 

   Только через три месяца Игорь случайно узнал, что военная база, куда его доставил линкор, располагалась на Кипре недалеко от Ларнаки и называлась Декелия. Он жил вместе с Джеком за колючей проволокой в одном из пустующих огромных авиационных ангаров, где внутри были сооружёны надувной арктический жилой комплекс, тир, тренажорный зал и несколько бытовок для специальных занятий. Утренние пробежки совершались в масках. Время от времени в ангаре появлялись молчаливые спортивного вида люди, которые учили Игоря обходиться без пищи и воды, выживать в пустыне, делать взрывчатку из компонентов, которые можно купить в любой аптеке, собирать взрывные устройства, маскируя их под обычные вещи, и убивать человека голыми руками или любым предметом, который совершенно не походил орудие умерщвления живой плоти. Габриель, именно так называл его Джек, заматерел, раздался в плечах, тело стало гибким, спина и руки - в твёрдых пластинах мышц. Его сознание обрабатывали специальными методами, обучая аналитическому и тактическому мышлению, вплоть до планирования убийств и фабрикации улик, которые могли бы направить возможное расследование на ложный путь. Изматывающие тренировки не оставляли места для раздумий о будущем. И только ночами, внезапно просыпаясь, он видел перед собой лицо Илеи, но и оно постепенно стиралось в памяти. Перед внутренним взором оставался лишь туманный образ. А ещё, вдыхая прохладный воздух, идущий от кондиционера, Игорь чувствовал запах девушки.

   Однажды, после заката Солнца, Джек, как всегда, принёс в нескольких походных судках ужин.

   - Ешь про запас, - сказал он, ставя на стол еду.

   - А вы, сэр?

   - Я уже поужинал. И вот ещё, что. В учебном классе по радио делу лежит снаряжение. Ешь быстрей, потом разберём его вместе.

   - Что-то случилось, сэр?

   - Сегодня ночью нам нужно попасть в одно место. Игорь равнодушно пожал плечами. Покончив с едой, он открыл термос и обнаружил там кофе. Напиток оказался крепким и сладким.

   - Я готов, сэр.

   - Тогда, пошли.

   В классе на полу и столах была разложена гражданская одежда и несколько предметов, накрытых серой тканью. Джек перебрал несколько восточных халатов, выбрал самый невзрачный и протянул его Габриэлю.

   - Этот будет в самый раз. Одевай.

   Серая ткань полетела в сторону.

   - Держи!

   На стуле перед Игорем появился рюкзак военного образца, где лежали две смены белья, зубная паста, щётка, перочинный нож, пара шариковых авторучек, три баллончика с гелем для бритья и фляжка, в которой булькала жидкость. В руку легли несколько больших монет по два евро французской, испанской и британской чеканки. На одном из запястий Габриэля Джек застегнул браслет из серебристого металла.

   - В нём - датчик GPS. Мы всегда будем знать, где ты находишься. Не пытайся снять его. Одевайся.

   Инструктор молча наблюдал за подопечным, пока тот сбрасывал на пол полевую форму НАТО и надевал халат.

   - Теперь, запоминай легенду.

   Игорь, сохраняя видимое спокойствие, почувствовал, как участился пульс. Он внимательно слушал Джека, время от времени уточняя информацию.

   - Надевай рюкзак. Там, в одной из ручек. Помечена тонкой красной полосой - патрон. На один выстрел.

   - А что в баллончиках с гелем и во фляжке? Взрывчатка, нитроглицерин?

   - Кончай шутить. Во фляжке - питьевая вода. В баллончиках то, что и должно быть, согласно названию бренда. Ты летишь в тренировочный лагерь. Там условия будут жёстче. Через три месяца я заберу тебя оттуда. Постарайся не покалечиться к тому времени.

   - Отеческая любовь, сэр? - Игорь погладил свой подбородок, заросший густой короткой бородой.

   - Закрой пасть. И забудь о любви. В тебя вложено слишком много сил и средств. Не разочаруй меня. С тобой будет на связи наш человек. Пароль запомнил?

   - Да, сэр... Ну, что же. Не поминайте лихом. Может, ещё встретимся.

   - Обязательно, - сказал Джек.

   Рука инструктора непроизвольно поднялась, а ладонь легла на футболку, под которой угадывалась повязка, сделанная врачом британской базы.

   Неделю назад Игорь во время тренировки ударил его ножом, намереваясь убить, но попал в кость и лезвие соскользнуло, не задев жизненно-важные органы между вторым и третьим ребром. Джек сгоряча посчитал это несчастным случаем. В его работе всегда присутствовал риск. И только остыв, инструктор вспомнил, что видел в глазах ученика огонь. Это был огонь жажды убийства. Англичанин не стал поднимать шум, а просто сделал зарубку в своей памяти.

   - Давай, Габриэль, шевелись. Нас ждёт вертолёт.

   Игорь сунул монеты в карман рюкзака, закинул его за спину и последовал за Джеком. Недалеко от ангара стоял вертолёт с работающими винтами и закрашенными бортовыми номерами. Все прожектора по периметру базы светили в море, и только один, оборудованный матовым узко направленным фильтром освещал посадочную площадку.

   - Апач производства Белл и Хьюз. Тридцати миллиметровая пушка М-230, 16 противотанковых ракет AGM-114, навигационное оборудование для полётов ночью, дальность полёта - тысяча восемьсот пятьдесят километров, - тихо сказал Игорь.

   - Молодец, - буркнул Джек. - Полезай.

   Они расположились в кабине, и машина тут же взлетела. Через два часа полёта над ночным морем Габриэля высадили в пустыне. В километре от места посадки виднелись огни. Из темноты к вертолёту один за другим подъехали два пикапа. Из первого вышел человек, одетый в военную форму без погонов и нашивок. На голове у него красовался завязанный особым образом платок в мелкую клетку.

   - Всё. Приехали, - Джек спрыгнул на землю и взмахнул рукой, приглашая Игоря последовать за собой.

   Минуты две инструктору понадобилось, чтобы переговорить с человеком, встречающим вертолёт. В руки военного перекочевал большой конверт. Потом Джек подошёл к Игорю.

   - Теперь, ты - сам по себе. Помни о способах связи и пароли. Всё, иди.

   - Последний вопрос, сэр. Где мы?

   Инструктор подумал немного, а потом сказал:

   - Иордания. Тренировочный лагерь сил специальных операций. Впрочем, скоро сам всё поймёшь. Не подведи меня, сынок. И вот ещё, что, Габриэль Вильсон. Ты забыл одну вещь, - сказал Джек, протягивая вперёд тонкую чёрную ткань. - Будешь носить маску в лагере. Снимаешь её только тогда, когда уверен, что за тобой не наблюдают. Но я бы этого не делал даже во сне.

   - Да, сэр, - Игорь натянул маску на лицо и пошёл навстречу военному.

 

                                                     ***

 

   Габриэль Вильсон проснулся за две минуты до глухого звука сирены. Такое пробуждение за восемь месяцев пребывания в лагере стало привычкой. Ему не нужно было смотреть на часы, блестевшие прочным противоударным тонированным стеклом на запястье. Он знал, что стрелки показывают почти пять часов утра, поэтому быстро поднялся, натянул штаны свободного покроя цвета хаки, раздвинул жалюзи на узком окне и посмотрел на плац, окружённый бетонными бараками. Ровно через минуту сирена привела в действие хорошо налаженный механизм воспроизводства профессиональных убийц. Понаблюдав за шеренгами людей, совершающих ежедневную пробежку, послушав немного голоса инструкторов, Габриэль прошёл в крохотную ванную, подравнял бороду, принял душ, равнодушно посмотрел на бугры собственных мускулов, натянул на тело выцветшую футболку, бывшую когда-то зелёной и надел поверх афганского халата куртку натовского образца. Утром в горах дул сильный, холодный ветер.

   Только для него и ещё для пятерых человек в лагере один день в неделю был выходным. Эти разного роста, возраста и веса люди также, как он, носили маски, занимались по индивидуальным программам и жили отдельно от общей массы воинов Аллаха в небольших контейнерах для морских перевозок, где из удобств имелись био туалеты и душ. В общих группах они занимались только тогда, когда отправлялись в пустыню на стрельбище или совершали марш-броски по горам.

   Габриэль тщательно заправил койку, сел к столу, надел наушники и включил аудио плеер. А ушах зазвучала арабская речь. Вот уже три месяца он учил этот красивый и абсолютно для него нетрудный язык. Преподаватель - пожилой плешивый француз, теребя пуговицы на своей куртке без знаков различия и поглаживая подбородок, заросший чёрной с проседью щетиной, одобрительно кивал, по три часа в день поддерживая разговор со своим подопечным.

   - Превосходно, - бормотал он. - Ваш выговор стал похож на речь жителей южных районов Ирака. - Отлично. Ваши способности к языкам удивительны. Но вам нужно больше практики. Перейдём на хиджазский диалект.

   - Да, уважаемый, - отвечал Габриэль, переводя разговор на язык западной части Саудовской Аравии...

   Ровно через час внутренний хронометр подсказал ему, что спустя три минуты он услышит сигнал на завтрак. Выключив аудио плеер, Габриэль достал из тумбочки потрёпанную книгу в переплёте зелёного цвета с арабской титульной вязью, открыл её и прочитал десяток сур из Корана. Это для него стало ежедневным правилом. Потом он надел маску и снова посмотрел в окно. Рассвет окрасил близкие холмы в розовые тона. На плацу стала видна разметка, нанесённая белой краской. По периметру на светло-жёлтом фоне сухой травы выделялись ржавым цветом железные конструкции сторожевых вышек. А со стороны пустыни к лагерю приближался вертолёт. Дождавшись звука трубы, Габриэль покинул свою бытовку и отправился в столовую. Кивнув пятерым людям в масках, он взял поднос и встал в очередь к стойке, разделявшей кухню от общего зала.

   Допить кофе ему не дали. На плечо легла чья-то рука.

   - Саллямун алейкум, хаджи1.

   Габриэль удивлённо обернулся.

   - Уаллейкум Саллям, брат.

   - Тебя ждут в кабинете главного командира.

   - Хорошо, брат. Иду.

   "Главным" командиром был тот самый военный, который восемь месяцев назад встречал Габриэля у ворот лагеря.

   В кабинете находились двое. Спиной к двери сидел полный человек в камуфляже, который ему был явно мал. А возле стола на подоконнике сидел начальник лагеря. Щетина на щеках и помятый вид серой рубашки говорили о том, что его недавно разбудили.

 

1 Хаджи - Так арабы обращаются не только к людям, совершившим хадж в Мекку, но и к торговцам, офицерам полиции или человеку высокого статуса.

  

   - Вы свободны, Гарри, - сказал начальнику лагеря сэр Уильям.

   Гарри ободряюще и немного растерянно улыбнулся вошедшему и покинул помещение.

   - Привет, парень! Сними маску, сынок. Здесь нет видео камер и прослушки, - британец с усилием поднялся на ноги и сделав шаг вперёд, протянул вперёд открытую ладонь.

   Габриэль почтительно, обеими руками пожал руку сэру Уильяму и слегка обнял его за плечи.  

   - Какими судьбами, сэр?

   - Пути Аллаха неисповедимы. Не так ли?

   - Истинно говорите, достопочтенный. Рад вас видеть.

   После восьмимесячного пребывания в лагере, Габриэль действительно испытывал тёплые чувства к англичанину.

   - Верю. Мне говорили, здесь - сущий ад.

   - Вы о погоде, сэр?

   - О порядках, о нравах, о подготовке, - Уильям сделал жест рукой в сторону окна, закрытого жалюзи.

   - Ничего особенного. Дело привычки.

   - Рад это слышать. В тебе трудно узнать прежнего сосунка. Вылитый моджахед. А теперь, садись. Поговорим.

   Он усадил своего подопечного в кресло, а сам занял место начальника лагеря.

   - Во-первых. Расскажи мне о своих наблюдениях, выводах, умозаключениях.

   - Не понимаю, сэр.

   - Зная тебя, не думаю, что ты стал тупой машиной, этаким киборгом, умеющим только стрелять, резать глотки и убивать людей голыми руками.

   - Понятно, сэр, - Габриэль откинулся на спинку кресла.

   - Итак, сэр. Не судите строго. Но, что есть, то есть.

   - Валяй.

   - Начнём с курсантов. Почти все, процентов восемьдесят - выходцы с Ближнего Востока. Остальные - французы, немцы,  испанцы с арабскими корнями. Есть украинцы, таджики, узбеки, чеченцы. Помошник начальника лагеря - саудит. Инструкторы: три человека - израильтяне, пятеро - британцы, двое французов, четверо - американцы.

   - Браво, сынок. Дальше.

   - Теперь, о саудите... Судя по всему в ранге не ниже полковника. Отвечает за общий режим, финансирование, снабжение. Короче - хозяйственник. Пятеро курсантов, так же, как я, ходят в масках. Думаю, нас будут внедрять в структуры, близкие в руководству Аль-Каиды, ДАИШ1 или в другие крупные террористические группировки. Об этом говорит уровень нашей подготовки, усиленное изучение арабских диалектов и многое другое. Отсюда вопрос. За каким чёртом вам это надо?

   Сэр Уильям минуту молчал, изучая лицо Габриэля.

   - Хорошо. Ладно. Теперь, на финальной стадии подготовки ты имеешь право знать, что от тебя хотят и что тебе надлежит делать...

   Англичанин положил руки на стол, чуть наклонившись вперёд.

   - Главный объект интереса Британии на ближнем Востоке это не Аль-Каида. Пусть ею занимаются американцы. Для нас более важно Исламское Государство  - ДАИШ, которое создано израильтянами с нашего ведома и с помощью ЦРУ.

   - Стоп, - остановил британца Габриэль. - ЦРУ - это понятно, но зачем Израиль влез в это дело?

   - Ты нигде не найдёшь официального подтверждения причастности израильтян к созданию Исламского государства. Они действовали через саудитов. Особенно в области финансирования. Львиную долю денег бывшие офицеры Саддама Хуссейна, составляющие костяк командного состава Исламского Государства, получали из Саудовской Аравии и Катара.

   - Иракцы, израильтяне, саудиты? Не понимаю. Израиль всегда находится в состоянии войны с арабами. Это же...

   - Ты хочешь сказать - противоестественно и странно. Отнюдь. Американцы очень умные парни... В большинстве случаев. Но иногда у них случаются проколы, которые переворачивают ситуацию с ног на голову. Впрочем, давай по-порядку. Вторжение в Ирак. Провозглашённые цели интервенции - свержение тирана, установление демократии и прочая хрень. Спусковой крючок - пробирка в руках Колина Пауэла с порошком, который якобы добыли агенты спецслужб и представили, как образец химического оружия Саддама. Но задачи вторжения были совсем иными. Контроль над Иракской нефтью, угроза атаки на Иран, усиление курдов, ослабление позиций Эрдогана, мечтающего возродить великую Османскую империю. И кто тайный автор этой многоходовой комбинации? Думаю, что американцам этот сценарий подбросил Израиль. Сами евреи никогда всерьёз не воспринимали арабскую угрозу. И знаешь, почему?

   - Нет, сэр.

   - В отличие от американцев с их теорией управляемого хаоса, израильтяне последние двадцать лет придерживаются стратегии "Осиного гнезда". Эта стратегия предназначена для создания иллюзии , что Израилю угрожает враг на всех границах Земли Обетованной. Играя на противоречиях между суннитами, шиитами, алавитами и прочими "итами", они чужими руками, в том числе британскими, создают военизированные группировки, враждующие между собой. Вроде бы - угроза? Да. Но эти идиоты — арабы с удовольствием и упорным усердием убивают друг друга. И самое главное  - агенты "Моссад" - израильской разведки натравливают эти группировки на Египет, Ливию, Сирию с целью расчленения этих стран на этнические или религиозно обособленные районы. Дестабилизация арабских режимов и ползучая оккупация чужих территорий вот, что нужно евреям.

   - Значит, ДАИШ — искусственно созданная структура на основе разбитой иракской армии?

   - Не совсем так. Не искусственно, а искусно, со знанием дела созданная террористическая сеть, собранная из придурков — уголовников и прочих отщепенцев. А руководящее ядро и командный состав террористов - офицеры Саддама Хуссейна, элита иракской армии.

   - Разве их всех американцы не расстреляли. Хотя бы посадили, - задумчиво сказал Габриэль.

   - Они и сидели. Правда, недолго. Ровно столько, сколько нужно, чтобы донести до сознания бывших иракских высокопоставленных военных новые способы контроля над страной и всем Юго-Восточным Средиземноморьем под общим руководством ЦРУ. В лагерях, наподобие нашего, - Уильям рукой дотронулся до жалюзи, - шла "промывка мозгов" высокопоставленным иракцам, проводились специальные вербовочные занятия с бывшими джихадистами и сторонниками Саддама Хуссейна, цель которых - вовлечь этих парней в проамериканские вооруженные формирования. Также хорошо известно, что ещё в 2013 году с Аль-Багдади - тогдашним лидером террористов не просто встречался, а вел переговоры американский сенатор Маккейн. Это было в провинции Идлиб, Сирия. Данная встреча запечатлена на фотографиях. Причем, ни информационные структуры ДАИШ, ни офис Маккейна не опровергли эту информацию.

   - Американцы в своём репертуаре, - проворчал Габриэль.

   - Ты прав, мой мальчик. Но и мы не лыком шиты. Так, по-моему, говорят русские.

   - В смысле?

   - Британская разведка во многих случаях контролирует, как отдельных вербовщиков в Европе, так и целые конторы, занимающиеся переброской граждан Великобритании и Франции арабского происхождения в лагеря подготовки боевиков. Ныне в рядах террористов насчитывается минимум 1200 французов и почти 1000 британцев.

   - О, Аллах! - Габриэль с наигранной горечью поднял руки к потолку.

   - После будешь совета у Аллаха просить. Ты должен знать ещё кое что. Первое. Недолгую, но очень эффективную историю разведки террористов. Они её называют Эмни, от слова АМН, что на арабском означает...

   - Доверие или безопасность, - перебил британца Габриэль.

   - Правильно. Ты не зря просидел здесь восемь месяцев. Итак. В задачи этой достаточно профессиональной разведывательной структуры входит: сбор разведданных в Ираке, Сирии, Ливане, Ливии, Египте. Сбор компроментирующей информации о собственных резидентах в разных арабских странах, об особенностях территорий перспективных в плане захвата. Проверка новобранцев, в особенности тех, кто пришёл без нужных рекомендаций. Сбор детальных сведений о возможных атаках и диверсиях внутри самой организации. Распространение пропаганды и применение методов устрашения. Набор рекрутов и вербовка иностранцев для ведения разведки и совершения актов насилия в других странах. Кроме того, ЭМНИ с некоторого времени активизировала свою деятельность внутри мирового медиа пространства. Усвоил?

   - Ничего себе список.

   - Это ещё не всё. Добавь к нему - взаимодействие с разведками некоторых западных стран и нейтрализация шпионов из других вооруженных террористических групп, таких как Хезболла, ан-Нусра, разведка Асада. А также - силовая грязная работа, торговля людьми, расстрелы, похищения, контрабанда, торговля антиквариатом и нефтью.

   - Откуда вся эта информация?

   - После случайной ликвидации одного из лидеров ДАИШ - Хаджи Бакра в Сирии мы нашли тридцать страниц текста, где описывались детальная структура службы и её задачи.

   - А, кто такой Хаджи Бакр? Подробнее, если можно.

   - Хаджи Бакр - это Самир Ибн Муххамад Аль Халифави, бывший полковник, офицер разведки и руководитель разведывательной службы ВВС Саддама Хуссейна, который после вторжения американцев в Ирак и ликвидации режима, попал в тюрьму для военнопленных. Там он и был завербован. Там же вошёл в тесный контакт с ещё одним подонком - Аль Багдади. Его, кстати, позже тоже убрали.

   - Зачем?

   - В арабский мир просочилась информация, что он - агент ЦРУ. Сами американцы его и ликвидировали. В качестве агента ЦРУ он стал ненужным и опасным, поэтому его сделали сакральной жертвой. А вот Хаджи Бакр, я считаю, гений разведки. Под его руководством ЭМНИ собирала компромат на влиятельных местных мусульман, крупных фермеров, тайных геев и прочих арабских боссов. Задача была максимально простой. Заставить элиту сотрудничать в обмен на сокрытие их личных данных и грехов. Такая кропотливая работа позволила создать разветвленную сеть информаторов с децентрализованным управлением на местах. Причём, настоящих имён иракцев - офицеров разведки никто никогда не знал и вряд-ли узнают.. В штаб ЭМНИ не брали офицеров или разведчиков других национальностей, не делая исключения даже для саудитов и сирийцев. После создания системы безопасности на местах, иракцы построили сеть полевых лагерей внутри северной части Сирии и северной части Ирака. Отсутствие серьезного боевого опыта воинов Аллаха компенсируется интенсивными тренировками и высокой мотивацией набираемых рекрутов. В сухопутных подразделениях обучение новобранцев проводят офицеры бывшей армии Саддама, а чеченцы и узбеки в спец подразделениях считаются среди террористов привилегированной кастой, и таких берегли до поры, до времени. Запоминаешь?

   - Да, сэр.

   - Слушай дальше. Ещё одной важной задачей ЭМНИ была разведка территорий для захвата с предварительным уничтожением местных органов власти. В группу местного населения обычно внедряли от двух до пяти человек, после этого они в течение нескольких недель собирали информацию по ключевым точкам и объектам, данные о лояльности местного населения, и в определенный момент (обычно ночью) наносили мощный обезглавливающий удар с казнями местного христианского мужского населения, а также - шиитов и чиновников местного самоуправления. Именно таким образом ДАИШ захватила один из главных своих форпостов - Ракку. Разветвленная сеть информаторов позволяет им держать на контроле ситуацию по каждому региону и по каждой деревне.

   - Невероятно. Что? Настолько густая сеть?

   - Конечно. Хаджи Бакр сделал ставку на платных информаторов, денег для ЭМНИ не жалели. Помнишь? Саудиты, торговля нефтью, человеческими органами, антиквариатом... Поэтому, по всем территориям, контролируемым ДАИШ, была раскинута агентурная сеть, которая выявляла и выявляет угрозы и щедро платит за доносы. Контрразведка ведёт учет новобранцев, откуда приехали, какие имеют рекомендации и от кого, какими военными специальностями обладают, чем и как могут быть полезны, телефоны родни и личные пристрастия. На каждого составляется досье, где в особые графы заносится информация об уровне знаний Корана, когда и как рекрут принял веру, семейное положение. Есть особые папки на почти всех полевых командиров и видных руководителей среднего звена. Данные используются в системе круговой поруки. Полевой командир всегда знает, что его могут заставить отвечать за грязные дела. Так обеспечивается лояльность террористам. Так заставляют выполнять жуткие и жестокие приказы по карательным операциям среди мирного населения или среди других религиозных групп. Так они держат в повиновении лидеров других группировок, включая нынешних правительственных чиновников Ирака. Имей в виду. Если возникают спорные вопросы по тому или иному человеку, такого или убивают на месте или заставляют публично убивать других. Иногда таких ненадёжных отправляют на передовые позиции для того, чтобы доказать верность общему делу ценой собственной крови. И ещё одно. Офицеры ЭМНИ очень подозрительны. За милю чувствуют фальшь. Они даже контролируют интернет, но своим особенным способом. Следят за интенсивностью траффика на своих территориях, активностью в социальных сетях, добиваются выдачи паролей учётных записей.

   - Для чего им это нужно?

   - Скажем, тебя подозревают. Так? Конечно, проще - сразу убить. Нет человека, нет проблемы. Но тебя будут держать за решёткой, пока полученной информацией можно пользоваться. Цель - получение денег от родни, и, просто, через неё же - распространение агитационных материалов. Дескать, у нас тут не так плохо, как у вас на Западе рисуют арабскую действительность. Информация - великая вещь. Как тебе такое? Скажу больше. Создание разветвлённой агентурной сети внутри Сирии позволило Хаджи Бакру через высокопоставленных сирийских офицеров выкупить себе индульгенцию.

   - Индульгенцию?

   - Да, Габриэль.  Обезопасить себя и нужные населённые пункты, где размещаются подразделения ЭМНИ, от ударов армии Асада. А ещё через нужных людей офицерам ВВС Сирии посылали огромные денежные суммы. Лётчики передавали агентам ЭМНИ развернутые планы по нанесению авиаударов. ДАИШ выводило из этих районов свои подразделения, загоняло туда мирных жителей. Затем сирийцы давали зеленый свет на бомбежки, а после того, как оседала пыль, в посёлки заходили террористы, снимая на видео зверства Асада. А после кино на руинах, они брали пленных, заложников, уводили в свои гаремы женщин и вешали черный флаг. Эта схема позволила завоевать огромные территории в центральной части Сирии, избежав при этом огромных человеческих потерь среди бойцов.

   - Да, - тихо сказал Габриэль. - Довольно забавно.

   - Ты считаешь? Забавно другое. Ликвидация самого Бакра. В две тысяча четырнадцатом году город, в котором он жил на севере Алеппо, находился на линии разграничения воюющих сторон. В окрестностях его дома свободная сирийская армия проводила рейд. Бакра сдают местные. Закрывшись в доме и забаррикадировавшись, он отстреливается. Его убивают, но не понимают, кто это такой. После того, как ДАИШ в сети выкладывает его посмертное фото, дом Бакра обследуют и находят там список документов. В том числе и тридцать страниц, на которых отчасти рукописно, отчасти схематично Бакр излагает свои планы и размышления по структуре ЭМНИ.

   - И за каким чёртом мне всё это нужно знать?

   - А затем, что система Бакра ещё работает. Вот здесь, - сэр Уильям достал из кармана конверт и вынул жёлтый потрёпанный лист бумаги, - рекомендательное письмо Хуссейна Билала Боснича Тарику Бин Ат-Тахиру. В нём речь идёт о тебе, Габри Эль Ад-Шакири.

   - Давайте угадаю. Я должен ликвидировать этого Тарика Тахира? Да, кто они такие этот Боснич и Тахир?

   - Запоминай. Боснич. Родился в Боснии, был лидером местной общины ваххабитов. Отвечает за вербовку в Европе людей, готовых служить в рядах Исламского Государства. Кроме того он занимается переправкой из Ливии, Ирака, Сирии антиквариата. Второй - Тарик Бин Ат-Тахир родом из Туниса. Один из первых лидеров ДАИШ в Ираке. Ещё жив, что весьма не обычно. Его ещё называют "Эмиром смертников". Он - главный организатор сотен террористических атак в разных странах, в том числе во Франции, Испании, Бельгии. А ещё его люди добывают тот самый антиквариат и отправляют его Босничу, а тот организует сбыт среди частных коллекционеров, либо продаёт антиквариат на аукционах через посредников. Короче. Эти два парня сидят на одном из потоков финансирования и подготовки террористов. Твоя задача - стать своим человеком для Тарика Тахира. Нам нужны: первое - определить все каналы доставки антиквариата в Европу. Второе - нас интересуют связи Боснича с подпольным рынком древностей в Британии, Франции, Испании, Германии и все звенья агентурной цепочки, формирующей финансовые потоки, вплоть до банковских структур. Каковы суммы наличных денег, переправляемых торговцам оружия? Криптовалюта, безналичные денежные переводы, счета в банках и прочее.

   Целый час сэр Уильям инструктировал Габри Эля Ад-Шакири, добиваясь, чтобы агент запомнил все детали предстоящей работы, включая способы связи, адреса резидентов в разных странах, пароли...

   - И последнее, - британец устало вытер пот со лба и взглянул на часы. - Надень маску, - он тяжело встал и кивком головы показал Габриэлю на дверь.

   Они вместе вышли на плац, где к большому удивлению Игоря выстроилась шеренга воинов Аллаха. Солдаты стояли, повернувшись лицами к бетонному забору, где к столбу был привязан человек с повязкой на глазах.

   Сэр Уильям кивнул начальнику лагеря, тот негромким голосом отдал приказ и вперёд выступил инструктор, чью национальность Габриэль вычислил два месяца назад. В руках израильтянина тускло блестел пистолет. Он вложил его в ладонь сэру Уильяму, а том протянул оружие Габриэлю.

   - Держи,  сынок.

   Габри Эль Шакири машинально взял "Беретту".

   - Видишь того парня у забора? - спросил британец.

   - Зачем ему завязали глаза?

   Сэр Уильям приподнялся на носках и прошептал на ухо своему подопечному:

   - Это - турок. Двойной агент из военной разведки Эрдогана. А ещё он работает на Гюлена1. Его узнал иракский офицер из службы безопасности ЭМНИ. Они оба здесь проходили переподготовку.

   - Ну и что? Разве турки не сотрудничают с ДАИШ?

   - Так то оно так. Но мы не можем держать здесь двойного агента. Кто знает, на кого он ещё работает. Может, на Асада, а может и на русских. Давай, мой мальчик. Пристрели его, - британец подтолкнул Габриэля к забору и сделал знак израильтянину.

   Игорь, подчиняясь давлению в спину руки инструктора, сделал несколько шагов к забору и обернулся, вопросительно глядя на сэра Уильяма. Но рядом уже стояли два автоматчика в чёрной форме. Солнечные лучи отражались на чёрных стёклах очков, пуская зайчики в глаза Габриэля. Этих людей он раньше в лагере не видел.

   - Давай. Сделай это, - сказал инструктор, отрезая путь к шеренгам.

   Игорь только сейчас понял, что казнь - это последняя проверка и, что если он не убьёт человека с повязкой на глазах, убьют его самого.

   "К чёрту!", - подумал он, передёрнул затвор, быстрыми шагами подошёл к забору и выстрелил приговорённому сначала в грудь, и сразу же, как учили, в голову. Человек, дёрнувшись два раза, завалился назад и остался стоять на коленях. Столб и верёвки на дали ему упасть.

   - Хорошая работа, - одобрительно сказал израильтянин, пиная труп. - Свободен.

   Габриэль стоял рядом, глядя, как мухи садятся на лужи крови, вытекающие из мёртвого тела. Песок тут же впитывал кровь, но новые порции снова образовывали чёрные пятна, тускло блестевшие на солнце, словно капельки нефти. Инструктор вынул пистолет из руки Габриэля. А тот посмотрел на свои ладони и сжал их в кулаки.

   - Молодец, мой мальчик, - голос за спиной звучал с притворным сочувствием. - Давай прощаться.

   Сэр Уильям похлопал Игоря по плечу и тихо сказал:

   - Всё, что тебе нужно - уже в твоём жилище. Маску снимешь, когда тебя доставят в Ирак. Наши люди сделают так, что Тарик Тахир сам пришлёт за тобой.

   - И когда это будет?

   - Время покажет, но отправка - сегодня. Вертолёт будет ждать ровно в полночь в километре от лагеря к Югу. Вон тот израильтянин выпустит тебя из ворот, - британец кивнул инструктору, стоящему поодаль.

   Тот подошёл ближе, немного повозился с электронной застёжкой браслета на запястье Габриэля, снял его и протянул сэру Уильяму.

   - Всё, сынок. Наступило время настоящей работы. Ступай и постарайся не делать глупостей. Иначе это дорого обойдётся тебе самому и семье Фрэнка. 

 

                                   ***

   Внутри старинных антикварных часов что-то щёлкнуло, и они пробили шесть раз. Илеа повернулась к источнику звука и села на постели, опираясь спиной на подушки. Луч солнца нашёл щель в задёрнутых шторах и осветил циферблат. Девушка в который раз исследовала взглядом резной корпус часов и равнодушно отвернулась. Радости от недавнего приобретения не ощущалось.

   "Пойти разве к психоаналитику? - подумала Илеа, смыкая ресницы.

   Явное нарушение сна действовало на нервы. Впрочем, вот уже много месяцев на психику давило буквально всё. Её постоянное желание тратить деньги, покупая совершенно ненужные вещи, услужливость отца, который доставал ей серебряные подсвечники, бронзовые статуэтки, разного рода часы. Раздражало желание Фрэнка угодить, сочувственные взгляды друзей, жара в Барселоне, нудные голоса священников в храмах, куда она зачастила, молясь о Родриго.

   "Ну, конечно, Родриго, - подумала Илеа, открывая глаза и вскакивая с постели. - Чёртова любовь! За что мне всё это? Родриго! Он - причина и следствие. И с этим я ничего не могу поделать. Где он, что с ним? Год, целый год прошёл".

   Девушка, накинув на голое тело халат, пошла на кухню и стала готовить себе завтрак. Через пару минут она распахнула окно в палисадник и принялась наблюдать за дворником-арабом, который ежедневно собирал в огромный чёрный пластиковый мешок опадающие листья платанов и сухие ветки пальм.

   Запахло горелым. Илеа повернулась к плите, схватила сковородку с подгоревшей яичницей и бросила её в раковину. Сталь, покрытая тефлоном, зашипела, сопротивляясь действию холодной воды. Девушка уселась на подоконник и снова уставилась а улицу. Сухие шаркающие звуки метлы навевали дрёму, но Илеа тупо смотрела в окно, вспоминая свои тщетные попытки добиться от Фрэнка, чтобы тот, хоть что-нибудь разузнал о Родриго. Вместе с отцом она ездила в Гибралтар, но квартира, где какое-то время жил Игорь, была сдана другим людям. Все знакомые Фрэнка, обитающие на "Скале", исчезли. В местную полицию по совету отца Илеа не обращалась. Больше месяца она ходила по улицам, показывая фотографию Игоря. Кое-кто, оказывается, видел её "пропажу", но на вопрос, куда исчез парень, люди недоумевающе пожимали плечами. Илеа вернулась в Барселону совершенно униженная. Ей казалось, что все, кого она расспрашивала, с сочувствием, а иногда с презрением смотрели на странную девицу, потерявшую стыд и гордость. Но уже дома, измученная страшными предположениями о судьбе Родриго, Илея впала в депрессию. Мысленно она представляла себе, что Игорь снова был ограблен, может даже, убит и сброшен с какого-нибудь старого пушечного бастиона в море. Ей снились сны, в которых она видела окровавленное лицо Родриго, его неподвижное тело, лежащее ничком на асфальте мостовой, безжизненные открытые глаза. Фрэнк, видя такое состояние дочери, несколько раз набирал заветный номер старого друга, но телефон стоял на авто ответчике.

   Франсиско пришлось приложить максимум усилий, чтобы сдержать одно из обещаний, данных дочери. В один из дней в Испанской деревне, в зале ресторана, принадлежащего Илее, появилась половина футбольной команды Барселоны. Сам Лионель Месси улыбался многочисленным фоторепортёрам, но Илеа в этот день осталась дома. Ей было совершенно безразлично, что теперь в ресторане от клиентов нет отбоя, что на стенах висят фотографии знаменитых футболистов, жизнерадостно расправляющихся с фирменными блюдами поваров. Фрэнк, понимая состояние дочери, сначала зачастил к ней в гости, а потом начал водить Илею по магазинам. И только на блошином рынке девушка несколько оживилась...

   И вот теперь Илеа бродила по своему дому, натыкаясь на стоящие повсюду подарки отца.

   "Может, поехать куда-нибудь с Фрэнком? В картинную галерею. Пусть купит пару полотен. Повешу над комодом, - думала она, разглядывая своё лицо в зеркало. - Нет. В таком виде появиться на улице выше моих сил. А, впрочем, плевать мне на всех".

   Подчиняясь внезапному импульсу, она схватила смартфон, и справившись с хрипотой в горле, позвонила отцу.

   - Фрэнк?

   - Да, милая. Это я. Что-то случилось?

   - В том-то и дело, что всё по-прежнему. Приезжай.

   - Часа через два, ладно? Зайду в супермаркет за продуктами. Наверное, у тебя холодильник пустой. Или может, захватить что-нибудь из ресторана? Паэлью хочешь?

   - Папа. Я не хочу есть. Я вообще ничего не хочу.

   - Сейчас буду.

   Франсиско позвонил в дверь через сорок минут. Неодобрительно посмотрев на стакан с коньяком в руке дочери, он поставил пакет с продуктами на кухонный стол и вынул из кармана пиджака небольшой бархатный футляр.

   Посмотри, что я тебе купил, - он вынул из коробочки широкий резной браслет и положил его в раскрытую ладонь Илеи.

   - Это золото? - равнодушно спросила она.

   - Конечно. Мавританский стиль. Шестнадцатый век.

   - Папа. Ну, зачем ты напрасно тратишь деньги?

   - Знаешь? Я всю свою жизнь потратил, чёрт знает, на что. А, результат? Теперь, у меня есть ты...

   - И, значит, меня нужно осыпать этими безвкусными побрякушками, - холодно спросила Илеа, делая большой глоток из стакана.

   - Ты ничего не понимаешь? Я забочусь о твоём будущем. Это, - он потряс в воздухе браслетом, а потом обвёл рукой часы, статуэтки, подсвечники, - это, дорогая, называется инвестиции. Причём такие, которые с каждым годом прибавляют в цене. Их стоимость не зависит от инфляции, на них не влияет  колебание курса валют. Им не страшны экономические кризисы. В конце концов у меня будут внуки. В трудные времена ты или они всегда могут эти вещи продать.

   - Если ты так беспокоишься о моём будущем, найди Родриго. Иначе никаких внуков ты не дождёшься. Это ты во всём виноват. Зачем было отбивать его у Гражданской Гвардии? Зачем нужно было отправлять Родриго в Гибралтар? Где он теперь, что с ним?

   В голосе Илеи слышалось раздражение.

   - Вот оно что? Значит, я виноват? - в душе Фрэнка давно созрела ненависть к странному русскому парню, сделавшему дочь несчастной, и сейчас гнев готов был вырваться наружу.

   - А, кто ездил в Россию, в какой- то Сочи? Кто флиртовал с этим недоумком, который умудрился приехать в Барселону в самый неподходящий момент. Кто связался с сепаратистами, мечтающими о независимости Каталонии? Кто попал под горячую руку полицейским? Кто ввязался в драку со спецназом?

   - Родриго вытаскивал меня из свалки, которую спровоцировал твоя любимая Гражданская Гвардия, - повысила голос Илеа. - А, где был в это время ты? Пил вино в "Четырёх котах"? Иди к чёрту Фрэнк. Мне и без тебя тошно.

   - Ладно, ладно, девочка моя, - вздохнул Франсиско, с трудом подавляя вспышку бешенства. - Успокойся. Может, твой Родриго нашёл себе юную сеньориту? Мальтийку или чернокожую красотку - ливийку? Загорает где-нибудь на пляже в Португалии...

   - Уходи! - голос Илеи звенел от едва сдерживаемой злости. - Уходи. Не хочу тебя видеть.

   Девушка схватила браслет и запустила его в стену за спиной отца. Фрэнк успел отпрыгнуть в сторону. Он растерянно смотрел на дочь, у которой будто подкосились ноги. Стакан выпал из опущенных рук и покатился по ковру. Франсиско рванулся вперёд, превращая стекло в осколки и едва успел подхватить дочь на руки.

   - Илеа, сердце моё. Ну, всё, всё. Прости меня. Я виноват. Кругом виноват. Ну, что мне сделать, чтобы ты не страдала так. Скажи, что ты нашла в этом парне?

   - Папа, - укоризненно прошептала Илеа.

   - Молчу, молчу. Знаешь, что я думаю? Если Родриго любит тебя, он найдётся. Обязательно найдётся. Всё бывает в этой жизни. Иногда рок управляет поступками человека, и ничего тут поделать нельзя. Сходи в церковь. Да, да. В храм Святого Сердца. Молитва Господу или Деве Марии знаешь, какую силу имеет...

   - Тибидабо, - одними губами произнесла Илеа. - Мы там были с Родриго. И он мне поклялся...

   - Вот видишь. Парень клялся перед ликом Господним. Значит, если он жив, вернётся, обязательно вернётся.

   - Жив? Ты сказал - жив? О, Боже. Больно мне папа. Ах, как больно...

   - Где больно? Где, милая?

   - Вот здесь, - рука Илеи легла на грудь с левой стороны.

   - Сейчас, сейчас, - Франсиско стоял в центре гостиной, держа дочь на руках и не зная, что делать.

   - Ложись. Вот здесь, - Фрэнк осторожно опустил Илею на диван и стал судорожно рыться в карманах пиджака. - Вот, положи под язык, - он поднёс к губам дочери таблетку. - Не глотай. Пусть сама растворится. Мне помогает.

   Он молча смотрел на бледное лицо Илеи, потом, будто опомнившись, вскочил.

   - Вызову врача, - сказал он, доставая смартфон.

   - Не нужно, папа.

   - Сейчас, сейчас, - дрожащий палец Фрэнка не попадал в иконки цифр.

   - Оставь, Фрэнк. Мне лучше. Это всё - нервы. Прости.

   - Ты меня прости.

   Франсиско опустился на колени перед дочерью и стал гладить волосы Илеи.

   - Ничего. Всё пройдёт.

   - Папа. Найди этого своего знакомого со "Скалы". Это ведь он всё устроил?

   - Что устроил? - задумчиво спросил Фрэнк.

   - Квартиру, документы. Если Родриго попал в беду, полиции Гибралтара было бы об этом известно. Ведь, правда?

   - Наверное.

   - Тогда звони на "Скалу" своему другу.

   - Девочка моя. Этот человек не объявится, пока сам этого не захочет. И он не живёт в Гибралтаре.

   - А где?

   - Не знаю. Может, в Лондоне, в Мадриде, Париже, Вене. Нужно ждать. Ничего так просто не бывает. Он позвонит мне сам. Обязательно. Надежда умирает последней. Давай завтра пойдём в храм. Вот посмотришь - легче будет.

   - Прости, папа.

   - За что, родная?

   - Да, вот, браслет твой сломала, - взгляд Илеи остановился на двух половинках украшения, лежащих на ковре среди осколков стекла.

   - Пустяк. Завтра мне его приведут в порядок.

   Илеа слабо улыбнулась.

   - Ну, надо же, что придумал. Инвестиции. Кто это надоумил тебя?

   - Один старый приятель. Он в этом деле профессионал.

   - Такой же, как ты?

   - Нет, нет. Что ты? К спецслужбам он не имеет отношения.

   - Хорошо, - Илеа помедлила, потом приподнялась на подушке.

   - Я тебе даже кофе не предложила. Пусти. Пойду на кухню.

   - Нет, нет. Лежи. Я сам. Тебе налить чашку?

   - Чёрного, без сахара.

   - Ладно, - Франсиско с преувеличенной бодростью поднялся и едва удержался, чтобы самому не схватиться за сердце.

   "Вот, дьявол, - думал он, тайком потирая грудь. - Вторая молодость - это не про меня".

   Когда он вернулся в гостиную с двумя чашками кофе, Илеа спала, положив одну ладонь под щёку, а другую вытянув вдоль тела.

   Франсиско аккуратно поставил одну чашку на журнальный столик и сел в кресло, держа в руках вторую.

   Он, не спеша, пил кофе, задумчиво глядя на дочь, на безжизненную ладошку, лежащую на похудевшем бедре, на осунувшееся, бледное лицо, на пряди спутанных волос, закрывающих высокий лоб. Фрэнк перебирал в памяти детали разговора, состоявшегося год назад возле арены школы тореро в Валенсии...

   Илеа проснулась, когда за Фрэнком тихо захлопнулась входная дверь. Девушка открыла глаза и застонала от тупой, ноющей боли в сердце. Острая тоска захлестнула её новой, разрушающей сознание, волной.

   - Господи Иисусе! - простонала Илеа, приподнимаясь на локте и глядя в сторону дневного солнечного света, затенённого плотными шторами. Ветер, ворвавшийся в комнату через щель приоткрытого окна, принёс с собой далёкий колокольный звон.

   "Это - на горе Тибидабо, - подумала девушка. - Да, да. Это - в Храме Сердца Христова!"

   Илеа сорвалась с дивана, быстро оделась, привела себя в порядок, нашла в шкафу серую шёлковую шаль и выбежала из дома. Такси доставило её на площадку перед храмом. Быстро поднявшись по лестнице в церковь и не обращая внимания на группы туристов, бродящих под высокими сводами, девушка бросилась на колени перед главным алтарём.

   "Тиби дабо... Тебе, Иисус, вручаю жизнь и судьбу моего Родриго. Отец небесный, Господь всемогущий! Да святится имя твоё, да будет воля твоя и пребудет с нами царствие твоё. Прости мне грехи мои, как я прощаю должникам своим. Прости грехи и моему Родриго. Защити его на путях твоих неисповедимых. Отведи от него все беды и несчастья, убереги от ран и увечий и возьми его под защиту ладоней своих, о, Господи! А, впрочем, не как я, а как ты хочешь...", - горячо молилась Илеа, прижимая руки к груди.

  

                                         ***

 

   "Всё возвращается на круги своя", - подумал Габри Эль Ад-Шакири, стоя у открытой двери маленького ресторана на одной из улиц Марселя.

   Он поднял голову, посмотрел на вывеску, где сверху на арабском, а ниже по-французски мелкими буквами было написано "Ливанская кухня".

   В небольшом зале на узком пространстве хозяин заведения в хаотическом порядке расставил десяток столиков. В углу сидело несколько мужчин одетых вполне по-европейски, но повадки, жесты и манера разговора указывали, что в них течёт кровь выходцев с Ближнего Востока.

   За спиной Габриэля послышались женские голоса и тихая трель звонка. Он повернул голову. Мимо прошли две полных женщины в длинных чёрных платьях с платками на головах. За ними на велосипеде ехал мальчишка лет десяти.

   Габриэль мельком оглядел свой отражение в тёмной витрине лавки, приткнувшейся рядом с рестораном. Высокий смуглый бородатый человек в синих джинсах, чёрном пиджаке, длинной белой рубашке свободного покроя на выпуск выглядел вполне прилично. Маленький стоячий воротник и ряд чёрных пуговиц до самого низа рубашки дополнял картину, гармонично вписывая мужчину в общую массу остальных прохожих, заполняющих на исходе дня улицы мусульманских окраин города.

   Габриэль вошёл в ресторан и сел за стол. К нему тут же подошёл хозяин.

   - Саллямун алейкум, уважаемый.

   - Уаллейкум Саллям, Исса.

   Увидев удивление в глазах араба, Игорь усмехнулся.

   - Не узнаёшь старого знакомого?

   Хозяин ресторана склонил голову на бок.

   - Вы - не из полиции?

   - Разве я похож на флика?

   - Кто вас знает? - проворчал араб, оглядываясь на посетителей.

   - Ты однажды спас меня от местных бандитов. Только тогда ты был владельцем  лавки. А теперь у тебя - ресторан.

   - О, Аллах! - Исса растерянно сел рядом. - Ты - тот самый парень, которого едва не зарезали у этих дверей. Сколько времени прошло?

   - Полтора года. Может, чуть больше.

   - Тебя не узнать, уважаемый, - сказал Исса, приподнимаясь и слегка обнимая гостя за плечи. - Ты тогда не назвал своего имени.

   - Меня зовут Габри Эль Ад-Шакири.

   - Не ожидал! - удивлённо воскликнул Исса, заметно нервничая.

   - Чего не ожидал? Что увидишь меня снова?

   - Увижу в таком виде. Борода. Кожа опалённая Солнцем. Одеваешься так, словно ты из наших. А, потом, это имя...

   - А я и есть теперь из ваших, - беззвучно засмеялся Габриэль и процитировал на арабском языке несколько аятов из Корана.

   - "Аллах велик. Он поместил на земле незыблемые горы, дабы они не колебались вместе с вами, а также реки и дороги, дабы вы могли идти верным путем. Аллах указывает на прямой путь, но есть также дороги, которые уводят в сторону."

   - Он - Аллах. И нет божества, кроме него, ведающего сокровенное и явное, - ответил Исса, удивлённо округляя глаза. - Ты принял Ислам?

   - Разве это удивляет тебя? Ты же сам только что сказал: "И нет божества, кроме него."

   - Да, да. Конечно, - араб, опустив глаза, начал тереть тряпкой чистый стол. - Но должны быть причины, которые заставили тебя вернуться в Марсель.

   - Разве откровения во снах, не достаточно веская причина, чтобы вернуться?

   - Не понимаю...

   - Я не отблагодарил тебя за то, что ты, правоверный брат мой, помог мне тогда. Вот, держи, - на стол легла пачка банкнот.

   - О-о! - протянул Исса, испуганно глядя на деньги. - Этого слишком много.

   - Позволь мне судить, много это или мало.

   Твёрдость в голосе Габриэля заставила араба насторожиться и торопливо сунуть банкноты в карман.

   - Может, посмотришь меню?

   - Принеси воды и если есть - тарелку фиников. А ещё мне нужна крыша над головой. Кое-кто сказал мне, что ты содержишь здесь маленькую гостиницу? - гость поднял палец к потолку.

   - Одно название. Так. Несколько комнат. Хвала Аллаху. Дела мои после той нашей встречи идут неплохо. Помнишь мою лавку? Теперь я сделал из неё ресторан и купил помещение наверху. Этот бизнес приносит больше денег. Наверное, нам суждено было встретиться в ту ночь. Может, ты и был чем-то вроде знамения, посланцем, принёсшим моему дому благополучие.

   - Тогда неси воду и финики, а потом покажешь мне комнату. У нас ещё будет время поговорить.

   Продолжая мысленно удивляться, Исса исчез, а через пару минут вернулся. Он поставил на стол тарелку с финиками и медный кувшин, наполненный водой.

   - В следующий раз не делай этого, - Габриэль постучал ногтем по медному блюду. - Не следует удивлять твоих клиентов. Достаточно обыкновенной тарелки.

   Он взглядом показал Иссе на мужчин в углу, которые повернули головы, прислушиваясь.

   - Прости, - совсем растерялся араб. - Это - из уважения.

   - Понимаю. Но...

   - Хорошо, хорошо. Ты ешь. А потом, поднимайся вон по той лестнице. Видишь её за стойкой? Я скажу жене. Она покажет тебе комнату.

   Исса снова исчез, размышляя о том, кто мог рассказать странному гостю о его гостинице.

   Через пятнадцать минут Габриэль уже разбирал вещи из своего рюкзака, выкладывая их на узкую деревянную кровать, стоящую у стены маленькой комнаты. Крошечный закуток в углу был превращён в душевую кабину, где вместо дверцы на ржавой штанге висела полиэтиленовая плёнка. Покончив с вещмешком, Игорь разделся, включил воду в душе, дождался, пока из лейки пойдёт вода без ржавчины и переступил через бортик квадратного поддона. Усталость заставила его простоять под струёй воды добрых десять минут. Вытираться не хотелось. Полуденный зной проникал через закрытые плотные шторы, словно за окном был не Марсель, а пустыня Сахара. Габриэль посмотрел в зеркало, помассировал ладонью несколько шрамов на груди и животе, потом лёг на кровать, положил руки за голову и погрузился в размышления.

   Завоевать доверие Тарика Тахира оказалось не так просто. Рекомендательное письмо не возымело того действия, на которое рассчитывал Габри Эль Шакири. Его продержали в своеобразном карантине - подвале разрушенного дома в маленьком селении на Западе Ирака целый месяц. Почти каждый день шли допросы. Два человека спрашивали одно и тоже, тыча диктофонами в лицо пленнику. Третий - высокий, крепкий араб в чёрной жилетке, надетой поверх зелёной футболки, либо бил его по рёбрам резиновой дубинкой, либо пытал, вкручивая лезвие штык-ножа в различные части тела.

   - Кто тебя вербовал?

   - Али Ахметджан Вуячич - человек Боснича. Я устал это повторять.

   - Где это происходило?

   -  В Марселе. Там большая община наших братьев.

   - Без тебя знаем. Так, ты - француз?

   - Отец родом из Ливии, мать - француженка.

   - Где ты учился?

   - В лицее, потом в Сорбонне.

   - Это город такой?

   - Университет в Париже.

   - Когда принял Ислам?

   - Я воспитывался отцом в истинной вере с самого рождения. Да будет благословенна пролитая на меня благодать Аллаха, Всемогущего и Всемилостивейшего. Истинно сказано в Коране - "Обрадуй, о Мухаммад, верующих, совершающих благие дела! Им в вечной обители уготованы райские сады, где текут реки возле деревьев, кустарников и прекрасных сералей, спокойно и безмятежно. Каждый раз, как подадут им плоды из райских садов, они будут удивляться... Устремляйтесь, спешите, торопитесь к прощению от вашего Господа и к неописуемому, невообразимому по своей красоте и великолепию, Джанната, широта которого подобна широте неба и земли, уготованному для уверовавших в Аллаха и Его посланников. Это милость Его"...

   - Заткнись. Отвечай на вопросы.

   - А-а. Больно!

   - Заткнись, тебе говорят. Отвечай только то, о чём спрашивают. Что ты делал для Боснича. Убивал? Скольких неверных ты убил?

   - Не знаю. Это были бомбы.

   - Когда и где?

   Габриэль, запрокинув голову от боли, которую причиняла зажжённая сигарета, поднесённая к животу, и почти крича, рассказывал о подробностях двух террактов, совершённых террористической группировкой Боснича.

   - Зачем тебя, знающего три языка, использовали в качестве воина Аллаха?

   - Не знаю. Я не спрашивал. Так было угодно Всевышнему.

   Габриэля вывели из подвала на двадцать восьмой день заключения. А на следующее утро, вымытого, постриженного, с пластырем на ранах, переодетого в чистую одежду, поставили перед человеком, сидящим в тёмной комнате с плотно занавешенными окнами. Свет от лампы падал только на его руки и на автомат, лежащий на столе у правого локтя.

   - В этом письме, - ладонь накрыла листок бумаги, - сказано, что ты закончил университет в Париже?

   - Да, уважаемый.

   - Тебя ждало обеспеченное будущее. Нашёл бы себе женщину, завёл бы семью. Что тебя привело к нам?

   - Вера, уважаемый и достопочтимый. Гяуры-европейцы погрязли в пороках. А потом, а потом... - Габриэль замялся.

   - Говори. Смелее.

   - Меня изнасиловали... Трое белых, мерзких, вонючих маменькиных сынков. В общежитии. Там было ещё пятеро гяуров. Они держали меня и хохотали, снимая моё унижение на смартфоны.

   - Почему не написал бумагу судье?

   - Подонки были из богатых семей. А судьи любят деньги. На следующий день я застал врасплох одного неверного в тёмном переулке и зарезал его, словно овцу.

   - Неплохо. Ты утолил свою жажду справедливости?

   - Нет. Когда-нибудь я убью их всех.

   - Хорошо. У тебя ещё будет такая возможность.

   - Когда?

   - Не торопись, юноша. Аллах решит сам, когда ты будешь ему полезен в качестве воина. У тебя будут другие дела. Значит, ты знаешь испанский, французский и английский?

   - Ещё русский, но хуже.

   - В письме об этом ни слова. Ну да, ладно. Знаешь кто я?

   - Тарик Тахир, да будет Аллах тебе в помощь.

   - Но и твоей пренебрегать не стоит. Ступай. Тебе скажут, что ждёт от тебя Всемогущий. Эй! Низами. Забирай этого парня. Поедет с тобой, знаешь сам, куда.

   Ещё целую неделю Габриэля от случая к случаю проверяли, задавая каверзные вопросы, пока Низами - маленький толстый человек в европейском костюме не привёл Игоря в палатку, разбитую на окраине селения под тенью двух пальм и охраняемую круглосуточно двумя часовыми.

   - В камушках разбираешься, брат?

   - В смысле?

   - В бриллиантах, например.

   - Никогда их не видел.

   - Ещё увидишь. Собирайся в дорогу. Поедешь со мной.

   Через две недели Габри Эль Ад-Шакири спускался вместе с Низами по трапу самолёта в аэропорту столицы Нигерии - Абудже. А ещё через два дня они, сопровождаемые пятерыми крепкими чернокожими парнями, оказались в Лагосе на берегу Гвинейского залива. Город оказался на удивление большим. Деловой центр почти ничем не отличался от таких же островов благополучия, построенных во многих столицах мира. Небоскрёбы, эстакады и дорожные развязки, рекламные щиты судоходных и нефтяных компаний, словно говорили: "Эй, толпа! Нам плевать на суету там, внизу. Занимайтесь своими делами, а мы займёмся своими. 

   Водитель старого, облезлого микроавтобуса - пожилой мулат, голову которого покрывал пуштунский пакуль1, ждал их на автомобильной стоянке аэропорта. Он ответил на приветствие Низами, сел за руль и больше не проронил ни слова, пока не привёз пассажиров на окраину города к невзрачному двухэтажному дому в ряду таких же безликих построек, где облезлая краска на стенах была в порядке вещей. Передняя часть дома выглядела маленькой крепостью, обустроенной рядом узких окон, похожих на бойницы. Задняя смотрела на недалёкий пирс, где нескончаемыми рядами высились морские контейнеры, портовые краны и сновали огромные автомобильные погрузчики.

   - Брат! Нам нужно выспаться. Ночь будет долгой и трудной, - похлопал Габриэля по плечу Низами, показывая на две кровати в маленькой комнатке без окон.

   Уже в темноте за ними приехал всё тот же микроавтобус. Чернокожие парни открыли багажник, проверяя содержимое. Глухо звякнуло железо, затем раздался звук передёрнутого затвора. Через час вся группа оказалась на пустынном берегу лагуны восточнее Лагоса. На воде качалось несколько лодок, а чуть мористее виднелся длинный невысокий корпус судна с двумя мачтами и низкой надстройкой на корме. Ещё дальше Габриэль заметил тусклые огни, которые то появлялись, то пропадали из вида.

   - Рыбаки, - сказал Низами, садясь в одну из лодок. - Залезай.

   Чернокожие парни побросали в лодку длинные чёрные спортивные сумки и сели за вёсла. Микроавтобус, развернувшись и мигнув несколько раз стопсигналами, завилял на тропе и пропал.

 

1 Пакуль или пуштунка - разновидность тюбетейки или берета, который носят афганцы.

 

   Посудина, куда все перебрались, управлялась тремя пожилыми людьми, головы которых украшали чёрные и клетчатые арафатки. Судно взяло на борт якоря, подняло большой треугольный парус и довольно быстро пошло в открытое море.

   - Им можно доверять? - спросил Габриэль у Низами, кивнув в сторону тёмных фигур, сидящих на носу лодки.

   - Не волнуйся. Это наши братья. Здесь половина населения - мусульмане. Много вновь обращённых. Особенно на севере страны. В двенадцати штатах Нигерии действуют законы Шариата. Может слышал? Западно-Африканская провинция нашего халифата. Боко Харам?

   - Да, да. Эти парни из Боко?

   - Так и есть, брат. Власти их прессуют, особенно в последнее время, но Аллах велик. К тому же, мы им помогаем. Абу Мусаб аль-Барнави контролирует почти весь лесной массив Самбиса.

   - А кто такой этот Абу Мусаб?

   - Кто такой? Он объявил себя губернатором Западной Африки, не больше не меньше. Наш человек.

   - А что мы делаем в море?

   - Скоро увидишь.

   Лодка быстро шла вдоль пустынного берега, держась в тени скал и лавируя между крошечных островов. На рассвете судно бросило якорь в мангровых зарослях большой лагуны. Матросы демонтировали мачты, накрыли судно маскировочной сеткой и завалились спать. Спутники Габриэля последовали их примеру. Плавание возобновилось с наступлением темноты и продолжалось ещё трое суток. На исходе четвёртого дня, Габриэль заметил на берегу вспышки света. Лодка замедлилась, развернулась и вошла в укромную бухту, где и затаилась в расщелине скалы.

   - Выгружаемся, - тихо сказал Низами, прыгая в море.

   Моряки остались на судне, а Габриэль последовал за старшим группы. Чернокожие парни, вооружённые автоматами, по грудь в воде шли за Габриэлем.

   - Где мы? - спросил Игорь.

   - Сьерра-Леоне. Слышал о такой стране? Старайся не шуметь. И не задавай слишком много вопросов.

   Снова мигнул свет фонаря, тускло блеснула сталь автомата. На фоне скал мелькнуло несколько теней. Оттуда послышался голос, произнёсший на ужасающем английском языке фразу: 

   - Нет Бога, кроме Аллаха.

   "Да это же креольский диалект", - догадался Габриэль.

   Но Низами толкнул его в спину.

   - Давай!

   - И Мухаммад - пророк его, - не растерялся Игорь.

   Со стороны моря раздался всплеск воды. Габриэль оглянулся. На волнах покачивалась тень. Это спустили маленькую резиновую лодку. В неё что-то опускали.

   - Хэлло, брат.

   Рядом с Низами стоял высокий человек, подсвечивая лица прибывших фонариком.

   - Привет, Идеву.

   Габриэль перехватил руку, направившую свет фонаря прямо ему в лицо.

   - Слепит глаза, - сказал он по-английски, заметив перекатывающееся под чёрной блестящей кожей мощные бицепсы.

   - Кто этот человек, Низами?

   - Не волнуйся, Идеву, брат. Его зовут Габри Эль Шакири. Это мой новый воин, а заодно переводчик.

   Английская речь араба была так же ужасна, как лицо парня, встретившего их.

   Глубокий шрам пересекал лицо по диагонали. Подбородок, заросший редкими вьющимися волосами, выглядел каменным. Пухлая верхняя губа почти упиралась в приплюснутый нос. Ухмылка приоткрывала ряд крупных белых зубов с огромной щелью посередине верхней челюсти.

   - Хорошо, - сказал человек со шрамом.

   Он посмотрел в сторону берега, где матрос, кряхтя, вытаскивал из лодки ящики на узкую полосу песка.

   - Пошли, прогуляемся, - буркнул Идеву. - Мои люди позаботятся о грузе.

   Низами, Габриэль и двое парней с прибывшего судна пошли вслед за чернокожим гигантом. Трое остались возле лодки, держа автоматы наготове.

   Вся группа, к которой присоединились ещё пятеро вооружённых людей, двинулась через лес по узкой тропе, идущей в гору через густые заросли. Спустя целого часа ходьбы, отряд вышел к узкой долине, где Габриэль, при свете появившейся на небе Луны, увидел несколько хижин. Перед ними на высоком бруствере был установлен пулемёт. За ним угадывались головы часовых. Обменявшись с ними несколькими словами, Идеву откинул полог одной из хижин и поманил за собой Низами.

   В хижине горела лампа, отбрасывая тени на тростниковые стены. Габриэль вошёл вслед за своим командиром. Внутри было также душно, как и снаружи. Пот разъедал глаза, стекая крупными каплями со лба. Мокрая рубашка прилипла к спине, будто за шиворот вылили ведро горячей воды.

   За длинным деревянным столом сидели ещё два человека. Они были похожи на Идеву, за исключением нескольких деталей. У одного из них на голове красовались волосы, выкрашенные в белый цвет, а второй оказался совершенно лысым. Череп блестел в свете лампы, словно его покрыли чёрным лаком.

   - Вернёмся к нашим делам, - сказал Идеву, кивая лысому человек. - Доставай.

   На столе появился мешочек из плотной ткани, откуда Идеву начал доставать крупные камни туманного серого цвета. На самом большом из них Габриэль заметил ржавое пятно.

   - Это, что? Кровь? - спросил он шёпотом у Низами.

   - Всё может быть, - тихо ответил он. - Ты постарайся переводить мне дословно всё, что будет говорить Идеву. Предстоит торг.

   -  Итак, - Низами взял в руки камень с пятном ржавчины и потёр его о куртку. - Сколько здесь камней?

   - Ровно сто штук, - сказал Идеву. - На полтора миллиона долларов.

   - Это - несерьёзно, брат. Алмазы не обработаны, качество сомнительное. Даю восьмую часть от твоей цены. Переведи, Габриэль.

   - Не серьёзно? - вскинул квадратный подбородок Идеву. - О чём ты говоришь? Ты же знаешь, брат. Чтобы найти один камушек нужно перелопатить двести пятьдесят тонн грунта вручную. Все мои алмазы - ювелирного качества. Да мы за них кучу людей положили.

   - Можно подумать, что ты сам лопату из рук не выпускал, брат.

   - А издержки? Охрана разреза, поиск здоровых парней по деревням, содержание заложников из их семей. Самый сильный и здоровый парень в нашем климате на прииске долго не выдерживает. Они к тому же у меня воруют. Таких я расстреливаю перед строем остальных копателей. А патроны, оружие?

   - Не переживай. Я привёз тебе груз в счёт прошлой партии алмазов. Там — два ящика "Калашниковых"

   - Обижаешь, брат, - Идеву стал собирать камни обратно в мешок. - У меня товар, что надо. Все алмазы пригодны для огранки, нет ни одного бросового. Есть даже камушек в пятнадцать карат. Если не хочешь, не бери.

   - Постой, брат. Ты же знаешь, что быстро продать камни ты не сможешь. Нужно искать посредников. А тем тоже прибыль нужна. Куда ты с ними пойдёшь? К "Де Бирс"? Или в "Rio Tinto Grоup"? Но там отделение, занимающееся золотом и алмазами, контролируют британцы. А потом, при обработке камень может быть повреждён или окажется с дефектами или иметь плохие характеристики по чистоте. Работа с сырьём - это же рулетка, казино. Бери двести пятьдесят тысяч и покончим с этим делом.

   Идеву взвесил мешок на широкой ладони и бросил его в руки Габриэля.

   - Аллах с тобой, брат. Забирай.

   Низами снял с плеча рюкзак и выложил на стол тугие пачки банкнот.

   - Двадцать пять по десять тысяч каждая. Считать будешь?

   - Зачем? Аллах, он уже всё посчитал. Я доверяю и ему, и тебе. Сделка закрыта.

   - Хорошо. Мне пора. Обратный путь не близкий.

   - Подожди. Испытаем твои автоматы. Идём на воздух.

   Идеву прошептал на ухо своему человеку пару слов, и тот исчез в темноте. Загорелось несколько факелов, освещая вытащенного из дальней хижины избитого худого высокого человека, одетого в лохмотья. Идеву достал из ящика, доставленного Низами, автомат, вставил рожок с патронами и протянул гостям.

   - Есть желающие?

   - Зачем этот театр без зрителей? - спросил Низами, а Габриэль поторопился перевести вопрос.

   - Этот сын шакала украл у меня пару алмазов, - сказал Идеву.

   Он поднял автомат и выстрелил короткой очередью в живот избитому человеку. Того бросило на песок, он сложился пополам, подрагивая ногами и пытаясь собрать руками внутренности, вываливающиеся из чёрной огромной дыры в животе.

   - Хороший автомат, - сказал Идеву, добивая раненого в голову одиночным выстрелом.

   Габриэля едва не вырвало прямо на ноги Низами, но он справился с приступом тошноты, проглотив комок горечи, застрявший в горле.

   - Я доволен, что и ты доволен, брат, - холодно сказал Низами. - Пусть твои люди проводят нас к лодке.

   Обратный путь почему-то занял больше часа.

   "Ведут другой тропой", - догадался Габриэль, обливаясь потом.

   К бухте, где стояла лодка, они вышли перед самым рассветом. Низами тут же приказал поднять парус, и судно, выскользнув из лагуны, растворилось в предрассветном тумане. Белое молоко рассеялось только к полудню, и судно спряталось в узкой протоке под тенью нависающих над водой деревьев.

   Им оставалось часов восемь хода до Лагоса, когда ночь разорвал свет сильного прожектора, потом заработал мощный двигатель, и при свете Луны стал заметен военный катер, быстро приближающийся к паруснику. Люди Низами залегли вдоль правого борта, сжимая в руках автоматы. Голос, усиленный рупором, заставил Габриэля напрячь мышцы тела.

   - Спустить парус, ложиться в дрейф! - человек на мостике катера держал в левой руке автомат, повторяя одно и тоже.

   В ответ один из чернокожих парней выпустил по катеру длинную очередь. Одиночный выстрел из корабельного пулемёта попал в кормовую надстройку парусника. Вверх полетели щепки. Неожиданно из трюма парусника появился человек с гранатомётом. Он встал на одно колено, беря на прицел катер. Пулемётная очередь опрокинула парня на палубу. Кто-то толкнул Габриэля в спину.

   - "Стингер"! Подбери! Стреляй по этим собакам.

   Это кричал Низами, укрывшись за бухтой канатов и грудой корзин, лежащих рядом с Габриэлем.

   Игорь посмотрел на парней, ведущих беспорядочную стрельбу по сторожевому кораблю, а потом, пригибаясь, бросился к оружию, валявшемуся на палубе рядом с трупом.

   Он всё сделал так, как его учили инструкторы в лагере где-то в пустынных холмах Иордании. Ствол гранатомёта удобно лёг на плечо, Щека прижалась к металлу, взгляд через прицел нашёл мостик катера, палец плавно надавил на спуск. Звук разрыва долетел до него чуть позже, чем глаза ослепила вспышка. Ракета угодила в основание рубки. В стороны полетели куски металла, роняя на воду сгустки пламени. Следующий, неожиданный взрыв разметал катер на мелкие куски.

   - Боезапас! - закричал Габриэлю на ухо Низами. - Молодец, брат. Аллах покровительствует тебе. Эй! - араб обернулся к матросам, вскочившим на ноги. - К берегу. Быстро.

   Высадившись на пустынном песчаном пляже возле какой-то рыбацкой деревни, Габриэль и Низами, переговорив с местными жителями, купили небольшой ржавый грузовичок, заплатив за него тысячу долларов, что привело рыбаков в сильное изумление и покинули побережье, усадив в кузов свою охранников, спрятавших на обочине в густых зарослях оружие. Грузовик, петляя по просёлку, выбрался на грунтовую дорогу и двинулся в сторону Лагоса. Ближе к вечеру Низами и Габриэль уже ехали в большом, довольно старом пассажирском автобусе по Транссахарской автомагистрали, ведущей на север к Алжиру. Четыре тысячи пятьсот километров по шоссе с длинными участками, лишёнными асфальта, автобус преодолел за полторы недели, останавливаясь в крупных городах, на заправках или возле маленьких лавок, где торговали едой.

   Вернувшись в Ракку, Габриэль начал всё глубже погружаться в ''болото'', состоящее из грязи и крови, отыскивая в нём крупинки, а затем целые пласты информации. Он запоминал имена командиров, номера подразделений боевиков, состав вооружений, позывные, схемы укреплений, лица американских, канадских и саудовских военных инструкторов, но связной от сэра Уильяма не появлялся и передать эти сведения было некому. Два раза Габри Эль Шакири попадал под авиаудары. Самолёты кружили так высоко, что определить, кому они принадлежат, не представлялось возможным. Первый раз ракеты легли далеко от построек и бункеров, занимаемых людьми Тарика Тахира, а во второй, авиа бомба разорвалась в двадцати метрах от траншеи, куда успел нырнуть Габриэль, осыпав его градом осколков. Получив четыре раны в грудь и плечи, с пробитым лёгким, он был отправлен в турецкий госпиталь на границе с Сирией, а потом провёл неделю на морском побережье Анталии в небольшом отеле, где таких же бородатых людей со свежими шрамами на телах сытно кормили четыре раза в день, но не позволяли выходить за ворота гостиницы. Габри Эль Шакири вернулся в Ирак ещё более загоревшим, и его сразу направили в один из отрядов воинов Аллаха, действующих против сирийской армии в окрестностях Алеппо. Там он познакомился с двумя парнями — волонтёрами, на головах которых красовались белые каски, а на рукавах курток и жилетов — красные кресты. Они носили при себе небольшие чемоданчики, набитые разными химикатами, бутылочками с овечьей кровью, а на плечах у парней висели видео камеры, на которые они снимали развалины, раздетых убитых боевиков и детей, приводимых неизвестно откуда в разорванных и грязных лохмотьях. Волонтёры мазали их кровью и выворачивали руки, заставляя плакать.

   После очередной контузии о Габриэле вспомнили. Оказалось, что выстрел из "Стингера" по сторожевому катеру Низами не забыл. В близком окружении Тарика Тахира он рассказывал всем о везении и ловкости своего подопечного и о том, что не зря Аллах покровительствует таким парням. Результатом стало возвращение в штаб-квартиру Тахира и ещё два поручения, которые Игорь вместе с Низами успешно выполнил в Багдаде и Лондоне. Переправленные из Ирака в морских контейнерах небольшие пластиковые ящики с замороженной рыбой Габриэль встретил в грузовом терминале Портсмута с помощью людей, которых он нашёл в мусульманских районах столицы Британии "по наводке" местного имама — агента ЭМНИ. Игорь вывез груз на окраину Лондона, где вскрыл, проверил по описи, запаковал найденное в коробки с надписями "Canon. Printers, accessories. Cartridges". Он бережно укладывал в полиэтилен, а затем в гранулы пенопласта древние статуэтки из золота, золотые сосуды и кубки, старинные золотые арфы с бычьими головами, алебастровые вазы, украшения с цветными камнями, догадываясь, что это малая часть сокровищ, похищенных из музеев Ирака после штурма Багдада американскими войсками во время операции "Буря в пустыне". Дальше он начал работать самостоятельно. Ему доверяли огромные суммы денег. Он переправлял ценности в Европу и знал номера счетов в различных банках, где акумулировались средства для закупок вооружений...

   Крики мальчишек за окном вернули Игоря в Марсель. Он взглянул на свой хронометр, лежащий на тумбочке и стал одеваться. Вечером предстояло встретиться с человеком, который занимался контрабандой, перевозя через границу Италии во Францию пропагандистскую литературу, напечатанную в типографиях ДАИШ. На этот раз контрабандист должен был доставить в Марсель кое-какие предметы, представляющие антикварную ценность. Отсюда Габриэлю предстояло отправиться в Париж, чтобы через коллекционеров, симпатизирующих Исламскому Государству, продать наследие древних цивилизаций Междуречья на подпольном рынке древностей. Существовало ещё одно дело, которое он наметил на сегодня. Перед приездом в Марсель, по смартфону, который он приобрёл с рук в морском порту, Игорь сделал один единственный звонок, после чего отправил краденый гаджет в мусорный бак.

   Натянув на мускулистые плечи всё ту же рубашку, а сверху чёрный пиджак, Габриэль вышел через чёрный ход на параллельную улицу, миновал сеть переулков, ныряя в проходные дворы, и вскоре оказался на стоянке такси. Посмотрев по сторонам и не заметив ничего подозрительного, он сел в третью по счёту машину, стоящую у тротуара и назвал адрес.

   - Вообще-то у нас здесь очередь. Нужно было садиться в первое такси. Каждый хочет заработать, - проворчал водитель, запуская двигатель.

   - Знаю, брат. Но видишь-ли? Мне понравилось твоё лицо. Плачу вдвое, если ты будешь меньше разговаривать.

   - Воля ваша, мсье.

   Таксист высадил пассажира возле двухэтажного кафе на Rue des Dominicanes. Игорь расплатился, быстро выбрался из машины, огляделся по сторонам, зашёл в кафе и поднялся на второй этаж. Узкий коридор привёл его к двери, возле которой стоял человек.

   - Меня ждут, - сказал Габриэль.

   Человек отступил в сторону, освобождая проход. Игорь толкнул дверь и оказался почти лицом к лицу с сэром Уильямом.

   - Садись, сынок. Рад тебя видеть, - англичанин толкнул рукой гостю кресло на колёсиках, оставаясь сидеть за узким письменным столом.

   Габриэль окинул взглядом комнату. Одно единственное окно было закрыто стальными жалюзи. Кроме двух кресел и стола в помещении за спиной британца блестел зелёной краской внушительных размеров сейф.

   - Я действительно искренне рад, - со слезой в голосе сказал англичанин, подавая через стол пухлую ладонь. - А ты изменился.

   - В какую сторону?

   - Что-то в тебе есть такое, от чего меня в дрожь бросает. Что-то неуловимо опасное.

   - К чёрту лирику. У нас мало времени.

   - Ты прав, мой мальчик. Давай рассказывай.

   - Нечего рассказывать. Всё - здесь, - Габриэль достал из внутреннего кармана пиджака крошечный футляр. - Внутри - флешка микро CD. Там полный отчёт.

   - Хорошо. Переправлю в МИ-5. Хотя, ты мог бы сам отдать её в Лондоне.

   - Откуда вы знаете, что я там был.

   - Знаю.

   - В Лондоне не получилось бы. Слишком большой риск.

   - Это почему же?

   - Вы прекрасно знаете почему. Я и так спустил одного наблюдателя в Темзу.

   - Британца?

   - У парня я не нашёл документов. А вообще-то мне без разницы, кем он был.

   - Не хватало ещё, чтобы ты убивал офицеров контрразведки. А, впрочем, наверное, ты прав. В самом сердце Британии мусульман стало больше, чем коренных британцев. Сидим на пороховой бочке. И всё же, если коротко. Что ты делал в Лондоне? Может, бомбы?

   - Не валяйте дурака, сэр. Вас больше интересуют финансовые потоки, рождающиеся в Европе и теряющиеся в песках Сирии и Ирака.

   - Не только это. В Лондоне хотели бы знать, что среди полевых командиров говорят о смерти Аль-Багдади? Снова в прессе гуляет информация, что американцы его ликвидировали. В который раз.

   - Разное говорят. Кто-то видел его в Афганистане уже после гибели. Есть слухи, что он лечится от ранений в Латинской Америке. Некоторые, особенно иракцы, считают его агентом ЦРУ, которому изменили внешность и вывезли в Штаты.

   - Вот как? С них станется. Только он к ЦРУ не имеет отношения. Если только косвенно.

   - Вы уверены?

   - На сто процентов. Настоящее имя Абу Бакра - Аль Багдади или - Эллиот Шимон. Он -  агент израильской разведки Моссад. Этот парень - один из ключевых фигур в проекте "Великий Израиль". Большой мастер гибридных и психологических войн.

   - О, Аллах! Это же утопия. Неужели израильтяне всерьёз думают отжать у арабов новые территории?

   - Евреи - хитрые бестии. У них это получилось в сорок восьмом году, когда была захвачена западная часть Иерусалима, потом в пятьдесят шестом во время Суэцкого конфликта... Под контролем евреев оказался весь Синайский полуостров и сектор Газа. Почему бы им не замахнуться на большее, тем более, что американцы помогают им сеять хаос на Ближнем Востоке.

   - А кто им помогал раньше? - с оттенком сарказма спросил Габриэль. - Вряд ли они бы сами решились на захват Суэцкого канала.

   - Естественно. Если бы египтяне не национализировали канал, Британия и Франция палец о палец бы не ударили. Каир просто вынудил нас бомбить Египет. А всю наземную операция пришлось поручить Израилю. Впрочем, хватит о прошлом. Давай поговорим о наших делах! Только коротко, в общих чертах.

   - Люди Тарика Тахира продолжают вывозить из Ирака музейные ценности. Война в Заливе обернулась катастрофой для археологии. Сотни памятников древних цивилизаций Шумера и Вавилона повреждены или полностью уничтожены. Американцы в первые дни оккупации Ирака на месте раскопок в Вавилоне устроили военную базу. И это - в музейных стенах. Там взлетали и садились огромные вертолёты, а солдаты в качестве бесплатных сувениров выковыривали камни с печатями Навуходоносора1. Гусеницы танков крошили древние мозаичные мостовые. Мародёры работали по ночам, затем продавая за бесценок почти на месте музейные экспонаты сомнительным личностям из близкого окружения Саддама Хуссейна и дилерам чёрного рынка древностей. Приезжали какие-то сомнительные экспедиции, которые под руководством американских офицеров производили отбор и систематизацию украшений из гробниц ассирийских царей. В то самое время были ограблены и разгромлены музеи в Мосуле, Басре, Киркуке и других иракских городах. Пропало больше ста тридцати тысяч предметов или девяносто процентов ценностей, хранившихся в музеях Ирака.

   - Это мне известно, - сказал британец. - Невосполнимая потеря для мировой культуры.

   В голосе британца звучала ирония.

   - Но, что ты знаешь о причастности к этому делу людей из окружения Тарика?

   - А то, что я сам занимаюсь переправкой в Европу этих чёртовых ценностей.

   - И, кто взял на себя реализацию?

   - На флешке - список "чёрных" антикваров Лондона и Парижа.

 

1 Навуходоноìсор II - царь Нововавилонского царства (Историческое древнее государство в Мессопотамии), правил с 605 по 562 год до нашей эры. Их халдейской Десятой Нововалинской династии. Покоритель Сирии, Финикии и Иудеи. В его правление был взят и сожжён Иерусалим, разрушен храм Соломона (Первый Храм).

 

   - В какие банки переводятся деньги? Номера счетов?

   - Часть, которая идёт мимо рынка, поступает налом, накапливается в моих тайниках и в тайниках Низами, а потом я переправляю деньги более мелкими партиями через банкоматы или он-лайн на карты нужным людям в Ираке и Сирии. То, что проходит через банки - номера счетов, названия фирм, организаций... Всё - там же на флэш карте. Кроме того, люди Тарика Тахира занимаются бриллиантами. Камни поступают через Нигерию из Сьерра-Леоне.

   - До огранки, конечно?

   - Да. Это сырые алмазы. Каждая партия — очень хорошего качества. После огранки в Европе, очередной пул камней, а это - штук восемьдесят, иногда сто, тянет на три — пять миллиона долларов оптом. В розницу, в зависимости от чистоты и качества - ещё дороже минимум в три раза. Оружие для группировок исламистов в Африке, контролирующих кустарную добычу алмазов, кроме людей ДАИШ, поставляет некто Яир Кляйн.

   - Так, - протянул сэр Уильям. - Знаю такого. Израильский наёмник, связанный с Моссад. С камнями понятно. Отследить крупные оптовые партии легко, всё в итоге проходит через Де Бирс. Более мелкие, проходящие через твои руки... Здесь вопрос особый. Нужно об этом подумать. Вернёмся к антиквариату. Адреса тайников в Лондоне и Париже?

   - С этим - сложнее. Для каждой доставки устраивают новый тайник. Наши люди снимают на длительный срок заброшенное здание, склад, ангар. Платят задаток. За неделю мы реализуем товар, а потом исчезаем, оставляя владельцев помещений с носом.

   - Следующая партия ценностей куда пойдёт? В Лондон, Париж?

   - Мы не освоили ещё испанский рынок.

   - Понятно. Когда и в какой порт отправят следующий груз?

   - Пока не знаю.

   - Узнай. Пора пресечь твои каналы доставки, перекрыть, так сказать, ручеёк.

   - Трудно будет предупредить вас, сэр Уильям. А потом вы можете поставите под удар мою персону.

   - Насчёт "предупредить" есть идея. А по поводу подставы, забудь. Тебя ждёт новая работа, мой мальчик, - Сэр Уильям задумчиво трогал себя за мочку уха.

   - А теперь, слушай. Те монеты, евро, которые ты получил от Джека при тебе?

   Габриэль вынул из кармана чехол, в котором находился смартфон и достал из тайника монету.

   - Вот, одна осталась.

   Сэр Уильям выхватил монету из рук Игоря, поставил её на ребро и стукнул ребром ладони серебристый металл. Монета распалась на две части, открывая взгляду Габриэля крошечную плату и миниатюрную батарейку.

   - Понятно, - сказал Игорь. - Вот почему вы знали о моём приезде в Лондон.

   - И не только в Лондон. Тебя вели от Сьерра-Леоне и Нигерии до Алжира, Триполи, далее везде. Давай-ка поменяем блок питания.

   Англичанин вынул из кармана тонкий пинцет, батарейку, аккуратно вытащил старую, вставил новую, соединил две половинки монеты и протянул её Габриэлю. - Не потеряй. Утрата передатчика влечёт за собой неминуемое разоблачение.

   - Сдадите меня Тарику Тахиру?

   - Зачем? Боснич ближе. Шучу. Не принимай близко к сердцу. В нашем деле разумный риск - непременное условие успешной работы.

   - Вопрос можно?

   - Валяй.

   - Что с Илеей? Как она?

   - А я думал, что ты давно забыл про дочку старины Фрэнка. У боевиков ДАИШ разрешается иметь кучу жён. Я на твоём месте давно бы вывез из Европы какую-нибудь красотку модельной внешности для личного гарема.

   - Это не праздное любопытство, сэр.

   - Понимаю. Нежные чувства... Эх, молодость! Поверь мне, любовь - это сплошные неприятности. Чувства в нашей профессии непозволительная роскошь. Вот шлюхи - другое дело. Закончишь эту работу, у тебя их будет море. Самых юных, умелых, дорогих, умопомрачительных. И знаешь, не морочь себе и мне голову. Илеа давно успокоилась. Не удивлюсь, если она нашла тебе замену.

   - Так оно и есть, наверное, - тихо, со злостью обронил фразу Габриэль.

   - Вопросы ещё есть?

   - Нет.

   Сэр Уильям взглянул на часы и поднялся.

   - Тогда иди. Я буду следить за тобой.

   "Чёрта с два", - подумал Игорь, но вслух спросил:

   - А, как же моя личная жизнь?

   - Не валяй дурака. И будь осторожнее. Улицы на подходе к этому заведению контролируются моими людьми. Дальше не подцепи хвост. Увяжется, твоя проблема.

   - Конечно, - проворчал Габри Эль Шакири, выбираясь из кресла...

   Возвращаясь в маленькую гостиницу своего старого знакомца Иссы, Игорь вспоминал подробности недавней встречи. Сэр Уильям услышать только то, что полагалось услышать. Антиквариат для рынка Испании уже лежал на одном из тайных складов ДАИШ в районе грузовых терминалов морского порта Марселя. В ближайшее время следовало осуществить переправку ценностей в Испанию. А ещё ему предстояло продумать план, каким образом сдать все каналы переправки антиквариата МИ-5, чтобы не привлечь к себе внимание офицеров контразведки ЭМНИ. Подозрение в двойной игре обычно заканчивалось расправой - казнью на камеру где-нибудь в пустыне или при большом скоплении народа в качестве устрашения. Решение "завязать" зрело давно, но окончательно оформилось после одного из поручений Тарика Тахира.

   Габриэль переправлял из Ирака в Сирию пять американских миномётов М-2241 калибра 80 мм. Оружие пришло в смазке, аккуратно упакованное в деревянные ящики из-под медикаментов. Игорю предстояло перевести на арабский язык инструкцию и доставить миномёты группе боевиков, скрывающихся возле Пальмиры. Развёрнутую и готовую к стрельбе батарею спрятали в неглубокой балке, пересекающей холмы в километре от античного амфитеатра. Габриэль лежал в замаскированной траншее миномётного расчёта и наблюдал в бинокль за сирийским боевым охранением на соседнем холме. Потом он перевёл взгляд на руины и увидел группу солдат, идущих цепочкой по улицам древнего города. В руках у военных были миноискатели. Командовали группой три офицера. На рукавах курток Игорь сумел разглядеть шевроны.

   "Господи! Это же - триколор!" - Игорь едва удержался от громкого возгласа.

   Он давно знал о присутствии российских войск в Сирии, но относился к этому факту со смешанным чувством гордости, досады и отстранённости, искренне сочувствуя семьям простых боевиков, погибших при авианалётах.

   Пять негромких хлопков застали его врасплох. Габриэль оглянулся. Возле миномётов уже суетились боевики. Пять далёких разрывов заставили Игоря снова прильнуть к биноклю. Первые мины разорвались метрах в пятидесяти от военных. Клубы пыли, прочерченные огненными следами разлёта осколков и мелких камней поднялись в воздух. Было видно, как силуэты солдат бросились врассыпную. Новый залп угодил в развалины, куда, пригибаясь, побежали военные.

   - Чёрт, чёрт, - шептал Игорь, тщетно пытаясь разглядеть, где находились российские офицеры. - Так нельзя. Это же...

   - Эй, брат! - голос за спиной звучал глухо и тревожно. - Сворачиваемся. Сейчас здесь будут вертолёты. Грузим артиллерию и валим отсюда.

   Боевики сняли с позиций миномёты, быстро погрузили их в кузова пикапов, накрыли брезентом и машины разъехались в разные стороны...

 

1 М224 - 60-мм ротный миномет США. В 1977 г. был принят на вооружение американскими пехотными и воздушно-десантными подразделениями. Представляет собой гладкоствольную жёсткую систему, заряжание производится с передней части ствола. Ствол весит 6,5 кг, сошки 6,9 кг, прицел 1,1 кг. Существуют две опорные плиты: стандартная 6,5 кг и лёгкая 1,6 кг. Это оружие весит 16,1-21,1 кг. Максимальная дальность стрельбы - 3500 м.

 

 

   В тот день решение исчезнуть из поля зрения Тарика Тахира и Боснича созрело окончательно. К вечеру отдельные детали плана сложились в целостную картину, обретя недостающие детали и мельчайшие подробности. К тому же следовало торопиться, чтобы не нарушить сроки договорённостей с посредниками дилеров "чёрного" рынка...

   Игорь набросил на плечи пиджак и уже по привычке, чтобы не проходить через зал ресторанчика Иссы, спустился на улицу по лестнице через запасной выход.

   До известной ему ремонтной мастерской грузовых автомобилей в районе порта Габриэль добрался пешком за час до полуночи. Осветив себя пламенем зажигалки, он кивнул часовому, сидящему на пластиковом стуле и постучал в железную дверь сбоку от ворот, которая тут же открылась.

   - Всё готово, Мехмед? - Спросил Игорь у человека, одетого в коричневый, расшитый серебряной нитью кафтан.

   Тот почесав макушку, прикрытую турецкой феской, ответил.

   - Да. Коробки взяли у одного торговца сантехникой. Две недели назад доставили твои раковины, унитазы и бачки. Истинно-верующий брат — тот самый торговец здесь, в Марселе отдал нам ещё полдюжины битых крышек от унитазов. Зря волнуешься. Всё будет в порядке. Аллах покровительствует нашему делу

   - Хорошо. Пойдём покажешь.

   Они прошли в мастерскую. Несколько тусклых ламп под высоким потолком освещали пару грузовиков, белый фургон с броской надписью чёрной краской по бортам "Yacob Delafon. Le technicien sanitaire et les accessoires" и три приподнятых на мощных домкратах микроавтобуса. Вдоль стен и под окнами, замазанными белой краской, стояли верстаки, стеллажи с запасными частями и инструментальные тумбы на колёсах. Перед одной из траншей для осмотра автомобилей кто-то разлил большую лужу масла. Мехмед обошёл её и по приставной лесенке спустился в яму.

   - Осторожней. Скользко, - сказал он, потянув на себя край стального листа в конце траншеи.

   Габриэль протиснулся в щель, нашёл в темноте сбоку на стене выключатель и нажал на клавишу. В помещении метров двадцать в длину и три метра в ширину стало довольно светло. Вдоль стен шли стеллажи, где лежали в беспорядке всё те же запчасти, среди которых Игорь заметил несколько стволов к автоматам Калашникова, маленький цинковый ящик с патронами, три приклада, два из которых были деревянными с облезлым лаком, пару казённых частей со снятыми затворами и пять пустых рожков.

   - Починили?

   - Не хватает пружин. Штатные лопнули. Китайское производство. Ждём, когда русская мафия достанет оригинал.

   - Брат! Зря оружие на виду держите. Трудно спрятать?

   - Да, кто их здесь найдёт? В этот район полиция давно дорогу забыла.

   - Ну, ну. Ладно. Моё дело предупредить. Показывай.

   - Вон, в дальнем углу, - сказал Мехмед, пробираясь между ящиков из толстого картона.

   У стены стоял стеллаж накрытый брезентом. Габриэль отбросил в сторону плотную ткань. На полках лежали свёртки из крафт бумаги, упакованные в прозрачный полиэтилен.

   - Мне сказали, что тут есть шлем одного из генералов Александра Македонского. Вроде бы его нашли при раскопках в окрестностях Вавилона.

   - Сейчас посмотрим. Здесь много чего есть. Так, - руки Мехмеда стали ощупывать свёртки. - Это - золотые коронки. Килограмм десять будет. Это - храмовые светильники. Ага. Вот он.

   - Разверни. Хочу посмотреть, - сказал Игорь.

   Ему в ладони положили золотой шлем, на котором выделялись заклёпки из белого металла, удерживающие узкое забрало для защиты верхней части лица. На боковых частях шлема виднелась резьба в виде небольших крыльев. В этих местах золото оказалось с изъянами и вмятинами.

   - Неужели подлинник? - удивлённо спросил Габриэль. - Экспертизу проводили?

   - Экспертизу?. Этот "подлинник" сделан ювелирами Дубаи, - усмехнулся Мехмед. - А заключение экспертов? Вот, читай, - он достал с полки папку в кожаном переплёте и сунул в руку Игорю несколько листов бумаги.

   Игорь внимательно прочитал текст, осмотрел печати и титульное клише Египетского национального музея в Каире. Он медленно перевернул несколько страниц, изучая данные спектрального и радио изотопного анализов.

   - Бумаги похожи на подлинные.

   - А это настоящий документ и есть.

   - Интересно, во что нам обошлись это заключение? - тихо проворчал Габриэль.

   - Племянник начальника отдела Позднего периода Каирского музея - у нас в заложниках, - сказал Мехмед. - А ещё, где-то тут, - он показал на полки, лежат настоящие артефакты. Позолоченная фигурка Тутанхамона, две погребальные статуэтки фараона из династии Эйя и золотой амулет в виде скарабея.

   - Из династии Эйя говоришь? Ты, что - разбираешься в археологии? А где на эти вещи экспертиза?

   - Зачем мне разбираться, если я всё принимал по описи.

   - О, Аллах. Мы разве уже занимаемся раскопками пирамид? Грабим могилы фараонов?

   - Это нам ни к чему. Каирский музей ограбили до нас семь лет назад во время восстания правоверных двадцать восьмого января. Наши люди просто нашли грабителей. И насчёт экспертизы не беспокойся. В папке есть описание похищенного, сделанное музеем и полицией. С фотографиями.

   - А грабители, как себя чувствуют?

   - Закопали живыми в пустыне.

   - Ладно, - Габриэль немного помедлил. - Давай укладывать всё в ящики.

   Где-то сверху над головой зазвучали шаги и упало что-то тяжёлое.

   - Ты слышал, брат? - Мехмед поднял глаза к потолку.

   - Да... Тише. Что это было?

   - Не знаю. Пойти посмотреть? - в руках Мехмеда блеснуло лезвие ножа.

   - Не мешало бы, - прошептал Игорь, отступая за стеллаж.

   Мехмед начал пробираться к тайной двери, но не сделал и двух шагов. Стальной лист отлетел в сторону, раздался выстрел, за ним, смягчённая глушителем, прошелестела автоматная очередь.

   Игорь упал на бетонный пол, доставая из-за брючного ремня пистолет.

   - Оружие - в сторону!

   Грубый голос, звучащий от двери, был излишне звонок и напряжён, что говорило о готовности стрелка спустить курок.

   Пришлось отбросить в угол пистолет и медленно поднять голову. В комнате находилось три человека. Два из них, облачённые в чёрную одежду полиции, держали наготове автоматы. Ни шевронов, ни знаков различия Игорь не заметил. Зато в третьем человеке он узнал сэра Уильяма.

   - Ба. Кого я вижу? - произнёс тот с оттенком превосходства, поднимая пистолет Габриэля. - Парни. Идите наверх. Трупы, заверните в полиэтилен. Вон его тут сколько. Потом грузите арабов в багажник машины. Я присоединюсь к вам минут через пять.

   Здоровяки в чёрной униформе, повозившись с трупами Мехмеда и часового, лежащего в яме, взвалили каждый на плечо по мёртвому телу и, оскальзываясь в лужах крови, исчезли. Сэр Уильям, повернулся лицом к Габриэлю и взгромоздился на какой-то ящик.

   - Что, сынок? Не ожидал меня увидеть?

   - Мы же договорились, - Игорь поднялся и стал приводить в порядок свою одежду. - Зачем вам нужен этот цирк? Ваши люди не похожи на полицейский спецназ.

   - Конечно. Это - наёмники. Я смотрю - ты удивлён.

   - Ещё бы. И что это за спектакль? Через пару недель я сдал бы вам все каналы переправки, имена, явки, пароли.

   - Но не золото, сынок. Оно бы ушло к торговцам-антикварам и коллекционерам. А у меня впереди - старость, мизерная пенсия, грёбаный садик где-нибудь в Йоркшире...

   - Вот оно что...

   - Только не нужно читать мне мораль. Можно подумать - твои руки чисты. Расскажи мне. Разве к ним не прилипло ненароком десяток камушков или, скажем, пара килограммов золота? Быть у колодца и не напиться...

   - Понятно. Вот, что я вам скажу. Кого Аллах хочет наказать, того он лишает разума.

   - Брось Габриэль. Выдержками из Корана меня не прошибёшь. К тому же — наступает момент, когда следует подумать о будущем.

   - Я вам цитирую не Коран. Это истину придумали древние римляне, а перевёл с латыни на английский язык ваш британский филолог Джошуа Барнс.

   - Надо же, какие мы эрудированные. Но не переживай. С моим разумом - всё в порядке.

   - Тем более странно. Кадровый, умудрённый опытом сотрудник британской разведки опустился до банального грабежа. Ваш Флемминг сегодня же перевернётся в гробу. Где вы - безупречные и благородные агенты 007?

   - Дорогой мой. Время Джеймсов Бондов ушло. Когда-то они были лучшими в своём деле. Это, ведь, мы учили уму разуму сотрудников ЦРУ и Моссад. Мы приводили в движение тайные пружины мировой политики. Но сегодня традиционными методами ничего не добьёшься. На поле противника играют совершенно по другим правилам.

   - Это вы про ДАИШ?

   - Не только. Про Аль-Каиду, про ХАМАС, Ан-Нусру.

   - Понимаю. Чтобы быть своими среди чужих, вашим бравым агентам приходится отрезать людям головы и расстреливать в затылки пленных солдат Ассада.

   - Только так и можно проникнуть в руководящие эшелоны террористов, чтобы быть ближе к источникам информации.

    - Действительно, представить себе Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннери, Роджера Мура или Тимоти Далтона в обнимку с палачом ДАИШ, да ещё с отрезанной головой в руках, что-то не очень у меня получается.

   - С волками жить - по волчьи выть. Так у вас говорят в России? Сегодня Джеймс Бонд, каким его придумал Ян Флемминг, ни за что бы не попал на службу в Британскую разведку. Современным агентам нужно иметь совсем другое мышление. Разве твои руки не запачканы в крови?

   - По вашей милости, дорогой учитель. Но я хотя бы не присваиваю музейные ценности. А по поводу мышления... Вы, сэр Уильям, вступили на скользкий путь. Конечно, разума лишает не Бог, а зависть, алчность, самонадеянность. Это не наказание от Господа, это ваш собственный выбор...

   - Довольно нравоучений, - британец подвинул к стеллажу картонную коробку и, не глядя, держа Игоря на прицеле, стал укладывать в неё свёртки с артефактами.

   - Тяжело, чёрт, - пробормотал он, пиная короб.

   - Своя ноша не тянет, - тихо сказал Габриэль.

   - Может, так оно и есть, но ты разве не поможешь старику? Тащи коробку на улицу.

   - И, что дальше? - спросил Игорь, не трогаясь с места.

   - В смысле, что будет с тобой? - сэр Уильям, приставив пистолет ко лбу своего агента, быстро обыскал его и вытащил из потайного кармана в подкладке пиджака Габриэля небольшой мешочек.

   - А вот и камушки, - британец довольно улыбнулся, сунул алмазы за пазуху рубашки и повторил вопрос:

   - Что будет с тобой? 

   - Да.

   - Ты, любезный, ещё нужен Британии. Думаю, из этой ситуации сумеешь выкрутишься. Не зря же небо коптил в тренировочном лагере. А обо мне не беспокойся. Через неделю меня ждёт скромное чествование и тихие проводы на пенсию. Годы берут своё... За заслуги в ликвидации одной из агентурных ячеек ДАИШ в Марселе мне ордена Подвязки1 конечно не получить, но на золотой знак большого мальтийского креста королевы Виктории2 я рассчитываю. Командор королевского Викторианского Ордена! Неплохо звучит.

   - Аллах вам в помощь, - усмехнулся Габриэль.

   - Я надеялся на аплодисменты. Ладно, обойдусь без них. Бери коробку. Пошли.

   Британец показал дулом пистолета вверх. Игорь двинулся к выходу, сэр Уильям - следом. На одном из верстаков сидели люди в чёрных комбинезонах и курили. Автоматы лежали на коленях.

   Четыре выстрела прозвучали, словно гром среди ясного неба. Два трупа подались назад, потом, гремя снаряжением, сползли с верстака и растянулись на полу в луже масла.

   - Хорошая работа, - сказал Габриэль, крепко прижимая к себе коробку. - В грудь и в головы. Очень профессионально.

   - Вот видишь. Я позаботился о твоей террористической репутации тоже. Героическое сопротивление при попытке ареста. Глядишь, исламисты тебя тоже наградят, - засмеялся британец. - Будь на связи. Лондон даст тебе нового куратора помоложе. Держи свой пистолет, - он сунул в карман пиджака Игоря оружие, предварительно вынув и бросив в угол обойму - Пошли.

   Возле ворот стояли две легковых машины. На радиаторе одной из них блеснули переплетённые между собой кольца. На Ауди чёрного цвета стояли парижские регистрационные номера. Но сэр Уильям открыл багажник неприметного серого Пежо.

   - Клади сюда груз. Увидимся. С трупами в той машине сам что-нибудь придумаешь.

  Автомобиль резво взял с места и исчез в темноте.

 

1 Благороднейший орден Подвяìзки (англ. The Most Noble Order of the Garter) - высший рыцарский орден Великобритании. Является одним из старейших орденов в мире. Всего по уставу рыцарей ордена Подвязки не может быть больше 24 человек, помимо монарха, принца Уэльского, членов королевской семьи и иностранных монархов. Знак ордена для ношения на орденской цепи представляет собой изображение в цветных эмалях святого Георгия на коне, поражающего копьём крылатого дракона.

2 Знак Королевского Викторианского ордена. Четвёртая по значимости британская награда, дающая право на рыцарское звание. Знак ордена представляет собой мальтийский крест, покрытый белой эмалью. На медальоне красной эмали - золотой вензель королевы Виктории «V», «R» и «I» (Виктория - Королева Императрица), по синему ободку медальона - девиз «VICTORIA». Медальон венчает корона святого Эдуарда.

 

     Габриэль долго стоял, рассеянно прислушиваясь к звукам, доносившимся со стороны порта, потом открыл багажник машины и по очереди перетаскал в гараж мёртвые тела. Разрезав испачканный полиэтилен, он засунул его в дальний угол под груду ветоши, а трупы оставил лежать в лужах крови. Монета с датчиком GPS полетела в бочку с отработанным маслом. Затем он сложил в коробки, где находились комплекты сантехники, свёртки с оставшимися древностями, стараясь, чтобы вещи поместились в пустые тумбы и бачки от унитазов. Обливаясь потом, он вынес их наверх и погрузил всё в белый фургон. Выехав в нём на улицу, Игорь загнал в гараж Ауди, закрыл изнутри ворота, затем калитку и вылез наружу через окно. Он стоял в темноте, уже не зная, кто он есть на самом деле - Родриго, приехавший два года назад в Барселону, Габриэль Вильсон - агент британской разведки или Габри Эль Ад - Шакири - боевик, отвечающий за переправку в Европу награбленных боевиками Исламского Государства ценностей. Достав из кармана смартфон, Игорь ввёл пароль и просмотрел последние трансакции на счёт, когда-то открытый ему сэром Уильямом. Со счётом всё оказалось в порядке

   - Значит, я пока ещё британский агент... Но не удивлюсь, если сэр Уильям сообщит в Лондон, что я веду двойную игру, - тихо сказал Габриэль.

   "Ему не нужен свидетель грабежа. Значит, за мной скоро начнётся охота. Рыцарские руки не захотел сам пачкать".

   Опустив раму окна, он надавил на неё плечом, услышал звук падающей задвижки, облегчённо вздохнул и сел за руль фургона. Подумав немного, Габриэль запустил двигатель и погнал автомобиль в город. Через полчаса, поставив машину возле ресторана Иссы, он пробрался чёрным ходом в свою комнату, собрал вещи, спустился вниз и снова сел за руль. Рассвет застал Игоря на автостраде Марсель - Барселона.

   Давно подавляемое, но тем не менее страстное желание увидеть Илею мешало рассуждать здраво, но он знал, что снова отыскав девушку, ему будет трудно объяснить столь долгое отсутствие.

   "Пока не разберусь с делами, Илеа будет под ударом. Риск слишком велик", - думал он, сосредоточенно глядя на бегущий под колёса асфальт.

   Через девять часов, оставив за спиной Монпелье, Безье, Перпиньян и преодолев шестьсот километров, он заглушил двигатель возле ворот небольшого дома на одной из тихих улиц городка с названием Камбрильс в пятидесяти милях западнее Барселоны. Стена из тесно высаженного колючего кустарника возвышалась над каменной оградой, оставляя в тени маленький двор и скрывая первый этаж строения от любопытных взглядов. Игорь вылез из машины, подошёл к панели электронного замка, набрал нужный код. Тихо щёлкнул запор, загудел привод и ворота стали отъезжать в сторону. Через минуту они снова закрылись за въехавшим на территорию виллы фургоном. Это небольшой дом площадью сто квадратных метров с тремя маленькими спальнями и двумя ванными комнатами был куплен полгода назад. Габриэль поднялся на крыльцо, сдвинул в сторону тяжёлую керамическую вазу с землёй, взял в руки ключ и открыл массивную дверь. На втором этаже в одной из спален он отодвинул в сторону комод, за которым оказалась дверца тайника, устроенного вровень с полом. Тайник являлся частью дымохода демонтированного во время ремонта виллы камина. Канал поднимался вверх и проходил по второму этажу, где заканчивался широкой трубой на крыше постройки, спрятанной между панелями солнечных батарей. Дверца лаза была оклеена теми же обоями, что и вся комната. Посторонний взгляд не заметил бы даже малейшей щели между стеной и секретным проёмом. Игорь снова спустился вниз, залез в кузов фургона, вытащил из него две большие спортивные сумки, в которые он на пустынной авто стоянке километрах в пятидесяти от Барселоны заранее переложил антиквариат, и спрятал сумки в тайнике. Затем ещё раз проверил целостность липкой ленты на ящиках с сантехникой, запер машину и обошёл весь первый этаж, осматривая спрятанные в стенах миниатюрные видео камеры. В гостиной Игорь решил, что именно здесь рядом с выходом на открытую террасу он будет спать. Разобрав личные вещи, он сбросил одежду, принял душ, достал из сумки пакет молока, купленный по дороге и поужинал, запивая молоком большую мягкую булку, усыпанную маком. Сидя совершенно обнажённым у открытой двери на террасу, он смотрел на закат и вдыхал запах свежего хлеба, недалёкого моря, цветущих магнолий, совершенно не думая о своём плане, которому нужна была корректировка. Усталость тяжёлым грузом давила на плечи. Глаза сами закрылись. Недопитый пакет молока выпал из рук и покатился по полу. Дремлющее сознание лениво ловило шелест шин проезжающих мимо дома одиночных автомобилей. От очередного тихого звука мотора он очнулся. С трудом поднявшись, Габриэль одел джинсы, свежую футболку, сунул в карман портмоне, закрыл дверь, ведущую на террасу, подобрал пакет, поставил его на кухонный стол, вытер полотенцем пол, взглянул на часы и покинул виллу. Не смотря на сумерки, стремительно захватывающие в плен город, парикмахерская на соседней улице была ещё открыта. Габриэль проследовал в зал, и к нему тут же вышел молодой парень.

   - Побреете меня? - спросил Игорь на каталонском диалекте.

   - Трёхдневную щетину оставить или сделать вас лет на пять моложе? А ещё вам бы  следовало постричься.

   - Отлично. Моложе, так моложе.

   Парикмахер закутал клиента до подбородка белой простынёй.

   - Постойте, - Габриэль достал из кармана бумажник, а из него фотографию. - Вот такую стрижку хочу.

   - О, Марио Балотелли1! - воскликнул парень, рассматривая вырезку из журнала. - Нет проблем. Сделаю всё в лучшем виде. Вам бы ещё сильнее загореть, будете выглядеть, как Марио.

   Пока Игорь сидел в кресле, он узнал, что парень "болеет" за "Барселону", что Лионель Месси круче Роналдо, и что мадридскому "Реалу" в этом году чемпионства не видать.

   - Ву-аля, - сказал парикмахер и с профессиональной ловкостью снял с клиента простыню.

 

1 Марио Балотелли - чернокожий итальянский футболист, известный своим сложным характером и эпатажными причёсками.

 

   Из зеркала на Игоря смотрел чисто выбритый загорелый молодой человек с короткой стрижкой, где пестрели белым, чёрным и красным цветами геометрические фигуры.

   - Что скажете?

   - Класс, - искренне восхитился Габриэль, поворачиваясь на кресле из стороны в сторону. - Сколько с меня?

   - Сорок евро, и это очень даже не дорого.

   - Искусство требует жертв, - улыбнулся Игорь, доставая деньги и забирая с мраморной столешницы свою журнальную вырезку.

   - Где бы сфотографироваться? Снимок своей девушке отправлю.

   - Лучше - договоритесь с ней о свидании. Вот удивится.

   - Она живёт в Мадриде. Думаю, её следует заранее подготовить к этому зрелищу. У Марты - строгие родители.

   - А давайте я вас сфотографирую, - предложил парень.

   - У вас есть аппарат?

   - Конечно. Я часто фотографирую причёски клиентов для своего портфолио.

   - Было бы неплохо.

   Подчиняясь указаниям клиента парикмахер сделал десяток снимков и перекачал их на отдельную флешку.

   - Сами сумеете напечатать?

   - Конечно, - беспечно ответил Игорь.

   Вернувшись на виллу, Габриэль поднялся в одну из спален и вытащил из платяного шкафа, спрятанную там большую коробку. Из неё он извлёк компьютерный моноблок с большим экраном, клавиатуру, дорогой цветной принтер "HP" и коробку поменьше, где лежали чистые бланки французских, испанских, португальских паспортов и поддельные, с качественно выполненными голограммами пластиковые карточки водительских удостоверений единого европейского образца .

   Через три часа кропотливой работы Игорь держал в руках французский паспорт и водительское удостоверение со своими новыми фотографиями на имя Жана-Марии Валлона.

   С чувством выполненного долга он постелил себе на диване в гостиной, но долго не мог заснуть, представляя в своём воображении встречу с Илеей после долгой разлуки. Сделав над собой усилие, он отодвинул в дальний угол сознания призрачные картины будущего и стал думать о последнем деле, которое ему предстояло осуществить. Сон подкрался незаметно, и Жан-Мария, оставив гореть настольную лампу, провалился в небытие.

 

   Солнце над Барселоной поднялось к высшей точке небосвода, укоротив тени от двух башен церкви Санта-Мария-дель-Мар. Жан Валлон, затерявшись в толпе туристов, с восторженным видом рассматривал классический образец каталонской готики. Погладив ладонью двери, украшенные сценами корабельной жизни, он оставил за спиной старый храм периода рассвета Великих географических открытий, чтобы нырнуть в узкий переулок, отделяющий древние стены от фасадов домов более поздней постройки. Двигаясь к задней части церкви, Игорь добрался до дверей небольшого кафе, куда и зашёл. Там он отыскал взглядом человека с развёрнутой газетой в руках. "El Mundo" - прочитал он название газеты и сел напротив.

   - Вы позволите?

   - Если минут на сорок, то пожалуйста.

   - Кофе за это время, пожалуй не выпить.

   - Особенно, если это Tostado en Grano Santo Domingo, да ещё с пряностями от Алладина Сонинторо.

   - А, что предпочитаете вы?

   - Induban Gourmet. Горячий, прямо из медной турки.

   Это был пароль, поэтому, Игорь, понизив голос, спросил:

   - У вас всё готово?

   - А у вас?

   Жан Валлон снял со спины рюкзак и положил его на колени.

   - Здесь - пара вещей и документы. Остальное, если всё будет нормально, передам вам в другом месте. Желательно, за городом.

   - Тогда поспешим.

   Посредник - дилер чёрного рынка поднялся.

   - Идите за мной. Держитесь поодаль, не потеряйтесь. Здесь - толпы туристов.

   Двигаясь друг за другом, они вышли на улицу Монткада, миновали дворцы Маркиза де Льио,  Беренгера д’Агилара, старое здание арсенала и Военную церковь, возле которых топились всё те же туристы. Поводив Игоря по узким переулкам и обойдя с юга готический квартал, провожатый оказался на бульваре Каналетес. Жан Валлон, надев очки от солнца, следовал за посредником, испытывая странное чувство перемещения в прошлое. Тот же бульвар, тот же внушительного вида дом со знакомым домофоном у резной деревянной двери. Широкая мраморная лестница, квартира на третьем этаже - всё это было настолько знакомым, что Игорь даже не удивился, когда им открыл телохранитель в чёрном костюме, как только провожатый остановился на площадке и поднял лицо к видео камере, висящей высоко под потолком. Но на этот раз большая гостиная не была наполнена людьми, табачным дымом и музыкой. Вдоль стен, украшенных лепниной, зеркалами в бронзовых рамах и картинами, не стояли столы, а на них не возвышались бутылки с выпивкой, блюда с закусками, фруктами и выпечкой. Но в дверях кабинета гостей встречал Гаспар Нуньес - тот самый Гаспар, который нашёл галеон "Аточа" и утаил часть поднятого со дна золота на пятьсот миллионов долларов вместе с огромным синим изумрудом, отправленным когда-то в подарок королеве Испании самим Кортесом.

   Охранник остановил посредника, обыскал Игоря и отступил в сторону, позволяя своему боссу сделать приглашающий жест рукой. Провожатый пошёл было вслед за Игорем, но Гаспар Нуньес закрыл дверь перед его носом.

   - Поговорим без свидетелей, друг мой, - сказал коллекционер, показывая на кресло, стоящее перед письменным столом. - Прошу вас.

   Игорь не снимая очков, сел, перекинув рюкзак из-за спины себе на колени. Нуньес с любопытством осмотрел экстравагантную стрижку гостя, покачал головой и устроился на краешке стола.

   - Итак, чем вы можете меня удивить?

   - Надеюсь, наши предварительные договорённости остаются в силе? - спросил Жан Валлон.

   - Конечно. Посредники не зря едят свой хлеб. Три месяца переговоров с вашими людьми были очень трудными и сложными. Но я рад, что уступая друг-другу, мы нашли компромисс по суммам. Я беру всё. Показывайте...

   Игорь открыл рюкзак и выложил на пол две золотые статуэтки, два золотых масляных светильника, большой амулет в виде скарабея, а в руки Гаспару сунул файл с толстой пачкой бумаг.

   - Остальное получите, когда переведёте деньги вот на эти счета.

   Ещё один лист бумаги лёг на письменный стол.

   Коллекционер встал на колени и начал бережно по очереди брать в руки золотые предметы, поворачивая их из стороны в сторону.

   - Святая Дева Мария, - шептал он, поглаживая ладонью статуэтку фараона. - Удивительно. Непостижимо. И на всё есть заключение специалистов?

   - В файле вы найдёте все нужные вам документы и результаты экспертиз.

   - Браво, молодой человек! Откуда у вас всё это?

   - Я же не спрашиваю, откуда у вас деньги? - с лёгкой усмешкой сказал Игорь.

   - Знакомая улыбка. Я не видел вас раньше?

   - Я - первый раз в Испании.

   - А, может быть...

   - Нет, не может. Если только вы побывали недавно в Сирии или Ираке.

   - Избави Бог.

   - Вот и я о том же, - Жан-Мария застегнул рюкзак и поднялся. - Эти вещи остаются у вас в качестве залога. Как только я получу подтверждение о переводе вами денег, привезу остальное. У вас должен быть список.

   - Да, да. Конечно. Завтра я дам поручение своему банку. Но я должен получить гарантии.

   - Сеньор! Мы рискуем больше, доверяясь вам. Но первая сделка с камнями прошла успешно. Не правда-ли?

   - Да, дружище. Но здесь и сумма другая.

   - Воровство и обман — слишком тяжкие грехи. К тому же, они прокляты Аллахом. Ибо сказано в аяте суры "Аль-Маида" - "Отрубите руку вору и воровке за содеянное ими, как примерное наказание от Аллаха. Поистине, Аллах Превелик и Премудр... Того, кто присвоит себе что-либо, не принадлежащее ему, но по праву принадлежащее другому, с помощью ложной клятвы - того Аллах введёт в ад и сделает запретным для него рай". Мы там, на Востоке, - Игорь махнул рукой в сторону окна, - живём по законам Шариата, и наше слово - дороже вот этого, - гость пнул ногой статуэтки.

   - Осторожнее! - воскликнул Гаспар, снова становясь на колени перед золотом и заслоняя антиквариат руками. - Это же - бесценные сокровища...

   - А разве в христианских Евангелиях не говорится? "Не собирайте себе сокровищ на Земле, где моль и ржа истребляют, а воры подкапывают и крадут..."

   - Да, да, конечно, - Гаспар Нуньес поднял глаза на странного гостя, - но мы с вами живём в материальном мире, где золото служит универсальным эквивалентом денег. А деньги существовали всегда. Поэтому ссылка на евангелистов здесь не совсем уместна.

   - Эти слова про сокровища сказал Иисус в своей Нагорной проповеди, но если Священного Писания вам мало, приведу слова из Ветхого Завета: "Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли, не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой".

   - Отдаю дань вашему знанию Корана и Библии, - раздражённо воскликнул Нуньес, - Но не понимаю, к чему вы клоните?

   - Вот, что я скажу. Хочу, чтоб вы знали. Для меня и моих друзей там, на Востоке, эти вещи, - Игорь показал пальцем на статуэтки - всего-лишь средство для достижения цели. Если мы обманем вас, то потерям доверие других деловых партнёров в Европе. Мир любителей древностей тесен. Информация о недоразумениях расходится быстро. А мы дорожим своей репутацией. Поэтому, как только переведёте деньги, я привезу вам остальное. Обманете вы — молитесь вашему Иисусу. А лучше прячьтесь.

   - Репутация, - поморщился Гаспар, не обращая внимания на угрозу, - в наше время - хрупкая вещь. Тем более на Востоке. Я предпочитаю оперировать понятиями "Взаимные интересы" и "Деловая этика".

   - Из ваших слов я делаю вывод, что доверие между партнёрами здесь, на Западе давно ничего не стоит? - спросил Игорь, начиная укладывать ценности в рюкзак.

   - Подождите, - остановил гостя Нуньес, хватая золотого скарабея. - Сделка заключена. Не нужно так нервничать. Где я получу остальное?

   - Я позвоню вам не раньше, чем дождусь подтверждения своего банка, - сказал Игорь, вытаскивая скарабея из рук Гаспара. - Укажу место и время. Вы пришлёте своих людей. Там они и заберут всё остальное. По рукам?

   - Хорошо, - кивнул Гаспар, вяло отвечая на рукопожатие.

   Оказавшись за порогом кабинета, Игорь снял очки и подмигнул посреднику, а потом повернулся к телохранителям сеньора Нуньеса.

   - Пока, парни. Пора открывать двери.

   Жан Валлон вышел из дома и не торопясь двинулся по бульвару Каналетес. За ним, на расстоянии пятидесяти шагов по разным сторонам улиц следовали двое неприметных молодых парней. Игорь обнаружил слежку через два квартала. Он дошёл до стоянки такси, остановился, разглядывая открытое меню на стойке возле дверей ресторана, потом отступил на край тротуара и быстро сел в машину.  Автомобиль тут же резво взял с места, вливаясь в дорожный поток. Через заднее стекло было видно, что один из парней набирал номер на своём смартфоне.

   "Что? Прозевали?", - злорадно подумал Игорь, откидываясь на спинку сиденья.

   Он вышел из такси, не доехав до своего убежища три улицы. В доме он включил компьютер, настроил звуковое оповещение электронной почты, задействовал программу видео наблюдения, затем перевёл компьютер в спящий режим. Подумав немного, он надел свежую футболку и покинул виллу, намереваясь поужинать. В маленьком кафе на параллельной улице он съел салат из свежих овощей, блюдо паэльи и посмотрел футбольный матч Лиги Чемпионов, где играли Реал Мадрид и Боруссия. Вернувшись домой, он проверил электронную почту и не найдя там ничего интересного, одетым лёг на диван в гостиной, анализируя события прошедшего дня и планы на день грядущий. Незаметно для себя Игорь задремал.

   Пробуждение было внезапным, словно от щелчка пальцами. Но это щёлкнул язычок замка. Затем раздался скрип открываемой двери. Жан Валлон вскочил, сгрёб со стола ноутбук, рассовал по карманам смартфон и бумажник. И тут же,  бесшумно ступая, быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Втиснув тело в тайник, он придвинул к стене комод, закрыл за собой дверцу и через пять минут оказался на крыше дома.

   Возле ворот стоял чёрный Ленд-Ровер, рядом с которым прохаживался человек. Бесшумно ступая, Игорь обогнул солнечные батареи, спрыгнул на землю, перелез через изгородь и, держась в тени деревьев, вышел на соседнюю улицу. Хронометр на запястье показывал шесть часов утра. Выбрав один из байков, припаркованных у оград вилл, Габриэль вырвал провода из замка зажигания и сел на сиденье. Двигатель мотоцикла завёлся со второй попытки. Через полчаса он бросил байк на окраине городка и пешком добрался до автовокзала, где устроился в углу зала ожидания на лавочке, и тут же закрыл глаза.

   "Кто мог проникнуть на виллу? Она была куплена адвокатами на подставное лицо совсем недавно, - размышлял Игорь, делая вид, что борется с дремотой. - Люди сэра Уильяма? Возможно, но не факт. Без датчика GPS им ещё нужно выяснить, когда и куда я пропал из Марселя. Подготовка к ликвидации требует времени на подготовку. Плюс - чёрный Лэнд-Ровер - слишком заметное авто, чтобы такой машиной воспользовались убийцы, - Жан Валлон сложил руки на груди и откинулся на спинку сиденья. - Пистолет с глушителем на людной улице - самое верное решение. Меньше риска... Ещё остаются те двое парней, следившие за мной возле квартиры Нуньеса. Они могли запомнить номер такси и найти водителя? Или Гаспар поставил на мою одежду микро чип? Мог? Запросто. Он хватался за рюкзак. Но теперь это уже неважно. Я - на крючке. Вопрос - кто держит удочку?

   Игорь посмотрел на часы, вышел на площадь и огляделся. На углу одной из улиц он увидел кафе. Официанты уже расставляли на тротуаре столики, открывая над ними зонты.

   - Вы уже открыты? - спросил он, подходя к заведению.

   - Конечно. Девять утра, - ответил официант, делая приглашающий жест рукой. - Но боюсь, кроме кофе и омлета ничего не могу предложить.

   - Отлично.

   Игорь сделал заказ и пока официант сервировал стол, поинтересовался:

   - Где тут можно взять напрокат машину?  

   - Вы - приезжий, сеньор?

   - Что - заметно?

   - Нет, но у вас — такая причёска. Просто в это время года - много туристов из Европы, но ваш испанский почти безупречен.

   - Вы не ответили на мой вопрос.

   - Да, да. Простите. Если пойдёте вон по той улице в сторону моря, скоро увидите небольшой автосалон и мастерскую. У владельца есть несколько машин в аренду. Автомобили не первой свежести, но вполне приличные.

   Габриэль кивнул, не торопясь, покончил с омлетом, выпил кофе, оставил на столе чаевые и двинулся в указанном направлении. Улицы постепенно оживали, открывались рестораны и магазины, прибавилось машин и велосипедистов. С моря дул южный ветер, распространяя запахи йода и сырой рыбы.

   В автосалоне Игорю понравился не новый Пежо-309 чёрного цвета, но автомобиль не сдавался в аренду, а продавался.

   - Доброе утро, - поприветствовал он хозяина автосалона, вышедшего навстречу раннему клиенту.

   - Я бы сказал - прекрасное, сеньор. Погода хорошая, солнце светит, море солёное, люди улыбаются... Вам угодно арендовать машину?

   - Вы лучше скажите - что не так с тем чёрным Пежо? Я смотрю - он продаётся.

   - Да, сеньор. С машиной всё в порядке. Но чёрный цвет в нашем климате - это знаете, перебор. Бывший владелец жаловался на жару в салоне. И это - при тонированных стёклах.

   - В машине есть навигация, кондиционер?

   - Конечно, сеньор.

   - Если цена меня устроит, я куплю это авто.

   - Учитывая цвет, я прошу за него восемь тысяч евро.

   - А если наличными?

   - Это меняет дело. Сойдёмся на семи с половиной.

   - Шесть... Это всё, что я могу за него дать, - сказал Игорь.

   - Семь триста, - хозяин протянул руку.

   - Нет, слишком дорого для меня, - Габриэль сделал движение, словно собирался уйти. - Хотя, знаете, что? У меня есть фургон. Практически новый. Он стоит на вилле, которую я снимаю. Отдам вам его за две тысячи. Очень выгодная для вас сделка, если Пежо отдадите за шесть.

   Владелец автосалона думал недолго.

   - Хорошо, сеньор. Шесть, так шесть. Наличные при вас?

   - Вот мои права. Оформляйте документы. Я вернусь с наличными через полчаса.

   - Жан-Мария Валлон, - прочитал имя на пластиковой карточке хозяин автосалона. - О! Франция! Париж! Всё не выберусь туда. Жена мечтает посмотреть Париж, побродить по Монмартру, Елисейским полям...

   - Так, в чём же дело?

   - Тяжёлые времена, мсье. Торговля идёт из рук вон плохо. Кризис, и всё такое...

   - Тяжёлые времена когда-нибудь проходят. Всё у вас наладится.

   - Спасибо, мсье. Пусть вас услышит Иисус и Святая Дева Мария.

   - Не забудьте заправить полный бак бензина.

   - Обязательно, мсье. А, что с фургоном?

   - Вам  прийдётся самому забрать его. Ворота виллы - с электроприводом. Просто отодвиньте их в сторону. Документы  - в боксе со стороны пассажира. Там же - страховка.

   Хозяин  автосалона почесал затылок.

   - Хорошо. Сейчас пошлю кого-нибудь за вашим фургоном.

   Жан Валлон пожал руку хозяину и, насвистывая мелодию из репертуара Хулио Иглезиоса, снова направился к автовокзалу. Там он нашёл ряд банкоматов, принадлежащих разным банкам. "Сняв" наличные, Игорь отправился в магазин, где продавались спортивные товары и купил небольшой рюкзак. Минут через сорок, стоя в тени за стволом огромного платана, он наблюдал за тем, как его белый фургон паркуют на стоянке для подержанных машин возле автосалона. Ничего похожего на слежку Игорь не заметил. Не было поблизости и чёрного Ленд Ровера. Ещё через десять минут, подождав, пока хозяин автосалона со всех сторон осмотрит фургон, Жан Валлон пересёк улицу и предстал перед торговцем.

   - Нравится? - спросил он, хлопнув ладонью по запылённой дверце.

   - Отличная рабочая лошадка. Правда, в кузове лежат какие-то коробки.

   - Да, да, я знаю, - улыбнулся Игорь. - Купил вместе с машиной во Франции. Сантехника. Бачки, унитазы. Надо было продать там же, но из меня плохой коммерсант. Сделаю это позже. Может быть у вас найдётся свободное место на складе запчастей? Недели через две всё заберу.

   - Нужно подумать, - неуверенно приговаривал торговец, открывая коробки. -  Тумбочки под раковины, сами раковины, бачки. Вот... Один битый.

   - Подбрасывало на ухабах, - с напускным сожалением, сказал Игорь.

   - Но, если это всё продать вместе с фургоном, выйдет гораздо больше девяти тысяч. Оставьте номер вашей банковской карты, я вам переведу разницу в цене.

   - Нет, сеньор. Фургон — ваш. А сантехнику я обещал одному приятелю здесь в Испании. Просто сложите где-нибудь. Не везти же всё это опять во Францию.

   - Ну, ладно, - хозяин покрутил головой, не очень умело скрывая удовольствие от выгодной сделки. - Будь по-вашему. Если вы пробудете в городе эту пару недель, заезжайте. Выпьем вина. Я угощу вас ужином в ресторане. Ваш фургон принесёт мне хорошую прибыль. А за сантехнику - не беспокойтесь. Есть у меня кладовка, где я держу кое-какие запчасти. Найду для вас свободный стеллаж.

   - Вот и отлично, - откликнулся Игорь. - Может, пройдём в офис, оформим бумаги?

   - Да, да, конечно, - торговец поспешил вперёд, показывая дорогу.

   Через двадцать минут Жан Валлон бросил рюкзак в багажник Пежо, получил на руки необходимые документы, расплатился, попрощался с хозяином, немного поколесил по городу, высматривая злополучный Ленд-Ровер. Потом объехал несколько раз свою виллу, но ничего подозрительного не заметил. Дверь была закрыта, окна - тоже. Оставив своё новое приобретение в ряду малолитражек, тесно стоящих у ограды соседней виллы, Жан-Мария достал ноутбук, включил его, настроил соединение с беспроводной точкой доступа, установленной в своём доме, и по очереди просмотрел записи, сделанные камерами наблюдения.

   - Так, так, - бормотал он, наблюдая за действиями знакомых парней, которых он заметил возле дома Гаспара Нуньеса. - На кого же вы работаете, ребята?

   Обыск проводился на скорую руку. Люди в абсолютной тишине выдвигали ящики тумбочек и комодов, шарили на полках платяного шкафа, стараясь сохранить порядок вещей. Чей-то глухой возглас заставил Игоря переключиться на камеру, установленную в спальне.

   Он увидел знакомую высокую сутулую фигуру в белом полотняном костюме. Худощавое лицо с бородкой и усами приблизилось к объективу.

   - El hijo de perra, - сказал Франсиско Гарсиа, трогая пальцем крошечную линзу. - Сукин сын, - повторил он. - Камеры!

   - Что, сеньор? - в дверях стоял один из парней.

   - У него тут камер понатыкано. Вся аппаратура - с Вай-Фай передатчиками, - воскликнул Фрэнк, оборачиваясь. - Поздравляю, сеньоры. Нас снимают.

   - И что теперь делать? Может, разбить всё к чёрту?

   - Поздно. Да и смысла нет. Кто он такой - выяснили?

   - Нет, сеньор. Но есть фотография, сделанная в квартире сеньора Нуньеса. Вот, -  рука протянула Фрэнку снимок.

   - Он, что - ни разу не снял очки от солнца?

   - Ни разу, сеньор. Так и сидел в них.

   - Угу. Значит, догадывался, что его будут снимать. Очки — что надо. Лица неразобрать. А в фургоне что-нибудь нашли?

   - Унитазы в коробках, раковины и прочая ерунда.

   - Вот, дьявол. Наш парень похож на Марио Балотелли. Только кожа светлее. Загар не местный. Ладно, пора уходить. Он сюда уже не вернётся.

   - А, фургон? Он — почти новый.

   - Плевал он на фургон. Наш клиент — профессионал. Попробую выяснить, кому принадлежит вилла. Пошли отсюда...

   Габриэль выключил ноутбук.

   "Так. Вот это сюрприз. Значит, всё дело в Нуньесе. А, при чём здесь Фрэнк? Чего ради старик вляпался в это дерьмо? Хотя, к кому ещё обращаться Гаспару, чтобы убедиться в безопасности сделки?

   Жан Валлон вспомнил осторожность "чёрного" дилера - посредника, который покупал ценности мелкими партиями прежде, чем устроить встречу в Нуньесом.

   Игорь уложил ноутбук в рюкзак и откинулся на спинку сиденья, приоткрыв окно. Становилось жарко. Он взглянул на часы, оглядел пустынную улицу, вылез из машины и перемахнул через ограду. Через несколько минут Габриэль вышел из ворот своего дома, держа в руках две спортивные сумки. Уложив груз в багажник, он завёл двигатель и направил Пежо вдоль улицы. Миновав пару перекрёстков и дорожную развязку, автомобиль вырвался на автостраду, ведущую к Барселоне.

 

                                     ***

 

   Франсиско Гарсиа сидел на своём обычном месте за стойкой бара в кафе "Четыре кота". Перед ним стоял бокал охлаждённого вина, к которому он время от времени прикладывался, не обращая внимания на туристов, которых приводили гиды и которые снимали на свои смартфоны копии фресок Пикассо. Под сводами зала разносился приглушённый, полный трепетного восхищения гул голосов и шарканье подошв. Фрэнк размышлял о последней просьбе Гаспара Нуньеса, о новых терракотовых и серебряных статуэтках и светильниках в кабинете старого приятеля, о загадочном парне с причёской Балотелли, о вилле, в которой должно было что-то быть, но ничего найти не удалось.

   - Дьявол, - прошептал Фрэнк, вынимая из кармана сотовый телефон.

   Старик сделал кучу звонков, пытаясь выяснить, кому принадлежит та странная вилла в маленьком каталонском городке на побережье, но подробности сделки терялись в архивах десятка риэлтерских контор, часть из которых находилась в Германии, а часть - во Франции.

   "Всё это странно. Слишком странно, - думал Фрэнк, глядя на запотевший бокал с вином. - Что понадобилось Гаспару от этого парня в огромных эпатажных очках? Могу поклясться, что мне знакома линия губ и форма ушей. Где-то я уже видел этого субъекта. Вспомнить бы, при каких обстоятельствах.

   Внезапно возникшее чувство тревоги заставило его втянуть голову в воротник белого пиджака и, не делая резких движений, осторожно оглянуться. За спиной, чуть левее, стоял тот самый парень в чёрных очках с разноцветной причёской.

   - Дьявол, - прошептал Фрэнк, впервые после выхода на пенсию пожалев, что бросил привычку носить с собой оружие.

   - Полагаю - мы знакомы? - сказал он, разворачиваясь лицом к залу.

   - Конечно, Фрэнк, - парень снял очки и бросил их на стойку бара рядом с бокалом вина.

   - Матерь Божья! Господь Всемогущий! - воскликнул Франсиско, - Глазам своим не верю.

   - Придётся поверить, Фрэнк.

   - Разрази меня гром. Так эта вилла в Камбрильсе?

   - Она моя, Франсиско.

   - Подумать только. Скажи мне кто-нибудь год назад, что ты преуспеешь настолько, что будешь в состоянии купить себе дом на побережье, я бы не поверил. И чем, позволь спросить, ты занимаешься?

   - Знаешь, Фрэнк? У меня ещё больше вопросов. И если не возражаешь, найдём для ответов более тихое место. Почему бы нам не отправиться к тебе домой?

   - Отличная мысль. Только не держи руку в кармане куртки, это действует мне на нервы.

   - Дружище. Я даже сниму её. Но ты пойдёшь впереди.

   Франсиско пожал плечами, потом окликнул бармена и расплатился за вино.

   Три минуты спустя старые знакомые уже двигались по бульвару Рамбла в сторону площади Каталонии. Квартира Фрэнка оказалась на четвёртом этаже старого дома в одном из переулков между бульваром и рынком Бокерия.

   - Заходи, - сказал Франсиско, открывая дверь и отступая в сторону.

   - После тебя, Фрэнк.

   Жильё старика представляло собой единое большое пространство, разделённое на зоны. Возле окна, представляющего собой высокий витраж, между двух широких диванов располагался письменный стол с бронзовой лампой, увенчанной зелёным стеклянным абажуром. В центре помещения располагалась стойка бара, за которой возвышались резной старинный шкаф, холодильник с такой же резной деревянной дверцей и буфет, где Игорь увидел лежащие почти горизонтально бутылки вина. Бар представлял собой перегородку, а за ней скрывалась узкая кровать, накрытая шёлковым ковром. К этому ложу прислонились две тумбочки, на которых горкой были навалены книги.

   - Знакомая вещица, - сказал Игорь, беря в руки с письменного стола масляный светильник в виде фигурки египетского бога Осириса.

   - Разве? Это - подарок приятеля, - буркнул Фрэнк, щурясь от солнечного света бьющего через окно и задвигая плотные шторы.

   - Ага. Он высоко тебя ценит. Дарит светильник чистого золота со вставками из сердолика и обсидана. Если бы это была не классная подделка, а настоящий артефакт, я бы сказал, что он сделан в Девятом веке до нашей эры в период Шешонка Первого1. Во времена царя Соломона отряд этого фараона из тысячи воинов на боевых колесницах ворвался в Иерусалим, перебил его защитников, разрушил храмы, ограбил казну и увёз реликвии иудеев.

   - Ничего себе, - удивился Фрэнк. - Похоже ты не тратил времени зря. Но с чего ты взял, что это подделка?

   - А с того, что я знаю, когда и какой ювелир копировал эту вещь с оригинала. А ещё я знаю, кто сейчас владеет настоящими реликвиями из Каирского музея?

   - Если ты назовёшь имя Гаспара Нуньеса, я не удивлюсь, - помрачнел Фрэнк.

   - Долго же ты складывал все части мозаики, - Игорь поставил светильник на место. - А теперь скажи, какого чёрта ты делал в моём доме? Тебя попросил Гаспар?

   - Да, будь он неладен. По старой дружбе, - признался старик.

   - И что ты искал?

   - Нуньес сказал, что ты - "чёрный" дилер, торгующий антиквариатом, похищенным из музеев Ирака американскими солдатами. Что ты связан с ДАИШ и что с тобой можно не церемониться.

   - А те парни, которые были с тобой? Это - люди Гаспара?

   Старик, молча, кивнул.

   - Фрэнк, Фрэнк, - Игорь покачал головой. - Не говори мне, что ты не догадывался, что именно им приказали сделать с дилером. Боже мой! Франсиско Гарсиа помогает наёмным убийцам и участвует в банальном грабеже.

   - Кто бы упрекал? - рассердился Фрэнк. - Откуда у тебя эти ценности? На какие деньги куплена та вилла? Кто ты такой, Родриго? Почему столько времени пропадал. Ты, что, на самом деле связан с этими подонками - террористами?

   - Сначала ты мне скажи, где Илеа? Я был в Испанской деревне. Рестораном управляет какой-то француз. Твою дочь не видели там два месяца. Дома её тоже нет.

   - Стоп, Родриго. Так дальше дело не пойдёт. Ты изменил жизнь моей дочери, причём в худшую сторону, и я хочу сначала получить ответы на свою кучу чёртовых вопросов.

   - Изменить жизнь в худшую сторону, значит испортить её. Пусть так. Тогда, что говорить о моей жизни?

   - Вот и начни с того момента, когда я оставил тебя в десяти километрах от границы с Гибралтаром. Что случилось такого, что послужило причиной, из-за которой ты исчез на полтора года.

   - Причина та же, что и у тебя, Фрэнк, когда ты был молодым офицером Гражданской гвардии.

   - Не понимаю, - старик нахмурился, потом встал, взял два бокала и налил в них вина.

   Один из них он протянул Игорю, а из второго сделал порядочный глоток.

   - У причины есть имя?

   - Да.

   - Это женщина?

   - Фрэнк! Не прячь голову в песок, словно страус. Думаю, ты давно знаешь этого человека.

   - Сэр Уильям?

   - В самое яблочко, - усмехнулся Игорь и, заметив огонёк интереса в глазах старика, начал свою исповедь, стараясь не вдаваться в излишние подробности.

   Через три четверти часа Франсиско воскликнул:

   - Боже мой! Это невероятно.

   - Тем не менее, всё, что я рассказал тебе - истинная правда. Я - под прицелом, Фрэнк. В моих руках - сотни ниточек, ведущих к британским спецслужбам, контразведке ДАИШ, агентам Моссад, ювелирам Ближнего Востока, торговцам антиквариатом, дилерам крупнейших аукционных домов Европы. Сейчас у меня на руках - древностей... Где-то - на пятьсот миллионов долларов по ценам "чёрного" рынка. Я формирую один из десятков денежных потоков, идущих на закупку вооружений для террористов "Исламского Государства".

   - Надеюсь - на твоих руках нет крови?

   Игорь покачал головой.

   - Хотел бы сказать "нет", но это будет не правдой. Ты же знаешь - завоевать доверие в определённых кругах - стоит дорого.

   - Господи! - тяжело вздохнул Франсиско. - И с этим ты пришёл ко мне?

  

1 Шешонк I - фараон Древнего Египта, правивший приблизительно в 946/943-922 годах до н. э., основатель XXII (Ливийской) династии. Потомок предводителей ливийских наёмников, осевших в Нижнем и Среднем Египте (с центром в Великом Гераклеополе), полностью ассимилированных и вошедших в состав египетской знати.

  

   - А куда мне ещё идти? В вашу контрразведку или полицию? Глупо. Начнётся перевербовка. В российское ФСБ? Наши сначала посадят, а потом лет пять будут разбираться, проверяя и перепроверяя. В итоге - успею поседеть, сидя за решёткой. Нет. У меня на дальнейшую жизнь - свои планы.

   - И, какие, интересно?

   - Разные, - уклонился от прямого ответа Игорь. - Для начала - вывести на чистую воду твоих дружков - Гаспара Нуньеса и сэра Уильяма. И ты мне в этом поможешь?

   - Совесть мою проверяешь?

   - Фрэнк! Я проверяю твою порядочность, честность, чувство ответственности за то, что творится в этом мире и этику профессионала, которого когда-то научили отделять добро от зла.

   - А ты не заблуждаешься насчёт меня?

   - Когда увидел твоё лицо, зафиксированное видеокамерой в моём доме, вначале засомневался, но раз ты влез в это дело с ценностями, то теперь мы в одной лодке. Или вместе выплывем или оба утонем.

   - Ты мне угрожаешь?

   - Взываю к здравому смыслу.

   - Мне нужно подумать.

   - Думай, Фрэнк. Часа тебе хватит?

   - Это звучит, как ультиматум.

   - Мне нужна твоя помощь, Фрэнк. И чем быстрее, тем лучше.

   - Торопишься?

   - Конечно. Я хочу, чтобы Илеа подарила мне сына, а тебе - внука.

   - Ты уверен, что она ещё любит тебя?

   - Иначе, она бы не оставила мне записку под плоским камушком на крыльце своего дома.

   - Понятно, - растерялся Франсиско. - Ты проверял меня, спрашивая, где Илеа?

   - Конечно. Твоя дочь - на Канарских островах. Назвать точный адрес?

   - Дьявол вас возьми! Провели старика.

   - Молодым пальцы в рот не клади, - сурово улыбнулся Игорь.

   - Ладно, - сдался Фрэнк. - Ты где остановился?

   - Ещё не думал об этом.

   - Держи ключ от дома Илеи. Переночуешь там. А мне нужно подумать и всё взвесить, не торопясь. Буду у тебя часов в девять утра.

   - Хорошо, - кивнул Игорь, вставая и надевая очки от солнца.

   - Ты похож на Марио Балотелли. Хочешь - провожу тебя.

   - Знаю, - сказал Игорь. - Но я не девушка. Сам доберусь.

 

   Утро было обычным для Барселоны. Ярко светило солнце, давая повод птицам радоваться жизни. Чернокожий уборщик гоняя метлой голубей, собирал сухие листья платанов и магнолий в огромный чёрный мешок. Улица выглядела пустынной и уже утомлённой ожиданием полуденного зноя. Слабый ветер шевелил кроны пальм и занавески на приоткрытом окне в гостиной.

   Игорь принял душ, сварил себе кофе и с чашкой в руках обходил все уголки дома Илеи, чувствуя знакомые запахи свежести и заново привыкая к почти забытым ощущениям близости радостных перемен.

   Фрэнк явился в точно назначенный час, принеся с собой пару сэндвичей с лососем и бутылку молока. Они вместе на скорую руку перекусили и уселись в гостиной за журнальный столик.

   - Родриго! Не спрашиваю, где ты спрятал свой антиквариат, но надеюсь, что это надёжное место.

   - Так и есть, Фрэнк.

   - Хорошо. Итак. Что мы имеем? Двух моих друзей, замешанных в грязных махинациях с ценностями террористов. Так?

   - Так.

   - Нам нужно вывести их на чистую воду, не подставив себя. Правильно?

   - Всё гораздо сложнее, Фрэнк. Сэр Уильям заслуживает мести. Гаспар Нуньес, хотя и планировал моё убийство и присвоение антиквариата... Чёрт с ним. Бог ему судья. Я хочу взорвать тихое европейское болото. Разворошить муравейник. Чтобы люди знали, на что закрывают глаза ваши политики, контрразведка, полиция, разные ООН, ПАСЕ и прочая демократическая, толерантная бесхребетность. Что скажешь на это, Фрэнк?

   - Лет пятнадцать, даже десять назад можно было бы обратиться к журналистам, но не сегодня. Пресса давно под контролем политиков и финансовых групп. А в нашем случае замешаны и те, и другие...

   - Ты прав. Свобода слова - в прошлом. Теперь журналисты больше уважают свободу выбора - продаваться за деньги или за большие деньги. Замкнутый круг получается, - про себя Игорь отметил слова старика - "в нашем случае".

   Это значило, что Фрэнк на его стороне.

   - Есть идея, - хитро улыбаясь, сказал Франсиско. Нужно ехать в Мадрид. 

   - И, что нам это даст?

   - Есть один человек. Впрочем, там посмотрим. Собирайся.

                                        

 

   Вечерний Мадрид встретил Ситроэн Фрэнка пробками, жарой и толпами людей на площадях и бульварах.

   - Нам лучше оставить машину на автостоянке возле вокзала Аточа, - сказал Фрэнк, вращая баранку и сигналя двум обнажённым до пояса парням, бредущим в обнимку почти по самому центру улицы. - На метро будет быстрее и не так жарко.

   - Быстрее, что? - спросил Игорь.

   - Найти нужного нам человека.

   - А не проще позвонить и назначить встречу?

   - С некоторых пор Рикардо не доверяет сотовой связи, - Фрэнк направил машину к торговому центру и через минуту остановил её на многоуровневой парковке.

   - В Мадриде всегда так?

   - В смысле - многолюдно?

   - И это тоже. Жара, бездельники шатаются в обнимку по улицам.

   - Эти два гомика? Мы проезжали район Chueca - территорию свободную от предрассудков и запретов. Там полно злачных мест, дискотек и клубов для геев и транссексуалов. Но мы с тобой пройдёмся по улицам между площадями Аточа и Сан-Мартин. Там баров больше, чем в любой стране мира.

   - Я бы выпил простой воды.

   - Это само собой. Но нам нужен Рикардо, - сказал Фрэнк, увлекая своего спутника за собой.

   Они вышли на свежий воздух, пропитанный запахами хамона, вина, тапаса и жареного мяса.

   - Так, - сказал Фрэнк, глядя на здание железнодорожного вокзала. - Начнём, пожалуй, с Taberna de Antonio Sánchez.

   - А, почему не с того бара? - спросил Игорь, показывая витрину заведения на противоположной стороне площади.

   - Ха. Можно, конечно и туда, только Таверна Санчеса - это своего рода культовое место. С тех пор, как её в тысяча восемьсот семидесятом году купил тореадор Колита,  интерьер там не менялся. После Колита ею во все времена управляли люди, связанные с боем быков. Когда-то это был обычный винный погреб рядом с железной дорогой, - скороговоркой объяснял Фрэнк, торопливо переходя площадь. - Здесь собирался народ, понимающий толк в корриде. Пио Бароха, художник Соролья, Антонио Диас Каньябате, Камило Хосе Села.

   - Мне эти имена ни о чём не говорят.

   - А зря, - в голосе Фрэнка звучала обида. - Барроха и Каньябата - писатели, Хосе Села - лауреат Нобелевской премии. У меня дома есть книга Каньябаты. "История одной таверны". Почитай. Тебе будет интересно, кто ещё бывал в этом заведении.

   Все столики в небольшом зале оказались заняты. Фрэнк, отмахнувшись от официанта, стал пробираться к бару, где увидел несколько свободных мест. Игорь с любопытством оглядывался на мраморные столы, портреты тореадоров, головы быков, развешанные на стенах.

   Бармен вопросительно посмотрел на старика.

   - Сеньор Рикардо не заходил?

   - Был на прошлой неделе, - в голосе парня, одетого в жилет пикадора, звучали нотки уважения. - Славная вышла вечеринка. Пьяных развозила целая кавалькада такси, - улыбнулся бармен, словно сеньор Рикардо был "гвоздём" развлекательной программы заведения.

   - Где он может быть сегодня?

   - Попробуйте зайти в Los Clarines. Говорят - там будет сам Франсиско Ордоньез.

   - Спасибо, - Фрэнк потащил Игоря обратно на улицу.

   - Это в районе метро Ventas, улица Alcalá. Там неплохо готовят бычий хвост, кальос с турецким горохом и бобы с хамоном. Нам нужно торопиться.

   - А, кто он такой Ордоньез?

   - Бог ты мой. Самый сексапильный... Так, по моему, говорят сейчас молодые девчонки. Самый смазливый тореадор. Мало того. Он сын знаменитого тореро Пакирри и королевы жёлтой прессы Кармины Ордоньез. Бывший муж младшей дочери герцогини Альба и герцога Монторо. Но знаешь... Тореадор он добротный, скажем так. То есть, смелый, но грубоватый. Но не из тех, что делают действительно Высокое Искусство.

   - А, причём здесь Рикардо?

   - Сам увидишь. Пошли, пошли.

   Лос Кларинес также была полна народа. Но основная масса людей толпилась возле бара, где о чём-то спорили на повышенных тонах пожилой человек с глубокими залысинами, красным крючковатым носом, загорелым до черноты подбородком и молодй парень, одетый в дорогие светло-голубые джинсы и малинового цвета футболку.

   - Кайетано Ривэра? Младший Ордоньез? - сотрясал воздух с пеной у рта пожилой джентельмен. - Да, не плох. Да, смазлив, строен. Дамы рыдают. Но на нём всегда будет лежать тень старшего братца Франсиско. Подумаешь — династия! Бабский угодник. Тем и знаменит, что своими упругими ягодицами, зелёными глазами и участием в показах мод. Тоже мне - знаменитость нашли. Сто пятьдесят быков на счету? Ха! Ну и, что? Зато не меньше шрамов на его теле. Нет, друзья. За здоровье Давида Мора! Вот кто будет настоящей знаменитостью.

   Человек с красным носом хлопнул по плечу парня в малиновой футболке.

   - Пей, Давид. И вы все тоже. Я угощаю.

   Вся толпа завопила и дружно приложилась к бокалам.

   - Нет, не согласен, - парень, которого все называли Давидом, пьяно отодвинул в сторону наполовину опустошённый стакан с вином. - Куда мне до братьев? Но согласен с тобой. Вся их слава замешана на гламурности и дешёвой показухе. То ли дело Финито де Кордоба. Мне до него ещё далеко.

   - "Утончённый" Хуан Серрано Пинеда? Не смеши меня. Хороший бык не оставит от утончённости парня на арене ровным счётом ничего. Вот ты, Давид, лучше их всех вместе взятых. Пей. Жизнь одна. Наслаждайся каждым её мгновением. Завтра на песке тебя ждёт слава.

   Люди вокруг бара загудели. В воздух снова поднялись руки, сжимающие стаканы.

   - Кто этот Давид? - Игорь наклонился к уху Фрэнка.

   - Подающий надежды тореро. Судя по всему парень наверняка в субботу выступает на арене Las Ventas. 

   - Старик явно его спаивает. Зачем?

   - Этот старик и есть Рикардо. Он владеет ранчо, где выращивают быков для корриды.

   - И, что с того?

   - Рикардо со странностями. Сейчас в Мадриде - самый разгар сезона корриды. Все — в курсе, что быков на арену выпускают, когда они достигают четырёх лет. Максимальный возраст, при котором животное может участвовать в боях - шесть лет, и у него очень мало причин остаться на ногах после боя. Точнее, они равны почти нулю. Выживших больше не выпускают на арену во второй раз, такова традиция. А Рикардо считает, что быку нужно дать чуть больше шансов. Он просто ненавидит тореадоров, которые мучают животных, втыкая в них шпагу по много раз. Вот он и подначивает матадоров, провоцируя их на выпивку.

   Толпа у стойки бара закричала:

   - Оле, оле!

   Под эти вопли Давид Мора осушил очередной стакан вина.

   - Нет, ты скажи, - тореадор обнял, наклонившемуся к нему бармена, за плечи. - Какая арена для торос - самая большая в мире?

   - Конечно наша мадридская - Las Ventas!

   - Ни хрена вы не знаете, любители чёртовы. Послушайте профессионала! - закричал Рикардо, хватая протиснувшегося к нему Фрэнка за рукав пиджака. - Ну, дружище. Покажи этим сосункам, что старое поколение почитателей торос может их ещё чем-то удивить.

   - Plaza Monumental в Мехико - крупнейшая из ныне существующих. Пятьдесят пять тысяч посадочных мест, - сказал Фрэнк, вынимая из рук Рикардо стакан.

   - А когда появилась пешая коррида?

   - В семнадцатом веке, - выкрикнул Фрэнк и добавил уже тише. - Привет, Ричард! У меня к тебе - дело.

   - Слышали? Да здравствует король Испании Филипп Бурбон1, подаривший простым людям это великолепное зрелище. К чёрту благородных кабальеро, закованных в броню и убивавших моих обожаемых быков рыцарским копьём, будто им не хватало мавров. К чёрту Карла Великого и Альфонсо Кастильского, поощрявших это развлечение для благородных. Да здравствует Хуан-Карлос - наш король. Только настоящий мужик мог сказать, что если Брюссель запретит корриду, этот день будет последним днём пребывания Испании в Евросоюзе. К чёрту папу Пия Пятого, когда-то запретившего корриду под страхом отлучения от церкви. Por la salud de los toros y todo que asisten!2 - кричал Рикардо, пытаясь отобрать у Фрэнка свой стакан.

   - Хватит, Рикардо. Я не затем проехал шестьсот километров, чтобы видеть, как ты гробишь карьеру начинающего тореро, - прошептал Франсиско на ухо Ричарду.

   - Ладно, - неожиданно согласился тот. Кто поведёт мою машину?

   - Родриго поведёт. А я буду за штурмана.

   - Родриго? Он, что - хочет стать матадором? Ему нужна протекция?

   - Он - жених моей дочери.

   - Вот как? - пожилой джентльмен уставился на Игоря. - Поздравляю Илею. Неплохой выбор. Только знаешь, что, Фрэнк? Ей с этим парнем будет не просто. Внешность у него...

   - Да, да. Знаю. Двигай ногами. Родриго! Держи его с другой стороны.

   - Эй, кто-нибудь. Закажите за мой счёт такси для Давида Мора.

   - Господи, да пошли уже, - Фрэнк обнял старика за талию.

 

1 Филиìпп V. До вступления на престол - герцог Анжуйский. Король Испании с 1700 по 1746 г. Основатель испанской династической линии Бурбонов.

2  Por la salud de los toros y todo que asisten! (исп.) - За здоровье моих быков и всех присутствующих.

  

   Выехав из города, километров через сорок огромный Додж владельца ранчо свернул на второстепенную дорогу, оставив позади шестьдесят километров автострады и целую галлерею рекламных щитов, где красовались быки.

   Рикардо, до той поры отрешённо смотревший на бегущий навстречу асфальт, встрепенулся.

   - Куда это мы?

   - Святая Дева Мария! На твоё ранчо или ganaderías, ферму, если тебе угодно.

   - И, что мы там забыли? 

   - Родриго никогда не видел, как выращивают быков для корриды?

   - К чёрту быков. Не мешало бы перекусить.

   - После выпивки - тебе в самый раз. Хорошо прожаренный стейк тебя устроит?

   - К чёрту котлеты. Да здравствует стейк!

   - Вот и приготовишь его для всех нас. Мы тоже голодны, - тихо засмеялся Френк, включая дальний свет фар.

   - Есть мясо на ночь - к несварению желудка.

   - Неужели ты начал пить кефир или поглощать, словно младенец, творог?

   - У меня - гастрит, - сказал Рикардо.

   - Ты бы помнил о нём, когда пьёшь сам или спаиваешь новильеро.

   - Хорошему матадору вино перед боем ещё никогда не вредило, - сказал Ричард абсолютно трезвым голосом. - К чёрту вино, Фрэнк. Зачем тебе понадобился старина Ричард?

   - Вон огни твоей фермы, - не отвечая на вопрос, сказал Франсиско, указывая пальцем на мелькнувшие в свете фар забор из кусков профнастила и ворота.

   - Проедем ворота, бери левее, к гостевому домику, - потребовал Рикардо. - Не хочу будить Изабеллу и el troperos1.

   - Она до сих пор терпит тебя?

   - El ama de la casa2 нанимают именно для того, чтобы она уважала мои слабости и причуды.

   - Лучше бы ты скорее женился на ней.

   - Ещё чего?

   - Вот посмотришь. Рано или поздно Изабелла бросит тебя.

   - Свято место пусто не бывает.

 

1 El tropero (исп.) - пастух.

2 El ama de la casa (исп.) - Хозяйка дома или в данном случае - домоправительница.

 

   Машина остановилась у арки ворот, украшенной бычьими рогами. Ричард выбрался из Доджа, открыл обе створки, успокоил двух овчарок, облаявших машину, переговорил о чём-то с появившемся верхом на лошади человеком, махнул рукой Родриго, указывая направление и пошёл следом.

   Гостевой дом в темноте выглядел довольно внушительно. Крыша с крутым уклоном нависала над просторной высокой террасой. Луна освещала несколько кресел, стоящих вдоль стены. Рядом чернел огромный диван, на котором свернулась белая кошка, шерсть которой выглядела серебристой узкой шалью. Кошка лениво подняла голову и, внезапно поднявшись на лапы, спрыгнула на деревянный пол, выгнув спину. Она приблизилась к хозяину, который, стоя возле двери бунгало, искал в пустом цветочном горшке ключ и мяукнула.

   - А, Маргарита, детка! - тихо сказал Ричард. - Много сегодня мышей поймала?

   Кошка ещё раз мяукнула, подошла к Игорю и обнюхала ноги гостя. Потом, сохраняя непоколебимое достоинство, медленно спустилась с крыльца на землю и исчезла в темноте.

   - Заходите, - Рикардо нащупал на боковой стене выключатель и отступил в сторону, пропуская Фрэнка.

   Игорь повернул голову к огромному двухэтажному дому, стоявшему в ста метрах от бунгало. Там затеплились светом два окна на первом этаже.

   - Не обращай внимания, - буркнул Ричард. - Это Изабель - домохозяйка. Ещё успеешь познакомиться. Редкая зануда.

   Через пять минут гости и хозяин ранчо сидели в небольшой гостиной за длинным столом, куда Рикардо выставил из холодильника литровую бутылку вина и блюдо с огромным куском хамона.

   - Ты же хотел кефир? - Фрэнк взял нож из рук хозяина и стал нарезать тонкими ломтями мясо.

   - К чёрту кефир. Что может быть лучше бокала холодного вина и сочного хамона в жаркую ночь? Давайте, парни. Выпьем за встречу.

   Ричард разлил вино по запотевшим бокалам.

   - За высокое искусство корриды, за настоящих тореадоров, будь они неладны! - воскликнул он, поднимая свой бокал.

   Франсиско сделал большой глоток, Ричард выпил свой бокал до дна, а Игорь лишь пригубил вино и оглядел стол, словно что-то искал.

   - Родриго! Хамон можно есть руками, - сказал Фрэнк.

   - Вот именно, - поддержал его Рикардо. - Нет. Что-то с твоим будущим зятем не так. Или он не настоящий испанец?

   - Можно подумать, что ты родился в Андалузии? - парировал Франсиско.

   - Я достаточно прожил на Иберийском полуострове, чтобы отличить испанца от каталонца или баска.

   - Родриго долго жил во Франции, - сказал Фрэнк, подмигнув Игорю.

   - Что я говорил? - Француза видно за милю. Как ты мог подпустить лягушатника к Илее?

   - Любовь не признаёт границ, расстояний и национальностей, - философски заметил Фрэнк.

   - И это прискорбно. По мне - единая Европа - бред и несбыточная мечта всё тех же французов. Чёртовы д' Эстен и Миттеран. Я-то знаю, зачем они всё это придумали.

   - И зачем же?

   - Чтобы заставить немцев и прочих австрийцев принимать у себя арабов и негров из Африки. Иначе в Париже мы уже давно не нашли бы ни одного настоящего француза. Ничего. Мусульмане скоро приведут в чувство всех гомиков, студентов и бюргеров, набивающих брюхо пивом и свиными сардельками.

   - Рикардо. За то время, что мы не виделись, ты стал ещё большим расистом.

   - Точно. К чёрту европейскую талерантность. Она - признак слабости и вырождения любой нации. Знаешь, за что я уважаю и люблю Испанию?

   - Знаю. Здесь - хорошее вино, - засмеялся Фрэнк.

   - Ха! К дьяволу вино. Я уважаю испанцев за то, что они, плюя на Гринпис, на разных защитников животных, на жеманных геев и транссексуалов, сражаются с огромными быками, как настоящие мужики. Давайте выпьем за всех тореро! Родриго! Налей старикам.

   Игорь потянулся за бутылкой вина, и в это момент автоматная очередь, рассыпая осколки разбитого стекла, прошла у него над головой. В стороны полетели щепки от дубовых досок, которыми была облицована противоположная от двери стена, вверх брызнули кусочки мраморного камина.

   - Ложись! - крикнул Игорь, падая на пол и выхватывая из-за брючного ремня, прикрытого футболкой, свой Глок.

   Фрэнк плюхнулся рядом, а Ричард с невероятной быстротой нырнул под стол. Игорь перекатился за опрокинутое кресло, привстал на колени и начал стрелять. Первым же выстрелом он разбил лампу, висящую над столом, а затем открыл огонь по чёрным провалам окон. Расстреляв обойму, он полез в задний карман джинсов за новой, прислушиваясь к звукам извне.

   Несколько раз бахнули выстрелы из охотничьего ружья, затем взвыла собака, во дворе раздались крики и стук конских копыт по плотной земле. Ещё один ружейный выстрел раздался чуть дальше. Тихо, будто швейная машинка, застрекотала уже далёкая автоматная очередь, тонко взвыла пуля, срикошетившая от металла и всё стихло. Через пару минут в окне заплясал свет, по настилу веранды застучали каблуки сапог и раздался голос.

   - Сеньор Рикардо! Хозяин! Вы живы?

   - Мигель! Это ты?

   - Я хозяин.

   - Что это было?

   - Кто знает? Я видел только тень с винтовкой в руках. Какой-то парень выпустил в меня очередь, сел на байк и был таков. Я стрелял в ответ и пытался догнать, да разве мотоцикл на лошади догонишь.

   В проёме двери уже стоял человек с ружьём наперевес, встретивший Додж у ворот.

   - Быки - в порядке?

   - Думаю, да. Возле загонов собрались наши люди. Там всё тихо.

   - А сеньора Изабелла?

   - Весь дом освещён, но на крыльцо не выходила.

   - Ступай, успокой сеньору. И пусть ложится. Скажи, что у меня - гости, мы взрывали петарды, и что есть ещё дела.

   - Да, сеньор. Уже иду.

   Мигель обернулся, принял из рук невидимого человека керосиновую лампу и протянул её подошедшему Фрэнку. Потом махнул кому-то рукой и пропал из поля зрения.

   - Весело тут у вас, - сказал Франсиско, ставя лампу на стол.

   - Какой-нибудь эмигрант хотел телёнка украсть. Чёртовы фрау Меркель и этот гомик Оланд, - проворчал Ричард, с сожалением глядя на разбитую бутылку, лужи вина и осколки бокалов.

   - Точно, - с иронией сказал Игорь. - Воришка - эмигрант с американской винтовкой М-15, да ещё снабжённой глушителем. Такое оружие у вас, наверное, продаются в каждом супермаркете.

   - Откуда знаешь, что это была М-15? - спросил Рикардо, с интересом разглядывая Глок в руках гостя.

   - По звуку, по кучности попадания в цель, - ответил Игорь, ковыряя ногтем щепу на месте входа пули в стену. - Не нагнись я за бутылкой, мои мозги украшали бы ваши, Ричард, дубовые панели.

   - Ты хочешь сказать... - Начал фразу Фрэнк.

   - Вот именно, - Игорь почесал затылок. - Одно время я видел в зеркале заднего вида фару байка. А когда мы свернули на просёлок она исчезла.

   - Значит, это у вас, парни, проблемы, а не у меня, - весело воскликнул Рикардо. - Если вам есть, что мне рассказать, я весь внимание.

   - Затем мы и приехали, дружище, - Франсиско подобрал с пола блюдо, затем кусок хамона. - Вот, дьявол. Какое мясо испортили.

   - К чёрту хамон! Ближе к делу, - Из головы хозяина дома уже улетучился хмель.

   - Боже мой! - Воскликнул он через час. - Твой будущий зять - английский шпион и финансовый агент ДАИШ! Ничего себе расклад. Бедная Илеа. Но каков сэр Уильям? Я всегда не доверял ему. Даже, когда ЦРУ получало от британской разведки сведения о контактах ИРА с ирландской диаспорой в Штатах. Англичане - хитрые лисы. Любители играть краплёными картами. Значит, он решил обеспечить себе спокойную, обеспеченную старость? Ладно.

   В гостиной повисла пауза. Казалось, что Ричард дремал, облокотившись на стол. Игорь наклонился к уху Франсиско.

   - Этот Рикардо - агент ЦРУ?

   - Бывший, - также тихо ответил Фрэнк. - Странным образом и досрочно вышел на пенсию, потом уехал в Испанию и остался здесь жить. Нашёл себе неплохое занятие. Нас свела вместе работа и любовь к корриде.

   - А причины отставки?

   - Я тебе расскажу о своей отставке, - неожиданно поднял голову Ричард. - Фрэнк может только догадываться, а я никому не рассказывал, а тебе, парень, расскажу.

   Он кашлянул в кулак и поочерёдно оглядел своих гостей, остановив взгляд на Игоре.

   - Золотое время разведки прошло вместе с окончанием "Холодной войны". Пятнадцать лет назад я ещё сохранял некоторые иллюзии, что методы ведения разведывательной и подрывной деятельности против потенциальных противников подчиняются определённым правилам, что существует некая профессиональная этика, что есть определённые границы дозволенного, которые нельзя переступать. Но, увы. Победа сыграла с нами дурную шутка. Оказалось, что Америка не может существовать без противников, без внешних угроз и противостояний. Так устроена экономика Штатов, где главную роль играет Военно-промышленный комплекс. А если нет врага, значит, его нужно придумать. Так мы создали Бен-Ладена с его бандой, потом показали в ООН пробирку со стиральным порошком и разгромили Саддама, потом устроили хаос на Ближнем Востоке. Ликвидировав режим Каддафи, мы взялись за Сирию и Асада, заодно ослабив наших союзников по НАТО в Европе, направив к ним через подконтрольных нам агентов-арабов поток беженцев. Дальше - больше. Зачем проводить кропотливую работу, создавая агентурные сети, скажем в России, готовить агентов влияния, если можно подкармливать доморощенную оппозицию, раздавая гранты, беря под негласный контроль олигархов, покупающих недвижимость в Лондоне, на Лазурном берегу Франции,во Флориде. Они открывают счета в оффшорах или в американских банках? Отлично. Мы всегда можем ограничить русским доступ к этим деньгам. После развала Советов мы посчитали угрозой для наших национальных интересов единую Европу. Хорошо... Тогда мы спланировали и осуществили операцию по разделу Югославии. Великолепно! Убили сразу двух зайцев — нагадили Русским  и ещё больше ослабили Евросоюза. Чем больше в нём новых членов, поляков, румын, болгар, хорватов, пляшущих под нашу дудку, тем слабее и послушнее Европа. Но слабее становились и мы сами, уверяя остальной мир, что американские ценности и американская образ жизни превыше всего. К сожалению я поздно усвоил, что мир слишком сложен, многоукладен и мультикультурен, и что другим нельзя бесконечно диктовать свою волю. Не отдавая отчёта в своих действиях, не сознавая ответственности за совершённое, плюя на мораль, суверенные законы и права других стран, прикрываясь именем Господа нашего, мы стали той самой пресловутой осью зла для всей планеты. "Ладно", - думалось мне. Время и новые технологии диктуют другие правила ведения разведывательной работы. Но, когда ЦРУ и АНБ начало так или иначе контролировать политиков, средства массовой информации, подкупать журналистов, формирующих общественное мнение, бездоказательно обвинять стратегических противников во всех смертных грехах, начиная от якобы имевших место химических атак и бомбардировок российскими ВВС мирных жителей в Сирии и заканчивая мифическими атаками хакеров на американскую демократию и допинговыми скандалами... Я понял, что это уже чересчур. Одно дело - тонкая игра с резидентурой противника, подбрасывание ей правдоподобной дезинформации, заставлящей врага совершать ошибки, другое - откровенная ложь, не подкреплённая доказательствами. Профессионалов высокого класса стали вытеснять выскочки, гомики, интеллектуальные дебилы, не умеющие просчитывать возможные последствия специальных операций на пару ходов вперёд. Где и у кого учились генералы Пентагона и военной разведки? - Ричард в запале обращался к Игорю.

   Тот пожал плечами, предпочитая дать ответить на вопрос самому Рикардо.

   - В Голливуде. Вот где. У Рембо - Сталлоне или Стивена Сигала. Там, ведь, всё просто. Пара хороших парней - морских пехотинцев или "зелёных беретов" легко разбирается с целой ротой вьетнамцев, корейцев или с чёртовой кучей террористов, пуляющих в белый свет направо и налево, будто не видят иных целей. Что мы имели в результате? Скажем, когда арабы захватили наших дипломатов в Тегеране или посла в Судане? Сбитые вертолёты и цинковые гробы "морских котиков". Весь мир втихомолку смеётся над нашей тупой самоуверенностью и снобизмом. Да, вот вам случай здесь в Средиземноморье. Испанцы опубликовали радио переговоры с капитаном американского авианосца. Представьте, тот прёт своим курсом и видит на радаре какое-то вроде бы небольшое судно. "Советую вам сменить курс", - говорит по радио капитан. "Не собираемся", - отвечают ему. А наш парень ещё более твёрдым голосом: "Немедленно возьмите на пятнадцать градусов к Северу. Мы идём прямо на вас". Ему отвечают: "Это вы сверните на пятнадцать градусов к Югу"... ''Какая наглость, - думают на авианосце. Нас, янки так просто не возьмёшь''. "Немедленно, - говорит капитан. - Смените курс. Я - командир второго по величине американского авианосца, меня сопровождают пять эсминцев и подводная лодка. Не уйдёте с дороги - будут приняты меры по обеспечению безопасности нашего плавания". А нашему придурку - в ответ: "Нас тут всего двое. Плюс одна собака. Мы сидим, пьём пиво и не собираемся никуда сворачивать. Вообще-то мы - маяк на маленьком острове". Ха-ха-ха.

   Игорь и Фрэнк схватились за животы.

   - Нет. Каково? - захлёбываясь смехом, спрашивал Ричард. - А вы ещё спрашиваете, почему я ушёл на пенсию. Моим коллегам, кто ещё остался служить в Лэнгли, после прихода Трампа к власти, страшные сны сегодня снятся. Это же надо. Ракета северных корейцев пролетела над Гаваями, а её даже не сбили.

   - Может, не захотели? - отсмеявшись, сказал Фрэнк.

   - Скорее всего - не смогли, - ответил Ричард. - Даже Трамп, этот клоун, понимает, что состояние наших вооружённых сил оставляет желать лучшего. Голливуд и газеты много лет внушали американскому налогоплательщику, что мы - самые сильные, мы непобедимы, что у нас весь мир под каблуком ботинка. Чепуха! Вся наша армия - один большой цирк. Мы считали, что мы - один большой Шварцнеггер. А на самом деле наши большие мускулы надуты воздухом. Из полусотни томагавков, выпущенных по говёному сирийскому аэродрому, только десяток попали в цель. Смешно. Русские - на пороге создания гипер звуковой ракеты. Все наши авианосцы и система ПВО после этого станут просто бесполезным железным ломом. Эти гомики и трансвеститы из ЦРУ и военной разведки проморгали растущую мощь русских. Мы думали удивить их космической программой "Апполон" и возвращаемыми на землю шатлами? Русские даже не почесались и не начали делать такие же. Их устраивает хорошо налаженное производство разгонных блоков. И знаешь, почему? Чем чаще они запускают спутники и космические грузовики, тем уязвимее становится Америка. Никто из придурков в ЦРУ не знает, когда в головных частях будут размещены ядерные боеголовки. И никакая система ПРО тут уже не поможет. Взлетел "грузовик" с якобы научным оборудованием, вдруг, бац. И Восточного побережья Штатов уже нет. Русским можно сотни тысяч санкций объявлять, они плевали на них.

   Ричард замолчал, отрешённо глядя в чёрную пустоту окна. Фрэнк заёрзал на стуле и взглянул на часы.

   - Не расстраивайся так, дружище. Береги нервы. Русские не пройдут, - Франсиско в который раз за вечер подмигнул Игорю.

   - Вот именно, - вынужден был согласиться тот. Есть же система сдержек и противовесов.

   - Это ты сейчас про ООН? - встрепенулся Ричард. - Чушь. Там заседают такие же гомики, недоумки и прочие романтики - фантазёры. У них даже флаг голубой.

   - Я смотрю - ты не равнодушен к гомикам, - Фрэнк, прищурился, словно кот, увидевший блюдце со сметаной.

   - Был бы у меня под рукой пистолет, застрелил бы тебя, Фрэнк. А, впрочем, пошло оно всё к чёрту.

   - Ты прав, Рикардо. Дела геев, оставим геям, а нам нужно подумать о своих. Киллер может повторить попытку, - сказал Франсиско.

   - Это был новильеро, - подумав пару секунд, откликнулся американец. - Чтобы найти профессионала - нужно время. Узнать бы, кто за этим стоит?

   - Не думаю, что это исламисты, - Игорь почесал переносицу. - Этим проще поставить заряд внутри подкапотного пространства или прицепить взрывчатку к днищу машины, а потом взорвать её вместе со мной в людном месте.

   - Согласен, - кивнул Ричард. - Нам с Фрэнком нужно время, чтобы подумать, как вытащить тебя из этого дерьма.

   - Сэр Уильям в деликатных операциях был лучшим, - заметил Франсиско.

   - В любом случае у нас есть несколько дней, - обронил американец. Мне нужно связаться кое с кем в Лэнгли и Вашингтоне. Твоему парню хорошо бы исчезнуть на неделю.

   - Есть варианты. Нам нужно отправить Родриго на недельку, скажем, на Канары. Там его искать будут в последнюю очередь, - предложил Фрэнк. - Но, как это сделать незаметно.

   - Да, - согласился Рикардо. - За ранчо могут следить. Хотя. У нас какой сегодня день?

   - Ещё четверг, - сказал Фрэнк. - Полчаса до полуночи.

   - Вот, что мы сделаем, - Ричард пытливо посмотрел на Игоря. - Вижу по твоему загару, что жара для тебя - пустяки.

   - Давно привык к зною.

   - Хорошо. Завтра мои люди повезут быков в Мадрид. Там состоится sorteo - жеребьёвка. Будут отбирать животных для Las Ventas и боёв в Валенсии. Мои быки участвуют в мадридской субботней корриде, а в Валенсии - в воскресных торос. Поедем на Додже за фургоном для перевозки животных. Посмотрим корриду в субботу, помаячим на северных трибунах под палящим солнцем. Если будет слежка, пусть помучаются. А вечером спрячем Родриго в фургоне, который отправится в Валенсию. Фрэнк! Где ты сказал стоит твой Ситроен?

   - На парковке возле Аточа.

   - Отлично. В фургоне есть перегородка, где хранится запас сена, совки, вилы и прочий хлам. Там жарко, но мой человек притормозит где-нибудь на узкой улице вблизи вокзала. Родриго выскочит. Ему даже Ситроен не нужен. Доедет до аэропорта на поезде. Так даже лучше. 

   Игорь вскочил с места и с благодарностью пожал руки сначала Фрэнку, потом Рикардо.

   - Я - ваш должник.

   - Время настанет - сочтёмся, - пробормотал Ричард, смущённый пылкостью молодого человека. - Ладно. Пока Мигель с людьми - настороже, мы - в безопасности. Идите наверх. Там есть две спальни. А я отправлюсь объясняться с Изабель.

 

   Жеребьёвка состоялась рано утром в пятницу. Ричард стоял у ограды загона, куда уже завели быков, привезённых его людьми и другими ранчеро. Игорь расположился слева, а Фрэнк прикрывал им спины, внимательно осматривая каждого, подходящего к загону, включая парней, одетых так, как одеваются тореро. Таких было человек двадцать. Они тихо переговаривались между собой, разглядывая клейма и разноцветные значки на загривках животных, обсуждая достоинства каждого, и кто, с каким быком будет работать.

   - К чёрным присматриваются особенно тщательно, - пробормотал Ричард.

   - Почему? - спросил Игорь.

   - Чёрный цвет - символ смерти, воплощение дьявола. Такого убить, значит преодолеть смерть. Тореро предпочитают именно эту породу. Вот и оценивают длину рогов, мускулатуру, примерный вес, а значит, прыть животного.

   - Выбирают жертву, - скептически усмехнулся Игорь.

   - Родриго! Бык - не жертва. Парни отдают уважение его силе и храбрости...

   Тем временем, служитель арены записал номера быков, положил свёрнутые в трубочки листики бумаги в шляпу, перемешал их, а потом протянул представителям квадрилий для выбора. После жеребьёвки быков разделили и поместили каждого в отдельный загон.

   - Всё, - сказал Ричард, поворачиваясь к Фрэнку. - Что скажете о нашем Давиде Мора?

   - Взгляд мутный, - Игорь ещё раз посмотрел на матадора в голубых джинсах. - Вид помятый. Судя по всему, всю ночь парень не расставался с "белым другом".

   - С кем? - не понял американец.

   - С унитазом.

   Ричард довольно улыбнулся.

   - Жаль, что сегодня не суббота.

   - Какой ты добрый, Рикардо, - Фрэнк проводил взглядом Давида.

   - Мой El Relámpago Negro покажет этому парню, что такое настоящий торо.

   - Да, - согласился Фрэнк. - Чёрная молния - классный бык. Килограмм пятьсот будет.

   - Пятьсот пятьдесят, и ни капли жира. Одни мускулы. Рога видел?

   - Сантиметров шестьдесят.

   - Шутишь? Все семьдесят пять.

   - Господи! Тяжело прийдётся Давиду.

   - Завтра посмотрим. Пошли отсюда.

   Они пообедали в ресторане "Botin" на Пласа Майор, где, как рассказал Игорю, Фрэнк когда-то работал мойщиком посуды сам Гойя.

   - Не может быть, - удивился Игорь. - Художник? Это, ведь, когда было. И кто его тут видел?

   - Вон та винтажная дровяная печь в углу, где до сих пор готовят баранину по старому кастильскому рецепту.

   - Сказки, - буркнул Игорь, засовывая в рот кусок запечённого на углях молочного поросёнка.

   - Отнюдь. Скажи. Книга рекордов Гиннеса для тебя авторитет?

   - Предположим.

   - Открой издание тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года. Там и прочтёшь, что этот ресторан открыл столетием раньше французский повар Жан Ботин. Правда, тогда это был постоялый двор.

   - Запиши номер страницы?

   - Сам найдёшь.

   - Проклятые лягушатники, - неожиданно проворчал Ричард. - Ну, что? Поели? Двигаемся дальше. Слишком долго здесь сидим.

   Неспешно продвигаясь теневой стороной улицы до станции метро, они спустились под землю и вышли на Plaza de Castilla, где перед ними гостеприимно открылась дверь таверны La Flor de Valdepenas. Там они провели весь вечер, споря с завсегдатаями бара о тонкостях корриды, пока Фрэнк не вытащил на улицу Рикардо и не усадил американца в такси, которое доставило их снова к арене Las Ventas. Игорь сел за руль Доджа и привёз стариков на ранчо.

   На следующий день, сидя на солнечной стороне Las Ventas, они наблюдали за el paseíllo. Красочное шествие под звуки музыки открывали матадоры. По обе стороны от них на лошадях ехали альгвасилы, за ними следовала вся остальная команда торерос.

   - А почему пикадоры едут почти последними? - спросил Игорь у Фрэнка, стараясь перекричать гул публики.

   - Такова традиция. Все члены квадрилий выстроены в определённом порядке согласно старшинству и опыту, - пояснял Франсиско.

   Зазвучала труба, открылись ворота, и на песок выскочил бык. Ему наперерез бросились парни с жёлто-розовыми плащами.

   - Первая терция, - прокричал Фрэнк на ухо Игорю. - Помошники матадора. Испытание капоте.

   - Что?

   - Встреча быка, чтобы заставить его фиксировать внимание на плаще...

   Зрелище захватило Игоря. Он с горящими глазами наблюдал за работой парней, размахивающих плащами. Песок из-под копыт животного летел в разные стороны. Легко взмывали в воздух, словно были невесомыми, тяжёлые капоте. Бык вертел головой, не желая признавать преград в виде тел, одетых в красочные костюмы и плащей. Казалось, что заставить его остановиться, совершенно невозможно. Дважды он едва не поддел рогами замешкавшегося парня, который избежал ударов, дважды перепрыгнув деревянный барьер арены. Публика засвистела.

   Снова зазвучала труба. Из ворот выехал пикадор. Бык, не обращая внимания на тореро, старающихся подвести его к границам круга, нарисованного белой краской на песке, поднял голову.

   - Это же - Чёрная Молния! - воскликнул Игорь.

   - Точно, - ответил ему Ричард.

   Бык раздул ноздри, почувствовал запах лошади, повернулся, заметил пикадора и стремительно бросился вперёд. Острие копья скользнуло по загривку Чёрной молнии, лошадь отпрянула в сторону, но это движение оказалось запоздалым. Рога с глухим стуком пробили защитный доспех. Пикадор начал заваливаться назад, перехватывая рукой поводья, а лошадь, опрокинутая мощным ударом быка, рухнула, всхрапывая и перебирая ногами. Тореро бросились к месту схватки, размахивая плащами, и увели быка на другой край арены. Появились носилки, служители и прочие члены квадрильи. Пикадор тяжело поднялся на ноги и приветственно поднял правую руку, обращённую ладонью к зрителям. Лежащую лошадь попытались заставить встать, но старания людей оказались напрасными. Тогда животное зацепили баграми и уволокли с арены. На месте падения остались лежать окровавленные куски конного доспеха, которые тоже быстро убрали.

   - Чёрная Молния - классный парень! - крикнул Игорь.

   - Что и требовалось доказать, - Рикардо хитро прищурился.

   Труба пропела ещё раз.

   - Сейчас выйдут бандерильеро, - сказал Фрэнк, пользуясь внезапно наступившей тишиной.

   Но на песке, сияя роскошным, расшитым золотом, белым костюмом, появился Давид Мора.

   - Господи! - воскликнул Рикардо. - Парень хочет сам "развеселить" быка. Да Чёрная молния и так разъярён, дальше некуда, - американец рукой показал на противоположный от Давида круг арены.

   Там бык снова загнал одного из тореро за барьер, воткнул пару раз рога в дерево, располосовал лежащий на земле капотэ и остновился, глядя на второго тореадора, подступавшего к нему с плащом наперевес.

   Парню, благодаря виртуозной работе, удалось подвести животное ближе к Давиду Мора, что было встречено публикой аплодисментами. Второй помошник тореро, взяв новый капотэ и присоединился к первому. Вместе им удалось поставить Чёрную молнию прямо перед матадором.

   - Надо отдать должное этому Мора, - прокричал Фрэнк, наклоняясь к Ричарду.

   - Оле, оле! - подхватила толпа, приветствуя каждую пару бандерилий, которые Давид виртуозно втыкал в загривок животного, ловко уворачиваясь от длинных рогов.

   - Он сумасшедший.

   - Это всё твоя пьянка. Парень не соображает, что делает.

   - Давид - взрослый мальчик, - обернулся к Фрэнку Ричард. - Для него — признание публики ценнее собственной жизни.

   Игорь следил за ногами матадора, который, словно исполняя замысловатый танец, грациозно, ловко и артистично изгибался, пропуская быка мимо своего тела. Движения тореадора выглядели изящными и завораживающими, словно он исполнял на арене Фламенко.

   Помошники вновь перехватили своими капоте Чёрную Молнию, давая возможность Давиду взять в руки небольшой красный плащ и шпагу. Матадор снял шляпу с головы, подошёл к барьеру и что-то прокричал, глядя прямо на Ричарда. Потом бросил шляпу через плечо. Она упала дном вверх.

   - Что он делает? - обернулся Игорь к Фрэнку.

   - Даёт знать, что посвящает быка нашему Рикардо. Плохая примета.

   - Что? Какая?

   - Шляпа упала дном вверх. Плохая примета.

   - И что теперь?

   - Испытание мулеты и терция смерти, - ответил Фрэнк, но Игорь уже вновь сосредоточил внимание на Давиде Мора.

   А на арене после паузы, во время которой матадор не прекращал раскланиваться перед публикой, началась новая феерия. Быка начали подводить к Давиду, а сам Мора пошёл навстречу быку. Мулета, взлетая, проходила между рогами Чёрной Молнии, и матадор пропускал голову быка настолько близко к собственным бёдрам, что на костюме оставались следы от крови, вытекающей из ран, нанесённых бандерильями. Давид точно рассчитывал расстояния, на которые можно подойти к быку, затем ставил перед глазами животного мулету и принуждал Чёрную Молнию к броску.

   - Оле! Оле! - повторял вслед за толпой Игорь.

   Уровень адреналина в его крови зашкаливал. Ему казалось, что движения матадора замедлились, но потом он понял, что это начинает останавливаться время, подчиняясь плавным движениям Давида.

   Трибуны постепенно стали стихать, зачарованные зрелищем... Спустя какое-то время бык остановился, тяжело дыша и тупо глядя на мулету. Матадор переложил в правую руку шпагу, сделал шаг вперёд и оказался на прямой линии с правым рогом. Грудь матадора, сверкая серебряной нитью шитья и золотыми застёжками жилета, равномерно вздымалась на расстоянии пятидесяти сантиметров от острого кончика. Рукоять шпаги, приставленной к груди, была зафиксирована на высоте плеча. Мулетой Давид дразнил Чёрную Молнию.

   - Что он делает? - воскликнул Ричард.

   - Что, что там? - Игорь схватил Фрэнка за рукав пиджака.

   - Recibiendo. Самый древний и опасный способ убийства быка, - Франсиско вытер вспотевший лоб рукавом пиджака. - Рано. Ох, рано...

   Толпа ахнула. Игорь перевёл взгляд на арену. Там Давид, взмахнув ещё раз мулетой перед мордой Чёрной Молнии, привстал на носки. Бык, ковырнув правым копытом землю, первым бросился на тореро. Последовал выпад шпагой, и конец лезвия, направленный в промежуток между передними рёбрами, сломался, наткнувшись на кость. Правый рог распорол отворот белой куртки, но Давид успел отскочить в сторону.

   Чёрная Молния, подняв перед собой волну из песка, развернулся и снова уставился на матадора...

   После пяти ударов шпагой бык всё ещё крепко стоял на ногах, а Ричард скандировал, побуждая публику повторять за собой: No descabello, no puntilla! La vida para El Relámpago Negro!

   - Что, что? - спрашивал Игорь у Фрэнка.

   - Тяжёлый случай для Давида. Если быка не удаётся убить шпагой в течение десяти минут, используется descabello - меч с крестовиной на конце лезвия. Он создан для того, чтобы перебить спинной хребет. Или бандерильеро втыкают в это место puntilla - маленький нож, рассекающий нервные окончания. Рикардо орёт "нет" и требует сохранить жизнь Чёрной молнии.

   Трубе с пятого раза удалось добиться тишины. Открылись ворота, и тяжело дышащего, но не сломленного судьбой быка с помощью капотэ увели с арены. В матадора под недовольные крики и свист полетели подушки, которые зрители подкладывают под себя на трибунах. А тот, потный, с пятнами крови на руках, грациозно раскланивался, поворачивая бледное лицо из стороны в сторону, будто ища ускользнувшую от него славу на скамьях арены.

   - Пошли скорее, - Ричард неожиданно толкнул Игоря в плечо. - Пока этот цирк беснуется, мы посадим тебя в фургон.

   Лавируя в толпе, уворачиваясь от локтей и размахивающих рук, Рикардо, Игорь и Фрэнк торопливо спустились к загонам, где стоял фургон. Рядом с грузовиком нетерпеливо расхаживал Мигель.

   - Полезай, - Ричард отворил маленькую боковую дверь и тут же захлопнул её за спиной Игоря.

   Через полчаса на одной из узких улиц возле вокзала Аточа Мигель остановил машину и выпустил стиснутого тюками сена и почти задохнувшегося пассажира наружу.

 

                                             ***

 

   Илеа сидела на высоком табурете за стойкой регистрации отеля, расположенного в пяти километрах от Маспаломаса - главного курорта острова Гран-Канария. Девушка рассеянно перебирала несколько бумаг - распечаток электронных писем с заявками туристических фирм. Через два дня у неё заканчивался контракт, устроенный Фрэнком через хорошего приятеля - владельца отеля. В бунгало, которое она делила ещё с тремя девушками, уже лежал билет на самолёт до Мадрида, где её должен встречать отец.

   Все её надежды, что Родриго вернётся в Барселону, найдёт записку и появится в Масполамосе, судя по всему, оказались пустой иллюзией. Но очевидным плюсом монотонной работы в отеле было то, что она постепенно привыкала к мысли, что никогда больше не увидит Родриго. И всё равно, каждый раз, когда на подъездной аллее к гостинице появлялось такси, она искоса наблюдала за машиной, представляя, что вот сейчас откроется дверца и в холле отеля появится её Родриго. Она напустит на себя холодный и неприступный вид, а затем скажет ему с презрением: "Возвращайся туда, где ты был". Но в глубине души Илеа знала, что не сделает этого, а тут же бросится в объятия этого странного парня и зацелует его до потери чувств.

   Старший менеджер отеля прохаживался за спиной девушки и раздражённо, еле слышно, напевал какую-то песню старшего Иглезиоса. Менеджер считал, что туристический сезон не удался. Отель был заполнен на треть. Ожидания, что приедет много англичан не оправдались. Брексит сделал своё чёрное дело. В отеле жило несколько русских семей, десяток немцев, и группа из пятнадцати совершенно диких, оборванных, сумасшедших австралийцев - сёрферов, которые в разговорах между собой презрительно называли волны Атлантики - колыбелью для новорождённых.

   Близился полдень. Два садовника сматывали зелёные шланги, закончив поливать и облагораживать кусты, постриженные в виде разных животных. Тени пальм не спасали плитки безлюдного плавательного бассейна от палящего солнца, подъездная аллея была пуста, сверкая чёрным асфальтом. Илеа в который раз бросила на неё взгляд и замерла. От шлагбаума к отелю двигалось такси. Тонированные стёкла позволяли рассмотреть только лицо водителя. Пассажирское кресло выглядело пустым.

   "Кто у нас сегодня уезжает?" - спросила себя девушка, оглядываясь на доску за спиной, где фломастером было написаны ряд имена и даты.

   Но какое-то тревожное чувство заставило её снова повернуться к широким дверям отеля. Она увидела высокого широкоплечего парня со странной разноцветной причёской и большими чёрными очками на переносице. Лямка рюкзака смотрелась узкой серой лентой на розовой ткани футболки. Мощные бицепсы перекатывались под загорелой кожей рук. Что-то неуловимо знакомое в фигуре приезжего заставило сердце девушки забиться сильнее.

   Парень подошёл к стойке и снял очки.

   - Родриго! - закричала Илеа, сложив перед собой ладони.

   - Вот видишь. Я нашёл тебя снова, - тихо сказал Игорь, неуверенно улыбаясь.

   - Господи! - взвизгнула девушка, сорвалась с табурета, вскочила на стул, стоящий рядом и легко, одним прыжком перемахнула через стойку.

   Узкая форменная юбка треснула по шву, открывая красивой формы колени и атласную кожу бедра. Игорь, не давая Илее приземлиться, подхватил её на руки и закружил по холлу.

   - Боже мой, боже мой, - в перерывах между поцелуями бормотала девушка,  поглаживая ладонями щёки Родриго.

   Каждой клеточкой своего тела она чувствовала биение сердца любимого.

   - Ладно, ладно, милая, - бормотал Игорь, осушая губами слёзы на ресницах Илеи. - Ну, всё, всё. Перестань. На нас смотрят.

   И действительно. В сторону молодых людей уставились: пожилая немецкая пара, сидевшая в лобби, трое сёрферов с открытыми ртами и досками в руках, устроивших "пробку" в дверях отеля, и главный менеджер.

   Тот, растерянно улыбаясь, предупреждающе стучал кончиком шариковой ручки по стойке портье.

   Илеа повернула голову к менеджеру, покраснела и опустила ноги на землю. Она взяла Родриго за руку и подвела к стойке.

   - Знакомьтесь. Это мой жених.

   - Очень приятно. Но вы, дорогая, должны вернуться на рабочее место.

   - Ещё чего? - по-бунтарски воскликнула девушка и прижалась щекой к плечу Игоря.

   - Мне кажется, - сказал тот, - вам нужно немедленно уволить Илею. - За нарушение трудовой дисциплины. Кстати, у вас есть свободное бунгало?

   - Конечно, - менеджер не мог отвести глаз от разноцветных волос Игоря. - С видом на океан?

   - Обязательно. И чтобы солнце на рассвете смотрело в окна. Ты - не против? - Родриго наклонился к девушке, заглядывая ей в глаза.

   - У вас есть какой-нибудь документ, сеньор?

   Игорь полез в задний карман джинсов, вынул водительское удостоверение и положил его на стойку.

   - Вот. Прошу. Габриэль... О! Извините. Жан-Мария Валлон.

   Илеа удивлённо и коротко взглянула на Игоря, но промолчала.

   - Так вы - француз, мсье? - спросил менеджер, занося данные нового постояльца в компьютер.

   - Самый настоящий. Из Марселя.

   - Прекрасный город, мсье.

   - Вы там были?

   - Нет, не доводилось.

   - Масполамос - значительно лучше. Небольшой, уютный, насколько я мог заметить. Прекрасные чёрные пляжи, прозрачная вода лагун.

   - Да, мсье. У нас тут - вулканическая почва. Пляжи, действительно, очень живописные. Можете порекомендовать наш отель вашим друзьям.

   - Я так и сделаю, - сказал Игорь, протягивая открытую ладонь.

   Менеджер, помедлив немного, опустил туда удостоверение и ключ от бунгало.

   - Знаете, мсье. Вы удивительно похожи на...

   - Знаю, - улыбнулся Игорь. - На чокнутого Марио Болателли.

   - Точно, сеньор. Только у этого итало-африканского парня кожа значительно темнее.

   - Мсье. К чёрту вашу толерантность. Скажите проще. Марио - черный или, проще говоря, негр. Пошли, дорогая. Надеюсь, вы не против, если Илеа меня проводит.

   - Вообще-то, это дело "боя", но здесь, вижу, особый случай.

   - Благодарю вас, сеньор.

   Менеджер посмотрел на просветлённые лица молодых людей и покачал головой.

   - Хорошего отдыха, мсье.

   Не получив ответа, он проводил взглядом удаляющуюся пару и тяжело вздохнул, сожалея о прошедшей молодости...

   Бунгало стояло в самом конце в ряду десятка подобных у самого моря.

   - Даже не знаю, как тебя теперь называть. Где ты пропадал так долго? - спросила Илеа, закрывая дверь дома и бросая ключ на резной комод, стоящий у входа.

   - Зови меня по-прежнему. А про исчезновение слишком сложно рассказывать. Странная и запутанная история, которая ... Впрочем, знаешь? Давай - оставим её на потом. Жалко тратить время.

   - Но, надеюсь, у нас теперь его много?

   - Конечно, - воскликнул Игорь. - Есть правда, нюансы...

   - Я убью тебя! - воскликнула девушка, толкая Игоря на постель. - Никаких нюансов. Я так давно и долго хотела тебя...

   Они провели в бунгало три полных дня, почти не вылезая из постели. Официант ресторана приносил им еду на подносе, ставил его возле двери и тихо, понимающе стучал. По утрам они раздвигали шторы на распахнутом настежь окне и любовались восходом солнца, вдыхая свежий морской бриз. На закате, расположившись в шезлонгах под тентом открытой террасы Илеа, глядя на падающие в океан звёзды, шёпотом загадывала желания, а Игорь сидел рядом, уверяя девушку, что это не звёзды, а бортовые огни самолётов, пролетающих над Канарскими островами.

   На четвёртый день, Игорь позвонил в контору по прокату автомобилей и через час им пригнали машину, маленький жук - Фольксваген с открытым верхом. До заката они объехали значительную часть побережья острова, купаясь на пляжах с чёрным песком и забираясь по узкому извилистому серпантину дорог к вершинам вулканов. Неделя пролетела быстро и незаметно. В воскресенье Илеа проснулась очень рано. Какое-то тревожное предчувствие отзывалось щемящей болью в сердце. Она перевернулась на бок, одну руку положила себе под голову и стала смотреть на спящего, водя указательным пальцем другой руки по губам, подбородку и шее её Родриго.

   "Он изменился, - думала она, легко пригладив ладонью разноцветные, уже отросшие волосы. - Пропала округлость лица, черты немного заострились, цвет глаз стал глубже, насыщеннее, взгляд - внимательнее, настороженнее. И сразу меняет тему разговора, если я прошу рассказать о времени, которое он провёл без меня".

   Она тяжело вздохнула и замерла, увидев, что у Родриго дрогнули ресницы.

   "Может, у него была в то время другая женщина? Нет, не хочу даже думать об этом. Не такой у парня характер. Измена - не в его привычках. Хотя раньше, я всё читала по его лицу. Он был для меня открытой книгой. А сейчас не получается. А не рассказывает, значит, в его жизни есть что-то, от чего он хочет оградить меня".

   Прядь волос упала на глаза Илеи. Когда она откинула волосы за спину, то встретила открытый взгляд Родриго.

   - Ты проснулся?

   - Угу, - пробормотал Игорь, нежно касаясь ладонью щеки девушки.

   - У тебя изменился цвет глаз, - сказала она.

   - Неужели? Выцвели, наверное.

   - Там, где ты был, день и ночь светило солнце?

   - Да. Было довольно жарко. Что сегодня будем делать? - спросил Игорь, вскакивая, отдёргивая шторы и впуская в спальню солнце.

   - Необыкновенная синь, - сказала девушка, поднимаясь и обнимая Родриго со спины.

   Игорь почувствовал тепло девичьей груди, упругую твёрдость сосков и вздрогнул от внезапно вспыхнувшего желания.

   - Это ты о море? - хриплым голосом спросил он, показывая рукой на нависающий над островом океан.

   - О твоих глазах, - сказала Илеа, проведя рукой по мужскому бедру и натыкаясь на восставшую плоть.

   - Нет, нет. Никакого секса! - воскликнула она, отпрыгивая к постели. - Нас сегодня ждут великие дела.

   - Разве? - Игорь дотянулся до полотенца, брошенного в кресло, и повязал им бёдра.

   - Нет. Сними. Так мне нравится больше.

   - Ты же сама сказала - "Никакого секса", - засмеялся Игорь, подходя к кровати и протягивая к девушке руки, изображая повадки хищного зверя.

   - Потом, всё потом, - увернулась от захвата девушка. - Мы едем на Фуэртевентура.

   - Куда?

   - Наймём катер. Это - самый древний остров архипелага. Там пустынные пляжи и почти нет людей. Бери сумку, складывай туда полотенца.

   - Воду и еду брать?

   - Там есть маленькие таверны. Но вода бы пригодилась.

   - Понял, - сказал Игорь, наблюдая, как Илеа, грациозно ступая, обнажённой направилась в ванную.

   Пока Илеа плескалась под душем, Игорь заказал по телефону завтрак, и когда девушка появилась в гостиной, на журнальном столике возле дивана уже стоял поднос с кофейником, чайной парой, свеже обжаренным беконом, мягким белым хлебом и двумя тарелками, где аппетитными горками лежали порядочные куски омлета.

   - Какой ты хозяйственный, - говорила Илеа, разливая кофе по чашкам и поглядывая на рюкзак, откуда торчали крышки пластиковых бутылок с водой. - Тебе, конечно, без сахара...

   Девушка попробовала одними губами кофе и поморщилась.

   - Горячий. Подожди.

   Она взглянула на часы, села рядом с телефоном, набрала номер и договорилась насчёт катера.

   - В восемь нас будут ждать  возле пирса на восточной окраине Масполамоса.

   - Там можно оставить наш Фольксваген?

   - Конечно.

   - Через пятнадцать минут, выставив за порог поднос с остатками завтрака и грязной посудой, Игорь сунул в карман джинсов свой смартфон, закинул рюкзак за спину и галантно пропустил вперёд Илею.

   - После вас, сеньорита.

   - Ох, уж эта французская галантность, мсье.

   Игорь поставил машину в тени финиковой пальмы рядом с пирсом, когда в кармане зазвонил смартфон. На экране светился номер Фрэнка.

   - Да, - тихо сказал Игорь.

   - Жан Валлон?

   - Слушаю вас.

   - Дела фирмы требуют вашего присутствия в Лондоне.

   - Я понял. Когда?

   - Немедленно. Ближайшим рейсом, но не позже следующего дня. В семь утра по полудню я буду вас ждать в аэропорту Хитроу, зона встречающих, терминал пять, возле кафе Nero.

   - Буду, - сказал Игорь, выключая смартфон.

   - Что-то случилось? - с тревогой в голосе спросила Илеа.

   - Звонил твой отец. Мне немедленно нужно лететь в Лондон. Это - то самое незаконченное дело.

   - Святая Дева Мария! - Илеа испуганно прижала руки к груди.

   - Не волнуйся, пожалуйста. Фрэнк не даст меня в обиду.

   - Не верю. Он не смог предусмотреть все наши беды тогда, в Барселоне.

   - Теперь нас - целая команда.

   - Вот это и тревожит.

   - Напрасно. Дело - пустяковое, оно начато не мной, но закончить его прийдётся нам с Фрэнком.

   - Я тоже поеду.

   - Нет. Это слишком опасно.

   - Опасно? Значит там, куда ты едешь, тебе грозит опасность?

   - Прости. Подобрал не то слово. Просто мне нужно будет заботиться, кроме Фрэнка, ещё и о тебе. А это отвлечёт от дела.

   - Всё равно поеду, - упрямо сказала девушка, нетерпеливо поправляя волосы, растрёпанные ветром.

   - Я сказал - нет, - металл в голосе Родриго ещё больше встревожил Илею, но не испугал.

   - Нет, милая, нет. Ты должна понять. Тем более, что наше бунгало оплачено ещё на две недели вперёд. Купайся, наслаждайся жизнью и жди меня.

   - Значит, тебя не будет две недели?

   - Около того... Ну, что, поехали?

   - В аэропорт?

   - Да.

   - А, вещи? Ты же должен ещё собрать вещи.

   Илеа уже смирилась и думала о том, что Родриго одет не по британской погоде.

   - Лишняя потеря времени. Бумажник со мной. Куплю всё необходимое в аэропорту. Постой.

   Игорь снова достал свой смартфон, набрал на испанском языке в поисковой системе Google "аэропорты Канарских островов" и через несколько секунд воскликнул:

   - Есть. Прямой рейс в Лондон в пятнадцать тридцать пять - сегодня из аэропорта Фуэртевентура. А из Лас-Пальмаса на Фуэртевентуру — в десять двадцать пять. Успеем. Поехали. Можешь прокатиться со мной на самолёте до Фуэртевентуры.

   Девушка поспешила к катеру, извинилась перед владельцем, вернулась и села за руль Фольсвагена. Через четыре часа они стояли у стойки британской авиа кампании Jet2com. Илеа заботливо поправляла на сером в тёмную полоску костюме Игоря, купленном в одном из магазинов аэропорта, отвороты пиджака, галстук и запонки белой рубашки, скрывая свою тревогу за излишней суетой.

   - В этом наряде с твоей причёской ты выглядишь нелепо.

   - Видел себя в зеркале. Прилечу в Лондон, постригусь. Всё равно волосы уже отросли.

   - Станешь на нормального человека похож.

   - Конечно, - рассеянно отвечал Игорь.

   Мысленно, он уже был в Лондоне.

   - Где твой посадочный талон?

   - Здесь, в нагрудном кармане. Ну, всё, всё. Мне пора.

   - Подожди. Ещё минуту.

   Игорь обнял Илею и поцеловал в губы.

   - Не волнуйся. Всё будет хорошо. Иди.

   - Нет. Ты иди.

   - Ты - первая. Полюбуюсь на твою круглую упругую попку, - улыбнулся Игорь, поглаживая девушку по спине. Его голос дрогнул.

   - У самого такая, - ответила Илеа, отстраняясь.

   Внезапно девушка догадалась, что Родриго так же тяжело расставаться. Она решительно отбросила волосы со лба за спину, освободилась из объятий и сделала шаг назад.

   - Вместе. На раз, два, три.

   Они одновременно отвернулись друг от друга, и направились в разные стороны.  Проходя дверь, ведущую к посадочному рукаву, Игорь оглянулся, но девушки не увидел. Илеа пряталась за колонной, глядя на остановившегося Родриго. Слёзы двумя ручьями текли у неё по щекам, заставляя проходящих мимо людей переглядываться, а потом смущённо отводить глаза.

   Боинг 737-800 приземлился в аэропорту Стенстед в восемь часов вечера. Жан-Мария Валлон вышел к стоянке такси, не дожидаясь своей очереди, сел в чёрный, высокий кэб Austin FX4 и попросил водителя отвезти его в Лондон.

   - Недорогие отели в центре есть? - спросил он у таксиста - плотного человека в щегольском сером кепи на бритой голове.

   - Конечно, сэр. В полутора километрах от Трафальгарской площади есть The Z City hotel. Конечно это не Hilton и даже не Marriott. Но цена, сэр. За тридцать фунтов вам предложат приличный номер с широкой кроватью, душевой кабиной и цветным телевизором. Наверняка там есть свободные апартаменты.

   - Это почему?

   - По нескольким причинам, сэр. Во-первых, отель маленький, значит, для туристических групп он не подходит. Богатым бездельникам подавай гостиницы с бассейнами и мраморными купелями в ваннах. Бизнесменам не позволяет в таких селиться деловая этика. Престиж для них превыше всего. Такие бронируют Conrad London St. James рядом с Биг Беном1 или пяти звёздочный супер пафосный The Ritz London. Футбольных болельщиков из Европы селят в Hilton London Wembley рядом со стадионом или в The Chelsea Harbour Hotel. Это, чтобы они не шлялись по городу, распивая пиво, и не горланили свои дурацкие кричалки. Если вам не понравится Z City, отвезу вас в Eden Plaza Kensington или вот - Hotel Henry VIII. Все они - примерно в одной и той же ценовой категории, сэр.

   "Лондонские таксисты - кладези полезной информации, - думал Игорь, слушая водителя. - Впрочем, это относится ко всем таксистам мира".

   - Давайте - в Z City. Завтра поглазею на Трафальгарскую площадь. Но сначала остановитесь где-нибудь возле парикмахерской.

   - Отлично, сэр. Правду сказать - вам не мешало бы сменить причёску. Вы похожи на...

   - Знаю, знаю... Итак, сначала - стрижка.

   - Тогда, вот приличное заведение, - таксист притормозил возле стеклянных дверей на одной из улиц предместья Лондона. - Простите, сэр. Но счётчик выключать нельзя. Плюс, здесь платная парковка.

   - Это не займёт много времени, - сказал, вылезая из кэба, Игорь.

   Через три минуты он вышел на улицу остриженный наголо.

   - Весьма радикально, сэр, - восхитился таксист, запуская двигатель.

   - Ваш пример меня вдохновил.

   - Спасибо, сэр. Значит, едем в Z?

   - И побыстрее.

   - Слушаю, сэр.

   На следующий день Игорь в шесть утра уже был в аэропорту Хитроу, где побродил по терминалам, стоянкам автомобилей, залам ожидания и барам. Ничего подозрительного он не заметил и к семи часам нашёл в зоне прилёта терминала № 5 кафе Nero.

 

1 Биг-Бен (англ. Big Ben) - популярное туристическое название часовой башни Вестминстерского дворца. Официальное название башни с 2012 года - Башня Елизаветы (англ. Elizabeth Tower). Изначально "Биг-Бен" являлось названием самого большого из пяти колоколов, однако часто это название по ошибке относят и к часам и к самой часовой башне в целом.

  

   Фрэнк сидел за одним из столиков, вертя в руках пластиковый стаканчик. Через спинку стула был перекинут чехол для одежды, а у ног стоял небольшой чемодан на колёсах. Не поворачивая головы в сторону подходившего Родриго, старик поднялся, бросил чехол на ручку чемодана и покатил свой багаж к эскалатору, ведущему на автомобильную стоянку. И только там, между рядами машин, он дождался Игоря, повернулся и, улыбаясь, пожал партнёру руку.

   - Садись, - он открыл заднюю дверцу четырёх дверного Опель-Астра, затем багажник и положил туда чемодан, а сверху - чехол.

   - С Илеей - всё в порядке? Спрашивала обо мне?

   - Только о вас и говорили.

   - Так я и поверил, - с сомнением в голосе сказал Фрэнк, подавая Опель назад.

   - Когда вы успели арендовать машину?

   - Я прилетел два дня назад.

   - Значит, маскарад с чемоданом и чехлом...

   - Всего-лишь - меры предосторожности. Тебе идёт новая стрижка.

   - Ещё бы, - проворчал Игорь. - Куда мы направляемся.

   - Есть тут одно место. Особняк министерства обороны. Там нас ждёт Ричард и парни из нескольких разведок. Пока едем, подумай, что ты хочешь получить взамен информации и антиквариата.

   - Хорошо, - сказал Игорь, поворачивая голову в сторону мотоциклиста, поравнявшегося с Опелем. - А что будет с Гаспаром Нуньесом?

   - Родриго! Он - мой приятель. Парень останется при своих. Если ему предъявить обвинение, поднимется шум. Правительство в Мадриде не любит скандалов.

   - А, сэр Уильям?

   - В его квартире на Скале и особняке в Суффолке на востоке Британии ничего не нашли. Сам он исчез, но по сведениям МИ-6 его видели в аэропорту Кабула.

   - Ну и чутьё у этого старика.

   - Старая школа, - усмехнулся Фрэнк.

   Он положил ногу на педаль тормоза и начал притормаживать перед светофором. Байкер с чёрным шлемом на голове снова поравнялся с машиной. В руке у него блеснул пистолет, снабжённый глушителем. Игорь краем глаза заметил три вспышки подряд, потом услышал звук разлетающегося стекла, инстинктивно откинулся на сиденье и увидел голову Фрэнка, отброшенную влево. Опель пошёл юзом и врезался в ограждение тротуара. Игорь нагнулся, дёрнул рукоятку запора, толкнул дверцу плечом и вывалился на асфальт. Несколько раз перевернувшись, он приподнялся на четвереньки и увидел перед собой колесо мотоцикла. На землю опустилась нога в чёрном башмаке, потом перед глазами появился ствол пистолета. Затвор дёрнулся, но вместо выстрела раздался лёгкий хлопок.

   "Сквиб, - подумал Игорь. - Пуля покинула гильзу, но застряла в стволе. Если парень - профессионал, сразу стрелять не будет. Ему нужно раза два передёрнуть затвор. Пора".

   Тело распрямилось, словно туго сжатая пружина. Игорь вскочил и, обхватив байкера руками, опрокинул его вместе с мотоциклом на мостовую. Выламывая запястье мотоциклисту, он вырвал пистолет, сорвал с головы парня шлем и рукояткой проломил нападавшему голову в области виска. Потом распрямился, оглянулся на Опель и обошёл машину со стороны разбитого капота. Фрэнк почти лежал на пассажирском сиденье, неловко вывернув ноги. Противоположная дверь была испачкана пятнами крови и сгустками мозга. Игорь наклонился и увидел, что левой части головы у старика не стало. Сплошное кровавое месиво, в котором серыми острыми щепками смотрелись кусочки кости, выглядело ужасно.

   Где-то далеко раздались звуки полицейских сирен. Игорь тяжело вздохнул, выбросил пистолет, до сих пор находившийся в его руке, потом, стараясь не испачкаться в крови, достал из кармана пиджака Фрэнка смартфон и, убыстряя шаг, не обращая внимания на людей и останавливающиеся автомобили, пошёл по улице. Дойдя до перекрёстка, он свернул в переулок, потом в другой, увидел проходной двор, нырнул под арку ворот, и оказался на каком-то бульваре. Заметив столики, стоящие на тротуаре под тентами, он толкнул дверь кафе, сел в дальнем углу и заказал чашку кофе. Пока бармен готовил напиток, Игорь вывел на экран смартфона Фрэнка список контактов. Имя Ричарда значилось в самом начале.

   - Да?

   - Это - Родриго.

   - Где вас дьявол носит? Тут уже - все в сборе.

   - Я - один. Говорите адрес.

   - Что с Фрэнком?

   - Говорите адрес, - ледяным тоном сказал Игорь.

   Через полчаса он стоял перед объективом видео камеры, укреплённой над калиткой ворот, за которыми возвышался старый, из красного кирпича особняк Викторианской эпохи.

   Зал, в который его привёл, предварительно обыскав, высокий, подтянутый молодой человек с выправкой военного, был небольшим, с резной мебелью, удобными оранжевыми диванами и креслами, расставленными вокруг длинного низкого стола.

   Игорь нашёл глазами Ричарда, потом перевёл взгляд на человека в форме американского морского офицера, затем внимательно осмотрел безупречный чёрный костюм и бабочку седовласого джентельмена, чьи острые коленки возвышались на тощим животом, обтянутым парчовым жилетом, и ответил кивком головы на вялый взмах руки парня с зачёсанными назад и словно прилизанными чёрными волосами, украшенными проседью на висках.

   - Джентльмены! Перед вами тот самый человек.

   -  Да, да. Габриэль Вильсон или Габри Эль Ад-Шакири, - сказал человек - обладатель острых коленок и тощего живота.

   - Пожалуйста, постарайтесь обходиться без имён, - остановил его скромный владелец фермы по разведению быков.

   - Согласен, - согласился морской офицер.

   - Итак, - взял инициативу в свои руки Ричард. - Коммодор1! Вы здесь старший по званию. Прошу вас.

   - Джентльмены! В присутствии мистера Габриэля позвольте напомнить вам согласованные нашими ведомствами положения секретного документа под названием "Удар чёрной молнии".

   "Господи! Американцы в своём репертуаре", - подумал Игорь, едва заметно кивнув хозяину ранчо, который явно был доволен собой и, похоже являлся автором названия операции.

   - Первое, - продолжал офицер. - Соединённые Штаты получают из первых рук всю информацию по структурам ДАИШ в Западной Европе, занимающихся формированием источников финансирования террористов, поставкой вооружений из Третьих стран, каналы связи, методы транспортировки, адреса резидентов, номера телефонов и прочее. Не волнуйтесь, сэр, - коммодор повернул голову к тощему джентльмену в чёрном костюме. - Мы всегда делимся существенными деталями секретных материалов с нашими союзниками. Второе, - офицер выбил дробь пальцами по столу, словно отметал все возможные возражения англичанина.

   - Второе, господа! Британская разведка, кроме шокирующих на мой взгляд сведений о двойной игре сэра Уильяма, получает доступ к информации о незаконной контрабанде и торговле алмазами из Африки, что наносит значительный ущерб корпорации Дэ Бирс и группе компаний Anglo-American PLC2. Это позволит вернуть контроль над добычей и обработкой алмазов семье Ротшильдов и Оппенгеймеров, утраченный после приобретения мистером Леваевым3 месторождений бриллиантов в Анголе, Конго и Намибии. Это - вкратце. Сам документ содержит более подробные договорённости с мистером Габриэлем и с вами, сэр, - офицер бросил взгляд на Ричарда.

 

1 Коммодор - звание в Военно-морском флоте США соотвествующее званию бригадного генерала.

2  Anglo-American PLC  - группа компаний, основанная в Южной Африке, Компании принадлежит 85 % алмазной монополии De Beers.

3 Леваев Лев Авнерович - израильский предприниматель, выходец их СССР(Ташкент), бывший шлифовщие алмазов, создатель , владелец и председатель совета директоров компании "Африка-Исраэль", владеющей несколькими месторождениями алмазов в Африке.

 

   - Вы забыли об Испании, - с обидой в голосе произнёс молодой человек с проседью на висках.

   - Ах, простите. Да, да... Испании передаются сведения о местных дилерах "чёрного" рынка антиквариата, которыми ваши правоохранительные органы, конечно, поделятся с Интерполом, - спохватился коммодор.

   - А теперь, джентльмены, - перехватил нить переговоров Ричард. - Просветим нашего гостя о решениях, касающихся его дальнейшей судьбы, - ранчеро поднял глаза к потолку, словно там был написан текст соглашения.

   - Первое. Мистер Габриэль освобождается от судебной ответственности за незаконные действия, связанные с работой на Британскую разведку, поскольку вся ответственность лежит на людях, отдававших ему приказы, в частности на сэра Уильяма.

   - Второе, - Рикардо почесал заросший седой щетиной подбородок. - Правительством Её Величества мистеру Габриэлю предоставляется британское гражданство с соответствующими документами на имя Родриго Матаро, - американец взял со стола в руки пакет размера А4 и потряс им в воздухе. - Здесь - соответствующие бумаги с гарантиями, подписанными двумя уважаемыми членами Британского парламента. Официальное вручение британского паспорта должно состояться через два месяца, считая от даты проведения нашей сегодняшней встречи. Ты ничего не хочешь добавить, Габриэль?

   - Мне нравится таверна Los Clarines в Мадриде.

   - Вот как? И что из этого следует?

   - Я и моя жена хотим стать владельцами этого заведения.

   Ричард вопросительно уставился на сеньора с зачёсанными назад волосами.

   - Но позвольте, - возмутился тот. - Таверна наверняка не продаётся. Там есть свой владелец, наконец.

   - На нет, и суда нет, - сказал Игорь. - И знаете, что-то я не могу вспомнить имён "чёрных" дилеров, каналы связей и адреса агентов ДАИШ из "спящих" ячеек террористов в Испании.

   - Сеньор! - требовательным голосом произнёс коммодор, глядя на испанца.

   - Хорошо, хорошо. Мы что-нибудь придумаем.

   - Такая постановка вопроса отменяет часть договорённостей, - откидываясь на спинку кресла, сказал Игорь.

   - Две недели вас устроит?

   - Думаю, да, - кивнул Ричард. - Я за всем прослежу, - он многозначительно посмотрел на американского морского офицера.

   Тот удивлённо спросил:

   - Мистер Габриэль. Это всё, что вы хотели?

   - Да, сэр.

   - Давайте поблагодарим нашего гостя за скромность. Лично я предполагал, что он потребует от наших ведомств миллионов десять — пятнадцать в долларах или евро, - коммодор закиул ногу на ногу и вяло два раза хлопнул в ладоши.

   - Пятнадцать миллионов? - привстал в своём кресле Ричард. Такая информация стоит гораздо дороже. На месте мистера Вильсона я бы не был таким скромным в своих требованиях.

   - Не забывайте — мистер Габриэль всё ещё находится на службе Её Величества, -  назидательно поднял палец представитель британской разведки.

   - Джентльмены! - перебил собравшихся Игорь. - У нас мало времени. Положения договорённостей согласованы ранее. И у меня к ним нет претензий. Поэтому, давайте перейдём к заключительной части наших переговоров?

   - Что ж. Мистер Габриэль прав, - надменно выпятил подбородок коммодор. - Время — деньги!

   Игорь посмотрел на Ричарда, дождался успокаивающего жеста руки, достал из заднего кармана брюк бумажник и вынул из него три микро SD.

   - На картах есть отметки карандашом. Номер один - вам, коммодор, номер два - Британской разведке, номер три - Испанскому правительству.

   Через полчаса, после проверки каждой из договаривающихся сторон своей части информации, Ричард вывел Габриэля Вильсона во двор особняка и усадил  подопечного в машину.

   - Значит, Фрэнк мёртв? Жаль. Мне искренне жаль. И ты считаешь, что за убийством стоит сэр Уильям?

   - Больше некому, - мрачно сказал Игорь. - Прошу вас, сэр. Пусть Фрэнка похоронят в Мадриде с воинскими почестями там, где покоится его жена. И позаботьтесь об Илее, пока меня не будет.

   - Не будет? Куда это ты собрался?

   - И ещё, сэр. Мне нужны контакты в Кабуле. Желательно по линии специальных операций ЦРУ.

   - А из отдела специальных мероприятий тебя устроит?

   - Ничего не слышал о нём.

   - Это наиболее подготовленное оперативно-тактическое подразделение, куда входят опытные ветераны из подразделений Delta Force, Navy SEAL.

   - А конкретнее?

   - Delta Force занимается противодействием терроризму, подготовкой вторжений и многим другим. Navy SEAL - подразделение сил специальных операций ВМС США. Ведение разведки, специальные и диверсионные мероприятия.

   - Годится, - Игорь потёр ладонью затылок. - Чёрт. Голова болит... Что касается специальных подразделений. Оставляю это на ваше усмотрение, сэр. Мне нужен оперативник, знающий местность в районе Сари-Пуль. В этой провинции есть крупный тренировочный лагерь движения Талибан. Там всем заправляет пакистанский генерал Шайх Нидо Мухаммад Надим. Сэр Уильям упоминал о нём в разговоре с израильским инструктором, когда меня готовили для переброски в Ирак. Мне удалось подслушать разговор.

   - Думаешь, Уильям - в том лагере?

   - Посмотрим. Больше ему некуда деться. Американцы контролируют большую часть Ирака, русские - Сирию. Он не станет рисковать и ему нужно отсидеться в укромном месте какое-то время, прежде, чем лечь на дно в странах с твёрдой валютой и мягким климатом.

   - Хорошо, - кивнул Ричард. - Об Илее и похоронах Фрэнка не волнуйся. Что ещё?

   - Две вещи. Мне нужна винтовка Accuracy International AW50 или Орсис Т-5000. Смазанная, ухоженная, с тремя запасными магазинами, полностью готовая к бою.

   - Первая - британская. Достать её - труднее. Не хочу просить англичан и быть им обязанным. Забросают вопросами и условиями. Будут считать, что сделали мне огромное одолжение. Со второй, российской - проще. Знаю это оружие. Можно достать. Производит её частная компания "Промтехнологии". Винтовку испытывали при низких и высоких температурах. Топили в грязи. А ей, хоть бы что. Лёгкая. Шесть с половиной килограммов. Пушинка среди снайперских винтовок. Отдача минимальная. Во время пристрелки плечо целей будет. Уровень точности - 0,2 угловые минуты. Думаю,  найдут и пришлют это оружие на одну из наших баз в Афганистане.

   - И второе, - Игорь едва справился со спазмом, мешавшим ему говорить. - Илеа наверняка будет спрашивать обо мне. Где я, что со мной. Скажете, что это - секретная информация и, что со мной всё в порядке. Надеюсь, пары месяцев мне хватит, чтобы уладить наши дела с сэром Уильямом.

   - Будь осторожен.

   - Буду.

   - Куда тебя отвезти?                                                    

   - Сначала в отель The Z City, потом в аэропорт.

                                               ***

   Тишину раннего утра потревожил голос муэдзина, прозвучавший из репродуктора, установленного на столбе перед воротами, преграждавшими вьезд в лагерь, обнесённый оградой из колючей проволоки. Часовые на деревянных вышках повернулись спиной к остальному миру и встали на колени, совершая положенные молитвы во славу Аллаха. Плац, зажатый с трёх сторон десятком бараков, сложенных из сырого кирпича почти мгновенно заполнился людьми, которые начали отбивать поклоны, вздымая после каждой молитвы руки к небу. Солнце, показавшее свой красно-розовый край из-за горной гряды на востоке, постепенно превратилось в огненный раскалённый шар, согревая холодный воздух долины. Минут через двадцать плац опустел, а ещё через час ворота открылись и по нескольким тропам в предгорья потянулись цепочки военных подразделений в сопровождении инструкторов. Ровно в девять часов утра из просторного бедуинского шатра, стоявшего на некотором расстоянии от бараков, вышел человек, одетый в полевой мундир офицера британской армии. Блеснули отражённым светом хорошо начищенные высокие сапоги и серебряная рукоять короткой трости, прижатой локтем к левому боку. На голове офицера красовался пробковый шлем бледно-зелёного цвета. Узкий ремешок лежал на подбородке, почти упираясь в презрительно оттопыренную нижнюю губу. Офицер издалека выглядел щегольски, но походка и живот, нависающий над поясным ремнём, выдавали в нём пожилого человека. На мгновение, военный остановился, поднял правую руку, сложил её козырьком и взглянул на солнце...

   Пуля мощного патрона 8,6 мм, прилетевшая со стороны горной гряды, попала офицеру в основание шеи, пробив позвоночник и отбросив тело к стене ближайшего барака. Офицер ударился спиной о камень и рухнул на колени. Тихое, но довольно звонкое эхо далёкого выстрела повторилось два раза с интервалом в четверть секунды. Вторая пуля вошла под козырёк пробкового шлема, оставив аккуратную дыру во лбу между глаз и выходное отверстие в затылке размером с  чайное блюдце, выбросив вместе с кусочками свинцовой рубашки мозг и разбрызгав его по стене. Стальной сердечник, освободившийся от оболочки, немного изменил траекторию, разрушил верхнюю часть шейных позвонков, ударился о стену и застрял в кирпичной кладке.

   Игорь встал на ноги, быстро и аккуратно снял оптический прицел, разобрал винтовку, сложил части в чехол и передал оружие загорелому кряжистому человеку в пуштунском халате. Тот уже спрятал в футляр таблицы поправок, цилиндр вспомогательной оптики, а в рюкзак - две войлочные подстилки.

   - Два выстрела? Неплохо. А ты что-то говорил о кучности.

   - Полторы угловые минуты, - сказал Игорь, оглядывая "лёжку". - Подбери обёртку от шоколада.

   - Я видел. Второй выстрел был великолепным. Ты попал парню в левый глаз. А целил куда?

   - Первым выстрелом - в горло. Вторым — в лоб. Всё. Уходим.

   Почти бегом, по козьей тропе они стали спускаться на противоположный склон горной гряды. Внизу, у ручья в кустах был спрятан армейский джип, вокруг которого заняли круговую оборону два американских морских пехотинца.

   - Поехали отсюда.

   - Давайте, ребята. В машину, быстро, - приказал солдатам напарник Габриэля. - Через пять минут начнёт работать авиация.

   Армейский Хаммер взвыл дизелем и отбрасывая назад мелкие камни, начал грызть колёсами русло ручья.

 

   - Куда мы едем? - спросила Илеа, садясь в фургон марки Пежо белого цвета и вытирая заплаканное лицо.

   Родриго оглянулся на ворота кладбища, которое они покинули пятнадцать минут назад, постояв у надгробия с надписью "Здесь покоится с миром Мария Игнасио Паула де Матаро" и помолившись у свежей могилы, до католического креста в изголовье усыпанного засохшими цветами.

   - В сторону Барселоны, - ответил Родриго, заботливо пристёгивая девушку ремнями безопасности. - Есть ещё одно маленькое дельце, которое не терпит отлагательств.

   - Ты похож на моего отца, - тихо сказала Илеа. - Опять — дело. Дело - прежде всего. Ты хочешь забрать что-то ещё из обстановки в квартире Фрэнка или из нашего старого дома?

   - Список всего, что напоминает о Фрэнке, я составил и передал риэлтерам. Сказал, что это - семейные реликвии. Там много книг по тавро махии, безделушки разные, несколько картин. Парни привезут всё в Мадрид, - разговаривая с Илеей, Родриго довёл машину до развилки, выводящей на шоссе в Барселону. - Что касается твоего, - он подчеркнул интонацией это слово - дома. Всё, что тебе дорого, заберём сегодня. Но сначала заедем в Каналетес.

   - А, что мы там забыли?

   - Сама увидишь.

   - Вылитый Фрэнк. Сама загадочность и тайна. Знаешь, если раньше я  ненавидела отца, то чем чаще я с ним встречалась, тем больше его обаяние действовало на меня. И тем больше я злилась на себя, искусственно подогревая свою ненависть к Фрэнку, но ничего с этим обаянием поделать не могла. А ещё он умел выбирать друзей.

   "Это точно", - подумал Родриго, вспомнив почему-то о сэре Уильяме.

   - Тебя, милый, он тоже очаровал и заставил действовать в своих интересах.

   - Это в каких же?

   - Если бы не ты, я бы ненавидела отца по сей день, а сейчас, сейчас, - Илеа вытерла слёзы со щёк тыльной стороной ладони. - Я бы отдала многое, чтобы вернуть его к жизни.

   - Я тоже, - проглотив комок в горле, ответил Родриго.

   Асфальтовая лента дороги с тихим шелестом стелилась под колёса Пежо. Стыки дорожного полотна передавались через раму автомобиля неудобным сиденьям, а дальше - спинам пассажиров.

   - О! Господи! - воскликнула Илеа, когда Пежо, сворачивая на заправочную станцию, попал колёсами на дорожный поребрик. - Зачем ты арендовал эту колымагу? Могли бы взять машину получше.

   - Ты права, милая, - почесал затылок Родриго. - Но с маркой Пежо у меня связаны хорошие воспоминания. Но знаешь, мой свадебный подарок в другой фургон не влезет.

   - Подарок? Так мы едем в такую даль за подарком?

   - Вот именно.

   - Надеюсь он стоит того.

   - Ещё как стоит, - весело откликнулся Родриго, заметив, что Илеа наконец-то отвлеклась от грустных мыслей.

   Перекусив в придорожной таверне, под вечер они оказались в Каналетесе возле салона по продаже автомобилей.

   - Ты хочешь подарить мне на свадьбу белый Мерседес? - спросила Илеа, выбираясь из фургона, чтобы размять ноги.

   - Это лучше десятка мерседесов, - улыбнулся Родриго, покидая автомобиль и двигаясь навстречу хозяину салона.

   - Здравствуйте, мсье, - поприветствовал Игорь человека, вытиравшего ветошью испачканные маслом руки.

   - О! Кого я вижу? Сеньор Валлон. По-моему, если мне не изменяет память - Жан-Мария.

   - Точно, - кивнул Родриго. Надеюсь, вы с прибылью продали мой старый Пежо?

   - Конечно. Но смотрю, вы не изменяете своим вкусам, - хозяин салона махнул рукой в сторону фургона.

   - Иначе мне не на чем забрать то, что вы храните в своей подсобке.

   - Честно признаться, я думал вы уже не появитесь и хотел продать вашу сантехнику.

   - Я же сказал, что вернусь.

   - Мой муж всегда возвращается, если обещал, - сказала, подошедшая ближе, и несколько удивлённая переговорами о сантехнике, Илеа.

   - Конечно, конечно. Я пошутил насчёт продажи. Всё в целости и сохранности. Лежит себе под брезентом.

   - Отлично! - воскликнул Жан-Мария Валлон. - Показывайте, куда подогнать мой Пежо.

   - К сожалению, я отпустил работников сервиса домой, но с удовольствием помогу вам. Вижу, сеньора - в положении. Прошу вас, вот сюда. Садитесь здесь в тенёчке, - хозяин автосалона поставил пластиковый стул под раскрытый зонт от солнца.

   Илеа покраснела, бросила взгляд на свой, чуть выпуклый живот, пожалела, что не надела широкой блузки, но села, обмахиваясь носовым платком.

   Минут двадцать она с изумлением наблюдала за мужчинами, которые таскали коробки с надписями "Yacob Delafon. Le technicien sanitaire et les accessoires" и грузили их в фургон.

   Через час после заката, Пежо уже был в Барселоне.

   - Это и есть твой подарок? - Илеа, всю дорогу сгорая от любопытства, наконец-то обернулась и посмотрела назад - в грузовое отделение фургона.

   Родриго, глядя в боковые зеркала, припарковал машину возле дома и, ответил, открывая водительскую дверь:

   - А, что? Заменим всю сантехнику в твоём ресторане, в нашей мадридской таверне, здесь, в доме. Что-то подарим Ричарду.

   - Мы же решили ресторан в Испанской деревне продать, - сказала Илеа, опираясь на руку Родриго и осторожно ступая на землю. - А твоему Рикардо отдай лучше книги отца по тавро махии.

   - Обойдётся. Сам буду читать.

   Они поужинали пиццей, купленной по дороге и разогретой в микроволновой печи, потом Илеа начала собирать свои вещи, а Родриго - укладывать их в коробки. Часы показывали одиннадцать часов ночи, когда работа была закончена. Усталые, они вместе залезли в душ, а затем , нырнув под одеяло в кровать, заснули, обнявшись.

   В два часа дня следующих суток Пежо, миновав открытые Мигелем ворота фермы Ричарда, затормозил возле гостевого дома, подняв лёгкое облачко пыли. К машине, похлопывая по своим сапогам кончиком длинного прута, от ограды, разделяющей загоны для быков от остальной части ранчо, шёл сам хозяин сотни животных, пасущихся на огромном лугу и дальше - в пойме реки под деревьями.

   - Добрый день, Илеа! Привет, парень! Как поездка?

   - Всё нормально. А у вас - на ферме? - Родриго, помогая выйти из автомобиля жене, посмотрел в сторону группы людей, сгрудившихся возле двух фургонов для перевозки быков.

   - Только что закончили отбор быков для корриды в Малаге и Вальядолиде. Сейчас начнём грузить.

   - А что это там за щёголь вертится в белом костюме?

   - Хосе Уседа. Собственной персоной, - Ричард сдвинул широкополую шляпу на затылок. - Удостоил, так сказать.

   - Хосе Игнасио Уседа?  - удивлённо воскликнула Илеа. - Он же, вроде, давно не выступает?

   - Хочет тряхнуть сединами в Памплоне вместе с парой новильеро. Продвигает своих учеников. Ему есть, что показать.

   - Да, - согласилась Илеа. - Отец мне говорил, что Уседа входил в десятку лучших матадоров Испании.

   - Он и сейчас - в ней. Шутка-ли. На его счету две с половиной тысячи убитых быков, - недовольно проворчал Рикардо.

   - И всего шесть раз быки поднимали его на рога. Первый раз - в четырнадцать лет.

   Было заметно, что Илеа поддразнивает Ричарда.

   - Так ему и надо. В одном из боёв рог вошёл парню в пах. И кто знает, не гомик ли Уседа с тех пор? Дьявол его возьми! Останется обедать. Вы, наверняка, тоже голодные. Идите, мойте руки. Погрузка заканчивается. Стол накрыт в гостевом доме.

   Ничто в просторной гостиной не напоминало о стрельбе, произошедшей несколько месяцев назад. Разбитые дубовые панели стен были заменены на новые. Над отремонтированным камном висело новое зеркало. В окна вставлены стёкла.

   Илеа сидела напротив матадора и вовсю флиртовала с ним, вызывая гневные, ревнивые взгляды Родриго.

   - Неужели двадцать один шов на рану наложили?

   - Строчка к строчке. Вот здесь, - ладонь Уседа скользнула по гульфику белых брюк.

   - Представляю этот рог. Было, наверное, больно?

   - Пустяки!

   У матадора после трёх бокалов вина глаза сверкали азартным блеском воспоминаний. - Да и рог был не очень длинный. Мне тогда только что исполнилось четырнадцать. А в такие годы - всё нипочём. Любовь к корриде я впитал с молоком матери.

   - Ну, надо же, - ехидно заметил Родриго.

   - Представьте себе. И ничего удивительного в этом нет.

   - Точно, - внёс свою лепту в разговор Ричард. - В семье Уседа все имели отношение к бою быков.

   - Неужели? - восхитилась Илеа.

   - Да, - со сдержанным достоинством подтвердил тореро. - Все мои дяди были матадорами, пикадорами или бандерильеро. Я считал их кумирами, а богом для меня всегда оставался Луис Мигель Домингин1... Впервые меня подпустили к быку в четыре года.

   - Почему Домингин? - с удивлением воскликнул Ричард. - Чем хуже Манолете 2? Его отец и отчим тоже были торерос, а дед даже убит быком на арене.

   - Манолете? - с лёгким оттенком пренебрежения воскликнул Уседа. - Не буду спорить - он - один из лучших торрерос в прошлом столетии, но его популярность, в большей степени, продукт рекламы. Ему попались хорошие импрессарио, которые и "раскрутили" парня, подбирая ему не самых сильных быков, да ещё с укороченными рогами.

   - Однако, нельзя отрицать, что Манолете придумал множество новых приёмов, в том числе с использованием мулеты, - горячо возразила матадору Илеа. - Этот плащ и назвали в его честь. Хладнокровию мастера можно было позавидовать. Старики говорят, что он мог стоять совершенно неподвижно перед разъярённым нападающим быком, чтобы подпустить его вплотную и только потом нанести удар. В некоторые годы он совершал больше ста поединков. Всё это мало кто может повторить из современных мастеров.

   - Пусть так, - почтительно склонил голову Уседа. - Но даже Хемингуэй признавал Домингина лучшим. Пабло Пикассо считал за честь знакомство именно с Домингином, а Жан Кокто3 писал о нём в своих дневниках, что Луис Мигель обладает красотой, умением, изяществом, что лучшего тореадора невозможно найти. Сама Ава Гарднер4 бросила Фрэнка Синатру ради Домингина.

   - Актриса всегда окружала себя знаменитостями, - с преувеличенно мечтательным видом сказала Илеа.

   - Да, - проворчал Ричард. - Смазливостью парня Бог не обидел.

   - С лица воду не пить, - бросил в воздух фразу Родриго.

   - Правильно, сынок. Лично у меня создаётся впечатление, что теперешние матадоры славятся не столько своим мастерством и храбростью, сколько красивыми физиономиями и талиями, словно у девчонок.

   - Вы к нам не справедливы, сеньор, - снисходительно улыбнулся Уседа. Не отрицаю. Внешность для торреро имеет большое значение. Никто не пойдёт смотреть на урода, неуклюжего коротышку с повадками Кинг-Конга. Не зря Домингина называют самым красивым матадором всех времён.

 

1 Луис Мигель Домингин (настоящее имя Луис Мигель Гонсáлес Луìкас, исп. Luis Miguel González Lucas; 9 ноября 1926, Мадрид - 8 мая 1996, Сан-Роке) - испанский матадор. Домингин пользовался большой популярностью в 1940-е-1950-е годы, участвуя в корридах в Испании, Португалии, Колумбии и других странах; его выступления посещали многие мировые знаменитости того времени.

2 Манолéте (настоящее имя Мануэìль Лауреáно Родриìгес Сáнчес; 4 июля 1917, Кордова, Испания - 29 августа 1947, Линарес) - знаменитый испанский матадор. Его двоюродный дед также был матадором, убитым быком; матадорами были также его отец и отчим. Выступая не только в Испании, но и в Мексике, он стал автором множества новых приёмов в корриде, в том числе с использованием мулеты (куска красной ткани). Популярность материи), названного в его честь. Обладал редким хладнокровием, стоя неподвижно и позволяя быку приблизиться практически вплотную, прежде чем нанести удар. Он умер 29 августа 1947 года, выступая, как он планировал, последний год на арене. Смерть наступила в результате смертельной раны, нанесённой ему быком по кличке Ислеро. Ислеро был пятым быком, убитым Манолете в тот день, и оба этих события повергли Испанию в шок. Авторитет Манолете в стране были настолько сильны, что диктатор Франсиско Франко после его гибели объявил в стране трёхдневный национальный траур, когда по радио играли только похоронные мелодии. Об этой знаменитом матадоре написано несколько книг и снято два фильма (1948 и 2007 годов, "Манолете".

3 Жан Кокто - Жан Мориìс Эжеìн Клемаìн Коктоì (фр. Jean Maurice Eugène Clément Cocteau; 5 июля 1889 - 11 октября 1963) - французский писатель, поэт, драматург, художник и кинорежиссёр. Одна из крупнейших фигур во французской литературе XX века.

4 Ава Гарднер - Лавиния Гарднер (англ. Ava Lavinia Gardner; 24 декабря 1922 - 25 января 1990) - американская актриса кино, одна из ярчайших звёзд Голливуда 1940-х и 1950-х годов. Пиком карьеры Авы стали главные роли в фильмах «Снега Килиманджаро» с Грегори Пеком (1952) и «Могамбо» с Кларком Гейблом (1953), за который актриса была номинирована на премию «Оскар».  Была замужем три раза - в 1941-1943 годах за кинозвездой Микки Руни, в 1945-1946 годах - за королём свинга Арти Шоу и в 1951-1957 годах за певцом Фрэнком Синатрой. Кроме того, стали широко известны её скандальная связь с миллионером Говардом Хьюзом и симпатия к матадору Луису Мигелю Домингину.

  

 

   - Самый красивый на арене - это бык, - с непоколебимой уверенностью сказал Ричард.

   - С этим можно согласиться, не считая присутствия красивых женщин на трибунах, - рассеянно сказал Хосе Уседа, которому надоел спор, за что получил обворожительную улыбку Илеи. - И тем не менее, сеньоры, - матадор взглянул на запястье, где блеснул золотом дорогой "Ролекс". - Время позднее. Пять часов. Позвольте вас покинуть. Мне ещё нужно добраться до Памплоны.

   Все поспешно встали из-за стола, кроме Илеи.

   - Не позже четверга, я пришлю вам отобранных быков, - сказал Ричард, пожимая протянутую руку матадора.

   - Сеньора! - Уседа коснулся губами запястья Илеи. - Сеньор?

   Родриго протянул свою ладонь...

   Ричард, стоя на крыльце, провожал взглядом красный BMW пятой серии, стоявший до этого в тени с противоположной стороны дома.

   - А, каков? - воскликнул Рикардо, когда шикарный автомобиль Хосе Уседа скрылся за поворотом пыльной дороги. - Домингина сравнивать с Манолете, да ещё вспоминать выдумки врагов Манолете, будто мастеру подсовывали никудышных быков.

   - Да, бог с ним. Пусть думает, что думает. И Домингин и Манолете были великими торрерос. Уседа до них далеко, - сказала Илеа, поворачиваясь спиной к закрывающимся воротам ранчо.

   - Однако, это не помешало тебе флиртовать с этим щёголем, - проворчал Родриго.

   - Он - почти пенсионер, дорогой, - нежно улыбнулась Илеа. - А потом, я - женщина. К тому же - каталонка.

   - И, что это значит? - Игорь ещё раз посмотрел в сторону ворот.

   - Это значит, что я люблю только тебя, и никто мне, кроме моего Родриго не нужен.

   - А флирт?

   - Присущ любой женщине. Это же естественно - нравиться мужчинам.

   - Частица чёрта в вас заключена подчас, - пропел Ричард, снимая с рогов быка, прибитых на столб возле крыльца, свою шляпу. - Не нужно ссориться, дети мои. У вас впереди долгая жизнь. Ещё успеете.

   - Рикардо! На моём месте, чтобы вы сказали, если бы Родриго подарил вам в качестве свадебного подарка кучу унитазов и раковин.

   - Неужели он это сделал? Не может быть.

   - Ещё, как сделал, - Илеа сделала вид, что сердится.

   - Мне как раз нужно заменить раковину в своей спальне, - оживился Ричард.

   - Выбирайте любую, - сказал Игорь, указывая на Пежо, стоящий поодаль.

   - Пошли посмотрим, - предложил он хозяину дома. - Милая! Ты идёшь?

   - Я, что - раковин не видела?

   - Давай, Илеа. В твоём положении тебе нужно больше двигаться, - сказал Ричард, подталкивая девушку в спину.

   Они подошли к фургону, Родриго открыл заднюю дверь, вытащил на свет одну из коробок с надписью "Yacob Delafon", потея от усилий, достал из неё раковину, и заметно напрягая мышцы, приподнял и стукнул ею о камень, лежащий рядом с колесом.

   Белая эмаль осыпалась на землю, открывая взглядам тусклый жёлтый металл.

   - Это то, что я думаю? - Ричард сдёрнул с головы шляпу и бесшабашно бросил её в пыль.

   - Чистое золото, - спокойно пояснил Игорь, отвечая на безмолвный вопрос, светящийся в изумлённом взгляде жены. - Здесь в фургоне - полторы тонны слитков, переплавленных в раковины, унитазы и покрытых эмалью.

   - Господи! - тихо прошептала Илеа.

   - Вот это я понимаю свадебный подарок! - воскликнул Ричард. - Здесь золота на шестьсот миллионов долларов.

   - Признавайся, несчастный - откуда у тебя золото? - закричала Илеа, колотя Родриго по спине маленькими кулачками. - Отвечай! Это - противозаконно?

   - Не нужно так волноваться, милая. Откуда - долго рассказывать. Противозаконно? Я бы не сказал. Считай, что мы с Ричардом нашли клад.

   - Святая Дева Мария! Опять ты - за старое. "Долгая история", "Тебе лучше не знать". Так говорил мой отец.

   - И был прав, - сказал Ричард, ставя перед собой ладони, будто собирался защищаться от атаки рассерженной женщины. - Если действовать в духе закона, мы с Родриго сядем в тюрьму лет на двадцать каждый.

   - За что?

   - Обвинение в контрабанде будет самым незначительным из остальных. Впрочем, - воскликнул Ричард. - Какого чёрта. Твоя жена вправе знать. Скажи ей, -  американец требовательно взглянул на Игоря.

   - Эта сантехника - из дворцов Саддама Хуссейна, разграбленных после падения Багдада. Дворцов было - двадцать восемь.

   - Боже мой! Надеюсь - грабитель не ты.

   - Конечно не я. Это случилось в две тысяча третьем году. Операция грабежа называлась "Буря в пустыне", с сарказмом в голосе сказал Родриго.

   - И зачем Саддаму было нужно столько унитазов? - Илеа сделала глаза круглыми и удивительно красивыми.

   - Восточные тираны всегда тяготели к роскоши. Только во дворце "Аль-Фав" - шестьдесят два зала и двадцать девять ванных комнат. Думаю, что гостям Хуссейна полагалась серебряная сантехника, а самому Саддаму - золотая, - со знанием дела торжественно произнёс Ричард.

   - И что теперь с этим делать? - совсем растерялась Илеа.

   - Во-первых, нужно связаться с Гаспаром Нуньесом - приятелем твоего покойного отца, а потом наслаждаться жизнью, - сказал старый ранчеро, довольно потирая руки. - Ну, что? Мы - партнёры? - Ричард уже обращался к своему молодому другу.

   - В равных долях, - подтвердил Родриго.

   - Тогда, половина ранчо - твоя, - Ричард руками обвёл воздух вокруг собственного туловища.

   - Вы оба - невозможны, - уже сдаваясь, пробормотала Илеа.

   - Ничего невозможного нет, - с глупым видом заметил Ричард. - А вот язык за зубами пока держать надо. Закрывай фургон. Завтра отправимся к Гаспару на переговоры. Думаю, после вашей последней встречи, он тебе не откажет, - старик похлопал Родриго по плечу.

   - Дай слово, что пожертвуешь часть денег от продажи золота храму Святого Сердца Господня в Барселоне, - прошептала на ухо мужу Илеа.

   - Клянусь.

 

   Октябрьский вечер в Мадриде был привычно тёплым, но ветреным. Каменная ограда Cementerio de San Isidro была не в силах остановить сквозняки, гуляющие между могучими платанами, белыми ивами и кустами мирта. Кроны старых деревьев хаотично раскачивались, оставляя на дорожках и могильных плитах сухие, красноватого цвета листья.

   - Франсиско, Франсиско! Оставь в покое гранатовое дерево. Нечего его трясти. И не пытайся влезть на дуб, - Родриго Матаро следил за подвижным мальчиком лет четырёх, бегающим по дорожкам кладбища, и время от времени поглядывал на красивую женщину, стоящую на коленях перед мраморной стеллой, на которой было выгравирована надпись "Франсиско Санчес Гарсиа. Испания помнит".

   - Нам пора, Илеа. А то наш сын пытается влезть на дуб и сорвать с соседнего дерева засохший гранат.

   - Да, да. Уже иду, - Илеа перекрестилась, поправила на голове чёрную кружевную шаль и легко поднялась, не смотря на округлившийся живот.

   - Осторожнее, - подскочил к женщине Родриго. - Здесь - неровная плитка. Можно оступиться.

   - Ну, что ты, право со мной, как с маленькой. - улыбнулась Илеа. - Срок ещё небольшой.

   - Бережёного Бог бережёт.

   - Знаю, знаю. Так говорят русские.

   - Вот именно, - сказал Родриго, подхватывая на руки подбежавшего сына. - Франсиско! Ты хочешь, чтобы у тебя был братик?

   - Не слушай папу, сынок. У тебя будет сестричка, - Илеа пригладила ребёнку вспотевшие русые, вьющиеся волосы.

   - Не люблю девчонок, - сказал маленький Франсиско Родригес де Матаро.

   - Ладно, - согласилась Илеа. - Вот рожу вам двойню, будете знать.

   - Лучше двойню, чем девчонку, - с серьёзным видом сказал Франсиско, пытаясь с плеча отца дотянуться рукой до плода дикой фисташки, проплывающей над головой.

   Родители  мальчика переглянулись и дружно засмеялись. Семья миновала ворота Cementerio и вышла к стоянке машин.

   - Доедешь одна домой с маленьким Фрэнком?

   - Конечно. Мы же не дети. Да, сынок.

   - А у меня, сеньор, есть маленькая мулета, - сказал мальчик, неожиданно обращаясь к арабу-дворнику, подметавшему на бетонной площадке сухие листья. - Я скоро вырасту и стану тореро.

   - Si, muchacho, - улыбаясь, согласился с Фрэнком уборщик.

   - Садись к маме в машину, - сказал Родриго, внимательно оглядев смуглого человека в форменной оранжевой куртке.

   - Откуда ты, парень? - обратился он к работнику кладбища на арабском языке.

   - Из Марокко.

   - Не ври мне. У тебя северо-ливанский диалект. На таком говорят в Латакии.

   - Да, господин. Я из Сирии. Вы - полицейский?

   - Нет... У тебя есть вид на жительство, разрешение на работу?

   - Да, господин. Бумаги - в порядке. Я получил их в Германии.

   - Покажи.

   Родриго внимательно прочитал и просмотрел бумаги, поданные ему уборщиком.

   - Хорошо, - сказал он, возвращая документы арабу.

   - Чёртова фрау Меркель. Чёртов Брюссель, - проворчал он, поворачиваясь к маленькому красному Сеату, в котором уже устроилась Илеа, усадив сына в детское кресло позади себя.

   - Что-то не так, мi cara?

   - Не волнуйся. Всё в порядке. Не могу избавиться от дурных привычек, - Игорь раздражённо потрогал тыльной стороной ладони щетину на подбородке.

   - Вечером приедешь в Los Clarines? Таверна без хозяйки - всё равно, что холодный дом зимой.

   - Обязательно. Покормлю Фрэнка, оставлю его с ночной няней и приеду. Вроде сегодня в Los Clarines должен Ричард зайти?

   - Он в своём репертуаре. Приведёт с собой Мичелито Лагравере и Романа Карпухина.

   - Лагравере знаю. Он мексиканец. Совсем мальчишкой он уже выступал на "Пласа Мехико". Что ему нужно в Мадриде? И, кто такой этот Роман?

   - Лагравере приехал вместе с отцом. У них какие-то счёты с Книгой рекордов Гиннеса. А Роман Карпухин - русский. Бывший капитан, лётчик и чемпион по бальным танцам. После кризиса на Украине уехал на заработки. Попал в Ла-Манчу, познакомился там с местным тореро и влюбился в Эль-торос.

   - Да, да. Припоминаю. О нём что-то такое писали в газетах. Первый русский, ставший тореро за всю историю корриды.

   - Угу, - подтвердил Родриго, доставая из кармана джинсов ключи от своей машины. - Парень вшил капитанские нашивки в свою мулету.

   - И, что хочет от них Рикардо? - спросила Илеа, заводя свой Сеат.

   - Лагравере предлагает купить у Ричарда быков, а Карпухина наш компаньон обязательно заставит напиться. Представляю, как старик будет его провоцировать и подначивать. "Какой ты к дьяволу русский офицер, если пить не умеешь?", - передразнил Родриго своего старого приятеля.

   - Ничего не меняется в таверне Los Clarines, - засмеялась Илеа, трогаясь с места.

   - Это точно, - тихо сказал Родриго, садясь за руль белого купе Ауди А5.

   "Все любители корриды знают... Как правило, у быка нет шансов остаться в живых, а Ричард доказывает - из каждого правила есть исключение, что и подтвердил когда-то бык по имени Ислеро, убив знаменитого Манолете, - подумал Родриго, вставляя ключ в замок зажигания своего автомобиля. - А, вообще, только испанцы и русские - настоящие мужики. Все остальные - гомики, как говорит наш Ричард".

   Родриго де Матаро вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Двигатель ответил мягким урчанием. Игорь развернулся, проводил взглядом автомобиль Илеи и выехал со стоянки перед кладбищем.

   Уборщик-араб прислонил метлу к каменной ограде, аккуратно поставил мешок с сухими листьями на землю, достал фотографию, в который раз изучил бородатое, загорелое почти до черноты лицо человека с голубыми глазами, перевернул снимок и прочитал арабскую вязь, беззвучно шевеля губами — ''Габри Эль Ад-Шакири''.

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/