Визит

«Судьба – вещь загадочная

и разумом не постижимая»

Плутарх

     В мрачном грозовом небе проявился идущий на посадку самолёт. Шквал холодного ветра с первыми каплями надвигающегося ливня яростно захлестнул здание аэропорта, когда шасси самолета коснулись взлётной полосы.

     Взревев и содрогнувшись, серебристый гигант замер, распространяя вокруг жар моторов и ощущение длительного полета. Новый порыв ветра налетел на аэропорт, поднимая пыль в небо, хлынувший дождь тут же прибил её к земле. Из самолёта, по трапу вниз, застучала обувь пассажиров старавшихся поскорее укрыться от дождя в здании. Но спешили не все. Двое мужчин вышедших из салона с видимым удовольствием взирали на разыгравшуюся грозу. Высокий, худощавый мужчина с зеркальными стеклами в очках, одно из которых было разбито в виде латинской буквы "V" повернулся к стоящему рядом толстяку с зелёными, кошачьими глазами. Словно не замечая заливавшего стекла дождя, произнёс:

     — Прекрасная погода, одно удовольствие - путешествовать в такую пору. Жаль, Амон иного мнения и предпочитает другой транспорт.

      — Да уж, — неопределённо ответил толстяк. Двигаясь по трапу вниз, добавил: — Ему бы всё верхом, по старинке, не признаёт он нового.

     Следуя за ним, худощавый мужчина с озабоченностью заметил:

     — Но, похоже, испытывая новшества, мы несколько припозднились. И Дорн, будет недоволен нашим опозданием.

     Толстяк весело, бархатисто рассмеялся:

      — Сдаётся мне, ему уже стали привычными наши отлучки, и потом, сейчас у него гости.

     — Да! — вспомнил худощавый. — Ты прав. Валентин и Катерина уже давно на месте. И нам Юм, тоже не следует задерживаться.

      — Отлично, — согласился Юм. — Возьмём такси и как люди прибудем на место.

     Худощавый фыркнул:

     — Вот престиж: «как люди». Лучше сознайся, что не прочь просто поболтать:

     — Ты прав, Барон, — снова рассмеялся Юм. — Мне действительно хочется перекинуться парой словечек.

     Войдя в здание и поманив из толпы таксистов, осаждавших пассажиров, одного из них, направились к выходу. Проигнорировав сообщение о месте выдачи багажа, вышли на стоянку такси. Оберегая от конкурентов, таксист не отходил от них ни на шаг, мучительно борясь с желанием оговорить заранее цену и в то же время, опасаясь потерять клиентов, завысив её. Но мужчины успокоили. Вложив ему в руку стодолларовую купюру, Барон коротко приказал:

     — В центр.

     В полнейшем восторге таксист заботливо приоткрыл дверь машины, стараясь удобнее рассадить клиентов в салоне. Птицей влетел в водительское кресло, мгновенно заведя мотор, вывел машину, на трассу, ведущую в город. Сто долларовая купюра отличным образом подняла его настроение, теперь радостная энергия не давала ему покоя, требуя движения и беседы. Что касается первого, то таксист решил просто - надавив педаль газа. Второе же зависело от его клиентов, насколько разговорчивыми они окажутся.

     Бросив взгляд в зеркало на пассажиров, водитель закинул удочку:

     — Впервые в  Бишкеке?

     Толстяк немедленно отреагировал:

     — Как-то пришлось погостить.

     — Откуда прибыли? — продолжил разговор таксист, но тут же поняв свою оплошность, пояснил: — К сожалению, пропустил сообщение, откуда прилетел самолёт.

     — А с Юга мы, — подключился к разговору худощавый мужчина и посмотрел на водителя через зеркало в салоне.

     Таксист не видя глаз собеседника за зеркальными стёклами очков, растерялся. Его умение распознавать настроение собеседника по глазам и мимике тут оказались бесполезным.

     Не оглядываясь, водитель сказал:

     — Сейчас самолёт единственно доступный транспорт, чтобы добраться с Юга до Бишкека, если, конечно, не желаете сделать на машине большой крюк через Ташкент.

     Толстячок поинтересовался:

     — А что случилось?

     Таксист удивлённо вскинул брови и глубоко вдохнул воздух в предвкушении долгого рассказа:

     — Наверное, вы издалека, если не слышали о землетрясении.

     — В самом деле? — воскликнул мужчина с зеркальными очками. —  Когда?

     — Вчера вечером. А в Бишкеке узнали сразу же, —  как-то невесело усмехнулся шофёр. — В столице тоже порядочно тряхнуло, ощутимо. Баллов на пять. Довольно неприятные минуты. Страшно представить каково было живущим там.

     Водитель замолчал.

     Юм живо уточнил:

     — В Толуке?

     — Так вы слышали.

     — Краешком уха, — улыбнулся Юм, обнажив острые клыки. От этого он ещё больше стал похож на кота. Прищурив зелёные глаза с вертикальными зрачками, Юм мягко, бархатисто добавил: — Говорят, всё поселение под землю ушло.

     — Равно как и часть Токтогулской дороги, — не отрываясь от дороги, откликнулся шофёр. — А с нею легковые, грузовики, автобусы... Катастрофа!

     — Ну, ну. Не всё так страшно, — повёл рукой худощавый.

     — Да уж, — не согласился с ним таксист. — Погибли целые семьи... Сколько страданий! Ужасно!

     Со скукой, поглядывая в окно, Барон равнодушно заметил:

     — Всё произошло очень быстро. Я думаю, многие даже не поняли, что случилось.

     — Откуда вам знать, — отмахнулся шофер.

     Барон, не удостоив ответом, поглядывая за окно, пожал плечами.  Шофёр продолжил:

     — Теперь путь на Юг Республики заказан. А ещё гроза, как бы ни отменили рейсы самолётов, говорят, им опасно летать в грозу над горами.

     Мужчины ничего не ответили. В салоне воцарилась тишина. Решив, что клиенты в некотором шоке от услышанного, водитель вежливо замолчал.

     Тишина затягивалась.

     Водитель решил начать разговор с другого края:

     — Вы из России?

     — Нет, иностранцы, — откликнулся худощавый.

     Не поднимая головы к зеркалу, таксист устремил взгляд на дорогу, заметил:

     — По-русски говорите без акцента.

     — Мы много языков знаем, — счёл нужным сообщить ему Барон.

     — А местный знаете?

     — Киргизский, что ли? — уточнил мужчина.

     — Угу... — промычал водитель, внимательно следя за перекрёстком.

     — А то! — усмехнулся Барон.

     К полному восторгу водителя добавил несколько слов на местном наречии.

     — Здорово, — выдохнул таксист. — И на нём говорите без акцента. Специально изучали?

     — Да нет, — пожал плечами Барон.  — Просто знаю и всё.

     — В Бишкек, с какой-то целью? — не надеясь на ответ, спросил таксист.

      К немалому удивлению ответ пришёл от толстяка с кошачьими глазами.

     — Вот решили тут собраться. Место, знаете ли, удобное, — промолчав несколько секунд, Юм поинтересовался: — Алмаз, не замечал, что-нибудь странное происходило в городе?

     После секундного замешательства, Алмаз выдавил из себя:

     — Откуда знаете, как меня зовут?

     — Угадал, — беззаботно ухмыльнулся Юм и напомнил:

     — Ты не ответил на вопрос.

     — Я в растерянности от вопроса, — сознался таксист, — как неожиданно, и своевременно он задан. Словно вы в курсе что происходит...

     — Что происходит? — уже потребовал Юм.

     Таксист потёр рукой лицо, пытаясь собраться с мыслями. Не отрывая глаз с дороги, тихо проговорил:

     — Что-то неладно, неспокойно. Над городом, словно смог, завис, тяжёлый, мрачный, удушающий. Стали чаще пропадать дети...

     — Без вести?

     — Не совсем. Иных находят. Но от этого ещё страшней. Над ними словно потрудился садист-хирург. Нет некоторых частей тела. Изуродованы. Вырезаны сердца. Обескровлены. Город в шоке. Никогда ещё такого не было.

     — Значит, мы вовремя, — пробормотал Барон.

     — Что? — поперхнулся Алмаз. — Как «вовремя»?

     Проигнорировав вопрос, Барон, словно разговаривая сам с собой, заметил:

     — Не с того конца начали... Придётся внести коррективы.

     И повернувшись к собеседнику, сказал:

     — Всё наладится. В городе вновь станет спокойно.

     — Скорей бы, — уныло вздохнул Алмаз. — Не затянулось бы это на долгий срок.

     — О нет, — усмехнулся Барон. — В ближайшие дни обстановка нормализуется.

     — Говорите так уверенно, словно за всем Этим стоите вы, — волнуясь, сообщил свои подозрения шофёр.

     Барон улыбнулся:

     — Ошибаешься. Я к этому непричастен. Грубая работа. Любительская. Я найду виновников.

     — И накажете? — с надеждой спросил Алмаз.

     — Там видно будет, — неопределённо ответил Барон.

     — Так вы сюда, по этому поводу?

     — Да нет, — отмахнулся Юм. — Пирушка у нас тут намечается, небольшая такая... Тысяч этак… на десять.

     — Ого! — с уважением протянул таксист. — И где же собираетесь? На стадионе?

      Шофёр ухмыльнулся.

     — Нет, — не замечая иронии, с готовностью откликнулся Юм. — На острове.

     Таксист закашлялся, стараясь скрыть свой смех.

     — Тут попали в самую точку. В центр континента. До ближайшего моря пару тысяч километров наберётся.

     — Вот и отлично, — оживился Юм. — Значит у нас впереди интересное путешествие.

     — И начнётся оно с Бишкека? — с иронией уточнил таксист.

     — Именно с Бишкека! — воскликнул Юм.

     Водитель промолчал. Выведя машину на проспект,  поинтересовался:

     — В центре, где остановиться?

     — Возле Дворца Спорта, пройдёмся немного по парку, — откликнулся Барон.

     Водитель посмотрел на ручьи дождя заливающего лобовое стекло и с заботой заметил:

     — Намокнете же... Вон, какой ливень. Может я сразу, до места довезу?

     — Мелочи, — отмахнулся Барон. — Сейчас дождь прекратится.

     Недоверчиво хмыкнув, Алмаз повёл машину к парку. Предсказание Барона сбылось. Как только машина завернула к Дворцу Спорта, ливень стих и более того - в разрывах туч замелькали лучи  Солнца.

     — Здесь, — кратко приказал Барон.

     К немалому удивлению Алмаза, подчиняясь, заглох мотор.

     Открыв дверь, Барон направился к аллее. Таксист, обернулся, недоумевая, почему толстяк замешкался и в изумлении вытаращил глаза, заднее сиденье было пусто.  Барон удалялся вглубь парка, а рядом с ним шёл неизвестно откуда взявшийся  огромный чёрный кот.

Глава 1

 «Есть дьяволы, которым благородство их

натуры не позволяет прибегать к некоторым

деяниям (...) они даже чувствуют к ним

отвращение».

Святой Фома         

     — Всё бежит, всё меняется, — вздохнула старушка, наливая в чашку чай.

     — Да, время какое-то сумасшедшее, — согласилась с ней другая старушка, сидевшая напротив. — И люди пошли какие-то странные. Вот взять, к примеру, моих соседей по площадке...

     — А что? — заметно оживилась её собеседница.

     — Да вот, Галина, приехали несколько дней назад, и не увидишь их. Днём сидят, только ночью и выходят. Странные какие-то.

     — Чем?

     — Например, переехали без вещей. Один кот. Огромный такой, чёрный, сущий дьявол, — перекрестившись, сказала старушка.

     — Ну и что? — отмахнулась Галина. — Знаешь, есть такие Сибирские коты, так они очень большие. Наверное, Настенька ты такого и видела. А что вещей нет, так они может, вместе с мебелью сняли квартиру.

     — Сибирский, говоришь? — загадочно усмехнулась Настасья. — А что, все сибирские на задних лапах ходят?

     — Почудилось, — мягко усмехнулась Галина. — На старости лет, что только не почудится. Вот я, к примеру, недавно иду по улице, а вдалеке через дорогу что-то непонятное перебегает, да живо так, быстро. Подхожу поближе, а это собачонка. У неё сердечной, хребет перебит и задние лапки парализованы. Так она что надумала, закидывает их наверх и на передних лапах бегает. Кто бы рассказал, не поверила бы, а я своими глазами видела. Жалко до слёз и жутко.

     — Да, — сочувственно вздохнула Настасья Гавриловна. — Но у этого кота было всё в порядке. И потом, дело не только в коте. Они не пользуется электричеством. Несколько раз наблюдала, как у них горят свечи. Того и гляди, пожар устроят.

     — Может что с проводкой, — предположила Галина Иванова.

     — Не думаю, — с сомнением поджала губы Настасья. — А вечером к подъезду иномарка подъезжает, чёрная, с затемнёнными стеклами.

     — Сейчас у многих такие, — равнодушно сказала Галина, потянувшись за печеньем в вазочке.

     — Это еще не всё, — заговорщицким видом заметила Настасья.

     — Да? — безо всякого удивления спросила Галина и посмотрела в окно. — Уже темнеет. Как ты думаешь, сегодня иномарка приедет?

     — Наверное, — пожала плечами Настасья. — Но ты не дослушала. Сами жильцы странные, — перейдя на шёпот, заключила: — И то, что в городе неспокойно, похоже, их заслуга.

     Галина, соглашаясь, закивала головой.

     — В Бишкеке действительно что-то происходит. Ходят слухи, что появилась секта сатанистов. Впрочем, они и раньше были, но сейчас словно почувствовали силу, подняли голову, похоже, у них внезапно появился покровитель. Странно, не правда ли?

     — Что странного?

     — Странно то, что он появился здесь, а не в Европе или, скажем, в России. Киргизия относиться государствам, где религия - ислам. А тут - сатанисты.

     Настя пожала плечами.

     — А в чём разница? Разве, что в названии. Из сатанистов переименуются в шайтанистов, — весело фыркнула, — смысл останется. А вот насчёт покровителя, мне кажется, ты права. Сдаётся это мои соседи.

     — Но почему ты решила, что виновники соседи?

     — Странные они. Какие-то непонятные люди их посещают. И что интересно, всё началось после землетрясения. Помнишь его?

     Галина вплеснула руками.

     — А то! Конечно, помню! До сих пор Токтогульскую дорогу восстанавливают. А моя вазочка! Она разбилась вдребезги!

     — Скажешь тоже «вазочка», тут сотни людей погибли! А её вазочка волнует! — возмутилась Настасья.

     Галина смущённо потупила глаза. Настасья снова понизила голос:

     — Сами жильцы странные.

     — Чем?

     — Один длинный, худой. Нескладный какой-то. Зеркальные очки носит. Другой  еще хуже, рыжий...

     — Вот удивила, — то ли рассмеялась, то ли закашляла Галина. — Мало ли рыжих на Земле?

     — Но не таких. Чёрные глаза. Клыкастый…

     — Ты ему в рот заглядывала? — развеселилась Галина.

     — Да, и заглядывать не нужно. Эти клыки так и сверкают, стоит ему ухмыльнуться. А ухмыляется он как-то зло, словно сам Сатана. И вооружён.

     — Пистолетом?

     — Не видела. А вот нож или кинжал висит на боку.

     — Может он кавказец?

     — Это рыжий - то? — скривила в сомнении рот Настасья.

     — Ты меня заинтриговала. Задержусь, посмотрю, что за соседи. Тем более темнеет. Увидим ли мы их темноте?

     — Сейчас полнолуние. Светит, дай Боже! Всё увидим.

     Но им не пришлось дожидаться ночного светила. Едва солнце скрылось за горизонтом, как к подъезду дома, подъехала машина. Услужливый шофёр, распахнул дверцу, и из машины вышла очаровательная девушка. Лёгкое платье идеально подчеркивало совершенство её тела.

     — Ты гляди! — воскликнула Галина, подталкивая локтем подругу. — Интересно к кому это особа?

     — Знамо, к соседям, — отозвалась Настасья, по-прежнему не отрывая глаз от окна. — Что я тебе говорила? Какие люди к ним ходят!

     Девушка скрылась в подъезде. Подруги, оставив пост у окна, ринулись к входной двери. Там чуть ли не отталкивая друг друга, прильнули к глазку. Девушка не заставила долго ждать, быстро поднявшись по лестнице, скрылась в таинственной квартире. В коридоре состоялось маленький военный совет. Настасья, предлагала подождать, пока девушка не покинет дом и проследить за ней. Галина, настаивала на немедленном посещении квартиры. Дескать, подруга здесь живёт... А заодно и в комнаты заглянуть.

     Прежде чем ночь окончательно вступила в свои права, решение было принято.

     Выйдя на лестничную площадку. Робкими шажками приблизились к двери таинственной квартиры и постучались в две руки. Дверь распахнулась. Галина набрала воздуху в грудь, чтобы спросить о несуществующей подруге, как вылетевший из-за дверей мужчина радостно воскликнул:

      — Ну, наконец-то! Галина Иванова и Настасья Гавриловна пожалуйте к нашему скромному столу. Признаться, заждались мы вас. Пройдёмте.

     Он вежливо втолкнул оробевших старушек в коридор и мягко затворил дверь. Щёлкнул замок. Подчиняясь, старушки вошли в освещённую свечами комнату.

     — К нам гости.

      Пропел за спиной Гали и Настасьи, разбитной мужской голос. Все, кто находился в зале, повернулись на его голос. Рыжий обернулся к мужчине, расположившемуся на диване. На вопросительно взгляд рыжего тот кивнул. Рыжий снова повернулся к старушкам, и, вогнав в дрожь клыками, которые были чуть длиннее и чем у обычного человека, гнусавя, сказал:

     — Садитесь. Чего стоять, раз пришли. Барон помоги дамам сесть.

     Длинный мужчина, галантно взяв подруг под руки, подвел к диванчику, что стоял в другом конце зала. Там развалившись, во всю длину, лежал огромный чёрный кот, бандитской наружности.

     — Юм, уступи дамам место, — с укоризной сказал Барон, подталкивая старушек к дивану.

     Те не понимали ровным счетом ничего. Было ощущение, что их здесь ждали. На диван они сели не потому, что их так заботливо усаживал мужчина с зеркальными стеклами, внезапно ослабели и подогнулись ноги, когда кот подняв мордочку, внятно сказал:

     — Следопыты, почему сразу не зашли? Выжидали что?

     Барон, подхватив его тон, весело заметил:

     — Зато вовремя. Магистр, — он выжидающе посмотрел на мужчину, что сидел на диване.

     Тот, молча, склонил голову приветствуя. Барон продолжил:

     — Магистр приглашает вас на нашу небольшую пирушку, которая состоится именно сегодня. К нам ещё присоединятся Валентин и Катерина. Они придут с минуту на минуту, а пока позвольте вам представить: Дорн – хозяин. Амон, — он указал на рыжего мужчину лет тридцати. — Меня вы уже слышали, как зовут - Барон, но это скорее псевдоним. Этот толстый кот - Юм (кот услышав столь нелестный отзыв о своей фигуре, возмущённо фыркнул, спрыгнул с дивана и вразвалочку подошел к низенькому столику, ломившемуся от яств).

     — Барон, заканчивай выкаблучиваться, — Амон, недобро прищурил глаза.

     Галина с непонятным ей страхом убедилась, что глаза рыжего действительно чёрные, и это почему-то бросало её в дрожь. И они как будто светились мягким, жёлтым светом. Отбросив мистический ужас, Галина приписала это непонятной игре свеч. Возможно, именно огонь создавал иллюзию светящихся глаз.

     Амон продолжал:

     — Дай им выпить. Выглядят не лучшим образом.

     — Что верно, то верно, — быстро согласился с ним Барон и, не теряя времени, протянул Галине и Настасье по рюмке коньяку.

     Те неуверенно, не желая обидеть хозяина, взяли предложенные рюмки. У остальных сидящих тоже в огне свеч блеснул хрусталь. Подруги вертели рюмки, любуясь искрящими гранями, не решаясь выпить содержимое. Низкий голос Дорна, заставил их вздрогнуть:

     — Пейте.

     Огоньки свеч отразилась и его в глазах. Словно под гипнозом Настасья поднесла рюмку к губам. Глотнула. Тёплая волна прокатилась по телу, согревая каждую клеточку, наливая мышцы давно забытой энергией юности.

     — Как? — склонился к её лицу Барон. — Хорошо?

     Настасья вдруг почувствовала, как её покинула усталость, уступая место необузданному веселью. «Начинаю, пьянеть», - подумала Настасья и вслух добавила:

     — Превосходно! Никогда не было так хорошо! А тебе нужно особое приглашение? — вдруг накинулась она на Галину, которая всё ещё держала полную рюмку. Себя она чувствовала совсем молодой, лет на двадцать. — Пей, не отравишься!

     Галина, наконец, хлебнув из рюмки, прошептала ей:

     — Слушай, я, словно помолодела!

     Подняв руку к лицу, онемевшая, наблюдала, как разглаживаются морщины. Исчезают старческие веснушки. Кожа становиться гладкой и упругой.

     — Я действительно помолодела! — тихо, простонала в священном экстазе Галина. — Да вы сам Бог! — сказала она, обращаясь к Дорну.

     Тот, насмешливо скривившись, сказал:

     — Вот не ожидал, что когда-нибудь, меня будут называть Богом, — покачав головой, добавил: — Вот и думай, оскорбление или похвала. Что скажешь Амон?

     — Я думаю, сир, они не хотели оскорбить вас, — прогнусил Амон, недобро посмотрев на подруг.

     — Нет-нет, конечно нет, — поспешно заверила Галина. — А долго мы будем такими молодыми?

     Барон, низко склонившись, шепнул, подсказывая:

      — Говорите «сир» обращаясь к хозяину.

     Галина поспешила поправиться:

     — Извините, сир.

     — Пока будет продолжаться наше путешествие, — удовлетворил её любопытство Дорн. — И оно уже начинается.

     Дорн поднялся с дивана. Остальные последовали его примеру. Из соседней комнаты вышла девушка, которую Галина и Настя видели входящей в эту квартиру.

     Барон, тут же подскочив к девушке, галантно подал ей руку, повернувшись к Галине и Насте, представил:

      — Катерина, — и обращаясь к Катерине. — А это Галина и Настя - наши первые гости. Кстати, где Валентин?

     — Он сейчас присоединиться, — весело ответила Катерина, кивая приветливо подругам.

     Дорн направился к двери, распахнув её, впустил в зал запах океана и шум прибоя.

      Галина изумлённо ахнула. Неизвестным образом, в квартире находящейся в третьем этаже, за дверью оказался океан. Подчиняясь рукам Барона подруги едва передвигая ногами, переступили порог. Оглянулись, но... Зал исчез, и за спиной была полоса берега да океан. Высокие пальмы, а дальше крутые горы стремительно вздымались ввысь, под облака.

     Вся компания, пройдя немного по песку, остановилась. Волны прибоя лишь чуть-чуть не дотягивались до их ног. Поражала полная тишина. Не пели птицы, и ветер замер, запутавшись в ветвях деревьев. Лёгкий шум прибоя подтверждал, что всё это реальность.

     К Галине и Настасье, лучезарно улыбаясь, подходил Барон.

     — Заранее предупреждаю: не пугайтесь и не удивляйтесь тому, что сейчас произойдёт.

     Еле заметно поклонившись, покинул их.

     Всё замерло в немом ожидании. Несколько томительных секунд и вдруг внезапный порыв ветра, прилетевший со стороны океана, донёс глухой, тревожный звон колокола. Ударив по лицам, унёсся дальше в горы, качая деревья.

     На горизонте появилось белое пятнышко, с каждой секундой увеличиваясь в размерах, оно приближалось. Но тут случилось нечто такое, от чего подругам стало не до приближающего судна. Из воды, группами и по одному начали выходить люди, направляясь к стоявшим на берегу.

     Дорн внимательно следил за идущим из воды потоком людей. Они как по лестнице поднимались со дна океана: сначала голова, плечи, тело, и, наконец, ступали на берег совершенно сухими, будто не из воды. Но ещё до того как выйти, эти люди порядком менялись. Вынырнувший, из океана полуобъеденный рыбами и разложившийся до костей труп, начинал преображаться. В пустых глазницах засветятся живыми блеском глаза, разом опустятся на плечи волосы и кости обретут плоть. Возникает изысканная одежда или наоборот нищенское рванье, в котором проглядывалось что-то морское. Сверкнёт металлическим блеском шпага или пистолет с затейливой рукояткой. И новоявленный человек, пиратского вида, упав на колени, приветствует раболепно Дорна. После, поднявшись, уходил куда-то за спину к пальмам, что росли в сотне метров от берега. Люди прибывали нескончаемым потоком.

     Подруги затруднились бы сказать, сколько времени продолжался этот «прием». Но окончился он так же внезапно как начался. Вышел последний пират, и волны океана, наконец, смогли продолжить свой бег не обременённый, больше ничьим появлением. Галина со страхом оглянулась, боясь увидеть скелеты или призраки, но с удивлением обнаружила пёструю толпу, весёлых и симпатичных людей. Правда, были отдельные личности с угрюмыми взглядами или даже страшные видом, но они не портили радостного настроения присутствующих.

     Шёпот Настасьи донёсся до Галины.

     — Боже! Тут, похоже, одни пираты, корсары, бандиты, убийцы всех времён. Куда же мы попали?

     Но её услышала не только Галина. Стоявший рядом пират, удивлённо подняв бровь, сказал:

     — Мадам не знает где она? Мадам не знает, что она на рауте Люцифера?

     — Ой! — схватилась за голову Настасья. Потянула за руку Галину. — Нам нужно отсюда уходить.

     — Вот ещё! — фыркнула Галина. — Неважно, что у Люцифера, зато посмотри как весело... И могу поспорить, что этот белый трехмачтовый корабль держит путь сюда!

     Заговоривший с ними пират бросил восторженный взгляд на Галину.

     — О! Мадам разбирается в кораблях! Она любит океан?

     — Всю жизнь мечтала увидеть океан, — созналась Галина, покоряя вежливостью и неприкрытым восхищением собеседника. — Но, к сожалению так и не довелось.

     — Ну что ж, теперь наверстаете упущенное.

     Оскалив в улыбке зубы, заметил пират. Стянув с головы шляпу с широкими полями и украшенную пером страуса, в низком поклоне повертев её у ног, сказал:

     — Разрешите представиться: Морган.

     Галина улыбнулась, протянув руку, ответила:

     — А меня можете называть Галиной, а рядом моя подруга Настасья.

     — Польщён... — начал было раскланиваться Морган, когда его грубо оборвали.

     — Ха! Морган уже кем-то обзавёлся! — прорычал громила стоявший неподалёку от них.

     Несколько пиратов оглянулись на голоса, с интересом приблизились. Громила продолжал говорить, раздув ноздри с кровожадным блеском в глазах:

     — Чую кровь! Как живые оказались на острове?!

     Зазвенели, обнажаясь, клинки. Пираты, наблюдавшие за громилой, услышав его последние слова, вытащив из ножен шпаги и кинжалы, направились к подругам.

     Побледнев, Галина и Настасья прижались друг к другу, с испугом озираясь вокруг. Настасья что-то забормотала, осеняя крестами приближающихся к ним пиратов. Те остановились, и недоумение отразилось на их лицах, они явно не ожидали здесь молитв. Громила, слегка отпрянув, злобно прошипел, указывая на Настасью пальцем:

     — Пустить кровь... Здесь нет места Богу!

     С отчаянием Галина повернула голову, обращая взгляд к Дорну, и с радостью заметила, что про них не забыли.

     Припадая на ногу, к ним шёл Амон. Толпа спешила уступить ему дорогу, открывая широкий проход к пиратам и подругам.

     Он подошёл. Недобро посмотрел на громилу и вооружённых пиратов.

     От его взгляда они вздрогнули, сникли, отступили назад. Амон был среднего роста, но чтобы посмотреть на возвышавшегося над ним громилу, ему приходилось задирать голову. Это не придало смелости гиганту, он со страхом взирал на рыжего.

     Прищурив глаз, Амон тихо спросил:

     — В чём дело Крэддок? Проблемы?

     Галина почувствовала, как мурашки поползли по коже. Этот тихий голос был гораздо страшнее криков и ударов. Он таил в себе силу. Огромную силу и власть. Громила, по-видимому, тоже ощутил это. Судорожно сглотнув, мотнул головой в сторону сжавшихся подруг.

     — Живые, — только и смог выдавить из себя Крэддок,

      Амон осклабился, демонстрируя клыки, сказал:

     — Хозяин позволил им присутствовать.

     Он обвёл холодным взглядом окружающих, заставив их невольно отступить на шаг назад. Голосом, наводящим ужас, тихо спросил:

     — Ещё проблемы будут?

     — Нет! Нет! — уверяя, вскричали в один голос Крэддок и пираты. Кинжалы возвратились в ножны. Кровожадный блеск исчез, уступая место страху и... обожанию. Они боготворили его.

     Амон ещё раз медленно обвёл взглядом гостей и подруг, едва заметно кивнул, словно, принимая заверения пиратов. Повернувшись, хромая направился к Дорну по коридору, который создала разошедшаяся в стороны толпа.

     — Бр-р-р. — поёжилась от внезапного холода Настасья. — Вот человек! Кто он? И почему его все слушаются?

     Крэддок, оторвав глаза от Амона, перевёл их на Настасью.

     — Прошу прощения мисс, погорячился... — с видимым усилием произнёс Крэддок.

     — Ничего, — сказала Настасья, примирительно махнув рукой. В свою очередь оглядела гиганта, и детский восторг отразился в её глазах. Ей ещё не приходилось видеть таких больших и сильных мужчин. Эта сила чувствовалась в его теле, руках. С долей кокетства, протянув ладонь, сказала: — Надеюсь, мы будем друзьями? Меня зовут Настя.

      Гигант широко улыбнулся, и крепко пожав протянутую руку. Что-то одел на её палец.

     — Крэддок.

     Настасья с восхищением посмотрела на перстень. Крэддок довольно ухмыльнувшись, при виде её реакции на подарок добавил:

     — Примите подарок, в знак моей дружбы.

     Остальные пираты, которые норовили влезть в стычку, теперь расшаркиваясь, бормотали извинения, и были великодушно прощены. Галина вздрогнула, когда за спиной раздался мягкий баритон.

     — Не потрудится ли мадам принять от меня подарок на память?

     Морган протягивал Галине браслет, изображающий затейливую змею с рубиновыми глазами. Увидев, что Галина не решается принять такой дар, Морган сам надел золотой браслет на её запястье.

     — Спасибо, — растерянно пробормотала Галина и, оторвав глаза от браслета, перевела их на Моргана.

     Пират вежливо взял её под руку:

     — Корабль уже вошёл в бухту, скоро будет спущен трап.

     — А он не сядет на мель? — заволновалась Галина, стараясь рассмотреть приближающееся судно.

     — О нет, — позволил себе улыбнуться Морган, — «De Vliegende Hollander» может и по «земле ходить», но это ему не потребуется. Здесь гавань достаточно глубокая, чтобы киль корабля не коснулся дна. Хозяин всё предусмотрел.

     — Хозяин - это Дорн?

     — Да.

     — А кто он? Что за человек?

     — Вы так и не поняли кто это? Дорн, Барон, Амон?

     Отступив на шаг, удивлённо воззрился на Галину Морган.

     — Нам говорили, что-то про пир Люцифера. Но как-то не верится.

     — Напрасно, — с укоризной покачал головой Морган. — Наш хозяин - Люцифер. Но не пугайтесь, вы здесь только гости. Я думаю, хозяин отпустит вас, после.

     Корабль подошёл почти к самому берегу. С его борта спустили трап. Первым ступил на корабль Дорн, за ним потянулись остальные. Галина, вскинув глаза на улыбающегося Моргана, волнуясь, спросила:

     — Но как там поместиться такая толпа?

     — Не беспокойтесь, — снова улыбнулся Морган. Протянул руку. — Позвольте, сопроводить Вас на корабль?

     — Позволю, — весело кивнула Галина, опершись о руку пирата.

     Морган торжественно повёл к трапу. Оглянувшись через плечо, Галина убедилась, что и Настасья в сопровождении Крэддока следует за ними.

     Оставив за собой пустынный берег, «Летучий голландец» подняв паруса, гордо задрав над волнами нос, устремился в открытый океан.

     Его путь лежал на Юг, к экватору, и, дальше.

     «De Vliegende Hollander» нёсся на всех парусах, и встречные суда в испуге меняли свой курс, едва завидев его на своём пути. Слава этого судна было известна всему Миру.

           

            В каюте огромных размеров собрались избранные гости. (Остальные пировали на палубе судна, расположившись прямо на полу, на коврах, что щедро покрывали палубу). За длинным столом уместилась довольно большое количество гостей. Здесь были свита Дорна, и Катерина со своим другом и подруги с Крэддоком и Морганом, и, даже те пираты, что участвовали в стычке на берегу.

            Дорн восседал во главе стола в кресле с высокой спинкой. Выглядел он величественно и грозно.

            В прозвучавший тост во славу «Властелина Тьмы и Теней», кубки Галина и Настасья подняли неуверенно, им ещё не приходилось

     пить за Сатану. Но вино имела чудесное свойство, немного захмелев, подруги почувствовали себя на вершине счастья, а Дорн самым лучшим кого они встретили за всю свою жизнь. Его же гости были просто замечательным. А что захватили в плен рыбаков на лёгком парусном судне повстречавшееся на пути «Летучего голландца», так это были мелочи. Правда, Галине и Настасье пришлось ещё выпить вина, чтобы более спокойно наблюдать, как рыбаков подвесив за руки на фок-мачте, поджаривают на огне. Пираты ещё долго издевались над пленниками, но подруги скрывшись в каюте, поспешили заглушить вопли несчастных, новой порцией вина. Галина заметила, что Катерина пыталась выразить свой протест Дорну, но Барон что-то шепнул ей и она, сникнув, предпочла больше эту тему не поднимать. Свита и пираты с удовольствием прислушивалась к агонии моряков, похоже, негласный этикет мешал,  сорвавшись, кинуться на палубу и с наслаждением наблюдать за расправой.

     Впрочем, как отметила про себя Галина, кот покружившись возле стола, исчез и не появился в каюте, пока не стихли стоны подвешенных на мачте.

     Дорн, с еле заметной улыбкой окинув взглядом каюту, растягивая слова, сказал:

     — Моим поданным нужно повеселиться, эти двое только раззадорят их. Амон прикажи править корабль к берегу. На материке найдём, что нам нужно. Уже много лет мы не присутствовали в этом мире, пора исправить упущенное.

     Выискивающий что-то под столом кот, вынырнув оттуда, вредным голосом сообщил:

     — В отличие от остальных, Амон довольно часто сюда наведывается. И смею заверить появляется он не только для того чтобы выполнить указания сира.

     — Фискал, — с ненавистью прошипел Амон. — Сейчас заткну твой рот. Размажу по стене…

     Юм, оббежав стол, завопил с другого конца:

     — Магистр! Вот награда за правду! Где справедливость? — последнюю фразу он особенно просмаковал, по-видимому, она пришлась ему по душе. И снова повторил: — Где справедливость, я спрашиваю?!

     Движением руки Дорн остановил Амона, наклонившись к коту, сказал:

      — Юм, несправедлив ты. Амон выполняет мои распоряжения. И у него есть свои дела на Земле.

     — О чём я и говорю, — неожиданно ввернул Юм, разряжая обстановку.

      Пирующие весело рассмеялись. Амон, мгновенно встав спокойным, и холодным, только криво усмехнулся на его заявление.

     — Вот и отлично! — с довольным видом сказал Барон, потирая ладони. — Оставьте свой пыл до материка.

     — Скорей бы уж… — тихо проворчал Крэддок. — Уже несколько дней в плавании, а развлечений всего два моряка.

     — Капитан ведёт корабль недалеко от материка. Судя по всему, параллельно берегу, — заметил Морган. — Очень много птиц.

     — Без тебя знаю, — огрызнулся Крэддок. — Всю жизнь провёл в океане.

     Морган примиряющие вскинул руки:

     — Я ни хотел никого обидеть, — слегка пожал плечами. — Просто, если мы недалеко от берега, то всего несколько часов хода и мы на материке… Амон, когда корабль повернёт к земле?

     — Капитан уже меняет курс, — откликнулся Амон. — К ночи будем на месте.

     — Отличная новость! — оживился Крэддок. — Магистр знает, что нужно его рабам.

     — Да, я знаю, — склонил голову Дорн. — Я знаю, что вам становится скучно. Но я не дам грустить. Маленькое путешествие будет весёлым.

     — Сир! — восторженно воскликнул Морган, Крэддок и ещё дюжина пиратов сидевших за столом.

     Настасья не совсем поняла предыдущий диалог, но услышав главное: скоро будет земля, воспрянула духом. Несмотря на плавный ход корабля её укачивало. Или, это было самовнушением при виде могучих волн океана. Страх не оставлял её ни днём ни ночью. Она с радостью ждала момента, когда сможет ступить на что-то более устойчивое, нежели палуба судна. Постоянный пир и пьяное веселье, сделались утомительными, возникла необходимость к переменам.

     В отличие от неё, Галина с радостью участвовала в плавании. С восторгом проводила всё своё время на носу корабля в компании Моргана, который казалось, был очарован ею. Они оба с наслаждением обозревали океан, а Морган попутно, рассказывал ей всякие морские байки о походах и сражениях, которые Галина с жадностью впитывала.

     Галина, услышав разговор Моргана и Крэддока, задала вопрос, который внезапно возник в голове:

     — Морган, вот ты говоришь птицы, — Настасья заметила, что они уже перешли на «ты». — Я их видела. Но они не приближаются к кораблю как будто возле него мёртвая зона. Почему так? Единственное кто появляется возле «Летучего голландца» так это дельфины и то не всегда, чаще всего он идет в окружении акул.

     — Меня вообще удивляет, почему здесь дельфины, — сознался Морган. — Акулы ещё понятно.

     — То есть? — растерялось Галина.

     — Не забывай, на каком мы корабле. Конечно, вокруг будет мёртвая зона. Более того, сам хозяин на его борту.

     — Но мы высадимся на берег? — обеспокоено влезла в разговор Настасья.

     — Обязательно, — улыбнулся Морган. — Как сказал Амон, к ночи будем на месте. Значит, утром, как взойдёт солнце, мы двинемся пешим ходом вглубь материка.

     Утром Настасья убедилась, что Морган оказался прав. Корабль тихо покачивался на волнах в маленькой бухте. С двух сторон окружали острова с зеленеющими деревьями. С третьей стороны - земля, тянулась по обе стороны, насколько хватало глаз. Это был или очень большой остров, или обещанный материк. Его берег круто взмывал вверх, откуда тянулись вниз свисавшие со стволов и веток деревьев лианы.

     Настасья, сгоравшая от нетерпения ступить на берег, была чрезвычайно удивлена тем, что часть пассажиров отказалась покидать корабль. Но, не смотря на это, собралась приличная группа. Ещё Настасья заметила, как все преобразились. Теперь люди стали походить на военную группу. В рубашках и брюках цвета хаки с зелёнными пятнами более светлых тонов. В такую спецодежду были одеты все, начиная с Катерины, заканчивая пиратами. Исключение составляли Дорн, который предпочел цвета тёмного золота. А Амон угольно-чёрный цвет.

     Вооружена группа была чрезвычайно. У всех, на поясе висели ножи, и огнестрельное оружие. Словом, вооружены были до «зубов».

     За порогом каюты, одежда Настасьи преобразилась. Самым неожиданным образом на ней оказались та же рубашка и брюки, что и у остальных. Нож в ножнах непривычно тянул ремень вниз.

     Крэддок,  находившийся поблизости, жестом выразил своё восхищение её новому облику.

      Барон, приблизившись, предупредительно сказал:

      — Мы, позволили себе, немного побеспокоится о вас, решив, что не откажетесь от милой прогулки по джунглям.

     — Нет… я, — Настасья замялась, выискивая глазами Галину. Та уже примкнула к «группе дисантников» и весело болтала с Морганом о чём-то, звонко от души посмеиваясь. Переведя взгляд на Барона, закончила фразу: — Не откажусь.

     — Великолепно! — вскричал в восторге Барон. Повернувшись к Дорну, сообщил: — Сир, все готовы и ждут сигнала.

     Дорн указал рукой на джунгли.

     — Вперёд.

     Он сошёл на берег, за ним потянулись остальные. Настасья поспешила за Галиной и Морганом. Заметив, что Крэддок не выпускает её из виду, держится поблизости. Она ступила на землю, оглянувшись, посмотрела на корабль. Он был полон людей, казалось, их стало больше, словно никто не покидал корабль. Ещё раз, подивившись, как такая толпа смогла уместиться на судне. Настасья повернулась к нему спиной, отметив про себя, что Барон с капитаном остаётся.

     Взмывающий вверх откос, внушал, Настасье какой-то суеверный ужас.

     — Я в жизни не поднимусь по нему! — с отчаянием прошептала она. — Эти восхождения не для моих лет.

     — А сколько мадам лет? — полюбопытствовал не отходящий от неё ни на шаг Крэддок.

     — Что-то около восьмидесяти, — созналась Настасья.

     — Мелочи, — отмахнул пират. — Тело молодое, справится.

     Он первым пошёл по еле заметной тропе. Настасья, глубоко и безнадежно вздохнув, последовала за ним. Преодолев несколько шагов, обнаружила протянутую ей крепкую руку, предлагавшую помочь обрести более устойчивое положение. Оторвав глаза от земли, Настасья посмотрела вперёд, на опасных участках, Крэддок скаля в усмешке зубы, протягивали ей руку, помогая удержаться на крутом склоне.

     В очередной раз, подтягивая Настасью наверх Крэддок улыбаясь белоснежной улыбкой, без тени одышки, спросил:

     —  Мисс, давно не совершала пешие прогулки? Давно не была в горах?

     — Давно, — тяжело дыша, согласилась Настасья. — Лет пятьдесят, восхождений не делала.

     — Мисс теперь наверстает упущенное, — пообещал пират.

     — Похоже на то, — не сдержала улыбки она. Глубоким вздохом выразила радость, что, наконец, добралась до вершины. — А теперь куда?

     — Туда, — кивком указывая на прорубленную просеку в хаосе зелени, потянув за собой, сказал Крэддок: — Выйдем на посёлок, обзаведёмся мулами, а там видно будет.

     — Согласятся ли местные жители их продать? — с сомнением пробормотала Настасья, с восторгом оглядываясь вокруг, кто-то идущий впереди колонны изрядно постарался.

     — Согласятся, — уверенно сказал Крэддок, с яростью рубанув ножом по лиане пересекавшей путь. — Ты давай не отставай, всё-таки джунгли.

    

     — Садись, отдыхай. — Настасья немного отодвинулась, давая место Галине.

     Задумчиво оперяясь подбородком о сложенные на коленях руки, Настасья смотрела на трепетное пламя костра. Долгожданный привал, наконец-то состоялся уже ближе к вечеру. Она с ужасом представляла продолжение путешествия. Крэддок, лёгким намёком дал понять, что знакомство с местностью ещё продолжится.

     Для стоянки выбрали широкую, ровную поляну, которая, по-видимому, была редкостью в этих местах. Развели несколько костров. Пираты тщательно чистили оружие, перебирали  патроны.

     Галина примостившаяся было рядом, заметно оживились, когда Морган, держа винтовку на сгибе локтя, крадучись, приблизился к ним:

     — На охоту не желаете?

     — Охоту, — переспросила она. — На кого?

     — А кто попадётся, — беспечно махнул рукой пират. — Нужно подстрелить кого-нибудь. Ребята хотят крови, чьей, значения не имеет.

     — Даже если это будет крокодил? — лукаво уточнила Настасья.

     Крэддок, сидевший тут же, возле костра, поднял голову:

     — Да, хоть человек.

     — Будете, есть сырое мясо? — ужаснулась Галина.

     — Жареное оно слаще, — ухмыльнулся Крэддок. — Но можно и так. Сырая печень и сердце отличное лакомство.

     — Каннибалы, — рассмеялась Галина, не принимавшая слова пирата всерьёз.

     — Извольте, — развёл руками Морган. — Ну, как идёшь?

     — Пожалуй… нет. Посижу у костра.

     — И я тоже, — согласилась с ней Настасья. — И много «охотников» набралось?

     — А все кто хочет, — откликнулся Крэддок, вставая на ноги.

     — Кому в удовольствие убивать, — щёлкнув затвором, добавил Морган. — Вон та группа, — он указал на отряд, включавший в себя человек пятьдесят, — идёт на охоту.

     — Разве Амон не идёт? — бросив взгляд на мужчину в чёрном, спросила Галина. — Сдаётся мне, он неплохой стрелок.

     — Ты права, он мастер по части убийства, — сказал Морган. — Но это не его охота. Не его трофей.

     — А кто его жертва?

     — Двуногие, — бросил Крэддок, вскидывая винтовку на плечо. — Пойдём Морган.

     Отряд скрылся в зарослях джунглей.

     Настасья наклонилась к Галине, которая сидела с испуганным видом.

     — Я не поняла… на кого он охотится?

     Галина перевела взгляд на подругу и тихо сказала:

     — На человека. Мало того, что он демон, он ещё и демон - убийца.

     Тихо ахнув, Настасья с испугом уставилась на Амона. Он находился на другом конце поляны и вместе с Дорном наблюдал, как устанавливают огромные палатки. Казалось, они покроют всё пространство не оставив место для костров. Работали пираты, как-то сосредоточенно, было очевидно, что разбивка лагеря для них дело непривычное.

     В отличие от Дорна и Амона, стоявших в стороне, Юм извертелся, стараясь быть сразу в нескольких местах одновременно. Его дельные и недельные советы сыпались как из «рога изобилия». Игнорируя старания кота, пираты делали своё дело, подчиняясь сухими и короткими указаниями Амона.

     Весёлые голоса привлекли внимание Настасьи. К костру, возле которого сидели она и Галина, выйдя из джунглей, подошли двое. Из-за одинаковой одежды, Настасья не сразу сообразила кто это. Лишь, когда, расстояние сократилось до нескольких метров, она узнала пару, которая, по-видимому, состояла при свите Дорна.

     — Разрешите присоединиться? — мелодичным голосом спросила подруг Катерина, не ожидая ответа села рядом потянув за собой мужчину.

     — Пожалуйста, — запоздало откликнулась Галина.

     — Смотрите, разве это не замечательно? — продолжала Катерина, указав рукой на палатки. — Признаться, я опасалась, что придётся спать под открытым небом.

     Мужчина с отрешённым видом, рассеяно посмотрел на суетящихся пиратов, перевёл глаза на пламя костра и заметил:

     — Надеюсь, нас не оставят голодными? В этом мире, в чём-то мы стали уязвимы.

     Галина поспешила успокоить:

     — Отряд уже ушёл на охоту, думаю, кого-нибудь подстрелят.

     — Великолепно! — обрадовалась Катерина. — Такое путешествие!

     — О чём веселимся? — подскочил к костру Юм, оставив в покое пиратов.

     — Да так, — пожала плечами Катерина. — Просто хорошо здесь.

     — Я всегда знал, что на моей Родине великолепные джунгли, — с гордостью заявил кот.

     — Какие там джунгли! — махнул рукой Валентин. — Вырубили все твои джунгли. Двадцать первый век не признаёт леса, или, признаёт только в качестве топлива. Я вообще удивляюсь, как мы набрели на такие заросли, вот не ожидал увидеть первозданный уголок природы…

     Катерина, не дав Валентину договорить, прищурив глаза, с ехидством поинтересовалась:

     — Юм, а с каких пор, джунгли стали твоей Родиной?

     — С тех пор как я стал котом, — вскинув голову, заявил Юм.

     — Когда встретишь своих тёток, не зови на помощь, — с иронией улыбнулась Катерина.

     И словно отзываясь на слова, где-то вдалеке прозвучали оружейные выстрелы.

     Джунгли затаились. Притихли птицы, до этого оглушавшие своими криками. Замерли кроны деревьев, прекратив качаться на ветру. Замолчали пираты, разбивающие лагерь, выпрямившись, они с напряжением вслушивались в тишину.

     Снова выстрелы, теперь уже ближе. Через несколько секунд грациозным прыжком на поляну выпрыгнул пятнистый леопард. Сделав по инерции ещё несколько шагов замер, уставившись жёлтыми глазами на оцепеневших людей.

     — Какой красавец, — тихо прошептала Катерина, с восторгом разглядывая царственное животное.

     Леопард напрягся, обнажив в немой угрозе клыки. Позади, в джунглях, снова раздались выстрелы, они словно подстегнули хищника. С вызовом, посмотрев, он крадучись, вышел на середину поляны. Зашипел, топорща усы, показывая оскал в ужасающей красе. Хвост нервно хлестал по бокам. Пираты словно проснулись. Защёлкали затворы винтовок. Блеснули лезвия ножей. На поляну вышли ещё люди, держа наперевес ружья с настороженными лицами. Они вышли с того места, откуда появился леопард, возможно пираты преследовали его. Увидев хищника, они остановились на краю поляны. Вскинули все разом ружья, прицеливаясь.

     — Нет, — чёткий голос прозвучал над поляной. — Нет, он мой.

     Леопард, вздрогнув всем телом, резким движением развернулся к говорившему. Припал к земле, прижав уши, зашипел. Юм, важно задрав хвост, шествовал к хищнику. Леопард заволновался, отпрянул назад, туда, где горели костры. Схватив горящие ветки, пираты криком попытались отпугнуть его в центр поляны. Леопард заметался по периметру, явно избегая сближения с Юмом. Наконец, по-видимому, сообразив, что выбор у него нет, развернулся, угрожающе рыча.

     Хвост подобно гибкому кнуту хлестал воздух. Юм не шевелился, молча, ожидая нападения. И оно последовало. Взвившись в воздух, расставив когтистые лапы, леопард летел на него. Легко уклонившись в сторону и избежав когтей, Юм отступил. Дорога, ведущая в джунгли, открылась, но леопард, опьяненный жаждой крови, круто вывернувшись, снова кинулся на кота. Юм извернулся и невредимым ушел в сторону. Дикая пляска продолжалась. Зрители в немом восхищении наблюдали за представлением. Похоже, сам Юм получал удовольствие, играя с пятнистой кошкой, которая была гораздо больше его, соревнуясь с ней в ловкости и скорости.

     — Отлично Юм, — пронёсся низкий голос Дорна над поляной.

     Этот голос странным образом повлиял на леопарда. С глухим рёвом, не разбирая дороги, он ринулся в джунгли, перелетев через костёр, сбив на пути, не ожидавшего такой прыти пирата, исчез в зарослях. Юм с гордостью направился к Амону. Зашевелились пираты, опуская ружья. Кое-кто скрылся в джунглях, чтобы через пару минут вытянуть на поляну несколько убитых и уже освежёванных туш. Спросить, кто это у Настасьи не хватило смелости. Уж лучше есть мясо, не зная, чьё оно, нежели, узнав, вообще остаться голодной.

     — Амон, — окликнул Юм, — почему не убил леопарда? Такая шкура, загляденье! Зачем позволил уйти?

     — Предпочитаю чёрных кошек, — сухо ответил Амон.

     Отвернулся, наблюдая за пиратами, ставившими палатку.

     К костру, где устроились Настасья и Галина в компании Катерины и её друга, подошли Крэддок и Морган. Один нёс несколько длинных, заострённых прутьев, другой, солидный кусок мяса. Отрезая от куска, Морган нанизывал кусочки мяса на прутья и раскладывая их на камнях над огнем. Костёр немного поутих, но жар, исходящий от углей был достаточным, чтобы поджарить мясо.

     Сев с остальными возле костра, и поглядывая, как Морган периодически переворачивает импровизированные шампура, Крэддок сказал:

     — Знаете, когда мы охотились, вдалеке я слышал ржание лошадей.

     — Почудилось, — откликнулся Морган. — Откуда здесь лошади? Муха цеце их быстро бы прикончила. Другое дело, ослы.

     — Скажем, цеце не повсеместна, — огрызнулся Крэддок. — И ты забываешь, какой сейчас век. Я думаю, лошадей в Африке хватает. Может, поблизости селение... Тогда повеселились бы…

     — Посмотрим, что решит Дорн. В конце концов, у нас есть время, можем и подождать. Но селение навестить было бы неплохо.

     — А я о чём говорю! — подхватил Крэддок. — Как давно я не смотрел умирающему в глаза и не чувствовал его кровь в руках.

     Крэддок с озлоблением вонзил нож в кусок мяса.

     Галина с Настасьей испугано переглянулись и с преувеличенным интересом принялись разглядывать поджариваемое мясо. Катерина переменила тему:

     — А как Юм сражался с хищником! Глаз не оторвать!

     — Сражался, скажешь тоже! — фыркнул Крэддок. — Развлекался. Впрочем, леопард ему не смог бы навредить.

     — Да, я знаю, — кивнула Катерина, — и всё-таки это было впечатляюще.

     — Будь эта кошка чёрной, она бы так просто не ушла, — заметил Морган. — Амон не дал бы скрыться в джунглях, и представление было бы гораздо короче.

     — Кто знает, — загадочно протянула Катерина. — Смотрите, крыша над головой готова. И мясо тоже, — бросив взгляд на костер, добавила она. — Значит, скоро сможем отдохнуть. А завтра, возможно, мы и навестим этот посёлок. Интересно, какие там мужчины?

     — И женщины, — добавил Крэддок, блеснув глазами.

 

     — Настасья вставай! — прокричал весёлый голос Галины

     С трудом раскрыв глаза, Настасья оглянулась с лёгким недоумением. До неё не сразу дошло, где она находится. Вспомнив, что они в джунглях полных хищников, змей, пауков и прочей нечисти, тихо простонала, укрываясь с головой одеялом. Ей не позволили слишком долго переживать, ровно через пять секунд, одеяло было сорвано и Галина, повелевая, произнесла:

     — Хватит валяться, через час выходим, за это время нужно  позавтракать и свернуть лагерь.

     — А где умываться? — с раздражением спросила Настасья.

     — 3десь недалеко ручеёк, отличное местечко.

     — С крокодилами? — с гримасой проворчала подруга.

     Заметив сарказм, весело рассмеявшись, Галина сказала:

     — Не заметила, но если боишься, прихвати кого-нибудь.

     — Ты одна ходила? — с внезапным подозрением полюбопытствовала Настасья и с удовольствием обнаружила, что подозрения не беспочвенны.

     Галина, слегка покраснев, смущённо уводя глаза в сторону, нервно теребя висевший на поясе нож, ответила с вызовом:

     — Да, не одна. Со мной был Морган

     Настасья вскочила на ноги и попыталась заглянуть Галине в глаза.

     — И вы там только умывались?

     — Что за вопросы? — возмутилась Галина. — Тебе-то, какое дело? — с непонятным озлоблением проговорила она.

     Резко повернувшись, покинула палатку.

     Настасья, недоумённо пожав плечами, принялась одеваться. У входа в палатку её поджидал Крэддок. Склонившись в поклоне, сказал:

     — Галина просила присмотреть за вами.

     — Зачем? — резко спросила Настасья. Ей не понравилось, что её опекают.

     На заданный вопрос Крэддок ответил, не скрывая самодовольства, он явно был горд своим положением:

      — Вам мисс ещё жить, а значит, кому-то нужно побеспокоиться об этом. Ваша нить жизни ещё тянется, тогда как моя и всех остальных уже оборвалась. Итак, разрешите мисс вас сопровождать?

     — Сопровождайте,  — обречённо согласилась Настасья.

     Вернувшись, они обнаружили, что лагерь уже свёрнут и на кострах поджаривается новая порция мяса. Подивившись такой организованности, Настасья присоединилась к остальным завтракающим на траве, возле костра.

     Покидая поляну, предоставившую ночлег, Настасья с удивлением посмотрела на всё ещё горевшие костры. Но опасения о пожаре, были напрасными.

     Как только последний человек скрылся в зарослях, пламя костров исчезло. Оно втянулось в землю, уйдя в недра, втягивая за собой весь жар. Ветер разнёс пепел по поляне, удобряя землю. Тем же вечером кости, мясо, оставшиеся после охоты и пиршества, были растащены ночными хищниками, и только ямки от колышков говорили, что тут кто-то был.

     С трудом пробираясь по прорубленной просеке Настасья озадаченно сказала:

     — Знаешь, Галина, мне всё это кажется таким нереальным, что даже и не удивляюсь. Как будто, так и должно быть. Вот сейчас проснусь в своей кровати и мне восемьдесят лет, а не двадцать. Не могу поверить, в случившееся со мной.

     Галина вздохнула:

      — То же самое, боюсь проснуться. Но знаю, что рано или поздно это произойдёт. Уж пусть лучше меня растерзает хищник, чем снова ощутить тяжесть старости. — Галина мечтательно посмотрела по сторонам. Её взгляд остановился на Моргане, потеплел, стал нежным. Не сводя глаз, добавила: — Не знаю, как мы понимаем, друг друга, ведь всё же разные эпохи и национальности, но лучше я уйду с ним, чем возвращаться назад.

     — Он сам хочет, чтобы ты шла с ним? — нахмурилась Настасья.

     — Не знаю. Я стараюсь не думать о будущем. Там видно будет.

     — Да, — согласилась подруга. — Галина, а ты заметила, что мы идём в том направлении, где вчера была охота, мы круто свернули к Северу.

     — И что?

     — Сдаётся мне, направляемся туда, где Крэддок слышал ржание лошадей. Похоже, пираты хотят набрести на какой-нибудь посёлок. Как бы они ничего не натворили.

     — Да брось ты! — возмущённо всплеснула руками Галина. — Что они сделают? И потом, жители слышали выстрелы, может, ушли в джунгли, на всякий случай.

     Привлечённый разговором, Морган оглянулся.

     Галина спросила:

     — Морган это правда, мы идём к поселку?

     Морган, попридержав шаг, поравнялся с подругами. Идти рядом, ему было довольно трудно, вырубленного пространства хватало только на двоих. Настасья, по достоинству оценив попытки Моргана вести светский разговор, отступила на шаг, давая возможность Моргану идти рядом с Галиной. Но она не осталась в одиночестве. Крэддок, идущий сзади, догнав, пристроился по её левую руку. Было очень кстати, спотыкаясь о корни деревьев и упавшие ветки, Настасья не один раз воспользовалась его твёрдой рукой, чтобы обрести равновесие. Она слышала, что ответил Морган Галине. Он сказал громко, по-видимому, для того, чтобы его услышали и остальные:

     — Да, мы идём к поселку, — недобро усмехнувшись, чего никто не заметил, Морган добавил: — Нужно же всё-таки повидаться с местными жителями.

     — Разве вы никогда не видели негров? — удивлённо воскликнула Галина,

     Морган зло улыбнулся.

     — Мадам, конечно видел. И не только видел, но даже делал на них хорошие деньги, «большие деньги».

     — Как это «делал»? — не совсем поняла Галина.

     — Продавал. Конечно, не только негров, другие темнокожие расы тоже хорошо покупались. Загонишь, так, целое селение в трюм и вперёд, на рынок. А чтобы к продаже, они в цене повысились, мои люди работали во всю, — жёстко улыбнувшись, добавил: — И не скажу, что они были недовольны.

     — Как работали? — несколько ошарашено пробормотала Галина.

     — Как? — переспросил Морган, замявшись, сказал: — Женщины, ждущие ребёнка, больше ценятся на рынке, — помолчав, еле заметно усмехнувшись, спросил: — Я доступно объяснил, как они работали?

     — Вполне, — слегка отшатнувшись, отрезала Галина. Не в силах смотреть ему в глаза, Галина отвернулась, словно выискивая что-то в зарослях, и невольно ускорила шаг.

     Но Морган не отставал. Он, молча, шёл рядом, тихо, про себя посмеиваясь. Его развлекло выражение ужаса, что промелькнуло на лице попутчицы. Решив больше не шокировать, он не стал вдаваться в подробности. Лучше всё вспомнить в кругу друзей, там он может ещё, и приукрасить, заслужив завистливые взгляды тех, кому не довелось так повеселиться, или просто, не догадаться как можно. Морган вдохнул воздух, пропуская через лёгкие. Как приятно снова чувствовать тело, его усталость, энергию, словом, жить. И, хотя, в царстве Хозяина совсем даже неплохо, но желание ощутить, почувствовать, что тебя любят и смотрят с пониманием и поддержкой, преследовало его постоянно. Он существовал те краткие мгновения, когда хозяин, оказывая им своё внимание, устраивал пирушки, приглашая на них и живых людей. Жаль что простого человеческого тепла не найдёшь в тёмном царстве.

     Морган с наслаждением вдохнул всей грудью, сжал пальцы в кулак. Сегодня, да именно сегодня он увидит кровь, ощутит её запах, её пьянящий алый цвет, и глаза. Глаза умирающей жертвы. Как давно он этого не видел! Хозяин действительно велик, если в его силах возродить в нас жизнь и дать то, чего нам так не хватало. Только... Морган обречённо вздохнул. Только любовь, чистую и светлую, только её нет в царстве теней.

     По веренице пробежал возбуждённый гул: они вышли из джунглей. Группа столпилась у опушки, дожидаясь остальных. Настасья и Галина осмотрелись. Селения не было видно, возможно, оно было за деревьями и кустами, которые росли тут в избытке, но джунгли явно закончились. Пираты, собравшись в большой кружок, что-то обсуждали, и спорили. Низкий голос Дорна заставил всех замолчать и с почтением выслушать.

     Подчиняясь его приказам, из общей массы отделились две группы, вооруженные ружьями и ножами. Держа оружие наготове, крадучись, они скрылись в двух направлениях: на восток и на запад. Дождавшись, когда они скроются из виду, Дорн дал сигнал выступать. Оставшиеся, и самая большая группа двинулась по-прежнему  на север.

     Пролетевший ветер принёс с собой запах дыма, ржание лошадей. Донеслись людские голоса, шум стоянки.

     Пираты замерли прислушиваясь. Ноздри Крэддока расширились, глаза загорелись  азартом. Его рука потянулась к поясу и крепко сжала рукоять ножа. Крэддок что-то тихо прошептал, хриплым голосом отдавая приказы окружавшим его пиратам и те, бесшумно ступая, двинулись к зарослям, за которыми, судя по доносившимся оттуда звукам, располагался посёлок. Катерина жестом подозвала стоявших поодаль подруг, те, поколебавшись пару секунд при виде Дорна и Амона, что стояли возле Катерины, всё же приблизились.

      Дорн сказал:

     — Пусть ребята разомнутся, — усмехнувшись, добавил: — Они очень удивятся, не обнаружив на стоянке местных жителей. Амон не хочешь к ним присоединиться?

     — Нет, сир. Я предпочитаю один на один, а не массовую бойню, — покачал головой Амон. — А вот Юм, по-видимому, желает быть в гуще событий.

     Настасья с удивлением оглянулась, действительно, кота нигде не было. Должно быть, он ушёл с первой группой на восток. Крэддок с пиратами уже обходил заросли. На мгновение Настасье показалось, что она смотрит боевик «Группа людей, в спецодежде штурмуют врага». Только, враг ли там? Внезапно воздух разорвался многочисленными выстрелами. Слышно было грохот ружей, стрекот пулеметов. Взрыв, а затем поднявшийся вдали столб дыма, наталкивал на мысль, что сражение разыгралось не на шутку. Где-то там, проходил настоящий бой.

     Крэддок своей группой скрылись за зарослями, а через секунду воздух огласился криками людей. Они звучали по-разному, от ликующего крика победы, до агонии умирающего человека.

     Настасья оглянулась. Галина стояла бледная, растерянная, Катерина с расширенными глазами вцепилась в руку Валентина, который тоже выглядел неважно. Лицо Амона, выражало полнейшую скуку, а Дорн с видимым удовольствием прислушивался к шуму битвы. Она продолжалась недолго, всего несколько минут, возможно, кому-то эти минуты превратились в часы.

     Выстрелы стихли и только крики людей всё ещё звучали в воздухе.

     Дорн пошевелился:

      — Пора и нам посмотреть, — сказал он, направляясь туда, где совсем недавно проходило сражение.

     Амон следовал на шаг позади Дорна, беспечно заложив пальцы за пояс. Секунду поколебавшись, и остальные двинулись вслед за Дорном.

     Панорама сражения открылась сразу за зарослями. Просторная поляна с мелководным ручьём в центре. Несколько хижин из тростника и... тела. Они были повсюду. Первое тело они увидели тут же, под ногами, и то, что это мертвец сомневаться не приходилось, достаточно было взглянуть на рану. Она как широкая улыбка раскинулась по горлу от уха до уха. Пираты, обходя селение, стаскивали тела ближе к зарослям, не утруждая себя долгими захоронениями.

     Галина, несмотря на весь ужас, тем не менее, замерла порядком удивлённая. Этот покойник не был негром! Он вообще не был темнокожим. А светлые волосы льняного цвета и такая же бородка указывали на его европейское происхождение. Приглядевшись, Галина убедилась, что и остальные трупы неграми не являлись. Это были европейцы и метисы. Ещё бросилось в глаза оружие, убитые были вооружены не хуже пиратов, а может даже и лучше, о чём свидетельствовала пара воронок между хижинами. Такие ямы могла сотворить только гранаты, чего Галина у пиратов не видела.

     Все пираты собрались в центре посёлка возле ручья, они с почтением ожидали приближающегося к ним Дорна. Галина и Настасья, стараясь не отставать, следовали позади. Им не терпелось узнать, что же тут произошло, и почему здесь был вооружённый отряд.

     Крэддок выступил вперёд, из общей массы, навстречу Дорну. С лёгким поклоном сказал:

     — Сир, у нас есть пленные. Что с ними делать?

     — Допросить, — с безразличием сказал Дорн.

     Амон до этого, молча созерцавший окрестности, повернулся к Крэддоку.

     — Обыщите все хижины, здесь есть ещё люди, — приказал он.

     Крэддок отправил по три человека в каждую хижину, а так же нескольких более внимательно осмотреть окрестность селения.

     Пираты расступились, образуя кольцо, Дорн шагнул внутрь него, жестом подзывая Катерину и подруг. Валентин остался возле Амона,  рассматривая произведённые опустошения.

     Последовав за Дорном, Галина вступила в круг. Два пленных европейца со связанными руками стояли на коленях в залитой кровью пыли. Дорн подошёл к ним.

     Из воздуха возник походный складной табурет, на него в нескольких метрах от пленников сел Дорн и подозвал Моргана.

     — Узнай кто такие, и что они здесь делают. Почему вооружёны?

     Морган подошёл к пленным и тихо с ними заговорил. Европейцы ничего, не утаивая, живо стали отвечать на все вопросы. Допрос прервался, когда пираты, посланные Крэддоком в хижины, вернулись с трофеями в руках. Это были шкуры зебр, тигров, львов, и бивни слонов. Галина услышала, как фыркнул Амон, с презрением пробормотав:

     — Браконьеры.

     Сложив добычу у ног Дорна, пираты отошли в сторону. Тот, кинув мимолётный взгляд на разложенные шкуры, посмотрел на Моргана. Уловив Морган тотчас, оставив пленников, подошёл к Дорну.

     — Они решили, что мы спецназ. Ловим браконьеров. Стрельбу подняли, в надежде отпугнуть представителей закона, — Морган жёстко усмехнулся и с иронией добавил: — А сейчас они полны раскаяния и предлагают забрать всё добро в обмен на их жизни и свободу.

     — Это всё? — спросил Дорн, сверля взглядом.

     Тот смутился.

     — Нет, он ещё заикнулся о девчонке. Она видела их в работе. Пришлось  её прихватить с собой, чтобы не донесла властям. У них есть транспорт, но оставили в зарослях, в полумиле отсюда.

     — Что за девчонка?

     — Не знаю, — развёл руками Морган. Оглянувшись на прокричавшего что-то ему пленника, сказал: — Хотели продать её кому-нибудь на севере Африки. Они и её отдают. Утверждают, что не трогали.

      Глаза Моргана при последних словах алчно полыхнули. Пираты оживлённо загудели.

     Послышался шум. Оглянувшись, Галина увидела торжествующего Крэддока ведущего за собой связанную девочку лет тринадцати-пятнадцати, со светлыми волосами, опускающимися ниже плеч и очень милым личиком (если не сказать красивым.). Голубые глаза смотрели по-детски доверчиво, обезоруживая удивлением, любопытством и страхом. У Галины защемило сердце. Она казалась испуганным ангелом, и хотелось её защитить, успокоить. Одета девочка была в шорты стального цвета и белую рубашку с короткими рукавами, впрочем, рубашка уже была далеко не белого цвета. Локти содраны, колени в синяках и ссадинах, но, в общем, выглядела вполне целой.

     Пираты восхищенно засвистели, зацокали, прозвучало несколько выстрелов. Вопреки всяким ожиданиям Галины, девочка спокойно отнеслась к выстрелам и с интересом посмотрела на окружающих её людей. Должно быть, она ещё не совсем поняла, к кому попала. Прозвучавшие слова подтвердили опасения Галины.

     — Как вы вовремя пришли, развяжите меня, пожалуйста, — попросила она Крэддока.

      Галина ахнула, услышав русскую речь. Катерина восторженно всплеснула руками.

     — Что она здесь делает? — спрашивая, Катерина обернулась к Дорну.

     Тот, усмехнувшись, сказал:

     — Морган, уже ответил на твой вопрос. Это та девочка, которую собирались продать браконьеры.

     — Невероятно! — выдохнула Катерина.

     Оживлённо разговаривая, пираты медленно сближались, смыкая кольцо.

     Выхватив нож, Крэддок толкнул девочку за свою спину. Пираты остановились, из толпы раздался голос полный угрозы:

     — Крэддок ты забыл закон. Наш закон: женщина для всех! Если бы тут были, ещё пленные женщины, её бы оставили тебе. А так - делись!

     — Она моя, — прорычал Крэддок, хватая удобнее рукоять ножа. Пригнулся, готовясь отразить атаку.

     Девочка, уловившая смысл разговора с испугом смотрела на окружавших её людей.

     Катерина обратилась к Дорну:

     — Сир! Неужели вы позволите?!

     Дорн повёл рукой:

     — Пусть ребята разомнутся. Им давно не приходилось выяснять между собой отношения.

     Один из пиратов обнажив нож, ринулся на Крэддока. Со звоном столкнулись клинки, злобно поглядывая друг на друга, пираты закружили по поляне.

      Галина в стремлении помочь этому очаровательному созданию с отчаянием оглянулась вокруг. Морган с живым интересом наблюдал за схваткой и, судя по его виду ввязываться, у него не было никакого желания. Тут взгляд Галины остановился на Амоне. Безразличие с лица Амона исчезло, уступая место заинтересованности. Проследив за его глазами, Галина убедилась, что смотрит он не на дерущихся, а на девочку. Та растерянно оглядывалась вокруг. Вот испуг мелькнул на её лице, в нём ещё было и сострадание, беспокойство и участие.

     Пират с глубокой раной в боку, оставляя за собой кровавый след, отползал в сторону. Галина заметила, что именно на него с жалостью смотрела девочка.

     Крэддок потрясая окровавленным ножом, утирал лоб, размазывая по лицу кровь, с вызовом повернулся к толпе.

     — Кто следующий?! — проревел он.

     Прозвучавший насмешливый голос заставил Крэддока содрогнуться.

     — Я! — сказал Амон, сделав шаг вперед.

     Крэддок сник. Бравада улетучилась. Недоумение и страх отразились на его лице. Нервно утерев лоб и опустив нож, он полувопросительно сказал:

     — Амон. Вы бросаете мне вызов? — получив подтверждающий кивок, Крэддок совсем растерялся. — Господин, я не знал, что она вам нужна... — он судорожно сглотнул. Повернулся к девочке, ухватил за веревку, подтолкнул к Амону. — Она ваша, — только и смог выдавить из себя Крэддок. Пятясь назад, пытаясь улыбнуться. Улыбка вышла жалкой, вымученной.

     Пираты, до того стоявшие тесно друг к другу, отпрянули назад, тем самым, давая понять, что инцидент исчерпан.

     Амон вытащил из ножен кинжал.

     Воцарилась полная тишина. Все ждали, как он поступит. Девочка отшатнулась назад, насколько позволяла верёвка. С немым вопросом уставилась на человека с кинжалом.

     Галина затаила дыхание, с ужасом представляя, что сейчас может произойти, она чувствовала, как замерла Настасья. Услышала как, умоляя, Катерина тихо прошептала:

     — Амон, не надо...

     Амон взмахнул рукой, и разрезанная веревка упала на землю. Оцепенение спало. Пираты зашумели, разговаривая между собой. Девочка, потирая запястья, посмотрела на Амона, словно не замечая, ни его странных клыков, ни стали глаз, улыбнулась, заглянув в лицо, с обезоруживающей искренностью сказала:

     — Спасибо. Признаться, на мгновение я мне показалось, что вы меня убьёте. Как вас зовут?

     — Амон, — сказал он, прихрамывая, отошёл к пострадавшему пирату.

     Тот лежал у ручья без сознания. Девочка подскочила к раненому, неуверенно сказала:

     — Амон,  его нужно отвезти в город, — помолчав, добавила: — Если он ещё не умер.

     — Умер, — коротко бросил через плечо Амон, нагибаясь к пирату.

     Девочка не увидела, что он сделал. Была вспышка света, яркая, как молния и такая же мгновенная. Амон выпрямился, отошёл от пирата. Девочка изумлённо вытаращила глаза. Пират, только что лежавший при смерти, спокойно, не торопясь, поднялся на ноги, отвесил низкий поклон своему исцелителю, смешался с остальными пиратами. Девочка восхищённо посмотрела на Амона.

     — Чародей, — выдохнула она. Застенчиво протянув руку, спросила: — Я могу считать вас своим другом?

     Амон молчал долго, словно раздумывая над этим вопросом, и, когда девочка уже отчаялась услышать ответ, криво усмехнувшись, сказал:

     — Можешь.

     Круто развернувшись и оставив девочку одну, подошёл к Дорну.

     Катерина, опередив подруг, подбежав к девочке, заботливо склонилась к ней:

     — Бог мой! Как же ты тут оказалась без родителей? Где они?

     Устало, опустившись на камень, девочка, растерянно улыбнувшись красивой женщине, сказала:

     — Я в Африке со своим отцом, он писатель.

     — Как тебя зовут?

     — Светлана, — представилась девочка.

     — А меня Катерина, — Катерина по очереди представила подруг и своего друга.

     — А где твоя мама?

     — Она умерла четыре год назад.

     — Извини, — опешила Катерина, — значит твой отец вдовец?

     — Нет, — покачала головой Светлана. — Он мой опекун.

     — Но как ты тут очутилась?

     — Решила верхом покататься. Там где мы остановились, есть конюшня. Увлеклась и заехала слишком далеко. А там браконьеры с животного шкуру обдирали. Было ужасно. Они увидели меня, были на машинах, вот и догнали. Это они после пересели на лошадей.

     — Они тебя били? — заволновалась Катерина, указывая на ссадины.

     — Нет, — покачала головой девочка, — Это я с лошади упала, ну и… протащило немного. А браконьеры, если не считать, что связали, обращались со мной вполне прилично. Сдаётся, у них были какие-то планы насчёт меня.

     — Ну, да, — усмехнулась Катерина, — в рабство продать хотели.

     — Не может быть, и это в двадцать первом веке!

     — А что, — пожала плечами Катерина, — люди-то не изменились, мир по-прежнему держится на трёх китах.

     — Тебя, наверное, уже ищут, — предположила Галина.

     Девочка грустно улыбнулась.

     — Ещё нет, я думаю, забеспокоятся только этим вечером. Была без телефона, он всё равно тут не ловит сигнал. А выезжая, я отцу сказала, что переночую у археологов, они в нескольких километрах раскопками занимаются. Так, что ночь для отца прошла спокойно. Будут искать вечером. Но благодаря вам я появлюсь вовремя. Вы дадите лошадь?

     — Да, наверное, Дорн разрешит, — пробормотала Катерина не совсем уверено.

     Услышав новое имя, девочка спросила:

      — А где он, Дорн?

     — Амон стоит рядом с ним, — откликнулась молчавшая до этого Настасья. — Он, как скажет, так и будет.

 

     — Я слушаю тебя Амон, — сказал Дорн, отрывая взгляд от пленных, и поворачиваясь к Амону. — Пройдёмся, — предложил он, медленно двигаясь вдоль ручья.

     Пираты предусмотрительно освободили пространство, разошлись по хижинам, оставив связанных, пленников без присмотра. Впрочем, пленники и не думали сбегать, решив, что сделка с пиратами заключена, они получат лошадей, провизию и будут отпущены с миром. Вот только их удивляло, почему до сих пор связаны. Браконьеры, запасшись терпением, молча, ждали своего освобождения.

     Амон последовал за Дорном,  выглядел он озабоченным.

     — Сир, — сказал Амон, — я выполнил ваши указания. Я нашёл.

     — Ты уверен, что сделал правильный выбор? — мягко спросил Дорн.

            Помолчав несколько секунд, Амон, оглянувшись на стоянку, сказал:

     —  Уверен Сир. И прошу вашего разрешения взять на корабль.

     Дорн, резко обернувшись, внимательно посмотрел на Амона.

     — Ты меня удивил, — сознался он. Помолчав немного, добавил: — Позволь узнать, чем ты руководствовался, спрашивая разрешения взять на корабль? Окончательно выполнить задание, или из личных соображений?

     — Сир! — озадаченно воскликнул Амон. — Я высоко ценю ту честь, которую оказали мне, возложив на меня эту миссию, но мне нужно время.

     — И? — поощрительно добавил Дорн, прищурив глаз.

      Замявшись, Амон сказал:

     — И, наверное, из личных соображений. Всё-таки я слишком долго гонялся, выискивал, выслеживал. Я уверен, это тот, кто нам нужен. Но он ещё не готов принять истину.

     Дорн вздохнул. Устремив полыхающие огнём глаза на Амона, положил руку на его плечо:

     — Хорошо, Аамон, я разрешаю взять на корабль, с такими пассажирами и плавание станет приятней. И сдаётся мне, это начало интересной истории.

     Амон ещё что-то хотел сказать, но лёгкий, звонкий смех, прозвучавший позади, заставил его изумлённо оглянулся. Кто же мог среди гостей Дорна так чисто, от души смеяться?

     Смеялась девочка. Она весело смотрела на ползущую через всё поселение шкуру тигра, заливалась заразительным смехом. Невольно хотелось присоединиться к её веселью.

     Амон быстрым шагом, хромая, направился к шкуре. Рванув её вверх, обнаружил сидящего под ним чёрного кота. Девочка взвизгнула от восторга. Катерина и подруги, поддавшись очарованию девочки, тоже смеялись. Пираты, ухмыляясь, прятали свои улыбки. Крэддок хмуро посмотрев на девочку, скрылся в хижине, что-то, пренебрежительно проворчав под нос и демонстративно опустив плетёную циновку, исполняющую роль дверей.

     Амон, опустив шкуру на кота, спросил:

     — Зачем?

     — Разве я не похож на тигра? — донёсся глухой голос Юма из-под шкуры. — Смотри, какая грация! Такая сила!

     Девочка, оставив Катерину и подруг сидеть на камнях, вприпрыжку подбежала к Амону. Сев на корточки, аккуратно, за один край, приподняв шкуру, заглянула под неё. Подняла голову и, посмотрев сияющими восторгом глазами на Амона, спросила:

     — Амон, а как зовут эту очаровательную кошечку?

     Возмущенное фырканье послышалось из-под шкуры. Юму явно не понравилось определение кошечка.

     — Эта кошечка, — Амон тщательно выделил слово «кошечка», — носит имя Юм, — помолчав, добавил: — Он говорящий.

      — Ну, да, — не поверила девочка. Снова заглянула под шкуру, попросила: — Юмчик, скажи что-нибудь.

     Из-под шкуры раздалось капризное ворчание.

     — Не буду, — буркнул Юм.

     — Ой! Говорит! — вскочила на ноги девочка и восторженно уставилась на Амона.

     Тот, молча, развёл руками, мол, говорит, зараза такая... Девочка, внезапно став серьёзной, опустила шкуру, которую всё ещё держала за уголок, встав, посмотрела в лицо Амона.

      — Мне пора возвращаться, — сказала она. — Вы дадите мне лошадь?

     — Дорогу-то помнишь? — полюбопытствовал Амон безо всякого дружелюбия. — Тебе придётся добираться пешим ходом.

      Девочка задумалась.

     — Не совсем, — созналась она. — Но думаю, найду.

     — У меня другое предложение, мало ли кто бродит по джунглям... — хитро прищурившись, мягким, изменившимся голосом сказал Амон. Почти мурлыкая предложил: — Присоединяйся к нашей компании. Здесь тебя защитят и накормят.

     Девочка с лёгким испугом посмотрела на Амона. Хоть он и освободил её, но его вид оставлял желать лучшего. Эти невероятные клыки, которые  сверкают, отражая солнце. Они хоть не сильно отличались от обычных человеческих зубов, чуть длиннее и чуть острее, но всё же заставляли задуматься действительно ли он спаситель? Настораживала его привычка хвататься за кинжал, что висел на боку, в ножнах. И остальные бандиты (как она их мысленно окрестила) которые делили её между собой, тотчас уступили свою добычу, стоило только Амону сделать шаг вперед. Может она, как говорится в поговорке «из огня да в полымя»?

     — В каком направлении идёт группа? — полюбопытствовала она.

     — В нужном, — сухо отрезал Амон.

     — Нам не по пути, — решила девочка.

     Развернувшись, направилась к сидевшим на камнях женщинам. Она не услышала, как Юм насмешливо сказала Амону:

     — Что, не убедил? Не доверяет она нам. И правильно делает.

     — Убедим, — сквозь зубы процедил Амон, провожая её взглядом.

     Находясь в стороне, они смотрели как девочка, попрощавшись с Катериной и подругами, пожав руку Валентину, пошла прочь из поселка. На окраине поляны девочка растеряно оглянулась, посмотрела в небо, по-видимому, ориентируясь по солнцу. Постояв в раздумье, смело шагнула за деревья, взяв направление на северо-восток. Юм, оставив шкуру тигра, вышел на солнце. С ехидцей сказал:

     — Смотри-ка, направление выбрала правильно.

     — Далеко не уйдёт, — пообещал Амон, оборачиваясь на подходившего к нему Крэддока.

     Тот крадучись приблизился, с почтением, вежливо поинтересовался:

     — Господин, что будем делать с пленниками? — кивком указал на связанных браконьеров.

     — Что делать говоришь? — задумался Амон. В его глазах блеснул озорной блеск. — Подданных Хозяина, необходимо доставлять на место без проволочек. Прокатите их четвёркой лошадей, несчастные, так заждались.             Крэддок выслушавший приказ Амона, покинул его с восторгом и благоговением на лице. Подошёл к пиратам, которые с явным нетерпением ожидали результата разговора с Амоном. Последний, наклонившись к Юму, с заговорщицким видом подмигнув ему, сказал:

     — Юм, покажи-ка нашим дамам, где здесь отличный водоём. Сдаётся мне они не прочь уединиться.

     — А я успею? — засомневался Юм. — А то всё веселье пропущу.

     — Бегом! — прикрикнул Амон.

     — Ну, вот спасибо, удружил, — заворчал Юм, с неохотой направляясь к Катерине. — Бегать-то придётся мне.

     — Давай,  давай, — ухмыльнулся Амон. — Тебе полезно побегать и так толстый.

     Фыркнув, Юм, нарочито замедлил шаг, степенно подошёл к Катерине. Она встретила его упреками, мол, нехорошо, отпускать девочку, одну в джунгли да ещё не дав коня. Юм обернулся:

     — Амон, у нас тут проблемы.

     Амон, посмотрев на Дорна, который сидел возле ручья на складном стуле, сложив руки на эфесе шпаги воткнутой в землю. С недовольным видом подошел к Юму.

     — В чём дело? — сухо спросил он.

      Юм заявил:

      — Требуют, чтобы для девчонки выделили лошадь.

     — Будет ей лошадь, — ухмыльнулся Амон. — Через несколько минут я сам приведу. А, теперь скажи, что хотел им сообщить.

      Оставив кота с дамами, направился к Дорну.

     — Сир, — сказал с почтением Амон. — Я распорядился насчёт пленных. Может магистр иного мнения?

     — Нет, — покачал головою Дорн, его глаза мягко засветились жёлтым светом. — Пусть последуют за своими товарищами, они заслужили шикарный въезд в мои владения. На их счету не одно убийство.

     Встав позади Дорна, Амон махнул рукой Крэддоку, приказывая ему заняться пленниками. Пираты разделились. Одни направились к лошадям, чтобы взнуздать и надеть седла, а другие, чтобы развязать пленников. Освобождённые, наконец, смогли встать на ноги, растереть затёкшие руки. Взгляд браконьеров устремились туда, где пираты, взяв лошадей под уздцы, вывели на поляну. Их глаза изумлённо распахнулись, обнаружив, что вместо двух животных, ведут - восемь. Но удивление длилось недолго, оно сменилось страхом, когда пираты стали привязывать к седлам длинные и крепкие веревки.

     Смертельно побледнев, браконьеры с ужасом наблюдали за приготовлениями, они, увы, были очень знакомы. Один из пленников упал на колени, протянув в мольбе руки к Дорну, спросил:

     — За что? Почему вы не отпускаете нас? За что такая жестокость?

     Дорн рассмеялся и страшным был его смех. Низкий голос стелился над землёй, и заставил содрогнуться обречённых, крупная дрожь прокатилась по их телам.

     — Люди, — с пренебрежением сказал Дорн, — что вы понимаете в справедливости, счастье? Счастье никогда не может быть полным, человеку всегда чего-то не хватает. Справедливость в ином. Только то, что совершено и идеально основа справедливости, страдание - вот это идеал Мировоззрения. Только страдание может быть великим, чего счастью и радости не достичь никогда. Люди, вы пошли по правильной тропе. Почему же хотите свернуть, так и не дойдя до конца? Там вы постигнете истину царства  Ночи - царства Тьмы и Теней. Поймёте, насколько мелочны земные радости, когда моё царство, покажет вам всю силу ночи. Страдание - это самое сильное чувство, которое может ощутить человек.

     Пленники оцепенели. Не сопротивляясь, подставили руки и ноги под верёвки. Крупная дрожь всё ещё сотрясала их, проходя по телу волнами. Капли пота выступившие на лицах, сверкали под лучами солнца, блестящим бисером. Они что-то шептали трясущими губами, с отчаянием цепляясь глазами за безоблачное, голубое небо.

     Кони рванули, расходясь веером в разные стороны. Длинные верёвки, позволили им набрать скорость, прежде чем два, последующих друг за другом, крика, пронзили тишину. Разорванные тела упали с верёвок, орошая землю кровью. Всадники возвращались, волоча за собой разорванные куски тел.

     Амон пошевелился:

     — Сир, — сказал он, — разрешите вас покинуть?

     — Иди, — согласился Дорн, наблюдая,  как пираты стаскивают в кучу останки и обкладывают хворостом для сожжения.

     Амон, отойдя в сторону, свистнул. Из джунглей как сгусток мрака, беззвучно вынырнуло огромное животное, не приминая травы, лёгким галопом подскочило к своему хозяину.

     Это был конь вороной масти и гораздо больше обыкновенного коня. Лучи солнца проходили сквозь него, не оставляя тени. Конь был без седла, только тонкая, чёрная уздечка, перекинутая на шею, сливалась с ней в единое целое.

     Амон, легко вскочив на круп не трогая поводьев, дав шенкелей, помчался прочь.

     Конь нёсся, казалось, по воздуху, не оставляя следов тяжёлых, стальных подков, не приминая травы. Кустарник, деревья, убирая ветки в сторону, освобождали дорогу чёрному всаднику. Ничто не препятствовало, и не вставало на его пути, задерживая движение.

     Чёрной молнией, пролетев мимо хижин, всадник скрылся в джунглях, держа направление на северо-восток. Деревья сомкнулись за его спиной, лианы снова сплелись в причудливый узел.

     Не разбирая дороги, конь смело нёсся вперед, рассекая пространство. Но на этот раз вороному не дали насладиться скачкой, его резко осадили, как только он вылетел из-за деревьев на поляну. Там, испуганно оглянувшись, стояла девочка, пытаясь рассмотреть, кто же так лихо вылетел из джунглей.

     Медленным шагом Амон направил коня на девочку. Та облегчённо улыбнулась, узнав всадника, с немым вопросом посмотрела на Амона.

     Конь, приблизившись к Светлане, угрожающе захрапел, огромные копыта взбили воздух. Успокаивающе похлопав его по шее, Амон склонился к девочке.

     — Он не любит людей, — словно оправдываясь, сказал он.

     Светлана, молча, ждала, что он скажет по поводу своего появления. Хитро улыбнувшись, Амон предложил:

     — Подвезти? Он быстро домчит до нужного места.

      Девочка отступила назад, отрицательно покачав головой, уж больно страшны были на вид всадник и его конь.

     Повернувшись спиной, ускорила шаг, стараясь поскорее уйти с поляны и скрыться среди деревьев.

     Шум удара тяжёлых копыт о землю заставил её обернуться. Поляна было пуста, но кто-то явно приближался, а убыстрившийся топот копыт, говорили, что коня пустили галопом. Задохнувшись от охватившего ужаса, девочка бросилась к деревьям, но не успела. Донеслось горячее дыханье коня и чьи-то сильные руки, схватив в стальной капкан, подняли в воздух и кинули на круп. Тихо вскрикнув, девочка потеряла сознание.

     Вороной мчался сквозь джунгли, неся чёрного всадника и бесчувственную девочку, направляясь на запад, вслед уходящему солнцу.

    

     — Катерина! — весело прокричал Юм, выходящий из зарослей девушке. — Почему так долго?

     — Не хотелось так быстро покидать озеро. Вода просто замечательная!

     Откликнулась Катерина и подруги, идущие следом, дружно закивали, подтверждая слова.

     — А у нас новости, — сообщил Юм, —  возвращаемся на корабль.

     — Вот как, — удивилась Катерина, — признаться, я ожидала, что мы здесь заночуем.

     — Нет, снимаемся прямо сейчас и пешим ходом до океана, — сказал Юм и гордо добавил: — Дойдём в два раза быстрее.

     — Почему не верхом?

     — Животные останутся здесь.

     — Что ж, мы готовы, — вздохнула Катерина.

     — Отлично! Через несколько минут выходим.

     Юм живо смылся.

     Катерина оглянулась на Настасью. Дергая её за руку, та пыталась что-то сказать. Увидев, что Катерина её слушает, тихо сказала:

     — Нет пленников и Амона. Что произошло в наше отсутствие?

     Катерина беспечно пожала плечами:

     — Наверное, отпустили. Амон сказал, что даст девочке лошадь. Должно быть он там, в джунглях, разыскивает её. Признаться, я устала от путешествия по зарослям и с радостью вернусь на корабль. — Катерина озадаченно оглянулась. — Где же мой Валентин? — пробормотала она, выискивая его среди пиратов.

      К ним приближался Морган.

      — Морган, ты моего друга не видел?

     Морган на секунду задумался, потом махнул рукой в сторону тростниковых хижин.

     — Отсыпается, — сказал он с еле заметной насмешкой.

     — Побегу будить.

     Катерина направилась к хижинам.

     Галина, обращаясь к Моргану, весёлым голосом сказала:

     — Возвращаемся на корабль? Жаль, что скоро придётся расстаться.

     Бросив на неё острый взгляд, Морган после паузы сказал:

     — Да, придётся.

     Волнуясь, Галина почти шёпотом произнесла:

     — Вы не могли бы взять меня с собой?

     Настасья тихо ахнула, услышав слова Галины. Морган, нахмурившись, уставился на женщину.

     — Но ты же живая, — удивлённо сказал он ей.

     — Но ведь можно что-то сделать? — растерялась Галина.

     На лице Моргана появилась улыбочка, насмешливая, глумливая. С иронией посмотрев на Галину, он, растягивая слова, сказал:

     — Сделать-то можно. Человек может добровольно уйти в царство ночи. И там он будет желанным гостем. Даже не гостем, а господином, как Амон или Изер, но, — тут Морган жёстко сверкнул глазами и с презрением добавил: — ты не тот человек. И ты не заслуживаешь этого. Отправляйся в свой мир и доживай свой век, пока Местр не явится за тобой.  Может, потом мы и увидимся. Время покажет.

     Галина сникнув, отвела глаза. Настасья же наоборот, обрадовалась отказу Моргана. Услышав новое имя, спросила:

     — Морган, а кто такой Местр?

     Морган повернулся к Настасье и немного с пафосом сказал:

     — Когда Местр придёт к тебе и заглянет в глаза лишь на самый краткий миг, и в этот миг ты поймёшь - к тебе пришла смерть.

     Отвесив дамам насмешливо-вежливый поклон, Морган, развернувшись, направился к толпе пиратов. Громко смеясь, и перебивая друг друга, они вспоминали что-то весёлое, что вероятно совсем недавно здесь произошло.

     Вскоре они повернули назад. Юм оказался прав. Солнце ещё не скрылось за горизонтом, когда они вышли на берег океана. Вышли совсем в другом месте. Здесь склон был пологий и ровный. Деревья подходили почти к кромке воды, и прибой нежно шелестел, набегая на берег. Там, в темнеющем океане, горя огнями стоял белоснежный корабль. Оставленный в бухте «Летучий голландец» стоял теперь здесь, дожидаясь своих пассажиров. На этот раз судно находилось довольно-таки далеко от берега и шлюпки, подчиняясь мощным гребкам весел, уже были в пути, чтобы отвезти на корабль вышедших из джунглей путешественников.

     Шлюпкам пришлось сделать несколько рейсов, прежде чем все очутились на судне. Прибывших приняли криками восторга и оружейными выстрелами. Настасья порядком удивилась, увидев на судне Амона. Когда же он успел догнать и перегнать их?

     Подняв паруса, корабль устремил нос на запад, туда, где небо было светлее, отливая нежным, розовым цветом ещё не совсем канувшего в воду солнца.

     Над кораблем пронёсся голос Дорна:

     — Путешествие продолжается. Сегодня замечательная ночь, не будем терять время.

 

     Открыв глаза, девочка окинула взглядом помещение, мучительно пытаясь вспомнить, как она очутилась в просторной комнате полностью завешенной коврами. Здесь не было ни окон, ни дверей. Удивительно, как вообще воздух проникал сюда, а уж тем более человек. Последние воспоминания были о чёрном всаднике на вороном коне. Безумные скачки по джунглям.

     Девочка снова посмотрела вокруг на этот раз медленнее и внимательней. В комнате стояла кровать, на которой она лежала укрытая шкурой с чёрным мехом. Проведя рукой, ощутив его мягкость и нежность, решила, что это реальный мех какого-то животного, вероятно пантеры. Приподнявшись, посмотрела, что за кроватью. За ней стояли два кресла обитые красным шёлком, низенький столик с кривыми ножками, и ковры на стенах и полу, они все имели красный цвет от розового до густо бардового. Высокие напольные канделябры стояли по углам, но свечи не горели, тем не менее, в комнате было светло как днём. Скинув шкуру заменявшую одеяло, Светлана вскочила на ноги.

     — Вот так история! — негромко сказала она после долгого молчания. — Интересно, дверь здесь есть? А если есть, то где она?

     — Есть, Светлана, есть. Но ведёт в другие комнаты.

     Голос, прозвучавший за спиной, заставил её вздрогнуть от неожиданности. Резко обернулась. Это был Амон. Девочка уставилась на него, пытаясь сообразить, как он здесь появился, ведь комната-то была пустой. Амон прищурившись, наблюдал за растерявшейся и испуганной девочкой.

     Первой заговорила Светлана, прервав затянувшееся молчание:

     — Значит, это ваших рук дело?

     — Как тебе апартаменты? — спросил Амон, игнорируя вопрос.

     — Шикарные, нечего сказать, — созналась девочка.

     — Хорошо, что понравились. Здесь ты пробудешь некоторое время, — сказал Амон. Кончиком пальца, приподняв подбородок, заглянул в глаза. — Не бойся. Тебе никто не желает зла.

     Девочка отшатнулась, отступила на несколько шагов назад, пока не коснулась спиной стены.

      — Зачем вы так, — сказала она с упрёком.

     Амон снова подошёл к ней. Вытянув руки, оперся о стену позади девочки на уровне её лица, наклонился и мягко, доверительно сказал:

     — Зачем на «вы»? Мы друг друга давно знаем.

     — Так ли это, — засомневалась Светлана. — И откуда знаете моё имя? Я его не называла, по крайней мере, вам. А на «вы» я буду говорить. Вы мне, похоже, не друг.

     — Воля ваша, — пожал плечами Амон. — Имя твое знаю и всё тут. Я с предложением к тебе.

     — Нет, — твёрдо заявила Светлана. — Никаких предложений. Я не хочу иметь с вами никаких дел.

     Холодно улыбнувшись, Амон убрал руки, оставив прижимающуюся к стене девочку, пройдя через комнату, опустился в кресло. Закинув ногу на ногу, откинулся на спинку кресла.

     — Светик, — снова мягкие нотки зазвучали в его голосе, — ты забываешь, что находишься полностью в моей власти. Я волен, поступить с тобой так, как сочту нужным.

     Светлана, отойдя от стены, тяжело опустилась на кровать. Проведя ладонью по шкуре, подняла глаза на Амона.

     Он продолжил:

     — То, что я говорю, не предложение, а действительность. Ты будешь находиться здесь, и кто бы ни спросил, отвечай, что здесь по доброй воле. Тебе предложили - ты согласилась.

     — Какой мне интерес это говорить? — нахмурилась девочка.

     — Интерес-то большой, — прищурился Амон. — Ты ведь не хочешь прекословить мне?

     — Это ещё почему? — фыркнула Светлана. — Какой-то бандит, и на тебе, слушайся. Не выйдет.

      Лицо Амона перекосило злобой.

     — Я вижу, не совсем понимаешь ситуацию, — почти прошипел он. Тут же улыбнувшись, продемонстрировав клыки, более миролюбиво добавил. — Ты ведь не хочешь просидеть здесь несколько месяцев. Ты не выйдешь отсюда, пока мы не придём к согласию.

     — Меня будут искать, — хмуро предупредила Светлана.

     — Как же, как же, — ухмыльнулся Амон. — Теперь я - твой опекун.

     — О! — девочка удивлённо распахнула глаза. — Откуда вы знаете?

     — Я всё знаю. Ерасов сделал своё дело, привёз тебя сюда, в Африку. Это значительно всё упростило. Не нужно никуда мотаться. Достаточно промчаться на коне.

     — Я вас не понимаю, — созналась девочка.

     — После, всё поймёшь, — с иронией пообещал Амон.

     — И какая вам от этого выгода? Что будете с этого иметь? Вы хотите, чтобы я была в этой комнате, но я не думаю, что это всё, что вам нужно.

     — О, отнюдь не всё, — заверил Амон, и бесовские огоньки заплясали в его глазах. Жёстко произнёс, чеканя каждое слово: — Можешь не искать дверь, её здесь нет. Тебе не будут докучать посетители. Единственным твоим посетителем буду я.

     Амон, отвернувшись от Светланы, обвёл взглядом комнату. Девочка молчала, ожидая, что ещё скажет. Он не заставил долго ждать. Не оборачиваясь, разглядывая ковёр на стене, дружелюбно сказал:

     — Ознакомься с комнатой, здесь есть всё необходимое. Пришлось внести некоторые изменения.

     — Какие? — поинтересовалась девочка, ещё раз, с любопытством оглядывая комнату.

     — К примеру, за тем ковром, — он указал рукой на самый тёмный ковер, —  находятся ещё две комнаты. Там всё, что нужно человеку.

     — А раньше этому человеку не нужно было?

     — Кому?

     — Тому, кто здесь жил. Ведь она была занята кем-то?

     — Это моя комната, что касается разговора о человеке, то все новшества, которые здесь произошли, только для новой пассажирки. — Амон обернулся и указал на Светлану. — То есть для тебя.

     Девочка опешила.

     — Вы хотите сказать, что человеком не являетесь? — озадаченно посмотрела на Амона.

     — Вот именно, это я и хотел сказать. Я - не человек.

     — Псих какой-то, — тихо пробормотала девочка, с испугом посмотрев на Амона. С иронией заметила: — И согласно вашим утверждениям можете проходить сквозь стены? Я не заметила дверей.

     Амон пренебрежительно махнул рукой.

     — О! Это такая мелочь, что даже не замечаешь.

     — Ну да, — не поверила Светлана.

     — Натурально, — снова ухмыльнулся Амон.

     С искренним любопытством Светлана поинтересовалась:

     — А как я очутилась здесь? Я - человек и мне нужны двери.

     — Поместить сюда кого-нибудь, или наоборот, вытащить, не составит никакого труда - мне. А тебе отсюда не выйти, пока я не позволю. Не пытайся искать люк, или ещё что-нибудь в этом роде, для человека это препятствие непреодолимо.

     — Вы сказали, что не человек, тогда, кто вы?

     Светлана с любопытством оглядела Амона. Если не брать во внимание невероятные клыки, то всё остальное в нём было вполне человеческое. Правда, движения его напоминали движения хищника. Мягкие. Стремительные. Но разве мало на Земле людей с атлетической фигурой?

     — Кто вы? — повторила Светлана, пристально вглядываясь.

     — Нечистая сила.

     — Это ваш имидж? — нахмурила брови девочка, пытаясь понять что, он этим хотел сказать.

      Рожу Амона перекосила насмешливая ухмылка. Он покачал головой.

     — Нет, не имидж, я дьявол в прямом смысле слова. Я не буду демонстрировать дешёвые фокусы, чтобы доказать. Убедишься со временем.

     — И вам нужна моя душа, — усмехнулась Светлана, не поверив ему. — Во всяком случае, так считается: дьявол искушает, человек продаёт душу.

     — О, нет. Чтобы забрать душу, совсем необязательно похищать. Отвозить на корабль. Такие хлопоты ни к чему.

     — Я на корабле? — поразилась девочка.

     — Да. Но мне нужна не только душа, но и всё остальное.

     — Остальное? — озадаченно переспросила Светлана, пытаясь вспомнить, что ещё нужно, обычно, дьяволу, помимо души. Этот человек был явно не в себе.

     — Да, остальное. Вся. Целиком.

     — Как долго буду на судне?

     — Достаточно долго, чтобы узнать о тёмной и светлой стороне жизни. Находясь рядом, постигнешь истину мироздания.

     — Зачем она мне? Лучше отпустите. — Светлана с надеждой посмотрела на Амона и вздрогнула, столкнувшись с ним взглядом.

     Амон смотрел жёстко, сурово.

     — Не надейся, девочка моя, не надейся. Пока будешь рядом. Так я решил. И никуда не убежишь, а убежав, далеко не уйдёшь. На Земле тебе не скрыться от меня. Об отце забудь, — жёстко усмехнувшись, заверил: — Уж он-то забудет точно. Я позабочусь об этом. Все кто знал тебя, забудут о твоём существовании, — помолчав несколько секунд, спросил: — Может и ты, хочешь всех забыть?

     Светлана задумалась. Она уже не сомневалась, что попала в руки к сумасшедшему. Его уверенность в том, что он дьявол была непоколебима. Решила не злить и поддержать его безумную фантазию.

     — Нет, я хочу помнить всех, с кем встречалась за свою жизнь.

     — Воля ваша, — сказал Амон, пожав плечами.

      Уловив его иронический взгляд, Светлана заподозрила, что он догадывается какую «игру» она ведёт, и, похоже, его это забавляло. Ей стало страшно. Одно дело если человек безумен,  другое, если возомнив себя кем-то, действует разумно. Не зря же его боялись бандиты.

     Амон продолжал:

     — Уверен, мы быстро придём к согласию. Я постараюсь обращаться с тобой по возможности мягче, — словно утверждая, — ты будешь покорна, и не будешь прекословить, иначе...

     Он многозначительно замолчал. В немой угрозе его взгляд предвещал ничего хорошего. Содрогнувшись от внезапного ужаса, девочка отвернулась. Оглядела комнату. Когда её взгляд вернулся к стоящему напротив креслу, в нём сквозила грустная ирония.

     — Можно считать - мы договорились?

     — А как же иначе? — встав с кресла, Амон подошёл к ней. — Вижу тебе необходимо всё обдумать и принять. Я оставлю тебя. Если что-нибудь будет нужно, просто скажи вслух. И ещё, будучи силами тьмы, мы стоим гораздо выше людей. Подобно императорам имеем свои принципы, этикет, законы. Находясь рядом, тебе не подобает носить всякую одежду.

     — Голой прикажете ходить? — возмутилась девочка.

     — Неплохая идея, — усмехнулся Амон, но тут же став серьёзным, поправился: — Одежда только чёрных цветов. Это наш цвет - ночи, мрака. Я позабочусь об этом, — холодно улыбнувшись, уточнил: — Позабочусь об экипировки, — последнее слово он особенно подчеркнул.

     Прихрамывая, Амон отошёл к стене, завешенной коврами, и оглянулся. Светлана заметила как чёрные, мёртвые глаза загорелись, словно жёлтые звезды засверкали в бездонных колодцах. Внезапно испугавшись, она закрыла глаза. Открыв, обнаружила, что осталась одна. Сжав пальцами виски, она глубоко вздохнула и, выдохнув, пробормотала:

      — Это сон. Это мне снится. Этого просто не может быть. Меня разыгрывают. Дьявол не существует. Это всё сказка.

      Но сама не верила тому, что говорила. И сердце подсказывало, что как бы невероятно не было, всё реально. Амон действительно не человек, но и дьяволом она его страшилась назвать.

    

     Золотя поверхность океана, Солнце скрылось за янтарными облаками. Небо переливалось всеми красками: чёрное на востоке, оно нежно отливало, зелёным на западе. Ещё немного, и солнце ушло за горизонт. Вдруг новая звезда появилась над океаном, за ней ещё одна, и ещё. Затем целый каскад ярких искр взметнулось в небо.

     На белом корабле в океане веселье только начиналось. Лилось шампанское. Мелодичная музыка. Множество прекрасных полуобнажённых женщин с элегантными кавалерами. Огромные вазы с диковинными цветами. И свечи, свечи, свечи, удивительно как из-за них не возник пожар.

      Всё это только для пассажиров корабля. Окажись здесь случайно человек, да что там человек, любое живое существо, увидело бы только тихую гладь океана и темнеющее небо с лёгкими облаками на западе.

     Пассажиры вышли на верхнюю палубу. На носу судна расположился Дорн со свитой, капитаном и особо приближёнными гостями. Справа от Люцифера находились Барон и Амон, слева сидели Юм и Катерина, рядом устроились подруги, Крэддок и Морган затерялись среди гостей.

     Пировали по-восточному, не было стульев. Мягкие подушки на полу, очень низенький стол, накрытый пёстрой скатертью заставленный фруктами, сладостями и напитками. Гости корабля наслаждались танцами невесть откуда взявшихся прекрасных танцовщиц. Под звуки бубнов и необычных барабанов они изумительно танцевали, не выпадая из быстрого ритма. Заклинатели змей и шпагоглотатели с огромным количеством взмывающих вверх ракет, всё это создавало зрелище достойное любого императора.

     Валентин, блаженно растянувшись на ковре, используя ноги Катерины как подушку, лениво открывал рот, но не для того чтобы сказать что-нибудь, а положить кусочек фрукта или виноградинку, так заботливо предлагавшей ему Катерины.

     — Прямо как римляне, — подала голос Настасья, — лежим и пируем.

            Галина возразила:

     — Мне кажется, римляне были культурными людьми и пировали за столом.

     — Настя права, эти «культурные» люди пировали так же как мы сейчас, — присоединилась к разговору Катерина, немного помолчав, добавила: — Но и сидели тоже, когда например, поминали своих усопших, в знак уважения.

     Катерина подняла голову, осмотрелась вокруг. Перевела взгляд на Дорна и Барона, о чём-то оживлённо беседовавших между собой. Юм как всегда был в своем амплуа, вставлял реплики, часто не по делу. Сидевший рядом Амон только ухмылялся, но молчал. Пираты, сопровождавшие их на материк, валялись в прямом смысле этого слова неподалеку от борта корабля в полнейшей эйфории. Прислуживающие девушки то и дело спотыкались о них, несмотря на всю свою ловкость. Но это не мешало им оставаться приветливыми и вездесущими.

     Чувство тревоги охватило Катерину. Наклонившись, прошептала:

      — Не пойму, почему Дорн прекратил поход и вернулся на корабль. Это не соответствовало его планам. Похоже, он что-то искал, а быстрое возвращение наталкивает на мысль, что уже нашёл.

     — Катерина, любовь моя, — подал голос Валентин, торопливо дожевав яблоко, продолжил: — Мало ли что придёт в голову Люциферу, сам Люцифер только знает.

     — Может ты и прав, — с сомнением покачала головой Катерина. — Я бы много отдала, чтобы узнать, что они замышляют.

     — Хорошенько повеселиться, — зевнул Валентин, покрутил головой, устраиваясь на коленях подруги.

     Галина потянула Настасью за руку, привлекая внимание.

     — Смотри, сейчас Дорн будет говорить.

     И действительно Дорн поднялся над пирующими. Все взгляды устремились на нос судна, где фигура хозяина сливалась с ночным небом. Рядом с ним уже стояли Барон и Амон. Над притихшим судном пронёсся низкий голос Дорна:

     — Близится рассвет. Пора моим гостям расходится по каютам. Через несколько часов мы снова соберёмся встретить Солнце последний раз.

     После его слов всё пришло в движение. Гости расходились. Когда последний пассажир исчез с верхней палубы, на носу остались лишь Дорн, Барон и Амон. Склонившись в почтительном поклоне, Барон сказал:

     — Сир, я позабочусь об остальном.

     Всё исчезло. Пропали девушки и оркестр, всё, что было для увеселения гостей. Лишь ковры с густым ворсом по-прежнему покрывали палубу корабля.

      Барон исчез. Дорн повернулся к Амону.

     — Теперь мы одни, — Дорн сел в кресло, возникшее из ниоткуда, — говори, Аамон.

     — Сир, могу ли я надеяться на вашу милость, если попрошу предоставить одного пассажира лично мне.

     — Интересно, кто ж тебе не угодил, с кем жаждешь расправиться? Не завидую тому, кто попадёт в твои руки. На кого имеешь виды?

     — Девочка… Я уверен, что сделал правильный выбор. Но если она не примет реальность, оставьте её мне.

     Дорн задумчиво посмотрел на почтительно замершего в ожидании ответа Амона. Глубоко вздохнул, размышляя. Резким движением поднялся с кресла. Его глаза вспыхнули пронзительным жёлтым светом, отвечая им, глаза Амона сияли не меньшей яркостью. Дорн снова вздохнул.

     — Неожиданно, — признался Дорн. — Вот только не знаю хорошо это или плохо. Не стану заглядывать в будущее, пусть будет, как ты просишь. Она твоя. Барон и Юм будут почтительны с ней. Можешь идти.

     Склонившись в поклоне, Амон исчез. Дорн задумчиво смотрел в темноту.

     — Мой «Летучий голландец», когда обретёшь покой? — прошептал Дорн. Подошёл к борту судна, устремив горящие глаза вдаль, сказал: — Нет, вперёд, только вперёд. Мой корабль ещё полон энергии и жаждой существования. Он будет плыть вечно по волнам, с попутным ветром человеческой жадности, злобы и жестокости. Он будет плыть вечно!

 

     Вздрогнув, Светлана проснулась.

     Что за чертовщина снилась? Город в развалинах. Гигантские трещины пересекают его улицы. Ощущение сильного ветра сбивающего с ног. Заброшенность. Пустота улиц. Ни одного живого существа. Должно быть здесь произошла катастрофа. Уничтожила город. Изгнала с обжитых мест людей. Отпугнула птиц и зверей. Даже вездесущих насекомых не было там. Мёртвый покой. Ветер резко стих. Тишина. Стук приближается. Кто это может быть? Шаги все ближе и ближе из-за полуразвалившейся стены появилось существо, закутанное в чёрное одеяние. Оно подошло. Остановилось.

     — Хочешь, погадаю? — спросило оно, не дожидаясь ответа, кинуло горсть камней под ноги. — Камни говорят о переменах. Больших переменах. Твоя судьба возродить город. Слышишь вой? Думаешь ветер? Нет, ошибаешься. Это стонут души. Некому позаботиться о них. Возроди город, дай жизнь. Это твой крест. Ты можешь отказаться. Но что предначертано  сбудется!

     Существо в чёрном хмыкнуло. Брошенные камни поднялись в воздух и сложились в протянутой руке оракула. И я увидела, что это не рука, а кисть скелета. Оракул повернулся и медленно растаял в воздухе. И опять я одна, и, ветер воет всё сильней и сильней, разделяясь на голоса полные страдания и боли. Меня словно вытолкнули из сна.

     «Странный сон», — подумала Светлана. Потянувшись, заметила, что находится в кресле. — «И как я в нём заснула? Не мудрено, что снились такие сны».

     Разминаясь, прошлась по комнате.

     «Здесь нет дверей, нет окон, откуда поступает воздух? И дневной свет. Откуда он?» — подумала Светлана: — «Амон говорил, если мне нужно будет что-нибудь, надо просто сказать вслух. А если я хочу выйти отсюда. Сработает? Может не так сложно как кажется»?

     Светлана продолжала ходить по комнате, размышляя. Наконец, решив проверить эту мысль, громко сказала:

     — Здесь душно. Я хочу выйти, — и замерла в ожидании.

Глава 2

     — Интересно. Значит, говоришь, здесь душно. Позволь не поверить. Эта комната, можно сказать, идеальна в той роли, которую в данный момент играет.

     Раздался знакомый голос. Резко повернувшись, девочка чуть не столкнулась с Амоном. Сделала попытку отойти, но Амон, предвидя движение, ловко схватил за руку. Девочка рванулась, но он держал крепко, и она лишь причинила себе боль. Убедившись, что не вырваться, остановилась. Амон ослабил железную хватку, и повернул руку ладонью вверх. Внимательно рассматривая линии на ладони, как опытный хиромант, Амон что-то выискивал, а найдя, весело ухмыльнулся. Подняв голову и посмотрев на девочку, спросил:

     — Хочешь выйти?

     — Очень, — вызовом произнесла Светлана, приподняв подбородок.

     — Это можно устроить, только...

     — Только?

     — Сначала нужно кое-что сделать. Ты уже поняла, что остаёшься на корабле?

     — Д-да...

     — Отлично, быстро усваиваешь. На корабле много пассажиров, для них ты никто. Могут обидеть.

     — Никак вы волнуетесь? — в деланном изумлении подняла брови Светлана.

     — Здесь вопрос личного характера. Никто, кроме хозяина, разумеется, не должен зариться или поднимать руку на моё. Это однозначно.

     — А сказать не можете?

     — Сказать - это одно, а показать это другое.

     — Печать что ли на лоб поставите? — несмотря на сложившуюся ситуацию, рассмеялась Светлана.

     — Ты близка к истине! Поставлю печать, но не такую как ты думаешь, и не на лоб. На руку. Вот на эту, — он похлопал по левой руке, которую всё ещё держал мёртвой хваткой.

     —  Нет, не хочу. Что я баран, что ли, чтоб меня клеймили?

            Светлана снова попыталась вырваться, но безуспешно. Амон за плечи развернул лицом к себе, посмотрел в глаза. Девочка почувствовала, как тонет в их чёрной бездне. Пол ушёл из-под ног. Глубоко вздохнув, девочка упала без чувств. Подхватив на руки, Амон отнёс на кровать.

     Демон склонился над девочкой, держа в руке золотой браслет. Браслет был тонкой работы. Неизвестный ювелир придал украшению причудливую форму: золотая шпага, загнутая в кольцо и пронзающая череп. Что-то в этом было напоминающее атрибут фараоновской власти: змея заглатывающая хвост. Только в браслете змею заменяла шпага. У гарды шпаги нанизанный череп, золотой с рубиновыми глазами. Череп величиной с большую горошину, но был выполнен с таким мастерством, что оставалось только изумляться. Сам браслет (если не брать эфес шпаги и череп) те не превышал ширину суровой нитки. Едва украшение коснулось запястья, как тут же сжалось, уже ничто не могло снять его. Но этим дело не ограничилось. Кинжалом дьявол рассёк руку выше запястья и втёр порошок в рану. Она тут же затянулась. Странный шрам остался на том месте. Татуировка, сделанная иным способом, была угольно-чёрного цвета, и в отличие от обычной наколки, имела чёткое изображение, не расплывчатое и не смазанное. Словно тонким пером прошёлся по руке художник, придав объём и ужасающую точность изображения кинжала тонким клинком, пронзающим верхнюю часть черепа на фоне перевёрнутой пятиконечной звезды. По лбу черепа проходила надпись похожая на японские иероглифы и руны. Так же знаки в виде молнии или буквы «s» в углах звезды.

     Вся операция не заняла и минуты, Амон убрал кинжал в ножны и сел на кровать возле девочки. Та по-прежнему была без сознания. Проводя рукой по светлым волосам пленницы, он намотал на палец прядь волос, немного натянув, отпустил, и прядь упала, рассыпавшись, сверкая искрами. Убрав руку, позвал:

     — Очнись, девочка…

     Светлана, повинуясь зову, повела головой. Открыла глаза, осмотревшись вокруг, остановила взгляд на сидевшем неподалеку демоне. Долго смотрела, а потом:

      — Рыжий, — улыбнулась она.

            Порядком удивлённый Амон спросил:

     — Да, что в этом смешного?

     — Ничего. Просто мне всегда нравились рыжие: рыжий человек,  рыжий кот, рыжая собака. И тут вы - рыжий.

     — Интересно… но тебе ещё представится возможность увидеть меня в истинном свете, но не сейчас, когда наступит время. Впрочем, я всё равно претерплю не очень сильные изменения. Имя моё не полное, но вполне устроит, если будешь звать, сокращенно, как и все - Амон.

     Приподнявшись, Светлана села. Глубоко вздохнула, понимая, что так просто от этой истории не отделаешься. Она попыталась разобраться:

     — Амон, — сказала она, — зачем вы меня мучаете?

     — Мучаю? Похоже, ты не знаешь, что такое мучения. Заблуждаешься.  Это твоя судьба. Можешь верить или нет, но это судьба.

     — Судьба? Но в чём?

     — Быть рядом со мной и с хозяином.

     — Кем быть? Слугой, рабой или ещё кем?

     — Ещё кем. Продолжим этот разговор, когда будешь готова к нему. Ты ещё хочешь прогуляться по палубе?

     Светлана вскочила с кровати, и тут заметила браслет и татуировку.

     — Заклеймили, — уныло пробормотала она. Надеясь, что это рисунок, попыталась татуировку стереть. Но безуспешно. — Что за ужас здесь изображён?

     — Это мой символ. Точнее, часть моего символа. Теперь Юм и Барон будут почтительно относиться,  и ты избежишь их шуточки.

     — Кто такие,  Юм и Барон? Юм ясно кот, правда, говорящий. А Барон он-то человек?

     — Нет, не человек. Юм не кот. Они тебя «доставать» не будут. И остальные пассажиры тоже. Теперь же, девочка, принадлежа мне, ты принадлежишь свите Дорна. Но, прежде всего мне, — усмехнувшись, Амон протянул руку Светлане. — Итак, позвольте сопроводить вас на палубу?

     Посмотрев с неприязнью на висевший у него на поясе кинжал и заткнутый за пояс пистолет, девочка обронила:

     — Вы всегда при оружии? Вам кинжала мало, так ещё и пистолет приобрели?

     Дьявол в изумлении покачал головой:

     — Никогда не расстаюсь с оружием, это моя привилегия. И меня вполне устраивает, — и явно выходя из себя, раздражённо спросил: — Идёшь на палубу или останешься здесь?

     — Иду, — ответила девочка, игнорируя руку Амона.

     Тот, фыркнув, прошипел:

     — Извольте приблизиться. Чёрт побери! Долго ещё будешь испытывать моё терпение? Поверь, оно не безгранично!

     — О да, конечно.

     Девочка шагнула к Амону, и её нога опустилась на ковёр палубы. В лицо ласково дул солёный морской ветер, но вокруг был мрак. Плеск и покачивание, которое на удивление почти не ощущалось, говорили о том, что Амон был прав - она на судне.

     Глаза скоро привыкли, и тьма рассеялась, теперь она смогла увидеть звезды, раскинувшиеся по небу. Две звезды были рядом и светились жёлтым светом. Секундой позже, Светлана с ужасом поняла, что эти звёзды не иначе как светящиеся глаза Амона. Девочка получила ещё одно подтверждение, что он не человек. Мягкое сияние исходило и от печати на руке. А на браслете сверкали рубиновые глаза черепа. Обрёчено вдохнув, Светлана подошла к борту судна. Из-за темноты прогулка потеряла всякую прелесть, нельзя было и шага ступить без опасения на что-нибудь налететь. Единственно, что было возможно, это наслаждаться лёгким ветром с запахом океана. Так Светлана и поступила. Закрыв глаза, в упоении вдыхая свежий воздух, слушая плеск волн, представляя, что находится на берегу, среди друзей.

     — Здесь тоже друзья.

     Внезапно раздался уже знакомый голос. Не удивляясь, как ему удалось догадаться о её мыслях, горько улыбнувшись, Светлана переспросила:

     — Друзья? — посмотрев при этом на печать. — У нас разные понятия о дружбе.

     — Чёрт! Сколько можно втолковывать для чего это! — прошипел Амон. — Хорошо, как хочешь, так и воспринимай. В конце концов, меня не волнует, что ты об этом думаешь. Важен результат, а он очевиден: ты здесь, на корабле. Остальное - мелочи.

     По-видимому, Амон отвернулся, так как Светлана перестала видеть его светящиеся глаза. А может, он вовсе исчез, она не стала проверять. Просто, решила стоять и наслаждаться тишиной и относительным покоем.

     Или время летело быстро, или ночь близилась к рассвету, но Светлана обнаружила, что уже может рассмотреть, куда следует корабль. На востоке, там, где океан сливается с небом, стало светлей. Приближался новый день.

     Амон исчез, и девочка в одиночестве встречала рассвет.

     Ещё несколько минут и над разгоревшимся горизонтом взойдёт солнце, и его лучи зальют мир светом и теплом.

     Кто-то шёл по палубе корабля. Судя по приближающимся шагам приглушённых ковром, направление держал в сторону девочки. Она была порядком удивлена, обнаружив, что это не Амон. К ней подходил мужчина, и изумления на его лице было не меньше. Это был Валентин.

     — Какие сюрпризы мне приготовил новый день! — воскликнул Валентин, подойдя к девочке. Широко улыбаясь, в галантном поклоне поцеловал руку Светлане. — Доброе утречко Светлана. Не ожидал, ни как не ожидал увидеть вас здесь. Я так понимаю, на вчерашнем пиршестве вы не присутствовали? — не дожидаясь ответа, Валентин продолжил: — А жаль, прекрасное зрелище пропустили. Впрочем, всё ещё впереди. Ведь вы не спешите нас так скоро покинуть?

     — О, нет! Я теперь не скоро покину это общество, — горько усмехнувшись, ответила Светлана.

     Валентин не заметив грустной иронии, посмотрел на восток.

     — Мы первые встретим солнце, не то, что эти сони, — он махнул рукой в сторону кают, очевидно имея в виду остальных пассажиров. — Пройдёмте на нос судна, там обзор лучше, да и удобнее. Кресла там, знаете ли, комфортабельные. А то со вчерашнего вечера ноги не держат.

      Рассмеявшись, он предложил девочке руку и повёл на нос судна.

      — Признаться, ваше присутствие на корабле мне очень приятно. Всё новые лица. Галина и Настасья уже рассказали как там, в Мире. Может быть, вы что-нибудь новенькое поведаете? В Африке было мало времени поговорить. Вы спешили. Уж, не на корабль ли?

     — Выходит на корабль, — согласилась с ним Светлана, уводя глаза в сторону.

      Они вышли на нос и Валентин, развернув кресло на восток, предложил его Светлане, сам сел рядом.

     — Смотрите, сейчас из-за горизонта покажется солнце.

     Действительно, спустя несколько секунд, первый лучик солнца осветил небо и океан, затрепетал на мачтах и канатах, заискрился в окнах. Солнце стало слепить, и девочка отвернулась.

     — Я думаю, с минуты на минуту появятся остальные пассажиры, — сказал Валентин, покосившись на девочку, добавил: — Кое-кто будет удивлён вашему присутствию здесь.

     — Да, уж, — неопределённо произнесла Светлана. Её осенила мысль: — Валентин, а телефон у вас есть? Мне очень нужно позвонить.

     Валентин покачал головой:

     — Не хочу огорчать, но на этом корабле обычной связи с внешним миром нет.

      Светлана вздохнула:

     — Понятно… Я ужасно голодна, где можно было бы позавтракать?

     — Подождите минуточку, я мигом. Никуда не уходите.

     Валентин поднялся с кресла и ушёл, предварительно в шутку, погрозив ей пальцем.

     — Тебе пора в каюту, — произнёс Амон, появившийся неизвестно откуда. — Там ждёт завтрак. Если я правильно расслышал - ты хочешь есть. Сейчас придут пассажиры и им не обязательно с тобой встречаться.

     Внимательно посмотрев на Амона, Светлана спросила:

     — Амон, почему я не в ужасе оттого, что вы дьявол? Мне кажется, любой разумный человек испугается факта, что дьяволы существуют.

     — Возможно, — пожал плечами Амон. — Но, что касается тебя, то я ожидал такую реакцию. Именно поэтому я и выбрал. Ты не теряешь голову как большинство людей при встрече с неизвестным.

     — Только из-за этого?

     — Не только. И потом, ты ещё не до конца поверила в случившееся.

     — Откуда вы знаете? — распахнула изумлённо глаза девочка.

     — Знаю, — коротко и сухо отрезал Амон. — Но у тебя будет время убедиться в реальности происходящего,

     Светлана на его слова лишь вздохнула. Вспомнив, она сообщила:

     — Меня видел Валентин.

     — Я в курсе. Но, не стоит его дожидаться. Я переправлю в твой номер, — последние слова он произнёс с насмешкой.

     Вышедший из каюты Валентин уже никого не обнаружил. Точнее, по палубе уже прогуливались дамы и кавалеры, но того, кому он нёс завтрак, в кресле не оказалось.

     — Ну и дела, — произнёс Валентин, садясь в пустующее кресло с тарелкой в руке. — То появляется, то исчезает - мистика.

     И принялся за еду, которую принёс Светлане. За этим занятием его застала Катерина.

    

      — Корабль прощается с пассажирами, — низкий голос Дорна проносился над судном. — Мы хорошо провели время, пора и честь знать.

     После слов Дорна, пассажиры один за другим потянулись к спущенному в воду трапу. Молча, бесконечной вереницей они проходили мимо Дорна, и исчезали под водой.

      Последний гость покинул корабль.

     — А нам куда? — раздался голос Катерины. Под руку с Валентином она стояла, не зная, куда им теперь идти.

     — Катерина! Неужели вы хотите покинуть нас? — всплеснул руками Барон. — Нам так приятно ваше общество. Если гости ушли, то это ещё не значит, что «Летучий голландец» останется на приколе. О! Он ещё будет бороздить океан, и пассажиры будут на нём. Правда, не в таком огромном количестве. А в ограниченном составе, скажем… магистр, капитан Филипп Ван дер Деккен, ты с Валентином, Амон со своими ребятами,  я и Юм. Вас это устраивает?

     — Сир, — обратился к Дорну Валентин, — неужели вы удостаиваете нас такой чести? Быть рядом с вами огромная радость.

     — Приятно слышать, — Дорн снисходительно усмехнулся, — нам действительно будет приятно ваше присутствие на корабле. Вы одни из тех немногих, чьё общество мне особенно приятно. Лишний раз вспоминаю о бескорыстии и земной любви. Прежде чем отправиться в плавание, нужно отдать должное нашим невольным гостям Настасье и Галине. Дамы, откройте эту дверь, и вы окажетесь дома.

     Настасья и Галина с большой неохотой последовали словам Дорна. Возращение в прежний мир несло с собой старость, а так же унылые дни, какие были до встречи с Сатаной. Подойдя к указанной двери, молча, протянули Барону кольцо и браслет, подарок Крэддока и Моргана.

     Оставьте на память, — улыбнулся Барон и добавил: — Выйдя за дверь, вы забудете всё, что здесь было.

     Последние слова подруги не услышали, они уже закрывали дверь за собой. Оказались на лестничной площадке, не помня, как здесь очутились и что им здесь надо. Посмотрев друг на друга, пожав плечами, старушки спустились по лестнице. Вышли на улицу, посидеть на скамейке. После, разойдясь по квартирам, они благополучно провели ночь, чтобы на следующий день, встретившись, перекинуться парой фраз перемалывая косточки своим соседям. Единственно, чего не касались в разговоре так это браслет и кольцо, утаив друг от друга столь ценные дары, старушки до последнего дня своей жизни никак не могли вспомнить, откуда они взялись

     — Теперь, — повернулся Дорн к свите, — обсудим дальнейшее плавание. Я решил изменить корабль, придав ему вид современного судна. В духе этой эпохи. И, дорогая Катерина, вам придётся соответственно одеться. Нынешнее поколение не понимает красоты тела, впрочем, как и в другое время, всячески стремятся скрыть его под одеянием. Это относится и к нашей одежде, не стоит выделяться от окружающих. Итак, изменим наш вид.

     После слов Дорна всё стало преображаться. Корабль вытянулся, как в длину, так и в высоту. Исчезли мачты. Изменился материал судна, поменяв деревянную обшивку на стальную. Высокое и гордое судно с белоснежной окраской могло соперничать с любой из самых больших и шикарных яхт мира. Надпись цветом напоминающая кровь крупными буквами извещало миру имя корабля: «De Vliegende Hollander».

     Исчезли с палуб великолепные персидские ковры, уступив место не менее великолепному, но более, современному ковровому покрытию. Главная палуба за счёт больших световых окон просто утопала в солнечном свете.

     На Катерине оказалось бежевого цвета облегающее фигуру платье, оно только подчеркнуло совершенную фигуру Катерины.

     Одежда Валентина не изменилась, только приобрела бежевый оттенок, рубашка с короткими рукавами, и более тёмного цвета брюки.

     Дорн был одет в рубашку цвета тёмного золота и такие же брюки. В брюки был вдет широкий ремень с массивной платиновой застёжкой. По ней проходили письмена очень похожие на руны. На шее Дорна возник медальон из той же платины, весь изрезанный знаками, символами, в центре был выпуклый жук, он мерцал, подобно звезде, еле заметным бело-голубым светом.

     У одетого в чёрное Амона на шее висел кулон из золота. Выполнен был в виде черепа с кинжалом, влитый в перевернутую пятиконечную звезду. На поясе висел в ножнах кинжал с рукояткой из чёрного дерева, лишь по краю ножен шёл затейливый золотой узор, складывающийся в загадочные символы.

     Барон, будучи в одеждах фиолетового цвета не отличался от остальных спутников. Юм остался верен себе, считая, что облик кота ему очень идёт.

     — Итак, в ближайшее время мы двинемся вперёд, — Барон взметнул руку над океаном. — Но нужно уладить кое-какие дела.

     — Почему корабль не может сразу отправиться в путь? — заинтересовалась Катерина. — Он неисправен?

     — Скоро узнаете, — загадочно пообещал Барон.

     — О! Кстати! А где девочка из Африки? С покидающими корабль пассажирами, её не было. Значит, она здесь. Сир, она прячется, или её нет на судне? — заволновался Валентин, внезапно вспомнив о девочке, с которой встречал рассвет.

     — Валентин! — одёрнула Катерина, — не горячись, Сир разберётся! И потом, я думаю, тебе почудилось.

     — Что ты, Катерина, это точно была она! Сир, вы разрешите наш спор? — Эта девочка на корабле?

     — Да, она здесь. И будет с нами в путешествии.

     Дорн исчез. Вслед за ним исчез Амон.

     — Всё это странно, — произнёс Валентин, — я видел на её руке татуировку, но не придал этому значения. Но такой же рисунок есть у Амона на кулоне. В этом есть какой-то смысл.

     — Ах, Валентин! Не волнуйся ты так. Неужели ты думаешь, что они похитители детей? Да ещё удерживают их против воли?! Нет, ты ошибаешься, ничего страшного здесь не происходит.

     — Катерина, не забывай, что за маской великодушия скрываются дьяволы. Тёмная сторона этого Мира. Тёмные силы действуют, так как хотят и не заботятся о морали.

     — Вот именно! — перебил Юм Валентина. — Смотрите! Я поступаю аморально! — с этими словами он окатил Валентина и Катерину водой из ведра. — Мы проходим экватор! Новички за борт! Нептун ждёт! Для этого мы и остановили судно!

     Юм взлетел на перила, а оттуда сделав в воздухе сальто, плюхнулся в воды океана. Хохоча, отбросив все сомнения, в океан прыгнули Катерина и Валентин. Тёплая вода ласково встретила их в своих объятиях, и ещё долго они плескались, не желая вылезать. Барон на судне суетился, и всё норовил кинуть им спасательный круг. Но как назло все они были намертво приколочены к бортам судна. Похоже, они больше служили украшением, нежели средствами спасения.

     Спустя некоторое время, уставшие, Катерина и Валентин поднялись на яхту. Мокрый Юм, расположился в шезлонге. Загорая, они со смехом вспоминали купание и совсем забыли о прошедшем разговоре.

    

     Светлана доигрывала партию в шахматы, играя сама с собой, когда в комнате появился Амон. Пока он с интересом рассматривал сложившуюся позицию на доске, Светлана тем временем с не меньшим интересом разглядывала его медальон.

     — И как думают выйти из создавшегося положения «белые»? — поинтересовался Амон.

     Светлана, молча, показала ход, из которого белые фигуры получали явное преимущество над чёрными.

     — А если чёрные пойдут так?

     Амон сделал ход чёрным слоном. Светлана ответила ходом белой пешки. Амон вновь пошел чёрной фигурой. В конце концов, выиграл Амон.

     — Так будет всегда, в выигрыше только чёрное.

            — Конечно, — усмехнулась Светлана, — ведь вы читаете мысли и заранее знаете, как я пойду. Вот если бы вы играли с Дорном, кто бы выиграл?

     — Разумеется магистр! И без чтения мыслей. Но, отложим шахматы. Юм, если ты захочешь, обучит игре. Играешь слабо, но научиться можно, было бы желание.

     — У меня есть желание, но оно не исполнится.

     — Ты права, я не уйду. И у меня к тебе дело. Надень эту одежду.

     С этими словами Амон положил свёрток на кровать. Не поднимаясь с кресла, Светлана, с неприязнью посмотрев на него, фыркнула:

     — Чего ради я буду одеваться в другое. Меня вполне устраивает моя одежда. И я уверена, что в отличие от той, — кивнула головой сторону свёртка. – Она моя. Может, её сняли с трупа? — с иронией закончила она свою мысль.

     — Чёрт возьми! — прошипел Амон, в ярости хватаясь за кинжал. — Ты издеваешься! Не забывай кто твой хозяин!

     — И кто же мой хозяин?

     — Я!

     — Да ну бросьте. Возомнили что-то, командуете.

     — Хорошо, — внезапно успокоился Амон. Он недобро усмехнулся. Убрал руку с кинжала, пройдясь мимо Светланы, расположился в кресле, вытянул ноги. — Хорошо, я вижу, что недостаточно толково поговорил с тобой. Сейчас наверстаю упущенное. Подойди поближе. Поговорим.

     Понимая, что перешла границу дозволенного и окончательно разозлила Амона, Светлана внутренне содрогнулась от ужаса. Вскочив с кресла, отошла на безопасное расстояние от дьявола, по крайней мере, она надеялась, что расстояние безопасное. Было бы гораздо спокойнее, если бы Амон продолжал ругаться и психовать. Но он был спокоен и невозмутим, что-то страшное было в этом. Девочка внезапно поняла, что в нём проснулся какой-то зверь, затаившейся до этой минуты, и сейчас она увидит, как страшен истинный Амон. Возможно, жизнь сейчас висит на волоске. Решив дорого продать её, она осталась стоять на месте, в противоположном углу комнаты. Но Амон, похоже, это предвидел, так как, спокойно посмотрев на неё, блеснув в ухмылке клыками, повторил:

     — Подойди, и опустись на колени. Твоя гордость не пострадает. По статусу, я вправе требовать это у любого человека на земле.

     Светлан не шевельнулась. Амон снова усмехнулся. Приподняв руку, щёлкнул пальцами. В комнате появились два человека. Посмотрев на них, Светлана невольно отвела взгляд в сторону. Ничего живого не было в их глазах. Мертвые и безразличные. Маска равнодушия застыла на лицах молодых людей.

     Амон не опуская руки, щёлкнул ещё раз пальцами и указал сначала на девочку, затем себе под ноги.

     Девочка дёрнулась было в сторону, но люди Амона мгновенно схватили её и подвели к креслу, где расположился их хозяин. Он, ещё раз указав себе под ноги, опустил руку на подлокотник. Его подчиненные, встав по обе стороны от девочки и надавив на плечи, заставили опуститься на колени. Она попыталась, было сопротивляться, но оказалась бессильна против этого «пресса». Ноги подогнулись, и Светлана оказалось у ног Амона. Его люди продолжали удерживать девочку в таком положении.

     Амон некоторое время молчал. Молчала и Светлана. В каюте стало тихо. Амон первым нарушил тишину. Не сводя вспыхнувшие жёлтым светом глаза с преклоненной девочки, он мягко, приятно изменившимся голосом, сказал:

     — С этого и надо было начинать. Не стоило выводить меня из себя. Девочка моя, видишь, чем это закончилось? Ты здорово рисковала. Я мог тебя убить и потерять навсегда. Ты ушла бы в иной мир, так как за свою жизнь заслужила свет, а не покой. Будь уверен в обратном, убил бы, не задумываясь. И тогда, Светлана, ты осталась бы при мне навсегда. И менять твою душу я не желаю, ибо она нужна такая, какая есть. А значит, необходимо сдерживать свои порывы, дабы не пришлось потом жалеть. Я поступлю иначе. Я могу сделать так, что ты станешь как они, — Амон взглядом указал на своих подчиненных, — выполнять всё, что я скажу. Выбирай: или как они, или всё-таки будешь подчиняться моему слову и приказам Дорна. Наши распоряжения не скажутся на твоей гордости. Воспринимай проще, скажем, как советы наставников. Итак, что решила? Говори сейчас, время на раздумье нет.

     Глаза Амона вспыхнули и погасли, на Светлану они опять смотрели бездонной чернотой. Поразмыслив, Светлана пришла к выводу, что логика в словах Амона есть, наверное, действительно нужно прийти к компромиссу. Становиться зомби, как эти парни ей не хотелось. Придётся подчиниться.

     — Хорошо. Но задавать вопросы не возбраняется?

     — В меру. Теперь одевайся и жди моих указаний.

     Амон исчез вместе с подчинёнными. Светлана, наконец, смогла встать на ноги. Походив по комнате, подошла к свертку, лежащему на кровати. Развернув его, обнаружила сандалии, сплетенные из чёрных кожаных ремешков. Из необычного материала шорты и кофточку без рукавов. Вся одежда угольно-чёрного цвета, очень удобная, и девочке она даже понравилась.

     В шорты был вдет широкий, чёрный, кожаный ремень с золотой пряжкой. Тут же на ремне висели небольшие, изумительной чеканки ножны без ножа. Как украшение смотрелось просто здорово. Повертевшись перед зеркалом (благо оно находилось в соседней комнате). Светлана сочла свой вид приемлемым. Заказав неизвестно кому обед, он тут же появился на столике, Светлана принялась за него.

     Амон появился в тот момент, когда девочка закончила, есть с такой точностью, что Светлана задумалась, а не была ли и она всё время под наблюдением.

     — Неплохо выглядишь, — заметил Амон прищуриваясь. — Теперь можно показаться перед Дорном. Да, вот ещё. Здесь не хватает этого, — он протянул золотую цепочку с нанизанной монеткой. На ней был выдавлен рисунок, повторяющий татуировку на руке. — Надень.

     Подождав, когда она наденет цепочку, Амон махнул рукой, и они оказались на верхней палубе. Светлана удивилась, обнаружив, что корабль, на котором встречала рассвет, исчез, и она находится на современной, белоснежной яхте огромных размеров.

     Амон, прихрамывая, двинулся на другой конец судна, знаком приказав следовать за ним.

     Кают-компания была прямо таки утоплена в зелени и солнечном свете. Зелёное ковровое покрытие лишь усиливало ощущение лесной лужайки довольно-таки больших размеров. Мягкие кресла и диваны, были расположены по всей каюте, но их не было много, скажем в нужном количестве, достаточном чтобы разместить с удобствами всех пассажиров.

     Здесь сидело несколько людей, и если бы Светлана не знала, где она находится, то решила бы, что присутствует на пикнике, где-нибудь в лесу. Впечатление усиливали ярко зелёные кусты, что росли в вазах по периметру каюты.

     Присмотревшись, девочка узнала их всех, кроме одного, длинного какого-то нескладного, с жидкими усиками и в разбитых очках, мужчину. Они расположились за столиком в центре каюты и оживлённо беседовали. Чёрный, громадный кот так и влезал в разговор со своими репликами.

      Амон, подойдя, что-то тихо сказал, и они обернулись на стоящую в дверях Светлану. Длинный, оставив столик, направился к ней, широко раскинув руки, скороговоркой выпалил слова:

     — Прошу, прошу в нашу тесную компанию, зачем в дверях стоять? Ты же не в гостях, а можно сказать, у себя дома. — Барон поверх очков метнул взгляд на левую руку девочки, туда, где чернела татуировка. Перехватив его взгляд, Светлана заметила удивление, скользнувшее по лицу. Барон внезапно изменился, уже медленнее и вежливее, взяв девочку под руку, продолжил речь: — Имею честь представиться - Барон! С остальными, я знаю, знакома: Катерина, Валентин, Юм. Хозяин сейчас занят, но ты ещё с ним увидишься.

     Поздоровавшись, Светлана заметила, что Катерина просто великолепна в бежевом платье. Да, и Валентин выглядел более солидно, нежели там, в джунглях, в пятнистой форме, Юм остался таким же чёрным, взъерошенным котом.

     Сев в кресло, Светлана вновь перехватила взгляд, брошенный на браслет. На этот раз это был Юм. Посмотрев на татуировку, он многозначительно перемигнулся с Бароном, и тут же полез на колени. Свернулся на них, и казалось, вот-вот замурлычет.

     — Светик, что за странная татуировка, — поинтересовался Юм, — оккультными науками интересуетесь?

     — Да, да действительно, — поддержал вопрос Юма, Барон, игнорируя предупреждающий взгляд Амона. — Странные вещи совершает современная молодёжь.

      «Что им ответить?», — с тоской подумала Светлана: — «Вот уже Катерина заинтересовалось. Не скажу же ей, что это клеймо. Стыдно как-то. А эти двое, что они играются, ведь знают же в чём дело. А может, не знают, и думают, что совпадение, и хотят убедиться клеймо ли это. Амон правильно рассчитал. Придётся, что-то выдумать».

     — Татуировка? Я не знала, что она относится к оккультизму. Так просто, увидела рисунок, и он мне понравился. Симпатичный, не правда ли Амон?

     — Ничего лучше и быть не может, — усмехнулся Амон.

     — Почему не может? Может, — не согласился с ним Юм. — Например, такой рисунок, мне больше по душе.

     Неизвестно откуда он достал медальон с выграненным изображением морды хищника, стиснувшего в зубах, похоже, собаку, будто пуделя. И опять-таки на фоне перевёрнутой пятиконечной звезды. — Смотри, какая красота, не хочешь ли такую татуировку приобрести?

     Несмотря на протестующие вопли кота, Амон, схватив за шкирку, сняв с колен Светланы, отшвырнул в сторону.

     — Теперь знаю, что меня ждёт, если предложу, как и Юм, другую татуировку, — засмеялся Барон, но лицо его оставалось холодным, и злоба звучала в голосе.

            Юм, выбравшись из кустов, пристроился возле Барона.

     — И не думай, — позволил себе улыбнуться Амон, но его рука по-прежнему осталась лежать на рукоятке кинжала. А его глаза настороженно следили за каждым движением Юма и Барона.

     — Можно подумать, мне только и надо, как делать ещё татуировки. Прямо-таки очередь. А моего мнения нельзя спросить? — возмутилась Светлана. — И вообще рисунок можно  свести?

     — Нет, — покачал головой Барон. — Нельзя. Если только отрезать руку.

     — Шутите? Кто из-за наколки так поступает? — удивилась девочка.

     — Смотря из-за какой. Иной раз можно рукой пожертвовать…

     — Ну-ну, — остановил Амон разоткровенничавшегося Барона. — Хватит. Девочка, не бери во внимание его слова, ведь есть и ещё одна рука. Значит можно и на ней, того… — он щёлкнул пальцами и посмотрел на Юма и Барона. Те отвернулись, так и не продолжив спор.

     — Не понимаю я вас. Почему такой спор из-за рисунка! — воскликнула Катерина в изумлении. — Или он имеет какое-то значение?

     — Нет, не имеет, — поспешно ответила Светлана. — Я не знаю, от чего они так взволновались, — посмотрела на Амона. Тот пожал плечами, мол, думай, как хочешь.

     Кот кое-как пригладил взъерошенную шерсть, после недавней встряски, отвернувшись от остальных, важно направился к бару. Там он пропустил рюмку, другую, посматривая на остальных поверх стакана с каким-то вызовом. Остальные же, сев за столик разговорились, забыв, или потеряв интерес (к счастью для девочки), к недавнему спору. Светлана не прислушивалась к беседе, она разглядывала Катерину. Такую красивую женщину увидишь не каждый день. И что красавица здесь делает? Амон говорил здесь нет людей, тогда кто же эта женщина? Неожиданно она попросила:

     — Катерина, если можно, расскажите, как познакомились с этой компанией.

     — О! Это целая повесть о несчастной любви. Одним словом, они мне как-то очень помогли. В общем, в корне изменили всю мою жизнь. И я не жалею. Теперь я навсегда рядом со своим любимым Валентином и очень благодарна Дорну. Сир, пригласил нас в плавание, и мы будем на земле, пока Дорн путешествует. О! Там совсем не плохо, спокойно, но это приключение встряхнёт нас. Я прямо-таки в восторге от приглашения! Светлана, я так понимаю, и тебя Дорн пригласил в путешествие?

     — Не знаю. С тех пор как я его видела на континенте, мы уже не встречались. Я думаю, Амон действует от его имени. Ведь так, Дорн знает о моём присутствии на корабле?

     Светлана с любопытством посмотрела на Амона, ожидая, что он ответит.

     — Обязательно. Сир, так же настаивает на дальнейшем вашем пребывании у нас, — сладко улыбнулся Амон, — и после путешествия. Так что, всё это имеет поддержку магистра и его одобрение.

     Ответив на вопрос, Амон, встал с кресла и, покинув компанию, направился к бару. Присоединился к Юму, который основательно провёл дегустацию напиткам и теперь находился в блаженном состоянии, умиротворённый и счастливый.

     Барон наклонился к Светлане:

     — Не желаете ли осмотреть яхту? Я с удовольствием послужу вам гидом.

     — Не откажусь. А рулевую рубку мне покажете?

     — Всё что угодно! — суетясь возле девочки, Барон провёл до дверей, распахнул их с предупредительной вежливостью.

     — Друг мой, а нельзя ли нам присоединиться? Мы ещё не всё судно разглядели, — спросила Катерина.

     — Конечно можно! Я признаться решил, что вам с Валентином хочется побыть одним. Дело, знаете ли, молодое.

     — Ну, нет. Наедине мы ещё успеем побыть. Подождите и меня с Валентином. — Катерина, обращаясь к другу, заметила: — Вставай, вставай. Надо размяться, а то станешь таким же толстым как Юм.

     — По-о-о-звольте, — растягивая слова, возмутился Юм. — Почему это я «толстый», посмотрите, до чего довели бедного кота! — он повернулся боком. — Одни ребра, — с горечью заметил он. — А всё из-за упрёков!

     Кот явно преувеличивал. Рёбра были надёжно спрятаны от посторонних глаз.

     — Милый Юмчик! Ты такой холёный! Не обижайся, ты очень даже ничего!

     С этим словами Катерина с Валентином направились вслед за Бароном, осматривать судно.

     — Светлана, а что вы знаете о судах? — спросил Барон.

     — Ничего. В книгах и журналах видела изображения яхт, катеров, но в подробности не вникала. Скажите, судно если получит пробоину, наверное, довольно быстро пойдёт на дно?

     — Это зависит от пробоины, — резонно заметил Барон, — а вообще наше судно обладает непотопляемостью. Корпус судна разделён поперечными переборками на отсеки. Это не позволит воде в случае пробоины, заполнить палубные помещения. Я понятно объясняю?

     — Вполне. А почему качка почти не ощущается? Я думала, что если находишься в море, то должно здорово качать, как на качелях.

     — Это будет в том случае если устойчивость судна в избытке. Если же будет мала, то судно может перевернуться. Тут действует принцип подобный игрушки Ваньки-Встаньки. Наше судно идеально. В нём нет изъянов. Хорошо управляемо и может идти на автопилоте, но в данный момент в ходовой рубке находятся капитан Филипп Ван дер Деккен и люди Амона помогают управлять судном.

     Озноб пробежал по телу Светланы при упоминании о подчинённых Амона. Вспомнив, она содрогнулась, никогда ей не забыть их пустые, мёртвые глаза и механические движения. Не хотелось вновь встречаться с ними.

     — На какой палубе размещаются жилые помещения? — поинтересовалось девочка, имея в виду свою комнату.

     — На нашем судне много палуб. Верхние и средние для жилья. На верхней палубе кают-компания, она занимает много места. Дальше в средней надстройке, личные апартаменты Дорна, а ещё дальше на баке - ходовая рубка. Кстати мы к ней подошли. Если желаете взглянуть, то придётся подняться вверх по лестнице

     — О, это интересно! — Катерина, следующая за Светланой, с восторгом приняла предложение Барона, и, потянув за собой Валентина, исчезла за дверью.

     — А вы? — повернулся Барон к девочке, — Не хотите ли взглянуть, как управляется судно?

     — Да нет, как-то не хочется. Пойду дальше и посмотрю, как нос судна разрезает волну.

     — Воля ваша. Но обрати внимание на эту дверь. Там находится бассейн. При желании можешь поплавать. Конечно, можно и в океане, но не думаю, что солёная вода пойдет тебе на пользу. Она так сушит кожу. А она у тебя такая нежная, жаль будет попортить, — прищурив глаза, со сладкой улыбочкой заметила «гид». — Кстати, не удивляйтесь, если обнаружишь, что бассейн занимает больше места, нежели может дать судно. В этом есть свой секрет, тебе не стоит ломать голову над этим. Просто принимай, как есть.

            Отвесив поклон, Барон покинул девочку, скрывалась в ходовой рубке.

     Светлана поднялась на нос судна, облокотившись о перила, стала смотреть, как играет вода в лучах солнца. Судно нежно разрезало волну, и брызги сверкали и переливались как маленькие бриллианты. Они сыпались и исчезали в синей воде, чтобы снова взметнуться в воздух и заискрить. Девочка залюбовалась блеском капель радужной дымкой окутывавшей нос судна. Свежий ветер приносил прохладу, и совсем не чувствовалась та духота побережья Африки. Светлана заметила какие-то странные блики на поверхности воды. Решив, что это солнечные зайчики, перестала обращать внимание, пока плавник не мелькнул рядом с бортом судна. За первым плавиком появились и остальные. «Вот и акулы, Барон был прав. Тут водятся хищники», — подумала Светлана. И словно, опровергая её мысли, прямо перед носом судна выскочило и, очертив дугу, исчезло гибкое тело дельфина.

     Они кружились вокруг корабля то, обгоняя его, то плывя рядом, выпрыгивая из воды обдавая борт судна каскадом брызг. Девочка, впервые увидевшая живых дельфинов, была очарована ими и представлением, которое они давали.

     Почувствовав чьё-то присутствие, Светлана обернулась и увидела Амона, стоящего за спиной. Отвернувшись, продолжила рассматривать океан. К удивлению, дельфины куда-то подевались, и лишь один продолжал плыть впереди яхты.

     Амон, подойдя поближе, облокотился на перила. Некоторое время они, молча, наблюдали за оставшимся дельфином. Внезапно, Амон сказал, глядя прямо перед собой:

     — Сейчас акулы нагрянут, — посмотрев на резвящегося дельфина, заключил: — Кое-кому сейчас будет несладко. Зря он оторвался от своих.

     — Акулы могут на него напасть?

     — Не «могут», а обязательно нападут. С дельфином-одиночкой они живо расправятся

     — Неужели акулы на них всегда нападают?

     — Как правило, они даже стараются не встречаться с дельфинами. Когда они вместе, акула не нападёт. Но сейчас силы будут неравны, на помощь остальные не придут.

      — Акулы! — Светлана увидела острые плавники, рассекающие гладь океана. — Ого! Да их не меньше четырех, что сейчас будет!

     — Натурально, съедят. Растерзают на кусочки, — с безразличием ответил Амон, но загоревшегося взгляда не отвёл. — Акулы хорошие рыбки, подобно волкам, очищают океаны от больных и слабых.

     — Но дельфин не больной!

     — Он сделал глупость, и сейчас поплатится. Здесь не прощают ошибок.

      Амон пристально наблюдал за картиной, которая разворачивалась там, в океане. Его глаза мерцали кровожадным блеском, он явно получал удовольствие, разглядывая, как дельфин мечется из стороны в сторону в смыкающемся круге хищников. Кольцо сужалось.

     Первая акула сделала пробный рывок в сторону дельфина. Тот увернулся, ещё одна акула атаковала. И опять ему удалось миновать её зубов. Но такая пляска долго продолжаться не могла, возможно, дельфин доживал свои последние минуты. Он не сдавался, и вода кипела и пенилась от бьющих хвостов и мелькающих тел. Светлана, волнуясь, прокричала:

     — Амон, неужели ничего нельзя сделать? Нужно остановить резню!

     — Что предлагаешь?

     — У вас же есть пистолеты. Распугайте их!

            — Услуга за услугу. Я их успокою, но ты мне будешь должна. Идет?

         Не сводя напряжённого взгляда с дельфина, Светлана кивнула. Пока дельфин был жив и даже цел.

     Акулы резко ушли под воду, видимо, меняя тактику. Светлана повернулась к Амону. Тот доставал пистолет. Не утруждая себя поисками акул, он, не прицеливаясь, три раза выстрелил. Через несколько секунд из-под воды стали проявляться, растекаясь по поверхности океана кровавые пятна. Спасённый дельфин плавал в море крови. Вильнув хвостом, пропал в глубинах вод.

     — Где же четвёртая? — удивилась Светлана, проводив взглядом исчезающие за кормой алые волны.

     — Поедает останки тех трёх, — ухмыльнулся Амон, — зачем добру пропадать? Смею напомнить, ты мой должник. Когда придёт время оплаты, я скажу.

            Светлана кивнула, не отрывая глаз с поверхности океана.

      — Странно, — перевела она взгляд на Амона, — я видела, когда вы стреляли, то не прицеливались. Да их же и видно не было под водой. Как это получилось, вы видели их там?

     — Я видел, куда надо было попасть, а этого достаточно.

     — А куда попали?

     — Натурально - в сердце.

     — Не может быть!

     — Что «не может быть»? — раздался голос Барона. — И почему стреляли? Амон хвалился?

     — Нет, не хвалился, он дельфина спасал.

     — СПАСАЛ?! — Барон ошарашено уставился на Амона. — Мой друг, ты не заболел? Такой новости,  никак не ожидал услышать, тем более о тебе.

     — Это я попросила, — поспешила успокоить Барона Светлана, почему-то чувствуя вину.

            — И конечно, не просто так?

            Светлана потупила взгляд.

     — Нет.

     — А я признаться… — Барон облегчённо вздохнул, театрально пожав руку Амону, который явно начал свирепеть, поспешил уточнить: — Надеюсь не в проигрыше?

     — О, нет, — Амон внезапно успокоился, цинично осмотрев с головы до ног Светлану, доложил: — Я думаю, буду иметь больше, чем со зрелища, подыхающего дельфина.

     — Ну, что ж удачи… Светик, а что ты тут удивлялась? Мне послышались слова «не может быть». Тут, у нас и «не может быть» - невероятно!

     — Амон утверждает, что видел куда стрелял, но акулы были под водой.

     — Он прав. Он может попасть в любой орган, какой пожелает, в независимости от того видно или невидно. Он ас в своём деле.

     — В каком деле?

     — В деле убийства, насилия и так далее…

     — О! — выдохнула воздух Светлана не в силах что-либо сказать. Теперь-то она поняла, почему Амон всегда вооружён, и как она была близка к тому, чтобы он продемонстрировал своё мастерство на ней. Да, действительно она играла со смертью. Этот дьявол был Дьяволом с большой буквы. — Вы мне дали тему для размышлений.

     — Каких? — Барон низко склонился над девочкой, стараясь не пропустить ни одного слова.

     — Я думаю, не стоит его злить, особенно если хочется ещё немного пожить.

     — Наконец-то, благодаря Барону, Светлана начинает понимать, — проговорил Амон, до этого не принимавший участие в беседе. И приподняв подбородок девочки, заставив  посмотреть в глаза, сказал: — Слушайся меня и тебя никто не обидит, и я буду с тобой ласков, насколько это будет возможно. Но не зли и не перечь, это плохо скажется на твоём будущем, в смысле твоей жизни.

            Барон посмотрел на Амона. Злоба снова сверкала в его глазах.

     — Амон, почему бы не оставить девочку мне? Я смог бы лучше позаботиться о ней!

     — Дорн решил иначе, — Амон с ненавистью «буравил» Барона взглядом. Его рука легла на рукоять кинжала. — Или ты оспариваешь его решение?

     — Я не участвовал в походе, я был на корабле. Магистр отдал бы её мне. Но ты успел перехватить. Уступи, Амон, а не то…

     — ТЫ МНЕ УГРОЖАЕШЬ! — зашипел в ярости Амон. Крадучись, медленно двинулся на Барона. — Уж не думаешь ли ты, что можешь со мной тягаться? Ты - рыцарь? Она моя, попробуй, забери!

     — И попробую!

     Но тут их остановили. Между ними возник Дорн.

     — Прекратить свару! — громыхнул его голос. — Кто первый начал? — спросил он. Спросил почему-то у стоявшей в оцепенении Светланы. Та молчала, находясь под впечатлением разборок. Дорн уже мягче произнёс: — Говори, что произошло. И не пытайся обмануть меня!

     Облизнув внезапно пересохшие губы, Светлана, не отрывая взгляда от кинжала, который Амон держал в руке, начала рассказывать:

     — Барон настаивал, чтобы Амон уступил меня ему. И я так поняла, что он не только настаивал, но и хотел попробовать как-то забрать, — она недоумённо посмотрела на Дорна: — Почему я должна кому-то принадлежать? Неужели я не могу принадлежать самой себе?

            Дорн положил руку на плечо, успокаивая. Обратился к Барону:

     — Ты видел знак?

     — Да сир.

     — Ты знаешь, без моего разрешения он этого не сделает.

     — Сир! — попытался что-то сказать или возразить Барон.

     — Знаешь? — нахмурил брови Дорн.

     — Да! Магистр, но почему ему? Зачем она ему?

     — Это пожелание Амона. Я одобрил его. Теперь ты должен прекратить распри и уважать его выбор, и того, кого он выбрал. Пожмите руки и идите.

     Амон, убрал кинжал в ножны. Протянул руку, рука Барона так же двигалась навстречу. Пожав руки, Амон и Барон исчезли. На носу судна остались Дорн и Светлана. Он, по-прежнему держа руку на плече, протянул вторую и за плечи повернул девочку лицом к себе. Дорн, молча, вгляделся в её глаза. Светлана только сейчас заметила, что глаза Дорна совсем чёрные. Но вот глаза засветились, словно в них зажглось маленькое солнышко, и Дорн, улыбнувшись, мягко сказал девочке:

     — Светик, ты говоришь «принадлежать самой себе». И что ты с этого будешь иметь? Понимаю, ты хочешь сказать, что будешь жить. И всё. Но ты не думала, что жизнь всего лишь миг, дальше, уже получишь то, что заслужила за этот миг. Возможно там, в другом мире, ты всё равно будешь кому-нибудь принадлежать, и придётся подчиняться другим законам, иногда, совсем чуждым вашим понятиям. Всё подчиняется закону. Я должен признать, что и для меня есть некоторые преграды. Прежде чем позволить Амону заявить на тебя свои права, мне надо было посоветоваться кое с кем. Всё должно быть в мире уравновешенным. Когда я почувствую себя достаточно сильным, то попытаюсь сдвинуть чашу весов, но в будущем. А в настоящем, ты находишься в моей свите. Амон взял тебя под свою опёку. Я поддержу его, и поэтому у тебя появится ещё один знак. И не воспринимай слишком болезненно. Так надо. На Земле, в мире, где ты жила, всё кто тебя знал, уже забыли и больше никогда не вспомнят. Ты ещё можешь вернуться в свой мир, теоретически. Но от Амона    не скроешься. Уж кто-кто, а Амон почти мгновенно отыскивает человека, который ему нужен. Такая уж у него специфика. Но с тобой он постарается быть помягче, я прослежу, чтобы он сдерживал свою вспыльчивость. Но в таких делах, даже я могу, что-то упустить. Не раздражай его, будь покладистой. А теперь иди, развлекайся, получай удовольствие от путешествия на нашем судне.

     Дорн коснулся руки Светланы. От его прикосновения, вокруг пятиконечной звезды, зажглись загадочные символы, очень похожие на руны. И хотя руны горели, девочка не чувствовала жара. Постепенно свет стал меркнуть, и по окружности татуировки осталась надпись рунными символами, красного, как кровь, цвета. Когда Светлана повернулась чтобы идти в кают-компанию, Дорн за её спиной сказал:

     — Теперь, где бы ты ни оказалась, благодаря моей печати, люди почитающие силы тьмы окажут посильную помощь, И поверь мне, таких людей гораздо больше, чем можешь себе представить. Их можно встретить в каждом городе и поселке, в любой точке мира. Ведь где свет, там есть и тень. Иди, дитя, развлекайся.

     Светлана обернулась, но Дорн уже исчез.

     В кают-компании, она обнаружила, возвратившихся с экскурсии Катерину и Валентина и теперь их развлекал Юм. Девочка присоединилась к компании сев на ближайший к ней диванчик. Юм, стрельнув глазами на Светлану, вдруг замер. Не отрываясь, смотрел на её руку, словно отвечая ему, руны снова засияли кровавым светом. Теперь уже Катерина с Валентином смотрели на неё.

     — Что это? — выдохнула Катерина, — Почему символ Тьмы у неё на руке?

      Юм как-то странно присел, будто в поклоне, и прошептал:

     — Сам Хозяин наложил печать, скажем, благословил. О, мой сир!

     Он подошёл к девочке и приложился усатой мордочкой к рунам, будто поцеловал. Вслед за ним к светящемуся знаку приложились и Валентин с Катериной. Руны, напоследок ярко полыхнув, погасли. И опять вокруг черной пятиконечной звезды, краснели непонятные символы. Впрочем, непонятными они были, видимо, только для  Светланы. Для остальных же, были своего рода святыни или реликвии «того» мира. Только посвящённые знали и чтили эти тайны. Светлана облегчённо вздохнула, когда Юм снова вернулся к своим фокусам, столь пристальное внимание тяготило.

     Прошло некоторое время и возле бара, беседуя, появились Барон и Амон, конфликт, по-видимому, был исчерпан. Налив себе по рюмке, прислонившись к стойке бара, жестикулируя, смеялись, что-то обсуждая. Юм, сунув в руки Валентина верёвку, попросил покрепче связать его, что тот и сделал, относясь к этому делу добросовестно. После такой операции кот стал похож на булку. Через секунду кот был свободен. Верёвки упали на ковер, пройдя сквозь него. Вскочив, Юм окликнул стоящих у бара:

     — Амон, расскажи, кого ты сегодня спасал.

     И посмотрел на реакцию остальных, Катерина была удивлена, но не так чтобы очень. Валентин тот и вовсе оставался безмятежен. Светлана принялась разглядывать свои пальцы.

     — Ну, натурально - дельфина. Да ещё и акулу покормил.

     Амон усмехнулся. Борон жеманничая, протянул ему руку в благодарность за спасение рыбы. Амон, так же жеманничая, пожал её. Похоже, они были в хорошем расположении духа.

     Юм не успокаивался:

     — А вы знаете, что в наших рядах пополнение?

     — Ещё раньше, чем ты об этом узнал.

     — И что Дорн взял под свою опеку?

     Последние слова Юма, наконец, вызвали долгожданную реакцию. Допив из рюмок, Барон и Амон направились к сидящим за столиком.

     — Каким образом ты узнал? — полюбопытствовал Барон.

     — Элементарно. Достаточно взглянуть на твой знак, Амон.

     Юм кивнул головой в сторону девочки. Амон посмотрел на её руку, его примеру последовал и Барон. Светлана была готова провалиться сквозь землю, мысленно проклиная болтливого кота. Она попыталась убрать злополучную руку за спину. Юм ловко перехватил её движение. И снова полыхнули огнём руны, когда взгляды Барона и Амона остановились на них.

     — Вот это да! — потрясённо вздохнул Барон. Амон молчал, но глаз не отводил. — Такое я видел только однажды. У человека, которого Дорн послал народу. Это был его сын. Ты помнишь, Амон?

     — Конечно, помню, как бы его не охраняли, слуги создателя нашли его. И убили. Это было на священной земле, а на церковной земле мы были бессильны.

            — Может, сир вновь посылает своего человека?

            Амон жёстко улыбнулся.

     — Нет, это точно не тот человек, и ты видишь это.

     — Да, но…

     — И, потом, на его посланнике обязательно должен быть знак. А я абсолютно уверен, у неё его нет. Думаю, таким образом, сир позаботился и выказал свое расположение к ней. О мой сир!

     Амон и Барон приложились к знакам как делали до них Юм, Катерина и Валентин. Вспыхнув, руны погасли.

     Столик, на котором были напитки, странным образом увеличился в размерах и покрылся всевозможными яствами. Одобрительно загудев, все устремились к нему, усаживаясь на низенький диван. Бурю непонятного ей восторга, вызвала Светлана, отказавшись от спиртного.

     Один из людей Амона возник возле стола, когда застолье подходило к концу. Наклонившись, что-то прошептав хозяину, он испарился. Барон, уловив посланный ему кивок Амона, поднялся из-за стола, окинув присутствующих взглядом, произнес:

     — На горизонте появилась земля. А так как мы держим курс на острова Зелёного Мыса, вскоре прибудем в порт Прая. Друзья, мы приплыли к цивилизации!

     По столу пробежало оживление. Пассажиры вышли из кают-компании в стремлении увидеть обещанную сушу.

     Она предстала их взору по левую сторону судна.

     Не меняя скорости, корабль двигался, держа направление на вставшие из воды горы. Стали попадаться рыболовные катера, и чем ближе подходили к порту, тем больше судов встречалось им на пути. Юм, достав откуда-то потрепанный флаг, пришпилил его на длинную антенну.

     — Так нельзя, без государственного флага. Они должны видеть, из какого государства началось наше путешествие.

     — И какому государству мы обязаны столь солнечному флагу?

     — Киргизии конечно! — воскликнула Юм. — С этого государства мы держим путь. Почему же мы будем изменять что-то?

     Катерина рассмеялась:

     — Но Киргизия - страна без морей. Откуда может появиться судно с её флагом?

     — Но ведь взялось же! — возразил Юм.

     — Не буду спорить. Пусть будет так.

     — Мы стараемся быть честными, — возмутился Юм.

     — Убедил, — смеясь, воскликнула Катерина, поднимая руки вверх, сдаваясь.

     — Наконец-то, — с удовлетворением произнёс Юм.

     Судно быстро приближалось к пристани, по пути, чудом не зацепившись бортом за огромный танкер. Немного лавируя, корабль мягко притерся к пристани. Люди Амона, бросив швартовы, крепко приковали судно к берегу. Представители местной власти уже были на полпути к ним, собиралась провести таможенный досмотр. Он прошел без проволочек. Барон, что-то затараторив на португальском языке, вытащил кучу документов, и, таможенники остались довольными. Их настроение претерпело изменения (в лучшую сторону) когда Барон преподнёс презент: несколько бутылок отличного вина. Пожелав хорошего времяпровождения, представители покинули корабль.

     Дорн появился у спущенного трапа, когда уже все пассажиры собрались там. Почтительно расступившись, они ждали, что он скажет.

     — Пройдемся. Юм, останешься за старшего. Осмотрим местные достопримечательности.

      Дорн первым ступил на трап. Когда его нога коснулась земли, раздался звук похожий на взрыв и земля качнулась. Крупная рябь пробежала по лагуне, качая суда. Жители города выглянули из окон, кто-то выбежал на улицу. Они кричали, указывая на запад, и одно название звучало чаще всего:  фогу, фогу, фогу… Снова качнулась земля, и волна, ударив по судам, разбилась о пристань. Громыхнуло второй раз, и больше с запада не доносилось ни звука. Гости столицы вошли в город, напоминающий встревоженный муравейник.

     — Что это было? — спросила Светлана  Барона. — И что жители кричали  «фогу»? Фогу с перевода…

     — Португальского, местные жители пользуются португальским языком. Фогу - название вулкана. Он недалеко отсюда. Вулкан отреагировал на присутствие нашего хозяина. Прозвучал салют в его честь! Кстати, — обратился Барон ко всем остальным, — примите местную валюту, может, чего-нибудь захочется приобрести.

      В его руках зашелестели бумажки. Светлана  тоже получила деньги, не разглядывая, положила в карман.

     Рассекая людской поток, компания направилась в центр.

     Пройдя несколько кварталов, группа разделилась. Катерина и Валентин стремились посмотреть на яркие безделушки. Барон крутился тут же. Он то и дело затевал  полемику с продавцами или же просто торговался, на что Валентин только посмеивался. Дорн шел, молча, внимательно вглядываясь в лица людей и прислушиваясь к их разговору. Амон не отставал от него ни на шаг. Светлана, не знавшая местного наречия, и не понимавшая продавцов протягивающих руки с товарами и что-то тараторивших, старалась не отставать от Дорна.

     Город был не большой. Численность, наверное, не превышала и ста тысяч. В порту жизнь так и кипела. Прибывали, отбывали, суда. Сгружали рыбу. Загружали, отправляя на экспорт кофе и бананы. Заправляли суда горючим на дальние рейсы.

     Группа во главе с Бароном осталась где-то позади, возможно, ему попался не сговорчивый продавец.

     Дорн, шагавший впереди, остановился возле массивного здания. Его двери были открыты настежь и туда входили люди. Что-то уж слишком подозрительно они смотрели на остановившихся возле дверей туристов. Дорн отвечал им презрительным взглядом, над чем-то усмехаясь. Амон, стоявший рядом, так же пренебрежительно провожал взглядом людей. Светлана, не понимавшая, что тут могло привлечь их внимание, недоумённо оглядывалась вокруг. И что это было за здание? Амон, по-видимому, догадавшись о её мыслях, пояснил:

     — Это местная достопримечательность – церковь. Католическая. Молятся они там помаленьку. И даже не знают, доходят ли их молитвы до Него.

     — Интересно посмотреть её внутри, — заинтересовалась Светлана, — я видела церкви только православные. Католические, какие они?

     — Войди и посмотри, — предложил Дорн, жестом останавливая Амона который пытался возразить. — Мы подождём здесь.

     — Вы, разве не зайдёте? — Светлане было как-то не по себе входить одной в это угрюмое здание.

     — О нет, — развеселился Дорн. — Такого ещё в истории не было и не будет никогда. Я не переступлю порога церкви. Там священная земля и принадлежит она не мне.

     — Значит, если я туда войду и останусь там, вы ничего сделать не сможете?

     — Мы запасёмся терпением, и поверь мне, оно будет не долгим, — усмехнулся Амон, но его глаза оставались холодными. — Иди, проверь, может, я ошибаюсь.

      Пожав плечами, Светлана направилась к дверям здания. Зайдя внутрь, осмотрелась. Цветные витражи создавали небольшой полумрак. Впереди было что-то похожее на кафедру, там стоял человек одетый во все чёрное, лишь на воротнике белел квадрат. Он держал в руках книгу, и что-то из неё зачитывал. Всё помещение занимали длинные скамьи, по центру зала оставляя  проход. На скамьях сидели люди, и Светлана не сказала бы, что их было мало. Одни читали молитвенники, другие, закрыв глаза, были погружены в оцепенение, возможно, молились. Вдоль внутренней стены располагались помещения, занавешенные чёрной материей. «Исповедальни» решила Светлана. Девочка подошла к скамьям, что были ближе к выходу и села послушать священника. Одета она была, конечно, не для посещения церкви и некоторые, сидящие рядом, недовольно косились на неё. Но вскоре они погрузились в молитвы и оставили девочку в покое. Служба продолжалась, мягкий, бархатный голос священника действовал успокаивающе на прихожан, Светлану же, не понимавшую ни слова он  прямо-таки усыплял.

     Тихонько подходили ещё люди и рассаживались на свободные места. Тут девочка сбросила оцепенение. Человек, пришедший следом, всё это время не сводил с неё глаз, и было что-то неприятное в этом пристальном изучении. Девочка тоже стала разглядывать с такой же бесцеремонностью, отметив про себя, что человек одет как-то странно. В его облике было что-то монашеское. Ряса, подпоясанная простой скрученной верёвкой, массивный крест на груди.

     Когда он заметил, что тоже стал объектом пристального изучения, то сделал попытку с ней заговорить. Угрожающе звучал его голос. Схватился за крест, что висел у него на груди, другой рукой принялся чертить в воздухе символы, периодически осеняя крестом. Выглядел он одержимым. Испуг светился в его глазах. И ещё, он смотрел на татуировку, о которой девочка уже забыла.

     Видя, что его пассы и слова никакой реакции не произвели, испугался ещё больше. Вскочив со скамьи не отнимая рук от креста, он стал кричать, привлекая внимание прихожан.

     Светлана тоже вскочила, не понимая, что тут происходит и что монаху от неё надо. По мере того как всё больше глаз устремлялось к татуировке, и ужас зажигался в них, Светлана догадалась, в чём дело. Потихоньку стала продвигаться к выходу, медленно пятясь, боясь повернуться спиной к толпе. Прихожане молчали, похоже, страх вызвал оцепенение. Бойкий монах не переставал тараторить, размахивать руками, возможно, он убеждал или призывал к чему-то. Судя по угрожающим лицам людей его слова, возымели действие.

     Светлана отбрасывала мысль, боясь представить, что толпа набросится на неё в слепом страхе. Выскочив за дверь, направилась к Дорну и Амону.

     За спиной дверь распахнулась, и прихожане, молча, заполнили площадку. Никто не двигался дальше. Они просто стояли и смотрели на стоявшую внизу троицу, и ужас отражался в их глазах. Позади толпы, в дверях, возникло движение, это монах пробирался через неё, что-то выкрикивая. В его руках был большой деревянный крест, возможно, он взял его с алтаря. Выставив крест, он медленно двинулся вперёд, делая паузу в каждом шаге. Толпа за спиной монаха пришла в движение, но ближе двух шагов приблизиться никто не решился.

     Дорн стоял, не шевелясь, и искры вспыхивали в его глазах, Амон, положив руку на кинжал, другой удерживал Светлану порывающуюся броситься наутёк.

     Дорн низким голосом, заставившим толпу замереть, произнёс, обращаясь, по-видимому, к своим спутникам:

     — Посмотрите на этих несчастных. И как они верят в силу креста! Но моё время ещё не пришло. Этот наглец на священной земле, но ещё пять шагов… и крест станет бесполезен. Ну, подходи же ближе. — Дорн расхохотался. От смеха зазвенели стёкла в домах. Где-то завыла собака.

     Толпа замерла, осеняя себя крестами. Кто-то уже тащил икону, держа её высоко над головой. Священник в дверях, в молитве, воздевал руки к небесам, но... они были глухи к его мольбам.

     Монах ещё сделал шаг к Дорну. В мёртвой тишине Дорн поднял руку с раскрытой ладонью. В его глазах сиял дьявольский огонь, они прямо таки горели на тёмном лице. Дорн, что-то сказал на местном наречии. Монах вздрогнул. Через несколько секунд с видимым усилием попытался приблизиться. И эта попытка стоила ему жизни. В раскрытой ладони Дорна разгорелось пламя. Он метнул огонь в монаха. Коснувшись человека, пламя разрослось, охватив гудящим коконом, жарким костром. Дикие крики раздались у церкви, проносясь над домами, уносясь вдаль.

      Толпа в ужасе отшатнулась к дверям, стараясь укрыться в церкви. К крикам, полных страдания, присоединился смех Дорна, его звук стелился по земле, и было невыносимо слушать это.

     Побледневшая Светлана сделала новую попытку бежать, но Амон был начеку, он крепко держал за плечо, но глаз от потрясённой толпы не отводил, ожидая нового вызова могуществу хозяина.

            Стоны стихли, и нечто бесформенное в огне рухнуло на землю. Загремел по камням упавший крест. Ещё несколько минут, и пламя утихло, оставляя за собой запах горелого мяса и кучку пепла. Смутно поблёскивал серебряный крест, припорошенный пеплом, ему монах придавал слишком большое значение, при жизни.

     — Ещё один несчастный отправился к своему создателю. И как же он в него верил, — усмехнулся Дорн. — Пойдём, они не посмеют бросить мне вызов, —  обращаясь к Светлане, добавил: — Теперь слух разнесётся по всему миру. Будь осторожной. Эти знаки желательно укрывать от глаз людей, особенно верующих. Известие дойдёт и до людей преклоняющихся мне, у тебя будут защитники, но научись видеть истину. Далеко не каждый желает тебе добра, под маской радушия иногда будет скрываться холодная расчётливость.

     Дорн повернулся к церкви спиной, и не торопясь, двинулся по дороге дальше. Путешественники прошли довольно большое расстояние, когда ветер донес крики, стоны и причитания. Оцепенение наконец-то спало, и вся реальность случившегося рухнула на людей, пришедших в церковь спокойно помолиться.

     Никто их не преследовал, возможно, кто-то был даже рад, что легко отделался от этой встречи. Но слух пролетел по всему миру. Люцифер снова посылает антихриста, бойтесь люди его гнева. Близится апокалипсис. Так шептали люди, и толпы верующих наполняли церкви. Новый всплеск молитв поднялся в небо. Но были другие люди, что прятались по подвалам и тайным помещениям. Они приносили кровавые жертвы, и часто жертвой оказывался простой человек не подозревающий о готовящемся ритуале. Жрецы взывали к духам, спрашивая: где тот, кто поведёт на последнюю борьбу? Где же антихрист, которого они так ждали? И посылали они своих людей в разные точки мира, чтобы они нашли и помогли сыну Люцифера.

     Вновь вспыхнул терроризм, сотни жертв пополнили списки чёрных жрецов.

     Девочка и не подозревала, что её знак послужил искрой, которая зажгла вечную непримиримость добра и зла.

     Идя по улице, потрясённая Светлана, с дрожью спросила:

     — Амон, а если бы толпа накинулась на нас, всех бы спалили?

     — Нет. Зачем так усердствовать? Мы бы просто исчезли. Раз, и нет нас, а люди позабыли бы о случившемся.

     — Почему сразу не исчезли? Тот несчастный монах...

     — Посмел бросить вызов хозяину, — перебил Амон, поведя рукой, заключил: — Надо было его проучить. А какой факел из него получился! Просто шик!

     — Почему отпустили меня туда? Вы знали, чем это кончится?

     — Было несколько вариантов, — пожал плечами Амон. — Первый - никто не обратит внимания. Второй - тебя обнаружит человек почитающий хозяина, такие люди часто посещают святые места, но не из религиозного рвения. Я думаю, если бы это случилось, ты приобрела бы какой-то опыт, общаясь с этими людьми. Возможно, он стал бы предлагать помощь секты, к которой принадлежит. Ну, а третий, ты его уже видела, и, по-моему, повторить не хочешь?

     — Нет, нет, это было ужасно. Почему мне не сказали, что знак может так испугать людей?

     — Тебе нужны знания, а их лучше приобретать практикой. Когда будешь среди людей, прими мой совет, скрывай метку. А может тебе вообще не стоит появляться, оставайся на судне и всё будет отлично.

     — Я буду прятать знак. Мне хочется видеть новые места, а не получать информацию с борта судна. Хочу увидеть всё, что может предложить путешествие.

     Разговор прервал выбежавший из тёмного переулка человек. Окинув взглядом Светлану и Амона, он бросился под ноги Дорна, и распластался по асфальту в знак полной покорности, не поднимая головы, заговорил, обращаясь к Дорну. Амон тихо переводил девочке с португальского:

     — Он выражает радость, что хозяин тьмы посетил этот остров. Надеется на его великодушие и милость, просит снизойти и посетить секту, к которой он принадлежит. Дорн согласился, с условием, что тот принесёт себя в жертву тёмным силам. Иначе: совершит самоубийство. И тогда хозяин наделит его единомышленников возможностями, которые им и не снились. Хотя, с нашей точки зрения это ничтожно мало, — с усмешкой заметил Амон. — Хозяин больше приобретет с жертвоприношения, чем подарит своим поклонникам.

     — Неужели он согласится и убьёт себя? Чем?

     — Разумеется, кинжалом. Но прежде пройдет сложный ритуал.

     — Ритуал? — недоумевая, повторила девочка. — В чём он заключается?

     — Долго рассказывать. Например, по его телу сделают надписи.

     — И чём сложность?

     — Сложность в инструменте написания, — ухмыльнулся Амон, — Острый скальпель заменит перо.

     — Ужасно! Но почему он не откажется?

     — Как он откажется? Сам хозяин предложил ему сделку. Но пора в порт. Дорн сам разберется с ними. Нам тут делать нечего. Я думаю, ты не захочешь увидеть, как несчастный распорет себя кинжалом, и как жрецы вынут его сердце и возложат на алтарь. А его кровь...

     — Хватит, хватит. Не продолжайте, — взмолилась девочка. — Всё как кошмарный сон. Я хочу покинуть этот город.

     Девочка с Амоном направилась в сторону порта, оставив Дорна с его жертвой. А этот несчастный, не скрывая восторга, повел Сатану за собой, через тёмные переулки, к убежищу секты. Там его ждала смерть.

     Вечером, когда солнце село за горы, его изувеченные останки были брошены собакам, а кровь плескалась в чаше на алтаре. И члены культа по очереди пили её. При свете факелов Дорн восседал в кресле, внимательно наблюдая за ритуалом.

     После захода солнца всё было кончено. Секта стала более могущественной, чем была до встречи с Сатаной.

     В Прая пришла ночь.

    

     Светлана, нахмурившись, шла вслед за Амоном, пиная попадающие под ноги камешки. Она вспоминала заживо сожженного монаха. Счастливые, преданные глаза обречённого. Он, наверное, так и не понял, что его верой в Хозяина просто воспользовались. Нужна была жертва, и он с радостью предложил себя. Светлана вздохнула. Происшедшее тяжёлым грузом легло на душу. Мысленно Светлана стала прикидывать шансы, как исчезнуть с судна и от этой компании. Шедший впереди Амон, уловил её настроение, а может и мысли. Он остановился, дождавшись, когда она приблизится, предложил:

     — Я вижу, сегодня было много впечатлений, возможно слишком сильных для тебя. Наверное, не каждый сможет остаться равнодушным. Я сниму тяжесть воспоминаний. Ты всё забудешь, но слова останутся в твоей памяти. Но впредь повторять, уже я не буду. Привыкай, раз находишься с нами, и получай удовольствие от осознания, что сам Хозяин покровительствует тебе.

      Амон отвернулся и пошёл дальше по улице. И удивительное дело, девочка позабыла всё, что видела у церкви. Она огляделась, не понимая, как тут очутилась, так и не сообразив, ускорила шаг, догоняя порядком ушедшего вперёд Амона. Смутные опасения бродили в её душе. Внезапно испугавшись остаться одной в незнакомом городе, она неожиданно изменила своё решение уйти с судна. Словно подчиняясь чей-то воле, догнав Амона, пристроилась позади него. Похоже, он был в хорошем настроении, по пути на пристань он купил приглянувшуюся девочке раковину, украшенную многочисленными шипами. Она долго разглядывала её на прилавке. Амон, протянув раковину девочке, сказал:

     — Знаменитый моллюск - Мурекс брандарис, из его тела изготовляли драгоценный пурпур. Обычно им окрашивали одежды, всякие там церковные ткани. Или вышивали нитками, окрашенными пурпуром. Особенно кардиналы ценили его. Это были очень дорогие ткани.

     — Она красивая. Вы не шутили когда сказали, что из неё добывают краску? Крошат что ли?

     — Нет, — усмехнулся Амон, — в раковине есть моллюск, вот из его тела и добывали пурпур. Не знаю, что они нашли в этом цвете. По мне лучше чёрного и быть не может.

     Светлана перевернула раковину, потрясла её. Попыталась заглянуть внутрь. Ничего не увидев, с удивлением посмотрела на Амона.

     — Разумеется, их продают уже очищенными, — весело улыбнулся Амон, блеснув клыками.

     Шедшие навстречу люди отшатнулись, и ещё долго оглядывались на туристов. Хромой, рыжий со страшными клыками и чёрными глазами, рядом девочка с распущенными, светлыми волосами, искрящимися на солнце. На её руке был золотой браслет и чёрная татуировка. Эти двое надолго запечатлелись в памяти людей.

     Дойдя до яхты, обнаружили, что остальные уже на месте. Катерина, тормоша надутого и обиженного кота, хвалилась перед ним покупками. Валентин с Бароном закуривали приобретённые сигары. Юм, всё норовил присоединиться к ним, но Катерина не отпускала его от себя, вытряхивая на палубу всё новые и новые покупки.

     Поднявшись на судно, они вызвали весёлый переполох. Амон присоединился к курящим. Катерина с восторгом рассмотрела раковину, угостила бананами Светлану, и с удвоенной энергией принялась раскладывать покупки, теперь уже перед Светланой. Воспользовавшись паузой, Юм тихонько улизнул к мужской компании, и сразу же громко потребовал внимание к своей персоне и сигару. Дорна, всё ещё не было. Он появился уже ночью, когда, засияли на тёмном небе звезды.

     Уставшие от впечатлений, и разобрав покупки, Светлана и Катерина сидели в кают-компании. Они спокойно восприняли появление Дорна в забрызганных красным одеждах, и с такими же красными руками. Светлана продолжала пить сок и слушать о чём говорит Катерина.

     — Вот этот кулон, мы попросту стащили, — весело рассмеялась Катерина. — Продавец никак не хотел сделать скидку, а мы тоже не уступали. Зато, как ловко мы его стащили, продавец ничего не заметил. Но он мне не нужен. Кому же его подарить. Светлана тебе не надо?

     — У меня есть медальон. Подари девочке. Пусть ей будет немного лет, но я думаю, она оценит твой подарок, тем более он золотой.

     — Я согласна, пусть первая девочка, которая встретится мне на пристани, получит этот кулон.

     Они покинули кают-компанию, и подошли к трапу. Несмотря на поздний час, в порту было много людей. Через несколько минут, счастливая девочка лет девяти, зажав в руке золотой кулон, летела домой, чтобы похвалиться перед родными и подругами. Проводив её взглядом. Светлана повернулась к Катерине.

     — Здесь есть бассейн. Может, поплаваем? Остальные куда-то затерялись, и мы можем спокойно, без купальников искупаться. Сегодня было довольно жарко.

     — Конечно, моя дорогая, — обняла Светлану за талию Катерина. — Я с удовольствием поплаваю. Правда, твоё желание укрыться и поплавать обнажёнными мне кажется смешным. Я не раз, была без одежды перед ними, и поверь мне, стыда не испытывала. Но никто не помешает, ты же принадлежишь Дорну.

     Прежде чем открыть дверь в бассейн, Светлана, уводя глаза в сторону, сказала Катерине:

     — Прежде всего, я принадлежу Амону. У него была даже ссора с Бароном. Так что Амон, как это не прискорбно признать, мой, надеюсь временный, опекун.

     Светлана вошла в помещение. Катерина последовала за ней.

            — Так вот откуда у тебя печать! И, что ты будешь делать?

            Светлана растерянно пожала плечами.

     — Пока ничего. Если не стану поступать, как он велит, то стану как его помощники.  Катерина ты видела его помощников?

     — Да, видела. Но Светлана, не всё так плохо. Быть под покровительством Амона большая привилегия. И если Дорн так же благосклонен к тебе, то можно сказать, что ты у Христа за пазухой. Точнее у Сатаны. Только не раздражай их, и всё будет отлично. А пока забудь обо всём, выбрось из головы проблемы и неприятности. Пойдём купаться. Ты только посмотри, какой изумительный бассейн!

     Огромный зал был полностью занят бассейном. Его глубину на первый взгляд определить было трудно, но с одной стороны бассейна стояла трёхметровая вышка, и уже, судя по ней можно было прийти к выводу, что бассейн гораздо глубже, чем казался. С двух сторон к воде вели металлические лесенки с поручнями, а сзади были разбросаны надувные кресла диваны, даже небольшая лодка качалась на воде. Да, что там лодка, когда со дна бассейна поднимались пузырьки воздуха, создавая впечатление кипятка. Вода кипела, образуя подобие мини шторма. Светлана с изумлением воззрилась на это чудо цивилизации! В зале было светло, но источник света шёл не с потолка, а со дна бассейна. Сияние волнующейся воды так и манило к себе. Быстро раздевшись, они с разбегу прыгнули в воду. Вынырнув, с удивлением посмотрели друг на друга, словно спрашивали друг друга: не почудилось им это. Вода не чувствовалась, так идеально была отрегулирована температура. Казалось, воды нет, и они парят в светящемся тумане. Они с восторгом приняли это развлечен   ие, которое позволило представлять, что они не плывут, а летят по воздуху.

     Поплавав наперегонки и погонявшись за мячом, уставшие они, наконец, выбрались из воды. Обернувшись полотенцами, расположились на диване.

     — Интересно, который сейчас час? — сладко зевнув, сказала Светлана.

     — Не знаю, наверное, уже далеко за полночь.

     — Завтра мы снова пойдём в город?

     — Нет, что там делать? Судно подготовлено к плаванию. Вероятно, с восходом солнца, мы покинем порт.

     — А куда дальше поплывем?

     — Кто его знает. Наверно Дорн утром скажет.

     — Катерина, — внезапно вспомнила Светлана, — почему у Дорна руки были красные? Он испачкался в краске? И одежда была забрызгана чем-то.

     Катерина как-то странно посмотрела на девочку.

     — Почему меня об этом спрашиваешь? Разве не с ними ты ходила по городу?

     — С ними. Но потом Дорн куда-то исчез, и на пристань я пришла с Амоном.

              Катерина внимательно посмотрела на Светлану, так пристально, что та занервничала. Потом, растягивая слова словно разговаривая, сама с собой, произнесла:

     — Должно быть, там случилось нечто ужасное. А ты присутствовала при этом. И слишком сильно было впечатление, если Амон стёр твою память. Света, у Дорна руки были не в краске, а в крови. Кого-то приносили в жертву, и он присутствовал там. И то, что он дал, сделает их гораздо сильнее, позволит им стать более опасными.

     Одевшись, они пошли к выходу. Открыв дверь, столкнулись с Валентином.

     — Вот вы где. Я думал уж, не по ночному ли городу решили погулять. А здесь что?

     — Отличный бассейн, — Катерина ласково взъерошила ему волосы, — можешь проверить.

     — В другой раз. Ты не думаешь идти спать?

     — Как раз думала. — Катерина повернулась к Светлане и поцеловала в щёчку. — Спокойной ночи дорогая.

     Оставив девочку, они ушли в свою каюту.

     Глубоко вздохнув, Светлана направилась в кают-компанию. Вся свита Дорна во главе с ним, находилась там. Не подходя к столу, за которым они расположились, направилась к стойке бара. Там, налив себе сок, села на высокий табурет и обратила взгляд за окно, туда, где темнел океан. Из размышлений вывел прозвучавший поблизости голос.

     — Позвольте присоединиться?

     Светлана перевела взгляд на стоявшего рядом с рюмкой в руке Амона.

     Не дожидаясь ответа сел на стоящий рядом табурет. Не спеша допил из рюмки, стукнув ею о стол, предложил:

     — Уже поздно, отправить тебя в каюту?

     — Не знаю, — равнодушно пожала плечами девочка.

     — Я думаю тебе пора... Уже час ночи, а детям нельзя так долго бодрствовать.

     Растерянно посмотрев на Амона, со слабой улыбкой Светлана спросила:

      — По-вашему, я ещё дитя?

     — Да, младенец. И тебе пора, отдыхать — твёрдо, даже несколько резковато ответил Амон и добавил: — Слишком много впечатлений, они вымотали тебя, и ты даже не подозреваешь как. Иди, выспись. Завтра, точнее сегодня будет новый день, и встретить его нужно как надо.

     Амон прикоснулся к девочке и вот она уже сидит не на табурете, а на кровати. Раздевшись, нырнула под шкуру пантеры и тут же погрузилась в глубокий сон. Сновидения в эту ночь её не посещали. Она проспала до восхода солнца, и даже потом, когда оно взошло, девочка не скоро вышла из каюты. Лишь, когда время приблизилось к полудню, решила посмотреть, по-прежнему ли корабль в порту. Или если уже в пути, то куда направляется. Она позвала Амона, и тот появился спустя несколько секунд. Он был в хорошем настроении, и в его голосе слышалась добродушная насмешка:

     — Девочка, наконец-то ты соизволила появиться на палубе. Уже довольно поздний час для завтрака и всё же я тебе его предлагаю.

               Девочка, молча, кивнула, выражая свое согласие. На маленьком столике, что стоял в каюте, появились блюда, которые Светлана вскоре оценила, по достоинству. Амон, расположившись в кресле напротив, посвящал в события происшедшие на яхте.

     — Как только взошло солнце, Хозяин дал распоряжение отчаливать. Сейчас, мы идём на малой скорости, но Прая уже скрылся за горизонтом. Когда появишься наверху, уже смотреть будет не на что, только вода и небо.

      — Куда теперь направляется судно?

     — Хозяин желает зайти в Средиземное море. Побываешь в Риме. Это один из немногих городов, которые мне нравятся. Когда ты его увидишь, думаю, не останешься равнодушной к его чарам. Ну, как, пойдёшь наверх или останешься здесь?

     Девочка,  откинувшись на спинку кресла, наблюдала, как исчезают со стола столовые приборы. Она медлила с ответом, и Амон на удивление, терпеливо ждал, что она скажет.

              — Амон, когда плавание закончится, вы отпустите меня? — спросила Светлана. — Ну, зачем я вам. Других развлечений мало что ли?

            Амон прищурил глаза, нехотя, с лёгким раздражением всё-таки ответил:

     — После путешествия ты расстанешься с Катериной и её другом, но не со мной, — с полуулыбкой, но холодными глазами добавил: — Я покажу тебе истину мироздания, «иронию» жизни. И как я сказал: «ты вечно будешь с нами». Так оно и будет.

     Амон хлопнул ладонью по столу, словно заканчивая на этом разговор. Светлана не унималась:

     — Но я-то вечно жить не буду.

     — Кто тебе сказал? — усмехнулся он. — Ты даже не состаришься

     — Как это?

     — Конечно, вырастешь, ещё лет скажем на пять, а потом раз, — он щёлкнул пальцами, — и останешься в этом возрасте навсегда. Но не умственно, физически. Всё, хватит вопросов, не испытывай моё терпение. Я разозлюсь, а от этого ничего хорошего не будет. Итак, идёшь наверх или остаёшься здесь?

     — А как там погода?

     — Лёгкие облака и ветер. В общем, ничего, нормально.

     — Пойдёмте. И не сердитесь, то, что предельно ясно вам, мне довольно трудно принять.

     Амон довольно ухмыльнулся. Но Светлана добавила слова, которые стёрли довольную ухмылку.

     — И всё же, я не оставлю мысли, как-нибудь сбежать от вас.

     — Воля ваша, — процедил сквозь зубы Амон, — со временем, ты поумнеешь. Или убедишься, что скрыться от нас невозможно.

     — А монастыри - это священная земля? Вы избегаете святой земли?

     — Конечно, кое-какие способности на святой земле мы потеряем. Но не забывай, у любого можно одолжить тело. Впрочем, это необязательно. Я могу сам войти в монастырь, правда, при этом буду по возможностям равняться обыкновенному смертному. Но я не завидую тому, кто встанет на моём пути. Тебя Катерина заждалась.

     И вправду, как только Светлана переступила порог кают-компании в сопровождении Амона, раздался вскрик восторга. Это Катерина подобно ребёнку, так явно и громко выражала свои эмоции. Юм неизвестно почему зааплодировал. Валентин укоризненно покачал головой.

     — Дорогая, наконец-то ты пришла. Я заждалась. Посмотри, как тебе мой наряд?

     Катерина покрутилась перед Светланой. Розовое платье, со спины открыто до пояса, без рукавов с глубоким декольте впереди. Девочка не могла не признать, что лучшего для фигуры Катерины и не придумать. С иронией Светлана посоветовала Валентину не отпускать подругу далеко от себя, когда будут на берегу.

     — Уведут, — сказала она.

     — Буду внимателен, а лучше прикую её к себе, — засмеялся Валентин.

              Юм достал наручники. Не успели Валентин и Катерина опомниться, как оказались намертво прикованными друг к другу. От души, хохоча, друзья попытались их освободить, но наручники были с секретом. Пришлось идти с поклоном к коту. Тот покривлялся. Заважничал. Завёл долгие споры. Наконец, Амон схватил его за загривок и хорошенько встряхнув, отпустил, пообещав снять с него шкуру. Его слова подействовали убедительно, и, поколдовав над наручниками, Юм освободил. Отпирая замок, он не переставая, причитал:

     — Ох, уведут нашу красавицу итальянцы. Они такие. Только увидят и сразу уведут. Катерина, неужели тебе нас не жалко? Может, в следующую остановку останешься на корабле? Италия - сплошная мафия! Тебе не страшно? Разборки, выстрелы и смерть, смерть везде. Убедил?

     — Нет, милый Юмчик, не убедил. Смерти я не боюсь, более того, смотрела ей в глаза, иначе, как бы я тут оказалась. А итальянцы довольно горячие люди интересно будет с ними познакомиться.

     Катерина ласково потрепала Юма, на что он оскорблённый и взъерошенный, с достоинством попросил его не трогать. Расхохотавшись, Катерина крепко обняла отбивающегося кота. После чего, он ещё больше потрепанный удалился из кают-компании, задрав хвост, сообщив при этом, что пошел приводить себя в порядок после этой ненормальной. От души, посмеявшись, Светлана спросила у Катерины:

     — Значит, мы направляемся в Италию?

     — Мы уже на пути к ней, около четырех часов. Но ещё плыть и плыть. Может, нам устроить рыбную ловлю? Как вы на это смотрите?

     Барон и Амон одобрительно кивнули.

     — Здесь проходит порядочно рыболовных судов. Захватим его, и будет полно рыбы, — предложил Барон. — Правда, свидетелей придется того, — он провел ребром ладони по шее, — и за борт.

     — Вы шутите, — удивился Валентин, — Я думал, будет рыбная ловля с удочками, а не пиратское нападение на промысловое судно.

     — Почему бы и нет? — поддержал Барона, Амон. — Захват, это гораздо интереснее, чем сидеть с удочками, да и рыбы будет завались. А что, можно будет сделать с пленными…

     — Что? — заинтересовалась Катерина.

     — Можно спустить кишки как наживку для акул. А ещё можно...

     — Хватит, Амон, мне мысль ясна. И потом, тут ребенок, а ты такое предлагаешь.

     Валентин умоляюще посмотрел на Амона, тот скосил глаза на девочку, с ужасом смотрящую на них, согласившись, замолчал, только слегка пожал плечами.

     Барон хлопнул в ладони, потёр их друг о дружку.

     — Хорошо, будем по старинке удочками ловить. Желающих прошу на палубу.

     Его поддержали все. Конечно, далеко не всем нужна была рыбалка. Но кому интересно было ловить, а кому просто смотреть. Тем более на свежем воздухе было так хорошо! Жаркое солнце пряталось за облаками, ветер гулял по поверхности океана, поднимая волну.

     На юте судна они занялись, кто, чем хотел. Катерина решила позагорать. Юм прилизанный и чем-то намазанный уселся на перила и стал советовать Валентину, как закидывать удочку, творя помаленьку наживку для крючка. Барон предложил Амону сыграть партию в шахматы. Девочка пристроилась недалеко от Валентина. Но смотрела она не на рыбную ловлю, а как разглаживаются по поверхности океана волны пропаханные судном. Юм расхаживал по перилам и ворчал, то ветер ерошит его шерсть, то Валентин не так закинул удочку, наконец, пристал к Катерине.

     — Катя, — капризным голосом позвал Юм. — Вот ты загораешь, а где солнышко?

     — За облачками, — миролюбиво ответила Катерина, не желая вступать в словесные прения.

     — Но, как без солнышка можно загорать? — не унимался кот.

     — Надоело одетой быть, хоть в купальнике побуду.

     — Но облака вокруг! Как можно загореть?

     Катерина, повернувшись на живот, пристально посмотрела на кота. Тот заволновался, по-видимому, заметив что-то недоброе в её взгляде.

     — Юм, уймись, — попросила Катерина и переключила внимание с кота на Валентина, — смотри, Валентин рыбёшку поймал. Иди, сотвори ему ещё наживку.

     Юм снова засуетился, теперь уже возле рыбки. Девочка с любопытством посмотрела на рыбку, но не нашла в ней того, что могло вызвать столь бурную реакцию Юма. По длине рыба была чуть больше ладони, но кот над ней так суетился, будто это было, по меньшей мере, кит. Отвернувшись от океана, Светлана подошла к загорающей Катерине, и присела рядом.

     — Катерина, а мы бы напали на катер, окажись он здесь?

     — Не останови вовремя Амона и Барона, наверное, так бы и случилось. Но вроде, мы их переубедили, а вот надолго ли, не знаю.

     — Дорн, он поддерживает их?

     — Дорн никогда не мешает им забавляться. Они знают, когда остановиться.

     — Не хотела бы я присутствовать при нападении.

     — Привыкнешь. Поначалу я тоже воспринимала всё с ужасом. А потом стала иначе смотреть на мир и на проблемы. Ты лучше посмотри, что сейчас носят, — покачав головой, заключила: — Безумный век!

      Светлана с интересом углубилась в таинство мод, на время, забыв, где и с кем находится.

Глава 3

«О нет, Модо и Мего –

злые духи не из простых.

Князь тьмы недаром князь.»

Уильям Шекспир.

     Белоснежная яхта мчалась, рассекая волны Атлантического океана. Огромная по размерам она несла в себе всего лишь десять человек, из них только один, действительно был человеком. Остальные же пассажиры являлись людьми так давно, что даже об этом не помнили. Но даже из тех - девяти, четверо никогда людьми не были. Они представляли собой верхушку  пирамиды, основанием уходящей в историю человечества. И с каждым витком Земли поднималась, питаясь злобой, ненавистью, насилием, словом всем чёрным и грязным происходящим на земле, среди людей. Вознося - всё выше владыку Теней и подчиняя себе всё больше несчастных позволивших тьме завладеть собой.

     Князь тьмы развлекался. Ему нравилось посещать Мир смертных.

     Дьяволы, составляющие его свиту, неотступно следовали за своим хозяином, карали тех, кто посмел бросить вызов.

    

     — Валентин, — ныл кот, — не поймаем мы такой удочкой рыбу. Давай сеть забросим, увидишь, сколько загребём.

     — Сетью не интересно. Удочкой буду. Видишь. Одна рыбка уже есть.

     Но кот не унимался. Вскочив на плечи Валентину, он вопил в самое ухо. Но, добился лишь того, что его сбросили на пол.

      Катерина посоветовала:

     — Юмчик, попробуй сам сетью ловить.

     — И попробую, — оживился кот, — сейчас все увидите как я ловлю.

     Барон, играющий в шахматы с Амоном, покосился на кота и с иронией усмехнулся. Амон, низко наклонившись к Барону, что-то тихо ему шепнул, на что тот, соглашаясь, кивнул.

     Юм исчез, и на некоторое время на палубе воцарилась тишина. Светлана с Катериной всё еще были погружены в таинство мод. Катерина по-прежнему пыталась загореть, несмотря на то, что солнце довольно редко выглядывало из-за облаков. Тихие восклицания, доносившиеся с их стороны, говорили о том, что какая-то модель особенно поразила подруг. Эта идиллия продолжалась недолго. Через пару минут её нарушил голос Юма. После голоса показался он сам, передвигаясь на трёх лапах, держа четвёртой сеть и помогая себе зубами. Как в таком положении он умудрялся, говорит, оставалось загадкой.

     — Юмчик, — смеясь, окликнула его Катерина, — а сеть поменьше не смог найти? Ты же её не забросишь!

     — Много ты понимаешь. — Юм остановился, выпустив из зубов сеть, но удерживая её лапой, пояснил: — Я её закидывать не буду. Перевалю через борт, а вода сама расправит.

     — Нет, так не пойдёт, — вмешался Барон. — Сеть надо обязательно закинуть, а не переваливать. Иначе ничего не поймаешь, она комом так и будет плыть за судном.

     — Ладно, убедил, попробую, — с неохотой согласился кот.

     Вцепившись в сетку, прошёлся к борту судна.

     Светлана и Катерина, отложив журнал, с интересом наблюдали за его перемещениями. Подойдя к корме, Юм попытался запрыгнуть на перила, но тяжёлая сеть тянула его вниз, прерывая прыжок на полпути к цели. Теперь уже и Барон с Амоном, оторвавшись от шахмат, наблюдали за его стараниями. Неизвестно сколько бы он ещё прыгал, но Валентин пожалел кота. Отложив удочку, нагнулся, и за шкирку приподняв Юма (при этом кот не разжимал зубов держащих сеть), посадил на перила. Пошатнувшись, кот вцепился когтями в перила, удерживая равновесие. Укрепившись на задних лапах, передними подтянул сеть к себе. Размахнувшись, попытался закинуть её над головой в воду.

     Краем глаза Светлана заметила непонятные манипуляции Барона. Как только Юм сделал попытку забросить сеть, Барон рукой повел по воздуху, словно, колдуя. Случилось неожиданное, вместо того чтобы, описав изящную дугу через Юма исчезнуть в глубине океана, сеть словно наткнувшись на преграду, упала прямо на его полностью окутав. Издав приглушённый крик, Юм изящно, вслед за сетью, ушел за борт. Валентин, стоявший рядом, успел перехватить конец сети, прежде чем она ушла под воду. Катерина и Светлана,  вскочив, подбежали к Валентину. Барон и Амон, хлопнув друг друга по рукам, стали с интересом смотреть, как разворачиваются события. Судно, не прерывая плавного хода, двигалось вперёд и нечто, запутанное в сети прыгало по волнам. При каждом ударе о волну раздавался дикий вопль. Валентин принялся потихоньку забирать сеть на борт. Подруги с волнением наблюдали за происходящим. Вот уже сеть приподнялась над водой, теперь вопли раздавались непрерывно и не зависели от величины волны. Ещё одно усилие Валентина и сеть с ч         ем-то мягким, мокрым, вопящим хлюпнулась на палубу.

     — Вот какую рыбку нынче вылавливаем, — рассмеялся Валентин, помогая Юму вылезти из плена. — Ай, какой красавчик!

     Вымокший кот, казался вдвое меньше, словно усох, из-за прилипшей шерсти. Не утруждая себя отряхиванием, Юм с угрожающим видом направился к столику, оставляя за собой мокрую дорожку.

     — Я знаю, кто это сделал, — шипел кот, — эти несчастные не могли додуматься до такого. Амон просто убил бы. Это Барон! Это он, пытался утопить меня! Убью!

     С грозным воплем Юм кинулся на Барона. Тот в последний момент, успел вскочить со стула и кот приземлился уже на пустующую спинку. Но этим не закончилась. Под тяжестью кота стул перевернулся, и Юм кубарем покатился по палубе. Теперь уже вопли не прекращались. Юм собрался к новому прыжку, собрав лапы вместе. Но тут перед носом кота сверкнуло, отрезав кончики усов, и задрожало в досках лезвие кинжала. Опешив, кот перевёл взгляд с клинка на того, кто его послал.

     Амон продолжал сидеть на стуле, но сидел он как-то напряжённо,  не сводив угрожающего взгляда с Юма.

     — Угомонись. Никто топить тебя не собирался. Если хочешь знать - это моя идея. Будем разбираться?

     Юм на глазах присмирел, уводя глаза в сторону, произнес:

     — Да, ладно. Чего там, пошутили, с кем не бывает.

     Светлана пришла к выводу, что связываться с Амоном, опасаются даже так называемые «друзья».

     Возглас Валентина привлёк всеобщее внимание, он держал ещё одну рыбку, быть может, намного длиннее предыдущей. Пока Юм выяснял отношения, Валентин продолжал ловить рыбу. Успокоившийся кот, снова засуетился вокруг рыболова, но свои услуги благоразумно не предлагал, опасаясь видимо, повторения истории с сетью.

     Светлана посмотрела, на вонзённый в пол кинжал. Прикинув расстояние, на которое он был брошен, спросила:

     — Амон, я знаю, вы стреляете хорошо. А кинжалы хорошо бросаете?

     Амон отвернулся от шахмат, посмотрел на девочку. В глазах светилась изумление.

     — Разумеется, если берёшься за оружие, то не надо смотреть какое оно. Нужно владеть всем, и владеть идеально. Особенно холодными оружием. Когда клинок входит в тело жертвы, и кровь заливает всё вокруг... Вот настоящее чувство победы, торжество над поверженным. Я понимаю викингов пьянеющих на поле брани. Держишь меч, на котором трепыхается насажанное тело. И тёплая кровь скользит по зеркальной поверхности лезвия, туманя его, — глаза Амона вспыхнули огнём. Он говорил, смотря куда-то вдаль. Вспоминая сцены битв, в которых участвовал. Но тут его глаза померкли, снова почернели. Он перевёл взгляд на потрясенную девочку. Усмехнувшись, сказал: — Не бойся, ты не мой враг. Даже если убью, я думаю, мне будет немного жаль... Может быть...

     — Мне тоже, — попыталась пошутить Светлана, но дрогнувший голос выдал её волнение. Постаралась перевести разговор на другую тему: — А с какой точностью бросаете?

     — Идеальной, девочка.

     Подойдя к вонзённому в пол кинжалу, и с усилием выдернув, отнесла его к столу. Протянув Амону, предложила:

     — Покажите.

     Амон, взяв оружие не глядя, метнул его. Кинжал вонзился в борт судно в шагах двадцати от стола. Девочка, подскочив к кинжалу, выдернула его. На палубу упал разрубленный пополам небольшой жук. Присев на корточки Светлана внимательно присмотрелась к нему. Идеально разрезанный жук. Такое возможно только под микроскопом. Сила удара была рассчитана, иначе, насекомое было бы вдавлено в доски. Но кинжал держался только на острие, и девочке не составила труда его выдернуть. Вернув оружие хозяину, развела руками, мол, сказать тут нечего. Светлана, оставив игроков, вернулась к Катерине разглядывать журнал.

     Время текло незаметно, и вот уже появился один из подчиненных Амона и в поклоне предложил пройти в кают-компанию. Оставив играющих в шахматы, остальные приняв приглашение, устремились в помещение, посмеиваясь, вспоминая историю с сеткой.

    

     «Сейчас наверно, в моём городе глубокая ночь. И звёзды ярко светят. А в середине ночи поднимется ветер, и до утра будут шуметь листвой тополя», — думала Светлана, облокотившись о перила, наблюдая за закатом солнца. Облака затянули всё небо, но были прозрачными, подобно дымке. Солнце смутно просвечивало сквозь них, багровея над линией горизонта, медленно ушло за океан. Небо заиграло всеми цветами радуги, немного приглушенными пеленой облаков. Но это так непривычно и не похоже на родное небо, где звезды высыпают и искрят во мраке, и ничто не переливается радугой как здесь, в океане.

     Сзади кто-то неслышно подошёл. Мягкие подушечки лап не шумели на ковровом покрытии палубы. Юм крадучись приблизился. Копируя движения обыкновенных, дружелюбно настроенных котов, потёрся мордой, о ноги девочки.

     Вздрогнув от неожиданности, она обернулась.

     Юм мягко, мурлыкая заговорил:

     — Я вижу у тебя приступ ностальгии. Скучаешь?

     — От вас ничего не скроешь. Как говорится: в гостях хорошо, а дома лучше.

      Отвернувшись, Светлана снова кинула взгляд на запад. Небо уже успело поменять краски.

     Юм потёршись, на этот раз о другую ногу, доложил:

     — Сир будет недоволен. Ему не нравится, когда при нём начинают тосковать и скучать.

     — Что я могу сделать?

     — Отвлечься чем-нибудь.

     — Чем? В бассейн не хочу. Домой  хочу.

     — Я могу предложить тебе увидеть места, где ты выросла.

     — Как я их увижу?

     — Разумеется по телевизору. Как мы могли упустить такой важный предмет двадцать первого века. Антенной мы настроимся на спутник, и пожалуйста, смотри, сколько хочешь. А ты хочешь?

     — Конечно, где он находится?

     — В кают-компании. Пойдём.

      В кают-компании Светлана не обнаружила ничего такого, что могло напоминать телевизор. Она недоумённо посмотрела на кота, ожидая подвоха. Кот невозмутимо усадил её на диван и направился к бару. Там взобравшись на стойку, над чем-то поколдовал. Верхняя часть стола автоматически сдвинулась, и снизу поднялся экран. Под телевизором лежал пульт управления, который Юм кинул девочке. По-видимому, он уже был настроен на Россию, так как зазвучал русский язык, который сразу известил, какой канал они смотрят. Сидеть далеко от телевизора оказалось не так уж удобно, и Светлана переместилась на пол (благо он был покрыт ковром). Вездесущий Юм заботливо подложил ей подушечку. Светлана услышала, как позади неё, на полу расположились Катерина и Валентин.

     Не оглядываясь, девочка с жадностью смотрела на знакомые поля и леса. А когда вещание переключилось на последние события в стране, тут и вовсе нельзя было оторвать её от экрана. Сидевшим сзади зрителям уже наскучил телевизор, и они тихо переговаривались между собой. Но Светлана всё слушала и смотрела. Шёпот за спиной стих и краешком глаза девочка обнаружила, что осталась одна. Одиночество вполне устраивало.

     За новостями последовала развлекательная передача, за ней художественный фильм. Светлана проснулась от того, что кто-то нёс её на руках. Секундой позже, почувствовав под собой кровать, не открывая глаз, повела рукой и, ощутив знакомую, мягкую шерсть чёрной пантеры, глубоко вздохнув, снова погрузилась в сон.

     Умещаясь в коротком сне, мгновенно пролетела ночь. Вся протяжённость ночи отмерялась только временем достаточным, чтобы закрыть и открыть глаза. И наступил новый день.

     Проснувшись, Светлана первым делом обнаружила, что в комнате не одна. Амон, расположившись в кресле, метал дротики в деревянную цель, висевшую на противоположной стене. Воткнувшись точно по центру, дротики возвращались обратно в его руку. Это было настолько необыкновенно, что девочка зачаровано смотрела за его бросками.

     Последний дротик так и остался в доске, когда дьявол повернулся к девочке. Сев на кровать Светлана ждала, что он скажет. Амон не спешил с разговором. Он встал с кресла и, приблизившись к кровати, сел рядом. Проведя рукой по шёлковой шкуре пантеры, спросил, не отрывая глаз от своей руки:

     — Как спалось? Сны не мучили?

     — Отлично. Снов не видела, спала как убитая.

     — Вот и отлично. Я думаю, ностальгия уже не будет донимать?

     — Не знаю, обычно, тоска приходит вечером.

     — Сегодня вечером тебе это не грозит. После обеда наш путь пересекут Канарские острова. Зимний курорт. Знаешь о нём что-нибудь?

     — Только понаслышке. Но сейчас лето, он пустует?

     — Разумеется - нет. Всегда найдутся туристы желающие отдохнуть и повеселиться. И эта возможность им представится, Юм позаботится об этом.

     — Опять насилие? — девочка вздохнула. — Вы только и говорите об убийстве. Боюсь, Вы когда-нибудь его покажите.

     — Может быть, — неопределённо сказал Амон. — Но на этот раз он поступит иначе. Наведет галлюцинацию, впрочем, увидишь сама.

     — А как я очутилась здесь? Вчера смотрела телевизор, а потом не помню.

     — На ковре, конечно, удобно спать. Но я переправил тебя в каюту, иначе для чего же кровать?

     Девочка задумалась, вспомнив, что когда проснулась, обнаружила Амона в комнате, поинтересовалась:

     — Вы всю ночь были здесь? Так и сидели в кресле?

     — Ночью был занят. Отправлял кое-кого в дальний путь.

     — «В путь»? — нахмурила брови Светлана пытаясь понять, что он имел в виду.

      Амон усмехнулся:

      — Убить надо было, и не сразу, а чтоб помучился. Пришлось всю ночь наблюдать за агонией. Но сделано как надо. Можно любого отправить в «иной мир» мгновенно, но не всегда следует спешить. Иной раз нужно чтобы пожил немного. Кожу содрать и то надо умение. Чтоб сразу не сдох, а по возможности подольше повисел, обсыхая.

     — Не надо, не продолжайте. Я сожалею, что вообще спросила.

      Амон, пожав плечами, отошёл в сторону, не оборачиваясь, закончил прерванный рассказ:

     — Потом пришёл сюда и ждал, когда спящая красавица проснётся. Не изволите ли со мной позавтракать?

     — Через пять минут. Наверху уже проснулись?

     — Там сами о себе позаботятся. У меня есть к тебе дело, но разберёмся с ним после, когда подкрепимся.

    

     — Итак, поговорим, — сказал Амон, откидываясь на спинку кресла и провожая взглядом исчезающие приборы со стола. — Ты помнишь, за тобой долг? Услуга, которую я оказал, требует возмещения.

     — Я помню о долге,  — кивнула, соглашаясь, Светлана. — Слушаю ваше условие.

     — Сейчас я отправлю тебя в одну комнату, там будешь каждый день, заниматься. Упражняться в искусстве владения оружием и кое-какими приёмами защиты от нападения. В будущем пригодится. Тебе необходимо научиться постоять за себя, где бы ни находилась. Ответить ударом на удар. Конечно, моего уровня ты не достигнешь. Но тебе понадобится защита, а кто поможет как не сам себе. И так, с сегодняшнего дня,  приступаешь к обучению. Как бы тебе не нравилось, слово данное мне, сдержишь.

      Девочка встала и выжидающе посмотрела на дьявола.

     — Пойдемте в ту комнату. Хорошо было бы, если б научили меня перемещаться по судну без вашей помощи.

     Амон покачал головой.

     — Это хорошая мысль, но она была бы удачна в том случае, если бы я полностью доверял тебе. А сейчас у меня нет оснований верить, что научившись, ты не приготовишь мне сюрприз, в виде попытки сбежать. Поэтому я оставляю за собой право контролировать перемещения, и в нужный момент изолировать. По-моему я достаточно точно и ясно выразил сложившуюся ситуацию. На некоторое время, роль проводника придётся выполнять мне, но это несложно. Пойдём в зал и начнём первый урок.

     Переместившись в зал, Амон подвёл девочку, к человеку одетому во всё синее. Приказав слушаться инструктора во всём, он удалился, оставив их наедине.

     Голосом лишённых всяких эмоций инструктор проинформировал Светлану о программе занятий. Подождав пока она переоденется, приступил к тренировке. Начинать приходилось с азов, но времени было в избытке, а тренер достаточно терпелив, чтобы снова и снова показывать, то или иное упражнение. Так по капле, медленно, девочка стала постигать основы боевого искусства.

    

     — Амон, ты не в курсе, куда подевалась Светлана? — Катерина капризно надула губы. — Ищу её, ищу, а найти не могу. Она на яхте?

     Развалившийся на кресле Амон попыхивал сигарой. Скосив глаз на Катерину, обронил:

     — Она в спортзале тренируется.

     — Что!? — поперхнулась Катерина. Приподнявшись на локте, внимательно посмотрела на собеседника, уж не шутит ли он.

     Амон спокойно отнесся к столь пристальному разглядыванию, не отрывая взгляда от поверхности океана, сообщил:

     — Через несколько минут мы поравняемся вон с тем катером. Похоже, это рыболовное судно.

     Посмотрев в том же направлении, Катерина увидела тёмную точку, которая медленно приближалась. Она подошла к борту судна, стараясь получше рассмотреть, что же это, уж не военный ли корабль?

     — Юм, где ты там? Иди посмотреть на незваных гостей, — позвал Амон кота.

     Тот, тут же возник на палубе в сопровождении Барона. Последний потерев ладони, и блеснув зеркальными очками, с довольной улыбкой произнёс:

      — Как говорится: на ловца и зверь бежит. Рыболовный катер. Катерина, может позвать Валентина? Он поможет нам выловить эту «рыбу».

     Энергично замотав головой и сделав страшные глаза, Катерина прошептала:

     — Не вздумайте позвать. Он только помешает, и мне разгон устроит за «соучастие». Не надо, не зовите, а лучше вообще оставьте катер в покое и не трогайте его.

     Юм, подпрыгнув от возмущения, возмутился:

     — Но, он же сам идёт к нам! Даже не надо гоняться и искать.

     Катерина возразила:

     — Лучше их не трогать, а что если девочка увидит, какое это будет для неё потрясением! Амон, она ведь сейчас придёт?

     Амон, пожав плечами, сообщил, что он не в курсе, как решит её тренер, так и будет. И ещё неизвестно, захочет ли появиться здесь, возможно она вернётся каюту.

     Юм, торжествующе посмотрел на Катерину, как будто услышал в словах Амона поддержку. Барон алчно, не отрывая глаз, разглядывал катер. Последний приблизившись, прервал спор. Подойдя совсем близко, сбросил скорость. «Летучий голландец» так же замедлил ход, возможно, в ходовой рубке был получен приказ, остановиться.

     С расстояния в несколько метров, задрав голову, на пассажиров судна смотрели тёмные глаза загорелых рыбаков катера. Катерина не могла, не признать, что некоторые из рыбаков были симпатичными.

     Суда сблизились ещё на несколько метров, но тишина, возникшая между ними, нарушалась лишь шумом обузданных моторов и плеском волн о борта.

     Матросы катера перекинулись между собой парой реплик, поглядывая при этом на Катерину. Её точёная фигура в открытом купальнике, вот, что послужило причиной столь пристального внимания хозяев рыболовного катера.

     Польщенная заинтересованностью к своей персоне, Катерина, лучезарно улыбнувшись, приветливо помахала рукой. Ободрённые вниманием красавицы, они оживились и энергично, жестами принялись зазывать её на свой катер. Не известно к чему привели бы перемигивания. Но на палубе появился Дорн. Жестом хозяина пригласил рыбаков пришвартоваться к ним. Моряки не стали заставлять просить себя дважды, и в скором времени вся команда (за исключением одного товарища) в составе четверых человек вступила на судно. Косясь восхищённым взглядом на Катерину, рыбаки с уважением представились Дорну. Хозяин радушно предложил им пройти в кают-компанию.

     Указывая дорогу, Катерина пошла впереди, не удержавшись от искушения повилять бедрами перед гостями. Моряки в полной мере оценили её старания. Амон и Барон замыкали шествие. На месте остался лишь Юм. С презрением свойственным котам, отнёсся он к попытке погладить его. Зашипев на озадаченного рыбака, удалился. Растянувшись в тени, он, похоже, ушёл в созерцание собственного хвоста, время от времени трогая его лапой словно желая убедиться на месте ли он.

     В кают-компании Барон уютно всех разместил вокруг столика. Катерина, так на себя ничего не надев, явно наслаждалась оказанным ей вниманием. Ведя беседу с Дорном, старший из рыбаков говорил не с хозяином судна, а с ножкой Катерины. По-видимому, у него катастрофически развивалось косоглазие. Вероятно, кривой взгляд был национальной чертой, у всех остальных, кто бы ни задавал вопросы или отвечал, взгляд неотрывно следовал за движениями Катерины. И довольно редко им удавалось сфокусировать глаза на собеседнике. Матросов нисколько не смутили клыки Амона (возможно, они видели и не такое, а может им просто не удавалось рассмотреть собеседника). Впрочем, беседу вёл Дорн, остальные просто прислушивались и рассматривали друг друга. Разглядывали моряков Амон и Барон, причём взгляд был оценивающий, что-то прикидывающий. Гости же полностью погрузились в изучение женщины сидевшей напротив и «поедающей» взглядом симпатичного молодого моряка.

     Старший из рыбаков выразил удивление в названии судна его хозяину:

     — «De Vliegende Hollander»? Вы не опасаетесь рока, который несёт в себе это имя? —  поинтересовался он.

     Дорн, прищурившись на собеседника, с иронией заметил:

     — Насколько мне известно, несчастье преследует тех, кто встретит его на пути. Вы сами как думаете, из-за нашей встречи, в вашей жизни что-нибудь изменится?

     Старший покосился на своего товарища, который таял под ласковым взглядом Катерины, соглашаясь, кивнул головой:

     — Кому-то эта встреча радости принесёт мало, особенно при расставании.

     — Как работа? Улов богатый? — Дорн внимательно изучал лицо моряка.

     Тот в ответ, безнадёжно махнув рукой, пожаловался:

     — Какой там «богатый»! С затратами бы рассчитаться! На топливо больше вложили, чем получили с улова!

     Оживившись, Дорн уточнил:

     — Значит, это возможно, ваш последний рейс, если с долгами не рассчитаетесь?

     — Не возможно, а точно последний. Рыба словно избегает нас. Все наши знакомые неплохо промышляют рыболовством. Но, нам не везёт. Прямо-таки проклятье! — моряк схватился за голову.

     Он не усёк момент, когда Дорн торжествующе переглянулся со своей свитой. Остальные рыбаки были слишком увлечены выпивкой и прекрасной женщиной, чтобы прислушиваться к разговору капитанов.

     — А если бы рыба преследовала ваш корабль повсюду. Что бы Вы сказали? — не сводя глаз с собеседника, спросил Дорн.

     — Это было бы чудом! Я решил бы, что сам Бог помогает нам! — в немой молитве моряк поднял глаза к небу.

     Дорн поморщился:

     — Фи, Бог! Снизойдет он до вас, как же! А вот я вполне могу это устроить! И всю оставшуюся жизнь ты будешь богатым, и проблем не будет, ни с судном, ни с уловом. Как, заманчиво звучит?

     Рыбак с ужасом посмотрел на собеседника. Его товарищи притихли, и перевели взгляд на странного  капитана «Летучего Голландца». Они услышали лишь последние слова, но и этого хватило, чтобы привлечь их внимание.

     — Такое может предложить лишь шутник, или сам дьявол, — прошептал потрясённо моряк.

     И словно в ответ на его слова, глаза Дорна засияли огнём, словно, солнце отразилось в них. Рыбаков охватил паралич. Не в силах сдвинуться с места, они так и сидели, с остекленевшими глазами, хватая воздух, не в силах выдохнуть.

     Дорн поднялся из-за стола. И преобразился. В чёрной, средневековой одежде, в чёрном плаще с огненным подбоем и при шпаге. Он возвышался над столом, скаля в ухмылке зубы, сверкая глазами. Воистину это был сам Люцифер. Его низкий голос заставлял звенеть фужеры на стойке бара.

     — Подумайте. Это большая удача, повстречать меня. Не будьте идиотами. Воспользуйтесь случаем. Успех сам идет к вам в руки. Вы станете богатыми, и ничто не будет беспокоить вас всю жизнь. Только представьте, какие возможности открываются перед вами! И за такую мелочь как душа, и то только после вашей смерти.

     Остекленевшие от страха глаза рыбаков постепенно стали проясняться, в них появилась осмысленность. Ум лихорадочно работал. Слова Дорна упали на благодатную почву, по-видимому, стали давать ростки, пока еще хилые, но, кинув горсть золотых монет перед рыбаками, он укрепил их на корню.

     Облизнув пересохшие губы, старший обвёл взглядом товарищей. Они смотрели на него, ожидая, что он скажет.

     — Что для этого нужно?

     — Одна формальность: ваша подпись, и разумеется, ваших друзей. Придерживаясь старых традиций, подписываться, придётся кровью. Больше от вас ничего не потребуется. Но какую шикарную жизнь я вам обеспечу! Итак…

     В руках Дорна появился свиток. Барон, подскочив, почтительно взял его из рук Люцифера. Развернув, положил на стол перед моряками.

     — Прошусс...

     Найденной у одного из рыбаков булавкой, они накололи пальцы, и под широкой росписью Люцифера заалели три отпечатка пальца. Четвёртый, молодой моряк, которого так поедала взглядом Катерина, побледнев, отшатнулся от стола. Взгляды присутствующих устремились к нему. Рыбак поднялся, затравленно озираясь, вытирая уколотый палец о рубашку. Барон с вожделением пожирал взглядом кровь, ему не меньше Дорна хотелось, чтобы эта кровь алела росписью под остальными тремя на свитке. Нахмурив брови, Дорн прогремел:

     — Подписывайся!

     Взвыв от ужаса, рыбак выскочил за дверь.

     — Амон, — Дорн кивнул в сторону двери, за которой скрылся несчастный, ища спасения, на своём катере.

     Амон вскочив, с проворностью гепарда бросился вслед за рыбаком.

     Спустя мгновение, приглушённый стон долетел до кают-компании. Побледнев, рыбаки переглянулись, подняли глаза на Дорна. Улыбаясь, тот уже принял облик капитана, радушно указав на дверь, произнес:

     — Идите. Остался ещё один. Вам придётся убедить его, если и дальше собираетесь работать вместе.

     Выйдя из кают-компании, они наткнулись на четвёртого. Он лежал в нескольких шагах от них, лицом вниз, широко раскинув руки, из-под левой лопатки торчал кинжал с рукояткой из чёрного дерева. Недалеко от тела стоял Амон с пустыми ножнами. Подойдя, он выдернул кинжал. Кровь на лезвии медленно исчезла, словно само оружие, подобно губке, втянуло её в себя. Лезвие снова стало зеркальным. Амон вложил кинжал в ножны.

     Рыбак, находящийся на катере и не подозревал, что одним товарищем стало меньше, а предавшие товарищи сбрасывают труп за борт. Спустя несколько минут, поддавшись уговорам, последний матрос запечатлел свой кровавый отпечаток на свитке. А ещё через час, рыбаки радовались первому улову. Вечером, придя на пристань, они встретили девушку несчастного, и рассказали ужасную историю битвы с акулой-людоедом стоившей жизни её парню.

     Через несколько минут после того, как рыболовный катер исчез из виду, на палубе появилась Светлана. Тренер наконец-то отпустил её, и согласно просьбе, отправил на верхнюю палубу.

     Заглянув в кают-компанию и никого, не обнаружив, она направилась в сторону бассейна, надеясь освежиться после тренировок. Мягкое ковровое покрытие ласкало босые ноги, и Светлана вздрогнула от неожиданности, когда наступила на что-то холодное и влажное. Мокрое пятно темнело возле борта и ещё два возле дверей. В одно из них девочка попала ногой. Опустившись на колени, провела рукой по пятну. Онемев от ужаса, уставилась на окровавленную руку. Здесь была лужа крови, теперь же она впиталась в ковер.

     Светлана вскочила, нервно огляделась вокруг. Никого, не увидев, добежала и заскочила в помещение с бассейном, захлопнув за собой дверь. Отдышавшись, зашла в душ, стараясь быстрее смыть с себя чью-то кровь.

     Никто не беспокоил. Было тихо. Слишком тихо.

     Но ещё больше её поразило, что, выйдя из зала с бассейном, она не обнаружила знакомых пятен. Ковёр был чист и сух. Словом, можно было предположить, что всё это девочке только показалось. Не удержавшись и снова проведя рукой, она лишний раз убедилась, что оснований для страха нет. Пожав плечами, Светлана направилась в кают-компанию с надеждой выяснить, что же здесь произошло. Переступив порог, обнаружила всю компанию в сборе. Судя по репликам, которые звучали за столом, они отмечали какое-то событие. Единственно, кто хмурился, да и то на свою подругу был Валентин. Светлана застала его, когда он отчитывал Катерину. Та, со скучающим видом крутила в руке фужер, рассматривая вино под разными углами.

     — И ты даже ничего не накинула на себя? — по-видимому, в который раз (судя по скучающему виду Катерины), задавал вопрос Валентин.

     И возможно в который раз Катерина хмельным голосом отвечала:

     — Ну да, что в этом плохого? Они мне столько комплиментов наговорили. От тебя за всю жизнь столько не услышишь.

     — Катерина! Ты разрываешь моё сердце! — трагически воскликнул Валентин, театрально прижимая руки к груди.

      Барон, сверкнув глазами, наклонившись к Юму, шепнул:

      — Прикуём?

     Юм, покосившись на Катерину мурлыкнул:

      — Убьёт.

      На этом они успокоились, но через секунду Барон воскликнул, раскинув в приветствии руки, выйдя из-за стола и направляясь к стоявшей в дверях, Светлане:

     — Кого я вижу! Признаться, успел соскучиться! Светлана, присоединяйся к нашей маленькой, но уютной компании! У нас торжество по случаю удачной сделки, раздели его с нами!

     — Какой? — спросила Светлана, усаживаясь на диванчик между Бароном и Амоном.

      Юм нагло полез к ней на колени. Амон, смахнув кота под стол и выслушав его шипение, ответил, наливая что-то в рюмку и предлагая её Светлане:

     — Рыбаков сейчас встретили, хорошо поговорили. Новые люди появятся в царстве хозяина на особом положении. Но не сейчас, в будущем.

     — Кого-то убили? Я видела много крови на палубе. — Светлана взяла протянутую рюмку и выжидающе посмотрела на Амона.

     Тот едва заметно кивнул, с интересом наблюдая, как побледнела девочка. Её руки задрожали. Светлана сделала большой глоток из рюмки, так и не разобравшись, что было в ней.

     Последующая реакция вызвала улыбку даже на суровом лице Дорна. Про Юма и говорить нечего, выбравшись из-за стола, он только это и увидел, чтобы затем снова провалиться под него.

     Не в силах вдохнуть, Светлана с ужасом уставилась на развеселившегося Амона. Спазмы сжали горло, не давая сказать ни слова. Барон, быстро сориентировавшись, подсунул ей стакан сока. Запив и утерев невольную слезу, глубоко вздохнув, с виноватой улыбкой девочка спросила:

     — Что это было?

     — Натурально, спирт. Как он тебе? — поинтересовался Амон.

     — Ужасно. Может, для вас он не крепкий, но мне показалось, будто глотнула огня.

     — Ничего, сейчас хорошо будет, — засуетился Барон, поближе подсовывая ей тарелочку с едой. — Покушай, иначе совсем опьянеешь.

     Чувствуя, как в желудке потихоньку разгорается пламя, Светлана накинулась на еду, так как ко всему прочему была ещё и голодна. Закусывая, она мысленно сопоставила полученную информацию от Амона с кровавыми пятнами, и уже не сомневалась, что их появление на палубе обязано Амону. Отрешённо, протянула руку за соком и не заметила, как взяла рюмку, кем-то снова наполненную.

     За столом стало тихо. Все в немом изумлении смотрели на девочку, с интересом ожидая, что будет дальше. Не замечая устремлённых на неё взглядов, Светлана сделала из рюмки ещё несколько глотков, прежде чем напиток подсказал, что она ошиблась.

     — Вот даёт! — восхищённо воскликнул Юм.

     Барон опять засуетился возле задыхающейся девочки, предлагая ей тот же самый стакан сока.

     — Девочка, я вижу, сегодня ты решила напиться, а заодно и нас удивить, — покачав головой, заметил Барон.

     — Не знаю, что на меня нашло, — виновато пробормотала Светлана, отдышавшись. — И как я только спутала стакан с рюмкой? Кажется, я пьянею, у меня кружится голова и взгляд трудно сфокусировать.

     — Покушай, на голодный желудок нельзя так. Да ещё с непривычки.

     Светлана приняла во внимание совет Барона, но голова кружилась всё больше и больше, наконец, она попросила:

     — Амон, помогите вернуться в каюту.

     Извинившись, встала из-за стола, покачнулась, но Амон был начеку и успел подхватить её. Через мгновение они уже стояли в знакомой каюте. Добравшись с помощью Амона до кровати, Светлана опустилась в неё, закрыв глаза, чтобы не видеть крутящейся комнаты. Через несколько минут она крепко спала.

     Амон, оставив её одну, отбыл в кают-компанию праздновать с остальными. Там его встретили с некоторым удивлением, по-видимому, они не ожидали такого скорого возвращения. Волнуясь, Катерина спросила Амона о девочке, на что он ответил:

     — Я приказал спать.

     Покачав головой, Катерина сказала:

     — И что на неё нашло?

     — Она наткнулась на кровь, — ответил он. — Мои люди поздно там прибрались. Я ещё с ними разберусь, почему они позволили посторонним быть в курсе, — рассвирепел Амон.

     — Почему «посторонним»? Я думаю, она должна была присутствовать, — заметил Барон. — В конце концов, пора бы ей привыкнуть к таким вещам.

     — Не хватало ещё лечить от безумия. И так на пределе, — фыркнул Амон. Подняв голову, он посмотрел на каждого вызывающим взглядом и заключил: — Я сам решу, когда ей можно и нужно присутствовать.

     Встав из-за стола, он почтительно произнёс:

     — Сир, я посещу ходовую рубку. Выясню, что случилось, почему была задержка с выполнением приказа.

     Дорн соглашаясь, кивнул. Амон испарился, чтобы через пару секунд появиться в ходовой рубке и учинить допрос своим подчиненным. Немного полютовав, он успокоился. Уточнив курс судна, и узнав, когда прибудут на Канарские острова, Амон удалился в кают-компанию, где и сообщил эту новость. Катерина, извинившись, поспешила примерять наряды. Остальные продолжили возлияния.

    

      — Хватит спать, вставай, — знакомый, немного носовой голос выдернул Светлану из сна, — Что ночью будешь делать? Опять на звезды смотреть?

     Девочка, одним глазом посмотрела на Амона, другой открыть, у неё не хватило сил, но Амон не унимался:

      — Вставай. Уже вечер. Как ты смотришь на прогулку по пирсу? Мы на Канарских островах.

     Открыв уже оба глаза, Светлана обнаружила возле лица стакан сока, предлагаемый Амоном. С усилием подняв руку, она взяла стакан. Выпив, почувствовала, что оживает.

     Протянув руку, Амон помог встать с кровати. Цинично осмотрев, мотнул головой в сторону ванны.

     — Иди, приведи себя в порядок. Выбери одежду. На побережье вечером прохладно. Когда будешь готова, позови.

      Амон исчез, чтобы через несколько минут прийти снова. Критически осмотрев её с ног до головы, довольно кивнул.

      Девушка выбрала из гардероба брюки и рубашку с длинными рукавами, которые она закатила да локтя. Нет нужды говорить, что одежда была угольно черного цвета и из материала ставившего девушку в тупик (такой материал она ещё никогда не видела). Медальон, который ей Амон когда-то дал, она не спрятала, а повесила на шею поверх рубашки, как украшение.

     — Рукава потом опущу, — объяснила Светлана на его вопросительный взгляд, брошенный на татуировку.

     — Тогда пойдем. Мы будем последними, кто покинул судно. Остальные на берегу за исключением моих людей.

     Побережье сразу ударило по глазам буйством красок и горящих огней. Солнце уже село, и повсюду в пределах видимости побережья, сверкали огни. От их света волосы девушки приобрели золотой оттенок, и казалось, золото струится по плечам. Рыжий Амон немного потемнел, и волосы стали отливать медью. Надев широкополую шляпу с загнутыми по бокам полями, он приглушил цвет волос. Они направились в центр города, встречая по дороге весёлых и счастливых людей, а какими им ещё быть, ведь они на курорте!

     Издали доносилась музыка, и по мере приближения она становилась всё громче. Наконец, аллея привела к шикарному фонтану, вокруг которого были разбросаны столики и там же, неподалеку, на возвышении, играла группа музыкантов из шести человек. Это они выводили завораживающую мелодию.

     Все было насыщено покоем и умиротворением. На площади, перед музыкантами танцевали отдыхающие. Они образовали круг, в центре которого, медленно кружась, словно во сне, танцевала изумительная женщина. Закрыв глаза, она казалось, полностью отдалась музыке, и её движения плавно сплетались со звучащей мелодии. Фонтан разбрызгивал мелкие брызги, и они как искры сверкали от источника света освещавшего весь ствол фонтана. Подобно искрам факела они взлетали и опадали, чудом соблюдая ритм мелодии. Женщина как будто спала. И во сне улыбалась. Мягко и пластично ведя руками и изящно изгибаясь, она как в прекрасном сне, где мелодия фонтан и танец, были единым.

     Люди, сидящие вокруг, уже давно замолчали, забыв свои проблемы, и о чём совсем недавно говорили. Не отрываясь, смотрели на захватывающее зрелище. Сами музыканты приглушили музыку, и теперь слабый отзвук летел над землей, сливаясь с плеском фонтана.

     Это был мираж. Никто не смел, громким голосом или смехом нарушить или уничтожить очарование, охватившее присутствующих и тех, кто подошёл позже и теперь стоял среди деревьев, любуясь, издали.

     Музыка стихла, последний звук повис над оцепеневшей толпой. Но прошло ещё немного времени, прежде чем кто-нибудь решился продолжать веселиться.

     Женщина остановилась. Открыла глаза, огляделась. Несколько десятков глаз неотрывно и с восхищением смотрели на неё. Вспыхнув от смущения, она метнулась к своему столику, туда, где сидели её друзья. Гром рукоплесканий прозвучал вслед.

     Попавшее под всеобщее оцепенение, Светлана очнулась. Вглядевшись в женщину, так поразившую всех, узнала в ней Катерину, а сидевшими за столиком оказались Барон и Валентин.

     Раскрасневшаяся и веселая Катерина, что-то оживлённо говорила сидящим рядом. И все они весело смеялись над её словами.

     Амон предложил пройтись по городу и посмотреть на ночную жизнь. Вдали от оживленных дорог, и залитых светом тротуаров, девочка шла по тихой улице, освещённой только светом, льющимся из окон близ стоящих домов. Амон, молча и тихо, словно тень, следовал за девочкой. На мгновение ей стало казаться, что она свободна и одна идет по родному городу. Резкий голос, прозвучавший в одном из освещённых окон дома, вернул её в реальность.

     Квартал кончился, Светлана вышла к парку. Он был чёрен и пуст. Следуя руке Амона, девочка направилась вглубь парка. Там он предложил сесть на скамью. Вокруг был непроглядный мрак, даже звёзды приглушённые пеленой облаков, за листвой деревьев, были не такими яркими. Далёкий шум машин сливался с шелестом листвы.

     — Ты довольна? — внезапно спросил Амон.

     Светлана повернула голову, но кроме силуэта ничего не увидела, даже его глаза, обычно светящиеся во тьме, были пустыми. Единственным источником света была татуировка, она так и заливала всё вокруг белым светом луны. Рука была освещена, почти до локтя. Был виден кусочек скамьи, и клочок земли под ногами. Опустив закатанный рукав. Светлана приглушила и это мерцание. Немного помолчав, она ответила:

     — Да, мне здесь хорошо. Тихо. Спокойно.

     Они, молча, сидели в темноте, вдыхая свежий, принесенный ветром с океана воздух, пропитанный запахом соли, и, немного рыбы. Вероятно, в порту разгружали рыболовные суда.

     — Там, где я обычно нахожусь, тоже темно и тихо. Мёртвый покой. Тебе должно понравиться. Хоть там и темно, но ты всё видишь, из-за изменений которые происходят при переходе в иное измерение. Там тихо для человеческого уха, но в ином состоянии можно услышать звуки иные, и поверь мне, они прекрасны. Но добираться до него долго. Для тебя, — тихо сказал Амон и добавил: — Но время ещё не пришло. Рано отправляться в дальний путь. Сейчас время поворачивать назад, в порт.

     Амон пошевелился, по-видимому, собираясь встать, но Светлана, схватив его за руку, попросила:

     — Пожалуйста! Ещё чуть-чуть посидим здесь. Что вам стоит. Остальные, наверное, ещё в городе.

     Амон, поймав невидимый луч, сверкнув клыками, согласился побыть ещё немного в парке.

     Было далеко за полночь, когда Светлана двинулась вслед за Амоном, назад к пристани. Одетые в чёрное, сливаясь с ночью, были почти невидимы. И случайный прохожий мог обнаружить их только по волосам девушки, которые светлым пятном выделялись в темноте.

 

     Аллея, по которой они шли, была безлюдна. Редкие окна освещали улицу. До пирса оставалось с полпути, когда свист из подворотни остановил их. Из тёмного переулка двинулась навстречу тень. Оглянувшись, Светлана обнаружила ещё две тени крадущихся сзади.

     Свет, льющийся от ближайшего окна, отразился на лезвии ножа, который держала одна из теней. Когда приблизились остальные, такое же оружие оказалось и у них. Окружив, они вполголоса стали совещаться.

     В отличие от Светланы, не понимавшей ни слова, Амон вполне разобрал, о чём они говорят. Невысокого роста Амон, показался им лёгкой добычей, а девочка приправой к грабежу. Хриплым голосом один из бандитов предложил Амону оставить деньги и девочку, и уйти целым. Усмехнувшись, Амон перевёл девочке:

     — Ты им приглянулась. За тебя, мне обещана жизнь. Вон тот, справа даже деньги предложил, что бы я смотался отсюда один. Как думаешь мне поступить?

     — Сдаётся мне вы не из тех, кто отступает. И потом, наверное, Дорн будет недоволен.

     — Дорн одобрит любой мой поступок. Но ты права, свою собственность я не делю с другими. Правда, то, что они хотят от тебя, мне пока не нужно. Тем не менее, я не хочу, чтобы пользовались моей девочкой.

     Амон повернулся к бандитам, и что-то резко сказал. Светлана не знала что, но реакция нападающих показала, какой ответ они получили.

     Один из них схватив девочку за руку, рванул к себе. Двое других, направив ножи, стали подкрадываться к спутнику. Амон стоял неподвижно до последнего момента, когда нож был готов вонзиться в спину. Увернувшись под рукой нападающего, ребром ладони ударил по шее, по-видимому, разбив тому кадык, так как тот, захрипев, свалился мешком под ноги. Второй, когда Амон разбирался с первым, был отброшен ногой, и где-то в полёте потерял нож. Теперь с пистолетом в руке хрипло рычал угрозы. Потому как третий усилил хватку, Светлана поняла, что они хотят уйти вместе с ней. Она дернулась в сторону, но бандит был начеку, и сильный рывок вернул её на место.

     Молния, сверкнувшая и проложившая путь от дьявола к нападающему, хлестнула громом по окнам, заставив их задребезжать, оставила за собой запах озона и горелого мяса. Ещё один труп лежал у ног Амона. Когда дьявол повернулся к третьему, тот с ужасом увидел, как светятся глаза этого странного человека. Попятившись и используя девочку перед собой как щит, последний попытался укрыться в переулке, но был остановлен кинжалом, который вошёл его в горло.

     Брызнула кровь. Руки, удерживающие девочку, разжались. Несчастный поднял их к вспоротому горлу судорожно пытаясь глотнуть воздух, и развернувшись, упал, орошая асфальт потоками крови.

     Огонь в глазах померк. Амон, спокойно и равнодушно подойдя к последнему убитому, выдернул кинжал из горла. Не вытирая, облитый кровью вложил в ножны.

     — Моё оружие заслужило кровь, — пояснил Амон, оборачиваясь к девочке.

      Светлана не двигалась. Стояла в оцепенении. Кровь убитого стекала с её плеча, по руке вниз. Амон шагнул к ней, но она попятилась, не сводя испуганного взгляда с его лица.

     — Зачем? 3ачем вы его убили? Ведь можно было просто напугать.

     — Как же, нужно было убить. Они бросили вызов. — Амон подошёл к Светлане, осмотрел с ног до головы. Щёлкнув пальцами, уничтожил следы крови, с одежды и рук. — Пойдём, мы и так задержались.

     Светлана замотала головой, отказываясь следовать за Амоном. Нахмурившись, Амон с угрозой взглянул на неё, но тут же отвлёкся лежащими на аллее телами. Щёлкнул пальцами. Появились его люди.

     — Приберитесь, — приказал он.

     Повернувшись к девочке, сухо сказал:

      — Следуй за мной.

     Девочка снова отступила. Вздохнув, Амон сказал:

     — Ну что ж, ты сама это захотела.

     Только один взгляд он бросил в глаза Светланы. Девочка пошатнулась. Глубоко вздохнула и замерла. Широко открыв глаза она, казалась, спала стоя. Когда Амон направился в порт, девочка последовала следом, механически переставляя ноги. Пришла в себя уже на пирсе, когда Амон провёл рукой перед её лицом, снимая этот странный гипноз. С удивлением Светлана огляделась, пытаясь вспомнить, как сюда попала. Амон с иронией спросил:

     — Дальше сама пойдёшь, или заставить?

     — Убийца, — мрачно буркнула девочка и направилась к «Летучему голландцу».

     Подойдя к яхте, девочка с удивлением посмотрела на группу людей беседующих недалеко трапа. В них она узнала Валентина, Катерину и ещё трёх незнакомцев. Они горячо о чём-то говорили или может, даже спорили. Один из них держал в руках раскрытый дипломат, другой, обращаясь к Валентину горячо убеждая, тыкали поочередно пальцем в Катерину и в дипломат. Одеты они были странно: белые, до лодыжек туники, а на голове платок, опоясанный жгутом. Пальцы, этих людей, были унизаны перстнями, на шее висели золотые цепи.

     Оглянувшись, Катерина увидела подходившую Светлану. Весело блеснув глазами, она объяснила, что тут происходит:

     — Этот нефтяной магнат, видел меня там, возле фонтана, А сейчас пытается выкупить у Валентина, для своего гарема. Смотри, сколько денег предлагает!

     Проследив взглядом за рукой Катерины, Светлана обнаружила, что раскрытый дипломат буквально, набит зелёными купюрами.

     — Ого! Так они долларами рассчитываются, — изумилась девочка. — Видно ты очень понравилась.

     Катерина рассмеялась, будто колокольчики зазвенели. Араб восхищённо посмотрел, жарко загорелись его глаза, и с удвоенной силой он принялся уламывать хмурого Валентина.

     — Светлана он не только деньги предлагает. Золото и камни. Мне кажется, полцарства готов отдать. Наверное, он миллионер. Смотри, вот та яхта - его. Какая красавица! Но наша всё равно лучше!

     Валентин последний раз отрицательно качнув головой, схватив Катерину за руку, раздражённо потащил по трапу на судно. Араб, в отчаянии воздев руки к небесам, уныло поплелся на свою яхту в сопровождении телохранителей, бросая угрожающие взгляды на «Летучий голландец».

     Светлана последовала за Катериной. В кают-компании их ждал новый сюрприз. Барон сидел с девицей и пил с ней на брудершафт. Звонко чмокнувшись, они обернулись на пришедших. Барон, вскочив с диванчика, стал их знакомить:

     — Мэгги. Составит нам компанию до Италии. Большая любительница приключений. Попросилась на нашу яхту. Я не мог отказать! Она англичанка. Мэгги, — обращаясь к ней, — познакомься: Валентин, Катерина, Светлана.

     Девушка снисходительно кивнула и влюбленными глазами уставилась на Барона.

     — А где Юм? — поинтересовался Валентин. — Всё ещё в городе?

     — Нет. Он пожелал устроить прощальный сюрприз для отдыхающих здесь туристов. Разумеется, мы тоже увидим. Он известит нас о начале представления.

     — И как он известит?

     Леденящий душу вой возник где-то вдалеке, пролетев над океаном, побережьем, унёсся вглубь города. Барон кивнул:

     — Вот и извещение.

     Из кают-компании все ринулись на причал. Присоединившись к Дорну и Амону, с интересом стали наблюдать за приближающимся с океана густым, белым туманом. Клубясь и мерцая, накатывался на побережье, неся с собой холод Арктики. Гуляющие и работающие в порту люди, оставив дела, с изумлением наблюдали за происходящим.

     Туман, дойдя до первых домов города, остановился. В центре стал рассеиваться, образуя кольцо охватывающее побережье и часть зданий. Из океана, пробиваясь сквозь туман, двигался огромный барк. Пронзив последний слой пелены, он предстал во всём своём ужасающем виде. Когда-то пятимачтовый барк, сохранил всего две мачты. Обрывки былых парусов свисали с рей жалкими клочьями. Прогнившие канаты качались маятником в такт движению корабля. Краска уже давно сошла с дерева, обнажая трухлявые доски, на них цветными пятнами выделялись места гниения, подобно язвам они усыпали барк. Но страшнее всего, были матросы этого призрака - скелеты. На некоторых из них сохранились куски кожи, мышц, обрывки одеяний.

     Барк приближался. Масса людей подалась назад, ближе к городу, но туман стоял стеной, не впуская и не выпуская никого из этого кольца. Ещё несколько секунд, и корабль, преодолев оставшиеся метры, заскрежетал досками обшивки о пристань. Люди заметались, тщетно пытаясь найти выход из тумана.

     С барка спустили трап, и мертвецы двинулись по нему, сходя на берег.

     Новый всплеск безумия охватил людей. В отчаянии, некоторые бросились в воду с целью переплыть через залив на другой берег.

     Скелет коснулся земли, и всё исчезло. Рассеялся туман. Исчез призрачный барк со своей командой.

     Обезумевшая толпа разбежалась, оставив на пристани лежащих без сознания, растоптанных в свалке и сошедших с ума людей.

     В бухте расплывались кровавые пятна, это акулы, на удивление близко подплывшие к судам, разделались с безумными пловцами. Те, кто нырнул, назад уже не вернулись.

     Единственно, кто остался спокойным в этом сумасшествии (и то спокойствие коснулось не всех), были пассажиры «Летучего голландца». Ледяное, невозмутимое спокойствие сохранялось в свите Дорна. Даже какая-то усмешка и ирония сквозила на их лицах. Мэгги, ринувшаяся было вслед за массой обезумевших людей, была остановлена Бароном. Его отношение к случившемуся повлияло на неё так, что до конца галлюцинации равнодушие не сходило и с её личика. Единственный кто вовсе не пожелал смотреть на это зрелище, была девочка. Амон удержал её у трапа, когда она решила скрыться на яхте. Но всё остальное зрелище в порту, она пропустила. Повернувшись спиной к пристани, уставившись в светящийся туман и руками закрыв уши. Чтобы не слышать стоны и крики обезумевших от страха людей. Единственный взгляд она бросила на Мэгги, когда её смех перекрыл на время крик толпы.

     — Да... Юм мастер на такие шуточки. — Валентин задумчиво окинул взглядом порт. Там уже суетились врачи и добровольные помощники. Они вывозили пострадавших, а кое-кто даже гонялся за сошедшим с ума человеком.

     — Сдаётся мне, он перестарался. — Катерина, держа друга под руку, направилась к трапу. За ними потянулись остальные. — Скажем, дал бы людям скрыться в городе. Всё закончилось бы не так печально.

     Войдя в кают-компанию, они обнаружили Юма. Он сидел на стойке бара, держа бутылку и рюмку в лапах. Судя по количеству жидкости, Юм в их отсутствие прикладывался, и не раз.

     Светлана, отводя глаза в сторону, попросилась в свою каюту, что Амон и сделал. Спустя несколько секунд девочка без сил рухнула в кресло, уставившись неподвижным взглядом в угол комнаты. Ужасные сцены происшедшего стояли у неё перед глазами.

     — Чего это она нас так быстро покинула, — обиженно произнёс Юм, — даже не сказала, как ей понравилась моя галлюцинация. А сделать её, признаться, было не так-то просто.

     — Юм, радуйся, что она тебя не убила, — печально потрепав кота, Катерина с сочувствием посмотрела на него. — Не думаю, что Светлана в восторге от твоей работы. В следующий раз постарайся наводить галлюцинацию в её отсутствие, иначе, за твою безопасность я не отвечаю.

     Амон, подошедший ближе и услышавший последние слова Катерины, усмехнувшись, обронил:

     — Ничего, привыкнет. Мэгги вот сразу пришла в себя. Девочке просто нужно больше времени,

     — Не думаю, — покачала головой Катерина, — не думаю, что она привыкнет. Она попытается покинуть наше общество, как только представится возможность.

     — Значит, сделаем так, чтобы такой возможности не представилось.

      Жёстко сверкнув глазами, Амон, повернувшись, вышел из кают-компании. Катерина повела Валентина в бассейн, как бы тот не сопротивлялся, но подчинился её настойчивости, после того, как она пригрозила уплыть с арабом. Юм переключил своё внимание на Мэгги, так как в кают-компании остались лишь она да Барон.

     Недолго думая, Мэгги присоединилась к Юму, помогая опустошить бутылку до конца.

     — Она с тобой? — поинтересовался Юм.

     Барон дружелюбно осклабился, обняв Мэгги за талию, сообщил:

     — Пока со мной. Но плыть дальше Италии, думаю, не захочет.

     — Так она тебе для развлечения. Смотри, не уродуй её уж слишком.

     — Я своим ребятам препятствовать ни в чём не буду. Она для них. Захотела острых ощущений, так получит в полной мере. По-нашему миру её проведу. Мой замок посмотрит.

     — О! Это будет здорово! — подскочил кот. — Посмотрим, как она отнесётся к иному миру. Миру отличного от этого.

     — Я покажу его позже, когда придёт время расставаться.

     Мэгги равнодушно наблюдала за их разговором, не понимая ни слова. Она знала только свой родной язык - английский. Говорящего кота, по-видимому, сочла продолжением галлюцинации. Протянув руку с рюмкой Барону, она поинтересовалась:

     — А кто тот – рыжий, хромой? Он ещё на лицо страшный, какой-то клыкастый. Он твой друг? Чем он занимается?

     — Мы здесь все друзья. А тот о ком ты говоришь - профессиональный убийца.

     — Киллер? — она заглянула в его лицо.

     — Нет, он не наёмник. Амона нельзя купить. Он подчиняется только хозяину или поступает на своё усмотрение.

     — Телохранитель, — понимающе кивнула Мэгги, вызвав у Барона страдальческое выражение лица.

     Не заметив реакции Барона, Мэгги спросила:

     — Хозяин - он кто?

     — Дорн.

     — А кто он, Дорн? — не унималась Мэгги.

      Барон пожал плечами.

     — Он хозяин и все ему подчиняются,

     — И ты тоже? — хитро прищурила глазки Мэгги.

     — Непременно! Тут все пассажиры слушаются его. И тебе придется. — Барон улыбнулся. — Иначе за борт. А сейчас не хочешь ли посетить мою каюту? У нас для пассажиров мест нет, а если не нравится, можешь уйти. Яхта ещё  не отчалила.

     — О нет! Я ужасно хочу путешествовать, даже если придется делить каюту с кем-нибудь ещё

     — Кота с собой возьмём?

     — Пожалуйста, он нам не помешает, я думаю.

     Свистнув коту, они покинули кают-компанию, предварительно предупредив Мэгги не удивляться их способу перемещения по кораблю.

    

     Голос, прозвучавший в соседнем кресле, вывел Светлану из оцепенения. Повернув голову, посмотрела на сидящего там Амона.

     — И как долго ты будешь сидеть, и горевать? — спросил он. — Я уже давно наблюдаю за тобой. Неужели ты так близко к сердцу всё воспринимаешь? Если это так, то мне будет довольно трудно с тобой. Что-то я тут не досмотрел.

     Нахмурившись, девочка отвернулась, проговорив куда-то в сторону:

     — Оставьте меня одну.

     — Нет. Может сейчас поздно, и ты устала, но разговор откладывать не стану. Я вижу, люди по-разному воспринимают одно и то же событие или происшествие. Хочу разобраться: что на тебя так подействовало? Скелеты? Барк? Или реакция людей в порту?

     Отвернувшись, Светлана молчала. Пауза затягивалась. Амон, вскочив с кресла, мягко ступая, подошёл к девочке. Опустившись возле её кресла, заглянул в глаза. Она быстро отвела взгляд, помня, каким образом он её гипнотизировал.

     — Говори. Отвечай на вопрос. Что поразило тебя - корабль?

     — Да нет, я догадывалась, что это видение. Как кино. Неприятное зрелище, только и всего. Наверное, меня ужаснула реакция людей, как они, потеряв разум, затаптывали друг друга. Эта безликая вопящая в страхе толпа. Она как стадо металось из стороны в сторону. Зачем, зачем вы такое сделали? Я хочу покинуть ваше общество.

     Амон вскочил на ноги. Пройдясь по комнате, зашёл за спинку кресла, где сидела девочка. Облокотившись о спинку кресла, посмотрев на ковёр украшающий стену, пожав плечами, ответил:

     — Им ничего не грозило. Просто не хватило смелости и выдержки побороть страх и взглянуть в лицо опасности. Таким людям не место на Земле.

     — Если бы я не знала, что это галлюцинация, то возможно, подобно остальным поддалась бы панике.

     — Что ж, если тебе легче поддаться влиянию толпы, а не разумно рассуждать и соответственно действовать, то и получила бы то, что заслужила. Я уверен, что этого не было бы. У тебя есть своё мнение. И действуешь ты соответственно ему. На тебя трудно повлиять, приказать. Легче убедить логикой, разумным подходом к смыслу вещей. В этом случае, ты просто отошла бы в сторону, чтобы толпа не растоптала и более-менее спокойно дождалась конца спектакля.

     — Вам нравилось смотреть, как они убивают друг друга?

     — Вообще-то не очень. Предпочитаю сам это делать. Но каждому своё. Юму по душе такие вот массовые безумия и убийства. Может он хочет уподобиться Местеру, но это его дело. Моё - действовать по приказам Хозяина, прикажет он мне уничтожить развлекающихся туристов, я сделаю не задумываясь. А Юм просто чудил, баловался, люди сами себя довели до такого состояния.

     — Это было, как кошмарный сон. Амон, не надо было заставлять меня смотреть на всё это.

     — Ты будешь смотреть. Но смотреть очень внимательно, ведь именно в таких случаях ярко проявляется сущность человека, его характер, действия. Ты должна разбираться в людях. Знать их психологию. Предсказывать поступки. Так надо.

     — Вы хорошо разбираетесь в людях?

     — Вполне, — усмехнувшись, ответил Амон.

     — Тогда почему вы удивились, увидев мою реакцию на выходку Юма? Вы сказали что, что-то не досмотрели.

     — Бывают отклонения. Ты, совсем другой человек и очень сильно отличаешься от остальных. Твоя судьба была предопределена с самого рождения. Замечала ли ты когда-нибудь, что твои взгляды отличаются от мировоззрений окружающих тебя людей и тебе трудно понять их? Чувствовала себя «белой вороной».  К таким людям нужен другой подход, тут нужно заново постигать сущность, натуру. Даже если и видишь ауру, то не всегда она подскажет, что у человека в голове. Ведь можно быть  добрым, милосердным идиотом. Приняв это происшествие так близко к сердцу, ты удивила меня, хотелось больше равнодушия увидеть. Но, не будь душа так отзывчива, может, тогда бы ты и не отличалась от остальных. В тебе есть нечто, что коренным образом выделяет из общего фона. И это не значит, что ты хуже остальных.  Наоборот, Он посылает тебя к нам, и мы не можем отвернуться от Его дара. Но за нами, право поступить с тобой, так как считаем нужным. И мне решать убить тебя, или оставить жить. И предупреждаю, не раздражай. Иначе я за последствия не ручаюсь. Дорн не отпустит, даже если я откажусь. Он сам станет твоим проводником или отдаст Барону. У тебя нет выбора. И в следующий раз не отворачивайся от безумств толпы, а постигай её натуру сущность, характер, действия. Словом наблюдай и анализируй.

     — Вы хотите от меня очень многого. И главное, не пойму, зачем мне всё это, — покачала головой девочка. Выслушав Амона, она не знала что сказать, и что решить. — Я не знаю, к какому выводу мне прийти. Но если прислушаться к внутреннему голосу, то он мне советует покинуть ваше общество, пока не сошла с ума.

     Амон усмехнулся:

     — Вылечим.

     — Неужели нет другого человека. Мэгги, например? Она же не случайно оказалась здесь? Её опекуном вы не хотите стать?

     Амон рассмеялся. Светлана, развернувшись в кресле, подняв голову, с удивлением посмотрела на развеселившегося дьявола.

     —  Что смешного я сказала?

     — Мэгги, — фыркнул с пренебрежением Амон. — Мэгги даже не человек – кукла. Она думает, что подцепила миллионера, и сейчас обхаживает его. Сучка! Она ещё получит своё, по заслугам!

     — Почему бы вам, не высадить её, и оставить в покое?

     — Нельзя. Если не мы, то кто научит жизни? Я смотрю, ты опять на милосердие давишь. Оставь эту затею, только лишний раз разозлишь меня. И это будет, не в твою пользу.

     — Я даже не могу попросить за неё?

     — Не можешь. Сейчас не можешь. Милосердным здесь может быть только магистр. Но он не будет, а уж тем более к Мэгги.

     — Что мне делать? — с отчаянием вздохнула девочка.

     — Без драм. — Амон ухмыльнулся. — Что тебе делать? Ложись-ка спать. Не забудь, утром на тренировку. После уроков, тренер отправит тебя, куда пожелаешь. Счастливо.

     Амон отпустил кресло, о которое облокачивался, собрался было уйти, когда Светлана остановила его вопросом:

     — Отсюда следует - с утра вас я не увижу?

     Амон обернулся. Весело сверкнув глазами, спросил:

     — А что, боишься соскучиться?

     — Да нет, просто спросила. Уточняю.

     — Не увидишь до вечера. Дела, знаете ли, дела...

     — Убить, кого-нибудь? — спросила с иронией девочка и содрогнулась от жёсткого взгляда Амона. Веселье исчезло, он смотрел сурово и холодно.

     Ничего не сказав, он отвернулся и покинул каюту. Девочка ещё некоторое время посидела в кресле, призадумавшись, вздохнув, пробормотала:

      — Ну и вляпалась же я в историю. Похоже, она мне будет стоить жизни. Даже скрыться никуда не могу. Дьявол везде достанет, везде найдёт. А если в церковь или монастырь. Священная земля. Нужно будет попробовать. Может получиться сбежать, а если нет, он меня убьёт.

      Ещё раз вздохнув, она, поднявшись с кресла, подошла к кровати. Свернувшись под мягкой шкурой, Светлана попыталась заснуть. Но ещё долго обрывки образов и мыслей, мешали это сделать. Уже где-то под утро ей, наконец, удалось погрузиться в беспокойный сон полный кошмаров. Она не знала, захваченная страшными видениями, что ночью Амон вновь посетил каюту. Он постоял над метавшейся в беспокойном сне девочкой. Разглядывая её лицо. Потом наклонился, и его жаркая ладонь легла на лоб девочки, прогоняя ужасы. Светлана глубоко вздохнула, повернулась набок и теперь уже спокойно заснула. Дьявол ещё немного постоял над кроватью, охраняя от ночных кошмаров. Затем он исчез. Светлана проспала до позднего утра, и ничто не беспокоило её сон. Хорошо отдохнувшая она в хорошем настроении, отправилась к своему тренеру на занятия.

    

     В который раз Катерина пыталась позагорать, и опять день не выдался. Лёгкая пелена облаков, по-прежнему висела над океаном, и солнце тускло светило сквозь них.

     Приглушенно ревели моторы судна, слабый плеск волн доносился до неё.

     Окончательно заслонив солнце, на Катерину упала тень. Открыв глаза, она укоризненно посмотрела на стоявшего над ней человека, это была Мэгги.

     Внимательно вглядевшись в её лицо, Катерина, заволновавшись резко села на шезлонге, не отрывая напряжённого взгляда с расстроенной Мэгги. Глаза её были красными, бледная с блуждающим взглядом она вызвала опасения Катерины.

     — Тебе плохо? Укачивает? — заботливо спросила Катерина, протягивая Мэгги руку и усаживая рядом. Мэгги машинально села, уставившись невидящим взглядом себе под ноги. Катерина ласково обняла за плечи, и почувствовала, как мелкая дрожь сотрясает тело девушки. Отстранившись, Катерина внимательно заглянула ей в глаза. — Что с тобой, милая. Что случилось?

     — Это ужасно, ужасно. Он не человек. Он дьявол! — закрыв лицо руками, Мэгги разрыдалась.

     — Он сам тебе сказал? Он сказал, что он дьявол?

     — Нет, не говорил. Но то, что он делает - ужасно! Человек не может быть таким жестоким!

     — Он тебя обидел? Что произошло?

     — Он… — Мэгги захлебнулась слезами, и некоторое время Катерина кроме рыданий ничего не слышала. Совладав с собой, прерывающимся голосом Мэгги продолжила: — Он заставлял смотреть, как истязали человека.

     — Расскажи, что ты видела.

     — Сначала, они были такими милыми, рассказывали весёлые истории. Кот этот, странный какой-то, будто и не животное, чудовище словом. Фокусы показывал. Потом Барон предложил посетить его замок, утверждал, что рыцарь. Говорил, что в замке праздник и там будет весело и забавно. Только, нужно завязать глаза, потому что как туда попадем – секрет. Я согласилась. А когда повязку с глаз сняли, — тут Мэгги снова разрыдалась. Катерина ласково стала шептать на ухо слова утешения. Немного успокоившись, девушка продолжила: — Я оказалась в большом зале. Его стены были уложены из крупных, плохо оттёсанных каменных блоков. Несмотря на множество горящих свеч, было очень мрачно и жутко. Много людей. Они стояли, вокруг обнаженного человека. Он висел на стальных крюках, проходящих насквозь через запястья. К нему подошли двое и стали истязать. Я не смотрела, но крики несчастного были ужасны. Не знаю, сколько времени это длилось, но когда, мне с угрозой приказали смотреть на несчастного, я взглянула. Боже! Он был без кожи! Кро           вь огромной лужей растекалась под его ногами! Глаза сияли пустотой. И он жил! Я слышала его стоны! Все кто был в зале, принялись рукоплескать, а стоявший рядом с жертвой палач, рассек, мечём пополам. Половина туловища упала в лужу крови, разбрызгав её далеко в стороны. Его внутренние органы, словно с неохотой потянулись вниз. Потом я не помню. Очнулась в кровати, одна. И вот пришла сюда. Хорошо по пути мне никто не попался. Я боюсь его видеть!

     — Ты говоришь, очнулась в кровати, может, тебе приснилось? Вчерашняя галлюцинация повлияла на твой сон, — предположила Катерина.

     Мэгги посмотрела на Катерину и горько улыбнулась:

     — Нет, это не сон. Когда очнулась, я увидала вот это... — она приподняла подол юбки, показывая ноги.

     Охнув, Катерина с ужасом воззрилась на пятна крови, впрочем, не просто пятна, а потёки. Ноги были облиты кровью. Она уже запеклась, но видно было, что ещё совсем недавно была выпущена из вен.

     Катерина отвела глаза.

     — Я попробую поговорить с Хозяином, — не совсем уверенно заверила она Мэгги. — Может он прислушается к моей просьбе. Ты кого-нибудь кроме Барона там видела?

     — Кот постоянно под ногами шнырял, и этот рыжий тоже там был. Это он разрубил несчастного, одним ударом. Он невероятно силён.

     — Бедная девочка, — прошептала Катерина. — Надеюсь, она ничего не узнает, — обращаясь к Мэгги, попросила: — Если увидишь девочку, что была с нами на пирсе, не рассказывай ей ничего. Особенно про рыжего.

     — Почему... — начала было спрашивать Мэгги, но вспомнив что-то, закончила начатую речь. — Так этот рыжий её друг! Я видела, как они вместе стояли там. В порту. А потом она попросилась куда-то, и он вместе с ней ушёл из кают-компании. Катерина, так нужно предупредить! Сказать, что он собой представляет!

     — Она знает, кто он. Не стоит ещё больше пугать. — Катерина посмотрела на Мэгги. — Мэгги, милая, ничего ей не рассказывай.

     Мэгги пожала плечами:

     — Хорошо, если ты так просишь. Впрочем, я не знаю её языка, а она моего.

     — Она знает английский, но на школьном уровне. Ты ей ничего не скажешь, а я попытаюсь поговорить и упросить Хозяина.

     На время, позабыв свои страхи, Мэгги с любопытством посмотрела на Катерину. Что-то странное происходит на яхте. Этот гордый «Летучий голландец» имел свои тайны. Мэгги попыталась разобраться:

     — Девочка из этой шайки?

     — Нет. Совсем нет. Я даже не знаю по своей ли воле она здесь. Я её видела на материке с твёрдым желанием попасть домой, а после, уже на судне. И я бы не сказала, что выглядит она счастливой.

     — Но если ей здесь не нравится, то почему не уйдёт? — удивилась Мэгги. — Вот я убежала из дома, теперь путешествую по миру.

     Катерина с грустью покачала головой:

     — Не всё так просто. Она не сделает этого, даже если захочет.

     — Её здесь сторожат? Почему? — заинтересовалась Мэгги, но осёклась.

     На палубе появился Барон в самом замечательном расположении духа. Он что-то насвистывал и даже пытался сделать ногами танцевальные па, словом, настроение у него было преотличнейшее. Он явно был склонен к приятной и продолжительной беседе. Мэгги отшатнулась, когда он в галантном поклоне склонился над ними.

             — Моё почтение дамы, — повернулся к отползающей от него Мэгги. — Доброе утро Мэгги. Ты так быстро ушла, я даже не успел поинтересоваться, позавтракала ли ты? Может, составишь мне компанию?

            Мэгги побледнела.

     — Я не хочу, есть, — отрезала она, выискивая глазами что-то в океане.

      Барон с безразличием выслушал ответ, похоже, он даже его и не слушал. С легкой иронией, окинув взглядом, голосом в котором скользнул металл, сказал:

     — Пойдём, пойдём. В кают-компании уже все собрались, вас там только не хватает. Там так необходимо женское общество.

     — А Светлана, она разве не проснулась? — удивилась Катерина.

     — Это не в моей компетенции, — отмахнулся Барон. — У неё какие-то свои дела, думается мне, она попозже присоединится. Идёмте.

     Пожалев испуганную Мэгги, Катерина ответила отказом тоже. Барон, равнодушно пожав плечами, развернулся и направился назад, в кают-компанию предварительно послав такой взгляд Мэгги, что она опять затряслась от страха.

     — Я боюсь. Боюсь остаться с ним наедине. Что делать? Кругом океан и никуда, не скрыться.

     — Не волнуйся ты так. Я с ними поговорю. Всё будет в порядке.

      Катеринины заверения немного утешили Мэгги. Успокоившись после пережитого, она стала оглядываться по сторонам и разглядывать судно. Спустя несколько секунд она снова отвлекла Катерину, попросив бинокль, чтобы получше рассмотреть, что там, на линии горизонта. Наведя бинокль, она увидела яхту. Понаблюдав несколько минут, Мэгги обнаружила, что яхта явно приближается.

     Можно было разглядеть и людей управляющих яхтой.

     Один их них тоже направил оптический прибор, разглядывая пассажиров «Летучего голландца». Удивлённая Мэгги констатировала, что в его руках не бинокль, а нечто мощное, что-то вроде телескопа. Мэгги помахала рукой, с интересом наблюдая, ответит ли он тем же. Он ответил, снисходительно махнув кистью, но трубы не отвёл. Катерина заинтересовалась, кому это Мэгги машет рукой. Та ответила, что их догоняет яхта.

     — Какой-то странный человек, разглядывает судно в телескоп.

     Заинтригованная  Катерина, встав с шезлонга, подошла к перилам. Взяв бинокль у Мэгги, направила его на виднеющуюся вдали яхту.

     Человек у телескопа, на этот раз не довольствовался вялым приветствием. Его реакция была более бурной.

     —  Это нефтяной магнат. Я его узнала, — сказала Катерина, отложив бинокль.

     — Миллионер? — оживлённо спросила Мэгги, перехватывая бинокль и направляя вновь на яхту. — Смотри, какой радостный. Он явно не может отвести от тебя глаз.

     — Конечно, — усмехнулась Катерина, — женщин на его Родине прячут в паранджу, а тут в открытом купальнике! Вот он глаз и не отводит. Небось, телескоп одолжил у астронома. На таком расстоянии, он и под купальник заглянет. Видимо даже через борта может смотреть, увеличение то, какое!

     — Катерина, а как ты с ним познакомилась. Он твой друг, приятель?

     Мэгги внимательно разглядывала в бинокль яхту. Оттуда ей отвечали тем же. Был взаимный интерес к пассажирам обоих судов.

     Катерина улыбнулась:

     — Он хотел купить меня. На последней остановке нашей яхты.

     — Купить!? — на секунду оторвавшись, чтобы бросить удивлённый взгляд на Катерину. Мэгги снова прильнула к окуляру. Через несколько секунд, отвернувшись от океана, сказала: — Он с таким интересом разглядывает. Мне кажется, он может сказать какого у меня цвета глаза, и пользовалась ли я дезодорантом.

     — Может быть, — рассмеялась Катерина, — несомненно, у него самые новейшие технологии. То, что ты предполагаешь, в действительности может быть и так.

     — Но это не этично, так пристально разглядывать женщин! Можно подумать он их никогда не видел, и сейчас делает для себя открытие, что есть ещё один пол рода человеческого.

     — Чего-чего, а женщин у него хватает.

     — Интересно, сколько же он отвалил бы за тебя, стараясь выкупить? Что предлагал, золото? Драгоценные камни? Деньги?

     — Всего понемногу. Говорил что я - драгоценный камень, нуждающийся в соответственной оправе, и, якобы у него такая имеется

     — Используя в качестве оправы женщин своего гарема?

     — Возможно, но меня это как-то не прельщает.

     Отвернувшись от океана, Катерина вернулась в шезлонг, подставлять жиденьким лучам солнца части тела. Мэгги повернулась удивленная:

     — Разве ты не хочешь сообщить капитану о приближающейся к нам яхте?

     — Он уже знает.

     — Кто же ему сообщил?

     — Никто. Дорн всегда всё знает.

     — Знаешь, Катерина, мне кажется, яхта не собирается ни обгонять нас, ни догонять. Сколько я за ней наблюдаю, расстояние остается прежним, словом она преследует нас.

     —Ты же говорила, что она приблизилась и людей можно видеть.

     —Да, но после этого, яхта как привязанная.

     — Выброси из головы, не нам об этом волноваться.

     — Привет!

     Катерина вскочила, услышав знакомый голос. Рядом с ней стояла босая девочка с распущенными светлыми волосами, в чёрной рубашке с медальоном и в чёрных шортах. С татуировкой на руке, и пустыми ножнами.

     — Привет, Мэгги! — поздоровалась она с Мэгги, приветливо улыбаясь, с искорками в глазах. Глаза девочки были светлыми, как перламутровые жемчужины и лучились добротой, и что-то похожее на сочувствие промелькнуло в них. Поражённая Мэгги подумала, что сочувствие адресовано ей. Где же она её видела? Перед глазами Мэгги промелькнул порт, стоявшая рядом с ними девочка, не пожелавшая смотреть на эту забавную галлюцинацию. Их вчера представили, как же её зовут?

     — Светлана, — ответила на мысленный вопрос Мэгги Катерина, обращаясь к девочке, — ты помнишь вчерашнего миллионера?

     — Я много, что помню со вчерашнего дня, — грустно ответила девочка, и страх промелькнул в глазах. Она нервно потерла татуировку, словно пытаясь стереть её. — И твоего араба я помню. К чему ты спросила?

     — Он преследует нас на яхте.

     — В самом деле? Где он?

     Катерина попросила Мэгги передать бинокль Светлане. Та не понимая ни слова из их разговора, отдала его девочке, показав, куда нужно смотреть, догадавшись для чего той бинокль. Пока Светлана вглядывалась в человека на яхте, который с восторгом воспринял появление новой красавицы. Мэгги спросила Катерину:

     — Ты говоришь, что не знаешь по своей ли воле она на судне, ну, так спроси её сейчас.

     — Нет, не буду. Если бы она хотела, сама рассказала бы без наших вопросов.

     — Почему носит ножны. Новая мода? — не унималась Мэгги, не в силах совладать с любопытством она теребила Катерину.

     — Если человеку нравиться так ходить то, что в этом такого? — отмахнулась от Мэгги Катерина.

     — Действительно, это он, — сказала Светлана, наконец, толком разглядев человека на яхте. Протягивая бинокль Мэгги, удивлённо спросила: — Но, что он здесь делает? Не может быть, что ему плыть в ту же сторону, куда и нам. Наверное, действительно преследует яхту, и, похоже, из-за тебя.

      Катерина весело рассмеялась:

            — Оставим яхту в покое. Пойдёмте лучше в кают-компанию, мне необходимо поговорить с Дорном.

     В кают-компании были почти все пассажиры судна, разве что Амона не было среди них. Барон и Валентин гоняли бильярд. Кот, как всегда был в своем репертуаре: лез в разговор, прохаживаясь по столу, мешая игрокам. Дорн восседал в кресле, наблюдая за игрой и участвуя в беседе.

     Весело и непринуждённо болтавшая с Катериной Мэгги, переступив порог кают-компании, как-то сникла. Страх промелькнул на её лице, она в нерешительности остановилась возле дверей. Светлана с удивлением следила за происшедшими с англичанкой изменениями, недоумевая, что могло так испугать её. Проследив за взглядом Мэгги, девочка догадалась, что страх вызван присутствием здесь Барона. А тот, с усмешкой бросив взгляд на Мэгги, склонился в почтительном, но немного наигранном поклоне перед Светланой и вновь погрузился в игру.

     Судя по оставшимся на столе шарам, игра близилась к концу, и от этого становилась ещё увлекательней. Даже Юм прервал словесные прения и с энтузиазмом следил за ходом игры. Похоже, здесь было заключено пари, ибо, игра шла с ожесточённым азартом, решимостью и риском. Вероятно, Юм сделал ставку на Валентина, так как «болел» за него, а соперника пытался отвлечь разговорами, на что тот шипел сквозь зубы на кота.

     Девочка с Катериной подошли поближе, остановились позади кресла Дорна. Они молчали, стараясь не мешать игрокам. Не пожелав присоединиться к компании, Мэгги отправилась в противоположную сторону к бару, где в полном уединении стала смотреть телевизор.

 

     Дорн оглянулся на стоявших позади него девушек. Поманив ладонью Светлану, жестом предложил ей сесть на низенький табурет, что стоял у кресла. Она, молча, повиновалась. Дорн, мягко, словно гладя, положил руку на её плечо, благо, что она сидела низко, и плечи находились как раз на уровне подлокотника его кресла. Светлана подняла голову и посмотрела на Дорна. Их глаза встретились. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. В глазах полыхнул огонь, Дорн, улыбнувшись, мягко спросил:

     — У тебя в глазах грусть. Кто огорчил? Или тоска не дает покоя?

      Девочка вздохнула:

     — Сир, я не могу забыть вчерашнее происшествие.

     — Зачем так беспокоиться? Могу заверить: все уже забыли.

     — Но не те, кто был растоптан или разорван акулой, — возражая, прошептала Светлана, отведя глаза в сторону, повторила: — Им, это не приснилось.

      Чувствуя на себе горящий взгляд Дорна, она не смела, поднять глаза и посмотреть на него. Его ладонь по-прежнему лежала не её плече. Прошло не меньше минуты, прежде чем он ответил:

     — Вся жизнь - сон. Мгновение. Тем несчастным он приснился страшным, они просто раньше положенного срока проснулись. — Дорн, взяв второй рукой её за подбородок, заставил взглянуть себе в глаза. — Я знаю, ты хочешь попросить у меня не смотреть на всё это. Но я тебе скажу, что раз ты при свите, то и присутствовать будешь везде. Впрочем, в кое-каких мероприятиях, Амон сам решит, обязательно ли твоё присутствие.

     Дорн опустил руку на подлокотник, но другую, лежащую на плече, оставил. Он перевёл взгляд на игроков. Барон выигрывал у Валентина. Об этом можно было догадаться даже, несмотря на бильярдный стол. Хватило бы одного взгляда, на расстроенного Юма. Посматривая на играющих, он молчал. Последний шар оказался в лузе.

     Игра закончилась. Но не в пользу Валентина. То, что происходило дальше, девочка никак не могла ожидать от степенного Валентина. Широко раскрыв глаза, Светлана с удивлением наблюдала как Барон, запрыгнув на спину Валентина, погнал его по кругу. А так как каюта была довольно велика, то Валентин «прискакал» обратно,  взмыленный и запыхавшийся.

     Катерина весело смеялась и хлопала в ладоши, подбадривая своего друга, на что Валентин пытался даже взбрыкнуть, как самая настоящая лошадь.

     — Хватит! Хватит! — смеясь, закричала Катерина. — Ты совсем загонял моего друга, смотри, он уже без сил! Покатайся на Юмчике, он ведь ставил против тебя!

     — Протестую! — тоже завопил Юм. — Я только наблюдал за игрой! Если хочешь покататься на мне, то сначала выиграй партию у меня! А лучше сыграй со своей подружкой, а то она скучает!

      Барон отпустил Валентина и осенённый новой идеей посмотрел на кота:

     — Действительно, скучает. Сейчас я её развеселю.

     Перейдя на английский, он что-то сказал, обращаясь к Мэгги. Как приказ прозвучало в его словах. В отличие от всех присутствующих Светлана не всё поняла, что он сказал, но увидела, как вздрогнула и побледнела англичанка. Она нехотя выключила телевизор, который смотрела, и медленно подошла к Барону, с неприязнью и страхом глядя на него. Светлана заметила как руки Мэгги, как бы крепко она их не стискивала, заметно тряслись.

     Катерина обратилась к Барону:

     — Друг мой, Мэгги очень напугана. Я очень прошу тебя, не бери её с собой.

     — Уже пожаловалась, — усмехнулся тот, — Извини Катерина, но этого я сделать не могу. Для чего же ещё взял с собой. Мне нужна компания, и она мне её составит. Везде, — последние слова он особенно подчеркнул.

     Катерина умоляюще посмотрела на Дорна. Светлана тоже повернулась к нему, ничего не понимая, что тут происходит, и о чём Катерина так их упрашивает. Дорн был спокоен и безразличен.

     — Катерина ты же слышала, что сказал Барон. Такую сделку он заключил, а значит, она должна осуществиться. Не огорчайся, через два дня прибудем в Италию, там с ней распрощаемся. Ты всё поняла?

     — Да, сир, — покорно склонила голову Катерина и дрогнувшим голосом спросила: — Сир, я могу идти?

     Дорн кивнул:

      — Можешь.

     Катерина почти бегом выскочила из кают-компании, даже не посмотрев на Мэгги. Чуть помедлив, Валентин поспешил за ней.

     Мэгги догадалась, о чём был разговор и по реакции Катерины, поняла, чем он закончился. Тихо простонав, метнулась к выходу, но Барон был начеку и перехватил её. Прижав к себе, он еле слышно прошептал на ухо:

     — Теперь, моя дорогая, мы вернёмся в замок. В мой прекрасный, ночной замок. Но теперь жертвой будешь ты!

     Светлана не знала, что он ей шепнул, но видимо что-то страшное услышала Мэгги в его словах. Закричав, Мэгги, рванулась в сторону от Барона крепко и больно державшего её за руки. Забилась в истерике в его объятиях,

     Без эмоций, спокойно Барон наблюдал за агонией. Юм равнодушно развалившись на бильярдном столе, похоже, спал.

     Светлана рванулась на помощь Мэгги, но тяжелая ладонь Дорна, прижала к табурету, не давая возможности встать. В отчаянии, девочка посмотрела на Дорна, ища в нём поддержку. Но он был подобен каменному изваянию. Не двигаясь и не сводя взгляда, он получал большое удовольствие, видя всё это.

     Потеряв сознание Мэгги, повисла на руках Барона. Он разжал их, и девушка рухнула под ноги. Дорн махнул рукой, еле заметно поморщившись:

     — Убери её.

     — Слушаюсь, сир!

     Барон исчез, вместе с лежащей без сознания англичанкой. Притворявшийся спящим кот вскочил и нетерпеливо, нервно спросил:

     — Сир, разрешите удалиться?

     — Боишься чего-то упустить? — усмехнулся Дорн, иди уж, развлекайся.

      Счастливый Юм тут же исчез в каюте, остались девочка и Дорн. Он молчал, думая о чём-то своем. Не решаясь встать с табурета. Светлана сидела, уставившись в окно, чувствуя, как Дорн пропускает через пальцы её волосы. Неожиданным вопросом, адресованным к ней, Дорн прервал своё молчание:

     — Ты веришь в Бога?

     Светлана мысленно перебрала короткие ответы. Но «да» или «нет» здесь не годились. Глубоко вздохнув, она ответила:

     — Раньше, сир, наверное, не верила. А теперь, когда я встретила вас, я думаю, что Он есть.

     — Думаешь или веришь? — потребовал уточнения Дорн.

     Тщательно проанализировав ответ, девочка несколько неуверенно произнесла:

     — Думаю.

     — Почему? Объясни.

     — Я так думаю, если есть тень, то должен быть и свет. Если есть Люцифер, то должен быть и Создатель.

     — Но почему, ты не веришь, что есть Бог, а только думаешь? — поинтересовался Дорн. Настойчивость позвучала в его голосе.

     — У меня нет уверенности действительно ли вы – Люцифер. Мне только сказали. Но сама я не имела возможности убедиться в этом. Конечно, что-то необычное присутствует, но может, Вы фокусник? Я не видела ничего такого, чтобы после сказать: истинный Люцифер.

     Дорн рассмеялся. Звонко звякнули, отвечая, рюмки в баре, зазвенели стёкла. Смеясь, он поднялся с кресла, хмыкнув, покачал головой.

     — Значит, хочешь убедиться Люцифер ли я в действительности?

     Не поднимая глаз, Светлана возразила:

     — Нет. Я сказала: у меня не было возможности. Желания увидеть, как-то не возникало.

     — Но если не увидишь, то не поверишь?

     — В общем... Да

     — На островах Зелёного Мыса я спалил человека, разве не доказательство? Какой смертный может такое сделать?

     — Спалили? Когда? — удивилась девочка. — Наверное, меня там не было. Не помню, чтобы я присутствовала.

     Дорн внимательно посмотрел на девочку, и словно увидев что-то, улыбнулся:

     — А... Вижу, тут поработал Амон, ничего не видела - говоришь? Но это не совсем так. Ты присутствовала, а потом раз, — он щёлкнул пальцами. — И всё забыла. Не ожидал я от Амона... Но ему решать...

     Дорн, молча, прошелся по каюте, затем остановившись, повернулся к девочке и с полуулыбкой спросил:

     — Какое доказательство, ты сочтешь достаточным аргументом?

     Немного поразмыслив, Светлана подняла голову, глядя ему в глаза, твёрдо произнесла:

      — Мне достаточно одного вашего слова подтверждающего, что вы являетесь Люцифером.

     — И всё? — улыбнулся Дорн. Но потом серьёзно произнес: — Я  Люцифер. Теперь ты веришь?

     — Да.

     — И сразу стала верить в Бога? — ухмыльнулся он.

     — Соответственно.

     — Да, интересный разговор у нас получился. Мне еще никогда не приходилось  так доказывать своё существование.

     Дорн подошёл к бильярдному столу и стал устанавливать шары. Кивнув Светлане,  предложил:

      — Сыграем?

     Светлана, встав с табурета, подошла к столу. Неуверенно осмотрела его со всех сторон.

     — Я не умею, даже правил не знаю.

     — Мелочи, — отмахнулся Дорн. — Правила простые. А вот игра, требует мастерства. Попробуй, может получиться.

     Он протянул ей кий.

     Дорн начал первым, разбив шары.

     Вечером, когда звёзды высыпали на небе. Светлана отправилась в свою каюту. Полдня провела она в компании Дорна. А когда, в кают-компании стали появляться остальные пассажиры, она поспешила укрыться в своей комнате. Но до самого вечера, она так и не увидела Мэгги. Катерина была хмурая, а Валентин молчаливый. Решив не мешать им. Светлана, отозвав Барона, попросила его помочь покинуть кают-компанию. Что, он незамедлительно и сделал.

    

     Утром девочка проснулась от уже знакомого звука: стук вонзающегося в дерево дротика. Амон на своем неизменном месте, в кресле, снова метал дротик в цель.

     Светлана, сладко потянувшись, вскочила с кровати. Замерла. В нескольких сантиметрах от лица в воздухе висел дротик с направленным на неё остриём.

     — Метни, — предложил Амон, указав глазами на стену.

     Светлана, неуверенно протянула руку и пальчиками прикоснулась к дротику, медленно потянула на себя, и он без сопротивления последовал за рукой. Коротко размахнувшись, послала в цель. Результат оказался плачевный. Дротик вонзился в стену на расстоянии двух ладоней от нарисованной цели, попутно, пробив ковер.

     Какая-то сила выдернула дротик из стены, и снова он завис возле девочки. Она даже отшатнулась от стремительно летевшего к ней острия.

     — Ещё, — коротко приказал Амон.

     Но и следующий бросок не был блестящим.

     — Хорошо, оставим до лучших времён. После, всему научишься, — сказал Амон и, прищурившись, спросил: — Ну как вчера, не скучала?

     —  Нет. Вчера, мне кажется, никому скучно не было.

      Светлана села во второе кресло, напротив Амона.

     — Наверху сейчас не очень поздно? — поинтересовалась она.

     — Сейчас раннее утро. Признаться, я удивлён, вашим ранним пробуждением.

     — Вы меня разбудили. Может и до обеда проспала бы.

     — Как нехорошо, — ехидно ухмыльнулся Амон. — Я тут освободился. Прихожу к моей девочке, а мне тут «не дали поспать» не гостеприимно звучит. Какими словами нужно встречать хозяина? Скажи мне, что я должен был услышать, как только ты открыла глаза и увидела меня?

     Светлана опешила. Помолчав, решила не связываться с ним и сказать то, что он хотел услышать:

     — Доброе утро, Амон.

     —  Вот это другое дело, — кивнул он. — Такими словами приятно начинать новый день. Вчера Дорн беседовал с тобой...

     — Откуда вы знаете? — удивилась Светлана. — Это он вам сказал?

     — Нет. Просто знаю и всё тут.

     — И о чём мы говорили?

     — Вот сейчас мне и расскажешь.

     Он выжидающе посмотрел на Светлану. Та, беспокойно поёрзав в кресле, растерянно произнесла:

     — Разговаривали… да обо всём понемногу.

     — Короче, — потребовал Амон, не сводя взгляда со смущённой девочки. Она явно не знала с чего начать.

     — Разговаривали о Создателе.

     — И что же ты сказала? — оживился Амон.

     — Сказала, что не верила, а теперь верю, что Он есть.

     — А что тебя убедило в этом?

     — Дорн подтвердил что он - Люцифер.

     Искра изумления промелькнула в глазах Амона. Он откинулся на спинку кресла и озадаченно уставился на Светлану, о чём-то размышляя.

     — Ты, потребовала от него доказательств? — изумление всё ещё светилось в его глазах. Амон покачал головой. — Какие доказательства он представил?

     — Дорн сказал, что он Люцифер, и я ему поверила, — пожала плечами девочка, и в свою очередь спросила: — Что в этом вас так удивило?

     — Никогда. Я подчеркиваю, никогда ещё Дорн, не доказывал таким образом, своё существование. Люди сами приходили к такому выводу, и, как правило, слишком поздно для себя. Что ещё было вчера?

     — Он учил меня играть в бильярд.

     — Успешно?

     — Совсем нет. Но гонять шары интересно, даже если при этом не попадаешь в лузу. Потом поговорили о мире. Я согласилась с ним, что он несовершенен. Но мне показалось, что в это слово Дорн вкладывал иной смысл. Поэтому я думаю, теперешний мир всё-таки лучше того, другого, каким хочет видеть Хозяин и каким он хочет его сделать. И строит какие-то планы относительно будущего. Он не вдавался в подробности, а я не спрашивала. Однако из его слов можно сделать вывод, что он задумывает - Армагеддон.

     — Хорошо звучит, не правда ли? — спросил Амон. — Вот, что нужно миру. Армагеддон, конец Света! И всё изменится и будет только один владыка - мой Хозяин!

     — Будет ли людям хорошо?

     — Приспособятся, — отмахнулся Амон. — Если человек не умер, то он будет жить, вот неизменная истина!

     Светлана резко встала с кресла.

     — Пожалуй, я умоюсь, — сказала она, уходя в соседнее помещение.

     Амон снова принялся метать дротик, в ожидании, когда Светлана освободится. После, он сообщил, что в этот день она будет заниматься не с тренером, а он сам проведёт занятие. Но ближе к вечеру. Сейчас же, составят компанию Дорну. Так пожелал Хозяин.

     Они очутились в полной темноте, где единственным источником света служили несколько свечей, стоявших на широком столе. Свет свечей не достигал стен помещения. Казалось, в этом мире, только и существует стол, накрытый церковной парчой, служившей скатертью. Пара золотых подсвечников и небольшой клочок ковра под ногами. Он границей четко очерчивал пространство света, дальше этой границы была тьма. Создавалось впечатление островка жизни, вокруг которого, царил непроглядный мрак. Казалось, их вышвырнули в открытый космос, и кто-то позаботился о воздухе и притяжении, но зачем-то убрал звёзды.

     Тьма пришла в движение, на ковёр ступил Люцифер.

     Светлана попятилась, не узнав его в иной одежде. Спиной, наткнувшись на стоящего позади Амона, остановилась, вглядываясь в новый облик Дорна. При шпаге, выглядывающей из-под чёрного плаща с алым подбоем, и одеждой напоминающей рясу, во всём чёрном, Дорн выглядел волнующе и таинственно, устрашающе грозно. Словом, видом своим он наводил страх и почтение, в ней он действительно выглядел Хозяином Ночи.

     Низкий голос пронёсся над гостями и ушёл куда-то вдаль, в тёмную бесконечность.

     — Садитесь.

     Широким жестом Дорн пригласил их к столу. Возле стола возникли три кресла, стол был довольно широк, но кресла стояли в один ряд недалеко друг от друга. Дорн сел первым посередине. Подталкиваемая в спину Светлана, повинуясь указаниям Амона, села в кресло стоящее справа от Дорна. Амон занял левое. Дорн повернулся к Светлане:

     — Прежде чем приступим к трапезе, нужно уладить одно дело, — обернувшись к Амону, спросил: — Амон, как там мой подопечный? Я обещал ему власть, но он остался недоволен. Выясни.

     — Магистр, — с почтением произнёс Амон. — Человек в пути, через несколько мгновений он будет перед вами.

     Несколько томительных секунд и царящую тишину разорвал крик ужаса. Это кричал возникший из пустоты человек. Похоже, его выдернули прямо из постели. Всклокоченный вид и нижнее бельё не могло навести на иную мысль. Смуглый с черными волосами и глазами, он походил на индийца, да и язык, на котором он лепетал, был знаком Светлане из индийских фильмов. Самый настоящий полуголый индиец стоял перед столом, трясясь мелкой дрожью, но не от холода.

     «Наверное, он решил, что попал на суд. Ведь со стороны кажется, что сидящие за столом судьи. Есть чему испугаться. Вероятно, он считает, что умер и над ним вершится правосудие», — подумала Светлана. И она была права.

     Судьи с суровыми лицами, в чёрных одеяниях. Двое из них внушали ужас. Но когда он перевёл взгляд на третьего, в его душе зародилась надежда на благополучный исход. Ведь не может эта прекрасная девушка, со светлым одухотворённым лицом, с выражением тревоги в глазах за него! Не может желать зла. Было ощущение, что ореол святости окружает её, а за спиной можно разглядеть призрачные крылья ангела. Нет, лицо девушки не было суровым, оно выражало грусть, внимание и заботу о нём. И когда Дорн заговорил с ним резко и жёстко, человек отвечал не ему, а ангелу, сидевшему с ними за одним столом. Эти глаза так внимательно и сочувственно смотрели, казалось, ловили каждое слово. Но узнай, что ни одно слово, сказанное им, девушке понятно не было, этот человек совсем бы упал духом. А так, он цеплялся за её ласковый взгляд, подобно утопающему за спасательный круг.

     Дав прибывшему минуту прийти в себя, Дорн учинил допрос:

     — Ты нелестно отзываешься об имени моём. Ты, который уже принадлежишь мне, позволяешь такие вольности. Не забывай, кто твой Хозяин! И в разговорах со смертными не смей упоминать имя моё! — грозно гремел голос Сатаны и уносился в чёрную бездну.

     С перекошенным страхом лицом, человек рухнул на колени. В отчаянии протягивая руки, под горящим взглядом Дорна, лепетал объяснения. Не дослушав, Дорн прервал его. Тихо, но от этого у человека не прибавилось смелости, спросил:

     — Махмуд, знаешь, я могу призвать тебя? — голос Дорна звучал ласково, как если бы он разговаривал с ребенком. — Сделать так, что следующий день, люди встретят уже без тебя? И враги будут торжествовать над твоим телом.

     — Повелитель! Повелитель! — взвыл, мгновенно покрывшись холодным потом, Махмуд. — Прости меня! Я использовал имя твоё, дабы устрашить врагов моих! Мне строят препятствия, и я не могу их устранить! Они мешают моему восхождению к власти! Подписывая договор, я был уверен, что получу власть и буду богатым. Я богат, но они мешают мне взять власть в свои руки!

     Дорн повёл рукой:

     — Всего-то! Укажи моему посланнику этих людей. И впредь не смей кидаться именем моим, иначе, срок договора может заметно сократиться.

     Затем, обращаясь к Амону, распорядился:

      — Последуешь за ним, разберёшься.

     Вскочив с кресла, Амон исчез. Исчез и полуголый человек, бормотавший слова благодарности.

     Дорн повернулся к Светлане.

     — Пока Амон отсутствует, я покажу кое-что.

     Дорн положил на стол колоду карт. Так поначалу решила девочка, но приглядевшись, обнаружила, что вся колода состоит из картинок. Все они находятся в постоянном движении, как будто маленькие экраны были вставлены в них. Дорн извлек несколько карт из колоды, показал Светлане. В каждой карте незримая камера преследовала одного человека, где бы он ни находился. В квартире, в бассейне, спящий, выступающий на трибуне, просто переходящий улицу или пьющий в баре. В некоторых картах были и женщины. Светлане особенно запомнилась одна, на карте помеченной девяткой пик. В зелёной маске на лице, лёжа на диване, она весело болтала по телефону. Карты были беззвучными, словно немое кино. Дорн, показывая всё новые и новые живые картинки, объяснил:

     — Люди, которых ты сейчас видишь, существуют в реальном мире, прямо сейчас. За свою жизнь, они ничего примечательного не совершили. Впрочем, если они появились тут, то, по крайней мере, для одной инстанции они представляют определённый интерес. Среди них убийцы, маньяки, садисты, словом, в будущем, если они не изменяться, попадут в моё царство. Вот эти, которых я показал, войдут в мой мир через несколько минут. Они живут последние мгновения.

     Люцифер указал на шестерку треф. Там угрюмый, седой мужчина чистил пистолет.

     — Он выстрелит в себя. Случайно, разумеется, для него. А вот этот, сгорит заживо в машине, её занесёт на повороте. Что сделаешь, слишком большая скорость. — Тот, о ком он говорил, уже садился в серый ягуар. На дальнем плане виднелась горная дорога. — Её задавит автобус. А вот эту девушку, просто, вытолкнут в окно. Лететь ей придется тринадцать этажей,  — Дорн хмыкнул. — Роковая цифра.

     Молодая девушка, на карте дамы червей, вышла из машины, прошла в высотное здание и с нетерпением нажимала кнопку вызова лифта.

     — Хочешь сыграть в карты? Ставка - жизнь этих людей, — неожиданно предложил Дорн. — Та карта, которая выиграет, даст возможность человеку исправить свою жизнь в лучшую сторону.

     — Но, как может спастись мужчина с пистолетом? — удивилась девочка.

     — Элементарно, осечка.

     — А девушка с тринадцатого этажа?

     — Сломается лифт и она разминется с убийцей. Любой человек на карте может избежать смерти, до которой, кстати, остались считанные минуты. Хочешь дать шанс обречённому?

     Светлана, молча, вглядывалась в карты. Жизнь там продолжалась. Люди двигались, ели, смеялись, разговаривали, но последние песчинки часов их жизни, неумолимо падали вниз.

     — Да, я хочу дать шанс, хоть одному. Но тут проблема, я не играю в карты. Не умею, а учиться нет времени.

     — Мелочи, — махнул рукой Дорн. — Карты всё время пополняются. Уйдёт один, тут же появится другой.

     — Можно просто помиловать, без игры в карты?

     — Разве так интересно? — удивился Люцифер. — Где азарт и чувство риска? Карта, изменившая ход игры получает приз - жизнь и возможность исправить её в лучшую сторону. А я потеряю одну из душ. Я так понимаю, собственноручно умертвить у тебя желания не возникнет, или я ошибаюсь? — Дорн, прищурившись с лёгкой усмешкой, посмотрел на потрясённую девочку.

      Отпрянув, Светлана отрицательно покачала головой. Новая идея осветила её глаза надеждой.

     — Сир, можно сделать исключение и без игры сотворить чудо?

     Дорн усмехнулся. С иронией посмотрев на неё, покачав головой, произнёс:

     — Везде милосердие, никуда от него не деться. Хорошо. И кого же ты хочешь помиловать? Я подарю тебе одну из карт моей колоды. Сразу предупреждаю, даже если я его и помилую, то это не значит, что он избежит своей участи. Для этого человеку необходимо измениться самому. Ты дашь ему на это время. Так кого?

     — Перевернём рубашкой вверх. Я выберу наугад.

     Взяв первую попавшуюся, перевернула. На валете треф виднелась уже знакомая горная дорога, и серый ягуар мчался по узкой дороге над пропастью.

     Дорн, взяв карту, покрутил её в пальцах. Внимательно, словно запоминая, всмотрелся в счастливчика, убрал карту в колоду.

     — Ну что ж, этот человек получит шанс. Возможно, он им воспользуется

      Колода карт исчезла со стола.

      —  Нужно научить тебя играть в карты. А то так и придётся заниматься милосердием, а это уже никуда не годится.

 

     Тэд мчался по дороге, выжимая из серого ягуара всю мощь и скорость, на которую тот был способен. Мелькнул знак сужения дороги. Знак опасности дошел до его сознания только на следующем повороте. Тэд сбросил скорость. Поздно. На него надвигался огромный рефрижератор. Вдавив тормоза до упора, Тэд попытался, вывернуть руль, обойти надвигающуюся громаду. Завизжали тормоза. Машину занесло. Сорвав зеркало у ягуара, рефрижератор унёсся, скрывшись за поворотом.

     Тэд с трудом вылез из машины. Ноги от пережитого, чудовищного напряжения не держали. Облокотившись о капот, осмотрел машину. Правое переднее колесо висело над тридцатиметровой пропастью, ещё немного вращаясь. В воздухе висел запах горелой резины. Чёрный след, начинавшийся от поворота, обрывался у колёс.

     Вытерев, внезапно задрожавшей рукой, пот, Тэд вознёс благодарную молитву небесам за чудесное спасение. Тормоза оказались на редкость надёжными, иначе, при такой скорости лежать бы его ягуару в пропасти, пролетев по инерции ещё десяток метров по воздуху. Ну, как тут не поверить в чудо! Все-таки есть Бог на Земле!

    

     — Сир! Дело сделано, — сообщил Амон, материализовавшись на ковре. — Всё улажено. Враги устранены

     — Расскажи, каким образом от них избавились. — Дорн повернулся к Светлане. — Не всегда убийство является единственным способом убрать кого-нибудь с дороги. Есть и другие, не менее эффективные способы и возможности. Амон, изложи поподробнее.

     — Что тут рассказывать, — пожал плечами Амон, — по одному делу сейчас девица в участке даёт показания об изнасиловании. За деньги найдутся и пострадавшие и свидетели. Может и не посадят, но репутация будет испорчена. По второму делу уже обыскивают дом подозреваемого в сбыте героина. И найдут героин в достаточном количестве, для громкого судебного процесса. Решётка обеспечена. Без убийств, достигли желаемого результата. Махмуд получит власть, без претендентов на неё. Он будет единственным кандидатом на высокий пост, и будет творить на этом посту только «добро» на благо своему Хозяину.

     — Хорошо сработано, — кивнул Дорн, — теперь приступим к трапезе.

     После его слов на столе, среди свечей, появились блюда и напитки в кувшинах. На островке света началось застолье. Незримые силы прислуживали им.

     — Амон, — обратился Дорн, — объясни, почему нет кинжала в ножнах у нашей девочки. Какими соображениями ты руководствовался?

     Светлана с удивлением ждала ответ Амона. До этого разговора, она воспринимала пустые ножны как украшение, а оказывается дело здесь совсем в другом.

     Амон развёл руками:

     — Сир, я не уверен до конца ли она с нами. И дело не в том, опасаюсь ли я дать оружие, это ерунда. С оружием никакой опасности она не представляет. Я имею в виду другое.

     — Я догадываюсь, о чём ты, — задумчиво произнёс Дорн. — Конечно, в твоём понимании, вручить кинжал, означало бы признать его равным. Что-то похожее на узы дружбы, будет связывать вас. Я прав? — Амон соглашаясь, склонил голову. Дорн продолжил: — Ты ставишь под сомнение такую возможность?

     Амон, снова соглашаясь, кивнул. Его глаза вспыхнули, когда он посмотрел на изумлённую девочку.

     — Может возникнуть ситуация, когда мне придётся убить. Но если я вручу кинжал, то по своим законам сам уже не смогу этого сделать. Убить должен будет кто-то другой. Но я отвечаю за неё, и наказать могу только я, и никто другой.

      Дорн понимающе кивнул:

     — Да, может возникнуть замкнутый круг. Хорошо. Я исправлю ситуацию, и дам оружие. Она по-прежнему останется под твоей опекой. Со временем сам вручишь оружие, когда будешь уверен, что время настало.

     — Благодарю магистр, — склонил голову Амон, прижимая правую руку к груди. — Теперь порядок будет соблюдён.

     — Не стоит, — отмахнулся Дорн, — мне доставит удовольствие, сделать этот маленький подарок девочке. Пусть кинжал послужит небольшой компенсацией за неприятности, которые с ней произошли за время проведённое на корабле. Светлана, возьми этот стилет, на время он заменит тебе отсутствующий кинжал, и займёт пустующие ножны. Это не просто оружие, а нечто большее. А что именно, со временем, узнаешь.

      Светлана взяла из рук Дорна протянутое оружие. При свете свеч, с интересом принялась разглядывать его. По ручке стилета шла гравировка рун, символов. Ручка была костяной, а глубокие письмена залиты золотом. Лезвие было тонким, острым и трёхгранным. Отличной полировки. Под падающим светом, стилет отливал разными цветами, то становился тёмным как застывшая кровь, то огоньки пробегали по лезвию, делая его ослепительно белым. Отбрасывая мысль, что ручка стилета может быть сделана из кости человека, Светлана вложила его в висевшие на боку ножны, и ощутила их непривычную тяжесть.

     Амон одобрительно цокнул:

     — Отличное оружие, не правда ли? Острое и узкое, оно отлично войдёт в тело. Что ещё требуется от стилета, даже если он и служит украшением.

     Немного поколебавшись, Светлана всё-таки спросила:

     — Ручка стилета костяная?

     — Ты уже догадалась, — усмехнулся Амон. — Ты правильно решила, что эта не простая кость. Не нужно так пугаться, стилет не причинит тебе вреда.

     Дорн мягко рассмеялся над испугом девочки. Хлопнул в ладони, уничтожая остатки пиршества, сказал Амону:

     — Общение с вами приятно, но меня ждут дела. Идите, развлекайтесь, сдаётся мне сейчас на палубе идёт представление.

     Дорн исчез. За столом окружённой тьмой остались Амон и Светлана. Выйдя из-за стола, девочка проследила взглядом за растворившимися в воздухе креслами. Повернулась к дьяволу.

     — О каком представлении он говорил? — недоумевая, спросила она его.

      Амон усмехнулся, обнажая клыки. И сверкнув глазами, сообщил:

     — На палубе Юм концерт даёт. Советую посмотреть, а не запираться в каюте. Идёшь? Представление только начинается.

     И действительно, оказавшись на верхней палубе, они первым делом услышали жалобные звуки. То флейта мелодично играла, то чей-то вой старательно заглушал её. То сразу несколько звуков сливались в один.

     — Ба! Да это волынка играет, — воскликнул Амон, — Барон опять за старое взялся.

     — Неужели она такая воющая? — удивилась девочка. — Я представляла более приятные звуки.

     — Воющая, говоришь? Это Юм подпевает, он ужасно обиделся бы, узнав, какого ты мнения о его пении. Сам он считает, что у него исключительный слух.

     Они вышли на историческое место, туда, где пару дней назад так удачно ловили рыбу и спасали кота. Сам кот, по-видимому, об этом уже забыл, так как опять сидел на тех же самых перилах с сомнительной устойчивостью, горлом, в полном упоении выводил серенады. Барон с волынкой находился неподалёку. Посмеиваясь, он выдавливал из неё самые жалобные звуки, а Юм, злобно косясь, пытался следовать за мелодией, соблюдая самые высокие ноты, выводимые Бароном. Неподалёку сидели Катерина и Валентин (тщательно сдерживающий зевоту). Катерина смотрела на Юма в морской бинокль, похоже, она что-то с интересом разглядывала за его спиной, притворившись внимательным слушателем.

     — О! Новые зрители! — закричал Юм, прерывая вой. — Присаживайтесь быстрей! Сейчас как раз подхожу к главной части моей песни: о несчастной любви, садитесь и молчите! Слушайте! Барон, вступление!

     И Юм, зажмурившись и покачиваясь из стороны в сторону под звуки волынки, продолжил исполнение саги.

     Катерина, жестом подозвала к себе Светлану и, усадив рядом, сунула ей в руки бинокль, указав глазами, куда его направить.

     За Юмом Светлана разглядела уже знакомую яхту. Должно быть, за ночь она немного отстала от их судна, но видно было, что сейчас она движется гораздо быстрее, чем вчера, об этом говорили волны, вскипающие перед носом яхты. По-видимому, араб решил, во что бы то ни стало не упускать из виду  «Летучий Голландец» и Катерину, плывущую на корабле.

     Насмотревшись, Светлана передала бинокль сидевшему рядом Амону, кивнув в сторону океана. Амон недолго вглядывался в горизонт. Отложив бинокль, кивнул, давая понять, что он в курсе.

     Барон выжимал последний воздух из мехов. Издав последний стон, волынка затихла. Одновременно с ней Юм закончил сагу. Некоторое время он сидел, зажмурившись, что-то выжидая. Молчание затягивалось. Приоткрыв один глаз, сердито посмотрев на молчаливых зрителей, Юм капризно возмутился:

     — Нет оваций! Я не слышу бурных рукоплесканий!

     Зрители покорно закричали браво и шумно зааплодировали. Немного покривлявшись, Юм остался доволен. Барон в свою очередь, тоже выжидающе посмотрел на сидящих рядом. Добродушно посмеиваясь, они и его наградили рукоплесканиями.

     Девочка тронула Катерину за руку, привлекая её внимание.

     — Мэгги разве не здесь? Почему она отсутствует? Ты её сегодня видела? В последнюю нашу встречу Мэгги выглядела не лучшим образом.

     — В каком состоянии она была? — озабоченно поинтересовалась Катерина.

     — Барон куда-то утащил. Она была без сознания. Что-то страшное она услышала. Может, шутки не поняла, и запаниковала, — бросив взгляд на исполнителей саги, Светлана заключила: — С них станется. Пошутят, а потом думай, может, правду сказали.

     — Должно быть правду. Я видела Мэгги сегодня. Совсем недолго, пару минут, но и этого было достаточно. Она не в себе. Бормочет что-то о живых мертвецах, вампирах. От меня шарахнулась, назвав ведьмой. Впрочем, она недалека от истины. Глаза стали дикими, взгляд безумный. Что с ней сделал Барон, ума не приложу, но что-то страшное. Всего пугается. Сейчас прячется где-то. —  Катерина спрятала лицо в руки и сквозь них со стоном произнесла: — А я ничего не могу сделать. Ни-че-го! Он вытворяет с ней что хочет, а я не могу помешать! Дорн запретил мне вмешиваться. Ослушаться не в моих силах!

     — Катерина, — прервал разговор ехидный голос Юма. — Твой хахаль не отстаёт от нас. Смотри, как настойчиво преследует наше судно.

     Валентин, волнуясь, вскочил на ноги.

     — Юм, ты серьёзно?

     — Натурально, Валентин разве ты не в курсе? — удивился Юм. — Эта яхта с Канарских островов нас преследует.

     Валентин повернулся к линии горизонта, где то появлялась, то исчезала за волнами тёмная точка. Схватив бинокль у Катерины, обнаружил, что его внимательно разглядывают в телескоп. Отшвырнув прибор, Валентин с раздражением накинулся на подругу:

     — Катерина, и всё это время, ты тут разгуливаешь полуголая. Под похотливыми взглядами этого извращенца! Немедленно оденься!

     Катерина недоумённо взглянула на разбушевавшегося Валентина, и с безразличием пожав плечами, отказалась последовать его совету. Свита Дорна с интересом наблюдала, как разыгрывается сцена. Юм не удержавшись, подначил:

     — Запри в каюте, раз она тебя не слушается.

     — И запру! — закричал Валентин взбешённый отказом Катерины. — Слышишь Катерина, если не оденешься - запру в каюте!

     — Ай, как интересно! — негромко, но достаточно чтобы было всем слышно, сказал Юм.

     Возглас услышали все. Катерина, посмотрев на внимательных слушателей, поморщившись, попросила Валентина:

      — Дорогой, не устраивай сцены, — помолчав, добавила: — Если оденусь, успокоишься?

      Валентин кивнул, Катерина накинула на себя лёгкий, прозрачный халатик.

     — Так устраивает?

     — Нет, не устраивает, — опять занервничал Валентин. — С таким телескопом, и с таким халатом как у тебя, он изучит всю твою анатомию, даже не заметив, что ты якобы «одета».

     — Мне что, паранджу одеть? — вспылила Катерина. — Ну, хочет он разглядеть меня, пусть смотрит! От этого дети не появляются!

     — Катерина, ну что ты говоришь! — схватился за голову Валентин.

     Фыркнув, Катерина исчезла. Вслед за ней исчез и Валентин. На палубе стало тихо, лишь слышался плеск воды. Мягко шумели моторы судна и волны расступались перед «Летучим Голландцем». Находящиеся на верхней палубе переваривали прошедшую перед ними сцену.

     Первым нарушил молчание Барон:

     — Мм-м-м да. Неувязочка вышла. Но думаю, они померятся, и довольно скоро. Светик, вам сыграть что-нибудь?

     — Пожалуйста, — кивнула она. — Если не трудно, что-нибудь негромкое, нежное, сможете?

     — Попробую.

     — А я спою! — подскочил Юм.

     — Пой, — махнула рукой Светлана, видя, что он всё равно не отвяжется. И чем затевать долгие споры, лучше сразу согласиться с неизбежным.

     Звуки волынки снова понеслись над океаном. Как Барон и обещал, они были грустными и нежными. Подстраиваясь под волынку, кот завыл новую сагу. В конечном итоге концерт вышел гораздо лучше, чем предыдущий.

    

     Стук о дерево разбудил Светлану. Открыв один глаз, она с раздражением посмотрела на сидящего в кресле Амона. Вспомнив вчерашний разговор, она не без ехидства, сказала:

     — Доброе утро Амон.

     Он повернулся к ней, оставив на время дротики. Ухмыльнувшись, кивнул на приветствие и заметил:

     — Я вижу наши разговоры, идут на пользу. Ты становишься вежливее, с самого утра. И хотя, встала не в самом лучшем расположении духа, «стиснув зубы» как говорится, произнесла любезность, — он рассмеялся, сверкая клыками. Отвернулся, бросив через плечо: — Вставай, вставай. День только начался, но у тебя много дел.

     — Например? — полюбопытствовала Светлана, прервав потягивание.

     — Тренер ждёт тебя.

     — Это займёт пару часов, а не весь день.

     — Катерина изнывает, поболтать с тобой хочет.

     — Это уже кое-что.

     — Ближе к вечеру, мы прибудем в Италию.

     — О! Вот с этого и надо было начинать! — вскочила с кровати Светлана. — Но я думала, мы прибудем туда завтра утром. С той скоростью, которой мы шли, иначе быть не могло.

     — По ночам, судно увеличивало скорость, — сообщил Амон. — Поэтому мы прибудем вечером, как всегда.

     — Я заметила, что вы предпочитаете вступать на сушу, когда солнце скрывается за горизонтом. Почему?

     — Не скажу, — сухо оборвал Амон. И уже другим голосом скомандовал: —  Живо в ванную и чтоб через десять минут была готова к завтраку. Я голоден, но так уж и быть подожду.

     Позже, уже сидя за накрытым к завтраку столиком, Светлана спросила:

     — Амон, что происходит с Мэгги? Вчера я её не видела, но Катерина утверждает, что она не в себе.

     — Спятила, — улыбаясь, уточнил Амон. — Я думаю. Не каждый смертный останется в здравом рассудке, когда увидит то, что увидела Мэгги.

     — Можно узнать? — полюбопытствовала Светлана.

     — Настаиваешь? — скосил глаз Амон. Вытащив из ножен кинжал, вонзил в лежащее на блюде мясо.

     Немного поколебавшись, но любопытство взяло вверх, Светлана кивнула, наблюдая, как ловко Амон орудует кинжалом.

     — Видишь, умение владеть оружием помогает и в такой ситуации, — перехватив взгляд, с иронией сообщил Амон. Но тут же сбросив усмешку, серьёзно сказал: — Ну, а что касается Мэгги. Скажем, не каждому доведётся при жизни посетить чистилище. Когда ты умираешь, истекая кровью, чтобы проснуться утром в целости и сохранности. Но просыпаться, помня всё, до мельчайших подробностей. Нельзя с уверенностью сказать, как на это отреагирует человек и как это отразиться на его рассудке. Мэгги не повезло, она слишком слаба. Первая же ночь вывела её из равновесия...

     — Я не понимаю, для чего?

     — Развлекаемся, — пожал плечами Амон.

     — Боже! В какой компании я нахожусь! — с ужасом воскликнула Светлана и тут же вздрогнула, на её руку словно плеснули кипятком. Опустив глаза, обнаружила, что печать светится ярким, обжигающим светом.

     — Вот, вот, — покачал головой Амон.

      Вонзив кинжал в стол, он ладонью накрыл печать. Боль и жар спали.

     — Почаще вспоминай Бога и не такое почувствуешь. Тебе следовало давно забыть о его существовании.

     Амон убрал руку. Клеймо снова было чёрным, а руны алыми. Светлана в недоумении потрогала пальцем клеймо, но оно больше не загоралось. С отчаянием девочка спросила:

     — Мне даже нельзя упоминать его?

     — Не-а. В прямом обращении нельзя, — откинувшись на спинку кресла, весело улыбаясь, сказал Амон. Выдернув кинжал из стола, он подкидывал его, ловя за рукоять.

     — А если я перекрещусь?

     — Попробуй, — усмехнулся он. Метнув кинжал в цель, рядом с дротиком, скрестив руки на груди, Амон выжидающе посмотрел на девочку.

     С опаской поглядывая на левую руку, Светлана быстро перекрестилась, мысленно воззвав к Богу, и застонала от боли. Руны снова полыхали обжигающим светом. Кожа вокруг татуировки покраснела как от ожога. Но хуже всего было от браслета. Череп с рубиновыми глазами, сжавшись, так вонзился в запястье, что выступила кровь, заструилась по пальцам, капая на ковёр. С ужасом Светлана посмотрела на посмеивающегося дьявола. Тот даже наклонился вперёд, чтобы получше рассмотреть реакцию на крест.

     — Что ж, результат оправдал мои ожидания. Это тебя убедило больше не обращаться к НЕМУ?

     — Вполне, — страдая от боли, кивнула девочка.

     Удовлетворённый ответом, Амон провёл ладонью по руке. Боль стихла. Рана от черепа затянулась не оставив и шрама. Пришла в норму и кожа вокруг остывшего клейма. Только кровь напоминала о случившемся.

     — Если я попаду в церковь, то тут же замертво и упаду?

     — В церкви ты уже была, и, как видишь, в целости и сохранности. Ничего с тобой не случилось.

     — Странно. Вы повторяете слова Дорна. Но я не помню ничего из моего посещения церкви.

     — Это моя забота, в первый и последний раз. Не ломай голову. Теперь ты будешь помнить всё, что будет происходить в твоём присутствии.

     — И, разумеется, в таких случаях мне надлежит постигать сущность человека, — с сарказмом подытожила Светлана.

     Амон, в который раз оставив без внимания ехидство, молча, кивнул, соглашаясь со сделанным ею выводом.

     — Ну, а Мэгги… — дальше девочка уже ничего не произнесла остановленная вспышкой ярости дьявола.

     — Черт возьми! — прорычал он, вскакивая с кресла, опрокидывая столик с завтраком.

     Пнув его, и с удовлетворением выслушав, как зазвенели, разбиваясь тарелки, Амон обернулся к испуганной девочке.

      — Забудь о ней! Она уже даже не человек! Тень. Подобие его! Не смей при мне упоминать её имя. Хватит милосердия!

     Амон стремительно подошёл к стене, где всё ещё торчал вонзённый кинжал. Резким движением выдернул его из доски. Сорванная, она загремела по полу, и ещё раз перевернувшись, затихла на ковре. Подержав в руке кинжал, Амон словно раздумывал, применить его или убрать в ножны. Сделав несколько шагов по каюте, судорожно сжимая оружие, Амон, наконец, освободившись от охватившего его гнева, медленно, словно раздумывая, вложил кинжал в ножны. При этом он не отрывал светящиеся зловещим огнём глаза с побелевшего лица девочки. Своим внезапным гневом он испугал её. Ища защиты, она вжалась в кресло, подобрав на всякий случай, под себя ноги. Не двигаясь, лишь глазами, она следила за передвижениями впавшего в ярость дьявола. Она была в недоумении, только что весёлый и разговорчивый, Амон, казалось от невинного вопроса, впал в такую ярость, что страшно было смотреть. Всё ещё держа руку на кинжале, он прошёлся по каюте. Пнув попавшую под ногу тарелку, от чего та, ударившись о спинку кровати, разлетелась вдребезги, остановился напротив кресла, где сидела испуганная и изумлённая девочка. Посмотрев долгим, не сулящим добра взглядом, скрестив руки на груди, он как бы спрашивая совета, сказал:

     — Что мне с тобой делать? Откуда эта маниакальная тяга к милосердию?

     Девочка молчала, настороженно наблюдая за каждым его движением. Но он стоял, не двигаясь, и смотря в глаза, продолжал спрашивать:

     — Может акулам подкинуть? Как говорится «концы в воду» и всё, никаких проблем.

     Амон отвернулся и ещё раз прошёлся по каюте. Остановился в раздумье. Вслух самому себе возразил:

     — Но, это не лучший способ решать проблемы. Ведь так? — последние слова он сказал, обращаясь неизвестно к кому. Через секунду Амон обращался уже конкретно к находящейся в кресле девочке: — Ну, скажи, что-нибудь в свою защиту. Или заботясь о других, ты забыла проявить милосердие к себе? Возрази. Скажи, к примеру, что акулы тебя всё равно не тронут. Тогда стоит ли стараться?

     — Почему? — не удержалась от вопроса Светлана. Кое-что в словах Амона её чрезвычайно удивило.

     — Что почему? — нахмурился Амон.

     — Почему «акулы все равно не тронут»?

     — Тебя только этот вопрос заботит? Он подождёт. Сначала пообещай мне, что не будешь ставить себе в обязанность заботу о других. И не будешь просить у нас снисхождения к ним. Это не всегда вовремя.

     — Значит, если при мне будут издеваться над человеком, я должна воспринимать спокойно? — Светлана вопросительно посмотрела на Амона.

     — Милосердие. Он получит его в своё время, может быть. А пока пообещай, что не будешь беспокоиться и волноваться из-за них, — сузив глаза, Амон с полуулыбкой добавил: — Пока твоё время не пришло. Пообещай и мы закроем эту тему.

     Светлана покачала головой:

     — Нет, этого я обещать не могу.

     Вспышка гнева исказила лицо дьявола. На этот раз, он быстро взял себя в руки. Какая-то идея посетила его. Он махнул рукой и со словами:

      — Дорн скажет. Как он решит, так и будет, — исчез.

     Девочка осталась одна среди перевёрнутого столика, грудой разбитых тарелок и с волнением в душе.

     Амон не заставил себя долго ждать. Он возник неожиданно, но в гораздо лучшем настроении. Сверкая клыками в недоброй улыбке, он доложил:

     — Дорн сказал делать пометки, о каждом твоём милосердии. Скажем, полоснуть кинжалом. В другой раз ты подумаешь, просить ли за человека, если будешь расплачиваться за него своей болью, своей шкурой и кровью. Конечно, шрамов оставлять не буду, но будет о-очень больно, — при последних словах глаза Амона на секунду озарились дьявольским огнём.

     — Вы очень добры ко мне, — фыркнула девочка. Желая ещё что-то сказать, была остановлена предупреждающим взглядом.

     — Я еще не всё сказал, — мягким голосом, с усмешкой произнёс Амон. Растягивая слова, он подытожил: — Ты имеешь возможность просить о милосердии только у меня. Жертвы остальных, моих друзей, в эти условия не входят.

     — Значит, даже при таких условиях, я не могу попросить за Мэгги. — удивлённо уточнила девочка.

     — Вот именно. Она не моя. Я не буду вмешиваться в её судьбу. Сделку она заключила с Бароном, значит и принадлежит ему. Я думаю, предельно ясно изложил ситуацию, и если будешь настаивать, я накажу. Моё терпение не безгранично

     Амон оглянулся вокруг, разглядывая, возникший беспорядок и заявил с легкой усмешкой:

     — Я вижу завтрак, безнадёжно испорчен. Но это, не помешает тебе отправиться в спортзал. Напоследок сообщу, что через несколько часов Мэгги сможет покинуть наш корабль, — после паузы добавил, прищурившись:  — Если сможет.

     — Спросить можно?

     — Нет. Остальные вопросы задашь позже. При условии, что тема милосердия затрагиваться не будет. Ступай, тебя ждут.

     Светлана отправилась в спортзал, где тренер занялся её обучением. Получив, по-видимому, от Амона особые указания, он задержал Светлану не на два часа (как она рассчитывала), а гораздо больше. Словом к концу тренировок, девочка валилась с ног от усталости. Вернувшись в свою каюту, обнаружила полный порядок и чистоту, и ничто не напоминало об утреннем разговоре. Не думая ни о чём, (Амон всё-таки добился своего). Светлана повалилась на кровать, с наслаждением потянулась, зарывшись в подушку, моментально заснула.

     В этот момент судно, обогнув Сардинию, устремилось в Неаполь, в город который Дорн решил посетить в первую очередь, находясь в Италии.

     Моторы «Летучего голландца» взревели. Судно содрогнувшись, прибавило скорость, устремляясь к намеченной цели. Преследовавшая яхта стала отставать, будучи не в силах тягаться в скорости с «Летучим голландцем».

     Солнце пересекло зенит и клонилось к западу. Тени удлинились. Облака развеялись, и лучи солнца коснулись палубы. Воздух стал знойным и жарким, его движение ощущалось только за счёт летевшего по волнам корабля.

     Катерина, решительно отказавшись подставлять бока солнцу, укрылась в помещении с бассейном, недоумевая, куда запропастилась её подруга. Прошёл полдень, время близилось к вечеру, но кроме неё и Валентина на верхней палубе никого не было. Корабль, словно замер, никто не желал составить Катерине компанию. Валентин всё ещё дулся. Оставшись на корме, наблюдал в бинокль, за начавшей отставать от них яхтой, радуясь как ребёнок.

     Светлана проснулась через час отлично отдохнувшая, но ужасно голодная. Решив, что еда может и подождать. Заявила о своем желании покинуть комнату и оказаться в кают–компании. Неизвестно, кто ей помог с перемещениями, но Светлана оказалась там, где и пожелала. К её разочарованию, Катерины там не было. В кают-компании вообще никого не было. «Если её здесь нет, то она дразнит своего араба», — решила Светлана и отправилась на корму в надежде застать Катерину, позирующую перед телескопом своего поклонника.

 

     Перед телескопом позировал Валентин.

     — Светлана здравствуй! — воскликнул Валентин. С радостью указав на горизонт, произнёс: — Смотри, этот развратник не может догнать нас. Наконец-то мы от него избавились!

     Светлана вслух заметила, что беспокойств он вообще-то не причинял. Валентин нахмурился, но через секунду улыбнувшись и махнув рукой, сказал:

     — И всё равно, он отстаёт.

     Девочка пожала плечами и поинтересовалась, куда же запропастилась Катерина, ведь солнце греет и даже очень, а ведь она так хотела загореть.

      Валентин горестно пояснил:

     — Эта изменница теперь «загорает» в бассейне. Солнце ей теперь не нужно, — и ещё грустней заявил: — Когда-нибудь и я стану ей не нужен. Смотри, яхта отстает, и Катерина уже не хочет загорать. Тебе не кажется, что в этом есть какой-то смысл?

     — Смысл? — переспросила девочка. — Да, нет. Не смотря, что клонится к закату, солнце действительно слишком уж припекает, наверное, она побоялась сгореть.

     — Как же! — воскликнул Валентин. — Смысл в том, что отстала яхта, и ей стало не интересно загорать тут полуголой,

     — Я так не думаю. Зачем ей араб? Она уже давно забыла о нём. Забудьте и вы.

      Попыталась успокоить Валентина Светлана. Оставив его в глубоком раздумье, направилась к бассейну, надеясь, там найти Катерину.

     — Наконец-то. Куда ты подевалась? — воскликнула Катерина, увидев, кто, переступил порог зала, где она в одиночестве проводила время. Неожиданный приход Светланы её очень обрадовал, не дав сказать ни слова, потащила за собой в воду.

     — Постой, постой, — попыталась остановить Светлана, — насколько я знаю, после купания появляется хороший аппетит.

     — Вот и отлично, — обрадовалась Катерина, всё ещё настойчиво затягивая девочку в воду, — Потом вместе поужинаем.

     — У меня другое предложение.

     — Какое?

     — Подкрепиться прямо сейчас, а потом я выслушаю другие пожелания с большим вниманием.

     Катерина удивилась:

     — Странно, судя по просьбе, за стол ты садилась давно, — улыбнувшись, полюбопытствовала: — Не припомнишь когда?

     — Отчего же, могу и припомнить. 3а стол садилась утром, а чтоб поесть – вчера вечером.

     — И всё-таки странно. Что же ты делала утром?

     — Да, так. Разговор был. А там не до завтрака, — попыталась уклониться от ответа Светлана, не вдаваясь в подробности. — Идём?

     — Идём, — согласилась Катерина, окончательно вылезая из воды и со вздохом накидывая, так возмутивший Валентина, халатик. — Пойдём в кают-компанию. Может мой друг перестал сердиться и за столом нас будет на одного больше. Надеюсь, он не против присоединиться к нам.

     Он был не против.

     Прислуга мигом накрыла столик и порядком оголодавшие пассажиры воздали должное приготовленной наилучшим образом - пище.

     — Скажи, Светлана, откуда у тебя появился кинжал? — полюбопытствовал Валентин, когда они уже подкрепившись, откинулись на диванчике. Лениво потягивая из фужера через соломину коктейль. — Раньше ножны были пусты, — он с ехидцей усмехнулся. — Повышение по службе?

     — Дорн, дал.

     — А насчёт служебного повышения, — подхватила Катерина. — Судя по дню сегодняшнему, Светлана опустилась ниже.

     — Это почему? — удивился Валентин.

     Катерина улыбаясь, развела руками:

     — Не накормили.

     — Нет. Это моя вина, — смутилась девочка. — Я захотела сначала встретиться с тобой, попросить составить мне компанию. Да, а о каком служебном повышении вы говорили?

     — Я образно говорил. Конечно, о каком повышении тут может идти речь. Скорее о милости и расположении к тебе Хозяина, судя по подарку, в этом тебе не отказывают.

     — Почему я не пользуюсь расположением? — внезапно поинтересовался кот, услышав последнюю фразу Катерины. — Почему мне ничего не дарят? Даже улыбки не заслужил?

     — Юмчик, мы всегда рады видеть тебя. И ты это отлично знаешь, — пожурила его Катерина.

     — Знаю! Но всегда приятно лишний раз услышать, — заявил Юм и полез к Светлане на колени. Ткнулся мордой в её фужер. — Чем «мы» тут балуемся? Фу! Сок! Какая гадость. Светлана, неужели спирт вам не по душе? Помнится, совсем недавно вы более благосклонно относились к нему

     — Нет. Тогда я просто спутала стаканы,  — покраснела девочка.

     — И сейчас спутаем? — лукаво предложил Юм, склоняя к выпивке.

     На столе появилась бутылка.

     — Юм, не спаивай, — вмешалась Катерина, легонько потрепав его за ухо. — Да и повода нет.

     — Как нет! Через пару часов прибудем в Италию! Чем не повод?

     Теперь у всех сидящих появились рюмки, и они дружно провозгласили тост. Игнорируя настойчивые уговоры Юма. Светлана взялась за свой сок, но Юм и тут напроказничал. Напиток явно отличался от апельсинового сока.

     С возмущением девочка, стряхнула его с колен, где он так уютно устроился. Обиженный крик раздался уже из-под стола. Катерина понимающе кивнула:

     — Уже подмешал?

     — Я не нарочно, — вылез из-под стола взъерошенный Юм. — Это само, так получилось.

     — Знаем мы тебя, — махнул рукой на оправдания кота Валентин. — У тебя Юм, всё случайно происходит. И где же ты пропадал почти весь день? Признаться, мне тебя не хватало. Рыбу-то одному ловить неинтересно.

     — А со мной весело, да? — воскликнул Юм. Судя по голосу, он не забыл полёта за борт. Затем, вскочив на стол, отодвинул в стороны приборы, и улёгся, степенно помахивая хвостом. — Я дрессировал, — заявил кот. — Весь день я дрессировал. Чёрт возьми! Я встречал животных гораздо умнее, чем это. Если бы не Барон, может, у меня ничего бы не вышло.

     — Где же он сам? — спросила Катерина, с интересом посмотрев на кота. — И что за животное ты дрессировал?

     — Он прибудет с минуты на минуту. Только цепь на зверя наденет. Хоть он и дрессированный. Но кто знает, может и накинется. Страховка тут не помешает.

     Сгорая от нетерпения в ожидании, какого же зверя Барон привёдет, пассажиры остались в кают-компании. Катерина даже поспорила с Валентином, кто это будет? Катерина предполагала что волк, Валентин - не меньше как медведь. Юм, отмалчиваясь, посмеивался над их предположениями.

     Наступал вечер. Покинув кают-компанию, Светлана вышла на палубу. Подставляя лицо встречному ветру, не спеша направилась на нос судна. Разрезая волну, корабль мчался к ночному горизонту, где сливались в единое целое небо и вода.

     Наслаждаясь стремительным движением, девочка смотрела вдаль, не замечая, как проходит время. Уже собираясь уходить, бросила взгляд вперёд, по курсу и остановилась, заметив, что там, где по её мнению должен быть горизонт, появилась светлая полоса. Как будто множество огней слились в одну нить.

      «Вот и Неаполь», — сказала сама себе Светлана. Повернувшись спиной к огням, направилась назад, в кают-компанию в надежде удивить этой новостью Катерину.

     Оставалось несколько метров, когда Светлана услышала шум, доносившийся из каюты. Громкие разговоры и звучный голос Барона. Догадавшись, что этот шум обязан его присутствию, Светлана поспешила в помещение в надежде увидеть таинственного зверя, на которого, по словам Юма, был затрачен весь день.

     Подойдя к дверям, она остановилась на пороге. Её появление, никто не заметил, все были заняты звенящим цепью зверем.

     Валентин и Катерина проиграли спор. Не волк, а уж тем более не медведь, подчиняясь командам Юма, ложился на пол, кувыркался, пытался плясать под музыку. Этот зверь заставил оцепенеть девочку на пороге, не в силах сделать ни шага вперед.

     Человек разумный, высшая ступень живых организмов на Земле, сидел на четвереньках у ног Барона. Абсолютно голый. Широкий ремень обхватывал его шею с закрепленной на нём цепью. Конец цепи был в руках Барона. Спутанные волосы закрывали лицо, только безумные глаза сверкали между прядями. Оно было беспокойно, вырывая цепь, тянулось руками к стоявшему неподалеку Валентину.

     Это существо, уже не было человеком разумным, что-то дикое и древнее затуманило разум, заставляя приглушенно рычать и нехотя выполнять команды Юма. Светлана не сразу узнала весёлую англичанку, три дня назад вступившую на палубу «Летучего голландца». Сострадание и ужас, жалость и отвращение, всё смешалось в душе девочки. Она закрыла лицо руками не в силах этого видеть. Побледнев, она развернулась и выскочила из каюты, подальше от этого кошмара. Спотыкаясь, побрела по палубе корабля, видя перед собой только  глаза Мэгги, которые в какой-то момент остановились на ней. На секунду безумие исчезло и в них осветилось нечеловеческое страдание, но в тот же миг пелена безумия вновь заволокла их, и Мэгги рванулась на приблизившегося Валентина. Натянутая цепь рванула её на прежнее место - к ногам демона.

     Никто, не заметил появления Светланы и её быстрое исчезновение. Они были поглощены представлением, которое давали Юм и Барон. Катерина, поначалу отшатнувшаяся при виде Мэгги, отошла, и понемногу втянулась в игру. Должно быть, когда Мэгги перестала быть человеком, то и на человеческую жалость она уже не могла рассчитывать у давно покинувшей этот мир Катерины.

     Выйдя на нос, Светлана судорожно ухватилась за перила, пытаясь обрести равновесие не только физически, но и душевно. Линия огней заметно приблизилась, и хотя взгляд девочки и был устремлен вперёд, но она не замечала происшедших изменений.  Порывисто вздохнув, перевела взгляд вниз, в чёрную бездну, которую разрезал «Летучий голландец». Перегнувшись через перила, попыталась разглядеть воду, шумевшую под корпусом судна. Кто-то, крепко ухватив за плечо, оттянул в сторону от манящей к себе тёмной бездны. Сильные руки прижали к груди. Знакомый, немного носовой голос, растягивая слова, с насмешкой сказал:

     — Вовремя же я поспел. Ещё чуть-чуть и узнала бы, какая глубина под килем. Неужели ты так скоро хочешь покинуть наше общество? — Амон замолчал удивлённый, что она не пытается вырваться из его объятий. Стоит покорно, безвольно опустив руки. Крупная дрожь пробегает по её телу.

     Встревоженный, он развернул девочку, пытаясь заглянуть в лицо. Но опущенное лицо и волосы помешали ему это сделать. Он снова прижал девочку к груди. Молча и не двигаясь, они стояли, пока дрожь, прокатывавшаяся по её телу волнами, не стала понемногу утихать. Только тогда, Амон тихо заговорил:

     — Успокойся. Уж не знаю, что так повлияло на тебя. Мысли твои в смятении. И я не могу ничего в них понять. Придётся тебе словами рассказать, — помолчав, он ещё тише шепнул: — Скажи, что случилось? Кто посмел обидеть мою девочку?

     — Нет. Меня никто не обижал, — пробормотала Светлана, пряча лицо у него на груди.

     — Тогда почему ты в таком состоянии? — настойчиво продолжал спрашивать Амон. С удивлением он заметил, что девочка не делает попыток оттолкнуть, напротив, ищет защиты в его объятиях.

     — Мэгги...

     — Мэгги? Причём тут она? Вот не поверю, что она способна обидеть.

     Светлана отпрянула, удивлённо заглядывая ему в глаза.

     — Вы разве не в курсе, что с ней сделали?

     — Да нет же. Сегодня я их даже не видел. Всё время был с Хозяином. Потом сразу пришел сюда и заметь, вовремя. Ну, так что же там с этой Мэгги?

     — Они дрессируют её. Как зверя.

     — Вот как? Тогда я представляю, что там твориться. Возможно, тебе не стоило этого видеть. Но... Видишь эти огни? Они приближаются. Ещё немного и Мэгги будет свободна. Она же сделку заключила только до Италии. И достигнув берега, её обязаны отпустить, — усмехнулся Амон. — Если она не заключит новую сделку.

     — Правда? Её отпустят? — не поверила девочка.

     — Натурально. Зачем она им? Как только «Летучий голландец» спустит трап, она первая ступит на материк уже свободная от нашего общества, — и снова усмехнулся. — Чего не могу сказать о тебе.

     — Обо мне? — не поняла последней реплики Светлана.

     — Ты останешься с нами. В отличие от Мэгги. — пояснил Амон. Увидев, что девочка более-менее пришла в себя, указал рукой на искрящийся огнями город. — Смотри, это Неаполь. Он находится у подножия вулкана. Тебе не кажется, что это опасное соседство?

     Светлана повернулась к приближающемуся городу, попутно заметив, что судно сбросило скорость. Волнуясь, спросила:

     — Этот вулкан?

     — Везувий, — любезно подсказал Амон.

     — Везувий, — повторила Светлана, — тоже будет извергаться, когда Дорн ступит на землю Италии?

     — Нет, не думаю. Итальянцам Помпеи хватит. Не всё же время так гулять.

     — Это ваших рук дело? — поразилась девочка.

     — Магистр так захотел. Представляешь, весь город под пепел. Прямо законсервировали. Натурально. А город был просто шик! Храмы, театры, виллы, рынки всё это раз... под пепел и шлак.

     — Неужели вам столько лет? — не поверила его словам Светлана. — Дома были погребены в семьдесят девятом году нашей эры. А вам от силы лет тридцать. Вы надо мной смеётесь.

     — Отнюдь нет, — покачал головой Амон. Обняв её за плечи, он устремил горящий взгляд на мерцающие портовые огни. Не отводя глаз от города, — признался: — Я гораздо старше, чем ты можешь представить. Я видел, как отстраивались Помпеи, и как магистр разрушил просто и быстро. Такая судьба была у этого древнего народа. Как говориться: не судьбу делают обстоятельства, а судьба направляет их. Смотри, как красив ночной город с портовыми огнями и освещёнными окнами домов.

     Девочка удивлённо вскинула на него глаза, Амон преподносил один сюрприз за другим.

      — Вот уж не ожидала услышать, что вам, что-то нравится. Я думала кроме жестокости, никаких других чувств вы не испытываете.

     — Да. Я жесток. Зачем мне проявлять заботу о ком-то? Беспокоиться и волноваться? Этим занимаются другие. Естественно это касается только людей. К магистру и его окружению я отношусь иначе. И ещё, в моей работе чувства только помеха. — Амон тихо фыркнул. — Убийца, тревожащийся о своей жертве. Что может быть отвратительней.

     Отвлекая Светлану от этой темы. Амон обратил её внимание на приближающийся порт.

     — Через минуту - другую мы пристанем к берегу.

     — Амон, в яхту никто не врежется? Смотрите, она совсем не освещена. А, насколько мне известно, хотя бы два разных огня должны светиться по бокам судна.

      Амон махнул рукой:

     — Условности! Никакие знаки нам не нужны. Корабль войдёт в порт незаметно. А, высадив пассажиров, исчезнет. И не появится в порту, пока не понадобится.

     Стоя рядом они наблюдали за приближением порта. Шум кораблей и катеров достиг «Летучего голландца», пронёсся над палубой, проник в кают-компанию, заставив находившихся там пассажиров, прервать развлечения и устремиться к борту судна, чтобы увидеть разворачивающуюся панораму ночного Неаполя.

     Управляемое твёрдой рукой, судно, обогнав скопление мелких яхт, вплотную подошло к причалу. Расторопные матросы живо укрепили канаты и спустили трап.

     Светлана и Амон направились к собравшимся у трапа. Все были в сборе. Барон притащил упирающуюся Мэгги, пассажиры расступились, давая им проход к трапу. Нагнувшись, Барон отстегнул прикреплённую к ошейнику цепь с сидевшей на четвереньках обнажённой девушки. Затем размахнулся и откинул цепь в сторону. Звякнув, она змеёй скользнула в чёрную воду. Барон махнул на сверкающий огнями город и приказал съежившейся в испуге Мэгги:

     — Ступай.

     По-видимому, не поняв его слов, Мэгги не шевельнулась, только озиралась, вокруг сверкая полными безумия глазами. Теряя терпение, Барон поддал коленом, от чего она, визжа, скатилась по трапу на бетон пирса. Вскочила. Метнулась в тёмное пространство между домами. И её визг долго разносился эхом по подворотням.

     Дорн медленно спустился с корабля.

     Ожидавшая землетрясения, Светлана была удивлена наступившей тишиной.

     Негромко переговариваясь, остальные устремились вслед за Дорном. Амон потянул девочку за собой. Светлана спустилась по трапу, и от непривычки пошатнулась, ощутив под ногами твёрдую землю. Остановившись, спросила:

     — Корабль сейчас исчезнет?

     — Да.

     — Наши вещи, неужели мы останемся без них?

     — Девочка моя, ты забываешь, с кем находишься! Всё всегда при нас, где бы мы ни находились.

      Удовлетворённая ответом Светлана поспешила за уходящей в город группой. Но тут же остановилась.

     — Что ещё? — обернулся Амон.

     — Моя раковина, я хочу иметь её при себе. Амон я сбегаю на корабль. Я быстро. — Светлана замолчала, увидев, что Амон покачал головой.

     — Оглянись назад, — посоветовал он.

     Светлана обернулась. Вода мирно плескалась у причала. «Летучий голландец» исчез, испарился. Амон спросил:

      — Эта раковина?

     Резко повернувшись, девочка обнаружила в руках Амона знакомую, жёлтую раковину.

     — Да, да! Эта! — радостно воскликнула она, аккуратно взяв её. Бросив на Амона взгляд, полный радости и благодарности. — Спасибо, Амон.

     — Пойдём, и так порядочно задержались, — проворчал Амон.

     Прибавив шаг, они быстро догнали остальных.

     По городу шли довольно долго, но никто не выразил желание остановить такси или применить какой-нибудь другой, более быстрый способ перемещения. Небольшой группой они дружно шли по тротуару, освещаемому неоновыми вывесками и уличными фонарями. Пришедшая ночь не уменьшила количества людей на улицах Неаполя. Жизнь била ключом, городской шум ни на миг не утихал.

     — О! Какая миленькая гостиница! — воскликнула Катерина, остановившись перед небольшим, трёхэтажным зданием. Скромная обстановка дома пленили её. Обращаясь к спутникам, заявила: — Я с Валентином останусь здесь. В таком уютном гнёздышке не хватает только нас.

     Оставив их в облюбованном доме, свита Дорна во главе с хозяином углубилась в лабиринт домов. Оставив позади ещё несколько кварталов, Дорн остановился возле многоэтажного отеля.

     — Здесь мы и остановимся, — сказал он.

     Забронировав номера «люкс», гости Неаполя устроились со всеми удобствами. Девочка приобрела персональный номер, тогда как остальные решили довольствоваться одним номером. Указав девочке её комнату и отдав ключ, Амон присоединился к компании в соседнем номере.

     Служащие гостиницы с удивлением следили за новыми постояльцами. Красивая девочка в компании трёх мужчин, вызывали различные предположения. Недоумение вызвал и их кот, прошествовавший вслед за ними задрав хвост. Громадный, чёрный по своим размерам он больше походил на собаку, чем на кота. Отсутствие багажа только усилило подозрительные взгляды обслуживающего персонала отеля. Но документы были в порядке, с оплатой тоже не было проблем. Новые, хрустящие банкноты, вызвали оживление на лице управляющего, привыкшего видеть за свою карьеру чаще чеки или кредитные карточки. Щедрые чаевые никого не оставили равнодушным и всеобщая любовь к гостям, вскоре прекратила начавшие было возникать пересуды. Приняв гостей, служащие искренне, от всего сердца, пожелали им долгого и приятного пребывания в Неаполе, добавив про себя: в нашем отеле. Тем более что их в городе было предостаточно,

     Закрыв дверь, Светлана осмотрелась. Такой роскоши ей видеть ещё не приходилось. Мягкие кресла, диван, ковры, зеркала, шкафы и бар действовали ошеломляюще. Её номер вмещал в себя три комнаты и шикарную ванную. Широкий балкон охватывал все помещения, позволяя выйти из любой комнаты. Заглянув в спальню, девочка была поражена её размерами, кровать «скромно» занимала четверть этого помещения. Но больше всего её изумила шкура чёрной пантеры, лежащей на кровати. Открыв встроенный в стену шкаф с зеркалами, обнаружила свой гардероб, оставленный на яхте.

     Спать не хотелось. Светлана вышла на балкон, впустив в номер шум улицы, прозвучавший для неё как ритм огромного сердца города.

     Город жил и дышал, сотни событий и происшествий происходили в домах и на улицах.

     На балконе, облокотившись о перила, девочка с интересом рассматривала проезжающие машины и спешащих по своим делам прохожих. Три этажа разделяли её от земли, близстоящие дома мешали окинуть взглядом город. Но ей достаточно было видеть яркие огни вывесок и стремительный поток машин. Потрясённая видом, она ещё долго стояла так, любуясь ночной жизнью города.

    

     Проснувшись утром, Светлана сначала решила, что всё ещё находится на корабле. Не открывая глаз, прислушалась. Знакомый удар дротика о доску, возвестил ей, что Амон уже тут. С удивлением заметила, что звуки доходят как будто издалека, а не рядом, как это было на судне.

     Потянувшись, открыла глаза. Первые секунды она разглядывала незнакомую обстановку, вспоминая, как сюда попала. «Я же в Неаполе!» вспомнила Светлана. Быстро одевшись, направилась к приоткрытой двери, из-за которой доносился стук. Её взору предстала освещённая восходящим солнцем гостиная, с первым гостем.

     Амон предавался своему развлечению - бросал. Но не дротики, а кинжал. И не в доску с нарисованной целью, а в лакированную витрину, оставляя в ней глубокие зарубки, вокруг которых, паутиной расходились трещины. Мебель была безнадёжно испорчена.

     — Доброе утро, Амон, — приветствовала его Светлана.

      Он кивнул. С иронией заметил:

     — Неплохо выглядишь, для утра. Но умыться тебе, не помешало бы.

     — Я думаю, — осипшим, после сна, голосом, согласилась Светлана.

     — Сегодня мы предоставлены самим себе, — сообщил Амон. — Можешь быть, где хочешь, и идти куда хочешь. Но, мне думается, не зная языка, ты далеко не уйдёшь. Русский язык тебе мало поможет. Поэтому я предлагаю, своё общество.

     — Предложение принимается, — согласилась девочка и тут же радостно добавила: — Значит, тренировки отменяются?

      Амон тем же радостно-бодрым голосом, дразня, ответил:

     — Нет, не отменяются.

     — Как же так? — удивилась девочка. — Придётся идти в порт?

     — Зачем так далеко? Тренер в соседней комнате, только дверь потрудитесь открыть.

     С разочарованным видом девочка направилась в ванную.

     — Завтрак не отменяется? — задала она вопрос уже оттуда.

     И на этот раз Амон озадачил её, сообщив, что завтрак подождёт, он не так важен как тренировки. Но добавил, что занятия не займут много времени, они ограничатся разминкой и только поднимут аппетит. На что Светлана, всё ещё из ванны заметила, что он и так поднят насколько это возможно. И вообще она в скором времени умрёт от голода. Но этим признанием только вызвала ироническую усмешку у дьявола. Удостоверившись, что его не убедила, Светлана со вздохом скрылась за дверью.

     Окончательно проснувшись от холодной воды, Светлана, с неохотой направилась в комнату, на дверь которой Амон указал рукой, напоминая, что ей следует сделать, прежде чем получить свой завтрак. Амон остался в гостиной. Включив телевизор, он с интересом стал прислушиваться к новостям, проявляя особенное внимание к информации касающейся насилия.

     Что до Светланы, по-видимому, оставшись довольным вчерашним занятием, тренер позволил ей ограничиться разминкой. Окончив занятия, он, как и Амон указал жестом на дверь, через которую она вошла.

     Дьявол встретил её стоя спиной, что-то рассматривая за окном. Не оборачиваясь, спросил:

     — Что предпочитаешь: ресторан в отеле или кафе в городе?

     Девочка махнула рукой, выражая безразличие по этому вопросу:

     — Куда поведёте, туда и пойду. Главное, чтобы там кормили. Это я вам на всякий случай, вдруг упустите такую незначительную деталь.

     Амон усмехнулся на последнюю реплику, но девочка этого не заметила, он все ещё стоял, отвернувшись к окну. Но услышала:

     — Ты ещё здесь?

     — А где мне быть? — удивилась она.

     — В спальне и быстро, быстро переодеваться, если ещё хочешь получить свой завтрак, — ирония снова скользнула в его голосе. Светлана направилась к дверям. Амон вслед сказал: — Советую что-нибудь навыпуск и с длинными рукавами. Первое - прикроет кинжал, второе знак на руке.

     — Кинжал обязательно надевать? — нахмурилась девочка.

     — Обязательно, — отрезал сухо Амон. — Печать желательно не показывать, в городе полно монахов, священнослужителей. Им ничего не стоит прочесть руны и устроить панику, которая может внести некоторые затруднения твоему пребыванию здесь. Я думаю, тебе не хочется, чтобы фанаты осаждали отель, требуя линчевать тебя. 

     Остановившись на пороге, Светлана обернулась:

     — Неужели такое возможно?

     — Почему бы и нет. Иди, переодевайся и прислушайся моему совету.

     Спустя несколько минут Светлана покинула спальню одетая в чёрные брюки, на поясе которых висел стилет в ножнах. Просторная кофта навыпуск, прикрывала оружие, а длинные рукава закрывали татуировку. Только золотой браслет нет-нет да мелькнёт искрой из-под чёрного рукава. Ткань была лёгкая, несмотря на жаркий воздух в ней было прохладно, словно ткань сама по себе подобно кондиционеру, охлаждала воздух. Неизменные сандалии из кожаных ремешков завершали её одеяние. Волосы она заплела в косу.

     — Я готова, — сообщила спине Амона, Светлана.

      Он обернулся, осмотрел с ног до головы. Ничего не сказав, направился к входной двери. Девочка поспешила следом, в душе надеясь, что поиск нужного заведения не займёт много времени.

     Оно оказалось в ста метрах от отеля. Зайдя в кафе и сделав заказ. Амон спросил:

     — Какие планы на сегодня?

     — Найти Российское посольство, — сообщила с иронией Светлана.

     На что Амон невозмутимо ответил:

      — Смею огорчить, в Неаполе его нет. Есть в Риме, Генуе, Милане, Палермо. Ещё я тебе предложил бы зайти в Неаполе, чисто из интереса, какой-нибудь магазинчик или рынок. Думаю, тебя всё равно в бар или бильярдную не заманишь.

     — Всё это хорошо, но Неаполь знаменитый город, неужели здесь смотреть больше не на что, как только на торговые точки?

     — Есть. Скажем, Национальный музей и галереи. Но можно и попроще, достаточно пройтись по городу. Он, прямо-таки пестрит своими церквями. Вот уж людям делать было нечего. Что-то копошатся, выстраивают их для Него и сколько веков! Как будто Ему не всё равно, в каком стиле будет построена церковь в готическом или барокко. Так им этого мало! Они и ренессанс сюда же в одну кучу.

     — О! Я вижу, вы большой знаток искусства! — приятно удивилась Светлана. Прервала его высказывания, опасаясь, как бы он не перешёл к более крепким словцам о роде человеческом и обо всём остальном.

     — Поживёшь с моё, узнаешь, — как-то невесело усмехнулся Амон. — У меня было достаточно времени ознакомиться с каждой модой. Тем более что она занимала достаточно долгое время в истории. Тут поневоле станешь знатоком. Теряя десятки лет то на моду барокко, то на ренессанс. Иногда так надоест, что радуешься каждому новому стилю, хотя сейчас и приятно взглянуть на знакомые очертания.

     — Конечно, вы мне их покажете, — радостно уточнила девочка.

     — А чего тут показывать, иди да смотри. Тут на каждом шагу если не дворец, то церковь, если не церковь, то музей, словом и искать не надо, — махнул рукой Амон.

     — Вот и отлично! Амон если вас не затруднит, покажите мне самые интересные дворцы.

     Амон, что-то прикинув, предложил:

     — Где отправили кого-нибудь в «иной мир»?

     — И где исторические памятники, и где «в иной мир». Мне кажется, это будет интересно, — согласилась Светлана, попутно, разделываясь с завтраком.

     Но прежде чем они покинули кафе, одно происшествие привлекло внимание служащих кафе. Солидная пара, медленно приближалась к заведению, в котором они решили позавтракать. Уже в годах. Они наметили занять соседний со Светланой и Амоном столик. И они спокойно поели бы если... Если, не собака, которую они вели на поводке. Это был царственный мраморный дог. Он величественно выступал впереди хозяев. Пока не приблизился к столику занятому светловолосой девушкой и рыжеволосым мужчиной.

     Занятые разговором, они не замечали вошедшую пару. Посетители с безразличием отнеслись к ним. Единственный, кто не остался равнодушным к этой встрече, так это дог. Еще несколько метров отделяло пса отсидевших за столиком, когда он, заволновавшись, зарычал и остановился. Шерсть на загривке встала дыбом. Пёс встал в оборонительную стойку. Хозяин потянул за поводок, но пёс не шевелился. Он продолжал стоять как вкопанный, не отрывая глаз от сидящей пары, и непрерывно рычал. Возникшая возле пса суета, наконец, привлекла внимание Светланы и Амона. Точнее, сначала Светлана, а уж потом и Амон повернулись к застрявшим в дверях пожилым людям. Дог вздрогнул, когда взгляд Амона остановился на нём. Дрожь волной прокатилась по его телу, заставляя дрожать лапы.

     С интересом девочка наблюдала за столь явными изменениями собаки. Продолжая рычать, пёс видимо трясся от страха. Светлана стала догадываться, что происходит с этим великолепным животным. Дог явно избегал взгляда Амона. Мускулистое тело пса по-прежнему сотрясалось крупной дрожью. Приглушенный рык, подобно рокоту грозы, еле слышно проходил сквозь стиснутые клыки.

     Глаза дьявола и глаза собаки встретились. Рык животного перешел на жуткий вой. Мрачный и глухой. От этого звука у Светланы мороз пробежал по коже. Дог попятился, увлекая за собой, не желающих выпускать поводка хозяев, и даже их объединённые усилия ни к чему не привели. Они так и не смогли остановить пса.

     Оказавшись на улице, пес затрусил прочь, уводя за собой, озадаченных хозяев.

     Девочка покачала головой:

     — Да... Я всякого насмотрелась, но такого видеть ещё не приходилось. Неужели животные так чувствуют ваше присутствие?

      Продолжая прерванный завтрак, Амон с иронией бросил фразу заставившую призадуматься:

     — Почему только «нас»? И вас тоже.

     — Вы хотите сказать, что будь я здесь одна, то ситуация повторилась бы?

     — Повторилась, — согласился Амон. — Но не в таких деталях. В конечном итоге, та пара, тут бы не позавтракала в любом случае, будь ты одна, или со мной.

     — И все животные так пугаются?

     — Нет, не все. Скажем, хищники иногда пытаются бросить вызов. А вот доведётся побывать в лесу, появятся добровольные помощники - волки. Уж они-то, ни на шаг не отойдут от тебя. Ко мне не подойдут, пока я сам не позову.

     — Но почему такая непримиримость? Я всегда дружелюбно относилась к животным. Что с ними произошло?

     — Не с ними, а с тобой, — поправил Амон. Кивком указал на её руку. — Клеймо. Оно создаёт фон, на который животные так реагируют.

     Светлана глубоко задумалась. В молчании, закончила свой завтрак и повернулась к окну. Разглядывая проходящих людей, спросила:

     — А разве на вас тоже есть клеймо?

     И тут же вздрогнула, Амон весело, от души рассмеялся. С усмешкой, фыркнув, он ответил:

     — Зачем клеймо? Я же не человек, они это чувствуют. Это я могу клеймить, но не меня, — улыбнувшись, он встал. — Пойдём, покажу город. Я видел, как он строился и увижу, как он исчезнет с лица Земли.

     Покинув кафе, они устремились в центр, попутно рассматривая исторические памятники города.

     Вечером, уставшая Светлана переступила порог своего номера, потеряв где-то в коридоре Амона. Точнее, он оставил её возле номера, прошествовав в дверь напротив. Там его уже ждали Барон и Юм.

     Ввалившись в номер со скромной надеждой добраться до кровати. Светлана остановилась, увидев в гостиной нового гостя.

     Девочка вскрикнула от радости:

     — Катерина, как ты меня нашла?

     — Это не проблема. Сегодня нас навестил Юм и сообщил, где Дорн остановился. Я смотрю, по городу ты погуляла изрядно.

      Катерина заботливо усадила девочку в кресло.

     — Устала немного. Прошла много интересных мест в городе, увидела замечательные музеи. А ты чем занималась? Как провела день?

     — О! Это целая история, — улыбнулась Катерина, усаживаясь рядом со Светланой, продолжила: — Я расскажу её прямо сейчас, пока не пришёл Валентин.

     — Звучит интригующе, — заметила девочка. — Если рассказывать приключения собираешься в отсутствии своего друга.

     — Ты же знаешь, какой он ревнивый. А если услышит, что я познакомилась с арабом, то ещё уподобиться Амону. С виду он тихий, но в душе, похоже, сродни Отелло.

     — Катерина, но он же не сможет убить тебя!

     — Нет, он меня не убьёт. Но может убить его!

     — Кого его?

     — Моего араба, — лукаво улыбнулась Катерина.

     — Но как ты с ним встретилась? Последний раз я видела весёлого Валентина, в бинокль он провожал отстающую яхту. А после в порту, судно исчезло, и узнать где высадились, было невозможно.

     — Мы столкнулись случайно. Он первым узнал меня. Представляешь, сколько было радости и восторга! Хорошо, что Валентина увёл Юм. Я боюсь, как бы он не нагрянул и не услышал наш разговор, — бросив взгляд на лакированную мебель, испещрённую трещинами и глубокими зарубками, спросила: — Амон поработал? Не дожидаясь ответа, пояснила: — Узнаю его почерк. Но не волнуйся, когда покинете отель, за вашими спинами он окажется или в руинах, или в идеальном порядке. Я думаю второе более реально, так как Дорн только начинает путешествовать и ему лишний шум ни к чему. Так, на чём я остановилась?

      Катерина замолчала, собираясь с мыслями. Светлана тихо сидела в кресле.

     — Да, — внезапно вспомнила, что-то Катерина. — Амон тут неожиданно не появится?

     Светлана пожала плечами. Катерина понимающе кивнула.

     — Будем надеяться, что не появится, — заключила она.

     Возвращаясь к продолжению рассказа, Светлана задала наводящий вопрос:

     — Так ты весь день провела в компании араба?

     — Ну, да! Он потащил меня по магазинам. Смотри, что он мне подарил! — воскликнула Катерина, протягивая Светлане нитку жемчуга. — Это стоит целого состояния! — с гордостью добавила она.

     — Похоже, он знаток женских душ, — улыбнулась Светлана.

     — А знаешь, какой он сильный! А фигура, как у  Аполлона!

     — Он же был одет в какой-то балахон. Ты его купала что ли? — рассмеялась Светлана.

     Катерина невозмутимо кивнула.

     — И не только это. Он предложил посетить знаменитые бани. А там, одетым не попаришься. Было просто здорово! Конечно, это не императорские термы. Но тоже кое-чего стоят! Особенно когда рядом такой мужчина.

     — Вы парились вместе? — поразилась девочка и с любопытством спросила: — А дальше, что было?

     — А дальше. Он предложил посетить гостиницу, в которой остановился.

     — И ты, конечно, отказалась?

     — Не совсем. Просто не смогла. Было уже поздно, и в любой момент мог нагрянуть Валентин. Мы расстались.

     — Какой трагический конец! И он тебя спокойно отпустил?

     — Где там! Бушевал, похож он уже решил, что я теперь принадлежу ему! Вообще расстались мы довольно холодно. Какое для него разочарование, ведь он надеялся провести ночь со мной, — задумавшись, Катерина замолчала.

     Светлана, несмотря на интересную историю, чувствовала, что засыпает прямо в кресле. Тишину нарушил голос.

     — Мир вам, — в дверях стоял Амон. По-видимому, приветствие, было адресовано Катерине.

     — Амон, как мило, что ты заглянул, — воскликнула Катерина, жестом приглашая присоединиться к их компании. — Присаживайся. Я смотрю, Светлана совсем спит, а ты как будто и не покидал отель. Полон энергии, как всегда.

     Скривившись в усмешке, Амон посмотрел на задремавшую Светлану, расположившись на диване, небрежно обронил:

     — Я не знаю, что такое усталость. И потом в любой момент могу понадобиться Дорну. Валентин там волнуется, а заглянуть сюда ему неудобно. — Амон снова ухмыльнулся. — Там говорит, дамы.

     — А тебе удобно, — пожурила его Катерина, — неожиданно появляться, без предупреждения?

     — Мне всё удобно, — заявил Амон, растянувшись на диване и закинув ноги на подлокотник. Руки он положил под голову. Рассматривая потолок, заключил: — Разве тут есть что скрывать? Эти предубеждения меня не волнуют. Если мне надо, то войду куда хочу и когда хочу. И без всяких: удобно, неудобно.

      Катерина звонко рассмеялась:

     — Надо Валентину пойти к тебе в ученики. Может, перестанет быть занудой и прекратит жить старыми понятиями.

     Амон покосился на Светлану. Она не слышала их разговора, сражённая усталостью, она спала, подперев рукой подбородок.

     Катерина не унималась:

      — Ты меня извини, что вмешиваюсь, но девочке будет неудобно, когда придут убирать номер и увидят испорченную мебель.

     Амон фыркнул:

     — Ну, вот опять... Удобно, неудобно. Вот скукота! — помолчав, он согласился: — Хорошо...

     Он достал кинжал и метнул его в изуродованную витрину. Кинжал, ударившись о поверхность рукояткой, бумерангом вернулся в руки Амона. Витрина на глазах стала преображаться. Исчезли трещины. Дерево как живое, зарастило свои раны. Через пять секунд витрина сверкала нетронутой полировкой. Старые царапины испарились вместе со свежими. Зеркальную поверхность мебели теперь не омрачал ни один шрам.

     — Теперь, удобно? — Амон перевёл сверкающий взгляд на Катерину.

      Та, удовлетворенно кивнув, сказала:

     — Амон ты ужасно мил!

     — Скажите это ей, — кивнул он на спящую девочку.

     — О! Её мнение тебя волнует? — прищурилась Катерина.

     Амон ухмыльнулся. Убрал кинжал в ножны. Поправил Катерину:

     — Не волнует, а раздражает. Черт возьми! Когда она перестанет шарахаться в страхе и вздрагивать, если я неожиданно обращаюсь к ней или подхожу к людям. Везде ей чудится, что я угрожаю если не ей, то тем с кем беседую.

     — Значит, есть причины.

     — Причины, — фыркнул дьявол. Его глаза зажглись холодным светом. — Конечно, есть! В конце концов, я – дьявол. Чего же она ждёт? Чтобы я проявлял заботу, об этих смертных?

     — Вот ты сам и признался! Она знает, что хорошего людям ты не сделаешь, а значит жди насилия. Вот она и вздрагивает, думая, что ты подошёл к ней, или к кому-нибудь, чтобы убить, искалечить. Разве не прочёл этого в её мыслях?

     — Прочёл, — махнул рукой Амон. — Такое вполне может случиться, когда иссякнет терпение.

     — Раз вспомнил о терпении, то пойди учеником к Валентину.

     — Ещё чего! Что за бред. Уступлю в итоге Барону. Уж он-то в отличие от меня по-настоящему терпелив. Или отправлю в «иной мир», глядишь, встретимся уже на другом уровне.

     — Нет. В этом случае мы никогда больше не встретимся с ней.

     — Обломаем, — уверенно сказал Амон. — Дорн разрешил оставлять напоминания, о каждом её милосердии. Думаю, больше одного она не выдержит. Возможно, вообще не решится.

     Девочка безмятежно спала, не подозревая о происходившем в её присутствии разговоре. Она так и не узнала, что Валентин всё-таки пришёл за Катериной и увёл за собой. Она не знала, что в эту ночь осталась в отеле одна, так как свита Дорна гуляла по ночному городу, наводя ужас на его жителей. Утренние газеты на следующий день пестрели сенсационными заголовками о ночных происшествиях в Неаполе.

    

     — Вот мы и прославились, — заявил утром Амон. Светлана тем временем была в ванной. Швырнув на журнальный столик пачку газет. Амон с довольной усмешкой сказал: — Посмотри, какие заголовки! «Мафия против мафии», «Новая Коза-ностра топит своих конкурентов?», «Кровавое побоище в казино!». А вот этот заголовок мне особенно понравился, слушай, как звучит: «Миллионер заявляет о пропаже своего любимца!». И этот любимец, самая обыкновенная дворняжка.

     Покинув ванную, девочка подошла к журнальному столику. Взяла несколько газет, вглядываясь в напечатанные фотографии, снятые на месте происшествий.

     — Одни трупы, — сообщила она о своём наблюдении, возвращая на стол газеты. — И, конечно же, тут приложена ваша рука.

     — Разумеется.

     — Да... О собаке. Можно узнать, почему решили, что она дворняжка? Её фотографии я не заметила. Судя, что это любимец богатого человека, значит, породы должна быть благородной. Дог или овчарка, — прищурившись, Светлана, внимательно посмотрела на Амона. — Это вы, похититель любимца? Вас собаки не любят, вот над одной из них вы и расправились.

     — Ты очень близка к истине, — заметил Амон. — Только она по доброй воле увязалась за мной. В ней, что-то дикое, волчье. Хозяин держал её в клетке, по-видимому, сам опасался этого монстра. Она первая подала голос, обращая на себя внимание. Такая смелость не могла остаться незамеченной. Я вытащил её оттуда, и она решила поменять своего хозяина.

     — И новый хозяин это - вы?

     — Да. Кстати, это не «она», а «он». Если он придётся тебе по душе, то я оставлю его на твоё попечение.

     — Где он находится? — заинтересовалась Светлана.

     Амон подошёл к двери соседней комнаты, приоткрыл её. Оттуда, не дожидаясь команды, величаво вошёл в гостиную пёс.

     Помня, что теперь животные не пылают к ней любовью, Светлана попятилась назад от зловещего вида собаки. Действительно, от собаки в ней было немного, огромная она походила на кавказских волкодавов, но узкая морда с выступающими из-под верхней губы клыками, создавали жуткое зрелище. Близко посаженые глаза, дополняли его неприглядный вид. И это ещё не всё. Пёс был альбиносом, его глаза сверкали как угольки красным цветом. Короткая белая шерсть плотно прилегала к мускулистому телу, только на загривке и по шее она была длиннее, создавая впечатление львиной гривы. Хвост был купирован. Создание опиралась на длинные, крепкие ноги, ступня с ладонь мужчины. Ростом пёс достигал высоты телёнка, может, немного пониже. И всё же, это было создание, которое как нельзя лучше подходило своему новому хозяину - дьяволу

     Войдя в гостиную, пёс замер в стойке, принюхиваясь, не сводя огненных глаз с девочки. Светлана тоже замерла под гипнотизирующим взглядом чудовища. Помня, как дог враждебно отнёсся к ней, она решила что сейчас и этот «волкодав» начнет рычать, и может даже бросится.

     И пёс бросился. Виляя обрубком хвоста и приниженно опуская ужасную морду к земле. С каждым шагом, замедляя своё движение, он приблизился к девочке. Последний метр, ползя на брюхе, капая слюной с выступающих клыков. Ткнувшись мордой в ноги, замер, только остаток хвоста усиленно молотил воздух.

     Видя такое дружелюбие, девочка не могла не погладить его по голове. Когда рука коснулась белой шерсти, пёс замер. Потом резко вскочил и как кот потёрся о ноги. Напоследок, положив огромные лапы ей на плечи, повалил на диван и со смаком облизал лицо, тихонько подвизгивая, как щенок.

     Амон свистнул псу и тот тут же отскочил в сторону, но вилять обрубком не перестал. Амон заметил:

     — Я вижу, вы друг другу понравились, — но многозначительно добавил: — собака неравнодушна к тебе, но она знает, кто её хозяин, имей в виду.

     — Как его зовут?

     — А никак. Позже, в ином мире, я дам ему имя, а пока зови просто "Пес".

     — Очень ёмко. Но как я знаю, вам нравится чёрный цвет, а собака белая как снег.

     — Исправить не трудно, смотри, — Амон щёлкнул пальцами.

     И пёс стал чернеть, начиная с морды. Как будто окунался в краску. Сначала голова, потом шея, грудь, спина, лапы и хвост приобрели цвет ночи. Нос собаки, из розового стал чёрным. Алые глаза, казалось, стали ещё краснее, как будто огонь затрепетал в них. Единственно, что осталось неизменно, так это его длинные острые клыки, выпирающие из-под верхней губы, они по-прежнему наводили почтительное оцепенение перед их мощью.

     — Отлично, — оценил свою работу Амон. — Оставлю его в твоём номере. Он отчаянный защитник и сторож. Ты можешь полностью положиться на него. Но Неаполь будем осматривать без собаки. Слишком уж известная личность. Газеты и так пестрят событиями, не будем прибавлять ещё одно.

    

     На улицах Неаполя было многолюдно, толпы людей осаждали церкви. Девочка с недоумением смотрела на происходящее, пока не спросила шедшего рядом Амона:

     — Сегодня в городе праздник? Почему так много людей?

     — Воскресенье, — с пренебрежением махнул тот рукой. — Многие спешат на воскресную мессу.

     — Признаться, я потеряла счёт дням. Даже не знаю, какое сегодня число и месяц, — огорчённо пожаловалась девочка.

     — Что изменится, если будешь знать?

     — Ничего, — уныло согласилась Светлана.

     — Сеньорита, сеньорита!

     Прицепился к ним мальчик. Он явно хотел привлечь к себе внимание. Амон остановился и резко спросил:

     — В чём дело?

     Мальчик в ответ разразился целым каскадом фраз, ничего не значащих для девочки, хотя, мальчик обращался к ней, а не к её спутнику.

     Светлана растерянно посмотрела на Амона. Поморщившись, сухо и коротко он перевёл долгое обращение мальчика к девочке.

     — Предлагает тебе следовать за ним.

     — Зачем? Мы же не знакомы? — удивилась Светлана, и с изумлением посмотрела на маленького итальянца.

     Тот, умоляюще сложив руки, что-то опять принялся объяснять.

     Амон молчал. Светлана заметила, как изменилось его лицо. Оно стало жёстким и суровым, а рука медленно поползла к рукояти кинжала. Она бросилась к нему, с просьбой перевести, что сказал мальчик, и помочь разобраться в происходящем,

      — Амон, ради Бога! — она ахнула от внезапной боли ожога, это напомнило о себе клеймо. Секунду, помолчав и подавив в себе стон, снова обратилась, к молчаливо стоящему дьяволу. Мальчик не отходил ни на шаг, с напряжением ожидая развязки. — Что он сказал? Переведите мне, что он сказал. Я прошу вас, Амон!

     С ненавистью, бросив взгляд на ребенка, Амон сквозь зубы процедил:

     — Милосердие. Он взывает к твоему милосердию, — и в сторону еле слышно: — Топить мальцов надо, слишком много себе позволяют.

      Светлана в растерянности посмотрела на ребёнка, подумав, возразила:

     — Что в этом такого? Он ведь не является вашей жертвой? И ни одному из ваших друзей тоже не принадлежит. Так, почему не говорите, что он просит?

      Зло усмехнувшись, Амон всё-таки соблаговолил ей ответить:

     — То, что он просит, тебе не под силу.

     — Так что же?

     — Он ещё глупый, верит во всякие чудеса. Ангелы ему, видите ли, мерещатся. Сейчас проучу, чтобы не приставал к прохожим.

      С угрожающим видом Амон направился к мальчику. Мгновенно сориентировавшись, спрятался за Светлану. Умоляюще посмотрев на Амона, девочка попросила его о полном переводе.

     — Хорошо, — проворчал Амон, — он утверждает, что ты - ангел и можешь исцелить его братишку, он серьёзно болен. Мальчик умоляет пойти с ним и исцелить прикосновением руки. Вот видишь, что только не выдумывают люди. Можешь спокойно идти дальше, ибо такое чудо ты не потянешь.

     — Да. Вы правы. Я на такое не способна, — она замолчала и пристально посмотрела на дьявола.

     Перехватив взгляд, Амон с раздражением заметил:

     — Ну, да. Могу. Но не буду. Скажи, какая мне от этого польза? Какая выгода, кроме никому не нужной благодарности?

     — Вам никакой. Но просто так можно? Что вам стоит?

     — Пойдём, — зло скомандовал Амон, потянув за руку. При этом он так уничтожающе посмотрел на ребёнка, что тот попятился и спрятался за угол дома, и уже оттуда наблюдал за удаляющейся парой.

     Пройдя несколько метров, Светлана остановилась.

     — Амон, вы не могли бы дать мне денег? И не говорите, что их у вас нет.

     — Зачем они тебе? — подозрительно покосился Амон.

     — Хочу кое-что купить. Не верите? Прочтите мысли.

     — Ещё успею прочесть. Держи, — он протянул увесистую пачку банкнот.

     — Я сейчас.

     Взяв деньги, девочка побежала назад, туда, где мальчик всё ещё наблюдал из-за угла дома. Вложив деньги ему в руку. Светлана вернулась к сердитому Амону.

     — Нет, надо было сначала покопаться у тебя в мозгах, — недовольно заметил он. — Иначе я бы не дал денег. Мне не нравится такая покупка.

     — Хорошая сделка, — возразила девочка. — Я купила относительное спокойствие. Вы же тоже заключаете сделки ведь так?

     Амон ухмыльнулся:

     — А что ты скажешь, если сейчас в руках у мальчика будут не деньги, а просто бумажки? Могу устроить.

     — Нет, вы не сделаете этого, — не поверила ему Светлана.

     — Сделаю, — прищурился Амон.

     — Амон. — Светлана замолчала, собираясь с духом. Амон повернулся к ней, очевидно выжидая, когда она произнесёт роковые слова. — Амон, — повторила она, — пусть это будет моим милосердием!

     — Ты всё-таки признала, что если дал деньги я. То уже становлюсь заинтересованным лицом в этой сделке, и он автоматически становится моим. Но, ты попросила милосердия для него. Помнишь наш уговор?

     — Да, —  кивнула девочка.

     — Я оставлю ему деньги. Но за это будешь расплачиваться ты. Своей болью. Может это чему-нибудь научит. Поход отменяется. Возвращаемся в отель.

     Они направились назад. Побледневшая девочка, молча, шла за дьяволом. Поднявшись на свой этаж, они приблизились к её номеру. Амон толкнул закрытую дверь. Замок щелкнул, и она распахнулась, приглашая внутрь. Пёс радостно кинулся навстречу, виляя остатками хвоста, припадая передними лапами к полу, подвизгивая от восторга. Амон кратко рявкнул:

      — Вон! — и указал рукой на приоткрытую дверь соседней комнаты.

     Пес, покорно опустив голову, поджав хвост, понурившись, поплёлся прочь из гостиной.

     Амон повернулся к стоявшей в дверях девочке, мотнул головой приглашая зайти в номер. Как только она переступила порог, дверь со стуком закрылась. Сам собой повернулся замок.

     Девочка выжидающе посмотрела на Амона. Но он её взгляда не заметил, так как стоял спиной, разглядывая что-то в окне.

     Шум проезжающих под балконом машин наполнил тишину. Не поворачиваясь, Амон приказал:

     — Подойди.

     Подчиняясь, девочка медленно подошла к нему. Амон рукой указал на летящие машины и спешивших, куда-то людей.

     — Посмотри на них, сколько в них равнодушия. Разве они заслуживают этого...

     Девочка вскрикнула. Побледнев ещё сильней, она смотрела на свою правую руку, рассеченную от локтя и до запястья.

     Дьявол, проделал это так молниеносно, что девочка не успела проследить взглядом за его движением. Резкая боль и потоки крови заставили её пошатнуться. Дьявол все ещё держал окровавленный кинжал в руке, по которому пробегали маленькие искры.

     Из раны, кровь потоком устремилась по руке вниз, заливая паркет, образовывая лужу. Из вскрытой артерии она быстро покидала тело. Перед глазами девочки всё поплыло, в ушах зазвенело. Слабея от потери крови, девочка попыталась вникнуть в слова, которые говорил Амон. В глазах потемнело. Потеряв сознание, она упала, но последняя фраза дьявола все-таки достигла её сознания, «Кровь смоет милосердие, которое я оказал по твоей вине».

     Амон склонился над лежавшей без сознания девочкой.

     Кровь всё ещё струилась из глубокой раны. Дьявол убрал кинжал в ножны и опустил руку на рану. Возникший яркий свет между рукой Амона и рукой девочки, померк. Когда Амон выпрямился, уже ничто не напоминало о расплате за оказанное милосердие. Как он и обещал, даже шрама не осталось на месте раны.

     Девочка по-прежнему лежала без сознания.

     — Спи, — приказал Амон.

     Отнес её на кровать. После его слов обморок перешёл в сон. Светлана перевернулась на другой бок, глубоко вздохнув, уснула.

     Прошло несколько часов, когда шум в номере выдернул её из глубокого сна. Очнувшись, Светлана попыталась оглядеться, но маячившая перед лицом морда, мешала это сделать. Сфокусировав взгляд, Светлана разглядела горящие глаза и чёрную шерсть. Влажный и горячий язык прошёлся по лицу, оставляя за собой влажную дорожку. В опасной близости мелькнули острые клыки. Попытавшись погладить пса, Светлана обнаружила, что почти не в силах поднять руку, настолько она ослабла.

     Пёс подполз ещё ближе, положив голову на грудь, стал бросать по сторонам взгляды. Девочка опустила руку ему на шею, погружая пальцы в шерсть. Закрыла глаза и почувствовала, как снова тонет. Сознание отделилось от неё, и она погрузилась в небытие. Подчиняясь несущим прочь волнам, девочка снова отдалилась от реальности, ушла в тёмное марево, засасываемая обволакивающим спокойствием уносящим прочь мысли желания и силы. Ещё немного, и она была бы в коме, но прозвучавший рядом голос вернул к реальности. Сопротивляясь засасывающей пустоте, сознание вновь вернулось и пробудило из опасного сна.

     — Просыпайся, — снова требовательно звучал голос.

     Светлана изо всех сил пыталась следовать ему. Еще одно усилие и глаза открылись. Она увидела стоявшую рядом чёрную фигуру, которая что-то протягивала. Сосредоточившись, девочка, наконец, поняла, что это Амон и протягивал он фужер до краев наполненный тёмно-красным напитком. Лучи света, играя на дне фужера, окрашивали напиток в яркий вишнёвый цвет.

     Одной рукой Амон помог девочке приподняться, а другой приблизил фужер к её губам.

     — Пей, — приказал он

     Светлана сделала глоток и с недоумением посмотрела на дьявола. Напиток был ей незнаком и по вкусу не совсем приятный. Перехватив удивлённый взгляд, Амон пояснил:

     — Красное вино, возможно, оно придётся тебе не по вкусу. Но это лучший сорт и ты выпьешь его до капли. Немного захмелеешь, но это и к лучшему. Вино поможет пополнить силы.

     Глубоко вздохнув, Светлана последовала его совету. Содрогнулась.

     — Гадость. И как его пьют?

     — О вкусах не спорят, — философски изрёк Амон, пожав плечами, попутно стаскивая с кровати, вновь залезшего туда, пса.

     Светлана почувствовала, как силы вновь возвращаются к ней, но теперь закружилась голова. Вспомнив о первом пробуждении, она поинтересовалась:

      — Кто шумел в номере?

     — Твоя подруга, — ухмыльнулся Амон. Сел на край кровати и взглядом приказал псу не двигаться.

     — И что же она с вами не поделила? — вежливо спросила Светлана.

     — Не со мной, с ним. — Амон кивнул себе под ноги.

     Пёс словно чувствуя, что разговор о нём, поднял голову и облизнулся. Амон счел нужным прояснить обстановку:

     — Покидая номер, я приказал ему никого не впускать, что он и сделал. Я встретил Катерину, когда она выходила из отеля. Была страшно обижена и разочарована. Куда-то торопилась, похоже на свиданье. Второй раз подняться, у неё не было времени. Передала через меня свои извинения.

     — Догадываюсь, на какое свидание она так спешила, — слабо улыбнулась Светлана, вспомнив преследующую их яхту.

     Вместе с прибавлением сил девочка почувствовала голод. Амон, угадав настроение, вышел из спальни. Вскоре вернулся, неся в руках поднос с едой. Поставив его на низенький столик у кровати, направился к дверям, по-видимому, собираясь оставить её в обществе пса.

     Светлана окликнула его, когда он уже переступал порог:

     — Амон, вы оставили деньги мальчику?

     На что он зло усмехнулся,  вышел за дверь, бросив через плечо:

     — Оставил.

     Удовлетворенная ответом, она села за столик, сказав внимательно слушавшему её псу:

      — Тогда всё в порядке.

     Принявшись за еду, Светлана не забыла и про пса. Но, к удивлению, монстр игнорировал подачки, оставшись равнодушным к её заботе. Решив, что дьявол позаботился о своей собаке, она оставила его в покое, хотя он по-прежнему продолжал следить за каждым кусочком отправляемым ею в рот.

     Насытившись, девочка оставила стол и собаку, все ещё с вожделением смотревшую на блюда, подошла к окну. Шторы были плотно задвинуты, лишь узкая щель пропускала в комнату луч света, достаточный, чтобы немного осветить затемнённую спальню. Девочка распахнула шторы, впуская в помещение свет и воздух. Открыла дверь балкона. Холодный воздух, проникнув в спальню, заставил её поёжиться от неожиданной прохлады. Повернувшись к псу, Светлана вопрошающе сказала:

     — Сколько же времени прошло после того?

     Собака в ответ зевнула, показав полный набор зубов, включая обнажённые до дёсен великолепные клыки.

     Девочка направилась к дверям, желая посмотреть телевизор в гостиной. За спиной послышались мягкие, вкрадчивые шаги, переходившие в цоканье когтей, когда их обладатель переходил с ковра на паркет.

     Обнаружив гостиную пустой, девочка внезапно переменила свои планы. Она не стала включать телевизор, перешла через гостиную и заглянула в следующую комнату, та тоже оказалась пустой. Рассудив, что сейчас ей никто не помешает покинуть номер отеля и обратиться к любому блюстителю порядка, с просьбой направить её в Российское посольство (ведь раз его нет в Неаполе, то они направят в другой город, где оно есть). С этой надеждой девочка метнулась в ванную, потом в спальню, преследуемая не отходившей от неё ни на шаг собакой. Одевшись и напоследок погладив пса, девочка устремилась к входной двери, желая как можно быстрей покинуть отель.

     Предвкушая свободу, протянула руку к ручке двери, но внезапно её схватили за брюки. Обернувшись, Светлана обнаружила, что клыки пса цепко ухватили ткань одежды. Его глаза казалось, умоляли не покидать номер.

     — Всё в порядке, — успокоила она его, — ты же остаешься здесь, со своим  хозяином. А я прогуляюсь по городу. Ну, же отпусти одежду.

     Пёс выпустил ткань из зубов, но обошёл девочку и встал между ней и дверью, глядя всё так же умоляюще в глаза. Пожав плечами, Светлана опять потянула руку к двери и замерла. Угрожающий рык заклокотал в горле пса, теперь уже не мольба, а вызов горел в глазах монстра.

     Девочка опустила руку, рокот прекратился. Медленно, проверяя, Светлана опять протянула руку к заветной ручке. Пёс издал громкое рычание, обнажая длинные клыки, морща нос. Огорченно кивнув, девочка прекратила свои попытки прорваться сквозь заслон. Прислонившись спиной к косяку, посмотрела на кружившего неподалеку пса.

     — Так, Амон, — обратилась она в пространство. — Значит вот какой у меня сторож. Никого не впускает, но и не выпускает тоже.

     Девочка медленно сползла по косяку на пол. Обхватила руками колени, уставилась на собаку. Та, словно извиняясь, подползла и положила морду на колени. Хмыкнув, Светлана обратилась уже к псу:

     — Конечно, ты не виноват. Ты, только подчиняешься приказам. Но, в конце концов, ты же собака, значит, тебя можно провести. Но как?

     Пёс молчал. По-прежнему подпирая спиной косяк, Светлана, мысленно, принялась перебирать возможные варианты побега. Вспомнив, вскочила и направилась к спальне. Пёс по пятам следовал за ней. Балконная дверь в спальне по-прежнему была открыта. Ветер нежно шевелил шторы.

     Девочка вышла на балкон, подставляя лицо солнцу. Облокотившись о перила, посмотрела вниз. Три этажа отделяли её от земли. Но как их преодолеть? Рядом послышалось движение. Пёс подошел поближе и, подняв передние лапы на перила, тоже уставился на движущийся внизу людской поток. Сверкая алыми глазами, он с ненавистью смотрел на них, издавая приглушённое рычание.

     Внезапно она придумала.

     Попятившись назад, к спальне, привлекая внимание чудовища, указала рукой на противоположный конец балкона. Коротко приказала: — Взять! Ощетинившись, пёс пробежал несколько метров в том направлении, рыча и скалясь. В эту секунду он не заметил, как девочка метнулась в спальню, закрыв за собой балконную дверь. Когда он оглянулся, оказалось, что на балконе находится один.

     Светлана еле успела повернуть щеколду, когда страшный удар снаружи сотряс дверь. За этим ударом последовали и другие. Один за другим. За стеклом пёс бесновался в ярости. На чёрной, морде рубинами сверкали глаза, вдруг они остановились на лице девочки смотрящей на него через окно спальни. Следующий удар тела пса пришёлся по окну. Задребезжали стёкла.

     Сообразив, что сейчас пёс разобьёт стекло и уже ничто его не остановит, Светлана помчалась к входной двери, на ходу готовя ключ.

     Рванув ручку на себя, вылетела в коридор. Налетев на чью-то грудь, остановилась, посмотрела, кого же она чуть не сшибла. Рыжий, сверкающий в ухмылке клыками, Амон с интересом смотрел на растерявшуюся девочку. Стук на полу возвестил об упавшем из рук Светланы ключе.

     Амон, молча, нагнулся, поднял его с пола, засунул в свой карман.

     Растягивая слова, с усмешкой сказал:

     — Я вижу, ты уже пришла в себя. И силы вернулись, если, не дожидаясь моего возращения, решила прогуляться по городу.

     Шум разбивающегося стекла, донесшийся из распахнутой двери, прервал Амона. Огромным прыжком пёс выскочил в коридор. Его вид был ужасен: взъерошенная шерсть, раскалённая пасть с рядами жёлтых клыков, горящие яростью глаза. Лапы оставляли за собой кровавые следы.

     Увидев в коридоре Амона. Пёс мгновенно присмирел. Улегся у его ног и принялся зализывать лапу и рассеченную осколком стекла грудь.

     Амон перевёл взгляд с лежащего пса, на стоящую в оцепенении девочку. Приглашающим жестом указал ей на номер, откуда выбежала она, а затем пёс.

      — Не возражаешь, если вернёмся в номер?

     Разочарованно Светлана вошла в гостиную. Амон попридержал дверь, впуская собаку. Дверь захлопнулась, щёлкнул, закрываясь, замок.

     Усадив девочку в гостиной, дьявол прошёл в спальню. Оттуда донёсся его весёлый голос:

     — Не плохо придумано, не плохо. Но второй раз повторить не удастся. Он быстро учится.

     Амон вернулся в гостиную и тут же, в углу зазвонил телефон. Светлана, зная, что всё равно не поймёт сказанного, предоставила разбираться Амону.

     Бросив пару слов в трубку, тот положил на рычаг, повернулся к ней и сообщил, что это интересуются служащие отеля. Они услышали шум и позвонили, дабы узнать всё ли у нас в порядке. Он же успокоил, сообщив, что ничего не произошло, и всё «на высшем уровне». При последних словах девочка вздохнула, мысленно пожалев, что не знает местного языка.

     — Сейчас собираемся посетить казино. Присоединишься, или предпочитаешь провести день в компании пса? Предупреждаю сразу, номер с балконом второй раз изобразить не удастся. Я запру твой номер и балкон, на случай если вздумается сигануть вниз. В общем, в случае отказа, день тебе придется коротать наедине с телевизором и этим преданным псом.

     — Вам, — резко бросила слово девочка.

     — Что «мне»?

     — Преданным вам псом. Вы хотели сказать, — пояснила свою реплику Светлана.

     Амон развёл руками:

     — Как тебе будет угодно считать. Ну, как? Идёшь с нами в казино или... Он обвел глазами гостиную

     — Иду с вами, — решила девочка

     — Отлично! Тогда в номере останется только собака. Пока не покинем Неаполь, псу придется быть всё время в помещении. Обращаясь к собаке: — Вечером накормим.

     — Он не голоден. Я предлагала ему со стола, он не захотел, — объяснила Светлана.

     — Ха! Такое создание должно питаться только мясом. Сырым мясом. Конечно, он оставил без внимания твою заботу. Он ждёт более существенного.

     — Надеюсь, не человека? — съязвила девочка.

     — Нет. Кролика ему хватит, хотя, об этом надо поразмыслить. Человек, он конечно вкуснее, псу должен прийтись по вкусу. А моя собака должна получать только самое лучшее.

     В коридоре их уже ждали.

     Пока Амон запирал номер, девочка успела рассмотреть эту компанию. К своему удивлению она обнаружила нового спутника. Возле Барона и Валентина стоял толстяк с хитрыми кошачьими глазами. Приблизившись, девочка поразилась его глазам, они действительно были кошачьими, изумрудно-зелёные с вертикальным зрачком.

     Прищурив свои изумительные глаза, толстяк голосом Юма спросил:

      — Светлана, не узнаём?

     Мысленно припомнив все встречи, Светлана призналась:

     — Нет, не узнаю. Как вас зовут?

     — Юм. Знакомое имя, не правда ли?

     — Да. Вас не узнать в новом виде. А хвост куда дели?

     — Спрятал, — с заговорщицким видом подмигнул Юм Светлане. — Пришлось принять подобающий вид. Котов в казино не пускают. Прошу.

     Юм предложил руку девочке. Оперевшись на неё, последовала с Юмом за остальными, ушедшими немного вперёд. Из отеля вышли все вместе и двинулись по дороге, держа свой путь в казино.

     Казино встретило компанию ровным гудением голосов, разрываемым время от времени восторженными возгласами или громким стоном отчаяния и разочарования.

     Потные, взволнованные игроки, с равнодушием встретили вновь прибывших. Сейчас, в этом мире, для них ничто не существовало кроме рулетки, на которую была поставлена жизнь игрока. Останется ли он без копейки в кармане, или, разорив казино, выйдет новым миллионером.

     Горящие азартом глаза, дрожащие руки, отсчитывающие возможно, последние банкноты, объединили людей окруживших столик и крупье. А тот, как всевышний невозмутимо, движением руки, разорял или обогащал смертных. Он был спокоен ведь, как не велик был бы выигрыш игрока, казино всегда останется со своей львиной долей. Бросая подчас целые состояния на разрисованный стол, люди внимали ему как оракулу, предвещавшему великие бедствия или о грядущей жизни полной всяческих соблазнов.

     Вдоль стен стояли игральные автоматы, но большинство присутствующих толпилось возле рулеток. Кое-кто пытал свое счастье за карточным столом.

     Разменяв банкноты на жетоны, посетители ринулись в гущу событий.

     Юм шепнул Светлане:

     — Посмотрим, сможет ли казино обыграть дьявола.

     Потянул её к карточному столу. Небрежно кинув несколько жетонов, Юм присоединился к игрокам. Заранее зная, чем закончится игра, Светлана оглянулась в поисках остальных. К её удивлению из всей компании (исключая Юма) к игре подключился только Валентин.

     Амон и Барон, подобно Светлане, только наблюдали. Они с жадностью вглядывались в лица окружающих, словно пытаясь понять, до какой степени отчаяния доведён какой-нибудь разорившийся на ставках игрок, не покидающий заведение, и с интересом следящий за игрой остальных с завистью и злобой. Догадавшись, что Амон и Барон ищут свои жертвы. Светлана отвернулась. Подошла к Юму, по крайней мере, он играл, хоть и жульничал, но играл. По горке жетонов, видно, что игра идёт по-крупному. Его постоянный выигрыш не мог не привлечь внимание окружающих.

     Возвышаясь на столе, жетоны не оставили равнодушными любителей лёгкой поживы. Возле Юма стали увиваться сомнительные типы, а симпатичные девушки старались привлечь его внимание. Самой решительной оказалась молодая женщина с иссиня-чёрными волосами, карими глазами. Её губы были накрашены ярко-алой губной помадой. В глазах Светланы она выглядела несколько шокирующе.

     Платье брюнетки притягивало взгляды своими откровенными вырезами, которые были так глубоки, что казалось, потяни немного за плечи, и оно разойдётся на две половинки до пояса.

     Небрежно оттеснив сидящих рядом с Юмом, брюнетка по-свойски положила руку на его плечо, и что-то шепнула на ухо по-итальянски. Оба дружно рассмеялись. Не оставляя улыбки на лице, Юм пододвинул рукой жетоны к этой женщине, другой рукой обнял за талию. Спустя какое-то время рука незаметно опустилась на пару ладоней ниже. Женщина с жаром проигрывала одну ставку за другой. Юм не препятствовал. С удовольствием наблюдал, как она транжирит его деньги. Подмигнув Светлане, нацепил чёрные очки, пытаясь скрыть свои необычные глаза. Взяв из оскудевшей кучки несколько жетонов, Юм под уничтожающим взглядом брюнетки протянул их Светлане. Жестом указал на стоявшую неподалеку от них рулетку.

     — Сделай ставку, — предложил он.

     Неуверенно девушка направилась к рулетке. Там, не спеша, попыталась вникнуть в правила игры.

     Время летело незаметно. Будь в казино окна, то Светлана заметила бы, как стемнело. С удивлением Светлана констатировала, что подобно остальным игрокам, она поддалась азарту.

     Удача была переменчива, но в конечном итоге жетоны остались на столе, и теперь они принадлежали кому-то другому.

     Облегченно вздохнув, и не желая вновь впадать в азарт игры, Светлана поспешила отойти от манящего к себе стола. В её отсутствие от реальности, в казино ничего не изменилось. Единственно Юм перекочевал со своей подружкой от карточного столика к игральным автоматам. Опять привлекая внимание, Юм выпустил поток монет в одном из автоматов. Брюнетка, звонко хохоча, подставляла ладони под этот источник. Судя по некоторым алчным взглядам, многие были не прочь последовать её примеру.

     Барон стал увиваться возле взъерошенного парня, волосы которого выглядели так, как будто он собственноручно пытался снять себе скальп. Что-то с жаром ему, втолковывая, Барон незаметно уводил незадачливого игрока в сторону, туда, где в ожидании стоял Амон. Там же, в стороне от общей массы людей, они стали горячо нашептывать, попутно, шелестя бумагами и хрустя новыми купюрами.

     Юм с подругой приступили к опустошению третьего игрального аппарата. Подрядив одного из любопытствующих держать поднос, усыпанный блестящими монетами.

     Светлана подошла к Валентину, с любопытством наблюдая за его игрой.

     По видимому кто-то из казино сообщил о странном толстяке, срывающем огромный куш, так как повседневность казино была нарушена громкими криками, и в помещение ворвались вооруженные люди. На удивление они не пытались скрыть свои лица, словно верили в свою безнаказанность. Сделав несколько предупредительных выстрелов и прокричав хрипло угрозы, они заставили присутствующих лечь на пол.

     Валентин потянул Светлану за собой, под стол. И уже из-под стола они наблюдали, как разворачиваются события. Впрочем, не понимавшая ни слова из получившегося диалога девочка, так и не получила полного представления о происходящем. Единственно в чём не приходилось сомневаться, так это в том, что их грабят.

     Бандитов было шестеро. Они разошлись по всему залу, держа его под наблюдением.

     Звук упавшего из ослабевших рук добровольного помощника Юма – подноса, заставил всех бандитов отвлечься и бросить взгляд на незадачливого игрока. Звонко звеня, монеты рассыпались в разные стороны, у близстоящих столов возникла какая-то оживлённость. Сидящие под ними посетители, тянули руки в проход, стараясь как можно больше загрести монет под стол.

     — Эй! Это мои деньги! — громко возмутился Юм.

     Его голос пронесся над притихшим залом.

     Бандиты зашевелились.

     — Ты, толстый. Заткнись, — хрипло прорычал ближайший к нему бандит, угрожая револьвером. — Быстро лицом в пол!

     — Это мои честно заработанные деньги. Точнее выигранные, и заметьте – честно! — не думая затыкаться, возвестил Юм

     Брюнетка потихоньку начала отползать от него в сторонку, под спасительный стол. Там её встретили ворчанием, все места были забиты.

     Юм же напротив, прятаться не собирался. Он вызывающе смотрел на захватчиков, засунув глубоко в карманы брюк руки.

     — Юм! — раздался знакомый Светлане носовой голос, из другого конца зала. Дальше речь Амона происходила на итальянском языке: — Не приставай к ребятам. Пусть делают своё дело и уматывают отсюда. Они и так появились здесь не вовремя.

     Юм капризно надул щеки. Посмотрев на ошарашенных захватчиков, которые впервые столкнулись с таким диалогом в их присутствии, и теперь в замешательстве соображали, что предпринять, продолжил обвинительную речь:

     — И не подумаю! Это возмутительно! Ворваться, когда я играю, испугать мою кошечку, — с этими словами он нагнулся, выискивая свою подругу, позвал: — Кис! Кис! — выпрямившись, обвиняюще ткнул пальцем в бандита. — Ты испугал её! Теперь давай, ищи, где она спряталась.

     — Этот тип - сумасшедший! — повернулся к товарищам бандит. Сверкнув глазами, приказал: — Живо на пол!

     Подтверждая свои слова выстрелом, нацеленным на игральный аппарат, позади Юма. Пуля разбила экран. Мелкие искры замыкания на время заискрили в чреве аппарата. Повалил дым.

     Юм невозмутимо остался стоять на месте. Но, по-видимому, решил пойти на компромисс:

     — Может, вы позволите собрать мой выигрыш? — вежливо поинтересовался он.

     — Будьте так любезны, — вежливо ответил бандит, протягивая Юму мешок. — Собери вот сюда...

     — Юм! — опять донёсся знакомый Светлане голос. — Оставь, чёртовы деньги, пусть они убираются отсюда!

     — Последуйте совету вашего друга, — согласился бандит, всё ещё настроенный вполне миролюбиво. Его товарищи тем временем опустошали кассу и карманы сидящих под столами.

     — Только через мой труп! — торжественно возвестил Юм.

     — За этим дело не станет, — озлобленно прошипел бандит, выпуская в Юма четыре пули.

     Женский визг, оглушая, разнёсся по казино. Слабый пол забился в истерике. Мужчины зароптали. Выпустив ещё несколько пуль по столам, захватчики успокоили зал.

     Юм упал в лужу крови, подёргав с десяток секунд всеми конечностям. Смотрелось потрясающе! Устланный монетами пол и в этой сверкающей груде тело. Брызги крови на метр оросили всё вокруг. И теперь Юм лежал в странном сочетании золотого блеска и алой крови.

     Светлана этого не видела, соседние столики загораживали обзор зала. Да и ей было не до этого. Зная, что Юм придуривается, она не беспокоилась о нём.

     Амона, что-то не было слышно, а обирающий карманы игроков бандит уже подходил к рулетке, под которой находились она, Валентин и ещё несколько человек. Он заглянул под стол.

     — О, сколько вас тут! — пробормотал бандит по-итальянски. — Раскошеливайтесь мои милые, — и обращаясь к Светлане: — А тебя, цыпочка, я обыщу сам. В каких интересных местах бывают спрятаны деньги, что просто диву даёшься!

     Он протянул руку к её груди.

     Не понимавшая ни слова, Светлана вполне сообразила, что ему надо. По возможности, забравшись как можно глубже, огляделась в поисках сидящего рядом Валентина. Но он куда-то исчез. Впрочем, он быстро обнаружил себя, сказав раздражённо по-русски:

     — Ты уже всё забрал! О, нет! Там-то, уж точно ничего нет,  — его голос доносился с другого конца стола. Добавив несколько слов на местном наречии, опять перешёл на русский: — Что, убедился? Нет… что ж, поищи и здесь, раз тебе доставляет это удовольствие.

     Девочка с отчаянием повернулась, и вовремя. Волосатая рука уже была готова ухватить и вытащить её из-под стола, где она пряталась. Карие глаза захватчика сверкали немым торжеством. Не отрывая от неё взгляда, отрывисто прошептал:

     — Выходи, — теряя терпение, прорычал: — Дурёха!

      Не имея возможности отползти дальше, девочка замера, в ужасе смотря на приблизившегося к ней бандита. Его рука цепко ухватила ногу и теперь вытягивала на проход. Молча, Светлана попыталась извернуться. Вспомнила о стилете, всегда висевшем на поясе. Судорожно сжала пальцы на костяной рукоятке.

     Лампа, висевшая над рулеткой, ослепила глаза, когда последним усилием бандит вытащил её в проход между игральными столами,

     Коротко размахнувшись, девочка пронзила стилетом его руку насквозь.

     Громко вскрикнув, бандит отпрянул, с изумлением разглядывая окровавленный стилет, лезвие которого выходило с другой стороны запястья. Попытался выдернуть, но при прикосновении к рукоятке, его словно ударило током. Свалившись на пол, он закорчился от боли,  непрерывно вопя. Его крики проносились по казино, будя эхо.

     Светлана с не меньшим ужасом, широко раскрыв глаза, наблюдала, как меняется раненая рука с торчащим из неё стилетом. Клинок будто живой вгрызался в тело, обращая его в пепел. Сначала появился волдырь, словно стилет был раскаленным. Он лопнул. Потекла жидкость. Обнажилось мясо. Красное обгорелое мясо, оно продолжало поджариваться. Мышцы обугливались, оголяя кости. Испепеляющая язва, уничтожая плоть, продвигалась от запястья по руке, к плечу оставляя за собой голую кость. Теперь стилет торчал среди костей кисти. Бандит затих, по-видимому, потеряв сознание.

     Но не успел умолкнуть этот человек, как хор из нескольких голосов снова зазвучал в зале.

     Бандиты уже не знали куда броситься, просто стояли и рассеянно смотрели, то в одну сторону, то в другую. На этот раз виновником был Юм. Точнее не он сам, а его результат «вежливого разговора» с захватчиками.

     Оставив Юма лежащим в крови, они уже не обращали внимание. Крики укрывающихся рядом людей привлекли всеобщее внимание. Один из кричавших извивался от боли. Его кожу разъедала неизвестно откуда взявшаяся кислота. Она медленно прокладывала свой путь через одежду, через кожу, трепещущие мышцы, разъедая по пути рёбра, направляя свой путь, к бешено бьющемуся сердцу, распространяя за собой запах тления и пузырящуюся пену.

     Счастливчики, избежавшие этой участи, отпрянув в сторону, поддерживали стон разъедаемого, многоголосым хором ужаса.

     Кислота уничтожила часть стола и пол неподалеку от него, и под ним. Капли крови толстяка внезапно превратились в съедающий всё на своем пути раствор. Самому толстяку это ничем не грозило, хоть он и находился в самом центре пузырящейся массы. Более того, под напряженными взглядами, он стал оживать. Открылись глаза. Зашевелились руки.

     Зал погрузился в безмолвие.

     Человек, которого все считали мертвецом, встал. Медленно двинулся на затаившихся в страхе людей. Гробовую тишину разрезал очередной истошный женский визг. Он послужил сигналом.

     Толпа ринулась к выходу, игнорируя бандитов, стараясь, быстрее покинуть здание и выскочить на улицу, в надежде, что там кошмар прекратится.

     Осаждая недоумевающих таксистов, боролись за транспорт и с безумием в голосе диктовали адреса.

     Проезжающие автобусы были атакованы. Выломав двери ещё при движении, люди вломились в салон, с мольбой и угрозой обращаясь к водителю дать по газам и увезти их как можно быстрее с этого злосчастного места.

     Опустевший зал представлял собой печальное зрелище: перевёрнутые столы, сумки с деньгами и драгоценностями, пол разъеденный кислотой зиял многочисленными дырами. Лежащие тела и один передвигающийся. Последний, подняв руки, издал душераздирающий стон.

 

     — Юм! Прекращай выламываться! — Амон всё ещё находящийся в углу зала с Бароном, окриком остановил вошедшего в роль Юма. Неудачник, которого они хотели раскрутить на договор, исчез вместе с остальными. И это не прибавило радости в голосе Амона. Да, и Барон выглядел не совсем счастливо. — Ты и так сделал всё, чтобы помешать нам в удачной сделке.

     Обвинил Юма Амон, пробираясь между столами к сидевшему в оцепенении, единственному оставшемуся человеку. Он сидел на полу, закрыв лицо руками. Возле него лежало тело с торчавшим из костей руки стилетом и продолжающее медленно терять свою плоть. Часть тела уже сверкала вычищенными до блеска костями. Подойдя к трупу, Амон выдернул стилет, и распространение язвы прекратилось. Там, где мясо не обуглилось, оно представляло собой волдыри и обнажённые сошедшей кожей - мышцы. Зрелище сожженного тела было ужасающим.

     Амон приблизился к оцепеневшему человеку, положил руку на его плечо.

     — Пойдём, нам тут уже делать нечего.

     Очнувшись будто от сна, девочка подняла голову, растерянно посмотрела на стоявшего рядом дьявола. Он протягивал ей стилет. Вскочив на ноги, она с ужасом отпрянула в сторону, не желая касаться этого страшного оружия. Её взгляд остановился на трупе. Крик застрял в горле, она только подняла руки к лицу, словно желая укрыться от этого зрелища.

     — Чисто ты его, — усмехнулся весело дьявол, кончиком туфли двигая кости. — Держи свой стилет, и пойдём отсюда, — обращаясь к Юму, всё ещё передвигавшемуся по залу не сгибая колен. — Хватит, оставшиеся зрители не оценят твоих усилий. Зомби ты сыграл нормально, но не вовремя. И вообще, какого чёрта, стал спорить? Пусть ребята поживились бы. Валентин! Много из тебя «вытрясли»?

     Валентин приводил себя в порядок, заправлял рубашку, надевал туфли. На вопрос Амона только развёл руками и с ухмылкой произнёс:

     — Всё! Очень по-дружески отнеслись. Попытались насколько можно облегчить мой вес. Ремень с золотой пряжкой стащили, — поддерживая брюки, он прошёлся по залу в поисках своих вещей. — Вот он! — воскликнул Валентин, поднимая свою вещь с пола. Поспешно вдев в брюки ремень, облегченно вздохнул: — Вероятность потери брюк по дороге, свелась к нулю. Сейчас полиция, должно быть нагрянет. Нужно уходить.

     Вместе с Юмом, Валентин направился к выходу. Барон последовал за ними. Амон потянул Светлану за собой. Ещё толком не придя в себя, она последовала за дьяволом к дверям. Стилет, протянутый Амоном, проигнорировала. Это оружие, так страшно убившее человека, вызывало в ней отвращение. Они вышли на улицу. Амон, державший в руке стилет, аккуратно прикрыл двери казино за собой. Издалека доносился звук сирены. Он приближался.

     Стёкла домов, стоявших вдалеке, отразили блики проблесковых маячков полицейских машин. Четверка последних покинувших здание не спеша, двинулась по тротуару, освещённому уличными фонарям, фарами встречных машин и светом неоновых вывесок. Посмеиваясь, они направлялись к ближайшему ресторану, так как Юм заявил, что за время проведение трупом, он изрядно проголодался. Найдя подходящее заведение, группа решила осчастливить его своим появлением. Словно их и не обчищали бандиты, они заказали множество выпивки и еды. Светлана сидела, понурившись, сейчас застолье ей было в тягость. Амон всё-таки вернул стилет в ножны. Теперь своей тяжестью он напоминал о случившемся, и роли которую он сыграл.

     — Юм! Почему ты раньше не стал оживать? — поинтересовался Валентин. — Начал бы на несколько минут раньше, меня бы не раздели, и Светлана избежала бы шока, — поворачиваясь к девочке: — Я так понимаю, тебя тоже хотели тщательно обыскать?

     Юм замахал на Валентина руками.

     — Ты не прав! Я как раз вовремя! Как здорово она его проткнула! И кинжал оставила в ране, и насладилась всей гаммой его страданий. Жаль, что он быстро отключился. Чтобы эффект не пропал, пришлось подключиться мне. К счастью, когда я падал, кровь попала на того, второго, который стал следующим трупом. Он мне здорово подыграл, с его помощью, моё воскрешение восприняли как нельзя лучше.

      Амон с ним не согласился:

     — Какого чёрта, ты вообще стал срывать банк казино? От такого шума, они как мухи на мёд полезли. Может, ты и повеселился, но сделка, на которую мы рассчитывали, сорвалась.

     Юм с ехидной усмешкой забормотал:

     — Прошу прощения. Но это же не единственное казино в городе. Найдём ещё одно, пусть нелегальное.

     — Как же, — фыркнул Барон. Тыча пальцем в Юма, напомнил: — Вчера, кто устроил заваруху в другом заведении? Вспомни заголовки газет: «Кровавое побоище в казино». А после этого случая, остальные просто закроются. Люди побоятся их посещать.

     — Но есть же и другие игры, — защищался Юм.

     — Есть, но попробуй там заключить договор. Не думаю, что тебе удастся. — Барон махнул рукой. — Ну, да ладно, оставим эту тему. Валентин, где твоя подружка? Что-то давно её не видели.

     — Ей всё маникюр, причёски, платья. Вот и носится по Неаполю. И всё у неё причины, — пожаловался Валентин. — Я и сам Катерину вижу только ночью, а утром опять покупки, салоны. Что поделаешь,  женщина. — Валентин повернулся к задумчивой Светлане. — Спагетти просто восхитительны! Советую попробовать.

     — Что-то не хочется, — отвернулась девочка.

      Нахмурившись, Амон пододвинул тарелку.

     — Ешь, если не хочешь, чтоб тебя заставили.

     Глубоко вздохнув, девочка повернулась к тарелке, решив сделать вид, что ест. И все же попробовав, она почувствовала, что действительно голодна. Происшествие в казино отбило всякие мысли о еде, но вкус спагетти, как признал Валентин, был восхитителен и напоминал, что последний раз она была за столом утром. Дружеская беседа и отличные блюда отодвинули недавнее происшествие в прошлое, и только воспоминания, как шрам, остались в душе у девочки. События теперь казались ночным кошмаром, здесь, в освещенной множеством огней комнате, где люди пришли отдохнуть за трапезой и послушать приятную музыку.

     Погружённая до этого в свои воспоминания, Светлана не заметила, что тихая мелодия давно плывет над залом, убаюкивая и успокаивая израненную душу. Даже Юм притих, вслушиваясь, но и не забывая, попутно опрокидывать рюмку коньяка.

     Счастливый покой царил в ресторане. Официанты неслышно скользили межу столами, обслуживая клиентов.

     За освещенными окнами царила ночь, где в темноте затаился ужас и мрак, от которого люди пытались скрыться в помещениях, яркий свет которых заставлял темноту скрываться в проулках, забиваться в подворотни, таиться в тёмных подвалах.

     И случайный прохожий, забредший туда, мог стать жертвой насильников и грабителей. Но в этом ресторане - островке света и спокойствия, люди наслаждались безопасностью и не вспоминали о ночи караулящей их за дверьми. И только утренние сводки газет напоминали им, что ночью не спит и ещё кое-кто. Слуги, которого сейчас пировали в этом маленьком раю.

    

     Шум у входной двери и рычание пса проникли в сон Светланы, а затем и вовсе прогнали его. Потянувшись, девочка окончательно проснулась. Настойчивый стук в дверь не прекращался, этому стуку аккомпанировал пёс, вкладывая в рычание, похоже, всю душу.

     Ещё раз потянувшись, вскочила с кровати, накинула халатик и направилась к дверям, в которые кто-то усиленно ломился. Желая открыть дверь, девочка протянула руку, но быстрый разворот тела собаки от дверей к ней, остановил её. Теперь Пёс, внимательно наблюдал за её движениями, не подпуская к двери и игнорируя стук.

     — Кто это? — громко спросила Светлана, надеясь, что за дверью услышат и поймут.

     Её услышали. Перестали рваться в номер, и голос Валентина, приглушённый дверью спросил:

     — Светлана, Катерина у тебя?

     — Нет... Её здесь нет. Она пропала?

     — Похоже, пропала, — голос из-за двери вздохнул. Помолчав, Валентин сообщил: — Пойду к Дорну, он скажет, где она.

     Через несколько секунд шум у соседнего номера возвестил ей, что Валентин вошёл в апартаменты Дорна.

     Возбуждённая такими событиями, девочка уже не думала возобновлять прерванный сон. Посуетившись по комнатам и приведя себя в порядок, Светлана не находила себе места в запертом номере. Пёс как привязанный следовал за ней по пятам.

     За окном день только начинался. Тьма нехотя отползала за горизонт - на запад. Солнце ещё не взошло, и небо только-только набирало краски на востоке.

     Вероятно, Валентин всю ночь не спал, волнуясь о своей подруге.

     Светлана прошла в третью комнату в надежде застать там Амона, который прояснил бы, что происходит. Но и в той комнате его не оказалось, а тренер уже ждал её. Сообразив, что теперь эту комнату так просто не покинуть. Светлана отослала пса в гостиную, а сама приступила к тренировкам, на всём протяжении которых, мысль о Катерине не покидали её.

     — Такое усердие похвально, — раздался голос Амона, когда тренировка подходила к концу.

     Небрежно махнув рукой на склонившегося в почтительном поклоне тренера, он заставил того исчезнуть. Мягко ступая, как гепард на охоте, приблизился к Светлане.

     С удивлением, Светлана подумала, что Амон странно меняет свои походки. На людях он хромает, иногда переходя на нормальный шаг, а когда находится при Дорне, то двигается крадучись, как будто принадлежит к кошачьей породе. Должно быть, его реальная походка именно такая, когда он ходит только среди своих.

     С ухмылкой Амон осмотрел девочку с ног до головы, и тут в его лице что-то изменилось. Взгляд стал холодным, жёстким, с неудовольствием в голосе он спросил:

     — Почему без медальона и кинжала?

     Светлана пожала плечами:

      — Потом одену. С ними заниматься неудобно, — и в свою очередь спросила: — Амон, вы не в курсе, что случилось с Катериной?

     — Стилет всегда должен быть при тебе, — приказал Амон, оставив без внимания её вопрос. Протянув руку и взяв из воздуха ножны с кинжалом, он подал всё Светлане. Та, молча, прицепила их к поясу. Щёлкнув пальцами, Амон сотворил медальон, который неизвестно как оказался на шее девочки.

     — Чтоб больше я не повторял этого, — предупредил он.

     Светлана вернулась к волновавшему её вопросу.

     — Валентин потерял подругу. Вы не в курсе, где она?

     — В курсе, — Амон крадучись направился в гостиную. Светлана поспешила следом, стараясь не пропустить ни одного его слова.

     — Я был у Дорна, когда Валентин посетил нас... — тут он замолчал. Пёс в гостиной, обрадованный их появлением, проявил слишком бурную радость, чтобы Амон смог продолжить разговор. Усмирив взглядом разошедшегося пса и потрепав его за загривок, Амон, видя, что Светлана с нетерпением ждет продолжения, снова заговорил: — Да, я в курсе. Валентин, хоть сейчас не принадлежит к людям, но и наших способностей не имеет. Дорн сообщил ему, где находится его подруга. И Валентин покинул наше общество на энное время. Он уже в пути, по следам Катерины.

     — Но где же она? — удивилась Светлана.

     — В данный момент, Катерина покинула Тунис и с небольшой компанией направляется на юг страны.

     Светлана изумлённо уставилась на Амона не в силах усвоить эту информацию. Ещё вчера утром Катерина пыталась её навестить, а сегодня утром, кое-кто утверждает, что она в Африке, неизвестным образом преодолев за сутки Средиземное море.

     — Почему неизвестным, — откликнулся на её мысли Амон. Развалившись на диване и положив руку на сидящего рядом пса, он наслаждался произведённым эффектом. Светлана рухнула на стоявшее напротив дивана кресло не в силах вымолвить и слово, Амон небрежно махнул свободной рукой. — Способ передвижения вполне известен, это яхта. Могу ещё добавить, что яхта принадлежит арабу.

     — Но почему она уплыла с ним? Заставить он не мог, значит, Катерина добровольно?

     — Говоришь «не мог заставить»? — усмехнулся Амон, — Позволь узнать, откуда у тебя такие мысли?

     Светлана пожала плечами.

     — Она при свите Дорна. Разве можно совершить насилие над его окружением?

     Амон нахмурился, резко убрав руку с собаки, приподнялся на локте.

     — Ты не путай. Я, Барон, Юм - это совсем другое. Нежели Катерина и Валентин. Дорн вернул их в мир людей на время, и на время дал тела. Но они уязвимы, как и все люди. В отличие от нас, Катерина, как всякий человек на Земле подвержена алкоголю, наркотикам. Её можно оглушить, усыпить, убить. Правда Катерина вернётся туда, откуда Дорн позвал её, — скривившись в улыбке, добавил: — И как женщина, она не уступает живым людям, а в кое-чем даже превосходит этот якобы «слабый пол». Она в полной мере владеет женской магией. Араб попался на её крючок, и ещё нужно разобраться кто чей пленник.

     — Амон, но вы поможете Валентину? В отличие от него, можете преодолевать расстояния моментально. Что вам стоит навестить Катерину и освободить?

     — Натурально - ничего, — согласился Амон. — Но «кесарю - кесарево, Богу – богово». Мы не будем вмешиваться. Единственно, в чём поможем - укажем, где она находится, и одолжим корабль. Кстати «Летучий голландец» уже в пути. Сейчас мы тоже двинемся в путь.

     — Всё-таки поможете, — обрадовалась девочка.

      Амон отрицательно покачал головой:

     — Валентин сам справится. А Дорн покидает Неаполь и держит свой путь в Рим. Разумеется, мы сопровождаем Хозяина.

     Амон поднялся с дивана, направляясь к двери, предупредил:

     — У тебя полчаса на завтрак и сборы.

     — Но судно ушло с Валентином!

     — В Рим мы приедем автомобилем. Ты сможешь посмотреть панораму Италии.

    

     Амон остался верен своему слову и через полчаса он открывал дверь номера с приглашением следовать за ним к выходу.

     Выйдя первой, Светлана, обернувшись, увидела, как Амон ведёт за собой собаку. Приблизившись к порогу, пёс постепенно стал исчезать, по мере того как переступал порог, его тело растворялось в воздухе. Последним мелькнул кончик хвоста, и пёс исчез полностью.

     Амон закрыл дверь, не спеша двинулся по коридору, вертя ключ на пальце.

     — Куда дели пса? — спросила Светлана.

     — Он рядом со мной, можешь подойти и потрогать.

     Светлана неуверенно протянула руку, и возле Амона почувствовала в воздухе нечто, похожее на шерсть. Что-то мокрое прошлось по руке, вздрогнув, она догадалась, что язык пса. Ладонь была влажной. Изумленно покачав головой, Светлана поспешила за Амоном и его невидимой собакой.

     Служащие с огорчением проводили до выхода на улицу своих щедрых постояльцев и искренне пожелали скорой встречи. Напоследок сунув пачку банкнот швейцару, заботливо попридержавшему дверь, Амон со спутницей вышел на улицу.

     Заметив последний жест Амона, Светлана, не удержавшись, с ехидством спросила:

     — Амон, а как же милосердие? Пачка денег - это как-то на чаевые не похоже.

     Амон с досадой посмотрел на девочку, словно он был разочарован её непониманием. Но все-таки разъяснил:

     — Это не милосердие. Это шик. Так лишний раз я доказываю, что я богаче любого на Земле и деньги для меня просто мусор, пыль. Кидая пачку денег, я унижаю его, и его представление о мире, — усмехнувшись, добавил: — И потом, ты не наблюдательна. Кое-кто заметил столь щедрый жест и принял на заметку. Так что этот человек сегодня дома ночевать не будет. Через пару часов он пострадает именно из-за денег, которые я  дал. Это не милосердие,  а помощь быстрее перейти в иной мир.

     — Эй! Вы ещё долго будете дискутировать? Я уже устал вас ждать! — голос Юма прозвучал рядом, из чёрного шикарного лимузина, что стоял у обочины.

     Приземистый и длинный, лимузин не мог не вызвать чувство восхищения.

     — Мы поёдем в нём? — с восторгом спросила Светлана, проводя рукой по чёрной полировке машины. Очищенный до зеркального блеска, он сверкал на солнце как тёмный бриллиант.

     — Прошусс, — с этими словами Юм открыл дверь, открывая взору, просторный салон и опять запрыгнул на сиденье рядом с Дорном.

     Барон сидел возле водителя.

     Сев по соседству, Светлана посмотрела, как Амон направляет невидимого пса в салон. Дрогнувший пол под ногами возвестил, что животное уже в машине.

     — Чудовище! Чудовище! — завопил кот, и когтями раздирая обивку, полез на спинку сиденья. — Амон! Что за фокусы! Выгони его отсюда, он же меня съест! Вон как смотрит! Ты кормил его?

     — Это мой пёс, — сообщил Амон, не обращая внимания на Юма, сел рядом со Светланой.

     Шофёр аккуратно прикрыл дверь машины.

     — Твой пёс! — возмутился Юм. — А обо мне ты подумал? Останови его, Амон, что ты смотришь! Он же на меня лезет!

     Обивка сиденья прогнулась, как будто что-то тяжёлое легло на неё. Кот внезапно преобразился. Вставшая дыбом шерсть, легла в противоположном направлении. От хвоста к голове. Дальнейшие возмущения кота прояснили, что же с ним произошло.

     — Твой чёртов пёс, всего меня измусолил. Будто я кость какая-то! — застонал Юм, стараясь пригладить шерсть в нужном направлении. О! Он опять лизаться лезет. Амон убери пса! И пусть свои нежности он высказывает на ком-нибудь другом. Светлана, тебе нужен лижущийся пёс?

     Светлана покачала головой. Пёс, конечно, лижется, но он принадлежит Амону, об этом не стоило забывать.

     Похоже, пёс присмирел, так как Юм, успокоившись, слез со спинки на сиденье и свернувшись клубком, уютно устроился. Единственно, его глаза, то и дело возвращались к тому, что было под ногами у пассажиров.

     Машина плавно тронулась, и быстро набирая скорость, устремилась к дороге, ведущей в Рим.

Глава 4

     Мягко и быстро нёсся лимузин по трассе. Деревья, стоявшие по обочине, сливались в одну сплошную полосу. Но дальше, за деревьями, открывался замечательный вид на покрытые виноградными плантациями холмы. Строгие ряды виноградников мелькали в такт движения автомобиля, казалось, что большой спрут, раскинув свои конечности, головой уходя куда-то вдаль, быстро перебирал щупальцами, словно догоняя мчавшуюся по трассе чёрную молнию. Время от времени, автомобиль обгонял на своём пути туристические автобусы,  фуры, которые, несмотря на разницу в скорости стремились к одной цели — Рим. И рано или поздно они все достигнуть его. Но сидевшие в лимузине, наслаждаясь комфортом и скоростью, прибудут в легендарный город, далеко оставив позади себя путешествующих.

     — Страна виноделия, — сказал Дорн, окидывая взглядом вид из окна. — Не зря Италия занимает одно из первых мест по выпуску вина. Девочка, ты пробовала местный напиток? Пришёлся он тебе по вкусу?

     Искоса посмотрев на сидящего рядом Амона, пожав плечами, Светлана несколько неуверенно ответила:

     — Да, как-то пришлось выпить, но я была не в восторге от него.

      Дремавший на мягком сиденье кот, вскочил, будто его подбросила пружина.

     — Амон! Неужели ты предложил девочке низкосортное вино? Мадеру не нашел что ли? В твоём распоряжении все марочные вина. И усмири своего пса. Чего это он на меня так смотрит?

     И действительно, пёс, который при выезде из Неаполя, снова стал видимым, не сводил горящих алым пламенем глаз с кота. Розовым языком пёс прошелся по морде. А по пути не забыв смачно облизать и жёлтые клыки. В зевке звучно захлопнулась пасть.

     Кот занервничал.

     — Амон, ты всё-таки признайся, кормил его? Что-то мне глаза пёсика не нравится. Может пёс хочет вина? — и уже обращаясь к девочке: — Светлана ты попробуешь предложенное мною вино? Оно будет гораздо лучше, чем то, которым тебя угощал Амон.

     Презрительно фыркнув, Амон, наигранно-ласковым недоумением спросил Юма, причем этот ласковый тон не сулил ничего хорошего:

      — И где же ты достанешь этот лучший из лучших?

     — А из твоих погребов, — парировал кот.

     — Хорошая мысль, — подключился к разговору Барон, — Амон, а ну-ка раскошеливайся.

     — За этим проблем не будет, — махнул рукой Амон.

      Внезапно возникла пузатая бутылка из тёмной керамики, покрытая пылью и паутиной. Горлышко бутылки было залито сургучом.

     Сразу у всех в руках появились округлые бокалы с широким дном (даже у шофёра). Кот принялся важно разливать вино. Барон держал два бокала, помогая шофёру. «Нам ещё нужно доехать до Рима», — пояснил он заботу о водителе: — «А после можно угостить и его».

     Дорн решительно запретил пить и Светлане, бросив уничтожающе-суровый взгляд на Юма.

     — Еще не время, — сказал Дорн, забирая бокал у девочки.

     Светлана неуверенно заметила:

     — Вообще-то мне не хочется пить, — и поинтересовалась: — Почему мне нельзя из этой бутылки?

     — Это не для людей, — ответил Дорн и добавил: — Но ты попробуешь вино Амона, когда придёт время. Ведь так, Амон?

     Амон согласно кивнул головой. Посмотрев на потрясённую девочку, растягивая слова, сказал, обращаясь к ней:

     — К моему сожалению, это будет нескоро.

     — А может вообще не будет? — предположила Светлана.

     Кот фыркнул в свой бокал. Барон мерзко захихикал. Дорн как-то мягко, почти незаметно усмехнулся. Амон промолчал, но присоединил свою ухмылку к всеобщему веселью, вызванному последними словами девочки.

     — Да. «Вечный город» ещё долго будет радовать людей своими напитками, — выпив сразу из двух бокалов, заключил Барон.

     — Что за «Вечный город»? — спросила девочка.

     — Так называют Рим. Хотя, я могу и поспорить. Вот только спорить не с кем. Ну да ладно, пусть говорят, что хотят, история нас рассудит, — углубился в философию Барон. Он ещё что-то бормотал, но его уже никто не слушал.

     Опять центром внимания стал Юм, что ему, по-видимому, очень льстило. Неожиданно, он принялся рассказывать о происшедшем в казино во всех подробностях. Дорн рассказом явно заинтересовался, а при упоминании о стилете, бросил на Светлану взгляд полный любопытства и интереса. Когда кот закончил свое повествование и прекратил наглядный показ. Дорн спросил девочку:

     — Ты не догадывалась о возможностях этого оружия?

     — Нет, — покачала головой Светлана, — иначе не воспользовалась бы им.

     — И предоставила бы бандиту обшаривать тебя с ног до головы, — заключил Дорн, с еле заметной усмешкой.

     — Не знаю, как бы я поступила, но теперь пользоваться оружием не стану.

     — Не загадывай вперёд, — с иронией посоветовал Дорн, — разве тебе не доставило удовольствия видеть, как корчится в муках, тот, кто хотел причинить тебе вред?

      Дорн выжидающе посмотрел на Светлану. В ответ она лишь покачала головой, отрицая такое предположение.

     — А я. Как, я того кислотой! — влез в разговор Юм, — и пена во все стороны. Согласитесь, зрелище круче  Американских горок, дух захватывает!

     — Ты лучше расскажи, что устроил в другом казино, — мрачно сказал Барон.  — Зачем стал изображать захват бандитами? Сколько людей полегло, и всё без пользы.

     Юм счел нужным защищаться:

     — Ну откуда я знал, что там мафия соберётся, и они решат, что напали противники. Вот ребята растерялись и устроили маленькую войну.

     Барон на оправдания  Юма только махнул рукой:

            — Всё тебе было известно. Поэтому ты так и поступил.

            Юм театрально вздохнул, поднял глаза к небу:

     — Нет в жизни счастья. Всё придираются, придираются. А ты вспомни, как было весело, когда выбрасывали трупы в море. Вспомни, что газеты обвинили мафию. Тебе Барон, только бы заключить с кем-нибудь сделку, а просто повеселиться некогда.

     Дорн потрепал кота по шерсти:

      — Сейчас повеселишься. Кое-кто настойчиво ищет встречи.

     И словно отзываясь на его слова, позади лимузина раздался вой сирены. Полицейская машина, поддав газу, пошла на обгон, мигая всем, что в ней могло светиться.

     Водитель лимузина вопросительно посмотрел на Барона. Получив от него кивок разрешающий остановиться, надавил на тормоза.

     Визг покрышек и через несколько метров машина остановилась у обочины. Полицейская машина не успела повторить маневр, ей пришлось возвращаться задним ходом несколько десятков метров. Сидящие в лимузине с интересом наблюдали за манёврами полицейского. Наконец, он подъехал впритык к лимузину, блокируя возможный неожиданный отъезд. Хлопнув дверью, полицейский направился к ним, небрежно положив руку на пояс, поближе к кобуре. Водитель, опустив стекло, выжидающе смотрел на блюстителя порядка. Тот не заставил себя долго ждать и решительным тоном потребовал права, предварительно сообщив им о значительном превышении скорости.

     Внезапно кот исчез.

     Полицейская машина была пуста, и каково же было изумление водителя. Когда мотор внезапно завёлся, подняв пыль с песком, машина умчалась по дороге с пустым салоном.

     Полицейский так и остался стоять, зажав в руке права, и с тоской провожая взглядом исчезающую вдали патрульную машину. Где-то на горизонте появилась вспышка. Столб дыма возвестил о безвременной кончине, этого «почти нового» транспортного средства. Выдернув у застывшего в оцепенении полицейского права, водитель аккуратно завёл лимузин, и не спеша, двинулся по дороге объезжая всё ещё неподвижного человека в форме. Последний даже не заметил их бегства, будучи полностью поглощенный одной целью: добраться до машины и посмотреть, что в ней сохранилось.

     Проезжая мимо развороченного каркаса машины, Светлана решила, что надежам полицейского не дано осуществиться. Как Юму удалось её так искорежить, осталось загадкой. Было впечатление, что машина сначала побывала под катком, затем её зажало между трамваями, напоследок прокрутили через мясорубку.

     Посылая в воздух последнюю струю дыма, масса металлолома представляло собой печальное зрелище.

     С довольной физиономией появился Юм, облизываясь как после хорошей трапезы. Надавив на педаль, водитель лимузина увеличил скорость ещё на пару десятков километров.

     Время пролетело незаметно и спустя короткое время, лимузин уже въезжал в Рим. Светлана прильнула к окну, с интересом разглядывая легендарный город.

     Проезжая мимо одного из зданий, Амон кинул реплику, должно быть, обращаясь к Светлане:

     — Это здание Российского посольства.

     Стараясь получше рассмотреть и запомнить его расположение в городе, Светлана проводила взглядом здание. Как ей хотелось в этот момент покинуть машину.

     Проехав город, лимузин остановился возле двухэтажного особняка. С высокими колоннами, он больше походил на дворец.

     — Это отель? — поразилась Светлана, восторженно разглядывая здание.

     — Наш дом, — любезно сообщил Барон, вежливо отворяя дверь в салоне. — Мы его давно приобрели. Хорошее капиталовложение, согласись. За прошедшие века он стал гораздо дороже.

     — Наверное, уйму денег стоит. Такой дом может вместить в себя школу, — сказала Светлана, ещё раз окидывая взглядом из конца в конец дом.

     — Уж чем-чем, а в деньгах мы неограниченны, — важно заявил Юм, направляясь к дверям. — Да, Амон, — обернулся кот, — надеюсь, пёс будет жить во дворе.

     — Напрасно, — проворчал Амон, выводя пса из салона. — Он будет жить в моей комнате, а значит, второй этаж в полном его распоряжении.

     — О каком равноправии может идти речь? — возмутился Юм. Но через секунду махнув лапой, обиженно сообщил: — Ну, что ж, буду жить в холле. Мне не привыкать.

      Опустив хвост, кот поплелся за остальными, пропустив вперед себя пса. Похоже, дверь была открыта, так как Барон её просто толкнул, и она легко распахнулась на обе створки. «Впрочем», — вспомнила Светлана: — «Для дьяволов запертая дверь не проблема». Войдя в дом, она остановилась. Её взору предстал большой зал. Недалеко от входа две лестницы вели на второй этаж, образуя кольцо и соединяясь уже наверху возле таких же огромных, массивных дверей, что и входные.

     Стоявший рядом Амон, кивком указал девочке на второй этаж.

     — Иди, выбирай себе комнату, — предложил он.

     Помня, что пёс тоже будет наверху, девочка спросила:

     — А на первом можно устроиться?

     — Поднимайся, — коротко приказал Амон, разом оборвав любые споры.

      Глубоко вздохнув, Светлана направилась к лестнице покрытой ковром. Мимо кометой пролетел пёс. Взлетев на второй этаж, скрылся за дверьми. Последовав за ним, Светлана вышла в длинный коридор, по обе стороны которого располагались комнаты. Двери были распахнуты, словно приглашая осмотреть их. Светлана решила остановиться на первой комнате. Ближайшей к выходу на первый этаж, в холл. Эта комната включала в себя спальню с ванной. Решив, что этого достаточно девочка оставила без внимания остальные помещения, уходящие вдаль по коридору бесконечной вереницей распахнутых дверей. Услышав крадущиеся шаги за спиной, Светлана обернулась, и увидела Амона с льнувшим к нему псом. Критически осмотрев выбранную комнату, Амон заявил:

     — Не лучший выбор. Через пять дверей отсюда, есть помещение гораздо удобнее. Советую посмотреть.

     — Меня и эта вполне устраивает, — попыталась возразить девочка.

     — И всё-таки посмотри, — в его голосе зазвучал металл.

     Не желая спорить, а уж тем более вызывать вспышку гнева, девочка покорно направилась в указанную ей дверь. Удаляясь тем самым от заветного выхода. Другое помещение включало в себя уже три комнаты, но Светлана, мысленно пожелала бы вернуться в выбранную ею. Решив лишний раз не злить Амона, она осталась в этой, сообщив, что устраивает.

     Амон занял комнату напротив, а пёс остался в коридоре. И, по-видимому, собака больше всех была довольна, в её распоряжении был весь коридор, который она отмеряла галопом из конца в конец,

 

     Немного посидев у телевизора, Светлана решила пройтись и осмотреть дворец, в котором, по-видимому, ей придется жить. Ещё в холле оно поразило ее воображение. С фасада, с парадного входа, здание ничем не отличалось от окружающих его домов, разве что своими размерами. Но внутри был поражающий простор, обилие и разнообразие декора. Светлана уже получила первые впечатления об ослепительной роскоши. Узорный наборный паркет, кариатиды, вазы, золотая роспись стен.

     Колонны и расписной плафон, исполненные в стиле барокко придавали дополнительную красоту и изящество помещению.

     Для начала девочка решила ещё раз посетить холл, а там, если возможно, и остальные комнаты.

     Выйдя на парадную лестницу, Светлана сразу же увидела вещь, которую в первый момент не обнаружила. Над входными дверями висел огромный платиновый картуш, изображающий уже знакомую перевернутую пятиконечную звезду, на фоне которой переплелись в сложнейшем орнаменте кинжал, рапира, какие-то каббалистические знаки, руны, даже череп человека вплетался в эту странную эмблему. Возможно, там ещё были незнакомые знаки, символы. Всё вместе создавало впечатление своеобразного «герба» Хозяина Ночи и от него веяло величием, могуществом и властью, подчиняющей себе века и века. На картуш нельзя было смотреть без содрогания.

     Кариатиды, поддерживающие потолок, резко отличались от скульптур, вышедших из-под рук знаменитых ваятелей. Художник, создавший это, тоже обладал огромным даром, но отличающимся от принятого несущего великолепие, спокойствие и красоту фигур. Словно этот «дар» был не от Бога, а от иной силы, чуждой Создателю.

     В неуловимом жесте фигур сквозило отчаяние, лица были искажены ужасом и страданием. Их широко открытые глаза, видели то, что простому человеку увидеть не суждено.

     Поистине велик был скульптор создавший творения из мрамора. Кариатиды казалось, дышали и жили, в молчаливей мольбе обращаясь к присутствующему в здании.

     Подняв глаза к потолку, Светлана с любопытством всмотрелась в расписной плафон. Вместо привычных изображений Аполлона, Нептуна, Зевса и других мистических богов и ангелов, здесь царил иной мир. Казалось, кто-то потрудился и приоткрыл занавес в таинственное царство Аида. Властелин преисподней (но не Дорн) в окружении уродливых созданий. У некоторых фигур Светлана заметила рога, а уж клыками, когтями обладали все изображённые там существа, кроме находящегося в центре. На чёрном фоне, фигуры были на мгновение освещены красным, подземным огнем и чья-то кисть запечатлела эту картину на века. Поёжившись от внезапно охватившего озноба, Светлана медленно спустилась с лестницы. Возникший, неизвестно откуда пёс по пятам следовал за ней. Угрозы кота оказались беспочвенны, в холле его не было.

     Дверь между двумя лестницами была декорирована орнаментной резьбой, и уже знакомые кариатиды занимали свои места по бокам дверного проема. Десюдепорт в виде выпуклой перевернутой пятиконечной звезды с рунами в центре, венчал массивные двери. Толкнув их, Светлана подивилась, с какой лёгкостью они открылись. По толщине, напоминая дверь сейфа, они подчинялись лёгкому нажиму ладони.

     Зал, скрывающийся за этими дверьми, был не менее великолепен, чем холл. Но и тут в декоре присутствовало нечто неуловимо-зловещее. Резные панно придерживались той же системы украшения этого здания. Они включали в себя неизменные каббалистические знаки, руны. На отдельных панно явно проглядывала морда мистического животного. Паркет из тёмного дерева лишь усиливал гнетущую атмосферу. На всём протяжении зала, вдоль стен стояли и крепились подсвечники, и Светлана заподозрила, что в этой части здания электричество так и не было подведено.

     Впереди виднелась ещё одна дверь. Подойдя поближе, девочка увидела мистического зверя во всей его красе. Десюдепорт с неизменной пятиконечной звездой включал в себя и фигуру зверя. Чем-то он был похож на идущего следом за Светланой пса. Но более дикого. Ещё длиннее клыки,  ещё свирепей взгляд. Лапы с огромными как у грифа когтями, длинный хвост с кисточкой на конце как у льва, обвивал задние лапы чудовища.

     Было жутко проходить под этим изображением, но дверь была одна. Приходилось выбирать: идти назад, или открыть и эту дверь. Светлана уже догадалась, что в отличие от второго этажа, первый представлял собой анфиладу - сквозной ряд комнат.

     Дверь легко открылась. Следующий зал был обтянут шёлковой, серебристой тканью с изображением всевозможных орудий убийств. Причем тут преобладало холодное оружие. Роспись падуг повторяла рисунок на ткани. Здесь стояли диван и кресла, с той же серой обивкой из серебристого шёлка. Плафон, был расписан сценами битв. Несколько картин в затейливых рамах позволяли посетителю присутствовать в самых кровавых мгновениях войны.

     Следующая дверь венчалась десюдепортом в виде верхней части черепа, пронзенного кинжалом, что-то знакомое было в этом.

     Посмотрев на свою татуировку, Светлана признала, да уж очень знакомо. За дверью следовал зал, который можно было назвать диванный. Мягкая мебель с затейливой, резной спинкой стояла повсюду, и в ней за маленьким столиком расположилась вся знакомая ей компания.

     Амон, лёжа на диване, закинув ноги на подлокотник, увлечённо полировал кинжал. В креслах, возле столика, восседал Дорн и Барон, играя в шахматы. Кот приставал то к одному, то к другому с просьбой сменить игру с шахмат на карты.

      — Давайте! — предлагал кот, — Кто выиграет, тот умерщвляет по собственному усмотрению!

     Амон выжидающе посмотрел на Дорна, так же вопросительно смотрел и Барон. Усмехнувшись, Дорн согласно кивнул головой, движением руки отправляя в неизвестность шахматы. На столе возникла знакомая Светлане колода карт.

     Вошедший следом за ней пёс, радостно виляя остатками хвоста, кинулся к сидящим, вызвав небольшой переполох. Точнее, переполох устроил Юм, который при виде собаки взвился на стену и уцепился когтями в ткань. Голосом, полным страдания, запричитал:

     — Амон! Нужно следить за своими животными. И не позволять, так врываться в компанию.

     Неуклюже сползя со стены, кот добавил:

     — Так недолго и разрыв сердца получить. Доведёт он меня до инфаркта, ясно как день!

     — Хватит паясничать, — махнул рукой Барон, повернувшись к стоявшей в дверях Светлане, приглашающим жестом указал на диван стоявший поблизости.

     Светлана подошла к столику, попутно бросив взгляд в конец зала. Там была ещё одна дверь. «Интересно», — подумала она, — «Сколько же комнат на первом этаже?»

     В ответ на мысли прозвучал голос Барона:

     — Тринадцать комнат. На втором этаже значительно больше, но размерами они не велики. Впрочем, размеры не проблема, в одну комнату можно уместить и город, главное надо знать, как это сделать.

     — Девочка, присоединишься к игре? — спросил Дорн, указывая на  карты, лежащие на столе.

     — Я не умею.

     — Научить нетрудно. Тут вопрос другой, какой у тебя интерес к выигрышу. У остальных ясно, они получат возможность отправить в «мир иной» человека, который в данный момент будет в карте.  Любым способом, который ему удобен. Но ты-то не сможешь этого сделать. Если только… — Дорн кинул взгляд на Амона. — Кто-нибудь не возложит на себя эту обязанность.

     — А можно дать шанс и наоборот подарить жизнь? — полюбопытствовала девочка.

     Кот фыркнул, Амон и Барон промолчали.

     — Но, если только выиграешь, — уточнил Дорн. По-видимому, тем самым, давая своё согласие на такую, необычную для них, игру.

     Быстро преподав девочке теорию. Раздав карты, с увлечением предались игре. Играли долго, девочка даже не заметила, как наступила ночь. Тяжёлые шторы закрыли окна, в канделябрах сами собой вспыхнули свечи.

     Итог вечера был таков: Дорн, выигравший три карты, не стал утруждать себя заботой о них. С пренебрежением откинув их в сторону, он сообщил, что там всё равно «смертники», а ему безразлично каким образом эти несчастные попадут в его царство. Амон и Юм выиграли по одной. Исчезнувший, а затем вновь появившийся Юм, хвастливо рассказывал, как он помог своему покинуть этот «бренный мир». По его словам это был юноша, и его растерзали бродячие собаки. «Жаль, что тебя там не было», — сообщил Юм лежавшему под столом псу: — «Как раз твоей пасти там и не доставало».

     Что касается Амона, то молча исчезнув, так же молча, появился. Только сменившаяся личность на карте сообщила присутствующим, что своё дело он сделал. А как, это осталось загадкой, по крайней мере, для Светланы. Возможно, остальные знали, как он действовал. И, разумеется, Светлана не выиграла ни одной карты, как впрочем, и Барон. Оставшись равнодушным к своей неудаче. Барон, вскочив с кресла, предложил всем пройтись в соседний зал, где их ждал запоздалый ужин. Получив одобрительную поддержку присутствующих, галантно предложив Светлане руку, повёл в следующую комнату, тоже освещённую множествам свечей.

     Свечи были везде, укрепленные в стенах, в свисающих люстрах, и конечно на столе, что стоял в центре зала с полной сервировкой. Усевшись за стол, они приступили к трапезе, ведя негромкую беседу, перекидываясь между собой репликами. Из всего сказанного девочка уяснила, что сегодня прогулка по Риму отменяется, но никто не против, если она одна выйдет на улицу. Единственным условием было, что пёс будет сопровождать её повсюду.

    

     Закрыв парадную дверь, спустившись со ступенек, Светлана вышла на улицу. Уходить далеко как-то не хотелось и, найдя поблизости удобную скамейку, девочка расположилась на ней, с интересом разглядывая проходящих мимо людей. Пёс тихо сидел рядом, сливаясь с ночью. Алые глаза жутко отражали свет далеких огней и фар проезжавших машин. Случайные прохожие, бросив взгляд на собаку, ускоряли шаг, стараясь как можно быстрее пройти это место.

     Тёмный силуэт мелькнул в темноте и на скамейку рядом со Светланой опустился Амон. Он, как и пёс сливался с ночью, только его глаза светились своим внутренним огнём, казалось, они отражают освещение улиц. Но девочка знала, что это не так, и что его глаза имеют свой источник.

     Амон обратил пылающий взгляд на Светлану, отразив клыками свет, спросил:

     — Тебе ещё не надоело таращиться в темноту? Предлагаю вернуться в дом, посмотришь мою комнату.

     — А что в ней? — заинтересовалась Светлана.

     — То, что тебе будет не без интереса увидеть. Да, и в будущем пригодится.

      Сгорая от любопытства и нетерпения увидеть его комнату, Светлана последовала за дьяволом. Поднявшись на второй этаж, они приблизились к дверям, стоявшим напротив комнаты девочки. Распахнув дверь, Амон жестом пригласил войти в зал. Переступив порог, девочка с изумлением осмотрелась.

     В этом не очень большом помещении (по сравнению с залами первого этажа) преобладал красный цвет, начиная с паркета, выполненного из красной древесины. Столик, стулья, диван и ещё кое-какая мебель были изготовлены из тиса. Обиты они были тёмно-красным шелком, с фантастическим рисунком. Этим же шёлком алели и стены зала. Но стены не только полыхали огнём, на них висело холодное оружие. Развешенное в определённом порядке, оно занимало все стены сверху донизу. Оружие было просто великолепно. Даже не смотря на свое дилетантство в этом вопросе, Светлана не могла не признать, что всё выставленное здесь, в полной мере обладало художественной ценностью. Каждая вещь была произведением искусства.

     И какого оружия здесь только не было! Изогнутые клинки шашек и сабель, сверкая полировкой, отражая красный цвет, казались, по рукоять облитыми кровью. Другую стену занимали кинжалы, стилеты, ножи, рукоятки которых были украшены золотом и драгоценными камнями. Тут же, рядом, висели изумительной чеканки ножны.

     Рапиры, шпаги, мечи с ювелирной отделкой и сверкающим клинком занимали свои места на стенах. Здесь была полная коллекция холодного оружия.

     В восторге девочка рассматривала представленные здесь орудия смерти, ей на мгновение показалось, что она находится в музее, где собраны лучшие произведения искусства в этой области.

     — Я смотрю, тебе понравилась коллекция, — заметил Амон. Светлана с восторгом кивнула головой. Но Амон был мрачен, он явно ожидал чего-то другого, но дальнейшие слова прояснили, чем он недоволен: — К моему сожалению, в них ты видишь только их художественную ценность.

     — Да, а что ещё тут есть? — удивилась Светлана, ещё раз окидывая взглядом стены, пытаясь выяснить, что же она упустила.

     — Мне хотелось бы видеть твоё восхищение не только их отделкой, но и их готовностью к прямому назначению. Посмотри, какая полировка! Как они остры! Любое из этого оружия может соперничать с лезвием бритвы. Неужели тебе не хочется проверить с какой лёгкостью отточенная сталь войдёт в тело? Они прямо тянутся в руки, просят крови, ведь они для этого и созданы, чтобы купаться в крови жертвы. Рассекать кожу, мускулы, мясо. Разрубать кости, сухожилия. Словом всё, что составляет живое тело.

     — Да, я хочу прикоснуться и подержать оружие в руках, — остановила Амона Светлана, — но не для убийства. А чтобы лучше рассмотреть узоры и гравировку. Посмотреть, как изящно переплетаются линии сложнейших узоров. Да, я восхищаюсь полировкой, остротой, балансом оружия, но только восхищение это основывается на мастерстве изготовления. Ведь сколько нужно умения и времени, чтобы создать такое чудо.

     — Много, — согласился Амон, — иной раз мастер за всю жизнь создаст только одно произведение. Но, сколько он туда вложит. Можно сказать в нём душа мастера и это будет очень близко к истине. Но у тебя есть стилет и всё это оружие, — Амон обвёл рукой помещение, — не стоит его одного. Всё, что тут находиться, сделано руками людей. Твоего же стилета, рука человека не касалась. Ты первая взяла его в руки. Оно обладает силой. Кое-что ты уже видела, но это мелочи по сравнению с его реальной мощью.

     — А оружие, которое носите вы, оно изготовлено людьми?

     — Которое ношу - нет. Но я могу пользоваться любым оружием, и даже предпочитаю использовать в деле кинжалы изготовленными смертными. Как правило, оружие мне не нужно, я запросто справлюсь и голыми руками. Для простого смертного быть убитым моим оружием - большая честь. Обычно, Местр занимается отправлением в «иной мир», я же выполняю особые миссии.

     — Он действует, так же как и вы?

     — Иначе. В отличие от меня, — Амон хищно улыбнулся, — Местр беспристрастен и одинаково сочувствует всем своим жертвам. Я же вполне могу подыграть кому-нибудь, сделать исключение.

     — Исключение, — повторила девочка, нахмурившись, пытаясь понять, что этим он хотел сказать. — Вы можете пожалеть и не убить? — с надеждой посмотрела на Амона. Может, он не так жесток, как ей казалось.

     Амон лениво улыбнулся, растягивая слова, объяснил:

     — Как уже говорил: я выполняю особые миссии. Милосердие в них не входит. Всё гораздо проще. В случае если человек мне понравился - я убиваю быстро.

     — Вот уж исключение, — фыркнула девочка.

      С иронией Амон согласился:

     — Конечно, долгая агония гораздо лучше, особенно если при этом заживо гниешь. Или месяцами умираешь от рака. Я предпочитаю быстрое решение и мгновенный результат, чего не скажешь об Местре. Хотя, следует отдать ему должное, ещё никогда Местр не появляется преждевременно. — Амон осклабился: — Чего, не могу сказать о себе.

     — Почему? — пробормотала Светлана, чувствуя как холодок страха, пробежался по телу. Что-то страшное было в этом признании.

     — Местр - исполнитель. Я - сам по себе, и только Дорн может мне приказать.

     — Понятно, — прошептала девочка. Промолчав несколько секунд, спросила: — Местр когда-нибудь и ко мне придет, ведь так?

      Амон покачал головой:

     — Нет. Ты - моя и мне решать, когда настанет время. Почему ты думаешь, Дорн запретил тебе пить вино из моих погребов? — Светлана пожала плечами. Амон продолжил: — Выпив его, ты бы ушла туда, откуда уже никто не возвращается.

     — А как же Катерина и Валентин? Они уже побывали в «ином мире»?

     — Это другое дело, сам Дорн вызвал их оттуда. С таким успехом по земле могут ходить люди заслужившие «свет» но с согласия Его спустившиеся на землю. Но это редкие исключения.

     — Когда Местр приходит к умирающему, то отрезает голову косой? На картинах смерть всегда изображают с косой.

     — Нет. Проще. Он смотрит в глаза. И всё. Спросишь: а как же слепые? Отвечу. Они все едины. Посещение Местра тебе не грозит. Но бойся моего гнева, не зли меня, иначе я смогу отправить тебя «туда» гораздо быстрее его. А время ещё не пришло, и мне как не странно будет жаль если такая ситуация произойдёт.

     Светлана нервно сглотнула, через силу улыбнувшись, спросила, стараясь как можно безразличней:

     — Когда оно придет... время?

     — В своё время узнаешь, — зло усмехнулся Амон, положив руку на кинжал. — Такой момент ты не сможешь пропустить. Уже поздно, у тебя нет желания пройти в свою комнату?

     Светлана, напоследок осмотрев зал и бросив взгляд на потолок, вышла за дверь, направляясь к себе.

     Уже позже, ложась спать, Светлана никак не могла забыть и вспоминала вновь и вновь плафон комнаты Амона. Всего пару секунд ушло на его осмотр, но в памяти он запечатлелся надолго. Казалось, там вообще нет потолка, и стены уходили в ночное небо. Нет, даже не небо было там. А вид, который возможно открылся бы из космоса.

     Угол плафона пересекал Млечный Путь, уступая место изогнутой туманности, через которую смутно шёл свет звезд. Одиночные звезды щедро усыпали космос, где-то вдалеке просматривалась спиральная галактика.

     Художник, написавший на потолке картину, не иначе как был там, в открытом космосе и, ощутив всё величие Вселенной, перенёс увиденное, изобразив плафон бездонным небом. Передав ощущение пространства, художник заставил задуматься зрителя над ничтожностью своего существования в масштабах Вселенной.

 

     Рано утром, когда ещё солнце только вынырнуло из-за горизонта, у парадного входа огромного здания с колоннами, остановился лимузин.

     Все замерло в предрассветной тишине и ни звука не доносилось, ни из машины, ни из дома.

     Прошел час. Первый луч солнца, достиг нижних окон здания. И словно послужил сигналом. Водитель выскочил из машины и распахнул дверь салона. Двухстворчатая дверь дома распахнулась на обе створки и на улицу вышла довольно-таки странная группа. Все они были одеты в одежды тёмных тонов. Самый толстый, с кошачьей физиономией тут же надел тёмные очки и стал удивительно похож на гангстера, его бандитская морда только на такую мысль и наталкивала. Тут же рядом, шёл длинный, какой-то нескладный мужчина с жиденькими усишками и в зеркальных очках. Подобно императору вышагивал к машине человек с лицом, сожжённым загаром. За ним прихрамывая, следовал еще один мужчина с огненно-рыжими волосами. Немного в стороне, за ними шла девочка лет пятнадцати.

     Все разместились в просторном лимузине.

     Машина тронулась, направляясь в Рим.

     — Прокатимся по городу. Светлана посмотрит на Рим и оценит его красоту, — потянувшись, сообщил Юм. — Я город знаю, как свои пять пальцев. — Юм замялся и неуверенно уточнил: — Как сейчас пять пальцев, а вообще-то у меня их четыре. Амон, ты что-то хотел сказать?

     — Чтобы не отходить от истины, давай отрежу по пальцу с каждой руки.

     — Что за варварство! — возмутился Юм. — Я говорю, что хорошо знаю город, а не то, что у меня что-то лишнее.

     — Что вы посоветуете обязательно увидеть в Риме? — спросила Светлана, желая остановить начинающуюся ссору.

     — Колизей, — бросил Амон. — Больше достопримечательностей в Риме нет.

     Дорн возразил:

     — Ты не прав. Конечно, при свете Луны Колизей прекрасен. Но есть и другие места и выглядят они не хуже, — обращаясь к Светлане. — Обычно, туристы предпочитают осмотреть ворота Сан-Джовани, Капитолий, Форум, и... другое.

     — Я думала в Риме больше достопримечательностей, — разочарованно сказала Светлана,

     Приподняв очки. Юм, бросив на неё лукавый взгляд, сказал с иронией:

     — Конечно больше. Магистр решил не упоминать о дворцах Канчеллерия и Франезе. Не помешает увидеть колонну Траяна, посетить Пантеон. Есть ещё собор святого Петра в Ватикане, почему-то туристы обожают его. Но я ничего интересного не нахожу. И можешь последовать моему совету, смотреть там нечего, лучше вообще не посещать.

     — Я прислушаюсь к вашему совету и постараюсь попасть в Ватикан при первом удобном случае, — улыбнулась Светлана,

     — Отчего ж так? — обиделся Юм. — К добрым советам не прислушиваемся?

     — Сначала на мой вопрос ответьте, — попросила девочка.

     — С превеликим удовольствием, — с готовностью откликнулся Юм.

     — Почему не хотите там побывать?

     — Видел я как-то со стороны, а внутрь заходить желания не было, да и что там смотреть, — отмахнулся Юм.

     Посмотрев на Юма, Светлана вежливо спросила:

     — А может, вы попасть туда не можете? Собор - святая земля, не так ли?

     Юм, нечего не ответив, толкнул Амона, указывая ладонью на девочку, посоветовал:

     — Своди в Колизей. Расскажи, как там бились гладиаторы. Ты же там был не только в качестве зрителя, но и сражался. Может, тогда она забудет этот храм. Ведь Колизей строили для людей, для зрелищ, не то, что для этого Петра святого отгрохали здание. Скучно должно быть там.

     — Должно быть? — подхватила Светлана последнюю реплику Юма. — Значит, вы не были в соборе, тогда зачем хаять то, чего не видели?

     — Неправда! — возмутился Юм. — Я всё видел, — и тихо уточнил: — на картинках.

     — И вы, конечно, составите мне компанию, и убедитесь воочию, насколько картинки соответствуют действительности.

     — Уела она тебя, — бросил через плечо Барон, сидевший возле водителя.

     — Это ещё как посмотреть. Она ведь тоже не сможет посетить собор. Ведь так Амон?

     Юм вопросительно посмотрел на Амона. Такой же вопросительный взгляд был и у Светланы.

     Что-то, прикинув, Амон сказал:

     — Я покажу тебе Колизей.

     Из ответа Светлана уяснила, что поход в храм святого Петра отменяется. Юм с довольной ухмылкой отвернулся к окну.

     Дорн предложил:

     — Мы уже на месте, пройдёмся по улицам города. Поближе посмотрим современных римлян, так сказать, при жизни.

     Машина тут же остановилась.

     Покинувшая её компания не спеша, двинулась по улице, разглядывая прохожих. Что касается Светланы, то она вертела головой, старясь как можно больше увидеть.

     Прошло порядочно времени, когда компания вышла к колонне. Вершиной она упиралась в небо, а у подножия толпилась масса людей. Все они были разбиты на маленькие группы, имея в каждой своего гида, который с увлечением что-то рассказывал, активно жестикулируя руками. Поодаль стояли автобусы, терпеливо ожидая своих пассажиров.

     Колонна мерцала, освещаемая вспышками фотоаппаратов, которых тут было в избытке.

     Юм и Барон потянули за собой в стоящий по близости ресторан. Светлана уже шагнула вслед за ними, когда резко изменила своё решение и остановилась.

     — Я ещё посмотрю колонну? — спросила она Дорна.

     На что тот, пожав плечами, двинулся вслед за Бароном.

     Амон подошёл поближе.

     — Неужели ты не голодна? — с интересом спросил он.

     — Нет-нет, — быстро ответила Светлана и уточнила: — Так я могу остаться здесь?

     Немного поколебавшись, Амон, соглашаясь, кивнул и, оставив её одну, последовал вслед за компанией. Светлана облегчённо вздохнула. После того как до неё внезапно долетел русский говор из стоявшей неподалёку группы, она опасалась, что наоборот, её уведут отсюда подальше. Она даже не ожидала такой быстрой уступки, ведь Дорн и Амон знали, что здесь бывают туристы из России, тем не менее, разрешили остаться. «Впрочем», — подумала Светлана: — «Я всё равно не смогу присоединиться к ним. У меня нет ни паспорта, ни визы. И если я подойду к ним с рассказом о нечистой силе, то меня просто, упекут в местную психушку. Нет, надо идти в посольство, а там что-нибудь придумаю».

     Светлана приблизилась к группе, прислушиваясь к русской речи гида и туристов, разглядывая их. Гид с акцентом, но увлечённо и доходчиво излагал историю создания колонны Траяна. Да, это была та самая знаменитая колонна, которую стремятся увидеть туристы и о которой вспоминал Юм. Тридцати восьми метровая мраморная колонна, поднималась ввысь, казалось, выше своей реальной высоты. А для тех, кто стоял у подножия, она и вовсе уходила в небо.

     Ствол колонны был покрыт рельефами. Из слов гида, Светлана узнала, что рельефы изображают сцены воин с даками, и поставлена в честь победы над ними.

     Туристы уже порядком уставшие, рассеяно слушали своего экскурсовода, крутили головой, разглядывая окрестности. Некоторых привлекла внимание девушка, стоявшая поодаль, но с явным интересом прислушивающаяся к гиду. Она была красива. Распущенные светлые волосы обрамляли её печальное личико. Может она в трауре? Так, как одета, была в чёрное. Кроме медальона, никаких других украшений. Впрочем, более наблюдательные, замечали и браслет сверкающий золотой искрой из-под рукава. Судя по внимательному и напряженному взгляду, скованным, неуверенным движениям, она хотела подойти к ним поближе, но явно не решалась или чего-то опасалась.

     Закончив рассказ, экскурсовод повернулся к туристам, к его удивлению немногие слушали его. Проследив за взглядами остальных, он увидел стоявшую неподалеку девушку, в отличие от группы она внимательно его слушала.

     Широко улыбнувшись, гид спросил:

     — Понимаешь по-русски?

     С улыбкой, но с серьёзностью в голосе она ответила:

     — Я русская.

     — Вот как? — удивился гид. Он был молод, лет девятнадцати - двадцати, и грустное лицо девушки не могло не взволновать его. — Отстала от группы?

     — Нет, — покачала головой девушка и проводила взглядом удаляющихся к автобусу туристов.

     Гид так же бросил взгляд на свою группу, сделав несколько шагов в их направлении, внезапно остановился. Обернулся к одиноко стоявшей девушке, предложил ей:

     — С нами не хочешь прокатиться? У нас впереди ещё пара интересных мест, а после, отвезу тебя туда, где ты остановилась.

      Тут окончательно удивив его, девушка спросила:

     — А в Российское посольство можете заехать? Или хотя бы подсказать? Город я не знаю и, похоже, заблудилась.

     — В посольство? — озадаченно повторил парень. — Да, конечно могу. Но туда ехать не обязательно, если заблудилась. Назови свой адрес, мы найдём твою гостиницу, или просто вспомни какие-нибудь приметы. Я хорошо знаю город и думаю, не составит труда найти твой дом.

     Оглядываясь по сторонам и немного нервничая, девушка попросила:

     — И всё-таки я бы хотела попасть в посольство.

     — В посольство так в посольство, — согласился парень и жестом указал Светлане на автобус, в котором уже разместились туристы с нетерпением ожидавшие экскурсовода.

     Перекинувшись парой слов с шофёром, парень усадил девушку на свободное место. Двери закрылись, и автобус под говор туристов и экскурсовода медленно двинулся к следующей, намеченной по плану, цели.

     — Покинула нас девчонка, — сообщил Барон, опрокидывая рюмку в рот. — Села на автобус, и поминай, как звали. Нужно было отдать её мне, от меня бы не убежала.

     — Вот проблема, — с презрением фыркнул Амон. — Пусть покатается. Может, чему-нибудь научится.

     Юм с сомнением покачал головой:

     — Она сейчас в Ватикане. Всё-таки попала в этот собор. А если решит остаться там? Или в каком-нибудь другом храме?

     — Нет, она об этом не думала. Хочет попасть в посольство, ну так пусть попадёт. А мы посмотрим, что из этого выйдет, — заметил Дорн.

     — Да, посмотрим, — поддакнул Юм.

     — Подождём, — согласился Барон. — Тем более что мы можем себе позволить такую роскошь как выжидание, или Амон, ты всё-таки перехватишь?

     Амон махнул рукой:

     — Нет. Ей пора понять, что пути назад отрезаны, мосты сожжены. Но мне что-то этот парень не нравится. Со священником якшается, ещё заморочит ей голову церквями или монастырями. Нужно быть в курсе всех событий.

     — С такой «свастикой», близко к монастырю не подпустят, — заметил Барон.

     — Если будут знать о ней, — возразил Юм. — Но ведь, обыскивать-то не будут, а так не видно.

     — Да, ладно вам, — проворчал Амон, наливая себе ещё одну рюмку коньяку. — В любом случае, она никуда не денется. Что бы ни случилось, всё к лучшему.

     — Раз мы освободились от «детской половины», — с усмешкой сказала Барон. — То можем спокойно пойти в бар.

     — Отличная идея! — подхватил Юм. — Нужно посмотреть стриптиз. Жаль, девочки с нами не будет. Но она ещё увидит. Мы же не один день будем в Риме.

     — Не думаю, что девочка оценит такое шоу, но кто знает, может ей и понравится, — с полуулыбкой заметил Дорн.

     На время оставив девочку в покое, компания осталась в баре.

     Светлана не знала об этом коротком разговоре, и быть может, зная, что решила, свита Дорна, она бы спокойнее путешествовала по городу и не ожидала бы за каждым углом если не Амона, то Юма или Барона. Озираясь, со страхом она следовала за группой туристов, прислушиваясь к гиду и ожидая каждую минуту незваных гостей.

     Экскурсовод, говорил правду: они действительно посетили только два храма. Первый, Светлана даже не запомнила, ожидая визитеров, но второй не мог не обратить на себя внимания. В чём-то Юм оказался прав, собор святого Петра действительно стоил того чтобы его «обожали».

     Быстро пролетело время. Автобус повернул назад.

     — Всё ещё настаиваешь на посещении посольства? — спросил гид, когда автобус остановился возле гостиницы, и усталые туристы вяло покидали его.

     — Да, — кивнула девушка.

     Гид с интересом посмотрел на неё. Неожиданно, для себя, спросил:

     — Ты чего-то боишься? От кого-то убегаешь?

     — Почему вы так решили? — удивилась девушка, слегка запаниковав.

     — Я наблюдал за тобой, — пояснил гид. — Ты была всё время в напряжении, словно ожидала визита неприятного гостя. И потом, посольство. Довольно странное желание для девушки. С тобой что-то случилось? Расскажи, быть может я смогу помочь.

     Светлана в раздумье посмотрела на него. Открытое, честное лицо, которое любит улыбаться. Глаза смотрят прямо и не убегают, когда сталкиваются их взгляды. Может ему действительно всё рассказать? Кто знает, вдруг он сможет помочь.

     — Вы всегда так настойчиво предлагаете помощь посторонним? — немного с вызовом спросила Светлана.

      Гид, широко улыбнувшись, сознался:

     — Нет. Только когда симпатичная и грустная девушка неожиданно просит отвезти в посольство. А это значит, что кроме как к послу, ей обратиться не к кому. И это очень необычно, согласись, русская девочка в другом государстве и одна. Так чем я могу тебе помочь?

       — Для начала выполните своё обещание и отвезите к послу, — уклоняясь от ответа, сказала девушка, всё ещё опасаясь откровенного разговора с малознакомым человеком.

     — Воля ваша, — сказал гид и, поговорив с шофёром, обернулся к девушке.

     Шофер, завёл автобус, вырулив на дорогу, присоединился к мчавшемуся потоку машин.

     — Вы местный? — поинтересовалась девушка.

     — Да. Я здесь родился и вырос, — охотно откликнулся экскурсовод.

     — Русскому языку, где научились?

     — Прошёл курсы. Потом конкурс. Как видишь, мне доверили группу туристов. Интересная работа. Мне нравится.

     — Сёстры, братья есть?

     — Брат. Но он уехал и теперь живет в Швеции, — тут гид вздохнул.

      Заметив мимолетную грусть, Светлана поинтересовалась:

     — Вы очень к нему привязаны, любите его?

     — Конечно. С детства были неразлучны. Но так повернулась судьба. Теперь он там, я здесь, и похоже, что как многим другим людям нам предстоит видеться всего раз за три-четыре года или того реже. Должно быть так устроена жизнь, что тех - кого мы любим, судьба разлучает. И больно даже думать, что за всю свою жизнь мне суждено увидеться с родным человеком не больше двадцати раз, а может, я его и вовсе не увижу.

     Светлана, соглашаясь, кивнула головой:

     — Да. Я вас понимаю. Очень трудно провожать человека куда-то вдаль, зная, что впереди всего несколько недолгих встреч. Ещё труднее знать, что больше никогда не увидишь его.

     — Ты кого-то потеряла? — вежливо интересовался гид.

     — Свою семью. И… Опекуна.

     — Он умер?

     — Нет. Всего месяц назад он был жив, и надеюсь у него впереди ещё длинная и счастливая жизнь.

     — Тогда в чём дело?

     — Он забыл меня. Возможно, если сейчас увидит, то не узнает, — печально вздохнула девушка.

     — Но как же так? — удивился гид,

     — Вот так, — неопределенно ответила Светлана и отвернулась к окну, не желая продолжения разговора.

     Свернув на стоянку, автобус остановился. Светлана и парень покинули салон и направились к близстоящему дому. Перекинувшись с парой слов со стоявшим там охранником, гид провёл девушку внутрь здания.

     — Попробую связаться с моим знакомым, он кое-кого тут знает.

     Предложив ей посидеть в холле, он исчез. Прошло минут десять, прежде чем он спустился по лестнице в сопровождении солидного, уже в летах господина.

     — Это она? — просил тот, обращаясь к парню.

     Гид подтверждая, кивнул. Седовласый господин, приглашающим жестом указал на лестницу.

     — Что ж, прошу. Попробуем разобраться с вашим делом.

     Девушка не заставила себя упрашивать дважды. Вскочив со стула, быстро последовала за ним. Проходя мимо гида, она с признательностью кивнула и улыбнулась. Светлана искренне надеялась, что её мытарства подходят к концу, и из этого здания у неё будет только один путь – на Родину.

     Пройдя в небольшой, но удобный кабинет, господин уселся за массивный стол уставленный телефонами. Указав рукой на мягкое, кожаное кресло, спросил:

     — Давно в Италии?

     — Не очень, — неопределенно ответила девушка.

     Господин вздохнул, сцепив руки на столе, кивнул:

     — Рассказывайте.

     Собираясь с мыслями, девушка несколько секунд помолчала, после, неуверенно и, запинаясь, начала свою повесть. По мере продолжения рассказа её голос окреп и звучал более уверено. Господин внимательно слушал, не сводя пристального взгляда.

     Девушка рассказала всё: начиная с родного города и заканчивая Италией, единственно, в ходе рассказа, она упустила имена похитителей и кем на самом деле они являются, назвав их просто бандитами. Повесть заняла довольно много времени, но мужчина терпеливо и не высказывая никакого раздражения, спокойно дослушал до конца.

      Закончив, она выжидающе посмотрела на него.

      Потерев подбородок, господин опустил руку на стол, слегка прихлопнув его ладонью:

     — Так, теперь подождите в соседней комнате, я наведу справки. Ведь документов при вас никаких нет. Мне необходимо связаться с вашим городом, с детским домом в котором  проживали, ну, и с Африкой тоже. Но я думаю, это не займёт много времени.

     Девушка прошла в соседний зал уставленный креслами, уютно устроившись в одном, стала ожидать исхода разговора. Несмотря на обещание, время затянулась. За окном стемнело. Наконец, за дверью послышался шум, и она распахнулась от сильного удара, в зал влетел разъяренный господин.

     — Авантюристка, — с ходу ещё не отдышавшись, обвинил он её. — Покиньте здание немедленно, или же я позову охрану, и ночь тебе придётся коротать в тюрьме, а может и не только ночь...

     — Что случилось? — вскакивая с дивана, воскликнула девушка.

     — Она ещё спрашивает! — фыркнул господин. — Иди, иди, и чтоб я тебя больше здесь не видел!

     — Прошу! Скажите, что же произошло?

     — Что произошло? Ты и так знаешь, — сказал господин, подталкивая девушку к выходу. — И на что, рассчитывала, сочиняя эту байку про бандитов? Или ты думала, что я не запрошу сведений о похищениях? И вот, что я тебе скажу, похищения не было! Более того, тебя вообще не было в России, и в Африке. Как ты объяснишь, что на тебя нет никаких документов, справок даже воспоминаний. В Детском доме вообще никто не мог вспомнить такую девочку как Светлана, что ещё говорить об Африке. Да, там действительно живет некий Ерасов, но когда его спросили, есть ли у него дочь - он рассмеялся, у него никогда не было дочери! Он даже не был женат! Так что, покиньте здание, и пусть с вами разбираются местные органы власти. Может, им вы скажете своё настоящее имя. И запомни, даже если говоришь по-русски, то это ещё не значит что ты россиянка.

     Последние крики господина, Светлана услышала уже в холле. Спустившись с лестницы, открыв входную дверь, вышла на улицу. Она была ещё слишком ошарашена, чтобы реально разобраться в случившемся.

     Прислонившись к стене, уставившись на вечерние огни, пыталась прийти в себя. Неподалеку послышались шаги, они приближались.

     — Почему ты здесь? — спросил голос с акцентом. В нём она узнала голос гида.

     — Меня выгнали. Мне не поверили, — пробормотала девушка и обхватив себя руками. Дрожь, запоздалой  реакцией прокатилась по её телу.

     — Может, ты не всё рассказала? — предположил парень, накидывая на дрожащую в ознобе девушку, свою куртку.

     — Я рассказала всё. Но на меня нет документов, нет воспоминаний. Меня вообще, нет на свете! —  в отчаянии воскликнула девушка.

     — Может не всё так плохо, — попытался успокоить он.

     Но девушка лишь отмахнулась:

     — Нет. Ты не понимаешь. Это ОНИ всё уничтожили и заставили людей меня забыть. Они хотели, чтобы и я забыла родных, но я отказалась, — прошептала она, обессилено сползая со стены на тротуар, и садясь на корточки. Парень сел рядом.

     — Ты объясни - я пойму. Кто это «они»?

     — Всё равно не поверишь, — покачала головой девушка.

     — Может и поверю. Расскажи всё, и то, что утаила в посольстве.

     Уже не волнуясь, что он о ней подумает, девушка тихо рассказала свою историю. Очень кратко, но на этот раз всю правду. После её рассказа парень долго молчал, наконец, через несколько минут, попросил:

      — Докажи хоть чем-нибудь что ты права. Уж очень смахивает на фантастику, Чем докажешь что не придумала?

      — Я же говорила: не поверишь, — вздохнула Светлана. Встав, вернула парню куртку и направилась по улице, бросив через плечо: — Спасибо, что всё-таки пытался понять и помочь.

     Смотря ей вслед, парень что-то обдумывал, и вот, когда очередной фонарь осветил её фигуру и волосы вспыхнули золотым светом, он, сорвавшись с места, бросился за ней. Подбежав, остановился. Остановилась и девушка, ожидая, что он скажет.

     — Ты куда пойдёшь? — запыхавшись, прерывисто спросил он.

     — Туда, — махнула рукой она куда-то вперёд.

     — Но ты же не знаешь города.

     — Неважно. Они найдут меня, — пожала плечами девушка.

     Повернувшись, продолжила свой путь, выходя из освещенного круга и теряясь в темноте.

     — Подожди!

     Парень кинулся за ней, и легко догнав, схватил за руку.

     — Опасно ходить ночью по безлюдным улицам. Хочешь, я устрою в гостинице?

     — Нет, спасибо, в Риме у них есть свой дом и он шикарней любой гостиницы.

     Девушка снова повернулась, чтобы уйти, потянула свою руку из его руки. Не желая оставлять её одну в темноте, парень не отпускал, пытаясь уговорить.

     — Я верю, что ты связалась с сомнительными типами, но не ДЬЯВОЛЫ же они! Пойдём, я помогу тебе устроиться на ночь.

     — Отпусти! — рванулась девушка.

     Тут парень увидел, как что-то засветилось у неё на руке, когда задрался край рукава. Мягко испуская свет, череп пронзенный кинжалом злобно косился на него с татуировки. Алели руны вокруг пятиконечной, перевёрнутой звезды, на фоне которой и светился череп с кинжалом. Тут же ниже на запястье, рубиновые глаза черепа с золотого браслета казалось, излучали свой собственный, не отражённый откуда-нибудь свет.

     — Что это? — потрясённо выдохнул гид, не в силах оторвать взгляд от светящейся символики.

     Резко выдернув руку, девушка нервно поправила рукав, прикрывая мерцающую татуировку.

     — Это их знак. Они меня заклеймили.

     — Но. Этого не может быть! — парень всё ещё не мог прийти в себя. Такого в своей жизни ему видеть не приходилось.

     — А это, может? — спросила Светлана, приподнимая кофту и вытаскивая из ножен стилет.

      Клинок сверкнул молнией и замерцал во мраке. Парень потянулся было к оружию, желая поближе рассмотреть, что же могло заставить лезвие так светиться. Но девушка, отдернув руку, быстро спрятала стилет в ножны.

     — Это не фосфор, — предупреждая его вопрос, ответила она. — И он слишком опасен чтобы к нему прикасаться. Ты не видел, что стало с человеком, когда клинок вошёл в его тело. И я не знаю, как он отреагирует на прикосновение посторонних.

     — Значит... Бог, всё-таки существует, — прошептал парень, устремляя взгляд в небо, в космос.

     — Вот, вот, — усмехнулась девушка. — Я тоже пришла к такому выводу. Но ОН на небе, а Сатана здесь, на земле. Среди людей. Он гораздо ближе, чем ты думаешь, и нет от него спасения.

     — Нет спасения, — тихо повторил парень, всё ещё смотря в небо. Потом перевёл взгляд на стоявшую рядом девушку и возразил: — Нет. Ты ошибаешься. Спасение есть. Я устрою тебя в церкви. Она на окраине города. У меня есть знакомый. Он поможет.

     — Но печать нельзя показывать, а то решат, что пришёл конец Света, — возразила девушка, вспомнив наставления Амона.

     — Мы ему ничего не скажем, просто попросим помощи, и он не откажет. Он слишком хороший священник чтобы подозревать или допрашивать. Без вопросов, он предоставит убежище.

     Светлана с благодарностью приняла его предложение. Остановив такси, гид назвал адрес, и машина помчалась прочь из города.

 

     Под раскидистой кроной дерева, Светлана вспоминала события минувших недель. Как и обещал, Джованни привез её, к своему знакомому - священнику. Святой отец без проволочек устроил девушку в здании, примыкавшем к церковному двору. Церковь с принадлежащей ей усадьбой напоминала монастырь. Но девушка не решилась бы утверждать, что это является монастырём. Скорее какое-то хозяйство, но, не разбираясь в церковной иерархии, мысленно окрестила «монастырём». Да, там жили женщины, ходившие в рясе и накрахмаленных белых чепчиках. Монахини занимались шитьем литургических облачений. Работали в саду и в огороде, вели хозяйство. Отец Антонио, по-видимому, был тут желанным гостем, приходил в любое время, женщины ему не перечили и во всём ему подчинялись. Старшая монахиня, открыв дверь для Светланы по просьбе Антонио, поселила её в маленькой комнате, рассчитанной на двух жильцов. Вторым жильцом была женщина, которую звали Агата.

     Проведя несколько дней со Светланой, Агата всё больше и больше удивлялась этой таинственной незнакомке.

     Вечером, когда она приходила в большой зал, посидеть с остальными обитателями монастыря за рукоделием, то с изумлением рассказывала всё новые и новые подробности о своей соседке. Не имея возможности поговорить, так как ни та не другая не знали языка, Агата при каждой встрече с интересом наблюдала за Светланой, чтобы потом многозначительным шёпотом докладывать монахиням о странной соседке.

     В первый же день, она поразила их известием, что девушка прячет оружие, судя по блеснувшим на мгновение ножнам, оно стоит больших денег. На следующий день Агата заявила, что девушка совсем не молится. Да, она приходит в церковь, слушает мессы, но ни разу не обратилась к Богу, и ни разу не перекрестилась. Словом, девушка вообще избегает молитв. А ещё через день, Агата со страхом сообщила, что повязка на левой руке девушки скрывает вовсе не рану, а нечто другое. В полной темноте, она сама видела странное сияние, исходящее из-под повязки. А иной раз и спрятанное оружие излучает свет.

     Монахини только посмеивались над её страхами и просили не забивать голову всякой ерундой. Отец Антонио сказал ясно, девушка скрывается от нехороших людей, и он пытается помочь ей вернуться на Родину. Но Агата не унималась и внимательно следила за каждым шагом девушки. Она ещё не решалась прикоснуться к холодному оружию, но всё свободное время стала проводить в библиотеке, в надежде отыскать книгу о рунных знаках. Разглядев гравировку рун на рукоятке кинжала и ножнах, Агата загорелась желанием разгадать эту таинственную надпись.

     Светлана не знала, какие страсти, кипят вокруг её личности. Отсутствие знаний итальянского языка, лишало её общения с обитателями. Единственный, кто хоть немного мог поддержать беседу, были Отец Антонио да Джованни, который наведывался в церковь всего один раз. Узнать, как она устроилась. Тут он и пояснил, откуда он знаком со священником, оказывается, они вместе ходили курсы русского языка. Но в отличие от Джованни, отец Антонио говорил медленно, с трудом подыскивая слова, должно быть ему не хватало практики, в то время как Джованни работая гидом, каждый день общался с русскими туристами.

     Отец Антонио не был любопытен и воспринимал любое происшествие с должной выдержкой, не надоедая расспросами. Появление Светланы, он воспринял, как возможность попрактиковаться в русском языке и свободное время  проводил с девушкой.

     Светлана не имела ничего против и с удовольствием коротала время, беседуя со священником на мирские темы. Как правило, беседы проходили на церковном дворе, где расположившись за столиком, друг против друга и поставив между собой шахматную доску, они не спеша  двигали фигуры, сопровождая игру философской беседой о мире и жизни.

     Прошло уже три недели, и каждый день был в точности похож один на другой. Казалось, что жизнь замерла, уснула. Единственный день, в котором царил легкий хаос, было воскресенье, когда толпы людей осаждали церковь и монахини в священном упоении, служили какую-то особую мессу. А потом опять тянулись унылые будничные дни,

     — Что-то сегодня особенно жарко, — вздохнул отец Антонио, окидывая взглядом шахматную доску.

     Вялым движением руки, отмахнулся от надоевших мух.

     Сидевшая напротив Светлана соглашаясь, кивнула. Она была одета, так же как и монахини  в серую рясу. На голове был повязан светлый платок, что было очень кстати при таком жгучем солнце. И хотя они расположились под тенью дерева, лучи Солнца нет-нет, да проникали между веток и листьев, жаля прячущихся там людей. Особенно досаждали священнику насекомые. Ещё раз, отмахнувшись, он заметил:

     — Смотри, как они меня любят. Возле тебя я не вижу ни одной мухи. Вероятно, я их всех переманил к себе.

     — Вероятно, — рассмеялась Светлана, скрывая истинную причину такого явного равнодушия насекомых к ней. Она замечала, что все мелкие недоразумения, которые не вписываются в обычные рамки, вызывают всё больше и больше подозрительных взглядов.

     Агата уже боится оставаться с ней на ночь, да и другие монахини поглядывают с опаской. Казалось, один отец Антонио ничего не замечает. Впрочем, он только что сказал про мух. Но сказал так, вскользь, не задумываясь всерьёз над этим. Светлана тихонько вздохнула, вспоминая, как много мог бы заметить священник, будь он внимательней и подозрительней. Например, стая голубей что прилетает и ждет своих крошек хлеба. Они игнорируют проходящих мимо людей, следя только за тем, чтобы на них не наступили. А стоит только девушке появиться в это время во дворе, какими бы лакомствами не кормили, стая неизменно, с шумом и паникой поднимается в воздух. Дворовая собака не выйдет из будки, пока поблизости находится Светлана. Девушка несколько раз слышала как собака, забившись в будке, глухо воет, скорбно и жалобно, как будто предвидит конец.

     Было ещё много мелочей, которыми подозрительная Агата уже успела поделиться с монахинями.

     Отвлекшись от мрачных мыслей, Светлана посмотрела на доску. Святой отец все ещё никак не мог решиться на очередной ход. Как правило, он более серьёзно относился к игре, соответственно и выигрыш всегда был за ним. Отец Антонио поднял руку и в размышлении подержал её над фигурами. Наконец решившись, передвинул пешку на одну клетку, подняв голову, сказал:

     — Джованни звонил. Вроде, он там с кем-то пытается договориться о фальшивом паспорте

     Светлана, недолго думая, пошла слоном и сказала:

      — Если Италию можно покинуть только таким способом, то пусть будет так.

     Отец Антонио погрузился в размышления, но через некоторое время, с видимым трудом оторвавшись от доски, поинтересовался:

     — Почему ты не захотела пройтись с монахинями на рынок? Неужели тебе не наскучило сидеть за высокой стеной? Конечно, странно это слышать от священника, и всё же?

     — Боюсь покинуть святую землю, — со вздохом пояснила девушка.

     — Угу… — промычал священник, давая понять, что он её слышит.

      Обдумывая тем временем новый ход. Ещё минутная задержка и тура, пересекая доску из одного конца в другой, остановилась на белой клетке. Священник выжидающе посмотрел на девушку:

     — Я сегодня поеду в Ватикан, у тебя нет желания сопровождать меня?

            Подумав, Светлана решительно отказалась:

            — Нет. Мне всё-таки спокойнее здесь.

     Передвинула фигуру. Священник, проследив за её ходом и сделав следующий, счастливым голосом сообщил, что ей мат. На этом игра закончилась.

     Оставив девушку сидеть под деревом, священник устремился в церковь, чтобы провести там некоторое время в молитве. Потом, критически осмотрев свою рясу, пройдя через всю церковь, вышел в противоположную дверь на улицу города. Направился к ближайшей остановке автобуса, с улыбкой отвечая всем встречным на приветствия, ибо в этом районе его знали все.

     Тёмная фигура, отделившись от стены, двинулась навстречу священнику покинувшему церковь.

      Их дороги, пересеклись в нескольких метрах от остановки.

     — Мир тебе Антонио, — произнёс человек одетый во все чёрное, встав у него на пути.

     — Мир и тебе, сын мой, — ответил священник, машинально отметив про себя, что этот человек не назвал его падре. — У тебя есть дело ко мне? — спросил отец Антонио, видя, что человек уступать дорогу не собирается.

     — Есть! Конечно, есть! — воскликнул тот и доверительно добавил: — Знаете ли, я из органов власти. — Тут он многозначительно замолчал, а потом продолжил уже с другого конца: — Дело касается некой особы, проживающей в вашем заведении.

     — «Заведении»? — нахмурился отец Антонио, ему не понравилось определение церкви, выбранное незнакомцем. Да, и на полицейского он не был похож. Странный какой-то с клыками, хромой и рыжий. Неужели таких набирают в полицию? — Это не заведение, это храм божий, и вообще, какие органы вы представляете?

     — Самые значительные, — гримасничая, заверил его незнакомец, со зловещей ухмылкой повторил: — Самые...

     Затем, не давая священнику сказать ни слова, продолжил:

     — Но, это неважно. Важно то, что у вас в храме, — последнее слово он особенно подчеркнул. — Проживает девочка, которая находится в розыске. И мы категорически настаиваем на её выдаче.

     Отец Антонио молчал. Уж очень не нравился ему этот тип. И то, что тот наговорил, казалось просто выдумкой. Внезапно приняв решение, как ему показалась верное, отец Антонио решительно заявил:

     — Нет. Ни о какой выдаче и речи быть не может, только вся полиция Рима сможет вытащить её из убежища.

     Священник повернулся, чтобы уйти, и не увидел, как перекосило злобой лицо человека одетого в чёрное. Но тот быстро взял себя в руки, и мягко убеждая, заговорил, удерживая священника за руку:

     — Вы правы и не правы. Я действительно, не из полиции Рима, — тут священник снова с интересом посмотрел на собеседника. — Но я действительно представляю одну из всесильных сторон и она заинтересована, чтобы девочка вернулась назад. Ну, вы сами посудите, документов у неё нет, родных тоже. Девочка одна на этом свете. И тут наша компания, одна из могущественных в мире, берет её на поруки, так сказать - удочеряет. И вы обязаны как человек и как священник вернуть девочку, её законному опекуну. Мы готовы щедро вознаградить, компенсировав все причинённые неудобства.

     При последних словах Отец Антонио вспомнил, что крыша церкви требует починки, да и пол прохудился. А пожертвования так ничтожны! Ватикан, весьма скуп на финансовую помощь. А человек в чёрном, словно услышав его мысли, снова ринулся в атаку.

     — Сумма вознаграждения уже оговорена и установлена. Кто первый приведёт девочку к нам, получит четыре миллиона американских долларов. Согласитесь, довольно кругленькая сумма за какого-то человечка.

     Отец Антонио стоял ошарашенный, такая сумма денег не могла ему и присниться. Человек в чёрном, ещё что-то говорил, но священник уже его не слышал. В ушах вновь и вновь повторялось: четыре миллиона, четыре миллиона. В голове мчались, обгоняя друг друга мысли, как бы он поступил с этой кучей денег. Но тут одна из мыслей прочно засела в голове. И уже никакие варианты относительно четырёх миллионов не смогли изменить её. «Я смогу, стать епископом!» — подумал отец Антонио, уже вмещая не существующие деньги в одну огромную казну католиков. Тут священник отвлекся от сладостных мыслей, последние слова незнакомца развеяли оставшиеся сомнения священника.

     — Посудите сами, — доверительно говорил незнакомец, — разве немало глупостей мы делали, будучи детьми? А переходный возраст? Сколько о нём говорят! Вчитайтесь в газеты, и вы увидите, сколько детей убегает из дома, из семьи. И не потому, что они неблагополучные, просто им хочется перемен, желание заявить миру о своём существовании. Вот и эта девочка сбежала от своего опекуна. Переходный возраст, что скажешь! Он волнуется за неё, вдруг попадёт в плохую компанию, к плохим людям.

     Священник, соглашаясь с незнакомцем, кивнул головой.

     — Да, она говорила, что попала в очень страшную компанию. Случайно, это не ваша «компания»?

     Незнакомец бархатисто рассмеялся, оценивая чувство юмора, клыки ослепительно сверкали в лучах солнца.

     — Разве я похож, на «плохого мальчика»? И потом, плохие люди не будут платить четыре миллиона долларов вознаграждения, они попросту попытаются осадить вашу крепость.

     — Вы правы, — чересчур быстро согласился священник. — Так, когда я получу вознаграждение?

     — А, когда я увижу девочку? — вопросом на вопрос ответил незнакомец.

     — Сейчас мне надо съездить в Ватикан. Вечером... Да, вечером я выведу её из церкви. Это будет часиков в...

     — Не надо утруждать себя, — перебил незнакомец. — Вечером, чёрный лимузин будет стоять здесь. Как только она покинет церковь, ты получишь своё вознаграждение.

     Тут священник заторопился, увидев подходящий к остановке автобус. Он устремился к нему, но последние слова незнакомца донеслись до него и заставили задуматься:

     — И наконец-то ты станешь епископом, отец Антонио!

     Двери автобус закрылись, он умчался, увозя озадаченного откровением священника.

     Незнакомец, весело улыбнувшись, пошел прочь, что-то насвистывая, пока его не остановили.

     — Синьор! Синьор! Купите крестик!

     Позвала сидящая за прилавком женщина. Перед ней были разложены различные ожерелья, браслеты, ладанки, камешки на цепочках, чётки и ещё много всяких побрякушек. Половину прилавка занимали кресты, крохотные, средние и до больших размеров. Были кресты предназначенные висеть над изголовьем кровати. Почему-то именно к этому прохожему, одетому в чёрные одежды, она обратилась. Увидев, как тот разговаривает со священником, женщина решила воспользоваться его религиозным рвением и продать один из своих амулетов.

     — На что он мне? — удивился прохожий.

      Протягивая ему, крестик на цепочке торговка заметила.

     — Он защитит вас от зла.

     — Вот как! — усмехнулся тот, немного отодвигаясь от протянутого ему креста.

     — Но мне никакое зло не грозит.

     По-видимому, этот человек находился в хорошем настроении и был не прочь поболтать, он доброжелательно поглядывал на женщину.

     — Каждому человеку нужна защита от зла, — поучительно произнесла торговка.

     — И у тебя тоже есть такой амулет? — заинтересовался прохожий.

     — Конечно! Вот он, — женщина за цепочку вытянула из-за пазухи серебряный крестик. — И вам советую приобрести.

     Прохожий развёл руками.

     — Но, они не обладают магической силой! Это не настоящие амулеты, просто побрякушки! Ты пытаешься спихнуть барахло!

     — Скажешь тоже «побрякушки», — обиделась женщина, — вот купите, а потом сами убедитесь, что они защищают от зла.

     Тут человек недобро посмотрел. Прищурившись, вкрадчиво сказал:

     — Я сам - Зло! Зачем мне амулет, да ещё фальшивый?

     Повернулся, чтобы уйти. Обиженная торговка крикнула вслед:

      — Псих! Ненормальный! А амулеты у меня самые настоящие!

      Прохожий остановился, медленно повернулся к прилавку.

     — Настоящие, говоришь?  — зловеще процедил он сквозь зубы.

     — Настоящие! — с вызовом воскликнула та.

     — Сейчас проверим, — так же зловеще предупредил он,

     Приблизившись к прилавку, быстро провёл ногтём по его краю. Оставляя еле заметную царапину, очертил стол по периметру.

     — Сейчас проверим, — повторил человек, отступив на шаг назад.

     Ошеломлённая его манипуляциями, женщина, молча, наблюдала. Но вскоре её внимание переключилось на царапины. Они как будто стали наполняться жидким огнём. Вот уже пламя бьёт ключом, по всему периметру прилавка заливая товар. Мгновение, и настоящее пламя пожирает, испепеляя, амулеты, кресты, чётки, ладанки. Столб огня взметнулся, вверх гудя и потрескивая, охватывая всё большее пространство.

     Завопив от ужаса, торговка выскочила из ларька, туша на себе руками начавшие тлеть платье и волосы.

     Перекинувшись на крышу, пламя загудело, ринувшись, казалось под самое небо.

     — Наверное, я ошибся, — раздался наигранно сожалеющий голос, рядом с торговкой.

     Обернувшись, она широко раскрытыми от ужаса глазами, встретилась с чёрными глазами, и отражённое пламя горело в них, равно как и ирония.

     — Я ошибся, — повторил он ухмыляясь. Клыки, отразив огонь, стали кровавыми. — Должно быть, там был настоящий амулет, иначе, ты бы осталась там. Что ж, твоё счастье. Хотя, сгореть заживо стоило попробовать. Могу сказать, непередаваемые ощущения.

     Взвизгнули тормоза. Чёрный лимузин остановился неподалеку от пожара. Выскочивший водитель услужливо приоткрыл дверь салона.

     Человек в чёрном, повернувшись спиной к толпе людей тушащих пожар, подошёл к машине. Хлопнула дверца. Он уехал.

     Дымился сгоревший ларек, под пеплом тускло отсвечивали расплавленные цепочки, валялись камешки.

     Оставляя за собой запах палёных волос, женщина, растолкав людей, не посмотрев на остатки ларька, устремилась к стоящей поблизости церкви. Только на её защиту она теперь уповала. Поняв лишь сейчас, с кем её столкнула судьба. Женщина спешила в храм, поблагодарить создателя за своё спасение. Ведь этот прохожий, как она догадалась, никогда и не был человеком. Сегодня она просила купить крестик самого дьявола! И только чудом можно назвать то, что она осталась жива! Влетев в церковь, устремилась к алтарю и, преклонив колени, вознесла молитву к небесам. Она не заметила, что в церкви находится ещё один человек, и он с изумлением смотрит на неё, такую растрёпанную, закопчённую, с подпалёнными волосами.

     Что-то, заподозрив, девушка, поднявшись со скамьи, подошла к дверям, ведущим на улицу города. Тихонько приоткрыв дверь, в щель, посмотрела вокруг. В десятке метров от неё, суетились люди возле почерневших, обуглившихся досок, где металл, подобно костям, выступал из плоти. Дым всё ещё клубился в небо.

     Быстро закрыв дверь, девушка прислонилась к стене. Посмотрела на стоящую, на коленях женщину. Что-то подсказывало ей, что тут не обошлось без её знакомых.

     — Они рядом, — прошептала она. — Они знают, где я... Они выжидают. Только, что тут был Амон или Юм. А может они и сейчас здесь?

     Пройдя через церковь. Светлана вышла на церковный двор и направилась в свою келью, словно пытаясь найти там защиту от тревожных мыслей и подозрений. Но и в келье её ожидал сюрприз. В маленькой комнатке, что делили она с сестрой Агатой, кто-то был. Человек резко обернулся на внезапное вторжение Светланы.

     Облегчённо вздохнув, девушка узнала Агату. Взгляд, брошенный на свою кровать, заставил вновь забиться сердце. Подушка была откинута, и на её месте лежали, сверкая золотом и камнями ножны со стилетом. Агата, сидя перед кроватью, держала в руках раскрытую книгу. Светлана, медленно подойдя, села напротив, ноги отказывались её держать.

     — Ты… ты трогала их? — волнуясь, спросила Светлана, забыв, что та не понимает по-русски. Но Агата, по-видимому,  поняв её, отрицательно покачала головой. — Это уже лучше, — пробормотала Светлана и по-английски сказала сестре, что это хорошо. Агата попробовала так же изъясняться на английском.

     — Символы, — сказала Агата, тыча пальцем то в ножны, то в раскрытую книгу. Она с трудом подыскивала слова. Впрочем, девушка сообразила, что та имела в виду. — В книге о рунах, — снова попыталась объяснить Агата.

     Светлана заинтересовалась:

     — Есть что-нибудь?

     Агата огорчённо покачала головой. Нет, ничего похожего она не нашла. Внезапно вспомнив, она показала один палец.

     — Одна руна известна? — уточнила Светлана.

     — Да, да, — закивала Агата. Не зная как перевести эту руну, она попыталась выразить ее математически.

     Светлана с интересом наблюдала, как сестра вычерчивает лежащую на боку восьмерку.

     — Символ бесконечности, а значит, он может включать в себя и символ вечности, — девушка понимающе кивнула, давая понять, что усилия Агаты не напрасны.

     — И всё-таки это ничтожно мало. Как бы я хотела узнать, что тут написано!

     Агата развела руками. Они не могли общаться, не зная языка, а жестами много не скажешь. Монахиня потянулась, было к кинжалу, желая рассмотреть поближе. Светлана предупреждающе подняла руку, останавливая. Сама, вынув стилет из ножен, поднесла поближе, предварительно жестом предупреждая не касаться оружия. Восхищенно поцокав, монахиня оставила стилет в покое.

     Спрятав оружие под подушку. Светлана легла на кровать, задумавшись, незаметно для себя уснула. Но долго ей спать не дали. Агата трясла её за плечо. Разбуженная Светлана не сразу поняла, что от неё хотят.

     — Антонио! Антонио! — повторяла монахиня, указывая во двор церкви.

      Девушка поспешила спуститься во двор и прошла в церковь. Там её ждал священник. Он был чем-то взволнован, хотя, старался не подавать виду,

     — Вы звали меня? — спросила девушка, как только они встретились.

     — Да, да, — кивнул отец Антонио.

     Повисла напряжённая пауза. Девушка ждала, что он ей скажет, а священник мучительно подбирал слова, наконец, он коротко и сухо приказал:

     — Бери свои вещи и следуй за мной.

     — Документы уже готовы?  — радостно воскликнула девушка.

     — Я отведу тебя к человеку, который заботился о тебе.

     Секунду, поколебавшись, девушка поспешила в келью, чтобы забрать стилет. Лёгкое подозрение шевельнулось в душе, но отогнав подозрительные мысли, решила, что отец Антонио плохо зная русский язык, не смог более ясно выразиться.

     Стилет был в келье. На полу. Рядом лежала сестра Агата. Мелкие еле заметные искры пробегали вдоль зеркального клинка стилета. Подскочив к Агате, Светлана с облегчением убедилась, что та жива, но была без сознания. Отчаявшись привести в чувство, Светлана накрыла одеялом, побежала по лестнице во двор, где с нетерпением её поджидал отец Антонио, нервно, вышагивая по двору взад - вперёд,

     — Там Агата! Ей плохо! — задыхаясь, сообщила она священнику,

     — Агата? — забеспокоился священник. На итальянском языке он прокричал, что-то в закрытые окна.

     Ставни распахнулись, выглянула монахиня. Перекинувшись несколькими фразами, она скрылась за окном. Отец Антонио повернулся к девушке.

     — О ней позаботятся. Всё будет хорошо. Пойдём.

     Покинув церковь, они пошли по улице в направлении сгоревшего ларька. Неподалеку от этого места стоял чёрный лимузин, настолько знакомый, что Светлана резко остановилась.

     — Я не пойду, — категорично заявила она, отступая назад.

     — В чём дело? — удивился священник.

     Схватив за руку, потянул за собой, направляясь к лимузину.

     — Нет, нет, давайте вернёмся в церковь. Здесь, на улице становится небезопасно.

     — Мы возвратимся. Я в церковь. Ты - к опекуну.

     — Опекуну? — в растерянности повторила девушка, выдернув руку, попыталась скрыться в темноте.

      Но кто-то встал на пути, не дав сделать и нескольких шагов. Резко отпрянув, чтобы не столкнуться, подняла голову, вгляделась в стоящего перед ней человека

     Заложив палец за ремень брюк, другую руку держа на рукоятке висевшего в ножнах кинжала, Амон подбоченясь,  взирал на испуганную девочку.

     Сообразив, что скрываться бесполезно, она не сдвинулась с места в ожидании расплаты за своё бегство.

     Амон шевельнулся, тяжёлая ладонь опустилась на плечо.

     — Теперь, когда мы встретились, успокой священника, подтверди, что я твой опекун.

     Девочка молчала, давление ладони усилилось.

     — Ну же, мы ждём. Не задерживай Антонио, ему ведь ещё надо получить свое вознаграждение.

     — Вознаграждение? — удивлённо повторила Светлана, на мгновение, решив, что ослышалась. Она с интересом посмотрела на Амона, горькая ирония проскользнула в голосе: — И какова же цена моей «головы»? Если не секрет, можно узнать?

     — Отчего же, конечно можно! — Амон был сама любезность. Но Светлана знала, его вежливость не сулит ничего хорошего ни священнику, ни ей. — Вот он, — Амон ладонью указал на отца Антонио, — получит сейчас четыре миллиона долларов.

     — Ого! — округлились глаза у девочки. Не удержавшись от иронии, спросила: — За такие деньги можно и более святую душу приобрести, отца Антонио, например. Отчего же вы так промахнулись?

     — На что мне его душа, если он чужую продал. Теперь она не стоит и гроша.

     Не отпуская плеча, Амон повёл девочку к лимузину. Пройдя мимо священника, кинул к его ногам тяжёлую сумку.

     — Бери своё вознаграждение! — величественно произнёс Амон, — Мы умеем держать слово.

     Не обращая внимания на лежащую у ног сумку, волнуясь, священник спросил:

     — Я, я не понимаю. О каких душах вы тут говорили? Светлана, он не опекун? Кто же он тогда?

     Амон, усаживая девочку в машину, обернулся.

     — Дьявол, — сверкая клыками, усмехнулся он.

     — Что за шутки! — возмутился священник. — Сейчас полицию вызову! Не смейте увозить девочку!

     Нарочито сильнее припадая на ногу, Амон приблизился к священнику. Стиснутая с двух сторон людьми Амона, Светлана могла только наблюдать за происходящим в зеркало заднего обзора.

     Встав рядом со священником, Амон осмотрел его снизу доверху.

     — Не суетись, — тихо, сквозь зубы процедил он. — Бери деньги, пока я добрый и вали отсюда, а то ещё не доживёшь до одеяния архиерея. Дьявольщина! Мне даже мараться о тебя не хочется, до того всё это мерзко и гадко. До свидания священник, мы ещё встретимся, — зло осклабился Амон, — на другом уровне, и в другом мире. И саккос не поможет тебе.

     В ужасе, священник поднял руку с явным намерением перекреститься. Со свистом кинжал рассёк воздух и остановился у горла священника.

     — И не думай даже, — прошипел дьявол.

     Потрясённый отец Антонио, увидел, как жёлтыми звёздами вспыхнули глаза дьявола.

     Высоко в небе, зигзагом очертила дугу молния, осветившая на мгновения бледным светом, лицо демона. Осветила, и снова обступила тьма. Это мгновение навсегда запечатлелось в памяти священника, машинально он снова потянулся перекреститься.

     Острие кинжала подалось вперёд и кровь зазмеилась по искрящемуся лезвию.

     — Руку отрежу, — злобно предупредил дьявол и словно в подтверждении слов, издали, накатываясь и надвигаясь, пророкотал гром.

     Священник замер не только потому, что боялся увечья, страх и ужас сковали его оковами более крепкими, чем железные.

     — Уже лучше, — отступив на шаг, заметил Амон. Глумясь, с издёвкой заявил: — Правильно делаешь. Глобально мыслишь. Какой же будет из тебя епископ без правой руки? Береги её, иначе, как будешь благословлять людей? Не делай глупостей, иначе пожалеешь.

     Видя, что священник молчит и не двигается, Амон, вложив кинжал в ножны, развернулся и хромая направился к автомобилю. Открывая дверь рядом с водителем, бросил последний взгляд на оставленного отца Антонио. Тот попытался перекрестить лимузин издали. Пробормотав проклятия, Амон посмотрел ему в глаза, щёлкнул пальцами.

     Глубоко вздохнув, священник замер и не сдвинулся с места, пока чёрный лимузин не скрылся с виду. Очнувшись, и убедившись, что остался один, он поспешил назад, под спасительную крышу церкви. Сумку с деньгами, он «чисто случайно» прихватил с собой.

     Наполняя тишину салона, мягко урчал мотор лимузина. Пассажиры молчали, Амон первый нарушил тишину, заметив с раздражением:

     — Что за люди пошли! Что за желание оставить последнее слово за собой! Пытаются настаивать на своём, когда заведомо знают, что это глупо и бесполезно, — обернувшись, к сидящей на заднем сидении девочке, он с довольным видом спросил: — Столько времени прошло, а ты, я вижу, и не рада нашей встрече,  думала, что мы тебя забыли?

     — Я надеялась на это.

     — Напрасно.

     — А если бы я не пошла за священником, и осталась там, в монастыре?

     — Не питай иллюзий. Я достаточно хорошо знаю тебя, и могу заверить, что там ты бы не осталась. А сама, добровольно, вернулась бы в нашу компанию.

     — Вот как! — несмотря на сложившуюся ситуацию, Светлана весело рассмеялась, она никак не могла представить себе такой поступок

     — Не смейся, я говорю правду.

     Амон отвернулся, посмотрел на бегущую навстречу дорогу. Поток машин не оскудевал даже ночью, и дорога была залита потоками света. Чем ближе лимузин подходил к центру города, тем больше огней освещало улицы. Наверно если ночью посмотреть на город сверху, то будет казаться, что потоки лавы омывают дома, кварталы, очерчивая строгие углы и окружности.

     Не поворачиваясь, Амон небрежно, как-то вскользь сказал:

     — Что бы ты сказала, если бы я сообщил, что Джованни находится у нас?

     Светлана насторожилась.

     — Зачем он вам?

     — Но ведь Джованни, увёз тебя, устроил в монастырь. Почему бы нам не отомстить ему? Быть может я зол на него.

     — Он не виноват. Я добровольно поехала с ним, а значит весь спрос с меня.

     — О тебе мы ещё поговорим. А Джованни я вспомнил так, просто. Я мог поставить условие: или ты выходишь из монастыря, или я убиваю мальчика. Причем убивать можно очень медленно.

     — Уже знаю, — вздохнула девочка. — Но я здесь, в лимузине. Вы его отпустите?

      Амон усмехнулся, развёл руками.

     — А его у меня нет. Я только рассуждал на эту тему. На таких условиях, вышла бы из монастыря?

     Светлана, молча, кивнула. Этот дьявол знал её слабое место. С таким успехом он мог пригрозить расправой над любым человеком, независимо, знает ли она его или нет. Она просто не сможет допустить, чтобы из-за неё страдал невинный человек. А у дьявола вполне хватит фантазии, взять в заложники ребёнка.

     — Хорошая идея, — откликнулся на её мысли Амон. — И зачем я только марался со священником?

     — Он хороший священник, — заступилась Светлана,

     — И поэтому, он не потребовал документов, подтверждающих мои права на опекунство, — процедил Амон. — Он такой наивный и сразу поверил сказке, которую я сочинил. Замаячивший же саккос архиерея и вовсе уничтожила все подозрения. Какая святая наивность!

 

     Амон снова повернул голову, осмотрел Светлану с ног до головы, фыркнув, отвернулся.

     — Что за мерзость они на тебя напялили, и какой ужасный серый цвет. У них что, чёрной краски не хватило? И вообще, что за балахон на тебе?

     — Ряса, — вежливо пояснила девочка. — Правда я её не заслужила, просто другого не было.

     — Отвратительная одежда, — пробормотал Амон,

     — Мне нравится, — заявила с вызовом Светлана. Но заявила скорее из чувства противоречия.

     — Проклятие! — воскликнул дьявол. — Носи, что хочешь! Но, я потребую, чтобы балахон был цвета как сама ночь.

     — Я передумала. В доме ещё остались вещи, которые я носила?

     — Пойми этих женщин! — проворчал Амон, повысив голос, добавил: — Обязательно. Вся одежда на месте, твоя комната дожидается своего жильца.

     Тут Светлана вспомнила ещё кое о ком. Ведь в доме дожидаются не только вещи, но и...

     — Дорн, — волнуясь, девочка закончила свой вопрос: — Дорн знает, что вы везёте меня назад?

     — Он всё знает, — откликнулся Амон.

     — Дорн накажет меня? Он сердит?

     — Вот как! Оказывается, девочку волнует: зол ли на неё Хозяин?

     Амон обернулся к сидящим сзади. Его глаза вспыхнули зловещим светом. Вздрогнув, девочка сжалась, испугавшись его взгляда. Сейчас она видела в нём, только дьявола.

     — А почему Светик, ты не спрашиваешь зол ли я на тебя? — повышая голос, спросил дьявол, последние слова он почти выкрикнул. Но тут же улыбнувшись, заговорил мягко, бархатисто, как будто мурлыкая. — Нет. Хозяин не зол. Впрочем, и я тоже. Здесь ты можешь вздохнуть спокойно. Но повторять попытку не советую, иначе на твоей совести будет жизнь не одного человека, а возможно, целого квартала. Что поделаешь! Не люблю мелочиться! Как говорят: «гулять, так гулять!».

     — Я подумаю над этим, — сказала Светлана.

     — Сейчас тебе будет не до этого. Мы приехали.

     Лимузин подрулил к знакомому дому. Первый этаж дворца был полностью освещён, судя по цвету и яркости свечения, он по-прежнему освещался свечами. Хозяева придерживались старых традиций.

     Подчиненные Амона первыми выскочили из машины, услужливо попридержали дверцы и помогли Светлане покинуть лимузин.

     Глубоко вздохнув, как перед прыжком, Светлана направилась к дверям здания, следом неслышно ступая, шёл Амон. Толкнув дверь, девочка ещё раз подивилась, с какой легкостью двигаются на петлях эти толстенные створки.

     В холле было тихо и пусто. Никто не вышел им навстречу. Несколько свечей освещали лестницу, стены и потолок. Трепещущий свет свеч рассеивался, не достигая всех уголков холла, казалось, что мрачные кариатиды шевелятся в этом неверном свете.

     Содрогнувшись, Светлана направилась к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. Амон не отставал от неё, ни на шаг. Распахнув двери, второго этажа, девочка в нерешительности замерла.

     Тёмный коридор тянулся куда-то вдаль, в бездну, не освещаемый ни одним бликом. Издалека, приближаясь, послышался шум цокающих по паркету когтей.

     Два уголька появились во тьме, увеличиваясь по мере приближения. Поймав свет, падающий от освещённой лестницы, угольки отразили его, вспыхнув огнём.

     Светлана отпрянула от дверей, когда тень метнулась к ней из тёмного коридора. И вздохнула, узнав в этом чудовище пса Амона.

     А пёс так и норовил вылизать её лицо, подпрыгивая и суетясь вокруг.

     — Уймите собаку, — взмолилась девочка устав обороняться от пса.

      Амон опустил руку на голову пса и он, присмирев, чинно улёгся у его ног, но влюбленного взгляда с девочки не отвёл.

     — Почему остановилась, ты же хотела переодеться?

     — Да, но... Там темно.

     — Странно, рядом стоит дьявол, а ты говоришь, что боишься темноты. Как понять?

     — Не знаю, может, боюсь ступать туда, где не вижу.

     — Ах, да. Действительно. Я упустил такую мелочь, люди не видят в темноте. Это легко исправить.

     Амон щёлкнул пальцами и тут же весь коридор осветился рядами свеч, укрепленных в канделябрах между дверями, свисающих с потолка люстр. Свечей было так много, что весь коридор запылал огнем.

     — Так устраивает?

     — О да! Конечно! — восторженно согласилась девочка. Такой иллюминации ей видеть не приходилось. Но забеспокоившись, спросила: — Пожара не будет? Тут всё так пылает!

     — Конечно, не будет, — оскорбился Амон. — Всё в полном порядке. Кстати огонь холодный и нет ни дыма, ни копоти.

     — Чудеса, — пробормотала девочка, направляясь в свою комнату.

     В ней всё было по-прежнему, будто её никто не покидал, и не было тех нескольких недель.

     Амон с собакой скрылся в комнате, обвешанной оружием. Но Светлана знала, что он ждёт, когда она оденется в подобающие одежды, чтобы предстать перед Дорном. Решив не усложнять и без того напряжённую обстановку, девочка быстро скинув с себя серую рясу, облачилась в брюки и рубашку из необыкновенной ткани. Сняв платок, освободила волосы от туго стянутого узла и распустила их по плечам. Нацепив на пояс оружие, постояла некоторое время в раздумье, решив, что будет выглядеть смешной в стремлении укрыть печать под повязкой, сняла её. Пройдясь щёткой по волосам, решила, что пора встретиться с хозяином дома.

     Покинув комнату, она тут же столкнулась с Амоном. Окинув взглядом, он с довольным видом кивнул.

     — Гораздо лучше.

     — Тогда пойдёмте к Дорну. Вы покажете, где он находится?

     Удивление с восхищением мелькнуло в его глазах. Склонившись в галантном поклоне, Амон предложил ей руку.

     — Мы вместе посетим магистра.

     И спускаясь по лестнице вниз, заметил:

     — Я вижу, ты готова к «боевым действиям»?

     — Вполне, — отрезала девочка, подняв подбородок, гордо ступая по паркету, пошла вперёд, опираясь о руку Амона.

     Больше Амон ничего не говорил, провожая девочку через залы, он с предупредительной вежливостью открывал перед ней двери.

     Многозначительно посмотрев, Амон отворил двери. Сердце девочки забилось сильнее, она поняла кто в следующем зале.

     Её ждала встреча с Властелином Тьмы.

     Он восседал на троне с высокой спинкой, положив руки, унизанные перстнями, на подлокотники. С величием в голосе и манерах, беседовал с упавшим на колени юношей, в порванной одежде и с безумием в глазах.

     Амон легонько подтолкнул её в спину.

     Стараясь сдержать дрожь в ногах, медленно, с каким-то даже вызовом, Светлана приблизилась к креслу, подняв подбородок и не сводя глаз с сурового лица Дорна.

     Оставив жертву, он поднял голову.

      «Он изучает меня», — подумала Светлана, когда глаза Дорна остановились на ней. Гнетущая пауза, и Дорн, улыбнувшись, заговорил, его глаза вспыхнули жёлтым светом.

     — Приветствую тебя во дворце. Вскоре он станет твоим домом, как и нашим.

     Услышав намёк, Светлана содрогнулась. Он без околичностей дал понять, что её будущее предопределено.

     — Сир, — справившись с волнением, сказала Светлана. — Так уж ли я необходима вашему окружению? Не слишком ли много хлопот  вам доставляю?

     Светлана услышала, как за спиной Амон прищелкнул языком.

     И снова глаза Дорна засияли огнём, когда он заговорил.

     — Ни о каких хлопотах не может быть и речи, когда дело касается тебя, — переведя взгляд за её спину, добавил: — Амон, я доволен тобой. Ты сделал всё правильно. А сейчас можете идти.

     Неожиданно Дорн расхохотался и словно ветер пронёсся по залу. Несколько свечей освещаемых зал погасли, и, снова зажглись.

     — Вы только посмотрите на него, — проговорил Дорн низким голосом. — Решил искать милосердия у нашей девочки?

     От его слов, оборванный юноша, который пытался обратить внимание девушки на себя замер и съёжился от страха.

     — Герой! — покачал головой Дорн. Поднял голову на Амона и Светлану, величественным жестом указал им на дверь. — Идите.

     Покидая зал, девочка услышала, как наклонившись к юноше, Дорн по-русски ему сказал:

     — Она ещё не королева, чтобы просить заступиться за тебя.

     Неизвестно понял ли юноша слова Дорна, но он не отрывал полных немой мольбы глаз с девочки, пока она в сопровождении дьявола не скрылась за дверьми.

     Крик восторга оглушил девочку, когда она вошла в соседний зал. Оставив диванчик, к ней подходил Барон.

     — Прошу присоединиться к нашей скромной компании.

      Барон широким жестом обвёл зал, словно показывая всю эту «скромную компанию», которая состояла из двух мужчин и орущего кота. Амон «нежно» поддел носком сапога Юма, откинув его на пару метров. Вопль, на этот раз возмущения застрял в глотке кота.

     — Ну вот, когда мы выключили сирену, можем и поболтать.

      Барон усадил девочку на диванчик, сам сел рядом. Амон устроился в кресле напротив. Запрыгнул на диван и Юм, показывая всем своим видом, какой он обиженный и побитый. Хитро прищурившись, Барон спросил:

     — Светлана, только честно, без увиливаний. Как тебе жизнь в монастыре?

     — Молчание и относительное одиночество. Мне было тоскливо и скучно.

     — Вот это откровенность! Я понимаю! — воскликнул с восторгом Барон, потирая ладони. — От чего же скучно? Ты там жила с самыми приближенными к Нему. — Барон глазами указал куда-то в потолок.

     — Я их не понимала, они меня. Монотонность и однообразие дней. Только в особые дни они нарушались. Тогда церковь полна людей, и все дела заброшены, кроме молитв. Может это и не так, я ведь весь монастырь не обходила. И общаться могла, только с отцом Антонио.

     — И всё-таки ты предпочла монастырь нашей компании. Отчего же нас так невзлюбила?

     — От чего? — переспросила Светлана. Мысленно вспомнила все убийства и увечья, которые ей пришлось увидеть. Вспомнила парня, который всё ещё находился в соседнем зале с Дорном. — Наверное, потому что я беспокоюсь о людях, которые сталкиваются с вами. Вот парень, которого я сейчас видела. Вы его убьёте?

     Барон хитро прищурил глаз, с усмешкой посмотрел на девочку.

     — Он - вор. Залез в дом, чтобы обворовать. Светлана, ты защищаешь преступников?

     — Нет, не защищаю. Думаю, вы накажете его жёстче, чем он этого заслуживает.

     — А с ним ничего не произойдёт. Нам такие прыткие нужны. Ты не знаешь. Наш домик местные жители обходят стороной, и не без оснований. А этот ловкий малый не побоялся сюда влезть. Весьма похвально, даже если и с целью воровства. Дорн решил его судьбу. Из юноши выйдет преотличнейший  вампирчик, и весьма симпатичный вдобавок. Я вижу за ним, много подвигов во славу нашего хозяина!

     — Вампир? — удивилась девочка. — Разве они существуют? Я считала существование вампиров выдумкой, сказкой. Дракула существовал?

     — Он и сейчас существует, — пожал плечами Барон. — Под другим именем.

     — Невероятно и ужасно! Оказывается, я так мало знаю о мире!

     Светлана была потрясена. Но любопытство взяло верх. Обнаружив новый источник информации, она решила выяснить, насколько сказки соответствуют реальности.

     — Оборотни тоже существуют?

     Барон снисходительно, как ребенку улыбнулся.

     — Обязательно, об этом можно судить, по преданиям всего мира. Посуди сама, во Франции их называют лу-гару, в Болгарии полтеник. В разных частях Европы, оборотней называют верман или вервольф, волкодлак или в Трансильвании, волколок. Одно обилие названий говорит о том, что оборотни всё-таки существуют.

     — И только серебряная пуля может убить его?

     — Очень близко к истине. Пока отложим эту тему. Всё впереди. Мы определим этого мальчика тебе в пажи.

     — Чтобы, проснувшись ночью обнаружить его пьющего мою кровь? — усмехнулась девочка. — Нет. Спасибо, не надо. Своими силами обойдусь.

     Барон рассмеялся, поблескивая зеркальными очками.

     — Напрасно отказываешься. Кстати, к твоему сведению, как правило, жертвы вампира получают удовольствие, когда он, прокусывая сонную артерию, пьёт кровь. Но к чему нам эти разговоры. Никто не посмеет прикоснуться к тебе. Будь то оборотень или вампир, они не причинят тебе вреда, так как ты под покровительством Дорна. Что не могу сказать о людях. О тех, за кого ты так беспокоишься.

     — Люди могут мне угрожать?

     — Не только тебе, но друг к другу. Попав в эту мешанину, и оставшись без нашей помощи, тебе придется туго. Ты должна научиться постоять за себя.

     — Угу… — согласилась Светлана, думая о чём-то своем. — Катерина ещё не появилась?

     — Они в пути. И я бы не сказал, что торопятся, — Барон философски развёл руками. — Медовый месяц у них. После каникул, нет желания прошвырнуться с нами в стриптиз бар? Сейчас самое время.

     — Что там показывают? — девочка заинтересованно посмотрела на Барона.

     Кот до этого лежавший молча, вскочил.

     — Что там такое? — он замолчал, подыскивая слова, наконец, заключил: — Зрелище!

     — Какое?

     — Сейчас покажу! — кот выскочил на середину зала.

     Внезапно он оказался одетым во фрак, бабочка заболталась на шее. В воздухе зазвучала музыка. Кот кривляясь, медленно стал снимать фрак, отстегивать бабочку. Музыка стихла. Кот обернулся к дивану.

     — Как? — с довольной мордой спросил кот.

     — Отвратительное зрелище, — покачала головой девочка. Удивляя кота, добавила: — Может, было бы лучше, если бы снимали не одежду, а шкуру?

     — Скажешь тоже, — разобиделся кот.

     Исключая кота, все дружно рассмеялись. Подтолкнув Амона, Барон кивнул на девочку:

     — Надо, ей чаще бывать в монастыре. Какие гениальные идеи её потом посещают! Вот если бы это было предложено серьезно, а не в шутку. Увы. Не будем строить воздушных замков, всему своё время. И так, Светлана, составишь нам компанию?

     — А там будут кормить?

      Барон комически схватился за голову.

     — Какое упущение, как я мог забыть. Вот про таких говорят: «За деревьями не видит леса». Мы тут о развлечениях, а ребенок-то не кормленный!

     — Не надо так сокрушаться, — засмеялась Светлана, видя какую комедию, затеял тот. — Я ещё не умираю от голода.

     — Мы этого недопустим, — засуетился Барон, и с пафосом стал выкрикивать лозунги. — «Все на спасение умирающей от голода девочки», «долой пост и постных монахов»! «Да здравствуют гурманы!»

     Он вообще, много что провозглашал, но ни на минуту не прерывал своей деятельности. Повинуясь его приказам, угрюмые слуги, быстро накрыли стол скатертью. Один за другим подходили, неся в руках графины, огромные блюда с рыбой, поросёнком, искусно приготовленной дичью и еще множество блюд, на которых лежало нечто неузнаваемое, отдаленно напоминающее варана. Светлана мысленно себе признавалась, что узнавать, что это, ей как-то не хочется.

     Прислуги было в избытке.

     Каждое блюдо, сопровождал новый человек. Откуда они взялись во дворце, для Светланы осталось загадкой. Вот, последняя рюмка поставлена, последний поднос принесён, вино разлито в бокалы и Барон небрежным жестом отправляет прислугу, неизвестно куда, по крайней мере, для девочки, но за стол никто не садится. Они ждут чего-то. Проходит секунда, другая, третья, створки дверей распахнулись. В зал вошёл Дорн. Таким Светлана его видела только один раз - когда Амон и она были приглашены к его столу.

     Дорн был при шпаге, одет во все чёрное. Чёрный плащ с алым подбоем ниспадал с плеч.

     Барон и Амон вскочили. Посмотрев на них, встала и Светлана.

     Дорн вошёл в зал царственно и непринужденно, во всем величии хозяина ночи и теней. Обведя присутствующих взглядом и еле заметно кивнув, Дорн сел во главе стола, придерживаясь, какого-то этикета. Барон вежливо усадил девочку по правую руку от Люцифера, сам же сел рядом. Амон обосновался по левую сторону от хозяина.

     Не придерживаясь никакого этикета, Юм залез на стол, отодвинув блюда в сторону. Похоже, его выходки были привычны компании, и на него никто уже не обращал внимания.

     Первый тост был поднят во славу Властелина Тьмы и Теней. Это был ритуал. После первого тоста, началось пиршество, сидящие за столом наливали себе, сколько хотели и пили без каких либо тостов.

     — Магистр! — воззвал Юм с противоположного конца стола. — Разрешите Светлане составить нам компанию? Приобщить её «к миру прекрасного»?

     Дорн склонился к девочке:

     — А ты, хочешь посмотреть то, что он предлагает?

     — Юм уже в общих чертах обрисовал этот «мир прекрасного» и особого энтузиазма увидеть, у меня не возникло.

     — Вот как, — Дорн обратил горящий взгляд на Юма и сообщил: — Твоё предложение отклоняется.

       Барон с ехидцей поддел Юма.

     — Юм, друг мой, не оценили твоих актёрских способностей. Повышай квалификацию, артистизм.

     Юм гордо встал на столе и высокомерно произнёс, коверкая фразу:

     — «Нет плохих артистов, есть плохие зрители!»

     — Ну конечно, — засмеялся Барон, аплодируя коту. — Зрителям забыли сообщить, что ты «дипломированный артист». Какое упущение!

     — Нет! Я не буду говорить! — кот в театральном горе закатил глаза, поднял лапу. Скосив глаз, прокричал: — Я не буду говорить, какой я артист! Я покажу это!

     Барон повернулся к девочке, подмигнув, с заговорщицким видом сказал:

     — Сейчас будет спектакль, боюсь, он стриптиз бар перенесёт сюда. Уж очень ему хочется показать, на что способен.

     Суетясь, Юм привел группу музыкантов, со всем оборудованием. Погасил свечи и запустил бегущие огни. Подвесил медленно вращающийся шар, составленный из зеркал. Разноцветные зайчики разбежались по всему залу. Кот метался как чёрная молния, из одного конца зала в другой, стараясь как можно быстрее устроить всё для представления. Воздвигнул эстраду и направил, на неё луч света, немного приглушив его яркость.

     Когда всё было готово, кот дал сигнал музыкантам. И уже под музыку поднялся на эстраду. Встав в центре, замер, шерсть искрилась от направленного света, золотились усы. Внезапно, Юм стал таять, превращаясь в серое облачко тумана. Маленькие молнии цвета индиго засверкали в разряженном тумане, постепенно светлея до лазурного оттенка. Непрестанно сверкая молниями, туман вытянулся вверх, до уровня человеческого роста, уплотнился. Исчезли молнии, спала пелена.

     На эстраде появилась очаровательная черноволосая девушка с раскосыми зелёными глазами. Правильный овал лица с маленьким вздернутым носиком, изогнутыми бровями и чувственными губами. Полная грудь скрывалась за лёгкой жилеткой, застегнутой на все пуговицы. Короткая юбочка, открывала длинные и стройные ноги на высоких каблуках.

     Послав воздушный поцелуй и томный взгляд сидевшему за столом Барону. Брюнетка принялась танцевать, грациозно изгибая тело, и что-то явно кошачье проскальзывало в её движениях. Показывая в улыбке белоснежные зубы, среди которых виднелись и более удлинённые, чем у человека клыки. Брюнетка не прекращая движения, медленно, с большими паузами, принялась расстегивать пуговицы жакета. Сняв и раскрутив его над головой, отпустила, жакет улетел куда-то в тень, к дверям. Девушка сладострастно провела руками по крутым бедрам, поднимая их к талии. Подмигнув зелёным глазом, обвела язычком губы, а её руки тем временем поднимались всё выше и, достигнув кружевного лифчика, из которого, казалось, вот-вот вырвутся на свободу упругие груди, принялась их ласкать.

     Тряхнув копной волос, брюнетка соблазнительно покрутила бёдрами, не прекращая танца, завела руки за шею и прихватив густые волосы, подняла  их над головой. Резкое, почти неуловимое движение плечиками, и лифчик падает под ноги. Освобождённые груди мягко закачались в такт движения тела. Демонстрируя свою красоту, брюнетка, покачивая бёдрами, и подобно пантере изгибая, стройную спину, в такт мелодии, не спеша, прокрутилась на сцене, показывая себя во всех ракурсах, так, словно она была на кинопробе. Не отрывая похотливых глаз от Барона, (почему-то именно его она выбрала объектом соблазнения) опустилась на колени. Облокотившись о локти, перевернулась на спину, выгнув её дугой и закинув голову. Её волосы бархатом покрыли сцену. Падающий на эстраду свет, выхватил торчащие груди, озолотив их.

     Словно давая зрителям насладиться этим зрелищем, на несколько секунд она замерла, и только медленно водила головой, заставляя волосы шевелиться словно живые. Музыка заиграла чуть живее, и девушка, подняв ногу вверх, согнула в колене, изящное движение руки и туфелька летит с эстрады. Со второй она поступила так же. Перевернувшись и упершись ладонями в пол, она так изогнула спину, что казалось, её груди коснуться сцены. Послав вызывающий взгляд скучающему Барону, проводя язычком по губам, медленно стала подниматься на ноги. Встав в полный рост, закинула руки за шею, повела их вниз, лаская все тело. Все это время, не прекращаясь, играла мелодия и под неё брюнетка медленно и сладострастно водила бедрами, изящно переставляя ноги. Поиграв с сосками, опустила руки на талию, они задержались там, поглаживая живот и попутно расстегивая юбочку. Секундная задержка и разведя руки в стороны, распахивает юбку, демонстрируя зрителям, кружевные трусики, даже не трусики, а треугольник материала на ажурной повязке. Небрежный взмах рукой и юбка у ног. Освещённая жёлтым светом, брюнетка, прикрытая только треугольником, гордо и зазывающе, блистала своей золотистой наготой. Несколько раз, покрутившись вокруг себя, и послав не один похотливый взгляд, словно подзывая к себе Барона, брюнетка вдруг голосом Юма деловито осведомилась:

     — Дальше продолжать? — игриво добавила, — Или мне можно будет сберечь свою девичью честь?

     Тут желания зрителей распались. Барон кричал ему:

     — Продолжай! Я посмотрю, что у тебя там, под этими очаровательными трусиками!

     Светлана махнула рукой, мол, делай, как знаешь. Амон презрительно фыркал:

     — Хватит паясничать.

     Дорн прекратил прения. Кивнув Юму, сказал:

     — Ты уже достаточно показал… артист.

     — Тогда я закругляюсь, — кокетливо заявила брюнетка голосом Юма.

     Послав воздушный поцелуй, растворилась в воздухе. Зал погрузился в мерцающий туман, развеявшись, он после себя ничего не оставил. Всё стало по-прежнему, а довольный кот уже занял своё место на столе.

     Посмеиваясь, Барон спросил:

     — Друг мой, и где же ты набрался такой пошлятины?

     — Искусство никогда не пошло, — заявил Юм, опрокидывая рюмку коньяка. Ещё налив, приподняв её как для тоста, поинтересовался: — Амон, что скажешь?

     — Почему представление не довел до конца? Не смог полностью перевоплотиться? Полностью не показал тело, как будто что-то скрывал. Уж не хвост ли был там спрятан?

     Сидящие дружно рассмеялись. Юм с раздражением стукнул лапой по столу.

     — Магистр! Я прошу увольнения! Здесь меня не уважают, уйду я к вампирам, там хоть в споре можно зубами поклацать! Стараешься тут, развлекаешь, а никому не нравится.

     — Юм не огорчайся, — прервал его монолог, звонкий голос. — Мне понравилось твоё выступление, можешь поверить, ты был на высоте. Любая телекомпания по достоинству оценила бы то, что было здесь показано. Конечно, компьютерная графика сейчас далеко шагнула, но она лишь подделка по сравнению с той реальностью, которую я сегодня увидела. Это было незабываемо.

     — Вот видите, — оживился кот. — Меня ценят и оценка гораздо выше ваших. Ведь как говорят: «устами ребёнка глаголет истина», — последние слова Юм говорил пробираясь по столу, между блюдами в направлении Светланы, бесцеремонно рухнув ей на колени он свернулся клубком, приподняв мордочку заметил:

     — Я не буду против, если погладишь. Только не против шерсти.

     Покосившись на млеющего кота, Барон заметил:

     — Теперь уже и в бар идти незачем. Выпивка здесь, голых девиц мы видели. Что теперь прикажешь делать? — Не дав и секунды на размышления, он воскликнул: — А давайте потусуемся с байкерами! Это же здорово! Вот те ребята, которые мне нравятся! На мотоциклах по всему городу, с рекордом скорости. У меня на примете есть такие парни. Там всё как надо, и даже более того! Цепи, татуировки по всему телу, сапоги со шпорами, правда, не знаю в какой бок мотоцикла, они их пихают. Отличная компания. Светлана, не хочешь ли покататься по ночному Риму с отчаянными парнями? Могу поклясться, это будет незабываемо!

     — Вы заинтересовали меня, — улыбнулась девочка, — но уже поздно.

     — Самое время! — вскрикнул Юм с её колен.

     — Не спорю, но на сегодняшний день мне выпало достаточно. Мне просто необходимо отдохнуть. Если ваше предложение остается в силе и завтра, то я с удовольствием присоединюсь. Только...

     — Только? — поднял мордочку Юм, в ожидании продолжения.

     — Только на мотоцикле я ездить не умею. На лошадях, пожалуйста, а железного коня так и не освоила.

     — Нет проблем! — воскликнул Барон. — Роль пассажира тебя устраивает?

     — Вполне.

     — Тогда всё улажено. Завтра, в это время, прокатимся с ветерком по Риму. А сейчас, с разрешения Магистра, удаляемся. Наведём мосты с байкерами.

     Юм, соскочив с колен Светланы, устремился вслед за Бароном.

     Дорн повернулся к Амону.

     — Амон у меня к тебе поручение.

     — Сир?

     — Парень, что забрался обокрасть дворец.

     — Сир, не извольте беспокоиться, я разберусь с ним!

     — Хорошо, — качнул головой Дорн и покинул зал.

     Светлана вскочила из-за стола.

     — Пойду в свою комнату.

     — Что ж, нам почти по пути, — сказал Амон, направляясь к дверям. — Я провожу тебя до лестницы.

     — А потом куда? — полюбопытствовала девочка, догоняя быстро идущего Амона.

     — Потом спущусь в подземелье. Ты же слышала, нужно разобраться с посетителем.

     Они вышли в холл. Светлана, внезапно приняв решение, повернулась к Амону.

     — Можно с вами в подземелье?

     — Зачем тебе? — удивился Амон. — Там из мелкого воришки я сделаю великого вора. Он будет воровать самое ценное, что есть у человека - кровь. Не думаю, что тебе будет интересно, и помочь ничем ему не сможешь. Он обречён.

     — И всё же?

     Пристально посмотрев в глаза, Амон пожал плечами:

     — Пойдём.

     Он подошёл к стене холла. Внезапно часть стены, отделившись, ушла в бок, открывая узкий проход, в который только-только мог пройти человек. Оттуда тянуло могильным холодом и запахом плесени.

     Взяв со стены горящий факел, Амон первым ступил на ступени, уходящие вниз, под фундамент дворца. Тесный коридор бесконечной спиралью погружался вглубь земли.

     В неверном, трепещущем свете факела мягко колыхалась от воздушных потоков густая паутина, щедро затянувшая каменную кладку стен. Каменные ступени, покрытые толстым слоем пыли с каждым витком становились всё более и более разрушенными. Сырость и время сточили этот, казалось бы, вечный материал. Приближение подземелья возвестил не только воздух пропитанный сыростью и запахом гнили, но и крик полный страдания глухо донёсся до спускающихся.

     — О, уже приступили, — спокойно заметил Амон, не прерывая и не увеличивая своего размеренного шага.

     — Кто приступил? К чему приступили? — прошептала девочка, вздрагивая от нового, донесшегося до них крика отчаяния и боли.

     — Крысы, они решили полакомиться нашим знакомым, — равнодушно ответил дьявол.

     Кованая решётка преградила им путь. Слышно было, как открылся замок, когда Амон протянул руку. Дверь со скрипом раскрылась, пропуская внутрь помещения.

     Сразу, девочка обратила внимание на крыс. Подобно ковру они устлали пол подвала.

     — Они не тронут тебя, — успокоил Амон, опуская ногу прямо на шевелящийся, серый ковёр.

     И крысы разбегались ровно настолько, сколько требовалось ноге дьявола опуститься на камень, а не на их тела.

     Светлана замерла на ступеньке, не решаясь спуститься к крысам. Посмотрела на Амона, он уже миновал зал и приближался к противоположной стене, на которой висел прикованный за руки человек. Кричать он уже перестал, но стонал непрерывно. Прикусив губу, сжав кулаки и собрав всю свою волю, Светлана сделала первый шаг по живому ковру. К её удивлению, вместо мягкой шерсти, она ощутила камень пола. Крысы и ей уступали дорогу.

     Подойдя к прикованному, девочка вскрикнула от ужаса и жалости, ноги несчастного были жестоко искусаны. А ступни, те и вовсе - обнажённое мясо, а в некоторых местах проглядывала кость. Как он стоял на обрубках, оставалось загадкой. Вероятно, парень просто висел на руках, которые широкой полосой железа были прибиты к стене.

     Амон прикоснулся факелом к стоявшей рядом гранитной чаше огромных размеров. Освещая помещение, в ней заплескались языки пламени.

     Светлана оглянулась, разглядывая зал. Свод подземелья поддерживался массивными каменными колонами, проходящими в два ряда вдоль всего зала. С прибавлением света, все крысы исчезли, разбежавшись по широким щелям в каменной кладке. Всё та же паутина и пыль, ко всему прочему прибавлялся запах гниющего мяса, он шёл откуда-то снизу, из-под щелей в полу. На всех стенах подвала висели железные цепи, кандалы, крюки и множество всяких вещей, о природе которых Светлана не хотела даже и предполагать.

     —  Что ж приступим, мой друг.

     Раздался голос дьявола. Светлана обернулась к пленнику, стараясь не смотреть на его ноги с выдранными кусками мяса.

     В руке Амона появился фужер, наполненный красной жидкостью. Раскрыл пленнику рот, насильно вливая содержимое фужера. Парень задохнулся, потом его одолел сильнейший приступ кашля, казалось само тело, отвергает напиток. Жидкость потекла по подбородку, на грудь, капая на пол. Амон не обращая внимания на содрогающееся в конвульсиях тело, отвернулся к огню, что играл в чаше. Окунув руку в огонь, вынул из него красную коробочку, внутри которой был крем похожий на сгусток крови. Погрузил остриё кинжала в содержимое коробочки. Повернувшись к жертве со зловещим блеском в глазах, вонзил кинжал в сердце. Дёрнувшись, тело обмякло.

     — Вы убили его! — потрясённо прошептала девочка, невольно отпрянув назад.

     — Это с какой стороны смотреть, — возразил Амон.

     Коробочка из его рук исчезла. Амон выдернул кинжал из тела, но ни капли крови не показалось из раны. Напротив, она прямо на глазах стала затягиваться и края раны сошлись не оставив и шрама.

     Посмотрев на истерзанные ноги, девочка удивилась ещё больше. Они как будто никогда и не были в зубах маленьких хищников. Лицо тоже претерпело, еле уловимые изменения. Теперь что-то хищное, проглядывало в нём.

     — Смотри, — сказал Амон, приподнимая кончиком кинжала верхнюю губу жертвы.

     На верхней челюсти, удлиняясь и оттачиваясь, вырастали клыки. Остальные зубы так же стали намного острее. Дьявол бросил взгляд на оковы, и они спали, освобождая руки прикованного. Парень открыл глаза, огляделся как после глубокого сна.

     Амон повернулся к девочке:

     — Пойдём. Дальше им займутся другие…

     Тут Амон оборвал себя, обратив внимание на руку девочки. Она с интересом посмотрела туда же, что его там могло заинтересовать? Ей не пришлось долго ломать голову. Было всё ясно, руны вокруг клейма Амона опять светились ровным красным светом. Печать, наложенная Дорном, требовала к себе внимания.

     — В нашем полку прибыло, — сообразил Амон. — Печать требует должного почтения к себе и к особе, на которое оно возложено.

     Что-то, приказав новоиспеченному вампиру, Амон подтолкнул его к девочке.

     Тот, подобострастно приблизившись, упал на колени. Не ожидавшая этого, она дёрнулась было в сторону, но Амон  успокоил:

     — Не бойся, он ничего тебе не сделает. Протяни ему руку с печатью.

     Она подчинилась и с опасением протянула вампиру руку. Тот с выражением восторга и даже, какого-то экстаза на лице, прикоснулся губами к горевшим рунам. Печать померкла.

     — Теперь, — сказал Амон, отшвыривая вампира в сторону. Тот всё ещё восхищённо созерцал печать, — можем идти.

     В молчаливом согласии, Светлана поспешила к выходу из подземелья.

     Бесконечный подъём закончился, и девочка с наслаждением вдохнула сухой и свежий воздух холла. Стена встала на прежнее место, закрыв лестницу, ведущую в подземелье. Амон жестом указал на второй этаж, сам же скрылся в дверях первого зала. Светлана не думала спорить. Этот день, начавшийся в монастыре и заканчивающийся во дворце, принёс слишком много впечатлений. С желанием добраться до своей комнаты и лечь в кровать, отбросив все мысли и воспоминания, она поднялась на второй этаж. Не обращая внимания на льнувшего к ней пса, закрыла дверь, оставив за порогом переживания, выпавшие ей за истёкшие сутки.

    

     Знакомый голос довольно грубо выдернул её из глубокого сна.

     — Вставай! Кончились каникулы, начались будни.

     Не совсем проснувшаяся Светлана лежала не в силах открыть глаза. Что-то нежное и влажное прошлось по лицу.

     — Амон, уберите пса, — простонала девочка, отталкивая это любвеобильное создание. — И дайте поспать. Солнце, наверное, ещё не встало.

     — Как же, не встало, — с ехидцей произнёс голос. — Оно не только взошло, оно уже клонится к закату.

      — Не может быть, — с сомнением сказала девочка. Ей хотелось спать, и глаза явно не хотели раскрываться.

     — Может. Ты проспала завтрак и обед. Но не это главное, с таким успехом можешь проспать и до ночи, — ехидство не покидало его голос.

      Со вздохом, понимая, что от неё не отстанут, она спросила:

     — Что тогда главное?

     — Ты забросила тренировки и теперь придётся навёрстывать упущенное. Я приказал тренеру увеличить нагрузку.

     — Спасибо, — с сарказмом поблагодарила его девочка, не чувствуя благодарности.

     — Пожалуйста, — с не меньшей ехидцей ответил голос и уже другим тоном, дружелюбно-деловым: — Ну вот, когда мы обменялись любезностями, приступим к главному. Сейчас ты всё-таки покинешь ложе и отправишься к тренеру.

     — Хорошо, — вздохнула Светлана, открывая глаза.

     Амон стоял над ней, сверкая клыками в усмешке.

     — Амон, а вы вампир? — неожиданно спросила Светлана, вспомнив, как у парня в подземелье внезапно выросли клыки.

     — Нет, — кратко ответил Амон, после минутного молчания. И в свою очередь задал вопрос: — Почему так решила? Вот уж никогда не думал, что дождусь такого оскорбления. Назвать меня вампиром! — он в изумлении покачал головой.

     — Чем я оскорбила? — удивилась девочка, садясь на кровать.

     — Сравнением, — фыркнул дьявол. — Такое сравнение никуда не годится!

     — Но, почему?

     — Это всё равно, что спросить императора, не является ли он рабом! — Амон внимательно посмотрел не девочку. — Или ты спросила из желания оскорбить меня?

     — Нет. Такого и в мыслях не было, — она пожала плечами, невольно холодея от его пристального, холодного взгляда. — Я не знаю, на какой ступени иерархии вы стоите. И потом, ваши клыки, они так напоминают зубы вампира.

     — Так вот, что ввело тебя в заблуждение, — улыбнулся дьявол. — Тогда можно и простить. К твоему сведению, выше меня, сильнее и могущественнее только Хозяин.

     — Барон и Юм?

     — Это немного другой уровень. Только я  его правая рука. Юм - шут, паж хозяина. Барон - рыцарь тьмы и теней. Я демон-каратель, демон Ада, безжалостный и могущественный.

     — Мания величия, — отворачиваясь в сторону, пробормотала девочка.

     — Но почему бы и нет? — засмеялся дьявол. — Я достаточно уверен в своей силе, чтобы чувствовать себя великим.

     — Выше головы не прыгнешь, — возразила Светлана. — Каким бы могущественным не были, вверх вам не подняться.

     Амон легко поднялся в воздух и завис в метре над полом.

     — Ну, как?

     — Нет. Я имела в виду подняться на небеса, туда, к Нему,

      Амон плавно опустился на паркет и резонно заметил:

     — Но и к нам они не могут спуститься. Этот мир служит ареной для сражения царства Света и Царства Тьмы. И что самое интересное, мы обоюдно зависимы. Зависимы от людей, живущих сейчас и в будущем. Свет никогда не сможет уничтожить людскую злобу и жестокость, жадность и коварство. Так и Тьма отступает от человека, в сердце которого любовь и сострадание, отзывчивость и доброта.

     — Тогда для чего всё это? Для чего такая жестокая борьба между Светом и Тьмой?

     — Ты не совсем права. Как таковой, борьбы нет. Есть недопонимание, разные интересы, цели. Это и есть движущая сила обоих сторон. Вот только способы достижения целей разные. Но мы отвлеклись. Скоро Изер предложит тебе ночную прогулку. А ты ещё не приступила к тренировкам. Не теряй времени. Пёс укажет, в какую дверь тебе следует войти.

      Амон повернулся и направился к дверям. Девочка вскочила с кровати.

     — Амон, последний вопрос.

     — Говори.

     — Кто такой Изер?

     Исчезая, в дверях Амон бросил через плечо.

     — Изер, он же Барон.

     В молчании Светлана подняла брови и обратилась к собаке.

     — А я и не знала.

     Пёс в ответ зевнул, показав полный набор зубов. Звучно захлопнул пасть.

     Соглашаясь, девочка качнула головой.

     — Ты прав. Какая разница как его зовут. Главное, что он собой представляет. Но не будем терять времени, в этом я с Амоном согласна.

     Время пролетело быстро и незаметно. И когда Барон появился в зале необычно одетый, Светлана вспомнила, какое мероприятие планировалось на эту ночь.

     Он подошёл к дивану, сняв фиолетовую с чёрными разводами каску, спросил:

     — Как мой наряд?

      Девочка с интересом посмотрела на его чёрную кожаную куртку без рукавов. Плечи куртки были обиты железными заклёпками, на спине темно-фиолетовый рисунок в сочетании с рядами заклёпок, демонстрировал какое-то чудовище. Впереди множество карманов с блестящими молниями и кнопками, которые едва слышно позвякивали при каждом шаге. Под распахнутой курткой, виднелась фиолетовая футболка с короткими рукавами, на ней было вышито алыми нитками надпись: «Мы с вами, дьявол». Чёрные узкие брюки и сапоги, обитые по кругу заклёпками, цепи обвивали каблуки и крепились как шпоры. Голые руки Барона, были обтянуты куском кожи, начинаясь ниже локтя и обрываясь у запястья. Чёрные, кожаные перчатки, с обрезанными пальцами завершали этот колоритный ансамбль.

     — Отпад, — выдохнула девочка. — Вы умеете преподносить сюрпризы.

     — Значит, будем считать, что мой костюм удался, — с довольной ухмылкой заключил Барон, подбрасывая и ловя каску, позвякивая цепями на сапогах. — Впрочем, последний штрих... — с этими словами он снял зеркальные очки и нацепил на нос более массивные, с тёмными стёклами. Ещё раз, подбросив каску, протянул её Светлане. — Держи, тебе больше пригодится.

     Достав из воздуха ещё одну кожаную куртку, опять-таки без рукавов, положил  на колени девочки.

     — И это тоже тебе.

     Светлана развернула её и на вытянутых руках всмотрелась в затейливый узор с множеством заклёпок. Изготовленная из кожи, куртка была мягкая и нежная, струилась в руках как шёлк, оставляя на теле приятную прохладу. Тонкие, золотые цепочки, подобно аксельбантам свисали в два ряда с плеча, от горловины заканчиваясь где-то сбоку. Светлана в кармане обнаружила чёрные, кожаные перчатки с обрезанными, как у Барона, пальцами. Заклепки прошивали кожу поперек и от этого перчатки казались кастетами.

     — Здорово! — девочка с восторгом посмотрела на Барона. — Когда поедем?

     — Посидим за «круглым столом», прихватим Юма и вперёд! — вскочив с дивана, Барон предложил ей руку и повел через множество залов мелькающих перед глазами, как калейдоскоп, буйством красок и разнообразием.

     — А вот и мы, — возвестил Барон, влетая в следующий, должно быть одиннадцатый зал, где их явно ждали.

     — Наконец-то! — вскричал, вскакивая с кресла, толстяк с кошачьими глазами. Одернув коричневую куртку, на этот раз с рукавами, он заметил: — Долго же вы шли к нам! Но до встречи с нашими друзьями ещё рано. Через часик, другой, будет в самый раз.

     Амон, который молча, лежал, развалившись на диване, убрал с него ноги, давая вновь прибывшим расположиться с удобством.

      Барон, приняв молчаливое приглашение Амона, уселся рядом, потянув за собой Светлану.

     Юм, окинув оценивающим взглядом девочку, сказал с довольным видом:

     — Выглядишь ничего. Отличный подбор цветов! Байкеры обалдеют от твоего вида! Вчера мы здорово поразвлеклись с ними. И сегодняшний день готовит нам сюрпризы. Вот только с кем ты предпочтешь быть на мотоцикле? Со мной или с Бароном?

     Светлана обвела взглядом присутствующих, повела плечами.

     — Бросьте жребий, — предложила она. — Мне всё равно за чьей спиной сидеть.

     Юм вскинул зелёные глаза на Амона.

     — Амон, а ты кому доверишь? Может быть сам?

     — Нет, не сейчас. Позже,  я  присоединюсь, но считаю что это ребячество.

     — А найдешь ли ты нас? — воскликнул Юм деланной заботой.

     — Не говори глупостей, — фыркнул дьявол, — Конечно же, найду. Что касается девочки, Барон будь любезен, усади на своего «коня».

     — Ну вот, — обиженно пробормотал Юм, — Мне не доверяют! Думают, я потеряю её по пути. Я! Лучший гонщик в округе!

     Светлана улыбнулась и полушутя сказала, утешая кота:

     — Но я со стороны смогу в полной мере оценить ваш талант гонщика.

     — Да! И я покажу! Я докажу!

     — Ну, ну, — усмирил кота Амон. — Без трюков, пока не будем устраивать лишнюю панику в городе.

     — Что ты, Амон, — смиренно потупил очи Юм, пытаясь показать каким, он будет пай мальчиком. Но это ему не очень-то удавалось, бесовские огоньки так и сверкали в его глазах. — Я буду сама осторожность и предусмотрительность.

     — Не верю, — покачал головой Амон,

     Барон энергично потёр ладони.

     — А теперь по маленькой!

     На низеньком столе возник хрустальный графин и четыре рюмки. Ловко и быстро разлив вино, Барон поднял свою рюмку и провозгласил тост:

     — За весёлую прогулку!

     — Нет, нет, я не буду, — отказалась девочка в ответ на вопросительные взгляды компании.

     — Воля ваша, — философски изрек кот и отправил себе в пасть ещё одну рюмку.

     В компании время пролетело незаметно.

     — Пора, — вставая с дивана, сказал Барон, и в сопровождении Светланы и Юма направился к дверям.

     Миновав многочленные залы, компания вышла на улицу. Там уже царила ночь. На дороге, где обычно останавливался лимузин, темнели два мотоцикла. Оба мотоцикла, были воплощением гоночного духа. Тёмного цвета, с глушителями в форме дробовика и хромированными дисками. Задние крылья служили продолжением сиденья и от этого они стали похожими на спортивные. На чёрном баке ближайшего к ней  мотоцикла Светлана разглядела золотистую надпись: Harley-Davidson.

     — Как тебе машины? — с довольным видом спросил Барон. — Такие мотоциклы увидишь только на ралли.

     Девочка согласилась:

     — Фантастика.

     — Ты ещё не видела мотоциклы байкеров, — подал голос Юм, седлая своего «железного коня». Вот действительно чудо техники! Чего они только не сделали! Дисковые тормоза. Мощные двигатели. Сменили амортизаторы, кое-кто даже глушитель снял, но я не думаю, что этим он увеличил скорость или мощность мотоцикла. Впрочем, сейчас сама увидишь.

     Ревя мотором, Юм рванул с места. Скрылся в темноте. Барон не отставал от него. Забыв каску возле дома, Светлана, вцепившись в водителя, слышала только свист рассекаемого воздуха.

     Вырулив из тёмного переулка на освещённое шоссе, Барон, поддав газу, нырнул в поток машин. Лавируя между неповоротливыми автобусами, он, повернув голову, крикнул девочке:

     — Держись крепче!

     И свернув налево, переехал через бордюр, идущий по центру дороги, на встречную полосу. Несмотря на визжащие сигналами автомобили, ринулся в лоб, встречному потоку машин, чудом избегая столкновения и сея позади себя хаос и неразбериху.

     — Вау! — заорал в восторге Барон, резко вильнув в сторону от огромного рефрижератора

     Светлане на мгновение показалось, что она смогла бы рукой дотронуться до мелькнувшего в опасной близости буфера этого гиганта. Игнорируя светофор, демон мчался сквозь город к намеченной цели.

     Расширенными от ужаса глазами, девочка в каждой встречной машине видела свой конец. Да, она хотела прокатиться с ветерком по ночному Риму. Но эти визжащие тормоза, истеричные гудки и грохот сталкивающихся машин, никак не вписывались в её представление о прогулке, имевшей одну цель - развеять скуку. Теперь же, благодаря стараниям новоиспеченного байкера, эта скука представлялась ей такой желанной и тихой гаванью. Оставалось только мечтать и надеяться, что она ещё доживет до долгожданного момента.

     Оставив магистраль за спиной. Барон свернул на тихую улочку, проехав пару кварталов, осадил дышащий жаром мотоцикл, возле входа в бар, оттуда доносилась музыка.

     Вдоль тротуара, рядом с баром, длинной шеренгой стояло множество мотоциклов, самых разнообразных моделей. Один из них, был подозрительно знакомым.

     — Юм уже здесь, — заметил Барон, указывая рукой, на мотоцикл, стоявший с краю. Обернулся к девочке. — Пойдем, посмотришь на байкеров, владеющих выставленной техникой.

     Барон первым вошёл в помещение и сел возле стойки. Вошедшая следом Светлана была буквально оглушена ревущей музыкой. Бар явно принадлежал байкерам, или же они просто выбрали его местом встреч. Тонкий занавес сигаретного дыма расплылся по всему помещению и там, где-то в глубине этого искусственного тумана виднелись силуэты байкеров, окруживших бильярдный стол. Громкий стук кия возвещал о жестокой борьбе, происходившей возле зелёного стола. Одобрительные возгласы, служили индикатором, сообщая каждый раз о метком попадании шара в лузу. Тут же стояло несколько столов, занятых развалившимися на стульях мужчинами в цепях и кожаных куртках. У некоторых на столах лежали мотоциклетные каски. Стойка бара так же была осажена кожаными куртками. Байкеры с интересом обернулись, на вновь прибывших. Барона они проигнорировали, обратив всё своё внимание на вошедшую следом девушку. Светлана вгляделась в их лица, отметив про себя, что это не парни, а мужчины от тридцати пяти до пятидесяти лет. На фоне накачанных и мускулис  тых фигур, Барон казался юным парнем. Высокий, худощавый ему явно не хватало годков пять и тренированного тела, чтобы не так ярко выделяться из общей массы. Он и Юм были самыми юными байкерами. Лёгкий свист, звучавший с одного столика и переходивший на другой, по мере продвижения Светланы к стойке бара, говорили о том, что они по достоинству оценили «подружку» Барона. Он же обернувшись, поманил её к себе:

     — Познакомься. Тит, он тут главный. Отличнейший мужик, Юм ему сразу понравился, да и я,  по-моему, тоже...

     Стоявший у стойки, спиной к дверям громила, развернул могучие плечи, звякнув цепями, уставился на подошедшую девушку. Она тоже воззрилась на него, гадая, уж не новый ли дьявол этот Тит? Безобразный шрам пересекал его суровое лицо, уродуя правую сторону грубым рубцом, начинающимся у подбородка и заканчивающийся под чёрной повязкой перекрывающей правый глаз. Когда-то прямой нос, теперь был исковеркан переломом, длинные волосы гривой спадали на плечи.

     Что-то звериное, было в облике этого человека. С двухметровой высоты, оценивающим взглядом, громила окинул фигуру девушки, скривив в кривой ухмылке губы, произнёс, протягивая ей огромную ладонь:

     — Тит.

     — Светлана, — отвечая на рукопожатие, представилась девушка и попыталась поскорее освободить свою руку из его ладони. Она не могла отвести взгляда, поражённая его рукой, покрытой множеством наколок вперемешку со шрамами.

     Тит не спешил отпустить её руку.

     Барон, перейдя на итальянский, сказал:

     — Полегче мой друг, полегче, она со мной.

     — Клёвая цыпочка, — ответил Тит, игнорируя его слова, спросил: — Она не местная?

     — Да. Она не поймет, что ты ей скажешь.

     — Отлично. Не люблю болтливых, — заключил Тит.

     — Отпусти её руку, — настойчиво повторил Барон.

     — Что она пьет? Виски, мартини, дайкири, бренди или может «Зеленый дьявол»? — спросил Тит, отпуская руку девушки и поворачиваясь к замершему в ожидании заказа, бармену.

     — Закажи колу, — посоветовал Барон.

     Тит с изумлением посмотрел на девушку, пожав плечами, сделал заказ, как ему посоветовали.

     — Я смотрю, она при оружии, — заметил Тит, бросая левым глазом взгляд на прикреплённый к поясу девушки стилет в ножнах. — Такая крутая?

     — Хотелось бы видеть «по круче»,  — посетовал Барон и добавил: — Кстати, одного она уже отправила в «иной мир» вот этим самым стилетом. Так, что имей в виду.

     — Круто, — согласился с ним Тит, протягивая девушке стакан с кока-колой.

     Секундное колебание, и она взяла напиток, подняв на него глаза и с признательностью улыбнувшись.

     — Слушай Изер, — проворчал Тит, пленённый улыбкой, — так не годится, самый лучший байк - у тебя, и девчонку подцепил по высшему классу. Делиться нужно с друзьями.

     — Вот ещё, — с презрением фыркнул Барон, сверкнув дьявольскими огоньками в глазах. — Делиться с неудачниками.

     Протянув лапищу, Тит схватил Барона за ворот. В баре наступила тишина. Байкеры замолчав, уставились на стойку бара, где главарь явно что-то затевал. С ужасом представив, что сейчас может произойти, Светлана, не давая себе отчёта, положила руку на сжатые у горла Барона кулаки Тита и умоляюще посмотрела в лицо громилы. Тит как будто бы смягчился и, отпустив Барона, попутно перехватил руку девушки.

     — Она со мной, — заявил Тит.

     Его внимание привлекла татуировка на схваченном запястье. Золотой браслет он оставил без внимания, уставившись на перевёрнутую пятиконечную звезду с пронзённым кинжалом черепом. Отпустив девушку, он с восхищением обратился к своим ребятам.

     — Оккультистка. Вот уж не думал, что она занимается кабалистикой. Наш человек. С виду ангел, а поклоняется дьяволу, — и сказал девушке: — Ты нашла своего дьявола, верно ребята?

     Бар зашумел одобрительными возгласами. Барон возразил:

     — Тит, ты ошибаешься. Она принадлежит другому.

     — Уж не тебе ли? — нехорошо прищурился Тит. — Я вызываю на состязание любого, кто посмеет бросить мне вызов!

     Байкеры замолчали в ожидании вызова от Барона. Он же обратился к Светлане:

     — Смотри, что получается, я могу его сейчас же отправить в далекий путь. Но с другой стороны он бросает вызов тому, кому ты принадлежишь, а значит не мне, а Амону. Как думаешь мне поступить?

     — Да, прибей его, и станешь новым главарём! — раздался голос Юма из-за дымки, что висела над бильярдным столом. С трудом обходя столы и торчавшие из-под них ноги. Юм приблизился к стойке, где Тит замер в ожидании вызова.

     — Не по правилам, получается, — возразил Барон. — Он же вызывает на поединок, почему я буду его убивать? И потом, ты знаешь, какой поединок может быть у этих ребят?

     — Гонки на мотоциклах, — пожал плечами Юм.

     — Верно, и кто же примет вызов? — задумался Барон.

     Дверь бара распахнулась от сильного удара, в помещение вошел байкер, невысокого роста в чёрной каске и во всем чёрном. На поясе у него висел кинжал в ножнах, прихрамывая, он подошел к громиле. Его каска еле доставала Титу до плеча.

     — Я принимаю вызов, — заявил байкер, снимая с рыжей головы каску.

     — Ты? — удивился Тит, — Кто ты такой?

     — Я хозяин, этой девочки, — чеканя каждое слово, процедил Титу байкер.

      Презрительно смерив его взглядом, главарь с иронией заметил:

     — А байк у тебя есть?

     — Есть, — сузил чёрные глаза незнакомец.

     Недобро усмехаясь, Тит предложил:

     — Может, сразу уступишь, зачем позориться? Я же тебя в два счета.

     — И всё же я попробую.

     Тит устремился к выходу, незнакомец следом. На улицу, в предвкушении зрелищ вывалились и остальные обитатели бара.

     — Где твой конь? — спросил Тит.

     Незнакомец указал на низкий, словно готовящийся к прыжку, мотоцикл чёрного цвета, который в отличие от мотоциклов Барона и Юма не имел никакого хрома. Он растворялся в темноте.

     — Правила простые, — сказал Тит. — Объезжаем четыре квартала и возвращаемся на это место, пришедший первый получает байк соперника и девчонку, и не обольщайся простотой. На этой трассе встретятся заборы и лестницы, и магистраль нужно будет пройти по встречной полосе. Словом, отсюда может, даже и живым не выйдешь.

     — Такие мелочи не должны тебя беспокоить, — усмехнулся незнакомец, заводя мотоцикл.

     Тит последовал его примеру. Кто-то дал сигнал. Синхронно взлетев в седла, взревев моторами, наездники устремились во мглу переулка, разрывая тишину грохотом мчавшихся металлических коней. Постепенно слабея, шум возле бара затих, толпа байкеров с напряжением ждала исхода состязаний. Щёлкали зажигалки, в воздух поднимались тонкие струйки дыма от горящих сигарет. Все замерли в ожидании.

     Кто-то переступил с ноги на ногу, разрезав тишину звоном цепочек. Зашептались двое, споря и делая ставки.

     Оцепенение спало. Байкеры перекидываясь фразами, коротали минуты ожидания, поглядывая на стоявшую в компании двух новых байкеров - девушку. Она была молчалива, и казалось, равнодушна, как будто заранее знала исход гонки. Тихо посмеиваясь, молчали и её спутники.

     Где-то вдалеке послышался шум моторов. Приближаясь, он нарастал. Уже с уверенностью можно было сказать, что это шум мотоцикла. Ревя мотором, из-за угла вылетел первый мотоцикл и тут же, отставая на метра три, следовал второй. Выжимая всю мощность, на огромной скорости, они приближались к бару, казалось, водители вообще забыли, что такое тормоза.

     Байкеры попятились назад, явно опасаясь, что водитель затормозит, только оказавшись в толпе зрителей, но тревога была напрасной. Грохот мотора и пронзительный визг покрышек, слились в один адский звук. Круто развернувшись, мотоцикл замер в метре от отпрянувших в сторону байкеров. Секундой позже, повторив тот же манёвр, остановился и второй мотоцикл.

     Водитель первого снял каску, тряхнул рыжими волосами. Вздох удивления пронёсся над толпой. Незнакомец победил Тита. Он уже подходил к нему, с широкой улыбкой протягивая руку.

     — Великолепно! Такого я ещё не видел! — воскликнул Тит, пожимая руку победителю. — Я справедлив, бери мой байк и девчонку оставь себе. — Обернулся к байкерам. — Ребята я угощаю всех! — повернувшись к незнакомцу, добавил: — Я Тит, как твоё имя мастер ралли?

     — Амон, — ответил победитель, поднимая голову на возвышавшегося над ним громилу.

     Дружелюбно хлопнув по плечу, Тит предложил:

     — Пойдём, отметим наше знакомство и твою победу.

     — Твой байк мне не нужен, — заметил Амон, — А вот девчонку потребую не трогать.

     — Как скажешь, — пожал плечами Тит, звякнув цепями. Увлекая за собой победителя, сообщил: — Я первый раз вижу такого гонщика. Ты моложе моих парней, но зато, какой гонщик! Ты мастер! Я буду рад, если в дальнейшем, останешься с нами.

     — Посмотрим, — неопределённо ответил Амон, рукой подзывая Светлану и Юма с Бароном.

     Дружной толпой они вошли в бар. Заняв один из столов, и слушая Тита, угощались за его счёт. Остальные байкеры, стали относиться к ним с уважением и с восхищением. А когда Амон сказал:

     — Нам пора, — и встал из-за стола.

      Тит искренне удивился:

     — Неужели не хочешь прокатиться? Моим ребятам уже не сидится. Своими гонками мы их явно завели, им не терпится прыгнуть в седло байка. Составь компанию, и ты увидишь, как можно веселиться.

      Юм заметил:

     — Девочку-то хоть оставь, если сам не хочешь покататься в компании крутых ребят.

     Амон покачал головой.

     — Вам я её не оставлю, потому что сам повезу.

     — Вот и отлично! — воскликнул Барон. — Ты ещё увидишь, на что способны «наши» байкеры.

     Гомон бара, перекрыл бас громилы:

     — Ребята! В седло! Сегодня с нами мастер, покажем ему чего мы стоим!

      Похватав каски, возбуждённо переговариваясь между собой, байкеры устремились на улицу. Выйдя вслед за остальными, девушка была оглушена рёвом десятка моторов. Особенно оглушающий звук, исходил от мотоцикла со снятым глушителем.

     Один за другим, срываясь с места, с гиканьем водителя, мотоциклы скрывались за углом здания. Демон уже сидел в седле, ожидая пассажира. Не заставляя себя долго ждать, девочка села позади него и покрепче уцепилась за водителя, предугадывая, что старт будет не простым. Амон подтвердил её опасения, подняв мотоцикл на дыбы, он рванул за остальными на всей мощности, которую мог дать мотор. Догнав и вклинившись в общую массу, сбросил скорость до приемлемой.

     Теперь, девочка могла наслаждаться гонкой по городу, не опасаясь быть выбитой из седла порывом ветра. Идущие по трассе машины, предусмотрительно уступали байкерам дорогу, и те с воплями восторга обгоняли, кидая водителям машин грубые реплики, сопровождая непристойными жестами.

     Игнорируя светофоры, байкеры, ловко проскакивали сквозь ряды пересекавших им путь автомобилей. Свернув с трассы, группа углубилась в мрачные, извилистые улицы пригорода.  Припаркованные машины ещё сильней  сужали переулок.

     Тит, возглавлявший группу, внезапно вскинул мотоцикл на дыбы и пустил его на автомобили, используя близко поставленные машины как трассу. Ринулся по ним, разбивая стёкла и оставляя на лакированной поверхности, глубокие вмятины. Взлетая и опускаясь, он казалось, проходил гонки с препятствиями, только вместо пыли и песка на асфальт сыпалось крошево стекла.

     Издав крик, Юм последовал примеру Тита и уже с двух сторон, уродуя машины, мчались байкеры. Остальная группа следовала рядом, криками подбадривая безумных гонщиков. Переулок закончился, выведя байкеров на площадь освещаемую витринами магазинов. Изуродованные разбитые машины остались позади. Тит, развернувшись на площади, остановился, обращая лицо к группе. Приглушив рёв мотора, повернув к байкерам единственный глаз с горевшей в нем яростью, азартом и безумием, прокричал:

     — У меня кончились сигареты! Почтим своим вниманием одну из лавочек, только ребята нам придется поработать, расширить вход для наших «коней».

     Скаля в усмешке зубы, байкеры пустились по кругу, центром которого был Тит.

     Увеличивая круг, они приблизились к магазину, застеклённому от земли и до крыши. В руках водителей появились массивные цепи с куском железа на конце. Не прекращая танец смерча, они стали раскручивать цепи пока те, не слились в единый диск. Кто-то пустил этот диск, направляя его в витрину. Вслед за первым последовали остальные цепи. С глухим звуком витрина рухнула на дорогу, орошая потоками стекла. Кружившее по площади кольцо распалось, и несколько байкеров ринулось в зияющую дыру магазина. Девочка с ужасом и паникой обнаружила, что и Амон повернул руль к пустой раме. Сбросив скорость, они въехали внутрь магазина, мельча колесами осколки витрины. Мимо пролетели мотоциклы, еле вписываясь в узкие проходы между стеллажами, обрушивая с грохотом при поворотах товар.

     С высоких стоек сыпались коробки, пакеты, разбивалась вдребезги стеклянная посуда, черепки от керамики устлали покрытый линолеумом пол, от которого остались лишь жалкие воспоминания.

     Рокот мотоциклов стих, байкеры уже без помощи машин добивали оставшиеся товары.

     Тит, оставив мотоцикл, направился к прилавку, за которым стоял растерявшийся продавец. Вцепившись обеими руками в прилавок, он казалось, пытался приобрести устойчивость, которую не могли ему дать трясущиеся ноги.

     Громила, не доходя пару метров, остановился и с жёсткой иронией спросил у продавца, показывая ему в ладони пачку сигарет:

     — Сколько за сигареты? — и обернулся к ребятам, подмигивая им единственным глазом.

     Байкеры загоготали, но вдруг их лица изменились, насмешка пропала, уступив место растерянности, они смотрели за спину главаря.

     Тит резко обернулся и увидел наставленное на него дуло карабина. Продавец решил дорого продать свою шкуру, не дожидаясь приезда полицейских, самому свершить суд над бандитами. Щёлкнул затвор.

     Ухмылка сползла с лица Тита, в глазах продавца он прочёл приговор.

     И этот приговор был: СМЕРТЬ!

     Тит замер, наблюдая как палец, медленно давит на спусковой курок. Звук выстрела слился с криком боли. Тит с удивлением констатировал, что он, как ни странно, ещё жив. Кричал продавец, бросив карабин на пол и пытаясь вытащить кинжал, прошивший его руку насквозь. Пуля, несущая смерть, ушла в сторону. Удар кинжала изменил ситуацию в корне. Ухмылка вернулась, Тит с удовлетворением наблюдал за корчившимся от боли продавцом.

     Он обернулся к стоявшему неподалеку Амону,  показав большой палец, с признательностью привнес:

     — О'кей! Я твой должник. Ты отлично владеешь ножом! — обращаясь к продавцу, со злобой прорычал: — Шкура! Убить меня задумал? Упустил момент. Теперь я, убью тебя.

     Далёкий звук сирен прервал его. В ярости свалив на пол уцелевший стеллаж, Тит, повернувшись, подошёл к мотоциклу.

     — Радуйся, — буркнул он продавцу. — Полиция спасла тебе жизнь. Эй! Ребята! Смываемся!

     Взревели моторы и один за другим байкеры вылетели из магазина, к стоявшим в ожидании, остаткам группы. Они не видели, как кинжал, провернувшись в руке продавца и вызвав новый крик боли, пролетев по воздуху, вернулся к своему хозяину. Перехватив летевший кинжал, Амон, вложил его в ножны. Развернув мотоцикл, покинул разгромленный магазин. Девочка, молча цепляясь за него, недоумевала, почему он спас жизнь этому бандиту.

     Байкеры не трогались с площади, сплотившись в одну группу, не выключая моторов, с возбуждением перекрикивались, указывая рукой в конец площади. Несколько десятков полицейских машин заблокировали все выезды. Байкеры оказались в кольце. Усиленный мегафоном голос донесся до мотоциклистов через рокот моторов.

     — Сдавайтесь, вы окружены!

     Направленные фары и прожектора осветили площадь, слепя байкеров.

     Пульсировали синими и красными огнями включенные маячки. Тени людей мелькают между машинами, выискивая удобную позицию. Барон подъехал к Титу и что-то ему сказал. Главарь изумлённо вскинул брови, но через секунду, соглашаясь, кивнул головой. Барон обернулся к Юму и крикнул ему:

     — Открывай «дыру»! Мы едем первые!

     — Вау! — в восторге завопил Юм, газуя с места в направлении заслона.

     Барон следовал за ним.

     Ревя, мотоцикл с огромной скоростью, устремился к замершим в ожидании полицейским. Место, где наметил прорваться Юм, было нешироким, и вдобавок его блокировала открытая дверца машины, за которой стоял вооружений полицейский. У него не выдержали нервы при виде мчавшегося мотоцикла. Зазвучали выстрелы.

     Пули выбивали искры об асфальт. Он должен был попасть в водителя! Но мотоцикл, не останавливаясь, влетел в щель между машинами.

     Завопил придавленный полицейский. Загремела сорванная с петель дверца машины. В спину байкера открыли огонь сразу дюжина блюстителей порядка.

     Вспыхнул мотоцикл. Взрыв широко раскидал части супермашины.

     Следующий байкер уже проходил по проторенному пути - между машинами, вырываясь из заслона. Опять зазвучали выстрелы, но водитель был цел и невредим. Казалось, он не замечает свистевших и попадающих в него пуль.

     Затормозил возле останков первого мотоцикла, и тут, к изумлению полицейских, сгоревший байкер вышел из клубов дыма и сев позади водителя, обернулся ухмыляясь. Мотоцикл рванул прочь, увозя на себе уже двух пассажиров. В заслоне возникло оживление, несколько машин сорвавшись с места, умчались в погоню за байкерами.

     Заслон зиял множеством возникших щелей, чем и воспользовались остальные. Подняв мотоциклы на дыбы, единой ордой рванули в образовавшуюся брешь. Редкие выстрелы прозвучали вслед и байкеры растворились в ночи, рассеявшись в разные стороны.

     Амон мчался следом за Титом, чудом не теряя его из виду в извилистых переулках. Наконец, Тит остановился, приглушил мотор. Обернулся. Амон подъехал к нему. Весело улыбаясь, Тит протянул руку.

     — Еще раз напоминаю, что я твой должник. Но я не люблю ходить в должниках. Как мне с тобой рассчитаться?

     — За этим дело не станет. Завтра мы будем квиты, — сжимая протянутую руку, успокоил его Амон.

     — Зачем завтра? Сейчас ребята соберутся в баре, и мы присоединимся. А там за рюмкой и договоримся. Я дважды должник, ты оставил мне байк и спас жизнь. Такое не забывается. Я хотел бы всегда видеть тебя в нашей компании. Моим ребятам понравились твои друзья и ты сам. Таких крутых встретишь не часто, — заведя мотор, предложил: — Поехали в бар.

     — Я завтра буду в баре, — сказал Амон, взревев мотором, развернул мотоцикл, направляя его к светящимся огням трассы.

     Сзади донёсся голос Тита:

     — И девчонку с собой привози! Клёвая телка!

     Нырнув на трассу, Амон на умеренной скорости направился в Рим. На этот раз обошлось без лихачества. Соблюдая дорожные правила, Амон быстро прибыл во дворец.

      Направляясь в дом, Светлана заметила, что на востоке небо посветлело. Стали растворяться в небе звездочки. Исчез вовсе Млечный Путь. Остались только самые яркие звезды.

     Наступал новый день, отодвигая тьму на запад и в прошлое.

     Войдя в холл, девочка обернулась к Амону с вопросом, который уже давно не давал ей покоя:

     — Почему спасли Тита? Неужели милосердие? Ведь и продавцу вы оставили жизнь?

     Амон улыбнулся.

     — На что мне продавец? Сошка, мусор. А вот Тит мне понравился. Такую энергию встретишь не каждый день. Я не мог позволить уйти ему в «иной мир». Он нужен мне.

     — Но, он всё равно попал бы к вам? — удивилась Светлана. — Я не думаю, что его путь, это путь на небеса.

     — Это верно. Вся его группа - обычные бандиты, только мотоциклы и одежда байкеров. Но душа не та. У истинного байкера мотоцикл это часть образа жизни. Своя символика. Кстати изображение черепа, тоже присутствует, — бросил короткий взгляд на руку Светланы. —  У них свой кодекс чести… Что касается Тита, его душу я забрать не смогу. Её он должен отдать добровольно. Может отдать устно или подписав договор. Договор на долгий срок, хотя. Что для меня полвека? Но он, отдаст душу завтра.

     — Зачем она вам? — всплеснула руками девочка не в силах понять.

     — Душа - это энергия. Когда человек уходит в «иной мир» то энергия не исчезает, и она индивидуальна. Но всё-таки это энергия, а значит сила и власть. С его согласия, я заберу энергию, и стану ещё могущественнее и сильнее.

     — А что будет с ним?

     — Исчезнет. Уйдёт в небытие. Его тело станет прахом, смешается с землёй. Его не было и не будет никогда! И только энергия жизни останется. Потеряв индивидуальность, она вольётся в меня.

     — Это страшнее чем я думала. Исчезнуть совсем. Так представляют смерть большинство людей. Продавая душу, они надеются на бессмертие, а получается наоборот. Скажите, Амон, вам всё равно, какую душу взять?

     — В принципе да. Но, как правило, лучше человек с червоточиной, с подгнившей душой. В нём энергия зла. Но сбить с пути чистую душу тоже интересно.

     Девочка внимательно посмотрела в лицо дьяволу.

     — И меня пытаетесь уничтожить? Зародить зло, ненависть в душе?

     Амон рассмеялся. Положив руку на её плечо, заметил:

     — Думаешь мне не под силу исковеркать твою жизнь и сознание? Нет. Ты нужна мне, такая как есть. Показывая тёмные стороны жизни, я только учу тебя. Ты должна постигнуть истину! Принять её. А если в ходе познания душа изменится и ненависть наполнит её, тогда я воспользуюсь случаем. Но, я надеюсь, что ты пройдешь, испытания и выйдешь победителем. Я ещё раз повторяю, ты нам нужна такая, какая сейчас. В противном случае, мы будем искать другого человека.

     — Зачем? Вы сегодня говорите загадками.

     — Ты должна сама дать ответ. И этот ответ решит твоё существование как здесь, так и в «ином мире».

     Повернувшись, Амон покинул холл. Поднявшись на второй этаж, исчез в дверях. Опираясь о балюстраду, девочка ещё долго размышляла над словами Амона. И когда лучи солнца заискрились в окне, вздохнув, медленно поднялась к себе в комнату, так и не сообразив, какой тайный смысл был в словах Амона.

    

     — Похоже, я перехожу на ночной образ жизни, — пожаловалась девочка, сидящему рядом псу, который, не отрывая глаз, казалось, внимал каждому её слову. — Ты сам посуди, днём спим. С вечера начинаются тренировки, застолье и под конец, когда солнце уходит на запад, а вокруг непроглядная тьма, я с тобой выхожу на прогулку. Романтика? Нет, этой ночью мы изменим, распорядок и никуда не выйдем. Вот сейчас ещё немного посидим и назад.

     Пёс тихо проворчал, как будто соглашаясь. Положив огромные лапы ей на колени, полез мордой под руку. Машинально девочка погладила, потом, приподняв голову собаки двумя руками, заглянула в глаза.

     — Ты странное создание. Почему в отличие от других животных, любишь этот дом и его обитателей?

     Собака в ответ потянулась мордой к лицу, в попытке лизнуть.

     — Нет и нет, — легонько отталкивая чудовище, засмеялась девочка. — Хватит лизаться. Ты лучше посмотри, какая чудная ночь. И как тихо вокруг! — и с угрюмой иронией добавила: — Как на кладбище. Хотя, я там ночью не была.

     — Напрасно, — раздался неподалеку голос Амона. — Довольно-таки интересное место. Особенно впечатляет старое кладбище, с монументами и памятниками. Какие только эпитафии там не прочтёшь!

     Амон вышел из тьмы на освещенную окнами дворца площадку. Он опять был одет под байкера. Этой ночью он собирался навестить бар.

     — Поедешь? — спросил он,  кивнув в сторону, где, по-видимому, стоял его мотоцикл.

     Отказываясь, девочка покачала головой. Амон исчез, оставив её сидящей на скамейке с псом. Через пару секунд взревел мотор, мимо промелькнула глыба мрака, обдав горячим ветром и грохочущим звуком.

     Амон летел по трассе, обгоняя машины не обращая внимания на светофоры. Ловко обходил препятствия. Сокращая путь, спустился по лестнице, перелетел припаркованные машины в прыжке с террасы на дорогу, наконец, взвизгнув тормозами, остановился возле шеренги мотоциклов. Из закрытых дверей бара доносились звуки музыки, крики, звон бьющейся посуды. Веселье там было в полном разгаре.

     Распахнув двери, Амон вошёл в помещение настолько прокуренное, что бармен за стойкой, казался миражом или духом. Несколько человек с любопытством оглянулись на вошедшего.

     В тумане поднялась огромная фигура.

     — Амон, друг мой. Вот, кого я рад видеть! — с чувством пожав руку, Тит приглашающим жестом обвёл помещение. — Заходи, тут все свои.

     Проведя Амона к пустующему столу, Тит рухнул на искорёженный стул, который ещё сильнее изменил свою форму под тяжестью громилы. Указал на соседний, мало чем отличающийся от своего собрата. Амон не заставил себя просить дважды и второй стул, заскрипев, покосился. Подняв руку, щелкнул пальцами, подзывая официанта. Небрежно кинув пачку денег, Амон коротко и ясно выразился:

     — Покрепче и побольше.

     Тит привстал, возмущаясь.

     — Я тебя должен угощать, а не ты меня! Я - твой должник!

     — Об этом попозже, — отмахнулся Амон.

     Заказ был моментально доставлен, и сравнительно чистые рюмки наполнились,  прозрачным как роса, напитком.

     Они выпили.

     Затем налили ещё, и снова выпили.

     Амон внимательно следил, чтобы рюмка Тита не пустовала. Не потребовалось много времени, чтобы убедиться действительно ли напиток соответствует крепости, которую заказывали.

     Глаза Тита осоловели, движения стали неуклюжими, да и речь претерпела некоторые изменения.

     На Амона спиртное никакого действия не произвело. Он так же чётко и ясно мыслил, и по мере опьянения Тита, его глаза неотрывно наблюдали за действием алкоголя.

     — Ты мой друг,  — в который раз заявил Тит Амону эту новость, и тут же добавил: — Для таких как ты, ничего не жалко! Бери что хочешь! Хочешь байк? Бери! Хочешь мой дом? Пожалуйста! — швырнув рюмку в бармена, Тит заорал: — Еще выпивки! Я умираю от жажды!

     Амон, стрельнув ясным взором на сидевшего напротив человека, опустив глаза, словно пытаясь что-то в них скрыть, спросил безразличным тоном:

     — Неужели всё отдашь?

     — Все! Клянусь Девой Марией! — стукнув себя кулаком в грудь, заявил Тит.

     Ещё спокойней и ещё безразличней, Амон уточнил:

     — И даже душу? — пронзил мимолетным взглядом и снова потупил глаза.

     — Да забирай хоть сейчас! — махнул рукой Тит, потянувшись за рюмкой.

     — Если повторишь за мной слова, то можешь считать, что мы с тобой в расчете. Идёт?

     Внимательный и оценивающий взгляд, и снова смотрит на стол. Тит, опрокинув рюмку в рот, вытерся рукавом и кивнул.

     — Говори!

     Амон медленно заговорил, с улыбкой, как бы показывая, что это не серьёзно. Узорная поверхность стола, казалось, приковала его взгляд. Посмеиваясь, Тит повторял слова за ним, почти не вдумываясь в смысл сказанного. Не поднимая головы, дьявол закончил текст. Тит словно в забытьи произнес последнюю фразу:

     — Отдаю навсегда, и да сбудется моя воля, — засмеявшись, спросил: — И это всё?

     — Всё, — кратко ответил дьявол, изучая поверхность стола.

     — Что, ещё могу для тебя сделать? — с готовностью спросил Тит, — Не забывай, я - твой должник.

     — Уже  нет, — сказал дьявол, поднимая голову и обращая лицо, к Титу. — Ты рассчитался со мной сполна.

     Глаза дьявола горели адским огнем, вся его доброжелательность и дружелюбие куда-то испарились. Его лицо стало жёстким и суровым, но страшнее всего были его глаза, излучая свет, казалось, проникали внутрь и заставили главаря содрогнуться от ужаса.

     Мгновенно отрезвев, Тит вскочил из-за стола, опрокинув стул.

     — Ты… Ты… — дрожащим голосом пробормотал Тит, указывая пальцем на своего собеседника. Но так и не смог закончить фразу.

     Не сводя горящего взгляда, Амон медленно встал.

     Байкеры, услышав звук упавшего стула, обернулись.

     Вскочили с мест и замерли не в силах осмыслить, что происходит на их глазах.

     — Да. Я - дьявол, — закончил фразу Тита, Амон. Усмехаясь, добавил: — Должно быть, страшно иметь в друзьях дьявола, так и норовит воспользоваться дружбой? Но я и не набивался в друзья, и с самого начала использовал. И теперь ты мой!

     Тит затравлено оглянулся вокруг.

     Бар погрузился в тишину.

     Кто-то выключил музыку, а может она сама отключилась под воздействием магических сил.

     Дьявол молчал, не сводя зловещего взгляда с побелевшего лица главаря. Молчали байкеры, не зная, что предпринять.

     Тит нашёл решение. В зверином крике, в котором скорее звучало отчаяние и ужас чем боевой рык, ринулся к приоткрытым дверям, в надежде скрыться и затеряться в ночи.

     На секунду, глаза Амона ярко вспыхнув, опять обрели прежнее мягкое сияние.

     — Ты мой! — воскликнул дьявол, протягивая раскрытую ладонь к двери.

     Повинуясь его воле, с громким стуком она захлопнулась, отрезая от внешнего мира. Звук пронёсся по бару, заставив вздрогнуть присутствующих, ибо, это был звук, который ни один человек, никогда в жизни не пожелает услышать.

     Звук закрывающейся крышки гроба.

     Звук удара молотка по гвоздю входящего в дерево.

     Звук конца.

     Тит в порыве безумия кинулся на дверь, но она даже не дрогнула от удара двухметровой туши. Ручка не желала поворачиваться, казалось, дверь замуровали, настолько неприступной она была.

     — Мой, — повторил дьявол, приближаясь к вжавшемуся в стену Титу.

     — Эй! Ребята! Какого чёрта он тут хозяйничает! Покажем ему, что нарвался не на простаков! — выкрикнул чей-то голос.

     Возмущённо зашумев, толпа двинулась к дверям, где Тит и Амон рассматривали друг друга. Тит с безумием и ужасом, Амон с каким-то восхищением, словно видел нечто бесценное. Как произведение искусства. Шум толпы привлёк внимание Амона. Его лицо изменилось на выражение брезгливости, когда он единым взглядом окинул байкеров.

     — У нас зрители, — сообщил он Титу, безуспешно рвавшего ручку двери. — Сейчас рассадим по своим местам.

     Дьявол повернулся к толпе и небрежным взмахом руки очертил окружность. По кругу, между дьяволом и байкерами взметнулось и загудело пламя, ничего не сжигавшее, но обжигающее. Стоявшая за огненным заслоном толпа, могла теперь быть только зрителем.

     — Ты, много дёргаешься, — нахмурился дьявол, взглядом заставляя Тита замереть. — Это другое дело, — с удовлетворением заметил он. — Приступим. Всё хорошее, когда-нибудь да  кончается.

     Он ещё ближе подошёл к своей жертве, протянул руку. Ладонью коснулся солнечного сплетения. Лёгкое сияние полилось между ладонью и телом. Постепенно оно становилось все ярче и ярче, пока холодное, голубое свечение не затмило электрический свет и свет пламени.

     Дьявол немого отстранил руку, и теперь зрители ясно видели, как свет волнами исходил из тела и всасывался в ладонь дьявола.

     По волнам света прокатилась рябь, и скорость поглощения увеличилась. Тит закрыл глаза и в изнеможении простонал. Дрожь пронеслась по телу, нарастая, она сотрясала его подобно электрическому току.

     На глазах зрителей он стал усыхать, постепенно превращаясь в мумию. Запала грудная клетка, втянулись в череп глазные яблоки, кожа обтянула кости. Мгновенно выпали волосы, и слезла кожа, обнажая кости без признаков влаги. Крупная дрожь сотрясла скелет с накинутой на него одеждой. Дрожь и свет достигли наивысшей точки, и пропали.

     Отнимая ладонь, дьявол рассмеялся.

     Скелет с шумом упал на пол.

     С наигранной заботой дьявол склонился над останками Тита.

     — Увы, бедный Йорик! — улыбаясь, проговорил он. Повернулся к зрителям. — Представление закончено, — объявил он. — К сожалению воспоминания этого зрелища, я не могу позволить вам унести с собой. Вы всё забудете, как только покинете бар.

     Он распахнул дверь и вышел на улицу. Звук уезжающего мотоцикла слился с криками байкеров. Внезапно, неуправляемое пламя, служившее оградой, стало быстро распространяться, пожирая и обугливая всё на своём пути.

     Отшвыривая друг друга, толпа ринулась к спасительным дверям. На их счастье они были открытыми. Кашляя и задыхаясь от дыма, байкеры вывалились на тротуар.

     Языки пламени уже плясали в дверях.

     Звенели лопающиеся стёкла.

     С треском рухнула крыша, и сноп искр устремился в небо праздничным салютом. Байкеры поспешили увести мотоциклы в безопасное место, начисто забыв о причине пожара. Издалека приближалась сирена пожарных машин. К приезду пожарных, на месте бара остался, только клубящийся дым, да куча пепла, с оплавленными и обугленными кусками металла.

     В эту ночь дьявол забрал, причитающийся ему долг.

     Подъехав к дому, Амон остановил мотоцикл возле скамейки. Девочка удивлённо посмотрела на него.

     — Разве сегодня не будете кататься по городу или байкеры уехали, не дождавшись вас?

     — Они дождались меня, что очень любезно с их стороны, — сказал Амон, оставляя мотоцикл, который тут же исчез.

     Сев на скамейку, он потрепал Пса за загривок.

     — Значит, вы не стали убивать Тита? — радость промелькнула в её голосе.

      Но Амон отрицательно покачал головой. Ероша шерсть псу, повернул тёмные глаза к девочке.

      — Тит уже не существует не в этом, ни в другом мире.

     Он увидел, как она поёжилась будто от холода. Тихо вздохнув, девочка заметила:

     — Быстро же вы… управились.

     — Нормально.

     Воцарилась тишина. Пес, оставив свои ласки, принялся гонять по улице, пугая прохожих. Чудовищу явно не сиделось, энергия «щенка» била через край и требовала движений и поиска. Сидящие на скамейке наблюдали за его выходками. Наконец, Амон предложил:

     — Пройдёмся?

     — Куда?

     — А куда эта дорога вёдет, туда и пойдём, — неопределённо ответил он.

     Секунду помолчав, девочка встала

     — Пойдёмте.

     Свистнув псу, Амон с девочкой направился вдоль дороги всё дальше и дальше от дома. Его спутница шла рядом, положив руку на голову присмиревшего пса, и с удовольствием вдыхала свежий, прохладный воздух, принесенный ветром с холмов. В этой стороне города прохожих почти не было, и лишь затерявшиеся машины, освещали фарами идущих по дороге, и тогда отражая свет, глаза собаки вспыхивали огнём, и водитель невольно давил на газ, в стремлении быстрее покинуть этот квартал. Отсутствующие фонари заменял льющийся с неба свет луны. В эту ночь она была особенно светла. Если бы фантазёр, подняв голову, посмотрел бы на спутник земли, Луна представилась бы ему отверстием мрачного колодца, на дне которого он находится.

     Свет, падающий с неба, посеребрил землю. И все знакомое окрашенное серебром, теперь выглядело таинственно и волнующе. Поседел пес. Лицо Амона побелело, теперь он больше походил на зомби,  его пустые чёрные глаза, не отражающие света, только усиливали это впечатление. Кинув взгляд на свои руки, девочка решила, что выглядит не лучше Амона.

     Дорога вывела их к кованой ограде, за которой виднелись памятники и гробницы. «Как раз для мертвяков», — подумала девочка, невольно сравнивая свой облик с возникшим перед ними пейзажем. Амон, как видно, направлялся туда. Завизжали давно не смазанные петли. Ворота, подчиняясь приказу дьявола, медленно разошлись, открывая обе створки. Девочка заметила:

     — Почему бы просто не открыть рукой?

     — Они на замке, поэтому простым человеческим усилием здесь не справиться. Если, конечно не применить, что-нибудь типа ломика. Но нам лишний шум ни к чему, — резонно ответил Амон.

     Светлана не могла с ним не согласиться.

     Амон двинулся внутрь ограды, девочка в нерешительности остановилась. Посещение старого, и, по-видимому, заброшенного кладбища её не радовало. Если не сказать ужасало. Что-то страшное было в надгробных статуях, освещённых луной. Они как призраки серебрились в полумраке. Светлые лица ангелов, с упрёком смотрели на непрошеных гостей, вступивших на территорию мрачного царства Аида.

     — Что же ты? — позвал Амон, уже находясь по ту сторону мира. — Посмотри на место, где кончаются надежды, страсти, мечты, и начинается жестокая и неумолимая реальность. Здесь, — он обвёл рукой кладбище, — все равны. Здесь плоть прекращает своё существование, а душа обретает новое качество. Вступи на порог разделяющий сон от реальности.

     Пёс подскочил к девочке, ухватив зубами за одежду, потянул за ограду. Колеблясь и страшась, с внутренним трепетом, девочка пошла за собакой.

     Амон ухмыльнувшись, успокоил, видя, как она в волнении, озирается вокруг:

     — Они, уже ничего не смогут сделать. Поверь мне, это возможно, единственное место, где можно не бояться насилия. Если только живое существо не забредёт сюда.

     Амон пошёл вперёд. Девочка позади аккуратно обходила старые, еле приметные, заросшие травой и покрытые мхом, полуразрушенные плиты. Высеченные на них надписи в двух-трех фразах описывали всю прошедшую жизнь усопшего. Рядом с безымянными могилам высились надгробия, изображающие ангелов и богов. Крылатые статуи снисходительно взирали со своих постаментов на раскинувшиеся под ногами историю века, а может и веков.

     Мёртвая тишина, наполняла это место. Казалось, через ограду и ветер не проникает. Гулкое эхо шагов создавало впечатление, что они идут в тумане, хотя его не было и в помине.

     Они приблизились к склепу. Массивные двери, обитые железом, сторожили покой усопших. По-видимому, тут была гробница аристократа и членов его семьи. Позеленевший от времени бронзовый герб венчал вход. Выше просматривалась полуразрушенная каменная кладка.

     — Здесь стояла церковь. Теперь она разрушилась. Осталась только гробница, — сказал Амон. — Странная была семья. Она не захотела, чтобы их тела покоились в церквях Сан-Педро-ин-Монторно или скажем, в церкви Сан-Джорджо. Они построили свою церковь, на отшибе.

     — Но почему именно церковь?

     — В Риме принято хоронить под церквями. Как только она построена, то довольно быстро заполняется.

     — Разве это не святое место? Почему вы смогли сюда прийти?

     — Было когда-то, теперь это просто захоронения. Они не представляют никакого интереса ни для людей, ни для иных сил.

     — Вы знали семью, которая здесь захоронена?

     — Знал. Один член семьи был казнен на эшафоте. MAZZOLATO

     — Что это значит?

     — Палач убивает ударами дубины. А ещё одному, отрезали голову, конечно тут не обошлось без моего участия.

     — А как это отрезали, на войне что ли?

     — Натурально, гильотиной. Красивое зрелище! Падает нож, и отсекает голову. Правда маловато летит. У итальянцев нож поднимали на меньшую высоту, чем во Франции. А потом «торжественное шествие» с зажжёнными свечами и огромными толпами сопровождали тела в церковь, и это было в два с половиной часа ночи.

     — Почему такая точность?

     — Так заведено было. Горожан хоронили на закате солнца. Мелких дворян в час ночи, а уж тех, кто повыше будет, оставляли напоследок,

     — Нашли что вспомнить, — поёжилась от холода девочка. И нервничая, спросила: — Может, назад пойдём?

     — Тебе тут не нравится? — улыбнулся Амон. — Туристы, как правило, не пропускают такие исторические места, и смягчаясь, согласился: — Ладно, повернём назад. Я вижу прогулки в ночное время тебе не по душе.

     — По кладбищу - нет, — отрезала девочка и двинулась к выходу.

     Внезапно земля разошлась под ногами, и она полетела в чёрную бездну. Кто-то цепко схватил за руку, не дав исчезнуть под землёй. Аккуратно подняв одной рукой, Амон поставил её рядом с собой, на более твёрдую почву.

     — Что это было? — прошептала девочка, немного придя в себя.

     — Здесь старые могилы, — сказал Амон, направляя её к выходу. За спиной, девочки закончил: — Ты наступила на старую могилу, вот она и обвалилась. Будь тут одна, ты не смогла бы из неё выбраться. Кладбище пополнилось бы ещё одним постояльцем.  Красивый экземпляр, приобрело бы местное общество! — с весельем произнёс последнюю фразу Амон.

     — Не смейтесь, — вздохнула девочка. — Вы так близки к истине.

     Ворота кладбища со скрипом сошлись за  спиной. Повернув к дому, они не спеша шли по дороге, а пес пугая, кидался на редких прохожих, получая при этом огромное удовольствие.

     Войдя в холл, Амон сказал:

     — Пройдём в зал, я думаю, там твоё присутствие не будет лишним.

      Чувствуя, что после прогулки ей всё равно не заснуть. Светлана, согласившись, последовала за ним.

     — Ба! Какие люди нас посетили! — заорал кот, едва они перешагнули через порог.

     Барон легонько потянул его за ухо.

     — Говори в единственном числе, если не хочешь оскорбить нашего друга, — посоветовал он коту. Широко улыбнувшись, жестом указал на кресло стоящее возле столика. — Светлана, присаживайся. Очень рад, что ты решила присоединиться к нашей маленькой компании. Как сегодня прошёл день?

     Светлана пожала плечами:

     — Спала, и, похоже, следующий день придётся провести в постели. Должно быть ночной образ жизни мне в Риме обеспечен.

     Нагнувшись к Светлане, Барон заговорщицким голосом заметил:

     — Это город такой. Когда заходит солнце, он становится красивее, интересней, загадочней. Ночью по нему ходят призраки прошлого.

     — А уж на кладбище тем более, — усмехнулась девочка.

     Прищурившись, Барон с интересом посмотрел на неё.

     — Так ты, Светик, прямиком оттуда?

     — Угу... — подтвердила девочка, наблюдая, как Юм пытается оседлать пса, который вертелся юлой у ног Амона.

     — И какую оценку дашь этой достопримечательности? — полюбопытствовал Барон

     — Жутко там и… опасно.

     — Как опасно? Вампиры, насколько я знаю, предпочитают другие захоронения и другую землю.

     — Могилы там старые, в одну чуть не провалилась.

     — Тебе ещё рано проваливаться в могилу, — засмеялся Барон. Но потом философски заметил: — Как говорил мой знакомый Уильям Шекспир, «То участь всех: всё жившее умрет. И сквозь природу в вечность перейдёт». И он прав. Все кто там погребён, сейчас существуют в другом мире, и в других измерениях. И лишь некоторые из них живут и поныне на Земле. Тебе слово реинкарнация знакомо?

     Светлана нахмурилась, вспоминая, неуверенно спросила:

     — Это, кажется, идея буддизма о возрождении души после смерти в другом теле? Или что-то вроде этого?

     — В общих чертах так, не совсем конечно, но так, — Барон отвлёкся. — Юм оставь собаку в покое.

     — Нет, теперь он будет заменять мне мой мотоцикл, — заявил кот и очередной раз оказался на полу. Обвиняющим тоном закончил речь: — Амон байкеров разогнал. С кем теперь я буду гонять по городу?

     Барон заметил:

     — Ты сказал с кем, а не на ком. Твой мотоцикл никто не трогал. А компанию другую найдёшь.

     — Что там с байкерами приключилось? — спросил Дорн, входя в зал.

     — Амон их бар сжёг и главаря укокошил, — наябедничал кот.

     Барон повернулся к Амону.

     — Нехорошо. Нас бы позвал, мы бы помогли, подсобили, чем могли.

     Амон ухмыльнулся.

     — Как видите, сам справился.

     Дорн сев в кресло, обратился к Барону:

     — Изер, встреть нашего гостя, он уже подошёл к дому.

     Склонившись в легком поклоне, Изер вышел из зала.

     — Странный гость, не правда ли? — сказал Дорн удивленной Светлане. — Согласился прийти ночью, когда ему сообщили, что другого времени для беседы мы уделить не можем. Смелый человек, тем более он знает, какой славой пользуются здешние места. Но фанатика, преданного своему делу можно встретить всегда. Особенно среди духовенства.

     Светлана удивлённо вскинула глаза.

     — Сир, священник  ваш гость?

     — Странно, не правда ли? Миссионер придёт наставлять на путь истинный. Куда только вера не приведёт человека!

     Пёс, круживший возле дивана, внезапно насторожился. Замер в стойке, напряженно нюхая воздух. Шерсть на загривке встала дыбом, из горла раздалось низкое рычание. Сделав несколько шагов вслед за Бароном, остановился, не сводя алых глаз с двери, снова угрожающе зарычал.

     — Гость уже близко, — заметил развалившийся на полу кот. — Смотри, собачка учуяла его.

     Амон свистнул псу, подчиняясь, тот подошёл к хозяину, но по-прежнему был беспокоен.

     — Придержи его, — сказал Светлане Амон.

     Она послушно ухватила пса за ошейник и заставила его сесть рядом с креслом.

     Дверь распахнулась, и Барон с почтением ввел человека в сутане. Глаза пса полыхнули ненавистью, с рычанием он рванулся навстречу вошедшему, девочка с трудом удержала его.

     С неохотой пёс опустился на пол, но глаз не сводил и рычание не переставая, клокотало сквозь стиснутые зубы. Человек обвёл присутствующих взглядом.

     — Gratia vobis et pax, — приветствуя, произнёс он, ощупывая взглядом сидящих перед ним.  (Благодать вам и мир, лат.)

     — Мир и тебе, — ответил по-итальянски Дорн. Жестом он пригласил священника занять пустующее кресло. Подождав пока тот сядет, вежливо спросил: — Что привело тебя к нам в столь позднее время?

     С опаской посмотрев на рычащего пса, священник со смирением ответил:

     — Ответственность, возложенная на меня Богом, не дает мне покоя ни днём, ни ночью.

     — Почему бы не сложить эту ответственность? — вежливо полюбопытствовал Дорн.

     — Я не могу, пока хоть один человек в этом мире не встал на путь истинный.

     — В чем заключена истина?

     — Прийти к вере. Вы тут живете несколько недель, но не посещаете церковь, не приходите исповедаться, помолиться, испросить прощения за свои грехи. Какой вы веры? Католики? Вы верующие?

     Дорн улыбнулся. Помолчав, любезно ответил:

     — Бог существует, это я могу сказать с полной уверенностью, а вот веры никакой. Мои друзья, сидящие здесь, тоже отвергают всякую веру. Впрочем, девочка  христианка, крещённая, и знает, что ОН существует.

     — Мои прихожане исправно посещают церковь. Этот район относится к моей церкви, и если вы верите, почему бы вам не исповедаться, принять католическую веру?

     Священник вздрогнул. Пёс снова сделал попытку броситься. Лязгнули зубы, обнажились длинные клыки. Девочка опять усадила его на пол. С испугом посмотрев на рычащее чудовище, священник обратился к девушке:

     — Нельзя ли его привязать?

     — Она тебя не понимает, — ответил за неё Дорн. — Но не беспокойся, пока мы здесь, собака не причинит тебе вреда.

     — Почему он у вас такой дикий?

     — Хорошая собака, — улыбнулся Дорн, — Просто не любит священников. Да и вообще не переносит святых людей. Итак, почему ты всё-таки навестил нас, да еще ночью?

     — Вы сказали, что кроме ночи у вас свободного времени нет, а я беспокоюсь о своих прихожанах, хочу, чтобы они все попали в царство Божие. Исповедуйтесь, отпустите грехи, и Бог будет милостив к вам и откроет врата в своё царство.

     Амон и Барон усмехнулись. Улыбнувшись, Дорн возразил:

     — Нет, не верю я, что исповедавшись, попаду на небеса. Да и что я там забыл. Могу сказать, что внизу не хуже, — с иронией. — Может Богу стоит покаяться, и тогда быть может, его впустит повелитель теней в своё царство?

     — Не богохульствуй! — строго предупредил Дорна священник. — Лучше исповедуйся, и божья благодать снизойдет на тебя.

      Дорн заинтересовался:

     — Если я никогда не исповедовался, то покаяние нужно начинать с самого появления?

     — Да, — убедительно ответил священник. — Тайну исповеди я гарантирую.

     — Ты выслушаешь всё, сколько бы времени не заняло? Отпустишь мне все грехи?

     — Да, — пообещал священник.

     Дорн ласково улыбнулся.

     — Ты обещаешь невозможное. У тебя не хватит жизни выслушать меня. И отпустить грехи не в твоих силах. Да, и безгрешен я. Так я считаю, ибо поступки мои не нарушают Вселенского равновесия. А теперь священник я объясню, в чём тут дело. Я сам - судья.

     — Многие люди так считают, — ответил священник. — Они думают, что сами себе судьи, и мало того, они позволяют себе судить других. Умерьте свою гордыню и вслушайтесь, что говорит вам Господь!

     — Я слишком много его слушал! — грозно проговорил Дорн. И поверь мне, он не такой уж и святой, раз позволяет себе делить на «достойных» и «не достойных». Скажи, священник, где же обещанная им любовь и прощение? Почему он не относится одинаково ко всем заблудшим душам? Почему он одних посылает в ад, других возносит на небеса?

     — Они получили то, что заслужили, — твёрдо ответил священник.

     — Сир, позвольте уйти, — попросила Дорна Светлана. Она устала удерживать пса, да и эти разговоры ей были непонятны.

     Повернувшись, Дорн спросил:

     — Священник предлагает исповедаться, у тебя нет желания?

     — Вы будете переводить?

     — Придётся.

     — Тогда и тайны исповеди не будет. Нет, спасибо, пусть все тайны останутся при мне. Хотя, от вас ничего не скроешь. Сир, я могу покинуть вас?

     — Иди.

     Таща за собой собаку, которая упираясь всеми лапами, не желала уходить, девушка скрылась за дверь. Проводив её взглядом, священник спросил:

     — Почему она вооружена? Вам что-нибудь грозит? Кто-то может напасть на дом?

     — Нет, этому дому ничего не грозит, — успокоил священника Дорн. — Воспринимайте оружие, скажем… как предмет экипировки. Кстати Амон тоже вооружен, кинжалом.

     Священник содрогнулся, увидев, как злобно посмотрел на него Амон. Бандитская рожа этого человека, заставила священника задуматься, действительно ли общество, в котором он находится, так свято, как они утверждают. Барон, подтолкнув Амона, на итальянском, с иронией оказал:

     — Покайся мой друг, глядишь сожжение бара, тебе проститься.

     Священник, услышав сказанное, изумлённо спросил:

     — Сожгли бар, когда?

     — А часа три тому назад, — любезно сообщил ему Амон. — Чистая случайность, уверяю. Забыл погасить сигару, — в улыбке сверкнув клыком, поинтересовался: — Ты отпустишь мне этот грех?

     — Если вы раскаиваетесь искренне, Бог простит.

     — О! Я искренне раскаиваюсь, — воскликнул Амон и по-русски добавил: — Что, не спалил весь квартал.

     — Приходите в церковь, исповедайтесь, — не заметив иронии, сказал священник.

     Дорн поинтересовался:

     — По миру ходят слухи, о конце Света. Мир прекратит своё существование. Так ли это? Что об этом говорится в священном писании?

     — Вы говорите об Апокалипсисе? Это не конец света, это знание о будущем открытое Богом!

     — И что же предвидит Бог? — с иронией поинтересовался Дорн.

     — В Апокалипсисе записано, что мир не прекратит своего существования, а перейдёт в качественно иное бытие.

     —  Какое? — потребовал ответа Дорн.

     — Это будет преображение мира, остановится непрерывный поток времени и наступит вечность. Для праведников...

     — То есть вас, — уточнил, перебивая, Дорн. -+*

     Священник  не отвечая, продолжил:

     — ...будет вечная радость общения с Богом, для грешников - вечная мука по причине разобщения с Ним, ибо грешники укоренились в этом разобщении в течение жизни временной.

     — Я смотрю, Бог всё распланировал. Но он не учёл, что Люцифер существует, и он решит коренным образом изменить мир.

     — В книге откровения предсказано все это! Из вечного моря Зверь тот восстанет...

     — Ах! Мы всё это знаем! — перебил священника Дорн, небрежно махнув рукой, заметил. — В Книге Даниила, замечу, есть такие слова: «Ибо, что предопределено, то исполнится!» как будто заранее знает исход битвы. Не спорю, Бог знает будущее, но и Люцифер знает. И в его силах изменить, предсказанное.

     — Но победит добро, — возразил священник.

     — Фи, добро! Что оно знает о насилии? Оно не может постоять за себя. Добро и насилие вещи несовместимы! А значит, зло будет торжествовать над ним, как тень торжествует над светом. Как мрак Вселенной заполняет пространство между галактиками и звездами, ночь победит. Дайте только время!

     — Берегитесь! — вскричал в священном ужасе священник. — Я вижу, вы уже утвердились в ложной вере! Я проходил через залы дворца, один декор здания и пентаграммы говорят, о наклонностях обитателей дома. Поначалу я принял всё за безумство молодости, но за вашими словами, я вижу вашу сущность. Ваше восхищение нечистой силой. Ваше поклонение ей. Огнём нужно выжечь логово Зверя!

     — Ну, вот. Теперь в твоих словах сквозит дух инквизиции, — спокойно заметил Дорн, и слегка наклонившись к священнику, сказал: — В твоих словах нет логики, грозишь огнём, но огонь - сущность Ада. Разве можно испугать нечистую силу тем, чем она себя представляет?

     Священник возразил:

     — Я видел над каждой дверью зала гербы, пентаграммы, символы дьявола. Но это не значит, что вы являетесь им. Когда предастся огню здание, его обитатели почувствуют силу огня, его очищение от скверны. Они отправятся в Ад к своим почитаемым богам.

     — Зачем такие сложности путешествия из одного мира в другой? Хозяин Тьмы может и сам снизойти до личного посещения своих последователей. И поверьте мне, у этих людей будет гораздо больше религиозного рвения и поклонения, нежели у других, поклоняющихся мистическому Богу, который и не думает подтверждать своё существование. Конечно, люди будут верить тому, что видят, а не тому что им рассказывают и обещают. Силы Тьмы умнее, они не ждут, когда человек проснётся - они сами будят его, и не ждут когда уверуют, а заставляют верить в реальность.

     — Богохульник! — указывая пальцем на Дорна, завопил священник. — Я подниму народ. Мы сожжём этот дворец!

     — Как же твоя вера? — с иронией, спросил Дорн. — В заповеди говорится «не убий», почему ты хочешь переступить через слово Божие?

     — Цель оправдывает средства, — твёрдо с блеском фанатизма в глазах сказал священник.

     — Но, убивая еретиков, ты сам уподобляешься им. Добро не может торжествовать, придя к победе через насилие.

     — Добро должно взять в руки меч, когда стоит вопрос о его будущем. Оно должно постоять за себя!

     — Ну-ну, — улыбнулся Дорн. — Ты можешь идти, и встать на путь насилия, уничтожая Зло. Со стороны же тёмных сил я обещаю, что ты выйдешь из этого зала целым и невидимым. Никто из здесь присутствующих не причинит тебе вреда. Дорогу назад знаешь, не заблудишься. Иди.

     Священник встал с кресла и в нерешительности остановился. Сидящие за столиком, смотрели на него с неприкрытой иронией, никто не пытался его остановить.

     — Иди! — приказал Дорн, его глаза вспыхнули дьявольским светом.

     В ужасе священник посмотрел на остальных, и встретил такие же горящие глаза. Попятился к дверям, не решаясь повернуться спиной,

     Громадный чёрный кот, до этого лежавший молча на полу, внезапно устремил на него пронзительные жёлтые глаза, и тягуче растягивая слова, произнёс:

     — Что же не спешишь покинуть наше общество, или желаешь, присоединишься?

     Вздрогнув, священник устремился к двери, выскочил из зала, отгораживаясь от сидящих там, захлопнул её.

     — Здорово мы его! — воскликнул кот, когда двери закрылись.

     В ответ донесся крик ужаса. Ему вторило грозное рычание. Дверь содрогнулась от сильного удара. Стон перешел в хрип. Тишина окутала помещение. Из-под двери показалась, медленно увеличивающаяся лужица крови. При свете свеч она казалась совсем чёрной.

     Светлана так и не смогла увести собаку с первого этажа. Понадеявшись, что пса кто-нибудь усмирит, ушла в свою комнату, оставив его в соседнем зале.

     — Никто не сможет упрекнуть меня: что не держу слова, — заметил Дорн. — Я обещал ему неприкосновенность от своей свиты, но не от диких зверей. Что поделаешь! Пес не любит священников!

     — ОН в полной мере должен оценить рвение фаната, иначе сир, мы ещё с ним встретимся. — Барон был в самом лучшем расположении духа. Повернул голову к Амону: — Как ты, не против, ещё увидится со священником?

      Амон пожал плечами:

     — В таком случае он сам ощутит силу огня, это я могу ему обещать.

     Дорн задумчиво посмотрел на кота.

     — Хотя, в чём-то я с ним согласен. В моём царстве так мало любви. Действительно, нам нужна королева, которая полюбит моё царство и его обитателей. Юм, ты сможешь, не отдавая никому предпочтения, окружить вниманием и любовью моих подданных?

     — Магистр? Вы шутите! — воскликнул кот. — Я не человек, и уж тем более не белый ангел!

     — Да. Ангел, — повторил Дорн. — ОН посылает их на Землю, в заботе о людях. И ангел среди людей. Только они не замечают этого. ОН волнуется и о душах в тёмном царстве, ОН посылает душу способную любить, чистую и светлую к нам. Но поймет ли она, что ей предназначено. Спустится ли по своей воле навечно, в Царство теней?

     — Время покажет, сир, — философски заключил Барон. — Если бы вы, сир, поручили её моей заботе...

     — Изер, — с предупреждением в голосе, сказал Дорн. — Закроем эту тему, Амон нашел. Так пусть и ведёт.

     — Он сломает её! — воскликнул Барон.

     — Значит, Амон ошибся, и мы будем ждать следующей встречи с другим посланцем.

     Барон не унимался.

     — Он не ошибся, но он оставит её себе.

     Дорн вздохнул и с сожалением посмотрел на Барона.

     — Она его, — только и ответил он. — В любом случае, мои планы относительно изменения мира остаются прежними, и я приду к своей цели, будет ли королева о моём царстве или её не будет. Мир нужно изменить, он слишком прост и пресен. Яхве только испортил его своей святостью.

     — Магистр, с помощью поклоняющихся нам людей. Мы погрузим мир в хаос, их вера в бога оскудеет, миром будет править тирания. Люди забудут о Создателе, и будут говорить о нем только хульное. Он утратит власть над миром.

     — Да будет так, — ответил Барону Дорн. — Мы задержимся в Риме. Ватикан сердце римско-католической веры. Здесь резиденция папы римского. И пора мне здесь навести порядок.

     — Магистр! — вскочил Юм. — Секта, поклоняющаяся силам зла, взывает. — Мне навестить их? Уж кота-то они не ожидают. Вот будет номер!

     Прищурившись, Барон посмотрел на кота.

     — Что ты им скажешь?

     — Жертвы давайте! — завопил кот, покосившись на Барона, поинтересовался: — Впечатляет?

     Амон с презрением фыркнул:

     — Паяц.

     Барон не унимался:

     — Какие жертвы тебе подавать? Кроликов или мышек, а может крыс?

     Юм оскорблённо посмотрел на Барона. С подозрительностью спросил:

     — А ты считаешь, что девушки мне не нужны? Представляешь, девственницу на жертвенный алтарь! Классика!

     — Что ты с ними будешь делать? — Барон явно издевался.

     Перемигнувшись с Амоном, с интересом ждал ответа Юма.

     — Как что, а для чего существует два пола на Земле?

     Барон рассмеялся.

     — Юм, но ты же представишься в образе кота, твои габариты не будут соответствовать жертве. Твоя классика даст трещины, расползается по швам.

     Юм задумался, потёр лапой ухо, и тут его осенила идея.

     — Я перевоплощусь!

     Хлопнув себя по колену, Барон с улыбкой заметил:

     —Тогда и жертвы не будет. Они, что дураки думаешь? Это коту, пожалуйста, женщину. А вот другому образу они ещё и подумают, что предложить, младенца не хочешь?

     — Причем тут младенец? — не понял кот. — Ты меня за извращенца принимаешь?

     — Ну, как же. Иначе они подумают, что ты выполняешь одну из заповедей: «плодитесь и размножайтесь», а это согласись, не укладывается в принцип оккультизма - возвеличивание тёмных сил.

     Вздохнув, кот с унынием согласился:

     — Работа, прежде всего. Пусть будут мышки, — он добавил с вызовом, — Но только женского пола! — сверкнул глазами. — И только скажи, что я извращенец!

     — Ладно, хватит придуриваться, слетай с Бароном, — приказал Дорн.

     Барон с готовностью вскочил с дивана.

     — Магистр. Мы сейчас же туда отправляемся. Убедим, что в дальнейшем они могут рассчитывать на нашу помощь.

     — Посерьёзней, — не сдержал улыбки Дорн, по-видимому, вспомнив что-то из прошлого.

     — Сир! Я всегда серьёзен! — с обидой заявил Юм.

     — Не вижу, — возразил Дорн.

     Барон с Юмом исчезли.

     Дорн повернулся к Амону:

     — Амон, мы скоро продолжим путешествие. Я хочу, чтобы девочка получше освоила английский язык.  Пригодится.

     — Сир, не извольте беспокоиться. Я разберусь, — почтительно сказал Амон.

     Дорн встал с кресла. Амон тут же вскочил следом.

     — Сыграем партию в шахматы, или ты занят?

     — О, нет сир. Я в полном вашем распоряжении.

     Амон и Дорн вышли из зала, в двери противоположные тем, у порога которых собралась изрядная лужа крови.

     Зал опустел.

     Погасли свечи.

     Воцарился мрак, и только звуки разгрызаемой кости доносились из-за закрытой двери. Кто-то пировал на полу у дверей соседнего зала

     Глава 5

     — Завтра Катерина и Валентин приедут в Рим, — выпуская сигаретный дым, сообщил Барон.

     Пес, сорвавшись с места, умчался в дальний угол зала, преследуя брошенный мяч. Аккуратно зажав его в зубах, пёс вернулся к диванчику. Девочка протянула руку, но собака легла поодаль, зажав передними лапами мяч, хитро посмотрела на Светлану, словно пытаясь сказать: «А ну-ка отними». Рассмеявшись, девочка повернулась к Барону, который развалившись в кресле и вытянув ноги к камину, дымил длинной сигарой. В камине плясали языки пламени, свечи в канделябрах скупо освещали помещение, от этого в зале было по-домашнему уютно.

     Тут же рядом расположился Амон и дым его сигары, сливаясь с дымом, сигары Барона втягивался в камин. На камине развалился Юм, свесив лапы, зажмурившись, блаженствовал, впитывая тепло исходящее от огня.

     — Хорошие новости, — откликнулась девочка. — Признаться, я соскучилась по Катерине. Что же они так долго добираются до Рима?

      Приоткрыв один глаз, кот с ехидцей ответил:

     — Они пока все отели не посетят, не успокоятся. Похоже, по-своему получают удовольствие от путешествия.

     — Каждый развлекается, как может, — откликнулся Барон.

     Привстав с диванчика, девочка попыталась забрать мячик у собаки. Пёс, предвидя манёвр, отскочил в сторону. Убедившись, что девочка не повторяет попыток дотянуться до него, сам подошёл и положил игрушку к ногам. Но когда девочка снова потянулась к мячу, пес, ухватив мяч, отпрыгнул в сторону.

     — Вот проказник, — улыбнулась Светлана. Подняв голову, спросила, обращаясь сразу ко всем: — Священник, посетивший этот дом, наставил вас на путь истинный? Наверное, креститься научил и всяким молитвам.

     Не отрывая глаз от камина, Барон откликнулся:

     — Молитвы мы и так знаем. Все, любой религии и культа. А вот креститься, как-то не доводилось. Да и желания нет.

     Бросив взгляд на Амона, девочка спросила:

     — Когда меня увозили из монастыря, Амон не дал священнику перекрестить. Неужели так для вас опасно?

     Кот, лежавший на камине, фыркнул. Иронически скосив глаз, растягивая слова, заметил:

     — Мы же не вампиры, чтобы бояться такой мелочи. Слишком легко было бы тогда на свете. Перекрестил и готово! Нет, ты заблуждаешься.

     Соглашаясь с Юмом, Барон кивнул:

     — Цитируя Шекспира, я в полной мере отвечу на твой вопрос: «О нет, Модо и Мего - злые духи. Не из простых. Князь тьмы - недаром князь». 

     — Почему же такое большое значение, придают кресту?

      Барон пожал плечами:

     — Крест может снять галлюцинацию. Отпугнуть вампиров. Но уже от оборотня он не спасёт. Зомби неуютно при кресте. Водитель лимузина был из отдавших разум, вот Амон и не позволил священнику махать руками. Амон, так это было?

     Амон, оторвав взгляд от огня в камине соглашаясь, кивнул, но добавил:

     — Прибавьте ещё злость. Он не подчинился приказу. Так бы и убил его, но тогда не станет епископа с запятнанной совестью, а это куда интересней, чем труп.

     Пёс подошёл к девочке и положил рядом с ней, на диван, мяч. Усёк, когда она сделала попытку дотянуться до мяча, снова схватив, отпрянул в сторону, лукаво поблескивая алыми глазами.

     Девочка вспомнила:

     — А галлюцинацию на Канарских островах, тоже можно было снять крестом? Не могу поверить, что среди толпы не нашлось таких.

     — Представь себе, не нашлось, — откликнулся Барон.

     — Жаль, — вздохнула девочка.

     Кот оскорбился:

     — Такое зрелище было, а ей не понравилось!

     — Нет, — ответила девочка и быстрым движением руки схватила вновь положенный рядом мячик.

     Пёс со щенячьей радостью, запрыгал вокруг в попытке забрать игрушку. Подняв руку с мячом над головой, Светлана заставила пса встать на задние лапы. Он мог бы без труда дотянуться до мяча, но был деликатен и терпеливо ждал нового броска. Не желая его томить, девочка кинула мяч в дальний угол зала. Пробуксовав, пёс рванул туда, царапая когтями полированный паркет.

     Светлана задала вопрос, не ожидая на него ответа:

     — Вы вообще чего-нибудь боитесь? Что для вас страшно?

     И была поражена, когда они все, не скрывая, кивнули головой. Настаивая, она спросила:

     — Что?

     — Гнев Дорна. Он для нас страшен, — ответил за всех Амон.

     Юм и Барон, молча, с ним согласились.

     — Дорн, он чего боится? — показав глазами в потолок, спросила девочка.

     — Магистр ничего не боится, — с какой-то даже гордостью заявил Амон, — и Создатель идёт на уступки, позволяя ему делать всё. Это люди называют «попустительство Божие». Разумеется, если при этом не нарушается Вселенское равновесие. Ибо, Дорн равен Богу, если не больше, так как тьмы всегда больше. Она заполняет пространство между звездами, а значит больше сил и возможностей.

     — Я считала, что Добро и Зло одинаковы.

     — А ты представь, что свет и тень две противоположности. Но есть ещё и граница между ними - сумерки. Заметь, это гораздо больше, чем одна сущность света и добра. Отсюда исходит, что ночь гораздо сильнее, изобретательней и разнообразней, словом, наш Хозяин должен быть единственным правителем Вселенной и вечности.

     — Странно, — задумчиво сказала Светлана, пропуская последние слова Амона. — Вот Катерина, она не убийца и не садист, а Дорн её хозяин. Почему так?

     — Она заслужила покой, это и есть «сумерки», — пояснил Барон, пуская струю дыма в развалившегося Юма, и с удовольствием выслушивая, как заорал в возмущении кот, шипя и чихая от дыма.

     — В вашем царстве нет любви. Неужели Катерина не заслужила этого? Она никогда не почувствует, что нужна кому-то? Что кто-то беспокоится о ней? Кроме Валентина конечно. Я не могу поверить, что Создатель так жесток к простым людям и не прощает им их недостатки. Ведь человек не совершенен. Они обречены, существовать вечно, без любви?

     — Существует реинкарнация, душа снова и снова получает шанс возвыситься духовно. Но не всегда доходят до истины, и тогда, возврата нет.

     — Нет. Я считаю, это жестоко, — твёрдо решила девочка. — Даже убийцы не заслужили такого. Должен быть шанс. Они поймут, что такое любовь и понимание. Душа очистится и не будет в ней злобы и жестокости. Неужели Создатель забывает о потерянных душах, когда они попадают в царство теней?

     — Как сказать, — неопределённо ответил кот, и с возмущением заявил Барону: — Изер! Я тебе не москит, чтобы окуривать, — и обращаясь неизвестно к кому: — Чистая и светлая душа должна добровольно спуститься в Ад. Тогда грешники получат то, о чём шёл разговор.

     Светлана с удивлением посмотрела на Барона:

     — Но разве та же Катерина, не могла бы стать этой «душой»?

      Бросив остатки сигары в камин, Барон повернулся к девочке.

     — Это место сможет занять только человек заслуживший «свет», а не «покой». Кандидатура Катерины отклоняется.

     Взяв из воздуха ещё один мячик, Барон метнул его в другой конец зала. Пёс недоумённо замер, держа в зубах свой и провожая взглядом мяч Барона. Опустив мячик на пол, пёс кинулся за вторым. Подобрав первый, Барон кинул вслед за вторым, заставив собаку развернуться на полпути к камину, и снова броситься в конец зала, рыча от возмущения.

     — Надеюсь, такой ангел найдётся, — заметила девочка.

     Забыв о разговоре, захлопала в ладоши, привлекая внимание совсем запыхавшегося пса. Собака умудрилась оба мяча сложить возле своих лап, и тяжело дыша, посмотрела на сидящих возле камина. Барон щёлкнул пальцами и оба мяча пропали. Собака в недоумении обнюхала пол, пытаясь сообразить, куда же они делись. По-видимому, что-то смекнув, пёс кинулся к сидящим и поочередно принялся всех обнюхивать, в надежде найти игрушку.

     — Убери свой мокрый нос! — завопил Юм, возмущенно отпихивая от себя морду собаки.

     Встав не задние лапы, пёс дотянулся до кота, и с шумом принялся его обнюхивать. От дыханья пса шерсть кота топорщилась и вставала дыбом.

     — Апорт! — крикнул Барон, кидая мяч.

     Взвизгнув от восторга, собака бросились за мячом, в красивом полете перелетев через вытянутые ноги Барона.

     Амон, отставив сигарету, повернулся к девочке.

     — Взошла луна, — сообщил он.

     Светлана выжидающе посмотрела на него. Он продолжил:

     — Самое время осмотреть памятники Рима.

     — Нет, я не хочу на кладбище, — категорично заявила она.

     Амон улыбнулся:

     — В свете луны хорошо смотрится не только кладбище, но и Колизей. Только его обязательно нужно смотреть ночью, когда луна освещает стены. И тогда призраки прошлого выходят из тьмы на лунный свет. Я покажу тебе его.

     — О! Я с удовольствием посмотрю Колизей, — с восторгом согласилась Светлана. — Как мы туда доберёмся? На машине?

     — Я предлагаю использовать мотоцикл, — предложил Амон.

     — Отлично! Кто составит компанию?

     — Мы составим, но только до центра, а потом разъедемся, — предложил Барон за себя и Юма. Последний, молча с ним согласился.

     К огромному неудовольствию пса, компания покинула тёплое местечко и направилась к дверям. По приказу Амона, пес, понурившись, вернулся в зал. Где, развалившись на полу, подставив бок к камину, принялся грызть мяч.

     Возле дома, уже стояли мотоциклы. Но девочка внезапно остановилась:

     — Можно попросить?

     — Попробуй, — улыбнулся Амон.

     — Пожалуйста, без лихачества, жутко становится оттого, что вытворяете на дороге.

     — Светик! — возмутился Юм. — Но так же неинтересно! С таким успехом можно и на автобусе доехать. Вспомни, как по встречной полосе, в лоб машинам... Здорово!

     — Поседеть можно, — покачала головой Светлана.

     Амон с неохотой согласился:

     — Хорошо, хотя светлый волос считается красивым.

     — От рождения, — уточнила Светлана.

     — Хорошо, — заводя мотор, повторил Амон. — Садись, я буду аккуратно вести.

     Юм и Барон последовали его примеру и уже три мотора грохочут в ночи. Амон резко взял старт, и девочка пришла к выводу, что больших уступок от водителя ей ждать не стоит.

     Повернули на трассу. Змеей, проскользнув между машинами, Амон увеличил скорость, и помчался между потоками транспорта по разделительной полосе. Мимо пролетели Барон и Юм, подняв мотоциклы на дыбы.

    

     Потеряв по пути компанию, Амон подрулил к чему-то огромному и величественному.

     Оставив мотоцикл на дороге, они подошли к возвышавшемуся перед ними Колизею.

     Освещённый светом луны, Колизей смотрел на гостей множеством арок, которые в три яруса поднимались от земли. Луна посеребрила колонны, но проникнуть в зияющие пустотой арки так и не смогла и эти проемы как чёрные глаза взирали на стоящих у подножия. Колизей имел свою, жёсткую красоту. Из-за серебряного света, казалось он состоит из одних столбов, только выше его венчала стена с небольшими оконными проёмами.

     — Зайдём внутрь, — предложил Амон и железная решётка, закрывающая вход, тихо скрипнув, распахнулась.

     Войдя в здание, Светлана была поражена множеством галерей,  уходящих в полумрак. Галереи шли по всей окружности здания, огибая площадку. Подойдя к краю, девочка огляделась. Со всех сторон её окружали стены с тёмными проёмами арок и окон. Ей представилось, что за ними столпились люди и в мертвой тишине ожидали кровавых зрелищ.

     — Сколько же тут народу могло поместиться? — подавленная величием Колизея, прошептала Светлана.

     Амон, неслышно подойдя к ней, удовлетворил её любопытство:

     — Что-то около пятидесяти тысяч зрителей, могли наблюдать за сражениями гладиаторов. Как раз где мы сейчас стоим и шли эти знаменитые кровавые зрелища. Бои насмерть. Эта площадка должна быть бурой от крови пролитой здесь.

     — И людям нравились такие зрелища?

     — Почему бы и нет. Вид крови брызжущей из глубокой раны опьяняет. Человеку хочется ещё и ещё крови, чтобы утолить свою жажду. Тут вспарывали живот, и внутренности вываливались на песок, а раненый волок их за собой пока его не добивали, или, сам не умирал от боли. Здесь мечи и копья прошивали тело, словно оно из бумаги. Здесь и я когда-то славно повеселится, отправляя создателю рабов, военнопленных. Меня знал весь Рим.

     — Но конечно не с лучшей стороны, — заметила Светлана.

     — Разумеется, — клыки отразили свет, когда Амон улыбнулся на её замечание.

     Внезапно проведя рукой перед лицом, и щёлкнув пальцами, он пропал.

     Колизей преобразился.

     Лунный свет уступил место солнечному.

     Светлана с изумлением обнаружила в своих руках, короткий, тяжелый меч. Подняв голову, встретилась с тысячей глаз, которые с кровожадным любопытством взирали на неё с верхних галерей. Тишина взорвалась криками, исходящими из тысяч глоток. Этот шум, как шум грозы, медленно накатывался на арену. Опустив глаза, девочка вздрогнула от направленного на неё неподвижного, оценивающего взгляда хищника. Он шевельнулся и не спеша, направился к ней через всю арену. Новый шквал голосов захлестнул Колизей, поднявшись под самое небо. Наверное, сами боги с любопытством взирали на накал людских страстей. Светлана, не поднимая меча, попятилась назад. Несколько мягких прыжков и хищник неподалеку от неё. Напряг тело, подобрал лапы, готовясь к роковому прыжку.

     Светлана спиной ощутила холод каменной стены. Отступать больше некуда. Хищник взвился в воздух, на одинокого воина, так и не поднявшего свой меч. Девочка не отрывая глаз, следила за прыжком. Ей казалось, что кто-то медленно прокручивает эти моменты, как киноленту, кадр за кадром. Вот он оторвался от земли, вытянув лапы с острыми когтями, раскрыл пасть в предвкушении жертвы, которая истекая кровью, сейчас забьётся в смертельных объятиях. Но он так и не достиг её.

     Колизей погрузился в полумрак и снова лунный свет осеребрил колонны.

     — Идущий на смерть приветствует тебя! — эхо донесло эти слова и шум приближающихся шагов.

     Из тени вышел Амон.

     — Как тебе галлюцинация? — поинтересовался он.

     — Предупредили бы сначала, — хмуро посмотрев, проворчала Светлана.

     — Почему меч не подняла? Не защищалась?

     — Не знаю, — пожала плечами Светлана. — Это было как сон, нереально. Наверное, я ждала, когда проснусь. Амон, то, что я видела, всё так и было? Разве на людей натравливали хищников?

     — Обязательно, — коротко ответил он и направился к проёму арок. — На христиан. К сожалению, в данный момент Колизей используют как символ мира. Когда осуждённому на смертную казнь дают помилование, тут зажигают огни. Два дня Колизей освещают прожектора. Проклятие, такой великолепный амфитеатр, и как его используют! Как люди неразумны!

     — Сдаётся мне, наоборот, — тихо пробормотала Светлана.

     Все ещё находясь под впечатлением пережитого, девочка последовала к выходу. Бросив прощальный взгляд на амфитеатр, села за спиной Амона. Взревев, мотоцикл рванул вперёд, уносясь, прочь.

    

     Они долго гоняли по дорогам, наслаждаясь ночной прохладой, пока, девочка не крикнула ему, что не прочь пройтись пешком. Не возражая, Амон остановил мотоцикл.

     Пройдя квартал, Светлана почувствовала, как повеяло свежестью, а через несколько домов они вышли на мост, где стояли две высокие колонны с крылатыми богинями. Луна серебрила их крылья, и венки что были в руках.

     Не спеша, двинулись по мосту, рассматривая открывшуюся панораму. Дойдя до скульптур держащих горящий факел, девочка остановилась. Облокотившись о перила, подставляя лицо ветру, окинула взглядом раскинувшийся по обе стороны реки Рим.

     — Как называется река? — спросила девочка.

     — Тибр.

     — Тибр, — повторила девочка, вслушиваясь в звуки.

     Воцарилась тишина, и только шум проезжающих по мосту машин нарушал её. Шло время, каждый стоял погружённый в свои мысли и воспоминания.

     — Как мой отец? С ним всё в порядке? — внезапно задала вопрос девочка.

     — Нормально, — неопределённо ответил Амон.

     — Кажется, что прошло много времени, как мы расстались, — не отрывая глаз от бегущих волн, сказала девочка. Словно разговаривая, сама с собой продолжила: — У меня ощущение, будто я всегда была с вами. Это не значит, что я в восторге от ваших дел. Вас не трогают людские заботы. Не волнует политика, я имею в виду чисто человеческие проблемы. Безразличны деньги. Но, властвуя над людьми, вы смотрите на них свысока, не слышите крика боли и страдания. Вы выше этого, а это неправильно, так не должно быть.

     Амон, что-то тихо сказал. Девочка повернула к нему лицо.

     — Что вы сказали?

     — Я цитирую Шекспира, так любимого Изером. Я знаю, что он ответил бы фразой из трагедии «Король Лир»,

     — Что Барон процитировал бы?

     — «Как мухам, дети в шутку, нам боги любят крылья обрывать...»

     Девочка опять перевела взгляд на волну. Несколько минут молчания и обращаясь, казалось, к текущей реке, сказала:

     — Как тщетны человеческие усилия. Силы добра и зла используют их, как заблагорассудиться. Направляют их, куда вздумается. Вы сломали мне жизнь.

     — Без драм, — ухмыльнулся Амон.

     Не отрывая глаз от реки, словно пытаясь там найти истину, девочка продолжила тихий разговор с ветром:

     — Когда покину ваше общество, я не смогу жить прежней жизнью. Я знаю то, над чем ломает голову половина человечества. Теперь на любого хулигана или бандита буду смотреть с большей жалостью, чем когда-то. Ведь я знаю, что в царстве теней нет любви. Там, наверное, относятся не как к человеку, а как к кукле, марионетке. Отыграла свою роль, пожалуйте в сундук, который заслужила. Дорн, может и печётся о своём царстве, но он судья и действует согласно разуму, а не чувствами. Он не знает милосердия, — она повернула лицо к Амону. — Как и вы тоже. Мир страшен, а жизнь сурова. Мы ничто, в масштабах Вселенной. Как жить, зная, что происходит в ней?

     — Без драм, — повторил Амон. — Не стоит так отчаиваться. Ты не всё знаешь, далеко не всё. Человеческая душа не так ничтожна, как ты представила. Как-то русская царица сказала: не народ для царя, а царь для народа. Может в этом истина. И потом, почему решила, что покинешь нас? Ошибаешься, столкнувшись с нами, теперь так просто не отделаешься. Может быть, ты отправишься к создателю от моей руки.

     — Успокоили, — грустно улыбнулась девочка. — Впрочем, я догадывалась об этом.

     — Догадывалась, — усмехнулся дьявол. — Я могу вычислить любую жизнь, любого человека, когда и каким образом он умрёт. Но, не могу точно предсказать твою судьбу. Да, судьба предначертана и обстоятельства ведут к ней. Но я из тех, кто способен изменить её, изменить будущее. Это большая власть, и, большая ответственность. Ты всё поняла?

     — Я пришла к выводу, что так просто с Дорном и свитой мне не порвать. Вы жестоки, и это меня пугает.

     — Я - дьявол, моя сущность - жестокость, — повернулся к девочке Амон. Глаза засветились жёлтым светом. — Если забыла, то я напомню.

     — Я помню, — вздохнула Светлана.

     Шум машин заполнил паузу. Молчание нарушил Амон. Указав рукой на противоположный берег, сообщил:

     — Если пройти немного дальше, то будешь на холме Монте-Ватикано.

     — И что? — подняла голову девочка.

     — На нём расположился Ватикан, государство - город.

     — Собор святого Петра… так он находится в Ватикане? — удивилась девочка. — Значит, я была там. Только, по-видимому, упустила, что он находится в Ватикане.

     Светлана поёжилась от ветра, который внезапно стал слишком свеж:

     —  Вы не против, если я предложу повернуть назад?

     — Отчего же. Пойдём, навестим Юма и Барона, они сейчас опустошают ночной бар,

     — Поедем?

     — Нет. Тут рядом.

     Они повернули назад и встречные машины, ослепляя светом, пролетали мимо, обдавая тёплым воздухом и шумом моторов. Заслонив лицо рукой от ярких фар, девочка, спускаясь с моста, поинтересовалась:

     — Амон, зачем мне нужно знать английский?

     — Так решил Дорн… — не договорив, Амон рванул её в сторону.

     Не удержавшись на ногах, она покатилась по тротуарным плитам, обдирая колени и локти. Мимо промелькнула тень, и грохот взрыва заставил на некоторое время её оглохнуть. Внезапно стало светло как днём, проявилась каждая трещинка на дороге.

     Сильные руки подняли её, помогая встать на ноги. Ещё не придя в себя, Светлана с удивлением посмотрела на огненный ад, полыхающий в нескольких метрах от неё. Воздух стал обжигающим. От искорёженных останков автомобиля, поднимался, клубясь, столб чёрного дыма, снизу багровый от языков пламени. В снесённом столбе плавились провода, замыкая, выбивали голубую искру. Поток транспорта остановился. Люди, выскочив из машин, бежали к пожару, в надежде помочь пострадавшим. Но если пострадавшие и были, то они уже не нуждались ни в какой помощи, в жарком пламени от них остался только пепел.

     Жар был нестерпим. Девочка попятилась, не отрывая глаз от катастрофы. Амон потянул её за собой. В оцепенении, с трудом передвигая ноги, она последовала за ним, все ещё не в силах отвести взгляд от огня.

     Пройдя квартал, Амон заметил:

     — Судя, по виду, тебе не помешает рюмка коньяку.

     Словно очнувшись от сна, девочка подняла голову, посмотрела на него.

     — Я никак не пойму, что же произошло? Почему взорвалась машина?

     — Ребята марихуаны обкурились. Решили полихачить. Нужно было остановить, что я и сделал, иначе, сбили бы тебя машиной.

     — Вы как ангел-хранитель, — невесело заметила Светлана, но перед глазами у неё так и стоял огненный ад.

     Амон пожал плечами:

     — Не время и не таким способом. Кстати, вот этот бар, о котором я говорил.

     Внутри бара было гораздо тише и спокойнее, чем у байкеров. Посетителей было немного.

     Кто-то устроился возле стойки и с напряжением смотрели по телевизору спортивные состязания. Делали ставки, проигрывали.

     Амон направился к одному из столиков. Сидевшие за ним обернулись к подошедшим.

     — Какая приятная встреча! — воскликнул Барон, выдвигая из-за стола ещё стул. Бросив взгляд на девочку, тут же взял бутылку и налил в рюмку, протянул Светлане. — Думаю, это не будет лишним, — заметил он, ещё раз окинув взглядом.

     Светлана села за стол. Посмотрела на разорванные, на коленях брюки, запыленную кофту и ссадины на руках.

      — С таким видом только на паперти стоять, — поставила коньяк на стол. — Можно вас попросить…

     — Да, всё что угодно! — перебивая, воскликнул Барон.

     — …чашечку кофе, — закончила Светлана.

     — Нет проблем, — с готовностью согласился Барон, жестом подзывая бармена.

     Перекинувшись с ним парой фраз и отпустив, повернулся к девочке. Посмотрел на колени, покачал головой. Провёл рукой по ссадинам.

     — Ну вот, теперь порядок, — сообщил он.

     Глубокие царапины затянулись не оставив и следа. Единственно, что напоминало, о происшествии - разорванная и пропылённая ткань.

     — Попали в переделку? И, похоже, совсем недалеко отсюда. Где же это так угораздило проехаться по асфальту?

     Амон махнул рукой:

     — На мосту, кое-кому места стало мало.

     — И он решил вас потеснить? — подытожил толстячок, хитро поблёскивая кошачьими глазами. — И как вы ответили на такую наглость?

     — Натурально, пресёк в корне.

     — И…

     — Он сказал, что больше не будет.

     — Ты ему поверил?

     — Разумеется, нет.

     — И…

     — Помог ему прибыть туда, куда он, так спешил.

     — Вот это я понимаю! — хлопнул ладонью по столу Барон. — Узнаю нашего друга. Добродетель всегда была его слабостью. Мне нравится твоё кредо. Всегда готов услужить человеку и сократить его длинный путь. Что поделаешь, у каждого свои принципы!

      Остальные посетители покинули бар, и помещение погрузилось в тишину. К столику принесли чашки с кофе и ещё пару бутылок. Бармен с восторгом посмотрел на своих гостей, по-видимому, ему ещё не приходилось встречаться с людьми, на которых спиртное не действовало. Эти двое и так довольно давно занялись его запасами, судя по-новому заказу, прекращать дегустацию, пока не собирались. Возможно, проба его стола будет осуществляться прямо по алфавиту. А подошедшие к ним с потрепанным видом, наталкивали на мысль, что их нервы находятся в таком же состоянии. Следовательно, проверка его «погребов» будет происходить последовательно. Долго, и с пристрастием судьи к закону. Будут рассмотрены все версии (сорта), и присяжные (возможно к восходу солнца), вынесут вердикт его бару.

     — Так на чём мы остановились, Светлана? — спросил Барон, подливая в чашку с кофе, что-то из бутылки.

     — На чём? — задумалась Светлана, наблюдая за его манипуляциями.

     — На том, что мы совершенно трезвые! — брякнул не к месту Юм. Опрокинув в пасть рюмку, он поднял сосуд на свет, в попытке разглядеть много ли в нём осталось. Хозяин заведения, увидев в этом жесте намёк, подскочил к столу с новыми бутылками. Попутно (на всякий случай) потребовал наперёд всё оплатить. Находясь в отличнейшем настроении, Барон кинул пачку денег, даже не потрудившись их сосчитать, и сразу же распорядился принести закуску. Бармен с готовностью угодить столь необычным гостям, мгновенно испарился.

     — Да, о чём я говорил? — вспоминая, задумался Барон. — Впрочем, не важно. Сейчас самое время подлечить нервы, и, разумеется, силы... Держи.

     Он протянул Светлане намешанный коктейль.

     — Что это? — не решаясь выпить, спросила она.

     — Чёрный кофе и немного рома. Взбодрит, что и требуется.

     С опаской попробовав, девочка не могла не признать, что на вкус этот коктейль очень неплох и с удовольствием допила.

     Барон, уже держал наготове новый. На этот раз, Светлана пила разведенный ромом кофе, не спеша, наслаждаясь относительной тишиной и покоем.

     — Чёрт побери! Как мне нравятся ночные бары! — откинулся на спинку стула Барон. — Вот таких ребят. — Барон кивнул в сторону бармена. — Я поддерживаю, и могу вас уверить этой ночью, он останется довольным. Если не вздумает наделать глупостей. Иначе...

 

     — Подпалим? — спросил Юм, кидая алчный взгляд на полки со всевозможными бутылками.

     — Наградим, — уточнил Барон. — О! Посмотрите, что там показывают!

     Следуя направлению руки, они оглянулись. Телевизор прекратил транслировать спортивные новости, и теперь на экране в экстренном выпуске показывали пожар на мосту. Пламя немного поутихло и бурый дым, подчиняясь ветру, стелился над дорогой, окутывая скульптуры, прикрывая машины и суетящихся людей, тёмным покрывалом. Подобно призракам, они появлялись, и исчезали в густом мареве. Крупным планом показали, изуродованные останки и полицию.

     — Ваша работа? — поинтересовался Барон, кивая головой на картинку в телевизоре.

     — А то, — ухмыльнулся Амон. — Ба! Да вы послушайте, они просят свидетелей явиться в полицейское управление.

     — Подозревают девушку с мужчиной, которых там видели, — заканчивая перевод, Барон и с издевкой спросил: — А что? Может мне сдать вас полиции, глядишь, вознаграждение получу?

     — Сдаётся мне, не одного тебя такая мысль посетила, — указывая глазами на бармена, заметил Юм. — Он уже высчитал, что время вашего прибытия совпадает с происшествием. Вон, как схватился за трубку телефона. Я думаю, через какое-то время нас посетят римские «законники».

     — Мы ещё успеем опрокинуть рюмочку, другую, — спокойно уточнил Барон, подтверждая слова последующим жестом.

     Закусив, повернулся к Светлане:

     — Давай, налегай.

     — Да. Кстати! — с набитым ртом, Барон делал безуспешные попытки высказаться ясно. — Как тебе Колизей? Увидела призраков прошлого? Они выступили из теней на лунный свет?

     — Выступили, — улыбнулась Светлана, — и один призрак мне особенно запомнился

     — Какой же? — влез в разговор Юм, и тут же сам описал предполагаемого призрака. — Он такой... Высокий, широкоплечий, с мечом. Словом гладиатор.

     — Почти угадали, — девочка подавила улыбку. С серьёзным лицом, и с шаловливым блеском в глазах, уточнила: — Он с кошачьей грацией, если не хромает. И...

     — И..? — вопросительно затянул Юм.

     — Рыжий. Могу ещё сказать, в чёрном и с кинжалом.

     — Похоже, я знаком с этим призраком, — бросая многозначительный взгляд на Амона, проговорил Барон. Пальцем поманил, замершего у стойки бармена. Тот моментально подлетел к опустошенному столику, и с опаской покосившись на Светлану и Амона, поинтересовался: Чем ещё он может быть им полезен.

     — Потрудитесь принять чаевые и оплату за отлично проведённую ночь, — вежливо попросил его Барон.

     Бросив взгляд, полный ожидания за окно, хозяин спросил, от чего же они так спешат. Может, ещё немного попользуются его услугами и услугами бара.

     — Гад, полицию ждёт, — с ненавистью прошипел сквозь стиснутые зубы Амон. — Сволочь, сдать решил.

     — Он ещё поймёт, что не на простаков нарвался, — спокойно ответил Барон. Вставая из-за стола, заметил: — Так, полиция почти на месте... — и по-итальянски, хозяину: — Получите.

     Достав из кармана горсть блестящих, гранёных камешков, кольца и золотые цепочки, он как бы невзначай уронил всё на пол.

     — Ах, прошу прощения! — воскликнул Барон. — Мы очень спешим, будьте так любезны, сами поднимите ваше вознаграждение.

     — Ходу, — сказал Барон.

     Не слушая ошеломлённые возражения хозяина, потянул друзей к выходу.

     Издалека приближался звук сирены. Усмехнувшись, Барон сообщил:

     — Интересно, как он сейчас объяснит полиции, появление бриллиантов и золота из музея? Ему придётся очень постараться, чтобы его рассказ выглядел правдоподобно.

     Не успела компания свернуть за угол здания, как взвизгнув тормозами, у входа в бар остановилась полицейская машина.

     — Где ваши мотоциклы? — оглядываясь, полюбопытствовала Светлана.

     — Спёр кто-то, — засмеялся Юм.

     — Да… кто это сделал, будет очень удивлён отсутствием тормозов.

     — Транспорт не проблема. Сейчас такси остановлю.

     Не успев закончить фразу, Юм выскочил на дорогу под колеса мчавшейся машины. Подпрыгнув на теле, пролетев по инерции ещё несколько метров, автомобиль резко затормозил. Распахнулась дверца, из неё выполз бледный, испуганный водитель. Подбежав к «трупу», дрожащими руками безуспешно попытался нащупать пульс. Человек лежал в крови без признаков жизни.

     — Ты убил его! — страшным голосом закричал Барон, указывая на тело.

     — Я.., я не виноват, — забормотал водитель. Он всё ещё стоял на коленях возле раздавленного человека. — Нужно позвонить в Службу спасения.

     — В морг нужно звонить! — снова завопил Барон. — Убийца!

     — Да. В морг будет очень кстати. Там ждут мои друзья, — поднимаясь с асфальта, согласился Юм.

     Водитель как-то по-детски взвизгнул. С перекошенным лицом, на четвереньках стал отползать.

     — Мой друг, тебе помочь? — заботливо склонился над водителем Юм.

     — Не подходи ко мне демон! — завизжал водитель. Вскочив на ноги, помчался по дороге, подвывая от ужаса. — Демон! Демон!

     Юм озадаченно потёр ухо.

     — Как он догадался? — спросил он, ни к кому не обращаясь. — Вы ему подмигивали? — с подозрительностью обернулся он к Барону.

     — Разумеется - нет.

     — Тогда ничего не понимаю. — Юм посмотрел на оставленную машину с распахнутой дверцей. — Вот такси! Прошу! Водитель ушёл, но попросил его заменить. Спокойно! Я имею права, и умею водить. Так что, всё в порядке.

     Автомобиль тронулся, увозя путников.

     — И всё-таки не понимаю, как он догадался, кто я? — подъезжая к дворцу, недоумённо спросил Юм. Тишина была ему ответом.

     К ним подошёл один из людей Амона, и увёз опустевшую машину в неизвестном направлении.

     Одинокое облако над горизонтом приобрело розовый оттенок. Небо посветлело. Неудержимо накатывало солнце с востока.

     Наступал новый день.

     Оставив компанию в холле, девочка поднялась на второй этаж. Ещё преодолевая лестницу, услышала, как чья-то машина подъехала к дому. Но любопытство было ничтожным, а усталость огромной. Не дожидаясь столь ранних гостей, девочка ушла в свою комнату.

    

     Очнулась от сна, оттого что её кто-то настойчиво тряс за плечо.

     — Эй, вставай! Вот вздумалось спать, когда солнце в зените.

     Знакомый женский голос и лёгкий смешок, подсказали Светлане, что это не сон, и Катерина действительно стоит у кровати.

     — Катерина... — сиплым голосом проговорила девочка, прогоняя остатки сна. — Я соскучилась по тебе.

     — И поэтому спишь днём как убитая, — весело рассмеялась Катерина. Сдёрнув со Светланы одеяло, настойчиво сказала: — Вставай, что угораздило днём заваливаться в постель?

     — Не что, а кто, — поправила вопрос Светлана, спрыгнув с кровати. Одеваясь, поинтересовалась:  — Валентин здесь?

     — Разумеется. Он внизу со всей честной компанией отмечает свой приезд.

     Светлана содрогнулась.

     — Опять пьют. Сколько же в них может влезть?

     — Ты о чём? — с любопытством спросила Катерина.

     — Всю ночь гуляли в баре. А сейчас, как ты говоришь, снова продолжают. Есть чему позавидовать...

     — И ты всю ночь гуляла?

     — Ну, да. В Риме я на особом режиме - ночном.

     — Как здорово! — восторженно воскликнула Катерина, и пожаловалась: — А у меня как раз наоборот. Ночью сплю, а гулять приходится днём или вечером. Надеюсь, тут график изменится.

     — Вероятно... Но мне хочется и на дневной город посмотреть. А где вы расположились? На втором этаже?

     — Рядом с твоей комнатой. — Катерина оглянулась. — Слушай, это чудовище, всю ночь тут бегает?

     — Какое? — нахмурилась девочка, пытаясь понять Катерину.

     — Собака, как там её зовут? — Катерина задумалась.

     — Пёс, — вежливо подсказала Светлана.

     — У Амона названия всегда соответствуют действительности, — заметила Катерина и снова весело рассмеялась. Невольно заражаясь весельем, Светлана присоединилась к её смеху. — Пойдём, Валентин будет рад увидеть тебя.

     — Через десять минут я к твоим услугам, — пообещала Светлана, скрываясь в соседней комнате.

     Катерина была права. Войдя в зал, они обнаружили всю компанию в сборе. Расположившись вокруг камина, они весело разговаривали и подшучивали друг над другом. Юм устроился лучше всех. Он лежал на ковре, с одного бока его грел лежавшим тут же пёс, а с другого огонь в камине. Дорн и Амон сидели в креслах. Барон и Валентин на диванчике. Первым заметил и первым встретил вновь прибывших, пёс. Вскочив, он галопом кинулся к двери, молотя остатками хвоста.

     Дорн обернулся. В его глазах зажёгся огонёк.

     — Присоединяйтесь, — низким голосом проговорил он. Едва заметно улыбнувшись, добавил: — У девочки такой вид, будто её недавно разбудили.

     — Вы правы, сир, — улыбнулась девочка.

     — Тогда, кофе не помешает, — заметил Барон, и на маленьком столике с кривыми ножками, возник кофейник с чашечками. Несколько тарелок с бутербродами. — Сдаётся мне, Катенька составит тебе компанию.

     — Ты прав, — согласилась Катерина и опустилась  на диван, что стоял рядом со столиком.

     — Рада вас видеть, — подойдя к Валентину и пожимая ему руку, сказала Светлана. — Надеюсь услышать рассказ о ваших приключениях.

     — Непременно расскажу, — пообещал Валентин и, перехватив руку девочки, приложился к запястью губами.

     — И от тебя тоже, — садясь рядом с Катериной, добавила Светлана.

     — За этим дело не станет, — махнула рукой Катерина. Вцепившись зубами в бутерброд, что-то восхищённо промычала. Расправившись с ним, поинтересовалось: — А ты как? Как Рим? Ты уже здесь с месяц, где побывала?

     Замявшись, девочка неуверенно спросила:

     — Тебе ещё никто ничего не рассказывал?

     — Как-то не вышло, посидеть в тесном кружке, — махнула рукой Катерина, рассматривая тарелку, решая с какого бутерброда ей продолжить завтрак.

     — Тебе в хронологическом порядке рассказывать?

     — Желательно.

     — Три недели я прожила в монастыре.

     Бутерброд остановился на полпути к цели. Катерина с округлившимися глазами повернулась к Светлане, так и не закрыв рот. Потаращившись на девочку, она всё-таки вспомнила, что у неё в руке. Съев бутерброд, деловито осведомилась:

     — Какого чёрта тебя туда занесло? И не говори, что тебя заслали в монастырь с миссией. Не поверю.

     — Мне пообещали помочь уехать на Родину, вот я и дожидалась результата на святой земле.

     — Судя по тому, что ты здесь - у тебя ничего не вышло, — увидев, как девочка кивнула, спросила: — А как Амон отнёсся к твоему исчезновению?

     — Спокойно. Будто ничего не произошло.

      Катерина задумчиво посмотрела в лицо Светланы и заключила:

     — Значит, всё было с их ведома. Они знали, куда ты ушла, и разрешили.

     — Не может быть! — удивлённо воскликнула девочка.

     Барон обернулся на возглас.

     — Что «не может быть»? — лениво протянул он.

     — Ничего, — улыбнулась Катерина, — Светлана открывает для себя ваши новые черты.

     — Пожалуйста. — Барон опять повернулся к Валентину.

     Но теперь забеспокоился Юм.

     — Светлана, можно узнать, — с волнением попросил он. — В тех чертах, которые ты открыла во мне, присутствует ли определение: обаятельный, я не откажусь, если ещё существует такая приставка как - красивый. Если ты эту черту не рассмотрела, (понимаю, не всё сразу ухватывается), то прошу, поищи внимательней. Она обязательно должна присутствовать.

     — Я очень внимательно посмотрю. Но предупреждаю сразу, что очень сомневаюсь в наличии таковых, — улыбнулась девочка.

     — И все-таки посмотри... Хорошо? — умоляюще заныл Юм, словно это был вопрос жизни и смерти.

     — Обязательно, — пообещала девочка.

     Успокоенный, кот снова свернулся у очага, прислушиваясь к беседе, проходящей в зале.

     — Оставшиеся дни, я осматриваю ночной Рим, — закончила свой короткий рассказ Светлана. — А ты, куда подевалась?

     — В Тунисе жила наложницей, у одного, симпатично араба. Потом с Валентином добирались сюда.

     — Не очень-то вы спешили, — заметила девочка.

     — Зато, в каких живописных местах мы побывали! Смотрели Помпеи. Забирались в катакомбы. Загорали на чудесных лазурных пляжах. А сколько отелей мы одарили своим присутствием. Почти каждый день - новый. Ты как, подкрепилась? Пойдем, пройдёмся по городу.

     Светлана с сомнением бросила взгляд на Амона. Перехватив его, Катерина удивлённо спросила:

     — Опасаешься, что не отпустит? — и уже обращаясь к Амону. — Амон, ты не против, если мы выйдем в город?

     — Против, —  отрезал он.

     — К чему такие репрессии? — поинтересовалась Катерина.

     — У неё обязательство. Как только выполнит, тогда идите куда хотите.

     — О чём это он? — не понимая, Катерина посмотрела на Светлану.

     Со вздохом та пояснила:

     — Я дала слово, и теперь учусь постоять за себя. А ещё зачем-то английский надо учить.

     Катерина повернулась к Амону.

     — Английский могу и я преподать. После тренировок, отпустишь, Амон?

     — Пусть идёт, — пожал плечами, прикуривая сигару.

     Барон последовал его примеру.

     — Тогда бегом, — шепнула Катерина. — Я подожду тебя. Расправишься с этим, спускайся, пройдёмся по здешним магазинам.

     И опять солнце пересекло зенит и клонилось к западу, когда подруги покинули дворец. Наняв такси, они мигом добрались до центра. Восхищённо вздохнув, Катерина помчалась к шикарным магазинам, потянув за собой Светлану.

     — Ты посмотри, какая прелесть? А цвет! А качество! — приговаривала Катерина, скользя между рядами одежд, поглаживая и ощупывая почти каждое висевшее там платье. Продавщицы вежливо следовали за ней, не прерывая и не останавливая. — О! А это вообще уникальное. Даже не верится, что оно создано руками человека! — остановилась Катерина возле небесно-голубого платья. Оно изумительно меняло оттенки от аквамаринового до цвета электрик. А в складках нет-нет да мелькнет фиолетовая искра.

     Катерина заметила:

      — Светик, а тебе идёт это платье. Твои глаза становятся синими, больше чистоты цвета. Оно облегает талию, а значить, подчеркнет какая она у тебя тонкая. Короткое - откроет стройные ножки, а на руку можешь накинуть лёгкий шарфик, он скроет знак. Тут много священников, не будем им лишний раз мозолить глаза.

     — Ты серьёзно думаешь, что я его надену? — удивилась Светлана, видя какие планы, строит Катерина.

     — Я не думаю. Уверена. Посмотри, какое миленькое платье, как будто не от мира сего!

     — Судя по цене, то да. Куда я дену кинжал? На пояс платья его не нацепить.

     — Мелочи, — отмахнулась Катерина. — Кинжал положишь в сумочку. Мы подберём соответствующего цвета. А всё остальное выбросишь. У тебя достаточно большой гардероб, чтобы не ощутить этой утраты.

     — Амон будет не в восторге, — с сомнением сказала девушка. Но, заразившись азартом Катерины, уже прикидывала, как она будет смотреться в этом голубом платье.

     — Амон? — переспросила Катерина, на секунду поразмыслив, сказала: — Тебе решать. Бросишь вызов и выслушаешь всё, что он тебе скажет, или дальше ходить в чёрном. Тут я ничем помочь не могу, даже советом. Решай сама. Ты знаешь, я не могу влиять на Амона.

     Минутное размышление и Светлана решительно потянула Катерину к примерочной.

     Спустя полчаса две дамы покинули магазин, преобразившись. Катерина выбрала золотистого цвета костюм и ридикюль, такого же цвета. Рядом шла Светлана в небесно-голубом платье с синей сумочкой, в синих туфельках и лёгкий шарфик цвета морской волны был, накинут на руку, прикрывая татуировку. Они легко двигались по улице, сквозь перекрёстные взгляды встречных прохожих. Взгляды были разные: завистливые у женщин, восхищённые у мужчин. Какой-то синьор попытался было увязаться за ними. Но Катерина, повернувшись, высказала на итальянском, всё, что она думает о генетическом наборе его предков. Синьор глубоко задумался и в размышлениях отстал от них.

     Пересекая улицу, Светлана заметила знакомый автобус. Он был без пассажиров, только водитель за рулем и ещё кто-то рядом. Подойдя поближе, во втором она узнала того самого гида, который отвез её к отцу Антонию. Потянув за собой Катерину, Светлана приблизилась к автобусу. Постучав в закрытую дверь, она махнула рукой, привлекая внимание сидящих в салоне.

     Дверь открылась, и изумленный Джованни окинул её взглядом с ног до головы.

     — Привет, — первая нарушила молчание Светлана.

     — Привет, — машинально ответил гид, не в силах отвести от неё взгляд. Вздохнул. — Я очень беспокоился. Отец Антонио сказал, что тебя забрал опекун. Это так?

     — Почти. Ты же знаешь, какой это опекун, — улыбнулась девушка. — Познакомься, Катерина. Она тоже русская.

     — Джованни, — представился гид, пожимая протянутую руку Катерины. Спохватившись, сказал: — Заходите в салон, посидим.

     — Куда дел туристов? — поинтересовалась Светлана.

     — Они в охоте за сувенирами. Ещё часа полтора их не будет. Хотелось бы мне тебя обрадовать, да только нечем. Документы не сделали, и ты ещё куда-то пропала. Дело было приостановлено.

     Катерина, что-то смекнув, улыбнулась.

     — Так это он - твой герой? Через него пыталась попасть в Россию?

     — Да. И как видишь, не удалось.

     — Мне очень жаль, — добавил Джованни. Восхищённо посмотрев на Катерину, спросил: — У вас все там такие красивые? Светлана, я бы тебя не узнал, не подойди ты первая. А Катерина просто великолепна! Смотрите, чтобы вас не украли, дело-то идёт к ночи.

     — Ничего, — улыбнулась польщённая Катерина. — У меня уже есть опыт. Дважды попадаться на один крючок не буду и Светлане не позволю.

     — Значит, Светлана ты остаёшься с ними? — с грустью спросил Джованни.

     — Да, наверное. Катерина говорит, что мне позволили уйти.

     — Ну конечно! — засмеялась Катерина. Водитель с восхищением рассматривал её через зеркало направленное в салон. — Конечно, знали и разрешили. Может, таким образом, пытались чему-то научить?

     Они замолчали, погрузившись в свои мысли. Джованни поднял голову.

     — У меня есть фотоаппарат, я вас сфотографирую на память?

     — Замечательная идея! — согласилась Катерина. — Где нам встать? Или, может, на тротуаре щёлкнешь?

     — Нет-нет. Сидите, и не двигайтесь. Я сам найду лучший ракурс.

     Джованни залез на соседнее сиденье и откуда-то с потолка, наведя объектив, сфотографировал. Через секунду из чрева аппарата выползла картонка.

     — Один момент, — сказал Джованни. Засунув в карман фотографию, отступил к водителю, где сделал ещё пару снимков. Они, как и первая последовали в карман. Убрав фотоаппарат, он, наконец, достал фотографии, с интересом вглядываясь в них. Он не смог сдержать изумлённый возглас.

     Катерина подскочила к нему.

     — Что там такое? Неужели я так страшно выгляжу?

     Светлана тоже заглянула в картинки, которые держал Джованни.

     Нет. Катерина там выглядела замечательно, хорошо были переданы краски и оттенки. Но она была одна, рядом с ней красовалась не девушка, а засвеченное пятно, оно полностью скрывало силуэт Светланы.

     — Фотографии бракованные, — с досадой сказал Джованни.

     Но и на оставшихся двух, это пятно явно преследовало спутницу Катерины. Как будто излучение не давало проявиться на фотографии тому, что люди видели глазами.

     — Невероятно! — озадаченно сказал Джованни. В растерянности посмотрел на девушку. — Какой-то невидимый фон вокруг тебя! Интересно, а рентгеновские лучи смогут проникнуть сквозь фон?

     Вглядевшись внимательней, Джованни ткнул пальцем в пятно.

     — Смотри, тут пятно имеет красноватый оттенок. Что это может быть? Светлана, что у тебя лежало на коленях?

     — Сумочка

     — А что в ней?

     — Стилет, — начиная догадываться, сказала девушка. — Неужели стилет тоже имеют своё излучение?

     — Сейчас проверим. Оставь его на сиденье, я сфотографирую отдельно. Посмотрим, что получиться.

     Результат оказался тот же. На фотографии вместо стилета было расплывчатое розовое пятно. Джованни долго вглядывался, наконец, поднял голову и спросил:

     — Я могу оставить фотографии? Наверное, их нужно показать специалисту, правда, не знаю какому, но разберусь.

      Катерина посмотрела на Светлану:

     — Что скажешь?

     Светлана пожала плечами:

     — Не знаю, почему я должна волноваться из-за фотографий. Джованни делай, как считаешь нужным. Я не думаю, что они могут принести неприятности или проблемы ни мне, ни кому-либо вообще.

     Шофёр включил освещение в салоне. Катерина бросила взгляд за окно.

     — Темнеет, как быстро пролетело время. Нам нужно возвращаться.

     — Хотите, мы вас подбросим? — спросил Джованни. Он, что-то быстро спросил у шофера и тот, соглашаясь, кивнул головой.

     — Нет, мы на такси. Тем более что туристы сейчас начнут собираться, представляешь, какое будет изумление, если они не обнаружат своего гида вместе с автобусом? Нет, мы пойдём, а вам счастливо оставаться.

     Катерина вышла из автобуса. Светлана повернулась к Джованни, прощаясь, протянула руку.

     — Прощай, Джованни.

     — Завтра я буду с туристами на этом же месте. Приходи, покатаемся по городу, — предложил гид, пожимая ей руку.

     — Наверное, у меня не получится, — с сомнением сказала Светлана. Выходя из автобуса, обернулась: — Ты хороший человек Джованни. Я не забуду твою доброту. Прощай.

     — До встречи, — ответил ей гид.

     Светлана и Катерина ушли прочь, не зная, что их успели сфотографировать ещё несколько раз. Огорчённо посетовав на недостаточное освещение, Джованни спрятал фотографии в надежде выяснить, что же это такое.

     Остановив такси, подруги добрались до дома ещё до первых звезд на небе. Расплатившись, направились к дверям. Холл встретил мёртвой тишиной. Дверь, ведущая в зал, распахнулась, Амон вышел им навстречу. На его лице не было дружелюбия. Он остановился. Скрестив руки на груди, сурово посмотрел на вошедших.

     — Амон, какой чудесный город! — воскликнула Катерина.

     Но Амон перебил её, брезгливо кинув взгляд на Светлану, спросил:

     — Что это?

     — Платье, — несколько растерявшись, пробормотала девочка.

     — Вижу, — сухо оборвал он. — Оно изготовлено руками людей, — его слова прозвучали обвинением. — Где стилет, который Дорн вручил тебе?

     — В сумочке, — ещё больше растерявшись, прошептала Светлана.

     Амон был почти спокоен. И это «почти» внезапно испугало девочку. В смятении она обернулась к Катерине. Та, смекнув, сказала:

     — Амон, разве женщина может устоять перед тряпками?

     Но Амон оборвал её, так и не дослушав:

     — Дорн желает тебя видеть. Немедленно!

     Последнее слово он особенно подчеркнул.

     Катерина, посмотрев на девочку извиняющимся взглядом, вышла в распахнутую дверь, из холла в зал. Амон мягким, скользящим движением последовал за ней, чтобы закрыть двери.  В холле они остались одни. Он обернулся к девочке

     — Как стилет оказался в сумочке? — изменившимся голосом спросил он. Теперь его голос звучал бархатисто, приятного тембра.

     Девочка отступила назад, внезапно ощутив леденящий страх. Этот ложно приветливый голос, был невыносим и страшен. С усилием пожав плечами, выдавила из себя:

     — На платье он бы не смотрелся. А что в этом такого?

     Амон зло усмехнулся:

     — Что такого, говоришь? Ты обязана, я подчеркиваю, обязана носить одежды чёрного цвета. Ты не смотри на Катерину, она не принадлежит Его свите. Она гостья в путешествии. Ты выказала неуважение к Дорну, с пренебрежением отнеслась к его дару.

     — Я думаю, Дорна не волнует такие мелочи, — попыталась оправдаться девочка.

     Глаза Амона полыхнули зловещим огнём, а затем мягко засветились.

     Светлана вздрогнула.

     Амон жёстко улыбнулся:

      — Да, его не волнуют «такие мелочи». Он - Хозяин, а значит, это волнует меня. Ты сделала ошибку.

     Мягко ступая, дьявол приблизился. Взял из рук сумочку и вынул из неё стилет. В его руке сумочка вспыхнула жарким пламенем и тут же осыпалась на пол пеплом. Из воздуха он взял ремень и вдел в него ножны. Зашел за спину девочки, и она почувствовала, как он собственноручно надевает на неё оружие.

     — Ты будешь наказана, — шепнул на ухо Амон, на секунду затянув ремень на поясе сильнее, чем было нужно.

     Девочка промолчала.

     Амон отступил на шаг назад.

     — Ты ничего не хочешь сказать или спросить, прежде чем будешь наказана? — растягивая слова, с усмешкой спросил он.

     — Излучение стилета опасно? — спросила девочка. Решив, что просить о снисхождении бесполезно, она попыталось узнать про странное излучение. Несмотря на то, что момент был несоответствующий.

     Амон с изумлением посмотрел на неё.

     — Откуда тебе это известно? — всё так же растягивая слова, спросил он.

     — Фотография была засвечена, — охотно ответила девочка, чувствуя, что Амон отвлёкся, и надеялась, что заинтересовавшись сообщением, он отложит, или забудет о наказании.

     — Где это ты успела попозировать? — спросил Амон, но тут же остановился. — Впрочем, можешь не отвечать, — он сосредоточенно посмотрел на девочку. Его лицо исказила ярость. — Опять, чёртов Джованни. Этот парень начинает раздражать.

     Прервав самого себя, Амон направился к стене, махнув ей рукой.

      — Следуй за мной, — сухо приказал он Светлане.

     Часть стены ушла в бок, открывая проход в подземелье. Девочка попятилась к выходу из дома.

     — Нет. Я не пойду туда, — категорично заявила она.

     — Вот как? — нехорошо улыбнулся Амон.

     Оставив раздвинутую стену, двинулся к замершей возле дверей девочке.

     — Нет! — крикнула Светлана, безуспешно пытаясь выйти на улицу. Толстенные двери, отказывались ей подчиниться, и не дрогнули, несмотря на её усилия, словно на них задвинули засов.

     Амон подошёл к Светлане, все ещё улыбаясь, сказал:

     — Ты знала, на что шла, или догадывалась. Теперь следуй за мной.

     Девочка, отрицательно покачав головой, прижалась к двери, пытаясь найти в ней защиту. Амон пожал плечами. Схватил её, и, несмотря на отчаянное сопротивление, перекинул через плечо. Её кулачки забарабанили по спине, но он не обращая внимания на такие мелочи, направился к лестнице, ведущей в подземелье. Без освещения, Амон, в кромешной тьме спускался вниз. Светлана чувствовала как паутина нет-нет, да пройдётся мохнатой лапой по лицу. Ужас сковал тело, и она уже покорно висела на плече Амона.

     Бесконечный спуск кончился. Она услышала, как заскрипела решетка, закрывающая путь в помещение.

     Амон пересёк зал и остановился у противоположного конца. Светлана вспомнила, как несколько дней назад на этой стене она увидела прикованного вора. Похоже, её ожидала та же участь.

     Амон поставил её на пол. Девочка, подняв голову, огляделась. Мрак был повсюду, и только глаза дьявола светились в темноте. Она почувствовала как, схватив за руки, он прижал их к стене, лязгнув холодный металл, опоясал запястья.

     Амон отошёл в сторону. Она попыталась освободиться, но железо было как всегда верно своей прочности.

     Вспыхнул факел, осветив краешек помещения. В стоящей рядом чаше заплескался огонь. Амон снова приблизился к девочке. Умоляя, она сказала:

     — Я не хочу быть вампиром. Пожалуйста, не делайте этого.

     — Не беспокойся. Ты тут просто постоишь. Подумаешь. Я оставлю тебе факел. Огонь так завораживающее красив, это лучше чем пялиться в темноту. А я тем временем навещу «твоего» Джованни. Хочется на него посмотреть.

     Амон повернулся к выходу, но девочка окликнула его:

     — Что вы с ним сделаете?

     — А ты как думаешь? С трёх попыток, ну-ка...

     — Убьёте?

     — Угадала. Надо же с первой попытки! — ухмыльнулся он.

     — Но он же ничего не сделал!

     — Заблуждаешься. Я слишком долго его игнорировал, пока он не сделал ошибки. Пора мне познакомиться с ним поближе.

     Светлана содрогнулась, она увидела, как Амон приблизился к решётчатой двери, и внезапно крикнула:

     — Я могу заступиться за него?!

     Он обернулся. Клыки отразили пламя факела. Медленно направился назад, припадая на ногу и скаля в улыбке зубы. Его глаза по-прежнему излучали свет. Подошёл совсем близко. Затянул в глаза.

     — Милосердия просишь? — почти прошептал он.

     Светлана опустила глаза. Соглашаясь, качнула головой.

     Амон задумчиво посмотрел на неё, растягивая слова, сказал:

     — Пожалуй... Я приму предложение, и отыграюсь на тебе. Меня не в чем упрекнуть. Наказывая тебя, я оставлю жизнь парнишке. Не скажу, что такая сделка мне нравится, но проучить тебя не помешает.

     В его руке появился кнут. Он резко взмахнул рукой, слушая, как щёлкнул в воздухе длинный ремень из сыромятной кожи. Заткнув за пояс кнутовище, приблизился к девочке и освободил от тяжёлых, железных оков. Но эта относительная свобода длилась недолго. На её руках снова блеснула сталь. Ручные кандалы сковали их. Амон подвёл к свисавшему с потолка крюку и накинул середину цепи на его острие. Подтянул крюк повыше. Обошёл вокруг висевшей девочки и поинтересовался:

     — Как тебе?

     — Очень удобно, — с сарказмом заметила она.

     Вынимая заткнутый за пояс кнут и ещё раз, им щелкнув, Амон предложил:

     — Ты можешь передумать, и твоя шкура останется целой. Что не могу сказать о Джованни.

     — Я хочу, чтобы он жил, — тихо сказала девочка и закрыла глаза.

     Свист рассекаемого бичом воздуха был ей ответом. На мгновение он обвил фигуру и освободил, оставляя за собой разорванную ткань и вспоротую кожу. Не давая опомниться, сыромятная кожа снова прошлась по спине, раздирая в клочья дорогую ткань. Теперь она свисала жалкими лохмотьями, которые радугой переливались в свете огня. Закусив губу до крови, девочка молчала, только вздрогнула, и зажмурилась сильнее. Но следующие удары всё же вырвали крики боли, которые звонким эхом наполнили подземелье.

     Она не считала, сколько раз по ней прошёлся кнут. Наконец, Амон остановился. С удовлетворением осмотрев окровавленную спину, он, соглашаясь сам с собой, кивнул. Заткнув за пояс кнутовище потемневшего, влажного кнута, освободил её руки. Подвел назад, к стене и снова приковал. Коснувшись изодранной спиной шершавого камня, девочка не смогла сдержать стона.

     Амон сказал:

     — Должно быть, ты считаешь, что жестоко избита, это не так. Я хорошо выпорол, но легко. Только кровь пустил. Ты не знаешь, что можно бить, не только рассекая кожу, но и выдирая куски мяса, обнажая кости. И это совсем нетрудно. Могу даже сказать, что труднее сдерживать удар и рассчитывать его силу, нежели вволю насладиться казнью. Я не буду заживлять раны. Они затянутся сами, правда, не так быстро, как тебе хотелось бы. Ты постоишь у стены до моего возвращения, и надейся, что ожидание будет недолгим.

     Амон, вытащив из пояса кнут, кинул его в угол, но он так и не долетел до пола, растворившись в воздухе. Заскрипев, закрылась дверь. Амон покинул зал, оставив прикованную к стене девочку.

     Кровь быстро свернулась, но каждое движение отдавалось резкой болью, поэтому, стараясь не шевелиться, девочка смирно стояла у стены.

     Пламя в чаше давало достаточно света, чтобы она обнаружила в полумраке движение по полу у дальних стен. Маленькие тела приближалось. И Светлана в ужасе увидела как ковёр из серой шерсти, покрывая камень, подступает к ногам. Как и в первое её посещение, они устлали весь пол зала.

     Вспомнив  израненные ноги предыдущего пленника, она со страхом смотрела на подбегающих крыс.

     Но они не тронули её. Наоборот, щекоча ступни, крысы пытались проникнуть между полом и ногами. Своими телами, они создали тёплый, живой ковер между холодными камнями и босыми ногами.

     Слизывали капли крови, прижимались, стараясь согреть от сырости и холода подземелья.

     Слеза скатилась по щеке и упала в серую массу. Такого девочка никак не могла ожидать от этих маленьких, но свирепых хищников.

    

     Джованни проводил взглядом отъезжающий автобус и направился к своему дому. Прошедший день особенно вымотал. Туристы попались слишком уж шумные и капризные, и поломка автобуса была вовсе некстати (пришлось вызывать другой автобус с новым водителем). И водитель, слишком уж ворчливый попался. Встреча со Светланой оставила после себя тяжёлое воспоминание. Конечно, он рад, что она жива и здорова, но опять оказалось в этой компании. Впрочем, судя по её спутнице, не всё так плохо, как ему поначалу показалось. Ну, ничего, покажет фотографии специалисту и тогда что-то разъясниться. Может, тогда сможет чем-нибудь помочь девушке? Подойдя к подъезду, протянул ручку двери и услышал, как его кто-то окликнул.

            Позвавший голос был весьма неприятен.

     Джованни обернулся.

     Тень, отделившись от стены здания припадая на ногу, вошла в освещённый фонарём круг. Джованни с интересом посмотрел на незнакомца, отметив про себя, что он вооружён кинжалом (или ножом).

     Свет фонаря озолотил рыжую голову, незнакомец сказал:

     — Не спеши, Джованни. У нас есть, о чём поговорить. Я давно хотел поближе посмотреть на тебя, познакомиться.

     — Я вас не знаю, — с неприязнью посмотрев на него, ответил парень. Но добавил: — Если у вас ко мне дело, то давайте разберёмся с ним.

     Последние слова Джованни, почему-то развеселили незнакомца.

     — Давай разберёмся, — повторил он, весело улыбаясь. — Но, отойдём в сторону, нам незачем привлекать внимание.

      Они ушли из освещённого круга в тень.

     — Так вот, — подступил к парню незнакомец. — У тебя есть фотографии и сейчас их мне отдашь, — процедил сквозь зубы: — Незамедлительно.

     — А если не отдам? — полюбопытствовал парень. Наглость незнакомца начинала его раздражать.

     — Отдашь, — почти ласково произнёс рыжий. И тихо пробормотал, очевидно, обращаясь к самому себе: — Напрасно я заключил сделку, этого сопляка необходимо проучить, слишком уж он о себе высокого мнения, — и громче: — Джованни,  я не канителился бы с тобой, не будь, заплачено за твою жизнь. Не хочу нарушать слово, поэтому быстренько отдавай фотографии, и мы разойдёмся.

     — Кто же заплатил за мою жизнь? — полюбопытствовал Джованни, с улыбкой выслушав незнакомца

     — Ты её знаешь. Девочка в голубом платьице, которого уже нет.

     Джованни схватив рыжего за руку, с волнением заглядывая в глаза, спросил:

     — Говорите о Светлане? Что с ней случилось? Где она?

     — Там где и должна быть, — освобождая руку, проворчал Амон. — В подземелье. И от тебя зависит, как долго она там пробудет. Много разговоров, а дела мало. Так отдашь распроклятые картонки или мне нарушить слово и попытка девочки защитить тебя потерпит полное фиаско?

     — Я отдам, конечно, отдам, — засуетился парень, нервно  рыская у себя по карманам. Достал фотографии, протянул их незнакомцу. — Возьмите и скажите, что со Светланой?

     Незнакомец взял фотографии, не спеша одну за другой, принялся их разглядывать. Джованни в волнении переступил с ноги на ногу. Рыжий поднял голову:

     — Тут не хватает ещё нескольких, где они? Неужели надеялся меня обмануть? Со мной этот номер не пройдёт.

     Джованни протянул не достающиеся картонки, повторил вопрос:

     — Что со Светланой?

     — Она жива, — ухмыльнулся в ответ незнакомец.

     — Кто вы такой?

     — Ещё не догадался? — с иронией спросил рыжий. Держа в одной руке пачку фотографий, он похлопывал ими о другую руку.

     — Вы из той компании, — неуверенно произнёс парень.

     — Я её опекун, — с ухмылкой сообщил незнакомец.

     И изумлённый Джованни увидел, как вспыхнув, фотографии сгорели дотла в руке собеседника.

     — Я могу увидеть Светлану? — спросил парень, провожая глазами падающий на асфальт пепел.

     — Нет, — зло блеснул глазами незнакомец. — Ты больше никогда её не увидишь. Искать встречи с ней, ты тоже не будешь. Иначе твоё дальнейшее существование, будет под вопросом. За тебя заступились, так радуйся полученной возможности жить дальше. Не надо искушать судьбу дважды. Она не будет столь благосклонна к тебе. У тебя единственный поручитель, не стоит его испытывать. Тем более, как я понял, ты неравнодушен к девочке?

     Джованни уводя глаза в сторону, соглашаясь с незнакомцем, кивнул. Тот с ехидцей заметил:

     — В таком случае забудь о ней. Кроме боли, ты ничего не сможешь дать.

     Джованни поднял голову. В глазах сверкнула ненависть. Сдерживая ярость, спросил:

     — Что вы с ней сделали?

     — Осторожно парень, — посоветовал ему рыжий, положа руку на рукоять кинжала. — Мне не трудно удовлетворить твоё любопытство. Если вежливо попросят, отчего ж не ответить?

     Незнакомец выжидающе посмотрел на дышащего яростью парня. Несколько томительных секунд, и переборов себя тот сказал:

     — Пожалуйста, очень прошу… не знаю, как вас зовут.

     — Амон, — любезно подсказал незнакомец.

     — Амон, — повторил Джованни, — скажите мне, что со Светланой?

     — Это другое дело, — улыбнулся Амон. — На такую просьбу нельзя не ответить. Она попросила оставить тебе жизнь и заплатила за неё своей кровью. Должен заметить - она здорово переплатила.

      Сжав кулаки, Джованни надвинулся на Амона. Тот сквозь зубы процедил:

     — Не советую.

     Парень в нерешительности замер. Глаза Амона мягко засветились, он весело рассмеялся, отражая клыками свет фонаря. В ужасе Джованни поднял руку, и быстрым движением перекрестил это наваждение. Но, ничего не изменилось, дьявол по-прежнему хохотал, и глаза светились зловещим светом.

     Перестав смеяться, Амон махнул рукой и неведомая сила, оторвав парня от земли, с размаху швырнула на стену дома.

     Амон подошёл к лежащему, приподняв пальцем подбородок, посоветовал:

     — Не совершай ошибок, иначе кому-то будет очень плохо.

     Бросив ему что-то на колени, дьявол исчез.

     Нащупав огромную шишку на затылке, вытерев текущую из носа кровь, парень, охнув, приподнялся. Используя стену как опору, Джованни медленно поднялся. Еле переставляя ноги, придерживаясь за стену, охая от боли ломившей всё тело, подошёл к подъезду. Свет фонаря осветил предмет, который дьявол швырнул ему на ноги. Это был кнут, сыромятная кожа в бордовых пятнах крови. Влажная кожа наталкивала на мысль, что кнутом пользовались совсем недавно, и кровь ещё не успела, как следует высохнуть.

      Он в ужасе уронил кнут, представляя по кому, совсем недавно он прошёлся. Коснувшись земли, кнут исчез, оставив после себя только воспоминания.

     С трудом справившись с замком, Джованни валился в квартиру. Захлопнул дверь.

     — Похоже, через меня пропустили ток приличного напряжения, — пробормотал парень, заваливаясь на диван. — Суставы так и выворачивает и кости ломит. Наверное, так себя чувствуют наркоманы при ломке. Этот Амон странный, с дьявольской силой. Получается, Бог действительно существует, раз при всём своём желании дьявол не смог уничтожить меня.

      — Но, это можем сделать мы, — внезапно бархатисто произнёс в темноте чей-то голос.

     Дрожащей рукой Джованни дотянулся до светильника и щёлкнул выключателем. Яркий свет озарил его комнату и непрошеных гостей.

     В старых (оставшихся от дедушки) креслах, расположились огромных размеров кот и молодой мужчина, мерзкого вида. Почему-то он был зеркальных очках и жиденькие усишки противно свисали над скривившимся в усмешке ртом.

     Джованни резко вскочил с дивана.

     — Кто вы? — угрожающе спросил он. (Думая, что к нему в дом забрались воры). Он обратился к типу, который как у себя дома развалился в кресле и вытянул ноги.

     Но за него ответил кот. С шаловливым блеском в глазах, удовлетворил любопытство парня:

     — Друзья Амона.

     — Демоны,  — выдохнул Джованни. Без сил рухнул на диван.

     — Угадал, — дребезжащим голосом сообщил тип в зеркальных очках. Криво улыбнувшись, заметил: — Сегодня, тёмная сила жалует тебя своим вниманием. Далеко не каждому выпадает такая честь.

     — Зачем вы ко мне пришли? Что вам от меня надо? — пробормотал Джованни, судорожно хватаясь рукой за висевший на шее крестик.

     — Не надо нервничать, — мягко посоветовал кот. Повёл глазами: — Тут уютно. Мне здесь нравится. Так и жил бы тут вечно.

     Мужчина покосился на кота:

     — Особенно, когда проигрываешь партию в шахматы, ты находишь повод улизнуть, так и не доиграв. Но ты так просто не отделаешься, я могу хоть сейчас продолжить игру с того места, где мы остановились.

     — Но это будет неуважением к нашему другу, — заметил кот, мотнув мордой на потрясённого парня.

     — Да, конечно, я увлёкся, — с сокрушением покачал головой тип с зеркальными очками. Обернулся к Джованни. Не сводя глаз с парня, обратился к коту. — Но как бы тебе здесь не нравилось, вряд ли сможешь остаться тут надолго. Юм, нас ждут во дворце, — сверля парня глазами, — и Светлана там тоже ждёт. Джованни ты хочешь увидеть девочку? Быть неподалеку, вечно? Старость не коснётся тебя. Ты хочешь этого?

     — Какая вам от этого польза? — удивился Джованни.

     — Польза есть, — хитро прищурил глаз мужчина, поглядывая на парня поверх зеркальных очков. — Я даже могу сказать какая. Амон, возможно, сделает ошибку, и тогда Дорн перепоручит девочку мне.

     — Я не хочу быть пешкой, — нахмурился парень. — Сами решайте свои проблемы, без моего участия.

     — О каком участии может идти речь! — замахал руками мужчина. — Ты просто будешь рядом с девочкой, скажем, в качестве прислуги. Но это высокая честь, состоять при свите Дорна. Правда придётся кое-чем пожертвовать.

     — Чем?

     — Своим разумом. Согласись, зомби с этим, как-то не вяжется. Впрочем, разум останется, если согласишься стать вампиром. Что может быть чудеснее, чем пить кровь? — мужчина в восторге хлопнул себя по колену. — Действительно. Тебе будут подчиняться некоторые животные. Ты будешь жить среди людей, и видеть, как приходящая к ним старость не коснётся твоего лица. Тебе не будут страшны раны. Сможешь летать. Полёты в лунную ночь, что может быть прекраснее, и это может стать реальностью! Соглашайся!

     — Соглашайся, — как эхо повторил кот, блеснув зелёными глазами.

     — Почему нужно моё согласие. Неужели не можете сделать насильно, против моей воли? — поинтересовался Джованни.

     Мужчина повернулся к коту и заметил:

     — Смышлёный парень. Сразу усёк, в чём проблема, — обернулся к Джованни. — Мы можем и насильно, но в данный момент Амон распоряжается твоей жизнью и ему решать, что с тобой делать. Мы можем изменить ситуацию только с твоего согласия, хочешь быть рядом с девочкой?

     — Хочу, — твёрдо ответил парень.

     — Отлично! — осклабился мужчина, доставая из воздуха красную коробочку.

     Но Джованни продолжил свою мысль:

     — Хочу, но не буду. Амон сказал, что ничего кроме боли я не смогу ей дать. Я ему верю. Не хочу усложнять жизнь Светланы, ей и так трудно.

     — Ты веришь демону-карателю? — ухмыльнулся мужчина.

     — Но почему я должен верить вам? Вы же нечистая сила, вам вообще верить нельзя.

     Джованни прервал внезапно появившийся в комнате мужчина. Он был высок, с тёмными глазами и вечным загаром. Его движения были властными.

     — Так я и думал, — сказал вновь прибывший, обращаясь к коту, и к мужчине. Тот, вскочив с кресла, замер в почтительной позе. — Изер, что за интрижки в моём окружении?

     — Сир, — пробормотал Изер, — мы хотели удружить девочке. Видеть знакомое лицо ей будет приятно.

     — Амон решит, что ей нужно. И не действуйте через мою голову, — сурово произнёс человек, в манерах которого было что-то императорское.

     — Слушаюсь, сир! — в один голос выкрикнули кот и мужчина в зеркальных очках.

     Повинуясь властному жесту, они исчезли из комнаты.

     Человек, к которому они обращались «сир», повернулся к Джованни.

     — Правильно сделал, что отказался, — легкое подобие улыбки скользнуло на суровом лице, в глазах заплясал огонь. — Ты смелый человек. Не беспокойся о девочке. Путь к познанию не лёгок и труден. Каждый должен сам прийти к своей истине, пусть даже через боль, как духовную, так и физическую. Путь этот, может растянуться на годы, века и скрыться в бесконечности. У девочки свой путь, у тебя другой. Вам не по пути. Ты забудешь всё, что сегодня видел, эти воспоминания в твоей жизни лишние, — внимательно посмотрел на Джованни. — Я думаю, нам больше не суждено встреться, единственно, если мир изменится в корне.

     Комната опустела, Джованни повалился на кровать и мгновенно уснул.

     Утром, отправляясь на работу, он вспомнил, что вчера видел Светлану. Она выглядела довольно счастливой. Он вспомнил, что она, наконец, нашла то, что так давно искала, теперь её жизнь наладится и будет более стабильной. С радостью в сердце, с чистой и светлой душой. Джованни вышел из дома и направился к гостинице, откуда он начнёт свою работу, общаясь с капризными туристами и усталым, ворчливым шофёром.

    

     Светлана подняла голову на скрежет железной дверцы. В свете огня появился Амон, но он был не один. За ним следовали двое, их пустые, мёртвые глаза, казались бездонными колодцами, в них не отражалось пламя, будто поглощалось без остатка чёрной дырой.

     Амон остановился неподалеку, предоставив подчиненным освобождать девочку. Кандалы распахнулись, освобождая запястья пленницы. Один из них, подхватив падающую девочку, завернув в мягкую материю, поднял на руки.

     Истерзанная спина дала о себе знать и девочка не смогла подавить стон боли.

     Амон направился к лестнице, следом его сопровождающие. Как только железная дверь закрылась, факел и огонь погасли сами собой, словно их затушила невидимая рука.

     Они поднимались в кромешной тьме. Светлана заметила, что державшие её руки холодны как лёд, этот холод ощущался даже через материю, в которую она была укутана.

     Долгий подъём, и огоньки свеч заплясали перед глазами. Не сказав ни слова, Амон стал подниматься на второй этаж, его слуги (а может рабы) не отставали от него ни на шаг. Они вошли в её комнату. Амон остановился в дверях, наблюдая, как укладывают девочку в кровать и аккуратно освобождают от ткани и остатков одежды. Слишком уставшая и подавленная, Светлана не испытывала стыда, когда слуги обнажив её тело, принялись обмывать и натирать раны каким-то снадобьем. Всё происходило в полнейшем молчании под внимательным взглядом Амона. Единственно, что было нетронуто на ней, то это ножны. Более того, они даже не коснулись ремня, слуги очень старательно избегали соприкосновения с ним и с медальоном на шее. Закончив своё дело, подчиненные, склонившись в низком поклоне, скрылись за дверью, тихо притворив её за собой.

     Амон, наконец, шевельнулся и подошёл к лежащей на шкуре черной пантеры обнажённой девочке. Нагнувшись, он аккуратно и мягко отстегнул ремень с её пояса, повесил на спинку кровати. Светлана, молча, наблюдала, нисколько не смущаясь своей наготы. Что-то подсказывало ей, что такое зрелище Амону не в новинку, а она сама чувствовала себя такой обессиленной, что ей было безразлично.

     Усердие слуг не пропало даром, боль в спине прошла, и лишь немного саднило. Взяв со спинки кресла нежную, чёрную ткань, Амон накрыл девочку, а сам разместился неподалеку в кресле. Несколько минут они, молча, смотрели друг на друга. Амон прервал молчание первым:

     — Надеюсь, последний урок отбил у тебя желание оказывать милосердие тем, кто в нём совсем не нуждается?

     Удивление отразилась в глазах девочки.

     — Почему вы так говорите? Разве Джованни не заслужил милосердия? Он очень хороший человек.

     — Вот именно, — фыркнул дьявол. — Вот именно «хороший человек». Ему ничего не грозило.

     — Но вы сами согласились со мной, что намерены причинить ему боль, что хотите убить его! — воскликнула Светлана в полнейшем недоумении.

     — Ну да, убить. А как же с ним иначе поступить? Он уже мне изрядно надоел. Но твоё заступничество ему не нужно было совершено.

     — Тогда вы убили бы его, — возразила девочка.

     Амон устало покачал головой:

     — Опять двадцать пять. Этак мы не сдвинемся с мёртвой точки. Он хороший человек, так?

     — Да, — согласилась с ним Светлана.

     — Душа его чистая и светлая – так?

     — Да, — снова согласилась она, Но некая доля неуверенности прозвучала в её ответе.

     — Так, — уверенно подтвердил Амон. — Тогда что ему грозило? Ничего! Он просто вернулся бы к своему создателю. Правда, присутствовали бы некоторые неудобства, скажем… боль, когда душа расставалась бы с телом. И всё!

     Тут Амон, улыбнувшись, добавил:

     — Может быть, я ему сделал бы услугу, убив его? Теперь свидание откладывается на неопределённый срок. Точнее определённый.

     — Как это? — не совсем поняла его Светлана.

     — Через семь лет, десять месяцев и четыре дня, вечером, когда он будет возвращаться с работы, его чисто случайно собьёт машина. И его жизнь оборвется. Создатель рано призовёт к себе. В моих силах было изменить его судьбу, а так как этого не произошло, всё пойдёт по ранее написанному.

     — Где написанному?

     — В книге судеб.

     — Вы и мою судьбу изменили?

     — Нет. То, что с тобой происходит - твоя судьба.

     — Быть избитой, — горькая ирония скользнула в её словах.

     — Конечно, нет. Милосердие нужно оказывать тем, кто действительно в этом нуждается.

     — По-моему в нём нуждаются все, — отрезала Светлана, отворачиваясь.

     Амон направился к дверям, но перед тем как выйти, обернувшись, заметил:

     — Нуждаются все, но не в этом мире. Оказывая милосердие здесь, ты нарушаешь равновесие, изменяешь ход событий. И кто-то должен расплачиваться за то, что кому-то стало лучше.

      Амон затворил за собой дверь, не ответив на последний вопрос Светланы.

     — Кто же помогает этим несчастным в «ином мире»?

      Оставшись одна в комнате, девочка быстро уснула и, проспала весь день. Ближе к полуночи её довольно нежно разбудил чей-то мокрый язык. Тщательно вылизав руку, пес приступил к умыванию лица. Это было уже слишком. Светлана, мягко отодвинув морду собаки, поморщившись от боли села на кровать. Рядом на спинке кресла лежал халат. Чувствуя себя не совсем удобно обнажённой. Светлана потянулась за ним. В этот момент кто-то стремительно влетел в комнату и замер на пороге.

     Накинув на плечи халат, девочка обернулась.

     Ворвавшаяся к ней Катерина застыла в нескольких метрах от кровати, с приоткрытым ртом и округлившимися глазами. Кое-как сумела выдохнуть, выдавив из себя фразу:

     — Кто это тебя так? Боже! У тебя вся спина в рубцах! — подошла к Светлане и с беспокойством заглянула в глаза. Затем, схватив за руку, потянула к выходу.

     — Пойдём, найдём Амона, он заживит твои раны. К сожалению, я не обладаю таким даром.

     Девочка, покачав головой, опустилась в кресло. Катерина приземлилась рядом на кровать.

     — В чём дело? — спросила Катерина.

     — Он не будет заживлять.

     — Почему так решила? Мне думается, он сделает это. Если не он, так Барон, а может сам Дорн займётся тобой?

     — Амон сам сказал, что он не будет заживлять.

     — Значит он в курсе, — Катерина озабоченно взглянула на Светлану. — Он сам сделал это? — уловив еле заметный кивок, недоумевая, сказала: — За, что? 3а новое платье? Я не могу поверить, что за такую ерунду он мог так отделать тебя. И чем это он так орудовал? Не будь я в Риме, решила бы, что тебя привязали к лошади…

     — Всё проще, — вздохнула Светлана, — так можно пройтись обыкновенным кнутом.

     — Тогда он довольно мягко обошёлся с тобой, — заметила Катерина, и, увидев удивлённое лицо девочки, пояснила: — Я имею в виду, что он вполне мог снять мясо со спины, а ты отделалась лишь содранной кожей. Но всё равно жестоко, не может быть, что за платье. Ты что-то не договорила. Что случилось?

     — Я вообще ещё ничего не сказала по этому поводу. А такое обращение с моей спиной, объясняется тем, что я заступилась за Джованни. Он хотел его убить

     — Всё проясняется, — с серьезным видом заметила Катерина. — Но мне думается это слишком сурово. Пойдём, спустимся вниз, Дорн может изменить решение Амона. Незачем мучиться от ран, когда есть возможность их заживить. И потом, не знаю как ты, но я голодна, а внизу должно быть уже пируют, — с улыбкой добавила: — Это становится заразным, я тоже перехожу на ночной режим. Что с нами делает Рим!

     — Через пять минут буду готова, — согласилась Светлана, и, путавшись в длинных полах халата, скрылась в ванной. — Как ты думаешь, мне обязательно переодеваться? В халате очень удобно, он такой мягкий, что не хочется его снимать.

     — Конечно, оставайся в нём, — засмеялась Катерина. — Вот проблема! В нём ты выглядишь как королева.

     — Выпоротая королева, — с иронией проговорила девочка.

     Как и обещала, через пять минут вышла в комнату значительно посвежевшая, чувствуя себя гораздо лучше. Пёс весело крутился у её ног.

     Катерина вскочила с кровати, покинув комнату, вышла в коридор, но следовавшая за ней Светлана так и не смогла переступить порог. И этой помехой стал Пёс. Как когда-то в Неаполе, он встал в стойку у дверей и предупреждающе зарычал.

     — Ну что же ты? — позвала из коридора Катерина.

     Посмотрев на взъерошенного пса, Светлана откликнулась:

     — Иди без меня, похоже, плюс ко всему я останусь голодной.

     Катерина с любопытством заглянула в комнату:

     — А что случилось?

     Светлана указала на внезапно изменившегося пса.

     — Вот, посмотри, Амон приказал ему не выпускать меня из комнаты. Домашний арест, надо полагать.

     — Сейчас Амона, приведу сюда, — пообещала Катерина, и до Светланы донеслись её удаляющиеся шаги.

     Девочка снова опустилась в кресло и посмотрела на льнувшего к ней пса.

     — Подлиза, — пробормотала она, потрепав его по голове и вызвав бурный восторг этого создания.

     — Я смотрю, ты уже проснулась, — прозвучал носовой голос у дверей. В комнату, слегка прихрамывая, вошёл Амон. — Как настроение? Впрочем, сам вижу что неважное. Ещё дня три будет таким, пока не затянутся рубцы.

     — Катерина ушла искать вас. Или, вы встретились с ней?

     — Нет, — покачал головой Амон, усмехнувшись, добавил: — Не иначе как Валентин ей надоел, для чего ещё меня искать понадобилось?

     — Этот проныра, — указывая на пса, сообщила Светлана, — не выпускает меня из комнаты.

     — Правильно делает, — сурово заметил дьявол, но бесовские искорки в глазах выдавали его причастность к происходящему.

     — Вы ему приказали?

     — Натурально я, — согласился Амон. — Я хотел, чтобы ты дождалась моего визита, вот и попросил друга задержать. Должно быть, Катерина ищет меня, по этому поводу?

     — Угу, — буркнула девочка, запахивая поплотнее полы халата.

     — Жаль, — Амон театрально вздохнул. — А я признаться думал… — он улыбнулся. — Хочешь спуститься, или уже передумала?

     — Я есть хочу, — заявила девочка с лёгким вызовом. — Могу здесь, а могу и в нижних залах съесть всё, что предложат.

     — Здоровый аппетит, дело идёт на поправку, — всё ещё, улыбаясь, ехидно подытожил Амон. — В таком случае я предлагаю свою руку, дабы ты могла обрести более твёрдую поступь. Нужно выглядеть королевой, а не монахиней. Тебя желают видеть.

     — Кто? — удивилась девочка, её поразила словоохотливость этого сурового господина.

     — Хозяин желает, чтобы ты присутствовала за трапезным столом. Но он не будет против, если ты останешься здесь. Выбор за тобой.

     Он выжидающе посмотрел на неё.

     Она машинально потрепала вертящегося вокруг неё пса, поднялась с кресла.

     — Вашу руку. Мне действительно нужна опора.

     Войдя в зал, Светлана увидела Катерину, горячо спорившую с Бароном, который при их появлении, указав Катерине, заметил:

     — Вот и Светлана, — обращаясь к девочке: — Великолепно выглядишь, моё почтение, — склонился в галантном поклоне. Упав в кресло, сообщил: — Катерина тут панику разводит, утверждает, что Светлану заперли и не выпускают. Приятно видеть, что это не так.

     Возле камина стоял маленький овальный столик с загнутыми ножками, обильно уставленный графинами, блюдами, тарелками. Барон пододвинул к нему низенький дубовый табурет.

     — Присаживайся.

      Светлана не заставила упрашивать себя дважды и села за стол. Окинула взглядом его поверхность. Он был, прямо-таки завален посудой, и невозможно было бы сказать какого цвета покрывающая его скатерть, не свисай она с углов стола.

     Катерина присоединилась, сев на такой же табурет. Внезапно из-за спины Светланы появился Дорн и занял кресло неподалеку от стола. Пламя очага, отражаясь, зажгло искры в его глазах. Светлана заметила, что Валентин и Юм отсутствуют, но Барон тут же объяснил в чём причина:

     — Бильярд гоняют, — махнув при этом рукой словно подчеркивая безуспешность затеи. — Могу сразу сказать, что Валентин проиграет, Юм его заговорит.

     Амон соглашаясь, качнул головой.

     Достав сигары, Барон и Амон прикурили от углей камина, и сизые кольца поплыли над головой, поднимаясь к потолку.

     Светлана в нерешительности посмотрела на Дорна, ожидая, когда он первый поднимет тост.

     Заметив её замешательство, с полуулыбкой Дорн мягко сказал:

     — Не стесняйся и не жди нас. Весь стол к твоим услугам. Я даже посоветую, хорошо подкрепиться, наступившую ночь не назовешь спокойной.

     Заинтригованная сообщением, Светлана вплотную преступила к изучению блюд выставленных на стол. Катерина занялась дегустацией с другой стороны. Остальные, разлив коньяк по рюмкам подняли единственный и неизменный тост. «Во славу властелина тьмы и теней», затем, налегая и далее на спиртное, не обошли вниманием и предложенные закуски.

     — Амон сказал, что я желаю тебя видеть? — спросил Дорн,

     — Да, он мне так и сказал.

     — Ну, так я скажу, по какому поводу, — Дорн откинулся на спинку кресла и заявил: — Сегодня шабаш ведьм.

     Светлана заметила, как подпрыгнула на табурете Катерина, выражение восторга осветило её лицо. Дорн продолжал:

     — Сборище будет во дворце. Но затем, переместиться в горы. Ты можешь присутствовать и там, на это стоит посмотреть.

     Дверь зала распахнулась, и Светлана уставилась в дверной проем, ожидая увидеть входящих в зал ведьм.

     В зал вошли Валентин, и Юм с опущенным хвостом и разобиженным видом. Поприветствовав присутствующих поклоном, Валентин, опустился на диван. Юм доплелся до камина, и, не говоря ни слова, с несчастным видом плюхнулся на коврик. Барон, легонько коснувшись носком туфли его бока, ядовито-вежливым тоном заметил:

     — Юм, друг мой, что с тобой случилось? У тебя такой вид, будто в лузу забивали не шары, а такого знакомого мне жирного кота.

     — Он вовсе не жирный, — огрызнулся Юм, —  а изящный!

     — Не отвлекайся, — прервал кота Валентин. — Ты проиграл, теперь давай расплачивайся по счетам.

     — На что играли? — поинтересовался Барон у Юма.

     Помолчав несколько секунд, кот с неохотой буркнул:

     — На мявки...

     — На что? — поднял брови Барон.

     Юм замкнулся в гордом молчании. Валентин ответил за него:

     — Кто проиграет, тот мяукает. По количеству пропущенных шаров, — обернувшись к Юму, изрек:  — Ты же сам предложил, а теперь хочешь улизнуть от проигрыша.

     — Действительно! — подхватил Барон. — Ты же кот! Давай мяукай!

     Юм, скрутившись в клубок, прошипел с отчаянием:

     — Это так унизительно! — с надеждой в глазах повернулся к Валентину, — Может, я прокукарекаю?

     — Нет уж, мяукай! — сказали хором присутствующие и рассмеялись.

     Ласково Барон добавил:

     — Давай котик, давай мой милый. Публика ждёт.

     — Мяу, — буркнул кот.

     Валентин приложил руку к уху:

     — Что? Что? Не слышу!

     — Мяу-у-у! — заорал кот. —  Мяу-у-у! Мяу-у-у!

     Барон весело засверкал зеркальными очками.

     — Похоже, Юм вспомнил весну, — с ехидцей заметил он.

     Злобно покосившись на Барона, Юм оборвал свои вопли.

     — Как же тебе удалось выиграть? — спросил Барон у Валентина.

     — Очень просто, пока Юм занимался философией, я забивал шары в лузу.

     — И в чём заключались его «философия»?

     — Он советовал мне, под каким углом бить кием, с какой силой. Что-то о траектории движения заикался. Но ему так и не удалось продемонстрировать своё искусство.

     Юм в возмущении вскочил с коврика.

     — Да! Я к тебе как к другу! Как к другу, всей душой! А ты…

     Он опять плюхнулся на коврик, отвернулся к огню в камине.

     — Не дал шарик погонять, — закончил реплику кота Барон. — Юм, ты ещё отыграешься

     —Да! И  я буду нем, как рыба! — сообщил огню Юм.

     Присутствующие заулыбались, последняя фраза кота, никак не соответствовала его натуре. Прошло немного времени, и кот оттаял. Снова засуетился возле стола, наконец-то успокоившись на коленях у Светланы.

     — Погладь меня, — мурлыкнул Юм и в ожидании руки, прижал уши, зажмурил глаза.

     Рука опустилась, с силой прижимая, прошлась против шерсти. Вопль, возмущения застрял в глотке кота, он только в ярости повёл глазами и столкнулся с ухмыляющейся рожей Амона. Это он так бесцеремонно оборвал негу кота. Может Юм, и вспомнил бы приготовленные для Амона слова, но внезапно поднявшийся с кресла Дорн прервал его.

     — Пора, — сказал Дорн, и все встали в ожидании.

     Положив руку на плечо девочки. Дорн повел её к выходу. Следом потянулись остальные.

     Соседний зал был огромен, его можно было бы назвать Тронным. Тем более что там действительно присутствовал трон. Это было кресло с высокой спинкой, расходящейся на две части, и, когда Дорн опустился в него, предварительно поднявшись на две ступеньки, то стало казаться, что за спиной Дорна находятся чёрные крылья. Спинка кресла создавала впечатление полураскрытых крыльев.

     Свита разместилась позади трона. Юм занял ступеньку у подножия трона.

     Дорн предложил девочке низкий табурет справа от кресла, не возражая, она села. Тяжёлая, горячая ладонь Дорна так и осталась лежать на её плече. Рядом присоседился Барон, а слева от Дорна замер Амон, неподалеку от него стояли Валентин и Катерина.

     Весь зал был погружен в полумрак, несколько свечей безуспешно пытались осветить огромное пространство зала.

     Где-то вдалеке прозвучал звон колокола. С каждым ударом звук медленно приближался.

     Светлана с удивлением подумала, откуда же может идти этот звук, если в округе, как она заметила, колоколов не было. Но звук приближался. Последний, двенадцатый удар, заставил задребезжать стёкла в окнах и затрепетать пламя свечей. На секунду Светлана была оглушена, казалось, в зале с силой ударили по колоколу громадных размеров, и его басовитый гул завибрировал в помещении.

     С последним ударом всё преобразилось. Вместо кота на ступеньке сидел худенький подросток. Барон в фиолетовом облачении был похож на рыцаря. Дорн, одетый во все чёрное опирался левой рукой об эфес рапиры, используя её как трость. Рядом, в чёрном плаще стоял Амон, его лицо скрывалось в тени низко надвинутого капюшона. Лишь Катерина и её друг остались такими, какими были всегда.

     Несколько секунд стояла тишина, затем окна распахнулись, как будто приглашая кого-то в гости. Послышался нарастающий шум. При приближении он разделился на веселые выкрики, женский смех, свист, улюлюканье и ещё множество других звуков, которые выражают восторг, радость и веселье. Возгласы и крики как многотонный водопад обрушились в зал. Всё это сопровождалось мелькающими в свете свечей женскими фигурами.

     Нескончаемым потоком они врывались в окна, заполняя зал. Падали на колени, опустив голову, в благоговении замирали. Их длинные волосы стелились по паркету золотыми, серебряными, медными, чёрными локонами. И каждая была со своим «транспортным средством».

     Девочка с удивлением рассматривала предметы домашней утвари. Здесь были швабры, мётлы, скалки с длинными ручками даже присутствовал пылесос. Отвергая все законы физики, они стояли под таким углом к полу, что невозможно было понять, как они не падают, подчиняясь земному притяжению.

     Поток влетающих в зал оскудел. Вот уже последняя женщина влетела в окно.

     Ставни закрылись.

     Звенящая тишина окутала помещение.

     Тысячи сверкающих глаз, выжидающе смотрели на восседающего, на троне Дорна. Тысячи грудей вздымались и опадали, судорожно прокачивая воздух через лёгкие, слегка задохнувшиеся от безумных гонок по небу. Тысячи рук сложились в приветственном жесте и тысяча деревянных ручек от веников частоколом стояли над спинами преклоненных женщин.

     Дорн снял руку с плеча девочки и одним небрежным жестом поднял всю «рать» на ноги. Тишина спала, зазвенели веселые голоса, послышался смех. Все женщины были прекрасны, молоды. Изящные и стройные фигуры никак не вязались с представлением Светланы, с образом ведьм. Ведь, как правило, в понятии «ведьма» или «колдунья» подразумевалось что-то уродливое. А здесь, зал был заполнен «амазонками», сверкающими молодостью и красотой. Приглядевшись, Светлана увидела в общей массе представительниц не только европейской национальности, но и темноволосых монголок, и невысоких японок. Сверкая белками глаз и сахарными зубками, здесь даже были женщины из жаркой Африки. Представительницы всех рас и народностей, можно было увидеть на этом сборище ведьм, одеты они были разнообразно, голые и закутанные в саванны из легкой, воздушной ткани.

     Светлана вздрогнула от неожиданности, когда на плечо снова опустилась жаркая ладонь Дорна.

     Из общей массы отделилась тёмнокожая женщина и с почтительностью приблизилась к трону. В руке она сжимала какой-то невообразимый веник, составленный из огромных лопухов, казалось, она держала опахало.

     Низким, приятным голосом она произнесла фразу на незнакомом Светлане языке. Юноша, сидевший у подножия трона, что-то ей ответил, вызвав улыбку у свиты. Дорн повернул горящий глаз к девочке.

     — Анура, она здесь старшая, — обращаясь к прекрасной негритянке, сказал: — Анура, сегодня это девочка ваша гостья.

     Негритянка улыбнулась, сверкнув ослепительно белыми зубами. Приложила руку к шее, где висела высушенная лапка летучей мыши, неожиданно ответила по-русски, со странным акцентом. Акцент немного напоминал азиатский:

     — Мой господин! Большая честь для нас. Что может быть лучше, чем присутствие королевы на наших плясках?

     Дорн мягко возразил ей:

     — Ты ошибаешься Анура. Она не королева, но от этого не стала менее значимой фигурой в моём окружении. Я требую к ней отношения, которого заслуживает королева, — улыбнулся, и добавил фразу, которая прозвучала как похвала: — У тебя острый глаз Анура, ты разглядела кто перед тобой, пусть опередив события.

     — Мой господин очень добр ко мне, — смиренно ответила негритянка.

     — Не больше чем к остальным, — заметил Дорн и приглашающим жестом указал ей на ступеньку у подножия трона.

     Анура опустилась на ступеньку рядом с юношей, а тот, достав из воздуха наполненные прозрачным напитком фужеры, протянул ей один. Чокнувшись, сидящие у подножия, опрокинули содержимое в рот. И снова что-то возникло и заплескалось в опустевшей посуде. Дорн, снова повернулся к девочке, сидящей по его правую руку.

     — Есть желание полететь и потанцевать с ведьмами?

     — Да, очень хочу, — согласилась Светлана, — почему Анура знает русский язык?

     — Они все знают, — бросив взгляд в зал, Дорн объяснил: — Согласись, что это за ведьма, если вдруг она не сможет поговорить с человеком другой национальности? Этим даром обладают все присутствующие здесь. Кроме тебя, — добавил он.

     — Но как я полечу?

     — Очень просто, ты станешь как они – ведьмой. Но эти возможности пропадут с восходом солнца,

     Дорн поднял руку с плеча и коснулся большим пальцем её лба. Тихо произнес фразу. На секунду след от пальца вспыхнул голубым светом, от чего девочка стала похожа ни индианку.

     — Катерина, подойди, — приказал Дорн.

      Катерина поспешила выполнить его указания.

     — Я думаю, ты не откажешься присоединиться к столь очаровательной компании?

     — О, сир! Я мечтаю об этом! — восторженно воскликнула Катерина.

     Дорн и её коснулся рукой, произнес фразу на древнем языке, и такой же голубой знак на секунду засиял на лбу Катерины, и померк.

     — Но, как же я полечу? — нерешительно спросила Катерина. Барон молниеносно отреагировал, протянув ей возникшее из воздуха помело.

     — А Светлане? — забеспокоилась Катерина.

     — Найдём и ей, — успокоил Дорн. Обратился к главной ведьме. — Анура, пора.

     — Конечно, мой господин! — воскликнула негритянка.

     Громко чмокнувшись на прощание с юношей, вскочила на ноги. Пронзительный свист привлек внимание остальных женщин.

     Ставни распахнулись, и поток ведьм устремился в небо. Анура выжидающе посмотрела на Светлану. Дорн, перехватив взгляд, успокоил:

     — За этим дело не станет. Светлана, держи своего «коня»!

     Он протянул девочке свою рапиру, на которой до сих пор покоилась его левая рука. Девочка взяла рапиру и в нерешительности повертела её в руках, не зная, с какого бока к ней подойти. Она с удивлением почувствовала, как рапира оказывает ей небольшое сопротивление. Словно действительно была живой и высказывала неодобрение к своей неподвижности. Её так и тянуло вверх, к небу.

     Катерина, звонко рассмеявшись, сказала:

     — Смотри, как надо! — и ловко оседлав помело, посоветовала Светлане: — Сядь боком.

     Помело рвануло Катерину вверх, в окно. В зале остались Светлана и дожидающаяся её Анура. Последняя не высказывая никаких признаков нетерпения, спокойно ждала, когда девочка освоится с таким необычным способом перемещения.

     Следуя совету Катерины, Светлана, держась за эфес рапиры, попыталась сесть на неё боком, и, тут же почувствовала, как вздрогнула под рукой сталь. Удивляясь, как это ей без проблем удается держать равновесие, Светлана, поднявшись в воздух, выплыла в окно. За ней следовала на опахале Анура.

     — Следуй за мной! — крикнула, обгоняя Анура, и посоветовала: — Пригнись к рапире, тогда она понесёт быстрее!

     И действительно, сталь, содрогнувшись, как от удара шпор, резко увеличила скорость. Стараясь не терять ведьму из вида, девочка направила эфес в её направлении,

     Анура привела к вершине горы, на которой разместилось небольшое озерко. С высоты полета, оно казалось перламутровой раковиной, обрамленной искрящимися рубинами. Опустившись на землю, неподалеку от озера, Светлана убедилась, что рубинами являлись костры, зажжённые по всему периметру. Само озеро в диаметре не превышало и ста метров.

     Рядом уже крутилась счастливая и весёлая Катерина.

     — Пойдём купаться, — позвала Катерина, скидывая с себя одежду.

     Вокруг озера не было ни одной одетой женщины. Нагие, они плясали у костров, выкрикивая заклинания, или погружались в тёплую озёрную воду.

     Светлана рванула за пояс, освобождаясь от халата. Он соскользнул с её плеч в траву. Послышался озабоченный голос Ануры:

     — Где-то тебе здорово досталось. От этого веселье утратит свою прелесть. Хочешь, королева, я залечу твои раны?

     — О, да! Конечно! — ответила за Светлану Катерина, — К сожалению, я не могу этого сделать.

     Анура зачерпнула горсть воды из озера, подошла к девочке. Помешала мизинцем, что-то нашептывая и раскрыв ладонь, провела по рубцам на спине. Боль прошла, а восхищённый возглас Катерины подсказал, что произошло:

     — Как новенькая! Айда купаться!

     Поблагодарив Ануру. Светлана побежала за Катериной в озеро. Это было сказочное место. Запах горных цветов и костров, перемешиваясь с женским гиканьем и смехом, на фоне перламутровой воды с отраженными в ней обнаженными телами, создавали нереальную картину. Картину из снов. Светлане казалось, что она грезит наяву. Вода ласково приняла их в свои объятия.

     Поплавав, они выбрались к костру, возле которого в диком и завораживающим танце изгибались фигуры ведьм. Вырвавшись из круга танцующих, Анура подскочила к сидевшим неподалеку Катерине и Светлане. Сверкая в широкой улыбке белоснежными зубами, слегка задыхаясь, крикнула:

     — В круг! Пойдёмте в круг! Сегодня замечательная ночь для колдовства! Вы убедитесь, каким оно может быть прекрасным!

     Смеясь, схватила Светлану, потянула к костру. Но тут улыбка сползла, и страх мелькнул в глазах. Она заметила клеймо на руке девочки. И подчиняясь взгляду, оно засветилось, призывая к должному почтению к знаку и его носительнице.

     — О, нет! — воскликнула Светлана, вспоминая каким способом можно заставить погаснуть клеймо. Перед глазами уже промелькнул образ стоящих вереницей тысяч женщин в ожидании своей очереди, прикоснуться губами к алым рунам.

     Анура со страхом взирала на печать. Наконец, подняв голову, заглянула в лицо девушки.

     — Здесь знак Амона, — сообщила она Светлане. — Руны вокруг - печать Дорна. Почему не предупредили меня, почему не сказали, что она принадлежит Амону? — упрекнула она Катерину.

     — Разве это имеет значение? — удивилась Катерина.

     — Конечно, я не стала бы заживлять раны. Ведь здесь поработала рука карателя, а я ни в коем случае не встану на его пути. Если узнает, что я сделала, жестоко обойдётся со мной.

     — Неужели ты так его боишься? — Катерина с недоумением посмотрела на Ануру. — Ты же главная ведьма! С тобой должны считаться.

     — Но не демон-каратель, — возразила Анура. — Он считается только с Хозяином. Если узнает…

     — Нет. Он не узнает, — сказала Светлана, молчавшая до сих пор. — Я ему не скажу. И потом, я не предупредив, попросила исцелить. Значит, весь спрос с меня.

     — Ну да, — неуверенно сказала ведьма и вроде успокоилась, но страх в глазах так и остался, по-видимому, она хорошо знала правую руку Сатаны.

     — Как бы её загасить? — беспомощно спросила Светлана, указывая на светящуюся печать.

     Анура прошептала несколько слов и приложилась губами к руке девушки. Сияние погасло.

     — Я от имени всех присутствующих произнесла вассальную клятву верности, — объяснила Анура. — Я имею на это право. Ну а теперь пойдёмте в круг, начнем тонкое плетение колдовства!

     Светлана и Катерина присоединились к танцующим. В озере уже никто не купался, а все костры окружили толпы нагих ведьм. Они пели, танцевали, некоторые даже прыгали через огонь. Но отделённые друг от друга костры соединились единым пением. Хор из множества голосов повис над озером, сливаясь в один сильный и звучный женский голос, завораживающий звезды останавливающий время, поворачивающий вспять ход солнца и луны.

     Ни один человек в мире в эту ночь при всём своем желании не смог бы подняться на гору, где ведьмы собрались на шабаш. Этой ночью, все тропинки силой колдовства вели прочь от горы. И человек, поднимающийся вверх, с удивлением замечал, что он спускается, и каковы бы не были его усилия, он неизменно оказывался бы у подножия, так и не продвинувшись в гору ни на один метр.

     Ведьмы разбежались от костров, взявшись за руки, они окружили озеро в два кольца. Огромным хороводом понеслись по побережью. Внутренне кольцо неслось против часовой стрелки, а внешнее по часовой стрелке. Светлана и Катерина попали во внутренний хоровод. Соединив руки с ведьмами, они бежали по кругу, не чувствуя усталости. Светлане казалось, что энергия, текущая из недр земли поднимается по её ногам, наливая силой и энергией заставляя их бежать всё быстрее и быстрее, отгоняя усталость. Поддавшись общему, настроение Катерина и Светлана присоединились к радостным и восторженным воплям ведьм.

     Смех стих и только пение поднималось над озером в небо. Вдруг над ними стали собираться грозовые тучи, яркие молнии осветили гору. Вода в озере отступила от берегов, убегая все дальше и дальше к центру.

     Обнажилось дно.

     Пронесся шквал ветра и закружил над озером.

     Вода вскипела. Подчиняясь неведомой силе сворачиваясь в воронку, потянулась в грозовое небо. Завиваясь смерчем, столб воды коснулся тучи. На мгновение песня ведьм перекрыла шум грозы и ветра, а молнии зазмеились по стволу воды, проходя сквозь него в землю.

     Пронзительный свист пронесся между небом и землей, хоровод распался.

     Гроза внезапно прекратилась, и тонны воды рухнули с небес на землю. Почва содрогнулась, приняв на себя воду всего озера. Волна прошлась над поляной, гася и разметав костры, хорошенько искупав напоследок ведьм.

     Вопль восторга, вышедший одновременно из тысячи глоток, окутал гору, унёсся вдаль, разносимый ветром. И снова на небе зажглись звезды, засияла шедшая на убыль, но еще дающая достаточно света луна.

     Отфыркиваясь от тёплого душа, ведьмы весело переговариваясь между собой, свистом подзывали свои метлы и прочую домашнюю утварь.

     Анура с тёмной кожей, почти растворившись в ночи, поблёскивая глазами, приблизилось к гостям, протягивая им рапиру и метлу.

     — Скоро рассвет, — с грустью сказала главная ведьма. — Нам пора прощаться. Мне вас проводить до Рима?

     Катерина замахала на неё руками:

     — Ни в коем случае! Ты и так много сделала для нас. Мы сами доберёмся. Спасибо и прощай!

     — Счастливого пути, — ответила Анура. Повернувшись к девочке, добавила: — И тебе, успешного завершения своей дороги. Я надеюсь, что наши пути ещё пересекутся. Как тебе ночь? Довольно необычно, согласись.

     — Что, необычно - это точно! — с восторгом воскликнула девочка. — Это было чарующе красиво и весело! Я никогда не думала, что с ведьмами может быть так весело и беззаботно!

     — Не всегда, — заметила Анура, блеснув белоснежными зубами, сказала: — В каждой женщине в большей или меньшей степени присутствует дух ведьмы. Поэтому тебе и было весело с нами, так как это тебе не чуждо. Удачной дороги, лучик Света!

     Анура повернулась к женщинам и заговорила с ними, приказывая на незнакомом языке.

     Катерина, ухватив метлу, взлетела в воздух, держа свой путь в Рим. Светлана не отставала от неё.

     Город они заметили ещё издали, дороги залитые огнями как артерии, протянулись со всех сторон, соединяясь в сердце Рима. А он сам раскинулся миллионом огней, создавая видимую на большом расстоянии светящуюся ауру. Она как нимб зависла над городом.

     Уверенно направив метлу к окраине города, Катерина начала медленное снижение. Городское освещение, достигнув обнаженного тела, позолотило его. Потеряв на горе халат, Светлана подумала, что и она выглядит так же.

     Влетев через открытое окно в Тронный зал, Катерина и Светлана, наконец, ощутили твёрдую почву под ногами.

     Огромный зал был пуст и мрачен.

     Из-под дверей проявился тусклый свет, туда и направились подруги.

     — Вот и наши ведьмочки! — голос Юма застиг их на пороге. — Заходите и расскажите, что вы там наколдовали.

     Сидящие в креслах Барон и Амон, обернулись к вошедшим. Дорн, расположившийся на необъятном, низком диване, так же повернулся к ним. Валентин полулежал на ковре с густым ворсом, неподалеку от камина, а рядом (по-видимому, забыв все обиды) Юм.

     — Катерина, садись рядом, — позвал Валентин, похлопав ладонью по ковру.

     Ничуть не смущаясь своей наготы, Катерина села неподалеку от него.

     Немного оробев от пристального взгляда Дорна, Светлана подошла к нему, протянула рапиру.

     — Сир, ночь великолепна! Я благодарна вам за чудесно проведённое время.

     — Мелочи, — ответил Дорн, пренебрежительно махнув рукой. Взяв рапиру, отправил её в неизвестность. — Садись ближе к огню.

     Светлана повернулась к камину и обнаружила стоящего рядом Амона, в руках он держал чёрный плащ. Но прежде чем плащ опустился на плечи, рука Амона скользнула по спине, и девочка поняла, что дьявол усёк происшедшие изменения. Промолчав, Амон, укутав девочку, усадил в кресло, сам сел поблизости.

      — Интересно, а вот люди на улицах, неужели они не видели летящих по воздуху ведьм? — задала вопрос девочка, ни к кому не обращаясь конкретно.

     — Разумеется, — развёл руками Барон. — Разумеется, никто не видел и никто ничего не слышал. Поэтому о ведьмах ходят только легенды. Реально их видели немногие.

     — Стоял такой шум, — с сомнением заметила Светлана.

     — Когда ведьмы в городе, то об их присутствии никто не знает, а вот колдовство мог увидеть любой оказавшийся поблизости, — просветил Барон. — И кстати, Катерина, что увидел бы случайный прохожий?

     — Очень красивое зрелище. Какая должна быть сила, чтобы озеро поднять в небо!

     — Я б не сказал, что очень сложно, — заметил Барон.

     — Но, это не привороты и заговоры, — возразила Катерина. — Женская магия гораздо сильнее, нежели предполагают люди. Она не только завораживает, она поворачивает время вспять, все сглазы, порчи, заговоры - игра по сравнению с настоящим колдовством.

     — И всё равно это пустяки, — вредным голосом влез Юм и зашипел на потянувшую за его ухо Катерину.

     — Но и ведьмы не дьяволы, — резонно возразила Катерина.

     — Тоже верно, — согласился Барон. — Анура странная женщина. Могу даже предположить, что она больше чем просто ведьма.

     Амон покосился на Светлану и, соглашаясь, кивнул головой.

     — Да,  это заметно.

     — Больше чем ведьма, — задумчиво повторил слова Барона Дорн. — Когда-то у неё была возможность присоединиться к моей свите. Но, Анура оказалась не тем человеком. Тогда ошибся я. Амон, похоже, на правильном пути.

     — Сир, — почтительно возразил Амон, — время покажет.

     — Время, — снова повторил Дорн. — Да. Время указало нам, кто достоин стать главной ведьмой и признаться, оно не ошиблось. Единственное, что никогда не ошибается так это время. Амон, проводи Светлану, вижу, она уже засыпает.

     — Что вы, сир, — попыталась возразить девочка.

     Но Дорн приказал:

      — Идите...

     Амон, вскочив с кресла, предложил руку. Девочке ничего не оставалось, как принять её.

     Поднимаясь на второй этаж, Светлана поинтересовалась:

     — Анура давно ведьма?

     — А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Амон.

     — Наверное, лет десять, не больше.

     — Верно, — согласился Амон. — Если прибавить еще века полтора, тогда попадёшь в самую точку.

     — Не может быть! Ей от силы лет тридцать.

     — Тебя обманула внешность, но почему бы ей не выглядеть, так как она этого желает? — усмехнулся Амон. — Анура хорошо владеет некоторыми видами оружия, — сообщил он, и это прозвучало как похвала. Но с искренним удивлением добавил: — Я не ожидал, что она встанет у меня на пути. Неужели забылась?

      Сердце девочки сжалось в плохом предчувствии. Светлана остановилась.

     — Что вы имеете в виду?

     — Она заживила твои раны, — сквозь зубы процедил Амон.

     — Я попросила.

     — Даже если это и было бы правдой, ей не следовало этого делать.

     Светлана заволновалась, увидев, как изменилось лицо Амона.

     — Вы ей ничего не сделаете?

     — Заступиться хочешь? — глаза дьявола сверкнули. — Можешь быть спокойной. Я не трону её.

     — Отчего ж такая доброта? — не смогла удержаться от любопытства Светлана.

     — Не хочу доставлять даже мелких неприятностей Дорну. Не обязательно ему узнавать, что Анура перешла дозволенную черту. Как тебе сказать. Он испытывает некоторую симпатию к этой ведьме, и потом, я думаю, она знает, что сделала ошибку. Ведь так, Светлана?

     Девочка кивнула, вспомнив, как испугалась Анура, увидев клеймо Амона. Да, она действительно знала, что перешла дозволенное. Но Амон, недобро усмехнувшись, продолжил:

     — Из-за поступка Ануры, сообщу тебе очень неприятное известие.

     — Меня опять выпорете? — вздохнула девочка, опустив голову.

     — Почему ты так решила? — удивился дьявол. Положив руку на плечо, заглянул в глаза.

     — Вы сами говорили, должно быть, равновесие и кто-то должен расплачиваться.

     — Я вижу, хорошо усвоила, — засмеялся Амон. — Да, придётся расплачиваться, но не так как ты думаешь. Я хотел подарить дня три отдыха из-за ран. Благодаря Ануре с этого дня тебя опять ждёт тренер. Вот и вся новость.

     — Не скажу, что она меня обрадовала, — проворчала Светлана.

     — А я и не обещал хороших новостей, — усмехнулся дьявол. — И ещё прими совет, не покидай дом ближайшие дни. Конечно, вполне возможно тебе захочется прогуляться. Но мне думается, приключений было более чем достаточно. Это не приказ, совет. Если будет скучно, можешь пройтись по улицам Рима и ввязаться в очередную историю. Но лучше, если прислушаешься к моему совету.

     Скрываясь за дверью комнаты, Светлана сказала:

     — Я так и сделаю. Вы правы, происшествий более чем.

    

     Прошёл не один день, когда ближе к вечеру, в комнату Светланы заглянул Амон и без всяких околичностей заявил:

     — Спускайся, автомобиль ждёт у входа.

     Но прежде чем он скрылся за дверью, девочка спросила:

     — Что случилось, куда такая спешка?

     — Ничего не случилось и спешки никакой. Просто уезжаем из Рима. Больше нам здесь делать нечего. Собирать вещи не нужно. Спускайся.

     Амон исчез. Пожав плечами, Светлана быстро скинула в себя халат, решив, что в брюках путешествовать будет удобнее. Повесила на пояс ножны. Подумав, решила, что скрывать татуировку не обязательно и надела кофту без рукавов. Заплела косу, позвав собаку, направилась к выходу.

     У входа в дом действительно стоял припаркованный лимузин, и даже, не один. Три чёрных автомобиля замерли в ожидании пассажиров. Двери среднего были распахнуты, рядом с ним стоял недовольный Амон.

     Выскочивший из дома пёс тут же исчез внутри лимузина. Амон жестом указал следовать за собакой. Нырнув в салон, Светлана обнаружила Дорна, тот кивнул на её приветствие. Пёс развалился на полу и даже не потрудился подобрать лапы под себя, чтобы Амону было удобнее влезть в салон. Чертыхнувшись, тот умудрился сесть, не потревожив собаку. Похоже, что дьявол ценил наглость пса.

     Не успев, как следует насладиться пейзажем, путешественники прибыли в Лидо-ди-Рома расположенный на побережье Тирренского моря. Неподалеку от берега плавно качался на волнах «Летучий голландец». Небольшой катер, отделившись от него, быстро подошёл к берегу.

     Лимузины отъехали, оставив пассажиров. Но они скучали недолго, едва последняя машина скрылась за поворотом, как днище катера скрипнуло о прибрежный песок.

     Наступившей ночью «Летучий голландец» снялся с якоря, и, устремился прочь из Средиземного моря.

     Пассажиры собрались в кают-компании.

     — Мы направляемся в Америку, — объявил Дорн собравшимся. — Эта страна полна, энергии и жизни, молодая. В ней огромный потенциал для развития разных религий. Разнообразие наций поможет нам найти нужных людей. Свободная страна. Антихрист, я думаю должен появиться именно там. Но для начала мы поближе ознакомиться с людьми, населяющими этот континент.

     — Магистр, наше время настаёт?! — радостно воскликнул Барон.

     Но Дорн отрицательно покачал головой:

     — Нет. Не будем спешить. Сначала посмотрим на этих глубоко религиозных людей, а затем, решим, как нам действовать. Юм, во что ты нарядился? — прервал себя Дорн, увидев появившегося кота.

     — Но мы же плывем в Техас! А там ковбои, индейцы! — надвигая шляпу с широкими загнутыми полями, на уши, сообщил Юм.

     Гремя шпорами, которые он каким-то образом умудрился прицепить на лапы, кот запрыгнул на стул. Вытащил из висевшей на поясе кобуры, пистолет. Сделал попытку лихо прокрутить его в лапе. Результат оказался самый неожиданный. Получив вращательное движение, оружие, вылетев из лапы, по сложной траектории устремилось к полу, с размаху опустившись на ногу Барона. После, пистолет ударился об пол. Громыхнул выстрел. Светлана услышала, как рядом взвизгнула пуля, и умчалась, оставляя после себя маленькое отверстие в стекле.

     Барон с угрожающим видом направился к коту.

     Амон опередил. В его руке кот висел, представляя собой печальнее зрелище, шляпа на шнурке болталась на шее, а шпоры оттягивали лапы вниз. Юм молчал, было, похоже, что он ещё сам не пришёл в себя после случившегося и мгновенно последовавших действий со стороны Амона. Последний,  хорошенько встряхнув кота, словно выбивая из него пыль,  подняв на уровень лица, со злостью сказал:

     — Кошачья морда, почему спустил предохранитель? Утоплю.

     — Поддерживаю, — поддакнул Барон, потирая отдавленную ногу.

     — Ну, не получилось! — заорала в лицо Амона «кошачья морда», наконец обретая дар речи. — С кем такое не случалось?!  Вот в следующий раз выйдет как надо!

     — Следующего раза не будет, — ласково предсказал Амон.

     — Почему? — подозрительно спросил Юм, вися над полом.

     — Потому, что сейчас будешь за бортом, и добираться до континента придётся своим ходом, — любезно пояснил Амон.

     — Амон! — заорал кот, делая безуспешные попытки вырваться из стального захвата, и тихо, почти скромно добавил: — Больше не буду.

     Загремели об пол шпоры, и кот взвыл, приземлившись на них.

     — И почему я тебе верю? — с иронией произнёс Амон, пожав плечами.

     — Потому, что говорил правду, — заявил кот, поправляя шляпу и шпоры.

     Амон в ответ ухмыльнулся:

     — А вот теперь не верю. Последние слова мог бы попридержать за зубками. Возникла новая вероятность оказаться в море. Когда ты произнес «правда» у меня возникли сомнения.

     — Нет, Амон, никаких сомнений, — твёрдо сообщил кот. На всякий случай, отодвинувшись подальше, закончил свою мысль: — Твоё решение было правильным, и мы всё одобряем, ведь так? — Юм обвёл глазами присутствующих.

     — Да, ну его, — неопределенно высказался Барон, с обречением махнув рукой. — Амон, не связывайся.

     Остальные рассмеялись, Юм снова выиграл словесную баталию. Кот направился к лежавшему на полу пистолету, но что-то остановило его. Амон, наступив на волочащуюся за котом шпору, ласково поинтересовался:

     — Куда, друг мой?

     — Сесть удобнее хотел, — отрезал Юм.

     — А-а-а. А я признаться, — Амон отпустил шпору и Юм, прихватив оружие, двинулся к стулу.

     — Пистолет отдай мне, — приказал Амон, внимательно следя за манипуляциями кота.

     — У тебя свой есть, — буркнул Юм.

     — Всё же отдай, — снова ласковые нотки зазвучали в голосе дьявола. По-видимому, именно они, подействовали столь убедительно для кота

      С неохотой Юм удовлетворил просьбу Амона.

     Забравшись на стойку бара, кот улегся возле бутылки, вероятно собираясь сегодня с ней не расставаться.

     — Кстати об оружии, — вспомнила Светлана. — Амон, ваши мечи и шпаги, остались в пустом доме. Не волнуетесь за их будущее?

     — Нет, — садясь за столик, ответил Амон. — Этот дом пуст и заброшен, как и был до нашего приезда.

     — Где будет обитать собака? — полюбопытствовал Валентин, наблюдая как собака, ухватив зубами шпору, стягивает кота со стойки бара. Юм, что-то возмущенно ворчал.

     — Оставлю его Юму, — Амон обернулся к коту: — Юм! Я вижу, ты сдружился с собакой. Приюти в своей каюте.

     — Приму, — неожиданно для всех согласился кот, — вместе с девочкой. Она не видела мою каюту. Может ей она понравится больше, чем собственная.

      Валентин удивлённо поднял брови.

     — Собака принадлежит Амону, почему не пригласишь его? Причём тут Светлана?

     — Она тоже принадлежит Амону, — пояснил кот. — Поэтому вычеркиваю его из списка и приглашаю девочку и собаку. Это вполне разумно. 3ачем мне в каюте убийца? Еще прибьёт со скуки.

     Рассмеявшись, Катерина заметила:

     — Сдаётся мне, он прибьет тебя не только со скуки, если и дальше будешь продолжать в том же духе.

     — Эх! Нет в жизни счастья, — возвёл очи к небу Юм, отпихнув морду собаки, вернулся к своей бутылке.

     Пёс, чихнув на кота, медленно побрёл к Светлане. Засунув голову под её локоть, снизу вверх уставился на неё влюблёнными глазами.

     Барон хлопнул по колену.

     — Тут Юм прав. Неразлучная парочка, похоже, придётся собаке обосноваться на средней палубе.

     — Я так и сделал, — согласился Амон.

     — Хорошее решение, — одобрил Дорн, до этого молча наблюдавший за ходом событий.

     — Сир, позвольте покинуть кают-компанию? — спросила Катерина, её рука нежно переплелась с рукой Валентина.

     — Извольте.

     Катерина и Валентин направилась к дверям.

     Юм, на секунду оставив бутылку, с ехидцей сказал вслед:

     — Приятных снов, — и тихо добавил: — Если вообще спать будете.

     — Юм, — с укоризной произнёс Барон. — Можно подумать, что тебя съедает зависть.

     — Да! Съедает! — капризно заявил Юм. — Я тоже так хочу, — тут же встав на задние лапы, вихляющей походкой, прошёлся по стойке, обнимая лапой воображаемую фигуру. Жеманничая, обернулся: — Ну, мы пошли.

     Барон пожал плечами.

     — В чём дело? Всё в твоей власти. Действуй.

     — В твоей, — передразнил Юм. – Вот Амон, тоже предпочитает иметь всё время под боком.

     — Не говори ерунды, — фыркнул Амон. — И вообще, что на тебя нашло?

     Девочка до этого недоумённо таращившаяся то на одного то на другого, встала, пробормотав «извините», вышла из кают-компании. Прошла по всей палубе, остановилась на корме, глядя на удаляющиеся огоньки города. Пёс, потыкавшись мордой в ладонь, успокоился и улёгся у ног. Погружённая в свои мысли Светлана смотрела вдаль, не замечая, как идёт время. Исчезли последние огни порта, и безлунная ночь накинула покрывало на землю.

     Судно нежно рассекало волну, и лишь лёгкое покачивание говорило о том, что они находятся в море.

     Собака уже давно прекратила с шумом зевать. По-видимому, спала, привалившись теплым боком к ногам. Тишину нарушил лишь плеск волн, ударявшихся о борт судна, и струящаяся из-под кормы вода, перемолотая мотором.

     Горячая ладонь опустилась на плечо.

     От неожиданности девочка вздрогнула, разбудив собаку. Пёс, вскочив подобно коту, потёрся мордой о ноги тихо подошедшего Амона.

     — Пойдём, покажу твою каюту, — сказал он, потрепав загривок ошалевшего от такого счастья пса.

     — И останетесь там, на ночь, — пробормотала девочка. Подчиняясь руке Амона, повернулась к нему лицом.

     — Это твоё желание? — спросил Амон. Судя по голосу, он улыбался.

     — Просто Юм на что-то подобное намекал.

     — Юм, — с презрением фыркнул Амон. — Юм ляпнет, а потом решай, насколько серьёзен он был. Пойдём, уже поздно для тебя. Завтра не встанешь.

     Всё ещё погруженная в свои мысли, девочка последовала за Амоном. Открыв дверь каюты, подняв голову и посмотрев в глаза, спросила:

     — Насколько серьёзен был Юм? Насколько можно доверять его словам?

     Амон с любопытством посмотрел на девочку, растягивая слова, сказал:

     — Зачем, таскаю тебя за собой, когда как выразился Барон всё в моей власти? Наверное, не только за красивые глазки, а ещё для чего-то.

     Амон замолчал, с интересом разглядывая задумчивое лицо. С некоторой долей иронии поклонился, закрывая дверь, дружелюбно пожелал:

     — Хороших снов моя девочка...

     Растворился в ночи.

Глава 6

     Два дня «Летучий голландец» бороздил воды Средиземного моря. На рассвете, пройдя Гибралтарский пролив, яхта вошла в Атлантический океан, держа свой путь на запад. Со скоростью двадцать узлов, судно оставляло за собой десятки и сотни километров водного пространства. В распоряжении  пассажиров было множество развлечений, но кое-кто на этом судне, меньше всех думал о развлечениях,

     На третий день плавания, Катерина поинтересовалась у подруги от чего ж её почти не видно на палубе. Улыбнувшись, Светлана ответила:

     — Тренер совсем загонял. Приходится много работать. Ещё вспомнили о медитации, а это не пять минут. В общем, Амон со своим тренером решили основательно загрузить меня. Хорошо, что английский язык легко даётся, иначе, вообще бы не выходила на палубу.

     — Амон свирепствует не только с тобой, — посочувствовала Катерина. — Он почему-то зол на Юма, это проскальзывает общении. Но я думаю, это быстро пройдёт. Амон если найдёт на ком сорвать злость, очень быстро успокоится.

     — Не скажу, что ты меня утешила, — невесело улыбнулась девушка. — Кажется, я догадываюсь, кто станет козлом отпущения.

     — Не унывай, — обняла Светлану за талию Катерина. — Всё образуется. — Смотри, Валентин, зовёт нас. Посмотрим, что у них там.

     Пройдя несколько метров, они услышали грозное рычание пса. Катерина и Светлана ускорили шаг, если уж собака подала голос, значит что-то серьёзное.

     Кроме Дорна на носу судна были все. Спорили и разглядывали в бинокль, что-то впереди, по курсу корабля. Пёс, став передними лапами на перила устремив морду в океан, не переставая, рычал. Валентин подскочив к Катерине, подав бинокль, сообщил:

     — Там двое, терпят бедствие на резиновой лодке.

     Бросив взгляд в бинокль, Катерина воскликнула:

     — Как они уместились на такой лодочке? Там и одному места мало! — и уже оценивающе: — Мужчины, больше тридцати им не дашь. Боже! Какой у них изможденный вид! Нужно взять их на борт.

     — О том же и я говорю, — подхватил Валентин. — Попробуй, может, ты их убедишь?

     Катерина изумлённо посмотрела на Барона.

     — Разве ты против?

     — Драгоценная моя! — дребезжащим голосом воскликнул тот. — Тут у нас три версии как с ними поступить. Первая - подобрать. Вторая - пройти мимо. Третья - наехать на лодчонку и прекратить их страдания. Например, я за то, чтобы пройти мимо.

     — И я тоже, — поддакнул Юм. — Вот если б были девушки, то я всеми лапами был бы «за», а так… зачем они нам? Амон, ты согласен?

     — Нет, — покачал головой Амон. — Потопить их, и дело с концом. Похоже, Пёс этого же мнения, они ему не нравятся.

     — Осталось выяснить мнение оставшихся, — заметил Барон и повернулся к стоящей поблизости девочке. Она, молча, вглядывалась в мелькавшую в волнах шлюпку. Последняя уже настолько приблизилась к судну, что можно было разглядеть потерпевших невооруженным глазом. Мужчины в шлюпке кричали, размахивали руками, крутили над головой светлую ткань. — Светлана, за что выскажешься ты?

     — Я воздержусь, — пробормотала она, отводя взгляд от удивленной Катерины.

     — Можно узнать - почему? — вежливо поинтересовался Барон.

     — Им лучше остаться в своей лодке, нежели встречаться с вами. Я поддержу того, кто предложит снабдить пищей, и связью.

     — Нет. Этого никто не предложит, — пронёсся над палубой низкий голос Дорна. Бросив взгляд на лодку, приказал: — Поднять на борт. Посмотрим, какой улов, принёс океан.

     Амон скрылся в капитанской рубке. Вскоре моторы «Летучего голландца» стихли. Судно, пройдя по инерции ещё несколько десятков метров, почти вплотную приблизилось к резиновой лодке. Был спущен трап, и, оставив лодку на попечение волнам, потерпевшие поднялись на палубу. Первые же сказанные фразы поразили Катерину. Повернувшись к девушке, она прошептала:

     — Французы! Что могло их так далеко забросить? — и переводя дальше: — Вот того, кто помоложе, зовут Жак, симпатичный, не правда, ли?

     Светлана с интересом окинула Жака взглядом. Ему было не больше двадцати пяти лет, и по представлению Светланы он мало походил на француза. Со светлыми волосами и пронзительно голубыми глазами его можно было принять за норвежца, жителя более северной страны. Среднего роста, спортивного телосложения. Он был одет в одни шорты, и только золотая цепочка на шее дополняла его ансамбль. Второй, мускулистый поджарый мужчина выглядел старше. Ему было по виду лет тридцать. Впечатляющие рельефные мышцы на теле говорили о его постоянных физических нагрузках. Вероятно, он был спортсменом. Тёмные, немного вьющиеся волосы, правильные черты лица, выше среднего роста он был по-своему красив, но что-то жёсткое промелькивало в его карих глазах. Похоже, этот человек шутил редко. Одет, как и первый в шорты, но серьгой в левой мочке. Он вызвал немало любопытных взглядов Катерины.

     Валентин, с неприязнью окинув взглядом мужчин, отвернулся. Возможно, в душе он теперь поддерживал предложение Амона.

     Второго мужчину звали Франсуа, и как перевела Катерина, он вместе с другом покинул яхту, в результате вспыхнувшего в моторном отделении пожара. Они были вынуждены спасаться в резиновой лодке, не успев послать сигнал бедствия, прихватив с собой мизерные запасы продовольствия. Как сообщил Франсуа, сутки назад у них кончилась вода, немногим раньше еда. Не имея сигнальных ракет, они положились на волю случая. В надежде, что Бог не даст им погибнуть и направит лодку к какому-нибудь проходящему в океане пассажирскому лайнеру. На последние слова Франсуа, Катерина, переводя, не смогла сдержать улыбки:

     — Он сказал, что сам Бог помог им, направив нашу яхту, — обращаясь  к Светлане. — Очень надеюсь, что это мнение у них сохраниться до самого расставания.

     Несмотря на то, что пришлось пережить, Жак и Франсуа держались молодцом. Элегантно поцеловали руки дамам, и это выглядело очень по светски. Юм, оставив показ своих возможностей на будущее, притворился обыкновенным котом, и как свойственно большинству кошачьим, проигнорировал вновь прибывших. Зато приветствие пса было сверх ожидания, и только молниеносная реакция Амона спасла французов от болезненных укусов его любимца.

    

     — Какие у вас планы? — поинтересовался Дорн, убедившись, что его гости сыты и довольны. — Не считаете ли нужным сообщить, кому-нибудь о вашем спасении?

     Франсуа, в свою очередь поинтересовался:

     — Куда вы направляетесь? Признаться такой шикарной яхты, мне видеть не приходилось. И с пассажирами тут не густо, что совсем необычно для такого огромного судна. Кстати, никуда сообщать о нашем спасении не нужно.

     — Да? — удивлённо поднял брови Дорн. — Впрочем, воля ваша. А направление держим в Америку, и сворачивать с пути не собираемся.

     — Но мы тоже плывем в Америку! — воскликнул Жак, игнорируя предупреждающий взгляд Франсуа. — Мы поспорили, что на небольшой яхте пересечем Атлантику, но как видите, потерпели фиаско.

     — Мы хорошо заплатим, если доставите нас в Америку, — на секунду замявшись, уточнил: — Нелегально. Кстати, какое имя носит этот прекрасный корабль?

     — «Летучий голландец», — немедленно ответил Барон.

     Удивление отразилась на лицах гостей, слава «Летучего голландца», этого легендарного корабля было известна всему миру.

     Франсуа заметил:

     — Несмотря на название, именно это судно спасло нас. Должно быть, врут легенды, говоря, что встреча с кораблём – призраком, несёт несчастье. Здесь как раз наоборот, оно спасло нас. Вместо скелетов, такие очаровательные люди, — при последних словах Франсуа бросил взгляд на Катерину и Светлану. — Не доставите ли вы нас на континент? Разумеется, все расходы будут оплачены.

     — Зачем мелочиться! — махнул рукой Дорн. — Будьте гостями, нашему кораблю их так не хватает. Слуги укажут каюты, в этом здесь недостатка нет. Должен предупредить: Америки мы достигнем не раньше десяти дней, в своём путешествии мы не торопимся.

     — Замечательно! — воскликнул Жак. Скосив глаза на Катерину, добавил: — Мы тоже не торопимся, — немного замявшись, сказал: — Мадам, приносим извинения за свой внешний вид. Но кроме того что на нас, другой одежды не имеем.

     — Глупости! — звонко рассмеялась Катерина. — Мы тоже едва прикрыты. Мы же не на приёме!

     — Я заметил, — согласился с Катериной, Жак, окидывая её фигуру оценивающим взглядом.

     Рядом с Катериной сидела Светлана в коротких шортах и топике. Оценивавший взгляд скользнул и по ней, задерживаясь на мгновение на стилете в ножнах. Лёгкое удивление отразилось в глазах, но приняв за чудачества юности, понимающе улыбнулся. В свои двадцать пять лет ему не были чужды порывы души, ищущей что-нибудь необыкновенное, нестандартное, волнующее. Он ещё раз внимательно вгляделся в сидящих вокруг людей, путешествующих на этой огромной и шикарной яхте.

     Для себя он уже решил, что Дорн малоизвестный миллионер и «Летучий голландец» принадлежат ему. Этот длинный, какой-то нескладный, с жиденькими усиками и с зеркальными очками, примерно одного возраста с Франсуа (что не скажешь о Дорне, ему явно было за сорок) по-видимому, был секретарём хозяина судна. Среднего роста, широкими плечами, атлетической фигурой и движениями хищника, рыжий, явно был телохранителем. Тем более что за поясом у него виднелся пистолет, а на ремне висели ножны с кинжалом. Похоже, он был одного возраста с секретарём. Жак бросил взгляд на светловолосую девушку, «ещё ребёнок», — отметил он про себя. Она совсем не похожа на хозяина, хотя… иной мысли, что дочь миллионера, ему не ум не приходило. Конечно, она вполне могла быть подругой. Но Жак был абсолютно уверен, что это не так. По виду ей было лет пятнадцать. А насчет Катерины и Валентина у Жака никаких сомнений не было. Явно супружеская пара, вероятно друзья Дорна, проводят свой «медовый месяц», путешествуя по океану. «Что ж», — подумал             Жак, чувствуя, что эта женщина его взволновала, — «Может медовый месяц будет не только для супруга. Её сердечко с состраданием отнесётся к несчастным путешественникам. Иначе, почему её взгляд полыхнул так жарко, когда мы встретились глазами? Эта женщина знает толк в любви, и я даже хочу, чтобы путешествие затянулось по возможности  на более долгий срок». Тут Жак заметил, что Дорн что-то говорит. Сосредоточившись, он дослушал до конца.

     — …Сейчас отдохнёте. В каютах найдете всё, что вам необходимо. Позже мы встретимся.

     На звук удара в ладоши, мгновенно появились слуги и проводили гостей по предоставленным в их распоряжении каютам. Свита Дорна не спешила покидать каюту. Юм, наконец, обрёл дар речи и теперь отыгрывался за долгое молчание. Его вежливо попросили заткнуться, и беседа, не прерываемая криками, мирно продолжилась. Разумеется, разговор шёл о новых пассажирах и о том, что с ними делать. Дорн мягко отклонил предложения Барона.

     — Подождем. Посмотрим, как будут вести себя французы, — сказал Дорн, — они всё-таки гости.

     Светлана, молча слушавшая диалог, заметила, что Амон жестом приказывает ей уйти. Вспомнив о своих тренировках, девочка, извинившись, покинула компанию, сожалея, что когда-то дала слово и теперь ей нужно выполнять его. Тренер ждал её, и неизвестно какие ещё «сюрпризы» он припас, следуя указаниям Амона.

     Пролетел день.

     Наступил вечер.

     Отдохнувшие французы пришли в кают-компанию, засвидетельствовать свое почтение хозяину. Там их ждал стол, накрытый не менее роскошно, чем тот, за которым они сидели в прошлый раз.

     Потихоньку покинув шумную компанию, девушка прошла на нос судна, где проводила уходящее за горизонт солнце.

     Сумерки окутали землю, но звёзды не спешили проявиться на небе, только самые яркие показали, что ночь уже пришла.

     Было тихо и спокойно.

     Внезапно почувствовав чьё-то присутствие, Светлана обернулась. Покинув каюту, к ней приближался Франсуа, следуя пожеланию хозяина, он обратился к ней на английском:

     — Не помешаю?

     Светлана покачала головой. Франсуа, окинув взглядом океан, проговорил:

     — Потрясающее красиво. Он очаровывает своим великолепием.

      Соглашаясь с ним, девушка, кивнув, попросила:

     — Пожалуйста, помедленнее говорите.

     — Так это тебе нужна практика, — догадался Франсуа, вспомнив слова Дорна. И с иронией добавил: — Только в английском, больше ни в чём?

     — То есть? — не поняла его девушка.

      Франсуа махнул рукой.

     — Ничего. Ты ещё ребенок. Дорн твой отец?

     — Нет. Почему так решили? — удивилась она.

     — Но кем же ещё ты ему можешь приходиться? — в свою очередь удивился француз, оценивающее бросив взгляд. — Впрочем, я наверно догадываюсь, — но прервал себя, увидев, что Светлана отрицательно качает головой.

     — Вы не сможете догадаться.

     — Подскажи, — предложил Франсуа, невольно любуясь её лицом, и хотя ночь надвигалась быстро, в сумерках ещё можно было хорошо разглядеть.

     Девушка печально улыбнулась.

     — Подобно вам я оказалась не в том месте и не в то время. И теперь я здесь, как и вы, тоже, — неопределённо ответила она.

     Франсуа промолчал. Несколько минут он обдумывал её слова, решив, что она чудит, переменил тему.

     — Днём я заметил, а сейчас вполне оценил кухню корабля. Какие замечательные вина на его борту. Еда самая изысканная, вероятно Дорн очень богатый человек.

     И опять загадочная улыбка промелькнула на лице девушки. Наступившая ночь позволила уловить только её тень.

     — Он самый богатый на Земле, — серьёзно сказала она. — И всё в его власти.

     Последние слова Франсуа не принял всерьёз, решив, что это ошибка в произношении. Но тут новая неожиданность привлекла его внимание. Как только непроглядный мрак окутал океан, на руке девушки что-то засветилось холодным, белым светом. Удивлённо посмотрев, Франсуа подумал, что это фосфорицирующие часы, но тут же засомневался, фосфор так ярко не светит. Да были ли они на руке? Вспомнив браслет, успокоился, наверное, какие-нибудь хитроумные часы. От миллионеров всего можно ожидать. Вот только почему они в форме черепа? Новые чудачества юности? Ещё его поразило отсутствие освещения на палубе, даже не было зелёных бортовых огней, что было вопиющим нарушением мореходства. По-видимому, хозяин судна не опасался столкновения со встречными судами. Корабль безмолвно, подобно призраку, скользил по волнам.

     — Знаешь, — неожиданно даже для себя признался он. — Я даже рад, что попал на «Летучий голландец».

     — А я – нет, — пробормотала девушка, подняв голову, посмотрела на звёзды.

      Франсуа не обратив внимания на её слова, продолжил:

     — Тут я встретился с тобой, и ты мне очень нравишься.

     — О, не говорите так, — испуганно прошептала Светлана, внезапно вернувшаяся с небес на землю. — Никогда больше не говорите такое, — повторила она, словно умаляя не делать ошибок. При этом с какой-то нервозностью оглянулась назад.

     — Тут твои родственники? — поинтересовался Франсуа.

     — Нет.

     — Тогда ты можешь покинуть яхту, — заключил он. — Я позабочусь о тебе, ты ни в чём не будешь нуждаться.

     — Нет, — тихо выдохнула девушка.

     — Я понимаю, тебе кажется диким, увиделись только второй раз, а я уже предлагаю идти со мной. Понимаешь, у меня такое чувство, будто я знал тебя всю жизнь.

     — Нет, нет. Больше ни слова — испуганный шёпот перебил его. — Не хочу ничего слушать. И… не подходите ко мне.

     Франсуа увидел, как девушка повернулась, чтобы уйти. Схватил её за руку, удерживая.

     — Подожди. Не обижайся.

     — Я совсем не обижаюсь, — прозвучал тихий голосок, её рука выскользнула. — Я боюсь, вы совершите ошибку, и она дорого обойдётся.

     Девушка ушла.

     Порядком удивлённый Франсуа остался стоять на носу судна, вспоминая недавний разговор. «Ты испугал её», — сказал он сам себе. — «Не нужно было так нажимать». Он вспоминал её испуганный голос и руку, на которой… не было часов! Он ощутил браслет, но светился не он, а нечто расположенное выше него и это была как татуировка. Но фосфорицирующих татуировок ему ещё видеть не приходилось.

     Тем временем в кают-компании веселье шло полным ходом. Глазам вошедшей девушки предстала вальсирующая пара. Жак уверенно вёл Катерину по кругу, а она весело смеялась и что-то шептала, ему на ухо. Валентин напротив, угрюмо смотрел на танцующих. На кокетство улыбающейся Катерины. При этом на его грустном лице блуждала ироничная улыбка. Дорн восседал в кресле и подобно Валентину, неотрывно смотрел на вальсирующих, но в его взгляде было что-то выжидающее. В ногах Дорна лежал кот щуривший глаза от яркого света. Барон и Амон были как всегда в своем репертуаре: у стойки бара, закурив сигары, пропускали очередную рюмку коньяка.

     Увидев вошедшую Светлану, Барон приглашающим жестом подозвал к бару. Подождав, когда она займёт высокий табурет, предложил ей сок.

     — Или покрепче? — всё-таки не удержался он от вопроса.

     — Нет, обойдусь соком.

     — Воля ваша, — пожал плечами Барон и пропустил с Амоном ещё по одной рюмке.

     — Хорошо вальсируют, — оценил Барон, с удовольствием поглядывая на пару. — Может и нам присоединиться, Светик, ты не против?

     — А вы умеете? — с сомнением посмотрев на Барона, спросила Светлана.

     — Обижаешь! — воскликнул тот, отложив сигару, в поклоне предложил Светлане руку. Невольно улыбнувшись такой церемонности, Светлана, оставив сок, последовала за ним в центр каюты. — Ну, вспомним чему нас бабушка учила, — неопределённо выразился он, положив руку на талию девочки, в вихре звуков закружил по каюте

     Светлана не могла не признать, что вальсирует Барон если не божественно, то дьявольски здорово. В его руках она ощутила себя королевой бала, королевой танца. Не чувствуя пола под ногами, подчиняясь влекущей за собой жаркой ладони, лежащей на талии. А мелодия звала вдаль, и на секунду, она даже испугалась, сможет ли вырваться из смерча звуков, восхитительных, и сводящих с ума. Внезапно всё кончилось. Светлана очнулась в объятиях Изера, под звуки аплодисментов. Рукоплескали все. Катерина с Жаком прервали свой танец и, взирая на них изумлённо и восторженно, особенно энергично отбивали в ладони.

     — Нужно признать вы были великолепны, — сказал Дорн, когда стихли аплодисменты. Я с удовольствием смотрел на вальс в вашем исполнении.

     Катерина, смеясь, подскочила к Светлане и чмокнула её в щёчку.

     — Здорово, — прошептала она девушке.

     Барон, все ещё не отнимая руки с талии, подвёл девушку к бару, где их ждал Амон, и недокуренная сигара. Взяв оставленный стакан, Светлана поймала одобряющий кивок Амона, оценивающего старания Барона и его партнерши.

     За окном сверкнув зеленью, взметнулась ракета, за ней ещё одна, и ещё. Целый каскад разноцветных искр устремились к звёздам.

     — Не беспокойтесь! — вскричал Барон. — Этот фейерверк в честь наших гостей. Пожалуйте на палубу и оцените красоту праздничного салюта!

     Пассажиры, покинув кают-компанию, вышли на свежий воздух. Небо над судном полыхало разноцветным огнём. Криками восторга, встречали пассажиры новые, следующие друг за другом выстрелы ракет.

     Салют всё не прекращался. Восторженные крики стихли, и пассажиры, молча, любовались завораживающим зрелищем.

     Рассматривая салют, Светлана почувствовала, как чья-то ладонь легла поверх её руки, прижимая к перилам. Удивлённо оглянулась.

     Рядом стоял, устремив глаза к небу, Франсуа. Он перёвел глаза на девушку. Она невольно вздрогнула от его тяжёлого взгляда. Освободив руку, она тихо и незаметно для остальных ушла в свою каюту. Но на следующий день, Светлана почувствовала себя объектом преследования.

     Завершив тренировки, девушка присоединилась к компании, расположившейся на носу судна. Франсуа тут же поинтересовался: где она пропадала все утро и часть дня.

     — В спортзале, — коротко ответила она.

     — Вот как! — воскликнул Франсуа. — Тут и спортзал есть! Какая удача! И чем если не секрет, ты там занималась?

     — Да, так. Всяким премудростям, — уклонилась от ответа девушка.

     — К примеру? — полюбопытствовал француз.

     — Ножи кидать учусь,

     — Я думал, ты кинжал для украшения носишь, — признался Франсуа. Должно быть, он как бритва. Можно посмотреть? — он потянулся к стилету.

     — Нет! — отшатнулась от него Светлана.

     Привлеченный диалогом, к ним подошёл Амон.

     — Что случилось? — спросил Амон, бросая не суливший ничего хорошего, взгляд на Франсуа.

     Тот развёл руками.

     — Заинтересовался кинжалом. Хотел посмотреть, но почему-то испугал.

     — Я знаю, ты знаток холодного оружия, — заметил Амон, — но ведёшь себя довольно неучтиво, — недобро усмехаясь, обратился к девочке: — Неужели ты думаешь, что знаток оружия не умеет с ним обращаться.

     — Откуда ты знаешь? — удивился Франсуа. — Да, я хорошо владею холодным оружием. В этом я специалист.

     Амон с иронией прищурил глаз.

     — Вот как? И огнестрельным владеешь? — спросил он с иронией.

     — Есть немного,

     — Пойдем, покажешь, — предложил дьявол. Повернувшись к девочке, сказал: — Идёшь с нами. Тебе стоит посмотреть.

     Покинув верхнюю палубу, они спустились вниз, и вошли в спортзал. Амон, вытащив свой кинжал из ножен, протянул его рукояткой вперед французу и с усмешкой кивнул на чучело человека стоявшего в шагах двадцати от них. Франсуа не спешил, внимательно осмотрел кинжал, покачал в руке, по-видимому, определяя баланс. Как будто пытаясь понять, как он «дышит».

     Резкий взмах рукой, и сверкнув кинжал, вошел в голову чучела точно между глаз.

     — Неплохо, — кивнул Амон, и уже более тёплые нотки зазвучали в его голосе. Многозначительно посмотрев на Светлану, спросил: — С пистолетом  управишься?

     Франсуа не спешил с ответом. Выдернув из чучела кинжал, вернул его хозяину, затем коротко уточнил:

     — Каким, где?

     Амон повёл его в следующую дверь, где был тир. На стенде висело множество самого разнообразного оружия.

     — Ого. Я вижу, вас голыми руками не возьмёшь! Тут на целую армию! — приятно изумился Франсуа. Он прошёлся мимо стенда, окидывая оценивающим взглядом оружие.

     — Это, — указал он на револьвер.

     Получив разрешение Амона, снял оружие со стены, и ещё раз придирчиво осмотрел его. Но придраться было не к чему, оружие содержалось в идеальном порядке. Единственно, что очень удивило его: револьвер был заряжен и готов к применению.

     Прогремело несколько выстрелов, совершенно оглушивших Светлану. Подъехавшая к стрелку мишень, показала сорок семь очков из пятидесяти возможных, Амон кивнул головой.

     — Неплохо, если учесть, что оружие не твоё, и пришлось его осваивать на месте.

     Франсуа выжидающе посмотрев на Амона, спросил:

     — Разве ты не покажешь своё мастерство?

     — Тебе так хочется увидеть? — поинтересовался хозяин оружия.

     — Увидеть не помешало бы, — заметил Франсуа, и неприкрытая гордость прозвучала в его словах. Он явно гордился своим умением.

     Выхватив пистолет из-за пояса, Амон не прицеливаясь, даже не глядя, расстрелял обойму по цели. Франсуа скривив губы, с иронией следил за его «лихачеством». Пока цель двигалась к ним, Амон перезарядил пистолет и снова заткнул его за пояс

     Франсуа был поражён. Только одно отверстие было в мишени, с такой точностью был найден центр, что можно было сомневаться в реальности происходящего.

     — Вы мастер своего дела, — сухо произнёс Франсуа, сверля тяжёлым взглядом Амона. — Мне не приходилось видеть такую стрельбу, — бросив недобрый взгляд, поклонился, процедив: — Моё почтение… — вышел из тира, покинул спортзал.

     Амон повернулся к Светлане.

     — Он мне понравился, — сознался он. — Ему тяжело признать, что есть кто-то, кто лучше владеет оружием. Мне будет жаль его убить.

     — Зачем убивать?!

     — Он копает себе могилу, навязывая тебе своё общество. Сознайся - он тебе неприятен.

     — Особенной любовью я к нему не воспылала. Он слишком самоуверен, почему-то решил, что заинтересовал меня. И всё-таки это не повод убивать.

     — Я сделаю, что прикажет Дорн. Вполне возможно, он их отпустит с миром.

     — Такое возможно?

     — Почему бы и нет? Но из Франсуа вышел бы хороший слуга, или раб, как тебе будет угодно считать. Он хорошо знает своё дело. Я тебе расскажу то, что они утаили в своем рассказе.

     — Что же? — заинтересовалась девочка.

     — Франсуа телохранитель Жака, этого избалованного сыночка главаря наркомафии. И спасались они не от пожара, а от разборки, которая возникла между группировками. Поэтому-то они и пытаются попасть в Америку. Нелегально. Там их ждет «папаша», а не выигравшие пари друзья. Хотя Жак настолько вбил себе это в голову, что почти уверен в правдивости придуманного рассказа.

     — Ясно, — пробормотала Светлана, и уточнила:  — Значит, вы не будете трогать Франсуа, пока не прикажет Дорн?

     — Если он не будет зариться на мою собственность, то - нет.

     Не уточняя, что Амон подразумевал под словами «собственность», Светлана, повернувшись, покинула зал.

     Прошло ещё несколько дней. Французы оказались очень общительными парнями. Они охотно участвовали в развлечениях, проявляя инициативу и в других мероприятиях, например, в опустошении неиссякаемого бара судна.

     Но перед собой они поставили, и другие цели. Жак усиленно увивался возле Катерины (которая была совсем не против этого), вызывая ревнивые взгляды Валентина. Франсуа ловил любой момент, чтобы побыть со Светланой наедине, коснуться её руки или талии. Он уже разглядел необычную татуировку, по-видимому, этот оккультизм вызвал у него ещё больший интерес к девушке. В свою очередь Светлана не раз пожалела, что поблизости нет пса, уж он охладил бы пыл француза. Но собака согласно воле Дорна была заперта в каюте, пока гости не покинут корабль.

     На девятый день путешествия над судном повисла невыносимая жара. Стоял полный штиль. Пассажиры спасались от зноя в бассейне или в помещениях с кондиционерами.

     Ближе к вечеру погода стала меняться. Подул ветер, принося с собой прохладу, на горизонте проявились грозовые облака. Пассажиры, наконец, вздохнувшие спокойно, когда спала жара, собрались на носу судна, наслаждаясь ветром который ощутимо посвежел.

     Барон, радостно потерев руки, сообщил, что до континента осталось семнадцать часов хода. Жак и Франсуа переглянулись между собой.

     Тучи быстро сгущались.

     Первая молния осветила горизонт.

     Крепчал ветер, поднимая волну.

     Яркие молнии, пронзая воздух, устремились вниз, исчезая безвозвратно в бездне вод.

     Приближался шторм.

     Пассажиры «Летучего голландца» ходили возбужденные, им ещё не приходилось встречать грозу в океане. Единственно, кто с иронией смотрел на буйства стихии, так это Дорн и его свита. Их спокойствие не разделяли Светлана и Катерина, они с волнением поглядывали в океан, вздрагивая от очередной вспышки молнии и грома, угрожающе звучавшего в небесах.

     Франсуа и Жак храбрились, стараясь не показывать дамам своего волнения. Но, не смотря на усилия, было видно, что и им не по себе. Валентин, составивший компанию Барону и Амону, находился в лёгкой эйфории и до его затуманенного алкоголем сознания, слова «гроза» и «шторм» были лишь звуком.

     Распрощавшись с Катериной, Светлана ушла в свою каюту в надежде утром увидеть чистое безоблачное небо. Но прежде чем скрыться за дверью, Светлана несколько минут провела у борта, испытывая странное наслаждение, взирая на содрогающийся от избытка энергии, окружающий судно, мир.

     В полумраке каюты девушка, скинув с себя вещи и оставшись в одной длинной рубашке, нырнула под мягкую шкуру пантеры. Вспышки молнии нет-нет да заглядывали сквозь плотные портьеры, освещая на мгновение фантастическим светом каюту.

     Закрыв глаза, девушка погрузилась в сновидения. Но внезапно в сон вторглось нечто, разбудив её. Кто-то, навалившись всем телом, прижал её к кровати и, усыпав поцелуями лицо, пытался залезть под шкуру.

     Собрав все силы, девушка столкнула его с себя и, перекатившись на другой конец кровати, срывающимся от волнения голосом, спросила:

     — Кто... Кто здесь?

     Но ответа ей не потребовалось, очередная вспышка молнии осветила каюту и того, кто в ней находился.

     С безумным блеском в глазах, по другую сторону кровати стоял Франсуа. В наступившей темноте, француз снова кинулся к ней. Внезапно, вспомнив что-то из тренировок, Светлана с силой кинула наглеца в угол комнаты. Загремело кресло, когда тело мужчины опустилось неподалеку от него. Белый свет снова залил комнату и вскочившего на ноги Франсуа. В это короткое мгновение девушка увидела блеснувшее лезвие зажатого в руке ножа.

     — Может это, убедит быть более сговорчивой, — сказал Франсуа крадучись, приближаясь к девушке. — Иначе, — он осветившей молнией усмешке, провел ребром руки по своему горлу.

     Гроза набирала силу. Молнии казалось, прошили всё небо, соединяя его с безбрежным океаном.

     Девушка вскочила с кровати, озираясь по сторонам в надежде найти защиту. Вспышка молний, подобно фотографии запечатлела в каюте, тоненькую фигуру девушки и мужчины подкрадывающегося к ней с ножом в руке, и с безумием в глазах.

     Она попыталась с ним заговорить.

     — Франсуа, вы пьяны. Вы не знаете, во что ввязываетесь.

      Но мужчина, молча, надвигался и нож не дрогнул в его руке. Отступая от него всё дальше и дальше, Светлана оказалась зажатой в углу. Уверенный в своей победе, француз бросился к ней. Но девушка, проскользнув под рукой и, преодолев кровать, остановилась в противоположном углу каюты. Он что-то прорычал, в ярости потрясая ножом. В мелькнувшем свете она с удивлением посмотрела на свою руку. Франсуа всё-таки успел полоснуть её оружием по предплечью, и кровь змеилась по локтю, опускаясь к кисти, окрашивая пальцы в красный цвет.

     Мужчина снова метнулся к ней, на этот раз фортуна изменила, девушка, поскользнувшись, рухнула на пол. Сверху не давая возможности подняться, на неё сразу навалился Франсуа. Приставив нож к горлу, усмехаясь, стал задирать рубашку, доходившую ей до бедер. Дрожь отвращения прокатилась по телу девушки, попытавшись извернуться, она почувствовала холод лезвия на горле.

     — Не шевелись, — прошипел Франсуа, шаря руками по её телу.

     Рубашка не хотела подниматься, придавленная тяжестью девушки. Тогда, зажав в зубах нож, мужчина попытался разорвать рубашку у горла. Послышался треск матери. Задыхаясь под тяжестью Франсуа, девушка крикнула:

     — Амон! Амон ты мне нужен!

     Франсуа услышав имя «Амон», жёстко улыбнулся.

     — В такую грозу он тебя не услышит.  Дверь на замке, — прошептал он, дрожа от вожделения, разглядывая тело в неверном свете мелькающих молний.

     Буря усилилась.

     Тучи стелились над водой.

     Молнии одна за другой исчезали в океане. Совсем близко, как будто в судно ударила молния, послышался тысячекратно увеличенный звук рвущейся материи.

     Но еще до звука, рядом прошедшая молния, даже сквозь занавешенные плотные портьеры, ослепила обитателей каюты. На мгновение Франсуа и Светлана перестали видеть.

     Прозвучавший гром, заставивший задребезжать стекла, оглушил их. Обретя, наконец, зрение Франсуа снова прижал нож к горлу жертвы. Другой рукой провёл по обнажённому телу девушки.

     — Приятель, не кажется, что ты несколько превысил право гостя? — внезапно прозвучавший в комнате голос на французам языке, заставил Франсуа вздрогнуть от неожиданности. Он был уверен, что в каюте никого нет, а дверь заперта на замок.

     «Неужели он всё время находился поблизости?» — такая мысль вихрем пронеслась в голове Франсуа. Не отнимая ножа, он повернул голову, чтобы посмотреть на неожиданного гостя и в столь неподходящий для него момент.

     Далекая молния осветила рыжую голову Амона. Рука с ножом дрогнула, француз не ожидал, что появится именно тот, кого звала девушка.

     Франсуа перевёл взгляд на лежащую под ним девушку. Встретился с её расширенными от ужаса глазами. Кровь показалась на приставленного к горлу лезвии. По-видимому, Светлана со страхом ждала, когда нож, подчиняясь силе, войдёт в горло. Франсуа, взяв себя в руки, немного отстранил оружие. Он совсем не хотел убивать. Но тут стоял Амон, он, молча, наблюдал за французом, заставляя нервничать своей молчаливой неподвижностью. Франсуа помнил, как тот стреляет, и что оружие всегда находится при нём.

     Амон пошевелился, словно услышав мысли Француза, предложил:

     — Она принадлежит мне. Если девочка тебе понравилась, можешь попробовать выиграть её у меня. Ты профессионал. Я тоже. Отчего же не выяснить кто из нас лучший. Выбор оружия за тобой.

     Франсуа подумав немного, встал. Заткнул за пояс нож. Медленно, обдумывая сказанное, произнёс:

     — Хорошо, предложение меня устраивает. Но сможешь ли ты драться на мечах? Именно их я выбираю, и есть ли они у тебя?

     — Есть, — коротко ответил Амон.

     Амон подошёл к лежащей на полу девушке, протянул ей руку, помогая встать.

     — Когда будем драться?

     — Сейчас, — Амон улыбнулся, и ласковые нотки зазвучали в его голосе. — Зачем откладывать? Этот шторм один из нас не переживёт. Сдаётся мне, им будешь ты.

     — Какая самонадеянность! — фыркнул Франсуа и надменно заявил: — Я не знаю таких на Земле, кто сравняется со мной, во владении мечём!

     — На Земле - возможно... Но тебе не повезло, я из других мест, — ответил через плечо Амон, осматривая тем временем рану на предплечье у девушки. Положил на неё руку. Лёгкое сияние, возникшее на ране, поглотила очередная вспышка молнии. Франсуа не заметил перемен на руке Светланы. Быстро проведя рукой по поцарапанному горлу, Амон моментально исцелил и его. И это действие осталось незамеченным. Засохшая кровь так и осталась на месте.

     — Ну же, пойдём, — нетерпеливо сказал француз, не в силах отвести глаза от обнаженной девушки. Обращаясь к ней, добавил: — Можешь не одеваться, я скоро приду, вот только разделаюсь с твоим приятелем. Но он что-то не спешит. Может, испугался?

     — Наслаждайся последними минутами жизни. Ибо от моей руки ты уйдёшь в небытие, а душу твою я оставлю себе. Ты согласился сражаться со мной, теперь так просто не отделаешься, — проворчал Амон, подводя девушку к кровати.

     — Спи, — приказал он. Подчиняясь слову. Светлана тут же погрузилась в глубокий сон. Накинув на неё шкуру пантеры, Амон повернулся к Франсуа. — Пойдём.

     — Слушай, приятель, как мне потом вывести её из-под гипноза? — забеспокоился француз. — Знаешь, мне нравится, когда женщина чувствует, что я делаю, а не спит при этом.

     — Не беспокойся. Будить её придётся не тебе, — усмехнулся Амон и приглашающим жестом указал французу на дверь.

     — Нет! Мне нужно проучить самоуверенного типа! — воскликнул Франсуа, толкая дверь.

     Но она оказалась запертой.

     — Ты забыл про ключ, — ласково напомнил Амон.

     Сбитый с толку, Француз нащупал ключ в кармане, вставил его в замок, открыл дверь.

     Мир за ней встретил шумом и ослепительным блеском.

     Гроза разыгралась не на шутку.

     Спустившись на нижнюю палубу, Амон и Франсуа вошли в уже знакомый спортзал. Там было достаточно места, для выяснения мастерства. Два меча висели на стене, Франсуа удивился, увидев их. В своё первое посещение зала, он их не заметил.

     Амон вежливо указал на стену, оставляя за ним право выбора.

     Франсуа невольно залюбовался оружием. Рукоятки, сделанные из слоновой кости, с изумительной гравировкой. Клинок подобно зеркалу, отражал помещение, а лезвие настолько оточенное, что разрубало на лету волосок. Это было оружие, стоившее жизни мастеру, изготовившего его. Точнее, оружейник потратил жизнь на доведение этих мечей до совершенства.

     Амон, заметив блеск восторга в глазах француза, сказал:

     — Я ценю хорошее оружие, и никогда не предложу противнику пользоваться второсортным.

     — Очень любезно с твоей стороны, — усмехнулся Франсуа, помахивая в воздухе мечом. — Ты будешь убит оружием, заслуживающим императора.

     — Секунду, — остановил его Амон. — Небольшое условие. Ответь на пару вопросов.

     — Все оттягиваешь момент и откладываешь сражение, — недовольно проворчал Франсуа. — Давай, задавай.

     — Ты добровольно сражаешься со мной?

     — Да! – нетерпеливо дёрнулся Франсуа.

     — В случае моей победы, ты согласен принадлежать мне?

     — Если тебе так нужен труп, пожалуйста, — пожал плечами француз. — Делай с ним что хочешь.

     — Отвечай только «да» или «нет», — сверкнул глазами Амон.

     — Да, да, чёрт тебя побери, — проворчал Франсуа. — Это всё?

     — Нет. Последний вопрос: вместе телом, ты и душу свою отдаёшь?

     — Что за ахинею ты несёшь? — подозрительно спросил Франсуа. Начавший было подозревать, уж не спятил ли со страху его противник,

     — Только «да» или «нет», — прорычал Амон.

     — Чёрт с тобой! Да! Бери что хочешь, только давай драться, я устал от твоей болтовни, — вскричал Франсуа, наступая на соперника.

     — Это я и хотел узнать, — улыбнулся Амон и поднял меч навстречу французу. — Ты так легко даришь свою душу, неужели не веришь в дьявола?

     — Опять вопросы! Защищайся! — воскликнул Франсуа, делая выпад.

     Амон легко уклонился и с улыбкой попросил:

     — И всё-таки ответь. Мне любопытно узнать. Поэтому я тебя, пока, не убиваю.

     — Ха! Мефистофель, — делая ложный выпад, фыркнул француз. Замолчал, отражая удары, отступив в сторону, закончил свою мысль: — Это всё выдумки! Нет Мефистофеля! И убив меня, ты не получишь мою душу!

     — Почему же? — поинтересовался Амон, парируя удар и шквалом своих выпадов, заставил француза попятиться.

     Последний отскочив, торжествующе выкрикнул:

     — Потому что её нет! — и снова ринулся в атаку.

     — Вот как? Сейчас проверим. Как говориться: «доверяй, но проверяй», — пробормотал Амон и мелькнувший молнией меч отделил голову от туловища.

     Франсуа замер, всё ещё сжимая в руке оружие.

     Пальцы разжались, меч загремел по полу. Полоска, проходящая по шее, увеличилась. Показались первые струйки крови. Голова откинулась назад, открывая путь крови, бьющей через вскрытые артерии фонтаном вверх. Сердце ещё билось последние мгновения, выталкивая кровь к уже несуществующему мозгу. Тело рухнуло, заливая потоками крови, лежащую тут же рядом срубленную голову.

     — Нет-нет, — проговорил, улыбаясь, Амон, — Так легко от меня не отделаешься. Твоя энергия теперь принадлежит мне!

     Он присел возле трупа, наложил руку на солнечное сплетение. Голубой свет волнами поднялся из тела, всасываемый в ладонь дьявола. Словно притягиваемый магнитом, лёгкий свет, отделившись от головы, исчез в руке Амона.

     Оставив мумию в луже крови. Амон поднялся на ноги, повесил оба меча на стену, и не оглядываясь, покинул спортзал ставший моргом.

     Наступившее утро найдёт зал в полном порядке. Подчинённые Амона уберут место сражения не оставив и следа, который напомнил бы о случившемся.

     — Девочка вставай, пора.

     Голос Амона вызволил Светлану из сна. Она пошевелилась. Не открывая глаз, потянулась, изогнувшись дугой. Резко выдохнув воздух, открыла глаза. Бросила взгляд в окно. Там по-прежнему было сумрачно.

     — Гроза ещё не кончилась? — спросила она у Амона

     — Мы в центре урагана. Он уже захватил часть Американской суши. Мы, сходим на берег через несколько минут. У тебя есть время одеться.

     Девочка приблизила руку со следами крови к лицу. Подняла глаза на Амона.

     — Я думала, мне это приснилось, — призналась она, на секунду замявшись, всё-таки спросила: — Что с Франсуа?

     — Он больше не будет докучать.

     Что-то огромное, чёрное подскочило к девочке, сверкая алыми глазами, потянулось к лицу.

     — Вот и Пёс, как же без него? — усмехнулся Амон.

     Светлана попыталось что-то сказать, но замерла, ощутив дрожь, пробежавшую по судну. Секундная передышка и снова вибрация пронеслась от бака до юта, сотрясая корабль.

     — Что это? — испугалась Светлана, неосознанно вцепившись в кровать. — Мы тонем?

     — Разумеется - нет. Усилился ветер. Сейчас, скорость достигла километров сто восемьдесят в час, и всё время увеличивается. Не бойся, нашему судну опасности никакой нет. Вокруг, сейчас образовывается смерч и когда корабль подойдёт к берегу, смерч полностью сформируется.

     Амон оказался прав. Выйдя на палубу, девочка увидела странную картину. Судно плыло по тихой воде, но в нескольких метрах от него царил истинный ад. Поднятая ветром вода, тянулась вверх, образуя кольцо вокруг корабля. Но над головой голубело чистое пятнышко неба.

     — Око торнадо, — с каким-то удовольствием пояснил оказавшийся поблизости Барон. — Мы в самом его сердце. Там, — он указал на стену смерча,  — хаос, в полном смысле слова. Скорость ветра убийственна.

     Светлана оглянулась. На палубу вышли все пассажиры «Летучего голландца». Катерина и Валентин с восхищением взирали на буйную стихию. В глазах Жака застыл страх, он то и дело оглядывался вокруг, вероятно в надежде увидеть Франсуа. Амон удерживал за ошейник пса тянущегося зубами к Жаку. Барон и Дорн были совершенно спокойны и равнодушно взирали на царящий вокруг хаос.

     Вместе с оком торнадо, яхта приблизилась к берегу. Подошла к пристани, точнее к тому, что раньше ею являлось.

     Светлана с ужасом взирала на остатки цивилизации, только сейчас она поняла какой огромный, разрушающей силы потенциал, скрыт в смерче.

     Стальные перила были скручены в невероятный узел. Казалось, великан прошел по земле, круша, ломая и разбивая всё на своём пути. Исковерканные катера подобно выброшенным на берег рыбам, лежали на бетоне. Тут же, рядом, автомобиль завалился боком к стене дома. Без стёкол и с лопнувшими шинами. Во многих домах отсутствовали не только стекла, но рамы, двери, крыша. Металлический лом завалил улицы, сплетаясь с вывороченными с корнем деревьями.

     Пассажиры покинули судно и ступили на берег. Дорн шагал впереди, направляя смерч.

     — Вот мы и прибыли, — сообщил он и взмахом руки, обрубил хобот, протянувшийся с небес на землю.

     Не прекращаясь, гроза уходила прочь, вглубь континента. Завершив разрушения, торнадо покинул землю. Втянулся в тучи.

     — Здорово же нам повезло! — восхищённо проговорил Жак. — Надо же было попасть в самое сердце торнадо! Рассказать кому - не поверят! И куда запропастился Франсуа?

     — А он упал за борт, — подскочил к нему Барон.

     — Как, за борт? — захлопал изумлённо глазами Жак.

     — Натурально, вниз головой, — усмехнулся Амон.

     — Вероятно, ветром сдуло, — посочувствовал Барон.

     Жак замолчал, обдумывая полученную информацию, наконец, ярость исказила его лицо.

     — Вы из меня дурака не делайте! — вскричал он. — Франсуа не тот человек, чтобы его «сдувало ветром». Я сейчас в полицию обращусь. Там вас призовут к порядку. — Жак замолчал, и тут новая идея исказила злобным ликованием его лицо. — Нет, — прошептал он, торжествуя, — не в полицию, а иным властям, они действуют быстро и не оставляют улик.

     — Пожалуйста, пожалуйста, — засуетился Барон. — Если конечно вы сможете убедить полицию, что пропавший Франсуа важнее последствий смерча. Вам же ещё нужно время, чтобы разыскать своих людей, — Барон усмехнулся. — Но договор свой мы выполнили, и в Америку доставили. Жму вашу руку, — с этими словами, он крепко стиснул правую руку Жака, легонько подтолкнув в спину, пожелал удачи.

     Свита Дорна двинулась дальше по дороге, с интересом разглядывая открывающиеся взгляду все новые и новые разрушения, груды сваленных в кучу машин. На пути стали попадаться люди, покинувшие свои убежища, и теперь с растерянным и озабоченным видом они пытались разобраться, где в единой свалке вещи, принадлежащие им, а где соседу.

     Светлана тихо сказала идущему рядом Амону:

     — Значит, Жака все-таки отпустили, хотя он ясно дал понять, что отомстит. Признаться, я не верила, что он уйдёт от вас целым и невредимым.

     Амон улыбнулся:

     — Что целым - точно. Но насчет невредимости я сомневаюсь и даже очень.

     — Но, я сама видела, что он выглядел нормально, когда уходил.

     — А это проявляется не сразу. Теперь ему нужно идти не к своим друзьям, а в лепрозорий. Уж там он будет желанным гостем.

     — Лепро… Что? — не поняла девочка.

     — Лепрозорий, где изолируются больные лепрой, — пояснил идущий тут же, рядом Барон.

     — Разве это опасно? Что это «лепра»?

     — Понятие проказа - тебе более доступно? — Барон выжидающе посмотрел на девочку.

     — Да, — прошептала Светлана.

     — Теперь он будет гнить заживо, — смакуя, пропел Барон. — Впрочем, он уже давно гнил душой. Так что, телесное разложение Жаку будет в самый раз. Мы помогли сложить душу и тело в единое целое.

     — Что бы вы ни говорили, это ужасно, — пробормотала, отворачиваясь, девочка.

     На улицах появились машины и толпы людей, разбирающих завалы, и баррикады сооружены ветром.

     — Нужна машина, чтобы покинуть город, — заметил Барон.

     В ответ на его слова из-за поворота вынырнул чёрный лимузин, невольно привлекающий к себе внимание своей нетронутой полировкой. Подъехав к Дорну, остановился. Ещё одна машина появилась оттуда же и, взвизгнув покрышками, остановилась возле лимузина. Выскочившие шофёры, услужливо распахнув дверцы, замерли в ожидании. Светлана потянулась к Катерине и Амон, не возражая, исчез в первой машине вместе с Дорном и Бароном. Пёс последовал за ним. Валентин сел возле водителя второй машины, а Катерина и Светлана устроились на заднем сидении. Юм, не слушая возмущённых возгласов, полез через женские коленки и устроился между Катериной и Светланой.

     Синхронно захлопнулись двери и автомашины направились к выезду из города.

     Машины мчались по дороге, догоняя время, оставляя за собой километры. Остановившись в Джексонвилле, путешественники посетили один из лучших ресторанов, наведя лёгкую панику, среди обслуживающего персонала, своим дорожным видом.

    

     — Чёрт побери! — рявкнул мужчина, с силой опуская стакан на стол.

     Он был лет сорока, с довольно засаленным видом. Шляпа с широкими загнутыми полями, была надвинута на лоб, из-под неё зорко смотрели, жёлтые колючие глаза. Он был плохо выбрит, а его одежда явно нуждалась в чистке.

     Стук стакана заставил поднять голову сидевшего рядом человека в такой же ковбойской шляпе, поля которой скрывали под собой ещё и глаза. Казалось, второй дремал, укрывшись шляпой от посторонних.

     — В чём дело Грег? — спросил он первого, бросив на него взгляд из-под полей шляпы. Его глаза оказались светло-серого цвета, про такие обычно говорят, что они стальные, тем более смотрели они холодно, без живого тепла.

     Налив себе в стакан из стоявшей рядом бутылки, он выжидающе посмотрел на его нервного соседа.

     — Черт побери! — повторил Грег. — Ты ещё спрашиваешь, в чём дело! Третий месяц гниём в этой дыре, а всё из-за того, что кому-то, что-то почудилось на Островах Зеленого Мыса! Меня воротит от этого места!

     — Спокойнее, приятель, — ровным голосом сказал второй.

     Он приподнялся на стуле, пригладил руками помятую рубашку. Выглядел он гораздо опрятнее Грега, и был моложе лет на пять. В его движениях сквозили манеры начальника. Грег, похоже, побаивался своего дружка. Глотнув из стакана, он закончил свою речь:

     — Тебе оказали честь, доверив дело. Терпение. И потом, разве это «дыра»? Вполне приличный город и туристы жалуют его своим вниманием.

     — «Город», — фыркнул Грег, — город для того, кто из ранчо, где самое большое поселение из двадцати домов. А мне жителю Нью-Йорка, этот «город» видится просто дырой.

     — Но что хорошего в Чикаго, или скажем в Нью-Йорке? Шумные загазованные улицы, толпы людей. Здесь гораздо приятнее, — с ледяным спокойствием возразил второй. Бросив взгляд за окно, на противоположное здание, он продолжил: — Наша община спросила оракула, где большая вероятность Его появления, десятки городов сейчас под наблюдением. Нам жребий указал на этот город. Так, что не нервничай, а выполняй миссию, возложенную на нас братьями.

     — Поскорей бы уж сигнал пришел, что Его заметили, — снова заворчал Грег. — Тогда бы мы снялись, с этого чёртова места. О Нью-Йорк! Я хочу снова пройтись по его улицам!

     — Мне и тут не плохо, — заметил второй мужчина, — Вот только таращится на стены отеля, что не говори, осточертело! Но если Он и прибудет сюда, то точно в этот отель, он самый лучший, — обернувшись, крикнул бармену, суетящемуся за стойкой: — Тайлер, будь любезен, включи свой ящик! Посмотрим, что нового в мире!

     По обращению было понятно, что сидевшие за столом, постоянные посетители этого заведения и довольно хорошо знакомы с его хозяином. Последний дружелюбно махнув рукой, откликнулся, попутно отдав распоряжения своему помощнику:

     — Сию минуту, Билл! Мне самому интересно послушать.

     Билл с признательностью качнул головой, но его глаза по-прежнему оставались холодными. Плеснув виски в стакан, он продолжил разговор:

     — Грег, и не высматривай парня, судя по описаниям очевидца это не - Он, а Она со спутниками, их тоже легко узнать.

     — Да почудилось нашему Стиву, он всё время бабами бредит, — весело рассмеялся Грег и снова взглянул на отель.

     Билл покачал головой:

     — Нет. Он достаточно точно описал её.

     — Тогда зачем мы здесь торчим? — возмутился Грег. — Посыльные всех отелей оповещены и подкуплены. Они сообщат нам о её приезде, если увидят нечто совпадающее по описанию. Признаться, я сомневаюсь в успехе. Город как вокзал, в нем непрерывный поток людей, самых разнообразных, нет смысла искать в таком бурлящем городе. И потом, нам всё равно сообщат. Нет смысла и необходимости таращиться на это здание.

     — Сообщат,  — согласился Билл. Но тут же сверкнув глазами, отчеканил: — ЭТО НАШЕ ДЕЛО. И мы должны встретить его посланца, какого бы пола он не был. Эй! Тайлер, что ты к ящику приклеился. Что там показывают?

     С трудом оторвав глаза от экрана телевизора, с потрясённым видом, Тайлер повернулся к столику у окна.

     — Бог мой! Что творится! Билл ты только посмотри!

     Что-то, буркнув себе под нос, Билл, поднявшись из-за стола и оставив Грега с бутылкой, вразвалочку не спеша, подошел к стойке бара. Кинул несколько монет на прилавок. Тайлер мгновенно отреагировав: смёл деньги со стойки и на их место положил пачку сигарет. Похоже, он был знаком со всеми привычками своих клиентов, так как даже не спросил какой марки.

     Небрежно вскрыв сигареты. Билл взял в зубы одну, устремил немигающий взгляд в телевизор.

     — Билл, что там? — поинтересовался Грег, не утруждая себя перемещением по бару.

     Но ему пришлось запастись терпением на несколько минут, прежде чем Билл удостоил его ответом:

     — В Майами несколько часов назад прошёл торнадо. Большие разрушения, есть жертвы. Сообщают, что появился неожиданно, но власти успели предупредить население. Говорят, таких разрушений торнадо не приносил уже много лет.

     Отвернувшись от телевизора, Билл вернулся к своему стулу. Опустившись, посмотрел на отель и тихо заметил:

     — Похоже, он даёт о себе знать. Теперь нужно держать ухо востро, это не так уж и далеко от нас.

     — Билл, — махнул рукой Грег, — Не списывай стихию на Его проделки,  ты ошибаешься.

     — Чутьё меня редко подводит, — ледяным тоном заметил Билл, и, надвинув шляпу по самые глаза, казалось, снова уснул. Лишь струйка сигаретного дыма, струящаяся над головой, говорила, что это не так.

     Тайлер за стойкой бара не проявил никаких эмоций. Вероятно, эти двое уже давно служат ненавязчивым дополнением его заведения, а так как они исправно оплачивают свои счета, то у него не было никаких претензий ни к Биллу, ни к Грегу. Они появились в баре месяца два назад, и не смотря на свой задиристый вид, вели себя вполне приемлемо. Похоже, они не хотели привлекать к себе особое внимание, и день за днём терпеливо выжидали кого-то, заняв столик у окна, выходившего на самый шикарный отель города. Но не только это объединяло Грега и Билла, они оба имели одинаковые татуировки в виде трех шестёрок соединяющихся хвостиками. У Билла, Тайлер разглядел татуировку на предплечье, у Грега на запястье. Вероятно, они принадлежали к одной секте, Тайлер догадывался к какой.

     Сумерки опустились на город.

     Зажглись витрины и фонари улиц.

     Отель буквально, залил огнями главный вход. Его красочный фасад зазывал к себе гостей.

     Тайлер с удивлением посмотрел на свой «декор». Сегодня эти двое, что-то особенно настойчиво разглядывают подъезжающих к отелю.

     Вдруг Грег громко свистнул, выражая свой восторг. Подпихнув Билла, с жаром проговорил:

     — Вот красотка! Женщина в кайф! Поиметь бы такую.

     Билл, лениво бросил взгляд на выходившую из чёрной машины женщину, в розовом платье. Следом за ней из салона машины на асфальт, спрыгнул огромный чёрный кот, рядом уже крутился величиной с телёнка такой же чёрный пес с узкой мордой, его алые глаза жутко отразили свет неоновых вывесок.

     — Зоопарк, — пренебрежительно фыркнул Билл, собираясь повернуться к бармену, но вдруг, он снова стрельнул глазами на чёрные машины. Вскочил со стула: — Грег, идиот! Не на ту пялишься! Вот та, которую мы ждали! — указывая пальцем на выходящую из машины, следом за женщиной, девушку со светлыми волосами, одетую в чёрное. Теряя голос, восторженно просипел Билл.

     — Да, ну… не может быть, — засомневался Грег, не всё же пристально вглядываясь в фигуру девочки. — Красива, нечего оказать. Похожа на ту, что нам описывал Стив.

     — Вот и её спутники, — громким, возбуждённым шёпотом прокомментировал Билл, следя за мужчинами, покидающими лимузин, и вздрогнул, узнавая: — Смотри! Вот тот рыжий, его невозможно спутать ни с кем другим! А эти клыки делает его похожим на дьявола. Как Стив и говорил. Одет во все чёрное и кинжал на поясе. Где же второй?

     — Этот? — указывая на длинного парня с зеркальными очками, предположил Грег.

     — Нет, конечно, второму должно быть за сорок. А этому дай Бог, чтобы стукнуло тридцать. Похоже… третий покинувший лимузин и есть один из её спутников… — вглядываясь в прибывших, предположил Билл. Радостно повернувшись к Грегу, заключил: — Грег, дружище, мы выполнили свою миссию, мы и никто другой нашли посланца.

     — Нужно убедиться, есть ли у неё знак, — с сомнением пробормотал Грег.

     Билл повернувшись, просверлил его холодным взглядом:

     — Всё настолько сходится. Я уверен, что знак у неё есть. Чёрт побери! Это нужно отметить! Тайлер! — заревел Билл, привлекая внимание бармена. — Тайлер, всё лучшее, что может предложить твой бар, неси на наш стол!

      Тайлер собственноручно принес поднос и вежливо поинтересовался:

     — Какое-нибудь торжество, Билл?

     — Да, — сверкнул сталью глаз Билл. — Сегодня мир заново рождается.

     — Здорово, — пробормотал Тайлер и не совсем уверенно согласился: — Да, за это нужно выпить.

     — Присоединяйся к нам, — великодушно предложил Билл. — Клянусь дьяволом, сегодня великий день!

     Фанатичный блеск, на мгновение осветил его стальные глаза.

     Бармен вздрогнул, ощутив холод, повеявший от этих слов.

     Прошел час, казалось отель замер, уснул.

     — Грег, — тоном, не терпящим прекословия, приказал Билл, — Сходи в отель, найди посыльного. Узнай откуда они, куда направляются, самое главное, как долго они пробудут в городе. В общем, выкачай из него всю информацию, какую он сможет дать.

     С грустью посмотрев на почти полную бутылку, Грег глубоко вздохнув, направился к выходу. Билл взглядом проводил его до дверей отеля, пока он не скрылся за ними. Вытащил телефон из кармана и чертыхнулся, увидев, что тот разряжен. Обернулся к стоящему у стойки бармену:

     — Тайлер, у тебя телефон имеется? — не желая терять времени, спросил Билл.

      С обидой Тайлер вскинул голову и с возмущением заявил:

     — Конечно, есть! — поинтересовался: — Куда-то позвонить хочешь?

     — В Нью-Йорк звякнуть надо. Одолжи на время свой аппарат.

     — Ого, куда занесло. Должно быть, крутые ребята у вас там?

     — Не хуже ФБР, — усмехнулся с гордостью Билл. — А чем-то даже и лучше.

     — Что ж они вас лучшей одеждой не снабдили? — съехидничал Тайлер, натирая салфеткой фужеры и развешивая их у себя над головой.

     — Зато денег предостаточно, — отрезал Билл. — Похоже, они пришлись тебе по вкусу. А одежда меня вполне устраивает.

     — Билл, позволь дать совет, — попросил Тайлер внимательно разглядывая грани фужера на свету.

     — Попробуй, — жёстко усмехнулся Билл, сверкнул глазами.

     — Если у тебя встреча с кем-то, то лучше приведите себя в порядок, иначе, напугаете своего друга.

     Билл сжал губы в тонкую нить, рука непроизвольно сдавила стакан, словно собираясь запустить его в бармена. Но спустя несколько секунд, взяв себя в руки задумываясь, кивнул соглашаясь. Разжал руку, освобождая посуду.

     — Может ты и прав, — пробормотал Билл, отворачиваясь к окну в надежде увидеть идущего к бару Грега. Он не заметил, как Тайлер облегчённо перевёл дух и расслабился. Он ожидал от Билла меньшей сдержанности. Бармен признал, что Билл сильный человек, раз внял совету наперекор своим принципам и интересам, значит, он и опаснее чем могло показаться на первый взгляд. Похоже, он не забывает оскорблений, но их выяснение Билл оставляет на более поздний срок. Заволновавшись, Тайлер решил умаслить Билла.

     — Билл, — окликнул он его, дождавшись, когда тот удостоит его взглядом, миролюбиво предложил: — Можешь позвонить в Нью-Йорк за счёт заведения.

     — Я воспользуюсь твоим телефоном, но оплачу. Не люблю ходить в должниках, — проворчал Билл и многозначительно посмотрел на побледневшего Тайлера.

     Тот, вполне поняв намёк, тихонько вздохнул, кляня себя за свой болтливый язык.

     Торжествующей Грег ввалился в бар. Подошёл к столику. Билл выжидающе посмотрел на него.

     — Они из Майями, — весело сообщил Грег.

     Билл поднял бровь:

     — Откуда посыльный это узнал?

     — Та, шикарная дамочка проговорилась. Но это ещё не всё. Они совсем без багажа. Никакой сумочки, даже у женщин. Заплачено наличными. Номера «люкс». Сняли сразу несколько комнат. Щедрые чаевые. А теперь главное. — Грег замолчал, подчеркивая торжественность минуты. Билл выжидающе молчал. — Посыльный уверен, что это та девушка. Он ясно разглядел знак на руке. Она даже не скрывает его.

     Билл с восхищением выдохнул воздух, фанатичный блеск снова осветил его лицо. Но Грег продолжал дальше:

     — А теперь неприятное.

     — Что? — нетерпеливо поторопил Билл.

     — Они здесь только на ночь.

     — Плохо, — буркнул Билл. — Нужно сообщить Уолтону. Он скажет, что делать. Я предвижу, что нам придётся стать хвостом компании. Не можем же мы, так просто выпустить их из города. Ладно… пойду, звякну. Пусть снимает наблюдателей, теперь это наше дело.

     Спустя десять минут, Билл мрачнее тучи отошёл от телефона, приблизившись к столу, тяжело опустился на стул. Подскочив от нетерпения, Грег волнуясь, спросил:

     — Что сказал Уолтон?

     Билл озадаченно потёр лоб, словно стирая выступивший пот.

     — Хочет, чтобы мы этой ночью доставили в Нью-Йорк. Высылает личный самолет.

     — В чём проблема? — удивился Грег.

     — А ты не понимаешь! — осклабился Билл, — Мало того, что нужно убедить, что мы не желаем ей зла. Уолтон хочет, чтобы она была без сопровождающих, дескать, теперь наша община позаботится о ней. И всё нужно сделать до утра.

     Билл замолчал, погрузившись в размышления. Грег тоже задумался.

     — Самолет будет? — подняв голову, уточнил Грег.

     — Будет.

     — Давай просто стащим. Потом объясним, что мы хорошие парни, или, под снотворным до города, а там пусть Уолтон сам выкручивается и объясняет.

     — Идея неплохая, — протянул Билл, обдумывая. — Но как выманить? Да ещё одну?

     — Ей сняли отдельный номер, — сообщил Грег.

     — Уже лучше, — согласился Билл. — Подождём немного для верности, пусть они разойдутся по своим номерам.

    

     Ощущая тепло, исходящее от пятидесятидолларовой купюры, лежащей в кармане, посыльный уверенно постучался в номер, на котором висела цифра «33». Несколько томительных секунд, за которые посыльный успел переступить с ноги на ногу, и дверь открылась. Миловидное лицо, с неприкрытым удивлением, посмотрела на него. Посыльный замялся, под пристальным взглядом девушки излучавшем любопытство и внимание. Видя замешательство посыльного, девушка ободряюще улыбнулась, в её глазах заплясали искорки дружелюбия и тепла. Посыльный почувствовал, что прямо-таки тает под этим взглядом. Теперь пятьдесят долларов не грели его, а жгли каленым железом. Откашлявшись, он открыл было, рот, но его грубо оборвали. Огромный пёс, вынырнувший из-за её чёрного и длинного (до пола) халата, кинулся с явным намерением вцепиться в глотку. Посыльный отшатнулся, но девушка крепко ухватила пса за ошейник, оттащив его назад в комнату, вышла в коридор, затворив за собой дверь. Из номера послышалось поскуливание и царапанье в дверь. Закинув рассы       павшиеся волосы за спину, девушка, улыбнувшись, с акцентом произнесла:

     — Прошу прощения, — она замолчала, вчитываясь в имя, написанное на бейджике посыльного. Подняла глаза, лучезарно улыбнувшись, продолжила: — Майкл. Пес обычно смирный, не знаю, что на него нашло. Надеюсь, вас не напугал?

     — Нет мэм, — уводя глаза в сторону, ответил Майкл.

     — Вам что-нибудь нужно? — полюбопытствовала девушка.

     Чувствуя, что лицо заливается краской, посыльный, потупив глаза, указал рукой куда-то вниз.

     — Один джентльмен хочет поговорить с вами.

     — Но я не знаю никого в этом городе, — удивилась она, но снова улыбнувшись, добавила: — Впрочем, пусть приходит.

     — Он ждёт вас в холле, — пробормотал посыльный, ругая себя за роль, которую взял на себя.

     С опаской бросив взгляд на соседний номер, девушка спросила:

     — Вы уверены, что желают видеть именно меня?

     — Да, да, — закивал головой Майкл (уж в этом-то он был уверен).

     Ещё один взгляд, брошенный на соседнюю дверь, запахнув полы халата, девушка, соглашаясь, кивнула головой.

     — Пойдёмте, — и тихо заскользила по покрывающему пол ковру.

     Увидев мелькнувшую из-под халата ногу, посыльный с удивлением констатировал, что девушка из номера «люкс» идёт босиком.

     Спустившись на первый этаж, посыльный подвёл к стоявшему неподалеку от входных дверей мужчине в ковбойской шляпе. Девушка с интересом отметила, что он явно волнуется. Увидев её, мужчина вздрогнул, окинул внимательным взглядом. Майкл, заметивший в этом взгляде нечто большее, указал глазами на левую руку девушки, где ему довелось увидеть татуировку, теперь скрытую длинными и широкими рукавами халата. Отвесив обоим лёгкий поклон, посыльный поспешил удалиться. Сделав ещё одну безуспешную попытку разглядеть под материей знак, мужчина приглашающим жестом указал девушке на один из диванов, стоявших в холле. Она не заметила, что этот диван укрыт от глаз управляющего, колонной. Он не мог их увидеть, не покинув свою стойку и оставив без присмотра регистрационную книгу и висевшие тут же ключи от номеров отеля.

     Девушка села на предложенный диван, закинула ногу на ногу, длинный халат прикрыл босые ступни. Она выжидающе посмотрела ему в глаза и оба испытали лёгкий шок, встретившись взглядами. Мужчина был поражён её глазами, полными доверия и дружелюбия, невольно он засомневался тот ли это человек, за которым они охотились. Девушка вздрогнула, увидев в стальных глазах незнакомца что-то знакомое, такой ледяной и беспощадный взгляд ей часто приходилось встречать в глазах Амона. Но в отличие от чёрных, мёртвых глаз дьявола, у мужчины они были живыми, но от них веяло могильным холодом.

     Немного нервничая, девушка поинтересовалась:

     — Вы хотели меня видеть?

     Опустив её вопрос, мужчина в свою очередь опросил:

     — У тебя есть знак?

     — Знак? — озадаченно переспросила она, забеспокоившись, правильно ли она поняла заданный вопрос, уточнила: — Какой знак?

     — Знак антихриста, знак дьявола, — священный экстаз осветил лицо мужчины. Он пальцами изобразил оккультный знак.

     Девушка решительно встала с дивана. Мужчина вскочил с него тоже.

     — Я не понимаю вас, — отводя глаза в сторону, сказала девушка, собираясь уходить, добавила: — Вы ошиблись, вам нужна не я.

     Немного растерявшись, мужчина тут же взял себя в руки, быстрым движением задрал рукав халата, обнажая её левую руку до локтя. Татуировка чёрного черепа пронзенного кинжалом на фоне перевернутой пятиконечной звезды, сразу бросились ему в глаза. Она ему ничего не говорила, алые руны, окружавшие череп заставили его заволноваться.

     Девушка рывком освободила рукав, со страхом посмотрела на странного посетителя. «Может еще один священник?» — с испугом подумала она. Но мужчина, уловив смятение и испуг, поспешил успокоить:

     — Я твой друг, — прошептал он с фанатичным блеском в глазах. — Не бойся, я тебе не причиню вреда, — пока он говорил, перед его глазами стояли руны, казалось, начертанные самим Люцифером. Теперь перед ним стала проблема, как уговорить девушку пойти с ним и вообще убедить, что он не враг ей. Несмотря на его заверения, она была напугана и хотела покинуть холл и уйти в свой номер. Этого он никак не мог допустить. Ни секунды не колеблясь, мужчина одной рукой обхватив её за плечи, притянул к себе, а другой ткнул маленьким пистолетом в бок. С расширенными глазами девушка замерла. Прижав так, чтобы управляющий не заметил оружия, мужчина, легонько подталкивая девушку к дверям, потянул на выход.

     — Ни звука, — на всякий случай прошептал он ей на ухо.

     Управляющий удивлённо проводил взглядом удаляющуюся парочку. Дверь закрылась, и он вернулся к своим бумагам.

     Выйдя на улицу, мужчина направился к стоявшей в нескольких метрах от входа машине. При их приближении, дверь салона приглашающее открылась. Посадив сначала в салон девочку, мужчина сел следом, захлопнул дверь.

     — Трогай, Грег, — скомандовал он шофёру, попутно пряча пистолет в висевшую где-то сбоку, под рубашкой кобуру.

     Девушка дрожащим голосом, несколько неуверенно, заметила:

     — Кажется в Америке, закон очень суров к похитителям.

     — Мы тебя не похищаем, — ответил мужчина сидевший рядом. — Ты просто меняешь место жительства.

     Вздохнув, девушка сказала фразу на незнакомом им языке. Грег ведя машину, с любопытством оглянулся.

     — Что она сказала?

     — Я сказала, что три месяца назад я жила совсем в другом мире, и, он мне нравился больше чем этот. Там я  себя чувствовала увереннее и безопаснее.

     — Этот мир нам тоже не по душе. Теперь всё изменится, — сказал Грег.

     — Куда вы меня везете? — поинтересовалась она.

     — За город, — коротко ответил сидящий рядом мужчина.

     Испуг снова затрепетал в её глазах, она тихо спросила:

     — Вы хотите меня убить?

     — Нет, — отрезал мужчина. — Я же сказал,  мы твои друзья. Мы не сделаем ничего, что может повредить тебе.

     — Тогда зачем похищать? — пожала плечами девушка, и, посмотрев в окно, проводила взглядом последний дом. Теперь дорога была пустынна и вела в горы.

     — Так надо. Надеюсь, при встрече с полицией, не будешь создавать нам проблем? — обернувшись к сидевшим в салоне, спросил Грег, и тут же отвёл взгляд, внимательно наблюдая за дорогой освещённой светом фар. — Чёрт возьми, — проворчал он, когда машину основательно тряхнуло. — Деньги платишь как образцовый налогоплательщик, а власти дорогу починить не в состоянии. Куда скажи, уходят наши деньги, Билл, ты не в курсе?

     — На повышение зарплаты бюджетникам, — буркнул Билл и предостерег: — Сейчас, на перекрестке будет полиция, она любит там ошиваться, сбавь скорость. Повернулся к девушке. — Будем привлекать внимание полиции?

     Светлана отрицательно покачала головой.

     — Мне, как и вам, не очень-то хочется встречаться с ними.

     — От чего же? — заинтересовался Билл.

     — В стране нелегально. Нет документов. Зачем разводить суматоху вокруг себя.

     Вдали замелькали, приближаясь, огни полицейского поста, но машина благополучно их миновала.

     Через некоторое время, шум мотора изменился, и автомобиль свернул на дорогу круто уходящую вверх. Девушка пошевелилась.

     — Чем вы вообще занимаетесь, кроме похищения людей?

     — Служим своей общине, — ответил Грег, не отрывая глаз с дороги становившейся всё хуже и хуже.

     — Что за секта? — заинтересовалось девушка. — Вы кому-то поклоняетесь? Надеюсь, не католики?

     — Были, — Билл усмехнулся. — Сейчас мы верим силам тьмы. Властитель ночи - вот наш Бог! Он одаривает нас такими способностями и возможностями, на что неспособен Бог католиков. Властелин ночи должен прийти к единому царствованию над Вселенной!

     — Кое-что проясняется, — по-русски проговорила девушка, снова устремляя взгляд за окно.

     Приближаясь к конечному пункту, Грег заволновался:

     — Билл, ты уверен, что мы не ошиблись?

     Саркастически усмехнувшись, Билл вежливо взял левую руку девушки.

     — Посмотри, если умеешь видеть в темноте.

     Но Грегу не пришлось проверять свои способности. Едва Билл приподнял рукав, как Грег увидел сияние, исходившее от клейма. Билл ошарашено уставился на руку, больших доказательств ему не требовалось. На всякий случай, он потёр пальцем рисунок, желая убедиться, что это не светящаяся краска. Рубиновые глаза черепа злобно таращились на него с браслета, отражая невидимый источник света.

     — Дьявольщина! — только и смог выговорить онемевшими губами Билл, не в силах отвести глаз от клейма.

     Машина, взвизгнув покрышкам, резко остановилась. Грег перевалившись через спинку сиденья, навис над сидящими в салоне, тяжело дыша.

     Первым пришел в себя Билл. Он «мягко» вернул Грега на водительское место и аккуратно опустил рукав, прикрывая рисунок.

     — Езжай, — приказал он водителю и добавил, ни к кому не обращаясь: — Уолтон будет очень доволен.

     Выписывающая зигзаги горная дорога привела машину на широкое поле. Один её конец терялся в бесконечности, а другой освещаемый фонарями, был совсем недалеко от выехавшей из леса машины.

     Там же стоял полукруглый ангар и из-за него виднелся хвост летательного аппарата. Свет фонарей скупо освещал его серебристую поверхность, остальная часть терялась в ночи.

     Автомобиль перестал нырять по ухабам, под колёсами зашумел асфальт.

     Девушка с удивлением констатировала, что этот столь удаленный уголок не лишен признаков цивилизации.

     Водитель повернул к самолету. По-видимому, это и был конечный пункт путешествия на колесах.

     Пока Грег вёл машину к ангару, хвост самолёта дрогнул и двинулся на встречу. Всё произошло одновременно: самолёт вывели на взлетную полосу, и вплотную к нему подъехал автомобиль.

     Светлана не разбиралась в самолетах, но, даже не смотря на своё дилетантство, сообразила по внешнему виду: этот самолёт покрывает большие расстояния за довольно короткое время. Неподалеку от самолёта стоял грузовик с горючим. Девушка, не знала горючее ли там, но светоотражающая надпись предупреждала очень серьезно. «No smoking!», сияло каждый раз, когда фары машины пробегали по боку грузовика.

     В свете фонарей, призраками мелькали человеческие фигуры.

     — Прибыли! — прокричал Билл, стараясь перекрыть шум двигателей самолёта.

     Даже сквозь закрытые стёкла, стоял оглушающий грохот.

     Самолёт готовился к взлёту.

     Билл вышел из автомобиля, твёрдым, уверенным шагом направился к стоявшему возле трапа человеку. Последний, не обращая внимания на вопящие буквы, курил сигарету, попутно используя её кончик в качестве указки, командовал рабочими, подготавливающими самолёт к взлёту.

     Начинало светать и сбросившее ночное покрывало небо, позволило лучше осмотреть аэропорт. Фонари по-прежнему излучали свет, но теперь он не был так необходим, как некоторое время назад. Взлётная полоса протянулась на несколько сотен метров, а вдоль неё, в траве, прятались сигнальные огни. Рядом возвышались горы, и густой лес наступал на очищенное от деревьев поле. В ангаре, в распахнутых дверях проступали очертания ещё одного самолета, но это был лёгкий, фанерный аэроплан, по-видимому, именно для него была построена взлётная полоса. Но не исключено, что он служил прикрытием, демонстрируя частные владения любителей воздухоплавания. Отлично проложенная трасса вполне позволяла принять и тяжёлый «Боинг», обеспечивая ему и взлетную полосу и обслуживание. Похоже, это был один из тех, редких случаев приёма гостей, и Билл, оставив машину, уже подходил к трапу «Боинга».

     Обменявшись условными знаками, Билл и человек распоряжавшийся загрузкой, перекинулись парой фраз.

     Бросив сигарету под ноги и тщательно втерев каблуком в асфальт,  человек соглашаясь, кивнул головой. Бросив ещё несколько указаний, начал подниматься по трапу в салон самолета.

     Билл вернулся к автомобилю. Окинул взглядом, проявившуюся с восходом солнца панораму, распахнул дверцу машины. Нагнулся, заглядывая в салон.

     — Грег, — скомандовал он, — бросай машину, нам приказано её сопровождать.

     — До Нью-Йорка? — оживился Грег.

     — Похоже на то, — согласился Билл, протянув руку девушке, помог ей выйти из машины.

     Светлана поёжилась, ощутив холод утреннего воздуха. Здесь, в горах, было гораздо прохладнее, нежели в городе.

     — В самолёте теплее, — сообщил Билл, заметив, как она зябко кутается в халатик.

     Бережно взяв под руку, быстро повёл к трапу. Девушка еле успевала за ним, вздрагивая каждый раз, когда маленький камешек нет-нет, да попадёт под босые ноги. Облегчённо вздохнула, почувствовав под ногами покрытый чем-то мягким трап. Заглянув в салон, была приятно поражена ковром с густым ворсом, устилающим весь пол самолёта. Женщина с длинными, волнистыми, каштановыми волосами и приятным лицом, при появлении в люке девушки, живо вскочила с диванчика и направилась к ней. Светло-карие глаза с интересом окинули её взглядом сверху донизу, и гнев заплясал в них. Вскинув голову, женщина резко заговорила с похитителями стоящими позади девушки.

     — Вы что, из ванны её выдернули? — сверля глазами, спросила она. — Хотите, чтобы она заболела? Уолтон будет недоволен.

     Грег смутился под её пристальным, полным гнева взором, что-то невнятно забормотал. Билл спокойно встретил ярость, ответив на неё стальным, холодным взглядом, бесстрастно спросил:

     — Что ты имеешь в виду? Ну, да, в таком виде она спустилась в холл.

     — Босиком? Едва одетая? — уничтожающе сверкнула глазами женщина.

     Билл опустил глаза, и только сейчас заметил, что девушка не обута.

     Пожал плечами:

     — Значит, так и вышла, — едва заметно усмехнулся. — У нас не было приказа раздевать.

     Поджав губы, женщина закатила глаза и покачала головой:

     — Невероятно, — и  уже с улыбкой обратилась к замершей у люка девушке: — Заходи милая, устраивайся. Кофе? Холодный, горячий?

     — Горячий, пожалуйста, — повеселела девушка, чувствуя, что кофе ей как раз и не хватало.

     Исчезнув за ширмой, женщина тут же вернулась, неся на подносе кофейник с чашечками. Уютно устроившись на диванчике, обитом кожей, потягивая горячий напиток, девушка почувствовала, что согревается и оживает. Её похитители заняли места возле люка, собирались просидеть там весь полёт, откинувшись на спинки кресел с надвинутыми по самые глаза ковбойскими шляпами. Женщина снова исчезла за ширмой и появилась, держа в руках пушистый плед, она заботливо укутала им девушку, подложила под бок подушку. В самолёт поднялся ещё один мужчина, приветливо кивнув, проследовал  в кабину пилотов. Через несколько секунд усилился шум моторов.

     Женщина со знанием дела, закрыла люк. Ушла за ширму.

     Уставшая девушка не заметила, как заснула. Где-то сквозь сон ощутила взлёт самолёта и набор высоты, затем окончательно провалилась в небытие, из которого вывела женщина, когда самолёт коснулся земли. Шасси, приняв на себя всю мощь и скорость, заскользили по взлётной полосе.

     Женщина выглядела озабоченной, но последующие слова всё прояснили:

     — Идёт дождь, и гораздо холоднее, чем на юге, — сообщила она Биллу. — К сожалению, тут нет ни обуви, ни одежды. Что предложишь?

     Билл пожал плечами:

     — Машина у самого трапа. Завернём в плед, отнесём на руках, — усмехнулся: — Вот ещё проблема!

     Уловив смысл разговора, девушка ничего не сказала, когда Билл, подняв её на руки, покинул самолёт, направляясь к стоявшему в метрах десяти от них, серебристому BMW. На улице было пасмурно. Дул пронизывающий ветер. Накрапывал мелкий дождь. Водитель BMW услужливо приоткрыл дверь для Билла с его ношей. Грег занял место возле водителя.

     Покинув взлётную полосу, автомобиль влился в общий поток транспорта идущего по широкому тракту.

     Убаюканная мягким покачиванием, девушка снова уснула и когда, проснувшись, открыла глаза, то увидела панораму города раскинувшегося на огромное расстояние, которое невозможно было окинуть единым взглядом. Высокие дома образовали, как бы «костяк» города. Остров Манхэттен, состоящий из множества небоскребов, и они были так знакомы девочке. Вспомнив фильмы, которые ей довелось увидеть, она догадалась, что этот город не иначе как Нью-Йорк!

     Автомобиль не стал углубляться в улицы города, он выехал на окраину, где вдоль дороги стояли шикарные особняки.

     К массивному, трёхэтажному дому, привела дорога "BMW". Билл и дальше понёс девушку на руках, не давая ей ступить на влажную от дождя дорожку. Но он не роптал, похоже, считал за честь внести её в дом таким образом. Грег разделяя его чувства, шёл рядом, поглядывая на Билла с некоторой завистью.

     Двери дома распахнулись, несколько человек вышли на веранду, с восторгом встречая направляющихся к ним людей. Расступившись, пропустили Билла с его ношей в дом. Последний войдя в холл, с неохотой опустил девушку на ковёр, снял влажный плед. Запахнув халатик, она с интересом ждала, что же будет дальше, испытывая одновременно интерес и страх. Судя по организованности, такие люди шутить, не любят и ещё неизвестно как они поступят, узнай, что сделана ошибка. С другой стороны, они поклоняются силам Зла, а Дорн как-то предупреждал о возможной помощи с их стороны и их защите. Так, что была вероятность более благополучного исхода в сложившейся ситуации, и они не будут впадать в крайности, обнаружив ошибку.

     К ним приближался молодой человек со смуглой кожей, длинными, до плеч тёмными волосами. Аккуратная бородка подчеркивала идеальную красоту его лица, делая немного старше, чем ему было на самом деле. Выражение лица было отрешённым, задумчивым, умиротворённым. Окажись над его головой нимб, его можно было принять за святого с иконы.

     Увидев его, девочка удивилась, она ожидала встретить более пожилого человека в качестве хозяина дома. Как этому юноше удавалось держать в руках такое количество преданных ему людей, управлять ими, оставалось загадкой. Должно быть, в нём были задатки гения, способного управлять массами, одним словом или одним мановением руки. Присутствующие взирали на него с преданностью и великой любовью, как на божество явившееся им.

     Уловив вопрошающий взгляд хозяина, Билл, осторожно обнажил левую руку девочки, показывая знак. Взгляд хозяина прояснился, стал острее, потеплел. Присутствующие разразились восторженными криками. Хозяин приятным, бархатным голосом спросил Билла:

     — Родинку видел?

     Билл отрицательно покачал головой. Юноша нахмурился, но тут же лучезарно улыбнувшись, мягко взял девочку за руку и ещё раз внимательно всмотрелся в начертанные руны.

     — Но это уже что-то, — заметил он и спросил: — как твоё имя дитя?

     — Светлана, — ответила девочка, чувствуя себя неуютно в халате перед толпой зрителей.

     — Светлана, — повторил юноша, смягчая букву «Т» в остальном же выговаривая правильно. — Русское имя, — заметил он, бросая пронзительный взгляд. — Ты  русская?

     Девочка, молча, кивнула в ответ. Хозяин улыбнувшись, предложил:

     — Мы можем разговаривать на твоем родном языке. Мне не составит труда изъясняться на нём, — и уже по-русски. — Зови меня Уолтон. Мы поможем тебе в твоей миссии.

     Девочка изумлённо вскинула глаза:

     — У меня нет никакой миссии!

     Уолтон возразил:

     — Есть, ты просто, ещё не получила указаний от Него. И изображение на руке не просто так.

     — Это татуировка! Её может выколоть, кто угодно, — пожала плечами девочка.

     Беспокойство шевельнулось в глазах юноши. Растягивая слова медленно, словно раздумывая, произнёс:

     — Действительно, может сделать каждый. Но значение рун знает далеко не всякий. Только избранный круг. Признаться меня удивило, что в рунах нет упоминания об антихристе, но там ясно сказано, что сам Хозяин Тьмы покровительствует тебе. Знак черепа с кинжалом мне не знаком. Но в древних рукописях есть упоминание о силах подчиняющихся Люциферу. Люди использовали значение этих сил, чёрными крыльями, накрывшими человека, они подобно ореолу смерти нависали над ним. Вполне возможно, что это интерпретация: крылья заменились кинжалом - несущим угрозу, человек -  черепом. Перевёрнутая пятиконечная звезда - символ тёмных сил. Но, Хозяину виднее, какие символы использовать. Я разберусь со знаком, если окажется, что просто татуировка, а символы - случайность, то… — тут он замолчал и нехорошо усмехнулся, — то я тебе не завидую. Ты и так узнала лишнее. А пока, дом к твоим услугам. Отдохни. Вечером специалисты вынесут вердикт. В любом случае подтверждение «чуда» необходимо. В XXI век не убедишь людей, не имея научных выв     одов.

     Перейдя на английский, Уолтон отдал распоряжения, и две женщины отделившись от общей массы, повели девочку в её комнату. Уолтон подозвал к себе ещё одного человека и спросил:

     — Стив, ты узнал?

     — Да, да, — энергично закивал Стив, — именно её я видел на островах Зеленого Мыса, когда её спутники за десять секунд сожгли монаха. Да, это она.

     Билл, не выдержав подозрений возникших в отношении девочки, шагнув вперед, заявил:

     — Уолтон, это она. Я сам видел, как светится в темноте знак, Грег тоже видел, когда мы везли к самолёту.

     Стоявшие в холле люди оживлённо зашевелились, послышался шёпот.

     Уолтон успокоил их одним движением руки:

     — Я не сомневаюсь, — сверкнул он глазами, и тут же приглушив блеск, мягко, убеждая, добавил: — но нам нужно мнение специалистов. Необходимо их признание чуда и его мы получим сегодня вечером!

     Люди встретили его слова одобрительными возгласами. Уолтон повернулся к своему подчиненному:

     — Джонни, привези сюда наших друзей со всем снаряжением, — многозначительно уточнил: — Пусть соберутся в максимально короткий срок.

     Повернувшись, хозяин вышел. Джонни поспешил выполнить его указания. Люди, в холле тихо переговариваясь, разошлись по дому, выполнять и дальше возложенные на них обязанности. Билла и Грега они увели с собой, предоставив в этом огромном доме комнаты для жилья.

     Джонни действительно очень постарался. Через пару часов, фургон подъехал к трёхэтажному зданию, привезя аппаратуру и людей близко знакомых с этой сектой. Кое-кто из специалистов имел даже татуировки, изображающие соединенных шестерки.

     Уолтон сам вышел навстречу и отвёл в восточное крыло особняка, переоборудованное специально для научных исследований. Секта не гнушалась использовать в своих целях и передовую технологию.

     Потеряв ещё часа два на подключение и настраивание аппаратуры, специалисты, наконец, могли приступить к своей работе.

     Девочка неуверенно переступила порог комнаты, с испугом поглядывая на её инвентарь. Одета она теперь была гораздо лучше. Для девочки нашли рубашку в крупную клетку, джинсовые брюки и удобные теннисные туфли. Всё это было срочно приобретено в одном из ближайших магазинов.

     Люди, находившиеся в комнате, с удивлением посмотрели на неё, в их сознании не укладывалась ангельская внешность с миссией. Девочка в свою очередь уставилась на оборудование, узнавая из всего этого, только экраны дисплеев и установку рентгена. Уолтон ободряюще улыбнувшись, сказал по-русски:

     — Пусть тебя не пугает оборудование, оно для изучения, а не для пыток. Здесь только посвящённые. Никакая информация не покинет стен этого дома, пока, я не дам распоряжение. Не бойся, тебе не навредят.

     После этих слов, Уолтон отдал девочку целиком в руки специалистов. И тут началось! Прощупывание, простукивание, просвечивание. Анализы крови, кожи. Рентгеновские съёмки. Составление кардиограммы, снятие излучения мозга. Всерьёз заинтересовались золотым браслетом и медальоном. Просмотрели радужные оболочки глаз и рефлексы, и ещё много такого, что для девочки осталось загадкой.

     Но, чем дальше шло исследование, тем больше недоумённых взглядов она на себе ловила. Из коротких реплик, девочка уловила, что рентген ничего не показал, ничего в прямом смысле слова. Словно лучи наткнулись на непреодолимый барьер. Что-то мешало снять показания, зашкаливая приборы.

     Уолтон внимательно выслушивал результаты, задавая вполне грамотные вопросы, уточняя полученные выводы, и с каждым ошеломляющим ответом лицо светлело, и фанатичный блеск не раз озарил его.

     Наконец, специалисты закончили исследования и оставили девочку в покое, вернулись к своим приборам, упаковывая их для перевозки.

     Уолтон вывел её в другую комнату.

      — Признаться, ты меня взволновала, сказав, что это татуировка, — сказал он улыбаясь. — Ты, наверное, хотела проверить нашу бдительность, или пошутить?

     — А, разве на руке не татуировка? — удивилась Светлана.

     — Все ещё проверяешь, — усмехнулся Уолтон. — Нет. На руке самая настоящая родинка. Признаться, пигментация кожи чрезвычайно удивила моих людей. Чёрный, угольно–чёрный, — поправился он, — череп, и тут же рядом, алые руны, чёткость изображения. Но как бы тщательно не проверяли, ничего инородного, обнаружено не было. Это часть твоего тела, твоей кожи. Браслет тоже привёл в замешательство. Он вроде золотой, но и не золото, а если золото, то с неизвестными примесями и немного радиоактивно, но без угрозы для здоровья. Не нашли место соединения, казалось, он отлит прямо на руке, везде однородная структура. Браслет так облегает кисть, что большая загадка, как он вообще был надет. Ты с рождения носишь его?

     — Нет, месяца два.

     — Как же ты одела его на руку? — удивился Уолтон.

     — Не знаю. Очнулась и обнаружила знак и браслет. Впрочем, руны появились от прикосновения руки Дорна. Просто проявились, но тогда они ещё светились.

     — Ты видела самого Хозяина? — волнуясь, воскликнул Уолтон, с восхищением посмотрев на девочку. — Какой он? Как он выглядит?

     — Высокий мужчина. На вид чуть больше сорока. Очень низкий голос, чёрные глаза, очень тёмный сам, как будто долго загорал.

     — Так это был он?! — вскричал Уолтон, в волнении кружа по комнате. — Так это был он на островах Зеленого Мыса! Стив решил, что они твои спутники. Мы слышали, что там, в одной секте сам Люцифер принимал жертву, но решили, что вымысел.

     Прекратив метаться, Уолтон обернулся к девушке.

     — Второй спутник, рыжий, кто он?

     — Правая рука Дорна. Череп с кинжалом - его знак.

     Удовлетворив его любопытство, Светлана с интересом наблюдала, как Уолтон снова заметался по комнате, что-то напряжённо обдумывая. Признаваясь, он сказал:

     — Я приказал привезти тебя без сопровождающих. Откуда я знал кто они! Получается, похитил тебя у своего хозяина! Какой позор!

      Девушка равнодушно пожала плечами:

     — Они разрешили. Иначе, они бы уже дали о себе знать. Вот только не знаю, почему.

     — Я знаю! — фанатичный блеск засиял в глазах Уолтона. — Я знаю! Он доверил мне своего сына,  — он запнулся, посмотрел на девочку и продолжил не поправляясь: — Он верит, что я защищу и приведу к победе его посланца! — обращаясь в пространство, заверил: — Я не подведу тебя, мой Хозяин! — и уже более трезво добавил: — Я надеюсь, ты не против, принять наше гостеприимство и помощь братьев?

      Грустно улыбнувшись, Светлана заметила:

     — Я никуда не спешу.

     — Люди, выполнявшие моё распоряжение, не напугали тебя? Возможно, поспешность действий вызвали шок?

     — Внезапность испугала меня, но я бы не сказала, что была шокирована, — призналась девочка.

     Уолтон с интересом взглянув, заметил:

     — Отчего же так? Обычно, похищения выбивают людей из «колеи», они паникуют, теряют здравомыслие. Ты чувствовала, что за твоей спиной стоят могущественные силы, которые готовы помочь и защитить?

     — Нет, не думаю, что спокойствие заключается в покровителе. Скорее, реакция смертника на изменение ситуации. Для него, что бы ни случилось - всё к лучшему. Приговор отменится или отложится на неопределенный срок.

     С усталостью, посмотрев на Уолтона, девочка опустилась в кресло, и посмотрела за окно.

     Наступал вечер.

     Близстоящие деревья светились множеством огоньков. Тысячи миниатюрных лампочек спрятавшихся в кроне дерева, освещали каждый листочек. Не отводя глаз, девочка поинтересовалась:

     — Разве такие огонёчки не на Рождество зажигают?

     — Можно в любое время, лежала бы к этому душа, — весело рассмеялся Уолтон. Но тут же став серьёзным, спросил: — Что за намёк на смертника? За тобой кто-то охотится, кто-нибудь угрожает тебе? Кого ты боишься?

     — Его, — коротко ответила девочка, проводя пальцем по знаку на руке. На мгновение палец задержался на черепе с кинжалом.

     — Сегодня, в полночь, секта проведёт ритуал. Будут принесены жертвы. Ты будешь присутствовать? — Уолтон выжидающе посмотрел на девочку, с уставшим видом смотревшую в окно.

     — Если можно, эту ночь, я бы провела в комнате, которую вы мне предоставили. Хочу отдохнуть, — уклонилась Светлана.

     — Твоё присутствие вдохновит братьев и сестёр. Они с нетерпением ждут твоё появление, — заметил Уолтон.

     — В следующий раз, — неопределенно ответила девочка.

     — Что ж, не буду задерживать, — огорчённо согласился Уолтон.

     Подойдя к стене, нажал на одну из множества кнопок вмонтированных в неё. Спустя пару минут, дверь распахнулась и в комнату неслышно скользнула женщина и выжидающе посмотрела на хозяина.

     — Проводите в комнату. Выполняйте все её распоряжения, — приказал он.

     Женщина кивнула. Девочка поднялась с кресла и вышла следом за ней.

     Ночь прошла спокойно, и никто не нарушал тишину особняка.

     Утром, Светлана удивлённо воззрилась на кресло, стоящее неподалеку от кровати. На нём аккуратно, но привлекая внимание, лежала одежда чёрного цвета. Ещё больше удивил Светлану стилет в ножнах, лежащий на сиденье. Стилет, подаренный Дорном. Теперь он находился в этой комнате, чудом преодолев расстояние в тысячу километров.

     Светлана обвела глазами помещение, но никого не обнаружив, сказала:

     — Амон, вы уже в курсе?

      Тишина была ответом, лишь одежда служила доказательством, что это так.

     Светлана оделась. Вдела ножны в ремень брюк. Вынула стилет, вглядываясь в переливающееся всеми цветами лезвие. Подобно бегущим огням, по лезвию пробегали холодные искры. Взяв стилет за острый конец, коротким броском послала в дверь. Всё-таки уроки сделали своё дело, стилет затрепетал, вонзившись в дерево. Через секунду дверь тихонько приоткрылась и в комнату вошла женщина. Не поворачиваясь, она прикрыла за собой дверь и замерла, уставившись на девочку в чёрном. Несколько секунд молчания, наконец, она смогла выдавить из себя фразу:

     — Звали? Мне показалось, что постучали.

     — Извините, случайно, — пробормотала девочка.

     Все ещё не в силах отвести глаза от внезапно преобразившейся гостьи, женщина «поедая» глазами ответила:

     — Ничего. Я пойду?

     Повернулась к двери и снова застыла столбом. Стилет с искрящимся клинком торчал в дереве. Перевела испуганный взгляд на Светлану, остановив его на ножнах, ойкнула и метнулась к выходу. Пожав плечами, Светлана выдернула стилет и вложила в ножны. Бросила взгляд за окно. Там по-прежнему моросил дождь.

     — Вот так сюрприз! — раздался восхищённый голос со стороны дверей.

     Обернувшись, Светлана обнаружила стоявшего там Уолтона. Пройдя несколько шагов по комнате, он сказал:

     — Где ты достала эту одежду? Я знаю, такой в доме нет. И оружие вижу в первый раз.

     — Кое-кто позаботился, чтобы я была одета подобающим образом, — вздохнула девочка.

     — Новости быстро распространяются, — заметил Уолтон. Уже весь дом знает о странных превращениях. Ещё вчера была в халате, а сегодня новая одежда и изумительное оружие. Софи сказала, что оружие было воткнуто в дверь. Почему бы тебе ни повторить этот трюк?

     — Я её и так испортила, — махнула рукой девочка, оглянувшись на дверь, остолбенела. Ни одной царапины не было на ней.

     — Какие мелочи, — улыбнулся Уолтон, не заметив её легкого шока. — Можешь изрубить, как заблагорассудится. Итак, уважишь мою просьбу?

     Девочка повторила свой бросок, Уолтон подошёл к двери, с интересом принялся разглядывать стилет. Потянулся, было к нему, но предупреждающий возглас, остановил его:

     — Не прикасайтесь, это опасно!

     — Что может случиться? — не сводя глаз с оружия, спросил Уолтон.

     — Как-то, он испепелил человека, оставил только кости. Лучше его не трогать, — посоветовала девочка.

     Уолтон метнул на неё взгляд полный изумления, а потом снова вернулся к стилету на этот раз наполненный восхищением.

     — Нужно будет, собрав братьев и сестёр повторить этот номер. Когда, найдут подходящую жертву, ты сделаешь это. Необходимо показать всем, силу оружия ночи! А пока, тебе следует показаться членам общины, жрецам и наставникам, в чьём подчинении находятся разделенные по кварталам города группы людей. Их очень много и всех не охватить за один день. Так что, только избранные удостаиваются чести посетить наш дом. Здесь центр, и я их пастырь.

     Уолтон озабоченно провёл рукой по бороде, приглашающим жестом указал на дверь:

     — Прошу, стол накрыт. Потом Джонни в качестве водителя и гида покажет город, и ты увидишь людей, вставших на сторону Ночи. Если ты не против, Билл будет охранять. Он из тех людей, которым я могу доверить наше сокровище. Возможно после похищения, он стал тебе неприятен, я подыщу замену.

     Следуя за Уолтоном по бесконечному коридору. Светлана возразила:

     — Если Билл сам не против, то пусть будет он.

     Билл не был против. Он встретил девушку у выхода с фанатичным светом на лице. Теперь в похищенной, он действительно увидел посланца Хозяина. Её внезапное преображение, послужило большим доказательством, нежели заявление ученых о неожиданных результатах их исследований.

     Светлана невольно заметила, что теперь он выглядел гораздо лучшее, чем в их первую встречу. Одежда посвежела, стала чище, единственно, что объединяло Билла «вчерашнего» с Биллом «сегодняшним» – так это неизменная ковбойская шляпа с лихо закрученными по бокам полями, и рыжие казаки на ногах. Белозубо улыбнувшись, он с готовностью придержал дверь машины, дожидаясь, когда девушка в неё сядет, а после сел рядом. Джонни, сидевший за рулем, весело подмигнул в зеркало Светлане, и вывел автомобиль на дорогу,

     По обе стороны замелькали двухэтажные особняки, на которые девушка взирала с восхищением, они были разнообразны и красивы.

     Вдруг, впереди показалось, идущее через дорогу животное. Проигнорировав мчавшийся автомобиль, кот важно переставляя лапками, держал направление на противоположную сторону дороги.

     Светлана с надеждой посмотрела на водителя, но он не собирался менять курс машины, направляя её на кота. Светлана быстро, словно мимоходом, заметила.

     — В свите Хозяина есть и кот.

     И полетела по инерции навстречу переднему сиденью. Джонни с каменным, непроницаемым лицом, остановил машину в нескольких метрах от вышагивающего животного. Он целеустремленно, не меняя направления, по-прежнему двигался к противоположному тротуару, даже не потрудившись прибавить скорость. Из-за ограды выскочила девочка лет шести-семи, с испугом взглянув на затормозившую машину, бросилась за котом. Так и не дав ему достигнуть намеченной им цели, взяла его на руки и повернула к дому. Не выпуская недовольного кота, она быстро пересекла дорогу, прежде чем скрыться за оградой, обернулась, и широко улыбнувшись, помахала рукой.

     Джонни не изменив выражения лица, послал машину дальше, в город.

     Билл в свою очередь заинтересовался полученным сообщением.

     — Пес тоже в свите? — спросил он девушку. — Вид у собаки был не из добродушных.

     — Нет. Он не в свите. Он принадлежит одному из свиты. Ещё щенок. Но полученные приказы выполняет идеально, — с охотой сообщила Биллу, Светлана. И в свою очередь поинтересовалась: — Куда мы едем?

     За Билла ответил Джонни:

     — В один из высотных домов, которыми так богат Нью-Йорк.

     — На какой этаж? — заинтересовалась Светлана.

     — Невысоко, на двадцать третий. Там офис фирмы. Директор и некоторые служащие, наши люди. Они очень хотят познакомиться с тобой.

     — Не хочется вас разочаровывать, но всё-таки я не тот человек, которого вы ждете, — сказала, не отрывая глаз с дороги, девушка.

     Она с интересом разглядывала вырастающий перед ней город.

     — Пусть даже так, — ответил Билл. — Но ты видела Его. Своим появлением ты внесла смысл в нашу жизнь. Люди убедятся, что Он существует, этого будет достаточно, чтобы провести всю жизнь в ожидании антихриста, и они даже не будут жалеть о пройденных годах. Они покорно будут ждать, зная, что когда-то наступит и их очередь вставить свое слово в истории.

     — Почему не может быть такого: поверить в дьявола, и соответственно  в создателя?

     Билл пожал плечами:

     — Хозяин ночи сильнее и могущественнее создателя, как мгла между звездами, они  вспыхнули и погасли. Он поглотит свет.

     — Странные рассуждения, — пробормотала девушка по-русски.

     Машина вошла в «ущелье» создаваемое зданиями ушедшими вершинами в небо. Казалось, сюда никогда не сможет заглянуть солнце, если только будет в зените.

     Оставив транспорт на стоянке, направились к высокому зданию. На удивление Светланы, они беспрепятственно проникли внутрь. Поднявшись на лифте, вышли к застекленным дверям какого-то офиса. Сидевшая за столом, женщина, тут же вскочила при виде посетителей. Джонни, пославший условный знак заставил её заметно повеселеть и преобразиться. Теперь она горела желанием услужить неожиданным гостям.

     — Лэнс у себя? — спросил Джонни.

     — Да, да, прошу, — засуетилась женщина, приглашающим жестом указывая на тяжелые, обитые кожей двери в конце комнаты.

     Джонни не говоря больше ни слова, направился к ним.

     Лэнс оказался массивным человеком, с фигурой, которую шутники характеризуют как «шкаф». Он неприветливо посмотрел на вошедших, но когда его взгляд остановился на Джонни, то, как будто внутри вспыхнула лампочка. Лэнс быстро вскочив и с резвостью (что трудно ожидать от тучного человека) приблизился к нему. Обменивались парой Фраз с Джонни, Лэнс посмотрел на девушку.

     Джонни попросил:

     — Покажи знак.

     Светлана послушно задрала рукав, попутно, с интересом наблюдая за реакцией Лэнса. Но он, равнодушно скользнув взглядом, с иронией спросил:

     — А откуда я знаю, что это не рисунок? У неё есть родинка с шестёрками?

     — Это тоже родинка! — попытался убедить его Джонни.

     Лэнс скептически поджал губы:

     — Докажите. И тогда я вложу солидный капитал в «наше дело».

     — Слова Уолтона, тебе мало? — с угрозой в голосе спросил Джонни.

     Беспокойство мелькнуло в глазах Лэнса, но он упрямо гнул свое. Мол, сначала докажите.

     Билл не выдержав, спросил босса:

     — Вы можете обеспечить затемнение кабинета?

     Лэнс с подозрением посмотрел на него.

     — Зачем тебе?

     — Представить доказательства.

     С неуверенностью, Лэнс сказал:

     — Да… могу.

     Он подошёл к окну и опустил тяжелые, темные жалюзи.

     — В кабинете предусмотрен просмотр слайдов, — сообщил Лэнс в полной темноте и поинтересовался: — Где, ваши доказательства?

     Догадавшись, что задумал Билл, Светлана снова обнажила руку, и холодное сияние замерцало в темноте. Изумленный возглас Лэнса и грохот упавшего кресла слились в один звук. Следующие слова босса, вперемешку с ругательствами неслись уже с пола. Судя по шуму, он пытался встать на ноги и никак не мог найти опору, что-то с шумом обрушивая. Поднялись жалюзи, и взору посетителей предстал барахтающийся на ковре, с двумя креслами по бокам босс и директор уважаемой фирмы. Джонни подняв жалюзи, помог Лэнсу встать на ноги. Попутно назвал несколько адресов, по которым, Лэнс мог получить исчерпывающую информацию об исследованиях, проведенных в особняке Уолтона. Полностью убеждённый, Лэнс раболепно проводил гостей до дверей и заверил Джонни, что весь капитал фирмы в полном распоряжении общины.

     Следующий дом, который они посетили, встретил их гробовой тишиной, больничным запахом медикаментов, который перемешивался с ещё каким-то специфическим «ароматом» свойственный, как правило, покойницким. Светлана с ужасом резюмировала, что она в морге. Комнату, в которой её оставили, она покинула в ту же секунду, не выдержав безмятежного взгляда голубых глаз плавающих в баночке. В таких же баночках на полках были расставлены отрезанные руки, ступни, печень, почки, величественно покоился человеческий мозг, со всеми своими извилинами.

     Удивлённый Билл поспешил за ней вслед. В коридоре, поинтересовался у девушки:

     — Чего испугалась? Разве ты не была с Хозяином?

     — Была, — ответила девушка, с беспокойством озираясь вокруг, это место ей совсем не нравилось.

     —Тогда это не должно пугать тебя, — заметил Билл

     — Но как видите, пугает, — несколько нервно сообщила Светлана и добавила: — Вы меня не за того принимаете, отсюда и ошибки. Вы ждёте от меня сверхъестественных сил, а их у меня нет, и не будет. Я всего лишь жертва случая.

     — Уолтон найдёт ответ, — уверенно заверил Билл. — Хозяин не зря покровительствует тебе.

     Беседу прервал вышедший из той комнаты Джонни, с невысоким, худощавым человечком, волосы которого как легкий пух торчали во все стороны, открывая взору аккуратную, блестящую лысину. Глазки-пуговки юрко шныряли по сторонам, казалось он сейчас, как мышка поведет носом  принюхиваясь. Мышка вышла с раскинутыми руками, в хирургических перчатках. Было ощущение, что его только что оторвали от проводимой операции.

     Плотно затворив за собой дверь, он ловким, привычным движением, стянул перчатки с рук, не промахиваясь, метнул их в мусорный ящик, стоявший возле косяка. Мелкими шагами устремился по коридору вглубь здания.

     Билл, Светлана и Джонни последовали за ним. В отличие от Лэнса этот человечек без всяких сомнений принял сообщение Джонни о появлении в их секте посланца Хозяина (так они называли между собой сатану). Загоревшимися глазками алчно пощупал пальцами клеймо на руке девушки. Светлана невольно убрала руку, представив с каким удовольствием, он полоснул бы скальпелем по знаку, с надеждой узнать, как тот появился, и что собой представляет. С огорченным видом отвернувшись от девушки, «мышка» издала разочарованный вздох, и, распахнув перед посетителями двери своего кабинета, жестом пригласила их внутрь.

     Светлана с интересом осмотрелась. Сразу бросился в глаза стол, за которым столь уютно устроился его владелец. Похоже, это был стол для анатомирования. Оставалось только гадать, использовали ли его раньше по назначению, или копия того, что стоял в покойницкой, где вскрывали трупы для научных или судебно-медицинских целей. Поражало обилие зеркал, висевших в разных углах кабинета. Для чего их было там много, осталось загадкой. «Мышка», не очень утруждала себя заботой о своей внешности.

     Покопавшись в сейфе, он вытащил начатую бутылку виски (Билл явно оживился, увидев её), и нераспечатанную коробку, где, как было объявлено, находилась свежая пицца. Всё это доктор, разложил на столе и пригласил к нему своих гостей.

     Джонни подсел поближе, сославшись на машину, пить отказался. Билл, согласившись на одну рюмочку, поддев кусок пиццы провозгласил тост за удачу общины. Светлана, отказавшись от всего, посматривала в окно, искренне скучая. Отвернувшись от окна, она провела глазами по зеркалам, и замерла. В одном из зеркал она увидела своё отражение, но рядам зеркало отразило мужчину в зеркальных очках. Развалившись в кресле, закинув ногу на ногу он, с усмешкой приподняв очки, подмигивал ей.

     Светлана повернула голову, но никого рядом не увидела. Зеркало продолжало показывать несуществующие в реальном мире картины. Мимо, в зеркале, прошел огромный чёрный кот. Светлана наяву почувствовала, как что-то пушистое потёрлось о ноги. Барон улыбнувшись, в приветствии махнул Светлане рукой, и исчез. Растворился в воздухе. Вслед за ним исчез и кот.

     Девушка посмотрела на своих сопровождающих, но они ничего не замечая, о чём-то тихо переговаривались. Увидев, что девушка выжидающе смотрит в их сторону, Джонни решительно встал, потянув за собой Билла, направился на выход. «Мышка» не утруждая себя выпроваживанием гостей, осталась сидеть за столом, и лишь послала прощальный жест рукой, завершая его условным знаком членов секты.

     Дождь, наконец, прекратил поливать улицы города, и в разрывах туч блеснуло солнце.

     Джонни подвёл машину к воротам, Светлана с детским восторгом опознала вход в цирк! Как давно она не посещала это заведение! С нетерпением дождавшись, когда Джонни закроет машину, она поспешила в раскрытые ворота.

     Билл как заправский телохранитель не отставал от неё ни на шаг, был начеку и подозрительно осматривал окрестности.

     — Нет, нет, — остановил их Джонни, — нам не сюда. Войдём через служебный вход.

     Обогнув зазывающие вывески, Джонни, привел к малоприметному входу. Перекинувшись короткими фразами, со стоявшим там человеком, он сделал знак подождать. Ожидание было не долгим, дверь стремительно распахнулась, и во двор вылетел человек с бьющей через край энергией, и соответственно эмоциями. В чёрном, удлиненном фраке с алым поясом и с бабочкой на белоснежной рубашке. Брюки были тщательно отутюжены, а надраенные туфли пускали «зайчики» в глаза, отражая внезапно выглянувшее солнце. Ослепив улыбкой, так же как и туфлями, он представился:

     — Диего, управляющий этим балаганом, впрочем, Джонни меня знает, —  скаля белые зубы, он дружески хлопнул Джонни по плечу. Последний еле устоял от столь дружественного приветствия.

     — Уолтон послал к тебе, — потирая плечо, сообщил ему Джонни.

     Диего, с интересом стрельнув глазами, соглашаясь, кивнул:

     — Да судя по описаниям Стива, это она. Мое почтение, — он низко склонился в галантном поклоне.

     Девушка улыбнулась:

     — Меня зовут Светлана.

     — Весьма рад знакомству. C минуты на минуту начнётся представление. Прошу прощения, но мне необходимо быть возле кулис, знаете, за всем нужно уследить. Будьте гостями, это огромная честь для нас. После представления, мы всё обсудим и обговорим. А сейчас прошу занять места в первом ряду!

     — О! Я никогда не сидела в первых рядах! — обрадовалась девушка.

     — Вот и отлично! — оживился Диего, распахивая двери для гостей. Он лично провёл под купол цирка, уже забитого до отказа зрителями. Усадил на свободные места в первом ряду. Ещё раз, извинившись, Диего поспешил за кулисы.

     Спустя пять минут освещение погасло, и огни прожектора заплясали по арене. Девочка с восторгом смотрела на акробатов, воздушных гимнастов, с трудом понимая быструю речь клоунов, смеялась только над их выходками. Выход иллюзиониста, Светлана восприняла с большим равнодушием, нежели другие номера. Проделки Юма могли заткнуть за пояс любые фокусы, но у кота была мистика, а иллюзионист поражал зрителей ловкостью рук, и девочка не могла не признать в этом его мастерство.

     Объявили выход наездников. Зрители с нетерпением смотрели на кулисы в ожидании холеных животных и их дрессировщика

     Появились артисты изо всех сил тянущих за поводья упирающихся животных.

     Показалась белоснежная голова коня с нервно прядущими ушами, стоило ему только кинуть взгляд на арену, как тут же он исчез за кулисами. Артист, не выпуская поводьев, рывком полетел вслед, скрывшись за портьерой.

     Это вышло так комично, что зрители дружно рассмеялись восторженно аплодируя.

     Больше никто не появлялся и оркестр, наигрывавший веселый марш в недоумении замолчал. В полной тишине до зрителей, наконец, дошло, что тут что-то неладно. Из-за кулис нёсся приглушенный топот множества копыт. Храпели кони. Доносилась ругань и щелканье бича. Портьера шевелилась как живая. Наконец, разойдясь в стороны, пропустила взмыленного Диего. Влажные волосы прилипли к вискам, да и вид был несколько пыльный. Замученной улыбкой он поприветствовал публику, извинившись, объявил антракт.

     Зрители оживились, некоторая часть, покинув скамьи, устремилась на выход перекусить, остальные остались на своих местах.

     Светлана озабоченно склонилась к Биллу и прошептала:

     — Билл, боюсь, я срываю представление.

     Билл изумлённо посмотрел на неё. Услышав, Джонни спросил:

     — Почему так решила? Там просто технические неполадки.

     — И всё-таки сдаётся мне, что это моя вина, — повторила девушка и с неохотой предложила: — Может нам покинуть цирк?

     — Нет, — категорично заявил Джонни. — Посмотрим, что будет дальше.

     — Потом не говорите, что я не предупреждала, — заметила Светлана. — Своему другу, Вы оказываете сомнительную услугу.

     — Ничего, Диего наш человек. Если в действительности всё так, как ты говоришь, он получит доказательства, — похлопав её по руке, успокоил Джонни.

     Билл уже веривший во все чудеса, поёрзал на скамье, устраиваясь удобнее, желая не пропустить ни одной мелочи в представлении и последствиях, о которых их предупредила девушка.

     Служащие цирка засуетились. Из-за кулис стали выносить и устанавливать решётки, отделяя прочной стеной арену от зрителей. Прикатили железные тумбы и расставили их внутри ограды по периметру. Поставили стальные, изогнутые дугой лестницы и обручи на высоких подставках.

     Прозвенел звонок созывающий публику внутрь шатра. Снова заиграла музыка. Помещение погрузилось в полумрак. Замелькали пятна прожекторов, и через железный коридор, тяжелой поступью прошествовал лев. Выйдя на арену, он, принюхиваясь, остановился. Следом за ним, стремительно выскочили тигры, огрызаясь между собой, разбежались по арене. Вышел дрессировщик. Решетка опустилась, отделяя коридор от ограды.

     Щелкая бичом, дрессировщик попытался рассадить хищников по установленным вдоль ограды тумбам, но не тут-то было. Лев игнорируя человека, не сдвинулся с места, водя тяжёлой головой, он глазами кого-то выискивал среди публики. Тигры кругами метались по арене, грозно рыча, обнажали жёлтые клыки. Наконец, они нашли то, что искали. С взъерошенной шерстью и оскаленными пастями, тигры крадучись направились к решётке, не сводя горящих яростью и страхом глаз с сидящих в первом ряду людей.

     Билл с религиозным экстазом переводил свой взгляд с замерших в безмолвном вызове тигров, на такую же замершую в оцепенении, под гипнотическим взглядом хищников Светлану.

     — Вот это да! — сдавленным голосом пробормотал Джонни, чувствуя себя неуютно под массированным огнём глаз, как заинтересованных зрителей, так и хищников.

     Возбуждение тигров нарастало, не в состоянии преодолеть железную ограду, они сцепились между собой. Полетели клочья шерсти, брызнула кровь. Рёв, исходивший из пяти глоток, звучал оглушающее и страшно.

     Дрессировщик, выскочив с арены, дал сигнал помощникам, и тугая струя воды ударила по клубку рвущих друг друга тел.

     Один за другим мокрые тигры поспешили скрыться в распахнутом проеме коридора. Лев, до этого стоявший в стороне и не проявляющий почти никаких эмоций остался один. Не обращая внимания на все усилия дрессировщика загнать его вслед за остальными хищниками в клетку, он застыл на арене. Мягко ступая, медленно приблизился к ограде. Прислонив морду к прутьям решетки, уставился на сидящую неподалеку от него девушку. Обнажил страшные клыки и глухо зарычал. Не выдержав, Светлана вскочила со скамьи и устремилась на выход. Её спутники с растерянным видом последовали за ней.

     Лев не отрывая взгляда, проследил за ними, пока, они не скрылись за дверью. Огрызнувшись на подступившего к нему дрессировщика, величественно направился к железному коридору, прочь с арены.

     Диего, наблюдавший сцену с начала до конца, поспешил на выход, чтобы перехватить людей сорвавших представление.

     — Джонни! — крикнул Диего уже в дверях. — Что ж ты, испортив представление, так быстро уходишь, даже не насладившись произведённым эффектом. Прошу в мой кабинет.

     Заведя их в директорскую, Диего подняв трубку телефона внутренней связи, задал несколько вопросов, отдал распоряжения, улыбаясь, повернулся к гостям.

     — Всё в порядке, — сообщил он, кладя трубку. — Всё уладилось и пошло своим ходом. Признаться, вы меня здорово напугали и поразили. Не объясните ли мне причину столь успешного срыва представления?

     Спрашивая, Диего посмотрел на девушку.

     — Причина в печати, — показывая на руку, сообщила Светлана.

     Восхищённо вздохнув, Диего с фанатичным блеском в глазах признался:

     — До этого момента, я всё воспринимал как игру, интересную, но игру. А сейчас я получил доказательство, что существуют силы необъяснимые, не подвластные нам. И наоборот, мы подвластны им.

     — И конечно, теперь ударитесь в религию, — с улыбкой закончила его речь Светлана. — Будете молиться Богу, — произнеся последние слова, девушка вздрогнула, тихо охнув от боли, накрыла правой рукой внезапно запылавшее клеймо. Она забыла о реакции, которая неизбежно последует при упоминании о Боге. Теперь ей приходилось расплачиваться за свою неосторожность.

     Мужчины уставились на неё, недоумевая, что происходит. Билл аккуратно убрал её руку. Алые руны сияли ярким светом, обжигая кожу вокруг.

     — Что, это? — прошептал Билл, пожирая глазами светящееся клеймо. Попробовал было прикоснуться пальцем, но тут же отдёрнул руку.

     — Будто током прошибло.

     Поделился он с остальными своими ощущениями. Свет, исходивший от рун, постепенно померк, обжигающее излучение прекратилось. Светлана, вздохнув, потёрла рукой знак, стирая неприятные ощущения. Кожа вокруг клейма покраснела и саднила. Но спустя какое-то время прошло и это, но когда именно, девушка затруднилась бы ответить, так как последующие события заставили начисто забыть об обожженной коже.

     За дверьми послышались громкие голоса, истерические вопли, шум бегущих ног.

     Диего нахмурился, не понимая, что происходит в цирке. Поднял трубку телефона, но тот безмолвствовал. Озадаченный директор вышел за дверь в надежде разобраться в происходящем. Через пару минут заскочил назад побледневший. Его глаза в поисках выхода метались по углам кабинета.

     Рванув ворот рубашки, сдернув бабочку, будто она его душила, срывающимся голосом сообщил неприятное известие:

     — Лев выбрался из клетки. Разорвал дрессировщика. Нам нужно выбираться отсюда.

     Скользнув глазами по окну, забранному решёткой, Диего убедился, что тут только один выход через дверь. Но за ней уже доносилось утробное рычание хищника и шелест когтей по полу. Мягкая поступь явно приближалась к кабинету директора.

     Мужчины молчали, мучительно пытаясь найти выход из сложившегося положения. Внезапно девушка приняла решение. Решительно встав с кресла, она направилась к выходу, сказав присутствующим:

     — Он ищет меня. Только меня. Я это чувствую. Не надо лишних жертв. Я выйду к нему.

     Билл рванулся было за ней, но Джонни ледяным тоном приказал ему:

     — Билл, это её дело. Хозяин поможет, если она действительно от него.

     — Но так нечестно, — возразил Билл, снова кидаясь к двери. — Неправильно уповать на его помощь. Мы должны защитить.

     Джонни преградил ему дорогу.

     — Ты всё ещё состоишь в общине, — убийственно спокойным тоном сказал он. — Распоряжения Уолтона нужно выполнять. А что говорю я - считай, исходит от него самого.

      Секундная битва глазами, и Билл, отводя глаза в сторону, тяжело ступая, отошёл к окну. Вглядываясь в панораму за стеклом, он, тем не менее, внимательно прислушивался к событиям, происходящим за стенами кабинета.

     А там, девушка стояла неподалеку от остановившегося хищника, и как совсем недавно, они смотрели в глаза друг другу. Хвост нещадно хлестал льва по бокам, но он, не делая никаких движений, просто стоял и «ел» девушку глазами. Его пасть была окровавлена, лапы оставляли за собой кровавые следы. Несколько томительных секунд, показавшихся вечностью, и лев, шагнув к Светлане, пригнув голову, грозно зарычал. Девушка по-прежнему не шевелилась, не зная, что ей предпринять. Лев ещё приблизился на шаг, прижался к полу, готовясь к прыжку. Светлана вынула стилет из ножен, всё ещё надеясь, что хищник утихомирится. Ей не хотелось использовать дар Дорна против этого царственного животного, но и быть разорванной, ей тоже не хотелось.

     Лев сжался, подобрал под себя лапы, напряг тело. Автоматически, девушка немного согнула колени, готовясь к броску. Мгновение, лев взвился в воздух. Метнув стилет в летящего льва, она, уклонившись в сторону, нырнула под его когтистые лапы. Лев в воздухе попытался извернуться, но девушка была уже вне досягаемости. Приземлившись, он ударом об пол загнал стилет в тело по рукоятку. Оглушающее взревев и содрогнувшись в судороге, затих. Оружие в ране не позволило ни капле крови упасть на землю. Более того, её края стали обугливаться. Испепеляющая язва начала продвижение по плоти.

     Подойдя к мёртвому льву, Светлана выдернула стилет, прекратив распространение язвы пожирающей тело. Несмотря на поспешные действия, вокруг раны уже зияло выжженное пятно, и краешек кости желтел освобожденный от мяса, которое осыпалось пеплом на пол и шерсть животного.

     Двери комнат стали открываться, и люди настороженно вглядывались в место сражения. Облегчённо вздыхали, увидев мёртвого льва. Переговариваясь, выходили в коридор. Вышел и директор с Биллом и Джонни. Билл присел на корточки возле льва, разглядывая смертельную рану. Перевёл потрясённый взгляд на Светлану. Ничего не говоря, долго смотрел, после обернувшись к Джонни, восхищённо и с недоумением произнес:

     — Как молнией прошило! Даже мясо обуглилось! — снова повернул голову к Светлане. — Похоже, в моих услугах, ты не очень-то нуждаешься, — вставая на ноги, добавил: — Жуткая мысль меня только что посетила.

     — Какая? — полюбопытствовала Светлана. Она не могла себе представить, что Билл может чего-то бояться.

     — Как я был близок к этому льву, похищая тебя. Что тебе стоило ударить меня своим оружием?

     — Но я была без него, — возразила девушка. — Только сегодня оно ко мне вернулось.

     — Кто знает… — неопределённо ответил Билл.  — Какие ещё секреты ты в себе таишь.

     Видимо кто-то вызвал службу спасения, так как послышался звук сирены. Расталкивая толпу, в помещение ворвались люди с носилками. Перешагнув через мёртвого льва, они устремились дальше, по коридору, где истерично кричал женский голос. Кто-то из стоящих вокруг людей предложил:

     — Нужно оттащить льва в сторону. Он будет мешать, выносить пострадавшего.

     Многие с ним согласились, и, дюжина добровольцев, схватив хищника за лапы, отволокли его к стене. Вскоре показались врачи, возвращающихся с тяжелой ношей. Они катили носилки, на которых лежало нечто, когда-то бывшее живым человеком. Результат «работы» льва скрывала белоснежная материя, цвет которой вскоре сменился на алый. Кровь щедро пропитала её и редкие капли падали позади носилок, помечая пройденный путь.

     Толстяк, идущий впереди носилок, проходя мимо девушки, поднял голову и подмигнул ей необычным глазом с вертикальным зрачком.

     — Не задерживайся, — подтолкнул толстяка врач, следовавший позади него. Он деловито поправил очки с зеркальными стеклами, потянул носилки дальше. На секунду обернувшись, врач, подняв большой палец вверх, кивнул Светлане.

     Девушка была удивлена, опять Барон и Юм встретились на её пути. Какую игру они вели? Это было известно только им.

     Джонни направился к выходу, Билл потянул за собой Светлану. Провожая, Диего огорченно сказал:

     — После вашего посещения мне одна дорога под мост. Кто захочет посетить цирк, где хищники убивают своих дрессировщиков?

     Утешая, Билл с усмешкой сказал:

     — Люди любят зрелища, где кровь стынет в жилах от ужаса. Вот увидишь твой «балаган» ещё будет греметь. Зрители будут осаждать заведение, желая увидеть хищников-людоедов и вспомнив события, с трепетом ожидать повтора истории. С облегчением покидать цирк, радуясь, что идут на своих ногах, а не выкатываются на носилках накрытые с головой покрывалом.

      Диего дружески хлопнул Билла по плечу.

     — Надеюсь, что так и будет, — кивнул директор. Повернувшись к девушке, сказал: — Удачи, ещё увидимся.

     — Когда? — удивилась Светлана.

     — Сегодня ночью. Уолтон собирает членов секты в своём доме. Он со мной созванивался, когда вы были увлечены срывом представления.

     Обменявшись рукопожатиями с Джонни и Биллом, Диего вернулся в цирк.

    

     Уолтон выглядел очень озабоченным, когда встретил девушку в холле. Билл и Джонни исчезли, и хозяин дома отдал распоряжение Софи, проводить Светлану в её комнату.

     В особняке царило оживление, все куда-то спешили, суетились, словно боялись, что им не хватит времени для приготовлений к какому-то событию. Софи почти неотлучно находилась при девушке, но и она была взвинчена и взволнована. Светлана терялась в догадках, похоже, она одна в доме была не в курсе дела.

     До захода солнца Уолтон так и не переступил порога её комнаты. Софи исчезая время от времени, появлялась всё взволнованней и взволнованней. Казалось, члены секты на пороге грандиозных событий, которые вскоре изменят мир.

     Солнце село за горизонт.

     Софи унесла остатки ужина, столкнувшись в дверях с Уолтоном. Выглядел он торжественно и безукоризненно. Холеные пальчики с идеальным маникюром, перебирали чётки, перекидывая хризолитовые фигурки с одного места на другое.

     Приглашающим жестом указал Светлане на кресло, сам сел в кресло напротив, давая понять, что предстоит продолжительная беседа.

      Софи извинившись, внесла на подносе две рюмки и тихо исчезла, Уолтон протянул одну рюмку девушке. Тоном не терпящих никаких возражений, приказал ей выпить содержимое. Светлана, с опаской попробовав напиток, убедившись, что не алкоголь, решилась выпить.

     Дождавшись, когда девушка отставит, пустую посуду, Уолтон сцепив руки на колене, спросил:

     — Ты знаешь, что наступает день Великих Событий?

     — Догадываюсь, — согласилась девушка, с интересом ожидая, то он скажет дальше.

     Уолтон продолжал:

     — Книга Откровений предсказывала изменение мира. Время рождения Антихриста настало, и это будет шестого месяца, в шестой день и час будущего года. И посланец будет иметь знак - три шестерки.

     — Но я этого знака не имею, — заметила Светлана.

     Уолтон отпустив колено, поднял указательный палец вверх.

     — Вот именно. Вот в чём проблема, — он снова сцепил руки. — Мы убедились, что ты не посланец. Но Хозяин, тем не менее, покровительствует тебе. Жрецы ночи разгадали эту загадку, и твоё появление очень вовремя.

     Светлана, молча, ждала его выводов. Уолтон торжествующе улыбнулся и, растягивая слова, медленно сказал:

     — Антихриста дашь нам ты. Время пришло. Сегодня ночью, будет зарождена жизнь, и посланец Сатаны явится к нам в положенный срок.

     — Ничего не понимаю, — созналась Светлана. — Причём здесь я?

     Уолтон встал с кресла, возвышаясь над Светланой, сообщил:

     — Ты дашь начало Конца, жрецы вызовут демонов ночи и на жертвенном алтаре будет зачат сын дьявола, Антихрист.

     — Бред какой-то, — схватилась за голову Светлана. — Зачем вам Антихрист? В вашем подчинении огромное количество людей. Секта хорошо поставлена на ноги. Почему бы вам, Уолтон, не заменить его?

     Уолтон снисходительно улыбнулся, как ребёнку, который не понимает простых истин. Ласково ответил:

     — Только через человека находящегося в Его власти полностью, Хозяин сможет повести наступление. В книге Откровений это предсказано, только сын Сатаны будет служить мостом для управления простыми смертными. Только Он и никто другой. — Уолтон протянул девушке руку, желая помочь ей встать.

     Светлана, проигнорировав предложение помощи, осталась сидеть в кресле.

     Не в силах поверить в то, что задумала секта, Светлана, уточняя, спросила:

     — Я не понимаю. Вы решили, чтобы я, — тут она нахмурилась, с изумлением посмотрев на Уолтона, закончила свою мысль в вопросительном тоне: — родила Антихриста?

     — Вот именно, — склонил голову Уолтон.

     Снова протягивая руку, сказал:

      — Пойдём, жрецы ждут. Всё готово к вызыванию сил тьмы. И если мы правы, они придут!

     Беспомощно посмотрев на Уолтона, девушка умоляюще произнесла:

     — Я совсем не желаю быть чей-то матерью.

     — Но чьей-то, а Антихриста, — поправил её Уолтон, недовольный такой формулировкой. — Это великая честь.

     Светлана решительно встала.

     — Я отказываюсь от этой великой чести. Подыщите себе кого-нибудь другого, кто оценит ваши старания.

     — Не мы тебя выбирали, — возразил Уолтон. — Поэтому, что должно свершиться - да сбудется!

     — Дом умалишённых, — проворчала Светлана и попыталась отойти от надвигающегося на неё Уолтона.

     Неожиданно она почувствовала, что голова кружится и ей трудно управлять своим телом. Но мозг по-прежнему функционировал нормально, и Светлана вполне трезво могла оценить ситуацию. Безуспешными оказались лишь попытки перемещаться. Вестибулярный аппарат стал ей отказывать. Уолтон, с улыбкой наблюдавший за ней, заметил:

     — За те, несколько часов, что ты провела у нас, мы достаточно хорошо изучили тебя. Мы предвидели осложнения, и сделали так, что ты не сможешь противиться воле Хозяина, но разум твой останется чистым и ясным. Это великое событие - зарождение Антихриста, и восприятия не должны быть затуманены наркотиком.

     — Так в рюмке был наркотик, — догадалась Светлана, цепляясь руками за спинку кресла. Пол для неё стал опасно шаток и неустойчив.

     Соглашаясь, Уолтон кивнул:

     — Да, это наркотик, но особенный. Наши учёные специально разработали его в своих лабораториях. Приносимые в жертву люди, должны всё осознавать, но не сопротивляться. Он пригодился и здесь. Как видишь, мой дом не сумасшедших, а хорошо схваченная организация, охватывающая массы людей и имеющая все научные достижения, чтобы использовать их в своих целях. Но мы заговорились. Пойдём, нас ждут, — улыбнулся. — И не отказывайся от моей руки. Она будет очень кстати. Ведь без моей помощи, ты не сделаешь ни шага. А ещё через некоторое время и вовсе не двинешься.

     — А, вы не думаете, что я буду сопротивляться и направлю оружие Хозяина против вас? — с  иронией спросила его девушка.

      Уолтон погладив холёными пальчиками свою аккуратную бородку, сверкнув в усмешке белыми зубами, ответил:

     — Нет, не думаю. По пройденным тестам: ты не сможешь осознанно убить человека. Правда, последнее поставило нас в тупик, почему тогда Хозяин выбрал именно тебя? — Уолтон развёл руками. — Но такова воля Хозяина.

     Вежливо взяв Светлану под руку, Уолтон вывел спотыкающуюся девушку в коридор и дальше, вниз по лестнице в подвал. Спуск не занял много времени, подвал не был столь глубок как подземелье в римском дворце. Но и здесь царил полумрак. Просторное помещение освещалось пламенем из большого, выше человеческого роста, камином, и четырьмя массивными свечами, стоящими по углам жертвенного алтаря. Сам алтарь представлял собой гладко оттёсанный камень, в форме квадрата, примерно два на два метра, высотой от пола чуть больше полуметра.

      Люди, одетые в плащи с накинутыми на голову капюшонами терялись в сумраке подвала.

      Присутствующие обратили лица к вошедшим. Испуганная своей беспомощностью Светлана, тем не менее, успела заметить, что в подвале находится не меньше шестидесяти человек, прежде чем они склонили головы, и скрылись в тени.

      Из общей массы отделились четыре силуэта и направились к Уолтону и опирающейся о его руку Светлане.

      Отдав девушку жрецам, Уолтон подобно остальным отошёл в сторону, растворившись в полумраке. Пока Светлану вели к алтарю, она разглядела под опущенными капюшонами жрецов. Ими оказались две женщины и двое мужчин их лица были суровы и сосредоточены. У жертвенного алтаря они остановились. Прежде чем её привязали, девушка увидела нанесённый на его поверхность круг диаметром метра полтора, в нём пятиконечная звезда, вершинами касающаяся круга. Аккуратно уложив девушку на алтарь. Они привязали её так, что голова оказалась в одном луче звезды, а руки и ноги, соответственно заняли остальные четыре. Пылающий камин оказался за головой жертвы.

     Двери подвала с глухим стуком закрылись, и тяжёлый засов лёг поперёк, отрезая помещение от внешнего мира. Не в силах пошевелись ни рукой, ни ногой, Светлана могла только, слушать и смотреть на то, что вершилось возле неё. О происходящем за головой она могла только догадываться. Приглушённое бормотание наполнило тишину подвала. Постепенно голос повышался, и Светлана могла уже уловить некоторые фразы, но как бы они не звучали, смысл оставался всё тот же: фанаты вызывали духов ночи, тёмные силы и клялись им в своей верности и преданности. Общий хор голосов смолк, и только два голоса монотонно звучали в тишине, мужской и женский. Они звали и молили Сатану. Обещание сладкой жертвы звучало в их словах.

     Девушка услышала шум возле очага, пронзительный детский плач заглушил на время голоса жрецов. Но, вот он замолчал, и снова заклинания переплелись в страшном узоре. Девушка с ужасом вникала в слова, а в них было всё: проклятия в адрес создателя, угрозы направленные на верующих и молящихся ему людей, и просьба обмена души приносимого в жертву ребёнка на зарождение в этом мире иного младенца. Ребёнка подвластному и принадлежащему Сатане с самого появления на свет.

     Звонкий плач младенца опять зазвучал в подвале, ему вторили молитвой все присутствующие. Голоса повышались, их перекрыл дикий крик. Светлана никогда не смогла бы предположить, что человек может так кричать. Но ещё ужасней было то, что это визжал ребёнок от боли, которую невозможно вынести.

     Девушку, привязанную к алтарю, на время оглушил звеневший крик боли и страдания. От жалости и ужаса у девушки остановилось дыхание, спазмы сжали горло, не давая воздуху проникнуть в легкие. Хлынули слёзы. Она зарыдала от своего бессилия помочь младенцу. Защитить от боли, которую она, казалось, ощутила на себе. Визг прекратился так же внезапно, как и начался. Девушка облегчённо вздохнула, решив, что жрецы перестали пытать ребенка и оставили его в покое. Но тут новый удар обрушился на неё. Зловещий, тошнотворный запах горелого мяса повис в воздухе, распространяясь по подвалу. Светлана оцепенела, не в силах даже плакать. Теперь ей стал ясен этот дикий визг младенца - его заживо сожгли в камине, что пылал за головой. Огонь с жадностью поглотил столь необычное и страшное топливо. Силы тьмы должны быть довольны полученной жертвой, ибо это было самое дорогое и драгоценное, что имело человечество и без чего оно переставало им быть.

     Ещё какое-то время жрецы напевали заклинания.

     Внезапно, лёгкое дуновение ветра пронеслось по помещению, гася свечи алтаря. Жрецы в низком поклоне отодвинулись от огня и присоединились к остальным, стоящим вдоль стены. Светлана не видела, что происходило дальше, только всеобщий вздох благоговения был ею услышан. Она не видела, как из пламени вышел демон.

     Он был в чёрном, и его невозможно было бы отличить от человека, не излучай его глаза жёлтый свет. Казалось, пламя играет в его волосах, настолько рыжими они были.

     Остановившись, демон медленно обвёл присутствующих взглядом, от которого сатанисты поддались назад, к стене. Как говорится: «чем чёрт не шутит», может демону мало одной жертвы, и он выберет среди них ещё одну?

     Переведя взгляд на жертвенный алтарь, демон в усмешке блеснул клыками. Не торопясь двинулся к алтарю, припадая на ногу. Ножны с кинжалом, висевшие на боку, при каждом шаге отражали играющий в очаге огонь. Обойдя алтарь, демон остановился в ногах жертвы. С насмешкой воззрился на неё. Светлана в свою очередь уставилась на демона.

     — Смотри-ка, кого мне предлагают! — по-русски с иронией, протянул демон и продолжил: — Кто же это? — отвечая самому себе: — Натурально, сбежавшая от нас девочка, — с иронией покачав головой, заметил: — Как тесен мир. Встретиться в Нью-Йорке, да ещё в такой интересной роли. Мне это нравится.

     С укоризной девушка сказала:

     — Амон, только не говорите, что не знали где я. Всё равно не поверю.

     — Нет. Не скажу, — успокоил демон. — Я знал, где ты. Но такой фантазии от ребят не ожидал. Как тебе там?

     — Плохо, — отрезала Светлана и попросила: — Развяжите меня.

     Амон подошёл к алтарю, сел на камень, разглядывая распростёртую девушку. Освобождать её он не спешил. Перекинув через неё левую руку и облокотившись, заглянул в лицо.

     — Зачем торопиться? — спросил он, продолжая опираться о левую руку тыльной стороной правой, провёл по лицу девушки.

     Светлана резко повела головой, уклоняясь от прикосновения. Демон мгновенно отреагировал, ухватив за подбородок, заставил повернуть лицо в его сторону, взглянуть в глаза.

     — Чего это «мы» так агрессивны? — поинтересовался он.

     Девушка судорожно вздохнула, сдерживая слезы, тихо прошептала:

     — Зачем вам нужен сожженный заживо ребёнок?

     Амон неопределённо повёл рукой:

     — Это не моё решение. А переубеждать, что это «нехорошо» я не буду. Такие жертвоприношения показывают, как люди почитают силы тьмы. Но добровольная сдача своей души гораздо лучше.

     — Палач, — с презрением проворчала девушка отворачиваясь.

     Стальные пальцы демона снова заставили посмотреть ему в глаза. Блеснув клыками, он согласился:

     — Да, палач. Обычно так звучит хорошо проделанная работа. Но сегодня меня вызвали не убивать, а, похоже, наоборот, зарождать жизнь. Интересное дело для дьявола, не правда ли? — Амон насмешливо хмыкнул.

     Девушка язвительно заметила:

     — Вы всегда отвечаете на вызов? Как только крикнут, вы тут как тут.

      Амон зло сверкнул глазами. Его рука угрожающе спустилась на её горло.

     — Я не мальчик по вызову, — с угрозой произнёс он. — Я не явлюсь людям, просто потому, что они сожгли кого-то. Пусть спалят хоть весь город! Я приду только когда мне понадобиться, — усмехнувшись и проведя пальцем по лицу девушки, заметил: — Вызов меня заинтересовал. Почему бы, не прийти и не сделать то, что они от меня ждут?

     Амон замолчал. Облокотившись о левую руку, другой рукой стал наматывать на палец прядь её светлых волос.

     Светлана молчала, пытаясь унять, бешено бьющееся сердце. Слова Уолтона, переплетаясь с откровением демона, составили вполне ясную картину происходящего.

     Утомлённые долгим ожиданием жрецы, зашептались между собой. Их удивляла задержка. Почему демон не спешит выполнить то, для чего его вызвали, а теряет время на разговоры? Члены секты, переговариваясь, шаг за шагом стали приближаться к алтарю.

     Оживление заметил и дьявол. Продолжая сидеть на алтаре, Амон выпрямился и «ожёг» взглядом подступающую толпу. Не отрывая глаз от людей в чёрных плащах, сказал, обращаясь к Светлане:

     — Похоже, они хотят занять места в первом ряду. А может показать, как это делается? Ничего, сейчас слишком любопытных отодвинем в партер.

     Амон небрежно махнул рукой, описывая окружность. Вспыхнул огонь, отделяя стеной алтарь от толпы. Они отпрянули назад. Кольцо огня увеличивалось, пока не заставило людей прижаться к стене подвала. Только когда они сбились в плотную кучу, огонь остановился, но разгорелся сильнее. Теперь жрецы могли с трудом разглядеть, что делается на освобождённой площадке, где в центре стоял каменный алтарь.

     Демон по-прежнему сидел на нём, и для удобства, даже закинул на него ногу.

     — Теперь, когда нам никто не мешает, мы можем уделить время и себе, — сказал Амон, поворачиваясь к девушке.

     — Может, развяжете? — спросила она его.

     — Нет. Конечно, нет, — криво усмехнулся демон.

     Светлана вздрогнула.

     — Вы что, собираетесь делать им этого Антихриста?

     — Тоже - нет, — продолжая усмехаться, ответил Амон. — Для этого есть другие инстанции. Это не моё дело. Но, черт с ним! Почему бы нам не оправдать надежды этих несчастных, — Амон, ожидая ответа, склонился к Светлане.

     — А вы можете? — с сомнением протянула она. — Всё-таки вы не человек.

     — Всего-то, — рассмеялся дьявол. — От этого я только выигрываю, — положив руку девушке на грудь и опуская её на живот, наклонившись ещё ниже, прошептал на ухо: — Могу гарантировать: ты останешься довольной.

     Чувствуя горячее дыхание на шее, и охватывающее томление, девушка, повернув голову в сторону, с отчаянием оказала:

     — Что я вам плохого сделала? Почему мучаете меня?

     — Мучаю? — удивлённо повторил дьявол. И с иронией заметил: — девочка моя, любая женщина в мире согласилась бы. Тем более, я не потребую ничего. Тебе будет хорошо, — наклонился к шее, согревая дыханием, шепнул: — Очень хорошо. Соглашайся.

     Мягким движением провёл рукой по бедрам, другой рукой зарылся в её светлые волосы,  легонько поцеловав в плечо, тихо повторил:

     — Соглашайся.

     Девушка молчала. Почувствовав, что она оцепенела, демон резко выпрямился, сверкнул глазами:

     — Хочешь, — спросил он, — я спалю их всех? Может, из-за них ты молчишь, как говорится: — тут он усмехнулся, — испытываешь чувство неловкости?

     — Зачем моё согласие? — пробормотала Светлана. Как видите, я привязана, и под наркотиком. В чём проблема?

     — В принципе не в чём, — пожал плечами демон. — Считай, что это моя прихоть. Я хочу услышать от тебя слово «да».

     — Сомневаюсь, что вы его услышите, — отворачиваясь, ответила девушка.

     — Ты ещё маленькая, — рассмеялся Амон. — Ты не знаешь, что значит быть с мужчиной. Боишься неизвестности.

     — Можно подумать, что вы влюбились, — с сарказмом сказала Светлана.

     Амон с презрением фыркнул:

     — Влюбился! — и снова наклоняясь к девушке, тихо прошептал: — Но, я могу показать эту «любовь», поверь мне, тебе понравится.

     — Не думаю, — с сомнением ответила Светлана.

     — Даже сейчас не уверена? — спросил Амон, целуя шею и легонько покусывая мочку уха. — И сейчас? — прикоснувшись к губам, — шепнул он.

     Чувствуя, что тело предательски млеет и слабеет от ласк, когда она разумом против происходящего, девушка молчала. Амон, проведя рукой по талии и ещё раз пригладив волосы, вдруг отстранился.

     — Увлёкся, — сознался он с улыбкой. — А тут ещё дела.

      Обнажив кинжал, Амон обрезал веревки привязывающие Светлану к алтарю. Помогая сесть, заметил:

     — Впереди вечность. Подождём, когда дел будет поменьше, или не такие срочные. Ого! Я вижу, тебя здорово загрузили наркотиками! — развеселился демон, видя как девушка, попытавшись приподняться, снова свалилась на камень. — Что ж, пока побудь здесь. После и с тобой разберёмся.

     Амон отошёл от алтаря, движением руки унял бьющий из ниоткуда огонь. В подвале снова воцарился полумрак. Демон приблизился к камину. Склонился в лёгком поклоне, кого-то ожидая. Наблюдавшая за ним Светлана поняла, что сейчас придёт сам Хозяин Ночи, ни перед кем другим Амон не склонит головы.

     В пламени материализовалась фигура в чёрных одеждах. Чёрный плащ с алым подбоем вздымался и опадал от рвущейся вверх, энергии огня. Языки пламени струились по клинку шпаги, поднимаясь к эфесу, закручивались в замысловатые узоры. Его глаза светились ровным, жёлтым светом.

     Властелин ночи величественно ступил на каменный пол подвала.

     Амон, приблизившись к Дорну, встал немного позади него.

     Свет, в глазах Сатаны медленно померк. Подняв руку и поманив ладонью, низким голосом, Сатана приказал:

     — Уолтон, подойди.

     Фигура юноши, отделившись от общей массы, дрожа, ступила на освещённый огнём круг. Упав на колени, пригнув голову к сложенным на полу рукам, он замер в ожидании, пробормотав срывающимся голосом:

     — Хозяин, повелевай! Я полностью в вашем распоряжении!

     — Самодеятельностью занимаешься? — прищурив глаз, спросил Дорн. Возвышаясь над коленопреклоненным Уолтоном, заметил: — Что-то своё изобретаете?

     — Хозяин! — Уолтон поднял голову и с фанатическим блеском глаз, «пожирал» своего бога. — Прости, мы хотели быстрее увидеть вас Владыкой мира!

     — Встань, — приказал Дорн.

     Уолтон поспешно вскочил на ноги.

     — Я доволен, — милостиво кивнул Дорн. — На примере этой девочки, — он повёл рукой в сторону Светланы, что лежала на алтаре не в силах подняться с него. — Я убедился, в вашей преданности. Теперь спокойно доверю вам своего посланца. Амон, — Дорн обернулся к стоящему позади него дьяволу, — можешь идти.

     — Сир! — с почтением склонился Амон и направился к алтарю. Поднимая девочку на руки, с иронией сказал:

     — Как бы тебе это не нравилось, но придется ещё немного побыть в моих объятиях. Перемещаться иным способом, сейчас ты не в состоянии.

     Неся её к горящему камину, тряхнув головой, Амон весело произнес:

     — Шустрый парень, этот Билл, увести из-под самого носа! Техасский рейнджер, нечего сказать!

     — Вы злы на него? — спросила Светлана, не сводя глаз с приближающегося к ней пламени.

     — Нет. Шустрые ребята мне нравятся, — сказал Амон, подходя к огню, и явно собираясь в него шагнуть. Девочка в страхе прижалась к нему. — Не бойся, — улыбнулся дьявол, входя в камин.

      Дорн, проводив взглядом исчезающую в огне пару, повернулся к замершему в почтительном ожидании, Уолтону.

     — Теперь, запомни всё, что я скажу, — приказал ему Дорн. — Следуй моим приказам, и Антихрист придёт в этот мир.

    

     Светлана открыла глаза. Огонь исчез, они оказались совсем в другом помещении. Тут же, в комнате, на диванчике возле телевизора, уютно устроились Катерина и Валентин. Катерина радостно захлопала в ладоши при виде Амона и Светланы. Дьявол аккуратно опустил девочку на ковер и уселся в кресло. Светлана приподнявшись, села облокотившись спиной о кресло занятое Амоном. Последний с интересом проследив за её перемещением, не удержался от комментария:

     — Катя, обрати внимание: человек напичканный наркотиками по самые уши.

     — О, так нас посетил наркоман! — пронзительный вопль восторга издал невесть откуда взявшийся Юм. Приблизившись к Светлане с любопытством разглядывая её, спросил: — Чёртиков, бесов, демонов - видим? Посещают кошмарные видения?

     — Да, есть навязчивое видение, — согласилась девочка, — В образе вопящего кота. Тут есть от чего ужаснуться.

     — Скажешь тоже, — обиделся Юм. — Я не вопящий, а ликующий!

     — О чём же ты сейчас ликовал? — выключая телевизор, спросила кота Катерина.

     Важно пройдясь по комнате, Юм заявил:

     — Как же! Убийца хищных зверей в наших рядах. Разве не повод для ликования?

     — Светлана, ты за последние сутки успела в Нью-Йорке найти хищника, да ещё и убить его? — вскинул брови Валентин. Катерина молча, уставилась на девочку. — Довольно неординарные действия человека, попавшего в незнакомый город, — заметил Валентин, справившись с удивлением.

     — Где нашла зверя? — полюбопытствовала Катерина.

     За Светлану ответил Юм:

     — В цирке, где же ещё. Вы бы видели, как она подсекла прыжок! Чувствуется класс. Впрочем, у меня вышло бы лучше.

     — Не сомневаюсь, — съязвила Катерина. — Ты у нас во всём показываешь класс.

     — Да, я клас-с-сный кот! — вскинул голову Юм.

     — Со знаком качества, — продолжая язвить, сказала Катерина.

     — Даже штрих-код есть, — уточнил кот.

     — Где? — этим заинтересовался даже Валентин.

     — Да под хвостом! — донёсся до них разбитной голос Барона.

     Перейдя комнату, он быстро схватил Юма за хвост, поднял в воздух. Развернул, чтобы все увидели белые полоски, разной толщины с цифрами. Как ни странно штрих-код оказался именно там, где и предсказал Барон. Извернувшись, Юм вцепился когтями в руку, держащую его хвост. Пальцы разжались, кот брякнулся на ковёр.

     — Опять твои шуточки, — проворчал кот, вылизывая шерсть.

     Барон, весело поблескивая зеркальными очками, развёл руками:

     — Друг мой, тебя уличили бы во лжи. Представив доказательство, мы спасли твою репутацию.

     — Да, но, не унижая меня, — буркнул кот, закончив вылизываться и разваливаясь на диванчике, возле Катерины. — Мог бы и другое место подыскать для кодов!

     Барон снова развёл руками, посмеиваясь, заметил:

     — Где ты видел, на лицевой стороне штрих-код? Он всегда где-то сзади, на менее приметной стороне. Как правило, — добавил он в заключение.

     — Я исключение из всяких правил, — подытожил Юм.

     — Да, ладно Юм, — рассмеялась Катерина. — Пусть лучше Светлана расскажет, где наркотики раздобыла.

     — Наши друзья побеспокоились, — с неохотой ответила девушка.

     — Чтобы без смущения, чувствовала себя свободно и непринуждённо, — завершил её ответ Амон. Он слегка наклонился к сидящей на полу девушке, по-видимому, ожидая от неё возражений или согласия.

     Светлана промолчала, сделав вид, что не заметила скользнувшей в словах Амона иронии. Действие наркотика постепенно проходило, и девушка почувствовала себя более уверено. Проявляя интерес к окружающей обстановке спросила:

     — Где мы находимся? В Нью-Йорке?

     — Нет, он довольно далеко от нас, — ответила Катерина. — Мы в особняке на окраине небольшого городка.

     — Как долго тут будем?

     Катерина пожала плечами. 3а неё ответил Барон:

     — Достаточно долго.

     Светлана попыталась встать и облегчённо вздохнула, убедившись, что голова перестала кружиться и ноги, стали послушными и достаточно устойчиво держали. Катерина, покинув диванчик, подошла к ней. Взяла под руку.

     — Пойдём, покажу тебе особняк.

    

      Позвав пса, Светлана быстро спустилась по изогнутой дугой лестнице на первый этаж. Его почти полностью занимал огромный зал. Лишь несколько дверей по бокам вели в кладовые, столовую и подвал. Особняк был двухэтажный, с мансардой, но её никто не посещал и не занимал. Она венчала жилой комплекс пустотой и заброшенностью. Второй этаж с многочисленными комнатами был самым оживлённым участком в доме. Отсюда и слетел молнией вслед за девушкой, угольно-чёрный пёс. Жители близстоящего городка поначалу шарахались от этого «чудовища». Но день за днём, встречая его рядом с прогуливающейся девушкой, они привыкли видеть в нём неизменного спутника и защитника, тем более что пёс был в наморднике и на поводке.

     Распахнув створки дверей, Светлана вышла на улицу. По бокам лестницы, что начиналась от входных дверей, сидели высеченные из мрамора львы. Спустившись по ступенькам, девушка ступила на землю, рядом приплясывая, перебирал лапами пёс. Потрепав его за загривок, направилась к проходящей в сотне метрах от дома, дороге. Её нельзя было назвать оживлённой трассой, но транспорт ходил и довольно часто.

     Выйдя на обочину, Светлана медленно двинулась вдоль дороги, направляясь к городу. Что-то похожее на лес отделяло их усадьбу от домов, которые, сливаясь с окраиной города, становились его частью.

     Пёс постоянно исчезал в кустарнике, вынюхивая и выискивая, а то и вовсе терялся между деревьев, появляясь лишь, когда его позовут. И на этот раз он куда-то запропастился, девушка же шла по трассе погруженная в свои мысли, не беспокоясь его отсутствием.

     Вот уже несколько недель прошло с тех пор, как они обосновались в этом районе. Катерина и Валентин на четвертой день пребывания сказали всем «адью», и уехали, как они выразились: путешествовать автостопом. Приглашали с собой и девушку, но она отказалась, решив, что третий лишний в столь премилой компании. В особняке стало совсем тихо и лишь под вечер, обитатели собиралась возле камина в одной из комнат, облюбовав её из всех остальных.

      Убийство льва произвело впечатление на Амона, и он освободил девочку от каждодневных тренировок, дескать, действуй на своё усмотрение. Действуя на своё усмотрение, Светлана каждый день выходила из дома с псом, последний с восторгом воспринимал такие прогулки. Иногда они просто гуляли по лесу, выдумывая для себя забавы, а иногда выходили в город, как и сейчас.

     Светлана остановилась, ожидая пса нырнувшего в кусты. Через несколько секунд он вылез, чихая и отряхиваясь. Бросив взгляд на ожидавшую девушку, снова погрузился в кусты. Зарывшись в него мордой, упираясь лапами, принялся что-то усиленно вытягивать. Рыча и дёргая, он, наконец, вытащил корягу с руку толщиной и длиной с полметра. Светлана с интересом смотрела, что же он будет делать. Схватив корягу зубами, пёс огромными прыжками направился к ней. Хитро поблескивая алыми глазами, собака концам дубины ткнула в руки девушки. Догадавшись, что тот от неё хочет, Светлана, взяв из пасти палку, метнула её в рощу. Забуксовав на месте, пёс рванул за ней. Через несколько минут он появился, порядком запыхавшийся, но дубинка была при нём. Продолжая идти к городу, Светлана снова бросила палку, и снова пес с восторгом метнулся за ней.

     Когда же показались первые дома, девушка, несмотря на возмущение пса, надела намордник и поводок. Собака и так страшна и нечего было пугать людей его клыками. Немного поворчав, пёс покорно пошёл рядом, приминая траву лапами величиной с человеческую ладонь.

     В этой стороне города девушку уже знали. Неизменная чёрная одежда и чёрная собака делали её приметной.

     Двое копавшиеся на приусадебном участке подошли к изгороди, чтобы поздороваться с ней.

     — Доброе утро, Света! — махнула рукой женщина, искажая её имя почти до неузнаваемости. — Заходи, посмотришь, какие изумительные цветы удалось вырастить в этом году.

     — Да, да, — согласился с ней мужчина, — Заходи, посидим за чашечкой кофе. Кстати, ты не в курсе, что ночью в городе произошло?

     — Нет, а что случилось? — заинтересовалась девушка, подходя к ним поближе.

     — Какие-то хулиганы церковь подожгли, — негодующе всплеснула руками женщина. — Когда пожарные приехали, от неё уже ничего не осталось. Вероятно, облили бензином, прежде чем поджечь.

     — Обошлось без жертв? — забеспокоилась Светлана.

     — Слава Богу! Никто не пострадал. Но теперь нам придется ходить в другую, я так привыкла к нашей, — пожаловалась женщина. — Ты видела её? Какая была замечательная, и священник был хороший.

     — Ничего, соберём пожертвования, отстроим новую, — успокаивая жену, сказал муж. Посмотрев на смирно лежащего у ног девушки пса, сказал: — Как не посмотрю на это животное, сразу любопытства разбирает, чем оно питается? Конечно, не моё дело, но не людоед ли он? — последнюю реплику мужчина проговорил полушутя.

     Светлана, улыбнувшись в ответ, пожала плечами:

     — Честно? Не знаю. Не я его кормлю, так что вполне возможно питается он и человечиной.

     Мужчина громко рассмеялся, оценивая чувство юмора.

     — Может зайдешь? Мы больше не будем пытаться накормить собачку.

     — Нет. Спасибо. Я пройдусь немного.

     Женщина улыбнулась:

     — Тогда на обратном пути заглядывай.

     Ничего не ответив, Светлана, помахав рукой, потянула собаку за поводок. Неделю назад у этой семьи пропал ребёнок, и только тонкий нюх пса, помог отыскать его в глубокой яме. Правда, потом Светлане пришлось выслушать выговор Амона, и тихие насмешки Юма, а пёс в тот день остался голодным. Но это были мелочи. Сейчас их сын находился в больнице с переломом ноги и сотрясением мозга, но явно шел на поправку. А упоминание мужчины о собаке, было просто воспоминанием о первой и последней попытке накормить пса в знак благодарности. Тогда отец ребёнка отделался испугом и прокушенным запястьем. Он с пониманием отнёсся к такой дрессировке, и после этого заговаривал со Светланой, лишь через ограду или убедившись, что на собаке прочный намордник. Какими бы они не были приветливыми, Светлана сторонилась их дома. Недовольство Амона могло далеко пойти. Возможно, сожженная церковь работа её знакомых, но может и дело рук людей, не всё же списывать на дьявола. Люди тоже не ангелы!

     Светлана свернула на дорогу, ведущую к колледжу. Невдалеке от него было расчищенное поле, с воротами в виде рогатки на обоих концах, вокруг как на стадионе, стояли трибуны для зрителей, высотой в одиннадцать ступенек, ступеньки же служили скамьями для сидения. Некоторые скамьи были заняты. Человек тридцать с увлечением наблюдали за игрой, происходящей на этом поле. Свободных мест оставалось предостаточно, и девушка присоединилась к зрителям, сев на нижнюю скамью и посадив у ног пса.

     Шла игра с непонятными ей правилами. Игроки были в защитных шлемах, а широкие наплечники придавали им фигуру Геркулеса. Мяч был вытянутым, как дыня, и за него всё время сражались в прямом смысле слова.

     Стоял грохот ударов.

     Восторженные крики. Возникали целые кучи барахтающихся друг на друге игроков как «своих» так и соперников. Впервые Светлана увидела наяву «американский футбол». Точнее, она его видела по телевизору. Но в реальности никогда.

      Учащиеся, вышедшие из колледжа, присоединились к зрителям, выкрикивая имена участников. Вероятно, игроки тоже были учащимися этого заведения.

     — Привет! — услышала Светлана рядом с собой незнакомый голос.

     Недоумевая, к ней ли относится приветствие, оглянулась. Голубоглазый парень лет двадцати двух, весело ей улыбался.

     — Привет, — неуверенно ответила Светлана, разглядывая незнакомца и успокаивая заволновавшегося пса.

     — Как тебе наши ребята? — не отставал от неё парень.

     Светлана забеспокоилась, уж не спутал ли он её с кем-нибудь?

     — Ничего, только шумно очень, — ответила она.

     — Можно, — указывая глазами на скамью, спросил парень.

     — Пожалуйста, — Светлана хотела, было пододвинуться, но неожиданный «гость» сел рядом на ступеньку выше.

     Наклонился к ней:

     — Меня зовут Текс, — вежливо представился он.

     — Светлана, — машинально ответила девушка, опять усаживая пса.

     Собака с недовольством посмотрела на парня, слегка зарычав села, но ревнивого взгляда так и не отвела.

     Продолжая наблюдать за игрой, Текс говорил, казалось сам с собой:

     — Ты из нашего района? — и тут же сам себе возразил: — Нет, иначе я увидел бы и потом, ты говоришь с акцентом, явно не местная. И имя странное. Ты откуда?

     — Из России, — буркнула Светлана, ожидая новых расспросов по поводу её национальности и гражданства.

     Но парень не заинтересовавшись, как она попала в Америку, со знанием дела кивнул головой, уточняя:

     — Страна снега и медведей. Этот монстр не медведь мутированный? — указав на собаку, спросил Текс.

     — Нет, — засмеялась Светлана, удивлённая его «глубокими» познаниями о России. — Это собака, ещё молодая… точнее молодой.

     — Как зовут?

     — Пёс.

     Собака обернулась, убедившись, что звали не её, снова перевела взгляд на Текса.

     — Впечатляет, — засмеялся Текс. — Где ты живёшь?

     С подозрением посмотрев на парня, девушка с неохотой ответила:

     — В двух милях отсюда дом, в нём я и живу. Но посещать его я не советую. Там не очень радушно принимают незваных гостей.

      Парень заметно оживился:

     — Это дом с мраморными львами по бокам лестницы?

     — Похоже на то, — соглашаясь, кивнула Светлана.

     — Он многим известен, — заметил Текс. — Там, говорят, привидения гуляют по ночам. Кое-кто видел в окнах зажженные свечи. У вас электричества нет?

     — Есть. Просто хозяин дома предпочитает жить по старинке. Но телевизор смотреть не возбраняется.

     — А привидения - правда? — Текс выжидающе посмотрел на девушку.

     Она пожала плечами:

     — Лично я не видела.

     Обернулась на прервавший их разговор крик:

     — Текс! Познакомь со своей подружкой!

     К трибуне подходила группа ребят, только что покинувших двери колледжа. У некоторых были сумки.

     — Не обижайся на них, — Текс выглядел несколько обескуражено бесцеремонностью друзей.

     Высокий черноглазый парень из подошедшей к ним компании, удивлённо вскинул брови:

     — Чему тут обижаться, если хотим просто познакомиться. Меня зовут Элиот, а как имя прекрасной незнакомки?

     — Светлана, — улыбнулась девушка. Простота общения и их манеры начинали ей нравиться.

     — А меня - Джек, — представился светловолосый парень невысокого роста, но с накаченной фигурой боксёра.

     — Лэнс, — лысый толстячок, комически наклонился в приветствии. Ничуть не смущаясь своего лишнего веса, с юмором добавил: — Вообще-то Лэнс должно идти с множеством «с» как говориться: охватывая весь мой размер.

      — Ничего сойдёт и с одним «с». Нужно же хоть с чего-то начинать худеть, — улыбнулся четвёртый парень с длинными волнистыми волосами, каштанового цвета. Он один из всех присутствующих отращивал усы, которыми явно гордился. Проведя по ним пальцем приглаживая, он представился: — Ну, а меня зовут Эрик…

      Окончить фразу ему не дал пёс. Вскочив, он с рычанием кинулся на окружавших девушку ребят. Они отшатнулись. Но видя, что пёс в наморднике снова подошли поближе.

     — Вот это монстр! — восхищёно проговорил Лэнс, проводя рукой по лысине, как бы оттирая несуществующий пот. — Должно быть, так выглядит трехглавый пёс Кербер в царстве Аида. Только этот с одной головой!

     Светлана с изумлением взглянула на толстячка. Как близко он был к истине!

     — Почему у него такие алые глаза? — Элиот был явно очарован псом.

     — Альбинос, — вызвав улыбку присутствующих, ответила девушка и добавила: — Выкрашенный.

     — Под цвет одежды? — съехидничал Джек.

     — Ты в трауре? — спросил Текс Светлану.

     — Нет. Это имидж.

     — Конечно, живя в таком доме. Нужно поддерживать репутацию, одеваться в чёрное, ходить с живым воплощением ужаса, — весело ухмыльнулся Текс.

     Джек заинтересовался:

     — Про какой дом ты говоришь?

     — Да, тот с привидениями.

     — О, так ты оттуда, — удивлённо протянул Джек, вытаращившись на Светлану. Она кивнула, подтверждая слова Текса.

     — Но, надеюсь, — питаешься как все нормальные люди? Не кровью? — Эрик, дождавшись утвердительного кивка, предложил: — Тогда приглашаю в кафе отметить наше знакомство. Я угощаю.

      Ребята одобряющие загудели. Текс наклонился к Светлане:

     — Пойдём с нами. Эта игра не интересная. Разминка. Вот в следующий четверг, мы будем играть с «Бизонами» на звание чемпиона штата! Будет захватывающая игра. Приходи посмотреть, не пожалеешь.

     — Сюда? — заинтересовалась Светлана предложением Текса.

     — Здесь и в это время. Мы надерём задницу этим «коровам»!

     — Да! — воскликнули хором Джек, Эллиот и Эрик. Лэнс благоразумно промолчал. По-видимому, он не состоял в команде.

     — Обязательно приду, — оживилась девушка, но слегка нахмурившись, добавила: — Если к этому времени не уеду.

     — Ты не знаешь, как долго здесь пробудешь? — удивился Лэнс.

     — Мне сказали что долго, а как «долго» не знаю.

     Текс спрыгнул со скамейки.

     — Эрик, ты ещё не забыл о своём приглашении? Оно остаётся в силе?

     — Разумеется, пойдём ребята, — Эрик приглашающее махнул рукой. Пригладив усики, взглянул на Светлану. — Мэм, прошу.

      Весело покачав головой на столь необычное приглашение. Светлана, встав со скамьи, присоединилась к парням, потянув за собой негодующего пса. Он был ужасно недоволен намордником, если бы не он, то славно повеселился бы, покусывая ноги парней окруживших девушку.

     Уводя Светлану с площадки, Лэнс вернулся к прошедшей теме:

     — Давно тут живешь?

     — С месяц, — ответила девушка.

     — Тогда, я думаю, слово «долго» включает в себя, ещё несколько недель. Значит, ты вполне можешь присутствовать на этом событии века.

     — Каком?

     — Как «Бизоны» будут разбиты моими друзьями, — гордо и уверенно заявил Лэнс.

     — Надеюсь увидеть, — согласилась девушка.

     — Тебе сколько лет? — влез в разговор Джек. — Конечно, я понимаю, что спрашивать женщину о возрасте не принято, и всё же.

     — Как вам сказать... — задумалась Светлана. — Сказать, что мне пятнадцать, будет как то нечестно.

     — Почему? — вскинул брови Эллиот.

     — Потому что через три недели, мне исполниться шестнадцать.

     — В конце октября? — попытался уточнить Эрик.

     —Тридцать первого, — прекратив их предположения, сообщила Светлана.

     Вздрогнув, Текс изумлённо на неё воззрился:

     — Придерживаешься своего имиджа?

     — А что? — не поняла намёка девушка.

     Но тут же отвлеклась, так как Эрик подвёл компанию к дверям мало приметного кафе. Приглашающим жестом распахнул дверь, и вся группа ввалилась в это небольшое, но уютное заведение.

     Заняв столик и сделав заказ, ребята развалились на стульях.

     — Это будет день всех святых - Хэллоуин, — сказал Текс.

     — Какой день? — Светлана в недоумении посмотрела на него.

     — День твоего рождения, — объяснил Текс. — В этот день оживают все духи и тёмные силы, это день веселья. Неужели у вас в стране его не знают?

     — Нет, — покачала головой девушка. Всеобщее удивление появилось на лицах парней. Они явно ей не поверили.

     — Чёрт, про твоего пса забыли, — спохватился Эрик. — Сейчас ему бифштекс с кровью закажем.

     — Не надо, — остановила девушка. — Он ест только дома.

     — Хорошая дрессировка, — одобряюще кивнул головой Лэнс. Обернулся к Тексу. — Зря так рано ушел.

     — А, что случилось? — Текс заинтересованно посмотрел на ребят.

     — Лэнс декану электрический стул устроил, — рассмеялся Эллиот.

     Остальные парни зафыркали, очевидно, вспоминая лицо пострадавшего.

     — К начальству повёл? — подвёл наибольшую вероятность Текс.

     — Нет. Ты же его знаешь. Он оценил чувство юмора и распорядился Лэнсу пройти тест по всему прошедшему ранее материалу в полном объёме.

     — Легко отделался, — согласился Текс.

     Мимо столика прошёл незнакомый парень, на секунду нагнувшись к Джеку, заговорщицким тоном спросил:

     — Джек, ты не в курсе? Церковь, что стоит на берегу речки, сгорела. Пожарные прибыли уже на дымящиеся руины.

     — Да, ну! — подскочил на стуле Джек, обвёл ребят многозначительным взглядом и сказал: — Сдаётся мне, это работа Тэда и его дружков.

     — Вполне может быть, — согласился с ним Эллиот. — Светлана, ты ещё не встречалась с этой компанией?

     — Нет.

     — И не надо, — подхватил Текс. — Удивляюсь, как они ещё не заметили тебя. Не одной красивой девушки не пропустят. Но нашу компанию обходят стороной, и к нашим девушкам не цепляются. Трогать нас они опасаются.

     — Да. Так, что держись нас. Мы тебя в обиду не дадим, — подключился к разговору Джек. Остальные, улыбаясь, кивнули.

     Лэнс ковыряясь вилкой в тарелке, попутно, заметил:

     — С таким псом никто не страшен, разве что дьявол.

     — Ну, понесло его, — закатил глаза Эллиот. — Сел на своего любимого конька. Светлана, позволь представить тебе нашего «чернокнижника».

     — Колдун? — с любопытством посмотрев на толстяка, уточнила девушка. — Оккультизмом интересуетесь? Духов вызываете?

     — Пытаемся, — скромно потупил очи Лэнс.

     — Он все демона пытается вызвать и подчинить своей воле, — усмехаясь, сообщил Джек.

     Подумав, Светлана, решительно подняв голову, посмотрела на Лэнса.

     — Лэнс, — обратилась она к нему.

     — Да, — не отрывая глаз с тарелки, отозвался «чернокнижник».

     — Не надо.

     — Что «не надо»? — поднимая глаза на Светлану, удивлённо спросил Лэнс.

     — Пытаться увидеть его, не надо. До добра это не доведёт. Он гораздо сильнее, чем ты думаешь и под контроль Его не возьмёшь. Это смертельная игра и окончится не в твою пользу.

     — Ты Его видела? — загорелись глаза Лэнса, он в возбуждении привстал со стула.

     — Приходилось. Поверь мне, он существует и лучше с ним не встречаться.

     — Ребята! — развеселился Эллиот. — Ещё один чернокнижник! И откуда они только берутся?

     Парни весело рассмеялись, и забыли эту тему. После, разговор перешёл на учебу и они хором сошлись во мнении что директор - козёл, а библиотекарша - кокетка и, по-видимому, лесбиянка. Так как к ней ходит классный мужик, а она игнорирует его. Переключились на спорт и ещё раз напомнили девушке о предстоящих играх. Должно быть, это имело огромное значение не только для них, но и для авторитета колледжа.

     Трапеза подошла к концу. Парни покинули кафе, держа направление к колледжу. Пожав на прощание руки, Светлана осталась с Тексом, который не спешил присоединиться к своим друзьям.

     — Опоздаете на лекции, — заметила девушка, провожая взглядом удаляющихся парней.

     — У нас занятия на сегодня закончились, — ответил Текс, не двигаясь с места.

     — Почему же они возвращаются?

     — За транспортом. Он припаркован во дворе колледжа.

     — Велосипеды?

     — Нет. Мы же не маленькие, — слегка обиделся Текс. — У нас есть машины. Эрик, правда, на мотоцикле. Но ему мотоцикл больше нравится. Хочешь, подвезу?

     — Спасибо, но я сама дойду. Две мили, много ли это? — улыбнулась, Светлана протянула на прощание руку. — Приятно было познакомиться с тобой, и твоими друзьями.

     — Я на днях заеду? Или позвоню, — заглядывая в глаза, спросил Текс.

     — Я ещё приду к колледжу, — уклоняясь от ответа, сказала девушка и добавила: — У меня нет телефона.

     — Как несовременно! — ужаснулся Текс. — Живёте в доисторических временах! У всех сейчас есть сотовые телефоны, смартфоны. — Почему бы вам, не приобрести?

     — Зачем? — удивилась девушка. — Нам не с кем разговаривать, да и незачем. До свидания Текс. Я ещё приду сюда, возможно даже завтра или послезавтра.

     — Надеюсь встретиться, — вздохнул Текс, провожая глазами уделяющуюся на дороге девушку с чёрной собакой.

     Последние два дня шёл проливной дождь, и, что самое необычайное - была гроза, как правило, для осени довольно редкое явление.

     На третий день, ближе к полудню, находясь в своей комнате, Светлана услышала сигнал машины.

     Выглянув в окно, увидела «джип», возле машины прогуливался Текс. Быстро накинув куртку, Светлана вышла на лестницу. Прислушалась, но дом был пуст и безмолвен. Как будто вымер. Застучали по полу лапы приближающегося пса. Ухватив за ошейник, девушка быстро спустилась в зал первого этажа, ведя собаку за собой. Ещё раз, оглянувшись и прислушавшись, вышла из дома. Подбежала к джипу. Текс радостно шел ей на встречу.

     Нервничая и оглядываясь на закрытые двери особняка, Светлана, слегка запыхавшись, сказала:

     — Быстро садись в машину!

     Улыбка сползла с лица Текса, и он недоумённо посмотрел на неё.

     — Садись, — позвала Светлана, влезая в кабину и прихватывая с собой пса.

     Не прекословя, парень сел за руль и заведя мотор, вывел «джип» на дорогу. Когда под колесами зашумел асфальт, девушка, вздохнув более спокойно, повернулась к водителю:

     — Зачем приехал? Я же обещала прийти.

     — Соскучился. Ты не появлялась. Вот решил заехать и пригласить покататься. Сегодня же воскресенье, — несколько обиженный такой холодной встречей ответил Текс.

     — Хорошая идея, — улыбнулась девушка, и снова став серьёзной, попросила: — Обещай мне.

     — Что? — заинтересовался Текс.

     — Никогда не подъезжать к дому. Лучше я сама выйду. В крайнем случае, подожди на дороге. Но близко к дому не подходи, ради твоей безопасности.

     — Родители строгие? — ухмыльнулся Текс, с удовольствием разглядывая взволнованную девушку. Такая, ему нравилась ещё больше.

     — Обещаешь? — настойчиво повторила свою просьбу девушка.

     — Хорошо. На машине больше не подъеду, обещаю, — согласился Текс и спросил: — Куда поедем?

     — Покажи город. Я видела только его краешек, — попросила Светлана и строго приказала псу, сидевшему на заднем сипенье и внезапно проявившему беспокойство. — Сидеть! — извиняясь: — Намордник забыла одеть. Надеюсь, будет достаточно послушным, чтобы не доставлять мне неприятностей.

     — Надеюсь, — с иронией согласился Текс, и с опаской посмотрел на временно присмиревшего пса.

     Мимо с шумом и грохотом промчалась группа мотоциклистов, направляясь из города прочь. Двое или трое увидев спутницу Текса, громко засвистели, выражая свой восторг.

     — Это компания Тэда, — поморщился с отвращением Текс. — Наркоманы и бандиты.

     Соглашаясь с парнем. Пес, приподнявшись на сиденье, громко рявкнул вслед удаляющимся мотоциклистом. Внезапно, один оторвавшись от группы, сделал круг вокруг машины Текса, внимательно всмотрелся в его пассажира. Пронзительно свистнув, повернул назад и помчался вслед за своими друзьями.

     — Теперь Тэд в курсе. Дэл, его «шестерка», доложит, кого со мной видел, — скривившись, сказал Текс.  — Тэд будет искать встречи с тобой.

     — Что в этом такого? — удивилась Светлана.

     — В принципе - ничего. Но тебе лучше с ним не встречаться, и прими добрый совет: ходи со своим псом.

     — Такой опасный тип? — девушка с любопытством взглянула на озабоченного Текса.

     — Ты очень красивая.

     — Спасибо, — смутилась Светлана, разглядывая свои пальцы.

     — Это не комплимент, это факт. Тэд постарается не упустить возможности заполучить тебя.

     — Заполучить? — не совсем поняла его девушка.

     Парень с удивлением посмотрел на неё, словно проверяя, не шутит ли она. Но Светлана действительно не совсем поняла его фразу.

     — Сделать своей девушкой, — пояснил он.

     — Не думаю, что у него получиться, — улыбнулась Светлана, оставив эту тему, переключилась на разверчивающуюся перед ней панораму города.

    

     Вечером, недалеко от особняка, на дороге остановилась машина. Высадив светловолосую девушку с собакой, умчалась назад, в город.

     Светлана направилась к дому, в окнах которого уже горели свечи. Поднявшись на второй этаж и войдя в комнату с большим камином. Светлана обнаружила всю компанию (кроме Дорна) в сборе.

     — Наша девочка хахаля нашла, — тут же пропел всем присутствующим Юм, лежавший поближе к огню.

     — Как покаталась? — полюбопытствовал Барон, дымя сигарой.

     — Хорошо. Город посмотрела. С друзьями «хахаля» познакомилась.

     Покосившись на Юма, ответила Светлана.

     Барон, как-то странно посмотрев на неё, уточнил:

     — Хорошие ребята, не правда ли?

     — Н-ничего, — неуверенно согласилась с ним Светлана, чувствуя подвох.

     Но Барон молчал, и девушка более спокойно опустилась в кресло, что стояло неподалеку от камина.

     Амон, неопределенно хмыкнув, сказал, по-видимому, обращаясь к Барону:

     — У нас ещё будет возможность познакомиться с ним и его друзьями.

     — Вы будете искать встречи? — испуганно посмотрела девушка на Амона. Его слова взволновали её.

     Но он, равнодушно махнув рукой, ответил:

     — Нет. Сами придут. Довольно скоро. Люди так любят всё необычное. Особняк их явно притягивает.

     Светлана вздохнула. Она была уверена, что парни послушаются её совета и близко к дому не подойдут.

    

     Минуло несколько дней, и наступил четверг, день, когда её новые знакомые наметили «надрать задницу» своим соперникам «Бизонам».

     Раньше, чем было нужно, надев куртку, Светлана покинула дом. На этот раз, оставила пса в доме, решив, что на игру придёт много народа, поэтому пошла одна.

     Выйдя на дорогу, пиная попадающиеся под ноги камешки, Светлана направилась в город, надеясь перекинуться парой слов с ребятами, прежде чем они приступят к игре. Она уже подходила к городу, когда за спиной послышался шум приближающегося мотоцикла.

     Заехав вперед и преградив дорогу, мотоцикл остановился. Несмотря на осеннюю прохладу, водитель был одет лишь в майку и джинсы. Тёмно-синяя майка была разрисована рогатыми чудовищами, а руки исколоты татуировками, начиная с пальцев и заканчивая плечами. Фрагменты татуировок проглядывали и из-за майки на спине. Голова водителя была выбрита ровными полосками, между которыми чернели полоски волос ото лба и до затылка коротких, а ниже длинных до плеч. Чёрная, короткая борода, как повязка при больных зубах, обрамляла лицо. С проколотых ушей свисали перья на цепочке. Светлана уставилась в это «явление», ожидая, что «чудо» скажет.

     Что-то, жуя, парень не покидая сиденья мотоцикла, оглядывал её оценивающим взглядом. Сплюнув и утерев рукой бороду, хриплым голосом проворчал:

     — Дэл сказал правду. Красивую курочку подцепил Текс. Откуда ты такая взялась?

     — Из Нью-Йорка, — ответила Светлана, мысленно перебирая варианты, как от него отделаться.

     — Но ты не американка, — резонно заметил мотоциклист. Он всё ещё разглядывал её. Лёгкий пар клубился над ним каждый раз, когда он выдыхал воздух или говорил. Но он казалось, не замечал утреннего холода.

     — Как тебя зовут? — внезапно поинтересовался он.

     Вздохнув, Светлана назвала свое имя и, добавила:

     — Я так понимаю, что ты - Тэд?

     — Уже ознакомили с достопримечательностью города? — обнажая в ухмылке жёлтые зубы, сказал Тэд. Кивнув себе за спину, скомандовал: — Прыгай в седло, — недобро усмехнулся. — Покатаю.

     Светлана отрицательно покачала головой:

     — Нет. Дойду пешком, тут близко.

     Зло, сверкнув глазами, Тэд ударил ногой по педали, заводя мотор.

     — Смотри, какая недотрога! — выводя мотоцикл на дорогу, прежде чем скрыться, пообещал: — Мы ещё встретимся, — прищурив глаза, процедил: — Довольно скоро.

     — Надеюсь, что нет, — пробормотала девушка вслед удаляющемуся мотоциклу.

    

     Пространство возле колледжа было забито людьми и машинами, некоторые из них были с номерами другого штата. Толпа осаждала трибуны вокруг поля, охватывая пёстрым кольцом свободное пространство. Большая часть зрителей состояла из молодежи, вероятно в колледже по этому случаю, занятия были отменены,

     Светлана подошла поближе, чтобы рассмотреть приготовленное поле и предстоящую игру. Встретиться с Тексом и его друзьями она уже не надеялась. Свидание с ними придется отложить до конца игры, когда будет ясно кто победитель. В правилах американского футбола Светлана не разбирались, но считала вполне компетентной, чтобы разобраться, кто выигрывает.

     Неожиданно она услышала, как её кто-то зовет, выкрикивая и искажая имя до не узнаваемости. Подняв голову, Светлана увидела Лэнса. Он сидел на самой верхней ступеньке трибуны, и зазывающе махал рукой, приглашая присоединиться. Махнув в ответ, Светлана быстро взобралась на вершину.

     Лэнс похлопал рукой по скамье:

     — Садись. Видишь, иногда полезно быть толстым, люди тогда уступают больше места, чем в действительности нужно. Так что будем смотреть сражение с комфортом. Твой пёс внизу?

     — Остался дома, —  присаживаясь рядом с Лэнсом, сказала Светлана.

     — Что-то сегодня прохладно, — пожаловался парень.

     Полез во внутренний карман куртки. Покопался. Вытащил бейсболку и натянул на лысину.

     — Чтобы не отражалось солнце, — пояснил он Светлане.

     Светлана окинула взглядом всю панораму поля. Колледж стоял на городской окраине, и дальше за ухоженным полем с трибунами, шло ещё одно поле. Дальше лес, откуда утренний ветер приносил запах хвои. Площадка для игр была прямоугольной, и только с двух сторон стояли небольшие трибуны. Остальные две стороны выходили на открытое пространство и люди, не попавшие на скамьи, пестрой цепочкой окружили поле по периметру. Подъехал автобус, и толпа всколыхнулась, загудела, приветствуя прибывших «Бизонов». Из колледжа показались другие участники игры. Трибуна и их встретила криками и свистом, выражая восторг и радость.

     Игра началась.

     Звучно сходились соперники.

     Гремели, сталкиваясь каски.

     Игроки перемещались по всему полю, оставляя за собой вбитые в землю тела. Которые только через какое-то время приходили в себя после встряски и снова рвались в бой, в гущу событий.

     Слушая комментарий Лэнса, Светлана, наконец, стала постигать смысл игры, заключавшейся в том, что нужно донести мяч, несмотря на силовые приемы противника, пытавшегося остановить и забрать эту «дыню», до последней черты на поле, тем самым, зарабатывая себе очки. «Бизоны» показали себя достойными противниками. Играли с переменным успехом, и трудно было предсказать, кто станет победителем. Сражение подходило к концу, когда внимание Светланы было привлечено всадниками на лошадях, выехавших из далекой рощицы и галопом приближавшихся к людям кольцом окруживших поле. Резко остановившись недалеко от зрителей, всадники, не выпуская поводьев, гарцуя на не терпеливых, не желающих стоять вороных, присоединились, наблюдая за игрой.

      Светлана вздрогнула, заметив, как отразили солнце очки одного из всадников, а второй одетый во все чёрное, заставил сердце девушки забиться сильнее, с испугом она узнала в нем рыжего дьявола.

     Время игры съедало последние минуты, секунды.

     Лэнс возбуждённо подпихнул соседку локтём.

     — Если они сейчас не забьют мяч, то мы проиграли! — ломая пальцы, простонал он в азарте.

      Дан сигнал и «Бизоны» упустили мяч. Теперь он был у соперников. Стеной они преградили храбрецу путь, с мячом прокладывающему себе дорогу через бросающиеся ему под ноги и на него тела. Но «Бизонов» было слишком много, а друзья остались позади. Парню предстояло самому схватиться с толпой озверевших, горящих жаждой крови «Бизонов», при этом не потерять мяч.

     Лэнс обречено простонал:

     —Теперь нас может спасти только чудо, иначе, мы проиграли!

      И чудо свершилось. «Бизоны» так и не смогли дотянуться до мяча. Непонятным образом они падали, скользили по траве, летели кувырком совсем в другую сторону, словно потеряв ориентир. Внезапно выросшая трава путалась под ногами «Бизонов», не давая им двигаться вперёд.

     Парень в одиночестве добежал до черты, с торжеством и силой ударил мячом по земле. Шум толпы перекрыл голос судьи, всем и так было ясно, кто стал победителем.

      Светлана перевела взгляд на чёрных всадников. Подняв на дыбы лошадей, дав шенкелей, они умчались в лес, безжалостно погоняя вороных. 3рители, увлечённые игрой, так и не заметили, кто почтил своим присутствием площадку, где разыгрывалось звание чемпиона штата.

     Лэнс удерживая девушку на месте, рассудительно заметил:

      — Сейчас до победителей не добраться. Подождём здесь, они обязательно подойдут, как только отделаются от поклонников.

      Ждать пришлось довольно долго. Но Лэнс не давал скучать девушке, развлекал рассказами из жизни колледжа, сокращая тягостное ожидание. Когда они  остались на трибуне одни, из колледжа вышли игроки и направились к полю. Светлана с интересом посмотрела на Элиота и Эрика, с ними обнявшись, шли две миловидные девушки на несколько лет старше её, тут же рядом шли Текс и Джек. Светлана и Лэнс спустились со скамьи им навстречу.

     — Светлана познакомься, это Роберта и Афелия, — указывая на девушек, сказал Текс.

     Дождавшись, когда девушки познакомятся, Джек, потерев руки, предложил:

     — Раз мы вырвали у «Бизонов» звание чемпионов, то необходимо подобающим образом отметить это событие. Кто за моё предложение?

      За его предложение оказались все. Дружной толпой они устремились к уже знакомому Светлане кафе. Хозяин заведения с гордостью принял под своей крышей победителей и заявил, что он угощает всю компанию.

     Пиршество затянулось до вечера и тогда поступило предложение от Элиота продолжить его завтра пикником, на природе. Совершить десятимильную выездку за город на велосипедах. На счет последнего Лэнс пытался внести поправки, заменить велосипеды, мотоциклом. Но поправка была хором отвергнута, и Лэнсу пришлось согласиться на велосипеды и очень поспешно, так как стали поступать новые предложения: заставить Лэнса идти пешком в оздоровительных целях.

     Договорившись о месте встречи и времени, они потихоньку принялись разбегаться. Лэнс ускользнул в числе первых. Джек попрощавшись, оставил Светлану и Текса наедине.

     — Боюсь, я не смогу участвовать в вашем пикнике, — со вздохом призналась девушка. — У меня нет велосипеда.

     — Жаль, — огорчился Текс, но тут же оживился: — На багажнике?

     — Жестковато на десять миль, — заметила Светлана и тут вспомнила: — Текс, сейчас магазины ещё открыты?

     — Разумеется, — ответил Текс. — О, я куплю тебе велосипед!

     — Я думаю, у меня хватит денег купить его самой.

     Предположила Светлана, шаря рукой во внутреннем кармане куртки. Она была уверена, что деньги у неё есть. (Барон как-то позаботился об этом). Но, вот сколько, этого Светлана не знала. Вытащив пачку, развернула, пытаясь их сосчитать.

     — Ого! Да тут на поддержанную машину хватит, — изумился Текс, рассматривая сто долларовые купюры в объёмной пачке.

     — Отлично, значит, сейчас я буду при транспорте.

     Покинув кафе, они направились на поиски подходящего магазина.

     Ведя новый велосипед. Светлана задумались. Текс, почувствовав что-то неладное, заглянул ей в лицо.

     — Что-то не так?

     — Да нет. Все хорошо. Вот только... не смог бы ты подержать велосипед у себя до завтра?

     — Нет проблем, — улыбнулся Текс.

     Они вышли за город. Светлана повернулась к парню.

     — Спасибо Текс. Дальше провожать не надо. Я дойду одна.

     — Но уже темно! Ты не боишься? — удивился Текс.

     — Если только за тебя. До завтра.

     — До завтра, — повторил Текс, притягивая к себе девушку. Наклонившись, он нежно поцеловал её в губы. Загремел упавший на асфальт велосипед. Светлана рывком освободилась из его объятий.

     — Не надо, — почти умоляя, попросила она его.

     — Не буду, — улыбнулся Текс, нагибаясь за велосипедом. — Ты уверена, что дойдёшь?

     — Конечно, — Светлана запнулась. На мгновение ей показалось, что из-за деревьев окружающих дорогу, донёсся лошадиный храп. Прислушалась. Нет. Тихо. — Завтра встретимся у колледжа.

     Повернувшись, она растворилась в ночи.

     Постояв пару секунд, Текс направился в город, ведя велосипед за собой.

    

     Сгустившиеся к вечеру тучи, укрыли за собой все небесные светила.

     Непроглядная тьма опустилась на землю.

     В её мраке растворились деревья, и дорога погрузилась в яму ночи.

     Огни города остались позади, и девушка одиноко шла по дороге, удивляясь отсутствию транспорта на ней. Неожиданно из рощи, на обочину выехал кто-то верхом. Ни всадника, ни коня видно не было, но цокот подков приближался. Светлана остановилась, внимательно вглядываясь в направление шума. Но ночь надежно таила в себе таинственного всадника.

     Конь увеличил скорость, перейдя с галопа в карьер, об этом можно было судить по убыстряющимся ударе копыт об асфальт.

     Конь приближался.

     Стало отчетливо доноситься его шумное дыхание, но он, как и прежде был невидим. На мгновение, девушка мысленно перенеслась в Африку, именно с невидимого всадника, всё началось.

     Грохот копыт усилился, потом конь резко притормозил и медленно, шагом подошёл к ней.

     Как глыба мрака внезапно проявился силуэт коня.

     Всадник наклонился.

     — Мисс, не желаете прокатиться? — спросил он девушку и на секунду в его глазах полыхнул огонь.

     — Амон, вы умеете появляться неожиданно, — вздохнула Светлана.

     — Это моё право, — сказал дьявол. Протянул девушке руку. — Прыгай в седло, кажется, так предлагал прокатиться на мотоцикле Тэд?

     — Вы и это знаете? — покачала головой Светлана, не спеша воспользоваться его приглашением.

     — Садись же, — проворчал, теряя терпение Амон, и еле заметный огонёк снова заплясал в глазах.

      — Я так понимаю, здесь недалеко осталось. Дойду.

      — Ты невозможна! — процедил сквозь зубы Амон. Схватив девушку, легко поднял и усадил боком впереди себя.

     Светлана с удивлением обнаружила, что конь был без седла. Дьявол сидел прямо на крупе и всех частей сбруи, конь имел только уздечку.

     Крупная дрожь прокатилась по телу животного, когда его коснулся человек. Дьявол быстро усмирил его, дав шенкелей, помчался по дороге, выбивая из-под копыт искры.

     — Тебе обязательно нужно злить меня? — спросил Амон, яростно подстегивая коня. Одной рукой он держал поводья, другой, обхватив девушку за талию, подстраховывал её от падения с этого норовистого животного. С иронией заметил: — Ты могла бы принять моё предложение просто из вежливости. Как-никак, твои друзья победили благодаря моему вмешательству или ты не заметила?

     — Заметила, — согласилась Светлана. — Но, почему помогли? Это не похоже на вас.

     — Сегодня они знаменитость, а ореол славы не всегда выдерживает человек. Выйдут ли они победителями из сражения самих с собой или, — тут он жёстко усмехнулся, — завязнут в тщеславии, гордыни, лести и во всём таком, что обволакивает звезду.

     — Вы коварны, — тихо заметила Светлана. Ветер унёс её слова.

     — Помогая им, я убиваю двух зайцев: ты - испытываешь чувство вины и должника, так как я не дал им посрамиться в глазах сокурсников и всего города. А парни с победой, получат и бремя славы, посмотрим, выйдут ли они с честью.

     Мелькнули освещённые свечами окна особняка, но демон по-прежнему гнал коня дальше в ночь.

     — Мы приехали. Выпустите меня!

     В ответ он только сильнее прижал к себе и пришпорил вороного.

     — Нет! Клянусь Адом, нет! — засмеялся. — Мы только начали ночную гонку!

      Вдали засветились, пронзая мглу, фары машины направляющейся в город. Дьявол повёл коня навстречу. Светлана с ужасом убедилась, что столкновение неизбежно. Водитель увидел их лишь, когда несколько метров оставалось до катастрофы.

     Последующие мгновения слились в сплошной хаос.

     Визжали тормоза.

     Сигнал буравил небо, и крик водителя вторил ему.

     Заржал конь.

     Светлана со страхом ждала конца.

     Дико и страшно захохотал дьявол, поднимая коня на дыбы.

     Машину заносило на обочину, и углом она неизбежно должна была задеть всадника. Но тут получилось нечто необычное. Конь, поднятый на дыбы, не опустился на землю, а наоборот помчался по воздуху всё выше и выше, словно взбираясь на гору. Под ним проскользнула машина, валясь на бок и летя по склону вниз. Несколько раз перевернувшись, остановилась. Дьявол остановил коня, и он загорцевал в воздухе на невидимой опоре. Повернул и посмотрел вниз на измятую, исковерканную машину. Её фары испускали свет, как крик о помощи.

     Дьявол поднял руку, Светлана, чувствуя, что сейчас произойдёт нечто ужасное, умоляюще вцепилась в демона.

     — Амон, не надо! — закричала она.

     Амон медленно повернул к ней лицо. Глаза его светились дьявольским огнём.

      — Хочешь вспомнить вкус кнута? — угрожающе тихо спросил он.

      Светлана не успела ничего ответить, как голубая молния пронзила ночь, наполняя воздух, запахом озона, начиная свой путь с ладони дьявола и заканчивая на баке с горючим машины. Глухо рванул взрыв, и пламя с жадностью выплеснулось в небо, сжигая замурованного водителя.

     Громко крикнув, дьявол устремился дальше, в тучи, безжалостно погоняя вороного коня. Светлана в оцепенении сидела на крупе, и стальная рука Амона крепко держала её.

     Разорвав пелену туч, конь вылетел на их поверхность, и помчался уже по их постоянно меняющимся вершинам.

      Облака закручивались в воронки, покоряясь следующим за всадником смерчу. Форма туч непрерывно менялась. Подобно океанским волнам, она то вздымалась вверх, то опадала вниз глубоким колодцем, на дне которого иногда мелькнет далёкий город с множеством мерцающих пятен света, или автострада светящейся ниточкой соединяющая моря огней.

     Дьявольский конь нёсся по тучам и места соприкосновения его копыт с облаками вспыхивали и разлетались в маленькими, голубыми искрами-молниями.

     Холодные звёзды были свидетелями этой нереальной скачки.

     Демон остановил коня, но даже и он не смог сразу справиться с его норовом. Вороной не хотел стоять, перебирая ногами, рвался продолжить свою безумную скачку. Наконец, он покорился, замер на некоторое время и лишь роя копытом тучу и резко вскидывая голову звеня уздечкой, выражал своё недовольство остановкой.

     Амон повёл рукой, словно приглашая насладиться открывшемуся взору видом.

     Мерцали белые звезды.

     Клубились облака.

     На Земле как в яме, было черно и пусто. Далёкий город, огоньками давал понять, что под тучами не бездна, а огромное расстояние пролегло между небом и землёй.

      — Смотри, больше никто из смертных, никогда этого не увидит, — сказал Амон притихшей девушке.

      А она, представив, сколько тысяч метров до поверхности земли, вцепилась в холку неспокойного коня. Слова демона не сразу дошли до её сознания. Подумав, Светлана спросила:

     — А с самолёта, разве не такой вид?

     — Может и такой, но какой самолёт сможет пройтись по тучам, не пронзая их насквозь? Смотри.

     Амон, подняв руку, сжал её в кулак, и казалось, вся энергия туч потекла в него лёгким, голубоватым туманом. Весь кулак нестерпимо засверкал, и Амон резко метнул этот свет вниз.

     С треском разрывая воздух, молния устремилась на далёкий город. Вспыхнула маленькая точка, указывая на место попадания.

      — Если интересно, могу сказать, куда попала молния. Но, не думаю, что тебе придется по душе.

     — Я тоже так думаю. И всё же, куда? — прошептала Светлана, подавленная величием мира.

     — В человека, куда же ещё, — недобро усмехнулся Амон. — Он в чёрной сутане и очень любит наставлять на путь истинный своих прихожан.

     — Вы убили священника? — ужаснулась Светлана.

     — Не убил, — возразил Амон, — а только вывел на время из строя. Но представь, насколько повысится его религиозное рвение, решив, что это предупреждение с небес.

     — Вы так думаете? — Светлана посмотрела дьяволу в лицо.

     Тот, криво усмехнувшись, соглашаясь, кивнул:

      — Натурально, так и подумает.

     Конь снова заплясал под всадником, выказывая нетерпение, и желание мчатся вдаль как по воздуху, так и по земле. Амон нагнувшись, успокаивая, похлопал коня по шее. Конь запрял ушами, дружелюбно фыркнув, потянулся мордой к руке. Амон снова похлопал его по шее, выпустив поводья, обнял девушку.

     Вороной переступив, замер, подобно изваянию и только уши чутко улавливали звуки проносившееся в небе.

     Светлана подобно коню оцепенела, не зная, что предпринять.

     Амон, едва слышно хмыкнув, прошептал на ухо:

     — Твои мысли в смятении. Ты озадачена моим поступком и никак не можешь принять какое-нибудь решение, — коснувшись губами её шеи, он заметил. — Тебе понравилось. Почему молчишь?

     — Что мне сказать? — пробормотала девушка не в силах оторвать глаз от внезапно разверзнувшейся под конём бездны. Облака разошлись кольцом, открывая прямой путь на землю.

     Амон, снова прильнув к ней, шепнул:

     — Что тебе сказать? Скажи «да».

     — И что будет?

     — Весь мир будет к твоим услугам. Ты познаешь любовь такую, какую ни один человек тебе не сможет предложить. Будешь со мной вечно, впрочем, — тут он прервал самого себя. Блеснул в улыбке клыком. — Ты и так будешь со мной и в свите Дорна, и это не зависит от твоих желаний.

     — А то, что вы хотите - зависит? — вздрогнув, спросила Светлана, чувствуя жар, исходящий от его рук. Он медленно, но растапливал холод в её сердце.

     — В принципе – нет. Просто хочу услышать «да». Я знаю, что тебе приятно, когда я обнимаю, целую, но что-то отталкивает тебя от меня. Что?

     — Ваша безжалостность. Я боюсь вас.

     Амон рассмеялся. Выпрямился. Освободил девушку от своих объятий. Теперь он вежливо придерживал её, не давая соскользнуть с крупа лошади вниз.

     — Ты ещё не поняла смысл жизни, смысл смерти. Ты считаешь меня беспощадным, но это не совсем так. Клянусь Адом! В своих рассуждениях ты бываешь, близка к истине. Но никак не можешь постигнуть её. Впрочем, каждый человек открывает для себя свою истину и смысл вещей. И никогда нельзя сказать, ложна ли она. Так как именно для этого человека она единственная. Но тебе придётся пересмотреть свои взгляды на жизнь. Взглянуть на мир под другим углом, и тогда познаешь истину, совершенно отличную от других, именно она и будет ИСТИНОЙ МИРОЗДАНИЯ.

     Амон нагнулся, подбирая поводья.

     Конь прянул, почувствовав близость скачек.

     Амон не заставил долго ждать. Ударив шпорами, он пустил коня сразу в карьер.

     И снова заклубились тучи, принимая самые причудливые формы. Формы, которые невозможно вообразить.

     Разорвав облака, по крутому серпантину, конь устремился на землю. Мелькнули кроны деревьев. Пропахав дёрн, вороной остановился, взрывая опавшую листву копытом.

     Амон легко спрыгнул с крупа на землю. Протянул руки, приглашая Светлану спуститься с коня. Улыбнувшись, девушка соскользнула со спины, в его объятия. На секунду прижав, он тут же отпустил её. Фыркнув, конь растаял.

     Обернувшись, Светлана увидела особняк, он был совсем рядом, но прежде чем войти в него, она спросила:

     — Завтра, — она запнулась и поправилась: — на сегодня, меня пригласили на пикник... Можно?

     — Отчего ж нельзя? Развлекайся, но не забывай, что этому миру принадлежишь только формально. Прихвати пса, пусть животное развлечётся, нужно поддерживать в нём боевой дух.

     — Что? — не совсем поняла его слова Светлана. О каком боевом духе могла идти речь, когда она собралась отдохнуть с друзьями?

     Амон промолчав, скрылся в особняке.

    

     Группа из восьми велосипедистов, рассекая воздух, направлялась к холмам, раскинувшимся неподалеку от города. Подтрунивая друг над другом, они весело мчались за город. Лэнс оказавшийся в хвосте колонны, пыхтя, нажимал на педали. Он не шутил подобно остальным, все его силы уходили на борьбу со скрипящим под тяжестью велосипедом. За ним ещё более недовольный бежал пес, каждым прыжком покрывая несколько метров.

     Отдалившись от города миль на семь, велосипедисты свернули с дороги. Проехав небольшую рощицу, остановились на зелёной лужайке, щедро усыпанной опавшей листвой. Тут же с багажников были сняты рюкзаки, постелены одеяла. Джек с Элиотом занялись разведением костра в маленькой печке.

     Светлана была поражена, увидев её, такой предусмотрительности она не ожидала. Пёс крутился под ногами, суя нос в каждую сумку, что-то вынюхивая и выискивая. Но Светлана знала, что чтобы ему не предложили, он бы не взял.

     Из-за деревьев показался отставший от компании Лэнс, неся велосипед со спущенной камерой на плече. Сложив его в общую кучу транспорта, Лэнс облегчённо вздохнув, присоединился к ребятам, разводившим огонь, давая им, как ему казалось, полезные советы. Последние не оценив его стараний, вежливо посоветовали заняться своим велосипедом, иначе, пригрозили они, когда надумают поворачивать назад, «забудут» его здесь.

     Роберта и Афелия опустошали сумки, вытряхивали их содержимое прямо в траву. Светлана опаской заглянула в рюкзак, который ей вручил Барон, когда покидала особняк. Она не хотела ничего брать (особенно от Барона). Спорить, не было времени, она и так опаздывала, поэтому прихватив то, что он ей всучивал, поскорее смылась, не дожидаясь момента, когда они передумают, отпускать ли вообще. Теперь, ожидая всяких фокусов, заглянула в него. Аккуратно выудила из сумки пару банок чёрной икры, вроде омаров (она решила, что это они) и ещё множество всякой снеди, название которой затруднилась бы ответить. Но Афелия, по-видимому, знала, что это такое и изумлённо вскинула глаза на Светлану.

     — Не думала, что ты из миллионеров, — призналась она улыбнувшись.

     — Я тоже не знала, — покачала головой Светлана, догадываясь, в чём заключался «фокус» Барона.

     Текс как-то странно посмотрел на неё, но ничего не сказал. Остальные ребята восприняли пиршество как должное.

     Лэнс разобравшись со своим транспортом, отдыхал недолго. Попросив его переворачивать на огне мясо, ребята расположились на одеялах, и приступили к уничтожению пищи. И опять двое остались в стороне, и жалостливыми взглядами провожали исчезающую еду. Это были Лэнс, который всё же желал похудеть и Пес (который вовсе не желал худеть), последний брал пищу только с рук своего хозяина, а что давал ему Амон, для Светланы оставалось загадкой.

     После ланча, достали мяч и гоняли его дурачась. Эрик выудил из своего рюкзака видеокамеру, и теперь суетился вокруг играющих, стараясь запечатлеть их на плёнку во всех ракурсах. Каково же будет его удивление, когда спустя несколько недель он, пожелав просмотреть пикник, не обнаружит в кадре одного из участников, его заменит нечто туманное и непонятное.

     Пёс, понаблюдав некоторое время за сходящими с ума людьми, благоразумно скрылся в роще.

      Наконец, вымотавшись, компания снова заняла места на одеялах на поляне. Текс повернулся к скучающему Лэнсу

     — Покажи фокус. Девочкам будет интересно увидеть.

     Лэнс не заставил себя упрашивать дважды, он тут же вытащил из кармана колоду карт.

     — Сейчас я вам покажу своё «колдовство», — предупредил он, тасуя колоду.

     Рокот мотоциклов заглушил его слова. Элиот вскочил на ноги.

     — Твоё колдовство? — угрожающе спросил он Лэнса, указывая рукой на приближающихся мотоциклистов.

     — Чёрт! — с досадой воскликнул Эрик. — Это Тэд со своими дружками!

     — Сейчас будет заваруха, — тихо подытожил Лэнс, убирая карты в карман. Он здраво рассудил, что сейчас будет не до фокусов.

      Мотоциклисты окружили отдыхающих, приглушили моторы.

     — Тэд, какого дьявола сюда приехал? — поднялся Джек и направился к Тэду, всё еще сидящему в седле. — Мы тебя не звали, — повернулся к вскочившим на ноги ребятам. — Я прав, друзья? Он здесь лишний?

     — Ай, как невежливо! — злобно ухмыльнулся Тэд, окидывая взглядом присутствующих, задерживая его на девушках. — Мы тут приехали поздравить победителей, а они так грубы!

     — Считай, что поздравил, — хмуро посмотрев на Тэда, ответил Текс.

     — Я с тобой не согласен, — вежливо возразил Тэд. — Я привёз подарок.

     Оглянувшись к дружкам, он щёлкнул пальцами, и тогда, с одного из мотоциклов слезла девица, сидевшая позади водителя. Она вызывающе посмотрела на настороженных парней.

     — Вот он, — указывая пальцем на девушку, Тэд весело улыбнулся. — Она ваша, берите.

     Эрик с иронией ответил:

     — Право не знаем, как отблагодарить тебя за столь щедрый жест.

     — А я знаю! — подхватил ироническую ноту Тэд. — Отдайте мне её, — его указательный палец остановился на Светлане. — Это будет хорошая сделка. Мирма знает своё дело, вы останетесь довольны.

     Девица, томно посмотрела на парней, и зазывающее прикусила нижнюю губу.

     — Шутишь, Тэд? — воскликнул Джек. — Променять эту курицу на красавицу? Ты нас за дураков принимаешь?

     — А разве это не так? — захохотал Тэд, но в его глазах был лёд. Они смотрели злобно и холодно. — Хорошо, не хотите меняться, придётся взять самому, — деланно вздохнув, закатил глаза к небу, словно призывая Бога в свидетели. — Не люблю насилие, — переведя взгляд на парней, добавил: — Но что делать, когда вынуждают.

     Словно получив сигнал, ребята Тэда заведя моторы, направили мотоциклы на место стоянки.

     Полетела посуда. Хрустели стаканы под колёсами. Злобно ухмыляясь, бандиты крушили всё. Завизжала Роберта, когда ее, перекинув через седло мотоцикла, повезли прочь. Текс, Эллиот, Джек и Лэнс бросились на бандитов, сталкивая с мотоциклов и от души отбивая костяшки пальцев о лица противников. Но Тэд набрал большую «армию» чуть не вчетверо, превосходила их сила.

     Занятые сражением парни не заметили, как Тэд направил мотоцикл на отскочивших в сторону Афелию и Светлану. Оттеснив Афелию, Тэд попытался усадить Светлану на свой транспорт. И тут Светлана словно проснулась. Она увернулась от мотоцикла и ударом ноги, в который вложила вес тела, заставила Тэда упасть в траву. Он вскочил. Ярость, и жажда крови заплясали в его глазах. Тэд бросился на девушку, и снова она увернулась. В следующий раз бандит был начеку, не дав ей ускользнуть, схватил за плечи. Машинально, не давая себе отчёта, Светлана, сделав подсечку, крутанула его через бедро, и Тэд снова оказался на земле.

     — Каратистка, — прошипел он с ненавистью.

     Поднялся на ноги. Сделав знак кому-то за спиной девушки, он ухмыльнулся.

     Уловив движение сбоку, Светлана резко нагнулась, давая нападающему продолжить свое движение дальше. Но не успела выпрямиться, как кто-то крепко ухватил её за руки выше локтей. Тэд подошёл поближе, предусмотрительно прикинув расстояние, через которое она не смогла бы дотянуться до него ногами. Оценивающее окинул взглядом.

     — Неплохо дерёшься. Я бы сказал - хорошо, — процедил он сквозь зубы, уважение прозвучало в его голосе. — Но нас гораздо больше.

     Тэд оглянулся. Действительно, бой подходил к концу. Бандитов было слишком много и ребятам не по силам справиться с ними. Лэнс уже лежал в отключке. Эллиот тоже был близок к этому. Эрика крепко держали сразу трое и четвертый «обрабатывал» его. Единственно, кто ещё держал ребят Тэда на расстоянии, были Текс и Джек, последний, несмотря на свой невысокий рост, дрался как тигр, и бандитам было трудно увертываться от его точных и сильных ударов. Светлана трезво оценила обстановку, посмотрев на весёлого Тэда, признала за ним право на торжество, которое он и не скрывал. Но про себя Светлана усмехнулась, у неё был «туз в рукаве». Ну, если не «туз», то всё-таки серьёзная карта. Тэд озадаченно посмотрел на девушку, когда она, свистнув, громко крикнула:

     — Ко мне!

     Тэд оглянулся, но никого не увидев, скомандовал своим ребятам:

     — Зажмите рот. Ещё услышит кто, хотя мы далеко от дороги.

     Посмотрев на дрожащую Афелию, сказал:

     — Эту можете взять себе. Она мне не нужна, — и с удовольствием проследил, как её визжащую, ребята принялись раздевать. Обернулся к Светлане: — С тобой сейчас будет то же самое…

     Но не успел вдаться в подробности расправы, чёрная молния обрушилась на его плечи, валя с ног не землю.

     Бандита замерли, отвлёкшись от своих жертв. Что-то огромное, рычащее, сверкая алыми глазами, рвало главаря на части.

     Веером летела кровь, орошая всё вокруг. Тело в пасти чудовища из преисподней, подчиняясь движениям головы, как кукла покорно летала из стороны в сторону. Руки, ноги, словно подвешенные на шарнирах болтались в разных направлениях, будто у человека не было костей.

     Монстр перестал трепать тело и поднял окровавленную морду, окидывая нехорошим взглядом замерших парней. Вся морда пса была заляпана кровью по самые глаза, мускулистая грудь в её потёках. Человек с растерзанным, разорванным горлом, лежал у его лап. Впрочем, горла-то и не было. Только разгрызанные шейные позвонки, с которых пёс вылизал даже кровь. Куски мышц и кожи лежали вокруг тела. Лицо Тэда отсутствовало. Вместо него, обрывки мяса, кое-где проглядывали обнажённые кости челюсти, полувырванное глазное яблоко. Тело, если не считать нескольких переломов, было нетронутыми. Пес, обнажив багровые клыки до дёсен, прижав уши, угрожающе зарычал.

     Светлана, стараясь не смотреть на тело, и пытаясь совладать с дрожащим голосом, сказала:

     — Ребята, вам лучше уйти, пока собака не кинулась ещё на кого-нибудь.

      Почувствовав, что руки уже никто не держит. Светлана поняла, какой ответ она получила. Девушка подошла к Псу, стараясь не прикасаться к потёкам крови, взяла за ошейник. Повернулась к бандитам.

     — Идите быстрее. Не знаю, смогу ли удержать его.

     В подтверждении слов, сбив девушку с ног, пёс рванулся к следующей жертве.

     — Сидеть! — крикнула она в отчаянии. Мысль о том, что ещё один человек может столь ужасно последовать за Тэдом, была невыносима.

     Похоже, и парням не хотелось повторить участь главаря. Реакция была мгновенна. Взревели моторы, и через минуту на поляне никого не осталось.

     Светлана, всё ещё находясь на земле, выпустила ошейник из рук. Пёс кинулся к трупу вылизывать кровь. Девушку передёрнуло от отвращения. Пересилив себя, она встала, подойдя к собаке, оттащила её от тела. Огляделась вокруг, рассматривая поле битвы. Афелия и Роберта тихо плакали, прижавшись, друг к другу. Джек пытался привести в чувство Лэнса. Эрик сидел в сторонке, потирая ушибы, стараясь платком остановить текущую из носа кровь. Джек позвал Реберту и Афелию собирать разбросанные вещи.

     Текс подошёл к Светлане.

     Она сидела на земле, обхватив колени руками, и лёгкая дрожь проходила по телу. Текс сел рядом, обхватив её за плечи, притянул к себе. Дождавшись, когда она немного успокоится, сказал:

     — Твой пёс помог нам. Он спас нас. Ты только подумай, что могло случиться, не будь его здесь.

     — Я... Я думала, он только напугает их, — словно оправдываясь, прошептала девушка. — Я не знала, что он так дик, — прерывисто вздохнув, добавила: — Ничего бы не случилось. Не будь меня здесь. Это всё из-за меня, — спрятав лицо в руки, простонала: — Ну, почему своим друзьям я приношу только несчастья?

     — Да, нет же! Ты не виновата в этом. Тэд всё равно напал бы нас, когда почувствовал бы себя достаточно сильным. А ты повод. Но теперь город избавился от бандита, и никто не будет скорбеть по нему.

     — Мне очень жаль, что так получилось, — вздохнула Светлана и посмотрела на лежащего рядом и вылизывающего шерсть пса.

     Текс тихо говорил сам с собой, обдумывая сложившуюся ситуацию:

     — Нужно будет в городе сделать анонимный звонок. Сообщить где «найдено» тело. Светлана, никто не выдаст твоего пса, иначе власти решат пристрелить его.

     — Амон не одобрит решение городских властей, — пробормотала Светлана.

     Текс с интересом посмотрел на девушку.

     — Кто это – Амон? Ты о нём ничего не рассказывала.

     — Это… — девушка запнулась, подыскивая слова. — Я с ними путешествую.

     — С ними? Много их? — заинтересовался парень, и что-то похожее на ревность прозвучало в его голосе.

     — Их шесть, — Светлана замолчала, подыскивая определение кого «шесть», ведь людьми их нельзя было назвать. Ничего не найдя, завершила: — Не считая меня.

     — А кто они тебе? — не унимался Текс, до этого момента он вежливо обходил такие вопросы, ожидая, когда она сама расскажет ему всё.

     Положение спас Лэнс. Придя в себя и осмотревшись, он громко свистнул, выражая свое изумление:

     — Я же говорил, что он Цербер! Только Аида возле него не хватает!

     Рассматривая умиротворенного пса, заключил Лэнс.

     — Это ваша удача, — вздохнула Светлана.

     — Ладно, ребята, — сказал Текс, вставая и помогая встать Светлане. — Пора и нам отсюда уходить.

     Назад компания ехала молча. Не было слышно ни шума, ни смеха. Молча, давили на педали. В городе попрощавшись, разошлись. Текс попытался проводить Светлану, но она, покачав головой, сказала:

     — Не надо. На сегодня хватит происшествий.

     — Завтра встретимся? — заглядывая Светлане в глаза, спросил Текс.

     — Встретимся, — соглашаясь, кивнула девушка.

     Позвав пса, поехала прочь из города. На секунду обернувшись, помахала рукой. Текс улыбнувшись, ответил ей тем же.

     А вечером в особняк явилась местная полиция. Она властно постучала в дверь, когда свита Дорна, и он сам уютно расположились возле горящего камина.

      Дорн махнул рукой Барону:

     — Изер, открой дверь. Нужно уважать органы власти.

     Барон, склонившись в лёгком поклоне, спустился на первый этаж, оставив дверь комнаты приоткрытой. Теперь сидящие возле камина слышали, что происходит внизу.

      Амон, щёлкнув пальцами, заставил безмятежно спавшего пса исчезнуть. До второго этажа донеслись звуки открывающихся дверей, и дребезжащий голос Барона эхом разнесся по дому:

     — Прошу, прошу. Многоуважаемые представители закона. Чем обязаны вашему визиту? Законы не нарушаем, документы в порядке.

      Голос, в котором чувствовалась уверенность и властность, ответил:

     — Мы по поводу убийства. Происшедшее в семи милях от города...

     — Ничего не видели, ничего не знаем, — перебивая полицейского, ответил Барон.

     Вежливо выслушав его, полицейский продолжил:

     — Предварительная экспертиза показала, что он загрызен зверем. Местные жители видели у вас большого пса чёрного цвета. Он нам нужен, чтобы провести экспертизу. Разумеется, выслушать вас, что можете сказать по этому поводу.

     Снова задребезжал вежливый голос Барона:

     — Пёс, да был у нас песик, такой небольшой. К сожалению, его сейчас у нас нет.

     — Как же так? — удивлённый голос полицейского глухо прокатился по помещениям. — Где же он?

     — Убежал. Заговорила, знаете ли, в нём кровь предков.

     — Давно?

     — Дня два назад. Нижайше просим, если заметите - пристрелите. Совсем озверел сорванец.

     — Так и сделаем. А сейчас, позволите осмотреть дом? Возможно, вы не всю правду сказали.

     — Как можно! — неприкрытый ужас прозвучал в возгласе Барона. — Как можно обманывать полицию. Прошу, осматривайте всё что хотите. И даже без ордера на обыск!

     Послышался шум множества ног, захлопали открываемые и закрываемые двери. Кто-то затопал по лестнице, поднимаясь на второй этаж.

     — Прошу прощения, — произнесла усатая физиономия полицейского, заглядывая в комнату.

     — Ничего, — великодушно кивнул ему Дорн. — Выполняйте свой долг. Убедитесь, что нам нечего скрывать.

     Окинув взглядом помещение, «усы» пропали.

     Загрохотали ноги и над головой, полицейские обшаривали мансарду. Заглянув ещё раз «усы» извинились. Барон затворил дверь за полицейскими и поднялся наверх.

     — Засуетились голубчики, — потирая руки, с удовольствием произнёс Барон.

     — Магистр! — вскочил кот. — Разрешите мне!

     — Ступай, — согласился Дорн.

     Кот исчез. Светлана не понимая, что происходит, посмотрела на Барона. Тот, уловив немой вопрос, пояснил:

     — Юм сейчас уничтожит труп, документы всякие, свидетельства, полиция закроет дело, потому что его и не было.

     Пёс, ничего не заметив, проявился. Он по-прежнему спал, вытянув лапы к огню. Светлана задумчиво посмотрела в огонь и сказала:

     — Никак не могу понять, как бандиты узнали, где мы будем устраивать пикник? С дороги нас не было видно.

     — Да, очень просто, — отозвался развалившейся в кресле Изер. — Это я им сказал.

     — Зачем? — поперхнувшись, еле сумела выдавить из себя девочка, совсем сбитая с толку, таким потрясающим откровением.

     — Хотелось посмотреть, чего стоят твои друзья. Признаться неплохо сражались, особенно Джек. Он был великолепен, — потягиваясь и зевая, сказал Изер. — Будет интересно с ними познакомиться.

     Появился довольный кот.

     — Всё о’кей! — запрыгивая на диван, провозгласил Юм, — Полиция теперь не будет нам докучать.

     — Как полиция догадалась о собаке? Разве причиной убийства не могла стать дикая собака или волк? — обращаясь к Барону, спросила Светлана.

     Похоже, он был в курсе всего. За него ответил Юм.

     — Это «шестерка» Тэда, Дэл сообщил в полицию. Кто мог ожидать от «шестерки» такое? Но ничего, теперь он «шестерит» в Мексике. Я побеспокоился и о нём. Курортное место, тепло, сухо и осень не страшна, — тут Юм переключился на другую тему. — Светик, я смотрю, ты засыпаешь прямо на глазах. Давай я спою колыбельную, а Изер мне будет аккомпанировать на волынке.

     — Боюсь, тогда я точно не засну, — вставая, сказала Светлана. — Сир?

     — Конечно, иди, и Изера с Юмом прихвати. Им давно не приходилось исполнять колыбельную, — усмехнулся Дорн. — Если вообще приходилось её исполнять.

     Прежде чем Барон притворил за собой дверь, до сидящих в комнате Амона и Дорна донеслась его фраза:

     — Светик, хорошую колыбельную не обещаю, но уснёшь гарантированно!

     Дорн повернулся к Амону:

     — Когда всех выпроводили. Аамон ответь мне. Ты - решил? Оставляешь ли за  собой, или вверишь на моё попечение? Я жду твоего решения. В конце концов, она принадлежит тебе, и ты решишь забрать с собой или оставить здесь, на земле.

     — Магистр, — с уважением сказал Амон. — Мне нужно ещё время, чтобы принять решение.

     — Я не тороплю, — махнул рукой Дорн. — Время в твоём распоряжении, сколько бы его не понадобилось. Ты сам сообщишь о своём решении, когда сочтёшь нужным. А теперь другое, передай Катерине: через две недели встречаемся на берегу Атлантики, для продолжения путешествия.

     — Слушаюсь, сир, — склонил голову вскочивший с кресла Амон, и исчез.

      Дорн посмотрел в огонь, языки пламени в его глазах вторили движению пламени в камине. Подчиняясь взгляду, пламя взметнулось и загудело, разбрызгивая искры. Дорн протянул руки к огню, словно пытаясь их согреть. Он так и сидел, пока не вернулся Амон и не сообщил, что его приказ выполнен.

    

     Прошло двенадцать дней с происшествия на пикнике. Светлана ещё несколько раз встречалась с Тексом, каждый раз отвергая его попытки сблизиться с ней.

     — Я уеду на днях, — как-то сказала она ему. — Останемся просто друзьями.

     Текс на это промолчал, ничего не ответив.

     Как-то вечером, в конце октября, Светлана, сидя с Бароном за шахматной доской услышала шум у входных дверей особняка.

     Подняв голову, Барон сказал:

     — Светлана, это к тебе. Негоже гостей заставлять ждать у порога, открой.

     Порядком удивлённая, девушка спустилась в зал первого этажа. Столь поздних гостей, да ещё пришедших к ней, никак не ожидала. Но если Барон сказал, значит действительно так.

     Неизвестно откуда возник пёс,  пристроившись к ноге, не отставал ни на шаг, следуя как тень.

     Светлана подошла к двери и, распахнув её, замерла. У дверей стояли гоблины, феи, ковбои, рыцари, привидения, вампиры с торчащими клыками, за их плечами виднелись морды горилл и ещё каких-то мистических чудовищ. Все они в свою очередь тоже замерли, с изумлением разглядывая девушку, с огромным, чёрным псом. И действительно, подобно стоящим на пороге привидениям, девушка была одета довольно непривычно на первый взгляд.

     Немая сцена затянулась. Гости пытались узнать в этой страной незнакомке знакомую им Светлану, а она в свою очередь пыталась понять, причем здесь ряженные, ведь до Нового года оставалось ещё два месяца.

     Наконец, молчание прервало привидение, оно неуверенно затянуло песню, которую подхватили остальные, стоящие вокруг: «С днем рожденья тебя», повторялось в песне вновь и вновь. Восторженно закричав и захлопав в ладоши, они выудили из-под плаща вампира перетянутую алой лентой, с бантом, коробку и вручили её Светлане. Совсем сбитая с толку, девушка, взяв подарок, замерла, не зная, что ей предпринять. Появившийся из-за спины Дорн, спас положение. Приглашая рукой, низким голосом, обращаясь к ряженным, сказал:

     — Пожалуйте в дом. Мы вас ждали.

     Светлана, с благодарностью подняв глаза на Дорна, улыбнувшись, отошла в сторону, пропуская друзей пришедших поздравить её с днём рождения. Прежде чем войти в зал, они её обступили, говоря пожелания, целуя в щёчку, пожимая руку. Двери, входящие в зал распахнулись и невесть откуда взявшаяся прислуга, внесла длинные столы, быстро заставляя едой и напитками. Под удивленные и радостные крики, слуги расставили бутылки шампанского, коньяка, джинна, мартини, рома, виски и многих других горячительных напитков. Ещё из одной двери вышли музыканты с инструментами, и весёлая мелодия зазвучала в доме.

     Последний гость переступил порог и, нагнувшись, поздравляя, поцеловал Светлану в губы долгим и нежным поцелуем. Светлана подняла глаза, всматриваясь в столь смелого ковбоя.

     — Текс! — радостно воскликнула она, разглядев знакомые глаза под ковбойской шляпой. — Откуда ты узнал, что у меня сегодня день рождения?

     — Ты сама как-то сказала.

     — Не помню, — созналась девушка. — Но это замечательно, что ты помнишь! Только почему они все «ряженные»?

     — Ты тоже, — заметил Текс, окидывая её взглядом полным восхищения. — Краска? — спросил он, пытаясь стереть татуировку. — Бутафорский? — дотрагиваясь до ножен, висевших на поясе.

     — Нет, я не в карнавальном костюме. Так я одета всегда даже… — тут девушка улыбнулась. — Даже когда мы встречались. Ты просто не видел всего этого, я прятала. А в доме мне не от кого скрываться. Ты не ответил на вопрос. Почему они все одеты так странно, да и ты в ковбоя вырядился.

     — Сегодня День всех святых. А твоё рождение, совпадает с этим днём. Не обижайся, я привел с собой своих сокурсников, и друзей.

     — Привёл насильно что ли? — засмеялась девушка, краем глаза посматривая на пса. На удивление он вёл себя очень спокойно, и равнодушно поднимался вверх по лестнице.

     — Нет, не насильно, — улыбнулся Текс. — Они сами захотели поздравить тебя. Ты популярна в нашем районе. А этот особняк, хорошее место для сегодняшнего праздника. Скажу по секрету, кое-кто надеется увидеть призрака, о котором так много ходит слухов.

     — Не знаю, сбудутся ли их желание, не знаю, — с сомнением покачала головой Светлана. — Тут что? — поинтересовалась, указывая на коробку.

     — Раскрой, — хитро прищурился Текс.

     В коробке лежала книга с красочным переплётом.

     — Это географический атлас мира, самый лучший, что может предложить типография. Ты же у нас путешественница, — с грустной улыбкой сказал Текс. — Может, когда-нибудь найдёшь на карте этот город и вспомнишь нас.

     — О, Текс, — вздохнула Светлана, — Мне очень хочется остаться здесь, с вами, с твоими друзьями. Меня даже... — она запнулась и продолжила удивленно, словно открыла для себя нечто неожиданное. — На Родину не так тянет.

     — Оставайся, тут все будут только рады, — загорелись глаза Текса.

     — Не позволят, — покачала головой Светлана и деланно весёлым тоном предложила. — Потанцуем?

     Положив подарок на стол, Светлана потянула Текса за собой, в круг танцующих. В центре, Барон поражал присутствующих виртуозным исполнением танца. Весело смеясь, Светлана и Текс поддержали танцующих ударами в ладоши, согласовывая их с ритмом музыки. Музыка сменилась на стремительный вальс, и не успел Текс опомниться, как Светлану перехватил Барон. Кольцо зрителей распалось на пары, и закружились в вихре вальса.

      Огорчённый Текс отошёл к стене, где были расставлены ломившиеся от угощений столы, и присоединился к Лэнсу, который там околачивался с самого начала праздника.

     — Перехватили? — поинтересовался Лэнс с набитым ртом.

     — Да, — согласился Текс, наливая себе в рюмку виски.

      Лэнс вытер о свой мертвецкий костюм руки, сказал:

     — Не стоит огорчаться. Веселье только началось. Это не единственный танец, будут и ещё. О! — воскликнул внезапно Лэнс, указывая Тексу глазами на лестницу, ведущую на второй этаж. — Похоже, призраки начинают посещать нас, иначе кем он может быть, не демоном же?

     Текс поднял глаза и столкнулся с взглядом стоящего на лестнице. Вздрогнул. Огненно-рыжий с  непонятными, странными глазами человек, в чёрной одежде, пристально и изучающее разглядывал именно его. Медленно стал спускаться вниз, но взгляда с Текса не отводил. Под ногами этого, странного человека крутился чёрный кот. Позади шёл Пёс. Когда человек ступил на пол зала, и не спеша направился к нему, Текс обнаружил, что он ещё и хромой. Рыжий явно припадал на ногу. На боку рыжего висел в ножнах кинжал.

     Подойдя к Тексу, он представился:

     — Амон. Как тебя зовут, я знаю. Нет необходимости называть своё имя Текс.

     — Амон, — задумчиво повторил Текс. — Да, Светлана как-то упоминала твоё имя. Вроде, собака принадлежит тебе?

     — И не только собака, — с иронией заметил Амон, поворачиваясь к столу и наливая себе коньяку. — Но и некто, к кому ты, похоже, неравнодушен.

     — Кем ты приходишься девушке? — заглядывал в мёртвые глаза Амона, спросил Текс.

     — Скажем... Опекун, — держа рюмку в руке. Амон снова повернулся к парню. Отставив мизинец, указывая им на вальсирующих, заметил: — Не правда ли, красивая пара, — и покосившись одним глазом, тихо сквозь зубы процедил: — Жаль, ты не видишь сияние, исходящее от неё. Она так и светится добротой и любовью. Эта аура украшает её, но и подобно магниту притягивает к себе отрицательные личности.

     — Уж не я ли эта отрицательная личность? — вспыхнул Текс. — Ты лучше на себе посмотри. Я никак не могу поверить, что ты – опекун. Тебе же лет тридцать, кто доверит такому... — он хотел сказать «страшному», но закончил: — девушку?

     — Текс! — схватил за рукав Лэнс, пытаясь усмирить негодующего друга.

     Амон в свою очередь, спокойно и с долей насмешливой иронии наблюдал за вспышкой гнева ковбоя.

     — Текс, успокойся. Что на тебя нашло? — удивился Лэнс.

     — Ничего, — буркнул Текс, отдёргивая рукав. Он с неприязнью посмотрел на ухмыляющегося Амона. — Ещё что-то хочешь сказать?

     — Хочу, — кивнул Амон, снова наливая себе коньяк. Внимательно разглядывая в свете свечей цвет коньяка в рюмке, сказал: — Оставь её, она не игрушка.

     — Это - всё? — нехорошо прищурил глаза Текс, сжимая руки в кулаки.

     — Нет. Я хочу, чтобы ты, Текс, сам сказал Светлане, что она не нужна тебе. — Амон перевёл глаза с рюмки на замершего Текса. — Я, ясно выразился? — улыбнулся Амон, демонстрируя клыки.

     Лэнс был поражён. Клыки были самые настоящие, а не искусственные как те зубы, что вставил себе ряженый «вампир».

     Текс, не заметив шокового состояния друга, с ненавистью уставился на опекуна, с одним лишь желанием - убить его.

     Амон в свою очередь, с неприкрытою злобой «буравил» его взглядом.

     Увидев, что друг «завёлся», Лэнс забеспокоился.

     — Мужики, — сказал он, хватая обоих за рукава, старясь привлечь их внимание.

     Нехотя они обернулись.

     — Мужики, давайте решим спор иначе: я возьму три карты, перемешаю, и кто угадает нужную, тот выиграет спор.

     Выудив из кармана свою неизменную колоду карт, Лэнс выбрал три из них.

     — Смотрите, два «короля» и «туз пик». Кто найдёт «туз пик», тот победитель. Пусть решит жребий.

     Повернув карты рубашкой вверх, Лэнс ловким движением «базарного напёрсточника» перемешал, повернулся к Тексу и Амону.

     — Кто первый?

     Амон указал на Текса.

     Пожав плечами, Текс перевернул карту. Там оказался «король».

     — Ты проиграл. Щенок! — сквозь зубы процедил Амон. Повернулся, собираясь уйти.

     — Посмотрим, что вытянешь ты, — с вызовом сказал Текс, подмигивая мухлющему Лэнсу. Последний быстро подменил «туз пик» на ещё одного «короля». Теперь в тех, трёх картах туза не было.

     Амон повернулся к Лэнсу. Усмехаясь, сказал:

     — Давай.

     Лэнс быстро перемешал, и, разложив карты на столе, выжидающе посмотрел на Амона. Тот, недолго думая, перевернул крайнюю карту. Лэнс удивлённо выдохнул воздух. Там был «туз пик». Продолжая усмехаться, Амон перевернул остальные, и там чернели «тузы пик». С иронией, разведя руками, Амон покинул их. Текс посмотрел на Лэнса.

     — Ещё друг! — с горечью произнёс он.

     — Я не знаю, как это получилось! — попытался оправдаться Лэнс.

     Взяв из кармана колоду, он собрался вернуть остальные карты, и изумлённо присвистнул:

     — Текс смотри, — сказал Лэнс, показывая веером все карты колоды, все они были «туз пик». Переведя потрясённый взгляд на удаляющуюся фигуру Амона, тихо произнёс: — Он выиграл. Он бесспорно победитель. Текс! — возбуждённо прошептал Лэнс, даже не пытаясь приглушить громкость своего шёпота. — Тебе этот особняк и его обитатели никого не напоминают?

     — Кого? — вздыхая, спросил Текс, занятый главным образом наблюдением за танцующей Светланой.

     — Старые фильмы смотришь?

     — Ближе к теме.

     — Они очень напоминают персонажей сериала «Семейка Адамс». Такие же, не от мира сего.

     — Скажешь тоже, — фыркнул Текс. Оставив Лэнса стоять возле стола, направился к веселящейся группе ребят.

     Лэнс пожав плечами, повернулся к столу, сказал тарелкам:

     — Потом не говори, что тебя не предупредили.

     Потянулся, было к гамбургеру, но его отвлекли от столь приятного занятия, вопросом, заданным в спину.

     — О чём они говорили?

     Оглянувшись, Лэнс увидел Светлану. Она видела беседующих Амона и Текса и, ожидая самого худшего, поспешила сюда, как только смогла избавиться от Барона. Барон, в свою очередь тут же подхватил другую девушку и продолжил танец. Похоже, было, что он не успокоится пока не провальсирует со всеми представительницами женского пола.

     Лэнс бросив прощальный взгляд на нетронутый гамбургер, поспешил успокоить её:

     — Ничего особенного. Просто беседовали...

     — Они не угрожали друг другу?

     — Нет. Всё нормально. 

     Вздохнув с облегчением. Светлана оставила Лэнса в покое, и налила себе кока-колы.

     — Светлана, — теперь Лэнсу было интересно кое-что выяснить.

     — Ум, — промычала девушка, давая понять «мертвецу», что она слышит его. С интересом посмотрела поверх стакана, ожидая, что он скажет.

     — Светлана, Амон - фокусник? Он сейчас такой фокус с картами показал, невероятный!

     — Нет. Не фокусник, — оторвалась от стакана девушка.

     — Тогда, кто он?

     Посмотрев в зал, на весёлых гостей девушка сказала:

     — Мне кажется, достаточно только посмотреть на него, чтобы догадаться.

     — Он... — поставив стакан на стол, заглянула в глаза Лэнсу. — Он дьявол. — Отвернувшись, направилась к Тексу, которому явно было грустно и одиноко.

     Лэнс обиженно сказал ей вслед:

     — Я не имел в виду, в кого он вырядился.

     — Он не в костюме. В этом доме нет переодетых, им незачем рядиться в самих себя.

      На секунду обернувшись, ответила ему Светлана. Лэнс проводив её взглядом до Текса, почесал затылок и потянулся к манящему себе гамбургеру.

     — Текс! Перестань хмуриться! — потянула за руку Светлана. — Пойдём, потанцуем.

     Оттаявший Текс позволил увести себя в центре зала. Гости расступились, давая имениннице первой начать танец. Весело рассмеявшись, Текс, обняв девушку, закружил в медленном вальсе.

     Барон, найдя себе другую партнёршу, присоединился к ним. Вскоре множество пар, оценивая искусство музыкантов, кружились под их мелодию.

     Оставшиеся в стороне, с некоторой завистью поглядывали на вальсирующих.

     Светлана потеряла счёт времени, одни танцы сменили другие.

     Наевшийся наконец-то Лэнс, развлекал гостей фокусами.

     Свита Дорна куда-то исчезла, и никто о них даже не вспоминал на протяжении всего вечера.

     Далекие часы пробили двенадцать, и музыканты внезапно остановились.

     Недоумевая, гости посмотрели на них.

     Низкий голос Дорна раздался сверху. Подняв голову, они увидели хозяина дома на лестнице второго этажа:

     — Наступила полночь, время, когда духи посещают мир людей, — медленно и величественно говорил он, и низкой голос заставлял колебаться пламя свечей. В зале царила мёртвая тишина. — Они придут. Придут те, кого вы совсем не ждали. Но, я думаю, мечтали увидеть, — Дорн на несколько секунд замолчал и в этот момент раздался один громкий, отчетливый удар в дверь.

      Дорн продолжил:

     — Это гости не к нашей имениннице, а к вам, пришедшим поздравить её.

     Дорн протянул руку, и створки дверей распахнулись, являя взору присутствующих, стоящих на пороге группу людей разного возраста и пола.

     Пройдя в зал, они остановились. Несколько секунд томительной тишины.

     Крик полный боли и радости разорвал кокон безмолвия. Со слезами на глазах, протягивая руки к двери, бросилась девушка:

     — Мама!.. Мамочка!

     Подбежав к женщине, она крепко обняла её, подняв голову и счастливо улыбаясь, вгляделась в лицо женщины. Слёзы радости текли по щекам, когда она сказала:

     — Мамочка, ты пришла! Ты не забыла меня!

     Женщина ласково улыбнулась и нежно обняла девушку, отошла с ней в сторону, и там, прижавшись, друг к другу, молча, стояли. Им не нужны были разговоры, они всё понимали без слов.

     Вслед за девушкой, из ряженных отделился парень, одетый под рыцаря и неуверенным шагом направился к неожиданным гостям. Остановившись, парень вопросительно, словно не веря своим глазам, спросил:

     — Дедушка?!

     Седой старик медленно склонил голову, соглашаясь. Парень бросился ему на шею.

     — Дедушка, дедушка, прости меня. Я был таким дураком. Я не успел сказать тебе, что я люблю тебя!

     — Я знаю, — мягко ответил старик, прижимая к себе внука. Я знаю. Не огорчайся, что тебе не хватило времени разобраться в себе.

     И тут, словно кто-то приоткрыл крышку, впуская звуки. Громкие возгласы зазвенели в зале. Многие гости Светланы, узнавая своих родных, друзей, бежали к ним, чтобы приветствовать, обнять и сказать им то, что не успели сказать. Похоже, это была ночь раскаяния и прощения.

     Текс, обняв за плечи тёмноглазого мальчика, лет двенадцати подвёл его к Светлане. Мальчик застенчиво поглядывал на девушку из-за Текса его глазами. Только почему-то они были не голубыми как у Текса, и всё же, это были его глаза. Ещё до того как Текс заговорил, девушка поняла, кем они приходятся друг к другу.

     — Это мой братишка, — замявшись, Текс добавил: — Старший брат Дэвид. Я его не видел одиннадцать лет. После автокатастрофы. Как я по нему скучал!

     — Привет, Дэвид, — наклонившись к мальчику, сказала Светлана. — Рада видеть тебя здесь.

     — Я тоже очень рад, — смущённо проговорил Дэвид.

     — Не буду мешать, — улыбнулась Светлана, чувствуя ком в горле, поспешила отойти в сторону. Ещё немного, и она бы расплакалась.

     Мимо прошел Джек, одетый вампиром и с ним держась за руки, шла миловидная девушка с грустными глазами. Эллиот, Лэнс и ещё несколько парней хлопали по плечу, весело улыбаясь, пожимали руку парню, пришедшему вместе с остальными необычными гостями.

     — Светик, не жди своих родных. Мы не пригласили их, — раздался из-за спины голос Барона. А он тем временем продолжил: — Отца ты всё равно не помнишь. Он умер до твоего рождения, а что касается матери то её появление здесь невозможно.

     — Почему? — искренне удивилась Светлана, услышав в признании Барона, что есть что-то неподвластное ему.

     — Она заслужила Свет, — вздохнул он. — А жаль, ей нашлось бы место в царстве моего Хозяина.

     — То, что вы сказали, вполне меня устраивает. Я рада, что мама заслужила Свет, — улыбнувшись, ответила девушка и уже озабоченно поинтересовалась: — А они все... Неужели они в Аду?

     — Ах, Светлана! Какое недалёкое представление о нашем мире! — вздохнул, сожалея Барон. — Помнишь, тебе говорили про «сумерки», это тоже относится к владениям Дорна. Они заслужили покой. Но не Ад. Им там хорошо… Может быть. Но, увы, там нет любви, чем так богат Свет.

     — Несчастные, — прошептала Светлана, бросая взгляд на оживлённую толпу. Из неё доносились рыдания, смех, дружеские выкрики, громкий говор. Но кто-то стоял, молча, обнявшись со своим дорогим и потерянным человеком. Издали донёсся звук колокола, два удара.

     — Когда прозвучат двенадцать ударов, они исчезнут, — сообщил Барон, потирая руки. — Их встреча – мгновение. Мгновение перехода одного дня в другой. Мы немного продлили его. Двенадцатый удар колокола возвестит о приходе следующего дня.

     Словно в ответ на его слова, прозвучало три удара. Светлане показалось, что звон приблизился. Но еще до последнего звука колокола, родные последний раз обнявшись, уходили за дверь, растворяясь в ночи.

     На двенадцатый удар, который казалось, прозвучал, здесь заполнив мягким гулом каждый уголок дома, в зале из неожиданно посетивших гостей уже никого не осталось.

     Парни и девушки, тихо переговариваясь, сходились в центр зала. Кто-то из них украдкой убирал слезу, а кто-то наоборот облегчённо улыбался, словно сбросил тяжелый груз, который давил ему на плечи на протяжении многих лет.

     Заиграли музыканты, но танцевать никому не хотелось. Все были слишком взволнованы прошедшей встречей. Светлана решив, что теперь её гостям не до веселья, подошла к ним.

     — Друзья, я очень благодарна, что вы пришли в этот день поздравить меня. Я тронута. Наверное, кто-то мечтал увидеть привидение, которое якобы обитает здесь, — она улыбнулась. — Но, к сожалению, оно не решилось появиться перед столь многочисленным обществом.

     — Минуточку! Прощу прощения! — перебил её дребезжащий Барон. — Маленькая поправочка.

     Гости с интересом посмотрели на него. Подняв руку, призывая к вниманию, Барон продолжил свою речь:

     — Ваши надежды сбудутся. Оно уже идёт сюда. Разве вы не слышите?

     Барон замолчал, давая возможность всем прислушаться. В полной тишине зала послышался легкий звон цепей и далёкий стон, от которого стыла кровь в жилах. Звон цепей был непостоянен, словно кто-то шел, волоча их за собой. Барон с удовлетворением окинул взглядом аудиторию, оставшись довольным раскрытыми ртами и широко открытыми глазами, он громко крикнул:

     — Свет! Уберите свет! Его нужно встречать почти в полной темноте!

     Как дыханье пронеслось над залом, гася свечи в канделябрах, оставляя для всего огромного зала лишь три свечи в разных углах помещения.

     Глухо и жутко захлопнулись все двери, и в воцарившемся полумраке снова раздался стон, и теперь гораздо ближе и громче звон цепей.

     Вздох ужаса зашелестел по залу, когда белый силуэт ступил на лестницу ведущую вниз. Гремя цепями каждый раз, когда опускался на ступеньку ниже, призрачный силуэт приближался, вытянув руки перед собой.

     Светлана видела, как сквозь туманную фигуру просвечивались ступени.

     Призрак казалось, был в саванне, укрытым с головы до ног. На руках цепей она не разглядела, похоже ноги, были скованны ими. Издав очередной, жуткий стон призрачное видение ступило на пол зала.

     Гости в панике отпрянули к дверям, пытаясь разглядеть его лицо, испытывая одновременно ужас и непреодолимое любопытство.

     Вздрогнув, Светлана прижалась к стоящему рядом человеку.

     — Не бойся, это создание Юма. Его решение «обрадовать» гостей и не позволить им уйти разочарованными. — Тихо шепнул на ухо, человек к которому она прижалась. Светлана оглянулась. Рядом стоял Амон. Кивнул в сторону призрака: — Посмотри. Не каждый день увидишь призрака, — посоветовал он.

     Девушка снова повернулась лицом к залу, гости, не тая страха, отступали к выходу из дома.

     Приведение подняло «руки» к капюшону и, соскользнув, одеяние обнажило их по локоть. Несколько человек в панике выскочили на улицу, когда увидели вместо рук оголённые кости. На большом пальце блеснул, отразив огонь, перстень с золотисто-зелёным оливином.

     Самые стойкие ещё смотрели на призрак, в надежде всё-таки разглядеть, что там, под капюшоном. И он не заставил их ждать. Костяные пальцы откинули призрачную накидку.

     Череп с кусками полусгнившей кожи, которая язвой чернела на лбу и скулах, заставило и самых смелых сломя голову броситься к спасительным дверям, прочь из дома. Пустые глазницы, вспыхнули фиолетовыми огоньками, и привидение растаяло в воздухе.

     Громыхнула, затворяясь, дверь и все свечи одновременно вспыхнули, освещая опустевший зал.

     Светлана перевела дыхание.

     — Ничего ужаснее не видела, — призналась она Амону. — Если конечно не считать Канарские острова. — Теперь, после таких кошмаров, побоюсь остаться одной в комнате.

     — Это не проблема, — Амон внимательно посмотрел в лицо и сказал без тени улыбки. — Всё зависит от тебя. Только позови, и ты уже не будешь одна.

     Промолчав, Светлана, подняв голову, посмотрела на лестницу, где появились Юм и Барон, к ним подходил Дорн.

     — Сир, я признательна вам.

     — Не стоит, — отмахнулся Дорн. — Считай, это подарок. Ведь у людей принято, дарить именинникам подарки?

     Дорн исчез.

     Светлана поднялась на второй этаж, где всё ещё стояли Юм и Барон. Направилась в свою комнату. Но Барон остановил. Вежливо взяв за руку, надел на палец перстень, с отполированным тёмным камнем, в глубине которого, сиял фиолетовый свет.

     — Он подскажет тебе, где правда, где ложь, — пояснил Барон, и весело улыбнувшись, добавил: — Но нас проверять бесполезно, он выявляет только людскую ложь.

      Светлана с сомнением посмотрела на подарок:

     — Может лучше быть в неведении? Ведь не всегда хочется услышать правду. — Заметила она Барону.

     Хитро прищурившись, он предложил:

     — Проверь его один раз. Не думаю, что ты разочаруешься. Многие люди дорого бы заплатили, чтобы узнать чьи-нибудь мысли. Особенно друзей, хоть на секунду. В этом городе, перстень пригодиться тебе. А потом, поступай, как знаешь.

     — Вы хотите сказать, что меня кто-то обманывает? — удивилась Светлана.

     — Нет. Я такое не говорю. Я дарю перстень, а ты проверь, насколько искренни твои друзья.

     — Как это низко - не доверять своим друзьям! — возмутилась девушка, пытаясь снять перстень, заявила: — Нет! Я не буду проверять, я им верю.

     Перстень никак не хотел покидать палец. Барон покачал головой:

     — От моих даров так просто не отмахнёшься. Когда придёт время, перстень сам соскользнет с пальца. И дальше по-своему усмотрению будешь пользоваться им. Поверь мне, я оказываю тебе услугу.

     — Не думаю, что хорошую, — вздохнула девушка, прекратив попытки снять перстень. — Но, несмотря на это, я благодарна вам за вечер. Хотя, наверно, привидение было лишним.

     — Да, нет же! — не стерпел обиды Юм. — Как раз оно и было самым главным моментом на празднике. Представляешь, какие счастливые он идут сейчас домой!

     — Не представляю, — с сомнением покачала головой девушка.

     Кот продолжал:

     — Они всю жизнь будут помнить сегодняшний вечер! Представляешь, какое незабываемое зрелище увидели!

     — А вот это представляю, — сказала, соглашаясь, Светлана. — Оно и для меня незабываемо.

     В своей комнате Светлана устало опустилась на кровать, посмотрела в окно. Глубоко вздохнув, с наслаждением зарылась в подушку и моментально заснула. И снились ей сказочные сны, но внезапно она проснулась с ощущением, что в комнате кто-то есть. Вспомнив привидение, Светлана со страхом всмотрелась в темноту боясь увидеть сияние призрака. Но было черно и мрачно. Слишком мрачно.

     Тёмный силуэт сдвинулся с места и приблизился к кровати. Судорожно вздохнув, девушка с головой накрылась одеялом,  пытаясь найти в нём защиту.

     — Похоже, я напугал тебя. — Прозвучал носовой голос Амона. Слышно было, как он щёлкнул пальцами, и огонь заплясал на фитилях свеч.

     Осветилась комната и Светлана, отогнув краешек одеяла, одним глазом посмотрела на ночного гостя, отмечая про себя, что он выглядит довольно странно. С плеч Амона ниспадал плащ, касаясь пола. В отличие от плаща Дорна с огненным подбоем. Плащ Амона был чёрен как ночь, со всех сторон, только золотой аграф с непонятными письменами, цепью соединял концы плаща на плечах. Рассмотрев пришельца, Светлана сняла одеяло с головы. С изумлением воззрилась на него,

     — Чем обязана столь позднему визиту? — полюбопытствовала она, унимая бешено бьющееся сердце, призналась: — Вы меня здорово напугали, Амон

     — Пора привыкнуть к неожиданностям, — заметил он. — Мой визит связан с твоим днём. Вставай и одевайся теплее.

     — Ещё один «сюрприз»? — с сомнением спросила Светлана, не ожидая ничего хорошего от ночных визитов.

     Амон весело сверкнул глазами.

     — Можешь считать и так. Я преподнесу тебе нечто, от чего ты не откажешься. Но не задерживайся, эта ночь и так будет одной из самых длинных, ведь так много нужно успеть сделать, пока солнце освещает другой континент. Благодаря этому тебе даже, не понадобиться способность видеть в темноте.

     — Странно говорите, — одеваясь, сказала Светлана. — Я не понимаю.

     — Ничего, сейчас всё будет понятно, — пообещал Амон.

     Светлана подошла к нему:

     — Я готова

     — Секунду, — сказал Амон, накрывая её с головой своим плащом, и тут же одергивая его.

     Светлана оглянулась, недоумевая, где находится. Окружавшие со всех сторон дома были так знакомы. Светлые улицы, освещаемые солнцем. Не замечая, мимо сновали люди. Что-то шевельнулось в памяти, охнув девушка, сжала руки, пристально всматриваясь в стоящий напротив дом.

     — Это... Это… — от волнения она не смогла выговорить ни слова.

     Амон ответил за неё:

     — Это дом где ты провела несколько лет своей жизни. Свои первые годы. Как видишь, он стоит на месте, ничуть не изменился. Разве что постарел.

     — Можно мне заглянуть во двор? — робко попросила девушка.

     — Недолго, — разрешил Амон. — Сразу предупреждаю, для людей ты невидима, не пытайся разговаривать с ними.

     Светлана вошла во двор, такой близкий и родной сердцу. Дети копались в песочнице, как она сама казалось целую вечность назад, строили замки из песка. Подошла к качелям и села на деревянную доску, где каждая трещинка была знакома. Дети с удивлением посмотрели на внезапно закачавшиеся, будто от ветра качели, но день был хоть и холодным, но безветренным. Бросив прощальный взгляд на окно своей квартиры, девушка вышла на тротуар.

     — Простилась? — спросил он.

     Глубоко вздохнув, Светлана, соглашаясь, качнула головой. Амон, снова накрывая её с головой плащом, и сразу снял.

     — Узнаешь?

     — Да, — прошептала Светлана «поедая» глазами знакомый фасад здания. — Это, Детский дом. Когда мама умерла, меня направили сюда.

     — Простись и с ним, — посоветовал Амон, зловеще прозвучал его совет.

     Но, не слушая его, Светлана всё смотрела и смотрела на дом и сад возле него, пытаясь запечатлеть навсегда в памяти каждую скамейку, дерево, клумбу и окно, где она часто сидела на подоконнике, выглядывая на улицу.

     Амон с любопытством бросил на неё взгляд:

     — Ты довольна?

     — Да! — сияющие восторгом глаза посмотрели на него с благодарностью. — Я благодарна, что сегодня вы показали мне места, по которым я тосковала, Амон…

     — Да?

     — Может, оставите меня здесь? Пусть прошлые месяцы будут как сон.

            — Я предвидел такую просьбу, — заметил Амон, окидывая скучающим взглядом людей гуляющих по улице.

            — Что ответите? — взволнованно опросила Светлана.

     — Ничего! — рассмеялся он. — Неужели ты не поняла, что я привёл проститься?

     И снова изменился мир. Низко над горизонтом светило солнце.

     Громко пели птицы. Место было чужим и незнакомым. Они оказались на окраине поселка состоящего из невысоких, глинобитных хижин. Занавешенные противомоскитными сетками оконные проемы, были изнутри темны.

     Солнечный свет с неохотой проникал внутрь хижин. Уловив вопросительный взгляд девушки, Амон указал на окно, предлагая заглянуть в хижину. Последовав совету, Светлана, тихонько подойдя к дому, заглянула внутрь. Там, она увидела сидевшего за столом человека окружённого очень скромной обстановкой. Светлана удивлённо выдохнула, вдруг узнав его. За столом писал заметки не кто иной, как её опекун. Человек, удочеривший её и которого она любила как родного отца. Она набрала в грудь воздуха, собираясь окликнуть, но ладонь закрыла ей рот, а другая рука оттащила от окна.

     — Не надо крика, — предупредил спутник, убирая руку. — Он всё равно не помнит тебя. Ты для него незнакомка. Видишь? Он очень доволен своей судьбой. Здесь, в Африке, он нашёл себя. Сейчас пишет книгу, которая в будущем станет популярной. Он не променяет этот быт на другой. Нам пора уходить. Ночь на исходе.

     — Но ведь солнце светит! — воскликнула удивлённо девушка.

     — Это здесь. В Америке наступает рассвет, — иронизируя: — Нашей девочке ещё нужно поспать.

     — Вот уж нашли, о чём беспокоиться! — пробормотала Светлана. —  После того, что вы мне показали, я не усну.

     — Уснёшь, — пообещал Амон. — Неужели никогда не замечала и, не удивляясь тому, с какой лёгкостью засыпаешь? Видеть растерзанное тело, а через несколько часов глубоко спать? Может, ты думаешь, у тебя стальные нервы?

     — Нет, я не думаю. Но действительно, поздно вечером, на меня что-то находит. Я буквально, засыпаю на ходу. Но я не сопоставляла «сонливость» с вами. И такое возможно?

      — Пустяки, — жёстко улыбнулся Амон. — Мне не нужен сходящий с ума человек. Сон служит для тебя разгрузкой. Ощущения и воспоминания притупляются, теряют яркость, но не исчезают. Ты помнишь всё, но более спокойно и философски подходишь ко всему.

     — Какая трудоёмкая работа! — с сарказмом произнесла Светлана. — Неужели теряете на меня так много времени и сил?

     — Подмечено точно, — нехорошо ухмыльнулся Амон и с подтекстом заметил: — Сил действительно уходит много, особенно на борьбу с самим собой. — Внимательно посмотрев на смутившуюся девушку, растягивая слова, приятно изменившемся голосом, бархатистым тембром заметил: —  Попробуй изменить отношение, и тогда мои силы и время будут уходить на другое. На более приятное…

     Амон замолчал, немного насмешливо поглядывая на растерявшуюся девушку. Она явно не знала, что ему ответить. Затянув многозначительное молчание на несколько томительных секунд. Амон, уже своим, более привычным для девушки голосом, сказал:

     — Пора возвращаться.

     Амон откинул плащ, и Светлана увидела комнату, которую они покинули совсем недавно.

     — Когда вернётся Катерина? — садясь на кровать, Светлана подняла голову на Амона, ожидая ответа.

     — Они присоединятся к нам на побережье океана. А теперь спи, — приказал Амон.

     — Не буду! — с вызовом сказала девушка.

     Ей не нравилось, что ею управляют. Но, похоже, её мнение меньше всего интересовало дьявола.

     Он щёлкнул пальцами раз: девушка тут же свалилась на подушку в глубоком сне. Он щелкнул два: погасли свечи. Дьявол растаял в ночи.

    

     Утром, когда все жильцы собралась в комнате с камином, за завтраком, кто-то настойчиво и громко постучался в двери особняка. Светлана вскочила с диванчика.

     — Я открою, — полувопросительно обращаясь к Дорну, сказала она.

     Тот, прищурившись, что-то обдумывая, внимательно посмотрел на неё, но через секунду соглашаясь, качнул головой.

     Быстро спустившись в зал, на первый этаж, Светлана распахнула входную дверь и с удивлением посмотрела на девушку лет двадцати с грустным лицом и заплаканными глазами.

     — Вы стучали? — спросила она девушку, тщетно пытаясь вспомнить, где же её видела совсем недавно.

     — Вчера я приходила сюда с друзьями, — объяснила та, помогая Светлане вспомнить. — На Хэллоуин.

     — Что-нибудь потеряли? — поинтересовалась Светлана. После появления привидения не мудрено было и голову забыть, в спешке покидая дом.

     Девушка отрицательно покачала головой:

     — Нет. Вещи я не теряла. Маму, я хочу снова увидеть маму. Мне это очень нужно.

     — Не думаю, что тебе здесь помогут, — с сомнением ответила Светлана. — А если и захотят помочь, то потребуют слишком большую плату.

     — Всё готова отдать! — перебила девушка Светлану, заламывая руки в мольбе. Я отдам, все, что у меня есть. Мне очень нужно поговорить с ней. Скажите им, что я на всё готова.

     — Не говори так, — испугалась за неё, Светлана. — Раз говоришь, что на всё готова, значит, не знаешь на что именно. Здесь Зло, и добра от него не жди.

     Но девушка и не думала уходить. Со страданием смотрела она на Светлану и умоляюще бормотала:

     — Всё. Всё отдам. Ничего не нужно. Берите всё.

     — Уходи. Уходи. — Прошептала Светлана и протянула руку к ручке двери, чтобы закрыть её. Но ей помешали.

     — Кто к нам пришёл! — дребезжащий голос Барона раздался за спиной. — Анита, каким ветром тебя сюда занесло? Должно быть попутным. Мы тебе очень рады, заходи!

     Анита вошла в дом, с презрением кинув взгляд на огорчённую Светлану, отвернулась к суетящемуся Барону.

     — Я краешком уха услышал, у тебя проблемы?

     — Я маму хочу увидеть, — заявила девушка.

     Светлана заметила, как алчно сверкнули глаза Барона, когда он уточнил:

     — Ещё ты говорила, якобы всё готова отдать? Даже... — он с сомнением хмыкнул. — Даже душу?

     — Всё! — отрезала с вызовом девушка.

     — Отлично! — радостно воскликнул Барон, приглашающим жестом указал на лестницу, ведущую на второй этаж.

     Светлана со вздохом посмотрела на открытую дверь, которая через секунду захлопнулась без чьей либо помощи.

     Когда она поднялась наверх, Анита уже сидела в кресле, и Барон всячески увивался вокруг неё. Продолжив прерванный завтрак, девушка прислушалась к происходящему разговору Аниты и компании.

     — Магистр, — обратился к Дорну Барон, указывая на Аниту, сообщил: — Желает повидаться со своей матерью.

     — Отчего ж не хочешь дождаться, когда произойдёт естественным путем? Анита, к чему такая спешка? — прищурив золотистый глаз, спросил Дорн.

     — Я скучаю, — просто ответила Анита, закрыв лицо руками.

     — Не скажу, что это повод, — заметил Дорн, всё ещё пристально изучая девушку. — Время чудес прошло, осталась реальность.

     — Вы можете устроить встречу? Вы - медиум? — Анита с надеждой посмотрела на Дорна.

     Тот, откинувшись на спинку кресла, соглашаясь, кивнул:

     — Да. Могу. Но я не медиум. Она не будет говорить через меня. Она сама явится сюда. Только стоит вопрос, какой мне интерес вызывать духов давно покинувших этот мир?

     — Я могу заплатить, — неуверенно произнесла девушка.

     — Деньги! Зачем они мне? Мне нужно то, что имеет каждый человек, но он с такой неохотой делиться своим сокровищем. Приходится выманивать.

     — Если у меня есть - я отдам! — вскочив с кресла, заявила Анита.

     Барон вежливо усадил её обратно.

     — Речь идёт о душе. О бессмертной энергии жизни. Только это мне нужно. Отдашь ли свою душу, за минуту свидания. Буду откровенным - это огромная плата, за такую малость.

     — Но если это такая мелочь, почему берёте так много? — удивилась Анита.

     Криво усмехнувшись, Дорн развёл руками:

     — Не люблю мелочиться. Будь то большая услуга или пустяк, плата одна - душа. Человек, обращаясь ко мне должен знать, на что идёт. И так, ты передумала и хочешь вернуться домой? Мы не будем удерживать тебя, и чинить препятствия.

     — Нет, — твёрдо произнесла Анита, снова вскакивая с кресла.

     — Нет? — не удерживалась от изумленного возгласа Светлана. Не обращая внимания на нахмурившегося Амона, сказала: — Одумайся! Ты же подписываешь свой смертный приговор!

     — Тогда я навсегда останусь с мамой, — заметила Анита.

     — Нет! Мать останется без тебя.

     — Света! — рявкнул, обрывая Амон. — Сейчас не твоё время говорить!

     — Ты всё равно не переубедишь меня, — добавила Анита. — Я заплачу за свидание своей душой.

     Светлана с жалостью посмотрела на девушку и отвернулась. Казалось, она погрузилась в изучение золотого прибора на столе. Руки, лежащие на коленях, выдавали её волнение. Судорожно стиснув кулаки, Светлана потупила взор и была лишь молчаливым свидетелем.

     — Нужно что-нибудь подписывать? — вопросительно посмотрев на Барона, спросила Анита. — Кажется, когда заключают сделки, что-то подписывают?

     — Необязательно, — легко поведя рукой, Барон пояснил: — Подписывают на долгий срок, чтобы клиент не забыл о своём долге, а ты расплатишься сегодня. Сразу после свидания со своими родными.

     — Когда я её увижу? — перебивая, спросила Анита.

     — Не торопись, — скривился Дорн. — Сначала ты повторишь то, что скажет тебе Изер. Не хотелось бы услышать, что ты передумала, когда переговоришь с матерью. Человек часто стремиться сжульничать, приходится пресекать в корне. Итак, если ты готова и согласна, тогда повторяй за Изером.

     Зловещие слова зазвучали в воздухе. Анита послушно слово в слово повторяла всё, что ей говорили, и это не заняло много времени. Закончив, Анита вопросительно посмотрела на Барона, его глаза мягко излучали жёлтый свет. Уловив взгляд, он с удовлетворением сказал:

     — Теперь создатель не властен над тобой. Ты принадлежишь мне. Я - твой господин. Но долг платежом красен. Как зовут твою мать?

     — Вы разве не знаете? — удивилась девушка.

     Барон зловеще произнёс:

     — Не сомневайся в могуществе своего господина. Ведь её зовут Луиза, так?

     — Да, — подтвердила девушка.

     — И она умерла от болезни сердца.

     — Да, — снова подтвердила она. Удивление снова мелькнуло в её глазах. — Да, так и было.

     — Магистр, — с почтением произнёс Барон. — Я могу пригласить Луизу в этот дом?

     — Зови, — кивнул Дорн, не отрывая взгляда от Аниты.

     Светлана подняла голову, прекратив рассматривать свои пальцы, и с интересом стала ожидать появления Луизы.

     Дверь раскрылась и в комнату вошла женщина лет сорока, с чистым и светлым лицом. Она обвела помещение отсутствующим взглядом, и в её глазах появилось осмысление, когда они остановились на Аните. Прижав руки к груди, женщина с глубокой печалью, мелодичным голосом обратилась к дочери с укором:

     — Что ты наделала! Ты погубила себя! Зачем вызвала меня из мира Теней? Почему не бережешь себя? Разве я для этого произвела тебя на свет?

      Со слезами на глазах. Анита бросилась ей на шею.

     — Мамочка! Мамочка не ругай меня! Зачем ты меня бросила! Я так скучаю по тебе!

     Женщина сурово заметила:

     — Анита, доченька моя, ты сделала большую ошибку. Если не поздно, исправь.

     — Поздно, — влез в разговор Барон, потерев ладони, заключил: — Дело сделано!

     — Анита, ты хотела мне что-то сказать? — вздохнула женщина.

     — Нет. Я хотела только увидеть тебя, — призналась Анита, теснее прижимаясь к женщине.

     Прошло несколько минут, прежде чем Барон, рухнув в кресло и закинув ногу на ногу, со сладчайшей улыбочкой заявил:

     — Время истекло. Нашу часть договора мы выполнили.

     Женщина лёгким облачком растаяла в объятиях Аниты.

     — Дело за малым, — заключил Барон, искоса поглядывая на девушку.

     Пренебрежительно указав на Аниту, Дорн сказал:

     — Изер, она твоя. Займись.

     Светлана, умоляюще посмотрев на Дорна, стараясь предотвратить неизбежное, сказала:

     — Сир. Она так молода, неужели вы будете жестоки? Простите её.

     — Чтобы распоряжаться своей душой, человеку не нужно достигать совершеннолетия. С самого рождения он волен поступать так, как диктует его разум и сердце. Каждый получит сполна.

     Поднявшись с кресла Дорн, вышел из комнаты. Анита затравленно оглянулась вокруг, она была на грани срыва.

     — Иди сюда, — позвал Барон. Похлопав рукой по колену, приказал, — садись не бойся.

     Вздрогнув, девушка покорно подошла к креслу, где развалился Барон. Взяв за руку и притянув к себе, заставил сесть на колени.

     — Не бойся, — повторил он, одной рукой поглаживая ей спину, другой играя её пальчиками. — Видишь, мы не такие страшные, как думают большинство людей в мире.

     — Вы отпустите меня? — неуверенно спросила она его.

     — Конечно! О чём речь! — возмущённо воскликнул Барон и добавил: — Сейчас ты будешь свободна от всего, даже от своего долга. А пока, закрой глаза и погрузись в негу жизни. Почувствуй, что ты жива каждой клеточкой тела.

     Девушка подчиняясь, закрыла глаза, и лёгкая улыбка заиграла на её губах.

     Барон продолжал говорить, поглаживая спину:

     — Вспомни светлые моменты в своей жизни. Всё, что принесло тебе радость и счастье.  Всё хорошее. Ощути всю радость бытия.

     Барон ещё что-то шептал на ухо, и Аниту закрыв глаза, весело улыбалась. Она не видела того, что видела Светлана.

     Тело Аниты стало излучать голубоватое сияние, похожее на туманную дымку. Но сияние недолго задержалось у Аниты. Руки Изера казалось, поглощали и впитывали голубоватый туман, засасывая его ладонями. Особенно сильно сияние входило в руку, которой Изер поглаживал спину девушки. Видимые визуально, волны энергии покидали Аниту и демон подобно вампиру, забирал их в себя, не останавливаясь и жадно впитывая. Тело постепенно начало усыхать. Кожа пожелтела и стала похожей на пергамент. Улыбка Аниты приобрела хищный оскал с торчащими из-под высохшей губы зубами, мышцы и кожа настолько ссохлись, что казалось череп, обёрнут тонкой бумагой, и лишь глаза выпирали из глазниц. Последний вздох девушки и глазные яблоки погрузились внутрь черепа. На коленях Изера сидела мумия, скаля в злой усмешке молодые зубы. Сияние померкло.

     — «... и римлянами будет Рим разгромлен», — процитировал Барон, сбрасывая труп на пол.

     Тело вспыхнуло жарким пламенем, оставляя после себя лёгкий, серый налёт

     — Вот именно, — согласился с ним Амон: — Сама пришла к такому завершению жизненного пути. Nomen illi mors (и имя ему – смерть. Лат.).

     Хитро прищурившись, Юм добавил по латыни:

     — Cuncta erant bona (Всё было весьма хорошо).

     Вся компания весело рассмеялась. Молчавшая до сих пор Светлана, встала с диванчика и направилась к выходу.

     — Куда направилась? — гнусавя, поинтересовался Амон.

     — В город, — с неохотой буркнула девушка, ни с кем из них, ей разговаривать не хотелось.

     Амон великодушно и с долей иронии махнул рукой:

     — Иди, — сказал он, отворачиваясь к камину.

     Светлана поспешила покинуть дом, который стал казаться склепом.

     Пройдя на дорогу, направилась в город.

     Погода стояла отличная. Солнце ласково грело землю лучами, золотя пожелтевшую листву деревьев. Роща, блистала всеми красками, от зелёного до бордового. Все сверкало чистотой и свежестью, как будто тёплый дождь пронёсся над городом, а солнце высушило его. Пахло влажной, опавшей листвой и хвоей, и было сказочно прекрасно. Светлане прошедшие часы показались страшным сном, от которого проснулась.

     Недалеко от колледжа она столкнулась с взмыленным и растрепанным Джеком. Он безуспешно пытался завести свою машину, периодически копаясь в моторе и выкидывая из него ненужные запчасти, облегчая вес машины. Потерев лоб рукой, оставив на нем тёмную полосу масла, Джек, широко улыбнувшись, поприветствовал подходящую к нему Светлану. Она с интересом посмотрела на разбросанную машину и с сомнением покачала головой:

     — Джек, поставить всё на свои места, потом сможешь?

     — Что за вопрос! — вскинул голову Джек. — Мне не впервой копаться во внутренностях этой рухляди,

     — Скажешь тоже, рухлядь! Машина очаровательна!

     — Красивая, правда? — оживился Джек. — Старые марки, загадочно красивы, но и хлопот гораздо больше. Постой тут, я сбегаю за Тексом.

     — Он, наверное, занят, — заметила девушка.

     — Ничего, скажу, что звонили из полиции, разбился его дедушка. Его мигом освободят от лекций и отправят в морг на опознание.

     — Какой кошмар, — не смогла сдержать улыбки Светлана. — А как он сам отнесется к такому сообщению? Не думаю, что он тебя похвалит за такие «шуточки».

     — Всё нормально, — заверил Джек. — Ещё на той неделе, он ездил «опознавать» своего соседа. Я мигом. Подожди.

     Джек действительно не заставил себя долго жать и вскоре прибежал назад, порядком запыхавшийся

     — Порядок, — сообщил он отдышавшись. — Пришлось немного побегать по этажам, пока нашёл его. Сейчас выйдет.

     — Когда-нибудь тебя исключат из колледжа за такие шуточки, — попыталась предсказать его «роковую» судьбу, Светлана.

     — Нет. Конечно, нет, — ухмыльнулся Джек, снова погружаясь в недра машины, и голос его глухо донеся оттуда. — Просто, надо знать, кому и что говорить, а главное когда.

     К ним уже подходил Текс, зажав подмышкой сумку, легонько шлепнув Джека по выступающей части тела из машины, он весело спросил:

     — Где же мой растерзанный, изуродованный дед, которого так необходимо опознать, что выкопали из могилы?

     — Вот он, — донеслось приглушенное ворчание из чрева автомобиля, и Джек не оглядываясь, ткнул пальцем в неизвестном направлении.

     — Привет Текс! — сказала Светлана, выходя с другой стороны машины.

     — Привет! — воскликнул Текс и добавил, по-видимому, обращаясь к Джеку: — Мне действительно необходимо опознать дедушку, правильно сделал, что вызвал меня.  Обращаясь к девушке, спросил: — Какие планы на сегодня?

     — Никаких, — пожала плечами она. — Просто вышла прогуляться. Похоже, в ближайшие дни мы покинем город, а возможно и Америку вообще. Не исключено, что я пришла попрощаться.

     — Жаль, — помрачнел Текс. Поворачиваясь к Джеку, сказал: — Джек, в обычнее время, в баре.

     — Хорошо, — пробормотал Джек, что-то с грохотом отвинчивая в моторе.

     Текс со Светланой медленно пошли по тротуару, вглубь города. Пройдя несколько метров, Текс, заглянув в лицо, поинтересовался:

     — Амон, твой опекун?

     Некоторое время девушка шла, молча, наконец, с неохотой ответила:

     — В каком-то смысле…

     Подпихнув попавший под ногу камешек, Текс спросил:

     — Опекун до скольких лет? Шестнадцати? Восемнадцати или двадцати одного года?

     — Пока сам не пожелает прекратить, — отворачиваясь в сторону, проговорила Светлана и спросила: — Аниту знаешь?

     — Да. А почему ты спрашиваешь о ней?

     — Она с кем живет?

     — С отцом. Он души в ней не чает. Лэнсу она очень нравится, но капризная - ужасно. Ты её где-то видела?

     — В особняке.

     — Ах да. Это Лэнс притащил её с собой.

     — Её мама давно умерла?

     — Полтора года назад. Что-то с сердцем. После смерти отец прямо-таки помешался и замкнулся на своей дочери. Для него она теперь всё. А откуда ты знаешь, что у неё умерла мать? Ты разговаривала с ней?

     — Приходилось. Бедный Лэнс! — вздохнула девушка. — Он такой хороший.

     — Только Лэнс? — ревниво поинтересовался Текс, беря за руку и заглядывая в глаза. — И почему «бедный»? Может это я «бедный». Ты ведь меня покидаешь, а Анита остаётся с ним.

     — Нет. Она продалась демону, — выдохнула Светлана.

     Текс весело рассмеялся:

     — Ну и шуточки у тебя. Хотя, от Аниты всего можно ожидать. Оставим её. Объясни, как удалось вызвать моего брата Дэвида, кто-то у вас медиум?

     — Я скажу, но ты не поверишь. Сочтешь сумасшедшей.

     — Интересный вывод. Может, тебе запретили рассказывать о доме и его обитателях? — усмехнулся Текс.

     Светлана пожала плечами:

     — Нет. Никто ничего не утаивает, и не запрещает, просто в это нелегко поверить.

     — Вот как? — заинтересовался Текс.

     — Дело том, что хозяин дома Люцифер.

     — А ты - ведьма, — перебивая, подытожил Текс, весело улыбаясь.

     — Нет. Не ведьма. Я простой человек, как и все вы, — обнажая руку, добавила: — Эту печать поставили они.

     — Татуировка? — потрогав рисунок черепа, уточнил Текс.

     — Если верить экспертам - родинка. Но появилась она несколько месяцев назад.

     — Фантастикой не увлекаешься? — озабоченно спросил Текс. — Какое бурное воображение! Анита, значит, им продалась? Что они с ней сделали?

     — Забрали душу, — вздохнула девушка.

     — С маньяками живешь? — вежливо поинтересовался он.

     — Маньяки не могут вызывать души умерших, — возразила девушка.

     — Кто знает, этих маньяков! Тот, рыжий, мне совсем не понравился. Может, бросишь их и останешься в нашем городе?

     — У меня нет документов. Меня просто посадят за шпионаж или за бродяжничество, или ещё за что-нибудь. Да и вообще это невозможно.

     — Были бы деньги, будут и документы. — Заметил Текс. — Мои предки будут рады тебе. Я женюсь на тебе.

     Острый удар тока, заставил на время онеметь руку. Невольно потерев и наткнувшись на перстень, девушка вспомнила о подарке Барона, неужели перстень даёт о себе знать?

     — Что ты сказал?

     — Я женюсь на тебе.

     Снова болезненный удар тока.

     — Что случилось? — заботливо склонился Текс, увидев как она, вздрогнув, невольно потёрла руку.

     — Н-ничего, — пробормотала озадаченная Светлана и попросила: — Продолжай, ты уверен, что хочешь жениться?

     — Да! — воскликнул Текс.

     Это возглас совпал с зарядом прошедшим по руке девушки. Ничего не ответив, она, молча, шла по дороге.

      Текс заволновался:

     — Обиделась?

     — Нет, — кратко ответила Светлана, думая о чём-то своём,

     — Я тебе не нравлюсь?

     — Нравишься, — улыбнулась девушка, бросив на него короткий взгляд, снова стала смотреть себе под ноги.

     — Ты останешься со мной?

     — Нет.

     — Я люблю тебя!

     Девушка вздрогнула от боли. Перстень никак не хотел утихомириться. Она попросила:

     — Текс, не надо говорить об этом.

     — Но почему? — удивился Текс. — Я люблю тебя. Люблю.

     — Да замолчи же! — почти простонала девушка. — Ты причиняешь боль, говоря так. Я уже не знаю, верить тебе или нет.

     — Ты сомневаешься во мне?

     — Кое-что заставляет меня это делать. Поверь, мне просто не позволят остаться здесь, как бы я этого не хотела.

     — Куда же ты уедешь?

     — Не знаю. Где-то в Атлантике ждет корабль «Летучий голландец» и название это он носит по праву. Куда он отправиться дальше, не знаю. Не знаю, когда прекратиться путешествие, но догадываюсь, как оно завершиться.

     — Как? — потребовал ответа Текс.

     — Они покинут мир людей, возможно, прихватят меня с собой.

     — Боже! Что ты говоришь! — воскликнул Текс, привлекая внимание прохожих. Сбавив тон, сказал: — Намекаешь, что тебя убьют?

     — Я не знаю! — схватилась за голову Светлана. — Вроде убивать не собираются, но и отпускать тоже. А какие могут быть выводы, если рядом демон-убийца? Текс, я видела, как он убивает.

     — Нужно сообщить в полицию, — оборвал Текс, хватая за руку. — Пойдём в полицию.

     Девушка остановилась, спокойно посмотрев на взволнованного парня, спросила:

     — Ты хочешь, чтобы они уничтожили город? Не трогай их, и они не тронут тебя.

      Помолчав, добавила:

      — Возможно, не тронут. Это как игра с солнечным зайчиком, никогда не схватишь в руку.

     — Не знаю как насчет дьяволов, но самоуверенны они чрезвычайно, — заметил Текс, пропуская мимо ушей предупреждение девушки.

     — Их самоуверенность не беспочвенна. — Сказала девушка.

     Подойдя к городскому фонтану, она села на скамейку неподалеку. Посмотрев на играющие в лучах солнца капельки воды, не оборачиваясь, спросила:

     — Амон тебе угрожал?

     — Нет, — весело рассмеялся Текс. — Предложил выпить с ним.

     Перстень, пославший предупреждающий заряд в руку заставил Светлану усомниться в честности ответа. Текс вскочил со скамьи:

     — Пойдём, голубей покормим, — предложил он, указывая на стаю голубей, с противоположной стороны фонтана. — У меня есть хлеб.

     Светлана, хитро прищурившись, спросила:

     — Эти голуби не боятся людей?

     — Нет, — удивился Текс. — Чего им бояться?

     — Текс, как ты думаешь, что будет, если я подойду к ним?

     — Ничего не будет. Может, подбегут или наоборот, расступятся, чтобы их не растоптали, — пожал плечами Текс.

     — Я тебе гарантирую, что как только я подойду, они улетят, — пообещала, девушка, таинственно улыбнувшись. Но что-то грустное, проскользнуло в её веселье.

     — Почему они улетят? — вытаращил глаза Текс. — Это их законное место, они проигнорируют твоё появление.

     — Проверим? — снова загадочная улыбка промелькнула на лице. — Если улетят, ты поверишь во всё, что я рассказала.

     — Про демонов? — уточнил Текс.

     — Про них, — кивнула девушка и, встав со скамейки, направилась вместе с парнем к стае голубей.

     Ещё за несколько метров до стаи, стало заметно, что птицы чем-то обеспокоены. Не обращая внимания на зернышки на асфальте, голуби в тревоге озирались вокруг. И чем ближе подходила парочка, тем взволнованней выглядела стая. Четыре голубя тяжело оторвавшись от земли, с шумом хлопая крыльями, набирая высоту, устремились к крышам близстоящих домов. Остальные голуби, попытались переместиться по другую сторону фонтана, быстрее перебирая лапками и раскрывая крылья для равновесия. Но люди никак не хотели от них отстать.

     — Видишь? — показывая на голубей, спросила Светлана.

     — Но они же не улетели, — с иронией заметил Текс.

     — Ты корми. Я постою здесь, — предложила Светлана.

     Последовав совету, Текс подошёл к стае, кинул им несколько кусочков хлеба. Голуби с благосклонностью приняли его дар не оставив и крошки, выжидающе уставились на него. Внезапно вся стая, сорвавшись с места и обдав его волной крыльев, перьев, с шумом устремилась в небо, с такой поспешностью и паникой, будто стоял вопрос жизни и смерти. К Тексу подошла Светлана.

     — Убедился?

     — Да, но как это получилось?

     — Фокус, — усмехнулась девушка.

     — С кем ещё можешь такой «фокус» показать?

     — С любой тварью, только не каждая отреагирует как голуби. Некоторые могут бросить вызов.

     — Кому довелось бросить? — прислоняясь к фонтану, спросил Текс.

     — Льву, — ответила Светлана.

     — И что с ним стало? — вежливо полюбопытствовал Текс.

     — Я убила его, — Света затянула ему в лицо, с интересом наблюдая за реакцией.

     — Где это было? — спокойно уточнил парень, ничуть не удивившись.

     — В Нью-Йорке.

      Текс недоверчиво посмотрел на девушку и рассмеялся.

     — Признаться, я думал, что это произошло в Африке.

     — Я и Африке была, — заметила Светлана. Она, казалось, не замечала иронии в словах веселящегося Текса.

     — Да, ну? — снова весёлые искры заплясали в голубых глазах Текса. Лёгкая улыбка блуждала на его губах. Было очевидно, что слова Светланы он серьёзно не воспринимал.

     С каким-то обречением, махнув рукой, Светлана «закрыла» тему разговора.

     Ещё некоторое время, облокотившись о фонтан они, молча, наблюдали за проезжающими мимо машинами и спешащими по своим делам людьми. Но столь же пристально за ними наблюдали с крыши многоэтажного дома, зоркие глаза. Сотни голубей, столпившись на самом краешке шифера, напряжённо и со страхом смотрели вниз, на площадь, где фонтан рассыпал искры брызг. Они ощущали как зловещее пятно, окутывая, расползается над площадью. Всё живое покинуло это место за несколько десятков метров вокруг. Прохожие, ведущие собак, приближаясь к площади с фонтаном, удивлялись, взирая на своих любимцев, отмечая их необычное поведение. Собаки тянули хозяев прочь, внезапно изменив своё отношение к излюбленному месту.

     Не замечая царившую вокруг панику и страх, люди спокойно проходили мимо, сидели, отдыхали на скамейках или просто глядели по сторонам. Их восприятия были притуплены прошедшими веками в борьбе за выживание и приобретение разума. Теперь же, «благодаря» ему, они отвергали всякое проявление потусторонних сил, ссылаясь на факты и логику. Теперь они скептически относятся к заявлению о том, что дьявол ходит по земле совсем недалеко от них. Скептически отнесутся к заявлению о существовании ведьм и вампиров. Высмеют известие о появлении оборотня. Переселение душ, воспримут, как интересную сказку. А вызов их в мир людей превратили, в пустую забаву. Основная масса населения никогда не поверит существу, заявившему, что он является Сатаной, и потребуют от него неопровержимых доказательств. И тут же, отвергая всякую логику, основываясь на легендах и записях прошедших через века, слепо, фанатично, веруют в доброго создателя, смотрящего на них с небес. Они не требуют доказательств Его существования. Живут, покоряясь суд            ьбе, снося все её тягости и удары, веруя, что Господь, таким образом, испытывает их, руководствуясь лучшими намерениями, и любовью к ним. Проходят столетия. Войны опустошают страны, уносят жизни невинных детей, а люди веруют, что все это с попустительства Бога, посланные им испытания.

     И все же странных созданий сотворил господь. Встречая не один раз за свою жизнь тёмные силы, они никак не хотят поверить в них, требуя конкретных доказательств. А встречаясь с ликом Бога, смотрящего на них с любовью и добротой с икон, изваяний, сотворенных самим же человеком! Веруют в Него, как ребенок верит в Санта Клауса, всем сердцем и душой.  Пока не повзрослеет.

     Глубоко вздохнув своим мыслям, Светлана повернулась к парню.

     — Текс, мне пора назад.

     — Я провожу тебя.

     — Но только до конца города, — уточнила Светлана.

     — Как скажешь, — пожал плечами Текс. Обняв девушку за плечи, он повел её прочь из города.

     Не привыкшая к такому выставленному на всеобщее обозрение проявлению чувств, девушка испытывала чувство неловкости, хотя она уже давно заметила свободу общения среди молодежи, не смущающихся посторонних людей.

     Текс остановился, показывая на стоявшую неподалеку телефонную будку, вопрошающе сказал:

     — Я на минуточку, позвоню кое-кому, ты не против? Мой сотовый сел.

     — Отчего же.

     Парень не заставил себя долго ждать и через две минуты с довольной улыбкой вернулся к девушке.

     — Всё в порядке, — неизвестно зачем сообщил он ей и тут же добавил: — Может, в кино сходим?

     — Мне нужно возвращаться, — покачала головой девушка.

     — Жаль, — разочарованно вздохнул Текс, на секунду погрустнев. Обняв  за плечи, сказал: — Потом сходим?

     — Не знаю, — нерешительно протянула девушка.

     Они вышли на дорогу, ведущую из города, и не спеша направились по ней. Текс словно забыв о своем обещании, как-то рассеяно следовал за Светланой. Последний дом скрылся за поворотом, девушка повернулась к Тексу.

     — Спасибо, что проводил. Дальше я пойду одна…

     Договорить фразу девушке не дала полицейская машина. Вылетев из-за крутого поворота взвизгнув покрышками и скорректировав направление, круто ушла в следующий поворот дороги. Слышно было, как и на том повороте, машину занесло. Где-то вдалеке зазвучала сирена, возвещая о движении «представителей закона».

     Изумлённо посмотрев на след оставленный колёсами, девушка ни кому не обращаясь, сказала:

     — Куда они так спешили, как на пожар? Было нападение?

     — Не знаю, — пожал плечами Текс. Почему-то он прятал глаза, уводя взгляд в сторону, рассматривая стоявшие у обочины деревья.

     Ощутив укол перстня, посмотрев на озабоченное лицо парня, Светлана заподозрила, что он не всю правду сказал. Текс явно знал, что происходит или догадывался. Но почему не говорит?

     Парень медленно двигался вслед умчавшейся машине. Промолчав, девушка устремилась за ним.

     По мере приближения к особняку звук сирены становился громче. Догадавшись о конечной остановке полицейской машины, девушка, сойдя с дороги, направилась к дому через рощу. Текс, молча, следовал за ней.

      Из-за стволов деревьев замелькали синие и красные огни. Сирена смолкла, притихший лес окутала тишина. Не звенели голоса птиц, но звучали голоса людей. Голоса команд, ударяясь о деревья, эхом уносились вдаль.

     Обойдя густой кустарник, крадучись, девушка приблизилась к следующему кусту, находившемуся неподалеку от особняка. Дальше уже была открытая местность, где стояли две полицейские машины.

     Спрятавшись за кустом, Светлана с интересом наблюдала, как разворачиваются события. Позади, послышался шум, оглянувшись через плечо, обнаружила подползающего к ней Текса. Похоже, он тоже собирался понаблюдать из-за укрытия. Упав на колени, он аккуратно раздвинул ветки и уставился на особняк, к дверям которого, настороженно осматриваясь, подходили полицейские. Оружие они не вынимали, но были начеку, об этом можно было судить по крадущимся движениям и бдительно лежащей руке на кобуре.

     — Похоже, мы прибыли к началу действия, — пробормотал Текс «поедая» глазами закрытые двери особняка.

     Поёжившись, от внезапного озноба, Светлана ждала последующих действий. Но количество любопытных глаз на этом не ограничилось. Кое-кто тоже облюбовал местечко, где скрывались Светлана и Текс.

     Тихо мурлыкнув фразу по-русски, чёрный кот беспардонно развалился между девушкой и парнем. Прищурив зелёный глаз, посмотрел на Светлану.

     — Не помешаешь, — прошептала она в ответ.

     Тек, изумлённо обернулся:

     — С кем ты говоришь?

     — Со мной, — внятно ответил ему кот, с удовольствием разглядывая, пораженного таким чудом парня. — При первой встрече нас не представили, — Юм.

     Вежливо произнёс кот, протягивая лапу. Машинально пожав её Текс, уставился на кота. Последний, по-видимому, был расположен к продолжительной беседе:

     — Вот решил посмотреть, что творится с этой стороны здания, — сообщил он по-английски, и, отвлекая от своей персоны, заметил: — Полицейские любят нас, — поворачиваясь к Тексу, спросил: — Как ты думаешь, зачем они нагрянули?

     Светлана удивлённо посмотрела на Юма:

     — Он откуда знает?

     — А я вот думаю, что знает, — хитро прищурившись, ответил кот.

     — Не знаю я ничего! — вспылил Текс, но сохраняя предосторожность, прокричал шёпотом: — Отстаньте от меня!

     Но слишком уж неуверенно прозвучал его голос, и Светлана засомневалась в правдивости, да и перстень ещё раз напомнил в себе.

     Юм отвернулся от парня:

     — Хорошо отстану, — чересчур смиренно пробормотал кот и заметил: — Полицейские-то уже в доме.

     — Юм, почему ты здесь, а не там? — спросила его Светлана.

     — Там скучно. Никого нет. Полицейские зря теряют время.

     — Но они могут подождать, — возразила девушка и тут же поинтересовалась: — Почему ты наехал на Текса? Он-то тут причем?

     Оторвавшись на секунду от особняка, чтобы бросить презрительный взгляд на Текса. Юм снова отвернулся:

     — Он позвонил полиции, — прошипел кот и Текс замер, услышав эту фразу по-английски. Сладким голосом обратился уже конкретно к нему: — Ведь так Текс? Ты позвонил в полицию и сообщил им об убийстве, дав адрес нашего дома?

     Текс виновато посмотрел на изумлённую Светлану, опустив голову глядя на опавшую листву, кивнул:

     — Да. Это сделал я.

     — Как приятно слышать слова правды! — тихо воскликнул Юм, лукаво блеснув глазами.  — Ведь так, Светлана?

     — Я не понимаю. Зачем? — Светлана посмотрела на понурившегося парня.

     За него ответил кот:

     — Хочет, чтобы ты осталась здесь.

     Вздрогнув, парень резко отстранился от кота, со страхом в глазах:

     — Демон, — прошептал он. — Ты непросто говорящий кот, ты читаешь мысли, демон!

     — Какое открытие! — с сарказмом фыркнул кот. — Предположим нас «приютила» полиция, но и девушку тоже забрали бы.

     — Я об этом не подумал, — признал Текс, отодвигаясь в сторону подальше от говорящего демона в обличие кота. Но с вызовом заявил. — Тогда она не досталась бы Амону. Если не мне, то никому вообще.

     Юм, изогнув дугой спину, довольно сказал, обращаясь к огорчённой Светлане:

     — Дружок-то твой эгоист. Чистой воды эгоист. Может проучить его? Наркотик там, подсунуть. Пусть на своей шкуре испытает, каково быть за решёткой?

     — Нет, — твёрдо сказала девушка. — Пусть будет на его совести. Я прошу, не трогай его.

     — Встретимся ещё! — дёрнув хвостом, Юм отвернулся.

     В этот момент из дверей особняка выходили озадаченные полицейские. Тихо переговариваясь, сели в машины. С тихим стуком захлопнулись двери, выехав на шоссе, умчались прочь.

     Светлана и Текс покинули кусты, и вышли на лужайку возле дома. Юм крутился поблизости. Покраснев, Текс, протянув руку девушке, уводя глаза в сторону, сказал:

     — Всё-таки я хочу, чтобы ты осталась. Я хочу быть с тобой.

     Светлана вздрогнула, ощутив удар тока. Юм подпрыгнул и визгливым тоном заметил:

     — Опять ложь, всюду ложь. Текс нужно быть более правдивым.

     Услышав заявление, Текс отпрянул от кота. С испугом посмотрел на него. Запинающимся голосом, пробормотал Светлане:

     — Я пойду, ещё встретимся.

     Поспешил покинуть это место.

     С усталостью опустившись на ступеньку лестницы, девушка с укоризной посмотрела на кота. Юм, важно надувшись, гордо выпятив грудь, заявил:

     — Как я его! Будет знать, как лгать при мне! Светик, ты убедилась, что ему ты не очень-то и нужна?

     Он выжидающе посмотрел на девушку. Она, молча, перебирала пальцами опавшую листву. С трудом, оторвав глаза от рук, перевела на Юма.

     — Оставь меня одну, — попросила она, глубоко вздохнув.

     Юм, молча, и деликатно исчез. В ту же секунду девушка почувствовала, как перстень ослабил захват и теперь свободно надет на пальце. Быстро сорвав его, зажав в кулаке размахнувшись, зашвырнула перстень в кусты, но звук удара, который должен был последовать за этим, так и не прозвучал. Перстень растворился в воздухе, не коснувшись земли. Оглянувшись вокруг, медленно направилась к дому, делая паузу на каждой ступеньке, поднялась на площадку перед дверьми. Оседлала одного из мраморных зверей, стоявших по обе стороны лестницы. Скрестив руки на высеченной гриве и положив на них подбородок, Светлана устремила взгляд на дорогу, где нет-нет, да мелькнёт разноцветной молнией какой-нибудь автомобиль.

     — «Грусть-тоска меня съедает», — прогнусавил голос за спиной, цитируя Пушкина, описывая настроение девушки.

     Не поднимая голову не оглядываясь, она ответила:

     — Вы правы.

     — Как всегда прав, — подчеркнул за спиной всё тот же голос.

     — Может быть, — неопределенно ответила девушка, не меняя позы.

     Воцарилась тишина. Через минуту, Светлана спросила того, кто находился за спиной, не зная, там ли он ещё:

     — Почему полицейские так быстро покинули дом? Вы их в чём-то убедили? Успокоили?

     — Что искать, в пустом особняке? — отозвался голос. — Многолетняя пыль. Никаких следов.

     — Они наведут справки. — Возразила девушка, не отводя глаз с дальней дороги. — Они ещё приедут сюда.

     — Возможно, — согласился голос. — Интересное зрелище «мы» тогда увидим.

     Несколько минут молчания. Светлана обернулась.

     — Амон, брат Текса Дэвид, отчего он не заслужил Свет? Он же ребёнок.

      Демон, стоявший в открытых дверях, сложил руки на груди, цокнул языком на её вопрос. Он не спешил с ответом, разглядывая растущие неподалеку деревья и кусты. Светлана уже решила, что не услышит ответа, когда переведя взгляд на девушку, сказал:

     — Есть штаты в Америке, где наказание за преступления - смертная казнь. Ты это знаешь?

     — Да, — соглашаясь, кивнула девушка, недоумевая, в чём заключается ответ Амона.

     Но он продолжил:

     — Но есть штат. Где электрический стул или газовую камеру вполне могут присудить и ребёнку. Как говориться: каждый получит сполна. Видишь, даже для людей возраст преступника играет не такую уж и значимую роль. А что говорить о судьях в масштабах вселенной? Беспристрастных и неподкупных?

     — Разве Дэвид – убийца? — удивлённо вскинула глаза девушка.

     — Он виновник смерти своего деда. Деда Текса. Но, это не одна его вина. А исправить ошибки не успел. Автокатастрофа унесла как жизнь деда, так и его. Дальше их пути разминулись. Судьи суровы. Но, он ещё получит шанс, впереди его ждёт новое рождение, может Дэвид ещё возвысится духовно? — последнюю фразу Амон произнёс, презрительно скривив губы, вероятно, он сомневался или не одобрял реинкарнации.

     — Если не возвысится? — используя термин Амона, полюбопытствовала девушка.

     — Тогда он навеки останется в царстве Хозяина, — пожал плечами Амон.

     — Кто взял на себя такую обязанность: судить людей. Кто выше Дорна и создателя, имеющий право «сортировать»?

     — Судьи как такового-то и нет. Сам человек себе судья. Порочная душа стремиться к материи, к земле. Чистая и светлая в небеса. Впрочем, последняя может по собственному желанию опуститься в царство Ночи, сохраняя при этом свою непорочность. Дальше Дорн поступает с ними как сочтёт нужным.

     Амон замолчал. Насторожившись, пристально всмотрелся в заросли кустов. Повернулся к Светлане.

     — К нам гости, — сообщил он, немного прищурившись. — Поистине, сегодня день посещений! — обращаясь к кустам, громко сказал: — Подойди, не бойся, я выслушаю тебя.

     Ветки кустов неслышно раздвинулись, и оттуда бесшумно вышел маленький, столетний старичок. Не поднимая головы, он крадучись, раболепно приблизился к ступеням дома. Девушка вгляделась в странного человека.

     Чем-то, он был ей неприятен. Может быть из-за того, что его седые волосы были всклокочены и торчали в разные стороны, спускаясь по шее и исчезая на спине под одеждой, густой серебристой волной. Такая же серебристая волна шла по рукам, заканчиваясь на пальцах с длинными острыми ногтями. Светлане ещё никогда не приходилось видеть человека с таким волосяным покровом. Похоже, волосы росли даже на ладонях. Одетый в серые оборванные одежды, старик казался нищим, не имеющим крыши над головой. Стоптанные, грязные башмаки, оттуда торчали голые ступни со скрюченными пальцами, на которых тоже серебрился густой волос, добавляя неприглядный вид этому человеку.

     Он поднял голову. Девушка вздрогнула. Белые, затянутые бельмом глаза уставились на дьявола, стоявшего в дверях. Каким-то образом старик видел и совсем неплохо, если не сказать отлично. Бельмо, таившее за собой зрачок, позволяло, тем не менее, ему всё обозревать. Снова опустив голову, старик низким глухим голосом что-то пробормотал.

     Амон надменно ответил ему на том же языке, обернулся к девушке:

     — Я думаю, тебе ещё не приходилось видеть волкодлака, — сказал он, указав рукой на седого старика, добавил: — Вот он, собственной персоной.

     — Оборотень? — уточнила девушка, пристальней вглядываясь в пришельца. Он явно чувствовал себя на солнце неуютно, и всё пристраивался к тени качающихся на ветру деревьев. — Я представляла их более страшными, сильными и злыми. Старичок не похож на оборотня. Разве, что вид у него, действительно малоприятный глазу.

     Амон рассмеялся:

     — Не сильный говоришь, — приказав что-то старику на незнакомом языке, швырнул ему под ноги кованую цепь, каждое звено которой, было не меньше детского кулачка. — Посмотри, не всякий человек способен на такое.

     Оборотень, подняв с земли цепь и ухватив за концы, легко без напряжения, разорвал её. Уронил на траву, беспокойно озираясь, прошептал что-то, обращая затянутые бельмом глаза на дьявола.

     Амон великодушно махнул ему рукой и старик, склонившись в поклоне, поспешил покинуть лужайку, бесшумно растворившись в роще.

     — Он не переносит лучей солнца. — Объяснил девушке дьявол. — Теперь язвы покроют его тело. Он слишком смело вышел на солнце, впрочем, он подчинялся моему приказу, — многозначительно посмотрев на девушку, добавил: — Он знает, что страшнее для него не солнце, а невыполнение моих приказов.

      Промолчав на последнее замечание Амона. Светлана спросила:

     — Чем он отличается от простых людей? Такой, безобидный старик.

     — Безобидный говоришь? — усмехнулся Амон. — В полнолуние он покрывается жёсткой шерстью. Позвоночник искривляется, и он тогда, опускается на четвереньки. Удлиняются зубы, лицо претерпевает изменения и становится похожей на волчью морду. В лунные ночи его мучает жажда. Жажда теплой, человеческой крови. И голод. Голод, который он утоляет сладким мясом человека. Он хитрый. В курсе всех событий, и поэтому, его почти невозможно изловить. Он бич беспечных людей.

     — Почему он пришёл сюда? Ночь ещё не наступила.

     — Он счёл необходимым предупредить нас, о готовящейся облаве.

     — Вот как? — девушка слезла с мраморного зверя, подойдя к дьяволу, посмотрела в лицо. — Не нужно долго ломать голову, чтобы догадаться: это из-за Аниты. Я права?

     Соглашаясь, Амон склонил голову. Повернувшись, направился в дом. Светлана последовала за ним, пытаясь услышать ответ на волнующие её вопросы:

     — Амон, вы опять исчезнете из дома?

     — Нет, Дорн решил, что этих незваных гостей, нужно встретить подобающим образом.

     Они поднялись на второй этаж, в комнату с огромным камином. Ещё на пороге, девушка услышала звонкий голос Юма, что-то с азартом повествующий.

     Барон, сидевший в кресле, закинув ногу на ногу, похлопывая рукой по колену, веселился, слушая кота, вставляя иногда и свои реплики.

     Юм на секунду умолк, дожидаясь, когда Амон и Светлана рассядутся возле камина. Пес, тут же оставив своё место, подбежав к креслу, улегся у ног Амона, возложив морду на его ноги.

     Барон, поблёскивая зеркальными очками, лёгким, неизменно ироничным поклоном поприветствовал девушку и, повернувшись к Юму, с нетерпением сказал:

     — Юм, друг мой, продолжай. Мне думается, вновь прибывшим будет не без интереса узнать о твоих похождениях.

     — Действительно Юм, рассказывай что натворил, — подержал Барона Амон. — Я знаю, что ты увивался за монашенкой, очаровательной надо сказать, молоденькой, неопытной.

     — О, богиня! — воскликнул Юм. — Мне пришлось обольщать довольно долго.

     — Конечно, — ухмыльнулся Амон. — На кота не сразу внимание обратишь.

     — Она обратила внимание на священника, — заметил в ответ Юм. — Пришлось же мне повозиться, пока убедил о своей особенной миссии.

     — Продолжай, — перебил Барон. — Они по ходу разберутся.

     — Когда она мне исповедалась...

     — Постой, — снова остановил Барон. — Ты что, в церкви был?

     — Нет. Она исповедалась тут же, в прелестном саду.

     — И ты отпустил ей грехи? — не выдержал Барон.

     — Конечно, — оскорбился Юм. — А как же иначе! Она рассказала, что прибыла из далекого, почти заброшенного монастыря, не видевшего цивилизации, что сирота и среди монахинь находится с детства. Сюда приехала с поручением.

     — Короче, — потянулся Барон, — уважай тайну исповеди. Скажем, разговаривая о религии, ты затащил в свой номер.

     — Ну, да. Сказал, что нам есть о чём поговорить, и у меня есть что показать. А в номере уже посетовал, что она верующая так и не постигла того, что создал бог. Обвинил её в неуважении к создателю в том, что игнорирует его творения и усилие на их продолжение, — Юм замолчал, вспоминая сцены.

     — Дальше. — Потребовал Барон, добавляя: — Седина в бороду, бес ребро.

     — Дальше я великодушно посвятил во все тайны и сказал, что негоже отказываться от даров посланных богом.

     — Она? — не унимался Барон.

     — О, она была в восторге. Ушла с гордостью, осознавая, что выполнила предназначение определенное ей создателем. Светик, — повернулся Юм к девушке. — Может, и ты не знаешь, для чего существуют два пола?

     — Знаю, — отрезала девушка и со снисходительностью пояснила: — Об этом достаточно понятно проходят в школе.

     — А практику проходят? — забеспокоился Барон, подключаясь к разговору. Юм, с интересом ожидая ответа, повернулся к девушке.

     — Нет, — рассмеялась Светлана, на секунду представив такую «практику», — дальше надеются на природу.

     — Какое упущение! — схватился за голову Барон. — Что делает школа! Как она портит наших детей!

     — Да. Наших, — поддакнул ему Юм. — Как сейчас помню: ходит несчастный, маленький Юмчик весной по дворам и кричит, кричит. А практики-то и нету. Да, нашим детям приходится трудно.

     — Трудно, — согласился с ним Барон, и они оба замолчали, погрузившись в самые мрачные мысли, то и дело, вздыхая и с грустью закатывая глаза к небу.

      Амон, прервал скорбь, грубо бросив:

     — Хватит паясничать. Ты, прохиндей, — обращаясь к коту, — договорился о новой встрече?

     — А как же! — воскликнул кот. — Она сказала, что сестру Сару приведёт с собой, а я приведу с собой отца Григория, — покосившись на Барона, пояснил Юм.

     Огонь в камине заплясал и вспыхнул с удвоенной силой, будто кто-то подкинул в него дров.

     В комнату вошёл Дорн.

     Небрежным жестом, усадив вскочивших, Дорн расположился на низком диване, подогнув под себя ногу. Обведя присутствующих взглядом и остановив его на Юме, сказал:

     — Твою монашенку отправляют на периферию. Слишком громко похвасталась, вновь обретёнными знаниями.

     Юм лениво махнул хвостом:

     — Найду, — уверенно и равнодушно ответил он. — Мы ещё не всё прошли по этому «предмету».

     — Сегодня, покидаем город, — глаза Дорна мягко вспыхнули и погасли. Барон вскочив, поднёс ему кубок. Отпив. Дорн продолжил: — Но сначала встретим гостей. Нехорошо оставлять их ни с чем. Пока же скрасим наше ожидание, достойным ужином. Кое-кто, — он посмотрел на девушку, — особенно нуждается в нём.

     Хлопнув в ладоши, Барон вызвал прислугу, которая быстро заставила низенький столик блюдами и напитками. После, она так же быстро и бесшумно исчезла.

     — Да. Светик! — вспомнил Барон, протягивая девушке знакомый перстень. — Похоже, ты потеряла его.

     — Нет, не теряла. Он мне не нужен.

     — Вот как, вероятно услышала не совсем то, что хотела бы. — Ухмыльнулся Барон, пряча перстень в карман брюк. — Но, наверное, достаточно чтобы сделать выводы.

     — Нет, я не сделала никаких выводов.

     — Отчего же? — удивился Барон.

     — У меня не было достоверных фактов. Фактов, которым я могла бы полностью доверять.

     Юм, подмигнув Амону, заметил:

     — Кое-что, я вижу, усвоила. Но, только вместо того, чтобы не доверять людям, она не доверят нам.

     — Правильно делает, — сказал Дорн, пододвигаясь к столу, но тут же сам себе возразил: — Это правильное решение, если бы ты, девочка, не была бы при моей свите. Но ты находишься здесь, и шуточки Изера тебя не касаются.

     Светлана удивлённо вскинула глаза на Дорна:

     — Сир, но тогда получается - меня обманывает Текс.

     Краем глаза девушка увидела, как Амон презрительно скривился и скосил глаз на неё.

     Дорн повёл рукой:

     — Omnis homo mendax confitire (каждый человек лжец. Лат). — Сказал Дорн и пояснил: — Человек преследует свои интересы, и каждый по-разному пытается воплотить их в жизнь. Кто через правду, а кто и через убийство. Он не стремился связать свою жизнь с твоей, — помолчав несколько секунд, Дорн заговорил о другом: — Сегодня к нашей компании присоединится ещё кое-кто. Ненадолго. Но эти минуты будут очень значимы для всей Земли. 3а время, проведенное у нас этим гостем, не умрет ни один человек. Священники, морги, крематории, могильщики, врачи могут отдохнуть.

     — Местр! — подскочил в кресле Барон. — Сир, вы зовёте сюда Местера?

     — Да, — склонил голову Дорн, — город этим вечером будет единственным местом в мире, где жизнь людей повиснет на волоске. Одна ошибка и я не позавидую оставшимся в живых. А пока, время не пришло. У нас ещё есть возможность насладиться едой и вином.

     — Магистр, — с почтением произнёс Амон. — Может, мои ребята справятся лучше?

     — Не сомневаюсь, — согласился Дорн. — Но Местр более беспристрастен. Он знает, когда остановиться. Мне нужно наказание, а не бойня, которую твои ребята учинят.

     — Сир. — Склонив голову, проговорил Амон. Но что-то похожее на разочарование, прозвучало в этом коротком слове. С такой неохотой, профессионал уступает своё место другому специалисту.

     — Итак, — Дорн щёлкнул пальцами.

     В комнате зазвучала величественная и волнующая музыка. Подобно волнам она двигалась в воздухе, беря за душу, она то поднимала её в небеса, то опускала на землю. Печаль сквозила в ней, словно невидимый исполнитель пытался высказать в музыке состояние своей души, одиночество и скорбь. Мелодия звала за собой, распахивая бесконечность Вселенной, уводя с Земли в тайны космоса.

     Казалось, сам Люцифер задумался, уйдя от реальности в воспоминания, погрузившись в свои мысли. Наконец, он словно пробудился, поднял голову и обвёл присутствующих взглядом, остановился на притихшей девушке. Она вздрогнула от неожиданности, когда низкий голос Дорна пробудил её от воспоминаний.

     — Эту мелодию сочинил человек уже давно покинувший мир людей. Но как он выразил скорбь бытия, своё одиночество. Здесь он говорит, что мир существует, пока существую я. Я уйду, уйдёт и мир. Вселенная бесконечна, но как мало в ней энергии жизни. В других галактиках, только предпосылки к её зарождению. Девочка, ты чувствуешь, как органная музыка высказывает величие разума, и его одиночество?

     — Да, — прошептала девушка. — Она завораживает и… Сводит с ума. Неужели это сочинил человек?

     — Да. Он познал истину и добровольно ушёл в Небытие. Довольно необычное решение для такого человека. И… глупое. Но мы существуем, и будем существовать вечно!

     Свита Дорна встав, хором провозгласила неизменный тост, во славу властелина тьмы и теней. После этого, уже никаких тостов не произносилось.

     — Яхве погубит мир, — продолжил Дорн. — Он утаил слишком много возможностей человека, силу разума. Мне необходимо завладеть им, и тогда, я открою новые границы, погружу в хаос, и обновлённая энергия получит новый источник. Питаясь им, моё царство и моя власть будет великой.

     — Сир, вы и так достаточно могущественны, — заметила девушка, внутренне похолодев от планов Дорна.

      Глаза Люцифера засветились, холодно улыбнувшись, он возразил:

     — Зачем мне отказываться от Абсолютного владения миром?

     — Зачем? — в один голос повторила свита, снисходительно посмотрев на подавленную девушку.

     Промолчав, она бросила взгляд за окно. Там уже смеркалось. Солнце ушло за горизонт.

     — Да, — сказал Барон, перехватив её взгляд. — Темнеет, гости уже в пути к особняку. Ждать осталась немного. Советую подкрепиться, впереди дорога к океану.

     — Почему бы сейчас не поехать? — страшась предстоящей встречи с жителями города, предложила Светлана.

     — Но, так же не вежливо! — возмутился Юм. — Покидать дом, когда гости на пороге?

     — Они простят, — ответила Светлана, снова посмотрев в окно.

     — Мы себе не простим, — возразил Барон, опуская очки и посмотрев поверх них на девушку. Водрузив их снова на нос, сцепив руки на колене, откинулся на спинку кресла. — Какие интересные дни мы здесь провели. И уйти не попрощавшись. Нет. Это невозможно.

 

     Музыка оборвалась, и в комнату проникли другие звуки: шум съезжающих с шоссе машин. Громко зашелестела опавшая листва, под колёсами приближающихся к дому автомобилей. Свет фар заплясал по комнате, перекрывая освещение свечей, делая в зале ещё светлей. Фары продолжал освещать фасад здания, когда захлопали двери машин. Зазвучали возбуждённые мужские голоса.

     Барон с удовольствием в голосе заметил:

     — Вот и гости пожаловали. Видно, очень торопилась. Рановато прибыли.

     Светлана, вскочив с дивана, подошла к окну посмотреть, кто же к ним пожаловал.

     На лужайке возле дома, стояло машин шесть, различных марок. Особенно выделялись из общей массы два «джипа». Основной источник света приходился на них. Мало того, что четыре фары «били» по окнам, на крышах «джипов», поперёк шла полоса с пятью дополнительными фарами. В лучах света мелькали фигуры людей. Металлическая поверхность оружия то и дело сверкала, отражая свет. Почти каждый человек держал его в руке. Зловеще блестели револьверы, винтовки, обрезы, охотничьи карабины. У некоторых в руках, в качестве дубинок были отполированные спортивные биты.

     Сквозь стёкла, глухо доносились голоса людей. Кто-то грязно ругался, пытаясь вытащить из салона машин охотничьих и натасканных сторожевых собак. Судя по злобе в голосе, собаки не желали покидать своего убежища. Они прятались под сиденьями кресел, переходя на жуткий вой, словно уже видели покойников.

     Наконец, хозяева прекратили попытки вытащить собак и, подняв стёкла, со злостью захлопнув двери, приглушили голоса своих питомцев. Но даже из-за закрытых дверей, доносился леденящий кровь вой.

     Мороз прошёлся по коже девушки, когда этот звук достиг и её.

     Чертыхаясь, толпа вооружённых мужчин двинулась к лестнице, поднимаясь к входным дверям притихшего особняка.

     — Они вооружены винтовками, — пробормотала Светлана, поворачиваясь к окну спинкой и опираясь о подоконник. Вой собак по-прежнему холодил душу.

     — Вот как? — пожал плечами Барон. — Зря они это сделали.

     — Что? — не поняла девушка.

     — Оружие взяли зря. И собак тоже зря.

     — Отойди от окна, — приказал Амон.

     — Почему? — удивилась девушка.

     — Мишень, — кратко объяснил он и спросил: — Сколько насчитала?

     — Человек двадцать пять, может больше, — ответила Светлана, следуя совету, отошла от окна.  — Настроены весьма враждебно.

     — Ещё бы, — усмехнулся Барон. — Мало ли мы им крови попортили? И потом, Анита не вернулась, а отец отлично знал, куда она пошла.

     — Сир? — повернувшись к Дорну, Барон ожидал от него указаний.

     И словно в ответ на его вопрос, зазвучали громкие удары в дверь. Дорн указал на первый этаж, и на мгновение в его глазах заплясало отразившееся пламя камина.

     — Нужно открыть дверь, — сказал, Дорн, недобро усмехнувшись: — Негоже заставлять гостей утруждать себя взломом. Тем более что двери слишком уж прочные. Мы потеряем время, дожидаясь их таким образом.

     — Сир, я открою? — полувопросительно предложила Светлана.

     Амон что-то хотел сказать или возразить, но Дорн остановил его движением руки, соглашаясь, склонил голову.

     Не без внутреннего трепета девушка спустилась в зал. Она надеялся остановить людей, но как, об этом она ещё не думала.

     Входные двери дрожали от многочисленных ударов и прогибались внутрь, как будто множество тел напирало на них снаружи. Но Дорн был прав, ломившимся людям, пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы проникнуть в особняк. Подойдя к двери, она в нерешительности замерла, ругань и злоба звучали за ней. Немного поколебавшись, она всё-таки коснулась рукой створки. Двери, не имеющие замка, но надежно сторожившие тайны дома, подчиняясь, распахнулись, и девушка оказалась лицом к лицу с разъяренными и возбужденными приближающейся бойней, людьми. Они действовали мгновенно. Не дав ей сказать и слова, грубо отшвырнули. Прижали прикладом к стене. Ввалились шумной толпой в зал, мгновенно заполнив его. Не видя больше никого, они обернулись к прижатой к стене девушке. Дула оружия направились на неё. Мужчина, взявший на себя обязанности главаря, подошёл к ней. Кивнув головой в сторону, приказал освободить, сам направил карабин. Ткнув стволом в рёбра, прорычал:

     — Ведьма, где они? Где прячутся? Говори где моя дочь Анита, или клянусь Богом, ты отведаешь свинца!

     — Она. — Светлана замолчала, подыскивая слова.

     Давление дула усилилось. Толпа на мгновение утихла, пытаясь услышать, что она скажет.

     — Говори! — зарычал мужчина, и жажда крови загорелась в его глазах. Палец опустился на спусковой крючок.

     — Почему бы не спросить меня? — раздался сверху низкий голос.

     Нападающие подняли глаза, рассматривая говорившего.

     Дорн медленно спускался по лестнице, рядом с ним шел худой человек в массивных чёрных очках. За ними следовали Барон и Амон. Не доходя последних ступенек, Дорн остановился и, облокотившись о балюстраду, с любопытством окинул взглядом наполненный вооруженными людьми зал. Его спутники хранили молчание.

     Ворвавшиеся в дом тоже ожидали, что скажет хозяин особняка.

     — Почему бы вам, не спросить меня? — повторил свой вопрос Дорн.

     Светлана увидела, как рука Амона легла на рукоять кинжала. Барон, с живым интересом всматривался в лица людей. Совершенно беспристрастно было бледное лицо незнакомца наполовину скрытое очками. Почему-то, смотря на его очки, девушка почувствовала, как на неё накатывают волны панического ужаса. Судя по трепету, пробежавшемуся по залу, она не единственный человек, которого ужаснул этот спокойный и равнодушно взирающий на них незнакомец.

     — Отпустите девочку, — прозвучал в тишине властный голос Дорна. — Вы пришли ко мне. Со мной и говорите.

     — Нет, — громкий бас главаря, казалось, разбудил людей. Они зашевелились, заворчали, направили винтовки на Дорна. Над головой мелькнули поднятые дубинки. — Нет, — возразил хозяину особняка мужчина. — Мы не отпустим, пока не вернёте мою дочь Аниту.

     — А мне Нору, — прозвучал ещё один голос.

     — Иначе, — продолжал главарь, подтверждая свои слова новым тычком дула в рёбра, — пристрелим её тут же, на ваших глазах.

     — Серьёзная угроза, — заметил Дорн, усмехнувшись, но глаза оставались безразличными и холодными. Скрестив на груди руки, спокойно спросил: — Предположим, вы её пристрелите, что из этого выйдет?

     — Мы отомстим за наших детей! — выкрикнул из зала чей-то голос.

     — Есть ещё версии? — обвёл глазами зал Дорн.

     — Убьём тебя, и всех кто здесь обитает, — уточнил главарь.

     — Я сомневаюсь, что вам это удаться, — спокойно возразил Дорн. — Или вы считаете себя могущественнее Бога? Какое тщеславие!

     Толпа возмущённо загудела, зазвучали щелчки затворов. Главарь, нахмурив брови, пристально посмотрел на стоявших, на лестнице.

     — Причем здесь создатель? — недоумённо спросил он Дорна. — Вот отправим тебя к нему, тогда увидишь кто могущественней.

     Дорн страшно захохотал. Завибрировали стекла в окнах, затрепетали язычки пламени в свечах. Дикий вой собак зазвучал с удвоенной силой. Поморщившись, Дорн бросил короткий взгляд на распахнутые створки. Люди, находящиеся в зале вздрогнули, когда звук захлопнувшихся дверей прокатился по дому, будя эхо. Хозяин снова перевёл взгляд на толпу. Вежливо пояснил:

     — К моему сожалению, кое-кто из вас первым засвидетельствует своё почтение создателю, и я надеюсь, передаст Ему мой привет. Я очень огорчён, что нескоро лично увижусь с ним, — вздохнул. — Общаемся всё как-то через посредников.

     — Слишком много разговоров, — перебив Дорна, воскликнул главарь. Приставив дуло к голове девушки, предупредил: — Если сейчас же не вернешь мою дочь, то её ты больше не увидишь.

     — Так мы не придём к пониманию, — покачал головой Дорн. — Хорошо я сам освобожу её, но это не улучшит ситуацию для вас.

     — Попробуй, — прищурился главарь и замер в ожидании, когда владелец дома спуститься в зал.

     Но он не спешил приблизиться к ним.

     Дорн, скрестивший руки на груди, усмешкой осмотрев собравшихся, поднял руку и щёлкнул пальцами. Изумлённый вздох пронёсся по помещению. Только что, тут стояла девушка под дулом винтовки и раз - её не стало. Застучали по паркету каблуки, люди угрожающе придвинулись к лестнице.

     Глаза Дорна мягко засветились. Спутники за его спиной так же взирали на потрясённых людей, светящимися жёлтым светом глазами. Худой человек, стоявший рядом с хозяином особняка, по-прежнему был бесстрастен и равнодушен.

      Дорн заговорил, не скрывая своего презрения:

     — Можете не креститься. Пустая трата времени. Я не мелкий бес, чтобы изгонять меня таким образом.

     Ответом ему прозвучали выстрелы.

     Трясущимся руками, нападающие заталкивали патроны в ствол оружия и почти не прицеливаясь, спускали курок. Всех присутствующих охватила паника. Звук выстрелов, вероятно, был слышен в городе. С безумными от страха глазами, дрожащими губами, шепчущими молитвы, люди пытались защититься, надеясь на силу оружия. Оно всегда безотказно помогало им в трудных ситуациях.

     Но не здесь.

     Запах пороха наполнил помещение. Дым стелился над головой, заставляя слезиться глаза.

     Опустошив один магазин пистолета, его владелец вставлял другой, и стрелял, стрелял в демона до полного использования патронов.

     Людям в зале было видно как пули, проходя сквозь тело демона, вонзались в стену и мелкая пыль, куски штукатурки сыпались дождём на головы нападающих. Глухо рявкали карабины и их заряды превращали в труху деревянную балюстраду.

     Рыжий демон, в ухмылке показав клыки, пнул перила, и они с громким треском рухнули, придавив несколько человек.

     Выстрелы редели.

     Кончался запас патронов.

     У кого-то совсем опустел патронташ. Кто-то сам прекратил стрельбу, увидев бесплодность попыток.

     Еще пара выстрелов, пробивших дырки в стенах и воцарилась тишина.

     Дорн пошевелился:

     — Признаться, вы позабавили меня, — пронёсся низкий голос над залом. Его глаза по-прежнему излучали свет. Он спустился с последних ступенек и ступил на паркет.

      Толпа поддалась назад, отшатнувшись в страхе.

     — Кресло мне, — негромко произнёс Дорн и перед изумлёнными зрителями на секунду забывшими свой страх, появилось неизвестно откуда, кресло с высокой, раздвоенной спинкой. Когда Дорн опустился в него, положив руки на подлокотники, то для присутствующих показалось, что за спиной демона развернулись чёрные крылья.

     Его спутники встали позади, только человек в очках пристроился сбоку.

     Глаза дьявола померкли, и теперь они равнодушной бездной смотрели на людей. Барон снял зеркальные очки, пальцами протерев стёкла, водрузил на нос, было ощущение, что он приготовился к продолжению «спектакля» и не собирался из него ничего пропускать. Амон, отпустив рукоять кинжала, скрестив руки на груди, замер, окидывая недобрым взглядом присутствующих.

      Дорн, подняв левую руку с подлокотника, повернул ладонью вверх, сверкнув голубым светом, молния легла на неё, приобретая очертания шпаги. Взяв её за эфес, Дорн опустил острие на пол, используя как трость.

     — Давно так не веселился, — признался хозяин в мёртвой тишине. — За это сообщу вам приятную новость. Я думаю, она вызовет в вас чувство гордости и значимости своих персон. — Дорн замолчал, прощупывая взглядом каждого. Казалось, он играет с ними, как кот играет с мышью, с удовольствием наблюдая за агонией страха. — Из-за вас. Я повторяю. Только из-за вас, сейчас во всем мире сотни, тысячи людей ждут своей смерти, а она задерживается. Небывалое явление, согласитесь.

     — Чего его слушать! — взревел голос. — Пули не берут, так может, осиновый кол возьмет?! С этими словами из общей массы выскочил верзила с поднятой битой над головой.

     Угрожающе двинулся к Дорну.

     Человек возле кресла на мгновение приподнял очки, словно пытаясь получше разглядеть наглеца, и тот с глухим стоном свалился под ноги сидящему на троне. Из горла верзилы навылет торчал кинжал, кровь, стекая по клинку, собиралась в алую лужицу.

     Дорн вежливо поинтересовался:

     — Кто следующий? Здесь смерть не задержится.

     Желающих не оказалось.

     Рыжий демон, подойдя к трупу, выдернул кинжал. Не вытирая кровь, которая как в губку втянулась в клинок, вложил в пустующие ножны. Вернулся за чёрные крылья трона.

     — Мы остановились на смерти, — вспомнил Дорн. — И снова преподнесу приятное известие. Ваш город, скоро войдёт в историю. Завтра, весь Мир заговорит о местечке, где совсем неожиданно возродится «чёрная смерть», разумеется, если событие не засекретят власти. Вспомните середину тринадцатого века. Миллионы, — глаза Дорна вспыхнули и померкли, — миллионы людей тогда погибло. Местр, — Дорн повернул голову к стоявшему рядом человеку в чёрных очках. — Помнишь, тогда тебе пришлось хорошо поработать. Шесть лет как бич божий носился по Европе?

     Местр склонил голову. Дорн, удовлетворенный ответом добавил:

     — Сегодня вспомнишь прошлое, но ограничишься лишь этим городом, и время даю - до восхода солнца.

     Местр снова склонил голову. Хозяин повернулся к толпе:

     — Видите, как делается история? — спросил он, весело улыбаясь. — Но её конец вы не увидите. Вы останетесь здесь, станете её частью. Люди будут долго ломать голову пытаясь понять, что тут произошло. Опасно бросать вызов тёмным силам, без соответствующей подготовки… к смерти.

     — Минуточку, магистр! — раздался разбитый голос Барона. — Тут было выдвинуто обвинение по поводу Норы.

     — И что, Изер ты хочешь сказать? — поинтересовался Дорн.

     — Нора сбежала из дома и в этом не наша вина! — торжествующе провозгласил Барон в полном молчании. Слышно было, как презрительно фыркнул рыжий демон на его заявление.

     — Теперь точки на «i» расставлены и вы мне больше не нужны. Кое с кем я ещё встречусь. Местр, старшего не трогай. С ним поговорим отдельно.

      Снова прозвучал выстрел, прерывая Дорна. Пуля, пройдя сквозь тело и кресло, застряла в стене. Дорн посмотрел на стрелявшего и ласково улыбнувшись, сообщил:

     — С тебя-то мы и начнём.

     И человек взвыл, когда пламя окутало его гудящим коконом. Люди оцепенев, наблюдали, как товарищ корчится в агонии на полу, не предпринимая никаких попыток его спасения. Местр сняв очки, смотрел на него. Те, кто бросал взгляд, мгновенно испепелялись адским пламенем.

      Толпа бросилась к дверям, пытаясь их снова выломать теперь в обратном направлении. Но бледное лицо Местера с пустыми впадинами глазниц, преследовало повсюду.

     Дрожащий главарь отвернулся к стене, отказываясь видеть происходящую бойню.

     Особняк наполнился криками и вой собак, проникнув сквозь двери, вторил им. Отзвучали последние стоны боли, мертвую тишину разорвал голос хозяина. Главарь съежился от страха, услышав его.

     — Местр, — приказал Дорн. — Пройдись по улицам города, пусть зловонные трупы усеют их. Боб повернись к нам.

     Вздрогнув, словно по нему прошёлся ток, главарь несуществующей толпы линчевателей, обернулся. Обгоревшие трупы устлали пол тошнотворным ковром. Краем глаза Боб увидел, как Местр уже в очках исчезает в стене, а к нему подходил рыжий демон. Беспечно ступая по телам, он приближался. Боб в ужасе вжался в каменную стену, словно пытаясь подобно Местеру пройти сквозь неё. Но камень остался камнем, человеческая плоть была бессильна. Остановившись в двух шагах от Боба, демон окинул его презрительным взглядом.

     — Гад, хотел девчонку пристрелить, — с ненавистью прошипел дьявол.

     Грозное рычание подобно далекому грому пронеслось над залом. Боб вскинул глаза и увидел, как чудовищный чёрный пес стремительно спускается по лестнице, покрывая в прыжке сразу несколько ступенек. Гигантский прыжок и монстр на пути к нему. Алые глаза рубинами сверкали на узкой морде пса. Слюна капала с выступающих длинных клыков, шерсть на загривке стояла дыбом. Преодолев последние метры, пес раскрыл пасть в предвкушении жертвы.

     Боб закрыл глаза, ожидая, что вот- вот клыки монстра вонзятся в тело.

     Звучно клацнули зубы. Совсем рядом. И снова зазвучало рычание, и что-то похожее на разочарование прозвучало в нём.

      Главарь открыл глаза.

      Рыжий демон удерживал пса за ошейник, и клыки щелкали всего в нескольких сантиметрах от него. Амон, скривив в усмешке рот, усмирил пса и заставил сесть неподалеку от себя. Боб с надеждой посмотрел на хозяина дома. Ведь не зря же он оставил его в живых, когда все остальные были сожжены.

     Дорн встал с кресла, которое тут же растаяло в воздухе, направился на второй этаж в сопровождении длинного типа в зеркальных очках. На секунду повернувшись, махнул рукой:

     — Амон, он полностью в твоём распоряжении. Делай с ним что хочешь.

      Не высказывая больше никакого интереса к судьбе Боба, Дорн скрылся в дверях комнаты второго этажа.

     — Делай с ним что хочешь, — повторил Амон, подходя к Бобу совсем близко.

      Боб заметил, что дьявол ниже его и чтобы посмотреть в лицо, демону приходилось поднимать голову.

     — О, что я с тобой сделаю, — почти прошептал дьявол, вынимая кинжал из ножен. — Выдавлю глаза. Полосками срежу кожу и переломаю каждый палец. Я не позволю своим ребятам работать. Нет. Я лично тобой займусь.

      Боб задрожал всем телом. Собрав смелость и силы, сжал кулак и врезал дьяволу по лицу. Не оглядываясь, бросился к дверям, надеясь, что они не заперты. Позади он услышал свист рассекаемого воздуха, и что-то гибкое опутало ноги, подсекая и валя на пол. И тут же отпустило и подобно змее отползло, извиваясь в сторону. Всё еще лёжа на полу, Боб поднял голову. Демон держал в руке длинный кнут, который словно живой то скручивался в узел, то распускался, описывая круги под ногами.

     Отбросив кнут, дьявол не спеша, подошёл к Бобу. Мужчина попытался отползти, но наткнувшись на сожжённый труп, замер. Амон присел возле него. С каким-то дружелюбием усмехнувшись, проведя рукой по челюсти, сознался:

     — Подловил меня. Неплохой удар. И попытка сбежать неплохая.

     — А ты держишь удар неплохо, — несмотря на ситуацию, не смог не признать Боб. — Ещё ни один человек, после моего «коронного» удара не вставал раньше двух часов.

     Амон весело усмехнулся, услышав от человека такое признание.

     Боб попытался встать, но кинжал лёг на горло, не давая ему это сделать.

     Амон заметил:

     — Ты ещё не рассчитался за свою ошибку.

     — Какую? — Боб тянул время. Он видел, что демон настроен более дружелюбно. Задавая вопросы, надеялся, что помощь успеет подойти вовремя. — Признаюсь, что сглупил, ворвавшись в дом вооружённым. Но ведь пули вас не берут?

     — Нет, — покачал головой Амон, по-прежнему держа кинжал у челюсти Боба. — Самая большая ошибка в том, что ты не выполнил приказ хозяина, не освободил девочку, — с иронией вздохнув, добавил, но без злобы: — За это ты умрёшь. Я отступил от своих первоначальных планов. Ты умрёшь быстро.

     Боб вздрогнул, услышав приговор, произнесённый с безразличием и звучавший как факт, который нельзя изменить.

     — Что вы сделали с моей дочерью Анитой? — умоляя, спросил он склонившегося над ним дьявола.

     Амон неопределенно повёл рукой, словно пытаясь сказать: такова жизнь. В левой руке он по-прежнему держал кинжал.

     — Она добровольно отдала свою душу, — удовлетворил вопрос Боба. На секунду нахмурившись, он сообщил: — У меня мало времени, иначе, я бы позабавился с тобой. Слушай… — демон явно повеселел. — А может, ты по пройденному пути пойдёшь? Вслед за Анитой? И всё будет легко и просто, а главное без боли. Согласен?

     — Нет, — твёрдо ответил Боб в подтверждении слов, отрицательно качая головой, раня шею о лезвие кинжала.

      Глаза дьявола вспыхнули адским огнём.

     — Напрасно, — сказал Амон, совладав со злобой, которую вызвал отказ человека лежащего на полу. — Подумай, — попытался убедить его снова.

     — Нет, — отрезал Боб. — Убивай. Я встречусь со своим создателем. Но  никогда не отдам тебе душу.

     — Чёрт! — выругался демон. — Может взять тебя с собой? — спрашивая Боба, предложил он. — Я б со своими ребятами хорошо повеселился бы.

     Боб обречёно пожал плечами.

     Амон, отстранив кинжал, быстрым движением пригвоздил руку Боба к полу. Не сдержав крика, Боб с ужасом уставился на окровавленную кисть. Попытался выдернуть кинжал другой рукой.

     Вскочив на ноги, Амон с любопытством взирал на его старания.

     — Лежать, — рявкнул он, сопровождая приказ ударом носка сапога в плечо, заставляя Боба лечь на лопатки.

      Мелькнул молнией ещё один кинжал и Боб закричал, почувствовав как лезвие, рассекая сухожилия, ломая кость, прибивает и вторую руку к паркету.

      Прикованный к полу Боб оказался беспомощным перед возвышавшимся над ним Амоном. Попытки вытащить кинжал привели к новой вспышке боли. Боб застонал. Расщепленная кость заставляла терять сознание, вызывая дикую боль, казалось, по всему телу.

     — Не пытайся вывернуться, — посоветовал демон, — мои кинжалы тебе не по силам. Может скормить тебя псу? Я думаю, есть, он начнет с живота, а может, — усмехнулся, — с кое-какой штуковины…

     Боб похолодел, услышав цоканье когтей. Собака с вожделением смотрела на него.

     — Нет, — возразил сам себе Амон. — Я обещал быструю смерть.

     На незнакомом Бобу языке, он заставил чудовище скрыться из виду.

     — Отпусти меня, — еле ворочая языком, попросил Боб, в душе даже и не надеясь на милосердие.

     — Сейчас, — согласился Амон. — Действительно, действие затянулось. Пора заканчивать. — И, по-видимому, обращаясь к псу за головой Боба, сказал: — Жди, и тебе что-нибудь перепадёт.

     Амон присел на корточки рядом с распятым Бобом, заглянул в глаза.

     — Нужно идти, — сказал он. — Ты останешься здесь. Твоя смелость мне понравилась. Я не держу на тебя зла. Ты будешь обеспечен моим покровительством, если конечно, встретимся.

     Боб набрал воздуху в грудь, собираясь что-то ответить, но не успел.

     Рука дьявола мелькнула в воздухе, ломая рёбра, проникла внутрь грудной клетки. И тут же выныривая оттуда прихватив с собой ещё сокращающееся сердце. Обрывки артерий торчали из него в разные стороны, брызги крови летели вниз, заливая пол и разорванное тело. Боб, живущий последние секунды с ужасом увидел бьющееся сердце в руке демона и кровь, летевшую в лицо.

      Содрогнувшись в судороге замер. Навсегда. Он не видел, как демон швырнул сердце псу, и тот, схватив в полёте, мгновенно сжевал его, не забыв напоследок пройтись языком по всей морде.

     — Всё хорошее когда-нибудь да кончается, — сообщил Бобу Амон, выдергивая кинжалы из тела.

     Вой собак просачивающийся из-за закрытой двери внезапно смолк.

     Мёртвая тишина окутала особняк.

    

     — Всё, срываемся, — вскакивая с дивана, на котором до этого довольно удобно лежал, сказал Юм.

     Девушка, сидевшая рядом, глубоко вздохнув, спросила:

     — Они все… Убиты?

     — Обязательно, — потянулся Юм. — Они неуважительно отнеслись к Хозяину. Иди за мной.

     Светлана направилась за ним, выходя через низкие двери во двор. Комната, в которой она провела с Юмом некоторое время, достаточное чтобы Дорн расправился с толпой линчевателей, осталась позади.

      Они вышли с противоположной стороны фасада, где уже стояли в ожидании своих пассажиров два чёрных лимузина. Дверь крайнего к ней распахнулась, и из салона выглянул Барон, приглашающим жестом зазывая в машину.

      В лимузине, девушка огляделась. Кроме Барона и Юма в нём никого не было (если не считать водителя).

     Автомобили не трогались, кого-то ожидая.

     Из-за угла дома показался Амон, рядом с ним трусил Пёс, смачно облизываясь. Распахнув дверь салона первого лимузина, Амон пропустил пса вперед, затем сел сам. Захлопнулась дверь. Зашумели моторы и автомобили, плавно покачиваясь, выбрались на шоссе, объезжая по пути, стоявшие у дома брошенные машины.

      Фары «джипов» продолжали освещать фасад опустевшего дома, внутри которого остались только мертвецы.

      Взяв путь на Восток, лимузины набрали скорость, с каждой секундой увеличивая расстояние до города, где по улицам гуляла смерть, оставляя за собой бездыханные тела.

    

      В городе, машины, идущие по дороге, внезапно потеряв управление, влетали в дома, в деревья, в людей. Тьма пришла с заходом солнца, укутывая покрывалом мрака и отчаяния город.

     А два лимузина мчались в ночи. Звёзды скупо освещали им дорогу. Теперь путь лежал на Восток, где в тихой лагуне покачивался «Летучий голландец» в ожидании своих пассажиров.

      Светлана не знала, что особняк, в котором она прожила два месяца, внезапно вспыхнул ярким пламенем одновременно во всех помещениях. Пожарники, прибывшие на место происшествия, обнаружит только сгоревшие руины и множество обуглившихся останков людей. Тела сплошным ковром покрывали зал первого этажа. Освободив воющих собак из машин, они будут поражены той поспешности, с которой псы покинут это проклятое место. А возвращаясь назад, в город, обнаружат истинный ад.

     Мёртвые тела. Сбитые в единую кучу машины, словно спрессованные огромным прессом. И пожары. Они освещали тёмные переулки и стелили клубы дыма над домами, над городом.

      Триумфальное шествие смерти только начиналось и лишь с восходом солнца она покинет город, унеся с собой половину населения.

      А пока, ночь только начиналась…

Глава  7

      По ночному шоссе мчались лимузины, пронзая тьму светом фар. Встречные машины подавали в сторону, видя их безумную гонку, участниками которой они быть, не желали.

      Юм, бросив взгляд за окно, отвернулся, свернувшись клубком на сиденье, заметил:

     — Впереди длинный путь.

     — Как же, — не согласился с ним Барон. — Два часа езды. Не так уж и много.

     — Я имею в виду дальше, по океану. Светлана, ты соскучилась по-нашему кораблю? — обернулся Юм к сидевшей неподалеку от него девушке. С того момента как они покинули особняк, она не проронила ни слова.

     Промолчав несколько секунд, она ответила:

     — Нет. Не соскучилась. А вот Катерину, я бы с удовольствием увидела. Когда она с другом к нам присоединятся?

     Барон, с иронией скосив глаз, поправил:

     — Когда мы присоединимся к ним. Они уже на судне.

     — Давно? — заинтересовалась Светлана.

     — Несколько часов назад они взошли на палубу, — с готовностью сообщил Юм. — И ждут, не дождутся, когда корабль выйдет в океан.

     Вздохнув, Светлана посмотрела в окно и, не отрывая глаз с мелькавших мимо огоньков машин, сказала:

     — Я бы хотела остаться в городе.

     — Светик! — в притворном ужасе вскинулся Юм. — Там сейчас смерть! Местр отправляет души людей в иной мир. К утру население города, заметно сократиться!

     Девушка отвела взгляд от окна и потрясённо посмотрела на кота, который не скрывал, что доволен реакцией на известие. Переведя взгляд на Барона, она выдохнула:

     — Это правда?

     — Что сейчас вымирает полгорода? — уточнил Барон.

     — Да, — расширенными от ужаса глазами подтвердила девушка.

     — Хозяин сказал, значит так и будет, — с некоторой укоризной ответил Барон. — Ему незачем лгать. Он выше этого. Жаль, ты не слышала, он сказал, что город станет чрезвычайно известен. А значит, так и будет.

     — Но… Люди… А как же Текс, Джек, Эллиот, Лэнс - мои друзья? Что будет с Эриком, неужели Местр придёт и к ним?

     — Почему бы и нет? — пожал плечами Барон. — Смерть не выбирает. Она приходит, когда настанет время.

     — Они такие молодые. Им ещё жить и жить.

     — И плодить себе подобных, — влез в разговор Юм. Барон «вежливо» ущипнул его за кончик хвоста, заставляя заткнуться. Юм взвизгнув, возмутился: — Вот уж и сказать ничего нельзя!

     Барон не обращая внимания на ворчание кота, сказал как бы, между прочим:

     — А, друзья останутся в живых по самой простой причине.

     — Какой? — заинтересованно взглянула на собеседника девушка.

     — Их нет в городе, — откинувшись на спинку, закинув ногу на ногу и сцепив руки на колене, сообщил Барон.

     — Где же они? — удивилась девушка.

     Немного приподнявшись, она всем телом повернулась к развалившемуся в салоне Изеру. Тот лениво проводил взглядом мелькнувший за окном перекресток, и не спеша, растягивая слова, смакуя её нетерпение, говорил совсем не то, что от него ожидали.

     — Скоро пересечём границу Нью-Йоркского штата, неплохо, согласись?

     — Да, — с нетерпением поддакнула девушка и вернула разговор в нужное ей русло: — Так, что там с парнями? Почему сегодня они не в городе?

     — Жаль, мы не сможем увидеть горы, — вздохнул Барон. — Ночью их никак не увидеть, — и тут же переменил тему, увидев, что брови девушки стали грозно сходиться к переносице. Решив, что уже достаточно испытывал её терпение, со сладчайшей улыбочкой сказал: — Они уехали с ночёвкой на озеро Онтарио и появятся в городе через тридцать восемь часов, начиная отсчет с этой минуты. Позволь мне удивиться, что Текс не предупредил тебя о готовящемся путешествии.

     — Тут и удивляться нечему, — снова влез в разговор Юм, с презрением фыркнув, заметил: — Решение пришло «стихийно», когда они вечером собрались (по своему обыкновению) в баре. Сели на машины, и фиють на озеро. Отличное местечко осенью. И главное как вовремя, словно кто-то нашептал.

     — Как удачно вышло! — радостно воскликнула Светлана.

     Барон возразил:

     — Не совсем, родные-то остались в городе. Вернувшись, кое-кто узнает, что осиротел.

     Тягостное молчание повисло в салоне. Лёгкий шум мотора, наполнил тишину.

     Она длилась недолго. Внезапно оживившись, Барон спросил кота:

     — Попутчика возьмем? Подкинем кого-нибудь по пути?

     — Отчего же нет? Конечно, возьмём, — великодушно согласился кот.

     — Глубокой ночью, вряд ли кто будет голосовать на дороге, — резонно возразила девушка.

     — Ошибаешься, — заметил Барон, обращаясь к водителю, приказал: — тормозни-ка здесь.

     Подчиняясь, автомобиль затормозил. Мимо окна промелькнул стоявший у обочины светящийся треугольник. Немного поодаль с распахнутыми дверцами и багажником, словно кто-то пытался её проветрить, машина.

      Лимузин замер. Оглянувшись в заднее стекло, девушка разглядела силуэт подбегавшего к ним человека. Распахнув дверь, он заглянул в салон.

      Светлана увидела седовласого мужчину с такой же седой бородой. Лет пятидесяти семи, но с веселыми, озорными глазами, которые никак не шли его возрасту. Он быстро, как-то по мальчишески, задорно спросил Барона (по-видимому, сочтя его главным):

     — Машина сломалась. До города подбросите?

     — Какого? — вежливо поинтересовался тот.

     — До ближайшего. Хотя, был бы очень признателен, если ваш путь лежит в Куинси, — немой вопрос мелькнул в молодых глазах мужчины.

     Барон словно изумляясь такому совпадению, всплеснул руками:

     — А мы как раз туда! — воскликнул он, приглашающим жестом указывая на свободное место в салоне. — Прошу! Доставим с ветерком!

     — Секундочку, — попросил мужчина. — Только закрою машину. Я сейчас.

     Мужчина быстрым шагом повернул назад. Барон тем временем сказал, обращаясь к коту:

     — Надеюсь, у тебя хватит ума помолчать?

     Юм гордо заметил:

     — Его у меня не только на это хватит.

     — Да? И на что ещё? — полюбопытствовал Барон и добавил с сомнением: — Боюсь, на остальное будет жуткий дефицит.

     — Нет, не будет, — возмутился кот. — В следующий раз «дефицит» подскажет мне сесть в автомобиль не с тобой, а с Амоном.

     — Хорошее решение! — воскликнул Барон. — Таким образом, у тебя появится возможность путешествовать автостопом.

     — Это почему? — подозрительно спросил Юм.

     — Да потому, что Амон вышвырнет тебя из машины на десятой минуте, после того как ты откроешь свой ротик.

     — Нет. Он не вышвырнет, — возразил Юм.

     — Утопит, — пожал плечами Барон.

     — Ближе к истине, — согласился Юм и замолчал. К ним возвращался человек, которого они согласились подвезти до города.

     — Можно? — ещё раз уточнил он, заглянув в салон.          

     — Прошу, прошу, — засуетился Барон, помогая ему влезть и закрыть дверь. — Трогай, — обращаясь к водителю, приказал он.

     Лимузин резко взял старт, отбросив пассажиров на спинки кресел. Мужчина восхищённо округлил глаза и выдохнул:

     — Ну и ну! Вы всегда так ездите?

     — Время - деньги, — философски заметил Барон.

     Мужчина понимающе кивнул:

     — Да. В наш безумный век, только это и главное, — и тут же спохватился: — Прошу прощения. Всё так стихийно, что я забыл представиться: Ричард Маккью. Можно просто Ричард.

     Барон вежливо пожал ему руку:

     — Изер.

     — Светлана, — улыбнувшись, представилась девушка.

     В ответ мужчина галантно поцеловал ей руку. Переведя взгляд на Юма, он поинтересовался:

     — А как зовут это очаровательное животное?

     — Юм, — с готовностью ответил Барон.

     — Юм, — задумчиво повторил Ричард, и весело блеснув глазами, заметил: — Красивый кот. Таких больших размеров, мне ещё видеть не приходилось. А видел я их немало.

     — Вы,  ветеринар? — полюбопытствовала Светлана.

     Широко улыбнувшись, Ричард возразил:

     — Нет, не ветеринар, но моё дело связанно с животными. Конкретнее, я работаю с ними.

     — Дрессировщик? — удивилась девушка. Она никак не могла представить себе артиста, одного, ночью на дороге.

     — Тоже нет, — показав все свои зубы в улыбке, мужчина пояснил: — Я таксидермист. Поэтому, как понимаете, всё время с животными.

     — А что с ними делаете? — заинтересовалась девушка.

     — Шкуры снимаю, — развёл руками Ричард. — Вот у вас замечательный кот, но он не вечен. И когда он умрёт, вы захотите его видеть всё время возле себя. Прихожу я и делаю из него чучело.

     — Хорошая идея! — воскликнул Барон, потирая руки. Заговорщицки подмигнув Ричарду поверх зеркальных очков, спросил: — А вот, скажем, ну чтобы не дожидаться кончины. Можно его того…

     — Убить? — спокойно подытожил вопрос Изера таксидермист.

     — Да, — подтвердил тот.

      Юм, громко фыркнув, отвернулся, запрыгнув на спинку, уставился в окно. Светлана с интересом наблюдала за происходящим. Похоже, Юм был не в восторге от попутчика. Ричард на вопрос отрицательно качнул головой.

     — Нет, я их не убиваю.

     — Ну, за этим дело не станет, — с пренебрежением махнул рукой Барон. — Впереди, в лимузине, едет некто. Кто не только забьёт, но и шкуру поможет снять.

     — Неужели он вам надоел? Стал ненужным? — удивился Ричард, с профессиональным интересом разглядывая кота.

     — Надоел - не то слово! — воскликнул Изер, ласково поглаживая Юма.

     Светлана с трудом сдерживала смех, видя, как он издевается над котом. Последний смотрел «испепеляющее» на Барона, но молчал.

     Барон снял очки и протёр стеклышко пальцами. Ричард с сочувствием посмотрел на них.

     — Разбились в дороге? — поинтересовался он, указывая рукой на треснувшее стёклышко, не дожидаясь ответа, сказал: — Ох уж эти путешествия и неожиданности! Никогда нельзя предсказать, что ждет «тебя» впереди, — и, переключившись на Изера, спросил: — Запасные есть?

     Барон развёл руками. Ричард, так же молча, и с пониманием покачал головой. Несколько секунд молчания. Ричард, бросив взгляд за окно, сказал:

     — Машина так мчится. Вы очень спешите?

     — Да.

     — Кто-то ждёт вас? — не унимался таксидермист. Его мальчишеская энергия требовала действий, движений, беседы.

     — Нас там ждёт судно, — удовлетворил его любопытство Барон.

     — Зафрахтованное? — уточнил Ричард.

     — Собственное, — вызвав восхищённый взгляд собеседника, ответил Барон.

     — С дочкой путешествуете? — кивнув на Светлану, Ричард с любопытством посмотрел на неё.

     — Она не дочь мне, но путешествуем вместе, — Барон снова повернул тему на интересующий его вопрос: — Чтобы сделать чучело много нужно времени?

     — Немало. Но тут ещё должен быть талант художника, — с гордостью ответил Ричард. Посмотрев на развалившегося кота, объяснил: — придать чучелу нужную позу. Сделать глазки. Носик. Выразительную мордочку.

     — Да, это очень важно, — поддержал его Барон. — Особенно если при жизни, морда не очень выразительна. Ричард, Вы заинтересовали меня. Живёте в Куинси? Возможно, вскоре я стану клиентом. Точнее, — бросив насмешливый взгляд на Юма, поправился: — Мой кот.

     — Милости просим. — Обрадовался Ричард, протянув визитную карточку, пообещал: — Обслужим по первому разряду. И вас, — погладил кота. — И Вас… О! Какая изумительная шерсть! Как шёлк! Чучело будет просто превосходным!

     Не выдержав, девушка рассмеялась, вызвав на себя удивлённый взгляд таксидермиста. Уж очень комично выглядел Юм в роли молчаливого и ничего не понимающего кота. Зная его достаточно, девушка видела, что он прямо-таки вне себя от злости. Но почему-то придерживался уговора и оставался молчаливым слушателем.

      В течение получаса, Барон подробно расспрашивал Ричарда, как тот работает над чучелом. Юму пришлось выслушать, какие цветом стеклянные глаза ему подойдут лучше. Что ноготочки лучше будет подпилить, а в хвост просунуть проволоку. Когда Ричард потянулся пощупать его хвост, Юм «вспахав» его руку четырьмя алыми бороздками, с шипением покинул салон пассажиров и подсел к водителю, услышав напоследок:

     — Да. Агрессивный кот. Наверное, действительно будет лучше набить из него чучело, спокойнее будет.

     — Наверное, так мы и сделаем, — согласился с Ричардом Барон.

      Огни города заглянули в салон лимузина. Неоновые вывески, слившись в сплошную, светящуюся полосу преследовали летящий по дороге автомобиль, водитель которого даже не потрудился сбавить скорость при въезде в город.

      Игнорируя светофоры, лимузин, не притормаживая, пролетел перекрёстки, и странное дело, зелёный свет на его пути не поменялся на красный. Сквозь город пролегла дорога, которую ни одна машина не могла пересечь. И лишь когда элитные лимузины промчались по столь необычной трассе, светофоры вновь перешли на свой обычный режим.

      Ричард, судорожно впившись руками в сиденье, наконец, смог перевести дух, разжать пальцы. Ошеломлённо покачав головой, он заметил:

     — Вы дьявольски везучи! Промчаться через весь город, даже не притормозив. Это чудо, иначе не назовешь!

     — Обычное дело, — отмахнулся Барон.

     — Не скажи, — блеснув озорными глазами, улыбнулся Ричард. — Признаться, я всю дорогу ожидал столкновения и своей безвременной кончины.

     — А это Вы зря, — возразил Барон. — Смерть никогда не приходит безвременно. Она подобно налоговой инспекции, точна, аккуратна и неумолима.

     — И всегда не вовремя, — рассмеялся весело Ричард.

     На что Барон, подняв указательный палец, уточнил:

     — Для людей.

     — А для кого ж ещё? — удивился Ричард. — Именно для людей и смерть, и налоговая инспекция - не вовремя.

     — Инспекция может и не вовремя, а вот смерть никогда не явится преждевременно, — настаивал на своём Барон.

     — Как же, — не согласился с ним Ричард. — Вот сейчас столкнемся с грузовиком. И всё. Нас нет.

     — Нет, мы не столкнёмся. В «Книге судеб» этого нет.

     — А что есть? — с живым интересом спросил Ричард.

     В ответ Барон поднял глаза к потолку, пошевелил губами, что-то подсчитывая. Перевел взгляд на ожидающего Ричарда. С радостью сообщил:

      — Ты утонешь. Но можешь быть спокоен, это произойдёт через двадцать лет, в июле, числа скажем, двенадцатого.

     — В океане? — вежливо поинтересовался Ричард и усмехнулся, но как-то невесело.

     — В ванне, — весело блеснув очками, ответил Барон и пояснил: — Сердечный приступ, надо полагать.

     — Вот как? — поднял брови Ричард, сделав вид, что поверил, спросил: — Мы узнали про мою кончину, а как дело обстоит с вашей?

     — А никак, — сцепив пальцы, улыбнулся Барон. — Я не умру.

     — Никогда?

     — Никогда, — склонил голову, подтверждая, Барон.

     — Какая уверенность! — изумлённо воскликнул мужчина и философски заметил: — Впрочем, каждый человек считает, или, по крайней мере, хочет считать, что он вечен.

     — Я бы с вами согласился, если бы был человеком. Но я им не являюсь. Следовательно - я бессмертен, — любезно сообщил Ричарду Барон.

      Светлана, следившая за разговором, заметила, как вздрогнул Ричард на такое заявление. Растерянно перевёл взгляд на девочку, мужчина задал немой вопрос: — «В своём ли уме этот тип в разбитых зеркальных очках, утверждающий, что он не человек?» Но, по-видимому, опасаясь агрессии со стороны Барона, он промолчал. Но лёгкий страх поселился в его душе, об этом можно было судить по глазам, подобно зеркалам, они ясно отражали всё, что происходило у него в душе.

     Поймав на себе вопросительный взгляд, девушка подтвердила слова Изера:

     — Да, Ричард, он, — указав глазами на демона, — не человек и не сумасшедший.

     — Понятно, — медленно произнёс Ричард, рыская глазами в разные стороны. Похоже, он искал выход не только из сложившейся ситуации, но и вообще, из автомобиля.

     Бешеная скорость лимузина, пресекала всякие попытки выскочить из него на ходу. Это было бы истинным самоубийством. Поэтому Ричард остался сидеть на своём месте, но как-то съёжился и вжался в сиденье, словно пытаясь найти в нем защиту, от сумасшедших находящихся вместе с ним в одном салоне.

     Барон любезно предложил:

     — Ещё час езды. Давайте скрасим наше путешествие рюмкой доброго коньяка? — ловким движением достал из воздуха запечатанную бутылку, приглашающим жестом указал на неё.

     Ричард несколько расслабился. Облегченно рассмеявшись, сказал:

     — Фокусник? Иллюзионист? Тогда понятно, почему вы считаете себя не обычным человеком. Это искусство будет жить вечно! Пожалуй, я приму ваше предложение.

     — Отлично! — радостно воскликнул Барон. — Мне нравиться, раз-два и готово! Светлана, присоединишься?

     — Нет, спасибо, не хочется. А от кока-колы я бы не отказалась.

     — Нет проблем! В баре, есть всё, что тебе нужно. Открывай. Там для Ричарда и закусочка найдётся.

     — Ну, будем, — чокаясь рюмками, провозгласил тост Барон. Опрокинув содержимое в рот, он снова разлил коньяк.

     И тут их пиршество прервал капризный голос, прозвучавший с обидой со стороны водителя:

     — Позвольте узнать, а почему мне не предлагают?

     Ричард, повернувшись к водителю, заметил:

     — Вы же за рулем!

     — Он – за рулем, а я – нет, — мордочка кота показалась над сиденьем.

     Ричард в испуге отшатнулся:

     — Ну, вот. Допился, — убитым голосом пробормотал он, косясь на здоровенного кота. — Говорящие коты мерещатся.

     Юм благосклонно влез обратно в салон:

     — Хорошо, я мираж, но почему выпить не предлагаете? Барон, как это понимать? — подбоченясь, кот выжидающе уставился на него.

     Барон развёл руками:

     — Ты же сам покинул нашу компанию.

     — На время, — уточнил кот. — Пока вы не перестали снимать с меня шкуру. Но, теперь я вижу это в прошлом. Ричард, ты не против, если я присоединюсь?

     Выдохнув, мужчина растеряно покрутил головой и несколько неуверенно сказал:

     — По… Пожалуйста, — подмигнув Барону, добавил: — Отличная галлюцинация! Вы еще и гипнотизёр к тому же! — поворачиваясь к коту, уже более весёлым тоном пригласил: — Прошу, как раз вас нам и не хватало.

     — Приятно слышать, — важно заметил кот, с готовностью присоединяясь к Барону и Ричарду.

     Погрузившись в свои мысли, девушка не заметила, как пролетело время. Резкая остановка лимузина вернула в реальное время. Светлана с интересом посмотрела на своих спутников. Зрелище было довольно-таки необычным, тем более что для остальных оно было самым нормальным.

     Ричард пытался пить с котом на брудершафт, целуя его в усатую мордочку, последний, на такое любвеобилие только фыркал и отплевывался. Заплетающимся языком, мужчина начинал о чем-то философски рассуждать, тут же обрывая самого себя, хлопал Барона по плечу, сообщая ему, какой он хороший парень. «Хороший парень» весело подмигивая коту, снова и снова плескал коньяк в подставленную рюмку. Судя по счастливому и отрешенному лицу Ричарда, одной бутылкой они не ограничились.

     — Ах! Мы уже на месте! — воскликнул Барон, распахивая дверь. — Прошу, мы прибыли в Куинси. А нам дальше, на пристань.

     — Да, да, конечно, — еле выговорил Ричард и растерянно оглянулся по сторонам, что-то выискивая, наконец, он спросил: — Где телефон? Мне нужно позвонить.

     — А его у нас нет, — ответил Барон и подлив коньячку, предложил: — На посошок, — приказывая шоферу: — Помоги выйти господину.

     Ричард возмущённо посмотрел на Барона.

     — Как нет телефона? Он должен быть обязательно!

     — Нам он не нужен. Мы и так неплохо общаемся, — влез с репликой Юм.

     — Цыц, галлюцинация, — рыкнул на него мужчина, ткнув для убедительности пальцем. Повернулся к Барону. — Но, как вы разговариваете с другим городом?

     — Лично. Я лично разговариваю с тем, с кем нужно.

     — Умно! — глубоким кивком согласился с ним Ричард. — Нужно и мне так, а то за телефон платить надо.

     — Тебе пора, — напомнил ему Барон.

     Подскочивший шофёр уже вежливо придерживал дверцу в ожидании, когда словоохотливый пассажир, наконец, покинет салон. Барон, казалось, наслаждался пьяными откровениями попутчика.

     Чмокнув напоследок кота в морду, Ричард неуклюже полез вон из машины. Барон поддерживал его в салоне, в то время как шофёр, принимал пассажира с улицы. Наконец, совместными усилиями они помогли Ричарду, более-менее устойчиво встать на ноги.

     Шофёр закрыл дверцу, обогнув автомобиль, сел за руль. Завёл мотор.

     Дверца в салон распахнулась, и Ричард снова ввалился к ним. Вероятно, его осенила идея и совсем недавно. С горящими азартом глазами и возбужденным голосом, поделился с сидящими своей идеей:

     — Нужно чучела снабжать диктофоном с дистанционным управлением, — возвестил он заговорщицким тоном. — На кнопочку.…  И любимец заговорил с вами.

     — Хорошая идея, — согласился Барон. — Иди, воплощай в жизнь.

     — Секундочку! — вспомнил что-то Ричард. Порывшись в кармане, он неуверенным движением, протянул Юму маленький кусочек картона. — Возьми мою визитку. Когда понадоблюсь, приходи. Сделаем по первому разряду.

     — Обязательно, — буркнул кот. — Как только понадобиться сменить шкуру.

     Громко икнув, Ричард покинул салон, вежливо прикрыв за собой дверцу, зигзагами устремился к дому, напротив которого остановился лимузин.

     — Душевный человек, — откидываясь на сиденье, произнёс Барон, жестом приказывая шофёру трогать.

     — Я б не сказал, — не согласился с ним Юм, вертя в лапах визитную карточку таксидермиста.

     — Ты бы радовался, — с укоризной заметил Барон. — У тебя появился личный чучельник. Глядишь, когда-нибудь увижу тебя на дощечке со встроенным микрофоном. Нажмешь кнопочку, и Юм заговорил… Красота!

     — Да, уж, — неопределённо ответил Юм. — А пока кнопочки нет, я буду говорить, когда захочу и сколько захочу, и не надо будет никакого дистанционного управления.

     — Боюсь моей мечте не дано осуществиться, — деланно вздохнул Барон, подняв очи к небу.

      Лимузин покинул город и подрулил к побережью.

      С наслаждением, покинув салон автомобиля, Светлана ступила на песок. Всего в нескольких метрах, тихо плескалась вода, неся с собой дыханье Атлантического океана. Вокруг царил мир и покой.

      Зашумев мотором и взметнув песок, лимузин, оставив пассажиров на берегу, скрылся в ночи. Барон и Юм, молча, чего-то ждали.

      Внезапно над водой заиграло множество огней, будто многоэтажный дом взметнулся из-под воды. На волнах закачался «Летучий голландец». Звук вальса, преодолев расстояние, донёсся и до стоявших на берегу. Зазвучал приближающийся шум мотора, к ним подплывал катер, с явным намерением доставить на борт корабля. Заскрипело днище, коснувшись песка. Легко запрыгнув в катер, Барон протянул девушке руку, помогая ей сесть. Юм, что-то тихо проворчав, довольно неуклюже вскарабкался следом. Катер устремился к горевшему множеством огней судну. Там их уже ждали.

     У борта, приплясывая от нетерпения, стояла Катерина, немного поодаль Валентин и Амон.

     — Милая! — бросилась к девушке Катерина, звонко целуя её в щечку, обнимая за плечи. — Наконец-то мы встретились! Где задержались? Дорн и Амон уже давно здесь.

     — Барон кое-кого подбросил до города.

     — Кого? — полюбопытствовала Катерина.

     — Таксидермиста.

     — Какой кошмар! — воскликнула Катерина, обернувшись к стоявшему возле Валентина, Барону, сказала: — Гангстер, признавайся, где Юм? Куда его дел?

     — Здесь я! — раздался отчаянный вопль Юма откуда-то снизу, за бортом судна. — Поднимите меня!

     Барон с ухмылкой указал рукой вниз, мол, вот он, никуда не делся, отвернулся, продолжив разговор с Валентином.

     Заглянув за борт, Светлана и Катерина обнаружили висящего на канате Юма. Вцепившись когтями в канат, он качался в такт разбивающимся о борт волнам.

     — Как тебя угораздило? — удивилась Катерина.

     — Бросили меня, — всхлипнул Юм. — А я не обезьяна чтобы карабкаться по лианам. Я в этом убедился.

     — Почему не поднялся по лестнице? — не унималась Катерина. — Удобнее же.

     — Да, ну его! — снова обернулся Барон. — Он всё пробует свои силы в роли «морского волка».

     — И как видите успешно, — заявил Юм, наконец, взобравшись на палубу. — Немного тренировки и всё будет отлично! Может, ещё и обезьян заткну за пояс.

     — Для чего тебе это? — удивилась Катерина.

     Юм озадаченно замолчал, раздумывая, и с вызовом заявил:

     — Мне так хочется.

     — Если хочется то, пожалуйста, — развела руками Катерина.

     — Тебе не хочется оказаться за бортом? — вежливо поинтересовался подошедший Амон.

     — Нет, — кокетливо откликнулся Юм.

     — Жаль, — наигранно вздохнул Амон. — У меня появилось желание помочь тебе в этом. Хорошо, когда возникнет потребность окунуться в воду, только намекни. За мной не заржавеет, с удовольствием подсоблю.

     — Только когда я конкретно попрошу об этом, — предупредил Юм. По-видимому, опасаясь «доброжелательной»  инициативы со стороны Амона.

     Амон пожал плечами, мол, воля ваша, и отвернулся к Валентину, последний что-то тихо и с азартом рассказывал Барону.

      Катерина потянула девушку в сторону:

     — Пойдём в кают-компанию. Посидим наедине. — Катерина рассмеялась: — Корабль такой огромный, и столько в нём кают, а мы предпочитаем одну, не считая наших, смешно, не правда ли?

     Устроившись в кают-компании у стойки бара, Светлана поинтересовалась:

     — Как автостопом путешествовалось?

     — На второй день купили автомобиль, — весело рассмеялась Катерина.

     — Почему? — удивленно подняла брови Светлана. — Покупка машины не входила в ваши планы.

     — На своей машине удобнее. Знаешь, какой автомобиль мы приобрели? — оживилась Катерина, дождавшись взгляда девушки выражающий немой вопрос, ответила: — Ярко алую «Альфу», спортивного типа. Скорость жуткая. Километров за двести для неё пустяк, в общем, класс!

     — И где вы побывали? — невольно сдерживая зевок, поинтересовалась девушка. Минувшие сутки её здорово вымотали.

     — Почти везде. Во всех крупных городах Америки. Я тебе всё завтра расскажу, вижу, ты засыпаешь, — снова рассмеялась Катерина, увидев виноватый взгляд Светланы. Но тут же серьезно добавила: — Это я виновата. Всё время забываю кто ты, и что тебе иной раз, просто, необходимо отдохнуть.

     — А как же ты с Валентином? — возразила девушка. — Разве ты не устала?

     — Милая моя. Нам просто нельзя уставать. На Земле мы лишь на некоторое время, и тут каждая секунда дорога. Давай-ка я лучше провожу тебя до твоей каюты. Не смущайся, в конце концов, ты  человек.

    

      Звук удара кинжала о дерево, разбудил девушку. Вынырнув из сна, она огляделась.

      Амон, сидевший в кресле и метавший оружие в стену, обернулся, почувствовав её взгляд. Поймав в воздухе левитирующий обратно кинжал, вложив в ножны, поинтересовался:

     — Выспалась?

     — Выспалась, — потянувшись, согласилась Светлана.

     — Я думаю, дело-то к вечеру идёт, — ухмыльнулся тот.

     — Старая история, — вздохнула Светлана, спрыгивая с постели. — Сейчас скажете, что пора к тренеру.

     — Нет, — покачал головой Амон. — Помниться, я освободил тебя от данного слова, а решения я не меняю. Можешь пойти в спортзал, но по своему желанию.

     Амон встал с кресла:

     — Умывайся. На всё - пять минут времени, — облокачиваясь о спинку кресла, распорядился он.

     Покосившись, девушка проворчала:

     — Похоже, я в действующей армии.

     — Дорн желает тебя видеть, — пропустил мимо ушей её сарказм Амон.

     — Вопросов нет, — согласилась девушка, скрываясь в соседней комнате, и оттуда донёсся её голос: — Это серьёзная причина.

     Неизвестно насколько серьёзна была реплика, но Амон невозмутимо отнесся к колкости.

     И всё-таки, когда девушка появилась из ванной, Амон, подойдя к ней, приподняв пальцем подбородок, заглянув в глаза, предупредил:

     — Ты можешь высказывать своё мнение о ком хочешь и что хочешь, но Хозяин вне этого. Это не значит, что Дорна волнует чьи-то высказывания, он выше этого, но «этого» не позволю я. И впредь воздержись от иронии в моём присутствии, и вообще.

     Девушка пожала плечами:

     — Если умеете читать мысли, то должны знать моё отношение к Дорну. Что бы я ни сказала, оно не изменится.

     Все ещё заглядывая в глаза, Амон потребовал:

     — Скажи вслух, и сама прислушайся к своим словам.

     — Я уважаю его и… — немного замявшись, подыскивая слова, девушка продолжила: — Боюсь. Он страшен в своём величии.

      Амон отпустил подбородок и с довольной рожей кивнул, соглашаясь.

     — Да, это я и хотел услышать. Но одно дело, что ты чувствуешь, и совсем другое, что сказав вслух, ты осознаёшь и признаёшь.

     Окинув взглядом, заметил:

     — Вижу, ты готова. Пойдём.

     — Могу спросить? — остановила его Светлана.

     — Попробуй, — обернулся Амон в ожидании вопроса.

     — Меня всегда интересовало. Какие вы на самом деле?

     — Хочешь узнать, не с хвостом ли я? — весело улыбнулся Амон. — Рога, копыта там?

     — Да, — твёрдо посмотрев в глаза, подтвердила она.

     — Вспомни библию, — посоветовал Амон. — Как там, в главе первой, стих двадцать шестой? «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему». Читала?

     — Слышала, — сказала Светлана и возразила, — Но вы же не человек?

     — Бог тоже, — резонно заметил Амон. Скривив рот в усмешке, добавил: — Нас всех объединяет что-то общее. Вот только способности у нас разные и возможности тоже. Я ответил на твой вопрос?

     — Отчасти. А черти существуют?

     — Лишь в людском воображении. Хотя, любой из приближённых Дорна может принять такой облик, но он не будет действительным. Так… — махнул рукой. — Мишура.

     — Выходит, — Светлана озадаченно посмотрела на Амона. — Не вы подобны человеку, а человек подобен вам?

     — Натурально так и выходит, — согласился с ней Амон.

     Не дав больше сказать ни слова, коснувшись руки, он переместился в другую комнату. Светлана, последовавшая следом, узнала это помещение. Как и в первое посещение её поразило отсутствие стен, возможно, они и были, но тьма надёжно укрыла их от глаз. Перед девушкой был стол, стоявшие на нём свечи освещали лишь «островок» вокруг. На границе света и тьмы и находились Амон и Светлана.

     За столом, в кресле с высокой спинкой сидел Дорн. Он внимательно перелистывал книгу, местами что-то вычитывая.

     Дорн поднял голову, разглядывая появившихся, движением руки заставил исчезнуть книгу со стола.

     — Присаживайтесь, — пригласил Дорн, указывая на внезапно возникшие кресла. — Хорошо, что вы приняли моё приглашение посидеть за чашечкой кофе.

     — Сир, — не сдержав удивления, выдохнула Светлана. — Это большая честь. Как я могла отказаться? Общение с вами доставляет мне удовольствие, я узнаю столько нового.

     Дорн прищурившись, внимательно посмотрел на девушку, и весёлый огонёк зажёгся в его глазах. Голосом, в котором чувствовалось некоторое лукавство, спросил:

     — Даже, несмотря на то, что я Люцифер? Зло в чистом виде?

     — Сир. Вы - зло, но Зло, поступающее разумно и логически обоснованно, хотя… — девушка замялась.

     Дорн поощрительно кивнул, и мягко выговаривая, попросил:

     — Продолжай, выскажись.

     — Хотя, — Светлана собралась с духом и закончила то, что хотела сказать: — Идея Апокалипсиса мне не по душе.

     — Вот как? — улыбнулся Дорн, и его глаза засияли жёлтым огнем. — Но это не моя идея, а Ягве, — он поднял глаза к небу, показывая кого, имел в виду, весело процитировал: — «И придёт день господа, страшный день, день гнева и сжигающей ярости…»

     — Но и вы тут приложите руку, — заметила девушка. — Он так просто гневаться не будет.

     Дорн, откинувшись в кресло, облокотился о руку, лежавшую на подлокотнике:

     — Да. Я пошлю людям Антихриста. Они уже ждут его. Они знают, что он придёт. Ибо Его время настало. Он придёт со своим знаком, и кто имеет ум, тот сочтёт его. Это число шестьсот шестьдесят шесть.

     — Кесарь Нерон, — сказала девушка. — Это он Антихрист?

     — Узнаю работу Энгельса, — криво усмехнулся Дорн. — Он решил, что в числе зашифровано имя императора, но это не так. Я пошлю Зверя в прямом смысле слова, и Нерону будет далеко до него.

     — Очень печально, — вздохнула девушка и вздрогнула, когда Амон неожиданно фыркнул. Вероятно, он был с ней не согласен.

     Задумавшись, Дорн устремил взгляд куда-то вдаль. Очнувшись, он выпрямился в кресле и сказал:

     — Будет Великая Битва. Но в будущем, а пока насладимся покоем и кофе, лучше которого не найдёшь по всей Земле.

     На покрытом церковной парчой столе, появились чашечки из чёрного фарфора. Легкий пар, закручиваясь в спираль, поднимался вверх.

      Светлана аккуратно взяла чашечку, удивляясь, что стенки совсем не горячие, они как будто холодили пальцы. Осторожно попробовав кофе, девушка не могла не признать, что он отличный.

     — Ты, что-нибудь слышала о Саргассовом море? — поинтересовался Дорн, не спуская с неё горящих глаз.

     — Что там пропадали корабли? Слышала, — кивнула Светлана. — Таинственное, загадочное место.

     — Сейчас мы на пути к Бермудским островам.

     — Я думаю, «Летучему голландцу» ничего не грозит, — заметила Светлана.

     — Совершенно ничего, — согласился Дорн. — Что не скажешь о судне, идущем из Ливерпуля.

     — Сир? — девушка подняла брови и с немым вопросом посмотрела на сидевшего напротив Дорна.

     — Через сутки. Путь нашего корабля пересечется с пассажирским лайнером, идущим из Великобритании, — пояснил Дорн.

     Предчувствуя беду, со страхом, девушка спросила:

     — Что будет с лайнером?

     — Увидишь, — неопределённо ответил Дорн. — Мы покидаем Америку. Как тебе американцы? Какую оценку ты можешь дать?

     Светлана задумалась. Дорн терпеливо ждал ответа.

     — Похоже, что американцев волнует только Америка. Специфичны. Зациклены на своём континенте. Рациональны. — Светлана невольно улыбнулась, вспомнив население городка, возле которого она жила. — Говорливы и любят опекать.

     — Интересные наблюдения, — произнёс Дорн.

     Сцепив руки и немного поддавшись вперед, поинтересовался:

     — Но почему ты решила, что другие страны их мало волнуют?

     — Текс как-то выразился о России «страна снега и медведей», — пожала плечами. — Этим всё сказано. От его друзей я тоже больших познаний в этой области не обнаружила. Разве что Лэнс, был более эрудированным в политике и ещё в кое-чем.

     — Кто такой Лэнс? — прищурившись, Дорн посмотрел на сидящих за столом.

     — Сир, — немного смутилась Светлана, она никак не ожидала от Дорна такого вопроса. — Он учащийся колледжа. Ребята говорили, что он ещё и колдует помаленьку, но лично я этого не видела.

     — Мухлёвщик, — пренебрежительно махнул рукой Амон, оценивая Лэнса. — Надумал меня с картами обыграть.

     — Неужели? — заинтересовался Дорн. — Интересная личность. Как бы мне познакомиться с ним?

     — Сир! — вскочил с кресла Амон. — Я слетаю за ним.

     Амон исчез. Подавленная таким ходом событий, девушка, опустив голову, разглядывала поверхность стола. Не поднимая головы, произнесла:

     — Прошу прощения, сир, но, похоже, я оказала плохую услугу своему другу.

     При последнем слове подняв голову, посмотрела в глаза Дорну.

     — Посмотрим, — сказал Дорн, и щёлкнул пальцами заставляя исчезнуть пустые чашки. На столе остались лишь две свечи, освещавшие небольшое пространство.

     Десять томительных секунд и на островке света возникли Амон и лысый толстячок. Последний, как после глубокого сна, хлопал глазами и недоуменно озирался. Его одежда была помята и испачкана землёй. Примерно в таком же состоянии находилось и его лицо, следует добавить, что оно ещё было и заспанным.

     — Сир, — почтительно произнёс Амон. — Пришлось повозиться, вытаскивая из палатки. Задержался немного.

     — Мелочи, — отмахнулся Дорн, с интересом посмотрев на вновь прибывшего.

     Тот в свою очередь тоже уставился на хозяина. Затем, неуверенно перевёл взгляд на девушку, и уже выкатив глаза, потер их рукой, словно пытаясь снять наваждение. Все усилия пропали даром, девушка по-прежнему сидела в кресле и с огорченным видом смотрела на него. Удивлённо воскликнул:

     — Светлана! Как ты здесь оказалась? — оглядевшись вокруг, с иронией поправился: — Интересно, или как я здесь оказался?

     — Я помог тебе переместиться, — любезно пояснил стоявший рядом Амон.

     — Телепортация? — ни к кому конкретно не обращаясь, уточнил Лэнс, и тихо присвистнув, сказал: — Ну и местечко! Неужели в особняке есть такая комната?

     — Лэнс, ты не в особняке, — убитым голосом, пояснила Светлана. — Ты на яхте в Атлантическом океане.

     — Вот это да! — снова присвистнул Лэнс, остатки сна мгновенно улетучились. Теперь он был возбуждён и деловит. — Твой опекун фокусник? — поинтересовался Лэнс, озадаченно посмотрев на молчаливого Амона. — В двадцать первом веке можно всё ожидать. Техника на высшем уровне!

     — Лэнс, — Светлана попыталась ему что-то сказать, но он её не слушал.

     Сверкая глазами, размахивая руками, он с азартом продолжал:

     — Это мистика! Отправил друзей на рыбалку. Решил поспать немного в палатке. И на тебе. С побережья Онтарио в Атлантический океан!

     — Лэнс, — снова окликнула девушка.

     Дорн и Амон, молча, наблюдали за парнем. Он услышал её оклик и обернулся. Волнуясь, она спросила:

     — Ты помнишь хэллоуин?

     — А как же, — кивнул Лэнс. — Такое не забывается.

     — Помнишь, я тебе сказала кто он? — указывая глазами на Амона, Светлана вопросительно посмотрела на Лэнса.

     — Да… Помню… — медленно, словно раздумывая, протянул Лэнс и уже более внимательно посмотрел на рыжего дьявола. — Должен тебе сказать он ничуть не изменился. Словно… Словно хэллоуин продолжается? — последнее слово он произнес полувопросительно.

     — Лэнс, Амон дьявол, — сказала Светлана, и Амон насмешливо склонил голову, словно их только что представили.

     — Дьявол, — озадаченно повторил Лэнс. — Не может быть!

     — Может, — выдохнула девушка и с грустной иронией добавила: — Ты мечтал увидеть дьявола наяву. Твоя мечта сбылась, вот он, перед тобой.

     — Не может быть, — снова повторил Лэнс, не сводя глаз с насмешливо смотрящего на него Амона.

     Тот шевельнулся, лениво растягивая слова, спросил:

     — Может вырвать тебе сердце, чтобы ты поверил?

     В глазах Амона засветился зловещий огнь.

     Лэнс вздрогнул, какое-то напряжение появилось в его голосе, когда он попытался совладать со страхом и ответить спокойно:

     — Я верю, — и тихо прошептал: — О, да! Моя мечта сбылась!

     — Вот мы и познакомились, — сказал Дорн, облокотившись о подлокотник, приглашающим жестом подозвал Лэнса к столу. — Присоединяйся.

     После его слов, возле стола возникло ещё одно кресло, между креслами Дорна и Амона. Подталкиваемый Амоном, Лэнс с трудом передвигая ноги, приблизился к столу. Грузно опустился в кресло и замер, не зная, что предпринять. Амон занял своё место, и снова горячий пар заиграл в свете свечей, когда чашечки с напитком возникли на столе перед каждым сидящим.

     Лэнс не остался в стороне. Чашечка появилась и перед ним.

     Дорн повёл рукой:

     — Прошу без стеснения, сегодня ты гость на моем корабле. Светлана сказала, что ты несколько отличаешься от жителей своего городка, и поэтому ты здесь. «Летучий голландец» приветствует гостя, пусть даже и появился здесь не по своей воле.

     — Благодарю.

     — Сир, — тихо подсказал ему Амон, жёстко блеснув глазами.

     Лэнс недоумённо посмотрел на него, и немного подумав, соглашаясь, качнул головой:

     — Благодарю, сир, — поправился Лэнс. — Конечно, довольно неожиданное приглашение, а уж тем более доставка. Боюсь показаться невежливым, но вы - хозяин судна? — Дорн, соглашаясь, склонил голову. Лэнс продолжил: — И, если Амон дьявол, то и вы сир?

     — Люцифер, — подсказал ему Дорн, и весёлые искры заплясали в глазах.

     — Значит на хэллоуине, всё было взаправду? — Лэнс поддавшись своей привычке, нервно потёр лысину, потянулся к кофе и с недоумением посмотрел на чашечку, почувствовав исходящий от её стенок холод.

     Амон, протянув руку, успокаивающе похлопал Лэнса по плечу:

     — Всё настоящее и всё взаправду, — холодно улыбнувшись, сказал Амон.

     — Так зачем, тебе хотелось увидеть дьявола? — поинтересовался Дорн, и что-то весёлое прозвучало в его голосе, похоже, он получал удовольствие, беседуя с Лэнсом. — У тебя есть какое-то дело к нему?

     — Нет у меня никаких дел, — развёл руками Лэнс.

     — Сир, — почти прошипел ему Амон, и злоба зажглась в глазах.

     — Сир, — покорно повторил вслед за Амоном Лэнс.

     — Тогда, зачем тебе он? — поднял бровь Дорн, с любопытством разглядывая парня.

     Тот задумался.

     — Конкретно не могу сказать… — неуверенно произнёс Лэнс. — Но, наверное, чтобы убедиться, что мы не одни на этом свете. Что есть ещё что-то, или нечто.

     — Почему бы тебе ни мечтать о Боге? Желание увидеть его… — прищурив глаз, Дорн уточнил. — Не возникало?

     — Возникало, — вздохнув, согласился Лэнс.

     — Тогда, зачем тебе дьявол? — не успокаивался Дорн.

     — Он ближе к людям, — ответил Лэнс, нервно вертя опустевшую чашечку в руке. — Мне кажется, что легче увидеть дьявола, нежели святого, естественно следует простой вывод, если есть дьявол, то есть и Бог.

     — И конечно встреча с тёмной силой, подстегнёт твоё религиозное рвение? — с издевкой уточнил Дорн. Ни к кому, не обращаясь, посетовал: — Чем больше встречаюсь с людьми, тем больше убеждаюсь, что их желание столкнуться с нечистой силой, демонами, не что иное, как поверить в Бога. Для людей демон, скорее служит неким катализатором, ускоряющим сознательное верование во Всевышнего. Немногие воспринимают дьявола как власть, силу, могущество и равного Богу, если не выше. Они знают для чего вызывать из мира теней духов, тёмные силы, и что просить у них. Лэнс, ты знаешь, какую силу можешь получить, попроси её у нас? Только одно слово. — Дорн склонился к парню, выжидающе.

      Лэнс поёрзал в кресле, почувствовав себя неуютно перед огненными глазами сатаны. Амон, в свою очередь «прожигал» его с другой стороны. Светлана, затаив дыхание со страхом ждала ответа Лэнса.

     Звенящая тишина окутала островок света.

     Парень, наморщив лоб, о чем-то напряжённо размышлял.

     Девушка набрала, было воздуха в грудь, приоткрыла рот собираясь предостеречь его, но Амон, уловив её настроение, обернулся и бросил предупреждающий взгляд, полный невысказанной угрозы, обещания сурово обойтись за несвоевременное предостережение парня. Опешив, девушка выдохнула воздух, и секунду поколебавшись, всё-таки решила наперекор Амону, остановить Лэнса от неправильного поступка, на свой страх и риск с вероятной возможностью вызвать гнев покровителя.

      Но Лэнс опередил её. Решительно поставив чашку, которую до этого крутил в руке на стол, откинувшись на спинку кресла, он с глубоким вздохом, выражающим огромное разочарование, сказал:

     — Увы, сир, ваше предложение заманчиво. Но здравый ум подсказывает мне другое, — ещё раз вздохнув, он твёрдо произнёс: — Я отказываюсь.

     — Ты ещё не знаешь от чего, — мягко возразил Дорн. — Лэнс, это полёты наяву, в лунную ночь. Это сила телепортации. Власть над животными. Вызов тёмных сил и могущество над людьми.

     — Очень много, — заметил Лэнс. — И вы, сир, потребуете большую плату за такие возможности.

     — Мне нужны люди, находящиеся в моём подчинении. Которые полностью отдались бы силам тьмы.

     — Светлана, она из них? — неожиданно поинтересовался Лэнс, указывая на вздрогнувшую от внезапного упоминания её имени девушку.

     — Нет. Она принадлежит Амону. — Дорн бросил короткий взгляд на Светлану, снова повернулся к Лэнсу и добавил: — Просто человек и никакими способностями не обладает.

     — Почему она с вами? — удивился Лэнс.

     Амон, жёстко улыбнувшись, гнусавя, отрезал:

     — Разговор идёт о тебе, а девушку предоставь мне.

     Лэнс удивлённо поднял брови:

     — О, так у вас роман, — и лёгкая улыбка заиграла на губах.

     — Наглец… Мальчишка… — прошипел Амон, судорожно хватаясь за рукоять кинжала. — Сир! Он не понимает, с кем имеет дело! Отдайте его мне! Он навсегда забудет, что такое смех! Ему будет нечем улыбаться!

     — Может, и отдам, — задумчиво проговорил Дорн, изучая парня. — Лэнс. Ты довольно-таки умный и эрудированный человек.

     — Спасибо сир, — весело поблагодарил Лэнс.

     — А совершаешь глупые поступки, — закончил свою мысль Дорн. — Видишь? Ты стал нужным Амону, и это очень серьезно.

     — Сир, — не выдержала девушка, — он здесь в качестве гостя.

     — Да. Это так, — согласился Дорн. — Я помню. Итак, Лэнс ты принимаешь моё предложение?

     Лэнс молча, покачал головой.

     — Что ж, интересно было с тобой познакомиться. Амон, помоги вернуться назад. Я не буду удерживать силой.

     Не вставая с кресел, Амон и Лэнс исчезли.

     Светлана, волнуясь, спросила:

     — Сир, Амон не причинит вреда Лэнсу?

     — Нет, — сказал Дорн. — Он ничего не сделает. Этот парень, интересный человек, он пытается чёрную магию обратить в добро, у него ничего не выйдет. Чёрная магия на то и чёрная.

     Дорн щёлкнул пальцами. Чашки и лишнее кресло исчезли.

     Сложив руки на столе и облокотившись о них, Светлана спросила:

     — Сир, как долго будет ходить по океанам корабль? Когда придёт конец путешествию?

     Ласково посмотрев на девушку Дорн, ответил вопросом на вопрос, и дружелюбие прозвучало в голосе:

     — Ты устала от путешествия? Желаешь покинуть мир людей?

     — Нет, сир! — испугалась девушка. — И путешествие интересное, и покидать мир я тоже не спешу. Просто, когда судно придёт в свою последнюю гавань… — не договорив, девушка потупила взгляд.

      Дорн закончил мысль:

     — И может тогда, мы расстанемся? Ты это хотела сказать?

     Получив в подтверждении кивок, Дорн сказал:

     — Это зависит не от меня.

     — Сир? — удивлённо вскинула глаза Светлана.

     — Да. Не от меня, — повторил Дорн. — Вероятно, я поступил несколько опрометчиво, отдав тебя Амону, не исключено, что сейчас действовал бы иначе. Но я не отменю своего решения. Единственно, что гарантирую.

     — Да? — оживилась девушка.

     — Так это то, что с нами, ты расстанешься нескоро. Возможно - никогда.

     — Спасибо, — горькая ирония скользнула в её голосе.

     Наклонившись к Светлане, Дорн спросил:

     — Чем же мы не угодили? Почему страх живёт в твоей душе? Амон добр к тебе. В чём причина?

     — Вы убиваете, — пробормотала девушка, уводя глаза в сторону.

     Дорн, откинувшись на спинку кресла, сцепив руки на груди, с любопытством посмотрел на своего собеседника. Внезапно появился Амон.

     — Доставлен на место, сир, — с почтением произнес он сев в кресло.

     Дорн пошевелился, направив руку ладонью вверх на Амона, спросил:

     — Амон, почему ты убиваешь?

     — Магистр! — воскликнул удивлённо Амон. — Я караю тех, кто заслужил это.

     — Каждый получает по заслугам, так? — уточнил Дорн.

     — Натурально так, — удивление всё ещё сквозило в голосе дьявола.

     — Ты не тронул Лэнса?

     — На что он мне, сир? — развёл руками Амон, — Проучить не помешало бы, а так, зачем?

     Дорн повернулся к молчаливой девушке. Не поднимая глаз, она внимательно разглядывала свои пальцы.

     — Как видишь, обошлось без насилия.

     — Сир? — снова удивлённо воскликнул Амон, не совсем понимая, что тут в его отсутствие произошло. Почему Хозяин как будто… отчитывается?

     Заметив его замешательство, Дорн сказал:

     — Мы пытаемся разобраться в смысле жизни и смерти. Светлана утверждает, что убийства тут совершаются постоянно и хладнокровно. С последним я согласен. Возможно, даже кое-кто получает удовольствие убивая. Но наши жертвы, как правило, люди, вставшие у нас на пути. Бросившие вызов.

     Поразмыслив, Светлана, согласно кивнула:

     — Хорошо, вероятно кто-то и виноват, что бросил вызов, отлично зная кому. Но души…  Зачем вы забираете у людей души, отправляя их в небытие?

     Дорн хищно улыбнулся. Разведя руками, весело сообщил:

     — Сами отдают. Мы ничего не можем сделать с человеком, если он добровольно не впустит нас к себе. Все сделки заключаются с их согласия.

     — Люди просто не понимают насколько всё серьезно.

     — А мы не обязаны оценивать интеллект и проводить разъяснительные работы, — съехидничал Амон, противным гнусавым голосом, а дальше уже обычным: — Всё происходит, так как должно быть.

     — Водитель, которого вы сожгли? Тоже «должно быть»? — поинтересовалась девушка, вспомнив ночную скачку по облакам.

     — В тот вечер, он всё равно не доехал бы до города. — Откинувшись назад и сложив руки на груди, Амон с удовольствием сообщил девушке. — Он налакался до «чёртиков» и следующий поворот, был бы для него роковым. Я только помог ему, подсобил в дороге, — ухмыльнувшись, с иронией добавил: — Не исключено, что я оказал ему милосердие.

     — Чем же? — с той же иронией поинтересовалась Светлана.

     — Не встань я у него на пути, валялся бы он в кювете с переломами ног, а горящая машина медленно бы его поджаривала. Он молил бы о смерти, которая задержалась бы до утра. В тот вечер дорога пустовала, машины шли в объезд.

     — Не скажу, что вы меня убедили, но какая-то логика здесь есть, — неуверенно произнесла девушка, все ещё обдумывая сказанное. Посмотрела на Дорна. — Сир, вчера особняк посетила толпа линчевателей. Вы отпустили их? Они живы?

     — Нет, — жёстко ответил Дорн, сверкнув глазами, заметил: — Они пришли драться, а у русских есть такая поговорка: «Кто придёт с мечом, тот от меча и погибнет». Очень актуально, не правда ли? — засмеялся Дорн. — Город почувствует величие сил Зла, и впредь поостережется бросать вызов.

     — Угу… — хмыкнула девушка, то ли выражая согласие, то ли ставя под сомнение слова Дорна. — Сир?

     — Иди, — махнул рукой Дорн. — Катерина в кают-компании уже извелась, похоже, ей необходимо высказаться. Рассказать о своих приключениях. — Дорн улыбнулся. — Спасай Юма.

     Светлана встала из-за стола, недоумевая, что хотел сказать Дорн последней репликой. Но, не успев спросить, очутилась в кают-компании. То, что она увидела, прояснило слова Дорна.

     Юм и Барон играли в бильярд. Рядом стояли Катерина и Валентин. Валентин «болел» за Барона, а его подруга за кота. Но большой удачи коту, это не приносило. Отвлекая от игры, Катерина что-то нашептывала, негодуя, что он её не слушает. И тут же. Противореча самой себе, корила его за неудачный удар. На Юма было жалко смотреть, таким растрепанным и взмыленным он был.

      Тихо посмеиваясь, Барон легко загонял шары в лузу, не оставляя Юму ни единого шанса на выигрыш.

     — Светик! Наконец-то ты появилась! — воскликнула Катерина, оставляя в покое Юма (тот только облегчённо вздохнул).

     На всякий случай, чтобы подстраховаться, Юм сказал:

     — Катя, вот ей можешь всё рассказать.

      Барон с ним не согласился:

     — Нет, так не хорошо. Нужно дослушать до конца. А если Катерина для Светланы начнет с самого начала, Юм готовься выслушать всё во второй раз.

     — Увольте! — провыл Юм, оставляя игру, скрылся за стойкой бара.

     Изер потёр ладони:

     — Будем считать, что я выиграл.

     — Это ещё почему? — возмутился Юм откуда-то из-под стола. Голос прозвучал глухо и тревожно.

     — Мы ещё не доиграли, а ты смылся. На поле остался победитель, — торжествующе возвестил Барон.

     — Нет, так никуда не годится! — новый крик Юма сотряс воздух, заставляя звенеть посуду в баре. Вопль утих, но звон стекла продолжал звучать. Спокойный деловой тон из-под стола, голосом Юма возвестил: — Сейчас приму для успокоения нервов. И я ещё покажу, как нужно играть.

     — Ой, ли? — глумливо воскликнул Барон, в изумлении поднимая брови, цитатой высказывая своё сомнение: — «Свежо предание, а верится с трудом».

     — Сейчас поверишь, — пообещал кот, покидая бар и решительно вышагивая к бильярдному столу.

     — Что сейчас будет! — пропела Катерина, с восторгом и восхищением наблюдая за Юмом. — Давай котик, покажем им класс!

     — Щас… — с пафосом отозвался кот, неуклюже взбираясь на стол. Взяв кий, поплевав на лапу с опытностью «морского волка», проверил направление ветра, на что Барон не смог сдержаться, чтобы не съехидничать.

     — Ты что, катапультировать будешь?

     Гордо проигнорировав провокационную реплику, Юм ловким ударом загнал шар в лузу. Подбоченясь, торжествующе обернулся к Барону, гордо сказал:

     — Знай наших! Какой удар, шик!

     — Удар неплохой, — согласился Барон. — Но очередь-то была моя!

     — Не может быть, — не поверил кот. Умоляюще посмотрел на Валентина, ожидая его поддержки.

     — Он прав, Юм, — кивнул Валентин. — Была его очередь.

     — Ну, всё против меня! — негодуя, воскликнул кот. — Даже в такой мелочи… и то не повезло! — глазами полными невысказанного горя повернулся к Катерине. — Катюша, — убитым голосом сказал он. — Рассказывай…Что там было дальше?

     — Да ладно уж, живи, — смилостивилась Катерина. — Потом как-нибудь, на досуге.

     — Это уже другое дело! — снова оживился Юм. — Приятно когда идут тебе навстречу, — повернулся к Барону. — Изер, давай ещё одну партию?

     — Нет. Мухлёвщик, — покачал тот головой, протягивая Валентину кий, предложил: — Сыграй-ка с ним.

     — О, Валентина я в два счёта, — радостно подскочил Юм.

     — То-то помниться кто-то совсем недавно так душещипательно мяукал, — съехидничал Барон.

     — Не помню, — вредным голосом возразил Юм, но, судя по морде, он всё прекрасно помнил.

     — О’кей! — согласился Валентин. — Этому я научился у американцев, похоже, без него не обойдётся ни одно слово, — обращаясь к коту: — Будем играть на «мявки»? Проигравший мяукает?

     — Нет, — живо возразил кот. — Проигравший лает.

     — Воля ваша, — пожал плечами Валентин.

     — Я смотрю, репертуар Юма богатеет, — весело рассмеялся Барон. — Мяукать научился, теперь пробует себя в роли пса. Друзья! Вы когда-нибудь видели лающего кота? Шизик. Нужно будет позвать Пса, пусть составит нашему Юму компанию. Дуэтом, оно-то лучше выйдет.

     Весело смеясь, Катерина возразила:

     — У Пса голос пропадет от такого чуда. Юм! Давай выигрывай, не то будет у собаки шоковое состояние, а нервы живым существам беречь надо!

     — А я… Я не живое существо? — взвился Юм. — Вы подумали, каково мне будет лаять?

     — Сам предложил, — напомнил ему Валентин.

     — Да, и поэтому мне просто необходимо выиграть. Валентин, ты мне поможешь? — скромно потупил очи, Юм.

     — Подыграть что ли? — уточнил Валентин.

     — Я б так не сказал, — заюлил кот. — Но, нечто похожее не помешало бы.

     — Посмотрим, — неопределенно ответил Валентин, устанавливая шары на столе.

     — Светлана, — позвала Катерина, усевшись за маленький столик. — Присоединяйся. Могу поклясться, сегодня ты ещё не ужинала. Закатим маленькую пирушку?

     — Не против, если я присоединюсь? — полюбопытствовал Барон, не дожидаясь приглашения, рухнул на стоявший поблизости стул.

     — О чём речь? — удивилась Катерина, заказывая попутно еду. К ней подключился Барон и вскоре стол ломился от яств.

     — А я? — раздался обиженный голос Юма.

     — А ты играй и выигрывай, — отозвался Изер, даже не потрудившись повернуть голову к Юму. — Держи спортивную форму.

     — Держу, — уныло согласился кот и с яростью ударил по шару.

     — Так-то лучше, — заметил Барон кому-то за спиной. В ответ прозвучал ещё один удар кия.

    

     Над океаном быстро сгустилась тьма.

     Холодные звёзды щедро усыпали небо, а млечный путь белой лентой опоясал невидимый горизонт. Волны плавно покачивали корабль, всё было погружено в первозданный покой. Мир и тишина царили здесь.

      В кают-компании, назревали «великие события». Юм, несмотря на свои обещания, катастрофически проигрывал. Барон не скрывая злорадства, уже крутился поблизости, в предвкушении «шоу».

     Светлана не пожелавшая наблюдать экзекуцию кота, посмотрев в окно, решила выйти на палубу, подышать свежим воздухом. Катерина была другого мнения и с интересом ожидала развязки игры.

     Ступив на палубу, Светлана направилась к носу судна, невольно поёжившись от охватившего ощущения одиночества, казалось, весь мир развернулся перед ней в образе безбрежного океана. Были лишь небо, вода, лёгкий ветер и она.

     Светлана не сразу заметила, что на носу уже кто-то есть. Неподвижная темная фигура и возле неё, поменьше на полу. Последняя зашевелилась и два огненных глаза уставились на девушку.

     Вздрогнув, Светлана только через некоторое время узнала Пса, а рядом, по-видимому, стоял Амон.

     Широко зевнув, Пёс снова уткнулся в сапог хозяина, на что тот даже не отреагировал, он стоял, не двигаясь, устремив взгляд вдаль. От его неподвижной фигуры веяло одиночеством, которое девушка совсем недавно ощутила на себе. Поколебавшись пару секунд, она подошла к нему, встав рядом с наслаждением, подставила лицо солёному, встречному ветру.

     Они так и стояли, молча глядя вперед, по курсу корабля, вдыхая ночной ветер, наполненный запахом океана и уносясь мыслями в неизвестность.

     Прошло несколько минут, прежде чем Амон пошевелился. Его горячая ладонь опустилась на плечо девушки, слегка прижав её к себе. Не сопротивляясь, она лишь глубоко вздохнула, удивляясь охватившему её новому чувству, оно было приятным и волнующим. Невольно поддавшись ему, девушка прижалась к Амону, словно ища у него защиту.

     Завозился Пёс в поисках более удобного местечка и затих, найдя его под ногами девушки и Амона. И снова тишина окутала мир, и только тихий плеск волны еле слышно нашёптывал свою мелодию.

     Светлана не знала, сколько прошло времени, может час, а может вечность, когда над горизонтом появилось множество огней. Они приближались.

     Через некоторое время стало ясно, что это огромный лайнер, держащий путь к берегам Америки.

     Светлана бросила вопросительный взгляд на Амона. В кромешной тьме его невозможно было разглядеть, но Амон то ли поймав его, то ли уловив движение, ответил на незаданный вопрос:

     — Нет. Он не из Ливерпуля. С ним ничего не произойдёт. Мы разминёмся с ним.

     — Но, почему вам нужен именно из Ливерпуля? — удивилась девушка.

     — Он нам не нужен, — прозвучал безразличный ответ. — Просто, наши пути пересекутся в Саргассовом море.

     — Это что-то значит? — не поняла его девушка.

     — В этом море полно водорослей, а мы идём в другом измерении, влияя на физические законы этого мира, — пояснил Амон, по-видимому, догадавшись, что эта информация ей ничего не даёт, попытался объяснить: — Саргассово море, очень чутко реагирует на любые изменения. При прохождении через него в другом измерении мы вызываем сверхнизкие инфразвуковые колебания. Даже если человек будет далеко от нас, он всё равно ощутит наше присутствие. Почувствует неописуемый ужас, дикую головную боль.

     — Если он окажется рядом? — со страхом прошептала девушка. — Что с ним произойдет?

     — Ослепнет, сойдёт с ума, умрёт, — спокойно перечислил Амон возможные последствия.

     — Есть возможность избежать этой участи?

     — Обойти на порядочном расстоянии, и они отделаются лёгким испугом, или покинуть измерение, в котором мы сейчас.

     — Так просто? — удивилась девушка. — Так в чём дело?

     — Они-то не знают в чём дело, — резонно заметил Амон.

     — «Летучий голландец» может отойти в сторону.

     — Дорн не уступит дороги смертным, — с гордостью сказал Амон. — Корабль из Ливерпуля обречён. Но тут вышла маленькая проблема.

     — В чём? — заинтересовалась девушка.

     Не отрывая глаз от океана, Амон с неохотой произнес:

     — Когда ты покинула Дорна, нас посетил посланец. Яхве послал его к нам.

     — Кого? — не поняла Светлана.

     — Гавриил, — с усмешкой произнес Амон. — Это он почтил нас своим присутствием, разумеется, не по собственной инициативе.

     — Зачем?

     — Хороший вопрос, — согласился Амон. — Они волнуются о ребёнке. Мальчике пяти лет…

     — Что вы с ним сделали? — испугалась девушка и попыталась заглянуть в лицо, но сгустившаяся тьма не позволила это сделать.

     — Ещё ничего, — успокоил демон. — Чисто случайно и неожиданно, наперекор всяким законам, он оказался на судне, идущем из Ливерпуля. Теперь история целой страны зависит от нашего решения. Он не должен был быть там и, тем не менее, он там. Видишь, и в «Книге судеб» встречаются казусы.

     — Как поступит Дорн?

     — Он удовлетворит Его просьбу. Малец будет доставлен на место своего отправления и судьба пойдёт по начертанному.

     — Остальные пассажиры?

     — Остальные пойдут на дно, может быть, если достаточно близко подойдут к «Летучему голландцу».

     — Разве звук может влиять на судно?

     — Вполне, возможен резонанс корпуса самолета и судна. Возможно и их разрушение.

     — Вы говорите как академик, — с уважением заметила Светлана. — Вы много знаете?

     — Всё, — отрезал Амон. — Я знаю всё. Я больше чем академик. По отношению к людям я – гений, уникум.

     — Оно и видно, — вздохнула девушка, но без юмора. Она признавала его право так говорить. — Можно к Вам обратиться как к «мужу науки»?

     — Обращайся, — весело разрешил Амон. Но головы не повернул и взгляда от океана не отвёл.

     — Почему пропадают суда? Ведь не каждый же год вы проплываете Саргассово море?

     — Очень редко, — согласился Амон. — Но, в этом море часто возникают водяные вихри, гигантские по своим размерам, они способны поглотить одиночное судно. Ещё существуют пираты, нападающие на корабли и их экипажи. После грабежа, суда просто топят. И здесь же, сворачивается время, и суда теряются в нём.

     — Много людей на лайнере из Ливерпуля?

     — Достаточно чтобы взволновать мир, — усмехнулся Амон.

     — Ужасно, — прошептала девушка.

     Амон, наконец, повернул голову и внимательно посмотрел на неё.

     — Что здесь ужасного? — спросил он. — Когда умирает человек в возрасте ста лет, для вас это вполне нормально. Жалко, конечно, но так и должно быть. А тут, что-то ужасное. Не вижу разницы.

     — Сто лет большой срок. Но на этом лайнере будут дети. Им-то каково, безвременно уйти из жизни, да ещё насильственным путём?

     — Скажешь тоже «безвременно», — насмешливо фыркнул дьявол. — Всё происходит в свой срок. Кто-то из них прошёл свой жизненный путь и уже окончательно готов войти в мир света или в мир тьмы. Некоторым будет дан шанс. И они возродятся заново.

     — А если и во второй раз готовы не будут? — заинтересовалась девушка.

     — Значит, будет ещё один, — рука, лежавшая на плече девушки, дрогнула, похоже, Амон пожал плечами, отвечая на вопрос. — В этом мире нет случайности.

     — А пятилетний мальчик? — вспомнила Светлана.

     — Ситуация будет исправлена. Но, даже если это и оставили бы без изменения, то история, замедлив свой ход, в корне не изменится. Что предначертано, да сбудется!

     — Судьба людей, которых вы убили, тоже  «предначертана»?

     — Нет. В моих силах менять судьбу. Но, в конце концов, они всё равно попадают туда, куда положено.

     Амон замолчал, разглядывая огни приблизившегося к ним корабля.

     Стали доноситься голоса людей, веселая мелодия вальса. Находясь на борту чуда техники, стального гиганта, люди не опасались стихии, весело проводя время, не подозревали, что совсем рядом, притаился «ковчег» Зла и ужаса ночи. А сам Хозяин Теней наблюдает за ними с любопытством антрополога и экспериментатора, как пересытившийся удав с бесстрастием смотрит на кружащихся поблизости кроликов, зная, что придёт и его время.

     — Я смотрю, ты совсем продрогла, — прерывая размышления Светланы, прозвучал голос Амона. Обняв второй рукой, он на несколько мгновений прижал к своей груди и отпустил. Но за эти секунды, девушка ощутила тепло его тела. Исчез холод и сердце непонятно почему, забилось сильнее. Ей было тепло и хорошо.

     — Иди в каюту, — отстраняясь, сказал Амон, и дружеские нотки прозвучали в голосе.

     — Можно мне ещё рядом постоять? — неожиданно даже для себя, попросила девушка.

     — Оставайся, — ответил Амон, и не скрываемое удивление послышалось в ответе.

     Он снова положил ладонь на плечо девушки. Полуобняв, Амон замер, устремив взгляд вперёд, подставляя лицо крепчающему ветру. Светлана стояла рядом, прижавшись к его боку, провожая глазами удаляющиеся огни океанского лайнера. Пёс, смачно и шумно зевнув, привалив боком к ногам пассажиров, снова погрузился в сон, не замечая значительного похолодания воздуха.

     А двое ещё долго стояли на носу судна, смотря вперед, погрузившись в свои мысли и воспоминания.

     Первой шевельнулась девушка. Осторожно освободившись от руки обнимающей её плечи, уводя глаза в сторону, полувопросительно сказала:

     — Пожалуй, я пойду.

     — Иди, — согласился Амон, сложив руки на груди.

     Пёс недовольно заворчал, когда пара ног согревающих бок покинула его. Плотнее прижавшись к ногам хозяина, Пёс принялся досматривать прерванный сон.

     Бросив короткий взгляд на собаку, хозяин сказал, обращаясь к ветру:

     — Люди странные создания, непредсказуемые, разные. Недаром у них существует выражение: «познай себя самого». Вероятно, они сами для себя загадка.

    

     В своей каюте Светлана, прежде чем заснуть, долго и пристально смотрела на играющий огонёк свечи. Затем, тихо прошептала:

     — Боже! — вздрогнула от реакции клейма на этот призыв и продолжила: — Ты дал мне разум, но, почему не дал ума?

     Задув свечу и закутавшись в шкуру чёрной пантеры, посмотрев в темноту, добавила:

     — Я чувствую, что меняюсь, и ничего поделать не могу. И… не хочу?

     Последнее слово произнесла полувопросительно, словно открывая в себе что-то новое, неожиданное.

    

     Заглянувшее в окно утреннее солнце, разбудило сладко спавшую девушку. Потянувшись всем телом, она спрыгнула с кровати, попутно подумав, что не помешало бы спуститься в спортзал и немного позаниматься. Без тренера, тренировки стали более приятными.

     За закрытой дверью послышалось шумное дыхание и царапанье. Подойдя к двери, Светлана впустила рвущегося к ней Пса. Придерживаясь установленного ритуала, Пес, прежде чем запрыгнуть в кресло и умиленно смотреть оттуда на девушку, поднявшись на задние лапы, вылизал лицо, несмотря на её недовольство. Расположившись в кресле, пёс терпеливо дожидался, когда она приведёт себя в порядок, и уже вместе они покинули каюту.

      Сегодня, как пёс не рвался в кают-компанию. Ему пришлось потерять некоторое время в спортзале, с удивлением наблюдая за девушкой. Вместо того чтобы идти в кают-компанию и хорошо позавтракать, она занималась чёрт знает чем! С точки зрения собаки эти прыжки, бег, отжимания были пустой тратой времени. Гораздо приятнее было лежать возле тёплого камина, конечно если он имеется в наличии, или у чьих-нибудь ног, или, по крайней мере, играть с мячом. А так, очередная человеческая причуда. Наконец, к великой радости пса, девушка направилась в нужную сторону.

     В кают-компании за низеньким столиком, среди зелени щедро заполнившей помещение сидели Барон и Юм, и с азартом резались в карты. Пёс, оставив девушку, рванулся к игрокам. С размаху налетел на Юма, кубарем полетел в кусты, оставляя за собой перевернутый табурет и недовольного кота под ним. Барон, отложив карты, с видимым удовольствием разглядывал учиненный псом разгром. Повернулся к дверям:

     — Светик! Мое почтение, — приветствовал он девушку, вскакивая с табурета. — Заходи, заходи. Отличное начало дня, не правда ли? — многозначительно посмотрев на кота и подмигнув ей, заметил он.

     Светлана, проследив за его взглядом, не смогла не признать, что день начат довольно-таки необычно, а для кое-кого может быть даже печально. Чего не скажешь о собаке. Выбравшись из кустов, что были расставлены по всей кают-компании, уперевшись лапами о перевернутый табурет, он пытался вытянуть лежащего под ним, возмущенно вопящего кота. Разумеется, его попытки были безуспешными. Прижатый табуретом и весом пса кот, был надежно припечатан к полу. Но, похоже, не это так беспокоило Юма.

     — Изер! — вопил он. — Сейчас я отделаюсь от собачки. И, не смей подглядывать в мои карты!

     К великому изумлению пса, жертва исчезла из-под его лап и возникла на столике.

     Приглаживая встопорщенную шерсть, кот с подозрением поглядывал на Барона. Придирчиво осмотрев свои карты, он остался довольным.

     — Светлана, — с запоздалым достоинством произнес он. — Я рад тебя видеть, но убери пса! — последняя фраза не вышла, он снова перешел на крик отчаяния.

     Пёс снова дотянулся до кота и стаскивал его на пол за хвост. Неизвестно почему собака воспылала к нему «любовью», Светлана подозревала, что всё дело было в чрезвычайной эмоциональности Юма. Пёс был в восторге от его криков.

     Присаживаясь у бара, подзывая пса к себе, она поинтересовалась:

     — Куда Катерина запропастилась? Не поверю, что она спит.

     — Правильно сделаешь, — отозвался Барон, продолжая прерванную партию. — Они с утра, раннего, нужно заметить, на носу судна ошиваются.

     — Зачем? — заинтересовалась девушка. — И кто «они»?

     — Разумеется она и Валентин. Пытаются линию разглядеть, — разглядывая карты, сказал Юм.

     — Какую линию? — повернулась к Юму Светлана.

     — Какую, какую, гипотенузу или катета, — вредным голосом ответил Юм, вероятно, он ещё был обижен на Пса.

     — Ничего не понимаю, — созналась девушка.

     — Чего тут понимать. Треугольник они ищут.

     — Не слушай его Светлана, — цыкнув на кота, сказал Барон. — Катерина и Валентин Бермудский треугольник ловят.

     — Разве он видимый? — удивилась девушка.

     — Как очутимся в Саргассовом море, значит мы где-то рядом с треугольником.

     — Пожалуй, и мне следует посмотреть на эту гипотенузу, — улыбнулась девушка, покидая бар.

     — Пожалуйста, пожалуйста, — с готовностью согласился Юм, и тут же прежде чем она скрылась за дверью, добавил: — Пса прихвати. Может он, наконец, надумает сигануть за борт?

     — Как бы потом тебя не отправили вслед за ним, — усмехнулся Барон.

     Юм забеспокоился. Провожая взглядом собаку, спросил:

     — Почему?

     — Решат, что твоя работа.

     — Да? — глубоко задумался кот. — А как сделать, чтобы не догадались?

     — Спроси у Амона, — насмешливо фыркнул Барон.

     — Спасибо, подсказал, — с иронией поблагодарил Юм. С опаской оглянувшись, поставил опрокинутый табурет к столу.

     Катерина и Валентин действительно находились на носу судна. Но не у борта разглядывая океан, а в шезлонгах, разглядывая журналы, проигнорировав стоящие неподалеку удобные кресла.

     — Светлана, ты только послушай! — воскликнула Катерина, вычитав что-то из журнала.

     Увидев подошедшую к ним девушку, Катерина не смогла не сдержать удивленный возглас. Повернувшись к сидевшему рядом Валентину, сказала:

     — Милый, это и тебя касается.

     — Да? — удивился Валентин, откладывая журнал и выжидающе смотря на Катерину. Светлана в свою очередь, облокотившись о перила, ждала, что скажет подруга.

     — От цветных телевизоров развивается импотенция! — возвестила Катерина, назидательно посмотрев на Валентина.

     Тот явно заинтересовался:

     — Какой процент вероятности?

     — Около тридцати процентов, — отыскала в статье Катерина.

     — Серьёзно, — улыбнулся Валентин. — Но ты же не думаешь, что я попаду под эту статистику? И потом, может это очередная «утка»?

     — Кто знает… — неопределённо протянула Катерина, окидывая Валентина оценивающим взглядом. — Ты с Юмом постоянно ошиваешься у экрана. Смотри, вылезет боком, — пригрозила она, но весёлые искры так и сияли в глазах.

     Валентин серьёзно заметил:

     — Предположим не «постоянно», а лишь пару раз. А вот насчет Юма, я с тобой согласен. И что он нашел в нём? Ведь он и так может узнать, где и что происходит. Впрочем, я догадываюсь. Ужастики. Как комедию смотрит.

     — Ну, а ты что там нашёл? — полюбопытствовала Катерина. — Ты мне не рассказывал. Небось, на раздетых барышень пялился? — дотянувшись, она ласково потянула его за ухо. Тот, перехватив руку, поцеловав кончики пальцев, ответил:

     — Нет, Катенька. Соревнования по фехтованию смотрели. Красивое зрелище, не оторвёшься.

     — Вот ещё развлечение! — весело фыркнула Катерина. — Попроси Светлану, она похлеще покажет.

     — На ком? — осведомился Валентин.

     — На тебе и покажет. Будешь не только зрителем, но и участником, — рассмеялась Катерина.

     — Да, уж, — неопредёленно сказал Валентин и снова уткнулся в журнал.

     — Катерина, а когда мы войдём в Саргассово море? — спросила девушка, бросая взгляд за борт.

     — Мы уже вошли. Но изменения сразу не увидишь, — охотно ответила Катерина.

     Оставив в шезлонге журнал, подошла к Светлане. Окинув взглядом океан, с наслаждением вдохнула воздух всей грудью.

     — Замечательно, не правда ли? — повернувшись к девушке, спросила Катерина. Не дожидаясь ответа, нагнувшись, потрепала суетившегося рядом Пса. — Похоже, ты единственный из всех пассажиров, с равнодушием относишься к путешествию.

     В ответ Пёс ткнулся носом в руку Светланы и направился прочь, в сторону кают-компании.

      Катерина и Светлана, молча, проследили за ним. Спустя полминуты донёсся крик Юма полный возмущения и ярости. Переглянувшись, они весело рассмеялись.

     — Юм не скучает, — заметила Катерина и прозвучавший вслед за её словами звук бьющейся посуды, только подтвердили замечание. Услышав его Катерина, покачав головой, добавила: — И не надоедает же ему валять дурака! Ведь он умнее любого человека, а кривляется. Должно быть это развлекает Дорна.

     Валентин оторвавшись от журнала, внимательно посмотрел на подругу.

     — У Дорна много поданных, но эту тройку он примечает, — сказал он.

     — Почему? — удивилась Светлана. — Разве они отличаются от других? — поправилась: — Я думаю, есть же и другие?

     — Есть, — кивнул Валентин, и Катерина, соглашаясь, склонила голову. — Но те мелкие бесы, а эти, — Валентин многозначительно посмотрел на девушку. — Дьяволы с большой буквы.

     — Неужели? — удивилась девушка.

     Катерина пояснила:

     — Они - Высший разум, но с другой стороны. Скажем, его негатив.

     — Я б не сказал, что они изверги, садисты, — осторожно возразил ей Валентин. — Вспомни, они помогли нам. Не всегда их появление несёт людям вред. Они поддерживают людскую жестокость, но сами иной раз, проявляют и снисхождение.

     — Валентин согласись со мной, что Добро и Зло довольно-таки трудно определить. Это, просто, разуму не под силу. Не под силу ему и разделить. Ведь не зря же существуют древнекитайское понятие Инь-Янь, как полярные первоначала, тёмное и светлое. В тёмном есть и светлое пятно. Соответственно и в светлом есть тёмное пятно. Невозможно провести чёткую границу…

     Треск разбившегося стекла, прервал Катерину. Она с удивлением посмотрела на поток осколков. Из разбитого окна кают-компании вылетело блюдце, очертив дугу, исчезло в водах Атлантики. Спустя несколько секунд, вслед за первым, последовало второе. С усмешкой Валентин заметил:

     — А ещё говорят, что летающих тарелок не существует.

     Заинтригованная столь необычными явлениями Катерина направилась в каюту, потянув за собой Светлану.

     Проследив взглядом, за третьим блюдцем, они с опаской заглянули в помещение.

     — Катенька, посмотри, как я дрессирую! — закричал прыгавший по стойке бара Юм, завидев осторожно выглянувшую из-за двери голову.

     Окинув помещение взглядом, и не обнаружив ничего опасного, Катерина сочла возможным внести и остальное тело, до этого заботливо скрываемое дверью.

     — Не думала, что для дрессировки необходимо выбивать стёкла, — заметила женщина, рассматривая опустевшую раму. Из-за её левого плеча, вынырнула голова Валентина, из-за правого  Светланы. Обе головы с не меньшим любопытством взирали на «поле боя».

     В стороне, за столиком на диванчике вытянув ноги, сидели Барон и с иронией щуривший глаза Амон.

     В центре, перебирая лапами «гарцевал» Пёс, выказывая нетерпение (непонятное вновь прибывшим).

     — Посторонись, — важно произнёс Юм, выуживая ещё одно блюдце.

     Увидев его, Пес взвизгнул и подпрыгнул.

     — Смертельный номер! — провозгласил Юм, метая тарелку в разбитое окно, направляя траекторию над головой пса.

     Последний сделал отчаянную попытку схватить её зубами, странным образом извернувшись в воздухе, но блюдце благополучно пролетев над ним, исчезло за бортом. Приземлившись, пёс обескуражено посмотрел на Юма.

     — Амон, собака ни на что не годна, — заявил кот, обвиняющим жестом ткнув в пса.

     — Так уж и не для чего? — с прищуром уточнил, Амон, недобро усмехаясь.

     Внезапно пёс изменился. Словно получив команду, весь подобравшись, ощетинившись, наморщив нос и обнажив клыки, с глухим рычанием,  направился к забеспокоившемуся коту. Оценивающее прикинув расстояние от пола до бара, а так же высоту стойки, Юм принял решение:

     — Сдаюсь, сдаюсь, — примирительно произнёс он. С опаской посматривая на собаку, сказал: — Амон, ты меня убедил, эта тварь ещё для чего-нибудь сгодиться. — Посмотрев на присмиревшего пса, вредным голосом добавил: — А тарелки ловить не умеет.

     Амон пожал плечами, усмехнувшись, уточнил:

     — Он умеет ловить болтливых котов.

     — Да? — приятно удивился Юм.  — Обсудим позже.

     Барон призывно замахал руками.

     — Прошу, зачем в дверях стоять? Присоединяйтесь к нам. Юм оставь в покое пса и тоже присоединяйся к нашему столику.

     — Сейчас, сейчас, — отозвался кот, делая новую попытку научить пса ловить тарелки. Но брошенное блюдо не долетело до окна. Прозвучал выстрел, и осколки разлетелись в стороны, чудом не раня присутствующих.

     Юм застыл в горестном шоке, с укоризной взирая на Амона. Тот спокойно убирал пистолет в кобуру.

      Покинув бар, кот присоединился к компании.

     — Могли бы и поласковей позвать, — заметил кот, потянувшись к коньяку. Хоть он и говорил во множественном числе, адресовался явно к Амону.

     За столиком завязалась беседа. Валентин «ударился» в философию и с яростью поспорив с Изером, так и не пришел к какому-либо выводу. Юм попытался, было влезть в разговор, но Катерина его быстро отвлекла, сообщив о прочитанном в журнале. Юм со всей серьезностью выслушал и на «всякий случай» переместился на другой конец стола, подальше от телевизора, и всё норовил использовать Барона щитом между ним и телевизором. Изеру спустя некоторое время, осточертели движения кота, с точностью повторяющие его, схватив Юма за шкирку, швырнул его к бару. Приземлившись возле телевизора, Юм, отчаянно заорав, бросился обратно, предварительно пробуксовав. И ещё долгое время из-под стола доносились его причитания. Мол, он ещё такой молодой. А вам, старикам, не понять. И так далее, в таком же духе, довольно долгое время, пока Барон и Амон не закурили сигары. Кот тут же затих, вероятно, проводя в борьбе с самим собой несколько секунд, соизволил покинуть «безопасное место», запрыгнув на стол, потребовал сигару и себе.

     Катерина ехидно заметила:

     — Юм, от сигар такой же результат, как и от телевизора.

     Юм, задумчиво покрутив сигару, отмахнулся:

     — Если уж и это нельзя, то я не знаю… — и с удовольствием закурил, демонстративно пуская дым и почему-то с вызовом поглядывая на Катерину.

     Сизыми кольцами, переплетаясь узорами, дым покидал кают-компанию, через выбитое окно. Свежий осенний воздух, проникая в помещение, легким ветерком гулял по листьям растений, заставляя их приятно шелестеть.

      Время летело быстро и незаметно. Было сыграно несколько партий, и Светлана с интересом наблюдала, как жульничают игроки. В конце концов, остался Юм с четверкой козырных тузов «треф».

     — Они козырные, значит, выиграл я, — заявил кот, когда Барон заметил: — что он переусердствовал с козырями.

     Его заявление оставили без внимания и сочли проигравшим. Но он быстро успокоился и смирился. Благодаря стараниям Изера, в каюте возникли индийские танцовщицы. Они долго и изящно танцевали, вкладывая в каждое движение тайный смысл.

     А когда танцовщицы внезапно растаяли в воздухе лёгким облачком, оказалось, что настал вечер и пора зажигать огни.

     Покинув кают-компанию, Светлана ушла в свою каюту, но пробыла там недолго. Накинув на плечи куртку, она выскочила на палубу, когда радуга засияла над океаном, и казалось, взошло второе солнце. В отличие от настоящего, оно не было столь ярким и появилось не с востока, а ближе к югу. Чтобы разглядеть его, Светлане пришлось пройти на нос судна.

     Кроме Дорна там уже были все.

     Разноцветный туман с внутренним источником света, медленно накатывал на «Летучий голландец». Он был похож на вытянутое по бокам облако и в постоянном движении. Светлана невольно сравнила его с Полярным сиянием, только спустившимся на поверхность и имеющее более яркие цвета.

      Облако надвигалось. Сквозь него проступили очертания океанского лайнера. Он мерцал и переливался, подчиняясь радужному вихрю.

      Корабль приближался, доносившееся весёлая мелодия сопровождала его движение.

     — Что… Это? — выдохнула девушка, ни к кому не обращаясь, не в силах отвести глаза от зрелища.

     — Лайнер из Ливерпуля, — любезно удовлетворил её любопытство, оказавшийся поблизости Амон.

     — Но, почему он такой? — удивилась Светлана, наконец, оторвавшись от клубящегося тумана, поворачиваясь к Амону. — Почему светится?

     — Вообще-то он не светится. Эффект другого измерения и влияние особенностей Саргассового моря.

     — Красиво, — выдохнула девушка, снова посмотрев на приближающееся к ним судно.

     Звучавшая мелодия смолкла. Стоявший рядом Амон заметил:

     — Почувствовали наше присутствие, сейчас им не до веселья.

     — Лайнер подойдёт ближе? — волнуясь, Светлана посмотрела на него.

     Амон с довольной усмешкой, соглашаясь, склонил голову.

     — Что с ним будет?

     — Он слишком близко, — жёстко сверкнул глазами дьявол. — Пассажиры обречены. Корабль пойдёт на дно.

     — Ужас, — отвернулась девушка. — Такое красивое зрелище, что совсем не скажешь о происходящем внутри.

     — Натурально, сходят с ума, — поспешил сообщить Амон.

     До «Летучего голландца» донеслись крики. Не одного - двух людей, а целый хор сходящих с ума от боли, раздирающей череп, пронизывающей мозг, уничтожающей разум. На какое-то время всё перекрыл густой бас гудка, сигналом SOS призывающего к себе на помощь. Засияла взметнувшаяся ввысь ракета.

     — Связь вышла из строя, — предупреждая вопрос, пояснил Амон. Оперевшись о перила, он впитывал, не отрывая глаз, разворачивающуюся перед ним трагедию. Через пару секунд добавил: — Навигационные  устройства тоже вышли из строя. Они потеряли направление. Они ничего не понимают и теряются в догадках.

     Замолчал. Молчали все пассажиры «Летучего голландца». Словоохотливый кот и тот задумчиво смотрел на гибнущее судно.

     Маленькие силуэты людей, облепили борта лайнера. Редкие искры засверкали над поверхностью воды.

     — Кое-кто пожелал покинуть кораблю, — возвестил Барон, объясняя появление искр.

     Мелкая рябь пронеслась по туману, слизывая очертания судна. Новый всплеск красок заиграл по его корпусу.

     — Пошёл резонанс, — отметил Амон, и внезапно отвернувшись от океана, повернулся к палубе.

     Заметив движение, Светлана, проследив взглядом, застыла в изумлении. К ним приближался Дорн, одетый в чёрные, средневековые одежды. Чёрный плащ с алым подбоем на его плечах струился по ветру. На боку, отливая голубым светом, висела шпага, а глаза светились мягким, жёлтым огнём. Он выглядел величественно, и…страшно. Но не это вызвало изумление девушки. Рядом с Дорном, доверчиво держась за руку, семенил маленький мальчик четырех-пяти лет. Со светлыми, почти белыми волосами, голубыми глазами, в которых светилось детское любопытство, какая-то настороженность (но без тени страха), и доверие. Лицо было сосредоточенно-спокойным. Вероятно, его подняли с постели, так как одет он был в пижаму, разрисованную миловидными пони и бос. Левая ручка утонула в ладони Дорна, правой он прижимал к себе за шею, фиолетового тигрёнка с оранжевыми полосами. Хвост тигренка волочился следом по полу.

     Приблизившись к свите, Дорн остановился. Теперь все, повернулись спиной к лайнеру и с почтением ожидали приказа Хозяина.

     Мальчик, прижавшись к ноге Дорна, застенчиво поглядывал на пассажиров. Лёгкий испуг лишь на секунду промелькнул в глазах, когда Амон повернулся к нему, но затем, безмятежность снова засветилась в них.

     — Амон, — прозвучал низкий голос Дорна. Амон, молча, склонил голову. — Отправь его домой, и пусть помнит, что сегодня произошло. Это будет его личная сказка, ибо ему никто не поверит.

     Дорн, передал ручку мальчика Амону. Тот несколько неуверенно, с явной опаской причинить боль, аккуратно сжал в своей руке. Мальчик вполне спокойно отнесся к смене покровителя, оставив Дорна с такой же доверчивостью, прижался к ногам Амона. Крепко удерживая фиолетового тигрёнка, ребенок поднял голову и улыбнулся дьяволу.

     — Сир, — обратился к Дорну, Амон. — Может Изер справится лучше? — судя по голосу, он нервничал.

     — Выполняй, — коротко приказал Дорн, смягчившись, пояснил: — Изер вернёт корабль в реальный мир.

     — Сир! — удивлённо и разом воскликнули Юм, Барон и Амон.

     — Да. Мы не будем топить корабль, — великодушно сказал Дорн. — Пусть он плывёт к берегам Америки с кучкой безумцев на борту. И никто, не сможет дать ответа на эту загадку. — Амон…

     — Будет сделано, сир! — с почтением воскликнул Амон, исчезая вместе с мальчиком.

     Туман рассеялся. Сияние померкло.

     Опустилась ночь.

     Огромный лайнер, беззвучно, словно призрак, скользил по воде, людские силуэты беспорядочно сновали в освещенных светом окнах.

     Сманеврировав, «Летучий голландец» устремился на юг, оставляя за собой лайнер с заметно поредевшими пассажирами. Те же, кто остался на его борту в живых, не осознавали, что находятся среди трупов. Они были безумны.

      Огни лайнера растворились во мгле и «Летучий голландец» снова стал одинок в своём плавании.

     Дорн, покинул нос корабля. Следом за ним исчезли Юм и Барон.

     — Интересно, что это за мальчик? — сказала Катерина, посмотрев на Валентина, словно ожидая от него ответа.

     — Сам теряюсь в догадках, — сознался тот.

     — За него, приходил просить Гавриил, — устало сообщила Светлана.

     — Гавриил? — удивлённо переспросила Катерина. Покачав головой, сказала: — Большим человеком, он должно быть станет. Признаться, на какое-то время я подумала, что он твой братик.

     — Что? — удивлённо протянула Светлана.

     — Он так похож на тебя, — поспешила объяснить Катерина в некотором смущении.

     Мастер поддержал её:

     — Действительно… Что-то общее в вас есть. Не знаю что конкретно, может в глазах, но какая-то связь присутствовала.

     — Скажете тоже, — улыбнулась девушка, но тут же став серьезной, вспомнила: — Он единственный, кто остался целым и невидимым с этого судна.

     — Возможно, есть ещё, — не согласилась с ней Катерина.

     Валентин обняв подругу за талию, добавил:

     — Дорн не стал топить лайнер. Он вовремя вывел яхту из другого измерения. Думаю, остались люди, которые придут в себя после происшествия. Может когда-нибудь, они ещё будут хвастать, что были очевидцами, и многие с интересом будут слушать их историю.

     — Надеюсь, так и будет, — сказала Светлана, и сомнение прозвучало в словах.

     — Становится прохладно, — поёжилась Катерина. — Пойдёмте в помещение.

     — Вы идите, я постою здесь.

     Запахнув куртку, Светлана прислонилась к перилам. Окинув девушку взглядом, Катерина прижалась к Валентину.

     — Светик, ты предусмотрительней нас. А мы всё забываем, что уже осень и дело идет к зиме. Но ничего, несколько дней и мы будем на юге, — Катерина умоляюще посмотрела на девушку. — Извини, что оставляю, но мне необходимо выпить чего-нибудь горячего. Валентин, ты остаёшься?

     — Нет-нет, иду, — отозвался Валентин, не выпуская талии подруги, направился в каюту.

     Из окон кают-компании лился приглушённый свет свечей, а разбитое окно, каким-то образом застеклилось, пока пассажиры «Летучего голландца» находились на носу судна, наблюдая за трагедией океанского лайнера. Теперь в помещении снова стало тепло, чем поспешила воспользоваться Катерина, замерзшая на пронизывающем, холодном ветру.

     Валентин, предусмотрительно распахнул перед подругой дверь, и чуть не был сбит с ног, вылетевшим из каюты псом. Успев отскочить в сторону, Валентин переведя дух, сказал смеющейся Катерине:

     — Смотри, я как камикадзе, защищаю тебя своей грудью!

     — О, мой герой, — пропела Катерина, целуя Валентина, потянула за собой в кают-компанию.

     Пёс, после неудачной попытки сбить Валентина, огромными прыжками устремился на нос судна и поспел как раз в тот момент, когда там появился его хозяин.

      Услышав галоп пса, Светлана, обернувшись, увидела стоявшего рядом Амона. Поспевший пёс, уже чинно усаживался у его ног.

     — Уже отправили мальчика? — поинтересовалась девушка.

     — На месте. Нам волокита ни к чему, — отозвался тот, подойдя к девушке ещё ближе.

     — Его родных вы не спасли?

     — Зачем они нам? — отмахнулся Амон.

     — А мальчик… Разве он не интересовался их судьбой? Где они и почему их нет рядом?

     — Интересовался, — хмуро кивнул Амон. С иронией прищурив глаз, сказал: — Хоть вы и похожи, но к истине он пришел гораздо раньше тебя.

     — Вот как? — удивилась Светлана. — Что же Вы сказали, когда он спросил, где его мама?

     Пожав плечами, Амон с безразличием ответил:

     — Сказал, что она ушла…

     — И…Он?

     — Немного подумав, согласился. Что она имеет на это право.

     — И всё? — не поверила девушка.

     — Нет. Ещё он добавил, что должен вырасти и многому научиться. Помочь людям, а потом найдёт маму, — скривившись в усмешке, съязвил: — Этакий маленький Иешуа… Чёрт! Здесь слишком яркое освещение, — щёлкнув пальцами, Амон притушил горевший на носу судна фонарь.

     Разом стало темно. Только вдали, палуба скупо освещалась светом, исходящим из окон кают-компании. Это был единственный источник света. Даже в рулевой рубке, царил непроглядный мрак.

     — Так-то лучше, — удовлетворённо произнёс Амон. Прищелкнув языком, уточнил: — Так, на чём остановились?

     — На том, что я и мальчик чем-то схожи. Катерина и её друг, тоже заметили сходство. Но, в чём оно? Волосы, что ли одного цвета? Но, у меня они темнее.

     — Скажешь тоже «волосы»! — фыркнул Амон. — Тут дело совсем в другом.

     — Да? — заинтересовалась Светлана. — Можно узнать?

     — Отчего же, извольте, — охотно подхватил иронию девушки Амон. — У вас аура одного цвета и свечения.

     — Аура? — озадаченно переспросила девушка. — А разве они бывают? Да ещё разного цвета?

     — Цвет души.

     — И что, мне это дает?

     — Тебе - ничего, а кто видит её, многое. Я сразу могу определить, что представляет собой человек. Достаточно только одного взгляда, брошенного на него.

     — Катерина тоже видит ауру?

     — Насколько мне известно, нет. Вероятно, она усекла ваше сходство, в чём-то другом. Манеры там…

     Амон замолчал. Сложив руки на груди, он устремил взгляд мимо девушки, вперед, в ночь. Пёс тихо заскулил и громко чихнул, привлекая к себе внимание.

     — Похоже, пёс прав, — откликнулся Амон. — Здесь уже делать нечего. Я предлагаю спуститься на нижнюю палубу.

     — В спортзал? — удивилась девушка. — Зачем?

     — Увидишь. Пойдёшь или перенести? — со странной усмешкой предложил Амон, делая к ней шаг.

     — На своих дойду, — слегка отшатнувшись, сказала Светлана.

     Амон, не спеша направился к дверям, девушка последовала за ним. Пес, потянувшись, двинулся следом.

      Предусмотрительно осветив дорогу, Амон спустился на нижнюю палубу. Светлана, выйдя на середину зала, выжидающе посмотрела на спутника. Пёс, по дороге куда-то запропастился, возможно, предпочёл уголок в кают-компании.

      Амон затворил дверь.

      Немного нервничая, девушка спросила:

     — На шикарных судах есть лифт. На «Летучем голландце» много кают, но почему-то компания ограничивается лишь несколькими. Понятно, почему тут нет лифта, он просто не нужен, и все-таки, почему такое упущение? Дорн не признаёт такой роскоши?

     — Ты правильно заметила, зачем он нам, если мы можем очутиться в любой точке корабля, переместившись мгновенно? Остальным не помешает и конечностями подвигать.

     — Последнее, конечно, относится ко мне? — уточнила Светлана.

     — Разумеется, — весело ухмыльнулся Амон. Перейдя на деловой тон, приказал: — Возьми меч со стены.

     — О, — округлились её глаза, — зачем?

     — Покажу тебе хороший финт. Пригодиться в сражении.

     — На мечах?

     — На мечах, — подтвердил Амон. Обоюдоострый клинок зеркалом блеснул в его руке. — Посмотрим, чему ты научилась.

     — Даже если и чему-нибудь и научилась, Вы всё равно не заметите, — вздохнула, сознаваясь, девушка, снимая со стены меч с прямым и длинным клинком. Повертела в руке, разглядывая.

     Заметив её интерес и любопытство. Амон пояснил:

     — Палаш - рубящее и колющее оружие, появилось в шестнадцатом веке на смену мечу. Как он тебе?

     — Красивый и тяжёлый, но сойдёт.

     — Освоилась? Теперь попробуй в деле, — предложил он. — Нападай.

     Направив палаш на дьявола, девушка бросилась в атаку. Тот, даже не потрудившись поднять оружие. Ловко увернулся.

     — Ещё, — приказал он, по-прежнему держа меч опущенным клинком вниз.

     И снова девушка прозевала его рывок в сторону. Теперь ей стало интересно, достать этого вёрткого демона клинком. Ещё несколько минут безуспешных стараний и вдруг, ощутила себя на полу, а холодную сталь на горле.

     — Небольшое усилие и… клинок легко войдёт в тело, рассекая артерию.

      Стараясь не шевелиться, она спросила:

     — Как это получилось?

     По-прежнему удерживая оружие недалеко от горла, Амон вежливо, не скрывая ехидства, пояснил:

     — Ты увлеклась погоней, что непозволительно. Сдерживай эмоции в будущем, пусть голова будет холодной, а разум острым как бритва, — усмехнулся. — Учись пользоваться разумом, иначе для чего он тебе дан.

     Светлана пожала плечами, что было очень неудобно в её положении.

     — Вообще-то считается, что разум человек приобрел самостоятельно в ходе эволюции. Его никто не создавал, а произошёл он от обезьян.

     — Да? — с деланным изумлением поднял бровь Амон. — Почему же обезьяны не создают машин, и даже не погребают своих усопших товарищей, что считается одним из признаков разума? Возможно, вы и произошли от обезьян, но разум с ветки дерева не сорвали. Душа, сознание, это нечто тонкое, нежное и одновременно сильное, великое. Разумом можно уничтожить вселенную. Это не хищника палкой. Впрочем, если людям удобнее думать что они от обезьян, пусть так и думают, в чём-то они правы. Эмоции затмевают разум, вот и ты бросилась со мной сражаться, используя меч как, — Амон снова усмехнулся, — твой предок палку. Франсуа, когда-то сделал такую же ошибку.

     — Вы сражались с ним здесь? — стараясь не замечать зависшую над ней зеркальную смерть, спросила Светлана. Споры о происхождении она решила пока оставить.

     — Да. Кстати, ты лежишь на том же самом месте, где он расстался с жизнью и, разумеется, с душой. — Амон, особенно подчеркнул последнее слово.

     Вздрогнув, Светлана попыталась отодвинуться от зловещего места, но сталь легла на горло, не давая возможности пошевелиться. Подняв глаза, она встретилась с чёрными глазами Амона. Тот с иронией наблюдал за ней. Кроме иронии в его глазах было ещё что-то, что девушка затруднилась бы ответить, но ЭТО заставило замереть её сердце, а потом забиться с бешеной силой.

     — Вы… Вы убьёте меня? — её голос дрогнул.

     Удивление, скользнуло в его глазах еле заметной тенью, легкой мглой, и снова взгляд стал жёстким и холодным, но что-то иное, непостижимое так и осталось.

     Отведя оружие в сторону, он протянул девушке руку, помогая встать. Ему даже не пришлось прилагать усилие. Он легко поднял её одной рукой. Рывком притянул к себе и поцеловал.

     — Браво! Прекрасный штрих к завершению поединка! — мужской голос, будя эхо, громко прозвучал неподалеку от них, слова сопровождались звучными хлопками в ладоши.

     — Это ещё кто? — негромко сказал Амон, выпуская девушку.

     Обернулся на голос, направляя меч на незваного гостя. Прищурившись, окинул его недобрым взглядом с ног до головы.

     «Это» был респектабельный мужчина, лет сорока пяти с приятной внешностью, одетый в серый костюм, с бабочкой на шее. На руке сверкали массивные золотые часы. Он был похож на человека, пришедшего на торжество, званый вечер, но… почему-то влажным. Хотя влажный, не то слово. Он был подобно губке прямо-таки пропитан водой. Светлана не удивилась бы, услышав, как она хлюпает в его карманах. Но вода, по-видимому, покинула их раньше, чем этот странный господин соизволил предстать перед их взором. Следовало добавить, что ко всему прочему он был еще и бос. Не совсем конечно, чёрные в зелёную полоску носки, всё-таки были на ногах, оставляя после каждого шага, мокрые следы. Влажный господин, перехватив взгляд девушки, с извиняющейся улыбкой, на английском сказал:

     — Извините, туфли потерял по пути. Знаете ли, плавать в них очень неудобно.

     — Можем отправить назад, поискать, — с недоброй ухмылкой ответил Амон, опуская меч.

     Светлана, молча, таращилась на них, ничего не понимая.

     Мужчина с укоризной посмотрел на Амона.

     — Ну и шуточки у вас, — обиженно сказал он. Оглянувшись вокруг, отметил: — Значит, я в спортзал попал. Освещения нет. Заблудился. Нашёл какие-то маты, прилёг на них, — перевёл взгляд на Амона. — Где же остальные спасатели? Где спасённые? Если бы не свисавший с судна канат, вы ушли бы без меня.

     — Юм! Чёрт бы тебя побрал! — сквозь зубы пробормотал Амон.

     Мужчина, то ли не расслышав его, то ли не поняв, продолжил своё повествование. Постепенно для Светланы, сложилась вполне ясная картина. Картина, которую уяснил Амон с первых секунд встречи:

     — Вы не представляете, какой кошмар! — скороговоркой рассказывал мужчина. Светлана с трудом понимала его речь. — Дикая боль. Все сходят с ума. Бросаются за борт. Столкнули меня. Я поплыл прочь. И тут другое судно. Проходит мимо. Кричу. Никто не слышит. Свисает канат. Забрался. Никого нет. Темно. Решил спуститься вниз, и заблудился. Хорошо, что вы пришли сюда заниматься. Отведите к капитану, мне нужно позвонить.

     Последнюю фразу, он произнес с нажимом. Перед Светланой был человек, не терпящий возражений. Его натура чувствовалась в словах.

      Амон не спешил, выполнить требования, он по-прежнему с прищуром рассматривал его. Меч из руки куда-то исчез, и знаком он приказал девушке повесить палаш на стену, после чего сказал господину:

     — Саймон, здесь нет телефонов…

     — А! Так вы меня знаете! — перебивая, воскликнул Саймон, но тут же нахмурившись, властно вскинув голову, сказал: — Как «нет телефонов»? Как вы приняли сигнал бедствия? Не разыгрывайте меня! Спасательные судна, всегда обеспечены связью, заметьте постоянной!

     — Это не спасательное судно, — недобро усмехнувшись, сообщил Амон. — Это частная собственность, может быть, именно с этого корабля тебе понадобятся спасатели?

     Последние слова дьявол произнёс медленно, смакуя, почти на «мурлыкающей» ноте. Светлана с испугом посмотрела на него, что-то ей подсказывало, что эти ласковые нотки не сулят ничего хорошего человеку, попавшему в беду, причём по их вине.

     Мужчина раздражённо махнул рукой:

     — Ай, какая разница, спасатели вы или нет. Главное - я жив!

     — Легко исправить, — услужливо заметил Амон.

     — Всё шутите, — покосился Саймон.

     Обойдя девушку и Амона, направился к дверям. Они с интересом проследили за его перемещениями, завершившимися в тире.

     — Опять ошибся! — донёсся оттуда голос Саймона, а затем появился и он с озадаченным видом. Подняв голову, с подозрением посмотрел на Амона. — Частное судно, говоришь? Случайно контрабандой не промышляете? Там, у вас, — он мотнул головой в сторону тира, — только гранатомёта и не хватает. А так, полный арсенал.

     — Почему не хватает? — глумясь, воскликнул Амон. — Соизвольте посмотреть налево.

     Вдоль стены, чинно, в ряд, стояли орудия внушающие страх своим смертельным предназначением.

     — Тебе какой гранатомёт нужен? — полюбопытствовал Амон. — У нас имеются ручной, подствольный… — повернулся к оторопевшему Саймону. — Не устраивает? Тогда, скажем… Противопехотный, противотанковый или может станковый?

     — Это вы напали на корабль, на котором я плыл, — заикаясь, подвёл итог увиденному Саймон, пятясь от Амона назад. — Пираты! Боже, я попал к пиратам! — он схватился руками за голову.

     — Без драм, — поморщился Амон. — Пока, — он подчеркнул слово. — Тебя никто не трогает.

     — А! Вам нужен выкуп, — понимающе покачал головой Саймон. — что ж… тысяч пятьдесят моя компания, думаю, сможет выплатить.

     — Пятьдесят тысяч? — фыркнул дьявол. — Что-то ты себя низко ценишь. Когда забирался сюда, неужели не подумал об этом?

     — Но я обещаю, что буду держать язык за зубами и никому не скажу, что видел контрабанду оружия, — клятвенно сложил руки Саймон. — Может, вы ещё и наркотиками промышляете? — поддавшись вперёд, спросил он. В его словах прозвучало не просто праздное любопытство. Это был явный интерес к происходящему на корабле. Глаза его алчно сверкнули.

     — Ну, ну, умерь свой пыл, — успокаивающе сказал Амон. Весёлые искры заплясали в его глазах. Перейдя на русский, обращаясь к Светлане, заметил: — Каков шельмец. Уже подумывает, сколько содрать с нас шантажом. Верткий проныра… — повернувшись к переступающему с ноги на ногу в нетерпении Саймону, сухо приказал: — Следуй за мной, — и уже покидая спортзал, добавил: — Разберёмся с твоим делом в более тёплой обстановке, — с ухмылкой, которую идущие сзади не увидели, заключил: — Так сказать: в дружественной.

     Компания поднялась на верхнюю палубу. Следуя за Амоном, направилась к светящимся окнам кают-компании. Саймон зябко поёжился, под пронизывающим осенним ветром. Промокшая ткань была ненадежной защитой в холодную ночь. Громко чихнув, потер, согревая одну ногу о другую. В спину, идущему впереди него Амону, сказал:

     — Надеюсь, переодеться во что-нибудь у вас найдётся? И я бы не отказался от горячего кофе.

     Проигнорировав вопрос, Амон не оборачиваясь, прихрамывая, подошёл к дверям каюты. Распахнул её, застыл на пороге, разглядывая присутствующих. Потом, громко по-русски спросил:

     — Юм, это ты играл с канатом? — лёгкая злоба звучала в его голосе.

     До стоявшей в стороне Светланы, донёсся заинтересованный голос Юма. Он с вызовом ответил:

     — Да, я!

     — Зачем? — последовал короткий вопрос. Амон, по-прежнему стоял в дверях.

     Саймон со Светланой позади, слышали происходящий в помещении диалог, но не видели его участников, кроме Амона. Ко всему прочему, Саймон не понимал по-русски. Он стоял на ветру, мокрый, злясь, что его не впускают внутрь каюты. Ринувшись вперед, он наткнулся на руку Амона, задержавшую его дальнейшее передвижение. Ухватив за лацкан пиджака, удерживая его на расстоянии, Амон ждал ответа Юма на свой вопрос. И он прозвучал с поспешной быстротой, в нём сквозило любопытство:

     — Ловил кита. А что?

     — Посмотри, какую рыбу выловил, — прошипел Амон, входя в каюту, рывком втаскивая, еле устоявшего на ногах Саймона. Протащив его вперед, качнув головой в сторону мужчины, сказал: — Давай, разбирайся со своим  уловом.

     Присвистнув, Барон поднялся с кресла. Всплеснув руками, весело улыбнулся Саймону, сохраняя улыбочку на лице, повернулся к развалившемуся неподалеку от него Юму. Причём, по мере разворота улыбка претерпела некоторые изменения и когда окончательно остановилась на Юме, то он увидел лишь её жалкое напоминание. Она странным образом превратилась из лучезарной, сияющей в ехидную, насмешливую. Юм, приподнявшись, лениво бросил взгляд на свой «улов». Барон, всё ещё улыбаясь, подтолкнул его:

     — Давай, принимай гостя.

     Юм, фыркнув, отвернулся. Уже куда-то в угол, брезгливо сказал:

     — Он какой-то мокрый…

     — А где ты видел сухую рыбу? — Барон был сама любезность.

     Саймон зашевелился. Ничего не понимая из диалога, решил действовать решительно и энергично.

     — Кто тут главный? — шагнув к Барону, спросил он.

     — Хозяин, — последовал незамедлительный ответ Барона.

     Юм, в свою очередь, повернулся и впялил зелёные глаза на улов, молча изучая его.

     — Это понятно, — раздражённо кивнул Саймон. — Но он здесь?

     — Нет. Он у себя, — так же незамедлительно ответил Барон. Рухнув назад, в кресло, скинув с него кота, сказал: — От коньяка, я думаю, ты не откажешься?

     — Предпочтительней виски, — смягчаясь, сказал Саймон, принимая приглашение и присаживаясь к столику.

     — Кто говорит, что это коньяк? — воскликнул Барон, потрясая бутылкой, в которой жидкость изменила свой цвет и стала прозрачной.

     — Вы и говорили, — заметил Саймон.

     Послав ему одну из своих лучезарных улыбок, Барон, разливая виски, поспешил оправдаться:

     — Оговорочка, прошу прощения.

     Амон повернулся к двери, втянув стоявшую на пороге девушку внутрь, захлопнул её. Саймон с благодарностью посмотрел на него:

     — Давно пора, а то дует, — откинувшись на спинку кресла, выдохнул. — Хорошо тут у вас. Уютно и тепло.

     Взял протянутый стакан, с изумлением осмотрел его, вероятно удивляясь его размерам. Поднес к губам. Отпить из него, так и не удалось. Чёрная тень до этого спокойно залегшая между кустов, пошевелилась, потянулась, и, учуяв чужого, бросилась со злобным рычанием. Кресло полетело в одну сторону, Саймон в другую, крича и отпихивая рукой нависшую над лицом оскаленную пасть с длинными, жёлтыми клыками. Прежде чем Амон оттащил Пса от Саймона, тот успел несколько раз с наслаждением вонзить зубы в тело. Ругаясь плачущим голосом, Саймон, наконец, смог встать на ноги. Испугано уставился на вспоротую клыками руку, побледнел.

     — У-у-убийцы, — прошептал он, шатаясь на ногах, заикаясь и хлюпая носом.

     Подскочивший Барон поднял кресло, усадив покалеченного гостя, с заботой склонился над окровавленной рукой.

      Амон, выведя пса за дверь и закрыв её, присоединился к Светлане, сидевшей на высоком табурете за стойкой бара, с интересом наблюдая за суетой возле Саймона. И когда уже дрожащей, перевязанной рукой, Саймон опять ухватился за стакан, ещё больше предыдущего, Амон, фыркнув, отвернулся, чтобы налить себе коньяку.

     — Положение у тебя незавидное, — с сожалением и сочувствием произнёс Барон, щедро подливая виски в опустевший стакан Саймона.

     — Почему? — забеспокоился тот, с тревогой заглядывая в глаза собеседника.

     Деланно вздохнув, Барон пояснил:

     — Яхта в Америку не идёт, мы прямо оттуда.

     — Как же так, — открыл рот Саймон, не в силах выговорить больше ни слова.

     — А вот так.

     — Я заплачу. — Саймон полез во внутренний карман, вытаскивая и раскладывая на столе промокшую чековую книжку. Из того же кармана выудил ручку. Наставил её на чек, замер, в ожидании суммы, исчисляющей его спасение.

     — О! Это мне начинает нравиться, — потёр ладони Барон. Блеснув зеркальными очками, заключил: —  Этак мы придём к консенсусу тихо и мирно. Значит, ты готов заплатить за своё спасение?

     — Я сказал! — оскорбился Саймон. — Я своему слову не изменю. Говорите цену, выпишу чек.

     — А потом попросите банк приостановить выплату? — поддавшись вперед с хитрой улыбочкой, уточнил Барон. Юм, сидевший на столике, выжидающе уставился на «улов».

     — Нет, — вскинул голову Саймон, — вы получите всё наличными в любом банке. Это я вам гарантирую.

     — Поверим? — повернулся к Юму Барон. Дождавшись, когда тот с презрением отвернётся, сказал: — Видите, даже кот тебе не доверяет. Он сомневается, что ты выполнишь своё обещание.

     — Клянусь! — убедительно произнёс Саймон, прикладывая руки к сердцу.

     — Чем? — заинтересовался Барон.

     — Да хоть чем. Своей жизнью, например, — пожал плечами Саймон, и снова ручка замерла над чеком. — Говорите. Сколько?

     — Скажем… — замялся Барон, поднял глаза к потолку, что-то подчитывая.

     Но его опередил гнусавый голос, прозвучавший со стороны бара.

     — Восемьдесят три миллиона, четыреста семьдесят тысяч долларов, — отчеканил Амон, заставив Саймона смертельно побледнеть.

     — Но, — судорожно сглотнул. — Но... Это всё, что у меня есть. И то, если продам фирму, дом, виллу, машины, я только-только наскребу такую сумму. Я останусь без гроша в кармане!

     — Ну, ну, — успокаивающе заметил Барон, — Мы же не изверги, мы не претендуем на твой бумажник. А там, насколько мне известно, тысчонок шесть имеется. Без гроша ты не останешься.

     — Нет. Так не годится, — заупрямился Саймон. — Называйте другую цену. Разумную.

     — Как низко ценишь ты свою жизнь, — Амон, покинув бар, приблизился к Саймону. Встав позади кресла, положил руки на плечи, перегнувшись через спинку, заглянул в лицо. Тихо прошептал: — Подумай, разве жизнь можно оценить? Она же бесценна.

     — Я подозревал, что вы контрабандисты, но никак не мог предположить, что попал к убийцам и вымогателям, — отодвигаясь от Амона, в отчаянии простонал Саймон. — И откуда вы имеете столь точные данные? Неужели кто-то из моих доверенных лиц вами подкуплен?

     — И чтобы заполучить тебя, напали на пассажирский лайнер? Бросили канат и дождались, когда ты тёпленький по нему поднимешься? — закончил мысль Барон. Изумлённо покрутив головой, спросил: — Неужели ты такого высокого мнения о себе? Это случай, но случай роковой.

     — Вы просите слишком много, — возразил Саймон. Внезапно идея озарила лицо, и он поделился ею с остальными. — Давайте, я лучше подсоблю с контрабандой оружия. Я имею связь с некоторыми странами, они охотно заплатят за груз звонкой, жёлтой монетой. И в дальнейшем согласен на сотрудничество, разумеется, чтобы я был в доле.

     — Вот шельма! — презрительно проговорил Амон. Кинжал в его руке заставил Саймона искать спасение в спинке кресла. Вжавшись в неё до предела, он умоляюще рыскал глазами по сторонам в поисках защитника.

     Кинжал отстранился.

     — Хорошо, — примиряющее сказал Амон, — у тебя есть время на размышление. Пока судно идет вдоль материка, можешь думать. В течение тридцати часов, ещё посмакуй ощущение миллионера. После, ты будешь либо мёртвым миллионером, либо нищим. Впрочем, бумажник можешь оставить себе.

     Амон обвёл присутствующих взглядом, словно спрашивая согласия, убрал кинжал в ножны. Положив руки на плечи Саймона, с усмешкой спросил:

     — Возражений нет? — получив кивок Барона и Юма, заключил: — Единогласно.

     — Я не согласен! — завопил Саймон, пытаясь вскочить на ноги.

     Амон рывком усадил его обратно, так и не дав встать. Прижав плечи к спинке, с ехидцей ответил:

     — Нас меньше всего волнует твоё мнение. Ты поклялся.

     Девушка, сидевшая у бара, встала, направилась к дверям.

     — Ты куда? — обернулся Амон, с интересом посмотрев на неё, спросил: — Ничего не хочешь сказать?

     Девушка развела руками:

     — Похоже, моё мнение вас так же мало волнует. Да и вы знаете его.

     Безумный вопль наполнил помещение:

     — А-а-а-а-а! Не дам! Не отдам своих денег! — вопил Саймон, размахивая зажатым в руке ножом, взятым со стола.

     — Спятил, — веселясь, сообщил Барон, по-прежнему небрежно развалившись в кресле вытянув ноги. Его голос перекрыл крик Саймона.

     Перегнувшись через столик, мужчина с размаху всадил нож в плечо Барона, и замер, раскрыв рот. Барон не изменив позы, с торчавшим из плеча ножом, закончил свою мысль:

     — Он становится опасным для окружающих. Если последует ещё попытка, то я рекомендую его изолировать.

     Под изумлённым взором Саймона, Барон выдернул нож и, протянув его рукояткой вперёд, предложил:

     — Попробуй ещё раз, может, выйдет более удачно?

     Рефлекторно тот взял протянутый нож и тупо уставился на него. Нож БЫЛ в теле, но сам пострадавший казалось, не знал, что он пострадал. Он с искреннем огорчением разглядывал испорченный пиджак, бросая короткие, раздражённые взгляды на Саймона.

      Внезапно обессилев, мужчина опустился в кресло. Ноги отказывались ему служить. Разжалась рука. Нож упал под стол. Барон живо встал, обогнув стол, возвышаясь над Саймоном, сказал:

     — Я вижу, попыток больше не будет. О, ножик упал, — быстро нагнувшись, подобрал с пола. Выпрямившись, потрогал большим пальцем острие и со значением кивнул. — Скоро гости к нам пожалуют. Нож на полу к гостям. Будем встречать. А буйных попрошу удалиться.

     Мужчина исчез.

     — Теперь-то он перестанет быть мокрым, — возвестил Барон, аккуратно кладя нож на край стола.

     — Почему? — удивилась Светлана. — Куда вы его дели?

     — Отправил в каюту, — поспешил ответить Барон.

     Юм, посмотрев зелёнными глазами, соизволил открыть рот. Тягуче растягивая слова, с пафосом добавил:

     — Принимает ванну. Что ещё ему остается делать?

     — Покинуть столь гостеприимное судно, — с иронией предположила девушка.

     — Не уйдёт, — зевнул Юм.

     — Почему? — повторила Светлана.

     — Я ему понравился, — подбоченясь сообщил кот. — Разве он сможет оставить такого обаятельного кота? Да ни за что! Даже, если будет стоять вопрос жизни и смерти!

     — Куда тебя занесло, — беззвучно рассмеялся Барон. — Ты ему дверь проделай в каюте, и мы тогда посмотрим, с какой скоростью он будет покидать яхту, — повернулся к девушке. — Присоединяйся.

     Светлана покачала головой:

     — Нет. Я, пожалуй, пойду.

     — Воля ваша, — философски изрёк тот, потянувшись к коньяку, — завтра посмотришь, как одним богатеньким станет меньше.

     — Зачем вам деньги? — остановилась в дверях Светлана. — Да ещё так много.

     — Это ты спроси у Саймона. — отмахнулся Барон. — Вон, как в них вцепился, прямо не оторвёшь.

     — Почему бы не посадить его на первое попавшееся судно, направляющееся в Америку? Ведь не обязательно, кораблю сходить с курса.

     Подпрыгнув на месте и разведя в восторге руками, Барон ухватился за эту мысль.

     — Отличное решение! — подмигивая Амону, возвестил он. Дружески потрепав кота и с удовольствием выслушав его недовольное ворчание, сказал: — Возможно, так и сделаем. Чёрт возьми! Предложение надо сказать отменное!

     Заподозрив неладное, в столь поспешном решении, Светлана пристально посмотрела на Барона. Но он, обратив свой взор к коньяку, не пожелал больше обсуждать эту тему.

      Покинув кают-компанию, девушка ушла в сомнениях, касающиеся благополучия дальнейшей жизни Саймона. Демоны знали, что будет дальше, ей же приходилось только догадываться.

    

     — Так, докладывай Брагус, — поддавшись вперёд, сцепив перед собой руки на столе, приказал мужчина лет пятидесяти, с посеребренными висками. Вертикальная складка легла между бровями, отмечая его нелёгкий путь в этот богато обставленный кабинет. С отличным дизайном, полированной мебелью из орехового дерева и обитыми кожей диванами и креслами. На одном из этих шикарных, и надо сказать дорогих креслах, он и восседал, обводя пронизывающим взглядом присутствующих. Наблюдая, как они, перехватив его взгляд, начинают ёрзать и отводить глаза в сторону, нервно вертя в пальцах ручки. Остановив взгляд на вскочившем из-за стола, он выжидающе окаменел, подобно змее, не двигаясь и не моргая. Тот к кому он обратился, судорожно вздохнул, схватил документы. Словно ища в них защиту, от тяжелого, буравящего взгляда босса, нырнув в них с головой, затараторил, боясь поднять голову и встретиться с суровыми глазами и непробиваемым лицом человека сидящего во главе стола.

     — Поступления на счёт… — он отбарабанил номер счета, даже не заглядывая в бумаги, за годы службы он знал все номера счетов на зубок. А их было немало. — В размере двадцати одного миллиона трехсот тысяч, поступления с Ближнего Востока. Казино, публичные дома на сумму шести миллионов четырехсот тысяч на счёт… — новый номер счёта зазвучал в изолированном от всего мира помещении.

     Брагус зачитывал приходы, расходы, непредвиденные потери компании не задумываясь. Он всё отлично знал и без бумаг. Подними его ночью, с глубокого сна, он отбарабанит не только номера счетов и поступлений, но и точно укажет дату и сумму. Цифры стали стержнем всей его жизни. За это он и получал. И получал неплохо. Но малейшая ошибка, какой-нибудь недосмотр мог стоить ему жизни. Босс не любит шутить, и не уважал шутников. Они недолго просуществовали бы в этой подпольной компании, скрывающейся под вывеской корпорации акционерного общества. Кстати, приносимую какую-то прибыль, но мизерную по сравнению с теми деньгами, которыми ворочала компания под пятою босса.

     — Брагус, — прервал босс, — что там с Фрэнком? По-прежнему мутит воду? Не желает идти навстречу?

     Брагус обведя присутствующих, вопросительным взглядом перевёл его на босса, покачав головой, сказал:

     — Нет, мистер Брин.

     Босс задумался, потер ладонью лоб, словно пытаясь разгладить морщины.

     Брагус выжидающе замер, мысли его вихрем проносились в голове, вспоминая прошлое и сравнивая с настоящим. Он помнил, что когда-то босс был гораздо веселее и общительнее, хотя и держал людей на расстоянии. Но теперь он замкнулся. Суровый взгляд, железная логика, беспощадность. Казалось, внутри него всё скрутилось узлом, подобно сжатой пружине и страшен будет тот момент, когда она разовьётся и ринется на свободу, круша всё на своём пути. А ведь прошло чуть больше месяца, но как время повлияло на него.

     — Хорошо, — стукнул кулаком по столу босс, возвращая к реальности Брагуса. — Ты займись продажей товара по специально оговоренной цене, а с этим кретином, я разберусь. Пущу кровь. Разорю семью, если он ничего не желает понимать.

     — Хорошо, мистер Брин, — делая пометку в документах, сказал Брагус. Поднял голову от бумаг. — Мистер Брин, мистер Фокс предлагает выгодную сделку. Стабильные доходы, счета в зарубежных банках. Просит несколько партий.

     — Любопытно, — сказал босс, но по лицу трудно было определить насколько ему любопытно, похоже, ему всё было безразлично. — Давай координаты. Мы проверим его и его счета. Что с Чикаго? Договорённость есть? Поставки? Цены? Реализация товара?

     — Ещё нет, мистер Брин… — и заметив, как углубилась складка между бровями босса, Брагус поспешил добавить: — Но мы поднажмём и закруглим сделку, — немного помявшись, решил, — Мистер Брин…

     — Говори, — босс откинулся в кресло, посмотрел на Брагуса, ожидая, что тот скажет.

     — Нам нужен транспорт. Ещё несколько судов. Большие партии становится всё труднее провозить. На меньшие партии не хватает транспорта.

     — Что предлагаешь? — хмуро посмотрел Босс.

     — Снять суда с Багамских островов и Флоридского пролива. Они, хоть не велики, но толку будет больше, чем они там просто стоят на приколе… — договорить свою мысль Брагус не посмел, он увидел, как изменилось лицо босса. Его сердце замерло, когда босс медленно поднялся с кресла и со злостью уставился на него.

     — Это мне решать есть польза или её нет, — тихо с угрозой произнёс босс. — Не нравиться моё решение, можешь увольняться.

     Холодный пот прошиб Брагуса, уж он-то отлично знал что за «увольнение» имел в виду босс. Постаравшись унять дрожь в голосе, Брагус примиряюще вскинул руки:

     — Мистер Брин, прошу извинить. Прошло много времени, и я подумал, что они стали бесполезны.

     — Много времени, — фыркнул босс. Мгновенно успокаиваясь и снова садясь в кресло. — Для тебя два месяца - много времени. Я готов год, два, три ждать. Но я найду. Я дождусь встречи. Хоть я и считаюсь американцем, но в жилах течёт корсиканская кровь, и она требует отмщения. Вендетта! Вот новая цель моей жизни!

     Мысленно, Брагус возразил боссу мол, не только это цель твоей жизни. Но благоразумно промолчал, бросив взгляд на телохранителей босса. Эти трое парней, подобно близнецам с одинаково широкими плечами и бритыми затылками, равнодушно сидели в стороне, занимаясь оружием и ногтями. Последнее их особенно интересовало.

     — Мистер Брин, с вашего разрешения я попытаюсь найти новые ворота,  в крайнем случае, подключу новых людей.

     — Не ошибись в выборе, — предупредил босс, вроде бы соглашаясь с предложением Брагуса. Жестом, указав Брагусу сесть, босс обвёл глазами сидящих за столом, выбирая кому следующему дать слово. Мертвая тишина окутала помещение, в ней отчетливо прозвучал звонкий стук каблуков, секундой позже легкий стук в дверь и в кабинет заглянула молодая женщина, приоткрыв дверь лишь, для того чтобы просунуть голову.

     — Мистер Брин, — позвала она. Дождавшись, когда он повернется к ней тихо, почти шёпотом, доложила: — Звонят из Нассау. Говорят срочное сообщение. Вас соединить? — её красивые глаза вопросительно посмотрели на босса.

     Тот заметно заволновался.

     — Нет, я сам подойду, — сказал босс.

     Покинув кабинет, скрылся за дверью. Двое телохранителей тут же вскочили и последовали за ним. Третий остался на месте, обводя присутствующих подозрительным взглядом.

      Брагус еле удержался, чтобы не прищёлкнуть языком. Секретарша босса всегда вызывала в нём чувство восхищения. Этакая темноволосая и темноглазая женщина, двадцати семи лет с золотистой кожей. Когда приезжал сын босса, она служила ему гидом. Брагус не смог сдержать иронической усмешки, чем заслужил дополнительный, подозрительный взгляд телохранителя. Гидом, но гид не отсутствует на работе в течение недели, двух, словом, пока сын босса находился в городе. Вероятно, благодаря стараниям «гида» сын босса побывал в таких местах, что ему Брагусу приходилось только мечтать.

      Тут прерывая мечты Брагуса, в кабинет влетел босс. Влетел, не то слово, он ворвался подобно торнадо и тут же, не успев даже дойти до стола, развёл бурную деятельность.

     — Брагус едешь со мной. Сделку с Чикаго оставь Александру, и остальные дела тоже. Александр прихвати себе в помощники Чарли и пару ребят. И чтоб дело кипело! Так, Луис созвонись с клубом. Пусть сегодня меня не ждут. Корт может подождать. Дэв отмени все встречи, точнее перенеси их на другую неделю. Как только справишься с этим, живо следом в Дейтон-Бич, — хлопнул ладонью по столу. — За дело ребята и чтобы пыль из-под копыт.

     — Мистер Брин, можно узнать, куда и зачем направляемся? — осмелился задать вопрос на правах первого помощника босса, Брагус. Такого оживления в глазах босса он уже с месяц не видел. А тут босс явно возродился к жизни. Что же за сообщение, он принял из Нассау?

     Босс хлопнул его по плечу:

     — Едем «делать шкуру» из мерзавцев. Наконец-то попались в мои руки. А ты предлагал убрать дозоры, из Флоридского пролива. Я позвоню сыну. Обрадую новостью.

     Нажал на кнопку селектора, к услугам которого он обычно не прибегал, по-видимому, опасаясь прослушивания.

     — Кэролл, свяжите меня с сыном.

     — Сию же секунду, — мелодичный голосок был приятен и волнующе звучал, даже пройдя через механическую систему аппарата.

     Ожидая, пока Кэролл свяжется с островом Кулион, босс внезапно рявкнул, внеся некоторую сумятицу среди подчиненных:

     — Кажется, я сказал работать! Почему сидите? Живо по местам! Дэв я жду тебя в Дейтон-Бич.

     — Мистер Жак на проводе, — прозвучал по селектору голос Кэролл.

     — Хорошо. Кэролл…

     — Слушаю мистер Брин.

     — Позвони в гараж, пусть подгонят машину к подъезду. Мы выезжаем.

     — Хорошо, мистер Брин, — с готовностью прозвучал голосок и селектор замолчал.

     — Как дела сынок? — голос босса заметно потеплел.

     Брагус корректно отошел в сторону и сел возле дверей, терпеливо ожидая, когда босс освободиться. Впав в задумчивое оцепенение, Брагус, тем не менее, тут же встрепенулся, уловив, что интонация босса резко изменилась. Теперь неподдельная тревога звучала в его голосе.

     — …Как стало хуже? Чем они вообще там занимаются? — босс нахмурился, внимательно вслушиваясь к далекому голосу. Несколько томительных секунд и стукнув кулаком по столу, он грузно опустился в кресло. Брагус невольно навострил уши, пытаясь разобраться в том, что происходит. Устало босс попросил в трубку: — Жак позови к телефону Нортона, скажи, что я хочу с ним поговорить. И… До встречи, — последнее слово он еле выдавил, похоже, он сильно сомневался, что она произойдёт. Дожидаясь, когда Нортон заговорит, Брин удерживая трубку возле уха, повернулся к своим телохранителям. — Спускайтесь вниз, я сейчас приду.

     Ребята неуверенно потоптались на месте, не решаясь оставить босса наедине с Брагусом. Уловив их сомнение, босс успокаивающе сказал:

     — Всё в порядке, возможно, он и будет моим преемником.

     Сердце Брагуса тяжело бухнуло, приостановилось и застучало дальше, в убыстряющемся ритме, будоража кровь. Удивленно вскинул глаза на босса, сомневаясь, правильно ли он понял то, что услышал. Но босс уже повернулся к нему спиной, слушая, что говорит Нортон с другого конца провода.

     Потоптавшись, телохранители всё-таки выполнили приказ, и вышли за дверь, предварительно бросив предупреждающий взгляд на взволнованного Брагуса. Он никак не мог усидеть на месте, терзаясь сомнениями, правильно ли он расслышал слова босса.

     — Нортон, объясните, в конце концов, что происходит? Почему прогрессирует?

     Босс замолчал, вслушиваясь в слова Нортона. Ещё раз, стукнув кулаком по столу, прокричал в трубку:

     — Как не знаете? Вы врач или кто? Прошло всего несколько недель и что произошло? — босс замолчал на несколько секунд и снова кабинет наполнился его криком: — Ну почему именно с моим сыном «интересный случай»? Неужели нельзя быстрее приостановить? — несколько секунд тишины и босс тихо и устало ответил невидимому собеседнику: — Да, я знаю, что требуется долгое лечение. Сколько же вы ему даёте? — босс замолчал. Резко вскочил с кресла. — Как месяц? — проревел он в трубку. — Да причём здесь «небывалый случай»? Вы мне сына спасите, а не толкуйте про небывалые случаи... Сожалею?! Что значит «сожалею»?! Сделайте всё возможное, и я не постою за вознаграждением.

     Босс бросил трубку и быстрым шагом направился к дверям, сухо бросив через плечо:

     — Следуй за мной.

     Уже при выезде из города, босс нарушил тяжелое молчание, повисшее в салоне автомобиля. Сквозь зубы он с ненавистью процедил, ни к кому не обращаясь:

     — Они заплатят мне за смерть сына.

     — Мистер Брин… Он умер? — почти с испугом, спросил сидящий рядом Брагус.

     Босс метнул на него взгляд и Брагус вздрогнул, уловив в нём смертельную тоску и муку. Отвернулся к окну и глухо проговорил:

     — Они дают ему не больше месяца. Говорят, что болезнь прогрессирует с небывалой скоростью, и нет реакции на обычное лечение. Таких случаев в практике не было.

     Брагус решился задать ещё один вопрос:

     — Но почему вы решили, что виноваты они? Болезнь-то заразная, её можно было подхватить где угодно.

     — Жак сказал, что виноваты именно они, — отрезал босс. — Я ему верю. Притом он сказал, что приходил один из них, поглумиться. Но теперь они попались. Я их уничтожу. Сожгу кислотой. Разорву на куски. Я буду, жесток в своей мести…

     Автомобиль подрулил к взлетной площадке, где стоял вертолет с медленно вращающимися лопастями. Несколько минут и автомобиль уехал с опустевшим салоном, в то время как вертолет, забрав пассажиров, тяжело поднимался в лазурное небо.

    

      Саймон пребывал в полнейшем недоумении, бандиты предоставили ему отличную каюту, обставленную с такой роскошью, которую только мультимиллионер мог себе позволить. Чувствовалось, что для фантазии здесь предела не существовало. Вопреки ожиданиям, его превосходно накормили. Саймон отметил, что сервиз был из золота, с инкрустацией из драгоценных камней. Завершающим штрихом ко всему прочему великолепию, было бордовое вино в хрустальном сосуде. Оно искрилось и переливалось различными оттенками, завораживая и покоряя. Удивлением у Саймона вызвала и прислуга. Она неслышно появлялась и исчезала. Причем Саймон не мог понять, через какую дверь она проникает. Похоже, что дверей было несколько, но где они находились? Тщательное простукивание стенок ни к чему не привело, а слуги появлялись и исчезали, расставляя и убирая приборы, прислуживая ему, не давая возможности проследить за их перемещениями. Как сам сюда попал, он не помнил.

     Слуги же, подобно тюремным надзирателям, были вездесущи и молчаливы.

     Попытка Саймона подкупить одного из них, вызвала лишь презрительную ухмылку. А его странные, как будто мёртвые глаза, посмотрев на Саймона, заставили содрогнуться от ужаса и ретироваться в другой конец каюты, подальше от странного человека.

     Отойдя в сторону, Саймон обернулся, чтобы лишний раз засвидетельствовать очередное, незаметное исчезновение прислуги из каюты.

     Легкое покачивание пола говорило Саймону, что судно продолжает плыть, а он, по-видимому, находиться на нижней палубе. Такие выводы не прибавили ему бодрости, он со страхом отсчитывал уходящие минуты, часы, приближающие момент расплаты за «спасение». О том, что наступила ночь, ему сообщили, погасив свет. Потаращившись в темноту, Саймон, в конце концов, уснул, сражённый усталостью и переживаниями.

     Проснувшись, он обнаружил, что каюта снова залита дневным светом и накрытый стол приглашает его к завтраку. За столиком сидел ещё кто-то.

     — Я Хозяин, — представился человек, оборачиваясь к оторопевшему Саймону.

     Последний, как ни готовился к предстоящим переговорам, не ожидал, что они будут происходить в такой обстановке.

     Он внимательно пригляделся к хозяину. Чуть больше сорока. Вид представительный, внушающий доверие. С ним можно вести дело. Не то, что эти «мальчишки». Словно угадав мысли, хозяин призывно указал на сервированный столик и сказал:

     — Поговорим тет-а-тет.

     Сдержав стон, Саймон поднялся с кровати. Стараясь ступать более уверено, сел за столик. Тело ломило, болели мышцы, вчерашние физические нагрузки не прошли даром.

     Оценив его состояние, хозяин плеснул виски в рюмку и протянул гостю.

     — Сдаётся мне, лишним не будет, — заметил хозяин, с удовольствием наблюдая как Саймон приняв его заботу, отправил содержимое рюмки в рот. Подождав, пока тот закусит, хозяин, откинувшись на спинку кресла, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы на колене, с любопытством посмотрев на Саймона, сказал: — Мне доложили о твоём появлении здесь. Как устроился? Претензий нет?

     — О, да! — с грустной иронией ответил Саймон. — Приютили, обогрели, накормили, словом, получил всю заботу, на которую может рассчитывать смертник!

     — От чего же так мрачно? — вежливо полюбопытствовал хозяин. — Ты жив. Чего же ещё нужно?

     — Пока жив, — уточнил Саймон.

     Бросив короткий пронизывающий взгляд, хозяин отвернулся. Но когда он снова задал вопрос, его глаза неотрывно следили за Саймоном:

     — Что же, могло вызвать столь мрачные предположения, относительно своего будущего?

     Саймон посмотрел на собеседника прямо и вызывающе. Бездонные чёрные глаза хозяина несколько удивили его, постаравшись скрыть своё удивление, он заявил:

     — Меня заперли в каюте. Какие ещё могут быть доказательства? По-моему это весьма весомый аргумент.

     — Позвольте с вами не согласиться, — внезапно перейдя на «вы» возразил хозяин. — Вас никто не запирал.

     — Как же «не запирал», — фыркнул Саймон, — почему же я не могу покинуть каюту, яхту?

     — О яхте разговор особый. А вот каюту, мог бы покинуть в любой момент, — прищурив глаз, хозяин уточнил: — В любой. Только скажи.

     — Я просил… Слуг.

     — Слуги, — хозяин пренебрежительно махнул рукой. Снова, сцепив пальцы на колене, сказал: — Слуги выполняют приказы только своего хозяина. Тебе следовало просить не слуг, а тех, кто стоит над ними.

     — Значит вас, — уточнил Саймон, для подтверждения указывая ладонью на хозяина.

     — Можно и меня, — согласился тот. Со сладчайшей улыбочкой добавил: — Но ты правильно сделал, что на ночь остался здесь. Ночью, по палубе бегает собачка.

     — Да я видел её, — содрогнувшись, признался Саймон. — Мерзкое создание. Оно напало на меня, — он показал забинтованную руку, сквозь бинт проступили алые пятна крови.

     — Вот видите, — оживился хозяин, снова перейдя на «вы». — А, что было бы ночью. Страшно представить, — развёл руками, весело улыбнулся. — Съело бы.

     — Такое возможно? — побледнел Саймон, хватаясь за повреждённую руку.

     — Вполне, — отрезал хозяин.

     Стараясь унять внезапную дрожь, Саймон плеснул себе виски, выпил. Налил ещё. Поднял голову, встретившись с изучающим взглядом хозяина, спросил:

     — Значит, я могу покинуть яхту?

     — Разумеется, — соглашаясь, качнул головой хозяин. — Но, позвольте, выразив заботу о вас, спросить?

     — Да? — выжидающе замер Саймон.

     — Хорошо плаваете? Спортсмен? Сможете покрыть сотню километров по океану?

     Только что приобретший нормальный цвет лица Саймон, снова потерял его. Смертельно бледный, немного заикаясь, спросил:

     — Вы… Ты… Выкинете меня за борт?

     — Нет, не выкинем. Вы сами пожелали покинуть судно.

     — Но мне тут угрожают смертью, — возразил Саймон.

     Хозяин вежливо, но равнодушно улыбнулся.

     — Ребята перестарались. Несколько преувеличили. Скоро Америка останется позади. И тогда, в любом случае, ты покинешь нас. Вплавь.

     — У вас нет шлюпки? — заволновался Саймон.

     — Есть и не одна.

     — Вы мне её дадите?

     — Нет, — с каким-то удовольствием отрезал хозяин. — Нет, не дадим, но… Продадим, или обменяем на что-нибудь.

     — Надеюсь, прозвучит реальная цена? — деловито осведомился Саймон. — Вчера, ваши люди переборщили с ценой. Они порядком удивили, осведомленностью в моих делах, и всё-таки это нереально.

     — Жаль, — вздохнул хозяин. — Я думал, мы договоримся.

     — Вы хотите сказать, что поддерживаете своих людей, в их цене? — с ужасом уставившись на хозяина, прошептал Саймон. Увидев подтверждающий кивок, он сник. На минуту задумавшись, поднял голову, надежда снова светилась в его глазах: — Вы сказали продажа или обмен? Что я могу предложить вам в обмен на своё спасение?

     Хозяин, молча, вгляделся в Саймона, что-то обдумывая, прикидывая, словно пытаясь прочесть его мысли, настолько внимателен был его взгляд. Наконец, снова откинувшись на спинку кресла, сказал:

     — Нет. К такому обмену ты сейчас не готов. А вот через пару годков, сам позовешь меня.

     — Сомневаюсь, — покачал головой Саймон. — Значит, у меня только два выхода, первый - за борт и вплавь до берега, второй - отдать все свои деньги и остаться нищим.

     — Но живым, — закончил мысль хозяин.

     — Выбор не велик, — заметил Саймон. — У меня есть время, чтобы подумать?

     — О, да. Шесть часов тебе гарантированы, — прищурившись «успокоил» хозяин.

     Саймон капризно заметил:

     — Вчера ваши люди давали мне тридцать часов. А теперь, выходит что-то около суток?

     — Увеличилась скорость судна, — любезно ответил хозяин. — Соответственно, время уменьшилось.

     — Не скажу, что вы меня обрадовали, — проворчал мужчина.

     — Что поделаешь! Не все известия так хороши, как нам хотелось бы, — философски ответил хозяин. — Примите мой совет, поставьте на карту всё. Может, выпадет шанс? Была бы голова, будут и деньги.

     Саймон вздохнул:

     — Столько, уже никогда.

     — Мы ещё встретимся с вами, — хозяин внимательно посмотрел на мужчину. — Через годик-другой. Я дам тебе шанс. И если не будешь дураком, ты воспользуешься им. Думаю, будет честно предупредить тебя.

     — В чём? — заинтересовался Саймон.

     — Твои сбережения, деньги, недвижимость, вообще всё. Останется при тебе, если ты вплавь, без чьей либо помощи доберешься до берега. В противном случае, лишишься всего.

     — Ну да, — не поверил Саймон.

     Равнодушно восприняв его скепсис, хозяин предложил:

     — Ты хотел покинуть каюту. Вот дверь, можешь идти.

     Саймон повернул голову, всматриваясь в указанном направлении. В противоположной стороне была открыта дверь, за ней просматривался коридор и лестница ведущая вверх. Обернувшись к хозяину судна, он обнаружил лишь пустое кресло. Хозяин исчез тихо и незаметно.

     — Сколько же тут дверей? — пробормотал Саймон, спеша к выходу ожидая, что они сейчас захлопнуться, не дав ему выйти.

     Но опасения были напрасными. Никто и ничто не препятствовало ему пройти коридор и подняться на верхнюю палубу. Нервно оглядываясь по сторонам, страшась новой встречи с чёрным псом, Саймон обошёл всю палубу, никого не встретив на пути. Корабль как будто вымер. Он был пуст и молчалив.

     Саймон настойчиво рыскал глазами по судну, в надежде увидеть шлюпку. Но ничего подходящего, на чём можно было бы плыть, не было. Прекратив поиски, Саймон облокотившись о перила, уставился в океан, теперь он ему представлялся огромной западнёй.

     Его тоскливый взгляд так и не найдя на чем остановиться, скользил по поверхности воды из стороны в сторону, и тут Саймон вздрогнул. Впившись руками в дерево перил так, что побелели костяшки пальцев, вытянув шею и напрягая зрение, попытался разглядеть тёмный предмет, мелькающий в волнах.

     Он приближался, но приближался медленно.

     Шло время, Саймон извелся, пытаясь, как следует его рассмотреть и в то же время быть в курсе того, что твориться за спиной. Но, пассажиры, или владельцы судна так и не появились на палубе, а Саймон уже отчётливо разглядел контуры яхты. Она двигалась под парусами, параллельно курсу корабля.

     Быстро сообразив, что из-за него яхта и не подумает сворачивать с курса, мало того Саймон обнаружил, что яхта меняла его. Её паруса затрепетали, перестраиваясь, но не в пользу Саймона. Её нос медленно разворачивался в сторону предполагаемой суши.

     Саймон заметался по палубе. Его единственная надежда уплывала прочь.

     С безумием в глазах и с криком, скорее выражающим страх, чем браваду, прыгнул за борт. Вынырнув на поверхность, с отчаянием огляделся. Огромный борт судна был всего в нескольких метрах. Волна, собранная носом, подняла его вверх, и прежде чем кануть в следующую бездну, лежащую между волнами, Саймон разглядел парус яхты, самый кончик. Но и этого ему было достаточно. Стремительным брасом он ринулся к ней, каждый раз, дико вопя и размахивая руками, когда очередной вал выбрасывал его на свой гребень. Казалось, прошла вечность до того момента, когда множество рук подхватили его и бросили на жёсткие доски палубы.

     Не обращая внимания на столь неласковый прием, Саймон счастливо улыбаясь своим спасителям, смотрел на них влюблёнными глазами.

     Не дав ему сказать ни слова благодарности, моряки подняли его на ноги и подвели к капитану. Возможно, он и не был капитаном, но, по-видимому, последнее слово было за ним. Окинув Саймона презрительным взглядом, сплюнув под ноги, коротко осведомился:

     — С «Летучего голландца»?

     По произношению Саймон сообразил, что капитан, скорее мексиканец, нежели американец. Название судна ему ничего не говорило. Решив, что капитан имеет в виду образ корабля-призрака и что судно, которое он покинул, терпит бедствие, он поспешил внести ясность.

     — Я пленник с той яхты, — повернувшись, указал на далекий корабль, тот по-прежнему выглядел безжизненно.

     — С «Летучего голландца», — с удовлетворением подтвердил капитан.

     Саймон пожал плечами, не понимая особого интереса капитана к некоему легендарному кораблю. Отвернувшись, капитан кого-то позвал. Отделившись от общей массы матросов, к ним подошёл парень, одетый с лоском и солидней чем остальные. Мотнув головой в сторону выловленного мужчины, капитан спросил:

     — По описанию он похож на кого-нибудь из «этих»?

     Бросив короткий, но внимательный взгляд, парень отрицательно покачал головой. Капитан, прищурив глаз, поинтересовался:

     — Значит, говоришь пленник? И как давно?

     — Со вчерашнего дня, — с готовностью ответил Саймон и тут же добавил: — Отвезите меня на материк, я хорошо заплачу за своё спасение.

     В подтверждении своих слов, полез в карман и, достав из него бумажник, протянул сто долларовые банкноты капитану:

     — Это маленькая толика того, что вы получите в качестве вознаграждения, — поспешил добавить он, видя сомнение капитана.

     Тот явно колебался, не в силах принять правильное решение.

     — Может он прав? Может он действительно пленник? — словно спрашивая совета, капитан повернулся к парню. Секунду помолчав, предложил ему: — Пополам, идёт?

     Парень задумался, не решаясь сказать ни «да», ни «нет». Наконец, спросил:

     — Сколько?

     Капитан повернулся к Саймону:

     — Тридцать тысяч долларов, или можешь идти на дно.

     Парень кивнул, подтверждая слова капитана.

     — О’Кей! — медленно кивнул Саймон, пытаясь, понять к каким ещё бандитам забросила судьба.

     — Деньги переведешь сейчас же, — потребовал капитан, уловив соглашающийся кивок парня. — Тут есть всё необходимое. Мы не привыкли верить на слово.

     — О’Кей! — повторил Саймон, недоумевая, что это за странная яхта, на борту которой он оказался. Но цена свободы его вполне устраивала. Правда, предостережение хозяина судна. О потере всего, если он попытается спастись иным способом, а не вплавь, звучало в голове. Решив, что пустая угроза, махнув рукой, Саймон поспешил за капитаном в каюту, чтобы завершить сделку.

     С удовлетворением, посмотрев на монитор, капитан, переглянувшись с парнем, поманил Саймона на палубу. Парень остался у компьютера.

     Выйдя вслед за капитаном, Саймон огляделся вокруг. Судно, которое он покинул, ушло недалеко, казалось, яхта незаметно преследовала его. Отдалившись, но не отставая. И что больше всего удивило Саймона, так это появление ещё трёх военных катеров с разных сторон океана, похоже «пятачок» был весьма популярен.

     Оглядевшись, капитан потянул Саймона в сторону, в тень, словно опасаясь быть кем-то увиденным. Его дальнейшие слова прояснили обстановку:

     — Есть приказ никого не выпускать с «Летучего голландца». Ты не пассажир, но попробуй, докажи боссу, — капитан усмехнулся. — Этот парень — его человек. Мы договорились. Он будет молчать. Но не дай бог, попасться боссу на глаза! — капитан с испугом посмотрел на один из приближающихся к ним катеров. — Посидишь в трюме, пока не достигнем берега. Скорой доставки не жди, — командир зло усмехнулся, — Может вообще, вместе с нами пойдёшь на дно. А сейчас живо вниз, пока босс тебя не заприметил!

     — Я не понимаю, — заупрямился Саймон. — Причём тут босс? Разве вы не идёте в Америку?

     Капитан отмахнулся:

     — Идём. Но после.

     — После чего? — не унимался мужчина. Он заметил, как с одного судна был подан сигнал ракетой.

     Сигнал заметил и капитан. Заметно взволновавшись, он оборвал Саймона грубо и зло:

     — Заткнись! Чем меньше будешь знать, тем больше шансов остаться в живых! — обернулся к матросам. — За работу ребята!

     Проследив некоторое время за возникшей суетой, снова повернулся к Саймону, тот по-прежнему стоял, не зная куда идти. Смягчившись, капитан поинтересовался:

     — Ты видел всех пассажиров яхты? — взглядом указал на судно, которое Саймон так поспешно покинул.

     — Не знаю, — пожал плечами мужчина. — Видел хозяина.

     — Мужчина лет сорока, с чёрными глазами и очень низким голосом? — перебивая, уточнил капитан.

     Удивлённо посмотрев, Саймон согласился:

     — Да, именно он.

     — Кого ещё видел? — потребовал капитан, краем глаза наблюдая за движениями матросов, и по-прежнему пытаясь держать Саймона в тени. Слишком уж близко подошли остальные суда. В отличие от парусной яхты, катера были более внушительных размеров и впечатляли оснасткой, но по сравнению с «Летучим голландцем», они казались детскими игрушками.

     Саймон задумался, вспоминая.

     — Был там рыжий, такой страшный… Здорово на мечах с девчонкой лет пятнадцати фехтовал. Ещё длинный, какой-то нескладный, с зеркальными очками. Мерзкий тип. О! — глаза Саймона округлились, он что-то вспомнил.

     Капитан успевавший следить за матросами и одновременно не упускать из виду Саймона, увидев замешательство, потребовал:

     — Говори! Что ты там ещё видел? И почему рука перевязана, тебя били?

     — Хуже, — горько усмехнулся Саймон. — Собака-людоед. Громадная, прямо-таки лев.

     — Ну-ну, — не сдержал улыбки капитан. — У страха глаза велики.

     — Я серьёзно, — возмутился недоверием. — Это она меня покусала.

     — Что ещё? — нетерпеливо дёрнулся капитан.

     Саймон заметил, как посветлел его взгляд. Посмотрев в ту же сторону, он был поражён. Матросы устанавливали на носу яхты, что-то похожее на пушку или… Гаубица - пушка! Хмыкнув, Саймон заметил:

     — Наверное, вам интересно узнать, что на яхте видел арсенал оружия. Автоматы, винтовки. Да что там! Гранатомёты различных видов!

     — Врёшь! — схватил за грудки капитан.

     — Нет! — оскорбился Саймон.

     — Это серьёзно, — посуровел капитан. Отпустив Саймона, жестом подозвал к себе матроса. — Отведи его в трюм, — приказал он. Проследив взглядом за исчезающим в проеме Саймоном, глубоко задумался.

    

    

     — Брагус, — передавая бинокль, сказал босс, — посмотри, это твой человек?

     Брагус вежливо взяв протянутый бинокль, направил его на парусную яхту, внимательно вглядываясь в суетящихся на палубе людей. Сначала он не понял, о ком говорит босс, пока один из матросов не сдвинулся с места, открывая мачту яхты. Возле неё стоял капитан и ещё кто-то, неизвестный ему. Мужчина сорока пяти лет, мокрый с головы до ног, с перевязанной рукой. Отложив бинокль, признался:

     — Нет, мистер Брин. Я его не знаю. Там есть мой человек, но это не он. Я не знаю, как он попал на яхту.

     — Не спускай с яхты глаз, — приказал босс. — После разберёмся. Пока, давай сигнал. Начнём.

    

     Белоснежная яхта продолжала свой путь, словно не зная, что вокруг собрались вооружённые суда.

     Она величественно, не сбавляя скорости, рассекала воды океана, двигаясь по намеченному пути. Корабль был похож на хищника, окружённого сворой шакалов. Впечатление усилилось, когда небольшая яхта, рыская по волнам, поднятым гигантом, пристроилась позади преследуемого судна. Остальные катера зашли по бокам. Третье же судно вышло вперед. Далеко обогнав, развернулось, и пошло навстречу кораблю. Когда между «Летучим голландцем» и катером осталось три сотни метров, с катера был дан предупредительный залп из пулемёта стоящего на носу. Прошло несколько секунд, прежде чем нападающим стало ясно, что их заметили.

     Судно сбросило скорость и двигалось уже по инерции.

     Остановилось в сотне метров. Замерло.

     Брагус в растерянности, оглянулся на босса. Огромная яхта казалась пустой и безжизненной. Хотя то, что остановилась, уже кое о чём говорило.

     — Мистер Брин. — Брагус развёл руками. — Что будем делать?

     — Что? Затаились негодяи? — выходя к Брагусу, с ненавистью прошипел босс.

     Обвешанный автоматами, с береттой заткнутой за пояс, он выглядел устрашающе. Брагус неловко ухватив винтовку, которую ему сунули в руки, с опаской посмотрев на подствольный гранатомет, мысленно пожалел, что никогда не интересовался оружием. Будучи почти на вершине гангстерской пирамиды, он не утруждал себя изучением огнестрельного оружия, уповая на своих телохранителей и подчинённых.

      Вся «грязная» работа лежала на них.

      Босс же, со знанием дела осмотрев представленный арсенал и вооружившись до зубов, чувствовал себя в «латах» как рыба в воде. С иронией посмотрев на растерянную «правую руку», перевел взгляд на затаившееся судно, затем процедил сквозь зубы:

     — Если через пять минут никто не выйдет, взорвём его.

     — Почему сразу не взорвать? — судорожно сглотнув, спросил босса Брагус. Он хотел поскорее разобраться с этим делом. В отличие от босса, который прямо-таки упивался происходящим.

     Наградив презрительным взглядом, босс соизволил ответить:

     — Что может быть проще, чем отправить их на дно? Нет, я хочу получить их «тёпленькими». Чтобы они помучились, так как мучается мой Жак. А какой у него был телохранитель! Я отдал ему своего, Брагус, ты помнишь Франсуа?

     — О, конечно, — содрогнувшись, согласился тот. Он помнил этого типа с железными нервами и холодными стальными глазами. Он был сам дьявол, хладнокровный убийца. Неужели на корабле есть ребята покруче?

     Босс продолжал, поедая глазами молчаливый «Летучий голландец»:

     — Я обману их. Соглашусь на перемирие, а после вволю потешусь. Я уничтожил напавших на сына у берегов Португалии. Теперь очередь этих.

     Босс замолчал, уловив движение на яхте. Схватив предусмотрительно протянутый Брагусом бинокль, постарался разглядеть, кто же вышел на их «приветствие». И задрожал, узнав их. Описания сына были точны. Длинный тип в фиолетовой рубашке, поблескивал зеркальными очками, тут же рядом, ниже его ростом, рыжий одетый во всё чёрное. Но они стояли позади мужчины, почтительно уступая ему дорогу. Босс навёл бинокль на него.

     Да. Это был тот самый мужчина, одетый в одежды цвета тёмного золота, с тёмным, от загара, лицом. Он смотрел прямо на Брина, с такой иронией и насмешкой, что даже дружелюбие на лице не смогло скрыть это.

     Не выдержав, босс отнял бинокль от лица. Повернулся, чтобы дать команду и замер, услышав чей-то низкий, вкрадчивый голос. Он звучал совсем рядом, тихо, по-дружески.

     — Брагус, это ты говоришь? — резко повернувшись к Брагусу, рявкнул босс.

     Но ответа не понадобилось. Ему достаточно было увидеть совершенно недоумённое лицо, а последовавший вопрос и вовсе озадачил босса:

     — Я? Нет… Тут вообще полная тишина… Мистер Брин, здесь никто не разговаривает.

     — Заткнись, — буркнул босс, снова поворачиваясь к яхте.

     Силуэты на носу «Летучего голландца», по-прежнему стояли неподвижно. Даже без бинокля, босс чувствовал пронизывающий взгляд мужчины. Снова зазвучал голос, совсем рядом, как будто в голове:

     — Мое почтение, мистер Брин… — голос звучал мягко, вкрадчиво, низкий, он излучал грусть и доброту. — Могу узнать, чем обязан столь «горячим» приветствием?

     Слегка шатаясь, босс сделал пару шагов вперед, ухватившись за поручни, не в силах оторвать глаз от далекой фигуры, хрипло ответил:

     — Я искал тебя, чтобы отомстить за своего сына.

     — Мистер Брин, с кем вы говорите? — раздался неподалёку испуганный голос Брагуса.

     Метнув на него раздражённый взгляд, босс приказал:

     — Молчать! Пока я не прикажу! — отвернувшись к кораблю, снова замер, услышав, как вежливый смешок прокатился рядом.

     Тут же зазвучал тягучий, низкий голос. Растягивая слова, он сказал:

     — И только для этого, искал меня два месяца?

     — Разве это не серьёзная причина? — взъерошился босс.

     Брагус, бросив на разговаривающего с самим с собой босса, испуганный взгляд, попятился назад, судорожно сжимая в руке винтовку. Босс, не заметив его перемещений, вслушивался в ответ, звучавший в голове:

     — Сын, — повторил голос. — Да, мне понятно твоё состояние. Это горечь поражения. Ведь сын - продолжение твоих дел, твои планы на будущее. Это горечь и сожаление, но не безумие.

     — Что хочешь этим сказать? — зарычал босс.

     — Потеряв сына, не теряй головы. Действуй разумно, иначе, на что ещё тебе дан разум? — и снова смешок зазвучал в воздухе.

     — Он дан мне, чтобы мстить! — торжествующе выкрикнул Брин.

     — Неправильный ответ, — мягко заметил голос. — Подумай ещё…

     Босс, парализованный диалогом, попытался настроить мысли в нужном направлении. Неуверенно сказал:

     — Я потоплю судно.

     — Зачем такая агрессия? — лёгкий упрек, укоризна, вовсе озадачили босса.

     Совсем растерявшись, тот предложил:

     — Верните мне сына, и я, не тронув, отпущу яхту.

     — Интересное предложение, — теперь в голосе звучала издёвка. — Ещё интересней прозвучало бы, зная, что нас невозможно уничтожить.

     Босс оживился, сбросив оцепенение, зло прошипел:

     — Сейчас проверим.

     Ответа не прозвучало, но осталось ощущение, что за ним наблюдают с ироничной усмешкой, как за глупым щенком.

     Пара коротких фраз и ракета взяв старт, рванулась к борту «Летучего голландца». Сверкнувшая молния оборвала полёт ракеты в метрах тридцати от корпуса судна.

     Яркая вспышка и обломки канули в океан.

     Голос прозвучал в голове Брина, вместе с донёсшимся до него грохотом взрыва:

     — Не теряй понапрасну снаряды. Ты не знаешь, с какой лёгкостью я могу тебя уничтожить. Как щёлкнуть пальцами. Раз. И всё.

     — Кто ты? — стараясь разглядеть стоявших на корабле, без бинокля спросил босс. Ему показалось, что две искры сверкнули, на лице мужчины.

     — Кто я? — повторил голос и ответил. Ирония, мягкость, вкрадчивость, дружелюбие, всё исчезло. Голос стал холодным, жёстким и властным. — Я тот с кем тебе никогда не нужно было встречаться. А уж тем более искать встречи.

     — Я тебя не понял, — признался Брин. — Но сына-то можешь вернуть?

     — Могу, — неожиданно согласился голос.

     — Молю… Верни! — вскричал босс, попутно давая сигнал матросам закладывать в установку новый снаряд.

     — Ты, займёшь его место? — тихо и страшно прошептал голос.

     — То есть? — опешил босс.

     Голос любезно пояснил:

     — Сын останется жить. Ты, умрёшь от лепры. Готов пожертвовать собой?

     — Нет! — рявкнул босс, взмахом руки посылая ракету в цель. Со стоявших по бокам корабля катеров, так же ушли снаряды, нацеленные в борт судна. История повторилась, но несколько иначе. Снаряды, так и не разорвавшись, рухнули под воду, словно остановленные невидимой рукой. Вода, разойдясь, тихо сомкнулась. Огненная смерть, мягко легла на илистое дно океана.

     Сурово прозвучал голос:

     — Ты не оставляешь попыток. Такая настойчивость не имеет смысла и глупа. Я буду говорить с новым боссом.

     — Я владелец катеров и босс этих людей, — гордо заявил Брин.

     Жёсткая ирония прозвучала в ответе:

     — Уже нет. Я освобождаю от этого бремени.

     Перед глазами остолбеневших матросов и побледневшего Брагуса, разговаривавший сам с собой босс внезапно вспыхнул жарким пламенем. И огонь был избирательный. Горела только живая плоть. Но зато, как горела! Как порох! Вспыхнув и обдав присутствующих зноем, сразу же опала, оставляя на досках палубы не тронутую огнём одежду и пепел под ней. Автомат и берета, даже не закоптившись, лежали на одежде, покрытые серым пеплом человеческой плоти.

      Крупная дрожь прокатилась по телу Брагуса, когда низкий вкрадчивый голос, зазвучал в голове:

     — Приветствую нового босса. Какие же указания «мы» услышим от него?

     Вопрос прозвучал так, словно обращаясь к Брагусу, таинственная сила испытывала его.

     Брагус замер, быстро обдумывая. Как говориться: «король умер, да здравствует король»! Что ж, босс сделал ошибку. Роковую, судя по его внешнему виду. Новый босс будет осмотрительнее и аккуратнее, у него нет жажды мщения.

      Повернувшись к матросам, Брагус рявкнул, стараясь подражать бывшему боссу. На удивление, это было не трудно. Начальственные нотки сами проложили себе дорогу:

     — Завести мотор! Дэв, дай сигнал катерам и яхте. Отходим!

     — Из тебя выйдет хороший босс, Брагус-с-с, — одобрительно прозвучал голос и замолк, уже навсегда.

     Катера повернули к берегу. Матросы засуетились, складывая оружие в трюм.

     Последней за катерами следовала яхта. Её капитан, озадаченно покрутив головой и бросив прощальный взгляд на уходящие корабли, спустился в трюм к пассажиру, столь щедро заплатившему за тайну своего пребывания на яхте и доставку на материк.

     — Эй, ты! — крикнул он в чёрный проём люка. — Можешь выходить.

     Из люка показался бледный, испуганный Саймон. С опаской окинув взглядом вокруг, он никак не мог поверить, что остался жив. Его вид, оставлял желать лучшего. Кто-то из команды с состраданием отнесся к его ситуации и снабдил относительно чистой, но сухой одеждой. Респектабельный мужчина перевоплотившись, исчез. Теперь он выглядел довольно-таки неуклюже и комично, в своем матросском костюме, состоящем из коротких штанов, рубашки с отрезанными рукавами и туфлями со стоптанными задниками.

     С презрением фыркнув, капитан отвернулся от пассажира потерявшего весь свой светский лоск. Теперь перед ним был мужчина, играющий роль пугала, с мокрой головой и безумными от страха глазами.

     Увидев, что капитан собрался уходить, Саймон живо выскочил из трюма, цепко ухватив за локоть, заглядывая в глаза, осведомился:

     — Идём к Америке?

     — К ней, — буркнул капитан, с отвращением отцепляя пальцы Саймона от своего локтя.

     — Когда прибудем? — не замечая движения капитана, Саймон заскочил, вперед перекрывая тому дорогу.

     — Если не поступят новые указания, то через три часа будем на месте.

     — Они стреляли? — бросая взгляд на удаляющуюся белоснежную яхту, поинтересовался Саймон.

     Капитан покачал головой:

     — Нет.

     — Странно, — протянул Саймон, отступая в сторону давая капитану возможность пройти.

     Прежде чем скрыться, капитан обернулся и, смягчившись, сказал:

     — Можешь подняться на палубу. Босс далеко впереди.

     Незамедлительно воспользовавшись приглашением, Саймон взлетел по лестнице на палубу, заняв место у борта, с нетерпением вгляделся в горизонт.

     Показавшуюся сушу встретил криком восторга, чем вызвал иронические усмешки матросов.

     Поспешно высадив пассажира в первом же порту, яхта не задерживаясь, ушла в океан, оставив Саймона на пирсе.

     Засунув руки в карманы, он с огорчением заметил, что они нуждаются в штопке. Саймон устремился в центр города, в поисках подходящего банка. Его карточка, всё, что осталось от шикарного путешествия на лайнере из Ливерпуля.

     В банке его встретили подозрительными взглядами. У кого-то за стеклом, рука невольно потянулась к заветной кнопке, обеспечивающей спокойствие и защиту. К Саймону, раздвигая посетителей, спешил управляющий банка. Спешил не из желания обслужить нового посетителя, а поскорее увести в свой кабинет, подальше от брезгливых взглядов своих постоянных клиентов. Саймон, воспринял такую поспешность спокойно, он привык к быстрому и максимально вежливому обслуживанию.

     Тщательно притворив дверь кабинета, управляющий с вымученной улыбкой повернулся к Саймону:

     — Чем могу служить? — любезно осведомился он, садясь напротив Саймона в кресло.

     Протянув карточку, тот ответил:

     — Пришла в негодность. Для начала, думаю, пяти тысяч мне хватит.

     С сомнением, управляющий аккуратно, двумя пальчиками взял протянутую карточку. Другой рукой, нажав на кнопку селектора, вызвал к себе служащего банка. Тот явился незамедлительно. Получив указания, исчез. Управляющий, приглашающим жестом указал Саймону на столик:

     — Кофе? — предложил он.

     — О, нет! — воскликнул Саймон, нервно теребя рубашку, осведомился: — Когда я получу деньги?

     — Сию же минуту! — поспешил успокоить управляющий. — Сейчас свяжутся с вашим банком, проверят счета и выплатят нужную сумму.

     Зажужжал телефон внутренней связи. Извиняясь, управляющий покинул кресло, подойдя к стене, где висел телефон, снял трубку.

     Вероятно, сообщения были неприятными. Сидя спиной к управляющему, Саймон не видел, как тот хмурился, бросая короткие взгляды в его спину. Когда управляющий возвратился к столу, его лицо было по-прежнему озабоченно. Взяв со стола ручку и вертя её в пальцах, спросил:

     — Мистер Саймон, вы играли на бирже?

     — Да, — Саймон удивлённо вскинул глаза, на сидящего напротив него человека. — Да, у меня есть доверенное лицо, и мои средства полностью в его распоряжении. Почему вы спрашиваете?

     Выпрямившись, управляющий, глядя в лицо, отчеканил:

     — Вы прогорели на акциях. Все счета аннулированы. Фирма, дом, всё идёт с молотка. Доверенное лицо, прихватив деньги, исчез в неизвестном направлении. Ваша карточка недействительна. Я сожалею. Но мы ничем помочь не можем. Я прошу покинуть банк, мистер Саймон.

     — Но, погодите. Тут какая-то ошибка. — Саймона, прошиб холодный пот. Вытерев рукой лоб, задумался. Поднял голову. — Не может быть! Четыре часа назад, я связывался с банком и перевёл на счёт тридцать тысяч. Неужели за столь короткое время, что-то могло произойти? Проверьте ещё раз.

     Управляющий пожал плечами:

     — Я не знаю, что произошло, но результат налицо. Вы неплатежеспособны. Мистер Саймон, прошу прощения, но меня ждёт работа. Надеюсь, ваши дела наладятся, и вскоре станете нашим клиентом.

     Управляющий, нажал кнопку и в ту же секунду в кабинет, бросая настороженные взгляды, вошёл охранник.

     — Мистеру Саймону пора уходить. Проводите.

     Опираясь костяшками пальцев о поверхность стола, приказал охраннику управляющий. Тот не заставил повторять дважды. Вежливо, но твёрдо ухватив Саймона за локоть, открыв дверь, охранник провёл его через зал, миновав крутящуюся входную дверь, вывел на улицу. Козырнув, повернулся и скрылся в здании банка.

     Снующие мимо прохожие, бросали любопытные взгляды на потерянного, растрёпанного Саймона. Стараясь скрыться от любопытных, он двинулся по улице в произвольно выбранном направлении. Дорога привела на мост. Оперевшись о перила, Саймон глубоко задумался. Тряхнув головой, сказал сам себе:

     — А ведь он прав. Этот, хозяин корабля. Я действительно стал нищим. И как такое могло случиться?

     Саймон снова погрузился в размышления, не замечая, что поднялся ветер и солнце клонится к закату. Очнувшись, он заметил, что дрожит на пронизывающем ветру. Рубашка с оторванными рукавами была плохой защитой от ночных холодов. Туфли на тонкой подошве, впитав холодный воздух, были ледяными. Обхватив себя руками, чтобы не дать последнему теплу улетучиться с ветром, Саймон пробормотал:

     — Так недолго и воспаление лёгких получить.

     Оглянувшись, он не нашел ничего лучшего, чем спуститься под мост. Прохожих почти не было (на этой окраине города люди не любили появляться). Там же заметил большую картонную коробку. Упаковку от холодильника. Судя по внешнему виду, её уже кто-то использовал в качестве временной крыши над головой. Горестно вздохнув, Саймон констатировал факт, что она, по-видимому, станет его временным прибежищем. Забравшись внутрь примитивного жилища и свернувшись калачиком, попытался заснуть, но сон не приходил. Повертевшись около часа на жёстком полу, Саймон громко заявил в темноту:

     — Надеюсь, ты сдержишь своё слово, хозяин судна и навестишь меня. Нет. Я не буду дураком. Я приму твоё предложение, чего бы ты ни попросил взамен. Клянусь! Что убью, ограблю, продам душу, лишь бы вернуться к прежней жизни! Я буду ждать год, два, но я дождусь тебя!

     Прозвучавший вдалеке гром был ему ответом.

     Приближалась ночь.

    

      Светлана с грустной иронией обвела взглядом каюту. Знакомая в прошлом картина: замкнутое помещение без дверей и окон, куда попасть можно только зная о существовании другого измерения, и не только зная, но и имея возможность в нём перемещаться.

      Проснувшись утром в стремлении узнать о судьбе нового пассажира, девушка была неприятно удивлена, обнаружив, что находится не в своей каюте. Помещение было знакомо с самой первой встречи с кораблем и проведении здесь своих первых дней. Почему же она снова очутилась здесь, для неё осталось загадкой.

     Прошло несколько часов, но её не соизволили навестить. Попытки связаться с кем-нибудь, потерпели полное фиаско. Устроившись в кресле, она постаралась запастись терпением и дождаться развязки.

     Появившейся в каюте Амон, обнаружил её в широком кресле. Подогнув под себя ноги, а руки сложив на мягком подлокотнике, положив на руки голову, она крепко спала, тихонько по-детски посапывая во сне.

     Опустившись на ковёр возле кресла, он аккуратно убрал непослушную прядь волос с её лица. Остался сидеть рядом, с интересом и любопытством разглядывая девушку. Вероятно, спокойные сны ушли, уступая место кошмарам. Она беспокойно заворочалась, разметывая волосы по подлокотнику. Вздрогнув, проснулась. Открыла глаза и отпрянула, прижимаясь к спинке кресла, увидев рядом Амона.

     По-прежнему сидя на ковре, он дружелюбно поинтересовался:

     — Кошмары снились?

     Девушка наморщила лоб, вспоминая. Покачав головой, призналась:

     — Не помню. Может, ничего не снилось.

     И тут же задала вопрос, над которым билась уже несколько часов:

     — Почему я здесь?

     — Тебе здесь не нравиться? — вопросом на вопрос ответил Амон.

     Светлана пожала плечами:

     — Нормально, удобно, но вызывает чувство тревоги.

     — От чего же?

     — Любой человек, проснувшись, не там где засыпал, задастся вопросом, что случилось? — девушка вопросительно посмотрела на Амона.

     — Так нужно, — коротко ответил он, по-видимому, считая, что это достаточный ответ.

     — Что с Саймоном? — вспомнив о ночном госте, спросила девушка.

     — Не умер, — с усмешкой отрезал Амон, предупреждая второй вопрос, который неизбежно последовал бы за первым.

     — Но почему меня не предупредили? — снова попыталась выяснить причину своего перемещения Светлана. — Почему меня используют как марионетку? Кто вам даёт на это право?

     — Могу напомнить, — любезно ответил Амон. Потянувшись, взял левую руку девушки провёл большим пальцем по клейму. Отзываясь на прикосновение, чёрный череп с кинжалом ярко заискрил, подобно росе под солнцем. Алые руны вокруг черепа засветились своим, внутренним огнём. — Это тебе что-нибудь говорит? — поинтересовался Амон, не выпуская руку. Заглядывая в лицо.

     Знак, по-прежнему сверкал маленькими бриллиантами, привлекая к себе внимание.

     — Это клеймо, — ответила девушка, невольно любуясь игрой цветов на знаке. Было красиво и непривычно. Такое она видела впервые. С трудом оторвав взгляд, перевела его на Амона и добавила: — Ваше клеймо и Дорна.

     — Остановимся на моём, — великодушно разрешил Амон, выпуская руку.

     Сверкнув последний раз, череп почернел, руны погасли.

     — Оно - моё право поступать так, как сочту нужным. — Амон усмехнулся. — А теперь отвечу на первый твой вопрос. Ты в этой каюте, именно потому и находишься, чтобы жить, хочется тебе или нет. На судне создалась угрожающая ситуация. Для людей, — подчеркнул он. — Я решил, что лучше тебе находиться здесь.

     — На корабль напали? — не в силах поверить, уточнила девушка.

     — Натурально, нашлись смельчаки.

     — Почему корабль не ушёл в другое измерение?

     — Разве Дорн проявит слабость перед смертными? — сверкнув глазами, спросил Амон.

     — Он убил их? — с ужасом спросила девушка.

     — Он велик и не считает нужным доказывать то, что является действительностью. Нет. Он снисходителен к людским шалостям, но жесток к тем, кто переступил границу. Нарушившие её, видят его истинным Властелином Тьмы. Властелином Преисподней. Эти нападавшие отделались только лёгким испугом.

     Покачав головой, Амон с усмешкой заметил:

     — Судя по их вооружению, намерения были самыми серьёзными. Что им стоило опустить на дно какой-нибудь океанский лайнер. Но тут им самим пришлось в темпе смываться. Кстати, Саймон с ними.

     — Правда? — обрадовалась девушка. — Он сбежал или его высадили?

     — Скажем… Мы позволили ему сбежать, — снова усмехнулся Амон. — Зачем тратить на него время, когда такая великолепная «толпа» собралась вокруг яхты? Тут было гораздо интересней, нежели возня с перепуганным миллионером.

     — Это были пираты?

     — В какой-то степени, — лениво потянулся Амон, по-прежнему сидя на ковре, опираясь о локоть. Он посмотрел снизу вверх на девушку, растягивая слова, пояснил: — Мафия. И не скажешь что наркомафия, ведь они промышляли всем, до чего могли дотянуться. Довольно-таки сильная организация, хорошо поставленная на ноги. Но босс был дураком. Впрочем, второй тоже недолго протянет. У него нет бойцовой хватки, конкуренты его задушат.

     — Почему первый «был»?

     — Потому что был, — скривившись в усмешке, ответил Амон. Похлопав рукой по ковру, предложил: — Спускайся, а то с кресла высоко падать.

     — Мне тут хорошо, — пожала плечами девушка и с любопытством поинтересовалась: — Почему я должна упасть? Кресло довольно прочное.

     Последнее слово она договорила уже на полу. Быстрый как гепард Амон приподнявшись, выбросил руку и, схватив за лодыжку, мигом стащил с кресла. Несколько секунд она сидела с растерянным видом, сначала пытаясь прийти в себя, а, затем, не зная как отреагировать. Ещё секундой позже, бросив гневный взгляд на Амона, Светлана опешила. Прищурившись, он лукаво смотрел на неё, явно наслаждаясь растерянностью. Озорство плясало в глазах.

     Мысли пронеслись в голове и, представив, как выглядело со стороны, девушка почувствовала, как где-то внутри зарождается и рвётся наружу, весёлый смех. Не в силах больше удерживать строгость и непроницаемость на лице, скинув маску, звонко, от души она рассмеялась.

     Амон хмыкнув, молча, но с удовольствием наблюдал за её реакцией.

     Глубоко вздохнув, Светлана запоздало сказала:

     — На последний вопрос можете не отвечать.

     Она попыталась было встать, но Амон мгновенно отреагировав, схватил за руку:

     — Почему бы не посидеть на полу?

     Немного поколебавшись, девушка покорно опустилась на ковёр.

     — Вот так-то лучше, — заметил Амон. — Хоть я не ангел, но приятно когда идут на встречу и добровольно делают то, что скажешь. Не надо тратить энергию и силы, заставляя.

     — Признаться, мне непонятно. Зачем заставлять?

     Амон живо подхватил:

     — Правильно. Поэтому лучший выход – подчиняться моим приказам.

     — Я не это имела в виду, — озадаченно возразила Светлана.

     — Знаю, что ты хотела сказать, мол, это люди и подходить к ним нужно по-человечески. Но тут небольшой нюанс, так сказать маленькое различие. Я – не человек. И это даёт мне право поступать так, как сочту нужным. Впрочем, мы говорили об этом, — прищурив глаза, Амон посмотрел на девушку, растягивая слова, сказал: — «Мы» проходили это и «мы» быстро усваиваем. Ведь так, Светлана? — Светлана не спешила с ответом, он повторил. Резкие нотки прозвучали в вопросе: — Ведь так?

     Выжидающе посмотрел на девушку. С неохотой, она еле заметно кивнула. Удовлетворённый таким ответом, Амон, повернувшись, облокотился на второй локоть, теперь он, полулежа, смотрел вверх.

     — Сдаётся мне, тут слишком светло, — деланно вздохнув, добавил: — Никакой романтики, — по-прежнему смотря в потолок, он не увидел удивлённый взгляд девушки. — Впрочем, — продолжал он, — современное освещение мне никогда не нравилось. Куда приятнее видеть огонь, нежели лампочку.

     — Тут нет лампочек, — заметила Светлана, оглядываясь вокруг. — Тут нет никаких осветительных приборов. Просто светло и всё. Как будто сам воздух светится белым, дневным светом.

     — Я предпочитаю огонь, — резко садясь, сказал Амон.

     Дневное освещение пропало. Непроглядный мрак окутал помещение, но это продолжалось недолго. В стоящих по углам комнаты высоких серебряных канделябрах, затрепетал огонь. И робкий, трепещущий свет озарил каюту. На коврах покрывающих стены заиграли тени, создавая фантастические рисунки и распадаясь, чтобы вновь сойтись в невероятном узоре.

     — Так лучше, — довольно сказал Амон. Обернулся к сидящей неподалеку от него девушке. — Поддержим романтическую обстановку. Сядь рядом.

     Оцепенев, девушка не спешила выполнить его указания. Он сам пододвинулся. Протянув руку, убрал волосы, упавшие на лицо. Провёл ладонью по щеке, словно стирая слезу.

     Вздрогнув, девушка попыталась отстраниться, но стоявшее позади кресло остановило движение. Насколько можно она вжалась в его мягкую обивку.

      С лёгким разочарованием, Амон посмотрел на неё, но больше попыток дотянуться не делал. Снова опустившись на локоть. Он пристально посмотрел в глаза. Девушка заволновалась, уловив нечто необычное во взгляде. Оно завораживало и притягивало, зазывало к себе. Не в силах отвести глаза, она смотрела на него, чувствуя, как истома охватывает тело, делая податливым и наполняя энергией требующей неизведанного и волнующего. Ей внезапно захотелось ощутить близость тела, поцелуй. Амон, вероятно почувствовав её желание сел рядом, по-прежнему заглядывая в глаза. Обнял, поцеловал в губы медленно и нежно, словно пробуя на вкус. Глубоко вздохнув и почти со стоном выдохнув, девушка попыталась ответить. Ощущая, как тепло разливается по телу, охватывая руки и ноги до кончиков пальцев. Закрыла глаза, погружаясь в негу, утопая в ней, чувствуя только руку обнимающую талию и губы целующие лицо, медленно опускающиеся к шее. Острое желание почувствовать боль, вытесняя все чувства, становилось всё сильнее и сильнее. С внутренним т            репетом, растворяясь и изнемогая в сладостной истоме, она прижалась к нему, желая ощутить боль, как высшую степень наслаждения. В неге, она мысленно умоляла его вонзить клыки в шею, которую сейчас нежно целовал.

     Внезапно, Амон отстранился. Отпустив её, сел поодаль, прищурился, наблюдая.

     Девушка открыла глаза, удивлённо и разочарованно посмотрела на дьявола. Ей казалось, что её в чём-то обделили, не дали того, чего она желала всей душой и телом.

     — Хватит, — сказал Амон, резко проведя рукой по воздуху, очерчивая между ними границу, разрубая невидимую нить.

     Девушка вздрогнула. Вуаль магии спала. Нечто завораживающее исчезло в глазах дьявола, а вместе с ним исчезла и истома совсем недавно владевшая ею.

     — Теперь ты имеешь представление о магии вампиров. Вот почему, жертвы не в состоянии оказать им сопротивление, — сказал Амон, по-прежнему наблюдая. Слегка наклонившись, добавил: — Сейчас убедилась? Мне ничего не стоит, заставить тебя делать то, чего возможно совсем не желаешь делать. Сознайся, ты хотела, чтобы я причинил тебе боль? — еле заметно усмехнувшись, заметил он.

     Все ещё в замешательстве от столь сильных ощущений, девушка задумалась. Удивлённо подняла глаза:

     — Да… Мне действительно хотелось, — улыбка мелькнула на лице. — Вы умеете подбирать аргументы. Я не могу возразить. Это действительно факт.

     — Тебе было хорошо? — прищурив глаз, спросил он и тут же добавил: — Не отвечай. Я знаю, это так, иначе быть не могло. Повторить, но без магии?

      Амон потянулся к ней.

     — Нет, — отрезала Светлана, прижимаясь к креслу.

     Но Амон не стал дотрагиваться, он снова расположился на ковре, опустившись на локоть.

     — Но…. Как это вышло? — девушка растерянно посмотрела на него. — Я во всём отдавала себе отчёт. Контролировала себя. Это совсем не похоже на гипноз, где полностью отключаешься, уходишь от реальности.

     Она задумалась. Дьявол молчал, не перебивая её мысли. Подняв голову, девушка спросила, и любопытство плясало в глазах:

     — Амон, почему остановились? После, когда я очнулась, предложили повторить, заранее зная, что я откажусь?

     — Почему остановился? Я показал, как может быть в действительности. Поверь, и без магии ощутишь всё. Но в большей степени, нежели с ней. Пропадёт желание чувствовать боль, и может быть… — он внимательно посмотрел в лицо. — Ты забудешь страх. Я хочу, чтобы ты сама пошла мне навстречу, — голос переменился, стал глубоким, бархатным, зазывающим. — Лишь единицы ощутили это. Почему бы не попробовать? Зная чувства и мысли, можно слиться разумом, стать единым целым. Я могу показать любовь, которую люди называют «неземной», и поверь мне, она заслуживает такое название.

     Девушка содрогнулась, словно от озноба.

     Он продолжал бархатным голосом:

     — Я знаю, что ощутив дыхание любви, ты перестала бояться. Образ мой уже не пугает. Но что-то удерживает. Религия? Боишься согрешить?

     Светлана изумлённо посмотрела на него:

     — Не знала, что это может быть грехом. Разве любить – грех?

     Амон неопределённо повёл рукой, хмыкнув, весело сказал:

     — А чёрт его знает, что ОН там выдумывает! Продать душу – грех, но я не требую её у тебя. Я только хочу, чтобы ты взглянула на мир под другим углом. Ничего извращённого не предложу. Мне нравиться твоя душа светлая и чистая. Пусть она такой и останется, хотя, мне ничего не стоит испоганить её, уж в этом-то я мастер.

     — Не сомневаюсь, — согласилась девушка. — Но почему, любые отношения с дьяволом могут считаться грехом?

     Зло усмехнувшись, Амон уже своим обычным голосом ответил:

     — Саваоф слишком справедлив и в силу своей справедливости, попустительствует дьяволу в его кознях к человеку, оступившемуся на жизненном пути. Он тоже не идеал. Но его последователи шагнули дальше. Действуют по принципу: кто не со мной, тот против меня. А дальше, ещё хуже: кто с тем, кто против меня, тот отвергается мною. Не глупость ли это? Разве разумные люди так поступают. Где-то в заповедях фанатики явно переборщили, — снова изменив тембр голоса, он продолжал свои рассуждения: — Значит, мы пришли к тому, что тебя страшит только то, что я демон из преисподней. Будь я ангелом, всё было бы иначе? — он выжидающе посмотрел на неподвижную Светлану.

     Она, сосредоточенно наморщив лоб, слушала. На заданный вопрос неуверенно, запинаясь, сказала:

     — Наверное… Было бы иначе.

     Криво усмехнувшись, Амон вкрадчиво сказал:

     — Ну, да. Нимб над головой всё упрощает. Что бы ангел ни сделал, всё  будет покрыто ореолом святости. Зачала ребенка, оставшись девственницей, да неизвестно от кого, и на тебе! Сын Бога, а она засветилась святостью.

     — О, не говорите так! — попросила девушка, не в силах слышать, как коверкают святое писание.

     Сверкнув глазами, Амон с иронией заметил:

     — Богохульство, я вижу, не по душе? Как говориться: «режет уши». Вот что я скажу: мы ничем не хуже ангелов. Они вдохновляют и награждают, мы искушаем и караем. В этом заключается равновесие мира. Даже… — усмехнулся, — заключаем сделки. Так сказать: приходим к консенсусу.

     — Ну да, — не поверила девушка.

     Глаза дьявола, на мгновение вспыхнули огнём, мерцая, медленно погасли. Он жёстко улыбнулся, его клыки стали золотыми, отразив пламя свечей:

     — Не веришь? Тогда почему я поставил на тебе печать и без согласия?  Ведь ничто не происходит без ведома человека, особенно такие вещи. Его согласие – обязательно. Тут решение высших сил, мне дозволено было это сделать, и теперь ты принадлежишь мне.

     — Пока жива, — уточнила Светлана. — Так вы мне сами сказали.

     Амон как гепард потянулся, с достоинством, не спеша. Быстрым, еле уловимым движением вскочил на ноги. Возвышаясь над девушкой, весело сказал:

     — Ты правильно запомнила. Но кто сказал, что умрёшь? Немного подрастёшь и раз… — он щёлкнул пальцами. — Останешься навсегда такой. Главное, чтобы не было ран ведущих к мгновенной смерти, а смерть от старости тебе не грозит.

     — И как долго такое возможно? — прошептала девушка, не поднимая головы и разглядывая узор на ковре. — Как-то вы сказали - вечно, но тогда я думала это игра слов.

     — Напрасно так думаешь, я говорил правду.

     — Изменения возможны? Непредвиденные обстоятельства?

     — Сколько угодно! Что бы я ни говорил, но самая большая вероятность, что убью тебя – я.

     — Ещё, — потребовала девушка. — Об этом я уже догадывалась.

     — Пожалуйста, — с готовностью откликнулся Амон. — Даже если смерть придёт к тебе, всё равно, по какой причине. У тебя будет возможность сделать выбор: уйти к Создателю или остаться со свитой Дорна, и даже более того, стать королевой преисподней.

     — Что? — округлились её глаза. — С чего это, такая честь?

     — Ты сама. Твоя любовь и доброта к людям, она так нужна там.

     — Да, как-то Барон говорил на эту тему. Но я не подозревала, что это может коснуться меня, — увидев, как Амон сурово и жёстко улыбается, она физически ощутила недосказанность, и от этого сжалось сердце. Не желая неизвестности, спросила: — Есть ещё что-то?

     — Да, — кивнул Амон. — Договор… И… — растягивая слова, закончил: — Тебя не примут. Независимо от твоего желания и после смерти ты останешься с нами, — затем фыркнув, весело добавил: — А ты говоришь «святые». Хотя… — он замялся, не зная продолжать ли.

 

     Светлана выжидающе замерла. Увидев немой вопрос, Амон сказал:

     — Дорн считает, что тебя послали заботиться о душах заблудших. У меня нет оснований не верить. И это означает только одно: ты останешься с нами. Но мы сильно отвлеклись и ушли от главной темы, — нагнувшись, Амон подхватил девушку и поставил на ноги. Пламя в фитилях свеч затрепетало, будто подул ветер, безумные тени заплясали хороводом по стенам каюты. Обняв и прижав к себе, сказал: — Не буду торопить. Я только продемонстрировал, как может быть прекрасно, пожелай ты этого.

     — Я могу сойти с ума или покончить жизнь самоубийством, — заметила девушка, невольно отмечая, что ей приятны объятия. Она чувствовала себя защищенной в его руках, не смотря на то, что это были руки дьявола. Их прикосновения кружили голову, заставляли быстрее биться сердце от упоительного ощущения близости.

     — Сойти с ума тебе не грозит, и ты не убьёшь себя, — шепнул на ухо и легонько поцеловал, еле ощутимо, будто коснулся пером. — Я отправлю тебя в каюту, — сказал, отстраняясь, и заметил: — Если для тебя так важно. То я тоже ангел, — увидев изумление, мелькнувшее в глазах, улыбнувшись, уточнил: — Чёрный.

     Светлана внезапно оказалась в своей каюте, к великой радости Пса, который хозяином разлегся на постели, сливаясь в единое целое со шкурой чёрной пантеры. Соскочив, он весело запрыгал вокруг девушки, угрожая сбить с ног и игриво хватая ногу страшными клыками. Но не оставил даже и царапины, настолько был деликатен.

      Потрепав за загривок, девушка в надёжном сопровождении покинула каюту, вышла на палубу.

     Прислонившись к перилам, устремила взгляд на полыхавший огнём закат.

     Солнце ещё не ушло за горизонт, а грозовые тучи, клубившиеся на западе, грозили поглотить его раньше, чем оно опуститься.

     От красного заката и океан приобрёл алый цвет. Казалось, кровь омывает борта «Летучего голландца». Да и сам корабль потонул в этом цвете.

     Казалось, весь мир погребён в потоки крови.

     Пёс поднял морду к небу и внезапно завыл, дико и страшно.

     Сыграв злую шутку, ласковое светило, сверкнув последний раз пламенным лучом, растворилось в надвигающейся на океан грозе.

     Не в силах слушать «ночную серенаду» пса, Светлана направилась в кают-компанию. Оттуда доносились весёлые голоса и звон хрусталя.

Глава 8

      В жаркий январский день, когда солнце сияло в зените, на пыльной площадке, что находилась на пустыре за городом и служила здешним ребятам футбольным полем, появился мужчина лет сорока. Внимательно посмотрев на мальчишек, с криком и шумом вздымающих тучи пыли, сбивающие босые ноги об утрамбованную в цемент почву в погоне за кожаным мячом, он опустился на низкую скамейку, сколоченную из нескольких старых досок. Скрестив руки на серебряном набалдашнике длинной трости изображающей сжатую когтистую лапу, положив на них подбородок, мужчина заинтересованно принялся наблюдать за ходом игры. Но он был не единственный, кто столь же пристально и напряжённо следил за мячом, который подобно маятнику, кочевал с одного конца поля в другой, и в этой паре глаз кроме интереса, горела жгучая зависть. Слёзы обиды были готовы по малейшему, может безобидному поводу, появиться на свет, прокладывая влажные дорожки по юным щекам. Свежая царапина и подбитый глаз этого создания наталкивали на мысль, что совсем недавно он довольно           горячо, отстаивал свои права или интересы. А если кому-то удалось бы проследить, куда кидал подбитый глаз взгляды, в которых помимо зависти и обиды явно проглядывала ненависть, то обнаружил бы и обидчика, этого маленького человечка. С громким хлюпаньем втянув воздух, и прерывисто выдохнув, мальчик привлёк внимание мужчины сидевшего рядом с ним на одной скамейке.

     Мужчина выпрямился. Поднял голову с рук, внимательно посмотрел на своего соседа. Тот, не замечая этого взгляда, продолжал следить за игрой и за высоким подростком, находившемся в гуще событий и взявшего на себя обязанности капитана команды.

     Мальчуган вздрогнул от неожиданности, когда рядом прозвучал низкий голос. Он с сочувствием спросил:

     — Не взяли?

     Для мальчика, у которого вся жизнь в данный момент была заключена в футбольном поле, столь короткий и неопределённый вопрос, был вполне ясен и полон содержания. Шмыгнув носом и утерев его рукой, которая оказалась ко всему прочему содранной на локте, прерывисто вздохнув, ответил, не поднимая головы и не разглядывая человека проявившего к нему участие. Достаточно было только вопроса, чтобы вся переполнявшая его обида и зависть выплеснулись наружу:

     — Нет. Говорят, мал ещё, — его голос предательски дрогнул и зазвенел возмущением. — А сами-то всего на четыре года старше.

     — Да. Разница чисто условная, — серьёзно согласился с ним мужчина.

     Глаза мальчика подозрительно заблестели, сглотнув и подавив спазмы в горле предвещавшие позорный рёв на глазах победителя, он продолжил дрожащим, срывающимся голосом:

     — Мне уже шесть с половиной лет, я вполне могу постоять за себя и сразиться за мяч.

     — Тебе шесть!? — удивился мужчина, желая польстить малышу, серьёзно заметил: — Признаться, ты выглядишь гораздо старше. Ты уже мужчина!

     — Да, — согласился мальчик, наконец, отрывая взгляд от поля и бросая его на собеседника. Вскинув голову, заявил: — Вот ещё немного подрасту, и тогда он своё получит!

     — Не сомневаюсь, — кивнул мужчина и предупредил: — Но тогда, тебя могут не взять в команду.

     — Больно мне нужна эта команда и этот дурацкий футбол! — дрогнувшим голосом заявил мальчик, но голос выдал его переживания. — Есть и другие команды и гораздо лучше этой. Даже тренеры из больших городов приезжали выбирать лучших. У них, — мальчик метнул взгляд в поле. — Нет ни единого шанса стать знаменитой командой, играть в лиге, — подозрительно посмотрев на мужчину, мальчик спросил: — Вы не тренер случайно?

     — Нет, я не тренер, — покачал головой мужчина и, уловив разочарование на лице юного создания, добавил, возвращая интерес мальчика к своей особе: — Но я знаком со многими тренерами и мастерами. И они ценят мои советы.

     Мальчик всем телом повернулся к мужчине. Игра на поле была забыта.

     Поёрзав на скамье и для удобства подложив под себя ногу, а другой ногой покачивая в воздухе, густо покраснев, застенчиво спросил:

     — А они не ищут себе учеников?

     — По футболу - нет. Но я знаю замечательного тренера, все его бывшие ученики, в своё время, стали знаменитостями. Ему нужен ученик… — искоса посмотрев на мальчика, мужчина равнодушно бросил фразу, зажегшую заинтересованность и надежду в его глазах. — Он тренер по кикбоксингу. Это новый вид спорта, но скоро он займёт одно из первых мест в мире, по популярности.

     — Кикбоксинг, — вздохнул с восторгом мальчик. — Это я понимаю. И никто не встанет на пути. — Он бросил грозный взгляд на футбольное поле, где пыль поднятая ногами, стлалась туманом над землёй, скрывая фигуры игроков. Подобно теням, они скользили в сером мареве.

     — Побоится, это уж точно, — согласился мужчина. Предупреждая вопрос мальчика. Он внимательно посмотрел на него и серьёзно, как если бы обращался к взрослому, сказал: — А вот тебя я порекомендовал бы тренеру. В тебе есть бойцовая хватка и сила воли необходимая для победы.

     Снова покраснев, мальчик вскинул глаза и с благодарностью посмотрел на мужчину, который со всей серьёзностью подошёл к его мужским качествам. Так серьёзно и с пониманием, с ним ещё никто не разговаривал. Он попытался поддержать разговор двух мужчин.

     — А тренер. Он в нашем городе?

     — Нет. Он очень далеко отсюда, — заметив, как голова мальчика огорчённо поникла, добавил: — Но могу отвезти к нему. И я уверен на все «сто» он возьмётся за твоё обучение.

     Глаза мальчика посветлели:

     — Правда? — он бросил предупреждающий взгляд на своего, ничего не подозревающего обидчика, перевёл его на мужчину и деловито осведомился: — Когда?

     — Видишь ли… — задумчиво признался мужчина, внимательно разглядывая трость и вычерчивая её концом в пыли какие-то знаки, иероглифы. — Тут есть некоторые проблемы, — метнув пронизывающий взгляд на мальчика, снова вернулся к трости. — Ты христианин?

     — Да, — с гордостью признался мальчик.

     — И даже поёшь в церковном хоре, — не спрашивая, а подтверждая, сказал мужчина, и сожаление прозвучало в его голосе.

     Уловив эти нотки, мальчик заволновался:

     — Да. Пою. А как вы узнали?

     — Юноша с таким приятным голосом не может, не петь гимны, восславляющие создателя.

     Словно признавая в нём великого певца, мужчина слегка склонился в поклоне. В невысказанном удовольствии, мальчик снова поёрзал на скамье, опустив вторую ногу, облокотившись ладонями о сиденье позади себя, весело заболтал ногами в воздухе. Но озадаченно замер, услышав огорошившие его слова мужчины:

     — Он не возьмёт в ученики христианина.

     — Почему? — убитым голосом спросил мальчик и его глаза подозрительно заблестели.

     — Потому что сам не признаёт никаких религий, кроме почитания свергнутого ангела. Он служит только ему

     — Кто это «свергнутый ангел»? — заинтересовался мальчик.

     — Ты посещаешь церковь и не знаешь, кто это? — изумлённо вскинул брови мужчина и так озадаченно посмотрел на своего собеседника, что тому стало неловко.

     Покраснев, на этот раз от стыда, поёрзав по скамье, кривя душой не желая показаться неучем, сказал:

     — Да, знаю я его. Только… Забыл, — уводя глаза в сторону, замолчал.

     Мужчина, оставшись довольным ответом, посоветовал:

     — Никогда и никому не говори, что ты этого не знаешь. Тебя поднимут на смех.

     — Хорошо, — кивнул мальчик, и безмятежность снова вернулась на его лицо. — Я никому не скажу. А как же тренер?

     — Тренер? — переспросил мужчина. — Он будет тебя обучать, если перестанешь быть христианином. Его же веру принимать не обязательно. Атеисты - так вроде называют людей без веры? Просто будешь одним из них. Возможно, тебе придётся по душе вера тренера. Не исключено, что она поможет тебе в период обучения.

     — О, да! Я буду во всём подражать своему тренеру, — воскликнул мальчик, с удовольствием наблюдая, что его слова пришлись мужчине по душе.

     — Не торопись, — посоветовал тот. — Обдумай моё предложение. Ты же взрослый. Подпишешь контракт, а родители будут получать некоторую сумму денег, до твоего совершеннолетия. Впрочем, и ты будешь получать маленькую стипендию. Думаю, триста долларов в неделю…

     — О! — округлились глаза мальчика, и открылся рот. Такое количество денег ему и не снилось. Стараясь подражать взрослым, он деловито осведомился: — А родителям сколько дадите?

     Мужчина взглянул с одобрением, ласково, словно он уже начал оправдывать возложенные на него надежды. Стукнув тростью о землю, сказал:

     — Отличный деловой подход. Ты уверен, что хочешь стать борцом? Из тебя выйдет отличный бизнесмен.

     — Нет, хочу быть сильным и знаменитым, — твёрдо ответил мальчик.

     —  Хорошо. Тогда о твоих родителях. Ежемесячно будут получать, пять тысяч долларов. Как я уже говорил, до твоего совершеннолетия. Теперь иди домой и посоветуйся с ними. Потом придёшь сюда, и мы подпишем контракт.

     — А разве вы не пойдёте к ним? — неуверенно спросил мальчик.

     — Но ты же взрослый, — удивился мужчина, — объясни сам. Скажи, что сам решил устроить свою жизнь. И если они тебя любят, то одобрят твоё решение.

     — Я уже решил, — вскакивая со скамьи на землю, заявил мальчик.

     — То есть, ты готов подписать контракт? — прищурив глаз, уточнил мужчина.

     — Конечно! — согласился мальчик из боязни покинуть площадку даже на минуту. Этот мужчина мог испариться, так же как и появился, или еще хуже, предложит другому мальчику то, что только что предлагал ему. Нет. Нужно решать сейчас и немедленно. — Где подписываться? А подпись родителей нужна?

     — Зачем родителей? Договор заключается с тобой. Вот только, мне интересно, насколько сильно хочешь стать тем, кем я тебе предлагаю?

     — Очень сильно. Но… Вы не шутите?

     — Нет. Всё серьёзно настолько, что подпишешься своей кровью… Ты ведь не боишься уколоть палец, Эдсон? Будущий чемпион не должен бояться такой мелочи.

     — А я и не боюсь! — с вызовом выкрикнул Эдсон, стараясь скрыть легкий озноб страха.

     — Я не ошибся в тебе, — вызывая в душе мальчика чувство гордости, сказал мужчина. — Ты тот, кто нам нужен.

     Откуда-то появился огромный чёрный кот. Оглядев футбольное поле, пронзительными зелёными глазами, нагло запрыгнул на скамью, где сидели мужчина и мальчик. Мальчик восхищённо уставился на грациозное животное.

     — Нравиться? — спросил мужчина. Получив подтверждающий кивок, милостиво разрешил: — Можешь погладить, — и с укоризной обращаясь к коту: — Юм, пусть молодой человек дотронется до тебя. Будь терпелив.

     Пока мальчик в упоении водил рукой по шёлковой шерсти животного, мужчина вынул из воздуха скрученный в трубку свиток папируса.

     — Эдсон, — обратился он к мальчику. — Прежде чем подписаться, ты должен узнать, что там написано. Ты умеешь читать?

     — Нет, — потупил глаза мальчик.

     Мужчина нахмурился:

     — А подписывать своё имя? Если нет… То могут возникнуть некоторые трудности.

     — Нет, нет, — воскликнул мальчик. — Своё имя я умею писать.

     — Отлично, — довольно кивнул мужчина. — Можно конечно приложить палец, но написанное своей рукой имя гораздо лучше. Я тебе прочту, что там написано и что ты обязуешься сделать. Слушай. Я тут опускаю строки, где говориться о твоём обучении сроком на десять лет. Дальше. Ты обязуешься приложить свое умение в защите жизни человека, с которым тебя позже познакомят. Быть с ним рядом, пока он сам не отпустит тебя. В свою очередь, мы обязуемся предоставить тебе жилье и полное обеспечение, в том числе и стипендию, до твоих первых побед. А так же перечисление денег, твоим родителям в размере пять тысяч долларов ежемесячно в течение десяти лет, или же немедленная выплата в размере шестьсот тысяч долларов, но без дальнейших перечислений. Это будет выполнено по желанию того, с кем заключается сделка. Ну, вот если коротко. Есть вопросы?

     — Есть, — мальчик замолчал, вспоминая. Затем подняв голову, спросил. — Что за человек, которого я буду защищать? И почему я должен буду его защищать?

     — Сначала согласись, что тренируя, мы делаем тебе одолжение. Ещё ты получишь образование, причём самое лучшее. Нам нужны умные люди. Ты получишь всё: деньги, славу, образование. Никто из этих, — мужчина кивнул на продолжающихся носиться по полю ребят. — Даже и не мечтают, о таком выигрышном билете. Ты согласен со мной? 

     Мальчик с восторгом кивнул.

     — Ты согласен, что я вправе потребовать некоторой услуги? Ты же взрослый человек, подумай, что-то давая, мы должны и взять. Так сказать… Компенсировать потери.

     — Да, наверное, так справедливо. Но кто это будет?

     Любопытство светилось в глазах мальчугана.

     — Мой сын, — закидывая ногу на ногу, — сказал мужчина. Сделав жест рукой, добавил: — Не родной конечно, но он будет в этом мире самым близким мне существом. Возможно, он будет в опасности, понадобиться всё твоё умение.

     — Но я ещё ничего не умею. Как же я защищу его?

     — Он ещё не появился на свет, — успокоил мужчина. — Он родится в Америке. Ему придётся некоторое время жить там. После, в Риме ты увидишься с ним. Как тебе это нравиться?

     — Очень здорово! — глаза мальчика сияли как звезды, он с восторгом взирал на мужчину. — А где я буду жить?

     — Во дворце. Там есть очень большой дом. Он и сейчас дожидается своих жильцов. Подписывай контракт, и ты будешь на полпути к нему.

     Мужчина протянул раскрытый свиток и золотую булавку с рубином на конце.

     — Ты помнишь, что должен сделать?

     Мальчик кивнул, со страхом поглядывая на острый конец иглы.

     — Может, вы меня уколите?

     — Нет, — жёстко сказал мужчина и с сожалением встал со скамьи. — Это должен сделать ты сам. Мне жаль, по-видимому, я ошибся…

     — Нет. Не уходите! — воскликнул мальчик, вскакивая следом. Закрыв глаза, он с силой, удвоенной отчаянием, вонзил иглу в палец. Ойкнув, весело посмотрел на мужчину: — Видите, у меня получилось.

     Мужчина развернул свиток и ткнул пальцем в пустующее место:

     — Вот здесь впиши своё имя.

     Высунув язык от старания, мальчик коряво и косо вывел имя, широко раскрыв глаза, уставился на буквы, когда они на несколько секунд засияли нестерпимым для глаз светом.

     — Теперь ты мой, — сказал мужчина, сворачивая свиток и отправляя в неизвестность. Мальчик с удивлением проследил, как он растворяется в воздухе.

     — А разве вы не будете подписываться?

     — Буду, — соглашаясь, склонил голову мужчина. — Подойди ко мне.

     Мальчик подошёл к нему поближе.

      — Дай руку. Нет… Левую.

     Эдсон вскрикнул от боли, когда его руку крепко пожали. Ему показалось, что раскалённое железо коснулось ладони. Вытерев слёзы, поднёс ладонь к лицу, пытаясь понять, почему из-за простого рукопожатия была такая боль. И удивлённо вскинул глаза на весело улыбающегося мужчину. На ладошке краснела выжженная перевернутая восьмерка с двойным крестом в центре с иероглифами по бокам.

     — Моя подпись, — любезно пояснил ему мужчина. — Она не сойдёт, пока мой сын не отпустит тебя. И ещё, с этой минуты ты должен обращаться ко мне с почтением, говоря «сир». Я твой хозяин. Пойдём, тренер ждёт тебя.

     Запинаясь, мальчик неуверенно сказал:

     — А где он находится?

     — Сир, — напомнил ему мужчина.

     — Сир, — покорно повторил Эдсон.

     — Он живёт в Париже, во Франции. Ко всему прочему, придётся выучить французский язык, кстати, английский тоже будет нужен. Мой сын будет американцем, и хоть он и будет образованным человеком знающим множество языков, разговаривать с ним ты будешь на его родном. Идём, лимузин ждёт нас.

     Закончившие вничью игру ребята, с удивлением провожали глазами, уходящую к чёрному лимузину высокую фигуру мужчины одетого для столь знойного дня, слишком тепло, семенящего следом мальчика, с которым капитан одной из команд обошёлся слишком уж сурово, и огромного кота важно шествовавшего впереди. Вся троица скрылась в лимузине. Подняв облако пыли, машина исчезла за углом дома.

     Удивлённо переговариваясь между собой, ребята разошлись по домам. Но в одну семью, ребенок так и не вернулся. Поздно вечером, когда стемнело, вместо ребенка у дверей бедной семьи, которая подобно остальным в округе еле сводила концы с концами, появился кожаный дипломат с запиской. После прочтения, она растаяла в воздухе прямо в руках. В ней коротко и лаконично было написано: «За сына», и подпись - Дорн. В дипломате оказалась груда денег.

    

      Утром, преодолев тысячу километров, запылённый лимузин въехал в Рио-де-Жанейро.

      Дорн покинул салон машины, испуганно озираясь, за ним последовал мальчик (такой большой город он видел впервые). Кот мягко спрыгнул на асфальт и пристроился возле хозяина, не отставая от него ни на шаг.

     — Следуй за мной, — приказал Дорн мальчику, направляясь к двухэтажному дому, в окнах которого горели свечи. Ещё до того, как Дорн взошёл на ступени, двери широко распахнулись на обе створки, приглашая внутрь. С восхищением оглянувшись вокруг, мальчик поспешил войти в дом вслед за мужчиной.

     Двери за спиной вошедших с громким стуком закрылись.

     Миновав длинный, тёмный коридор, они вышли в просторный зал освещённый множеством свечей, создающих уютную обстановку в доме.

     Находившееся в зале при появлении Дорна живо вскочили, приветствуя его.

     — Ай, какой симпатичный мальчик! — всплеснула руками Катерина, увидев позади Дорна настороженно смотревшего на присутствующих, мальчика. — Иди сюда милый, не бойся.

     Стесняясь, неуверенно мальчик приблизился к красивой женщине.

     — Как тебя зовут? — заботливо склонившись, спросила Катерина.

     Мальчик замялся, переступая с ноги на ногу. За него ответил, стоявший поодаль рыжий мужчина:

     — Эдсон, его зовут.

     Оглянувшись, вздрогнув, мальчик прижался к Катерине, она ему больше нравилась, нежели этот рыжий.

     — Амон, — с укоризной сказала Катерина. — Зачем ты его пугаешь?

     Оборачиваясь к мальчику:

     — Садись рядом, Эдсон. Мы рады тебя видеть.

     Сев в предложенное кресло, исподлобья разглядывая присутствующих, мальчик молчал. Мелодичный голос, прозвучавший неподалеку на незнакомом языке, заставил его, подняв голову оглянуться. К нему подходила девушка, одетая в чёрное, с кинжалом на поясе. Он с любопытством и восторгом разглядывал ножны, пока перед его носом не появился стакан с водой. Неуверенно взяв его, глотнул. Только теперь он понял, что умирал от жажды. С жадностью, не отрываясь, он опустошил стакан. Улыбнувшись и что-то сказав, девушка провела рукой по его тёмным курчавым волосам. Затем, взяв опустевший стакан, отошла в сторону.

     — Выглядит очень уставшим, — заметила Катерина. Наверное, всю ночь не спал.

     Мальчик, не понимающий ни слова из разговора но, чувствуя дружественную обстановку, размяк, осоловел. Веки отяжелели, голова упрямо опускалась вниз, несмотря на все его усилия держать её прямо. Усталость взяла своё, и Эдсон вскоре заснул крепким сном.

     — Валентин, — позвала Катерина. — Пожалуйста, отнеси мальчика на кровать, он так вымотался.

     — А я, думаешь, не вымотался, — весело спросил Валентин. — Всю ночь гулять, знаешь, оказывается довольно трудное дело. Вот и Светлана уже почти спит.

     — Пожалуйста, последнее усилие, — деланно нахмурилась подруга. — Я даже провожу тебя.

     — Договорились, — оживился Валентин. — Сир, разрешите отнести мальчика в другую комнату?

     — Разумеется, — согласился Дорн, располагаясь удобнее в кресле с высокой спинкой.

     Аккуратно подняв мальчика на руки, Валентин осторожно двинулся вверх по лестнице, Катерина следовала позади, что-то щебеча ему в спину.

     Амон, проследив взглядом, спросил:

     — Магистр, это он?

     — Да, — кивнул Дорн, — я нашёл его. И где бы вы думали? В Бразилии. Вот как в едином деле сплачиваются народы.

     Девушка, сидевшая в кресле, подняв голову, поинтересовалась:

     — Сир, зачем он вам?

     — Он защитит моего сына. Слово «сын» - я говорю образно.

     — Он поможет в деле, — вставил реплику Юм, изогнувшись дугой, пожаловался: — Устал как собака, в этом чёртовом лимузине. И почему сир, не пожелал переместиться? Сколько бы времени сэкономили, и… сил.

     — Я не хочу травмировать психику ребенка, — серьёзно ответил Дорн, сурово приказал: — Изер, Амон не трогайте его. Юм это и к тебе относится.

     — Но как же, сир? — удивлённо воскликнул Барон.

     — Мне нужен сильный человек. Амон не ломай его, и своим прикажи попридержать страсти. Несколько лет, пусть он вообще не знает кто мы. Но внушите ему главную цель - служить человеку, к которому его позже приставят. Пусть получит хорошее образование. Он умный мальчик, справиться.

     — Магистр, — Барон всё ещё пребывал в сомнении.

     — Всё так, Изер. Я вижу его великим человеком, до встречи с моим посланцем, он будет везде первым и в борьбе ему не будет равных. Амон позаботься об этом. Пусть он презирает и ненавидит людей. Для него будет только один Бог – Я. А мой посланник - его возможность выразить, свою преданность. Да. Я вижу это.

     Дорн встал с кресла и направился к дверям. Обернулся:

     — Изер. Вечером, самолётом отправь его во Францию. Амон, устроишь всё остальное.

     Дорн исчез.

     Вскочившие с кресел Амон и Барон, вновь опустились в них. В руке Барона сверкнула стеклом пузатая бутылка.

     — Отпразднуем начало Конца? — весело спросил он Амона, тот скептически поджал губы. Барон, пожав плечами, поправился: — Ну, если вам будет угодно, то за «первый камень» заложенный в фундамент.

     — Я тоже хочу за фундамент, — откликнулся с дивана кот. — И потом, ведь я привез его сюда, даже… — в голосе кота зазвучала гордость. — Он даже погладил меня. Той рукой, что будет в будущем, крушить кости и черепа. Он будет страшным человеком, безжалостным и жестоким. Он будет классным парнем!

     — Подстать классному коту, — подразнил его Барон.

     Проигнорировав реплику, Юм вскочил на стол, потянулся, задирая голову к окну.

     — Ба! Уже солнце взошло, — сообщил он, всем известный факт. — Значит нам пора, — кот выжидающе посмотрел на Барона.

     Тот, ехидно улыбнувшись, закончил фразу:

     — …Спать.

     — Ну, нет, — обиделся кот. — На ипподром! Будем делать ставки! Снимем весь банк!

     — Это мысль, — кивнул Барон. — Но, мы ещё не разобрались с этой бутылочкой. И я думаю, девочке будет интересно посмотреть на бега, — хитро взглянув на сидевшую у телевизора Светлану, подмигнув Амону, предложил: — Пусть ребёнок развлечётся… Юм, изобрети-ка нам закусочку. Только мышей попридержи для себя.

     — Я сделаю лягушек, — подпрыгнул озарённый идеей Юм.

     — Ты что, отравить нас хочешь? — подозрительно посмотрев на кота, спросил Барон. — Имей в виду, этот номер у тебя не пройдёт.

     Юм горестно закатил глаза, искоса посмотрев на засыпающую девушку, изображая крик, шёпотом заметил:

     — Вот так всегда! Стараюсь, стараюсь.  Для вас же…

     — В чём выражается «старание»? — Барон с любопытством посмотрел на кота.

     — Как в чём?! Вы сегодня летите во Францию.

     — И что же?

     — Как что? Нужно потренироваться, а вдруг там национальным блюдом будут кормить?

     — Вот что Юм. Это «национальное блюдо» оставь себе и сооруди нам что-нибудь более знакомое.

     — Жареную саранчу? — с готовностью уточнил Юм.

     — Сейчас живую заставлю, есть! — рявкнул Амон, теряя терпение. — Паяц несчастный. Удавлю.

     — Спокойно, — отскакивая на всякий случай, попросил Юм. — Зачем так нервничать? Вижу, вижу. Гурманами вы стать не хотите.

     — Отчего же, — внезапно успокаиваясь и ласково улыбаясь, Амон, продемонстрировав клыки, предложил: — От сырого. Ещё шевелящегося…

     — Ну… Ну… — выжидающе замер Юм.

     — …Кошачьего мяса, я бы не отказался, — закончил речь Амон.

     — Что за извращённый вкус! — возмутился кот. — Ему ещё и шевелящееся подавай! — фыркнул Юм. — Нет уж. Обойдёшься икрой, грибочками, огурчиками и ещё кое-какой снедью.

     — Это другое дело, — засмеялся Барон. — Оставим живое мясо, на потом.

     — А вы надолго во Францию? — внезапно изобразив любопытство, поинтересовался Юм.

     — Зачем тебе знать? — прищурился Барон.

     — Да, так… На всякий случай, — «скромно» потупил глаза кот.

     — Ничего, протухнуть не успеешь, — успокоил с издевкой Барон.

     — Спасибо за заботу, — потянувшись за рюмкой, поблагодарил Юм.

    

     Они появились на ипподроме, когда закончился первый заезд и длинная очередь в кассу, говорила о готовящемся втором. Некой однородной массой, бушующей страстями, были заполнены трибуны. Делались ставки, заключались пари. Четверка подошла к тотализатору и с интересом изучила показания счетчика. В фаворитах ходил жеребец под номером семь. Большинство ставок было сделано на него.

     — Превосходно, — потёр руки Барон и оглянулся на стоящую позади троицу. — Пойдём по проторенному пути, или же воспользуемся экстраординарным способом?

     — О чём речь? — удивился толстяк с зелёными глазами. — Разумеется, второй способ более интересен. Какой номер в опале?

     — Как ни странно - первый, — отозвалась девушка, окидывая взглядом табло.

     — На него сделаем ставку, — сказал Барон. Отделившись от группы, направился к кассе. — Произведём фурор. Встряхнёмся малость.

     Остальные двинулись к трибуне. Светлана с удивлением окинула взглядом раскинувшуюся панораму. По-видимому, здесь проводились не простые скачки. Вся местность была изрыта рвами, высокие аккуратно подстриженные кусты преграждали дорогу. Равно как и брёвна. Здесь верховые проходили сложный экзамен на выдержку, силу, ловкость, быстроту. С десяток скакунов уже стояло на старте, нервно прядя ушами, вскидывая голову, раздувая ноздри. Жокеи с трудом удерживали рвущихся лошадей.

     Светлана обернулась, когда рядом прозвучал голос. Немного гнусавя, он сообщил:

     — Четырёхлетки. Посмотрим, на что они способны.

     — Они будут проходить эти препятствия? — кивая в сторону рвов и кустов, спросила девушка.

     — Да. Это называется стипл-чейз, — любезно пояснил Амон. — Но длина дистанции не велика, каких-то четыре тысячи метров. Последний забег будет на семь тысяч, это гораздо интереснее.

     Светлана перевела взгляд за спину Амона. Там вернувшийся Барон, оживлённо жестикулируя, убеждал в чем-то своего собеседника молодого человека лет двадцати. Тот с сомнением на лице всё же внимательно его слушал, не перебивая, хмурясь и сосредоточенно разглядывая гарцующих на старте лошадей. Наконец, молодой человек, соглашаясь, кивнул, когда Барон показал ему какую-то бумажку. В восторге, Барон дружески похлопал парня по плечу и тот ушёл, держа направление к кассе. Барон двинулся к своим спутникам, и широкая довольная улыбка в сочетании с алчностью, которая светилась в глазах, придавали его лицу хищное и кровожадное выражение.

     Светлана отвернулась, посмотрела на лошадей. Их уже выстроили, или точнее, пытались выстроить в одну линию перед стартом.

     Прозвучал сигнал. Взметнув в воздух тучи пыли, кони рванулись вперёд, пытаясь выиграть несколько драгоценных секунд.

     Фаворит под седьмым номером, оправдав надежды, шел, впереди обойдя всех на два корпуса.

     — Как красиво идёт! — довольно сказал Барон, протягивая девушке бинокль

     Светлана не могла не согласиться. Чалый конь, распустив чёрную гриву по воздуху, как комета летел над землей, едва касаясь копытами. Играючи брал препятствия, оставляя далеко позади себя соперников.

     — Да. Красавец, — повторил Барон, с видимым удовольствием разглядывая чалого. — Но ставки сделаны и сделаны не в его пользу. Где наш «первый»?

     «Первый» шёл пятым. Им оказался светло-гнедой конь с чёрной гривой, саврасовой масти. В нём уже не было той непринуждённости и изящества, которыми владел чалый.

     Изменения в строю произошли на третьем препятствии. Беря барьер между преградой из бревен и ямой с водой, игреневый конь, шедший под вторым номером впереди «первого», пройдя барьер, рухнул в воду. Жокей не удержавшись, перелетев через шею коня, кубарем полетел по траве, к счастью не под копыта следующих следом скакунов. «Игреневый» с трудом поднявшись, сильно хромая покинул полосу препятствия. Жокей, сняв каску, подхватил поводья, понурившись, сошёл с дистанции, уводя подопечного в стойло.

     — Один готов, — пробормотал Барон еле слышно.

     Теперь «первый» был на четвертом месте, в то время как «седьмой» увеличивал расстояние между собой и соперниками, уносясь всё дальше и дальше к новым препятствиям.

     Гнедой конь, идущий следом за «седьмым», перелетев высокую живую изгородь, по другую сторону так и не появился.

      После, подоспевшие спасатели вынесли оттуда на носилках жокея с продавленной грудной клеткой и открытым переломом ноги. Острый обломок кости, пронзив мясо и кожу, разорвав ткань, желтел над ступней, которая держалась на коже и сухожилиях, неестественно извернувшись в сторону. Без сознания, жокей был бледным как смерть.

     Светлана оторвала бинокль от лица:

     — Зачем вам победа, достигнутая таким путём? — голос дрогнул, когда она спросила Барона.

     — Нормальный путь, — пожал тот плечами. — Ничем не хуже других.

     Светлана промолчала, оставшись при своём мнении. А на поле снова произошли изменения. Белый жеребец внезапно остановился, давая дорогу «первому». Жокей в недоумении пытался заставить его двигаться вперед, но белый только храпел, мотал головой, вставал на дыбы не желая продолжать гонку или не в силах преодолеть невидимую преграду. «Первый» же легко обойдя его, устремился к последнему препятствию, за которым была прямая дорога к финишу.

     «Чалый» преодолев барьер, припустил ещё быстрее, покрывая рвущейся из пасти пеной, грудь. Обогнав «первого» на четыре корпуса, «седьмой» имел реальный шанс прийти первым и стать победителем гонок второго заезда.

     Трибуны ревели. Потрясая кулаками, люди словно пытались подстегнуть последние усилия скакунов, желая их увидеть скорее загнанными, нежели проиграть ставку, которую сделали в стремлении увеличить свой капитал.

     До финиша оставалось тридцать метров… Двадцать… Пятнадцать…

     Девушка, уже с радостью констатировала, что Барон оставил свои шуточки, но в это время чалый споткнувшись, полетел на землю, сдирая шкуру до мяса, подминая под себя седока. Мелькнули в облаке пыли ноги, блеснули подковы. Мимо промчался «первый» и до Светланы, пронзая шум трибуны, донесся крик. Железные подковы коня, принимая на себя вес саврасового, пропороли, пропахали живот повержённого жокея и унеслись прочь, оставляя за собой распластанного человека с вывороченными наружу внутренностями.

     «Первый» пришёл первым, принеся Барону кругленькую сумму.

     Девушка с ужасом отвернулась от поля, где оставшиеся скакуны прошли финиш, и толпа людей кольцом окружила место происшествия.

     Трибуна поредела, многие спешили к кассе делать новые ставки, рассматривать выставленных в следующий забег верховых.

     — Разве нельзя выигрывать как-то иначе?

     — Отчего же? Можно, — согласился Барон. — Можно выставить своего коня и поставить на него.

     — Я! Я приму участие в скачках, — оживился толстяк.

     — Что ж. Можно устроить, — Барон выжидающе посмотрел. — Когда думаешь продемонстрировать своё «мастерство»?

     — В последнем заезде на семь тысяч метров. Если… — толстяк замялся. — Если Амон одолжит.

     — Юм, у тебя свой есть, — заметил Амон.

     — Есть, — согласился Юм. — Но твой конь, мне больше нравиться.

     Амон презрительно скривился:

     — Проныра. Лень своего материализовывать, — он замолчал раздумывая. Поднял голову, сверкнул глазами. — Хорошо, я дам тебе своего, только чтобы посмотреть на представление, которое покажешь.

     Юм возмутился:

     — О каком представлении ты говоришь? Всё будет очень и очень серьёзно.

     — Не верю, — возразил Амон. — Иди, оформляй, он сейчас будет в стойле.

     Юм поспешил смыться, и до седьмого заезда его не было слышно и видно.

     Его имя прозвучало над трибунами, когда пришло время перечислять участников заезда.

     — Дурачится Юм, — недовольно сказал Амон, когда на ломаном русском объявили имя представленного скакуна.

     Светлана удивлённо вскинула глаза:

     — Разве вашего скакуна не зовут «Ночной призрак»?

     — Разумеется - нет. Юм работает на публику. И я подозреваю, что публикой являешься ты.

     — Я? — удивилась девушка.

     — А для кого ещё, он даст русское имя коню? На всей трибуне не наберется и десятка людей знающих русский язык.

     — Какое настоящее имя коня? Или он без имени, как Пёс?

     — Он имеет имя. Но оно тебе ничего не даст. Для тебя будет просто набор звуков.

     — Но смысл-то есть? — заинтересовалась девушка

     — Есть, — Амон замолчал, по-видимому, не желая продолжать разговор.

     Но девушка не собиралась так легко сдаваться. Ей было любопытно и интересно. Она попросила:

     — Скажите.

     — Перевод гораздо длиннее, возможно, потеряется некоторый смысл. Он исказит реальное имя, — с неохотой сказал Амон.

     — И всё же, — настаивала девушка.

     — В общем, примерно звучит так: гордость преисподней, достойный хозяина. Или короче: Эреб. Но это, лёгкая тень реального имени.

     Новый всплеск шума трибуны, обозначил появление скакунов на старте.

     Подобно набежавшей волне, он нахлынул и медленно спал. Но в отличие от предыдущих заездов, где шум был постоянным сопровождением скачек, в последнем заезде он несколько изменился. Воцарилась гробовая тишина и только спустя некоторое время лёгкий шепот заскользил по трибуне, прерываемый возгласами, выражающими высшую степень удивления.

      На старте стояло с десяток лошадей самой разнообразной масти. Здесь были пегие, гнедые, вороные. По-видимому, последняя масть и вызвала столь пристальное внимание сидящих на трибуне.

     Вороной конь, под третьим номером с лоснившейся на солнце шерстью, ничем не отличался от обычных вороных. Но другой… под шестым номером. Явно не вписывался в эти рамки. Он был огромен. Гораздо больше и выше любого скакуна представленного на скачках. Жокей, одетый в алые одежды, казался каплей крови на спине коня. Чёрная сбруя терялась на чёрном теле животного, создавая впечатление, что он вовсе не взнуздан. Но всё это казалось мелочью в сравнении с тем, что представлял собой вороной. В отличие от другого вороного, отражающего свет, этот впитывал его. Подобно чёрной дыре, имеющей очертания коня, но не имеющей тела способного отразить лучи солнца. Они проникали внутрь и исчезали безвозвратно. Более внимательные зрители могли заметить, что он не отбрасывает тени. Как будто лучи света не встречали препятствия на своем пути. И эта глыба мрака жила.

     Перебирая ногами, роя копытом землю, вороной выражал желание развернуть туманную гриву по ветру и оставлять за собой пройденные мили.

      Скакуны стремились, насколько возможно, отдалиться от вороного. Вокруг чёрного коня образовался некий вакуум. Казалось, он один стоял на старте, а позади, толпилась остальная свита, словно признавая в нём императора.

     Светлана повернулась к Амону, потрясённо выдохнула:

     — Где вы нашли такого коня?

     — «Нашёл», — насмешливо фыркнул тот. — Я его создал.

     — Как это? — не поняла его девушка.

     — Силой разума, — увидев, что она не совсем поняла, Амон с ухмылкой добавил: — Как ОН создал людей, так и я создал этого коня. Он живёт в другом измерении и требуется некоторая энергия, чтобы он воплотился здесь.

     — У Юма есть свой?

     — Есть, но как видишь, он предпочёл моего.

     Прозвучал сигнал старта, и верховые ринулись вперед. Трибуна молча, наблюдала за скачками. Вопреки всяким ожиданиям, земля не дрожала под копытами чёрного гиганта. Он скользил над ней, казалось, не приминая травы. Начинал брать препятствие за несколько метров.

     Люди молчали, пытаясь понять что ЭТО.

     Вороной пришёл к финишу, когда остальные скакуны только дошли до её середины.

     Он ворвался на финиш таким же холодным, каким был при старте. Жокей с видимым усилием осадил коня, останавливая его бешеный галоп.

     Амон заметил:

     — Юм попридержал его. Вороной так и не показал себя во всей своей силе.

     — Он и так произвёл фурор, — сказала Светлана. Хмыкнув, добавила: — Как ещё Юм не поднял его в воздух?

     — С него станется, — откликнулся Амон, не сводя глаз со своего коня.

     Там уже крутились люди, пытаясь прицепить к узде ленточку победителя. Жокей, спрыгнув с седла, притянул морду коня к земле, помогая им выполнить свою миссию.

     Вороной вздрогнул всем телом, когда его коснулась рука человека. Отпрянул назад, натягивая поводья и угрожающе скаля зубы. Судьи поспешили ретироваться и оставить в покое это создание, тем более что к финишу приближались остальные участники гонок. Взмыленные, покрытые пеной лошади преодолев заветную черту, переходили на шаг, останавливались в ожидании, когда на спину накинут попону и отведут в стойло, где их ждал  корм и вода.

     Всюду сверкали вспышки фотоаппаратов, шныряла пресса с зажатыми в руках диктофонами и горящими сенсационным азартом глазами.

     Чёрного победителя, царившая вокруг суета, стала раздражать. Оскалив зубы, он захрапел, резко выдувая воздух через сжатые ноздри. Рванулся назад, пытаясь уйти от вспышек фотоаппаратов и чёрных глаз телеобъективов. Жокей, крепко держа поводья, что-то весело сказал, обращаясь к стоявшим вокруг него людям.

     Громкий хохот, прозвучавший рядом с вороным, словно подстегнув его, заставил подняться на дыбы. Глухо заржав, чёрный гигант с силой опустил копыта на стоявшего поблизости человека, вминая в землю.

     Закричали люди.

     И новый удар, подкованных копыт обрушился на поверженного человека. И ещё один…  и ещё.

     Адский конь, словно обезумел от запаха крови. Его копыта мяли тело, выбивая зубы, выжимая кровь, кроша кости в порошок, втирая в землю мозги.

     Остановился, кося бешеными глазами, угрожающе храпя. Повёл головой, выбирая следующую жертву. Жокей с ухмылкой на лице, ласково похлопал его по широкой груди и еле заметным движением взлетел в седло. Дёрнул поводья, заставляя коня сойти с месива человеческой плоти. Опять что-то весело сказал, шарахнувшимся в страхе людям. На этот раз им было не до смеха.

     Послышались угрожающие возгласы.

     Девушке достаточно было видеть их лица, интонации, чтобы понять, что оваций не будет.

     Жокей снова улыбнулся, давая волю вороному бросил поводья. Сжал коленями бока, направляя на толпу.

     Трибуна затихла в молчаливом ужасе, наблюдая как, встав на дыбы, подминая под себя тела, чёрный гигант прокладывал себе дорогу, как многопудовый каток. Оставляя после себя гладкую дорогу и…реки крови.

     Истошный женский крик разорвал тишину и послужил сигналом всеобщей паники. Люди бросились к выходу, сбивая друг друга с ног, топча упавших.

     Весело покрикивая, жокей вороного, чёрной смертью носился у подножия трибуны, давя и сминая неосторожных. Прозвучал выстрел, другой. Но они только разозлили скакуна. Поднявшись на дыбы, он ринулся вверх по трибуне, и сбитые люди летели вниз, наполняя воздух криками боли и страха.

     Над ипподромом повис запах крови.

     — Остановите… Остановите его! — молила девушка своих спутников не в силах отвернуться от этого кошмара. Крупная дрожь волнами проходила по телу, заставляя трястись, будто в ознобе. — Амон, остановите его!

     Тот к кому она обращалась, с любопытством кинул на неё взгляд. Еле заметно пожал плечами.

     — Похоже, Изер, нам здесь делать больше нечего, — сказал Амон, с иронией скосив взгляд на «разгулявшегося» Юма. Не дожидаясь ответа, громко свистнул, перекрывая людской шум и ржание лошадей в стойлах.

     Светлана не успевшая зажать уши, на некоторое время оглохла.

     Вороной замер, прядя ушами. Расширив ноздри и с шумом вдыхая воздух, словно по запаху, направился к Амону, высоко поднимая ноги, взбираясь по сиденьям вверх. Люди, широкой полосой уступали ему дорогу и с надеждой поглядывали на ворота, ожидая появления блюстителей порядка. Но они не спешили, или не знали, о происходящем на ипподроме. Возможно, никто из находящихся в этой «мёртвой зоне» так и не смог дозвониться или передать сообщение каким-нибудь другим способом.

     Конь подошёл.

     Навис чёрной тенью.

     Повеяло холодом.

     — Шабаш Юм, — сказал Амон, поглаживая склоненную морду коня. — Ты и так натворил лишнего.

     Глубоко вздохнув, Юм соскользнул вниз.

     Конь резко вскинул голову, раздув ноздри втянул воздух, покосился на Светлану. С опаской посмотрев на огромные копыта, измазанные кровью и мозгами, девушка отодвинулась в сторону. Фыркнув, конь громко стукнул подковой об пол.

     — Ну-ну, — успокаивая, сказал Амона. Взял под уздцы, обращаясь к Светлане, сказал: — Не бойся, подойди. Он помнит всех, кто был на его спине.

     — И много их было? — спросила Светлана, не решаясь подойти к грозному созданию.

     — Из живущих людей - ты одна. Подойди, — приказал он, в голосе прозвучал металл.

     С неохотой та приблизилась. Подняв руку, коснулась шеи вороного.

     Он вздрогнул, но через секунду, дружелюбно потерся мордой о её плечо.

     — Пора, — напомнил Барон, оглядываясь вокруг.

     Конь, медленно растворился в воздухе, оставив после себя вмятины на деревянном полу, ленточку победителя и раненых, испуганных, искалеченных людей.

     Компания направилась к выходу, никто не посмел преградить им дорогу. Наоборот, народ, всколыхнувшись, поспешил убраться подальше, словно ещё существовала угроза быть раздавленным.

     — Юм, что на тебя нашло? — полюбопытствовал Барон, усаживаясь в салон лимузина.

     — Терпеть не могу, когда мне не верят! — взъерошился кот, в неуловимый момент, превратившись из жокея в кота. — Говоришь правду, а они смеются!

     — Когда ты говорил правду? — не унимался Барон.

     — И ты туда же! — обиженно заметил Юм.

     Барон пошел на уступки:

     — Хорошо, предположим, ты сказал правду. И что же ты сказал?

     — Я предупредил, что конь сделает из них месиво, если не уберутся, и не перестанут фотографировать. Кстати Амон, как тебе новое имя коня?

     — Много фарса. Почему бы, не назвать его людоедом? — ответил Амон, жестом приказывая водителю трогать.

     Взвизгнув покрышками, автомобиль рванул с места, мягко откинув пассажиров на спинки. Амон добавил:

     — И то, что тут произошло, конечно, лишнее.

     Барон поддержал:

     — Я согласен с Амоном.

     — Я так понимаю, девочка того же мнения? — с вызовом вскинув голову, проговорил Юм.

     — Можете не сомневаться, — подтвердила Светлана, отворачиваясь к окну.

     Хитро сощурив глаза. Юм веселым голосом, в котором совсем не чувствовалось раскаяния, сказал:

     — Признаю свои ошибки. Немного увлёкся.

     — Это ещё не всё, — заметил Барон.

     — Что ещё? — с готовностью откликнулся кот.

     — Ещё изымешь фотографии и видео.

     Кот вытаращил глаза:

     — Но там же всё равно ничего не будет!

     — Как же, как же, — не согласился Барон. — Толпа людей и в центре пятно, напоминающее коня.

     — И я, — гордо добавил Юм.

     — И ты, — согласился Барон. — Но только ты и будешь знать, что это ты.

     — А кому ещё надо?

     — Короче, — оборвал его Барон. — Изъятие фотографий, видео, информации будет на тебе.

     — Нет проблем! — радостно воскликнул кот. — И всё-таки как я их!

     — Нормально, — отмахнулся Барон. — Чёрт! Пора мальца в Париж вести. Придётся как люди, по расписанию, хотя, что нам стоит задержать вылет.

     Юм оживился:

     — Будешь задерживать?

     — Нет. Отправлю побыстрее, и делу конец.

     — Смотри, поласковей с ним…там, — с ехидцей напомнил ему Юм и зашипел на зажавшего его ухо пальцами, Барона.

     — Сам знаю, — нежно и ласково ответил тот, отпуская ухо кота.

     Воцарилась тишина. Но ненадолго. Через минуту истошный вопль сотряс воздух в салоне.

     — Стой! Тормози! — вопил кот.

     Взвизгнули тормоза. Оставив на асфальте две полосы, автомобиль остановился. Театрально хлопая себя по лбу, Юм простонал:

     — Забыл… Совсем забыл.

     — В чём дело? — осведомился Барон.

     — Возвращаемся, — скомандовал кот.

     — В чём дело? — повторил вопрос Барон.

     — Деньги забыли.

     — Какие деньги?

     — Которые я выиграл, — сверкнув глазами, гордо сказал Юм.

     — Ты делал ставку? — вежливо поинтересовался Барон.

     — Нет… А разве вы, не ставили на меня? — с подозрением спросил Юм.

     Барон в ответ только развёл руками. Вид у кота из довольного, превратился в обескураженный.

     — Тогда зачем я, — он запнулся. — Тогда зачем всё это? Когда лучшие друзья, — голос медленно повышался, переходя в возмущенный крик. — Не надеются на мою победу… Не верят в неё! Такие деньги!

     — Трогай, — спокойно приказал Амон шофёру, оставляя без внимания причитания кота.

     Тот замолчал и обиженно насупился. Впрочем, ненадолго. Через пять минут он стал предлагать свои услуги (в которых якобы они будут остро нуждаться) в Париже.

     Лимузин подъехал к особняку. Всю дорогу не проронившая ни слова Светлана, поспешила уйти в дом, оставив за спиной весело беседующих между собой спутников. Быстро поднялась наверх и скрылась в своей комнате. Закрыв дверь, облокотилась спиной о косяк. Бездумно уставилась под ноги, пытаясь осмыслить случившееся на ипподроме. Судорожно вздохнув, пытаясь удержать слёзы, девушка, отделившись от двери, медленно пересекла комнату, тяжело опустилась в необъятный диван. Облокотившись о думку, полулёжа, она снова уставилась перед собой, машинально очерчивая пальцем узор шёлковой обивки дивана. Прошло несколько минут, прежде чем прозвучавший рядом голос, вывел её из оцепенения:

     — В Париж не желаешь прошвырнуться?

     Не отрывая глаз от рисунка, по-прежнему водя по нему пальцем, девушка медленно отрицательно покачала головой.

     — От чего же? Многие стремятся во Францию, — сказал Амон, возвышаясь над ней.

     — Я так больше не могу, — прошептала девушка, поднимая блестевшие слезами, глаза на дьявола. — Убейте или отпустите…

     — Отпустить? Куда? — спросил Амон, садясь на край дивана.

     — Просто отпустите и.… Забудьте обо мне, — опуская глаза, тихо попросила девушка.

     — Интересно, — с ленцой протянул Амон. — И куда же ты пойдёшь? Не зная португальского, не зная страны, не зная людей? Сразу хочу напомнить, что в посольство идти бесполезно. В этом ты уже убедилась в Риме.

     — Но вам же не трудно отправить меня в Россию.

     — Да. Но мне этого не нужно, — возразил Амон.

     Промолчав несколько секунд, девушка еле слышно сказала:

     — Тогда убейте.

     — И это мне тоже не нужно, — покачал головой Амон.

     Девушка резко вскочила на ноги. Глядя ему в лицо, жёстко отчеканила:

     — Вы фашист, садист…Убийца, — голос звонко разнёсся по комнате.

     Амон не меняя позы, с насмешкой смотрел на неё. В полуулыбке, поблескивая клыками, весело сказал:

     — И этим хочешь разозлить меня? Я даже соглашусь с тобой. Всё, что ты сказала - чистая истина.

     Раздражённо притопнув ногой, девушка беспомощно оглянулась вокруг, подыскивая более подходящие аргументы. Придумав, с вызовом посмотрела на развалившегося на диване Амона. Подойдя к столику, демонстративно перевернула его. Зазвенел разбивающийся фарфор, с шумом полилась вода. Смахнула с каминной полки подсвечники, статуэтки, слушая, как они разбиваются об пол. Сдёрнула гардины. Попыталась их разорвать, но тут же бросила эту пустую затею, они оказались ей не по силам. Посматривая на Амона, перевернула кресла.

     Амон, не меняя своего положения на диване, с иронией прищурившись, с явным удовольствием наблюдал за её попытками учинить разгром в комнате.

     — Клянусь Адом! — пробормотал он. — Это мне нравиться!

     Дождавшись, когда она, запыхавшись остановиться, сказал:

     — Садись, передохни…Тут ещё много вещей дожидается своей очереди.

     Глубоко вздохнув, девушка опустилась на диван.

     — Убейте меня, — снова попросила она его.

     — Успеется, — отмахнулся Амон. — А пока поговорим. Обсудим то, из-за чего ты так расстроилась.

     — Нет! — Светлана вскочила на ноги. — Вы опять затуманите мне голову своими доводами, которые покажутся мне вполне логичными и разумными… Но, что вы сможете сказать о том, что произошло? Я своими глазами видела, как Юм топтал людей без всякого на то повода. Вы говорили, что убиваете, когда бросят вызов, но там-то его никто не бросал!

     — Девочка моя, в этом виноват не Юм, а мой конь.

     — Юм сам сказал «как я их», — заметила девушка.

     Амон махнул рукой:

     — Бахвалился.

     Светлана опустилась на диван. Мрачно, недоверчиво посмотрела на дьявола. Тот, словно не замечая её недоверие, сказал:

     — Помнишь, я сказал, как его зовут?

     — Примерно, — призналась с неохотой девушка. — Что-то там о достойном своему хозяину.

     — Вот! — оживился Амон. — А как ты только что меня назвала? Убийцей? Изувером? Значит, мой конь достоин такой оценки. Он - моё отражение. У дьявола-карателя, какой должен быть конь? — он выжидающе посмотрел на Светлану. — Только какого коня я мог создать?

     — Палача, — хмуро пробурчала девушка. Отвернулась к окну. — Я не могу больше видеть всё это. Отпустите?

     — Та-а-ак, — насмешливо протянул Амон. — Я вижу «мы» уже подумываем о самоубийстве? Если надеешься избавиться от нас таким способом, то бесполезно… Наоборот, ты навечно останешься в царстве Хозяина Ночи. Все самоубийцы принадлежат Аду.

     Амон вскочил с дивана, возвышаясь над девушкой проникновенно, убеждая, сказал:

     — Девочка моя, ты стала свидетельницей ситуации, когда создание Ада появилось в этом мире. Он мог быть спокоен, а мог и взбеситься. Даже я, затруднился бы предсказать его реакцию. Как позже мы убедились, он предпочёл второе.

     — Почему сразу не остановили? — подозрительно спросила девушка.

     Амон возразил:

     — Он делал то, для чего и создан. Как тебе объяснить… Это как игрок, забивающий мяч в ворота, после того как прозвучал сигнал «вне игры». Будь я верхом, он бы повиновался. А так, я только наблюдал, как он высказывает свою ненависть к людям.

     — Я тоже человек, почему он не затоптал меня?

     — Всё та же причина, по которой пёс так охотно признал в тебе друга. Клеймо отталкивает всё живое и притягивает созданий Ада. В каждом, в ком присутствует дух хаоса, ада, признаёт в тебе своего друга…  хозяина.

     Амон вопросительно склонил голову:

     — Я убедил тебя? Ты уже расхотела умирать?

     — Вы сам дьявол, — пробормотала девушка. — Дьявол - искуситель.

     — А кем я ещё могу быть? — весело спросил Амон, поднимая брови в изумлении.

     Соглашаясь, девушка качнула головой:

     — Действительно… Больше никем. Но и этого более чем достаточно. Но… Я помню, как вы сказали Юму, что он «устроил лишнее». Если виноват конь, то, причём здесь Юм?

     — Ну, да… конь. Натурально конь, — подтвердил Амон. — Юм его только подначил, а остановить уже не сумел.

     — Не верю, — покачала головой Светлана.

     Оставив без внимания её слова, Амон опустился в кресло. Обвёл глазами комнату, рожу перекосило смешком. Оставляя усмешку на лице, удобно откинувшись в кресле, скосив глаз на девушку, с безразличием сказал:

     — Ты тут так потрудилась. Пожалуй… Я отправлю тебя на Родину. Временно, разумеется.

     Девушка недоверчиво уставилась на него. Несколько минут назад он был категорически против, что же заставило так резко переменить планы? Какая новая идея, посетила его?

     — Ты даже сможешь поработать, на благо отечества, — продолжал Амон с насмешкой. Вероятно, он сказал с подтекстом, не понятным девушке. — Хочешь стать мэром города? Шестнадцатилетняя мэрша, как «серый кардинал»… Чёрт возьми! Будет интересно.

     Поворачиваясь к Светлане всем телом:

     — Ну как, хочешь на Родину?

     — Хочу, — согласилась девушка. — Сейчас отправите?

     — Да, хоть сейчас, — внимательно изучая, Амон не сводил с неё глаз. — Только… До отправки нужно кое-что сделать…

     — Вот, — насмешливо с презрением фыркнула девушка. — Я подозревала, что за этим, что-то стоит. И какова же цена моей свободы, так понимаю - относительной?

     — Так… Пустячок, — пренебрежительно махнул рукой Амон.

     Девушка насторожилась, что-то подсказывало. Что это совсем не пустяк.

     — Можно узнать?

     — Обязательно узнаешь.

     Он достал из воздуха круглую коробочку, протянул девушке. Светлана взяла её, чуть не уронив на пол. Коробочка оказалась гораздо тяжелее, чем казалось на первый взгляд, вероятно, она полностью была изготовлена из золота.

      С опаской раскрыла и посмотрела на жирный крем, тёмного жёлто-зелёного цвета. Запахло травами, хвойным лесом после дождя. Держа раскрытую коробочку в руках, с немым вопросом посмотрела на Амона. Тот пристально за ней наблюдал.

     Молчание затянулась.

     — Что это? — наконец, разорвала занавесу молчания Светлана.

     — Крем, — вежливо ответил Амон. — Тебе нужно будет натереться им, только и всего.

     — А из чего он сделан? — подозрение не покидало.

     — Это не секрет… — прищурив глаза, он по-прежнему не сводил их с неё. — По запаху, я думаю, ты уже догадалась, что здесь травы. Да, и кровь летучей мыши.  Всё смешано с вытопленным жиром.

     — Гадость, — она с отвращением захлопнула крышку, протянула коробочку Амону.

     Тот не двинувшись, спросил:

     — Раздумала? Уже не стремишься домой?

     Помолчав, девушка ответила:

     — Хочу, но… Крем внушает мне некоторые сомнения. Травы - это понятно, с каким жиром они смешаны?

     — Тебе обязательно всё знать? — сухо поинтересовался Амон.

     — Желательно. Да, и для чего мне им мазаться?

     — Вижу, ты не торопишься, — недовольство прозвучало в его голосе.

     — Я хочу знать, на что иду. Так что за жир? Из чего он вытоплен? Небось, из какого ни будь волка?

     — Из младенца, — поправил Амон, с улыбочкой добавил, внося ясность: — Кипятят его в медной посуде, а затем вычерпывают жир.

     Задохнувшись, Светлана вскочила. Медленно Амон поднялся следом.

     — Убирайтесь! Я хочу остаться одна. — Указывая рукой на дверь, отвернулась от него девушка. Мягко стукнула по ковру, упавшая из рук коробочка с кремом.

     — Надо полагать, — тебя устраивает наше общество, и ты не желаешь покинуть его? — не обращая внимания на красноречивый жест рукой, указывающий на дверь, спросил Амон. — Или тебя смущает, что в креме есть часть человека? Могу немного успокоить… Его изготовили не вчера, а около семи веков назад.

     — Меня не интересует, — отчеканила девушка, по-прежнему находясь к нему спиной.

     Совсем неожиданно, Светлана очутилась в помещении без окон и дверей. Посмотрев на Амона, она с вызовом спросила:

     — Изолируете? Судя по предоставленному помещению?

     — Какая логика! — глумясь, воскликнул он. — И не нужно ничего объяснять. Но… Всё-таки скажу. Мне не нравиться твоё настроение, но сейчас нужно во Францию. После поговорим. А пока с тобой побудет Хема. — рукой указал за спину девушки. Обернувшись, та увидела сидевшую на ковре, нагую, рыжую красавицу с темными глазами. Она улыбнулась и поманила к себе рукой. — Она служанка Дорна. Хема присмотрит за тобой.

     — Зачем? — спросила Светлана, не сводя глаз с красавицы Хемы.

     — Затем, что я не желаю, возвратившись, разыскивать тебя по всей Бразилии. Да и ты не будешь хвататься за острые предметы, или… положим верёвки…

     — Какая забота, — не сдержала ехидства Светлана. — Стилет Дорна, всегда при мне, что стоит зарезать им себя?

     Амон надменно хмыкнул. Его глаза, зажглись жёлтым светом и… иронией.

     — Я вижу, ты приходишь в норму, — со сладчайшей улыбочкой заметил он. — Прежде чем покинуть страну, хотел бы увидеть, как ты пронзишь себя стилетом.

     — Сами не хотите, как говорите «мараться»?

     — Могу и я, — пожал плечами Амон.

     Хема, прищурив черные глаза, молча, наблюдала за происходящим.

     Амон подошёл к девушке и сам извлёк стилет из ножен. Оценивающее взвесив на ладони, перевёл взгляд на девушку. Что-то, прикидывая, окинул взглядом с головы до ног. Левой рукой, взял стилет за рукоять.

     Девушка отпрянула назад, не в силах отвести глаза от заискрившегося клинка.

     Направив остриё, Амон шагнул к ней. Правой рукой схватил за плечо, не давая отодвинуться назад. Пробегавшие по клинку искры зачаровывали и притягивали взгляд. С усилием оторвав глаза от сверкающей стали, девушка посмотрела на Амона. Попыталась отодвинуться, но Амон держал мёртвой хваткой. Стилет в его руке дрогнул и начал медленное зловещее движение к телу. Слегка задохнувшись от волнения, она сказала:

     — Не надо, я не хочу умирать.

     Сталь замерла в нескольких сантиметрах.

     — А вдруг через минуту передумаешь? — озабоченно спросил Амон.

     — Нет, не передумаю, — быстро ответила девушка «гипнотизируя» стилет.

     Амон не торопился, стилет по-прежнему был жёстко направлен на неё, рукой ещё сильнее сжал плечо. Он задумчиво посмотрел на девушку, словно раздумывая вонзить ли оружие или отпустить. На его лице появилась ухмылка, и весело сказав: «попробовать как это, не помешает» с силой вонзил острие в живот, другой рукой направляя тело навстречу клинку. Стилет вошёл по рукоятку.

     Открыв рот и вдохнув воздух, девушка замерла, выражение ужаса застыло на её лице. Постепенно ужас, перешёл в удивление, недоумение.

     Амон выдернул стилет. Его лезвие, осталось таким же зеркальным, каким было всегда. На нём не было крови. А на теле не было ран.

     Тяжело дыша, девушка ничего не понимая, посмотрела на Амона. Тот спокойно вернул стилет в ножны. Подойдя к бару, наполнил рюмку, золотистым напитком, протянул Светлане.

     — Выпей, не помешает, — заметил он, весело наблюдая, как она задохнулась и закашляла, глотнув из рюмки.

     Вытерев невольно выступившие слезы, она сипло спросила:

     — Почему?

     — Почему ещё жива? — закончил вопрос Амон. — Потому что, это ТВОЙ стилет. Он не причинит тебе вреда.

     — Но как? Он же вошёл в меня? — недоумевала девушка.

     — Коснувшись тебя, он перешёл в другое измерение, изменил свою структуру, — объяснил Амон и заторопился: — Я тут задержался, а мне нужно всё устроить к приезду в Париж Изера и мальца… Хема, присмотри за ней. Пусть не скучает до моего появления.

     Сладко улыбнувшись, Хема соглашаясь, качнула головой, провожая глазами исчезающего Амона. Грудным голосом, с акцентом, позвала Светлану. Указала на стоящее поблизости кресло, предлагая сесть. Светлана последовала совету, но села не в кресло, а рядом с ней на пол.

     — Карты… Шахматы… Кости… Нарды? — предложила Хема, желая развлечь девушку.

     — Нет. Спасибо, — сказала Светлана, прислоняясь спиной к обивке кресла и вытягивая ноги. — Что-то не хочется.

     Она с любопытством посмотрела на новую знакомую и слегка смутилась, встретив в глазах Хемы то же самое. Кроме любопытства в них ещё отражалось не понятное ей восхищение. Немного помолчав, Хема спросила:

     — Как это у тебя получилось?

     — Что? — не поняла Светлана. — Ты имеешь в виду стилет, как он меня не убил?

     — Нет, — сладко улыбнулась Хема. — Амон, он изменился. Как это у тебя получилось? — восхищение снова промелькнуло на лице Хемы. — Какой магией ты владеешь, если даже дьявол поддаётся ей?

     — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — созналась Светлана. — Сдаётся мне, Амон, каким был, таким и остался.

     — Шутишь? — проворковала Хема. — Я ждала, когда он тебя убьет. Но он не сделал этого.

     — Как же, — грустно усмехнулась Светлана, — только что, пытался убить.

     Грудной голос залился мягким смехом. Не переставая смеяться, Хема сказала:

     — Нет… Он… Предостерёг тебя… От таких попыток… Теперь ты имеешь представление. И всё же, — Хема снова стала серьёзной. — Почему он не убил тебя?

     Она внимательно окинула взглядом девушку. Её глаза задержались на клейме. Широко раскрылись в изумлении.

     — Я не знала… — прошептала Хема, словно оправдываясь перед кем-то. От взгляда клеймо засветилось, призывая к вниманию и поклонению. Она взяла руку девушки, и та содрогнулась от ледяного холода исходящего от ладоней Хемы. Прошептав: — О, мой сир! — поцеловала клеймо. Поцелуй оказался таким же ледяным, как и руки. Клеймо померкло. Хема отпустила руку Светланы. — Я не знала, что ты принадлежишь Амону, и Дорн покровительствует тебе. Теперь мне более понятен поступок Амона. Но… Всё же…

     Хема задумалась. Молчала и девушка, разглядывая помещение, в котором оказалась.

     — Хема, — позвала Светлана. Дождавшись, когда она повернётся, спросила: — Ты можешь вытащить меня из комнаты?

     — Могу, но не буду.

     — Почему?

     — Ты плохо знаешь Амона. Думаешь, мне хочется вызвать его гнев? И потом, куда ты пойдёшь?

     — Не знаю, — пожала плечами Светлана. С глубоким вздохом повторила: — Не знаю, — с подозрением бросив косой взгляд на Хему, спросила: — Ты тоже демон?

     — Нет, — заворковала Хема, — я не демон. Я ведьма.

     — Час от часу не легче, — пробормотала Светлана, и уже громче сказала: — Как-то я была на шабаше ведьм, тебя я там не видела.

     — Что-то ты не похожа на ведьму, — заметила Хема. — Нет свободы в одеянии. Да и взгляды на жизнь как у простого человека. А что касается тех ведьм, которых ты видела, то они, в отличие от меня, живые. Они пользуются специальной мазью, чтобы колдовать, летать, отводить людской взгляд, быть невидимыми. А я могу без всего этого.

     — Мазь? — перебила Светлана, осенённая внезапной мыслью. — Какая она мазь?

     — Это снадобье из трав. Но самое главное… — Хема выразительно и многозначительно посмотрела на девушку. — Это ребёнок. Его доставляет ведьмам сам дьявол. Впрочем, он только предоставляет им случай, овладеть младенцем, а уж убивают они сами. После…

     — Кидают в медный таз и кипятят, — снова перебивая, закончила повествование Светлана.

     — Да, так и есть. А полученный жир, становится основой шабашной мази. И что-то не похоже, чтобы ты ею натиралась.

     — Нет, я ею не пользовалась.

     — Тогда, как попала на шабаш?

     — Дорн как-то сделал. Но только на одну ночь. Хема, что было бы, натрись я ею?

     — Ты смогла бы летать, становиться невидимой. А если в мазь добавить кровь, то изменились бы взгляды на жизнь. Стало бы больше равнодушия, может, жестокости.

     Хема с любопытством посмотрела на девушку, переведя глаза на свои тонкие, изящные пальчики с длинными и острыми ногтями, спросила:

     — Что это так заинтересовало тебя?

     — Да так, — неопределённо ответила девушка, пожимая плечами. — Теперь я знаю цену.

     — Цену чего?

     — Относительной свободы.

     — Я не понимаю тебя, — сказала Хема и предложила: — Выпьем? После такой встряски, мне думается, одной рюмки мало.

     — Нет. Я пить не буду, а если твоё предложение остаётся в силе, то я не прочь отвлечься за партией в шахматы.

     Хема оживилась:

     — Вот и отлично. За игрой время летит быстро и незаметно. Ожидание сокращается.

     Между Светланой и ведьмой возникла шахматная доска. Любуясь мастерски изготовленными из кости фигурами, Светлана поинтересовалась:

     — Какое ожидание? — и указала на один из зажатых кулаков Хемы.

     — Тебе ходить, — заметила Хема, раскрывая кулак. На ладони лежала белая пешка. Дождавшись, когда девушка сделает первый ход, ответила на предыдущий вопрос: — Мы вдвоём, милой компанией, дождёмся возвращения Амона. Он решит, что с тобой делать, — двинула пешкой.

     — Очень интригующее звучит, — обронила Светлана и глубоко задумалась, над следующим ходом.

     — Ты его боишься? — спросила Хема, но вопрос прозвучал скорее в утвердительной форме.

     — А ты? — вопросом на вопрос ответила Светлана, делая свой ход.

     — Разумеется. Но тебя, небось, запугал до смерти. Что ты о нём думаешь?

     — Что думаю? — задумчиво повторила вопрос Светлана, пытаясь думать сразу в двух направлениях. Куда и какой фигурой пойти, и обдумать заданный Хемой вопрос. Пойдя конём, подняла голову, размышляя вслух, сказала:

     — Знаешь, бывают моменты, когда они мне кажутся просто мальчишками. Они рано потеряли мать. И выросли в суровых жёстких руках, не зная жалости, любви, доброты. Они научились ненавидеть и разучились любить. А их неограниченные способности, сделали их опасными. И перешагивая через простых людей, они идут к цели, своим, известным только им жестоким путём не желая воспринимать другой, более гуманный. Их внутренний мир отрицает всё доброе. Они создавались и действуют по своим законам, существуют по ним и иначе они мир не представляют. И где-то они правы, потому что именно этот жестокий мир и создал их такими. Они лишь его отражение.

     — Они не мальчики, — сверкнув глазами, сказала Хема. — Тем более Дорн.

     — О Дорне и речи быть не может. Он был, есть, и как не тяжело признать будет. Дорн - Властитель Тьмы и этим всё сказано. — Светлана глубоко задумалась. Подняв голову, посмотрела на Хему. — То, что я сказала, не значит, что я их воспринимаю так. Всё-таки свита Дорна - демоны. Просто, иной раз, увидев одну из выходок Юма или Барона, возникает ассоциация с избалованными детьми, не знающих когда нужно остановиться. Они жестоки в своих играх.

     — Ты сказала Юм и Барон. Но почему-то обошла Амона, — поинтересовалась Хема, на минуту оторвавшись от шахматной доски.

     — Амон? — переспросила Светлана. — Амон, как ты заметила «не мальчик». Он не развлекается. Он действует. И от этого, он ещё страшнее. Он здраво подходит к делу, основательно и хладнокровно. Он страшнее, развлекающихся «мальчишек», потому что он - взрослый.

     — Жаль я не могу читать мысли, — растягивая слова и сладко улыбаясь, сказала Хема. — Ты ускользнула от ответа, так и не ответив на вопрос. А мне было интересно его услышать. Ведь ты всегда говоришь правду?

     — Стараюсь, — невесело улыбнулась в ответ Светлана. — Для тебя так важно, знать боюсь ли я Амона? — получив подтверждающий кивок, продолжила: — Да. Я его боюсь.

     — И всё? — хитро прищурилась Хема.

     Светлана нахмурилась:

     — Сдаётся мне, ты пытаешься что-то выведать.

     — Может быть, — Хема мягко, бархатисто рассмеялась, загадочно поблескивая изумительными глазами.

     Девушка неопределённо повела рукой:

     — Я не делаю тайны. Я боюсь Амона, но время от времени забываю кто он. И мне интересно с ним общаться, слушать его. Даже… — девушка смущённо покраснела. Бросив короткий взгляд на улыбающуюся Хему, и отведя глаза в сторону, через силу закончила: — Бывают моменты, когда мне просто хорошо с ним. Хорошо и спокойно… — девушка прямо посмотрела на Хему. — Я ответила на твой вопрос? Может, тебя кто-нибудь попросил узнать, что я думаю?

     — Может быть, — снова тень загадочности легла на лицо ведьмы. Но тут же, словно отвергая свою реплику, она заметила: — Любой из свиты Дорна может прочесть твои мысли.

     — Мысли, — согласилась девушка. — Но не чувства.

     — Что ты знаешь о демонах? — проворковала Хема.

     — Ничего.

     — Тогда не стоит говорить о них в утвердительной форме. Кто знает, что они знают.

     Хема замолчала и Светлана, поддержав тишину, углубилась в игру, стараясь отвлечься от мрачных мыслей и воспоминаний. Полная тишина царила в комнате, пока шла игра. Лишь в конце, ставя девушке мат. Хема подняла голову и еле слышно произнесла:

     — Дорн поручил Амону найти посланника, — чуть запнувшись, поправилась: — Посланницу Создателя. Или того, кто с чистой и светлой душей добровольно променяет Эдем на Ад… — Хема, выразительно посмотрела на девушку, опустив глаза к доске, продолжила: — Он нашёл и, похоже, хочет оставить себе? — вопрос прозвучал в словах, словно она спрашивала об этом девушку. И с лёгкой досадой, закончила свои рассуждения: — И Дорн оставляет за ним право решения.

     — Я думаю, он уже решил, — сказала Светлана, указывая глазами на свою левую руку, где чернела татуировка с алыми рунами по кругу.

     — Похоже на то, — согласилась Хема. — Возможно, выполнив поручение Хозяина, он попросил оставить тебя ему. Или, — с ужасом в глазах и в голосе Хема закончила: — Или Амон вообще не брался за это поручение? — но тут же, Хема успокоилась, словно отбрасывая такую дикую мысль, поправилась: — Нет. Амон на такое не способен. Приказы Дорна для него смысл существования. Несомненно, он сделал то, что было приказано… Но почему оставил себе?

     — Если спрашиваешь меня, то напрасно. Сама теряюсь в догадках. Зачем я ему нужна? Может, я для него «мальчик для битья»? — предположила Светлана, с грустью рассматривая своего «короля». Партия была безнадёжно проиграна.

     — Уж чего-чего, а этого у него хватает, — сладко и в то же время хищно, улыбнулась Хема. — Нет. Он околдован. И это самое невероятное, что могло случиться, — сверкнув глазами, заключила: — И служит объяснением, почему он тебя не убил.

     — Странные вещи ты мне рассказала, — созналась Светлана. — Почему-то Катерина ничего не говорила мне…

     — Катенька, — пропела грудным голосом Хема. — Она гость в путешествии и ей неведомо, что происходит в свите Дорна.

     — А почему тебе известно? И почему так спокойно рассказываешь, словно это не секрет?

     — Действительно - не секрет, — пожала плечиками Хема. — Более того, я думаю, тебе нужно знать, что происходит. Я служанка самого Хозяина, — гордость прозвучала в её словах. — И я более-менее в курсе событий. Девочка, в отличие от Катеньки, ты гораздо ближе к свите Дорна. Так близко. Что не можешь себе представить.

     — Конечно, — усмехнулась девушка. — Как собака принадлежащая  придворному. Куда уж ближе.

     — Ай! Тебе этого не понять! — с досадой воскликнула Хема. — Потом поймёшь. И прими мой совет: поаккуратней с дьяволом. Он чувствует, что околдован и это тяготит его. Как бы он тебя не уничтожил, «разрубив Гордиев узел».

     Светлана удивлённо вытаращила глаза:

     — Он уничтожит, увидев, что я ему нужна?

     — А то! — усмехнулась Хема. — Сочтёт, что это слабость. Кажется, у русских есть такая поговорка: «С глаз долой - из сердца вон». Так что, смотри не зли его. Тут и покровительство Дорна не поможет, тем более он окончательно предоставил тебя Амону.

     Девушку передёрнуло:

     — «Предоставил». Звучит, как о вещи… Сегодня я хотела, чтобы он меня убил. Даже пыталась разозлить.

     — Что-то я не видела этого желания, — весело прищурилась Хема, — Похоже, даже кто-то говорил, что не хочет умирать, — лукаво посмотрела на девушку. — Или у меня со слухом не в порядке?

     — В порядке, — успокоила девушка. — Вначале, я в состоянии аффекта хотела умереть. Но он привёл свои чёртовы доводы, и я пришла в себя. Разумеется, не хочу, чтобы меня убивали, — глубоко вздохнув, размышляя, заметила: — Хотя, это решило бы все проблемы. И почему в человеке заложенно такое стремление к жизни?

     Хема нахмурилась, снова растравляя фигурки по клеткам, сказала:

     — Ну-ка повеселее. Мне приказали, чтобы ты не скучала. Ещё одну партию?

     Снова вздохнув, девушка махнула рукой:

     — Давай!

     Прошло довольно много времени, в течение которого было сыграно несколько партий. Тихая и спокойная обстановка действовали умиротворяющее. Расслабившись, девушка почувствовала, что её клонит ко сну. Бессонная ночь и события на ипподроме, совсем выбили из сил. Хема весело улыбалась, видя как Светлана, сражаясь с обволакивающим сном, пытается играть в шахматы.

      Первой не выдержала Хема:

     — Вот что… Пожалуй, я пойду, тем более Амон скоро вернётся. Считай, партия за мной. Думаю, в будущем нам удастся доиграть.

     Хема растаяла в воздухе, вместе с ней исчезли и шахматы. С благодарностью проводив взглядом, Светлана, поднявшись с пола, легла на диван. Не успев коснуться подушки, она погрузилась в царство сна. Лишь одна мысль, молнией мелькнула в голове: неестественно так быстро засыпать, после такого насыщенного событиями дня. Не исключено тут чьё-то вмешательство. Вероятно, кто-то заинтересован, чтобы она спала…

     На этом мысли рассеялись, уступая место сновидениям.

     Мёртвая тишина в комнате надёжно охраняла девушку от внезапного пробуждения. Ничто не могло нарушить покой.

      Пробуждение стало для Светланы ещё одним интересным моментом, так как проснулась она в своей комнате. Первый же брошенный взгляд убедил, что все попытки разгромить помещение ни к чему не привели. Всё было цело, и всё стояло по своим местам, похоже, в её отсутствие тут кто-то очень постарался.

     — Да, — раздался с кресла носовой мужской голос. — Тут всё готово к новому «выходу». Я с нетерпением жду продолжения.

     Подскочивший к Светлане пёс вылизал лицо, окончательно разгоняя остатки сна. Приподнявшись, девушка села, стараясь рукой держать пса на расстоянии. Посмотрела на развалившегося в кресле Амона. Обняв пса за шею, заставляя его сесть рядом и утихомириться, не скрывая сарказма, ответила:

     — К моему великому сожалению, смею вас огорчить, сегодня «представление» отменяется. Примите мои искренние соболезнования.

     — Очень прискорбно, — потянулся Амон, вытягивая ноги далеко вперёд. — Признаться, я очень спешил увидеть столь незабываемое зрелище, — и притворно вздохнув, добавил: — Жаль.

     Девушка поспешила успокоить:

     — Зачем столько скорби? В ближайшем будущем «спектакль» может и повториться, если для него будут созданы все необходимые условия.

     — Великолепно! Прошу заранее меня уведомить, дабы я не пропустил этого момента. Он очень благоприятно сказывается на моём самочувствии, прямо-таки (прошу прощения за каламбур), оживляет меня.

     — Могу заверить, — без вашего присутствия, зрелище не состоится.

     — В таком случае для интерьера, и создания большего эффекта, попрошу подать мне список необходимых вещей, И прошу не стесняться в выборе бьющихся предметов… фарфор, он так приятно звенит, равно, как и хрусталь.

     — Всенепременно… Друзей, близких приглашать будем?

     — О, нет. Не стоит беспокоиться! — подхватывая тон и манеры, воскликнул Амон. — Зачем «выносить сор из избы»? Мы тут по семейному, по домашнему, в тёплой, милой сердцу обстановке. И потом, зачем огорчать друзей печальным завершением?

     — Я не ослышалась? Вы сказали печальным? Для кого?

     — Для исполнителя. По окончании спектакля он подвергнется экзекуции. Зрители смогут принять в ней участие, приложить, так сказать, свою руку. Внести свой скромный вклад в развитие искусства, — сбросив маску Амон, свирепо сверкнув глазами, рявкнул: — Усекла?

     — Усекла, — покорно кивнула головой девушка, зарываясь руками в чёрную «гриву» Пса. Обхватив собаку, она как бы укрылась за ней от дьявола, осторожно бросая оттуда взгляды на Амона, нарушила молчание: — Вы уже были в Париже?

     — Был. Я прямо оттуда. И в подтверждении этого, кое-что прихватил с собой.

     — Эйфелеву башню?

     — Похоже, экзекуция наступит раньше, чем я предполагал, если не прекратишь иронизировать, — зло прошипел сквозь зубы Амон.

     — Будет исполнено… — сказала девушка и, вздрогнув, замерла. Едва касаясь плеча, из обивки дивана торчала рукоятка кинжала Амона.

     Неуловимым для глаз движением, он метнул его, показывая, что прозвучала не пустая угроза. Протянув руку, Амон заставил кинжал, выдернувшись из обивки вернуться к нему. Вкладывая оружие в ножны, он предупредил:

     — Мой кинжал, не изменит структуры в твоём теле. Имей в виду. В следующий раз он распорет не ткань, а твою ногу. Можешь поверить, это мне сделать гораздо легче, нежели намеренно промахиваться, — блеснув в ухмылке клыками, уже другим тоном, более дружелюбным, спросил: — Так, на чём мы остановились?

     — На Париже, — мрачно подсказала девушка, приняв во внимание угрозу дьявола, и вовремя вспомнив предупреждение Хемы - не злить его. Сейчас ей меньше всего хотелось шутить. Демонстрация владения оружием, отбила эту охоту.

     — Нет… На том, что я прихватил кое-что с собой. — Амон замолчал. Прошло несколько секунд полного молчания. — Почему не спрашиваешь, что я привез?

     — Опасаюсь за ногу, — с неохотой ответила Светлана.

     — Расслабься, — милостиво разрешил Амон. Встав с кресла, подошёл к девушке. В его руке она заметила плоский, красный футляр. Протянув его, он сказал: — Держи, это тебе, — весело ухмыльнувшись, добавил: — Видишь? Я всегда помню о тебе.

     — Лучше было бы обратное, — еле слышно пробормотала Светлана. Раскрыв футляр, восхищёно выдохнула воздух.

     На чёрном бархате лежало колье из рубинов, оправленных в золото. Лучи света, пронзая драгоценные камни, заставляли их обретать зловещий, алый цвет. Как будто сквозь золотую нить проступили крупные капли крови и застыли, окаменев навеки.

     — Мне не приходилось видеть такой красоты, — созналась Светлана, любуясь украшением.

     — Я думаю… — согласился Амон. — Оно - единственное, больше во всём мире такого нет.

     — Вы купили его?

     — «Купил»! — фыркнул демон. — Я покупаю людей. Остальное беру.

     Взяв колье, поднял в воздух. Капли рубина с удвоенной силой заиграли, преломляя и раскидывая свет.

      Амон нагнулся к девушке, желая надеть колье на шею. Девушка отшатнулась, уронив пустой футляр.

     — Не надо, — со страхом попросила она. — Оно не для меня.

     — Для кого же? — спросил Амон, застегивая украшение.

     Вздрогнув от прикосновения холодного, тяжёлого метала и горячих рук Амона, которые он не спешил убрать с шеи, девушка, подняв глаза, посмотрев ему в лицо, прошептала:

     — Оно для королевы.

     — Вот и отлично, — наклоняясь к девушке ещё ближе, прошептал на ухо Амон. — Значит, оно попало по назначению.

     Он опустился рядом с ней на диван, движением руки согнав пса. Заставляя уйти в сторону. Одной рукой обхватив за талию, другую по-прежнему держа на шее, Амон зарылся лицом в её волосах. Отпрянув назад, девушка вдруг обнаружила, что лежит на диване. А над ней опираясь на локоть, возвышается Амон. Его глаза еле заметно мерцали мягким, жёлтым светом. Убрав волосы с её лица, лукаво спросил:

     — Случайно не хочешь, поблагодарить меня за подарок?

     Бесовские огоньки весело заплясали в глазах.

     Девушка растерялась. Попыталась подняться, но встретила на пути железную руку Амона, которая легко отбросила её назад и опустилась на плечо, предотвращая дальнейшие попытки. Дрожь пронеслась по телу, когда она почувствовала себя беспомощной в руках дьявола. Сердце застучало, отдаваясь в висках. С отчаянием подняв глаза и встретившись с его взглядом, она на секунду опешила. Столько мальчишеского задора было в них, похоже, он получал огромное удовольствие, наблюдая за её реакцией и растерянностью. Он весело хмыкнул, когда она, догадавшись о его «игре» не смогла сдержать улыбки.

     — Такой ты мне нравишься, — заметил он, весёлые искры в глазах погасли.

     Они по-прежнему излучали жёлтый свет, но что-то изменилось в них. Теперь они смотрели серьёзно и изучающее. Словно разговаривая самим с собой, он сказал:

     — Вижу, ты не знаешь, какой благодарности я жду. Что ж. Я покажу…

     Озноб пробежал по телу девушки, она снова попыталась встать.

     Прижав волосы к дивану, Амон намертво «приковал» к нему. Теперь она могла подняться, лишь оставив в его руках свой скальп. Наклонившись, Амон легонько коснулся губ, едва касаясь их поцелуем. Спустился к шее.

     — Амон! — тихо выкрикнула девушка, пытаясь его остановить. Чувствуя, что ещё немного, и она уже не сможет сопротивляться. Сладостная нега, как болото неумолимо затягивала в бездну. Лихорадочно ища выход, девушка пролепетала: — Я… сама…

     С недоверием сузив глаза, Амон, тем не менее, отстранился, давая свободу.

     Она встала с дивана.

     Не двигаясь, он, молча, наблюдал за ней.

     Медленно сняла с пояса ремень с ножнами, положила его на стоявший поблизости низенький столик. Собралась было снять золотой медальон, когда голос Амона остановил её:

     — Оставь.

     Покорно опустив руки, нагнулась, чтобы снять сандалии, искоса наблюдая за дьяволом. Тот отвернулся, что-то приказывая псу. Выпрямившись, девушка стремительно бросилась к выходу. Схватив круглую ручку, попыталась открыть дверь, но пальцы лишь скользнули по гладкой поверхности. Постаравшись посильнее ухватить полированную ручку, девушка снова рванула дверь на себя. Бесполезно. С отчаянием оглянувшись, испуганно замерла.

     Совсем рядом, почти касаясь плеча, стоял Амон, с иронией щуря глаза. Он приблизился настолько тихо и быстро, что девушка была шокирована.

     Не спеша, даже как-то лениво, он оторвал её руку от ручки и, развернув за плечо, прижал девушку к двери. Её затылок одновременно со спиной коснулись резного дерева.

     Амон прильнул к телу. Ощутив жаркое дыхание на шее, девушка с трепетом чувствовала, как охватывает истома, кружа голову, выбивая пол из-под ног. Она не заметила как Амон, легко подняв на руки, аккуратно и нежно перенёс на диван. Жадно приник к губам, словно никак не мог утолить жажду. Оставив на время лицо, лаская руками и покрывая тело неистовыми поцелуями. Невольно изогнувшись навстречу ласкам, закинув голову, она тихо простонала, почти теряя сознание от охватившего блаженства, удивляясь, что ещё жива и не расплавилась, не растворилась в его объятиях. Она услышала голос, но смысл сказанного ускользнул от понимания, не в силах пробиться сквозь пелену неги заслонившей разум. А голос всё шептал. Постепенно броня дрогнула и смысл сказанного, наконец, дошёл до девушки:

      — Скажи «да», и никто не посмеет сказать тебе «нет», — шептал Амон, заглядывая в лицо. Уловив, что она вынырнула из сладостного забытья. И лицо приняло более осмысленное выражение. Он, отстранившись, продолжал играть с прядью волос. Немного погодя спросил: — Как тебе путешествие в мир любви?

     — Я там была? — недоверчиво спросила она, находясь под впечатлением пережитого. Сердце по-прежнему пыталось выскочить из груди, и лёгкий озноб всё ещё заставлял тело дрожать, будоража и волнуя. Было хорошо и приятно ощущать исходивший от рук Амона жар.

     Амон мягко рассмеялся, медленно, словно разговаривая с ребёнком, сказал:

     — Нет. Ты подошла довольно-таки близко, можно сказать: заглянула за ограду. Но пройдёшь, только по своему желанию. Скажи «да» и ты ощутишь то, что ощутили лишь единицы смертных. И за это они дорого заплатили, ты же будешь единственным человеком, с кем договор не будет заключён.

     — Почему упускаете возможность приобрести ещё одну душу?

     Спросила Светлана, чувствуя, что приходит в себя. Но предательская слабость, по-прежнему держала тело в железных оковах. Когда рука Амона лаская, проходила по лицу, оковы сжимались ещё сильней, делая её беспомощной. Она не находила в себе сил сопротивляться, да ей и не хотелось этого. Было хорошо как никогда в жизни.

     Амон, уловив её настроение, встал и, отойдя в сторону, опустился в кресло. С удивлением девушка констатировала, что она разочарованна его поступком. Её тело и разум не хотели успокаиваться, они требовали продолжения поцелуев и ласки, снова хотелось погрузиться в сладостное томление. Ощутить блаженство близости и нежности.

     Улыбнувшись, Амон закинул ногу на ногу, сцепив на колене руки, прищурившись, наблюдал за лежавшей на диване девушкой. Дождавшись, когда она сядет, пытаясь привести себя в порядок, сказал:

     — Ну вот, когда «мы» пришли в себя и способны здраво и трезво рассуждать, «мы» со всей серьёзностью подойдём к заданному вопросу и ответим на него.

     Глубоко задумавшись, девушка помолчала несколько минут. Подняла голову. Лёгкая краска окрасила её щеки, когда она ответила:

     — «Мы» не можем с достаточной уверенностью ответить на ваш вопрос. «Нам» нужно время.

     — Звучит утешающе, — заметил Амон, — по крайней мере, ты не сказала «нет».

      Покраснев ещё сильней, потупив глаза, девушка тихо сказала:

     — Я не хочу говорить «нет». Мне действительно хорошо с вами. Хорошо и спокойно, — но тут же поправилась: — Когда вы не злитесь и не убиваете.

     — С последним тебе придется смириться. Смерть - судьба всех живущих в этом мире, — ярко сверкнув огнём глаза Амона, тут же погасли, став пустыми и мёртвыми.

     — Да. Тут я спорить не могу. Вы правы, — не поднимая головы, разглядывая пальцы, согласилась Светлана. — Единственно, что могу попросить: меньше жестокости. Её и так много в мире.

     — У тебя будет время и столько, сколько пожелаешь, — вставая с кресла, сказал Амон, направляясь к двери, спросил: — Прогуляться по Рио-де-Жанейро не желаешь? Мы тут больше месяца, но ты толком его не видела.

     Вскочив с дивана, надевая на пояс ремень с ножнами, девушка полюбопытствовала:

     — Дорн ещё долго будет в Бразилии?

     — Нет. Он нашёл что искал, но возможно, задержится здесь до карнавала. Праздник свободы плоти, он носит своеобразный хаос. Три дня люди свободны от предрассудков. В эти дни балом правит сатана, он не оставит страну до окончания карнавала. Так что ещё есть время хорошо ознакомиться с городом.

     — А кто составит компанию? Юм?

     — Нет. Он ещё в Париже с Изером.

     — Всё-таки напросился? — не смогла удержать улыбки девушка.

     Амон ухмыльнулся:

     — Куда от него денешься? Похоже, и у демонов есть свой крест, им является Юм. Что же касается Катерины и её друга, то они уже давно в городе. Где-нибудь в ресторане изучают национальные блюда.

     — Значит, остаётся Пес, — подытожила девушка, следуя за исчезающим в дверях Амоном.

     Услышав своё имя, собака сорвалась с места, где по приказу хозяина пролежала всё это время, и, завертевшись радостно у ног, поспешила покинуть комнату.

    

     — Для горожан, похоже, я выгляжу довольно эпатажно, — заметила Светлана, поймав на себе очередной удивлённый взгляд. — Мало того, что я в чёрном, неподходящим для здешнего климата, где предпочтительней одежды белого цвета, а тут ещё татуировка и стилет. Наверное, меня за сатанистку принимают.

     Амон неопределенно хмыкнул на замечание девушки, молча, продолжил свой путь. Идущая рядом Светлана, крепко держала за ошейник чинно вышагивающего Пса. Тот вёл себя на удивление спокойно. Очередной любопытный взгляд, заставил девушку занервничать. С досадой она сказала:

     — Ещё колье, которое нужно носить с длинным, в пол, вечерним платьем. А не в шортах с укороченной кофтой.

     — У тебя оно есть, — заметил Амон.

     — Ну, да. Буду в вечернем платье по городу гулять. — Светлана весело фыркнула, представив себя со стороны. — Амон, вы не слышите их мысли? Знаете, что они думают обо мне?

     — Разумеется - нет, — отмахнулся Амон.

     — Как так? — удивлялась девушка.

     — У меня одно только дело: слушать, о чём думают окружающие? Сейчас тысячи, а может миллионы, призывают дьявола к себе.

     — А ещё больше создателя, — добавила девушка. — Их тоже никто не слышит? Как же исповедь, молитвы?

     — А никак, — ухмыльнулся дьявол. — Или ты думаешь: нагрешил, потом пришёл, покаялся и уже святой? Нет. Человек сам творит себя. Сам строит будущее. Сам создаёт свою душу.

     — Вот он искренне покаялся. Он попадёт в Ад?

     — Нет. У него будет шанс - реинкарнация. Там, в следующей жизни, он покажет насколько был искренен.

     — Не могу поверить, — с сомнением покачала головой Светлана. — Значит молитвы, обращения к небесам, всё напрасно?

     — Всё-таки люди эгоисты, — с какой-то радостью сказал дьявол. — Сели в санки и ждут, когда кто-нибудь их потянет, или дьявол, или Бог. Надеются на приход и помощь сил из другого мира. Для них большой роли не играет, тёмные ли они, или светлые. Главное, чтобы впрягись. Они не могут поверить, что предоставлены самим себе и сами должны совершенствоваться. Библия же это не что иное, как путеводная нить.

     Обернувшись к девушке Амон, скривив в усмешке рот, добавил:

     — В оба конца, нужно только ухватиться за неё и пойти в правильном направлении.

     — Даже так? — не поверила она.

     — А кто устроил столь знаменитую Варфоломеевскую ночь, как не рьяные католики? Эта дорога на небеса не вела.

     Амон замолчал. Пройдя несколько шагов, остановился. Поманил рукой околачивающегося подростка лет семнадцати. Светлана, остановившись в сторонке, наблюдала, как паренёк опасливо и настороженно поглядывая на рыжего мужчину, приблизился к нему. С вызовом вскинул голову, ожидая, что тот скажет. Но Амон ничего не сказал. Молча, вложил в руку парня толстую пачку денег, дружески похлопав по плечу, двинулся дальше. Девушка поспешила следом, порядком удивлённая столь необычным жестом со стороны Амона. Пройдя квартал, он нарушил молчание:

     — Это не милосердие, — предупреждая вопрос, сказал он, лениво разглядывая прохожих.

     — Тогда. Что это? — недоумевала Светлана.

     — Ты его хорошо запомнила?

     — Думаю… Да

     — Вечером, поймешь, а пока, куда бы ты хотела пойти?

     — Куда предложите.

     Амон хмыкнул. Остановился, заглядывая ей в лицо:

     — Мне абсолютно всё равно куда вести. В любом месте есть люди, за которыми я могу наблюдать.

     — И искать следующую жертву, — закончила за него фразу Светлана.

     — Вот именно, — сухо подтвердил Амон.

     — Музей, вы не против посетить? Вот только... Пустят ли туда Пса?

     — Он не доставит нам хлопот, — заверил Амон, останавливая такси, приказывая ехать в центр.

    

     Вечером, уставшая девушка вернулась в особняк. Но прежде чем войти в дом, Амон протянул ей вечернюю газету. Светлана взяла, недоумевая, почему он это сделал, ведь она не знала португальского. Перелистав страницы, остановила взгляд на фотографии мальчика, не сразу она связала её с тем, уличным подростком. Рядом с его фотографией была ещё одна, на ней разбитая машина, наполовину залетевшая под грузовик. Фотография была чёрно-белая, но лужа возле изогнутой дверцы наталкивала на мысль, что она должна быть алого цвета.

     Подняв глаза от фотографии, Светлана вопросительно посмотрела на Амона. Тот спросил:

     — Узнала?

     — Да. Но, что с ним случилось?

     — Он пошёл не в ту сторону… Впрочем, я ожидал такую развязку.

     — Что произошло? Это после того как вы дали ему денег?

     — Как видишь, он выжал из них всё

     — «Выжал»? — не поняла она его.

     — Натурально, выжал. Напился, обкурился марихуаны, нужно заметить, чувство товарищества у него есть. Ничего не пожалел для друзей.

     — Дальше, — потребовала девушка, и её сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

     Амон повёл рукой:

     — Дальше - девочки, ещё выпивка и марихуана. Угнали машину и вот результат, — он кивнул на фотографию в газете. — «Там» ему не скучно, ведь друзей он прихватил с собой.

     С грустью посмотрев на дьявола, девушка спросила:

     — Зачем вы это сделали?

     — Что? Дал денег? Но я не заставлял угонять автомобиль.

     — Мир летит в тартарары, — пробормотала Светлана, распахивая тяжёлую резную дверь и входя в особняк. Идя по коридору, вполголоса добавила: — В большей степени, виноваты сами люди.

     Войдя в зал, Светлана остановилась. Здесь уже были все. В камине полыхал огонь, и жар уносился в дымоход, не обогревая помещение. Свечи, в многочисленных серебряных канделябрах, заливали комнату ярким светом. Было по-домашнему уютно.

     Вытянув ноги под стол, Барон оживлённо беседовал с Валентином. Катерина, заняв соседнее кресло, с головой погрузилась в ярко пестревший журнал мод. Дорн, раскинувшись на низком, необъятном диване, сощурив глаза, с иронией посматривал на развалившегося поблизости Юма, который время от времени вставлял реплики, дополняя рассказ Барона. Здесь царила дружеская обстановка, приятная и непринуждённая. Первые секунды Светлане показалось, что находится в компании друзей, пока Дорн не поднял голову, разглядывая вошедших. Глаза сверкнули адским огнём. Очнувшись, Светлана вспомнила, кому они принадлежат.

     Приглашающим жестом, Дорн указал на диван. Амон, стоявший позади девушки, слегка подтолкнув в спину, направил к Дорну. Сам присоединился к Барону, где возникла бутылка коньяка. Юм, спрыгнув с дивана, поспешил «влиться» в компанию.

     Светлана заметила, как Дорн, скользнув взглядом по колье, перевёл его на Амона, что-то раздумывая, затем снова повернул голову к девушке.

     — Как тебе город? — спросил он, от низкого голоса затрепетал огонь свечей.

     Катерина подняла голову от журнала.

     — Красивый, — ответила Светлана.

     Обернулась на возглас Катерины:

     — Ах, какое великолепное колье! Валентин! — позвала Катерина. — Я тоже хочу такое! Почему ты меня не балуешь? — капризно добавила она.

     Светлана растерянно посмотрела на Дорна, увидела в его глазах лёгкую насмешку. Еле заметно улыбнувшись, он поддержал Катерину:

     — Действительно Валентин, такую прекрасную женщину, ты вдруг обходишь вниманием. Нехорошо.

     — Сир! — слишком уж поспешно воскликнул Валентин, мельком бросив взгляд на девушку. — Где же я могу достать такие вещи?

     — В ювелирном, — отозвался Барон.

     — Нужно иметь большие деньги, — возразил Валентин.

     — В следующий раз позови меня. Вместе подыщем что-нибудь для Катеньки, — сказал Барон, опрокидывая стопочку в рот.

     — Какие вы милые, — с нежностью заметила Катерина.

     — Так… Всё ясно, — мрачно отозвался Юм. — Значит балуем? Со всей присущей мне скромностью, хочу заметить: я тоже люблю, когда меня балуют.

     — Не замечал, — с сомнением сказал Барон.

     — Конечно, где уж замечать, — горестно посетовал Юм. — Если никто не потрудился, сделать мне подарок.

     — Да, нет, Я не это имел в виду, — отмахнулся Барон. — Я не замечал присущую тебе скромность. Разве она у тебя есть?

     — А то! — с гордостью вскинул голову Юм, и с обидой заметил: — Можно подумать ты её искал.

     — Извини, — развёл руками Барон. Весело добавил, ни к кому не обращаясь: — Что имеем – не храним, потерявши – плачем.

     — Истину глаголешь! — важно изрёк кот. — Вот потеряете меня, ой наплачетесь.

     Послав уничтожающий взгляд в сторону кота, Амон презрительно фыркнул. Барон же, с любопытством посмотрев на обиженного Юма, ласково заглядывая в глаза, поинтересовался:

     — А, что бы ты хотел получить?

     Юм глубоко задумался, наконец, махнул лапой и сказал:

     — Мне всё равно, главное внимание… Чтоб подороже и со вкусом.

     — Ну, хорошо. Сейчас мы уделим тебе немного внимания, — пожав плечами, пообещал Барон.

     Внимательно посмотрел на кота, словно что-то прикидывая, или примеривая. Наконец, с улыбочкой слишком уж сладкой, чтобы быть дружественной, щёлкнул пальцами.

     Весь в ожидании, Юм замер.

     Зал на мгновение озарился ярким светом, и на Юме засверкал бриллиантами и изумрудами - ошейник. Тут же, возле Юма возникло зеркало, в котором он отразился во всей своей красе.

     — Что... это? — еле смог выговорить эти два простых слова Юм.

     Голос его повысился. Сверкая глазами, повернулся к Барону. Ткнул лапой в свою шею.

     — Что это?

     — Ошейник, — любезно объяснил Барон. — Подарок от всего сердца.

     — Я что? Похож на собаку?

     — Коты тоже ходят в ошейниках, — попытался оправдаться Барон. Всплеснул руками. — Ой, извини! Ты же просил подороже? Сейчас брелок подвешу. Сразу стоимость ошейника поднимется.

     — Ты бы ещё намордник подарил, — заворчал Юм и осёкся при появлении обещанного Бароном брелока. Обвёл бешеными глазами присутствующих. Те старательно скрывали улыбки, подавляя смех.

     Прокашлявшись, чтобы скрыть смешок, Катерина заметила, обращаясь к замершему в полнейшем негодовании Юму:

     — Выглядишь вполне мило…

     Светлана поспешила отвернуться, чтобы кот не заметил улыбки, которую было невозможно подавить, несмотря на все старания быть серьёзной.

     Да. Барон «постарался» для своего друга. Слово «брелок» не совсем подходило к тому, что висело на изумительном ошейнике Юма. Оно действительно, ощутимо поднимало стоимость украшения, вместе с весом. Неумолимо притягивая Юма к земле, золотым ядром, размером с кокосовый орех. Крепился он к ошейнику цепью, также отлитой из золота, Цепь была короткой, примерно с полметра. Всего шесть звеньев было в ней.

     — Вы, что? Утопить меня вздумали?! — взвыл, наконец, обретя дар речи кот. — Вот, уже и ядро к шее пришпилили!

     — Да, нет же Юм. Это брелок, правда, немного великоват… Но смотри, сколько золота! — попытался убедить Барон.

     Валентин, до этого кусавший губы, прокашлявшись, как совсем недавно делала до него Катерина, заметил:

     — Ты же бесценный кот! Любой отдаст всё, чтобы заполучить тебя!

     — Мою шею, — угрюмо поправил Юм. — Мою шею, а не меня, — всхлипнул. — Отрубят мне гангстеры голову, как пить дать, отрубят. Как же я потом, без головы-то буду?

     — Телохранителей найми, — с готовностью услужить, подал идею Барон. — Например, Амон.

     — Да?! Он меня «неловким» движением, чисто случайно с моста не столкнёт?! — спросил Юм, безуспешно пытаясь сдвинуть с места «брелок».

     Барон, потеряв терпение, рявкнул:

     — Вот что, Юм... Я тебя «побаловал»? Ты получил все знаки внимания?

     — Да… Но…

     — Дарёному коню в зубы не смотрят, — перебивая кота, сухо сообщил Барон. — Как мог, так и побаловал. А ты, со своей скромностью, сделай вид, что подарок понравился и что он тебе нужен.

     — Нужен, — ворча, повторил Юм, — нужен как ядро каторжнику на галерах. Таким «брелоком» он хоть надсмотрщика подкупит, а мне кого подкупать?

     — Тебе, не угодишь!  — возмутился Барон.

     Снова сверкнул ослепительный свет. Юм, облегчённо вздохнув, наконец, смог поднять голову.

     — Пожалуйста, не надо больше знаков внимания. Я спокойно обойдусь без ваших подарков, — сообщил он.

     После этих слов, никто уже не сдерживал смеха, и огоньки свеч весело заплясали от дружного хохота.

     — Мальчишки, — отвечая на мысли Светланы, махнул рукой Дорн. — Разыгрывают друг друга. Прямо мелкие бесы, всё бы им похохмить…

     — Магистр! — воскликнул Барон, услышав слова Дорна. Лёгкое удивление прозвучало в голосе.

     Дорн успокоил:

     — Всё нормально. Изер, как мальчика устроили?

     — По высшему разряду, — поспешил сообщить Барон. Юм и Амон, соглашаясь, молча, склонили голову. — Дело теперь за временем, сир.

     Дорн, разглядывая огонь в камине, кивнул. Языки пламени, отражаясь, плясали в его глазах. Не отрывая глаз от очага, Дорн заметил:

     — Здесь уже делать нечего. «Летучий голландец» может поднимать якорь. Но… Повременим. Впереди большой праздник. Почему бы нам, не почтить его своим присутствием?

     — О да! Сир! — радостно всплеснула руками Катерина. — Это будет просто великолепно! Я надену своё лучшее платье.

     — Катюша, — перебил Барон. — Не думаю, что платье там оценят, скорее наоборот, оценят его отсутствие.

     — Вот как? — удивилась Катерина. — Что же мне тогда надеть?

     — Ничего, — улыбнулся Барон, посмотрев на возмущенного Валентина, посоветовал: — Исходи из того, что будет очень жарко.

     Юм, издав горловой звук, по-видимому, пытаясь высказать своё несогласие, капризно заметил:

     — А мне из чего исходить? Последнее что ли снять? — демонстративно указал на свою шерсть.

     Барон отнёсся к нему с участием. Озабоченно осмотрел, с сочувствием предложил:

     — Может... Обрить? Тело дышать будет.

     — Спасибо за заботу, — с горечью поблагодарил его Юм.

     Барон не унимался:

     — Но, не обязательно наголо... Можно, под пуделя...

     Юма передёрнуло:

     — Сир! — воззвал он к Дорну. — Примите меры. Только что утопить хотели. Теперь в плане, меня изуродовать.

     — Юм, ты только выиграешь, — принялся увещевать его Барон. — Станешь модным, стильным котом. Кошки будут в шоке.

     Снова лёгкая судорога пронеслась по телу кота, вздымая шерсть. Мрачно посмотрев на улыбающегося Барона, он пробормотал:

     — В шоке - факт. Изер предоставь заботы о моей внешности, мне самому. Я сам знаю, что вводит в шок кошечек.

     — Дикие вопли по весне? — прищурив глаз, уточнил Барон.

     — И это тоже! — дёрнув хвостом, отрезал Юм.

     — Скоро весна, — не унимался Барон. — Готовься к ночным серенадам и прими моё предложение. Стиль это что-то.

     — Брейся по пуделя сам, — рявкнул, теряя терпение кот. — На своём примере убеди меня, что твой «стиль» чего-то стоит.

     — Один-ноль, — рассмеялся Валентин. — Уел он тебя, Изер.

     — Ему не дано понять чувство прекрасного, — обрёчено махнул рукой Барон. — Пусть ходит «болонкой».

     — Болонкой? — заволновался кот. Покинув столик, приблизился к зеркалу, принялся крутиться возле него стараясь рассмотреть себя во всех ракурсах. Облегчённо вздохнув, отошёл от зеркала, еле слышно пробормотав: — Очень симпатичный кот и никаких признаков болонки.

     — Юм, я образно выразился, — хлопнув себя по колену, развеселился Барон.

     Проигнорировав, кот разлегся неподалеку от камина, повернув морду к огню. Громкий стук в дверь прервал это приятное занятие. Одним прыжком взлетев на массивную люстру, что висела под потолком (на его счастье, восковые свечи там ещё не были зажжены), сделав дикие глаза, сообщил голосом полным безнадёжной тоски:

     — Гангстеры! За мной пришли!

     Стук повторился. Юм заёрзал. Несколько свеч упало на ковёр. Светлана неуверенно предложила:

     — Я открою?

     — Открой, — согласился Барон. Подняв глаза к потолку, посмотрев на кота, сказал: — Юм это не к тебе. Ты же отказался от моего подарка.

      Подойдя к дверям, девушка расслышала как Юм на его замечание, ответил ядовитым тоном:

     — Отказался? Когда это я отказывался? Ты сам забрал.

     Так и не дослушав, что ответил ему Барон, девушка распахнула дверь. На пороге стоял мужчина, выше среднего роста, в белом костюме. Лёгкая, белая шляпа с широкими полями, скрывала половину его лица, оставшаяся половина, оттенённая белым цветом, являла собой явный контраст. Толстые губы наталкивали на мысль, что перед ней представитель негроидной расы.

     Когда посетитель рассматривающий, что-то под ногами, поднял голову, девушка убедилась, что перед ней действительно негр. Не юноша, но и не старик. Ему было за сорок. Точный возраст девушка определить не смогла.

     Подняв голову и оглядев девушку, мужчина, кивнув, отвернулся. Проследив за его взглядом, Светлана увидела стоявший в стороне, у обочины белый «Кадиллак» с затемнёнными стеклами. В одно из этих стёкол, негр что-то сообщил. Снова повернулся к девушке и обратился уже к ней. Ничего не поняв, она попробовала английский:

     — Вы к кому?

     Негр оживился. Мигом сориентировавшись, сказал:

     — О, сеньорита говорит по-английски! Замечательно. Я - Антонио Барбосса.

     Девушка с недоверием посмотрела, что-то он не был похож на Антонио. Это имя ему явно не подходило

     Антонио продолжал:

     — Я частный детектив, мистер Спиллер нанял меня, найти вас и ваших спутников. Ведь вы здесь не одни?

     — Нет, — несколько растерянно ответила девушка, рассматривая вышедшего из «Кадиллака» седого господина. Он тоже был одет в белый костюм, но это был европеец. — Что вы хотели? — спросила она Антонио, не спуская глаз с европейца.

     — Мы к хозяину, по делу, — ответил Антонио, вежливо уступая место европейцу. Указав на него рукой, добавил: — Сеньор Спиллер хочет поговорить. Он с деловым предложением,

     — Вы, наверное, ошиблись, — она всё ещё пребывала в нерешительности.

     — Вчера. На ипподроме, — не спрашивая, утверждая, сказал Антонио: — Вы там были.

     — Да, — согласилась девушка, и тень грусти набежала на лицо. Она помнила ипподром и то, что там случилось.

     Антонио сделал шаг к двери, высказывая настойчивость. Спиллер пододвинулся к нему, в молчаливой поддержке. Глубоко вздохнув, девушка указала рукой в коридор.

     — Проходите. Но не думаю, что дело так важно, чтобы приходить сюда.

     Спиллер устремился вперед. Антонио остановился, внимательно посмотрев на девушку, поинтересовался:

     — Что ты хотела этим сказать?

     — Вчера… Вы были на ипподроме?

     — Да… Ужасное зрелище, — сознался Антонио.

      Пристально посмотрев в глаза. Светлана, растягивая слова, медленно спросила:

     — И вас ничему не научило?

     Антонио глубоко задумался. Девушка не торопила его. Она ждала. Размышляя вслух, он сказал:

     — В принципе моя работа окончена. Я нашёл вас. Больше мы ни о чём не договаривались, — вежливо приподняв шляпу над головой, улыбнувшись с признательностью, он сказал: — Прощайте, маленькая леди.

     Развернувшись, Антонио покинул дом, навсегда.

     Закрыв дверь, девушка направилась в зал, откуда доносился возбуждённый голос сеньора Спиллера:

     — Господа, я к вам с деловым предложением, — он покосился на вошедшую в зал девушку, повернувшись к Амону и Барону, попытался объяснить цель своего визита: — Вчера, я увидел мировую сенсацию!

     Низкий голос за спиной Спиллера, заинтересованно произнес:

     — Расскажите, что вы увидели.

     Пока Спиллер, удивлённо поворачивался в сторону говорившего, девушка опустилась на диван, окинув взглядом комнату, убедилась, что за время её отсутствия Катерина и Валентин куда-то исчезли, и люстра раскачивалось под потолком уже опустевшая.

     Подскочивший Барон, суетливо знакомил Спиллера с хозяином:

     — Сеньор Спиллер. Дорн - магистр, — последнее слово, он подчеркнул особо.

     Дорн снисходительно кивнул, предотвращая словесный поток Спиллера, почуявшего в «магистре» хозяина, спросил, обращаясь к Барону:

     — Изер, так что произошло?

     Тот слегка замялся, словно школьник, вызванный на ковёр к директору. Махнув рукой, с некоторой ехидцей сказал:

     — Это всё Юм. Он, сир, участвовал в скачках.

     Разговор шёл на английском, и Спиллер уловив смысл разговора, влез в него:

     — О! Он великолепно. Великолепно прошёл скачки! Из-за него я и пришёл сюда. У меня очень выгодное предложение! Я покупаю его.

     — Юма? — удивился Барон.

     — Разве скакуна так зовут? — в свою очередь удивился Спиллер. — Мне показалось, было названо другое имя.

     — Ясно, — скривив рот, усмехнулся Дорн. — Тебе нужен вороной. Но… зачем? Он слушается только своего хозяина.

     Спиллер задумчиво поджал губы. Прошла минута.

     — Скрестить, — предложил он, — у меня есть отличная пара, для «вороного».

     — Нет. Так не пойдёт, — покачал головой Дорн. — Сначала нужно разобраться для чего он тебе. Разводить породу или участвовать в скачках?

     — Это так важно? — враждебно осведомился Спиллер.

     — Да. Если для разведения, мы помочь ничем не сможем, а вот для состязаний, пожалуй, подсобим.

     — И во сколько же вы оцениваете «вороного»? — Спиллер выжидающе посмотрел на Дорна.

     Тот вежливо, но равнодушно улыбнувшись, заметил:

     — Речь идет не о «вороном», а удаче в скачках. Тебе нужен победитель, и я так понимаю, с гарантией?

     Прищурив глаз, Дорн посмотрел на собеседника. Спиллер подтверждая, кивнул.

     — Я тебе дам двух гнедых скакунов. Они сделают тебе деньги.

     — Они - лучшие? — забеспокоился Спиллер.

      Барон и Амон с насмешкой посмотрели на сомневающегося Спиллера. Дорн успокаивающе сказал:

     — Они лучшие в мире. Смело выставляй на скачках.

     — Сколько? — деловито осведомился господин, имея в виду деньги.

     — Услуга за услугу.

     Спиллер задумался. Дорн посмотрел на Барона, многозначительно перевёл взгляд на бизнесмена. Барон тут же, незамедлительно пододвинул один из стоявших поблизости кресел Спиллеру. Тот, приняв заботу, грузно опустился в него. Озадаченно посмотрел на Дорна.

     — Признаться, мне легче заплатить, — сознался он. — Боюсь, услуга влетит мне в кругленькую сумму.

     — Возможно, — согласился Дорн. — Но дело стоит того.

     — В чём заключается услуга?

     — Ты построишь храм.

      Спиллер хмыкнул:

     — Не ожидал встретить столь верующих, деловых людей. Храм - вещь дорогостоящая. Окупят ли мне его скакуны, ведь всего пять-шесть лет и конь уже никуда не годен.

     — Только не гнедые, — возразил Дорн. — Они будут бегать, и бегать резво, пока будет стоять храм. Могу успокоить, найдутся ещё желающие помочь тебе в строительстве храма.

     — И кому будет храм? Какой религии? Какие обряды будут совершаться в нем?

     — Храм Люцифера, похоже, этим всё сказано

     — Хо! — Спиллер выдохнув воздух, с изумлением уставился на хозяина. — Бог мой! Вы сатанист?

     — Магистр, — подал голос Барон, подсказывая.

     Дорн задумался, вероятно, обдумывая заданный ему вопрос.

     — Сатанист, — повторил он. — Нет, я б так не сказал. Скажем. Это моя прихоть.

     — Странная причуда, — заметил Спиллер. — Кроме храма, больше ничего?

     — Ничего.

     — Отлично! Я пришлю своего адвоката, составим договор.

     — Необязательно, — пренебрежительно махнул рукой Дорн. — Ты заинтересован, чтобы скакуны приносили доход. Я - чтобы храм был воздвигнут. Наши интересы - вот гарантия.

     — Если так считаете, — неуверенно протянул Спиллер и тут же с вызовом добавил: — Скакунов я сначала проверю, так ли они хороши как вы уверяете.

     — Обязательно, — кивнул Дорн. — Пользуйтесь ими. Надо же как-то оправдывать расходы. Но будьте уверены, я буду в курсе всего. Человек с чертежами придёт завтра.

     — О’кей, — согласился Спиллер. — Когда доставите животных?

     — Они уже в твоих конюшнях и прислушайся к моему совету, этим животным нужна энергия. Много энергий. Обычного корма мало. Белки.

     — Хорошо, — озадаченно сказал Спиллер. — Им будут давать яйца.

     — Нет, — жёстко блеснул глазами Дорн. — Мясо - вот нужный белок.

     — Варить? — уточнил Спиллер.

     — Зачем портить продукт? — ухмыльнулся Амон. — Кормите сырым. Вот увидишь, им понравиться.

     — Что за животные такие? — воскликнул господин.

     — Построишь храм, догадаешься, — пообещал Дорн. Негромко хлопнул в ладони и в зал неслышно вошёл один из подчиненных Амона. — Проводи сеньора, — приказал Дорн и напоследок пообещал: — Спиллер, это не последняя наша встреча. Мы ещё увидимся.

     Перейдя на русский язык. Дорн, провожая взглядом спину Спиллера, сказал, обращаясь к сидящим в зале:

     — Он первый опробует воздвигнутый храм в качестве жертвы. Изер, потом распорядись об установке алтаря, а для чего… — Дорн зловеще осклабился. — Спиллер узнает позже.

     Светлана тихо кашлянула, Дорн повернулся к ней, устремив полыхающие огнём глаза:

     — Не одобряешь? — мягко, как будто даже ласкою улыбнулся он.

     Светлана отрицательно покачала головой и словно оправдываясь, сказала:

     — Он же будет для вас строить храм, зачем так жестоко с ним обходиться?

     Барон, с иронией возведя очи к небу, процитировал Пушкина:

     — «Таких как он, такая бездна!»

     Дорн, соглашаясь, качнул головой. Скучающим, безразличным голосом, заметил:

     — Саваоф не одобрит его сделку. А в моё царство он попадёт с церемонией достойной князя. Мы оценим заслуги Спиллера и воздадим по ним сполна.

     — Светлана, присаживайся к нам, — позвал Барон из-за столика.

     Амон, разлил коньяк по рюмкам.

     — Нет, спасибо не хочется, — отозвалась девушка и осенённая внезапной мыслью, спросила: — Сир, вы можете разговаривать с любым человеком на земле, невзирая на его национальность?

     Барон, с иронией скосив глаз на девушку, поднимая рюмку, тихо сказал Амону:

     — Ребенок ещё.

     Последний соглашаясь, еле заметно усмехнувшись, кивнул.

     Дорн, оставив без внимания перемигивания за столиком, ответил:

     — Разумеется, я знаю все языки. Поскольку ты русская, мы предпочитаем говорить по-русски. Зачем тебе чувствовать изгоем в моём окружении?

     — Но, это же огромное количество языков! — поразилась девушка. — Всё знать, невероятно!

     — Мелочи, — презрительно скривился Дорн. — Ведь есть же люди, знающие десять, двадцать, тридцать языков, а это всего лишь люди.

     — А как вы общаетесь между собой? На каком языке?

     — Мысленно, телепатией. Мгновенная передача на расстояние информации, образов, — любезно откликнулся Барон, опережая Дорна. Тот с равнодушием отнесся к его выходке.

     Светлана попыталась внести окончательную ясность:

     — Сир, с людьми телепатически вы можете говорить?

     Амон фыркнул в свою рюмку.

      Барон, закрыл глаза и со вздохом покрутил головой, словно пытаясь сказать: —  «своей наивностью она загонит меня в гроб».

     Не проявляя никаких эмоций. Дорн спокойно ответил, предварительно сурово посмотрев на Барона:

     — Конечно, мы можем телепатически общаться и с человеком. Но посуди сама, вдруг неизвестный голос говорит с тобой, а вокруг никого нет. Испугаешься?

     — Да, — созналась Светлана.

     — А испуганный человек, зачем он нам? Не поговорить, не договорится. Это люди выдумали: мол, чем запуганней, тем дьяволу лучше. Вот и представляют нас, чёрт знает кем. И не догадываются, что, в сущности, они как мы. Да и зачем нам стращать, если можно спокойно, тихо, мирно, подойти к интересующей нас теме. Интеллигентно, по-джентельменски разобраться с ней.

     — Да, — откликнулся Барон, — не так страшен чёрт, как его малюют.

     — Изер не переусердствуй, — посоветовал Амон, — ещё нимб появиться.

     — Я в том смысле, что им всё равно не постичь какие мы в действительности. На картинах пишут каких-то страшилищ, чудовищ. Разве мы такие? — улыбнулся. — Амон?

      Амон весело осклабился:

     — Нет, мы не такие, — согласился с Бароном.

     — Может, они пытаются изобразить вашу внутреннюю сущность, а не внешний вид, — предположила Светлана с лёгким вызовом.

     — Может быть, — откликнулся Амон. — Нужно будет увидеться с художником. По-дружески поговорить. Узнать чем мы не угодили, что малюют, как хотят.

     — Тебя это так волнует? — удивился Барон.

     Амон отмахнулся:

     — Нет, конечно, просто интересно пообщаться с человеком связанным с искусством, может, чего посоветую. Свожу кое-куда…

     — Интересно, а полиция ищет виновников происшествия на ипподроме, или только Спиллер нанял детектива для поиска?

     — Ищет, — откликнулся Барон. — Ищет девочка. Только найти не сможет. Юм, их по кругу водит.

     — Почему же Спиллер нашёл? — посмотрела на Барона, Светлана.

     Но за него ответил Дорн:

     — Показали где искать. Направили Антонио по нужному следу.

     — Вы всё знали и ждали его появления? — с ужасом уточнила девушка.

     На секунду, ей показалось, что бездна разверзлась под ногами, и из неё потянуло холодом безнадёжного предопределения, отчаяния, тоски. В эту секунду, сама жизнь предстала записью в журнале, со своим началом и концом. И невозможно изменить, потому что Судьба. Спиллер должен был быть на скачках. Увидеть вороного. Пожелать приобрести его. Он должен был прийти к Дорну. Светлана с удивлением констатировала не завершённость. Но должен ли он был, соглашаться с условием Дорна?

     — Сир, Спиллер мог отказаться от вашего предложения?

     Спросила девушка.

     Дорн отвернулся от камина. Амон и Барон, казалось, замерли в ожидании ответа. Вполне возможно, что Светлане показалось, но не исключено, что они прислушиваются к разговору.

     — Он мог отказаться, — ответил Дорн и добавил с иронией. — Но он бизнесмен. Зачем ему отказываться от выгодной сделки? Скакуны принесут ему миллионы, а храм он построит руками бродяг и безработных, которые за мизерную плату, или за еду согласятся работать на него. Зачем ему связываться с профсоюзами? Платить налоги? Не исключено, что пропавших без вести, со стройки людей, следует искать в «белках» скакунов. Спиллер будет мыслить глобально и не оставлять улик.

     — Не могу поверить, — покачала головой Светлана.

     Барон, всё-таки прислушивающийся к разговору, внезапно вернулся к теме искусства:

     — Амон как ты думаешь, как изобразят на полотне внутреннюю сущность Спиллера художники?

     Амон задумался. Цокнул. Повёл языком по клыкам:

     — Нарисуют длинные зубы, — предположил он и добавил: —Окровавленные клыки, рот, подбородок.

     — Горящие алчностью глаза, — подсказал Барон.

     — И руки, с длинными пальцами и острыми когтями, — закончил зарисовку портрета Спиллера, Амон. — Вот тебе Светлана и портрет демона. А с виду не скажешь. Такой солидный господин.

     Закусив губу, девушка, вздохнув, покачала головой. В зале воцарилась тишина. Но ненадолго. Искоса поглядывая на сидящих за столиком, девушка на конец, не выдержав, спросила:

     — Почему вы так много пьете?

     — Вот те на! — воскликнул Барон, поперхнувшись, его рука с рюмкой замерла. — Никогда не подумал, что меня будут упрекать в пьянстве!

     — Хлестать воду, что ли прикажешь? — проворчал Амон, опрокидывая рюмку коньяка в рот. Поставив рюмку на столик, посоветовал смутившейся Светлане: — Ты нас с людьми не сравнивай. То, что для них яд, для нас отличный напиток.

     — Может, только из-за него и стоило попутешествовать в этом мире, — поддержал Амона, Барон.

     — Ну, извиняюсь, — улыбнулась Светлана и с любопытством поинтересовалась: — Почему коньяк, а не скажем... спирт? Он-то покрепче будет...

     — Спирт для дам, — отмахнулся Барон. — Нам, что посолидней. И потом, коньяк более благородный напиток, нежели спирт. А вековая выдержка и вовсе делает его бесценным.

     — Я думаю, — согласилась девушка, — если ещё его стоимость оценить в денежном эквиваленте.

     Дорн неопределённо хмыкнул, выслушав диалог. Сказал ни к кому, не обращаясь, но явно подтрунивая над ними:

     — У моей свиты, особое отношение к спиртному. Удивляюсь, как они ещё не пристрастились к наркотикам.

     — Магистр! — озадаченно воззвал к хозяину Барон. — Это же самое лучшее, что изобрело человечество за свою историю. Конечно, не без нашей подсказки...

     Амон кивнул, соглашаясь:

     — Как хорошо было раньше за рюмочкой, другой, подсказать человеку, как избавиться от надоевшего соседа. Сейчас же чай, кофе, всё суррогаты, заменившие алкоголь.

     Дружески хлопнув Амона по плечу, Барон с воодушевлением сообщил:

      — Но теперь есть героин. Вот от чего люди действительно сходят с ума. С его помощью они получают возможность, заглянуть в иной мир. Посмотреть на владения Хозяина, — саркастически улыбаясь, заметил: — Наркоманы, уже при этой жизни подыскивают себе «тёпленькое» местечко в Аду. К моему сожалению Сир, наркотики не берут нас. Да и времени мало, чтобы пристраститься. Ведь мы так редко бываем в мире людей

     — Да? — Светлана была заинтригована. — А как же вы влияете на события, на людей?

     — Через посредников, — охотно откликнулся Барон.

     — Вселяетесь что ли?

     — Вот ещё! — фыркнул Амон. — Какая глупость.  В принципе конечно, можно... Но зачем? В людей вообще никто не вселяется. Разве что, мелкие бесы, да и они ненадолго, пошалят и отвалят.

     — Я сама видела по телевизору, как священники изгоняют дьявола из человека. Асмодея, Вельзевула…

     Огоньки свеч затрепетали, смех Люцифера прокатился по залу, заставляя дребезжать оконные стёкла.

     — Шарлатаны. Все священники шарлатаны, — улыбаясь, сообщил Дорн Светлане, — говоришь, Асомедея изгоняли? Ну-ну. До чего дошла людская наглость!

     — Посредники? — напомнила девушка.

     — Эти люди, которые сами возродили в себе кусочек тьмы. Мы общаемся с ними через сны, видения, реже - сами приходим.

     — Но, — Барон, выразительно посмотрев на девушку, — никогда не вселяемся в них. Вероятно, священников сбили с толку сумасшедшие, страдающие истерией, эпилептики, и, в конце концов, маньяки, думаешь мало их на Земле?

     — Хватает, — согласилась девушка. — Сир, разрешите вас покинуть?

     — Только до утра, — с иронией откликнулся Дорн.

     — Как скажете, — вставая с кресла, пробормотала Светлана, направляясь к лестнице.

     За спиной погасли свечи, погрузив зал в полумрак. Огонь в камине, лишь слегка освещал комнату, отбрасывая на стены тени сидящих.

Глава 9

     Это было фантастическое шествие: нескончаемый поток людей, собрал вокруг себя весь город. Туристы, наводнившие улицы, прибыли поглазеть на это чудо из разных стран мира. Затаив дыхание и позабыв на время все проблемы, неудачи и обиды, люди в этот день, отбросив расовые и религиозные различия, объединились, чтобы провести три безумных дня, наполненных радостью и весельем. Карнавальное шествие в свете прожекторов, вот изюминка на карнавале в Рио-де-Жанейро.

     Светлана не могла оторвать глаз от грандиозного зрелища, рядом восхищенно вздыхала Катерина, теребя Валентина за локоть, привлекая внимание к той или иной группе.

     Барон и Юм на удивление молчаливые, стояли тут же, рядом. Затаив дыханье, широко раскрыв глаза, девушка прильнула к перилам, почти свесившись с них, стремясь хоть немного приблизиться, к сверкающему всеми цветами радуги – шествию. С высоты третьего этажа им было видно всё до мельчайших подробностей.

     Весёлый бой барабанов, сопровождающий шествие, навязывал свой такт сердцу, нарушая его естественный ритм.

     Перекрывая шум, стоящий неподалеку от Светланы Амон, заметил:

     — Я вижу, зрелище тебе по душе.

      Девушка обернулась. Подняла сияющие восторгом глаза, энергично закивала. Она заметила, что сама невольно пританцовывает, заворожённая музыкой и буйством красок. Музыка с трудом пробивалась сквозь людской шум, но и этого было достаточно, чтобы заразить и подчинить массы карнавальному ритму.

     Свесившись с балкона, Светлана старалась получше рассмотреть наряды из разноцветных перьев. Амон, заметив движение, не удержался от очередной колкости:

     — Конечно, твоё дело, но люди стоящие внизу не будут в восторге от свалившейся на их головы девушки. Даже если она очень красива и сделала это из лучших побуждений.

     — То бишь, вы хотите сказать, чтобы я отошла от перил, — не оборачиваясь, уточнила Светлана.

     Оторвать глаза от карнавала было выше сил, но всё же она услышала реплику Амона.

     — Наконец-то, мы стали понимать друг друга.

     Отступив назад, Амон закурил сигару. Барон присоединился. Они со скукой стали наблюдать за ходом карнавала.

     Карнавал состоял из множества отдельных групп, и они сменялись, старясь подавить предыдущую группу буйством нарядов и танцами. Под балконом проплывали огромные, величиной с дом, сказочные птицы, корабли, острова с пальмами. А на них танцевали, грациозно извиваясь, девушки. Конкуренция проглядывала во всем, каждая из них стремилась перещеголять свою соперницу. На царственно плывущем корабле, на смотровой вышке, игнорируя страховочный шест, сверками белками глаз и сахарными зубками, пританцовывала смуглая танцовщица. Она с наслаждением впитывала восхищенные взгляды, к которым поспешил присоединиться и Валентин. Голубые и жёлтые перья едва прикрывали её тело. Светлана, бросив короткий взгляд на Валентина, не смогла сдержать улыбки, настолько он был очарован ею. Но, увы, это продолжалось недолго. Корабль скрылся за поворотом, унося с собой девушку и затихающий барабанный бой.

     Следовавший за ним огромный макет павлина, сопровождался другим ритмом и мелодией. На голове птицы, как корона, извивалась новая, смуглая красавица. Подобно змеям, нитки бус обвили её тело, делая его более тонким и притягательным. Валентин вновь был покорён.

      Юм, молча наблюдавший карнавал, подал голос:

     — Это безобразие!

     Барон, дымя сигарой, хмыкнул, по-видимому, выражая солидарность.

     Валентин, смущённо кашлянул, неуверенно заметил:

     — Действительно. Едва прикрыта. Безобразие, — но его глаза неотрывно следовали за движениями танцовщицы. — Хорошо, что Катерина послушалась меня и оделась более прилично.

     Краешком глаза, Светлана заметила гримасу, которую скорчила Катерина в ответ на слова друга. Позади снова послышался голос Юма:

     — Валентин, я не это имел в виду. Безобразие, что они вообще прикрыты! Что за издевательство! Завтра, половина населения окажется больной. Ну ладно не думают о себе, пусть хоть о туристах побеспокоятся! Каково им завтра, поутру, лететь домой или сидеть в аэропорту?

     — Что мне в тебе нравиться, так это забота о ближнем, — с нежностью проговорил Барон.

     — Да, всё в трудах и трудах, — пожаловался Юм.

     — Что предпримешь? Как поможешь будущим больным? — указывая коротким кивком на волнующуюся толпу людей, спросил Барон.

     Танцовщица на птице поравнялась с балконом. Катерина, которая чудом умудрялась, следить за шествием и одновременно не упускать нить разговора, обернулась:

     — Юм я тебя очень прошу, не порть людям праздник.

     Кот возмутился:

     — Я разве порчу? Разве я порчу этим?

     Дружный вздох пронёсся над толпой.

     Бусы, обвивающие девушку, сверкая в свете прожекторов, посыпались вниз, на дорогу обнажая изящную фигуру танцовщицы.

     — Кашу маслом не испортишь, — важно изрёк Юм.

     Барон присвистнул, с широкой улыбкой поинтересовался:

     — И это твоя забота? Уверен, что поможет?

     — Вполне, — отрезал кот.

     — Сдаётся мне, эффект будет обратный, — засомневался Барон.

     А танцовщица будто и не заметила случившегося, весело вертела крутыми бедрами, потряхивала грудями. Зрители, поддержав криками, восприняли её раздевание как должное.

     Павлин уплыл за поворот, уступая место группе с шестом. Его нёс мужчина, одетый под шамана. Шест высотой в пять метров, венчался диском, изображающим солнце. Длинные ленты всех цветов тянулись с кроны, опускаясь к людям, окружающим парня. Украшенные оранжево-алыми перьями, они пританцовывали и звенели украшениями. Дойдя до места, где столь внезапно обнажилась танцовщица на павлине, они неожиданно остановились. Добрая половина группы, синхронно, выбросив ноги, опустилась на асфальт. Шест заметно покосился, увлекаемый лентами вниз.

     — Похоже, дело движется к закату, — громко съехидничал Барон.

     Упавшие стали неуклюже подниматься на ноги, стараясь не выпасть из ритма. Зрители громко засвистели, послышался смех. Следующая за ними группа напирала, вынуждая «шамана» с лентами и свитой, поспешно освободить место, дабы не образовалась свалка. По мере возможности, согласовывая движения в такт бою барабана, группа потерпевшая неудачу скрылась за поворотом.

     Катерина, сверкая глазами, обернулась и смерила уничтожающим взглядом стоящих позади:

     — Кто это сделал?

     — Что? — невинным голосом поинтересовался Барон.

     — Это, — ответила Катерина, считая столь короткое слово достаточным пояснением.

     — «Этого» никто не делал, — любезно улыбнулся Барон.

     Юм солидарно кивнул.

     — Почему же они упали?

     — Бусы, — бросил Барон, разъясняя ситуацию.

     Юм же пояснил более подробно:

     — Бусы рассыпались. Наступив на них, танцоры упали. А как не упасть… бусы то круглые. Так и катятся.… Вот они и покатились…

     — Достаточно, — остановил Барон. Указав глазами вниз, заметил: — Вот и другие «покатились».

     Усилившийся смех в толпе, подтвердил его слова. Теперь уже многие зрители с интересом ожидали следующую группу скорее, не из желания увидеть их выход, а посмотреть, не поскользнуться ли они тоже. Делались ставки, заключались пари. Жизнь забурлила с новой силой.

     Глаза Юма заискрились азартом.

     — Сейчас оргию устроим, — заговорщицки прошептал он.

     Вся одежда: перья, бусы, материя. Внезапно потеряв застежки, тесемки, кнопки, пуговицы, булавки, завязки, полетела вниз. Оставив фигуры танцующих без прикрытия.

     — Хватит, — остановил Юма, Барон. — Я вижу, об оргиях у  тебя ограниченное представление

     — Научи, — оживился кот.

     — Как-нибудь, — неопределённо пообещал Барон.

     Карнавальное шествие, как ни в чем не бывало, продолжалось. Обнаженные танцовщицы, словно получив возможность показать себя во всей красе, весело и зажигательно отплясывали танец. Зрители подбадривая, свистели и кричали что-то.

     Спустя пару часов Амон и Барон исчезли, предупредив остальных, что этой ночью они покидают Бразилию и посоветовали не задерживаться на карнавале.

      Разочарованно вздохнув, Катерина и Светлана пообещали скоро прийти, оставив всякую надежду дождаться восхода солнца вместе с жителями и гостями Рио-де-Жанейро. Что касается Валентина и Юма, то они полностью удовлетворившись происшедшим, скучали. Карнавал утратил для них своё очарование.

     Незадолго до восхода солнца, они прибыли на пристань.

     «Летучий голландец» подняв якорь, покинул берег Бразилии.

    

      — Мы вошли в Тихий океан, — сообщил Барон находящимся в кают-компании.

     Его слова не вызвали никакой реакции.

     Валентин и Юм по-прежнему гоняли шары по бильярдному столу, а Катерина и Светлана пытались «выжать» что-нибудь интересное из телевизора.

     Переждав немного, Барон заговорил снова, на этот раз сообщение произвело больший эффект. Он сказал как бы, между прочим:

     — Через пару дней путешествие подойдёт к концу. Мы оставим этот мир

     — Давно пора, — откликнулся Юм, взглядом провожая шар в лузу. К его великому сожалению, шар был забит Валентином. — Впрочем, я давно знал.

     — Сказано не тебе, — огрызнулся Барон. Перейдя на более любезный тон, уточнил: — Я сказал нашим дамам... И Валентину. Если ему это интересно.

     — Интересно, — отозвался Валентин. — Решение Дорна мне по душе. Этот мир стал очень шумным. Я бы сказал безумным.

     Катерина соглашаясь, кивнула.

     Светлана оцепеневшая, после сообщения, пыталась прийти в себя и унять бешено бьющееся сердце. Прошло некоторое время, прежде чем немного успокоилась. Катерина, увлечённо нажимающая кнопки пульта управления телевизора не заметила внезапную смену настроения девушки. Теперь она была чем-то подавлена и грустна. Задумчиво смотрела на экран, но похоже не видела ничего, полностью погрузившись в свои мысли.

     Спустя полчаса, поднявшись со стула, девушка тихо покинула кают-компанию.

     Выйдя на нос судна, облокотившись о перила, подставила лицо встречному ветру. Через несколько минут, подскочивший пёс попытался лизнуть её в лицо. Строго приказав Псу сидеть, Светлана оглянулась, догадавшись, что не одна. В метрах шести, развалившись в кресле, сидел Амон, прищурившись, наблюдал за ней. Текли секунды, они, молча, смотрели друг на друга.

     Отойдя от перил, девушка подошла и села в кресло напротив. Пёс, подчиняясь животной беспардонности, занял третье кресло, положив голову на мягкий подлокотник. Алыми глазами уставился на хозяина, время от времени переводя их на сидящую напротив девушку. Словно безмолвно следя за беседой, Пёс прислушивался к каждому.

     Мельком бросив взгляд на свернувшегося в кресле пса, девушка тут же перевела его на Амона.

     — Вы знали, что ещё несколько дней и путешествие окончится? — замирая сердцем, спросила Светлана.

     С безразличием пожав плечами, с ленцой Амон ответил:

     — Знал. Но разве, это имеет какое-то значение?

     Глубоко вздохнув, Светлана горько хмыкнула, уводя глаза в сторону, пробормотала:

     — Могли бы раньше предупредить,  известие буквально ошеломило.

     — Ба! — воскликнул Амон. — Что это тебя так взволновало? Ну, уходим. Что такого?

     Только что замиравшее сердце, внезапно перешло на бешеный ритм. Пытаясь успокоиться, или, по крайней мере, выглядеть таковой, проведя пару минут в борьбе с собой, приглушив эмоции, Светлана спросила:

     — Вы теперь убьете меня? — и замерла в ожидании ответа.

     Амон медлил и эти несколько секунд показались ей вечностью.

     Сложив руки на груди, Амон с любопытством поинтересовался:

     — Почему боишься смерти? Я думаю, ты узнала достаточно, чтобы понять, — увидев, что напряжение не покидает её, поспешил добавить: — Нет. Не убью. Об этом уже был разговор. Ты покинешь этот мир по своей воле, судя по твоей реакции, время ещё не пришло. Почему ты боишься? — повторил он настойчиво.

     Немного успокоившись, девушка попыталась осмыслить его вопрос.

     — Смерть - черта, откуда не возвращаются, билет в один конец.

     — Реинкарнация, — откликнулся Амон.

     — Да. Но человек не помнит, что было там. Неизвестность - вот что пугает, и ещё… боль. Человек боится боли.

     — Тебе не будет больно, — весело пообещал Амон. — Насчет неизвестности. Лучше увидеть самой. Но я обещаю, там нет мрака, небытия.  Есть жизнь. Иная жизнь. Полная энергии и свободы. Она гораздо лучше, нежели здесь. Тут всё в состоянии «куколки». Там же нет ограничений. Раскрывается мир, космос, Вселенная…

     — Даже в Аду? — с недоверием посмотрела на него Светлана.

     — Ужасы Ада тебя не коснуться. Ты достаточно выросла духовно, чтобы не погрязнуть в материи, — непонятно ответил Амон. Но даже эта непонятность подействовала успокаивающе.

     Светлана с интересом спросила:

     — Тогда, как поступите со мной, не забирая «туда»?

     — Любопытство... Любопытство, — тягуче протянул Амон. — Ну, хорошо... Будешь жить в Южной Америке. Или в Австралии. Как тебе это?

     — Почему бы не в России? — нахмурилась девушка. — Как-никак моя Родина.

     — Именно поэтому, туда тебе путь закрыт.

     — Можно узнать причины?

     — Извольте, — он пожал плечами,  — ты уже не принадлежишь этому миру,  — затем склонился к Светлане: — Напомнить, кому принадлежишь?

     Отводя глаза в сторону, девушка вздохнула:

     — Помню.

     Амон продолжил:

     — Ты здесь чужая. Поэтому будешь жить в другой стране. В любой но, не в России.

     — Никогда? — с ужасом уточнила Светлана.

     Амон неопределённо повёл рукой, оставив вопрос без ответа, откинувшись на спинку кресла, сказал:

     — Что касается Австралии, или другой страны. Там будет вилла, охрана, сигнализация, и куча денег. Уж в этом-то недостатка не будет. Единственный недостаток в общении. При желании можешь завести подруг, — усмехнулся, — у тебя хорошо получается, ты быстро находишь друзей. Встреча с нехорошими людьми тебе не грозит…

     — Постойте, — остановила его Светлана. — Из всего сказанного я поняла: Вас… на вилле не будет?

     — Прискорбный факт, — весело рассмеялся Амон. — Да, девочка. Я ухожу за хозяином.

     — И когда состоится следующая встреча? — замечая, что у неё снова замерло сердце, спросила девушка.

     — Немногим больше года. Но вполне вероятно, могу наведаться и раньше посмотреть, как устроилась.

     Девушке показалось, что внутри что-то оборвалось. С удивлением она призналась себе, что ей не хочется расставаться с Амоном. Как она его мысленно называла: мой Ангел хранитель, мой Ангел смерти. Как ни странно эти два понятия слились воедино в этом рыжем дьяволе.

     Убрав улыбку с лица, Амон стал серьёзным, а его взгляд изучающим. Похоже, он уловил смятение душе девушки и теперь выжидал.

     Светлана подняла глаза, стараясь скрыть грусть, спросила:

     — Почему чаще не можете? А как же слова, что Зло ходит по земле?

     — Мы «ходим» в другом измерении. Нас не видно, но мы может влиять на события и людей когда и как захочется. Я и виллу могу посещать, только ты меня не увидишь. Потребуется много энергии, чтобы постоянно переходить грань. Могу предложить другое.

     — Подождите, — снова остановила Светлана, пытаясь разобраться в сказанном, — но мы же часто были в другом измерении, и, похоже, трудностей с переходом не возникало.

     — Создаётся впечатление, что ты заинтересована видеть меня чаще, — ухмыльнулся Амон. — Я не любитель трепаться, но, по-видимому, сейчас придётся много объяснять. Нужно внести ясность.

     — Пожалуйста.  Я действительно ничего не понимаю в измерениях.

     — На Земле мы пользуемся пятым измерением, только и всего. Нас могут слышать, но не видеть. Помнишь, в городе на тебя налетали люди, они не видели, но физически ощущали. Когда же мы покинем этот мир, то возвращение в него потребует много энергии, поэтому мы наблюдаем за людьми и влияем на них из другого мира. Мы рядом, но люди не видят и не слышат, и проходят сквозь нас. Мир людей, подобно коридору между Светом и Тьмой.

     — Значит, вы можете каждый день бывать на вилле, а я об этом не буду знать, — подытожила Светлана.

     — Натурально так, — кивнул Амон. — Встань на пути, ты пройдёшь сквозь меня.

     — Бр-р-р, — поёжилась будто от холода, представив такую ситуацию. — Не совсем поняла, как это происходит, — созналась Светлана.

     Амон жёстко улыбнулся:

     — Я понимаю и знаю, как всем этим пользоваться, а вот объяснить - гораздо труднее.

     — Как неандертальцу объяснить устройство ядерного реактора, — подсказала, невесело улыбнувшись, девушка. — Может вы не демоны, а инопланетяне?

     — Не говори глупостей, — фыркнул Амон. — Мы - само мироздание. Но вот что интересно, некоторые люди, единицы, способны увидеть и другой мир. Словно перед ними грани тают.

     — Не слышала о таких… — с сомнением сказала Светлана. — Иначе об этом трубили во всех газетах и интернете.

     — Не слышала, говоришь, — повторил он. — Думаю, слышала и даже не раз.

     — Что за люди такие? — воскликнула удивлённо Светлана.

     — Алкоголики.

     Светлана недоверчиво посмотрела на Амона:

     — Шутите?

     — Не всё, конечно, но есть некоторые, кто действительно способен увидеть «иной мир».

     — Белая горячка?

     — И она тоже, — кивнул дьявол. — Галлюцинации - окно в «иной мир». Я иногда навещаю их в психиатрических клиниках, бывает, забираю с собой, — глаза дьявола засветились. — Забавно нашептать, как сделать петлю, или как распороть ножницами себе живот. Иной раз и советовать не надо. Увидит, как я слился с ним вошёл в него, и чего только не изобретает, чтобы выгнать. Ему и невдомёк, что я совсем в другом мире, и между его телом и мной граница, которую не сможет разорвать ни одно оружие. Только разум способен её преодолеть. А этот несчастный и спицы в себя втыкает, режет вены, вешается. Интересно…

     — Развлечения у вас… — Светлана замолчала не в силах подыскать подходящее слово.

     Огонь в глазах дьявола померк, он криво усмехнулся:

     — Человек, увидевший дьявола под воздействием наркотиков или алкоголя, чаще всего попадает под его власть. Его разум, энергия, слабеют. Становятся доступными, он сам отдаёт себя в руки Сатаны. Ну вот, когда мы немного разобрались, выслушай, что ещё могу предложить.

     — Кроме виллы? — уточнила девушка.

     — Да. Это остров в «другом мире». Небольшой. Там есть дворец, слуги, вокруг хороший пляж и, никаких людей. Никогда… Если попадёшь на остров, назад пути не будет.

     Светлана вздрогнула. Озноб пробежал по телу. Глубоко задумалась. Искоса посмотрев на Амона, поинтересовалась:

     — На острове я тоже буду одна?

     — Разумеется. Но видеться будем гораздо чаще.

     Наблюдая за ним, девушка заметила замешательство, по-видимому, он хотел ещё что-то сказать. С удивлением она отметила, что он как будто немного смущён, когда негромко добавил:

     — Лучше, если ты остановишься на втором варианте.

     — Мне ответить сейчас или есть время на раздумье? — спросила Светлана и почувствовала, как тяжёлый груз лёг на плечи.

     Она ещё не разобралась в себе, а тут уже надо решать свою дальнейшую судьбу.

     Амон склонил голову:

     — Времени - два дня. Затем я хотел бы знать твоё решение. В противном случае поступлю так, как сочту нужным.

     Он встал с кресла и поднялся на нос судна.

     Светлана несколько минут изучала узор ковра, затем поднявшись, подошла к Амону.

     Почувствовав приближение, он обернулся.

     — Я дам ответ, — твёрдо пообещала она.

     Амон кивнул. Его лицо было спокойным, даже каким-то умиротворённым. С удовольствием подставляя лицо ветру, он смотрел вперёд.

     Светлана окинула взглядом безбрежный горизонт, и холод проник в её душу. Великий океан, раскинувший бескрайние просторы, дал понять, почувствовать, насколько она ничтожна во Вселенной, и одинока. Ей стало страшно.

     — Амон, обними меня, — тихо, еле слышно попросила она.

     Амон шевельнулся, спокойно, без тени насмешки обнял за плечи и притянул к себе. Тепло тела и жар рук, растопили страх и холод. Светлана глубоко вздохнула. В его объятиях, она чувствовала себя сильнее, спокойнее и ей было просто хорошо. Она нерешительно протянула руку, положила её на пояс Амона. Ничего не сказав, он лишь сильнее прижал девушку к себе, окончательно изгоняя холод из сердца. Девушка снова глубоко вздохнула,  прижалась к нему, словно ища защиты, покровительства. Она приняла решение, но скажет ему, только через два дня.

     Посмотрела вперёд, туда, куда прикованы были горящие закатом глаза дьявола. Сегодня закат был особенно красив.

     Солнце опускалось в воду, а по обе стороны громоздились, будто гигантские горы, кучевые облака. Золотистые вершины подобно куполам, сверкали в небе, которое медленно меняло цвет на более тёмные тона.

     Солнце наполовину погрузилось в океан. Жёлтые блики заиграли на корпусе судна, покрывая позолотой.

     «Летучий голландец» горделиво задрав нос, рассекал золотые волны, двигаясь за уходящим светилом.

     Девушка подумала, что в путешествии, если не считать Италии, судно упрямо двигалось на запад, наперекор вращению Земли.

     Последний раз, поманив лучом, солнце ушло за горизонт.

     Вдруг девушка изумленно вздохнула воздух. Яркий, зеленый свет на несколько секунд повис над океаном и исчез. Небо приобрело густой, синий цвет, появились первые звезды. Лишь вершины кучевых облаков по-прежнему отливали позолотой, показывая, что светило не исчезло, а здесь, рядом.

     — Что это было? — поинтересовалась девушка, имея в виду зелёный луч.

     — Так… — пожал плечами Амон, — световой эффект. Довольно редкий.

     — Очень красиво, — восхищённо произнесла Светлана, скользя взглядом по горизонту. Но солнце уже ушло и даже купола облаков утратили своё золото, теперь они были просто светло-голубыми.

     — Амон, — позвала девушка. Океан придал новое направление мыслям.

     — Да…, — ответил он.

     — Правдиво ли сказано в Священном писании, что якобы Сатана искушал всеми царствами мира Иисуса?

     — Да, — последовал незамедлительный ответ.

     — Неужели он так его ненавидел?

     Амон несколько задержался с ответом. С неохотой, процедил сквозь зубы:

     — Он любил его.

     — Что? — растерялась девушка, сомневаясь, правильно ли она расслышала и поняла. Уточнила: — Дорн?

     — Тебе это кажется невероятным? — наконец, обратил на неё взор Амон. Вопрос прозвучал с насмешкой и некоторой долей иронии.

     — Но Сатана, — пробормотала Светлана, считая, что этим всё сказано и объяснено.

     — Значит, кроме злобы и ненависти он ничего не может чувствовать? — C усмешкой заключил Амон. — Ты ошибаешься. Ведь Бог может гневаться, карать.

      Девушка пожала плечами:

     — Наверное.

     — Тогда почему Сатана не может любить и награждать?

     — Я… Я не знаю, — прошептала девушка, совсем сбитая с толку. Все суждения и понятия ломались и рассыпались, как «карточный домик». Она вспомнила о симпатии Дорна к главной ведьме Ануре. Его снисхождение к выходкам своей свиты. Даже в разговорах о Всевышнем, он говорил без злобы, а с разочарованием, словно был огорчён, что не был найден «общий язык» и его убеждения не были разделены. Он поддерживал людские нападки на создателя, говоривших хульное в его адрес, но сам как бы стоял в стороне. Мысли девушки понеслись вскачь, обгоняя друг друга. Внезапно она подумала, что грядущая Битва между Светом и Тьмой, не что иное, как попытка отстоять своё мнение, взгляды. Возможно, что бы потом сказать: «Я был прав». Девушка, глубоко вздохнув, вернулась к недавнему разговору.

     — Амон, значит, вам не чужды, другие чувства? Любовь, например? Привязанность?

     — Натурально, не чужды, — как-то невесело ухмыльнулся дьявол. — Это сильнейшие чувства:  любовь и ненависть. Они способны как созидать, так и разрушать. На них стоит Мир. Не будь этого - миром бы правил Местр, бесстрастный и равнодушный. Одно слово - Смерть. Никакой энергии, никакой жизни!

     — «Ради нашей любви, весь - этот мир придуман», — тихо вздохнув, пробормотала Светлана.

     — Что? — поднял бровь Амон.

     — Слова из песни, — пояснила она. — Почему-то они мне сейчас вспомнились

     Хмыкнув, Амон отвернулся, разглядывая гладь океана. Помолчав несколько минут. Светлана сказала:

     — Я заметила, вам нравиться смотреть на океан. Но, что могло привлечь внимание? Одна вода. Гораздо интереснее встречать восход и провожать закаты.

     — Ты сама ответила на свой вопрос, — откликнулся Амон. — Как сказал Мефистофель: «Есть даже в океане На что смотреть, не всё пустая гладь. Там видно, как не устаёт играть Твоею жизнью волн чередование,..».

     На этот раз девушка, неопределенно хмыкнув, замолчала, глубоко задумавшись.

     Облака над горизонтом растворились во мраке. Холодные звезды усыпали небо. Светлана пошевелилась, повернула голову, всматриваясь в лицо Амона.

     — Амон, почему вы хромаете, но как-то временами?

     — Сегодня задаёшь много вопросов, — недовольно процедил он.

     Светлана с вызовом подняла подбородок:

     — Прежде чем уйдёте в преисподнюю, мне бы хотелось удовлетворить свое любопытство

     — Почему хромаю, — повторил Амон. — Скорее в силу привычки. Когда-то являлся людям с копытом. Сейчас это отошло в прошлое.

     — Почему?

     — Раньше, опираясь на предрассудки, человека было легче взять на испуг. Сейчас в ужастиках и не такое показывают. Нет…. Современный человек - делец. С ним лучше говорить языком цифр, исчисляющих количество денег. Рога и копыта ушли в прошлое. Сейчас только деньги и власть с реальным, логическим подходом. Мир программ и компьютеров…

     — Никогда бы не подумала, что дьяволы могут вести столь тонкую игру.

     Созналась девушка. Амон в ответ махнул свободной рукой в воздухе.

     — Нет, играли мы раньше, а теперь притворяться не надо, кругом «свои» люди. Может, ты заметила, как изменился мир? Он стал жесток, безжалостен.

     Светлана грустно кивнула:

     — Да, мир суров и жесток. Создатель отвернулся от него.

     — Нет, — весело улыбнулся дьявол, в его глазах на секунду полыхнул огонь, — нет, отвернулись люди. Это они отвернулись от создателя. Они больше не верят. Они хотят не пустой веры, а доказательств, подчиняясь всё той же логике, — он помолчал, затем внезапно поинтересовался: — Ты уже попрощалась с Катериной?

     — Нет, мы ещё увидимся, — возразила Светлана.

     — Не увидитесь. Этой ночью, Дорн отправляет их назад. Наверное, Катерина не любит долгих расставаний.

     — Но она сама только что узнала о предстоящем конце путешествия.

     — Знала уже несколько дней, вероятно, не хотела тебя расстраивать. Прими мой совет: не ищи встречи. Пусть последние часы, она проведёт, так как ей хочется.

     — Амон, корабль ещё два дня будет плыть, почему их отправляют раньше? Согласно желанию,  их желанию?

     Он пожал плечами:

     — Мир, для них стал слишком шумным, безумным. Они пожелали покоя.

     Светлана огорчённо поникла.

     — Жаль …

     — Не думаю, что Катерина жалеет. Конечно, она привязалась к тебе, но с радостью покинет этот мир. 3десь её ничто не держит, — покосился на девушку, — как впрочем, и тебя...

     Пёс, которому прискучило одинокое лежание в кресле, спрыгнув, подошёл к стоявшим на носу судна. Громко чихнул, привлекая к себе внимание. Клацнули зубы, в отчаянном зевке. Выпуская девушку из объятий, Амон обернулся:

     — Смотри, как настойчиво пытается привлечь наше внимание к своей персоне,

     — Вы его заберёте? — повернувшись, девушка посмотрела на чудовище.

     Пес чёрным пятном расплывался в сумерках.

     — Конечно, заберу, — с иронией добавил: — Тем более его желания, мне спрашивать не надо.

     Ещё раз, посмотрев на пса и его хозяина, девушка сказала:

     — Пожалуй, я пойду в каюту.

     — Проводить? — любезно поинтересовался Амон, с еле заметной насмешкой.

     — Дальше судна не уйду, — отмахнулась девушка, ступая по мягкому ворсу ковра, исчезла в темноте.

      Проводив взглядом, Амон перевёл его на Пса:

     — Ты-то меня не оставишь? — тихо сказал он, заглядывая в преданные собачьи глаза.

     Пес чихнул, словно выражая своё согласие.

    

     Следующей день был точной копией предыдущих, если не учитывать отсутствие Катерины и Валентина.

     Свита Дорна, пребывая в кают-компании, предавалась возлияниям. Корабль был погружён в оцепенение. Воздух, казалось, завис плотной, удушающей стеной, через которую пробивалась судно, держа путь всё дальше - на запад, в океан.

     Стоял мёртвый штиль.

     Девушка, поддавшись всеобщему настроению, ходила оцепеневшая, потерянная. Тыкалась во все помещения не находя себе места. Пёс, как привязанный повсюду следовал за ней, опустив голову до земли и поникнув остатками хвоста.

     Делая обход судна, Светлана не могла не заметить, что свита Дорна, стала относиться к ней несколько иначе, как будто больше почтения, появилось в обращении. Исчезла наигранная любезность Барона, теперь он со всей серьёзностью приветствовал её в кают-компании.

     Дорн по-прежнему не появлялся. Юм, оставив шуточки, с тоской время от времени поглядывал на безоблачное жаркое небо.

     Амон был угрюм и молчалив, а бутылка коньяка, стоявшая на столике, спустя короткий отрезок времени заменялась следующей. Девушка с радостью дождалась захода солнца и пораньше ушла в свою каюту. Ложась спать, с огорчением подумала, что сегодня Амон её совсем не замечал, скользил мимо взглядом полным равнодушия и скуки. Прежде чем окончательно погрузиться в сон, Светлана с удивлением отметила, что неравнодушна к дьяволу и даже больше. Но о большем, она даже мысленно не смела, признаться себе, похоже, дьявол слишком глубоко проник в душу и надолго поселился сердце.

     Утром, разбудил звук удара кинжала о дерево. Узнав звук, девушка с радостью повернулась в его направлении. Амон, как и раньше, сидел в кресле, бросая кинжал в стену. Окинув взглядом каюту, Светлана заметила, что пёс почему-то отсутствует. Дождавшись, когда кинжал вернулся в руку, Амон, обернувшись, насмешливо возвестил:

     — А вот и девочка проснулась.

     Потянувшись всем телом, с утренней хрипотцой в голосе, Светлана заметила:

     — Вчера видеть меня не хотели, а сегодня разбудили.

     — Никак «мы» огорчены вчерашним? — с живым интересом спросил Амон, оставляя без внимания последнюю реплику.

     Девушка замялась, почувствовав, что краснеет, отвела глаза и тихо еле слышно ответила:

     — Вообще-то... Немного.

     Мягким, грациозным движением, Амон, покинув кресло крадучись, словно огромная кошка, приблизился к кровати.

     — Сдаётся мне, не всё сказано, — бархатистым голосом «промурлыкал» он.

     На секунду, внутренне сжавшись, девушка напряглась, после, расслабившись и пряча лицо в ладонях, пробормотала:

     — Кажется, я к вам привязалась… Может, влюбилась?

     Она не смела, поднять глаза на дьявола в страхе увидеть его ехидную ухмылку.

     Амон мягко и нежно отвёл руки от лица. С неуверенностью подняв на него глаза, она замерла. Улыбаясь, он смотрел на неё с такой теплотой и нежностью, чего она в нём и не подозревала. Нагнувшись, веселым заговорщицким тоном, прошептал на ухо:

     — Откровенность за откровенность. Я давно ждал эти слова и теперь могу сказать тебе тоже самое.

     — Ну, да, — недоверчиво пробормотала девушка, пытаясь ускользнуть от него.

     Целуя. Амон с некоторой гордостью заметил:

     — Мы всегда откровенны с людьми. На правильно поставленный вопрос, отвечаем откровенно. Это закон.

     Светлана тихо вздохнула, отдаваясь его ласками. Скованность и неуверенность прошли, казалось, тело само знало, что делать, чтобы полностью погрузиться в негу любви, закружиться в водовороте сладостных чувств! Она не заметила, когда перестала быть девушкой, может именно в тот момент, когда закричала от ощущений, которым не место на Земле, настолько прекрасны и сильны они были. Она медленно всплывала на поверхность, море любви с неохотой выпускало её из своих объятий. Дыхание никак не хотело прийти в норму, и легкие судорожно качали воздух, стараясь быстрее обогатить тело кислородом. Амон сидел рядом, играя её волосами. Она повернулась к нему и, посмотрев на него расширенными зрачками, прошептала:

     — «Там с телом сплеталось горячее тело. Казалось, что в пламени, пламя горело». Амон, теперь я понимаю эти стихи. В любви действительно, сгораешь без остатка.

     Амон улыбнулся, даже клыки не смогли испортить его улыбку:

     — Девочка моя, и это не всё.

     В изумлении глаза девушки распахнулись, казалось, они пытались вобрать в себя весь мир:

     — Мне показалось, я умерла. А вы говорите, что не всё.

     — Не всё, — упрямо повторил Амон, поцеловав, добавил: — Ты прекрасна.

     — Наверное, я согрешила, — предположила девушка и, рассмеявшись, добавила: — Но я совсем не огорчена. Я счастлива.

     — Разве можно согрешить любовью? Бескорыстной и светлой? Нет. Твоя душа, по-прежнему чиста и непорочна. И небеса распахнут перед тобой врата, открывая дорогу к Свету. Но ты принадлежишь мне. Я думаю, ты захочешь чаще встречаться со мной, и приготовил остров в другом мире. Он уже ждёт тебя, но ты вправе остановиться на вилле.

      Слегка потянувшись, она накрыла ладонью его руку, заглянула в глаза.

     — Я не хочу на остров, — и с удовольствием заметила, как он растерялся.

     Но тут же взяв себя в руки. Амон уточнил:

     — Значит - вилла?

     — Нет, — покачала головой девушка, разметав по подушке волосы. — Я иду за тобой в преисподнюю.

     — Ты хорошо подумала? — нахмурился Амон. — Можешь ли ты без отвращения и страха общаться с поданными Дорна. Сможешь ли их полюбить? Они так нуждаются в любви духовной, чистой и светлой. Той, которую может принести лишь посланец от Яхве, человек, добровольно спустившийся в Царство Тьмы.

     Он внимательно вгляделся в лицо, читая мысли.

     Сбросив шкуру пантеры, Светлана вскочила с постели, встав перед дьяволом, нагая и прекрасная.

     — Да. Я смогу полюбить подданных Дорна. Если уж полюбила дьявола, то и эти несчастные не окажутся в стороне. Да, я хочу быть с ними, и с тобой.

      Амон озабоченно посмотрел на девушку. Растягивая слова, сказал:

     — Ты, наверное, не догадываешься, но последовав за Дорном, обретёшь огромную власть. Фактически, станешь королевой. Сможешь вставить слово в защиту несчастного, и оно будет услышано, станет весомым. С твоим мнением, будут считаться!

     Амон встал с кровати, приподняв рукой, подбородок девушки, заглянул в глаза:

     — Может, в тебе говорит честолюбие? Как когда-то сказал Хозяин: «Лучше править в Аду, чем служить на небесах». Может, опираясь на это, ты приняла решение?

     Сбрасывая оцепенение, Светлана весело рассмеялась. Отошла от Амона, одеваясь, сказала:

     — Разумеется - нет. Зачем мне власть? Я искренне беспокоюсь о людях и желаю им только добра. Если в моих силах скрасить их существование, я выбираю Тьму. Ты недоволен?

     Отвернувшись к стене, стоя к девушке спиной, с какой-то злостью Амон проговорил:

     — Дорн был прав. С самого начала! Он был уверен, что ты пойдёшь за нами и принесёшь свет в его царство.

     Почувствовав по голосу, что-то неладное, Светлана, прицепив ножны к поясу, подняв голову, с беспокойством спросила:

     — Но, в чём дело?

     — Ты уже не будешь принадлежать мне полностью, я буду твоим покровителем, но не хозяином.

      — Но я же останусь с тобой, — возразила девушка.

      Амон резко обернулся. Его глаза сияли огнём и любовью. Но, лицо было спокойным, холодным, даже бесстрастным.

     — Да. Мы будем вечно вместе, и к твоим услугам будет всё царство хозяина Тьмы. Только ты сможешь оказывать милосердие.

      Амон улыбнулся. На секунду обняв, притянул девушку к себе, поцеловал. И тут же став серьёзным, предложил руку.

     — Пойдём, нас ждут.

     Они покинули каюту. Ступив на палубу корабля девушка, изумлённо вздохнув, прижалась к дьяволу, ища защиты.

     Вокруг царил истинный хаос. Вчерашний зной не прошёл даром. Мёртвый штиль превратился в полную противоположность. Вздымая массы воды, в океане бушевала буря. Огромные волны обступили корабль, но странное дело, корабль, не теряя плавного хода, спокойно двигался вперед, волны сами уступали ему дорогу. Корма не содрогалась от удара очередного вала. Волны превращались в водяную пыль, туманом окутывая судно.

     Был день, но одновременно была и ночь.

     Грозовые тучи в несколько слоёв покрыли небо. Солнечные лучи, были не в силах пробиться через этот заслон. Но не только это поразило Светлану, сбросив мишуру современной яхты, корабль стал старым, трёхмачтовым судном. Единственно, что осталось, так это ковры, которые щедро устлали деревянную палубу корабля. Амон, ободряюще пожав руку, повел на нос корабля. Там Светлана увидела Дорна, величественно восседающего в кресле с высокой спинкой изображающей чёрные, полураскрытые крылья. Его правая рука покосилась на подлокотнике, а левая опиралась об эфес шпаги, светящейся голубым светом молнии. В ногах Дорна сидел на коврах, подогнув под себя ноги Барон, тут же рядом чинно сложив лапы вместе, как образцовый кот восседал Юм.

     Амон подошёл к Дорну.

     Оторвав взгляд от океана, Дорн повернулся, изучая вновь прибывших. Огонь полыхнул в его глазах.

     Амон, почтительно вынув стилет из ножен девушки, крадучись приблизился к Дорну, опустившись на колено, протянул стилет.

     Дорн, склонив голову, взял оружие. Сверкнув, оно пропало с ладони, и снова рука опустилась на подлокотник кресла.

     Светлана, наблюдавшая за этой сценой, вскинула глаза полные удивления, на Амона надеясь, что он объяснит происходящее. Но он, поднявшись с колена, встал позади кресла.

     Барон, поспешно вскочивший на ноги, пристроился по другую сторону.

     Оперившись руками об эфес шпаги, Дорн медленно поднялся с кресла. Его низкий голос, перекрывая шум бури, повис над океаном:

     — Мы уходим. Но последний тост ещё прозвучит, восславляя Властелина Тьмы. Амон…

     Амон приблизился к Дорну, в его руках блестела пузатая бутылка, залитая красным сургучом.

     Юм, откуда-то достал поднос с пятью кубками. Заговорщицки подмигнув девушке, он весело сказал:

     — Теперь, девочка попробует вино из погребов Амона. Оно лучшее во всем мире!

     Амон, разливающий тёмное, почти чёрное вино по кубкам, что-то тихо прошипел. В ответ Юм громко возмутился:

     — Но я же сказал правду! Впрочем, Светлана сейчас скажет своё мнение.

     Наполнив кубок, Амон протянул его девушке, ободряюще подмигнул.

     Барон, подняв кубок, провозгласил тост: — «Во славу Властелина Тьмы и Теней!» Последовав за остальными, девушка глотнула вина. Оно было прекрасным, терпкое и чуть сладковатое, с привкусом трав и душистое как нектар, который пили греческие боги, иного сравнения девушка подобрать не смогла.

     Она хотела высказать вслух своё мнение, но язык отказывался повиноваться. В глазах потемнело. Выронив кубок, она упала бездыханной. Одновременно с падением, корпус судна содрогнулся и корабль изменился.

     Деревянные борта стали более дряхлыми, мачты покосились, паруса обветшали и погнили. Исчезли ковры, а пол стал опасно хрупок, следы гниения щедро выступили на его поверхности.

     Свита Дорна тоже изменилась. Амон в угольно-чёрных одеждах и таким же черным плащом и глубоко надвинутом на голову капюшоне. Барон, потеряв зеркальные очки, преобразился в рыцаря, сверкая сталью доспехов. Юм стал юношей со спокойным отрешенным лицом и озорными глазами. Дорн был во всем чёрном и с его плеч ниспадал чёрный плащ с алым подбоем. Иногда плащ под порывом ветра отворачивался, открывая взгляду длинную шпагу, что висела на боку Дорна. С периодичностью, похожей на биение сердца, по шпаге пробегали маленькие искры-молнии ярко-голубого цвета.

     Амон, подскочив к девушке, приподнял и легонько подул в лицо.

     Она пошевелилась, открыла глаза. Опираясь на руку села. Вопросительно посмотрела на Амона. Но он, молча сняв золотой браслет, оставил её, снова заняв место возле Дорна.

     Они выжидали.

     Девушка встала на ноги и хотела уже подойти к Дорну, как яркий луч света, пронзив толщу туч, устремившись с небес на Землю, остановил свой бег на её фигуре.

     Светлым туманом окутал с ног до головы.

     Сквозь него она смутно видела очертания Дорна и его свиты.

     Луч света прямо-таки отрывал от земли, словно засасывая в огромную воронку. Ей было легко и спокойно, казалось, оттолкнись ногами и полетишь туда, к Создателю, к Свету.

     Краем глаза девушка уловила движение, там, за лучом. Кто-то сделал несколько шагов, но Дорн остановил его движением руки.

     И Светлана поняла, что стоит перед выбором. Окончательным выбором.

     Она приняла решение - шагнув из луча во тьму.

     На мгновение, на другом конце света, ей показалось, что кто-то улыбнулся с любовью и поддержкой, одобряя сделанный выбор.

     Луч медленно втянулся в тучи и исчез.

     Девушка осталась одна.

     Нет, не одна. Рядом стоял Князь Тьмы и его свита. Их горящие глаза с настороженностью взирали на неё. Но эта настороженность пропала, когда стал ясен её выбор. Она сменилась удивлением, а после, и уважение засияло в глазах нечистой силы. Но в глазах Амона, девушка прочла не только уважение, но и нежность.

     Амон, шагнув вперед, извлёк из ножен свой кинжал.

     Светлана с изумлением наблюдала, как сверкнув голубым светом, кинжал раздвоился. Теперь два одинаковых кинжала лежали на ладони Амона. Один он вложил в ножны, другой, держа в раскрытой ладони, протянул Светлане. Прежде чем она взяла его дар, он сказал:

     — Возьми вместе с моей преданностью, — и лукаво вскинув на неё глаза, добавил: — и любовью…

     Несколько неуверенно Светлана взяла кинжал, почувствовав, что он как живой откликнулся на прикосновение, будто в нём забилось маленькое сердце, в такт биению красные искры заплясали по зеркальному клинку.

     Вложив кинжал в ножны, Светлана обнаружила, что её одежда преобразилась. Исчезли кофта и шорты. Чёрное, длинное в пол, платье заменило их. На плечах был такой же длинный плащ с серебристым подбоем и вышитый серебряными рунами.

     Она с испугом оглянулась и отдернула руку, когда её коснулся горячий язык. Позади, весело припадая на лапы, крутился Пёс, облизывая алым языком свои длинные клыки. Машинально потрепав по загривку, Светлана повернулась к Дорну. Он поманил рукой:

     — Подойди дитя.

     Дождавшись, когда она, робея, приблизилась, взял руку, где по-прежнему чернело клеймо, и наложил поверх свою ладонь.

     Яркая вспышка света, и девушка, посмотрев на печать, обнаружила, что руны расступились, уступая место красочной короне, она венчала череп пронзённый кинжалом.

     Подняв глаза, оглянулась и была поражена, увидев, как свита Дорна, опустившись на левое колено, склонилось, приветствуя её в новом обличии.

     Дорн, опустив руку на её плечо, подвёл к носу судна.

     Волны расступались перед кораблем, открывая тайны дна океана.

     Поднявшись, свита встала позади.

     — Царство Тьмы приветствует тебя, — низкий голос Дорна, казалось, излучал тепло. — Пора тебе ознакомиться с моими владениями. Встать по левую руку от трона, там, где стоит демон-каратель. Вы нашли друг друга. И подобно двум половинкам, составите единое целое. Отныне милосердие и возмездие будет идти вместе и вместе вершить правосудие. Создатель может быть спокойным, любовь достигнет отвергнутых. Его посланник принесёт милосердие в моё царство.

     Впереди разверзлась земля.

     Вода стремительным потоком ворвалась в зияющую бездну, увлекая за собой корабль.

     Земля сомкнулась.

     Океан взметнулся ввысь, поднимая гигантскую волну.

     Цунами пронеслось по побережьям Тихого океана, неся ужас и страдание.

     Гроза утихла, но ещё нескоро успокоился океан.

 

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/