СЕМНАДЦАТЬ
1. КЛИЧ
Возрадуйтесь, други! Я – вот он, я здесь,
Готов разорвать ваши радости гневом!
Я вихрь, я дракон, я гремучая смесь,
Противостояние с правом и левом!
Уродство щемящих, тоскливых речей
Отрину навеки орущей строкою!
Пусть станет бурлящим потоком ручей!
Пусть силы природы готовятся к бою!
Сорвём полусгнившую шкуру с судьбы,
Изрежем в лоскутья бессильное тело
И частью лоскутьев покроем гробы,
В которые сбросим всё то, что истлело.
Из части другой, что покамест крепка
И может держать в себе чистую душу,
Скроим тело новой судьбы на века –
И станем жить чище, красивей и лучше.
2. ГНЕВ
Я в гневе безумном пощады не дам
Картинам нахально цветной акварели,
Где горе героям, а счастье – врагам,
Которые гибели нашей хотели.
Я выжгу глупцов из опошленных пьес
И вырву мерзавцев из жёлтых романов:
Их дедушка – дьявол, их папочка – бес,
А сами они – экскремент графоманов.
Я стану великим и злым божеством –
Судьба да простит мои грешные речи!
Засохшего мёртвого дерева ствол
Срублю, растоплю им остывшие печи.
Ненужное пусть исчезает с пути,
Отжившее пусть не мешает живому.
Я гордо средь мрази пытаюсь идти
К скончанью героя, увы, роковому!
3. ПРИКАЗ
Молчи, дуралей! Ты лишён божества!
Бессильно одно лишь обилие плоти,
Когда над плечами пуста голова,
Когда неумён ты и чревоугоден!
Молчи, краснобай! Твой в мозолях язык,
Натёртый цитатами, в дурь углубился –
Болтаться, цветисто шумя, он привык,
От мозга зависеть совсем разучился.
Невежда, умолкни! Все речи твои
Мгновенья раздумий поэта не стоят –
Порою разят, будто жало змеи,
Но глупости яд губит слово живое.
Кричи, о поэт! Твоя рифма сладка,
Для смысла она – как для тела одежда.
И коли звучит меднозвонно строка –
Молчат дуралей, краснобай и невежда.
4. ИСПОВЕДЬ
Я вплёл себя в жизни запутанной сеть,
Я чувствую дрожь в полдень тёплого мая.
Не знаю, о чём и зачем должен петь –
И, видно, уже никогда не узнаю.
Я рушу пути к почерневшей земле –
Она почернела от таянья снега,
Она почернела в безумной войне,
В огне, разожжённом рукой человека.
Я рушу пути к побелевшим полям –
Они побелели под снежною пылью,
Рожденной зимою, покорной ветрам
И тем неживым, что когда-то здесь жили.
Я видел, как каждый из живших погиб,
За жизнью своей затворил смерти двери.
А я к этой жизни надолго прилип
И в смерть, умирая, всё так же не верю.
5. ТЕАТР
В тенях декораций – кресты и столбы,
В кулисах – следы торжества и конфуза.
Печальный герой в вечной драме судьбы,
Истоптанной сцены живая обуза –
Вот это есть я! Но зачем я живу
И вновь задаюсь этим глупым вопросом?
Как в осень деревья теряют листву,
Теряю я звук, становясь безголосым.
Туда и сюда повернусь – так и сяк
Сечёт вдоль спины изощрённая розга.
Так кто я? Артист или жалкий червяк
С бессилием плоти, с безмыслием мозга?
Иль колос на сломанном тонком стебле?
Разбитого кубка осколок хрустальный?
Я гнить не хочу бренным трупом в земле,
Хоть роли мои тяжелы и печальны.
6. ЯД
Мне в кровь запустили изысканный яд –
Такой, что и мысли и руки остыли.
Хотели узнать, существует ли ад,
А противоядие дать мне забыли…
Лежу, остывая… Бледнею впотьмах…
Уж чувствую – кровь моя остановилась…
Рукою хочу сделать жест или взмах –
Рука вяло дёрнулась и опустилась…
Вокруг суетятся, топочут, снуют –
То щупают пульс, то приносят воды мне.
А мне уже грезится вечный приют –
Пылающий ад, дурновонный и дымный.
Ужель буду вечно в кипящей смоле
Вариться? Иль жариться на сковородке?
Вдруг свет… Я очнулся… Лежу на земле,
От страха свербит пересохшая глотка.
7. СЛЕПЕЦ
Безвестный слепец, свет внезапно узрев,
Решил ты не быть боле глупой скотиной.
Ты чистишь души своей мелочной хлев,
Мечтая о жизни счастливой и длинной.
О свет! Он есть жизнь, он к свободе есть путь!
Ты в это поверил, из тьмы выбираясь.
Но, вздумав свободы и счастья глотнуть,
Теперь ты плюёшься, вопишь, задыхаясь.
Слепец, ты прозрел, ты почувствовал жизнь,
Ты думал – прекрасна она и достойна,
Из праха стремился подняться ты ввысь…
Но там – власть обмана, насилие, войны!
Не зная, как там добывать себе хлеб
И корчась в толпе от пинков и ударов,
Ты жаждешь, ослепнув, вернуться в свой хлев,
Где грязно и душно, но меньше кошмаров.
8. КАЗНЬ
Любовь – будто сифилис. Дружба – обман.
Противны до рвоты любимой объятья.
Надежда – путь к смерти. Прозренье – туман.
Предатели сердцу милее, чем братья.
Убийство – прекрасно. Война – хороша.
Насилие выше других наслаждений.
Сочувствие вовсе не стоит гроша.
Пирует злодей. На кресте распят гений.
Кругом пепелища. В руинах дворцы.
Нет света и тени. Нет солнца и неба.
Шагают по кругу немые слепцы.
Все дышат без воздуха, сыты без хлеба.
Бессилие силы, бесценность цены,
Бессмысленность мысли, бесстрашие страха,
Бесцельные цели, бессонные сны…
Чудесная казнь. Долгожданная плаха.
9. ВОЗЗВАНИЕ
Герои мертвы! Усмехается враг,
Пиная тела их своим сапожищем.
Всё в мире иначе – мир создан не так,
Как был он задуман, лепясь из грязищи.
Вставайте, герои! На ваших телах
Пируют теперь подлецы, торжествуя.
Ваш вечный, святой, чудодейственный прах
Они не положат в мать-землю сырую –
Они его втопчут в золу сапогом
И сбрызнут слюною проклятия злого.
Проснитесь, герои! Проститесь со сном!
Кровавые битвы ждут вашего слова!
Последнего боя погаснет костёр –
И кончится всё. Будут вечно свободны
Все те, кто растерзан, избит, полумёртв –
Немой и безрукий, слепой и голодный.
10. СУДЬБА
Легко на душе – смерть уже далека.
Приятно вдохнуть свежий воздух на воле.
Пусть где-то вдали злая бродит тоска –
Теперь от неё нет ни грусти, ни боли.
Я жажду покоя давно утолил,
Бесчувствия цепи ещё не накинул.
Мой разум силён, мой рассудок не гнил.
Бессонная ночь не несчастье, а стимул.
Легко на душе, коли жизнь хороша –
Пусть только сегодня, пусть хоть ненадолго.
Судьба не царица и не госпожа,
А чернь и раба неоплатного долга.
Но всё же терзаниям будет цена,
В монетах своих я измерю страданье –
Судьба возместит мне всё то, что должна,
Дождавшись на то моего приказанья.
11. КИРПИЧИ
Один был кирпич. Появился другой.
Во имя стены они объединились –
И каждый стал большим, чем был до того,
Как оба навек в монолите сцепились.
Потом появлялись ещё кирпичи,
Они проявить себя в деле мечтали.
На волю стремясь, из огромной печи
Один за другим они в мир вылетали.
Сходились, сближались, скреплялись они,
Во имя стены свой союз расширяя.
Летели в тяжёлых дерзаниях дни,
Сторонние замыслы осуществляя.
Четыре стены меж собой обнялись
И головы крышей единой покрыли.
Вот дом. Кирпичи ему отдали жизнь,
А люди о каждом из них позабыли.
12. ПОЭТЫ
Погибших великих поэтов тела
Истлели давно. Но бессмертные души,
Берясь за любые земные дела,
Всё могут построить, всё могут разрушить.
В желаньях тревожится дерзкий порыв,
В страданьях высоких покой неуместен.
Поэты живут, сон посмертный забыв,
Взрывая зло лжи и обыденность лести.
Не спите, поэты, не тешьте себя
Бессмысленным сном, передышкой пустою!
Слагайте лепя и ломайте дробя,
Но только не дайте нам, грешным, покоя!
Как часто мы спим, репетируя смерть,
Мечтая не думать, не делать, не мыслить…
Спасите, поэты! Последняя жердь
Осталась над бездной от мостика жизни.
13. НЕЧИСТЬ
Поганая нечисть вошла в светлый храм,
А колокол, вздумав ей сопротивляться,
Гремит языком, бьёт себя по щекам,
Качается грозно, рискуя сорваться.
Звонит он надрывно, на помощь зовёт,
Тревожит и будит спокойно уснувших.
Вот к храму спешит весь окрестный народ,
Летят на призыв потрясённые души.
Здесь люд – не для славы. Всяк делает так,
Как сердце велит ему в эту минуту.
Единый, могучий, стосильный кулак
Ударил с размаху по нечисти люто.
И сгинула нечисть! Агонии крик
Издав, полыхнула – и пеплом стал пламень.
Народ разошёлся, а колокол стих
И замер спокойно в очищенном храме.
14. ВОДА
Вгрызаясь в граниты, въедаясь в песок,
Вода совершает свой путь бесконечный –
Течёт, чтоб собой напоить колосок,
Цветка стебелёк или кустик беспечный.
Нет жизни в хрустящей и едкой пыли,
Пустыня под пылью лежит неживая.
Вода, словно кровь по сосудам земли
Бежит, к буйной радости жизни взывая.
О добрая, милая сердцу вода,
Сними горькой жажды гнетущее бремя!
Мир скоро умрёт и уйдёт в никуда,
Сотрёт его в прах неустанное время.
Всё смертно на свете. И даже гранит
Беспомощно слаб. Человек – и подавно!
Себя он мудрейшим владыкою мнит,
Но смерть прилетит – и он сгинет бесславно.
15. ПЕЧАЛЬ
Печальтесь, о други! Не видно конца
Мучениям нашим в тоске и тревоге.
Всё битва одна: бьёт подлец подлеца,
Но топчут нам души дерущихся ноги.
Проклюнет ли землю зелёный росток,
Потянется к небу за лучиком солнца –
Растопчет его подлый грубый сапог
И несколько раз по нему же пройдётся.
Взрастёт ли из этой земли деревцо
И прутики веточек к небу потянет –
Найдёт и его тот сапог подлецов,
Калечить, давить и ломать его станет.
Зелёным ростком, деревцом молодым
Себя ощущаю на свете давно я.
Хотел я стать подлым, жестоким и злым,
Но в сердце мешает мне что-то живое.
16. ПОЛЁТ
Лечу, гордо спрыгнув с гнилого моста
В холодную, чистую, светлую реку.
Глаза распахнул – пусть на миг красота
Затмит затхлый смрад пережитого века.
Полёт – долгий миг прохождения тьмы –
Из смертных проклятий в объятия жизни.
Границы судьбы – стены древней тюрьмы –
Зовут: между жизнью и смертью повисни!
Я вижу, я верю, я чувствую дух
Великого, тонкого, мудрого чуда.
Когда я забудусь и выключу слух,
Я зрением мира навеки пребуду.
А тело, гниющее в мёртвой тиши,
Исчезнет с лица этой жизни, как чирей.
Во время последних конвульсий души
Наступит счастливый и светлый делирий.
17. ДЕЛИРИЙ
Постыл тебе пир неумеренный наш –
Красавицы, карты и сладкие вина.
Беги, улетай, удалой делибаш,
Седлом придавив лошадиную спину.
Лошадка спешит, ускоряет свой бег,
Подковами пыль над землёю вздымая.
Беги, делибаш! Ты ещё человек,
Судьба твоя – день благодатного мая.
Ты молод и честен, ты весел и смел,
Твой взгляд ещё чист и стремленья высоки.
Но вспомни наш пир! Песни дикие пел
И лгал ты. Тебя уж не слушались ноги.
Но ты, протрезвев, с гордым звяканьем шпор
На лошадь вскочил – и исчез в лучшем мире.
А мы, пережив наш похмельный позор,
Продолжим его в новом бешеном пире.
ЭЛИТАРНАЯ СЮИТА
1. УВЕРТЮРА
Из грязи и смрада тысяч вопросов,
Заданных в угоду глупости,
Выходит человек с папиросой
Во рту неестественной узости,
Которая – вне соответствия ширине лба
Огромного и, видно, думающего.
Такого не любит толпа –
Ударит, толкнёт да плюнет ещё.
Человек с папиросой думами питается,
Пьянея от мысленной свежести.
Он наивно пытается
Бороться со всяким невежеством.
Он не хочет спрашивать,
Он не любит говорить.
Что душе его грешной, вашу мать,
Ему от души подарить?
2. ШАГ РАЗМЕЧЕН (АНДАНТЕ)
Роза в вазе. Стена апельсиновая.
Смешон был и страшен шаг к познанию
Истины вечно всесильной.
Давно я готов к осмеянию,
Но ещё не готов к проклятию
Апельсиновой стены, изумительной
По свежести восприятия.
Средь небес, несущихся стремительно,
Роза в вазе постоянна монолитно.
Шаг размечен общественным мнением –
И явленьем постыдным
Я вынужден считать мои сомнения.
Топор осужденья бреет волосы мыслей,
Утюг одобренья гладит грязное бельё души.
Ювелиры оттачивают грань жизни
И твердят: поспеши, поспеши!
Роза в вазе – явление вечное,
Пусть и камень поддаётся разложению.
Вот моё естество, покалеченное
Горчичным общественным жжением,
Рвётся вон из нутра изъязвлённого
В громогласной орущей тиши.
Бьют меня, гордо несклонённого,
И вопят: поспеши, поспеши!!!
3. МИЛЫЙ МОЙ ВРАГ (АЛЛЕГРЕТТО)
Жизнь проходит как будто не зря,
Мне не к лицу загробный сей мрак.
Когда ты закончишь меня разорять
Любовь моя, милый мой враг?
Кричу: уходи! Через миг: нет, постой!
Впадаю в безумный пафос подонка.
Умоляю обнять меня нежной рукой
И прижаться ко мне всей фигурою тонкой.
Я не то, чтобы стар, но уж точно не свеж,
А тебе восемнадцать, прелестная леди.
Мы друг в друге заполнили всяк свою брешь –
Ты нашла сладость страсти впервые на свете,
Я нашёл будто молодость первую,
Слишком свежую, яркую слишком.
Ни с одною милашкой иль стервою
Я не был таким вот мальчишкой,
Кричащим: уйди! Знаю, что не уйдёшь…
Уж вижу – твои розовеют щёки,
По телу бежит желания дрожь…
Лишь платье мешает чувствам глубоким!
Сорви его! Голою грудью
Как вырванным сердцем чувствуй!
В моём пистолете последнюю пулю
Оставь мне! Люби и не мудрствуй!
4. БЕЗДЕЙСТВИЕ (АДАЖИО)
Уют пышных штор на темнеющих окнах,
За окнами – пламя заката…
Легко мне от мыслей красивых и томных,
Приятно… Так надо, так надо…
Подушек пуховых немые сугробы
И степь простыни снежно-белой… Ах!
Уставший от бешеной злобы,
Я лежу, как туман на полях.
Часы на стене шуршат отдыхающе,
Устав бить то полночь, то полдни.
Их маятник, грозно летающий,
Теряет стремительность молнии.
Ему, как и мне, опротивел труд нудный,
Бездействие – наша отрада.
Расслаблены действия струны,
Приятно… Так надо, так надо…
Портреты зачем-то глядят со стены
Так ласково и разнежено –
Но впадины глаз их и губ валуны
Страстями измучены бешено.
И красок оттенки смягчённые,
Дремоту везде разливая,
Роскошно, тепло, золочёно
Приносят иллюзию рая,
Становятся жизнью моею
В тумане дремотной услады…
Я, в ней растворяясь, немею –
И знаю: так надо, так надо…
5. ЗАПРЕТОВ НЕТ (АЛЛЕГРО)
Как доброго Бома бьёт Бим толстосёдлый
С лицом, разноцветно измазанным,
Так нас унижает правитель преподлый
С характером безобразным.
Осталось нам в жизни одно утешенье –
В угол тихий и тёмный забиться
И смолкнуть, имея одно разрешенье:
За подлую власть вечно богу молиться!
Но, коли тебе надоела та плесень
Житья под вельможным невежею,
Коли угол твой стал тебе тесен,
А на воле взошло утро свежее –
Выходи! Мни подонков в толпе,
Втыкай солнце в пустые глазницы,
Распинай на позорном столбе
Золотишко в суконной петлице!
Развевай самозваных героев –
Запретов на жизнь больше нет!
Превращай властолюбцев в изгоев –
Ты сам себе авторитет!
Вспаши льстивой мордой упрямые камни,
Пресыщенным брюхом ухабы покрой,
В помойку отправь подлецов с дураками!
Не будь среди них – будь перед толпой!
6. ПЕРВЫЙ ПРИСТУП БЕЗУМИЯ (ГРАВЕ)
Легко ль палачом себе стать?
Противно, бесчестно, позорно!
Почему же вся в красном кровать,
Всё размётано и разорвано?
Вот вернулось сознание вновь,
Как привыкло к утру возвращаться.
Стало ясно: моя это кровь,
Суждено палачу состояться.
И, пока добрый доктор мне морфий колол,
Кто-то тревожно рассказывал,
Как я себе скальпелем вену вспорол
И кровь по постели размазывал,
Как бил хрустали с зеркалами,
Как бился с разбегу о стены,
Как выдирал оконные ставни,
Ломая их через колено.
Да, я знаю, что я безнадёжен!
Я сам себе вырвал все зубы,
Я с пальцев содрал клочья кожи,
Я грудь растерзал свою грубо.
Ах, доктор, верни мне покой
Безоблачно светлого детства!
Опять замахал он рукой
И вышел на солнце погреться.
Сгублю я себя, добрый доктор,
Ручей растворивши на шее,
Вкручу в себя медленный штопор…
Как больно… Скорее! Скорее!
Мне приснится раскрашенный клоун,
Разодетый в цветные лохмотья…
Роза в вазе… Стена… Я изломан
До рвоты кровавой сегодня.
А в полночь его я изрезал
Осколком разбитого зеркала.
Любуйся, жизнь, что я наделал,
И что ты со мною сделала!
7. РАЗУМ ДОГОРАЕТ (СОСТЕНУТО)
Зрячие для слепых незримы.
Пишущий лживо стихи – не поэт.
Мой разум без треска и дыма
В замкнутом черепе вспыхивает.
Запах разврата – без тела и имени –
Роза, пачули, сигара, лимон…
Сердце взывает: о боже, спаси меня!
Разум же тлеет, несясь дымом вон.
Скромен сегодня нескромный уют
Логова зверя опасного:
Взирает безглазо латунный верблюд
С тумбочки дерева красного,
Рама портрета как будто звенит,
Крытая тоненьким золотом,
Дама с портрета надменно глядит
Взглядом тупым и расколотым,
Сумрак пропитан вином и любовью,
Сандалом и костью слоновой.
Шпага стальная лежит в изголовье…
Вот сцена расплаты суровой!
Страх прижимает всё тело к стене…
Грудь тяжелеет, неровно вздыхая…
Я ухожу – меня почти нет,
Только мой разум ещё догорает…
8. БЕССОНИЦА (ЛЕНТО)
Свеч пламя – червонного золота.
Вино в хрустале – рубин истинный.
Сполна вкусив мрака и холода,
Я всё же остался единственным.
И судьбе уж давно пришла пора
Наградить мой талант достойно –
Тем хотя бы, чтоб из-под пера
Моего вышел слог не злой, но
Разрывающий благодушие,
Сотрясающий души в телах,
И ещё – это главное, лучшее –
Шевелящий умы в головах!
Мои мысли, спокойные слишком,
Строят фразы слащавые, тусклые…
Шкаф – пристанище глупым книжкам…
На портретах – морды обрюзглые…
Спит шкатулка в углу палисандровая,
Спит ларец, обрамлён серебром…
Спит и бюстик царя Александра…
Ручка спит с позлащённым пером…
Прочь, дремота! Ужель на глазах у всех
Будет высмеян труд мой жестоко,
И толпа мне припомнит мой всякий грех,
Предстояв появленью пред богом?
Страшен подлой толпы приговор,
Не имеющей права решенья!
Я взгляну с белых облачных гор
На былые мои прегрешенья.
Пустословия грех есть на мне,
Грех сладчайший прелюбодеяния…
Не припрут меня ими к стене –
Я не создан для сна и молчания!
И пускай окунутся в бессилье тоски
Эти несправедливые судьи –
Факт один перевесит такие грехи:
Я – один, и второго не будет!
9. ЧУДЕСНЫЙ РОМАН (МОДЕРАТО)
Задаюсь всё одним вопросом я,
В тишине шуршащей посиживая:
Не дубина ли я стоеросовая,
От ненужности собственной сгнившая?
Не раздавленный ль жизни колёсами
Невезучего труп я мыслителя?
И с такими пустыми вопросами
Становлюсь сам себе я мучителем.
Пишу я как будто чудесный роман,
А сам опускаюсь всё ниже.
Я всё ещё здесь, а она уже там –
В пресловутом прекрасном Париже.
Пью противное, злое вино,
Курю поутру папирос окурки –
А она где-то там в казино,
В бриллиантах, в меху чернобурки.
Здесь ошмётки летят с потолка,
Калеча портретные рамки –
А она там глядит свысока,
Щедро сыпля блестящие франки.
Меня здесь кошмары мучают ночью,
Кровавые снятся покойники –
Она этой ночью в шантане хохочет,
В объятьях хмельного поклонника.
Но утро пришло. Вернулось и зренье.
Верёвку, пожалуй, намылю…
Успеет она на моё погребенье,
Иль только приедет к могиле?
10. ВТОРОЙ ПРИСТУП БЕЗУМИЯ (ПРЕСТО)
Подушек пуховых немые сугробы
И степь простыни снежно-белой… Ах!
Уставший от бешеной злобы,
Я лежу, как туман на полях.
Пишу я как будто чудесный роман,
А смерть моя ближе и ближе.
Я всё ещё здесь, а она где-то там –
В сожжённом, разбитом Париже.
Я знаю, легко палачом себе стать –
Надо только задаться вопросом:
Зачем так нежна подо мною кровать,
И на ней я лежу с папиросой –
Полумёртвый и изъязвлённый,
В громогласной орущей тиши?
Сам себе говорю, обречённый:
Поспеши, поспеши, поспеши…
С трудом непосильным воздев тело на ноги,
С треском в ушах расправляя свой стан,
В глазах разгоняя туманные радуги,
Я наполняю шампанским стакан.
Пламя свечи под портретами мечется,
Кривится рисунок ковра на полу…
Мне всё яснее и чётче мерещится
Тень перед зеркалом в тёмном углу.
Лица с портретов глядят заговорщицки,
Важно и многозначительно.
Жму сердце в руку, как боль в тиски.
Тень в предзеркалье – мучитель мой.
В зеркало бью – и осколков блестящих
Искры, и брызги шампанского…
Из рамы выходит покойник смердящий
С гримасой советника царского.
Пистолет быстро взяв со стола,
Повернуться едва успеваю.
Пуля сквозь его череп прошла,
И на стол что-то шлёпнулось с краю.
Эй, огня мне! Свеча на столе!
Взяв её, поджигаю портреты я,
Направляя теперь пистолет
В каминную пропасть отверстую –
Оттуда два глаза глядят не мигая…
Как душно мне! Нечем дышать!
Две быстрые пули в камин улетают,
Я падаю грудью в кровать…
Вот уж буйно горит простыня,
Пламя лезет к моим волосам…
Мертвецы покидают меня,
И себя покидаю я сам.
Жаркий смрад пепел клочьями мечет,
Ни одной струи свежего воздуха…
Пламя жжёт мои руки и плечи,
Пламя в доме бушует без отдыха.
Боль страшна, но кричать нет желанья,
Ведь покой будет только теперь,
Ибо, вытерпев эти страданья,
Выйду я через тайную дверь…
11. КОДА
Я оставил сгоревший мой труп
В пепелище вчерашней постели.
Нет лица, нет волос, глаз и губ,
Нет и рук, потому что сгорели.
Оглядевшись неспешно кругом,
Выхожу я из комнаты мёртвой,
Покидаю навеки мой дом,
Возвращаюсь походкою твёрдой
Я назад, где так горестно мне –
В старый замок слепого безумия!
Хватит резать себя, жечь в огне!
Хватит душу сушить – я не мумия!
Старый замок молчит под луной,
Только ветер в саду что-то шепчет…
Всякий зал в этом замке – пустой,
В нём пылятся старинные вещи…
Уж давно не слыхали шагов
Коридоров высокие своды…
Здесь в течение долгих веков
Я живу, позабыв про невзгоды,
Но я помню извечную глупость,
Грязь и смрад надоевших вопросов.
Я, презрев скудоумия узость,
Выхожу иногда с папиросой
Воевать с озверевшей толпой –
Но не спорить и всуе не спрашивать!
Дайте разум, возьмите покой –
И да счастлив пребуду я, вашу мать!
КРАСНАЯ БАШНЯ
1. КОЛДУН
Одурев от сновидений,
Злых, запутанных и страшных,
Проводя в кошмарах ночи,
Вспоминать я не устану,
Как со свитком вышел гений
На простор из Красной Башни –
Маг заклятий и пророчеств,
Чёрных книг хранитель странный.
Плащ из выцветшего шёлка
За пророком волочился,
Голова его венчалась
Тёмной шляпой с лентой пёстрой.
Совы, крыльями защёлкав,
Взмыли; ветер обозлился;
В небе темень закачалась;
Лес вскипел, пугая звёзды.
Человек в плаще и шляпе –
Чародей, колдун великий,
Обращавший в прах утёсы,
Осушавший взглядом реки.
Раз палач ему оттяпал
Его череп злой и дикий –
Но бессмертен горбоносый
Маг. И будет жить вовеки!
Смерть легко превозмогая,
Голову вернув на плечи,
Палача одним лишь взглядом
Погубил колдун на месте.
А толпа вокруг немая
Усмирила гул беспечный
И в испуге пред проклятым
Колдуном, забыв о мести,
Повернула восвояси…
Всё исчезло в дне вчерашнем,
Растворилось в тьме небесной…
Обладатель же бессмертья,
Мрачной и жестокой власти,
Странный житель Красной Башни
Всё ходил по тропке тесной,
Ограждённой тонкой жердью,
На простор, в объятья ночи…
Только совы его знали
И луна его встречала
С буйным ветром беспокойным…
Чем он жив? Чего он хочет?
Мы давно подозревали:
В его свитках есть начало
Дел его, что жить достойны.
В тех пергаментах великих –
Его жизни оправданье,
В рукописных ровных строчках –
Его мысли ход на волю.
В Красной Башне, в струях жидких
Бледнолунного сиянья
И камина дымных клочьях
Его страсти спят и боли…
2. БАШНЯ
Страшно жить на свете, зная,
Что над телом есть угроза
Смерти верной, неизбежной,
Но такой, увы, обычной!
Ах, судьба, старуха злая,
Жертва и рабыня прозы!
Жалкий путь во тьме кромешной,
Для меня уже привычный,
Окружает липким страхом,
Рвёт измученное горло,
Тычет пустотою в очи,
Давит грудь тяжёлым вздохом…
С прозой, как с толпою драка,
Тело до костей протёрла!
Что ж ещё ты, грешный, хочешь?
Уступить своим порокам?
Подчиниться гнусной лени?
Совершить самоубийство?
Пред глупцом и пред невеждой
Вслух признать, что заблуждался?
Стать пред мразью на колени?
Заключить контракт с нечистым?
Утешать себя надеждой,
Мол, ещё не состоялся?!
Нет! Я шёл своей тропою,
Ограждённой жердью тощей,
То бежал от Красной Башни,
То обратно возвращался.
Маг меня готовил к бою
Напряженьем дикой мощи.
Забывал я день вчерашний,
Где несчастным я остался.
Чародей, колдун великий
Шёл со мной вдоль потемневших
Старых красных стен. То думал
О своём, то вдруг смеялся,
Удивляясь, что я тихий,
Молчаливый, присмиревший,
Что воздвиг я будто купол
Вкруг себя – и в нём спасался.
Тело будто созерцало
Мир, где я живым родился,
Мир, в котором жить я буду,
Чинно, будто торс в мундире;
Но сознанье не вмещало
То, что сам я изменился:
Я теперь везде и всюду,
Я хозяин в этом мире!
Всё ушло, что радость нашу
Убивало, словно ворог.
Мы возлюблены судьбою!
Мы утешены гордыней!
За стеною Красной Башни
Мы вдвоём, как тысяч сорок,
Копим силы пред войною,
Не оконченной поныне…
3. ДОРОГА
Вижу крепость на востоке
Из зелёного смарагда,
Ослепляему восходом
Справа, коль спиной к вратам ты –
В полусотне дней дороги
По затерянному тракту
Мимо каменной ротонды
И заброшенной веранды.
Белый гусь с багровым клювом,
Синеглазый бык зелёный,
Бледно-розовая кошка
С глупой мордочкой глазастой –
Безделушки стеклодувов,
Из краёв тех привезённы,
Восседают на окошке
Моей спальни в Башне Красной.
В это утро в колесницу
Лошадь чёрную впрягая,
Собирались в путь-дорогу
Мы без видимой причины.
Мы вдвоём: я – белолицый
Светлый царь, служитель рая,
И колдун, мой спутник строгий,
Тьмы и мрака ставший сыном.
В главных городах Асвада,
Царства славного Бахана,
На дорогах, пеших тропах,
Нам доселе неизвестных,
Мы увидели громады
Спящих чёрных гор туманных,
Впечатляющих до гроба
Змеев и зверей чудесных,
Девушек с невинным взглядом,
Храбрых воинов в доспехах,
Княжий пир в дубовом зале,
Соколиную охоту…
Я и маг, отныне рядом,
Веху пропустив за вехой,
Без печали провожали
Вместе все эти красоты.
Но лишь солнце в синем небе
Луч направило в вершины
Чёрных гор, преображая
Мглу в невиданную сказку,
Маг мой, пребывавший в гневе
И в печали без причины,
Улыбнулся вдруг, снимая
Мрачную личину-маску:
Он взирал на эти горы
Как на дверь земного рая,
Словно княжий воин верный,
Победивший в лютой битве,
Выгнавший врага с позором;
Видно, весть пришла благая,
Ибо чародей бессмертный
Замер, будто бы в молитве.
4. ИСХОД
Он служил себе исправно –
Сам боец, сам полководец.
Он предпочитал за славу
Силы собственной сражаться.
Много лет в боях неравных
Он провёл, круша народец
Обезличенный, бесправный,
Что не мог обороняться;
Истреблял одним ударом
Сотни падших и продажных;
Был ужасен он во гневе,
Но, я думаю, безгрешен.
Он обязан своим чарам
И всесильной Красной Башне –
Ведь в её старинном чреве
Путь к прозренью неизбежен!
Всё закончилось внезапно,
Будто сон при пробужденьи;
Но не страхи тёмной ночи
Утеряли силу власти –
Мне осознавать отрадно,
Что колдун не в сновиденьи
Помогает мне и хочет
Уберечь от всех несчастий.
Мы вдвоём из грязи липкой
Вышли в свет – и наши тени
Растворились в царстве сказок,
Солнца, неба, ветра, зноя;
С неосмысленной улыбкой,
С исчезающим сомненьем,
С красотою лиц без масок
Мы шагали как герои!
Вновь полсотни дней в дороге
По затерянному тракту
Мимо каменной ротонды
И заброшенной веранды,
Снова крепость на востоке
Из зелёного смарагда,
Ослепляема восходом
Справа, коль спиной к вратам ты.
В тот момент, когда я думал,
Будто к миру возвращаюсь,
Что дорога с чародеем
Вынула тоски занозу,
Что разбил я будто купол
И от жизни не спасаюсь –
Стал я вдруг самонадеян,
Как перед ромашкой роза.
Всё пропало! В Красной Башне
Утром я опять проснулся –
На престоле ночи тусклой,
Перед алтарём бессмертья…
Узник гордости всегдашней
Навсегда в тюрьму вернулся,
Вновь пройдя по тропке узкой,
Ограждённой тонкой жердью.
Чародей – палач и гений;
На вершине Красной Башни
Он безжалостен и точен –
Колдовства служитель странный.
Я умру от сновидений
Злых, запутанных и страшных;
Я умру в кошмарах ночи,
Хоть и знаю – то обман мой.
В оформлении обложки использован фрагмент картины Владимира Мельника "Выход в свет".
СОДЕРЖАНИЕ
СЕМНАДЦАТЬ (2002)
- КЛИЧ
- ГНЕВ
- ПРИКАЗ
- ИСПОВЕДЬ
- ТЕАТР
- ЯД
- СЛЕПЕЦ
- КАЗНЬ
- ВОЗЗВАНИЕ
- СУДЬБА
- КИРПИЧИ
- ПОЭТЫ
- НЕЧИСТЬ
- ВОДА
- ПЕЧАЛЬ
- ПОЛЁТ
- ДЕЛИРИЙ
ЭЛИТАРНАЯ СЮИТА (2004)
- УВЕРТЮРА
- ШАГ РАЗМЕЧЕН (АНДАНТЕ)
- МИЛЫЙ МОЙ ВРАГ (АЛЛЕГРЕТТО)
- БЕЗДЕЙСТВИЕ (АДАЖИО)
- ЗАПРЕТОВ НЕТ (АЛЛЕГРО)
- ПЕРВЫЙ ПРИСТУП БЕЗУМИЯ (ГРАВЕ)
- РАЗУМ ДОГОРАЕТ (СОСТЕНУТО)
- БЕССОННИЦА (ЛЕНТО)
- ЧУДЕСНЫЙ РОМАН (МОДЕРАТО)
- ВТОРОЙ ПРИСТУП БЕЗУМИЯ (ПРЕСТО)
- КОДА
КРАСНАЯ БАШНЯ (2006)
- КОЛДУН
- БАШНЯ
- ДОРОГА
- ИСХОД
Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/