Тихо плакала ночь...или

 

 

 

Под ногами хлюпал декабрь вместе с дождем и снегом. Все было мокро. Все таяло. С домов капали капели. Липкий снег с крыш падал кусками.  А сколотый лед с тротуаров лежал комками у обочины, устрашая картину  предпраздничного, вечернего города.

 

Она шла, просто шла, не разбирая дороги, не думая ни о чем.

Влажный снег тихо поскрипывал  под ногами , вязко хлюпал, издавая чавкающие звуки,  как бы в тон ее тревожному, какому-то паническому настроению, тихому и молчаливому. Холодный, пронизывающий ветер с  дождем  хлестал по лицу, царапая щеки...

Со всех сторон натянуло темных туч и уже накрапывало... Только местами высокие, темнеющие облака расходились белым дымом, сливаясь с влажно синеющим небом...

 

В  нерешительности  она вдруг остановилась, будто споткнулась, посреди грязного двора, не зная, куда   идти.  Огляделась.

 

 

Слова, как  черные тучи, сгущая боль, неотвязно, сиротливо гудели в ее голове пустотой, каким-то раздражающим звоном. Она  решительно сняла капюшон с головы и  приостановилась, размышляя...

 

"Пусть! Пусть будет так! Пусть будет мне больно! Может быть, я пойму...." И будто нашла верное решение - подтверждение своим мыслям -   тихо сжала кулаки в карманах.

«Никто и никогда не поймет и   не ощутит в полной мере мои чувства к тебе... Никто и никогда не поймет, как сильно я люблю тебя... А все потому, что никто более на земле не одарен таким даром любить молча, до безумия, до абсурда, полностью отдаваясь чувству, не требуя ничего взамен...»

Этот диалог  с самой собой был  для бесконечен. Ей хотелось найти подтверждение-решение  своим мыслям и делам...Убедить себя в чем-то, очень важном сейчас для нее.

 

Ресторан  с каким-тонепонятным названием, белеющим   на козырьке крыльца  привлек ее внимание...

Дом, довольно большой, когда-то беленый, с блестящей мокрой крышей, стоял перед ней на совершенно голом месте, с  совершенно скучным  фасадом: кругом ни аллей, ни построек...Казалось, в нем нет души. В нем мало окон, и все они невелики,  сиротливо сидели в толстых стенах.

Только два огромных столба с яркой  рекламой на всю улицу...

 

 Взгляд странно  улыбающегося во весь рот  счастливого мужчины!

Она даже приостановилась, чтобы рассмотреть...

 На огромном  рекламном щите ей улыбался красивый молодой человек с артистической внешностью! Улыбался  театрально! Напыщенно, издевательски  прищуривая глаза.

Почему странный? Потому что она уже забыла, как улыбаются счастливые люди. Но его  завораживающая улыбка  цепляла взгляд! Казалась заманчивой, таинственной...И в то же время неуместной сейчас, когда ей так  плохо.

 

-И чего ты лыбишься?-нагло спросила она, остановившись напротив.

-Чего ты улыбаешься всем? У тебя, наверное, тоже не все в порядке... А ты тут! Там,  дома,  в канун праздника, быть может,  тебя  тоже ждет жена, дети, а ты тут даришь улыбку первому встречному, забывая о той близкой, которая рядом с тобой? Она, быть может, нуждается в этом больше всего! А ты тут улыбаешься всему свету  и никому!»

-Господи, прости меня, и что я к нему пристала?

Раздражающая улыбка мужчины  ничего ей не ответила, и

 она вошла в здание ресторана.

Внутри было  тихо. Здесь  было пусто. Сумеречно... Помещение освещали только неяркие  настольные лампы.

Она пробралась к дальнему столику с  еле   меркнущей лампой под матерчатым колпаком, считая, что ей не нужен яркий свет. Она с наслаждением  сняла мокрый  плащ и села за столик возле  маленького окна..

Здесь было хорошо. Во всем было безмерное счастье,  и какая-то великая радость...

Откуда-то несло жаром, теплом. И запахами...

 

Ей хотелось уединиться, запрятать  свою боль, усталость, взгляд, свои мысли  подальше от всех.  Даже от себя...

Казалось, ей хотелось остаться одной на всем белом свете!

И никто сейчас  не мог ей помочь... Так ей казалось.

 

Кажется, ей удалось это сделать, потому что в зале  было пусто. Она была одна. Никто не мешал ей остаться со своими мыслями наедине. Никто к ней не приставал, не изучал взглядом с рядом стоящего столика.

Но отрывочные, запоздалые  мысли, как часовые, не давали забыться. Ей стало жаль себя...  И она заплакала.

 

Слезы, горячие, неожиданные, увлажняя  веки,  лицо, стекали  по щекам...

«Господи!- взмолилась она. -Ну, сколько можно?Сколько можно терпеть? Ждать...»

В тишине раздавались лишь всхлипывающие звуки.

«Первые впечатления были так властны, что трудно было расстаться с иллюзиями...Мне все еще хочется думать обратное... У Господа был такой изумительный замысел... А я не сумела воспользоваться...»

В  изнеможении и раздражении,  в какой-то дикой усталости, превозмогая неловкость и  боясь пристальных взглядов от тяжести   неотвязных мыслей,  она с силой    откинулась на спинку кресла...

"Слава, Богу! – неловко утираясь ладошкой, успокаиваясь, произнесла она   про себя.- Никто не видит! Тут так тихо! Можно даже прикрыть глаза. Никто не увидит, ничего не скажет..."

И она притихла в своем уединении.

 

Хотя, конечно, уединиться она могла  бы и на собственной кухне. Но это  не было  бы  настоящим уединением. Все вокруг дышало им! Там есть предметы, помнящие обо всем... О нем! А ей не хотелось воспоминаний. Не хотелось думать! Мечтать!

Хотелось затеряться. Замолчать. Замереть!Забыться! И пожалеть себя...

 

«Неужели  «ящик мой» еще не заполнен до предела? И туда еще можно  «налить воды», чтобы все забулькало и закипело вновь? Или  насыпать песку для «благосостояния»?»

Немые вопросы выстроились в ряд и стали мучить ее...

«Вот тайна! ... Неужели так бесконечны наши желания и стремления в обретении счастья?

« Какие  же мы дуры,»- произнесла она чуть слышно.

«Но  я устала быть «кузнецом своего счастья»! Это трудно! Нет сил! Уже плыву по течению...

Но вновь думать о ком-то я не хочу! Это ужасно! Опять забыть о себе! Заболеть!? Заболеть другим,"- выговорила она  вдруг вслух после долгого  томления и молчания, точно хотела поставить точку в размышлениях.

"Да! Но я не могу не осознавать,  что  это приятно... Внимание человека... Внимание мужчины...И оно меня беспокоит...»

 

Но какой-то  посторонний звук отвлек ее от  запоздалых мыслей, и она вновь  глянула в окно.

За окном  луна, вечерние огни  в домах. Тротуар, умывающийся запоздалым дождем. Скоро  Рождество, а снег как-то не может задержаться надолго. Тает...

Яркие гирлянды и праздничные огни за окном  опять напомнили ей о том, что в преддверии праздника все собираются дома, за большим семейным столом с белой скатертью,  тепло мерцающими свечами... И...

И в каком-то смятении она  резко  отвела глаза и глянула вдаль...

Совсем не заметный в темноте зала, он сидел у стены и смотрел в окно сквозь  декабрьский  вечер.  

Было видно, что  и он  заметил ее силуэт  в углу, у окна...

 

 

Он сидел и смотрел на нее, в мыслях рисуя  ее тень на стене, играя   каштановой тенью  волос, уложенных на затылке тугим узлом. Казалось, все в ней дышало простосердечием и близостью.Такой детской доверчивостью... Так была она хороша!

«Да. Жещину мы обожаем за то, что она владычествует над нашей мечтой...Идеальной! И, кажется, они никогда не бывают так сильны, когда они вооружаются слабостью,»- подумал он.

В мечтах  блаженно и страшно замерло сердце и  мелькнула мысль:  «Как, вероятно, она должна быть красива, крепка под этим тонким вечерним  платьем... Смугла...»

 

 

А она, гордо отвернувшись, не глядя ему в лицо, от скуки, тайно ловила его отражение  через огромное зеркальное стекло салона, наблюдая за ним и за его тенью    на «ладонях  стекла»,  на  старых темных занавесках огромного  зала

 

"Богиня!"-решил он, нечаянно, вскользь глянув,  уронив  взгляд на женщину за дальним столом, сидящую, кажется, намеренно  надменно и прямо.

 

И вдруг он стал думать о том, что ненавидит энергичных, гордых женщин, знающих себе цену, творящих  свое счастье, охотниц до «чужого»!

Ведь и слово уже дал себе, что уже поздно, не будет ждать принцессу! Время впечатлительных и нерешительных женщин ушло безвозвратно!

«Тургенев умер вместе с ними!»-грустно произнес он вслух, скорее для себя.

Ну, а женщин, предлагающих себя,  как рекламный буклет, как сдобную булочку,  как его соседка, он терпеть не мог...

«Мы слишком идеально смотрим на женщин и предъявляем требования, несоизмеримые с тем, что может дать действительность. И мы получаем далеко не то, что хотим... И в результате неудовлетворенность, разбитые надежды, душевная боль... Едва мы женимся или сходимся с женщиной. Проходит каких-нибудь два-три года, как мы уже чувствуем себя разочарованными, обманутыми, сходимся с другими, и опять разочарования. Опять обуревают мысли и чувства, ужас, что они лживы, мелочны, суетливы...несправедливы, жестоки... Словом, не только не лучше, но даже и ниже нас, мужчин. И нам остается только  брюзжать и бояться новых отношений...»

 

Он  еще раз взглянул на женщину и отвернулся.

« У нее прекрасное лицо. Формы. Судя по поведению, тихому и кроткому, можно было бы говорить о нежной душевной организации. Может быть, в ней  даже   превалируют  «оттенки серого», созданного  только   для  удовольствия?»- он  сладко потянулся в своей бессовестно блаженной мысли...

 

 

 

 

"Почему он молчит? – думала она. –Подошел бы, сказал что-нибудь, пусть первое, что придет в голову, пусть невпопад! Разбавил  бы эту тишину! -  Может быть,  я для него не очень хороша, пригожа?"- усмехнулась она и открыто взглянула ему в лицо.

"Интересно, а он женат? Наверное, женат. Потому что слишком спокоен, "-череда вопросов  в ее голове выстроилась поочередно, и она только успевала  отвечать на них.

"Приятной внешности, как на рекламе, "-еще раз усмехнулась она и опустила глаза.

"Только какая –то печаль на губах," -отметила она своим внимательным взглядом...

"Почему же робеет? Нас тут только двое! Почему молчит?"

 

"Но любовь способна скрутить любого из нас, хочешь ты или не хочешь...Но я и без этого считаю себя счастливым! И без женщин!" - подумал  Он.

Он был разумен, и интуиция его твердила ему вслух, что с каждым годом в этом деле ухаживания "обновляются только декорации"...

Но был не против увлекательного общения. Не более того...

«Так не хочется уже покорять «Джомолунгму!» -трезво сказал он себе.

  –Почему она усмехается? Чему? Почему молчит? Гордая, без сомнений... Не заговорит, если даже подойти. Упорхнет, как не было... в свою  «бесконечную даль» ! Как тень,  кутаясь в свою красоту!- почему-то сердясь на себя,  тихо заметил он.

И ушел, будто растворился в ночи, унося с собой свои мечты и иллюзии

 

А ночь тихо плакала, и дышала надрывно и сыро...

2016-08-16

 

 


Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/

Рейтинг@Mail.ru