Жил был во времена не столь давние, да и не столь недалекие один мужичок. Иваном его звали. Вроде обычный человек, а вроде и нет. И дело все в том, что был он мастером. Мастером мастерить игрушки. А игрушки его были – всем на загляденье! Как живые! Вот, кажется, сойдут они сейчас с полок и пойдут гулять по улицам – не отличишь от людей настоящих. Разве что, ростом. Все они были, в основном, из дерева, да из материалов разных подсобных - тряпок, жестяных банок, метелок, да щеток, рухляди разной. Мастер он был большой. Так и не мудрено – все в его роду были мастерами. И отец, и дед, и прадед, и прапрапрапрадед. И жили они, получается, в самом центре одного очччень большого города. То есть, конечно, в те времена это была слобода, окраина, а теперь, вишь – центр. Да и дом его был какой-то сказочный. Весь из дерева, в два этажа, на крыше – флюгер диковинный – не то петух, не то дракон золотой с черным, как смола, огромным клювом, из трубы вверх ногами торчал трубочист со щеткой, а над входом – древний герб города - грозный всадник с огромным сверкающим копьем вот-вот вонзит его в чудище заморское. Народу всегда у его дома – полным-полно! И свои, и туристы, и просто зеваки. Сам хозяин-то появлялся на людях редко – все работал. Да и не любил он похвальбы, да застолья. Скромный был. А всю, как говорится, пресс-работу, да торговлю брала на себя дочь его приемная – Аннушка. Девчушка еще училась в школе, но была уже самостоятельной, скромной, да работящей. Родители ее сгинули еще по ее малолетству, не помнила она их, а Иван возьми, да забери ее к себе – пожалел сиротку. Уж больно привязан он был к ее родичам, царствие им небесное! Сам-то Иван женат никогда не был. И не потому, что был стар или страшен – вовсе нет. Просто сторонился он женский род. Поговаривали, что была у него в молодости зазноба, да не простая она оказалась – ведьма. Околдовала она его, говорят, научила своему черному ремеслу, а потом бросила. Вот и стала ходить после этого про него молва не то, чтобы недобрая, но как-то осторожничал с ним народ, да и он больно близко никого не подпускал. Одну Аннушку и любил.
Игрушки свои он продавал за гроши и не жалел. Говорил всегда, что главное – чтобы людям радость приносили. Вот так и жили они, не горевали, да и звезд с неба не хватали.
И надо ж было в то время, чтоб на дом его глаз положил один купец-бизнесмен. Игнатом звали. Не давал ему покоя этот сказочный домик в центре, все он себя в нем видел – как сидит он посреди комнаты за круглым столом, да за огромным самоваром, со своим купеческим семейством – женой, бабой скверной да горластой, да детишками-плохишами, сопливыми, да противными. Все в отца родного. Пьют они чай из блюдечек золотых, да вприкуску с пряниками печатными заморскими. А вокруг него слуги крутятся, бегают, мелькают, угодить стараются. И сам он одет по-модному, по-заграничному, ярко да броско, аки петух гамбургский, все его уважают, да боятся, поскольку денег у него – великое множество. Вот это жизнь! Надоело ему уже жить в пригороде, да в квартирах многочисленных бетонных да кирпичных. А тут дерево, экология! Модно. Да и сколь уже веков, дому этому – и не сосчитать! Все обзавидуются. Вот и решил он этот дом у Ивана купить. Пришел он однажды к нему, весь такой важный да неприступный. Продай, говорит, свою халупу. А я тебе за нее денежек дам. Иван человеком был скромным, да вежливым. Вот, он ему вежливо и говорит:
- Спасибо, мил человек, да только не продается этот дом. Здесь веками мои предки жили, вот и я хочу с Аннушкой, приемной дочкой моей, жить здесь до смерти, да и оставить его своим внукам.
- Да знаешь ли ты, быдло деревенское, с кем говоришь? Да я тебя в порошок сотру, мокрого места не останется! Я ВСЕ могу купить! И тебя, и выкормыша твоего, и всю округу! – взревел Игнат
- Ну, вот и покупай округу, только нас не трожь, - спокойно ответил Иван, развернулся, да и пошел прочь.
Кровь хлынула к лицу Игната! Никто еще не осмеливался говорить с ним таким спокойным тоном, как с ровней, да еще и отказывать!
- Ты даже не понимаешь, как быстро ты об этом пожалеешь! – прошипел он и выскочил из дома.
Не много времени прошло, как слетелись к дому и юристы, и адвокаты, и люди какие-то важные в черных костюмах и очках. Полиция тоже не отстала. Да не для того, чтобы защитить простой люд от произвола, а дабы отобрать у Ивана последнее жилье его старинное. Затаскали его, бедного, по судам да следователям. Всем своим черным миром шили ему черное дело. И, таки, сшили! Не прошло и двух месяцев, как объявили ему официально, что сей особняк занимает он незаконно, и требуется ему в двухнедельный срок его покинуть. Игнат потирал руки, раздавая взятки чиновникам и готовясь обживать долгожданную покупку. Выжидал, как паук, нежась в своей липкой паутине.
Что делать? Начал Иван собирать вещи свои, да распродавать игрушки, коих в доме было великое множество. Да не успел. От всех своих страшных злоключений не выдержало его доброе сердце, не приняло, да не выдержало обид незаслуженных, и остановилось… Хоронили Ивана всем миром, честь по чести, с цветами, да музыкой. Народ нес за ним куклы его чудные, бабки заливались слезами, мужики тяжело вздыхали. Кто ж теперь позаботится о сироте-Аннушке, где ж она жить-то будет? Нашлись, конечно, добрые люди, предлагали и помощь, и кров, да только отказывалась она от всего. Только молчала. Время, конечно, еще было решить, где и как жить, так что народ немного успокоился и разошелся по домам. Игнату же было невмоготу, не мог он терпеть еще целых две недели, так и хотелось ему уже заселиться в дом заветный, навести там свои порядки. Замучили его сны цветные, где видел он всю ту же картину. Сидит он за самоваром с женушкой своей, да детьми, пьют чай из блюдечек, да поглядывают в окно. Ах, какой же оттуда вид на город! Загляденье просто! Эхххх! Когда же, черт возьми, пройдут эти ненавистные недели? Ну очень хочется посмотреть, что же там внутри! Хоть одним глазком! Была не была! Схожу-ка я туда один, втихаря, чтобы никто не узнал. Выманю девчонку, а сам шмыг – и посмотрю, что же там такое творится! Сказано – сделано. Аннушке под вечер сказали, что вызывают снова на допрос в полицию, а Игнат – в дом чужой. Как зашел он в прихожую, так и остолбенел. Ах, какая же красота! Вся огромная комната как бы сияла от поделок старого мастера. Огромная люстра оказалась пером жар-птицы. А какой же чудный свет давала она! Ах! Все, что было доступно глазу, все, все было сделано из дерева, да с такой любовью и искусно, что ни в одной сказке не встретишь. Идет он дальше по комнатам, восхищается! Одна комната на другую не похожа, все как будто бы из сказки, каких только человечков, зверей, да сказочных персонажей тут не встретишь! Да, голова был Иван! Зря только кобелился, может и пожил бы еще. А так корми теперь червей кладбищенских на погосте! Так тебе и надо, дурачина упертый! Ходит Игнат, и сердце его радостью наполняется. Скоро, очень скоро все это будет ЕГО! Все просто умрут от зависти! И устроит он для друзей и недругов своих состоятельных умопомрачительный прием, бал, дабы все видеть могли, кто такой стал Игнат, и как широко он умеет жить!
Тем временем подходит он к русской печке, отодвигает занавеску и… о Господи! Да там же целый город, целый мир! Правда, такой маленький, игрушечный, что зайти туда нет никакой возможности. Просунул он голову как мог дальше, да не разглядеть ничего вдалеке. Что же делать? Оглянулся он по сторонам. Ничего такого нет в комнате. Только вот яблоко лежит на тарелке расписной. Какое, однако, красное и аппетитное! А душистое какое! Игнат не удержался и откусил его. В тот же момент голова его закружилась, все вокруг пошатнулось, закружилось, очертания предметов стали мутными и огромными. Он чуть не упал, но, все-таки, удержался на ногах, распахнул глаза. Ничего не понимаю! Это что? Какие-то стены выросли перед ним. Ничего не понимаю. Он сделал шаг, второй. Вдруг, справа от него что-то зашевелилось. Взгляд выхватил что-то мохнатое, черное. Собака, что ли? Да откуда ж у Ивана собака? Не было, вроде. Дай-ка пригляжусь. Отче наш! Это же муха! Но она такая огромная, ростом с большую собаку! Может, тоже из дерева? Ан нет, шевелится, да и глаз ее черный уставился на него. Ужас какой! Иван спрятался за стенкой, но муха заметила его и взлетела в неизвестном направлении. Вот дела! И откуда у него тут такие мухи? Надо б их вывести. Дихлофосом. Да, непременно дихлофосом. В первый же день! Надо сказать слугам, чтоб закупили дихлофоса, и поболе. Нет ничего лучше, чем дихлофосом от мух. Мамаша, помнится, всегда его пользовала в деревне. А уж там мух было! Пруд пруди… Стоп. А куда ж подевался сказочный город? Он оглянулся по сторонам и тут, кажется, все понял. Это не муха огромная, а он стал маленьким! Как же так? Аааа, так это, наверное, мерзкое яблоко! Точно! Прям, как в сказке. Откусил – и уменьшился в размерах. До неузнаваемости… Как ж е я теперь жить буду, такой маленький? Кто ж меня слушаться будет, бояться? Что же делать? Наверное, надо еще раз укусить яблоко. Ну, может, с другой стороны. Как в сказках. Только как же я теперь взберусь на стол? Он же теперь на высоте Останкинской башни! Вдруг перед ним, как по волшебству, появилась веревочная лестница. И куда ж это она ведет? Да какая теперь уж разница? Надо взбираться. И, хоть сам Игнат был толстым, весом большим, да еще и лысоватым, решил, таки, одолеть высоту. Долго пыхтел он, ползя вверх и обливаясь потом от тяжести, да от страха сорваться вниз, но, таки, дополз он до верха и очутился на печке. Прямо перед ним открылся вход в сказочное царство, которое он не смог разглядеть, будучи большим. А яблоко так и осталось лежать на соседнем столе, но добраться до него не было никакой возможности. Игнат пригляделся и увидел на другой стороне яблока надпись: укусишь – подрастешь. Вот незадача! Да и пес с ним! На обратном пути понадкусываю. А может, и все съем. Стану великаном! А пока надо же посмотреть, что это за чудо-юдо такое, что это за страна такая сказочная да диковинная? Может, это и есть Лукоморье? Надо обязательно посмотреть. Игнат двинулся вперед. Зеленая травка приятно щекотала лодыжки, голубое небо было таким бирюзовым, что от удовольствия он аж зажмурился. Хорошо-то как! Он вошел в лесок. Птички пели на ветвях, березки качались в такт мелодии ветра, тропинка вела его все дальше и дальше, пока, наконец, он не уткнулся в небольшое лесное озерцо. И как же его теперь обойти? Ни дорожки, ни тропинки, берег обрывистый, песчаный, весь усыпан ласточкиными гнездами. Может, оно и не глубокое, поэтому и нет тропинки? Дай-ка проверю. Игнат вступил в воду. Мелко, второй шаг. Тоже. Тогда он с осторожностью стал пробираться вглубь озера, прощупывая почву. Эх, жаль, шесток с собой не взял. Все сподручнее было бы щупать почву. Он уже вполне успешно преодолел половину озера, как внезапно нога его провалилась, не ощущая под собой почвы. И весь он с размаху большим неуклюжим мешком плюхнулся в воду. Помогите! – хотел было крикнуть, да вода залила и рот его, и глаза с макушкой вместе. Игнат вынырнул, схватил глоток воздуха, но вода упорно тянула его вниз. Он попытался плыть, но к ногам его, будто бы привязали тяжеленный груз, и грести он мог только руками. Глаза его вылезли из орбит, он не мог вымолвить ни слова, только бил клешнями по воде, наводя ужасный хаос в лесной идиллии.
- А кто это нам попался сегодня? – Игнат вскинул голову и увидел прямо перед собой на ветке дерева … Русалку. Господи, да не привиделось ли мне все это? – успел подумать он, но смог только просипеть: - Помогите!
- Ишь ты, какой хитрый – в честь чего это я должна тебе помогать? – Русалка надула пухлые губки и отвернулась.
- Оз..оз…озолочу, - из последних сил булькнул Игнат, понимая, что силы покидают его.
- Интересно, интересно, - Русалка снова повернулась к нему. – Ну, предположим, мне твое золото в лесу ни к чему. А вот, если бы ты… - она рассуждала так спокойно, будто бы перед ней не человек тонул, а лягушка.
- Так вот, я и думаю, - не спеша продолжала рассуждать Русалка. – Выручу я тебя только, если пообещаешь выпросить у Бабы Яги для меня человеческие ножки. Да чтоб были точеные, белые и красивые. Да, вот и еще. Размер должен быть не больше 36-го. Больше будет не красиво. Правда ведь? Да и с моей фигурой будет гармонировать. Второй век уже прошу у нее, не дает, старая карга, зажала, как будто для себя держит. Дефицит, говорит, типа много нас таких, русалок. А я ведь одна красивая, другой такой не найдешь. Посмотри! – Она стала вертеться на ветке из стороны в сторону, пока не соскользнула в воду. Вынырнув прямо перед глазами Игната, она уставилась в них своими огромными рыбьими глазищами.
- Ну так как?
- Все…все… все…
- Да что «все»? Все мне не надо. Мне ноги нужны! — уже пробасила она ему в ухо.
- Достану, добуду… спаси… - рот Игната уже не мог вымолвить ни слова, так как погрузился в воду.
- Ой, так я тебе и поверила, - плеснула русалка хвостом по воде. – Да ладно уж, в этот раз поверю, черт с тобой! Только смотри, обманешь – живым отсюда не выйдешь! – глаза ее стали страшными, отвратительно красного цвета с синими прожилками. В том же момент, она еще раз плеснула огромным рыбьим хвостом по глади озера и Игнат пробкой вылетел из воды, тяжело бухнувшись на берег.
Долго ли, коротко ли просидел Игнат с Русалкой на берегу лесного озера, а сказка наша продолжается. Получил Игнат от нее наставления, как ему добраться до избушки Бабы Яги, а там уж, как он ее будет уговаривать – его дело. Дала напоследок навигатор, двинула ему хвостом под зад – и … катись ты, голуба, да без ножек девичьих не возвращайся! Вот идет Игнат, идет, умаялся весь, а навигатор его подгоняет – дескать, должен ты до захода солнца добрести до бабкиной избушки. К чему такая спешка? - кряхтит Игнат, обливаясь потом и еле волоча ноги. Так надо – только и твердит навигатор. Ну, что тут поделаешь, приходится идти из последних сил. Темнеть уже начало, Игнат испугался, прибавил шагу. Ну вот, наконец, и огонек заветный пробивается сквозь ветви лесные. И правда, на опушке избушка. И точно, на курьих ножках, все, как в сказке. Не стал Игнат испытывать судьбу и кричать: избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! Нет, не стал. Уж больно впечатляющие ноги у нее. Прям не куриные, а как у огромного страуса. А как даст под зад? Он вспомнил щелчок русалочьего хвоста и потер свою тыльную часть. Впечатлило. Синяк, наверное. Подкрался тихонько к двери, постучал легонько. Тишина. Спит, наверное.
- Бабушка, - тихо позвал он и снова постучал. Опять тишина. Ноги тоже не реагируют. Хотя, дымок из трубы идет. Значит, дома бабуся.
- Але, бабуля, отворяй дверь! – уже в полный голос прокричал Игнат и долбанул в дверь кулаком. И опять тишина. Только вот показалось ему, что что-то темное нависло над ним сверху. Он поднял глаза…и, о ужас! На него, не мигая, смотрели чьи-то ярко-зеленые огромные глаза. И взгляд их точно не предвещал добра. Он отшатнулся и пытался отбежать, да не тут-то было. Словно клещи сжали его по бокам, не давая ни пошевелиться, ни вздохнуть!
- Ты хто? – прохрипели глаза и сузились до маленьких щелок.
- Я… Игнат, - еле смог выговорить Игнат, краснея от недостатка воздуха.
- Игнашка, говоришь? Зачем пожаловал, Игнашка?
- Так Русалка послала.
- Опять??? – возмутились глаза. За ногами что ль?
- Зззза ними.
- А что ты умеешь, добрый толстый молодец?
- Все! – выпалил Игнат, понимая, что только так сможет вырваться их этих смертельных объятий.
- Все, говоришь? Ну да врешь, наверное. Смерти боишься. А…, ладно, все равно, ты уже не жилец, так что, заходи, гость непрошенный, - чьи-то невидимые руки подтолкнули его к двери.
Игнат вошел в избушку, боясь даже оглянуться. Внутри все было очень даже аскетично, без излишеств. Ну, разумеется, печь на первом месте. Остальное – какая-то труха, травы, колбочки, горшки, корзины, лавка. Игнат тут же начал шарить глазами по сторонам, выискивая знаменитую лопату, на которую добрая бабуля сажала своих гостей, предвкушая из них отменный ужин. А, вот она, стоит на месте, никуда не делась, родимая. Игнат содрогнулся, представив себя на ней на фоне жерла горящей печи.
- Что, не по нраву тебе моя келья? - Игнат наконец-то смог оглянуться и увидел пред собой тщедушную старушку, вполне себе приличную, в черном платочке, цветастом фартучке, веселеньком легком голубом платье и калошах.
- Что, не такой меня представлял? Все так говорят. А я вот такая. Простая. Добрая. Яга, видимо, улыбнулась, но получилось вполне бандитское выражение лица прожженного пирата, лишенное половины зубов.
– Короче, ни дать, ни взять, старушка-веселушка, - бабуля зашлась жутким смешком, от которого кровь застыла в жилах Игната. – Да ты не тушуйся, присядь. Кормить я тебя не собираюсь, время уже позднее, да и откушала я уже, - Яга мельком бросила взгляд на корыто, в котором валялись какие-то объедки. И кости. Господи, по размеру они очень даже походили на человеческие. В животе у Игната так похолодело, что кисти рук побелели. – Вот, пришел бы ты, к примеру, под утро, я бы уж и проголодалась, и обед бы сготовила для тебя, ой, из тебя! – хихикнула старушка. – А так настроение у меня – во! – она показала большой палец c огромным, как у орла, ногтем. – Так что, валяй, бухти, что там тебе это шалушовка лесная тебе наплела.
Игнат изложил Яге просьбу русалки.
- Ничего нового. Каждый раз одно и то же. Который век уже. Как ей гонцов не жалко? – Яга мельком взглянула на таз, Игнат поежился.
- Говорила же я ей мильён раз: ну дам я тебе эти ноги, что ты с ними делать-то будешь? Плавать в своем болоте? Так тебя водяной не узнает, да и утопит сей же час! К людишкам? Так кому ты там нужна? Там таких тыщи! Я, говорит, красивая, смогу любого царя-короля охмурить! Да где ж она их видела? Совсем от жизни отстала в своем вонючем болоте. К ним теперь и на пушечный выстрел не подберешься – охрана, армия, жены, любовницы. В лучшем случае, олигарх какой захудалый, и то к нему очередь из девок – тьма-тьмущая! Я-то летаю, знаю, что к чему. Тебе то это к чему? Аль опять топила? Аааа то-то! Значит, попал ты, голубок! Что я тебе скажу, касатик? Ножки я тебе, конечно же, не дам. Так что, придется тебе возвертаться к ней, а уж она тебя живьем удушит и потом проглотит, как букашку. Видал, как удавы кроликов душат, да глотают? Так вот, с тобой то же будет. А коли пробудешь у меня до утра – милости прошу, только уж не взыщи – с утра я голодная, а жрать у меня, как видишь, неча, так что уж не обессудь – будешь ты мне завтраком,– Баба задумалась, оценивая бедра Игната. – А может, и обедом даже. Упитанный ты, вкусненький, наверное, – она потерла руки и облизнулась. - Игнашка под простоквашкой! – захрюкала она от удовольствия.
- Никакой я не вкусный. Ты лучше скажи свое заветное желание, может, я тебе чем помогу?
- Да чем же ты мне поможешь? Да и желаний у меня не так и много, - Яга мечтательно задумалась, подняв голову вверх, чтоб Игнат не видел ее слез. Однако, Игнат понял, что нащупал слабину и продолжал еще с пущим жаром:
- Да ты только скажи! Все, что хошь для тебе сделаю! Я знаешь, какой богатый! Ты только домой меня отпусти, а я тебе все богатства пришлю. Ты только адрес запиши.
- Ну что ты несешь, какие богатства? Солить мне их, что ли в кадушке с лягушатами и пиявками? Тьфу! Что вы за люди такие. Мер…короче мер…меркантильные, вот. Все бы вам деньги, да власть. А здесь это не ценится. Здесь природа-мать! – Яга театрально развела руками. – Есть у меня, конечно, мечта заветная. Так и быть, откроюсь я тебе. Все равно, ты не жилец, - махнула она рукой. – Так вот, сможешь – одарю тебя не то, что ногами, а и бриллиантами, и самоцветами, короче, возьмешь, сколько унесешь.
- И что же это за желание у тебя такое? Клянусь, выполню.
- Ой, не клянись, добрый молодец. А мечта у меня такая. Сосватай за меня Кащея Бессмертного! Уж больно люб он мне. Встречаемся мы редко, признаться мне стыдно, девица, все ж-таки. Да из замка своего он уже пару веков не выходит. А связь у нас в лесу вообще никакая. Разве что, голубями, да воронами. Если по дороге их Соловей-разбойник не подстрелит. А вот как раз и будешь сватом. Срастется дело – ничего для тебя не пожалею. И домой отпущу с Богом.
«Кажись, свезло» - выдохнул Игнат и стал собираться в дорогу.
В дорогу дала Яга ему с собой лучик лунный для ориентиру. К утру должон добраться. Не успеешь – лучик погаснет, а ты сгинешь в чащах колдовских. До утра тебе ни зверь, ни птица не тронет, я позабочусь, а с первым лучом солнца – берегись. Хотя, чего тогда беречься – лучше расслабься, если сможешь, раздерут тебя звери на мелкие частички, и кусочка не оставят! С Богом, касатик! – Яга перекрестила его в спину, да и вытолкнула из избушки. Игнат вывалился на траву и погрозил вслед заскрипевшей закрывающейся двери.
- А это тебе для ускорения! – смешок, и мощный пинок под зад! Ах ты ж, курица синяя! - только и подумал Игнат, летя в неизвестном направлении.
Долго ли, коротко ли шел Игнат, одному Богу известно. Лучик исправно освещал ему тропинку. Как и обещала Яга, никто его по дороге не трогал, все было тихо, но все время казалось, что на всем пути его кто-то преследует. И ИХ было много. Жутко было ему идти в таком страхе, да и задница болела нестерпимо – оба удара его новых подружек давали о себе знать. Игнат уже выбился из сил, когда, наконец, в первых лучах солнца увидел замок Кащея Бессмертного. Ровно в это время лучик потух, и он успел выскочить из леса, побежал в сторону замка, оглядываясь на лес. А оттуда, вытаращив страшные морды, за ним с кровожадством наблюдали сотни глаз. И кого там только не было! Самыми узнаваемыми были волки и медведи, но какие-то они были сказочно-страшные, с огромными клыками и жутких размеров. Все остальные лесные твари ни на кого не походили. Это были безобразные чудовища буро -синего цвета, с рогами, да клыками, горбатые, да огромные, с трясущимися от голода когтистыми лапами-руками.
«Господи, спасибо, что успел» - подумал Игнат и поспешил в Кащеево царство. Да какой же это замок? Вот у меня замки так замки, а это какая-то развалюха. Жаль, не видит Яга, на какое приданое позарилась. Интересно что за хмырь этот Кащей. Мне без его согласия никак возвращаться нельзя. Ну не пропадать же мне в этом чертовом Лукоморье? Знал бы Александр Сергеевич, как оно изменилось! И не в лучшую сторону. Да, кризис, он везде кризис. А какие раньше были сказочные герои? И накормят, и напоят, спать положат, спрячут, помогут, голову под меч подставят, и на принцессе женят! Красота! Да, прошли те времена!
Жилище Кащеево, действительно, давно пришло в упадок. Покосившиеся ворота, поломанная лавка, старинный колодец-журавль. Заглянул – и воды-то там, по-моему, нет давно. Дом, конечно, большой. Не изба, но уже на дворец или замок не тянет. По нашим меркам, по цене двушки уйдет, не больше, прикинул Игнат. Осторожно подошел к дверям. Мало, кто там у него? Может, собака, а может, и сам черт на цепи сидит? Игнат потер дважды ушибленное место. Приоткрыл калитку – открыто. Зашел в сени – тоже никого. Дальше дверь. Открыл. Зала. Большая, но, такое впечатление, что вся она утонула в паутине. Он продолжил аккуратно продвигаться по комнатам, но везде было, практически то же, что и в основной зале – сплошное запустение, паутина и мусор. Наконец, уже отчаявшись кого-то застать дома (может, на охоту ушел?), Игнат поднялся на саму верхнюю башню, прошел и там все помещения, но лишь в последней келье услышал какой-то странный шорох. Наученный горьким опытом, Игнат аккуратненько приоткрыл дверь и увидел за ней малюсенькую келью, в которой стояла только одна деревянная кровать, на которой кто-то лежал. Этот кто-то лежал под старым стеганым одеялом и еле шевелился.
- Эй, - позвал тихонько Игнат и, на всякий случай, зажмурился. «Кто-то» зашевелился.
- Живые есть? – Игнат тихонько зашел в келью, заскрипели старые половицы. Наконец, «кто-то» под одеялом перевернулся, и из-под одеяла показалось испуганное лицо тощего старика. Казалось, это уже не было живое существо, скорее он походил на живого мертвеца. Старик был полностью лысый, и только местами на его черепе чернели редкие волоски. «Как у слоненка», - подумал Игнат, вспомнив, что видел таких в Тайланде.
- Ты кто? – привидение под одеялом попыталось сесть на кровать, но это ему не удавалось – голова все время перевешивала худющие ноги, и существо опрокидывалось, как ванька-встанька. Игнат хихикнул.
- Что ржешь, козлиная твоя морда? Помог бы старому человеку подняться, чем зубы скалить!
Господи, так это, наверное, и есть Кащей! И видимо, он точно бессмертный. Сколько ж ему лет то? Игнат помог старику подняться с постели. Тот сел и мутным взглядом оглядел пришельца.
- Ты кто такой будешь и зачем меня тревожишь?
-А вы, я так понимаю, и есть Кащей Бессмертный? Старик кивнул.
- Я, собственно, от Бабы Яги, Игнатом меня кличут. И Игнат изложил ему, как мог, сокровенное желание девушки на выданье. Про русалку решил не упоминать. Только зад потер. Кащей внимательно выслушал его и тихо-тихо по-стариковски рассмеялся.
- Ну, старая карга, все не унимается! Молодуху из себя корчит! Всего-то на пару сотен лет младше меня, а туда же – под венец! Как она хоть выглядит? Сильно постарела?
- Ну как вам сказать. В отличие от вас, я ее за последние сто лет видел только раз, и то, вчера вечером. Так что, не думаю, что за ночь могло что-то сильно измениться. (Хотя, в вашем Лукоморье, по-моему, все возможно – подумал он про себя). Так что, смею вас уверить, что вчера он выглядела просто потрясающе! Хоть сейчас под венец!
- Ишь ты, - усмехнулся Кащей, - под венец, говоришь? Дай-ка я встану. Помоги, что смотришь!
Кащей с трудом поднялся и, кряхтя, засеменил по комнате. Росточком он был маленьким. Прям, Черномор какой-то! Худющий, весь просвечивается на свет. Вот тебе и Кащей!
- Что, небось думаешь, вот старичок-боровичок, плюнь – и рассыплется? Аааа, а вот и нет! – Кащей погрозил длинным желтым пальцем. – Выкуси, - он скрутил смешную дулю, - бессмертный я! Хочешь попробовать? Игнат замотал головой.
- Ну и правильно, все равно, пустая трата времени. Одно плохо. Умереть-то я не могу, а болячки гроздьями вешаются. Раньше хоть пореже, ну, раз в сто-триста лет, а сейчас прямо пропасть – каждые 10-20 лет какая-нибудь гадость да прицепится. И ее ж лечить надо! А чем? Вот только кикимора, да леший и выручают – таскают всякую дребедень из болот, да из леса – то шишки, то травку болотную, то коренья какие. Вот так и живу. Устал – сил нет! Вот, если б ты мне, добрый молодец, помог… Кащей многозначительно замолчал и вплотную приблизился к Игнату.
- А что ж я могу для вас сделать?
- Убить меня, - прошептал Кащей Игнату на ухо.
- Да как же! Вы ж сами сказали! Это же невозможно!
- А вот и возможно! – Кащей показал ему жестом, чтоб тот приблизился и горячо зашептал в ухо:
- Ты же знаешь, наверное, из сказок, что убить меня вполне возможно. Ну, там сундук, утка, заяц… Чепуха все это! За тридевять земель в тридевятом царстве есть у меня ячейка в банке тамошном. А там пультик такой лежит с батарейкой. Она, конечно, не вечная, подзаряжают ее мои людишки, но вот, если ее оттуда извлечь, да в течение суток не вставить обратно, мне и конец! – Кащей оскалился улыбкой сумасшедшего.
- Ну и зачем вы мне все это рассказываете? Неужто вам себя не жалко? Не боитесь, что вот я возьму да слетаю в это самое царство, умыкну батарейку и вам конец, а?
- Молодец, молодец! Вот этого-то мне и надо! Понимаешь ли, насточертела мне такая жизнь в болячках, да мучениях! А потомства у меня, как понимаешь, нет и быть не может. Я бы, конечно, и сам мог эту батарейку выкинуть, да не могу – заклятье на мне. Пока добрый молодец сам не извлечет ее, да защитит от восстановления сутки, не придет ко мне смертушка. А я так о ней мечтаю! Как же я устал жить и как хочу от жизни этой треклятой отдохнуть! Ну что, поможешь мне?
Игнат напряг мозг. Кажется, это единственный способ выбраться отсюда живым.
- Правда, есть тут одна заковыка, - хитро прищурился Кащей. – Если тебя схватит моя охрана, коей великое множество, то тут же тебе отрубят голову. Таково правило. И я его поменять не могу. Так что, тут расчет только на свои силы. Думай. Или к Яге на сковородку, либо домой с богатством, да почестями!
Ага, или к русалке в болото, подумал Игнат.
- И вот еще, - уже очень серьезно и отчетливо промолвил старик, - если вздумаешь обмануть меня, умереть тебе смертью лютой, безвременной. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо! – подмигнул Игнату Кащей и оскалился в счастливой улыбке.
Даром, что Игнат парень был деревенским. Быстро все смекнул, да и молвил.
- Хорошо, исполню я твою просьбу, - Кащей довольно крякнул. – Одна у меня к тебе будет просьба. Совсем пустяковая. Дай мне шапку-невидимку. Я с ней вмиг проберусь сквозь твою охрану, и тебе на этом свете меньше мучений терпеть. Вмиг все улажу. А Яге скажу, что помер ты. Сфотографирую тебя для убедительности на похоронах. Идет?
- А почему бы нет? Идет! – обрадовался Кащей и полез куда-то глубоко в шкаф. Через минуту он вытащил оттуда какую-то замызганную страшную вязаную шапку, цвет которой было уже не разобрать совсем.
— Это и есть шапка-невидимка? – Игнат был явно разочарован.
- А что тебе, мушкетерская шляпа нужна, или корона? Бери, не крути носом, пока даю, а то раздумаю. Только, прости, проверить на вшивость я тебя не могу, а вот получить кое-какие гарантии обязан.
— Это какие еще гарантии?
- А вот какие. Напиши-ка ты мне, мил-человек, расписочку о том, что, ежели ты мое задание в три дня не выполнишь, то все твое движимое и недвижимое имущество перейдет к владельцу это самой расписочки.
Игнат задумался. В голове его давно созрел коварный план. С одной стороны, это был большой риск, а с другой – Боже милостивый, это ж сказочный персонаж, какой-то Кащей Бессмертный! Он куда, в прокуратуру, что ли пойдет, в полицию обратится? Да если и дойдет куда в нашем-то мире, то только до дурдома, тем более, с таким-то ростом и внешностью. Да нет, тут как раз мне ничего не угрожает.
- Давай сюда бумагу, напишу, так и быть.
— Вот и славно, - Кащей взмахнул рукой, и откуда-то из воздуха возник лист бумаги и перо с чернилами. Чудные, все-таки здесь дела творятся, - подумал Игнат. Ничего, скоро я вас всех вот где держать буду! Он сжал кулаки. Написав дарственную, он протянул ее Кащею. Проверив все тщательно, Кащей хитро улыбнулся и протянул ему шапку.
- Скатертью дорога, или, как говорят у нас в Лукоморье, перо тебе в …, ну, короче, читал, наверное, куда.
Игнат схватил шапку и, оглядываясь по сторонам, в поисках зеркала, быстро ее напялил, зажмурил глаза, потом снова их открыл… В зеркале никого не было! Он снял шапку. Я. С шапкой. Господи, страшный какой! Надо срочно домой, отмываться, отскребаться и забыть весь этот ужас! - Отлично! Выдвигаюсь! Прям щас! Где, говорите, ваше тридевятое царство?
Кащей долго объяснял Игнату, как быстрее дойти до тридевятого царства, где находится банк, какая охрана и ячейка, но Игнат его практически не слушал, только мотал головой в знак согласия. В голове его созрел великолепный план, который он уже мысленно поэтапно прокручивал. На кой дьявол мне вся эта чертовщина? Кащеи, русалки с придурковатыми бабками-невестами! Горят они все синим пламенем! Я с ними после разберусь, когда выйду отсюда. Все, все они будут у меня на побегушках! Все Лукоморье скоро будет моим, без остатка! Ни у кого еще не было личного Лукоморья со всеми сказочными героями! А на них можно заработать такие деньжищи! У Игната даже голова закружилась. Даже не попрощавшись с Кащеем, Игнат выскочил из его владений и бегом побежал к лесу. Звери, говоришь? Ну, что ж, попробуйте меня съесть! Вот! Кукиш вам. И он надел шапку. Так и есть. Только он зашел в лес, как тут же начали появляться те чудища, что шли за ним всю ночь. Они крутили носом, но его не видели! Ха! Ай да шапка! Да я с ней и в ювелирку, и в банк! Сердце бешено колотилось от предвкушения своего скорого счастья. Так беспрепятственно дошел он до избушки Бабы Яги. Та из последних сил колола дрова. Ага, Карга! Что бы ей такого сделать на память, чтоб ей пусто было!? На крыльце лежал большой тесак. Игнат схватил его, замахнулся на бабку… Мараться об эту старую перечницу? И тут он увидел ступу с метлой, стоящую неподалеку от избушки. Вот теперь ты у меня полетаешь! Игнат схватил ступу с метлой и поволок ее к колодцу. Яга сначала не поняла, но потом, увидев летящую без нее ступу, спохватилась и засеменила за ней, причитая: куды ж ты, проклятая? Куды??? Игнат добежал до колодца и бросил туда ступу. Она с грохотом и плеском плюхнулась на дно колодца.
- Да что ж ты делаешь, деревяшка ты поганая? – Яга упала на колени и залилась слезами. – Как же теперь без тебя жить-то буду?
Злорадный смех Игната оглушил окрестности. Тут бабуля все поняла и, подняв костлявые кулачки прокричала в небо:
- Будь ты проклят, Игнашка! Будь проклят на том и этом свете, да настигнет тебя мое проклятье, где бы ты ни был!
Но Игнат уже не слышал ее вопли и, воодушевленный местью, твердой походкой шел дальше по тропинке. К озеру Русалки. Одним махом он одолел расстояние до лесного озера. Русалка лениво качалась на ветке. Ага, меня, значит, поджидаешь? А зря! Сейчас я тебе устрою ноги! Он тихонько подкрался к ней, выхватил Бабкин тесак и разом отрубил ей рыбий хвост! С диким воплем русалка грохнулась в пруд. Пруд тут же окрасился в темно-пурпурно цвет. Оглушительный смех как гром прозвучал среди тишины сказочного леса. Это Игнат торжествовал победу над сказочными тварями.
- Будь ты проклят, изверг! Проклинаю тебя и весь род твой на все века! – русалка догадалась, чьей жертвой она стала.
А Игнат уже несся по знакомой тропинке на выход из сказки. Быстро добравшись до заветного стола, он легко взобрался на него и откусил заветное яблоко. Тут же тело его вытянулось, голова закружилась от того, с какой скоростью уносились вниз предметы комнаты. Вырос! Ура! Вырос! Он скинул шапку-невидимку и стал махать ею над своей головой, торжествуя победу! Ах вы, мерзкие уродцы! С кем вы хотели померяться силами? Со мной, великим Игнатом? Кстати, теперь я так себя и буду звать. Вы, нищеброды и деревянная шваль! Теперь здесь все мое! Я, я, я всех победил и всех вас уничтожу! Безудержная ярость и азарт вселились в него. Он крушил все, что попадалось ему под руку - и игрушки, и мебель, все, все, что мастер с такой любовью созидал много лет.
Подустав от процесса вандализма, Игнат плюхнулся на кушетку. Вот передохну малость, и потом продолжим, - зверская улыбка скользнула у него по лицу. В это же момент на его голову что-то обрушилось, да так, что искры посыпались у него из глаз. Игнат подскочил, схватившись рукой за голову. Что же это…. За… такое? Шишка будет капитальной. Он с остервенением искал глазами обидчика. Ага! Вот он! Это была игрушка-наковальня, по которой стучали два медведя. Упав с верхней полки, они продолжали отстукивать свою монотонную песню уже на полу. Кровь залила Игнату правый глаз. Ах вы ж…! Растопчу! Он уже было замахнулся на них ногой, как в нее тут же кто-то вцепился. В комнате было мало света, и разобрать очередного обидчика было не просто. Он попытался стряхнуть его с ноги, но это ЧТО-ТО крепко вцепилось зубами ему в щиколотку Нагнувшись, он увидел не то зверя, не то дракончика. Отбросив его ладонью, он прошипел:
- Это что еще за вошь? На что тут же получил ответ:
- Это я, зубастая Ногоцяпа! И действительно, это была именно Ногоцяпа. И причем, зубастая!
- А ну, кишь отсюда, малявка зубастая!
- И не подумаю! А еще позову своих друзей. Теперь тебе отсюда живым не выйти!
И вдруг, в этот момент Игнат ощутил, что все вокруг него зашевелилось. Буквально все. И стены, и потолок, и, кажется, пол. Это были ИГРУШКИ! Они ожили и начали надвигаться на Игната со всех сторон. Кого там только не было! Звери рычали, показывая хоть и маленькие, но нешуточные зубы, подпрыгивая на его ноги и больно кусая колени и щиколотки, с полок слетели машинки и, на полном ходу врезались в его ноги, вертолеты и самолеты взлетели в воздух и атаковали его оттуда из пулеметов и ракет.
- Вперед, на врага! Заходи слева, заходи справа! – это Ногоцяпа взял на себя командование наступлением.
Игнат, как мог, отмахивался от врагов, ломая ожившие игрушки на лету и топча их на земле. Когда, казалось, победа уже была не за горами, в воздухе закружилась волшебная метла, на которой сидел огнедышащий дракончик, и, как огнемет, выплевывал столбы пламя на его лысеющую черепушку.
- Метла, Дракончик, пали! – не унимался Ногоцяпа. Запахло паленым. Это сгорали последние волосы Игната. Он принялся было их тушить, да огонь и не думал униматься. Тогда, завидев в углу комнаты аквариум, он с ходу подбежал и сунул туда голову. Голова зашипела.
- Ага, попался, любитель селедочных хвостов! Отольются тебе Русалочьи слезки! И, в этот же момент, кто-откусил ему полноса. Кровь брызнула в воде тонкой струйкой и окрасила ее в бурый цвет. Это была маленькая, но белая акула.
-Ааааааа! – взревел Игнат, пытаясь найти выход из дома. Тут же, что-то шлепнулось ему на голову.
- Весельчак, Гринго, ваша очередь! То, что оказалось у Игната на голове, был Молоток-Весельчак с Перчиком Гринго, запущенным из катапульты. Тут же Весельчак начал отстукивать марш Турецкого на голове Игната, а Гринго запустил ему в глаза по изрядной порции перца. Игнат ослеп, и, как огромный слепой медведь, махал руками во все стороны, пытаясь защититься и протереть глаза, чтобы хоть что-то увидеть. Все это сопровождала какая-то дикая музыка, которую извлекал их красного пианино желтый Миньон-музыкант. В приступе этой вакханалии никто и не обратил внимание, что Ногоцяпа из-за угла готовил основной удар. Это была небольшая, но хорошо вооруженная армия деревянных солдат с полным набором современного оружия – пушками, автоматами, гранатами и пулеметами.
- Огонь из всех орудий! – скомандовал Ногоцяпа и тут же армия грохнула таким залпом, от которого Игнат не устоял на ногах и свалился перед крыльцом. В полглаза, сквозь жуткую боль и кровь, он увидел, что свобода от него была всего в шаге! Из последних сил, обливаясь кровью, в приступе болевого шока, он выполз на крыльцо, привстал и смог-таки закрыть дверь, защелкнув ее на щеколду. С той стороны двери продолжал раздаваться гром пушек и пулеметов. Снаряды бились в толстую обшивку двери, но пробить ее уже были не в силах. Он был спасен! Страшный, окровавленный, весь в грязных лохмотьях он, словно великан поднялся на ноги, вскинул руки в грозовое небо и прохрипел:
- Я победил! Победил вас, жалкие деревяшки! Свобода! Свобода и богатство!
Он не понял, что его убило.
Солнце еще спало за горизонтом, когда Анюта подходила к дому игрушек из местного околотка. За столько лет она так привыкла к ним, к Ивану, что уже не представляла себе иной жизни. Что теперь делать, когда ничего это не будет никогда? Слезы текли по ее лицу вопреки ее воле. Не остановить. В последний раз пойду, попрощаюсь с ними, пока еще темно и улицы пусты от людей. Не хочу, чтобы кто-нибудь видел мои слезы.
Всю ночь лил жуткий ливень с громом и молниями. Анюта перескакивала лужи, в которых еще не отражалось небо. Подойдя к дому, она подняла глаза и остолбенела. Прямо на входе в дом, на его расписном крыльце стоял Игнат! Она было попятилась, чтобы убежать, но что-то в нем показалось ей странным. Наверное, его неподвижность и взмытые к небу застывшие руки. Подойдя вплотную, она чуть не упала в обморок. Игнат стоял на крыльце, пронзенный огромным копьем. Оно вошло ему в макушку, и вышло через тело прямо в деревянный пол, да так глубоко, что его наконечник даже не был виден. Подняв голову, она увидела всадника с герба города…но уже без копья. Рассвет уже забрезжил, и Анна увидела лицо всадника. Оно… улыбалось ей, а потом всадник…подмигнул ей! Честное слово, он был живой! Аня потрясла головой, зажмурила глаза и снова взглянула наверх. Нет, показалось. Всадник как всадник. Деревянный. Вот только уже без копья. Взгляд ее снова упал на Игната. Она была повержена в глубокий шок и ничего не могла понять. В первых мерцающих лучах восходящего солнца он был страшен, как застывшее изваяние какого-то языческого идола. Глаза его были широко раскрыты, носа не было вовсе, все тело его напоминало одну сплошную рваную кровавую рану, рот приоткрыт, как будто его прервали на полуслове. Весь его вид был страшным, жалким, мокрым и мерзким. И тут взгляд Аннушки упал на какой-то клочок бумаги, торчащий у него из кармана. И что странно. Игнат (или, что от него осталось) был мокрый с ног до головы, а бумага была абсолютно сухая и даже не помялась. Она аккуратно вытащила ее и прочла. Это была самая, что ни наесть, настоящая дарственная на ее имя с передачей всего движимого и недвижимого имущества Игната, заверенная печатью нотариуса, подписанная Игнатом и… Анной. В недоумении она посмотрела сначала на Игната. Тот молчал. Потом на всадника.
- Сказка продолжается, - безмолвно произнес он и снова подмигнул.
Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/