Ариадна Васильева

 

 

ТАЛИСМАН ОМАРА ХАЙЯМА

 

Историческая драма в 3-х действиях

 

 

 

 

 

Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е   Л И Ц А

 

                   Омар Хайям

 

                   Джалал ад-Дин Маликшах - султан из династии Сельджуков.

 

                   Хасан ибн Али Низам аль-Мульк - первый визирь.

 

                   Абу Хамид Мухаммед ибн Мухаммед аль-Газали - теолог, философ.

 

                   Абу Хаттам Музаффар Исфазари - ученый.

 

                   Меймун Васити - ученый.

 

                   Абу-л-Аббас Лукари - ученый.

 

                   Низам Арузи Самарканди - ученик Омара Хайяма.

 

                   Шехейша - невольница, возлюбленная Омара Хайяма.

 

                   Ахмад - дворецкий Омара Хайяма.

 

                   Придворный поэт.

 

                   Имам.

 

                   Фатима - экономка во дворце Омара Хайяма.

 

                   Рустам - ученик в Звездном доме.

 

                   Купец.

                   Хозяин караван-сарая.

                   Начальник дворцовой стражи.

                   Гонец.

                   Распорядитель во дворце Маликшаха.

 

                   Первый работник.

                   Второй работник.

                   Третий работник.

 

                    Староста.

                    Вестник.

 

                    Исмаилит, писарь, соглядатаи, гости в караван-сарае, придворные.

 

                    Действие происходит в Исфахане между 70-90 годами XI века.

 

 

                    Рубаи Омара Хайяма даны в переводах Н. Стрижкова,

                    С.Липкина, О.Рум  И.Тхоржевского, В.Державина

 

 

 

  Д Е Й С Т В И Е  1

 

 

   К а р т и н а  1

                                       

  Караван-сарай. В одной компании ужинают Купец, Воин, Хозяин караван-сарая.

  Отдельно от них сидит Омар-Хайям, в тени видны фигуры приезжих.

 

Х О З Я И Н: (читает наизусть).

                   “Стать бессмертным - напрасный,

                              поверьте мне, труд,

                     Все, кто стар, и кто молод,

                                в могилу сойдут,

                    Не дано это царство земное навеки

                                     никому...

                    Да и мы не останемся тут.”

Хороший поэт написал...

А Х М А Д: (навеселе) А я говорю - пора выступать в поход!

К У П Е Ц: С кем пойдешь? Начальника твоего убили.

А Х М А Д: С новым начальником! Лошадь при мне, оружие при мне. Найду нового начальника!

К У П Е Ц: Война... война... только и слышишь - война. Зачем война? Надо жить в

мире.

Х О З Я И Н: Давайте послушаем стихи.

А Х М А Д: Постой! (Купцу) Мирно мы шли из Нишапура? А? Скажи! Да не будь меня, что бы

осталось от твоего брюха? А мне надоело шляться с караванами и охранять купцов!

Х О З Я И Н: Разве плохо, когда мир?

А Х М А Д: И ты против похода?

Х О З Я И Н: Не надо ссориться. Мы сидим спокойно. Еда на столе, вино в кувшине. Ссориться - грех.

А Х М А Д: Зачем он меня учит? Я кровь проливал. Султан Арслан, мир его праху, водил нас на край света.

Султан Маликшах, да продлит Аллах его дни, водил нас не так далеко, но тоже не без пользы. И снова поведет!

Х О З Я И Н: А если не поведет?

А Х М А Д: Как не поведет? Или неверных на земле не осталось? Поведет! И я пойду. А сегодня я сижу здесь.

В последний раз сижу, друзья мои! (Купцу) Не обижайся, брат, сердце горит. В последний раз вижу

жирную твою тушу. Грустно, брат. Грустно и хорошо. Скажи, хозяин, хорошо?

Х О З Я И Н: Хорошо. А если хорошие люди - вдвойне хорошо. Я почитаю стихи...

А Х М А Д: Погоди. Мне нравится вон тот человек (показывает на Хайяма).

Пригласи его к нам, хозяин, пусть ему тоже будет хорошо. А завтра все пойдем на войну.

Ты, жирный, молчи. Ешь, пей. А тот человек пусть сядет с нами.

 

Хозяин идет приглашать Хайяма.

 

Х А Й Я М: (подходит) Мир вам!

А Х М А Д: Здравствуй, друг! Будь нашим гостем. Я угощаю!

Х А Й Я М: Пусть собравшиеся позволят и мне угостить.

А Х М А Д: Завтра! А сегодня угощаю я!

К У П Е Ц: (Хайяму) Надолго в Исфахан, почтеннейший?

Х А Й А М: Хочу надеяться.

К У П Е Ц: Откуда? Если вам не надоели мои вопросы.

А Х М А Д: Стой! Не отвечай ему, друг, пусть сам догадается. Этот жирный хвастунишка берется сам узнавать

про людей.“Как, - говорит, - гляну на человека, так сразу вижу, кто он и откуда”. Пускай докажет!

Х А Й Я М: Согласен.

К У П Е Ц: Я попытаюсь... Если ничего не получится, не обижайтесь. (Внимательно смотрит на Хайяма)

Фигура у вас крепкая, но тяжелый труд вам не ведом. Много времени проводили на свежем воздухе...

А Х М А Д: Чепуха! Я тоже много времени провожу на свежем воздухе...

К У П Е Ц: (коснувшись ткани халата) Не обижайтесь, любезный, но вы человек небогатый.

(разглядывает браслет из агатовых бусин на руке Хайяма) Талисман?

Х А Й Я М: О, нет... Просто безделица.

К У П Е Ц: Родом вы... так-так-так... Сейчас скажу, откуда вы родом... Нишапур!

А Х М А Д: Земляк! Ну, разве я не был прав, когда велел пригласить этого человека! (Купцу) Э, а как ты узнал?

К У П Е Ц: (очень довольный продолжает) Некоторое время вы жили в Самарканде.

Х А Й Я М: Верно.

А Х М А Д: Он читает по руке!

К У П Е Ц: По руке вижу, что хороший человек, остальное...

А Х М А Д: По глазам!

К У П Е Ц: Остальное по одежде, дорогой Ахмад. Халат на нем самаркандский, а пояс...

Так завязывают пояс только у нас в Нишапуре. Но имя свое назовите нам сами. Я его отгадать не в силах.

Х А Й Я М: Я сын Ибрагима Палаточника - Омар.

К У П Е Ц: О, я слышал про вашего батюшку только хорошее. Здоров ли он?

Х А Й Я М: Благодаря аллаху, здоров. Мир вам, друзья мои! Большая радость для человека

встретить земляков на чужбине.

Х О З Я И Н: Так вы - Омар Хайям! Да я... Ох! Живой Омар Хайям!!! (читает наизусть для Хайяма)

                  “Листья дерева жизни, отпущенной мне,

                    В зимней стуже сгорают и вечном огне.

                                  Пей вино, не горюй,

                              Следуй мудрым советам:

                    Все заботы топи... в нашем красном вине.”

Хорошие строки бегут впереди поэта!

Х А Й Я М: В последней допущена маленькая неточность:

                  “Все заботы топи в искрометном вине!”

Х О З Я И Н: Да, так лучше. Это надо записать, исправить.

Х А Й Я М: (смущенно) Зачем их записывать...

Х О З Я И Н: А как же! Я...

Х А Й Я М: Оставим это. Продолжайте ваш разговор. Продолжайте, прошу вас.

А Х М А Д: Будь здоров, земляк! Не робей. Мы в обиду тебя не дадим.

Х А Й Я М: Я и сам никому не позволю себя обидеть.

А Х М А Д: Ну да!

Х А Й Я М: Да.

А Х М А Д: Значит вы - хороший человек! Я вас уважаю. Если бы вы были военным начальником,

я бы пошел в ваше войско.

К У П Е Ц: (Хайяму) Я говорю: война - плохое дело. Грязное дело война. На войне убивают людей.

Вот таких, как этот грубиян. А я его люблю. Я не хочу, чтобы ему выпустили кишки на войне.

А Х М А Д: Нет! На войну! Медлит султан Маликшах!

К У П Е Ц: Ха! Султан не знает, кто у него главный советник.

А Х М А Д: Не говори так. Простой воин всегда знает, когда выгодно начинать войну.

Х А Й Я М: А сейчас выгодно?

А Х М А Д: Расскажу вам притчу...Лев охотился за джейранами. Догнал одного, загрыз и съел.

Джейраны подумали: “Этот лев хорошо пообедал. Он больше не будет на нас нападать”.

И остались на своем пастбище. А лев напился воды и думает: “Я пообедал, но в логове

моем остались львица и львенок. Они тоже хотят есть”. И он легко поймал и загрыз еще одного джейрана”.

Так и у нас. Противник спокойно живет и думает, как глупый джейран: “

Не будем готовиться к новой войне, не пойдет на нас снова султан Маликшах, сыт прошлой своей победой”.

Вот тут их...

К У П Е Ц: Удивляешь ты меня, Ахмад. Тебе не простым воином быть - начальником!

 

Входит Газали.

 

Г А З А Л И: Мир вам! Мир вашему дому!

Х О З Я И Н: Милости просим присоединиться к нам.

Г А З А Л И: Премного благодарен, но я не голодный. Просто хочу отдохнуть с дороги.

А Х М А Д: Брезгуешь? А ну, садись с нами! Постой! Где-то я тебя видел!

Г А З А Л И: Я не знаю вас, почтеннейший, извините.

А Х М А Д: Показалось... Всюду мерещатся проклятые исмаилитские рожи.

К У П Е Ц: Говорят, у Хасана Саббаха в Орлином Гнезде их уже не десятки - сотни.

А Х М А Д: Вот я и говорю: в поход! Хоть против самого дьявола в образе Хасана Саббаха,

да сгниют его кости без погребения, когда он издохнет, как бешеный шакал!

Г А З А Л И: Хозяин, прикажите подать кисть винограда.

А Х М А Д: Вина не хотите?

Г А З А Л И. Я не пью греховный напиток.

Х А Й Я М: (Ахмаду) Вы так ненавидите исмаилитов...

А Х М А Д: Они убили моего отца. Он не захотел разделить с ними их богопротивную веру.

Он не захотел разделить с ними имущество.

Г А З А Л И: Хасан Саббах умен...

А Х М А Д: Заступаетесь за этого пса?

 

Поднимается, сидящий в тени человек, придвигается в сторону Газали.

 

Г А З А Л И: Я не высказал свою мысль до конца...

А Х М А Д: Ты откуда пришел?

Г А З А Л И: Разве я обязан держать перед вами ответ? Разве я помешал вам?

А Х М А Д: Мне не нравится твое лицо!

Г А З А Л И: Человек не волен выбирать себе лицо.

К У П Е Ц: Оставь его, Ахмад, он не сказал обидного слова.

А Х М А Д: А мне почему-то хочется выставить его отсюда!

 

Подходит к Газали, и в это же время сидевший в тени заносит над Газали нож.

Ахмад молниеносно хватает убийцу за руку.

 

Эй, эй, приятель! Выставить и убить разные вещи!

 

Бросается на убийцу, но тот успевает полоснуть Ахмада по руке. Потасовка. Убийца скрывается.

 

К У П Е Ц: Исмаилит! Фанатик из стойла Саббаха! Держи его!

Х О З Я И Н: Исмаилит! Держи!

 

Все бросаются за убежавшим, на месте остаются Ахмад, Хайям и Газали.

 

А Х М А Д: А-а-а-а-а! Старый козел! Помутилось в глазах от проклятого вина! Как я его не распознал сразу!

Х А Й Я М: Дай, посмотрю руку. Я - врач.

А Х М А Д: Порезал, собака!

Х А Й Я М: (осматривает и перевязывает руку) Жилу повредил. Плохо дело.

А Х М А Д: (сдерживает злые слезы) Всю жизнь не везло! Всю жизнь! Не любит меня Аллах! Не любит!

Г А З А Л И: Не упрекай всевышнего... Он сохранил нам жизнь.

ХАЙАМ: Вас он за что?

ГАЗАЛИ: За правду.

Хайям пристально смотрит на Газали.

 

А Х М А Д: Кому я теперь нужен, калека!

Х А Й Я М: Не горюй, Ахмад, верные люди всегда в цене.

А Х М А Д: В цене, когда руки работают. Все! Пропал с голоду Ахмад, пропал с голоду!

 

Возвращаются люди после неудачной погони.

 

Х О З Я И Н: Ушел! Ушел! Как сквозь землю провалился!

К У П Е Ц: Ушел проклятый!.. Ахмад! Беда какая!

 

Купец и хозяин хлопочут возле Ахмада, потом уводят его.

 

Г А З А Л И: (Хайяму) Я догадываюсь, кто вы, незнакомец. Мне подробно описали вас.

Х А Й Я М: Я тоже догадался. Вы из Багдада? Несравненный…

Г А З А Л И: Я не заслуживаю эпитетов.

Х А Й Я М: Скромность всегда была верной спутницей аль-Газали, защитника веры. Я рад встрече.

Г А З А Л И: Но у неё мрачная окраска.

Х А Й Я М: А вы - храбрец. Вас нисколько не испугала близость смерти.

Г А З А Л И: Пустим тему нашего разговора по другой дороге...

          Вы собираетесь вернуться в Самарканд?

Х А Й Я М:

          Нет, не вернусь. Страница жизни

          Уж перевернута, и не о чем жалеть.

          Так узок круг общенья в Самарканде,

          Так скучно жить на месте... Я - бродяга.

          Стремлюсь в неведомое.

Г А З А Л И:

          Точные слова! Но размышляя

          О вечности, о тайнах мирозданья,

          Не лучше ль в одиночестве искать

          Разгадку смысла жизни?

Х А Й Я М:

                               Не согласен.

          Меняя место жизни постоянно,

          Мы изучаем новые края.

          Мы изучаем их обычаи, законы,

          Мы познаем себя, и этим самым

          Мы тайны мирозданья познаем.

Г А З А Л И:

          О, вы - философ! Ваша кровь кипит.

          От бога вам - душевное здоровье.

          Вы, честно совершенствуя себя,

          Привносите в науку совершенство...

          При этом вы - поэт!

Х А Й Я М:

                                   Я не поэт!

          Признаюсь честно: балуюсь пером.

          В минуту жизни трудную, когда

          Тоска и грусть навалятся, как камень,

          Я душу изливаю на бумаге,

          Смеюсь и плачу над самим собой.

Г А З А Л И:

           Как мысль моя возвысилась пред вами!

           Я счастлив! Не могу наговориться.

           Мне повезло - я встретил, наконец,

           Того, пред кем душа открытой будет

           До самых сокровеннейших глубин.

Х А Й Я М:

          Я тоже рад. Откроюсь по секрету:

          Я так устал беседовать с глухими...

Г А З А Л И:

          О, как понятен мне сокрытый смысл

          Такого изреченья! Так и есть:

          Мир глухоты! Погрязший навсегда

          Во мрак невежества.

Х А Й Я М:

                                     Любезный Газали,

          В смотрите в грядущее сквозь тень

          Сердечной горести.

Х О З Я И Н: (входит) Бедный Ахмад! Ай, какая беда! Какая беда!

Г А З А Л И:

          Не надо сетовать, мой друг,

          Все в воле господа...

Х О З Я И Н: А вам повезло. Удар ассасина, обычно приходится прямо в цель. Бедный Ахмад,

отвоевался.

Г А З А Л И:

                                     ... и я в долгу

          У вашего приятеля. Всю жизнь

          Я за него молиться буду. Вседержитель

          Не допустил его погибели, и значит -

          К нему благоволит. А я добавлю

          Свое прошенье ниспослать удачу.

Х А Й Я М: (видя растерянное лицо хозяина, ожидавшего больше) Если мне повезет,

я возьму его на службу.

Ахмад - честный человек, такими людьми нельзя разбрасываться.

Х О З Я И Н: Благослови вас Бог, если вы хотите помочь Ахмаду!

Х А Й Я М: Он мой земляк. И, к тому же, спас святого человека и моего друга.

Х О З Я И Н: (недоуменно смотрит на Газали) Вы разве знакомы?

Г А З А Л И: (с улыбкой)

          Знакомы понаслышке и давно.

Х А Й Я М:

          Но, чтоб обнять соратника и брата,

          Не доводилось прежде нам встречаться.

 

   Входит Начальник дворцовой стражи.

  

Н А Ч А Л Ь Н И К:

          Что здесь за шум и что за беготня?

Х А Й Я М:

          Мне кажется, что все давно утихло.

Х О З Я И Н:

          Ловили ассасина, ваша честь,

          Но не поймали. Он пытался... вот -

          Пусть этот господин все растолкует.

Г А З А Л И:

          Какой-то человек, сюда пришедший,

          Неведомо откуда и когда,

          Затеял драку. Я бы предпочел

          Все доложить великому визирю.

Н А Ч А Л Ь Н И К:

          Кто вы такой, чтоб лично говорить

          С великим визирем?

Г А З А Л И:

                                    По вызову его

          Оставивший Багдад аль-Газали.

Н А Ч А Л Ь Н И К:

          Простите, ваша честь, неловкие слова

          Невольно вырвались. Я должен был узнать,

          Того, за кем я послан. Подскажите:

          Не знаете ли вы...он должен был прибыть,

          Соратник ваш, мудрец из Самарканда?

Г А З А Л И: (рекомендует Хайяма)

          Он перед вами!

Х А Й Я М: (с поклоном)

                                   С нетерпеньем ждет

          Известий и дальнейших указаний.

Н А Ч А ЛЬ Н И К:

          Его светлейшество, Али Низам аль-Мульк,

          Визирь визирей, пусть его хранит

          Всевышний Бог! Вас повелел найти

          И передать приказ: немедля,

          Обязаны вы следовать за мною

          В приемный зал великого визиря!

Г А З А Л И:

          Мы повинуемся с любовью и почтеньем!

 

Газали, Омар Хайям и Начальник стражи идут к выходу, Хозяин останавливает Омара Хайяма.

 

Х О З Я И Н: Я вижу поэт, вы идете туда, где ждут почести и слава. Мне, дерзкому, не к лицу останавливать вас.

Я только хотел сказать: любезнейший Омар Хайям, если случится беда, если судьба отвернет лицо,

помните... здесь друзья, бескорыстные почитатели. В случае чего, помогут, как сумеют. Не забывайте этого.

Х А Й Я М:

          Клянусь тебе, мой друг, клянусь,

          Твои слова навек со мною будут

          Вот здесь! Благодарю за все.

 

Уходит, прижимая руку к сердцу.

 

 

 

 

К а р т и н а 2

 

     Тронный зал во дворце Маликшаха. Слуги, стража. Входят Омар Хайям и Низам аль-Мульк.

                                                 Хайям в придворном платье.

 

Н И З А М:

          Сюда! Сюда! Здесь можно, милый сын,

          Беседовать спокойно, откровенно.

Х А Й Я М: (показывает на слуг)

           Но эти люди...

Н И З А М:

                                 Эти люди немы.

          Не бередите сердца, слушайте. Я должен

          И вновь, и вновь усердно повторить

          Простую мысль, доступные слова:

          Вы слишком молоды, вы так неискушенны,

          И не готовы для придворной жизни!

          Вам нужно научиться быть другим.

          Здесь каждый шаг, любой неверный шаг,

          Невольный взгляд немедленно зачтется,

          Как правило, превратно. Вы еще

          В далеком Самарканде пребывали,

          А ваше вольномыслие и дерзость

          Известны стали всем. Теперь скажите:

          Ответьте на единственный вопрос:

          Вы - верующий?

Х А Й Я М:

                                     Да!

          Я верю во всевышнего Fллаха,

          Создателя вселенной.

Н И З А М:

                                             Как же вы

          Дерзаете подвергнуть пересмотру

          Все те предначертанья, кои вечны?

Х А Й Я М:

          Нет, нет, не так! Позвольте вам сказать!

Н И З А М:

          Я слушаю, мой сын, я весь вниманье.

Х А Й Я М:

          О, человек ничтожен, смертен, слаб.

          Из всех творений, созданных всевышним,

          Он мелочь, недостойная и взгляда

          Великого строителя... Но мы,

          Вперяя взгляд в бездонные глубины

          Непознанной вселенной, задаем

          Одни и те же вечные вопросы:

          “Как создан мир? Когда был создан?

          Почему?” О, почему мы так несовершенны?!

          За что казнимся? Милый мой отец,

          Зеница ока моего, позвольте...

          И мне пытаться отыскать ответ! 

Н И З А М:

          За этими вопросами, мой сын,

          Последуют другие.

Х А Й Я М:

                                         Безусловно!

Н И З А М:

          Остановитесь! Рано или поздно

          Найдутся люди, для которых ваши

          Невинные мечты и изысканья

          Покажутся кощунством из кощунств!

Х А Й Я М:

          Всего бояться - жить тогда не стоит!

Н И З А М:

          Ах, не об этом речь, и ваша смелость

          Заслуживает всяческих похвал,

          И для залога вашего успеха

          Вам нужно стать умелым царедворцем...

          Но к делу перейдем. Итак, сегодня

          Наш господин и вождь, и царь царей,

          Которому служу я так смиренно,

          Задаст вопрос ученым звездочетам...

          Вы знаете, война уже вплотную

          Приблизилась к пределам го сударства,

          И Маликшах печется о победе...

          Так вот, победоносную войну

          И надо предсказать! Неверные...

Х А Й Я М:

          Простите, перебью. Мучительный вопрос...

          Ответа нет. На вас лишь уповаю

          И вас прошу ответить, но без гнева.

          Кто разрешил сельджукам утверждать

          Среди “неправых” “правильную” веру?

          То воля неба. Разве заблужденья

          Людской карает меч? Людская совесть…

Н И З А М:

          Умолкните! Великая война

          Ведется ради блага всей державы.

          Богатства приумножив, мы сильны,

          И нет предела нашему влиянью.

          Религиозный повод - только повод.

          Как видите, я откровенен с вами.

Х А Й Я М:

          Нет, есть предел границам государства,

          Поднимутся несметные рабы,

          Поднимутся окраинные земли

          С ничтожными правителями. Сами

          Мы разленимся на чужих хлебах.

          И будет нас терзать одна забота:

          Как прокормить жиреющее войско

          И разжиревших сотников...

Н И З А М:

                                                    На то

          Есть сотни жалобщиков. Слушаю,

          Беру исписанные свитки, обещаю

          Во всем без промедленья разобраться,

          И складываю жалобы в сундук,

          Обитый крепкими полосками из стали.

          И жду до срока. А когда настанет

          Пора свалить зажравшуюся дрянь

          Я жалобы из тайника беру

          И предъявляю гневному народу...

          Простите за жестокость. Нелегко

          Служить султану, править государством

          И уговаривать ученых, и следить,

          Чтоб их никто из сильных не обидел...

          Я одинок. Союзники нужны

          Любым правителям. Великому визирю

          Они нужны тем более.

Х А Й Я М:

                                                 Согласен

           Вступить в союз с умнейшим из людей,

           Но сердцу не прикажешь, и скорбеть

           О тех, кто не вернется с поля брани...

Н И З А М:

          На долю каждого из смертных выпадает.

          И в этом неизбежно видим мы

          Несовершенство мира. Милый сын,

          Возвышенно и пылко вы сказали:

          Наука цель и смысл вашей жизни.

          На что, скажите, на какие деньги

          Я стану содержать науку вашу?

          Не горстке математиков ученых,

          Не только вам! Но моему народу

          Она нужна, как воздух, как вода

          Для пересохшей пахоты. Едва ли

          Бескровная наука существует.

Х А Й Я М:

          Я не пойму...

Н И З А М:

                             Да что ж тут не понять!

          Наука стоит денег. А народ -

          Народ голодный. Хлеба просит, хлеба!

          В стране междоусобица бурлит,

          Фанатики Саббаха копят силы

          И точат нож на сердце государства!

Х А Й Я М:

          Но мы при чем?

Н И З А М:

                                    А как же Газали?

          Он – богослов, а за спиной - убийца!

          Вы оба так об этом рассказали,

          И красочно, и столь непринужденно,

          Как будто я присутствовал и видел

          Свершившееся в Караван-сарае.

          Жестокостей и боли, и войны

          Еще сполна на наши судьбы хватит,

          И я спрошу: со мной идете вы?

 Х А Й Я М:

          Иду.

Н И З А М:

                           Доверьтесь, наш союз

          Достоин имени достойного Хайяма.

 

Низам уходит, Омар Хайям остается один, ходит в раздумье.

 

Х А Й Я М:

          Пророчествуй, достойнейший Хайям!

          Дай талисман султану и не думай

          О море крови. Все равно прольется.

          Я, он ли, третий кто-нибудь -

          Совет дадут. И двинет наше войско...

          Война! Война! Будь проклят мой язык!

          О, если б прорасти былинкой в поле.

          Мне через сотни лет. Хоть не увидеть -

          Почувствовать разумность бытия,

          Счастливым быть и радостным...

 

Появляется придворный Поэт, зал постепенно наполняется,

ожидающими выхода Маликшаха.

 

П О Э Т: (подходит к Хайяму)

                                         Простите!

          Простите дерзкого. Осмелился прервать

          Раздумья ваши. Но такая честь

          Представилась... Блистательный Хайям,

          Без лести я поклонник ваш смиренный...

          Я прочитал все ваши рубаи...

Х А Й Я М:

                                                      Помилуйте.

П О Э Т:

          Нет, нет, не прерывайте. Доскажу.

          Вы - гений, вы - пророк!

          Волшебные слова...

Х А Й Я М: Хотелось бы узнать, почтеннейший, с кем имею честь?

П О Э Т:

          Ах, это? Да! Простите мой восторг.

          Я не представился. Зовут меня Али

          Для многих здесь я вроде обезьяны.

          Поэт “на случай” и придворный чтец.

Х А Й Я М: Разве бывают поэты “на случай”? Творчество...

П О Э Т:

          Я не дерзну назвать себя творцом

          До той поры, пока моя строфа

          Не станет столь же красочной, как ваша!

Х А Й Я М: Вы преувеличиваете... есть много других прекрасных поэтов.

П О Э Т:

          Хайям - один, и я его слуга.

 

                         Пауза.

 

          Вы чем-то озабочены, грустите?

Х А Й Я М: Не привык находиться на виду... Скажите, кто этот человек?

П О Э Т:

          Кто? Этот? С бородою до колен?

          Глава религиозной нашей знати.

          Имам Фарух. Вы можете прослыть

          Еретиком, безбожником, неверным.

          За каждое невинное словцо,

          Невольно или вольно обронив,

          В его присутствии...

Х А Й Я М: Вы, я вижу, в курсе всего происходящего здесь?

П О Э Т:

                                         Кручусь.

           Ба! Этот здесь. Затворник Газали.

           Включен в игру.

Х А Й Я М: Простите, какую игру?

П О Э Т:

                                  И вы, и он и... я

          На шахматной доске великого Низама

          Простые пешки.

Х А Й Я М:

                                      Я не пешка!

П О Э Т: (насмешливо)

          Кто же вы, ладья? Да знаете ли вы,

          Кто здесь царит? Кто подлинная власть?

Х А Й Я М: Маликшах, я думаю.

П О Э Т:

          Храни судьба наивного поэта!

          Советую запомнить, затвердить:

          Низам аль-Мульк! Вот истинный властитель,

          И наших дум, и жизни, и судьбы.

          Он вас позвал, и вы теперь дитя

          Его предначертаний. Тянет он

          Как ишака за уши в нашу тьму

          Науки свет. Ученых обласкал,

          Земельную реформу начинает,

          И тяготы налогов сократил.

Х А Й Я М:

          Прекрасное начало!

П О Э Т:

                                          Но мешают.

Х А Й Я М:

          Кто? Кто?

П О Э Т:

                          Да все, кому не лень.

          Налогов нет - военные в обиде,

          Наука - в горле кость у бороды.

          А просвещенье... Черная работа,

          Когда черны умы... И нам негоже

          Пока искать себе других хозяев...

 

     Видит движение в толпе.

 

          Простите, заболтался. Ваш слуга.

 

Торжественный выход Маликшаха. Собравшиеся склоняются в поклонах.

 

М А Л И К Ш А Х:

          Да встаньте! Надоели мне. Сегодня

          Так хочется дела скорей свернуть

          И сесть за пир. Прекрасные рабыни

          Пусть услаждают наши взоры танцем

          А слух - напевами. И пусть большую чашу

          Янтарного вина мне поднесут!

          Ах, я забыл! Любезнейший Низам,

          Где этот твой ученый предсказатель,

          Умеющий читать по линиям руки?

Н И З А М:

          По линиям руки он не читает,

          Он в тайны астрологии проник.

          И хочет знать секреты мирозданья.

          Знаток математических начал.

          Преподаватель. В славном Самарканде

          Был принят при дворе.

М А Л И К Ш А Х:

                                              Пусть подведут. Я гляну.

 

Низам делает знак, распорядитель подводит Омара Хайяма.

 

РАСПОРЯДИТЕЛЬ: Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрагим Хайям Нишапури!

М А Л И К Ш А Х:

          Так молод ты?.. Хм. И уже мудрец?

          Скажи, мой друг, ты можешь вызвать бурю?

Х А Й Я М:

          Нет, государь, стихии не подвластны

          Ни мне, ни прочим смертным.

М А Л И К Ш А Х:

                                                Право, жаль.

          Что ж ты умеешь делать?

Х А Й Я М:(достает свитки)

          Я бы мог...

М А Л И К Ш А Х:

         Нет, это скучно. Этого не надо.

          Про алгебру с Низамом говори...

И М А М: Государь, позвольте задать несколько вопросов почтенному звездочету!

М А Л И К Ш А Х: Задай. (Низаму)

          Сейчас пойдет потеха. Наш старик

          Ощиплет молодого петушка!

И М А М: Почтеннейший, я слыхал, что многие ученые, среди которых находятся весьма искушенные в мудрости люди,

пользуются трудами проклятых язычников и перенимают у них знания.

Х А Й Я М: Да, святой отец, это правда. Греческие ученые оставили нам книги, в которых множество тайн...

И М А М: Как можно пользоваться этими книгами! Одно прикосновение к ним - есть грех!

Н И З А М:

          Остановитесь, здесь не место спорить!

Г А З А Л И: Да облегчит Аллах своим руководством движение наше к истине! Позвольте сказать мне.

Жажда постижения природы вещей всегда была моим свойством и повседневным желанием, и я не скрою,

что пользовался книгами греков и тех, кто является их последователями.

И М А М: Ибн-Сино, Бируни... Для чего, почтеннейший Газали, пусть ваш путь будет всегда покрыт ковром из цветов,

где каждый цветок - правда. Для чего вы пользовались этими книгами?

Г А З А Л И:

          Не зная мудрости других народов

          Как можем мы познать самих себя?

          Как можем мы не спорить, если в споре

          Рождается ответ на все вопросы,

          Которые мы ставим?

И М А М:

                                           Это грех!

М А Л И К Ш А Х:

          Как жаль, что я не искушен в науке!

          Сладки для уха речи Газали.

          Я от него в восторге! Как обидно,

          Что мой отец, да пусть пребудет в мире

          Его душа, ни мне, ни прочим сыновьям

          Не дал образования большого.

          Что знаю я? - Щит, сабля и седло.

Н И З А М:

          Великий государь, все эти вещи -

          Опора государства!

М А Л И К Ш А Х:

                                          Шепчешь ты

          Заученные фразы. Это после.

          Скажи, Омар, а как ты узнаешь,

          О том, что скрыто? Говори без страха.

Х А Й Я М:

          Мой государь! Есть множество примет,

          Анализ происшедшего сегодня

          Способен подсказать, что будет завтра...

М А Л И К Ш А Х:

          А звезды, звезды, звезды, как они

          Влияют на судьбу простых людей?

Н И З А М:

          Мой государь, все это тоже тайна

          Астрологов. Ведь положенье звезд...

М А Л И К Ш А Х:

          Молчи. А ты, Омар попробуй

          Ответить мне на несколько... нет, стойте

          Сейчас я испытаю сам тебя.

 

Дает приказанье слуге, тот приносит шкатулку.

 

          Ну, вот, Омар Хайям, теперь проверим

          Твое уменье. Тот ли ты мудрец,

          Которым был представлен перед нами?

          Предупреждаю: думай о себе.

          И, убоявшись неизбежной казни,

          Ты можешь отказаться.

Х А Й Я М:

                                                Повелитель,

          Хочу рискнуть!

М А Л И К Ш А Х:

                                    Ты так в себе уверен?

          Так увлекаешься предложенной игрой,

          Что смерти не боишься?

Х А Й Я М:

                                                   Я боюсь,

           Боюсь как всякий смертный, но за честь

           Готов сражаться до последней капли крови.

М А Л И К Ш А Х:

           Тогда скажи, не глядя, что лежит

           В шкатулке этой. Если отгадаешь,

           Я снизу доверху тотчас же прикажу

           Ее наполнить золотом, перстнями...

           А если промахнешься, извини -

           Пойдешь на плаху.

Н И З А М:

                                         Я не для того

          Привел сюда красу и цвет науки!

          Я не согласен! Это не предмет

          Для выявленья мудрости. Спросите

          Его о солнце нашем, о луне,

          Трактаты пусть покажет, пусть читает

          Великолепные стихи из рубайята!

М А Л И К Ш А Х:

          Все это на потом. Для вашей болтовни...

          Берись за дело, мудрый прорицатель!

Х А Й Я М: (протягивает руку к шкатулке)

          Позвольте осмотреть, не открывая?

М А Л И К Ш А Х:

          Нет, не позволю. Сразу отвечай!

Х А Й Я М:

          Мой государь, скажу. В шкатулке этой...(пауза)

          Нет ничего.

М А Л И К Ш А Х:

                                 Вот это чудеса!

          Ты угадал, божественный провидец,

          Иль сам Аллах шептал тебе на ухо

          Столь правильный ответ? Скорей несите

          Алмазы, золото, рубины... Да живее!

          Как я люблю рискующих людей!

И М А М:(Низаму) Ну, что ж, добились своего? Теперь он войдет в силу.

Н И З А М: Нам нужны толковые и грамотные люди.

И М А М: Нужны, нужны, не спорю. Но и хлопот с ними не оберешься.

Н И З А М:

          Позвольте, государь, еще представить

          Других ученых?

М А Л И К Ш А Х:

          После, после, после.

          Сам приласкай, скажи им все, что надо

          И пригласи на пир. Омар, я грубый воин.

          Я тронут, восхищен, как малое дитя

          Рад твоему успеху. Все, что хочешь,

          Ты можешь попросить, и я готов

          Исполнить все по совести и чести!

Х А Й Я М:

          Мой государь, прошу распорядиться

          И основать содружество ученых...

М А Л И К Ш А Х:

          Ты для себя проси...

П О Э Т: (в сторону)

                                            Не будь ослом!

Х А Й Я М:

          Обласкан я, и более, чем можно.

          Мне ничего не надо, государь.

И М А М: Величайший из повелителей хотел узнать, будет ли надвигающаяся на нас война удачной?

Пусть он предcкажет...Пусть скажет, что ждет нас: победа или поражение?

М А Л И К Ш А Х:

          Да, верно, вот. Увы, святой отец

          Напомнил нам обязанности наши...

          Скажи, скажи, победу одержать

          Удастся ли? Я видел страшный сон:

          Лежит в крови, повергнутое в прах

          Все войско наше. Собственное тело

          Исколотое ранами я видел...

Х А Й Я М:

          Светила говорят: ты можешь победить,

          Последовав примеру полководца,

          Не допустившего ни часа промедленья.

          Ты завтра должен армии сказать:

          “Настало время для военных действий!”

М А Л И К Ш А Х: (вскочив с места)

          Вперед! За веру, воины в седло!

 

                            Пауза.

 

           Как, завтра?.. Да, мы выйдем завтра!

           Но чтобы счастье в битве обрести -

           Дай талисман!

 

Омар Хайям снимает с запястья агатовый браслет.

 

                                     Спасибо, звездочет!

          Его носить я возле сердца буду.

          Не верю снам! С победою вернусь!

          Низам, готовь указ! А вы ступайте,

          Нас ждет прощальный пир. Ты говоришь:

          “Настало время для военных действий?”

          Вперед! За веру! Воины в седло!

          Руби их всех за истинного бога!

          Прекрасно сказано! Прекрасные слова!

 

 

 

 

Д Е Й С Т В И Е 2

 

К а р т и н а 3

 

Тронный зал. Гром барабанов, рев труб. Придворные готовятся встретить государя,

возвратившегося с победой. Входит Маликшах в сопровождении Низама.

 

М А Л И К Ш А Х:

          Победа полная, соратники мои!

          Враг нами обескровлен и повергнут,

          И гордой головы уж не поднять

          Правителю державы сопредельной!

          Неверные, для истины прозрев,

          Все стали мусульманами!

В С Е: Слава Аллаху всемогущему и всесильному! Маликшах! Да здравствует великий султан!

М А Л И К Ш А Х:

          Теперь настало время награждений!

Н И З А М:

          Сначала пусть пятину всей добычи,

          Как-то положено по праву шариата,

          Вернувшиеся отдадут в казну.

М А Л И К Ш А Х:

          А, старый скряга, все б тебе считать

          Доходы и расходы государства!

          Дарю полкам по тысяче динаров!

          Делите поровну, без распри, без обид.

(Низаму, перекрывая восторженные крики).

А ты смирись, тебя мы не обидим.

Н И З А М:

          Не о себе забочусь, государь.

М А Л И К Ш А Х:

          Да знаю я! Все знаю, знаю, знаю.

          Шучу... Где главный звездочет?

          Где мой Омар Хайям из Нишапура?

Х А Й Я М:

          Я здесь, о государь!

М А Л И К Ш А Х:

                                          Он здесь!

          Твои слова, твои предначертанья...

          Ты видишь слезы?.. Никогда еще

          С такою славой я не возвращался

          В родную землю... Хочешь, поклонюсь...

Х А Й Я М:

          О, что вы, государь, остановитесь!

          Я вовсе недостоин этой чести!

М А Л И К Ш А Х:

          Об этом не тебе судить! Читайте,

          Читайте же последний мой указ!

Р А С П О Р Я Д И Т Е Л Ь :

          Его величества великого султана

          Джалал ад-Дина Маликшаха указ:

          “Ученейшего из ученых, мудреца,

          Провидца и держателя законной веры

          Почтенного Хайяма наградить:

          Ему пожалован дворец, и он назначен

          Придворным звездочетом и Надимом!”

 

Голоса в толпе: «Надимом Надимом! Надимом!»

 

М А Л И К Ш А Х:

          Ну, что, Омар Хайям из Нишапура,

          Доволен ты?

Х А Й Я М:

                                Я тронут, государь!

          Но для чего дворец?

М А Л И К Ш А Х:

                                           О, это пустяки.

          Дарю и все! Поздравьте звездочета!

          Вниманье окажите и любезность.

 

Придворные поздравляют Хайяма. Подходит придворный Поэт.

 

П О Э Т:

          Теперь, увы, не скоро мы услышим

          Напевный голос дивного поэта...

          Как брату по перу, откройте тайну:

          Вас не страшит вся эта суета?

          Повесить вдруг хомут себе на шею

          Вы не боитесь?

Х А Й Я М:

                                      Шея у меня

          Крепка. Она все выдержит.

П О Э Т:

                               Надеюсь. Не могу

           Вам касыды пропеть на этот случай,

           Ведь для Омар Хайяма не с руки -

           Боюсь насмешки...

Х А Й Я М:

                                         Я не понимаю:

          Вы рады за меня или язвите?

П О Э Т:

          Когда-нибудь поймете. Говорят

          Поэт - пророк. Я не берусь пророчить,

          Я просто вас хочу предупредить:

          Придворному надиму будет душно

          Жить при дворе султана Маликшаха,

          И горько пожалеете вы вскоре,

         О светлых днях свободы и любви.

 

                            Уходит.

 

Г А З А Л И: (приблизившись)

          Свершилось, брат! Сердечно поздравляю!

          Поздравь меня - я получил наказ

          Ударить по религии сектантов,

          Поборников пророка Исмаила,

          От имени визиря и султана.

          Я многое сказать тебе желаю...

Х А Й Я М:

          Но здесь не место. Мы поговорим

          Наедине.

Г А З А Л И:

                         Но что теперь с наукой?

          Ни слова верного никто не услыхал

          О возведенье башни.

Х А Й Я М:

                                            Башня будет.

          Все утрясется. В том тебе клянусь.

Г А З А Л И:

          Благослови аллах тебя на труд,

          На долгую и тяжкую работу.

Р А С П О Р Я Д И Т Е Л Ь:

          Прием окончен. Просьба расходиться.

          Султан устал и хочет отдохнуть.

          На завтра пир назначен, всем явиться

          Без опозданья. А теперь - прощайте!

 

Придворные уходят. Распорядитель подходит к Хайяму и приглашает приблизиться к трону.

 

М А Л И К Ш А Х:

          Ах, голова! Пустая, как кувшин,

          В котором больше нет ни капли влаги.

          Поужинать хочу в кругу друзей,

          Испить вина, отведать сладких фруктов

          И усладить беседой уши. Вас -

          Прошу без церемоний. Мне постыла

          Бесчисленных поклонов суета...

          Сейчас сюда танцовщицы влетят

          Веселым роем.

Н И З А М:

                                   Государь, не стоит

          Танцовщиц звать. Побудем в тишине,

          Усталость ест глаза.

М А Л И К Ш А Х:

                                           Не стоит, так не стоит.

          Садись Омар. Я вижу, ты привык

          Зреть государя в обрамленье свиты,

          В сиянье трона. Вечные дела

          Лишают нас обыденной отрады

          Побыть самим собой...Но я хотел спросить

          Где и когда, и у кого учился

          Ты мудрости великой и уменью. 

 

Слуги вносят еду, расставляют, удаляются. Присутствующие, каждый про себя, творят

молчаливую молитву, приступают к трапезе.

 

Н И З А М:

          И все же, государь, поговорим.

          В календаре и замысле великом...

М А Л И К Ш А Х:

          Опять свое! Как ты мне надоел!

          Ваш календарь... По солнцу, по луне -

          Мне все равно! Считайте время,

          Как вам захочется.

Н И З А М:

                                     Не все равно другим.

М А Л И К Ш А Х:

          Опять дела! В конце концов несносно

          Все время о делах!.. Я прикажу:

          Пусть стоит башню и следит оттуда

          За звездами. И новый календарь,

          Коль так тебе угодно, пусть создаст.

          Ты снова недоволен? О, Низам,

          Решайте сами. Лучше на войне

          Пробыть всю жизнь. Круши, руби! Работай!

          Веселая игра, игра в войну.

Х А Й Я М:

          Убийство - грех!

М А Л И К Ш А Х:

                                    За это бог простит...

          А ты забавник, право, ты - мечтатель.

          Витаешь в небе, удален от мира...

          Я поле ратных подвигов люблю.

          Особенно люблю я после битвы

          Оставить всех, лечь на спину в траве

          И погрузиться взором в небосвод.

          И тишина... Все кончено. Уздечкой

          Потряхивает конь, журчит вода...

          Никто тебя не смеет потревожить,

          И только кровь стучит...

Х А Й Я М:

                                         А те, кто побежден?

М А Л И К Ш А Х:

          У них свое: похоронить родню,

          Самим в живых остаться. Ты хлопочешь

          О выдумке какой-то. Ты пойми...

Х А Й Я М:

          Мир без войны гармонии исполнен...

М А Л И К Ш А Х:

          Гармонии? Подохнуть от тоски!

          Ну, хорошо. Представим мир без войн.

          Народу - тьма. Религия - в загоне!

          Правитель не справляется с нуждой

          Бесчисленных бездельников. Его

          Никто за человека не считает...

Х А Й Я М:

          Пусть миром правит мудрость.

М А Л И К Ш А Х:

                                              Но, помилуй!

          Я не мудрец. Я царствуя, живу,

          И власть свою, мне данную от Бога,

          Я не отдам. Пойми, приятно мне

          Судить, казнить, приказывать, - Да разве

          От этого откажешься?

Х А Й Я М:

                                               Могила

          Ждет равно и султана, и раба.

М А Л И К Ш А Х:

           Вот талисман! И он всегда со мной.

           Удача не изменит. Свято верю

           В хранительную силу звездочета

           В пророчество. Тебя я так и так

           Огорожу от жизненных невзгод!

           Живи для нас, мечтательный ученый!

           Пусть от тебя развеется, как дым

           Любое затруднение... Скажи,

           Так кто же был учителем твоим?

           Он добрый, злой? Он драл тебя, поди,

           Как глупого барана!

Х А Й Я М:

                                            Мой учитель

           Прекрасный человек.

М А Л И К Ш А Х:
                                           Скажи мне имя, имя!

Х А Й Я М:

          Ходжа Гафур Мелик.

М А Л И К Ш А Х: (делает знак, появляется писарь)

          Пиши: Ходжу Гафур Мелика

          Пусть в Нишапуре сыщут и немедля...

          Пиши, пиши: немедленно казнить!

          Пшел вон!

 

                         Писарь уходит.

 

Х А Й Я М:

                           За что, мой государь?!

М А Л И К Ш А Х:
          Ты - хитрый! Верно хочешь ты,

          Чтоб не один, а сто Омаров было.

          Не-ет, мой астролог - мой!

          Единственный на свете! А Гафура

          Никто не знает. Где-то в медресе

          Вдруг он готовит нового Хайяма...

Н И З А М:

          То было бы прекрасно! Соль земли -

          Ученые!

М А Л И К Ш А Х:

                              Смотри, какая честь!

          Я этого не знал. Я думал, соль земли -

          Стоящие у власти. Смерть Гафуру!

          Я так решил. А ты не огорчайся,

          Омар Хайям. Утешу. Хочешь перстень?

          Не хочешь? Я тебе найду

          Получше что-то!..

 

                               Уходит.

 

Х А Й Я М:

                                       Цепь оборвалась...

          Отец, отец, клянусь, я не сумею

          Все это пережить!

Н И З А М:

                                        Спокойствие храни.

          Наш государь назавтра все забудет.

          Он слишком много выпил.

Х А Й Я М:

                                                  Эта запись...

          Он приказал... Конец моей мечте!

Н И З А М:

          Все сделаю, что надо будет сделать,

          Клянусь тебе учителя спасти!

 

Входит Маликшах с девушкой, закутанной в покрывало.

 

М А Л И К Ш А Х:

           Взгляни, Омар, скажи, когда ты видел,

           Хоть что-нибудь подобное под солнцем?

           Закуска для царей! Божественный цветок!

           Какие пальцы, бедра, плечи, зубки!

          Эй, зубки, улыбнувшись, покажи!

 

Внезапно укусив султана за палец, девушка забивается в угол.

 

          Ва! Бестия! Змея! Взяла и укусила...

          Вот бешенный зверек!

Н И З А М:

                                              Умерьте гнев!

          Она запугана.

М А Л И К Ш А Х: (соглашаясь)

                                 Отца при ней убили...

          И мать. Я взял ее немедленно к себе,

          А то могли испортить.

Н И З А М: (девушке)

                                               Успокойся.

          Но как ее зовут?

М А Л И К Ш А Х:

                                     Увы, не говорит.

          Бери, Омар! Прелестная игрушка!

          Начнет кусаться - шею ей сверни...

          Что хочешь - делай! А теперь ступайте, -

          Я, право, пьян и сильно утомлен.

 

Делает знак, слуги помогают султану удалиться.

 

Н И З А М:

          Нависла ночь над городом...

Х А Й Я М:

                                                         Неверно!

           Над сердцем, над моею головой

           Нависла ночь!.. Пойдем, дитя мое,

           Без страха обопрись на эту руку,

           Ах, ты, несчастный выкидыш войны.

           Ты, словно камень, брошенный из пращи

           Влетела к нам...

Н И З А М:

                                      Эй, слуги, слуги, слуги!

             С почтеньем проводите звездочета

             И на покой ступайте. Ночь над нами...

             Глухая ночь.

 

 

 

Картина 4

 

Действие происходит в загородном доме Омара Хайяма, спустя некоторое время.

Комната в покоях. Ахмат и Фатима хлопочут по хозяйству.

 

 

Ф А Т И М А: И вы его поймали?

А Х М А Д: Он заглядывал с той стороны вот в это окно. А я его заметил из сада. Подкрался и цап за шиворот.

Более испуганной рожи мне не доводилось видеть. Глаза, как угли...

Ф А Т И М А: Святая Айша!

А Х М А Д: Держу одной рукой и чувствую - ускользает сын шайтана! Давай орать.

Прибежали садовник и повар, скрутили его и к надиму.

Ф А Т И М А: И что надим?

А Х М А Д: Надим говорит: “Дайте ему по шее и пусть проваливает. Я работаю”.

Ф А Т И М А: Истинная правда! Надим всегда работает. День и ночь. День и ночь.

А Х М А Д: Работает... Это был шпион! Следят за надимом, без устали следят. Как ты думаешь,

не подослана ли к нам и эта девчонка?

Ф А Т И М А: Шехейша? Бродячие собаки съели твои мозги, Ахмад! Шехейша... Бедная девочка не ест, не пьет,

изнывает от тоски на чужбине, а этот туда же! Чтоб у тебя вторая рука отсохла, старый греховодник,

если ты еще раз скажешь плохое слово про этого ребенка!

А Х М А Д: Ребенка... Знаем вас, ваше хитроумное племя.

Ф А Т И М А: Э, на что намекаешь?

А Х М А Д: Фатима, еще раз прошу: выходи за меня, а...

Ф А Т И М А: А вдруг я тоже подосланная?

А Х М А Д: Тьфу!

Ф А Т И М А: Ахмад, а что было с тем, которому Надим велел дать по шее?

А Х М А Д: Отвели его подальше...

Ф А Т И М А: И что?

А Х М А Д: И дали по шее! Женщина, не лезь в мужские дела, это не твоя забота.

Ф А Т И М А: Э-эх, замуж берешь, а сам...

А Х М А Д: Фатима, дорогая!

Ф А Т И М А: Прочь руки, мы еще не женаты... Пойти отнести, что ли, этот персик Шехейше?

А Х М А Д: Балуй, балуй, девчонка скоро всем на голову сядет.

Ф А Т И М А: Ахмад, как тебе не стыдно, она так одинока. Надим на нее даже не смотрит.

А Х М А Д: Незачем на нее смотреть, у нее другая вера.

Ф А Т И М А: Мне ее аллах в утешенье послал. С тех пор, как умерла доченька моя дорогая, не было

в жизни никакой радости.Черная была от горя... Я выйду за тебя, Ахмад. Не оставляешь ты в покое бедную вдову...

только... не сердись, если не так скажу, я от сердца... Давай попросим Надима, пусть он Шехейшу нам в дочки отдаст.

Она ему не нужна.

А Х М А Д: Иноверку! В дочки!

Ф А Т И М А: А мы ее обратим в нашу веру. Она согласится.

А Х М А Д: А если у нас будут свои дети?

Ф А Т И М А: Ох! Какие дети! Я старая.

А Х М А Д: Ну, зачем сразу - старая! Разве бы я стал свататься к старой?

Ф А Т И М А: Надим идет! (убегает с персиком)

 

Входит Хайям, просматривает на ходу бумаги, рассеян.

 

Х А Й Я М: Доброе утро, Ахмад. Все ли спокойно?

А Х М А Д: Доброе утро, надим. Все спокойно. (Хайям садится). Надим, Фатима согласилась выйти за меня.

Х А Й Я М: Ты же не хотел жениться?

А Х М А Д: Э, спокойная жизнь - почему не жениться?

Х А Й Я М: Что ж, поздравляю!.. Ахмад, отправляйся немедленно в караван-сарай. Если прибыл Исфазари, со все

почтительностью пригласи его ко мне. Пусть ни о чем не тревожится, комнаты для него приготовлены.

 

Ахмад уходит. Хайям некоторое время работает. Входит Газали, без цели бродит по комнате.

 

Х А Й Я М:

          Тебе в Багдад, немедля надо ехать,

          Пока никто не распознал, что ты,

          Здесь у меня тайком проводишь время

          В бездействии и праздной тишине.

Г А З А Л И:

          Я не могу. На сердце у меня

          Такая смута! Боже, боже правый,

          Куда бежать от этих голосов,

          От этих нескончаемых приказов?

          Как будто сон... Исходит от него,

          От вечного аллаха этот шепот:

          «Немедленно сломай теченье жизни,

          Раздай богатство сирым и убогим,

          Оставь семью! Великим утешеньем...»

Х А Й Я М:

         Ты болен, мой несчастный Газали.

Г А З А Л И:

         Не надо так. Смеяться ты не в праве.

         Спроси меня, я на любой вопрос

         Отвечу ясно, точно, без запинки.

Х А Й Я М:

         Скажи, чего ты хочешь?

Г А З А Л И:

                                               Я не знаю.

          Я слушаю того, кто говорит.

Х А Й Я М:

          Что говорит?

Г А З А Л И:

                               Хорошие слова...

          Про вечную любовь и красоту,

          Еще о том, что на земле наступит

          И мир, и счастье.

Х А Й Я М:

                           Милый Газали,

          Зачем же ты страдаешь?

Г А З А Л И:

                                           Одиноко...

          И если я кому-нибудь скажу:

          «Будь добр!» Он разве станет добрым?

          Нет, я один... Я так к тебе спешил,

          Я так мечтал…А ты…

Х А Й Я М:

                                          Мне страшно, брат.

          Я, кажется, теряю друга. Ты попал

          В силок пустых, болезненных видений.

          Беспочвенных, бесплотных, вне земного.

Г А З А Л И:

          Как ты сказал? Бесплотных, вне земного?

          Неужто истина? Ах, право, мне с тобой

          Совсем не страшно. Знаешь, на пороге

          Великого открытья, откровенья

          Нам не должно быть страшно... (уходит)

 

Проводив взглядом тихо удаляющегося Газали, Хайям подходит к окну.

Позади него тихо появляется Фатима, пытаясь заговорить.

 

Х А Й Я М: (не оборачиваясь) Что тебе, Фатима?

Ф А Т И М А: А... а как вы узнали, что я здесь, надим?

Х А Й Я М: Ты отражаешься в оконном стекле.

Ф А Т И М А: Уф, а я подумала...

Х А Й Я М: Что ты подумала?

Ф А Т И М А: Простите, не слушайте глупую женщину, Надим. Шехейша хочет говорить с вами.

Х А Й Я М: (растерявшись) Я занят, Фатима.

Ф А Т И М А: Я говорила, Надим, но она очень просит. Говорит: “Если надим не позволит, я все равно войду”.

Х А Й Я М: Позови ее.

 

Фатима исчезает. Хайям взволнованно ходит по комнате, через некоторое время робко входит Шехейша.

 

Х А Й Я М: (смущен, старается не смотреть на девушку, не знает, с чего начать разговор)

          Здорова ли ты, дитя мое?

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                                  Да...

Х А Й Я М: (решившись)

         Скажи ты мне, что мучает тебя?

         Бесценных украшений не хватает?

         Обидела неловкостью Фатима,

         Выспрашивая прошлое?

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                              О, нет!

          Я от нее обиды не видала.

Х А Й Я М:

          Тогда, быть может, это я невольно

          Тебя обидел, милая? Не бойся,

          Я постараюсь искупить вину.

 

                  Шехейша молчит.

 

Х А Й Я М:

          Так в чем же дело? Слезы отчего

          На длинные ресницы набегают?

          Откройся, не таи сердечной грусти.

Ш Е Х Е Й Ш А:

          О, господин, прислужникам вели

          Сорвать с меня наряды дорогие,

          Рубиновые перстни, ожерелья!

          Вели одеть в одежду для рабов.

          На пастбище, на кухне, где угодно,

          Работать стану...

Х А Й Я М:

                                     Лютая жара

          Спалит красу, и кожа на руках

          Покроется тот час же волдырями...

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Хозяин мой, помилуй, я сижу

          В твоем дворце, как ряженная кукла,

          Игрушка бестолковая в руках

          Безжалостной судьбы!

Х А Й Я М:

                                              Твои слова

          И неожиданны, и странны... ты не вправе

          Бранить меня.

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                    Я вовсе не браню.

          Но у меня отняли даже имя!

          Мне при рожденье данное отняли,

          А нынче отнимают и любовь.

Х А Й Я М: (не верит самому себе)

          Как? Что? Любовь? Прости, голубка,

          Я что-то не пойму...

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                     О, гордый господин!

          Опять казнишь вниманием притворным,

          Как будто ты не знаешь ничего,

          Как будто не отдал меня Фатиме,

          Как вещь ненужную!

Х А Й Я М:

                                        О чем ты говоришь?

          Я не повинен в этом!

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                            В этой жизни

          Я ничего отрадного не вижу,

          Я, не успев расцвесть, теперь угасну.

          Так пусть душа низвергнется во тьму

          Из коей нет возврата! Только имя

          Холодными губами прошептать

          Успею. Только имя... (смотрит в глаза Хайяма)

                                            моей любви.

Х А Й Я М:

          Несчастная моя... Как тихо стало.

          По венам кровь метнулась, как волна,

          И в голову ударила. А я... О, как я мог!

          Дубина! Осел неистовый! Не видел.

          Не замечал. Боялся подойти.

          Обмолвиться боялся, лишним словом,

          Боялся даже взглядом возмутить

          Твое спокойствие. И собственной рукой

          Я чуть не сжег безмерную любовь

          На медленном огне своей печали.

          Но ты пришла и протянула мне

          Истерзанное, любящее сердце.

          Дитя мое, мой маленький цветок.

 

                (Привлекает ее к себе).

 

Ш Е Х Е Й Ш А:

          О боже, что со мной? О, что я натворила?

          Нет, это сон? Мне сниться сладкий сон...

Х А Й Я М:

          Пусть будет сон. Назавтра ты проснешься

          С горячей думой обо мне, и радость

          Влетит в окно. От пламенной любви

          Ты никуда не скроешься. Во мраке

          Она тебя сиянием настигнет

          И в знойный полдень осенит прохладой.

 

Шум за сценой. Шехейша убегает, входит Низам.

 

          Какая честь! Простите, я растерян,

          Я вас не ждал, сиятельный отец!

Н И З А М:

          Отцы всегда не вовремя приходят,

          Чтоб дети не дремали. Говори:

          Какие новости, какие достиженья,

          Куда ведут успехи?

Х А Й Я М:

                                          Целый день

          Сижу за книгами и делаю расчеты...

          Порой бываю счастлив...

Н И З А М:

                                            Милый сын,

          Ты отвлекаешься. С красавицей своей

          Сам разбирайся. Вовсе не за этим

          Явился я и не желаю видеть,

          Как глупая улыбка на устах

          Блуждает неуместная. Но к делу!

          Так ты сидишь над книгами, беспечный?

          Сидишь, доверив дело проходимцам,

          А башня умирает, не родившись!

          А ты сидишь! Сегодня я нагрянул

          На место стройки. Боже, там царят

          Такие беззакония, что мне

          Ни слов, ни рук, ни мысли не хватило,

          Чтобы во всем без гнева разобраться!..

          Скажи, зачем ученый Лукари

          Обтесывает камни вместо тех,

          Кому тесать положено? Ученый,

          А трудиться, как раб!

Х А Й Я М:

                                            Но мой отец,

         Не вижу в том плохого.

Н И З А М:

                                              Помолчи!

         Или ему назначить содержанье,

         Как следует рабу?.. Что духа Лукари

         На стройке не было! Скажи мне, отчего

         Поденные работники без дела

         Сидят весь день и праздными губами

         Твердят одно и то же: нашу башню

         Мы строим для чертей!

Х А Й Я М:

                                             Как? Для чертей?

          О, мой Аллах! Да кто ж их подучил?..

Н И З А М:

          Не спрашивал. Зачинщиков опасных

          Ведут сюда!

 

Стража вводит и бросает к ногам Низама четырех работников, с ними Староста.

 

Н И З А М: Начнем с этого. Подними голову! Говори, почему не работаешь?

1-ый Р А Б О Т Н И К: Боюсь, ваша светлость!

Н И З А М: Чего боишься?

1-ый Р А Б О Т Н И К: В народе говорят, башня строиться для чертей.

Х А Й Я М: Какие черти? Кто тебя научил этому?

1-ый Р А Б О Т Н И К: Святой дервиш приходит, кричит: “В башне будут жить черти, а кто строил - все пойдут в ад!”

Н И З А М: Двадцать плетей ему!

Х А Й Я М: Ваша светлость. Так нельзя. Он темный человек...

1-ый Р А Б О Т Н И К: Темные мы, темные, верно говорите, добрый господин!

Х А Й Я М: Надо... объяснить.

Н И З А М: Ну-ну, объясни, попробуй.

Х А Й Я М: Послушай, брат. И вы тоже. Послушайте. Великий султан Маликшах приказал мне рассчитать новый календарь...

1-ый Р А Б О Т Н И К: Это мы не понимаем.

Х А Й Я М: Что ты не понимаешь? Измерять время надо?

1-ый Р А Б О Т Н И К: Зачем?

Х А Й Я М: Как же ты живешь, не зная времени?

1-ый Р А Б О Т Н И К: Как все. Солнце взошло - день, село - ночь.

Х А Й Я М: Но есть названия дней, праздники...

1-ый Р А Б О Т Н И К: Про то святые люди знают. Они нам говорят.

Х А Й Я М: Но если я создам новый календарь, он будет очень простым, очень точным и постоянным.

В каждом месяце будет определенное число дней, и ты тоже будешь знать, какой день свободный,

как отличать обычный год от високосного...

1-ый Р А Б О Т Н И К: Это мы не понимаем...

Х А Й Я М: Что ты затвердил, как попугай! Не понимаем! Не понимаем! Должен понять!

1-ый Р А Б О Т Н И К: Отведи ладони гнева, добрый господин, скажи, чтоб отпустили нас. Дома дети кричат от голода,

урожай сохнет... Налоги чем платить будем?

Х А Й Я М: Вот тоже... путаница у нас с налогами. Урожай еще на корню, а сборщики уже идут к вам. Старый календарь...

2-ой Р А Б О Т Н И К: А что, по новому календарю налоги платить не будем?

Н И З А М: Достаточно! Под плеть!

3-ий Р А Б О Т Н И К: Зачем обижаешь нас, высокий господин? Зачем твой слуга говорит непонятное? Согнали нас...

Сухую лепешку через день видим!

Н И З А М: (рывком поднимает старосту) Сухую лепешку, говорят, слышишь? Где хлеб? Где?

С Т А Р О С Т А: Пощадите, клянусь Аллахом, все скажу!

Н И З А М: Клянусь аллахом, будет лучше, если ты помолчишь! (Делает знак, входит доносчик).

Д О Н О С Ч И К: (читает) “Нет бога, кроме аллаха!.. Сей человек, назначенный старостой над остальными работниками,

уличен в воровстве. С места строительства Звездного дома вывезены балки, а также большая часть

обработанного камня и жженого кирпича. Указанные материалы найдены спрятанными и приготовлены для

продажи барышнику, который был пойман на месте и признался во всем. Замечено также, что хлеб и мука,

предназначенные для работников, только в третьей части доставлены к месту строительства...”

С Т А Р О С Т А: Не брал! Не брал! Истину говорю! Хлеб не брал!

Х А Й Я М: Кто брал? Подлая твоя душа, говори, кто брал!

С Т А Р О С Т А: Асад брал! Я не брал!

Х А Й Я М: Кто этот Асад?

Н И З А М: Его отыщут. А этот... Судить, как вора! Уберите!

С Т А Р О С Т А: Нет! Ни за что! Нет! Не хочу! (Его уводят).

Н И З А М: Хлеб вы получите. Как насчет работы?

2-ой Р А Б О Т Н И К: Боимся, господин, очень боимся. Прикажи, чтобы отправили нас в другое место - все,

что прикажешь, сделаем!

Н И З А М: Это безнадежно. Плеть!

3-ий Р А Б О Т Н И К: Мало нам разорения - Звездный дом задумали! Нечестивое строительство завели.

Против Бога идете!

Н И З А М: Забить!!!

 

Стража уводит работников. Все стихает. Низам старается прийти в себя.

 

          Народу нужен кнут! А без него

          И править невозможно. Сколько вора

          Ни наказуешь – он тут же за свое.

          А без кнута становятся ворами

          Боявшиеся прежде... Брось расчеты.

          Покуда башню строим, позабудь

          Про все. Найми других рабочих.

          Секи, казни, плати по договору,

          Не доверяй подрядчикам. Чтоб завтра

          Пошли дела. Еще одна печаль...

          Известье роковое. Газали

          Усердствуя, трактат испечь изволил.

          Вот полюбуйся, нашему врагу

          Такой подарок! Если эта книга

          Окажется в руках у мракобесов -

          Конец всему! Прочти. Ему ответствуй.

          Уж если он не может быть поддержкой

          Всем нашим начинаньям, то пускай,

          По крайней мере, делу не мешает.

          Скажи ему...

Х А Й Я М: (притворно).

                                Да как я скажу?

          Ах, я забыл, лазутчики шныряют

          У самого порога. Чьи они?

          Попробуй разобраться... Мы живем

          В сплошном кольце доносов!

Н И З А М:

                                       Милый сын,

          Ты зря так горячишься. Я велю

          Чтобы тебя никто не беспокоил...

Х А Й Я М:

          Да?.. Хорошо, спасибо и на том.

          Отныне в мыслях только наше дело

          И упрежденье яростных ударов

          Противника. Но к милости взываю и прошу:

          Не наказуйте темных. Неповинны!

          А эти слухи...

Н И З А М:

                                 Незачем просить.

          Бывает, что казнят невинных,

          А эти виноваты.

Х А Й Я М:

                                     Без вины

          Кто был казнен? Я вижу, мой отец,

          Вы что-то скрыть хотите?

Н И З А М:

                                              Я бы скрыл...

          Есть у меня печальное на сердце.

          Я не хотел про это говорить,

          Но не могу... Ты горестную весть

          Прими, как подобает.

Х А Й Я М:

                                          Что случилось?

Н И З А М:

          Учитель твой казнен...

Х А Й Я М:

                                           Но вы клялись!

Н И З А М:

          Я не успел... Меня опередили,

          Ведь я - второй. А действенная власть

          В иных руках...

Х А Й Я М:

                                Коварных и жестоких.

Н И З А М:

          Прошу лишь об одном: не думай затаить

          К султану Маликшаху дикой злобы.

          Не так он плох.

Х А Й Я М:

                                   Да чем же он хорош!

Н И З А М:

          Молчать!!! Не смей! Запоминай несчастный:

          «То воля неба. Это не дано -

          Судить ни нам, стоящим у престола,

          Ни прочим смертным!»

Х А Й Я М:

                                            Я не у престола!

Н И З А М:

          «Ни мне, простому смертному!»

          Ты слышишь?

Х А Й Я М:

                                Простому смертному...

          В дни юности беспечной я составил

          Точнейший гороскоп учителя. И что же, -

          Счастливейшую старость предсказал.

          О, страшное открытье - гороскопы -

          Есть подтасовка фактов! Сказки! Бред!

          Какое дело колесу созвездий

          До наших мук!

Н И З А М: (достает свиток бумаг)

                                   Не вздумай посвятить

          В свои сомнения великого султана.

          Возьми листок. Подумай, почерпни

          Для вещих слов отсюда основанье.

          Тигренок мой из главного дворца

          Излишне прыток... Время истекло,

          Отпущенное нам для разговора.

          Прости, мой сын, за горькие слова.

 

        Низам уходит, появляется Шехейша.

 

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Любимый мой, я здесь, я здесь, я здесь.

          Стою перед тобой незваная...

          Ты плачешь? Говори! Ты чем-то огорчен?

          Тогда позволь и мне с тобою плакать.

Х А Й Я М:

          Пришла... Почуяла... Ты слышишь?

          Скажи ты мне, ты слышишь что-нибудь?

Ш Е Х Е Й Ш А: (прислушиваясь)

          Да, слышу.

Х А Й Я М:

                         Что?

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                  В саду лепечут листья...

          Поет кукушка. Где-то далеко

          Шумит вода...

Х А Й Я М:

          Душа моя родная!

                                          Утешила...

 

             Входит Ахмад.

 

А Х М А Д: Надим, приказанье выполнено. Ваш ученый друг Музаффар Исфазари прибыл.

 

Хайям бросается навстречу Исфазари. Действие переходит к воротам у дома Омара Хайяма.

 

И С Ф А З А Р И: (весело) Здравствуй брат! С Самаркандом покончено навсегда! Найдется у тебя угол приютить

еглого астронома?.. Да что с тобой? Не рад встрече?

Х А Й Я М: (обнимает друга) Не задавай ненужных вопросов, брат. Добро пожаловать! Добро пожаловать, дорогой!

Мой дом - это твой дом.

 

Издалека нарастает шум: восторженные крики, барабанная дробь, музыка. И вот уже видна голова необычной

процессии - это торжественно вступает в Исфахан невеста Маликшаха Туркан-Хатун. Носилки с Туркан-Хатун приближаются,

толпа падает ниц, и только Омар Хайям и Исфазари стоят, как стояли, прижав лишь правую руку к сердцу и слегка наклонив головы.

Занавески носилок распахиваются, глаза Хайяма встречаются с гневным взором будущей царицы.

 

 

К а р т и н а 5

 

Спустя десять лет. Звездный дом. Круглая площадка, рассеченная на градусы от нулевого Исфаханского меридиана, расположена

на кровле башни под открытым небом. В центре - астролябия, имеются и другие астрономические приборы. Изнутри на площадку

ведет лестница. Ранний вечер. На одном из столиков легкий ужин с вином и фруктами. На сцене Омар Хайям, Лукари, Васити, Исфазари.

 

Х А Й Я М:

         «Бегут за мигом миг, и за весной весна,

         Не проводи же их без песен и вина.

         Ведь в царстве бытия нет блага выше жизни

         Как проведешь ее, так и пройдет она».

Л У К А Р И: Прекрасно! Еще, Омар, еще!

Х А Й Я М:

        «Вот книга юности. Последняя страница.

        Ко мне восторг весны, увы, не возвратится.

        Меня, задев крылом, ты проскользнула мимо,

        О, молодость моя, ликующая птица!»

Л У К А Р И: Боже мой... Великий Боже, как хорошо! Если бы у меня был дар слова... Омар, бросай науку, пиши одни стихи!

И С Ф А З А Р И: Аббас, ты забыл, что мы сегодня празднуем.

Л У К А Р И: Помню, все помню, но перед этим меркнет и наш календарь.

В А С И Т И: Нет, эта шутка у тебя не пройдет. (кладет руку на гору бумаг) Вот он, голубчик! Мед мудрости!..

А точность! Точность!

И С Ф А З А Р И: С завтрашнего дня это уже не принадлежит нам. Грустно... Словно с детищем родным расстаемся.

Налей вина, Омар!

Х А Й Я М:

        «Скорей вина сюда! Теперь не время сну.

        Я славить розами ланит хочу весну.

        Но прежде Разуму, докучливому старцу,

        Чтоб усыпить его, в лицо вином плесну».

Л У К А Р И: Да будет так! Усыпим разум!

И С Ф А З А Р И: Но только на сегодня, друг, только на сегодня.

В А С И Т И: Книг прочитано – новую башню построить можно. Расчетов сделано - улицу застелить...

И С Ф А З А Р И: Прошлое, Меймун, Гляди вперед.

Л У К А Р И: (подходит к краю площадки)

        Какая красота! Смотрите, братья:

       Окрестные поля подернулися дымкой,

       Темнеют очертанья крыш, и тополя

       В торжественной недвижности застыли.

В А С И Т И: Друг, Аббас, ты заговорил языком поэзии? Оставь в покое земную красоту. Наше назначенье - небо!

Но мой аллах, как пусто сегодня. Звезды сами по себе, мы - сами по себе.

Х А Й Я М: Дай отдохнуть звездам.

И С Ф А З А Р И: Куда плыть дальше?

Х А Й Я М:

          «Сказала рыба: Скоро ль поплывем?

          В арыке жутко, тесный водоем...

          Вот как зажарят нас, - сказала утка, -

          Так все равно: хоть море будь кругом!»

И С Ф А З А Р И: Весьма обнадеживает...

Л У К А Р И: Что слыхать наверху?

Х А Й Я М: Во дворце не до нас. Прекрасная супруга Маликшаха...

В А С И Т И: Луноликая Туркан-Хатун, да пребудет с нею милосердие господне...

Х А Й Я М: Спит и видит сына своего на престоле...

И С Ф А З А Р И: Не будет этого. Наследником назначен Баркъярук, брат великого Маликшаха. Низам аль Мульк...

Х А Й Я М: Что ей до интересов Низама! Она против него - все, кто против него, - с нею. Если борьба за престол

началась при жизни Маликшаха, то что будет, если не приведи аллах... (многозначительно поднимает глаза к небу).

Л У К А Р И: Вот об этом лучше не думать.

Х А Й Я М: Надоело. Устал. Без гороскопов можно сказать, чем все кончится, если не прекратится грызня.

Рухнет великое государство.

В А С И Т И: И нас погребет под своей тяжестью. Давайте уйдем. Пока не поздно.

Х А Й Я М: Куда?

И С Ф А З А Р И: Тогда смирись, придворный астролог.

Х А Й Я М: (ворчит) Астролог... (поднимает кувшин). Пусто. Аббас. Будь другом, спустись за вином.

 

Лукари уходит.

 

В А С И Т И: Братья, не будем принимать близко к сердцу дворцовую возню, иначе праздник наш полетит к чертям.

И С Ф А З А Р И: Что же нам делать дальше?

Х А Й Я М: Вернется Лукари - скажу.

 

Появляется Лукари.

 

Л У К А Р И: Омар, из дворца прислали узнать, будет ли завтрашняя охота удачливой для султана.

Х А Й Я М: Легки на помине!

 

Появляется Гонец.

 

Х А Й Я М: Входите, почтеннейший, мир вам. Мир тому, кто послал вас.

Г О Н Е Ц: Здравствуйте, надим, здравствуйте, почтенные господа! Его величество султан Джалал ад-Дин Маликшах

приказал мне, ничтожному рабу его, спросить у вашей милости благоприятствуют ли звезды завтрашнему выезду

на охоту. Его величество сказал также, что ваше присутствие на охоте было бы приятно всем.

И еще: царица Туркан-Хатун просит составить гороскоп для малолетнего принца Махмуда.

Вот ее послание к вашей милости.

 

Покуда Хайям читает посланье, а затем начинает листать книги и писать ответ султану,

Гонец с любопытством озирается по сторонам.

 

Х А Й Я М: Любезнейший посланник! Благодарю вас за то, что вы предоставили мне возможность говорить

о нашем повелителе и господине. Имя его всегда приятно слуху моему, и произношу я его с любовью и уважением.

Передайте султану Маликшаху, что в ближайшее время не предвидится видимых изменений в природе.

Погода останется теплой, а небо ясным. Охота будет удачной для тех, кто ее устраивает. Передайте также мое

лубочайшее сожаление о том, что я не могу принять участие в развлечениях. Работа подходит к концу, и

я готовлюсь с нетерпением к моменту, когда смогу представит султану результат совместных усилий ученых,

к которым он так благоволит. Что касается гороскопа для сына ее величества - это потребует времени и большого внимания.

Я постараюсь сделать все в ближайшие дни. Торопитесь ко дворцу, любезный посланник,

пусть дорога ваша будет легкой и не утомительной.

Г О Н Е Ц: (уходит и возвращается) Надим, простите мою навязчивость, но столько слухов ходит о вас, столько слухов...

Х А Й Я М: Каких слухов?

Г О Н Е Ц: Говорят, вы беседуете с душами мертвых...

Х А Й Я М: Где они?

Г О Н Е Ц: Кто?

Х А Й Я М: Души.

Г О Н Е Ц: Не знаю, надим...

Х А Й Я М: Смотри! Видишь эти линии?.. Ты грамотный? Знаешь, что такое меридиан?

Г О Н Е Ц: Я - грамотный, но... как вы сказали?

И С Ф А З А Р И: Меридиан. Это такая линия, которую мысленно проводят по земле, чтобы... как объяснить?

Л У К А Р И: Мы делим землю, чтобы удобнее было вести расчеты. На самом деле никаких линий нет.

И С Ф А З А Р И: Вот меридиан. (показывает на площадке) Представь себе, что на этой линии находится наш город.

Вот здесь. Теперь нам нужна звезда... Вон та. Смотри, что мы делаем. Мы поворачиваем астролябию...

этот инструмент - астролябия... и смотрим, какое расстояние от нас до звезды. Нацеливаем инструмент... Посмотри...

Г О Н Е Ц: Звезда...

И С Ф А З А Р И: Получаем угол ее падения.

Г О Н Е Ц: Разве она падает?

Х А Й Я М: Это так говорится. Звезды никуда не падают.

Г О Н Е Ц: И что?

В А С И Т И: Все. Замеряем углы, фиксируем звезду в каждый момент времени и строим

график ее движения. (показывает записи).

Г О Н Е Ц: Велика мудрость ученых людей! А это что за буквы? Не по-нашему написано.

И С Ф А З А Р И: Это язык математики. Чтобы понять его. Нужно много учиться.

Г О Н Е Ц: И что же дальше с этими записями?

Х А Й Я М: Слыхал о новом календаре?

Г О Н Е Ц: Слыхал. Слыхал, что скоро будем считать дни не по луне, а по солнцу. Но для чего это,

мой ум не постигает, надим.

Х А Й Я М: Лунный год не совсем точный. Теперь будем считать время по солнцу. И дней в каждом месяце

будет полгода по тридцать, полгода по тридцать одному, и один месяц особый, в нем наименьшее число дней.

В А С И Т И: А всего месяцев в году будет двенадцать.

Г О Н Е Ц: Сколько же времени у вас ушло, чтобы все это высчитать?

Л У К А Р И: Без малого десять лет.

Г О Н Е Ц: О-о! На что люди жизнь свою тратят!

Л У К А Р И: Зато точнее календаря не было у людей от сотворенья мира!

Х А Й Я М: И не будет.

Г О Н Е Ц: Благодарю вас, добрые люди. Вы были ласковы со мной, не сочли дерзостью мое любопытство.

Прощайте. Да поможет вам аллах справиться с таким трудным делом! (уходит, покачивая головой, недоверчиво озираясь)

Л У К А Р И: (уходя) А он не разочарован? Вот если бы мы вели разговоры с душами мертвых...

Х А Й Я М: Он мне понравился. Это во дворце... рабское племя! Наука наша... такая простая вещь!

И С Ф А З А Р И: Неграмотным жить проще.

Х А Й Я М: Точно! Точно! Думать не надо! Искать не надо! Думающему же - голову с плеч и дело с концом!

Не высовывайся умник!

 

Возвращается Лукари с кувшином вина.

 

Л У К А Р И: Ускакал посланник... А я распорядился поджарить барашка.

В А С И Т И: Прекрасно! Садись на место. Омар.

Х А Й Я М: Покажу вам одну штуку! (идет к месту, где сложены рулонами карты, ищет что-то) Ба!

Что такое? Ты как здесь оказался? (вытаскивает за шиворот молодого ученика - Рустама. Все вскакивают) Подслушивал?

Мерзавец! Да я тебя вышвырну с башни!

Р У С Т А М: Надим! Надим! Остановитесь! Не надо!

И С Ф А З А Р И: Омар, не делай глупостей! (отбивает ученика) Это же наш Рустам!

Р У С Т А М! Простите меня, надим! Я пришел... потом вы стали подниматься... Я испугался... Я думал, что вы сразу уйдете!

В А С И Т И: Что ты здесь делал?

Р У С Т А М: Смотрел инструменты... Я хотел понять...

Х А Й Я М: Болван! Разве я ругаю учеников за любознательность! Проваливай отсюда!

Р У С Т А М: Вы прогоняете меня совсем?

Х А Й Я М: Вниз иди, ослиная твоя голова! Ну!

Р У С Т А М: Надим, позвольте задать вопрос?

В А С И Т И: Вот нахал!

Х А Й Я М: Пусть спрашивает.

Р У С Т А М: Надим, в последнее время вы совершенно не занимаетесь астрологией...

Х А Й Я М: Сядь. Ты не боишься правды?

Р У С Т А М: Надим?

Х А Й Я М:

          Еще спрошу, чего ты ждешь от жизни?

Р У С Т А М:

          О, вы меня спросили в первый раз,

          И пусть вопрос мое откроет сердце.

          Учитель, перед вами преклоняясь,

          Ваш взор ловлю, как света отраженье, -

          Мечтаю стать ученым. Вы - счастливый!

          Возвысились над всеми...

Х А Й Я М:

                                                  Милый мой,

          Ты знаешь ли, что звание надима -

          Великий риск?

Р У С Т А М:

                                   Наветы, зависть многих

          Ужели вас страшат?

Х А Й Я М: (вкрадчиво)

                                          Так объяви ослам

          О том, что астрология бессильна,

          О том, что мы расчетами своими

          Свели ее на нет. Что предсказанья

          Исходят не от звезд и зодиака, -

          От сильных мира!

Р У С Т А М:

                                        Нет, не может быть!

          А предсказание великому султану?

          А талисман? А помните еще

         Таинственное дело со шкатулкой?

          В народе говорят...

Х А Й Я М: В народе... Неужели же никто не мог дойти ослиным своим умом, что если шкатулку можно снизу

до верху наполнить, то она пуста!

Р У С Т А М: А талисман?

Х А Й Я М: Я могу дать тебе сотню таких талисманов.

Р У С Т А М: Нет... Нет... Я не верю! Вы испытываете меня!... Или вашими устами говорит... сатана?!

Х А Й Я М: Он заговорил рабским языком... (рывком поднимает голову Рустама к небу) Смотри! Вон, вон, - планеты!

Они движутся по законам неведомой нам небесной механики. Сами!!!

Р У С Т А М: А Бог?

Х А Й Я М: (отпускает его) Знаешь... ступай-ка ты отсюда, братец. Ты еще глухой.

Р У С Т А М: Нет, нет, я слышу! Я... жизни не пожалею... (убегает)

Х А Й Я М: Вот скука...

В А С И Т И: Напрасно ты... А вдруг шпион?

Х А Й Я М: Да нет... Просто дурак. А казался неглупым, надежды подавал...

Л У К А Р И: Ах, надим, надим, разоткровенничался.

И С Ф А З А Р И: Зачем?

Х А Й Я М: Зачем? А посчитайте, сколько нас! Считайте, ну! Да где они, люди, которые слышат?!

Песчинки, затерянные в пустыне. Дунет - фу! И нет нас. Ах, ты жалость какая - не поверил мальчишка!.

. Налей вина, Лукари!

 

Входит Ахмад.

 

А Х М А Д: Надим, там внизу очень важные люди спрашивают вашу милость.

 

Хайям уходит вслед за Ахмадом.

 

И С Ф А З А Р И: Кого опять принесло?

Л У К А Р И: (убирает со стола, прячет кувшин с вином) Сейчас узнаем.

В А С И Т И: А звезды сегодня, как в насмешку...

Л У К А Р И: Иной раз жуть берет... наедине со звездами...

И С Ф А З А Р И: С людьми страшнее.

 

На площадку поднимаются Имам, Газали, несколько человек свиты, Хайям. Церемония встречи.

Имама усаживают на почетное место.

 

Х А Й Я М: Добро пожаловать, благочестивые гости, добро пожаловать! Святой отец выразил желание осмотреть

Звездный дом. Нам всем от души приятно такое внимание.

 

Тщетно ждет ответа. Имам молчит, смотрит прямо перед собой, перебирает четки.

 

Х А Й Я М: Святой отец, вы всегда столь красноречивы! Слушать вас - одно удовольствие.

Что же вы здесь молчите?

И М А М: (не поднимая головы) Что может означать, если некий человек, сидя верхом на лошади,

поворачивает ее все время на одном месте, а сам разглядывает небо?

В А С И Т И: Святой отец очень неясно выразился.

Х А Й Я М: Святой отец, вы видели царского посланника. Он выполнил поручение своего повелителя ко мне,

а затем полюбопытствовал о наших делах. Мы, как могли, объяснили ему суть наблюдений.

И М А М: Яд знаний по капле точит твердыню веры, по капле точит.

Г А З А Л И: Не вполне согласен с подобным утверждением, однако мудрый человек должен поступать так же,

как заклинатель змей. Заклинатель не должен прикасаться к змее в присутствии малолетнего ребенка, если он знает,

что ребенок будет подражать ему, возомнив себя заклинателем... (проводит рукой по лбу).

Х А Й Я М: (резко)

          Что с вами? Плохо со здоровьем?

Г А З А Л И:

          Здоровье? Нет. Но в голове моей

          Сумятицы и смуты предовольно.

          Хоть иногда недуг одолевает,

          Страшней другое. Я засомневался...

И М А М: По дороге сюда я говорил почтенному аль-Газали - не лучше ли наложить печать молчания на уста тех,

кто пытается разгадать смысл предначертаний всевышнего?

Г А З А Л И:

          Да, математика - точнейшая наука,

Полезная и мудрая, но в ней

Таиться ересь.

И С Ф А З А Р И:

                        Мой Аллах, Какая?

Г А З А Л И:

          Вдруг математик, физик, астроном,

          Допустят в вычислениях ошибку?

          Но возомнив себя сильнее Бога,

          Помчатся на осле упрямства разрушать

          Извечное...

И С Ф А З А Р И:

                           Ошибки допустимы, но они

          Нас продвигают в поиске открытий.

И М А М:

          Среди ученых умников, я знаю,

          Увы, немало есть таких людей,

          Которые к безбожию приходят.

Х А Й Я М:

          Пускай и я во многом виноват,

          Но путь науки - путь познанья Бога!

          Мой путь таков. И это путь к нему,

          К предвечному Аллаху!

И М А М:

                                               Дорогой!

          Вы дерзостно повсюду говорите,

          Что души смертных умирают с телом,

          Что мир загробный - выдумка имамов...

          Так как же увязать одно с другим,

          Вот с тем, что вы пред нами говорите?

Х А Й Я М:

          Да очень просто. Вечный вседержитель

          Все знает обо всем, но не о каждом.

          Он создал мир. Однажды сотворенный, -

          Мир существует без его участья.

И М А М: (поднимается, идет на Хайяма)

          Неверие! Безбожник! Еретик!

          Так вот, к чему приводит изученье

          Проклятых книг! Да я тебя сгною

          В глубокой яме! Вечному проклятью

          Предам тебя, твоих учеников...

Г А З А Л И:

          Святой отец! Постойте! Вы не правы!

          Нельзя сгноить нетленное. Пусть он

          Работает на пользу государства.

Х А Й Я М:

          Что слышу я? Так вы теперь хотите

          Фанатиков с наукой примирить?

          Напрасный труд. Смотрите, вещи мира

          Мы можем изучать и обозначить

          Координаты...

Г А З А Л И:

                                  Разума? Души?

           Каким расчетом?

 

Внезапно появляется Низам аль-Мульк.

 

Н И З А М: (обращаясь в основном к имаму)

                                         Мир вам!

          Что происходит здесь, почтеннейший имам?

          Простите, я повсюду вас искал и вместе ехать

          К почтенному надиму собирался,

          А вы уж здесь. Не ведая того,

          Вы, кажется, меня опередили. (оборачиваясь к Хайяму)

          Готов ли календарь? Султан желает

          Его назавтра видеть пред собой.

          Он просто в нетерпенье.

Х А Й Я М:

                                            Все готово.

          Как вам угодно - только результат

          И выводы? Но вот еще таблицы.

 

Кипа листов выскальзывает у него из рук и падает, ученые бросаются подбирать.

 

Н И З А М:

          Ужасный вид! Отдельные листы...

          Где переплет? Сафяном обернуть!..

          А, впрочем, переплетчики найдутся.

          Пусть Маликшах узнает все, как было,

          Что вы не даром время провели,

          А с толком... Ночь ложится

          На темное крыло. Святой отец,

          Угодно ль вам последовать за мною

          В сопровожденье свиты. Я готов

          Беседой с вами вдоволь насладиться...

          Ученого тревожить мы не станем, -

          Его труды и время драгоценно.

          Прощайте и простите нас, надим,

          За то, что все мы так бесцеремонно

          На башню вторглись.

И М А М: (подходит к Хайяму)

                                          Пусть святой Аллах

           Подвигнет вас к раскаянью благому!

Х А Й Я М:

           Меня? К раскаянью? Помилуйте, имам,

           Скажите, в чем мне каяться?

И М А М:

                                              Несчастный!

 

Уходят все, кроме Газали и Хайяма.

 

Х А Й Я М:

          Мы так давно не виделись, и вот...

Г А З А Л И:

          Бесстрашно ходите по лезвию ножа!

Х А Й Я М:

          Я не фигляр, не клоун балаганный...

          Скажите мне, с каких же это пор

          Вы стали миротворцем? Ну, спасибо!

          А, впрочем, милый, это все равно.

          Покорнейший слуга ваш докатился

          До стольких еретических открытий,

          Что сам Аллах от смерти не спасет.

Г А З А Л И:

          Зачем же добровольно мерить петлю?

Х А Й Я М:

          А мы еще подышим. Календарь

          Придется всем по вкусу. Мы его

          И назовем по имени султана

          Джалал ад-Дина Маликшаха,

          И тем увековечим...

Г А З А Л И: (уходя).

                                         Может быть...

Х А Й Я М:

          Неужто мы врагами расстаемся?

          А помните?

Г А З А Л И: (порывисто возвращается).

                             Все помню. О, Омар!

          Мой друг, мой брат, единая отрада!

          Да что же мы не можем перейти

          Границу неприязни? Что мешает?

          Что не дает навек сердцами слиться

          И плыть в едином русле?

Х А Й Я М:

                                                 Светоч правды,

          С кровавым сердцем ходишь ты по жизни...

          Но как ты заблуждаешься!

Г А З А Л И:

                                                      Да в чем?

          Пятнадцать лет я к истине стремился,

          Все философии и наших, и неверных

          Исследовал с дотошностью педанта.

          Шел до конца путем мутакаллимов,

          Естествоиспытателей. Все видел.

          Ошибки, совершаемые ими, я собирал.

          О, так скупец по крохе собирает

          Свое добро. Я развенчал ученье

          Исмаилитов. Я пытался встать

          В защиту точных знаний. Я науки

          Исследовал, как мог!.. Непознаваем

          Мир видимых вещей, а насладиться

          Вселенским знаньем и смыслом бытия

          Позволит только смерть.

Х А Й Я М:

                                           Прощай, «учитель».

          Там ждут внизу. Спускайся осторожно

          По выбитым ступенькам.

 

Газали спускается вниз, входят ученые.

 

Л У К А Р И:

                                                       Все они

            Отбыли восвояси.

И С Ф А З А Р И:

                                             Слава Богу!

В А С И Т И:

            Испорчен праздник... Говорить не будем

            О нашем деле?

Х А Й Я М:

                                     Будем! Я скажу!

            Глядите все! Глядите... Эти звезды...

            Вот кружится над нами небосвод,

            Планеты совершают год от года

            Свой путь...

В А С И Т И:

                                То ведомо давно.

Х А Й Я М:

            Что ведомо? Послушайте друзья,

            Земля, планеты, лишь они круженье

            Вершат свое. А звезды неподвижны.

            И неподвижно солнце. Близь него

            Мы ровно за год совершаем путь,

            Летя в пустом пространстве.

 

Лукари смотрит в небо, внезапно хватается за балюстраду.

 

            Что, и тебя мотнуло? В первый миг

            Я тоже чуть не шлепнулся. И слышу:

            Гудит земля. И башня покачнулась...

            Но это кажется... В безмолвии великом

            Описываем круг... Земля родная,

            Ты - наш корабль! Для разума приют!

И С Ф А З А Р И:

            Мне помниться, великий Бируни

            Предполагал вращенье возле солнца

            Земли и всех планет.

Х А Й Я М:

                                              А мы докажем!

            Мы рассчитаем вечный путь Земли!

И С Ф А З А Р И:

            Ты хочешь посчитать окружность?

Х А Й Я М

            Эллипс! Эллипс! Эллипс!

            Все сходится у нас в календаре.

            Излишки полугодия уходят

            На долгий путь по эллипсу! Когда-то

            В решении конических сечений

            Был у меня вопрос: куда ведет?

            Вот, привело. Теперь скажите, братья,

            По совести, по чести, вам не тесно

            В просторной геометрии Эвклида?

В А С И Т И:

            Так... пятый постулат? Начнем сначала?

Х А Й Я М:

             Без страха, без сомненья?

Л У К А Р И:

                                                       Боже мой!

              О чем ты говоришь! Садись работать!

Х А Й Я М:

             Там готовят ужин!

Л У К А Р И:

                               Ужин подождет!

 

Все раскладывают письменные принадлежности.

 

И С Ф А З А Р И: Что же ты молчишь, Омар?

Х А Й Я М: Сейчас. Строки идут (быстро пишет).

Л У К А Р И: Что получилось?

Х А Й Я М:

            «Конечно, цель всего творенья - мы.

            Источник знанья и прозренья - мы.

            Круг мироздания подобен перстню,

            Алмаз в том перстне, без сомненья – мы».

 

 

 

 

Д Е Й С Т В И Е 3

 

К а р т и н а 6

 

Дом Омара Хайяма. Ранняя осень. Омар погружен в работу. Входит Шехейша.

 

Х А Й Я М:

          А, это ты... Поди сюда, голубка,

          Сияние небесной красоты.

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Скажи, Омар, а я не постарела?

Х А Й Я М:

          Любимая, и на закате дней

          Ты для меня царицей сердца будешь.

          Безжалостное время изотрет

          Нас между жерновами... Будь спокойна,

          Не береди себя, не думай о былом,

          И пей из чаши этого мгновенья.

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Когда ты говоришь, то я готова

          И день и ночь, и снова день и ночь

          К твоим словам прислушиваться, таять

          В лучах твоей любви. Ты не боишься,

         Что вскоре вероломная судьба

         Отнимет нашу жизнь и наше счастье?

Х А Й Я М:

         Не надо... Думай о другом.

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                             Скажи, о чем же?

Х А Й Я М:

          О том, что осень золотит листву,

          И ветерок прохладой горной веет,

          О том, что для природы наступило

          Благое время отдыха.

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                              А знаешь,

          Я в этой жизни об одном жалею...

          Боюсь сказать, чтоб ты не рассердился.

Х А Й Я М:

          Скажи.

Ш Е Х Е Й Ш А:

                     Нам Бог не дал детей...

Х А Й Я М:

          Так суждено, любимая. Судьба.

Ш Е Х Е Й Ш А:

          А верная Фатима как-то раз

          Так посмотрела горько на меня

          И молвила: «Кукушечка, без деток

          Ты все равно не счастлива. А хочешь,

          Я за тебя Аллаху помолюсь,

          Что, если он поможет?» И молилась.

          Молилась долго-долго, но молитва

          Осталась без ответа.

Х А Й Я М:

                                           Милый друг.

          Его просить об этом бесполезно.

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Кого просить? Мой бог давным-давно

          Меня оставил.

Х А Й Я М:

                                  Грешница моя...

          Покайся, Шехейша, пока не поздно!

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Тебе все шутки. Страшный Газали

          Всегда грозит небесным наказаньем...

Х А Й Я М:

          Ты слышала последний разговор?

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Вы оба так, безумствуя, кричали...

Х А Й Я М:

          Пусть тешится загробным Газали,

          А мы с тобой без рая проживем

          В земном раю.

Ш Е Х Е ЙШ А:

                                Счастливые вдвоем?

Х А Й Я М:

          Да, милая.

Ш Е Х Е Й Ш А:

                           Послушай, отчего

          Мне иногда так хочется раздеться

          И нагишом по росным травам бегать,

          И верещать от радости и счастья?

Х А Й Я М:

          Но только ночью!

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                   Ночью! Ночью! Ночью!

          И чтоб никто не видел. В целом мире

          Нас только двое. Только ты и я.

Х А Й Я М:

          Согласен на сегодняшнюю ночь!

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Бессовестный... Дай на ухо шепну:

          Вдвойне согласна!

Х А Й Я М:

                                         Милая моя...

 

Вырвавшись из объятий, Шехейша со смехом убегает. Некоторое время Хайям пытается работать,

но он рассеян. Взяв несколько листов, уходит в противоположную дверь. Пауза. Входит Ахмад.

 

А Х М А Д: (оглянувшись, садиться на место Хайяма, пытается читать). Эк-лип-ти-ка...

Чудно. А вот еще: у-гол се-че-ния... Тоже непонятно.

Х А Й Я М: (возвращается) Ты, что, Ахмад?

А Х М А Д: Просто смотрю. Чудной язык. Наш и не наш, как будто. (смущенно уступает место хозяину).

Иногда думаю: зачем это? Вот, например, медник. Берет медь и делает кувшин. Сделал - доволен, потом продает,

получает деньги - тоже доволен.

Х А Й Я М: Ты не можешь понять, за что визирь платит мне?

А Х М А Д: Это понятно. Визирь любит ученых. Но, скажем, мне для чего эта... эк-лип-ти-ка?

Х А Й Я М: А календарь?

А Х М А Д: Так то - календарь! К нему привыкли - как будто, так и надо. Да... Чудно... Не приведи Аллах,

служил бы я у другого хозяина.

Х А Й Я М: Почему?

А Х М А Д: Сердцем прикипел вам. Так уж суждено было нам встретиться...

А Й Я М: Я часто бываю привередлив... Как ты терпишь меня, Ахмад?

А Х М А Д: Э, спросите у моей жены, как она терпит выходки младшего сына? Терпит. Любовь все терпит.

 

Входит Фатима.

 

Ф А Т И М А: Бездельник! Отрывает Надима от работы, а слуги сидят без дела! А-ла-ла! А-ла-ла!

Целый день с утра до вечера! Иди полюбуйся, что сделал садовник с розами! Вместо того, чтобы

подрезать - выкопал с корнем! (Ахмад убегает) Нельзя так, надим, слишком вы добрый.

Все идут к вам, со всеми вы разговариваете...

Х А Й Я М: Да как же без людей, Фатима?

Ф А Т И М А: Где люди, где слуги - надо различать.

А Х М А Д: (возвращается)Глупая женщина! Для чего ты устроила переполох? Садовник пересаживает

лишние кусты, а тебе до всего дело!

Ф А Т И М А: Зато тебе ни до чего дела нет!

А Х М А Д: Хозяин, а ведь она меня к вам ревнует!

Ф А Т И М А: Ну!.. (уходит на половину Шехейши)

А Х М А Д: Сердце. Вот я и говорю - сердце. Посмотришь - ведьма, а на деле - золотое сердце. (смотрит в окно)

Приехал кто-то, пойду, гляну. (уходит).

Н И З А М: (входя)

          Омар, мой сын, последняя надежда

          Осталась на тебя!

Х А Й Я М:

                                        Мой властелин!

Н И З А М:

          Без церемоний! Срочно - во дворец!

          И предреки султану Маликшаху

          Погибель царства нашего!

Х А Й Я М:

          Погибель?

Н И З А М:

                     О, если этот безрассудный человек

          Не остановит ход событий - все пропало!

          Кровавые мятежники Саббаха

          Уже готовы выступить сегодня, -

          Сторонники ж Туркан-Хатун считают,

          Что это вымысел и глупые угрозы

          Опального визиря.

Х А Й Я М:

         Вы в опале?

Н И З А М:

                      Увы, мой сын. С минуты на минуту

          Жду высылки в удельные края.

          Гроза идет, гром не замедлит грянуть...

          Не упусти последнюю возможность,

          Спаси от разоренья дело жизни!

          Туркан-Хатун причина злобной смуты!

          Там, за спиной султана царство делит

          Ее высокомерная родня. Берут

          Уделы за уделами. Так сделай,

          Чтобы султан доверил Баркъяруку

          Наследие престола. Пусть отторгнет

          От сердца своего царицу...

Х А Й Я М:

                                                    Нет,

          Он этого не сделает.

Н И З А М:

                                           Добейся!

          Грози ему неслыханной бедою,

          Грози ему небесным наказаньем,

          И ты не ошибешься... Ты устал

          От лживости поддельных гороскопов...

          Но разве мы не дали власть и силу,

          Тому, кто заслужил и кто полезен?

          Да разве просвещенные умы

          Не двигают науку и искусство,

          Как ты мечтал? Да разве наш султан

          Не делал все, как надо? Он попал

          В силок из бабьих тряпок!

Х А Й Я М:

                                            Вот она -

          Цена трудов и всех усилий ваших!

          Вы создали великий механизм.

          Но камешек, ничтожная пылинка, -

          Крак! И сломалось.

Н И З А М:

                                        Ты не отвечаешь...

          На мой вопрос. Так ты идешь к нему?

Х А Й Я М:

          Мы слишком с вами глубоко увязли,

          Чтоб отступить теперь. Венчает дело

          Смешной конец бессмысленной игры.

Н И З А М:

          Но почему бессмысленной?

Х А Й Я М:

                                                    Смотрите,

          Внимательно смотрите, мой отец: (берет книгу)

          Вот здесь, что ни строка - закон.

          Один закон другому подает

          Намек на новые. А люди до сих пор

          Так и...

Н И З А М:

                          Неправильно! Законы

          Есть у людей! Они несовершенны.

          Я признаю, я это знаю, мы…

Х А Й Я М:

          Мы - создали фальшивку гороскопа.

          Тысячекратно праведная ложь

          Мне душу исковеркала!.. Не бойтесь!

          Я с вами до конца, и я готов

          Все сделать, как вы просите, но правды

          На этом поприще, увы, не отыскать.

          Огромная военная держава -

          Не может удержаться на интригах

          И распадется! Туркан-Хатун виновна?

          Виновен наш уклад!

Н И З А М:

                                       Мудришь, безумец!

          Все средства хороши, когда беда,

          Когда над нами ужас разоренья

          Построенного здания! Омар,

          Спаси страну последним предсказаньем!

          Ведь мы с тобой дожили до седин,

          Неся свое служенье перед Богом.

 

       Низам уходит, появляется Шехейша.

 

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Все слышала! Все знаю! Не ходи!

          Нельзя готовить собственную гибель

          В отчаянном порыве безрассудства

          И на одной лишь вере в справедливость!

          Ах, человек, он даже не подумал,

          Что ждет тебя на случай неудачи,

          Какую казнь, какие истязанья

          Тебе султан сердитый приготовит!

          Ах, от чего же нет в его душе

          Ни капли жалости!

Х А Й Я М:

                                        Голубушка моя.

          Он о себе не думал точно так же!

          Зря упрекаешь старого Низама,

          Не о своем спасенье он хлопочет,

          О деле жизни!

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                   Думай о себе!

Х А Й Я М:

          Его судьба давно с моей судьбой

          Переплелась смертельными узлами.

          Беду и радость мы делили вместе,

          Пора платить.

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                Так значит ты идешь!

          Да если я руками, жарким словом

          Остановить твое безумие не в силах,

          Я под ноги твои веревкой кинусь,

          Я захлещу ветвями горькой ивы,

          Что выросла у нашего порога,

          И яростное солнце призову

          Слепить твои всевидящие очи!

Х А Й Я М:

          Ах ты, моя язычница! Голубка,

          Ужели ты от Бога отступилась?

          От ужаса дрожишь.

Ш Е Х Е Й Ш А:

                                       О, мой Омар,

           Один лишь Бог сияет в этой жизни -

           Твоя любовь... Ты не пойдешь к нему?

           Ты не пойдешь?..

 

Входит Маликшах, следом за ним толпа молчаливых слуг, вооруженных людей.

Среди них Рустам, бывший ученик Омара Хайяма -Рустам. Вскрикнув, Шехейша убегает.

 

М А Л И К Ш А Х:

                                          Зачем идти?

          Он перед вами.

Х А Й Я М: (склоняется в глубоком поклоне)

                                    Но глаза мне лгут!

          Такая честь! С охоты возвращаясь,

          Вы по пути изволили заехать?..

М А Л И К Ш А Х:

          Оставь, Хайям, пустые излиянья!

          Они тебя не делают правдивей.

Х А Й Я М:

          Мой господин изволил усомниться

          В правдивости покорного слуги?

М А Л И К Ш А Х:

          Есть небольшое дело. Разберемся.

          И пусть тогда развеются наветы

          Ничтожного завистника. Скажи мне,

          Кто этот человек?

 

                   Рустам выходит вперед.

 

Х А Й Я М:

                                  Лет пять тому назад,

          А, может быть, и более, не помню,

          Он был в числе моих учеников.

          Но вскоре мы расстались, не нашедши

          Ни общих мнений, ни стремлений общих

          В научных спорах.

М А Л И К Ш А Х:

                                           Слушаем его!

          Подайте бывшему соратнику Омара

          Прямой донос, записанный усердно,

          В присутствии свидетелей. Читай!

Р У С Т А М: “Во имя аллаха всевышнего и милосердного! Рустам абу Джаффар считает своим долгом предупредить

Его Величество султана Джалал ад-Дина Маликшаха о кознях высокопоставленного Надима Омара ибн Ибрагима Хайяма,

идущих во вред Его Величеству и государству в целом. Означенный выше Надим неоднократно высказывал сомнения

в пользе астрологии, науке точной и непререкаемой, и уверял, что наука сия - порождение человеческого невежества.

Для доказательства своих суждений вышеозначенный Надим приводил примеры сделанных им в разное время предсказаний,

но не рассчитанных по звездам, а подтасованных на основе базарных слухов и сведений, добываемых у людей сведущих.

Знаменитый талисман, который был прилюдно подарен султану, не имеет чудодейственной силы по собственному признанию

Омара ибн Ибрагима Хайяма. Пользуясь постоянной милостью...”

М А Л И К Ш А Х:

          Достаточно! Не надо продолжать!

          Твои слова мне сердце выжигают!

Х А Й Я М: (Рустаму)

          Зачем ты сделал это? Неужели

          Погибшие тебе приносят радость?

Р У С Т А М: (высокомерно)

          По долгу мусульманина я здесь!

          Вы призваны слепому дать глаза,

          Глухому - слух. А сами в заблужденья

          Толкаете несчастных.

Х А Й Я М:

                                             Вот беда,

          Когда и честолюбие, и зависть

          Нас делают ханжами.

М А Л И К Ш А Х:

                                           Дело ясно.

Х А Й Я М:

          Увы, не все. Он столько лет молчал,

          Вдруг прорвало. Мой бедный ученик,

          Не вышло с доказательствами, что ли?

          От всей души сочувствую.

М А Л И К Ш А Х:

                                                    Язвить

          Не смей, Омар Хайям из Нишапура! (Рустаму)

          Ты можешь быть свободным. В благодарность

          За вовремя предъявленный донос

          Награда ждет отменная.

 

Рустам уходит в сопровождении стражников. За сценой слышится его голос.

 

Р У С Т А М:

                                                     За что?!

          О, подлые убийцы, отпустите!

 

           Слышен предсмертный крик.

 

М А Л И К Ш А Х:

          Он получил мое благоволенье...

 

                          Пауза.

 

          Омар Хайям, я так тебя любил,

          А ты мне сердце вынул. Для чего же

          Ты так неосторожно проболтался,

          И глупому, ничтожному рабу

          Доверил тайну своего безбожья!

          За милости мои, как ты мне отплатил!

          Какою щедрой данью! Я поверил...

          Я двадцать лет... Я ровно двадцать лет

          Носил вот это, свято почитая,

          За талисман поделку из агата... (бросает талисман)

          Я, как младенец, свято доверял

          Твоим пророчествам...

Х А Й Я М:

                                         Великий государь!

           Они исполнились, упреки ни к чему,

           А победителей не судят.

М А Л И К Ш А Х:

                                               Судят, судят!

          Судом души. А сам ты верил в них?

          Ты верил, гороскопы составляя,

          В мою звезду? Я думал, ты велик!

          Я думал, покровительство Аллаха

          Ты даришь мне и моему народу...

Х А Й Я М:

          О, покровительство... А знаете ли вы,

          Великий воин и великий вседержитель,

          Что ваше счастье погружается во мрак!

          Пророком быть не надо, чтобы видеть,

          Как мчит на нас стремительной волной

          Поток братоубийства и вражды!

          Она падет империя сельджуков...

          Вы доверяете родне Туркан-Хатун!

          Вы обделили царственного брата!

          Вы сердце отдаете подлецам,

          Которые мечтают об одном:

          Как им добиться безграничной власти!

          Мы под пятой жиреющего хамства

          Глотнуть не можем воздуха живого

          И пропадаем в затхлой мертвечине.

          Небесный гнев да не замедлит грянуть!

          Тогда и нас сотрут с лица земли

          Другие племена и их владыки,

          Когда придут на пиршество развала

          Всех ваших попустительств!

М А Л И К Ш А Х:

                                                 Кончил ты?

          Какая речь. Какие восклицанья!

          Ты - шарлатан! А вещие слова -

          Подсказаны визирем! Ты - ничто!

          Пришел сюда смиренным неумойкой,

          Так и уйдешь отсюда! Суд имама

          Приговорит тебя к позорному клейму,

          К позорному изгнанью из страны!

          Давай сочтемся... Я тебе вернул

          Фальшивый дар, поруганный насмешкой, -

          Отдай мое!

Х А Й Я М:

                               Великий государь!

          Я не просил дворца, и воздаянья

          Всегда мне были чужды.

М А Л И К Ш А Х:

                                               Отвори

          Перед людьми узорчатые двери,

          И пусть войдут. Прекрасная раба

          К хозяину вернется...

Х А Й Я М:

                                               О, султан!

          Постойте! Нет! Поруганное тело

          С поруганною честью несравнимо -

          Не разбиваете сердца моего!

М А Л И К Ш А Х:

          Да как же не разбить - мое разбито!

 

Перед Хайямом скрещиваются копья, стража врывается в женскую половину. Голос Фатимы.

 

Ф А Т И М А: Куда? Зачем? Не трогайте ее!

 

Вводят Шехейшу, следом появляется Фатима.

 

Ш Е Х Е Й Ш А:

          Омар!

М А Л И К Ш А Х:

                    Ну, что ты так кричишь?

          Вот твой Омар. Немного провинился,

          И мы его накажем. А тебя

          Вернем в гарем. Да разве он достоин

          Владеть такой красавицей!

Ш Е Х Е Й Ш А: (стражнику)

                                                     Пусти!

          Прочь руки, дьявол! Нищая раба

          Не человек по-твоему?.. Омар!

          Вот и беда. Я знала, так и будет!

          Пропала жизнь…

Ф А Т И М А:

                                    О чем ты говоришь!

          Ах, это невозможно! Повелитель!

          Взываю к милости и святости твоей,

          Вели отдать мне названную дочь,

          Не посягай на счастье третьей жизни...

Х А Й Я М:

           Второй! Второй! Моя уже не в счет!

Ш Е Х Е Й Ш А: (бросается к Хайяму)

           Не надо, милый! Этого не надо!

           Сейчас я успокоюсь. Мой родной...

           Как странно получилось... Для чего

           Они стоят и смотрят? Как же это?..

           Я что-то очень важное хотела

           Сказать тебе... и вспомнить не могу...

           Спасибо за любовь!

Х А Й Я М:

                                         О, повелитель!

          Я за себя просить тебя не стану.

          Судить - суди! Но Шехейша - моя!

          Она - моя перед людьми и Богом.

          Укором совести я встану пред тобой...

М А Л И К Ш А Х:

          Вот и постой! А бешенных рабынь

          Мои гулямы быстро усмиряют.

 

                      Шехейшу уводят.

 

Ф А Т И М А:

          Отдайте дочь! Отдайте мне ее!

          Отдайте, бесы, проклятые небом!

 

Стражник отталкивает Фатиму, она падает. Хайям бросается к ней.

 

Х А Й Я М:

          Стыдитесь! Пожилого человека...

          Ахмад! Воды!

Ф А Т И М А:

                                   Пустите, Боже мой!

 

Внезапно врывается Вестник и падает ниц перед Маликшахом.

 

В Е С Т Н И К:

          Великий Маликшах! О, пощадите

          Меня за эту весть! Но ваш визирь,

          Опора и надежда государства,

          Пал от руки неведомых убийц!

М А Л И К Ш А Х:

          Что?! Как... Убит!... А кто убийцы?!

          Вы взяли их на месте? Говори!

          Иначе растерзаю!

В Е С Т Н И К:

                                         Повелитель,

           Они - исмаилиты! Все они

           Покончили свои расчеты с жизнью!

М А Л И К Ш А Х:

           Низам... Убит... Неправда!!! О аллах,

А как же я?

 

Стремительно уходит со свитой. Хайям недвижим.

 

Ф А Т И М А: (рыдает) Дочь моя! Моя дочь! Что теперь с нею будет?

 

 

 

 

 

К а р т и н а 7

 

Караван-сарай. Все готово к бегству ученых из Исфахана.

 

Х А Й Я М:

          Минуты пролетают - нет Аббаса.

          Зачем же он вернулся, почему?

И С Ф А З А Р И:

         Мы подождем еще...

В А С И Т И:

                                     Беспечность Лукари

         Меня, сказать по правде, удивляет.

         Нас, как мальчишек, могут здесь накрыть.

 

Входит Лукари, он в пыли, одежда порвана.

В это время помещение наполняется багровыми отсветами.

 

И С Ф А З А Р И:

          Да вот он! Вовремя. В дорогу!

          А где же наши книги?

Л У К А Р И:

                                          Я - живой,

          На том спасибо...

И С Ф А З А Р И:

                                   Что еще стряслось?

Л У К А Р И:

          Случилось неизбежное... За нами

          Сейчас придут, как только доиграют

          Последнюю игру...

Х А Й Я М:

                                       Последнюю игру?..

Л У К А Р И: (отчаянно)

          Горит родимая! Пылающим костром

          Окружена… Безжалостное пламя…

Х А Й Я М:

          Мерзавцы! Твари! Башню подожгли!!!

Л У К А Р И:

          Пытался удержать - никто не слышит...

          Орут - не разобрать, чего хотят...

          И лезут все, как будто за наградой...

          Чуть-чуть не смяли... вовремя удрал...

          Попить бы мне...

Х А Й Я М: (прильнув к окну)

                                       Вот это зрелище!

          Так светит одинокий факел на пути

          У бесприютных путников. Ну, что же,

          На пепелище...

И С Ф А З А Р И: (Хайяму)

                                 Едем! Едем с нами!

          Ты не имеешь права рисковать

          И оставаться.

Х А Й Я М:

                              Чем же рисковать?

          Когда убит отец и покровитель,

          Когда любимая коварно заперта

          В чудовищном гареме... Я не еду.

          Все решено, и незачем менять

          Того, что решено.

Л У К А Р И:

                                       И я останусь!

Х А Й Я М:

          Мой верный друг, отважный Лукари,

          Нам не нужны сейчас слова пустые.

          Твой долг - спасти творенья наших дум

          И собственную голову... Прощайте!

И С Ф А З А Р И:

          Обнимемся, друзья перед дорогой

          И выпьем чашу горького молчанья.

 

             Входит Хозяин караван-сарая.

 

Х О З Я И Н: Все готово, Надим, книги уложены - можно ехать. Мне неловко торопить дорогих гостей,

но мы должны поспеть до смены караула.

Х А Й Я М:

         Ну, поезжайте, что ли! Не тяните!

 

                Сцена прощания.

 

И С Ф А З А Р И:

         Я верю в лучшее.

 

                         Все уходят.

 

Х А Й Я М:

                                   А я уже не верю...

 

       Пауза, возвращается Хозяин. Темнеет.

 

          Что, догорела башня?

Х О З Я И Н:

                                              Догорает...

Х А Й Я М:

          Как не было...

 

      Из боковой двери выходит Поэт, готовый к отъезду.

 

П О Э Т:

                                  Блистательный Хайям?

           Вы чем здесь занимаетесь, дружище?

           Ваш дом во тьме...

Х А Й Я М:

                                       Я знаю. Знаю, знаю...

П О Э Т:

          С двором решили в прятки поиграть?

          Да не тревожьтесь - я не видел вас.

Х А Й Я М:

          Об этом мысли не было. Я с вами

          Не первый год знаком... Куда несет?

П О Э Т:

          Куда подует ветер. Наш хозяин

          Почить изволил. Климат изменен.

          Прохладой веет, ледяной прохладой.

          Я холод не терплю, а денежки мои

          Грозят иссякнуть.

Х А Й Я М:

                                     Можно ли спросить:

          Как поживает ваше вдохновенье?

П О Э Т:

          Какое вдохновенье! Не до песен,

          Не до стихов. И лишь бы не пропасть

          В том хаосе. Счастливый человек,

          Вы даже здесь способны говорить

          О творчестве. Завидую вполне,

          Но я вам подражать, увы, не в силах.

 

             Уходит в сопровождении слуги.

 

Х О З Я И Н:

           Еще один уехал. Опустеет

           Наш Исфахан. Его заполнят

           Исмаилиты, воры и бродяги.

          Хотите ужинать?

Х А Й Я М:

                                   Вина мне принеси.

Х О З Я И Н: (приносит кувшин и пиалу)

           Вот и вино. Прекрасная лоза...

           На горных склонах позже вызревает,

           Зато...

 

        Входит Начальник дворцовой стражи.

 

Х А Й Я М:

                       Ну, что мне предвещает

          Явленье ваше?

Н А Ч А Л Ь Н И К:

                                   Добрый господин,

          Я от султана. Он распорядился

          Невольницу прекрасную вернуть,..

          И верному надиму своему

          Все возвратить. Величие былое...

Х А Й Я М:

          Где Шехейша?!

Н А Ч А Л Ь Н И К: (мнется)

                                     Увы, в ее покой…

          Вошли с благою вестью... Я, Надим,

          Я не пойму, что в голову взбрело

          Безумной женщине? Не выслушав, не глянув,

          Метнулась вдруг на подоконник, -

          И вниз!

Х А Й Я М:

                    Жива?!

Н А Ч А Л Ь Н И К:

                                  Помилуйте, Надим!

          На мраморные плиты...

Х А Й Я М:

                                            Боже правый…

          Как это больно!.. Нет ее со мной!

          Нет, нет ее! Ничто... нигде... навечно…

          Ушла. Нет... Легкими шагами

          Не прибежит, не кликнет, не споет

          Любимые бесхитростные песни.

          Ее убили... (Поворачивается к начальнику стражи, как бы в забытьи)

                               Милые мои!

          Пронюхали, где скрылся я! Узнали…

          И вот пришли за мною? Ну! Берите!

Н А Ч А Л Ь Н И К:

          Да что вы так... с самим собой несхожим

          Я застаю почтенного надима...

          Погибла женщина... Любили вы ее...

          Тут ничего не сделаешь. Султан

          Большое сожаленье выражает...

Х А Й Я М:

          Что слышу? Повелитель выражает

          Участие? Да чтоб мои глаза

          Не видели, а уши не слыхали!

          Уместны ли подобные издевки?

Н А Ч А Л Ь Н И К:

          Да нет же, не издевки! Маликшах

          Ужасно огорчен. Он тут же приказал

          Немедля вас найти, к нему направить...

          Он в горе и расстройстве прибывает

          По случаю безвременной кончины

          Великого визиря. Он сказал,

          Что был не прав, что все погорячились,

          Что, доверяя вам, он безусловно,

          Был в заблужденье... Страшно ослеплен

          Минутным гневом. И еще добавил,

          Что он взамен несчастной Шехейши

          Вам девушку другую предлагает...

Х А Й Я М:

          Как? Вместо Шехейши? Мне? Девушку?

          Взамен жены - наложницу? Да, что я, -

          Кобель по-вашему?

Н А Ч А Л Ь Н И К:

                                      Спокойствие, Надим!

Х А Й Я М:

          Спокойствие хранят лишь мертвецы,

          А я живой... На горе самому...

 

                             Пауза.

 

          Что, разве Маликшах еще живой?

Н А Ч А Л Ь Н И К:

          Как вы сказали?

Х А Й Я М:

                                  Умер наш султан.

          В тот день, когда учителя казнили, -

          Безвинного Ходжу Гафур Мелика,

          В тот час, когда любимая моя

          Упала ниц на мраморные плиты...

          Скончался царь. Он умер! Умер! Умер!

          Его засыпали землею и камнями...

          Нет жизни, нет!

Н А Ч А Л Ь Н И К:

                                       Помилуйте, Надим!..

          Что это - бред? Затмившийся рассудок?

          Поймите же, зовут не ради вас,

          А ради дел, в которых разобраться

          Никто не в состоянии. Султан

          Желает окружить себя людьми,

          Достойными доверия...

Х А Й Я М:

                                                 Он умер...

 

Страшный крик за сценой. Вопли, проклятья. Все настораживаются.

Врывается Вестник.

 

В Е С Т Н И К: Во дворец! Султан Маликшах убит! Всех перережут скоро!

К Р И К И: Долой принца Махмуда! Баркъярук! Да здравствует принц Баркъярук!

 

Начальник стражи падает на колени перед Хайямом.

 

Х А Й Я М:

          Вот так. Нечаянная мысль, - и ты

          Опять попал в тенета предсказаний.

Х О З Я И Н:

          Свершилось пожелание Саббаха!

Н А Ч А Л Ь Н И К:

          Пророк! Провидец! Мудрый! Пощади!

          О, господи, - известье роковое!

          Убит султан, а мы осиротели...

          Помилуйте, великий человек!

 

Пятясь в низком поклоне, Начальник удаляется.

 

          Х А Й Я М:

Повернута еще одна страница.

 

Хайям сидит в оцепенении, крики уносит в сторону, все стихает,

входит Низам Арузи.

 

А Р У З И:

          Как будто он... Он! Здравствуйте!

          Простите... Я к вашей милости.

Х А Й Я М:

          Кто вы? Зачем?.. Откуда?.. Почему?..

          Я вас не знаю. Уж не обессудьте.

А Р У З И:

          Я знаю вас! Я прибыл в Исфахан,

          Чтобы примкнуть к содружеству ученых.

          Учиться… высокой вашей мудрости.

Х А Й Я М: (с иронией)

          И кстати так, и вовремя. Скажи мне,

          Кто ты и как тебя зовут?

А Р У З И:

          Кого? Меня? Родители назвали

          Низамом... Арузи.

Х А Й Я М:

                           Послушай, Арузи,

          Хоть ты - Низам, но моего Низама,

          Уж не заменишь. Мой тебе совет:

          Беги скорей отсюда! Здесь не место

          Ученым и мечтателям. Займись...

          Какой-нибудь полезною работой, -

          Сей, продавай, пеки...

А Р У З И:

                                            Я слышал много раз

          Подобные советы. Мой учитель!

          Я все решил. Последние стихи...

Х А Й Я М:

          Так ты - поэт?

А Р У З И:

                                 Немного. Я пытался...

           Осилил математику. Силен

           В естественных науках...

Х А Й Я М:

                                       Милый сын,

           Омар Хайям уже не тот учитель,

           Которого ты выдумал. Стихи

           И без ученья пишутся. Кусками

           Кусками окровавленного сердца

           Они ложатся за строкой строка...

           Всю нашу жизнь. А сердца не хватает...

А Р У З И:

           Учитель мой! Взгляните на меня!

           Я долго шел. Я слишком долго шел

           До вашего порога.

Х А Й Я М:

                                           Но порог

           Предполагает крышу. Я - бездомный!

           Бездомный пес. Смертельная тоска

           Мне душу выжигает...

 

                       Входит Газали.

 

                                                       Газали!

 

Хайям бросается к вошедшему Газали, плачет, обняв его.

 

Г А З А Л И:

          Омар Хайям, скажи, какою мерой

          Измерить глубину твоих страданий?

Х А Й Я М:

          Что? Это ты? Неужто ты спешил

          К бездушному злорадству надо мной?

Г А З А Л И:

          О, что ты, нет! И зависти, и лести

          Мы видели достаточно. Опомнись!

          Ведь это перст изменчивой судьбы -

          Идти за мной! На этом белом свете

          Людское сердце счастливо не станет.

Х А Й Я М:

          Но где же счастье?

Г А З А Л И:

                                          Слушай, я скажу!

          Пусть издеваются, но я уже готов

          Раздать богатство бесприютным нищим.

          Я телом слаб, но я уже готов

          К тяжелым испытаниям, и плоти

          Не пожалею ради торжества

          Души моей и праведного духа!

          И ты готовься, - после бытия

          Проснешься зрячим и увидишь Бога!

Х А Й Я М:

          Так что же остается? Ненавидеть

          Самих себя и грешный этот мир?

          Глухим постом вершить убийство плоти?

          В бреду видений славить имя Божье?

          О, Мухаммед, не надо, пощади!

Г А З А Л И:

          Твои слова - кощунство! Боже правый,

          Дай силу мне!..

Х А Й Я М:

                                  Не надо, Газали.

           Ты так испуган... Жалкая затея

           Уйти от мира, говоря при этом,

           Постыдные и жалкие слова.

Г А З А Л И:

           Тогда отдай науку недоучкам!

           Пускай они погрязнут в торжестве

           Безверия! Считайте: чет иль нечет,

           До неба доберитесь, разложите

           На составные части Бога и убейте,

           Убейте человека в человеке!

           Убейте веру!

Х А Й Я М:

                                  Если бы я мог

           Исправить все несовершенства мира,

           Я все бы отдал. Милый Газали,

           Не презирай людей за темноту, -

           Не их вина невежество и косность, -

           Виновно время!

Г А З А Л И:

                                     Время, говоришь?!

           Погибель визиря и смерть любимой,

           Кровавая кончина Маликшаха,

           Ужасное сожженье Звездной башни, -

           Все это - ОН!!! Тебе предъявлен счет

           По высшему уроку милосердья!

Х А Й ЯМ:

           И это милосердье?! Произвол!!!

 

                             Пауза

 

           В путь! В Нишапур! (Низаму Арузи) Ты едешь с нами?

А Р У З И:

           Учитель мой! Отныне и вовек...

 

Газали осуждающе смотрит на суетящихся людей, Хозяин караван-сарая

подходит к Хайяму, держа какой-то маленький предмет на ладони.

 

Х О З Я И Н: Надим, простите грешного, если не так скажу. Еще прадед мой, всеми почитаемый, благочестивейший человек,

совершил хадж в Мекку. Он принес оттуда талисман. С тех пор святыня эта охраняла нас, семью нашу от всего дурного:

от беды и болезни, от внезапной кончины и злого умысла... Надим! У меня нет ничего более ценного, кроме этой вещи...

Не обижайте простого человека, примите, Надим, от всего сердца... с любовью... на счастье...

Х А Й Я М: (он не может не взять талисман, судорожно сжимает его в кулаке, порывисто обнимает хозяина)

           Прощай! (подходит к Газали)

                           Прощай!

 

                     Газали безмолвен.

 

Х О З Я И Н: Прощайте, великий человек! Да хранит вас Аллах!

 

Омар Хайям уходит в сопровождении Низама Арузи и появившегося в последнюю минуту Ахмада.

 

Г А З А Л И: (молится)

          О, господи! Ничтожный - пред тобою,

          Смиренно припадающий к стопам

          Твоей извечной мудрости! Взываю:

          Ты в дьявольских сетях не оставляй

          Ослепшего в порыве безрассудства!

          Спаси его, от собственных страстей,

          И вразуми!.. Он вводит в искушенье,

          Он знания дает непосвященным,

          Он, дерзкий, на тебя заносит руку,

          Он разрушает вечные твердыни,

          Он ненасытен в жажде отлученья

          Земных людей от милости небес!

          О, вразуми, всемилостивый, добрый,

          Вложи в его суровые уста

          Смиренную молитву, и покой

          Пошли ожесточенному сознанью.

 

 

                          з а н а в е с 

 

 

 

Ташкент - 1983

 

 Примечание.

 

гулямы - дворцовая гвардия;

касыда - хвалебная ода;

мутакаллимы - приверженцы мусульманского ортодоксального богословия;

надим - придворное звание ученого, астролога.

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/