Злую шутку сыграл с Володей кризис сорокалетних. Будучи женатым человеком, отцом двоих детей, он без памяти влюбился в красавицу Евгению – весьма экзальтированную особу. Но не слюбилось, не вышло, не сложилось. Владимир развёлся с женой, закрыл свою комнату на замок и остался совсем один в небольшом волжском городке, куда некогда забросила его судьба. Чтобы не сойти с ума от одиночества, он задался целью найти себе простую добрую женщину, способную пожалеть и принять его двенадцатилетнего сына, оставить которого на произвол судьбы Володя был не в силах.
Ситуация усугублялась тем, что на дворе стояли лихие девяностые. Заводы перешли на трёхдневную рабочую неделю, мизерную зарплату давали раз в три месяца, и каждый выживал, как мог.
Глава 4. СОДЕРЖАНИЕ: Новое брачное объявление и много ответных писем. «Полукровка» – беженцы из Армении. Краткое свидание с Верой. Разведёнка Катя с дочерью, её жизнеописание и бесовщина на квартире, где она жила. Колдун. Мысли Володи о своей брошенной семье. Скандал с бывшей супругой. Двенадцатилетний сын «сдаёт» отца милиции.
1.
Неудача с Любой сильно расстроила Володю, но теперь благодаря приобретённому горькому опыту неутомимый искатель своего счастья точно знал, что и как ему надо делать. Зайдя в редакцию газеты, он взял бланк объявлений и написал ровными крупными буквами:
«Одинокий мужчина такого-то роста, веса, возраста имеет желание познакомиться с красивой, доброй, ласковой женщиной для серьёзных отношений».
Сколько же их было в маленьком провинциальном городке – добрых, красивых и ласковых! Женщины буквально атаковали Владимира своими письмами. Сначала на главпочтамте ему вручили пять запечатанных конвертов, потом ещё и ещё! Он сам не ожидал такой реакции на несколько простых человеческих слов, написанных на казённом пожелтевшем от времени бланке. Видимо стосковались одинокие женские сердца по любви, по нежности, по ласке, взирая на вечно пьяных от хронической бедности и безработицы простых русских мужиков, альтернативой которым могли быть лишь лоснящиеся от жира уголовные рожи братков-бандитов. Окружающий мир менялся прямо на глазах, и мало кто успевал найти в нём достойное место.
Володя ответил всем, и каждой женщине назначил свидание таким образом, чтобы исключить пересечения, чтобы ни одна из них не смогла увидеть его с другой. Он боялся потерять, пропустить ту единственную, к которой стремился всей своей разбитой исстрадавшейся душой, и свято верил, что рано или поздно сумеет её найти. А чтобы не разминуться, в ответных письмах назначал дополнительную встречу или даже несколько – так, на всякий случай.
На первые два свидания никто не пришёл. Владимир стоял в условленном месте и с надеждой вглядывался в лица случайных прохожих, безотчётно отмечая про себя чисто внешние особенности каждой проходившей мимо него женщины: эта – полная молодящаяся пышечка, другая – придавленная жизнью, в чём-то даже неопрятная, не выспавшаяся, несчастная... Вот одна из них, заметив его пристальный изучающий взгляд, оглянулась, и он бросился следом. Но красавица только пожала плечами. Может быть, действительно, случайно здесь оказалась? А если нет? А вдруг он ей не понравился, потому и прошла мимо?!
Вернувшись домой, неудачливый соискатель дамской взаимности подошёл к зеркалу, как бы со стороны окинул себя критическим взором и решил, что многое надо изменить. Особенно это касалось выражения лица, на котором слишком явно отражались его скорбно-печальные мысли и чувства. Отутюженные брюки, свежая сорочка, начищенные до блеска туфли дополнили образ, способный привлечь представительниц прекрасного пола. Встречают-то по одёжке!
2.
Всё было сделано в лучшем виде, однако на следующее свидание явилась женщина, которой было далеко за пятьдесят. Представившись, она извинилась, что пришла одна, и с горечью поведала Володе о том, что они с дочерью беженцы из Армении, что там свирепствуют националисты – издеваются, насилуют, убивают. И особенно беспощадны эти нелюди к полукровкам. Так называют они «предателей», посмевших разбавить чистейшую кровь титульной нации «мусорными» вкраплениями от иных народов, в том числе и от русских.
– Ну, кто же знал, что такое станет возможным? – вполголоса жаловалась Володе несчастная мать. – В советское время национальность только в паспорте писали, а теперь…
Карабахские события, когда армяне и азербайджанцы резали друг другу головы, были у всех на слуху. Люди осуждали дикий национализм, граничивший с нацизмом, но никто не мог противиться этому злу, и многие жители Карабаха вот так же, как эти две несчастные женщины, бросили свои квартиры, имущество и бежали – куда глаза глядят. В СССР поощрялись межнациональные браки, хотя даже в те благословенные годы на Кавказе каждый народ держался особняком, не смешиваясь с многочисленными соседями.
Случилось так, что один парень – представитель титульной армянской нации – женился на девушке из сопредельного Азербайджана. Всё было хорошо до тех пор, пока не распался Союз. Армения стала суверенной, и спустя какое-то время родители молодого джигита чуть не силой заставили сына отказаться от «горячо любимой» супруги. Что было делать несчастной женщине? Опасаясь расправы, вместе с матерью собрали они самые необходимые вещи и под покровом ночи бежали из родного края.
– А у вас, действительно, нет жилья? – добивалась предприимчивая мамаша ответа на самый главный для неё вопрос.
Володя молчал, но тут же представил себе коммунальный кошмар, который может случиться на общей кухне, если, не дай бог, эти две женщины вдруг сойдутся там с его бывшей супругой! Нет, этого нельзя допустить!
– Ничего не получится, – ответил он, стараясь по мере сил не попадаться в липкие сети, расставляемые тут и там сладкоречивой старухой. – Даже если мы договоримся, жить будет негде.
– Ну, и ладно, – бросила на него быстрый взгляд уязвлённая женщина. – Дочери я не сказала, куда пошла. Хотела сначала с вами всё обсудить, а уж потом... Вы знаете, она у меня такая красавица, такая умница! А уж весёлая, работящая… – будто прожжённая опытная сваха расписывала мамаша Владимиру свой «живой товар».
«А может быть у них так принято? – думал он про себя, слушая дифирамбы во славу незнакомой молодой женщины. – Полуармянка... Как это было важно для неё там, на Кавказе… и насколько это безразлично для живущих здесь, в центре огромной многонациональной России!»
Наконец все достоинства невесты были перечислены, и женщина приступила к рассказу о том, как и почему дочь развелась с мужем. Про детей от этого брака она молчала пока, но у Владимира создалось стойкое впечатление, что они всё-таки были. Видимо опытная сваха собиралась поведать ему об этом чуть позже.
Всё было ясно. Хотелось поскорее уйти, но настырная старуха упорно набивалась в тёщи, пытаясь получить от Володи хоть лучик надежды на дальнейшее знакомство. Наконец он сдался – оставил ей свой домашний адрес и пообещал написать, когда окончательно разберётся со всеми своими «невестами», письма от которых всё ещё лежали у него в кармане.
3.
Эту женщину он распознал, «вычислил» сразу. Она подошла к назначенному месту и стала оглядываться по сторонам. Володя быстрым шагом двинулся к ней, и глаза её испуганно расширились, будто не он, но какой-то ужасный дикий зверь прыгнул на неё из засады. Однако спустя мгновение симпатичная сорокалетняя дамочка взяла себя в руки, достала из кармана полученное от него письмо и ещё раз вопросительно посмотрела в глаза тому, кто в это тревожное лихое время отважился искать добрую и ласковую подругу, как было написано в объявлении.
Познакомились. Её звали Вера. Жила она с матерью и семнадцатилетним сыном в двухкомнатной хрущёвке. С мужем развелась очень давно, нового не искала, так и ходила по замкнутому кругу: работа, дом, ребёнок… Но дети растут, а родители, отдавая им все свои силы, не становятся моложе. И вот наступил момент, когда Вера решила найти человека, с которым намеревалась разделить печали и радости, а затем встретить старость.
Володя рассказал ей о себе, она ответила тем же. Вскользь упомянула о своих болячках, которые, как известно, у многих появляются ближе к сорока годам. Затем, почувствовав неловкость, свернула в сторону, в какой-то магазинчик. Но у Владимира не было с собой денег, и он стал прощаться. Обменялись адресами.
– Я зайду к тебе как-нибудь, хорошо? – спросил он, надеясь на её согласие.
– Сначала напиши, чтобы я подготовилась, – ответила Вера.
– А просто так нельзя?
– Нет, только после письма.
Они расстались, и наш герой-любовник задумался о странном условии, поставленном этой женщиной. Вспомнилась Валентина со своими ухажёрами, и стало как-то не по себе: а вдруг и здесь случится нечто подобное? Нет, ещё одна гулящая «невеста» ему не нужна…
4.
Пачка писем жгла карман и звала Владимира вперёд – к новым встречам и приключениям, к неведомым потрясающим находкам. Он чувствовал себя Дон Жуаном, который по воле рока следует от одной прелестной красавицы к другой. И только цель у нашего героя была иная, нежели у легендарного дамского угодника. Володя искал отнюдь не эротических приключений, но лишь ту единственную и неповторимую, с которой надеялся прожить до конца своих дней. И пройти мимо неё, ошибиться он просто не имел права.
А потому, рассудив здраво, искатель дамской взаимности отложил письма с телефонными номерами на потом. Ведь если в доме есть телефон, значит семья не бедствует. А обеспеченной женщине не нужен такой муж, как он – без квартиры, с грузом предрассудков, комплексов, алиментов и вдобавок с нищенской зарплатой, которую к тому же ещё и задерживают.
Дома, разложив на столе оставшиеся письма, он взял в руки то единственное, в котором был указан обратный адрес. Женщина писала:
«Мы с моей маленькой дочечкой Викой остались совсем одни. Папка нас бросил и уехал. Живём на квартире и не знаем, что будет с нами завтра. Я не пью, не курю, работаю. Выросла в деревне, а потому не лентяйка – к труду приучена. Если вы одинокий человек, то приходите, ждём вас. Будете нам мужем и отцом».
Володя ещё раз перечитал это жалобное зовущее письмо и твёрдо решил на следующий день встретиться с этой женщиной.
5.
Старый бревенчатый дом, окружённый высоким полусгнившим забором, смотрел своими подслеповатыми окнами на тёмную с разбитым асфальтом улицу. Одинокий фонарь на углу освещал разве что сам себя да почерневшие весенние сугробы. Володя постоял у калитки, покричал немного – бесполезно. Собак вроде бы не было, и он, нащупав крючок, откинул его и прошёл по узкому, оббитому почерневшими от времени досками коридору. Постучал в окно. Внутри было темно и тихо. Зато с улицы послышался какой-то шум. Это женщина с нескладным вихрастым парнем заносила во двор детскую коляску.
– Ты как сюда попал? Что здесь делаешь? – набросилась на незнакомца молодая мамаша.
– Я по объявлению, – доставая из кармана письмо, объяснил своё вторжение сконфуженный Володя.
Вошли в дом. Там всё было ветхо и неухоженно. Сиротливая лампочка без абажура с трудом освещала тёмные грязные углы, затянутые пыльной паутиной. Большую часть помещения занимали три древние металлические кровати, составленные в ряд. У стены рядом с входом стоял небольшой прямоугольный столик, покрытый грязноватого цвета скатертью – такой же старый, как и всё вокруг. На нём красовался, выделяясь из всей обстановки, новенький импортный телевизор.
– На детское пособие купили, – похвасталась хозяйка, которую звали Катей…
Её жизнеописание похоже на множество других обычных для своего времени историй. Родилась и выросла она в соседней деревне, окончила восемь классов и поехала в областной центр учиться. Там познакомилась с молодым курсантом, вышла замуж и отправилась вслед за ним на север – в далёкий заполярный Мурманск.
Нелегка служба молодого лейтенанта! Всегда он за всё в ответе, в постоянной готовности к походу и выполнению приказов командования… Частые ночные побудки и возвращение домой за полночь не способствовали нормальному быту молодожёнов. Раздражали и прочие «прелести» беспокойной гарнизонной жизни. Катя нервничала, переживала. Ужасно тоскливо было ей тягучими зимними вечерами, когда муж задерживался со службы. Выматывали беспросветно-тусклые сумерки полярной ночи. На улице морозная мгла не давала вздохнуть полной грудью, ужасно хотелось увидеть родных и близких, оставшихся где-то очень далеко – там, где каждый день бывает солнце, где никогда не горит в ночном небе зеленоватым пламенем холодное северное сияние.
Прошёл год, но Катя никак не могла забеременеть. Врачи говорили, что причиной тому – резкая смена климата, стресс, переживания, необоснованные страхи. Ходили слухи, что во многих семьях военного городка были подобные проблемы, и виноват в этом повышенный радиационный фон. Так это или нет, но лишь через два года, когда молодые приехали в отпуск на свою малую Родину, женщина наконец понесла. Радости супругов не было предела, но тут выяснилось, что добыть ребёнка из утробы матери можно только путём хирургической операции под названием кесарево сечение. Девочку, которая с таким трудом появилась на свет, назвали Викторией в честь победы над сложными жизненными обстоятельствами. И Катерина, несмотря на исполосованный живот, была горда тем, что сумела дать жизнь этому маленькому орущему комочку.
Вика-Виктория завозилась в коляске, и мать ненадолго отвлеклась от своего рассказа. Парень, который оказался Катиным братом, то ли вышел на улицу покурить, то ли вовсе отправился в гости к соседям.
– И что было дальше? – спросил Володя, которого задела за живое эта неожиданная исповедь.
– Дальше? – вздохнула Катя. – А потом мой муженёк начал пить. Появились друзья, продажные женщины. Их много бывает в таких военных городках. Затем он нашёл себе постоянную любовницу, и стали мы с Викой нашему папе больше не нужны…
Она замолчала, и неловкость от этого правдивого бесхитростного рассказа повисла в воздухе. Володе хотелось посочувствовать, поддержать несчастную женщину, но мысли приходили в голову какие-то странные, неискренние, не настоящие.
– И как же вы оказались здесь? – нашёлся он наконец.
– Всё бросили и вернулись домой, – пожала плечами Катя. – Только в деревне я жить не хочу. Все мои одноклассники давно в город уехали, остались там одни старики да те, кто пьёт беспробудно. А я ещё молодая, найду себе пару.
– Что-то у вас здесь не прибрано, темно, – попробовал сменить тему Володя.
– Ой, тут такие дела! Полтергейст, бесовщина, одним словом, – с суеверным ужасом оглядываясь по сторонам, перешла на таинственный шёпот Катя...
6.
Оказывается, совсем недавно в этом доме жила древняя полоумная старуха, и чтобы свести концы с концами, она пустила к себе на квартиру Катерину с ребёнком за весьма умеренную плату. Сначала всё было хорошо. Но однажды, проснувшись среди ночи, Катя увидела, что бабка склонилась над кроваткой спящей Вики. Едва различимый шёпот разносился по комнате, но слов было не разобрать – молитва это или заклинание?..
В ужасе почуяв неладное, объятая страхом мамаша хотела бежать к колыбели, но не смогла пошевелить даже пальцем. Попыталась крикнуть, но лишь хриплый стон вырвался из её пересохшего горла. С минуту она лежала без движения, однако природный материнский инстинкт дал силы несчастной женщине.
Преодолевая нечеловеческое сопротивление, с большим трудом она приподняла руку, затем опустила на пол обе ноги, встала и очень медленно подошла к детской кроватке. Схватила спящую дочь на руки, бросила испуганный взгляд на квартирную хозяйку, стоявшую напротив, и замерла в изумлении. Глаза старухи горели каким-то адским пламенем, на губах её блуждала плотоядная злобная усмешка, а руки тянулись к девчонке, будто хотела, но не могла старая ведьма отобрать невинное дитя у насмерть перепуганной матери, которая, несмотря ни на что, была непреклонна в своей решимости защитить ребёнка.
Мгновения казались вечностью, но вот страшный демонический блеск в глазах ночной ворожеи потух, и она как ни в чём не бывало подошла к своей кровати, легла и натянула одеяло на голову. Всю ночь Катя, будто дикий зверёк, следила за ней со своей койки и только под утро забылась чутким тревожным сном, прижимая к себе так и не проснувшуюся Вику. А наутро в ярких лучах благодатного солнца женщина не могла сказать точно, сон это был или ужасная явь. Старуха как обычно возилась по хозяйству, ничем себя не выдавая, а Катя так и не решила, что ей делать дальше?
Однажды она узнала, что где-то неподалёку живёт лекарь-экстрасенс, которого ещё с советских времён люди звали не иначе как Колдуном. Он отгородился от всего мира высоким глухим забором, а по ночам спускал с цепи двух огромных сторожевых псов, которые лаяли густым басом, вгоняя в дрожь соседей и редких прохожих.
Затворника, конечно, побаивались, но в случае большой нужды всё же обращались к нему за помощью. Лечил он заговорами, отварами из трав, какими-то пахучими снадобьями. Но когда Катя впервые встретила Колдуна на улице, то мурашки пробежали у неё по спине. Его тяжёлый пронзительный взгляд исподлобья буквально вверг её в пучину гипнотического сна, подчинив слабую доверчивую душу молодой женщины своей жестокой демонической воле. При этом ей казалось, что немигающие звериные глаза матёрого хищника буквально пронзали её растревоженный разум и видели там то, что недоступно обычному человеку.
Старуха-хозяйка частенько захаживала к Колдуну. Никто не знал, чем они там занимались вдвоём, но после этих походов она возвращалась домой злая и раздражённая, а её дикий блуждающий взор не раз заставлял Катерину серьёзно задуматься о вменяемости сей жутковатой особы. Тёмными зимними вечерами варила старая ведьма какое-то адское зелье из трав, нашёптывая над кипящим котлом перенятые у своего друга-знахаря заклинания. Потом она пила своё варево – обязательно перед утренней зарёй. Говорила, что это лекарство от всех болезней, надо только правильно его приготовить и вовремя принять. Предлагала сию панацею Катерине, но та отказалась наотрез – не захотела даже прикасаться к колдовскому зелью.
И правильно! Снадобье, прописанное Колдуном, не помогло вздорной старухе. Напротив, принимая его, та сильно сдала за короткое время: похудела, жалобно стонала по ночам, ругалась с Катей из-за любой мелочи. Какая-то страшная болезнь грызла изнутри старую ведьму, и однажды утром Катерина нашла в постели её мёртвое вытянувшееся тело.
Колдун на похоронах заявил, что покойница завещала ему свой дом и имущество, что жильцам он разрешает здесь жить только до весны, а там – скатертью дорожка, ищите, мол, другую квартиру. Возмущённая квартирантка возражала, просила не выгонять их, ведь она до последнего присматривала за больной старухой, но новый хозяин только окинул её своим пустым гипнотическим взглядом и процедил сквозь зубы:
– Ты сама не захочешь здесь жить!
С тех пор Катя, нервы которой и так были на пределе, окончательно потеряла покой. В ночных кошмарах ей снились могильные кресты, приходила усопшая бабка с клюкой и требовала, чтобы ей дали напиться. А однажды вечером ни с того ни с сего вдруг стала скрипеть и заметно прогибаться сетка кровати, на которой умерла бывшая хозяйка старого дома, который, похоже, стал теперь прибежищем нечистой силы.
Увидев воочию, что творят потусторонние силы, Катя испугалась до смерти, а затем, не помня себя от ужаса, схватила спящего ребёнка и в чём была, опрометью выскочила на улицу.
«Пришла весна-красна, откуда не ждали! – мелькали в её голове шальные мысли, когда буквально летела она по тёмному дощатому коридору. – Вот, оказывается, как Колдун выгоняет жильцов из своего дома!»
Переночевав у соседей, женщина съездила в деревню и вернулась оттуда с младшим братом. Не могла она больше одна жить в заколдованном доме. Именно в этот момент и познакомился с ними Володя.
7.
Они договорились о встрече, и через пару дней вечером после работы наш герой-любовник снова переступил порог нехорошего дома. С собой он принёс бутылку вина и, как обычно в таких случаях, немудрящую закуску. Бабкину кровать к тому времени разобрали и вынесли вон, однако чудеса, связанные с неприкаянной душой усопшей старухи, от этого не прекратились, и перепуганная Катя со страхом прислушивалась к каждому шороху. Сели за стол, открыли бутылку.
– Нет, так дальше нельзя, – скороговоркой жаловалась Владимиру Катерина. – Нервы у меня не железные, а тут такое… можно и с ума сойти. Это всё Колдун подстроил, его проделки! Надо идти с ним договариваться, чтобы подождал, не выгнал нас, пока не найдём другую квартиру. Эх, а я так надеялась, что это будет наш дом, что всё наладится…
– Да уж, – вздохнул Володя. – Вам бы с Викой отдохнуть, успокоиться. Глядишь, и не станет мерещиться всякая чертовщина. В деревню поезжайте, к матери. Хоть на неделю.
– Ты знаешь, я тоже об этом думала, – вздохнула Катя. – На работе меня отпустят... А ты приходи дней через десять. Сейчас у меня просто голова кругом идёт. Навалилось всё разом, и конца-края не видно!
На том и порешили. Договорившись о следующей встрече, Володя попрощался и отправился домой. Он бодро шагал по тёмной вечерней улице. Вино приятно кружило слегка захмелевшую голову, а в ушах звучала разудалая песня о фонариках, которая была тогда у всех на слуху. При этом редкие обшарпанные не до конца ещё добитые хулиганьём светильники на покосившихся столбах весело подмигивали ему, даря свой животворящий свет случайным прохожим – назло всем бедам и катаклизмам.
Наконец-то после стольких неудач и разочарований впереди у Владимира замаячила хоть какая-то вполне реальная перспектива. Неизвестно, что будет дальше, как всё сложится, но он чувствовал, что нужен этим людям – Кате и маленькой Вике. Сомнения, конечно, были. Ему претил грубоватый деревенский нрав молодой вдовы при живом муже. Но была надежда, что со временем всё это можно будет исправить, сгладить, отнивелировать…
8.
Подходя к своему разорённому гнезду, Володя увидел среди игравших во дворе ребят двенадцатилетнего сына Диму. Сердце защемило, он подошёл к мальчишке, о чём-то заговорил с ним, сказал несколько ласковых слов.
Как давно он не общался с детьми! Старшая дочь – дело ясное – отрезанный ломоть. Но ей уже восемнадцать – взрослый самостоятельный человек. Настолько самостоятельный, что отказалась от родного отца – дикий, ничем не оправданный шаг. Так делать нельзя даже в угоду матери, у которой любовь к бывшему мужу (а она ведь была, эта самая любовь) сменилась лютой ненавистью.
Выходит, что-то не так он сделал в своё время. Недовложил в душу дочери какие-то фундаментальные ценности, недолюбил, недоучил, недовоспитал… А может быть был излишне строг с нею? Не понимал, что ребёнок – не игрушка, а будущий взрослый человек, твоё продолжение? Но какой родитель бывает настолько мудр, что думает об этом? Воспитывают ведь в основном любовью. Выходит – недолюбил... К тому же – влияние матери сыграло здесь решающую роль. Её ненависть к «изменщику» инстинктивно передалась дочери. Теперь трудно что-то поправить, поздно…
Правду говорят: если женщина воспитывает дочь одна, то она обрекает своих внуков на безотцовщину. В голове молодой девушки помимо её воли закладывается порочная мысль, что отец в семье – лишний ненужный элемент, аппендикс, который при желании может быть удалён. Ну ладно, после войны мужчин было мало, но сейчас откуда появилось столько матерей-одиночек, исправно поставляющих обществу детей-полусирот? Неужели все эти незамужние дамы с тех пор так и передают друг другу эстафетную палочку безотцовщины? Отдалённые последствия давно минувшей войны? В какой-то степени – да!
Бывшая супруга Владимира тоже выросла в неполной семье. Возможно, именно поэтому она так легко рассталась с мужем! Но сына он им не отдаст, не на того напали! Забрать к себе, конечно, не получится – у матери и в суде, и в милиции есть подруги. Лучше просто находиться где-нибудь рядом и направлять воспитание ребёнка в нужном русле. Володя надеялся, что теперь ему это удастся.
Такие не очень весёлые мысли мелькали в голове у слегка подгулявшего разведённого мужчины, стоявшего у подъезда своего весьма непрезентабельного жилища. Но вот ребята, с которыми играл Дима, разбежались. Было поздно, и отец, будто в старые добрые времена, взял сына за руку и повёл его домой. Бывшей, которая возилась на кухне, эта идиллия не понравилась. Она тут же отправила сынулю в свою комнату и, как обычно, принялась изводить Володю едкими хамскими замечаниями и насмешками.
В другое время он просто прошёл бы мимо. Мол, собака лает – ветер носит. Однако на этот раз случилось иначе. Откуда-то из глубины души – униженное, растоптанное и оскорблённое – у нашего героя-любовника вдруг прорезалось чувство собственного достоинства. Загнанное в самые потаённые омуты сознания, оно выжило, несмотря ни на что, и вырвалось-таки на свободу, будто чёрт из табакерки. Возможно, этому способствовал бокал вина, не до конца ещё выветрившийся из буйной головы Владимира. А может быть бывшая, учуяв запах спиртного, нарочно постаралась вывести его из себя? Как бы то ни было, но это ей удалось!
Произошло ужасное! Спускной клапан не сработал, и мужчина взорвался, будто разогретый газовый котёл, не выдержав чудовищного психологического давления. Он постоял немного, собираясь с мыслями, затем поднял от пола горящие праведным гневом глаза и впервые за долгое время предельно жёстко выложил распоясавшейся мегере, привыкшей к долготерпению своего так называемого соседа, всё, что думал о ней, и даже более того.
Не сдержался. Но пока изумлённая этой вспышкой ярости женщина хлопала глазами, он вдруг понял, что допустил непозволительную оплошность. Скандал назревал нешуточный, и чтобы избежать его, Володя тут же покинул поле боя и заперся в своей комнате. Руки его дрожали, мысли путались. Надо было хоть немного успокоиться, сбросить нахлынувший поток разнородных чувств. Он достал из тайника бутылку водки, хранившуюся там в качестве жидкой валюты, налил в стакан и выпил, понимая, что делает вторую за сегодняшний день ошибку.
Тёплая волна разлилась по всему телу, расслабляя разум и сбрасывая ненужную дрожь в сведённых от внутреннего напряжения кистях рук. Но не тут-то было! На кухне послышались возмущённые крики разъярённой фурии, до которой дошла, наконец, та эксклюзивная информация, которую он выдал ей несколько минут назад. Она узнала о себе так много нового, что возбудилась сверх всякой меры и принялась прямо под дверью бывшего супруга упражняться в скандальной риторике и бранном красноречии. Да и то сказать: кто кроме неё мог обидней и больнее уязвить человека, с которым она прожила полжизни.
Володя молчал, ни словом, ни звуком не отвечая на оскорбления, лившиеся непрерывным потоком. Не закусывая, он выпил ещё раз. Стало легче. Но тут слова у бывшей, похоже, закончились, и она принялась стучать, а затем и вовсе ломиться в закрытую дверь. Требовала немедленно начать обмен мебели, хотела забрать какие-то вещи, кричала ещё что-то дикое и несуразное. Владимир понимал, что если сейчас он откроет, если появится перед ней в нетрезвом виде, то это будет для него катастрофой. А потому терпел до последнего.
Однако все мы люди, а не каменные изваяния, и любому долготерпению на этом свете наступает конец. Злобная фурия добилась своего: запертая дверь с треском отворилась, и бывший её супруг, будто разъярённый лев, показался на пороге своего холостяцкого жилища.
«Только сдержаться, только не ударить, – стучала в голове настойчивая мысль. – Нанесение побоев – это выселение из квартиры или даже тюрьма».
С минуту он молча сверлил своего врага пронзительным ненавидящим взглядом, а затем всю накопившуюся злобу, ненависть, досаду, всё, что собралось в душе за это время, вложил в громогласный истошный крик. Никогда с ним не случалось ничего подобного. Может быть, поэтому бывшая тут же затихла и отступила в изумлении. А Володя безостановочно продолжал выплёскивать эмоции наружу. Кричал, орал на всю округу, что было сил. На скандал сбежались соседи, злобная мегера билась в истерике, затем собрала сумки, взяла за руку Диму и отправилась ночевать к матери.
Прошло совсем немного времени, и Владимир наконец понял, что остался один. Замолчал, оделся, вышел на улицу и бросился вслед за ушедшими. Догнал он их неподалёку от ДК (дома культуры), в котором находился опорный пункт милиции. Подошёл вплотную, хотел объясниться, но раззадоренная злобная фурия не сказала, а буквально прошипела, глядя ему прямо в глаза:
– Ты за это заплатишь!!!
Через пару минут две тени – маленькая и большая – скрылись за ярко освещённой дверью культурного заведения.
«Пошла писать заявление на «нежелательного соседа», «неисправимого пьяницу и дебошира»», – мелькнула в воспалённом мозгу Володи неприятная мысль.
Он отошёл в сторонку и остался стоять в тени небольшого киоска. Минут через десять его драгоценные «соседи» вышли на улицу в сопровождении милиционера и стали озираться по сторонам. И тут произошло нечто чудовищное – страшный кошмар, который долго ещё снился по ночам нашему незадачливому герою. Много раз впоследствии он вздрагивал и просыпался, увидев во сне эту поистине ужасающую дикую сцену.
– Вот он! Вижу, смотрите! – радостно закричал мальчишка, показывая пальцем туда, где не очень-то и скрывался от посторонних глаз его отец.
Всё перевернулось внутри у Владимира. Сердце заныло какой-то предательской болью, а во рту стало сухо.
«Нет, только не это! Ещё один Павлик Морозов, – мелькнула в голове страшная мысль. – Это мерзко, гнусно, бесчеловечно! Сын сдаёт родного отца ангажированной, нечистой на руку, но всё же власти! А довольная мать его стоит рядом и улыбается – саркастически и поощрительно-самодовольно».
Блюститель порядка и те, кто его потревожил, подошли к безвольно стоявшему на месте «пьянице и дебоширу». Володя знал этого молодого подтянутого сержанта. Лучшая подруга бывшей работала в милиции на офицерской должности, а он был её племянником. В своё время они дружили семьями, где-то даже сохранилось фото, на котором этот пацан – весёлый и беззаботный – играет с их детьми, а вот теперь…
«Значит, в менты пошёл парень! – подумал Володя. – А что делать? Заводы стоят, а там хотя бы зарплату дают вовремя».
Причём, милиция тогда не очень сильно отличалась от ОПГ. Обе организации делили между собой низовую власть, а люди их боялись и обращались за помощью лишь в самом крайнем случае. Или по блату, как сейчас.
– Пили сегодня? – спросил мент вполне профессионально.
– Да, немного.
– Зачем дома скандалили?
Владимир, конечно, мог бы ответить и на этот вопрос, но только… чужая семья – потёмки, и не понять постовому милиционеру душу «пьяницы и дебошира», от которого к тому же за версту разит алкоголем. Уж лучше промолчать!
– Где вы работаете?
Володя ответил. Довольная улыбка промелькнула на лице блюстителя порядка. Он переглянулся с бывшей. Она чуть заметно кивнула, и, обращаясь к нарушителю, «фараон» сказал твёрдым «фирменным» голосом:
– Сейчас идите домой и ложитесь спать, а завтра мы напишем вашему начальству. Пусть оно с вами разбирается. Но учтите, это было последнее предупреждение!
И опять Володя остался один. Та, которую он любил когда-то, отобрала у него всё – имущество, честь, достоинство, доброе имя… Но самое главное – детей, которым он отдал столько лет своей жизни! Той самой, что совсем недавно казалась ему единственно верной, а теперь стала пустой и никому не нужной. Бунт не удался, и привычное скорбное выражение в который раз вернулось на унылый лик убитого горем сорокалетнего мужчины. Он повернулся и пошёл выполнять распоряжение блюстителя порядка. Тем более что время было ближе к полуночи, и давно надо было укладываться спать. Так уж мы все были воспитаны когда-то в нашей навсегда ушедшей стране Советов: никогда не перечить начальству, делать, что говорят и молчать в тряпочку.
Успокаивая себя, Владимир подумал, что всё хорошо, и ничего пока ещё не потеряно. Катя уехала в деревню, но в кармане у него лежало несколько неотработанных писем. Он вспомнил, что хотел встретиться со всеми, кто ему напишет. Нежные и ласковые женщины ждали его и имели неистребимое желание с ним познакомиться.
Продолжение следует…
Все главы смотрите на моей страничке.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/