Дом у реки
2018 год
Автор: Владимир Загородников
Год и место написания: Кубань, г. Горячий Ключ, 2017-2018 гг.
Литературная форма: роман
Жанр: мелодрама, триллер, мистика
Места действия: г. Ростов-на-Дону, пос. Молдовановка,
г. Геленджик, пос. Джубга, г. Прага
Время действия: наши дни
Первая часть
- Знаешь, в чём моя проблема? – обратился молодой мужчина к сидевшей в кресле девушке в белом халате, который он подарил ей на восьмое марта. Она сидела в кресле и гладила собачку, в которой души не чаяла, и слушала собеседника без особого внимания - так, словно он завёл старую, заезженную пластинку. Мужчина посмотрел на неё, усмехнулся и продолжил: - Если это вообще проблема, а не что-то проблематичное… в том, что я, написав семь романов, не чувствую себя…
- Гением? – вставила она, улыбаясь и делая вид, что слышит эти слова не в первый раз.
Он посмотрел на неё серьёзным, осуждающим взглядом, в котором она уловила нотки укора за то, что перебила его. Девушка тут же извинилась.
- Писателем, - закончил он свою мысль. – Понимаешь? Даже на автограф сессиях и презентациях моих книг, в книжных магазинах или в библиотеках, когда я подписываю читателям и почитателям свои новые книги под вспышками фотоаппаратов и направленными на меня в этот момент видеокамерами, я не чувствую себя писателем. Поразительно! – подняв руки вверх и опустив их, дополнил он. – Посмотри на Ивана, Изю, Светлану Михайловну… Написали по две книги, да и назвать-то их «творения» книгами нельзя, даже с натяжкой. Вспомни, сама говорила, прочитав эти «шедевры»: «Средненько, серенько и практически ни о чём». Твои ведь слова? Но сколько гонора, высокомерия! Ставя автограф очередной жертве на книге, написанной десять лет назад, на их лицах такой умиротворённый вид – куда уж мне со своими опусами, будто они сочинили, по меньшей мере, повторю громче, чтобы ты очнулась, – «Гамлета». А на встречах с читателями сидят с высоко поднятой головой, во фраках и, медленно смакуя каждое слово, словно у них во рту чёрная икра, отвечают на вопросы читателей. Да каких там читателей, если уж на то пошло? Привезут в библиотеку школьников, а те сидят и мучаются два часа, периодически засыпая и вздыхая. Мол, когда же они наконец-то закончат это? Вот эти… чувствуют себя писателями – каждую минуту, каждый час, каждый день. Чувствуют себя писателями современности, явившими миру – ни больше ни меньше – аж по два «шедевра»! Их сюжеты напоминают мне твою стряпню: ни фабулы, ни темы, ни развития сюжета…
- Ах, вот даже как! Когда ты ешь мою стряпню, не говоришь мне таких слов!
- Из вежливости, - сморщился он.
- И после стольких лет совместной жизни ты бросаешь это… мне в лицо. Прекрасно! Только давай расставим акценты, прежде чем ты продолжишь своё самобичевание по поводу того, что не чувствуешь себя писателем - не переключайся, пожалуйста, на меня. А если это очередные вспышки твоего невроза, я тут ни причём. Господи, как же мне надоели твои разборки со своим больным тщеславием!
- Тщеславием? Откуда ему взяться, если я не чувствую своей значимости? Объясни, будь любезна.
- Буду откровенна. Так и быть. Да, живёт в тебе нечто, мешающее чувствовать себя творцом. Удивляюсь. Те, которых ты перечислил, и те, которых ты назвал, но о ком подумал, - разумеется, убедили себя в том, что они – творцы. И это, надо отдать им должное, у них отменно получается - тебе на зависть. А с выражением и с высоко поднятой головой, к твоему сведению, можно прочитать даже телевизионную программу. Выходя на сцену, они входят в роль творцов или персонажей, которых лицезрели в кинофильмах про писателей. Они не оставят следа в литературе. Написанные ими «шедевры» умрут вместе с ними. Точнее – уже умерли. Свои книги, к тому же, они выпускают за свой счёт. То есть за свои деньги, которые зарабатывают на заводах, на стройках… Тебя же, мой ненаглядный, издаёт лучшее издательство юга России! Твои книги, хотела сказать.
- Это ни о чём не говорит. Ницше издал «Так говорил Заратустра» за свой счёт. Шопенгауэр… Примеров в литературе достаточно. Дело не в этом.
- Ты высоко поднял планку внутри себя, словно флаг… Оттого и не можешь её перепрыгнуть. Или, как там говорят спортсмены, взять? К тому же, хочешь – не мечтаешь, а именно хочешь – славы: не меньшей, чем у Шекспира, Кита Марло, Джона Китса, Конан Дойля, лорда Байрона, Гоголя, Лермонтова, Вольтера, Бомарше, Шиллера, Бетховена, наконец. Можно продолжать перечислять имена великих творцов, но только от этого ты не станешь чувствовать себя, как ты говоришь, настоящим писателем. И к большинству из них слава пришла только после смерти… Как тебе такая перспектива?
- Мне что – сдохнуть?
- Очень смешно! Сколько раз я предлагала тебе переехать в Москву или в Санкт-Петербург. Я введу тебя в столичные литературные круги, в буквальном смысле, за руку. Никто не растёт как писатель до небес в провинции. К тому же…
- В провинции? Ростов уже стал для москвичей и питерцев провинцией? С каких пор?
- Мне лучше знать. Я часто летаю к своим друзьям в Москву и знаю, о чём они говорят в литературных кругах и в галереях. Я родилась в столице. Для московской литературной тусовки и петербургской богемы Ростов, как и Краснодар, Новосибирск, Калуга, - есть провинция, чёрт возьми! Когда в конце концов ты это осмыслишь?
- Тусовки, богемы… - повторил писатель, не чувствующий себя таковым.
- Они живут своим кругом. И всё…
- Что находится за пределами этого круга - ни что иное, как грёбаная писанина. Вздор, да и только! – раздражённо выговорил сочинитель.
- Вроде того. Милый, в столице ты почувствуешь себя писателем. Обещаю. Или тебя научат этому. Есть только одна проблема…
- То есть? – опустив взгляд на собачонку, поинтересовался он.
- Ты не пьёшь, не куришь, не имеешь вредных привычек…
- А что – надо пить? Курить? Глотать таблетки или нюхать героин, чтобы забогемиться? Ты в своём уме, ненаглядная моя?
- Времена рыцарей в литературе прошли. Проснись уже.
- Я догадываюсь, почему ты хочешь переехать в Москву к своим подружкам. Сказать?
- Сделай милость.
- Там вечеринки и приёмы проходят круглосуточно. Может, я не точно выразился, но, думаю, ты поняла.
- Блистать и наслаждаться жизнью – так это называется, милый. Жизнь – скоротечна.
- Иволгин, Холматов, Пащенко уехали в Москву, чтобы «вырасти до небес», как ты говоришь. И что? Двое – спились, третий – вернулся, не выдержав, как он мне сказал, «удушающей, нездоровой обстановки».
- Правда? Пащенко вернулся в Ростов? – удивилась она.
- И посещает заседания литобъединения. Слабых писателей и в столицах предостаточно.
- Мы с тобой общаемся на разных языках, Максим.
- Верно. Я – о литературе, а ты – о светской мишуре.
- Не пойму тебя. Чего ты хочешь? У тебя беспрерывные разборки с самим собой. Тебя издаёт лучшее издательство Юга. Книги, написанные тобой, хорошо продаются в книжных магазинах и в интернет-магазинах. В том числе и в самых престижных: «Озоне», «Rullite», «Самолите». Их рекламирует рекламное агентство «Эксмо-Пресс». Любой позавидует. Но тебе этого мало. Нужна всемирная слава… Но, извини, там и требования к текстам куда серьёзнее…
- Вот наконец ты и произнесла то, что не договаривала: «требования к текстам куда серьёзнее». Восемь лет мы вместе, а ты только сегодня заявляешь, что я – средненький писака. Спасибо за откровенность. Одним словом - неудачник! И всё! Так называют в Америке таких, как я? «И как хочется всю писанину мне поджарить в лесу на костре» - один поэт сказал. Давно нужно было сказать мне правду, Клавдия.
- О чём ты говоришь, зайчонок? – спросила, в свою очередь, Клавдия, понимая, что наговорила много лишнего.
- Знаешь, что означает слово «неудачник»? Это человек, все дела и поступки которого заканчиваются неудачей. На Западе от таких держатся на расстоянии, чтобы не заразиться… Итак, ты лгала мне все эти годы. Я правильно понял?
- Поддерживала. Так точнее.
- Врала. Так правильнее.
- Знаешь, в чём твоя проблема?
Максим глубоко вздохнул.
- Ты хочешь, чтобы у тебя брали интервью не ростовские корреспондентишки, а солидные нью-йорские газеты. И печатали твои интервью не в ростовских газетёнках, а в толстых глянцевых журналах. Я вселяла в тебя надежду, скажем так. Господи! Мы что – снова ругаемся? Поверить не могу! От этого морщины и болезни. У тебя кризис среднего возраста. Определённо. И это – самое меньшее.
- Думай, как хочешь. Говори, что взбредёт в голову. Теперь мне всё ясно.
- Полагаю, теперь ты меня презираешь?
- С чего ты взяла? Я этого не говорил.
- Так мы пойдём на приём к Синицыным?
- Мой ответ – нет! Можешь идти одна. Эти тусовки, приёмы по случаю и без, знакомства с «нужными» людьми и влиятельными чиновниками, якобы читавшими мои романы, мне опостылели. Первого июня я уеду. Вернусь из творческой командировки и уеду.
- Куда? – удивлённо спросила Клавдия. – В какие страны, в какие города?
- В сторону моря.
- Ты ведь боишься моря! «Оно меня проглотит» - твои слова?
- Остановлюсь в каком-нибудь посёлке, в котором нет связи, газа, электричества, бензина, и зароюсь на целое лето.
- В средневековье! А виновата, как всегда, я? Но на этот раз вдвойне.
- Обоснуй.
- Во-первых, потому что сказала: твои книги не дотягивают до шедевров. Заметь, именно так ты понял мои безобидные, на первый взгляд, слова, вернее – извратил…
- Извратил? Хм! – улыбнулся Максим и посмотрел на часы.
- Во-вторых, я не могу иметь детей.
- Не хочешь! Не хочешь! «Искусство требует жертв» - твои слова? Твоё заблуждение, которое придавило наше будущее, словно десятитонная плита. И корректировка текстов, к твоему сведению, пусть даже больших, не является искусством. Это – профессия, как и редактирование их, вёрстка, дизайн обложки. Не будет книг – и вы не нужны…
- О, поверь мне: книги писали, пишут и будут писать до второго потопа. И плохие, со слабым, умирающим в середине романа сюжетом; и ужасные, не имеющие ни стиля, ни формы, с отвратительными текстами, с неправильно расставленными знаками препинания, с глупыми и скучными диалогами, или утомительными авторскими разъяснениями, пояснениями, бесконечными описаниями пейзажей, ландшафтов, полей и рек… И, разумеется, хорошо написанные, с остросюжетными, захватывающими текстами. И так далее. Но писать будут! Всегда!
- Что говорит нам о том, что вы, корректоры и редакторы, сами не умеющие писать романы, бессмертны!
- К вашей великой радости. Короче, Максим, это больной разговор, неподдающийся лечению. Не желаю его продолжать. А детей заводить нам ещё рановато, милый.
- Для таких, как ты, всегда рановато. И в итоге…
- Я – светская львица. Нам дети в тягость.
- О, боже! Светская кошка, ты хотела сказать? Надо же! И кто только вас выдумал – светских львиц? Стыдись!
- Мы нужны свету. Все городские новости проходят через нас. Мы всё устраиваем, решаем: кто в городе писатель, о ком следует писать в газетах, кого продвигать, а кого, скажу прямо, - в сторону…
- Ну и ну! Какое извращённое самомнение! Надо думать, своими успехами в литературе я обязан твоей светской болтовне? Так что ли?
- Я немало сделала для того, чтобы ты…
- Вот ты и призналась. Поэтому я и не чувствую себя писателем, потому что на моём пути не было сопротивления… Ты что – ликвидатор?
- Зато были, благодаря моим связям в Питере, Москве и Ростове, отличные рецензии на твои книги в прессе. Мы живём в столице юга России…
- Ушам не верю. Десять минут назад ты объясняла, доказывала мне, что Ростов – провинция и «никто не растёт в провинции, как писатель, до небес». Значит, я тот, которого ты вывела на литературный олимп, а заодно и себя? Теперь ясно: светским львицам, чтобы появиться в обществе, на губернаторских балах, приёмах и юбилеях – нужны рядом такие, как я. Если всё тобою сказанное проанализировать, можно предположить, что я – лучший из лучших, раз ты таскаешь меня по всем тусовкам. Вот оно что! А если завтра в городе кто-то напишет роман лучше моих? Ты возникнешь рядом с ним? Таков твой план?
- Максим, мы вместе восемь лет. А это, в любом случае, что-то да значит.
- Вот именно – что-то туманное, непонятное, а именно – что-то… Всё! С меня хватит! Вернусь из Калуги – тогда и договорим.
- Ты сегодня невыносим, зайчонок. Оставайся дома, если хочешь, и съедай себя заживо. «Неудачник» - это слово Клавдия сказала шёпотом – так, на всякий случай.
- Как мне порой хочется, - продолжила она, - чтобы у тебя начался творческий кризис – года на два, на три.
- С ума сошла? Собирайся в свой зверинец и езжай, на этот раз, без меня.
- Чтобы ты вдоволь помучился. Шедевры рождаются в муках… Но нет, ты пишешь книгу за книгой. Вынуждена признать: в конечном счёте они – одна лучше другой. Поверь мне. Я – твой корректор и редактор.
- Кризис… Предательское желание, не находишь? Ну, да ладно. Отдохну от тебя целую неделю.
- Навести в Калуге своих родственников. И не забудь оставить утром рукопись вот на этом столе. Начну с ней работать – в тишине, после твоего отъезда. Может быть, в Калуге пройдёт твоя психостения.
- Собери мои вещи. В девять часов придёт такси.
Максим пошёл в ванную комнату. Клавдия начала собираться на юбилей к Синицыным.
Продолжение разговора
(О! Это уже слишком)
Примерно через час Максим вышел из ванной комнаты и, одев халат, направился в кухню. Выпив стакан воды, он пошёл в большую комнату.
Клавдия уже была готова ехать на приём к Синицыным. Она стояла у стола и что-то искала в сумочке. Увидев Максима, она подумала: «Чёрт побери, не успела смотаться. Сейчас начнёт всё заново!» Она вздохнула и произнесла:
- С лёгким паром, дорогой, - и улыбнулась – так, на всякий случай. И этот «всякий случай» не заставил себя ждать ни минуты. Они – эти «всякие случаи» - не любят ждать.
Максим посмотрел на Клавдию и воскликнул:
- О-го-го! Ни больше ни меньше – Мелани Трамп. Платье… Я его раньше не видел. Отлично выглядишь!
- Спасибо, мой хороший. Да, а кто она, эта Ме… Мелони, как её там?
- Трамп. Супруга сорок пятого президента Соединённых Штатов Америки. Новоиспечённого. Она – бывшая модель. Родилась в Словении.
- Повезло Словении, если она стала первой леди такой влиятельной страны.
- Да… Наши политики устроили по этому поводу в прошлом году, я имею в виду победу Дональда на выборах, чуть ли не народные гуляния. Теперь наверняка нашим пенсионерам прибавят пенсии, уменьшится безработица и, само собой… Именно, само собой, всё исправится, - сказал Максим не без доли сарказма, посмотрел на Клавдию и сел на диван.
Клавдия наконец нашла ключи от машины и произнесла:
- Я готова, милый, мне пора.
Клавдия хотела поцеловать Максима в щёку, но он отверг её.
Удивившись такому жесту со стороны Максима, она поинтересовалась:
- Ну, что ещё?
- Присядь, Клавдия. Садись, садись. Поговорим пару минут и поедешь в свой зверинец.
- Опять? Мы не закончили разве?
- Поставим в этом вопросе точку. Жирную.
- В каком ещё вопросе? – возмутилась она. – Ох, как же мне надоело это шоу.
- Неудачника! Это много времени не займёт. Тем более, насколько я помню, ты любишь опаздывать. Мы всегда опаздывали. Это продуманный ход, да? Привлечь к себе больше внимания.
- Я помну новое платье. Восемьсот евро…
- О! Поверь, оно не стоит таких денег, если, конечно, к нему не прилагалось бриллиантовое колье. Платье ты наверняка купила на распродаже. Но всем будешь говорить, что в фирменном итальянском магазине. Я тебя знаю. Присядь.
- Что ты там ещё придумал?
- Возьми смартфон и позвони своей подруге, Светлане Васильевне, и спроси, что она думает о моих книгах на самом деле?
- На самом деле или в самом деле? А ты сам не можешь? Она ведь твой издатель.
- Звони! - протягивая смартфон Клавдии, потребовал Максим. – И включи громкую связь, чтобы я мог слышать её речь. Без громкой связи, разумеется, ты подашь всё иносказательно. И скажи ей, что меня нет дома. Она будет более откровенна.
- Что за цирк? Думаешь, кругом обман, заговор? Ты хороший писатель, поверь мне. Много работаешь. Всемирная слава к тебе придёт. Жди…
- Звони! – резко оборвал её Максим.
- Хорошо, хорошо. Уже звоню. Не надо так волноваться. Она, без сомнения, удивится такому глупому вопросу: что ты думаешь, Светлана, о книгах Максима на самом деле? Бред, да и только. Как будто это… «На самом деле», она…
- Звони! Если кому я и доверяю теперь, то это – только ей. Ты, голубушка, вышла из моего доверия.
Клавдия взяла телефон и нажала на имя «Светлана». После третьего вызова та ответила. Клавдия тихим голосом начала странный, по её мнению, разговор с издателем Максима:
- Алло! Светлана? Это Клавдия. Надеюсь, дела в издательстве – самом крутом издательстве на юге России – идут отлично?
- Клавдия, начни с главного. У меня через десять минут встреча с новым автором. Так что, извини. Я слушаю.
- Ясно, - Клавдия вздохнула, как бы подчёркивая своим глубоким вздохом, что разговор ей совсем не по душе, и начала:
- Светлана, скажи, пожалуйста, что ты думаешь о книгах Максима на самом деле? Хороши ли они так, как их хвалят? Ну… Например, о книге «Возвращение домой». Нашего автора нет дома. Он уехал на встречу.
Максим сделал серьёзный вид, словно решалась его судьба – судьба творческого человека, написавшего восемь книг и сомневающегося в том, что они, скажем так, - достойные литературные творения, которые будут издаваться и после его смерти. Все творческие люди думают об этом. И это – правда.
Тем временем, разговор двух подруг, некогда бывших коллегами, продолжался.
- Хм! Странный вопрос, Клавдия. Не находишь? Ты что, новую книгу вычитываешь? Он уже закончил её? И как она?
- Закончил. Я начну вычитывать её завтра. Он уедет в Калугу на неделю, вот в тишине я её и вычитаю, и, разумеется, сделаю свою работу на «пять». Что скажешь?
- И всё-таки странный вопрос… У вас там всё хорошо? Вы, грешным делом, не поссорились?
- Нет, нет. Хочу знать твоё профессиональное мнение. Что ты думаешь как читатель…
- Я ведь писала на них рецензии в «Литературном обозрении». Вспомни о них.
- Светлана, ты издатель и понимаешь, о чём я спрашиваю. Ответь по-честному, как на духу. Прошу тебя.
Максим сосредоточился и кивнул Клавдии головой: мол, всё идёт как надо. Продолжай в том же духе.
- А что ты сама, Клавдия, думаешь о его книгах на самом деле? А? Подожди, где-то появилась разгромная критическая статья о его капитане Крутове? Я что-то пропустила?
- Никакой статьи нет. Я одна в доме. Можешь говорить откровенно. Всё сказанное тобой останется между нами.
- И всё же не могу понять причину твоего вопроса. Его что-то беспокоит?.. Что сказать? Я издаю его книги уже восемь лет. Книги хорошо раскупаются в книжных магазинах, в интернет-магазинах… Для издательства это главное. Бестселлеры отлично продаются.
- Ты говоришь как издатель. Переходи на литературный язык. Ты ведь – редактор. На достоинства…
- Ладно. Книги, безусловно, могли бы быть интеллектуальнее. Порой «чувство меры» подводит…
У Максима ёкнуло в груди. После этих слов ему стало ясно, что он прав, считая себя неудачником. Он хотел было встать и уйти, но Клавдия движением руки остановила его, тихо сказав:
- Дослушай до конца, раз уж заварил эту кашу.
Но и она, услышав слова, произнесённые Светланой: «могли бы быть интеллектуальнее», вдруг почувствовала свою вину. Она сделала глубокий вдох.
- Любую книгу, написанную им, - продолжала издатель, не подозревая, что тот, о ком она говорит, сидит рядом с Клавдией и всё слышит, - можно было дошлифовать до шедевра. Просто над каждой книгой нужно было ещё поработать. Максим пишет быстро. Поразительно! Закончив очередной роман, он принимается за другой. Так заведено у больших писателей. Они боятся, как мне кажется, что именно после книги, которую они завершают, начнётся творческий кризис, из которого им уже не выбраться. Примеров в литературе достаточно. К таким людям, я думаю, и относится наш писатель. Может, причина в другом?
- Вернёмся к книгам, Светлана.
- То, что они не стали шедеврами, лучшими романами, есть и твоя вина, Клавдия. Да,да!
- Моя? – удивилась Клавдия и с чувством вины посмотрела на Максима, жалея, что остановила его, когда он хотел уйти.
- Именно… Ты могла уделять больше внимания корректировке и редактированию текстов. Но тебя стали интересовать балы, приёмы, юбилеи… куда больше, нежели работа. Словом, тусовки разных калибров. Мы это заметили. Когда ты работала в издательстве, ты была нарасхват. Вспомни, большинство начинающих авторов хотело, чтобы их книгами занималась ты. Только ты. Ждали месяцами, когда ты освободишься. Помнишь те времена? Ты была лучшей во всём Ростове. Любила своё дело. Жила им. Разумеется, я как издатель заинтересована в сильных текстах. Сейчас присылают такие рукописи, с которыми работать - только время тратить. В основном фэнтези, ужасы, космическая фантастика и прочая чушь! Но читатели обожают эти жанры. Ты бралась за самые слабые тексты и практически переписывала книги заново. И мы после твоих правок смело публиковали книгу. Ты обожала свою работу. Потом, познакомившись с Максимом и, думаю, увидев в нём очень перспективного автора, с которым можно работать по-настоящему, переехала к нему, и вы стали жить вместе. Не знаю твоих истинных намерений... Возможно, тогда у тебя перед глазами и замаячили приёмы, званые ужины и прочее. Максим к тому времени издал свою первую книгу. И такой бриллиант, как ты, ему был просто необходим. Да и мы были рады этому, полагая: вот теперь Максим вырастет до небес, как писатель, разумеется. От таких, как ты, многое зависит, Клавдия, а именно: будет ли книга обычной – не лучше и не хуже других, или ты превратишь её в бестселлер. Да ты это и сама знаешь. И, помимо всего прочего, я стала замечать после выхода третьей книги, что некоторые предложения можно было «довести до совершенства», как говорил о музыкальных произведениях Моцарт. Но ты их не доводила. Видимо, думала: и так неплохо. Но неплохо - и не хорошо. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?
Клавдия засуетилась. Теперь уже она намекнула Максиму на то, что, мол, нужно прекращать этот разговор. Разговор, обличавший её, унижающий. Но Максим погрозил ей пальцем. Она показала на часы, намекая на то, что уже опаздывает на приём.
Светлана продолжала:
- Он доверяет тебе безгранично, красавчик наш, зная, что в своём деле ты – лучшая. И, принимаясь за новый триллер, был спокоен, думая, что ты выполнишь свою работу как должно. Постепенно ты стала превращаться в светскую львицу, и эта роль стала нравиться тебе куда больше предложений, запятых, двоеточий и вводных слов. И ты начала относиться к текстам не профессионально. Без души. И терять свой дар – дар зажигать звёзды. Тебе, дорогая моя, надо было это понять, когда я вернула тебе на доработку четвёртую книгу. Максим этого не знает, но мы-то знаем…
Максим стиснул зубы. Встал, прошёлся по комнате, взглянул в окно. Он был в ярости от услышанного.
- Светлана продолжала отвечать на вопрос подруги:
- В том, моя дорогая, что ни одна книга Максима не дотянула до шедевра, - твоя вина. Если бы он вовремя понял, что тебя перестала интересовать, увлекать его работа, он бы сделал выводы. Я его отлично знаю. Ты понимаешь, о чём я? Конечно. Я уверена: книга «Возвращение домой» получила бы национальную премию, если бы ты вложила в неё душу. Разумеется, он ждёт, как и любой другой автор, результатов… И я как его издатель присутствовала бы на её вручении и говорила речь перед камерами всей страны. Да и реклама издательству не помешает. Ты лишила его премии, а меня – рекламы. Мы ведь платим тебе хорошую зарплату, Клавдия. Любой корректор, да и редактор позавидует. Он привык к славе. Вспомни, он в юные годы был настолько известен, как пианист, до такой степени востребован публикой, что привык быть в центре внимания. Ему рукоплескали полные залы консерваторий и филармоний Москвы, Питера, Красноярска, Парижа, Вены… Его безупречному исполнению Бетховена, Шопена, Листа, Баха. Технике игры. Он окончил консерваторию во Владивостоке. Отец всё сделал, чтобы развить его талант в музыке до совершенства, чего не совершила ты в его книгах. Но, на удивление всем, в двадцать лет он стал пробовать себя в литературе. И знаешь, я думаю, исполняя произведения великих композиторов, он понял: слава композитора куда значительнее славы исполнителя. Вот и решил стать писателем. Я сделала сравнение. Но от писательства он ещё не получил такой славы, как от исполнительства. Вот и задумался. Посчитал себя неудачником. И ещё: если бы у вас были дети, не могу понять, почему ты не хочешь заводить детей, Максим от радости точно бы написал свой лучший роман. Он ведь так любит детей. Они стали бы наследниками его архива. И, возможно, с большой долей вероятности, в будущем какое-нибудь солидное издательство сделало бы предложение на продажу авторских прав вашему внуку или внучке, чтобы довести их до шедевров и перепродать какой-нибудь киностудии. Получился бы отличный сериал про капитана Крутова. К твоему сведению, каждую книгу о Гарри Потере корректировали и редактировали по году. Каждую… А ты приносишь рукопись книги Максима, состоящую из четырёхсот страниц, через две недели. Рукопись кричит: «Доработай меня! Сделай свою работу!» Такие дела, подруга. Извини за резкость. Но, если честно, давно хотела сказать тебе это сама. Значит, он дописал продолжение? Отлично! Он помнит, что у него контракт со мной ещё на две книги?
- Помнит. Но хочет послать всё и всех к чёрту! Уехать в сторону моря и забиться в какую-нибудь дыру, чтобы никого не слышать и не видеть. И написать там политический роман.
- Понимаю его. Мы ведь были с ним почти… Извини, Клавдия… Только пусть сообщит о своём месте нахождения, на всякий случай. Политический роман, говоришь? Хм! Кто же его будет публиковать?
После слов «мы ведь были с ним почти…» в Клавдии проснулась ревность. Она даже удивилась, что подруга напомнила ей об отношениях с Максимом, поэтому и заподозрила: «Хочет съездить к нему…»
Светлана продолжала:
- Уединение пойдёт ему на пользу. Пускай побудет наедине со своей душой. Она подскажет ему, что делать, как дальше жить. Мой тебе совет, Клавдия: хочешь удержать такого красавца, к тому же, замечательного человека, - роди ему ребёнка.
- Светлана, извини, что оторвала тебя от дел, но… Клянусь, не ожидала услышать такое…
- Ты спросила – я ответила. На этот раз – честно. Всё! Привет нашему автору. Клавдия, а может, он тебе сказал, что чувствует себя неудачником?
- Поэтому и позвонила.
- О! Это серьёзно. После стольких лет упорного труда… Не получится ли с литературой так же, как с музыкой?
- Не знаю, - глядя виновато в глаза Максиму, ответила подруга.
- В одном я не сомневаюсь ни на минуту: он очень талантлив. Кстати, вы идёте на приём к Синицыным?
- Я иду. Вернее, поеду на своей машине. А Максим… Ему всё надоело…
- Мне тоже. Извинись перед Александром и Варенькой за меня. Скажи, много работы. Привет Максиму.
Клавдия выключила смартфон и положила его в сумочку.
Максим встал, посмотрел на Клавдию и махнул рукой.
- Ты куда, милый? – тихо произнесла Клавдия, разочарованная ответом подруги.
- В кабинет! Теперь мне всё ясно. Ты… Ты…
- Ладно. Но ты неправильно всё понял…
Поездка в Калугу на встречу с читателями
Будильник звонил и звонил, но Максим не просыпался. Наконец сквозь сон он услышал мелодию будильника. Он открыл глаза и почувствовал головную боль. Вздохнув, Максим произнёс: «Здравствуй, новый день! Сегодняшний день будет лучше вчерашнего, ибо так создана жизнь».
Прежде, чем встать с постели, он произносил эти слова, словно молитву, каждый день. И верил в них.
Он встал, покрутил головой вправо, влево и решил, что ему нужно сходить на массаж. У большинства творческих людей диагноз один: шейный остеохондроз. Так сказала Виктория Андреевна. А он не был у неё уже месяц, дописывал книгу, и он решил: когда вернётся из Калуги, тогда и сходит к ней на массаж.
Взглянув на часы, он пошёл в кухню, выпил таблетку цитрамона (этот препарат помогал ему справиться с головной болью) и направился в ванную комнату. Принял тёплый душ, побрился, почистил зубы и вышел из ванной комнаты.
«Так, - произнес он, - в порядок я себя привёл, теперь… Где мой костюм?»
Он прошёл в гардеробную комнату и увидел висящий на вешалке чёрный костюм, синюю рубашку и такого же цвета галстук.
«Отлично! Клавдия всё приготовила. Так… Головная боль стала проходить. Она права: скандалы – это болезни».
Подойдя к окну, он увидел, что за воротами его ждёт такси. Максим начал быстро одеваться. Вдруг он вспомнил о подарках племянникам. Поиски подарков не принесли результатов. Он начал нервничать. Наконец он решил позвонить Клавдии. Она ответила на пятый вызов:
- Да, дорогой. Ты уже на пути к вокзалу?
- Клавдия, где подарки малышам? Ты ведь их купила?
- Посмотри в моей комнате, в шкафу.
- Подарков там нет!
- Святые угодники! Все утята, котята, медвежата и мышата в моей машине, в багажнике. Извини, совсем забыла про них. Если хочешь, я привезу их на вокзал.
- Нет! Я что-нибудь придумаю. Продолжай развлекаться.
- Зря ты не пошёл со мной. Познакомился бы с издателем из Финляндии. Он…
- И каким же образом я повёз бы в поезде целый зоопарк? Что это за подарки такие? В прошлый раз мы уже дарили этот набор… Заканчиваю разговор. Такси ждёт.
- Счастливой дороги, дорогой. Не забудь взять книги для продажи.
- Уже забыл. Спасибо, что напомнила.
- Ты не обижаешься на меня? «Сегодняшний день будет лучше, чем вчерашний…» - твоя молитва.
- Это не молитва, - сказал Максим и выключил телефон.
Максим закрыл дом. Покормил псов, захлопнул калитку и сел в такси. Таксист погрузил коробки с книгами в багажник и повёз пассажира на вокзал.
В Калуге
Поезд из Москвы прибыл в Калугу по расписанию. Максим вышел из вагона номер семь и стал искать грузчика. Увидев мужчину с тележкой, он окликнул его. Тот подвёз тележку и погрузил пять коробок с книгами на тележку.
«К выходу, пожалуйста», - попросил Максим и пошёл следом за грузчиком. Пройдя контроль, он вышел на привокзальную площадь. Осмотревшись, он не увидел среди встречающих младшего брата.
Грузчик поинтересовался: пассажира будут встречать или груз подвезти к стоянке такси? Максим ответил, что нужно подождать несколько минут, а потом он решит, как поступить.
Наконец-то он услышал знакомый голос: «Максим, я здесь! Извини, что задержался».
Братья обнялись. Они были рады встрече. Грузчик довёз груз до машины Виктора. Брат помог погрузить книги в машину марки «Лада-Калина» и закрыл багажник. Максим рассчитался с грузчиком, и тот покатил тачку к машущему рукой мужчине в коричневом костюме и серой шляпе.
- Рад видеть тебя, брат, - выезжая на главную улицу, произнёс Виктор.
- Я тоже.
- Почти два года не были у нас.
- Ох, Виктор… Столько всего навалилось.
- Устал? Ну ничего, отдохнёшь у нас. На сколько дней приехал? Или проведёшь встречу – и сразу домой?
- На этот раз хочу погостить у вас недельку. Не возражаешь? Но если у вас много дел, забот… Всё-таки три малыша. Могу остановиться в отеле или гостинице.
- В лучшем отеле… Ты в Париж приехал? Дети ждут тебя с того дня, как ты позвонил. Они так рады твоему приезду.
- Я тоже соскучился по ним. Тане и Тоне уже по пять лет. Вспомнят ли они меня? А Вадиму девять. Чем он занимается? Осторожно!
- Посмотрите-ка на неё! Едет по встречной полосе, ещё и по сотовому лепечет…
- Так чем Вадим занимается? Способности к чему-нибудь у него есть?
- Яся обучает игре на фортепьяно. Ты же знаешь, она концертмейстер в музыкальной школе. Вадим ходит в школу, во второй класс.
- Какие результаты? Вундеркинд? Даёт концерты?
- На Новый год приезжал папа. Прослушал его и сказал: нужно работать и работать…
- Играть… Да, у папы абсолютный слух. Дирижёр как-никак.
- Пуччини, так ты его величал? До сих пор не может разгадать, с какой стати ты бросил музыку и начал писать? Постоянно говорит об этом и добавляет: «Он с детства был своенравным. Достигнет высот в чём-нибудь и тут же спускается…» Согласен с ним. Помню, как тебе рукоплескали полные театры. Я завидовал тебе. Твоим успехам. И тоже не понимаю… Даже Яся говорит, что ты играешь лучше преподавателей в школе искусств, в которой она преподаёт. И, разумеется, признаётся, что ты лучше её. Она ведь не знает наизусть партитуры великих композиторов, как ты.
- Дело прошлое, - с ноткой грусти в голосе произнёс писатель.
- Сыграешь? - поинтересовался Виктор.
- Надеюсь, ты гостей не пригласил? Хочу побыть в кругу семьи. Вы – моя семья.
- Да, с тех пор, как погибла Лиза в двадцать три года, мы остались вдвоём.
- Ещё мать, отец. В прошлом году они летали во Владивосток.
- Отец посетил театр, в котором дирижировал, где ты начинал свою карьеру пианиста.
- Дела давно минувших дней. Ах, Лиза, Лиза…
- Как поживает наш обожаемый капитан Крутов? Борется с терроризмом? Разоблачает коррупционеров? Закрывает наркопритоны? Главный герой полюбился читателям. Я правильно говорю, по литературному?
- Главного героя полюбили читатели, - поправил брата Максим.
- Я – строитель. Работы много, а зарплату урезают. Частенько задерживают. Максим, видимо, западные санкции-то действуют, если мы стали жить беднее, а работать больше. Цены растут и растут. Вчера бензин вырос сразу на четыре рубля. Ужас! Ещё пенсионный возраст хотят поднять. А мы – строители, к пятидесяти годам уже… Словом, позвоночник, ревматизм… Работаем на сквозняках. Часто простываем…
- Виктор, - прервал брата Максим, - хочу всё бросить и уехать в начале лета в сторону моря. Поселиться на всё лето в каком-нибудь посёлке и написать политический роман. Надоело всё! Да и с Клавдией у нас что-то не ладится в последнее время.
- Уединиться? Правильно. В глубинке тишина, будешь пить парное молоко, есть мясо домашних кур… Решил – езжай. Только я не представляю тебя за рулём машины. В твоём гараже стоит новенькая «BMW», а ты раскатываешь, как говорит Клавдия, на этих таксишках.
- Забыл уже, когда сидел за рулём. После того случая… Я чуть не сбил женщину на пешеходном переходе. Ехал и думал о сюжете новой книги, вот и… Теперь написал её – и голова свободна. Поеду тихо-тихо. Да, ещё та авария… Помнишь?
- Политический роман не опасно писать в наши дни? Хотел сказать: не начнут давить на Светлану, как на издателя, на тебя…
Максим не ответил. Он смотрел в окно на горожан, на магазины, киоски и думал о вчерашнем разговоре с Клавдией.
- Вот и приехали, - сказал Виктор. – Что делать с книгами? Пусть лежат в багажнике? У тебя когда встреча с читателями?
- Послезавтра. За мной приедут из департамента культуры.
- Ясно. Тогда давай занесём их в прихожую. Мы живём на первом этаже, поэтому лифт нам не нужен. Ну что, выходим, брат. Рад, рад тебя видеть.
- Ты кредит выплатил? – поинтересовался Максим. – У вас теперь трёхкомнатная квартира.
- И кредит – три миллиона рублей. И пятьсот тысяч дал отец на ремонт. Платим уже пятый год. С каждым годом всё труднее и труднее. По социалке есть, конечно, льготы, но они…
- Почему не сказал мне?
- Выплатим потихоньку, не переживай, - вздохнув, ответил брат. – Выходим. А книги я утром перенесу в дом.
Двери открыла жена Виктора. Максим прошёл в квартиру первым, поцеловал её и услышал: «Ура! Дядя Максим приехал! Когда напишешь сказку про мышат?»
- Ах вы, мои дорогие! – воскликнул дядя, обнимая поочерёдно племяшей. – Выросли-то как!
Вадим повис у Максима на шее. Сёстры тянули его за руки: Таня - за левую, Тоня - за правую. «Дядя Максим, идём с нами играть в детскую комнату. Мы стосковались по тебе!»
- Слово-то какое подобрали, золотые вы мои, - удивился дядя.
- Дети, дети, - начала оттаскивать детей от гостя мать, - дядя Максим устал с дороги. Ему нужно принять душ. А вы пока идите в свою комнату и поиграйте сами. Вадим, уводи девочек.
- Мы ждём тебя, дядя Максим.
Гость снял плащ, кепку и прошёл следом за братом в зал. Осмотрел его и произнёс:
- Несомненно, эта квартира просторнее. И детям есть где поиграть. Поздравляю, - улыбнувшись, произнёс он.
- В семейном общежитии, конечно, было тесновато в двух маленьких комнатушках. Да и туалет там был один на всех. Короче, намаялись мы там с детьми.
- Отныне заживёте, словно в сказке. Душ я приму перед сном. Не возражаешь?
- Шутишь? Спать будешь в зале, если дети, конечно, дадут тебе забыться сном. Девочки шептались между собой, что спать они будут с писателем, а он будет рассказывать им страшные истории про призраков и ведьм, - выдал секрет дочерей отец.
В комнату вошла Яся и поинтересовалась:
- Где накрывать на стол? В большой комнате или в кухне?
- О! Кухни в этих домах большие, - подметил Виктор.
- Ребята, накрывайте, где хотите. Лишь бы главное блюдо не остыло.
- Значит, в кухне.
Яся ушла накрывать на стол. Братья остались одни.
- Итак, - начал Виктор, - говоришь, всё надоело? Понимаю. Столько писать! Как только у тебя воображения и терпения хватает. Мне с большим трудом удаётся написать родителям письмо на двух листах. А вот ты… И все книги у тебя толстые. Страниц по триста пятьдесят, четыреста. Я так не смогу, хоть убей.
- Приходится часто посещать архивы. Сергей выручает. Как раскроют интересное дело, тотчас сообщает мне. Начинаю его изучать и выстраивать сюжет будущей книги.
- Сергей! Он уже, наверное, майор ФСБ?
- Подполковник. Руководил контртеррористической операцией по ликвидации боевиков в Дагестане. Вот досрочно и присвоили. Был ранен. Лечился полгода в Москве.
- Я не знал. Передай от нас привет Сергею, его жене, Светлане - твоему издателю и остальным тоже.
- Передам, - пообещал Максим.
- Я тут подумал о твоём бегстве и вспомнил одно село. Находится оно недалеко от моря. Вернее, это посёлок. Маленький. Жителей меньше тысячи человек.
- Меньше тысячи? Такой маленький? – удивился Максим, осматривая комнату.
- Называется Молдовановка. Мы тянули кабель в Сочи к олимпийским объектам перед Олимпиадой. Точнее, нас командировали в бригаду для помощи, и мы жили две недели в вагончиках в этом посёлке. Недалеко от Джубги, если мотать обратно. Тихий такой посёлочек. Ты не пропустишь его. Рядом есть базарчик. Жители посёлка продают всякую всячину: на прилавках маринованные грибы, варенье, мёд, вино, плетёные корзинки... Через мост переедешь – и ты в посёлке. Природа там красивая. Если свернуть вправо, через лес, выйдешь к реке. Очень красивое место. Река в том месте разливается. Мы купались в ней после работы. Пора ужинать. Поднимайся, - скомандовал Виктор, и они пошли в кухню.
* * *
Максим провёл в Калуге целую неделю. Гулял с племянниками по городу, угощал их в детском кафе мороженым, лимонадом, пирожными, чем облегчал жизнь, скажем так, их родителям, потому что, кроме Максима, они никому не доверяли своих детей. Когда же дети были рядом с дядей, родители за них были спокойны.
Вечерами все сидели у телевизора и разговаривали. Вспоминали детство, сольные концерты Максима.
Максим провёл встречу с читателями. Продал все книги и был доволен встречей.
Наступила пятница.
Яся с детьми проводила Максима до машины. Они попрощались, и Виктор повёз брата на железнодорожный вокзал. Подъехав к вокзалу, Виктор припарковал машину на платной стоянке, они вышли из машины и направились в здание вокзала. До отправления поезда оставалось тридцать минут. В купе никого не было, и они, ожидая отправления поезда, разговаривали:
- Хорошая у тебя семья, Виктор. Завидую, - тихо произнес Максим.
- Не завидуй. Будут и у вас дети.
- С Клавдией? Нет, не думаю. У неё одно на уме… Она очень изменилась. Порой мне кажется, у неё есть свой план. Чувствую сердцем, - махнув рукой, произнёс Максим.
- Не нравится мне твоё настроение. Ох, не нравится, - покачал головой Виктор. – Родители знают о твоём секретном решении – уехать на всё лето?
- Отец только «за». Ты знаешь, он не любит Клавдию. Выслушав меня, он немедля одобрил мой план. «Езжай, сынок, и отдохни от этой стрекозы», - так он сказал.
- А насчёт новой книги? Что он сказал?
- Он ведь не любит детективы. Да и вообще говорит: писать книжки – это не искусство. Музыка, живопись, поэзия, балет – вот это искусство. Но моё желание – написать политический роман о судьбе поэта, как ни странно, – одобрил. Только спросил, смогу ли я? А я давно хочу написать политический роман.
- А как же капитан Крутов? Продолжение будет?
- Прочитаешь новую книгу…
- Минуточку, - прервал Максима брат. - Кажется, поезд отправляется. Счастливого пути, брат! Позвони, когда устроишься в посёлке, чтобы мы не волновались.
Братья обнялись, поцеловались, и Виктор направился к двери вагона.
- Виктор, подожди! Возьми конверт.
- Что в нём? Письмо?
- Нет. Одним словом… Выходи быстрее, проводник уже машет рукой.
Поезд начал движение. Двери поочерёдно стали закрываться. Через несколько минут скорый поезд скрылся из вида.
Виктор вскрыл конверт в машине. Там оказались деньги, пятьдесят тысяч рублей.
«Ах, брат! Ну, спасибо! Ты здорово нас выручил. Я затянул платёж по кредиту на целых два месяца. Яся не знает…»
* * *
Такси подъехало к дому. Пассажир расплатился с водителем и вышел из машины. У калитки он остановился и посмотрел на дом – большой двухэтажный дом из розового итальянского кирпича. Он осматривал дом, словно видел его в первый раз. Простояв несколько минут, Максим раздражённо произнёс: «Зачем нам такой большой дом? Люди думают, вероятно, глядя на него или проезжая в троллейбусах и в автобусах мимо этой громадины: вот коррупционеры как живут. Припеваючи. Определённо нам с Клавдией такой большой дом ни к чему. А сколько денег нужно на его содержание? На обслуживание, на прислугу, домработницу, сторожевых собак… Четыреста пятьдесят квадратных метров! Плюс, отапливаемый гараж на две машины, баня и сад на пяти сотках, который Клавдия забросила лет пять тому назад. А раньше, когда переехала ко мне и мы решили жить вместе как муж и жена, ухаживала за садом, словно за ребёнком. Что с ней случилось? Ясно одно – она сильно изменилась. Если бы у нас были дети, они бы бегали по комнатам, играли в разные игры, гуляли по саду. Дом бы преобразился, стал уютнее, теплее, желаннее. А так… Стоит, будто сирота. Заходить не хочется».
Он вошёл во двор, погладил собак – «убийц», так прозвали английских псов породы доберман-пинчер в народе, и направился по дорожке, выложенной из цветной плитки, в дом. Поднявшись по ступенькам, он открыл дверь ключом. Клавдия всегда закрывала двери на замок, когда Максим уезжал из города, несмотря на то, что по двору бегают четыре больших пса.
Войдя в прихожую, он снял туфли и одел свои любимые домашние тапочки, купленные в Испании, где они отдыхали с Клавдией три года назад.
«Что-то тихо, - подумал он, - может, Клавдии нет дома? Если так, отдохну с дороги. Интересно, что она думает о моей книге? Прочитала наверняка. Хм! Вот сюрприз для всех!»
Хозяин дома поднялся по лестнице на второй этаж, переоделся и подошёл к двери ванной комнаты, но, вспомнив, что нужно взять чистое бельё, пошёл в большую комнату. Думая, что он в доме один (Клавдия не подавала никаких признаков того, что находится дома, даже не разговаривала, как обычно, по сотовому телефону), он подумал: «Возможно, она у одной из своих подруг или ещё где-нибудь… Неважно». Поэтому, войдя в комнату и увидев её, сидящую в кресле с поджатыми под себя ногами, вокруг которого на полу лежали разбросанные листы рукописи его новой книги, некоторые из которых были скомканы, он вздрогнул. Испугался. Судя по её взгляду, Максим тут же понял: книгу Клавдия прочитала. Оглядевшись, он язвительно спросил:
- Всё хорошо, радость моя?
- Глазам не верю! Отказываюсь в это верить! – махая последним листком рукописи перед собой, громко произнесла она.
- Стоп, стоп! А где же «Здравствуй, дорогой! Как дела? Как прошла встреча?»
- Ты с ума сошёл? Чокнулся? Нет, вы только посмотрите на этого творца…
- Убившего главного героя? Тем самым закончившего серию детективных романов о капитане Олеге Крутове? Я предчувствовал твою бешеную реакцию. Просто он мне надоел.
- Надоел? А что скажут читатели, ожидающие продолжения? Ты о них подумал? Ты о нас подумал? Поверить не могу. Теперь я понимаю, почему ты не давал мне вычитывать роман по частям.
- Чтобы ты не закатила скандал. Ты ведь привыкла жить на широкую ногу. Зато теперь я свободен и могу писать то, чего желает душа.
- Политический романчик. В главной роли поэт, восстанавливающий повсюду справедливость и равенство всех и вся перед законом. В конце концов, с пулей в голове его найдут в канаве. Разумеется, свершится народная революция, в результате которой восторжествует свобода, равенство и любовь! Как глупо! Жизнь совершенно не такая. Много чего изменилось с того времени, как ты написал первую книгу. Господи! И надо же… Капитан Крутов тонет в открытом море в шторм. Кто в это поверит? Сильный, стальной капитан, гроза преступного мира и коррупционных кланов тонет, будто простой смертный в море. Ты головой подумал? Да кто в эту чушь поверит?! В третьей книге, если ты помнишь, капитан спасает двух девочек. Ныряет за ними в ледяную воду, так как девочки, катаясь на самодельных коньках, проваливаются под лёд. Нужно иметь силу Геракла, чтобы вытащить их из реки. А течение? Как он разбил кулаком лёд? Нет, эта дребедень не поддаётся никакой логике. Утонуть, словно капитан какой-нибудь алкаш, не рассчитавший свои немощные силы.
- Немощные силы? – рассмеялся автор серии триллеров о капитане Крутове.
- Не цепляйся к словам, идиот.
- Сбавь обороты, Клавдия. Я – автор. И не собираюсь писать всю жизнь о капитане Крутове. Всё! Конан Дойл «убил» Шерлока Холмса. Он ему просто надоел. Припоминаешь? Он отправил его вместе с профессором Мориарти на дно Рейхенбадского водопада. Ирландский писатель Саймон тоже расправился с лейтенантом Найком. И, между прочим, Эдгар По, если ты помнишь, находясь в затруднительном финансовом положении, всё же сказал своему издателю: «Если я буду штамповать «Сердце обличителя», утрачу к себе уважение». Я хочу написать книгу для себя.
- Для себя! Кто пишет для себя? Нет, ну надо же! Кстати, пока ты прохлаждался в этой, как её там, Калуге, кое-что произошло.
- Что же? – усаживаясь на диван, спросил с удивлением писатель. – С России сняли санкции? Или пенсионерам прибавили пенсии? Может, все детишки наконец-то пристроены в детсады? Очереди закончились? Может быть… ты беременна от святого духа?
- Не дурачься. Одна из петербургских киностудий хочет выкупить права на всю серию твоих детективов. Светлана ведёт переговоры с руководством киностудии. Она на седьмом небе. Догадываешься, о какой сумме идёт речь? Нет? Я куплю новенький «Порше» розового цвета, с откидным верхом. И мы отправимся в отпуск на Лазурный берег. Ты напишешь там продолжение…
- Вот оно что? Экранизация…
- Я подсчитала: книги потянут на пятнадцать-двадцать киносерий. Ты станешь знаменитым на всю Россию. Не о такой ли славе ты мечтаешь, наш неудачник? Вот и признание твоего таланта. Реальная слава.
- Не о такой славе я мечтаю. Создадут ещё одну «мыльную оперу», типа «Улицы разбитых фонарей». И, к твоему сведению, я в этой, как её там, Калуге, не прохлаждался, а встречался с читателями.
- Господи! Как же мне убедить тебя в том, что ты не неудачник? Язык с тобой сломаешь… Хорошо. Расскажи, как всё прошло? Читателям ведь понравился образ капитана? Так? И после встречи ты - в окружении красивых поклонниц, именно поклонниц, уже доказано, что детективы, в основном, читают женщины, как это ни странно, раздавал направо и налево автографы. Полагаю, твоё тщеславие упивалось моментом не меньше двух часов.
- Примерно так. Сам удивляюсь.
- Так сделай выводы, Максим. Перепиши концовку, и пусть капитан доплывёт до берега к своим трём сыновьям, один из которых уже идёт по стопам неподкупного, достойного подражания отца, имеющего правительственные награды.
- Доплывёт… Артур Конан Дойл написал не только «Записки о Шерлоке Холмсе», но и политические романы, драмы, трагедии. И сильно переживал, что его запомнят как писателя, подарившего миру великого сыщика, и только. К тому же, дабы ты знала, он не считал детективы, как и многие серьёзные критики, литературой. И, к твоему сведению, Нобелевскую премию за детективы не присуждают, равно, как и Оскара, фильмам ужасов и боевикам, если не ошибаюсь. Детективы – не литература, а…
- Правда? И, тем не менее, Конан Дойль всё же воскресил Шерлока Холмса, тем самым продолжил серию романов о феноменальном сыщике. А сколько о Шерлоке снято фильмов! В том году американцы выпустили ещё один шедевр. И ты, мечтающий о великой славе, считающий себя неудачником, остановился в нескольких шагах от неё, как вкопанный.
- Его убедили издатели, а именно, весь издательский мир. Деньги-то они зарабатывали на Шерлоке Холмсе баснословные. А у Дойла начались в этом плане проблемы.
- Чёрт побери, Максим! Светлана ведёт переговоры с киностудией. Киностудия нашла продюсеров, главных героев. На старте три лучших сценариста. Думаю, это заказ Министерства внутренних дел. Все ждут твоего согласия… И ты остановишь эту машину? Да тебя критики сотрут в порошок! Они превратят твой политический шедевр в обычную писанину… Как ты это не можешь понять?! Любой и всякий дурак настрочит политический роман. Каждый день кого-нибудь берут под стражу. Сюжетов - хоть отбавляй!
- Ты о деньгах или о серьёзной литературе?
- Нет, это не поддаётся здравому смыслу. У тебя три правительственных грамоты, одну из которых вручал тебе лично министр внутренних дел в Москве. Ты читаешь лекции студентам, выступаешь в больших залах перед милиционерами, или как их там сейчас называют, полицейскими. Ты популярен! И ты намереваешься всё это утопить в море – в Чёрном, чёртовом море?
- Уже утопил… Хватит! У тебя повсюду одни черти. Надоело. С капитаном Крутовым покончено – раз и навсегда! Я так решил. Я – автор!
- Мне нравится, когда ты злишься. Становишься ещё красивее. Тебе бы сниматься в лучших голливудских мелодрамах. И всё же ты здорово подведёшь Светлану, своего издателя. А ведь это она открыла тебя. У вас же с ней был… роман.
- Прекрати! – сказал он громким голосом и подошёл к окну. – Ты никогда не понимала меня. Даже не старалась. А сериал можно снять и по слабым книгам – по средненьким. Были бы профессиональные сценаристы. Они всё доведут до ума. Тем более, после выхода нескольких серий увидишь, что от моего сюжета останутся рожки да ножки.
- Мои слова до тебя не доходят. Возможно, твой издатель, как это бывает в подобных случаях, уговорит тебя, неудачник ты наш.
Клавдия говорила и говорила. Приводила примеры, убеждала, но Максим её не слушал. Он смотрел на запущенный сад, в котором зеленела листва, на ветках сидели птицы и целовались – в знак того, что пернатые готовились выполнить своё предназначение: выводить птенцов. Он вспомнил детство: как поднимал с травы упавших птенцов и возвращал их в гнёзда. Через десять минут он повернулся к Клавдии и произнес, прервав её пламенную речь:
- Согласен. Только с одним условием. И теперь всё то, о чём ты тут так убедительно лепетала, особенно о новеньком розовом «Порше» и Лазурном береге, будет зависеть только от тебя.
- Отлично! Слушаю. Выполню всё, что пожелаешь, - обрадовалась Клавдия, вставая с кресла. – Приказывай!
- Ты стоишь на рукописи…
- Извини. Я сейчас соберу все листы.
- Нет! Вначале выслушай… Итак, ты родишь мне ребёнка. И как только ты забеременеешь, что покажет УЗИ, я тут же перепишу концовку. И капитан Крутов продолжит своё нужное дело. Четыре месяца – и всё встанет на свои места. Именно столько ведутся переговоры с киностудией.
Клавдия села в кресло и задумалась. Пауза затянулась. Максим посмотрел на неё, улыбнулся и спросил:
- Всё в порядке? Куда же делся твой напор? Твои будущие планы? Сказать?
Она промолчала. Максим продолжил:
- Сейчас, скорее всего, я знаю тебя хорошо, за восемь лет изучил твои капризы: ты думаешь о своей фигуре. О том, что нужно будет бросить, точнее, прекратить посещать все эти юбилеи, балы, презентации, то есть выпасть на три-четыре года из светской жизни города. Я прав?
- Ну… Но… Я… Это так неожиданно для меня. Ребёнок нарушит все наши планы.
- Твои планы, Клавдия. Что это ты сразу «занукала», «занокала», «заякала»? Молчишь? Поняла теперь, как трудно принимать судьбоносные решения? Вот мои условия. Я буду в ванной комнате – отмокать от дороги пару часов, как обычно. Вернусь – дашь ответ. Советую: подумай о новеньком «Порше», о Лазурном береге и, в то же время, о замене своего гардероба. Дерзай! Да, вот ещё. На твоём месте я пока никому бы не говорил о том, что капитан Крутов был похоронен - со всеми почестями, как рыцарь. Что речь, произнесённая министром внутренних дел у гроба героя, тронула сердца присутствующих. Что он, капитан, был похоронен рядом с могилой деда – героя Великой Отечественной войны. И что сын дал клятву у гроба отца, что будет идти по его стопам. Так, на всякий случай. Понимаешь, о чём я? Если примешь верное решение, закажу твою любимую японскую еду, прямо на дом.
- Ой, да ладно! Иди уже в свою ванну. Не утони только в ней, - сказав эти слова, она расхохоталась, скорее всего, расслабила натянутые до предела нервы, ибо смех её был, скорее, похож на истеричный, нежели на естественный. – Иначе завтра утренние газеты выйдут с юморными заголовками, типа «Вчера в своей квартире, в ванной, утонул автор популярных романов о детективе Крутове, утопивший накануне, по неизвестным причинам, в Чёрном море народного любимца – капитана Крутова». И так далее. Кстати, твоя эта… Соня звонила, которая по уши влюблена в тебя. Сколько ей? Семнадцать? Она написала новую новеллу. Максим, вот она родит тебе ребёнка, только помани пальчиком, неудачник ты наш.
Максим ничего не ответил. Он любил принимать ванны с ромашковым ароматом. Лежал иногда в ванне по два-три часа и расслаблялся. Думал, принимал решения, мысленно дописывал главы очередной книги. Клавдия же любила хорошо попариться берёзовым веничком и посидеть в предбаннике, попивая немецкое пиво. И тоже подолгу.
Клавдия не стала собирать разбросанные листы новой книги, которые она со злостью разбрасывала один за другим, читая концовку романа. Она демонстративно прошлась по ним и, взяв собачонку в руки, уселась в кресло.
Сказать, что она «загорелась», - значит, неправильно выразить её чувства. В ней, на самом деле, шла борьба двух сил: силы светской львицы, которой она стала, роль которой ей так нравится, и силы – маленькой силы (всё, что осталось от некогда большой силы её нежного и кроткого сердца), которая вот-вот будет съедена львицей, как антилопа в прерии.
Так и вышло. Клавдия размышляла примерно так: «Дался ему этот ребёнок! Он нарушит все мои планы. Его нужно будет мыть, укладывать спать, просыпаться по ночам и нянчиться с ним. Стирать пелёнки, гулять в жару и в холод на улице, кормить несколько раз в день… И где взять на всё это время? Скажите, пожалуйста. Словом, нужно забыть о себе, о выходе в свет, о массажах, светских разговорах… Нет и нет, дорогой! Не хочет переписывать концовку – ну и чёрт с ним! Пусть топит свои гонорары в море. Уже, похоже, утопил. Да… Итак, что мы имеем? Квартира – трёхкомнатная квартира на пятом этаже, в центре города, у меня есть. Жильцам скажу, чтобы собирали пожитки и съезжали. Тем более, срок аренды прошёл. В ней и буду обитать. На счету полмиллиона… Машина, гардероб… Ах, вот дача! До чего же она хороша! И место такое удачное. Два этажа, пять комнат. Нет. Дачу он мне не отдаст ни под каким соусом. Чего захотел – родить ему ребёночка! Мне ещё тридцать пять, Максим. Жизнь только начинается, а ты мне про пелёнки. Ещё никто, слава богу, не знает, что я сделала аборт год назад. С чего он вбил себе в голову эту идею? Я ещё так молода. Ему уже сорок пять. На воспитание ребёнка остаётся всё меньше и меньше времени. Вот и поставил мне адские условия. Может, он нашёл другую? Как это я сразу-то не догадалась? Нет. Максим из порядочной семьи, хорошо воспитан. Да и брат его тоже. Вот Лизе не повезло. Красавица была. Его родители хотят внучат. Ах, что же делать-то? Если скажу «нет», он же не выгонит меня из дома. Он не такой. Ах, как же поступить? Нет, исключено. Не было печали... Вот ещё выдумал! Скажу «нет», а там будь что будет».
И таким диким образом рассуждала женщина, можно сказать девушка, которая несколько лет назад, точнее, четыре года, была всеобщей любимицей. Готовая прийти на помощь в любую минуту. Скромная и кроткая, красивая и жизнерадостная. Именно за эти качества полюбил её Максим. Удивляешься порой: с какой лёгкостью, без особого труда меняет нас жизнь – и отнюдь не в лучшую сторону. Наваждение – не иначе.
И ещё одно. Клавдия, рассуждая о своей будущей жизни, то ли не знала, то ли забыла о том, что подписи автора на договоре о продаже авторских прав на все книги Максима киностудии не нужно, ибо все права на каждую написанную им книгу принадлежат издательству. Максиму, как и другим авторам, которых издают издательства за свой счёт, отчислялся лишь авторский гонорар. Максим не стал напоминать Клавдии об этом, понимая, что она, видимо, не в курсе подобных дел. Он хотел лишь знать, чего ждать от Клавдии в будущем и что для неё важнее – ребёнок или светские тусовки.
Поэтому Светлана Васильевна, директор издательства, сама вела все переговоры по поводу экранизации книг о капитане полиции Олеге Крутове, а юрист издательства готовил необходимые документы.
Светлана Васильевна не стала звонить Максиму в Калугу, чтобы поздравить его с грядущей славой. Она решила подождать его возвращения.
Но она не знала, что автор серии детективных романов покончил, скажем так, с главным героем, не дав ему доплыть до берега, тем самым, прервав серию. Клавдия, пришедшая в ужас от прочитанной концовки, не стала, на всякий случай, сообщать о гибели главного героя издателю, надеясь, что ей всё-таки удастся убедить Максима переписать финал книги.
Пока Максим принимал ванну, размышляя о поездке в сторону моря, чтобы уединиться и отдохнуть от Клавдии, от суеты большого города, от законченной очередной книги о капитане Крутове, привести в порядок мысли и начать писать политический роман «Судьба поэта», о написании которого он так долго мечтал, Клавдия разговаривала по телефону со Светланой:
- Клавдия, ты дочитала рукопись? Прошла неделя. Что скажешь? Книга хорошо написана? Диалоги сильные, впечатляющие? Раскрывают характеры героев? Он мастер диалогов. Не знаю, каким образом он придумывает все эти реплики, речь… Но это ему удаётся. В этом сила его произведений. А то читаешь книгу, в которой больше половины слов от автора, говорящего за героев, и начинаешь засыпать на двадцатой странице. Что скажешь о концовке? Она логически вытекает из ранее написанного материала? Или, на этот раз, он что-то придумал?
- Как тебе сказать? Концовка…
- Да, Клавдия, чуть не забыла: читая рукопись, у тебя сложилось впечатление как у читателя, что продолжение следует? Это очень важно. Киностудия настаивает на десяти книгах. Десять книг – десять серий. Понимаешь? Это их условие. Ну, так или иначе, у него со мной контракт ещё на две книги. Наши юристы готовят с киностудией контракт. Это займёт примерно четыре месяца. Потом я его подпишу…
- Светлана, а разве контракт на экранизацию книг подписывает не автор?
- Ты что – вчера родилась? Мы заказываем ему книги и выплачиваем гонорар. Разумеется, и авансы. Любой автор позавидует. Максиму не нужно, написав роман, бегать по издательствам и уговаривать их, чтобы те напечатали книгу. Не нужны литературные агенты со своими грабительскими двадцатью процентами. Пиши и получай деньги. Я в него поверила. Результат – восемь книг. После выхода сериала продажи взлетят до небес.
- О! Это хорошо. Так значит, согласен он или нет, фильм будут снимать в любом случае?
- Сериал, милая, сериал. Большая слава, о которой он так мечтает с выхода первой книги, на этот раз не пройдёт мимо. Ему придётся, работая над новыми книгами, читать и сценарии. Работы много. Но я за него спокойна. Он может работать. А я начну строить здание для своего издательства, в котором будет размещаться и типография. Надоело платить за аренду и переносить сроки выхода книг. Типографии перегружены разной ерундой… С Максимом нам повезло. Слава Богу!
- Иначе не скажешь. Но…
- Мне пора. Завтра привози рукопись, часов в десять. Надеюсь, на этот раз ты поработала на совесть?
- Да. Книга написана… В ней мало ошибок…
- Что с тобой? Заканчиваю разговор. Жду тебя в издательстве утром, с рукописью. Ладно. В моём офисе и поговорим обо всём.
- Светлана… Светлана…
Клавдия положила смартфон на стол. Достала из сумочки пачку сигарет. Вынула из неё сигарету и закурила. В это время в комнату вошёл Максим. Он был в халате и вытирал полотенцем волосы.
- Итак, каким будет твой ответ? Мы заказываем новенький «Порше»? Едем на Лазурный берег? – спросил Максим.
Почуяв дым сигареты, он громко произнёс:
- Прекрати курить! Что на тебя нашло? Ты ведь бросила… Выйди на балкон!
Клавдия открыла окно и выбросила сигарету. В комнату вошла домработница и спросила:
- Хозяйка, я могу идти? Я всё приготовила. Сегодня у дочери день рождения.
- Иди, - грубо ответила Клавдия.
- Подождите, Галина. Послушайте меня… Никогда больше не называйте Клавдию хозяйкой. Она моложе Вас, это во-первых. И она в этом доме ещё не стала хозяйкой, это во-вторых. А в-третьих, зовите её просто – Клавдия. Договорились?
- Хорошо, Максим, - робко ответила Галина, женщина пятидесяти лет.
- Вот и славно. Поздравьте Веронику с днём рождения от нас с Клавдией.
- Спасибо.
Домработница спустилась на первый этаж, одела плащ, так как на улице моросил дождь, и, выйдя из дома, направилась к калитке.
Клавдия вздохнула и сказала:
- Ты уже отчитываешь меня при прислуге.
- Итак, ты готова стать матерью?
- Максим, давай подождём ещё пару лет. А потом…
- Ясно! У тебя, судя по всему, появился надёжный план. А что… машина у тебя есть, квартира тоже, и с деньгами неплохо. Как это называется? План «Б»?
- Отрабатываешь на мне свой дедуктивный метод?
- Упражняюсь. С кем ты разговаривала?
- Со Светланой. Но я не сказала ей о трагической концовке…
- И не мечтай! Капитан Крутов приказал долго жить. Всем! Ты что, полагаешь, сценаристы будут церемониться с текстами, с сюжетом?.. Да они так его перекроят, что от него останутся одни… Вспомни, что они сделали с повестью Бабича. Хм! Надо же! О художнике! Они превратили драму в детектив, в конце которого, якобы, наши спецслужбы похищают картину из нью-йоркского музея… Будто из нью-йорского музея можно украсть картину. Так что, я им вряд ли понадоблюсь. Сценаристы напишут сценарий так, как им скажут. И все политические моменты, к тому же, из текстов уберут.
- Максим, Светлана ещё не знает… Узнает – упадёт в обморок. Ты уразумеваешь это? Подумай хотя бы о ней. Она так счастлива. У неё появились планы - собирается строить своё издательство.
- У всех рождаются планы и сбываются мечты, только не у меня. Не сваливай всё на мою голову. Теперь, милая моя, всё зависит от тебя, и планы Светланы в том числе.
- У тебя будет три месяца. Езжай в свою дыру и хорошенько подумай… К счастью, твоей подписи на контракте не потребуется. И слава, всероссийская слава придёт и постучится в нашу дверь.
- В нашу? Как сказать… Я правильно понял: ты не хочешь заводить ребёнка?
Клавдия промолчала.
Максим добавил:
- Утром я уезжаю. С меня хватит!
- На своей машине?
- Да.
- Рассмешил. Да ты ведь три раза в год, не больше, ездишь на ней. А тебе придётся ехать по трассе «М4-Дон», через Краснодарский край. А трасса – это экзамен. Да ты и знаки дорожные-то забыл уже.
- Поеду со скоростью сорок километров в час.
- То есть, путаться под колёсами у крутых водителей. Знаешь, сколько раз они покажут тебе средний палец? – она рассмеялась, представив, как Максим на «BMW» последней модели едет, словно на стареньком «жигулёнке», объезжая баранов и коров, идущих по обочине. – В стране, упёртый ты мой, начался курортный и туристический сезон. Все едут к морю, в котором ты утопил все наши мечты.
Максим пошёл спать. Он хотел выехать из города пораньше, чтобы не попасть в «пробки».
Клавдия собрала с пола листы, сложила их по порядку и положила в коробку. Она подошла к окну, скрестила на груди руки и стала смотреть на вечерние огни большого города – Ростова-на-Дону. Она думала: каким образом будут развиваться события, когда о концовке узнает Светлана. Что она предпримет? Каким образом сумеет уговорить Максима, которому, похоже, надоело писать одни детективные романы, изменить концовку и воскресить главного героя.
«Интересная интрига закручивается», - произнесла она вслух и пошла в свою спальную комнату.
В два часа ночи она услышала крик. Она села в постели и прислушалась.
«Может, воры забрались в дом? Нет. Собаки их сожрут», - подумала она.
Она снова услышала крик и поняла, что он доносится из спальни Максима. Набросив халат, она быстро пошла в его спальню.
Открыв дверь и включив свет, Клавдия увидела Максима сидящим на кровати и вытирающим полотенцем лоб.
- Максим, - обратилась она к нему, - тебе приснился кошмар? – И, улыбнувшись, добавила: - Капитан наставил на тебя пистолет и приказал: «Пиши продолжение»?
- Это уже третий раз…
- Что? – удивилась Клавдия. – Скажи, наконец.
- Представляешь, мне стали сниться две девочки лет десяти-двенадцати. В белых платьях, с распущенными волосами. Глаза у девочек широко раскрыты, а веки подкрашены чёрной тушью…
- Хотят задушить писателя, находящегося в трёх шагах от славы. Видишь, даже эти несчастные девочки…
- Потом одна подходит ко мне, вторая в это время отходит, и надевает мне на голову венок. Как на суженого. Или протягивает его?..
- Венок? Надо думать, венок славы. Лавровый?
- Венок из полевых цветов. Третий раз уже снится один и тот же сон.
- Месяц май. Люди даже свадьбы не играют в это время. Теперь мне всё ясно. У тебя весеннее обострение. Психоз, дорогой, психоз. И твои последние решения, действия, желания – его побочные эффекты.
- Последний день мая. Ступай в свою комнату! - укрываясь одеялом, крикнул Максим.
- Спокойной ночи, дорогой. Я забыла принять снотворное. Но это исправимо.
- Ты всё ещё пьёшь эту химию?
- Спокойная, уравновешенная нервная система – залог здоровья. Тебе, как я посмотрю, тоже не мешало бы начать принимать таблетки. Больно раздражительный стал. Смотри, не ровен час, придушат тебя эти вампирши.
Клавдия остановилась у порога, оглянулась и сказала:
- Это племянницы твои тебе снятся. Ты души в них не чаешь.
- Не похожи… Зачем она хочет надеть на мою голову венок?
Клавдия покачала головой и вышла из спальни Максима.
* * *
Клавдию разбудил телефонный звонок. Она соскочила с постели, посмотрела на часы и воскликнула: «Боже мой! Проспала. Двенадцать часов! Что я скажу Светлане?»
Накинула на себя халат и ответила:
- Светлана, я проспала. Вчера приняла снотворное и…
- О чём ты только думаешь, Клавдия? Приведи себя в порядок, садись в машину и ко мне. Не забудь рукопись. Жду.
- Скоро буду.
Она пошла в спальную комнату Максима. Открыв дверь, она поняла: Максим уехал.
«Значит, он не шутил. Выехал в шесть часов утра. Так… Нужно по-быстрому собраться и к Светлане», - разговаривала Клавдия сама с собой, принимая душ.
* * *
Тем временем Максим ехал по трассе «М4-Дон» в направлении Чёрного моря. Ехал он со скоростью шестьдесят-восемьдесят километров в час, не нарушая скоростного режима. Лето только началось, и трасса была загружена наполовину. То есть не так, как в июле или в августе.
Он ехал и думал о предложении Виктора: остановиться в посёлке Молдовановка. В машине установлен навигатор, но он им не пользовался. Можно сказать и так: он просто забыл о нём.
Писатель, решивший уединиться, находился в пути уже шесть часов. И поэтому подумывал о том, где бы остановиться и отдохнуть, заправить машину и чего-нибудь выпить, например, кофе с круасанами.
Впереди он увидел стоявший на обочине «Мерседес» тёмно-синего цвета, передний капот которого был поднят. Рядом с машиной стояла девушка в джинсах и белой блузке, поверх которой была надета лёгкая жёлтая курточка.
Максим сбавил скорость и съехал на обочину. Выключил двигатель, открыл дверь и вышел из машины. Сняв солнцезащитные очки, он направился к девушке. Она посмотрела на него и громко произнесла:
- Ну, наконец-то! – развела она руками. – Хоть один джентльмен явился взору. Здравствуйте!
- Добрый день! Что случилось? – поинтересовался Максим.
- Я ехала по трассе… Это итак понятно, - поправила она себя. – И вдруг мой немецкий шедевр стал чихать, дёргаться и вот... Я свернула на обочину. Пять раз пробовала запустить двигатель, но безрезультатно. Такие дела.
- Начал дёргаться? Странно для такой машины.
- Я о том же подумала. Что будете делать, спаситель Вы мой?
- Я? Вообще-то я не разбираюсь в машинах.
- Вообще? О! Вы ездите на такой шикарной тачке и не разбираетесь в машинах?
- Я ведь не автомеханик, - глядя ей в глаза, ответил «спаситель».
- Да. На автомеханика Вы не тянете. Это очевидно. Юрист, судья, чиновник, олигарх?.. Кто же Вы? Я торчу на обочине уже целый час. Хоть бы кто остановился. Видимо, думают: «Отдохни на обочине, милая, меньше будет проблем от таких, как ты, на дороге». Так все мужчины думают о нас?
- Успокойтесь. Что-нибудь придумаем.
Максим посмотрел на двигатель и сказал:
- Клеймы аккумулятора, вроде, на месте…
- И свечи на месте, и цилиндры на месте, и радиатор на месте, - засмеялась девушка и продолжила: - И колёса тоже на своих местах. С Вами всё ясно.
- Может, проводка? Или компьютер вышел из строя?
Девушка покачала головой, поняв, что от такого помощника проку мало, и заметила:
- Я по этой трассе три раза в год езжу в Сочи. У меня там бизнес. Знаю её наизусть. По пути будет курортный городок Горячий Ключ, там есть «Мерседес-центр».
- Вам повезло.
- Каким образом? До него ещё доехать надо. А это не близко. А мы ещё не подъехали к Краснодару. Вы сколько уже в пути?
- Примерно шесть часов.
- Да! На такой тачке за шесть часов я была бы уже в Сочи. Шучу. Вы, видимо, неважный ездок. Да… Что же делать? Как мне быть?
- Я еду тихо. Мне некуда торопиться.
- Обычно на таких машинах-то вечно спешат. Куда-то опаздывают, а Вы? Каким именем окрестили Вас родители? – справилась девушка и открыла заднюю дверь.
- Максим, - ответил джентльмен, ничего не понимающий в машинах.
- А меня Ольга, - она протянула руку. Максим с удивлением пожал её, подумав про себя: «Смелая и общительная особа».
- Итак, кто Вы? Чем занимаетесь в этой жизни?
- Пишу детективные романы, - подняв брови, ответил Максим.
- Вы – писатель? О, нет! Вы больше похожи на модель или на голливудскую кинозвезду. Предполагаю, я не первая говорю Вам это.
Максим промолчал.
- Ну что, лейтенант Коломбо, - засмеялась Ольга, - прошу в машину.
- Не понимаю. Извините, а зачем?
- Понимать-то нечего. Садитесь. Выпьем кофе, поедим круасаны, поговорим о жизни. Шесть часов в дороге для такого ездока, как Вы… Словом, нужен отдых. Да Вы пугливый какой-то!
Ольга обошла «Мерседес», открыла вторую дверь и села в машину. Максим от такого предложения немного растерялся, но слова Ольги «Садитесь Вы наконец» придали ему смелости, подтолкнули его. Он сел в машину и произнес:
- В ней просторно. И салон красивый.
Ольга включила телевизор, открыла термос, разлила по чашечкам кофе и одну протянула гостю.
- Закройте дверь, - попросила она, - не то надышимся этой гари от проезжающих мимо авто.
Максим закрыл дверь и поблагодарил Ольгу за кофе и круасаны.
- Давайте знакомиться, Максим.
Максим удивился и, кашлянув, проговорил:
- Мы, вроде, уже познакомились.
- Узнаем друг о друге больше. Такие вот случайные встречи и развязывают людям языки. В них больше откровенности и правды. Нас свёл случай, он же и разведёт. Глядя на Вас, я сделала предположение: Вы не оставите меня, пока этот шедевр немецкого производства не заведётся сам или пока не вмешаются в дело потусторонние силы. Сейчас, поверьте мне, что-то где-то решается по моему поводу. Чувствую это.
- Чип и Дейл спешат на помощь! Вам бы, Ольга, писать книги.
- Пробовала. Не писались дальше третьей страницы.
- Что так?
- В этом деле я – бездарь! Нужен талант, - делая глоток, уточнила хозяйка «Мерседеса». – Но я пишу…
- Не сдавайтесь.
- Отчёты, договоры, соглашения, сметы и так далее. Постигаете?
- Я почувствовал усталость. Вы правы, - согласился писатель и улыбнулся девушке.
- Ты… Переходим на «ты». Вам, то есть тебе примерно столько же лет, сколько и мне. Сорок пять. Угадала?
- Поразительно! – удивился Максим.
- Судя по номерам, ты из Ростова-на-Дону. А я из Солнцево. Это под Москвой. Московская область. Еду в Сочи, у меня там гостиница на двести мест. Посмотрю, всё ли готово к летнему сезону, а дальше - в Крым. В Крыму строю гостиницу недалеко от Ялты. Мост через Керченский пролив сдали в эксплуатацию, теперь дела пойдут намного быстрее.
- Бизнес-леди. А дети у тебя есть? – вытирая губы салфеткой, поинтересовался писатель.
- Дочь. Ей двадцать пять лет. Я родила её в двадцать лет. Рановато, конечно. Она учится во Франции. Учёбу, разумеется, оплачиваю… Короче, собирается остаться в Леоне. Учится на рекламного агента.
- А муж? Бестактно с моей стороны. Извини.
- Не извиняйся. Что ты в самом деле? Мы же по душам… Спрашивай, о чём пожелаешь. Я честно отвечу. У мужа теперь другая «барби».
- Другая? В смысле?
- В смысле, любит молоденьких, стройных блондиночек. И все – дурочки, как на подбор. С ними дядька Черномор. Это мой бывший.
- С чувством юмора у тебя, Ольга, всё в порядке.
- Такой родилась. Прожила с ним десять лет. Любила… Ещё как любила. Но, как говорится, любовь со временем уходит. Мы разделили бизнес, большую часть которого он отсудил себе, и расстались.
- Сочувствую, - тихо произнёс Максим.
- Твоя очередь, Коломбо. Давай!
- Я… Я…
- Ой, да ладно тебе! Говори, как на духу. Разъедемся – и знай наших. Куда едешь? Может, бежишь от себя?
- Я еду в Молдавскую… В Молдованскую…
- В Молдовановку. Так называется забытый Богом посёлок, название которого ты не можешь выговорить.
- Так и есть. Он самый.
- А что там? Молдаване бастуют? Шучу. Молдовановка находится недалеко от моря. От Краснодара примерно часов пять езды для такого, как ты, «шумахера». Навигатор тебя приведёт за руку в эту Молдовановку. Расслабься уже.
- Да я и пользоваться-то не умею этим джи-пи-эн…
- Научишься. Продолжай. Кофе ещё налить?
Максим кивнул в ответ и продолжил:
- Надоело всё! Хочу отдохнуть от всех. Да и с Клавдией что-то последние годы у нас не получается… Плохой из меня откровенщик, да?
- Похоже на то. Ты какой-то загруженный… Тебя что-то беспокоит?
- Клавдия не хочет иметь детей.
- Не может? В этом твоя беда?
- Не хочет. Превратилась в светскую львицу и…
- Найди другую. Я знаю парочку таких балаболок. Время теряешь, поверь мне. Для таких, как твоя Клава, дети – обуза.
- Ты права. Так она и говорит. Хм! Ты не можешь писать, а в жизни разбираешься лучше, чем я.
- Ну вам, писателям, только сесть за стол – и дело пойдёт. Только не могу понять: вам что, подают информацию с небес что ли?
- Недалеко от истины, - удивился писатель.
У Максима зазвонил смартфон. Он посмотрел на номер и не стал отвечать. Ольга с улыбкой посмотрела на него и проговорила:
- Это правильно. Всех - так всех… Мать их!
- Мой издатель. Я закончил восьмую книгу трагично.
- Значит, если я правильно поняла, а книги я научилась понимать правильно, трудясь в тюрьме два года, куда упрятал меня мой бывший, ты расправился с надоевшим тебе до чёртиков главным героем раз и навсегда.
- Он утонул в море. На вольном поселении? Ты?..
- Не хочу эти годы вспоминать, - вздохнув, ответила Ольга.
- Хорошо. Закрываем тему. Звонила Светлана, директор издательства. Видимо, Клавдия привезла ей рукопись и она, прочитав концовку…
- В ярости разбрасывая рукопись по офису, решила тут же позвонить тебе и приказать, чтобы ты, автор, воскресил главного героя. Я видела такую сцену в каком-то фильме. Сейчас про вашего брата много фильмов снимают. Интересные, не спорю.
- Не в ярости. Светлана не такая. Она, в данный момент, не знает, что ей делать. Дело в том, что одна питерская киностудия хочет снять сериал по моим книгам. Детективный сериал.
- Ба-ба-ба! Это какие деньги-то! Деньжищи! За чем же дело стало?
- Надоело всё. Хочу написать политический роман. Для себя. Под названием «Судьба поэта».
- В Молдовановке? Теперь ясно. Хм! У тебя, судя по всему, не всё в порядке с головой! Да? И, если ты отказываешься от таких бешеных, хотя и честных, денег, значит, пишешь не ради этих грёбаных казначейских билетов… О! Таких я ещё не встречала. В любом случае, дело твоё. У тебя есть план «Б»?
- Думаю, нет. А он нужен?
- Видишь, ты нерешительный. Тебя можно уговорить. И, бьюсь об заклад, они тебя уговорят переписать финал книги. Увидишь. Они, издатели, на таких, как ты, делают деньги.
- Ты интересная девушка, Ольга. Не встречал таких.
- Тебе надо чаще находиться среди людей. Уезжать из дома, изучать мир… Побудь в машине, а «интересная девушка» сбегает в поле и посмотрит на полевые цветы. Хочешь?
Максим засмущался и сказал, что останется в машине.
* * *
Клавдия ехала к Светлане в издательство и с тревогой в сердце думала: «Что сейчас будет? Вот идиот, нашёл всем работу. Не иначе кризис среднего возраста. Теперь, дорогая моя, тебе следует задуматься о своём будущем, гораздо основательнее. Но жизнь, которая меня так уносит, мне нравится. Я не оставлю её. Буду жить так, как хочу. Молодость проходит быстро. Дети… Тоже мне, выдумал. Ладно, пусть всё идёт своим чередом».
Она подъехала к зданию издательства, припарковала машину на парковке и направилась к главному входу. Показав охраннику удостоверение работника издательства, она в лифте поднялась на третий этаж. Постучала в дверь и вошла в офис директора. Увидев, что Светлана разговаривает с двумя мужчинами, хотела выйти, но Светлана Васильевна, увидев Клавдию, сказала:
- Вот и рукопись новой книги. Клавдия, дай мне её.
Мужчины поздоровались с Клавдией и встали. Представившись, они сели на свои места.
- Вот, - протягивая рукопись, сказала Клавдия.
- О! Тяжёленькая! Сколько же в ней страниц?
- Семьсот двадцать, - ответила Клавдия и села на свободный стул.
- Отлично! Он превзошёл себя. Обычно он пишет по пятьсот страниц. На этот раз сюжет слишком закручен, по всей видимости, и требовал, бесспорно, продолжения.
Мужчинам понравилось то, что они услышали. Один из них встал и сказал:
- Вот и хорошо. Нам пора, Светлана Васильевна. Вижу, дела у вас с автором идут отлично. Через месяц мы вышлем Вам контракт по факсу. Вы его изучите, если посчитаете необходимым что-то поправить – поправьте, дополнить – дополните. После этого мы его подпишем вместе. И начнём съёмки. Цена? Предварительная цена Вас устраивает? – поинтересовался второй мужчина.
- Вполне, - ответила довольная предложением киностудии издатель серии детективных романов и повторила: - Вполне.
- Стало быть, это восьмая книга. За Вами ещё две. Десять книг – десять серий. Поверьте, мы наняли лучших сценаристов для написания сценария. Подобрали «звёздных» актёров. Словом, машина запущена, обратной дороги нет. Планируем начать съёмки первых двух серий осенью. А к Новому году, думаю, по телевидению покажут первую. А чтобы наши сценаристы представляли себе полную картину о книгах, сюжете, пришлите нам распечатку восьмой книги. Когда она выйдет в свет?
- В конце года. Этого года, - уточнила Светлана Васильевна.
- Отлично!
Мужчины встали, попрощались и вышли.
- И вам всего хорошего, - сказала Светлана, закрывая за ними двери. Только она закрыла дверь, тут же переменила настроение.
- Клавдия! О чём ты думаешь? Два часа дня! Ты должна была приехать с рукописью в десять часов утра.
Она вздохнула, успокоилась и продолжила:
- Извини. Максим доволен своей новой книгой? Кстати, где он? Почему не позвонил мне?
- Не знаю.
Светлана Васильевна пропустила ответ Клавдии мимо ушей и стала читать концовку – финал книги. Читая, она то и дело произносила всего два слова: «хорошо», «отлично». Клавдия встала и подошла к окну. Она подумала: «Сейчас дочитает до шестьсот восьмидесятой страницы, тогда посмотрим, какие слова она произнесёт».
Прошло полчаса. Светлана дочитала концовку и воскликнула:
- Что?.. Как это понимать, Клавдия? Уму непостижимо! Он закончил серию?! Капитан… Капитан… - она бросила рукопись на стол. Достала из стола сигарету и закурила.
Клавдия, посмотрев на неё, с удивлением произнесла:
- Ты ведь бросила!
- Клавдия, ты знала о трагическом конце? Почему не сказала мне? Не предупредила. Ты ведь вычитывала её по частям, по главам?
- На этот раз всё было по-другому. Поверь мне, он не разрешал мне читать рукопись. Сказал: «Пока не закончу, не смей входить в кабинет». Я подчинилась. Закончила читать под утро…
- Не думаю. Ты дочитала её вчера, но не сообщила мне о том, что он решил прервать серию, убив главного героя. И надо же такому случиться! Капитан Крутов, гроза преступного мира, защитник слабых и обманутых граждан, тонет, словно простой смертный, в Чёрном море. Не при задержании опасного преступника, не защищая детей… Не от пули, как все герои, а тонет в море.
- Я ему это говорила. Об этом.
- Вот ты и раскрылась! Ты всё знала, - разочарованно произнесла Светлана. – Я чувствовала, что с ним что-то происходит. Но чтобы он прервал серию… У него ведь с издательством контракт ещё на две книги. Господи! Что я скажу киношникам? А мои планы? Здание издательства… Ты тоже хороша, Клавдия!
Клавдия подняла брови, хотела задать вопрос, но Светлана, вытянув предупредительно руку в её сторону, продолжила:
- Не можешь родить ему ребёнка? Неужели это так трудно? С такими-то деньгами… Ты могла бы нанять хорошую няньку, ей-богу. Неужели в тебе нет материнских чувств? Дети, они такие… С ними чувствуешь полноту жизни. Гармонию… Придёшь с работы усталой, сядешь на диван, они подбегут к тебе, обнимут, поцелуют и положат головы на коленки, как котята. Усталость как рукой снимет. Да что тебе объяснять, такое надо прочувствовать. К тому же, Клавдия, тебе уже тридцать пять… Не «ещё», а «уже». Улавливаешь разницу?
- Объявится, - тихо произнесла Клавдия.
- Дай-то Бог! – выйдя из-за стола, сказала директор издательства, удивлённая, не понимающая, почему автор, в которого она поверила и издала за счёт издательства семь его книг, в то время, когда ему отказали в публикации первого романа о капитане Крутове все ростовские издательства – как государственные, так и частные, мог поступить с ней таким предательским образом. И это тогда, когда с киностудией всё было уже обговорено. Она не могла этого понять. Поэтому и думала, что дело, главным образом, в Клавдии, не желавшей родить ему ребёнка, и была права.
- Нужно что-то делать, - произнесла она уверенно и громко. – И, само собой, срочно! Где он?
- Уехал.
- Куда?
- В сторону моря.
- Значит, всё-таки уехал. Убежал, дабы написать политический роман. Признаюсь, я не верила. Вижу – ошиблась.
Она села за стол и стала думать. Клавдия не мешала ей. Вдруг Светлана решительно сняла трубку с городского телефона и стала набирать номер.
- Кому ты звонишь? – поинтересовалась Клавдия.
- Сергею, - ответила та и сказала, глядя в глаза подруге: - В этой канители сто процентов – твоя вина. А мне расхлёбывать. Алло! Сергей?
- Светлана, какой сюрприз! Как дела в издательстве? Всё в порядке, надеюсь? Ты не забыла про мой юбилей? Будем отмечать в ресторане «Метрополитен», как всегда. Алёна разошлёт приглашения.
- Сергей, нужна твоя помощь. Срочно!
- Что случилось? – встревожено спросил Сергей.
- Максим пропал.
- Максим? Сколько прошло дней?
- Да нет. Он не совсем пропал. Как бы тебе объяснить… Уехал в сторону моря в неизвестном направлении. На мои звонки не отвечает. А он мне позарез нужен.
- Я тоже не дозвонился до него утром. Ну, думаю, спит. Всю ночь работал, писал…
- Писал, писал… и дописался…
- Да что произошло?
- Значит, так. Он написал новую книгу и…
- И?
- Утопил капитана в море, закончив, тем самым, серию. А у меня идут переговоры с киностудией на экранизацию его романов. Понимаешь, что стоит на кону?
- Это новость. Капитана Крутова полюбили читатели. Министр внутренних дел вручал Максиму грамоту… Персонаж, достойный подражания. Истинный образ честного полицейского. Книги о капитане изучают в полицейских школах, академиях. Поверить не могу, что он поступил таким жестоким образом с капитаном.
- Но это так, Сергей. Теперь всё зависит от тебя - и экранизация, и продолжение, и подражание, и полицейские школы… Словом – всё!
- Что делать? Приказывай.
- Найти его, разумеется.
- Где же он?.. Хотел спросить, куда он поехал? Клавдия у тебя?
- Передаю трубку.
- Клавдия, в какое время он уехал? – спросил подполковник ФСБ.
- Думаю, часов в шесть утра, Сергей. На своей машине. Куда конкретно, не сказал. Кажется, в сторону Чёрного моря. Сказал: отдохну от всех, и от капитана тоже… Уехал на всё лето. Собирается написать политический роман «Судьба поэта».
- Ясно! Передай трубку Светлане.
- Слушаю, Сергей.
- Значит, так… Он, по всей вероятности, в данный момент находится на трассе «М4-Дон». Направляется в сторону Чёрного моря, если не запутал вас, не сбил с толку – он ведь пишет детективы. В дороге уже восемь часов. Так как он, скажем прямо, средненький водитель, то едет, полагаю, со скоростью шестьдесят–восемьдесят километров в час. А это значит, что он сейчас либо подъезжает к Краснодару, либо уже проехал столицу Кубани. Так или иначе, я разыщу его. Будь спокойна.
- Поедешь за ним?
- Зачем? Позвоню нашим коллегам в Краснодар. Они его отследят. Словом – найдут. Теперь это моё дело. Что делать потом, после того, как я с ним поговорю?
- Здорово! Скажи, чтобы ответил на мой звонок. Мне необходимо поговорить с ним. Если он не захочет со мной говорить, убеди его… Словом, передай ему, чтобы переписал концовку. Воскресил капитана. У меня мысли путаются…
- Понял. Постараюсь убедить его. Ждите моего звонка.
Светлана положила трубку, посмотрела на Клавдию, достала сигарету и опять закурила.
- Дай и мне сигарету, Светлана.
- Вот мы и закурили, подруга. Я продержалась целых пять лет, - делая затяжку, призналась Светлана.
- А я, нет-нет, да потягивала. Позвони ещё раз Максиму.
Светлана так и сделала.
- Не берёт трубку. Не хочет со мной говорить, - сказала она и, прикуривая новую сигарету, добавила: - Зришь, как жизнь нас прижала? Закурили, голубушки. Поговорим о тебе…
* * *
Молодая девушка открыла калитку и вошла во двор, напевая любимую мелодию. Она прошла через весь двор и, подойдя к двери, взяла на руки чёрного кота. Открыла дверь и крикнула:
- Баба Вера, ты дома?
- Я в комнате, - ответила баба Вера.
Девушка прошла в комнату, поздоровалась с хозяйкой и, отпустив кота на пол, сказала:
- Вот ключи от моего дома. Так, на всякий случай.
Положив ключи на подоконник, девушка села рядом с хозяйкой, вязавшей на спицах свитер.
- На какой ещё «всякий случай»?
- На такой!
- Ты отключила свет, газ, воду? Не получится, как в прошлый раз: приедешь, а в доме воды по колено?
- Выключила, - заверила хозяйку девушка.
- Куда на этот раз?
- На море, - ответила она.
- К подруге?
- Ты же знаешь… Зачем спрашиваешь?
- На всякий случай, - улыбаясь, пояснила баба Вера. - Замуж тебе пора, милая.
- За кого?
- Познакомься по Интернету. Сейчас это модно.
- Любовь сама найдёт меня. Такая любовь, от которой и умереть не грех.
- Типун тебе на язык! Подай клубок. Нет… Синий. Спасибо.
- Но, по всей видимости, такая любовь бывает только в фильмах да в романтических трагедиях. Вот в нашем посёлке такой любви я не видела. Живут, детей наживают. Но, чтобы по улице кто-то из мужчин шёл с большим букетом цветов, предназначенных для любимой, таких я ещё не встречала.
- Если бы мужики знали, конечно, я говорю, по своим наблюдениям за жизнью, за теми, кто приезжает ко мне за помощью, разумеется, могу и ошибиться, что дети, которых они воспитывают и в которых души не чают, не их кровь, соответственно, не их и внуки, они бы с ума посходили.
- Так разве бывает? Что за вздор? – удивилась девушка и подняла брови.
- А вот и не вздор, милая. Вчера приезжал из Краснодара мужчина на дорогой машине, в чёрном костюме. Всё у него, судя по его виду, в жизни складывается удачным образом, а вот сомневается в том, что ребёнок от него. Привёз фотографию сына, которому двадцать пять лет. Мужчины обычно привозят с собой фотографии, чтобы я сравнила их и сделала…
- Заключение что ли?
Баба Вера вздохнула и продолжила:
- Сравнение… А этому сама жена сказала, что ребёнок не от него. Когда он сильно выпивал, она, как бы тебе это правильнее сказать?..
- Зачала ребёнка от другого мужчины, - уточнила девушка и покачала головой.
- Пусть будет так. Она боялась, что ребёнок родится от пьяницы больным или уродом. В своё время она намучилась с родной сестрой – инвалидом с рождения. Отец у них был алкоголиком и рано умер. Вот она и подстраховалась, на всякий случай, как ты говоришь.
- Изменила?
- Не суди… Но муж не поверил ей. Странно, да?
- Но ведь сейчас с этим нет проблем. Анализ ДНК всё покажет и расскажет, - пояснила девушка.
- Так-то оно так. Но если в душе зародились зёрна сомнения, они начнут прорастать в ней каждый божий день. И, что ещё хуже, не дадут спокойно жить. Разумеется, все мужчины разные. Один начнёт расследование, другой - махнёт рукой. Но мужчина бросил пить и стал уважаемым человеком. Разбогател… Всё шло хорошо, пока жена ему не призналась во всём. Он не поверил. Анализ ДНК показал, что сын, равно, как и внуки, не родная кровь. Он не поверил и анализу. Но когда я ему сказала, сверив его фотографию и сына, что сын не от него, он пришёл в ярость. И тут же позвонил своему адвокату, чтобы тот переписал завещание на какую-то Алесю… Я не стала расспрашивать. Да и к чему? Но поняла, Алеся, видимо, его дочь.
- Почему же жена сказала ему об этом через двадцать пять лет? Ума не приложу. Она что – дура?
- Не суди… Она поймала его, или как вы там говорите, застукала в отеле с другой. Вероятно, кто-то ей сообщил об измене…
- Теперь всё ясно. Месть. С этого надо было и начинать. Но ведь смотри, баба Вера, мужчина-то не поверил ни жене, ни анализу ДНК. А вот тебе поверил. Каким образом он узнал о тебе? – поинтересовалась девушка.
- Он отдыхал в пансионате, на море. Познакомился с другим мужчиной… Тот ему и рассказал, где меня найти.
- О тебе уже в народе говорят, баба Вера? Но всё-таки интересно, да: тебе-то он поверил.
- Сейчас, я слышала по радио, бум какой-то начался: мужики хотят узнать всё о детях, которых воспитывают. Вот времена настали.
- Она изменила ему, он – ей. Квиты.
- Но он не знал, что воспитывает чужого ребёнка. Что она ему изменила двадцать пять лет назад. Предполагаю, и не сказала бы, не измени он ей.
- Не о подобной любви мечтаю я ночами звёздными. Не о такой… А если ты ошибаешься, вынося свой вердикт?
- Что вынося? – переспросила баба Вера.
- Своё решение. Как присяжные заседатели о виновности подсудимого. Понимаешь, какую ответственность ты берёшь на себя? Можешь судьбы людей искалечить, как говорят в народе.
- Не ошибаюсь. Поэтому и приезжают ко мне. Доверяют. Я людей чувствую. Что-то во мне в это время открывается… Начинает говорить внутри меня голос… Не описать словами. В Италии, к примеру, то ли художники, то ли гадалки - возможно, предсказатели в далёкие времена разработали метод сверки лиц по фотографиям.
- Тогда ещё, баба Вера, к твоему сведению, фотоиндустрии не было.
- Значит, по портретам или эскизам… Возможно, отцы приводили сыновей сами к ним, чтобы те, посмотрев на их лица, вынесли, как его там?..
- Вердикт, - рассмеялась девушка и повторила: - Вердикт.
- По всей видимости, и в те эпохи мужчин это тревожило. А возможно, сам Леонардо да Винчи разработал этот метод. Он ведь был художником, постигшим тайны живописи. Вот и писал, в основном, лица…
- Портреты.
- К тому же, он был учёным. Поэтому ошибиться не мог… Есть на лицах людей четыре фрагмента, по которым я делаю сверки.
- Как компьютер, делающий снимок картины, чтобы потом по этому фрагменту определить её подлинность. Так и ты, баба Вера, подводишь лица под свой шаблон. Так?
- Это не шаблон, милая, - твёрдо ответила баба Вера.
- Ещё какой шаблон!
- Меня воспитывала бабушка после гибели родителей, она мне и передала все тайны лица.
- А она, надо полагать… Вернее, ей передал лично Леонардо?
- Смейся, смейся. Мужчины-то потом говорят, что я права. Так-то, странная ты наша.
Девушка рассмеялась и спросила:
- И каким же таким гуманным образом они выбивают правду от своих жён после твоего безупречного заключения? Секут их розгами что ли? Как крепостных баб?
- Думаю, разными способами.
- Тебя называют по-разному: гадалкой, шаманкой, шарлатанкой, предсказательницей, снимающей порчу, сглаз, страхи… Словом, добавлю от себя: ты, баба Вера, - детектор лжи.
- Думай, что хочешь, милая.
- Вынуждена признать результат твоей работы. Своими глазами видела. Помнишь, мальчика привозили тебе зимой. Он стал заикаться и плохо говорить от пережитого страха. Его напугали в роще псы. Родители водили его целый год по врачам, но безрезультатно. А ты часок поколдовала – и он, к великой радости родителей, стал нормально говорить. Как тебе это удалось? Мальчик мне очень понравился. Люблю детей. А того мужика, припоминаешь, который с женой или подругой приезжал к тебе в начале весны? Ты гадала ему по тревожным линиям левой руки. Всё хотел узнать, кто ему портит жизнь? Он всё же разбогател. Цветы привёз, деньги… С девушки, хорошо помню, сняла сглаз, и она вышла наконец замуж. Ты, баба Вера, святая?
- Святая, не святая, а дар есть. С детства. Передать словами не могу. Вот твою тайну, милая, разгадать не могу, как ни стараюсь пробить её оболочку. Оберегают тебя силы небесные, ох, как оберегают. Кем ты была в той жизни? Королевой? Принцессой? Освободительницей? Может статься, что сожгли тебя на костре за правду-то? Или ты жизнь отдала в расцвете молодости за любимого? Охраняют…
Девушка отвела взгляд от пристального взора бабы Веры. После чего встала и произнесла:
- Мне пора. Таксист, наверное, заждался. Приеду через месяц.
- Ты в нашем селе живёшь почти год. Не работаешь. Снимаешь старый дом в конце села. Не говоришь никому, откуда приехала. Ни от кого не получаешь писем. У тебя нет подруг, друзей. Что ты забыла в нашем посёлке? Какие духи привели тебя сюда? И за каким чертом? На чей зов ты прилетела, словно бабочка на пламя? Опасаюсь за тебя. Не сгорела бы ты в огне второй раз.
- Ты – моя подруга, баба Вера. На каком ещё огне? О чём ты?
- С тех пор, как ты появилась в нашем посёлке, я со страхом в душе ожидаю каких-то событий. Не может быть, чтобы такая умная, привлекательная девица, красавица просто так приехала в наше маленькое село. Живёшь одна. Чем занимаешься? Одному Богу известно. Или…
- Чёрту? – опередила девушка. – Я боготворю природу. Вот и приехала. Видишь, всё просто. Места у вас райские.
- Ничего не рассказываешь о своих родителях, о родственниках. Так, несколько слов о матери… Ни её фотографий, ни писем, ни почерка я не видела. Ведаешь, что говорят о тебе в посёлке?
- И знать не хочу! – чётко ответила девушка. – На мой счёт ты заблуждаешься. У меня нет никакой тайны.
- Молодость, милая, проходит быстро. А точнее, она просто пролетает. А ты…
- Жду святой любви.
- В нашем посёлке? – удивлённо спросила баба Вера. – Не смеши.
- Порой любовь приходит с опозданием, - пояснила девушка.
- Так-то оно так. Что тут оспоришь? Но у нас ты вряд ли с ней встретишься. Верь мне. Нет в посёлке такой души, которая бы стала твоей душе родной сестрой. Все души мне открыты. Я пробовала их на остренький зубок.
- Ну вот! Стихами ты заговорила. Возможно, духи указали мне на это место. Мол, жди – и явится Ромео. Поставим в этом месте точку, сигналит мне уже таксист. А это значит, что пора…
- Подожди! Ты ведь не занимаешься на море тем, о чём подумала я грешным делом?
- Торгую ли своим прекрасным телом? «Чем моложе – тем дороже». Так говорят? Сегодня откровенна ты со мной. Я уезжаю. А с тобой свою я тайну оставляю. Попробуй – разгадай!
- В одном я уверена: воспитана ты по всем законам этикета. Твои родители, скорее, всего мать, над этим поработала усердно. Подай мне тот клубок… Спасибо. Ну, ступай. Говорить тебе, чтоб ты звонила, конечно, бесполезно.
- Вернусь я через месяц. Ты думаешь, продашь все эти свитера, носки и гольфы?
- Анечка придёт и заберёт их. Она торгует на трассе. Туристический сезон начался. К морю едут люди.
- Мы похожи. Я – одна, и ты – одна. Нет у тебя ни внуков, ни детей, ни братьев, ни сестёр. Кому же ты оставишь всё наследство? Была ли, баба Вера, в твоей жизни настоящая любовь?
- Ступай уже. Таксист снова сигналит.
Девушка поцеловала бабу Веру на прощанье и вышла за калитку. Села в машину и спросила:
- Что ты так рассигналился? Включен ведь счётчик.
- Да мне на свадьбу надо успеть. Племянник женится. Тебя отвезу и поеду в станицу Саратовскую на свадьбу.
- Езжай уже!
Таксист развернул машину и повёз девушку в сторону моря.
Баба Вера довязала свитер, встала, подошла к окну и произнесла:
- Новелла. Карты поведают мне всё, и тайны прошлого все до единой отворят…
* * *
Ольга вернулась в свою машину, и они продолжили разговор по душам. Они сидели на заднем сиденье, пили кофе с круасанами и говорили о жизни, о литературе и о многом другом, забыв о своих делах. О том, что с машиной Ольги нужно что-то делать: либо вызывать эвакуатор и везти её в ремонтную мастерскую, либо вызывать мастера по ремонту иномарок. Да и Максиму пора продолжить путь в сторону моря – искать убежище от всех. Уединиться и написать роман о поэте, борющемся за справедливость.
Их общение прервала патрульная машина ГИБДД. Машина с мигалками подъехала к автомобилю Ольги, остановилась и, сделав громкий сигнал, продолжила движение.
Проехав метров десять, водитель патрульной машины свернул на обочину и остановил её. Ольга посмотрела на Максима и произнесла следующие слова:
- Вот те на! Этого ещё не хватало! Мы ведь не нарушили правила? Да? На этом месте можно делать остановку?
- Думаю, можно, - ответил писатель. – Ты и аварийный знак выставила. Всё по правилам. Может, хотят проверить документы? Или помочь?
- Помочь? От них дождёшься помощи.
Она смотрела на патрульную машину и ждала, что будет дальше. Из машины, тем временем, вышли майор и лейтенант. Майор осмотрел машину Максима и направился к машине Ольги. За ним следовал молодой лейтенант.
Майор подошёл к двери и представился:
- Майор Безруков. Здравствуйте!
Случайные попутчики кивнули в ответ.
Майор задал вопрос:
- Это ваша машина, – обратился он к Максиму, - с ростовскими номерами?
- Моя, - ответил он.
- Вы писатель Максим Чиодаев? – продолжил задавать вопросы учтивый майор.
- Да. А в чём, собственно, дело? – удивился Максим.
- Тебя вычислили, вот в чём, - засмеялась Ольга.
- Минуточку, - ответил майор и отошёл в сторону.
Лейтенант ходил вокруг «Мерседеса» и рассматривал машину. Он, видимо, хотел понять, для чего они – водители «BMW» и «Мерседеса», выставили аварийный знак? Чтобы полюбезничать или вторая машина действительно требует ремонта?
Через минуту майор подошёл к Максиму, наклонился и протянул ему сотовый телефон:
- С Вами хочет поговорить подполковник Седых Сергей Тимурович. Прошу.
- О! А ты важная птица, если тебя нашли в два счёта, - хлопая по плечу «спасителя», шутливо произнесла Ольга. – Вот он, счастливый случай, о котором я говорила тебе. Я спасена!
- А Вас, гражданочка, попрошу выйти из машины.
- Это, - показывая на машину указательным пальцем, - моя машина, между прочим, - уточнила «гражданочка».
- Я знаю, знаю, - улыбнулся майор, протягивая руку Ольге. – Я Вам помогу. Осторожно.
- Спасибо! А почему «гражданочка»? А не…
- Ольга Петровна Красная? – уточнил майор.
- Да… Но… каким образом? Я ведь не показывала Вам свои документы.
Майор закрыл за ней дверь машины, чтобы подполковник мог поговорить с писателем спокойно и без свидетелей, после чего ответил на вопрос Ольги:
- Мы, Ольга Петровна, двадцать минут наблюдали за вами. Наблюдали и пробивали по компьютеру всё, что нам положено знать.
- Шпионили? – возмутилась Ольга Петровна.
- Хотели больше узнать о Вас.
- Именно обо мне?
- О Вас. Не знаю, для чего понадобился подполковнику Максим Чиодаев, но если он с Вами, мы выяснили, кто Вы и…
- На всякий случай? Да, гражданин майор?
- Вы ведь отбывали срок и были освобождены.
- Совершенно верно, - ответила недовольным тоном Ольга, так как ей не нравилось, когда кто-то интересовался её судьбой, и добавила: - Освобождена досрочно, в связи…
- Знаю, знаю. Адвокаты, ваши адвокаты, всё-таки доказали Вашу невиновность. Молодцы. Только я не пойму, почему Вы не подали на бывшего мужа в суд за то, что он Вас…
- Скажу так: мы договорились. Он сделал мне очень выгодное предложение. Я – не Алиса в стране чудес, поэтому и приняла его.
- Ясно. Вернее, не совсем ясно про Алису, но… Извините. Что случилось с Вашей машиной?
Пока майор общался с Ольгой, а лейтенант осматривал двигатель Ольгиной машины, Максим разговаривал с другом детства:
- Привет, Сергей! Значит, они подключили к поискам тебя? Я так и думал.
- На федеральной трассе «М4-Дон» в летний период работают сотрудники ГИБДД. Не только для того, чтобы бороться с нарушителями, но и помогать гражданам, у которых возникли проблемы с техникой. Таким, как Ольга Петровна.
- «Пробили» по компьютеру. Я заметил патрульных в зеркале заднего вида. Они остановились метрах в ста от нас.
- Максим… Светлана просит, чтобы ты изменил концовку последней книги.
- Ни за что! Я всё решил, поэтому… Мне надоело писать одни детективы. Хочу написать…
- Политическую чепуху, - опередил его друг детства. – Максим, сколько пишут этих политических эссе, статей, романов… Кому они нужны? А ты создал образ, образ полицейского, достойного подражанию. Не каждому подобное под силу. Светлана очень обеспокоена. Она ведёт переговоры с киностудией. Ты поставил её в неловкое положение. Она просит, чтобы ты позвонил ей. Чем быстрее – тем лучше. Сказала: можешь писать оставшиеся две книги по контракту или по договору с ней сколько хочешь – год, два. Только перепиши концовку. Верни нам капитана Крутова. Что тебе стоит? Если на то пошло, я прошу тебя лично. А взамен я предоставлю тебе новое дело. Я ведь открыл двери архивов перед тобой. Ты разбирал дела и, найдя нужный сюжет, писал книгу. Ты присутствовал незримо на допросах, на закрытых судах… Не могу долго говорить. Одно дело точно тебя заинтересует. Уверен. С него сняли гриф секретности год назад. Договорились? Дай слово, что вернёшь капитана читателям и позвонишь Светлане.
- Ну, ей-богу, не знаю. Я решил…
- Договорились? – продолжал давить на друга подполковник, решивший помочь Светлане, которая в своё время познакомила его с будущей женой. В результате чего получилась счастливая семья.
В кабинет подполковника ФСБ Седых, возглавляющего отдел по борьбе с терроризмом, вошёл человек в штатском. Подполковник указал ему на стул и продолжал говорить по телефону:
- Максим, прошу тебя.
Максим сделал глубокий вздох и, глядя на то, как мирно беседует Ольга с майором ГИБДД, ответил:
- Я подумаю. Но…
- Вот и отлично. Куда ты едешь? Где остановишься, чтобы переписать концовку?
- А этого я тебе не скажу. Не проси.
- Не стану настаивать. Похоже, ты не будешь присутствовать на моём юбилее. Ладно, я прощаю тебя.
- Ещё бы! Я только что сделал тебе ценнейший подарок к твоему юбилею!
- Отлично! Теперь я безмятежен. Подарок, полагаю, - это возвращение капитана к своим обязанностям. Желаю хорошего отдыха. Если возникнут проблемы – звони. К морю в это время разный люд едет – рецидивисты, террористы, карманники и прочие. Спасибо тебе. Передай трубку майору. Удачи!
Максим открыл дверь машины и, позвав майора, сказал ему, что с ним хотят поговорить.
Майор взял трубку, отошёл от Ольги и сказал:
- Слушаю, товарищ подполковник.
- Егор Степанович, выясните, куда направляется писатель?
- Сказал, в сторону моря, - ответил майор.
- А точнее?
- Не говорит. Что же мне делать? Каким образом узнать?
- Так… так… У него в машине есть навигатор. Уверен, он не может им пользоваться. Убедите его, что с навигатором ему будет легче доехать до нужного города или станицы. Он скажет Вам наименование пункта, и Вы тут же сообщите мне.
- Хитро придумали, товарищ подполковник. Умно…
- Спасибо за всё, Егор Степанович. Если что, обращайтесь. Жду звонка. И помогите девушке, раз их свела судьба.
Майор выключил телефон, улыбнулся, погладил усы и сказал лейтенанту:
- Роман, помоги Ольге Петровне. Посмотри, что там с её машиной? У тебя вроде тоже «Мерседес».
- Товарищ майор, я уже понял, в чём дело.
- Так быстро? – удивился начальник. – И в чём же?
Ольга и Максим переглянулись и стали ждать, что же скажет лейтенант.
- Помните анекдот, который нам рассказал Дима? – обратился он к старшему.
- Напомни.
- Если «Мерседес» остановился, значит, закончился…
- Бензин! – засмеялся майор.
- Ольга Петровна, - позвал хозяйку машины Роман, - сядьте на место водителя.
Она села в машину. Лейтенант продолжил:
- Включите зажигание. Вот! Видите? Стрелка упала вниз. Горит красная лампочка. Закончился бензин. Компьютер Вас предупреждал, но Вы, вероятно, о чём-то думали, либо общались по телефону с подругой, нарушая правила.
- О! Спасибо. И что теперь? Потереть крышку термоса, явится джин и зальёт в бак бензин?
- Вызовем эвакуатор, он довезёт Вас до ближайшей заправки.
- Отлично, товарищ Рома, - улыбаясь молодому лейтенанту, произнесла Ольга, довольная его предложением.
Пока лейтенант разговаривал с Ольгой, Максим подписывал книги майору.
- Спасибо. Теперь у меня есть книги автора детективных романов, им же подписанные.
Майор положил книги в машину, вернулся и спросил Максима:
- Почему Вы не пользуетесь навигатором?
- Кто Вам сказал?
Майор растерялся, посмотрел на Максима, на машину и ответил:
- Я так думаю. Он даже не включен.
- Не могу им пользоваться. Не научился. Да и…
- Я научу Вас. Тем более, с навигатором GPS Вам легче будет доехать до нужного пункта назначения.
- До нужного пункта назначения? – переспросил писатель.
- Точно. Садитесь-ка в машину.
Они сели в машину, и майор начал обучение:
- Включите зажигание… Хорошо. Смотрите, вот я включил навигатор. Загорелась лампочка. Нажимаем на эту кнопку… Готово. Соединение со спутником есть. Задаём программу… Куда Вы едете? Выбрали город?
- Я… Пока… В Молдовановку, - неуверенно ответил Максим, не подозревая, что его тайна раскрыта. Наречём село Молдовановку тайной, его тайной.
Довольный ответом майор произнёс:
- Вот и всё! Навигатор укажет Вам путь. И ещё… Я бы посоветовал Вам отдохнуть до утра в гостинице. Через час Вы будете проезжать Краснодар по объездному кольцу. Вдоль шоссе находятся гостиницы. Выберите ту, которая Вам понравится, и отдохните. А утром поедете дальше.
Максим подумал и согласился. Они вышли из машины и направились к машине Ольги.
- Поедешь? – спросила она у Максима.
- Да. Что-то я устал. Давненько не садился за руль. Майор рекомендует отдых в отеле.
- Рада знакомству. Ну, давай обнимемся на прощание.
Максим улыбнулся и произнёс:
- Ты забавная, Ольга.
Они обнялись, попрощались, Максим сел в машину, включил левый поворотник и выехал на трассу.
Майор отошёл в сторонку и позвонил подполковнику:
- Слушаю, Егор Степанович.
- В Молдовановку, - сообщил майор.
Через двадцать минут машину Ольги погрузили на эвакуатор. А через полчаса она уже с полным баком бензина ехала по трассе и, слушая инструментальную музыку, думала: «Хм! Вот так встреча! Стоит выехать из дома – и мир становится совсем другим».
Сергей Тимурович позвонил Светлане и рассказал, о чём они говорили с Максимом.
- Спасибо, Сергей. Ты спас издательство. Я твоя должница. Камень с души снял. Кстати, куда он направляется? – спросила Светлана, надеясь, что Сергей ей скажет, где можно разыскать Максима, если тот ей понадобится.
- Он не сказал…
* * *
- Итак, - потирая руки, начала Светлана, - я удовлетворена. Если бы не Сергей, поиски нашего писателя затянулись бы на неопределённое время. Можно сказать, дело сделано! Если Максим обещал подумать, значит, он согласился. Вот только когда он напишет концовку? Хм! Где он хочет остановиться? Смотри, даже Сергею не сказал. С ним точно что-то происходит.
- Закурим на радостях? – предложила Клавдия.
- Нет! – резко ответила Светлана и объяснила:
- Я курю, точнее, позволяю себе выкурить пару сигарет только тогда, когда нервничаю. Выхожу из себя. Сигарета успокаивает меня. Вот так, моя дорогая.
- А я закурю, - сказала Клавдия, доставая их сумочки пачку сигарет.
- Не начинай. Зачем тебе это?
Клавдия закурила. Светлана открыла окно и сказала:
- Пусть напишет свой роман, если уж ему так хочется, а мы почитаем. Может, и получится что-то неординарное. Знаешь, сколько политических романов сейчас строчат? Присылают, но я даже не читаю. Отписываемся - и дело с концом.
Светлана говорила, а Клавдия сидела и думала о своём.
- Клавдия! Ты слушаешь меня?
- Слушаю, - ответила та.
- Максим давно не садился за рояль?
- Играет иногда.
- Виртуоз, каких мало. Заслушаешься… И что ему взбрело в голову на пике славы бросить карьеру пианиста?
- Вот именно – «взбрело». «Взбрело» - его суть… Почему мы с тобой сидим в твоём кабинете и переживаем за судьбу капитана? Потому что ему – взбрело… Взбрело – и всё!
Светлана вышла из-за стола и решительно произнесла:
- Мне пора домой. Чем займёшься ты?
- Поеду к Мироновым.
- На тусовку? Клавдия, хватит уже тусоваться. Займись своей жизнью. Не то жизнь займётся тобой. Выходи. Я закрою офис.
Подруги вышли из здания, в котором находилось издательство. Попрощались, сели в свои машины и разъехались: Светлана, довольная тем, что концовка будет переписана, - домой, Клавдия в подавленном настроении – к Мироновым.
* * *
Светлана, приехав домой, рассказала обо всём мужу. Они поужинали, уложили детей спать, сели на диван и разговорились:
- Думаешь, они разойдутся? - спросил муж, переключая канал телевизора. – Жаль. После восьми лет супружеской жизни. Они – такая прекрасная пара. Максим высокий, стройный, с аристократическими манерами… Клавдия всегда одета по последней моде, привлекательная, остра на язык…
- Остра, остра. И смотрятся они исключительно. Ты прав. Но вот что-то происходит с ними. Наш аристократ считает себя неудачником.
- Максим? Какой же он неудачник? – засмеялся муж. - Если это так, то он – самый удачливый из всех неудачников.
- Антон, тебе этого не понять. Творческие люди, они, как бы выразиться точнее, всегда хотят быть выше других. Это их сверлит…
- Что «это»? – вновь переключая канал, спросил муж.
- Чтобы о них говорили, как о Шекспире, Байроне, Гюго…
- Хочешь сказать, все они тщеславные? – переспросил муж.
- Ах, Антон. Не доставай меня. Я так сегодня устала. Выдохлась.
- Иди ко мне. Вот так… Отдыхай.
- Если я засну, просто накинь на меня плед и не тревожь. Буду спать на диване.
- Хорошо, любовь моя. И всё-таки будет жаль, если они разойдутся.
- У них в запасе, три месяца. Пускай решают…
* * *
Клавдия вернулась домой в десять часов утра следующего дня. Приняла душ, уселась в кресло в большой комнате и закурила.
Она думала о будущем – о своём будущем. Возможно, в котором не было Максима. Уже не было. Клавдия относилась к той категории людей или к такому типу, которые решают проблемы в первом раунде. И большая часть из них потом жалеет за столь быстрые и наполовину обдуманные решения.
Она решила позвонить матери и обо всём ей рассказать, а именно - о своём решении переехать в свой дом и зажить личной жизнью. Она боялась, что услышанный Максимом её разговор со Светланой о его книгах и о её непрофессиональной работе с текстами даёт Максиму повод прекратить их отношения первым. Для любой женщины это болезненный удар: быть брошенной, покинутой, оставленной. Станут судачить, говорить, прибавлять, сочинять, словом – обвинять её, Клавдию. Поэтому она и решила уйти от Максима первой.
Мать, услышав о её решении, возмутилась. Она полчаса убеждала дочь, единственную дочь, в том, чтобы она не принимала скоропалительных решений. Говорила, что без Максима она превратится из светской львицы в обычную дурнушку. Кто с ней после этого станет общаться, приглашать на вечеринки, на встречи, на приёмы, на презентации?
«Перед тобой захлопнутся все двери. Тебя принимают только потому, что ты без пяти минут жена известного писателя. У тебя впереди три месяца, дорогуша. Думай, пока его не захомутали. Когда вернётся, выходи за него замуж и роди ему детей. Ох, не по душе мне твоя затея. Останешься одна – будешь локти кусать, дорогуша. Вышли-ка мне тысяч двадцать…»
Клавдия разозлилась на мать, ибо она месяц назад переводила матери тридцать тысяч…
* * *
Максим, уставший от работы за последние месяцы, принявший болезненное решение – закончить серию детективных романов о капитане Крутове, решивший написать книгу в новом жанре, испытать свой талант и доказать всем, что он многожанровый писатель, уставший от ссор с Клавдией, раздосадованный тем, что она не делала свою работу как следует, отлично выспался в номере и встал в хорошем расположении духа.
Значимости к такому прекрасному расположению добавили вчерашние аплодисменты завсегдатаев бара, находившегося рядом с гостиницей, в которой он остановился по настоятельной просьбе майора, чтобы отдохнуть. В баре чудом оказалось пианино, на котором он исполнил три произведения Шопена и два – Бетховена. За что и сорвал аплодисменты и получил приглашение обаятельной брюнетки с чёрными глазами прийти к ней в номер, от которого он вежливо отказался.
Он закрыл дверь, спустился вниз и отдал ключи от номера семнадцать дежурному. Сел в машину, завёл двигатель, включил навигатор и поехал в сторону Чёрного моря.
Проезжая Адыгею, точнее, город Адыгейск, он думал о будущей книге. О сюжете, о его развитии, о главном герое.
Телефонный звонок прервал его размышления. Он взял смартфон, посмотрел на номер и положил его на сиденье пассажира. Не стал отвечать. Снова звонила Клавдия.
Проезжая город Горячий Ключ, он увидел слева большой «Мерседес-центр». Максим тотчас вспомнил об Ольге и подумал: «Забавная особа Ольга. Едет, наверное, себе по трассе и напевает что-то из репертуара современных певиц. Она права: стоит выехать из дома, - и мир становится другим…»
Он проехал Горячий Ключ, вслед за ним посёлок Мирный и ехал дальше в направлении Молдовановки. Максим быстро привык к приятному голосу навигатора, оценил его достоинства и решил всегда им пользоваться.
Через час навигатор сообщил водителю, что он подъезжает к посёлку Молдовановка. Максим сбросил газ, включил левый сигнал поворота и подъехал к кафе. Вышел из машины, закрыл её и направился в кафе.
Из кафе вышли два парня, судя по их речи, изрядно выпившие. Тот, что был поменьше ростом и махал руками, рассказывая о чём-то дружку, посмотрел на машину Максима и произнёс:
- Вот это тачка у Вас! Приятно на такой лететь по трассе, наверное?
- Оставь его в покое. Чиновник, видимо, какой-нибудь. Большая шишка. Или адвокат. А может, судья, - обратился к другу второй, в синей кепке, белой майке с надписью «Не на того нарвался». Максим взглянул на них, покачал головой и зашёл в кафе. Осмотрелся и, увидев свободный столик, сел за него.
Он сидел и ждал официантку, чтобы сделать заказ. За столиками сидели люди. Они ели и оживлённо вели беседы. В зале работали три официантки. Наконец одна из них, заметив нового посетителя, подошла к нему и равнодушно произнесла:
- Вот меню. Ознакомьтесь. Выберите, что душа пожелает. Я скоро подойду.
«Здороваться их, видимо, не научили», - подумал Максим и стал читать меню.
Выбрав блюда и напитки, он стал ждать официантку, рассматривая людей за столиками. Ему показалось, что его долго обслуживают. Возможно, о нём забыли вообще. Он начал искать глазами официантку, принесшую ему меню.
Увидев её, мирно беседующую с барменом, он поднял руку вверх. Девушка заметила знак и подошла к нему.
- Что Вы такой нетерпеливый-то, а?
- Нетерпеливый? – удивился посетитель. – Прошло двадцать минут.
- Прошли, прошли – строем мимо кафе, как солдаты. Итак, что Вы выбрали?
- Диетический суп… Гречневую кашу с котлетой и бутылку лимонада. Если можно – холодного.
- Это всё?
- Да.
Девушка записала заказ на листок и ушла. Через десять минут официантка принесла заказ.
- Наконец! Вы упустили из виду стакан, Галина.
Девушка поняла, что её имя посетитель прочитал на пейджике, улыбнулась и недовольно произнесла:
- Ладно. Пока ешьте это… Я принесу стакан. – Хм, «упустили из виду…» Кто ж так говорит?
Максим посмотрел ей вослед и, покачав головой, принялся за еду.
- Галина, что ты бегаешь туда-сюда? - обратился к официантке бармен.
- Стакан забыла. Мужик за десятым столиком сидит, весь из себя…
- Ты это… повежливее с клиентами, повежливее. Слышишь меня?
- Слышу.
Она вошла в кухню, увидела сестру и завела с ней разговор, продлившийся десять минут. Вспомнив, что её ожидает нетерпеливый клиент, она взяла стакан с полки и пошла в зал.
- Вот стакан, - сказала она и хотела уйти, но увидев, что клиент демонстративно отодвинул от себя поднос с едой, грубо спросила:
- Опять что-то не так?
Максим вздохнул, посмотрел официантке в глаза и ответил:
- Всё не так… Что это за суп такой?
- Диетический, - недовольным тоном отрапортовала Галина.
- Диетический? Смешно! В тарелке плавают три кусочка свиного сала. Диетический суп из свинины? Вы видели такой?
- Вы что же – мусульманин или иудей?
- Причём тут моя национальная принадлежность?.. Не бывает диетических блюд из свинины. Один жир… Холестерин!
- Может быть, на кухне перепутали? – пожала она плечами.
- Перепутали? Гарнир из гречки пахнет плесенью. Это значит, гречка прошлогоднего урожая. А в котлетах…
- Мухи? – съязвила официантка.
- Жилы… Словом, рога и копыта.
- Вам не угодишь. Вы, москвичи, такие привередливые.
- Я не москвич, - уточнил Максим.
- Ничего не знаю. Платите. Поели – платите.
- За что? Лимонад тёплый, еда невкусная, обслуживание отвратительное… Что скажете?
- Вы артист?
- С чего Вы взяли? – удивился посетитель, явно раздражённый всем и вся.
- Красивый… И манеры у Вас интеллектуальные. И говорите Вы прилично.
- Манеры «интеллектуальные», - повторил Максим и рассмеялся.
Девушка покраснела, поняв, что сказала что-то не так. Она насупилась и грубо повторила:
- Платите.
- Сколько же стоит эта бурда? – открывая барсетку, спросил Максим.
- Четыреста рублей, - ответила та. – И это не бурда.
- Четыреста? Что это за расценки такие?
- Какие есть.
- Смотрите, таракан…
Девушка стряхнула полотенцем таракана со стола и стала ждать, когда расплатится клиент, превратившийся из нетерпеливого в недовольного.
- Не боитесь? Вы его не убили.
- Кого мне бояться? Таракана?
- А если он очухается и приведёт полчища вооружённых дружков, чтобы свести с Вами счёты?
- Таракан-то? Очень смешно. Оплатите заказ. Четыреста рублей, как Вам это?
- Как грабёж! – ответил Максим, желавший отведать вкусной еды и запить её прохладным лимонадом.
- Платите, - стояла на своём официантка.
Максим вынул четыреста рублей и положил их на стол. Официантка протянула за ними руку, в это время Максим прижал деньги пальцами к столу.
- Ну что ещё? – раздражённо спросила официантка.
- Галина, если уж мы познакомились, хочу спросить Вас: не знаете ли Вы, кто в Молдовановке сдаёт комнаты? На месяц, на два, на три…
- Вы чокнутый? Кто же в Молдовановке будет сдавать комнаты? Хотите угробить свой отпуск? Езжайте на море. Устройтесь в приличный отель и наслаждайтесь жизнью.
- Стало быть, Вы не знаете, - он убрал пальцы с денег. Девушка взяла их, пересчитала и произнесла:
- А чаевые? Что Вы такой жадный?
- Это уже слишком! – засмеялся Максим.
- Чего Вы смеётесь? – удивилась Галина. Немного подумав, она сказала:
- Спросите про комнаты у Анзора, бармена. Он всё знает. Он хозяин круглосуточного кафе.
- Вот Вам пятьдесят рублей, не на чай, а за информацию. Информация стоит дорого.
- Мне пора работать.
- А спасибо?
Девушка махнула рукой и, собрав со стола посуду, ушла в кухню.
Максим подошёл к бармену и спросил:
- Вы Анзор?
- Да, - вытирая фужер полотенцем, ответил тот. – Пиво? Водочки? Коньячка?
- Нет, нет… Я вот о чём хотел бы узнать. В посёлке…
- Извините, извините, - перебил бармен Максима. – Санёк, - обратился он к парню, сидевшему за стойкой, - обрати внимание на четвёртый столик. Похоже, у этих придурков начинаются разборки. Выведи их на улицу, пусть там выясняют отношения. Я наблюдал за вашим столиком. Извините Галину. Она из неблагополучной семьи. Отец пьёт, мать не работает, сидит с малышом. Она и попросила меня взять дочь на работу. Но Галина старается…
- Я это заметил. Из неё, думаю, лет через двадцать получится настоящая…
- Я тоже люблю пошутить. Так что Вы собирались узнать?
- В Молдовановке сдаёт кто-нибудь из жителей комнаты?
- В Молдовановке? Что Вы! Кто к нам приедет на отдых? До моря рукой подать, - ответил удивлённый вопросом незнакомца бармен.
- Понятно, - задумчиво произнёс Максим, подумав, что его затея устроиться на всё лето в маленьком посёлке начала таять, как весенний снег.
Анзор, немного поразмыслив, неуверенно проговорил:
- Знаете что… Баба Вера, помню, сдавала комнаты. Поговорите с ней. Она может и посоветовать что-нибудь.
- Баба Вера? Она живёт одна? – поинтересовался Максим.
- Одна. Если не она, вряд ли кто пустит. Она проживает на центральной улице. Забыл, правда, номер её дома. Да! У неё во дворе, за калиткой, растёт большая сосна. Не ошибётесь.
- Спасибо, Анзор. Поеду искать бабу Веру. Может быть, что-то и получится.
- Если останетесь в Молдовановке, столовайтесь в кафе «Альбатрос». Оно находится в трёх километрах от нашего, в сторону моря. У них профессиональные повара, всегда чисто, уютно, но дорого. Полагаю, Вам оно по карману…
- Последую Вашему совету, если найду жильё. До свидания!
- Всего хорошего! Удачи!
Максим вышел из кафе и направился к машине. Сел в неё и стал размышлять, что делать дальше.
Зазвонил телефон. Звонила Светлана. Он не ответил. Завёл машину и поехал искать бабу Веру – единственного человека, как казалось ему тогда, от которого зависело одно – останется он в Молдовановке, в посёлке, к названию которого он уже привык, или начнутся бесконечные поиски нового места. Он ехал по центральной улице, периодически попадая в ямки и большие лужи (накануне в посёлке прошёл дождь).
«Да, - подумал он. – По ТВ говорят и говорят, что на ремонт дорог выделяют большие деньги из бюджета. Но до посёлков они, видимо, не доходят».
Наконец он увидел большую сосну. Он не стал останавливаться, поехал дальше. Хотел проехать весь посёлок.
«Господи! Каким же образом они ездят по этой, так называемой, главной улице? В Интернете я насчитал восемь улиц. Это значит, главная… Вот и всё…»
Он остановил машину, вышел из неё, посмотрел на кузов и недовольно произнёс:
«Теперь её нужно отмывать. А мойки, судя по всему, здесь нет».
Вернувшись к дому бабы Веры, он вышел из машины и постучал в дверь. На стук никто не вышел. Он постучал ещё раз, уже сильнее. Снова никто не вышел. Он толкнул тихонько дверь, она открылась. «Посёлок… Живут дружной семьёй, вот и не запирают двери и калитки», - подумал Максим и вошёл во двор.
Окинув двор взглядом и не увидев собак, которых он не любил, путешественник направился к дому. Пройдя половину дорожки, остановился и посмотрел на чёрного кота, внимательно разглядывавшего незнакомца. Максим улыбнулся и не стал плевать через левое плечо и говорить «Чур, не я». Он вообще не верил ни в чёрта, ни в дьявола, ни в духов, ни в потусторонние силы, голоса, знаки… и прочую чушь, как он называл всё перечисленное выше.
Максим вошёл в комнату и увидел бабушку в синем халате, вязавшую то ли свитер, то ли пуловер. Он осмотрелся и спросил:
- Вы баба Вера?
- Я. Минуточку. Уже заканчиваю. А Вы, мил человек, садитесь. Хотите в кресло, желаете на диван, можете на стул.
Максим сел в кресло. Оно показалось ему очень удобным после многочасовой езды в машине. И он расслабился.
Пока хозяйка, от которой зависело – останется ли он в посёлке, заканчивала своё вязание, он осматривал комнату. На стенах не было ни картин, ни икон, ни зеркал. Рядом с креслом стоял стул ручной работы. Напротив дивана стол – большой, красивый и очень дорогой. Похожий на стол, за которым играют в покер. Вокруг стола стояли четыре стула.
«Может, и вправду за этим столом собираются игроки в карты?» - продолжал он размышлять. В правом углу от стола стояла тумбочка. На ней лежали какие-то книги. Рядом с тумбочкой стояла швейная машина «Зингер» 1882 года. Вот и всё. Ни телевизора, ни приёмника.
Тем временем, хозяйка закончила вязать, положила вязание на колени и поинтересовалась:
- Что Вы хотите? Чтобы я погадала Вам? Узнала, изменяет ли Вам жена? Есть ли у неё любовник? Или вызвала дух умершего ребёнка?
После услышанного у Максима само собой отпало предположение о игре в покер.
- Я… Возможно, я не туда попал, - вставая, сказал ей Максим.
- Вам люди про меня сказали? Так ведь?
- В кафе. Парень. Бармен, - ответил незнакомец.
- Анзор, - баба Вера отложила вязание на стол, посмотрела на мужчину и сказала: - Садитесь рядом со мной. Дайте мне Вашу левую руку.
Максим удивлённо спросил:
- Зачем? Вы же не собираетесь мне гадать?
- Почему? Странный Вы, мил человек. Зачем же Вы пришли ко мне?
- Мне сказал Анзор, что Вы сдаёте или сдавали раньше комнаты. Мне нужно жильё. На всё лето. Или я обратился не по адресу?
- Ах, вот оно что! Давненько не сдавала. Если честно, некому было. Кто же в наш посёлок приедет отдыхать, да ещё на всё лето. До моря-то рукой подать. Что Вы задумали?
После этих слов баба Вера вдруг о чём-то задумалась. Ей показалось, что она кому-то говорила что-то подобное. Что она ждёт каких-то событий, которые должны произойти в посёлке. Страшных или ужасных событий. Но не могла вспомнить, кому она говорила о них.
- Задумал? – ответил Максим, прервав её мысли, и подумал: «Бабушка явно не в себе».
Баба Вера вернулась в настоящее время и, посмотрев на незнакомца, проговорила:
- Странный Вы. На всё лето… Ох, что же мне с Вами делать-то? Теперь мне всё ясно. Ладно. Представьтесь.
- Фамилия моя Чиодаев, зовут Максимом, - ответил незнакомец.
- Паспорт при Вас?
Максим расстегнул барсетку, вынул паспорт и протянул хозяйке. Та внимательно полистала документ и сделала вывод:
- Судя по паспорту, человек Вы порядочный. Судимости не имеете. Вам сорок пять лет. Это странно…
- Если Вы говорите, что я странный человек, значит, у странного человека должны, как минимум, быть странности. Что же на этот раз?
- Вам сорок пять лет, а Вы неженаты, и у Вас нет детей. Это и странно.
- Не вижу ничего необычного.
- Проживаете в Ростове с подругой, полагаю. На бабника не похожи. Стало быть, живёте с женщиной. И проживаете вместе, по моим расчётам, лет семь-восемь.
Максим удивился и поправил бабу Веру:
- Восемь.
- С этим разобрались. Кем Вы работаете?
- Я – слесарь, - ответил Максим и удивился своему ответу.
- Ну, скажу я Вам, мил человек, на слесаря Вы не похожи.
- Каким же образом Вы определяете профессию незнакомого человека?
- Я на своём веку поработала-то немало. Работала штукатуром, швеёй, - она закрыла паспорт и протянула его владельцу. – На заводе имени Седина, в Краснодаре, когда он, как говорят сейчас, гудел вовсю, работала контролёром в сборочном цехе. И слесаря от… - она сделала паузу и посмотрела на руки Максима, что не осталось незамеченным от его глаз. Максим, решив, что баба Вера снова предалась анализу, который неизвестно когда закончится, задал вопрос:
- От?..
- Человека умственного труда отличить смогу, - закончила она свою мысль. - Возможно, Вы – бухгалтер. Или какой чиновник. Мне без разницы. Слесарь! Только не в таком костюме, не с таким выражением лица и не с такими нежными ладонями, которые не знают, что такое трудовые мозоли. И руками, не державшими в жизни ни топора, ни лопаты. Я уже не о слесаре, в общем.
Максим покачал головой. Анализ произвёл на него впечатление.
Баба Вера продолжала:
- Если Вы слесарь, почините мне все краны, из которых капает вода. Зима была холодной, вот они и текут.
- Из них течёт вода…
- И речь у Вас верная.
- Я – бухгалтер, - чётко произнес Максим.
- Я к чему, - вставая, произнесла хозяйка, - мне нужно знать, кто Вы, откуда, чем занимаетесь? Для поселкового участкового, который придёт наводить о Вас справки, как только узнает, что Вы остановились у меня на всё лето. И бухгалтер Вы или кто-то ещё, меня не беспокоит. Главное, что я выяснила для себя, - Вы не отбывали срок. Значит, у нас с Вами не будет проблем. Идёмте, я покажу Вам комнату.
Они вышли из дома, и баба Вера повела постояльца в другой дом, находящийся за её домом.
- Это прихожая, - пояснила хозяйка. – Там небольшая кухня. Проходите… Это первая комната, можете в ней принимать гостей. А там, идите за мной, - спальная комната. Вот и всё.
Увидев кота на кровати, Максим спросил:
- Как его зовут?
- Сатурн, - ответила хозяйка и крикнула: - Брысь! С сегодняшнего дня дремать будешь в большом доме, со мной.
Сатурн нехотя спрыгнул с кровати, потянулся и лёг на коврик.
- Странное имя для кота, - удивился Максим.
- Сатурн – большая планета. И действует на судьбы человеческие больше Луны.
- Ах, вот как? – выразил удивление постоялец. – Может, значительнее?
- Больше… Об оплате мы договоримся. Восемь тысяч рублей в месяц. Согласны?
- Согласен.
- В кухне есть электроплитка. Судя по…
- Готовить я не умею.
- Ну, тогда можете сварить или пожарить картошку. Сварить яйцо. Берите их в курятнике, не стесняйтесь. Разберётесь. В трех километрах от посёлка, в сторону моря…
- Есть хорошее кафе. Рекомендация Анзора.
- Располагайтесь. Чистое постельное бельё в шкафу. Надеюсь, в нём не появятся скелеты?
- В шкафу? Неплохо сказано.
- О чём Вы?
- Про скелеты. Баба Вера… Может быть, мне называть Вас по имени и отчеству?
- Зовите, как все, - баба Вера.
- Интернет у вас ловится? Извините, неправильно выразился. Вай-фай есть?
Хозяйка прищурила глаза и сказала:
- Это Вы мне и скажете. Теперь ясно. Вы приехали к нам работать, в тишине. Чтобы девушка, с которой Вы хотите расстаться, не мешала Вам.
Максим от удивления поднял брови. Но, вспомнив о первых минутах знакомства и вопросах, заданных ему хозяйкой, предположил, что она – гадалка или предсказательница, а значит, и удивляться не стоит.
«Занимательные у меня будут три месяца, судя по началу», - рассудил он.
- Располагайтесь. Заносите вещи и отдыхайте. Отсыпайтесь. Уже семь часов вечера, - уточнила хозяйка дома и направилась к двери. За ней, мурлыкая и оглядываясь, важно проследовал кот Сатурн. Максим взглянул на кота и усмехнулся.
- Кстати, Вы обедали сегодня? – пропуская кота вперёд, спросила баба Вера.
- Как Вам сказать?
- Не понравилась еда в кафе? Понимаю. Часов в восемь Аграфена принесёт Вам овсяную кашу.
- Аграфена?
- Подруга детства. Она часто приходит ко мне. Сидим и лепечем о разном.
- Овсянку…
- Пальчики оближете. Она работала двадцать пять лет в ресторане, в Сочи. Мастер своего дела. Хлеб, конфеты, печенье тоже принесёт.
- Стоит ли беспокоиться? Утром поеду в кафе, позавтракаю, заеду в магазин и…
- Завтра, будет завтра, - промолвила баба Вера и вышла из дома, закрыв за собой дверь.
* * *
Максим осмотрел комнаты, открыл окно в спальне, окинул взором кухню, набрал в чайник воды и поставил его на электроплиту.
Затем сел в кресло в большой комнате и стал её рассматривать. Стол, два стула, маленький диван, часы на стене, бог знает когда остановившиеся, тумбочка, торшер и зеркало рядом с окном.
«То, что надо, – проговорил Максим. – Всё скромно. Эта комната будет кабинетом».
Он встал и пошёл за вещами.
(Да, в комнате, на столе, стояла японская ваза. Чуть не забыл. На которой не было ни яблок, ни груш, ни мандаринов, ни конфет. Стояла пустая, готовая в любой момент принять дары природы.)
Максим завёл машину и сдал назад. Он припарковал её так, чтобы она никому не мешала. Открыв багажник, он достал из него две кожаные сумки и отнёс их в комнату, ставшую его кабинетом.
Вернувшись к машине, он достал из салона ноутбук и небольшой ксерокс. Он отнёс их в комнату. Пододвинув стол к окну, для удобства, он положил их на стол.
«Здесь я буду трудиться. Этот стол будет рабочим», - произнёс он.
Раздался стук в дверь. Максим крикнул: «Входите! Открыто!»
В комнату вошла пожилая женщина – худощавая, с большими глазами и родинкой на левой щеке. В руках она держала небольшую кастрюльку, на которой в хлебнице лежали нарезанные ломтики хлеба. Она поставила кастрюльку на стол и представилась:
- Можете звать меня Аграфеной Алексеевной. А Вы – Максим из Ростова-на-Дону?
Максим утвердительно кивнул. Женщина продолжила:
- Угощайтесь. Давненько к нам не заезжали гости из столиц. Точнее, никогда, - улыбнулась она.
- Ростов – не столица, - уточнил Максим и поблагодарил за ужин.
- Как же, как же! Столица юга России.
- Ах, так… Вообще-то, я поужинал.
Женщина посмотрела на стол, на шоколад и произнесла:
- Шоколадом? Кто же ужинает шоколадом?
- Вы принесли овсянку?
- Попробуйте.
- Овсянка… На ночь? Я ведь не англичанин.
- О! Шерлок Холмс…
- Шерлок Холмс! – удивился Максим. – Шерлок… Как Вы догадались, что я…
- Шерлок Холмс любил овсянку. И доктор Ватсон. Я сейчас читаю рассказы о Шерлоке Холмсе. «Собаку Баскервилей», - она присела на диван, сняла очки и продолжила:
- Люблю детективы. Лейтенанта Коломбо, комиссара Мегре, Агату Кристи, капитана Крутова…
Услышав фамилию главного героя, которого он сам выдумал, Максим вздрогнул. Он посмотрел на Аграфену Алексеевну и спросил:
- Вы читали книги о капитане Крутове?
- Все. Не всегда запоминаю, правда, фамилии авторов, но книги их люблю. Даже муж мой, царство ему небесное, Виталий, говорил, что мне нужно было работать опером, а не поварихой, - она засмеялась. – Наверное, писатель пишет новый роман о капитане. Он ведь, Крутов, должен и дальше выводить на чистую воду этих бандитов и коррупционеров. Буду ожидать продолжение. Полагаю, скоро должна появиться новая книга. Ладно, - произнесла она, вставая с дивана, - заговорила я Вас. Ешьте, не то остынет. Спокойной ночи!
Постоялец проводил женщину до двери, попрощался с ней и, закрыв дверь, восторженно произнёс: «Надо же! Прямо как в кино. Приезжает писатель в провинциальный городок, чтобы вдали от всех написать роман или повесть, и встречает своего фаната. Я в это не верил. Думал, натяжки сценаристов. И не поверил бы, если бы такое не случилось со мной… Приятно. Нужно переписать концовку, - вдохновлённый случаем, назовём это так, подумал он. – Необходимо воскресить капитана. Если читатель ждёт продолжения, надо переписать концовку. Возможно, за неделю управлюсь» - открывая крышку кастрюльки, размышлял писатель.
После ужина он начал разбирать сумки. Одежду – в шкаф, книги – на подоконник, бритву – в тумбочку, две упаковки бумаги – на стол, ручки – в ящик стола, спортивный костюм – на спинку стула в спальной комнате. Разложив вещи по своим местам, Максим открыл ноутбук, подключил его к розетке и включил.
Пока компьютер выполнял перезагрузку, чему Максим удивился, он ждал и думал: «Может, позвонить Светлане и сообщить ей о своём намерении переписать концовку? Он вставил модем в гнездо компьютера и, убедившись, что подключение к Интернету произошло, воскликнул: - Отлично! Можно работать. Так… посмотрим, что происходит на моём сайте. Вот! Тридцать пять писем! Когда же мне отвечать на них? Оставим письма в покое. А это что?.. Письмо из интернет-магазина «Ozon»: «Перечислили на ваш счёт тридцать тысяч рублей…» Ясно. За скачанные электронные книги. Надо спросить у Светланы, за какие именно?»
Просидев за компьютером три часа, Максим почувствовал усталость. Выключил компьютер и пошёл в спальную комнату. Достал из шкафа чистое постельное бельё, набросил на одеяло простынь, надел на подушку наволочку, переоделся в пижаму, выключил свет, лёг в постель и заснул, так и не позвонив Светлане.
* * *
Утром, поднявшись с постели в десять часов, Максим умылся, побрился, одел белую рубашку и джинсы и вышел во двор. Он постоял на крыльце, подышал свежим воздухом, посмотрел на самолёт, пролетающий над посёлком, оставляя за собой белый след, и пошёл к хозяйке. Постучал в дверь и тихо вошёл в прихожую.
- Баба Вера! Вы дома?
- Дома, дома, - ответила она. – Проходите.
Максим вошёл в комнату хозяйки и спросил:
- Куда поставить кастрюлю и хлебницу?
- Отнесите в кухню, - сказала баба Вера и вышла из спальной комнаты. – Понравилась еда от Аграфены?
- Очень вкусно. Благодарю.
- Не обещаем Вам вкусной еды на каждый день, но баловать народной кухней мы Вас раза три в неделю будем.
- Аграфена Алексеевна много читает.
- Она такая. Любит, как ни странно, детективы и страшилки. Как-то сбила её машина на трассе, когда она переходила дорогу, чтобы пойти в лес за грибами. Места там не особо людные. Лес, речка в том месте широкая…
Баба Вера задумалась, словно о чём-то вспомнила. Максим, поняв, что пауза затянулась, решил напомнить ей тему разговора:
- Её сбила машина. И?..
- Да, да… Жалко девочку… - покачав головой, сказала баба Вера.
Максим хотел спросить о девочке, но хозяйка опередила его:
- Так вот. Лежала она в Джубге, в больнице, в гипсе. Словом, читать не могла. Так внучка Юля принесла ей маленький магнитофончик что ли… И такой маленький квадратик…
- Флешку… - уточнил Максим.
- Может быть… Удивляюсь современной технике. Вот на этой…
- Флешке.
- Будь она неладна. Записаны книги. Она и слушала их, вся переломанная… Выспались? – неожиданно сменила тему хозяйка. - Хорошо спали на новом месте?
- Проспал до десяти часов, что бывает редко.
- В кафе решили съездить?
- Заодно закуплю продукты.
Максим положил на стол восемь тысяч рублей и сказал:
- За июнь.
Он обратил внимание на фотографию в рамке, на которой были запечатлены две девочки лет десяти-двенадцати, в белых пышных платьях, с большими бантами. Он так внимательно рассматривал их, что не заметил, как подошёл к тумбочке и взял рамку с фотографией в руки.
- Близняшки, - глядя на Максима, уточнила баба Вера.
- Красивые, - отметил Максим и поставил рамку на место.
«О Боже! Как же они похожи на девочек... Сходство – поразительное! Внучки, наверное», - предположил он.
Максим не стал уточнять, кем приходятся девочки хозяйке. Если фото стоит на видном месте – значит, внучки или, скорее всего, правнучки…
***
Максиму понравилось кафе. Еда, обслуживание и царящая в нём атмосфера пришлись ему по вкусу. Да и люди в этом кафе, сидевшие за столиками, представляли из себя солидную публику.
Он сделал покупки в продовольственном магазине, положил пакеты в багажник и сел в машину.
Раздался телефонный звонок.
- Светлана… Рад слышать твой голос, - ответил писатель.
- Нет, это я рада. Как ты устроился? И где ты вообще-то находишься? Ладно. Так и быть, последний вопрос снимаю.
- Устроился у одной бабушки в посёлке. Она то ли гадалка, то ли предсказательница… Что-то в этом роде. Но ведь ты звонишь не для того, чтобы узнать, где и как я устроился?
Светлана промолчала. Максим продолжил:
- Что касается концовки… Я перепишу её.
- Отлично! Именно это я и хотела услышать.
- Не поверишь, но я встретил пожилую женщину, Аграфену Алексеевну, прочитавшую все мои книги. Она страстная поклонница детективов.
- Да? Значит, тебя уже разоблачили? Так быстро?
- Нет. Я не сказал ей, что я автор серии детективов о капитане Крутове.
- Отшельничество продолжается. Когда перепишешь концовку?
- Думаю, за неделю управлюсь.
- Выпиши её как следует. И знаешь, пусть капитан поймает педофила или серийного убийцу. СМИ снова запестрели этой темой. То в одном городе поймают, то в другом… Даже самосуд устраивают. Но ты доведи дело до суда, чтобы было всё по закону. Вот тебе и заказ. Предполагаю, придётся дописать листов двадцать-тридцать. Ты справишься. Отправь концовку по электронной почте. Я прочитала новую книгу. Лучшая из всех написанных тобою. Издатель, то есть я, довольна.
- Автор тоже… Чем занимается Клавдия? Где она живёт?
- Уехала к подругам в Москву. Полагаю, за советом.
- Скорее всего, начинать новую жизнь. Если не выгорит, вернётся обратно. У неё в распоряжении три месяца. Кстати, Светлана, ты там позванивай иногда домработнице. Скажи, что дом остаётся на ней. Не забудь про сигнализацию сказать, про псов…
- Поняла. Если что-то произойдёт в доме – сообщу. Хотя ты и сам можешь звонить ей. Мне кажется, ты разговариваешь со мной, а думаешь о другом. Надеюсь, о концовке.
- Последнее время мне стал сниться странный сон…
- Клавдия мне говорила о нём. И что?
- Ты не поверишь… Сегодня на тумбочке у хозяйки я увидел фотографию. На фото сёстры-близняшки лет десяти-двенадцати, - так сказала баба Вера. Поразительное сходство с теми, которые мне снятся.
- Что тут особенного? В этом возрасте все дети похожи. Хочешь начать расследование? А может, напишешь детектив вместо политической ерунды? У тебя со мной контракт ещё на две книги. Ты слушаешь меня? Или о девочках думаешь? Не бери в голову. В политический роман они не вписываются. А вот в детектив – да. Мне пора, Максим. Жду концовку.
- Сегодня же начну. Утром пришла идея… Но, возможно, твой совет о педофилах и маньяках пригодится. Подумаю, что можно сделать. То есть, всё логически связать.
- Вот и хорошо. Да, чуть не забыла: ко мне в офис приходила твоя поклонница. Эта девочка… Интересовалась, где ты остановился? Может, скажешь? Она тебя любит. И уж точно родит тебе близняшек.
- Перестань. Ей всего восемнадцать лет. Передавай привет супругу…
* * *
Отель «Кубань»
Девушка вышла из такси, расплатилась с водителем и вошла в фойе отеля. Поднялась на лифте на четвёртый этаж, прошла в конец коридора и постучала в номер сто один.
Через минуту дверь открылась, и девушка, в белом махровом халате, восторженно произнесла:
- Слава Богу! Входи, входи.
Девушка вошла, закрыв за собой двери.
С минуту они молчали, словно вспоминали какие-то события – возможно, время, проведённое вместе. Наконец они обнялись, и та, которая приехала на такси, сказала:
- Как же я рада видеть тебя, дорогая. Мне кажется, мы не виделись вечность. Ты изменилась в лучшую сторону. И причёска тебе к лицу.
- Я тоже рада нашей встрече. Скучала.
Девушки сели на диван.
- Шикарный номер! На двоих… Что подумают работники отеля?
- Что мы лесбиянки. Что ещё они могут подумать?
- Ах, как я рада, если бы ты знала!
- Устроим по такому поводу вечеринку? Что скажешь?
- Возражений нет.
Девушка в белом халате позвонила по внутреннему телефону. Ей ответили:
- Принесите, пожалуйста, ужин в сто первый номер. На двоих. И шампанское тоже. Всё, всё несите – и фрукты, и конфеты, и лимонад, и рыбу…
Мужчина, принявший заказ, положил трубку и улыбнулся. Он записал заказ и протянул его женщине:
- В сто первом номере, по-моему, намечается вечеринка. Обслужите их по высшему разряду. И… добавьте красную розу от меня. Надо быть на высоте.
Женщина взяла заказ и пошла в кухню.
- Рассказывай, дорогая, как ты там живёшь, в этом… Ты была в нём?..
- Три раза.
- И что же? – поинтересовалась девушка в белом халате. – Всё как прежде?
- Не нашла. Вот была бы карта или схема.
- В архиве я ничего не отыскала.
- Я тут подумала: может, кто-то опередил нас?
- Что тебя наводит на такую мысль? Ты что-то увидела или почувствовала? Там кто-то уже побывал? – справилась девушка, сделавшая заказ.
- Не думаю. Следов нет.
- Тогда успокойся. Оставим это дело. Прими душ - и устроим вечеринку.
- А ты? Как жизнь в столице?
- Кипит. Много туристов. Преподаю русский язык и литературу.
- Пальцы разминаешь?
- Временами.
- А мне негде. Пойду в душ.
- Иди, дорогая. Халат на вешалке в ванной комнате. Я пока разберу твои вещи.
Следующие двадцать минут та, которая приехала на такси, принимала душ. Приняв душ, она накинула халат и вышла из ванной комнаты с мокрыми волосами. Девушка, проживающая в отеле, встала с дивана и подошла к ней.
- Принцесса! – воскликнула она. – И белый халат тебе идёт больше, чем мне.
Они обнялись. В это время постучали в дверь.
- Входите, - произнесли они разом и тут же рассмеялись.
Дверь открыл официант. Закатил тележку с праздничным ужином в номер, закрыл за собой дверь, повернулся и, увидев обнимающихся девушек в белых халатах, от удивления открыл рот.
- Рот можете закрыть, - поцеловав в щёку девушку, которой белый халат подходил больше, чем ей, - произнесла сделавшая заказ.
- Этим меня уже не удивишь, - намекая на любовные отношения между девушками, проговорил официант и добавил: - Рот я открыл от того, что мне показалось, будто у меня в глазах раздвоилось…
- Не совсем поняла, но спасибо за ужин. И откройте, пожалуйста, шампанское… - попросила девушка с мокрыми волосами.
Официант открыл бутылку шампанского, пожелал девушкам славно провести время и вышел из номера. Через двадцать минут персонал отеля уже был в курсе, что в сто первом номере - вечеринка. Кое-кто из работников сделал предположение, что у девушек неземная любовь.
Конец первой части
Вторая часть
* * *
Итак, Максим дал слово Светлане Васильевне, что перепишет концовку книги за неделю. Он решил не откладывать работу, а закончить её как можно быстрее и начать писать новый роман.
Проезжая мимо кафе, от которого он решил держаться подальше (ему не понравилось обслуживание в кафе), он вдруг вспомнил, что забыл купить в магазине минеральной воды. Припарковав машину на стоянке, он вышел из неё, осмотрелся и, закрыв дверь, направился в кафе. На входе ему повстречалась официантка Галина. Она посмотрела на Максима и недовольным тоном произнесла, глядя ему в глаза:
- А… Опять Вы? Садитесь за другой столик. Я не стану Вам прислуживать. Ясно?
- Спасибо, Галина. Сегодня Вы изумительно выглядите.
- Ой, да ладно Вам! Так и поверила.
Максим подошёл к стойке бара и поздоровался с барменом:
- Здравствуйте, Анзор!
- Чего желаете? – поинтересовался тот.
- Две упаковки минеральной воды. Без газа.
- Алёна, принеси две упаковки столовой воды. Пивка, водочки?
- Благодарю, - ответил Максим и вынул из барсетки деньги.
- Стало быть, Вы остановились у бабы Веры. Повезло Вам.
- Все уже в курсе? Вы были правы: баба Вера – любопытная женщина.
- Она вылечила моего сынишку. К ней приезжают со всей Кубани. И не только.
- Я это уже понял. Анзор, мне показалось или все обсуждают какую-то новость?
- Угадали. Утром из реки выловили убитую девочку, - протирая полотенцем фужер, пояснил Анзор. – Это и обсуждают. Третье убийство за два года.
- Интересно, - Максим сосредоточился, о чём-то подумал и задал очередной вопрос:
- Сколько лет жертве?
- Девочке? Пятнадцать. Несовершеннолетняя.
- Серьёзное преступление. Над ней надругались?
- Участковый не сообщил. Тайна, наверное, - поставив фужер на полку, ответил бармен.
- Она из вашего посёлка? – рассматривая посетителей, поинтересовался писатель детективных романов.
- Нет. Те двое тоже были не из нашего посёлка. Одна жила с родителями - та, которую нашли в лесу, по ту сторону от трассы, за Дефановкой. Вторая… Уже не помню, откуда она. Маленькие посёлки раскиданы друг от друга. Их разделяют река, лес, болото…
- Раскиданы… - удивился писатель. – Находятся далеко друг от друга…
- Я - изит. Переехал с семьёй из Армении. Жил под Ереваном, - уточнил бармен, поняв, что выразился по-русски, вероятно, неправильно.
Максим решил не поправлять парня.
- Понял, - произнес он. – Территория большая, не густонаселённая - следовательно, шансов раскрыть преступление не бог весть сколько. Их нашли? Задержали?
- Задержали двоих, видать, для отчёта. Писали в газете, что бояться нечего. Преступники схвачены… Но потом отпустили. Они не убивали.
- Вот как? Хм! Успокоили общественность и по-тихому выпустили. Знакомый приём, - промолвил недовольным тоном Максим.
- Вот тех девочек изнасиловали. Скоты! Убил бы своими руками, - бармен поднял кулак вверх.
- Значит, все говорят о новом преступлении? Почему Вы полагаете, что преступников несколько? Может, убийство и изнасилование совершил один человек.
- Человек?! Маньяк, урод – но не человек! – показал горячий нрав Анзор и продолжил: - Летом к нам, на Кубань, точнее скажу, на море, приезжают пять миллионов человек. Сколько среди них психов – кто знает? А скоро откроется чемпионат мира по футболу. Что тогда? Понаедут туристы…
- Пять миллионов! – прервал Максим собеседника. - Не может быть! Население Кубани составляет пять миллионов шестьсот тысяч человек. Чем же их кормить? Где взять столько продуктов? Получается, три месяца… Нет, этого не может быть!
- Я тоже не верю. Возможно, приедут два миллиона, чуть больше, только не пять. Это же население целого края! Наш губернатор сказал, что в этот сезон к нам приедут пять миллионов человек. – Анзор махнул рукой и, увидев Алёну, сказал: - Отнеси упаковки к машине.
- Поставьте здесь. Я сам отнесу. Спасибо.
- Как пожелаете. Участковый приказал смотреть в оба… Понимаете? Если что – сразу звонить в полицию. Третья жертва. На нашу полицию, наверное, начальники сильно давят. И как же я определю: кто преступник, а кто честный россиянин? – удивился Анзор, посмотрев на Максима.
- По внешнему виду не определишь. А в посёлке нет…
- Подозрительных личностей? Нет. Наркоманов тоже. Посёлок маленький. Все знают друг друга. Я уже пять лет здесь живу. Недавно приехала девушка. Дружит с бабой Верой. Два года назад приехала семья из Воронежа. И Вы… Участковый спрашивал о Вас. Что мне оставалось делать - я сказал, что Вы приехали отдохнуть. Он, как и я, удивился: почему не на море, а в наш посёлок? – тихо произнёс Анзор.
- И, разумеется, насторожился. Сегодня в кафе много посетителей.
- Куда ещё пойти? Пиво, кофе, еда – всё у меня, - гордо произнёс бармен.
- Не стану отвлекать тебя…
- Ничего. Зовите меня на «ты». Чёрт, как сказать-то правильно?
- Хорошо. Ты сказал: убийство произошло по ту сторону трассы. Это где?
- Выше по трассе есть поворот направо. Дорога лесная, ухабистая, но проехать по ней можно. Вдоль реки тоже есть дорога, она лучше. Утром в ту сторону проехали три полицейские машины и «скорая». Через лес проедете, увидите большой дом. Короче, где-то там…
- Всего хорошего, Анзор. Спасибо, что поставили в известность.
- Куда поставил? – Анзор махнул рукой и продолжил: - Насчёт участкового не беспокойтесь. Я сказал ему, что убийцы на таких машинах, как у Вас, не ездят. Да, ещё в лесу было нападение на девушку восьмого марта. Она смогла вырваться…
- Спасибо, Анзор. А убийцы, поверь, ездят и на машинах куда дороже моей.
- Да? – удивился бармен.
Максим простился с барменом, погрузил упаковки с водой в багажник и поехал на съёмную квартиру.
* * *
В два часа ночи выключив компьютер, предварительно сохранив текст, Максим улегся на диван. «Отлично! – восторженно произнёс он, глядя в потолок. – Светлана будет довольна. Да… есть в ней чутьё. Знает запросы книжного рынка. Про педофилов и маньяков как в воду глядела. Нужно съездить на место преступления. Тело могло принести по реке и прибить к берегу. Да, трудновато будет найти иголку в стоге сена, если случай не поможет. Сейчас главное – агентура: осведомители, работа квартальных, дружинников, общественников. Третье преступление… Плюс нападение в лесу на девушку, если Анзор ничего не напутал. Вероятнее всего, маньяк проживает в одном из посёлков. Возможно, приезжает из какого-нибудь города и караулит очередную жертву. Псих какой-нибудь. К тому же, одиночка. Так… так… Я ведь слушал по радио в машине, что в МВД хотят создать банк данных граждан с психическими расстройствами. Видимо, преступлений на этой почве стало больше, если решили создать банк данных. В первую очередь начнут с них. Что творится в стране! От первых лиц только и слышно: «надо», «посмотрим, что можно сделать», «нужно решать эти вопросы»… От них ждут других слов, как то: «мы сделаем», «мы решим», «мы выполним свои предвыборные обещания». Вот какие слова они должны произносить! Показывают, как плохо живётся в других странах – Америка в кризисе, Евросоюз разваливается, а у России большое будущее. И в то же время, по употреблению калорий мы на тридцать седьмом месте, по уровню жизни – на сорок втором. Медицина превращена в большую финансовую корпорацию… Хм! «В России предложили стандарт благополучия для граждан». Что за бред?! Об этом и о многом другом поведает мой поэт! Пойду спать. Вчера опять приснились девочки. Но как они похожи, как похожи..." - размышлял писатель.
* * *
Прошла неделя. Максим закончил концовку, точнее, переписал её по настоянию Светланы и Сергея. Два дня он не выходил из дома. В девять часов утра он прошёлся по комнате, сделал несколько упражнений и пошёл в кухню. Налил в стакан чистой воды и медленными глотками выпил её. «Всё! – разговаривал он вслух. – Получилось так, как она хотела. И дело педофила доведено до суда. С возвращением Вас, капитан Крутов!»
Писатель сел за компьютер и по электронной почте отправил текст концовки в издательство. Закрыл компьютер и стал смотреть в открытое окно. Он вспомнил об убийстве, о разговоре с Анзором в баре и уверено произнёс: «Маньяк!..»
В дверь постучали.
- Открыто. Входите, - сказал квартирант. Вошла баба Вера с тарелкой в руках и, оглядев комнату, в которой работает Максим, поинтересовалась:
- Вы тут как? Думаю, надо зайти к жильцу, навестить его. Двое суток не выходил. А это что? – с удивлением спросила хозяйка, рассматривая лежащие на полу листы.
- Сейчас уберу, - сказал жилец и принялся собирать разбросанные по полу страницы – черновой материал концовки.
- Соберёте потом. Вот, угощайтесь горячими блинами, пока не остыли. Вы не похожи на того мужчину, который вошёл в мой дом неделю назад. Усталый вид, не бриты, не мыты…
Хозяйка прошла в кухню и, увидев грязную посуду, открытые пакеты из-под молока, кефира, недоеденные ломти хлеба, крошки на столе, покачала головой.
- Я всё уберу, не волнуйтесь, - заверил Максим. – Не до уборки было.
- Двое суток начисляли зарплату работникам, бухгалтер Вы наш? Встану в час ночи – у Вас в окне свет. В пять – свет. Так бы все работали.
Баба Вера сделала паузу и спросила:
- Значит, пишете книгу? Надо чаять – новую.
- Я… Я… Каким образом Вы…
- Аграфена. Она Вас вычислила. Уж больно лицо Ваше ей показалось знакомым. Терзалась, мучилась, бедняга, и вспомнила… Перевернула одну из Ваших книг и… Вы – раскрыты. Итак, Вы – автор детективных романов. Бухгалтера вашего я сразу поставила под сомнение. Очевидный факт: кого ещё может к нам занести на всё лето? Только писателя. Кто убегает от людей - только писатели, чтобы написать в глуши новую книгу. И последнее – кто может проводить свой отпуск в маленьком посёлке, находясь в трёх шагах от моря, от красивой жизни, очаровательных девушек…
- Только писатель, - закончил с улыбкой предложение за хозяйку разоблачённый «бухгалтер».
- Пишете новый детектив? Аграфена, наш ходячий детектив, спрашивает Вас об этом. Она прочитала все Ваши книги.
- Завершил последнюю… Если коротко, переделал концовку.
- Я никому не скажу, что в моём доме остановился известный писатель, к которому, вероятно, вскоре примкнет сам доктор Ватсон. За подругу ручаться не могу. Возможно, уже знают многие, что у меня поселился знаменитый писатель. Участковый инспектор приходил, - сменила она тему и тон. – Спрашивал о Вас то, что ему полагается спрашивать в таких случаях. Ответила: документы в порядке. Постоялец тихий, не пьёт, не курит.
- Баба Вера, - перебил её Максим, - Анзор сказал: убита девочка. Третье убийство. Ещё…
- Весной напал какой-то мужик на девушку из нашего посёлка.
- Сказал, что она чудом вырвалась из его лап.
- Не совсем так. Девушку я знаю. Она мне сама обо всём рассказала.
- Я могу с ней поговорить? – спросил Максим, ожидая положительный ответ.
- Она странная немного, но душа у неё чистая. Правильно воспитана. Уехала на море. Вопросы Ваши… Хотите начать расследование, дабы написать новый детектив?
- С детективами покончено, - ответил разоблачённый писатель и добавил: - На неопределённый срок. А возможно, и…
- Только Аграфене не говорите о своём решении.
- Баба Вера, не знаю, как сказать… Смешно конечно…
- Говорите прямо.
- Словом, я с большим трудом дописал концовку. Соседская собака… Она лает и днём, и ночью… Я ей и хлеба, и шоколада… Неужели она Вам не мешает? Как тут можно жить?
- Она психически ненормальная. Я-то внимания не обращаю. Лает себе – да и чёрт с ней. Говорить с соседом бесполезно.
- Но ведь есть закон. Если собака лает и мешает окружающим отдыхать после одиннадцати часов ночи, хозяин обязан закрыть её в вольер. Принять меры.
- Может, в Ростове такое и возможно. Но в посёлке… Соседи приехали к нам из Воронежа два года назад. На заднем дворе участка хозяин построил дом из белого шлакоблока. Возил стройматериал из станицы Саратовской. Молодая пара. Он ездит на «Оке», она – на иномарке. У них двое детей.
- Мальчик лет пятнадцати, подходит к вашим воротам и гавкает, словно собака. То мяукает, будто кошка. Иной раз идёт по улице, задерёт голову кверху и кричит в небо.
- Мальчик явно не в себе. Дочь нормальная, а вот сын… Муж иногда рехтует жену.
- Что делает? – удивился Максим.
- Выпрямляет. Бьёт. Иной раз выйдет из дома, а под глазами у неё синяки. Она, похоже, тоже бывает…
- Похоже, - согласился Максим. – Недавно встретил её и сказал о собаке. Она ответила: «Она же собака. Вот и должна лаять». Я ей: «Пусть лает! Но не сутками же напролёт. Её лай мешает мне работать». Она: «Это Ваши проблемы». И зашла в дом. Машина у них с ростовскими номерами. Думал, найдём общий язык. Даже не знаю, что и делать. А? Слышите, как разгавкалась? И хозяйка рядом стоит. На неё что, не действует это гавканье?
- Максим, собака беспородная, дворняжка. Вот и гавкает. Это как люди: есть хорошей породы, а есть – как эта собачина. А - то и хуже.
- Вы имеете в виду маньяка? – спросил раздражённо писатель.
- И маньяка в том числе. Ешьте блины. Остынут…
* * *
Ростов-на-Дону. Кабинет начальника отдела по борьбе с терроризмом.
- Разрешите, Сергей Тимурович?
Подполковник сидел за рабочим столом и знакомился с поступившими документами. Подполковник Седых Сергей Тимурович был назначен на генеральскую должность после раскрытия в Дагестане террористической ячейки. В перестрелке был ранен. На генеральскую должность назначали перспективных сотрудников ФСБ, прошедших, как говорят, огонь, воду и медные трубы; зарекомендовавших себя профессионалами своего дела; готовых отдать жизнь, если потребуется, за Отчизну. Таким и был Сергей Тимурович. Он посмотрел на вошедшего подчинённого и указал ему на стул.
- Присядь, присядь, - сказал он.
Дочитав документ, он спросил:
- Всё подготовили?
- Всё, товарищ подполковник, - ответил старший лейтенант.
- Докладывайте, - сухо произнёс начальник и сосредоточился.
- Разрешите к карте?
Подполковник утвердительно кивнул. Старший лейтенант подошёл к карте России и начал:
- Убийство девочки произошло вот здесь – недалеко от посёлка Молдовановка. Тело девочки со следами насилия обнаружил рыбак. Утром. Шестого июня.
- Со следами насилия? Уточните.
- На шее убитой обнаружены следы от пальцев убийцы. На теле восемь синяков от ударов.
- Пыталась вырваться. Продолжайте.
- Девочка была изнасилована и брошена в реку.
- Где было совершено убийство? Тело могло принести по реке течением…
- Выясняем, Сергей Тимурович. Кстати, это третье убийство несовершеннолетних…
- Несовершеннолетних? Какими же были два предыдущих? Почерк совпадает? У меня в отчёте одно убийство.
- Утром прислали факс. Два убийства полицейские скрыли.
- Начальник полиции, вероятно, в том числе. Да. Научились чисто отчитываться.
- Девочки не старше пятнадцати лет.
- Мы имеем дело с маньяком. За три года три убийства? Это много.
Подполковник подошёл к карте и задал вопрос:
- Покажите, где находится река?
- Это не совсем река. Но в том месте она разливается в половодье. И вообще, места там нелюдимые: лес, река, сопки, местами местность болотистая, большие рощи. Вот этот район – Молдовановка, Дефановка и пять маленьких – совсем маленьких сёл.
Подполковник, услышав название посёлка Молдовановка, улыбнулся. Старший лейтенант, заметив это, спросил:
- Вы были там, товарищ подполковник?
- Я? Нет.
Он вспомнил о Максиме, уехавшем в Молдовановку писать политический роман, и продолжил:
- Подозреваемые в убийстве есть?
- Нет, товарищ подполковник, - ответил старший лейтенант, снимая очки.
- Сейчас сезон отпусков. Миллионы граждан едут к морю. Работы у полиции много. Говорите, большая территория? За пять дней никаких результатов?
- Наши специалисты выехали на место. Изучают.
- Выясните фамилии следователей, скрывших два убийства.
- Их уволили пять дней назад, - отрапортовал старший лейтенант.
- Научились: чуть что – тут же увольняют. Чистят свои ряды. Фамилии мне на стол. Они не уйдут от ответственности.
- Вот их фамилии, товарищ подполковник, - старший лейтенант положил на стол лист бумаги, на котором были указаны фамилии следователей, скрывших факт убийства несовершеннолетних девочек. Иными словами - закрывших дело.
- Кто родители девочки? – поинтересовался начальник.
- Отец выпивает. Безработный. Мать торгует грибами, рыбой, яблоками на трассе.
- Из неблагополучной семьи.
- Разве есть в этом разница, товарищ подполковник?
- Есть. В благополучных семьях за детьми смотрят. Учат их. В неблагополучных дети часто предоставлены сами себе.
- Теперь понимаю, - ответил старший лейтенант.
- Само собой, нужно проверить соседей, выяснить – чисты ли они перед законом? Вас ведь учили в академии?
Старший лейтенант кивнул головой.
- В таком деле без человека, случайного человека, который что-то заметит, что-то услышит, что-то увидит, не пропустит мимо ушей, запишет, запомнит, не обойтись. И таким человеком может оказаться бывший полицейский в отставке, офицер армии, просто наблюдательный человек.
- Или писатель, - добавил старший лейтенант.
- Почему же писатель?
– Видел в английском фильме, как писатель, приехавший писать книгу, разоблачает преступника. Триллер.
Подполковник поднял брови и произнёс:
- Отлично! Отлично! И, к твоему сведению, такой человек есть.
- Писатель? – удивлённо спросил Юрий и сел на стул.
- Именно. Такой, какой нам нужен. И он находится сейчас в том самом месте.
- Правда? Какое удивительное совпадение, - произнёс старший лейтенант.
- Совпадение, говоришь? Возможно. А может и…
- Что?
- Да так, мелькнула мысль… Итак, займитесь отчётом, а мне нужно кое-кому позвонить.
- Разрешите идти?
- Идите. И докладывайте о новой информации немедля.
Старший лейтенант вышел из кабинета. Подполковник сел за стол, снял с телефонного аппарата трубку и позвонил другу.
* * *
Максим после ухода хозяйки съел блины, принял душ, привёл себя в порядок и лёг в постель. В это время зазвонил телефон. Он скрепя сердце встал, подошёл к столу, взял смартфон и ответил, думая, что звонит Светлана по поводу концовки:
- Светлана?
- Как погода в Молдовановке? – спросил знакомый голос. - В Молдовановке, в которой ты скрываешься от друзей.
- Но как ты узнал, где я? Каким образом? – удивился беглый писатель.
- Дружище, если бы ты, к примеру, уехал на Камчатку и спрятался в тайге, в заброшенном охотничьем домике, я бы тебя всё равно бы нашёл. Не переживай, я не выдам тебя. Обещаю. Знаешь, я впервые поверил в случай, как твой капитан в третьей книге.
- Что ты имеешь в виду? – решил уточнить Максим.
- То, что, возможно, Молдовановку ты выбрал не случайно. Или тебя выбрали силы небесные нам в помощь.
- Посёлок посоветовал мне Виктор. Ты вообще о чём говоришь?
- Не имеет значения. К делу. Так вот, Молдовановка, Дефановка и прилегающие к ним сёла находятся в зоне нашего внимания. За три года в этих местах убили трёх малолетних девочек. Территория, которую мы будем изучать и контролировать, сложная. Река, болота, леса, сопки, пещеры – это места, где можно спрятаться на время, отсидеться. Места нелюдные и для совершения преступлений идеальные. Несколько дней тому назад…
- Убили девочку, - прервал подполковника Максим. – Знаю. Бармен поведал. И сказал, что два первых дела, вроде, замяли.
- Я не ошибся в тебе, Максим.
- И было нападение в лесу на девушку восьмого марта. Ей удалось вырваться…
- Вот я и узнал уже кое-что. Теперь слушай меня внимательно: ты – писатель детективных романов, а значит, так или иначе, наблюдаешь за всем происходящим вокруг себя. Я прав? Скажем – не упустишь случая.
- Иначе бы я писал мелодрамы.
- Наблюдай, запоминай, слушай, что говорят в кафе, в магазинах, на рынках. Уверен, ты сможешь отличить нужную нам по этому преступлению информацию для зацепки от обычного разговора между людьми. Знакомься с людьми, заводи разговор, расспрашивай. Но на этот раз, Максим, без фокусов. Не проявляй инициативы. Пиши новую книгу. Понимаешь, о чём я говорю? Если бы в тот вечер мы не успели прибыть на явочную квартиру, террористы убили бы тебя, для профилактики.
- Это задание? Приказ? – пошутил Максим.
- Понимай, как хочешь. Отнесись к этому серьёзно. Это, разумеется, не значит, что ты должен оставить свои планы и с лупой бегать по лесу и вдоль реки в поисках улик и вещественных доказательств. Занимайся своим делом, но слушай, смотри, запоминай, делай выводы. Если что – звони сразу.
- Никакого самостоятельного расследования?
- Даже не думай и не мечтай, - чётко произнёс подполковник и добавил: - Не то попадёшь…
- В перестрелку? Сергей, почему дело передано вам?
- Теперь мы займёмся этими убийствами. И следователями в том числе.
- Ах, да! Сокрытие двух убийств.
- Дописал концовку? – шутливо спросил Сергей.
- Переписал. И ты знаешь, мне понравился финал. Разоблачён педофил.
- Совпадение? Мне пора к начальству. Спасибо за информацию о нападении на девушку. Ты уже познакомился с ней? Расспросил о нападении?
- Нет. Баба Вера обещала познакомить. Девушка отдыхает в Сочи в данный момент.
- Баба Вера! Ну-ну… Будь здоров.
- Привет супруге, - простился Максим с другом.
Он медленно положил смартфон рядом с компьютером. Минут пять писатель думал о разговоре с Сергеем. Потом встал и пошёл в спальную комнату.
* * *
Максим так и не смог заснуть – соседская собака без остановки пролаяла всю ночь. Хлеб, булочки, шоколад, сыр результата не дали. Он закладывал в уши вату, клал на голову подушку, но бешеный лай беспородной собаки с нарушенной психикой, как сказала баба Вера, вынудил Максима встать с постели: «О, боже! Три часа дня, а собачина всё лает!»
Он оделся и решил съездить на место преступления. Заодно заехать в кафе и пообедать. Наведаться к Анзору и узнать последние новости. А также просмотреть объявления, не сдаёт ли кто-нибудь комнаты для временного проживания.
Пообедав, Максим вышел из кафе и подошёл к рекламному щиту. Прочитал все интересующие его объявления, но ничего не нашёл подходящего для себя. Сдавались комнаты в Сочи, Геленджике, Туапсе, Джубге…
- Неужто придётся всё лето слушать бешеный лай этой психованной дворняжки? – возмутился он.
- Вам нужно жильё? На месяц, два? – раздался приятный голос за спиной.
Максим оглянулся и увидел девушку в синем платье с золотой цепочкой на шее.
- На всё лето, – ответил он и уточнил: - Только в этом районе.
- В этом районе? – сморщилась незнакомка от удивления. – В нескольких часах езды отсюда море, праздник, романтика. Красивые девушки, шикарные отели, а Вы «в этом районе». Она посмотрела на машину Максима и спросила: - Ваша?
Максим утвердительно кивнул в ответ.
- Неплохо, неплохо. Судя по номерам, Вы из Ростова. Я могу сдать Вам уютные и стильные комнаты. Но в Архипо-Осиповке. Такой красавчик обязан жить среди хорошеньких женщин и приносить пользу…
- Пользу? Спасибо. Мне по душе тишина. Вы живёте в Архипо-Осиповке? Это где? – поинтересовался Максим.
- На Луне! Садитесь-ка в свою машину и езжайте за нами. Устрою по высшему разряду. Сама буду обслуживать такого…
Максиму порядком надоел светский трёп незнакомки, и он спросил:
- Каким же образом Вы оказались в этом месте?
- Обедала и смотрела… Нет, любовалась Вами, из окна кафешки. Но, видимо, Вы не чувствуете, когда в Вас целят молоденькие девушки.
- Обычно происходит всё наоборот. И такие слова должны произносить мужчины. Итак…
- Ездила в Горячий Ключ, здесь недалеко, на завод минеральных вод. Заключила с ними договор на поставку минеральной воды в пансионат.
- Элла! – окликнула девушку подруга, показывая на часы. – Время, время… Ой, ля-ля!
- Вот моя визитная карточка. На случай, если пожелаете сменить обычный пейзаж на более романтичный.
Девушки сели в машину и поехали в сторону моря.
«Забавные в нашей стране встречаются девушки», - подумал Максим и вспомнил Ольгу.
* * *
Максим выехал на трассу и поехал в сторону Молдовановки. Он ехал и искал поворот налево. Наконец он увидел его и свернул на дорогу, ведущую в лес.
Дорога оказалась ухабистой, попадались ямы, ветки деревьев мешали движению. Максим, объезжая их, ехал осторожно вперёд.
Через двадцать минут он выехал на просёлочную дорогу. Она оказалась шире и лучше и тянулась вдоль реки. Проехав километра три, он увидел заградительные ленты ограждающие у реки небольшой участок берега, и понял: это то место, которое он ищет.
Подъехав к месту преступления, или к возможному месту преступления, где была убита девочка, огороженному жёлтой лентой в три ряда, что означало – «вход запрещён», он остановил машину метрах в десяти от места преступления. Вышел из машины, осмотрелся и подошёл поближе. Потрогал ленточку и понял: «Дальше нельзя».
Он начал осматривать местность, надеясь, что найдёт, как и его персонаж – капитан Крутов, вещественное доказательство, которое не обнаружили следователи. Увидев множество следов, он произнёс: «Шерлок Холмс сказал бы: здесь пробежало стадо бизонов. Эти три следа от полицейских машин… Так… А этот… От кареты скорой помощи. Следы, следы, следы… Никого не видно. Спущусь-ка я к реке».
Писатель приподнял ленту и начал спускаться к реке. В трёх метрах от берега он остановился, нагнулся и стал осматривать траву, камни, кустарники. Он хотел что-то найти. Представить, как всё происходило. Воображение овладело им, и он уже видел, как сильные руки убийцы держат девочку, пытавшуюся вырваться из его лап. Она кричала, звала на помощь, била его по лицу, хватала за волосы, молила о пощаде.
Ему показалось, что в кустах что-то блестит. Он раздвинул их и стал пробираться к предмету, показавшемуся ему вещью, способной пролить свет на это зверское, ещё не раскрытое убийство.
Он пробирался к нему ближе и ближе, не замечая, не чувствуя, как ветки густого кустарника царапают его. Наконец он добрался до предмета. Взял его в руки и выругался: «Чёрт!»
«Вещдоком» оказалась обычная бутылка из-под немецкого пива. Он понюхал горлышко и почувствовал запах пива. «Возможно, из неё пили пиво пару дней назад», - сделал Максим заключение. Он достал из кармана платок и завернул в него бутылку. «На ней могут быть отпечатки пальцев. Возьму её с собой, на всякий случай», - решил он и стал вылезать из кустов, что оказалось ещё сложнее.
Осмотрев траву у берега, писатель увидел предполагаемое место, где, возможно, лежало тело девочки, когда его вытащили из реки. Он ещё раз осмотрел всё и, не заметив ничего подозрительного, направился к машине. Открыл багажник и положил бутылку между коробок. Закрыв багажник, он вдруг почувствовал, что за его спиной кто-то стоит и тяжело дышит. В багажнике находилась бита. И он пожалел о том, что закрыл багажник, прежде чем…
- Нужно было осмотреться ещё раз, а потом закрывать багажник. Неосмотрительно с Вашей стороны, товарищ писатель, - эти слова принадлежали участковому полицейскому. Участковый кашлянул и продолжил: - Вы всё-таки в лесу. Скоро начнёт темнеть. А лес - не город.
Максим повернулся и, увидев человека в форме полицейского, поздоровался с ним.
- Пишете детективы, а не знаете, что на место преступления, тем более, обнесенное лентой, посторонним заходить запрещено.
- Знаю, товарищ участковый уполномоченный. Знаю.
- Почему же нарушаете закон? Ладно. Расслабьтесь уже. Закурите? – протягивая пачку сигарет, спросил участковый.
- Не курю, - ответил Максим и выдохнул воздух.
- Испугались?
- Немного. Вы словно выросли из-под земли.
- Мы такие, - закуривая сигарету, произнёс участковый. – Итак, Вы остановились у бабы Веры.
- Совершенно верно, - утвердительно ответил Максим.
Неожиданно послышался треск рации. Полицейский ответил:
- Слушаю, Анатолий, слушаю… Авария? Есть жертвы? Через пятнадцать минут буду на месте ДТП. Действуйте по обстановке, пока не приеду.
Отключив рацию, участковый обратился к писателю:
- Максим, езжайте-ка домой. Я держу Вас под наблюдением с того самого момента, когда Вы въехали в лес. Не ищите приключений. Нашли что-нибудь? – поинтересовался участковый.
- Бутылку из-под пива.
- Дайте её мне. Мы снимем отпечатки, сравним…
Максим открыл багажник, достал бутылку и протянул её полицейскому.
- Немецкое! Моё любимое, - сообщил он и вернул Максиму платок, которым тот обернул бутылку, чтобы сохранить возможные отпечатки, что показалось писателю странным.
- Мне нужно на ДТП. Вы это… езжайте к Вере Ивановне. Не ищите приключений.
Полицейский дошёл до «газика», который оставил метрах в ста от «частного детектива», решившего показать следователям, как надо работать на месте преступления, чтобы тот не услышал работы двигателя и не понял, что за ним ведут слежку, сел в машину и уехал на ДТП.
«Однако, странный малый», - подумал Максим.
Теперь, прежде чем сесть в машину, он осмотрелся. Ему показалось, что между деревьев, качающихся от ветра, он увидел дом. Он прошёл метров сто, вышел на поляну и действительно увидел дом.
«Какой большой! Стоит особняком. Вокруг ни одного дома. Кто же в нём проживает? Как к нему подъехать?» - спрашивал себя Максим.
Он сел в машину, завёл двигатель, развернул её и тихо поехал. Он ехал и искал дорогу, по которой можно было бы подъехать к дому. И он её нашёл. Свернув налево, объезжая ямы и бугры, он доехал до странного одинокого дома.
Подъехав к воротам из кованой стали, красивым и дорогим, писатель остановил машину, вышел из неё и подошёл к воротам.
Перед его взором предстал большой дом, обнесённый кирпичным забором. Он стал рассматривать двор – большой двор, в котором росло множество фруктовых деревьев. Ставни дома были закрыты. Дорога, по которой хозяева от ворот до крыльца подъезжали к дому, заросла травой.
«Похож на дом, какой арендуют писатели, чтобы написать свою новую книгу. Точно, как в фильмах про писателей: «Тайное окно», «Бестселлер», «Во власти зеркала», «Между», «Бумажный человек»… За границей, в большей степени в Америке, писатели ведь не пишут дома свои произведения. Они садятся в машину, берут всё, что им нужно для работы над новым произведением, и уезжают подальше от дома. Общаются с жёнами и издателями по скайпу. Выберут маленький городок, снимут жильё и творят в одиночестве. А домработница убирает жильё, готовит еду. Мне кажется, этот дом, уверен, в котором никто уже давным-давно не живёт, мне подойдёт. Вот… И, как ни странно, здесь есть газопровод. Стало быть, хозяева – обеспеченные люди. Но почему они выбрали для проживания именно это нелюдимое место? Надо узнать у бабы Веры».
Пройдя несколько шагов вправо, он увидел табличку: «Продаётся» и номер телефона, две последние цифры которого невозможно было прочесть. Достав смартфон, Максим сфотографировал табличку и дом.
«Да, - произнёс он, ещё раз осмотрев всё вокруг, - места здесь красивые, тихие…»
На обратном пути писатель остановился у кафе. Зашёл к Анзору, поговорил с ним и, узнав, что новостей об убийстве девочки нет, уехал домой.
* * *
Когда Максим, решивший поселиться в доме у реки, чтобы написать в тишине новую книгу, вошёл к бабе Вере, она сидела и вязала. Увидев своего жильца взволнованным, она спросила:
- Начали расследование? Ищете убийцу-маньяка?
- Как Вы… Хотя чему тут удивляться? Вы ведь всё анализируете, баба Вера, не хуже Коломбо, Эркюля Пуаро. Царапина на щеке… Конечно, она меня и выдала.
- Взяли след? – иронично произнесла гадалка.
- Нашёл бутылку, - ответил Максим и задумался.
После непродолжительной паузы он сказал:
- Странный этот ваш участковый. Выследил меня. Мне показалось, или он за мной…
- Плохо маскировались. Почему же странный?
- Да так. Давно он у вас работает участковым?
- Третий год будет. Перевели из Горячего Ключа. Вообще-то, он здешний. Наш…
- Из Горячего Ключа? Вот это совпадение. Второй раз за сегодняшний день слышу об этом городе. Ясно. Баба Вера, у реки стоит большой дом. Он продаётся. Вы знаете о его хозяевах что-нибудь?
- Хотите купить? Он дорого стоит. И в нём…
- У меня есть уже большой дом в Ростове. Хочу позвонить по телефону и узнать: может, хозяева сдадут дом в аренду на всё лето. Идеальное место для написания новой книги. Тишина, река, чистый воздух.
- Бежите от собаки? Допекла она Вас, судя по всему.
- Но последние две цифры номера не разобрать. Стёрлись. Я сфотографировал табличку и дом. Показать?
- Я знаю этот дом. Но в нём…
- Как же мне найти риэлтора, продающего дом? – развёл руками Максим.
- Этого… Как Вы сказали? Ри… ре…
- Риэлтора. Они продают дома. Берут за продажу проценты и…
- Её зовут Карина. Она продаёт дом у реки. Раз в три месяца приезжает, осмотрит дом – всё ли в порядке, и тотчас отбывает в Геленджик. Красивая, молодая девушка. Деловая, умная, но трусливая.
- Трусливая? – удивился Максим. – В каком смысле?
- В смысле дома… Последний раз приезжала в мае месяце. Всегда заходит ко мне. Выпьет кофе, расскажет о чём-нибудь, отдохнёт и укатит.
- Каким образом я могу с ней связаться?
- По телефону, - ответила баба Вера и, взглянув на жильца, улыбнулась. – У меня есть её номер. Она иногда звонит мне, - добавила хозяйка.
- Как удачно всё складывается! – довольным тоном произнёс Максим.
- Не торопитесь, - искоса посмотрев на жильца, предупредила хозяйка. – Не спешите.
В дверь постучали.
- Входите! – ответила на стук хозяйка дома.
В комнату вошёл высокий мужчина лет пятидесяти. Поздоровался и спросил:
- Вы баба Вера?
- Я, - оценивающе посмотрев на мужчину, отозвалась хозяйка.
Поняв, что он нашёл именно ту бабушку, мужчина сразу начал с главного, не обращая внимания на Максима:
- Хочу узнать, кто меня отравил? Чуть не отправил к моим предкам. Вот фотографии. Пять фотографий. Я пролежал в больнице четыре месяца. Скажу правду: я владелец четырёх супермаркетов. Не стану называть Вам город, адрес… - Он одним махом разложил фотографии на столе и стал ждать ответа.
Баба Вера задала вопрос - не в бровь, а в глаз:
- Среди них есть фото жены или любовницы?
Мужчина бросил взор на Максима, ставшего после вопроса, касающегося его личной жизни, в которой, видимо, есть тайны, лишним свидетелем в его деле, и довольно произнёс:
- Я попал по адресу. Это место, которое мне нужно.
Хозяйка встала и пошла в спальную комнату. Мужчина посмотрел на Максима и спросил:
- А с тобой что не так, дружище? Наследство? Убийство?
- Нет, - улыбнулся Максим. – Собака…
- Собака? – удивился мужчина. – Что собака? В чём смысл?
Баба Вера вернулась, протянула Максиму номер телефона риэлтора и сказала:
- Позвоните ей. Через час я зайду к Вам. Поговорим о доме. Вы должны кое-что знать о нём.
Максим взял визитную карточку риэлтора и ушёл к себе.
Он вошёл в дом, выпил стакан воды, позвонил Сергею. Поговорив с подполковником, он отправил, по его просьбе, четыре фотографии, сделанные на месте преступления.
Подполковник, посмотрев фотографии, тотчас прислал по электронной почте письмо: «Немедленно прекрати расследование! За фотографии спасибо. Преступники обычно, если у них есть такая возможность, через два-три дня приходят на место преступления убедиться, что не оставили улик. Бутылка… Говоришь, странный участковый? Взял бутылку в руки, не положив её в пакет, и уехал? Если ты нашёл одну бутылку из-под пива, значит, человек стоял на берегу реки и, думая о чём-то, пил пиво. Один… А может быть, он ждал кого-то или выслеживал, сидя в кустах. Видимо, на горлышке бутылки не было следов от губной помады. Иначе ты бы сообщил. Я же просил тебя слушать, наблюдать, а не вести собственное расследование. Похоже, говорить и предостерегать тебя – бессмысленно. Будь осторожен. Удачи!»
Максим, прочитав письмо, подумал, что друг, наверное, на совещании, если прислал письмо, а не позвонил. Он положил смартфон рядом с компьютером и стал смотреть на визитную карточку, на которой было написано: «Карина Анатольевна Назарян. Риэлтор. Геленджик». Ниже номер телефона.
Недолго думая, он набрал номер телефона риэлтора. На третий вызов ему ответил приятный женский голос:
- Слушаю. Говорите громче.
- Карина Анатольевна? – спросил Максим, играя карандашом.
- Да. Вы что-то хотели? – поинтересовалась она.
- Меня зовут Максим. Максим Чиодаев.
- Чаадаев? О! Вы революционер? – пошутила девушка.
- Нет. Кстати, Чаадаев тоже не был революционером. Я звоню Вам из Молдовановки. Ваш номер мне дала баба Вера. Я хочу…
- Баба Вера! Как она поживает? Не болеет? Здорова? – поинтересовалась Карина.
- С ней всё в порядке. У неё в данный момент клиент, - пояснил Максим.
- А… Разгадывает тайну. Так что Вы хотите?
- Я звоню Вам, Карина Анатольевна…
- Можно просто Карина, - оборвала девушка Максима. – Извините. Продолжайте.
- По поводу дома у реки. Можно ли в нём поселиться на всё лето?
- Я думала, хотите купить. Дом продаётся уже одиннадцать лет. Даже не знаю, что и сказать Вам. Никто ещё за всё время не обращался с такой просьбой, - уточнила риэлтор.
- Свяжитесь, пожалуйста, с хозяевами и спросите у них, сдадут ли они дом в аренду на три месяца?
- Задали Вы мне задачу. Максим, хозяев, как таковых, я сама не видела даже в лицо. Они позвонили мне в 2005-м году и предложили заняться продажей их дома. Я не могу с ними связаться. Обычно они два раза в год сами звонят. Звонят из разных телефонов. Или с разных… Как там правильно? Я пыталась как-то им дозвониться, но это не принесло результатов. Второй раз, обычно, они звонят в сентябре. Не знаю, что и ответить Вам. Они, вообще-то, сказали, что я могу действовать по своему усмотрению. Но, думаю, сдача дома в аренду на три месяца не входит в это «усмотрение».
- Каким же образом Вы, извини, ты, Карина, не зная хозяев, продаёшь дом? Они что – в бегах? Скрываются? – удивился Максим.
- Это не моё дело, - ответила Карина и пояснила: - Они обещали в случае продажи дома большие комиссионные. Но дом никак не продаётся. Это проблема. А Вы, Максим, чем занимаетесь? Почему именно этот дом намереваетесь снять на лето? И ещё: Вы – один или с семьёй? – поинтересовалась Карина, заходя в лифт.
- Я – писатель из Ростова. Дом мне приглянулся. Хочу написать в нём…
- Новую книгу, - опередила писателя Карина. Она вышла из лифта, поздоровалась с охранником и направилась по коридору в свой офис.
- Угадали.
- Интересный Вы клиент, - сказала она, открывая офис.
- Порядок и тишину гарантирую, - пообещал писатель.
- Ох, задали Вы мне задачку. Задали. Дайте подумать… Вообще, Максим, давайте-ка я с Вами встречусь. Идёт?
- Мне приехать в Геленджик?
- Нет, нет. Завтра я поеду в гости к подруге. Через три дня буду возвращаться от неё, заеду в Молдовановку, и мы встретимся. Устраивает Вас такой расклад?
- Многообещающе. Согласен. До встречи через четыре дня. Звоните на этот номер, как приедете, - ответил Максим и хотел закончить разговор, но Карина его спросила:
- Максим, а Вы знаете про этот дом? Баба Вера Вам о нём ничего не рассказывала?
- Напомнили. Она сказала: как только закончит приём или встречу, не знаю, как это у неё называется…
- Неважно. И?
- Придёт ко мне и расскажет о доме. Минуточку… До меня стало доходить… Дом… С ним что-то не так?
- После рассказа бабы Веры перезвоните мне. Возможно, Вы передумаете… Рада была познакомиться. Чуть не забыла: дом находится под охраной. Не входите во двор. Это я на всякий случай говорю. Вы, писатели… Ладно. До встречи в Молдовановке. Мне всё равно нужно было заехать и осмотреть дом. Всё ли в порядке?
- До встречи, - попрощался Максим с риэлтором, вытянул губы и призадумался:
«Что за дом? Хозяева не появляются. Звонят с разных номеров. Дом на сигнализации. Хорошо, что я не перелез через забор. А ведь была такая мысль. Послушаем, что расскажет баба Вера. Вот ещё тайны. Может, между домой и убийствами есть какая-то связь? «Между домом» - вот выразился…»
* * *
Отель «Кубань»
В номер сто один постучали. Дверь открылась, и девушка в джинсах и красной блузке с тревогой в голосе произнесла:
- Наконец-то, дорогая! Входи. Тебя не было четыре дня. Я уже начала волноваться: не случилось ли что? Почему не позвонила?
- Аккумуляторная батарея разрядилась. Вдобавок ко всему, не могла проникнуть… Сидела в кустах до темноты. Замёрзла. К тому же, если бы меня кто-то увидел… Там было столько народу, что…
- Почему же в кустах? Там ведь никто не ходит.
- Мужик какой-то всё ходил, ходил… Что-то высматривал.
- Да? – удивилась девушка в джинсах. – Тебя, что?.. – она закрыла рот ладонью, словно боялась, что их подслушивают.
- Не думаю. Они по одному не ходят. Да и зачем им? – ответила вошедшая в номер девушка и добавила подавленным голосом: - Если я не найду это…
- Тогда они… Даже думать боюсь об этом. Мне страшно.
- Не бойся, дорогая. Обними меня покрепче. Вот так. Хорошо. Я найду её. Куда бы он её ни спрятал, обещаю тебе. Если нет, то…
- На этот раз нам не скрыться, - вымолвила хозяйка номера сто один.
- Восемь миллионов евро! – уточнила вошедшая в номер.
- Правда? За такие деньги они нам снесут головы, - тихо проговорила хозяйка номера.
Минуту подумав, та, что вошла в номер десять минут назад, сказала:
- У меня есть план «Б».
- Посвятишь меня?
- Пойду приму душ. Похожа на девицу лёгкого поведения. Когда я входила в отель, охранник остановил меня и поинтересовался: «Что надо? Убирайся! Ричард Гир тут не проживает, «красотка». Хорошо, что был тот. Посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «Пропусти, она живёт с той, из номера сто один».
- Ах, сколько призраков по свету бродят: по этажам, в лесах, по чердакам…
- Оп-ля! Про это я забыла.
- Помнишь стих? – спросила та, которая открыла дверь. – Про полусумасшедший дом?
- «Лунатизм?» Из той книги.
Декламирует вслух:
«Бродила с тенью в полночь
у реки.
Ласкалась с Привидением
в лесу.
Летала с Дьяволом
в несовершеннолетнем сне.
Давала трогать тело
Сатане.
В обнимку с Призраком
сидела на крыльце,
лежала с Демоном
под деревом в траве…
И лишь под утро
босиком ты возвращалась
в наш полусумасшедший дом».
- Черти, дьяволы, ведьмы… - выставив руки перед собой, девушка, открывшая дверь, подошла к той, которая была похожа на проститутку, и обняла её.
Они поцеловались, и продекламировавшая стих сказала:
- Пойду в ванную комнату. Закажи ужин с шампанским. Сегодня полнолуние. Будем гадать и вызывать духов. Кстати, чуть не забыла: пробираясь через кусты, словно барс, я увидела молодую красивую девушку. Она тоже что-то высматривала.
- Господи! Спросим всё у духов…
Девушки разошлись. Одна пошла в душ, другая – заказывать ужин.
* * *
После подробного двадцатиминутного рассказа о доме у реки, в котором писатель из Ростова решил поселиться на всё лето, баба Вера справилась у него:
- Нагнала я на Вас страха?
- Я не суеверный. И своего желания не изменю. Через четыре дня приедет Карина и сообщит мне о своём решении, - твёрдо ответил Максим.
- Следовательно, Карина возьмёт ответственность на себя? Ей виднее, - вставая со стула, сказала хозяйка.
Максим проводил хозяйку до дома и вернулся к себе. Зазвонил смартфон.
- Слушаю, - ответил Максим. Он сел за компьютер и включил его.
- Привет, отшельник! Как устроился? Не звонил, чтобы не беспокоить тебя. Но сегодня вдруг забеспокоился. Почему не звонишь? Прошло больше десяти дней, а от тебя никаких вестей. Только я один знаю, где ты находишься.
Максим не стал говорить Жене о том, что и Сергей знает о его месте нахождения. Он был рад звонку друга. Ему хотелось с кем-нибудь поговорить. Женя продолжал:
- Молдовановка – это то, что ты искал?
- Устроился у бабушки. Переписал концовку книги и отправил Светлане.
- Политическую книгу начал писать? Ради которой совершил побег.
- Не пишется, Женя.
- То есть? – удивился друг.
- Соседская собака не даёт покоя. Гавкает сутками. Что там писать – спать не могу.
- Так пристрели её, - пошутил Женя. – У тебя же есть именной пистолет, подаренный тебе полицейскими чинами.
- Никогда бы не поверил, что беспородная псина может остановить работу. Решил переехать в другой дом.
- Ближе к морю? – поинтересовался Женя.
- Да нет. У реки, недалеко от села, стоит трёхэтажный дом. Деревянный. Его построили немцы. Дом из добротного дуба. После войны в нём было зернохранилище, потом ещё что-то… В 1980 году его купил отставной полковник, отремонтировал и жил в нём один. Чем занимался – никто толком не знает. Я подумал: может, бывший работник КГБ? Они после службы стараются поселиться подальше от людей. Потом он умер, и дом пустовал до 2003 года.
- Большой срок. Интересно. Продолжай.
- После смерти отца дочь выставила дом на продажу. В 2004 году его купила молодая семья. Новый хозяин перестроил его и сделал капитальный ремонт. А через год в нём произошло…
- Ужасное убийство? Так я думаю, - предположил друг и добавил: - Как говорит Сергей: «Вечно тебя угораздит…» Вещай дальше.
- Жители толком ничего не знают. Словом, погибли или были убиты две девочки-близняшки. Им было по тринадцать лет.
- Боже мой! Ровесницы моим дочуркам.
- Предполагаю: если это было убийство, то, скорее всего, это месть главе семьи за какие-то делишки. Возможно, он входил в одну из преступных группировок и сильно – подчёркиваю - сильно кому-то насолил. Иначе бы на такое варварство, как убийство невинных девочек, не пошли бы даже самые отъявленные отморозки. А эти – пошли… Возможно, хозяин был связан с политикой, - предположил Максим.
- Это тебе урок. Ты же хочешь написать политический роман. Подумай хорошенько. Светлана тоже против политики. Политика – дело грязное.
- Но склоняюсь я всё-таки к криминалу.
- Откуда такая уверенность? Ах, да! Ты ведь у нас детектив! Продолжай.
- Баба Вера сказала: за день до трагедии к хозяину приезжали гости на двух больших чёрных машинах. Видимо, на джипах. Они гостили у них в доме. На второй день, под утро, рыбаки, а места вокруг дома безлюдные, никто рядом не проживает, слышали выстрелы...
- Очень интересно! Умеешь ты попасть в какую-нибудь историю. Этого у тебя не отнять. Или вас, писателей, Небо опускает на самое дно… Вот тебе и сюжет, дружище. Продолжай, пожалуйста.
- И видели, как две машины на большой скорости проехали мимо них в сторону трассы «М4-Дон».
- Там же лес. Какая скорость?
- Вдоль реки тянется дорога. Хорошая, как ни странно, с выездом на трассу. Баба Вера сказала, что хозяева ездили иногда к друзьям в Сочи.
- Откуда она знает? Обычно скрытные люди ни с кем не общаются.
- Баба Вера знает всё.
- Колдунья? Гадалка? Ясновидящая? – поинтересовался Женя.
- Всё сразу, - ответил Максим.
- Думаю, ты решил переехать в этот дом и начать расследование? Какой соблазн, а? Только вот к чему тебе лишние хлопоты? Дело может оказаться опасным.
- Двор в этом доме зарос травой. В саду много фруктовых деревьев. Жители обходят его стороной. Боятся духов умерших девочек…
- Ох ты! Прямо как в фильмах ужасов. Может быть, напишешь книгу в этом жанре? Или фэнтези? На книжном рынке эти жанры востребованы. Да и моя суеверная жена с большим интересом прочтёт твой новый шедевр.
- Вот ещё! Это не литература. Дом стоит у реки, и про него много историй ходит: одна страшнее другой.
- У реки. Вот, вот. Как в голливудских или ирландских фильмах, про нечисть разную.
- Я не суеверный. Ты же знаешь.
- Если и есть кто-то из нашего круга несуеверный, так это ты, Макс.
- Женя, мне надо позвонить риэлтору. Извини. Ещё созвонимся. Привет супруге.
- Держи меня в курсе. Мне стало интересно. И будь осторожен. Ты там один. Если что… Максим, может, сообщишь о своём месте нахождения Сергею? У него больше возможности помочь тебе, если вдруг…
- Нет. И ты никому не говори.
- Странновато, но как будет тебе угодно.
Женя положил телефон на стол и стал разглаживать усы. Жена, заметив, что супруг после разговора с другом ушёл в себя, спросила:
- Что случилось? Где скрывается наш беглец?
- К счастью, пока ничего… В Молдовановке. Собирается поселиться в доме с духами, привидениями и призраками, на всё лето.
- Ты хотел сказать: поселиться в доме, в котором обитает чертовщина?
- В доме произошло убийство девочек.
- Правда?
- Люди обходят дом стороной. Это всё. Пойду в кабинет работать. Смотри, никому не говори, где поселился Максим. Обещай мне…
- Иди, дорогой. Жуть, как интересно. Лица в окнах, крики, пение девочек. Я уже прокручиваю в голове события, которые могут произойти с Максимом. Как он убегает от призрака, прячется от привидений. А что там немцы? Пытали партизан? Насиловали комсомолок? Наверняка их духи бродят по дому?
- Что за вздор ты несёшь? Следи за своей речью. У тебя больное воображение. Опять насмотрелась жути про акул? Что творится в твоей башке? Ты ведь взрослая женщина.
- Да что ты так разволновался? Самому, небось, интересно, что будет… И вернётся наш знаменитый писатель, считающий себя неудачником, весь седой, как пан философ из гоголевского «Вия».
- Пан философ пропал. Не вернулся, насколько мне известно.
- Максим не из робкого десятка будет. Помнишь, как он подошёл к сумке на остановке и открыл её? Достал из неё пучок редиски и…
- А полицейские и толпа думали, что в сумке бомба. Когда он вышел из толпы и направился в сторону остановки… меня прошиб пот. Мы вышли из ресторана… Из сумки торчали провода… Сергей его тогда пропесочил… Ведь в ней могла быть бомба. Но он ведь не верит в эти отчёты, по телеку… Говорит, что сами ФСБешники разыгрывают эти спектакли. Показывают, как отрабатывают деньги налогоплательщиков на все сто! Вот и пошёл. Смело, - дополнил супруг.
- Вот и девочки наши вернулись с тренировки, - восторженно произнесла супруга. – Евгений, мы ведь, помнится мне, планировали провести в июле на море отпуск. Вот и проведаем Максима в его доме с призраками и ужасами.
- Согласен. Я - в кабинете, - закрывая дверь, повторил Евгений.
- Скорее бы наступил июль, - произнесла жена и пошла встречать дочерей.
* * *
Закончив разговор с другом детства, Максим позвонил Карине:
- Карина, извините за беспокойство…
- Максим? – отозвалась она.
- Да. После рассказа бабы Веры о доме я не изменил своего решения. И по-прежнему хочу арендовать дом на всё лето. Что скажете?
После небольшой паузы Карина произнесла:
- Если честно, я думала, Вы отступитесь. Видимо, баба Вера не всё Вам рассказала, если Вы не изменили решение. Тогда я дополню, при встрече.
- Карина, что бы Вы мне ни рассказали, что бы ни поведали, я не передумаю.
- Вас так и тянет в этот дом какая-то нечистая сила. Вы, судя по всему, адреналиновый человек.
- Просто я не верю во всю эту чертовщину.
- Хорошо. Я что-нибудь придумаю. До встречи в Молдовановке.
Максим подошёл к окну и стал смотреть на пролетающий самолёт. Он смотрел на самолёт и думал: «У пассажиров этого рейса не больше шансов долететь до пункта назначения, чем у меня – написать роман в доме с призраками и привидениями и остаться целым и невредимым. Всё это – вздор. Но надо признать: дом словно манит меня к себе. Зовёт… Сам удивляюсь…»
* * *
После разговора с Кариной прошли два дня. Всё это время Максим работал над новым романом. Он вычитывал главы, которые набросал ещё в Ростове, составлял план, работал над сюжетом, вносил в него изменения. Он не ездил даже в кафе. Завтракал, обедал и ужинал в своём домике.
Продукты закончились, и он решил съездить в кафе пообедать. Он вышел из дома и направился к калитке.
Баба Вера поливала цветы. Увидев жильца, она поздоровалась. Максим ответил ей и спросил:
- Что это за цветы такие диковинные?
- Сама не знаю. Клубни привезла Новелла из Сочи. Посмотрим, что из них вырастет, и вырастет ли вообще что-нибудь.
- Новелла? – удивился Максим и спросил: - Это имя?
- Что в нём особенного? – ответила баба Вера, поливая второй цветок.
- Новелла… Кто же ей дал такое имя?
«Глупый вопрос, - подумал Максим и сам же на него ответил, - родители, разумеется».
- Я тоже так думаю. Но… всё может быть.
- Что Вы имеете в виду?
- Может, родители, а может, и нет.
- О, тайны какие-то. Как приехал в вашу Молдовановку - сразу появились тайны и загадки… Плюс ко всему, произошло жуткое убийство.
- Интригующая особа эта Новелла. Ну Вы, думаю, ещё познакомитесь с ней. Приехала год назад в наш посёлок.
- Вы знаете, что означает слово «новелла»? – спросил Максим хозяйку.
- Что-то литературное? – закрывая кран ответила она.
- Рассказ о необыденном, со строгим сюжетом, с ясной композицией, - отчеканил писатель.
- Как на неё похоже. То есть, о ней. Вы куда-то надумали ехать?
- Заеду в кафе, в магазин, потом ещё раз осмотрю дом. Со стороны, разумеется.
- Манит он Вашу душу, влечёт к себе. Ох, Максим!
- Вам чем-нибудь помочь?
Услышав в ответ «нет», писатель вышел на улицу…
* * *
В кафе его обслужила официантка, за столик которой он всегда садился, а после еды оставлял ей хорошие чаевые. Клиент доел десерт и поднял руку, чтобы привлечь внимание официантки. Она подошла к столику, за которым сидел писатель, и протянула ему чек. Он расплатился и направился к выходу.
Выходя из кафе, он ненароком увидел за столиком номер пятнадцать участкового, с которым познакомился на месте преступления, и молоденькую девочку, которая сидела с опущенной головой и слушала полицейского. Тот говорил с ней оживлённо, жестикулируя руками. Допив свой кофе, полицейский встал, потрепал девочку за щеку и пошёл в туалетную комнату.
Максиму эта сцена явно не понравилась. Сидя уже в машине, он даже хотел проследить за тем, что будет дальше, но, вспомнив наставления Сергея: не проявлять никакой инициативы, решил поехать и ещё раз осмотреть дом у реки.
Подъехав к воротам дома, он выключил двигатель, включил инструментальную музыку, опустил кресло водителя, устроился поудобнее и стал смотреть на дом.
Так он просидел часа два, правда, несколько раз выходил из машины и осматривал местность, чтобы познать её лучше. Ему пришлось по душе, что рядом с домом никто не ходит. Во всяком случае, он так подумал, ибо за два часа он не увидел ни одной души.
«В этом доме я напишу новую книгу. И никто не помешает мне сделать это. Да… дом большой, и без домработницы не обойтись. Но кто же из местных жителей захочет работать в доме – в котором водятся духи и призраки? Но ведь кто-то же работал в этом доме? Надо спросить у бабы Веры. Будет здорово, если эта женщина согласится работать в нём снова. Потому что она, как никто другой, знает расположение комнат, кухню и всё остальное, связанное с её работой… Участковый мне не понравился с первой нашей встречи. Неприятный тип…»
Он сел в машину, завёл двигатель и хотел поехать домой, но телефонный звонок остановил его:
- Привет, отшельник.
- Сергей! Рад слышать тебя. Как у вас там погода в Ростове?
- Идёт летний дождь. Начал писать роман?
- Работаю... Вообще-то, хочу переехать в другой дом. Жду риэлтора. Должна приехать через два дня и дать ответ, а именно: можно ли арендовать дом на лето? Она занимается продажей этого дома.
- Спроси у хозяев.
- Она сама их не видела. Хозяева ей звонят сами. Она докладывает им о состоянии дел, если так можно выразиться, но самих хозяев никогда не видела даже в лицо. Словом, одни тайны, загадки, слухи, и их становится больше и больше с каждым днём.
- Вот и материал для книги. Разумеется, не для политического романа, а для интригующего детектива. Чувствуешь, какое сопротивление идёт? Всё против политики. У тебя есть для меня какая-нибудь информация?
- Пока тихо. Люди всякое говорят, по большей части – догадки. Но…
- «Но»? Это уже интересно, - прикуривая сигарету в своём кабинете и подписывая представленный ему документ, произнёс Сергей Тимурович.
- Утром в кафе я видел участкового с девочкой лет тринадцати-четырнадцати.
- Что в этом необычного?
- Мне не понравилось, как он обращался с ней. Она сидела с поникшей головой и слушала его, как мне показалось, без особого желания. По-моему, он её за что-то отчитывал или уговаривал… возможно, приглашал… Потом встал, потрепал её за щёку пару раз и…
- Ты сделал выводы и начал слежку за ним, на своей шикарной машине?
- Не в этот раз. Я поехал осматривать дом, в который, надеюсь, скоро перееду. В настоящий момент нахожусь рядом с ним.
- Ясно... Теперь слушай. В отношении участкового ничего не предпринимай. Ничего! Своими вопросами о нём ты можешь скомпрометировать полицейского. Люди станут думать: почему писатель детективов задаёт им вопросы об участковом? Оставь его в покое. Обещай мне, - твёрдым тоном приказал подполковник.
- Да, сэр! – торжественно произнёс Максим.
- А теперь сосредоточься… И информацией, которую я тебе дам, ни с кем не делись. Уверен, ты понял. Итак, два дня назад в Горячем Ключе, недалеко от вас, был взят под стражу капитан полиции Тимченко Роман Викторович. Ему было предъявлено обвинение в убийстве несовершеннолетней девочки. Её выловили из реки Псекупс. Рыбак заметил тело и сообщил куда надо. В данный момент капитан находится в специзоляторе в Краснодаре. С ним работают следователи по особо важным делам из Москвы и наши – из Южного федерального округа. Случай – беспрецедентный… Чтобы офицер полиции совершил подобное злодеяние… Убежден, достанется всем… Он работал начальником отдела по надзору за несовершеннолетними детьми из неблагополучных семей. Когда он признался в совершении преступления, а заявила на него его жена, услышав об убийстве девочки, такое не скроешь от жителей Горячеключевского района, на него заявили ещё пять девочек, которых он склонял… Понимаешь, о чём я? Девочки написали заявления. В ходе следствия было установлено, что в городе, из которого его перевели в Горячий Ключ, он тоже склонял несовершеннолетних девочек к вступлению с ним в интимную связь. Его разоблачили, дело замяли и быстро перевели в Горячий Ключ, подальше от шума. И просчитались. А надо было посадить сразу. С этими людьми, кто замял дело, тоже разбираются. Преступник – парень молодой, семейный. Имеет двоих детей. Со своей жертвой проживал на одной площадке в многоэтажке. Его отец – тоже офицер полиции… Ему-то и надо было первому заявить на сына. Но… И к тому же, арестованный – их приёмный сын. Следователи ФСБ выясняют, мог ли он быть причастным к убийствам в вашем районе? А именно: к тем двум, которые скрыли и к недавно совершённому преступлению. И такие оборотни работают в полиции. И уж совсем не понятно, что вызывает в нас возмущение: каким образом он прошёл аттестацию на профессиональную пригодность? Ведь о нём знали… Из сказанного выше можешь сделать выводы: сколько преступлений скрывают от общественности. Теперь всех проверят – весь этот беспредел, так назовём этих… Сказал бы, но… Я рассказал тебе о данном преступлении в общих чертах. О том, что тебе, на всякий случай, нужно знать. Ни с кем об этом не говори. Услышишь о преступнике, не поддерживай разговор. Так или иначе, слухи об этом преступлении дойдут и до вас. Сделай вид, что ничего не знаешь. Это всё. Не устраивай слежки за участковым, - напомнил ещё раз подполковник.
- Офицер полиции – надо же! – возмутился Максим. – Не поверю, что кто-то из его дружков не знал о его гнусных делишках.
- Знали. Но не заявили. А вот супруга всё рассказала. Если бы не она…
- А если он не расскажет о других преступлениях? – поинтересовался Максим.
- Расскажет. Теперь поведает обо всём. Светлана просила передать, что концовка ей понравилась. Клавдия вернулась из Москвы. Живёт в твоём доме. Максим, может, приедешь ко мне на юбилей, а? Как без тебя? Без твоих шуток, рассказов? Кто нам сыграет на фортепиано? Хочешь, вышлю за тобой машину?
- Нет, Сергей. Подарок я тебе уже сделал – согласился изменить финал романа.
- Ладно. Удачи с переездом. Если что – тотчас звони. И…
- Никаких расследований. Сергей…
- Говори быстрее. Генерал ждёт.
– Не мог бы ты разузнать о случившемся в этом доме…
- В который ты хочешь переехать? А что, в нём что-то произошло? Напомни.
- Говорил я тебе или нет, уже не помню. Словом, в этом доме произошло двойное убийство.
- Двойное? – удивился подполковник.
- Были убиты сестры-близняшки. Им было по тринадцать лет.
- И?
- Я тут подумал: возможно, в ваших архивах найдётся что-нибудь об этом страшном деле. Жители ничего конкретного не говорят. Никто толком ничего не знает. Но ведь такое преступление должно было вызвать общественный резонанс. Как ты думаешь? Совершено-то в Южном округе…
- Скажи адрес? Я запишу. И назови фамилию отца, год совершения убийства, время…
- Калинина, 10. Рядом домов нет. Примерно десять лет назад. Это всё.
- Что же я скажу в архиве? Данных мало. Узнай фамилию, год преступления… Нет, лучше я позвоню, куда надо, и спрошу... Они-то должны знать. Это их территория. И, к тому же, десять лет – большой срок. Ладно, посмотрим, что можно сделать. Но зачем тебе это? Боишься духов девочек или как там… Что ты задумал?
- Как-нибудь расскажу, - ответил Максим.
- Нелегко с тобой. Помни, о чём я тебя просил.
Максим положил телефон на пассажирское сиденье и задумался: «Убийства, убийства, убийства… В какой стране мы живём? Куда она катится? Не могу сосредоточиться на книге. События, события…»
Снова зазвонил смартфон. «О, Господи! И здесь нет покоя!»
- Да? – ответил он.
- И когда же вы соизволите вернуться домой, господин писатель?
- Карина? – удивился Максим. – Я Вас сегодня не ждал.
- В Геленджике появились дела. Неотложные. Вот я и решила по пути заехать в Молдовановку и решить наше дело. Оно теперь стало и моим. Я взяла на себя ответственность пустить Вас в дом на всё лето. Мы с Верой Ивановной пьём чай уже два часа. Обсудили все новости, переговорили все разговоры, а Вас всё нет. Решила позвонить и сообщить Вам.
- И правильно сделали, - утвердительно сказал Максим, радуясь тому, что наконец-то сможет переехать в дом у реки.
- Где Вы в данный момент?
- Рядом с домом, - ответил Максим.
Карина рассмеялась и спросила:
- Вы что же, караулите его? Общаетесь с ним? Боитесь, что кто-то опередит Вас? Ох, и рассмешили! Ждите у дома. Через двадцать минут подъеду.
* * *
Знакомство с домом
Через двадцать пять минут к дому подъехала Карина на «Хёнде-Солярис» чёрного цвета. Припарковав новенькую машину рядом с машиной Максима, она выключила двигатель, вышла из машины, не закрыв дверь, держа в руке папку с документами, и поздоровалась с ним за руку.
- Карина, как Вы уже, вероятно, догадались, - представилась она. – Не думала, что Вы такой красавчик. Особенно идёт Вам чёлка, прикрывающая Ваши большие синие глаза. Ух! Я смущена, - улыбаясь, произнесла она.
- Я польщён. Надо признать, что и Вы – писаная красавица. И родинка Вам к лицу.
- Ничего не остаётся, кроме того, как поверить Вам на слово. Итак, - произнесла она, вынимая из сумочки связку ключей, - начнём с калитки. Вот этот ключ от неё. Открываем… Раз – и она открыта. Этот ключ – от ворот. Запоминайте. Открыть ворота? Заедете во двор?
- Не сегодня, - ответил Максим, стараясь запомнить ключи.
- Ясно. Тогда следуйте за мной, - сказала Карина и вошла первой. Следом за ней вошёл и Максим. Он оглядел сад и спросил:
- И всё же, почему Вы решили сдать дом в аренду?
- Не стану скрывать. Во-первых, дом, в котором произошли убийства, мне вряд ли удастся продать. Если не произойдёт чудо. Во-вторых, только такой, как Вы, - не суеверный, уверенный в себе молодой мужчина, к тому же, красавец, это я уже говорила, не верующий в духов и призраков, не обращающий никакого внимания на слухи и страшные истории, которыми дом буквально оброс, как паутиной, и продолжает обрастать с каждым годом, и никому её не смахнуть, может поселиться в нём, демонстрируя всем окружающим, что дом, в котором он так счастливо живёт и работает, - вполне нормальный и уютный. И в нём, в сущности, может проживать и добро наживать любой человек или большая семья. Вот, - выдохнула Карина и улыбнулась Максиму.
- Отличное сложноподчинённое предложение, Карина. Впечатляет, - удивился писатель услышанному.
- Я репетировала. Продвигаемся дальше. Это значит, что слухи о чертовщине – не что иное, как больное воображение жителей посёлка, которое Вы и развеете по ветру. А то, что Вы решили обитать в нём до осени, и есть чудо! Иначе говоря, Вы будете живым…
- Живым? – переспросил Максим. Сорвал красный цветок и протянул его Карине.
Карина кивнула головой и продолжила:
- …Доказательством, что в доме всё в порядке. Трое из восьми покупателей всё же хотели его купить. Им понравилось место: тишина, река, лес, собственная пристань, или как там её, с лодками. Но, услышав рассказы о доме от жителей посёлка, покупатели, разумеется, интересуются историей дома, тут же пропадали. Навсегда. Вот мы и будем наблюдать за Вами со стороны, разумеется, чем же всё закончится. Мне самой интересно, - поблагодарив за цветок и воткнув его в волосы, добавила риэлтор.
- Как в любом детективном романе, концовка – главное. И все с нетерпением в сердце будут ждать развязки, - предположил писатель.
- Именно так. С Вами приятно беседовать. Как видите, я сдаю дом в аренду исключительно из эгоистических соображений. И если всё закончится хэппи-энд…
- Имеете в виду, если я не буду повешен духами на большой хрустальной люстре?
- С юмором у Вас тоже всё в порядке. Люди успокоятся и прекратят нести всякий вздор, в их числе и я, - широко раскрыв глаза, произнесла Карина.
Максим удивился услышанному, ибо он и представить себе не мог, что эта обаятельная, уверенная в себе девушка может верить в какие-то там слухи да вымыслы. И он спросил:
- О, нет! И Вы тоже? Только не Вы.
- О, да! Всегда робею, когда нахожусь в доме одна. Не хочу заранее пугать, но, кроме меня, в доме никто не бывает, и на это есть причины.
- Вы серьёзно? – усмехнулся Максим. – Вы такая современная. Стоит взглянуть на Вас и…
- Вынуждена признать. И Ваше - «стоит взглянуть на Вас и…» предательски немедля ни секунды куда-то исчезает вместе со смелостью. Не ясно высказалась, но, думаю, Вы поняли меня. Боже, теперь придётся следить за своей речью и говорить как героини романов. Ещё одна задача!
Писатель улыбнуся.
- «Есть причины…» - повторил Максим. - А именно?
- Слышала пару раз голоса. Видела следы. Переставленные предметы. Стук в подвале… На людях-то я уверенная, смелая, а войду в дом… Рассказала об этой чертовщине пока только Вам, к сведению. Чуть не забыла: в мае и в декабре, если не ошибаюсь, сработала сигнализация. Приехала охрана, но никого не нашла. Но одна из собак ни с того ни с сего стала выть, нагоняя на всех страх. Охранники удивились. Осмотрев все комнаты, а в доме много ценных предметов и шикарной дорогой мебели, убедившись в том, что всё на своих местах, у них есть фотографии каждой комнаты, так им проще, уехали. В мае, когда сигнализация сработала вновь, они обнаружили, что в большой комнате отодвинут диван.
- А следы? Разве собаки их не почуяли? – осведомился писатель, заинтригованный рассказом риэлтора.
- Нет. Так мы идём дальше? Или уже…
- Прошу, - Максим уверенно пропустил девушку вперёд.
Они прошли по заросшей тропинке метров двадцать, миновали высохшие деревья и остановились. Карина посмотрела на дом, прижала документы к груди и произнесла:
- И всё же есть в его образе что-то трагичное, ужасное, поражающее, магическое… Будто он полон страданий. Не находите?
- Похож на отель «Чикаринг», в котором Эдгар Алан По временно проживал и написал в нём ужасную историю об убийстве профессором детей. По-моему, он отравил лимонадом тринадцать детей.
- Страсти-то какие! И там дети. Это какой-то знак что ли? Идёмте. Я всё Вам покажу и обо всём расскажу. В доме и подпишем все необходимые документы. Возможно, Вы, как и Эдгар По с его ужасными рассказами, которые я читала в детстве, напишете в этом доме жуткую, ужасную историю. И она станет бестселлером.
- Какие странные деревья, - произнёс тихим голосом Максим.
- Что с ними не так? – удивилась Карина.
- Смотрите, рядом с домом, по обе его стороны, - дубы. Полагаю, их высаживали в одно время. Но они высохшие.
- Жители посёлка говорят, что деревья высохли через сорок дней после гибели девочек, - кивнув головой, произнесла Карина.
- Все сразу? – удивился Максим.
- Почему нет? - пожав плечами, неуверенно ответила девушка.
- Но ведь Вы же не верите в этот абсурд?
- Наверное, любили девочек, вот и высохли сгоряча. То есть – с горя, от горя… И с людьми такое бывает. Даже баба Вера, когда увидела девочек впервые, сразу влюбилась в них и тут же при всех произнесла: два ангела спустились к нам с небес. Она мне сама рассказывала. Минуточку! Да у неё же фото девочек стоит на тумбочке.
Максим взглянул на Карину и тревожным голосом спросил:
- Разве на фотографии не её внучки?
Максим вспомнил сон, девочек в белых платьях, протягивающих к нему руки. На мгновение ему показалось, что одна из девочек на фото похожа на ту, которая пытается надеть на него венок.
- Не может быть! – воскликнул он и развёл руками.
Карина от неожиданности вздрогнула. Сделав глубокий вдох, она спросила:
- О чём Вы? Вы меня пугаете, да?
Максим посмотрел на неё странным взглядом и, придя в себя, ответил:
- Не обращайте внимания. Так, кое-что вспомнил. Говорите, высохли в один день? Вот ещё одна загадка. Мы ведь ещё не вошли в дом, а уже…
- Началась чертовщина, да? – засмеялась девушка.
- Их нужно спилить, - неожиданно для себя произнёс Максим. – Иначе они постоянно будут напоминать о трагедии. Тем более…
- Прошу Вас, ничего не спиливайте и не видоизменяйте. Договорились?
- Слушаюсь и повинуюсь. В доме есть фортепиано или пианино? Если жители слышали или слышат, как сёстры поют, значит, должен быть инструмент.
- Немецкий рояль. Белый. Очень дорогой. Охранники за рояль больше всего боятся. Вы играете на рояле? – поинтересовалась Карина.
- Я написал музыку к двум пьесам…
- Смотрите! Кто-то смотрит на нас из окна второго этажа, - прижимаясь к Максиму, вскрикнула испуганно Карина.
Максим пригляделся и сказал:
- Облака отражаются в стекле. Но Вы правы – отражение похоже на женское лицо.
- Всегда дрожу от страха находясь в этом ужасном доме. Я суеверная. Меня воспитывала бабушка. Мы жили с ней в Ереване, она-то и сделала меня такой пугливой своими жуткими сказками, которые, как мне кажется, сама и сочиняла.
- Остановитесь!
- Что опять? – тихо спросила девушка.
- Посмотрите на дом, как на рисунок. Ничего не видите? Присмотритесь повнимательней.
- Господи! Так мы в дом не войдём до утра.
Карина остановилась и начала внимательно смотреть на дом. Через несколько минут она восторженно вскрикнула:
- Похоже на лицо! Окна – глаза, балкончик – нос, входные двери напоминают рот. Хм! Скажите, пожалуйста! Сколько раз смотрела на дом, прежде чем войти в него, а вот лица в нём не замечала. Как правильно сказать-то?
- Карина, изъясняйтесь свободно. Не подбирайте слова и не поправляйте себя. Я Вас понимаю, - сказал Максим.
- Баста! Если Вы решили в нём жить, тогда идёмте сразу в дом. Сад посмотрите потом. У Вас будет много времени для этого.
Они дошли до парадного входа, поднялись по трём ступенькам на площадку. Карина открыла двери, и они наконец-то вошли в дом.
- Ничего не видно, - сказал Максим. – Надо открыть ставни.
- В прихожей есть электрический щиток, - пояснила риэлтор. Она открыла его и включила рубильник.
Дом наполнился светом. Максим прошёл в большую комнату и, осмотрев её, сказал:
- Впечатляет. Особенно белый рояль и старинная хрустальная люстра.
Он подошёл к роялю, открыл крышку и что-то бегло сыграл. Закрыв крышку, он удивлённо произнёс:
- Как ни странно, но инструмент настроен.
- Итак, Максим, в доме есть водопровод, газ и электричество…
Карине понадобился целый час, чтобы всё показать и обо всём рассказать будущему жильцу. Она сняла с мебели чехлы и унесла их в подвальное помещение. Вернувшись, она села на диван.
- Шикарная мебель, - заметил Максим. – Мне нравится и дом, и картины, и мой будущий кабинет, в том числе, и расположение комнат.
- Замечательно!
- Сколько же они просят за этот дом? – поинтересовался писатель.
- Десять миллионов, - ответила риэлтор. – И с этой суммы двадцать процентов – мои комиссионные. Понимаете теперь, почему мне так хочется поскорее продать это чудовище? Но…
- У дома дурная репутация. Уверен, мы справимся с этим… Десять миллионов – только за дом или за всё?
- Смеётесь? Только за дом, разумеется. Всё, что внутри, потянет миллионов на десять, в евро. Так сказал один из пожарников.
- Серьёзно? Я теперь за всё это в ответе?
- Так точно. Продолжим. Вещи, вероятно, вывезут после продажи. Общая жилая площадь обители - шестьсот квадратных метров. Вам потребуются услуги домработницы. Спросите у Веры Ивановны – она, мне кажется, знает девушку, которая работала в этом доме. Шагайте за мной, я кое-что покажу Вам. Не хотела, но, думаю, надо…
Максим пошёл за Кариной. Они поднялись по лестнице на второй этаж. Карина открыла спальную комнату, вошла в неё и сказала:
- Спальня, в которой почивали родители девочек. Смотрите, вот три пулевых отверстия… А на этой стороне – два. Самих пуль нет.
- Припоминаю. К ним приезжали «дружки». Рыбаки слышали выстрелы. Хм! Так, значит, всё, что они рассказали – правда? Вот и доказательство преступления. Как видите, ничего мистического здесь нет.
- Вот Вы нам это и докажете, если доживёте до осени. Цыплят по осени… и так далее. Спускаемся вниз.
Они спустились вниз, сели на диван и продолжили разговор:
- Чуть не забыла, а, вернее, забыла и вспомнила только сейчас. Один из покупателей года два тому назад прислал мне письмо. В письме находилась фотография. На фото дом – этот дом, в котором мы сейчас сидим и мирно беседуем – в присутствии призраков и привидений, мы их не видим, но они…
Максим кивнул в знак согласия. Карина, увидев это, продолжила:
- Помимо того, что он пишет в письме об отказе покупать дом, он советует мне внимательно посмотреть на фотографию дома. Он сфоткал дом на смартфон, когда мы вышли из него. Я стала разглядывать фотографию… и надо же! В правом окне второго этажа я увидела девочку в белом платье с венком из полевых цветов на голове. Девочка чётко была видна на фото… Что с Вами? Вы побледнели. Всё в порядке? Может, приляжете?
Максим, услышав о девочке с венком на голове, действительно побледнел. Он снова вспомнил сон. Увидев испуганное лицо Карины, он ответил:
- Всё в порядке. Продолжайте.
- Уверены?.. Ладно. Если с Вами всё хорошо, я, пожалуй, продолжу. Так вот… Увидев на фото девочку в окне, у меня помутнело в глазах. Я окончательно и бесповоротно стала суеверной на всю голову. Девочка была похожа на одну из сестёр-близняшек. На какую именно – не разберу. Далее он пишет, что в доме, без всяких сомнений, обитают призраки убитых девочек. Само собой, от покупки дома он отказался.
- Может быть, он пошутил? Компьютерная графика и всё такое…
- «Всё такое…»? Не верите? – удивилась риэлтор. – Сейчас я Вам ещё кое-что покажу. Не возражаете?
Она достала из сумочки смартфон, дотронулась несколько раз пальцем до экрана и, найдя в галерее фото, сделанное покупателем, передала смартфон Максиму:
- Глядите сами.
Максим несколько минут разглядывал фото, после чего вернул смартфон Карине и задумчиво произнёс:
- Похоже на правду. Но Вы не обратите меня в свою веру.
- В суеверие? И не пытаюсь. Хорошо, что Вы не боитесь тут жить… В доме, хотела сказать. Всё-таки…
Вдруг внизу раздался какой-то шум. Карина испугалась и закрыла ладонью рот.
- Где это? – спросил Максим и встал с дивана.
- В подвале. Чёрт! Начинается! – шёпотом ответила она.
- Может, это крысы? Кстати, в доме есть мыши или крысы?
- Нет. Сама удивляюсь. Дом прописался рядом с лесом, с рекой, но ни мышей, ни крыс, которых я боюсь больше всяких духов, ибо они реальные твари, я не видела здесь даже зимой. Странно, да? А в посёлке с ними идёт жесточайшая битва. Но в этом доме их нет. Ещё одна загадка. О, Боже! Я была в подвале десять минут назад. Что нам делать?
- Спустимся в подвал и посмотрим, в чём там дело? Берите ключи. К тому же, Вы показали мне весь дом, а подвал – нет.
Карина взяла со стола ключи и повела Максима в подвал. Они спустились по лестнице и остановились у двери. Карина посмотрела на Максима и приставила к своим губам палец. Максим понял жест и замолчал. Через несколько минут, не услышав за дверью ни шагов, ни звуков, она осторожно вставила в висячий замок ключ и открыла дверь. В подвале было темно. Протянув левую руку к выключателю, она нажала на него. Загорелся свет. Карина прошла несколько шагов и остановилась. Она осматривала подвальное помещение, в котором находилась старая мебель и многочисленные коробки, одна из которых лежала посреди подвала в перевёрнутом состоянии. Максим посмотрел на шкаф и сделал предположение:
- Упала со шкафа. Определённо.
- Каким образом? В этой коробке туфли девочек.
Она подошла к коробке, перевернула её, открыла и вытащила из неё несколько туфель.
- Вот, - показала она на коробку пальцем и добавила: – Я лично поставила коробку на шкаф и подвинула её подальше от края.
- Мы проверим это, - сказал писатель детективов. И, взяв лестницу, прислонил её к шкафу. Влез по лестнице вверх и стал смотреть на крышку шкафа. И чем больше он смотрел на неё, тем больше удивлялся: каким образом коробка без посторонней помощи могла упасть со шкафа вниз.
- Ничего не пойму, - произнёс он. – Коробка, судя по пыли на шкафу, действительно стояла почти на центре крышки шкафа. От неё даже есть след. На месте, где она стояла нет пыли, - добавил он, спускаясь с лестницы.
- Ну вот… Начинается чертовщина, - чётко пояснила Карина и тут же добавила: - Хватит с меня на сегодня. Напугана до смерти. А мне ещё детей рожать. Итак, документы мы подписали, двадцать тысяч в месяц Вас устраивает, мой номер телефона у Вас есть. И, прошу Вас, относитесь аккуратно к мебели. Она из орехового дерева. Очень ценная. Вот так. Теперь за всё это отвечаете Вы, Максим. И ещё: снимите показания со счётчиков – электрического, газового и водяного. Чтобы Вы не заблудились в расчётах.
- Карина, расслабьтесь. Я всё понял.
- А!!! – крикнула она и закрыла ладонями рот. Разумеется, от страха.
- Что ещё? – гладя девушку по плечу, стараясь таким образом успокоить её, спросил Максим.
- Мне… Мне почудилось, что вон та коробка в углу зашевелилась.
Максим усмехнулся, взял Карину под руку и, выключив свет, вывел её из подвала.
- На замок. Закройте дверь на замок, - потребовала она.
Максим закрыл дверь на замок, и они поднялись в большую комнату. Максим усадил Карину на стул и предложил ей воды:
- У Вас воображение разгулялось…
- Разгулялось? Отлично! А следы на пыльном полу в комнате? А коробка? Статуэтка матрёшки… Её-то кто переставил?
- Вы позабыли, что переставили её в прошлый раз. Вот и ответ. Всё просто. Но, вынужден сказать, что она тяжёлая. И…
Максим не договорил то, что хотел сказать, потому что на втором этаже раздался сильный звук, похожий на удар чего-то обо что-то.
Карина вскочила с дивана. Вода из стакана разлилась ей на блузку. Она с ужасом, без того напуганная всем происходившим, бросила взор на писателя. Тот вытянул губы, прислушался и тихо выговорил:
- Сидите здесь. Я поднимусь и посмотрю, что происходит наверху.
Через некоторое время он вернулся и пояснил:
- Порывом ветра сорвало с крючков ставни. Они ударили по раме. К счастью, стёкла не разбились. Ничего ужасного не произошло, никто…
- Всё, мне пора. С меня хватит. Ставни всегда держались на крючках крепко, даже в сильный ветер, а тут на тебе!.. Всё! Даю своё согласие на проживание… Можете переезжать в дом, когда пожелаете. А это, думаю, знак. К чему бы это? – тихо проговорила риэлтор, имея в виду всё произошедшее в доме, собирая в папку документы.
- Карина, это совпадение. Всё можно объяснить. Я уверен. Останьтесь, я сыграю Вам произведения Ференца Листа, чтобы Вы успокоились.
- Не сегодня. Пора делать ноги. Обустраивайтесь, пишите свою книгу, общайтесь с потусторонними мирами, а мы будем держать Вас под надзором со стороны. Если что-то начнёт твориться, имею в виду то, что может достать Вас – такого смелого и решительного, купите двадцать килограммов снотворного в аптеке и всыпьте всю эту химию ему в рот, как в той страшной мультяшке, и дом тотчас заснёт, навечно, - пошутила Карина.
- Так и сделаю, - пообещал писатель детективов, которого, как ни странно, тоже стало тревожить происходящее в доме. - Итак, отныне, я буду находиться под надзором.
- Надеюсь, дом не сожрёт Вас. Иначе всем будет жалко такого красавчика, знаменитого писателя и великолепного пианиста. Теперь Вы будете в центре всеобщего внимания. Удачи!
- Вот и спрятался от всех. Называется, убежал. Хотел исчезнуть…
- Типун Вам на язык! – произнесла Карина и добавила серьёзным тоном: - Неровен час и вправду исчезните в этом... Да, чуть не забыла. Дом деревянный. Пропитан какой-то жидкостью противопожарной…
- Огнестойкой, - поправил писатель.
- Точно. Будьте осторожны. В каждой комнате есть по два огнетушителя, если Вы заметили. Огнетушители прошли проверку. Сама возила к пожарникам. Кстати, Вы не курите? – продолжала она задавать вопросы, чтобы больше узнать об арендаторе.
- Нет, - ответил он.
- И не пьёте?
- Иногда. Молдавский коньяк…
- «Белый аист»?
- Как Вы угадали?
Карина покачала головой и подумала: «Какое странное совпадение: молдавский коньяк в Молдовановке. Совпадение, или что-то больше?»
- У меня в машине есть десять бутылок коньяка и мои книги в коробках.
- Отлично! Две бутылки с Вас и книги тоже. Коньяк, надеюсь, не поддельный?
- Из Молдавии, от почитателей, - уточнил писатель.
Максим проводил Карину до её машины. Он надписал ей серию своих книг и подарил три бутылки коньяка. Карина успокоилась. Стала шутить. Расспрашивать Максима о жизни:
- Вы красивый. Комплимент… Представляю, сколько женщин ищет близости с Вами. У Вас есть дети? Жена? Кольца-то на пальце нет.
- Детей нет.
- Впрочем, через Интернет я узнаю о Вас всё, что мне надо.
Она посмотрела на него нежным взглядом и предложила:
- Может быть, мы как-нибудь поужинаем в этом доме? Сыграете мне на рояле, - она отвернулась в сторону и широко открыла глаза, удивляясь тому, что первая напрашивается на свидание при свечах. – Мы чудно побеседуем, покатаемся на лодке, позагораем и всё такое… Понимаете, о чём я тут пою? Недельки через две, скажем.
- Страхуетесь? Хотите посмотреть, что от меня останется через две недели? Умное, расчётливое суждение, - пошутил красавчик.
Карина улыбнулась, понимая, что писатель понял её и в первом случае, и во втором правильно, и произнесла:
- Читаете мысли? В любом случае, я буду к Вам наведываться.
Она села в машину, завела двигатель и через открытое окно спросила:
- Максим… Вы сознательно остаётесь в этом доме? Последний раз спрашиваю.
- Да, Карина, я остаюсь в этом доме сознательно. Отвечаю Вам в последний раз, - не без доли иронии в голосе ответил писатель детективов.
- Вы смелый человек. Крепитесь. Если что – звоните. Примчусь из Геленджика на всех парах спасать Вас от злых духов. До встречи!
Она развернула машину, и тихо объезжая лужи (накануне прошёл дождь) и ямки, поехала в сторону трассы «М4-Дон».
* * *
Берлога
Представьте убежище убийцы-маньяка, точнее – вырытую под холмом, скрытую от посторонних глаз травой и мхом дверь, что-то вроде землянки, оборудованной под комнату. В комнате наспех настелен пол из досок, стены, то есть землю, прикрывали ДСП, посреди комнаты (назовём её так) находились кресло, тумбочка и три стула. На маленьком столике стояла газовая плита, соединённая шлангом с небольшим газовым баллоном. На большом столе лежала девушка, руки и ноги которой были приклеены к столу скотчем. Рядом, в двух метрах от неё, на высоком стуле, похожем на стул, которым пользуются музыканты-гитаристы, сидел мужчина.
Допив вторую бутылку любимого пива, он заметил, что девушка открыла глаза.
- Проснулась, сучка? – грубо спросил он девушку, лежавшую на деревянном столе, на досках которого можно было заметить засохшую кровь, принадлежавшую, очевидно, одной из жертв.
Мужчина в маске подошёл к ней и осмотрел её с головы до ног. Девушка дёрнулась, хотела встать, но, осознав, что это ей не удастся, тотчас подумала, что находится в руках безжалостного насильника или безумного маньяка. Девушка лежала на столе в лёгком, летнем платьице. Она хотела что-то сказать, но скотч не позволил ей этого сделать.
Мужчина в маске и в тёмном спортивном костюме повторил вопрос:
- Проснулась, сучка? – и громко чихнул. – Нет, нет… Успокойся. Я знаю, что ты хочешь сказать. Все вы говорите одно и тоже. Просите о пощаде, предлагаете большие деньги, клятвенно обещаете молчать. Лежи смирно.
Услышав эти слова, девушка так задёргалась на столе, что от её сильных движений и желания вырваться из плена правая рука стала освобождаться от скотча.
Мужчина заметил это, взял со стола скотч и обмотал запястье правой руки ещё четыре раза.
- Так-то надёжнее будет, - проговорил он.
Девушка по-прежнему дёргалась, желая освободить руки, и хотела что-то сказать… Мужчина сел на высокий стул и, словно паук, стал внимательно наблюдать за своей жертвой, попавшей в его паутину.
Через несколько минут он недовольно произнёс:
- Ты что – спортсменка под допингом? Откуда у тебя столько силы, мать твою?! Угомонись. Стол под тобой ходуном ходит.
Он подошёл к своей жертве и ударил её по голове резиновой дубинкой. Девушка потеряла сознание.
«Сильная, стерва! С такой будет непросто», - проговорил он.
Жертва пришла в себя через несколько минут и снова начала дёргаться, стонать, моргать глазами. Она хотела только одного: чтобы мужчина в маске выслушал её.
- Да расслабься ты наконец! – крикнул он и сел на стул.
Девушка, обессилев, успокоилась. Она лежала на столе и тяжело дышала.
- Может, ты клаустрофобик? – пошутил мужчина и закурил папиросу, усаживаясь удобнее на стуле.
Рядом с ним, на столе, стояли три бутылки пива, одна из которых была уже пустой.
- Вечер сегодня жаркий. Не находишь? – спросил палач жертву.
Девушка быстро заморгала и задёргалась. Она по-прежнему намеревалась что-то сказать. Мужчина сделал несколько глотков из второй бутылки и, поправив маску, уставился на жертву. То, что он одел на голову, чтобы скрыть своё лицо, на самом деле, не было маской – в буквальном смысле. На нём была вязаная шапочка - специальная шапочка с отверстиями для глаз, которые можно увидеть на спецназовцах, арестовывающих вот таких, как он, психов-маньяков, заламывая им за спину руки, или криминальных авторитетов, террористов. Такая специальная шапочка и скрывала его лицо от глаз очередной жертвы.
Девушка не успокаивалась. Она начала шевелить пальцами обеих рук, стараясь привлечь к себе внимание, убедить мужчину в том, чтобы он выслушал её. Она мычала и шевелила пальцами, больше ей не удавалось ничего.
- Чёрт! Что ты никак не угомонишься? Ещё раз врезать, чтобы ты лежала, как в гробу?
Он посмотрел на железный столик, стоявший рядом с деревянным столом, на котором лежала и выпрашивала слово жертва, возможно, - последнее слово.
На железном столике лежали предметы или инструменты (как хотите называйте), которыми он пытал жертв, пойманных в лесу. Страшно было смотреть на эти приспособления. Они вызывали страх и ужас у жертв, которые, глядя на них, представляли, что попали в ад – в самый его центр. Некоторые из нас, придя на приём к стоматологу за помощью, увидев лежащие на вот таком же столике медицинские инструменты, думают бог знает о чём… В том числе и о том, что именно такими предметами пытала учёных и «ведьм» святая инквизиция, выбивая из них дух и отречение от своих убеждений.
Мужчина сделал ещё несколько глотков и задумался, что было ему несвойственно. Жертва не унималась.
- Ну ты и заноза! – произнёс он. – Мощная.
Ему вдруг стало интересно, что же она хочет сказать ему, если так сильно дёргается, «мычит» и «скулит». Так или иначе, он всегда давал жертве высказаться, прежде чем совершить своё ужасное дело. Это, по-видимому, его заводило, возбуждало. Он подошёл к ней и поцеловал её в лоб. Жертва почувствовала, что пробудила в палаче интерес. И, глядя на него, показывала глазами на свой рот.
- Понял. Не дурак. Просишь снять скотч, чтобы сказать последнее слово, как в суде, - ухмыльнулся он. – Что ж, послушаем, что ты пропоёшь мне. Правда, вот присяжных нет.
Он резко сдёрнул скотч с её рта. Девушка вскрикнула от боли и начала глубоко дышать.
- Говори, шлюха, - улыбаясь, приказал он. – И заинтересуй меня. Но если скажешь какую-нибудь чушь, засажу тебе в горло… Говори!
- Ты что, придурок, думаешь, испугал меня? Или твой ржавый хлам на столике произвёл на меня ужасающее впечатление? А может быть, ты, осёл, полагаешь, что кровь на столе, на котором ты делаешь свои шакальи дела, заставила мою кровь стынуть в жилах? Ошибаешься, козёл английский!
- Это мне нравится. Так круто со мной ещё не говорили. Обычно просят пощады. А ты… Сдохнуть не боишься?
- Все сдохнем, идиот. Так задумано…
- Задумано? Кем же? – перебил жертву маньяк.
- Слушай, мудак, у тебя сейчас обострение – это я понимаю. А вообще, ты обычный нормальный парень, да? Судя по голосу, думаю, тебе не больше тридцати пяти, ублюдок.
- Гони, гони… Скоро запоёшь по-другому, - прошептал он ей на ухо. – Оскорбляй. Это мне даже нравится.
- Хочешь изнасиловать меня, потом расчленить моё распрекрасное тело: руки – в один мешок, ноги – в другой, голову – в третий и так далее…
- А ты смелая, сучка, - произнёс палач и сжал губы.
- И то, и другое – правда, - резко оборвала она маньяка, удивив его своим вступлением.
- Так ты проститутка что ли?
- Нет, идиот! Дай мне сказать, пока ты не накачал себя любимым крепким пивом. Я разбираюсь в пиве. После этого решишь, как поступить со мной. Я смерти не боюсь.
- Слушаю. Говори. Но ты мне должна…
- Ничего не должна. С чего ты взял? Послушай, если хочешь – изнасилуй меня. Я не буду сопротивляться. Меня уже насиловали два раза. Первый раз – в детстве… Второй раз – один урод в такси.
- Вот как? Ты смотри, - удивился палач, глядя на жертву, которая вызывала в нём всё больший интерес.
- Да, придурок. Девушек насилуют, только большинство из них молчит. Понимаешь, о чём я?
- Нет. Как можно быть изнасилованной и не заявить в полицию?
- Ты точно идиот с рождения. Поэтому и не сечёшь. Девушки и девочки молчат, не заявляют, так как боятся суда, огласки. Иначе кто их замуж возьмёт? Вы же все хотите чистеньких, в которых ещё никто не нырял. Во всём мире так. Бывают исключения. Некоторые заявляют после долгого молчания. Если разоблачают политиков и им светит хороший куш. Ну, это не для твоего ума. Но потом… - она хотела сказать, что остальные при первой же возможности мстят насильникам любыми способами, но, поняв, что в данный момент такое откровение может сыграть против неё, промолчала.
- Политиков? – повторил он и подошёл к другому краю стола и стал смотреть на её раздвинутые ноги – красивые длинные ноги. Он приподнял подол её платья до бёдер и наслаждался тем, на что смотрел.
- У тебя красивые ноги. Белая нежная кожа. А ты хотела поджарить её на солнце.
Он провёл руками по её ногам – медленно, закрыв от удовольствия глаза. Затем положил ладонь правой руки на… и произнёс тихим голосом:
- Тут тепло. В этом месте… у тебя хорошо. О! Как тепло… Бельё кружевное, красивое.
Девушка сморщилась. Набравшись сил, она продолжила:
- Хочешь, я всё сделаю сама? Ты ведь – маньяк. Секса настоящего не пробовал, это уж точно. Девочки-то больше отбивались от тебя, не осыпали тебя ласками, как лепестками роз. Какое же это удовольствие? Или ты имел их в бессознательном положении, когда они, вырубленные, лежали перед тобой, словно резиновые куклы? И то, и другое – не божественное наслаждение, а животное. Ты, судя по всему, до сих пор не знаешь, бедняга, на что способна женщина в постели.
- О! Это так необычно, - произнёс палач, убирая руку…
- Ты не чувствовал нежного поцелуя, твоё тело не ласкали руки женщины, настоящей женщины. А женские руки и губы могут такое… Между ног у нас – рай.
Девушка почувствовала, что мужчина слушает её внимательно.
Женщины – божественные создания. Стоит лишь посмотреть на картины великих венецианских мастеров, запечатлевших их божественность на своих полотнах, и сразу становится ясно: женщины – лучшее, что создал Бог. И они, разумеется, чувствуют, когда их слова достигают сердца, души, ума…
Она рассказывала ему минут десять о настоящей любви, о чувствах, которых он не знал и никогда не ощущал. Сквозь маску она заметила слезу. И тут же поняла: надо продолжать в том же духе.
И она продолжала:
- Хочешь изнасиловать меня? Насилуй. Я не против, раз уж попалась. Но только не убивай. Мне нужно отомстить одному ублюдку.
- Хуже меня? Он хуже, чем я?
- В любом случае.
Палач почувствовал, что на свете бывают люди хуже него, и сказал тихим голосом:
- Таких, как я, расстреливают. Впрыскивают в вены яд. Убивает толпа… Но они не знают, что мы больны. Порой накатит что-то… С этим не справиться. Пойти к врачам? Поставят на учёт. И станешь чёрным. А может, якобы случайно, сбить машина без номеров. Или ещё что… Палачей из ФБР пока не отменили. А так, большую часть времени, я нормальный. И если спросят обо мне, скажут: «Хороший парень». Но вот что-то накатывает временами. И я словно во сне, в ужасном сне. Я должен слышать крики о пощаде, мольбы о спасении; видеть свои руки в крови; слизывать кровь с пальцев, чувствовать запах смерти: держать сердце в руках и целовать его. Разрезать… Колоть… Выкалывать… И кричать, кричать… Только это помогает. Потом я прихожу в себя, и полгода или год на меня ничего не накатывает.
- Понимаю. Изнасилуй меня, но не убивай. Мне нужно остановить одного ублюдка, иначе он будет продолжать свои сатанинские делишки. Дай нам закончить дело, которое мы уже начали.
Мужчина чуть было не снял маску, но, опомнившись, опустил руку и спросил:
- Что же он сделал, этот сукин сын?
- Ты прав, он настоящий сукин сын, - подтвердила жертва грубым тоном.
- Не люблю таких. Пытал бы их до последнего вздоха, этих гадов. Давай рассказывай, что там у тебя за дело? Кого хочешь замочить, если я правильно понял? Кто он?
- Мой отчим, - девушка выдержала паузу и взволнованным голосом продолжила свой рассказ, - он изнасиловал меня в четырнадцать лет. Продолжалось это два года. Мать и сестра ни о чём таком не догадывались. Но мать, мне кажется, что-то подозревала… О! Он был само очарование. Кто бы мог подумать? В шестнадцать лет я поступила в медицинский колледж и ушла жить в общагу. Приходила домой, когда его не было дома. Он частенько мне названивал, но я не отвечала. После окончания колледжа я уехала по распределению в Орск… Год назад умерла мама. Я приехала на годовщину… После того, как мы с сестрой проводили людей, пришедших помянуть матушку, решили выпить и поговорить о жизни в моей комнате, в которой отчим меня насиловал. Сестра младше меня на два года. Я много выпила, не знаю, почему, и по пьяне всё ей рассказала. Она пришла в ярость! Схватила нож и побежала искать отчима… Вот она – спортсменка, боксёр без правил. Очень сильная и жестокая. Но то ли отчим подслушал наш разговор, то ли почувствовал неладное… Короче, он взял документы и свалил.
- Вот сукин сын! – ударив кулаком по столу, крикнул мужчина. – Убить его мало!
- Согласна.
- Продолжай. Что там дальше?
- Мы стали искать его. Особенно старалась сестра. Она жаждала мести. Сказала, что пока не убьёт его – не успокоится.
- Может, он и её насиловал? – поинтересовался маньяк и добавил: - Что скажешь? Поэтому она и озверела. Но тебе об этом не сказала. Скрыла от тебя.
- Вряд ли. Она всегда крутилась среди пацанов. Сама была, как парень. Она бы этого не позволила. Да и в то время уже занималась спортом. Короче, месяц назад мы его случайно нашли.
- Убьёте? – сверкая глазами, спросил маньяк, заинтересовавшийся судьбой жертвы.
- Каким образом? Теперь всё зависит только от тебя: будет ли этот сукин сын жить и продолжать своё гнусное дело или мы его… Этот ублюдок снова женился. У женщины есть дочь – четырнадцати лет. Сечёшь, о чём я говорю? Тебе решать, - произнесла она властным голосом.
Насильник, палач, маньяк – три в одном - задумался. Он и представить себе не мог, что с очередной жертвой всё пойдёт не так.
Он взвешивал все «за» и «против». Но в первую очередь думал о том, что жертва может на него заявить, окажись она на свободе. Начнётся охота... Он размышлял о многом. Но факт того, что он может совершить, как ему казалось после второй выпитой бутылки пива, человеческий поступок, - дать сёстрам свершить суд над отчимом, подталкивал его к мысли, что он, возможно, поступит перед лицом справедливости правильно, если отпустит её. Странно… Но кто их поймёт – этих маньяков в период психического обострения. И психика, в данном случае, сработала наоборот: насильник сдаёт жертве другого насильника. Маньяк вершит суд над другим маньяком. Судя по его мыслям, можно было предположить, что насильники все – разные: одни – чудовища, другие – судьи. Преступник карает преступника, который даже ещё не знает, что его судьба в руках такого же маньяка, как и он сам.
Поняв, что пауза затянулась не в её пользу, жертва уверенным голосом произнесла:
- Если отпустишь меня, я забуду о тебе раз и навсегда. Обещаю. Но не о твоём благородном поступке.
И это тоже понравилось ему. Жертва стала вызывать у палача симпатию.
Через минуту он произнёс:
- Какого чёрта ты делала в лесу?
- В кафе был занят туалет. Я выпила пива. Вот и побежала в лесок, под кустик… Увидела красивый цветок, ещё один… А потом – потолок твоей «берлоги», - ответила жертва на вопрос палача.
- Хотела букет цветов на могилу отчима набрать? Да… Что мне с тобой делать? Друзья-то ищут тебя. Заявят…
- Не бойся. Выведи меня к трассе, к кафе. Я позвоню им и скажу, что заблудилась. Если же они у кафе с полицаями щебечут обо мне, тоже скажу: заблудилась. Места-то незнакомые. Главное, они увидят меня живой и невредимой. Ты не избивал меня, не резал… Они наверняка ничего не заподозрят. Да и с чего? Мало ли людей теряется?
- Надо же! Всё тебе на руку, - заметил маньяк, ставший судьёй.
- Послушай: бывают в жизни ситуации, моменты, обстоятельства, когда от наших действий и поступков на Небе ждут…
- И ставят за них плюсы? Я слышал об этом в кино.
- Время не ждёт. Каждая минута дорога. Наверное, уже часа три прошло… Решайся наконец!
- Не дави на меня.
Палач ещё раз внимательно посмотрел на жертву, пробудившую в нём сострадание, и утвердительно сказал:
- Хорошо... – После этого слова жертва облегчённо вздохнула. Он улыбнулся, вздохнул и прибавил: - Будь по-твоему. Как сестру-то величают?
- Веркой.
- Боец без правил, говоришь? Она-то его и замочит. Ты бойкая, но для такого дела… И мой вам совет, сучки, не оставьте улик.
- В этом, даю тебе слово, мы постараемся.
- Теперь слушай. Завяжу твои глаза повязкой, доведу до определённого места и освобожу. И не вздумай шутить!
- С какой стати? – удивилась жертва. – Я, считай, тебе клятву дала. И буду последней сукой, если…
- Я не об этом. Успокойся. Убейте ублюдка жестоко. Ах, я бы сам…
Когда он разрезал армейским ножом скотч, тем самым освободив ей руки и ноги, она села на столе и спросила:
- Почему ты так поступаешь? Скажи правду.
- А ты хочешь, чтобы я тебе башку снёс? Если бы тебя изнасиловал родной отец, это его дело. Но отчим! Чужой человек, по ходу…
- Ты больной, сукин сын, - засмеялась девушка и спрыгнула со стола.
- Повернись спиной, я завяжу тебе глаза.
Он поднял с пола синий крепдешиновый шарфик, на котором девушка успела разглядеть пятна крови, отчего у неё по коже пробежали «мурашки», и вдруг произнёс:
- Стоп! Посмотри на свои руки. На них красные следы от скотча. Глядя на них, они догадаются, что с тобой что-то не так и…
- Не догадаются. Успокойся, - глядя на свои запястья, ставшие проблемой и препятствием к освобождению из плена, сказала она и добавила: - Сними носки.
- Зачем? С ума сошла от счастья?
- Сними. Давай!
Мужчина снял носки и протянул их девушке. Она взяла их и спросила:
- Ножницы есть?
- Ну да. Что ты задумала: замочить меня?
Она отрезала от одного носка – чёрного носка - широкую резинку. То же самое она проделала со вторым носком. Затем натянула их на запястья обеих рук и сказала:
- Вот так. И ничего не видно. Так сейчас делает молодёжь. Не с носками, разумеется. Но выглядит модно.
- Ты, я смотрю, та ещё штучка. Такая, как ты… Повернись.
Она повернулась к нему спиной и увидела на вешалке полицейскую фуражку, рядом с которой висел китель.
Когда палач, обращённый девушкой в адвоката, завязывал ей на глаза шарф, советуя при этом, как покруче расправиться с отчимом, девушка вдруг вспомнила его слова: «Если бы тебя насиловал родной отец, это его дело. Но отчим… чужой человек…» И она предположила: «Возможно, у него есть дочь, раз он так сказал. Неужели этот псих насилует свою дочь? – с ужасом подумала она, представив себя на месте его дочери. – О, боже!»
И она решила спросить, есть ли у него дочь, для подтверждения своей догадки. Она хотела, но боялась спросить, думая: «А если он догадается, что я его вычислила? Или заподозрит что-то нечистое в моём вопросе… Да нет! Мой вопрос (который мог стать для неё роковым – авт.) он воспримет, как продолжение нашего разговора. Мы ведь, как мне кажется, нашли общий язык».
Когда они вышли из его «берлоги», она всё же спросила у него:
- У тебя есть дочь? - и затаила дыхание.
- Темнеет. Это хорошо. Что? Дочь? Есть. Красавица. Правда, в отличие от тебя, она молчаливая. Скромница. Закроется в своей комнате и сидит, слушает музыку в наушниках, пока я не приду. Они такие - молодёжь. Ей четырнадцать лет, - ответил маньяк.
- Господи ты Боже мой! – воскликнула она и перекрестилась.
- Тише!..
* * *
Проводив Карину, Максим закрыл калитку и направился в дом. Рядом с колодцем он остановился и стал смотреть на дом; на сад, который нужно будет привести в порядок; на реку; на заходящее за лес солнце и произнёс: «В этом доме я буду писать свой новый роман. И если не думать о жуткой истории, произошедшей в нём, или преступлении – так будет точнее, не обращать внимания на все слухи и вымыслы о привидениях, духах и призраках, к концу лета, безусловно, напишу его. Только бы никто не отвлекал от работы. Если же не успею написать, останусь на всю осень... Словом, сколько понадобится времени, на столько и задержусь. Деньги на карточке есть, если их не хватит, попрошу Светлану пополнить мой счёт».
Вернувшись в дом, он снова осмотрел его. Спустившись вниз по лестнице, красивой лестнице из дуба, он посидел какое-то время на диване, рассматривая рояль и представляя, как за ним сидели девочки и играли в четыре руки произведения великих композиторов, а довольные игрой дочерей родители гордились ими и осыпали их аплодисментами, словно лепестками роз, после каждого исполненного произведения.
«Наверное, счастливая была семья, - произнёс он вслух. – В доме уютно и всё сделано для долгой и счастливой жизни. Но вмешалась судьба. Что же случилось на самом деле в этом доме? Какая в нём произошла трагедия или драма? Красивый дом - и снаружи, и внутри, но есть в нём что-то зловещее, как будто ужасная тайна живёт в нём. А по комнатам бродят духи. Да! Пора домой, - хлопнув ладонями, громко произнёс Максим и поднялся с дивана. – А Карина хороша собой. Интригующая особа. Однако уж очень суеверная. Хочет приехать в гости позагорать, поплавать и поговорить по душам. Ну, вообще-то, нужно будет как-нибудь пригласить её на ужин. Нет, на обед. Всё-таки разрешила мне арендовать дом на свой страх и риск. Там видно будет».
После этих слов во всём доме погас свет.
«О! Представление продолжается».
Услышав, как хлопнула входная дверь, он вздрогнул и крикнул:
- Кто там?
В доме загорелся свет. Он махнул рукой. Вспомнив о коробке, загадочным образом упавшей со шкафа в подвале, произнёс:
- На сегодня загадок предостаточно. Пора ехать. Скоро стемнеет.
Закрыв дом, он прошёл по тропинке к калитке. Вышел на улицу, закрыл калитку на замок, сел в машину и поехал к бабе Вере, не по дороге, ведущей к трассе и близкой, к тому же, лучше той, которая вела к посёлку через лес, а по другой.
Максим ехал тихо, объезжая ямы, пеньки, камни, и думал о переезде в дом у реки. В это время ему показалось, что у берёзы, с правой стороны машины, стоит девочка в белом платье с венком на голове. Та, которая во сне надевает ему на голову венок.
«Не может быть!» - воскликнул он и нажал на тормоз. Машина резко остановилась. Он открыл дверь, вышел из машины и, не закрыв её, быстрым шагом устремился к тому месту, где увидел девочку.
Пройдя шагов двадцать, остановился и стал глазами искать девочку. Наконец он увидел её. Девочка стояла метрах в тридцати от него и махала рукой. Максим направился к ней. Когда до девочки оставалось метров десять, он спросил: «Кто ты, девочка? Что ты делаешь в лесу одна?»
Девочка улыбнулась, сорвала цветочек и побежала по тропинке. Максим бежал за ней и кричал: «Остановись, не бойся меня! Я не причиню тебе зла. Мне необходимо поговорить с тобой».
Он споткнулся о пенёк и упал лицом в траву. Вытерев лицо, он поднялся и побежал за девочкой. Пробежав ещё метров десять, он остановился, присмотрелся и, увидев девочку у большого дуба, направился к ней. Девочка стояла и нюхала цветочек. Метрах в десяти, чтобы не пугать её, он остановился и спросил: «Почему ты убегаешь? Давай поговорим. Я вижу тебя в своих снах. Кто ты?»
Девочка сняла с головы венок и пошла в сторону реки. Максим – следом за ней. Она зашла за большой куст и… исчезла. Максим обошёл куст два раза. Но девочка словно провалилась сквозь землю. Он позвал её несколько раз и хотел побежать по тропинке дальше, но, споткнувшись правой ногой о большую ветку, упал. Он устал. Перевернулся на спину и стал лежать, набираться сил.
- За кем Вы гоняетесь, товарищ писатель? – раздался справа чей-то голос. – Поднимайтесь, иначе простудитесь.
Максим, услышав эти слова и увидев человека, стоявшего у его ног, испугался от неожиданности. Он быстро встал, присмотрелся и узнал в незнакомце участкового.
- Так за кем Вы бежали? – повторил вопрос участковый.
- Вы следите за мной? Новый человек в посёлке, да? Возможно, как-то связан с убийством девочки, - недовольный вопросом полицейского ответил Максим.
- У меня есть дела поважнее. Возьмите платок, оботрите лицо. К убийству Вы не причастны.
- Подозрения сняты?
- Еду по лесу, вижу: стоит Ваша машина. Двигатель работает, а в машине Вас нет. Пошёл по тропинке и увидел, как Вы бегаете вокруг кустарника. Думаю, что это с нашим писателем? Я где-то читал, что творческие люди – неестественные… Хотел сказать – странные. Вот и подумал: надо помочь творческому человеку. В лесу всякое случается.
- Разве Вы не видели девочку в белом платье с венком на голове? – резко спросил Максим. Участковый не понравился Максиму с первого их знакомства у реки, на месте преступления. Поэтому Максим не любезничал с ним. Участковый чувствовал, что не пришёлся писателю по душе, но не понимая причину, по которой писатель включил его в свой список не любимчиков, всё же разговаривал с ним исключительно вежливо.
- Никакой девочки в белом платье я не видел. С Вами всё в порядке? – поинтересовался полицейский.
- Уже и сам не знаю, - тихо ответил Максим.
- Ничего. Померещилось, видать, Вам эта девочка. В лесу бывает… Уже темнеет. Идёмте, провожу Вас до машины.
Максим ещё раз внимательно осмотрелся вокруг. Раздвинул кусты и, убедившись в том, что девочки там нет, сказал:
- Что-то в этом лесу не так.
- Согласен. Обувайте туфлю. Осторожно! - поддерживая писателя за локоть, произнёс участковый.
- А Вы-то что делаете в лесу в такое время?
- Я по службе, - ответил полицейский. – По службе.
Они дошли до машины Максима. Он сел в неё, закрыл дверь и хотел было ехать, но участковый задал ему вопрос:
- Стало быть, Карина разрешила арендовать дом?
- Как Вы узнали?
- Такая работа, - ответил, вытирая лоб платком, участковый. – Езжайте к Вере Ивановне. Она Вас накормит. Отдохнёте, выспитесь, а завтра переселитесь в дом у реки. Не боитесь?..
- Я не суеверный, - ответил Максим.
- Откуда Вы знаете? Вот дом и проверит Вас… Хм, девочку, говорите, видели? Ну-ну, - усмехнулся полицейский и, сев в машину, уехал.
* * *
Максим поздоровался с бабой Верой и её подругой детства Аграфеной, пожелал им приятного аппетита и поинтересовался:
- Вера Ивановна, а участковый, он… У него есть семья?
- Жена и дочь. Веронике четырнадцать лет. Скромная, мало говорит, но девочка хорошая. А что?
- Да так просто, - ответил Максим.
- Присаживайтесь к столу. Поужинайте с нами, - предложила Аграфена Алексеевна.
- Спасибо. Я не голоден, - поблагодарил Максим и добавил: - Разве что чаю…
- Наливайте сами, - сказала баба Вера. – Вы уехали из дома утром, вернулись вечером и не хотите ужинать? Как всё прошло? Так Вы переезжаете в дом у реки?
- С утра начну упаковывать вещи в коробки. К обеду, думаю, перееду.
- И станете писать в нём новую книгу? – поинтересовалась подруга бабы Веры, накладывая в тарелку салат из брюссельской капусты.
- Надеюсь, - ответил писатель и вытер салфеткой губы.
- Значит, Карина не убедила Вас своими ужасными рассказами, - предположила хозяйка и добавила: - Если Вы переселяетесь... Она-то боится находиться в этом доме. Приедет, посмотрит, всё ли в порядке, - и ноги в руки. Вы как-то странно выглядите. В доме, часом, не произошло что-нибудь эдакое?..
- Да так, если не считать…
- «Да так…»? Судя по Вашему виду, произошло. И будет происходить. Поверьте.
- Вера, что ты в самом деле. Пейте чай. Не слушайте её, - произнесла почитательница детективов и поклонница Максима.
- Дом-то большой. Нужна домработница, садовник.
- Я и хотел вас спросить о девушке, прежде работавшей домработницей в этом доме.
- Её зовут Наталья. Она работала в том доме два года. Но это когда было-то. Если сможете её уговорить, заинтересовать, возможно, согласится. Понимаете меня? У неё трудное финансовое положение. Так сейчас говорят? Я дам её адрес. Она – лучшая и единственная кандидатура на домработницу. Всё знает в этом доме. К тому же девочек иногда вспоминает.
- После переезда, дня через три, я заеду к ней и постараюсь уговорить её. Девочки на фотографии – это разве…
- Ангелы.
- Фото они подарили? – спросил Максим, разглядывая девочку, на голове которой был венок.
- Они. Можете взять и посмотреть. Берите.
Максим взял с тумбочки фотографию и стал внимательно рассматривать девочек, погибших в доме у реки странным, никому не известным образом.
Баба Вера продолжала:
- Лорна. Ту, на которую Вы так внимательно смотрите, звали Лорна. Её сестру – Лирой.
Максим удивился наблюдательности бабы Веры и подумал:
«Может, рассказать ей про сон? Она всё-таки ясновидящая или предсказательница, или гадалка. Они-то уж точно могут разгадывать сны».
Но, подумав, что всё это лишь предрассудки и суеверия - не иначе, не стал спрашивать.
- Меня пригласили в тот дом хозяева, вернее, хозяин, - начала рассказ баба Вера. – Приехал за мной на машине. Это было зимой, перед Рождеством. Лорна заболела. Приезжали врачи из Геленджика, из Краснодара, но ничего не могли определить. У девочки не спадала температура и сильно болела голова. Я осмотрела её… Открыла ложкой рот и, осмотрев зубы, увидела воспалённую десну у зуба. Сказала: нужен стоматолог - и срочно. Через три часа отец привёз женщину-стоматолога. Она… Долго рассказывать. Гной вышел, и девочка стала приходить в себя. Температура спала, головная боль прошла. Отец хотел заплатить мне, но я не взяла денег. Любовалась девочками. Ангелы. Отец девочек отвёз меня домой. Я всю ночь не спала. Мне снились эти девочки. Но без лиц. Странный сон… На Рождество они пригласил меня к себе на праздничный обед. Мать девочек была набожной женщиной и красивой. Но в доме я не заметила ни одной православной иконы. Подумала: она, видимо, сектантка. Из какой-нибудь секты. Но уточнять не стала. О! Дом был украшен огнями – и снаружи, и внутри. Ёлка… Такой нарядной ёлки я в жизни не видела. Думала, у меня глаза сгорят от огней. После праздничного обеда сёстры сыграли в мою честь на рояле и подарили мне эту фотографию. Потому как ни денег, ни дорогих подарков я не взяла. Хозяин отвёз меня домой. С того дня я не была в этом доме.
- Говорите, не было икон. Возможно, родители поистине из какой-нибудь секты. Может, в этом и заключается…
Максим что-то предположил, но не стал развивать тему.
- Вот и всё, - сказала Вера Ивановна. – А так как у меня ни детей, ни внуков, смотрю порой на фотографию и представляю, что Лира и Лорна – мои правнучки. Сначала они для меня были дочерьми, потом внучками, а теперь – правнучками. Время меняет статус. Я правильно сказала, Аграфена?
- Твой статус. Верно, - посмотрев на писателя, утвердительно ответила подруга.
Максим улыбнулся. Он поставил фотографию в позолоченной рамке на место и сказал:
- Спасибо за угощение. С вашего позволения, покину вас. Приму душ и лягу спать. День сегодня был тревожным и волнительным. Утром, часиков в десять, я загружу вещи в машину и перееду в дом. Но обещаю, Вера Ивановна, непременно буду навещать Вас…
- И держать в курсе событий.
- Каких событий? – удивился Максим.
- Начнёте жить в доме у реки, события не заставят себя ждать, - ответила Вера Ивановна, посмотрев на подругу.
- Не обращайте внимания, товарищ писатель. Она любит на людей страху нагнать. Переезжайте с Богом, живите с миром и пишите книгу. И не верьте бабушкиным сказкам, - подытожила разговор Аграфена Алексеевна и рассмеялась.
- Очень смешно! «Бабушкиным сказкам». Но в этом, судя по всему, есть доля правды.
- Почему же «судя по всему»? – спросила Аграфена подругу. – Почему ещё «всему»? Что ты имеешь в виду?
- Я тебе объясню позже, - тихо произнесла Вера Ивановна и сделала серьёзный вид.
Максим, понял: у подруг назревает разговор, попрощался с ними и пошёл в дом, в котором проведёт последнюю ночь.
Максим не мог заснуть. Вспоминал события сегодняшнего дня, произошедшие с ним.
«А если родители девочек из какой-нибудь секты? Сатанисты, например. И девочки вовсе не погибли неизвестным образом, а над ними совершили сатанистский обряд».
От этих мыслей ему стало жутко. Он вспомнил фильм «Затмение», в котором сатанисты приносят Сатане в жертву маленьких детей. Положат малышей на жертвенный стол и наносят им ножевые удары. Одетые в чёрные балахоны, с капюшонами на головах, они беспощадно расправляются с детьми, испытывая при этом сатанистский экстаз и безумное удовлетворение. Таким бесчеловечным образом они служат своему хозяину – Сатане. «А может, и баба Вера… Нет. Но ведь у неё в доме тоже нет православных икон… Этого не может быть. От таких мыслей станешь, не дай Бог, суеверным. Куда меня судьба забросила? С какой целью? Что должно произойти со мной? Пожалуй, начну ещё верить в судьбу. Вот дела? А ведь я просто хотел уединиться и написать книгу. Отдохнуть от шумного города, от дел, от встреч, от Клавдии… И что это за место такое – Молдовановка? Возможно, я нагоняю на себя страха. На самом же деле, всё обстоит иначе. Утро вечера мудренее» - произнёс он вслух последнюю фразу и накрылся простынёй.
* * *
Он заснул только под утро и проспал до десяти часов утра. Точнее, его разбудил телефонный звонок.
Звонила Клавдия. Он не стал отвечать на звонок. Встал, оделся и начал собирать вещи в коробки. Клавдия звонила трижды, но, не дождавшись ответа, положила телефон на стол и села в кресло. Она хотела поговорить с Максимом. Сказать, что стала скучать по нему, и обрадовать его своим решением – родить ему ребёнка.
На самом же деле, после отъезда Максима перед ней закрылись двери почти всех салонов, в которые её с Максимом приглашали по разным поводам. И светская жизнь Клавдии таяла с каждым днём. Осознав, что Светлана была права, говоря ей: «Тебя, Клавдия, приглашают лишь потому, что ты приходишь на приём в качестве без пяти минут супруги известного писателя, который, несомненно, является душой любой компании и, плюс ко всему, обязательно исполнит на рояле или пианино произведения великих композиторов, что очень нравилось хозяевам и гостям». Клавдия сделала глубокий вдох. Она уже чувствовала, что без Максима она – просто работник издательства, корректирующий и редактирующий тексты. Вот и всё. О многом она хотела поговорить с Максимом, но он не ответил на её звонок, и она сильно по этому поводу разозлилась.
Максим собрал вещи и отнёс коробки в машину. Прибрал в доме, в котором ему пришлось переписать концовку восьмой книги и с горем пополам поработать над новой книгой.
Он оставил хозяйке ключи, заверив её, что будет время от времени обязательно навещать её. Поблагодарил за всё, сел в машину и поехал в дом у реки, который, как он говорил бабе Вере, «притягивает меня».
Примерно через полчаса он доехал до ворот дома. Открыл их и проехал по дорожке, заросшей травой, к самому дому. Отключив сигнализацию, отворил двери и перенёс все коробки, кроме тех, в которых лежали его книги, в дом, в прихожую комнату. Прошёлся по комнате, осмотрел её и уселся на диван…
Наконец он решил начать обустройство с кабинета. Встав с дивана, он взял одну из коробок и поднялся с ней на второй этаж, в кабинет. Положил коробку на стул и принялся вытаскивать из неё необходимые для работы предметы. Носовым платком смахнул со стола пыль и поставил на него компьютер. С левой стороны от компьютера Максим положил смартфон, авторучки, степлер и ножницы. С правой стороны – две упаковки бумаги «Снегурочка» для печатания и уже написанные главы новой книги.
Принёс ксерокс, подключил его к ноутбуку и принялся искать розетку. Розетка оказалась не близко, да и расположение стола ему явно не пришлось по душе. Поразмыслив и прикинув, как будет удобнее для работы, он передвинул стол левее и вплотную прислонил его к стене.
«Чтобы дневной свет не ослеплял глаза», - сделал заключение писатель.
Он отошёл от стола и, ещё раз осмотрев комнату, пришёл к окончательному выводу: комната подходит для кабинета, она располагается посреди дома, а окно – большое, двухстворчатое, выходит в сад. Из окна были видны и ворота. Река же и маленькая пристань находились с задней части дома.
«Превосходно! – произнёс писатель удовлетворенным тоном, вставляя штепселя от ноутбука и ксерокса в тройник. – Теперь подключим тройник к розетке. Отлично! – разговаривал он сам с собой. – Почему не загорается лампочка в переноске?.. Ах, да! Надо включить рубильник».
Он спустился вниз и включил рубильник. Вспомнив о Карине, Максим улыбнулся. В доме загорелся свет.
«Великолепно! Второй шаг – спальная комната. В каком же крыле будет моя спальня?»
Он смотрел снизу вверх - с первого этажа на второй. Лестница – дубовая, коричневого цвета, с покрытыми лаком перилами и резными столбиками, ведущая на второй этаж, расположенная вдоль стены, на которой висели восемь картин, выводила на площадку.
В правом крыле, как и в левом, на втором этаже были четыре комнаты и по два окна напротив комнат. Окна выходили в сад. Но в левом крыле была комната, окно которой выходило в лес. Её-то и выбрал Максим. Эта комната была предназначена для гостей, ибо в ней не было никаких вещей. В других же комнатах, осмотренных им предварительно, в шкафах, в комодах и тумбочках находились аккуратно сложенные вещи хозяев, поспешно покинувших дом, как говорили в посёлке, оставленные ими, возможно, до поры до времени.
Это удивило Максима и наводило, как писателя детективов, на всякие мысли, подключая воображение, рисующее картину быстрого отъезда хозяев из дома в мрачных тонах.
Он распахнул окно, и в комнату ворвался свежий ветерок. Собирался дождь.
Вернувшись в кабинет, включив компьютер и ксерокс, постоялец подошёл к окну и распахнул его. Вдохнув свежего воздуха, он произнёс: «Завтра и начну. А сегодня расчехлю мебель, осмотрю, как надлежит, все комнаты и проветрю дом».
Программа запустилась. Он сел за компьютер, открыл папку номер семь и распечатал пару листов.
«Компьютер и ксерокс в рабочем состоянии, - убедился писатель. – Подключим Интернет… Где же модем? Вот ещё! Неужели я забыл его в ящике стола? - недовольно произнёс он. - Не беда, поеду за продуктами и заеду к бабе Вере…»
Он вышел из-за стола и подошёл к окну. У ворот он увидел мужчину. Максим удивился, поскольку все убеждали его, что дом у реки люди обходят стороной.
Мужчина стоял и смотрел на Максима. Максим спросил его, чего он хочет? Тот не ответил. Мужчина с удочкой в правой руке был небрежно одет. «Странный человек. Может, бомж? – сделал предположение временный хозяин дома и повторил вопрос: - Что Вам нужно, любезный?
Мужчина, не ответив на вопрос, повернулся и направился в лес.
«Ну вот. Начинается…» - громко произнёс съемщик.
Взглянув на часы, он хотел спуститься вниз, но прежде, чем это сделать, решил осмотреть спальные комнаты, в которых некогда почивали сёстры-близнецы.
Он вошёл в первую спальную комнату, в которой на противоположной от него стене висел написанный маслом портрет девочки с венком на голове, сидящей на резном стуле.
«Вот ты какая, Лорна, - произнёс Максим и, приблизившись к портрету, спросил у выписанной на холсте девочки: - Почему ты снишься мне? Куда исчезла вчера в лесу?»
Разумеется, Лорна ничего не ответила. Он присел на раздвижной кожаный диван и принялся внимательно смотреть на неё. Зевнув пару раз, он сел поудобнее…
«Да, художник постарался на славу, если верить фотографии. Словно живая. - После этих слов ему почудилось, что девочка моргнула. По его коже пробежали «мурашки». – Не может быть! – крикнул Максим и увидел в правом глазу девочки слезу. - Господи! – вымолвил он. Девочка сняла с головы венок и протянула его Максиму. Он соскочил с дивана и прижался к стене. Девочка смотрела на него, он – на девочку, протягивающую ему венок. Она поманила его рукой, при этом не вымолвив ни слова. – Нет! Для чего он мне? Что всё это значит?.. Девочка поднялась со стула. У Максима застыла в жилах кровь. Он ещё сильнее прижался к стене. Лорна, перекинув ноги через раму, через её нижнюю планку, спрыгнула на стол. – Что ты делаешь? – крикнул Максим. Лорна соскочила на пол и, протягивая венок Максиму, начала медленно идти к нему. Он бросил взгляд на открытую дверь, хотел выбежать из комнаты, но дверь вдруг захлопнулась. Максим понял, что оказался в ловушке. Девочка продолжала идти к нему, держа в руках венок и протягивая его Максиму. Он вновь увидел слезу, на этот раз – красную, стекающую по её левой щеке. Когда Лорна подошла к нему вплотную и собиралась надеть на него венок, он закричал: - Нет!»
От этого безумного крика Максим проснулся. Тяжело дыша и вытирая ладонью пот со лба, он встал с дивана и, поняв, что заснул на пару минут от усталости, подошёл к окну и сделал несколько глубоких вдохов. Через пару минут писатель пришёл в себя.
«Ох, и напугала ты меня, Лорна. Ей-богу! И всё же: почему ты мне снишься? Разве это не странно? Я бежал за тобой по лесу… Чёрт, я уже не понимаю – где сон, а где явь. Вот мы и познакомились, Лорна. Ты меня не запугаешь. Это был сон. Я не суеверный. Мне пора. Поеду за продуктами. Да, - обратился он к портрету, - если в этом доме есть какая-то чертовщина, то мне, придётся стать её частью…»
В это время в подвале раздался какой-то шум. Максим предположил, что упала ещё одна коробка.
Он сбежал по ступенькам на первый этаж, взял ключ и по лестнице, ведущей в подвал, спустился к двери. Открыл её, включил свет и стал внимательно осматривать комнату. Не увидев того, что могло бы привлечь его внимание, он прошёл мимо шкафов и коробок и остановился возле чёрного комода, второй ящик которого был приоткрыт. Закрыв глаза, Максим стал вспоминать предметы такими, которыми он видел их в первый раз.
«Нет! Комод… Вот комод… Все ящики закрыты. Определённо! Кто же открыл ящик? И что это был за стук?»
Махнув рукой, он выключил свет, закрыл на замок дверь и поднялся в большую комнату. Сел за рояль, сыграл две баллады Шопена, которые вернули ему здравый смысл, и вымолвил: «На что ты надеешься? Дом большой – огромный домина, и в нём то тут, то там будут временами раздаваться и стуки, и шум, и… Поживём – увидим. Это становится интересным. Завтра приступлю к работе. А сейчас поеду в кафе, пообедаю, накуплю продуктов, заеду за модемом… Ах, вот ещё: нужно заехать к Наталье. Адрес у меня есть. Любопытно, каким бы образом реагировал на всё происходящее в этом доме мой капитан Крутов? Правильно, что я решил развеяться, стряхнуть с себя ростовскую пыль. Как верно сказала Ольга: «Стоит лишь выехать из города, в котором всё наскучило, и мир предстаёт перед глазами в иных красках и звуках. Что-то в этом роде».
* * *
Обитатель дома у реки, временный хозяин дома, дома - который жители посёлка обходят стороной, а именно – Максим, вышел из жилища в час дня.
Доехав до продуктового магазина, он купил продукты, которые обычно покупал в этом большом, находившемся недалеко от кафе продуктовом магазине: молоко, овощи, фрукты, питьевую воду, чай, кофе… и сухофрукты. Затем заехал в кафе и поговорил с Анзором. От бармена он узнал, что никаких новостей о преступлении, совершённом маньяком на реке, нет.
«Так сказал наш участковый инспектор», - сообщил Анзор, спрашивая у Максима, не хочет ли он пива?
Максим поблагодарил бармена и поехал к Вере Ивановне.
Он обыскал все комнаты, тумбочку, шкаф, но модема нигде не было.
«Вот ещё, - подумал он, - не покупать же новый? Да и паспорт остался в доме у реки».
Усевшись за стол, писатель принялся вспоминать, где же он мог его потерять или оставить? Он ещё раз осмотрел все комнаты, но модема так и не нашёл.
« О! Нужно осмотреть салон. Возможно, он выпал из верхнего кармана рубашки. Помню: отсоединив модем от компьютера, я положил его в карман», - вспомнил писатель.
Так и вышло: после непродолжительных поисков, он нашёл модем под водительским креслом в машине. Обрадовавшись находке, Максим пошёл к Вере Ивановне.
- Можно войти? – приоткрыв двери, спросил он. – Баба Вера, Вы дома?
- Дома, дома. Входите, Максим.
До вечера он просидел с бабой Верой. Они говорили о многом. Максим, в свою очередь, поведал Вере Ивановне о своей жизни.
- Мне пора ехать, - вставая из-за стола, сказал писатель. – Надо заехать к Наталье и во что бы то ни стало уговорить её, чтобы она приступила к работе в доме как можно быстрей.
- Уговорите. Она – девушка своенравная, но, мне кажется, она любила бывать в том доме, то есть работать. Стало быть, нынче у Вас первая ночь в доме… Не робеете?
- Чего бояться? Странные вещи – звуки, голоса… они всегда рядом с нами. Просто мы не обращаем на них внимания.
- Сон, приснившийся Вам сегодня в комнате Лорны, я могу разгадать, если хотите. Девочка в лесу… Максим, а ведь сколько событий, знаков, подсказок произошло за эти полмесяца, как Вы приехали или появились странным образом в нашем посёлке. Уверена, они что-то да означают для Вас. Не могу правильно выразить мысли. Очевидно, Бог с Вашим приездом вспомнил о нас, - засмеялась Вера Ивановна, глядя на Максима, улыбавшегося ей в ответ и почёсывающего свой затылок. - Сколько новых чувств, ощущений Вам пришлось испытать. И поверьте на слово – это только начало. Но если Вам станет страшно, вызовем…
- Кого? – удивлённо спросил Максим.
- До этого, даст Бог, дело и не дойдёт… Надеюсь, будете меня информировать о своей жизни в доме?
- Без этого, полагаю, не обойтись. Уже…
- «Уже»? Ваше не суеверие зашаталось на своём троне? Или трон зашатался под ним. Для писателя полезны перемены, происходящие в вас. А так сидели бы в своём Ростове и сочиняли… А у нас – всё происходит в реальности. Может, и напишете книгу, другую книгу – настоящую.
Писатель улыбнулся и спросил:
- Не кажется ли Вам странным, что именно в вашем районе происходят все эти убийства, странности, плюс ко всему, находится дом-монстр.
- В придачу ко всему, девочка, убегающая от Вас… - прибавила баба Вера. – Нет, не кажется. Район как район. Полагаете, в других регионах – тишь да благодать?
- Поверить не могу, - произнёс Максим, - что это происходит со мной.
- Теперь Вы в центре событий, - торжественно произнесла баба Вера.
- Хотел спросить: этот участковый…
- Он Вам не нравится?
- Да как Вам сказать?
- Можете не говорить. И так ясно. Быть в курсе всего и интересоваться всем и всеми – его работа. А Вы новый человек в посёлке. Такого, как Вы… уж поверьте, в наши края ещё не заносило.
- Уяснил. Поеду к Наталье. После разговора с ней заеду в кафе и
отужинаю.
Конец второй части
Наталья
Максим подъехал к дому номер тридцать четыре. Вышел из машины и, не закрыв дверь, подошёл к синей калитке. Увидев чужого человека, маленькая собачка подбежала к калитке и стала громко лаять, давая понять непрошеному гостю, что дом, который доверили ей охранять хозяева, находится под надёжной охраной. И шутить с этим не стоит.
Максим улыбнулся и подумал, что собачка отрабатывает своё хлеб «на все сто». Он не стал нажимать на кнопку звонка, чтобы привлечь к себе внимание со стороны хозяев дома.
«Зачем? – подумал он. - Лай собачонки разбудит даже соседей, решивших отоспаться после весёлой гулянки…»
Простояв пять минут около калитки, он с досадой понял: в доме никого нет. Это его огорчило. Он не любил, когда его планы срывались, как рыба с крючка, и хотел уже садиться в машину.
Но в это время к дому подъехала машина «Honda Fit» белого цвета. Из неё вышла девушка, поправила платье, причёску, сняла чёрные очки и поинтересовалась:
- Интересно, что же нужно знаменитому писателю у моей калитки? Здравствуйте!
- Добрый день, Наташа!
- Наталья, - поправила писателя девушка и цыкнула на собачонку. Та завиляла хвостом и замолчала. – Наталья, - повторила ещё раз девушка.
- Есть разница? - произнёс Максим и улыбнулся девушке.
- Есть, не есть… Зовите меня Натальей и всё. Итак, чего же Вы хотите? Каким ветром Вас занесло? – улыбаясь в ответ, поинтересовалась Наталья у нежданного гостя.
- Может, сядем в мою машину?
- Да? А потом мой расчленённый труп найдут в реке? Как той девочки. Шучу, - перебила она Максима и извинилась.
- В машине можно спокойно поговорить. Я только это имел в виду. Не возражаете? – открывая заднюю дверь, спросил писатель. – Прошу.
Наталья перевела дух, посмотрела на гостя и произнесла:
- Шикарная машина. Я в такой ещё не сидела. Ну, если только поговорить…
- За чем же дело стало? Садитесь.
- Ладно. И каким же будет предмет нашего разговора? – усевшись на заднее сиденье, спросила она.
Максим сел рядом с Натальей и, посмотрев ей в глаза, спросил:
- Вы… Как бы это сказать… - начал он неуверенно.
- Говорите прямо, что Вам нужно от меня?
- «Прямо»? – удивился Максим.
- Ну, вот ещё! Вы по делу или приехали учить меня правильно говорить? – произнесла Наталья, поправляя причёску. – Начинайте. Вы же писатель? Так, где же слова?
- Мне нужна домработница, - начал он. – И…
- Домохозяйка что ли? Рассмешили. Вы живёте у бабы Веры в маленьком домике. Что там домохозяйничать? Да и баба Вера с Аграфеной Алексеевной к тому же Вас подкармливают.
- О! Да Вы в курсе?.. Хорошо. Я переезжаю в дом у реки, - пояснил Максим и тут же уточнил: - Вернее, уже переехал. Утром.
Наталья удивлённо подняла брови, быстро заморгала и резко спросила:
- В дом у реки? Вы хотите жить в доме у реки? Но ведь там… В нём…
- Я обо всём уже договорился с риэлтором Кариной. Арендую дом на всё лето. А посоветовала мне Вас в качестве домработницы баба Вера, - ответил писатель растерявшейся от его предложения девушке, чья собачонка вдруг снова начала гавкать, услышав слово «дом».
- Нет, и ещё раз нет! В тот дом я не вернусь… И не просите, и не уговаривайте, и не заговаривайте, - наотрез отказалась, точнее, отрубила Наталья.
Максим её не торопил. Он ждал, что она скажет, немного подумав. Минуту спустя, она спросила:
- Вы хоть знаете, что в этом доме произошло? Что говорят о нём? Жители посёлка обходят его за три версты. Нет. И речи не может быть! Чтобы я… да снова…
- Вы, Наталья, прекрасно ведаете, что в нём произошло, а именно – двойное убийство близняшек. Вы работали в этом доме. Знаете расположение комнат, что где находится, где включить газ, воду…
- И, зная об убийстве, Вам не страшно будет жить в нём целых три месяца? Да я там от страха загнусь! Говорят, девочки поют в доме по ночам, в полнолуние. Одни жители посёлка видели их лица в окнах, другие лицезрели, как они бродят по саду… Тем более, я знала их. И после убийства девочек, или ещё там чего, не могла прийти в себя целых два месяца. Вскакивала по ночам, как ошпаренная. Вы ведь уже были в доме. Так? С Кариной. Я не поверю Вам, если Вы скажете, что в доме не происходило что-то ненормальное, странное, пока Вы с ней находились в нём.
- Происходило. И…
- Вот! Что там ещё «икать»?
Она посмотрела на Максима пристальным взглядом и поинтересовалась:
- Почему же Вы хотите жить именно в этом страшном, ужасном доме? Вы что – ненормальный?
Максим с улыбкой посмотрел на Наталью. Девушка осознала, что выразилась неэтично и поправила себя:
- Это я зря, конечно.
- Дом мне понравился. Я хочу написать в нём свой новый роман, - ответил писатель. – Видите, всё предельно просто.
- А! Ужасный роман, да? Где же его ещё писать, как не в доме с привидениями, духами, голосами и прочей чертовщиной? Нет. Если Вы решили написать ужасный роман под диктовку духов и голосов, при свете свечи, в полнолуние, под вой собак и пляски ведьм, так и пишите, но только без Натальи, - проговорила она, играя ключами от машины.
- Наташа, извините, Наталья, так мы не придём к консенсусу?
- К чему мы не придём? – переспросила девушка, не поняв значение слова «консенсус».
- Не договоримся. Так проще. Итак… Вот моё предложение. Сколько Вам платили хозяева в месяц за Вашу работу?
- Восемь тысяч. Работы было много. Я стирала, готовила, убирала… Садовник работал в саду. Два года назад он переехал жить в Германию. Нас было двое – работников, а их – четверо: близняшки, хозяин и хозяйка, - ответила Наталья.
И в её ответе можно было уловить ностальгические нотки по проведённым в том доме дням – замечательных, запоминающихся дням. О девочках, с которыми она подружилась; о царящих в доме порядках, коим училась Наталья; о красивой игре девочек на рояле в четыре руки и о многом другом, что делало её жизнь более яркой, разнообразной и увлекательной.
Максим, почувствовав это, незамедлительно произнёс:
- Двадцать пять тысяч в месяц. Вас устраивает такая зарплата? Плюс ко всему, я – один.
- Двадцать пять тысяч? Вау!
- Тридцать, - прибавил Максим.
- Тридцать? – Наталья в изумлении широко раскрыла глаза от предложенной ей суммы.
- Тридцать пять, - убедительно сказал писатель, решивший во что бы то ни стало написать в доме у реки свою новую книгу. – Каким будет Ваш ответ?
- Да за такие деньги, господин, я всех призраков возьму в плен, рассею всех духов по ветру и за три месяца погашу кредит, - отчеканила она и добавила: - И мне уже не нужно будет мотаться по базарам и предлагать туристам банку мёда или грибов.
- Следовательно, договорились? И, судя по внезапно вернувшейся к Вам смелости, я теперь под надёжной охраной самой красивой девушки в посёлке, - театральным тоном произнёс Максим.
- Ну и ну! Всё начинается заново, то есть – закупка продуктов, глажка одежды, уборка, приготовление пищи и так далее. Такое уже было одиннадцать лет назад… Когда приступать? Мне, вообще-то, нужно съездить в Горячий Ключ, навестить родителей. Дня на три. Заодно пообщаться с бывшими коллегами – Людмилой, Татьяной и Ириной. Я работала продавцом в хозяйственном магазине «Огонёк», на Старом рынке.
- Я сообщу Вам, - ответил довольный решением ещё одной проблемы Максим.
- До встречи! – выходя из машины, попрощалась бывшая домработница дома, в котором она проработала почти два года, и протянула писателю написанный на клочке бумаги свой номер телефона.
Она отошла от машины, обернулась и чётко произнесла:
- И всё Вы – чокнутый.
- Не стану спорить, - ответил Максим.
Наталья вошла во двор. Собачонка начала крутиться и визжать от радости, что хозяйка наконец-то погладила её, правда, как обычно, против шерсти.
Максим сел в машину, развернул её и поехал в кафе.
* * *
Когда Максим подъехал к кафе и припарковал машину на свободном месте, было уже темно. Часы на его руке, подаренные ему Клавдией на день рождения в прошлом году, показывали двадцать один час двадцать минут.
Он вышел из машины и увидел перед входом в кафе, на площадке, людей, среди которых были трое полицейских, в одном из которых он узнал участкового инспектора. Максим подошёл к ним и стал слушать, о чём они говорят. А говорили они вот о чём, точнее, капитан задавал вопросы молодой девушке лет тридцати, в голубых шортах и разорванной с левой стороны красной блузке.
- Насколько я понял, - продолжал проводить следствие капитан, - вы с трудом вырвались из рук мужчины в маске и сразу побежали в сторону кафе?
- Вы задаёте этот вопрос уже в третий раз, - раздражённо ответила девушка. Она без акцента говорила по-русски, хотя на русскую не была похожа. Она была похожа на девушку народов Севера. Максим хотел подойти поближе, но кто-то взял его за локоть и начал отводить в сторону. Он оглянулся и увидел участкового.
- Отойдёмте в сторонку, товарищ писатель, - вежливо обратился он к Максиму.
- Что тут произошло? – поинтересовался Максим.
- На девушку напал мужчина в маске. Она с трудом отбилась от него. Сильная. Ездит, наверное, на оленях. Живёт на Севере. С друзьями едет отдыхать на море.
- Маньяка задержали?
- Пока нет. Собаки взяли след, но…
- Что же это за собаки такие?
- Это дело полицейских. Вы от бабы Веры? Решили поужинать в кафе?
- Отличная дедукция! Браво! Вы продолжаете следить за мной?
- Разумеется, нет. Догадаться нетрудно.
- Это тот маньяк, который убил девочку?
- Возможно. А может, и нет. Пьяный какой-нибудь. Разве мало этих пьянчужек шляется летом в наших краях. Так Вы всё-таки переехали в дом…
- Монстр? Переехал.
- Может, вещи помочь перевезти? Или ещё что…
- Покорнейше благодарю. Вещи я уже перевёз.
- Девочка в лесу или на дороге Вам больше не…
- Это шутка, да? – недовольно спросил Максим.
- Вижу, я Вам не нравлюсь.
Максим промолчал. Участковый посмотрел на писателя и, улыбнувшись, пояснил:
- А мы, полицейские, и не должны всем нравиться. Мы делаем своё дело.
- Как Вас зовут?
- Игнат Матвеевич Колесников, - представился участковый.
- Игнат Матвеевич, можно я послушаю, что говорит девушка?
Участковый посмотрел на писателя, на полицейских, задающих вопросы девушке с Севера, чудом не ставшей очередной жертвой маньяка (разумеется, не знавшей об этом), и произнёс:
- В виде исключения. О! Меня, кажется, вызывают по рации. Только вопросы не задавайте.
- Ясно. Спасибо, Игнат Матвеевич.
Участковый инспектор побежал к машине, к своей служебной машине, на которой он ездит уже два года и которая давно уже нуждается в капитальном ремонте.
Максим тихо подошёл к полицейским и стал внимательно слушать, о чём они спрашивают девушку:
- Опишите, пожалуйста, мужчину ещё раз, - обратился капитан к девушке. Та недовольно вздохнула, посмотрела на своих друзей и громко произнесла:
- Ещё раз? Может, записывать начнёте?
- Успокойтесь. Это наша работа. Начните всё по порядку.
- Итак… Мы едем из Якутска. Самолётом долетели до Москвы. В Москве пересели в самолёт до Краснодара. В Краснодаре нас встретили друзья – вот они перед Вами. Мы с мужем, которого сейчас допрашивает ваш сотрудник, третий год ездим отдыхать в Архипо-Осиповку. Останавливаемся у одной семьи. Мы подружились. Раньше, до этих санкций ( чёрт бы их побрал!», мы всегда отдыхали в Европе или в Турции. Но Европа сейчас, понимаете, о чём я?.. А в Турции опасно, теракты…
- Ясно, ясно! Как выглядел этот мужчина?
- Ростом будет с Вас. Сильный гад! В тёмном спортивном костюме. На голове – то ли маска, то ли шапочка.
- Голос?
- Грубоват. Перегаром, вроде, от него не несло… Накинул мне на шею верёвку или ленту, а может, шарф.
- Как Вы там оказались?
- В этом кафе, как Вы заметили, надеюсь, много народа. Все едут к морю. Отдыхают, пьют пиво, разговаривают… Захотела в туалет. Женский был занят. Побежала в лесок. Что было потом, Вы знаете.
- Записал, сержант?
- Так точно!
- Вот вы, - обратилась девушка к хозяйке кафе, - могли бы добавить туалетных кабинок. Постоянно у вас очереди. В прошлом году было то же самое, только без этого придурка.
- Обязательно добавим, - пообещала хозяйка кафе. И спросила: - Вы за каким столиком сидели?
- За двадцать первым.
- Не платите за ужин. Я распоряжусь, чтобы с Вас не брали плату.
Девушка кивнула в знак благодарности и поинтересовалась у капитана:
- Это всё?
- Пройдёмте в кабинет Лидии Петровны. Подпишете свои показания и укажите свой номер телефона. Можете ещё понадобиться.
Полицейские и девушка в сопровождении владелицы кафе и охранника вошли в кафе. Максим остался на месте. Он старался всё запомнить. Вынул из кармана блокнот и… В это время к нему подошёл участковый и спросил:
- Товарищ писатель, Вы же не начнете вести собственное расследование? Не пойдёте в лес – по горячим следам, так сказать. Уже темно. Да и…
Писатель бросил взгляд на участкового и ответил:
- Максим. Меня зовут Максим.
- Я знаю, знаю. Но если Вы не против, буду звать Вас писателем? Так мне проще.
- Проще? Поступайте, как знаете, - ответил равнодушно Максим.
Они поднялись по ступенькам в кафе. Участковый пошёл в кабинет Лидии Петровны, а Максим сел за свой столик.
* * *
Поужинав, Максим рассчитался с официанткой Мариной, с которой уже познакомился. У Марины было трое детей. Она проживала в посёлке Мирном. Максим вышел из кафе. Он сидел в машине и думал: не пойти ли ему в лес, чтобы осмотреть место несостоявшегося преступления? Он, разумеется, помнил слова участкового, вернее, его предупреждение: не начинать собственное расследование. Но его, как писателя детективных романов, так и тянуло к этому месту, поэтому он вышел из машины, огляделся и сразу направился за кафе, в лес, освещая дорогу фонариком.
Он прошёл по тропинке метров двадцать. Иногда останавливался и освещал фонариком кусты и траву вдоль тропинки в надежде найти хоть какие-нибудь улики или чьи-то следы.
Наконец, удалившись от кафе метров на сто, он увидел примятую траву.
«Вот! Тут жертва отбивалась от маньяка. Освободившись, она побежала изо всех сил в сторону кафе. Определённо. А убийца… Куда побежал этот?.. Хм!»
Максим сбился с тропинки и понял, что её теперь трудно будет отыскать.
«Не беда, - произнёс он. – Шум машин на трассе слышен хорошо. На него и выйду. Продолжим. Сломана ветка. А вот и ещё одна. А это что? Следы… Но не свежие… А там что?»
Максим направил луч фонарика вправо и увидел рядом с высоким дубом что-то светящееся, похожее на светоотражающую материю – такую, которая есть у полицейских на форме, чтобы их в тёмное время суток было видно.
Он пролез через кусты и, протянув руку, взял материю и осторожно стал тянуть её на себя. Материя одним концом зацепилась за сухую ветку.
Он с трудом пролез вперёд, порвав рубашку на плече, и отцепил материю от ветки. Намотал её на ладонь левой руки и осторожно начал вылезать из кустарника. Наконец он выбрался на тропинку. Встал, отряхнулся и произнёс:
«Шарф! Да ещё в крови. Это же улика! Из какого материала он сделан? Неважно».
Осмотрев всё ещё раз, он решил: пора домой.
Через пятнадцать минут Максим вышел на трассу и понял: до кафе метров двести вверх.
Спустя ещё десять минут, он дошёл до машины, сел в неё, завёл двигатель и поехал в дом у реки.
Подъехав к дому, он открыл ворота и заехал во двор. Остановив машину у главного входа, открыл ключом центральную дверь и вошёл в дом.
Затем он вернулся к машине, открыл багажник и перенёс пакет с продуктами из машины в кухню. Включил холодильник и разложил продукты по полкам.
Закрыв холодильник и выпив стакан воды, он вернулся в большую комнату и сел на диван.
«Всё, - выдохнул он устало, - я дома! Теперь надо хорошенько выспаться, если получится. Утром сделать зарядку, поплавать и начать наконец-то работать над романом. Боже ты мой! Сколько препятствий пришлось преодолеть, чтобы оказаться…»
На втором этаже раздался сильный стук. Он вздрогнул и громко произнёс:
«Начинается! Вы не испугаете меня, слышите там? Я не верю в дьявольщину. Всему на свете есть логическое объяснение».
Он достал из кармана брюк шарф и стал внимательно его рассматривать.
«Шарф… Обычный лёгкий шарфик. Откуда на нём пятна крови? Чьи они? Жертвы? Может, кто-нибудь гулял по лесу, зацепился за кусты и поранился? Приложил шарфик к ране… Кровь перестала идти, и он, вернее будет – она, выбросила его. Кровь, говорят, не отстирывается. Ещё одна загадка…»
На втором этаже снова раздался стук.
Максим встал и решил подняться на второй этаж, посмотреть, что там происходит, но вдруг он услышал звуки мелодии – знакомой мелодии.
«Что это? Откуда эта мелодия? Приёмник что ли включился? Сам? Или… Нет…» - говорил он сам с собой.
Входная дверь с силой захлопнулась, чем испугала нового жильца. Он побледнел. Музыка внезапно прекратилась. Максим решительно направился к входной двери, подумав: нужно взять из бардачка машины травматический пистолет и на всякий случай держать его при себе. Страх начал брать верх над его убеждением, что «всему на свете есть логическое объяснение».
«Да, одно дело – сидеть дома у телевизора и смотреть, как обитатели дома ужасов сходят потихонечку с ума, смеясь над героями фильма, и совсем другое – находиться в таком доме одному».
Писатель открыл входную дверь и почувствовал сильный порыв ветра.
Он вспомнил слова Веры Ивановны: «Мы живём на сквозняке. В любую минуту может подуть с моря сильный ветер или неожиданно налететь гроза, начаться ливень или снегопад».
Максим с трудом дошёл до машины, сопротивляясь встречному ветру, взял телефон, травматический пистолет и, закрыв входную дверь изнутри на замок, вернулся в большую комнату.
Немного поразмыслив, он всё же поднялся на второй этаж и закрыл все окна.
Подойдя к спальной комнате Лорны, он вздрогнул от неожиданного стука за дверью.
«Уходя, нужно будет закрывать все окна, - произнёс Максим и вошёл в комнату. Включил свет и удивился: окно было закрыто на шпингалеты. – Чёрт побери! Что же за шум тут был? – Посмотрев на портрет Лорны, он спросил: - Что это было? - Ответа, разумеется, не последовало. Он выключил свет, закрыл двери и сказал: - Надо затворять комнаты, которыми я не буду пользоваться, на ключ, на всякий случай…»
Максим спускался вниз по ступенькам. Одна из ступенек скрипнула, и он подумал: «Если кто-то войдёт без стука в дом, когда я буду на втором этаже работать или спать, ступенька своим скрипом выдаст мне непрошенного гостя с потрохами».
Снова заиграла музыка.
«Это уже ни в какие рамки… О, Господи! Это же мой телефон!»
Он подошёл к роялю и взял телефон.
- Слушаю, - быстро ответил Максим.
- Привет, отшельник!
- Сергей! Рад слышать дружеский голос.
- Если рад, значит, ты там совсем одичал. Переехал в новый дом, то есть в дом с призраками? – спросил не без иронии Сергей Тимурович.
- Сижу в большой комнате, прислушиваюсь к звукам, стукам, шорохам…
- Хочешь сказать: то, о чём говорят в посёлке про этот дом, - правда… Это же смешно. Всему есть своё объяснение, ты же знаешь.
- Логическое! Но здесь такая тишина и малейший стук…
- Превращается в тяжёлые шаги призрака, - засмеялся Сергей.
- Знаешь, одно дело - смотреть по телевизору в своём доме фильм ужасов и смеяться над перепуганными героями, другое – находиться самому в подобном доме. Сегодня я проведу первую ночь в этом логове. Я не суеверный, но…
- Что-то уже произошло? – поинтересовался друг.
- Как тебе сказать? Приезжала риэлтор из Геленджика, молодая девушка, показывать мне дом… Сидим, пьём чай, мирно беседуем. Она рассказывает о странных звуках, шагах… Она приезжает сюда раза три-четыре в год, чтобы проветрить комнаты и убедиться, что в доме всё в порядке. Я слушаю… В это самое время слышится внезапный стук на втором этаже. Она вздрагивает… Пугается даже в моём присутствии. Затем стук или шум, не знаю уже, как это всё правильно назвать, доносится из подвала.
- Я пойму. Продолжай, - подписывая документ, сказал Сергей.
- Так вот. Спускаемся с ней в подвал по лестнице. Открываем, включаем свет и видим: на полу лежит коробка с туфлями. Упала со шкафа. Представляешь?
- Устала стоять – вот и упала, - пошутил Сергей.
- Понимаю твой сарказм, но я, встав на стул, увидел на шкафу не запылённый квадрат от коробки, от её дна, скажем так. Коробка стояла по центру шкафа, и наверху от неё остался не запылённый след.
- Максим, если коробка упала - значит, на неё воздействовали силой. Закон физики…
- Но кто? Кстати, когда мы вошли в дом, на втором этаже увидели следы босых ног. Тридцать девятый размер ноги, я думаю. На пыльной поверхности, как на снегу, они были отчётливо видны. Я замерил линейкой и…
- Максим, Максим, уверен, ты, разберёшься со всем этим… Я звоню, чтобы узнать: есть ли какая-нибудь информация, интересующая нас? – прервал друга Сергей Тимурович, поняв, что Максим может рассказывать не один час о необычных явлениях, происходящих в этом странном доме.
- Есть, Сергей. Я только что вернулся…
- С задания? – пошутил подполковник и прикурил сигарету.
Максим подробно рассказал о нападении на девушку за зданием кафе, о найденном им в лесу шарфе. И вообще обо всём, что могло заинтересовать спецслужбы.
Подполковник внимательно выслушал «доклад» друга и сделал заключение:
- Ценная информация, Макс. Мне бы доложили о ней в любом случае. Но время для нас… Значит, маньяк ещё на вашей территории. Возможно, он проживает в одном из посёлков. Говоришь, его не поймали… И кинологи с собаками не обнаружили его «берлогу». Думаю, в лесу, в километре, а может быть, и дальше, у него есть «берлога», в которой он совершает свои безумные дела. Будь осмотрителен. Да, что ты делал пару дней назад, под вечер, в лесу? Твоя машина на поляне стояла примерно сорок минут.
- Но, чёрт возьми! Каким образом ты узнал?
- Всё просто. Как и с твоими шорохами, голосами, стуками, звуками, скрипами…
- А именно?
- В твоей машине установлен «жучок».
- Правда? Значит, вы следите за мной? А я-то думал… И когда же по твоей команде установили «жучок» в мою машину? В Ростове, полагаю?
- Нет. Если честно, никто из нас не верил, что на этот раз ты совершишь «побег». Ты ведь столько раз хотел уехать к морю, найти тихий уголок и отдохнуть от ростовской суеты.
- Стало быть, майор на трассе? Так ведь?
- Извини, Макс… «Жучок» в багажнике. Если найдёшь, не убирай его, прошу. Я распорядился, на всякий случай. Теперь вижу: был прав. Во-первых, Максим, ты не в Ростове. И случись что-нибудь с тобой, как то: падение с лестницы, перелом ноги или ключицы… Может, в лесу споткнёшься о ветку и ударишься о пенёк, а под рукой не окажется телефона… Да и кому тебе звонить там? В посёлке у тебя пока нет друзей. Здесь, в Ростове, ты постоянно попадаешь в какие-нибудь истории. Ты понимаешь, о чём я. В Ростове тот, кто окажется первым поблизости, тут же приедет и окажет тебе помощь, как в том году, перед Новым годом, когда ты отсидел ногу за работой на компьютере. Нога затекла, ты встал, пошёл, а нога нет… Ты ударился головой о батарею и вырубился. Клавдии не оказалось дома, домработницы тоже. Хорошо, что ты позвонил Жене, когда очухался. Вот я и решил подстраховаться. Аппаратура дорогая. Не снимай «жучок», Макс. Да и нам спокойнее…
- Таким образом, я постоянно под вашим контролем. Нужно было установить его на меня. Вдруг я упаду в этом доме с лестницы? И ваша аппаратура – приехала… Она ведь в машине установлена. Ну, что теперь скажешь?
- Держи при себе телефон. Кстати, Клавдия просила, чтобы ты ответил на её звонок. У неё что-то важное для тебя.
- Догадалась, что только ты можешь знать о моём местонахождении.
- Я сказал, что не знаю. Звонила по телефону. Так или иначе, её просьба дошла до тебя.
- Не хочу. Наверное, скажет, что согласна родить ребёнка. Скучает… А на самом деле, уверен в этом: двери салонов перед ней закрываются одна за другой. И светская львица стала превращаться в драную кошку.
- Максим, полегче. Всё же восемь лет живёте вместе. Я просьбу передал. Поступай, как хочешь. Итак, за шарфиком к тебе завтра заедет человек.
- Как же я узнаю его?
- Узнаешь. А сейчас сфотографируй его. Пятна крови – крупным планом, и перешли мне кадры на мой смартфон. Мы посмотрим на эту, судя по всему, улику.
- Слушаюсь, босс. Тут я мужика видел утром, когда переезжал. Странный тип. Спросил, что ему нужно, он тут же исчез.
- Максим, дом большой. У меня есть его фотографии. Восемь фотографий.
- О! Я уже ничему не удивляюсь. А ты говоришь: я – один.
- Тебе нужна будет прислуга, то есть домработница?
- Понимаю. Хочешь своего агента в парике прислать. Я уже договорился с Натальей. Она работала в этом доме, когда в нём проживала семья. Счастливая семья, думаю.
- Кстати, ты просил узнать о хозяине.
- Узнал? Говори, что произошло на самом деле с девочками? – взволнованно спросил Максим и включил громкую связь, чтобы ничего не пропустить и не переспрашивать.
- Ты будешь разочарован. Десять лет прошло. Всё, что удалось выяснить, так это то, что семья была благополучной. Жили они в Сибири. Отец разбогател на акциях «Роснефти». В 2008 году он купил акции этой компании, сразу после обвала рынка. Они тогда ничего не стоили. Он нигде не работал. Акции каждый год приносили большие деньги. Друзей у него не было. Вёл уединённый, а может, и скрытный образ жизни. О его прошлом мы тоже ничего не узнали. Не состоял, не привлекался, не отбывал… Женился. В 1992 году, когда они проживали на Севере, у них родились близняшки. В 2003 году, уже в том доме, они, как сказал участковый, работавший в том районе города, мы разыскали его, спешно переехали в неизвестный ему город. Девочкам исполнилось по одиннадцать лет. Прожили они в Молдовановке два года… Отец девочек, как сказал участковый с Севера, занимался перепродажей…
- Краденых вещей? Не может быть! - воскликнул Максим.
- Дослушай. Перепродавал произведения искусства, не современные, а античные. Кинжалы, картины, мебель – короче, всё, что пользовалось спросом на этом закрытом от посторонних глаз рынке. К тому же - очень криминальном рынке.
- Продолжай. Кое-что вырисовывается.
- О перестрелке в доме ты знаешь, да?
- Знаю. Баба Вера рассказывала. Карина показала следы от пуль. Я их видел.
- Правда? Видимо, ему угрожали. Полагаю, у него находилась какая-то ценная вещица. Не представляю, что это может быть, но которую он, очевидно, не хотел продавать ни за какие деньги. А может быть…
- Что? – резко спросил Максим, заинтересовавшийся рассказом о жильцах дома, в котором он оказался волей судьбы.
- Это всего лишь мои предположения. Всё шито-крыто… Вероятно, взял заказ, но вдруг вернул деньги, оставив себе античную вещь. Есть ещё одна версия, и она, как мне кажется, более правдоподобная, а именно: ему предложили продать акции, а он отказал. Вот они и наведались к нему с угрозами.
- Эта версия, мне тоже кажется, более подходит к нашей реальности – криминальной обстановке в стране. Коррупция, которую вы не можете…
- Пошло – поехало… Напишешь об этом в своём политическом романе, если духи выдадут санкцию, - пошутил подполковник и предложил:
- Кстати, о девочках. Их или убили, а те, кто приезжал к нему в «гости», - настоящие отморозки, или случилась трагедия: девочки решили принять вместе ванну. Набрали в неё воды, пускали в воде кораблики, плескались… И одна, возможно, взяла с полки электроприбор, типа электрофен, и решила поиграть с ним…
- И их убивает током. Тоже возможно. Где-то я читал об этом уже. А родители скрыли гибель детей. Почему?
- Кремировали девочек в Геленджике. Свидетелей нет. Затем хозяин с женой и с двумя урнами, в которых покоился прах девочек… Две урны, я уточнил, вдруг исчезают. Наши запросы результата не дали. Если он жив, то живёт под другой фамилией.
- Не густо. Практически ничего. Не находишь? Как считаешь, работников крематория можно подкупить?
- Ну вот! Начинается расследование. В 2005 году они исчезают…
- Сергей, но ведь звонит кто-то Карине. Интересуется продажей дома. Дом-то выставлен на продажу. К тому же, Карина ни разу не видела хозяев в лицо. Она даже не знает, кто ей звонит. Звонки поступают с разных телефонов. Значит, хозяин жив. Скрывается. К тому же, вся мебель, поверь на слово, очень дорогая, и все личные вещи – на местах. Я осмотрел все комнаты, кроме спальной Лиры. В комодах, в шкафах, в спальных комнатах находятся дорогие вещи. И мебель, и личные вещи, и картины, и диковинные статуэтки, африканские маски, человечки из дерева стоят намного дороже, чем дом. Поверь мне. Карина тоже удивляется, - дополнил Максим.
- Сколько они просят за дом?
- Десять миллионов.
- Долларов? За дом и за всё, что находится в нём? – удивился подполковник.
- Да нет же. Рублей… А вот насчёт мебели и всего прочего – я не в курсе. Могу уточнить, если хочешь. Подожди… Карина говорила: всё, что находится в доме, потянет на пятнадцать миллионов евро. Так ей сказал пожарник, навскидку. Он, похоже, разбирается в искусстве.
- Серьёзно? Не дом, а музей. Не думал, что такое возможно… Макс, будь осторожен. Уверен, кто-то об этом знает. Насчёт звонков риэлтору я, куда надо, сообщил. Её телефон поставят на «прослушку».
- Кто-то же звонит Карине?
- Да. Тёмное дело. Или…
- Что?
- Пришла одна мысль в голову. Словом, спасибо за информацию. Но сам будь осторожен. И прошу: не проявляй инициативы. Три убийства и два нападения – это не шутка! Убийца находится на вашей территории. Пиши книгу, отдыхай, гоняйся за духами, привидениями, голосами, но не за маньяком. А звонит, возможно, жена или подруга. Повторяю: «жучок» не убирай. Мы наблюдаем за тобой по спутниковой связи. И не обижайся. Ты нам дорог. На мой юбилей соберёмся в «Метрополитене». Начнём в шесть, как всегда, закончим – как получится. Жаль, что тебя не будет.
- Когда вы сядете за праздничный стол… - Максим сделал паузу, не договорив до конца предложение. Пауза затянулась, и Сергей спросил:
- Макс? Тебя не слышно.
- В подвале опять какой-то стук. Вот ещё, ещё…
- А теперь, любимчик ты наш, внимательно слушай: возможно, хозяин, по неизвестным нам причинам в спешке покинув дом с супругой, оставил в нём что-то ценное. Очень ценное. Имею в виду – из антиквариата. И за этим «что-то», будь уверен, кто-то придёт. Следы, которые вы видели на втором этаже с Кариной, судя по всему, имеют к этому прямое отношение. Дом пустует. И они или он забираются в дом и ищут этот ценный для них предмет. Им никто не мешал. Хорошо, если они его нашли, а если нет… Теперь в доме живёшь ты. И это для них – проблема. И знай, что они ни перед чем и ни перед кем не остановятся. Если ты станешь на их пути, они тебя убьют. Это не шутка, Максим. И ты не капитан Крутов.
- Ну и жути ты нагнал на меня. Всё, разумеется, просто. Дом пустует одиннадцать лет. За это время они – эти, как ты говоришь, отморозки – уже бы нашли то, что им нужно. Искать они умеют. Вспомни сюжет моей книги – четвёртой книги. В ней я описал, как они это делают. Советовался с одним из отморозков. Он мне всё и рассказал.
- Советовался, советовался – в тюрьме под охраной. А в том доме ты без охраны. У тебя всегда всё просто, друг. Ну, как говорят, время покажет.
- Карина сказала: «Вот Вы поживёте в доме и, если с Вами ничего не случится, люди поймут, что дом нормальный – без призраков и привидений, тогда я и смогу его продать».
- Хочешь сказать, за тобой наблюдает весь посёлок? Забавно. Спустись и проверь, что там за шум в подвале, - пошутил подполковник и добавил: - У тебя есть травматический пистолет. Как он, кстати?
- Лежит рядом. Две коробки патронов, в ящике стола.
- Уже веселей. Пали по всему, что двигается, падает, создаёт шум.
- Я оценил твой юмор. Да, я не досказал: поздравлю тебя, когда вы соберётесь за столом, по видеосвязи, если не забуду.
- Это дело. Спокойной ночи! В прямом и переносном смысле, - засмеялся в трубку подполковник.
Максим положил телефон на диван. Взял пистолет и спустился в подвал. Подошёл к двери и хотел было открыть её и посмотреть, что за шум был в подвале. Но улыбнулся и подумал: «Да пошло всё к чёрту! Пусть падает, шумит, хлопает… Утром начну работать. Надо позвонить Наталье и сказать, чтобы приступала к работе».
Подполковник, закончив разговор, задумался.
Спустя десять минут, а может, и больше, он пригласил в кабинет старшего лейтенанта и сказал ему:
- Поищите на сайтах в Интернете, на которых общаются коллекционеры античных, антикварных предметов и прочей утвари, пропавшие дорогие, очень дорогие предметы…
- Хотите сказать, товарищ подполковник, почитать переписку коллекционеров в чатах или на форумах, - уточнил старший лейтенант, поняв, что шеф не может сформулировать вопрос.
- Именно так. Они ведь представляют на сайтах каталоги с указанием в них: «Брошь Императрицы» - украдена, или «Монета с изображением Вильгельма Освободителя» - в розыске. И вот ещё что: составьте перечень или скачайте его с сайтов музеев пропавших или похищенных предметов, картин… составляющих государственную ценность.
- Помнится мне, из Эрмитажа были похищены экспонаты (по телевизору смотрел передачу) составляющие государственную ценность. Тогда арестовали супруга одной из работниц музея. Дело было громким. Экспонаты дорогие. К тому же, до сих пор не все ещё найдены. Они хранились в запасниках Эрмитажа, так как для них не было места в музее…
- Припоминаю… Отберите самые редкие из них и составьте список. Это всё.
- Разрешите идти?
- Идите.
- Сергей Тимурович, это как-то связано с нашим делом в Молдовановке? С серийным убийцей?
- Никоим образом. Хорошо, что напомнили о серийном убийце. Сегодня, часов в десять вечера, у кафе, - точнее, в ста метрах от него, совершено нападение на молодую девушку. Она чудом отбилась от маньяка и побежала в кафе. Сейчас она вне опасности. А могла бы стать четвёртой жертвой. Значит, он из местных. Проживает, возможно, в одном из маленьких посёлков, рядом с Молдовановкой.
- От кого Вы узнали эту информацию? В сводках её пока нет. Да и наш человек пока не сообщал ничего о происшествии.
- От частного детектива, - улыбнулся подполковник и повторил: - От частного детектива.
- Вы наняли частного детектива? – удивлённо спросил старший лейтенант.
- Нет. Он сам себя нанял, - ответил подполковник и рассмеялся.
Старший лейтенант, ничего не поняв, пожал плечами, записал что-то себе в блокнот и вышел из кабинета начальника.
Подполковник же, откинулся на спинку кресла и произнёс: «Ну, Макс! Тебя словно притягивают опасности. Вечно попадаешь в какие-нибудь истории. Или вас – творческих людей – невидимые силы направляют в такие места, как на линию огня. И надо же, выбрал именно Молдовановку, хотя на побережье Чёрного моря мест для уединения предостаточно, чтобы отдохнуть от суеты мегаполиса и, разумеется, от Клавдии с её балами, маскарадами и светской мишурой. Решил изменить жизнь… Но на этот раз, дорогой друг, ты оказался в опасном месте. И центр этого места, как мне кажется теперь, - дом у реки, - разглядывая присланные Максимом снимки шарфа и пятен крови на нём, размышлял подполковник.
* * *
Как ни странно, свою первую ночь в доме у реки, в котором что-нибудь да происходило, Максим проспал как ребёнок.
Он проснулся бодрым, в хорошем расположении духа и, увидев на стенах лучи солнца, освещавшие комнату, подумал: «Жизнь прекрасна».
Поднявшись с дивана, он пошёл в кухню. Постоялец спал в большой комнате на первом этаже, так как не захотел подниматься в свою спальную комнату, выбранную им накануне. Поэтому после тёплого душа, он спустился вниз, лёг на диван и укрылся чехлом, которым накрывали диван от пыли (впрочем, как и всю мебель в доме), положив, по совету Сергея, рядом с собой травматический пистолет.
Открыв холодильник, он взял с полки пакет кефира, булочку и обезжиренный творог. Положил продукты на стол и подумал:
«Может, искупаться в реке? Утро солнечное, тёплое. К тому же, я проспал, словно младенец, до девяти часов утра. Да, - потянулся он, - давненько я так не высыпался. Вот что значит – один дома. Никто не мешает, не отвлекает, не мелькает, не стучит. Теперь я понимаю западных писателей, почему они, загрузив машину всем необходимым, уезжают писать новую книгу подальше от дома. Правильный выбор. Если так пойдёт дальше, напишу книгу к осени».
Переодевшись, он вышел через заднюю дверь к реке.
«Какое чудо! Утки плавают. Тишина. Солнце… Чистый, свежий воздух! Не чета ростовскому. И глаза не слезятся от смога. Боже мой! – оглянулся Максим и посмотрел на дверь, - я не запер её на ночь? Так и спал с открытой дверью? Заходи, бери тёпленьким. Ну да, чёрт с ней! – махнул он рукой и стал спускаться по трапу к воде. – Ох, какая бодрая водичка! О-о-о, как хорошо!»
Пловец отплыл от пирса метров пятьдесят кролем и, перевернувшись на спину, стал смотреть на небо – чистое летнее небо, в котором летали ласточки.
Максим любил плавать. В Ростове он три раза в неделю ездил в крытый бассейн и проплывал по два-три километра.
Поднявшись на пирс, он лёг на надувной матрас и, глядя в небо, подумал:
«Буду каждый день по утрам плавать перед работой. Но, вынужден признать, я устал. Месяца два не ходил в бассейн. Вот и наберу форму. Плюс ко всему, утреннее солнце полезно. Хозяева наверняка плавали в реке. Зачем им море, если здесь так тихо, красиво и всё приспособлено для отдыха – и пирс, и зонтики, и стол со стульями, за которыми они, искупавшись, пили прохладительные напитки днём, а вечерами чай. Отличное место! Я доволен». Так думал новый жилец дома у реки, загорая под лучами утреннего солнца.
После завтрака (если стакан кефира, булочку и сто граммов обезжиренного творога можно назвать завтраком) Максим принял душ и, вытираясь полотенцем, посмотрел на себя в зеркало: «Не выбрит, не подстрижен, похудел… Теперь всё изменится – обещаю тебе».
Писатель детективных романов, решивший написать политический роман в доме, приглянувшемся ему с первого взгляда, проработал до трёх часов дня, пока не почувствовал боль в спине и голод. Боль и чувство голода, к сожалению, могут остановить любую работу.
Сохранив текст, он включил ксерокс и распечатал три главы. Скрепил листы степлером и положил их рядом с компьютером.
«Всё! На сегодня хватит, - произнёс он бодрым, довольным голосом и вышел из-за стола. – Неплохо, неплохо. Вот что значит тишина, о которой я столько лет мечтал. Так продуктивно и вдохновенно мне нигде не работалось».
Максим подошёл к окну и увидел мужчину.
«Ну вот, - возмутился он, - ещё один мужик. А говорят, мол, дом обходят стороной»
Максим открыл окно и крикнул:
- Вам что-то нужно?
- Спуститесь, пожалуйста, - ответил мужчина в летней шапочке, брюках из белой льняной ткани, в голубой рубашке из хлопка, поверх которой была накинута лёгкая ветровка светло-коричневого цвета.
- Уже спускаюсь, - сказал Максим и одел рубашку.
Спустившись на первый этаж, он вдруг вспомнил слова Сергея: «За шарфом придёт наш человек».
Максим взял со стола шарф, положил его в полиэтиленовый пакет и вышел из дома.
Мужчина стоял у ворот и ждал. Максим прошёл через весь сад по тропинке и, подойдя к калитке, открыл её. Мужчина поздоровался, но не представился. Максим спросил:
- Что Вам нужно?
- У Вас для меня кое-что есть, - глядя на шарф, ответил незнакомец.
- Шарф? Да, да… – произнёс Максим и протянул пакет незнакомцу. – Следовательно, Вы тот…
- Только, - мужчина огляделся по сторонам и продолжил, - засуньте шарф в свой карман. И обнимите меня, словно мы с Вами знакомы много лет.
- Понимаю, - утвердительно сказал Максим и обнял мужчину.
Затем писатель жестом пригласил незнакомца во двор. Мужчина одобрительно кивнул и пошёл рядом с Максимом по тропинке в сторону дома. Около колодца они остановились. Максим сделал вид, что рассказывает «другу» о колодце, возможно, о том, какая в нём чистая вода.
Они прошли ещё метров десять и остановились. «Друг», глядя на дом, развёл руками, делая вид, что он удивлён размерами дома.
Со стороны всё выглядело так: два друга наконец-то встретились и были рады долгожданной встрече. И если кто-то смотрел на них или наблюдал за ними из леса или с другого берега реки, их встреча выглядела именно так.
Максим удивился: «Никто ведь наверняка не наблюдает за нами. И такие меры предосторожности, на мой взгляд, выглядят, скорее, наивно, нежели конспиративно».
(Но думая, таким образом, он заблуждался. С противоположного берега, из-за высоких кустов, за ними следила через бинокль пара любопытных глаз. И если присмотреться внимательнее, можно было увидеть лучи от линз бинокля.)
Они вошли в дом. Мужчина представился:
- Артём. Ваше имя я знаю, - уточнил агент спецслужб. Максим одобрительно кивнул головой и пригласил гостя в большую комнату.
Они сели на диван. Артём вытащил из кармана ветровки карту, развернул её и задал вопрос:
- Укажите место на карте, где вы нашли вещественное доказательство.
- Это кафе? Так? Примерно вот здесь. В кустах, - показал Максим на предполагаемое место.
- Время?
- Часов девять-десять…
- Точнее? – с хрипотой в голосе спросил агент.
- В половине десятого.
- Дайте мне шарф.
Максим протянул пакет Артёму.
Тот взял пакет и стал его рассматривать.
- Может, Вам чаю или воды? – предложил Максим гостю.
- Чаю. Зелёного, если можно. В горле першит. В лесу простыл…
Максим пошёл в кухню.
Вернувшись в большую комнату, назовём её залом, Максим застал Артёма у окна разглядывающим сад.
- Прошу, - произнёс хозяин, протягивая чашку с чаем.
- Благодарю. Тихо тут у вас. Река рядом. Вокруг никого… Дом красивый. Можно, я осмотрю его?
- Зачем? – удивился Максим. Но поняв, что агенту необходимо осмотреть дом прибавил: - Хорошо, обследуйте, если нужно для дела.
Максим показал Артёму дом. Спальные комнаты девочек он не стал открывать, просто сказал, что в них спали девочки.
- А это Ваш кабинет? И как Вам работается на новом месте? Капитан Крутов разоблачает коррупцию, борется с мафией?
- Вы читали мои романы? – удивился писатель.
- Разумеется. В них столько советов для нас... Складывается впечатление, что автор проработал в спецслужбах не один десяток лет.
- Помогают архивы, советы Сергея Тимуровича, его коллег, - пояснил Максим.
- Красивые здесь места. Завидую Вам. С удовольствием бы провёл в этом месте свой отпуск. На море суета. Вы сделали верный выбор. Кстати, Вы сами убираете дом? Представляю, сколько времени отнимает уборка.
- Удачно напомнили. Нет. Из посёлка будет приезжать девушка, она работала в этом доме два года и всё в нём знает.
- Лучшей кандидатуры не найти, - согласился Артём.
- Сегодня позвоню ей, - добавил писатель.
- Полагаю, в комнатах девочек, в которых они спали и видели сказочные сны, которые Вы не показали мне, - Артём улыбнулся, - Вы не нашли ничего подозрительного.
- Ничего, - ответил автор детективных романов и подумал: «Бывалый агент».
- Я Вам доверяю. Вы - наш человек. В доме шикарная мебель и много, как я успел приметить, дорогих антикварных и античных предметов искусства, профессионально написанных картин. Художник, в любом случае, - мастер.
Максим согласился с выводами «друга».
- Но прежде чем уйти я хотел бы осмотреть подвал. Вы не против?
- Прошу, - уступая дорогу агенту, предложил писатель.
Они вошли в подвальное помещение. Максим включил свет.
- Эта коробка упала со шкафа? – поинтересовался «друг» указывая на коробку, стоявшую на комоде.
- Да, - удивлённый вопросом ответил Максим. – Вы в курсе?
Артём встал на стул и осмотрел верх шкафа. Немного подумав, он произнёс:
- Странно, странно… Сама коробка не могла упасть. Тут Вы, пожалуй, правы. Она стояла посреди поверхности крышки шкафа. Противоестественно…
Максим слушал агента и удивлялся: откуда Артём мог знать о коробке? Кто ему рассказал об этом случае? Немного подумав, он улыбнулся и понял: «Ну, конечно же, Сергей. Не Карина же. Ясно! Подполковник дал команду агенту осмотреть всё на месте».
- Максим, в какой комнате Вы видели следы, когда вошли в дом с риэлтором?
- Идёмте, покажу. Прошу. Осторожнее.
Они поднялись на второй этаж и свернули в правое крыло. Максим открыл дверь.
- Вот в этой комнате. Вероятнее всего, в ней играли девочки. Наклонитесь, - попросил писатель. – Смотрите. Видите: следы босых ног ведут к этому окну, потом к другому, затем – к входной двери.
Артём нагнулся и посмотрел на следы. Провёл рукой по одному из них. Посмотрел на пыль и сделал предположение:
- Думаю, месяца три-четыре назад в этой комнате, а значит, и в доме, кто-то побывал. Размер детский – тридцать седьмой или тридцать восьмой.
- Предполагаете, ребёнок?
- Трудно сказать. Но факт есть факт.
- Но ведь дом на сигнализации.
- Значит, проникновение в дом произошло из потайного окна или, возможно, лаза…
- Что? – удивился писатель детективных романов, почувствовав себя уязвимым.
- И этот «кто-то» хорошо знает расположение комнат в доме, а следовательно, и его тайны.
- Тайны? Что Вы этим хотите сказать? На следы мужчины они не похожи. Девочки погибли. Да и Карина, осмотрев дом, сказала, что всё на своих местах – антикварные предметы и ценные вещи. Из чего следует: это был не воришка. А… Кто же тогда?
- Возможно, пацан из посёлка проник каким-то образом в дом.
- Маловероятно. Дом на охране. В одном я уверен: злоумышленник - не член семьи.
- Это точно. Да и зачем им? Никто из них не числится в розыске. Могут смело приехать как законные хозяева дома, имею в виду мать, отца, и войти через главный вход. Нет… Пацан, скорее всего. Они куда хочешь проникнут. Погодите… А это что?
- Где? – спросил заинтригованный писатель.
- Видите, рядом, со следом кружок?
- Вижу.
- Это след от фонаря, - уверенно сказал агент.
- Он поставил его стеклом вниз. Думаете, что-то заподозрил?
- Мне пора, - подымаясь с колен, произнёс агент, пришедший за шарфом, и добавил, отряхивая пыль с брюк, - проводите меня до калитки. Мы вновь обнимемся, и я уйду.
Максим попрощался с Артёмом, обняв его, и гость ушёл.
Писатель закрыл за ним калитку и вернулся в дом.
Он не стал придавать особое значение всему, о чём говорил «друг», поднялся в кабинет и стал вычитывать уже написанные главы романа.
Прочитав семь страниц, он с удовлетворением произнёс: «Отлично! Я набираю форму…»
* * *
Выключив компьютер, Максим спустился в зал, набрал номер телефона Натальи и стал дожидаться ответа.
- Слушаю, - ответила Наталья.
- Здравствуйте, Наталья! Это Максим Вас беспокоит. Хотел сказать Вам…
- Кто? Кто?.. Да тише вы, девчата. Мне кто-то звонит.
- Максим, - повторил писатель.
- Уже поняла. Продолжайте.
- Я переехал в дом. Когда Вы сможете приступить к работе?
- Так Вы уже ночевали в доме?
- Ночевал.
- И как там поживают черти?
Подруги Натальи улыбнулись. Она продолжила допрос с пристрастием:
- Привидения гоняли Вас по комнатам? Призраки носились по лестницам?
- К сожалению, нет. Я хорошо выспался. Ночь была тихой.
- Вот как! Ну и ну. Хорошо. Завтра же приступлю к своим опасным обязанностям. В какое время мне начать?
- В десять утра. Я часто работаю по ночам, поэтому…
- Отсыпаетесь. Ясно. Я ещё в Горячем Ключе. Сижу с подругами в магазине. У них обед. Вот они меня и угощают чаем и разными сладостями. После шашлыков, разумеется.
- Почему же, разумеется?
- Люблю шашлыки.
- Передавайте привет подругам… Людмиле, Татьяне и Ирине. Я не…
- Феноменальная, я бы сказала, фотографическая память у Вас, писатель.
- Жду Вас завтра. До встречи!
Максим отключил телефон и положил его рядом с пистолетом.
Наталья вышла из-за стола и официально произнесла:
- Всё, мои милые! Мне пора ехать. До вечера нужно добраться до дома.
- Так это писатель звонил? – поинтересовалась Татьяна.
- Он. Завтра выхожу на работу. Тридцать пять тысяч на дороге не валяются. Да и на тротуарах тоже.
- Отличная зарплата, - произнесла Людмила и добавила: - А ты не боишься работать в этом доме?
- Чего бояться-то? В доме нас будет двое.
- Писатель красивый? – справилась Ирина.
- Очень. Высокий, стройный, с аристократическими манерами. Вежливый… Вот не могу вспомнить, девчата, на кого из артистов он похож? Мучаюсь этим со дня знакомства. Подождите, вспомнила. Видели фильм «Дориан Грей»? Вот на этого милашку. И чёлочка ему к лицу, и улыбка.
- Не влюбись, - пошутила Ирина.
- Девочки, спасибо за угощение. Рада, что у вас всё хорошо.
Наталья вышла во двор магазина и, увидев молодого парня, паркующего свой автомобиль рядом с её машиной, крикнула:
- Стоп! Куда ты рулишь? Как я буду выезжать по-твоему? Я же не на вертолёте. Читать умеешь? «Машины не парковать».
Девочки наблюдали за сценой между двумя водителями и смеялись.
- Да что ты так раскипятилась-то? – ухмыльнулся водитель.
- Давай, давай отъезжай. Выпусти меня. Понаставят свои машины, а ты выруливай как хочешь.
Парень отъехал, освободив место для проезда машине, в которую села Наталья, сказав на прощание подругам: «Передавайте привет Анне Васильевне и Валерию», и потихонечку, чтобы не задеть машину мужчины, стала сдавать назад.
Выехав на улицу Ворошилова, она поехала домой в Молдовановку.
* * *
Светлана Васильевна, директор издательства, выпускающая в свет детективы Максима, сидела за рабочим столом и разговаривала по телефону.
В это время в кабинет вошла Клавдия. Светлана Васильевна показала рукой на стул и продолжила разговор.
Клавдия, поняв по разговору, что он может затянуться, подошла к окну и стала смотреть на проспект – на машины, на людей. Она была в подавленном настроении от того, что Максим не отвечает на её звонки.
Через десять минут Светлана Васильевна закончила разговор и положила трубку на рабочий стол.
Клавдия продолжала смотреть в окно. Светлана Васильевна поняла: подругу что-то беспокоит, и спросила:
- Клавдия, тебя что-то волнует? Выглядишь, как бы так сказать, чтобы не обидеть тебя, - неважно.
Клавдия повернулась, поздоровалась и села на стул, напротив Светланы.
- Что с тобой происходит, подруга? Глаза красные, настроение, судя по всему, покинуло тебя, и, мне кажется, ты слегка пьяна.
- Мне нужно с кем-нибудь поговорить, - поправляя причёску, ответила Клавдия, и впрямь выглядевшая неважно. В ней не было присущего ей блеска, напора, удовлетворения жизнью.
- Мы вчера… Я была на приёме у Галкиных… Так себе приёмчик. Ничего особенного. Да и люди были не интересные… - проговорила Клавдия.
- Совсем не такие, как на приёмах, куда ты ходила с Максимом? Да, Галкины есть Галкины… Тут ничего не добавишь. Ты начала пить?
- Выпила утром на дорожку… Решила заехать к тебе и поговорить.
- Ты за рулём? Могла бы взять такси. Я звонила тебе три дня, но ты не отвечаешь. С чего ты пьёшь? Тоскуешь по Максиму? Вряд ли. Скорее, от нечего делать. Не можешь принять решение…
- Да я уже приняла, - опуская глаза, ответила Клавдия.
- Я это вижу по твоим глазам, - пошутила подруга.
- Не в этом смысле… Приняла решение родить Максиму ребёнка. Наладить отношения и всё такое…
-«И всё такое…» Раньше ты не заканчивала свои мысли такими словами – «и всё такое», а договаривала, что именно. Деградируешь… Извини, но это так.
- Короче, он не отвечает на мои звонки. Ты не знаешь, где он скрывается, сукин сын?
- Не знаю. Поверь, я говорю правду, - ответила Светлана.
- Женя или Сергей знают наверняка, но молчат. На юбилее у Сергея, думаю, кто-нибудь да проболтается.
- «Проболтается», - недовольно произнесла Светлана. – Тебе надо принять ванну и хорошенько выспаться. И что ты там ещё принимаешь? Антидепрессанты? Снотворное? Транквилизаторы?
- Всего понемногу, - ответила подавленным голосом Клавдия.
- У тебя депрессия, Клавдия. Всё к ней или к этому шло... Вспомни, я предупреждала тебя: прекращай этот праздник жизни… Он до добра не доведёт. За ночь ты выпивала бутылку водки или две бутылки вина. Максиму порой было стыдно, как его спутницу или без пяти минут жену под руки сажали в такси. Если тебе нечем заняться, съезди к родителям, пока Максим пишет книгу. Поживи у них. Приди в себя. Твой отец, насколько я помню, тоже выпивает. Бывший офицер. Ты в семье одна. Воспитали они тебя не Золушкой, а избалованной девчонкой. Ты ни в чём нуждалась… Познакомилась с Максимом, и он продолжил, на свою голову, их дело: шубы, бриллианты, шикарная машина, дача… турпоездки по морям и океанам, Париж, Лондон, Рим… А сам пахал за столом. Ты развлекалась в баре какого-нибудь континентального лайнера, а он сидел за рабочим столом и раскручивал сюжет.
Клавдия тяжело вздохнула.
Светлана продолжила:
- И к своей работе ты стала относиться так себе… Ну, по этому поводу и на эту тему мы уже говорили. Помнишь? Хорошо, что он не слышал наш разговор. Иначе мне…
- Слышал! - отчаянным тоном произнесла Клавдия.
- Слышал?! О Боже! Ты ведь сказала мне, что его нет дома, и я могу «резать по живому».
- Он так решил. Приказал… Мы в то утро поругались, и он возжелал узнать твоё особое мнение о своих романах. Вынудил меня включить громкую связь.
- Вот как! Значит, он догадывался? Ты подставила меня, подруга! Не находишь?
- Я же говорю тебе: он настоял на этом.
Светлана покачала головой, вышла из-за стола и подошла к окну.
В это время дверь открыла секретарша и хотела что-то спросить, но Светлана Васильевна, увидев её, отрицательно покачала головой. Та, поняв, что подруги беседуют по душам, закрыла дверь.
- И что он сказал, услышав моё мнение? – поинтересовалась Светлана. – Обиделся на меня? Говори только правду.
- Нет. Ополчился на меня. Ты ведь говорила, если помнишь, что я выполняю свою работу скверно. Значит, повинна во всём я. Можешь не волноваться.
- Ясно. Вот почему он, недолго думая, уехал. Восемь лет! Могла бы уже родить за это время двух или трёх детишек. У вас была бы полноценная семья. Вы бы официально оформили свои семейные отношения. Но ты всё испортила! А сейчас ещё и выпиваешь!
- Я начинаю пить с обеда, от нечего делать. Скучаю… Только теперь поняла, что значит для меня Максим. Не предполагала, что такое возможно.
- Клавдия, может быть, он…
- Решил порвать со мной. Но я должна измениться. И внутри, чувствую, уже происходят эти изменения… Как мне его вернуть, Светлана?
- Немедленно прекрати выпивать! Сходи к своему психотерапевту.
Клавдия встала, взяла свою сумочку и тихо произнесла:
- Ладно, подруга. Спасибо, что выслушала. Мне нужно было с кем-нибудь поговорить. Вот и поговорила. Поеду домой.
- Клавдия, может, Степан отвезёт тебя?
- Спасибо. Потихоньку доеду сама.
Она вышла из кабинета.
Светлана смотрела в окно, как Клавдия садится в машину, заводит её и выезжает с парковки, не пропустив машину, водитель которой с трудом избежал столкновения. Клавдия выехала на проспект и свернула влево - в сторону дома, в котором осталась одна.
Светлана подумала:
«Нужно было сказать Степану, чтобы он отвёз её домой».
* * *
Максим проснулся в девять часов утра. Отлично выспавшись, он пошёл к реке. Проплыв метров пятьсот, он вылез на пирс и лёг на лежак.
Через несколько минут он услышал сигнал машины и тут же вспомнил, что забыл открыть ворота.
«Наталья приехала», - надевая спортивный костюм, подумал он.
Взяв ключи с тумбочки в прихожей, он вышел через парадный вход в сад и направился к воротам. Он поздоровался с Натальей, сидевшей в машине, и открыл ворота.
Наталья подъехала к дому и припарковала машину рядом с машиной Максима.
Наталья вышла из машины, открыла багажник, вытащила из него две большие сумки и произнесла:
- Так-то Вы встречаете домохозяйку! Держите её у ворот. Доброе утро!
- Доброе утро, Наталья! Домработницу, а не…
- Опять корректируете мою речь. Хорошо, пусть будет домработницу.
- Входите, - предложил он Наталье, открывая перед ней двери, - давайте я Вам помогу.
- Пожалуйста, пожалуйста. Берите вот эту сумку.
Она остановилась у дверей и перекрестилась три раза. Максим улыбнулся. Наталья, заметив это, сказала:
- Креста на вас нет, вот и происходят с вами странные и ужасные события. Или как их там – приключения?
- Ну, ужасного пока ничего не происходило. Больше странного, непонятного, такого, чего невозможно предсказать, предугадать, предвидеть.
- О! Грамотного человека сразу видно. Хотела сказать – начитанного и образованного. Теперь мне нужно будет усиленно учиться правильно говорить. Вы же – писатель. И мне не стоит отставать… Ну, если ужасного пока ничего не происходило, как Вы говорите, то, поверьте на слово, произойдёт. Дайте время.
- Потому что на мне нет креста? – поинтересовался писатель.
- Так и есть. Сумки отнесите в кухню. Я разберусь с ними в моём кабинете. Кухня - мой творческий кабинет.
Максим отнёс сумки в кухню и вернулся в большую комнату. Наталья стояла под люстрой и внимательно разглядывала её.
- Эта люстра, мне нравится, - произнесла она и добавила: - Я всё время боялась, что она вот-вот упадёт прямо на девочек, когда они играли за роялем. Она ведь такая тяжёлая… Итак, я снова в этом доме, чёрт меня побери.
- Вы только что крестились. Припоминаете?
- Одно другому не мешает. Ну, вот оно – уединённое место, о котором Вы так мечтали, лёжа на диване в Ростове, уставившись в потолок. Вам нравится дом, обстановка, аура? Написали уже что-нибудь? Дело пошло на лад?
Максим смотрел на Наталью и поражался её вопросам и непосредственности, граничащей с откровенностью и непринуждённостью, с которой она общалась с ним.
«Бойкая девушка. С такой в доме скучно не будет», - подумал он.
- Не беспокойтесь, со мной в этом доме Вам скучно не будет, - будто поняв его мысли, уверенно произнесла Наталья и прошлась по комнате.
Услышав её слова, Максим улыбнулся.
Подойдя к писателю, она развела руками и спросила:
- Итак, с чего начинать?
- С уборки, Наталья. С приборки.
- Так с уборки или с приборки?.. Ясно. Тогда дайте ключи от подвала. В подвальном помещении электроприборы. Там и пылесос, и всё прочее, необходимое для генеральной уборки дома.
- Все ключи на тумбочке. Но ведь Вам будут нужны ключи от ворот, входной двери, от калитки…
- Вторые ключи вот здесь. – Она подошла к комоду в прихожей, открыла второй ящичек и вынула связку ключей. – С этим разобрались.
Максим удивился: «Наталья не забыла, похоже, что где находится. Замечательно! Она ведь проработала в этом доме два года».
- Их-то я и возьму. Завтракали? Вижу, уже поплавали в реке. Хозяин тоже плавал по утрам. А зимой – нырнёт в реку, вынырнет и пулей в дом.
- О! – удивился Максим и подумал:
«От Натальи можно многое узнать о девочках, их отце, матери. И вообще, о жизни в этом доме. Но главное – выяснить причину или сделать выводы из её рассказов о трагедии, произошедшей в доме…»
- Вы меня не слушаете? – громко спросила домработница.
- Нет.
- Почему же?
- «Нет», в смысле слушаю. Продолжайте.
- Повторяю: что приготовить на завтрак?
- Манную или овсяную кашу, - ответил Максим.
- Яйца, колбаса, сыр…
- Ни в коем случае! – сморщился писатель.
- Почему же «ни в коем случае»? Поняла. А на обед что приготовить?
- Что хотите, то и готовьте. Через неделю я…
- Сделаете отбор. Ясно. А на ужин?
- На ужин… На ужин… Овсяную кашу, два яблока и стакан кефира. Да, в рацион обеда обязательно должен входить винегрет: две свёклы и свежая капуста.
- Кофе, чай, компот… Что Вы пьёте, когда работаете? Компот – это вряд ли. Вы же – писатель.
- Об этом я хотел поговорить с Вами после уборки.
- К чему тянуть? Садитесь на диван. Поговорим.
Максим снова улыбнулся и подчинился:
- Хорошо, Наталья. Вы принадлежите к той категории людей, которая не откладывает главное в долгий ящик. Это мне по душе.
- Польщена. Итак, какие Ваши условия? Запреты? Что мне можно, что нельзя?
- Первое: не входите в рабочий кабинет, когда я работаю. Если мне что-нибудь понадобится, я Вам скажу или спущусь в кухню сам. Второе: не читайте рукописи или текст на экране компьютера, то есть книгу… Не шумите, когда я работаю. Если дверь в кабинет будет открыта, не подходите сзади и не заводите со мной разговор, что бы ни случилось. Я могу испугаться. Если дело неотложное, тихо постучите в дверь.
- Хм! Можете испугаться… Я ведь не привидение с дробовиком. Странные вы – писатели. Это всё?
- Да. Там посмотрим. Повторяю, главное: не входите в кабинет, когда я работаю. Я это уже говорил. И последнее: иногда я буду обедать…
- В круглосуточном кафе «Альбатрос», в котором Вам так нравится блюдо из форели. Ах, пальчики оближешь! Понимаю Вас.
- Точно. Мне необходимо бывать среди людей. Если я срочно понадоблюсь, звоните на телефон.
- Среди людей? Вы ведь убежали от них. Стоит ли возвращаться? Дело Ваше. Мой рабочий день?
- С десяти до… семи. Как Вам такой график?
- График? Согласна.
- Если Вам нужно будет… Словом, появятся неотложные дела или ещё что-то, скажите или позвоните. Поставьте меня в известность.
- Ладно. Теперь всё?
- Думаю, на сегодня да.
- Пойду, с Вашего разрешения, переоденусь и займусь уборкой.
- А я, с Вашего дозволения, - в кабинет.
- Собеседование я прошла, на работу принята. Приступаю. Обед в два часа. Ужин в семь. Или так: я всё приготовлю, если вы вдруг заработаетесь, а Вы потом, довольный своими персонажами или как их там – героями, разогреете ужин в микроволновке и так далее.
- Договорились, - улыбнулся Максим и кивнул в ответ.
Наталья встала с дивана и направилась в кухню. Пройдя несколько шагов, она остановилась и удивлённым голосом проговорила:
- Я видела мужчину… Странно. Плохо одетого. Он прошёл мимо моей машины, посмотрел на меня и направился вдоль забора, в сторону леса.
- Да? Я тоже видел его пару дней назад. Отчего же «странно»?
- Это логовище обходят стороной. Может, он бродячий? Не ведает о доме-монстре ничего. Он явно не из посёлка.
- Возможно. Но ведь рядом с домом ещё никого не убили, насколько мне известно.
- А в доме?!
Максим задумался.
* * *
Стемнело. Полная луна освещала таинственный лес, поэтому по лесу можно было идти без фонаря. И это было на руку мужчине в спортивном костюме, быстро идущему по тропинке и часто озирающемуся по сторонам. Он подошёл к большому дубу и резко свернул вправо. Присел за густым кустарником и стал внимательно вглядываться в ночной лес.
Просидев на корточках минут десять и убедившись в том, что за ним нет слежки, он встал, ещё раз огляделся и, сделав несколько шагов, подошёл к двери своей «берлоги».
Раздвинув корни, он нащупал ручку двери, которой служил щит, обросший вьющимися дикими растениями, и, приоткрыв его, неслышно протиснулся в комнату.
Включив фонарик, он подошёл к аккумулятору. Накинул на него клейму, и комната осветилась слабым светом.
Затем он зажёг одну за другой три керосиновых лампы, и в комнате стало намного светлее. Он тяжело вздохнул и выругался: «Чёрт! Надо же, укусила, сучка. Надеюсь, она не бешеная и сорок уколов в живот от бешенства не потребуются». Он засмеялся неестественным смехом – странным, пугающим.
Открыв бутылку пива, он выпил её, как говорят в народе, залпом. Вытерев рот, он сплюнул и снова выругался: «Курва! Надо ладонь перевязать. Кровь не останавливается. Зубы у неё – как у крокодила. Это её и спасло. Надо же, второй раз не фартит!» – крикнул он и ударил по столу кулаком. По столу, к которому привязывал своих жертв, мучил их, избивал, насиловал и убивал.
«Ну вот! – продолжал он причитать, – теперь и эта рука ноет. Невезуха. Нужно было вырубить эту крысу и сразу тащить в «берлогу».
Он перевязал ладонь правой руки и снова сел на высокий стул. Открыл вторую бутылку и стал медленно пить из неё пиво, о чём-то думая. Он смотрел на стол, на котором, если бы у него всё прошло удачно, должна была лежать очередная жертва и доставлять ему удовольствия. Но… не вышло. Сегодня ему не повезло. Поэтому он был возбуждён и раздражён. Судя по его лицу, можно было понять: он сильно устал. Его клонило ко сну. Он встал, потянулся и лёг на стол. Через несколько минут он уже похрапывал и стонал.
Глядя на него, сразу было понятно: ему снится жуткий, ужасный сон.
Ему снилось, как отец сечёт его розгами по оголённому месту. Как делали это дворяне с крепостными мальчишками, провинившимися в чём-то или укравшими что-нибудь из дворянской домашней утвари. В детстве отец бил его сильно. И ощущая во сне удары тонкими прутьями от вербы, приносящие ему боль, он стонал и ворочался.
Отец частенько бил его. Мать не заступалась. Ему снилось: он тихо вошёл, чтобы никто не видел, в курятник и, поймав первую попавшуюся на глаза курицу, оторвал ей голову. Из горла курицы хлынула кровь, он бросил курицу на землю. Тело её в агонии то вскакивало, то снова падало. Держа в руке голову курицы, он смотрел на её обезумевшие глаза и раскрывшийся клюв, из которого высунулся язык.
Насладившись муками садистски убитой им птицы, он обычно мазал её кровью своё лицо, руки, шею, грудь. Он испытывал наслаждение. Он привыкал к этому наслаждению, несмотря на то, что будет выпорот за свой садизм. Зверски убив ещё две курицы и обмазав кровью лицо, руки, грудь и шею, он стоял с закрытыми глазами и, подняв голову вверх, стонал, как раненый зверь.
Мужчина проснулся в поту. Вздохнул, улыбнулся и прислушался: нет ли кого поблизости, и снова лёг на стол. Он его называл «разделочным столом».
Сон продолжился. Ему снилось, как отец, разгневанный садистскими наклонностями сына, улыбающегося от удовольствия, вымазанного кровью бедных невинных птиц, к тому же убитыми раньше, чем требовалось, держал в руках обезглавленных уток и кричал жене – второй жене (первая от них сбежала): «Смотри, Ира! Это не ребёнок, а садист! Не удивлюсь, если из него вырастет серийный убийца, чёрт его возьми! Его нужно срочно лечить!»
И он был прав, ибо маньяк – это человек, одержимый манией. А мания – болезненное психическое состояние с сосредоточением сознания и чувств на какой-нибудь одной идее с резкими перепадами от возбуждения к подавленности. Маньячество – это болезненное состояние, свойственное маньяку. У всех маньяков, превратившихся в серийных убийц, маньяческие признаки проявлялись ещё в детстве.
И отец показал его психиатру. Психиатр выслушал отца, покачал головой и прописал больному таблетки. Отец следил за тем, чтобы сын принимал их регулярно.
Отец заметил, что у сына обостряются признаки маньяка каждые полгода. Это его цикл. У каждого маньяка свой цикл. У того, который убивает девушек и детей, а именно - у лежащего сейчас на столе, он составляет полгода. И каждые полгода он теряет над собой контроль. И сколько продлится очередное безумие - не ведает ни один маньяк.
В двенадцать лет он состоял на учёте у психиатра. А в семнадцать сбежал из дома к тёте – двоюродной сестре отца. У тёти не было детей и домашней птицы. Проживала она в сибирском городке, где жили, в основном, нефтяники, и рада была, что у неё появился «сын».
Отец не стал возражать. В Сибири будущий маньяк закончил колледж и уехал, то есть сбежал с паспортом и дипломом в неизвестном направлении.
Он снова проснулся. Вспомнил отца, его жён, психиатра, тётю и закурил. Допил пиво и прищурив глаза вымолвил: «Надеюсь, вы все в аду!.. Пойду-ка я домой».
* * *
Кошмар в доме у реки
Максим после разговора с Кариной проспал три часа. Ему снова приснились девочки. Они протягивали к нему руки и хотели разорвать на нём одежду, но у них это не получалось. Тогда Лорна, чей портрет он видел в её спальной комнате, которая повстречалась (или привиделась) ему в лесу, сняла венок со своей головы и хотела надеть его на голову Максима… На этом сон всегда заканчивался.
В половине шестого утра Максим встал с кровати, надел спортивный костюм и поднялся в кабинет. Включил настольную лампу, компьютер и стал работать – писать новую книгу.
Ему хотелось дописать тринадцатую главу и завершить ею первую часть романа. Он проработал над ней до половины десятого утра. Почувствовав усталость, он сохранил текст, вышел из-за стола и подошёл к окну.
Распахнув окно, он сделал глубокий вдох и вспомнил сон:
«С какой стати он всё время мне снится? Какая в нём кроется причина или тайна?» - размышлял Максим. Думая о сне, он вспомнил о портрете Лорны и произнёс:
«Написан профессионально. Но… Портрет Лиры, очевидно, тоже должен быть? Кстати, я не был в её спальной комнате – единственной комнате, в которую я ещё не входил».
Он решил пойти в комнату Лиры и осмотреть её в надежде на то, что в ней, как и в комнате старшей сестры (старшей всего на час-два), он увидит на стене её портрет. Ему стало интересно. Максим подошёл к двери спальни Лиры. Ключа в двери не оказалось. Он вспомнил, что ключи находятся в комоде, в прихожей. Писатель спустился вниз и, взяв ключ, поднялся на второй этаж. Открыл ключом дверь и вошёл в комнату.
Осмотрев её беглым взглядом, он понял: в комнате Лиры такая же мебель, как и в спальной комнате Лорны. И расставлена она была точно так же.
Он повернулся и… застыл на месте. Увидев на кровати лежавшую лицом к окну девушку, волосы которой были раскиданы по подушке, на которую была надета наволочка из китайского шёлка, Максим, напуганный до смерти, попятился к двери.
Ударившись о стену, он левой рукой пытался нащупать дверь. Нащупав косяк, он сделал два шага влево. Стоя в дверях спальной комнаты Лиры и глядя на неё, он почувствовал, как подкашиваются его ноги. Он прислонился к косяку двери и продолжал смотреть на девочку. Та спала сладким сном под лёгким покрывалом и не издавала ни единого звука.
В это время в дом вошла Наталья. Она опоздала на работу и хотела извиниться перед Максимом, а также объяснить ему причину своего опоздания. Забыв о том, что писатель предупреждал её не шуметь, когда он работает, она крикнула: «Максим! Где Вы?»
Ответа не последовало. Наталья направилась с двумя сумками в кухню. Выложив продукты на кухонный стол, она подумала: «Может быть, ещё спит? Писал всю ночь, бедненький, а я тут раскудахталась. Тихонечко подымусь на второй этаж и извинюсь за опоздание. Но, мне кажется, ему всё равно».
Подойдя к двери кабинета, домработница тихо постучала. Максим не отозвался. Она постучала второй раз. Посильнее. Писатель не ответил. Приоткрыв осторожно дверь в кабинет, что запрещал ей делать Максим, Наталья, к своему удивлению, не увидела в нём писателя. «Хм! – проворчала она. – Что за фокус? Машина стоит у дома, кабинет пуст… На пирсе его тоже нет. Куда он провалился? Утонул что ли?
Наталья решила поискать пропавшего писателя по дому.
Спустилась вниз и осмотрела все комнаты. Выключила в них свет и подумала: «Зачем он каждую ночь зажигает во всех комнатах свет? Боится что ли?» Выключила уличное освещение и снова поднялась на второй этаж.
Посмотрела в левом крыле дома. Все комнаты в этом крыле были закрыты, за исключением спальной комнаты Максима, в которой его также не было. «Может быть, он спал внизу, на диване? Посмотрю в правом крыле», - подумала Наталья и направилась в правое крыло, в котором находился и тренажёрный зал, часто посещаемый отцом девочек.
Она прошла по коридору метров пять. В это время насмерть перепуганный Максим, думая о том, что он провёл эту ночь в доме не один, сделал два шага назад и оказался в коридоре.
Наталья от неожиданного появления перед собой писателя, которого она ищет уже минут двадцать, громко вскрикнула:
- Чёрт побери, Максим! Вы до смерти напугали меня. – Она присела на корточки, положив руки на грудь, и, закрыв глаза, стала глубоко дышать. Отдышавшись, она встала и, глядя на остолбеневшего писателя, который продолжал смотреть внутрь комнаты, спросила:
- Что там в комнате? Не молчите! Говорите же.
Максим продолжал смотреть на спящую девочку и не слышал голоса Натальи. Наталья впервые в жизни перепугалась по-настоящему. Она подумала, грешным делом, что с Максимом ночью произошло что-то ужасное, если он так напуган, что даже не видит и не слышит её. И она решила увидеть своими глазами то, отчего писателя так «заклинило».
Она тихо подошла к Максиму и коснулась его плеча. Максим, испугавшись, вздрогнул. Не обращая внимания на домработницу, он исступленно продолжал смотреть на девочку. Ему показалось, что она пошевелилась и почесала плечо.
Он отошёл от двери ещё на один шаг. Наталья, глядя на писателя, уже не сомневалась в том, что он не в порядке и чем-то насмерть перепуган.
Она покачала головой, набралась храбрости, подошла к двери и заглянула в комнату. Увидев на кровати девочку, лежавшую лицом к окну, она машинально прикрыла ладонью рот, произнеся замогильным голосом: «Господи, помилуй. Никак воскресла!» Несколько минут она смотрела с широко открытыми от удивления глазами на девочку и о чём-то думала. Наконец она ладонями закрыла глаза и засмеялась. Наталья смеялась до слёз, поочерёдно переводя взгляд с Максима на девочку, с девочки – на Максима, пока писатель не пришёл в себя и не крикнул:
- Наталья! Как Вы… Почему Вы смеётесь? Девочку разбудите. Каким образом она попала сюда? Что вообще происходит в этом логове?
- Вы провели ночь в доме… и не заметили, что в нём есть ещё кто-то? – приняв серьёзный вид, спросила домработница и тут же продолжила: - Она моложе Вас… И, как видите, не повзрослела за одиннадцать лет с тех пор, как пропала или была убита вместе с сестрой. Такая же юная, весёлая… Судя по всему, она явилась с того света или из того… чтобы увидеть дом, побегать по комнатам, вспомнить прежнюю жизнь, отоспаться в своей спальне, а утром познакомиться с новым хозяином, которого, по неизвестным причинам, не задушила ночью. Наверное, она хотела до рассвета исчезнуть, как все призраки, но, видимо, проспала.
Максим подумал, что с Натальей случился нервный припадок. Она продолжала смеяться и говорить страшные, кощунственные слова. Он испугался за неё, решив, что Наталья от увиденного, по-видимому, спятила.
Наталья продолжала смеяться и нести всякий вздор:
- Она играла Вам в полночь на рояле? Заваривала кофе? Лира восхитительно готовила кофе. Поверьте на слово. И всё время что-нибудь да выдумывала, чтобы напугать людей, проходивших мимо дома. И в это уверуйте. Ещё Лира любила спать до одиннадцати часов утра, за что её ругала мать – прекрасная, добрая, верующая в… женщина, - неугомонно продолжала домработница. – Смотрите! Она шевельнулась. Сейчас встанет.
- «Верующая в…», - повторил писатель, вспомнив о своих выводах в отношении гибели девочек – о сатанистах и их жестокой расправе над девочками – приношении детей в жертву Сатане. Ему стало страшно. «А что, если Лира в образе призрака явилась, чтобы убить меня?» Мысли пробуждались одна ужаснее другой.
«Мы ведь вместе провели всю ночь в доме – в этом доме-монстре. И, разумеется, Лира бродила по дому в ночной рубашке и смотрела на меня, спящего. Может, и Лорна в доме? Я ведь не заходил сегодня в её спальню. Господи, они ведь мне только снились, теперь всё происходит наяву…» Он ущипнул себя за руку.
Пока Максим думал о девочках и о том, что они, явившиеся в образах призраков, могли его жестоко убить, Наталья продолжала смеяться и говорить:
- Такой была выдумщицей… Максим! – глянув на писателя и поняв, что он её не слушает, а всецело отдан на растерзание своему воспалённому воображению о смерти, крикнула она и притопнула.
Максим не отреагировал. Тогда она взяла его за плечи и сильно несколько раз тряхнула его, чтобы новый обитатель дома с призраками пришёл наконец в себя, и произнесла: «Что с Вами? Вы слушаете меня или как?»
Максим не ответил. Он продолжал смотреть через плечо Натальи на девочку. Ему казалось, что она вот-вот проснётся, встанет, и он увидит ужасное лицо призрака с красными глазами, синим лицом и магическим взглядом.
Наталья, заметив, что писатель не слушает её, а продолжает смотреть на девочку, громко произнесла:
- Этот ужас затянулся, Вам не кажется? Смотрите!
Она вошла в комнату. Остановилась, посмотрела на Максима, у которого глаза открылись ещё шире, излучая страх, подошла к кровати, на которой безмятежным сном почивала Лира, и одним движением правой руки стащила с девочки лёгкое покрывало.
Лира не шевельнулась. Максим прислонился к стене и продолжал с ужасом смотреть на происходящее. Впервые за всю жизнь он почувствовал, как от страха у него тряслись коленки и кисти рук.
Наталья продолжала смеяться, девочка в розовой пижамке – спать.
- Смотрите дальше, товарищ писатель. Страшно, да? – продолжала потешаться домработница. – Смотрите же! Не пропустите!
Она правой рукой взяла девочку за шею, сжала сильнее пальцы, словно хотела задушить Лиру, и резким движением руки подняла её, как пушинку, и поставила на кровать.
Максим застыл. Наталья левой рукой вцепилась в волосы Лиры и сдёрнула их с её головы. Волосы оказались париком, приклеенным к голове манекена.
- Это манекен Лиры, - продолжая смеяться, пояснила она. – Ма-не-кен! Я же Вам говорила: Лира была выдумщицей.
Наталья бросила манекен в постель и, держа в руке парик, подошла к писателю, не верившему своим глазам в происходящее, и властно заявила:
- Ну, хватит уже! Пошутили и будет. Максим, - махая париком перед его лицом, стараясь привести его в чувство, продолжала домработница. – Видите, это парик. А девочка – не призрак, а манекен.
* * *
Наталья и пришедший в себя Максим, сидели в кухне и пили кофе. Домработница, отпив глоток, спросила:
- Хотите, расскажу Вам одну историю?
- И всё-таки замечательно, что баба Вера посоветовала мне взять на работу именно Вас. Теперь я понимаю её.
- Я знаю, знаю, - гордо ответила Наталья.
- Вы не умрёте от скромности… Штамп, конечно, но это так. Рассказывайте.
- Это было зимой, под Рождество. Штамп, конечно, но это так, - улыбнулась Наталья, прочитавшая немало книг, в которых истории частенько начинались или под Рождество, или глубокой грозовой ночью. Заметив улыбку и удивление Максима, а вместе с ними и одобрение её словам, – «штамп, конечно, но это так», удачно применённые Натальей, и, к тому же, к месту, указывали на то, что с юмором у неё всё в порядке, она продолжила:
- На дворе стоял мороз, градусов пятнадцать. Я работала по дому. Было воскресенье, у меня был выходной день. Муж уехал на «Ниве» на рыбалку. Он рыбачил в этих местах. Когда-то этот дом люди не обходили стороной, не боялись, а просто называли его… Ладно, это было уже после выстрелов в доме. Итак, я готовила обед. Сын ушёл в гости к другу. Накануне выпал снег, сантиметров тридцать. Вдруг заходит муж и садится на стул, ничего не говоря. «Господи! – воскликнула я. – Да на тебе лица нет, дорогой! Где ты его потерял?» - с тревогой в голосе спросила я. Но через минуту поняла: что-то случилось. Я испугалась и спросила: «Ты сбил человека? Или попал в аварию?» Спустя несколько минут, он стал говорить. Вот что он мне рассказал: «Я поехал на рыбалку. Это ты знаешь. Доехав до дома у реки, я оставил машину на дороге, недалеко от дома, и дальше пошёл пешком. Пришёл на своё место, расчехлил удочки, разбил лёд и стал рыбачить. Клевало плохо, я стал мёрзнуть и, порыбачив, вернее, просидев часа три, смотал удочки и пошёл к машине… Проходя мимо ворот дома, я вдруг услышал страшный крик. Кровь застыла в моих жилах. Я подошёл к воротам (собаки смотрели на меня и рычали) и стал смотреть на дом. Из него доносились ужасные крики… Вдруг я заметил на третьем этаже в окне девочку в ночной рубашке. Она стояла на подоконнике, смотрела вверх и что-то кричала, вытянув руки вперёд…» После этих слов я поняла: мне нужно одеваться и срочно ехать в дом. Пока муж рассказывал, я почти оделась. Он продолжал, глядя на меня: «И она сбросилась или спрыгнула вниз… Я даже слышал, как она шмякнулась… замертво. Я перепугался и побежал к машине от греха подальше. Короче, в этом доме, в котором ты работаешь, что-то случилось… Остановившись у машины, я обернулся и увидел другую девочку в окне. Мне показалось, что она столкнула первую девочку вниз. За что?..»
«Не может быть! – крикнула я, одевая пуховик. – Ты позвонил в полицию?» – спросила я. Он ответил: «Нет. Я испугался. Поехал сразу домой…» - «Так звони участковому, чего ты ждёшь?» – крикнула я. Тогда у нас был другой участковый…»
Максим слушал Наталью и представлял, как всё происходило. Наталья, вздохнув, продолжила рассказ:
- Не помню, как я доехала до этого дома. Я знала, что девочки одни. Родители на Рождество уехали в Геленджик, к друзьям. Я пробежала по тропинке к дому и, открыв своим ключом входную дверь, вбежала в большую комнату и увидела: девочки сидят за роялем и, как ни в чём не бывало, что-то играют. Лорна оглянулась и, увидев меня встревоженной и удивлённой, спросила: «Натали! Что с Вами? Вы в порядке, надеюсь?» Лира встала и предложила мне горячий кофе. Я отказалась и спросила: «Что у вас произошло? Кого выбросили из окна? Или кто выпал из окна второго этажа?» Лорна поинтересовалась: кто мне рассказал эту ерунду? Я ей ответила. Лира закрыла ладонями рот, чтобы, как я теперь уже знаю, не засмеяться. Лорна, бросив взгляд на Лиру, проговорила: «Всё это твои глупые фантазии, сестрица. Так это был Ваш муж, Натали? Бедняга так испугался, что заскочил в машину и, виляя, умчался. Извините её… нас…» - обнимая меня и успокаивая, сказала Лира. «Больше так не поступайте, - предупредила я девочек и села на диван. – Не то я всё расскажу вашему папе». Отца они побаивались. Но стоило им остаться одним… тут же превращались в чертенят… Если честно, я скучаю по ним. Я вернулась домой и всё рассказала мужу, ожидавшему меня вместе с сыном.
- Вот вам и Лира, манекен которой вверг меня в такой ужас, что у меня впервые задрожали коленки. И только благодаря Вам, Наталья, спасительница Вы моя, я вернулся в реальность… Да, а как же полиция?
- Полиция приехала быстро. Как-никак - убийство. Я вышла из калитки и всё ребятам рассказала, на что один произнёс: «Ну и шуточки в этом доме. Говорят, во время войны в нём пытали партизан до смерти. Может, в нём до сих пор живут призраки?»
Я убедила полицейских не рассказывать о «шутках» девочек их родителям.
- Я так и не понял, кто же выпал из окна? Кого столкнули?
- Лира нарядила манекен и предложила сестре разыграть ужасную трагедию: сбросить «девочку» вниз у кого-нибудь на глазах, чтобы посёлок вздрогнул…
- Этим «у кого-нибудь на глазах» оказался Ваш муж. Представляю, что Вы пережили под Рождество.
- Пережила, пережила… Ещё не такое бывало… Думаю, я заслужила сегодня награду.
- Определённо. Если бы не Вы, я до сих пор стоял бы в коридоре с открытым от страха ртом и трясущимися коленями. Что Вам сыграть? Бетховена? Моцарта? Листа? Шопена?
* * *
Максим закончил играть и закрыл крышку рояля. Наталья какое-то время сидела, не проронив ни слова, находясь под впечатлением произведений великих мастеров, которые с большим вдохновением исполнил Максим, а потом торжественно произнесла:
- Вы мастер! Настоящий пианист.
- Я этому долго учился, - присаживаясь рядом, пояснил пианист. Посмотрев на люстру, он спросил:
- Наталья, а когда в этом доме жили девочки, родители, то есть семья, в нём происходили странные, необъяснимые явления, случаи?
- Ещё как происходили! – ответила домработница и добавила, глядя Максиму в глаза: - Девочки наряжались в привидения и бегали, выключив свет, по всему дому, пугая родителей и друг друга. Один раз, помню, они надели маски смерти и на рояле играли… как это назвать-то… реквикон… Словом, Моцарта.
- Ну, к необъяснимым явлениям игры сестёр вряд ли можно отнести. Реквием, - уточнил пианист.
- Точно! Разве это не странно?
- Ничего странного между масками смерти и реквиемом Моцарта, разумеется, нет. Реквием у католиков – богослужение по умершему. Траурное вокальное или вокально-инструментальное произведение. Так что, всё правильно. Девочки наверняка знали это… Но меня поражает не странность, а изобретательность девочек в данном конкретном случае. Снимаю шляпу.
- На Вас же нет шляпы, - удивилась Наталья.
- Это крылатая фраза. Так мы называем…
- Ясно. Фраза с крыльями ворона. Но видеть такое было жутковато. Поверьте… На следующий день приехали эти «гости» к отцу девочек, - уточнила домработница и о чём-то задумалась.
- А под утро в доме раздались выстрелы, как мне рассказывали рыбаки. Опишите мне этих гостей.
- Не уверена… Сколько лет-то прошло. Мужчины как мужчины. Пожалуй, интеллигентами их не назовёшь. На шеях у них были массивные золотые цепи, на пальцах – кольца… Разговаривали они, словно…
- Бывшие заключённые. Блатные… - помог ей Максим.
- Вот, вот, - согласилась Наталья.
- Стало быть, отец девочек наверняка был одним из них? Как Вы думаете? – макая печенье в кофе, спросил писатель.
- Не знаю. Он не был похожим на них. Всегда вежливый, выбритый, с иголочки одет. Кстати, он хотел завести лошадей. Места тут предостаточно. Мечтал построить конюшню, прикупить земли, насколько я помню. Короче, планов было – отбавляй.
Максим подумал, что именно эта мечта, возможно, определила выбор этого дома и места хозяином. А вовсе не страх перед возмездием за какие-то делишки – тёмные делишки отца девочек.
«Возможно, возможно. А я уже подумал, что он…»
- Вы с нами? - спросила Наталья.
- Я слушаю. А почему во множественном числе?
- Со мной и Лирой, - пошутила домработница.
- С манекеном… Какие у хозяина были вкусы, увлечения, мечты? С одной мечтой мы уже разобрались – разводить или завести пару лошадей. И что там за домик стоит в конце сада, рядом с беседкой? Карина о нём ничего не говорила.
- В этом домике, как Вы говорите, на самом деле, в кабинете, хозяин проводил много времени. И в него никому не разрешалось входить – ни под каким соусом. Соображаете?
- Да. А Вы как полагаете, что он делал, мастерил, изготовлял в нём? Чем мог заниматься?
- Понятия не имею. Однажды я пришла… Словом, задержалась на два часа, были неотложные дела по дому, не помню уже какие. Девочки играли в саду, мать сажала цветы, хозяин был в кабинете, в том здании. Я вошла в дом и начала подниматься на второй этаж, по-моему, делать уборку. Поднявшись ступеньки на две по лестнице, я остановилась, увидев на столе в большой комнате, вон на том, красивые большие книги. Я подошла к столу, огляделась и стала рассматривать книги. Это были каталоги, справочники… Бесполезная для меня дребедень.
- Каталоги? Вы их пролистали? Любопытство, надеюсь, взяло над Вами верх?
- Да, взяло. В одном, самом красивом, были иллюстрации дорогих предметов, на каждой странице, или как их там? Кинжалы, серьги, ружья, клинки, сабли, кресты… Дайте вспомнить… О! «Произведения искусств, хранящиеся в подвалах Эрмитажа». Скорее всего, я напутала… Загашниках… Но в Эрмитаже.
- Продолжайте. Я всё понял. Какие ещё каталоги и справочники Вы запомнили? Имею в виду названия.
- По маркам был один. По картинам. По изделиям из меди… Но я хотела сказать не о них.
- Очень хорошо. Догадываюсь. Вы увидели закладку?
- Как Вы догадались? Ах, да! Вы же детективщик. Забыла, - наливая в чашку кофе, усмехнулась рассказчица.
- И?
- Так вот… в том каталоге, самом красивом, закладка…
- Что Вы увидели? Какие предметы?
- На левой странице нож и саблю. На правой – крест и шлем… По-моему, шлем.
- Точно? Не ошибаетесь? – приняв серьёзный вид, спросил Максим.
- Не могу вспомнить. В это время вошёл хозяин и сказал, чтобы я занялась делом. Взял книги и ушёл в свой кабинет.
- Может, он был коллекционером? – сделал предположение писатель.
- Почём мне знать? Да, напротив этих всех предметов стояли цены – в долларах. О, какие цены! И мне показалось…
- Что? Извините, что подгоняю. Продолжайте.
- Книги-то красивые, но сделаны они, как мне показалось, не государством.
- Не в издательстве. Самиздат… Интересно. Фотографии в них были цветные?
- Чёрно-белые, с детальными описаниями предметов.
- Итак: нож, сабля, крест, шлем… Можете их описать? Как они выглядели?
- Откуда мне! Отсюда вывод: никто не знал, чем занимался хозяин в этом доме на самом деле, но ключи от него есть. И вообще, все ключи в жестяной коробке в шкафу, в левом ящике. Можете втихую ночью пробраться в домик и произвести в нём тщательный обыск, в результате которого Вы, как Коломбо, обо всём сразу догадаетесь, а именно: какими тёмными делишками занимался в нём хозяин.
- Браво! Я осмотрю его как-нибудь с Вашего дозволения. Кстати, Наталья, нужно скосить траву в саду и рядом с домом. Где я могу найти… Кого привлечь… Или самому заняться крестьянским трудом?
- И не думайте даже! Вы гвоздь в стену без травмы не забьёте, - засмеялась домохозяйка.
- Может, Ваш муж? Я заплачу. Карина просила…
- Мой муж? Он обходит это логово стороной. Никто из посёлка, ни за какие деньги не придёт косить траву в этом доме. Уверуйте на слово.
- А раньше? Кто скашивал траву?
- Раньше не было убийства… Историй, леденящих кровь, страшилок. Я поразмыслю над этим. (Максим улыбнулся.) По саду всё делал садовник. Вы забыли, да?
Максим кивнул. Наталья, взглянув на него, произнесла:
- Смотрите не разбейте ненароком какую-нибудь статуэтку. В доме ценные предметы. Хозяин напоминал мне каждый день: «Будете делать уборку, не разбейте что-нибудь».
- Карина уже предупредила меня.
- Вот я только не пойму, откуда взялась эта безобразная матрёшка? К тому же, такая тяжёлая. Раньше её не было. Ваша?
- Нет. Но она действительно уродливая, но, вероятно, очень дорогая, - предположил Максим.
- Вот деревья, засохшие странным образом, спилить бы не мешало. Стоят, как истуканы. А сколько дров было бы! Газа-то в посёлке до сих пор нет.
- В этот дом, предполагаю, газ провёл хозяин.
- Да. Большие деньги заплатил.
- Как его звали?
- Вениамин Яковлевич. А жену – Мария Александровна. Я краем уха слышала, что она из знатной семьи. Один из её родственников, по линии отца, был племянником какого-то министра при Александре втором.
- Вот как? Любопытный факт.
- Приезжал к ним как-то один мужчина, представительный такой, с личным водителем, из Германии. Жил три дня. Вареники и борщ всё заказывал. Каждый день кухарила ему эти блюда. Разговаривал с акцентом.
- Однако много чего я сегодня узнал о сёстрах и хозяине. Ну, это дела давно минувших дней, - произнёс Максим и хотел было встать, но Наталья остановила его:
- Погодите… Что я Вам хотела сказать утром? Вы мне память отшибли своим перепугом в спальне Лиры. Вспомнила! Максим, у меня в воскресенье день рождения. Сорок лет исполняется… Господи! Скоро стану старухой. Сорок свечей! Дом можно спалить.
- Здорово! Поздравляю! Но старухой Вы станете ещё не скоро, поверьте.
- Заранее не поздравляют. Так вот. Сегодня пятница. У Вас разгрузочный день. Смешно, Вы ведь итак почти ничего не кушаете: утром кефир, вечером овсянка. Всё пишете, строчите… По пятницам целый день едите или жуёте капусту. Я приготовлю вам салат: нашинкую капусту, добавлю в него оливковое масло и поставлю в холодильник. Жуйте на здоровье. А в субботу дадите выходной. Нужно будет много готовить: салатов, в том числе оливье, и всё такое. Приедут из Горячего Ключа родители, подруги из магазина «Огонёк» и родственники из Крыма.
- Можете не продолжать. В субботу и воскресенье пообедаю в кафе. Навещу бабу Веру.
- Договорились, - вставая из-за стола, сказала Наталья и добавила: - Вы тоже приходите. Пообщаетесь с людьми, потанцуете… Иначе совсем одичаете. К тому же, всегда попадаете в какие-нибудь истории. А у нас будете под контролем. Как Вы там говорите: «Каким будет Ваш положительный ответ?»
- Благодарю, Наталья. Но у меня работы – через край. Подарок за мной.
Бросив взгляд на озабоченную предстоящими тревогами юбиляршу, он спросил у неё:
- Вам деньги нужны?
- Да…
* * *
Наталья подъехала к дому и увидела машину участкового
полицейского. Сам же страж закона сидел на лавочке и что-то записывал в блокнот.
Наталья вышла из машины, закрыла её и подошла к полицейскому. Он посмотрел на неё и официально сказал:
- Присядь, Наталья. Надо поговорить.
- Сын что-то натворил? – поинтересовалась она.
- Нет. Вы воспитываете сына гражданином… Присядь.
- Гражданином! О! Ты в своём репертуаре, - присаживаясь рядом с участковым, саркастически произнесла Наталья.
Она посмотрела на него (он не прекращал что-то записывать в блокнот) и спросила:
- Роман что ли пишешь? Потом всё запишешь, Игнат. Чего тебе?
- Откуда ты сейчас приехала?
- А ты не знаешь? С работы, откуда ещё?
- У писателя работаешь? Хорошо, хорошо, - закрывая блокнот и засовывая его в карман брюк, - проговорил участковый.
- А где ещё работать-то в нашем…
- Можешь не продолжать. Начнёшь сейчас демагогию разводить. Ну и как работа?
- Игнат, ты пришёл… приехал, чтобы узнать о моей работе, которую я знаю назубок, или как?
- Остынь. Расскажи мне о писателе: чем занимается, что делает, приходит ли к нему кто-нибудь, чем интересуется, какие газеты читает?
- Ты головой ударился? – возмутилась Наталья.
- Полегче, полегче. Я всё-таки должностное лицо. Не забыла?
- Должностное лицо. А голова у тебя какая? Тоже должностная? – усмехнулась Наталья. Ей не понравились вопросы Игната о Максиме.
- Хватит уже. Докладывай.
- Хочешь, чтобы я «стучала» на писателя? Я не стукачка! Поищи в другом месте.
- Я просто спрашиваю, - сбавил тон участковый.
- Ты убийства раскрыл, должностное лицо ты наше? Кто нападает на женщин в лесу? Скоро осень. Пойдут грибы. И что, нам с ружьями ходить по лесу прикажешь, как партизанкам? «Стой! Кто идёт?» Войны-то, слава Богу, нет. И с чего ты взял, что я буду рассказывать тебе, как командиру отряда, о писателе? Ты же участковый уполномоченный. Вот сам и сходи, познакомься с ним. Поговори.
- Ты ведь знаешь, Наталья, я – суеверный…
- Отлично! А твои командиры знают про это?
- Довольно уже. Чего ты…
- Раскудахталась? Игнат, что ты задумал?
- Ничего. Просто надо по работе. Как ему там живётся? Чем занимается? Куда ездит? Не пристаёт к тебе? Мужчина-то он молодой.
- Ты чокнулся? Видимо, просто так ты от меня не отстанешь, - произнесла Наталья и, посмотрев на Игната, спросила:
- Как там Настя, дочь?
- Спасибо. Хорошо. Что с ними станется. Живут…
- Живут. Ясно. Писатель, как писатель. Утром плавает в реке, потом работает. Пообедает и снова работает. Никто к нему не приходит. Звонят по телефону. Наверное, друзья из Ростова или читатели. Да ему никто и не нужен. Не пьёт, не курит. Словом, если тебя это интересует, скажу: ведёт здоровый образ жизни. Телевизор не смотрит, радио не слушает, газет не читает.
- Шутишь? – удивился Игнат.
- Истинная правда! – отрапортовала Наталья.
- Чем же он занимается?
- Тебе десять раз надо сказать? Пишет… Всё время пишет. Иногда ложится спать утром. Он же известный писатель. А писатели – пишут…
- Значит, они всё время пишут? Во дают! Тут отчёт написать в пять страниц – проблема.
- Пишут, пишут, Игнат. Сама удивляюсь. Не думала, что писатели столько работают.
- Он расспрашивал тебя о жителях посёлка? О преступлениях?
- Игнат, к чему ты клонишь? Карты на стол!
Участковый посмотрел на неё и сказал:
- Шастает, где ни попадя. Один. Решил частное расследование провести. Как-то еду по лесу, вижу: наш писатель бежит и кричит кому-то. Машина стоит, двигатель работает, дверь открыта. Я и побежал за ним. Он упадёт, отряхнётся и снова бежит. Я кричу ему: мол, кого ловите? Подождите. Он бежит, не останавливается… Зацепился за куст и упал. Стукнулся о пенёк головой и потерял сознание. Я перевернул его и давай бить по щекам. Он пришёл в себя и спрашивает: «Вы не видели девочку в белой ночной рубашке, с венком на голове?»
Наталья побледнела. Участковый, заметив это, справился:
- Ты чего? Тебе плохо, Наталья? Может…
- Так это правда? Я думала, он сочиняет. Писатели любят придумывать разные вымыслы… Хм! Так это чистая правда.
- О чём ты?
- Девочка с венком на голове – это Лорна.
- Одна из сестёр, погибших в этом доме? Вот дела! Но девочки-то не было, - уточнил участковый.
- Снится ему сон, Игнат. Он рассказывал мне как-то о нём, что девочки в белых рубашках идут к нему, а потом та, у которой на голове венок, снимает его со своей головы и протягивает писателю.
- Ну и что? – равнодушно спросил участковый и вытер лоб платком.
- А то! Приехав в Молдовановку, он увидел у бабы Веры фотографию девочек и оторопел. Это они ему снятся. Понимаешь? И в Ростове снились. Год, как снятся. А может, и больше. Вроде того. Догоняешь?
- Мистика, чертовщина, - произнёс участковый. – Теперь он живёт в их доме. Надо же! Там происходит что-нибудь странное, в доме? Мне интересно.
- Ещё как происходит! – ответила, улыбаясь, Наталья.
- О! Вот почему я боюсь в него входить. Короче, ведёт расследование. Видел его на месте преступления, у реки. Одним словом, посещает опасные места. А вдруг наткнётся вечером или ночью на маньяка? Тот его и прибьёт. Ещё одно дело придётся заводить. На меня и без него давят со всех сторон. А он только создаёт проблемы. Что ты? Не слушаешь меня? – спросил участковый, глядя на Наталью.
- Слушаю. Вот ведь как бывает. В лесу увидел Лорну. Не во сне – в лесу. А ты?
- Да не было там никого. Я проверял. Померещилось ему, поэтому и спрашиваю у тебя: какой он человек? Нормальный или нет. Я где-то читал, что люди искусства немного того.
- Да, зарядил ты меня на всю катушку, - подымаясь со скамейки, произнесла Наталья.
- Почему он включает на ночь свет во всех комнатах, кроме одной? Да ещё уличное освещение? Двадцать столбов, если не ошибаюсь.
- Не знаю. Ты что, следишь за ним по ночам?
- Проезжаю иногда. Но должен признать: это красиво. Вокруг кромешная тьма, а дом освещён, как отель в Лас-Вегасе. Очень красиво! Денег-то сколько на ветер!
- Лампы – энергосберегающие, деревня! Свет частенько выключаю я утром, когда являюсь на работу, а он спит. Хватит о писателе. Игнат, приходите в воскресенье в шесть часов вечера. У меня юбилей. Все приходите.
- Поздравляю! К сожалению, не смогу. Служба. А вот Настя с дочуркой придут пораньше и помогут тебе по хозяйству.
- Договорились. Что с рукой?
- Ладонь нарывает. Перевязал… Наталья, если вдруг заметишь что-то странное или кого-то у дома писателя не из наших краёв, сообщи мне. Для безопасности писателя.
- Хорошо. Кстати, видела мужика: проходил мимо моей машины, когда я открывала ворота, чтобы заехать во двор. Посмотрел на меня и пошёл к реке. Плохо одет, небритый.
- Может, бомж?
- Вот и выясни. Потом доложишь. Хм! Игнат, страшновато у нас стало жить – во всех отношениях, не находишь? - прощаясь с участковым, сделала выводы Наталья.
- Разберёмся, разберёмся, - заверил гражданку участковый инспектор. Сел в машину и поехал по делам.
* * *
Возвращение
Такси жёлтого цвета остановилось у дома Новеллы. Она расплатилась с водителем, вышла из машины и направилась в дом, который снимала или, как сейчас говорят, арендовала у пожилой пары, уехавшей на неопределённый срок в Египет к дочери, работающей в этой арабской стране гидом.
Дом, как вы помните, старый и нуждался в капитальном ремонте. Войдя в дом, она осмотрела его и, убедившись, что в её отсутствие никто в него не входил, бросила сумку на пол. Приняв душ и отдохнув, она решила сходить к бабе Вере, чтобы узнать последние новости, а именно – что произошло или не произошло в посёлке за время её отсутствия.
Увидев Новеллу в своём доме, баба Вера обрадовалась:
- Входи, милая, входи. Рада, что ты вернулась живой и невредимой. Сегодня первое июля. Ты – пунктуальна.
Новелла обняла бабу Веру. По её виду было заметно, что и она рада встрече и наверняка соскучилась по ней, ибо кроме бабы Веры она ни с кем не зналась.
- Новелла, Новелла, ты задушишь меня, милая.
- Я так стосковалась по тебе, моя гадалочка.
- Почему же не звонила, если соскучилась? Ну… всё, всё.
Новелла села напротив бабы Веры и, улыбаясь, смотрела на неё, словно не видела её целую вечность.
- Выглядишь усталой, милая. Ты там, на морях и океанах, цемент разгружала? Родственники звонили тебе?
- Мне кажется, они вообще забыли о моём существовании. Вот как они звонили.
Баба Вера покачала головой и спросила:
- Проголодалась, небось?
- Есть немного. Хотела пообедать у Анзора в кафе, но увидев из окна такси, что у него полным-полно отдыхающих, направляющихся к морю, даже веранда заполнена, подумала: приготовлю-ка я себе дома что-нибудь… В лучшем случае, пюре и салат из помидоров. Но картошка зацвела, а помидоры в огороде почернели. Вот и весь ужин.
- Никто не поливал, вот они и засохли. Там, в кухне, на столе, на тарелке пирог с рыбой. Аграфена принесла. Отрежь себе два куска: один съешь сейчас, с другим разберёшься утром. Чайник включи. Словом…
- Будь как дома, но не забывай…
- Будь как дома, и всё.
Пока Новелла ужинала, баба Вера смотрела на неё и покачивала головой.
Она думала: «Вот дитя, живёт одна – сама по себе. На какие деньги? Видать, поругалась с родителями, вот и занесло её к нам ветром попутным. Бедное дитя. Современная молодёжь не любит, когда её наставляют. Но у неё всё-таки, как мне кажется, есть какая-то тайна. И тайну эту я не могу разгадать, словно её какие-то силы заговорили. И карты в этом мне не помощницы…»
Мысли бабы Веры прервала Новелла:
- Очень вкусно. Аграфена Алексеевна настоящая, как бы это сказать?..
- Чародейка. Никто во всём мире не готовит пироги, да и остальные блюда, лучше её. Сейчас она читает новый детектив.
- Вот она их любит – эти убийства, преступления, аресты, - произнесла Новелла, убирая со стола. – Ей нужно было работать в уголовке.
- Может быть. За месяц твоего отсутствия…
- Вот, вот, - перебила её Новелла, - доложи-ка мне обстановку в посёлке и на прилегающих к нему территориях.
- Пока ты отсутствовала, хорошая моя, и, как говоришь, «работала не покладая рук и не щадя живота своего», что написано на твоём усталом лице, я имею в виду последствия этой работы, если фотографирование чаек, прибоя, ракушек, незнакомых тебе людей можно назвать работой, у нас остановился интересный человек. В нашем посёлке. Образованный, вежливый и очень красивый.
- Очень красивый? – переспросила Новелла. – Разве бывают мужчины очень красивые? Так о мужчинах не говорят. Он что же – красится, брови подводит, крем, пудру применяет? Судя по всему, в вашем, то есть в нашем, пардон, посёлке остановился Бред Пит без Анджолины, его супруги! Слышала, они начали бракоразводный процесс. Плачевно. Такая красивая, известная и талантливая пара была. Может, передумают?
- Бывает. Не перебивай. Увидишь – рот откроешь. Поселился у меня…
- Вот как? Следовательно, ты без меня не скучала? Что-то я не видела у калитки никакой машины. И твои апартаменты устроили его? Впрочем, мне всё равно. Откуда же этот красавчик? Сколько ему лет?
- Из Ростова. Писатель…
- Пи-са-тель? Что-то я не видела очень красивых писателей: ты ничего не напутала? Они все небритые, обросшие, тощие, по большей части. Не следят за собой, да и выпивают частенько, если находятся в творческом кризисе. Да и кто из настоящих писателей остановится в Молдовановке? Они едут на побережье. Устраивают встречи с читателями, заводят знакомства с молоденькими, начинающими писать дурнушками, и всё такое. Словом, приезжают, как правило, представлять очередной свой шедевр, если они настоящие писатели – известные и знаменитые на всю страну, по меньшей мере. Ох, и развелось этих сочинителей! Только в Интернете, в интернет-магазинах, где можно скачать их писанину, - тысячи авторов! Скачивай и читай бесплатно. Строчат с ошибками, сюжеты слабые, диалоги скучные, характеры персонажей размыты… Однако, порой попадаются и хорошо написанные романы. Редко, но всё же… И все о трагической любви. Смерть одного из главных героев, переживания, поиски себя – и всё в эдаком духе. Словом…
- Наш – настоящий писатель. И, повторяю, очень красивый, не пьёт, не курит и всегда опрятно выглядит, милая моя. К тому же, известный. Я ведь не спрашивала его, чем он занимается…
- Каким же образом ты распознала в нём писаку, если не спрашивала? У него на лбу нацарапано: «Я великий творец»? Или ты научилась отличать настоящих писателей от графоманов по их глазам? – пошутила Новелла, проявившая познания в литературе, чему была удивлена баба Вера.
- Да нет. Аграфена увидела его и признала в нём писателя детективных романов. Она без ума от его книг. К тому же, милая, по его книгам будут снимать кино.
- Хорошо, хорошо. Только мне это не интересно. Баба Вера, не ведаешь случаем, кто поселился в доме у реки? Какой храбрец?
- Он и вселился. Дом ему приглянулся, вот он и убежал от соседской собаки, которая ему не давала работать.
- Вот не было печали! – выдохнула Новелла, недовольная тем, что в доме у реки поселился жилец. Через минуту она спросила:
- Какого чёрта ему нужно в этом доме? Он располагает информацией о доме? Выскажусь яснее: историю дома он знает?
- Тебе-то, милая, что за дело? – раскладывая карты, спросила удивлённо баба Вера и добавила: - Я заметила, таинственная ты наша, что ты проявляешь интерес к этому дому. И, как мне кажется, - нездоровый интерес. Участковый видел тебя несколько раз рядом с домом. А ты сама не боишься шастать рядом с домом? – делая массаж шеи, поинтересовалась баба Вера.
- А бывает здоровый интерес? – спросила «таинственная наша» и подошла к тумбочке. Она взяла в руки фото, на котором были сфотографированы сёстры-близняшки, проживавшие до своей загадочной смерти в доме у реки, и стала их разглядывать, поглаживая пальцами по стеклу рамки.
- Бывает, - ответила баба Вера и с прищуром посмотрела на Новеллу, держа в правой руке крестового туза.
- Как же ему Карина разрешила без одобрения хозяев жить в нём? Она не могла так поступить. За какие такие заслуги? За красивое, чисто выбритое личико? Карина может пожалеть о своём поступке.
- Она хотела связаться с хозяевами и спросить разрешения у них, но, как обычно, не дозвонилась. Вот она и взяла на себя ответственность и пустила его на всё лето в дом. Он живёт в нём почти месяц.
- На всё лето? – повышенным тоном спросила Новелла, проявляющая странным, непонятным для бабы Веры и участкового полицейского образом нездоровый интерес к дому у реки.
- Тебе-то что, милая? Пусть поживёт… Люди увидят и поймут, что с домом всё в порядке. Правда, признаюсь: когда была в нём, мне стало не по себе отчего-то. Может, найдётся…
- Вот дурак ещё выискался! – оборвала хозяйку дома обеспокоенная Новелла.
- …покупатель. Не перебивай. Карина столько лет не может его продать. Старается, времени сколько тратит на рекламу. Денег… Зимой приезжает. Смотрит: всё ли в порядке.
- Наверняка комиссионные заоблачные. Вот и приезжает, и старается.
- Ты-то, милая, откуда знаешь Карину?
- Ты мне говорила о ней. Забыла? – ответила раздражённым голосом молодая соседка и поставила рамку на место.
- Я тебе не рассказывала. Не припомню.
- Может, у тебя встречалась с ней. Неважно.
- Ладно. Пусть будет так.
- И каким же образом твой писатель передвигается по лесу? Дороги-то к дому оставляют желать лучшего. На танке что ли?
- У него, как говорит Карина, крутая тачка. Большая.
- Если он приехал в такую глушь, значит…
- Убежал от всех. Думаю, в первую очередь, от своей подружки, - предположила хозяйка.
- Достала его? Не даёт работать. Что ты смотришь на меня? Я сделала свои выводы. Впрочем, мне всё равно. Он…
- Максим. Его зовут Максим. Он молодой и…
- Очень красивый. Ясно, приехал писать новую книгу. Мы уже прошли это. Как его фамилия?
- Чиодаев.
- Если он такой знаменитый, что его узнала даже баба Аграфена, тогда в Интернете я о нём всё узнаю. Он один проживает в доме? Кто же готовит ему еду? Убирает дом? Это чудовище большое.
- Наталья. Она работала в том доме два года. До убийства девочек.
- А их убили, несчастных, в самом деле? И, кстати, я не была в Геленджике. Отдыхала и работала в Сочи. Делала снимки на Красной Поляне.
Баба Вера посмотрела на Новеллу и спросила:
- Так зачем ты приехала к нам? Чего нам от тебя ждать?
Новелла, быстро смекнув, ответила:
- Мне, как и твоему красавчику Максиму Чиодаеву, все надоели, вот и убежала подальше. Да мы ведь уже говорили на эту тему, - вставая из-за стола, произнесла Новелла.
- Не злись. Хочешь убедиться в моих словах, в их правде, останься. Максим обещал заехать сегодня, отведать пирога.
- Нет. В Интернете, полагаю, есть его фото и видеоролики в придачу. Писатели, поэты любят выставлять свою жизнь напоказ. Там и познакомлюсь с выдающимся - куда там Конан Дойлу! - писателем всех времён и народов. – Новелла выдержала паузу и спросила: - Маньяка, который напал на меня, поймали? Казнили через повешение на столбе у трибуны?
- Ищут. Он напал на девушку с Севера, рядом с кафе, - так сказал Игнат. У маньяка где-то в лесу есть «берлога», которую они пока не могут найти.
- У Анзора? – удивилась Новелла и прищурила глаза.
- За кафе, выше по трассе, в котором иногда обедает наш писатель. Но ей удалось вырваться из его лап. Она укусила его за ладонь. Он и выпустил её.
- Повезло северянке. Север делает людей сильными, выносливыми. О! Стемнело. Премного благодарна за пироги, - сказала гостья, откланялась и вышла из дома бабы Веры.
Покинув дом бабы Веры, она с пирогом в руках, завёрнутым в фольгу, пошла не в свою обитель, а в сторону шоссе. Почему?
* * *
Ростов-на-Дону.
Кабинет начальника отдела по борьбе с терроризмом
- Разрешите, товарищ подполковник?
- Полковник, - снимая очки, произнёс довольным тоном Сергей Тимурович. – Полковник. Но пока обращайтесь, как прежде.
- Поздравляю, товарищ полковник! Давно пора. Когда же состоится присвоение?
- Генерал сказал: присвоение очередного звания произойдёт накануне моего юбилея. Так что, отметим сразу два события. Что у тебя?
- Вот, - протягивая три листа, ответил старший лейтенант.
- Что это? – поинтересовался начальник.
- Список разыскиваемых предметов искусства, который вы просили. Предметы, античные предметы, представляющие особый интерес. Я подчеркнул «Крест Ордена тамплиеров» и ещё несколько предметов, среди которых сабля офицера Наполеоновской армии, сделанная на заказ… Говорят, сам Наполеон Бонапарт снял с себя саблю и вручил её офицеру за какие-то заслуги в бою. Остальные – картины, кортики, медальоны. Но эти две вещи – крест и сабля, до сих пор находятся в розыске Интерпола. Особый интерес проявляют к сабле - французы, к кресту – англичане. Вот, - протягивая две цветные фотографии подполковнику, завершил доклад старший лейтенант.
Подполковник посмотрел фотографии и поинтересовался:
- Какова же их цена?
- Они бесценны. И французы, и англичане уверены, что сабля и крест находятся в данный момент в России.
- Откуда такая уверенность?
- Видите ли, товарищ полковник (Сергей Тимурович посмотрел на старшего лейтенанта и улыбнулся), - после войны – Второй мировой войны, в Одессе, буду краток, на чёрном рынке, можно было купить по дешёвке ценнейшие экземпляры шедевров мирового искусства.
- Каким образом?
- Наши солдаты, скажем так, не грабили, а брали всё, что им попадёт под руку в замках, музеях, домах, в качестве, как же это слово-то…
- Трофеев, - подсказал подполковник.
- Точно. И привозили с собой в Россию. Настоящей цены они, конечно, не знали.
- А скупщики, разумеется, знавшие истинную цену шедеврам, скупали всё по дешёвке.
- Да. Комитет государственной безопасности прикрыл эту лавочку. Но к тому времени всё ценное уже раскупили. Крест и сабля действительно, как сказал мне один старый коллекционер, находятся в России. Он поведал мне историю о коллекционере, жившем в деревне, в Тверской губернии. Его предки жили в Праге. Потом, когда на евреев началось гонение…
- Преследование, - поправил подполковник.
- Преследование. Они уехали в царскую Россию. Занимались ростов… ростовни…
- Были ростовщиками. Дальше. И покороче. Самую суть.
- Так вот. Коллекционер этот был очень скрытным человеком. И никому никогда не показывал свою коллекцию. У него была дочь… Вот он и был обладателем креста и сабли. И, если я его правильно понял, какой-то очень ценной для иудеев книги о чёрной магии. Однажды зимним вечером его находят мёртвым на обочине, в пятнадцатиградусный мороз за городом. Я просчитал по годам, выходит, что не его, так как он был стар, а видимо, его сына. Следов насилия и убийства на теле умершего не нашли. Умер от сердечного приступа. Так он сказал. И он, этот старый коллекционер, рассказавший мне эту историю, проживал в то время в этом же городе и не знал, что в нём живёт обладатель таких бесценных предметов. Говорят, после смерти этого коллекционера начались поиски этих предметов. Соседка за день или два до его смерти видела, как молодой человек помогал её соседу дойти до своей квартиры. Дальше следы теряются. Начались поиски молодого человека. В том числе и криминальным миром. Шило, вор в законе, - сам коллекционер и разбирается в делах искусства, он лично начал поиски. Воронков Геннадий Матвеевич – его настоящая фамилия, нынче в розыске. Одиннадцать лет назад был зафиксирован камерой видеонаблюдения на трассе «М4-Дон», в районе…
- Молдовановки, - вставая из-за стола, продолжил подполковник.
- Совершенно верно, - удивлённо произнёс старший лейтенант и спросил: - Откуда вы знаете? Подождите, это как-то связано с делом, которое Вы поручили мне?
- Может быть, может быть, - задумчиво произнёс подполковник, глядя в окно, и уточнил: - Не совсем, точнее, совсем не ясно из вашего доклада о возрасте коллекционера. Он был найден мёртвым или его сын? Разберёмся.
Сергей Тимурович смотрел в окно и размышлял: «Если это так, значит, Максим в большой опасности. Необходимо ему сообщить об этом. А если Шило с дружками ехали на море отдохнуть, это теряет смысл. Неужели совпадение? Примерно в это время и произошло убийство близняшек. Максим сказал, что в доме много ценных античных предметов. А Макс разбирается в этом. Да и картин в доме немало».
Подполковник повернулся и спросил:
- Этому вашему коллекционеру можно доверять?
- Я навёл справки. Коллекционеры говорят: он честный человек и скупкой краденого не занимается. Вообще-то он - искусствовед. И консультирует нас, когда нужно, по вопросам искусства. Шансов на то, чтобы найти эти предметы, находящиеся столько лет в розыске, близки к нулю. По всей вероятности, сказал он, их давно уже перепродали – либо в Мексику, либо в Колумбию – наркобаронам в личную коллекцию. Но… - подполковник сосредоточился. – Молодого человека всё же отыскали… мёртвым. В одном из таёжных посёлков Сибири. Но ни креста, ни сабли в хате не обнаружили.
- На Севере? Вот как? Стало быть, это другой человек. Не из Молдовановки. А как же картины и другие ценные предметы, о которых говорил Максим? Возможно, они не такие ценные, как о них думают. Копий и подделок хватает.
- О чём Вы, товарищ подполковник?
- Размышляю вслух. Анализирую…
- Но у коллекционера, которого убили в таёжном посёлке, не было детей. Его преследовали члены криминальной группировки. Быть может, просто задолжал им?
- Возможно. Говоришь, не было детей?
- Так точно. Поверенный факт.
- Вот и хорошо.
- Что убили? – удивился старший лейтенант.
- Нет… Это как раз плохо. Я о своём.
- Вы какой-то рассеянный сегодня, Сергей Тимурович.
* * *
После ухода Новеллы к бабе Вере заехал участковый. Он постучал в дверь и, дождавшись приглашения, вошёл в дом. Хозяйка сидела за столом и глядела на карты, держа в правой руке восьмёрку червей. Она посмотрела на гостя и тихо произнесла:
- Игнат, проходи. Ужинать будешь? Есть пирог с рыбой.
- Спасибо, Вера Ивановна. Еду домой. С женой поужинаю, - снимая фуражку, ответил полицейский. – Всё гадаете, предсказываете?
Баба Вера вздохнула и положила карту рядом с шестёркой пик. Участковый продолжил:
- Вот бы Вы, Вера Ивановна, как бы это сказать, угадали бы на картах, где прячется этот мерзавец – маньяк. Какая была бы польза всем нам.
- Вы на его след вышли? Да и кто он вообще такой? Наш или залётный псих? Что скажешь, Игнат? Вещественные доказательства нашли?
- Ищем, ищем, - ответил, почесав затылок, участковый.
- Пока вы ищете, он ещё кого-нибудь изнасилует и убьёт.
- Он чрезвычайно осторожен. Эти психи… они, как шакалы, прислушиваются к каждому шороху. Стараются не оставлять следов.
- Меняйте методы работы, - возмутилась баба Вера. – Что у тебя с рукой?
- Собака укусила за ладонь.
- Бешеная? В лесу? Адский пёс, бегающий по лесу и наводящий ужас на грибников и травников, которого видела Новелла?
- Я его не видел. Думаю, это выдумки. Фантазии… Играл со своим псом, он и не рассчитал… Кстати, Новелла, Ваша подружка, вернулась с моря. Я видел её: шла в сторону трассы.
- Да? – удивилась хозяйка и переложила восьмёрку червей между тузом пик и девяткой бубны. – Разве она не домой пошла? Странно. Сказала: пойдёт домой. Якобы устала и хочет отдохнуть после работы на море. Она фотограф. Работала в Сочи.
- Вам не кажется подозрительным, что молодая, красивая, образованная девушка приезжает в наш посёлок, снимает дом для жилья и занимается Бог знает чем? Что она забыла в наших краях?
- Ах, Игнат. Мир так быстро меняется, что я уже сама многое не могу взять в толк. Вот взять писателя нашего: тоже ведь приехал к нам из Ростова. А человек-то он образованный, знаменитый. Какая-то сила манит их к нам что ли. Вот и пытаюсь разобраться, понять. А карты держат язык за зубами.
- Писатель. От него одни проблемы. Решил заняться поимкой маньяка лично, да чуть было… И Новелле бы сказали, чтобы она по вечерам не бродила по лесу. Один раз он её уже поймал. Слава Богу, вырвалась. А если бы не отбилась? Скажите ей, Вас-то она обязана послушать.
- Бесполезно. Уже говорила. Обещание даёт, а делает по-своему.
- Что же мне теперь, и за ними присматривать? - недовольно произнёс участковый.
- Ты справишься, Игнат. Рука-то не болит? – спросила гадалка участкового, посмотрев на него исподлобья.
- Не болит, - вздохнул полицейский. – Вера Ивановна, а кто в доме у реки проживал до последних хозяев? Понимаете, о чём я?
- Понимаю. Судья какой-то. Но его так никто в глаза и не видел. Шторы на окнах всегда были закрыты. Огородом не занимался, домработницу не держал. Рабочих тоже. Приезжали изредка двое мужчин, два-три раза в год, на час-два – и уезжали.
- Тайные дела, видать, были. Знать, важная персона. Ясно, - вставая, предположил участковый.
- Ты за этим приходил?
- Нет. Опять жалоба поступила на ваших соседей, проживающих напротив. Соседи написали, что они снова принуждают детей работать допоздна и плохо кормят. Да и одежда на детях рваная. Пришёл по жалобе, а их дома нет. Хотел разбираться.
- Правы соседи. Позавчера девчушка забегала ко мне, просила хлеба. Я её покормила.
- Часто забегает?
- Раза три в месяц. Девочку звать Ларисой. Мальчика – Коля.
- Я ведаю, как их зовут. Синяков на ней не было?
- Были. Они их бьют. Анька сказала, соседка, что живёт справа от них.
- Они приехали из Бурятии. Три года назад. Детей взяли из интерната. Получают за них большие деньги, за детей. И почему таким… отдают детей на воспитание?
- Ты бы и позвонил ещё раз в службу опеки или как там её? Сообщил об этом. Это же твоя работа, Игнат.
- Да замотался я с этим маньяком, убийствами, нападениями… Я уже писал в том году в опеку - и что? Приехала расфуфыренная кикимора, на дорогущей машине, они покумекали - и та укатила. А воз и ныне там. Может, поговорить с папашей по-свойски, а? Что скажете?
- Ты – представитель власти. К тому же Василий с ним уже разбирался. А что толку? Зарабатывают деньги на детях. Видел, какую машину купили на прошлой неделе? А зимой шубку жене… а дом вот-вот развалится.
- Мне пора. Значит, Вы подтверждаете, что родители бьют и плохо кормят приёмных детей и заставляют их много работать?
- Подтверждаю, товарищ участковый. Поэтому от них и сбежала Гульнара, третья приёмная дочь, в свой интернат. Далеко-то как, а вот добралась. Тогда тебе и нужно было поднять вопрос о лишении их родительских прав.
- Это дело опеки. Я сообщу в Геленджик. Ну, всего хорошего. Если что – звоните.
- Бывай, Игнат, - собрав карты в колоду, сказала баба Вера и снова принялась её тусовать.
* * *
В тот же вечер, после ухода старшего лейтенанта, Сергея Тимуровича пригласил в свой кабинет на третьем этаже генерал-майор – начальник управления по борьбе с коррупцией и терроризмом по Южному федеральному округу России.
- Входи, Сергей Тимурович. Присаживайся, - указывая на стул, сказал генерал. – Вот ознакомься с этими документами. Сегодня по почте пришли. О твоём повышении в звании, - протягивая документы, пояснил генерал.
Сергей Тимурович прочитал представление и поблагодарил генерала:
- Спасибо, Геннадий Константинович.
- Тебе спасибо. Такие работники, как ты, - наша гордость. Ты и на Кавказе был - там тебя ранили; и в Афганистане – там тебя в плен взяли талибы, и вы втроём чудом бежали. Помогал, под видом предпринимателя, разоблачать мафиозную сеть на Черкизовском рынке, где сбывали наркотики и разливали палёную водку… Словом, ты заслужил. Вот на юбилее заодно и отметишь это событие. С друзьями, разумеется.
- Вы с Татьяной Сергеевной придёте на юбилей, надеюсь?
- Извини, поедем к внукам. Два года не видели их. Но подарок – за мной.
- Жалко. Разрешите идти?
- Нет… Сергей, что там ещё за история с произведениями искусства, с антикваром – крестом Ордена тамплиеров, саблей, якобы подаренной офицеру Наполеоновской гвардии лично Наполеоном? Это как-то связано с преступлениями в Молдовановке?
- Как Вы?..
- Ответ на ваш запрос пришёл на управление, мне и принесли письмо. Я прочитал его и ничего не понял. Разъясни, пожалуйста. Думаю, Чиодаев попросил тебя об этой услуге. По всей видимости, как всегда, хочет попасть в какую-нибудь историю. Что за народ - эти писатели? Но, должен сказать, книги он пишет стоящие. Нужные книги. Интересные. Мы с супругой все его книги прочитали. Умница, Максим! Так что там? Есть ведь отдел в Интерполе да и в Москве – целое управление по вопросам искусства, если не ошибаюсь. Пусть они ищут.
- Вы правы, товарищ генерал. Чиодаев попросил меня навести справки о хозяевах дома, в котором он сейчас живёт. Арендовал на всё лето и хочет написать в нём политический роман.
- Политический? – удивился генерал. – А как же капитан Крутов?
- Отправлен в бессрочный отпуск. Кстати, по его книгам будут снимать фильм.
- Превосходно! Как у него с Клавдией?
- Расстались. «Надоело, Сергей, уеду подальше от Ростова, от всех и напишу новую книгу» - так он сказал мне.
- О! Они ведь вместе прожили немало.
- Восемь лет. Клавдия не хочет детей, а Максим только и мечтает. Вот и уехал.
- Из реки да в омут! И неведомые силы привели его именно туда, где зверствует маньяк. Надо же! Слышал, в этом доме произошли убийства. И обитают там или являются по ночам привидения, духи и всякая чертовщина. Местные жители обходят его стороной. Он не боится проживать в нём?
- Вы неплохо осведомлены, товарищ генерал.
- Может, напишет книгу в жанре ужасов. Где её ещё писать, как не в доме с разной чертовщиной? Посоветуй ему. Шучу. Я тебя понял. Ты правильно беспокоишься за него. Не ровен час, начнёт собственное расследование в отношении маньяка. А с таким, как наш псих, это опасно. Он, если почует что-то неладное, убьёт. Так что, поразмысли, как его обезопасить, прикрыть. Думаю, советовать ему подыскать другое место – тщетно. А дело серьёзное. Да и помешать он может нам в нужный момент. Спугнуть…
- Я уже думал об этом и обстоятельно с ним поговорил… Обещал выполнять мои указания, то есть слушать и сообщать… По поводу запроса. Он хочет выяснить, кто был хозяином дома? Каким образом были убиты сёстры-близняшки, одна из которых постоянно снится ему?
- Любопытно! И каким же образом он узнал, что снится ему именно одна из сестёр? Он ведь её прежде не видел.
- Мистика, да и только, товарищ генерал. Он увидел фото, на котором сняты близняшки, у одной гадалки в Молдовановке и сразу в одной из сестёр признал ту, которая ему снится.
- Пусть гадалка ему и объяснит этот странный сон. Они же занимаются этими… Даже не знаю, как и сказать.
- Пока он ей ничего не рассказал. Вот я и распорядился сделать запрос, потому что, как говорит Максим, в доме много ценных произведений искусства. К тому же, к хозяину порой заезжали друзья и, как выяснилось из ответа лица из криминального мира по каким-то делам. Может, совпадение. Однако жители посёлка видели машины и слышали выстрелы…
- Ясно. Сон… Да, порой привяжется какой-нибудь сон, вот и думай… Итак, Чиодаев расследует сразу два преступления: разгадывает природу сна и пишет книгу. Не многовато ли? Обеспечь ему безопасность. И, если возможно, пусть не ведёт собственное расследование. Это всё, - сказал генерал и закурил папиросу.
- Разрешите идти?
- Идите.
Подполковник вышел из кабинета начальника и направился в свой кабинет.
Генерал открыл окно и, глядя на звёзды, произнёс: «Надо же, как бывает в жизни. Снится сон. Человек мучается, хочет разгадать его смысл или будущее – и раз… Девочка была реальной, то есть живой. Не иначе, как переселение душ…»
* * *
Максим свернул с трассы, проехал через мост и поехал по главной улице посёлка. Он ехал на званый ужин. Максим любил пироги с грибами и картошкой, приготовленные Аграфеной Алексеевной.
Он ехал и думал о новом романе, о второй его части, десять глав которой он уже написал. К тому же развитие сюжета, диалоги и тональность написанного ему, похоже, нравились, так как он ехал и напевал любимую мелодию из группы «Квин». Вдруг неожиданно перед машиной появился молодой парень с растрёпанными волосами, небритый, в мятой голубой футболке. Максим резко нажал на тормоз. Машина остановилась. Он включил дальний свет и вышел из машины. Парень отступил на несколько шагов. Максим крикнул:
- Тебе жить надоело? Смотри, куда идёшь. Тротуар рядом…
Парень посмотрел на него, махнул рукой и грубо выговорил, показывая пальцем на Максима:
- Ты – убийца! Ты убьёшь человека. Зачем ты к нам приехал? Она не твоя, она – моя. Уезжай из посёлка!
Максим ничего не понял из того, что сказал парень. Он одновременно был испуган и удивлён происходящим. Он хотел возразить парню в ответ и задать ему несколько вопросов, но тот погрозил ему кулаком и убежал. Максим отдышался, сел в машину и осторожно поехал дальше.
«С чего он взял, что я убийца? – удивился Максим. – Что он имел в виду, заявляя, что я убью человека? И совсем уж непонятно, о какой девушке идёт речь? Странное это место – Молдовановка».
Остановив машину у дома бабы Веры, он вышел из неё и, не закрыв дверь на ключ, вошёл во двор.
Постучав в двери, он дождался приглашения и вошёл в комнату.
- Добрый вечер, Вера Ивановна. Я задержался. Может, уже поздно?
- Ничего. Проходите, - вставая с кресла и поправляя волосы, ответила хозяйка. – Я всегда Вам рада. Сейчас разогрею Ваш любимый пирог, а Вы пока вымойте руки и приведите себя в порядок. Вид у Вас напуганный, волоса растрёпаны, словно Вы встретили чёрта.
- Хуже, баба Вера. Не чёрта, а чёрт знает кого. Да, у вас не соскучишься, - проходя в туалетную комнату, произнёс встревоженный гость.
Через пять минут Максим привёл себя в порядок и вышел из туалетной комнаты. Из кухни донёсся голос хозяйки: «Садитесь, уже несу».
Она принесла на подносе пирог и поставила его на стол. «Ешьте. Через пару минут закипит чайник».
Она вернулась в кухню. Максим принялся за пирог.
Баба Вера принесла чайник и поставила его рядом с гостем, наслаждавшимся чудо-пирогом.
Закончив трапезу, гость улыбнулся и сказал:
- В Ростове таких кулинарных шедевров никто не приготовит, уж поверьте. Я на стольких юбилеях, приёмах и фуршетах побывал… Но такого…
- Ну и на здоровье. У меня сегодня приёмный день. Так говорят?
- Много гостей побывало? – поинтересовался Максим, наливая в чашку чай.
- Новелла приехала с моря, с работы – так она называет фотографирование. Она фотограф.
- Новелла, Новелла, - старался вспомнить это имя гость, произнося его вслух.
- Я говорила Вам о ней. Молодая девушка, красивая, себе на уме, образованная, неизвестно откуда приехавшая. Правда, звонит иногда кто-то ей, но она мне не говорит, кто это. Вся покрыта тайнами и многоточиями…
- Мудрое сравнение. Надо запомнить.
- Она арендует дом – старый, крыша протекает, штукатурка от сырости осыпалась местами. Отопление плохое. Зимой в нём замерзает. В большие холода ночует у меня. Зачем приехала? Даже карты не могут ответить на этот мистический вопрос. Нигде не работает, к тому же.
- Она же фотограф. А они часто меняют города. А в некоторых проживают по году-два, чтобы сделать лучший в своей карьере снимок. Я знаю парочку знаменитых фотографов. Думаю, она ездила на море, чтобы сделать снимки. Закончит работу – уедет из посёлка и сделает персональную выставку в своём городе, надеюсь, успешную. И если она профессиональный фотограф, а её работы я пока не видел, то, возможно, её фотографиями заинтересуется какой-нибудь «толстый», как мы говорим, то есть солидный журнал. Вот тогда к ней и придёт слава, которую ждёт каждый творческий человек.
- Вас, Максим, приятно слушать. Красиво говорите. Кстати, я тоже не видела её снимков, то есть её работ. Может, этот фотоаппарат она носит для отвода глаз?
- Что Вы имеете в виду? – удивился Максим.
- Да так, разговариваю сама с собой. Так кого Вы там увидели в лесу или ещё где? – тусуя колоду карт, спросила хозяйка.
- Странного парня… неожиданно появившегося прямо у капота моей машины. Он чуть не угодил под машину. Небритый, в мятой футболке.
- Нострадамус. Его называют в посёлке Нострадамусом. Он не в себе. Живёт рядом с лесом, на заброшенном участке, в вагончике.
- Нострадамус? Да, интересные люди проживают в вашем посёлке. Определённо.
- О, да! Что он Вам сказал? Он говорил с Вами?
- Кричал: «Ты – убийца! Ты убьёшь человека! Зачем ты к нам приехал? Она не твоя, она – моя!»
Баба Вера изменилась в лице. Она отложила колоду карт и, глядя Максиму в лицо, сказала: «То, о чём он говорит, Максим, чаще всего сбывается… Надеюсь, Вы не попадёте в этот разряд – «чаще всего». Его ведь непросто называют Нострадамусом жители посёлка, да и в близлежащих деревеньках тоже. Не хочу Вас пугать, но с этой минуты будьте осмотрительны. Следите за собой. Хорошо? – она посмотрела на фото девочек и добавила: - Он говорит, что девочки живы. Это вряд ли. Тут он ошибается.
Максим пропустил эти слова мимо ушей и сказал:
- Начинаю привыкать к этой осторожности с тех пор, как поселился в ваших местах. Чувствую: становлюсь другим, не похожим на себя. Столько приходится переживать, переосмысливать… Теперь появился ещё и Нострадамус, плюс ко всему.
- Новеллу он имел в виду, Новеллу, говоря вам: «Она не твоя, она – моя». Он её любит. Цветы полевые приносит к её калитке по вечерам. Она не обращает на него внимания. Но он рад и тому, что она не прогоняет его и не кричит на него. Теперь ясно, отчего у Вас был такой встревоженный, не свойственный Вам вид. Но, судя по Вашему лицу, пирог поднял Вам настроение. Можете забрать оставшуюся часть шедевра кулинарии домой. Новелла и Вы сегодня им полакомились. Она тоже любит пироги. Кстати, как продвигается политический роман?
- Пишется, баба Вера, пишется. Не так быстро, как хотелось бы, но работа продвигается. Что-нибудь да мешает, отвлекает, как то: Нострадамус, маньяк, убийства, в доме что-нибудь да происходит. Месяц назад я бы не поверил во всю эту чушь. Да и сейчас…
- Хотели уединиться, а попали в гущу событий - в самый эпицентр. Не зря говорят о наших местах: в них таится какая-то аномалия. И мы живём в этой аномалии. А что это за штука такая?
- Наталья тоже так говорит, - подтвердил гость. – Аномалия – отклонение от нормы, от общей закономерности. Неправильность…
- Вот, вот… Эти отклонения и творят с нами что хотят. Наталья… Она справляется со своей работой? Вы довольны ею? Наталья – славная девушка, но обожает поговорить.
- Это так, - усмехнулся Максим, вспомнив её вопросы и философские размышления на разные темы.
- Заходил перед Вами наш участковый, Игнат.
- И как идёт расследование? Он ничего Вам не говорил?
- Игнат Вам не по душе, да? Это видно.
- Не буду скрывать: есть в нём что-то отталкивающее. Я в курсе, что маньяк напал на девушку за зданием кафе. Она от него отбилась, укусив его за ладонь. Теперь он, видимо, будет ждать, пока его ладонь не заживёт. Почему они не наблюдают за территорией у кафе? Мне кажется, его методы расследования отжили свой век.
Баба Вера, слушая Максима, вспомнила, что у Игната перевязана правая ладонь, и тут же задумалась. После паузы она произнесла:
- А может, маньяк среди наших?
- Всё может быть. Всё, - сделал предположение писатель.
- Вас, очевидно, увлекает расследование. Хотите поймать маньяка и стать известным. Понимаю. Так как Вам живётся в этом доме? Странные, необъяснимые вещи в нём до сих пор происходят? Не хотите вернуться ко мне?
- Почему же «до сих пор»? – не ответив на предыдущий вопрос, спросил гость.
- Дом ведь не просто так называют монстром.
- Знаете, Вера Ивановна, - начал Максим, решивший рассказать о своей жизни в доме у реки, о которой ещё никому не рассказывал в посёлке, так как не хотел, чтобы его называли трусом или кем-то ещё в этом роде, - удивительно, но происходит.
- Это нормально. Что именно?
- По ночам я слышу иногда шаги, шорох, шёпот… И… какие-то движения в подвальном помещении. Стук, поднимающийся вверх… Не могу это выразить словами. Коробки падают со шкафов, вернее, одна из них упала. Карина тому свидетель. Ящики кто-то открывает…
- Вам, на мой взгляд, всё это мерещится. Словом, если хотите услышать стон в тишине, то Вы его услышите. А вот коробки падают, ящики выдвигаются – это, возможно, призрак что-то ищет, имевшее большое значение для него в прошлой жизни.
- Пугаете?
- Предупреждаю. Максим, у меня есть подруга. Как только Вы пожелаете, то есть Вам понадобятся объяснения всему происходящему в этом доме, ибо люди боятся того, чему не могут найти объяснения, я ей тотчас позвоню. Она мне не откажет. Она, как говорят простые люди, специалист по «плохим» домам. И притом, лучший специалист по всему юному побережью. Их четверо таких, знающих всё о «плохих» домах, в которых обитают духи, привидения и всё такое. Но она – лучшая. У неё даже картотека заведена на такие дома: кто в них умер или покончил с собой, кто проживал, почему уехал, и так далее.
- Вот как? Это новость. Не знал, что такие люди вообще есть, - перебил хозяйку заинтригованный гость. – О, Боже! Чего только на свете не бывает. Столько приходится познавать нового на ваших аномальных, отклонённых от природных норм, зонах. Хорошо, что я нашёл в себе силы и уехал из Ростова.
Вера Ивановна улыбнулась и продолжила:
- Она приедет и всё объяснит. Может даже найти тайники… Дайте знать, я всё устрою.
- Договорились, - вставая из-за стола, сказал гость. – Появилось желание поработать. Нашло, как говорят в народе, вдохновение. Пирог я оставлю. Может, кто-нибудь…
- Я заверну его в фольгу. Думаете, для кого Аграфена его испекла? Для любимого автора детективных романов. И, мне кажется, этот автор в данное время ведёт расследование не в кабинете, а в жизни.
- Кланяйтесь подруге.
Максим уехал в свою обитель. Вера Ивановна проводила его и, вернувшись в дом, села на диван и тихо изрекла: «А у Игната ладонь-то перевязана. Говорит: «своя собака укусила», то есть – Бывалый… Хм!»
* * *
Наталья подъехала к воротам, открыла их и заехала во двор. Выйдя из машины, она увидела, что не закрыла ворота и, фыркнув, направилась их закрывать.
Закрыв ворота, она вернулась к машине, достала сумки из багажника и пошла в дом через главный вход. Она вошла в дом и понесла сумки в кухню.
Пройдя несколько шагов, она услышала за спиной грубый голос – хриплый, но ясный.
«Стой! - грубо скомандовал мужчина. – Брось сумки и подними руки вверх! Ну! Делай, что тебе говорят. Иначе пристрелю, сучка!»
Наталья не на шутку испугалась и, бросив сумки, подняла руки вверх. От таких грубых слов её бросило в жар. Она не могла понять, в чём дело, поэтому в её воображении рисовались картины одна мрачнее другой. Сначала она подумала: Максим попал в беду, если в доме орудует шайка. Потом она предположила, что в дом забрались воры или, скорее всего, банда, чтобы похитить (так она думала, и мысли её путались) картины и ценнейшие предметы искусства.
Голос за спиной продолжал: «Не оборачивайся. Наконец-то мы тебя нашли, сучка ты долбанная. Вернулась в дом? Хочешь отыскать сокровища? На этот раз не уйдёшь».
Наталья хотела спросить, о каких сокровищах идёт речь, и вообще, что происходит, но голос, хриплый голос за её спиной не позволил ей говорить и продолжал: «Весь дом обыскала? Нашла их? Неплохо ты одурачила нас десять лет назад. Втёрлась в доверие к хозяйке и… Где сокровища? Куда ты их спрятала? Не опускай руки! Одно движение – и я всажу в тебя три пули… Так где сокровища?» - «Да какие сокровища? О чём вы говорите?» - «Сама знаешь, о чём…»
Раздался выстрел. Наталья вздрогнула. Она подумала о Максиме. Возможно, он оказал сопротивление и был застрелен. Раздался второй выстрел, похожий на выстрел из ружья. Наталья решила, что это выстрел Максима, из ружья, висевшего в комнате, в которой бывший хозяин хранил старые коллекционные экземпляры оружия: мушкеты, пистолеты, обрезы, ружья… «Что же делать? В доме орудует банда. Если убили Максима, убьют и меня, чтобы не оставлять свидетелей».
Раздался третий выстрел. Вслед за ним мощный удар, будто кто-то ногой выбил дверь. Затем послышался хриплый кашель и голос, принадлежащий уже второму мужчине: «Бен, я застрелил индейца. Снимем с него скальп и продадим». – «Хорошо, - одобрил первый и, сплюнув, сказал: - Посмотри, кого я тут встретил. Полюбуйся. Наша давняя приятельница. Вернулась в дом, чтобы отыскать сокровища». – «Пристрели её, - произнёс второй мужчина. – Сокровищ в доме нет. Так сказал Джо Блейк. Их забрал офицер в синем мундире, тот предатель. Кончай с ней. Напои лошадей и поедем».
Наталья не могла ничего понять и подумала уже о том, что бандиты говорят между собой загадками, чтобы она не сообразила, что происходит. И что с «индейца сняли скальп», означало, по всей вероятности, что Максима убили.
«Покупайте вещи в Эльдорадо!» - услышала она знакомую рекламу и, обернувшись, увидела, что телевизор, висевший на стене, который много лет никто не включал, вдруг заработал. На экране рекламировали прохладительные напитки. Она тут же всё поняла, пришла в себя и села на стул. Легко вздохнув, она рассмеялась:
«Господи ты, Боже мой! Что творится? У меня душа в пятки ушла. Я уже начала готовиться к смерти, чёрт возьми! Но как всё по-настоящему вышло-то, а? Истинно, как наяву! Дьявольщина продолжается. Но кто же включил телевизор? Максим не смотрит телевизор, радио не слушает, газет не читает… Кто же?»
«Продолжение вестерна «Схватка у Горбатой скалы» смотрите после спецвыпуска новостей», - уточнила диктор.
Наталья подошла к телевизору и выключила его.
«Схватка у Горбатой скалы», вестерн. Хм! Всё, как в фильмах ужасов: телевизор включается сам, следом - приёмник, свет начинает мигать, и так далее. Взяв сумки в руки, она пошла в кухню, громко повторяя слова: «Стой! Руки вверх, сучка!»
Поставив сумки на стол, домработница достала из них свежие продукты и вспомнила о Максиме: «Нужно пойти поздороваться. Где он там? Всю ночь, наверное, строчил свой роман, если не слышал этих жутких приказов. Хм, а может, он пристрелянный лежит в траве, со снятым с головы скальпом…»
Она представила навеянную ей фильмом картину и тотчас расхохоталась до слёз. Поднявшись на второй этаж, она постучала в дверь кабинета. Никто не ответил. Она приоткрыла дверь и, убедившись, что в кабинете писателя нет, пошла в спальную комнату.
Максима и в ней не оказалось. Вздохнув, она выглянула в окно, увидела машину Максима и спустилась вниз, в большую комнату.
«И что? Плюс ко всему я каждый раз буду искать его по всему дому? – произнесла она вслух и позвала писателя: - Максим! Максим, где Вы?»
Ответа не последовало. Она снова позвала пропавшего писателя и замерла, вслушиваясь в тишину. Вдруг она услышала голос, доносившийся со стороны реки. Она вышла на пирс через вторую дверь, ведущую к реке, и увидела Максима. Он махал ей рукой и что-то кричал. Она подошла к краю пирса и спросила:
- Что Вы там лепечете?
- У меня непроизвольное мышечное сокращение. Я уже выбился из сил. Очень больно.
Глядя на Максима, можно было подумать, что он не плавает, а, скорее, борется за жизнь. Наталья переспросила:
- Что у Вас, Максим? Не поняла.
- Судорогами ноги свело – обе!
- Господи! Не могли сказать по-человечески! Надо обязательно заумно. Держитесь, я всё поняла. Вечно его угораздит, - тихо промолвила она.
- Переохладился. Бросьте скорее спасательный круг!
Наталья начала искать спасательный круг со словами, которые неприлично описывать. Не отыскав круга, она крикнула:
- Его тут нет! А раньше был! Держитесь! – она посмотрела на реку, но Максима не увидела. - Уже утонул?
Она быстро взяла канат длиною метра три и нырнула с ним в реку. В это время из воды показалась голова Максима. Судя по тому, как быстро Наталья плыла, можно с большой долей уверенности сказать: она в юности занималась плаванием.
Максим находился от берега метрах в пятидесяти. Для человека или пловца, даже такого, каким был Максим, расстояние непреодолимое, если у него свело судорогами обе ноги от переохлаждения. Судороги к тому же сопровождаются сильными болями.
Наталья без труда доплыла до утопающего и властно заявила:
- Не приближайтесь ко мне, держитесь за конец верёвки.
Максим ухватился за конец каната, и Наталья стала плыть к берегу. Канат был перекинут через её плечо. Проплыв с большим трудом метров десять, она устала и, обернувшись, сказала:
- Помогайте же мне руками, чёрт возьми, Максим. Такое чувство, что я буксирую баржу с углём к причалу. Иначе…
- Я делаю всё, что могу, поверьте, но я выбился из сил. Вдобавок у меня сильные боли в ногах.
- Господи всемогущий! Не хватало нам ещё утонуть совместно. Чёрт, вместе, - она с трудом дышала. – Продолжим. Держитесь.
Проплыв ещё десять метров, она остановилась и с досадой произнесла:
- Я больше не могу! – она почувствовала, что канат ослаб. Максима не было рядом, он ушёл под воду.
- Максим! – крикнула она испуганно и нырнула под воду. Открыв глаза под водой, Наталья ничего не увидела. Вынырнув на поверхность реки, она отдышалась и хотела снова нырнуть, но тут утопающий вынырнул и, тяжело дыша, произнёс:
- Массаж не помогает. Всё! – отчаявшись, крикнул он.
- Что всё? Держитесь! О, Боже мой! Ну надо же!
Максим увидел в волосах у Натальи заколку и с надеждой произнёс:
- Наталья, скорее вытащите из волос заколку и дайте её мне!
- Поняла. Восхитительный ход!
Наталья вытащила из волос заколку и протянула её Максиму. Тот взял её, набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул под воду. В этом месте вода была уже теплее. Под водой он уколол заколкой мышцы на обеих ногах, в которых чувствовалась боль, и вынырнул, тяжело дыша. Наталья с нетерпением спросила:
- Ну что? Проходит? До берега плыть и плыть…
- Левую отпустило.
- Отлично! – продолжала командовать домработница. – Хватайте канат – и вперёд!
Максим ухватился за конец каната, и они поплыли к берегу уже без остановок.
- Правую ногу отпускает!
- Слава Богу! Только не беспокойтесь. Теперь точно доплывём. Осталось всего метров восемь.
Наконец они доплыли до берега. Первой забралась на пирс Наталья. Она была почти без сил, но всё же помогла Максиму выбраться из воды.
Через минуту они лежали на спине, уставшие, без сил, под тёплыми летними лучами солнца и от души смеялись.
Выбившиеся из сил, они, в прямом смысле этого слова, вырубились на некоторое время. Первой проснулась Наталья. Открыв глаза, она едва вымолвила:
- Максим, просыпайтесь.
- Уже проснулся. Вы, как всегда, пришли вовремя.
- Я всегда прихожу вовремя, будто чувствую… Понимаете, о чём я? Я спасла Вам жизнь, Вашим читателям – обожаемого писателя, Вашим друзьям – любимого друга. С этим надо что-то делать? Что мне это будет стоить? – глядя спасенному в глаза, спросила она.
- Пользуетесь случаем? Разве Вы такая?.. – улыбаясь, спросил спасённый. – Ладно, просите, чего хотите. Ужин в ресторане? Подарок? Выходной день?
- Прибавку к жалованию, - уверенно произнесла домработница. – Как это звучит?
- Как вымогательство… Хорошо, жизнь бесценна. Добавим десять тысяч.
- Это правильно! – без эмоций и радости одобрила Наталья.
- Правильно?! Пусть будет так. О, Боже!
- Повезло Вам, что я сегодня явилась на высокооплачиваемую работу в шортах и лёгкой блузке. Была бы в джинсах, неизвестно, чем бы всё закончилось. Но представить нетрудно.
- Ну и денёк начинается, - глядя на пролетающую птицу, заключил писатель.
Наталья встала, застегнула пуговицы на блузке и предложила Максиму:
- Поднимайтесь. Идёмте в «Пармскую обитель». Отметим Ваше новое рождение. Выпьем чаю, с вареньем.
- Не стану возражать, - согласился, вздыхая, спасённый.
Они вошли в дом.
С того берега за всем, что происходило на реке, кто-то наблюдал в армейский бинокль, и, когда Наталья с Максимом вошли в дом, этот «кто-то» произнёс вслух: «Она появилась своевременно. Иначе бы…» Затем наблюдавший встал с колен, отряхнулся и пошёл вдоль берега, скрываясь за камышами.
- Забыла предупредить: в этом месте утонул целый отряд немцев, - разливая чай по чашкам, сообщила домработница. – А надлежало бы.
- Каким образом?
- В этом месте нередко тонут люди, в основном, приезжие. Пять лет назад этим занялась комиссия или какая-то организация из Туапсе. Они приехали и стали обследовать это жуткое место. Три водолаза работали два дня.
- И?
- Оказывается, люди тонут в этом месте по причине того, что там бьют из-под земли холодные источники. Поэтому вода в этом месте очень холодная. Перепад температур. Река в этом месте превращается в маленькое озеро, течение в котором замедленное.
- Понятно. Я сегодня это почувствовал и чуть не стал следующим… Но, к великому моему счастью, на сцене вовремя появились Вы. Нужно купить парочку спасательных кругов.
- А куда подевалась лодка? – удивилась Наталья.
- Призраки утопили… Таков у них был план.
Наталья рассказал Максиму о неожиданно заработавшем телевизоре, о вестерне и о том, как она напугалась. Они посмеялись над этим случаем или над этой загадкой и списали всё на чертовщину, периодически проявляющую себя такими странными явлениями, к которым Максим, похоже, стал привыкать.
Наталья достала из сумки прозрачную коробку и, сняв с неё крышку, сказала:
- Вот шесть видов печенья. Попробуйте. Выберите два вида, которые Вам понравятся. Я буду выпекать их по утрам.
Максим попробовал все печенья и сделал заключение:
- Все хорошие! Но голосую я за «медвежонка».
Домработница удивлённо подняла вверх глаза и вытянула губы, подчёркивая этими движениями то, что ожидала совсем иных результатов.
- Всё ясно, шеф. С клубникой и ноткой корицы.
- Ах, вот отчего такой приятный вкус, вернее, - послевкусие.
- Хочу задать Вам один вопрос. Можно?
- Ну, если только один. Мне вообще-то пора уже работать.
- Вы не пьёте, не курите, не глотаете таблетки, не нюхаете кокаин… Где или в чём Вы находите вдохновение? Я в кино про писателей видела, как они, почти все, кто пьёт, кто нюхает, кто глотает…
Писатель улыбнулся, встал и ответил:
- Я не состою в категории «почти все». Это кинематографисты создали образ писателей и вообще творческих людей этаким… Но… нужно признать, что они недалеки от правды.
- Ещё я читала: если бы рок-музыканты не употребляли наркотики, музыка была бы скучной. А вот наркотики, расслабляя музыкантов, уносят их во время концерта в другие миры… И они импровизируют под кайфом на все сто, - продолжала делать выводы домработница.
- И в этом тоже есть доля правды. Спасибо за завтрак.
- На здоровье.
Максим вышел из кухни, остановился, кашлянул и вернулся.
- Что-то не так? – удивилась его возвращению Наталья.
- Где Вы покупаете такие вкусные и свежие овощи и фрукты?
- Ну, наконец-то! Всё – из моего огорода. Муж выращивает. Он делает это с душой, поэтому они и свежие, и вкусные.
- Понятно.
Писатель поднялся в кабинет. Домработница начала мыть фрукты и овощи.
«Да, ну и денёк начался. А ведь ещё целый день впереди. Что же ему приготовить на обед? – размышляла домработница, когда вдруг услышала крик Максима. – О, Боже! Ну надо же! Что там ещё произошло? Это уже перебор…»
- Наталья! – громким голосом звал он домработницу. – Наталья!
Домработница вошла в большую комнату и увидела писателя с широко раскрытыми от удивления глазами. Он стоял на втором этаже у лестницы, ухватившись руками за перила.
- Ну, что там ещё? Призрака увидели что ли за рабочим столом? Или ангела?
- Это совсем не смешно! Поднимитесь в кабинет.
Наталья вошла в кабинет. Максим стоял у стола и показывал пальцем на экран компьютера.
- Что? – спросила она.
- Это Вы написали эти слова? Я ведь запретил…
- О-о-о! Полчаса тому назад я спасла Вам жизнь. Помните? Посему, думаю, не заслуживаю такого… пренебрежительного тона с Вашей стороны, - обиженно проговорила она.
- Извините. Прочтите, пожалуйста.
Домработница прочитала то, что было написано на экране монитора заглавными буквами, а именно: «Убирайся из этого дома! Иначе пожалеешь», и, не раздумывая, сказала:
- Как я могла написать такое?! Я в компьютерах, тем более, в таких, как у Вас, крутых, не особо-то и соображаю. Да и с какой стати мне писать это?
- Кто же тогда написал? Ночью, закончив работу, я помню, что выключил компьютер и закрыл его. Это моё правило!
- Духи, наверное. Или призрак, который включил утром телевизор, - отчеканила домработница.
- Очень смешно! – развёл руками Максим и, вздохнув, добавил: - В таком случае, не кажется ли Вам это ненормальным?
- Нет. Это – предупреждение, между прочим. Дураку понятно, - прикусив губу после последних произнесённых слов, она поправила себя: - Это я зря, конечно… Это сравнение…
- Не извиняйтесь. Значит, предупреждение? – задумчиво произнёс писатель. – Судя по всему творящемуся, видимо, Вы правы.
- Что тут непонятного? Вас же предупреждали все, кому не лень: в этом доме будут происходить противоестественные, как их там... явления. Даже – ужасные. Они и происходят. Люди-то не просто так обходят дом стороной, они даже боятся находиться рядом с ним. Карина показывала Вам фото?
- Которое сделал несостоявшийся покупатель и прислал ей?
- Да. А в окне на втором этаже – лицо девочки. Похожа на Лорну. Я сама видела. Она показывала это фото бабе Вере. Я была у неё в гостях. Что молчите?
- Ну, Вы же образованная девушка. Неужели Вы тоже…
- А вот это! – показывая на экран монитора, возмутилась Наталья.
- Баба Вера?
- Она лечила девочку… Не помню, кто из них заболел. Врачи ничего не могли сделать. Вот и пригласили Веру Ивановну. Ей дом сразу не понравился. «Души в нём нет. И тени бродят по его бездушным комнатам. Только хозяева не видят их». Так она сказала. Я ведь, кажется, рассказывала Вам уже...
- Возможно, забыл. Столько странного творится со мной и вокруг меня в последнее время... Предупреждение, говорите? Нет. Не верю.
- Да Вы, Максим, не поверите даже тогда, когда глубокой ночью перед Вами появится призрак и скажет: «Я тебя сейчас задушу». И только тогда, когда он вцепится реально Вам в горло и у Вас перехватит дыхание, Вы поймёте, что всё происходит наяву. – Немного поразмыслив, Наталья рассмеялась и прибавила: - Нет! Скорее всего, он, призрак, задушит Вас потому, что Вы будете думать, что спите. И всё это Вам, разумеется, снится. И станете ждать концовки, как в своих романах, сна… А я найду Вас утром задушенным на диване с широко раскрытыми от ужаса глазами. А рядом с Вашим телом будет лежать Ваш травматический пистолет, - бесполезное железо… Потому что Вы – Фома неверующий.
Максим представил всё, что насочиняла домработница, и, взглянув на неё, произнёс:
- Ненормально всё это. Одна моя половина, вроде бы, начинает верить во всё происходящее, а другая говорит: что всё, временами творящееся в этом доме, – полная чушь.
- Писатель Вы наш! Это ведь не Ваша роскошная, так я думаю, квартира в Ростове, в которой Вы сидите и сочиняете свои книги, а реальный дом с бесовщиной и чертовщиной. Вы попали в настоящий ад! Добро пожаловать! И это, что бы по этому поводу Вы ни заявляли, - реальные вещи. И они, как видите, имеют место быть.
- А Вы не боитесь находиться в доме?
- Я? Нет. С чего бы это? Вас ведь предупреждают, - показывая на экран монитора, ответила Наталья. – И, по всей видимости, они шутить не намерены.
- Считаете, от слов перейдут к делу?
- Определённо! – бойко, не задумываясь, ответила Наталья. – К тому же, где-то совсем рядом разгуливает маньяк-убийца. И он тоже опасен. Настоящий зверь!
- Хозяйка этого дома не занималась случайно колдовством? Не принадлежала к сатанистам? Я слышал, что она…
- Баба Вера говорила что-то о её принадлежности… Словом, она не была православной веры. Так что, Вы попали или Вас занесло ветром именно в то место, которое Вас навсегда изменит. Это знак! Ну да ладно, мне пора приступить к работе, в конце концов.
Максим утвердительно кивнул.
- Кстати, о реальных событиях. Хотите совет за просто так?
- Опять?! – копируя текст из двух коротких предложений и делая из него файл, громко произнёс писатель, раздражённый необъяснимыми явлениями, происходящими в доме.
- Вчера ночью я смотрела фильм: то ли гонконгский, то ли филиппинский – не имеет значения. Так вот, в комнате известной молодой писательницы начинают происходить странные вещи, пугающие её. Её странный и напуганный вид заметили даже друзья. Поначалу она жутко испугалась, в отличие от Вас, но потом поняла, ей внутренний голос подсказал, что нужно всё происходящее записывать. Она так и сделала. Результат – громкая книга или как там у вас, писателей, это называется?
- Бестселлер, – уточнил Максим.
- Точно. Она написала бест… бестсел… Чёрт, не получается выговорить. Так вот, Вы тоже начните писать книгу. К тому же, на полкниги дьявольщины и чертовщины у Вас уже наберётся. О! Назовите её «Убирайся из этого дома!» В честь надписи на Вашем компьютере.
- Неплохо, а хорошо сказано, - одобрил писатель предложение домработницы.
- И не забудьте в ней настрочить, как я Вам спасла жизнь, во всех деталях. Вспомнила! «Ре-цикл» называется. Я о фильме.
- Приму к сведению, - закусив губу, ответил Максим.
- К какому ещё сведению? Кому нужен, да и кто будет читать этот Ваш политический роман о поэте? За который Вас, может быть, ещё за решётку упекут. Вы ведь не о стишках собираетесь писать. Знаете, как с оппозиционерами сейчас поступают?
- Роман уже вот здесь, - показывая пальцем на свою голову, - сообщил Максим.
- Потом напишете эту заумь. А сейчас принимайтесь за ту, которую диктует сама жизнь. Вас ведь не просто так занесло к нам, - убеждала писателя домработница.
- Я подумаю, - равнодушно ответил Максим, чтобы, наконец, Наталья покинула его.
- Так-то оно лучше. Мы все её купим, по пять экземпляров. Получится бест… бестсе… Ну, Вы поняли.
Домработница вернулась к своим обязанностям. Максим сидел за столом и, как ни странно, думал над предложением Натальи.
«А что, материала достаточно. Сюжет развивается на глазах. Персонажей – хоть отбавляй. Вот главные герои кто?.. По крайней мере, книга может получиться остросюжетной, основанной на реальных событиях, что крайне важно – в стиле детектива… Боже мой! Опять детектив! У меня что, на роду написано?.. Убедила, пока начну делать предварительные записи, заметки, а там посмотрим…» - решил он и продолжил писать роман «Судьба поэта».
Максим работал целый день. Правда, в два часа дня он спустился в кухню, пообедал в одиночестве и снова поднялся в кабинет.
Наталья делала влажную уборку в доме. Работала в саду, стирала вещи Максима.
В половине седьмого она переоделась, взяла сумки и пошла сказать Максиму, что уезжает домой.
Максим лежал в большой комнате на диване. Рядом, на маленьком столике, лежала записная книжка и авторучка.
Домработница улыбнулась, поправила причёску и поинтересовалась:
- Чем занимаетесь, новорожденный?
- Созерцаю, - глядя в потолок, ответил писатель и пояснил, - а именно: веду пассивное наблюдение, а точнее: от созерцания – к абстрактному мышлению, что должно мне открыть новые горизонты и увидеть проблему по-новому.
- Ничего не поняла, - поразилась Наталья. – Вы ведь всё это сейчас отчеканили на русском языке? Так ?
- Уточню, - улыбнувшись, ответил Максим. Он догадался, что Наталья ничего не поняла из всего им сказанного и решил запутать её вконец, тем самым показать свою эрудицию. – Я в процессе непосредственного восприятия действительности, а это – ступень познания окружающего меня в данный момент мира.
- Одним словом – балбесничаете? Хотите произвести на меня впечатление? Короче, ужин готов. Надеюсь утром застать Вас в хорошем настроении, живым и невредимым. Дойдёте до второго уровня восприятия действительности, ступайте сразу в кухню, пока всё не остыло. Ко мне приехала подруга из Новороссийска. Кстати, Ваша поклонница. До свидания!
- Я польщён. Всего хорошего. Со второй ступенью получилось неплохо.
- У меня иногда получается.
Наталья уехала домой. Максим так и остался лежать на диване и созерцать…
* * *
- Разрешите войти, товарищ подполковник? – приоткрыв дверь рабочего кабинета начальника, спросил старший лейтенант.
- Входите. Что у Вас? – подписывая документы, поинтересовался подполковник.
Зазвонил телефон. Подполковник показал подчинённому рукой на стул и ответил на вызов:
- Слушаю. Макс?
- Сергей, недалеко от посёлка Дефановка нашли труп женщины. Труп объеден дикими животными.
- Как ты узнал? Продолжаешь расследование? – командным голосом спросил друг.
- У меня есть осведомитель.
- Вот как? Ты уже людей вербуешь?
- Да нет же. Анзор, бармен, всё мне рассказывает. К нему вся информация стекается со всей округи.
- И что он рассказал? – глядя на старшего лейтенанта, рассматривающего какие-то фотографии, задал вопрос подполковник.
- Рыбаки нашли труп у речки, в камышах. Один из них вспомнил, как видел зимой, когда охотился на зайцев, на третий день после Крещения Господня, джип чёрного цвета, но не придал этому значения. В это время там обычно никого не бывает.
- Это всё?
- Да. Ценная информация?
- Была бы такой, если бы он увидел и запомнил номера, проявив любопытство, если в зимнее время там никто не появляется.
- Номера запомнила официанта из кафе, в котором я иногда обедаю. Номера питерские. Она запомнила их потому, что парочка обедала в кафе и всё время ссорилась. Женщина даже кричала на спутника. Из разговора, точнее сказать, из ссоры, она поняла: они отдыхали на Красной Поляне. Он, судя по всему, изменил ей. Они – муж и жена. Официантка видела обручальные кольца у них на пальцах.
- Это всё?
- Если что-то выяснится ещё, доложу немедля. Я выслал тебе на смартфон пять фотографий с места преступления. Я был там вчера вечером.
- Спасибо. Но впредь не занимайся… Я же тебя предупреждал. Пиши книгу. Как там у тебя с духами и привидениями? Нашёл с ними общий язык?
(Старший лейтенант, услышав последние слова, от удивления поднял брови.)
- Каждый день что-то да происходит.
- А именно? Приведи пример.
- Вчера, вернувшись домой в десять часов вечера от бабы Веры (я у неё ужинал, ну и припозднился), я включил во всём доме свет и освещение вокруг дома, принял ванну и, выходя из ванной комнаты, услышал шум в подвальном помещении. Спустился вниз. Дверь была открыта… Я поразился, поскольку закрываю её на замок и вообще стараюсь туда не входить, потому что там всегда что-то происходит… Я уже привык к этому. Словом, я осторожно вошёл в подвал, включил свет и почувствовал свежий воздух. А в подвале воздух всегда спёртый, тяжёлый воздух… В нём же столько разного барахла хранится. И вентиляции нет.
- Стало быть, есть лаз. Возможно, потайная дверь.
- Хочешь сказать, кто-то… Нет! Не может быть. Хотел осмотреть его, но зазвонил телефон. Брат Виктор звонил из Калуги. Интересовался, как я тут поживаю и почему родителям не звоню? Словом, так и не осмотрел помещение. Поговорив по телефону, я спустился вниз и закрыл подвал на замок.
- У кого-то есть второй ключ. Будь осторожен. В доме много ценных произведений искусства и артефактов. Возможно, что кто-то что-то ищет. Держи при себе смартфон и пистолет, на всякий случай, когда ты в доме один.
- О многом можно рассказать, но не хочу отвлекать тебя от работы.
- Пиши книгу. И ни во что не ввязывайся. До связи. Спасибо за информацию.
Сергей Тимурович выключил смартфон, положил его рядом с папкой и спросил:
- Итак, что там у Вас?
- Убийство, товарищ подполковник. Убийство.
- Хотите сказать: в районе посёлка Дефановка найден труп молодой женщины, объеденный бездомными собаками и дикими зверями.
- Точно. Но…
Подполковник подробно рассказал старшему лейтенанту всё, о чём проинформировал его Максим, и добавил:
- Так что, убийцу без труда найдут и без нас.
- У меня нет слов. Муж убил жену в порыве гнева. У Вас профессиональный осведомитель, товарищ подполковник.
- До чрезвычайности профессиональный. А главное, обожает приключения на свою голову. За которым, плюс ко всему, нужен глаз да глаз.
- Не совсем понял… Разрешите идти?
Сергей Тимурович одобрительно кивнул головой. Старший лейтенант вышел из кабинета. Подполковник просмотрел присланные Максимом фотографии по смартфону, затем выключил его и положил на стол.
Конец третьей части
* * *
Наталья приехала на работу вовремя, если, конечно, ведение хозяйства, а именно: уборку, стирку, приготовление пищи и другие обязанности, которые она выполняла по дому, можно назвать работой. Открыв дверь, она прошла в кухню, поставила сумки на пол и подумала:
«Господи, продукты таскаю сумками… Холодильник забит под завязку. Впору из подвала доставать второй. Он что, на диете? Кому же я готовлю еду? Что это за народ такой – писатели? Ну вот! Снова не ужинал. Ездил, видимо, в кафе кушать любимое блюдо – форель с картофелем. Может быть, самой научиться готовить это блюдо, чтобы он забыл дорогу в кафе? Нет. Я так не смогу. Повара в кафе – экстра-класса. Пять лет назад ездили на стажировку во Францию, в Леон. Но попытка ведь не пытка. Как-нибудь попробую…»
Наталья одела фартук и начала доставать из сумок продукты. Вдруг она услышала шум, доносившийся из подвала. Она прислушалась и опять услышала звук, похожий на то, будто в подвале кто-то упал или что-то упало.
«Мать моя женщина! Неужели снова что-то случилось с моим работодателем?»
Она быстро спустилась по ступенькам в подвальное помещение. Дверь была открыта. Она увидела Максима лежащим на полу и массирующим левое колено.
- Максим! Когда же это кончится, наконец-то? Что на этот раз? – подойдя к писателю и помогая ему встать, спросила домработница и добавила: - Вот не можете вы без приключений! Они что, вас магнитом притягивают? Подымайтесь. Осторожно. Тихо, тихо.
- Спасибо вам, Наталья. Вы, как всегда, вовремя.
- Вам на радость. Садитесь на табурет. Вот так. Больно?
- Кажется, проходит, - ответил он.
- И сколько времени вы валялись на этом полу? Извините – лежали, ожидая помощь?
- Упал. Стукнулся… В общем, не знаю.
- Сколько раз объясняла вам, просила: не ходить в этот чёртов подвал. Да и сами божились не раз. За каким чёртом спустились?..
- Шум, вернее, звук на этот раз был сильным, - продолжая массажировать колено, ответил писатель.
- Сидите и не шевелитесь. Я схожу за льдом.
Через несколько минут Наталья вернулась, держа в правой руке кусочки льда, завёрнутые в полиэтиленовый пакет. Она приложила пакет со льдом к колену писателя и спросила:
- Так хорошо?
Максим облегчённо вздохнул.
- И что? Поймали фантома?
Работодатель с досадой посмотрел на домработницу, чудом появившуюся именно в тот момент, когда он нуждался в помощи, и тихо ответил:
- Нет. Наталья, мне кажется, что временами в подвале кто-то бывает.
- Почему вы говорите шёпотом? Боитесь призраков? – пошутила она и добавила к сказанному: - Если кажется, нужно креститься. Но на вас креста-то нет. Отчего же временами?
Максим закрыл глаза. Домработница, заметив это, поинтересовалась:
- Ну что, проходит? Лёд знает, что делать.
- Вашими стараниями, - ответил Максим.
- Итак, явится этот «кто-то» из небытия, походит по подвалу и, чтобы заманить вас в подвал, начинает издавать звуки. Или как там? Создавать? И вы – в большой мышеловке.
Писатель промолчал. Он пристально смотрел на шкаф, словно в нём кто-то находился.
- Максим, а вы случайно не того?.. - шутя, спросила Наталья.
Максим усмехнулся и ответил:
- А что, уже похож?
- Ой, заманит вас этот злой дух в подвал ночью тёмной, ночью лунной и до первых петухов будет издеваться над вами… Вам нужно, на всякий случай, когда входите в подвал, иметь в кармане мелок. Как пан философ у Гоголя: упали на корточки и очертили быстро вокруг себя круг. И вы в безопасности. Если, конечно, они, злые духи, не позовут на помощь этого поганого Вия, чтобы тот (ух, мерзость какая!) взломал вашу защиту. Что вы так смотрите на меня? Вы правда в порядке?
- Вы не перестаёте удивлять меня своими импровизациями, Натали. Извините, Наталья. Хорошо у вас вышло с паном философом и, главное, к месту.
- Я много прочитала книг, пока не вышла замуж. Читала, как говорят, запоями. Стыдно сказать: даже пыталась написать парочку рассказов. Но… писательницы из меня не вышло, даже плохой.
- Вот как? Знаете, Наталья, чтобы стать, как вы сказали, «даже плохой» писательницей, нужно постараться написать хотя бы два-три романа страниц на триста - триста пятьдесят, прочитав которые, читатели скажут, закрывая с досадой книгу: «Ничего особенного. Так себе… Но работа впечатляет». Но постараться надо.
- Дело для меня – неподъёмное. Так какого чёрта вы сюда притащились? Объясните, наконец. Сгораю от любопытства. Смотрите, опухоль спадает, слава Богу.
- Спускался по лестнице в большую комнату, услышал шум…
- И сломя голову рванули в подвал. Нашли на свою голову приключение. Минуточку… Это вы выдвинули ящики комода? Позавчера я все их закрыла. Богом клянусь!
- Уверены? Я не открывал. Встал на табурет, вытянул шею и, как пацан, шлёпнулся на пол.
- Куда ж ещё? Всемирное тяготение не отменяли…
Наталья подошла к комоду, посмотрела на него и начала перебирать вещи во втором ящике. Она нащупала что-то и громко произнесла:
- Книга!
Она вытащила её из ящика и с удивлением сказала:
- Тяжёлая какая!
Удивлённая находкой она подошла к люстре и начала читать вслух:
«Магия, гадание, вызов духов и потусторонних сил». Боже мой! Вот где бесовщина!
Максим смотрел на книгу – чёрную большую книгу с золотыми буквами на обложке. «Книга, - подумал он, - без сомнения, очень ценная для тех, кто занимается подобными делами, и, наверное, очень дорогая». Она и выглядела такой.
Тем временем Наталья, пролистав книгу, проговорила вслух:
- Тысяча семьсот тридцатый год! Ну и ну! Как пить дать, ценнейший экземпляр. Раньше среди книг хозяина я её не видела.
Максим встал со стула, прошёлся по подвальному помещению и сказал:
- Ну вот, боль как рукой сняло.
- Что вы сказали?
- Дайте-ка мне книгу.
Наталья протянула книгу писателю.
- Тяжеловата, - определил он, подержав её в руке. – О-го-го! Две тысячи двести две страницы! Большой труд, ничего не скажешь. Подождите… Что тут внизу написано: «Прага, перевод с иврита на русский язык Шалома Рабиновича по приказу князя Вышинского».
Максим поднял брови от удивления и с озадаченным выражением лица сел на стул.
Домработница, заметив это, тут же поинтересовалась:
- У вас такой вид, словно вас шибануло. Книга хоть ценная?
Писатель кивнул в ответ и тихо произнёс:
- Бесценная. Сегодня выясню в Интернете, сколько она может стоить и кому, вообще, принадлежала. Бьюсь об заклад, её ищут не одно столетие. Но вот загадка: каким образом она попала в этот дом?
- Переведена в Праге. В Чехословакии что ли?
- В Чехии. В то время в Праге был центр магии. Точнее, Прага была центром магии.
- Вот бы бабе Вере дать её почитать. А? Ох, она бы…
- Карина запретила выносить книги, картины, статуэтки… из дома.
- До сих пор поражаюсь: почему хозяева оставили в доме такие ценные вещи? – в недоумении развела руками домработница.
- Будьте уверены, Наталья, за всем этим… кто-нибудь в один прекрасный день явится.
- Да, - выдохнула домработница, то и дело спасающая от всяких напастей нового жильца, правда, временного, снявшего дом, полный тайн, который обрастает с каждым годом страшными, леденящими кровь слухами и гипотезами, заставляющими посторонних людей обходить его стороной. – Надеюсь, эти «кто-нибудь» явятся или объявятся здесь без автоматов и дымовых шашек. Ваш телефон, кстати, звонит.
- Оставьте всё как есть. Вечером я ещё раз всё тут…
- Нет, нет! Шмонайте днём, когда я в доме, рядом, - закрывая дверь на замок, приказным тоном произнесла домработница и стала подниматься по лестнице вслед за писателем.
* * *
Поговорив по телефону со своим издателем, Максим вошёл в кухню.
Наталья приготовила завтрак: овсяную молочную кашу, чай и любимое печенье писателя.
Максим сел на своё место и стал завтракать. Домработница смотрела на него молча, изредка улыбаясь и потягивая из чашечки крепкий чёрный кофе.
Позавтракав и поблагодарив её, писатель всё же не выдержал и заговорил первым:
- И всё-таки, я полагаю, в подвале кто-то бывает.
- Ещё бы! Духи изучают любимую книгу, а потом в большой комнате устраивают шабаш. Вы, я вижу, так и не верите во всё это. Думаете, люди так просто обходят это чудовище стороной? Вы тут поосторожнее. Всю ночь в единственном числе… Помощи ждать не - откуда. Да и в воскресенье тоже весь день один. Может быть, в определённые часы мне вам звонить? Или вы звоните. Мне самой временами страшновато становится, когда вы на задании.
- На каком ещё задании? Это ни к чему. Меня тревожат ценные вещи. Вот они-то и могут привлечь кое-кого. И они – очень опасны.
- Вы о ком? Боже мой! Нас не уложат парочкой точных выстрелов в затылок на дорогущий ковёр, как думаете?
В это время наверху, в левом крыле дома, внезапно раздался звук.
Наталья и Максим вздрогнули. Звук раздался ещё раз. Домработница, побледнев, тихо вымолвила:
- Где ваш, как его там, травмалитический револьвер?
- Травматический пистолет, - поправил Максим испуганную шумом неизвестного происхождения Наталью. – Под диваном… Нет, под подушкой.
- Вот ещё! Нас, безоружных, могут шлёпнуть насмерть профилактики ради, а вы даже не знаете, где наш заступник. С этой минуты носите наган с собой. Всегда. Как наш полицай Игнат...
- Тихо! – Максим прислушался. Он хотел определить происхождение этого странного звука, доносящегося со второго этажа. Наталья продолжала нагнетать обстановку:
- Помните, что вам написали на компьютере? Чтобы убирались из этого дома. Что скажете?
- Этому у меня реально нет никаких объяснений. Но шум, этот шум… Может, я не закрыл ставни? Ветер. Видите? Посмотрите на деревья. Утром я был в комнате Лорны. Любовался из окна на речку, лес, вот и забыл закрыть ставни.
Наталья вздохнула и сказала:
- Беда с вами. Хорошо. Схожу проверю и, если это так, закрою их сама. Но если не вернусь через неделю, будете выплачивать моей семье большое пособие.
Максим улыбнулся, покачал головой и сказал:
- Бедствовать они не будут. Обещаю.
Домработница поднялась на второй этаж посмотреть, что там происходит. Максим налил в чашку чай и стал что-то записывать в блокнот. Исписав несколько страниц и подчеркнув некоторые слова, видимо, те, которые нужно заменить на более точные (к ним относятся обычно прилагательные), он закрыл его. Затем он встал и хотел убрать со стола посуду, но вдруг услышал душераздирающий крик Натальи.
Первое, что пришло ему в голову, - это обещание выплачивать пособие семье домработницы. Эта мысль тут же исчезла после того, как он услышал: «Максим! Где же вы? Скорее идите сюда!»
Максим преодолел лестницу, как полосу препятствия, и, оказавшись на втором этаже, остановился.
- Где вы, Наталья? В каком крыле?
- У Лорны в комнате, где же ещё?
- Вы живы?
- Что за вопрос? Разумеется, если я говорю с вами.
Максим быстро прошёл в комнату Лорны и увидел домработницу, стоявшую у окна с вытянутой вперёд рукой, как бы показывая, что там, куда она смотрит, творится что-то необъяснимое. Он подошёл к ней и повернул голову в сторону, куда был направлен взгляд Натальи, потерявшей дар речи, побледневшей то ли от страха, то ли от увиденного. Приглядевшись внимательней, писатель воскликнул:
- Не может быть! Не мо-жет!
- Вы видите её? Девочку? Господи помилуй! На ней ночная сорочка и…
- Венок на голове, - добавил удивлённый увиденным Максим.
- Она вам снится? Так ведь?
- Кто вам?.. От кого вы узнали?
- Баба Вера поведала мне. Вы же не брали с неё подписку о неразглашении… Она, кстати, попросила меня приглядывать за вами, - вздыхая, ответила Наталья. - Между прочим, Игнат тоже кое-что мне рассказал: как вы в лесу гонялись за девочкой, но я не поверила.
- О Боже! Полагаю, весь посёлок, если не всё южное побережье страны от Сочи до Новороссийска, знает о моих снах.
- Тихо… Смотрите, руки вытянула, как в вашем сне! Не ровен час, снимет венок с головы и пойдёт, как Иисус по воде. Господи помилуй!
Наталья стала внимательно всматриваться в лицо девочки, ведь она, как никто другой, знала их. Оглянувшись, она не увидела Максима.
«Опять исчез. Испугался что ли?» Она перекрестилась. В комнату вошёл Максим. Он держал в руках бинокль.
Подойдя к окну, он через бинокль начал рассматривать девочку, стоявшую на другом берегу с вытянутыми руками и венком из полевых цветов на голове. Девочка стояла на краю берега.
- Ну? Что там? Это Лорна? Живая? Чёрт побери! Я, наверное, сплю и вижу ваш сон. Нас теперь двое таких… чокнутых. Расскажи кому – на смех подымут и тут же посоветуют в довершение всего, чтобы бежала из этого дома, пока не повредилась рассудком. Сердце в пятки ушло. Упало… Мысли путаются. Сейчас пойдёт по воде – и я шлёпнусь в обморок.
- И похожа, и не похожа, - ответил Максим, не менее испуганный появлением на берегу загадочной девочки. Он смотрел через бинокль и не верил своим глазам. Думал, что это сон… «Но Наталья-то стоит рядом. Я ушиб колено… Мы пили чай…» - он потрогал колено, поднял штанину брюк и увидел покраснение…
- Вы раздеваетесь? Контроль потеряли? Дайте-ка мне эту штуку.
Максим протянул Наталье бинокль. Она взяла его и стала смотреть на другой берег реки. Вдруг она произнесла:
- Девочка отдалилась… Не разглядеть лица.
Максим всё понял и перевернул бинокль другой стороной. Домработница продолжила:
- Теперь хорошо видно. Лорна или не Лорна? Девочка, как будто, младше…
- К чему гадать? Где лодка?
- Была, десять лет назад, - ответила Наталья.
- Поплыву вплавь… То есть переплыву на тот берег и…
- Нет! Забыли, как я вас спасала? Второй раз – будет слишком… Да и не справлюсь я. Течение быстрое. Всю ночь лил дождь, вот река и поднялась.
- А в том сарае, рядом с кабинетом хозяина?
- В нём хранились электроприборы: электропилы, дрели, всякий другой инструмент и… Точно! Резиновая лодка. Да она уже наверняка пришла в негодность.
- Она из специальной резины. Пока мы тут колдуем, девочка…
- Думаете, она нам мерещится, кажется? У нас галлюцинации? Баба Вера говорила про какие-то аномальные территории или зоны. Вот, значит, какие они – эти зоны. Это нам кажется, да? Что на том берегу Лорна и она зовёт вас? Не иначе, погубить хочет вас, как панночка пана философа.
- Сам ничего не пойму. Моста здесь поблизости, разумеется, нет. Объезжать долго… Лодка – единственная возможность переплыть на тот берег. Где ключи от сарая?
Домработница не ответила, она продолжала смотреть через бинокль на девочку.
Максим повторил вопрос.
- В коробке. Уже забыли?
- Идите за мной.
Только они вышли из комнаты Лорны, которая странным образом в данный момент стояла на другом берегу реки и, казалось, ждала Максима, чтобы он приплыл к ней, как вдруг раздались пулемётные очереди, разносящие всё вокруг вдребезги.
Они упали на пол и инстинктивно закрыли руками головы.
Погром продолжался. Кто-то внизу стрелял из автомата.
- Что происходит, Максим? – громко спросила Наталья, прижимаясь к нему.
- Не знаю… Я же говорил: кто-нибудь да придёт за этими вещами. А вы думали…
Внизу послышался голос, точнее, команда: «Ложись! Фугас летит! Товарищ капитан…»
Первой всё, как всегда, поняла Наталья и, перевернувшись на спину, рассмеялась. Максим тоже понял, что снова включился телевизор. Он уже перестал, прожив в этом поистине странном доме месяц, обращать внимание на то и дело происходившие в нём противоестественности, назовём это так. Наталья сказала:
- Нет, ну какой же дурак снова включил эту шарманку? Я ведь в прошлый раз вынула вилку из розетки. Не иначе призраки. И один из них сейчас стоит на другом берегу реки и ждёт… Думаю, хочет задушить вас. Мне полагается прибавка к жалованию. Работа оказалась опасной и очень вредной для здоровья.
- Опять?..
* * *
Через двадцать минут Максим преодолел половину реки на надувной резиновой лодке, которую они нашли в сарае, накачали воздухом и, дотащив до берега, спустили на воду. Максим сел в неё и начал грести к другому берегу. Наталья стояла на краю пирса и молча смотрела на отдаляющуюся от берега лодку.
До берега осталось каких-то пятнадцать метров, и с этого расстояния девочку можно было без труда разглядеть, но она вдруг махнула рукой и побежала в лес.
Максим крикнул:
- Лорна! Лорна! Не убегай. Не бойся меня.
Девочка скрылась за кустами.
Максим догрёб до берега, выскочил из лодки и, раздвигая кусты, побежал искать её. Наталья произнесла вслух: «Убежала!» Услышав звонок телефона, домработница сказала: «Вот ещё… И телефон не взял. Остался без связи. Ну, теперь попадёт в какую-нибудь историю. Лишь бы не в беду. Привыкла я уже к нему. Да и платит хорошо. Схожу посмотрю, кто ему звонит».
Она повернулась к дому и, прищурив глаза, спросила: «Ты ведь раньше не был монстром. Таким ужасным… Что же произошло с тобой после убийства девочек? Кому ты мстишь?»
Домработница вздохнула, перекрестилась, точно перед церковью, и вошла в дом.
* * *
Максим, пробежав метров триста в глубину леса через кустарники и молодую поросль деревьев, о которые слегка поцарапался, забыв о колене, иногда дававшем о себе знать, зацепился за корень и упал. К счастью, на этот раз благополучно, если так можно сказать.
Он устал. Перевернулся на спину, чтобы отдышаться и, закрыв глаза, стал про себя считать. Досчитав до ста пятидесяти, он вдруг услышал незнакомый голос: «Вам плохо? Вы ушиблись?»
Максим тотчас вскочил на ноги и, отбежав от человека, вытянул руку и предупредительно крикнул: «Не подходите! Я вооружён! Стойте на месте!»
Мужчина лет пятидесяти, в майке защитного цвета, в зелёных брюках, с длинными волосами и седоватой бородой, с палкой в руках, служившей ему опорой, отошёл на несколько метров и с испугом произнёс:
- Этого не понадобится. У меня нет оружия, мил человек. Успокойтесь.
- Кто вы? – продолжал Максим допрос, стараясь быть похожим на человека, перешедшего в наступление.
- Я? Бездомный, - улыбаясь, ответил незнакомец.
- Бомж?! – удивился Максим.
- Так и есть. Человек, точнее, гражданин без постоянного места жительства.
- Вы проживаете в лесу?
- Не проживаю, а временно живу.
- Под деревьями? В кустах? – продолжал Максим.
- Да расслабьтесь вы уже. Я безопасен. Сам испугался. Думал, облава… Нас ведь, бомжей… На нас иногда открывают охоту полицейские. Всех – в машину и рыть фундаменты или заливать цемент. Но, правда, кормят хорошо. Потом отпускают. И слава Богу, слава Богу.
- Вы…
- Василий Александрович Боженов, - представился незнакомец и извинился:
- Я вас перебил. Вы что-то хотели сказать или спросить?
- Василий Александрович, вы не видели здесь девочку – в белом платье, с венком на голове? Лет десяти.
Мужчина улыбнулся приятной, приветливой улыбкой и ответил:
- Лет семи. Ей семь лет. И зовут её… Впрочем, она говорит плохо. Дефект речи.
Ответ застал Максима врасплох. Мужчина, заметив это, уточнил:
- Живёт у меня второй день. Нашёл её в лесу. Гуляла по лесу одна, собирала цветы. Накормил. Сегодня хотел позвонить, но телефон разрядился. Я заряжаю его на рынке, он находится на трассе. Там есть розетки. Продавцы меня знают.
- Девочка у вас живёт два дня, и вы не сообщили о ней в полицию? Как же так? Родители-то, наверное, с ума сходят.
- Сам удивляюсь, что никто её не ищет. Обычно мобилизация проходит быстро. Волонтёры, родители, полицейские… К вам приходили? Интересовались пропавшей девочкой?
- Нет. Странно. Всё-таки два дня прошло. И домработница…
- Наталья.
Максим поднял брови и ответил:
- Да. Но как вы…
- Я в этих краях уже три года бомжую. Жил в Хабаровске, преподавал философию в университете.
- И?
- Долго рассказывать, - вздохнув, ответил Василий Александрович и сел на пенёк.
- Я не настаиваю. Можно увидеть девочку?
- Идёмте. Наталья торгует на рынке овощами и фруктами. Добрая девушка. Нет-нет, да и даст на папиросы. К тому же, у неё с юмором всё в порядке и рассуждает она по-своему…
- Согласен. Точный портрет. Только уже не торгует.
Они подошли к палатке. Мужчина открыл её полость, и Максим увидел девочку с венком на голове.
- Похожа, - произнёс он.
- На кого? – справился Василий Александрович.
- Да так… На одну девочку.
- На одну из убитых при странных обстоятельствах в доме, в котором вы сейчас проживаете? Не удивляйтесь, - сказал мужчина, - посёлок-то маленький…
- Похоже, я выбрал для написания новой книги место, которое научит или отучит меня удивляться, иначе говоря – впечатляться от чего-нибудь неожиданного, непонятного, странного.
- Толковый словарь русского языка. Вы же - писатель.
- Вот… Уже не удивляюсь.
- Одно дело – сидеть в тёплом кабинете, в шикарной квартире, - мужчина сделал паузу, видимо, вспомнив свой дом, - и совсем другое – погрузиться в стихию жизни. Для писателя подобный опыт, безусловно, полезен во всех отношениях.
Девочка что-то сказала.
Максим посмотрел на мужчину и спросил:
- Что она сказала?
- Хочет пить, - ответил бомж, наливая в розовый стаканчик минеральной воды.
Девочка выпила и шмыгнула носом.
- Как же тебя зовут? – спросил Максим.
Девочка не ответила.
- А домой ты хочешь? – задал он второй вопрос.
Девочка покачала головой, что означало «нет».
- Не хочет домой. Странно, - удивился писатель.
- Бывают дома, в которые дети не хотят возвращаться. Смотрите, - мужчина расстегнул «молнию» на платье девочки, и Максим увидел у неё на спине синяки.
- Думаете, её бьют? Она из неблагополучной семьи?
- Полагаю, да, - ответил Василий. – Хотел отвести её на рынок ещё вчера, но занемог. Сегодня лучше, температура прошла, но живот всё ещё болит. Съел консервы с просроченным сроком годности. Отравился.
- Девочку кормили?
- Да. Были у меня яблоки, груши, хлеб, конфеты. Люди едут на море, вот и подают. Анзор выручает, бармен в кафе. Отварил картошки, сделал пюре. Смотрите, - Василий перешёл на шёпот, - уснула.
- Вот и хорошо. Давайте выйдем из палатки, - предложил писатель, - и поговорим. А когда проснётся, я посажу её в лодку, и мы переплывём на другой берег.
Они вышли из палатки. Максим осмотрелся и спросил:
- В палатке я заметил книги Стефана Цвейга, Шопенгауэра, Ницше, Вольтера, Гегеля…
- Я профессор философии. И скажу вам: одно дело – познавать людей по книгам и другое – жить среди них…
Он вздохнул, закурил дешёвую папиросу, дым от которой заставил Максима отойти в сторону, и добавил:
- Жить среди людей в качестве бомжа… Поверьте, когда на тебя смотрят свысока, тут-то и открываются души настежь. Сразу видно, кто есть кто.
- Понимаю. А бинокль? За кем-то следите?
- Есть грешок. За вами, не стану скрывать.
Максим ткнул пальцем себе в грудь и с удивлением произнёс:
- За мной? Какова же цель? Вас кто-то просил следить за мной?
- От нечего делать. Вернее, читаю я много, но как стемнеет, отключаю лампочку от аккумулятора, чтобы он не подсел. Вот и появляется время для… Да вы не серчайте. Что я могу увидеть? Кабинет ваш, в котором вы пишите новую книгу, находится с другой стороны дома…
- Я уже ничему не удивляюсь. Так это были вы? Вы стояли у ворот? Я вас окликнул, а вы пропали.
- Да. Проходил мимо… Я автор семи философских трактатов. Стало интересно, что пишет мученик-коллега, и в каком жанре?
Василий затушил папиросу и продолжил:
- Самые дешёвые. И чем они нас травят? Да отсюда ничего и не видно, кроме ваших утренних заплывов… Видел, как Наталья спасала вас. Я тоже, когда дом пустовал, плавал по утрам. И чуть было не пошёл ко дну именно в том месте… Похоронили бы в общей могиле, как Моцарта. Так над чем вы работаете?
- Пишу политический роман о поэте. Ваши трактаты есть в Интернете?
- Нет. Отлично! Персонаж выбран правильно. Если кто и не боится сегодня говорить правду-матушку, так это, подчёркиваю, - поэты.
- Василий…
- Можно без имени-отчества.
- Василий, - обратился писатель к бомжу, - вы говорите, что живёте в этих местах уже два года.
- На зиму ухожу в Молдовановку или Дефановку. Выберу нежилой дом, где-нибудь на окраине, и зимую.
- Ясно. Когда вы в палатке жили, а дом пустовал, ничего странного не замечали? Например, вдруг в одной из комнат зажёгся свет. Или кто-то выходил из дома. Возможно…
- Иногда девушка приезжает. Зайдёт, осмотрит дом - и сразу в машину. Этот дом обходят стороной. Репутация, если к дому вообще можно применить это слово, выражающее общественную оценку (Максим улыбнулся, вспомнив о своей вставке в разговор…), у дома плохая. Вот она и не задерживается, как и покупатели, которых она иногда привозит, чтобы показать им дом. Кстати, а вам как живётся в этом доме? Мне любопытно. Вы проживаете в нём уже больше месяца. Происходит в доме что-то страшное, необъяснимое, загадочное, аномальное?
- Происходит, Василий, происходит.
- Расскажите.
- Не сегодня. В другой раз.
- Сгораю от любопытства. Мне интересно, как философу, каким образом вы сами относитесь к этим явлениям: как происходящему внутри вас или…
- Пока не знаю. Но я не суеверный. Думаю… Василий, - обратился писатель к философу, - вам не страшно жить в лесу?
- Я привык. Собак, правда, развелось много. В том году загрызли одного из наших. Люди едут на море, заодно избавляются от старых или надоевших, думаю, и больных своих братьев меньших. Вот они, собаки, и собираются в стаи. А что, просыпается инстинкт.
- Говорят, бегает по лесу…
- Чудовище? Верно. Видел его. Огромный пёс, с телёнка. Английский чёрный дог. Глаза, словно два фосфорных шара. Ох, и злющий! Второй раз еле ноги унёс. Мы, извините, пахнем… Бездомные собаки нас чуют и мигом кидаются и кусают… Приходится бродить всюду с палкой.
- Василий, ещё говорят (Максим вспомнил разговор с бабой Верой о человеке-призраке), что по лесу бродит то ли дух, то ли человек…
- И его видел. У меня коленки затряслись от страха. Высокий, в чёрном плаще и чёрной шляпе. Глаза светятся. Не думайте, что я спятил. В чёрных высоких сапогах. За плечами рюкзак. Я - в кусты. Всё равно почуял меня, словно пёс. Остановился, посмотрел в мою сторону и начал приближаться ко мне, хотя до меня было метров тридцать…
- Правда?
- Я не мог шевельнуться. Ноги не слушались, руки тряслись, мысли путались. Так и просидел в сырых кустах до первых петухов. Простыл. Я склонен к простуде в весеннее время. Жуть…
Василий выдержал паузу, но, взглянув на Максима, ждавшего продолжения рассказа, сказал:
- Не хочу пугать вас, но бабки в здешних местах говорят, что он – призрак. И…
- Продолжайте.
- В своё время он жил в этом доме. В нём и повесился. Проживал без семьи после войны. Вы не знали?
- Это новость, - признался писатель и посмотрел в сторону дома. – Какова причина самоубийства?
- Кто же знает. А может, повесили… Дом выстроили фашисты. Пытали во время войны в нём партизан. Вешали их… Говорят, стыдно, конечно, мне философу в это верить, что повесили его призраки.
- Вот это да! Баба Вера мне ничего не говорила про то, что в доме повесился жилец. А он, этот призрак, убивает людей? Что говорят жители?
- Насчёт этого не знаю. Но люди-то пропадают. И наших за два года пропало три человека.
- Василий, а ещё кого-нибудь вы видели?
- Вы про маньяка, убивающего девочек? Сволочь! Нет, не видел его. Такие разгуливать по лесу не станут. Живёт, наверное, в своей берлоге, в лесу где-нибудь. А может, в посёлке. Так, на вид, человек, может, и нормальный, а болезнь обострится, и…
Девочка вышла из палатки и что-то спросила.
Максим взял её на руки и сказал:
- Василий, с вашего дозволения, я заберу её и отвезу домой. Наталья накормит её, а я вызову полицию.
- Вас сам Бог послал нам... – он посмотрел на девочку и улыбнулся ей. - Меня бы в полиции допрашивали, как да что… Я помогу.
Писатель посадил девочку в лодку, Василий оттолкнул лодку от берега, и они поплыли в сторону дома у реки.
Проплыв метров десять, Максим крикнул:
- Василий, приятно было поговорить с вами. Заходите в гости. Если увидите странного человека, не призрака, сообщите мне. В почтовом ящике я оставлю свой номер телефона и деньги. Будем на связи.
- Спасибо.
* * *
Пока Максим общался с философом, Наталья прохаживалась по комнате на втором этаже и волновалась, разговаривая вслух: «Да где же его черти-то носят? Два часа скоро будет, как он побежал за Лорной. Может, лежит уже в какой-нибудь канаве с раскроенным черепом. Сон… Но ведь я первой увидела девочку. Мне-то не померещилось. Или я тоже уже по-тихому схожу… Скажу прямо, в этом доме, видать, все становятся тронутыми. Коллективная галлюцинация, не иначе. А если эта девочка – призрак? Надо решать… Два часа прошло. Пора звонить Игнату. Он ведь просил меня: «Если что – звони немедля».
Домработница ходила по комнате, кусая ногти от волнения. Она начинала верить в то, что в доме над ними забавляются злые духи и с этим нужно что-то делать.
Наконец она приняла решение - позвонить участковому. Она спустилась в кухню, вытащила из сумочки свой смартфон и нажала на имя «Игнат». В это время участковый полицейский обедал в кафе, но ответил сразу:
- Наталья! Что-то случилось?
- Писатель пропал!
- Да куда ему пропадать? Может, он у бабы Веры, она порчу с него снимает. Или взял след маньяка? Выслеживает из кустов.
- Не до твоих дурацких шуточек, Игнат. Он поплыл за девочкой на лодке… Потом побежал за ней, и… ни слуху, ни духу.
- Что у вас там происходит, в этом рассаднике? Опять девочка ему померещилась? Он больной?
- Сам ты больной! Я увидела, глядя в окно, на другом берегу девочку в белом платье, с венком на голове.
- Мать твою… Ты что, тоже спятила?
- Выбирай выражения, Игнат. Ты же представитель власти. А лучше подымай свой арсенал на ноги: вертолёты, самолёты, пехоту, и начинайте прочёсывать лес.
- Сколько, говоришь, прошло времени?
- Два часа, - отрапортовала домработница.
- Надо, чтобы прошло три дня. По закону.
- По какому ещё закону? Он ведь как дитя. Просидел в тёплом кабинете всю жизнь, оттого настоящей жизни и не ведает. Сгинет, грешным делом, в наших краях известный писатель, что тогда будем делать?
- Успокойся. Найдём твоего писателя. Девочка точно была? Уверена?
- Я первой её увидела. Да что ты, в самом деле?!
- Хорошо. Успокойся. Значит, девочка реальная? То есть не… Мать честная! С вами быстро станешь ненормальным. Но о пропаже девочки пока никто не заявлял. Странно. Разберёмся, разберёмся.
- Скорее разбирайся, Игнат. Не дай Бог, лежит в канаве, кровью истекает. Подожди, подожди…
Наталья посмотрела в окно и увидела лодку. Максим грёб в сторону дома. В лодке сидела девочка с венком на голове.
- Наталья! Ты там живая? Не молчи…
- Глазам не верю, Игнат. Писатель плывёт на лодке к дому с девочкой.
- Видишь, всё утряслось само собой.
- Приезжай. Выясни, что это за девочка.
- Нет! Только ни в этот дом. Сама выяснишь. Потом мне доложишь. Буду ждать звонка.
Участковый выключил телефон, положил его на стол и, почесав затылок, произнёс:
«Вот не было печали. Каким ветром его к нам занесло? Они что, все ненормальные, эти писатели? Но девочку-то увидела Наталья. Может быть, и она того? Да, плохой дом. Очень плохой. Жди беды, Игнат Матвеевич».
Участковый расплатился за обед, поправил бинт на правой руке и вышел из кафе.
* * *
Наталья укрыла девочку шерстяным пледом и вернулась в кухню.
Наливая в чашку чай, она сообщила Максиму:
- Заснула.
- Значит, девочка, точнее, её родители проживают рядом с бабой Верой? Девочки, то есть дочери, нет дома два дня, а они ни сном, ни духом. Что это за родители такие?
- Дети у них – приёмные. Они взяли их на воспитание в интернате, - пояснила домработница.
- Вот как! Опекуны. И всё равно должны были заявить об исчезновении девочки участковому инспектору.
- Детей у этих горе-родителей было трое. Девочка сбежала в прошлом году в интернат, откуда они её забрали, от этого бардака – побоев, непосильного труда. В интернат они попали из неблагополучных семей. Дети, их теперь осталось двое, ещё мальчик старше Вики, - она посмотрела на спящую Вику и добавила, - частенько ходят к бабе Вере. Она их кормит.
- Уму непостижимо! Они что, плохо кормят детей?
- Дети у них, словно в рабстве, работают с утра до ночи. Да и родители, то есть опекуны, сами неблагополучные. К тому же выпивают…
- Пьют? Каким же образом соцопека доверила детей таким… родителям? - возмутился Максим.
- Доверила. Оформили всё чин-чинарём. Раза два в год приезжают с проверкой. Тогда, разумеется, дети вымыты, накормлены и хорошо одеты. Наверное, заранее предупреждают о визите.
- А соседи?
- А что соседи? Аграфена Алексеевна писала письмо в Краснодар, в котором сообщила о положении дел в семье. А что толку? Письмо отсылают обратно в Геленджик или в Сочи… Так и разгуливают наши письма кругами. По кругу… - работница по дому махнула рукой.
- Я видел на девочке синяки. Похоже, они детей воспитывают кулаками. Как такое возможно?
- Вы, как будто с луны свалились, как Сирано де Бержерак.
- Похвально, - произнёс писатель. – Но какая им выгода от всего этого? Ведь это дети, с ними много хлопот.
- Деньги… На их содержание государство выделяет много денег. Вот и…
- Хотите сказать, всё из-за денег?
- Вот именно. Вчера мне не спалось. Включила телевизор, канал «REN-ТВ». По нему шла передача, как раз по нашей теме – опекунство и как на нём зарабатывают деньги. О! Я бы своими руками душила таких опекунов!
- Большие деньги? – удивился Максим. – Я-то думал, это акт милосердия со стороны опекунов.
- Если бы! Целая индустрия… «Бизнес на детях» – так называлась программа. Знаете, в стране каждый год отнимают или, как они это называют…
- Лишают родительских прав, - уточнил возмущённый рассказом Натальи писатель, попавший по воле судьбы в реальную жизнь, в которой, как ему показалось, многое необходимо срочно менять.
- Точно! Триста тысяч детей, если не ошибаюсь. Дошло до того, что эти соцслужбы выплачивают немалые деньги за информацию о неблагополучных семьях и их адреса. Во как! Превратили это в бизнес. Правда, тридцать пять процентов детей, пояснил ведущий, возвращают родителям. Это те дети, родители которых вернули своих детей через суд.
- То есть выиграли дело в суде. А если они выиграли дело, значит, синдикат действовал не по закону. И, полагаю, когда они забирают детей из якобы неблагополучных семей, им для этого решения суда не надо. Хитро. Куда же смотрит государство?
- «Займёмся проблемой вплотную…» - еле выговорила от стыда расфуфыренная куколка.
- Вернёмся к нашей девочке. Это правда, что опекуны содержат детей не по закону или не по правилам? Есть ведь какие-то правила?
- Хотите знать моё мнение? – прищурила глаза Наталья и сделала глубокий вдох.
Максим кивнул в ответ.
Наталья решительно отрубила:
- Детей нужно вернуть в интернат, опекунов отдать под суд. Если надо, мы всей улицей подпишем петицию.
- Этого не потребуется. Я позвоню, куда надо и…
- Не смешите… Ладно звоните, а мы посмотрим – какая сила у ваших звонков. И каким образом они работают там, в этом «куда надо».
Девочка вошла в кухню. Протирая глазки кулачками, она посмотрела на Наталью, на Максима и села домработнице на коленки. Наталья вытерла слёзы, которые навернулись ей на глаза, и спросила девочку:
- Кушать будешь, Вика?
Та кивнула и улыбнулась.
Зазвонил телефон Натальи. Она ответила. Звонил участковый:
- Наталья, надеюсь, тридцать метров до берега наш писатель преодолел без приключений?
- Игнат, девочка из приёмной семьи. Наша. На девочке синяки. Её, видимо, били, вот она и убежала от них два дня назад. В лесу её нашёл бомж Василий. Девочку мы накормили, она выспалась. Я привезу её сама на своей машине через час. Будь у их дома. Чёрт, будь у них в доме. Но приедь к ним раньше меня и спроси: где Вика? Посмотрим, как они запоют, голубчики. Понял?
- Вот сволочи! Уже еду. Неделю назад был у них по жалобе… Как божились, как клялись…
Наталья выключила телефон и сказала:
- Участковый звонил.
- Я понял. Так вы знаете Василия?
- Философа? Знаю. Вежливый, интеллигентный мужчина.
- Что же произошло с ним? Почему он стал бомжем?
- Разное говорят... Одни - будто он переспал со студенткой, другие – что он отверг её и она в отместку написала заявление в прокуратуру, что он якобы изнасиловал её. Поверили, видимо, ей. Вот и лишился семьи и работы. Жена поверила не ему, а заявлению. Имеет двоих детей. Показывал мне их фотографии.
Домработница погладила девочку по головке и сказала:
- Ну, Вика, поехали, отвезу тебя домой. И печенье возьмём с собой.
Затем взглянула на Максима и произнесла:
- Ввиду непредвиденных обстоятельств, сегодняшний рабочий день я закончу раньше на два часа, с вашего, разумеется, дозволения.
- Езжайте. Я пообедаю в кафе.
Наталья взяла за руку Вику. Надела ей на головку венок, и они направились к выходу.
Максим шёл за ними и смотрел на венок из полевых цветов – ярких и красивых.
Домработница неожиданно остановилась и спросила:
- Вы чем-то разочарованы? Так ведь?
- Чем же?
- Тем, что Лорна оказалась Викой.
Максим посмотрел Наталье в глаза и кивнул в ответ.
- Мне кажется, - продолжила Наталья, - что на вас кто-то навёл порчу. Так баба Вера снимет её враз – одним взмахом руки. Решайтесь. Всякое бывает. И… может, останетесь дома. Довольно на сегодня тревог и волнений.
- Считаю, я заслужил фирменное блюдо из форели.
- Вам виднее. Надеюсь, утром найду вас в целости и сохранности. И не ходите в подвал, сделайте милость, как бы вас ни закликали в него эти…
- Вернусь и начну читать ужасающую книгу, найденную вами в ящике комода, открытого костлявой рукой призрака.
* * *
Наталья повезла Вику домой к приёмным родителям, где её уже ждал участковый инспектор. Максим прилёг на диван и заснул. День выдался тревожным, полным объяснимыми и необъяснимыми событиями.
Проснувшись в семь часов вечера, он встал с дивана и пошёл принимать душ.
Приняв душ, переоделся и поехал в кафе поужинать.
По дороге в кафе Максим заглянул к Анзору, чтобы узнать, не произошли ли в посёлке и в его окрестностях какие-нибудь события, интересующие его.
Анзор рассказал ему парочку новостей, не представляющих никакой ценности для писателя, ведущего частное расследование в отношении маньяка, после чего Максим поехал в сторону кафе «Альбатрос».
В восемь часов вечера писатель сделал заказ.
* * *
В половине одиннадцатого ночи на территории, прилегающей к кафе, можно было увидеть следующую картину: рядом с небольшим фонтанчиком стояли две машины скорой помощи, за ними – две полицейские машины отечественного производства.
В одной из машин скорой помощи – реанимобиле «Мерседес», оснащённом новейшими приборами диагностики и другой медицинской техникой, на специальных носилках лежал Максим с перевязанной головой. Его рубашка была запачкана кровью. Ему измеряли давление и делали какой-то укол. На лице у пострадавшего была кислородная маска. Три врача при хорошем освещении выполняли свою работу, и со стороны было видно, что они – профессионалы. Пять полицейских обследовали территорию кафе и прилегающие к нему окрестности.
В кабинете заведующей кафе за большим столом сидел участковый уполномоченный Игнат Матвеевич и задавал вопросы официантке. В кабинете находился ещё один полицейский крепкого телосложения и владелица кафе.
Игнат Матвеевич вытер платком лоб и спросил:
- София, расскажи ещё раз, как всё было. Я проверю рапорт.
София бросила взгляд на заведующую, вздохнула и начала говорить:
- Хорошо. Раз надо, так надо. Итак, писатель приехал в восемь часов вечера. Как обычно, сел за свой столик. Заметив его, я сразу направилась к нему. Мы поздоровались. Я поинтересовалась, как пишется его книга? Он ответил: не так, как хотелось бы, но дело идёт. Я приняла заказ. Он заказывает всегда одно и то же блюдо – форель…
- Ладный заказ, - почесав затылок, сказал участковый.
- Мы вас, Игнат Матвеевич, угостим в следующий раз тушёной форелью с картофелем, - пообещала хозяйка, поняв, что участковый, видимо, никогда не пробовал этого блюда, так как оно дорого стоит.
Участковый посмотрел на неё и произнес:
- Продолжай, София. Что было потом?
- Ну, он обычно принимает пищу, то есть ест, около получаса…
- Значит, когда он поужинал, было половина девятого?
- Возможно, так, - пожала плечами официантка.
В это время вошёл доктор и спросил:
- Товарищ капитан, мы можем ехать? Вопросов к нам нет?
- Пострадавший в порядке, доктор? Жить будет?
- Мы отвезём его в центральную больницу в Туапсе. В реанимации продолжим обследование. Время идёт.
- Хорошо. Утром, с утра пораньше, приеду. Счастливого пути!
Доктор вышел, София продолжила:
- Когда я обслуживала шестнадцатый столик, писатель вдруг встал и направился к выходу. Я удивилась. Обычно он рассчитывался со мной прежде, чем уйти, а тут… Подошла к столику и увидела деньги. Он расплатился, но ужин не доел.
- Не доел? Почему?
- Мне кажется, он увидел мужчину в спортивном костюме и пошёл вслед за ним.
- Он, к сожалению, такой… - произнёс недовольно участковый, помассировал себе шею и продолжил задавать вопросы: - Что было потом?
- Вдруг он вернулся, подошёл ко мне и поинтересовался: есть ли у нас выход в лес? Я ответила утвердительно. Нужно пройти через кухню, потом небольшой дворик, и вы окажетесь в лесу с призраками и привидениями…
- Не умничай! – оборвал её участковый. - Ты видела того человека? Вспомни, он бывал в вашем кафе когда-нибудь?
- За которым пошёл писатель? Нет. Да он, возможно, пошёл-то и не за ним. Посетителей сегодня было много. Ты ведь сам видишь…
- Ладно, ладно. Ты же не должна, по инструкции или как там у вас это называется, пускать посторонних на кухню. Так ведь? – участковый бросил взгляд на сержанта, тот кивнул: дескать, согласен с начальником, после чего перевёл взгляд с подчинённого на хозяйку кафе.
- Так-то оно так, - ответила официантка, - но Максим – особый клиент. Писатель… Обходительный…
- Да хоть папу Римского! Ты не должна была проводить его через кухню, через двор, открывать дверь ключом… Ты не подумала об этом? – возмутилась хозяйка кафе.
София опустила голову.
- Дальше? – справился участковый. – Продолжай.
- Он вышел, я закрыла за ним двери на ключ и пошла работать. Отработала пару часов… Подожди… Верно, была половина одиннадцатого ночи. Я вышла покурить и увидела машину писателя. Её не спутаешь с другими…
- Шикарная машина, - перебил рассказ свидетельницы уставший за день участковый инспектор.
- Меня бросило в пот. Почувствовала, что-то неладное. Позвала Анфису. Мы взяли фонарики и пошли по тропинке в лес. Что было потом – ты знаешь.
- Знаю, знаю. Итак, вы разыскали писателя лежащим на тропинке и не подающим признаков жизни. Рядом никаких следов не было? Звуков, шума не слышали? Постарайся вспомнить.
- Да мы, Игнат Матвеевич, увидев кровь, так перепугались…
В это время вошёл сержант и сообщил:
- Игнат Матвеевич, вот что мы нашли, - и протянул ему какой-то предмет, завёрнутый в полиэтиленовый пакет. Капитан развернул его и произнёс:
- Кастет! Ого, какой тяжёлый. Если нападавший ударил нашего писателя этой штукой по голове изо всех сил – плохи у него дела. Приобщите к делу. На сегодня достаточно. Уже поздно. Появятся вопросы, я позвоню тебе, София. Распишись: здесь и здесь. Все свободны. Спасибо за сотрудничество.
Участковый обратился к владелице кафе:
- Можно, я пройду через кухню и выйду в лес тем же путём?
- Конечно. Делайте, что нужно.
Игнат Матвеевич вышел из калитки в лес. Прошёл по тропинке метров двадцать и остановился. Вытащил из портсигара сигарету и закурил. Посмотрел на звёзды, на луну, на пролетающий в ночном небе самолёт и произнёс:
«Значит, писатель всё-таки выследил маньяка. Кто ещё мог, если не маньяк, так садануть его по голове? Действовал не профессионально. Дал возможность маньяку следить за собой. Не профессионально, понимаешь ли. Одним словом – писатель. Ах ты, Боже мой! Чем же преступник ударил-то этого горе-детектива? Кастетом? Палкой? А если он после такого удара станет инвалидом? Не сможет творить. А мне его книги пришлись по душе. Прочитал, чтобы понять его сущность. Мне кажется, не хватает в них практики, что ли. Ну, у нас наберётся уму-разуму. У нас такого добра, брат, - отбавляй…»
* * *
На следующее утро Наталья ехала на работу раньше, чем обычно, и находилась в хорошем настроении. Подъехав к дому, она вышла из машины и вошла в дом. Прошла тихо в кухню, думая, что Максим после вчерашних приключений, возможно, ещё спит, и одев фартук, начала готовить завтрак. Наливая в кастрюлю воды, она вдруг вспомнила, что не видела во дворе его машины, когда закрывала ворота. Домработница решила проверить, так ли это. Убедившись, что машины писателя действительно нет во дворе, её бросило в жар. «Чёрт побери! (любимое выражение Натальи). Где его бесы носят в такую рань?»
Она проверила все комнаты, но ни в одной из них его не было.
«Вот сердцем чую, что-то стряслось. Вчера он собирался отужинать в кафе. Может, встретил друзей или читателей, они и пригласили его в гости? Маловероятно, но возможно».
Наталья прошла в большую комнату и села на диван, чтобы собраться с мыслями, которые, словно осы, роились в её голове, жаля её воображение одна сильнее другой.
Вдруг она услышала знакомую мелодию телефона Максима. Прислушалась. Мелодия доносилась из ванной комнаты.
«Вдобавок ко всему, забыл своё средство связи», - ворчала она.
Домработница поднялась на второй этаж и вошла в ванную комнату. Увидев телефон писателя на полке, помимо всего прочего, она взяла его и прочитала: «Вам два сообщения». Наталье не терпелось их прочитать. Ведь их мог послать Максим и сообщить, где находится и что с ним случилось. Так она и сделала. Открыв первое сообщение, она прочитала: «Пополнение счёта. На ваш счёт поступило 120000 рублей» - и ахнула.
«Ничего себе!» - произнесла она вслух и быстро заморгала.
Второе сообщение было таким: «Деньги перевела. Киностудия внесла первый платёж – 500 тысяч рублей. Может, всё же продолжишь серию детективных романов? Сдался тебе этот политический трёп? В конце июля едем на море. Заедем к тебе. Целую, Светлана». - «Это кто ещё? У писателя есть дама сердца. Круто!»
Она спустилась вниз, взяла свой телефон и позвонила участковому.
- Участковый инспектор…
- Игнат, - перебила его Наталья, - писатель пропал.
- Неужели? Как так? Взял да пропал?
- Не до твоих шуточек, капитан. Не располагаешь информацией, где его бесы носят?
- «Не располагаешь информацией»? - повторил вопрос участковый и ухмыльнулся. – Он тебя учит правильно говорить, да? На этот раз обошлось без дьявольщины.
- Не томи. С ним всё в порядке?
- В больнице он. В Туапсе. В реанимации.
- Господи, помилуй! Попал в аварию?
- Получил, судя по всему, палкой или кастетом по голове. Хорошо, что пришёл в себя. Переломов, трещин на его писательской черепной коробке, врачи мне сказали, нет. Будет жить.
- Прикуси язык, Игнат. От кого ты узнал?
- Я сейчас рядом с ним, в палате. Снимаю показания.
- «Снимаю показания». Он что, счётчик электрический? Что случилось?
- Наталья, это тайна следствия.
- Да ладно тебе, Игнат. Кто как не я…
- Игнат Матвеевич вздохнул и сказал:
- Смотри, Наталья, никому ни слова.
- Обещаю. Говори же, наконец! Или землю заставишь есть?
- Похоже, наш писатель, перевоплотившись в сыщика одного из своих романов, всё-таки напал на след маньяка.
- Выследил? – удивлённо справилась Наталья.
- Выследил, выследил. Только что от этого толку? Получил по голове, маньяка не задержал. Теперь эта сволочь заляжет на дно.
- Он скоро встанет на ноги?
- Дня через три врачи его выпишут. Так они сказали. Ему повезло. Маньяки преследователей обычно-то не оставляют в живых. Кто-то спугнул маньяка. Ну ладно, мне надо в управление. А ты там веди образцово хозяйство: корми духов и призраков, не жалей продуктов.
- Хватит пугать. Три дня одной в этом доме… Чёрт, мне уже кажется, что бесовщина окружает меня со всех сторон.
- Закройся в кухне и сиди, как мышь. Шучу. А друзья у писателя влиятельные. Из Геленджика приехали двое мужчин. Один на всех парах примчался из Краснодара.
- Известный на всю страну писатель, каких мало. Теперь понял, с кем имеешь дело?
Наталья, положив телефон на крышку рояля, что запрещал ей делать Максим, пошла в кухню. Приготовила крепкий кофе и стала размышлять, что ей дальше делать? Дом без Максима опустел, и она почувствовала себя в нём одинокой.
«Подобное я испытывала, когда убили девочек. Царство им небесное!» - вымолвила она вслух.
Допив кофе, она решила позвонить бабе Вере.
Вера Ивановна ответила:
- Кто это?
- Баба Вера, - с тревогой в голосе начала Наталья, - писателя убили… Тьфу, чуть не убили. Что я говорю?!
- Успокойся, Наталья, успокойся. Так его убили или он жив? – Вера Ивановна затаила дыхание в ожидании ответа. Рука с шестёркой пик повисла в воздухе.
- Он погнался вчера ночью за маньяком. В лесу маньяк ударил его по голове. Палкой или кастетом. Такие вот дела. Максим лежит сейчас в реанимации, в Туапсе. Игнат сказал, через три дня писателя выпишут.
- Слава Богу, - выдохнула гадалка и добавила: - Я сегодня дурно спала. Да и карты вещали вчера утром, что Максиму угрожает опасность. На него карты открываются хорошо. Предупреждают…
- Что же вы, баба Вера, не сообщили ему, что он в опасности? А нужно было.
- Полагаешь, он бы поверил в это?..
Они разговаривали минут десять, после чего связь неожиданно прервалась.
За столом напротив Веры Ивановны сидела Новелла. До звонка Натальи они пили чай с пирогом и говорили о жизни. Новелла внимательно слушала их разговор, временами закрывая глаза.
* * *
- Разрешите, товарищ полковник?
- Проходите.
Старший лейтенант вошёл в кабинет начальника, держа в руке лист бумаги с пометкой «Совершенно секретно», и подошёл к столу полковника. Тот посмотрел на него и продолжил перекладывать документы.
Через минуту начальник спросил:
- Что у вас?
- Сергей Тимурович, не знаю, с чего начать…
- С главного, с самого важного.
Старший лейтенант перевёл дух и начал докладывать:
- Максим Чиодаев, - он сделал паузу, и полковник почувствовал: что-то случилось. Он поднял голову и посмотрел на лист бумаги, которую принёс подчинённый.
Старший лейтенант продолжил:
- Лежит в реанимации в Туапсе.
- Что с ним? Авария? Упал с лестницы в доме? Заболел? – перебил подчинённого полковник, встревоженный досадным сообщением о друге. – Что случилось?
- Как сообщают наши коллеги из Геленджика, - старший лейтенант положил лист бумаги на стол полковника, - пострадавший, после ужина в кафе, в котором время от времени питается, или… Словом, ему показался подозрительным один мужчина в спортивном костюме.
- И он решил выяснить – маньяк он или законопослушный гражданин?
- Так точно. Официантка провела его через кухню в служебный двор и открыла калитку в лес…
- Он в реанимации. Как его состояние, уточнили? Извините, продолжайте.
- Его нашли официантки в двухстах метрах от кафе, без памяти - от удара по голове твёрдым предметом. У пострадавшего лёгкое сотрясение мозга.
Полковник перевёл дух. Он считал, что на самом деле всё обстоит гораздо хуже. Думал и о том, как он будет оправдываться перед друзьями, которые непременно узнают о том, что он знал о местонахождении Максима, но не позаботился о его безопасности.
Через несколько минут его мысли прервал старший лейтенант:
- Товарищ полковник. Сергей Тимурович…
- Продолжайте.
- Через три дня, сообщается в служебном письме, гражданина Чиодаева выпишут из больницы.
- На этот раз, скажем прямо, обошлось без последствий. Сколько раз говорил ему: не устраивай собственных расследований - это опасно! Вот и результат.
- Чиодаеву, как писателю, да и окажись на его месте другой сочинитель, на мой взгляд, попавшему в круговорот событий (в окрестностях происходят убийства, орудует маньяк), хочется выследить и обезвредить убийцу лично. Потом напишет книгу. Соблазн велик. Вот он и…
- Согласен. Но он подвёл черту под детективами, насколько я знаю. И в настоящее время пишет политический роман о поэте.
- Да?! Жалко. Триллеры у него захватывающие, содержательные.
- Содержательные, ничего не скажешь. Только одно дело - сидеть в тёплом кабинете и работать над книгой, а другое – совсем другое – быть в центре, вернее, в эпицентре реальных событий. Иметь дело с опасным убийцей, а не с воображаемым. Отсюда результат – реанимация. Теперь маньяк понял: за ним слежка и впредь будет осмотрительнее.
- Не совсем так, товарищ полковник.
Сергей Тимурович с удивлением посмотрел на подчинённого и потребовал:
- Уточните.
- Ударил писателя не маньяк, а наш спецагент, решивший, что за ним гонится маньяк. Так он написал в рапорте с места происшествия.
- Наш спецагент? – удивился полковник и, взяв со стола документы, стал читать их. Ознакомившись, он произнёс:
- Разве его не учили в спецшколе уму-разуму?
- Он был направлен к нам для прохождения службы. Вы сами командировали его в Молдовановку для того, чтобы…
- Помню. Это меняет дело. Даже хорошо, что так вышло.
- Извините, - удивился уже в свою очередь старший лейтенант, - хорошо, что он чуть было не убил вашего друга?
- Плохо, конечно, плохо. Но он ведь не знал, что это Максим. Максим сам спровоцировал агента. И в этом есть польза: маньяк не знает о том, что его разыскивают спецслужбы. И… пусть в Молдовановке, Дефановке и в других посёлках думают, что нападение на писателя совершил маньяк. Если узнают правду, заподозрят, что спецслужбы решили таким образом образумить новоиспечённого детектива, чтобы не мешал расследованию. «Стукнули слегка по голове, чтобы знал своё место», - будут между собой судачить жители. Да и нам не с руки. И Максим не должен знать об этом. Бог знает чего подумает. Так что, пусть останется всё как есть. А спецагенту дайте новые инструкции, чтобы был осторожнее.
- Поедете в Молдовановку?
- Ещё не время. Что там у нас по охотникам за антиквариатом? Новости есть?
- Да. Судя по всему, хозяин дома, отец погибших девочек…
- Дочерей, - поправил полковник.
- Имел в своей коллекции саблю Наполеона и кинжал, разыскиваемые Интерполом и музеями Франции и Германии.
- Да? И каким же образом это выяснили?
- Наш осведомитель сообщил, что в Праге пропала бывшая гражданка России…
- Если она связана каким-то образом с нашим делом, значит, похищена, а не пропала. Предполагаете, бывшая хозяйка…
- Возможно. Если двигаться в этом направлении.
- Максим говорил: в доме много дорогих предметов – картины, ценные книги, статуэтки…
- Криминальными элементами разыскивается книга «Магия, гадание, предсказания» по заказу из Тель-Авива. Очень ценная.
- Час от часу не легче. Максиму бы не расследование вести, а закрыться на все замки в этом доме и писать новую книгу. А лучше – съехать из этого монстра. Как ему это растолковать?
- В это время, когда неизвестные похитили, как вы предполагаете, в Праге бывшую гражданку России, по турпутёвке наши «друзья» - охотники отдыхали…
- Вот оно что! – вымолвил полковник. Вышел из-за стола, подошёл к окну, открыл его, закурил сигарету и продолжил:
- Смотрите-ка, как всё получается: писатель детективных романов решает написать новую книгу. Едет в сторону моря, чтобы уединиться, и снимает комнату то ли у гадалки, то ли у шаманки для написания нового шедевра. Неподходящие условия вынуждают его сменить место жительства. Он выбирает дом с «привидениями», «духами», «призраками», который местные жители обходят стороной. Писатель узнаёт, что в доме произошло двойное убийство. Этот факт воспаляет его писательское воображение и возбуждает интерес. Он звонит мне и просит узнать о хозяевах дома. Я, пользуясь служебным положением, кое-что сообщаю ему; он начинает строить догадки и делать из них выводы. В это же время в тех местах начинаются убийства. Писатель превращается в частного детектива, параллельно расследуя гибель девочек. А как же – ведь одна из них снится ему. И снилась до того времени, как он приехал в Молдовановку для работы над новой книгой. После того, как он увидел фото в доме гадалки, его бросает в жар: на фото именно та девочка, которая ему снится. В итоге, благодаря писателю, мы выходим на целый синдикат преступников, промышляющих кражей и продажей (сбытом) античных произведений искусства, разыскиваемых Интерполом. А ведь их ищут наверняка лет сто, если не больше… И вывел нас на них – мой друг, поселившийся в доме с криминальной историей, - закончил свои выводы полковник и, закрыв окно, сел за свой рабочий стол.
- Ну, Сергей Тимурович, у меня нет слов. Вам бы книжки писать.
- Выйду на пенсию – начну. Это всё?
- Вчера был арестован начальник по реставрационным работам Эрмитажа, в своём кабинете…
- Да?! Видите, к ним, в свою очередь, кто-то подбирается с другой стороны. Разумеется, без работников музеев в таких делах не обойтись. Проследите, чтобы на допросах присутствовал наш человек. Позвоните в Москву. И ещё… Думаю, надо поделиться с ними нашей информацией. Помочь им, но не сейчас…
Старший лейтенант кивнул и вышел из кабинета.
* * *
В кабинете директора издательства, выпустившего в свет семь детективных романов писателя Чиодаева Максима, закончилось совещание по поводу выхода восьмой книги о капитане Крутове, которого автор воскресил по настоятельной просьбе издателя. Обсуждались разные вопросы: какой должна быть обложка на этот раз, рекламный тираж, количество экземпляров книги, иллюстрации к ней и реклама книги.
Корректоры, редакторы, художники, верстальщики, наборщики - то есть все, кто занят выпуском книги, начали покидать кабинет.
Светлана Васильевна облегчённо вздохнула и удовлетворённо произнесла: «Всё идёт по плану. И если все проявят ответственность и профессионализм, книгу презентуем». Она пролистала настольный календарь и, остановившись на числе 23, произнесла: «Двадцать третьего декабря».
В это время раздался звонок по городской линии. Она тут же ответила, так как ждала звонка из киностудии:
- Слушаю… Клавдия? – с досадой в голосе произнесла она, что сразу почувствовала звонившая.
- Я не вовремя? Проводишь совещание?
- Закончилось, минут пять назад. Жду звонка из киностудии. Похоже, они начали съёмки и, как я поняла, к концу года покажут первую серию.
- Вот как? Дела пошли в гору? Поздравляю!
Немного помолчав, она спросила:
- Светлана, ты узнала, где Максим?
- Нет. Поверь, он мне нужен не меньше, если не больше, чем тебе. Ты в его доме?
- Да.
- Ты присматриваешь за прислугой? Собак кормят? Уборку делают? Садовник работает на участке? Осенью Максим вернётся. Он не любит беспорядок, ты ведь знаешь это.
- Дом в порядке. Можешь не беспокоиться и сказать ему об этом. Кстати, он пишет свой роман? Уединение пошло ему на пользу?
- Клавдия, мы об этом ещё поговорим.
- Светлана, тебе никогда не казалось, что твоя жизнь свернула куда-то не туда?
- Нет. Ведь за рулём своей жизни сижу я. Вот и стараюсь рулить прямо, соблюдая правила движения, и выполнять требования дорожных знаков.
- Поняла. А вот я, видимо, свернула на запрещающий знак и оказалась в кювете…
- Похоже на то, подруга. На дороге нужно быть внимательной.
- Благодарю за совет, Светлана. Передавай привет писателю и скажи ему, что я приняла решение. Уверена, Светлана Васильевна, что ты потихоньку общаешься с ним. Не буду мешать. Пока.
Светлана Васильевна вышла из-за стола, сделала несколько упражнений и подумала: «Говорила же я Клавдии: роди Максиму ребёнка. Восемь лет развлечений за счёт Максима сделали из неё – профессионального редактора и корректора от Бога - пустышку, во всех отношениях, оставшуюся у разбитого корыта. Лишь бы она не начала действовать, стараясь любимыми методами и любой ценой вернуть Максима. От этого мы пострадаем все. Я её знаю».
Зазвонил телефон. Светлана Васильевна ответила на звонок…
* * *
На четвёртый день вечером Максим выехал из больницы в Молдовановку на такси. Водитель довёз пассажира до кафе. Максим рассчитался с таксистом, пересел в свою машину и поехал в дом у реки.
В это время Наталья находилась в кабинете писателя и, читая седьмую главу, забыв, как всегда, о запретах Максима не притрагиваться к рукописям, временами произносила вслух:
«Господи! Его же посадят! Разве такое возможно? Ох, наживёт он себе врагов с этим политическим романом. Нет, не могу дальше читать…»
Аккуратно сложив листы, она вышла из-за стола и подошла к окну, чтобы закрыть его и поехать домой. В это время она увидела машину Максима, подъезжающую к воротам.
Наталья обрадовалась и побежала открывать ворота, точнее, помогать. Максим открыл одну створку ворот и услышал знакомый голос:
- Милости просим. Я уже соскучилась. Даже не могла себе представить, что такое возможно. Я ведь такая эгоистка, - открывая вторую створку, произнесла Наталья.
- Спасибо за тёплую встречу.
Максим подъехал к дому, вышел из машины (Наталья стояла у него за спиной) и, глядя на дом, обратился к нему:
- Дом, дом… Милый дом. А привык я к тебе, несмотря ни на что.
- Так купите его…
Наталья приготовила ужин. Они сидели за столом в кухне. Писатель ел овсяную кашу, домработница смотрела на него и улыбалась. Почувствовав её взгляд, он спросил:
- Что?
- Никого так ещё не ждала, как вас. Такое впечатление, будто брат вернулся из дальнего плавания.
- В моё отсутствие происходили странные вещи? Духи и призраки не гоняли вас по дому?
- Нет. Страшновато было, конечно, одной находиться в доме. Муж чуть ли не каждый час звонил, волновался за меня. Но я справилась.
- Да? – удивился Максим. – Надо полагать, всё творится, когда я дома? Я – магнит. И за что мне такое наказание, неудачнику?
- Вы известный писатель, успешный, богатый, талантливый и чувствуете себя неудачником? Хм! Что же должны чувствовать мы – простые люди?
- Спасибо за ужин. Каша была вкусной.
- Овсяная каша? Смеётесь? Расскажите всё, что с вами произошло? Сгораю от нетерпения.
- Я вас умоляю! – взмолился пострадавший. – Я уже рассказывал обо всём всем по пять раз: и в больнице, и в полиции, и спецслужбам, и, и, и…
Наталья не унималась, и Максим рассказал ей обо всём, что с ним случилось, в мельчайших подробностях.
- Вот! – громко произнесла она, выслушав потерпевшего, - напишите обо всём этом книгу. Будет, как его там – бест… бестсе…
- Бестселлер, - поправил её писатель и добавил: - Книгу можно будет написать только после поимки маньяка. Развязки нет...
- Убойной концовки? Будет, куда ж ей деться? Вы станете ездить на перевязку? Вам можно работать? Книге это, - показывая на бинты на голове писателя, - не навредит?
- «Не навредит», - повторил её слова Максим и пояснил: - Перевязки буду делать сам. Лёгкое сотрясение. Наталья, в посёлке уже знают?..
- Разумеется. И много чего прибавляют от себя, типа: «Писатель сидел в кустах и отстреливался» или «Писатель освободил из лап маньяка очередную жертву».
- О Боже! Я так и думал… А где та книга – о магии, которую…
- Вчера читала её. Жуть! Неужели такое мыслимо? Нами что, управляют на самом деле? Читая её, я вспомнила о вашей книге, где вы пишете, что нашим разумом управляют, нас зомбируют… Что-то в этом роде. Об этом говорит поэт.
- Манипулируют, - поправил Максим и напомнил: - Я же запретил! Ладно. Почитаю её на ночь.
- На ночь? Ну уж нет! Эту книгу читать на ночь нельзя!
- Я рискну, - заявил Максим и прошёл в большую комнату, сел на диван и взял в руки смартфон. – Аккумулятор разряжен. Надо зарядить.
Он посмотрел на Наталью, у которой был озабоченный вид, и поинтересовался:
- Вас что-то беспокоит, тревожит? У вас вид такой, словно…
- Книга пропала, - ответила Наталья и села на стул у рояля. - Как сквозь землю провалилась.
- Пропала? – не поверил Максим. – Каким образом?
Вдруг она встала и быстрыми шагами направилась в подвальное помещение. Писатель, удивлённый её действиями, пошёл следом за ней.
Спустившись по лестнице вниз, она подошла к двери и, открыв её, произнесла:
- Открыта. Я её и не закрывала. Думаю, зачем?
- Гм! Считаете, кто-то вышел в открытую дверь из подвала ночью, когда дом был пуст, и взял книгу? Вы, очевидно, забыли, куда её положили. Найдётся. Езжайте домой. Я поищу её по дому. Но мы ведь с вами договорились: закрывать дверь в подвал на замок.
- Помню. Но я не подумала об этом. Переживала за вас, пыталась чем-то занять себя… Я помню, как положила её на рояль.
- Кажется, всё начинается заново.
- Я сейчас вернусь, - сказала домработница и быстро поднялась на второй этаж.
Через минуту она вернулась, держа в руках пакет с надписью «Мука высшего сорта».
- Намереваетесь призраков подкормить? – поинтересовался писатель.
- Сейчас увидите. Отойдите к двери.
Максим отошёл к двери. Наталья закрыла все ящики комода, все дверцы шкафов и принялась раздувать с ладони муку по полу. На полу образовался мучной налёт.
- Кажется, я вас понял. Из этого я делаю выводы: вы перестали верить в духов и призраков. Так ведь?
- Нет.
- Правда? Хорошо, может, это и сработает. Но тогда подвал надо держать открытым, не кажется ли вам?
- Мы его специально закроем, чтобы тот, кто украл книгу, не вернулся снова.
- Разве для призраков закрытые двери преграда?
- Для призраков, может быть, и нет, но для людей…
- Думаете, в подвале есть потайная дверь? Я обследовал помещение и не нашёл никаких потайных дверей, лазов и тому аналогичное.
- Всё. Осторожно! Не оставьте следы. Уходим. Я закрою дверь на замок… Вот так. А там посмотрим.
- О! Мы открыли охоту? И всё же, книга наверняка в доме. Я найду её. А вы езжайте домой.
Максим проводил Наталью до её машины. Она уехала домой. Писатель закрыл ворота и пошёл в дом искать книгу. Он её так и не нашёл.
Пропажа книги озадачила его.
«Начинается!» - вымолвил он и пошёл в спальную комнату, предварительно подключив смартфон к зарядному устройству.
* * *
Утром Максим проснулся с головной болью. Принял лекарство и, вспомнив слова врача: возможны головные боли, но они через неделю должны пройти, если они вообще будут, успокоился.
Он думал о книге, пропавшей странным образом накануне его приезда, и решил ещё раз поискать её по всему дому. Поиски и на этот раз не принесли результата. Он сел на диван (было восемь часов утра) и впал в состояние сосредоточенности и задумчивости, а именно – в раздумье, вернее, оно им овладело – так будет точнее. Примерно через двадцать минут телефонный звонок вывел его из этого состояния. Он, кстати, думал о том, даже убеждал себя в этом: пора бы ко всему этому бардаку, ворвавшемуся в его жизнь без предупреждения и так нагло, подключить Веру Ивановну.
Со словами: «Решено. Так и поступлю. Стыдно, но… Может, она что-то посоветует…» пошёл в кухню за телефоном. Наконец он ответил:
- Слушаю, Сергей.
- Максим! Видимо, мои убеждения… Запутался с тобой. Не мои убеждения, касающиеся чего-либо, а мои предупреждения – предостережения о необходимости остерегаться…
- «Выходить ночью на торфяные болота? Где силы зла действуют безраздельно». Ты о Баскервиль-холле? – пошутил Максим, понимая, что друг хотел литературным языком объяснить последствия его частного расследования, закончившегося четырьмя днями, проведёнными в больнице города Туапсе.
- Перехожу на прямую речь – простую, народную. Хотел выразить своё недовольство твоими безответственными действиями литературным языком, но, как видишь, запутался. Нелёгкое это дело. Итак, Максим, во-первых, это чудо, иначе не назовёшь то, что ты остался жив. Соображаешь? Сегодня ростовские и столичные газеты вышли бы с траурными заголовками, напечатанными заглавными буквами: «В Молдовановке, при попытке задержать маньяка-убийцу, погиб автор детективных романов Максим Чиодаев». И к твоему дому в Ростове потянулись бы почитатели твоего таланта с гвоздиками и жёлтыми розами в руках, партизан ты наш. Во-вторых, маньяк понял (говорю уже в настоящем времени), что на него открыта охота, то есть за ним следят. А нам это не с руки. Пиши книгу, а расследование предоставь нам. Разве тебя не отвлекают от работы все эти подозрения, роль детектива, чертовщина?
- Ещё как! Но в доме действительно что-то происходит. Теперь книга пропала. Старинная, думаю, ценная книга о магии.
- В чёрной обложке? Толстая и тяжёлая?
- Да. О «маячке» в моей машине я в курсе, но как ты узнал о книге?
- Максим, слушай внимательно. Поступили сведения, что в доме находятся или могут находиться очень ценные предметы: сабля Наполеона, которую он вручил одному своему офицеру за проявленный героизм на поле битвы; кинжал и книга, как теперь выяснилось, которая исчезла, а точнее, уверен, - её выкрали, если конечно твоя домработница, такое тоже возможно, не сунула её куда-нибудь… Если украденная книга та, о которой нам сообщают: перевод с древнееврейского, она очень ценная и опасная.
- Я держал её в руках. Она переведена в Праге. Значит…
- Ты в большой опасности, - серьёзным голосом произнёс полковник и продолжил в том же духе: - Отныне днём и ночью закрывай все двери на замок, даже тогда, когда находишься в доме.
- Почему? – удивился писатель.
- Это приказ. Дальше… Держи при себе травматическое оружие. Если книга находилась в доме, возможно, и сабля, и кинжал также находятся в нём. Их разыскивают очень опасные люди. И они уже рядом… Если добрались до книги, перевернут весь дом, чтобы найти и эти предметы. Каждого, кто окажется в доме и встанет у них на пути, они убьют. – Выдержав паузу, чтобы до Максима наконец-то дошло, что люди, овладевшие книгой очень опасны, и вдохновлённые лёгкой добычей вернутся в дом за саблей и кинжалом, он продолжил:
- Не выпускай из рук телефон. Даже кабинет закрывай на замок, когда работаешь.
- Мне кажется, Сергей, ты сильно преувеличиваешь. Что же мне теперь, ходить по дому с пистолетом в одной руке и с телефоном в другой?
- Было бы лучше, если бы ты съехал с этого дома. Езжай к морю, сними номер в роскошном отеле, как все творческие люди, и раздавай автографы.
- Я решил уединиться, помнишь? Хочу обратиться за помощью к бабе Вере. Я уже привык к этому дому и не съеду, если, конечно…
- Ну ты и упрямый… Поступай как знаешь. Но будь на связи. Да, позвони родителям. Полтора месяца прошло…
- Как я мог забыть? Всё собирался, собирался, но то одно, то другое…
- Дай слово, что прекратишь расследование.
- Даю, товарищ подполковник.
- Полковник. Уже полковник. С трудом верится, что последуешь моему совету, но, полагаю, ты всё понял на этот раз.
- Извини, забыл о присвоении тебе нового звания. Мои поздравления. А если книга найдётся?
- Сообщи сразу же. Не общайся с незнакомцами. И вообще, держись подальше от людей. Как твоя голова? Память?
- Помню всё…
* * *
После разговора с Сергеем, большую часть которого Максим тут же забыл: об опасностях, якобы грозящих ему указательным пальцем; о преступниках, «разгуливающих вокруг дома, выжидающих подходящего момента для проникновения в дом с целью перевернуть всё вверх дном и найти саблю, кинжал и книгу, а может, и что-то ещё поценнее», он позвонил родителям.
Довольный разговором, из которого он понял, что родители на него не в обиде, пребывают в хорошем настроении и, к тому же, здоровы, он попрощался с отцом, выключил смартфон и лёг на диван.
В это время в дом вошла домработница и громко поздоровалась. Писатель вздрогнул от неожиданности. Наталья поняла, что слегка переборщила с приветствием, и произнесла:
- Это я зря, конечно. Вы ведь больной на голову... Чёрт! Хотела сказать по-другому...
- Я понял, - успокоил её Максим. – С утра болела голова, но я выпил таблетки, предписанные врачом, и боль прошла.
- Да, взглянешь на вас – перебинтованного и думаешь: в посёлке произошла перестрелка хороших парней с плохими, как в вестернах, и один из мальчишей-плохишей прострелил вам голову. А ещё вы похожи на партизана, пускающего под откос вражеские эшелоны. Вы не забыли, что в этом доме пытали партизан и партизанок во время войны?
- Я польщён такими сравнениями. Наталья, присядьте рядом.
Она села и приготовилась слушать.
Максим сосредоточился и спросил:
- Наталья, где вы оставили книгу?
- Вот на этом месте, - показала домработница на рояль.
- Когда? Вы точно помните, что именно на этом месте лежала книга, когда вы покидали дом?
- Разумеется. Я читала её все дни, пока вас вытаскивали с того света, - пошутила она и уточнила: - Почитаю минут пятнадцать - двадцать, пойду в сад поливать цветы. Потом опять немного почитаю, сделаю уборку на втором этаже, потом… на первом…
- Ясно, ясно. В эти дни, когда не было меня, вы никого не видели рядом с домом?
- Да кто же к нему приблизится? Кому жить надоело? На-до-ело…
Наталья вдруг задумалась, а спустя минуту восторженно произнесла:
- Точно! Контролёр приходил, проверял показания электросчётчика. Обошёл все комнаты, проверил розетки…
«Много электричества расходуете, вот мы и решили сверить показания счётчика с квитанциями», - так он сказал. Я возразила: «Вы что ли платите? В июне четыре тысячи рублей заплатила. Вот квитанция…»
Максим встал, прошёлся по комнате и поинтересовался:
- Он долго находился в доме? Вы ходили за ним по пятам?
- Минут двадцать. Нет, по пятам не ходила. С какой стати? Пусть себе работает.
- Этот контролёр, он из посёлка?
- Нет. Они приезжают из Туапсе. Нагрянут неожиданно, особенно зимой, с проверками и шерстят все дома: не ворует ли кто электроэнергию у страны.
- Как же вы забыли о контролёре?
- Считаете, он своровал книгу? – виновато произнесла домработница, поняв, что, возможно, за контролёром нужен был глаз да глаз. - Раньше, когда девочки были живы, то есть: в доме проживала семья, приходили контролёры при мне пару раз. Делали осмотр дома.
- Наталья, с этой минуты в дом без моего ведома никого не впускать. Держите всех у ворот.
- На мушке? Поняла. И незамедлительно звонить вам, если вы будете на задании.
- На каком ещё задании? Сообщите – и я приду. Но, может быть, книга каким-то образом всё же найдётся.
- Духи дочитают и подбросят. Положат на место – на рояль.
- Кстати, о духах… Хочу съездить к Вере Ивановне и посоветоваться с ней.
- Правда? Хорошая новость! Давно пора. А то творится в доме чёрт знает что, и конца этому не видно. Мимоходом снимет с вас порчу, как с моей подруги Иванны из Краснодара.
- И?
- Сразу другим человеком стала у всех на глазах. Вышла замуж…
- Правда? – удивился Максим.
- Истинная правда! Ладно, с вами хорошо, но мне пора делать уборку, стирать, готовить… Если у вас больше нет ко мне вопросов, я займусь работой, за которую вы мне так щедро платите (при этих словах Максим улыбнулся), однако же не прибавили, когда я спасла вам жизнь, рискуя своей.
- Шантаж! – театральным тоном произнёс временный хозяин дома.
- Я это уже слышала, - разводя руками, сказала в ответ Наталья и пошла выполнять свою высокооплачиваемую работу.
Прежде, чем поехать к бабе Вере, Максим позвонил Сергею и рассказал ему о контролёре.
* * *
Максим подъехал к дому Веры Ивановны, выключил двигатель, закрыл дверцу машины и вошёл во двор.
Он постучал в двери и, услышав голос Веры Ивановны, вошёл внутрь.
- Здравствуйте, Вера Ивановна!
- Максим? Проходите, не стойте в дверях. У вас что-то стряслось? - поинтересовалась баба Вера, раскладывая карты на столе.
- Ничего, - ответил Максим, присаживаясь на стул.
- А вот не звучит, как «ничего». Высказывайте, что случилось?
Максим рассказал Вере Ивановне обо всех событиях, произошедших в доме за полтора месяца его проживания в нём. Ответил на вопрос о происшествии у кафе и хотел что-то добавить, но ворожея опередила его:
- Максим, если вы уже уверены в том, что в доме происходят необъяснимые явления, необходимо обратиться к Наннерль, она всё объяснит вам. Расскажет о доме и, самое главное, о том, можно ли в нём проживать без ущерба для здоровья, в том числе, а может, и в первую очередь – психического. Запутанно сказала, думаю, вы уяснили, о чём я. И растолкует происхождение чертовщины и бесовщины, как вы это называете. А если вы уже боитесь проживать в этом доме и засомневались в закалённости своего «я не суеверный», она растолкует вам природу этих аномалий, - кладя крестового туза между двух дам, - завершила гадалка, желая помочь запутавшемуся в своих убеждениях писателю.
- Наннерль! – возвышенно произнёс Максим.
- Да. Она грузинка, несмотря на её странное имя.
- Так звали сестру Моцарта, - сказал писатель и уточнил: - Старшую сестру Моцарта. Чудо-ребёнок, она блистала во всех европейских столицах вместе со своим братом. Сын Людовика ХV, с которым она познакомилась в Версале, поддерживал её желание сочинять музыку. Девушкам в те времена запрещалось сочинять музыку. Отец выдал её за своего друга, намного старше её. Она прожила долгую жизнь.
- Вот как? Немецкое имя. Мы знакомы с Наннерль уже много лет. Она мне не откажет. Значит, вы решились?
Немного поразмыслив, Максим решительно произнёс:
- Да.
- Хорошо. У неё много работы, но мою просьбу, полагаю, она не станет откладывать. Ей помогают две ассистентки. Ожидайте.
Максим утвердительно кивнул, попрощался с хозяйкой и уехал.
* * *
После разговора Максима с Верой Ивановной прошли три дня. Все эти дни он работал над книгой – навёрстывал упущенное время. Домработница занималась работой по дому и, как всегда, или почти всегда, мешала творческому процессу писателя. Ненароком, разумеется. Писатель завершил очередную главу, в это время раздался звонок. Он ответил:
- …Всё понял, Вера Ивановна! Выезжаю.
Он сохранил текст, оделся и спустился в кухню.
Наталья посмотрела на него и поинтересовалась:
- Куда это вы так вырядились, на ночь глядя?
- Привезу специалиста по «плохим» домам. Темнеть начинает в девять.
«Ночь в июле только шесть часов», - тихо пропел писатель строку из песни.
- Судя по вашему настроению, три дня прошли с пользой для вашей политической писанины. Ой! Извините.
- Извинения приняты. Итак, к нам едет ревизор.
- Жуть какая!
* * *
Дом и ясновидящая. Разговор по душам
Максим помог Наннерль сесть в машину, закрыл за ней дверцу, сел за руль и поинтересовался, как устроились две ассистентки Наннерль на заднем сиденье, и, получив положительный ответ, вывернул руль вправо и поехал в направлении трассы «М4-Дон».
- Вам рассказывали про историю дома? Предупреждали о происходящих в нём параномальных явлениях?
Максим ответил утвердительно.
- Но вы не послушали людей. Решили: это – слухи и вымыслы. Рассчитывали на свою смелость? Результат: Наннерль едет к вам.
Максим подумал: «Почему она говорит о себе в третьем лице?» Но, не найдя ответа, решил, что у ясновидящих, наверное, так заведено.
Вдруг Наннерль схватила левой рукой руль и громко произнесла:
- Стоп! Куда вы едете? Человека задавите. Задумались? – недовольно произнесла она, переводя дух.
И действительно: перед машиной, которую писатель тут же остановил после слова «стоп», стоял парень – никто иной, как Нострадамус.
Он стоял с вытянутой рукой у самого капота и кричал: «Она моя! Ты убьёшь человека!»
Наннерль глубоко вздохнула и, посмотрев на Максима, вымолвила:
- Ну, начинается.
- Он уже не первый раз бросается под колёса. Откуда он появляется?
- Да это же Нострадамус, блаженный. Сидите в машине. Я поговорю с ним сама.
Наннерль – женщина низкого роста, средних лет, коренастая, с большими чёрными глазами и светлыми густыми волосами, очень подвижная – вышла из машины и подошла к Нострадамусу.
Увидев её, он стал тихим и послушным. Максим и две ассистентки, с трудом пришедшие в себя от неожиданного появления парня перед машиной, остались в машине и смотрели на ясновидящую. Наннерль что-то говорила на ухо Нострадамусу. Тот податливо кивал. Потом он начал целовать ей руки и обнимать её. Она отвела его в сторону и погладила по голове. Нострадамус покорно сел на траву и закрыл лицо руками.
Ясновидящая вернулась в машину, и Максим поехал дальше.
Выехав на трассу, ему стало интересно, что же говорила парню подруга бабы Веры. И он не выдержал:
- Что вы ему сказали?
- Это наше дело. Будьте внимательны на дороге. Кстати, он любит Новеллу – девушку, приехавшую из ниоткуда. Иногда он ночует на скамейке у её дома. Приносит полевые цветы и кладёт их на крыльцо. Вы видели Новеллу?
- Не доводилось, но слышал о ней.
Наннерль посмотрела на писателя проницательным взглядом, от которого ему стало не по себе, и продолжила:
- Думаю, он приревновал вас к ней. Видит в вас соперника. Будьте осторожны.
- Почему он так уверен в том, что я убью человека? Мне надлежит принимать его слова всерьёз?
- Что сказала вам Вера? Вы ведь ей задавали этот вопрос? Так ведь?
- Сказала, что его слова сбываются, - ответил, вздыхая, Максим.
- Делайте выводы.
- Я не собираюсь никого убивать. У меня нет врагов.
- Молодой человек, обстоятельства могут сложиться так, что убьёте…
После слов ясновидящей девушки переглянулись и одобрительно кивнули. Максим заметил это в зеркале заднего вида. Он хотел возразить, но…
- Поговорим о доме, - сменила тему Наннерль. – Нагнали на людей жути фильмами об ужасах, происходящих в домах, вот они и напуганы. Упадёт книга с полки на пол в грозу, глубокой ночью, которую они же небрежно поставили на полку, и начинаются страхи, воспламеняющие воображения. До покупки дома необходимо вызывать нас для его осмотра, а не после… - разводя руками, продолжала Наннерль. – Например, у одной из моих клиенток возникло болезненное чувство, что с её друзьями произойдёт что-то страшное в доме, который они купили несколько месяцев назад. Вот она и нагнала жути на друзей. Результат: друзья продали дом и уехали в другой город, подальше от неё.
- Значит, всё это… плод больного воображения? – заключил писатель.
Ясновидящая выдержала паузу и ответила:
- Молодой человек, в зловещем ночном мире, скрытом от взора простых смертных, не утихает беспощадная борьба между жертвами и убийцами, вампирами и оборотнями, призраками и застрявшими душами… Таинственные и беспощадные проклятия настигают своих жертв – каждую в свой час. Призраки убитых бродят по комнатам, когда хозяева спят или их нет дома, всецело овладев пространством. Ночь – время призраков, духов, чертовщины и бесовщины.
- А как же патологические нарушения персептивной деятельности, возникающие вследствие непроизвольного, не зависящего от субъекта проецирования образов, как объективно воспринимаемых в реальности? Психозы, неврозы, пограничные состояния, расстройства психики, наконец? Надсознательное? – поинтересовался Максим.
Девушки вопросительно переглянулись, пожали плечами и уставились на Наннерль: что же она ответит на вопрос жильца дома, в который они едут?
Та не заставила себя ждать:
- Не совсем поняла, о чём вы толковали, но если дело дошло до меня, значит, все эти ваши доводы, приведённые не к месту, в данном случае не работают. И при всём уважении к вам, как к писателю, если вы не верите во всё сказанное мною, о чём мы тогда говорим? Арендуйте другой дом – и дело с концом. Вы ведь дом арендовали до осени? Так ведь? Найдите другой – и все страхи или подозрения отпадут сами собой. У меня много работы. А вы мне про предрассудки и мировой дух по Гегелю судачите. Я еду к вам, я вам нужна. Стало быть, научная точка зрения, на которую вы надеялись, думая, что она всё вам объяснит, растворилась, словно дух, нашедший покой.
- Снимаю шляпу! «Мировой дух по Гегелю» убедил меня.
То-то же! Однако вернёмся к дому. Что вас в нём удерживает? Причина?
- Я не позволил себе, надеюсь, лишнего?
- Вы, писатели, эрудированные люди. Много читаете. Но никто не может быть абсолютно прав или абсолютно неправ. Итак, повторяю вопрос: что вас держит в этом доме?
- Он пришёлся мне по душе с первого взгляда. К тому же, я уже привык к нему, - ответил эрудированный писатель.
- Иными словами – притянул, - произнесла Наннерль и, улыбнувшись приятной улыбкой, пояснила:
- Небольшой срок, чтобы привыкнуть к дому. Чем-то он вас зацепил, да? И держит с той самой минуты, когда ваши глаза увидели его. Вы проверяете себя на прочность? Возможно, ведёте расследование о гибели сестёр? Что же вас держит в этом доме на самом деле? Не можете ответить? Поворачивайте машину назад. У меня много работы.
- Нет, нет! В доме действительно что-то происходит. Причём, каждый день. Я не могу ответить на ваш вопрос однозначно, но прошу, осмотрите дом.
- И вы пытались дать объяснение этому «что-то» с научной точки зрения - с точки, которая часто превращается в многоточие: мол, всему есть объяснение. Вот и приехали.
Она вышла из машины, не закрыв дверцу. Открыла калитку и вошла во двор. Осмотрев всё вокруг себя, она сказала:
- Машину оставьте здесь и ступайте за мной, тихо и без вопросов.
Все вышли из машины, Максим закрыл её и направился вслед за всеми. Первой шла Наннерль. Остановившись шагах в десяти от центрального входа, она с минуту смотрела на дом своим тяжёлым и проницательным взглядом. Максим заметил это и произнёс: «О Боже!» Затем подняла руки и сказала:
- Ну, здравствуй, дом номер восемьсот восемьдесят восемь. Под таким номером ты числишься в моей картотеке. Посмотрим, какой ты монстр и можно ли жить в твоём чреве людям? Выясним, какой у тебя нрав. Опасен ли ты для людей… Не поняла… Что ты сказал?..
Наннерль разговаривала с домом, как с человеком. Задавала ему вопросы, ответы на которые слышала только она, периодически кивая головой и жестикулируя руками.
Максим начал сомневаться в её адекватности, но, вспомнив слова бабы Веры: «Не мешайте и не задавайте вопросов, если вам покажется что-то странным…», подумал: «Значит, дело должно продвигаться».
Вдруг двери центрального входа распахнулись, и в них появилась Наталья – в фартуке и с растрёпанными волосами. Все от внезапности вздрогнули и отошли на несколько шагов назад, кроме Наннерль. Она рассмеялась и произнесла, глядя в сторону Максима:
- А вот и предрассудок в обличии домработницы.
- Меня зовут Наталья, кстати.
- Я и не возражаю, милая! В доме есть ещё живая душа?
- Нет, Нар… Ноннер…, - пыталась произнести домработница имя ясновидящей.
- Не старайся. Мало кто из людей произносит моё имя правильно. Посему зовите меня Нана.
Нана обошла дом, внимательно осматривая его, иногда прикасаясь к нему ладонями, и вернулась к тому месту, откуда начала обход.
Наталья тут же задала вопрос:
- Нана, вы не можете назвать причину, по которой деревья вокруг дома засохли? Стоят, словно призраки.
- Любили девочек, вот и засохли от горя.
Максим с Натальей переглянулись от такого быстрого и неожиданного ответа. Нана уловила это и посмотрела на них суровым взглядом, которым выразила своё недовольство тем, что они подвергли сомнению её выводы.
Нана продолжила разговор с домом:
- Более десяти лет ты находишься в моей картотеке, а сошлись только сегодня. - Мать девочек была верующей? – неожиданно она справилась у Натальи.
- Скорее поклонялась…
- Поклонялась? Поклонение – это не вера.
- В доме нет ни одной иконы, - уточнила Наталья, единственная из присутствовавших знавшая хозяев дома.
- Правда? В то время, когда ты работала в доме, происходило что-нибудь противоестественное?
- Происходило… Но и девочки были шалуньями. При всём притом…
- Хозяева не вызывали батюшку? – перебила Нана Наталью.
- Приезжали две женщины…
- Баптистки, уж точно. Ладно, приступим к делу, - сказала ясновидящая и вытянула вперёд руки. Закрыв глаза, она прошла несколько шагов вперёд и, остановившись, начала водить ладонями по воздуху, будто по невидимому стеклу.
Все смотрели на её действия, то есть работу – так назовём то, что делает экстрасенс, ясновидящая, медиум – все в одном лице.
Через несколько минут она вдруг закончила своё особое знакомство с домом и, повернувшись к Максиму, сказала:
- Только не бойтесь, чтобы, не дай Бог, с вами чего страшного не случилось. Если почувствуете внутри себя что-то странное, пугающее вас – креститесь, чтобы духи и разная нечисть сгорала внутри вас.
Максим и Наталья опять переглянулись (они часто будут это делать, глядя на работу ясновидящей), и домработница спросила:
- Что это вы, Нана, жути на нас нагоняете?
Ясновидящая не ответила на вопрос, лишь посмотрела на домработницу своим тяжёлым, проницательным взглядом и обратилась к жильцу, ставшему временным хозяином, а значит, и отвечающему за состояние дома:
- Максим, вы слышали в доме шаги, стуки, звуки, удары предмета о предмет, постукивание, царапание, падение предметов, самовольное открытие дверей шкафов, буфетов, ящиков комода? Возможно, было самопроизвольное включение электроприборов, телевизора, радиоприёмника?..
- Постоянно что-то падает, открывается, издаёт звуки, включается и всё такое, - ответила домработница, подтверждая домыслы ясновидящей.
Нана снова неодобрительно посмотрела на домработницу, и та произнесла виновато тихим голосом:
- Молчу, молчу, чёрт побери.
- Наталья говорит верно.
- Правда? Максим, а вам не снятся в этом доме кошмары, ужасы?
- Снится один и тот же сон…
- Про этот сон я знаю. Кстати, вы не находитесь здесь в состоянии стресса? Писатели, работая над новым романом, находятся в постоянном стрессе, психозе… Фрейд… А всё, что вы видите и слышите – результат стресса.
- Думаю, нет. Мне нравится то, что я делаю, и результат приносит мне удовлетворение. Я бы не назвал мою работу расстройством психики.
- Писать книги – это работа? Не знала, - саркастически заявила Нана и продолжила: - Судя по вашему выражению лица (я читаю по нему), у вас что-то произошло. Вещи, ценные предметы не исчезли?
- Я не уверен. Может, нужно внимательно поискать по дому. Но…
- Что как в воду кануло? – глядя Максиму в глаза, спросила Нана.
- Книга «Колдовство, привидения, алхимия, вызов духов», что-то в этом роде. Не помню точное название.
- Правда? Интересно, интересно. Это не та книга – перевод с древнееврейского, из Праги?
- Она, - удивился писатель, посмотрев на Наталью, которая утвердительно кивнула ему.
- О-го-го! Бесценная книга. В единственном экземпляре к тому же. Я бы взглянула на неё. Если всё же найдётся, в чём я сомневаюсь, дайте знать. Ещё были пугающие вас необъяснимые явления – шорохи, чьи-то тени, лица?..
Наталья глубоко вздохнула и ответила:
- Я как-то вечером, перед уходом домой, набирала Максиму воду в ванну… Когда она наполнилась, выключила воду и стала смотреть на своё отражение в ванне… Вдруг рядом с моим лицом возникло отражение другого лица. Я просто оцепенела…
- Привидение, - заключила ясновидящая и тут же задала вопрос: - Лицо девочки? Кто из них? Чьё лицо вы видели? Напрягите память.
- Это важно?
- Очень. Вы вошли с ней в контакт? Спросили, что ей надо? Почему она всё ещё обитает в доме?
- Шутите? - развела руками домработница, – я в испуге ударила ладонью по воде и сразу убежала. Правда, через полчаса мне стало интересно, и я, преодолевая страх, вошла опять в ванную комнату…
- Дальше?
- В ней уже был Максим…
- Вы не сказали ему о видении?
Максим тут же вспомнил странное появление в ванной комнате Натальи, когда он принимал душ, чему он в то время сильно удивился, бог знает о чём подумав, и улыбнулся, узнав истинную причину неожиданного появления домработницы в ванной комнате.
- Максим… Где вы?
Максим вернулся в реальность и сосредоточился. Нана намеревалась его о чём-то спросить, но Наталья снова перебила ясновидящую:
- Ни Лорна, ни Лира. Лицо выглядело старше, лет на десять - пятнадцать.
- Максим, дополните к сказанному что-нибудь? – обратилась Нана к писателю.
- Вспомнил. На экране компьютера, когда я только вселился сюда, появилась странным образом надпись: «Если тебе дорога жизнь, убирайся из дома!» Примерно так. Я могу открыть файл.
- Это ни к чему. Разумеется, что вы пришлись им не по душе. Нарушили их одиннадцатилетний покой. Они вас и предупредили, но вы все-таки остались в доме, чем ещё больше разозлили их. Что будет вслед за этим?
- Он ведь чуть не утонул, - громко вставила своё слово Наталья. – Если бы не я, он пошёл бы на дно…
- Это правда? – обратилась Нана к Максиму.
- У меня в это время начались судороги. Обычное дело.
- Как сказать, как сказать, - произнесла загадочно Нана и посмотрела в сторону ассистенток-помощниц. Те одобрительно кивнули в знак согласия. Она обратилась к одной из них, на плече которой висел фотоаппарат:
- Татьяна, начинай фотографировать предметы. Начни с комнат на втором этаже. Через неделю сравним фотографии с реальным нахождением вещей. А вы постарайтесь, - обратилась она к писателю и домработнице, - не воздействовать на предметы.
Татьяна поднялась на второй этаж и приступила к делу.
- Итак, Максим, найдёте книгу…
В это время в подвальном помещении раздался звук, похожий на упавший с высоты предмет.
- Где это?
- В подвале, - ответила Наталья. – Именно там, в ящике комода, я и нашла эту жуткую книгу.
- Ты её читала?
- Да, - призналась домработница.
- Некоторые книги нельзя даже открывать, тем более, читать. Может последовать наказание… Идёмте. С подвала и начнём.
Наталья открыла подвальное помещение и хотела войти первой, но Нана остановила её, прошла вперёд сама и, сделав шаг, остановилась. Все смотрели на неожиданно изменившееся лицо ясновидящей. Она с порога осмотрела комнату и, увидев белый пол, посмотрела на домработницу. Затем она присела, провела пальцем по полу, посмотрела на палец, понюхала его, вернее, белую пыль на пальце, попробовала на язык и уверенно произнесла:
- Мука! Ваших рук дело? – обратилась она к Наталье. Та утвердительно кивнула, и ясновидящая продолжила: - Милочка, призрак – это лишённое тела существо. Духи могут быть видимыми, но это редко. В основном, дают знать о себе, чтобы напугать нас, предупредить, чтобы мы убирались отсюда, как в случае с Максимом, посредством звуков, движением предметов или лицами в отражении. – Она посмотрела на Наталью, та опять одобрительно кивнула. – Но они, - продолжила ясновидящая, - не оставляют следов. Да будет вам известно, чтобы вы не переводили муку, сахар, соль, - такое тоже встречается. Зря старались. Если бы к вам забрались воры или преступники, это бы сработало… Так что тут упало, Наталья?
- Ящики задвинуты. Шкафы закрыты. Я их сама закрыла.
- Всё ли на своих местах?
Нана открыла дверцу шкафа и, широко раскрыв глаза от ужаса, увидев девушку в ночной сорочке с распущенными волосами, от неожиданности крикнула:
- А ты кто ещё? Ну-ка вылезай их шкафа! От кого ты прячешься? Подождите…
Наталья сразу поняла, в чём дело, и хотела всё объяснить, но ясновидящая опередила её:
- Кто это, между прочим? Что эта кукла делает в шкафу?
- Это манекен Лиры. Я поставила его в шкаф.
- Тихо,- сказала Нана, подняв вверх руку, - тихо. Я слышу крики, стоны, мольбы о помощи, – она закрыла уши руками. – Они молят о спасении… Их убивают. Я вижу руки зверей. Кровь, повсюду кровь… Люди в чёрных резиновых фартуках, с молотками и клещами в руках, добивают их…
От жутких слов, леденящих в венах кровь, у присутствующих пробежал мороз по коже. Их лица побледнели. Они словно лицезрели наяву то, о чём говорила ясновидящая. Видели, как палачи убивают людей; слышали, как кричат и молят о пощаде жертвы.
Наталья выбежала из подвала.
Через несколько минут Нана произнесла:
- Ужасное место.
- Здесь пытали, по словам сельчан, партизан во время войны, - пояснил пришедший в себя Максим. – Дом построили немцы во время оккупации Кубани, вот и…
- Идёмте отсюда, - сказала Нана.
Увидев, что Ася, вторая её помощница, стоит как вкопанная, словно присутствует при пытках, Нана тряхнула её за плечо:
- Очнись! Ступай за мной.
Наталья ополоснула лицо холодной водой и, после разговора с супругом по телефону, сидела на диване в большой комнате. Она поведала ему обо всём происходящем в доме.
Татьяна делала снимки на втором этаже. На улице темнело. Наннерль ходила по комнатам. Выдвигала ящики комодов, осматривала вещи, закрыв глаза, прислушивалась к звукам, разглядывала картины в других комнатах – словом, делала то, что она делает в таких случаях во всех «плохих» домах, хозяева которых, напуганные происходящими в их домах явлениями, ждали, что она, ясновидящая в третьем поколении, скажет им, а именно: пригоден ли дом для проживания или его нужно быстрее продать и уносить из него ноги.
Нана спустилась в большую комнату. Подошла к подножию лестницы, посмотрела на картины и стала осторожно подниматься по ступенькам. Остановилась на скрипящей ступеньке и подумала: «Если в дом заберётся вор, а в доме есть чем поживиться, Максим услышит шаги – шаги не призрака, а простого смертного. Должен услышать».
Осматривая, с лестницы, большую комнату, она вдруг тихо произнесла:
- Я вижу их. Наконец-то контакт установлен.
Максим и Наталья переглянулись. Они сидели на диване и молча наблюдали за работой трёх ясновидящих, главной из которых была Нана. Писатель хотел что-то спросить, но Нана остановила его жестом руки. Подойдя к роялю, она шёпотом произнесла:
- Девочки играют. Как восхитительно. Они в белых платьях. На одной из них повязан розовый пояс. Та, которая с венком на голове, кружится по комнате… Тихо… Что-то шепчет сестре на ухо… Встают… Девочка с венком на голове побежала на второй этаж…
- Это Лорна, - дрожащим голосом проговорила домработница.
- Вторая последовала вслед за ней…
Нана стала подыматься по лестнице на второй этаж за видимыми ей одной девочками. Максим и Наталья тихонечко поднялись с дивана, и пошли за ясновидящей, наконец установившей контакт с привидениями близняшек. Нана продолжала:
- Подымаются по лестнице на… Что там за помещение? – шёпотом обратилась она к домработнице.
- По этой лестнице девочки поднимались в чердачную комнату.
- Над вторым этажом есть комната? – удивился Максим, глядя на Наталью.
- Да, - ответила та.
- Довольно говорить… Девочка с венком на голове открыла люк… Влезла в комнату… За ней вторая… Наверное, родителей нет в доме. Не слышу их голосов.
Нана залезла в комнату следом за девочками. Наталья и Максим – вслед за ней. Когда они оказались в чердачном помещении, Нана стояла слева от люка. Максим осмотрел помещение, находившееся над его кабинетом, о котором он ничего не знал. Это было помещение размером пять на пять метров. Посередине лежал большой ковёр. Маленькое окно на потолке, через которое девочки ночами, когда спали родители, наблюдали в телескоп за звёздами, освещало комнату тусклым светом, проникающим снаружи.
В комнате стояли два кресла, на полу лежали игрушки, взрослые журналы, мяч и разодетый манекен, судя по виду напоминающий Лорну.
Нана продолжала говорить о том, что видела только одна она:
- С венком на голове подняла угол ковра и… Вытащила из пола три досточки… Тихо… Она насторожилась… Шарит рукой, что-то ищет… Секрет… Тайник. Достала тетрадь, открыла её и что-то записывает.
Ни Максим, ни Наталья, само собой, не видели сестёр. Максим пытался представить всё, о чём сообщала Наннерль, но тщетно. И он начал думать о том, что ясновидящая, вероятно, видит то, что хочет видеть, или фантазирует. Возможно, она впала в транс.
- Сделала запись… Засунула тетрадь в тайник, опустила ковёр… - продолжала Нана, - подошла к сестре и что-то шепчет ей на ухо... Смеются. «Я так и знала», - произнесла та…
Наталья неожиданно для всех вдруг включила свет.
- Что вы наделали! – громким, недовольным голосом обратилась Наннерль к работнице по дому. – Вы всё испортили! Для чего вы включили свет? Зачем вы вообще ходите за мной? Всё… Контакт потерян. Может, девочки открыли бы мне свою тайну… Возможно, именно в тот вечер с ними случилась беда. Я бы всё увидела своими глазами… Вы… Вы… Выявилась бы наконец тайна их гибели, - раздражённо произнесла ясновидящая.
- Я не подумала. Извините. Тут темновато, вот я и решила…
- Я же велела вам сидеть на месте. Помогите мне, - обратилась она к Максиму. – Такой шанс выпадает редко. Я установила контакт. Эх!.. Перенеслась в 2003 год. Озорницы маленькие, что же с вами случилось?
Через два часа все собрались в большой комнате. Максим включил уличное освещение, и сад осветился, словно взошло солнце. Две птички, подумав, что наступило утро, вылетели из своего гнезда под крышей и сели на ветку черешни. Они сидели и перебирали клювиками перья на крыльях. Та, что сидела слева, всё-таки сомневалась в так скоро наступившее утро. К ним прилетели ещё две птицы и сели на ветку выше.
Максим посмотрел на всех и начал первым:
- Каким будет ваш вердикт, Наннерль?
Выдержав паузу, она веско заявила:
- Нормальные люди в этом доме проживать не смогут… Не вынесут… Даже если такой и найдётся, - она бросила взгляд на Максима и уверенно продолжила, - сбежит из этого дома через полгода. Подтверждение моим выводам – дом продаётся более десяти лет. И бог знает, сколько времени будет продаваться. У него дурная репутация. А репутацию даже человек не в состоянии купить ни за какие деньги. Потому что её надо заслужить. И с этим ничего не поделаешь. На дом наложено проклятие… Такой дом, как этот, - редкий экземпляр. У него красный уровень. Вы, живя в нём у всех на глазах, как бы доказываете, что в нём можно проживать… Однако меня всё-таки вызвали… В нём живут призраки и…
- Знаете, Нана, у меня в Ростове тоже большой дом и в нём также частенько что-то да происходит. Я слышу нечто подобное, когда нахожусь в своём доме один, то есть, где-то раздаются звуки, откуда-то доносится шум, слышатся шорохи… Вот мне и кажется, что в доме, помимо меня, ещё кто-то находится. Такое происходит во всех больших домах. Назовём это естественными вещами или особым фоном, - сказал, в свою очередь, Максим.
- Согласна. То, о чём вы говорите, имеет место быть. Но в вашем доме не пытали людей, не заканчивали жизнь самоубийством, не убивали детей… Уверена, не выдвигались самопроизвольно ящики комодов, не открывались дверцы шкафов, не падали на пол предметы, не пропадали книги и уж точно – не засыхали за день деревья. А? Как вам этакое? Станете возражать?
- С этим, видимо, не поспоришь, - согласился Максим и посмотрел на Наталью.
Нана продолжила:
- О чём же мы тогда говорим? Судя по вашим домыслам, мои выводы не переубедили вас и вы продолжаете считать, что всему на свете есть объяснение. На первый взгляд, вся эта чертовщина – дело прошлого. Но дом, - она окинула взглядом комнату, - помнит всё. Он открыл мне свою душу. Позволил увидеть то, что в нём происходило до вас. Даже у людей есть прошлое, которое они не могут забыть. Но самое главное, что произошло между нами, - это то, что он позволил войти в контакт с убитыми девочками. Я видела их, как вижу сейчас вас. А это значит: они обратились в призраков. Их души до сих пор находятся в доме и не могут, по непонятным мне причинам, покинуть его, чтобы обрести на небесах покой. Вы остаётесь в доме после всего, что я вам сообщила? – резко спросила ясновидящая у Максима.
- Да, - не задумываясь, ответил жилец. - Я не суеверный, и предрассудки, рассматривающие всё происходящее в доме, как предзнаменование грядущих бед и несчастий, не очень влияют на меня. Пока я…
Нана оборвала его:
- Окончательно не заблудитесь? Я пришлю вам заключение по почте, на адрес Веры Ивановны. И всё-таки прочтите его. В нём я дам вам рекомендации.
- Обещаю, внимательно прочесть ваши рекомендации. Надеюсь, они мне помогут. Я не стану ворошить прошлое дома…
- Как сказать. Именно это самое прошлое и доставит вам большие неприятности. Доставит по почте… - пошутила ясновидящая.
Выдержав минутную паузу, она сделала упрямому жильцу дома предложение:
- Максим, есть ведь немало мест вдоль побережья, где можно уединиться и написать лучший в мире роман. Могу порекомендовать вам дома с хорошей аурой.
- Спасибо за заботу. Поживу в нём до осени. Осталось недолго.
- Я свою работу исполнила, - отчеканила Наннерль и обратилась к ассистенткам: - Идёмте, девочки.
- Я отвезу вас, - предложил Максим.
- Максим, мне ведь с ними по пути, - подала голос домработница. – Я и отвезу их до бабы Веры. А вы уж тут, - она окинула взглядом большую комнату, улыбнулась и добавила, - оставайтесь и не обращайте ни на что внимание. Если сможете, разумеется.
Все вышли из дома и направились к воротам. Наталья завела двигатель, ясновидящая и ассистентки сели в машину.
Максим хотел закрыть дверь за ясновидящей, но, выдержав паузу, спросил:
- Сколько я вам должен?
- Нисколько, - ответила Наннерль. – Вера консультирует меня по некоторым вопросам. Она меня попросила… Кстати, ей этот дом тоже не нравится.
- Я в курсе, - подтвердил Максим.
Наннерль бросила взгляд на освещённый электричеством дом, который, казалось, согревали своим теплом сотни энергосберегающих ламп, и, улыбнувшись, заметила:
- Похоже на Рождество. Восхитительно. И кажется, в доме много-много счастья. Родители довольны купленным домом, в котором звучат радостные крики детей, - нарисовала светлую картину Нана. – Возможно, - продолжила она, взирая на дом, - это сонмище когда-нибудь преобразится, но при одном условии: если в нём вспыхнет настоящая любовь, которая сожжёт своим пламенем его ужасное прошлое. Любовь, передвигающая горы и отнимающая жизнь у смерти, вопреки всему... Такую любовь на Землю посылают только Небеса.
- Очень красиво вы сказали, Нана, про любовь! – восхищённо произнесла Наталья и с грустью добавила: - Только откуда же ей взяться-то в этом доме? С какой стороны её дать?
Максим, изумленный поэтичностью Наннерль, закрыл дверцу машины. Ясновидящая опустила стекло и, чтобы никто не услышал её слов, тихо спросила жильца дома, которому поставила диагноз «Не пригоден для жилья»:
- Хотите светом вырвать мужество своё из пасти Тьмы, ходатай вы наш…
Запирая ворота на ключ, писатель подумал: «Отлично сказано! Мудро».
* * *
В тот день, неблагополучный день для Максима, когда он попал в больницу города Туапсе с лёгким сотрясением головного мозга, по тропинке через лес, который местные жители нескольких посёлков, находящихся вдоль трассы «М4-Дон», обходят стороной, как и дом у реки, шла молодая девушка на вид лет двадцати – двадцати пяти. Шла она молча, временами оглядываясь, останавливаясь, прислушиваясь к ночным звукам. Было темно – одиннадцатый час ночи. Полная луна освещала ей еле видимую тропинку, по которой редко кто ходил. Но девушка в тёмно-синей майке, поверх которой была накинута лёгкая курточка, в спортивных штанах и чёрных лёгких кроссовках шла по тропинке уверенно, словно знала дорогу по памяти.
Девушка (вот сейчас она остановилась, так как ей показалось, что она услышала позади себя хруст ветки) оглянулась и пошла дальше. Она уверенно шла вперёд, ориентируясь на шум машин с трассы. Она ходила три, а иногда четыре раза в месяц по этому пути к месту, от которого она сейчас отдаляется всё дальше и дальше. Никто не ведал, куда она ходит через этот лес, вернее, через большую рощу, пересечь которую можно было за двадцать – двадцать пять минут. В эту рощу, как уже говорилось, местные жители боялись ходить, хотя именно в ней можно было набрать пять – шесть вёдер отборных грибов и продать их на рынке вдоль трассы. В роще также росли кизил, боярышник, лесная ежевика… Но жители боялись ходить сюда за этими лесными дарами по той причине, что будто бы здесь случаются аномальные явления. Так они называли то, что в ней периодически происходило, а именно: гуляя по роще, одни видели огромного пса размером с телёнка, другие – призрака со светящимися глазами, в чёрном плаще и чёрной шляпе. «Погубившего немало молоденьких девушек», - добавляли некоторые, рассказывая о призраке, спокойно разгуливавшем по большой роще. Кто-то даже видел, как ведьмы с длинными чёрными волосами, одетые во всё чёрное, кружились в хороводе. И этот факт «общей галлюцинации», по определению участкового уполномоченного Игната, был девушке на руку. Поэтому, возвращаясь домой, она была уверена, что в роще никого не встретит, а следовательно, никто не задаст ей вопрос: «Что ты делаешь в лесу в такое время? Откуда идёшь? Где ты была?» Поэтому она прошла большую часть пути, как обычно смело и быстро. Нужно заметить, что девушка (она снова остановилась, прислушалась и продолжила путь), не верящая во все эти сказки, сама, на своё удивление, видела призрака. А однажды он даже набросился на неё. Она посчитала, что это было видением или ещё чем-то необъяснимым, ибо царапин и ссадин на своём теле она не обнаружила. С того дня она стала побаиваться ходить через рощу.
«Метров через двадцать – родник. Напьюсь воды, умоюсь и пойду дальше. Что-то мне сегодня не по себе... Не дай бог, привидится этот призрак, а может… Нет… Главное, сегодня я сходила не напрасно…» - размышляла она.
Девушка прошла шагов десять и вдруг остановилась. Она почувствовала на себе чей-то взгляд и не ошиблась, чувства не подвели её. Оглянувшись, она увидела метрах в пяти от себя силуэт мужчины…
***
Открыв глаза, она почувствовала резкую боль ниже пояса. В голове стоял шум, глаза застилал туман. Девушка тяжело дышала. С трудом перевернувшись на спину, она застонала. Поняв, что её изнасиловали, она от отчаяния громко закричала.
Майка на её теле была разорвана. Спортивные брюки и трусики были спущены до колен. Она хотела встать, но не смогла. Хотела застегнуть куртку, чтобы прикрыть грудь, но не сумела. Хотела натянуть трусики и штаны до пояса, но и это ей не удалось. На животе и ниже она увидела тёмные пятна и тут же поняла: это кровь, и потеряла сознание.
Примерно через двадцать минут она открыла глаза. Почувствовав, что силы вернулись к ней, она попыталась встать на ноги. Ей удалось это с большим трудом.
Она привела себя в порядок и, медленно, пошатываясь, направилась по тропинке к роднику.
Умывшись и выпив чистой холодной, освежающей воды из родника, девушка села на пенёк, закрыла лицо ладонями и заплакала. Она плакала, жалея себя, кого-то предавала проклятию вслух и не могла поверить, что это… произошло именно с ней. Вспомнила, как весной вырвалась из лап маньяка, сумела... А сегодня… Она о многом думала и, в частности, о том, почему насильник не убил её? И в какой-то мере это утешило её.
Набравшись сил, она встала и пошла по тропинке в сторону трассы. Всегда возвращаясь с того места, куда она ходила, она выходила на трассу (кафе «Альбатрос» находилось в километре в сторону моря), останавливала такси или шла до дома пешком…
Наконец она вышла на трассу. Хотела остановить такси, но, немного подумав, пошла пешком. Она шла и плакала, вытирая слёзы рукавом курточки, и не знала – даже представить такого не могла в страшном сне, что в полукилометре от того места, где её изнасиловал какой-то ублюдок, лежало тело молодого мужчины. Убитый лежал лицом вниз. Он и был её насильником. Руки, которыми он разорвал на ней майку и нижнее бельё, были раскинуты в разные стороны, а из спины торчал кол – большой осиновый кол. Ублюдок лежал в луже собственной крови. И от его безжизненного тела, если присмотреться, отдалялся всё дальше и дальше в глубину рощи высокий человек в чёрном плаще и чёрной шляпе. Но на этот раз в правой руке он держал не осиновый кол, остро заточенный, а белый пакет.
* * *
Закрыв за собой дверь, девушка подошла к дивану и осторожно легла на него. Почувствовав острую боль ниже живота, она хотела принять успокоительное и обезболивающее лекарство, но не смогла встать. Через какое-то время боль начала проходить, и она решила принять тёплую ванну, чтобы смыть кровь и продизенфицировать… чтобы не началось воспаление. «Лучше, разумеется, показаться гинекологу, - подумала она, приходя понемногу в себя, - но ведь они вызовут полицию. А мне это ни к чему».
Зазвонил второй смартфон, которым она пользовалась в особых случаях.
С трудом поднявшись с дивана (она знала, кто ей звонил), девушка прошла в маленькую комнату и, выдвинув ящик тумбочки, достала смартфон и ответила дрожащим голосом:
- Слушаю, милая.
- Рада слышать тебя, дорогая. Я дома одна, можем поговорить… - Услышав в трубке дрожащий голос и всхлипы, та, которая позвонила, сразу почувствовала: случилось что-то ужасное.
- Ты плачешь? – с тревогой в голосе спросила она.
- Меня изнасиловали… В лесу.
- Изнасиловали? Господи… Сколько их было?
- Он был один. Шёл за мной… Свалил меня с ног и приложил к моему носу платок… Я потеряла сознание. Но смутно помню, он, вроде говорил: если не поторопишься, в следующий раз убью.
- Это был не маньяк? Не тот, из лап которого ты вырвалась в прошлый раз?
- Нет. Мне кажется, это был один из них… Я уже слышала этот голос… Я сильная. Переживу и это…
- Вместе переживём. Запомнила его?
- Нет. У него на лице была маска, а под ней борода… Это всё, что отпечаталось в памяти. Ели бы он не усыпил меня, я бы отбилась.
- Не плачь. Всё бывает в жизни. Как же я хочу быть с тобой рядом, утешить тебя. Послушай, может он спутал тебя с той девушкой, о которой ты говорила мне?
- Не знаю… Любовь моя, мне нужно вымыться, смыть с себя кровь, грязь, принять таблетки и выспаться.
* * *
Полковник Сергей Тимурович Седых разговаривал по телефону, когда в дверь его кабинета постучали. Он закрыл трубку рукой и громко произнёс:
- Входите! – и продолжил разговор.
Вошёл старший лейтенант с рабочей папкой в руке. Поняв, что начальник занят, он подошёл к карте, висевшей на стене, на которой рядом с населёнными пунктами, находящимися преимущественно на юге России, фломастером были нарисованы флажки – красные и зелёные.
Полковник закончил разговор. Старший лейтенант повернулся и спросил:
- Как прошёл юбилей, Сергей Тимурович?
- Спасибо. Повеселились. Были только друзья, близкие друзья. Что там у вас?
- Два убийства, товарищ полковник, - протягивая фотографии с места преступления, присланные спецагентом, ответил подчинённый.
- Снова? – возмутился полковник. – Нас уволят за то, что мы не отрабатываем деньги налогоплательщиков. Докладывайте.
- Так вот, - начал старший лейтенант, - убита девушка тридцати двух лет… Тело обнаружили жители хутора Поднебесного, находящегося в двадцати километрах от Молдовановки, рядом с машиной «Тайотой Камри» василькового цвета, принадлежащей убитой. Изнасилована и зверски убита.
- Судя по фотографиям: дело рук нашего ублюдка. Он уже зверствует в поле?
- Нет. Она ехала, судя по документам, обнаруженным на заднем сидении, в Крым заключать договор о поставках с винодельни «Янтарь» винной продукции в город Красногорск. Это под Москвой. Акишина Анна Григорьевна, предприниматель, имеет дочь семи лет, которой, на момент убийства, не было в машине. Дочь у бабушки в городе Софрино. Убитая разведена. В Красногорске имеет четыре магазина. Предполагаю, товарищ полковник, гражданка Акишина, пообедав в кафе, почувствовала усталость и решила свернуть с трассы, чтобы отдохнуть, выспаться. Бизнесмены не жалеют себя, работают на износ. У меня сосед такой…
- Судя по отчёту, убийство произошло недалеко от места, где была убита зимой гражданка из Санкт-Петербурга, которую весной обнаружили рыбаки. Она застукала мужа на отдыхе с любовницей. Кстати, его уже задержали.
- Точно так, товарищ полковник. Помню.
- Их что туда – нечистые силы завлекают? Второе убийство!
- Дело в том, что на эту дорогу сворачивают водители, чтобы отдохнуть, выспаться. Дорога находится вправо от трассы. Деревья, красивые поля, подсолнечник, пшеница. Вот они и останавливаются там, чтобы уединиться и набраться сил. Потом едут дальше.
- Так это дело рук нашего маньяка или нет? – повторил вопрос полковник.
- Извините, отвлёкся… Она, гражданка Акишина, проехала по этой дороге всего пару километров и съехала вниз к небольшому ерику.
- Изнасилована и зверски убита, - произнёс полковник. – Ещё одна жертва. Преступление произошло вчера… Продолжайте.
- Сегодня газеты на юге России написали об этом убийстве и о прошлых, со своими комментариями, разумеется.
- Представляю… Без нашего позволения?
- Генерал разрешил. Сказал, что это издевательство над силовыми структурами слишком затянулось. Сегодня вылетает в Москву... Очень недоволен. Сказал: «Общественность должна знать».
- Общественность… Ангарского маньяка ловили больше десяти лет. На нём более пятидесяти жертв. Сколько лет умалчивали… Только в прошлом году показали всё по телевидению. Маньяки очень осторожны. Может, нам провести там карательную операцию?
- Карательную? – переспросил старший лейтенант и широко раскрыл глаза.
Полковник не ответил.
- И что это за место такое - Молдовановка, товарищ полковник?!
- Преступления происходят не в посёлке Молдовановка. Мы выбрали посёлок в качестве ориентира. Всё происходит в лесу, - подойдя к карте, ответил полковник. – А теперь и в его окрестностях. Зацепки есть? Нашли что-нибудь, что могло бы помочь в розыске этого…
- Нож, - ответил старший лейтенант. – На рукоятке следы…
- Да? Повезло. Нашли что-нибудь в базе данных?
- Таких… Словом, убийца раньше не привлекался. Если бы у нас снимали отпечатки пальцев при выдаче паспортов, как на Западе…
- Тогда бы было легче. Оставьте отчёт, я изучу его… Подождите, а второе убийство?
- Найден, тоже вчера, труп молодого мужчины, - протягивая фотографии, доложил старший лейтенант, - пробитый насквозь осиновым колом. Убийство произошло в лесу.
- Всадили кол? Что происходит? Маньяк?
- Нет.
Пока полковник рассматривал фотографии с места преступления и читал отчёт, старший лейтенант наблюдал за ним. Полковник отложил отчёт, взял в руки фотографии и сказал:
- В отчёте больше предположений, чем объективной информации. Ещё что-нибудь есть по данному преступлению?
- Вот. Информация поступила двадцать минут назад.
- Читайте и делайте выводы. Что вы думаете о преступлении?
- Убитый Павел Алексеевич Почтовой числился в федеральном розыске за кражу антиквариата. Входил в состав группы, которой мы занимаемся параллельно по вашему указанию с делом маньяка.
- Так, так, - удивлённо произнёс полковник и сел на своё место. – Это уже интересно. Продолжайте.
- Убит колом. Можно сказать – зверски.
- Чтобы всадить в человека такой большой кол, нужно обладать сверхъестественной силой. Вам не кажется?
- Я тоже так подумал. Мало того, что кол пробил тело насквозь, он вошёл остриём на двадцать – двадцать пять сантиметров в землю. Нужно обладать силой Геракла…
- Кто же мог так жестоко расправиться с преступником? Дружки?
- Тут и начинается самое удивительное.
- То есть?
- Труп, по заключению медицинских судебных экспертов, пролежал в лесу три – четыре дня. Его обнаружил участковый. Он по долгу службы объезжает этот лес или большую рощу.
- Максим говорил, что эту рощу местные жители обходят стороной, как и дом, в котором он сейчас проживает. Боятся призрака. Не могу поверить, что я это… произнёс вслух. Вы верите в сверхъестественное?
- Жена верит. Так вот, в лесу есть родник. Рядом с этим родником, метрах в тридцати, при обходе полицейские обнаружили следы двух человек.
- Женщины и мужчины, – уверенно произнёс полковник.
- Совершенно верно. На этом месте нашли салфетку, смоченную хлороформом…
- Преступник усыпил жертву.
- Так и есть. Криминалисты нашли следы крови на примятой траве.
- Изнасилование.
- Да. Как вы…
- Насильники применяют… Минуточку! Преступник, находящийся в федеральном розыске, спокойно разгуливает по лесу, встречает девушку и насилует её? Он что – дурак? Почему он до сих пор не в тюрьме?
- Вы удивляете меня, Сергей Тимурович… На половых органах убитого была обнаружена кровь того же состава, что и на траве. А в кармане у него салфетка и…
- Пластмассовая бутылочка с хлороформом?
Полковник вышел из-за стола, открыл окно и закурил. Докурив сигарету, он вернулся за рабочий стол и серьёзным тоном произнёс:
- Это изнасилование – месть или предупреждение. Он ведь, насколько я понял из отчёта, не убил её. Почему? И всё это произошло рядом, недалеко, - поправил себя полковник, - от дома, в котором находятся античные предметы, причём никем не охраняемые. В нём произошло двойное убийство, а в данное время живёт мой друг. Что всё это значит? Они близко подобрались к этому музею.
- Не так уж и рядом, но… Вы же предупреждали писателя быть осторожным: закрывать дом, не выходить ночью во двор. Почему он собаку не заведёт?
- Он их не любит. Дома, в Ростове, у него пять собак… Завела их Клавдия. Полагаю, насильника… послали боссы, чтобы он кого-то наказал таким варварским способом. Она… возможно, их сообщница. Нет. С сообщницей они так не поступили бы. Кто-то ждёт удобного момента, чтобы пробраться в этот музей у реки и отыскать бесценные предметы. Итак, их сообщница – девушка, предположим. Когда в Праге пропала бывшая гражданка России? Кстати, возможно, она - похищена. Заложница чего-то…
- Можно уточнить, товарищ полковник. Думаете, похищение как-то связано с изнасилованием?
- Среди разыскиваемых предметов особое внимание для нашей преступной группировки - охотниками за античностью - представляют три вещи: сабля, крест и книга.
- Совершенно верно, товарищ полковник.
Старший лейтенант сел на стул и внимательно слушал аналитические выводы начальника (он всегда восхищался дедуктивными способностями Сергея Тимуровича).
- Прошло четыре дня. Кто-нибудь заявлял в полицию об изнасиловании? – резко спросил полковник.
- Ещё нет.
- И не заявит. Девушки, в особенности порядочные, не станут заявлять об этом. Видите ли, все мы, мужчины, хотим жениться на…
- Согласен, - одобрительно ответил старший лейтенант.
- Предположим, преступники, находящиеся в федеральном розыске, посылают одного из своих, чтобы он изнасиловал её (назовём пострадавшую вынужденной сообщницей) и, тем самым, так запугал её, чтобы она быстрее выполняла их приказы или задание. Им, наверное, кажется, что она работает недостаточно продуктивно. Он насилует её и убегает, от греха подальше. Бежит по лесу и попадается на глаза очень сильному человеку (назовём его условно «Х»), который сбивает насильника с ног одним ударом и всаживает в него кол. – Выдержав паузу, полковник с большой долей уверенности заявил: - И тут я склоняюсь к тому, что этот «Х» никто иной, как призрак.
- О! – восторженно произнёс старший лейтенант и добавил: - Ваш друг, помню, в разговоре с вами говорил о призраке, напавшем на молодую девушку, проживающую в Молдовановке.
- Ему об этом случае рассказала так называемая баба Вера – гадалка или предсказательница судьбы. Хм, если она ясновидящая, почему тогда…
- Не раскрывает преступления или не предотвращает их?
- Чтобы всадить такой кол… Минуту… Кинологи приезжали на место преступления? Точнее, на место возмездия.
- И тут происходит самое загадочное, товарищ полковник.
Сергей Тимурович сделал серьёзный вид и, глядя на подчинённого, кивнул. Тот продолжил:
- Приехала группа кинологов. Они подвели к месту преступления собак – трёх породистых сучек восточно-европейской породы. Собаки стали нюхать траву… Не поверите, но во втором отчёте, который пришёл следом за первым, написано так: собаки, понюхав траву рядом с убитым, стали вести себя странным образом: скулить, поджимать хвосты, прятать морды в лапы… Все были удивлены. Участковый сказал кинологам, что по лесу бродит призрак. И, возможно, он всадил в преступника кол. Хоть преступник и был здоровым мужчиной – ростом метр девяносто, весом восемьдесят пять килограммов, но от призрака не отбился.
- Правда? Бедная девушка. Выдержать такого…
- Над участковым начали смеяться: мол, не к лицу полицейскому судачить о каких-то там призраках. И только тогда, когда собаки начали выть и прижиматься к кинологам, поверили участковому.
- Испугались. Человек боится того, чему он не в силах найти объяснение. Убийство произошло четыре дня назад. В это время дом пустовал – Максим лежал в реанимации. Тогда, я думаю, девушка (если допустить, что она – сообщница) что-то похитила из этого дома-музея… Рядом с убитым ничего не нашли?
- Нет.
- Тогда эта версия отпадает. Он её поджидал, она этого не подозревала… Меня удивляет одно: почему Максим не звонит и не сообщает об убийствах? Он ведь всегда сообщал мне прежде, чем приходили отчёты. А эти убийства пропустил. Странно. Где он находится в данный момент?
Старший лейтенант по внутренней связи набрал номер телефона отдела номер семь и спросил:
- Геннадий Петрович, где находится объект триста двадцать один?
Ему ответили, он положил трубку и сообщил начальнику:
- Машина стоит во дворе, рядом с домом, на стоянке. Может, он пешком ушёл по своим делам?
- В тех краях пешком много не находишь. Может быть, он всё-таки прислушался к моим советам прекратить расследование и погрузился с головой в творчество? Хотя такое маловероятно.
- Вспомнил, товарищ полковник! Наш агент как-то видел этого призрака. Я ему не поверил, думал…
- Позвоните ему, узнайте, где Максим?
Старший лейтенант вынул из кармана телефон спецсвязи и позвонил. Задал агенту несколько вопросов и отключил связь.
- В данный момент писатель находится в доме. Ещё он сообщает, что вчера к Максиму приезжали три женщины. Осматривали дом целых четыре часа. Уехали ночью.
- Три женщины? Судя по всему, Клавдия, Светлана и жена Жени. Нет... Светлана мне вчера звонила, рассказывала о Клавдии. Три женщины?
- Агенту женщины показались странными.
- Ладно, выясним, кто они. Призрак… Надо же! Так, чего доброго, и начнёшь верить в сверхъестественное после таких загадочных зверских убийств – то ли это была казнь, то ли месть… Что вы улыбаетесь? – спросил полковник, посмотрев на старшего лейтенанта.
- Удивляюсь американской Фемиде. Невзирая на личности, берёт всех под стражу.
- Имеете в виду голливудских насильников: продюсеров, актёров, шоуменов – на кого заявили актрисы спустя много лет?
- И что это за порода такая – насильники?
- Болезнь, сексуальная зависимость.
- Или просто психи, - добавил своё определение старший лейтенант.
На рабочем столе полковника зазвонил телефон, он ответил:
- Слушаю, товарищ генерал… Уже иду.
Полковник взял папку с отчётами, фотографиями и вышел из-за стола. Подчинённый тоже встал и направился к двери. Полковник отдал ему приказ:
- Вы занимайтесь маньяком, а я – призраком. Чуть не забыл, собаки взяли след жертвы сексуального насилия?
- Взяли от колодца. Следы вывели их на трассу…
- И исчезли в потоке машин. Ясно. Вы свободны.
* * *
Новелла, выйдя из дома, закрыла входную дверь на замок, чего раньше не делала. Вешая на калитку замок, она почувствовала, что за её спиной кто-то стоит. Она резко повернулась и вскрикнула:
- Нострадамус! Сколько раз тебе говорить: не подкрадывайся ко мне! Ты испугал меня.
Действительно, за её спиной стоял Нострадамус – «парень не в себе», как отзывались о нём в посёлке, с букетом слегка увядших полевых цветов. Он опустил голову и протянул Новелле цветы. Она вздохнула, огляделась по сторонам и взяла букет. Понюхала цветы и произнесла:
- Ты снова ночевал на скамейке?
Нострадамус поднял голову и робко спросил:
- Ты станешь моей женой? Я люблю тебя.
- Ну, это вряд ли… Не обижайся. И… вымойся в речке днём. Дать тебе мыло?
- У нас будут дети. Я построю для тебя дворец, в котором будут фонтаны…
- Мне нужно идти. Пропусти меня. Кстати, ты сильно похудел. Вот, возьми и сходи в кафе к Анзору, пообедай, - она протянула ему деньги.
- Ты любишь… - Нострадамус сделал движение в воздухе, словно хотел что-то написать. Новелла ничего не поняла и спросила:
- Кого я люблю? Что ты там показываешь?
Нострадамус продолжал движение рукой и исподлобья смотрел на возлюбленную, недоумевая, почему она не может понять его мыслей. Новелла смотрела на него и вздыхала. Наконец она сделала предположение:
- Писателя что ли? Не смеши. Сегодня мне не до смеха. Я его даже в лицо не видела. Пропусти меня… Ну… Я иду к бабе Вере.
Услышав имя предсказательницы, которой он подчинялся беспрекословно, так как баба Вера кормила его, дарила ему одежду и вообще присматривала за ним, особенно зимой, чтобы он не замёрз, он тут же, пропуская Новеллу, отошёл в сторону. Она кивнула ему и пошла по тропинке. Сделав несколько шагов, она остановилась и спросила:
- Послушай, ты ведь часто бываешь около моего дома. Я это вижу по засохшим букетам, оставленным тобой, то на лавочке, то на крыльце, когда меня не бывает дома по несколько дней или недель. Так ведь?
Нострадамус в ответ кивнул.
- Хорошо, – продолжила Новелла. - Ты никого не видел, рядом с моим домом, чужого?.. Словом, человека или людей, которые не проживают в нашем посёлке? Вспомни, пожалуйста. Напряги память.
Нострадамус покачал головой.
- Ясно, - сказала Новелла и добавила: - Если увидишь кого, сразу скажи мне.
- Он убьёт человека, - тихо произнёс Нострадамус.
- Кто? – улыбаясь, справилась Новелла.
Нострадамус снова стал делать рукой движения в воздухе, будто что-то пишет.
- Писатель что ли?
Нострадамус одобрительно кивнул головой и захрипел. Новелла махнула рукой и пошла к бабе Вере.
* * *
Только она вошла в дом Веры Ивановны, хозяйка тут же произнесла:
- Ну наконец-то. Явилась. Где ты пропадала столько дней?
- Ездила на море…
- А Нострадамус говорил, что ты не выходила из дома. Даже ночью не включала свет. Он все эти дни ночевал на лавочке рядом с твоим домом… Что скажешь? Да и вид у тебя такой, будто ты пережила личное потрясение. Похудела, под глазами «мешки»…
- Мешки с углём… Побледнела слегка. Много работала. Делала эскизы.
- Впотьмах? Сочиняй, выдумывай. Кушать хочешь? Я принесу пирог.
Новелла не ответила.
- Кофе будешь пить? – Вера Ивановна взглянула на неё и спросила: - Ты знаешь, что у нас случилось?
- Ты о чём? Что могло случиться в этой…
- Не паясничай. Два убийства – вот что тут случилось.
Новелла, услышав об убийствах, невольно поднялась со стула и, прищурив глаза, спросила:
- Где? Кого? Когда?
- В лесу… Одно - в лесу, по которому ты, видимо, только одна ходишь-бродишь, даже ночью. Я испугалась за тебя. Сколько можно говорить: не ходи в эту рощу.
- Да что случилось-то?
- Тише, тише. Девушку убили, рядом с её машиной, у ерика. Выше кафе. Недалеко от кафе есть поворот на хутор Поднебесный. Изнасилована и зверски убита маньяком. Так сказал Игнат. Она ехала в Крым.
- Правда? О Боже… А в лесу кого убили?
- Мужчину. Молодого. Воткнули в него большой кол. Да сядь ты на стул. Чего соскочила?
- Продолжай.
- Продолжать? Где ты была четыре дня назад? И вообще – все эти дни?
- Я же сказала, - на море, - раздражённо ответила Новелла и села на стул.
Баба Вера посмотрела на неё и продолжила:
- Игнат говорит, убитый мужчина находился в розыске. Одним словом – бандит с большой дороги. Возможно, его за что-то убили дружки. А может, призрак, которого ты видела. Мужчина был в маске. Когда сняли маску, под ней оказалась чёрная густая борода. В кармане его брюк нашли салфетку и бутылочку с хлороформом… Что с тобой, Новелла?
Баба Вера подошла к ней, увидев, что ей стало плохо, обняла и стала утешать:
- Что ты, что ты, милая. Успокойся. На этот раз тебя пронесло. А ведь призрак мог убить тебя, повстречайся ты с ним.
Новелла обняла за талию Веру Ивановну, как родную мать, и расплакалась.
- Поплачь, милая, поплачь. На сердце станет легче, а на душе теплее.
Новелла сходила в кухню, умылась холодной водой, вернулась в комнату и села на стул. Баба Вера внимательно смотрела на неё, словно хотела понять, почему девушка, приехавшая в посёлок «ниоткуда», всегда бойкая, энергичная, смелая, услышав про убийства, вдруг расплакалась? Она не стала больше задавать ей вопросы. Накрыла на стол, и они стали привычно, как это делали всегда, пить кофе. Новелла съела кусок пирога, выпила две чашки кофе и сказала:
- Спасибо. Теперь я в порядке.
Решив сменить тему, Новелла поинтересовалась у предсказательницы:
- Как поживает в доме с духами писатель – самый красивый мужчина на планете?
- Пишет книгу, наверное. Вчера дом у реки осматривала сама Наннерль. Сказала, что в доме жить нельзя. Но он, она полагает, не поверил ей.
- Почему же не поверил? Если вызывал ясновидящую, значит, в доме что-то происходит. Пугает его…
- Так вы ещё не встречались? Ты ведь хотела посмотреть его фотографию в этом, как его, Интернете.
- Времени не было, баба Вера… Два убийства. И когда этого маньяка схватят? Что у нас за полиция?
- Призрак не менее опасен, - заметила хозяйка и поинтересовалась: - Ещё кофе? Возьми половину пирога с собой. Вечером поешь. Кстати, писатель тоже обожает пироги Аграфены.
- Он что – действительно красивый? Рафаэль – не иначе.
- Максим? Красивый. Тут уж природа-матушка постаралась.
- Ладно. Мне нужно идти. Спасибо за пирог. Остальное доем вечером, - произнесла гостья, встала из-за стола, посмотрела на фотографию сестёр-близняшек, что не осталось без внимания Веры Ивановны, и, попрощавшись, вышла из дома гадалки.
Баба Вера подошла к тумбочке, взяла с неё рамку с фотографией и, посмотрев на девочек, вымолвила:
- Сегодня в полночь, милые мои, сегодня в полночь…
* * *
Наталья приехала на работу с опозданием. Выложила из сумки свежие продукты, одела фартук и подумала:
«Почему в доме так тихо? По всей вероятности, писатель ещё спит после вчерашнего визита ясновидящей? А может, всю ночь провёл без сна, находился под впечатлением... Нужно сменить ему повязку».
Она поднялась на второй этаж и подошла к двери кабинета. Вначале постучала, чтобы не напугать его, затем приоткрыла дверь. Увидев Максима перед открытым окном, она спросила:
- Можно войти? Вы не работаете?
- Проходите.
Работница по дому вошла в кабинет, поздоровалась, извинилась за опоздание и поинтересовалась:
- Почему вы сняли повязку?
- Так быстрее заживёт.
- Вам виднее. Вы сегодня явно не в духе, что бывает крайне редко. Если сказать точнее, я вижу вас таким удручённым впервые.
- Этот сон начинает меня донимать. К чему он мне снится? Одно и то же, одно и то же…
- Надобно было справиться у ясновидящей или у Веры Ивановны.
- Ума не приложу. Впрочем, неважно. Я ведь, заметьте, год назад в Ростове ещё не знал о существовании Молдовановки, этого дома, что в нём произошла драма. И надо же, судьба определяет меня именно в этот дом, в котором жили сёстры. Мистика – не иначе.
- Так оно и есть, - согласилась домработница. – Бывает же такое! Кому расскажи – не поверит ни за что.
- Я так крепко вчера заснул - и надо же… Проснулся и стал думать, гадать, взвешивать… Старался, пытался, хотел найти связующую нить… Увы! Что же судьба мне приготовила, и приготовила ли она вообще что-нибудь? Каким образом, - он показал рукой на всё окружающее его, - всё это трактовать?
- Что это за словечко такое? – поинтересовалась Наталья.
- Рассуждать, обсуждать, объяснять что-нибудь. В моём случае – этот сон.
Бросив взгляд на домработницу и предположив, что до неё, возможно, дошло значение слова «трактовать», Максим продолжил:
- Живу в Ростове, пишу книгу за книгой - и на тебе…
- Может, сон в руку, - перебила его Наталья, которой показалось, что писатель начал повторяться, то есть говорить то, о чём говорил не один раз.
- В какую руку? Мне порой кажется, что этот сон…
- Доконает вас? – испуганно предположила домработница.
- Вы умеете успокоить. Нет. Что он привёл меня сюда, скажем так, и распоряжается моей судьбой по своему усмотрению.
- Не совсем ясно. Вернее, совсем не ясно, о чём вы говорите, но это очень странно и страшно. Не было печали, да?.. И фото девочек вы увидели у бабы Веры. Чёрт побери, у меня нет слов! Я тоже не спала всю ночь. Муж говорит, чтобы я увольнялась с этой работы, пока цела. Я вчера ему всё рассказала: о доме, о ясновидящей о её заключении: «Дом не пригоден для проживания». У меня такое чувство, - она вплотную подошла к Максиму, осмотрела его рану, которая уже начала затягиваться и продолжила: - что я – персонаж вашей книги. А что? Вдруг всё… не знаю, как это трактр… тракто… Короче, - она махнула рукой, - после всего, что с вами должно произойти в нашем посёлке, куда вас забросила судьба-злодейка, произойдёт, в чём я нисколечко не сомневаюсь… Ах, самой интересно… Вы напишете книгу, в которой я буду одним из главных героев, точнее – героинь.
- Со мной что-то должно случиться? Девочек нет в живых. Почему же они мне снятся?
- Переселение душ. Потустороннее. Поживём – увидим, что с вами произойдёт. Мне надо приступать к своим мистическим обязанностям, то есть к работе. Вот пришлёт Нана свой отчёт, изучите его и примете решение: что делать дальше. Вы ведь ей не поверили. Вот повесят вас слуги дьявола на люстре – тогда обо всём и узнаете.
- Если повесят, каким образом я обо всём узнаю?
- Девочки, на небесах, встретят вас у ворот в рай и всё вам растолкуют.
- Если бы имелись хоть какие-нибудь доказательства, я, может быть, и поверил бы во всю эту дьявольщину.
- Максим! – громко выговорила Наталья имя писателя, отчего он вздрогнул и, обернувшись, сказал:
- Вы сегодня определённо возбуждены.
- Согласна. Вы ведь не верите заключению ясновидящей. Так? Не поверили ни одному её слову. Верно? Так вот, у меня есть, как ни странно, сама от себя не ожидала подобного, - идея! Давайте поднимемся в чердачную комнату, поднимем ковёр и посмотрим, нет ли под ним тайника. Если мы найдём тайник, то…
- Я вас умоляю!
- И зачем я включила свет? Теперь сгораю от любопытства. А если я воспламенюсь, сработают датчики, и дом заполнится противопожарной пеной.
- Хорошо. Чтобы не беспокоить пожарную службу и оставить меня в покое, можете подняться в комнату и сотворить чудо. Только осторожно. Я пойду в ванную комнату… затем позавтракаю и продолжу писать книгу.
Максим открыл кран, чтобы наполнить водой ванну и вдруг услышал голос, скорее похожий на крик. Он быстро направился к лестнице, ведущей в чердачную комнату. Поднявшись по ней, он пролез в люк и очутился на полу комнаты, которую обнаружила Наннерль, следуя за девочками. Оглядевшись, он увидел Наталью, державшую в руке толстую тетрадь. Она смотрела на Максима и не верила своим глазам.
Максим стряхнул с себя пыль подошёл к ней и увидел отброшенный угол ковра и три вынутых из пола доски.
Максим спросил:
- Дневник?
- Ну, мистер «всему есть своё объяснение», что вы на это скажете? Как мы будем это… трактовать?
- Признаюсь, у меня нет слов. Глазам своим не верю. Пошарьте рукой, возможно, ещё что-нибудь найдете.
Наталья пошарила рукой в тайнике и достала из него авторучку, ключ и лист бумаги, на котором были ноты и слова.
Максим взял лист бумаги и, прочитав текст, с уверенностью произнёс:
- Песня. Слова и музыка – восхитительны!
- Лира писала песни, - уточнила Наталья. – Потом сыграете мне её и споёте. Я заслужила, полагаю, такую внимательность к своей персоне. Внимательность… Чёрт!
Максим улыбнулся и одобрительно кивнул.
- Что вы сидите, как на свадьбе? Приступайте к делу! Откройте дневник на любой странице и читайте вслух, - рассматривая ключ, в приказном тоне произнесла работница по дому, благодаря идее которой они нашли дневник, ключ, слова и ноты песни.
- Прочитаем последние записи, - предложил мистер «всему есть своё объяснение».
Максим открыл дневник на двести тридцать первой странице, и вот что он прочитал.
«…Они выстрелили. Пули не попали в нас. Папа выстрелил из своего пистолета (не знала, что у папы есть пистолет) и ранил бандита с чёрной бородой – здоровяка, ударившего маму. У мамы побежала носом кровь. Лира пряталась в подвале. Она выбежала…»
- Так… Здесь не разобрать… Возможно, на слова попали капли воды, - переворачивая лист, сказал Максим и спросил внимательно слушавшую его Наталью: - Куда она могла выбежать из подвала?
- Почём я знаю? Из подвала во двор не выбежишь. Дальше, дальше…
Максим продолжил читать дневник:
«Бандиты подняли руки. Папа сказал им, чтобы они убирались из дома. Они вышли из дома и быстро уехали на своих больших машинах. Папа куда-то позвонил, и они с мамой уехали, сказав мне, что скоро вернутся. Я долго успокаивала Лиру. Куда уехали родители? Может, в Геленджик, к дяде…»
- Всё. На этом запись прекращается. К кому уехали родители? Судя по прочитанному, не скажешь, что их, девочек, убили. Может… Скорее всего…
- Что «скорее всего»? Они живы? Так вы думаете, да? А! Уже бы объявились.
- Но ведь дом кто-то продаёт. Следовательно, кто-то из них остался жив.
- За одиннадцать лет никто так и не объявился. Даже Карина не видела в лицо продавца. Бандиты и продают. Кто ещё? Подделали документы… В любом случае, я заслужила прибавку к зарплате. Каким будет ваш ответ? Утвердительным?
- О, Боже! Это уже разбой! Наталья, сколько можно? Шучу… Десять тысяч рублями – премия. Как вам сумма?
- Отличная! Но лучше – долларами. Я не шучу.
Они переглянулись, улыбнулись, и Наталья сказала:
- Вот вам и работа. Читайте, изучайте… Господи! – не своим голосом закричала она.
- Что ещё?!
- Вы со своим дурацким сном, пардон…
- Так лучше. Договаривайте, если начали.
- Перебили меня. Произошли события, как вы говорите всегда. То есть два убийства. Маньяк убил и изнасиловал девушку. Второе: в лесу, в котором, как говорит Игнат, вы, обезумевший, погнались якобы за Лорной, убили мужчину. Всадили в него кол. Игнат говорит, что тот, кто всадил в него кол, обладает силищей дьявола. Девушку убил маньяк. Мужчину…
- Ну же?
- Игнат думает… призрак. Такие вот дела. Скверные дела, добавлю от себя.
- Согласен! С этой новости надо было начинать… Тот, кого видел Василий – бомж, - очень страшный и крупный. Да что происходит в ваших краях? Не иначе…
- Мистика, переселение душ, чертовщина, плюс – аномальные явления. А вы всё не верите. А тайник? Дневник? Песня? Ключ? Что ответите? Минуточку… Не кажется ли вам, что в нашем деле много этого «что»? Что это ещё за хрень такая, это грёбаное «что». Прохода не даёт. О, извините за нецензурную речь…
- О Боже! – закрыв глаза, произнёс Максим. – Если коротко, а в словаре Ожегова этому… «что» посвящена целая статья: местоимение - относительное и вопросительное. Указывает, о каком предмете, вещи, явлении идёт речь. Это первое. Второе, - союз. Присоединяет придаточное предложение к главному. Третье…
- Хватит! Я уже поняла, что ничего не поняла. И сейчас – не до присоединений. Так что скажете?
- О тайнике, ключе, дневнике? С этим нельзя не считаться. И от какой же двери этот ключ?
- Не знаю. Тайна. Прочтёте дневник – всё разгадаете. Но, главное, в первую очередь, я так считаю, - Наталья ткнула пальцем себя в грудь, - узнаете, почему вам снятся девочки? Дневник-то толстый.
- Наталья, отец девочек – каким он был?
- Два метра ростом. Похож на древнегреческого атлета: мощный, сильный, накачанный. Он тренировался в тренажёрной комнате. Да он мог перевернуть машину.
- Да? Значит, он мог оказать преступникам сопротивление?
- Ну, против лома нет приёма. Бандиты были вооружены.
- Ясно. Приступайте к своим обязанностям. Премию получите перед уходом домой. В этой комнате ничего не трогайте. Оставим всё, как есть. Я спущусь в кабинет и почитаю дневник.
Домработница встала, поправила платье, осмотрела ещё раз комнату и произнесла:
- Надо же! Кто мог подумать? Ай да ясновидящая! Установила всё-таки контакт. Ё-моё! Девочки-то находятся до сих пор в доме. Бродят по нему…
Остановившись около двери в полу, она оглянулась и, прищурив глаза, будто что-то вспоминает, сказала:
- Что же я ещё хотела вам сказать? Вот память девичья…
- Довольно на сегодня событий. С этими бы разобраться.
- Вспомнила! В посёлке вы стали героем. Знаете это? Все только и говорят о вас…
- Героем? И какой же героический поступок я совершил?
- Помните, вы позвонили «куда надо»? После того, как с того берега привезли девочку, сбежавшую от приёмных родителей.
- От опекунов? Помню. И?..
- Утром из Ростова приехал большой шикарный автобус. Детей приёмных родителей осмотрели, вымыли, накормили и забрали. А на так называемых родителей надели наручники полицейские из Краснодара. Они, оказывается, там, где жили раньше, также брали детей на воспитание. Пятерых. Трое сбежали, двое пропали… Так вот, девочку нашли убитой и… Страшно говорить… а мальчика они сожгли в лесу. Тогда их не раскрыли, но дело в отношении их не было закрыто. И вот… поймали. Они зарабатывали на детях. При обыске у них нашли пятьсот пятьдесят тысяч рублей.
- Господи, куда катится страна?
- Мы столько раз писали… А вот вы позвонили, и… дом опечатали. «Теперь варвары сядут надолго», - так сказал Игнат. А по мне: за такие дела, которые они творили с детьми, я бы их шлёпнула, то есть расстреляла.
- Смертная казнь отменена, - возразил писатель.
- Зря! Через пятнадцать минут ваш овёс будет готов. Ух, мерзость жуткая! Как вы его едите? Без соли, без масла. Максим, - выдержав паузу, произнесла домработница, поверившая ясновидящей, в результате чего писатель сидел на полу и листал дневник Лорны, не преставая удивляться этому факту, - вы заметили, что дневник заканчивается словами «Родители уехали в Геленджик»? Вы подумали о том же, о чём и я?
- Вам нужно быть участковым, а не Игнату. О том же… Один из бандитов спрятался. Родители уехали… и он, как ни печально об этом говорить, убил девочек. Кол, возможно, – месть.
- Чёрт!
Конец первой книги
(продолжение следует)
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/