ДВА КОЛДУНА
На южной границе королевства, там, где степь переходит в бескрайнюю мертвую пустыню, с незапамятных времен стоял небольшой городок Алсуим. Для чего он был построен в этом месте и каким целям служил раньше - никто не знал, а во времена, о которых этот рассказ, Алсуим не имел никого особого значения. Он не был ни военной крепостью, ни торговым городом, а был просто городом, где жили люди. Его улицы были застроены похожими друг на друга домами из белого известняка, который добывали в карьере неподалеку. Край этот был засушливым и деревья на улицах города были непозволительной роскошью для горожан. Только кое-где во дворах росли кусты и невысокие деревца, за которыми хозяева домов ухаживали сами.
Жители Алсуима нрава были простого и всю жизнь свою проводили в работе: сеяли пшеницу, пасли скот, строили дома, и занимались еще миллионом дел, которыми обычно занимаются люди, и были они вполне счастливы своим маленьким незатейливым счастьем.
Как и в любом городе королевства, в Алсуиме жили два колдуна. Направлены они были в Алсуим королевским указом после окончания магической школы. Естественно, были они не самыми лучшими колдунами в своем выпуске, почему и попали после пятнадцати лет обучения в Алсуим, а не какой-либо другой, более крупный и значимый город.
Оба они были выходцами с Севера: среднего роста, худощавые и светловолосые. Своим видом они сильно отличались от коренных жителей Алсуима - в большинстве своем невысоких и плотных, с черными курчавыми волосами и смуглой кожей, добродушными круглыми лицами и лукавыми глазами.
Одного звали Нуртольд. Лицо его было узким, с большими оттопыренными ушами, и всегда казалось хмурым, словно он не выспался и досадует от того, что его разбудили. Стригся Нуртольд коротко, носил зеленую без рисунка мантию и такие же зеленые сапоги.
У его напарника - Освальда, напротив, лицо было широкое и открытое. А его большие голубые глаза смотрели на мир с симпатией и удивлением. Волосы он заплетал в косу на манер северных воинов и носил мантии с богатым рисунком.
Жили они в разных концах города. Дом Нуртольда был обычным для Алсуима: однотэтажный, из белого известняка, с красной черепичной крышей. Перед домом был небольшой двор, огороженный забором из того же известняка. Во дворе стояли пара сараек, да росли несколько чахлых фруктовых деревьев.
Освальд по приезду в Алсуим поселился в узкой высокой башне, сложенной из серых гранитных глыб. Рядом с башней из земли бил источник, поэтому сад Освальда всегда был пышным, с темной сочной зеленью.
Работы у колдунов было немного. Злые волшебники в этих краях не встречались, а жители Алсуима колдунов не сильно беспокоили, так как привыкли самостоятельно решать свои проблемы. К колдунам они обращались лишь в самых трудных случаях: если кто тяжело заболел, или одолели мыши, или приключалась какая-нибудь волшебная напасть.
Поэтому свободного времени у Нуртольда и Освальда было предостаточно. По началу, только приехав в Алсуим, они праздно слонялись по пыльным улицам, вызывая жгучий интерес у местных детей и собак, которые (разумеется, собаки, а не дети) мечтали разузнать, можно ли их кусать и как лучше это делать. Куда бы ни направлялись Нуртольд и Освальд, за ними пыльной бурей катилась кричащая, галдящая, лающая и визжащая толпа ребятишек и собак.
Вскоре колдунам это надоело и они перестали без необходимости выходить на улицу. Чтобы скоротать время в этой глуши, и тот и другой решили практиковаться в магии. Целыми днями они колдовали, а по вечерам встречались в единственной на весь Алсуим пивной "Мудрый поросенок".
Там они обычно устраивались за столиком в самом дальнем углу. Попыхивая трубками и стуча по дубовому столу пивными кружками, Нуртольд и Освальд болтали о произошедших за день событиях и спорили о колдовских делах.
- Сегодня приходила ко мне Изольда, красотка с улицы Ткачей. Ты ведь знаешь ее? - говорил Освальд, улыбаясь своим воспоминаниям о встрече с Изольдой, которая действительно была красавицей. Высокая и стройная, с черными огненными глазами и загадочной улыбкой.
- У нее разболелся зуб, и бедняжка всю ночь промучилась. Нет чтобы сразу прийти ко мне! Ведь так? - казалось, Освальд даже рассердился на Изольду за то, что она не сообразила сразу прийти к нему со своим больным зубом.
- Ага, - коротко ответил Нуртольд, отхлебывая из кружки. Ему тоже очень нравилась Изольда, и он досадовал на то, что Изольда пришла лечить зуб не к нему, а к Освальду.
- А дело-то пустяковое. Самое простое лечебное заклинание - и зуб как новый, - продолжал радостно болтать Освальд, не замечая настроения Нуртольда, - Зато как Изольда похорошела, когда боль прошла, и каким чарующим голосом она благодарила меня....
Нуртольд припал к кружке и долго пил, не отрываясь, чтобы Освальду не было видно его лица. Выпив кружку до дна, он принес еще по кружке пива для себя и для Освальда. За это время Нуртольд вполне пришел в себя, и лицо его выглядело спокойным.
- Спасибо, друг, - Освальд отхлебнул из новой кружки и довольно крякнул, - я тут вот о чем подумал. В этой глуши, а по другому Алсуим назвать нельзя, совершенно не умеют веселиться и развлекаться. Ты посмотри, как они одеваются. Эти нелепые белые штаны огромных размеров, белые рубахи - у всех одинаковые, как в тюрьме. И у женщин одежда выглядит не лучше, даже у Изольды. И праздников у них нормальных нет, так два раза в год пройдут по улицам, и все. Тут как раз есть, где попрактиковаться в магии, пораскинуть мозгами, придумать что-то новое. Как ты думаешь?
- Я думаю, что одежда местных жителей вполне подходит к здешней погоде и сложно придумать что-нибудь лучше, - от выпитого пива язык у Нуртольда ворочался с трудом, - А праздники? Да зачем они им сдались, эти праздники? Им же и так хорошо.
И Нуртольд обвел вокруг рукой, приглашая Освальда посмотреть на сидящих вокруг людей и лично удостовериться, что они счастливы и без всяких праздников.
- Да разве им хорошо, - не согласился выпивший Освальд, - они просто ничего в своей жизни не видели, кроме своего Алсуима. Ты меня понимаешь?
- Я тебя понимаю, - разделяя слова, чтобы не потерять мысль, ответил Нуртольд, - но все равно не согласен с тобой. Не праздники и не наряды делают людей счастливыми.
- А что делает людей счастливыми? - Освальд говорил все громче, втягиваясь в спор.
- Не знаю, - честно ответил Нуртольд и заглянул в свою кружку, но ответа в ней не нашел, - не знаю.
- Ты просто угрюмый зануда, хоть и мой друг, - засмеялся Освальд, - Ну так ты со мной?
- Нет, друг, я не участвую, - сказал Нуртольд, - извини. Не мое это.
- Ну нет, так нет, - Освальд кивнул головой, - Пойдем-ка по домам.
Поддерживая друг друга, они вышли на улицу и отправились по домам.
Со следующего утра за забором, окружавшим башню из серого камня, закипела работа. Освальд деловито сновал по двору, распугивая кур. То он нес в башню из сарая какие-то пыльные мешки, камни и куски дерева, то наоборот тащил, пыхтя и отдуваясь, из башни в сарай что-то тяжелое и загадочное, укатанное в темно-синюю материю. Часто он работал прямо во дворе: расставлял на столе, вкопанном под крышей беседки, свои реторты, колбы и прочие склянки, бормотал над ними какие-то заклинания.
Во дворе Освальда стали происходить всякие удивительные вещи. То на лужайке перед башней в небо взлетают фейрверки, то по двору разгуливает кролик, читающий стихи, то играет невидимый оркестр.
Забор Освальда с утра до вечера напролет был облеплен детьми. Те, кто постарше, сидели на заборе верхом, а малыши старались рассмотреть что-нибудь сквозь прутья, из которых он был сплетен. По началу Освальд ругался и кричал на них, смущаясь столь пристального внимания к своей особе. Но через несколько дней он привык и перестал обращать на детей внимание.
Освальд так погрузился в свои проекты, что даже стал забывать, что был направлен сюда королем для того, чтобы оказывать местным жителям и властям города магическую помощь, а когда к нему обращался кто-нибудь, то Освальд, ссылаясь на занятость, отправлял его к Нуртольду. Впрочем, Нуртольд с успехом справлялся за двоих.
В доме Нуртольда после беседы в "Мудром поросенке" ничего не изменилось. Там царила такая же тишина и покой, как и раньше. Только по утрам Нуртольд стал уходить за город. Он рано вставал и с первыми лучами солнца выходил из дома. Через пару часов, набродившись по окружавшим город полям, он возвращался домой и что-то записывал в толстую тетрадь в черном кожаном переплете. До самого вечера, пока не спадал дневной зной, Нуртольд оставался дома. Что он делал в это время, никто не знал. Только однажды ранней весной он целый день прокопался в своем дворе. Новой, только что купленной лопатой он вскопал землю, щедро полил ее и бережно высадил пять саженцев с листьями странной формы, которые вынес из дома. Следующие несколько недель Нуртольд поливал и рыхлил землю вокруг тоненьких стволов. Однако, к началу лета он оставил саженцы на произвол судьбы и перестал заботиться о них. Лишь изредка он подходил к ним, внимательно осматривал и что-то записывал в свою тетрадь. Впрочем, на саженцах это никак не сказалось, они продолжали бодро зеленеть и тянулись вверх.
Вечерами, когда они встречались в "Мудром поросенке" за кружкой пива, Освальд рассказывал Нуртольду о своих планах, и успехах, которых он добился. В своем дворе он выстроил небольшой магазинчик, открытие которого хотел приурочить к осеннему празднику урожая. На самом празднике он тоже хотел устроить нечто удивительное, чтобы порадовать жителей Алсуима, а заодно и привлечь внимание к своему магазину.
Наконец, День урожая наступил. Все, за исключением Нуртольда, ждали его с большим нетерпением. Горожане, и особенно дети, сгорали от нетерпения увидеть обещанные Освальдом чудеса. Гости приехали даже из соседних городов и деревень. Праздник урожая в ту осень был, наверное, самым многолюдным в истории Алсуима.
Весь день на улицах Алсуима продолжались танцы и праздничные шествия, столы были заставлены блюдами с закусками и кувшинами с напитками. На главной площади была построена сцена, со всех сторон занавешенная плотной черной тканью, так что увидеть, что происходит внутри, не было никакой возможности. Именно на этой сцене должны были развернуться главные события праздника.
С самого утра Освальд ходил сам не свой. Хотя все необходимое было собрано им на сцене еще накануне, он ежеминутно заглядывал в свой блокнот, подверяясь, не забыл ли он чего. Ближе к обеду Освальд забрал у Изольды новую мантию, которую они сшила для него специально ко Дню урожая. Мантия была из золотой парчи, а с помощью нехитрого заклинания при движении она сверкала подобно бриллианту. Приведя себя в порядок и надев новую мантию, Освальд направился на площадь, заглянул на сцену и еще раз проверил, все ли готово.
Когда солнце скрылось за горизонтом, жители Алсуима и гости собрались на городской площади перед сценой. Смех и разговоры умолкли, дети и взрослые, затаив дыхание, ждали начала представления. Вдруг черный занавес, окружавший сцену, взметнулся вверх, словно подхваченный ветром, и исчез в вышине. По открывшейся взглядам зрителей сцене катились волны света всех оттенков радуги. Среди этого буйства цветов как утес в бушующем море стоял Освальд в своей золотой мантии. Он поднял руки и волны света остановились, а по сцене разлилось спокойное золотистое сияние.
Освальд обратился к собравшимся перед сценой людям и поздравил их с праздником урожая и поблагодарил городских старейшин за то, что разрешили ему выступить. Видя нетерпение зрителей, он не стал затягивать свою речь и перешел к представлению.
Сначала он возвел из припасенной под сценой кучи песка замок и заселил его маленькими песчаными человечками. Они забавно сновали по замку: одни были солдатами и стояли в карауле на башнях или маршировали на стенах, другие скакали на песчаных лошадках вокруг замка. Потом ворота замка открылись и из них в карете выехал король, а за ним пешком и верхом следовала свита. Все они махали зрителям руками. Тут Освальд взмахнул волшебной палочкой, и замок вместе со всеми его обитателями вновь превратился в кучу песка.
После этого на сцену из колпака Освальда один за другим выскочили тридцать семь белых кроликов. Они выстроились на сцене в три ряда, а один кролик встал перед ними, приготовившись дирижировать. По команде Освальда он взмахнул лапкой и кролики запели песню урожая, которую в Алсуиме всегда поют в праздник. Кролики пели весьма дружно и приятными голосами. Закончив петь, они построились в колонну и скрылись в колпаке Освальда, как в кроличьей норе.
А потом были еще чудеса: огромные диковинные рыбы плавали в воздухе над сценой, играл невидимый оркестр, на зрителей с неба сыпались леденцы и конфеты, Освальд вдруг исчезал со сцены и оказывался на балконе дома, стоящего на другой стороне площади, а затем с балкона перелетал по воздуху на сцену. И много-много других чудес было в тот вечер на площади Алсуима. Дети кричали от восторга. Взрослые стояли с открытыми ртами и удивленно хлопали глазами.
Завершился праздник грандиозным фейрверком, который тоже устроил Освальд. Целый час в небе над городом огненные картины из сменяли одна другую: проносился табун диких лошадей, раскачивались на волнах парусники или просто складывались диковинные узоры. Под конец в небе выросли огромные огненные цветы, которые освещали город до самого утра, и исчезли только с восходом Солнца.
Когда все закончилось, Освальд вновь обратился со сцены к зрителям:
- Вы видели все эти чудеса. А теперь скажите, хотели бы вы, чтобы чудеса были в вашем доме каждый день?
В ответ на его вопрос толпа одобрительно загудела. Послышались возгласы: "Да!", "Конечно!", "Еще бы!".
- Тогда завтра к десяти утра приходите в мой магазин. Там вы сможете выбрать чудеса на свой вкус.
На следующее утро у магазина Освальда собралась толпа желающих приобрести чудеса. Ровно в 10 (Освальд был очень пунктуальным) магазин открылся и первые покупатели ворвались внутрь. Там действительно было на что посмотреть. На вешалках висела меняющая цвет одежда, а на полках стояли тарелки и кружки с движущимися картинками, поющие на разные голоса музыкальные шкатулки. В горшочках росли маленькие огненные цветочки. Деревянные человечки плясали в стеклянных шарах. Вырезанные из камня лягушки важно квакали, а жестяной петух - громко кукарекал. Скребки самых различных форм и размеров были готовы тут же начать чесать своим хозяевам спины и пятки. В больших корзинах были насыпаны светящиеся леденцы и прыгающие пряники. За прилавком стояли Освальд и Изольда, и никто не уходил из магазина без покупки.
С тех пор дела у Освальда шли все лучше и лучше. Изольда вышла за него замуж. Их магазин процветал, а на каждом городском празднике Освальд устраивал свой знаменитый фейерверк. В старой башне воцарилось счастье и покой. Теперь Освальд выбирался не так часто в "Мудрого поросенка", и с Нуртольдом они виделись все реже.
Нуртольд жил все также уединенно, ни с кем особенно не общаясь. Посаженные им во дворе дома деревья потихоньку росли. Через несколько лет Нуртольд, поднакопив денег, купил рядом с городом участок земли (хотя правильнее назвать это участком пустыни) и посадил на нем еще сто точно таких же деревьев. Для чего ему были нужны эти деревья, Нуртольд никому не сказал.
Годы в Алсуиме летели так же быстро, как и в других городах, и через сто лет не было уже в нем ни Освальда, ни Изольды, ни Нуртольда. Сам же Алсуим почти не изменился за эти сто лет. Его улицы были также застроены домами из белого известняка, между которыми бегали дети и сновали собаки. Только на городской площади, в том месте, где когда-то Освальд соорудил сцену для своего выступления, стоял памятник. Это был худой мужчина высокого роста в мантии волшебника, у ног которого росло небольшое дерево со странными листьями. Всякому, кто смотрел на него, в глаза сразу бросались большие оттопыренные уши и хмурое выражение узкого лица.
Редкие приезжие, если им было любопытно, могли прочесть на постаменте следующее: "Нуртольд - волшебник, благодаря которому Алсуим до сих пор существует". А если кто-нибудь из них был настолько любопытным, чтобы захотеть узнать, что же такое сделал Нуртольд, то по улице Нуртольда он мог дойти до дома, где когда-то жил Нуртольд и где теперь располагался его музей. Побывав в музее и послушав рассказ его хранителя, такой любопытный путешественник узнал бы, что за последние сто лет пески окружили Алсуим со всех сторон, и на землях вокруг него теперь ничего не росло. И только деревья, посаженные Нуртольдом, не боятся песков и продолжают расти как ни в чем не бывало и каждый год дают несколько богатых урожаев вкусных и питательных плодов, которых хватает на всех жителей Алсуима, а листьями этих деревьев кормят коров и овец. Если путешественника к концу рассказа хранителя музея не одолевал сон, то он мог выйти на южную окраину города и там увидеть удивительные деревья Нуртольда. По пути он, вероятнее всего, прошел бы мимо старой заброшенной башни из серого камня. Но что это за башня и кто в ней раньше жил, узнать бы он не смог, так как рассказать об этом некому.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/