ПОРОСЯТА И МАТЕМАТИКА
Давным-давно в далеких краях, среди зеленых холмов и густых лесов лежала страна поросят. Называлась она то ли Свинляндия, то ли Хрюшестан, а может быть даже и Пяточковия: за давностью лет уже никто не помнит.
В этой поросячьей стране поросята жили весело и счастливо. Все они были как на подбор: розовые, круглые, с маленькими озорными глазками и хорошим характером. Растили они и репу, и картошку, и вкусную сахарную свеклу. Когда приходила осень, поросята запасали ароматные желуди и каштаны. Были они в меру образованные: умели считать (и устно, и на бумажке в столбик), и писать, и читать. Конечно, философских сочинений они в большинстве своем не читали, но что такое хорошо, и что такое плохо, знали. Друг с другом поросята жили мирно, и в Пяточковии не было ни драк, ни скандалов. Лишь изредка какие-нибудь два горячих поросенка повздорят из-за кочана капусты и обзовут друг друга свиньей в ермолке или хрюком, на том все и закончится.
Конечно, в поросячьей стране тоже нужен порядок, иначе и там наступит хаос и неразбериха. Но поросятам для счастья было достаточно совсем немного такого порядка. Под кроной самого большого в Пяточковии дуба стоял маленький домик из красного кирпича и с такой же красной черепичной крышей. Над крышей торчала жестяная труба, из которой в холодные зимние дни шел густой, вкусно пахнущий дым. А теплыми летними вечерами на маленьком крылечке можно было увидеть хозяина домика - старого мудрого поросенка. Имя его никто сейчас не помнит. Так что будем звать его Сократ.
Он был совсем лысый, и только за каждым ухом у него росло по пучку седых волос. Над пятачком его торчали круглые очки в проволочной оправе. В этих очках глаза Сократа казались такими огромными, словно он был не поросенком, а совой. Носил Сократ просторные штаны из коричневого вельвета на подтяжках, фланелевые рубашки в крупную клетку и ботинки с квадратными носками. В холодную погоду надевал он кепку и старую темно-синюю фуфайку.
Сократ был особый поросенок. Его обязанностью было хранить ученые книги по математике, геометрии, химии, географии и другим наукам. А когда у поросят возникали трудности и вопросы в каком-нибудь деле, он должен был найти правильный научный ответ.
По субботам на лужайке перед домом Сократ принимал посетителей, листал свои ученые книги и объяснял поросятам, какие в них записаны правила на тот или иной случай.
- С помощью науки можно решить любую задачу, только надо соблюдать ее законы, - обычно говорил он, отыскав в книге нужное правило, и важно поднимал кверху лапку.
Хотя Сократ прожил на свете немало лет, была у него еще жива тетя - тоже пожилая хрюшка, которая жила за холмами на юге. И вот однажды тетя Сократа, соскучившись по дорогому племяннику, пригласила его к себе в гости. Сократ тоже хотел повидать тетку, да к тому же он очень давно никуда не ездил. Он принес с чердака старый чемодан с обитыми железом углами, сложил в него самое необходимое, написал на листке бумаги объявление о том, что он в отпуске, прикрепил его кнопками к двери дома и на первом же автобусе уехал к тетке.
Конечно, Сократ не мог бросить Пяточковию на произвол судьбы. На время своего отсутствия он поручил ведение всех дел своему помощнику - Платону, поросенку толковому и расторопному, может быть, иногда чересчур поспешному в суждениях. Платон, в противоположность Сократу, был лохмат до безобразия, худ, как легавая (что в Пяточковиии было делом неслыханным), и очков не носил. Из одежды Платон предпочитал короткие черные пиджаки, брюки в обтяжку и шляпу-котелок. Впрочем, характерами они были похожи: оба добродушные, смешливые, но более склонные к уединению, чем к общественной жизни.
Уезжая, Сократ наказал Платону содержать книги в порядке и чистоте, внимательно искать в них ответы на вопросы, не торопиться и разрешать все задачи правильно, а если уж не получится найти ответа, и дело не будет терпеть отлагательств, то посылать за ним к тетке.
Платон старательно выполнял поручение Сократа. Поселившись на время в его доме, он привел в еще больший порядок библиотеку ученых книг, начал составлять ее подробную картотеку, а по субботам, так же как и Сократ, растолковывал поросятам законы науки, записанные в книгах. Со всеми вопросами справлялся Платон хорошо и давал на них правильные ответы.
Однажды, в свободное вечернее время, прихлебывая из большой кружки кофе, Платон листал одну старую книгу по математике, найденную им случайно за книжным шкафом, в углу. У книги этой не было ни начала, ни конца. То есть первые и последние страницы ее были оторваны, и узнать название книги и того, кто ее написал, было совершенно невозможно. Страницы в книге были пожелтевшие и истрепанные.
Книга заинтересовала Платона чрезвычайно. На первой же из сохранившихся ее страниц было указано, что 4=5, а затем шло подробное доказательство этого, казалось бы, совершенно абсурдного утверждения, начинавшееся с формулы 16-36=25-45. Далее в этой книге довольно убедительно доказывалось, что 15=12, а 4Х4=25, и содержалось еще множество доказательств различных математических примеров, которые Платон, будучи поросенком образованным, считал абсолютно неверными.
- Вот оно как бывает, - пробурчал себе под нос Платон, захлопнув книгу, - думаешь, что все знаешь, а на самом-то деле все по-другому обстоит.
Погасив свет, он забрался в кровать под теплое одеяло, но еще долго не мог уснуть и ворочался с боку на бок, то смотря на пятно лунного света на стене, то прислушиваясь к тиканью часов, и пытаясь сообразить, что делать дальше с полученными знаниями.
Поначалу Платон хотел сохранить все узнанное им из старой книги в тайне, чтобы не вносить сумятицы и неразбирихи в размеренную жизнь поросят. Но потом он подумал, что стыдно ему, поросенку ученому, скрывать законы науки от других, и решил выступить перед поросятами в ближайшую субботу и рассказать им всю правду.
На следующее утро, которое выдалось унылым и дождливым, напившись чаю с бутербродами, Платон засел за написание объявлений. Текст объявлений был таким:
ВНИМАНИЕ ВСЕМ!
В СУББОТУ В 10 ЧАСОВ УТРА
ПОД БОЛЬШИМ ДУБОМ
ПОРОСЕНОК ПЛАТОН
(ЗАМЕСТИТЕЛЬ И УЧЕНИК СОКРАТА)
ВЫСТУПИТ С СООБЩЕНИЕМ
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ВАЖНОСТИ,
КАСАЮЩИМСЯ ВСЕХ ПОРОСЯТ.
ЯВКА ПРИВЕТСТВУЕТСЯ.
К обеду толстым черным фломастером он написал целую пачку объявлений. Пообедав, Платон собрал рюкзак, надел дождевик, взял клеящий карандаш и отправился по Пяточковии развешивать объявления. Он отсутствовал ровно два дня и появился дома только в пятницу после полудня, усталый, но довольный, ведь ему удалось повесить свои объявления почти во всех уголках необъятной Пяточковии.
Всю оставшуюся часть дня Платон посвятил сочинению своей завтрашней речи и больше никакими делами не занимался. Спать он лег рано, чтобы с утра голова его была свежей. Когда Платон закрыл глаза, в голове его начали скакать и прыгать цифры и формулы, которые он вычитал в книге без начала и конца. Потом все они выстроились в круг и закружились в хороводе, а Платон заснул, провалившись в этот хоровод, как в омут.
Проснулся он очень рано, бодрым и в предвкушении великих свершений. Тщательно вымывшись и побрившись, Платон съел тарелку овсяной каши с малиновым вареньем, запил все это дело крепким чаем. Еще в сумерках он вытащил из сарая старую деревянную бочку, перетянутую железными обручами, отчистил ее от прилипшей пыли и грязи и поставил на то место под старым дубом, где обычно Сократ принимал поросят.
Платон подумал, что выступать перед поросятами с такой важной и чрезвычайной новостью просто сидя за столом будет неубедительно и несолидно, и что делать это надо, стоя на каком-нибудь возвышении. Бочка подходила для этой цели как нельзя лучше. Чтобы легче было взобраться на нее, Платон приставил к бочке табуретку.
Покончив с приготовлениями, Платон вернулся в дом и переоделся в парадное платье: белая рубашка, черный костюм тройка и такой же черный галстук. Котелок он решил не надевать, чтобы во время выступления его ветром не сорвало с головы. Платон боялся, что такое происшествие может рассмешить собравшуюся публику и весь эффект от его выступления пропадет. Поэтому он выбрал для выступления кепку из черной шерстяной ткани, которая плотно сидела у него на голове и уж точно никуда не улетела бы ни при каком ветре.
Платон взглянул на настенные часы, их черные, все в завитушках стрелки показывали без пятнадцати девять. "Ну вот, есть время еще раз все обдумать и повторить речь" - подумал он и взял в руки книгу без начала и конца. Быстрым взглядом он пробежался по страницам книги. Теперь все формулы и примеры в книге показались ему правильными и заслуживающими уважения.
С полдесятого начали собираться поросята. Они шли к большому дубу целыми семьями: с женами и детьми, у многих в лапках были толстые пледы, большие зонтики и корзинки для пикников, набитые всякой снедью. День обещал быть хорошим, и поросята приходили не только для того, чтобы послушать Платона, но и чтобы весело провести выходной день на природе. Места вокруг большого дуба были замечательные и очень подходили для пикников.
Расстелив на траве пледы и наскоро закусив достанными из корзинок припасами, поросята подходили ближе к бочке и, разбившись на небольшие группы, вполголоса гадали, о чем же таком хочет им рассказать Платон. Иногда слышался беззаботный смех - это какой-нибудь поросенок, ничуть не проникшийся серьезностью момента, рассказывал анекдот или произошедшую с ним историю.
Наконец, пробило 10 часов, о чем Платону сообщила кукушка, высунувшись из настенных часов и прокуковав ровно 10 раз. Пока кукушка отсчитывала часы, Платон пару раз кашлянул, чтобы прочистить горло, и с последним "ку-ку!" вышел на улицу и направился к бочке. От волнения Платон старался смотреть только на бочку, не обращая внимания на толпившихся вокруг поросят.
Забравшись на бочку, Платон перевел дух и обвел глазами стоявшую перед ним толпу. Она пестрела платьями и костюмами всевозможных расцветок. Подняв немного глаза, Платон увидел добродушные поросячьи мордочки и глазки, которые с любопытством смотрели на него. Он еще раз глубоко вздохнул и начал свою речь:
- Поросята, друзья! Все вы, конечно, хорошо знаете, что законы науки являются основой всего, и без их знания невозможно процветание и благоденствие поросят.
Поросята оживленно закивали, а Платон продолжил:
- Мудрые поросята открыли для нас законы природы и записали их в книги, которые храним Сократ и я. Казалось бы, все давно уже ясно и понятно, и нет ничего, что было бы неизвестно нам. Но оказывается, есть еще законы науки, которых мы не знаем и которыми мы не пользуемся в нашей жизни.
- Что же это за законы такие? Давай, рассказывай! - раздались в толпе подбадривающие крики.
Платон снял с головы кепку и, зажав ее в кулаке, продолжил свое выступление, подкрепляя каждую свою фразу взмахом руки. Он то рубил с плеча, то наносил невидимому противнику оперкоты, то рисовал кепкой в воздухе какие-то геометрические фигуры:
- Самыми простыми и вместе с тем самыми основными и самыми непреложными являются законы математики. И всегда, сколько существуют поросята, два умножить на два было четыре и не могло быть три или пять. Но, друзья мои, оказывается, весьма не просты законы математики, и два умножить на два может быть не только четыре, но и запросто может быть пять или даже шесть. Не подумайте, что я это все сам придумал или хочу вас разыграть. Об этом я прочитал в одной старой книге, которая хранится в библиотеке.
Увидев, что на мордочках поросят проявилось недоверие, Платон из внутреннего кармана пиджака достал книгу без начала и конца и помахал ей в воздухе для большей убедительности:
- Вот. Вот она - эта книга. Я нашел ее в библиотеке. В ней действительно написано, что два умножить на два может быть пять, и что четыре может быть равно пять. Выходит, что законы математики гораздо сложнее, чем мы думали. К сожалению, в книге не написано, когда именно два умножить на два равно пять, а когда шесть равно семи. Вы видите, что последние страницы книги отсутствуют. Сам я, сколько ни думал над этим, не смог разобраться. Так как мы не знаем точно, когда два умножить на два не будет равно четыре, то предлагаю в обычной жизни оставить все как есть: чтобы пять всегда было равно пять, а остальные вопросы оставить ученым. И когда они разберутся, то мы сможем снова вернуться к этому.
Он замолчал. Стоявшие перед ним поросята удивленно хлопали глазами и чесали в затылках.
- Так теперь считать-то как будем: по-старому или по-новому? - наконец спросил из задних рядов поросенок в соломенной шляпе и со спичкой в зубах.
- По-старому считать будем, как и раньше считали, - поспешил успокоить всех собравшихся Платон.
- Это хорошо, что по-старому, - одобрительно хрюкнул спрашивавший поросенок, - а то мне надо четыре колеса на машину покупать, у меня уже и денежки отложены на них. А тут бы вдруг выяснилось, что мне не четыре, а пять колес надо. Где бы я на пятое колесо денег взял?
Все собравшиеся дружно засмеялись, даже те, кто не расслышал слов поросенка в шляпе, и собрались вплотную заняться пикником.
Так бы этим дело и закончилось, если бы в толпу, слушавшую Платона, не затесались три ушлых поросенка: Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф. Все трое промышляли торговлей: Наф-Наф торговал желудями, Ниф-Ниф - обувью, а Нуф-Нуф - деревом, и в своем деле наторели так, что могли облапошить и провести любого. Были они похожи, как братья: квадратные мордочки с толстыми щеками, нахальные пяточки. Из под густых бровей внимательно и цепко смотрели маленькие глазки. Одевались они, как и все торговцы, в твидовые пиджаки с кожаными заплатами на локтях, джинсы, державшиеся на широких ремнях с большими сверкающими металлическими пряжками и рыжие походные ботинки.
В начале выступления Платона Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф тихо покуривали у края толпы, обмениваясь новостями и в пол-уха слушая Платона. Но как только они услышали слова Платона о том, что четыре может быть равно пять, а дважды два может в итоге дать шесть, винтики в их головах закрутились с бешеной скоростью, и все трое, даже не сговариваясь между собой, сразу поняли, что это может сулить им хорошую прибыль. Подмигнув друг другу, Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф стали пробираться сквозь толпу к тому месту, где выступал Платон. Поработав локтями, они очутились в первом ряду в тот самый момент, когда Платон отвечал на вопрос поросенка в шляпе.
Как только Платон слез с бочки, Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф подскочили и подняли на бочку Наф-Нафа, который был из них самый большой мастак говорить и запутывать.
- Стойте, поросята, не расходитесь, - закричал Наф-Наф, очутившись на бочке. Поросята, которые уже было направились к своим пледам и корзинкам, обернулись в его сторону.
- Это что же такое получается, - продолжил Наф-Наф с негодованием в голосе, - Есть закон науки, по которому дважды два - пять, а мы будем игнорировать его и делать все как раньше? Вдруг окажется, что дважды два пять, а мы по старинке насчитаем четыре, что тогда будет? А если кто-нибудь от этого пострадает?
Стоящие перед ним поросята озадаченно загудели.
- Так ведь мы не знаем, когда дважды два может оказаться пять или шесть, - опять подал голос поросенок в соломенной шляпе, - поэтому Платон и сказал считать по старому.
- То, что мы не знаем, еще не дает нам право нарушать законы природы и науки, - повысил голос Наф-Наф, - разве не говорили и не писали мудрейшие из поросят, что законы природы надо соблюдать независимо от того, нравятся они нам или нет?
- Так, так, - пронеслось по толпе.
- Ну а если так, то и говорить дальше нечего, - подвел итог Наф-Наф, - консенсус имеется. А для того, чтобы точно знать, когда и как считать, предлагаю создать Математический Совет, который разработает и утвердит правила устного счета и будет давать разъяснения по их применению. В Совет надо включить самых ответственны и умных поросят, которые смогут справиться с этой задачей. Раз уж все собрались тут, то предлагаю сразу проголосовать, кто за создание Математического Совета, а также определить его состав.
Поросята, которым собрание уже успело наскучить, заворчали, но чтобы разрешить возникший вопрос раз и навсегда, решили проголосовать.
- И так, кто за создание Совета? - спросил Наф-Наф.
Большинство поросят подняли вверх лапки. Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф принялись считать их.
- Кто против создания Совета, поднимите лапы? - вновь спросил Наф-Наф.
Желающих голосовать против Совета было немного: лапы подняли только дотошный поросенок в соломенной шляпе, да еще три - четыре поросенка.
- Отлично, - подвел итог голосования Наф-Наф, - абсолютное большинство поросят за создание Математического Совета. Решение принято. Теперь давайте определимся с персональным составом Совета. Предлагаю избрать в него семь поросят: шестерых членов и одного председателя. По-моему мнению, достойными для избрания в Совет являются Платон, Ниф-Ниф, Нуф-Нуф, Рудольф и Арнольд. Кого еще можно выбрать в Совет?
Стоявший рядом Ниф-Ниф и Нуф-Нуф тут же закричали, что в Совет надо обязательно избрать самого Наф-Нафа. Остальные поросята молчали и никого не предлагали. Только поросенок в соломенной шляпе потянул было вверх лапку и открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и лишь с сомнением покачал головой. Платон, для которого все происходящее было полнейшей неожиданностью, хотел предложить избрать в Совет Сократа, но вспомнил, что тот уехал к тетке и не известно, когда вернется.
- Меня тоже просят вступить в Совет, - голос Наф-Нафа дрогнул, - считаю, что не достоин этой высокой чести, но вынужден уступить мнению большинства и тоже выдвигаю свою кандидатуру в совет. Теперь у нас ровно шесть кандидатов: Платон, Ниф-Ниф, Нуф-Нуф, Рудольф, Арнольд и ваш покорный слуга. Кто за то, чтобы эти поросята вошли в Математический Совет, поднимите лапы.
Опять над головами собравшихся поднялся лес поросячьих лапок.
- Кто против? - больше для соблюдения формальностей задал вопрос Наф-Наф после окончания подсчета, так как он уже видел, что "за" проголосовало большинство.
- Состав совета утвержден, - довольно подытожил он.
Затем также быстро и не давая кому-нибудь опомниться Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф пропихнули в председатели Совета Корнелия - старого-престарого поросенка, который в прежние годы был таким же пройдохой, как они сами, но с возрастом растерял былую хватку. Впрочем, для роли председателя Совета он вполне годился.
На том собрание и закончилось. Поросята разошлись по поляне и принялись за свои запасы провизии. Пикники продолжались до самой ночи.
На следующий день, хоть это и было воскресенье, Совет приступил к работе. Шесть избранных членов Совета и его председатель собрались на поляне у дома Сократа. Как часто бывает на таких сборищах, победил не тот, кто умнее, а тот, кто громче орет и больше говорит. По итогам совещания Совет утвердил Правила устного счета Пяточковии. В Правилах было указано следующее:
"Считается общеустановленным и общепринятым, что два равняется два, один плюс один равняется два, два умножить на два равняется четыре, шесть разделить на три равняет два и т.д.
Данное правило должно безукоснительно соблюдаться всеми поросятами.
В целях соблюдения прав и интересов поросят, защиты Пяточковии от противозаконных посягательств допускаются отступления от этого правила.
Математический Совет дает разъяснения и толкования по применению Правил устного счета, являющиеся обязательными для всех поросят.
Все споры по вопросам применения Правил устного счета рассматриваются и разрешаются Математическим Советом".
Конечно, в Правилах было написано много чего еще, но последний их экземпляр был давным-давно утерян, и доподлинно узнать, что же в них говорилось, не возможно.
Первое время особых изменений в жизни Пяточковии не произошло. Первый спор о том, как считать, возник осенью, когда Наф-Наф стал скупать желуди. Много платить он не хотел и стал утверждать, что при оплате желудей пять его монет должны быть равны шести, и что это будет в интересах Пяточковии и поросят, так как он обеспечивает желудями всю Пяточковию. Спор был передан на рассмотрение Совета, и там Наф-Наф убедительно и неопровержимо доказал, что в его случае абсолютно необходимо и соответствует интересам поросят отступление от общего правила "один плюс один равно два".
За Наф-Нафом потянулись в Совет и другие поросята. Каждый из них хотел считать по-своему и, конечно, в свою пользу, и каждый доказывал, что именно предложенный им способ счета просто необходим для защиты прав и интересов поросят и Пяточковии. Добрые раньше поросята теперь все время ссорились между собой. Кое-где дело доходило даже до драк, и многие поросячьи мордочки были украшены синяками.
Совет работал целыми днями. Он рассматривал споры между поросятами, принимал разъяснения по вопросам применения Правил устного счета. Так как ни сами Правила, ни данные Советом разъяснения не отличались большой ясностью, то члены Совета и в первую очередь председатель Корнелий принялись строчить различные по их применению, зарабатывая на их продаже неплохие денежки. Смекнув, что работа в Совете может приносить хороший доход, они приняли решение о том, что члены Совета, будучи выбранными на свои должности, остаются на них до самой смерти и обеспечиваются за счет всех поросят Пяточковии жалованием и пенсией. Наф-Наф, Ниф-Ниф и Нуф-Нуф вскоре забросили свой бизнес: от участия в работе Совета они получали гораздо больше доходов.
С момента создания Совета Платон в его деятельности участия не принимал, хотя и присутствовал почти на всех его заседаниях. Он внимательно слушал и читал многословные рассуждения Корнелия и других членов Совета о правах и обязанностях поросят, балансе интересов отдельного поросенка и Пяточковии, но и после десятого раза никак не мог понять, как даже самые важные интересы Пяточковии могут из двух сделать три, или повлиять на результат перемножения четырех на пять. Одновременно он видел, что другие члены Совета справляются с этим без каких-либо проблем. От такого положения дел Платон находился в полнейшем отчаянии. Наконец он решился отправить Сократу письмо, в котором описал все произошедшее и просил Сократа срочно приехать, чтобы остановить беспорядок и неразбериху.
Пока в Пяточковии происходили эти эпохальные события, Сократ, ни о чем не подозревая, жил у тетки. Горный воздух, свежее молоко и сдобные, румяные, пахнущие печкой и корицей теткины булочки пошли Сократу на пользу. Мордочка его стала идеально розовой, как и должно быть у абсолютно здорового поросенка в его возрасте. Движения Сократа приобрели легкость, а усталость, казалось навсегда засевшая в его глазах, куда-то улетучилась. Он много читал, гулял и ни сколько не думал о математике. Одним словом, Сократ был счастлив.
Когда почтальон принес письмо от Платона, Сократ сидел за кухонным столом и завтракал второй раз. Перед ним в маленьком плетеной корзинке лежали румяные плюшки, которые он отправлял в рот одну за одной, запивая холодным молоком. Пока Сократ читал письмо Платона, с его мордочкой происходили самые удивительные превращения. Сначала он побелел, как молоко, которое пил. Потом сквозь эту молочную бледность стали проступать багровые пятна, которые темнели и разрастались, пока голова Сократа не стала похож на свеклу. Достигнув максимальной интенсивности, багровый цвет пошел на убыль, но прежний ровный розовый цвет так и не вернулся. Мордочка Сократа теперь переливалась всеми оттенками красного: от нежно-розового до почти бурого. Эти цветные пятна блуждали по физиономии Сократа, как льдины по озеру весной.
Выражение мордочки Сократа менялась вместе с изменением ее цвета. Белому цвету соответствовало выражение крайнего изумления, нежелания верить и надежды на то, что все написанное - дурацкий розыгрыш сошедшего с ума Платона. Появление багровых пятен сопровождалось тем, что все морщинки на лбу Сократа стали собираться к переносице, как маленькие тучки собираются перед грозой в одну большую тучу. Уголки его губ задергались, и один из них поехал вниз, а другой стал забираться вверх по щеке. Когда мордочка Сократа стала свекольной, ее черты приобрели вид высеченных из камня и в них застыла мрачная решимость. Пришедшая на смену этой решимости растерянность проявилась разноцветными пятнами.
Из множества кружившихся в его голове мыслей Сократ четко уловил одно: надо срочно ехать в Пяточковию. После завтрака он поднялся на второй этаж в свою комнату, собрал вещи в тот же самый старый чемодан, с которым приехал, расцеловал тетку и сразу уехал.
В скором времени он был уже в Пяточковии. Войдя в свой дом, Сократ обнаружил там ужасный беспорядок, посреди которого восседал на стуле Платон. Похоже было, что он давно не выходил из дому: щеки его заросли щетиной, волосы свалялись и торчали в разные стороны, одет он был в полосатую пижаму.
Увидев Сократа, Платон оживился, вскочил со стула, подбежал к нему и стал усердно жать ему лапу.
- Дорогой Сократ, как хорошо, что ты приехал! - все повторял он, - я просто не знаю, что и делать.
- Здравствуй, Платон, - за время поездки негодование Сократа прошло и он был настроен дружелюбно, - свари-ка кофе, и мы с тобой потолкуем.
Сократ расположился за кухонным столом, сдвинув на угол пустые бутылки, грязные тарелки и прочий наваленный на столе хлам. Платон мыл чашки и присматривал за стоявшим на плите кофейником.
- Картина случившегося мне вполне ясна из твоего письма, - сказал Сократ, когда Платон разлил кофе по чашкам и поставил их на стол, - К сегодняшнему дню ничего не изменилось?
- Абсолютно ничего, - расстроено покачал головой Платон, - Совет все также работает, поросята совсем запутались.
Он помолчал и, собравшись с духом, задал вопрос, который его давно мучил:
- Скажи, Сократ, когда все-таки дважды два не равно четыре?
К его удивлению вместо ответа Сократ засмеялся и продолжал хохотать несколько минут. Насмеявшись досыта, он попросил Платона принести книгу без начала и конца, которую Платон нашел за шкафом. Когда тот принес книгу, Сократ встал из-за стола и ушел в свой кабинет. Покопавшись в ящиках стола, он вернулся, держа в лапах старую картонную обложку от книги и несколько отдельных книжных листов. Сократ положил все это на стол перед Платоном.
- Вот, читай, - сказал он Платону.
На обложке Платон прочел: "Софизмы и поиск ошибок в них".
- Это недостающие части книги, которую ты нашел за шкафом, - продолжил Сократ, - Я давно хотел отнести ее в переплет, но все никак не мог собраться. Все, что ты прочитал в книге, лишь софизмы - хитрые математические уловки, умело замаскированные с помощью ложных рассуждений. На последних страницах как раз были разоблачения всех софизмов, но к тебе, увы, они не попали. Не существует таких законов математики, чтобы дважды два не было равно четыре, и никогда не существовало.
- Так значит все, что я рассказал поросятам, просто ловкие мошенничества в математике и ничего более?! - закричал Платон, - какой же я был болван!
- Поспешность в суждениях, мой друг, сыграла с тобой злую шутку, - покровительственно сказал Сократ.
- Но раз нет таких законов математики, чтобы три было равно два, то мы легко прекратим все безобразия. Ты выступишь перед поросятами и все объяснишь им, и все будет по-старому и никакой Математический Совет больше будет не нужен, - Платон от радости даже запрыгал по кухне на одной ножке.
- Согласен с тобой полностью. Надо положить конец деятельности Совета, - отозвался Сократ, - неси карандаши и бумагу, будем писать объявления. Сегодня четверг, в субботу мы соберем собрание и раз и навсегда покончим с этой проблемой.
Платон принес из кабинета два простых карандаша и пачку бумаги, и вместе с Сократом они принялись на кухонном столе писать объявления следующего содержания:
ВНИМАНИЕ ВСЕМ!
В СУББОТУ В 10 ЧАСОВ УТРА
ПОД БОЛЬШИМ ДУБОМ
ПОРОСЕНОК СОКРАТ
ВЫСТУПИТ С ВАЖНЫМ СООБЩЕНИЕМ
ОТНОСИТЕЛЬНО ПРАВИЛ УСТНОГО СЧЕТА.
ЯВКА ПРИВЕТСТВУЕТСЯ.
К вечеру они написали целую кучу таких объявлений (даже больше, чем в прошлый раз написал Платон) и потратили всю пятницу, чтобы расклеить их.
Сократ, в отличии от Платона, ничуть не волновался перед своим субботним выступлением и даже не готовил заранее свою речь, полагая, что вещи, о которых он будет говорить, просты настолько, что не требуют каких-то дополнительных разъяснений.
В субботу, к 10 часам утра под большим дубом опять собралась толпа поросят. В этот раз они были без пледов и корзинок для пикников: погода была пасмурная, да к тому же последнее время настроение у большинства поросят было скверное.
Платон выкатил из сарая ту же бочку, с которой он сам когда-то возвестил поросятам об открытии новых "законов" математики. В первом ряду поставили несколько стульев: на них разместились члены Совета. Вид у них был недовольный и озабоченный, потому что Сократ не сказал им, о чем он собирается говорить перед поросятами, и они опасались подвоха с его стороны. Сначала они вообще хотели принять решение о запрете выступления Сократа, но не решились это сделать, опасаясь обвинений в ущемлении прав поросят.
Ровно в 10 часов Сократ забрался на бочку. В своих коричневых штанах и клетчатой рубахе он более походил на пожилого садовода, рассказывающего на собрании членов общества любителей фиалок о том, как правильно разводить эти красивые цветы, чем на ученого. Речь свою Сократ начал просто:
- Добрый день, дорогие поросята. Спасибо, что вы откликнулись на мое приглашение и пришли сегодня к большому дубу. Не так давно Платон, мой ученик и заместитель, объявил вам об открытии новых законов математики, по которым дважды два может быть пять или три, а четыре может равняться пяти. Было такое?
- Было, было. Точно так! - раздались крики из последних рядов.
- Так вот, мои дорогие поросята, никаких новых законов математики не существует, - продолжил Сократ.
- Как это не существует? Почему не существует? - снова послышались голоса в толпе. В это время мордочки членов Совета начали постепенно зеленеть.
- Не существует и все, - откликнулся на вопрос Сократ, - Платон ошибся. Он прочитал книгу, в которой написано не о законах математики, а о разных математических хитростях и обманах, которые называются софизмами, и рассказал вам о них. Но у книги не было последних страниц, и Платон не узнал, как разгадать эти хитрости и разоблачить обманы. Говорю Вам, что один плюс один всегда было, есть и будет два, и никогда не будет три или четыре. И нет таких законов математики, чтобы считать как-то по-другому. Так что Правила устного счета можно отменить за ненадобностью, Математический Совет распустить и жить по-старому, как всегда жили поросята.
- Ура! Ура! - крикнули несколько поросят, но основная масса собравшихся стояла молча, размышляя над услышанным.
Сократ спустился с бочки, поддерживаемый Платоном. Члены Совета, понимая, что в этот самый момент решается их судьба, решили просто так не сдаваться и подняли на бочку Корнелия. Тот был в костюме, галстуке и до блеска начищенных ботинках и выглядел как настоящий ученый.
Корнелий поправил на носу очки и скрипучим голосом обратился к собравшимся
- Уважаемые граждане и гражданки Пяточковии. Все знают, что соблюдение законов науки и защита интересов поросячьего общества и каждого поросенка в отдельности являются главной задачей Математического Совета. Именно Совет стоит на страже законов науки и защищает их от злонамеренных посягательств, от кого бы такие посягательства не исходили. Особенно неприятно, когда на законы и на интересы поросят посягают те, кто должен защищать их всеми своими силами. Что же мы видим? Сократ и Платон, облеченные доверием всех поросят, хотят гнусно попрать законы науки и отменить их действие, хотя совсем недавно они сами рассказывали нам об этих законах! Что же заставило их пойти на попятную и отказаться от своих слов? Сократ только что говорил, что была допущена ошибка. Но совершенно очевидно, что никакой ошибки не было и быть не могло, а Сократ и Платон желают прибрать к рукам толкование и разъяснение законов математики, чтобы заправлять Пяточковией как им заблагорассудится. Разве можем мы, поросята, допустить такое безобразие? Разве не должен Совет, а вместе с ним и все жители Пяточковии, встать на защиту законов науки и прав поросят и твердо сказать "нет!" проискам Сократа и его шайки? Вы согласны, поросята?
Члены Совета, а также поросята, которые кормились вокруг него, одобрительно зашумели. У других поросят, стоявших в толпе, в головах тоже крутились мысли о том, что "три равно четыре" может когда-нибудь оказаться и в их пользу, и что не стоит просто так отказываться от таких возможностей.
Над толпой поросят все громче и дружней раздавалось скандирование: "Совет! Совет!", которое вскоре сменилось лозунгом "Долой Сократа!".
Послушав эти крики несколько минут, Корнелий помахал лапкой, чтобы поросята успокоились. Когда все замолчали, он смахнул из-под очков слезу и вновь обратился к толпе:
- Спасибо вам за доверие, дорогие поросята. Впредь Совет будет также стоять на защите ваших прав и ни кому не позволит нарушать их. Теперь объявляю собрание закрытым, а членов Совета я прошу остаться, чтобы решить дальнейшую судьбу этих негодяев Сократа и Платона.
Поросята, довольные тем, что им удалось поучаствовать в защите Пяточковии от происков негодяев, разошлись по домам. Под большим дубом остались только Сократ, Платон и члены Совета, сидевшие на стульях.
- Сократ и Платон, желаете ли сказать что-нибудь в свое оправдание? - важно обратился к ученым Корнелий. Те, ошарашенные и раздавленные произошедшим, только молча помотали головами.
- Ну тогда Совет удаляется на совещание, - возвестил Корнелий, и члены Совета с быстротой молнии скрылись в домике Сократа. Через несколько минут они выскочили на улицу. У Корнелия в лапках был листок бумаги, на котором было что-то написано.
Встав лицом к Сократу и Платону, он прокашлялся и зачитал написанное на листке:
- от имени всех поросят Пяточковии Математический Совет решил за совершенные злодеяния Сократа и Платона накормить до отвала мухоморами в дальней пещере, а Платона к тому же исключить из членов Совета.
- Но ведь если мы наедимся до отвала мухоморов, мы умрем! - хором закричали побледневшие Сократ и Платон.
- Эти вопросы относятся к медицине и находятся вне компетенции Математического Совета, - ответил Корнелий, и члены Совета разошлись по домам.
Сократ и Платон остались жить в домике Сократа, ожидая, когда их поведут в дальнюю пещеру кормить мухоморами. Но сначала погода была сухая, и мухоморы не росли. Потом, вроде бы, пошли дожди, и начали расти мухоморы, но дальнюю пещеру заняли суслики для своей ежегодной конференции, и опять ничего не получилось. Затем про Сократа и Платона забыли, так как все были заняты обсуждением новой редакции Правил устного счета. Наконец, в октябре Сократу и Платону надоело ждать. Они собрали вещи, погрузили их в нанятый грузовик и уехали к тетке Сократа за холмы на юге. Когда члены Совета все-таки вспомнили о Сократе и Платоне, они нашли только пустые пыльные книжные шкафы в домике Сократа. Кое-как удалось установить, куда уехали Сократ и Платон, и Совет даже написал официальное требование о их выдаче, которое, впрочем, осталось без ответа. Сократ и Платон благополучно дожили до глубокой старости, а Пяточковия все больше погружалась в пучину хаоса.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/