Прах Судьбы

Действие игры «Век Драконов» происходит в вымышленном фэнтезийном мире, в эпоху условного Средневековья, на материке Тедас, большей частью в королевстве Ферелден. В этом мире существует несколько разумных рас: люди, эльфы, гномы, кунари (название расы) . Некоторые представители всех разумных рас, за исключением гномов, обладают врожденными способностями к магии. Кроме «физического» мира во вселенной игры существует и «мир духов», так называемая Тень, в которой помимо духов обитают демоны. Представители всех рас, кроме гномов, попадают в Тень во сне, а маги способны входить в нее, бодрствуя.

Несколько сотен лет назад из подземелий на поверхность выбралась орда чудовищ, так называемых Порождений Тьмы, под предводительством Архидемона в облике дракона. Это событие получило название Мор, и обитатели мира едва сумели прекратить нашествие.

В Учении говорится, что Мор пришел в этот мир из-за гордыни людей. Маги захотели захватить Рай, но, потерпев поражение, превратились в чудовищ – первых из Порождений Тьмы. Они вернулись в Тедас, принеся начало Мора в пещеры и подземные тоннели, где когда-то находились королевства гномов.

Мор окончился убийством Архидемона, способ уничтожить которого нашли представители ордена Серых Стражей. С тех пор Мор повторялся еще четыре раза, а события игры представляют собой Пятый Мор.

География мира

С востока Тедас омывается океаном Амарантайн, с запада ограничен Тирашанским лесом и хребтом Охотничий Рог, с юга – холодной пустыней за Оркнейскими горами, а с севера – Донаркским лесом.

На севере Тедаса находятся Андерфелс, империя Тевинтер, Антива и Ривейн, а прибрежными островами владеют кунари. Центральный Тедас состоит из Неварры, Вольной марки, и Орлея. На юге расположился собственно Ферелден, в котором и происходит основное действие романа.

Ферелден

Ферелден, географическая область и одноименное королевство, располагается в южно-восточной части Тедаса. Ферелден омывается водами с двух сторон: Морем Пробуждения на севере и Океаном Амарантайн с востока.

С короля Каленхада берет свое начало династия Тейринов, короли и королевы которой правили беспрерывно до нашествия Орлея в 44-м году Благословенного века. Тогда законный монарх был вынужден бежать из Денерима, и в течении семидесяти лет после этого на троне восседала послушная Орлею марионетка.

Сто лет назад, во время правления Короля Дарлана, Ферелден был захвачен Орлесианской Империей. Стараниями внука Каленхада — первого короля Ферелдена, Мэрика Тэйрна, королевство освободили.

Антива

Этой страной управляет собрание торговых принцев. Они не принцы в общепринятом смысле этого слова, а главы банков, торговых компаний и винокурен. Размер их власти прямо зависит от размера богатства.

Однако знаменита Антива не столько формой правления, сколько винами, которые, безусловно, не имеют равных во всем мире. Многие люди также знают об Антиве благодаря гильдии наемных убийц «Антиванские Вороны». Их слава столь велика, что в стране даже нет обычных войск. Ни один король не захочет посылать свою армию в Антиву, и даже отдать подобный приказ. Очень трудно найти полководца, до такой степени безумного, чтобы возглавить такое вторжение. Вполне вероятно, что само нападение завершится успехом, однако его руководители до этого дня наверняка не доживут.

Орлей

Когда-то система знатных титулов в Орлее была весьма запутанной: там были бароны и баронессы, баронеты и подбароны и множество других титулов, каждый с собственным происхождением и определенными особенностями. Орлесианская аристократия имеет древнее происхождение и весьма склонна к соперничеству.

Вся система титулов переменилась, когда к власти пришел император Драккон, который создал Орлесианскую Империю в её нынешнем виде и учредил Церковь. В Орлее нет больше почитаемой личности; статуя Драккона в Вал Руайо такой же высоты, как изваяние Андрасте. Драккон запретил все титулы, кроме своего собственного, а так же лордов и леди.

Орлесианская аристократия отличается от Ферелденской и во многих других отношениях. У орлесианцев право властвовать исходит прямиком от самого Создателя. Не существует понятия власти по заслугам; её немыслимо получить при помощи мятежа. Не являющиеся аристократами стремятся ими стать или хотя бы добиться их благосклонности.

Тевинтер

Ныне Тевинтерская Империя подобна постаревшей, опустившейся даме, что присела на севере Тедаса и, подвыпив, проклинает всех и вся за свою утраченную красоту. Оказавшись в Минратоусе, столице Тевинтера, внимательный наблюдатель заметит, что некогда это был центр всего цивилизованного мира. Следы его былого расцвета ещё не канули в прошлое. Но все глубже и глубже они утопают в грязи и мусоре, который в эпоху упадка Империи с годами только накапливается. Правящий класс, состоящий из магов, живет в красивых каменных башнях, в буквальном смысле слова возвышающихся над грязью, в которой живут рабы и крестьяне. Окраины Минратоуса захлестнула волна беженцев, изможденных бесконечной войной между Империей и кунари. И все же Империя держится. Благодаря мечу ли, магии ли, но Тевинтер остается силой, с которой приходится считаться. Минтароус осаждали люди, кунари, даже сама Андрасте, но взять его не удалось никому.

Серые Стражи

Серые Стражи – это древний орден воинов с исключительными способностями (например, они умеют ощущать Порождений Тьмы на расстоянии), которые посвятили себя сражению с Порождениями Тьмы по всему Тедасу. Основная часть ордена располагается там, где он был основан, – в крепости Вейсхаупт в Андерфелсе, и небольшие отряды присутствуют в большинстве других стран.

Серые Стражи известны тем, что не обращают внимания на расу, социальное положение, национальность и даже криминальное прошлое рекрута, если считают его личные качества или его способности ценными для ордена.

Несмотря на свою малочисленность, Серые Стражи всегда способствовали победам над Морами, и тем самым спасали весь Тедас.

Магия

В Тедасе магия является обычным природным феноменом, таким же, как воздушное давление, гравитация, масса и т.д. Некоторые имеют врожденную способность взаимодействовать с магией, контролировать и направлять ее.

Магия происходит от Тени – мира, в котором живут духи и который посещают во сне люди, эльфы и кунари. Ее использование может привлечь внимание тамошних обитателей, что повышает риск попасть под контроль демона. Маг, с которым такое произошло, становится ужасным подобием себя прежнего, чудовищем, которого называют Одержимый.

Маги способны обрушивать на врагов огонь, лед и молнии. Также существуют заклинания, позволяющие временно оживлять трупы и «иссушать» жизненные силы врагов.

Большинство волшебников принадлежит к Кругу Магов. Будучи еще детьми, они покинули свои семьи. Когда ребенка забирают в Круг, он теряет связь с родными, а также все права наследования и титулы. Таким образом, абсолютно все послушники равны, ибо растят и обучают их одинаково.

Некоторым магам удается сбежать от Ордена Церкви (см. ниже) и Круга и они вырастают без соответствующего обучения. На таких храмовники охотятся. С другой стороны, существуют группы, не попадающие под юрисдикцию Церкви или Круга. У них есть собственные традиции. Другим примером необычной магической организации являются Ведьмы Пустошей, к которым принадлежат Флемет и Морриган (см. ниже в описании персонажей игры).

В Тедасе существует также Магия Крови. Она считается одним из самых зловещих видов волшебства. С ее помощью заклинатель может контролировать других людей, используя их жизненную силу для усиления своей мощи. Церковь запрещает Кругу Магов использовать заклинания этой школы. Несмотря на это запрещение, многие волшебники изучают Магию Крови, заключая соглашение с демонами. Адептов Магии Крови называют еще малефикарами.

Политика

В отличие от других монархий, в Ферелдене власть не «исходит» от трона. Наоборот, она зависит от поддержки со стороны провинций.

Каждая провинция избирает своего банна или эрла, который будет представлять интересы своего округа. Чаще всего каждое поколение жителей провинции занимает одно и то же место одним и тем же банном, но положение вещей может измениться.

Из баннов выделяют тейрнов – военных лидеров, которые в древности имели достаточно власти, чтобы принимать присягу на верность от баннов.

До короля Каленхада их было действительно много, но монарх уменьшил их количество до двух: тейрнира Гварен на юге и Хайевера на севере. Они могут призывать баннов и эрлов на войну, а те, в свою очередь, обязаны подчиняться и сдерживать свою клятву.

Эрлы — это ставленники тэйрнов в стратегически важных крепостях. В некотором роде эрлы имеют даже больше власти, чем банны, но принимать клятвы на верность все же не могут.

Владения тейрнов называются тейрнир, эрлов — эрлинг, а баннов — баннорн.

Король – самый могущественный тейрн, которому принадлежит власть над всем Ферелденом. Но все же без поддержки баннов король не может ничего.

Все это особенно хорошо заметно во время Собрания Земель – ежегодной встречи знати Ферелдена. Оно проводится уже около трехсот лет, с несколькими перерывами во время Мора и вторжений.

Орден Церкви Андрасте

Крупнейшая религиозная организация в Ферелдене и других частях Тедаса. Верование базируется на Писании Света – серии учений за авторством основательницы религии – Андрасте. Последователей называют Андрастианами или Андрастианцами. Также верующих именуют прилагательным «Орденские».

В Ордене считается, что «нелюди» нуждаются в спасении: якобы они отдалились от идеала Создателя еще больше, чем человечество. Под нелюдями подразумеваются гномы, эльфы и кунари.

Эльфы, в конце концов, были язычниками, а гномы вообще ни в кого не верят, кроме духов своих предков. Высшей целью Ордена является распространение Писания Света во все уголки мира, включая земли «нелюдей».

Хотя все священники в Ордене – женщины, мужчинам позволяется занимать должности вроде храмовников — церковных военных.

Календарь Церкви используют во всем Тедасе, кроме Империи Тевинтер. Также Орден дает имена Векам (тот же Век Дракона, в честь которого называется игра, получил свое название от них).

Религиозной организацией Орден Церкви стал благодаря Орлесианскому императору. До этого последователей Андрасте преследовали во всем Тедасе.

В Тевинтере Церковь не признает Орлесианского владыку церкви и имеет собственного, причем мужчину. Здесь считают, что Андрасте была простой смертной. Имперская Церковь разрешает мужчинам становиться священниками, а также более толерантно относится к волшебникам — не держит их в Кругах и не контролирует при помощи храмовников.

Персонажи игры «Век Драконов»

• Дункан — глава Серых Стражей Ферелдена. Набирая новобранцев в ряды Серых Стражей, призвал в них Элайн Кусланд. Во время битвы при Остагаре был ранен огром и вскоре погиб.

• Король Кайлан Тейрин — сын покойного короля Мэрика, король Ферелдена к началу событий игры. Во время битвы при Остагаре был убит огром.

• Тэйрн Логэйн Мак Тир — тейрн Гварена, военный советник и тесть короля Кайлана. По происхождению — простолюдин, но за воинские заслуги был приближен предыдущим королем Ферелдена, Мэриком. Во время битвы при Остагаре бросил Кайлана и его армию на поле боя, уведя свои отряды вместо того, чтобы прийти на подмогу. Объявил себя регентом при королеве Аноре (своей дочери), тем самым развязав гражданскую войну. Ближе к финалу игры Элайн убивает Логэйна прямо в зале Собрания Земель.

• Алистер — молодой Серый Страж, оптимист и шутник. Внебрачный сын покойного короля Мэрика, брат короля Кайлана и один из наследников трона Ферелдена, в чем он признается Элайн при посещении Редклиффа. Воспитывался эрлом Эамоном, ребенком был отдан церкви, где проходил обучение на храмовника, хотя не имел к этому склонности. Перед присягой его забрал Дункан, воспользовавшись «правом призыва» (Серые Стражи могут призвать в свои ряды любого человека, эльфа или гнома). Позже вместе с Дунканом, к которому он проникся глубокой благодарностью за избавление от судьбы храмовника, Алистер отправился в Остагар, где и познакомился со своей будущей женой.

• Морриган — дочь Флемет, ведьмы из Диких Земель Коркари. Отступник (маг, не подчиняющийся церкви и стоящий вне закона), оборотень. Непривычна и нетерпима к людским порядкам и обычаям, не верит в альтруизм, презирает лояльных государству магов. Обладает характерным стилем речи - все фразы Морриган вычурны и витиеваты, как будто она говорит отрывками из театральных пьес. Встречает Элайн во время миссии в Диких Землях Коркари, а после разгрома армии короля Кайлана при Остагаре по приказу Флемет становится членом команды Элайн.

• Лелиана — молодая женщина, бывшая некогда бардом в Орлее. П осле предательства своей наставницы перебралась в Лотерингскую церковь в качестве послушницы. Оставила церковь, увидев знамение от Создателя, чтобы помочь Серым Стражам в борьбе с Порождениями Тьмы.

• Винн — могущественная волшебница-целитель из Ферелденского Круга Магов. Могла стать Первым Чародеем, но предпочла путешествовать по миру и помогать Серым Стражам.

• Зевран Аранай — долийский эльф по матери, наемный убийца из гильдии Антиванских Воронов, которой был продан в детстве, практически профессиональный соблазнитель. Отец Зеврана неизвестен. Тейрн Логэйн, узнав о том, что в битве при Остагаре выжили два Серых Стража, нанял Зеврана для убийства главного героя. Провалив задание, Зевран предложил Элайн принять его в команду, на что она согласилась.

• Огрен — рыжий гном-берсеркер из касты воинов. После ухода своей жены, Совершенной Бранки, убивает на испытаниях другого воина. Весь Орзаммар клеймит его негодным пьяницей. Власти запрещают ему носить оружие, а это величайший позор для гнома касты воинов. Присоединился к отряду Элайн в Орзаммаре.

• Эрл Эамон Геррин — эрл Редклиффа. Женат на леди Изольде, орлесианке по происхождению, имеет сына Коннора, обладающего волшебными силами, и брата — Тегана. Также у эрла была сестра, Роуван Геррин, супруга короля Мэрика и мать Кайлана. Во время начала Мора был отравлен учителем своего сына и магом крови Йованом. После исцеления становится одним из союзником Серых Стражей и помогает собрать армию для борьбы с Мором.

• Эрл Рендон Хоу — прихвостень тейрна Логейна, аристократ. Некогда бился с Орлесианскими оккупантами и даже удостоился награды за доблесть. Хоу предал тэйрна Хайевера — Брайса Кусланда, отца Элайн, присвоив себе его титул. Был правой рукой Логейна. Считал всех, кроме Логейна, грязью и швалью.

• Леди Коутрин — правая рука тейрна Логейна. Несмотря на крестьянское происхождение, дослужилась до командира гвардии. Верная, честная, умная женщина.

• Королева Анора Мак-Тир — жена короля Кайлана. После смерти мужа получила полную власть над Ферелденом, хотя на самом деле все королество оказалось во власти ее отца — Логейна.

• Флемет — легендарная древняя ведьма Диких Земель Коркари. Мать Морриган, известна во всем Ферелдене по легендам и преданиям. Ценит свою жизнь и личную выгоду, однако понимает, что не сможет выжить, поэтому и спасает Серого Стража.

ПРОЛОГ НАКЛОНЕННЫЕ НЕБЕСА

	Добро и зло враждуют – мир в огне.
	А что же небо? Небо – в стороне.
	Проклятия и радостные гимны
	Не долетают к синей вышине.
	Омар Хайям

Сине-зеленые волны Недремлющего Моря медленно, со стоном всей своей мощью накатывались на темные прибрежные скалы, словно пытаясь сдвинуть их вглубь суши. Будто отлитые из светлого стекла, волны не прекращали свой бесполезный труд ни днем, ни ночью. Море неустанно билось о каменные сердца скал, посылая на них волну за волной – и завеса из мельчайших искристых капель постоянно скрывала кромку берега.

Ветер подхватывал эти брызги и нес их через каменистые кручи, стараясь своим дыханием закинуть их как можно дальше – прямо до башен замка Хайевер.

Но даже самый свирепый шторм, с воем обрушивающий на берега стены черной шипящей воды и поднимающий в воздух тучи серой пены, ни разу не добросил ни одной капли до Башни Ветров, гордо возвышающейся над фамильным замком тейрнов Кусландов. Башня стояла слишком далеко от воды, чтобы море могло оставить на ней свои отметины. Никакие бури и ветры не могли поколебать величия ее серых стен – башня могла спокойно смотреть на Недремлющее Море.

Ее мощь и высота, спокойствие и непоколебимость были олицетворением прочности и надежности рода Кусландов – одного из известнейших родов Ферелдена. Тейрны уступали по знатности и богатству только королю, а их верность и благородство вовсе не нуждались в сравнениях.

* * *

Брайс Кусланд, тейрн Хайевера, зашел в свой кабинет, чтобы скрепить фамильной печатью письмо для короля. Эта печать хранилась в ларце с прихотливым замком.

От возни с сургучом^[1] и свечой его отвлек громкий шум во дворе замка. Брайс аккуратно закрыл ларец и подошел к окну – по дорожке с трудом бежала пожилая Нэн, нянька его младшей дочери.

– Элайн! Элайн! – звала она. – Миледи! Ну же! Вот чертовка, ну погоди у меня… – и Нэн исчезла за углом.

Тейрн улыбнулся. Опять его неугомонная дочь сбежала от присмотра няньки.

У них с Элеонорой было двое детей. Старший сын, Фергюс, девяти лет, и младшая – Элайн, которой недавно исполнилось четыре года. Уже четыре! А казалось, она родилась только вчера…

Элайн росла неугомонным и непослушным ребенком, в отличие от старшего брата, который был покладистым и серьезным.

Брайс с удовольствием вспомнил, как книжник Олдос, учитель Фергюса, недавно похвалил усидчивость и терпение его сына. Мальчик настолько ответственно относился к своей учебе, что Брайс даже разрешил ему постигать искусство владения боевым оружием под присмотром тренера – воина Сайруса.

Взгляд тейрна упал на скрещенные мечи на стене его кабинета.

Как приятно знать, что сын станет настоящим воином. Он вспомнил, как вручил маленькому Фергюсу выкованный по специальному заказу небольшой легкий меч вместо учебного деревянного. Детские размеры меча компенсировала прекрасная отделка, а лезвие из красной стали было настоящим боевым.

Фергюс страшно гордился своим первым оружием и везде выставлял его напоказ. Однажды даже пришлось объяснить ему, что настоящие воины в мирное время не ложатся спать с оружием.

Ох, дети, дети!

Маленькая Элайн, всюду тенью следовавшая за любимым братом, немедленно потребовала себе такую же красивую игрушку, и Брайсу, чтобы не расстраивать маленькую любимицу, пришлось дать задание плотнику выстругать для нее небольшой меч. После того, как он был украшен прихотливой резьбой, брат торжественно вручил игрушечное оружие сестренке – к ее вящей и непосредственной радости.

Но приятные воспоминания – это всего лишь воспоминания. Тейрн открыл ларец, снова зажег свечу и поднес к ней сургучную палочку.

* * *

Осень выдалась слякотная. Третий день не прекращался противный холодный ливень, дороги размокли и превратились в грязное чавкающее месиво. Однако промозглая погода не остановила Рендона Хоу от визита к Брайсу, старинному другу и боевому товарищу.

Отряхиваясь в зале от воды и налипшей грязи, Хоу с кривоватой ухмылкой заметил:

– Брайс, видимо, сам Создатель решил проверить прочность нашей дружбы, раз уж он во время моей поездки к тебе пролил на меня столько воды!

– Дорогой мой Рендон! Я уверен, что это вовсе не Создатель – уже ему-то должно быть известно, что наша дружба выдержит и не такое испытание! – воскликнул в ответ тейрн Хайевера.

Хоу родился еще во времена Орлейской оккупации и, как многие аристократы того времени, присоединился к повстанцам принца Мэрика. В кровавой битве у Белой Реки он сражался бок о бок с молодым Брайсом Кусландом, будущим тейрном Хайевера, и с Леонасом Брайландом, будущим эрлом Южного Предела.

Увы, битва у Белой Реки стала страшным поражением повстанцев за все время орлейской оккупации – из трех тысяч человек только пятьдесят осталось в живых. Хотя король Мэрик и удостоил Хоу награды за доблесть, грубые манеры и откровенная жестокость Рендона снискали ему нелюбовь почти всех его соратников. Только Брайс не отрекся от боевого товарища.

«Он такой, какой есть. Вы же не можете переделать дождь?» – отшучивался Брайс, когда ему указывали на явные недостатки Хоу. Надо отдать должное Рендону, что с Брайсом он тоже держался не в пример сдержаннее, чем с остальными дворянами, хотя злые языки болтали, что эта сдержанность вызвана скорее завистью, чем дружбой.

Вот и сейчас, сидя в каминном зале в уютных креслах и потягивая отличное вино, друзья вели мирную беседу. Но как только разговор перешел с погоды на предстоящее Собрание Земель, его прервали самым бесцеремонным образом – за дверью раздался громкий шум, и в помещение влетела восьмилетняя дочь Брайса, Элайн.

Она была одета в костюм мальчика и держала в руках куклу. Огненным облаком взметнулись рыжие волосы, яростно сверкнули зеленые глаза.

Мгновением позже на пороге появилась Нэн, пытавшаяся догнать свою воспитанницу. Увидев, что у отца не просто гость, а знатный дворянин, юная тейрина смутилась и попыталась изобразить что-то наподобие реверанса. Вышло это смешно и неуклюже. Было видно, что наука придворного этикета дается ей плохо.

Мужчины переглянулись.

– Элайн, ты что, не узнаешь нашего гостя? Это же мой лучший друг – эрл Амарантайна Рендон Хоу, – удивился Брайс.

– Здравствуйте, милорд, – вполне по-взрослому ответила Элайн.

Хоу с удивлением рассматривал младшую Кусланд. Он тоже не сразу узнал дочь знатных родителей. Наверное, из-за мужского платья, которого шустрая девчонка совершенно не стеснялась.

«Она бы еще доспехи надела!» – усмехнулся он про себя.

– Что-то случилось? – спросил Брайс у дочери.

– Вот! – она швырнула на пол куклу. – Что это?

– Я полагаю, это кукла, – приподнял брови тейрн. – А что тебя удивляет?

– А я просила меч! – возмущенно произнесла Элайн.

– Что? – глаза Хоу поползли на лоб. – Зачем тебе меч?

Элайн посмотрела ему прямо в глаза.

– А вам зачем? – нахально спросила она.

Ее отец неприязненно нахмурился. Так разговаривать с его другом? Сам же Хоу растерялся от такого дерзкого тона.

– Ну, я мужчина. Воин. Мне положено.

– А я девочка, – Элайн запнулась, глянула на отца и продолжила: – Но я тоже воин! Значит, мне тоже положено!

Складки на лбу тейрна разгладились, и он улыбнулся.

– Извини, Рендон. В свое время Элайн было нелегко убедить, что девочки – это не мальчики, – и он перевел смеющиеся глаза на дочь. – Так в чем же проблема, дорогая моя?

– Я хочу меч!

Нэн протянула ей игрушечный деревянный меч.

– Миледи, вот же он!

Элайн презрительно фыркнула.

– Это игрушка. А я хочу настоящий меч, как у Фергюса!

– Он для тебя будет тяжел. И вообще, таким маленьким девочкам как-то не пристало… – произнес шокированный Хоу.

Элайн сощурила зеленые глаза и, глядя эрлу в лицо, произнесла с вызовом:

– Расскажите это кому-нибудь другому!

После чего перевела насупленный взгляд на отца:

– И если мне не дадут настоящий меч, мне придется стать мальчиком!

Брайс и Хоу расхохотались:

– Хорошо, хорошо, тебе дадут настоящий меч, только не надо становится мальчиком! – смеясь, ответил Брайс.

– Спасибо, папа! – Элайн круто развернулась и рыжим вихрем выскочила из зала, чуть не сбив с ног Нэн, которая наклонилась за валяющейся куклой.

Тейрн проводил дочь взглядом, полным любви и восхищения.

– Да она у тебя совсем необузданная дикарка, – неодобрительно покачал головой Хоу.

– Волчонок! – с нежностью произнес Брайс.

* * *

Брайс Кусланд, сидя в своем кабинете, сосредоточенно изучал бумаги, которые ему доставил гонец сразу после завтрака. Внимательно прочтя все письма, одно из них он отложил в сторону. Затем бросил взгляд в узкое окно, сцепил пальцы и задумался, глядя на свиток. Ничего тревожащего в нем не было – просто послание сэра Гилмора, мелкопоместного банна, в котором он просил принять на обучение своего единственного сына Роланда.

Ничем особенным среди остальных вассалов Гилморы не выделялись, так что самым практичным было бы отказать банну в этой милости, подождав более выдающихся кандидатов. Но…

Брайс снова развернул свиток.

Он помнил этого рыжеволосого паренька – Роланд вместе с отцом приезжал в Хайевер. Спокойный, рассудительный и приветливый юноша.

«Из него, наверное, выйдет толк. А Рендон Хоу так и не пожелал прислать своих сыновей! Ни Томаса, ни Натаниеля. И какого же варианта я должен дожидаться?»

И тейрн решительно взял перо, чтобы написать ответ Гилмору.

Щетина на лице Джонаса не сочеталась с начищенными до блеска доспехами. Если за оружием и броней начальник стражи ухаживал со всем старанием, то на свой внешний вид он обращал внимание только тогда, когда ему об этом напоминали. Но сейчас Брайс не стал этого делать – его мысли были заняты другим.

– Джонас, – он протянул ему бумагу. – Это письмо необходимо отправить в поместье Гилморов. И подготовьте какую-нибудь комнатку для новобранца – у вас скоро будет новый ученик.

– Слушаюсь! – наклонил голову начальник стражи. – Из крестьян?

– Нет, дворянин. Роланд Гилмор. Сайруса я предупрежу сам, попозже. Вы свободны, Джонас.

Начальник стражи лихо развернулся на пятках и вышел из кабинета, громко топая сапогами.

Брайс слегка поморщился. Джонас был отличным воином, но никудышным придворным. Впрочем, от него большего и не требовалось.

* * *

Войдя в тренировочный зал, Роланд огляделся по сторонам в поисках своего будущего наставника.

Около манекенов несколько юношей отрабатывали удары учебными мечами, а в стороне невысокий пожилой мужчина в кожаном дублете^[2], стоя за спиной рыжеволосой девушки, держал ее руку с мечом за запястье и что-то ей втолковывал.

Судя по всему, это и был тот самый Сайрус, о котором говорил начальник стражи.

Девушка хмурилась – видимо, то, что ей говорили, ей не нравилось. Сощурив зеленые глаза, она попыталась взяться за меч второй рукой, но учитель отстранил ее руку и отвел ее назад.

– А теперь еще раз, миледи!

Роланд подошел к ним совсем близко, поэтому он и услышал последнюю фразу Сайруса. Но тот уже смотрел прямо на юношу, подкручивая свои густые усы.

– А тебе что тут надо, приятель?

– Меня зовут Роланд Гилмор, сэр. Вас должны были предупредить.

– Так и есть, меня предупредили, как говорится. Значит, ты тоже будешь у меня учиться. А скажи-ка, ты вообще, как говорится, меч умеешь держать?

– Да, сэр. То есть, немного, сэр.

Скосив глаза в сторону, он обнаружил, что рыжая девушка опустила оружие и внимательно его рассматривает. В ее пронзительно зеленых глазах прыгали бесенята.

– Немного? – засмеялся Сайрус. – Вот ее светлость после полугода тренировок наконец-то немного умеет, как говорится, держать меч!

При этих словах юная леди громко фыркнула, и бесенята в ее глазах запрыгали еще сильнее.

– А ты, подозреваю, ни черта еще не умеешь! – закончил свою мысль Сайрус.

Роланд собрался было обидеться, но передумал. Тем более, что ехидный взгляд, который бросила на него девушка, говорил о том, что пыжиться перед ней бесполезно.

– Миледи, Вы пока отрабатывайте то, что я Вам сейчас показал, – и он повернулся к Роланду. – А я пока подберу, как говорится, тебе меч по руке. Пойдем-ка со мной.

* * *

Олдос окинул собравшихся воспитанников внимательным взглядом и ловким движением пальцев снял нагар с толстой свечи в деревянном подсвечнике.

– Все здесь?

С негромким кряхтением он раскрыл толстый фолиант и перелистнул хрупкие пергаментные страницы.

«…И погибли в яростной битве Тенедор и Фораннон, а Каленхад вступил в честный бой с самим эрлом Мирддином. Храбрый юноша при всех одержал победу над эрлом и приказал тому отступить. Эрл Мирддин вопросил у Каленхада, кому же тот станет теперь служить, если его рыцарь и лорд мертвы, а Каленхад ответил, что он поступит только так, как велит ему честь, ибо ничего другого у него больше нет».

Олдос читал медленно и нараспев. Его речитатив мог бы усыпить неподготовленного слушателя, но его ученики уже привыкли к такому – и потом, им было интересно, чем закончится эта история.

«Ты не человек чести, Миррдин», – сказал Каленхад, – «но я верю, что ты хочешь стать таковым. Ты даровал мне жизнь, и то же я сделаю для тебя. Возможно, если люди будут нести честь в сердцах, мы сможем жить в мире». С этими словами Каленхад опустил меч и вложил его в ножны. Тогда и Мирддин вместе с соратниками преклонили колени и присягнули на верность Каленхаду. С тех пор он стал тейрном, правителем земель, принадлежавших ранее Тенедору».

Олдос на мгновение отвлекся от чтения и придвинул свечу поближе – возраст давал о себе знать. Разбирать прихотливый шрифт старинных рукописей становилось все труднее.

«Несмотря на то, что многие дворяне не верили, что этот юноша способен повести их за собою, Каленхад всеми своими благородными и смелыми поступками доказал, что достоин доверия Мирддина. И с каждой вновь одержанной победой за ним шло все больше и больше дворян.

Сам Каленхад взял в жены прекрасную дочь Мирддина, Майрин, а вера в учения Светлой Церкви стала основой основ его двора. Набожность и благородство Каленхада привели к нему великое множество последователей Андрасте, ждавших именно такого вождя.

Однажды, во время боев против обычного баннорна с равнин, Каленхад встретил свою будущую соратницу, смелую, умную и прекрасную воительницу леди Шейну…»

Элайн, подперев кулаком подбородок, завороженно слушала Олдоса. Она живо представила себе леди Шейну, только почему-то у ее Шейны были огненно-рыжие волосы и зеленые-зеленые глаза. Уставившись мечтательным взором в потолок, Элайн не замечала ничего вокруг – даже восхищенного взгляда молодого Гилмора. Если бы она поймала этот взгляд, то сразу бы поняла, что Роланду интересна вовсе не Шейна.

«…Теперь, когда рядом с ним была леди Шейна, никто не мог остановить Каленхада, и в 42 году Священного Века война за владычество над Ферелденом подошла к завершению. Армия Каленхада сошлась в великой битве с объединенным воинством могущественного Симеона, тейрна Денерима. При поддержке Круга Магов и Воинов Пепла в сражении у Белой Долины Каленхад одержал блистательную победу над Симеоном и объединил Ферелден под своей рукой.

В поединке с Симеоном Каленхад чуть было не пал от его руки, но между воинами встала леди Шейна, и удар, предназначавшийся Каленхаду, пронзил ее тело.

Но даже будучи раненой, леди Шейла одним точным ударом сумела убить Симеона. В этот же год Каленхад был коронован в Денериме; королева Майрин разделила с ним престол, но во все последующие месяцы Каленхад все время находился подле ложа тяжело раненой леди Шейны – она долго и мучительно выздоравливала от удара Симеона…»

«Ах, почему я родилась так поздно… Все войны закончены, все подвиги совершены. Не видать мне ни славы Каленхада, ни самого королевского трона!» – думала Элайн.

И ей оставалось только лихо рубить манекены в тренировочном зале, представляя себя бесстрашной героиней давно прошедших сражений.

* * *

– Ага! – весело выдохнула Элайн в лицо брату, прижавшемуся спиной к грубой каменной стене тренировочного зала.

Ее затупленный короткий меч был боком прижат к его горлу, а щитом она давила на правую руку Фергюса, чтобы он не смог отвести лезвие от шеи.

Сайрус дважды хлопнул в ладоши.

– Бой кончен!

– Это нечестно! – горестно воскликнул Фергюс. – Она… Она воспользовалась тем, что я…

– Милорд! – строго прервал его тренер. – Миледи воспользовалась тем, чему я ее учил! Почему Вы, как говорится, не воспользовались этим же?

– Но она же младше!

– Милорд, этот бой выигран миледи, хотите Вы этого или нет.

Элайн едва переводила дух после затяжного фехтования, но была чрезвычайно довольна. Вчера ей удалось проделать то же самое с Роландом, но Фергюс этого не видел. Девушка улыбнулась своим мыслям и неожиданно показала братцу язык.

Лицо Фергюса вытянулось.

«Пусть она и сестра, но все же она девчонка. Да еще и младше меня! И она меня победила в бою! Пусть даже и учебном! Позор!»

– Ну, волчонок, я тебе еще покажу!

Младшая сестренка только уперла руки в бока и выставила вперед стройную ножку.

– Ты мне завидуешь, Фергюс, вот! Это потому, что я лучше! Ага!

– Миледи! – Сайрус подошел ближе. – Научитесь быть снисходительной к побежденным.

– Вот еще! – фыркнула Элайн. – С чего бы это?

– С того, например, что Вы в бою наделали ошибок. Вы опять выпячивали локоть в сторону и несколько раз развернули корпус прямо под удар. И еще по мелочи с десяток других промахов. Не думайте, миледи, что в настоящем бою Вам это простят.

Произнося эту тираду, Сайрус ни разу не вставил свое любимое «как говорится». Что указывало на всю серьезность его аргументов.

– А я и не жду, чтобы меня прощали! – нахмурилась Элайн.

Ох уж, эти взрослые! Как они любят портить удовольствие в самый радостный момент!

* * *

Через несколько дней, войдя в боевой зал, Элайн была немало поражена видом меча, который держал в руках Фергюс. Такого длинного и тяжелого клинка ей еще не доводилось видеть.

А Фергюс, взявшись за рукоять своей обновки двумя руками, сделал неуклюжий взмах и одним резким ударом снес деревянную голову манекена. Было видно, что это далось ему с немалым усилием, но результат превзошел все ожидания – Фергюс аж надулся от гордости.

– Это настоящее мужское оружие – двуручный меч! – он с довольным видом обернулся к Элайн и похвастался: – Мне его купил отец! Теперь, оказывается, у меня есть еще одна вещь, – и он насмешливо подмигнул ей, – которой ты никогда не сможешь владеть так же, как я!

Элайн вспыхнула и выбежала из зала.

Брайс прислушался. Так и есть – в саду раздавался рев дочери. Его маленькой Элайн. Тейрн выскочил из комнаты, чуть не сбив с ног несущуюся на крик жену.

Элайн стояла у куста жимолости и отчаянно ревела. Перепуганный Фергюс пытался ее успокоить, но горе малышки было настолько велико, что она просто захлебывалась слезами. Брайс схватил ее на руки и прижал к себе.

– Тише, тише, успокойся, душа моя! Что случилось?

Но девочка так расстроилась, что не могла произнести ни слова и только судорожно сглатывала, пытаясь что-то сказать.

Элеонора уже присела перед сыном.

– Фергюс, что произошло? – спросила она, глядя ему в глаза.

– Мамочка, я не знаю! – ответил перепуганный мальчик. – Мы играли.

– Играли? Во что?

Тем временем Брайс сумел успокоить дочурку. Она перестала рыдать и только тихо всхлипывала.

– Значит, вы всего лишь играли. А что дальше? – Элеонора продолжала допрашивать сына. – Элайн упала? Ушиблась? Ее укусила оса?

Фергюс немного замялся.

– Так что же тут произошло? – настойчиво спросила сына тейрина.

– Ну, мы играли, потом я захотел… пи-пи и отошел к кустикам.

– А потом?! – Элеонора начала терять терпение.

– Потом ко мне подбежала Элайн и почему-то начала реветь. Я не знаю, почему! Я ничего больше не делал! Честно! – на глазах у Фергюса тоже появились слезы.

– Успокойся, сынок, ты ни в чем не виноват! – и она почему-то отвернулась от сына, закрыв рот ладонью.

Брайс в это время пытался добиться ответа у Элайн:

– Ну, милая, что же случилось? Дорогая моя, ответь, пожалуйста!

– Я… я… хочу… – всхлипывала девочка.

– Дыхание создателя! Чего? Чего же ты хочешь? Да принесите кто-нибудь, наконец, воды! – крикнул он.

Несколько слуг уже стояли поблизости, привлеченные шумом. Ближайшая горничная метнулась на кухню.

– Так чего же ты хочешь?

– Я хочу как у Фергюса! – Элайн снова разрыдалась.

Горничная вернулась с подносом, на котором стоял кувшин с водой и стакан. Брайс наполнил стакан и начал поить дочь.

– Я хочу как у Фергюса! – более четко произнесла Элайн, напившись воды.

– Создатель Милосердный! – вскричал Брайс. – Да чего же у тебя нет, как у Фергюса?!

Элайн опять залилась слезами.

Позади себя тейрн услышал странный звук. Обернувшись, он увидел, как его обычно сдержанная жена сидит прямо на земле в обнимку с Фергюсом и хохочет. Он не глядя поставил пустой стакан обратно на поднос – и вдруг услышал звон бьющегося стекла. Стакан упал на камни и разлетелся вдребезги. Брайс в недоумении посмотрел на девушку. Та тряслась в беззвучном смехе, а по щекам ее текли слезы. Поднос дергался в ее руках, готовый вот-вот упасть на землю вслед за стаканом.

– Ох, Брайс! – еле выговорила Элеонора. – Этого ты ей дать не сможешь! – и она опять зашлась в смехе.

Брайс не сразу понял смысл происходящего, но вскоре и он захохотал во весь голос.

Озадаченная поведением взрослых, Элайн перестала кукситься и с любопытством уставилась на родителей. Почему они смеются? Она и сама уже непроизвольно начала улыбаться.

– Волчонок… – только и смог сказать Брайс, подбросив дочь прямо к небу.

Недалеко от Башни Ветров, среди редких кустов жимолости, стоял старый раскидистый дуб. Когда-то давно, еще при строительстве замка, его хотели срубить. Но когда топорище сломалось в щепки от первого удара по темной коре, суеверные крестьяне решили оставить дерево в покое.

Еще будучи совсем маленькой, Элайн нашла этот укромный уголок, где она пряталась от взрослых – высоко над землей, на широкой и удобной ветке среди густой листвы.

Вот и сейчас она пробыла там до вечера, задумчиво теребя пальцами свои огненные локоны. Ее звали, но она не откликалась. Зная характер дочери, Брайс велел оставить ее в покое, и вечером она тихо вернулась к себе в комнату.

Когда стемнело и все ушли ужинать, Элайн пробралась в оружейную. Вот он – этот меч. Она осторожно дотронулась до широкого и холодного лезвия. Потом взялась двумя руками за длинную, обшитую кожей рукоять, стащила его со стойки, и меч глухо звякнул о камни пола. Он был так непривычно тяжел, что она чуть не выронила его.

Да уж – это настоящее оружие, не то что эти недомерки, с которыми ей приходилось тренироваться раньше. Один удар – и врага больше нет. Элайн всегда нравилось получать то, что она хотела, быстро и сразу. Ррраз! Как там это делал Фергюс? Наверное, так леди Шейна убила Симеона…

Элайн закусила губу, поудобнее обхватила рукоять, напрягла все свои силы и подняла меч над головой. Так ее и застал Гилмор. Он подскочил к ней, перехватил меч и осторожно положил его обратно на стойку.

– Элайн, ты с ума сошла! – Он же очень тяжел! Ты могла разрубить себе ноги!

– Вот еще! – фыркнула юная тейрина. – Ты за кого меня принимаешь? Нет уж, Рори, теперь у меня будет именно такой меч. – Ее глаза упрямо блеснули, словно острое лезвие, вынимаемое из ножен.

* * *

Когда Фергюс вошел в кабинет к отцу, тот уже складывал в стопку все бумаги на своем столе – время было довольно позднее.

– Ты почему до сих пор не спишь? – повернулся тейрн к сыну.

– Отец, у меня к тебе просьба.

– Я слушаю тебя.

– Отец, дело в том, что Элайн тоже хочет научиться владению двуручным мечом.

– Что? – не поверил своим ушам Брайс. Он прекрасно знал, что упражнения с легким оружием – это одно, а тренировки с тяжелым длинным клеймором^[3] – совсем другое.

– Ты подумал бы, прежде чем просить об этом! Она все-таки девушка, женщина! Ей еще детей рожать! Она и так отлично владеет мечом, зачем ей двуручники?

– Отец, не сердись… Понимаешь, она уже занимается этим. – Фергюс немного замялся. – И давно занимается.

– Как занимается? Где? Почему я об этом слышу только сейчас? – Брайс удивился еще больше.

– Я предполагаю, что с самого первого дня, когда когда меч попал в замок. Я сначала не замечал, а потом стал удивляться, почему его лезвие так быстро тупится и откуда на нем появляются новые зазубрины. И я решил сам посмотреть, кто без спроса балуется таким дорогим оружием. Так вот, посреди ночи в оружейную комнату через окно пробралась Элайн. Взяла меч и передала…

Фергюс запнулся. Называть Роланда ему не хотелось, но раз уж он заварил кашу, так масла жалеть не стоило.

– В общем, очень скоро Элайн с Роландом уже тащили меч в старое крыло замка. Судя по всему, она там и тренировалась, а сэр Гилмор ее прикрывал.

– Вот же шельма! И этот Гилмор туда же! Ну, я покажу им тренировки! – рассердился тейрн.

– Отец, не надо! Я пришел к тебе не для того, чтобы жаловаться. Тем более, что Роланд не виноват. Ты же знаешь, как Элайн умеет добиваться своего.

От этих слов тейрн только хмыкнул. Уж он-то это знал лучше всех.

– Я хотел тебя попросить вот о чем, – продолжал Фергюс. – Пусть уж лучше ее обучает опытный учитель. Так будет лучше не только для меча. Для Элайн куда полезнее по ночам спать.

Тейрн задумался.

– Все равно это неслыханно. Девушка с двуручным мечом…

– Отец, вспомни леди Коутрен. Помнишь, она еще стояла рядом с тейрном Логейном на приеме у короля?

Брайс слегка кивнул. Судя по тому, что он тогда увидел, ближайшая помощница первого министра, капитан королевского стражи леди Коутрин, не расставалась с броней и двуручным мечом даже в постели. Правда, он к ней в постель не заглядывал, но впечатление было полным.

И вообще, женщины-воины были далеко не редкостью в Ферелдене – даже его жене в свое время пришлось научиться держать в руках боевое оружие. Увы, мирные времена наступили в королевстве совсем недавно.

Но двуручный меч…

– Хорошо, Фергюс. Я разрешаю. Пусть занимается днем с Сайрусом, а ночью спит в своей комнате. Кстати, раз уж ты пришел: нам с тобой придется скоро поехать в Антиву. Мне поручено возглавить кортеж королевского посольства, а ты поедешь со мной. Тебе пора научиться ездить дальше Денерима, сын мой.

* * *

Вечером Элеонора вошла в спальню к дочери. Та уже лежала в кровати, натянув одеяло до подбородка, но свеча у изголовья все еще не была потушена.

– Элайн, – обратилась к ней Элеонора, – отец все-таки разрешил тебе тренироваться с двуручным мечом. Хотя лично я этого не одобряю – войны давно кончились, и твои увлечения бессмысленны. Тебе лучше…

Удивленно открытый рот Элайн немедленно закрылся, она резко села в кровати и упрямо тряхнула головой.

– Да-да, мама. Я знаю. Мне лучше научиться быть настоящей тейриной. Носить шелковые платья, ожерелья и все такое. А еще пить вино, как эта курица Ландра, вот. А можно я этому научусь как-нибудь потом?

Элеонора лишь вздохнула. Она уже знала норов своей дочери и пока не стала с ней спорить. Она верила, что от судьбы уйти невозможно, и дочь тейрна все равно станет настоящей леди, несмотря ни на что. Просто надо набраться терпения. А пока…

– Так вот, занятия с двуручником тебе разрешены с одним условием: по ночам ты будешь спать, а не лазить через окна в оружейную. И кроме того, ты все-таки научишься носить те самые шелковые платья и вести себя как подобает тейрине.

Элеонора подошла к окну и закрыла его. Потом, поцеловав замершую, словно статуя, дочь, с усмешкой сказала:

– И предупреди своего сэра Гилмора, что тренировок больше не будет. В следующий раз он пусть идет спать, а не торчит у тебя под окном. Кстати, имей в виду, тебе еще рано иметь своего оруженосца. Лучше бы ты, как и подобает настоящей тейрине. подыскала фрейлину.

Не прошло и недели, как Элайн обзавелась собственным двуручным мечом. Длинный и узкий, с прямым острым лезвием, по которому змеился муаровый узор, он грел ее душу сильнее любых украшений, которые лежали в ее шкатулке. И тем более сильнее каких-то глупых фрейлин.

Даже немногословный Сайрус по достоинству оценил клинок.

– Отец балует Вас, Ваша Светлость. Для первых занятий с двуручным оружием такой меч очень хорош – сразу видно, как говорится, работу настоящего мастера.

– А ты сам видел, как кузнецы делают такие мечи? – заинтересовалась Элайн.

– Мастера стараются не раскрывать никому своих секретов. Но я-то вижу, что этот клинок долго мучили раскаленными углями, били стальными молотами и обливали ледяной водой, прежде чем он стал таким гибким и прочным. Да что тут – Вы и сами это знаете.

Он по привычке закрутил свои густые усы и нахмурился:

– Я тоже не буду жалеть Вашу Светлость. Без этого, как говорится, никакого толка из Вас не получится. А я по-другому и не умею.

– Да ты и раньше не давал мне спуску, Сайрус! – хохотнула Элайн, с гордостью принимая меч обратно.

– Это все, как говорится, были игрушки. А теперь все будет совсем по-другому. Для настоящих воинов у меня тоже есть свои секреты.

– Раскаленные угли и стальные молоты? – улыбнулась девушка.

– Что-то вроде. Сами, как говорится, увидите.

* * *

Из долгой поездки в солнечную Антиву Фергюс вернулся не один. Он привез в дом жену – красавицу Ориану, и у него началась совершенно другая жизнь. Все свое свободное время он теперь проводил с ней.

А Элайн поняла, что теперь она больше не будет всюду ходить за братом. Кроме того, ей стало понятно, что это не она должна за кем-то ходить и кому-то подражать, а наоборот – другие должны за ней бегать. Теперь она будет примером для остальных. Под «остальными» Элайн пока подразумевала Роланда, а другие ее не очень интересовали.

Девушка давно заметила, с каким обожанием и нежностью смотрит на нее этот молодой банн. Он был готов выполнить для нее любое поручение и участвовать в самых сумасшедших проказах, лишь бы только быть с ней рядом. Он всегда защищал ее от насмешек и ехидных шуточек Фергюса, даже если они были справедливы.

Роланд всегда помогал ей – совсем как тогда, когда ей было нужно лезть в окно оружейной комнаты. Эти ночные вылазки сблизили их сильнее всего, и Элайн поняла, что ей далеко не безразличен этот симпатичный парень.

Ей нравилась его покладистость. Юной тейрине казалось, что он один понимает ее – все остальные только хмыкали и криво улыбались, когда узнавали об оружейных пристрастиях Элайн Кусланд. А Роланд искренне ее поддерживал.

Но пока молодой человек не проявлял попыток к сближению. Рассудительность Роланда все еще брала верх над его чувствами.

* * *

Башня Ветров была самым высоким строением замка, и с ее смотровой площадки можно было в любую погоду разглядеть воды Недремлющего Моря. Иногда Элайн забиралась на самый верх и любовалась цепочкой прибоя, мерно накатывающегося на прибрежные скалы. Если подойти к самому краю, возникало ощущение полета – внизу было далекое-далекое море, а наверху близкое-близкое небо.

Когда один из стражников заметил эти посещения, родители прочитали ей нотацию, что это очень высоко, очень опасно, и строго-настрого запретили даже подходить к башне.

Такие запреты только сильнее раззадоривают желание их нарушать. Тем более не в правилах Элайн было так просто отказываться от своих желаний. И рыжий волчонок быстро нашел выход – точнее, вход – прямо через окно кладовой, примыкающей к башне. Здесь было тесно, темно и пыльно. Но самое главное – дверь кладовки выходила прямо под лестницу, ведущую наверх. Там можно было пересидеть, если появлялась стража, а потом подняться на самый верх и попасть на смотровую площадку. Наверх стражники заходили нечасто. С чего бы им торчать под холодным ветром?

– Роланд, пойдем! Я покажу тебе кое-что интересное.

– Да, миледи, после Вас, – Роланд с готовностью подчинился.

Элайн повела его в сторону Башни Ветров. Не доходя до главного входа, она свернула в кусты. По едва заметной тропке они добрались до небольшого окошка. Не сказав ни слова, Элайн ловко ухватилась за раму, подтянулась на руках и скрылась в оконном проеме.

– Рори! – позвала она изнутри.

Вслед за ней он перемахнул через подоконник и тоже оказался в пыльном полутемном помещении.

– И куда мы идем?

Она приложила палец к губам, подошла к двери, прислушалась, а потом вполголоса спросила:

– Ты когда-нибудь видел море? Настоящее море?

– Нет, наш баннорн находится в долине.

Ему было стыдно признаться, что он так до сих пор и не удосужился съездить к берегу.

– А я тебе его покажу. Это очень красиво! – и она первая скрылась за дверью.

Они стали осторожно подниматься по деревянной лестнице. Там, на самом верху, перед выходом на смотровую площадку, было еще две двери, одна вела в комнату для стражи, а другая – в оружейную.

– Тсс… – Элайн хотела проскользнуть мимо, но тут из-за двери комнаты стражников послышался женский голос.

– Рик! Ох, Рик! Еще! Еще! О-о-о!

Элайн удивленно взглянула на Роланда. Тот уже покраснел до ушей, а по его лицу пошли некрасивые белые пятна.

– Ох, еще! – не унимался голос за дверью.

Элайн шагнула к двери. Роланд схватил ее за руку, умоляюще глядя в глаза, и отрицательно покачал головой. Другой рукой он придержал дверь, чтобы она не подумала даже случайно открыть ее.

– Я хочу это видеть! – зашипела на него тейрина и попыталась потянуть дверь на себя.

– Нет! – он дернул ее за руку, впервые применив против нее свою силу. – Это крайне неприлично! Не будь такой нахалкой!

Пока Элайн думала, что ему ответить, Роланд воспользовался ее замешательством и силком вытащил ее наверх.

На верхней площадке он сердито спросил:

– И где тут твое море?

Вместо ответа ему достался болезненный тычок в плечо.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать? И почему ты дернул меня за руку?

– Поймите, миледи! Так нельзя! Это нельзя… Это не полагается… – и он запнулся.

Элайн подошла к нему, уперев руки в бока.

– Это? А что это?

Резкий холодный ветер не смог остудить жар на его лице, и юноша опять залился краской.

– Ну же, Роланд! – она вцепилась в его рукав, не обращая внимания на его смущение. – Ты же знаешь, что они там делали?

– Миледи… Элайн… Пожалуйста, не спрашивай меня, – пролепетал он.

– Что ты там бормочешь?! – рассердилась она. – Или ты мне ответишь, или я пойду и спрошу у них сама!

– Ох, миледи, прошу Вас, не надо туда ходить! – взмолился Гилмор.

– Тогда объясни мне сам, – потребовала она и замолчала.

Элайн, конечно же, слышала о том, что может происходить между мужчиной и женщиной, когда они остаются одни. Ей не раз приходилось ловить двусмысленные обрывки разговоров, проходя мимо прислуги, – но вот так, можно сказать, лицом к лицу, она никогда с этим не сталкивалась.

– Рори, это то, о чем взрослые пытаются не говорить?

Ее забавляла его неловкость. Роланд принужденно кивнул.

– Рори, они там занимались любовью, да? – прямо спросила она, глядя ему в глаза.

Молодой Гилмор отвел взгляд, закашлялся и слегка кивнул.

Элайн подошла к нему ближе.

– А ты сам это делал?

– Ну… – с трудом выдавил Роланд. – Миледи, пожалуйста, пойдемте отсюда!

Зачем рассказывать тейрине о той служаночке с тяжелой косой, которая… Да что там!

– Почему? – Элайн посмотрела парню прямо в глаза. – Рори, почему мы должны уйти отсюда? Тебе здесь не нравится?

– Нравится, Ваша Светлость, – произнес он одними губами.

– Вот только не начинай! – и она состроила гримасу. – «Ваша Светлость!» – с издевкой передразнила она Роланда.

Затем она придвинулась еще ближе и вдруг осторожно прикоснулась к его щеке:

– Так почему мы должны уйти?

– Потому что… Потому что я…

– И что же «ты»?

– Я мужчина.

При этих словах Элайн насмешливо подняла брови и ехидно улыбнулась.

– Ты в этом уверен?

– Да. И я… Я люблю тебя! – Роланд обхватил ее талию и порывисто поцеловал ее в приоткрытые губы.

Это было ново и до странности приятно. Элайн на мгновение лишилась дара речи. Такого поворота событий она не ожидала. Роланд, такой спокойный и рассудительный Роланд…

Она резко оттолкнула его и понеслась по ступенькам вниз, спотыкаясь на ходу. Пару раз она даже чуть не полетела кубарем, рискуя сломать себе шею.

Очутившись у себя в комнате, Элайн подошла к зеркалу. Лицо пылало, глаза блестели, а на губах горел поцелуй Роланда.

– Оказывается, смотреть на море… – она не договорила, улыбнулась своему отражению и осторожно потрогала губы.

* * *

«…Согласно преданию, леди Шейна тайно любила короля Каленхада, но ее честь и ее долг держали уста леди Шейны закрытыми.

Но вот наступил тот день, когда сестра погибшего эрла Симеона, ставшая ведьмой, решила преподнести ей приворотное зелье, и леди Шейна не выстояла перед лицом этого искушения. Она предложила зелье королю, и королева Майрин следующей ночью застала их обоих в постели. В гневе она покинула Денерим и ушла прямо к своему отцу. Когда Мирддин выслушал ее, он заявил, что более не поддерживает Каленхада, и более того – начнет войну против него.

Леди Шейна, раскаявшись, поведала всем, что она завоевала своего короля при помощи ведьмовского зелья. Каленхад же великодушно простил леди Шейну и отказался ее казнить.

Мирддин, узнав об этом, в ярости призвал иных эрлов и баннов выступить против Каленхада и леди Шейны.

Втайне от Каленхада, леди Шейна сама отправилась к Майрин, чтобы помириться с ней, но Мирддин нашел и убил ее. Сам же Каленхад после этого вызвал Мирддина на поединок, где в смертном бое победил его, и кровь тестя обагрила меч короля. Смерть Мирддина привела к тому, что эрлы зароптали и возвысили голоса против Каленхада. Всем казалось, что новая гражданская война вот-вот опять начнет опустошать Ферелден.

Каленхад лично отправился к Майрин. Никто не знает, что он сказал ей, но потом Каленхад исчез. Куда он ушел – знает только Создатель, которому он вверил свою судьбу. Своей жене он оставил великий меч «Неметос» – символ династии Тейринов – и грамоту, в которой отрекался от трона в пользу своего не рожденного сына, которого под сердцем носила королева».

Олдос захлопнул книгу и, прокашлявшись, сказал:

– На сегодня достаточно, дети мои. Вас ждут другие дела.

Во время занятий у книжника Роланд прятал глаза и старался всячески избегать насмешливых взглядов молодой тейрины. Но Элайн все-таки сумела улучить момент и, когда ученики выходили из библиотеки, шепнула в затылок Гилмора: «Я жду тебя вечером у старого дуба».

И сразу убежала к себе, не дождавшись ответа. Она была уверена, что Роланд не посмеет ее ослушаться.

Элайн пришла заранее и поудобнее устроилась на своей любимой ветке. Вскоре к дереву подошел Гилмор и остановился в ожидании, переминаясь с ноги на ногу. Элайн отколупнула кусочек коры и бросила в него. Он отряхнул голову и лишь удивленно огляделся по сторонам. Тейрина прыснула в кулак и запустила в него другим куском, побольше. В этот раз она угодила Гилмору прямо по носу, и он догадался посмотреть наверх.

– Сэр, вы долго будете изображать из себя статую Пророчицы? – выражение ее лица не оставляло сомнений в том, что ее это откровенно забавляло.

Ему потребовалось меньше минуты, чтобы подтянуться. Одно ловкое движение – и он уже рядом с ней. Толстая широкая ветка угрожающе заскрипела – никто не мог упрекнуть Гилмора в излишней худосочности.

– Мы же сейчас свалимся! – засмеялась Элайн.

– Нет, если, конечно, ты не будешь вертеться. – Роланд осторожно обнял ее за талию.

Она не сопротивлялась. Ей было так хорошо сидеть с ним рядом, чувствуя его дыхание.

– Ты не сердишься на меня? – тихо спросил он.

– За что?

– За море.

Элайн молча улыбнулась, нежно глядя на него пронзительно зелеными глазами. Ее голова немного наклонилась вбок, и она первая потянулась к Роланду.

Она потом так и не вспомнит, о чем они говорили между поцелуями. Скорее всего, как это бывает с молодыми влюбленными, обо всем и ни о чем. Он рассказывал о себе, о доме, о семье, о том, как красив баннорн весной, когда на полях расцветают цветы. И как бы он хотел показать ей красоту этих полей, усыпанных яркими улыбками проснувшейся природы. Она не вникала в смысл его слов.

Их так никто и не обнаружил. Но кто бы их мог найти? Ведь когда они обнимались, никого, кроме них двоих, во всем мире больше не существовало.

Они не раз и не два потом прятались от всего мира, разговаривая между поцелуями о прошлом и будущем. О настоящем им уже все было известно. Однажды, смеясь от радости, Элайн воскликнула:

– Ты знаешь, я так счастлива с тобой. Мне кажется, что от восторга я могу руками достать до неба.

И она подняла ладонь над головой.

– Где же оно? Как жаль, что я его не чувствую… Только листья и ветки…

Роланд улыбнулся ей:

– Хочешь я наклоню это небо для тебя?

И, не дожидаясь ответа, он обхватил ее лицо ладонями и крепко поцеловал в губы, ответившие ему таким же страстным поцелуем.

– Осторожнее! – прошептала Элайн, пытаясь отдышаться. – Не наклоняй его так сильно… А то оно рухнет прямо на нас.

– Пусть рухнет, – улыбаясь, ответил ей Роланд. – Я найду для тебя новое!

* * *

На ее шестнадцатилетие в Хайевере был устроен большой праздник – Элайн впервые должна была выйти в свет.

Были приглашены многочисленные гости и пошито первое настоящее бальное платье. С атласными лентами и вышивкой, очень дорогое и красивое. Такой роскошный наряд она одевала в первый раз.

После удобных легких штанов и кожаных курток Элайн чувствовала себя в нем неловко, хотя должна была признать, что в этом платье она неотразима.

В комнату вошла Элеонора и залюбовалась дочерью.

– Как оно тебе идет! Сегодня ты будешь самой настоящей королевой! – восхищенно сказала она.

Элайн покосилась на мать, а потом еще раз взглянула в зеркало. Несомненно, это платье ей действительно очень шло. Портнихи постарались на совесть, но… Такой длинный подол, она же будет о него все время спотыкаться!

Впрочем, титул королевы праздника был чертовски соблазнителен, поэтому Элайн терпеливо и аккуратно расправила все складки. Ведь сегодня она должна быть лучше всех!

Вскоре парадный зал замка начал наполняться людьми. Почти все гости прибывали со своими отпрысками – обычно на таких приемах молодые люди знакомились друг с другом, здесь вполне можно было подыскать удачную партию своему сыну или дочери.

Стоит ли говорить, что сама героиня праздника была не только прекрасной, но и очень выгодной партией, которая могла бы оказать честь даже самому королю, если бы он не был уже женат.

Зал постепенно наполнялся гулом голосов, ароматами духов, шелестом вееров и платьев.

То и дело напыщенный и разодетый распорядитель объявлял имена и титулы высокопоставленных гостей, все прибывающих и прибывающих на праздник. И самое главное, этот праздник был посвящен ей!

Элайн, выросшая в негромкой размеренности Хайевера, в котором гости были редкостью, чувствовала, как от волнения заливаются краской ее щеки, а сердце вот-вот вырвется из груди от осознания того, что все вокруг на нее смотрят.

Она вместе с родителями встречала гостей и улыбалась всем подряд, показывая свои белые зубки и не думая о том, что такую улыбку могут посчитать слишком дерзкой.

И вот распорядитель праздника громогласно объявил, три раза стукнув жезлом об пол:

– Его Величество король Кайлан, правитель Ферелдена!

По толпе прошел легкий гул. Стремительной походкой в зал вошел молодой человек чуть старше Фергюса – почти что его ровесник. Парчовые одежды цвета темного золота, расшитые драгоценными камнями, красиво оттеняли его длинные светлые волосы. Рядом с ним шел Фергюс, гордый и страшно довольный.

Он уже не выглядел юным сорванцом – недавно Ориана родила ему сына, которого назвали Орен. И Фергюс как-то сразу повзрослел.

Брайс Кусланд с достоинством подошел к молодому королю. Обменявшись любезными приветствиями, они двинулись вперед, и очень скоро король оказался лицом к лицу с Элайн. Она на мгновение замешкалась, а затем присела в глубоком реверансе, чуть было не наступив на проклятый подол. Над головой раздался смешок и, подняв глаза, она увидела улыбающегося Фергюса:

– Могу ли я представить Вам мою сестру Элайн, Ваше Величество? – обратился он к королю.

– Ваше Величество, – продолжил он, улыбаясь, – Вы бы видели, как она умеет управляться с мечами! В этом ей равных нет!

Король засмеялся вместе с ним, взял руку Элайн и поднес к губам, одобрительно глядя на нее веселыми глазами.

Процессия двинулась дальше. На ходу Фергюс обернулся и подмигнул ей.

– То же мне, шутник выискался! Создатель тебя раздери, братец! – вполголоса выругалась Элайн.

– Не ругайся. На тебя все глазеют, – шепнул Гилмор, подав ей руку. – И внимательно слушают.

– Может, ты меня еще поучишь реверанс делать? – вспылила Элайн. – Или подскажешь парочку правильных словечек, чтобы я могла душу отвести?

– Если Вам так хочется, миледи, – и то, и другое, – учтиво поклонился Гилмор, пряча улыбку.

Мало того, что брат попытался ее вышутить, так еще и Гилмор туда же. Это вывело ее из себя. Она резко развернулась на каблуках и, путаясь в подоле своего великолепного платья, чуть ли не бегом понеслась к выходу.

«Выкину эту тряпку!» – подумала она со злостью. – «Только мешается под ногами!»

Она напрямик шла к дверям, расталкивая локтями толпу. Гости изумленно провожали ее взглядами. С пылающими щеками, злая на весь свет, она выбежала прочь и остановилась только возле своего дерева.

– Ну и когда же ты повзрослеешь? – услышала она сзади голос Гилмора.

Это разозлило ее еще больше, и она неожиданно для себя самой повторила одно грязное ругательство, каковое ей пришлось однажды услышать от Джонаса, распекавшего своих подчиненных. Бедный Роланд пошел белым пятнами и тихо ответил:

– Миледи, ваше поведение не соответствует вашей красоте. Не пристало прекрасной девушке повторять такие слова.

А потом улыбнулся ей мило и тепло, именно так, как она любила. Она почувствовала, что гнев понемногу отступает.

– Все равно ты была великолепна, – сказал Роланд.

– Я надеюсь, меня сейчас никто не услышал? Ох, а то начнут трепать языком…

– Я просто поражен. Миледи, с каких пор Вас это стало волновать? – парировал он. – Так ты хотела, чтобы я научил тебя делать реверанс?

– Может, и правильно ругаться ты меня тоже научишь? – эта пикировка начала ее веселить.

– Нет, этот урок ты дашь мне сама! – возразил Роланд. – А пока начнем урок хороших манер, – и он развернул Элайн к себе лицом. Она засмеялась и, привстав на носочки, прильнула к губам Гилмора.

– Не знаю, как реверанс, а этого никакой король точно не получит! – сказала она после поцелуя.

– Я бы умер, если бы это случилось, – с серьезным лицом ответил Роланд. – Пусть короля целует его королева… Подожди-ка. Кажется, ты где-то помяла свой наряд.

И он поправил и отряхнул ей платье.

– Все леди всегда следят за этим! Особенно если они на королевском приеме. И пойдем поскорее обратно!

* * *

Гилмор провел ее обратно в зал, где гости уже расселись за длинными столами, а прислуга начала разносить блюда.

Путаясь в подоле, Элайн прошла на свое место рядом с матерью. Неподалеку сидел король со свитой. Один из его спутников что-то негромко рассказывал Его Величеству, на что Кайлан отзывался радостным смехом. Повернувшись влево, Элайн снова встретила смеющийся взгляд брата. Она нахмурилась и стала придумывать, что бы такого сказать этому задаваке. Но леди Элеонора, вовремя почувствовав настроение дочери, успокоительно похлопала ее по руке:

– Все в порядке, дорогая. Не переживай так, мы все тебя любим!

Теплая улыбка матери ненадолго ее успокоила. Но, увы, неприятности и не думали заканчиваться. То ли случайно, то ли намеренно справа от нее расположилась леди Ландра Лорен.

Это было еще хуже, чем неуместные шуточки. Леди Ландра болтала, не останавливаясь ни на минуту. Пару раз она даже намекнула, что душка Элайн была бы замечательной супругой для ее прекрасного сыночка. Самое противное заключалось в том, что душка должна была непринужденно выслушивать излияния этой курицы – права покинуть свое место или заткнуть болтливую леди у нее не было. И это бесило ее до такой степени, что Элайн была готова лично убить эту Ландру вместе с ее сыном.

У нее даже промелькнула приятная мысль, что она сделала это с одного удара – не далее как три дня назад ей удалось с одного мощного взмаха разрубить деревянное чучело, одетое в легкие доспехи, на два аккуратных куска. Сайрус, пряча улыбку в густые усы, даже похлопал ей в ладоши.

Чтобы хоть как-то отвлечься от идиотской болтовни Ландры, она поковырялась в своей тарелке. Есть она совсем не хотела, зато жажда заставила осушать один кубок за другим. Она пила молодое вино жадными глотками, почти не ощущая вкуса и не осознавая, что пьянеет. Тем более, что каждый следующий кубок хоть немного, но все-таки поднимал настроение.

Наконец угощение закончилось – все стали подниматься и выходить из-за столов. Увы, выпитое вино дало о себе знать – ноги казались ватными, а голова закружилась. Никогда раньше она столько не пила.

Как хорошо, что рядом снова очутился верный Роланд.

«Верный, как… рыцарь! Нет, он не – ик… рыцарь! Он лучше! Это ее король Каленхад! А она, – ик… – его королева!.. Или леди Шейна?»

Она почти не помнила, что было дальше. Зазвучала музыка, и брат… или не брат? В общем, кто-то из мужчин пригласил ее на танец и закружил. Вдруг ей стало плохо и, пробормотав что-то невразумительное, она непонятным для себя образом очутилась на улице. Затем, слегка пошатываясь, побрела в сад, хватаясь за деревья.

Вдруг резкие спазмы сжали ее желудок, но Элайн сумела удержать себя от тошноты.

«Платье! Если я его заплюю…»

Несколько часов назад она хотела выбросить мешающие ей тряпки, а сейчас почему-то беспокоилась о своем наряде. Еще она подумала о том, что хорошо бы не забыть отрубить голову этой Ландре, чтобы та раз и навсегда перестала досаждать ей дурацкими разговорами. Р-р-раз – и все!

На этих радостных мыслях силы оставили ее окончательно. Голова закружилась еще сильнее, и звезды, весь вечер весело мерцавшие в темно-синем небе, потухли.

Открыв глаза, она увидела над собой лицо Роланда. Он осторожно вытирал ее лицо платком. Они оба сидели под деревом, и ее голова покоилась у него на коленях.

Элайн было плохо и стыдно. Соленые слезы сами навернулись на глаза.

Гилмор осторожно провел рукой по ее волосам и нежно коснулся губами ее губ:

– О, нет! – участливо сказал он. – Не плачь, пожалуйста! Только не в свой день рождения!

– Я же… ни… когда… раньше так много не пила! – жалобно стала оправдываться она.

– Я знаю. Тебе скоро станет легче, – пробормотал он и снова прильнул к ее губам.

Брайс Кусланд, обеспокоенный долгим отсутствием дочери, лично отправился на ее поиски. Найти Элайн для него не составило труда, зато ему пришлось немало постараться, чтобы немедленно не устроить целующейся парочке громкий скандал. Впрочем, тейрн был достаточно благоразумен, чтобы не раздувать это событие при гостях.

* * *

Элайн запретили покидать свою комнату до прихода родителей и, кроме того, она уже несколько раз прослушала нотацию няни о том, как должна себя вести благовоспитанная девушка.

Получалось, что она намеренно доставила неприятности своим родителям. Осрамила их своим нелепым поведением и неожиданным пьянством. А то, что она посмела уединиться с Гилмором, да еще позволила себе с ним целоваться! Тут у няни не было слов, чтобы выразить возмущение. Положа руку на сердце, подходящие слова для этого у Нэн были, но высказать их дочери тейрна она не посмела.

Первой к Элайн пришла мать. Несмотря на сдержанность тейрины, можно было без труда заметить, что Элеонора до глубины души возмущена поступком дочери.

Она не замедлила сразу же это высказать:

– Такое поведение может навсегда скомпрометировать тебя в глазах высшего общества. Навсегда! Ты хотя бы понимаешь это?

– Делайте со мной, что хотите! – закричала Элайн, сжав кулаки. – В Тень все ваше общество! Я люблю Гилмора! Я не могу без него! Ну почему же вы все не даете нам быть вместе? Я хочу за него замуж, вот! Хочу!

– Что ты сказала? – Элеонора на мгновение просто прикипела к полу.

– Именно это я и сказала!

– Замуж?! Ты вдруг захотела замуж? – в гневе сузила глаза Элеонора. – Вот что, дорогая моя, или ты сейчас же прекратишь истерику, или мы действительно отдадим тебя замуж!

– Но не надейся, не за Гилмора! Этот банн тебе не пара! – грозно продолжила она. – Если уж ты пойдешь замуж, то за мужчину нашего круга. Не забывай – ты могла бы составить партию самому королю, если бы тот не был женат!

Этот факт очень расстраивал Элеонору. Она была уверена, что ее дочь смотрелась бы на Ферелденском троне намного лучше, чем эта выскочка Анора.

– В любом случае, выходить замуж ты должна за настоящего лорда, а не за Гилмора. Например, Деррен…

Элайн, вспомнив разговоры леди Ландры, содрогнулась от отвращения:

– Фу! Какая гадость! Уж лучше я умру!

– Ах, вот как! Ну, раз ты так заговорила... Это значит, что ты точно не умрешь! – в глазах матери не было ни капли сочувствия. – Тот, кто любит по-настоящему, такими словами не разбрасывается.

– И вообще, от разлуки не умирают, – отрезала мать. – Хватит, довольно об этом. Ты уже выросла, и никто не будет выполнять твои капризы! Ты уже взрослая, запомни это!

Элеонора вышла, громко хлопнув дверью. Элайн знала свою мать – та могла многое прощать и понимать, но только до тех пор, пока дело не касалось ее принципов. Тогда сдвинуть с места Элеонору Кусланд не мог даже любимый муж.

Роланд уже стоял перед тейрном. Брайс Кусланд не кричал, не ругался, не вздымал руки к небу. Но то, что он сказал, было пострашнее криков и ругани.

– Сэр Гилмор, тебе предстоит сделать выбор. Хочешь ли ты обесчестить свой род посягательством на мою дочь? Надеюсь, ты понимаешь, что именно я буду вынужден предпринять, чтобы загладить этот позор. Или же ты предпочтешь, чтобы все осталось так, как было до твоего приезда?

– Да, милорд, – с некоторым усилием ответил Роланд. – Пусть будет, как было до моего приезда.

Шутки кончились – навлечь на себя и своих родных гнев столь знатного владыки было бы весьма неразумно. А Роланд всегда был обстоятелен и практичен. Даже сейчас.

– Я надеюсь, ты не забыл о твоей клятве верности?

– Нет, милорд. То есть, да… Я не забыл, милорд.

– Тогда я приказываю тебе немедленно, сегодня же… нет, даже сию минуту отправиться в гарнизон у Западных Холмов.

– Почему, милорд? – спросил Роланд и сразу замолчал. Этот вопрос был напрасен, но тейрн все же ответил на него.

– Потому что я так хочу. Выполняй свой долг.

После недолгой паузы сэр Гилмор посмотрел в глаза тейрну:

– Милорд, позвольте мне попрощаться с Вашей дочерью!

– Нет. – Брайс поднял ладонь. – И не возражай мне. Я сам сообщу ей о своем решении. И вот еще что - до гарнизона ты поедешь не один. Даже если с сопровождающими что-то произойдет, я все же напомню тебе: ради твоей чести и чести твоего отца без моего приказа ты не должен возвращаться в Хайевер ни при каких условиях. Ни при каких. Ты понял?

* * *

Элайн посмотрела на отца, и сердце ее сжалось – никогда раньше любимый отец не смотрел на нее так строго.

– Где Роланд? – тихо спросила Элайн.

– Он уехал — коротко ответил Брайс, любуясь на свою дочь. От неугомонной маленькой девчушки, не осталось и следа. Решительность и твердость отца, красота и упрямство матери сплавились в настоящую драгоценность, оправленную красным золотом рыжих волос. Но ведь Элайн так неопытна и так молода...

Брайс не успел ей сказать ничего ободряющего, потому что ненаглядное сокровище резко спросило его повелительным тоном:

– Уехал?... Как он посмел? И куда это он уехал?

Брайс не на шутку рассердился – и она смеет его об этом спрашивать!

– Пока я глава семьи, предоставь это решать мне! Я отвечаю за тебя, а не Роланд! Именно поэтому ты не узнаешь, куда и почему он уехал! Уехал – и все. Все! Ты это поняла?

– Нет, я не хочу этого понимать. Я хочу…

Тейрн бесцеремонно остановил ее.

– Ты забываешься! Тебе было разрешено все! Тебе прощались все шалости и капризы! Тебе разрешили неслыханные для будущей леди вещи, – и Брайс поднял глаза к потолку, – даже такие, как тренировки с двуручным мечом! Но ты…

– Я люблю его! – прервала его Элайн и всхлипнула. Но сегодня слезы дочери ничуть не тронули отца.

– Элайн, ты перешла все границы дозволенного!

Она вздрогнула. Отец обращался к ней по имени крайне редко. Это означало, что он очень взволнован. Но она упрямо продолжала гнуть свою линию.

– Ну как же вы все не поймете? Я же люблю его!

– Ах, любишь? Девочка моя, никогда не путай влюбленность с любовью! И вот что – послушай-ка меня очень внимательно! – Глаза Брайса сверкнули, а в голосе прорезалась сталь. – Если ты не успокоишься и не прекратишь истерику, я отправлю тебя в монастырь, годика так на два. Чтобы тебя там научили приличиям и манерам, достойным будущей тейрины. И еще для того, чтобы тебе было с чем сравнить свою жизнь.

И Брайс вышел из комнаты. Он не хлопал дверьми, но это не утешило Элайн. Она знала, что отец выполнит свои обещания.

Что поделать, если родители достаются нам в таком возрасте, когда их уже не переделаешь?

Элайн плакала тихо, в подушку, стараясь не привлекать внимания. Все ее мысли были с Роландом – где он, что с ним?

Она ничего не знала. Ничего.

* * *

Третий день Элайн не выходила из комнаты. Она забросила тренировки и прогулки и лишь безучастно сидела у окна, глядя на каменные дорожки. Ей ничего не хотелось. Даже слезы не приносили облегчения.

Она не услышала, как к ней зашла Ориана, жена Фергюса.

– Здравствуй, дорогая сестрица! Все сидишь? А я принесла тебе цветы.

– Цветы? Мне? – Элайн удивленно подняла на нее покрасневшие глаза.

– Я подумала, что тебе будет приятно, – и она протянула Элайн незатейливый букет.

– Ой! – Элайн отдернула руку, но потом все же осторожно взяла букет. – Колется! – опять вскрикнула она.

– Колется? – переспросила Ориана.

Букет в руках у Элайн был простой и милый. Ей приветливо улыбались солнышки ромашек. Качали голубыми чашечками колокольчики и синели васильки. Все было оплетено розовой кашкой. Букет источал сладкий, одуряющий аромат.

Элайн поднесла букет к лицу:

– Ай!

– Что случилось, дорогая? – спросила Ориана.

– Опять укололась…

И только теперь среди простых и милых цветов Элайн увидела полураскрытый бутон великолепной белой розы.

– Роза! – удивилась девушка. – А я ее не заметила.

– Разве? – Ориана смотрела и улыбалась.

– Ну да… – неуверенно ответила Элайн, не понимая, что хочет невестка.

– Нет, милочка, ты ее просто не разглядела.

– Я это и сказала.

Ориана покачала головой:

– Заметить и разглядеть – это не одно и то же.

Элайн начала раздражаться.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Именно то, что сказала. Разве ты не укололась, когда брала букет? Разве не почувствовала ее аромат?

Невестка осторожно вытащила розу из букета.

– На, возьми.

Так же осторожно Элайн взялась за стебелек.

– Теперь, когда ты видишь ее колючки, ты осторожна.

Элайн пожала плечами. Она не понимала, какую игру ведет с ней Ориана.

– В Антиве женщинам часто дарят цветы. Ведь женщина сама цветок, красивый и манящий. Его хочется взять в руки и ласкать. Но если у цветка есть колючки, его опасаются, каким бы красивым он ни был.

– Ты так скучаешь о доме? – безучастно спросила Элайн.

– Самую малость. То, без чего я действительно не могу, люди называют «любовь».

На лицо тейрины набежала тяжелая тень, и она резко отвернулась от невестки.

– Да, милочка, я все знаю. Признай, что свой бой за любовь ты проиграла. И в этом бою твой меч тебе ничем не помог. Так-то.

Ориана отложила букет и села рядом.

– Кстати, у нас женщины не носят оружие.

– А что они у вас носят? – буркнула Элайн.

– Красивые платья, драгоценности, цветы.

– А оружие?

– Оружие носят мужчины, это их привилегия. Зачем нам его носить?

– Защищаться, – возразила Элайн. – Вот, например, леди Шейна…

– Нас защищают мужчины. Неужели в Ферелдене так мало мужчин, чтобы такие женщины, как леди Шейна, хватались за меч?

– Ну и как же вы живете… Без оружия? – изумилась Элайн.

Ориана осторожно взяла розу из руки Элайн:

– Тебе хочется ударить ее мечом? – поинтересовалась она.

– Нет…

– Она же тебя ранила? – настаивала Ориана.

– Ну и что? Я сама виновата. Я была неосторожна. Слушай, Ориана, я никак не пойму, к чему ты клонишь.

– В Антиве женщина с мечом – неслыханное дело.

– Я уже поняла, – огрызнулась Элайн, любуясь розой.

– Мы такие, какими нас сотворил Создатель. Цветок – цветком, женщину – женщиной, мужчину – мужчиной. Женщина вооружена уже с рождения. Мужчина готов положить к ногам женщины все сокровища мира, делать глупости и совершать героические поступки. Для этого ей не нужен меч. Шипы? Может быть. Но главное – женщина должна быть прекрасна, как цветок.

Элайн посмотрела на розу и невольно понюхала ее.

– Да, милочка, тебя к ней привлек аромат. А ты его видела? Или роза защищалась от тебя мечом? – усмехнулась Ориана. – Женская сила подобна аромату изысканного цветка: хоть она слаба и нежна, но пьянит и кружит голову. Поэтому наши мужчины хотят нас защищать. Если женщина не стремится быть женщиной и постоянно занимается тем, что претит женскому естеству, – счастье отворачивается от нее. У нее все будет не то. Не тот дом, не тот муж, не те дети. Потому что она сама не та. Вот и у тебя любовь – не та.

Элайн покачала головой и нахмурилась:

– Та или не та, какое вам всем дело! Это моя любовь! Понимаешь – моя! И вообще, отстаньте от меня со своими поучениями! – слезы опять наполнили ее глаза и закапали на цветок.

Ориана не обратила внимания на ее просьбу.

– Все верно, ей не хватает воды.

И она взяла кувшин:

– Представь, что вместо воды здесь красота, нежность, счастливый смех, легкая походка. Просто быть красивой мало, свою красоту нужно уметь преподнести как награду. И не забудь, ты должна быть загадочна. Непредсказуема. Мужчина никогда не должен изучить тебя до конца.

Элайн удивленно слушала Ориану. Это были не скучные нотации матери и не сухие наставления Олдоса.

– А еще сюда мы добавим… умение разжечь страсть. Ведь ты уже взрослая и должна знать, что это такое, верно? – продолжала гнуть свою линию невестка.

Элайн вспомнила, как они с Роландом ходили смотреть на море, и щеки ее запылали. Ориана покивала головой.

– Да, скромность делает женщину неотразимой. Да ты посмотри на себя в зеркало – от тебя невозможно отвести глаз! И, конечно, не забудь материнство. Рождение ребенка делает женщину настоящей богиней. Ты научилась махать мечом не хуже любого мужчины. Но ни один мужчина не сможет подарить этому миру новую жизнь. Отнять сможет, а вот родить ребенка?

– Я не собираюсь рожать, – огрызнулась Элайн. Хотя в глубине души она понимала, что Ориана права.

– Пока не собираешься, – мягко поправила ее Ориана. – Но в этот мир ты пришла именно за этим. Материнство – самый драгоценный подарок Создателя, и отказываться от него противно женской природе. Впрочем, ты сама поймешь, когда тебе это потребуется.

– Я не отказываюсь… Ориана, я тебя просто не понимаю! – покачала головой Элайн. – Зачем ты мне все это говоришь?

– И не надо понимать, милочка. Просто допусти мои слова в свое сердце. Ты же не пытаешься понять, откуда у розы аромат. Он есть – и все. Вот мы и наполнили кувшин. Поставь в него розу. Посмотрим, что с ней будет завтра.

А назавтра Элайн сама пришла к Ориане. Ориана держала на руках маленького сынишку.

– Подожди-ка, мне надо его покормить.

Она села на высокий стул у окна и дала ребенку грудь. Ориана вся светилась тем теплым светом, который может подарить только материнство.

– Правда, она прекрасна?

Вздрогнув от неожиданности, Элайн обернулась. Рядом стоял Фергюс и смотрел на жену.

Она вспомнила взгляд, наполненный такой же любовью и нежностью. Взгляд Роланда. Раз ее меч не может вернуть такой взгляд, значит…

Элайн осторожно вышла из комнаты и вернулась к себе. На подоконнике, в кувшине с водой, стояла та самая роза. Из вчерашнего полураскрытого бутона она превратилась в белоснежный цветок, нежный и великолепный. Им хотелось любоваться и любоваться, а аромат, который он источал, был еще пленительнее.

– Так вы говорите – женственность? – неизвестно к кому обратилась Элайн и наклонилась к цветку, чтобы вдохнуть пьянящий сладковатый запах.

* * *

Утреннее солнце освещало небольшой двор замка и высвечивало блики на броне солдат, стоящих четкими рядами перед тейрном Хайевера. Две сотни отборных воинов с самым лучшим оружием.

Он обвел их внимательным взглядом и слегка кашлянул.

– Солдаты! Вы все слышали, что на нашу страну с южных земель вновь надвигаются Порождения Тьмы! Это не выдумки. В Ферелден пришел Мор^[4]! Порождения Тьмы вырвались из под земли для того, чтобы разрушать и убивать!

Лица многих солдат посуровели и напряглись.

– Наш король созывает всех на бой с нечистью! Наш долг – уничтожить угрозу! Мы должны защитить наши семьи, наших жен и детей от смерти и разорения!..

Элайн стояла в арке открытых ворот и внимательно рассматривала сверкающий сталью строй, застывший перед ее отцом. Вот она и дождалась. Легенды и предания, которые рассказывал Олдос, становились явью. Но, как ни странно, сейчас ее это не волновало. Вместе с жуткими новостями о проснувшемся Драконе-Архидемоне до нее дошло другое известие, полностью завладевшее ее сердцем, – из далекого гарнизона вернули Гилмора. Прошло два года, но она так и не забыла его. Разлука как ветер — слабое пламя гасит, сильное — раздувает.

Но пока она не могла разглядеть среди солдат никого, кто был бы хоть отдаленно похож на Роланда. Может, Ориана ошиблась?

– Напрраво! – раздался громкий рык Джонаса.

Строй одним четким движением развернулся к Элайн. Сейчас они начнут выходить – и не стоять же ей в воротах на пути отряда? Она отшатнулась от стены и в последний раз посмотрела на солдат.

– Шагом… мар-р-р-рш! - От голоса Джонаса закладывало уши.

О, Создатель! Ориана не ошиблась – Роланда действительно вернули обратно. В четвертом ряду, в самой середине – это ведь он! Просто сбоку из-за дурацкого шлема его было не узнать. Какое счастье! Роланд вернулся!

Элайн даже не задумалась, почему отец изменил свое решение.

А тейрн совсем не думал о чувствах дочери. Сейчас для него был дорог каждый солдат – тем более такой, как Гилмор. Последний смог проявить себя умелым и способным воином, и командир гарнизона, не осведомленный о его прошлом романе с дочерью Брайса, рекомендовал его тейрну. Немного подумав, Брайс решил: прошло уже достаточно времени, чтобы история забылась. Оба ее виновника были наказаны, и оба, судя по всему, получили хороший урок.

Тейрн хорошо знал: дерутся не мечи, дерутся люди. Кроме того, он не собирался оставлять Роланда в замке надолго.

* * *

Тейрина Элеонора Кусланд давала последние наставления Нэн.

– И не забудь проследить, чтобы в кладовой был достаточный запас продуктов. В замок съезжается очень много людей.

После того, как Элайн выросла и перестала нуждаться в няньке, пожилая Нэн получила ответственную должность главной поварихи.

– И вот еще что. Сенешаль сейчас очень занят, он наверняка не успеет вовремя. А сегодня к нам приезжает леди Ландра с сыном – для них нужно подобрать комнаты, прибраться и постелить чистое белье. Передай ключнице, чтобы она этим занялась, и проследи за ней, если сможешь. И пусть прислуга работает побыстрее – сейчас каждая пара рук на вес золота. Даже эльфийских^[5].

– Леди Ландра приедет? – удивилась Нэн. – Во время войны ездить по гостям? Негоже это.

– Нэн, это не твоего ума дело. Они приедут ко мне – и этого достаточно, – резко ответила Элеонора.

Старая Нэн не заслужила такой отповеди, но не объяснять же ей истинную причину приезда леди Ландры!

Тейрина беспокоилась за дочь. Она не хотела, чтобы Элайн сломя голову помчалась на войну вместе с отцом. Даже если он прямо запретит ей, с Элайн станется сделать по-своему. А тут еще возвращение Роланда из гарнизона – дополнительный повод для дочери учинить что-нибудь неподобающее.

Элеонора хотела видеть дочь замужней дамой с ребенком на руках. Война все-таки не женское дело. И пусть тейрине самой пришлось помахать мечом рядом со своим мужем – ее дочь должна быть избавлена от этого сомнительного удовольствия.

Пока она видела один способ решения этой проблемы – чем скорее они выдадут дочь замуж, тем скорее Элайн перестанет думать о Гилморе и военных подвигах.

* * *

Растрепанный мальчишка-эльф подошел к двери и робко постучал в нее.

Из комнаты молодой госпожи донеслось:

– Кто там?

– Миледи, Вас призывает Его Светлость хозяин! – пропищал маленький слуга в закрытую дверь, потирая голову. Совсем недавно он получил увесистый подзатыльник от сенешаля за то, что отлынивал работы, играя в ножички.

– Я не слышу! Входите! – донеслось из комнаты.

Эльфенок приоткрыл дверь и просунул в нее голову.

Юная тейрина занималась тем, что в очередной раз поправляла узел на затылке. Она начала носить такую прическу недавно, и огненно-рыжие пряди все время выбивались из узла.

– Миледи, Вас призывает Его Светлость хозяин! – маленький посыльный повторил эти слова куда более уверенно, увидев, что кроме нее в комнате никого нет.

Слуги знали, что Элайн относится к эльфам спокойно и не шпыняет их по поводу и без.

– Я поняла. Передай моему отцу, что я сейчас спущусь, – ответила она, даже не повернув головы.

Дверь осторожно закрылась. Знали бы эти эльфы, чего ей стоит это спокойствие!

«Ну вот, дождалась! Должно быть, отец хочет объявить о своем отъезде».

Элайн тихо вздохнула.

Она уже говорила об этом с отцом. Завтра он с братом уезжает на войну с Мором. Войско тейрна уходит далеко на юг, под самый Остагар, где король Кайлан собирает войска для битвы с Порождениями Тьмы.

А ей будет доверено управлять замком.

«Ты стала совсем взрослая, дочь моя», – сказал отец. – «Тебе пора научиться быть тейриной не только на словах, но и на деле. Владеть людьми – искусство куда более сложное, чем владеть мечом. Но я в тебя верю, волчонок!»

Может быть, все это было и замечательно, но пока она так и не смогла поговорить с Роландом. Ее неосторожность в свое время уже привела к тому, что Роланда выслали куда подальше.

Кроме того, наверняка и за ним, и за ней следят – вряд ли родители окончательно забыли ту историю. И все эти дни она обдумывала, как поговорить с ним без свидетелей.

А тут еще в придачу ко всему эта курица Ландра со своим «кстати, еще не женатым» сыночком. Самое противное – что он всячески пытался ухаживать за Элайн. Как бы случайно оказывался рядом с ней за столом, как бы случайно их оставляли наедине.

Элайн все это очень раздражало, потому что ее мысли были заняты Роландом. Она еле сдерживалась, чтобы не нахамить Деррену и его матери. Хотя, если быть честной, Деррен был ничуть не хуже многих других молодых дворян. Но мысли о Роланде делали ухаживания Деррена отвратительными.

Только здравая мысль о том, что громкий скандал привлечет к ней лишнее внимание, удерживала ее от открытых грубостей в адрес Лоренов.

К демонам Лоренов!

Наконец Элайн справилась с прической и привычно одернула платье. Что-то надо делать. Было ясно, что Роланд пойдет в поход вместе со всеми. Так что осторожность осторожностью, но ей надо срочно с ним встретиться.

Ладно, сначала она еще раз выслушает отца, а потом… Потом будет видно.

* * *

Когда она вошла в парадный зал, Брайс Кусланд разговаривал с Рендоном Хоу и повернулся к ней не сразу.

– Волчонок, прости, я тебя не заметил. Хоу, помнишь мою дочь?

– Я вижу, она превратилась в прекрасную девушку! – с восхищением произнес Рендон. – Рад тебя видеть, красавица.

Этот человек совсем не нравился Элайн, и когда он приезжал, она старалась не попадаться лишний раз ему на глаза – даром что он считался другом отца.

Элайн кивнула в ответ на приветствие Хоу и вежливо спросила:

– Вы приехали с семьей, эрл Хоу?

– Нет. Я оставил их в Амарантайне, подальше от этой войны на юге. Они все передавали вам привет. Кстати, мой сын Томас тоже спрашивал о тебе.

Она и так достаточно понервничала по поводу Роланда, леди Ландры и Деррена, поэтому вспыхнула моментально:

– Для чего? – она едва сдерживала свой гнев.

Хоу растерялся:

– Для чего, говоришь? – переспросил он. – Бойкая девица! – он повернулся к Брайсу, – Когда она так говорит, становится точно вылитая мать!

– Видишь, Рендон, с кем мне приходится иметь дело! – улыбнулся Брайс. – Моя дочь, благослови ее Создатель, теперь все решает сама.

– Бойкая девица! – повторил Хоу. – И, конечно, весьма одарена. За ней нужен глаз да глаз.

То, что подумала Элайн при этих словах, не смог бы вслух повторить даже капитан стражи, слывший отъявленным грубияном.

– Впрочем, волчонок, я позвал тебя не для этого, – обратился Брайс к дочери. – Завтра мы с твоим братом уезжаем. Я оставляю замок на твое попечение.

Все это было уже оговорено тысячу раз, и возражать сейчас было просто бесполезно. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как согласиться.

– Хорошо, отец!

– Отличные слова! – одобрил Брайс, боявшийся, что дочь опять начнет спорить. – Здесь останется немногочисленная стража. А ты будешь следить за порядком. Ты же знаешь поговорку: «Кот из дома – мыши в пляс»? Да, вот что. Я хотел тебя кое с кем познакомить. Пригласите Дункана! – обратился он к стражникам.

Вскоре в зал вошел коренастый вооруженный мужчина, одетый в легкие доспехи. Лицо у него было строгое, но доброе, скорее напоминавшее лицо учителя, чем воина.

– Для меня большая честь быть вашим гостем, тейрн Кусланд! – у него был низкий приятный голос.

Как показалось Элайн, Рендон Хоу занервничал:

– Мне не говорили, что здесь будет Серый Страж…

– Дункан только что приехал. А что тебя смущает, Рендон?

– Гостя такого ранга нужно встречать с особыми почестями, – как то неуверенно проговорил Хоу. – Я оказался в невыгодном положении.

– Нам редко выпадает удовольствие видеть Серого Стража своими глазами, это верно. Волчонок, я надеюсь, брат Олдос рассказал тебе, кто они такие?

Элайн кивнула:

– Это орден великих воинов.

– О них слагают легенды. Это они остановили Мор и спасли всех нас.

Она вспомнила рассказы Олдоса о Серых Стражах. Да, это они принимают в свои ряды любого человека, гнома или эльфа, невзирая на знатность, прошлое и настоящее… Воины, вся судьба которых - бороться с порождениями тьмы.

Олдос, кажется, еще что-то говорил о Праве Призыва. Ах, да! Они ведь могут призвать в свои ряды любого – от короля до преступника. И никто не имеет права им отказать. Но сейчас ей беспокоиться не о чем – из-за того, что только лучшие удостаиваются приглашения, недостатка в рекрутах у Серых Стражей не бывает. Если только Олдос ничего не напутал…

Тем временем отец продолжал:

– Дункан сейчас ищет новобранцев, а потом присоединится к нам в Остагаре. Кажется, он положил глаз на сэра Гилмора.

У Элайн будто земля ушла из-под ног.

«Так вот, значит, как вы все решили избавиться от Роланда. Вот почему вы так спокойно оставляете меня сторожить замок!»

Она едва сдерживалась.

– Не хочу быть дерзким, – произнес Дункан, – но мне кажется, ваша дочь тоже подойдет.

Отец встал перед Дунканом, закрывая ее собой.

– Гм… может, это и почетно, но мы все же говорим о моей дочери! – он повысил голос.

В это время Элайн с ужасом думала:

«Создатель Милосердный, он же увезет с собой Роланда!»

Тейрина сердито сощурила глаза:

– У меня нет желания становиться Серым Стражем!

– Вы слышали, Дункан? Мою дочь это не интересует.

– Вам незачем беспокоиться, – примирительно ответил Серый Страж.

Тейрн перевел дух. Серый Страж мог в любой момент воспользоваться Правом Призыва. Но, кажется, пока пронесло.

А Элайн едва не трясло от нахлынувшего возмущения.

«Да, им незачем беспокоиться! Они сделали все, что бы не беспокоиться! Даже жениха привели! Проклятье! Проклятье!»

– Волчонок, – отец прервал течение ее мыслей, – постарайся, чтобы в мое отсутствие Дункан ни в чем не нуждался.

– Конечно.

Она сдерживалась изо всех сил.

– И разыщи Фергюса. Передай ему, чтобы он, не дожидаясь меня, вел войско к Остагару.

– Подожди, отец. Мне надо кое-что тебе сказать, – возразила она.

– До завтра мы еще успеем поговорить. А пока нам надо обсудить боевые действия.

Увидев, что она пытается опять возразить ему, Брайс повысил голос:

– Дочь, не упрямься!

Элайн стрелой вылетела на улицу.

«Надо что-то предпринять!» – билась в голове мысль. Не видя дороги, она неслась вперед, пока не столкнулась с каким-то воином, едва не сбив того с ног.

Подняв глаза, она увидела Гилмора.

«Роланд!»

Она столько о нем думала, так мечтала о встрече, – и вот он, стоит перед ней. А глаза! Его глаза смеются и светятся счастьем. Он сильно изменился, возмужал, окреп, стал шире в плечах. Стал еще красивее и желаннее.

Гилмор тоже пожирал ее взглядом.

Увы, кроме них во дворе стояла стража и какие-то слуги. Наверняка им было любопытно, о чем говорит эта известная всему замку парочка. Как бы тейрн ни пытался в свое время пресечь разговоры, длинные языки слуг оставались всегда при них.

– Вот вы где! – первым пришел в себя Гилмор. – Ваша матушка сказала, что вас желал видеть тейрн, поэтому я не хотел вам мешать.

«Ты мне не мешаешь!» – хотелось крикнуть Элайн и броситься ему на шею.

Но она оглянулась вокруг и ответила:

– Ну да, особенно если вспомнить, кто сейчас у отца.

– Да, я видел, к нам приехал эрл.

«Какой к черту эрл! При чем тут эрл?»

– Ваш пес забрался в кладовую, а Нэн грозится уйти, – продолжал Гилмор, не отрывая от нее взгляда.

«Великий Создатель, какой пес, какая кладовая?! О чем мы с тобой говорим, Рори?!»

– Как кухарки ни стараются его прогнать, он все равно пытается туда пролезть. Вы же знаете эту породу. Мабари слушают только хозяина. Любой другой рискует оставить руку у него в зубах.

– Тирен не настолько глуп, чтобы калечить своих, – буркнула Элайн.

«Они все успокоились и уже не боятся оставлять его рядом. Видно, решили отдать меня замуж за этого несносного Деррена».

Вдруг Гилмор спросил:

– Миледи, все говорят, что в замок прибыл Серый Страж. Это правда?

Элайн вздрогнула от неприятного предчувствия:

– Похоже, ты взволнован?

– Скорее – трепещу! – пошутил он и слегка улыбнулся. – Ведь о воинских доблестях Серых Стражей ходят легенды!

– Его зовут Дункан. И я уже говорила с ним, – горестно вздохнула Элайн. После чего тихо добавила: – Он намерен проверить, годишься ли ты для их службы.

Гилмор просто просиял:

– Дыхание Создателя! Вы уверены? Вы только представьте – я Серый Страж!

От этих слов Элайн стала белее снега.

– Конечно, мне не надо торопиться, прошу прощения, миледи! – вовремя поправился Роланд.

Ей было что ему высказать о его неожиданных восторгах в адрес Стражей, но она лишь скривила рот в неприятной ухмылке:

– Ты что, много знаешь о Серых Стражах?

– Только то, что знают все. Здесь, в Ферелдене, Серых Стражей немного.

– И что происходит, когда Серые Стражи берут воина на службу?

– Я знаю только одно – у тех, кто становится Серым Стражем, прежняя жизнь заканчивается. И возврата к ней нет.

«Вот как! – похолодела она. – Вот как, значит… Заканчивается, и возврата к ней нет. И ты хочешь уйти к ним без возврата?!»

– Говорят, на службу они берут самых достойных, – продолжил Роланд и вдруг забеспокоился: – А что если Серый Страж попытается забрать Вас, миледи?

– Он заверил отца, что не призовет меня.

– Он может и передумать, – возразил Роланд. – Олдос рассказывал мне, что Серые Стражи иной раз сжигали целые деревни, лишь бы те не достались Порождениям Тьмы.

– А при чем здесь я? – изумилась тейрина.

– Прошу извинить меня, миледи, но Вы необычная женщина! – в его голосе было столько восторга и любви, что у Элайн отлегло от сердца.

«Он меня до сих пор любит! Ох, Роланд!»

– Вы сильны и искусны, и можете заменить любого мужчину на поле битвы, – продолжал восторгаться Гилмор. Его слова звучали как сладкая музыка, но она поспешила разочаровать его:

– Я не хочу становиться Серым Стражем.

– Полагаю, что у Вас много других возможностей. А вот я бы все отдал, чтобы попасть к ним в орден.

«Вот как? А я бы все отдала, чтобы ты туда не попал!»

– За мной наблюдают, Элайн! – одними губами прошептал он. – Я должен идти в караульную.

– Я понимаю, Рори, – так же беззвучно ответила она. Они разошлись в разные стороны, но Элайн уже точно знала, чего она хочет. Она сегодня с ним встретится. Несмотря ни на что. Она так хочет. Значит, так будет.

А пока Элайн пошла к Фергюсу, чтобы передать отцовский приказ.

* * *

Оставшись в спальне, Элайн уже знала, что будет делать. Она переоделась в ночную сорочку, легла и замерла в ожидании, оставив свечу не потушенной. Вскоре дом затих. Она накинула плащ и тенью скользнула в темноту.

Она хорошо знала дорогу – ведь это был ее дом. И вот она незамеченной добралась до комнаты Роланда. Дверь была не заперта, и Элайн скользнула внутрь. Какое-то время она стояла в полной темноте. В душу начали закрадываться сомнения, она уже начала раскаиваться, что пришла сюда. Но уйти, не поговорив с Роландом, она не могла.

Постепенно глаза привыкли к темноте. Высоко под потолком было окошко, скорее похожее на бойницу. Сквозь него проникал слабый лунный свет. Она начала различать очертания предметов. Наконец, разглядев на кровати силуэт, она шагнула к нему.

Гилмор спал, отвернувшись лицом к стене.

Ком подкатил к горлу. Она не спит ночами! Мучается, переживает! Не может ни пить, ни есть, а этот… этот Гилмор спокойно дрыхнет в своей келье! Как он может спать?!

Сейчас ей больше всего захотелось оказаться в своей спальне, и уже не отдавая себе отчета в том, что она делает, Элайн набросилась с кулаками на спящего парня.

– Создатель! – Роланд вскочил, хватая ее за руки.

Неподдельное изумление отразилось на его лице:

– Дыхание Создателя! Миледи… Элайн?! Как ты здесь… – он даже не уворачивался от тумаков, сыпавшихся на него градом. Наконец он крепко прижал ее к себе.

– Идиот! – чуть было не разрыдалась Элайн. – Почему ты не искал меня? Меня хотят выдать замуж… Я убежала… Я пришла…

– Успокойся, любовь моя, – проговорил Роланд, гладя ее по волосам.

Потом он поцеловал ее, как прежде, очень нежно и бережно. Элайн замерла и начала отвечать на его поцелуи. Ее плащ сам соскользнул на пол. Он гладил и целовал ее, а она осторожно скользила руками по его телу. Роланд порывисто прижал ее к себе, и она вдруг осознала, что на нем нет никакой одежды. Ощущение столь тесной близости пьянило ее сильнее, чем крепкое вино, разливаясь томным и сладким теплом до самых кончиков пальцев. Голова закружилась, а душу словно подхватил теплый летний ветер и понес высоко-высоко, прямо к наклонившимся небесам.

Никогда до этого она не ощущала ничего похожего. Ей захотелось, чтобы он поцеловал ее всю сразу, сейчас и немедленно. Элайн взяла руку Гилмора и прижала к своей груди. Роланд вздрогнул и попытался отдернуть ладонь, но Элайн не отпускала.

– Ты… ты действительно этого хочешь? – прошептал он.

Она почувствовала жар на лице и слегка кивнула.

Как она освободилась от сорочки, она не помнила. Или это Роланд помог снять? Да какое это имело значение, когда он сделал то, чего она так хотела, – начал покрывать поцелуями каждый дюйм ее тела, выгибающегося дугой от нестерпимого блаженства. Сердце Элайн переполнялось восторгом, она никогда еще не испытывала такого головокружительного наслаждения. Она утопала в новых восхитительных ощущениях, подставляя себя его губам в ожидании новых и новых ласк.

Дыхание юноши стало учащаться, а его настойчивые поцелуи становились все быстрее и беспорядочнее. Роланд прижался к ней, и его горячие губы вновь нашли лицо Элайн.

Но вместо новой волны удовольствия ее пронзила резкая боль. Элайн вздрогнула и застонала. Ей пришлось собрать в кулак все свое терпение, чтобы не сбросить с себя мерно двигающегося Роланда.

Боль утихла сразу же после того, как юноша буквально упал на нее, пытаясь задушить ее в благодарных объятиях.

– Я тебя люблю! – прошептал он, прижимаясь к ней содрогающимся телом.

Первый раз Элайн не нашлась, что ему ответить.

* * *

Когда Роланд смог открыть глаза и улыбнуться ей, Элайн уже знала, чего она хочет.

– Я уйду с тобой к Серым Стражам, – прошептала она, гладя его по голове.

– Тейрн не допустит этого, – возразил Гилмор. – Ты же знаешь своего отца.

– Он утром уедет…

– Ты не посмеешь его ослушаться.

– Я уже ослушалась. Рори, пожалуйста…

Он перебил ее:

– Элайн, перед тобой весь мир, ну зачем тебе Стражи?

– Там мы будем вместе.

– Любовь моя, я не могу допустить даже мысли, что тебе будет угрожать опасность. Я не смогу ни жить, ни воевать, если буду бояться за твою жизнь.

Элайн приподнялась повыше и внимательно посмотрела на Гилмора.

– Рори, я перестаю тебя понимать. Если ты так за меня беспокоишься, останься со мной здесь.

– Ты же первой перестанешь меня уважать, если я не пойду в Стражи!

– Здесь тоже надо воевать. И Стражи – не единственные воины.

– Ты разбиваешь мое сердце! – взмолился Роланд. – Пожалуйста, подумай, ну кем я здесь буду? Пажом? Оруженосцем? А ведь быть Серым Стражем – это честь и удача для любого воина!

– А я? А я, надо понимать, для тебя бесчестная неудача? – в ее голосе глухо звякнул металл. Совсем как лезвие меча об каменный пол.

– Любовь моя, поверь мне, ты самое лучшее, что у меня было. Ты навсегда останешься в моем сердце! Клянусь честью!

Взгляд Элайн полыхнул гневом:

– Было? Значит, я для тебя уже в прошлом? – она даже поперхнулась от возмущения. – И ты смеешь клясться? Как может клясться честью тот, кто только что занимался бесчестьем?

Она вскочила с постели и набросила сорочку.

– Элайн! Что ты такое говоришь? – он схватил ее за руки. Но она грубо отдернула их и завела за спину, сжав кулаки до боли в ладонях.

– Если ты не расслышал, то я повторю: не прошло еще и часа, как я отдала тебе свою честь, а ты уже все за меня решил! – она очень четко произнесла каждое слово.

Роланд опять протянул к ней руки, стараясь заглянуть ей в глаза:

– Элайн, но разве ты не знала, что за мной приехал Дункан? Его Право Призыва…

Она внимательно посмотрела ему в глаза:

– Я вижу, тебя это совсем не опечалило? Рори, мне кажется, ты просто оправдываешься.

Она никогда так сурово с ним не разговаривала. Роланд не знал, как донести до нее свою любовь и боль от предстоящей разлуки.

– Элайн, любовь моя, я… Я сожалею… Но это уже решено. Для тейрна было бы бесчестьем, если бы я не выполнил свой долг.

Она отшатнулась от него:

– Что?! Ты сожалеешь?! Решено? – она уже кричала, не боясь, что их услышат. – Это я сожалею! Это ты решил уйти к Стражам! И ты решил уйти туда без меня! И ты говоришь о чести после того, как…

Элайн не договорила. Ее язык будто прилип к небу – она задыхалась от обиды.

«Предатель! Предатель!»

– Элайн, но это же не я решил пригласить сюда Серого Стража! – пытался хоть как-то достучаться до ее разума Роланд.

Но разве можно достучаться до урагана, ворвавшегося в твое окно?

– А я решила, что ты сейчас же закроешь рот! – грубо осадила его тейрина. Роланд попытался возразить ей, но она опять оборвала его:

– Заткнись! – от ярости лицо Элайн исказила некрасивая гримаса. После короткой паузы она почти спокойно произнесла:

– Вот что. Я решила, что здесь решаю я! И я решила, что ты – не мужчина!

В ее тоне уже не было ни обиды, ни гнева, а одно лишь надменное и холодное презрение знатной дворянки к захудалому банну.

Сердце его разрывалось от горя.

– Элайн, позволь… – взмолился он.

– Не позволю! Потому что я так решила!

И добавила:

– И еще я решила, что ты меня не достоин! Обрати внимание – это я решила, а не ты!

После чего презрительно усмехнулась, скривив губы:

– Наденьте штаны, сэр Гилмор.

Не глядя на него, она набросила плащ и выскочила за дверь.

* * *

Она бездумно шла вперед, пока впереди не послышались шаги. Элайн огляделась – перед ней была дверь в тренировочный зал. Ноги сами привели ее сюда.

Очутившись в пустом промозглом помещении, она села прямо на пол и закрыла лицо руками. Но нет, плакать она уже не могла. Да и не хотела.

«Хватит слез! Настоящие воины не плачут!» Она еще даст выход своей боли. Но это будем потом, на войне.

Она знает, что ей делать. Завтра она уйдет с отцом в Остагар. Она так решила. Она сейчас переоденет доспехи и возьмет свой меч.

«Хватит! Все, довольно! Завтра я начну все заново!»

Элайн еще не знала, что исполнение желаний может быть страшнее неисполнения.

Когда она переоделась в доспехи, во дворе послышался какой-то шум, голоса и звон оружия. В другое время Элайн бы забеспокоилась, услышав эти звуки в неурочный час, но сейчас ей было не до этого – она схватила свой меч со стойки и почти бегом бросилась в свою комнату.

Перешагнув через порог, она обомлела от удивления. В комнате горели свечи, на столике возле кровати стояла бутыль с вином и ваза с фруктами. А на ее кровати, прямо на застеленном покрывале, невинным сном младенца спал… Деррен.

Тирен, ее мабари, подскочил к ней и радостно заскулил.

– Как он оказался здесь? – строго спросила она пса, закрыв за собой дверь.

Тирен виновато гавкнул. Деррен, словно ужаленный, подскочил с подушки. От резкого движения подушка упала на пол, и… приступ безумного смеха заставил Элайн в изнеможении сесть на каменный пол. Она заливисто хохотала, а по щекам ее текли слезы. «Какой восхитительный идиот!» – подумалось ей.

Тирен скакал подле нее, слизывая капли со щек, но вдруг зарычал и начал облаивать дверь.

– Не понимаю причину Вашего веселья, миледи, – надулся Деррен, поднимая подушку с пола.

– Расскажи-ка, что ты здесь делаешь? – отсмеявшись, спросила она.

– Вас жду…

– Меня? – она хихикнула последний раз и посерьезнела. – А разве я приглашала тебя в гости? – и она цыкнула на пса. – Фу, Тирен! Замолчи!

Пока она поднималась с пола, Деррен попытался оправдаться:

– Но как же! Еще, помнится, днем в библиотеке Ваша Светлость согласилась с матушкой, что нам надо познакомиться поближе.

– И я пригласила тебя к себе в постель, да? – в тон ему продолжила Элайн. При этом она очень неприятно улыбнулась.

– Нет, но я подумал… Я решил… – залепетал Деррен.

– Что?! – взорвалась Элайн. – Ты решил?!

После разговора с Гилмором она не могла спокойно реагировать на это слово.

«Еще один решатель!»

И, чеканя каждое слово, произнесла сакраментальную присказку:

– Здесь решаю я! И я решила, что ты немедленно уберешься из моей комнаты и из моей жизни!

Тирен продолжал рычать на дверь.

– Да замолчи ты наконец! – повернулась она к собаке.

– Из жизни? – задрожал Дерен. – Но, миледи…

«О, Создатель, какой же ты слизняк!»

– Убирайся отсюда, и твоя жизнь останется при тебе.

– Но там… Там стража! – собирая одежду, лепетал Деррен, осторожно продвигаясь к двери мимо рычащего пса.

– Да, там стража. И если ты не уберешься сам, то я позову эту стражу! Я же сказала – вон отсюда! Пока я не решила снести тебе голову!

Она сказала это таким тоном, как будто отрубала головы каждый день. И брезгливо отступила в сторону, давая дорогу этому напыщенному дураку. Собаку пришлось покрепче держать за ошейник – пес был чем-то очень взбудоражен. Кроме того, он чувствовал гнев хозяйки, и поэтому был готов вцепиться в гостя по малейшему поводу. Деррен умоляюще посмотрел на Элайн:

– Миледи…

– Я же сказала – вон!

Деррен открыл дверь и почему-то замер. Неожиданно раздался свист клинка, и его голова, отделившись от туловища, со стуком упала на пол и подкатилась прямо к ногам Элайн. Пока тело мешком валилось к ногам тейрины, разбрызгивая ярко-красную кровь, его глаза умоляюще смотрели на нее, словно прося прощения за лишнее беспокойство, пока не потухли окончательно.

На мгновение она просто оцепенела. Это могло бы ей дорого обойтись – перепрыгнув через обезглавленное тело Деррена, в комнату ворвался вооруженный солдат. От неожиданности Элайн разжала руку и отпустила пса.

Верный мабари среагировал единственно правильным способом – он в прыжке ударил грудью нападавшего, повалил его на пол и яростно вцепился в горло. Тот засучил ногами и руками, пытаясь оторвать от себя боевого пса, но бурный алый поток из разорванного горла уже унес с собой жизнь убийцы.

Меньше чем за минуту комната была залита кровью, на полу хрипел агонизирующий солдат, а рядом с ним валялось обезглавленное тело ее незваного «жениха». Тошнота удушливой волной подкатила к горлу Элайн.

И она произнесла только одно слово, которое знала с самого рождения.

– Мама!

Выбежав в коридор, Элайн увидела, что возле спальни родителей ее пес сцепился с какими-то солдатами. Теперь их было двое, и Тирену приходилось туго.

Плохо соображая, что именно она делает, Элайн метнулась в свою комнату и схватила двуручный меч. Подбежав к нападавшим, она нанесла удар по солдату, который пытался зарубить пса, повисшего на руке его товарища. Она впервые в жизни била мечом не по манекену, а по живому человеку. По бандиту, убийце.

«Мама!»

Этот негодяй попытался увернуться, но длинный клинок все равно задел солдата по правой руке, заставив его выронить короткий меч. А следующий взмах пробил насквозь его кожаный нагрудник. Широкая рубленая рана заставила врага покачнуться.

«Мамочка!»

Последний удар Элайн был колющим – одним движением она беспощадно проткнула противника. Он нелепо взмахнул руками и грузно упал к ее ногам. Эти солдаты не были готовы к бою с воином, оснащенным таким убийственным оружием, как двуручный меч.

Тирен рычал, зажав в пасти правую руку своей жертвы, до тех пор, пока удар тяжелого клинка по коленям бандита не повалил его навзничь. Но мабари не успел вонзить свои клыки в белеющее горло обидчика – вместо этого в грудь упавшего вошел и вышел, словно огромная игла, длинный узкий окровавленный клинок.

– Мама!

На пороге спальни появилась тейрина Элеонора:

– Душа моя! Я услышала бой во дворе и испугалась. Что происходит? Ты ранена?

Элайн бросилась к матери:

– Мама! Я так боялась за тебя! Я ничего не понимаю! Что происходит?

– Меня разбудили крики, а в зале были вооруженные люди. Слава Создателю, что я успела закрыть свою дверь на засов. Ты видела их щиты? – Элеонора кивнула на убитого. – Это же люди Хоу!

– Так значит, Хоу предал отца? Но зачем? Они же были друзьями! – отказывалась верить своим глазам Элайн.

Мир вокруг начал трескаться и осыпаться.

«Хоу так часто приезжал к нам. Отец называл его другом. Почему? Почему?!»

Ответов не было.

– Вероломный ублюдок! Я сама перережу ему глотку! – произнесла Элеонора. – Ты не видела отца? Он еще не ложился!

На мгновение запнувшись, Элайн ответила:

– Нет, я была в своей комнате.

– Надо разыскать его. И срочно.

– Я боюсь за тебя. Может быть, ты лучше останешься здесь?

Элеонора гордо вскинула подбородок:

– Я все-таки не какая-нибудь кисейная барышня из Орлея. У тебя есть еще меч? Дай мне его, и я покажу тебе, что с ним надо делать!

В другое время дочь нашлась бы, что ответить на похвальбу своей матери, – она сама могла показать, что надо делать с мечами. Но сейчас ей было не до пикировок.

У самой Элайн второго меча не было, поэтому оружие пришлось снять с врагов.

Они бросились в комнату Фергюса.

Там на полу, в луже крови лежала мертвая Ориана, а рядом с ней распласталось тельце окровавленного сына.

– О, нет! – Элеонора со стоном осела на пол, сжав голову руками. – Нет!!! Мой маленький Орен! Негодяи! Убить невинного младенца!

Орен был любимчиком всей семьи. Обаятельный малыш часто веселил родных своей детской непосредственностью. С искренним любопытством маленького человечка, открывающего для себя мир, он задавал смешные вопросы. Еще вчера он просил отца привести ему «мяч».

– Не мяч, а меч! – поправил его Фергюс и пообещал привезти сыну самый лучший меч, какой найдет. Но теперь чей-то меч сам нашел Орена и его мать.

– Хоу даже не берет заложников! Он решил перебить всех нас! – убивалась Элеонора.

Элайн невидящим взглядом уставилась на трупы невестки и племянника. Она просто не могла поверить во все это.

– Он заплатит за все. За все! – вытирая слезы, ответила Элайн.

Ярость наполнила ее душу, медленно заливая глаза пеленой неистового безумия.

– Пойдем, нам надо разыскать отца! – поднялась с пола стремительно постаревшая тейрина. На пороге комнаты она обернулась, прощаясь взглядом с невесткой и внуком, и горестно вздохнула:

– Бедный Фергюс…

Во дворе шел жаркий бой – дворцовые стражники бились насмерть с людьми Хоу. Силы были не равны, на одного защитника приходилось по три солдата этого предателя.

– Что же делать? – растерялась Элайн, крепко сжимая рукоять меча.

– Парадный зал. Твой отец должен быть где-то там.

Вокруг полыхал огонь, все было затянуто дымом. Обвалившиеся стропила, пылающие завалы из досок… Отовсюду доносились стоны, крики, плач. Слышался звон оружия.

Они с матерью и Тиреном пробивались к парадному залу, убивая всех солдат Хоу, имевших несчастье повстречаться им на пути. Им не нужны были пленные – им была нужна месть. Уже через несколько минут доспехи Элайн были покрыты кровавыми пятнами сверху донизу, а лезвие меча обагрилось по рукоять. Элеонора выглядела ничуть не лучше.

Надо отдать ей должное, тейрина действительно умела обращаться с мечом и щитом. Увы, Элайн слишком поздно по-настоящему оценила свою мать.

Элеонора тоже отметила, что ее дочь не зря пропадала на тренировках – ее выверенные движения и умелое владение двуручным мечом не оставляли ни одного шанса солдатам Хоу.

Впрочем, времени на размышления у них не было.

Перешагивая через тела друзей и врагов, они вбежали в парадный зал, где стражники Кусландов бились с солдатами Хоу. В самом центре Роланд Гилмор умело отбивался от наседающих со всех сторон врагов – он рубил своим мечом направо и налево, ловко отталкивая ногами особо настырных противников.

Элайн врезалась в звенящую оружием толпу, даже не думая о том, что для такой рубки у нее нет ни щита, ни прочных доспехов. Ее меч описал дугу и сшиб на пол одного бандита.

«Отец!»

Где же он? Еще один шелестящий взмах узкого лезвия до кости разрубил плечо другого негодяя.

«Папа!»

Кто-то бросился на нее – и она ударила его тяжелым эфесом прямо в лицо. Нападавший повалился навзничь. Пока она высматривала отца, один из защитников замка ловко прикончил упавшего.

«Папочка!»

Кажется, отца здесь не было.

Какой-то встрепанный детина без шлема занес над ней тяжелую секиру. Элайн сильно размахнулась мечом и все-таки сумела попасть прямо по тонкой белой полоске шеи, видневшейся под косматой бородой. Тело противника еще по инерции двигалось к ней, а его голова, кувыркаясь в воздухе, уже летела в другую сторону. Безголовый труп осел на колени и упал прямо на нее.

Она лишь брезгливо отпихнула от себя истекающий кровью обрубок, не задумываясь о том, что в первый раз отрубила человеку голову. Ей было некогда об этом размышлять – Элайн с остервенением продолжала методично рубить оставшихся врагов.

Неожиданная атака с тыла оказалась очень кстати – скоро бой был кончен. Ей пришлось опустить меч и перевести дух. Элайн вдруг обнаружила, что не может легко разжать руки – кровавая корка прилепила рукоять меча к ладоням. Весь зал был залит кровью и завален телами защитников замка и солдат Хоу.

Но это была лишь минутная передышка. Большие ворота зала, ведущие наружу, продолжали сотрясаться от сильных ударов. Поэтому Роланд прежде всего собрал оставшихся в живых стражников:

– Скорее к воротам! Задержите этих ублюдков как можно дольше! – скомандовал он.

Теперь он тоже мог немного прийти в себя и рассмотреть своих спасителей. Роланд обернулся и замер. Перед ним стояла Элайн.

В беспощадном настоящем не существует обидного прошлого. Перед лицом смерти не вспоминают о раздорах и упреках.

Роланд бросился к ней, но сразу остановился, заметив рядом с ней мать.

– Миледи! Ваша светлость! Вы обе живы! – радостно воскликнул он. – Я боялся, что солдаты Хоу ворвутся к вам!

– Они и ворвались. Этот Хоу вероломный ублюдок, и он заплатит за все! – с нескрываемой ненавистью сказала Элеонора. – Они убили Ориану и Орена. Ты не видел тейрна?

– Его здесь нет, миледи. Когда я понял, что случилось, мне лишь удалось закрыть ворота. Больше я ничего не знаю, – не сводя глаз с Элайн, ответил Роланд.

Створки ворот содрогались под ударами солдат Хоу. Почти все стражники Хайевера были ранены, и их осталось мало. Шансов на то, что они удержат вход, не было.

– Но они долго не устоят, – с тревогой в голосе подтвердил эту немудреную догадку сэр Гилмор. – Если в замке есть другой выход, идите быстрее туда.

У Элайн защипало в глазах. Она замотала головой.

«Нет, Нет! Нет!!!»

– Черный ход! – Элеонора схватила дочь за руку. – Быстрее на кухню – отец, наверное, там!

Элайн первая не выдержала:

– Пойдем с нами, сэр Гилмор!

«Пожалуйста, не оставляй меня!» – умоляли ее глаза.

Она вдруг поняла, что все изменилось. Мир уже не трескался, он стремительно рушился в пропасть. Из-под ног уходило все, что наполняло смыслом ее жизнь, а наклоненные небеса летели вниз, прямо на голову.

Роланд твердо выдержал ее взгляд.

– Нет, миледи. Я никуда отсюда не пойду. Если я брошу ворота, они падут, и вы не успеете спастись. Мой долг – защищать вас во что бы то ни стало.

«Ты же хотела, чтобы он остался? Здесь тоже нужно воевать, да? Вот твои желания и сбылись, волчонок!»

Теперь она должна уйти о него, чтобы спасти родителей. Это ее долг. Долг… Может быть, ей остаться с Гилмором? И, как леди Шейна, заслонив своего рыцаря, нанести смертельный удар Рендону Хоу?

«Отец!» – закричало сердце, задохнувшись от волнения.

«Роланд!» – вырвалось оно из груди.

От этого выбора ей отчаянно захотелось проснуться. Или сразу умереть.

Где-то внутри нее тот самый волчонок поднял голову к наклонившемуся небу и тоскливо завыл, раздирая душу на две части.

«Нет! Я так не хочу! Нет!!!»

Падающее небо не прислушалось к ее крику – его осколки уже неслышно хрустели под ногами, устилая путь, по которому не возвращаются.

Тейрина Элеонора склонила перед юношей поседевшую голову:

– Пусть хранит тебя Создатель, сэр Гилмор!

– Пусть хранит он всех нас, миледи! – ответил он и, глядя в глаза Элайн, добавил лишь одно слово:

– Спасайся!

Она не посмела ему возразить. Да, Роланд, как настоящий мужчина, уже все решил. Он выполнит свой долг и умрет ради нее. А она… Она пока останется жить. Ради отца. Ради матери.

Гилмор развернулся и, не оглядываясь, побежал к сотрясающимся воротам.

Когда она выходила из зала, наклоненные небеса с беззвучным грохотом упали в морские волны, залив ее глаза брызгами соленой воды..

В 30 год Века Дракона, 10 Кингсвейя, Элайн Кусланд приняла посвещение в Серые Стражи. Возглавив небольшой отряд, она смогла объединить людей, гномов, магов и оборотней Бресилианского леса и разгромить порождений Тьмы в битве при Денериме.

Она лично убила Рендона Хоу и уничтожила Архидемона Уртемиеля..

После этого Элайн Кусланд вышла замуж за Серого Стража Алистера Тейрина и возвела его на престол Ферелдена,

ЧАСТЬ ПЕРВАЯСЕРДЦЕ НАСТОЯЩЕЙ КОРОЛЕВЫ

	Милосердия, сердце мое, не ищи,
	Правды в мире, где ценят вранье, – не ищи.
	Нет еще в этом мире от скорби лекарства.
	Примирись – и лекарств от нее не ищи.
	Омар Хайям

Глава 1

Солнце уже перевалило далеко за полдень, когда послушница поспешно вбежала в покои Великой Целительницы.

– Матушка, матушка! – она едва переводила дух. – К нам едет сама принцесса Элайн!

– Да? – Винн недовольно подняла брови, оторвавшись от толстого фолианта на пюпитре. – И только поэтому тебе потребовалось меня беспокоить?

– Но я думала, что Вы будете рады… – послушница была явно ошеломлена. – Вы же вместе сражались против порождений… Спасали наш Круг…

– А потом я ушла из ее отряда. – В тон ей ответила Винн. – И вообще-то, я не хочу ее больше видеть.

– Но почему, матушка?

– Потому, что наша принцесса чересчур бессердечна. Осквернив Прах Андрасте, она навсегда вычеркнула себя из списков совестливых людей!

– Она же любит народ, матушка! Все говорят об этом. Она так добра с нашим народом! – жалобно попыталась возразить послушница.

– С народом-то она может и добра… А вот с людьми она безжалостна. Ну, к тому же, посуди сама, может ли быть добрым тот, кто лично зарубил своими руками беспомощного человека? Поэтому никогда не спеши с похвалами… Наш мир жесток.

Послушница, взгляды которой внезапно дали трещину в самом своем основании, пролепетала:

– И все-таки принцесса Элайн спасла нас от Мора…

– Да, это так. И только поэтому мне все-таки придется с ней повидаться…

Винн захлопнула книгу и усмехнулась:

– Ты знаешь, я, кажется, потихоньку становлюсь прорицательницей… Я почему-то уверена, что она приехала именно ко мне!

* * *

– Вы можете одеваться, Ваше Высочество! – голос Винн был сух и бесцветен. – Я закончила осмотр.

Принцесса села на кушетке и одним легким движением накрыла обнаженное тело тонкой шелковой рубашкой.

– Ты до сих пор злишься на меня, Винн?

– Я? Нет. Ни о какой злости не может быть и речи, Ваше Высочество.

– «Ваше Высочество»… – Элайн вздохнула. – Помнится мне, что в отряде со мной ты так официально не разговаривала!

– Я до сих пор жалею, что вообще пошла тогда с Вами, Ваше Высочество.

– Ах, вон оно что! Ты, значит, жалеешь.. Значит, ты настолько правильна и добродетельна, что до сих пор не можешь мне простить Праха Андрасте… Из-за горсти пепла умершей фанатички, умертвившей тысячи людей, ты готова поссориться с тем человеком, который спас твой Круг от уничтожения. Который закрывал тебя спиной в бою и делился хлебом за ужином… Скажи, Винн, ты свое презрение к этому человеку, случайно не называешь добродетелью? Или хлеще того – справедливостью?

Винн переменилась в лице. Она была явно смущена такой отповедью.

– Ох… Ваше Высочество, но Прах Андрасте это ведь не просто кучка пепла!

– Ладно, хватит об этом, Винн! Я приехала к тебе не обсуждать наши прошлые приключения. И после твоего ухода я не строила никаких иллюзий на тему нашей прошлой дружбы. Лучше ответь на тот вопрос, с которым я к тебе пришла.

– Итак, Ваше Высочество, я должна вам сказать…

* * *

Принцесса-консорт Элайн Кусланд стояла у высокого стрельчатого окна спальни. Рыжие волосы не были собраны как обычно, в узел на затылке, а свободно падали на плечи.

На лестнице раздался шум, дверь распахнулась, и в ней появился, сияющий как серебряный щит, Алистер.

– Дорогая! Вот ты где! А я думал, что ты будешь в главном зале!

– Зато я думаю совсем о других вещах, дорогой! – ее голос прозвучал с необъяснимой жесткостью и злобой. Слово «дорогой» она не сказала, а как будто плюнула на пол.

Алистер встал как вкопанный, будто его огрели по незащищенной голове боевым молотом.

– Что случилось, Элайн? Почему ты говоришь со мной таким тоном?

– Я не просто так ездила в Круг Магов. Ты был прав – там мне действительно не с кем особо любезничать. Но вот разузнать кое-что в этом Круге я все-таки смогла.

– И что ты там такого узнала? Почему ты вдруг стала разговаривать со мной, как с каким-то, черт побери, гарлоком?

– Что я узнала? У меня никогда не будет детей! Вот что я узнала! Ни от тебя… ни от кого не будет. Не будет! Ты представляешь себе это, Алистер? Представляешь? Мне никогда не увидеть ни своего сына, ни свою дочь!

Он осторожно подошел ближе.

– Я представляю себе это. Я же говорил тебе, после Собрания Земель. Помнишь, про скверну в крови…

– Да что ты мне говорил?!! Как раз ты – да-да, именно ты! С этой скверной в крови сумел заиметь себе ребеночка! Или ты забыл, кто из нас обрюхатил Морриган? Эта стерва не преминула мне рассказать, как ты ее «ненавидел» в постели! И ты никогда не поймешь, чего мне стоило посмеяться над ее шутками! Надо же, какой оказывается, трудный выбор – смерть от лап Архидемона или постель с Морриган!.. Действительно, кто бы мог подумать!

От этой тирады Алистер не на шутку взбесился:

– А кто из нас пришел меня уговаривать провести ритуал? Кто просил меня это сделать? Кто меня упрашивал чуть ли не на коленях? Кто твердил, что нам не стоит умирать?

– На каких коленях?! Что ты несешь, Алистер!

– Действительно, что я несу! Где этот мой ребенок, не подскажешь? Ты его видела? Трогала?! Или ты можешь меня упрекнуть в излишней заботе об этом ребенке? О, Создатель! Да что с тобой творится? Ты, кажется, от горя сошла с ума!

Элайн яростно посмотрела на него.

– Что? Я, значит, сумасшедшая? Да как ты смеешь мне такое говорить! Ты! Ты!.. – и она резко отвернулась в сторону.

Король попытался заглянуть в ее лицо, но принцесса оттолкнула его рукой.

Когда он все-таки сумел увидеть ее зеленые глаза, они были полны тоски и горя.

– Видишь ли, Алистер, я всего лишь женщина! Попробуй это, наконец, понять! – две слезы, одна за другой, стремительно прочертили дорожку по ее щечкам.

Алистер честно попытался это сделать. Но почему-то в его памяти все время вставал образ рыжеволосой красавицы в доспехах, которая, не колеблясь ни секунды, одним взмахом двуручного меча снесла голову коленопреклоненному Логейну. Хотя, надо признать, что Алистер сам бы поступил с этим предателем точно так же.

– Элайн! – Алистер попытался ее обнять. Она уже не сопротивлялась.

– Элайн! Забудь об этом. Мне нужна только ты… И пусть весь мир подождет!

Его любимая жена подняла к нему мокрые глаза и прошептала:

– Ты же поможешь мне вынести это? Правда?

– Конечно! Я все сделаю для тебя, любимая!

– Все?

– Все-все! Все на свете! Я люблю тебя, Элайн!

Как бы быстро ни двигались их руки, но одежда слетала на пол быстрее их движений.

Алистер нежно провел пальцем по обнажившейся спине Элайн прямо между ее лопаток – к пояснице, выгнувшейся навстречу его прикосновению. Она поймала его руку и потянула вниз.

И тут же оказалась перевернутой на живот и притиснутой к кровати. Элайн только и успела, что слегка ойкнуть от неожиданности.

– Любовь моя, – зарываясь лицом в ее рыжие волосы, шепнул в нежное ушко Алистер. – У нас нет никакого выбора. Мы должны быть вместе. Всегда.

– Алистер! Ну же, Алистер! – Гибкое и гладкое тело билось и выгибалось с немалой силой, упираясь локтями и коленками, но когда Алистер слегка ослабил хватку, Элайн даже не попыталась выскользнуть из-под него, а только изогнулась еще сильнее, подталкивая его чресла упругими холмиками ягодиц.

Должно быть, виновата была ссора, плеснувшая в кровь немалую толику адреналина. И сейчас с ним произошло то, чего не случалось никогда. Его желание овладеть любимой женщиной, причем немедленно, сразу, безо всяких прелюдий и взаимных игр – было единственным и всеподавляющим. Должно быть, что-то совпало. Возбуждение после взаимных упреков, запах ее тела, упругие толчки…

И в Алистере проснулся неистовый дикарь, который, не церемонясь, сунул руки под двигающиеся бедра жены, ухватил их покрепче… и их ложе затрещало и заскрипело, грозясь развалиться на части!

Если кровать и уцелела, то лишь потому, что, в конце концов, они просто кувырком свалились на пол.

У Алистера такого никогда не было. Чтобы каждый кусочек его тела кричал: «Давай! Ну!» Чтобы у него, тренированного бойца, умеющего себя держать в руках даже в самой безумной схватке, самоконтроль сорвался со всех креплений, и осталось только исступленное желание, несущее его куда-то далеко-далеко… И дикое ликование.

Ну совсем как когда вонючее рычание вождя огров, уже замахнувшегося для последнего удара, прерывалось ударом «Нестареющего», с хрустом разрывающего морду чудовища на две части. И смерть, стекающая с клыков монстра, испарялась без остатка…

И последний, завершающий удар в прыжке, после которого с восторгом понимаешь, что ты, обычный человек, можешь, можешь, можешь одолеть и свалить гору каменных мускулов! И навалившееся изнеможение, после которого доспехи тянут тебя к земле, как магнит к железу…

* * *

От нежного поцелуя в ухо Алистер проснулся и замурлыкал.

– М-ммм! Как хорошо!.. – его рука забралась под простынь и погладила спину томно потянувшейся к нему Элайн. – Ты мой ласковый зеленоглазый котенок…

– Что ты, Алистер! Какой же я котенок! – промурлыкала она.

– Нет уж, ты у меня самый настоящий котик – тепленький животик! – и Алистер, очень довольный своей рифмой, немедленно переместил руку в указанное место.

Элайн хихикнула и начала целовать его запястье.

– Ваше Величество, Вы забываетесь! Я не какой-то там котик! Я принцесса! – теперь ее поцелуи переместились на грудь Алистера. – Извольте обращаться со мной подобающим образом! – и принцесса неожиданно пощекотала короля. Его Величество засмеялся и тоже начал в ответ щекотать принцессу. После недолгой радостной возни, закончившейся обоюдным запутыванием в простынях, Элайн положила голову на грудь Алистеру и тихо спросила:

– Алистер, а ты можешь меня сделать королевой? Настоящей королевой?

Алистер, мечтательно глядевший в потолок и пребывающий в расслабленной эйфории, неосмотрительно и бездумно пробормотал:

– Да, милая. Разумеется!.. – но спохватился очень быстро. – А зачем тебе это?

Принцесса-консорт надула губки.

– А я хочу быть королевой! Если уж не видать мне наследника, то пусть у меня будет хотя бы корона. Как у тебя! А то какая-то Анора до сих пор считается королевой, а я… а я всего лишь консорт! И потом, ты мне обещал. Все-все-все, помнишь?

Алистер впал в немалое замешательство. Он совершенно не ожидал такого поворота щекоточек.

– Дорогая, но собрание земель, банны… Что они скажут?..

– Помнишь, как ты меня спрашивал после нашего… первого раза? «Что скажут про нас в отряде?»

– Кажется, вспоминаю… И ты ответила, что если будут болтать, то ты их скормишь порождениям тьмы.

– Вот именно, вот именно! Так ты король или не король? – и Его Величество получил звонкий поцелуй в нос. – Мы же спасли всех этих баннов от Мора? Так пусть «преисполнятся благодарности» или как там Морриган поставила на место наш переносной таран Шейлу?

Алистер, что называется, взял паузу.

– Хм. Что-то в этом есть. Но я должен поговорить с Эамоном. Он хорошо знает все эти династические заморочки… Опять-таки, Анора все еще сидит в башне… И не будет ли все это выглядеть… очень неправильно?

– Анору мы освободим! Как только ты провозгласишь меня королевой, я при всех попрошу тебя освободить ее!

О, эта Анора! Ради ее спасения пришлось убить четыре десятка ни в чем неповинных стражников и в результате всей этой резни – сдаться и попасть в тюрьму. В этой самой тюрьме ей пришлось в чем мать родила ночевать в открытой клетке на гнилой соломе, ожидая то ли освобождения, то ли немедленной казни.

И после всего эта крыса на Собрании Земель открыто, при всех, предала Элайн и поставила под угрозу не только жизнь всех ее соратников, но и вообще все перспективы борьбы с Мором. А тюфяк Алистер всего-навсего заключил ее в башню! Ему, видишь ли, понадобился запасной вариант в виде Аноры на случай, если он вдруг погибнет!

У Элайн тогда, на Собрании Земель, после этих слов любимого мужчины так захватило дух, что она не смогла сказать ничего путного. Когда же наконец нужные слова нашлись, а руки сами по себе вытащили меч, – Анору уже увели, а Алистер убежал готовиться к походу в Редклифф.

Она решила ничего не говорить Алистеру о его «запасных вариантах». В конце концов, до боя с Архидемоном это бы ничего не изменило, а после боя праздник и свадебное путешествие не оставило времени на скандалы о старых решениях…

– О, я не ожидал! – взволнованно произнес Алистер, – У тебя действительно сердце настоящей королевы!

«…Если бы Алистер знал… Если бы он знал… Но он не узнает!» – эта мысль мелькнула и пропала. Будущая королева молча обняла Алистера. Ее губы жадно нашли губы любимого мужа. Руки Алистера крепко схватили ее за талию и стали спускаться все ниже…

Солнце клонилось к закату, когда они, измотанные и уставшие, смогли наконец заснуть.

Отец, лежащий в луже крови, и мать, глаза которой остановились на его посеревшем лице… Эта сцена снилась Элайн очень часто. Так часто, что видения с Архидемоном для нее были просто отдыхом. Звон мечей за дверью и крик ее голоса «Нет! Я вас не оставлю!». Дункан, тянущий ее за руку, и наконец, стон отца – «Иди! Иначе некому будет отомстить Хоу!»

Тоска, захлестнувшая тогда ее сердце, была настолько невыносимой, что ей пришлось прокусить язык до крови, чтобы не завыть от раздирающей грудь боли. Всю дорогу до Остагара она молчала как сыч, отделываясь в случае необходимости словами «угу» и «ладно». Зато эта дорога наполнила ее душу настолько всепожирающей ненавистью к Хоу и всем его помощникам, что от самой души Элайн, казалось, остался маленький лоскуток…

Не было такой пытки, какой она не применяла к нему в своих мечтах о мести. Ей было плевать, что с ней будет после ритуала приема в Стражи – если кровь порождений тьмы приближает ее руку к горлу Хоу – то она выпьет бочку этого пойла!

Мало кто знал, как ее трясло от нетерпения, когда она услышала, что спасать Анору надо будет из замка Хоу. Только Алистер заметил нестерпимый блеск в ее глазах и прикушенные губы, когда она объявила отряду, куда им придется идти. Он сразу понял, за кем именно она туда идет.

Элайн специально не стала прятаться от стражников Хоу, и оставила после себя такую гору трупов, что даже невозмутимая Морриган удивленно хмыкнула. А когда она в какой-то комнатушке разрубила напополам новобранца, пойманного в постели с девчонкой, Алистер схватил ее за руку:

«Успокойся, любовь моя. Хоу никуда не уйдет», – пробормотал он и поспешно вытолкал за дверь перепуганную до смерти девицу. Элайн под горячую руку ее тоже хотела прикончить...

Рендон Хоу действительно не ушел. Мало того, он имел наглость попытаться ее унизить сказками про то, что ее мать якобы целовала ноги этому уроду перед смертью! В итоге тому же Алистеру пришлось силой оттаскивать Элайн от трупа этой гадины. Она пыталась разрубить Хоу на много мелких кусочков, превратить его мертвое тело в фарш, чтобы топтать ногами то, что так мучило ее долгие месяцы…

Как будто это могло воскресить мать с отцом.

Разумеется, они не воскресли. И месть в ее сердце сменилась горькой обидой – Почему же после смерти Хоу ей так и не стало легче? Ну почему?

Глава 2

– Ее Высочество принцесса-консорт Элайн Кусланд! – дворецкий стукнул посохом и, открыв дверь, отошел в сторону.

Вместо шуршания шелкового платья знатной дворянки, раздался совершенно неуместный для данного случая громкий лязг, и в дверях появилась стройная фигура принцессы, облаченной в сияющие сильверитом и золотом боевые доспехи. За ее правым плечом виднелась рукоять двуручного меча.

Эамон сразу узнал этот меч – еще в Редклиффе Элайн показывала ему эту поистине убийственную редкость, вырванную у старшего демона в Круге Магов. Меч имел собственное имя – это был Юсарис, или Драконобой.

По рассказам, этим мечом Элайн с одного удара сносила голову обычному дракону, а простого человека разваливала на две половинки легким взмахом.

Эамона трудно было удивить, но сейчас он уж точно не ожидал подобного воинственного приема.

Принцесса стремительно подошла к нему и слегка наклонила голову.

– Приветствую Вас в нашем замке, почтенный эрл! Мы никогда не забудем ваших заслуг перед страной и королевским домом! И всегда рады видеть вас!

– Благодарю, Ваше Высочество. Мне тоже всегда радостно слышать и видеть Вас. Но… я поистине удивлен. Что-то случилось? Новая война? Нападение порождений тьмы? Иначе зачем Ваше Высочество приветствует старых знакомых в полном боевом облачении?

– Слава Создателю, пока никаких войн нет, почтенный эрл Эамон! Просто мы, Серые Стражи, должны постоянно поддерживать в себе способность ответить на угрозы порождений тьмы… и тех, кто потворствует этим угрозам. А для этого нам нужны тренировки… Как вы сказали?… В полном боевом облачении! – и Элайн улыбнулась Эамону.

От него не скрылось, что улыбалась принцесса лишь уголками губ. В ее пронзительных зеленых глазах не было видно даже следов хоть какой-то приветливости. Скорее всего там плескался зеленоватый оттенок того самого яда, которым безжалостные убийцы смазывают свой клинок перед боем.

– А где же наш славный король Алистер? – поспешил сменить тему весьма озадаченный таким приемом почтенный эрл.

– Его Величество лично инспектирует пополнение корпуса Серых Стражей и до сих пор еще не вернулся. Впрочем, он же был у вас проездом в Редклиффе. Вы должны были с ним увидеться, не правда ли?

Эамон давно уже не был наивным юнощей и прекрасно понимал, что приезд Алистера к нему – это не случайный визит. И что именно та тема, которую Алистер поднял за совместным ужином и есть настоящая причина «случайного» приезда Алистера.

– Да, я с ним действительно виделся, Ваше Высочество, – медленно ответил Эамон.

– Милейший Эамон! А Вам не кажется вопиющей несправедливостью то, что Вы до сих пор называете меня «Ваше Высочество»? После всего того, что я сделала для Ферелдена вообще и лично для Вас в частности?

– Но, Ваше Высочество!.. – Эамон совершенно не ожидал такого напора.

– А разве я говорила Вам «Но», когда шел разговор о спасении Вашего сына и Вас лично? Разве я говорила «Но, постойте», когда мне потребовалось идти плечом к плечу с любимым человеком в лапы к Архидемону? Нет? Или да? – принцесса стремительно схватила быка за рога.

– Простите, но ведь провозглашение Серого Стража королем – это уже неслыханное нарушение обычаев! Вряд ли банны и Собрание Земель согласятся на повторение этого!

– Не повторение, почтенный эрл! А завершение! Всего лишь реальное признание заслуг тех, кто спас этих баннов вместе с Собранием от превращения в корм для порождений тьмы!

– Чего же Вы добиваетесь, Ваше Высочество? – вопрос был донельзя риторическим, но Эамон хотел услышать, как Элайн сама скажет то, что он узнал от Алистера.

– Я. Хочу. Быть. Королевой. – Это было произнесено совершенно спокойно, медленно и с расстановкой. Правда, в спокойном тоне принцессы явственно был слышен шелест вынимаемого из ножен Драконобоя.

«Однако!» – единственно, что смог подумать Эамон. Он был полностью ошеломлен такой искренностью Элайн . Кроме того, стало совершенно ясно, для чего принцесса явилась встречать его в таком грозном виде. Видимо присказку «Добрым словом и острым мечом можно добиться куда большего, чем просто добрым словом», Элайн выучила назубок.

– И не надо из этого делать великий праздник на весь Тедас. Когда у нас будет очередное Собрание Земель?

– Через месяц, Ваше Высочество, – пробормотал Эамон. При словах «Ваше Высочество» принцесса поморщилась.

– Вот на нем Его Величество король Алистер и огласит свой указ, а Вы, милейший Эамон, и Собрание Земель – нас поддержите. Кроме того, я хотела бы освободить Анору. Это будет моим подарком несчастной женщине, которая потеряла не только мужа и отца, но и свободу.

День чудес и не думал заканчиваться. Вот уж чего Эамон не ожидал, так это проявления доброты от бронированной фурии с мечом за спиной, которая секунду назад явно была готова разнести весь Ферелден ради своего властолюбия. Эамон усиленно раздумывал, для чего ей вдруг потребовалось прощать Анору. Принцесса тем временем звонко засмеялась:

– Вот видите, почтенный эрл, – мы прекрасно договорились! Я никогда не сомневалась, что вы добры и благородны!

– Ваше Высочество! Но мы…

Элайн подхватила:

– Но мы понимаем, что иначе просто нельзя! Разве можно держать Анору взаперти после всего того, что ей пришлось пережить? Да и к тому же запасная королева под рукой более не нужна трону, не так ли?

– Постойте, Ваше Высочество! Я же не принял решения насчет Собрания Земель!…

– Разве?

Юсарис птицей вылетел из-за ее спины и – «Баннггг!» – стремительно вонзился между плитами пола. Эамон в испуге отшатнулся.

– Вот этим мечом был убит Архидемон! Для этого его владельцу не пришлось советоваться по десять лет с каждым из баннов Ферелдена. Для того чтобы остановить Мор потребовались не долгие слова, а стремительные действия.

Принцесса взялась двумя руками за рукоятку и слегка напряглась – меч глубоко вошел в раскрошенный цемент и легко поддаваться не хотел.

– И я настоятельно предлагаю Вам, почтеннейший эрл, последовать примеру героев нашей великой страны. – При слове «последовать» меч со звоном вернулся за спину Элайн.

– Располагайтесь, эрл! Весь замок к Вашим услугам. Вас проводят в ваши покои, а меня, увы, ждут неотложные дела. Мы еще обязательно встретимся, да и мой любимый супруг вот-вот вернется из поездки.

Круто развернувшись, Элайн с тем же самым громким лязгом вышла из парадного зала, а Эамон схватился за голову.

– Создатель! А я-то, старый дурень, вообразил, что король у нас Алистер! Как же я ошибался!

* * *

Элайн вошла в комнату Аноры и плотно закрыла дверь.

– Ну, госпожа Анора Мак-Тир, поздравляю Вас с освобождением! – радость в ее голосе была достаточно наиграна, чтобы кого-то обмануть. Впрочем, предстоявший разговор обещал быть далеко не радостным.

Анора првернулась к королеве.

– Ты добилась своего и села на трон Ферелдена рядом с Алистером. – ее глаза злобно блеснули в сумраке плохо освещенной комнаты.

– Я так и знала, что вся эта борьба с Мором была всего лишь поводом! Я читала историю нашей страны – Серые Стражи когда-то уже пытались совершить переворот. И вот теперь им это, наконец, удалось. Мой отец был прав, преследуя вас!

Элайн громко рассмеялась.

– И вот теперь вместо благодарности за освобождение я должна выслушивать такую гневную отповедь! О, да! Сразу видно, что ты когда-то была настоящей королевой! – и улыбка стерлась с лица Элайн, словно ее и не было. После чего она сказала уже совершенно другим тоном:

– Логейн был просто слепец и не видел ничего, кроме того, что сам хотел видеть. Его свела с ума ненависть к Орлею. Но я ничуть не удивлена твоими восторгами в его адрес. Все-таки ты его дочь, и тебе полагается его защищать. Это же так естественно – когда дети держатся за мать и отца! Кстати, о детях… – Лицо Элайн напряглось, а рот стал кривиться. – Анора, у тебя есть дети?

– Ты же знаешь, что у меня нет детей! Мы с Кайланом хотели наследника, но Кайлан погиб раньше, чем мы успели…

– Правда? Вот ведь незадача! И кто же убил твоего мужа? – не заметить издевку в голосе Элайн было просто невозможно.

– Порождения тьмы… – Анора выпрямилась. – Да тебе-то что? Что тебе до моих нерожденных детей, рыжая стерва?

Последние слова королева пропустила мимо ушей.

– Сейчас узнаешь, что мне нужно. Видишь ли, я пришла порадовать тебя не только свободой.

… – Ладно, хватит об этом, Винн! Я приехала к тебе не обсуждать наши прошлые приключения. И после твоего ухода я не строила никаких иллюзий на тему нашей прошлой дружбы. Лучше ответь на тот вопрос, с которым я к тебе пришла.

Бесстрастным и ровным голосом Великая целительница ответила:

– Итак, Ваше Высочество, я должна Вам сказать вот что - Вы никогда не сможете иметь детей.

Принцесса закрыла лицо руками и покачнулась.

– Держитесь, Ваше Высочество. Жизнь не кончилась, и Вы еще сможете совершить много хорошего, если захотите.

– Это из-за скверны в моей крови, да?

– Нет,нет. Скверна в крови совершенно ни причем. Она не может помешать вам зачать дитя. Все куда проще.

Принцесса стремительно вскочила.

– Если не в скверне, значит… значит все можно исправить?! Так в чем же причина, Винн?

– Скажите, у Вас никогда не тянуло внизу спины после ночевки на холодной земле?

– Я же не дикарка из Коркари, Винн. Да ты сама видела, что в нашем лагере у всех были теплые подстилки, а я вовсе не ходила раздетой.

– Тем не менее, картина именно такова – Вы простудили свое чрево. Вспомните, может быть, Вам приходилось спать на холодных камнях в тонкой рубашке?

Элайн замолчала. Она вспомнила, когда именно ей приходилось лежать на пронзительно холодных камнях без одежды. Это было в Форте Драккон, куда ее бросили вместе с Алистером после освобождения Аноры… Той самой предательницы АНОРЫ!

– Неужели это нельзя вылечить? Это же не скверна, Винн!

– Уже поздно, Ваше Высочество. Время, когда это можно было сделать, давно ушло. Мы не боги, мы всего лишь обычные люди.

– После ночевки на холодном полу Форта Драккон, в который я попала исключительно благодаря твоей просьбе, у меня больше не будет детей! – и указательный палец королевы на секунду замер около носа Аноры.

– Тебе, так озабоченной судьбой нашей страны и происками Серых Стражей, до этого, конечно, нет дела. Тебя беспокоит государственная мудрость, а не материнство какой-то там Элайн Кусланд. Тогда скажи, бывшая правительница Ферелдена, что тебе говорит твоя мудрость о том, почему я тебя освободила? – звенящий от ярости голос королевы звучал так, словно куском стали чертили царапины по стеклу.

Анора попятилась.

– Ты просто чокнутая на своих болезнях злобная дура. Ты прекрасно могла убить Коутрин с охраной и избежать заключения в Форте Драккон. Для тебя лишний десяток смертей – просто ничто!

– Мы становимся просто демонически умны сразу после того, как что-то произошло, не находишь? Напомни, предать меня на Собрании Земель ты решилась до того, как узнала его результаты или после? Ну а что до моей злобности… Ты прекрасно знала, что если бы твой отец выиграл бой на Собрании Земель, то меня и Алистера просто-напросто бы казнили, а не посадили в башню на усиленное питание, как тебя. Ты это знала, и ты специально шла к этому. Но тебе и этого оказалось мало! Твоя просьба «О, освободите поскорее несчастную Анору!» сделала меня бездетной, тварь! – гнев Элайн сгустился настолько, что, казалось, до него можно было дотронуться.

– Благодаря моей просьбе ты смогла отомстить Хоу! – выкрикнула Анора. – И я вовсе не хотела засадить тебя в тюрьму! Мне это было не нужно!

– Да, про Хоу ты сказала верно. Это была поистине сладкая месть! Жаль, только вот ее вкус так и не сделал меня счастливой… И когда я отправлю тебя к твоему отцу, это тоже, увы, не сделает меня счастливой матерью. А что ты там хотела или не хотела – это значения уже не имеет.

– Что?! Ты хочешь… Ты хочешь меня казнить? – глаза Аноры стали шире ее открытого рта. – Но ты же сама просила о моем освобождении…

– Казнить? Вот еще! Зачем мне открыто сеять недовольство среди баннов? Я ничуть не хуже тебя умею быть королевой. Нет, я тебя просто убью. Своими руками. Как убила твоего отца, который пригрел на груди того самого Хоу!

Элайн шагнула к стене и вытащила из простенка за шкафом матово переливающийся в наступающих сумерках Юсарис.

Анора все еще держалась, надеясь на чудо.

– Элайн, пойми, твоя месть ничего не решит и ничего не исправит. – Голос Аноры срывался от волнения – Оторвись, наконец, от своего прошлого и посмотри в будущее!

– Поверь мне, я смотрела. И увидела там совсем не то, что хотела бы видеть! Впрочем, довольно! Если ты знаешь способ, как вернуть мне способность стать матерью, – то так и быть, уйдешь отсюда живой и невредимой. Клянусь памятью своих родителей – я прощу твое предательство на Собрании. Хотя уже одно это предательство стоит очень многого.

Нервы Аноры сдали окончательно, и она завопила из всех сил:

– На помощь! Меня убивают!! На помощь!!!

– Ты думаешь, твои крики и есть то самое лекарство, которое меня вылечит? Ты ошибаешься. Если бы я знала, что они помогут, то я бы не отсылала стражников и не завешивала бы стены в твоей комнате коврами. Так ты ответишь на мой вопрос?

– Я … не знаю такого способа! Пощади меня! Я… я…

– Ты – умрешь. – От голоса Ее Величества уже веяло не гневом, а могильным холодом. – За твое предательство и мою бездетность!

Меч взлетел под потолок и с шелестом опустился, одним движением разрезав тело Аноры от плеча до паха, словно теплое масло. Сердце бывшей королевы ударило последний раз, брызнув струей алой крови на лицо Элайн. Она машинально облизнула губы, ощутив солоноватый привкус чужой смерти.

«И в этот раз то же самое… Звенящая, черная, тяжелая пустота. Эти барды все врут, врут, врут! Исполненная месть ничуть не пьянит, она скорее оглушает. Делает тебя бесчувственным куском тьмы, которому все равно, что с ним будет дальше.

Нет, нет, не бесчувственным.

Совсем не бесчувственным.

Ну почему мне опять так больно, словно это Анора убила меня, а не я выполнила свой долг! За что же ты меня так наказываешь, проклятый Создатель!»

Юсарис со звоном упал на пол, и кровь королевы Аноры смешалась со слезами королевы Элайн.

* * *

– Зевран! Ну наконец-то! Рада тебя видеть!

– А уж как я рад тебя видеть, Ваше Величество! Элайн, твоя красота стала еще заметнее! – Зевран, совершенно не смущаясь, моментально перешел на «ты».

Элайн погрозила ему пальчиком и улыбнулась.

– Я теперь замужняя дама, Зевран! А мой муж – полновластный король Ферелдена! Берегись, его ревность может быть очень опасной!

– Антиванским воронам не привыкать к опасностям. Если уж мы с тобой сумели разобраться с Архидемоном, то уж с ревнивым мужем тоже как-нибудь разберемся!

– Ладно-ладно, шутки в сторону, Зевран. У меня для тебя есть сокровище в подарок. Только это не совсем подарок, конечно…

– А, ну да! То есть сокровище надо у кого-то забрать? И этот «кто-то» весьма грозен? – он продолжал широко улыбаться, откровенно рассматривая ее фигуру.

– Сокровище ты получишь от меня, и я действительно грозна, ага. – Элайн горько усмехнулась. – Но чтобы я отдала деньги, тебе нужно… Впрочем, пойдем за мной, лучше я все тебе покажу.

Они вошли в комнату с распростертым трупом Аноры.

– Ого! – присвистнул Зевран. – Какой поворот... Видимо, вы сильно не сошлись характерами! Или ты застала Анору в объятьях Алистера?

– Другое. И это, демоны меня побери, к моей просьбе не относится. Послушай, Зевран, ты можешь быстро найти девицу похожую на нее? Одеть ее в точно такое же платье, как у этой? – и королева махнула рукой в сторону трупа – И прокатиться с ней в карете до Орлея, не вступая ни с кем в разговоры?

– И все?

– Нет, не все. После того, как ты отпустишь ее в Вал-Руайо на все четыре стороны уже в другом платье, тогда-то и наступит самая сложная часть.

– Я просто теряюсь в догадках, что мне еще надо будет сделать. Надеюсь, не жениться на этой девушке?

– Тебе надо будет вернуться, чтобы получить толстый кошель золота… и научиться молчать.

– О! Хотя у Антиванских Воронов умению молчать учат в первую очередь – это действительно трудное задание. – он подмигнул ей. – Но думаю, что я с ним справлюсь. Чего только не сделаешь ради двух кошелей золота.

Элайн захохотала.

– Хорошо! Пусть будет два кошеля! Воистину, ты умеешь уговаривать!

Глава 3

– Дорогая! – Алистер появился в тренировочном зале внезапно и с несвойственной ему бесшумностью.

– Да? – Элайн опустила меч к ноге и развернулась. – Ты как-то очень тихо вошел, милый. Осваиваешь разбойничьи навыки?

– А где Анора? Ее же привезли из башни прямо к нам? – Алистер подошел ближе.

– Она уехала. – Королева упорно избегала взгляда в лицо. – Прости, но мы… мы с ней повздорили и наговорили друг другу гадостей. Она обиделась и сказала, что ноги ее здесь больше не будет.

«Что сущая правда, – мелькнула у нее мысль. – Ни ее ноги, ни ее руки здесь больше не будет. Никогда».

– Она уехала, – повторила Элайн. – И не сказала куда.

– Ну-у… – протянул Алистер. – Это так не похоже на Анору. Она раньеш была весьма здравомыслящей женщиной.

Элайн с удивлением посмотрела ему в глаза. Теперь ее взгляд не бегал, а застыл холодным булыжником.

– Что? Что ты сказал??

– А что я такого сказал? – в свою очередь удивился Алистер. – Все так и есть. Анора показала себя достаточно мудрой правительницей еще при Кайлане. И мне непонятно, почему она вдруг обиделась. Тем более на тебя. Как-никак, именно ты подарила ей свободу.

– Алистер! Ты только что дал мне понять, что я обидчивая дура, не умеющая править! Почему я должна выслушивать такие слова от любимого мужа? Что я такого сделала? – и носик королевы начал морщиться, а глаза увлажнились.

– Элайн! Я не хотел… Я же ничего такого не сказал!

– Ну да, когда я рассказала о ссоре, так ты сразу начал расписывать Анору в лучших красках. А я значит, пустое место и просто мимо пробегала? У-у–у! Алистер, ты меня не любишь! – меч, звякнув, выпал из ее рук, а королева стала вытирать глаза.

Алистер явно не разбирался ни в женской логике, ни в женских приемах влияния на мужчин.

– Милая! И чего ты расстроилась! Все хорошо и я тебя очень, очень люблю! Ну, уехала эта Анора – ну и демон с ней. В конце концов, мы и без нее обойдемся!

Глаза королевы высохли подозрительно быстро. Капля росы под жарким солнцем и то продержалась бы дольше.

Элайн не дала Алистеру возможности обдумать этот феномен, и с разбегу бросилась ему шею.

– Ты мой рыцарь! Пойдем-ка ужинать! Я заказала сегодня повару что-то особенное!

* * *

– Прием окончен! – гофмаршал двора потряс жезлом и гулко стукнул им о плиты пола. Двери парадного зала распахнулись.

Делегация эльфов потянулась к выходу. Их скромные и неказистые одежды резали глаз на фоне бархата и парчи расфранченных придворных, но эльфов это не смущало. Они шли с поднятыми головами – король обещал им новые вольности и равные права. Королева наклонилась к уху Алистера и прошептала

– Ты был прекрасен! Ты настоящий король! Милосердный и справедливый!

Алистер просиял, словно фонарик в темном лесу.

– А как ты здорово выучил текст, который мы сочинили!

Король хохотнул и, ткнув локтем королеву, тоже наклонился к ее уху

– Будешь язвить, я тебя потом отшлепаю!

Снова раздался рык гофмаршала и стук его жезла.

– Делегация тевинтерских магов с визитом признательности новому королю Ферелдена!

Элайн нахмурилась. Собственно, визит этих магов не был новостью – ее и Алистера предупредили об этом заранее. Но тем не менее…

«Визит признательности» – это означало лишь то, что истинные цели приезда озвучивать маги не захотели, прикрывшись ни к чему не обязывающей фразой. Это и настораживало – что именно понадобилось скрывать магам Тевинтера?

– Так чего же вы хотите за пра… – тевинтерец ткнул рукой в небольшой кожаный мешочек, лежащий на столе.

– Тише! Не стоит называть это… настоящим именем! – Элайн наклонилась ближе к собеседнику. В полутемной комнатушке на задворках Денерима, где они встретились, было очень плохо видно, но зато было очень хорошо слышно.

– Ладно, так что вы хотите за этот … мешочек?

– Пять тысяч золотых.

– Сколько-сколько?! Вы с ума сошли. Сделка не состоится.

– Сделка состоится. Этот… эта штука очень могущественна. Ваши маги еще никогда не получали такой силы в свои руки. Иначе Вы даже разговаривать бы со мной не стали. Та щепотка, которую я передала Вам, наверняка рассказала очень многое о настоящей цене этого мешка.

– Препарат силен, спору нет. – В полумраке лицо собеседника изменилось. То ли он хмурился, то ли улыбался. – Но запрошенная цена совершенно невозможна. У нас нет таких денег.

– У Тевинтера нет пяти тысяч золотых? – и передразнивая тевинтерца, Элайн добавила – Вы с ума сошли!

Собеседник и бровью не повел.

– Две тысячи. Эта вся сумма, которая у нас есть.

– Пять. На борьбу с Мором нам нужно много денег.

– Тевинтер не волнуют ваши проблемы. Две с половиной.

Элайн встала.

– Хорошо, мы дадим Вам три тысячи!

– У меня мало времени. Жаль, что мы не договорились. Ничего, этот мешочек пригодится мне самой. А деньги я как-нибудь найду и без вас.

– Стойте! Три тысячи и Рунные Доспехи Серых Стражей в придачу. Я распоряжусь, чтобы их принесли, и Вы сами увидите, что во всем Тедасе им нет равных. Ни по красоте, ни по силе. Эй, там, несите сундук сюда!

Эти доспехи она подарила Алистеру. Просто так. За его улыбку и теплый взгляд. За то, что он был рядом с ней. Она хотела вынуть из груди свое сердце и положить ему в руки, но не могла. Так пускай хотя бы золотой двуглавый орел на сверкающем сильверите будет памятью об их счастье…

Поклонившись по всем правилам протокола, здоровенный бородач – глава делегации посмотрел на короля чуть ли не с вызовом.

– Ваше Величество! Мы выражаем признательность ныне здравствующему королевскому дому Ферелдена за победу над Мором и Архидемоном!

– Благодарю Вас, полномочный посол, за ваши слова.

Алистер поднял бровь, и его лицо приняло выражение «Ну и что дальше?»

– Этот бесспорный успех вашей страны, наверняка позволит решить к обоюдному удовлетворению вопросы материального ущерба, нанесенного Тевинтеру действиями Серых Стражей в Денериме. Насколько я помню, Их Величества принимали в этом прискорбном событии непосредственное участие.

Король и королева переглянулись. На лице Элайн было написано горящими буквами – «Я его сейчас зарублю!», а гримаса Алистера означала только одно – «Выкинуть в окно, и немедленно!»

Алистер прокашлялся и, нахмурив бровь, торжественно изрек:

– Господин посол воистину забывается. Королевство Ферелден запрещает работорговлю на своей территории прямо и недвусмысленно. Посему любые действия направленные на ее пресечение, являются… являются законными и не подлежат обсуждению. Особенно если эти действия были осуществлены нами... – то есть Их Величествами.

Элайн с восторгом посмотрела на Алистера.

– Хорошо, – притворно вздохнул посол – Для прояснения своей позиции я постараюсь быть предельно искренним. И начну свои объяснения с изложения текста легенды о Рунном Доспехе и Прахе Андрасте. Я думаю, Их Величества, и благородные придворные милостиво выслушают меня, – и он поклонился еще раз.

Элайн сразу поняла, что именно сейчас начнет рассказывать эта гиена.

– Не стоит тратить время благородных дворян ради таких пустяков! – и она царственно простерла руку к послу. – Мы выслушаем вас позже, в более удобное время.

Посол с достоинством выдержал яростный взгляд Элайн. «Ты пожалеешь, если не согласишься», – прочитать эту фразу в ее глазах не составляло никакого труда, но тевинтерец был далеко не юным послушником. Не был он, правда, и безумным берсерком, чтобы напрасно дразнить дракона, каковой наверняка уже проснулся в душе королевы.

– Мы готовы к переговорам, Ваше Величество, в любое время, каковое вы сочтете необходимым. Тем более, что нужные документы, подтверждающие нашу позицию, все еще находятся в пути.

Смысл этой фразы понять тоже было нетрудно: «А если не захочешь говорить со мной, то мы передадим твоим врагам кое-какие бумаги».

Алистер был ошарашен.

– Элайн! – зашипел он. – Что ты делаешь? Этих наглецов надо…

Не отводя яростного взгляда от посла, королева прошептала в его сторону:

– Алистер, я все объясню, как только прием окончится. Сразу же. А сейчас поверь мне, разговор с этим уродом нужно немедленно прекратить!

– Мы сразу же сообщим вам о дате начала переговоров, господин посол. – Зловещий тон королевы не предвещал ничего хорошего. Казалось еще немного, и посла прикажут сварить в масле прямо перед троном.

Среди придворных раздались шепотки и началось легкое движение. Тевинтерец невозмутимо поклонился

– Как будет угодно Вашему… Вашим Величествам!

* * *

Алистер бушевал. Он бегал из угла в угол и вздымал руки.

– Мало того, что ты утаила Прах Андрасте! Так ты его продала! Неужели без этих денег и доспехов мы не справились бы с Мором?! За нас были гномы, эльфы, маги! За нас был весь Ферелден! Зачем?

Элайн не двигалась и только следила спокойным взглядом за его метаниями.

– А ты помнишь цены в лавках этих самых гномов, эльфов и магов? Единственный нормальный пояс стоил сто золотых! Учебник – двадцать! Помнишь, мы покупали Хасиндский Молот для Стэна? Сто пятьдесят золотых! Руны – по десятке за штуку. А ополчению платить? Сапфиры этим гномам покупать? Ну и Ферелден, так тот весь был, конечно, за нас, ага. Особенно это единство проявилось на Собрании Земель. Когда прямо там одна половина Ферелдена напала на другую половину! Алистер, ты сам видел Остагар. Разве можно переплатить за то, чтобы остановить Мор?

– Не знаю. – Он остановился и скрестил руки. – Все это так… Так сложно.

– Ничего сложного, милый. – Она подошла к мужу со спины и тихо сказала, – Можешь назвать точную цену, которую ты бы отдал за то, чтобы спасти Дункана?

– Нет! – Алистер резко повернулся и посмотрел в ее грустные глаза. – Я бы тогда все отдал за то, чтобы он остался жив!

– Вот видишь. Я тоже постаралась не продешевить, чтобы остановить Мор и спасти тебя. Я… я продам хоть самого Создателя, только бы знать, что твое сердце все еще бьется. – Ее рука легла на грудь мужа. Алистер положил поверх ее руки свою ладонь.

– Элайн… Мне кажется, что я… У меня нет слов. Я не знаю, что сказать.

– Любимый, ты сказал достаточно. – Печальный взгляд Элайн замер в его глазах.

Алистер сжал ее в объятьях и начал осыпать поцелуями так, как будто это было в последний раз.

Глава 4

Малый парадный зал был залит светом жгучего летнего солнца, проникающего своими лучами до самых дальних углов. Два парчовых кресла на возвышении все еще пустовали, когда в зал вошла делегация тевинтерцев.

Картахан, огладив бороду, огляделся. Кроме двух гвардейцев в золотой броне и глухих шлемах, в зале никого не было.

– Гмм… Все-таки я надеюсь, что здравый смысл королевы будет сильнее ее надменности! Как вы думаете? – глава делегации обернулся к спутникам.

Ответить ему не успели. Гвардейцы взяли мечи наизготовку и синхронно ударили латными перчатками по кирасам.

Из боковой двери с лязгом и шумом появилась королевская чета. Протокол нарушался практически по всем пунктам – Алистер и Элайн были в начищенной до слепящего блеска боевой броне и с мечами за спиной. Они взяли с собой даже шлемы, которые несли в руках. Это был неприкрытый вызов делегации магов.

Картахан сделал вид, что это не произвело на него впечатления. Сделав знак рукой остальным, он сдержанно поклонился. Трое его спутников также поклонились вслед за ним.

Король с королевой встали около кресел и Алистер негромко произнес:

– Добрый день, господа.

Элайн добавила:

– Стража может быть свободна. Вас призовут, когда в том возникнет надобность.

Гвардейцы сделали четкий разворот, и вышли из зала.

Их Величества так и не сели. Алистер начал первым:

– Предлагаю не останавливаться на легендах о Рунном Доспехе и Прахе Андрасте. Мы знаем этот текст. Излагайте свои… требования.

Глаза Элайн пылали, прожигая Картахана насквозь.

Но ему было плевать. Он был неуязвим для этих Серых Стражей.

– В доках был убит один из сильнейших магов Тевинтера. Потеряны деньги, вложенные в партию рабов, которых мы должны были за них получить. И мы хотим компенсацию – пять тысяч золотых. – Картахан намеренно назвал ту самую цену, о которой ему доложил ловкач, вернувшийся из Денерима с Прахом Андрасте.

– Всего-то? Из-за такой безделицы вы снарядили делегацию в Ферелден? И даже обучили ее легендам о Рунном Доспехе? – Элайн усмехнулась. – Не поверю ни на секунду, что это истинная причина вашего визита.

– Пять тысяч золотых – это серьезные деньги, – важно ответил Картахан. – Помнится, с помощью именно такой суммы Серые Стражи хотели победить Мор.

– Поразительно, до какой степени нынче дошло искусство перевоплощения, – не удержался Алистер. – Без всяких заклинаний маг из Тевинтера легко и просто превратился в торговца из трактира! Морриган была бы в восторге от таких способностей!

– Я не знаю, кто такая Морриган. Но деньги нам нужны не меньше, чем вам.

– Послушайте, Картахан! – Королева повысила голос. – Или Вы расскажете о настоящей цели Вашего визита, или Вы немедленно отправитесь обратно с пустыми руками.

– А Ваше Величество не боится, что текст легенды о Рунных Доспехах вдруг станет известен баннам? – Тевинтерец вел себя настолько нагло, насколько это было возможно в данной ситуации.

Элайн спустилась на одну ступеньку и спокойно произнесла, глядя в глаза магу:

– Нет, Их Величества не боятся никаких легенд.

Алистер встал рядом с ней. Королева продолжила:

– Если вы прибыли, чтобы заниматься шантажом, то вы очень жестоко ошиблись. Даже сам Архидемон не испугал ни меня, ни моего мужа. А уж Архидемон был куда страшнее каких-то там магов, цена которым у Антиванских Воронов – горсть золотых за пучок.

Картахан замолчал. Он знал, кто такие Антиванские Вороны и прекрасно понял, что именно посулила ему эта рыжая бестия. «Хорошо, пришло время выкладывать козыри», – подумал он.

– Впрочем, легенды – это всего лишь легенды. Я могу рассказать Вашему Величеству факты, куда более интересные, чем любая сказка. Например, я могу поведать о том, что у Магов Тевинтера еще осталось немного Праха Андрасте.

– И что с того? – ответил Алистер.

Картахан обернулся в сторону Элайн.

– При помощи Праха наши Маги, которые проникли в сущность бытия куда сильнее, чем эти недоучки из вашего Круга, могут вернуть вам способность стать матерью, Ваше Величество. – Картахан надменно вскинул голову. – И не спрашивайте меня, откуда мы знаем про проблемы Вашего Величества.

– Да?!! И за это вы хотите пять тысяч золотых? – голова Элайн от захлестнувшего ее волнения закружилась, а пол начал уходить из-под ног. Она выстояла, слегка покачнувшись.

– Не только. Для осуществления этого очень мощного заклинания Великому Магу Крови нужны жизни ста человек. Впрочем, эльфы тоже подойдут. И, кроме того, нам нужны новые рабы. Насколько мне известно, Их Величества неосмотрительно что-то пообещали этим грязным эльфам? Еще не поздно все исправить. Разумеется, наш Великий Маг готов лично прибыть в Денерим для того, чтобы провести ритуал. И вы будете матерью, Ваше Величество, обещаю.

Тишина, повисшая после этих слов, была просто оглушительной.

Перед глазами Элайн сразу возник образ ребенка, приникшего к ее груди. Отрешенно, со стороны она увидела саму себя, качающую на руках маленький сверток, из которого детские ручки тянулись к ее улыбающемуся лицу…

Эту картину почему-то сменило воспоминание – темные комнаты детского приюта в эльфинаже, разбитые и разбросанные игрушки… Призрак подростка, бегущего по кровавым пятнам и зовущий какого-то Вильгельма. Сколько же там погибло детей! Запах смерти, вид смерти, память о смерти… Мертвые дети... Эту ужасную картину сменили безумные глаза сумасшедшей нищенки, потерявшей там свою семью.

В грудь Элайн со всего размаху вонзился раскаленный стержень и начал все быстрее и быстрее вращаться, наматывая на себя ее душу, словно нить на веретено. От безумной боли, наполнившей ее тело, дыхание сорвалось и стало густым и обжигающим, словно горячая смола.

Стержень, всаженный в сердце настоящей королевы, вдруг вспыхнул и разорвался на тысячу злых и острых осколков.

На миг перед глазами появилась теплая улыбка Шианни, и на этом благодатная тьма сразу накрыла ее с головой. Элайн задыхаясь, схватилась двумя руками за шею…

– Нет!!! – беззвучно прошептали ее губы.

И она как подкошенная, упала на пол.

* * *

Мир вернулся к ней так же неожиданно, как и ушел. Расшитый полог кровати простерся над ее головой, качаясь от легкого ветерка.

Приподняв голову, она оглянулась. В голове что-то слегка гудело, но королева ощущала себя очень неплохо.

– Элайн!! Слава Создателю! Ты в порядке? – к кровати уже бежал любимый Алистер.

Схватив ее за руки, он наклонился к ней.

– Как ты себя чувствуешь?

– По-моему, я жива, как никогда. Ммм... А что со мной было?

Из-за спины Алистера появилась Винн.

– Винн?? Как ты… что ты тут делаешь?

– Я? Выполняю свой долг, Ваше Величество. – И она неожиданно тепло улыбнулась. – Спасти человеческую жизнь – что может быть важнее? Особенно если это жизнь настоящей королевы! – Винн над ней явно слегка подсмеивалась.

– Винн, ты должна знать, что я…

– Алистер… То есть Его Величество мне все уже рассказал. Так что не утруждайся… извините меня – Не утруждайтесь, Ваше Величество.

Элайн села на кровати.

– Так что же со мной случилось?

– Вероятно, Вы чересчур переволновались, Ваше Величество. И Ваше сердце не выдержав этого, едва не разорвалось на куски.

– Винн, немедленно прекрати называть меня на «Вы». А дальше?

– А дальше… я успела вовремя. Слава Андрасте, что мне потребовалось именно вчера приехать в Денерим. К томе же мы, Маги Круга, не такие уж недоучки, как это воображают некоторые.

– Кстати, Алистер, что ты сделал с этими, – Королева улыбнулась – «некоторыми»?

Алистер засмеялся.

– Я выбрал самый плохой и отвратительный вариант! Я оставил их в живых и запер это самое посольство в гостевых покоях до твоего выздоровления. Создатель теперь не простит меня за эту мерзость. И почему я, как полагается истинному воспитаннику церкви, не зарубил всех этих магов-торговцев во имя добра?

– Я знаю, почему. Потому что ты – Его Величество Король! – расхохоталась Элайн, вставая на ноги.

Алистер вздохнул.

– Как же мне это иногда мешает! Так что же с ними делать, а?

«А у тебя еще есть шанс! Ты все еще можешь исполнить свой долг. Это просто – ты же настоящая королева. Тебе нужен наследник. Одно твое слово и ты будешь счастливой матерью.

Только вот счастливой ли?»

Элайн посмотрела на Алистера странным взглядом. Совершенно непонятно, чего в нем было больше – решительности, нежности или грусти.

– Посадить в карету, и под охраной, чтобы ни один волос не упал с их головы – отправить до ближайшей границы. А там пусть идут куда хотят. Да, кстати, прикажи начальнику стражи, чтобы он перед тем, как дать пинка этим магам-трактирщикам, сказал этим тевинтерцам: «Карр!»

– Зачем?.. А, понял! – Алистер засмеялся – А вдруг они не догадаются?

– Догадаются. То-то же эта сволочь замолчала, когда я упомянула Антиванских Воронов.

Винн прервала их.

– Кхм! Извините меня, но мне нужно идти. Я вижу, что Ваше… ты окончательно выздоровела, и к тому же я не хочу докучать Вам своим присутствием.

– Винн, ты вовсе не докучаешь нам! – возмутилась Элайн.

– Да, да! Оставайся с нами, Винн! – Алистер повернулся в ее сторону. Нам очень приятно видеть тебя рядом.

– Мне пора обратно в Круг Магов. Путь туда, увы, не близок. И вот еще что… Элайн! Спасибо тебе за то, что ты так решила… – Винн запнулась. – С этим ритуалом Магов Крови. Я не буду ничего говорить о правильности или неправильности твоего решения. Я просто тебе очень благодарна.

И Винн вышла из комнаты.

«Я все сделала не так. Я же могла решиться, и у меня были бы дети… Хотя бы один ребенок… У нас с Алистером мог быть сын. Или дочь.

Сто эльфов… А сколько ты убила людей вот этими руками? Будет ли заметна на них лишняя сотня?

Так почему же я ничего не сделала? Почему я не выполнила долг женщины – стать матерью? Как странно – я не смогла решиться, а мне так хорошо… У меня ничего не болит, только спокойное легкое тепло разливается в груди. Это, наверное, и есть счастье? Когда не смог выполнить свой долг?

Это же неправильно. Но все равно так хорошо…

Благодарю тебя, Создатель. Спасибо тебе»

Они стояли, обнявшись, уже очень-очень долго. Голова Элайн лежала на плече мужа, а глаза были закрыты, словно она спала. Алистер осторожно гладил ее волосы и молчал. Вечность прервалась, когда королева прошептала:

– Алистер, обещай мне.

– Что я должен пообещать?

– Что когда придет наш час… идти на Глубинные Тропы, мы пойдем туда вместе.

– Обещаю, – прошептал Алистер.

– Я не хочу тебя терять. Я хочу быть с тобой до конца, навсегда. До самой смерти.

– Элайн… Я всегда буду с тобой. До самой смерти.

– Не потеряй меня, пожалуйста, Алистер. Я так боюсь этого.

– Что ты, любовь моя, ни за что на свете…

Королева перебила его.

– Потому что себя я, кажется, куда-то потеряла.

ЧАСТЬ ВТОРАЯСЕСТРА ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

	Будь осмотрителен – судьба-злодейка рядом!
	Меч времени остер, не будь же верхоглядом!
	Когда судьба тебе положит в рот халву,
	Остерегись – не ешь! В ней сахар смешан с ядом.
	Омар Хайям

Глава 5

Ее Величество Королева вертелась перед большим зеркалом в спальне, примеряя новое темно-синее платье.

– Да, милая, именно это платье тебе очень идет. – Алистер предусмотрительно не стал дожидаться обязательного вопроса от своей любимой жены.

И другим тоном сразу он добавил:

– Элайн, понимаешь… тут возникла одна небольшая, – Алистер слегка запнулся. – …проблема.

– Что за проблема? – королева изящно подняла руки, закалывая узел волос на затылке.

Не раз и не два фрейлины советовали ей для разнообразия сменить прическу – но Элайн так и не поддалась на уговоры. Даже после того, как ей мягко намекнули, что способ укладки ее рыжих волос почти один в один копирует узел той самой Морриган. При упоминании этого имени фрейлины обычно закатывали глаза.

Эти намеки действия также не возымели. Несмотря на неоднозначные чувства, которые королева испытывала к Морриган, прическу она не меняла. Тем более, что эта дикая ведьма была очень далеко отсюда.

– Так какая проблема у нас возникла, Алистер? – слегка нажав на слово «у нас» снова спросила Элайн.

– Понимаешь, ко мне приходила Голданна.

– Голданна?! Та самая Голданна, твоя так называемая сестра?

– Да, именно она. Удивительно, но мы как-то про нее забыли. А у нее пятеро детей…

Алистер спохватился слишком поздно. Тему детей по негласному и обоюдному согласию в королевской семье старались не обсуждать. Элайн развернулась к Алистеру. Было заметно, что этот разговор стал ей крайне неприятен. Уголки губ слегка подрагивали, а выражение глаз ясно давало понять, что Ее Величество весьма раздражена. Кроме того, она вообще сегодня не очень комфортно себя чувствовала.

– И что хочет эта счастливая мать?!

– Она хочет обеспечить свою семью. Получить пенсию, ну или как там это называется – содержание. Чтобы ее дети не голодали. Ну и вообще ей бы хотелось жить рядом со мной. Во дворце.

– О! С тобой? А со мной она случайно жить рядом не хочет? Или я для нее до сих пор всего лишь «содержанка»?

Алистер явно смутился. Его самого этот разговор начал тяготить, но раз он его начал, то уж придется самому этот разговор и заканчивать.

– Мы… То есть я… Голданна тебя не упоминала. Мы с ней говорили о ней… то есть о нас… Тьфу! Я что-то запутался.

– Ничего, ничего, дорогой. Я вся внимание. – Уроки язвительности, полученные от Морриган, Элайн усвоила на «отлично».

– Элайн! – Алистер повысил голос. – Она все-таки моя сестра!

– Она прежде всего с… – королева вовремя остановилась. – Сестра, да. Но ты хотел объяснить, что вы там такое обсуждали насчет меня?

– Ничего не обсуждали. Это само собой разумеется, что ты будешь рядом со мной! И если она будет жить во дворце, то, конечно, это подразумевает, что она будет жить и рядом с тобой! Что тут непонятного?

– Это для тебя, Алистер, все понятно. И для меня тоже все понятно. А вот понятно ли это Голданне?

– Ну, не знаю, в чем тут может быть трудность. Вряд ли она такая дура, что не понимает этого.

– В том-то и дело, Алистер, что она совсем не дура. Была бы просто дура — было бы намного легче.

– Элайн!! Голданна – мой единственный родной человек во всем Ферелдене! Почему ты на нее так взъелась?

– Что-о–о? АЛИСТЕР, ЧТО ТЫ СКАЗАЛ??? – рычание разъяренного огра после этой гневных слов королевы показалось бы просто ангельской музыкой.

Король сразу понял, какую глупость он сморозил. Разумеется, Элайн была для него самым близким и родным человеком. Тем не менее, единственным кровным родственником Алистера была именно Голданна. Как бы ему теперь объяснить это Элайн?

Но было уже поздно. Королева, не сказав больше ничего, вихрем вылетела из комнаты, хлопнув дверью с таким грохотом, что доспехи, стоявшие при дверной нише, закачались, чуть не упав на пол.

Алистер выбежал в коридор. Гобелен на стене еще колыхался, но Элайн не было видно.

«Проклятье! Это же надо было так неудачно начать…»

Алистер так и не успел сказать Элайн главного. Голданна хотела не только денег. Она весьма недвусмысленно высказалась, что сестра короля не может быть обычной простолюдинкой, стирающей чьи-то там подштанники за три монеты.

Если ее братец, который в свое время нашел возможность продемонстрировать Голданне свою успешность, хочет по-настоящему доказать свои родственные чувства, то ему придется сделать ее знатной дамой. Сделал же он дочь Кусландов Ее Величеством Королевой? Так пускай сделает сестру короля хотя бы эрлессой.

Вот такие дела. И она, кстати, готова в таком случае извиниться за свою давнюю горячность, если уж на то дело пошло.

* * *

Элайн, закусив губу до крови, стремительно шла по коридорам Денеримского дворца. Она не знала, куда она шла – ей было все равно куда. Только бы подальше от этих жгучих слов.

«Алистер! Ну, за что же ты меня так мучаешь, Алистер! Ну, погоди»

Вдруг Элайн резко остановилась, чуть не врезавшись в стену.

«И кому ты собралась угрожать, идиотка? Алистеру? Своему единственному Алистеру? И за что? За то, что он неудачно выразился?»

«А может он как раз именно, так и считает? – злость заворочалась черной тенью в глубине души и начала стремительно расти в размерах. – Может, ему чего-то от тебя не хватает? Того, что есть у Голданны?»

Клубящийся ком распрямился и распахнул клыкастую пасть.

«Ты бездетна. Найди силы признать это! Тебе не видать даже одного сына! А у Голданны ПЯТЕРО детей! Целых пять племянников для Алистера… »

Клыки черной тени вонзились прямо в душу королевы.

Элайн уставилась невидящим взглядом в стену, на которой не было ничего, кроме почерневшей от древности кладки.

Из оцепенения ее вывели шумные возгласы за ближайшей закрытой дверью, каковая оказалась входом в людскую. Оказывается, Элайн, сама того не понимая, зашла в хозяйственные помещения дворца – в те комнаты, в которых обитали и работали многочисленные слуги.

– Джеральд! Не смей меня трогать! – тонкий голосок выдавал не столько возмущение, сколько игривое настроение какой-то невидимой девицы. – Ну что же ты прямо здесь ко мне лезешь, охальник!

Послышался непродолжительный шум, сменившийся откровенным хихиканьем.

– Ай! Нет! Вдруг кто войдет! Отойди от меня!

– Да кто тут войдет-то! Милена и Дайра ушли белье стирать. Их еще часа два не будет. – Ломающийся бас принадлежал явно тому самому Джеральду.

– Сенешаль зайдет. Или дворецкий… Не лезь, кому сказала!

– Да кому тут нужно ходить, скажи, пожалуйста! Сенешаль… Ты еще короля вспомни! – басовитое хмыканье сопровождалось вполне различимыми звуками поцелуев. – Или королеву!

После этих слов Элайн окончательно вышла из своего ступора.

– Смотри мне, вот я на тебя ей и пожалуюсь – будешь руки тут распускать! Она тебя вместо чучела в тренировочный зал и определит, безобразник. Ай! Да что же это такое, отойди! Сколько раз повторять!

– Ой, напугала! – притворно заохал Джеральд. – Разве этот железный дровосек будет слушать такую милашку как ты? Она разве женщина? Даже детей завести не может. А у нас с тобой будут детки, правда ведь?

Джеральд не договорил. Дверная створка, распахнувшись, с такой силой ударила об стену, что из швов посыпался поток окаменевшей извести. А массивные петли на дубовых досках погнулись как тонкая фольга под пальцами кузнеца.

«Не слишком ли я сегодня часто хлопаю дверями?» – эта мысль пропала так же быстро, как и появилась.

Сделав пару шагов вперед, Элайн остановилась на пороге.

– В-ввваше вввелииче… – девица была действительно хорошенькая. Но сейчас ее личико было синим от испуга, а язык заплетался, словно ноги гнома после месячного запоя.

«Кого-то она мне напоминает… Но кого же? Мне кажется, я уже ее где-то видела?» – эта мысль мелькнула ветерком и тоже растворилась в воздухе.

Парень с растрепанными волосами застыл каменным столбом, даже не убрав руку с талии девушки. На его лице стремительно промелькнули испуг, страх, ужас, еще более глубокий ужас, и наконец его физиономия приняла цвет и форму яичницы-глазуньи, где в качестве растекшихся желтков выступали широко раскрытые глаза на фоне пронзительно белой лепешки пухлых щек.

– Так, значит, вы тут детей заводить собрались? – несмотря на громкое появление, голос королевы был холоден и спокоен.

Холодное спокойствие в ее голосе чаще всего означало то, что пощады Элайн никому не даст. Даже самой себе. Но молодые люди плохо знали повадки Ее Величества и поэтому слегка расслабились. Слишком рано расслабились...

– Ну, Джеральд, давай. Раз собрался, значит, делай. – И королева скрестила руки на груди.

– Ваше Величество! Простите меня, неразумного! – парень грохнулся на колени. – Сказал ведь, не подумав!

– Пустое! – Элайн махнула рукой. – Для того чтобы делать детей, думать не надо. Раз-раз – и готово. Ты же вроде как раз и намеревался доказать своей милашке, что у вас будут дети? – Королева только раскрывала рот, а говорила за нее та самая черная тень с клыками. Слово «дети» этой тени явно давалось с большим трудом и натужным скрипом.

– Давай, прямо сейчас и делай. А то ведь действительно пойдешь чучелом остроту моего меча испытывать.

– Ваше Величество! – тут на колени упала девушка. – Пощадите нас, мы же не хотели… Ваше Величество!

– Да я уж слышала, как вы тут «не хотели». Так я не пойму, он у тебя действительно работать тренировочным чучелом собрался? Или ты ему лазить под юбку не даешь?

– Ваше Величество-ооо!! – девица зарыдала в голос. – Поща-ааадите!! У нас скоро свадьбааааа!

– Вот как раз и будет к свадьбе подарочек.

Элайн была противна самой себе, но никак не могла остановиться. Черное облако клубилось и злорадно хохотало, посверкивая сахарно-белыми клыками.

– Ну, что же ты, Джеральд? Бесчестить меня смелости хватило? Так покажи свое «мужество» в деле. Или ты думаешь, что железный дровосек не оценит, как ты умеешь управляться не только со своим языком?

Несчастный Джеральд превратился просто в лужу. Такого буквально расплывшегося мужика Элайн видела первый раз в жизни. Он был сейчас не способен не то, что лапать подружку – казалось, он боится даже просто лишний раз вздохнуть.

Душа королевы наконец изловчилась и со всей силой пнула черную тень.

«Ты с ума сошла! Что же ты делаешь, чудовище!»

– Вон отсюда. – Эти слова были сказаны спокойно, но холод и напускная безмятежность улетучивались из нее как пар из раскаленного котелка.

«Да где же я видела эту девчонку?»

– Вон, чтобы я вас не видела! Вон! – она сама не заметила, как начала кричать на них, словно обокраденная торговка на базаре. – Увижу тебя еще раз – молись всем демонам! Вон!

Молодых людей упрашивать не пришлось совершенно. Они вылетели из комнаты быстрее эльфийской стрелы. Точь-в-точь как сама Элайн выбежала из спальни после разговора с Алистером.

«Да что же это со мной сегодня? Неужели разговор о какой-то занюханной Голданне может довести тебя до истерики? Позор, Создатель, какой позор!»

* * *

Алистер нашел Элайн в спальне. Она лежала в кровати ничком, уткнувшись лицом в подушку, и не двигалась. То самое синее платье до сих пор было на ней, только его подол слегка задрался, обнажив икры.

Король тихо присел рядом и провел рукой по ее спине. Ее Величество не отреагировало, разве что правое плечо чуть-чуть дрогнуло. Алистер погладил Элайн еще раз.

– Алистер. Не трогай меня, – глухо послышалось внутри подушки.

– Не обижайся на меня, Элайн. Пожалуйста. Я же хотел сказать совсем не то, что ты услышала.

Королева то ли всхлипнула, то ли хмыкнула. Из-за подушки ее было очень плохо слышно. После продолжительной паузы, снова раздался глухой и придушенный парчой и пухом, голос:

– Алистер. Мне больно. Я должна побыть одна. Уйди, Алистер.

Алистер и не подумал выполнить просьбу своей любимой женщины. Он осторожно дотронулся до нижней части шеи Элайн и слегка, самым кончиком пальца пощекотал ее. Теперь реакция королевы была намного сильнее – все ее тело дернулось. Элайн повернула голову к Алистеру. Ее глаза были сухи, а само лицо было неподвижно, как маска.

– Я же попросила тебя, Алистер. Оставь меня.

– Нет, не оставлю, душа моя. Я обещал, что никогда тебя не оставлю и не потеряю.

Элайн замолчала. Ее лицо начало оживать. Как будто бы из-под толщи льда потекли первые медленные капли теплой влаги. Она осторожно попыталась улыбнуться.

– Я помню. – И после паузы она грустно усмехнулась. – Почему же я все-все хорошо помню? Мне так хочется иногда все забыть и начать все заново… Тебе никогда не хотелось начать все заново?

– Нет. – Алистер поправил ее прядь. – А зачем? У меня все есть. Точнее, у меня есть ты. И зачем мне все начинать заново? Вдруг в этом «заново» я тебя не встречу и мне пришлось бы… ну, скажем, строить глазки Аноре?

Элайн сжала кулак до белизны в костяшках, но все-таки выжала из себя еще одну улыбку.

– Это кошмар какой-то, Алистер. Мало того, что ты заставил меня разозлиться, так ты еще пугаешь свою жену всякими ужасами.

– Интересно, что такого в этом Орлее поделывает Анора, что ее не слышно и не видно? – пробормотал король. – Это же надо было так спрятаться!

Элайн все-таки решилась и, опершись рукой о голову, тихо сказала:

– Алистер, понимаешь… я тогда ей пообещала, что убью ее. Она стала говорить мне такие гадости, что моя нежная душа не выдержала, и я вытащила Юсарис. Она очень испугалась и… – Об остальном Элайн упоминать не стала.

– Мда… – Алистер почесал затылок. – Тогда понятно, почему она сбежала, даже не повидавшись со мной. И почему ее не видно и не слышно. Душа у тебя нежная, но ты всегда была тяжела на руку и скора на расправу. Архидемон подтвердит! Если сможет! – неуклюжая шутка Алистера не вызвала у Элайн никакого энтузиазма. Наоборот, она нахмурилась и спросила:

– А почему это Анора должна была с тобой встретиться?

Алистер пожал плечами.

– Ну как почему? Милосердный король и все такое. Официальный прием, воспоминания о ее погибшем муже, то-се. Традиции. Она же все-таки когда-то была королевой. Хотя, конечно, в конце концов показала себя совсем не с лучшей стороны. – По его лицу пробежало облачко и тут же пропало. Он чему-то улыбнулся и еще раз поправил волосы Элайн.

– Скажи, а как показала себя Голданна? С лучшей стороны?

Плечи Алистера поникли – он явно расстроился таким поворотом разговора.

– Элайн, ты должна понять. Пожалуйста. Это… Моя мать умерла. Это ее дочь. Она моя сестра. Пусть мы с ней… не поняли друг друга. Пусть она не совсем правильно говорила со мной. И с тобой. Но кроме нее у меня действительно больше нет ни братьев, ни сестер. Она моя единственная родственница, и я должен ей хоть как-то помочь.

– Почему же единственная? У нее пятеро детей. Так что у тебя еще есть пять племянников. – Лицо Элайн опять приняло отсутствующее выражение, а зеленые глаза помутнели.

Она села на кровати и, посмотрев в окно, сказала:

– Алистер, поехали отсюда.

– Куда?

– Куда глаза глядят. Или вот, в Хайевер. Я давно там не была…

Королева встала с кровати, еще раз посмотрела в окно и тряхнула головой.

– Впрочем, чего это я? У нас до сих пор ничего не сделано с эльфами, которым мы так много пообещали. Корпус Серых Стражей не восстановлен. Ни в Пике Солдата, ни в Башне Бдения ничего не сделано. Размечталась…

Алистер тоже встал и подошел к ней. Он только успел обнять ее за талию, как Элайн сразу же схватила его руки и, отведя их за спину, сказала:

– Даже не думай. У меня действительно отвратительное настроение. И что самое главное, мне сегодня... нельзя. Надеюсь, ты меня понял?

– Да, конечно. А когда у тебя закончится отвратительное настроение?

– Ты узнаешь об этом первым, обещаю.

Глава 6

Голданна чувствовала себя просто великолепно. Даже убогая обстановка комнат не могла испортить ее настроения.

«Скоро все изменится! Скоро я стану дворянкой! У меня будет… У меня все будет!… Что захочу, то и будет!»

От раскрывающихся возможностей прямо дух захватывало. Призрачные бархат, парча и драгоценности вспыхивали, переливались и сверкали по углам ее скромного домика.

Все мечты портила лежавшая на столе стопка белья, которую она должна была выстирать, чтобы заработать себе на хлеб.

«Хватит! Пусть теперь стирают другие. Теперь не я, а меня будут обстирывать!» – и сверток полетел в угол. Достав кошелек, Голданна высыпала деньги на стол.

И сколько ей выдал на первый раз Алистер? Десять, двадцать… Сто… Двести… Триста… Ого! Триста тридцать три золотых. Правда, для будущей эрлессы это гроши. Но на сегодня – хватит. И готовить ни себе, ни детям она вечером ничего не будет – купит еду в «Покусанном Дворянине». Она пойдет туда прямо сейчас, да. Наконец-то можно отдохнуть от ежедневной возни с разъедающим руки щелоком, вонючим бельем… Как же все так удачно получилось!

Голданна оглядела себя и всплеснула руками. Как же это она? Собралась в таверну в таких тряпках? Она брезгливо отряхнула свое ветхое платье.

Ну, уж нет…

И она побежала на торговую площадь за покупками. Разумеется, совершенно не обратив внимания на человека, последовавшего за ней на достаточном для незаметности отдалении.

Он знал свое дело. Особенно если за это дело хорошо платили. И тем более, если он сам был заинтересован в этом деле.

* * *

Великий Маг Крови Велизарий вот уже пять минут разглядывал новый красочный орлейский гобелен, когда в дверь слегка постучались. Не оборачиваясь, он негромко произнес:

– Входи.

Послышались шаги. Но Великий Маг так и остался стоять спиной к входящему. Это был плохой знак – видимо, посетитель чем-то разгневал Великого Мага.

– Повелитель? – голос Картахана был спокоен и невозмутим.

Пауза затянулась совсем уж до неприличных размеров, а глаза Велизария все еще смотрели на прекрасную орлейскую вышивку.

– Кхм, – слегка кашлянул посетитель.

Великий Маг словно ждал этого сигнала. Он повернулся, и его угольно-черные глаза без зрачков уставились на вошедшего бородача.

– Картахан?

– Это я, повелитель. Вы хотели меня видеть?

– Ты очень странно выглядишь, Картахан.

– Но почему же, повелитель? Я такой, как всегда.

– Вот именно. Я не могу понять, почему ты пришел сам. Я ждал, что мне покажут твой труп. А ты, оказывается, до сих пор жив. – Лицо Великого Мага было все так же бесстрастно.

– Мой труп?? – невозмутимость Картахана начала сыпаться с его лица, как песок. Он непроизвольно напрягся и слегка отступил назад.

– Ну да. Разве ты не покончил с собой?

– Нет, повелитель, – Картахан уже все понял. – Я счел это ненужным.

– То есть ты хочешь жить?

– Да, повелитель.

– И это после того, как тебя с позором выгнали из Ферелдена? – Велизарий насупился. – И ты хочешь жить после того, как по всем пунктам провалил свое задание? У тебя были все козыри, чтобы его завершить, но ты вернулся с пустыми руками и отметиной ниже спины! – Великий Маг подошел к своему столу, заваленному свитками и толстыми книгами.

– Но королева упала в обморок, повелитель! И за нее все решал король! – Картахан начал слегка волноваться.

Велизарий опять отвернулся к стене.

– Твои оправдания смешны и наивны и ты стал просто жалок. Мне не нужны такие помощники. Я надеюсь, у тебя нет родственников? Потому что времени написать завещание я тебе не дам.

– Повелитель! Может быть, я все-таки объясню вам детали? У нас еще есть шансы вернуть потерянное. – Голос Картахана слегка задрожал.

Велизарий прошипел:

– Ты совсем с ума сошел. Мне не нужно ничего возвращать! Эти пять тысяч золотых просто мусор, по сравнению с тем, что я мог бы получить! Силу ста жизней! Ста жизней за один ритуал! Мое могущество стало бы практически беспредельно! Для лечения чрева этой стервы хватило бы одной высосанной жизни, а вся остальная сила досталась бы мне!

И Велизарий горестно смел со стола пару свитков на пол.

– Но ты все испортил, неудачник. И поэтому я возьму хотя бы одну – твою жизнь.

– Нет! – Картахан отступил. – Не делайте этого! Я знаю, кто даст нам столько жизней, сколько вы захотите. Много, много жизней.

– Да? – Великий Маг слегка заинтересовался. – Ну, говори, пока ты еще жив. Кто же это такой щедрый?

– Это единоутробная сестра короля, повелитель. У них с Алистером разные отцы, но мать одна. Эта самая сестра прожила всю жизнь в нищете, стирая белье за гроши. Ее алчность и зависть не знают границ, а король еще в бытность простым Серым Стражем как-то имел неосторожность пообещать ей поддержку.

– Эти все родственные отношения довольно любопытны, но как эта нищенка даст то, что нам нужно?

– Мы посоветуем ей потребовать от короля титул и богатство. А после этого ее руками уберем королеву. Ту самую королеву, которая не желает иметь дела с нами. А может даже и короля, если получится. В любом случае король Ферелдена податлив и весьма подвержен влиянию родственников. Через его сестру мы будем получать из Ферелдена все, что нам потребуется.

Велизарий прошелся из угла в угол.

– Ну что же, это все пока неплохо звучит. Только вот кто это будет делать, если в Денериме тебя… – и Великий Маг, приблизившись, брезгливо ткнул пальцами в сторону Картахана. – видеть точно не захотят? И ты, наверное, в курсе, что после твоего провала Денеримская стража весьма подозрительно относится ко всем Тевинтерским магам?

– Это сделаю не я, повелитель. И не мои помощники. А наше доверенное лицо из Ферелдена.

Картахан чувствовал себя уже достаточно уверенно, чтобы прямо смотреть в лицо Велизарию.

– И кто будет этим самым доверенным лицом?

– Я недавно познакомился с одним очень ловким молодым человеком из тех мест. Он в Тевинтере, если можно так сказать, проездом. Этот тип прекрасно всаживает кинжалы в спину врагов. Знаток ядов. Умен, отважен, хитер и беспринципен. Ловкач и проныра, каких еще надо поискать.

– Интересно, действительно ли он так ловок, как ты его расписываешь. – Великий Маг оперся руками о стол. – И где тебе удалось его найти?

– Но самое главное его достоинство, – не обратив внимания на вопрос, продолжил Картахан, – так это то, что королева Элайн лично убила его родного отца. И сын этим фактом, скажем так, очень недоволен.

Великий Маг захохотал.

– Так он ее кровник? Кровник королевы и Маги Крови Тевинтера… Великолепно! Ты пока остаешься в живых, Картахан. Так уж и быть, я дам тебе последнюю возможность оправдаться. Очень надеюсь, что в этот раз ты меня не подведешь.

– Да, повелитель! – Картахан поклонился.

– Так действуй не мешкая!

* * *

Голданну мутило. Новое красивое свежекупленное платье уже было залито на груди вином, волосы растрепались, и куда-то подевался новый парчовый ридикюль. Одно утешение, что две девочки и три мальчика были досыта накормлены и давно спали в задней комнате.

Голданна тоже была бы рада поспать, но голова раскалывалась от крепкого вина, которого она сегодня явно выпила больше, чем нужно. Да и желудок изо всех сил сопротивлялся двойной порции жаркого, стараясь отправить еду обратно назад.

«М-м–ммм! Как же мне плохо… И зачем я столько выпила?» – эта банальность, повторяемая всеми жертвами больших бутылок, облегчения почему-то не принесла. Голданна потерла виски и уткнулась лицом в сложенные руки. «Пойти, намочить, что ли, лоб мокрой тряпкой? О-ууу, как голова болит-то… Не, завтра во дворец не пойду. Послезавтра, никуда Алистер не денется», – последние слова она, скорее всего, пробормотала вслух, потому что совершенно неожиданно ей ответил человеческий голос:

– И не вздумай. Во дворец надо идти сегодня утром.

– Кто это? Что это? – Голданна подняла голову и сощурилась.

Комнату освещала одна свечка, стоящая на столе и углы домика тонули в темноте. Тем более свет от пламени бил прямо в ее глаза.

– Наконец-то очухалась, пьянь… – раздраженный голос произнес эти обидные слова весьма отчетливо. – Так вот, тянуть с заходом к Алистеру – это значит очень рисковать своим будущим положением.

– Да кто же это?! Что вы… ты тут делаешь? Я стражу позову! – Голданна, наконец, нашла силы подняться. После того, как глаза перестало резать от света свечи, она смогла различить рослого человека, прислонившегося к косяку.

– Ха! Так зови! Пока стража придет к пьяной прачке, меня тут уже не будет. А ты просто опозоришься. Тоже мне, эрлесса стираных штанов…

– Ты!!! – от возмущения Голданна аж захлебнулась. – Ты кто вообще такой? Что тебе нужно?

Молодой мужчина приблизился. Он был достаточно просто одет, высок и неплохо сложен. На подбородке пробивалась маленькая бородка, а глаза буравчиками сверлили Голданну.

– Мне нужно, чтобы ты оказалась при королевском дворе.

– Да кто ты вообще такой, чтобы так обо мне беспокоиться?

– У меня свои интересы во дворце. Но я туда еще долго не попаду, так что приходится выбирать из того, что есть. Правда, выбор так себе, но что поделать…

– Ты ответишь, наконец, кто ты такой?

– Называй меня Плюшевый Мишка. Или Остроухий Зайчик. Устроит? Я могу придумать тысячу других имен, если эти не подойдут.

– Зайчик? – Голданна нахмурилась. – Ты совсем не похож на зайчика. И вообще я ничего не понимаю. Приперся незваный, непрошеный, болтаешь какую-то ерунду про мишек и зайчиков… Иди отсюда, у меня голова болит.

– Ну, если Зайчик тебя не устраивает, называй меня Булавкой. – Мужчина вытащил из кармана бутылочку с жидкостью и поставил на стол. – Это эликсир бодрости. Выпей, мне нужно, чтобы ты меня внимательно слушала.

Голданна взяла пузырек со слегка голубоватой жидкостью в руки.

– Эликси-и–ир? А может, ты меня отравить хочешь?

Мужчина беззвучно зашелся от смеха, запрокинув голову.

– Ага, отравить! Я мог тебя запросто шлепнуть десятью другими способами вот уже как полчаса! Ты это понимаешь?

У Голданны опять заломило в висках, и она решилась. Откупорив пробочку, она глотнула прямо из пузырька. Эликсир был практически безвкусен – совсем как вода, но подействовал очень быстро. Боль и тошноту как рукой сняло, и ее голова стала ясной и чистой.

– Интересные у тебя напитки… – она повертела пузырек в пальцах.

– Забери себе, – махнул рукой незнакомец. – У меня таких еще много. А теперь слушай внимательно. Мне нужно, чтобы ты стала жить при дворце. Это и тебе нужно, не так ли?

Голданна его перебила.

– Я хочу быть эрлессой и владеть эрлингом. Я хочу свой дворец!

– В любом случае сначала тебе придется пожить при Денеримском дворе. А если ты не будешь меня слушать, то эрлинга тебе не видать.

Наконец-то Голданну осенило.

– Послушай, а откуда ты про меня все знаешь? Что я буду жить во дворце? Про эрлессу? А? Ты кто такой?

Мужчина поморщился.

– Я разговариваю с тобой десять минут, а ты мне уже так надоела… «Кто-такой-кто-такой…» Ладно, в конце концов, придется тебе кое-что объяснить. Я, так сказать, мститель. Мой отец погиб от руки этой королевы Элайн. – При этих словах Остроухий Зайчик плюнул. – Всех моих родственников лишили прав и имущества. Ты же понимаешь, каково это жить в нищете? Особенно если до этого ты был потомственным эрлом. Так что для своих целей я был вынужден разузнать о королевском дворе много чего. Денег у меня на это хватило.

– А мне дела нет до твоих врагов, проблем и родственников. Сам с ними все и решай, а я за тебя впрягаться не собираюсь. Тем более, если у тебя денег хватает.

Мужчина тяжелым взглядом внимательно посмотрел на Голданну.

– А мне плевать, собираешься ты или не собираешься. Тебе придется это делать. Или ты думаешь, что кроме Алистера во дворце никто не живет? – он подался вперед. – Да ты что, дура набитая, никак всерьез вообразила, что король всегда будет тебе в рот смотреть?

– Сам дурак. Я его сестра, и он мне обещал.

– Точно обещал? А я вот имею информацию от тех, кто слышал вашу беседу, что он ничего тебе не обещал, кроме как «подумать».

Голданна растерялась. Действительно, выданные ей деньги были реальностью. А вот на ее требования об «эрлессе Голданне» Алистер ответил очень уклончиво – «Я посоветуюсь с герольдмейстером». Но блеск выданного золота сделал чудеса, и Голданна почему-то решила, что ее дворянство – вопрос решенный и окончательный.

– Настоящий король в Ферелдене – королева, как это ни странно звучит. И ее влияние на Алистера намного сильнее, чем ты можешь себе представить.

– Эта та рыжая девка, которая тогда пришла с Алистером хвастаться своими дорогущими доспехами? Она редкостная хамка и сразу видно – обычная шалава на содержании.

– Это ты так о своей королеве? Да вы обе, как я смотрю, стоите друг друга! – Незнакомец снова беззвучно засмеялся. – О, это даже к лучшему.

Отсмеявшись, он подошел к столу и уселся на старую, растрескавшуюся табуретку.

– Она твой враг, Голданна. Я ведь знаю не только о твоих разговорах с Алистером. За маленькие золотые кружочки мне сообщили и о разговорах этой, как ты там ее называла – рыжей содержанки, да?

– И что? – Голданна наклонилась вперед.

– Видишь ли, Алистер уже извинялся перед ней за свою «беседу с Голданной». И королева очень недовольна твоим существованием. Уверяю тебя, у нее хватит злобы и влияния, чтобы не дать тебе ни титула, ни денег, ни положения. Не забывай ни на минуту, что король любит ее без памяти. А ты как стирала белье, так и будешь стирать.

– Но я его сестра… – промямлила Голданна и почему-то пожала плечами.

– Клянусь исподним Андрасте, ты нарожала пять детей, а в мужчинах разбираться так и не научилась! В постели умная женщина может из влюбленного мужика веревки вить по всем вопросам. И тебе там с ней не соперничать!

Незнакомец вскочил, с грохотом опрокинув табуретку.

– Не разбуди детей, идиот! – шикнула на него Голданна.

– А ты не прощелкай свое будущее, дура! – он стремительно обернулся к ней. – Я тебе прямо скажу – пока Элайн рядом с Алистером, – не видать тебе ни титула, ни земель! Уж если ей сошло с рук убийство моего отца и разорение целого рода – то с тобой она тем более не затруднится.

– А может, я с ней договорюсь… – уже совсем расстроенным голосом сказала Голданна.

– Сама-то хоть веришь в то, что сказала? – он изогнул правую бровь. И не дав ей ничего сказать, продолжил:

– Если веришь, то ты просто безмозглая кукла!

– Перестань со мной разговаривать в таком тоне! Ты меня постоянно оскорбляешь! – Голданна разозлилась не на шутку. – Взялся на мою голову еще один козел-спаситель с серьезной мордой лица! Как вы, мужики, мне все надоели! Все лезете, лезете… Одни в карман, вторые в душу, а третьи, без затей, норовят сразу под юбку забраться.

– Ну, я тогда пошел. – Незнакомец открыл дверь на темную улицу. – Сколько у тебя стоит стирка? Три монеты? Так я еще подойду через месяцок-другой, может быть принесу тебе белья постирать. Бывай.

Он не успел сделать и шага, как Голданна бросилась за ним.

– Стой! И что же ты мне предлагаешь?

– Слава всем демонам, наконец-то. – Незнакомец шумно выдохнул. – Давай присядем и я все объясню, что тебе надо будет сделать.

Глава 7

Алистер вот уже целый час сидел за столом в своем кабинете и разворачивал один свиток за другим, иногда почесывая кончик носа. Прочитанные бумаги он отдавал в руки вице-канцлера, стоявшего рядом. Заходящее солнце отбрасывало кровавые отблески на развешанное на стенах оружие.

– Послушайте, дорогой мой, давайте сделаем так: в следующий раз вопросы снабжения продовольствием Денерима будет решать сам эрл Денерима. Я надеюсь, у него есть на плечах такое любопытное украшение как голова?

– Да, Ваше Величество.

– Так и передайте ему, чтобы он иногда думал этой штукой, а не только посылал мне письма.

Дверь открылась, и в кабинет вошла Элайн. В этот раз платье было бежевое, а на шее появилось новое ожерелье. Все-таки женщина остается женщиной даже после того, как она научится сшибать головы двуручным мечом и носить драконьи доспехи.

Алистер просиял, а вице-канцлер поклонился.

– А, душа моя! Хорошо, что ты зашла. Представляешь, вот она, оказывается – судьба короля. Копаться в бумажках. Может, мы лучше еще раз убьем парочку Архидемонов?

Элайн мило улыбнулась и, посмотрев на вице-канцлера, сказала:

– Нам необходимо кое-что обсудить с Его Величеством. Надеюсь, Вы не против?

Еще бы вице-канцлер был против. Поклонившись, он с достоинством вышел. Алистер неожиданно проявил недюжинную прыть, подбежав к двери и плотно ее прикрыв.

Элайн удивленно посмотрела на него.

– Ты чего-то опасаешься, Алистер? Нас подслушивают?

– Нет, милая моя, нас подглядывают. – И без паузы он схватил королеву и сжал в объятиях, покрывая ее лицо поцелуями. – Я соскучился, Элайн, как же я соскучился…

Она, собственно, пришла по другому делу, но ласки любимого человека равнодушными ее не оставили. Через пять минут они наконец отдышались от поцелуев, и Элайн присела на стол.

– Алистер, ты меня не видел всего десять часов, а уже так соскучился. Что же ты будешь делать, когда я поеду командором в Амарантайн?

– Умру с горя, – твердо ответил Алистер. – А потом выкопаюсь, чтобы посмотреть на тебя еще раз.

– Дурачок! – и королева потрепала Алистера за ухо. – Только попробуй умереть, я на тебя очень обижусь. Даже выкапывание не поможет.

– А ты уже решила, когда поедешь в Амарантайн, душа моя?

– Еще нет. Я знаю, что бесконечно откладывать это событие невозможно, но мне так не хочется тебя покидать. – Она вздохнула. – Я тебе попозже скажу, когда я туда поеду. А сейчас я хочу спросить тебя вот о чем. Я, конечно, понимаю, что ты не хочешь меня лишний раз нервировать, но все-таки…

– Что «все-таки»?

– Все-таки я о Голданне. То, что теперь она живет во дворце со своими – Элайн чуть-чуть запнулась — детьми, это я понимаю. Но я не совсем понимаю, почему мне приходится узнавать об этом не от любимого мужа, а от сенешаля.

– Ну-у–у… Как-то у меня не было времени… И ты тоже, кажется, была занята. Но теперь я готов тебе все сказать! – с наигранной бодростью ответил Алистер. Но скрыть печаль в своих глазах от Элайн ему не удалось.

– Я вижу, что ты расстроен, Алистер. И сдается мне, расстроила тебя именно она. – Элайн помолчала. – Скажи мне, Голданна действительно нужна тебе именно во дворце? Может быть, купить ей дом и назначить пенсию?

Алистер отвернулся и только махнул рукой. Голданна опять высказала ему, что он, мол, плохой брат, если сестра короля до сих пор не имеет никакого титула. Причем по рассказу сенешаля, приняла выделенные покои, одежду и все остальное с поджатыми губами и не сказала даже ни к чему не обязывающего «спасибо». Неблагодарность – вещь достаточно распространенная, но все равно неприятная. Особенно если ты ее получаешь от тех, кого считаешь родными людьми.

Элайн осторожно коснулась щеки Алистера. Она тоже не поленилась порасспросить сенешаля и горничных о новой обитательнице зеленых покоев. Причем горничные рассказали ей куда больше сенешаля. И то, что она от них услышала, ничуть не изменило ее мнения о Голданне.

– Не печалься, любимый. Пусть это будет твоей самой большой неприятностью. Уж если мы смогли объединить Ферелден против Мора, то помочь твоей сестре тоже как-нибудь сумеем.

Алистер потерся щекой о ладонь Элайн и придвинулся ближе.

– Элайн, вот что удивительно. Чем больше я помогаю своей единственной родной сестре, тем больше понимаю, что мой единственный родной человек – это ты.

Вместо ответа Алистер получил поцелуй в щеку.

– Теперь ты понимаешь, почему я так не хочу ехать одна в этот Амарантайн?

Король ответил королеве точно таким же поцелуем и взял ее за руку.

– Я только недавно ощутил, что настоятельница нашего монастыря была совершенно права, когда однажды сказала: «Счастье – это когда тебя понимают». Я счастлив рядом с тобой, Элайн.

* * *

Поленья негромко трещали, а пляшущие языки огня разбрасывали яркие, быстро гаснувшие искры. Зевран сидел, подперев рукой подбородок, и задумчиво смотрел на огонь. Что он в нем видел, какие образы в его памяти вызывало постоянно меняющееся пламя костра? Этого он никому не говорил.

Элайн сидела рядом и осторожно, практически беззвучно водила оселком по лезвию Драконобоя, сводя на нет мельчайшие зазубрины. После боя с громилами Маржолайн, облаченными в крепчайшие доспехи из красной стали, меч всем своим видом требовал тщательного ухода.

Алистер дрых в своей палатке, только иногда дергая ногой – наверное, Архидемон опять являлся к нему во сне, пугая душу Серого Стража метровыми клыками.

Остальные тоже крепко спали, лишь одна Морриган все еще грела руки у своего отдельного костерка на краю лагеря.

Элайн довела оселок до острия и остановилась.

– Зевран, я видела, что ты регулярно смазываешь свои кинжалы какой-то жидкостью. Это тот самый знаменитый яд Антиванских Воронов?

– Нет, конечно. – Зевран слегка усмехнулся. – Откуда? Он у меня кончился аккурат после того самого боя… Ну когда ты пощадила меня, помнишь?

– Помню. А в чем же ты тогда мочишь свои ножички?

– Да обычный экстракт корня смерти. Тоже помогает отправить надоедливых гарлоков туда, откуда они уже не будут ко мне лезть со своими гнусными рылами.

– И много у тебя такого экстракта? Я хочу попробовать натереть им свой меч. В последней драке нам попались уж очень живучие бойцы. Ты его рассекаешь надвое, а половинки мало того, что не распадаются, так еще и руками машут.

– Нет, его тоже не осталось.

– Жаль. Может, знаешь, где можно купить эту настойку?

– А зачем? Я сам ее и готовлю. Никаких трудностей. Была бы бутылочка, корень и растворитель.

– Да ты я смотрю, прямо ядознатец!

– А то! – улыбнулся Зевран. Потом мечтательно вздохнул: – Найти бы «животный» яд, можно было бы и Антиванскую настойку забабахать. Дивная штучка, враги от нее столбом стоят. А потом дохнут мне на радость.

– Мне кажется, я у тебя могу многому научиться. – Элайн очень заинтересовалась новыми возможностями. – Я подозреваю, что некоторым тварям одного клинка, даже такого как мой Юсарис, – и она повертела блеснувшее красным отсветом лезвие, – будет мало. Хорошо бы его усилить. Как ты считаешь?

Зевран придвинулся к ней поплотнее и завел свою руку назад.

– Да, я тоже так думаю. Такая красавица как ты, у меня может действительно многому научиться… Наверное, в такой интимный процесс, как обучение ядознатству, мы никого другого посвящать не будем?

– И когда начнем? – последнюю фразу он произнес шепотом в ее ушко, а его рука как бы ненароком легла ей на талию.

«А почему бы и нет?» – вдруг подумала Элайн. Эльф был недурен собой, весьма галантен и наверняка знал массу способов, как доставить женщине удовольствие. Алистер, честно говоря, ее интересовал намного больше, чем Зевран, но до сих пор их отношения складывались как-то очень сумбурно.

Засушенная роза все еще тщательно хранилась в специальной шкатулке, но почему-то никакой инициативы после этого очень приятного подарка, Алистер больше не проявлял.

С другой стороны, совсем не в традициях Элайн было заниматься любовью с тем, кто тебя хотел совсем недавно убить. После подлого убийства ее родителей покладистость и готовность принимать недостатки этого мира у нее почти что сошли на нет.

Она вспомнила слова эльфа о последнем бое. Именно тогда на дороге, когда Зевран лежал у ее ног, искушение резануть его по горлу поясным кинжалом-мизерикордом было уж очень велико. Настолько велико, что ей потребовалось колоссальное усилие воли, чтобы остановиться и все-таки выслушать распростертого Антиванского убийцу.

Вероятно именно этот образ – лежащий на земле в луже крови эльф, который пять минут назад был готов зарезать ее – дочь Кусландов в свою очередь убитых другим мерзавцем – и вызвал внезапный прилив непонятной душевной тошноты.

Она слегка дернула плечами и мягко отвела руку Зеврана. Все-таки ссориться с ним в ее планы пока не входило.

– Зевран. Мы будем изучать яды. Но для этого обнимать меня вовсе не обязательно. Мало того, этого вообще не нужно делать – ведь дружить можно без объятий и уединений.

По лицу Зеврана нельзя было сказать, что он страшно расстроился. Вероятно, он надеялся в будущем наверстать свою первую неудачу.

– Ну, хорошо, давай попробуем изучить сначала основы распознавания ядов. А потом перейдем к более сложным рецептам. Надеюсь, у тебя есть чистая бумага для записей?

* * *

Командир стражи вбежал в королевские покои без стука. Слава Андрасте, Элайн и Алистер были заняты совсем не тем, чем они обычно занимались в уединении – Алистер читал письмо Императрицы из Орлея, а Элайн просматривала медицинские книги, которые ей доставили из Круга Магов.

Надежда стать матерью все еще теплилась в ее душе. Именно упорство и настойчивость в самых безвыходных ситуациях и сделали ее королевой Ферелдена. Но вчитаться в текст ей не дали.

– Ваше Величество! Нападение порождений тьмы!

– Что? – Алистер бросил письмо на стол. – Где?

– Во дворце, Ваше Величество! Внизу! Они подожгли подвал и вторглись откуда-то снизу! Посмотрите! – и лейтенант протянул руку к окну.

Снизу, во дворе, действительно появились клубы черного дыма, вырывающиеся из нижних окон хозяйственных помещений.

– Вот это сюрприз! Во дворце!.. К бою! – вскричал король и схватил со стены первый попавшийся меч.

– Алистер! Ты собрался бежать туда без доспехов? – Элайн вцепилась ему в руку. Или у нас мало стражи, чтобы задержать тварей, пока мы не наденем хотя бы нагрудники? Для чего так бездумно рисковать?

– Ты что, струсила? – Алистер еще крепче сжал меч в руке.

– Нет, я подумала! Доспехи лежат в нашей спальне, и надеть их недолго. А вот воскрешать тебя от случайного удара в живот будет намного, намного дольше. Спорим, что я надену их быстрее тебя?

– Спорим! На сто поцелуев!

– Алистер, ты несносен даже в такой момент! – засмеялась королева. – Помнится, такой был стеснительный, теперь даже и не поверишь…

В коридорах стоял топот, и стража неслась по лестницам дворца вниз.

– К оружию! – раздавались крики. – К оружию!!

Две фигуры в блестящих серебристо-золотых доспехах в шлемах с крыльями и со здоровенными мечами в руках неслись по дворцу вниз по лестницам и переходам, расталкивая стражников и испуганных слуг. На первых этажах в коридорах появился сначала едва заметный, а затем, при подходе к кухонным залам, – все более густой и едкий черный дым, стелившийся по полу и клубившийся около потолка. Отчетливо воняло горелым мясом. Стражники, изготовив мечи, отворачивались и пытались прикрыть лица щитами.

Из кухни раздался громкий, отвратительный рев какого-то существа, прервавшийся оглушительным металлическим звоном.

Элайн, сжав зубы, привела себя в боевой транс, который не давал никому сбить ее с ног во время боя, а Алистер издал свой знаменитый боевой клич, от которого у врагов темнело в глазах и закладывало уши. Этот самый вопль заставил выскочить из соседней комнаты в коридор нескольких слуг, среди которых Элайн увидела испуганную Голданну, бросившуюся вместе с остальными подальше от опасного места.

Их Величества вбежали на кухню вместе со стражей. Из-за черного, резавшего глаза дыма ничего не было видно, но в помещении вроде бы никого, кроме них не было. Никаких порождений тьмы. Только в дальнем углу, около камина полыхало пламя, а рядом кто-то большой и белый ворочался на полу, поблескивая металлом на голове и издавая звериное рычание.

Алистер осторожно приблизился к туше, взяв свой «Нестареющий» наизготовку.

И через секунду они с Элайн смеялись, бросив мечи на пол. Нет, не смеялись – дико хохотали, пытаясь схватить себя латными перчатками за бронированный живот.

На полу в уже начавших тлеть тряпках, опутавших его ноги, ворочался главный повар. Его голову скрывала плотно надетая кастрюля, из-под которой он издавал нечленораздельное рычание, сделавшее честь самому большому вожаку огров. Он все еще безуспешно пытался сдернуть ее с головы.

Рядом, в луже догорающего масла, блестели рассыпанные ложки с вилками, а пламя огромного кухонного камина обгладывало обгоревшую дочерна тушу свиньи, упавшую с вертела прямо на угли.

Вся кухня была разгромлена полностью – даже орава порождений тьмы не справилась бы с этим так, как это сделал внезапно ослепший и обжегшийся о вертел Теодор, запутавшийся в полотенцах для вытирания посуды.

– Ха-ха-хаа… Стража, развяжите его и вынесите на свежий воздух! А-ааа! Нападение порождений тьмы… Ой, не могу, держите меня! – Алистер просто ржал, сбросив шлем и яростно моргая. Глаза щипал не только дым от горелого мяса, но и безудержный смех.

– О-аа… К бою! К оружию… – Элайн тоже сняла шлем и перчатки, чтобы вытирать глаза. Их резало неимоверно, и не только гарь была тому причиной. – Эй, там, пусть его обязательно осмотрит целите-ееель… Аха-ха-хааа!! И не забудьте кастрюлю снять!

Четверо стражников, сгибаясь то ли от смеха, то ли от тяжести, с трудом вынесли несчастного Теодора из кухни.

За ними, покачиваясь от смеха, вышли Элайн с Алистером.

Успокоившись и переодевшись, Их Величества приняли сенешаля дворца с докладом.

– Я так понимаю, что свиной отбивной у нас сегодня не будет? – Алистер все еще до ушей улыбался. – Порождения тьмы все съели?

– Ужин обязательно состоится, Ваше Величество. Подадут что-нибудь другое. Главный повар уже пришел в себя и обещает, что Ваши Величества голодными не останутся.

– Самое главное, чтобы этот ужин не варили в той самой кастрюле, – с серьезной миной распорядился король. – А то опять придется порождений тьмы убивать.

Элайн прыснула в кулак.

– Кстати, как эта кастрюлька так ловко наделась ему на голову? – спросила она.

– Он толкнул полку, кастрюля сверху и упала. Бедный Теодор от неожиданности оступился и ударился кастр… головой об стену. – Сенешаль вздохнул. – И она так плотно наделась, что пришлось полбутылки масла потратить, чтобы ее снять. Повар так ругался, так ругался… Целительница Мойра была возмущена. Слава Андрасте, сам Теодор цел и здоров. Кухню тоже привели в порядок.

– Ну и замечательно, что Теодор не пострадал. Я рада, что с ним не случилось ничего страшного. – И почти без паузы королева продолжила — вечером подойдите ко мне, у меня есть вопросы о новом постельном белье. Моя горничная почему-то никак не может с ним справиться.

Сенешаль обиженно насупился.

– Ваше Величество, я немедленно заменю горничную, если эта оказалась безрукой неумехой.

– Никого не надо пока заменять, – Элайн сделала легкое движение ладонью. – Просто подойдите часов в восемь вечера, я сама Вам все покажу. Вы поняли?

– Да, Ваше Величество, но…

– Никаких но. И не вздумайте ей что-нибудь говорить.

– Ваше Величество, я…

– Ользен! – зеленые глаза Элайн сердито сощурились. – Разве Вы меня не расслышали? Идите.

Алистер подошел к столу дочитывать письмо и рассеянно спросил:

– Что там случилось с постельным бельем?

– Не бери в голову – я хочу, чтобы сенешаль сам все увидел и научил горничных правильно убираться. Ерунда. Алистер, ты мне лучше расскажи, что там пишет Императрица о тех Стражах, которых она посылает в Башню Бдения?

* * *

Сенешаль явился в спальню Их Величеств точно в восемь часов вечера.

Королева уже ждала его, сидя на огромной кровати, тщательно заправленной шелковым покрывалом.

– Ваше Величество, я осмелюсь все-таки представить вам новую горничную, если Ваша…

– Дорогой Ользен, никого не надо ни заменять, ни представлять. Моя Тина прекрасно справляется. Дело вообще не в белье. Мне необходимо было переговорить с вами без Его Величества. Мало того, я Вас очень прошу, – слово «очень» было сказано таким тоном, что слово «прошу» прозвучало как «приказываю» – никому ничего не говорить о нашем разговоре. И если я говорю «никому» – это означает именно никому, а не что-то другое.

Удивленный сенешаль, ничего не сказав, только кивнул.

– Когда я вчера спускалась к нашему Теодору в кухню, – королева улыбнулась этому воспоминанию, – я увидела там Голданну. Вы не могли бы мне сказать, что она там вообще делает? Насколько я знаю, еду доставляют прямо в ее комнаты и ей самой готовить ничего не нужно.

– Мгм… – помялся сенешаль. – Она довольно часто стала там бывать. Кухарка даже пожаловалась мне, что госпожа Голданна слишком уж «сует нос». – Ользен опять помялся. – Но ведь сестра Его Величества не ограничена в передвижениях по дворцу… И я не могу ей запретить появляться на кухне.

– А Голданна как-то сама объясняет свое внимание к поварскому искусству?

– Нет, Ваше Величество, никак не объясняет. Она со мной не разговаривает и тем более с кухаркой.

– Любопытные интересы у госпожи Голданны, не находите? Как я понимаю, в библиотеке ее ни разу не видели?

– Нет, Ваше Величество, ни разу.

– О тренировочном зале, я думаю, и спрашивать не стоит.

Сенешаль пожал плечами.

– Может быть, ее кто-то привлекает из прислуги? Ну, Вы понимаете… – Элайн подмигнула сенешалю. – Помощник повара, или еще кто?

– Нет, нет, что Вы! – Ользен тонко улыбнулся. – Я бы знал – интрижку среди прислуги не скроешь.

– Ользен, попросите кухарок тщательно присматривать за ней. Мне не нравится внезапный интерес к хозяйству дворца тех, кому я не доверяю. Но так как Голданна все-таки единственная сестра моего любимого мужа, я прошу Вас все устроить как можно деликатнее.

– Разумеется, Ваше Величество, разумеется.

– Спасибо Вам, милейший Ользен. И я не буду Вас больше задерживать.

– У Вашего Величества действительно нет проблем с постельным бельем?

– Действительно, действительно! – Элайн засмеялась. – Поверьте мне, Тина прекрасная горничная, и я запрещаю Вам ее менять!

Глава 8

Черное облако, закрывшее небо, сгустилось в одну огромную тучу и начало стремительно падать к земле. Прямо перед тем, как коснуться зыбкой почвы, оно распахнуло огромные крылья и преобразилось в чудовищного черно-фиолетового дракона с метровыми клыками в огромной пасти, из которой потекли синие дымчатые струи. Дракон поднял голову и исторгнул дикий рев.

Элайн потянулась к спине за верным Юсарисом.

«Опять Архидемон! – отрешенно подумала она. – Ну ладно, мы сейчас посмотрим, кто кого!»

Неожиданно дракон наклонил голову и внимательно посмотрел на Элайн своим пронзительно черным глазом.

– Неужели ты хочешь меня убить? – вместо хриплого рева из его пасти внезапно донесся тонкий женский голос. – Почему ты все время хочешь всех убивать? И чем же ты тогда лучше меня, темного бога, который всего лишь хочет дать жизнь своим детям?!

– Хватит трепаться, тварь! – вскричала Элайн. – Тебе не удастся меня заболтать. Я тебя сейчас убью!

– Ты убьешь меня? – Элайн узнала этот голосок. Это был точь-в-точь голос Голданны. – А тем временем дракон жалобно продолжил:

– А как же мои дети? У меня много, много детей… Неужели тебе не жалко моих несчастных деток, идущих за мной и ждущих от меня помощи? – и дракон взмахнул своими огромными крыльями.

– Нет, мне не жалко твоих ублюдков, гаденыш! И не пытайся меня разжалобить. Твои отродья умеют только уничтожать и разрушать. Поэтому я буду бороться с тобой и твоими порождениями до конца. Умри! – в ее руке пронзительно засверкал меч.

Дракон захныкал, и его голос стал еще жалостнее.

– Мои бедные детки… Они пришли в этот мир, но ты мешаешь им жить. Ты просто чокнутая на своих болезнях злобная дура. – Дракон один в один повторял Анору. – Ты из-за своей ненависти сама осталась без наследников, а теперь хочешь оставить моих детей сиротами. Кто же будет их кормить? Кто их будет одевать?

Архидемон опять поднял голову к небу и теперь уже зарычал по-настоящему:

– Я вдохнул в них жизнь, а ты ее отнимаешь! – струи ядовитого духа водопадом потекли из его пасти. – И я не дам тебе сделать моих детей несчастными! Я накормлю их! Я буду их защищать!! – и пронзительный вой сотряс воздух.

Голова дракона нырнула к земле и сразу же взметнулась вверх, зажав между огромными зубами тело Алистера. Архидемон яростно замотал головой, видимо, стремясь разорвать ее любимого мужа на части. Думать и отвечать было некогда – Элайн сорвалась с места, подняв меч для удара.

Она не успела сделать и шага, как под ее ногами разверзлась пропасть, и ее тело беззвучно полетело вниз, в огромную черную расщелину, на дне которой извивался алой лентой кровавый поток.

Элайн резко села в кровати и глубоко вздохнула.

Серое утро уже пробивалось сквозь окно их спальни. Правда, солнце все еще не зажгло яркие краски в оконных витражах — и это означало, что она проснулась совсем рано.

Алистер спал рядом, повернувшись на бок и положив руку под голову. Он был совершенно спокоен.

«Как хорошо, что он жив и здоров. – и она осторожно погладила его по щеке. – Ну, надо же, какие мне стали сниться Архидемоны… – Элайн потерла глаза и потянулась. – Проклятье, к чему все эти разговоры про несчастных детей. Только таких снов мне еще и не хватало».

В комнате было душно. Уходящее лето все еще продолжало наполнять комнаты дворца жарой и пылью.

Подойдя к окну совершенно обнаженной, Элайн взялась за створки окна и распахнула их, вдохнув пока еще прохладный утренний воздух.

«Вот и начался новый день», – подумала королева и сделала еще один глубокий вдох.

* * *

Алистер стоял около стола, сжав голову руками. Именно в такой позе его застала Элайн, когда пришла узнать у него, почему он не стал с ней обедать.

Его посеревшее лицо выражало такую муку, что королева по-настоящему испугалась, не заболел ли ее муж. Она подбежала к нему:

– Алистер? Что с тобой? Алистер!

– Элайн… Это ты… – на нем буквально не было лица.

– Что случилось?!

– Ничего… – промычал король, прислоняясь к столу. – Просто я чувствую себя полным идиотом. Ну, какой же я дурак… Клянусь исподним Андрасте, какой же я дурак…

– Что же случилось, Алистер? Зачем ты обзываешь дураком моего любимого мужа?

Алистер попытался выжать из себя натужную улыбку, а в его глазах искрами блеснули слезы.

– О, Элайн. Я знал, что ты… ты меня любишь.

– Если я не узнаю, из-за чего на тебе лица нет, я… Алистер, так что же произошло?

– Голданна… – после минутной паузы опять выжал из себя Алистер.

– И что Голданна? – нетерпеливо спросила королева.

– Она хочет стать эрлессой… Она плакала, что я плохой брат… Вспоминала нашу мать. Говорила мне, что я отвратительный дядя для племянников… Мне так больно это слышать, Элайн. – Алистер с невыразимой грустью посмотрел на королеву.

– Это все ерунда, милый. Достаточно ей сказать, что просто так, за пустое место, эрлессами не делают. Да и насколько я знаю, свободных эрлингов в королевстве нет. Так что твои родственные чувства отдельно, а эрлы – отдельно. Ты и так сделал для нее все возможное. И учитывая ее отношение к тебе, – и невозможное.

– Амарантайн… – прошептал Алистер. – Он свободен.

– Не для Голданны, – отрезала королева. – Это владение Серых Стражей.

Алистер отвернулся.

– Элайн, я… я пообещал ей… Я не вынес ее упреков о предательстве матери… А теперь понимаю, что поступил как размазня.

– Что ты ей пообещал? – Элайн похолодела. – Амарантайн?

– Нет. Просто пообещал сделать ее эрлессой. Я не могу спокойно слушать про мою скончавшуюся мать! Голданна опять обвинила меня в ее смерти…

«Я ее убью. Просто убью. Одной злобной крысой больше, одной меньше… И пусть это будет на моих руках… Тварь. Я убивала за намного меньшие оскорбления, а тут эта сука безнаказанно мучает Алистера. Моего Алистера. Единственного родного человека… »

Чрезвычайно заманчивая картина обезглавленного тела Голданны, падающего на колени, расплескивая густую кровь из обрубка шеи, уже возникла перед глазами Элайн.

«Вот оно что… Та самая кровавая река из моих снов… Я не хочу туда падать, нет, не хочу!»

– Но она же все-таки моя сестра… Что же мне делать, Элайн?

– Все будет хорошо, Алистер. Выпей воды и немного посиди. Все образуется.

– Что образуется?.. Как я посмотрю в глаза эрлов? Эамона? – король опять сжал руками голову.

– Нормально посмотришь, обещаю.

Алистер обессилено плюхнулся в кресло.

– Что ты задумала, Элайн? Отнять у кого-то эрлинг?

– Все останется в целости, Алистер.

Король внезапно нахмурился и посмотрел на Элайн исподлобья:

– Я не прощу тебе ее смерти!

Королева улыбнулась и посмотрела в глаза Его Величества:

– Тебе не потребуется меня прощать. Веришь?

Алистер зачарованно уставился в изумрудные глаза своей жены и спокойно ответил:

– Верю.

* * *

Элайн зашла в комнаты Голданны, плотно прикрыв дверь. Зеленые покои, выделенные сестре Его Величества, были самыми лучшими гостевыми комнатами в королевском дворце. Ковры, полированный дуб, занавеси зеленого шелка и мягкая мебель присутствовали в избытке. На вкус королевы, даже чересчур в избытке.

Самой Голданны не было видно. Элайн подошла к столу, чья блестящая поверхность уже была заляпана какими-то мутными пятнами. Проведя пальцем по пятну, королева хмыкнула – видимо уборка в комнатах почему-то делалась нечасто.

Впрочем, если учесть напряженные отношения Голданны со слугами – понятно почему.

– Кто здесь? – Голданна вошла в зал из другой комнаты. – О, Ваше Величество! – и она чуть-чуть, только для приличия кивнула головой. На ее лице играла вполне отчетливая змеиная ухмылка.

– Чем обязана столь неожиданному визиту Вашего Величества?

Элайн молча разглядывала сестру Алистера.

«Да какая это к демонам сестра Алистера? Она на него совершенно не похожа. Ни лицом, ни характером, ни голосом… Одно название», – наконец у нее в голове сложилось то, что она долго не могла выразить.

– Да вот, зашла посмотреть, в каких убогих условиях вы тут живете, – Элайн тоже начала улыбаться. – Может быть, можно будет что-то сделать для сестры Его Величества…

Голданна восприняла ее слова совершенно всерьез.

– Да, Вы правы, я и мои дети достойны намного лучших условий. Мы уже обсуждали с моим августейшим братом этот вопрос.

«Августейшим братом. Мдааа… Подумать только, откуда у бывших прачек берется столько спеси! Прямо из ушей течет!»

– Кстати, а где ваши дети, почтеннейшая? – Элайн улыбнулась еще шире.

– У матушки-настоятельницы. Она занимается с ними чтением и письмом. Я думаю, что это им обязательно понадобится. Негоже будущим эрлам быть неграмотными.

«О, Создатель! Эрлам!»

– Это замечательно. Просто великолепно! – Улыбка Элайн расширилась до предела.

– Вы тоже этому рады? – Голданна была немного удивлена такому радушному одобрению.

– Чему «этому»? – притворно удивилась королева.

– Ну, тому, что мои дети будут эрлами?

– Нет, я рада вовсе не этому.

– Да-а?? А чему же?

Улыбка Элайн стала такой широкой, что превратилась в волчий оскал.

– Я рада тому, что ваши дети не увидят, как воспитывают их мать.

Голданна моментально перестала улыбаться.

– Что значит – «воспитывают», Ваше Величество?

– О, ты опять вспомнила про «Ваше Величество»? У тебя, я смотрю, очень избирательная память. Это весьма удобно, – с легкостью перейдя на «ты», королева приблизилась к Голданне. – А вот я, увы, помню все.

– Что «все»? – Голданна начала пятиться в другую комнату.

– Да все. Особенно хорошо помню, как ты встретила брата с его «содержанкой». Еще помню, как ты потом донимала моего мужа постоянными незаслуженными требованиями и претензиями. И я вижу, как ты относишься к Алистеру, – ты, обычная неблагодарная прачка! – Элайн специально злила Голданну. Ей очень хотелось посмотреть на настоящую личину так называемой сестры Его Величества.

– Я в своем праве! Я его родная сестра! Я имею право на все, что завоевал мой брат!! – Голданна сильно повысила голос.

Видимо, своей цели королева все-таки достигла.

Элайн обернулась к стене, на которой по ферелденской моде были развешаны щиты с перекрещенными мечами или топорами. Сорвав одной рукой ближайший щит, другой она сняла с крюка здоровенную стальную секиру – боевой топор.

Голданна смотрела на нее широко раскрытыми глазами – ей уже успели рассказать, какими навыками владела Ее Величество королева Элайн, своими руками убившая Архидемона.

Но королева всего лишь играючи бросила секиру к ногам Голданны – и лезвие громко звякнуло о камни пола.

– Подними, – спокойно и без всяких улыбок сказала Элайн.

– Зачем?

– А я говорю тебе – подними.

Зеленые глаза королевы стали наливаться ядовитым огнем.

– Не буду. Я не хочу… Вы меня пугаете!

– Если ты не поднимешь этот вшивый топор, то его подниму я. И ты потом испугаешься еще сильнее. Хочешь?

Уже достаточно напуганная Голданна наклонилась и попыталась поднять секиру одной рукой. Это не сразу получилось – у топора даже ручка была сделана из тяжелой литой стали. Ухватившись двумя руками, Голданна все-таки смогла с третьей попытки приподнять боевую железку от пола.

– О, ты делаешь успехи. Теперь попробуй взмахнуть этой штукой. – Элайн скрестила руки на груди. – Если сможешь, то я подарю тебе сто золотых… Нет, даже целую тысячу золотых.

Голданна попыталась вытянуть секиру повыше в воздух, но у нее ничего не вышло. Она попробовала еще раз – и все равно тяжесть стального лезвия неудержимо тянула ее нетренированные руки вниз.

– Дай сюда, – Элайн одним движением выхватила топор из рук Голданны.

Крутанув его над головой, она перебросила секиру из правой руки в левую руку и обратно, а потом опустила ее к земле, поигрывая ей как тростью.

– Твой брат завоевал трон своими руками, которыми он уничтожал Мор. Ты не поверишь, но я добилась своего положения тоже не одними разговорами.

И легким движением руки Элайн кинула боевой топор в угол.

– Голданна, а может быть, ты убивала порождений тьмы магией? – Элайн сощурилась.

– Помнится, у меня была… подруга. Так она одна могла заморозить даже высшего дракона. Ты сможешь заморозить хотя бы жука?

– Неет…

– И после этого имеешь наглость требовать дворянства?

– Может, я никого не убивала… – Голданна явно воспрянула духом. – Зато я могу быть матерью своим детям, – и она по привычке не удержалась – Я не бесплодная рыжая пустышка, как некоторые.

Последнюю фразу Голданна сказала совершенно зря. Видимо до нее никогда не доходила мудрость, родившаяся еще в те далекие времена, когда никто даже не слышал про Черный Город:

Посеешь случай – пожнешь привычку.

Посеешь привычку – пожнешь характер.

Посеешь характер – пожнешь судьбу.

И Голданне пришлось полной мерой собирать урожай со своего несдержанного на слова характера.

Элайн лениво, как кошка лапой, даже не ладонью, а пальцами – влепила Голданне пощечину.

От нежной руки королевы, которая рассекала мечом стальные доспехи, а кулаком ломала медвежьи черепа, голова Голданны мотнулась так, что она сама чуть не упала на пол, а в глазах пошли круги.

– Следи за своими словами, девка, – откуда-то издалека, сквозь шум в ушах, ей послышался насмешливый голос. – В следующий раз, чтобы не мараться, эта рука будет в боевой перчатке. Потом будешь зубы собирать по всему Ферелдену.

– Вы не… смеете… – пролепетала Голданна. – Я сестра короля.

– А мне плевать, чья ты там сестра и сестра ли вообще. – Элайн схватила Голданну за подбородок. – Слушай меня внимательно! Ты завтра идешь к Алистеру и берешь назад свои претензии о дворянстве. Можешь не извиняться, я разрешаю. Послезавтра соберешь вещи и поедешь жить отсюда куда хочешь – деньги на новый дом и пожизненную пенсию получишь у канцлера.

Урожай выходил совсем не таким, каким его ожидала Голданна.

– Но… – Голданна попыталась возразить.

– Заткнись, – ледяным тоном прервала ее Элайн. – И если ты опять будешь расстраивать моего любимого мужа, я перейду к другим способам убеждения.

– Я…

– Ты будешь делать, что тебе сказано. Я два раза повторять не буду – не привыкла. У меня, видишь ли, другие привычки, – сказала Элайн и железными пальчиками повернула лицо Голданны в тот угол, где на полу валялся боевой топор.

– Видишь? – Элайн отпустила ее подбородок.

Голданна молчала, с бессильной ненавистью и со слезами в глазах глядя на королеву. Та удовлетворенно кивнула.

– Я вижу, что ты все поняла… Меня можешь ненавидеть и нервировать сколько влезет. Но трогать Алистера я тебе запрещаю.

Глава 9

Элайн вернулась из тренировочного зала, буквально вся взмыленная – целых два часа она отрабатывала утяжеленным двуручным мечом новый прием «шквал смерти» – и пот заливал ее с ног до головы.

«Надо сказать, чтобы наполнили бассейн водой, – подумала она, скидывая доспехи. – О, Создатель, как же хочется пить…»

Вода в хрустальном графине была теплой и очень противной на вкус. Жажду она никак не утоляла.

– Тина! – никто и не подумал отзываться. – Тина!

Она сильно затрясла серебряный колокольчик. После третьего раза, когда терпение королевы иссякло, Элайн вышла в коридор и подозвала ближайшего стражника.

– Ты не видел мою горничную, Тину?

– Говорят, что она себя очень плохо чувствует, Ваше Величество. Не может встать с кровати.

– Вот как? Что же с ней случилось?

– Не знаю, Ваше Величество.

– Ладно, позови-ка мне дворецкого. Или сенешаля, если он недалеко.

Ользен вошел в жарко натопленную кухню и огляделся. Обычная кухонная суета шла своим чередом, и все были заняты чем-то своим. Кроме девушки, стоящей в углу и разглядывающей в окно птичек.

– Так. Я смотрю, тебе делать нечего, – подошел он к ней. – Кто такая?

– Вилена, помощница прачки Дайры, милорд. – И девица сделала книксен.

– А почему ты бездельничаешь?

– Мы все уже постирали, милорд.

– Отлично. Сможешь донести наверх графин со стаканами?

Вилена почему-то ответила не сразу. Опустив глаза, она промямлила:

– Д-да… конечно, милорд.

Сенешаль повернулся к старшей кухарке.

– Выдайте ей с ледника освежающего напитка для королевы – он там стоит специально приготовленный… А ты, – Ользен указал пальцем на Вилену, – отнесешь этот напиток Ее Величеству. Проклятье, ни одной горничной нет, все как сквозь землю провалились… Знаешь, куда нести?

– Да, милорд.

– Не задерживайся, – и он слегка подтолкнул ее к большому столу, на котором уже стоял поднос с запотевшим графином. – Куда подевался этот Реджинальд? Кто будет за него воду таскать?! Что сегодня вообще творится, демон всех вас побери?

Старшая кухарка подошла к сенешалю.

– Милорд, госпожа Голданна только что опять приходила на кухню и даже взяла из кладовой кусок сыра.

Сенешаль, сильно занятый своими проблемами, рассеянно ответил:

– Больше ничего?

– Нет, милорд, но она пробыла в кладовой, ну той, рядом с ледником, минуты две-три. Я не могла ходить за ней по пятам, так что просто сообщаю вам о ней, как вы и просили.

– Кусок большой был? – сенешаль явно торопился уйти.

– Нет, маленький.

– Ну, тогда ничего страшного.

* * *

Королева расслабленно сидела в кресле, ожидая, когда ей сообщат о том, что маленькая бассейн-ванна наполнена. Ей очень хотелось смыть с себя липкий пот и сменить вымокшую нижнюю рубашку на свежую. И очень хотелось пить.

В комнату зашла служанка с подносом, на котором стоял пузатенький графин и три стакана – стандартный сервиз для утоления жажды.

– Наконец-то! – обрадовалась Элайн. – Поставь его вон туда, а теплую воду унеси. – И она указала на шкафчик, на котором стоял такой же набор.

Служанка, стараясь не смотреть в сторону королевы, подошла к шкафчику и, позвякивая стеклом, начала переставлять посуду. Это стремление во что бы то ни стало отвернуть лицо, не укрылось от Ее Величества.

– Ну-ка, подойди поближе. Я что-то раньше тебя не видела. Или видела? – и королева поманила служанку рукой.

Служанка, вздохнув, подошла поближе все с таким же опущенным лицом.

– Чего это ты там увидела на полу? Выше голову! Выше… Ба! – и Элайн усмехнулась. – Да это же подружка милейшего Джеральда! Вот так сюрприз! Ну и как тебе нравится в логове железного дровосека?

Несчастная служанка молчала, сложив руки на переднике и потупив взгляд.

– Ну что же ты молчишь? Тебя как зовут?

– Вилена, Ваше Величество, – чуть слышно ответила девушка.

– Не слышу! Громче!

– Вилена…

В голове у Элайн, наконец, что-то щелкнуло.

«Может, мы еще котят с деревьев будем снимать?» – эту фразу Морриган сказала в тот самый день, когда Элайн пообещала кузнецу в Редклиффе спасти из замка, захваченного демоном, его дочь.

– Так ты дочь кузнеца из Редклиффа? – Элайн поняла, почему лицо девушки казалось ей таким знакомым.

– Да… А откуда Ваше Величество это узнали?

Королева усмехнулась еще раз.

– Так ведь это именно я с друзьями нашла тебя в кладовке Редклиффского замка… Помнишь, когда ты там пряталась от оживших мертвецов?

– Это были Вы? – удивление Вилены было вполне понятно. Элайн и Алистер в тот день одели глухие, скрывающие лица, шлемы.

– Ну да, это были мы. Как поживает твой отец?

– Он погиб, когда порождения тьмы пришли во второй раз… Я тогда ушла с беженцами за армией в Денерим. А потом попала прислугой во дворец.

– Ваше Величество! – Вилена вдруг всхлипнула и подошла поближе. – Ваше Величество, помилуйте! – и она упала на колени. – Пощадите, Ваше Величество!

Элайн удивленно уставилась на Вилену.

– Ты чего это? Встань.

Вилена даже и не подумала этого сделать. Она подползла поближе и схватила королеву за подол.

– Пощадите Джеральда, Ваше Величество! Он так боится Вас, что ушел из стражи… Он даже не хочет со мной видеться! – и Вилена начала рыдать. – Джеральд хочет уйти в монастырь и дать обет. А я люблю его, Ваше Величество!

– В монастырь! – Элайн засмеялась. – Я успела забыть про него, а он в монастырь собрался… Трусишка твой Джеральд. Впрочем…

Воспоминание о браваде этого паренька про бездетность железного дровосека больно кольнуло ее сердце. И опять тьма в глубине ее души начала ворочаться, просыпаясь ото сна.

Вилена, подняв голову, успела увидеть гримасу, мелькнувшую на лице Ее Величества, и, зажав рот рукой, от испуга даже перестала всхлипывать. Ее зареванное личико пошло темными пятнами, а глаза стали круглыми, как плошки.

Но Элайн внутри себя вовремя сжала шею своей злости.

– Передай Джеральду, что я его прощаю, – она это сказала, отвернувшись от девушки. – И больше пусть языком, как помелом, зря не метет.

Королеву начал тяготить этот разговор, и она поднялась с кресла. Но Вилена даже после этих слов плакать не прекратила. Ее рыдания только усилились.

– Хватит лить слезы! И нечего тут колени о камни протирать! – правой рукой Элайн шутя подняла Вилену с пола и слегка встряхнула.

– Немедленно прекрати рыдать! Я же сказала, что вы оба прощены. Выпей воды и успокойся. А потом налей мне.

Вилена подошла к графинчику и плеснула из него напитка себе в стакан. Каковой буквально залпом и осушила, стуча о края белыми зубками.

Сразу же ее лицо скрутило судорогой. Рука схватила край шкафчика, тут же разжалась и, выгнувшись дугой, Вилена медленно завалилась на пол, хватая руками воздух. Когда Элайн подбежала к ней, все кончилось – девушка уже не дышала.

Осторожно понюхав стакан с остатками напитка, королева откупорила графинчик и столь так же осторожно поднесла к носу его горлышко. Горьковатый аромат был едва-едва различим, но ошибиться было невозможно — именно «Демоническая Отрава» выполнила свое безжалостное дело.

Элайн сама несколько раз готовила порции этой опаснейшей дряни для натирания своего меча и поэтому хорошо знала, как пахнет этот смертельный яд.

Королева несколько секунд смотрела на распростертое тело несчастной служанки, а потом медленно сказала вслух:

– А ведь это должна быть я. Этот напиток принесли именно мне.

«И если бы не Вилена с ее истерикой, то истерика сейчас была бы у Алистера… Алистера! Что там с Алистером?»

И она молча бросилась вон из комнаты.

* * *

Живой и здоровый Алистер стоял рядом с трупом Вилены и, не отрываясь, смотрел на тот самый графинчик.

– Значит, – он наконец повернулся к Элайн. – Значит, тебя хотели отравить… Насмерть. Кто? Кто этого хотел?

Элайн тоже уставилась на пресловутую бутылочку, и, не поворачивая головы, сказала:

– Ользен! Расскажите еще раз, кто сегодня заходил в кладовую рядом с ледником.

Сенешаль прокашлялся:

– Голданна, Ваше Величество. И пробыла там одна минуты две. Она взяла кусок сыра.

Алистер развернулся к нему.

– Вы это сами видели?

– Нет, мне это сказала старшая кухарка.

– Так, значит, какая-то кухарка… – король повысил голос. И тут Элайн взяла Алистера за плечо.

– Может быть, это сделала и кухарка, не спорю. Кухню сейчас тщательно обыскивают, и целители проверяют всю еду – но согласись, что комнаты Голданны тоже нужно обыскать. Для чего вдруг Голданне потребовался сыр? Она что, голодает?

– Но, Элайн…

– Алистер! Голданну не тронут, нужно только обыскать ее комнату. Ты не против?

Король замолчал и только слегка дернул рукой. Вероятно, это означало, что он не против. На его лице опять появилось выражение мучительной печали.

– Дело касается меня лично. Я хочу сама все видеть. Ты пойдешь со мной? – спросила его королева.

– Нет, не пойду, – сжав до хруста зубы, ответил король. – Но я верю тебе, Элайн. Боюсь, мне больше некому тут верить…

Как ни странно, Голданна все еще была в своих покоях, как будто ничего и не произошло.

– Что случилось? Зачем с Вами стража? – теперь Голданна даже не сочла нужным употребить полагающееся «Ваше Величество».

Из смежной комнаты выглянула маленькая девочка и сразу же юркнула обратно.

– Вам сообщат, что случилось. Идите к детям. – Королеве совершенно не хотелось разводить долгие разговоры. Одна беседа с Голданной уже была – и хватит.

Голданна, не сказав ни слова, повернулась и прошла в соседнюю комнату – Элайн даже не посмотрела ей вслед. Стражники рассыпались по комнатам и приступили к делу.

Обыск длился недолго – бутылочка с фиолетовой жидкостью обнаружилась в ящике трюмо.

– Осторожно. Не трогайте ее!

Королева подошла к ящику. Взяв флакончик, она медленно вынула из него притертую пробку и помахала рукой над горлышком. В воздухе разлился горько-жгучий запах. Пробка немедленно вернулась на место.

– «Демоническая Отрава». Одной капли достаточно, чтобы любой из вас больше никогда не открыл глаза. Вызовите сюда главного целителя дворца, – он подтвердит.

«Как странно. Неужели Голданна такая непроходимая идиотка, что оставила яд на самом виду? Да нет, она алчна до бесстыдства, но на идиотку совсем не похожа. Совершенно не похожа. Тогда зачем она ходила в ледник? Чтобы все знали и видели, что это она туда ходила? Чтобы все знали… И чтобы бутылочку все видели…

Ну конечно! Разумеется, она зашла в кладовую как раз для того, чтобы все знали – именно Голданна была около ледника с напитком. И именно поэтому яд лежит вот здесь. Практически напоказ. Значит…

Ну что же, это даже к лучшему. Во всяком случае, мучительный театр под названием «Сестра Его Величества» подходит к концу»

– Пригласите сюда Его Величество Короля. И немедленно.

Глава 10

Голданна стояла, окруженная своими детьми. Маленькие человечки молча таращили свои глазенки на взрослых дядей, закованных в блестящую броню, а самая маленькая девочка крепко вцепилась в юбку матери, засунув большой палец в рот.

Все молчали. Элайн, по привычке скрестив руки, смотрела мимо семейства сестры Алистера. Голданна сейчас ей была совершенно неинтересна, мало того – для нее эта женщина превратилась в пустое место. Жернова Создателя уже смололи муку ее судьбы.

Двери распахнулись, и в комнату с лязгом вошел Его Величество Король Алистер Тейрин.

– Его Величество Король! – раздался голос начальника стражи, и Элайн первая показала всем пример, опускаясь на одно колено.

Гремя железом, на колено опустились и остальные. Даже Голданна присела в реверансе.

Лишь ее дети переместили свои испуганные взгляды на нового дядю в золотых доспехах, который смотрел на их мать с таким выражением, будто это была не женщина, а сама смерть.

– Докладывайте! – отрывисто приказал Алистер сенешалю.

– В ящике трюмо при свидетелях была найдена вот эта бутылка. – И Ользен указал на флакон, стоящий на столе. – Целительница Мойра под присягой подтверждает, что в ней находится смертельный яд. Также она готова присягнуть, что именно этот яд находился в графине, из которого была отравлена служанка Вилена, принесшая напиток Ее Величеству.

– Всё? – король явно был не в состоянии произносить долгие фразы.

– Старшая кухарка также свидетельствует, что за где-то за час до смерти Вилены, госпожа Голданна была в кладовой рядом с ледником, где взяла сыру. Именно в леднике находился тот самый напиток, поданный Ее Величеству служанкой Виленой.

– Сыр нашли?

– Нет, Ваше Величество, – ответил начальник стражи.

– Я дала его детям. – Подала голос Голданна. – Они никогда не ели сыра вдосталь.

– Замолчи! – крик Алистера очень походил на его боевой клич. Он был уже на грани. Глубоко вздохнув, он сказал уже спокойнее:

– Придет время и тебе тоже дадут слово.

Самая маленькая девочка, та, которая цеплялась за юбку Голданны, от испуга попыталась заплакать, но Голданна погладила ее по голове и взяла за маленькую ручку. И девчушка успокоилась.

– Что еще?

– Это все, Ваше Величество.

– Ну что же, я все понял. Голданна, ты хорошо слышала, что тут сказали?

Голданна все еще держалась, обнимая своих детей.

– Нет, я не слышала и не хочу ничего слышать. Я ни в чем не виновата и я никого не травила! Просто ты решил так избавиться от меня, чтобы… чтобы… – тут нервы Голданны не выдержали, и она разревелась, – предать память нашей матери!

«Нет, все же она немного сумасшедшая. И для чего она все время тычет Алистеру умершей матерью? Он же вот-вот просто взорвется».

Алистер уставился на Голданну таким взглядом, что она тут же прекратила рыдать. Как будто ей отрезали язык.

– При всех я официально отрекаюсь от тебя, Голданна. Ты мне не сестра. И я тебе не брат. Пусть Королевский суд решит, что с тобой делать. И не пытайся просить у меня милости – больше я тебя не знаю и знать не хочу. Стража, взять ее.

Голданна просто завыла в голос:

– Дети! А что же будет с детьми? Я же не виновата! Мои дети!

На каменном лице Алистера проступило что-то человеческое.

– Дети… О детях позаботится корона. Они получат все, что могут и захотят получить племянники Его Величества. Мать-настоятельница решит это лучше меня. – И решительно развернувшись, Алистер вышел из комнаты.

Элайн, так и не произнеся ни единого слова, вышла за ним.

«Все-таки придется говорить с Голданной еще раз. Ох, как я этого не хочу – но видит Создатель, этого не избежать. Оказывается, Алистер может проявлять характер не только тогда, когда Логейна оставляют в живых. Бедный Алистер…

Но демон меня побери, кто же… Кто?»

* * *

Король шел по коридору настолько быстрым шагом, что Элайн пришлось чуть ли не побежать, чтобы нагнать его. По дороге она едва не сбила с ног одинокого стражника в глухом шлеме, идущего навстречу. Он даже не успел понять, кто это пролетел мимо него.

«Почему нарушает форму? – подумалось Элайн – Ладно, с этим потом, сначала надо догнать Алистера».

– Алистер! Подожди меня! – Но он, видимо, ее не слышал.

И тут Элайн охватило то самое безотчетное чувство тревоги, которое десятки раз выручало ее в подземельях, да и не только в подземельях. Это чувство близкой опасности позволяло ей наверняка определять, что за следующим поворотом стоят враги и что вот-вот будет бой.

Сейчас она почувствовала то же самое.

Элайн остановилась как вкопанная и огляделась. Вот из дверей два стражника выводят Голданну. Вон там, в конце коридора показалась фигура матери-настоятельницы… А одинокий стражник, которого она чуть не сбила с ног, неуловимым движением выхватил откуда-то длиннющий волнистый кинжал, с лезвия которого на пол потекли зеленоватые струйки, и молнией рванулся к Голданне.

– Голданна, беги! – заорала Элайн и сразу прыгнула.

Платье путалось в ногах – «Выброшу к демонам!» – но Элайн все же удалось кое-как выполнить тот самый боевой прыжок. Именно таким прыжком с мечом в руке, она вскакивала на грудь огров, чтобы нанести последний, завершающий удар чудовищу.

«Стражник» не был огром, да и меча в руке у нее не было. К тому же платье мешало разбежаться по-настоящему. Поэтому, когда королева ударила его обеими ногами в спину, он покатился по полу, а не свалился с переломленным позвоночником. Тем не менее, его кинжал от сильного толчка вылетел из его руки и, вращаясь, заскользил по каменным плитам прямо к дверям.

Элайн приземлилась не очень удачно, опрокинувшись назад. И пока она вставала, наемный убийца – а в том, что это был представитель именно этой профессии, ни у кого уже сомнений не оставалось – моментально вскочив на ноги, крутанулся вокруг себя каким-то особенным приемом, и сбил ее с ног.

Все эти прыжки и падения произошли в течение нескольких мгновений и настоящие стражники даже не успели выхватить мечи.

Убийца повернул голову и, оглядевшись, понял, что даже в броске он не успеет добежать до своего оружия. Стража тем временем уже приняла боевую стойку, а опасность, исходящую от Элайн, уже встающей на ноги, он чувствовал спиной в прямом смысле этого слова. Кроме того, к королеве уже подбегал сам король, вытягивая из-за спины пусть и церемониальный, но в умелых руках достаточно смертоносный меч.

Поэтому «стражник» просто исчез. На его месте взметнулось призрачное облачко, а дрожащий, слегка видимый контур его фигуры, исчезая на глазах, промелькнул мимо изумленных от такого превращения солдат прямо к бойнице.

Когда стража выглядывала во двор, там уже никого не было видно.

– Оцепить дворец! Никого не впускать и не выпускать! – начальник стражи выкрикивал команды, а солдаты, звеня оружием, разбегались по дворцу.

– Кто это был, Элайн? – Алистер лишь мельком, для проформы, выглянул в пустой дворик за окном коридора. – Неужели Антиванские Вороны заинтересовались Голданной?

– Она сейчас сама все расскажет, Алистер. – Королева с горечью рассматривала разодранный подол платья. – Прикажи отвести ее в безопасное место. Голданна знает этого убийцу.

Глава 11

Небольшая комната, в которую зашли Элайн с Алистером, была каким-то хозяйственным помещением. По углам были навалены мешки и ящики, а на стенах были развешаны полки с тючками и коробками.

Голданна уже стояла посередине, окруженная тремя стражниками во главе с самим лейтенантом.

– Это что, и есть то самое безопасное помещение? – удивленно огляделась Элайн.

– Я подумал, что если этот убийца вдруг захочет сегодня завершить свое дело, то искать Голданну в этой кладовке он будет в самую последнюю очередь.

После такой тирады Алистер обычно начинал улыбаться, но сейчас серьезность не покидала его ни на минуту.

При упоминании своего имени Голданна подняла голову.

– Где мои дети? Что с ними будет?

Элайн повернулась к стражникам.

– Лейтенант, выйдите в коридор и оставайтесь со стражей у дверей. Никто не должен сюда войти, пока мы не позовем вас. Даже сам Создатель вместе с Пророчицей не имеет права войти без нашего разрешения. Поняли?

– Да, Ваше Величество! – молодцевато кивнул солдат и вместе со своими подчиненными вышел из комнаты.

«Ну вот, все опять повторяется… Опять Алистер и я стоим перед тобой, Голданна. Только вопросы теперь будут другие… Совсем другие…»

Голданна повторила напряженным голосом

– Что с моими детьми?

– Твои дети у матери-настоятельницы, живы и здоровы. Их охраняют, не беспокойся, – ответил ей Алистер.

– Очень приятно слышать, что ты так переживаешь о своих детях, – вступила в разговор Элайн.

– Жаль только, что ты об этом не подумала, когда решила сделать то, что сделала.

– Я ничего не сделала! Ничего! Я никого не травила, это… это вы мне подбросили яд!

– Сказала бы прямо, что я подбросила. Только вот зачем я спасла тебе жизнь? Просто так, из любопытства, да? – Элайн внимательно посмотрела на Голданну. – То, что ты никого не травила, мне известно. Мне неизвестно другое.

Алистер удивленно воззрился на королеву.

– Как? А то, что она была в леднике… яд в ее комнате? Разве все не указывает на…

– Именно все и указывает. Причем настолько ярко указывает, что от этой яркости глаза слезятся. Я, уверена, что Королевский суд поверит сразу. Что там у них полагается отравителям?

Алистер немного помолчал.

– Насколько мне известно, виселица. Но ты же говоришь, что она не травила…

– Ну, разумеется, не травила. Она даже не знает, как именно называется та жидкость в той самой бутылке. Ее счастье, что дети не добрались до этой дряни раньше стражников.

Голданна слушала все это с отвисшей челюстью и потрясенно молчала.

– Впрочем, ей и не полагалось дожить до суда. Если бы вместо Вилены яд убил бы меня, – тут Элайн глубоко вздохнула, – клянусь Снами Создателя, что Голданну нашли бы зарезанной. Или разрубленной. Мертвые не говорят, а духов обычно никто не слушает.

Королева продолжила:

– Так вот, поэтому мне совершенно непонятно, почему Голданна не хочет назвать настоящего организатора всех этих смертельных фокусов. – И Элайн еще раз посмотрела в лицо Голданне – Или тебе так хочется быть повешенной вместо него?

– Вместо кого? – Алистер тоже был немало удивлен.

– Так я же и спрашиваю у нее, кто это такой умный, что обвел госпожу Голданну вокруг пальца, как последнюю дурочку? Кто такой добрый, что сумел подставить мать пятерых детей под виселицу? И кто хотел напоследок ее просто прирезать, как свинью?

Ее Величество обернулась к Голданне.

– Я не понимаю твоего молчания. – Элайн начала сердиться. – Это что, твой муж?

– Нет, – едва слышным голосом ответила Голданна.

– Любовник?

– Нет.

– Так нам клещами из тебя вытягивать имя этого человека? Ты понимаешь, что это он был готов оставить твоих детей сиротами?

– Понимаю…

Тут уже рассердился Алистер.

– Так почему ты не хочешь его назвать?!

– А я не знаю его имени. Он назывался каким-то «Мстителем».

– Ого! – восхитилась Элайн и повернулась к Алистеру. – Помнишь, что мне говорил папаша Логейн перед боем? Кажется, что «Человека делает качество его врагов». Знаешь, я начинаю собой гордиться – враги у меня до сих пор весьма незаурядные.

– Так за что же он мстил? – этот вопрос уже предназначался Голданне.

– Вроде бы за то, что вы убили его отца. И разорили его род. Я точно не помню.

Несколько минут Элайн и Алистер потрясенно смотрели друг на друга.

«Ничто никуда не исчезает и ничто бесследно не проходит. Мельница судьбы сделала полный оборот, а река крови опять пролилась новым дождем.

Тот, кто ищет справедливости, пусть готовится к тому, что найдет совсем не то, что искал.

Когда-то ты искала, как найти Хоу и отомстить ему. А сегодня ты нашла отравленную Вилену»

– Вот оно что… Надо же, какой сюрприз. Змеи Хоу опять повылазили из нор, – протянул Алистер.

– Как звали сына этого Хоу? – Элайн задумчиво потерла лоб пальцами. – Я точно не помню, кажется – Натаниэль. Что же, надеюсь, я как-нибудь наглядно объясню ему, почему я убила его отца и что у них вообще общего. Только это объяснение будет последним в его жизни.

– Он пообещал, что поможет мне стать эрлессой, если я буду делать то, что он мне скажет… – Голданна наконец начала говорить сама, без принуждения.

– И что именно он тебе указывал? – черты лица Алистера разглаживались: чувство облегчения, что Голданна не отравительница, привело его в несколько умиротворенное состояние.

– Ну… – Голданна явно затруднялась с ответом. Повторять то, что они с Натаниэлем обсуждали насчет короля и королевы, по ее мнению, сейчас совсем не стоило. Это могло опять не на шутку разозлить как Алистера, так и Элайн.

– Ты боишься говорить? Так я помогу тебе ответить, – спокойно продолжила королева, заметив скованность Голданны. – Ты должна была своими разговорами с Алистером заставить меня за него вступиться. Вот и готова ссора, в которой самая обиженная сторона – это ты. Правда, Хоу явно не рассчитывал на то, что я постараюсь вышвырнуть тебя из дворца за сутки. Потом он попросил тебя сходить под любым предлогом в кладовую и подбросил тебе яд в комнату, пока ты туда ходила. Только вот как он накапал яд в напиток, если он изображал стражника… Под невидимостью?

– Он заменял на кухне водоноса… – пробормотала Голданна.

– Тогда понятно. Остальное – это уже неинтересно… И пусть дальше все выясняет начальник стражи. Хватит, Голданна, я от тебя устала. А ты, Алистер?

– Гм. Действительно, вот теперь действительно все ясно, – он не стал прямо отвечать на вопрос, но легкая улыбка, наконец-то появившаяся на его лице, ответила за него.

Голданна тоже немного приободрилась и осторожно спросила:

– А что же будет с моими детьми? Со мной?

– Вообще-то пособникам отравителей тоже полагается наказание. Но если Его Величество окажет тебе милость…

Алистер вопросительно посмотрел на Элайн. Он явно очень затруднялся, что в данном случае следовало сказать.

– Кажется, ты хотела жить, как твой брат? – обратилась королева к Голданне.

– Да. Хотела. – И через несколько секунд Голданна повысила голос. – Вам не понять, каково это думать о том, что завтра будут есть твои дети. Что они будут одевать! Как они вырастут, что узнают от этой проклятой жизни! – Голданна явно накручивала сама себя. – Вам этого не понять! Вы такие богатые… У вас всегда есть еда и красивая одежда, а я и мои дети только здесь, во дворце узнали, что это такое – есть досыта!

Элайн подняла руку.

– Подожди. Твой брат начинал вовсе не с дворца. Алистер, скажи ей, где ты вырос.

– В монастыре. Меня готовили в храмовники, а потом Дункан завербовал меня в Серые Стражи.

– Вот и я предлагаю Голданне начать с монастыря. Как ее брат. Думаю, что в казне найдутся средства на обучение и воспитание сестры Его Величества с семейством. Уверяю тебя, Голданна, ни голодать, ни ходить в обносках вы там не будете.

– Но… – Голданна явно не ожидала этого. – Я не хочу в монастырь…

– Ладно, так уж и быть. Монастырь пропустим. Тогда начнем сразу со следующей ступени. Ты готова принять посвящение в Серые Стражи? Учти, после него выживают далеко не все.

– Что? В Серые Стражи? Меня?

– Тебя. А ты думала, Алистер стал королем просто так? Пришел, попросил – и ему все дали? Ну, не хочешь быть Серым Стражем, можно отправиться на Глубинные Тропы и без этого. Правда, если ты Серый Страж, то драться с порождениями тьмы легче.

– Мне? Драться с порождениями тьмы? – Голданна изумленно отступила на шаг.

– Не хочешь?

– Я не могу! И не хочу ни с кем драться!

– Тогда вернемся в самое начало, в монастырь.

– Я не хочу в монастырь!

– Я опять не понимаю, чем ты все время недовольна – в монастыре прекрасная школа, там тихо и спокойно. Но если ты настолько упряма, что не хочешь нас слушать, то пусть тебя слушает Королевский суд.

Элайн очень устала от этого разговора. Тем более что молодой Хоу занимал ее мысли куда больше, чем эта несчастная, хотя и очень упрямая женщина.

– Голданна! – подал голос Алистер. – Твоим детям предлагают содержание, воспитание и обучение. Тебе – спокойную и сытую жизнь. Ты точно уверена, что все это тебе не нужно после того, что сегодня произошло? – и он взглянул в глаза своей сестры.

– Я… Я согласна… – после небольшой паузы Голданна опустила глаза.

Уже перед тем, как выйти, Элайн обернулась к ней.

– Может быть, в монастыре ты встретишь одного Джеральда, бывшего стражника. Имей в виду, что у него была невеста, и они очень хотели детей. – И пока Голданна открывала рот для ответа, королева продолжила. – Его невесту звали Вилена. Это она принесла мне с ледника отравленный напиток.

* * *

Солнце уже давно село, когда Элайн зашла в спальню. Алистер был уже там и сидя на кровати, внимательно читал какой-то свиток.

Как только королева появилась в комнате, он сразу же прекратил чтение и встал с кровати.

– О, Элайн, наконец-то этот ужасный день кончился.

– Ничего, завтра будет новый день. Вот увидишь, опять либо молоко скиснет, либо Архидемон проснется.

Она подошла поближе к зеркалу и уставилась на разорванное снизу платье, которое так и не успела сменить.

Притворно-сердитый тон Элайн не обманул короля.

– Уж лучше пусть Архидемон. Тогда мы точно знаем, что с ним делать, – Алистер стал осторожно заходить к ней со спины.

– Нет уж, лучше молоко. Для убийства Архидемона мне нужна Морриган с пустым животом, а я не знаю, где ее искать, – Элайн начала расстегивать воротник.

– Мы что-нибудь придумаем, – Алистер схватил ее сзади за талию.

– Кстати, – королева резко повернулась в его руках и положила свои руки ему на плечи.

– Я наконец решила, когда поеду в Башню Бдения.

Было видно, что Алистер очень удивлен.

– И когда ты туда поедешь?

– Завтра.

– Завтра? Завтра? Почему завтра?

– Потому что я устала от этого дворца. От вида запотевших графинов. От комнат с трупами девушек. От пропавших водоносов. Я должна сменить обстановку. И самое главное, мне кажется, что расставаться лучше сразу, а не ждать этого события целый месяц. Или два. В конце концов, сколько можно откладывать!

– Может быть, ты и права, душа моя… Все равно, это так… Я не ожидал.

– Вот и хорошо, что не ожидал. Тебе предстоит еще ждать моего возвращения, так зачем же мучиться ожиданием моего отъезда?

– Ты всегда была решительна, дорогая, – руки Алистера нежно сжали ее талию.

– Почему была? Я такая и есть! – Элайн первая обняла Алистера. Через минуту, едва оторвавшись от его губ, она прошептала:

– Это платье уже испорчено. Можешь его не жалеть.

Король словно ждал этих слов – треск рвущейся материи был недолгим. Синие куски шелка, еще утром бывшие новым нарядом, волной упали на пол.

Подхватив Элайн на руки, Алистер шагнул к королевскому ложу.

Как бы это глупо ни звучало, королева сама очень хотела Алистера. Именно хотела и хотела неистово, со всей силой своего вспыльчивого нрава, который загорался, словно сухой хворост от удара молнии. Ясное понимание того, что она завтра расстается с Алистером и расстается надолго, придавало ее желанию оттенок какого-то безумия. Она старалась словно загладить сама перед собой решение добровольно покинуть мужа. И заглаживала его в самом прямом смысле этого слова.

Трудно было сказать, что было крепче — хватка ее рук или объятия короля, заведенного ласками любимой женщины до помрачения сознания. Королева очень хотела, чтобы состояние этой эйфории, в которую она впала сразу с момента его проникновения, никогда не кончалось...

Ее куда-то стремительно несло. Она то погружалась в облако прозрачных искр, вспыхивающих в ее глазах, то выныривала на поверхность реальности. И то лишь для того, чтобы почувствовать прилив теплой волны, сотрясающий ее лоно очередным приступом сладостного наслаждения.

Элайн вцепилась в своего мужа так, как будто она вот-вот потеряет его навсегда. Она хотела почувствовать каждый сантиметр этого тела, прикоснуться к нему не только подушечками пальцев, но и губами, животом, бедрами...

Королева была ненасытна. Даже когда Алистер был выжат ее прекрасным телом досуха, она все-таки сумела вернуть ему способность начать все снова.

Она уже давно не сдерживалась, позволяя себе громкие томные стоны. Но в самом конце от нахлынувших толчков восхитительного восторга Элайн вдруг закричала так, что даже Алистер, который, собственно, тоже не пытался быть особо осторожным, торопливо зашептал ей в розовое ушко:

– Они же сейчас все сбегутся!

Никто не сбежался. Видимо, стража поняла, что именно она кричала.

Яркие звезды были отчетливо видны в открытое окно, и ночная свежесть приятно холодила обнаженные тела короля и королевы. Алистер лежал на спине, поглаживая рукой полные груди Элайн. Через некоторое время он пробормотал:

– Это непорядок… Я лично приказал держать окна закрытыми, а у нас оно открыто. – Элайн не обратила никакого внимания на эти слова. Через минут пять он продолжил. – А я его не закрою. И начальник стражи будет ворчать… Хорошо-то как…

Что было хорошо – то ли будущее ворчание начальника стражи, то ли ветерок из окна – осталось невыясненным.

Наконец Элайн повернулась на бок и тоже подала голос:

– Этот начальник стражи – зануда. Я его скормлю порождениям тьмы, вот.

Алистер засмеялся и слегка ущипнул королеву.

– Он нужен короне. Порождения тьмы пока обойдутся без угощения.

– А я говорю, что он зануда. – упрямо ответила Элайн. – Хоу не поймал. Несчастного водоноса так и не нашел. Зануда и солдафон… – и совсем тихо пробормотала – Где же, интересно, этот подлец Хоу закопал бедного Реджинальда…

– Наверное, там же, где ты закопала Анору, – Алистер не изменив позы, продолжил гладить грудь королевы.

Но та не дала ему вволю насладиться этим процессом. Перекатившись на живот, она уставилась на Алистера.

– Что? Я закопала?..

– Тсс! – король приложил к губам палец. –Ну пусть не ты. Если тебе хочется, то считай, что я ни о чем не догадался. Только в следующий раз, когда будешь не договаривать что-то очень важное, накрывай лицо платком. Твои чудесные глаза умеют рассказывать не хуже твоих прекрасных губ.

– Но…

– Но я же сказал тебе, что мы без нее прекрасно обойдемся. Разве нет? – улыбка Алистера была все такой же ободряющей. – Поверь, мне не нужна Анора – я люблю только тебя.

Элайн восхищенно посмотрела на него.

– Алистер! Я думала, что люблю тебя очень-очень сильно. А теперь…

– Что теперь? – он начал беспокоиться.

– А теперь я люблю тебя еще сильнее!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ЗУБЫ ВОЛЧИЦЫ

	Если любишь, то стойко разлуку терпи,
	В ожиданьи лекарства страдай и не спи!
	Пусть сжимается сердце, как роза в бутоне,
	Жертвуй жизнью. И кровью тропу окропи!
	Омар Хайям

Глава 12

Это письмо он получил поздно вечером, как раз за час до того, как по всему дворцу Великого Мага стали тушить факелы. Небольшой свиток, перевязанный простой кожаной лентой, ему передал с поклоном неприметный посыльный:

– Донесение из Денерима, господин Картахан.

Самообладания Картахана вполне хватило на то, чтобы спокойно и достоинством принять свиток. Но терпение ему явно изменило, когда он стремительно развернулся и почти бегом направился в свою комнату. Он давно ждал это послание – слишком много было поставлено на задуманное предприятие. Практически все. И сейчас он поистине держал в руках свою судьбу. Письмо будто жгло ему руки и прямо на ходу он торопливо начал сдергивать ленточку с узкой бумажной трубки.

Закрыв дверь, он рывком развернул бумагу и жадно впился глазами в текст.

«Сообщаем Вам, что Мститель не выполнил порученного ему задания. Вместо королевы Ферелдена убита служанка, сама же королева Элайн жива и невредима...»

В глазах помутнело от волнения.

«Голданна с детьми изгнана из дворца в монастырь под присмотр священниц и в ближайшее время не сможет оказывать никакого влияния на своего брата...»

«Это конец. Конец...» – одна и та же мысль вращалась в его мозгу зловещей нескончаемой каруселью. Он с огромным трудом сосредоточился, чтобы прочитать последние строки.

«Местонахождение «Мстителя» в настоящее время неизвестно. По всем признакам, он срочно покинул Денерим и, скорее всего, Ферелден...»

Письмо выпало из опустившихся рук мага, а пелена в глазах стала еще плотнее. Ноги подкашивались, и ему пришлось присесть на стул. Несколько минут он смотрел невидящим взглядом в огонь очага, приятно согревавшего комнату от вечерней сырости. Наступающая осень только-только принесла прохладу в каменное обиталище Велизария, но в душе Картахана уже завыли настоящие зимние вьюги, сковывая его душу ледяным холодом приближающейся смерти.

Велизарий, Верховный Маг Крови, скорее всего уже получил такое же сообщение. Он имел свои каналы контроля над ближайшими помощниками, и надеяться на простое сжигание этой бумажки было бы просто глупо. Больше пощады не будет. Верховный Маг терпеть не мог неудачников, и расправа не замедлит себя ждать. Это было такой же неизбежностью, как восход солнца.

«Но как же не хочется умирать! Я жить хочу! Жить! Этот мир прекрасен каждым своим вздохом, каждой пылинкой, каждым перышком... Даже сырая морось за окном просто великолепна по сравнению с полированным мрамором надгробия! Если у меня конечно, будет это самое надгробие»

Картахан, стиснув кулаки, вскочил на ноги.

– Клянусь кровью Создателя – выбора у меня нет! И поэтому я рискну!

Он достал из специальной стойки на столе флакон с перламутрово-черной тягучей жидкостью и поднес его к глазам. Содержимое флакона от тепла его руки словно проснулось – было видно, как внутри начали лениво двигаться иссиня-черные струи, перемешиваясь с остальной густой угольно-черной массой. Эту настойку превращения он приготовил совсем недавно и еще не успел опробовать ее действие на специальном рабе, что вообще-то было обязательным условием ее применения.

Оборотничество никогда не было его специализацией, и он не владел никакими заклинаниями для превращения в других существ. Но то, что ему удалось узнать из одного старого фолианта, стало для него откровением. Оказывается, существовал «Напиток оборотня», позволяющий превращаться в животное или птицу даже тому, кто совершенно не владел никакой магией. И он, Картахан, сумел приготовить этот напиток.

Или не сумел?

Скоро это станет окончательно ясно. Но сначала... сначала нужно забрать то, что понадобится больше всего остального.

Решимость уже вернулась к Картахану. Это было неудивительно – когда госпожа Смерть идет по тропинке к твоему дому, у многих берутся силы прямо из воздуха.

И он бросился вниз, в подвалы дворца.

* * *

Собственно, достать требующееся было нетрудно. На свою беду стража у кладовой его хорошо знала, и поэтому Картахан сумел убить охрану, практически не потратив ни капли своей крови на нужное заклинание.

Брезгливо отпихнув ногой труп своего уже бывшего знакомого, маг сунул ключ в скважину замка. Дверь распахнулась. Вот она – единственная настоящая ценность в этом здании. Разумеется, после самой высшей драгоценности – его жизни. Именно эту драгоценность он и спасет во что бы то ни стало.

А теперь – наверх. На самый верх. Выше, еще выше по темным лестницам главной башни. Еще один виток по холодным каменным ступенькам... И еще один.

Ночь – это прекрасное изобретение для тех, кому надо уйти не прощаясь. А прощаться Картахану было уже не с кем и незачем.

Он остановился на площадке башни, возвышающейся над городом. Контуры зданий были едва видны в ночном мраке, который к тому же был пронизан мелкими каплями ночного дождя.

«Что же, великолепно! – усмехнулся Картахан. – Эта ночь прекрасно будет сочетаться с моим новым хм... нарядом!»

Положив к ногам плотно перевязанную сумку, он вытащил из-за пазухи флакон.

«Либо я умру от руки Велизария, либо я уйду отсюда свободным. Или же эта штука сделает со мной что-то непоправимое».

А что, разве у него есть выбор? Тот самый Велизарий часто ему повторял: «Если боишься – не делай! Если делаешь, то не бойся!» И сейчас Картахан уже ничего не боялся. Его рука не дрогнет – назад дороги нет. И не будет.

Запрокинув голову, он глотками выпил жгуче-соленый сироп и прислушался к себе. Ничего. «Неужели я неправильно приготовил это зелье?» Несколько секунд действительно ничего не происходило, а потом... потом холодный огонь, внезапно вспыхнувший внутри него, бурным потоком заполнил каждую его клеточку его тела.

Руки Картахана сами распахнулись в стороны и стали стремительно обрастать черными перьями. Грудь с леденящим скрипом изогнулась вперед и начала чернеть, также покрываясь иссиня-черным оперением. Нос мага будто выстрелил вперед, затвердевая и превращаясь в огромный клюв...

Наконец, гигантский, размером с человека, ворон медленно взмахнул крыльями. Клацая когтями, он переступил с ноги на ногу, резко подпрыгнул в сырой воздух и, подхватив мешок когтистыми лапами с каменной площадки, тяжело взмыл в такое же черное, как и он сам, небо.

«Прощай навсегда, Тевинтер! Прочь от меня, мое прошлое! Прочь! Великая Пророчица, я лечу к тебе!»

Через несколько секунд его неясный силуэт бесследно растворился в холодном ночном мраке.

* * *

С самого начала все пошло наперекосяк. Элайн сделала глупость, отпустив свиту с полдороги обратно в Денерим. Бесконечная болтовня ее фрейлин могла вывести из себя кого угодно, и это ее, конечно, как-то извиняло, но вот то, что она отправила назад охрану, – никакому нормальному объяснению не поддавалось.

В другое время Элайн и сама бы с удовольствием выслушала и даже обсудила бы последние сплетни, которыми фрейлины с упоением делились между собой, но после недавних событий ей хотелось немного побыть одной.

Ей, неустрашимому воину, не боявшейся ни драконов, ни мертвецов, ни демонов, при воспоминании о погибшей от яда Вилене до сих пор было не по себе. И при взгляде на любую фрейлину, которая весело смеялась над какой-то шуткой, Элайн почему-то казалось, что сейчас эта девушка, изогнувшись в агонии, упадет замертво.

Правда, сами фрейлины своим возвращением были довольны – неожиданные утренние сборы и поспешный отъезд из Денерима никакого удовольствия им не доставили. Они были не собраны, не накрашены, не готовы, и вообще... Так что тут она поступила вполне разумно. А вот зачем она отпустила охрану совсем недалеко от Башни Бдения...

Если честно признаться, то исключительно из-за желания продемонстрировать, что Ее Величество Королева Элайн Кусланд, будущий Командор эрлинга Амарантайн, настолько сильна и отважна, что в охране не нуждается. Кому она это хотела показать? Самой себе? Глупое желание, больше подходившее капризному ребенку, чем прославленному воину. И как скоро выяснилось, желание не столько глупое, сколько идиотское.

Майри, встретившая ее при подходе к Башне, была немало изумлена прибытием одинокой королевы. Она, конечно, старалась виду не показывать, но, судя по косым взглядам, что она бросала на Элайн, актриса из нее была неважная. Но времени расспросить командора у нее не было.

Сразу, словно из-под земли нахлынули порождения тьмы. Откуда? У Элайн размышлять времени не было – ее верный Юсарис, захлебываясь, начал пить их жгучую кровь. Взмах, удар. Еще удар, новый взмах...

Словно колосья под серпом, все эти гарлоки и генлоки падали и падали на землю от ударов ее клинка. От одного стремительного свистящего оборота Драконобоя вокруг ее головы пятеро нападавших одновременно разлетались в разные стороны как щепки из под топора. У одного отрублена рука, у другого из шеи потекла темная струя... Лезвие безжалостно и неукротимо крушило тела порождений тьмы, не давая им опомниться и сгруппироваться.

«Эй, вы, дети своего гнусного бога! Я не дам вам осквернять эту землю!»

И ее меч продолжал плести в воздухе смертоносные кружева. Порождений тьмы было много, очень много. С ними были эмиссары, и даже сам Вожак Огров. Его болезненные удары не раз отбрасывали назад как Элайн, так и Майри, которая дралась с похвальным упорством и немалым умением. Подобраться к огру было сложно, но наконец Элайн это удалось. В смелом и стремительном прыжке она вонзила меч в его грудь. Этого смертельного оскорбления огр не выдержал и с воем повалился на землю.

Однако же порождения тьмы не заканчивались. Их волны накатывались одна за другой. Казалось, что твари всем скопом выползли на поверхность из Глубинных троп, чтобы уничтожить королеву и ее спутницу. Элайн дралась яростно. В ход пошли все ее способности, вплоть до «удара света», а руки начали наливаться предательской тяжестью от усталости. Но эти отродья кишели вокруг как насекомые – их было настолько много, что, казалось, еще чуть-чуть – и она упадет. Не от ран, а от изнеможения.

Только Андерс, маг, один из немногих выживших в крепости, и Огрен – да-да, тот самый гном-пьяница Огрен, – смогли помочь ей не свалиться окончательно, прежде чем сам Иссохший пал под ударами Драконобоя.

* * *

Этот поход вымотал Алистера до предела. Марш-бросок, без отдыха и привалов, который он устроил спешно набранному отряду воинов храма, дал ему наглядный урок, что даже закаленный в боях Серый Страж может очень близко подойти к точке излома. Но не только физическая усталость измотала Алистера. Его дневным и ночным кошмаром стала Рилок, командир этого отряда храмовников.

Она, оказывается, когда-то училась с ним в одном монастыре. Обнаружив сей радостный факт, эта дама уже не умолкала ни на минуту – и очень скоро достала его до мозга костей своими воспоминаниями о настоятельнице, сестрах, обеднях и вообще о всякой ерунде.

Алистер не любил вспоминать о своем церковном прошлом. Ничего особо приятного там не было, и тем более ничего такого, что стоило бы обсуждать более пяти минут. Но попытки вежливо заткнуть Рилок ни к чему не привели – ее язык молол без передышки.

Мало того, храмовницу скоро понесло на нравоучительную нотацию о Круге Магов и злокозненности этих непослушных чародеев. Несколько раз эта молодящаяся особа высказала сожаление о том, что Королева Элайн не разрушила это оскверненное магией гнездо бунтарей.

Ему было неприятно это слушать – после того, как Винн, одна из самых умелых магов Круга, вернула к жизни Элайн, Алистер стал относиться к волшебникам совсем по-другому. Его уважение к их способностям значительно возросло и спокойно принимать выедающие мозг морали о том, что, мол, «не человек должен служить магии, а магия – человеку» Алистер был уже не готов. Ему эти разговоры и раньше успели надоесть хуже горькой редьки, а сейчас и подавно.

К сожалению, нормальных просьб о молчании Рилок не слышала. Или делала вид, что не слышала. А у Алистера так и не хватило решимости наорать на нее, чтобы она раз и навсегда заткнулась. В итоге к Башне Бдения Алистер подъехал, будучи выжатым как физически, так и морально. Ноги ломило от усталости, а в ушах звенело от болтовни этой дуры.

Хорошо еще, что Алистер не заметил откровенных взглядов храмовницы, которые она часто бросала в его сторону.

А им еще предстояло ехать к баннам для организации снабжения Башни. Слава Андрасте, что ближайший замок был недалеко от резиденции командора.

* * *

Иссохший пал от ее руки, неся успокоение и надежду на отдых, в котором она так нуждалась. Но в этот раз госпожа Фортуна предпочла удалиться с пути Элайн, заставляя отложить отдых – призывный звук боевой трубы уже раздавался у самых ворот Башни Бдения. В арку ворот входил небольшой отряд храмовников во главе с Алистером. Рядом с ним по правую руку шла какая-то женщина-храмовник, вероятно – командир отряда. Брови Элайн, спустившейся с башни со своими спутниками, поползли вверх.

«Алистер путешествует с женщиной?»

После боя с Иссохшим ее небольшой отряд буквально валился с ног от усталости, и поэтому королева с удовольствием опустилась на колено перед королем. Сенешаль последовал ее примеру.

Алистер подошел ближе. Быстро оценив ситуацию, он усмехнулся в свойственной одному ему манере:

– Кажется, я немного опоздал. Жаль, пропустил все побоище!

Эти слова немного развеяли напряжение, создавшееся вокруг. Майри, видимо была немало поражена такому скоплению венценосных особ в залитом кровью дворе башни.

– Король Алистер?

Она буквально пала на колени перед королем, поняв, кто был перед ней. Элайн улыбнулась и медленно поднялась с колена, слушая родной голос.

– Хотел устроить встречу Стражам, как подобает. А вот этого совсем не ждал. Что случилось?

Сенешаль поднялся вслед за командором и тяжело вздохнул.

– Уцелевшие порождения тьмы сбежали, Ваше Величество. Серые Стражи из Орлея либо погибли, либо пропали.

Бровь короля взметнулась вверх. Совсем не этого он ожидал от посещения замка. Совсем не этого... Грязный, залитый кровью и заваленный телами как порождений тьмы, так и людей, двор. Тлеющие или горящие постройки. Вымотанные, напряженные защитники. А теперь еще и сообщение, что орлейские стражи пропали.

– Пропали?! Их что, порождения тьмы забрали? За ними вроде не водится!

– Не знаю, Ваше Величество. Знаю только, что многих мы недосчитались, – и сенешаль пожал плечами.

– Да уж...

Наконец Алистер повернулся к Элайн, которая до сих пор хранила молчание. Разговор с сенешалем она почти не слушала, откровенно рассматривая храмовницу. Она нисколько не прятала свой оценивающий взор. Таким придирчивым взглядом рассматривают лошадь, выставленную на продажу. И если бы королева сейчас подошла и попросила Рилок открыть рот, чтобы оценить состояние зубов, наверняка никто бы не удивился.

– А ты как, душа моя? Не пострадала, я вижу?

Слова Алистера, обращенные к ней, отвлекли королеву от ее занятия. Еще раз покосившись на Рилок, Элайн посмотрела на мужа. От нее не укрылись масленые глаза храмовницы, направленные на Алистера. Некоторая скованность короля тоже была заметна.

Откуда королеве было знать, что эта скованность вызвана усталостью, а вовсе не его смущением. Теплая улыбка, готовая вот-вот показаться на ее лице, так и не появилась, и вместо ласковых слов приветствия она произнесла первые пришедшие на ум слова:

– Мне ничего не страшно, ты же знаешь.

– Я женат на несокрушимой богине. Счастливый человек! – Алистер все еще пытался шутить, улыбаясь жене, словно они стояли в тронном зале, а не посреди поля брани – Тебе предстоит нелегкая задача. Хотел бы я помочь тебе с порождениями тьмы, но что поделаешь! Сейчас ты сама по себе.

Элайн опешила. Ее зеленые глаза расширились от изумления. Она открыла рот, чтобы ответить, но не могла сказать ни слова. Язык буквально прилип к гортани, совсем как тогда, на Собрании Земель, когда Алистер решил оставить Анору своей заместительницей.

«Что значит «сама по себе»? Что же это... Ты же обещал не терять меня! Неужели... Неужели это все из-за этой молодящейся старухи с глазами навыкате? Не может быть!»

Тут подал голос закованный в черные доспехи Огрен, решивший, что ему скучно стоять молчаливым изваянием, и поза истукана вообще не пристала его рыжей бороде.

– Э-э! Я вам что, наговый паштет?

Андерс иронично усмехнулся на слова гнома, почесав белесую бровь.

– Судя по запаху, что-то вроде.

Огрен послал ему убийственный взгляд и проворчал, потрясая своим верным топором, явно намереваясь привлечь внимание к своей особе:

– Я пришел в Серые Стражи вступить! Вы что...

Эта перепалка прошла мимо ушей Элайн. Она изо всех сил пыталась собраться с духом и не начинать выказывать Алистеру на людях, что она думает о «сама по себе», о храмовницах, разгуливающих с женатыми мужчинами, и их выпученных глазках. Неожиданно для всех эта лупоглазая бронированная крыса вылезла вперед и изрекла своим картавым голосом:

– Король Алистер! Поостерегитесь, это же опасный преступник!

Глаза Элайн вспыхнули. Если бы взгляд мог испепелять, то на месте этой горе-храмовницы была бы уже кучка пепла. Алистер сделал удивленный вид, решив похоже сыграть в дурачка то ли для Элайн, то ли для Рилок.

– Гном-то? Нет он, конечно не сахар, но не настолько.

Андерс шумно выдохнул и пожал плечами.

– Это она про меня...

Элайн повернулась к магу. До сих пор у нее не было времени, чтобы по достоинству оценить своего спутника. Его умения в области магии поражали, а непосредственность и ироничность даже придавали некий шарм.

Храмовница повысила голос, продолжая гаркать своим противным голосом прямо над ухом королевы:

– Это отступник, которого мы уведем в Круг, чтобы предать правосудию!

– Ой, вот не надо! Ваши познания о правосудии убоги и куцы, – скривился Андерс. Убегу снова – только и всего. – Маг держался молодцом.

Отдать его этой крысе? Даже если бы вместо Андерса стоял отъявленный убийца-малефикар, Элайн бы не позволила храмовникам забрать его. Исключительно из желания увидеть искаженное недовольством лицо Рилок. А уж человека, которой сражался плечом к плечу с ней… и мог бы продолжить это – никогда!

– Не будет этого! Лично прослежу, чтобы тебя вздернули, убийца! – злобная гримаса мелькнула на лице Воительницы Церкви.

«О-о! Так вот ты как решила действовать, милочка! Ну да ладно, сейчас мы посмотрим, как ты будешь кого-то там вздергивать!»

Лицо Андерса скривилось, словно он был готов вылить свое возмущение на храмовницу.

– Убийца? Но те храмовники, они же... А! Да что толку... Будто Вы мне поверите... – он махнул рукой, решив, что для него все кончено.

Алистер с сожалением смотрел на мага. Он видел, как отреагировала Элайн на выпад Рилок. И то, что этот парень стоял за спиной его любимой жены, помогая ей в битве, было для Алистера важнее, чем угождение каким-то там нелепым и далеким сейчас для него законам церкви.

– Боюсь, тут мало что можно поделать. Разве что... Ты ничего не хочешь сказать, Командор? – он с надеждой посмотрел на Элайн.

Элайн вскинула голову и, стараясь хоть немного скрыть свое злорадство, ответила, повысив голос.

– Да, сим призываю этого мага в орден Серых Стражей!

Храмовница явно этого не ожидала. Она даже пошатнулась, словно королева только что отвесила ей пощечину. Задыхаясь от возмущения, она воскликнула:

– Что? Никогда!

Алистеру унижение этой злобной зануды тоже доставило удовольствие. Жаль только, что Элайн не обратила на это внимания, упиваясь своей маленькой местью.

– Я полагаю, Серые Стражи не утратили право призыва? Лично я разрешаю.

Храмовница была явно разочарована. Ее голос звучал уже не так уверенно.

– Но если... Если Ваше Величество так считает... Впрочем, я еще разберусь, что здесь произошло. Ваше Величество, я должна ненадолго остаться в Башне для расследования, – и Рилок, развернувшись, отошла к отряду.

«Слава Андрасте, можно будет поскорее поехать к баннам без сопровождения этой воинственной зануды», – чуть было не подпрыгнул от радости Алистер. От облегчения, что переход в баннорны обойдется без нее, у него даже сил прибавилось.

– Что ж, если у Вас все под контролем, то я пойду, пожалуй!

Сенешаль кивнул, глядя вслед удаляющейся Рилок.

– Да, имение уже в безопасности. Мы понесли большие потери, но порождения тьмы ушли. Есть выжившие. О, простите, я же не назвался... Меня зовут Верел, я сенешаль Башни Бдения.

Он повернул свое мужественное, но изможденное лицо к Элайн:

– Спасибо, что пришли на помощь, Командор. Я помогу Вам править землями Амарантайна.

Элайн не глядя на него, буркнула:

– Всегда пожалуйста.

Ей собственно, было плевать на его благодарность. Слова Алистера «Я пойду, пожалуй» все еще стучали в ее висках…

– Нам многое надо обсудить и в первую очередь – Посвящение. Вам придется искать рекрутов, командор. – Сенешаль решил, видимо, провести совещание с ней немедленно, но королева ничего на это ему не ответила. Ей было не до того. Она молча смотрела на мужа, решив своим взглядом просверлить в нем дыру насквозь.

«И вообще, – подумала она, – с Посвящением можно разобраться потом»

Наконец по затянувшейся паузе Верел понял, что обсуждение этих вопросов переносится на более поздние сроки. Сдержанно поклонившись, он молча отошел в сторону.

Алистер печально посмотрел на Элайн, не замечая, что та буквально кипит:

– Грустно просить тебя об этом, радость моя. Мне было бы куда приятнее оставить тебя при дворе, но ты же сама выбрала свое предназначение!

Вместо приготовленного ответа королева медленно произнесла:

– Подумай, ты точно не хочешь оставаться? – в ее душе еще теплилась надежда на лучшее.

– Ах, соблазнительница... – Алистер вздохнул, широко улыбнувшись – Мне, увы, надо уладить дела в баннах. Но я вернусь, как только смогу. Обещаю. – И совершенно неожиданно он начал торжественно вещать, как будто здесь вдруг началось Собрание Земель:

– Вам предстоит подавить Мор в зародыше, пока еще не слишком поздно! Это трудно, но я в Вас верю! – Алистер, вероятно, не мог обходиться без ежедневной порции пафоса на обед. Как без шуточек на завтрак или на ужин.

Элайн не верила своим ушам.

«Алистер! Неужели я тебе не нужна? Ты не хочешь со мной остаться? Хотя бы на день? На одну ночь? Значит, вот так я должна остаться... Сама по себе?»

Она хотела крикнуть это во весь голос, но комок в горле не давал ей этого сделать.

Алистер безжалостно продолжал:

– А теперь душа моя, давай попрощаемся, пока я не передумал!

Элайн вдруг захотелось стать маленькой девочкой и разрыдаться в три ручья прямо при всех. Однако же ее глаза остались сухи, а лицо превратилось в застывшую каменную маску. В груди разверзлась черная беспроглядная пустота.

Король наклонился к ней. Как в бреду, она подставила ему свои губы, но Алистер лишь поцеловал ее в щеку и молча развернувшись, направился к отряду храмовников. Ему не хотелось демонстрировать своих чувств при Рилок. Он считал, что показывать их при всех, а особенно при этой нудной храмовнице – совершенно не стоит.

Элайн поняла все это совершенно иначе.

«Ах вот как! Значит, я стала не нужна ему. Какие-то банны и храмовницы для Алистера оказались важнее! Я... я не могу так, Алистер!».

Ей хотелось побежать за ним, остановить... Но ее ноги не двигались, а губы так и не смогли раскрыться даже для всхлипа. Ее недвижный взгляд потускнел, стал безжизненным и пустым.

Но силы не оставили ее, и она все-таки смогла перетерпеть это унижение. Она сжала саму себя в стальном кулаке, размолов железными пальцами остатки своей слабости.

Уже через две минуты беспощадный зеленоглазый командор была снова готова править эрлингом Амарантайн.

Глава 13

Тюрьма Башни располагалась в подвале, и представляла собой всего лишь одну комнатку, огороженную от свободы толстой решеткой с дверью. Человек сидел на корточках у стены, в глубине этой комнатки, и молчал.

Элайн вгляделась в него. Его лицо... Кажется, она видела похожее... Давно. Или недавно? Когда она проткнула мечом живот этого Рендона Хоу? Кажется, еще пять минут назад. Или год назад? А может, прошла целая вечность?

Ну что же – сложить два и два было нетрудно. Смутные подозрения о ночном воришке окончательно перешли в уверенность. Королева даже закрыла на минуту глаза, чтобы еще раз вглядеться в то самое лицо проклятья рода Кусландов.

К ней подошел командир охраны Гарвел.

– А, командор! Хорошо, что вы здесь. Этот парень уже три дня под замком. Хорошие люди гибли, а он тут за решеткой отсиживался в безопасности!

– Кто он? – для проформы спросила Элайн. Ей было любопытно, как он назвался.

– Имени он не назвал. Знаю только, что его схватили, когда он шнырял ночью по поместью. Я бы сказал, что это простой воришка – вот только чтобы взять его, четыре стража понадобилось. Вы уж с ним поосторожней. Кто бы он ни был, но явно не обычный взломщик, это уж точно.

– Почему его не казнили?

«Зачем я это спросила? Чтобы не разочаровать Гарвела в своей кровожадности? А, все равно...»

– Сенешаль сказал, что это Вам решать. – Гарвел даже слегка удивился. – Формально он виновен только в воровстве. Только кто знает, для чего еще он мог сюда явиться.

Элайн нахмурилась. Она все равно сердилась на свою поспешность.

– Оставьте нас, я хочу поговорить с ним.

– Как пожелаете, командор. Я скажу сенешалю, что Вы пришли. Он захочет узнать, что Вы решите насчет этого заключенного. – Гарвел, слегка поклонившись, вышел из комнаты.

Элайн подошла к клетке. Пленник смотрел на нее, не отводя глаз. А потом сделал шаг вперед и с издевкой произнес:

– Смотрите-ка, кто тут! Великая воительница, победившая Мор и все Зло на свете! Я думал, что в тебе десять футов роста и молнии из глаз сыплются.

Элайн немного помолчала. Она не собиралась издеваться над пленником, ей даже было интересно, как поведет себя перед ней тот, чья семья уничтожила ее семью.

Поэтому она спокойно его спросила:

– Это ты так пытаешься меня оскорбить?

– Мне казалось, что убийца моего отца выглядит более... впечатляюще. Я Натаниэль Хоу! Моя семья владела этими землями до вашего появления! Ты хоть помнишь моего отца?

«Помню ли я его отца... Надо же, а ведь он не трус и умеет мужественно смотреть в лицо своей смерти».

Можно сказать, что ей стало даже приятно. Такое проявление мужества хотя бы избавит ее от мерзкого чувства брезгливости, которое непременно появляется, как только бывший враг начинает целовать тебе сапоги.

– Так ты пришел отомстить, получается? – ее голос не содержал в себе никаких интонаций.

Странное спокойствие охватило ее. Ей полагалось как минимум для начала высказать все, что она думает о смерти своих близких, о Рендоне Хоу и о его потомках... А потом сразу же укоротить этого Натаниэля ровно на размер его головы. Одним взмахом отточенного меча. Она даже услышала свист клинка, несущегося по воздуху к шее этого смелого ублюдка.

Нет, ничего. Никаких эмоций. Видимо та самая свершенная месть, уже в ту самую минуту, когда она пыталась растоптать тело мертвого Хоу-отца – окончательно выжгла этот участок в ее душе. Теперь там не росла даже ненависть – там был один сухой серый песок.

«Вилена... Ты отравил Вилену».

Вот это и надо бы ему сказать, но зачем? Что это изменит? Девушка мертва и это ее не воскресит.

Королева даже перестала вникать в болтовню этого Натаниэля.

Неожиданно она услышала: «Это не должно отражаться на всей семье. Все Хоу, что остались в живых, стали изгоями...» И Элайн опять увидела умирающего отца. Лицо остающейся с ним на верную смерть матери. Они не остались в живых. Если бы им остаться хотя бы изгоями...

– И все из-за тебя, а теперь ты решаешь мою судьбу. Так что давай! Делай, что собиралась! – он весьма правдоподобно хорохорился. Может быть, даже и по-настоящему хорохорился. Натаниэль смотрел на нее прямо и без страха. Так смотрят те, кто потерял все и им плевать на то, что будет дальше.

С хрустом сжав руки за спиной, она ответила ему все таким же мертвенно-спокойным тоном:

– Так. Я решила, как с тобой поступлю, – это был не ее голос. Так, наверное, говорят ожившие статуи – ровно, совершенно не волнуясь, без единого проблеска эмоциональности.

Хоу слегка пожал плечами.

– Уже? Замечательно.

И он повернулся к ней спиной, решив, что он уделил ей уже достаточно своего внимания.

«Ты смелый человек – но твоя храбрость опоздала, Натаниэль. Все уже давным-давно исчислено, взвешено и решено. Все кончено».

За ее спиной раздались шаги.

– Командор, я привел к Вам сенешаля Верела, – подал голос командир охраны. Подойдя к ней, Верел спросил:

– Я смотрю, Вы поговорили с нашим гостем? Нелегко с ним, верно? Решили, что с ним делать?

Все с тем же каменным выражением лица она повернулась к сенешалю

– Вы знали, что это Хоу?

Сенешаль слегка поднял бровь.

– Хоу? Значит, они снова вылезают на свет. Хоу – наши заклятые враги, Командор.

Сразу было видно, что у сенешаля накопилось немало претензий к доблестным Хоу.

«Может, рассказать ему про Вилену? Зачем?»

И она почему-то вспомнила Рилок с ее выпученными глазами: «Лично прослежу, чтобы тебя вздернули, убийца!»

Элайн произнесла, не разжимая рта, но достаточно явственно:

– Повесьте его. Он слишком опасен, чтобы оставлять его в живых.

Сенешаль не стал обсуждать ее приказ и сразу же повернулся к заключенному:

– Командор Стражей вынесла приговор. Сим вы приговариваетесь к смерти семнадцатого фервентиса тридцать первого года Эпохи Драконов. Желаете ли Вы что-то сказать перед тем, как приговор будет приведен в исполнение?

Хоу ухмыльнулся и пожал плечами. Похоже, что он был готов к этому приговору.

– Делай свое дело!

Гарвел открыл клетку и грубо подтолкнул Натаниэля.

– Тогда ступай со мной. Но без фокусов! Не то повешение тебе праздником покажется!

Видимо начальнику охраны тоже досталось от Хоу синяков – уж очень Гарвел спешил вздернуть «дерзкого воришку». Натаниэль проследовал к выходу с гордо поднятой головой, ни разу не оглянувшись. Через минуту вышел и сенешаль, а Элайн так и осталась стоять, глядя в закрывшуюся дверь.

«Не знаю, может я поступила несправедливо. Но если это настоящий Хоу – то мне плевать на любую справедливость!»

* * *

Охрана у дверей тронного зала Башни Бдения явно скучала. Группы присягнувших на верность баннов стояли группками в центре тронного зала и шушукались о чем-то своем.

Между ними расхаживала, подходя от одной группы к другой, Командор Амарантайна, Ее Величество Королева Элайн Кусланд. Среди обычной одежды простых дворян, пусть даже и расшитой золотом и серебром, сверкающая броня Командора и начищенные до блеска кирасы ее свиты смотрелись просто вызывающе.

Первый стражник довольно-таки громко пробормотал:

– А наша королева-командор хорошенькая! Гляди, как сверкает глазками! Жаль только, что неулыбчивая.

Второй заметил ему:

– Ты осторожнее на нее пялься. Если она на тебя вдруг рассердится, то костей не соберешь. Говорят, что она своим мечом-переростком разрубает человека так же легко, как мясник колбасу.

– А все же я завидую ее мужу. Какие у нее сиськи, а? Даже под кольчугой не скроешь.

– Если ты и дальше собрался так громко разговаривать, то делай это без меня. Умирать от восторга будешь в одиночестве, – второй стражник даже немного отошел в сторону.

Первый стражник все равно не унимался.

– Нет, а сиськи все равно хороши. Я согласился бы даже сдохнуть – только бы с ней ночь провести.

– Как только она тебя услышит, так ты точно сдохнешь. А насчет ночи — ничего не выйдет. Она влюблена в своего мужа сильнее, чем ростовщик в свои деньги, – это я тебе точно говорю.

– Да неужто? А я думал, что она за него замуж по расчету вышла. Трон, власть и все такое...

– Ну, так просто замахнись на нашего короля в ее присутствии – и она убьет тебя быстрее, чем сам король успеет рот открыть. Мой друг видел ее при освобождении Денерима – так он говорит, что лучше сунет голову в пасть огру, чем встанет у нее на дороге. Бестия.

И, понизив голос, добавил:

– Рыжая волчица.

Королева как раз повернулась в их сторону. Неподвижное лицо с точеными чертами, на котором не было видно даже подобия улыбки, с пронзительными, слегка прищуренными ярко-зелеными глазами вызывало даже не восхищение. А скорее оторопь.

Элайн не задержалась взглядом на обычных стражниках и, откинув рыжую прядь с лица, с таким же каменным выражением опять отвернулась к сенешалю.

За весь период ее командорства в эрлинге никому так и не удалось увидеть, как она улыбается.

Глава 14

Возвращение в Денерим было тягостным. Даже то, что Амарантайн уцелел после нападения, и что оба предводителя порождений тьмы были побеждены и растоптаны, не очень-то грело ее душу. Ни теплое солнце, ни раскидистая зелень леса вдоль дороги тоже не приносили покоя Элайн, успевшей устать от бесконечных каменных подземелий. И отличные доспехи Бурегонителя, которые в другое время весьма бы порадовали женское сердце своим изяществом и красотой – не могли ее утешить.

Элайн никак не могла забыть последний бой с Матерью Порождений.

«И тут мать с детьми. Проклятье. В Мертвых Рвах была Матка... Здесь эта грудастая, прости Создатель, Мать. Почему эти порождения тьмы все время мне тычут этим материнством? Чтобы показать, насколько я хуже них?»

«Брось, о твоем бесплодии им неизвестно», – одернула Элайн саму себя.

Но ее внутренний голос не унимался.

«Всему Денериму известно, всем баннам известно, и даже эта Эсмерелл из Амарантайна не преминула меня пожалеть. Лицемерная сука. А порождениям Тьмы с их многомудрым и правда, уже многомертвым Архитектором — неизвестно... Ага, как же!»

Заноза, сидевшая в ее сердце еще с той памятной размолвки с Алистером около ворот Башни Бдения, воспалялась все сильнее. Если раньше командорство в эрлинге и все связанные с ним проблемы и трудности хоть как-то отвлекали ее от размышлений – то сейчас уже ничего не мешало ей растравлять свою рану.

«То-то Алистер тогда смотрел на меня как на пустое место. Это все потому, что я не могу быть матерью. Проклятье. Уродина, уродина... Бесплодная рыжая пустышка. Даже у этих мерзостных тварей есть дети. А я только и могу, что убивать. Лить кровь и командовать. Командовать и лить кровь. Или целоваться, если Алистер рядом. Да и то последний раз не вышло».

На душе стало горько и тоскливо.

«Судьба отняла у меня не только родителей, но и детей! Неужели я до такой степени недостойна простого женского счастья... Это несправедливо, Создатель! Это же так несправедливо!»

* * *

Конечно, правильнее было бы устроить торжественный въезд королевы-победительницы. в Денерим. Где ее встречала бы толпа народа во главе с улыбающимся Алистером. Но она принципиально не послала гонца с известием о своем приезде. Королева хотела войти в свой дом не как победитель порождений тьмы, а как обычная женщина, вернувшаяся из долгой отлучки. Элайн просто соскучилась по обычной, пусть даже и королевской, семейной жизни. По шелку простынь. По солнцу в окне ее спальни. По Алистеру. По детям...

«У тебя не будет детей! – на себя опять пришлось прикрикнуть – Не думай о них!»

Это оказалось куда легче сказать, чем сделать.

Настроение, успевшее слегка подняться при виде своего дома, опять пропало.

Стража у ворот изумленно отсалютовала ей, когда Элайн, слегка кивнув, молча проследовала в парадные двери дворца. Слуги, которых она встречала по дороге, немного испуганно, вероятно, от неожиданности, – кланялись, а служанки приседали перед ней, чтобы через секунду сразу убежать к подругам – рассказать новость.

Тем не менее, она очень надеялась на лучшее. Ведь она вот-вот увидит Алистера. И все будет хорошо. Все будет замечательно. Она обнимет его, и тогда...

В большом зале ее встречал Ользен, сенешаль дворца. Короля рядом не было.

– Ваше Величество! Мы так рады Вас видеть! Но почему же Вы не предупредили нас о возвращении... Мы бы встретили Вас, как подобает, Ваше Величество!

Настроение окончательно разлетелось на мелкие осколки.

«Ага, Алистер не хочет меня встречать. Я так и знала... Я так и знала. Кому нужна бесплодная уродка...»

Тем не менее, Элайн нашла в себе силы сухо спросить:

– А где Его Величество Король?

– Его Величество уехал в Редклифф. Говорят, что эрл Эамон при смерти.

– Вот как? А что же с ним случилось?

– Рассказывают, что он серьезно простудился. И целители очень беспокоятся за его здоровье. Туда поехала даже сама Великая Целительница госпожа Винн.

«Все равно я уродка».

– Прикажите подать в мои комнаты чего-нибудь поесть. Как только Его Величество вернется, немедленно доложите мне. В любое время дня и ночи. В любое, слышите?

Королева тряхнула головой и проследовала в свои покои.

Она чувствовала себя просто отвратительно. Кошмарно, жутко. Опять одна. Одна. Ей так хотелось крушить все на своем пути, дойти до кровати, упасть и забыться. Точно также, как и в ту ночь перед боем, когда она оставила Алистера наедине с Морриган.

Она старалась не вспоминать о том дне, но сегодня ее мысли вернулись к тому самому эпизоду, где она с глупой натянутой улыбкой закрывала за собой дверь, оставляя возлюбленного наедине с ведьмой.

Ну почему же это воспоминание опять настигло ее? Для чего она опять разодрала ту самую рану, глубоко запрятанную в ее сердце? Может от того, что она осталась одна...

Последнее время ей все чаще приходилось полагаться лишь на свои силы. И вот, сегодня ни верного возлюбленного, ни ставших уже родными друзей рядом не было. Королева закрыла глаза и рухнула на кровать, а перед ее глазами, как наяву, встал тот самый вечер и та самая Морриган.

* * *

После того, как она вышла из комнаты, оставив Алистера с болотной ведьмой, Элайн непроизвольно ускорила шаги. Еще быстрее. Еще... Уже через несколько минут она бежала по коридору, сметая все на своем пути. Стоявшие в переходе доспехи полетели на пол с громом, который эхом разнесся по залам. Эти звуки немного успокоили Элайн, но не до конца. Спустившись в столовую, она мрачно осмотрела зал. Одна. Сегодня она одна. Вот так. И ты сама этого захотела.

Было тихо. Так тихо, что можно было услышать мерное посапывание часового у противоположной стены. Людей не было, все отдыхали перед предстоящим походом. Все были по своим комнатам с теми, кого любят. Лишь она одна, как неприкаянный бездомный котенок блуждала по замку, не находя себе места. Любезно предоставив свою комнату Алистеру и Морриган, Элайн лишила себя возможности даже излить свою боль вместе со слезами в подушку.

Поджав губы, она рухнула на стул и придвинула к себе бутыль со странного цвета жидкостью, которую кто-то забыл на столе. Не долго думая, она наполнила стакан и выпила его залпом. Она не любила спиртное, никогда не имела к нему тяги, но сейчас это казалось ей избавлением от душевных мук. Ведь старина Огрен, будучи пьяным, всегда был в отличном расположении духа.

Спиртное успокаивает, расслабляет, заставляет забыть. То есть делает именно то, чего ей так не хватало. Вкус был неприятным, горло словно обожгло огнем. Резко опустив стакан на стол, Элайн поморщилась. Из глаз даже потекли слезы, но все же девушка уверенно наполнила стакан до краев снова.

– Эй. Кто тут пристроился к моей выпивке? Ща, я тебя! – разнесся недовольный возглас из-под стола. Вслед за возгласом показалось опухшее лицо с весьма знакомой бородой. Огрен.

Кряхтя, он вылез из-под стола, таща за собой топор, и оперся о стол.

– О-па. Начальник. Что, решила составить компанию старине Огрену? – проследив взглядом за тем, как Элайн отправляет в себя второй стакан, гном присвистнул. – Не знал, что ты увлекаешься. Ни разу со мной не выпивала. Эхе-хе! Я знал, что тебе нравлюсь!

Гном расплылся в улыбке и плюхнулся на стул рядом с Элайн. Топор с резким стуком упал на пол, но часовой даже не глаз не открыл. Девушка непонимающе посмотрела на Огрена.

«Что он хотел сказать?»

– Это... я думал, ты того, с Алистером будешь. Вон, даже Зевран Лелиану зажал, – гном захихикал и ткнул локтем девушку в бок, – а ты меня предпочла. Это что-то и значит, ага.

Элайн посмотрела на него уничтожающим взглядом, но не стала отвечать. Да и что она могла ответить? Что ее жених развлекается с другой? От этих мыслей по телу Элайн прошла дрожь, а внутри все снова начало закипать. Чтобы хоть как-то затушить внутренний пожар, Страж сделала еще несколько торопливых глотков прямо из бутылки.

Она пила слишком быстро, а потому опьянение пришло не сразу. Но когда оно наконец ударило теплой волной в ее голову, она перестала соображать окончательно. Огрен что-то ей говорил, пытался приставать и отпускал похабные шуточки. Она что-то ему отвечала и даже посмеивалась над его колкостями.

Голова кружилась. Вкус выпивки перестал раздражать. Она теперь пила ее, как воду, не заботясь о последствиях и о том, что будет с ней завтра. Она не заметила, как Огрен вновь очутился под столом, а она осталась наедине с бутылкой. Крепко сжимая стакан в руке, она напевала слова песни Лелианы, глядя в пространство бессмысленным взглядом.

«Ля-ля-ля!... Фергюс, братец, а ты просто дурачок... Ты так многого не знаешь... При чем тут Фергюс? Ни при чем.

Проклятая Ведьма! Как я тебя ненавижу! Ненавижу, ненавижу… Подруга, как же! Тварь!

Странно, а куда делся Огрен? Плевать. На все плевать. Мне плевать. Мама, представляешь, а я пьяная! И мне плевать! Ха! Да-да, я дочь тейрна – и я пьяная... И что, даже если я благородная дворянка... Да, я все равно тейрина! И я докажу это, даже если я пьяная. Я вызову Морриган на поединок! Вот!

А зачем?.. Действительно, зачем? Да гори оно все синим пламенем! Может быть действительно стоило завтра умереть? Ха-ха!

Нет уж! Не дождетесь!»

Позади послышались шаги. Но она не обратила на них внимания. Все ее чувства были настолько заглушены, что она не только меч бы не удержала, даже стоять самостоятельно не могла бы.

Алистер остановился позади нее, слушая родной голос и не зная, как к ней подойти. Как только ритуал был завершен, он хотел было отправиться к себе, чтобы забыть о произошедшем, но сразу вспомнил об Элайн. Они с Морриган хм... заняли ее комнату, а значит, она не спала.

И где же ее искать? Сомнения и чувство вины начали терзать его все сильнее.

Слава Создателю, что Алистер нашел ее довольно быстро. Его словно тянуло к ней, как магнитом, но когда он заметил Элайн, то растерялся. Бесстрашный и несгибаемый командир, чувственная красавица из самых смелых снов любого мужчины, его единственная любовь была просто никакая, в самом прямом смысле этого слова. Слушая ее заплетающийся голос, сопровождающийся храпом Огрена и жалким хихиканьем пьяной Элайн, он захотел немедленно умереть.

Лучше бы он согласился пасть от лап Архидемона, чем видеть свою любимую женщину в таком состоянии.

Приблизившись, Алистер обнял ее за плечи.

– Элайн. Идем, хватит. Тебе надо отдохнуть.

Он мягко высвободил стакан из ее рук. Она даже не сопротивлялась. Подняв голову и посмотрев на него невидящим взглядом, Элайн икнула и расплылась в улыбке:

– Вы… все? Или уже утро и нам пора... Ик!... Выступать?

Алистер покачал головой. Создатель... как же ей будет утром плохо. Даже заправский вояка, вылакав столько пойла, с утра бы мучился от похмелья. А что будет с непривычной к пьянкам девушкой...

Подхватив невесту на руки, он понес ее в свою комнату. Идти к ней было бы крайне неразумно, учитывая произошедшее, поэтому он осторожно опустил Элайн на свою кровать.

Освободив ее от лат, что было совсем не так просто, потому как девушка бурно протестовала и требовала продолжения банкета, он разделся и лег рядом, обняв и прижав ее к своей груди. Она сначала вяло сопротивлялась, но потом сдалась и прильнула к нему, словно ребенок в поисках тепла и защиты. Через некоторое время он почувствовал на груди что-то мокрое. Она беззвучно плакала, и ее слезы текли прямо по его груди.

Элайн начала что-то тихо говорить. Она говорила много, бессвязно и прерывисто, часто упуская путающиеся мысли, а потом снова возвращаясь к ним. Практически не слушая ее, Алистер шептал какие-то ласковые слова и успокаивающе гладил ее по волосам.

Они так вместе и уснули. Наутро, когда Элайн проснулась, он молча протянул ей эликсир бодрости. Она так же молча выпила и через минуту, потирая виски, благодарно улыбнулась ему:

– Мы не умрем сегодня, верно?

Больше они не возвращались к событиям этой ночи. Никогда.

* * *

Алистер не приехал ни завтра, ни послезавтра. Элайн просто не находила себе места. Напрасно ее утешали, что король, вероятно, всего лишь задержался в связи с болезнью Эамона. И что он вот-вот приедет.

Она никого хотела слушать и металась по дворцу, гоня от себя мысли о повторном восстании мертвецов в Редклиффе, о нападении на Алистера, о заболевании Алистера, о колдовском наговоре на Алистера...

Издерганное сердце подсказывало ей все новые и новые поводы для беспокойства. Наконец она не нашла ничего лучше, чем вбить себе в голову, что Алистер просто придумал удобный повод для того, чтобы встретиться с другой женщиной.

«Шлялся же он с этой храмовницей по баннорнам?»

Не так давно, еще будучи в Амарантайне, она с невыразимым наслаждением зарубила ту самую храмовницу. Эта благочестивая крыса на свою беду посмела устроить ловушку для Андерса. Элайн даже порадовалась, что Рилок сама напросилась на драку, и не пришлось первой начинать с ней ссору.

Но мало ли у Алистера было знакомых женщин в том самом монастыре... У Элайн давно были подозрения, что Алистер был не совсем искренен, уверяя ее, что он девственник. Слишком уж хорошо он показал себя в их первую ночь...

И вот теперь обида на весь мир за свою неустроенность дала о себе знать – Элайн начала ревновать Алистера неизвестно к кому. Как известно, такая ревность – самая жестокая и самая бескомпромиссная. У нее нет причин, и поэтому она не признает никаких оправданий.

На четвертый день королева в полном боевом облачении сама отправилась в Редклифф.

Глава 15

Алистер скрыл от всех реальную причину своего приезда в замок Редклифф. Нет, конечно, болезнь Эамона достаточно сильно его волновала, но Элайн его беспокоила намного больше. С тех пор как его дорогая и нежно любимая супруга посетила Круг магов и узнала о своем бесплодии, он все время порывался наедине поговорить с Винн, но так и не мог отлучиться из Денерима из-за государственных дел.

Да и слухи о его интересе к Кругу наверняка дошли бы до жены, а он очень не хотел, чтобы Элайн знала о его намерениях. И вот представился прекрасный случай, если, конечно, «прекрасным случаем» можно назвать болезнь человека, в свое время заменившего ему отца.

Король нервничал, стоя перед дверью в опочивальню Великой Целительницы. Винн прибыла пару дней назад, чтобы осмотреть эрла, но они с Алистером еще ни разу так и не встретились. Алистеру казалось, что Винн намеренно избегает встречи с ним.

Сделав глубокий вдох, король без стука отворил дверь и вошел в комнату. Винн сидела за массивным столом, по своему обыкновению склонившись над древним фолиантом. Она так и не обернулась, решив, что это зашла служанка с ужином. Целительница не обедала вместе со всеми, предпочитая уединение.

Алистер осторожно закрыл за собой дверь и оперся на косяк, не зная, как лучше поприветствовать старую знакомую. С одной стороны, они столько всего пережили вместе... Помнится, он даже просил ее штопать рубашки. А их перепалки из-за грязных носков до сих пор заставляли короля улыбаться.

С другой стороны – все-таки он был королем, да и его венценосная супруга была в несколько напряженных отношениях с Великой Целительницей. Алистер еще раз вздохнул, чем и выдал свое присутствие.

Винн оторвала глаза от фолианта и посмотрела на него. Ее седые волосы были все так же убраны в аккуратный пучок, а лицо сохраняло все ту же строгость.

Сколько они не виделись? Кажется, всего несколько дней и целую вечность одновременно. И король, не придумав ничего лучшего, расплылся в своей непередаваемо простецкой улыбке. Винн улыбнулась ему в ответ и поднялась с места. Но ее попытку поклониться бывший Страж быстро пресек – он чуть ли не бросился к ней и осторожно ее обнял.

Это проявление мальчишества удивило Винн, но она не стала противиться.

– Алистер, чем я обязана визиту, хм... Его Величества? – смешливые лучики мелких морщинок собрались вокруг ее глаз. – Не для того же Вы пришли, чтобы всего лишь выказать уважение старой знакомой?

Он отступил на шаг – гримаса нетерпения промелькнула на его лице.

– Винн... мы сейчас одни. И незачем соблюдать этот дурацкий этикет. Я... собственно... я здесь по делу.

Целительница кивнула и опустилась на место, отодвинув свиток, чтобы тот невзначай не упал на пол.

– Я поняла, Алистер. Если ты про Эамона... то он скоро выздоровеет, лечение его недуга вполне в моих силах.

– Это не касается Эамона. По правде... – Алистер вздохнул, не зная, как это сказать – внимательный взгляд Винн нервировал и сбивал с толку. – Это касается Элайн.

Женщина кивнула. Как только король перешагнул порог ее комнаты, она уже знала, что речь пойдет о рыжей чертовке.

– Тебя беспокоит ее поведение? Не обижайся, Алистер, но ты взял в жены волчицу. Верную, бесстрашную и безжалостную волчицу. Она никогда не предаст тебя, Алистер, но зубы будет показывать регулярно. Привыкай к этому.

Алистер пожал плечами, не зная, куда деть руки.

– Да я не обижаюсь... Я знаю, что даже родной отец называл ее волчонком. Просто она... Сама не своя с тех пор, как узнала о своем... О том, что не сможет иметь детей. Винн... неужели? Неужели ничего нельзя сделать? Ты же Великая Целительница. Ты можешь и мертвого поднять на ноги! Вспомни, как ты вернула ее после того, как сердце Элайн не выдержало предложения тевинтерских магов!

– Но я не могу заставить зерно прорасти, если почва бесплодна, – перебила Алистера Винн, покачав головой. – Я не в силах ей помочь. Способностей всех магов Круга не хватит, чтобы вернуть ей способность стать матерью.

Лицо короля осунулось. Он знал, что услышит эти слова. Но все-таки еще надеялся, что Винн просто хотела проучить Элайн за уничтожение праха Андрасте. Теперь и этой надежды не осталось.

– Была еще возможность, – продолжала Винн, глядя, как слабые искры радости загораются в глазах Алистера. – Ты, наверное, помнишь, что подняло Эамона со смертного одра? Прах Андрасте. Но она своими руками порушила свою последнюю надежду на выздоровление. Она осквернила кровью дракона Прах Андрасте и продала его остатки!

Винн продолжила с печалью в голосе:

– Даже щепотки этого праха было бы достаточно, чтобы исцелить любую болезнь. Но, увы... Разве что ты найдешь еще одну урну с прахом пророчицы...

«Щепотки... Урна…» – в голове Алистера начал складываться план действий.

* * *

Охрана Редклиффского замка была немногочисленна, но достаточно хорошо вышколена – через минуту после того, как Ее Величество появилась в воротах, навстречу ей уже бежал начальник охраны, а тяжелые входные двери начали распахиваться.

Не узнать королеву было невозможно – таких доспехов, как у нее, не было ни у кого во всем Ферелдене. Золотого двуглавого орла на сверкающей сильверитовой кирасе знали все.

Лейтенант подбежал к ней, совершенно запыхавшись:

– Ваше Величество!

Элайн не остановилась даже на минуту, и лейтенант затрусил рядом с ней.

– Его Величество король здесь? – даже не поздоровавшись, спросила она, с лязгом стаскивая крылатый шлем с головы.

– Да, Ваше Величество, но...

– Никаких «но»! Не смейте ему докладывать, я хочу видеть его без предупреждения! – Элайн буквально взлетела по парадной лестнице замка.

– Может быть, все же доложить хотя бы эрлу? – почтительно осведомился лейтенант, не отставая от нее.

«Эамон все еще жив. Это очень хорошо», – отметила Элайн.

– Да, конечно. Передайте ему, что я обязательно с ним встречусь. Где сейчас мой муж?

– В гостевых покоях на втором этаже, Ваше Величество.

– Не провожайте меня – я знаю, где это, – и Элайн быстрым шагом направилась к лестнице за небольшой дверью. Она действительно хорошо знала этот замок – ей часто приходилось в нем бывать.

* * *

Когда она открыла дверь в комнату, Алистер застегивал ворот своего парадного камзола. Он удивленно воззрился на королеву – король совершенно не ожидал увидеть ее здесь и сейчас. Стало видно, что он чрезвычайно рад такому сюрпризу.

Алистер улыбнулся до ушей:

– Элайн, наконец то! А я думал, что ты еще задержишься в Амарантайне! Как ты добралась сюда, душа моя?

И он шагнул с распростертыми объятьями к Элайн, не заметив напряженного выражения и чрезмерной бледности ее лица.

Она отступила назад и сжала кулаки.

– Значит, вот как ты ждешь меня дома, Алистер. Ты же обещал не терять меня, помнишь?

– Элайн, но ведь ты же понимаешь, что болезнь Эамона... я должен был сюда приехать.

Алистер немного замедлил шаги. Он почувствовал звенящую, как тугая тетива, натянутость в словах королевы.

– Прежде всего, ты должен был хоть немного подумать обо мне! А не разгуливать по дорогам со своими старыми подружками!

Король попытался что-то возразить, но Элайн не дала ему этого сделать. Она закричала на него:

– Нет уж, послушай сначала, что я скажу!!

* * *

В Мертвых Рвах их ждали. Большой каменный мост, перекинутый через пропасть, был весь заполнен порождениями тьмы. Эта толпа громко орала и размахивала оружием. Где-то вдалеке за этой буйной толпой виднелся огр. Не требовалось особой догадливости, чтобы понять, насколько серьезным будет предстоящий бой. Небольшая группка гномов из Легиона Мертвых не сильно облегчала предстоящую задачу.

Алистер поглубже натянул шлем и поудобнее ухватился за щит.

– Это будет славная битва! – с присущим ему пафосом, сказал он.

Элайн вытянула Юсарис из-за спины и взялась за его рукоять специальным хватом для круговой рубки. Огрен вместо слов только крякнул – его огромный двухсторонний топор давно уже был готов.

Но Морриган внезапно произнесла:

– Эй, не спешите бежать к отродьям мерзким – я знаю заклинание новое. Сейчас на них его я испытаю...

Она вышла вперед. Вокруг нее клубилось синеватое легкое облачко, означающее, что Морриган временно усилила свое магическое могущество – несмотря на то, что это ее быстро утомляло. Видимо, сейчас ей понадобилась концентрация всех сил.

Взмах посохом – и над вражеской толпой возник белый морозный туман, в котором в бешеном танце завертелись колючие снежинки. Самые слабые отродья начали поскальзываться на возникшей гололедице и падать, некоторых даже примораживало насмерть. Но командиры и сильные бойцы устояли.

В Морриган начали лететь первые стрелы. Впрочем, это ей не повредило – лучники из-за пурги не могли точно прицелиться и все время промахивались – поэтому Морриган не отошла назад, а взмахнула посохом еще раз. В центре снежной бури появилось темное, потрескивающее разрядами грозовое облако.

Но буквально через секунду вместо пурги и электрических искр на их месте появился гигантский, уходящий в черную непроглядную высоту медленно крутящийся столб из пронзительно сверкающих перекрученных молний.

Треск разрядов и волны яростной энергии этой чудовищной бури можно было ощутить даже на безопасном расстоянии, а от грозовых всполохов волосы вставали дыбом. Словно мясорубка, Буря Века начала перемалывать порождений тьмы сразу десятками, разбрасывая трупы в разные стороны...

* * *

Именно такая неукротимая буря в лице его взбешенной супруги возникла перед Алистером. Все, что накопилось в душе изнервничавшейся, обиженной на невнимание к себе женщины, накрутившей саму себя до невменяемого состояния – превратилось в неистовый вихрь эмоций, который обрушился на Алистера со всей всесокрушающей силой.

Элайн продолжала что-то кричать Алистеру. Что именно – она бы сама затруднилась сказать, но фразы «Ты меня не любишь!», «Я тебе больше не нужна!» повторялись наиболее часто. Она металась по комнате и взахлеб говорила и говорила про храмовниц, про их наглые и похотливые взгляды. Про его показное равнодушие... Что он при всех повернулся к ней спиной.

Невиновная ни в чем подушка с кровати полетела через всю комнату и ударилась о стену, рассыпав облачком белый пух по всей комнате:

– И я не хочу быть сама по себе! Не хочу! Понял??!!

Элайн рванулась к Алистеру и, схватив его за руки, начала всхлипывать от душившей ее ярости:

– Я выходила за тебя замуж не для того, чтобы ты отворачивался от меня при каждом удобном случае! Слышишь? Ты ведешь себя не как потомок короля Мэрика, а как безродный мужик из людской! Ты не держишь своего слова!! Ты же обещал мне, обещал!!!

Алистер, не зная, как совладать с разбушевавшейся фурией, попытался молча погладить ее по руке, но получил еще более сильный отпор:

– И не смей меня трогать! Иди лапать своих подруг из монастыря! Все равно я для тебя пустое место и бесплодная уродина!! Я это вижу, вижу, вижу!!!

Буря прекратилась так же резко, как и началась. Элайн без сил опустилась на кресло и спрятала лицо в ладонях. В душе царило полное опустошение, никаких мыслей, слов, образов – ничего, совсем ничего не осталось.

Когда же она отняла руки и подняла голову, перед ней на одном колене стоял Алистер и молча смотрел не нее. В его глазах не было ни гнева, ни злости, ни обиды – нет, они смотрели на нее с мягкой и печальной нежностью.

– Ты – моя единственная женщина, поверь мне. Пожалуйста, – он немного помолчал, не отрывая от нее взгляда.

– Ты прекраснее всех на свете. И я тебя действительно люблю. – Алистер осторожно взял и поцеловал кончики ее пальцев. – Никто, кроме тебя, не пробуждал моих чувств, так, как ты.

Королева неожиданно разрыдалась, словно маленькая девочка. Поток слез смыл всю накипь из ее души – и разноцветный, сверкающий мир вернулся к ней снова. Сквозь слезы она увидела карие глаза Алистера, почувствовала кожей теплоту его пальцев, перебирающих пряди ее волос, и тихо спросила:

– Ты действительно... у тебя ничего не было?

– Действительно, душа моя, – она как будто первый раз слышала его голос. – Мне действительно никто не нужен, кроме тебя. – Он сжал ее ладони в своих руках и поднес к своей груди.

– И ты мне больше никогда не скажешь «будь сама по себе?» – Элайн негромко всхлипнула.

– Не скажу.

– И не уйдешь от меня просто так? – королева еще раз шмыгнула носом и вытерла рукавом заплаканное лицо.

– Нет, не уйду, душа моя. – Алистер все так же стоял перед ней на одном колене.

– Дай мне платок. И воды. Пожалуйста.

Король встал и отошел от нее к маленькому столику у стены. Забулькала вода в стакане.

– Ты знаешь, Эамон поправился – Винн его вылечила. Она поистине Великая Целительница! – и Алистер подал воду королеве.

Он хотел перевести разговор на другую тему. Увы, ему это не удалось.

Предварительно понюхав стакан с водой, – эту привычку она приобрела сразу же после отравления Вилены, – королева выпила его до дна.

– Да. Она действительно Великая Целительница. Только вот меня от бесплодия она вылечить так и не смогла. Вернее – не захотела.

– Разве Винн отказала тебе? – было видно, что Алистер немало поражен.

– Нет, она не отказывала. Она просто сказала, что меня уже поздно... лечить. – На сердце опять потяжелело, и холодный сгусток снова подкатил к самому горлу. Усилием воли королева встала и потерла виски.

– И давай закончим этот разговор! Мне неприятны эти воспоминания, – она скомкала платок в руке. – Позови служанок. Пусть принесут воды для умывания. Я хочу привести себя в порядок – нам надо увидеться с эрлом.

Глава 16

Старая, утоптанная дорога в Денерим шла мимо Бресилианского леса, подходя к его столетним дубам и соснам так близко, что на покрытых мхом толстых стволах была четко различима каждая трещина и каждый свив заскорузлой темной коры. Вечернее солнце еще не коснулось края леса, и его лучи пока не спрятались в густой листве великой дубравы. Поэтому блики и зайчики от блестящих доспехов Алистера и Элайн все еще радостно прыгали с одного листа на другой. Где-то далеко изредка щебетали птицы.

Король с Королевой поехали вдвоем. Ее Величество категорически отказалась от сопровождающих. Элайн не желала никого видеть рядом, так как ее вспышка требовала душевного отдыха и никакого лишнего общения ей не хотелось.

Алистер не стал ней спорить, тем более что Ферелден был давно очищен от Мора и никаких нападений не предвиделось.

Они ехали молча. Несмотря на то, что гнев Элайн поутих, а от ее ярости не осталось и следа, она все еще на что-то сердилась, отделываясь от Алистера односложными ответами. На ее лице опять появилась та самая непробиваемая и неулыбчивая каменная маска.

Алистер понимал, что именно ее так угнетало, но заговорить на эту тему он пока не решался. Решительность вообще не входила в перечень его достоинств. Он напряженно размышлял, как бы начать этот разговор так, чтобы Элайн не сорвалась в еще большее расстройство.

Он даже немного пожалел, что с ними сейчас нет этой злыдни Морриган, с которой можно было бы всласть поехидничать, чтобы разрядить гнетущее молчание. К тому же он помнил, что над его перепалками с Морриган Элайн довольно часто хохотала от души – а хороший заряд веселого смеха королеве сейчас точно не помешал бы.

А потом можно было бы предложить ей надежду на лечение.

Но Морриган была далеко. Точнее – вообще неизвестно, где она сейчас была. Последний раз беременную ведьму видели по пути к Морозным Горам, но куда она пошла дальше... Этого не знал никто.

Размышляя, таким образом, Алистер не забывал посматривать по сторонам – привычки, полученные в их путешествиях, до сих пор не изгладились. И поэтому он моментально среагировал, как только заметил намек на подозрительную фигуру в просвете листвы, тем более что тихий скрип натягиваемого лука был слышен довольно-таки отчетливо.

Алистер сразу же, чуть ли не в прыжке, кинулся на Элайн, со всех сил толкая ее на землю. Стрела просвистела прямо над ними, пока они в обнимку катились к обочине, но таинственный лучник умел быстро стрелять. Вторая стрела, резко свистнув, все-же нашла себе жертву – она со звоном воткнулась в спину Алистера, прошив бронебойным наконечником его доспехи. Он дернулся и замер.

Королева уже пришла в себя от толчка и резко вскочила на ноги. Прятаться в лесу было бесполезно – стрелки нашли бы ее и там, а в прятки играть было некогда. Да и не умела она особо прятаться.

Неуловимым движением корпуса Элайн уклонилась от следующей стрелы и быстро выхватила сверкающий Юсарис. Еще одна стрела чиркнула ее по плечу. Стрелок уже не прятался – его остроухий силуэт был хорошо виден около дерева. Видимо, эльф решил тщательнее прицелиться. Времени подбегать к нему уже не оставалось.

Раскрутив меч над головой так, как будто она готовилась отрубить голову дракону с одного удара, Элайн прикинула расстояние и разжала пальцы – Драконобой стремительной стальной рыбой полетел прямо в стрелка. Королева не видела, как широкое лезвие с противным хрустом пропороло броню и грудь лучника, намертво пригвоздив его тело к стволу, но по тому, как он дернулся и сразу затих, она поняла, что выстрелов с его стороны больше не будет. Элайн, пригнувшись, внимательно прислушалась – так и есть!

Второй участник засады, до сих пор никак не проявлявший себя, тихо зашуршал ветками.

И Элайн, посильнее разогнавшись, всем телом неистово вломилась в то место, где он предположительно находился. Ее расчет оказался верен – страшный удар тяжелых сильверитовых доспехов придавил низкорослого эльфа к дереву с такой силой, что его ребра явственно затрещали, а глаза под кожаным шлемом закатились от боли. Но, с хрипом заглатывая пошедшую изо рта кровь, он все же попытался выхватить одной рукой кинжал из-за спины, а другой полез за пояс.

Церемониться с врагом было некогда. Отсутствие в ее руках меча не давало возможности принудить противника к сдаче, хотя ей было интересно, что это за эльфы и по чьему поручению они ее так мило встречают. Впрочем, некоторые подозрения у нее уже успели оформиться.

И она с разворота ударила противника в ухо. Ударила сцепленными руками в бронированных перчатках – со всех сил, наотмашь. Раздался чавкающий треск сломанного в куски черепа и без единого вскрика разбойник повалился на траву. Его залитая кровью голова была разбита так, словно по ней ударили боевым молотом.

Подбежав к Алистеру, все так же лежавшему навзничь около придорожного валуна – она еще раз прислушалась. Теперь она не чувствовала вражеского присутствия.

Одним движением Элайн выдернула стрелу из его спины – наконечник вышел подозрительно легко – и перевернула Алистера на спину. Его приоткрытый рот и невидящие глаза очень не понравились королеве.

– Алистер! – она слегка потрясла его за плечи. – Ты живой? Алистер!

Он не поменял позы – ни один мускул на его лице не дрогнул. Даже его дыхание было неощутимо. Или она его просто не чувствовала?

– Алистер!!

Сбросив окровавленные перчатки, Элайн начала судорожно шарить руками по его шее, пытаясь нащупать пульс. К груди прикладывать руку было бесполезно – броня не давала почувствовать его сердце. Но то ли она не умела найти правильную точку, то ли пульс Алистера был настолько слаб – ей так и не удалось это сделать.

– АЛИСТЕР!!!

Ничего. Ни звука, ни движения.

Небо вдруг потемнело и начало медленно пикировать ей на голову, а солнце превратилось в грязный, потемневший круг, окутанный серым туманом. Она вдруг услышала удары своего сердца – и каждый удар колоколом отдавался в ее ушах.

– Нет! Я тебе не позволю!! – и она затрясла его за плечи со всей силы. – Не смей умирать!!! Я тебе не разрешаю... Не-ееет!!! – ее сердце забилось еще сильнее, а гул в голове начал усиливаться. Тьма окружала ее все плотнее и плотнее. В ярком пятне оставалось только его лицо. Единственного родного человека...

– Алистер... – она почувствовала, что еще немного и она сама умрет рядом с ним.

«Если не умру – брошусь на кинжал...»

– Алистер!!

Он приоткрыл глаза.

– Элайн...

– Алистер, ты жив?! – от огромного облегчения у нее даже закружилась голова.

– Кажется... – он едва ворочал языком. – Как болит голова... Я ударился... – он попытался потрогать голову, но его рука сама по себе опустилась.

– Зачем ты подставился под стрелы? Зачем? Какой же ты глупый! – стоя перед ним на коленях, Элайн стала осторожно целовать его лицо.

– Во-первых, нам нужна королева... – даже в этот момент он пытался улыбаться.

– Дурашка! При чем тут мой титул! – ее губы касались его глаз, щек, подбородка, а руки торопливо гладили его по голове и перебирали короткие светлые волосы. Король собрался с силами и прошептал:

– Во-вторых... ты моя единственная жена... Я люблю тебя всем сердцем... До конца своих дней.

– Алистер! – она не знала, то ли засмеяться, то ли снова заплакать от нахлынувшего на нее счастья. – Я тоже, Алистер! Я тоже люблю тебя!

Она обхватила его шею руками и прижалась к нему, насколько это позволяли доспехи, заскрипевшие от соприкосновения.

– Как же я счастлива, что ты все-таки жив! Жив!!

Алистер почувствовал себя получше и попытался сесть. Наконец ему это удалось, несмотря на то, что Элайн продолжала держать его лицо в своих ладонях.

– Ох, как же я ударился... Бр-ррр! – Он потер голову. – Будет огромная шишка.

– Снимай доспехи. Я хочу посмотреть, что там у тебя на спине. – Элайн начала деловито расстегивать его кирасу. – Ну-ка, повернись...

Несмотря на то, что в спинной пластине хорошо просматривалось отверстие, сама спина Алистера была лишь слегка поцарапана. Видимо, вся сила выстрела ушла на пробивание сильверита, и стрела дальше не проникла.

– Ты везунчик, Алистер! – теперь радостная улыбка не сходила с ее лица. – Да и я, оказывается, тоже!

– Хо-хо! Я знаю, что потом про нас напишут в легендах. Великий Король Алистер Тейрин при падении ударился головой и поэтому не пострадал! Вот!

К королю опять вернулась его знаменитая улыбка до ушей.

– Но голова как болит... Кстати, с чего это нам решили устроить засаду?

– Вероятно, кто-то из лесных эльфов до сих пор не может мне простить того, что я вступилась за людей-оборотней... – задумчиво ответила королева, направляясь к дереву с всаженным мечом — Помнишь? Когда-то бресилианские эльфы не простили людей и превратили их в оборотней с помощью Белого Клыка. Оборотни не простили эльфов, и Дух Леса вернул им долг... – она совсем тихо сказала. – С моей помощью. Видимо, кто-то из бресилианских эльфов все-таки выжил и не простил меня. Что поделать, вечная мельница судьбы.

– Так что же, теперь надо постоянно ожидать таких засад? – с досадой сказал Алистер.

– В Амарантайне таких эльфийских засад было четыре. Как видишь, победить меня им не удалось. В конце концов, у них просто бойцы закончились. Эти, – она подошла к трупу прибитого мечом эльфа, – наверное, последние. Их было-то всего двое.

Она выдернула Юсарис из дерева, после чего тело лучника свалилось к ее ногам.

– А в тех засадах эльфов было намного больше. Как видишь, месть умирает вместе с мстителями, – после паузы она добавила. – Я тебе еще не говорила?

– О чем?

– Помнишь Натаниэля Хоу? Так вот, его поймали прямо в Башне Бдения.

– Да ну?? И что? – ошеломленно уставился на нее Алистер.

– И все. Я приказала его повесить.

* * *

Они заночевали на широкой поляне, около густых зарослей папоротника. Еще немного и все было бы так, как несколько лет назад. Тот же костер, такие же разложенные подстилки около него. Треск поленьев и обступивший их лес создавали мистическое ощущение, что еще немного и вон там, вдалеке материализуется палатка Морриган, а она сама вновь протянет руки к своему маленькому очагу. Вот-вот подойдет к костру молчаливый Стэн, а напротив него начнет сладко улыбаться Зевран.

Увы, кроме Алистера и Элайн, рядом с костром никого больше не было.

Супруги лежали рядом и молча смотрели в темно-фиолетовое небо. Легкая дымка закрывала звезды, которые едва-едва были видны, но полной и яркой луне ничто не мешало заливать поляну тусклым белым светом.

Красноватые отблески жаркого пламени делали лицо Элайн румяным как яблочко, а Алистер выглядел так, как будто он был чем-то очень смущен.

Элайн начала разговор первой.

– Алистер... Прости меня. Я... Я зря сорвалась на тебя в Редклиффе. Ты же меня понимаешь, правда? Я не могла сдержаться. Извини меня, Алистер.

Он повернулся и внимательно посмотрел на нее. На ее лице уже не было непроницаемого выражения – она грустно улыбалась, а виноватый взгляд пронзительно зеленых глаз был направлен прямо на него.

– Алистер, я действительно не хочу тебя терять. Это единственное, чего я боюсь по настоящему. Больше всего на свете меня пугает мое одиночество, – и она схватила его руку. – Пожалуйста, пойми: у меня, кроме тебя, больше никого нет. Ни отца, ни матери... ни детей...

Впервые она смогла сказать про детей, не изменив выражения лица и тона голоса.

– У меня тоже... Ты мой единственный родной человек, – тихо ответил Алистер.

И тут он решился.

– Элайн. Скажи, когда ты забирала прах Андрасте из урны, ты... Как именно ты его забирала?

Выражение теплой грусти на ее лице сменилось неприкрытым удивлением.

– Для чего ты спрашиваешь? Какой странный вопрос... К чему ты вдруг решил это узнать?

– А ты вспомни, любовь моя. И я сразу скажу тебе, почему я об этом спрашиваю.

– Ну... Это было так давно. Кажется, я просто зачерпывала его в мешочек... Точно, просто черпала рукой. А потом вылила в остатки кровь дракона.

– И много было вылито крови?

– Да нет, пузырек был маленький. Слушай, да я же тебе его потом показывала в лагере... А зачем ты решил это вспомнить?

Элайн придвинулась ближе к Алистеру и даже слегка приподнялась на локтях.

– Я вот тут подумал, что там могло еще остаться немного праха. Ведь для твоего излечения достаточно щепотки. Одной маленькой щепотки... Понимаешь?

Королева долго смотрела на него восхищенным взглядом, разглядывая его так, как будто увидела самого Создателя. После чего запечатлела на его губах самый страстный поцелуй в своей жизни.

– Ты поразил меня в самое сердце, Алистер. Почему я сама об этом никогда не подумала? Так это что же... У меня есть шанс вернуть себе... Алистер!! Мы должны идти туда немедленно!

Король с огромным удовольствием любовался тем, как Элайн возвращала себе надежду на будущее.

Но именно сейчас бежать в Храм Андрасте он не собирался.

– Давай сначала отдохнем, дорогая. А потом все-таки вернемся в Денерим и все тщательно подготовим. Ты же не хочешь слишком рисковать в таком важном деле, правда? Насколько я знаю, в Храм еще никто не заходил – церковь только готовится организовать туда паломничество. Так что мы не опоздаем.

– Да, наверное, ты прав, – радость не помешала Элайн трезво оценить ситуацию. – Но и задерживаться с этим я не собираюсь. Мало того, я хочу лично проверить твои предположения. Я должна сама взять эту щепотку. Если она, конечно, осталась. И никому, слышишь? Никому я этого не доверю.

– Значит, мы проверим мои предположения вместе. Я тебя одну никуда не отпущу.

Предупреждая возможные вопросы, король поспешно добавил:

– А регентом будет Эамон. Как раз к тому моменту, как мы отправимся в Храм, я думаю, он уже окончательно выздоровеет. Тем более что он уже был один раз регентом.

Элайн еще раз с удивлением посмотрела на Алистера.

– Милый, я опять поражена.

– Опять в сердце? – засмеялся король.

– Безобразник, – и королева слегка укусила его за ухо. – В голову! Так ты, оказывается, уже все за меня решил и все придумал... А как же я? Что же это, мне теперь пора на кухню? Кастрюльки мыть? – и она тоже начала ухмыляться.

– Тебе пора соответствовать, – загадочно сообщил Алистер.

– Чему?

– Ты разве не слышала древнюю мудрость о том, что должна женщина? Женщина должна быть босая, беременная и на кухне!

– Ах, вот как! Так ты, значит, надо мной потешаться вздумал! – радостная улыбка Элайн делала ее ослепительно прекрасной. – Но так уж и быть, ради беременности я согласна постоять босой на кухне. Минут пять. А потом... а потом я тебе покажу древние мудрости!

И она снова начала целовать Алистера.

Глава 17

Дорога в Храм Андрасте вела через поселок под странным названием Убежище. Деревушка, стоящая на берегу небольшого озера, когда-то была пристанищем изуверской секты драконопоклонников, но после визита Элайн и ее трех товарищей все население деревушки куда-то исчезло. Собственно не столько исчезло, сколько было истреблено. Сектанты имели глупость напасть на ее отряд, за что все до единого и поплатились.

Поэтому, поднимаясь по крутому склону с врытыми досками вместо ступенек, король и королева были немало удивлены, когда у входа их поприветствовал рослый мужчина в очень чистой белой рубахе навыпуск, перепоясанный обычной веревкой. На его боку виднелся небольшой нож в простых кожаных ножнах.

– Мир Вам, люди добрые!

Алистер удивленно воззрился на него.

– А ты сам кто будешь?

Элайн в свою очередь с немалым удивлением посмотрела на Алистера. Обычно он всегда предоставлял ей привилегию начинать разговор. Король явно проявлял все большую самостоятельность в своих решениях.

Мужчина в белой рубахе улыбнулся:

– Я стражник границ Белой Гавани. Мы рады видеть вас в нашем мирном селении! Но если вы хотите быть нашими гостями, вам надо назвать себя. Таковы наши правила.

– Какой же ты стражник? У тебя нет ни брони, ни оружия, – ответила ему Элайн, внимательно рассматривая окрестности деревни. Никого не было видно. Даже кошек и собак, и тех не было.

– Вам надо назвать себя, почтеннейшие путники. Иначе мы не сможем пустить вас. – Вопрос Элайн он проигнорировал. – Но если Вы не хотите назвать себя – ваше право. Идите мимо нас с миром.

Улыбка этого «стража границ» не понравилась королеве. Она была ненастоящей. Как будто ее просто приклеили к лицу и забыли вовремя отклеить. К тому же в Белой Гавани было что-то уж очень пустынно.

– Так значит, теперь Убежище называется Белая Гавань, – озадаченно сказал Алистер. – И кто же ее так переименовал? И где все жители?

– Если вы хотите быть нашими гостями, Вам надо назвать себя. Таковы наши правила, – приклеенная улыбка не сходила с лица белорубашечника.

– Да ты заладил – назовите себя, назовите себя... – Элайн начала постепенно раздражаться. – Что тебе с наших имен? Да и вообще, во имя Создателя, что здесь вообще происходит? Опять секта?

– Таков закон. Мы всегда выполняем законы. Неужели Вам есть что скрывать?

Алистер тоже начал сердиться.

– Я сам закон. И не тебе мне указывать, что я должен выполнять, а что нет! Пред тобой Его Величество Король Ферелдена Алистер Тейрин!

– А вы, – стражник перевел взгляд на королеву, – значит, та самая Элайн Кусланд?

Никакой почтительности в его голосе не было и в помине. К тому же ей крайне не понравилось, как он произнес фразу «та самая».

Алистер рассердился окончательно.

– Послушай, любезный! Ты, кажется, вообще с ума сошел! Как ты смеешь так разговаривать с королем и королевой?!

– Тут нет королей. Мы все равны друг перед другом. Идите за мной, – и он, резко повернувшись, направился в глубь поселка.

Алистер беспомощно посмотрел на Элайн.

– Дорогая, я даже не знаю – мне его зарубить или пусть идет?

– Зарубить мы его всегда успеем, – резонно рассудила королева. – Давай посмотрим сначала, что это за Белая Гавань такая? И одновременно узнаем, почему здесь не признают королей. А потом уже решим, рубить их сразу или зажарить к ужину.

И они направились вслед за загадочным белым стражником, уходившим от них широкими шагами.

– Слушай, а тебя как зовут? – обратился к нему Алистер.

Ничего, кроме молчания, они не услышали. Видимо, по отношению к себе их провожатый никаких правил применять не спешил.

– Эй, любезный! А ты почему пост покинул? Кто теперь вместо тебя у путников будет имена спрашивать? – весело крикнула Элайн ему в спину.

Он опять демонстративно проигнорировал ее вопрос.

– Алистер, тебе не кажется, что тут не Белая Гавань, а скорее Хамская Гавань? – королева специально сказала это громко, чтобы было слышно не только Алистеру.

– Не коверкайте имен. Вы находитесь именно в Белой Гавани! – мужчина сказал это, даже не обернувшись.

– У-у! Как тут все плохо... Мало того, что ты дерзишь королеве, так у тебя еще и чувства юмора нет! – Элайн откровенно начала веселиться. – У вас тут все такие, или ты просто из всех самый тупой?

Она специально злила этого так называемого стража. Во-первых, он был ей крайне несимпатичен, а во-вторых она очень хотела, чтобы в порыве гнева тот хотя бы немного раскрыл свою напускную таинственность.

Мужчина остановился, обернулся к королеве и ткнул пальцем в ее направлении:

– Я пожалуюсь на твое немотивированное оскорбление самой пророчице. И ты заплатишь мне за это компенсацию, – после чего он сразу пошел дальше вперед.

Элайн покатилась со смеху.

– Слышишь, Алистер! Он на меня пожалуется! Самой пророчице! Ай-ай-ай, мне, королеве Ферелдена, уже страшно! О, Создатель, таких скучных кретинов я вижу первый раз в жизни... Клянусь исподним этой самой пророчицы!

Король тоже начал улыбаться.

– Мне казалось, что подобные зануды бывают только в монастыре, откуда я вовремя убрался. Но он действительно весьма забавный дурачок. Надеюсь, хотя бы дорогу он помнит?

Сама деревня почти не изменилась. Те же некрашеные простые дома, немощеные дорожки, заросли сорняков под окнами. Все было таким, как в их первое посещение этого Создателем забытого места.

Пару раз им встретились нынешние обитатели этого поселка – две немолодые женщины в таких же, как их провожатый, дочиста выбеленных рубахах и ослепительно белых юбках из простой домотканой материи. Они с некоторым испугом посмотрели на закованную в броню парочку с мечами наизготовку и куда-то быстро скрылись. Больше по дороге им никто и не встретился.

Пройдя под деревянной вычурной аркой и поднявшись по длинной крутой тропе, они подошли к большому, хорошо отремонтированному просторному зданию. Когда-то в нем находился молельный дом секты драконопоклонников, в котором они нашли, помнится, того самого Дженитиви – исследователя Храма Андрасте и так называемой «Перчатки». В ней, собственно, и находилась урна с Прахом.

Открыв дверь, их провожатый, не оборачиваясь, надменно бросил через плечо:

– Стойте тут. Я доложу пророчице, – и попытался закрыть дверь у них перед носом.

Это ему не удалось – Элайн сразу же схватила его рукой за плечо и так сжала пальцы, что белорубашечник взвыл от боли.

– Ой-ой-ой!!!

Хватка королевы была железной в буквальном смысле этого слова.

Королева одним движением отшвырнула его в сторону с такой силой, что он опрокинулся на спину и кубарем покатился по земле.

–Что вы делаете? Вы не смеете меня трогать! – заныл он, держась за плечо. Впечатление было такое, как будто в него вместо пальцев вцепился зубами разъяренный мабари.

Элайн резко повернулась и посмотрела на него с плохо скрываемой злостью:

– Любезный, мы как-нибудь без твоих докладов обойдемся! И если ты еще раз заговоришь с нами в таком тоне, я вобью тебе эти слова обратно в глотку, понял?

– Я... я протестую! Сама пророчица...

Королева не дала ему договорить. Сделав шаг, она двумя руками резко подняла Юсарис лезвием вниз и с размаху воткнула его, словно кол в грядку, прямо в тело неугомонного стражника.

Алистер ошеломленно воскликнул:

– Эй, душа моя! Он конечно, полный невежа, но стоило ли его убивать?

– Конечно, не стоило. Да я не пролила ни капли крови. Сам посмотри, – и действительно, широкое лезвие вонзилось в землю точно между рукой и телом мужчины, не содрав с него ни одного лоскутка.

И если верхняя одежда испуганного до полного изумления провожатого осталась нетронутой, то в его штанах уже расплывалось мокрое пятно.

– У него, кажется, что-то другое пролилось... – усмехнулась Элайн. Ей потребовалось меньше секунды, чтобы выдернуть меч из земли и одним точным взмахом забросить его за спину. После чего королева решительно направилась ко входу в бывшую молельню.

Она обратилась к Алистеру:

– Что-то они чересчур часто поминают пророчицу, тебе не кажется?

Алистер уже открывал перед ней дверь:

– Да уж. Причем я считаю, что это вовсе не та пророчица, про которую ты думаешь.

* * *

Они вошли в гулкий пустой зал, стены которого были завешены широкими белыми полотнищами материи. Их легкое колыхание от сквозняка создавало впечатление, будто вошедший вдруг перенесся на небо, прямо в середину плывущих облаков. Вероятно, именно для этого эффекта зал и был оформлен именно таким образом.

В конце зала, около стены стоял выкрашенный белым цветом помост, окруженный несколькими грубо сколоченными скамьями. Элайн поморщилась. Обилие белого цвета начало ей надоедать.

В зале никого не было.

Дойдя до середины помещения, Элайн с Алистером ненадолго остановились.

– Там, в конце зала, должны быть боковые комнаты. Помнишь? – Негромко сказала королева. – Наверное, местная «пророчица» именно там и находится. Посмотрим, что она там делает?

– Ну, мы со своим лязгом все равно тихо туда не подойдем. Пусть сами выходят, – ответил Алистер. И громко добавил:

– Э-ге-ге! Кто тут есть?

На его голос немедленно отреагировали. В конце зала откуда-то появился высокий мужчина в неизменной белой рубашке навыпуск. Разве что нож, висевший у него на поясе, был намного больше, чем у предыдущего горе-провожатого.

– Стойте! Кто такие? Как вы здесь оказались? – он строго насупился и потянулся рукой к своему тесаку.

– Алистер Тейрин, король Ферелдена и моя супруга, королева Элайн Кусланд. – Алистер опять начал разговор первым. – Я надеюсь, ты окажешь должное почтение, и не будешь задавать лишних вопросов, – тем не менее, Алистер начал тянуться рукой к спине, где был закреплен его меч.

– И проводи нас к старосте, – добавила Элайн.

– Король? Королева? – мужчина удивленно обвел их взглядом. – А где же ваша свита?

– Ты вздумал допрашивать нас? Или тебе недостаточно нашего слова? – Алистер сощурил глаза.

Белорубашечник развернулся и без слов скрылся в боковом проходе. Наверняка на него подействовали не только слова Алистера, но и внешний вид королевской четы, с ног до головы, закованной в дорогие доспехи и с мечами за спиной. Скорее всего, он был куда более благоразумен, чем первый встретившийся им охранник.

– Пошли-ка вперед, Алистер. Я смотрю, тут у них полно непуганых идиотов. Пора бы их хорошенько пугнуть.

Как только они дошли до конца зала, из арки в боковой стене навстречу им вышла, судя по внешнему виду, сама староста-пророчица этой деревни. Это была блондинка неопределенного возраста, в свободно спадающей накидке до пола, отороченной мехом. Надо ли говорить, что все это было белого цвета? Ее длинные светлые волосы были заплетены в две жиденькие косы, свободно болтающиеся на практически плоской груди.

На ее лице была изображена гостеприимная улыбка. Именно что изображена, так как в ее льдистых глазах неопределенного цвета никакой приветливости не было. Элайн сама умела так «улыбаться», поэтому радушная физиономия хозяйки Белой Гавани ее не обманула ни на минуту.

За спиной этой белой дамы стояли двое рослых мужчин.

– Мир вам, незваные гости. Вы хотели меня видеть? – ее низкий голос был спокоен, а взгляд тверд и неподвижен.

– Ты староста этой деревни? Как тебя зовут? – спросила Элайн.

– Почему вы так неуважительно относитесь к хозяевам? – староста нахмурилась и согнала фальшивую улыбку с лица. – Мы вас не звали и не ждали, так зачем же вы беспричинно хамите и тычете мне в лицо?

– Никогда не думала, что владыки Ферелдена могут оскорбить таким простым вопросом обычную старосту заброшенной деревушки, – королева тоже начала хмуриться. – Ты намеренно делаешь все возможное, чтобы мы ушли? Мы уйдем. – Алистер повернулся к ней, готовясь задать вопрос. Но она подняла ладонь, предостерегая его.

– Только мы вернемся и уже не вдвоем, а с соответствующей... Хм... скажем так, свитой, которая сумеет выяснить не только твое имя, но и правомерность твоей власти в этом весьма странном поселке. Ты хочешь этого?

Староста нахмурилась еще сильнее, и начала мять свои пальцы.

– Так ты будешь нам отвечать или подождешь, когда тебя спросят другие? – Элайн скрестила руки на груди.

– Я Ланнат, пророчица справедливой доброты. Я староста и духовный вождь Белой Гавани, где люди живут без ненависти, войн, боли и гнева, – с вызовом ответила женщина. Ее радушие как рукой сняло.

– Ого! – Элайн с Алистером были немало ошарашены столь выспренним описанием этого замшелого поселка.

– Но я удивлена, тем что Вы прибыли сюда без сопровождающего. Вас должны были проводить до ратуши и доложить мне как полагается, – продолжила Ланнат.

– Нас и проводили. Только у дверей провожатый немного подвернул ногу и прилег отдохнуть. – Элайн изобразила наивную улыбку и даже попыталась похлопать ресницами. – А что?

– Так почему же владыки Ферелдена, – в эти слова Ланнат попыталась вложить все свои запасы сарказма, – почтили нас своим визитом? Да еще без соответствующей их рангу... свиты?

Алистер снова открыл рот, чтобы ответить, но Элайн схватила его за руку.

– Да вот, решили еще раз посмотреть на ваше озерцо. Мне в Ферелдене негде купаться.

– Вы не хотите мне отвечать? – И староста тоже скрестила руки на груди, пристально разглядывая Элайн.

– На этот вопрос – не хотим, – вздохнула королева и прямо посмотрела в бесцветные глаза Ланнат. – А тебе не нравится? Ну, так поступай, как тебе хочется.

– Вы достаточно неприятные гости, – прошипела староста, отводя глаза. – Но моя доброта и справедливость не позволяют мне прогнать вас прочь. Так уж и быть, можете не отвечать, если не хотите.

– Какие хозяева, такие и гости, – наконец Алистер смог высказать свое мнение. – Если у хозяев принято держать гостей у порога и не предложить им даже присесть, то чего же вы от нас ждете?

– Подозреваю, что про такую вещь как угощение, в Белой Гавани тоже не слышали. Или слышали? – добавила Элайн. – Я, кстати, очень голодна. И не отказалась бы от чего-нибудь горяченького.

– Ваша гордыня воистину безмерна, – покачала головой Ланнат. – Но если уж вы так открыто покушаетесь на наши небогатые припасы, то мне ничего не остается сделать, как уступить вам. Тем более что вы такие же люди, как и все остальные и не можете быть обделены добротой Создателя. Справедливость требует, чтобы я согласилась с вами.

– Ваш добрый поселок настолько беден, что вам трудно угостить двух путников? Тем более, королей? – усмехнулась королева – Мы вам заплатим.

Последние слова Ланнат проигнорировала.

– Пройдемте в трапезную. Вас накормят.

* * *

Сама трапезная представляла собой просто огороженное белыми (ну кто бы сомневался!) занавесями пространство в одной из боковых комнат. Стол из некрашеных досок и обычные скамьи из струганого горбыля составляли всю обстановку.

Элайн с Алистером уселись рядом, положив оружие на лавку, и с любопытством огляделись. Смотреть, вообще-то было не на что. Пустая комната, пол, потолок...

– А когда-то тут была библиотека, – произнесла королева.

Ланнат, которая села за стол напротив них, ответила:

– Она спрятана в надежном месте. Чтобы до нее не добрались лихие люди, не ценящие важности знаний, скрытых в этих свитках и книгах.

– Здесь часто бывают лихие люди? – поинтересовалась Элайн.

– С сегодняшнего дня – часто, – ответила староста, почему-то глядя в лицо короля.

Выражение, появившееся на лице Алистера, было очень трудно описать. Его характер явно подвергался испытанию на прочность.

– Это ты нас называешь лихими людьми? Что же, добрая женщина, я постараюсь тебя в этом не разочаровать. Честное королевское слово!

Элайн хихикнула, но быстро придала лицу заинтересованный вид.

– Стражник у входа, тот самый, который подвернул ногу аккурат около дверей, как-то очень странно высказался: «Та самая Элайн Кусланд». Может, ты объяснишь скрытый смысл этой фразы? Почему «Та самая»?

Ланнат, водрузив локти на стол, перевела свой строгий взгляд на королеву.

– Даже до нашего уединенного места доходят новости из мира скверны и боли. К тому же в нашей Гавани живет немало беженцев из тех мест, где побывала та самая, – она явственно нажала на эти слова, – Элайн Кусланд. Я ответила на вопрос?

Королева не успела ничего сказать, потому что как раз прибыло угощение. Один мужчина нес большой дымящийся котелок с деревянным половником, а другой небольшую стопку глиняных мисок с деревянными же ложками.

Элайн действительно проголодалась и посмотрела на принесенный обед с вожделением. Только вот почему-то из котелка ничем особенным не пахло, хотя пар, валивший из него, был очень густой и явно горячий.

Поставив все это хозяйство на стол, охранники удалились.

Ланнат протянула руку.

– Угощайтесь. У нас не принято лишний раз прислуживать. Мы живем просто и берем еду сами.

Король с королевой переглянулись. Кажется, староста несколько перебарщивала с демонстрацией своей простоты, но для чего? Даже в бедных семьях хозяева сами наливали в тарелку гостям. Или Ланнат хотела лишний раз их поддеть?

«Ладно, попозже мы разберемся с этими простыми людьми, с этой старостой и ее такой справедливой добротой».

А сейчас она хотела есть. И решительно зачерпнула половником из котелка мутную белую жидкость, в которой плавали какие-то крупные белые куски.

Положив их в миску, королева удивленно уставилась на свой обед. Алистер тоже с любопытством рассматривал свою порцию.

– А что это? Я никогда раньше такого не ела! – Спросила Элайн.

– Это брюква. Вареная брюква, – ответила староста. Себе она ничего в миску не положила.

– Брюква? Это то, чем у нас кормят свиней? – королева даже не знала, что ей делать — смеяться, сердиться, удивляться или попытаться все это совместить. Пока она решила выбрать удивление.

– Это то, что едят простые люди! – возмутилась Ланнат. – Уж извините, но у нас нет ни рябчиков, ни куропаток, ни телятины по-орлейски!

– Да, – мечтательно повторил за ней Алистер, – телятина по-орлейски – это вкусно... Послушай, добрая женщина, – он ухмыльнулся, – видишь ли, я вырос в монастыре и телятину там тоже не подавали. Но брюквой почему-то нас тоже ни разу не кормили. Кстати, а откуда ты вообще знаешь про телятину по-орлейски?

– Я не бывала в этих ваших монастырях, – отрезала Ланнат. – И не знаю, что там едят. А здесь мы едим брюкву.

Про свои знания орлейских рецептов она ничего не сказала. Видимо в Белой Гавани было принято на неудобные вопросы просто-напросто не отвечать. Из принципа.

Элайн попыталась откусить кусочек этой самой брюквы. Обычный, безвкусный, ну может быть слегка сладковатый овощ. Зато пересолено. Алистер тоже заметно скривился, прожевав свой кусок.

«Значит, брюква! Ах ты мышь белая! Ну ладно, я тебе еще вспомню эту брюкву!»

– А помнится мне, что у вас есть куры. И коровы. Да и в озере рыба должна ловиться, – сказала королева, бесцельно тыкая ложкой в беловатые куски. Есть ей уже расхотелось.

Ланнат промолчала.

Элайн начала понемногу беспокоиться. Что-то было не так. Для чего эта явно самозваная староста ведет себя столь вызывающе? Для чего она откровенно провоцирует их на проявление монаршего гнева и недовольства? В чем цель этого откровенного безрассудства?

Она знала, что многие ферелденские дворяне уже давно попытались бы порубить на куски эту пересоленную брюкву, деревянный стол, белую старосту, да и вообще всю эту деревню. Для этого им бы хватило и десятой части тех завуалированных и не очень оскорблений, каковыми их угощали с момента прибытия в Белую Гавань.

Все воспитание знатной дворянки вопило и требовало, чтобы она тоже сделала нечто вроде «бей по морде, чтобы уважали!» Судя по лицу Алистера, он тоже порывался наглядно продемонстрировать свое королевское достоинство. Но что-то его все еще сдерживало. Видимо, его нерешительность пока одержала верх.

Проглотив еще один кусок пересоленной брюквы, Элайн положила ложку на стол и криво улыбнулась Ланнат:

– Ну?

Та явно не ждала ни такой улыбки, ни такого вопроса.

– Что – ну? – она подняла брови.

– Ну и для чего тебе понадобился этот спектакль? Эта брюква, будь она неладна, все эти разглагольствования о простых людях? Для чего тебе понадобилось нас злить?

– Не понимаю. Это обычная еда, принятая в нашей...

Королева пристукнула рукой по столу.

– Хватит паясничать! Не забывайся, перед кем ты находишься! Твое золотое кольцо, – и она кивнула на правую руку старосты, – говорит о том, что ты вовсе не относишься к простым людям!

Золотая печатка с тусклым камнем в массивной оправе была явно недешева.

– И, судя по всему моему опыту, ты обладаешь совсем непростыми способностями, раз тебе удалось привести в это место людей и организовать здесь новую секту!

– Ни о какой секте не может быть и речи! – возмутилась Ланнат.– Твоя правда, я собрала здесь несчастных бедняков, уставших от всех ваших убийств, войн, притеснений, неприкрытого грабежа и бесконечных бесчинств. Но ничего плохого или удивительного в этом нет.

Взгляд старосты, направленный на Элайн, оставался все таким же твердым.

– Значит, у вас тут самая обычная община... А эта ваша Белая Гавань состоит в податных реестрах? Сколько вы заплатили податей за прошлый год? – Королева подперла подбородок кулачком. – Я надеюсь, ты не будешь оспаривать права той самой Элайн Кусланд интересоваться такими подробностями?

Ланнат опять замолчала.

Неприлично затянувшуюся паузу прервало появление мужчины с небольшим бочонком и глиняными кружками.

Водрузив бочонок на стол, он ловким ударом вышиб его крышку.

– Свежий эль, хозяйка. Как вы и просили, хозяйка. – И он подобострастно посмотрел на старосту. Даже слишком подобострастно.

– Майкс, будь добр, разлей эль нашим гостям, – произнесла Ланнат, не отводя глаз от королевы. Видимо, она наконец поняла, что выделываться перед Их Величествами больше не стоит. Майкс без звука выполнил ее просьбу, аккуратно поставив наполненные кружки в центр стола, после чего вышел из комнаты.

Придвинув к себе одну из них, Элайн осторожно понюхала жидкость.

Никакими ядами тут и не пахло, а эль действительно был свежий и самый настоящий. Поэтому королева не замедлила освежиться слегка горьковатым пивом – после пересоленной брюквы организм настоятельно требовал промочить горло.

В отличие от обеда выпивка была более чем достойной, поэтому кружки Элайн и Алистера опустели практически моментально. Причем пока Элайн допивала одну, Алистер успел выпить две. Будь тут Огрен, вероятно бочонок опустел бы сразу. Староста тоже слегка приложилась к своей кружке, не сводя взгляда с королевской четы.

Пока Элайн раздумывала, допрашивать ли ей дальше Ланнат о податях или зачерпнуть еще кружечку, она вдруг почувствовала себя как-то странно. Ее словно обматывали слоями ваты – звуки стали глухими, а окружающий мир становился все более размытым.

«Но я же ничего в эле не почувствовала...» – эта мысль была последней. Она стремительно провалилась в тяжелый темный сон, не сумев ни поднять меч, ни увидеть, как засыпает Алистер.

Глава 18

Веки разлипались с огромным трудом, но Элайн, наконец, смогла открыть глаза. В голове немного звенело, и все виделось сквозь через мутную пелену. Прошло немало времени, прежде чем она смогла прийти в себя и начать четко различать окружающее. Элайн увидела над собой грубый деревянный потолок небольшой комнаты, в которой не было ничего, кроме стен из неотесанных бревен. Узкие окна под самым потолком освещали эту импровизированную камеру.

Прямо напротив нее в стене была врезана низкая дверь. Сама королева лежала прямо на сыром дощатом полу с крепко связанными лодыжками. На это не пожалели широких и толстых кожаных ремней. А ее руки были примотаны толстыми веревками к здоровенным железным крюкам, вбитым в стену над головой. Из всей одежды ей оставили только нижнюю рубашку. Ни доспехов, ни оружия не было видно. Сколько времени она провалялась так – было совершенно непонятно.

«Ого. Вот это, что называется, попалась! Для чего эта Ланнат, интересно, решила нас опоить? И чем? И где Алистер?»

– Эй! Кто-нибудь! – громко позвала Элайн. – Эй, вы! Белые отродья! Кто тут есть?

Никто не отозвался.

Она резко дернула руками – веревки больно впились в ее кожу, но костыли, к которым ее руки были примотаны, незаметно, подались вперед.

«Прекрасно. Просто замечательно!»

Почувствовав слабину, Элайн ухватилась за эти железки покрепче, и начала дергать и дергать за них изо всех сил, не обращая внимания на боль в запястьях.

Видимо, те, кто вбивал эти крюки в стену, не подозревали о реальных способностях Ее Величества. Если бы они видели, как она управляется с тяжеленным двуручным мечом, то вбивали бы их по-другому. К счастью королевы, они этого не видели.

Она поняла, что вбитые крюки постепенно начали ей поддаваться. Правда, следовало ожидать, что кожа на запястьях и ладонях будет содрана до крови, если не хуже – уж очень грубыми и толстыми были веревки, которыми были примотаны ее руки.

Но, сжав зубы, Элайн продолжала сантиметр за сантиметром выдергивать железки из стены. Разве боль от содранных запястий может сравниться с тем шансом на освобождение, который у нее есть?

Дверь, натужно скрипя, начала открываться, и королеве пришлось немедленно прекратить свое занятие.

В комнату, наклонившись, вошла сама Ланнат все в той же белой накидке вместе с каким-то татуированным с ног до головы беловолосым эльфом в кожаных доспехах. Этого эльфа Элайн раньше никогда не видела. За их спиной были видны двое мужчин все в тех же неизменных белых рубашках – видимо, охранники.

Королева с ненавистью посмотрела на самозваную пророчицу.

– Так вот, значит, какова цена твоего вынужденного гостеприимства... Я смотрю, у тебя весьма своеобразные понятия о добре. Впрочем, какая теперь разница! Ты хоть понимаешь, что ты наделала, когда подняла руку на королеву?

Ланнат бросила на нее презрительный взгляд.

– С тобой обошлись справедливо, Элайн Кусланд! Как видишь, мы всего лишь милосердно связали тебя и твоего мужа.

– А могли бы ножиком полоснуть… Добрые какие, надо же. И почему же вы меня так милосердно связали? Из любопытства? Или просто испугались, что придется подати платить?

– Элайн Кусланд! – торжественно произнесла Ланнат. – Тебя будут судить, и ты понесешь достойное наказание за свои преступления перед людьми и эльфами!

Королева аж задохнулась от изумления.

– Кто меня будет судить? По какому праву? За что?

– Тебя будут судить свободные люди! По праву справедливости! – воскликнула Ланнат. – Ты – убийца и должна быть наказана по закону! – И она указала на стоящего рядом с ней эльфа.

– Вот он – Тадриэль, единственный, кто смог убежать от твоей резни в Бресилианском лесу, – свидетель твоих преступлений. Так что суд будет по всем правилам. Ты будешь достойно наказана.

Элайн только скривилась и мельком посмотрела на остроухого спутника Ланнат.

– Так это вы об оборотнях? Поразительная предвзятость. Ты хоть знаешь, что натворил этот подонок Затриан, а? Тебе об его проклятии не рассказывали? Или его бесчинства на протяжении нескольких веков стали вдруг неважны? Зато, я так понимаю, тебе очень важно потешить чью-то ненависть ну и заодно свое чванство. – она почему-то вспомнила Андерса. – Ну, удачи, удачи... – И добавила решительным тоном:

– Где мой муж?

– Его тоже будут судить. Он виноват меньше и вполне возможно, он будет наказан милосерднее.

– Ах, милосерднее... Так значит, ваша благодарность за то, что вы живы, измеряется уровнем вашей подлости? Какая же ты, однако, милосердная тварь. Ну что ж, может, оно и к лучшему.

«Во всяком случае, раздумывать о выборе мне не придется».

– Нам не за что тебя благодарить, Элайн Кусланд.

– Да вы вообще знаете, кто именно спас Ферелден от Мора? То есть вот, всех вас?

– Мы знаем, что вы дрались с порождениями тьмы. Это вас ничуть не оправдывает, – напыщенно ответила Ланнат.

– Кажется, вам что-то не объяснили, – королева все хуже и хуже понимала всю ту бессмыслицу, которую громоздила эта белая носительница доброты. – Ты понимаешь, что Мор нес смерть для всех?

Ланнат сердито нахмурилась и перебила ее:

– Мне ничего не надо объяснять. Ты сама себе скажи, что ты такого сделала людям, чтобы они были тебе благодарны.

Элайн потрясенно замолчала на несколько секунд

– Это же очевидно. Я и Алистер спасли... Ферелден от Мора. Разве этого мало?

Самозваная пророчица подняла свои бесцветные глаза на королеву.

– Ты боролась с Мором не ради людей. Ты боролась с Мором, потому что иначе не могла. Твой бой с Тьмой был предопределен самим Создателем – там, – и она подняла руку к потолку, – в его чертогах. Поэтому никакой заслуги перед людьми у тебя нет.

– Какой, к демонам, Создатель! Я сама решила пойти в Серые Стражи. Сама! И я сама делала выбор – спасать Ферелден или же допустить, чтобы из таких как ты сделали колбасу для Архидемона.

– Не богохульствуй! – строго одернула ее Ланнат. – Свет Создателя не приемлет такого обращения к его справедливой сущности!

От вопиющего идиотизма этого представления Элайн окончательно пришла в ярость.

– Ты знаешь, что-то мне захотелось засунуть твою брюкву, твоего Создателя и твою справедливость туда, откуда у тебя растут твои тощие ноги. И давай, вали вон отсюда, милосердная крыса!

Ланнат никак не отреагировала на оскорбления взбешенной королевы и продолжила, как ни в чем не бывало:

– Суд назначен на завтра. Мы справедливы – тебе дадут слово для защиты. Так что подготовься.

Эльф, до этого молчавший, словно он в рот воды набрал, наконец, подал голос и сказал не без напыщенности:

– Мы все-таки сумели изловить тебя, кровавая Кусланд! Клан Затриана будет отомщен. Справедливость восторжествует!

– И ты пшел отсюда, ублюдок. – Элайн отвернулась к стене. Она больше не желала с ними разговаривать. Ей все стало окончательно ясно – почему староста ее не боялась и почему она так себя вела. И для чего ее и Алистера опоили снотворным зельем.

Ланнат еще раз брезгливо осмотрела свою пленницу и вышла из помещения, не сказав более ни слова. За ней вышли остальные.

Элайн бросила взгляд на закрывшуюся дверь.

«Значит, суд будет завтра. Ну что же, мы еще посмотрим, что там будет завтра. И у кого оно вообще будет – это самое завтра».

* * *

– Тяжесть прошлого, кажется, вот-вот сокрушит эту гору! – Колгрим воздел руки. – Ты стала первой из рыцарей Андрасте! Твое деяние навеки изменит мир! – Его голос эхом отдавался в ущелье, куда вел выход из храма.

Элайн поморщилась. Ее совершенно не интересовали возвышенные возгласы этого драконопоклонника.

– Ты, кажется, говорил о награде, – прервала она его напыщенные излияния.

Колгрим посмотрел на нее с чрезвычайно серьезным видом. Господа сектанты всегда воспринимали себя чересчур серьезно.

– Да. Отказать тебе в заслуженной награде было бы смертным грехом. Ты обретешь долю силы дракона. И станешь еще одним детищем возрожденной Андрасте, – он был явно не в состоянии обойтись без бочки-другой пафоса.

К Элайн приблизился какой-то бородатый маг с кубком в руках.

Колгрим продолжал громко вещать:

– Гляди, это кровь дракона, взятая из его пробитого сердца! Выпей – и обретешь силу тысячи поколений!

«Кровь дракона? Ого. Это действительно впечатляет. Такой силы я не ожидала. И что, интересно, получится, если к скверне примешать крови дракона? Тебе самой не страшно, волчонок?»

– Да, я не страшусь, – пробормотала она, хотя полной уверенности в благополучном исходе не было. – Не страшусь.

«Кровь дракона... Надеюсь, хотя бы это пойло даст мне то, что я ожидаю».

Огрен хмыкнул:

– Обычно я первым бегу пробовать новое питье. Но тут...

Морриган громко одобрила предстоящую выпивку:

– О! Кровь дракона добыть нелегко. Цени этот дар.

Алистер ничего не сказал. Он и не смог бы сказать – рядом с ней Алистера не было. Винн лечила в лагере его левую руку, тяжело поврежденную в последнем бою – орзамарсские гномы оказались на редкость сильными и опасными бойцами. Уже в Пыльном Городе Элайн обнаружила, что ее боевого искусства, Юсариса и везения стало катастрофически не хватать. Припарки и аптечки таяли как снег на солнце, а противники становились все многочисленнее и злее. Денег тоже оставалось крайне мало.

Тяжелая рана Алистера была той самой последней каплей, после которой она твердо решила, что ей нужно стать намного сильнее, чем раньше. Во что бы то ни стало. Поэтому святотатственное предложение Колгрима для нее оказалось редкой возможностью решить все эти проблемы – как со своей силой, так и с деньгами...

Ни презрением, ни особым пиететом к культу Андрасте Элайн не страдала, и рассматривала все эти статуи и урны как неизбежные атрибуты веры. Она не презирала церковь, но отношение к ней для нее было лишено всяческого почтения.

Раненый Алистер волновал ее намного больше, чем любая поверженная статуя, а Прах Андрасте для нее был важной, но вовсе не священной вещью, которую можно при случае использовать. Для лечения Эамона или для осквернения ради собственного могущества. А испортятся ли остатки праха в результате выполнения просьбы Колгрима, или нет – какая, в сущности, разница?

«Главное – уничтожить Мор. Получить возможность достойно сражаться с ним. Защищать Алистера в бою. Вот это сейчас важно. А с остальным я как-нибудь разберусь!»

И она залпом проглотила горькую темно-красную жидкость из кубка.

Отключение от реальности произошло сразу же, будто на нее мгновенно набросили непроницаемый мешок.

Беспорядочные тени людей окружили ее. Мужчины, женщины... Кто это? Чьи лица? Их нельзя было узнать. Каждый ее шаг сеял среди них смерть. Она несла им ужас. Пронизывала болью. Она чувствовала в себе только яростное желание убивать этих людишек, убивать, убивать... Эта ярость захлебывалась от жадности, насыщаясь кровью, текущей из трупов, разбросанных под ее ногами. Весь мир превратился в один бурлящий поток темной человеческой крови, текущий среди зыбких теней ее сознания. Стоя в этом стремительно прибывающем потоке, она наконец смогла разглядеть чье-то лицо.

Страшно оскалившаяся, искаженная злобой и ненавистью маска потрошителя, в кровавых потеках придвинулась к ней вплотную. Эта чудовищная вонючая образина была удивительно похожа на одну девушку. Эту девушку она видела...

В зеркале. Да, в зеркале. Это ты и есть, Элайн. Оказывается, вот так волчата становятся драконами.

Нет, не может быть. Неужели ЭТО и есть ее лицо? Неужели ЭТО она? Вот этот... этот демон смерти – неужели она стала столь отвратительной убийцей?

Я НЕ ХОЧУ!

Нет! Нет!! НЕЕЕЕЕЕТ!!!

Первое, что она увидела, вынырнув из непереносимо кровавого кошмара, был все тот же Колгрим. Он присел около нее и внимательно ее рассматривал.

– Чувствуешь перемены? – спросил он.

– Я вспоминаю что-то странное... И страшное... – прошептала она, собираясь с мыслями.

– Память крови – дар Андрасте. В тебе постепенно просыпается память наших отцов и дедов. Даже если ты уйдешь, ты унесешь нас с собой. Ты всегда будешь одной из нас...

«О, Создатель... Одной из вас? Так вы... такие же? Кровавые убийцы, несущие боль и ужас? Так вот что, значит, дает вам кровь дракона...»

Ей стало очень стыдно. Она поняла, что получила не силу, а ненависть, злобу, жестокость, боль... Ее бессовестно обманули. Вместо стального меча ей подсунули смрадную дубину из гнилой плоти.

Пока она поднималась с земли, предводитель драконопоклонников успел отойти довольно далеко. Тем не менее, она догнала их без труда. Заслышав лязг ее доспехов, Колгрим обернулся.

– А, вот и наша героиня вернулась... Чем я могу тебе помочь?

Она приблизилась к ним с уже взятым наизготовку мечом.

– Я подумала, что вы все слишком опасны. Вам нельзя оставлять жизнь. – Элайн очень торопилась успокоить свою совесть. Кроме того, ей казалось, что с каждой минутой существования этих уродов она становится все сильнее и сильнее похожей на ту самую маску из своего кошмара.

– Ты пойдешь против нас? После того, как мы оделили тебя могуществом, дарованным пророчицей? Если ты жаждешь смерти, то я помогу тебе встретиться с нею! – в другой раз такая серьезность Колгрима была бы даже забавной, но сейчас ей было не до веселья.

Одного из спутников Колгрима она убила сразу же, проткнув его Юсарисом насквозь одним неуловимым движением. Пока Колгрим доставал свой топор, обезглавленное тело второго спутника уже оседало на землю, выбрасывая в воздух алые струи густой крови.

Колгрим был действительно очень силен и чрезвычайно опасен, но против двух бойцов, мага и лучника у него не было никаких шансов.

По странной иронии Создателя, окончательно добила Колгрима именно Морриган. Та самая Морриган, которая совсем недавно так восхищалась его «ценным даром».

Только один раз, в битве с Логейном, ненависть к этому убийце Кайлана и предателю Серых Стражей заставила Элайн применить «Устрашающий Лик». Ни до, ни после этого никакими умениями потрошителя она так и не воспользовалась.

* * *

Элайн была правшой, и поэтому именно правый крюк ей удалось сильнее всего расшатать, хотя до конца он еще не вышел. Но королева упорно продолжала свою деятельность и надеялась, что освобождение рук не замедлит себя долго ждать. А потом и удобный момент наверняка подвернется. Лежать и дожидаться когда ее поволокут на какой-то дурацкий суд, она вовсе не собиралась.

Прошло достаточно много времени, прежде чем дверь опять противно заскрипела, и в комнату вошли двое охранников. Один из них, тот самый «старый знакомый», которого она за плечо бросила на землю, нес в руках миску с какой-то бурой жидкостью. На его поясе теперь висел нож-тесак куда побольше прежнего. Второй мужчина держал в руках толстую дубину, для чего-то обмотанную тряпками. Разумеется, при их появлении Элайн дергать руками сразу прекратила.

– Эй, ты! Мы пришли тебя кормить! – осклабился первый стражник.

Элайн не хотела ни есть, ни разговаривать. Тем более с ними. И она молча, с нескрываемой брезгливостью один раз взглянула на этих мужиков и отвернулась. Молчание несколько затянулось, и владелец дубины подал голос:

– Ты не думай, еда нормальная. Это не брюква! У нас заключенных кормят, как полагается. Если они, конечно, ведут себя, как полагается! – и он засмеялся своей незамысловатой шутке.

Королева продолжала молчать. Разговаривать с этими мужиками ей было решительно не о чем.

– Так ты будешь есть или нет? – лениво произнес первый стражник.

– Да чтоб вы сдохли со своим угощением! Вон отсюда! – прошипела Элайн. Ее запасы вежливости уже давно окончательно иссякли. Кроме того, ей не терпелось продолжить вытаскивание крючьев.

– Смотри-ка, хоть и красивая, а разговаривает прям как продажная девка, – начал ухмыляться первый стражник.

– Да такие как она – все продажные, – ответил второй. – Что красивые, что некрасивые...

– Ну, эта вроде как королева. Так что, наверное, должна быть особенная! – первый начал откровенно разглядывать Элайн, чья тонкая короткая рубашка задралась довольно высоко, обнажая ее бедра. – А вот мы сейчас и проверим, насколько она особенная, – и он гаденько улыбнулся. – Меня валять у нее хватило гонору... Так теперь я ее по-своему поваляю! Возьму свою компенсацию!

– А что скажет хозяйка? Если эта девка ей нажалуется? – озаботился второй.

– Кто поверит этой убийце? – деловито возразил первый. – Свидетелей у нее нет, так что... Только ты ее аккуратно по голове бей, чтобы она глаза закатила, а не к Создателю двинула. Тряпки хорошо намотал? Детей у нее все равно не будет, я уже знаю... – и он аккуратно поставил миску на пол.

Элайн уже поняла, ЧТО задумали эти белорубашечные подонки.

Она никогда не была маменькиной дочкой и еще до встречи с Алистером уже успела понять, какое удовольствие может доставить близость с мужчиной. Когда это желание обоюдно и радостно.

Наверное, именно поэтому все виденные насильники вызывали у нее острое ощущение гадливости, смешанной с омерзением. Но только сейчас пытались так отвратительно и чудовищно унизить именно ее саму. Ее, Элайн Кусланд. Волчонка. Королеву. Любимую женщину Алистера...

Даже в самых тяжелых боях она старалась не будить в себе ЭТО. Слишком уж отвратительным было ЭТО состояние. Даже чересчур отвратительным. Но сейчас кровь дракона сразу же залила ее глаза пеленой бешеной ярости. Слава Создателю, что у нее хватало сил, чтобы сохранять самоконтроль.

Нацепив на себя самую сладкую улыбку, которую она смогла вымучить, Элайн произнесла томным голосом:

– Вы так бы сразу и сказали... И для чего надо было говорить про еду?

– Глянь, чего это она? – удивился первый стражник.

– Наверное, не хочет, чтобы ее по голове били, – с умным видом ответил второй. – Ведь правда, не хочешь?

Элайн поерзала попой, чтобы рубашка задралась повыше и проныла:

– Пра-аавда. Не хочу, чтобы били. Вам женщина нужна или бесчувственная кукла? Я тоже не прочь лишний раз... покувыркаться, – ее голос подрагивал весьма правдоподобно.

Только вот отчего он дрожал, им лучше было бы не знать.

– А вдруг ты кусаться будешь? – видимо, подозрительность у первого стражника была развита достаточно сильно.

– Какое же удовольствие от кусания... Если уж мы будем этим заниматься, то пусть все будет, как полагается, – выдерживать сладкий тон было невероятно тяжело, но пока у Элайн это получалось.

– Ну, раз так, то ладно. Ишь, королева... – и первый заспешил. – Слышь, если что, так ты ее сразу по голове... – и он начал развязывать пояс.

– И ноги развяжите. Неудобно со связанными ногами. Все равно руки привязаны, – нытье Элайн было довольно правдоподобно. К тому же она специально снова дернулась, якобы попытавшись развести ноги. Рубашка задралась еще выше.

Первый ублюдок, так и не развязав пояс, уставился на ее стройные икры и, подняв взгляд, стал жадно пожирать плотно сведенные бедра Элайн своим сальным взглядом.

Вдоволь налюбовавшись ее ножками и зачем-то вытерев рот рукавом, он достал нож и несколькими взмахами разрезал кожаные путы, стягивающие лодыжки королевы. Нож из рук он так и не выпустил.

– Смотри у меня, короле-е–е-ва! – нараспев протянул он. – Будешь себя плохо вести, я тебе личико-то изрежу.

Элайн уже просто мутило от накопленного в груди бешенства, но она все еще держалась. Улыбаясь из последних сил, королева начала опускаться пониже, чтобы принять позу поудобнее. Только эта поза предназначалась вовсе не для получения удовольствия.

Первый стражник уже окончательно снял пояс и начал подходить к ней, помахивая ножиком.

– Утю-тю, лапочка... Ты меня не бойся! Ничего-ничего, больно не будет...

Королева начала медленно сгибать ноги, прижимая их к животу. Открывшаяся в результате этого движения весьма нескромная картинка привела к тому, что у стражника немедленно помутилось в голове, и он сломя голову бросился к ее телу.

Ноги Элайн резко распрямились и со страшной силой ударили похотливого самца прямо в грудь. В этом ей помогло не только умение прыгать в тяжелых доспехах на высоту своего роста. Немалую долю в удар внес и накопившийся заряд яростного неистовства.

От сильнейшего толчка насильник отлетел от нее с таким ускорением, будто им выстрелили из тяжелой катапульты. Раздался глухой стук его головы о бревна и тело кулем сползло по стене на пол.

От удара ногами тело королевы выгнулось мостиком так, что она несколько секунд опиралась о пол только лопатками и затылком. В самом конце этого акробатического упражнения она все-таки сумела подтянуться руками поближе к стене.

Второй стражник, выпучив глаза, несколько секунд смотрел на этот сеанс «кувыркания». После чего сразу замахнулся на нее дубиной. Зарычав что-то нечленораздельное, Элайн резко дернула правой рукой и костыль, к которому была привязана ее рука, наконец-то выскочил из стены. Она вовремя уклонилась от удара палкой, свистнувшей мимо уха? – несмотря на охватившее бешенство, Элайн четко контролировала ситуацию. Отточенные рефлексы воина не подвели ее и в этот раз.

Элайн злобно ощерилась, с дикой ненавистью глядя в глаза стражнику. Черты ее лица неузнаваемо исказились, а из горла вырвался леденящий рев. Теперь, когда уже не надо было притворяться сладкой девочкой, в ней окончательно проснулся тот самый кровавый потрошитель, умения которого она в свое время выпила вместе с кровью дракона.

Это была немалая ирония – без осквернения праха Андрасте Колгрим не соглашался давать ей выпить этой крови. Теперь полученные умения помогали ей освободиться для того, чтобы приблизиться к остаткам праха. Правда, Колгрим не зря называл это потрошительством – более грязных методов рукопашного боя в Ферелдене еще не изобрели.

«Лик ужаса» ввел владельца дубины в недолгий ступор – но этого времени ей хватило, чтобы вскочить на ноги и, действуя выдернутым крюком как рычагом, одним движением выкорчевать другой крюк из стены. Теперь обе ее руки были свободны и, почувствовав это, кровавая волчица Кусланд внутри нее окончательно взбесилась.

С налитыми глазами и расставленными руками Элайн бросилась к стоявшему у стены человеку. Тот попытался еще раз ее ударить, но королева действовала быстрее молнии. Она резко свела ножницами распахнутые руки и грубые стальные костыли, серыми полосками мелькнули в воздухе и с влажным чавканьем вонзились в шею стражника с двух сторон.

Видимо, один из крючьев попал в сонную артерию, и фонтанирующая красная струя вырвалась на волю, заливая все вокруг липкими красными пятнами. Обе руки Элайн сразу же обагрились буквально по локоть, а сам стражник, забулькав проткнутым горлом, повалился прямо на нее, перемазав ей грудь алой кровью.

Брезгливо оттолкнув от себя корчащееся в агонии тело, Элайн подошла к первому подонку, все еще расслабленно лежащему около стены, и, подняв валяющийся рядом нож, начала торопливо разрезать веревки, приматывающие крюки к ее запястьям.

Лежащий у стены мужчина пришел в себя как раз после того, как последний узел был сброшен.

– Ты? – он выпучил глаза так, как будто увидел самого Архидемона.

Вид у Элайн был действительно впечатляющий. Молодую женщину с огромным кровавым пятном на груди, забрызганными кровью руками и перекошенным от ярости лицом назвать очаровательной было очень затруднительно. Даже несмотря на ее короткую и порванную рубашку, едва прикрывающую наготу стройного тела.

По лбу Элайн стекали капли пота, и она машинально вытерла их перепачканной в крови рукой, еще более усугубив впечатление кровавой маньячки, вырвавшейся на свободу.

Услышав возглас стражника, Элайн осклабилась на него так, что от страха мужчина заскреб руками по полу, стремясь еще больше вжаться в стену. Он бы обмочился еще раз, но от ужаса у него не было сил даже на это.

С тесаком в правой руке она подошла совсем близко и наклонилась прямо к его лицу. Смотреть в ее безумные глаза было просто невозможно – расширенные черные зрачки внутри ядовито-зеленой радужки буквально проедали насквозь лицо неудачливого насильника. А от нее самой исходили волны едва видимого багрового марева, которое вызывало болезненные спазмы в его руках и ногах.

– По-по-пощади меня, – прошептал он. – Я же не ус– ус-успел тебя тро-тронуть... – теперь по полу скребли не только его руки, но и ноги, – он хотел сжаться и уползти в какую‑то норку, исчезнуть, испариться, только бы не видеть этого заляпанного кровью лица с раздувшимися ноздрями, оскаленным ртом и растрепанными волосами.

Она наклонила голову вбок, словно прислушиваясь, и внезапно крепко схватила его за горло левой рукой.

– КАКАЯ ЖЕ ТЫ ПАДАЛЬ!!! – от душившей ее ненависти нормальная, человеческая речь ей удавалась с огромным трудом.

Ее пальцы судорожно сжались. От дикой боли стражник захрипел и схватился руками за запястье, пытаясь разжать стальные тиски, перекрывшие ему воздух. Но что слабая плоть может сделать с железными пальцами воина...

Приподняв его за шею повыше, королева с размаху ударила его тесаком прямо в живот. Потом еще раз. И еще.

Ожидание, что ее превратят в тряпку для вытирания своей похоти, все это непереносимое унижение, которое она испытала при одном только намеке на насилие, вся эта мерзость, которую она чувствовала, – требовала очищения. Внутри ее сердца, превратившегося в черный погреб, потрошитель выл от жажды и требовал жертв, чтобы смыть эту грязь. Кровь дракона обжигающими толчками била ей в виски, растравляя ее временное безумие до полной невменяемости.

Еще удар! Еще!! Еще!!!

Наконец один из ударов ножа пробил спину насильника, и лезвие застряло в стене. С этим ударом внутри нее самой что-то с едва слышным звоном хрустнуло и она резко и сразу очнулась от своего яростного морока.

Она не стала вынимать нож и отпустила руку от шеи прирезанного стражника. Его живот представлял собой кровавое месиво, из которого вываливались кишки и обрывки когда-то белой рубашки. Закатившиеся глаза уже ничего не видели, но он все еще дышал.

Отступив в сторону, она посмотрела, как его тело, медленно суча ногами, начало сползать на пол. Правда, на широком лезвии, вбитом в стену, оно немного задержалось. На пол уже натекла огромная лужа густой черной крови из раскромсанной печени. А сам стражник превратился в двигающийся труп – жизни в нем оставалось на несколько минут.

– Ну, вот и покувыркались... – ее ярость стихала, как будто из кожаных мехов потихоньку выпускали воздух.

«Странно, я даже не знаю, как их звали... Да какая разница? Так даже лучше...»

– А-а! – мужчина что-то простонал и повалился на бок.

Гнев, ненависть, ярость, наконец, покинули ее, оставив ей взамен чувство непередаваемого омерзения.

Она посмотрела на свои руки, и ее передернуло – будто она вымазалась не в крови, а в вонючей блевотине, – настолько гнусны для нее были насильники вообще и уж тем более именно эти твари в человеческом обличье.

Ее нисколько не огорчил тот факт, что ей пришлось убить людей, которые не успели причинить ей физического вреда. В конце концов, в бою не интересуются точным счетом. Но одно знание того, что она трогала этих мерзавцев своими руками, вызывало у нее сильную тошноту.

«Фу, надо было бить его не руками, а палкой, пока череп не треснет... Какие же ублюдки... Буэээ...»

Подхватив на всякий случай валяющуюся на полу дубину, Элайн толкнула дверь – она оказалась незапертой. Видимо, ее тюремщики понадеялись на веревки.

В крошечном коридорчике, куда она попала, оказалось еще две двери.

Она открыла самую ближайшую.

* * *

Алистера привязали за руки к потолочной балке, на которой он и висел в одних штанах, не касаясь ногами пола. В такой позе освободиться от толстых пеньковых веревок, которыми ему обмотали запястья, можно было только при помощи заклинаний, но Алистера учили противостоять заклинаниям, а не использовать их.

Когда в двери его импровизированного застенка зашла Элайн, Алистер поначалу ее не узнал и даже дернул затекшими руками, покачнувшись на своем подвесе.

– О, Создатель! Кто это? – его удивлению не было предела. Он, конечно, в глубине души был уверен, что его любимая жена сумеет, по своему обыкновению, что-нибудь придумать, но увидеть вместо нее забрызганную кровью по шею полуобнаженную бестию с расширенными до полной черноты зрачками, да еще с замотанной дубиной в руках... Разве что ярко-рыжие волосы были похожи. Нет, такого он не предполагал.

– Алистер! – бестия радостно засмеялась и бросилась к нему, отбросив свою палку. Она обняла его за талию и посмотрела на него снизу вверх.

Радостное лицо Элайн все было в пятнах крови, а по лбу шла широкая смазанная кровавая полоса.

– Душа моя... – только и смог выговорить король.

– Ты что, меня не узнаешь? – удивилась королева.

– Поначалу... не совсем. Ты как-то очень странно выглядишь. На тебе столько крови!

– Ой, можно подумать, ты мало видел крови! – она погладила его по щеке.

– Твои глаза... Они черные, – проговорил Алистер.

– Сейчас станут зеленые, когда я окончательно успокоюсь, – она посмотрела на его привязанные руки. – Стой, никуда не уходи, я мигом! – и Элайн выскочила из комнаты.

– Какая дивная мысль! Можно подумать, у меня есть возможность уйти, – с ухмылкой пробормотал Алистер.

Она вернулась действительно очень быстро. С ножом-тесаком, тоже залитым кровью по рукоятку.

– Милая, ты что там делала, признавайся! – засмеялся Алистер. – Открыла лавку мясника?

– Нет, – ответила она, осторожно перепиливая веревки на его руках. Благо потолок был невысок и тянуться особенно не пришлось. – Там... Там попытались устроить денеримскую «Жемчужину». Получилось… хм... что получилось.

– Ничего не понимаю, – ответил Алистер. – Причем тут «Жемчужина»? И что там получилось?

Он попытался схватиться освобожденной рукой за потолочную балку, но это ему не удалось – кисть, перехваченная несколько часов веревкой, посинела и его совсем не слушалась. Поэтому ему пришлось повиснуть всем своим весом на одной руке. От сильной боли он только сморщился.

Элайн, увидев это, удвоила усилия, тем не менее стараясь действовать осторожно, чтобы не повредить его запястье. Буквально через минуту Алистер спрыгнул на пол.

– Ох, руки-то как затекли… – сказал он, потряхивая ладонями синюшного цвета. – И пальцы не гнутся…

– Это сейчас пройдет! Слава Создателю – как я рада, что сумела тебя найти! – И Элайн поцеловала Алистера.

Ну совсем как в прошлом, в котором она это делала перед боем. Или если хотела позлить Лелиану, когда та опять начинала чересчур нудеть о вере и праведности. То ли Лелиана сама имела виды на Алистера, то ли она ей завидовала, но от прилюдных поцелуев знатной сироты и королевского бастарда бывшая послушница порядочно бесилась, хотя лицемерно и одобряла такое поведение.

После поцелуя Алистер почему-то подмигнул Элайн и первым вышел из комнаты. Через секунду из соседней комнаты уже доносились его возгласы.

– Ого! Ну ты даешь!

Королева не стала заходить туда. Ей про это и вспоминать было противно, не то что заново рассматривать. Когда король опять подошел к ней, он по своему обыкновению широко ухмылялся, хотя на ее взгляд ничего смешного там не было и в помине.

– Хм, миска с едой, мужик со спущенными штанами и развороченным животом, и еще один с пробитым в двух местах горлом. И все залито кровью буквально под потолок. Забавно!

– Чего тут забавного? – проворчала Элайн. – Не понимаю, над чем ты веселишься?

– Прекрасная молодая королева, – и он оглядел ее открытые стройные ноги, – и такая резня, сделавшая бы честь стае голодных волков. Странное сочетание. А зачем там миска с похлебкой на полу стоит?

– Они меня приходили кормить, – буркнула Элайн.

– Что, опять была брюква? – хохотнул Алистер.

– Нет, как раз брюквы не было. Просто вместо еды они попытались меня изнасиловать. Всего лишь.

– Чтооооо? – у короля отвисла челюсть, а глаза злобно сощурились. Именно таким бешеным взглядом он буравил Риордана, когда тот вылез с предложением о вербовке Логейна в Серые Стражи.

– Что, что... Как видишь, ничего. Они меня и тронуть не успели. Зато я их прикончила, вот.

– Это ты молодец! – одобрил Алистер. – Впрочем, нет, не молодец. Хотя бы одного надо было оставить в живых.

– Это еще зачем? – удивилась Элайн.

– А чтобы я лично смог ему объяснить, что я о нем думаю.

– Надеюсь, ты мне простишь эту оплошность... Что же мы тут стоим? Пошли отсюда, – и она сделала шаг в сторону третьей двери.

– Подожди. Мы пойдем вот так? – и он оглядел свой обнаженный торс и босые ноги, после чего с удовольствием еще раз посмотрел на почти полностью открытые бедра своей жены – ее залитая кровью тонкая рубашка была очень коротка.

– Да, именно так. Знаешь, лично мне мнение этих белых жителей стало глубоко безразлично. Что они там обо мне или о тебе подумают – уже никакого значения не имеет. Надеюсь, тебе понятно, что я имею в виду? – ее взгляд был тверд и непреклонен.

– Неужели ты опять хочешь устроить здесь побоище, как тогда, в первый раз? – Алистер начал слегка беспокоиться за Элайн. По его мнению, даже в необходимой жестокости надо было соблюдать меру. И эта самая мера в соседней комнате уже была залита по самый край.

– Видит Создатель, я ничего не хотела тут устраивать! Но ты, надеюсь понимаешь, что это такое – беззаконный захват короля с королевой? И тем более попытка насилия? Да за любой из этих проступков любой суд казнит не только виновников, но и всех соучастников, невзирая на пол и возраст...

Она решила сменить тему.

– Кстати, эта белая плоскогрудая тварь тебе не говорила, для чего нас усыпили и связали?

– Нет. С того момента, как я очнулся, я никого не видел. Ведь я проснулся совсем недавно.

– Это потому что ты выдул две кружки этой гадости.

И Элайн слегка подтолкнула Алистера к дверям.

– Пойдем-пойдем! Мы с тобой сейчас изображаем кумушек, которые никак не могут из-за своей болтовни расстаться на пороге. Я тебе по дороге расскажу, что я узнала об этой Ланнат.

Когда они вышли из полутемной прихожей, солнце ударило им в глаза и они непроизвольно зажмурились на несколько секунд. Дом, в котором их держали, стоял на самом берегу озера. Слабый ветерок гнал мелкую рябь по поверхности воды и ощутимо холодил едва прикрытые тела. Никого не было видно.

–Б-ррр! Холодно, – поежилась Элайн и решительно добавила: – Нам надо умыться! Я сама вымазалась с ног до головы и тебя успела испачкать. Фу!

– А может, мы лучше не будем здесь задерживаться? – проговорил Алистер, оглядываясь. Поселок будто вымер.

– Это недолго, – бросила она и наклонилась к воде.

Темно-серебристая поверхность воды распалась на жгуче-ледяные брызги, когда Элайн ударила по ней ладонями.

– Уфф!! – обжигающе холодная вода окончательно взбодрила и прояснила ее мысли, которые до сих пор были в некотором смятении.

– Здорово! Алистер, ополоснись. А то у тебя на лице багровые пятна и полосы.

Плескаясь и отфыркиваясь, он стал вслух размышлять:

– Как ты думаешь, где лежат наши доспехи и дорожные сумки? Без них дальнейший путь будет невозможен. Если мы их не найдем, то придется возвращаться.

– Вряд ли они их стали куда-то таскать... Наверняка все это лежит там, где нас напоили элем. Демоны побери, а я ведь ничего не в нем не почувствовала!

– Ну так ведь это был не яд, – ответил Алистер, отряхивая воду с рук. – Ты же обучалась именно ядам, а не сонным зельям. Где, кстати дворецкий? Пусть принесет полотенца! – и он с притворным недоумением стал вертеть головой.

– Ага. Скажи ему, чтобы взял те самые льняные, с ручной вышивкой! – поддержала его шутку Элайн.

– А ты уверена, что наши доспехи лежат именно там? – поинтересовался король

– Вполне возможно, то их там уже нет. Но начать поиски я предлагаю именно с ратуши. Или у тебя есть другие идеи?

– А охрана?

– И что охрана? Раз мы с тобой живы и здоровы. О какой охране ты говоришь? – улыбнулась ему королева. – Неужели охранник из этих... или даже три таких охранника смогут нас остановить?

Слова «этих» и «таких» она проговорила с нескрываемым презрением, резко взмахнув окровавленным тесаком.

По пути им встретился лишь маленький мальчик с матерью, которые испуганно уставились на босую и почти раздетую парочку, которая трусцой — чтобы согреться – бежала в сторону бывшей молельни. Женщина с ребенком так и застыли, провожая их недоуменными взглядами.

– Не понимаю. Ланнат сказала, что собрала сюда бедных и несчастных беженцев. Но почему я почти никого не вижу? – с паузами, чтобы не сбить дыхание, спросила Элайн.

– Я думаю, что на этот вопрос только сама Ланнат и сможет ответить.

Но повстречать Ланнат им так и не удалось — в ратуше кроме двух охранников никого не было. Мир их праху.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯСПРАВЕДЛИВОСТЬ ДОСТОЙНЫХ

	В прах судьбою растертые видятся мне,
	Под землей распростертые видятся мне.
	Сколько я ни вперяюсь во мрак запредельный:
	Только мертвые, мертвые видятся мне...
	Омар Хайям

Глава 19

В большом круглом зале было холодно. Картахан привык уже ко всему, но к холоду привыкнуть так и не смог. Это обширное светлое помещение, где когда-то размещалась лаборатория драконопоклонников, оказалось просто подарком судьбы – ему не пришлось жить в обычной пещере. Здесь были практически все удобства, хорошая мебель, нормальный мощеный пол в виде трех огромных каменных кругов.

Ну разве что пришлось повыкидывать все эти окаменевшие драконьи яйца и навести немного порядка. Только здесь было все время холодно. То небольшое количество дров, которое ему удавалось найти, обогревало лишь небольшое пространство около жаровни и никак не могло согреть весь зал.

Зябко кутаясь в меховую накидку, он сидел за столом, пытаясь в который раз разобрать текст на потертой и разорванной странице.

«Свет Желанной Справедливости... Надеюсь, я успею раньше этой Ланнат открыть дверь к этой драгоценности. Только вот описание ключа так и не складывается».

За те несколько месяцев, которые он провел наедине с этой бумагой, он сумел разобрать только несколько слов на предельно ветхом и затертом пергаменте.

«Достойные да войдут сюда, и да пребудет обязательно с…»

Что пребудет? Где? С кем? Бред какой... А вот ведь поди ж ты, это ключ!

Лишь он сумел понять в полуистлевшей, забытой всеми инкунабуле «Невеста Создателя» из Тевинтерской библиотеки, что именно находится в подземельях храма и на какой странице находится зашифрованный ключ, открывающий проход в эти подземелья. Жаль, что Велизарий не дал ему времени поработать над полной расшифровкой в нормальных условиях...

Маг подпер рукой голову. Буквы сливались и прыгали перед глазами. Сегодня он что-то устал. Запасы стали подходить к концу, и ему пришлось с самого утра выйти на охоту.

Когда-то в этих подземных пещерах под храмом драконопоклонники разводили коз и даже коров, а сейчас… За все месяцы добровольного сидения под землей он не видел никакой домашней живности. Даже пещерные ползуны здесь не водились. Хорошо, что здесь водилась другая, более крупная... хе-хе... дичь. Так что две тушки он сегодня все-таки приволок.

Несмотря на дискомфорт, это промозглое помещение имело одно неоспоримое преимущество – мясо здесь не портилось очень долго.

Картахан протянул руку к кувшинчику и отпил подогретого вина. Несколько запрятанных бочонков посредственной кислятины он нашел сразу же, как только начал обследовать свое новое жилище. Разумеется, это было совсем не то, что он привык пить в Тевинтере, но уж куда лучше воды со стен и тем более так называемых «припасов» этих самых белых братьев.

После третьего глотка его потянуло в сон. В конце концов маг решил, что сегодня ничего делать больше не будет, так что можно лечь спать и пораньше.

Он не боялся никаких гостей – его обиталище надежно защищено заклинанием. Эту очень остроумную, по его мнению, иллюзию он придумал сам. И никто его пещеру не найдет. Никогда.

Картахан сладко зевнул и подошел к лежанке с наваленными на ней шкурами. Маг поправил свой пояс и, не раздеваясь, зарылся под них с головой. Через пять минут он уже спал крепким сном.

* * *

Когда они зашли в огромную пустынную пещеру с возвышением, Элайн сказала:

– Хм. Дай-ка вспомнить... Тогда, в первый раз, тут нас ждал довольно сильный маг с выводком дракончиков. И с ловушками.

– Если бы он знал, кого ждет, – хмыкнул Алистер, – то убежал бы без оглядки.

– Отсюда некуда бежать. И вообще мы не туда зашли. Там, дальше, – и она ткнула рукой в угол, – есть проход в пещеру поменьше, но и это – тупик. Я повернула не в ту сторону. Пойдем отсюда.

– Подожди! – сказал король. – Я же тут никогда не был! Давай посмотрим, что там сейчас, в этой второй пещере?

– Да ничего особенного. Кажется, там у них был склад драконьих яиц. Но если ты хочешь, давай зайдем. Это недалеко.

Подойдя к коридору, ведущему куда-то вверх, они остановились. На расстоянии десяти шагов перед ними громоздились камни с глыбами льда, полностью перекрывшие проход. Если там впереди и была пещера, то попасть в нее теперь было просто невозможно.

– Ну и куда тут идти? – спросил король. – Впереди завал.

– А раньше его не было.

– Зато теперь он есть.

– Алистер! – она тревожно подняла руку.

Он остановился и стал озираться по сторонам.

– Ты что-то почувствовала?

– Да. Недалеко кто-то прячется...

– Где? – и он завертел головой.

– Я чувствую, что там, за завалом, кто-то есть. Но я ощущаю его буквально краешком сознания и не могу точно понять, что за существо там притаилось.

– А какая разница? – Алистер опустил меч. – Все равно ни мы его, ни оно нас достать не сможет. Посмотри, какие валуны. Пойдем отсюда, может быть найдем место, где можно согреться. Я совсем замерз.

Позолоченные доспехи Алистера были прекрасны и смотрелись на Его Величестве просто замечательно, но у них был очень крупный недостаток – они не грели. К слову, броня Бурегонителя, надетая на королеву, ее тоже не согревала, а меховые накидки, которые Элайн предусмотрительно взяла с собой еще в Денериме, куда-то исчезли. Видимо, при обыске королевского багажа пособники Ланнат их просто-напросто присвоили. Дорожные сумки вообще значительно потеряли в весе – оттуда испарилось в неизвестном направлении довольно-таки много всяких нужных вещей.

Слава Создателю, что доспехи и оружие лежали в сундуках нетронутыми. Вероятно, они сразу были предназначены старостой для чего-то другого, чем банальное растаскивание.

Элайн приблизилась к завалу.

– Странно. Что-то тут не так, – пробормотала она и протянула руку к валунам.

– Камни как камни, – пожал Алистер плечами.

Королева сняла перчатку с руки и притронулась пальцами к огромному булыжнику в центре завала. Гладкая поверхность никак не отозвалась на прикосновение.

Смутная мысль, что тут что-то очень неправильно, махнула хвостиком и скрылась в подсознании, словно мышь в норке.

Элайн еще раз провела рукой по камню. Неподвижный камень... И что? Это, наверное, гранит или еще какая-нибудь скальная порода. Будь здесь какой-нибудь гном, он наверняка точно определил бы, что это за камень.

И она перевела руку на куски льда, заполнившие собой промежутки в завале.

Лед тоже ничего не сказал Элайн. Обычная поверхность... Она ничего не почувствовала. Кончики пальцев даже не заледенели.

«Теплый лед??»

– Алистер! Это какой-то очень странный завал!

– Почему? – он подошел к ней.

– А ты потрогай эти льдинки.

– Хм, первый раз в жизни встречаю не холодный лед. – Король провел рукой по ледяному крошеву. – Будто стекло. Да и камни почему-то тоже не холодные, хотя лично я, например, мерзну, словно окорок в погребе, – и он почесал затылок.

– Вот! – воскликнула королева.

– Что вот? – удивился король.

– Кто из нас самый умелый храмовник?

– Ну, я самый умелый! – важно надулся, ухмыляясь, Алистер. – Только я так и не стал официальным храмовником. А при чем тут, кстати, храмовник?

– А пусть самый умелый и неофициальный храмовник сконцентрируется и попробует развеять этот морок, а? Почему-то мне кажется, что это ненастоящие камни и ненастоящий лед.

Алистер сложил ладони перед лицом. Его губы свело от напряжения, и он резко развел ладони в стороны. Едва видимая полупрозрачная волна с неслышным хлопком разошлась вокруг короля и ударилась об преградивший им дорогу завал.

Камни со льдом задрожали и стали таять в воздухе на глазах. Элайн осторожно ткнула рукой в преграду, но рука прошла сквозь дымку, в которую превратился завал, легко и совершенно свободно. Уже через минуту перед ними ничего не осталось – путь вперед был свободен.

– Этот кто-то впереди наверняка умеет неплохо колдовать, – проговорила королева.

– С такой же вероятностью он не умеет этого делать, – заметил Алистер. – а преграду наколдовали без него. Или за него. В общем, какая разница!

– В любом случае, советую приготовиться.

– Какая ты умная! Тебе шлем не жмет? – с серьезным видом ответил Алистер, улыбаясь одними глазами.

– Будешь меня смешить перед боем, я… я… Ты же знаешь, что я когда нормальная, а когда и беспощадна, вот. – королева попыталась сдержать смех. Это ей не очень удалось, и она все-таки громко фыркнула. – Я потом покажу Вашему Величеству, как надо мной язвить!

– Давай лучше пойдем вперед, – и Алистер направился вверх по коридору, закрывшись щитом и взяв меч наизготовку.

* * *

Картахан проснулся оттого, что его достаточно больно тыкали чем-то в бок. Даже несколько толстых шкур не спасали от этих тычков. Сверху раздался смутно знакомый голос:

– Вставай-вставай, лежебока!

Он всегда с трудом выходил из сна и сначала не очень понял, что с ним происходит. Выпростав наружу голову, он протер глаза.

«Демон святый! Как это? Что это?»

Над ним возвышалась рыжеволосая женщина в сверкающих доспехах, упиравшаяся бревнообразным двуручным мечом в его тело. Рядом с ней стоял столь же грозно вооруженный мужчина в еще более богатой позолоченной броне.

«Как же так? Почему? Ведь завал не должен был их пропустить! Они же не маги!»

Воительница нажала мечом на него еще раз.

– Так ты будешь вставать или нет? Ба! Алистер, глянь, кто это! Это же тот самый посол из Тевинтера! Помнишь этого малефикара? Надо же, какая встреча, господин посол!

– Да уж, – ответил ее спутник. – Очень занятная встреча. Даже можно сказать, чрезвычайно удивительная встреча. – он покрутил носом и добавил:

– Фу-у! У тебя тут козлом воняет, господин посол.

«Это... Это королева Ферелдена. Та самая. О Создатель, я наверно все еще сплю. Этого не может быть. Не может быть! Надо срочно просыпаться».

Мысли Картахана метались и сталкивались, как овцы в стаде, на которое напала стая волков. Он слегка приподнялся на своем ложе, но острие меча немедленно переместилось к его открывшейся шее.

– Руки! Вытащи и покажи руки! – скомандовала Элайн.

Маг покорно показал открытые ладони. Меч еще сильнее уперся острием ему в шею, а Элайн бросила королю через плечо:

– Алистер, будь добр, свяжи ему ладони, чтобы эта вонючка не наколдовала что-нибудь ненароком. Ты что, – она опять посмотрела на Картахана и поморщилась, – целый год не мылся?

– Несколько месяцев. Я не считал, сколько, – ответил тот. – Увы, тут негде мыться.

С трудом опираясь связанными руками, он наконец поднялся на ноги.

Волна смрада от немытого тела и не снимаемой месяцами одежды ударила в лицо королевы так, что она была вынуждена отвернуться.

– Как… Как вы сюда попали? – наконец-то Картахан смог задать этот вопрос, который вот уже несколько минут вертелся у него на языке, словно флюгер от сильного ветра.

– Мы развеяли твое колдовство. Только и всего. Садись! – и она опять легонько ткнула его мечом в бок. Ей совершенно не хотелось трогать этого мага руками.

– Мда. От тебя несет как от Справедливости! – она скривилась и даже зажала нос рукой.

– Не понял? – удивился Алистер. – При чем тут справедливость?

– А у меня в Амарантайне был один такой дух. Я его нашла в Черных Болотах. Понимаешь, как бы это сказать... Так получилось, что этот дух попал в недосгнившее тело некоего Кристоффа, и в этом тухлом виде изображал из себя воина-праведника. И имя себе взял тоже соответствующее «Справедливость». Феерический чудак.

– С ума сойти, – только и смог выдохнуть Алистер. – В твоих рядах сражался живой труп?

– Ну да, дух в мертвом теле. Он, кстати, неплохо сражался. Но если бы он только сражался… Этот ходячий добродетельный мертвец-дух еще и вещал разные правильные мысли по делу и просто так. Пафосу в нем было столько – у-у–у! Телегами можно было грузить.

– И куда он потом делся? – Алистера живо заинтересовала эта история.

– Остался защищать Башню Бдения, пока мы ходили в Амарантайн. При обороне Башни ему голову и снесли, – Элайн хотела вздохнуть, но вовремя остановилась. Глубокие вздохи в этом помещении были противопоказаны. – После чего жена этого самого трупа смогла его наконец-то похоронить. По-человечески.

– Жена трупа? – король изумлялся все больше и больше.

– Бывшая жена. Ну не вдова же... Он ведь ходил и говорил... Алистер, мы отвлеклись. Пусть лучше господин посол нам расскажет, что он тут делает. Ты же нам все расскажешь, правда ведь?

И она присела на стул, не забыв упереться мечом в его живот.

Тем временем Алистер придвинул поближе жаровню и стал раздувать остывшие угли, предвкушая появление столь желанного тепла.

Протянув руки к поверхности медленно раскаляющихся головешек, он повернулся в сторону мага:

– Однажды из-за тебя моя жена чуть не умерла. Поэтому если ты вздумаешь обидеть ее еще раз, будешь иметь дело со мной. И я лично прослежу, чтобы ты получил по всем счетам сразу. Это я тебе говорю как храмовник малефикару.

Картахан отвернулся от короля. Что он мог ему ответить? Со связанными руками и Юсарисом у пупка?

– Итак? – неприятно улыбнулась королева. – Господин... забыла, как тебя зовут, малефикар?

– Картахан, – процедил маг.

– Так что же делает господин Картахан в этом забытом богами месте, куда не заходят даже пещерные ползуны?

– Живу, – тевинтерец из всех сил старался собраться с мыслями.

«Что-то надо делать. Но вот что? Проклятье, как же их сюда занесло?»

– Еще один паяц, – королева начала сдвигать брови. – Картахан, понимаешь, нас совсем недавно кормили ответами в таком же дурацком стиле. И нам это очень не понравилось. Очень. Поэтому давай-ка ты не будешь тут изображать записного шута! – и она слегка нажала на рукоять своего двуручника.

– Я действительно здесь живу! – воскликнул, поморщившись, Картахан. – Я изгой! За мной охотится Верховный Маг! Мы с ним крупно поспорили... – добавил он упавшим голосом.

«Главное – не проболтаться этой стерве, почему мне пришлось сбежать из Тевинтера. Вот тогда-то мне уже ничего не поможет».

– Ты выбрал очень странное место для проживания. В Тедасе довольно-таки много других, куда более удобных мест, где можно спрятаться от Верховных Магов.

– В этих удобных местах обычно полно соглядатаев. Прятаться надо не там где тебе удобно, а там, где тебя не будут искать, – проворчал маг. – Признайтесь, что меня вы нашли совершенно случайно.

– Признаемся, – охотно согласилась Элайн. – И что это меняет?

После непродолжительной паузы, во время которой Картахан делал вид, что его ничего больше не интересует, королева продолжила:

– Значит, от испуга перед Великим Магом ты убежал именно в Морозные Горы. Причем испугался настолько сильно, что забился в холодные и бесплодные пещеры под храмом Андрасте?

– Ага, – радостно кивнул он.

– Картахан, только вот не надо считать всех остальных идиотами. Я тебе не верю ни на грош. Клянусь своим Юсарисом. – и она сделала легкое движение кистью, от которого ее меч повернулся вокруг оси, пробуравив острым концом в широком и толстом поясе Картахана небольшую дырочку.

Маг потрясенно уставился на это отверстие.

«Все демоны тени! Пояс! Она сейчас все поймет!»

– Стойте! – завопил он. – Нет! Только не мой живот!

Алистер поднялся и подошел к Картахану.

– А что твой живот? Почему именно живот?

«Это я зря ляпнул. Зря... Проклятье».

– Сильно болит, – он назвал первую попавшуюся на ум причину. – Тут вода плохая.

– Вода? А где тут у тебя вода? – Алистер заинтересованно прошелся вокруг него и, увидев кувшинчик с недопитым вином, немедленно сунул в него нос.

– Это у тебя не вода. Это какое-то вино. Так что если вдруг живот у тебя и болит, то явно не от воды.

– От вранья животы тоже болят, – подала голос Элайн. – Хочешь это проверить, Картахан?

В ее спокойном тоне явно зазвенела оружейная сталь.

– Раз вода тут ни при чем, значит, ты просто съел что-нибудь не то, господин малефикар, – продолжил развивать свою тему король. – Нас тут недавно угощали... Бррр... От этого любой живот заболит, – и король неожиданно уставился в дальний угол. – Подожди, а что это там у тебя? Ну-ка, ну-ка...

Подойдя к заинтересовавшему его месту, он буквально через секунду закричал во весь голос:

– О, святая пророчица! Элайн! Элайн! Ты должна это видеть! Элайн!

Она вскочила с места, не сводя глаз с Картахана.

– Что там случилось?

– Посмотри сама!

– Тогда посторожи этого мага вместо меня. Его же нельзя оставлять без присмотра! А я посмотрю, что ты там увидел.

Алистер приблизился к ней с круглыми от изумления глазами. Его рот был полуоткрыт, а руки аж тряслись.

– Ты! – он зарычал на мага. – Я тебя сейчас убью на месте, поганая тварь!

И король схватил Картахана за грудки.

– Подожди меня. – Элайн стало очень интересно, из-за чего так взбесился ее любимый муженек. – Я тоже хочу поучаствовать в этом. Пока ничего не делай, ладно? – и она отвела руку Алистера от горла донельзя перепуганного малефикара.

– Он!.. Он... – продолжал рычать Алистер.

– И чего же это он?.. – пробормотала Элайн, направляясь в тот самый закуток пещеры, где Алистер внезапно получил временную невменяемость.

Открывшаяся картина повергла ее в шок.

Она видела очень много. И омерзительно-чудовищную Матку с щупальцами в Мертвых Рвах, сделанную из живой женщины. И результаты опытов некоего Авернуса, которые представляли собой наколотые на железные штыри трупы солдат. Видела она и беременных женщин, повешенных на воротах деревеньки Хоннлит... Убитых и растерзанных детей...

Совсем недавно она посмотрела в мутные глаза двух похотливых тварей, которые пришли поглумиться над беспомощной, по их мнению, женщиной.

Ей казалось, что она уже видела все гнусности, которые только можно увидеть под солнцем.

Она ошиблась.

Куча человеческих костей, обглоданные руки, полусгнившие черепа и два мертвых тела, заботливо положенные на лед, явно для того чтобы не испортились. Рядом с ними на льду лежало аккуратно освежеванное и охлажденное человеческое бедро, с которого была содрана кожа.

Ее резко замутило.

«Лавка мясника!» – вспомнила Элайн слова Алистера.

Сумев сдержать рвотный позыв, она заставила себя отойти от этого места. Постояв минуту с прижатой ко рту рукой и поминутно сглатывая приливы тошноты, она наконец сумела взять себя в руки. И Юсарис как-то сам поднялся вверх для смертельного удара.

Картахан не стал ждать, когда королева, несущаяся к нему с поднятым мечом осуществит свое весьма недобрые намерение.

– Стойте! Я все объясню! Стойте! – заорал он благим матом. – Сто... – его крик перешел в задушенный хрип.

Алистер снова схватил его за горло стальной перчаткой, не дав магу договорить. Позолота на этой прекрасной вещице была, конечно, очень хороша. Только вот от этого хватка Его Величества нежнее не становилась.

Элайн взмахнула двуручным мечом, и лезвие с зловещим шелестом пронеслось в миллиметре около носа малефикара.

– Назови хотя бы одну причину, из-за которой мы должны сохранить твою жизнь, людоед! – ярость королевы была совершенно искренней. – Алистер, отпусти его на минуту. Я хочу послушать, что этот каннибал сможет сказать перед тем, как бесславно сдохнет прямо вот тут!

Пальцы короля разжались, и Картахан смог перевести дух. Хватая воздух ртом, он наконец просипел:

– Я хочу... Я хочу жить!

– Это не причина, – отрезала Элайн. – Знаешь, мне почему-то стало совершенно неинтересно, зачем ты здесь. Уж лучше пусть тебя совсем не будет, урод. Алистер, пожалуйста, отойди в сторону.

И она начала медленно поднимать клинок, стараясь ударить по шее мага таким образом, чтобы не задеть лезвием о каменный пол. Сохранность меча ее занимала намного сильнее, чем существование каких-то там магов-людоедов.

– Ваше Величество, подождите! – он упал на колени. – Я здесь для того, чтобы суметь найти дорогу к Свету Справедливости! И я ее нашел!

– Ты несешь какую-то ерунду, вурдалак, – она наконец-то прицелилась.

– Нет, послушайте, тут есть проход к величайшей драгоценности всего Тедаса, – он торопился и говорил очень быстро. – Она настолько ценна, что …

– У меня и так достаточно побрякушек. Неужели ты думаешь, что из-за одного камешка или какой-то волшебной висюльки я оставлю тебя в живых? – ее глаза блеснули нехорошим огнем.

Свист летящего вниз Юсариса прорезал несвежий воздух пещеры.

Картахан, внимательно следивший за руками королевы, стремительно рванулся в сторону и широкое лезвие успело разрубить лишь полу его грязной мантии, при этом звонко ударившись о камни.

– Вот дерьмо! – выругалась Элайн. Кому предназначался сей эпитет – магу или зазубринам на лезвии осталось неизвестным.

Алистер подскочил к малефикару и схватил его за волосы, доставая меч из-за спины.

– Я сейчас просто перережу тебе глотку. Молись пророчице, если хочешь!

– Вы не понимаете, – чуть ли не рыдал Картахан. – Это не та драгоценность, о какой вы подумали! Это безумно могущественный артефакт, который может… Он может все. Все! Вы же хотели иметь детей?

Элайн приподняла меч от пола и подошла поближе. Выражение ее лица все еще было очень неприятным, а Юсарис слегка подрагивал, описывая концом небольшие круги в воздухе.

– Ну-ка, повтори еще раз, что ты сказал? Про детей?

– В «Перчатке» есть еще одна тайная пещера. Там хранится Свет Желанной Справедливости. Я сумел найти в нашей библиотеке книгу, в которой описана эта драгоценность, – он говорил уже не так судорожно и торопливо. Уже можно было потянуть время – главная опасность, кажется, его миновала.

– По преданию, этот самый Свет может исполнить любое желание, лишь бы оно было справедливым. Якобы сам Создатель подарил этот… или эту... я не знаю точно, что это такое... своей невесте.

– Ну и что дальше? – зеленые глаза королевы внимательно рассматривали лепечущего мага, опустившегося перед ней на колени.

– Я предлагаю сделку. Вы пощадите меня, а я покажу Вам где это, – его дыхание окончательно успокоилось. Но глаз тевинтерец так и не поднял. – И там вы сможете получить материнство.

– Ты один раз уже предлагал мне эту возможность. – Элайн говорила это совершенно спокойно, хотя Картахан пытался поймать на слух малейшие признаки ее волнения. Ему было очень важно заинтересовать бездетную владычицу Ферелдена. Сейчас от этого зависела его жизнь. А его жизнь почему-то ему до сих пор очень нравилась.

– И если бы Ваше Величество тогда согласились, я сдержал бы свое обещание, – негромко ответил маг. – Я и сейчас сдержу свое обещание, показав Вам дорогу.

– Тогда я должна была заплатить за твое обещание рабами и отдать вам сто человеческих жизней, – ее тон не менялся. – Сколько жизней и рабов я должна потратить сейчас?

Она уперлась тяжелым взглядом в его лицо.

– Э-э-э... – он не ожидал такого ответа. – Нисколько. Сейчас вам надо просто оставить меня в покое после того, как я покажу вам Свет Справедливости. И все. Клянусь самой пророчицей, я все сделаю, что обещал!

– Послушай вот что, малефикар. – Голос, в котором чувствовалась несокрушимая сталь, все-таки начал меняться. В нем появились льдистые оттенки, придававшие ее словам некую звонкость. Королева сделала вокруг него несколько шагов.

– У меня сложилось впечатление, что ты держишь меня за какую-то деревенскую дуру. Не знаю, почему ты решил, что мне можно вот так запросто втирать что угодно. Но все это мне, честно говоря, надоело. – Она слегка повысила тон. – Я вообще перестала понимать, для чего я тебя слушаю!

– Ваше Величество, но я же готов показать Вам!...

– Что ты нам готов показать? Дорогу к могущественному артефакту? Который исполняет любое желание?

– Да, да!

«Что же ей еще нужно?.. Ну почему она мне не верит!»

– А почему ты сам до сих пор не сходил к этому Свету Справедливости?

– Я?..

– Да, именно ты! Тебе не захотелось исполнить какое-нибудь справедливое желание?

Повисла тяжелая пауза.

– Да я смотрю, ты просто заврался. – И стальной голос опять стал совершенно спокоен. – Алистер, чтобы я зря не размахивала Юсарисом, пожалуйста, перережь глотку господину послу и пойдем отсюда. Тут просто до невозможности смердит.

Элайн повернулась к магу спиной.

– Я не мог туда пойти один! Там охрана! – завопил Картахан, поняв, что его бесценная жизнь опять закачалась на тоненьком волоске.

– Охрана? Что же это за охрана? Драконы? Големы? – королева вполоборота развернулась к малефикару.

– Нет, намного опаснее. Это люди, – он опять отвел от нее глаза.

– Это что, те самые белорубашечные придурки? – прищурилась Элайн. – И я должна поверить, что могущественный маг крови испугался мужиков с ножами? Хватит! Я прекрасно понимаю, что тебе очень хочется пожить, но и ты должен меня понять!

Легкая усмешка на ее лице появилась и сразу исчезла.

– Меня твое желание жить категорически не устраивает. Я как-то и раньше была не очень к тебе расположена, а после этого – и Элайн неопределенно кивнула головой в сторону той самой «мясной лавки», – я окончательно в тебе разочаровалась.

Королева притворно вздохнула.

– Ты разбил мое сердце, господин посол. А тем, кто это делает, я обычно разбиваю голову.

– Послушайте меня, умоляю! – маг воздел свои связанные руки над головой. – Но ведь там постоянно ошивается эта, как ее... Ланнат! Как же я один смогу одолеть эту колдунью вместе с ее многочисленными помощниками!

– Маги крови тем и сильны, что могут убивать или подчинять себе большие группы врагов. И тем более бороться с другими магами. Мало того, что ты людоед, так ты действительно считаешь нас какими-то неучами! – Алистер высказал свое мнение резким, не терпящим возражений тоном – И я тоже думаю, что ты просто-напросто пытаешься нас надуть.

И король начал приближаться к магу с обнаженным мечом. Золотистый клинок неприятно блеснул в отсветах раскаленной жаровни. Алистер вообще-то не хотел поганить оружие своего отца такой дрянью как этот Картахан, но ничего другого у него под рукой не было.

– Да что же это такое! – завыл малефикар, потрясая воздетыми руками. – Я даю вам шанс исполнить ваши мечты, а вы отказываетесь! Я не прошу с вас платы, я хочу просто жить! Жить!! Я готов уйти с ваших глаз куда угодно, только отпустите меня!

– Отпустить тебя? Людоедов без хорошей порции стали в горле я не отпускаю. – Элайн начала терять терпение. Было хорошо заметно, что еще немного, и она окончательно перестанет рассуждать на эту тему.

Картахан вскинул голову. Предчувствие близкого конца плеснуло в него новых сил.

– А что мне было делать?? Я готов есть бронто, ползунов, да хоть самих порождений тьмы. Но их здесь нет! Здесь нет никакой еды, кроме... – он слегка запнулся. – Почему я должен был умереть с голоду? Почему? Я боролся за свою жизнь как мог!

Он взглянул снизу вверх в глаза Элайн.

– Ответьте мне, могущественные короли Ферелдена! Почему я должен был сдохнуть здесь только потому, что есть людей не принято? В чем я виноват? Что хочется мне кушать? И я повторяю – здесь недалеко действительно находится уникальнейший шанс получить то, что вы никогда и нигде больше не получите!

– Я что-то не пойму, тебя сюда что, на веревке притащили? А потом замуровали в этих пещерах? Пошел бы жить к этим белым братьям и ел бы вместо людей брюкву. Или телятину по орлейски.

Алистер смотрел на Картахана с нескрываемым презрением. У него вообще-то очень чесались руки расплатиться с этим тевинтерцем за свое чувство полной беспомощности и безысходности, которые он испытал, увидев жену, упавшую бездыханной на пол тронного зала.

Картахан отшатнулся, скривившись в презрительной гримасе.

– Вы что, не знаете?

– Чего мы должны знать? – удивилась Элайн.

– Про это... белое братство?

– Кое-что знаем. Эта самая Ланнат, их самозваная пророчица, опоила нас сонным зельем. После чего эти редкостные дебилы без чувства юмора попытались захватить нас в плен. Этого знания уже достаточно, чтобы...

Картахан очень непочтительно перебил ее:

– Эта самая Ланнат – гнусная ведьма! Причем она очень сильна и искусна. Эта гадина может подчинять себе людей так, что они превращаются... Да что я говорю – вы сами их видели.

– Что мы видели? Обычное подлое и похотливое мужичье, – буркнула Элайн. – И эта самая Ланнат вовсе не пыталась нас подчинить.

– А это она делает как-то по-особенному. Мне пока не удалось узнать как именно. То ли что-то подсыпает в еду, то ли подливает в питье... – при этих словах Алистер с Элайн переглянулись, – то ли еще как-то. Может с Вами эти белые братья и вели себя как обычное быдло, а вот со своей хозяйкой они ведут себя по другому. Эти люди подчиняются ей абсолютно беспрекословно. Словно големы жезлу управления, – продолжил Картахан.

– Далеко не все големы подчиняются жезлу, – теперь Элайн перебила мага. – Что ты мне хочешь сказать? Что не захотел подчиняться этой Ланнат? Это тебя нисколько не оправдывает.

И она по привычке скрестила руки на груди. Ее брови сошлись, а глаза неожиданно полыхнули ядовитым огнем:

– Ты все время что-то недоговариваешь и постоянно юлишь, малефикар! Я это прекрасно вижу по твоим бегающим глазам, по твоим легким усмешкам и наигранным позам! – и неожиданно она резко повысила голос: – Все, довольно!

И добавила значительно тише, слегка тряхнув рыжей прядью:

– Ты мне окончательно надоел.

Смерть опять взмахнула своей косой перед глазами Картахана и оскалила клыки прямо ему в лицо.

– Хорошо, хорошо! – заторопился он. – Я все расскажу. Все! Все-все! Клянусь своими глазами!

Глава 20

Свет Желанной Справедливости находился в получасе ходьбы отсюда – прямо под статуей Пророчицы в тайном подземелье. Попасть туда можно было из неприметного штрека около входа в «Перчатку». Но найти этот штрек просто так, не зная тайных магических ориентиров, было практически невозможно.

Только вот какая незадача: по словам Картахана, пройти в это подземелье можно было лишь с помощью ключевого заклинания, которое он все еще не расшифровал.

Кроме того, рядом со штреком постоянно находился дозор белых братьев, которые каким-то загадочным образом сообщали Ланнат о любых нарушителях, появлявшихся рядом с ними.

Картахан испытал это лично. Ему едва удалось унести оттуда ноги после того, как буквально из ниоткуда появившаяся псевдопророчица обрушила на него электрическую бурю невиданной силы. На саму Ланнат заклинания Картахана, увы, не подействовали.

Но самое главное – госпожа Ланнат тоже откуда-то узнала о Свете Справедливости и секретном проходе, но никаких ключей решила не расшифровывать. Она поступила намного проще.

Белые братья под ее чутким руководством, наевшись спелой брюквы, днем и ночью, сменяя друг друга, бодро рубили кирками скальную породу, пробивая отдельный проход к этому могущественному артефакту. То, что прорубаться к подземелью приходилось через толстые пласты прочного гранита, никого из них не смущало. Точнее это не смущало Ланнат, которая сама ничего не рубила и руки никакой работой не марала, оставив красоту своих пальчиков нетронутой.

– Этот артефакт одноразовый? – спросила Элайн. – Сколько желаний он выполняет?

– Я не знаю, – вздохнул Картахан. – В книге про число попыток ничего не написано.

Он теперь уже не стоял на коленях, а сидел на стуле, в достаточном отдалении от короля с королевой. Его руки, правда, все так же были связаны, и Алистер не спускал с него глаз. Малефикары не зря считались очень опасными колдунами.

– А почему к нему нельзя пройти? Там что, особо прочная дверь?

– В этом штреке, когда спускаешься далеко вглубь, начинается такой белесый туман... И любой, кто в него заходит, сразу падает замертво. На полу там уже лежат скелеты этих... белых братьев. Поверьте, я знаю, что говорю – я ведь давно пытаюсь попасть к этому Свету Справедливости.

– Подытожим. Добраться до этого артефакта пока невозможно. Ключа у тебя нет, белые братья все еще копаются, и способа попасть в это подземелье ты не знаешь. Ну-ну.

Королева поднялась со стула и отошла к поближе к выходу из пещеры. Там воздух был куда более пригоден для дыхания, чем тот смрад, в котором жил малефикар. Немного отдышавшись, она вернулась обратно.

– Значит, так. Мы сейчас тебя свяжем и оставим здесь. А пока ты будешь отдыхать от своих рассказов, мы прогуляемся до «Перчатки» и проверим правдивость того, что ты нам тут наговорил. После чего окончательно решим, что с тобой дальше делать.

– Не надо! Возьмите меня с собой! Я готов пойти связанным! – испугался Картахан. – Даже если с вами что-нибудь случится, тогда у меня будет пусть маленький, но шанс на спасение. А помирать в одиночестве спеленутым по рукам и ногам только потому, что вы забыли или не смогли вернуться... Да и что вы там хотите увидеть? Белые рубашки поклонников Ланнат?

– Когда мне потребуется узнать твое мнение, я тебе его скажу! – прервала его излияния Элайн. – Не забывай, что твой выбор – либо делать, что тебе прикажут, либо умереть. И если уж совсем честно, то я до сих пор считаю, что второй вариант для тебя будет намного предпочтительнее первого. Алистер, достань-ка еще один моток веревки.

– А! – внезапно осенило малефикара. – Вот оно! Я понял! Вы хотите дойти до Праха Андрасте! Да? Как же я сразу не догадался!

На лице королевы немедленно появилось выражение искреннего удивления.

«Я поймал эту заносчивую рыжую выскочку. Поймал!»

Картахан понял, что не умрет. И к нему немедленно вернулась вся его наглость и надменность.

– Неужели все дворяне Ферелдена настолько глупы, что не в состоянии осознать результаты своих поступков? Да ты же сама осквернила кровью дракона остатки Праха! Ты, что, понадеялась, что там остался не оскверненный прах?!

Он громко рассмеялся. Королева совершенно не разделила его веселья, угрюмо посмотрев сначала на короля, а потом на мага.

– И чего ты нашел в этом смешного?

– Вы действительно неучи... Кровь дракона это не вино из трактира. Да будет вам известно, что даже одной крошечной капли этой могущественной жидкости достаточно, чтобы осквернить целый мешок Праха Андрасте! И тем более какой-то мешочек за пять тысяч золотых!

– За три тысячи, – машинально поправила его Элайн.

– Вот как? Значит, тот пройдоха хорошо погрел на нас руки. Впрочем, какая теперь разница... Так вот, вы больше не найдете ни щепотки, ни пылинки Праха Андрасте. Я, кстати, был в этом зале со статуей. Белые братья выгребли из урны даже оскверненный прах... Правда, я не представляю, для чего Ланнат приказала забрать этот уже никому не нужный мусор. Но это тоже теперь никакого значения не имеет.

«Она пойдет к этому Свету Справедливости. Я ее заставлю. Ей сейчас просто ничего другого не останется!»

Элайн старалась держаться, но по ее окаменевшему лицу было видно, что выслушивать Картахана ей, мягко говоря, нелегко. Алистер тоже выглядел неважно.

– Ты представляешь, что я с тобой сделаю, если ты наврал? – она произнесла эти слова, сжав зубы чуть ли не до хруста.

Ее надежда на то, что она сможет иметь детей, с грохотом обрушилась прямо в бездонную пропасть. И вот-вот в эту же пропасть полетит и она. Со всеми своими настоящими коронами, блестящими доспехами и будущими детьми.

Картахан что-то ей ответил. Она так и не услышала, что именно он ей сказал.

«А ведь он не наврал. Как раз тут эта гиена сказала правду, да. О, Создатель... Все зря, все зря... А ты обрадовалась, кретинка! Мол, щепоть... Идиотка! Просто идиотка! Набитая дура... Даже хуже. Кровавая Кусланд!»

– …и если вы мне не верите, то можете сами сходить и проверить. Ха! – подвел черту тевинтерец.

Ее кулаки судорожно сжимались и разжимались, а на лице заиграли желваки, что для нее было совершенно не характерно. От ненависти к самой себе она даже скрипнула зубами

«Устроила тут разборки, вымазалась в крови по уши... И все зря. Зря!.. Ну что, напилась в свое время кровушки дракона? Получила свою силу? Так жри теперь эту свою силу с маслом! До конца своей жизни будешь теперь расхлебывать этот подарочек – и не расхлебаешь!

Хорошо, хоть мать с отцом не видят моего позора!»

Алистер собрался с духом раньше Элайн. Он подошел к ней, и девушка сразу инстинктивно схватила его за руку, пытаясь получить от него поддержку и хоть какую-то защиту. Он посмотрел на нее именно так, как она и ждала – тепло и спокойно, улыбаясь одними глазами. Король слегка сжал ее кисть. Она ответила ему таким же пожатием, сразу прочитав его мысли:

«Я с тобой. Я всегда буду с тобой».

Мир задрожал и почему-то исказился. Какие-то странные капли попали в глаза... Ну откуда взялась эта вода в глазах? Может быть соринка? Точно, соринка. Тут много соринок. Они повсюду, эти подлые соринки...

Элайн заморгала и мотнула головой, пытаясь прогнать эту загадочную невидимую пыль, разъедающую ее веки.

– Алистер... Давай вернемся в Денерим. Пророчица ведь простит меня? Я буду каждый день ходить в детский приют, молиться, и все будет хорошо. Все будет хорошо. Правда ведь? – это говорила не она. Или она? Нет, это сказала какая-то другая женщина, в мягком домашнем платье, сидящая с вышивкой у окна. Тонкий обруч диадемы облегал ее рыжие волосы, а теплые зеленые глаза смотрели куда-то далеко-далеко.

– Да, конечно, – он еще раз сжал ее ладонь. – Пойдем отсюда. Сейчас я соберу сумки, и мы пойдем домой.

– Домой, – эхом откликнулась Элайн. Она так и стояла, уставившись взглядом в какую‑то точку на стене.

Картахан с изумлением переводил взгляд с короля на королеву и обратно.

И это та самая настоящая королева? Да она, оказывается, просто притворялась бесстрашным воином. А на самом деле это...

Элайн еле слышно шмыгнула носом. Она вспомнила, что так и не закончила одно важное дело.

– Алистер, перед тем как мы пойдем, пожалуйста, казни этого людоеда. Я сейчас не могу этого сделать. Ладно?

– Хорошо, душа моя. – Он кивнул ей и привычным движением завел руку за спину. Клинок с легким звоном сам вскочил в его ладонь. – Подожди немного.

– Не-е–ет! – истошно завизжал малефикар. Ему стало до ужаса ясно, что на самом деле он никого никуда не поймал.

– Стойте!

Никакого эффекта эти крики не возымели. Алистер, не проронив ни слова, деловито стащил Картахана со стула и поволок в тот самый угол, где находились те самые «припасы»

А Элайн все так же стояла столбом, не сводя взора с какого-то невидимого пятнышка на стене.

Маг с предельной ясностью понял, что жить ему осталось секунд пять или шесть. Может быть, даже семь.

– Да стойте же! У меня есть Прах Андрасте! – заорал он.

Они не сразу поняли, что он сказал. Элайн была слишком занята своими мыслями, а Алистер заранее настроился не обращать внимания на вопли малефикара. Поэтому король продолжил выполнять просьбу своей жены – бросив Картахана резким толчком на колени, он задрал ему слипшуюся немытую бороду, чтобы одним движением клинка перерезать глотку этому вонючему людоеду.

Картахан связанными руками попытался оттолкнуть Алистера.

– Да вы что, не понимаете?! У меня есть этот самый Прах!

Король, который уже приставил лезвие к шее Картахана, очнулся первым.

– Повтори, что ты сказал? – вообще то ему надо было наклониться поближе, но брезгливость мешала ему это сделать.

– У меня есть Прах Андрасте. У меня есть Прах Андрасте! Слышите, у меня есть Прах Андрасте! Есть! – он торопливо повторял и повторял одно и то же, боясь, что его не услышат.

– Перестань куковать, – поморщился Алистер.

– А что же делать, если вы меня не слушаете?!

Раздался тихий лязг – к ним уже подошла королева и молча уставилась на Картахана тяжелым взглядом.

– Дай-ка я догадаюсь: мне полагается сейчас запрыгать от радости? – она говорила негромко, не повышая и не понижая голоса.

– Ну... Если Вам так нужен этот Прах... То – наверное... – маг жалко улыбнулся.

– Откуда у тебя этот прах? Ах, да. Ты, похоже, забрал с собой те остатки, о которых упоминал при нашей первой встрече...

Картахан беззвучно кивнул. Элайн задумчиво потерла виски.

– Знаешь, я так долго гонялась за своим призрачным счастьем, что уже не могу точно разобрать, кто из нас куда бежит – то ли я его догоняю, то ли, наоборот, убегаю от него в другую сторону... Вот и сейчас я не могу никак решить – убить тебя сразу или забрать в Денерим, чтобы ты рассказал без утайки все, что знаешь, тем самым людям, которые умеют гм... скажем так, расспрашивать? – И без всякого перехода она неожиданно рявкнула: – Покажи немедленно, где ты спрятал Прах Андрасте!

– Но...

– Что? Опять «но»? Ты снова решил нас обдурить? Смотри мне в глаза! Где Прах?!

– Не дави на меня! – вдруг огрызнулся Картахан. – Я тоже устал бегать и бояться! Вот что – мы заключаем сделку. Моя свобода и жизнь против Праха! Не больше и не меньше! Если вас это не устраивает, просто убейте меня и закончим эти бесконечные разговоры. Я, конечно, умру, но и вы останетесь с пустыми руками.

– То есть мы должны простить людоеда, да еще к тому же – малефикара, в обмен на возможность получить щепоть Праха? Ты заломил несуразно высокую цену, вурдалак!

– Зато это не сто жизней, которые попросил Великий Маг! – опять огрызнулся Картахан.

– А что если мы сможем найти Прах после того, как твоя голова навсегда отделится от твоего тела?

– Я об этом уже позаботился. Нет уж, этот уникальный порошок я спрятал так, что его не найдет никто. Здесь его точно нет, – тевинтерец небрежно повел вокруг связанными руками. – Можете попробовать найти его прямо сейчас. Если хотите. Я же говорил вам – прятать надо не там, где ищут, а там, где не будут искать. – Эх! – он грустно вздохнул. – В общем, Вы сумели добиться своего, поздравляю! А мне... мне придется отсюда уйти. Пропала моя Справедливость...

– Ты нас поздравляешь? С чем? – удивилась Элайн.

– С тем, что сумели заставить меня проболтаться о Прахе.

– Твои слова – пока всего лишь слова, – сказал Алистер. – И что-то не видно, как ты их собираешься превращать в дела.

– Хорошо, тогда займемся сделкой, – Картахан попытался по привычке потереть руки, но вовремя остановился. – Во-первых, вы поклянетесь своей честью не причинять мне никакого вреда после того, как получите обещанное. Если вы захотите вдруг забыть о данном вами слове, мне это, конечно, поможет мало, но все-таки... Честь благородного дворянина все еще чего-то стоит, не так ли?

Алистер переглянулся с Элайн. Она кивнула первой. Король кивнул на секунду-другую позже.

– Во-вторых, вы проводите меня до того места, где хранится Прах и защитите меня от тех, кто, скорее всего, попытается нам помешать. Я имею в виду Ланнат с ее белой сворой. И развяжите наконец мои руки!

Королева покачала головой.

– Ты так часто нас обманывал, что этот пункт даже не будет обсуждаться. Я не хочу превратиться в ледяную статую только потому, что поверила твоим словам. Да, мы пойдем с тобой до того места, где ты отдашь нам все запасы Праха Андрасте. Да, мы отпустим тебя на все четыре стороны, когда я сумею убедиться в том, что это тот самый Прах, а не пепел из твоей жаровни. Но руки я тебе не развяжу. Крепко запомни, Картахан, – разговор идет о твоей жизни, а не о твоих требованиях.

– И куда надо идти? – спросил Алистер, вложив меч в ножны за спиной.

– К тому самому штреку. Я спрятал Прах Андрасте недалеко от входа к Свету Справедливости.

– Очень странное место для хранения Праха! – воскликнул король. – Сдается мне, ты опять врешь нам в лицо!

– Да нет же, – скривился маг крови. – Я сто раз говорил, что прятать надо там, где не будут искать! А в этот штрек никто уже не заходит! Вот вы – начали бы вы свои поиски с этого места?

– Ладно, вставай! – Элайн надела крылатый шлем на голову. – Мы не будем здесь задерживаться – я уже говорила, что здесь просто невозможно дышать.

Глава 21

Когда они подошли к полуразрушенному выходу из храма на открытое пространство пред «Перчаткой», Картахан забеспокоился:

– Вы помните, что я вам говорил? Там могут быть дозоры этих белых братьев! – он переступал с ноги на ногу от холода и все время шумно чесался. Он ухитрялся это делать даже связанными руками. Его тяжелый запах тоже никуда не делся и сопровождал их переход все время.

Элайн подумала:

«Интересно, какую бы физиономию состроила покойная Маржолайн, не выносящая обычного денеримского воздуха, если бы к ней заявился такой Картахан! Мда... На обратной дороге обязательно искупаюсь в озере, и плевать, что оно холодное!»

Вслух же она сказала:

– Тебе неслыханно повезло, что я родилась не в Орлее. Любая орлеcианка за твою вонь прикончила бы тебя еще в пещере. Даже не стала бы будить и расспрашивать.

– Ничего-ничего, – буркнул тевинтерец. – Думаю, что Создатель меня простит. Все равно это его работа... Так что же насчет дозоров?

– Ты хочешь что-то предложить? – и Элайн подошла поближе к ярко светящемуся пятну в каменной стене. Еще несколько шагов – и они выйдут наружу.

– Если вы все-таки развяжете мне руки, я смог бы для них кое-что наколдовать. И вам было бы потом намного легче подойти к штреку. А если появится Ланнат, то втроем мы с ней наверняка бы справились.

– Мы? – изогнула бровь королева. – Мы?? Ты забываешься. Я тебя в наш отряд не принимала. Алистер, кажется, тоже ничего такого не делал. Верно? – она посмотрела на короля.

– Вот еще! – воскликнул он. – Сражаться на равных рядом с этим... этим… людоедом? Никогда!

– Ты слышал, что сказал мой муж? Я, как примерная супруга охотно выполню его пожелание.

– Вы совершенно зря мне не верите. Без поддержки сильного мага против Ланнат у вас очень мало шансов. Она вас просто растерзает. И не забывайте, что вас будет отвлекать от боя с ней куча народу. Кроме того, я со связанными руками ничего не смогу сделать, если вдруг меня начнут убивать. А от моего трупа вы не получите ничего.

Элайн заколебалась. В словах тевинтерца был немалый резон. Тем не менее она прекрасно понимала, что он явно ведет свою собственную игру, и наверняка держит камень за пазухой. Веры ему не было никакой. Королева снова внимательно оглядела малефикара. Он как раз опять начал чесаться, засунув ладони под свой пояс. Длительное отсутствие водных процедур до сих пор не давало ему покоя.

«Зачем ему такой широкий и толстый пояс? Я никогда у магов не видела таких поясов. Может, это такая новая тевинтерская мода?»

– Нет. Мы постараемся справиться сами. А тебе остается только уповать на нашу удачу, милость Создателя и твое благоразумие. Потому что если ты захочешь сделать что-нибудь такое... этакое, я постараюсь убить тебя раньше, чем Ланнат.

– Ты просто невыносима, – процедил Картахан. Видимо, он очень рассчитывал на свои доводы.

– Я тебе не нравлюсь? – засмеялась Элайн. – Ну, во-первых, это взаимно, а во-вторых – ты не представляешь, насколько это меня устраивает!

Постояв немного у прохода наружу, она обернулась и сказала:

– Надо будет постараться подойти поближе к штреку, пока нас не заметили. Еще раз повтори, где он находится? – королева повернулась к магу.

– Рядом со входом в эту самую «Перчатку». Справа за такой разрушенной стенкой. Но его просто так не видно – он прикрыт иллюзией. Надо знать ориентиры.

– А где именно копает свой проход белая братия?

– За разрушенным портиком... Да вы сразу увидите – пока светло, они там вовсю тачки возят. Может, вы все-таки развяжете мне руки?

– Картахан! Не буди во мне зверя. Он в последнее время страшно не высыпается! – и Элайн даже притопнула ногой. – Я еще не закончила!

– Поэтому мы выходим очень осторожно, не пытаясь изображать парад королевской стражи. Если начнется драка – а мне кажется, что она рано или поздно обязательно начнется, – Алистер, пожалуйста, не отвлекайся на это белое мужичье. У них всего лишь ножики, а у тебя доспехи и щит. Главное – это Ланнат. Ты должен развеивать ее колдовство и бить эту ведьму по голове «Святой Карой». А я постараюсь к ней прорубиться и сполна заплатить этой белой крысе за ее брюкву. Ну и за все остальное. Ты, – ее палец нацелился в малефикара, – стоишь в стороне и не отсвечиваешь. Твоя задача – выжить и передать нам в руки Прах Андрасте, а не драться. Вопросы есть?

– Как будто мы опять идем к Архидемону, – улыбнулся до ушей Алистер. – А ты прямо как Риордан со своими ценными указаниями.

– Вот еще! Это не Архидемон, а всего лишь ведьма! А меня ты сам назначил командиром... И я никому тут геройски умереть не позволю!

«Ну да, – с немалой злобой подумал Картахан. – Этот золоченый тюфяк, значит, геройски останется в живых, а я, судя по всему, не геройски сдохну. Ничего, дайте мне только добраться до того самого места...»

* * *

Перебежками, всячески пригибаясь и прячась за разбросанными там и сям небольшими кратерами, они сумели незаметно подойти прямо до того самого каменного полуразрушенного здания, которое Картахан называл портиком. Рядом с ним кипела бурная деятельность – человек 20–30 действительно возили туда-сюда пустые или наполненные кусками породы тачки. В отроге скалы, которая находилась прямо за развалинами, виднелся довольно-таки большой темный провал, из которого белые братья вывозили породу.

Недалеко горел костер с водруженным на него котлом, около которого суетились несколько женщин. Теперь стало окончательно понятно, куда девалось все население поселка.

Разглядывая эту бурную деятельность, Элайн подумала:

«Любопытно, чем же эта Ланнат сумела их подчинить? Явно не брюквой. Хм, надеюсь, что на расстоянии ее подчинение не действует...»

Но их незаметность, разумеется, долго продлиться не могла. Никто из Их Величеств разбойничьим навыкам не обучался – поэтому невидимость им была недоступна.

В конце концов, один из мужчин, увидев группу вооруженных незнакомцев, пронзительно закричал и выхватил свой нож из-за пояса.

«Поразительная смелость. У них даже не боевые кинжалы, а обычные тесаки. Что они собираются с ними делать против сильверитовых доспехов?»

Вся эта деятельность по вывозу содержимого скалы на поверхность приостановилась не сразу — видимо, не все рабочие обратили внимание на вопли наблюдательного охранника. Тем не менее, довольно-таки скоро все, кто мог, побежали к входу в провал и столпились около него. Один из охранников, выделяющийся особо расшитым поясом, схватился не за свой тесак, а за левую руку и неистово начал что-то крутить на пальце.

– Кольцо! Он трет кольцо. Ага, вот как они вызывают эту Ланнат! – голос Картахана был достаточно тверд для связанного бездоспешного мага. – И все-таки у вас еще есть время разрезать мои веревки! Ну же! Сделайте это!

Элайн, выхватив меч, повернулась к нему:

– Нет! Ты лучше беги вперед и показывай дорогу к штреку. На открытом пространстве у этой ведьмы будет преимущество! Ну!

Малефикар заколебался.

– Я? Вперед? Но на мне нет брони...

Королева схватила мага за руку и рывком толкнула вперед. Если бы не сгущающаяся опасность, она бы ни за что не дотронулась до него. Но сейчас ей было не до брезгливости.

– Бегом!! Алистер, меч к бою! Как только Ланнат появится...

Она не успела договорить. Король тоже не успел ничего сделать.

Позади них на землю стремительно упало белое облако и мгновенно сконденсировалось в женщину с крылатым посохом в руке. Теперь не ней была не белая накидка, а светлая узорчатая мантия.

Резкий взмах ее посоха – и Алистер с Картаханом слегка покачиваясь, застыли на месте. А Ланнат нацелила посох на обернувшуюся к ней королеву:

– Стой где стоишь, Элайн Кусланд! Если ты сделаешь хотя бы один шаг, то я, скорбя сердцем, буду вынуждена убить твоего мужа.

Ее Величество с неприкрытой злобой уставилась на Ланнат:

– А меня ты почему не захотела парализовать? Скорби не хватило?

– Ты почему-то не поддалась моему колдовству. Впрочем, это уже не имеет значения. Ты слышала, что я сказала тебе.

– Тониус! – громко позвала колдунья. – Принесите самые прочные веревки, чтобы связать этих преступников, да побыстрее!

В стоящей толпе белорубашечников появилось какое-то движение. Видимо, тот самый Тониус взялся за поиск вяжущих средств.

– Ответь, во имя Создателя, для чего вы пришли сюда, а не ушли обратно? Зачем вам понадобился Храм Андрасте?

– Нет, лучше ты объясни мне, с какой стати я должна тебе отвечать? – холодным тоном произнесла Элайн. Ей уже приходилось бывать в таких переделках и она прекрасно знала, что бесноваться сейчас крайне неразумно. Парализация не может длится бесконечно. Поэтому время работало на нее, пока до них не добрался с веревками, этот, как его – Тониус.

– Ну если не хочешь отвечать... Я могу тебе помочь, несчастная женщина, – Ланнат слегка оперлась о свой прекрасный посох. – Не говори мне, что ты не нуждаешься в помощи, – прервала она начавшую возражать королеву. – Твое горе известно всем. Ты не скрываешь его. Мы сделаем так: я постараюсь помочь тебе, а ты не будешь начинать бессмысленный бой. И кровь этих достойных людей не прольется, – она медленно повела рукой в сторону глазевших на них шахтеров.

– Ты?! Ты собралась мне помочь? – изумлению Элайн не было предела. – И это после того, как ты нас усыпила и бросила в тюрьму связанными?

Ланнат для чего-то посмотрела на свою палку. Верхушка полированного посоха, сделанного из белого дерева, была украшена распростертой птицей с пронзительно голубым сапфиром посередине. Никогда раньше таких красивых и изящных посохов Элайн видеть не доводилось.

Колдунья покачала головой.

– Я стараюсь помочь всем людям. Даже тем, кто запятнал себя убийствами невинных. Ты ведь хочешь стать матерью, верно?

Элайн лишь кивнула, напряженно рассматривая, не направляется ли кто-нибудь к ним с мотком веревки. Видимо, около скальной выработки Тониус ничего нужного для связывания не нашел. Тогда ему ничего не оставалось, как послать за канатом кого-нибудь в поселок. Или идти самому.

«Было бы очень неплохо», – подумала королева.

– Скоро, очень скоро, после долгих трудов, мы увидим Свет Желанной Справедливости. Этот подарок Создателя своей невесте исполняет любые справедливые желания достойных, – велеречиво продолжала Ланнат.

– Это ты-то достойная? – окрысилась Элайн, громко фыркнув. Ведьма вызывала у нее резкое неприятие не только своими прошлыми выходками. От ее разговоров за версту разило вульгарным лицемерием.

Колдунья по своему обыкновению сделала вид, что не услышала вопроса, хотя Элайн заметила, как злобно сощурились ее бесцветные глазки.

– Неужели тебе не надоело убивать и лить кровь? Разве ты не хочешь отдохнуть от всех своих тревог, слез и проклятий? Если ты придешь к нам, я обещаю – Свет Справедливости поможет тебе. Ты родишь от любимого мужа красивых и здоровых детей и тем самым ты наконец-то выполнишь свое предназначение перед Создателем. Судьба этого мира обойдется без твоего участия. Ты все еще можешь стать достойной матерью и заслужить свое счастье и покой.

Ланнат говорила эти прекрасные слова почти ласково, даже участливо, с вежливой улыбкой на суховатом лице. Однако ее глаза уже ничего не выражали – ни радости, ни горя, ничего. Они были пусты и бесцветны. Кроме того, эта тирада была уже знакома Элайн. Она уже слышала практически то же самое... Только вот где? Что-то очень неприятное было связано с этими словами. Кажется, это была какая-то ловушка.

«Проклятье, где же мне это уже говорили?»

Пытаясь вспомнить, она оглянулась. Алистер и Картахан все так же стояли обездвиженные, наклонив головы к земле. Столь длительная парализация говорила о том, что малефикар сказал правду – магия это белой ведьмы была действительно очень сильна.

Ланнат заметила ее движение и, продолжая улыбаться, слегка пристукнула посохом. С его вершины сорвались две темные струи и ударили в короля и мага.

– Не беспокойся за них. Они постоят столько, сколько мне понадобится.

– Какая же ты сука! – с непередаваемым выражением процедила сквозь зубы Элайн. Пока ей только это и оставалось.

– Ты несдержана, груба и жестока. Но моя доброта сделает тебя счастливой женщиной. Вложи меч в ножны и подойди ко мне. Я приму тебя как дочь. Посмотри на них, – она опять указала рукой на людей в белых одеждах, неподвижно стоящих в небольшом отдалении. – Они счастливы. Их никто не притесняет, не грабит, не заставляет умирать за властолюбие владык. Я сделаю все, чтобы так было и впредь. Приди ко мне, Элайн Кусланд, и я сделаю все, чтобы ты тоже была вознаграждена справедливостью Создателя.

– Хорошо, – решилась наконец королева. – Если ты не хочешь кровопролития, то я готова согласиться с тобой. Ты хочешь сделать своих людей счастливыми? Так делай их хоть какими – счастливыми или несчастливыми – только отпусти Алистера! Мы разойдемся, и я забуду о вашем существовании. Вы получите свою Справедливость, а я получу своего мужа. По-моему, это вполне справедливо, – она не удержалась от кислой усмешки при последнем слове.

– Сила не на твоей стороне, Элайн Кусланд, – в голосе Ланнат появились неприятные нотки. – Ты ничего не сможешь мне противопоставить – как видишь, я сделала умения твоего мужа-храмовника бесполезными. Поэтому прими свою судьбу и стань же наконец счастлива.

– Так ты... – королева вовремя прикусила язык. Эта ведьма знала очень много, но кое-чего она, кажется, совершенно не учла. – Предположим, я соглашусь, – медленно сказала Элайн. Колдунья одобрительно покивала ей. – Но мой муж, скорее всего, будет с этим не согласен. Да что там – «скорее всего»... Он наверняка будет против. А без Алистера я никогда не буду счастлива. Что тогда?

– Пустяки. У меня есть надежное средство, чтобы сделать его согласным.

– Да? И что же это за средство?

– Это неважно, Элайн Кусланд. Поверь мне, что он будет доволен уже через пять дней после того, как поживет с тобой и с нами в Белой Гавани. Доброта Создателя не оставит его.

– Нет, это очень важно. Если тебе так нужно заполучить меня с Алистером, то будь добра объяснить, что это за средство. Или это такой секрет, что ты готова из-за него начать бой?

Ланнат нахмурила брови. Было видно, что ей очень не хочется ничего объяснять, но упрямство королевы ей тоже было хорошо знакомо. Через несколько секунд она опять нацепила на себя улыбку:

– Ты сама когда-то помогла мне в этом, Элайн Кусланд. Из Праха Андрасте, смоченного кровью дракона, я сумела получить эликсир счастья. Капля в день – и через неделю человек навсегда перестает спорить с добротой Создателя.

Такого удара королева не ожидала. От такой увесистой оплеухи у нее чуть не подкосились ноги – ей даже пришлось опереться о меч, глубоко вонзившийся от этого в грунт.

– Так эти все... – прохрипела Элайн, с трудом кивнув в строну белых рубашек, – именно поэтому тебя и слушаются?

– Не только поэтому. Но эликсир счастья я даю любому, кто его попросит.

– А кто не попросит?

– Просят все, – отрезала колдунья. – Видишь ли, я умею слышать даже те просьбы, о которых молчат.

«Вот ты окончательно и доигралась. Оказывается, кровь дракона расхлебываешь не ты одна. Ну так посмотри, посмотри на этих големов, подчиняющихся жезлу управления. Вот она – настоящая цена твоей силы. Хотела «как лучше», да? Ну и кого ты теперь будешь за это наказывать? Саму себя? Оказывается, Карридин был прав... О, Создатель, как же он был прав!»

– А мне... тоже надо будет выпить этого... эликсира? – Элайн произнесла эту фразу очень медленно. Она все еще не могла оправиться от груза своей вины. Сегодня ей и без этого пришлось слишком много пережить.

– Если попросишь, то я незамедлительно дам его тебе. Значит, ты согласна?

«Что-то надо делать. Сдаваться? И перестать спорить с добротой Создателя. Стать этакой своеобразной усмиренной на такой вот ланнатский лад, да?

Материнство... Стоит ли моя мечта такой цены? Ты уже платишь по старым векселям, и платишь с такими чудовищными процентами, что... Нет-нет! Кроме того, неужели мне придется сдать этой крысе Алистера? Алистера?? Чтобы он тоже стал усмиренным?.. Ни за что! Усмиренным...

Вот! Я вспомнила! «Неужели тебе не надоело лить кровь? Разве ты не хочешь отдохнуть... Судьба этого мира обойдется без твоего участия...»

Я вспомнила, кто вещал мне эти слова тихим и ласковым голосом.

Это же был Демон Праздности в Круге Магов! Да-да, та самая мерзкая велеречивая гадина, которая забросила всех нас в Тень. Перед тем, как это сделать, он говорил почти точно так же...

Так стоит ли твое материнство ТАКОЙ цены? Может быть, хватит? Может быть, пора перестать платить за свою судьбу ТАКУЮ цену?»

* * *

Элайн сняла руки с рукоятки Юсариса и протянула их вперед ладонями, подняв глаза на ведьму.

– Видишь вот это, Ланнат? – это было сказано с немалым напряжением. Королева изо всех сил стискивала зубы — от этого ее лицо начало кривиться в некрасивой гримасе.

– Что «это»? – удивилась ведьма.

– Вот это. М-м–м... Ох!.. – столь сильная концентрация давалась ей нелегко. – Посмотри на мои ладони!

– Там ничего нет. Что ты хочешь мне этим сказать? – и Ланнат пристально взглянула на королеву. – Ты сдаешься?

– Для этого я должна поднять руки, верно? Так смотри, я их поднимаю...

Ей нечем было отвлечь эту колдунью. Просто нечем. Поэтому пришлось прибегнуть к такому немудреному способу запудривания мозгов, пока Элайн копила свои силы. Как известно, «на всякого мудреца довольно простоты», – и хозяйка Белой Гавани завороженно уставилась на поднимающиеся руки королевы.

Ее Величество шумно выдохнула и резко опустила воздетые руки вниз. Столб яркого света ударил прямо в темечко Ланнат, заставив ее застыть с выпученными глазами, из которых потекли тонкие красные струйки. «Святая Кара» выполнила то, что должна была выполнить – оглушила колдунью. Посох выпал из ее опустившихся рук, глухо звякнув о грунт.

– Я тоже храмовник! – воскликнула Элайн и сразу обернулась к Алистеру. Сведение и разведение ладоней, легкий хлопок – и слабая полупрозрачная волна разбилась о короля. Ничего не произошло – ни он, ни маг так и не изменили своей позы. Может быть она сделала это неправильно? Алистер учил ее так давно... Надо попробовать еще раз. Но время, время – ведь Столб света оглушает ненадолго, и эта Ланнат вот-вот придет в себя. Королева сосредоточилась и снова развела руки. В этот раз хлопок был намного громче, и дымчатая волна развеивания магии стала плотнее.

Алистер тряхнул головой и улыбнулся ей.

– Бррр! Это было неприятно, душа моя! Но ты справилась!

«Получилось!! У меня получилось!»

Увы, на обмен любезностями и радостными впечатлениями времени совсем не было.

– Ты помнишь, Алистер? Развеивай ее магию!

Элайн выдернула меч из земли. И вовремя – Ланнат уже очнулась от ступора и наклонялась за своим птиценосным посохом, а толпа мужчин неслась к ним со всех ног. Королева бросилась к колдунье, но натолкнулась на поток электрических искр, с громким треском потянувшихся к ее телу из рук ведьмы.

«Бурегонитель», эпическая противоразрядная броня, которую ей удалось раздобыть в Амарантайне, спасла ее от шокового удара, но резкие белые всполохи все-таки ненадолго ее ослепили. Элайн застыла лишь на секунду, пытаясь понять, кто и где сейчас находится, но этой секунды вполне хватило. Ее сразу же подбросило в воздух и скрутило тончайшими силовыми нитями.

«Сокрушающая клетка!.. Как же мне больно...» – только и успела подумать королева.

Но Алистер не терял времени – резкий звук хлопка, катящаяся волна антимагии, и вот Элайн стоит двумя ногами на земле.

Сзади раздался дикий вопль короля – его боевой клич уже валил на землю подбежавших к нему белорубашечников.

Ее Величеству вдруг вспомнилось, как не раз и не два умудренный опытом Сайрус, наставник юной Элайн Кусланд, вознамерившейся овладеть искусством боя с двуручным оружием, заставлял ее снова и снова доводить до автоматизма вход в транс «Неукротимости».

Это умение не позволяло никому сбить с ног того, кто привел себя в это состояние. Для воина, вся защита которого состояла в постоянном нападении – это было очень важно. Чрезвычайно важно.

– Айййяяя! – ее крик был уже не слышен на фоне воплей Алистера, со звоном расшвыривающего щитом нападавших в разные стороны. Они лезли на него словно муравьи, пытаясь задавить его числом, а не зацепить своими ножами-переростками.

И Элайн бросилась вперед, к ведьме.

Ланнат мельком посмотрела на нее и протянула посох в ее сторону. Конус пронзительного холода, вырвавшийся из его вершины, снова остановил королеву на месте, покрыв ее броню коркой толстого льда. Пока Элайн резкими рывками ломала свою ледяную скорлупу, ведьма ударила белоснежной палкой по земле.

Резкий грохот сотряс воздух, и земля заходила ходуном, сшибая всех с ног и опрокидывая на землю. Со склонов гор с шумом покатились сначала маленькие, а потом и большие камни. Король и окружившая его толпа в один миг оказались на земле в одной большой копошащейся и рычащей куче.

Лишь одна Ланнат прочно стояла на ногах, крутя в воздухе белой птицей. Результат ее пассов не замедлил ждать – на сражавшихся людей с безоблачного неба упала снежная буря, и в потоке морозной пурги, охватившей людей, уже нельзя было разобрать, кто нападает, а кто защищается.

Видимо, Ланнат решила сначала вывести из боя Алистера, чтобы без дальнейших помех со стороны храмовника разобраться с королевой. Картахана с его связанными руками она как угрозу не рассматривала. Его, кстати, вообще не было нигде видно.

Сбивая с ног последние куски льда, королева заметила, что вокруг Ланнат клубится едва заметная голубоватая дымка. Элайн знала, что это такое. Это была «Магическая мощь», придававшая заклинаниям колдуна убийственную, почти-что непреодолимую силу, легко разрывающую ткань реальности в клочья.

«Пурга... Магическая мощь... Неужели она решится на «Бурю Века?» – ахнула про себя королева.

Кричать и предупреждать кого-либо уже было поздно – Ланнат все же решилась. Еще один взмах посоха – и над пургой на несколько секунд зазмеились грозовые разряды. Но «Магическая мощь» сразу же превратила снежную бурю вместе с грозой в медленно вращающийся и мерно гудящий чудовищный столб из перекрученных молний, ломающих своими ударами даже камни.

В замороженной толпе раздались чьи-то истошные и жалобные крики. На землю стали падать первые трупы – но Алистера среди них, слава богу, пока еще не было.

После того, как Ланнат применила одно из самых мощных заклинаний по замороженному и обездвиженному храмовнику, она развернулась к Элайн. Землетрясение, от которого потоком сыпался щебень со склонов и ходили ходуном верхушки гор, по ее мнению, должно было повалить королеву навзничь и не давать ей подняться. Оно действительно было очень сильным – в грунте даже зазмеились широкие трещины, в которых можно было серьезно переломать ноги.

Каково же было удивление Ланнат, когда она увидела, что королева не упала. Бежать по трясущейся, словно эпилептик в припадке, земле, конечно, было невозможно, но Элайн неуклонно продвигалась к Ланнат широкими шагами, занеся Юсарис для удара.

«Магическая мощь» стоила недешево – концентрируя силы, она быстро истощала мага – но ведьма собрала последние остатки своего могущества и запустила в королеву заколдованным булыжником. Сотворенная из магического камня глыба, ударив королеву в живот, сумела отбросить Элайн назад, прямиком в крутящуюся электрическую воронку, которая к тому времени уже успела убить почти всех, до кого смогла дотянуться. Только Алистер стоял на одном колене среди набросанных друг на друга телах и лихорадочно поглощал лечебное зелье. Ему сейчас было не до боя.

– Тебе не победить меня, кровавая Кусланд! – низким голосом закричала Ланнат в предвкушении скорого конца. – Добро побеждает! Во имя Создателя!

Доспехи «Бурегонителя» не зря получили свое громкое имя – Элайн ощущала удары молний всего лишь как неприятное пощипывание. «Буря Века» не смогла ее ни оглушить, ни как-то серьезно ранить, поэтому она сразу же вскочила на ноги и снова бросилась к ведьме. Почву трясло уже не так сильно, и Ее Величество уже не шла к ней, а бежала. Элайн знала, что колдуну нельзя было давать возможность отдышаться – это означало его победу.Увидев, что «Буря Века» не повредила королеве, Ланнат опять нацелила на ее свой посох. Это далось ей с трудом – серия мощных заклинаний вытянула из нее практически все силы, но все-таки она попыталась еще раз сделать что-нибудь против этой неубиваемой воительницы. И не успела.

От резкого взмаха меча королевы посох отлетел далеко в сторону, а сама Ланнат пошатнулась. Пытаясь его удержать, она сама чуть не упала. Следующий удар Юсариса пришелся прямо по голове ведьмы. Но в самую последнюю секунду Элайн повернула кисть и чуть придержала меч – клинок ударил Ланнат плашмя, плоской стороной и чуть наискось.

Если бы не это, то голову старосты Белой Гавани просто разрезало бы на две части, словно тыкву, однако сейчас ее лишь контузило и отбросило тряпкой в сторону. Нелепо взмахнув руками, она недвижно повалилась на колеблющуюся землю рядом с большой черной трещиной и неподвижно застыла, глядя в небо широко открытыми глазами. Из ее уха потекла струйка крови.

Элайн обернулась. Король, пошатываясь, уже выходил из центра утихающей бури, зажав в руке склянку с остатками лечебной настойки.

– Как ты там, Алистер? – она шагнула к нему.

– Да вроде пока живой! – его голос из под шлема был слышен глухо. Он подошел ближе. – Правда, пришлось выпить самый сильный эликсир, который у меня был – очень уж у этой старосты злые молнии. Она действительно сильный маг. Тебе удалось убить ее?

Королева посмотрела на распростертую Ланнат.

– Надеюсь, что нет. Я хочу тщательно разобраться, что она тут натворила, и поэтому она мне нужна живой. Помоги-ка поставить ее на ноги – я боюсь, что она вот-вот провалится в разлом.

«Буря Века» окончательно утихла и от неистовства молний остались только разбросанные там и сям покрытые инеем трупы сподвижников Ланнат. Землетрясение тоже почти успокоилось, но грунт периодически слегка потряхивало, а гул из-под земли не утихал.

Вдвоем они подняли ведьму на ноги, и Алистер плеснул ей в зубы остатки восстановительного эликсира, пока королева крепко держала ее за плечи.

Ланнат медленно открыла свои бесцветные глаза. Они опять ничего не выражали – в них была видна одна лишь пустота. Бездумно посмотрев в лицо Элайн, колдунья закрыла веки.

– Ее нужно привести в чувство. Она должна мне кое-что срочно сказать. Алистер, похлопай ее по щекам.

– Почему я? Мужчина не должен бить беззащитных женщин! – возмутился король.

– Я же прошу похлопать ее, а не бить! И потом, если я сама начну это делать, то я точно не удержусь и отхлестаю ее до такой степени, что она потом говорить не сможет! Пророчица доброты, тьфу! – и королева чуть не выругалась. – Ради того, чтобы остановить нас, она безжалостно поубивала своих людей! Наших подданных!

Сняв перчатку, Алистер потрогал Ланнат за лицо.

– Да не так! Сильнее! Считай, что ты ее лечишь.

Он хлопнул по щеке ведьмы чуть сильнее. Потом еще. Она опять открыла глаза и слегка улыбнулась.

Королева не выдержала этой глумливой улыбки. И вопрос о проходе к Свету Справедливости, который она хотела задать этой белой крысе, сразу же вылетел из ее головы.

– Сука!!! Тварь! Ты зачем убила столько народу?! – заорала ей в лицо Элайн, сильно тряхнув ее за плечи. – Зачем?! И ты еще хотела судить меня за Бресилиан!

– Моя... Я... Без меня люди... – Ланнат с трудом ворочала языком. Даже влитый в нее лечебный эликсир не очень помогал. Ее Величество знала толк в сильных ударах. – …Не найдут путь к Справедливости... Моя жизнь важнее чем...

– Алистер, если бы ты знал, как сильно мне хочется прикончить ее прямо сейчас. – Элайн посмотрела на короля, словно спрашивая у него одобрения.

– Но еще сильнее я хочу посмотреть, как эта самозванка пойдет под суд, так что...

Но рок не интересовало, что хочет Ее Величество. Он распорядился по другому.

* * *

Как только королева снова повернулась к Ланнат, чтобы еще раз посмотреть в ее пустые глаза, голова ведьмы резко дернулась. А из ее правого глаза неожиданно выскочило узкое острие стрелы, застыв в нескольких сантиметрах перед носом королевы.

Колдунья резко обмякла в руках Элайн, уронив пронзенную стрелой голову на грудь. Увидев это, Алистер автоматически, на одних рефлексах, вскинул щит – и вовремя! Еще одна стрела с глухим стуком вонзилась в него практически сразу же после первой.

Не сговариваясь, Элайн и Алистер прянули в разные стороны, бросив труп Ланнат на землю. Стрелы свистели мимо них с четкой, безжалостной периодичностью, пытаясь своим жалом найти свою жертву. Причина этого смертоносного ливня выяснилась практически сразу – около входа в небольшое ущелье стоял тот самый беловолосый эльф. Он методично, словно на стрельбище, посылал в них одну стрелу за другой, слегка водя своим луком из стороны в сторону, чтобы получше прицелиться. Несмотря на то, что доспехи короля и королевы хорошо защищали от стрел на излете, прямой удар бронебойного наконечника заговоренной стрелы мог пронзить любого рыцаря насквозь.

Недолгие размышления Элайн, с какой стороны лучше напасть на лучника так, чтобы не получить стрелой в глаз, прервал грохот и яркая вспышка. «Шар огня», разорвавшийся у ее ног, не смог бросить ее на землю, но немедленно заставил обернуться в поисках того, кто это сделал.

«Упустили!» – только и успела подумать Элайн.

Недалеко от входа в «Перчатку», около разрушенной стены, стоял Картахан с воздетыми к небу развязанными руками и творил еще одно явно нехорошее заклинание.

Теперь им угрожали с двух сторон — и надо было срочно принимать какое-то решение. Времени на совещание им дали.

– Алистер! У тебя щит – бей лучника! Живьем! – на долгие объяснения, что стремительно умирающие враги не смогут никому ничего рассказать, у нее времени не было. Она надеялась, что ее муж поймет столь сумбурную фразу правильно. В конце концов, он не раз это доказывал, угадывая ее мысли и желания вообще без всяких слов.

Сама же королева рывком бросилась к малефикару. Она понеслась к нему изо всех сил, делая стремительные прыжки, – сейчас все решало то, кто успеет ударить первым. Казалось, что в этой гонке малефикар окажется быстрее, но все забыли про покойную Ланнат. Точнее, про землетрясение, которое она вызвала, чтобы сбивать с ног Элайн и Алистера.

Где-то далеко внизу гул опять усилился и перешел в глухой рев. Всю долину затрясло так, что со склонов ущелья ринулся вниз новый поток булыжников, а трещины зазмеились не только в грунте, но и на скальных стенах. Видимо, разбуженные недра земли так и не пожелали окончательно успокаиваться.

От резкого толчка Картахан оступился и чуть было не упал, а королеву этим же толчком бросило прямо на него. Вместо прыжка с ударом она просто врезалась в него всем корпусом и повалилась не землю, свалив по дороге и мага. Ее меч отлетел в сторону – теперь пришлось драться в рукопашную.

Малефикар оказался достаточно силен: ему чуть было не удалось отбросить от себя Элайн, но она дернула его на себя, стараясь ударить коленом в пах, и они покатились к стене. Вместо того чтобы наткнуться на каменную кладку, клубок из тел свободно проник сквозь нее. Кладка оказалась всего лишь иллюзией и королева с Картаханом попали в темныйпокатый проход, который освещали узкие кристаллы, выступающие из стен. С их бритвенно-острых граней струился мерцающий голубоватый свет, едва разгоняя вокруг себя беспроглядную тьму.

Крутой уклон коридора привел к тому, что маг и королева покатились еще быстрее, пока наконец не ударились о стену с двумя шипастыми кристаллическими друзами. Элайн старалась изо всех сил садануть Картахана между ног, прекрасно зная, что один такой удар надежно обездвижит мага, и обездвижит надолго. Но пока ей этого не удавалось.

В свою очередь малефикар, рыча от натуги, сумел таки выпростать руку и вцепился ею в лицо королевы. К сожалению, шлем «Бурегонителя» не был сплошным и не имел забрала, поэтому Картахан без труда достал Королеву своими вонючими пальцами.

Сильнейшая боль молотом пробила мозг Элайн, заставив ее пронзительно завыть – маг применил какое-то особое заклинание, высасывающее силы через прикосновение.

Уже мало соображая, что она вообще делает, Элайн схватила Картахана за уши и резко рванула его голову вверх – к мерцающим кристаллам в стене. Теперь булькая горлом, заорал уже Картахан – один из кристаллических отростков с хрустом вонзился ему в правый глаз. Он судорожно сжал пятерню на лице королевы – и та продолжая кричать от боли, сделала второй рывок, еще глубже насаживая голову тевинтерца на голубоватую иглу.

Он дернулся и обмяк, а Элайн отпрянула от него и упала навзничь. Еще чуть-чуть, и он бы высосал из нее всю жизнь без остатка.

Ее падение на спину совпало с еще одним приступом гнева гор. Земля снова заходила ходуном, а гул внизу стал еще сильнее. С потолка упало несколько камней, а один из самых длинных кристаллов, торчащих из стены, отломился и тоже упал, рассыпавшись на мелкие куски.

Оставаться в этом штреке стало просто опасно, и королева медленно поднялась сначала на колени, а потом выпрямилась во весь рост, благо высота штрека позволяла это сделать. Она с молчаливой злобой посмотрела на труп малефикара с вытекшим глазом, из которого торчал, слегка посверкивая, голубоватый осколок.

«Все. Он, конечно, сдох, но никакого Праха теперь не будет. Забудь. Эх!... Легко сказать, забудь. Ладно, слава Создателю, что хотя бы жива осталась... Алистер! А что там с Алистером?»

Словно ответив на этот безмолвный вопрос, горы рявкнули снова, да так рявкнули, что сильнейший подземный толчок вновь кинул ее на спину. С потолка посыпались водопады щебня, а позади нее раздался глухой грохот и стук камней.

Она сразу же бросилась к выходу – и опоздала. Перед ней уже громоздился завал – причем завал самый настоящий, без колдовства и обмана. Большие и маленькие булыжники надежно перекрывали дорогу назад. Попытавшись столкнуть несколько камней, Элайн поняла бесполезность своих попыток. Дорога осталась только одна – вперед.

Вернувшись к распростертому трупу малефикара, она остановилась около него.

«Как он там говорил? «когда спускаешься далеко вглубь, начинается такой белесый туман. И любой, кто в него заходит, сразу падает замертво» И что же теперь делать? Просто стоять?

А может, он опять врал. И нет там никакого тумана. В любом случае — какой у меня выбор? Двигаться можно только в одну сторону».

Прямо перед Элайн на пол упал камешек, и тонкая прерывающаяся струйка мелкого песка потекла вниз. Королева завороженно уставилась на поток этих песчинок, мерцающих в свете кристаллов. Почему-то Элайн вспомнилось, как она такой же струйкой сыпала Прах Андрасте в мешочек, стоя около урны... А тут песок сыплется из дырочки в потолке... Дырочка... В ее голове возникла другая сцена – Юсарис поворачивается вокруг оси и буравит своим концом в поясе этого вонючего мага... дырочку. «Стойте! Нет! Только не мой живот!» – вопит этот людоед... Вот она удивляется: «Зачем ему такой широкий пояс? Может это новая мода?..»

ПОЯС!!!

Она подскочила к телу малефикара и невзирая на тяжелый смрад, исходящий от его одежды, стала судорожно сдирать с него действительно широкий и толстый пояс.

Взяв необычный ремень в руки, Элайн быстро обнаружила, что на его обратной стороне находится кожаный клапан, застегнутый маленькой пряжкой. Не прошло и трех секунд, как ее рука уже вцепилась в небольшой кисет тонкой кожи, вынутый из пояса.

Бронированная перчатка птицей слетела с ее рук, и вот ее пальцы уже сами по себе дотрагиваются до тончайшего сероватого порошка с неповторимым золотистым отливом.

«Не может быть. Но ведь это он... Он!»

Она не верила своим глазам.

«Это Прах Андрасте. Не может быть. Но ведь... Ведь это действительно Прах Андрасте!».

Она поднесла пальцы с волшебными крупинками прямо к глазам.

«Да. Я нашла его. Я нашла его! Я НАШЛА ЕГО!!!»

Королева медленно упала на колени и прижалась лбом к кисету. Ее переполняло счастье. Она была заперта под землей, в темном проходе, который был готов вот-вот обвалиться, но она была счастлива. Наверное также счастлива она была лишь один раз в своей жизни. В тот самый день – день своей свадьбы – когда Алистер вел ее за руку к алтарю.

«О Создатель! Спасибо тебе! Я не зря столько шла сюда. Я все-таки нашла свою судьбу. Я сделала это. Сделала!! СДЕЛАЛА!!!»

Струйка песка перестала сыпаться сверху, словно намекнув королеве, что рассиживаться больше не стоит.

Глава 22

«...Достойные да войдут сюда, и да пребудет обязательно с ними либо след нашей пророчицы, либо прах тела ее, либо образ святого слова ее.

«Невеста Создателя». Страница семьсот одиннадцатая, параграф двадцать первый. Перестановочный шифр с заменой знаков».

Уклон становился все круче и круче, и Элайн была вынуждена спускаться очень осторожно, чтобы не покатиться под горку в полную неизвестность. Впрочем, неизвестность была не совсем полная – кристаллов становилось все больше, и освещение от них – если можно назвать освещением бледное мерцание их граней – усилилось. Это и помогло королеве вовремя остановиться перед клубами плотного белого тумана, скрывающего за собой дальнейший путь вперед.

Малефикар не обманул – на полу впереди, несмотря на отвратительную видимость, были действительно заметны чьи-то кости. Туман явно и недвусмысленно был смертелен.

«Ну и что же делать? Идти вперед умирать? Нет уж, лучше попытаться разобрать завал. Ведь я так и не попробовала по-настоящему толкнуть эти булыжники! Тоже мне, завал. Я победила Архидемона, а тут какие-то камни!»

После того, как королева нашла Прах Андрасте, ей уже все было нипочем. Даже если бы сейчас ей потребовалось биться с десятью Архидемонами – она и тут не очень бы унывала.

И Элайн стала разворачиваться. Это было совсем не так просто – крутой спуск, на котором проскальзывали ее сапоги, заставлял двигаться очень осторожно. Сжимая кисет с Прахом Андрасте в одной руке, другой рукой она непроизвольно схватилась за толстый выступающий кристалл в стене. Начав подниматься по склону назад, Элайн сделала небольшое усилие и, почувствовав проскальзывание подошвы, сжала руку на кристалле, стараясь на нем подтянуться.

Это было ошибкой. Несмотря на остроту и твердость граней, которые могли разрезать канаты и протыкать глаза, сами по себе кристаллы были достаточно хрупки. Этот факт Элайн осознала сразу же, как только услышала отвратительный хруст сломавшейся стекляшки и полетела спиной вниз в тот самый белесый туман, для чего-то высоко подняв руку с зажатым в ней кисетом.

Вероятно, она боялась его повредить. На понимание того, что она падает в облако смерти, времени у королевы уже не оставалось.

Туман тоже решил, что именно кисет с Прахом Андрасте достоин всяческого уважения и быстро расступился перед скользящей на спине женщиной.

* * *

Свой полет Элайн закончила на крошечной площадке, довольно-таки сильно врезавшись плечом в каменную стену. Немного поморщившись, она сразу же встала, привычно отряхнувшись и забыв о том, что броню, собственно, отряхивать не нужно.

Над этой привычкой Алистер подтрунивал еще с самого Лотеринга. Собственно, с этих шуточек и началось их общение, переросшее потом в душевную и телесную близость.

«Алистер... – подумала Элайн. – Скорее бы выбраться отсюда».

В боковой стене светился проход. Других дверей и отверстий не было видно. Увы, выбора у нее опять не было – и королева пошла вперед, достав на всякий случай мизерикорд – хоть какое-то, но оружие, так как ее любимый Юсарис остался валяться около входа в штрек.

Полутемный овальный зал, в который зашла Ее Величество, был велик, и его углы не просматривались, утопая в непроглядной темноте. Ни один звук не нарушал его безмолвия. Только если очень хорошо прислушаться, можно было угадать, что где-то далеко внизу гудит и ворочается разбуженный дух этих скал.

У одной из стен стоял алтарь пророчицы с небольшой статуей, а рядом с ним на круглом помосте что-то мерцало и переливалось. Элайн осторожно подошла ближе. Какая-то полупрозрачная тень легким колыханием воздуха обозначала, что королева в этом зале не одна.

Элайн сделала еще один шаг.

Факелы около статуи вспыхнули, и центр помоста слегка задрожал. Сразу же после этого тень начала сгущаться, превращаясь в огромный, около двух метров в диаметре – медленно вращающийся шар.

Позади нее что-то заскрежетало. Королева обернулась. Так и есть — проход закрылся выдвинувшейся откуда-то каменной плитой. Такие штуки ее не удивили — самопроизвольно закрывающиеся и открывающиеся двери в подземельях были делом самым обычным. Например, чего только стоили комнаты с ловушками, расставленные по дороге к Наковальне Пустоты.

«Все равно там завал. Так что пусть закрывают», – подумала Элайн.

– Ты достойна исполнить свое справедливое желание, – голос раздался совершенно неожиданно. Он был... Ни грубым, ни ласковым, ни спокойным, ни гневным. Никаким. Ничего человеческого, словно говорила какая-то машина из гномских кузниц. Даже големы, и те разговаривали куда эмоциональнее.

Шар проявился окончательно. Посередине помоста теперь беззвучно вращался гигантский драгоценный камень, сверкая своими гранями в дрожащем свете факела. Каждая грань отражала все и не отражала ничего. Во всяком случае, разобрать, что именно отражалось на поверхности этой штуковины, было решительно невозможно.

«Ого! Да уж, Создатель подарил своей невесте действительно величайшую драгоценность. Понятно, почему она ее оставила здесь – такую штуку в карман не сунешь!»

– Кто ты? – отозвалась королева, пытаясь определить источник звука.

Собственно, ответ Элайн уже знала. Но проверить свою догадку лишний раз не мешало – вполне возможно, что все эти разговоры малефикара и белой крысы были только разговорами. Или, что еще хуже, разговорами с двойным дном.

– Я – никто. И я – все. Я – то, что люди ищут всю свою жизнь.

Определить, откуда исходил голос, оказалось невозможно. Он как будто был повсюду, и Элайн мысленно махнула рукой.

«Какая в сущности, разница, откуда вещает эта Справедливость. Самое главное, что она скажет!»

– Я – Свет Желанной Справедливости. Говори, достойная.

Пока все совпадало. Это уже было очень подозрительно, но у нее оставался последний, решающий вопрос.

– Ты действительно исполняешь любые желания?

Шар стал вращаться заметно быстрее, и по нему побежали яркие блики.

– Я выполню твое справедливое желание, достойная. Одно твое желание. Назови его.

Она даже не задумалась над ответом.

– Я хочу излечиться от бесплодия. Я желаю стать матерью!

– Желание справедливо. Я исполню его. Положи Прах пророчицы на алтарь.

Это было очень хорошо и невыносимо прекрасно. У Элайн подкашивались ноги от предвкушения, что сейчас она избавится от того, что мучило ее так долго. Сейчас она выдернет из себя это проклятье. Этот кол, вбитый в ее душу и травящий ее сердце черной тоской, вот-вот исчезнет. Она наконец станет настоящей женщиной. Сейчас. Прямо сейчас.

Нетвердой походкой она направилась к алтарю.

– Справедливая цена будет оплачена тобой позже. – Механический голос не изменился ни на йоту. Поэтому смысл сказанного до королевы дошел не сразу.

– Какая еще цена? – она сразу остановилась.

– Каждое желание имеет цену. Справедливое желание имеет справедливую цену.

Она недоуменно посмотрела на кисет с Прахом Андрасте.

– А что же я кладу на алтарь?

– Ты всего лишь возвращаешь то, что тебе не принадлежит. Доказательство твоей избранности, достойная. Оно же и откроет тебе путь обратно.

А вот это выслушивать было уже далеко не так приятно. Мало того, королева почему-то подумала, что дальше будет еще хуже.

– Хорошо, справедливая цена — это что такое?

– Ты узнаешь, когда судьба придет взять ее.

К сожалению, она не ошиблась. Разговор становился просто отвратительным.

«Опять! Опять я должна выбрать из чего-то. Или кого-то! Да что же это за напасть...»

– Говори яснее... этот, как там – Свет Справедливости! Чем я должна заплатить за свое желание?

– Всем. Или ничем. Ты узнаешь потом, достойная. Когда судьба потребует свою плату, ты неизбежно заплатишь. Положи Прах на алтарь, и да пусть свершится твоя справедливость.

От радостного настроения королевы не осталось и следа.

– Постой. Как это «всем»? Что значит «всем»? Объясни, что это за такая странная цена?

– Домом, близкими, друзьями, врагами. Всем, что у тебя есть.

– Что?

– Или ничем. Твоя судьба сама определит, чем тебе заплатить – тем, что ты любишь или тем, что ты ненавидишь. Или до чего тебе нет дела.

– Что же это, значит, я должна рискнуть наугад? Всем, что у меня есть? Это несправедливо! – королева начала всерьез злиться.

– Это справедливо. Ты сама выбрала свое желание. И твоя судьба сама выберет его цену.

– Да кто это вообще такая, моя судьба? Где эта стерва?! Почему это ради нее я должна рисковать... рисковать, например, Алистером?! – она опять начала повышать голос.

– Прислушайся к себе, достойная. И ты получишь ответ на свой вопрос. А сейчас положи на алтарь Прах Пророчицы, и я выполню твою просьбу.

Элайн замолчала. Шар все так же бесшумно вращался, отбрасывая на ее замершее лицо отблески факела.

Королева вспомнила, чем именно она платила за свою судьбу.

Стремительным потоком перед ней пронеслись яркие образы убитых и спасенных людей. Уничтоженные долийцы. Спасенный эльфинаж. Растоптанные Хоу во главе с проклятым Рендоном. Трупы, трупы, трупы... Казненный Логейн. Зарубленная Анора. Освобожденный от мертвецов Редклифф. Живой Коннор. Вставший на ноги Эамон и плачущая от счастья Изольда. Отданный на растерзание этому Эамону Йован... Опять трупы... Никуда не деться от этих мертвецов... Трупы, трупы... Повешенный Натаниэль. Отпущенная и прощенная Коутрин, правая рука Логейна. Ритуал с Морриган ради Алистера...

Алистера.

Алистера!

Алистера!!

«Так значит, моя судьба придет забирать свое? И может быть, заберет Алистера? Может быть, заберет, а может и не заберет?..

Ну уж нет! Хватит, потаскала она меня за шиворот, как котенка. Я сама к ней приду. Я сама потащу ее за волосы. И пусть будет, что будет!»

Она тупо посмотрела на кисет и пробормотала:

– А если я не положу Прах на алтарь?

Шар, видимо, обладал прекрасным слухом.

– Пока ты не вернешь то, что не принадлежит тебе, я не волен творить справедливость. И ты не уйдешь отсюда.

Элайн моментально вспыхнула, словно сухая солома от раскаленной головни.

Ее сегодня уже заставили почувствовать, что это такое – «цена за справедливость». Вся эта история с судом за Бресилиан, унижение в тюрьме, эликсир счастья, гора трупов, наваленных «Бурей Века» – все это только подлило в ее костер целую бочку масла.

– Вы мне надоели! Вы все! Со своим счастьем и справедливостью!! – заорала она, надсаживаясь. – Я устала за них платить, поняли?! И хотя бы один раз я попробую показать вам кукиш, поняли?! И пусть эта самая судьба или кто-там-еще... сама давится этой самой справедливостью, но я ей Алистера не отдам! НЕ ОТДАМ!!! Поняли?!

– Без платы я не волен творить справедливость, – занудно повторил шар.

– А вот и не надо! Мне не нужна такая справедливость! Я и так сыта ей по горло. Хватит! – она продолжала кричать на величайшую драгоценность всего Тедаса, словно это был не Свет Справедливости, а глухой пьяный боцман.

– На! Давись моим доказательством! Я ухожу – считай, что я недостойна! А ты забери, если это тебе так нужно! Жри!

Она выгребла из кисета горсть Праха и, подскочив к шару, стала бросать и бросать в него то, за чем она гонялась столько времени. Ее аж трясло от возбуждения, ей хотелось хоть как-то воздействовать на этот шар – столь же прекрасную, сколь и отвратительную драгоценность, чтобы услышать или увидеть от нее хоть какую-то эмоцию. Осуждение, гнев, пусть даже ненависть. Хоть что-то другое вместо этих бесстрастных слов о ее судьбе, ее близких, доме...

Когда кисет опустел, она запустила в сверкающую сферу этим куском уже бесполезной кожи, но тщетно. Голос, раздавшийся после ее геройского буйства, ничуть не изменился. Тем же нечеловеческим тоном Свет Справедливости заявил:

– Ты поступила правильно, достойная.

Это были его последние слова – внутри шара на одну секунду зажглось и сразу же лопнуло белое маленькое солнце, заставив королеву крепко зажмуриться, закрыв лицо ладонью.

Под ногами опять затряслось – это уже становилось привычным. Видимо, покойная Ланнат не рассчитала мощность своего заклинания — разбуженные горы до сих пор продолжали проявлять свое возмущение. Но вполне вероятно, что этот толчок был вызван вспышкой самой величайшей драгоценности Тедаса.

Когда Элайн открыла глаза, никакого Света Справедливости уже не было, а вместо него в воздухе висело облачко золотистых искр. Это облачко, видимо только и ждало, чтобы королева открыла глаза. Не успела она сделать и вздоха, как искрящееся облачко окутало королеву и моментально впиталось в ее тело, наполнив его странным ощущением. Как будто после долгого и тяжелого сна она проснулась с ясной и свежей головой. Бодрость и свежие силы переполняли Ее Величество.

Элайн почувствовала какой-то душевный восторг. Несмотря на понимание того, что она сама, своими руками прямо сейчас выбросила Прах Андрасте, уничтожив свою последнюю надежду на выздоровление, ей почему-то стало очень хорошо.

Элайн охватило непонятное нетерпение. Предвкушение чего-то нового и очень приятного.

«Так удивительно! – подумала она. – Ведь я все потеряла... После стольких мучений, боев, крови и трупов – я сама все выбросила. И мне на это почему-то плевать! Впрочем, не на все... Как там Алистер?»

Тут королеве на голову с потолка упал кусок облицовки. Она посмотрела наверх и попятилась – оказывается, весь свод пошел трещинами и довольно-таки сильно трясся. Гул, который до этого был почти не слышен, стал ощутимо громче и заметнее.

Потолок обвалился еще в двух или трех местах. Теперь начали трястись стены, и змееподобные разломы с потолка потянулись по ним вниз, к самому полу.

Элайн непроизвольно подпрыгнула – кто-то словно молотом ударил снизу по ее ногам. Теперь противно хрустящими трещинами покрылся и пол.

Противоположная от алтаря стена издала странный харкающий звук и осыпалась вниз, обнажая темно-серую скальную породу. Прямо в середине открывшейся глазам неровной каменистой поверхности явственно угадывалась чернота прохода. Или пролома.

С потолка опять упал дождь из каменных кусков, а трещины на полу начали расширяться.

Зал грозил вот-вот прекратить свое существование, и королева более не колебалась. Оставаться здесь было не только бессмысленно, но и опасно. Совершенно неизвестно, пропустит ли ее туман без Праха Андрасте, а даже если бы он и пропустил ее, то на разбор завала времени уже не оставалось.

И Элайн ринулась вперед.

* * *

В проходе было очень темно и ничего не видно. Никакого освещения там не предусматривалось, и королеве пришлось идти вперед на ощупь, вытянув руки. Риск был чрезвычайно велик – в любую секунду воительница в тяжелых доспехах могла провалиться в яму или напороться лицом на острый выступ. Кроме этого, ее вполне мог поджидать какой-нибудь подземный монстр или злобный дух. Однако, Создатель в этот раз был к ней милостив.

Ударившись несколько раз головой о низкий потолок, она наконец-то увидела впереди яркое пятно. Меньше чем через минуту она уже карабкалась вверх по штреку, в стенах которого не было голубоватых кристаллов. Наоборот, он были укреплены бревнами и деревянными распорками. Кое-где даже были видны чадящие факелы, а пол штрека был хорошо утоптан.

Было нетрудно догадаться, что это именно тот самый проход, который прорубало белое братство под предводительством самозваной пророчицы.

Около выхода Элайн обнаружила трех женщин в измазанных белых платьях, неподвижно сидящих прямо на полу. Одна из них плакала, спрятав лицо в ладонях, другая ее пыталась утешить. Третья сидела ровно и неподвижно, и только судорожные движения ее рук, непрерывно оправляющих и без того ровный подол, выдавали ее сильное беспокойство.

Подойдя к ним, королева громко сказала:

– Все кончилось. Ваша пророчица мертва. Уходите отсюда – эта шахта вот-вот обвалится.

Они только ойкнули и испуганно уставились на нее. Женщинам явно хотелось что-то сказать, но было видно, что они очень боялись этой рыжеволосой воительницы.

– Вы слышали, что я сказала? Уходите отсюда!

Они так и не двинулись с места, продолжая испуганно смотреть на королеву. Но ей было некогда с ними возиться. Судьба Алистера ее интересовала намного больше, чем эти оболваненные эликсиром несчастные женщины. И она пошла вперед, оглядываясь в поисках своего мужа.

«Интересно, кого теперь они будут слушаться?»

Размышления королевы прервал радостный вопль.

– Элайн! Душа моя!

– Алистер!

Звон столкнувшихся доспехов на несколько секунд перекрыл подземный гул, а их прочность подверглась немалому испытанию – сила взаимных объятий венценосных супругов была поистине чудовищна. Но покрытые рунами доспехи «Бурегонителя» с честью вышли из этой переделки. Золотистая броня Короля Кайлана, надетая на Алистера, тоже не подкачала.

– О Создатель! Я уже начал с ума сходить! Ты словно сквозь землю провалилась! – Алистер был на седьмом небе от счастья.

– А так и есть! Провалилась! – она улыбалась еще шире, чем он. Это было нелегко, но ей все равно удалось это сделать. – Алистер! Как хорошо, что ты опять рядом!

И она поцеловала его с таким пылом, что король после этого не мог перевести дух еще минут пять.

К их ногам прикатился небольшой камень. Увидев это, королева очнулась.

– Пошли отсюда, да побыстрее. После землетрясения, устроенного этой крысой, тут стало очень опасно. Меня там чуть было не завалило!

– Где это там? – заинтересовался король.

– Я все расскажу. Все-все! Только давай уйдем отсюда... Стой! – она внезапно застыла на месте. – Мой Юсарис! Я без него никуда не пойду. Видишь ли, я к нему очень привыкла.

Алистер схватил свою жену за руку.

– Да нет же, это ты стой! Пока я тебя искал, я все собрал – и твой меч, и этот белый посох с птичкой, и наши дорожные сумки. Все это лежит вон там, – он кивнул подбородком, – около входа. Рядом с этим эльфом.

– Ты убил его?

– Раз ты меня попросила «бить его живьем», – король хохотнул, – то я так и сделал. Оглушил его щитом, ну и связал покрепче. Тут как раз один из этих белых братьев веревки принес. Очень вовремя.

– Много их тут осталось, этих самых белых братьев?

– Человека три или четыре. Но их тут уже нет. Я всех отослал обратно, в Белую Гавань.

– Не всех. Подожди меня чуть-чуть. Недалеко еще кое-кто сидит.

Очень быстро она вернулась к Алистеру, подталкивая перед собой трех женщин, на лицах которых испуг впечатался как пряник в форму кондитера.

– Давайте-давайте! Бегом! Тут вам больше нечего делать! Шахта закрыта по техническим причинам. Именем короля – марш домой!

– Дорогой, надеюсь, ты не против, что я использовала твой титул без разрешения? – она подмигнула Его Величеству, провожая взглядом удаляющиеся от них фигуры.

– Обратитесь к канцлеру с официальным запросом. Я рассмотрю вашу просьбу в порядке общей очереди, – безмятежно ответил Алистер. Правда, его безмятежности хватило ненадолго, и через несколько секунд он хохотал вместе с Элайн.

* * *

Подойдя к выходу из долины, королева прежде всего вцепилась в Юсарис, не обратив никакого внимания ни на связанного эльфа, ни на прекрасный посох, лежащий рядом с их сумками.

Она тщательно осмотрела лезвие и недовольно нахмурилась, заметив несколько новых зазубрин на его лезвии.

– Что, шемленка, боишься, что не сможешь убить меня своей железкой? – беловолосый эльф смотрел на нее с нескрываемым презрением.

– Смотри-ка, заговорил! – хмыкнул Алистер. – А ведь молчал, как немой, пока я его связывал.

– Ты из тех, кто выжил в Бресилиане или ты с других мест? – повернулась к Тадриэлю Элайн.

– А тебе-то что, шемленка? Руби меня, и довольно болтать! – выражение его узкого лица не оставляло сомнений, что ему действительно уже все равно – будет он жить или нет.

– Значит, ты из клана Затриана. Эльф, ты что, действительно хочешь, чтобы я тебя зарубила? – спросила королева. Но почему-то вложила меч в ножны за спину.

– Какая разница, чего я хочу. Главное – этого хочешь ты! Убийца! – он попытался плюнуть в нее, но его пересохшие губы не смогли этого сделать.

– А Затриан кто был? Лесной одуванчик?

– Не тебе судить его! Он мстил за свою изнасилованную дочь! Он...

«А из-за твоего суда, длинноухий, меня саму чуть не изнасиловали!...»

– Не мне судить? – сердито прервала его королева. – А кому? Кто должен был остановить вашего бессмертного мага, отравляющего своей местью весь лес? Ты не забыл, чье проклятье породило оборотней? Кто заботливо поддерживал с помощью этой мерзости свою столь важную жизнь?

И Элайн уперлась руками в бока.

– Если не я, то кто должен был его уничтожить?

– Ты вырезала стариков, женщин и детей нашего рода. Тебе нет прощения, шемленка! Если не я, то тебе отомстят другие! И будь ты проклята!

– Идиот!

Королева подошла совсем близко к лежащему на земле эльфу. Она занесла ногу, чтоб пнуть его, но остановилась.

– Да, я убила Затриана и готова сделать это еще раз! Я лично проткнула грубиянку Митру, которая защищала этого подонка. И ни секунды не жалею об этом. Но ваш род вырезали именно оборотни. Видит Создатель, мне не нужна была смерть всех эльфов в этом лесу – но оборотни вместе с Хозяйкой Леса решили по-другому. Ты не забыл, с чьей помощью они появились?

– Тебе стоило поддержать нас, и все эльфы были бы живы! – не так уверенно продолжил Тадриэль.

– Может быть, мне стоило вообще не появляться у вас? Чтобы Затриан и дальше тешил свою мстительную ненависть к шемленам, превращая нормальных людей в чудовищ и обрекая на смерть своих сородичей от клыков этих же чудовищ? Я не собираюсь здесь оправдываться. И тем более перед тобой!

Она ненадолго замолчала.

– Вот что я сделаю.

Было видно, что эльф слегка напрягся. Несмотря на свою смелость, он все-таки не был сделан из камня и стали.

– Алистер, разрежь его веревки, и пусть он проваливает отсюда. На все четыре стороны.

– Что? – король был поражен. – Он же хотел тебя убить! Наверняка это он подговорил Ланнат, чтобы нас опоили и бросили в темницу! А потом убил ее, когда увидел, что суда не будет!

При этих словах Тадриэль резко отвернулся. Стало понятно, что Алистер попал в точку.

– Это несправедливо – отпускать его! – продолжал возмущаться король.

Элайн сделала непонятное движение ладонью, словно отгоняя мух.

– Пусть идет. Ты не поверишь, но я совсем недавно получила очень наглядное представление, что такое справедливость, – она обернулась к эльфу. – Ты же пришел просить этой самой справедливости у Ланнат, да? Чтобы нас справедливо судили?

Тадриэль сжал зубы, чтобы не ответить столь странно разговаривающей шемленке.

«Она же убийца! Она ненавидит эльфов. Она их убивает! Так почему же она хочет отпустить меня? Что замышляет эта рыжая шемленка с мечом за спиной?»

– Молчание – знак согласия, верно? И что же ты получил взамен своей просьбы? Мы на свободе, живы и здоровы, а ты связан. Но самое главное – половина деревни убита той самой Ланнат, которая обещала тебе справедливый суд. Тебе это ничего не напоминает, эльф?

– Кстати, Алистер, посмотри какая тонкая работа! – она протянула ему белую палку с красивой золотой инкрустацией по всей поверхности. Вделанный в середину распростертой птицы-навершия сапфир был великолепен.

– И все эти белые братья были убиты при помощи от этого посоха.

– Да, он действительно очень хорошо сделан. И сдается мне, сделан не людьми, – подтвердил король.

– Это посох «Белого Орла». Он передавался из поколения в поколение как величайшая ценность нашего рода, – громко сказал Тадриэль. – И убейте меня наконец – мне невыносимо смотреть, как убийцы моих родных держат в руках это сокровище!

– А почему ты отдал это величайшее сокровище человеческой колдунье? Ах, вот оно что! – зло рассмеялась Элайн. – Так, значит, ты купил за этот посох справедливый суд над Кровавой Кусланд? Да?

– Над кем? – вскинулся Алистер.

– Это он так меня называл, когда пришел в тюрьму сообщить мне о завтрашнем суде. – И королева поправила рыжую прядь, упавшую ей на глаза. – Посмотри-ка на него, а ведь я угадала. Он действительно пришел к этой доброй и бескорыстной женщине покупать свою справедливость. И отдал ей главное сокровище своего рода.

Слова «доброй и бескорыстной» Элайн произнесла с невыразимой издевкой.

– Ну вот, он купил себе этой справедливости. И что?

– И что? – эхом отозвался король.

– Теперь он будет платить за свою покупку до конца своей жизни. Нет, я не буду его убивать.

Она наклонилась к эльфу и точным движением кинжала рассекла веревки, спутывающие его.

– Забирай свой посох и иди отсюда. Запомни – мне не нужна смерть эльфов. Но их любовь мне тоже не нужна.

– Так что же тебе нужно, шемленка? – пробормотал Тадриэль, поднимаясь на ноги.

– Мне нужно, чтобы ты меня понял. Послушай меня внимательно. Я прощаю тебе покушение на меня и моего мужа. Хотя за последнее я должна была тебя обезглавить раза два. Я прощаю тебе твою мстительность – она сама накажет тебя, поверь мне.

И тут королева повысила голос.

– Но если я услышу от тебя слово «шемленка» еще раз, то я изломаю этот самый посох об твою спину. Иди!

– Но лук со стрелами ты не возьмешь, – прорычал король. – Видишь ли, я оставлю эти вещицы себе на память! Чтобы ты случайно из них не выстрелил в нашу сторону.

Он недовольно посмотрел на свою жену.

– Ты зря отпускаешь его, душа моя.

– Советую отправиться в Амарантайн, эльф, – эти слова Элайн сказала уже в спину молча уходящего Тадриэля.

Он недоуменно оглянулся.

– Там в Башне Бдения живет некая Веланна. Она эльф из Леса Вендинг и она тоже потеряла свое племя. Ее изгнали. За мстительность. Может быть... Вы сможете основать новый род.

Королева опять отмахнулась от невидимых комаров.

– Впрочем, поступай как хочешь.

Когда Тадриэль скрылся из глаз, король громко проворчал:

– Не понимаю, то ли ты его наградила, то ли наказала.

– Наказала. Этот эльф уже наказан, поверь мне, Алистер. Только он еще об этом не знает.

Глава 23

Ныне покойная Ланнат в свое время жила в неплохих условиях. Ее комната вообще не соответствовала рассуждениям белой ведьмы о «простых» людях. Натертый воском пол, разнообразная и тщательно выструганная мебель, широкая кровать с чистыми шкурами вместо одеял, белоснежные простыни и даже небольшой коврик на стене свидетельствовали о том, что Ланнат действительно была не так проста, как старалась казаться.

Элайн обернулась к вошедшему мужчине с глиняным горшочком в руках.

– Поставьте еду на стол, Тониус. Как я понимаю, теперь Вы — староста этой деревни?

– Да, Ваше Величество.

К накрытому столу уже направлялся сам король, потирая руки.

– Надеюсь, это телятина по-орлейски?

– Алистер, боюсь, Тониус не поймет твоей шутки. Его не было с нами за тем обедом. Самое главное, что там не брюква. Верно? – последние слова были уже обращены к невысокому мужчине с редкой бородкой, переминающемуся с ноги на ногу около стола.

Он кивнул.

– Там тушеная курица, Ваше Величество. А что Ваши Величества будут пить?

Королева едва заметно улыбнулась.

– Я даже не знаю, что мне заказать. То ли того самого эля, то ли эликсира.. как его... счастья. Впрочем, не обращайте внимания. Все равно я ничего у вас пить не буду. Мы уже один раз здесь выпили... эля.

– Но... – староста жалобным голосом попытался ей возразить.

– Знаю-знаю. Вы, Тониус, разумеется, ничего добавлять в эль не будете?

Тониус опять кивнул.

– Алистер, у тебя еще осталась фляжка с вином?

– Да, конечно. – король открыл крышку горшочка и внимательно рассматривал его содержимое.

– Значит эль достанется вам самим. И еще вот что. Завтра утром нас уже здесь не будет. Никаких проводов устраивать не надо, это лишнее. Вы знаете, как добраться до Денерима?

– Да, Ваше Величество.

– Приезжайте туда через неделю-другую. Обратитесь к канцлеру в королевском дворце – он выдаст вашему поселку освобождение от податей на пять лет.

– Пять лет? – повторил изумленный Тониус.

– Это много? – весело прищурилась королева. – Вы готовы восстановить свой поселок за год?

– Нет-нет! – заторопился староста. – Пять лет — этого хватит. Просто мы не ожидали такой щедрости, Ваше Величество.

– Я сама удивлена своей щедростью. Да! Пока не забыла. Больше не показывайтесь мне на глаза в этих белых рубашках. У меня с некоторых пор... ну, вы понимаете, что я хочу сказать?

– Да, Ваше Величество.

– Я вас больше не задерживаю. Всего хорошего, Тониус.

– Душа моя, ты стала капризничать. – сделал ей замечание Алистер, когда староста вышел. – Эль ты пить не можешь, белые рубашки видеть не хочешь... Смотри у меня! – и он шутливо погрозил ей пальцем.

Усаживаясь за стол, Элайн задрала нос и громко фыркнула.

– Радуйся, что я наконец-то стала капризничать. Это означает, что тебе досталась настоящая женщина, а не железный дровосек.

– Откуда ты набралась таких словечек? Дровосек, да еще железный! Фу! – произнося все это, король не забывал поглощать свой ужин.

Королева не стала обсуждать источник своих знаний про железного дровосека.

Она выбрала куриную ножку побольше и заметила:

– Ты лучше достань нашу фляжку, Алистер.

Через некоторое время, разливая вино по стаканам, он спросил ее:

– Ты так быстро все мне рассказывала, когда мы шли сюда... Я правильно понял, что ты выбросила найденный Прах Андрасте?

Элайн бросила обглоданную косточку обратно в тарелку. Раздражение вспыхнуло и сразу же погасло.

– Да.

– Но зачем? Это же... Ты так хотела найти его!

– Я не выбросила. Я отдала его. Точнее все-таки выбросила... Алистер! Я не знаю точно, почему я так сделала!

Элайн торопливо скомкала в руке салфетку.

– Понимаешь, я просто почувствовала, что опять все делаю неправильно.

– Что ты делаешь неправильно? – король окончательно перестал пить и внимательно посмотрел на нее.

– Да с самого начала я делала многое неправильно... Я осквернила этот прах, и чуть было не стала таким же кровавым мерзавцем, как Колгрим.

«А еще, осквернив прах, я подарила Ланнат эликсир счастья, с помощью которого эта тварь захватила Белую Гавань и готовилась захватить весь Тедас. Я расскажу это Алистеру потом... Не сейчас...»

– Я продала этот прах и в итоге чуть не умерла от разрыва сердца, когда мне пришлось выбирать между жертвами, рабами и моим материнством.

Элайн на некоторое время задумалась, подперев подбородок сложенными руками.

– Знаешь, я почему-то уверена, что ни кровь дракона, ни труп врага, ни Прах Андрасте, ни Свет Справедливости не приносят счастья. Я окончательно поняла это там, внизу, когда этот самый Шар обещал исполнить мое любое желание.

– Подожди-подожди, что значит «любое»?

– На самом деле это означает, что никакое. Вот ты рискнул бы моей жизнью ради?.... Да ради чего угодно. Не своей, а моей?

– Нет! – король ни секунды не задумался над ответом.

– Вот и я тоже нет.

Она посмотрела на него с теплотой и грустью.

– То что я хотела... Такого счастья никто нам так просто не даст, Алистер.

– Значит... У тебя не будет... – от волнения он глотал слова.

В ее зеленых глазах отражался свет очага.

– Почему же «не будет». У меня уже есть. У меня есть ты. Пойми наконец, все зависит от нас с тобой. Лишь от нас. А не от горстки Праха или глотка чьей-то там крови.

Он медленно поднялся и подошел к ней. Элайн тоже встала.

– Значит, ты отдала свое матер... найденный Прах ради меня?

Королева засмеялась.

– Да, дурашка. Ради тебя. Ты же бросался под стрелы ради меня. Так чему же ты удивляешься?

Король наконец собрался с духом и выпалил:

– Значит, все зря? Мы шли сюда зря? И у тебя не будет больше детей?

Элайн взялась правой рукой за его рукав и потянула короля к себе.

– Почему же зря? Мы остановили Ланнат. Если бы эта ведьма дорвалась до исполнения своих столь справедливых желаний, боюсь, мое материнство уже не помогло бы ни мне, ни Ферелдену. Ну и к тому же мы избавили наш мир от людоеда-малефикара. Разве этого мало?

– Мне этого мало. Я хочу, чтобы у тебя были дети! – Алистер не желал успокаиваться.

– У нас будут дети. — ответила королева, мягко нажав на слово «нас». – Я вот подумала, что пора восстановить детский приют в эльфинаже. Помнишь его? И у нас будет много-много детей.

– Но...

Элайн прикрыла ладошкой рот своего мужа.

– Если хочешь, считай это моим очередным капризом. И хватит на сегодня. Уже поздно, а нам завтра возвращаться домой.

Алистер смотрел на нее так, как будто он видел это прекрасное лицо в первый раз. Элайн ответила ему таким же взглядом.

– Скажи, сегодняшний бой тебя сильно вымотал? – и Ее Величество загадочно улыбнулась.

В свою очередь, Его Величество расплылся в своей неповторимой улыбке и мягко привлек жену к себе, опустив свою руку пониже, прямо к ее бедру.

– Ты же знаешь, мои силы не уступают твоим. – ответил он шепотом.

– А вот сейчас мы это и проверим! – и Элайн начала медленно отступать к кровати, не отпуская от себя своего мужа.

Он никогда не отличался особой ловкостью. Впрочем, это не помешало ему умудриться погасить масляную лампу раньше, чем он упал в объятья своей жены.

* * *

Этот день начался с грозы, пролившейся бурным ливнем на Денеримский дворец. Резкими порывами ветра выбило несколько окон, и, что самое обидное, среди них были те самые прекрасные витражи в окнах королевской спальни. Потоки ледяной воды, залившие пол и испортившие красивые ковры на полу, только добавили хлопот дворцовой челяди.

Кроме того, ударом молнии, попавшей в центральную башню, расщепило часть кровли, что привело к обрушению черепицы в нескольких местах. Слава Создателю, что никто не пострадал.

Ользен метался по дворцу как ошпаренный, а слуги не знали, куда им бросаться в первую очередь.

Может быть, из-за погоды, а может, из-за неожиданного разгрома в своих покоях, но королева была сегодня раздражительна как никогда. Тина ушла от нее в слезах – Элайн не устроило, как горничная развесила ее одежду и разнос за небрежность последовал незамедлительно. Элайн даже топнула на нее ногой, чего раньше по отношению к Тине никогда не делала.

Сделав резкое замечание дворецкому за медленный ремонт спальни и не высушенный ковер, королева наконец проследовала в столовую. Время обеда уже давно наступило.

Сев на свое место, Элайн уставилась на кусок говядины, лежащий перед ней на тарелке, с явным отвращением. От запаха поджаренной, хрустящей корочки ее почему-то начало мутить. Вообще она была очень голодна, но почему-то никак не могла заставить себя съесть то, что раньше ела с огромным удовольствием.

«Может быть мясо испорчено?.. Вроде непохоже»

Голод тем не менее настойчиво требовал, чтобы его удовлетворили и немедленно. Королева медленно отрезала кусочек, с брезгливостью посмотрела на него и очень нерешительно положила его в рот.

Алистер, уже доевший свою порцию, начал беспокоиться при виде ее манипуляций.

– Элайн, тебе что, подали плохое мясо?

Она уже начала жевать и поэтому не смогла сразу ответить. Отпив вина из кубка, королева попыталась проглотить прожеванный кусок – но не тут-то было.

Внезапно резкий спазм сжал ее желудок, и мясо с вином чуть ли не фонтаном вылетели обратно. Прямо на тарелку.

Алистер вскочил.

– Элайн! Что с тобой?

Зажав рот рукой, она только промычала что-то совершенно непонятное.

Король, опрокинув стул на пол, сразу же подбежал к ней.

– Это не отрава? Душа моя, как ты себя чувствуешь? Эй! Срочно позовите сюда целительницу! Срочно!

Наконец Элайн смогла говорить:

– Какая гадость! Что мне подсунули?! – и тут новый спазм схватил ее за горло, выжав непрошеные слезы.

Алистер начал багроветь.

– Теодора сюда! Он что, сошел с ума? Я всю кухню разгоню к демонам! Клянусь исподним Андрасте, все эти кухарки отправятся нищенствовать, если моей жене подали испорченную еду!

Главный повар со старшей кухаркой появились буквально через минуту. На Теодоре, что говорится, лица не было. Кухарка выглядела не лучше. За ним в столовую уже вбегала целительница Мойра.

Королева так посмотрела на несчастного Теодора, что тот облился холодным потом.

– Это невозможно есть, Теодор! Меня вывернуло, как только я откусила первый кусочек. Что вы там такого приготовили? Вы что, все сговорились сегодня? – Элайн опять начала раздражаться.

– Ваше Величество! Все было проверено! Мясо было самым свежим! Ваше Величество! Все было хорошо! – главный повар с кухаркой лепетали оправдания, с ужасом глядя на обеденный стол.

Мойра уже застыла в сосредоточении с протянутой рукой над тарелкой с остатками еды. Пробормотав заклинание распознавания, она отвела руку от стола и повернулась к Алистеру.

– Ваше Величество! Я не чувствую в еде никаких ядов или посторонних примесей. Если вы хотите знать мое мнение, то поданное Ее Величеству жареное мясо свежее и приготовлено по всем правилам.

– Да, да! – подтвердил Теодор. – Ваше Величество, вам подали то же самое мясо, что и для Ее Величества! Поверьте мне!

Старшая кухарка торопливо подтвердила:

– Я сама следила, чтобы все было приготовлено как полагается. И посторонних на кухне не было, клянусь!

Мойра подошла к королеве и взяла ее за руку, начав щупать пульс. После недолгого молчания она сказала:

– Ваше Величество, мне кажется, что дело вовсе не в еде.

Элайн удивленно посмотрела на нее.

– А в чем же?

– Мне кажется... Я должна вас тщательно осмотреть. Вполне возможно, что...

– Что возможно? – нетерпеливо спросила королева.

– Это я скажу чуть позже. После осмотра.

Тут вмешался Алистер.

– Мойра, Вы уверены, что еда не отравлена и совершенно нормальна?

– Да, Ваше Величество. – главная целительница не отводила взгляда от Элайн. – Дело действительно не в еде.

– Так в чем же дело? – король тоже начал проявлять нетерпение.

– Точнее я скажу после обследования Ее Величества. Но волноваться не стоит, думаю это просто... несварение желудка. Впрочем, я сейчас ничего не могу точно сказать. А пока прикажите подать Ее Величеству свежих фруктов. Я думаю, что от них Ее Величество не стошнит.

Кухарка почему-то ойкнула и прикрыла руками рот. Этого никто не заметил – все смотрели на Мойру, но сама Мойра заметила этот жест пожилой женщины. Когда все начали расходиться, целительница ловко ухватила кухарку сзади за платье и наклонившись к ней, негромко сказала:

– Милочка, если вы проболтаетесь раньше времени, я лично попрошу короля, чтобы вас наказали за несдержанность. Мои и Ваши догадки – это пока только догадки. Вы же меня хорошо поняли?

Кухарка только и смогла, что кивнуть головой.

* * *

Утром Винн прибыла в Денеримский дворец. Было видно, что Великая Целительница Круга очень спешит – она сразу же поднялась в личные покои Мойры. Рассказ Мойры был недолог.

– Ты уверена? – в волнении спросила ее Винн. – Ты же знаешь, что произошло с Элайн в Форте Драккон!

– Конечно знаю. Но все указывает именно на это. И потом, моя рука почувствовала биение ее... или его сердца, да и при осмотре первичные признаки были достаточно выражены. Но без Вашего подтверждения, Великая Целительница, я не смею сообщить королеве об этом.

Через десять минут Винн в еще большем волнении почти бегом направилась прямо в покои Ее Величества.

Королева уже проснулась и занималась тем, что приводила свой узел на голове перед зеркалом в порядок. Она была одета в простое шелковое платье со шнуровкой.

Окна были вставлены на место, а ковер заменен на новый. Правда, Ее Величество немножко расстраивало, что окна стали самыми обычными – на восстановление тонкого витражного рисунка мастер запросил несколько месяцев.

– Добрый день, Элайн! – Винн хорошо помнила, что королева просила Великую Целительницу не обращаться к ней официальным титулом.

– Винн! Как хорошо, что ты приехала! – Ее Величество была искренне рада видеть свою старую знакомую. – Как там дела в Круге Магов? Что поделывает Великий Заклинатель? Какими судьбами ты приехала к нам так неожиданно?

– Спасибо, у нас все хорошо – рассеяно ответила Винн, подходя поближе. – Элайн, я приехала сюда по просьбе Мойры.

– А что случилось? Ведь не из-за ерундового расстройства моего желудка она тебя вызвала?

– Нет. Когда Мойра держала тебя за руку, она почувствовала... – и Винн осторожно взяла Ее Величество за запястье и слегка сжала. И после небольшой паузы продолжила:

– Да, так и есть. Внутри тебя растет жизнь, Элайн.

– То есть? – задохнулась королева. Ее руки выронили заколку. – Не может... не может быть!

– Оказывается, может. Ты беременна. У тебя будет ребенок.

– Но... – слова застревали в горле Ее Величества. – Винн! Я же не могу... Неужели это правда? – королева начала всхлипывать. Великая Целительница продолжала молчать, с улыбкой глядя на будущую мать.

Через минуту слезы счастья бурным потоком потекли на грудь Винн, куда Ее Величество уткнулась лицом. Гладя ее по голове, Винн тихо сказала:

– Чудеса еще случаются, Элайн. Видимо, Создатель решил, что ты наконец стала достойна его справедливости.

ЭПИЛОГ НОВОЕ ЗЕРКАЛО

	Все не по-нашему свершается кругом,
	Недостижима цель в скитании земном.
	И в думах горестных сидим на перепутье –
	Что поздно мы пришли, что рано мы уйдем.
	Омар Хайям

Винн отвернулась от темного окна. В столь поздний час из него не было видно ни единого огонька, ни одного проблеска. Только шум холодного дождя, стучащего по закрытым окнам, нарушал молчание, повисшее в королевском кабинете.

Вообще-то Великая Целительница умела держать себя в руках, но сейчас она взволнованно теребила пальцы. Король молча смотрел на нее. Винн не выдержала первой:

– Меня очень беспокоит беременность Ее Величества.

– Вот как? Почему? – Алистер продолжал смотреть на Великую Целительницу, не отрывая взгляда.

– Судя по всему, ее беременность – результат вмешательства некоей очень могущественной магии. Увы, я до сих пор не могу определить, что это за магия и насколько это вмешательство опасно для матери и ребенка. Именно поэтому я так за нее и беспокоюсь.

– Предположим, что все так и есть. Что же ты предлагаешь? – лицо Алистера напряглось от волнения.

– Элайн нужно перевезти в Круг Магов. Роды должны пройти в обстановке максимальной защищенности от любого случайного, и тем более неслучайного магического воздействия. Кроме того, если потребуется вмешательство всех магов Круга, они должны быть наготове в любой момент. Все это очень серьезно, Алистер!

Пальцы Винн продолжали сжиматься и разжиматься.

– И переезжать нужно не откладывая. Через месяц Элайн вообще нельзя будет никуда ехать. Наши дороги все еще не в том состоянии, чтобы женщина на последнем месяце беременности ездила по ним так далеко.

– Хм, я даже не знаю, как она к этому отнесется. Жить в Круге два месяца? Ну уж нет. Элайн будет против.

– Вот поэтому я и пришла к тебе, Алистер. – Винн посмотрела на короля твердым взглядом. – Поэтому я все это тебе и говорю.

– Мне? Почему мне? – король пожал плечами, и по его лицу пробежала легкая тень. – Все-таки рожать будет Элайн, и не ей ли знать, где и как она это будет это делать?

– Вы оба ведете себя как малые дети... – в голосе Винн появились отчетливые менторские нотки. – Вы не маги и не представляете себе тех поистине беспредельных сил, которые могут вырваться на свободу из Тени! Но я пришла к тебе вовсе не для того, чтобы прочитать начальный курс послушника Круга.

Винн подошла поближе к Алистеру и посмотрела на него, как мать смотрит на непутевого сына, не выучившего правила сложения.

– Неужели ты не понимаешь? Элайн беззаветно тебя любит – и поэтому только тебя она послушает в первую очередь. Если она вообще захочет хоть кого-то слушать.

– Значит, ты хочешь, чтобы я уговорил ее на переезд в Круг Магов? – Алистер провел по лбу рукой. – Но... Обычно именно Элайн уговаривала меня что-то делать или не делать.

– Если ты действительно считаешь, что рожать ей лучше всего под магической защитой, то... – он запнулся, – я попробую.

Винн улыбнулась одними кончиками губ.

«Ты все так же нерешителен, король Алистер Тейрин. Действительно, меняется все, но люди – окончательно никогда не меняются».

– Это очень важно, Алистер! – твердо ответила Винн. – Настолько важно, что ты должен это не «попробовать», а сделать! Ради твоей жены и будущего ребенка! Неужели разговор о переезде любимой женщины для тебе сложнее, чем бой с Архидемоном?

Было видно, что король немало смущен таким решительным ответом.

– Да, я сделаю это. – он попытался ответить твердым голосом. Это ему удалось лишь отчасти – неуверенность в предстоящем результате никуда не делась. Он знал нелегкий характер своей супруги.

– И не забудь сказать ей, что ваш будущий ребенок намного важнее, чем ее упрямство и самоуверенность!

* * *

– Алистер! Ты с ума сошел! Ха-ха!

И Элайн радостно рассмеялась, запрокинув голову. В другое время она могла бы всерьез рассердиться в ответ на такое настойчивое предложение, но вот уже как семь месяцев ничто не могло ее расстроить или разозлить.

Огромный, выпирающий вперед живот, за который она держалась руками, стараясь снова и снова уловить толчки ее будущего сына, был для нее постоянным источником отличного настроения.

Элайн даже слышать не хотела о дочери – она была уверена в том, что у них с Алистером будет сын. Правда, Алистер как-то пытался рассказать ей о том, что, кроме мальчиков, с таким же успехом у женщин рождаются и девочки, но Элайн об этом даже слушать не захотела. Тоже самое она сказала и сейчас.

– Я и слышать об этом не желаю, Алистер! – эта фраза совсем не сочеталась с обворожительной улыбкой на ее лице. – передай Винн, что ее страхи беспочвенны. Я никуда не поеду.

– Элайн! Но ведь Винн понимает в магии больше нас с тобой! – горестно возразил король. – Я не переживу, если с тобой опять что-нибудь случится!

– Вздор! Испокон веков все женщины рожали, рожают и будут рожать без защиты Круга, и я уверена, что справлюсь с этим ничуть не хуже всех остальных.

– Но, Элайн, мне кажется, что Винн права в своих опасениях. Ты же сама рассказывала, как в твое тело впитались искры из Света Справедливости! Вдруг все это может как-то повлиять на роды? Или будущего ребенка? – Алистер попытался еще раз убедить свою любимую жену.

– Рожать мне, а не Винн. И королева тут я, а не Винн! – брови Элайн начали сходиться. Но рассердиться ей опять не удалось. Маленькая пятка толкнула ее живот изнутри, и она вместо того, чтобы сердито сощуриться, улыбнулась еще шире.

– Впрочем... – Элайн отвернулась от мужа и посмотрела в окно. Солнце как раз добралось своими лучами до окна и осветило витраж с изображением фамильного герба Кусландов. Яркий свет скрещенных зеленых веток придал королеве дополнительную решимость. Она опять тряхнула рыжей прядью.

– Нет, никаких «впрочем». Я все окончательно решила, Алистер, – я буду рожать во дворце. Рядом с тобой. Наш сын появится в королевских покоях, а не в запертых кельях Круга, куда не проникает даже дневной свет. Фу!

Она сделала паузу, чтобы перевести дух. В последнее время на нее все чаще и чаще нападала одышка даже после небольших усилий.

Алистер подошел к ней ближе.

– Но...

– Алистер, я же сказала, что я решила. Хватит об этом. И я хочу немного отдохнуть.

Королева схватилась за спину – поясница снова заныла. Носить будущего наследника престола оказалось совсем не так легко, как ей казалось вначале.

– Даже ради меня ты не изменишь своего мнения? – король действительно волновался. Ему было невыносимо представить, что с Элайн может произойти что-нибудь опасное. И тем более – с его будущим ребенком.

– Ради тебя – запросто! – она опять рассмеялась. – Будем считать, что это ты настоял на том, чтобы я осталась во дворце. На это я ради тебя соглашусь. Так уж и быть!

– Элайн! Как же ты не понимаешь, что я за тебя очень беспокоюсь! – воскликнул король.

– Понимаю. Но я не кукла с ниточками, за которые могут дергать все, кому не лень. Я – королева. Довольно, перестань со мной спорить. Вот, потрогай! Чувствуешь, как наш сын бьет ножкой? Ему уже хочется наружу!

И она приложила руку Алистера к своему животу. Как будто почувствовав прикосновение отца, ребенок сразу же толкнул ее изнутри.

– Ты чувствуешь? У нас с тобой родится настоящий богатырь!

– А Винн меня об этом тоже предупреждала! – не унимался король. – Крупный ребенок рождается ой как нелегко. Не все матери выдерживают роды богатырей!

– Ох, опять эта Винн! А как же я? Алистер, ты что же, в меня не веришь? – улыбка начала медленно сползать с ее лица, а в зеленых глазах появились неприятные искорки.

Король понял, что еще немного – и даже беременность жены не спасет его от вспышки гнева Ее Величества. Этого ему хотелось меньше всего. В конце концов, Элайн не раз доказывала, что она может очень многое – если не вообще все, стоит только ей по-настоящему захотеть.

В том, что она очень хочет родить, Алистер не сомневался ни секунды.

– Ты лучше всех, душа моя! – и он осторожно поцеловал ее в губы. – Я в тебя верю!

* * *

– Вся эта наша Хорманнская Империя закоснела, Джарвис. Пора сдвинуть с места эту старую, прогнившую телегу!

Невысокий, немного полноватый мужчина вскочил со стула, взмахнув широкими рукавами бархатного халата. Стол, заваленный книгами и свитками, слегка пошатнулся.

– Давно нужно было разворошить это вонючее болото. Страна должна развиваться, а не киснуть!

Рослый слуга, не мигая, смотрел на хозяина своими белесыми мутными глазами.

– А ты как считаешь, Джарвис? А?

– Ужин остынет, милорд. – пробубнил слуга.

– Ужин, ужин... А я нашел способ расшевелить эту страну! – последние слова он произнес с нескрываемым презрением. – Я встряхну эту систему до самого основания! Да! Кстати, что там на ужин?

– Куропатки под крабовым соусом, милорд.

Феррен выразительно покрутил носом.

– В этой стране все время приходится есть черт-те что. А все потому, что протекционистские тарифы. Болото, трясина! Ничего, как только я развалю это чудище, мешающее нормальной торговле, мы с тобой, Джарвис, будем кушать вальдшнепов с черносливом!

Как обычно, Джарвис был упомянут для пущего эффекта. Не в привычках Феррена было кормить своих слуг, даже самых доверенных, деликатесами.

Поднимаясь по лестнице наверх, он продолжал столь же громко возмущаться:

– И не забыть потом разогнать к бесам всю эту Магическую Академию. Я один смог найти способ соединять разные миры! Я один! А это сборище нелюдей и стариков-придурков так и не может придумать ничего нового вот уже сто лет! Сто лет!

Он опять взмахнул рукавом, задев Джарвиса под руку, в которой тот нес канделябр со свечами. Слуга только чудом сумел не уронить массивный подсвечник на шелковый ковер, поймав его в самый последний момент.

– Осторожнее, милорд, Вы же так дом спалите. – проворчал слуга. – И не жалко Вам столько денег?

– Поговори мне еще! – то ли шутливо, то ли всерьез погрозил пальцем Феррен. – Небось сам знаю. Не спалю. Я умный.

Усевшись за стол, он пододвинул к себе тарелку и неожиданно строго воззрился на Джарвиса.

– Ты купил, что я тебя просил, а?

– Завтра зеркало привезут, милорд. Самое большое, какое было. – лакей аккуратно развернул накрахмаленную салфетку на груди хозяина.

– Что значит «самое большое?» – возмутился Феррен и опять начал размахивать руками. – Я же ясно сказал – высотой не меньше пяти футов!

– Так и будет, милорд. В нем будет все шесть футов, милорд. – слуга был невозмутим. Он давно привык к выходкам своего господина.

Слава богу, в этот раз его господин ничего не опрокинул и не скинул со стола на пол.

– Смотри у меня! – Феррен опять погрозил пальцем. – Вот превращу тебя в лягушку, будешь знать. Мокрую, склизкую лягушку, а?

– Как будет угодно милорду. – таким же ровным голосом ответил Джарвис.

Уже с набитым ртом Феррен добавил:

– Канал между мирами... Это же какое великое дело, а? Ничего, скоро начнем. Я им всем устрою! Дармоеды!

Джарвис снова налил ему в золотой кубок густого красного вина.

* * *

Старый мастер не находил себе места, сердито расхаживая по стеклодувной мастерской из стороны в сторону. В ней и так было не очень просторно, поэтому казалось, что невысокий Давин заполняет собой всю мастерскую.

– Перрин, ну что же ты наделал? Ты зачем добавил в расплав лириум? Зачем ты это сделал, мать твою через ногу этак да растак? Зачем?

Молодой коренастый подмастерье переминался перед мастером с ноги на ногу около пылающего горна, потупив глаза. Что он должен был сказать? Что захотел посмотреть, какое действие оказывает лириум на жидкое стекло, загадочно булькающее в тигле?

– Для чего ты высыпал туда ВЕСЬ лириум, нажье дерьмо?

Перрин молчал. Стоило ли говорить Давину, что непереносимый жар не дал никакой возможности точно отмерить порцию? Если уж говорить совсем честно, то он просто-напросто уронил в расплав всю мензурку с порошком.

Скорее всего, мастер его выпорет. Или выгонит. Эх!

– Дуболом! Выгнать тебя наверх, да оставить навсегда в наземниках! Безрукий олух!

И Давин осторожно заглянул в тигель, прикрыв глаза ладонью. На первый взгляд расплав не изменился – ярко-желтая масса жидкого стекла все так же медленно пускала пузыри и неторопливо колыхалась, ожидая, когда ее выльют в приготовленную форму. Но наметанный глаз опытного мастера заметил, что к желтизне примешался красноватый оттенок, а пузырьки на поверхности отчетливо искрились.

– Если зеркало получится негодным, я опозорю тебя на весь Орзаммар, бронтовское отродье! – сказал он, вытирая вспотевшие руки об кожаный фартук. – Готовь форму, да смотри мне, поаккуратней! Сейчас мы посмотрим, что ты натворил.

Наблюдая за тем, как горячая масса медового цвета неторопливо заполняет плоский железный противень, Давин пробурчал:

– Прокатывать этот лист я буду сам – сегодня к стеклу ты больше не притронешься. Иди, займись полировкой золотой рамы. Той самой, которую я недавно купил у старого Тубура.

* * *

Королева с сомнением разглядывала разложенные на кровати новые наряды. Тина стояла рядом, терпеливо ожидая, когда ее хозяйка сделает свой выбор.

Взяв в руки темно-синее платье, Элайн задумчиво осмотрела его с разных сторон.

– Хм, я даже не знаю. Фасон конечно, очень приятный. Но как оно будет на мне сидеть? С каждым днем я становлюсь все толще и толще... Вот что, возьми-ка вот это розовое. И зеленое.

Элайн повернулась к зеркалу и приложила платье к груди, после чего немного повертелась из стороны в сторону.

– Ну как? Стоит мне его примерять?

Горничная сначала посмотрела на королеву, а потом на ее отражение. Вместо одобрительного ответа она лишь всплеснула руками:

– Ваше Величество, я давно Вам говорила, что это зеркало надо менять! Ведь оно окончательно помутнело и обсыпалось. Там же ничего не видно!

– Хорошее зеркало сейчас – редкость, – печально вздохнула королева. – Особенно если искать зеркало во весь рост. Эти гномы со своими големами в Амгарраке не могут разобраться, куда уж им до новых зеркал... Но ты права – это зеркало никуда не годится. Завтра же прикажу сенешалю, чтобы он этим занялся.

И она снова взглянула в мутное стекло.

– Нет, не завтра. Позови-ка Ользена прямо сейчас. Немедленно.

* * *

Король сидел за своим столом, отложив начатое письмо. Винн уже вторую неделю ждала известий о его решении, а он все никак не мог написать ей. Никакого «его решения» не было. Опять решение принял не он, а королева.

Впрочем, Алистер уже давно привык к тому, что в их паре командиром была она. Это очень удобно – когда все решает тот, кого ты любишь и кому доверяешь. Но иногда такое подчиненное положение его все-таки беспокоило. Особенно когда речь шла о риске для жизни Элайн.

Не то чтобы у него не было сил настоять на своем. Скорее у него не было желания. Он просто не мог спорить со своей женой. Она была такая... такая... Решительная. Может быть, он просто завидовал ее напористости и упрямству?

«Нет, это не зависть. Ведь зависть порождает неприязнь, а какая же тут неприязнь... Может быть, это и есть любовь?..»

Его размышления прервал стук в дверь.

– Разрешите войти, Ваше Величество? – рослая фигура сенешаля на несколько секунд застыла в дверях.

– Да, конечно, Ользен. Заходите. – И король с облегчением отодвинул перо в сторону. – Что там у Вас?

– Ее Величество распорядилась заменить большое зеркало в ее спальне. Старое зеркало помутнело и осыпалось в нескольких местах.

– А при чем тут я? – изумился Алистер. – Раз моя жена распорядилась заменить зеркало, значит его надо заменить. Я что, должен давать разрешение на каждый чих во дворце?

– Дело в том, что во дворце больше нет таких зеркал. Такое зеркало надо покупать.

Его Величество с еще большим удивлением посмотрел на Ользена.

– Так купите, черт возьми. Я никак не могу взять в толк, почему Вы пришли ко мне с этим вопросом.

– Во всем Денериме нет таких больших зеркал. Но Горим, гномский купец, утверждает, что в Орзаммаре недавно сделали именно такое зеркало. И что он готов доставить его во дворец в самом скором времени.

– Так пусть этот Горим и доставит сюда это зеркало! Ользен, я так и не понял, зачем Вы мне все это говорите?

Сенешаль немного помолчал и несколько напряженно ответил:

– Три тысячи золотых, Ваше Величество. Вот поэтому я и пришел к Вам. Такие суммы без высочайшего одобрения я тратить не волен.

– Сколько??? Я не ослышался?

– Три тысячи золотых, – повторил сенешаль. - По словам Горима, это зеркало поистине уникально. Как он утверждает, это зеркало не бьется и, кроме того, его рама сделана из чистого золота и сама по себе является драгоценностью.

– Эти гномы всегда умели заломить цену, – проворчал Алистер и встал со стула.

– Так какое же будет решение Вашего Величества? Покупать сейчас или ждать, пока не подвернется что-нибудь подешевле?

Король вздрогнул. Его снова просят принять решение. Прямо сейчас.

Он уже собрался открыть рот, чтобы сказать «пусть Ее Величество и решит», но остановился.

«В конце концов! Неужели я не смогу сам взять на себя ответственность? Клянусь Создателем, ведь это же не бой с Архидемоном – а всего лишь трата денег, пусть даже и таких больших!»

Резко повернувшись к сенешалю, Алистер громко сказал:

– Покупайте. Я сегодня же подпишу приказ для казначея. Как только зеркало доставят во дворец, прежде всего сообщите мне. Если оно действительно настолько великолепно, как Вы утверждаете, я сам сообщу об этом моей супруге.

Ользен поклонился королю.

– Я все понял, Ваше Величество.

– И не забудьте приготовить боевой молот. Я лично проверю утверждение Горима о том, что оно не бьется.

* * *

Пламя толстых свечей в массивных подсвечниках нещадно трещало в пыльном и спертом воздухе темного подвала. Два увесистых канделябра, вделанных в склизкие каменные стены, с трудом освещали просторное подземное помещение. Сырость и промозглость подвала были просто омерзительны.

Феррен так и сказал:

- Омерзительно. Просто омерзительно!

Он повернулся к Джарвису и неодобрительно нахмурил кустистые брови:

– Ты почему не протопил эту комнату, а?

– Вы сами приказали ничего тут не трогать, милорд, – безразлично ответил слуга. Он даже не пожал плечами.

– А своих мозгов не хватило, оболтус? Как я буду тут работать?! – его хозяин возмущенно взмахнул руками.

– Как милорду будет угодно, – тем же спокойным тоном сообщил Джарвис.

– Я тебя когда-нибудь точно превращу в крысу, – весело осклабился колдун. – Ишь, шутник мне выискался. А сейчас иди и принеси сюда жаровню с углями. Я не желаю жертвовать своим здоровьем, пусть даже ради власти над всеми мирами. Да-да, не желаю! И пошевеливайся!

Лакей слегка поклонился и без единого слова начал подниматься по лесенке наверх.

Феррен поплотнее закутался в теплый халат и подошел к полированному столику, установленному около высокого узкого зеркала. Там его уже ждал небольшой хрустальный шар и курильница.

Бросив какие-то крупинки в курильницу, он дождался, когда из нее покажутся первые струйки едкого дыма. Торопливо обернувшись – не вернулся ли слуга – достал из кармана бутылочку с прозрачной жидкостью и стал плескать из нее прямо на зеркало, стараясь облить как можно большую поверхность. Опорожнив весь пузырек, Феррен тем же неуловимым движением спрятал его обратно.

Это был его самый главный секрет. «Слезы Эфира». Рецепт этого снадобья он разработал сам. На приготовление ушло целых два месяца, и он не собирался его никому показывать. Даже Джарвису.

Струйка сизоватого дыма из курильницы потянулась прямо к поверхности зеркала, в котором начали сгущаться неясные образы.

Положив левую руку на шар, Феррен вперил взор в клубящиеся тени.

– Вот сейчас я посмотрю, где тут можно найти этого самого героя...

Он слегка потер шар и пробормотал нужное заклинание. Легкая вспышка осветила подвал, и внутри зеркала показались стремительно приближающиеся крыши незнакомого города. Скоро стал отчетливо слышен стук телег и гомон торговцев на площади.

– Ну-ка, ну-ка... О, да они говорят на нашем языке? Прелестно. Но мне не нужны торговцы. Где же тут эти...

Он особым образом щелкнул пальцами, и изображение изменилось. В зеркале появился заснеженный скалистый хребет.

* * *

Несмотря на глубокую ночь, в Денеримском дворце никто не спал. Он был ярко освещен, и вся челядь была на ногах. Особенная суета происходила на верхних этажах, где служанки со стопками чистого белья были видны в коридорах практически постоянно.

Если бы не сенешаль, который шел впереди Винн, Великая Целительница наверняка не избежала бы столкновения с какой-нибудь торопящейся горничной.

И хотя Винн тоже очень спешила – все равно она не успела прибыть в Денерим вовремя. Королева в тяжелых и продолжительных родах уже потеряла все свои силы.

Придворная целительница несколько часов суетилась около Элайн, стараясь сделать все возможное и невозможное, но пока ей удавалось лишь поддерживать Ее Величество в полуобморочном состоянии. Чрезвычайно болезненные и безрезультатные схватки окончательно измотали Элайн. Причем измотали настолько, что у нее не осталось сил даже говорить, не то что кричать – и королева лишь громко стонала, сжимая руками мокрые простыни.

Ребенок, несмотря на все старания матери и целительницы, так и не желал появляться на свет. Вероятно, он и в самом деле был достаточно крупным, и дверь наружу была для него просто мала.

В коридоре Винн столкнулась с Алистером, пребывавшем в совершенно невменяемом состоянии. При виде Великой Целительницы он лишь невнятно промямлил:

– Винн, ей так плохо! Винн!

Она совершенно бесцеремонно схватила короля за руку. Сейчас было не время соблюдать этикет.

– Почему ты не рядом с Элайн? Неужели ты не понимаешь, что ей нужна твоя поддержка?

Алистер уставился на нее непонимающим взглядом:

– Но я же не повивальная бабка. И не целитель. Что я могу сделать?

– Ты можешь просто подержать ее за руку и сказать ей, что ты рядом! Ну как же ты не поймешь, насколько это для нее важно?

– Но Мойра сказала...

Винн потащила короля за собой:

– Мало ли что она сказала. Поддержка любимого человека стоит десяти целителей! Пойдем!

Мойра недовольно подняла голову на шум в дверях, но ее лицо сразу же разгладилось, когда она увидела Винн.

– Госпожа Винн! – воскликнула она. – Слава Создателю, Вы прибыли!

Прежде чем ответить, Винн слегка подтолкнула короля к изголовью, и только потом обернулась к Мойре.

– Вы проверили магическую защиту этой комнаты?

Придворная целительница явно не ожидала такого вопроса.

– Н-нет. Но я не чувствую никакого внешнего магического влияния. То, что Ее Величество не может разродиться – это не магия. Крупный ребенок...

– Извините, Мойра, я вас перебью. - Винн повысила голос. - Я ведь предупреждала, что беременность Ее Величества осложнена неизвестным магическим вмешательством. К тому же, Мойра, Вы должны знать, что во время таинства появления ребенка будущая мать открывает дверь в другой мир – и поэтому необходима сугубая осторожность и внимательность.

– В этой комнате никакого колдовства нет, – послышался твердый голос Алистера. - Я могу это гарантировать как храмовник.

Он произнес это, держа руку королевы в ладонях и с тревогой глядя на ее изможденное лицо с полузакрытыми глазами.

– Вот именно – «как храмовник»... – нахмурилась Винн и, помедлив, все же добавила: – Слава Андрасте, я тоже не ощущаю никакого постороннего магического присутствия.

Неожиданно она уставилась на огромное зеркало, прикрепленное к стене напротив кровати роженицы. Не заметить его роскошную и вычурную золотую раму, украшенную рунами, было просто невозможно.

– Что это?

– Это новое зеркало. Ну, вообще-то, оно не совсем новое. – пожал плечами король. - Но, честное слово, Винн, это действительно зеркало! – он хотел было сказать что-нибудь остроумное, но вовремя понял, что сейчас не место и не время заниматься подобными шутками.

Винн подошла ближе к сверкающему стеклу и недоверчиво провела по нему пальцем. Там где она касалась стекла, на мгновение проявились и сразу же пропали золотистые всполохи.

– Я впервые вижу такое великолепие. Откуда оно? Мне кажется... Впрочем, это неважно, – она вовремя спохватилась и отошла назад к кровати. – Мойра, кратко расскажите мне, что Вы делали до моего прихода.

Выслушав негромкий и сжатый ответ придворной целительницы, Винн покачала головой.

– Да, Вы сделали все, что могли. Но время на исходе – еще немного, и ребенок начнет задыхаться. Поэтому придется прибегнуть к сильнодействующим средствам.

Она на мгновение задумалась.

– Вот что, напоите Ее Величество эликсиром силы, смешанным с унцией лириума. Мне нужно, чтобы ее восприимчивость к магии была максимальной.

* * *

Феррен недовольно покосился на ярко пылающую жаровню. Конечно, жар углей делал его пребывание в подвале-лаборатории значительно более комфортным, но за это приходилось платить еще более душным и спертым воздухом, чем раньше. «Скоро тут станет совсем нечем дышать», - подумал он.

Тщательно вытерев руки батистовым платком, он потер воспаленные глаза. Бессонная ночь давала о себе знать, но время было потрачено не зря.

Перед зеркалом специальной краской из «Слез Эфира», крови ламма и черного аконита наконец-то он начертил руну призыва, а само зеркало тщательно протер и отполировал.

Маг сдернул платок с небольшой золотой статуэтки, изображающей скрюченного в немыслимой позе уродца, и еще раз полюбовался на нее.

Этот наивный дурачок, принесший трофеи из разграбленной гробницы, даже и не подозревал, какую ценность он продал Феррену. Впрочем, может, оно и к лучшему, что не подозревал, – потому что если бы кладоискатель знал реальную ценность этой статуэтки, магу не хватило бы всех сокровищ императорской казны, чтобы с ним расплатиться. Пока к этим сокровищам у него доступа не было. А даже если бы и был – зачем их зря тратить?

Феррен бережно поставил фигурку в центр руны призыва и капнул на нее из бутылочки «Слезами Эфира». Когда это было действительно нужно, он умел быть очень аккуратным. Джарвис может воображать что угодно о его неуклюжести, но сам маг прекрасно знал цену своим способностям.

Отойдя подальше, он протянул руку и, тщательно выговаривая каждую букву, произнес нужное заклятие.

Уже через секунду отражение статуэтки в зеркале стало расти на глазах и наливаться огнем, скрюченное тело распрямилось и взмахнуло маленькими крылышками за спиной. Узкая, хищная морда Верховного Ламма уставилась из-за стекла на мага.

– Ты все-таки сумел вызвать меня? – его скрежещущий голос был полон удивления. – Зачем?

Феррен недовольно взмахнул рукой.

– Слушай, только не надо притворяться, а? Ты прекрасно все понял и без этих дурацких вопросов. Я твой хозяин, и я ничего объяснять тебе не буду. Я тебе буду приказывать. Понял?

– Да, я понял, – ответил Ламма и поднял когтистую лапу в знак повиновения. – Приказывай.

* * *

Резкий вкус какой-то жидкости обжег запекшиеся губы королевы. Одновременно с этим она услышала голос Алистера:

– Пей, душа моя. Пей же.

И стеклянное горло бутылочки снова слегка ударило ее по зубам. Она сделала судорожный глоток и почувствовала, что мир снова становится резким и ярким, хотя комнату все еще качало в разные стороны.

– Алистер! Ты здесь? Алистер! – сиплым голосом спросила королева и закашлялась, – эликсир нешуточно обжигал горло.

Над ней склонилось чье-то лицо. Винн. Это была Винн.

– Элайн, ты меня слышишь?

Королева слегка кивнула.

– Ты помнишь, как тебя Мойра учила правильно дышать во время схваток? Приготовься, я сейчас помогу тебе, – Винн куда-то отвернулась, и ее голос стал слышен намного хуже. – Мойра, пожалуйста, задерите повыше рубашку. А я пока натру руки эликсиром.

Мокрая от пота шелковая сорочка завернулась под самую грудь королевы, открыв выпирающий туго натянутый живот. Винн осторожно положила на него правую руку, а левой стала водить в воздухе, создавая какое-то заклинание.

Результат не замедлил проявиться.

Очередная схватка скрутила королеву, выжав из ее глаз непрошеные слезы.

– Ну же! – воскликнула Винн. - Вдохни и тужься! Я помогу тебе. Тужься!

Эликсир и магия сделали свое дело – королева ощутила явственный и значительный прилив сил. И Элайн снова напряглась. Сжав в тисках руку Алистера, который шептал ей что-то одобряющее, она постаралась сделать все от нее зависящее.

Мойра, дежурившая у ног Ее Величества, радостно оповестила:

– Он сдвинулся! Госпожа Винн, я вижу это!

Алистер торопливо зашептал ей:

– Элайн, у тебя все получится! Я в тебя верю! Давай!

Королева, громко застонав, снова напряглась.

– Вдохни и попробуй снова! – Винн слегка нажала на ее живот, продолжая водить над ним левой рукой.

– А-а-а-а-а-а! - боль можно было бы назвать чудовищной, если бы это не был ее ребенок. Но это был именно ее сын! И, несмотря на эту боль, она должна была помочь ему появиться на свет. Во что бы то ни стало.

Ее голова начала приподниматься над подушками, а локоть уперся в кровать – словно она пыталась присесть.

Великая Целительница одобрительно улыбнулась ей.

– Осталось немного. Еще раз! – и снова надавила на живот королевы.

Элайн сделала глубокий вдох и снова начала тужиться. От раздирающей боли мутнело в глазах, но она тоже почувствовала, что осталось немного. Еще одно усилие – и...

Мойра сосредоточенно схватилась за что-то между ее ног и отточенными движениями вынула сморщенное, синевато-красное тельце на свет.

– Сын? – этот вопрос у королевы вырвался одновременно с таким же возгласом Алистера.

– Сын. Ваше Величество, у вас родился настоящий богатырь! – ответ Мойры был заглушен громким и пронзительным криком новорожденного.

Счастливая королева обессилено упала на подушки.

«Наконец-то. Я родила сына! Сына! У меня есть сын! Сын! Мой ребенок. Я – настоящая женщина!»

Те блаженные ощущения, которые переполняли ее душу, можно было смело назвать неописуемыми. Люди все еще не изобрели слов, способных передать состояние матери, наконец родившей столь долгожданного ребенка.

Младенец не переставал возмущенно вопить во весь голос, возвещая о своем появлении в этом мире. Он был явно недоволен, что его оторвали от такой уютной, теплой и удобной матери.

– Какой он страшненький... – тихо прошептал Алистер, от удивления выпустив руку Элайн. Слава Создателю, что мнение единственного мужчины по поводу внешности родного сына так никто и не услышал.

Король раньше никогда не видел новорожденных нескольких минут от роду. Личико у младенца было красное с синеватым отливом, а головка неправильной формы, покрытая редким пушком, совсем не украшала будущего принца.

Мойра закончила все манипуляции с пуповиной и передала завернутого в пеленку малыша Винн, которая еще раз внимательно осмотрела наследника Ферелденского престола.

– Поздравляю, у тебя прекрасный ребенок, Элайн! Сейчас я положу его на твой живот - он должен почувствовать, что его мать никуда не делась. А потом ты его покормишь.

У Великой Целительницы по спине вдруг прошел холодок. Появилось странное, необъяснимое чувство надвигающейся опасности.

«Волнуюсь на ровном месте – ребенок родился, он совершенно нормален. Мать жива и здорова. Может, я просто переволновалась за эту рыжую девчонку? Наверное, я действительно постарела...»

Оглянувшись на всякий случай по сторонам, она поднесла наследника к королеве. Элайн протянула руки к сыну, подняла голову и непроизвольно посмотрела в зеркало напротив кровати.

Отразившаяся в нем картина – Винн, подносящая к ней новорожденного, ее собственные, протянутые к сыну руки, и Алистер, стоящий рядом, – навсегда врезалась в ее память.

Этому наверняка поспособствовало то, что в отражении у нее был почему-то черный цвет волос и ярко-желтые глаза...

* * *

Цаккон Таал, Верховный Ламма, Повелитель Теней, уже давно не корчил свою хитрую рожу внутри зеркала, отправившись выполнять данные ему приказы. Поэтому Феррен осторожно поднял статуэтку с пола, тщательно завернул ее в платок и положил в серебряную шкатулку, инкрустированную золотыми вставками. Для хранения магической фигурки подошел бы и обычный стальной ларец, но Феррен любил все самое лучшее.

Красивую, дорогую и прочную мебель, золотую и хрустальную посуду, самую вкусную и приятную еду. Даже зубочистки у него были из драгоценного палисандра. Что уж тут говорить о шкатулках?

Увы, его официальные возможности торговца редкостями и неофициальные возможности тайного мага уже не позволяли достичь чего-то большего.

Пока не позволяли.

Впрочем, он уже дал кое-какое задание этому Цаккону. Теперь осталось найти того, кто сделает самую главную работу – окончательно расчистит Феррену Лютрингу дорогу к совершенству.

В этих поисках он не желал полагаться на случай. И потом, ему полагается получать все самое лучшее. Именно поэтому тайный маг столько времени готовился.

Зато... Зато он получит именно самого лучшего воина, самого сильного, самого умелого.

И это произойдет сию минуту. Немедленно.

Нужные слова он уже знал. Мир, откуда он выдернет сюда самого сильного и бесстрашного воителя, он тоже уже выбрал.

Ему осталось немного – сделать это.

Феррен не торопился. Он знал, что до него никто не открывал двери между мирами. Он будет первым. Самым первым. Это было так волнующе – быть не только самым лучшим, но и самым первым.

Наконец маг торжественно поднял обе руки и легким движением начертил в воздухе светящуюся спираль. Еще одно движение рук – и спираль начала медленно вращаться, приближаясь к зеркалу.

Феррен четко, без запинки выговаривал нужное заклинание.

Спираль соединилась с зеркальной поверхностью. Легкий, слегка слышный гул стал ощутимым и громким, а легкая дымка, струящаяся внутри зеркала, превратилась в клубящиеся облака.

– ...Ин далеээт поррат! – он закончил магическую фразу.

«Скоро, совсем скоро этот мускулистый варвар будет здесь. И тогда...»

Пол затрясло, а пламя свечей качнулось и погасло. Вместо клубящихся облаков внутри зеркала теперь бесновался яростно вращающийся водоворот из мириад искрящихся вспышек. Вот он начал расширяться, постепенно открывая образ стремительно приближающихся заснеженных гор.

Феррен жадно вглядывался в эту картину, стараясь не упустить ни одной подробности. Поэтому он сразу же заметил, что изображение горного хребта вдруг исказилось и стало бледнеть, а устье вихря начало сужаться.

Что-то пошло не так. Вихрь замедлил вращение, а его гул заметно поутих.

«Проклятье. Энергия! Этому заклятью не хватает магической энергии! Неужели провал? Неужели МНЕ не удастся это выполнить?»

Неудачник. Сама мысль о том, что он – неудачник, для Феррена была непереносима. Он – неудачник? Ни за что! И маг выплеснул в центр вихря последнюю бутылочку «Слез Эфира». Цена значения не имеет! У него ДОЛЖНО получиться. Все самое лучшее! Сейчас!

Дикий грохот потряс лабораторию так, что маг схватился за столик, чтобы не упасть. Воронка вихря засверкала с такой силой, что ему на мгновение пришлось прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Именно это мгновение и решило все.

В разверстом зеве портала почему-то мелькнули крыши ночного города, светящиеся окна каменного дворца, чья-то комната, кровать, суетящиеся люди...

Неожиданно неведомая сила оторвала зеркало с этими образами от стены и бросила его прямо на мага, который едва успел прикрыть лицо рукой. Громкий звон разбитого стекла слился с глухим стуком упавшего тела.

* * *

Изображение, впечатавшееся в мозг королевы, продержалось в зеркале несколько мгновений. Краем глаза она успела заметить, что руны, изображенные на золотой раме зеркала, вспыхнули и налились густым алым сиянием.

Сама поверхность зеркала задрожала, будто плавясь изнутри, и ударила по глазам Элайн резкой, оглушающей беззвучной вспышкой. Мир замер и стал пронзительно белым. Такой чистой и яркой белизны она не видела даже на вершинах Морозных Гор, где прозрачный воздух оттенял ослепительное великолепие вечных снегов.

Белый цвет окутал ее со всех сторон, растворяя в себе все вокруг. Вот исчез и растворился Алистер, слилась с белым пространством Винн, пропало все. Остался только ее ребенок в чьих-то руках.

Она тянулась к нему изо всех сил, но и он превратился в белую тень. Королева даже не успела взять его, потрогать, ощутить...

«Что это? Я, наверное, умираю? Вот и пришла моя смерть. Нет, я не хочу! Я только начала по настоящему жить. Нет!»

Она открыла рот и попыталась отчаянно закричать, но не услышала своего голоса. Белое ничто поглотило в себя весь ее мир.

Последнее, что увидела Элайн перед тем, как окончательно провалиться в белую бездну, – это были полупрозрачные кончики ее пальцев, изо всех сил тянущиеся вперед.

* * *

Утренняя свежесть еще не выпарила росу с листьев, а прохладный ветерок осторожно раскачивал веточки на деревьях. Яркая бабочка села на лоб женщины, лежащей на спине в густой траве, и взмахнула крылышками, поудобнее устраиваясь для отдыха.

Но ей так и не дали этого сделать.

– Велкий Хранитель, да что же это такое? – морщинистая рука легким движением смахнула насекомое в сторону и осторожно потрогала бьющуюся жилку на шее королевы.

– Ох, Слава Богам, жива. Откуда же ты тут взялась, красавица? – пожилая женщина озабоченно наклонилась над Элайн .

- Да ты вся в крови, солнышко... И в одной рубашонке. Хильда! – она повернулась к дому. – Хильда, беги сюда, тут помочь надо!

Из-за угла показалась рослая девушка в холщовом платье.

– Иду, бабушка, иду. Что случилось-то?

Самое первое, что увидела Элайн, открыв глаза, были темные балки потолка неизвестной ей комнаты. В маленькое окошко, прикрытое расшитой занавеской, пробивались яркие солнечные лучи, высветив на выскобленном полу светлые квадратики.

Королева приподняла голову.

«Значит, я не умерла? Где мой сын? Где я? Где Алистер?»

Вместо ответа из-за стены раздалось громкое конское ржание.

notes

Примечания

1

Кусок сургуча плавится над свечой с одного конца и затем проливается на край свитка. Пока сургуч не успел затвердеть, на нем делается оттиск печати.

2

Дублет – поддоспешник с нашитыми кусками кольчуги. Изначально был просто кожаной рубашкой, со временем превратился в кожаную куртку со стеганой подкладкой.

3

Клеймор – двуручный меч с длинной рукоятью и широким клинком с характерной формой дужек крестовины, сужающейся вниз.

4

До этого Тедас уже пережил четыре нашествия Порождений Тьмы. Пало четверо Архидемонов: Думат – Дракон Тишины – был убит в сражении на Равнинах Тишины, Зазикель – Дракон Хаоса – погиб в сражении у Неприступной Гавани, Тот – Дракон Огня – сложил голову в сражении у Холма Охотника, а Андорала – Дракона Цепей – прикончил Серый Страж Гарахель в сражении при Айсли. Осталось еще трое: Разикейл – Дракон Тайны, Лусакан – Дракон Ночи, и Уртемиэль – Дракон Красоты.

5

Большинство слуг в Ферелдене – эльфы, находящиеся на нижней ступени общественного строя королевства.

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/