Когда она вошла в здание вокзала, Иванов сразу обратил внимание на неуверенную и явно расстроенную походку девушки с небольшим свёртком в руках. Эта походка ну никак не вязалась с её красивым гордым лицом, обрамленным крупными чёрными кудрями, и с её статным телом, подчёркнутым не только розовой блузкой, но и стройными загорелыми ногами, которые сверху были оттенёны короткой чёрной юбкой, а снизу – чёрными босоножками.
Подойдя к расписанию поездов и электричек, девушка долго изучающее смотрела на него и затем с грустным растерянным видом одиноко села в пустующее кресло недалеко от Иванова.
Подошёл поезд. Почти все пассажиры уехали, в зале остались пять человек: две пожилые женщины, пожилой мужчина, Иванов и неподвижно сидящая с поникшей головой в задумчивом состоянии девушка.
Поскольку Иванов, благодаря большому житейскому опыту и многочисленным горьким испытаниям, обладал свойством хорошо чувствовать температуру чужой души, он после нескольких взглядов на девушку сделал вывод о наличие у неё каких-то серьёзных бытовых проблем.
До отправления электропоезда из Вязников в город Владимир, на котором Иванову предстояло ехать, оставалось сорок минут. Билет был куплен. И судя по всему, девушки было не по пути с ним. Поэтому он решил не встревать в её жизнь. Но девушка была слишком красивая, привлекательная и в тоже время очень-очень грустная, чем-то сильно обеспокоенная.
Поколебавшись, Иванов встал, взял свою багажную сумку, подошёл к девушке и, поборов смущение, возникшее из-за внимания к нему ожидающих пассажиров, сел рядом с ней.
– Девушка! Я вижу вы чем-то не в меру озабочены. Что случилось? – тихо поинтересовался он. – Может вам помощь потребна? Куда едете?
– Сама не знаю куда. Из дома ушла, – честно призналась девушка и в её глазах заблестели слёзы.
– Успокойтесь! Возьмите себя в руки! – попросил девушку Иванов. – Это не смертельно. Всё будет хорошо, мир не без добрых людей. Чем смогу обязательно помогу. Расскажите что и как.
– Особо рассказывать нечего, – тяжко вздохнув, опустила голову девушка. – Надоели родительские упрёки, нравоучения. Всё им не так, ни эдак. Закончив школу, пыталась поступить в институт или техникум, чтобы жить в общежитии. Не получилось. Провалилась на экзаменах. Отцу и матери об этом не сказала, чтобы не ныли. Позавчера мне исполнилось 18 лет. День рождение провела в компании. Домой ночевать не пришла. Вечером родители устроили мне очередную стирку и полоскание. Называли шлюхой и проституткой. Не выдержав, и твёрдо решив идти жить к своему парню, я молча собрала все свои документы в пакет и тихо выскользнула из дома, прикрепив к двери записку с текстом «М и П. Мне 18. Всё, что я не должна делать записано в административном и уголовном кодексе. Остальное на моё усмотрение! Прощайте! Больше не вернусь!»
В квартире моего парня свет не горел. На звонки никто не отвечал. Стала ходить возле дома, ждать его. Часа через три он появился, но не один, а с девушкой. Я спряталась за кусты и видела, слышала, как они обнимались, целовались, смеялись, как он уговаривал её зайти к нему в гости, остаться ночевать, как они вошли в подъезд, как загорелся свет в квартире и были задёрнуты плотными шторами окна. Невольно потекли слёзы. Возникло желание уйти из жизни. В голове стали возникать планы каким способом лучше всего это сделать. К счастью, пошёл дождь и недалеко жалобно замяукал котёнок. Крошечное мокрое существо, почувствовав теплоту моих рук, доверчиво умолкло, а затем стал радостно мурчать, вернув моему рассудку способность нормально мыслить. Переждав дождик, я вместе с котиком пошла на вокзал, чтобы первой электричкой уехать «зайцем» сюда, в Вязники, к своей хорошей подруге детства. К сожалению, она давно отсюда куда-то переехала и никто из жильцов нового адреса её не знал. Вот и всё.
– Да, история. Не дай Бог! – усмехнулся Иванов. – Хуже не придумаешь. Причём, самое страшное в ней то, что находя своим действиям и поступкам оправдание, ты не представляешь последствий. Тем не менее, ты умница и большой силы воли человек, раз не поддалась жутким эмоциям и сумела справиться с губительным стремлением к самоубийству. Кроме того, коль осталась жива, следовательно, не достигла своего предела и, значит, тебя ждёт что-то ещё важное впереди, для Земли полезное, нужное. Поверь, Вселенная глупостей не допускает. В ней любое действие либо противодействие случается вовремя и в силу необходимости. Не зря какими-то странными путями жизнь утрясается сама собой. Короче, не печалься. Всё наладится. И без парня тоже не останешься. Слишком красивая, стройная. Такую не любить большой грех, и бывшему твоему жениху это аукнется. Кстати, а где котик?
– Сбежал на вокзале, в сторону запахов пищи, – сожалея об этом, грустно улыбнулась девушка. – Мне с ним было очень хорошо и уютно. Я не чувствовала себя одинокой, хотя, в принципе, он правильно сделал. У меня ни денег, ни еды.
Иванов достал из сумки шоколадку и положил её на колени девушки.
– Спасибо… – стеснительно прошептала она и благодарным взглядом посмотрела на него.
– Скушай, – улыбнулся он. – Наверное, проголодалась. А потом подумаем вместе, как тебе лучше выкарабкаться целой и невредимой из такой непростой ситуации. К родителям, судя по всему, сейчас вернуться ты психологически не готова, хотя это самый простой и разумный путь.
Между прочим, если ты не против, я могу по поводу твоей нынешней трудной ситуации поведать тебе красивую и поучительную притчу про осла, решившего покинуть свой родной колхоз…
Ничего не ответив, девушка лишь съёжилась и низко опустила голову.
– Да ты не бойся, – вздохнул Иванов. – Уговаривать вернуться домой не стану. К любому твоему выбору отнесусь с уважением. Просто считаю важным и полезным обрисовать все сложности и опасности, которые запросто могут возникнуть на твоём таком пути, и о которых, по причине малого жизненного опыта, даже не знаешь, не догадываешься. Именно поэтому о притче вспомнил и хочу её рассказать. Можно?
– Как посчитаете нужным, – не поднимая головы, прошептала чуть слышно девушка.
– Спасибо, что согласились послушать! – еле заметно улыбнулся Иванов. – Так вот. Жил да был в колхозе осёл,.. а может ослиха, неважно. Главное: единственное там упрямое, упёртое животное. Его кормили, поили, при необходимости лечили. Был также у него отдельный тёплый сарай для жилья… начальник-конюх, заботившийся о нём, и, конечно, вполне посильные общественно-полезные обязанности. Поэтому иногда, (не без этого), его запрягали на мелкие необременительные работы. Короче, казалось бы, живи осёл потихонечку и радуйся.
Увы, ослу такое размеренное и спокойное существование не нравилось. Точнее: приелось. И он надумал навсегда уйти из колхоза. Его ослиной голове захотелось более привольной, более самостоятельной, более пристойной жизни, где его бы кормили, не заставляли работать, не ругали. Глубокой ночью осёл решительно подался за ворота. Но за воротами ослу оказалось не сладко. Дул сильный порывистый ветер, было сыро, холодно. Всё кругом чужое, незнакомое, ненадёжное. Плюс ко всему, со стороны скотомогильника доносилось злобное рычание бродячих собак, а из леса пугающее волчье завывание.
От возникшей тревоги за свою дальнейшую судьбу, осёл остановился, замер, навострил уши и глубоко задумался. Думал он очень долго, до рассвета. Когда стало светло, осёл зябко поёжился, поглядел пристально вправо, влево, вперёд, назад. Опять прикинул, с учётом нежданно-негаданно открывшихся ему обстоятельств, свои способности и возможности. Вновь оглядел себя. Снова глубоко задумался, ещё раз за разом всё взвешивая-перевешивая. И, наконец, поняв, что ему, ослу, с его ослиной головой кроме колхоза лучше нигде не будет, вернулся обратно в своё привычное унавоженное стойло.
– А я не вернусь! Будь что будет! – твёрдо произнесла девушка.
– А не боишься попасть в сексуальное рабство? Тем более, коллективное. То есть, не к одному, не в одни руки. Поверь, раздолбают всё, что можно. Недавно я встречал грязную, неприглядную, примерно твоего возраста, девушку-беглянку, которую всю зиму прятали, кормили и обогревали солдаты в своей воинской части. Взамен трахали по десять раз на день, кто куда хотел и как хотел. Терпела. В морозы голодной и плохо одетой долго на улице не пробудешь. Лишь в конце весны она воинскую часть покинула. В момент нашей случайной встречи не было у неё ни мыла, ни носков, ни лифчика и, скорее всего, трусов. Ужас! Наверное, ей было бы лучше что-нибудь украсть и в тюрьму угодить, чем так на свободе жить хуже бродячей собаки.
– Всё равно не вернусь. Будь что будет, – тяжко вздохнула девушка.
О том, как вести себя дальше, Иванов долго не думал. С одной стороны ему очень хотелось помочь девушке и в тоже время возникло страстное желание подольше удержать возле себя такое красивое и милое создание.
– Ну что ж, не возвращаться – это твоё законное право, поскольку ты совершеннолетняя, – развёл руки Иванов. – Давай тогда пойдём вот по какому пути. В первую очередь – покушаем. На пустой желудок многие правильные мысли плохо в мозгах формируются. Потом обсудим и, надеюсь, примем план совместных действий с учётом твоей твёрдой позиции не возвращаться домой к родителям. А затем будем его энергично осуществлять, помогая и вдохновляя друг друга. В конце концов всё, что ни делается – к лучшему… Следовательно – лучшее неизбежно. Ведь так?
Девушка еле заметно улыбнулась, посветлела, и в знак согласия кивнула головой.
– В таком случае встаём, и в путь за продуктами. Не будем зря время терять, – протянул Иванов руку девушке.
Девушка покорно подала свою руку.
Около продовольственного магазина Иванов вытащил из бумажника 50 рублей и сунул их в кармашек блузки девушки.
– Эти деньги будут твоими личными, – пояснил он. – Чтобы ты чувствовала себя спокойно и уверенно в любой точке Советского Союза. Не потеряй. Вдруг надумаешь вернуться к родителям или, не дай Бог, со мной что-нибудь случится. Всё ведь может быть. А в магазине кроме продуктов мы сейчас купим бутылку шампанского или ликёра, если пожелаешь. Тебе обязательно надо немного выпить, и расслабиться окончательно от вчерашних потрясений.
Девушка пожелала ликёр.
После магазина, пройдя вдоль железной дороги метров триста, они расположились в укромном месте среди кустиков лесополосы.
От выпитого ликёра девушка стала раскованной, улыбчивой и ещё более красивой.
– Мне сейчас так хорошо и уютно, – раскинув лёжа руки, ноги и положив голову на грудь Иванова, прошептала она. – Вокруг зелень, тихо листья шелестят, птички поют, шмели гудят, небо голубое, солнце ласково греет. Всё же, какой я дурой вчера была, когда искала способ самоубийства. Да пошли они все воспитатели и женихи подлецы-предатели от меня, как можно дальше семимильными шагами. Ой, извините, а как вас звать? Меня Люся.
– А меня Владимир Сергеевич, – засмеялся Иванов. – Мне 27 лет. Женат. Детей, правда, нет. Нахожусь в отпуске до 15 сентября.
– С женой? – вопросительно замерла Люся.
– Увы, один, – вздохнул Иванов. – Она в отпуске была месяц назад.
Люся перевернулась со спины на живот и с любопытством заглянула в глаза Иванову: – А свою жену любите?
– Я всё красивое люблю, к сожалению, – усмехнулся Иванов.
– А когда-нибудь ей изменяли? – хитро улыбнулась Люся.
– Нет, не изменял. Во-первых, мы живём вместе всего три года. Во-вторых, на измены требуется время и подходящие условия. И в-третьих, гуляя, можно запросто подхватить любую заразу и наградить ею жену.
– А до жены гуляли?
– Не гулял. Слишком стеснительный, и сильно занят был учёбой. Впрочем, в юности, когда я был 16 летним подростком, в меня влюбилась и влюбила очень красивая 25-ти летняя женщина. Жила она одна и мы часто тайно встречались до тех пор, пока не поступил учиться в лётное училище. Между прочим, мои родители даже не подозревали об этом. Думали, в спортшколе занимаюсь. А я к ней заходил домой на час всегда перед тренировкой в спортшколе. И всё было шито-крыто. Хотя не исключено, что отсутствие у меня ныне детей является божьей карой за былой греховный разврат. Чего мы только не вытворяли. Глупый был. Стыдно даже вспоминать. Но приятно. А вы, Люся, наверное, ещё девственница?
– Уже нет. Я слишком доверилась словам и обещаниям этого подлеца и он на Новый год моим доверием воспользовался. Хорошо, что не «залетела». Крику бы родители подняли до Небес.
– А потом ты с ним спала? – еле заметно улыбнулся Иванов.
– Да, но редко, без ночёвок, тайком. Я же в 11 классе училась, к экзаменам готовилась, и чтобы родители про то не знали, – с сожалением вздохнула Люся.
– Сколько же ему лет и чем занимается? – без всяких комментариев поинтересовался Иванов.
– Прошлой осенью из армии вернулся. Морпех! 19 сентября у него День рождения. 23 года исполнится. Занимается ремонтом стиральных машин в Доме быта, – с некоторой долей гордости перечислила Люся все достоинства своего бывшего жениха.
– Чем же он тебя покорил? И как познакомились? – сдержанно засмеялся Иванов.
– Даже не знаю, – после небольшой паузы ответила Люся. – У нас дома стиральная машина Рига- 60. 15 лет она безотказно работала. С виду, как новенькая. И вдруг сломалась. Один наш знакомый, осмотрев её, сказал, что ремонтировать такую старую рухлядь, кажущуюся хорошей лишь внешне, бесполезно и посоветовал выкинуть. Матери жалко было с ней расставаться. Обратилась за помощью в Дом быта. Прислали этого чёрта посмотреть. Он быстро нашёл поломку, исправил и даже денег с нас не стал брать. Мне тогда это понравилось, посчитала его умным и благородным. К тому же, выглядел он статным, бравым, сильным, бесстрашным, весёлым. Все пацаны в округе уважали. Одним словом: понравился и всё. Отец наоборот этой халявой остался недоволен. Сказал: «Бесплатный сыр только в мышеловке!». Видимо, «глаз на нашу дочку положил». То есть, как потом объяснили подруги, значит, приглянулась парню. Я сильно тогда разволновалась. Восприняла ту халяву как тайное признание в любви. В Книге отзывов Дома быта выразила ему благодарность за быстрый и качественный ремонт. Через день начала с ним встречаться. Вот так мы познакомились и вот так он меня покорил своим фальшивым благородством.
– Ой, таких случаев немало. Даже бывают хуже, – вздохнул Иванов. – Не так давно в купе поезда мне пришлось невольно услышать вот какую грязную и отвратительную историю, которую без стыда и совести с весёлыми нотками в голосе один подвыпивший мужик рассказывал своему собутыльнику. Суть той истории была такова… Однажды зимой в морозный день поздно вечером он возвращался пешком с работы домой. Недалеко от дома в автобусном павильоне стояла девушка легко одетая. Оказалось, что пьяные хозяева съёмной квартиры выгнали её за то, что студентка не смогла, из-за задержки стипендии, вовремя оплатить своё проживание. Туда куда она намеревалась ехать, автобусы уже не ходили, идти очень далеко. Девчонка замёрзла, от холода дрожала. Мужик проявил благородство, пригласил переночевать у него. Он жил один. В доме было тепло. Достав бутылку вина, он уговорил её выпить стакан, чтобы быстрее согрелась. Они выпили. Девушка опьянела. У подвыпившего мужика от вина всё благородство испарилось. Раздев полностью девушку он трахнул её вперёд и взад, а утром спрятав одежду девушки и, закрыв её, пошёл похмеляться и купить ещё вина. Похмеляясь около магазина с друзьями-алкоголиками, он рассказал про девушку и привёл их домой. Силком напоив, они трахали её до обеда. Но мужику захотелось дать ей в рот. Девушка сопротивлялась. Но два друга- алкоголика помогли ему раскрыть её рот и сунуть туда член. Девушка в ярости сжала зубы. Вытащив свой окровавленный член разъярённый мужик жестоко избил девушку, заставил одеться и выгнал из дома. Что потом было с девушкой, он не знает. Но протрезвев и поняв, чем всё может обернуться, в течение недели ждал приезда ментов. Но повезло: менты не появились. Скорее всего, девушка, не желая позора, промолчала. Правда, мужик почти месяц ходил в раскоряку с распухшим членом и вся местная пьянь подшучивала над ним, называя его рыбаком, пытавшимся на кончик члена поймать краснопёрку, а поймал зубастую щуку…
Так что тебе, Люсенька, ещё повезло, а многим не повезло, особенно таким, как та беглянка из дома, которую благородные солдатики прятали в своей войсковой части, кормили и трахали во всё дыхательное и пихательное по десять раз на день. Голод и холод не тётка. Заставят подчиняться. А многие попадали и попадают к таким, кто насильно их спаивает или превращает в наркоманок. Поэтому будь внимательна и осторожно. Никуда не лезь. Не всякое благородство за чистую монету принимай. Ты слишком красивая. Желающих затянуть тебя в постель будет предостаточно. Не спеши в свои 18. Стань в начале самодостаточной. В твоём положении быть самодостаточной крайне важно. Остальное сумеешь наверстать. Опытных верстальщиков на такую красоту будет всегда предостаточно. И с родителями постарайся примириться. В любом случае, они тебе только добра желают.
– Нет! – твёрдо произнесла Люся и отрицательно качнула головой. – В родительский дом моя нога больше ступит.
– Так речь не об этом, – улыбнулся Иванов. – Я тебя не жить у них призываю. Получи специальность, работу, место в общежитии, и, ради Бога, живи отдельно, но обязательно примирись с родителями. Поверь, их отношение к тебе через год резко изменится в лучшую сторону.
И последнее, что я хочу у тебя, Люся спросить. Своего «морпеха» ты бы смогла простить? Если «да», то на каких условиях?
– Ни на каких. Всё! Не-на-ви-жу! Он подлец и бабник. Теперь, вспомнив кое-какие мелкие подробности, на которые раньше не обращала внимание, стало понятно, что таких, как я, куриц, у него было не меньше десятка. Мне несколько раз приходилось слышать, как он среди парней говорил, что надо трахать всё, что шевелится, пить всё, что горит. А жизнь прожить так, чтобы оглянувшись назад увидеть гору пустых бутылок и толпу обманутых женщин. Думала, шутит.
– Ясно, – сдержанно улыбнулся Иванов. – Увы, многие девушки, а не только ты, получив то, чего очень хотели, с опозданием понимают, что это вовсе не то, чего они хотели. Ну да ладно. Тогда так. Раз в институт и техникум мы протолкнуться не сможем, слишком поздно, надо завтра с утра нам попробовать найти училище с общежитием и интересной специальностью. До первого сентября ещё пять дней и там, где недобор, тебя примут. Устраивает такой вариант?
– Устраивает, – улыбнулась Люся и чмокнула Иванова в щёку.
– Спасибо, Люсенька, за поцелуй, – сладко вздохнул Иванов. – Всё же очень приятно, когда поцелуй, пусть косвенный, исходит от молодой и красивой девушки, а тем более, когда вольно или невольно соприкасаешься с ней и видишь в её чистых доверчиво сияющих глазах искреннюю благодарность.
Звёздную и прохладную ночь они провели в стогу сена. Несмотря на то, что Люся была легко одета и в короткой юбочке, ей в объятиях Иванова холодно не было и она спокойно, как в тёплом гнёздышке, спала до тех пор, пока не выспалась, а когда проснулась, продолжала, с блуждающей улыбкой на лице, лежать не шелохнувшись, дожидаясь его пробуждения.
Когда Иванов проснулся, Люся, счастливо улыбаясь, чмокнула его в правую щеку, левую, в лоб и, не удержавшись, в губы.
– Интересно, – смеётся Иванов, – и за что, за какие подвиги ты меня поцелуем наградила?
– Не наградила, а поощрила, – кокетливо сверкнула глазками Люся. – Причём, за просто так. Ты сейчас такой красивый и милый, не налюбоваться. Даже не верится, что Судьба послала тебя мне на выручку. Значит действительно не надо бояться перемен, раз они
случаются не на пустом месте.
– Не согласен, – качнул головой Иванов и крепко прижал к себе Люсю. – Перемены переменам рознь. И хороши они только в том случае, если хорошо кончаются. К сожалению, с хорошим финалом подобные перемены явление редкое. Да и наш – ещё под большим вопросом. Вот когда поступишь в училище, получишь место в общежитие, будешь одета-обута подстать осеннему и зимнему сезону, тогда, и только тогда, лично я буду за тебя спокоен.
Выбор специальностей и училищ с недобором был невелик. Взвесив всё за и против, Иванов уговорил Люсю получить специальность закройщицы. Занятия начинались с 15 сентября. Срок обучения 10 месяцев с последующим трудоустройством. Мест, правда, в общежитии не было, но в дирекции пообещали после Нового года вопрос решить положительно, пока же временно пожить на квартире.
Иванова такой вариант устраивал. Он позволял ему иметь возможность даже зимой встречаться с ней.
Квартиру подыскать оказалось труднее. Более менее удачной, попалась одна: двухкомнатная, со всеми удобствами, недалеко от училища. Её сдавали бесплатно, но с условием ухода за проживающей там престарелой бабушкой. Люся была не против. Пошли смотреть. Однако когда Иванов увидел еле живую с трясущими руками и головой бабушку, которую с ложечки самоотверженно кормила соседка, даже он, повидавший всякое, это зрелище воспринял с ужасом. Кроме того, понимая, что эта бабушка долго не проживёт ему не хотелось будущих осложнений и поиска нового жилья для Люси.
Иванову всё же удалось снять однокомнатную благоустроенную квартиру за городом в небольшом посёлке с регулярным автобусным сообщением, позволявшему добираться до училища за 35 минут.
Через пять дней совместного общения, и особенно ночёвок на природе, Люся сблизилась с Ивановым настолько сильно, что стала считать себя его любовницей и при удобных случаях, не стесняясь, ластиться к нему, обнимать, целовать и провоцировать к возбуждениям.
Иванову нравилось такое к себе отношение Люси, если, конечно, оно было не публичным, и Люся, прекрасно это чувствуя, вела себя в интимной обстановке раз за разом смелее, активнее и настойчивее. Однако сам Иванов старался не поддаваться соблазнительным искушениям, быть сдержанным. Считал преждевременным иное поведение. Но в тоже время исподволь хитро поощрял действия Люси к проявлению ею собственных любовных фантазий и инициатив.
Вскоре такая тактика Иванова дала свои плоды. В первую же ночь, на съёмной квартире Люся, ласково обняв Иванова в кровати, тихо на ушко ему прошептала: – Володя! А почему ты такой трудно возбудимый на последнем этапе. Я тебя и так, и эдак пытаюсь расшевелить. Бесполезно! Неужели лично во мне какая-то отпугивающая биологическая причина? Даже тогда, когда заставляю твой кончик грозно напрячься и встать во весь рост, всё равно подтолкнуть тебя к следующему шагу не удаётся. Или ты на оргазм не способен?
– Проверь, – засмеялся Иванов.
Без лишних слов Люся включила ночной светильник, стянула с Иванова трусы и стала нежно слюнявить ртом и щекотать бархатными пальчиками головку его члена.
– Тряпочку чистую приготовь, – улыбнувшись, предупредил её Иванов. – Сейчас лава из моего вулкана начнёт выплёскиваться.
Через несколько минут член задёргался. Из него стала извергаться сперма. Люся быстро накрыла его тряпочкой и, сжав, засмеялась: – Работает! Как здорово! Но тогда в чём дело? Скажи, только честно. Не предам.
– Всё просто, – улыбнулся Иванов. – Во-первых, твоё тело слишком аппетитно. Боюсь сорваться. Тогда меня не остановишь и я обязательно загляну во все твои щелочки и дырочки. А во-вторых, боюсь, как бы ты не «залетела», не пошло всё прахом и ты не оказалась в недавнем тяжёлом положении. Кроме того, мне твоих обнимашек, поцелуев и ласк пока хватает.
– А мне не хватает, – прильнув голой грудью к лицу Иванова, тяжко вздохнула Люся. – К тому же я не только за себя, но и за тебя переживаю. Холостые перевозбуждения для всех нежелательны.
– Ничего страшного. Давай потерпим. Закончи учиться, получи специальность, начни работать, стань самодостаточной, и тогда мне не придётся переживать, если что, за твою Судьбу и появится возможность, не боясь последствий, заниматься с тобой сексом по полной программе.
– Тогда подскажи, чем и как тебя благодарить. Ты столько для меня доброго сделал. По сути, я сбежала из дома голой. Ты мне всё помог купить, не поскупился, включая нижнее бельё, простыни, посуду, модную тёплую одежду, обувь. Устроил в училище, после которого получу работу и место в общежитие.
– Зато в обмен, – весело улыбнулся Иванов и крепко прижал к себе Люсю, – судьба подарила мне любовь и ласку красивой девушки, сделавшей мой нынешний отпуск самым лучшим отпуском в жизни. Поэтому отблагодари меня только одним. Пока будешь учиться, не путайся с другими. Я иногда буду тебя навещать. Особенно в праздники. Ведь тебе поехать будет некуда. При необходимости, пиши мне по адресу: Москва, Главпочтамт, До востребования. Иванову Владимиру Сергеевичу. Договорились?
– Договорились! Обещаю! Клянусь! – покрыла Люся губы Иванова сладкими поцелуями. – Люблю я тебя, Володя. Сильно-сильно. Ты такой красивый, милый, благородный. Мне никогда и ни с кем так хорошо не было, как с тобой.
Иванов еле заметно усмехнулся, тяжко вздохнул и ещё крепче прижал к себе блаженно распластавшуюся на нём Люсю.
На съёмной квартире Иванов провёл с Люсей два дня. До начала её занятий в училище оставалось две недели. Не желая в посёлке, где все друг друга знают, сильно светиться и стать предметом обсуждений и сплетен, он взял билеты на теплоход Горький – Астрахань – Горький и отправился вместе с Люсей в путешествие по Волге-матушке реке.
«Первый» выключил телеэкран и с задумчивым видом, взглянув на «Второго», спросил:
– А ещё какие девушки–беглянки, помимо Люси, чётко отложились в памяти Иванова?
– Их несколько, – тяжко вздохнул «Второй». – В том числе 17 – летняя беглянка Рита. Её история чем–то напоминает историю с Люсей. Правда, кинулась она в бега по несколько иной причине. Показать?
– Покажи, – утвердительно кивнул головой «Первый».
«Второй» приложил палец к одной из кнопок ДПУ и на панорамном телеэкране появилась объёмная фотография молодой красивой девушки под № 27.
– Рита, 17 лет, киевлянка, – комментирует изображение «Второй». – Закончила десять классов, перешла в одиннадцатый. Сбежала из дома из-за угроз физической расправы трёх одноклассниц, у которых украла два месяца назад на уроке по физкультуре и успела потратить довольно крупную сумму денег, накопленную девчонками на летнюю стильную одежду и намеривавших после школы пойти в магазин.
Когда они её в этом уличили и отлупили, она во всём призналась и обещала слёзно деньги вернуть. Но возможности вернуть не находила. Дома мать сказала: «Как брала, так и отдавай». Пострадавшие одноклассницы дали ей последний срок до субботы 10 июня. Не отдаст – выловят, изобьют не жалея, и мальчиков пригласят с ней позабавиться. Зная, что эти угрозы не пустые, Рита решила на время из дома сбежать, найти какую-нибудь работу, заработать деньги, рассчитаться и вернуться домой.
Иванов увидел девушку–беглянку на станции Дарница города Киева, в буфете 14 июня 1978 года. Красивая, но в помятой одежде, неумытая, в запачканной обуви, она стояла около витрины с выпечкой и, жадно поглядывая на булочки, считала лежавшие у неё на ладони мелкие монеты.
«Второй» прикладывает палец к одной из кнопок ДПУ и показывает на экране эту сцену.
Поняв, что девушка сильно голодная, Иванов подошёл к ней.
– Простите меня, пожалуйста, за попытку вторжения в вашу личную жизнь, – вздохнул он. – Но я вижу у вас какие-то неприятности. Вы голодная. Скажите честно и откровенно: в чём проблема. Может я смогу вам чем-то помочь? В крайнем случае, дать какой-нибудь дельный совет?
– Из дома ушла, – опустила голову девушка.
– И когда? – участливо спросил Иванов.
– Четыре дня назад. В субботу 10 июня, – тяжело вздохнула она.
– Пойдём выйдем на улицу. Там мне всё спокойно расскажешь. Заодно перекусим. У меня с собой пряники, батон, колбаса, пиво.
Отойдя от станции и найдя укромное под деревьями место они сели. Спросив как девушку звать и назвав своё имя, Иванов открыл сумку, постелил на траве газету, выложил колбасу, пряники, батон, бутылку пива, два пластиковых стаканчика.
После выпитого пива голодная девушка, слегка захмелев, честно и откровенно рассказала о своих злоключениях, о себе, о родителях и с надеждой взглянула на Иванова.
– И как долго ты собиралась так скитаться? – улыбнулся Иванов. – Неужели это так просто? Без денег. Без крыши над головой. Не помыться. Не постираться. А спать где? А если дождь?
– Как-то об этом не думала, – призналась девушка. – Взяла у мамы без спроса 10 рублей и ушла. Спала четыре ночи под кустиком в парке. Мёрзла.
Накормив девушку и убрав оставшееся в сумку, Иванов попросил показать ладони. Взяв ладони в свои руки, он внимательно стал разглядывать на них линии и удивлённо пожал плечами: – Судя по линиям, Рита, жизнь твоя должна быть счастливой. Проживёшь долго. У тебя будет хороший муж, трое детей: две девочки и один мальчик. Но тайком будешь мужу изменять. Так как слишком красивая, умная и хитрая. Кстати, скажи по секрету правду: ты девочка или приходилось вступать с мальчиками в половую связь?
– Приходилось, – тихо прошептала Рита и стыдливо покраснела.
– Сколько раз? – внимательно глядит на её ладони Иванов.
– Пять или шесть, – еле слышно ответила она.
– Ладно, так и быть, помогу, – отпустив ладони Риты, улыбнулся Иванов. – В конце концов 75 рублей не очень большие деньги относительно моей зарплаты. Только и у меня к тебе будет одна небольшая просьба. Сейчас я в отпуске до конца июня месяца. Как житель Москвы хочу побывать на Днепре. Прокатиться на теплоходе. Съездить в Крым: в Ялту, Евпаторию, Феодосию. Искупаться в Чёрном море. А поскольку ты, Риточка, очень красивая, милая, правдивая, и выглядела бы хорошим украшением для любого мужчины – я бы с большим удовольствием во всех этих местах побыл с тобой. И затем, мы вернулись бы в Киев. Может согласишься? Гарантирую: по приезду в Киев получишь 100 рублей и спокойно вернёшься домой. Рассчитаешься с долгом. Маме скажешь в колхозе работала на сборе ягод черешни.
– Хорошо. Побуду с вами, – облегчённо вздохнув, согласилась Рита.
– Умница, Риточка! Не пожалеешь, – одобрительно кивнул головой Иванов. – Даю честное слово. Начнём же наш совместный отдых вот с чего. Сейчас купим шампунь, мочалку, мыло и поедем на озеро. Там с моей помощью ты приведёшь себя в порядок. Вернёмся в Киев. Сходим в дамскую парикмахерскую: пусть подправят тебе причёску. Пройдёмся по магазинам и постараемся подыскать кое-что из одежды и обуви подстать твоей красоте. Не возражаешь?
– Нет, – улыбнулась Рита.
На мелководном прогретом солнцем озере вблизи станции Заворичи Иванов помог Рите помыться, искупаться, постираться и развесить по кустикам сохнуть одежду, придать чистоту и блеск обуви.
Рита поначалу стеснялась Иванова, но вскоре освоилась и безмятежно загарала рядом с ним на солнышке в постиранных трусиках и лифчике, изредка лишь с опаской, и, в то же время, с любопытством, поглядывая на рельефно выпирающий у Иванова спереди сквозь пляжные шортики солидный бугорок.
Иногда Иванов брал в руки травинку и водил ею по лицу, шее, груди, животу и бёдрам Риты. Рита в такие минуты сладостно замирала, улыбалась и полностью расслаблялась.
«Второй» прикладывает палец к одной из кнопок ДПУ и на панорамном телеэкране возникает на фоне молодого соснового леса полузаросший водоём с песчаными проплешинами, на одной из которых расположились Иванов и Рита.
К вечеру они поехали на электричке в Киев. В парикмахерской Рите сделали на вкус Иванова красивую модную причёску. В магазинах Рита купила по совету Иванова два дополнительных комплекта нижнего белья, дорожную сумку, полотенце, спортивный костюм, кроссовки, пляжные тапочки, купальник, белую тенниску, белую оригинальную панамочку, маечки и две короткие юбочки, гармонирующие с обувью. Ночь провели в лесочке под молоденькими соснами рядом с остановочной железнодорожной платформой «Снетынка». Там и Иванова был припрятан спальный мешок и полиэтиленовая плёнка на случай дождя. Спали обнявшись. Прежде чем заснуть Иванов ласково водил ладонью по её лицу, шее, плечам, ощупывал грудь, прижимал её к себе, целовал; гладил спину, живот, бёдра; нежно касался пальцами половых губ, довёл до экстаза, а когда она обессилено расслабилась, перевернул её задом вверх и разрядился в её анальное отверстие.
Утром целуя и обнимая Риту, ласково гладя ей лицо и грудь, Иванов спросил: не обижается ли она на него за вчерашнюю нетрадиционную интимную связь?
Рита, улыбнувшись, покачала головой:
– Не обижаюсь. Несмотря на то, что кончик у тебя приличных размеров. Всё сложилось хорошо. А вот днём на озере… да, я немножечко побаивалась твоего бугорка. Пугала также мысль стать беременной. Но страхи те оказались напрасными. Секс получился приятным и, главное, безопасным. Спасибо, Саша!
– И тебе спасибо Риточка за доверие! – целует её Иванов. – Обещаю: беременной не будешь. Я же понимаю твоё положение и твой 17- летний возраст. Ты школьница. Какие дети?! Однако, если не станешь возражать, непременно обучу всем приёмам секса. Можно?
– Можно, – улыбается Рита и, сладостно вздохнув, ложит свою приятно пахнущую голову с мягкими накрученными волосами на грудь Иванова.
На следующий день, Иванов купив у спекулянтов билеты в каюту первого класса на теплоход, целую неделю провёл с Ритой в поездке по реке.
С 23 по 30 июня они побывали поездом в Крыму. Посетили Евпаторию, Ялту, Феодосию и 1-го июля вернулись в Киев. Провели вместе два дня у озера на «Снетынке». В воскресенье вечером 2 июля Рита проводила Иванова на ж.д. вокзале из Киева в Москву. При расставании Иванов дал Рите четыре 25-рублёвых купюр, попросив в обязательном порядке рассчитаться с одноклассницами и вернуть матери взятые у неё без спроса 10 рублей. Больше они не встречались.
– А Рита как распорядилась деньгами? – вопросительно посмотрел «Первый» на «Второго»..
– Так и поступила, как просил её Иванов, – утвердительно кивнул головой «Второй». – В целом, если не считать досадного случая с кражей, она была неплохой девчонкой. И, кстати, хорошей самобытной артисткой, умело игравшей на людях роль племянницы. А когда оставалась с Ивановым наедине превращалась в милую любовницу. Что было очень важно для него – публично стеснительного.
«Второй прикладывает палец к одной из кнопок ДПУ и на панорамном телеэкране появляется фотография девушки под № 28.
– Вера из города Малина Житомирской области. Студентка Киевского пединститута. 19 лет, - комментирует «Второй». – Родилась 28 июня. Познакомился с ней Иванов 30 июня 1978 года в поезде, когда с 17-летней беглянкой Ритой возвращался из Крыма в Киев. Как они познакомились мы уже видели, знаем. Поэтому скажу лишь следующее. За период с 30 июня 1978 года по 23 августа 1980 года он встречался с ней 13 раз. В его памяти хорошо сохранилась во всех деталях каждая встреча.
Однако наиболее ярко отпечатались вторая однодневная встреча 5 июля 1978 года.
Третья - двухдневная с 11 по 13 ноября 1978 года, когда они в двухместном купе «СВ» совершили поездку из Киева в Москву и вернулись обратно.
Пятая – трёхдневная с 26 до 29 июня 1979 года на природе. Вере тогда 28 июня исполнилось 20 лет и Иванов подарил ей красивые золотые серёжки, конфеты и цветы.
Однодневки: шестая 24 ноября и седьмая 7 декабря 1979 года. Восьмая 11 января и десятая 11 апреля 1980 года, когда они по три часа проводили в номерах бани.
Девятая шестидневная с 25 января по 31 января 1980 года в студенческие каникулы, в которой они совершили железнодорожное путешествие в двухместном купе «СВ» по маршруту Киев – Москва – Ленинград – Москва – Волгоград – Москва – Киев.
Одиннадцатая двухдневная с 3-х часовым посещением номера в бане 24 мая 1980 года. А ночь и воскресенье 25 мая 1980 года на природе у речки Стугна в близи реки Днепр.
Двенадцатая двухдневная с 28 по 29 июня на День рождение Веры. 21-летие.
И последняя 13 двухдневная встреча Иванова с киевской студенткой Верой из Малина была в пятницу 22 августа по субботу 23 августа 1980 года на природе. Настроение у Иванова не блистало. Вера это чувствовала. Иванов сказал, что могут командировать в «горячий» Афганистан. Больше они не виделись.
«Второй» прикладывает палец к одной из кнопок ДПУ и на панорамном телеэкране появляется фотография под № 29.
– Ира из Наволок Ивановской области. 18 лет, – комментирует «Второй».
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/