Afterlife: Властелин Глубин

Фантастическая повесть по вселенной Mass Effect, серия Afterlife

Пролог

В 2212 году Земля впервые с окончания Войны вздохнула свободно и перестала бояться неба.

Больше не сыпались мертвые, но по-прежнему смертоносные куски Жнецов. Проклятая плоть проклятых машин не сгорала в атмосфере и причиняла немало страданий даже там, где работали мощные системы ПВО. Однако даже самые современные зенитные комплексы закрывали лишь около одной тысячной всего небесного свода планеты. На остальной площади людям угрожали смертные ливень, град и прочие кары небесные.

После потока Красного излучения, мига торжества, гибель с небес встретили не меньше шестидесяти тысяч человек. И это только там, где жертвы подсчитывали – то есть в относительно больших и цивилизованных городах.

Сумму в шестьдесят тысяч называли оптимисты, проживающие под надежными колпаками защитных систем.

Пессимисты полагали, что смертный жнецотрупный ливень забрал по всей планете никак не меньше полумиллиона жизней.

Реалисты подсчетами не занимались, а закупались стационарными системами масс-пеленгации и не разлучались с персональными сигнализаторами. Компания «Насти Скай Сейфити Системс» монополизировала рынок зенитных масс-детекторов, и за десять лет увеличила объемы продаж на восемьсот тысяч процентов. Позже была благополучно поглощена всемогущим ЕАСО.

В 2212 году с орбиты был сброшен последний расколотый пополам Разрушитель, и ЕАСО официально объявила небеса чистыми. Если с них теперь что-нибудь и будет валиться, то не чаще, чем было до войны. И, скорее всего, оно будет разрушаться, не долетая до земли. Или до воды.

К слову, о воде.

Куски Жнецов упорно не хотели сгорать в атмосфере, а при ударе о землю издавали такой знатный плюх, что зашкаливало сейсмодатчики на другом полушарии. И поднималось столько пыли, что могло на несколько недель закрыть от солнечного света территорию небольшого государства. Поэтому орбитальные мусорщики ЕАСО толкали обломки Жнецов так, чтобы они падали в воду. Преимущественно в Тихий, Индийский или Атлантический океаны. С небольшими цунами, вызванными падением километровой величины обломков, вполне можно было бороться.

К 2214-у году наиболее энергичные из земных авантюристов освоили подводный поиск и потрошение синтетических трупов. Многие из останков Жнецов сохраняли в себе достаточно образцов чужих технологий, их можно было использовать для восстановления разрушенной земной промышленности. После 2230-го торговля инопланетным товаром набрала такие объемы, что к делу подключились большие компании. Вопреки ожиданиям, ЕАСО практически не интересовалась мусором – очевидно, ей хватало образцов, набранных в ближнем и дальнем космосе. Зато на торговле небесными «подарками» получил хороший куш другой гигант – Ассоциация производителей потребительской продукции, которую для простоты все называли исключительно Ассоциация.

Стараниями этой компании в 2218-м стартовал проект Новая Атлантида. Чуть южнее Азорских островов, не так далеко от места падения остатков Цитадели, началось строительство грандиозного курортно-развлекательного плавучего центра. Изначально место отдыха планировали назвать Островом Победы, однако отдел маркетинга компании провел социологическое исследование и убедил директоров Ассоциации, что акцент на славном военном прошлом будет работать только в том случае, если не менее половины отдыхающих так или иначе окажутся связаны с армией и космофлотом. Однако именно в это время кадровый состав ВКСА подвергся грандиозной чистке, а большую часть ветеранов Войны отправили на пенсию. Объем выплат совсем не позволял упомянутым ветеранам кутить на сверхдорогом плавучем курорте… В общем, была срочно создана новая рабочая группа, которая спустя два месяца, спустив чертову кучу новых стандартов Ассамблеи¹, предложила не дающий осечки вариант названия курорта: Новая Атлантида.

Срочно перекроили строительные проекты, благо нет ничего проще, чем изменить размещение плавучих платформ. Значительная часть их представляла собой поднятые с глубины «раковины» корпусов Жнецов, герметизированные и приведенные в соответствие с человеческими эстетическими требованиями.

Первый и основной остров-курорт сдали в 2222-м, а к двадцать шестому году, к сорокалетию Победы, в океанской ложбинке под Азорами образовалась новая структура. Чуть гротескная, но идентичная картине того, как древние цивилизации видели себе ту самую, древнюю, Атлантиду.

Большой круглый главный остров, составленный из восьми «листочков» – каждый из полноразмерного корпуса дредноута класса «Властелин». Таким образом, диаметр острова составил около четырех километров. Изорванную береговую линию выровняли с помощью корпусов Разрушителей и человеческих строительных материалов, но все равно Большой остров, как его назвали потом, напоминал не круг, а скорее снежинку с острыми краями. Все это официально назвали Архипелагом.

Успех проекта был столь велик, а спрос на новые, дополнительные острова столь силен, что в течение десяти лет площадь Новой Атлантиды увеличилась в двенадцать раз. Некоторое время строительство и присоединение новых островов велось по эскизу, основанному на той самой картине кольцевого обустройства Атлантиды, но довольно скоро проект был нарушен, и добавлять острова к Архипелагу стали уж совершенно бессистемно. Присоединенные таким образом плавучие территории получили общее название Периметр. В итоге к 2237 году Новая Атлантида, очерченная по самым дальним островам, превысила по площади Ямайку, а порядки и структура управления в Атлантиде резко поляризировались.

Архипелаг находится под контролем компании «Корпорация Атландида» (Atlantis Corp.), являющейся по сути самостоятельным государством. Ну а как еще? Она же не принадлежала ни одной из стран мира. Инвесторами и совладельцами «Атлантиды» на паях стали частный олигархический капитал государственных чиновников стран третьего мира, а также упомянутая выше Ассоциация. На начало тридцатых годов ее могущество возросло настолько, что многие начали поговаривать о реальной конкуренции мега-гиганту ЕАСО. Хоть по финансовым показателям Ассоциация существенно, в десятки раз уступает высокотехнологичному сектору «космической» корпорации, но по объемам поставок и влиянию на правительства стран третьего мира ей нет равных. А еще Ассоциация активно использует технологии Жнецов. За отдельные образцы, годные к применению, на Периметре идет серьезная драка. Отчасти поэтому почти весь Периметр напоминает космическую станцию Омега или планету Тортуга в Бездне Майера.

В то же время на Архипелаге царит строгий порядок. Плавучий курорт остается любимым местом отдыха земных элит. Особым шиком для отдыхающих нуворишей считается совершить экскурсию на Периметр и вернуться оттуда живым и здоровым.

Именно этот неудовлетворенный и динамично растущий спрос породил целую индустрию охранных агентств разного типа и толка, призвав на Атлантиду людей и нелюдей с прошлым разной степени туманности.

Заглянем в одну такую охранную контору под названием «Арриго Секьюрити». Так случилось, что возглавляют ее и, так сказать, двулично контролируют аж целых два инопланетянина. Начнем мы наш рассказ именно с них, и первым делом познакомимся с этими удивительными нелюдьми.

Глава первая

2236 г. Новая Атландида, Периметр, Северо-западный сектор, 1201-й остров, владение №1/44, офис компании «Арриго Секьюрити».

За маленьким, едва ли в полтора метра длиной и меньше полуметра шириной столом сидел маленький турианец.

Злые языки говаривали, будто Минар-Аррида Лабракус, а именно так звали инопланетянина, специально купил стол поменьше, чтобы его субтильность не бросалась в глаза потенциальным клиентам. Но злые языки врут. Хотя бы потому, что вряд ли кто-нибудь из клиентов «Арриго Секьюрити» видел «настоящих» турианцев вживую. Разве что в сериалах про космических бандитов, но мало ли что покажут по кубику! Там и Сарен, помнится, был гигантом почти трех метров ростом, и молнии он метал, словно Зевс-громовержец.

Да, в мистере Арриде всего сто семьдесят два сантиметра роста, если не сутулиться. Его лицевая пластина не имеет родовых меток и щеголяет девственной чистотой – если понятие «девственность» вообще можно приложить к матовой, светло-серой кости на лице турианца.

Пожалуй, на росте да отсутствии клановых знаков список характерных особенностей мистера Арриды можно и завершить, поскольку все остальное в нем совершенно обычно для турианца. Две длинных трехпалых руки, одна шипастая голова, развитый корсет грудной клетки и узкая, но жилистая талия, связывающая торс с широко расставленными нижними конечностями. В общем, турианец как турианец. Вот только одевался Аррида не в классическое для своего народа облачение типа «хоть сейчас на фронт», а в гражданское. Больше всего его облачение походило на смесь делового костюма с практичным техническим комбинезоном. С поправкой на физиологию, конечно. Человеку в своем уме такое представить сложно, но мистера Арриду, очевидно, психическое здоровье людей не интересовало.

К слову, об имени. Казалось бы, если уж и называть мистера Лабракуса по имени, то должно получиться Минар. Однако всем, кто пытался таким образом сблизиться с турианцем, последний адресовал немигающий взгляд своих круглых глаз и милую плотоядную улыбку. Желание фамильярничать у собеседников тут же исчезало. Хорошие знакомые именовали турианца Арридой или, если отношения совсем близки, просто Ари.

Конкретно сейчас взгляд мистера Арриды был погружен в терминал – турианец внимательнейшим образом изучал базу данных Сервисного бюро Атлантиды, будь оно проклято. Аррида с радостью бы напился до положения риз, узнай о скоропостижной кончине сего бюрократического аппарата, но пока был вынужден мириться с существованием «скопища крахоборов», ибо оно, так или иначе, кормило агентство «Аррида Секьюрити».

Как должно быть понятно, Аррида с негодованием относился к неприкрытому рэкету со стороны «правительственных» структур острова, но послушно выплачивал почти десять тысяч новых стандартов Ассамблеи² ежемесячно. Деньги шли на поддержание аккаунта «Аррида Секьюрити» в информационной сети Атлантиды и, конкретно, в публичной базе данных Сервисного бюро. Только через «обитель крахоборов» у охранного агентства была возможность находить более-менее серьезные и, главное, обеспеченные гарантиями Острова заказы на всякого рода «экскурсии по Периметру». Такими путешествиями интересуются богатенькие земляне из числа людей. Обычно они приезжают просто отдохнуть на модный курорт, и зачастую понятия не имеют, что кроме обязательной программы с теннисными кортами, ночными клубами, бесчисленными бассейнами и пятизвездочными ресортами, суточными спа, полями для гольфа, компаньонками азари, секс-ботами всех галактических разновидностей и просто элитными шлюхами из числа женщин-людей, Атлантида предлагает развлечения и другого рода. Куда менее безопасные и рафинированные, но существенно более дешевые – а потому и более интересные.

Все это приводит к тому, что где-то раз в пару недель «Арриго Секьюрити» удается найти себе правильного клиента. Такого совсем правильного, готового платить за фальшивую опасность и реальную от нее защиту. Или наоборот – это как пойдет путешествие, и насколько великим окажется жажда приключений у правильного клиента.

Впрочем, Риг, напарник по бизнесу и друг Ари, о правильности спорил, и называл таких клиентов «овощами». Турианец как-то спросил компаньона, почему овощи? На что Риг флегматично ответил, что только овощи настолько безмозглы, чтобы отдавать немаленькие деньги решительно ни за что.

Кроган не понимал, как вообще можно покупать себе охрану. Не можешь постоять за себя – не лезь в опасные места. А если можешь, то и охрана тебе не нужна, а деньги можно просадить и другим способом. Например, сделать ставку на аутсайдера битвы нарвалов. Последнее было любимым и чуть ли не единственным развлечением самого Рига, и каких-нибудь других способов скинуть пару лишних сотен тысяч кроган просто не знал. Отчего и сидел преимущественно на бобах.

Да, вторым компаньоном «Арриго Секьюрити» являлся кроган. Редкий гость на Архипелаге, а уж в Периметре так и вовсе редчайший. Пожалуй, можно найти тут еще парочку-другую, но совершенно точно это будут элитные охранники (или почетный караул – тут Риг был готов поспорить) особо важных «атлантов» – членов правления «Корпорации Атлантида».

Как и напарник, второй и последний совладелец «Арриго Секьюрити» тоже несколько отличался от своих сородичей. Но подробнее о внешности господина Джундора Рига мы поговорим позже, когда сей персонаж появится на сцене.

Пока же на сцене, а именно в офисе охранного агентства, присутствовал только турианец. Вот он обратил все свое внимание на рабочий терминал, прищурился, а трехпалые кисти быстро застучали по голографической клавиатуре. Аррида нашел что-то интересное.

Минуты две турианец не отрывал взгляда от экрана, затем откинулся на спинку стула, сцепил ладони под затылочным шипом и зажмурился. Можно было бы сравнить его с довольным котом, но, несмотря на почти кошачьи глаза и такое же неприятие воды как среды обитания, все же правильнее сравнивать Арриду с… турианцем.

Вот он снова глянул на экран. Потом решительно поднялся с кресла, прошел к вмурованному в стену сейфу с несложным механизмом, открыл его, и вытащил на свет божий некое устройство. Его без труда опознал бы любой банковский работник – в руках Арриды оказался узнаваемый планшет со своеобразным, вытянутым по вертикали экраном. Тонкие пальцы турианской ладони настучали длинный секретный шифр на допотопной механической клавиатуре с олеофобным покрытием, из боковины устройства выехала трубочка ДНК-анализатора, и Аррида с силой в нее дунул.

Планшет, признав законного владельца, пискнул и зажег экран.

Турианец вгляделся, довольно кивнул и вместе с планшетом перешел на рабочее место. Не присаживаясь, снова перечитал текст на экране и решительно достал коммуникатор из внутреннего кармана своего необычного костюма.

– Вызов, абонент Ригитигитави, – произнес турианец фразу голосового набора.

Конечно, легче сказать просто «Риг», но дешевый прибор наотрез отказывался воспринимать короткое имя крогана, так что кодовую фразу пришлось удлинить. Однако ж каждый раз, когда Ари вызывал коллегу, турианец косил глазом и оглядывал пространство вокруг. Несложно представить, как отреагирует кроган, если узнает – Аррида называет его отважным мангустом. Смелым, ловким… но маленьким и легким.

Однако сейчас крогана рядом не было, да и на вызов он не отвечал. Аррида еще раз вызвал компаньона, но снова не преуспел. Турианец вернулся к терминалу и недовольно покачал головой. Предложение неизвестного авантюриста стремительно набирало отклики.

Система продажи контрактов на охранные услуги здесь, на Периметре, устроена по принципу аукциона. Для того, чтобы выкупить право на контракт с потенциальным заказчиком, необходимо внести солидный депозит в биллинговую систему Сервисного бюро. При оформлении контракта деньги возвращаются назад за вычетом процентов Бюро. Понятно, что чем более интересная заявка очередного нувориша, тем большую ставку, а стало быть и объем депозита, нужно выплатить.

Ставки росли как на дрожжах. Еще три минуты назад за право выкупить контракт спорили два небольших охранных агентства –слабенькие даже по сравнению с карликовой конторой «Арриго Секьюрити», – а сейчас за дело взялись уже организации среднего уровня.

Тут, впрочем, нужно заметить, что агентство Арриды и Рига только по численному составу ходило в малышах. Бизнес-репутация у турианца и крогана соответствовала их происхождению. Только совершеннейший невежда усомнится в квалификации крогана как убийцы-телохранителя. (Спросите любого крогана, различает ли они эти диаметральные в земной культуре понятия – и поймете, почему сей термин вполне адекватен). Ну и турианца как солдата тоже. Все коллеги по цеху знали, что в особых случаях оружие, например, снайперскую винтовку, мог взять в руки и Ари – а это не намного приятнее, чем дробовик в могучих лапах Рига.

Тем временем ставки поднялись до восьмидесяти пяти тысяч. По правилам аукциона это означало депозит в четыреста двадцать пять тысяч. Ари не зря доставал банковский терминал и уточнял баланс – на счету компании сейчас лежало чуть больше полумиллиона. Еще тысяч сто можно было наскрести с личных счетов Рига и Ари, но это все.

Нет, впрочем, не все. Двести-триста тысяч без проблем дадут знакомые кредиторы Рига, но для этого неплохо бы заручиться поддержкой самого крогана. К несчастью, Риг умеет считать деньги, и хотя и тратит их совершенно безбашенно, вот так просто влезать в долг не в его привычках.

– А, ну и какого еще я думаю? – спросил сам себя турианец. – Когда еще будет такой шанс?

Ари потянулся к виртуальной кнопке «Поставить ставку», но тут экран обновился, и в графе «Детали контракта» появился новый абзац. Турианец убрал палец от кнопки, аккуратно положил банковский планшет на стол, присел в кресло и прочитал новые вводные.

От Исполнителя требуется наличие полностью исправного глубоководного судна для погружений на дно Атлантического океана в произвольной его точке, а также экипаж, необходимый для обеспечения этого погружения. Также требуется технический специалист уровнем не ниже бакалавра технических наук для исследовательской работы и обслуживания глубоководных костюмов класса «Тритон ADS-2»³.

Динамика роста ставок разом обнулилась – график стабилизировался и вышел на ровное плато.

Мало какие из охранных компаний связывались с безумными искателями сокровищ Жнецов, готовыми нырять за ними на дно океана. Во-первых, это чревато общением с Ассоциацией⁴, которая монополизировала скупку технологий Жнецов и старалась не выпускать образцы из своих рук. А во-вторых, в этой области трудились очень серьезные ребята из больших, серьезных криминальных синдикатов Периметра. Многие из боссов этих синдикатов были уважаемыми клиентами на Архипелаге и вели успешный бизнес с акционерами Ассоциации.

Словом, вход в лигу искателей сокровищ был весьма дорогостоящим. В большинстве случаев просто неподъемным для маленьких охранных контор типа «Арриго Секьюрити». И, что более неприятно, слишком часто входной билет оплачивался кровью.

Лот еще раз обновился – таинственный искатель сокровищ… то есть искатель неприятностей на свою задницу, изменил стартовые условия. Цифра в триста пятьдесят тысяч стандартов моргнула и сменилась на более чем серьезную сумму в полмиллиона.

Ставки по-прежнему не росли. Последнюю сделали ребята из «Нам и Ко». Это довольно большое по численности, но работающее без лишнего риска агентство, созданное вьетнамцем Ли Пак Намом. Ари знал этого человека, как знал вообще почти всех местных , кто родом из тихоокеанско-азиатского региона. Случилось так, что турианец отлично говорил на трех китайских диалектах, а почти все выходцы из Азии предпочитали общаться именно на языке мандаринов.

Аррида понимал, что лидер «Нам и Ко» должен уже кусать локти. У него нет ни одного знакомого техника нужного класса, это агентство во всем полагалось только на себя, избегая субподрядов. Да, там есть головастые механики, но уж точно без диплома бакалавра. Теоретически, после обновления вводных данных по контракту вьетнамцы могли бы обнулить свою ставку и не получить за это штрафа. Но Аррида отлично знал жадность лидера «Нам и Ко» и был готов поспорить на сто тысяч, что мистер Ли не пойдет на попятную.

Турианец снова поднял коммуникатор и нашел в записной книжке нужный номер.

– Ли, это Аррида, – произнес он. – Да, из «Арриго». Можно подумать, на Периметре много людей с вибрирующим турианским голосом. Нет, я не по поводу той закупки оборудования. Я насчет твоей ставки в аукционе. Да, я слежу.

Пауза на десять секунд.

– Нет, Ли, – засмеялся турианец. – Меня ты не проведешь. Я отлично знаю, что этот контракт для тебя невыполним. Конечно, ты можешь отозвать свою ставку, но ты же донельзя жадный и знаешь, что в этом случае автоматически теряешь комиссионные – они уходят в Бюро. Что? Да, я сволочь костерожая, я в курсе. И еще я знаю, что ты скорее продашь контракт мне, чем отдашь бабки клеркам Атлантиды. Ну как, по рукам? Нет-нет, конечно же, нет! Если кто-то перекупит лот, то мы с тобой без обязательств, верно. Только я думаю, что таких идиотов не найдется даже за полмиллио… Нет, уже шестьсот двадцать пять тысяч. Ну как?

Ари внимательно слушал собеседника, понемногу раскрывая мандибулы в широкой улыбке во все зубы – явлении чуть страшноватом для людей, не знакомых с плотоядной мимикой турианцев.

– По рукам, Ли, – произнес, наконец, Аррида. – Ты делаешь «купить сейчас» по полной цене, а я оплачиваю всю твою комиссию. Потом мы оформляем договор переуступки прав, все чин чином. Да. Нет. Снова нет, не бойся. Да, хочешь, можешь перечитать правила аукциона, они ж там огромной ссылкой висят. Да, подтверждаю. Да хоть обзаписывайся. Да, официально подтверждаю. Все, пока.

Турианец выключил связь, убрал коммуникатор и усмехнулся.

Вьетнамец даже не понял, что его только что цинично поимели. Если бы «купить сейчас» делал сам Ари, то ему бы сначала пришлось поставить свою ставку, подняв цену лота на одну бид-позицию. И тогда платить ему пришлось бы куда больше, чем заплатит глава «Нам и Ко» и что ему компенсирует «Арриго Секьюрити».

Информация на экране снова сменилась. Ли Пак Нам, как и договорились, изменил ставку с обычного аукционного бида на позицию «Куплю сейчас». Спустя буквально десять секунд продавец контракта принял заявленные условия, и аукцион закончился.

Аррида в голос рассмеялся.

– А еще ты забыл, – произнес турианец, вдоволь похохотав, – Что переуступка прав не означает передачу налогооблагаемой базы по данному контракту. Впрочем, ты же все равно уклоняешься от уплаты налогов… Но уклоняться за эту сделку теперь придется тебе, а не мне.

Турианец выключил настольный экран, убрал в сейф банковский терминал и прошел в угол маленького офиса, чтобы зарядить в кофеварку очередную таблетку декстро-аминокислотного кофе. А про себя в очередной раз подумал, что финансовая, и тем более математическая грамотность большинства жителей Периметра оставляет желать много большего.

И это хорошо для «Арриго Секьюрити».

***

2236 г. Новая Атландида, Периметр, Северо-западный сектор, 928-й остров, пакгаузный район, терминал №996 по второй линии.

– Ладно, – произнес, наконец, Риг. – Очень надеюсь, что твои источники хорошие.

– А уж как я надеюсь, мистер Риг!

Маленький, едва ли в полтора метра ростом и худой до выпирающих костей человечек рядом с массивной фигурой крогана смотрелся… В общем, совершенно не смотрелся. Казалось, даже случайное движение «мистера Рига» может переломить хребет этой пародии на человека.

Обманчивое впечатление. Пародией был Шень Кайшен – очень неприятный в бою выходец из китайских Триад, а кроме того, первый помощник маэстро Мэтью Вона. Ну а тот – единственный и самый уважаемый держатель боевого аквариума в северо-западном секторе Периметра. Кроме собственно Аквариума, мистер Вон имел в наличии целый выводок разнообразных гадов морских. С помощью нехитрой, сто лет как изученной человеческими исследователями, технологии прямого нейровозбуждения зверей приводили в крайне агрессивное состояние, после чего стравливали друг с другом на потеху публике.

Где потеха – там и деньги. Ставки на битвах спрутов-убийц, электрических скатов или, к примеру, гигантских нарвалов могли достигать сотен тысяч стандартов. Памятная драка тридцать шестого и вовсе породила призовой фонд в девятнадцать миллионов – исторический рекорд не только аквариума Мэтью Вона, но и всего Периметра.

Возвращаясь же к человечку по имени Шень Кайшен… Маленький китаец был куратором бестиария мистера Вона. Именно этот сухощавый старичок, которому на самом-то деле едва стукнуло полста, отвечал за подготовку водяных тварей к грядущей смерти на потеху толпе.

Считалось, что все твари имеют равные шансы. Мэтью Вон размещал в Сети исчерпывающие доказательства, что все его питомцы обслуживаются равно качественно, и что никаких преференций морские бойцы не имеют. Однако умные люди знали, что боец бойцу рознь не только из-за природных качеств, но и по многим другим, куда менее прозрачным причинам. Например, можно подшаманить с уровнем сигнала в имплантатах. Недовозбужденный боец таким образом окажется в проигрышной ситуации (хотя бывало и наоборот). Или, к примеру, можно случайно забыть покормить питомца последнюю неделю или, наоборот, перекормить его перед боем. И то, и другое также снижает вероятность победы.

Шень Кайшен всегда знал, в каком состоянии кто из морской братии пребывает. И с радостью делился этой информацией за должное вознаграждение. Разумеется, все по правилам: четыре пятых дополнительного заработка Шень отдавал боссу. Ведь тот был не только одаренным бизнесменом, но и просто умным человеком, понимающим людские души. Лучше держать своих людей на достаточно длинном поводке, чем пригревать на груди предателей.

Предметом сегодняшней сделки был грядущий бой гигантских нарвалов – любимых бойцов Джундора Рига. Кроган просадил на боях водяных единорогов уже больше миллиона. Примерно половина осела в кассе Мэтью Вона. Неофициально владелец аквариума давно уже внес Рига в список самых ценных игроков, а пару раз в сезон даже позволял ему поднабраться финансового жирку, делегируя к крогану своего помощника. Сам Риг не догадывался, что с ним ведут хитрую игру, и воспринимал визиты Шеня идеалистически – Ригу мнилось, что сухенький человечишка пытается подзаработать в стороне, тайно от работодателя.

Своему компаньону, понятное дело, Риг насчет этого всего не распространялся. Аррида как-то раз прямо заявил, что не желает иметь никакого отношения к тотализаторам, ставкам и прочим средствам оболванивания излишне наивных и богатых граждан.

Риг не считал себя наивным, и тем более богатым. Но и спорить с другом не хотел. А еще не собирался отказываться от любимого развлечения.

Маленький человек и маленький (по меркам своей расы) кроган беседовали в старом погрузочно-разгрузочном доке, который из-за расширения границ Периметра оказался не у дел. Теперь в нем хранили всякую ненужную утварь, которую продать никак, а выбросить жалко. Док принадлежал Мэтью Вону, и сам владелец арены смерти уже года три как присматривался, кому бы его впарить. Но недавно против этой идеи внезапно встал Шень. Ему нравилось вести дела в этой заколоченной дыре. Официально док был закупорен наглухо, но сам Шень, как человек хозяина, имел туда доступ. А вот гостям типа Рига приходилось добираться тайными тропами. Конкретно по крышам, а затем по сброшенной вниз моноволоконной лестнице.

– Когда именно Дырокол сдохнет? – спросил кроган, опираясь плечом о стенку контейнера. – Хочу поставить на конкретную минуту, так бонус за точность выше.

– Вот чего сказать не могу, мистер Риг, – развел руками Шень. – Я знаю то, что знаю. Дыроколу ослабили уровень агрессии. Может быть, он, наоборот, даже и победит из-за этого. Тут уж никто не скажет…

Шень врал. Он отлично знал, что для нарвалов снижение уровня агрессии напрямую понижает шансы в бою. Может быть, именно поэтому азиат, заметив колебания крогана, тут же добавил:

– Но я уверен, что кто-то поставил серьезные деньги на Крестоносца, и этот кто-то не поленился побеседовать с моим боссом. Ну, вы понимаете, мистер Риг…

– Понимаю, – буркнул кроган. – Все люди жулики. Большой ошибкой было надеяться, что на Земле можно найти честный бой насмерть.

– Наверняка где-нибудь да есть, – улыбнулся сухощавый.

– Ясно, – вздохнул Риг. – Так ты уверен, что Дыроколу не светит?

Мужчина снова картинно развел руки.

– Если я поставлю триста тысяч на Крестоносца, – сказал Риг, – сколько получится на выходе? За вычетом твоей доли.

– Ставки на Дырокола довольно велики, – ответил Шень. – Думаю, можете смело рассчитывать на пятьсот пятьдесят, может, шестьсот тысяч чистыми.

– А сколько поставит этот кто-то? Который с серьезными деньгами?

– Больше миллиона.

Кроган издал звук, который по смыслу идентичен удивленному присвисту у человека. Правда, человек бы воспринял его как отрывистое басовитое хрюкание.

– Большие бабки, – пробурчал кроган.

– Очень большие, – кивнул Шень. – Я потому сразу и дал вам знать. Если такие деньги на кону, то все будет именно так, как нужно игроку, уверяю. То есть нужно срочно присоединяться к этой стороне, но аккуратно. Так, чтобы наши букмекеры не отреагировали на вашу ставку и не подровняли ставки.

– А что, они вашему босу не подчиняются, что ли? – усмехнулся кроган. – Вот ни в жизнь не поверю.

– В разумных пределах, – возразил человек. – Если внезапно пойдут большие деньги на аутсайдера, то может поступить наказ выравнивать ставки. Иначе подскакивает сумма выигрыша, и заведение остается без прибыли.

– Ну точно, – снова вздохнул Риг. – Сплошная халтура. Жулик на жулике…

– Вы еще можете занять хорошее место, мистер Риг.

Кроган пару раз легонько стукнул кулаком в ладонь. Так Риг изображал крайнюю степень умственной деятельности, пытаясь (и зачастую небезуспешно) прикинуться типичным кроганом: кровожадным, туповатым, грубым и необразованным.

В большинстве случаев такая характеристика в полной мере отвечает сущности осевших на Земле соплеменников Рига, но сам он был исключением из правила.

Во-первых, Риг довольно сильно отличался от своих собратьев хотя бы и внешне. Будучи среднего для крогана роста в сто девяносто сантиметров, он, тем не менее, имел весьма небольшой затылочный горб, что говорило или о болезни, или о недоедании, или о том и другом одновременно.

Во-вторых, Джундор Риг был чертовски проворен для крогана, и это он скрывал даже хуже, чем свой недокормленный горб. До сих пор по Сети ходили кадры с вечеринки, посвященной удачному контракту «Арриго Секьюрити». Тогда вусмерть пьяный Риг на спор сделал сальто вперед. С места. С разряженным (большая вечеринка… пьяный кроган… оружие…) дробовиком в руках.

Не надо удивляться наличию ствола. Пушка была для сугубо утилитарных целей – ее калибр в точности подходил под пробки на горлышках бутылок с виски «Джинсон», и Джундор Риг использовал дробовик в качестве бутылочной открывашки.

Наконец, Рига выделяли нетипичные для кроганов ярко-голубые глаза. Волею случая у турианца Арриды они были серо-голубые, и компаньонов из «Арриго Секьюрити» иногда в шутку называли братьями-инопланетянами. Но не особо выразительные птичьи очи турианца, запрятанные куда-то глубоко под лицевую маску, просто меркли по сравнению со звериными вертикальными зрачками крогана. Нежный голубой колер – и огненная ярость бронированного, почти неуязвимого инопланетного хищника. Больше всего Ригу подходила кличка, от которой сам кроган всячески отнекивался. Бросок⁵. И в самом деле: резкий, мощный, стремительный и смертоносный – чем не биотический кулак?

Одевался кроган типично для своего народа: комбинезон из грубой синтетической ткани и клетчатый капюшон-армак. В отличие от цветастых горсаев⁶ кварианцев, фасон и цвет клетки армака не играли в кроганской культуре решительно никакой роли. Комбинезон был усеян разнокалиберными карманами, в некоторых узнавались форма и размеры, тютелька в тютельку подходящие под термозаряды.

Завершая описание, стоит отметить еще одну нетипичную для крогана деталь во внешности Рига. Ее сложно заметить, пока он в комбинезоне, но боевая броня, традиционно оставляющая открытыми могучие лапищи, выявляла эту деталь во всех подробностях.

Все руки Рига, от запястий и до плеча, украшены однотонными, но в высшей степени художественными татуировками. Поскольку кожа кроганов, как и многие другие органы, быстро регенерирует и потому интенсивно обновляется, татуировки регулярно сходят. В ответ на это Риг, не запариваясь их обновлением, просто набивает поверх самых слабозаметных новые – еще более художественные.

Так, на правом плече крогана в свое время жила огромная морская звезда с плотоядной пастью по центру. Рядом, под двумя нижними лучами, сидел и со смертельной тоской смотрел в проклятое небо одинокий космопех-землянин, баюкающий разорванную пулевым попаданием руку. На левом же предплечье Риг однажды и вовсе изобразил сорокасантиметровый человеческий пенис, но почему-то с четырехяичной мошонкой. У кроганов яички спрятаны глубоко в тазовой полости – видимо, Риг таким неожиданным образом самовыражался «на человеческий манер».

Наконец, и это главное его отличие от многих соотечественников, Риг далеко не глуп. Хотя бы потому, что в противном случае турианец не взял бы его в долю. Поначалу Аррига лишь использовал боевые услуги крогана, но впоследствии подружился с неразговорчивым боевиком. А уж когда Риг два раза подряд и совершенно бескорыстно спас жизнь Арриге, не предложить крогану партнерство стало для щепетильного в моральном плане турианца воистину преступлением. Тем более, на то время у Рига пошла тотализаторная пруха, и на счету крогана болтались без присмотра почти полтора миллиона. Две трети из них добавились в оборотный капитан «Арриго Секьюрити», разом добавив связей в нужных кругах и подбросив агентство в табели о рангах.

– Хорошо, – произнес, наконец, Риг. – Я ставлю триста пятьдесят тысяч.

– Отличная сумма, мистер Риг!

– Вот…, – кроган покопался в кармане и достал платиновую карточку с чипом-идентификатором. – Тут как раз триста пятьдесят.

– Хорошо…

Шень принял пластину из огромной лапищи крогана, вчитался в сопроводительную метку и удивленно поднял взгляд.

При разговоре с кроганом почти всем, кроме турианцев и других кроганов, приходилось делать именно так – поднимать взгляд.

– Позвольте, мистер Риг, – нерешительно произнес человек. – Но тут указано, что это не ваши деньги.

– Они перестают от этого быть деньгами? – зрачки Рига опасно сузились.

– Нет, но…

Мужчина нерешительно мялся.

– Как на это посмотрит ваш уважаемый компаньон? – спросил наконец он.

Шень имел право задать такой вопрос. На платиновой пластине-идентификаторе стояло голографическое клеймо «Арриго Секьюрити». Кроган расплатился не своими деньгами, а стандартным долговым векселем охранного агентства. Вообще-то, выдавать подобные документы он право имел… но обязательно с одобрения партнера по бизнесу.

– Он посмотрит на это как на хорошую инвес-ти-ци-ю.

Последнее слово оказалось сложновато для речевого аппарата крогана. В отличие от напарника, кроган говорил лишь на одном человеческом языке, и нельзя признать, что как-то уж очень хорошо.

– Да, но…

– Ты принимаешь ставку или нет? – в голосе крогана послышались нехорошие бурлящие нотки.

Шень Кайшен медлил всего секунду. Жадность взяла свое, и узкоглазый мужичок сноровисто проверил достоинство долговой карты (оказалось ровно триста пятьдесят тысяч), после чего убрал ее во внутренний карман куртки.

– Я найду надежного гражданина Атлантиды, чтобы сделать ставку от имени, не вызывающего сомнений, – произнес Шень.

– Мне побоку, – отозвался кроган. – Главное, чтобы он не ушел с моим выигрышем.

– Я сказал – надежного гражданина, – произнес человек, делая ударение на слове «надежного».

Шень скривил рот в подобии улыбки, но было видно, что ему все еще не по нраву то, что он делает здесь и сейчас. Мистер Шень Кайшен отлично знал, что рискует, принимая формально не подтвержденный заемщиком долг.

Но спорить с кроганом опасно. Еще опаснее сомневаться в его слове. И уж совсем глупость сомневаться в слове Джундора Рига. За все время, что кроган находится на Атлантиде, не было ни единого случая, когда Риг не выплатил по счетам. Было, правда, маленькое «но» – здоровяк никогда и никому не давал процентов. Ну а тем, кто настаивал, наглядно и демонстративно объяснял ошибочность их позиции. Одного объяснения обычно хватало сразу многим, и на очень долгий срок.

Словом, все признавали, что кроган отличный, надежный парень, если не наглеть с ним в разговоре за деньги. И всегда есть способ стрясти с крогана чуть больше. В отличие от своего компаньона, Риг не уделял внимания финансовой науке, послушно выплачивая полный прайс там, где можно было бы и поторговаться.

Кроган открыл рот что-то сказать, но противный писк коммуникатора погасил реплику. Риг нахмурился, но тут же сообразил, что звонят именно ему.

– Риг, – пробасил кроган, принимая вызов. – Нет, я уже почти свободен. Да откуда я знаю, почему ты не можешь до меня дозвониться? Да, сегодня буду. Нет, не прямо сейчас – нужно еще кое-какие дела уладить. Хорошо.

Кроган выключил связь и метнул настороженный взгляд на Шеня.

– Если Крестоносец сдохнет, – неспешно, чуть растягивая гласные, сказал кроган, – следующим бойцом в аквариуме будет человек.

Шень Кайшен лихорадочно закивал, то ли соглашаясь, то ли не в состоянии унять волнение. Каким бы классным парнем не был Риг (а некоторые считали его чуть ли не добряком), а к предостережениям крогана следует относиться уважительно. Во всех смыслах.

Особенно – после того, как ты локальной глушилкой на всякий случай блокировал коммуникатор собеседника, защищаясь от возможного шантажа впоследствии. Шень Кайшен был не только проворен в делишках, но и опытен в разговорах с подобными «ценными игроками».

Но вот если Риг узнает, почему до него кто-то там не мог дозвониться, будет… Нет, пусть уж лучше он об этом никогда не узнает.

Шень попрощался с кроганом, после чего направился к выходу из ангара – у него был сюда допуск, и пользоваться веревочной лестницей ему не надо.

А вот что необходимо, причем категорически, так это выкинуть в океан злодолбучую железку, которой он от великого ума хотел обезопасить переговоры с кроганом.

Иногда много ума – много горя.

Глава вторая

2236 г. Новая Атландида, Периметр, Северо-западный сектор, 1201-й остров, владение №1/44, офис компании «Арриго Секьюрити».

– Какая еще, простите духи, инвестиция? – Аррида стукнул кулаком по столу – аж рабочий терминал подпрыгнул.

– Прямая, – сказал Риг. – Это прямая ин-вес-ти-ция. Не боись, я все продумал и уладил. Дело верное. Доходность восемьдесят процентов меньше, чем за неделю.

– Ты уладил? – вздохнул Аррида. – Ах, ну да, конечно же. Тогда никаких вопросов, Риг. Я вот просто рукоплещу твоей деловой хватке.

– Не надо оваций.

Кроган, наконец, выдернул из кофе-машины декстро-таблетку и заменил ее обычной, человеческой. Аккуратно, стараясь не сломать хрупкий механизм аппарата, нажал на кнопку активации. Прибор зажужжал, готовя напиток по личному вкусу Рига – дабл-эспрессо в объеме двух двойных американо. Чтобы почувствовать эффект, таких доз Риг обычно принимал две-три. В кладовке «Арриго Секьюрити» лежало без малого двести килограммов кофе-концентрата.

– Ну хорошо, – кроган повернулся к напарнику. – Что тебя тревожит, Ари? Я же не первый раз так делаю. До этого ни разу не налажал. Что сейчас не так?

– Что не так? – Аррида прикрыл глаза и произнес фразу чуть ли не с кошачьим примурлыкиванием. – Не так, мой дорогой друг, что ты без моего ведома почти обнулил наш банковский счет. Не знаю, кто там твой букмекер, но он выдоил из нашего аккаунта триста пятьдесят тысяч. Очень быстро.

– Все верно, – кивнул кроган. – Именно столько я ему и дал. В платиновом векселе.

– Верно-то верно, – Аррида продолжал говорить, не открывая глаз. – Не буду сейчас интересоваться, кто позволил тебе обналичивать вексели единолично, без моего одобрения. Это ты как-нибудь потом расскажешь. Тут другое. Вот только днем я перекупил один весьма интересный контракт у Ли Пак Нама. И теперь мы должны ему почти полмиллиона на депозит по аукциону.

– И что?

Звякнула кофе-машина, но Риг, заинтересованный рассказом турианца, даже не дернулся.

– Что твоими стараниями у нас и двухсот тысяч теперь нет, вот что! – турианец снова стукнул кулаком по столешнице. – Чем я буду расплачиваться с вьетнамцами?

– Что за контракт? – нахмурился кроган. – Почему я об этом узнаю последним?

– Потому, что у тебя не работает коммуникатор! – воскликнул Аррида. – Я тебя вызывал в режиме «сверхважно», но…

– Я уже говорил, – совершенно спокойно объяснил Риг, – что понятия не имею, почему ты не мог дозвониться. Я был на связи.

– Ты был вне зоны доступа! На Периметре это означает, что ты как минимум в двухстах метрах под водой!

– Чушь.

Кроган отмахнулся и вытащил из кофе-машины первую кружку. Свою собственную кружку – без малого в поллитра объемом и с отломанной рукояткой. Все равно ни один из пальцев крогана и близко не проходил в отверстие.

Риг выпил кофе в несколько секунд, вернул кружку на место и снова нажал на кнопку активации. Кофе-машина послушно зажужжала.

– Ну, чушь или нет – не знаю, – уже куда спокойнее произнес турианец. – Но мы должны полмиллиона за контракт, и неплохо бы найти эти деньги до конца дня. Собственно наезды «Нам и Ко» мне не страшны. Не того пошиба контора. Но я уверен, Ли запротоколировал все наши договоренности по коммуникатору. И если он обратится в арбитраж Сервисного Бюро, то не видать нам продления лицензии. Хорошо, если вообще с Периметра не выкинут.

– Деньги будут через пару дней, – пообещал кроган.

– А мне нужно не позднее завтрашнего утра!

– Ладно, – Риг примирительно поднял обе лапищи. – Ходим по кругу. Расскажи, что за контракт.

Турианец, наконец, полностью взял себя в руки и, медленно вдохнув-выдохнув, произнес:

– Хороший контракт. У меня есть полное понимание того, как здорово мы его выполним. Только…

– Только? – прищурился кроган.

Аррида снова вздохнул.

– Только я понятия не имею, с кем его заключил.

***

Ситуацию с деньгами удалось разрешить в кратчайшие сроки. Помог, как ни странно, именно тот, из-за которого ситуация и накалилась. Риг внимательно выслушал описание проблемы, после чего в свойственной ему манере буркнул «не парься» и исчез на три часа. Вернувшись, бросил на стол Арриде долговую карточку на полмиллиона. Турианец даже не стал спрашивать, у кого кроган умудрился найти кредит на такую сумму – карточка сказала сама за себя. Идентификатор высветил принадлежность денег: кредит выдала букмекерская контора «Станция Девять» – та самая, где просаживал свои тысячи Джундор Риг. Судя по отметкам в плане погашения, кредит выдан сроком на две недели, причем в беспроцентном режиме он работал пять дней из четырнадцати. Остальное время проценты (памятуя привычку крогана их не платить) как бы тоже нулевые, но с такими мерзкими условиями выплаты и связанными по ним обязательствами, что лучше об этом не думать.

Но все же иногда полезно иметь компаньона, просаживающего все свои барыши на тотализаторах. Арриду мутило при мыли о том, сколько денег таким образом угробил Риг, но… Но результат активной азартной деятельности крогана – вот он, в считывателе банковского терминала.

После того, как денежный вопрос был решен, и в распоряжении Арриды попал, наконец, подписанный контракт по переуступке прав по «договору сопровождения» неизвестного клиента, турианец успокоился и принялся решать рабочие вопросы. Тут же возникла первая из непредусмотренных проблем, и называлась она «где взять инженера».

Изначально Аррида планировал привлечь к делу Маала’Кора – кварианца из «Глубоководных приключений, Лимитед». Парень, даром, что совсем еще молодой, отлично разбирался во всех инженерных штучках, связанных с подводными работами. Работал он по контракту, собственного дела не имел, и потому всегда был рад хорошему заработку на стороне – черным, не облагаемым налогами налом. Учитывая состоятельность клиента, срубить с этого дела кварианец сумел бы весьма неслабо. Однако ж, как говорят люди, нашла коса на камень – Маал’Кор внезапно отказался работать с Арридой, мотивируя это тем, что у того нет на руках твердого прямого контракта. Мол, переуступка прав лишает подрядчика известной доли ответственности (это действительно так – собственно, поэтому Аррида и решился провернуть эту историю с вьетнамцами). А где нет ответственности, там нет и хорошей сделки. Тем более, Аррида не мог вот прям сразу гарантировать кварианцу «достойную предоплату».

В общем, все это было очень странно. Аррида, весьма мнительный в бизнесе, насторожился не на шутку. Его подозрения лишь укрепились, когда он получил отказ и у официального работодателя Маала – регионального менеджера «Глубоководных приключений». Официальная причина все та же – недостаточная прозрачность контрактных обязательств. Высочайшая репутация «Арриго Секьюрити», как и личности самого Арриды и Рига, на менеджера компании впечатления не произвели. Турианец начал подозревать, что не обошлось без подставы со стороны недругов Ли Пак Нама, ведь официально-то контракт по-прежнему был подписан вьетнамцами.

Поговорив с мистером Ли вторично и вторично же получив заверения, что никаких финансовых проблем его контора не имеет, Аррида лишь еще больше укрепился в мысли, что он схватил слишком уж горячий пирожок. И не с того стола, что еще обиднее.

Но делать было нечего. Срывать выполнение договора переуступки прав – однозначно опускать свою компанию на пару сотен позиций вниз по шкале добросовестности. Откажись он сейчас от сделки – и грядущие пару лет они с Ригом будут сидеть без приличных клиентов. А значит, вкалывать по шестнадцать часов в день, получая за это гроши. Привыкшего к «налету достатка» Арриду это совершенно не устраивало. Надо полагать, что Рига, спускающего стотысячные состояния на тотализаторе, это напряжет еще больше.

Просидев почти час над списком независимых технических специалистов, Аррида обнаружил, наконец, интересное предложение. Интересное в том смысле, что и цена за нормо-час приличная, и сертификаты нужные имеются, и предоплата не нужна. Некий Л. Эндека, человек, продает свои услуги по обслуживанию и ремонту на-, над- и подводных технических средств. Турианец внимательно ознакомился с его резюме и с удовлетворением убедился в том, что человек – действительно бакалавр технических наук. И более того, уже больше трех лет работает в Атлантиде. Если его не выперли отсюда за столь солидный по местным порядкам срок, значит, работает на совесть. А самое главное, у него в наличии имеется нужное судно для подводных работ.

Согласовать с Л. Эндека условия сотрудничества по обслуживанию «Тритонов ADS-2» не составило труда. Личный ВИ-ассистент технического специалиста сам вышел на связь и подписал соглашение о намерениях за своего владельца.

По всему выходило, что человек давно уже сидит без больших заказов, раз его виртуальный помощник сразу же заграбастал себе контракт. Причем контракт, на самом-то деле весьма скромный по деньгам. Прижимистый Аррида планировал задекларировать в кост-матрице⁷ расходы на техническое сопровождение раза в три дороже. В наше время, да еще в этом месте деньги нужно делать решительно из всего.

Оставалось самое малое – встретиться сначала с законтрактованным инженером, а затем – с клиентом. Последнее волновало турианца особенно – он по-прежнему ничего не знал о личности таинственного авантюриста.

***

Офиса у независимого технического специалиста Л. Эндеки как такового не было. Аррида прибыл на оговоренное место встречи вовремя, и все глаза проглядел в поисках ангара или хотя бы лаборатории, но не углядел ни того, ни другого. Сплошное засилье плавучих и летучих судов самых разных видов и типов. И никаких доков, разумеется.

Бухта Безводная получила свое название не просто так. Будучи размещенной на самом дальнем из возможных отрогов Периметра, она вся, целиком и полностью была усыпана плавающей и летающей над водой техникой. Самолеты, гидропланы, экранопланы, гидроглайдеры, конвертопланы и даже несколько подводных лодок – вся эта техника покачивалась на спокойной воде, практически полностью заслонив море от света солнца. Аррида не был знатоком земного транспорта, но даже до турианца дошло, что многие из экипажей… мягко говоря, устарели. Встречались откровенно древние конструкции. Например, вон тот летательный аппарат с примитивными воздушными винтами явно еще довоенной постройки. А стоящий через ряд от него здровенный и странный гибрид самолета и вертолета (Арриде все же хватало знаний понять, чем они отличаются друг от друга) — и вовсе какой-то раритет. Судя по значкам на сто лет не обновляемом борте, он знавал еще и докосмические времена. Во всяком случае, надпись USMC явно отбрасывала рождение раритета куда-то а позапрошлый век. Интересно даже, как этому плавуче-летучему динозавру вообще удалось сохраниться до сегодняшнего дня?

До самого дальнего судна легко можно было добраться, просто перепрыгивая с крыла на крыло, с палубы на палубу, с рубки на рубку. Каким образом вся эта летуче-плавучая орда вообще покидала место стоянки, для турианца оставалось неведомым.

– Алло, ты меня ищешь? – раздался женский голос позади.

Аррида повернулся.

Человек. Женщина. Даже, скорее, девушка. Европейской наружности, но очень смуглая, черноволосая, с затянутыми на затылке в длинный хвост волосами. Под левой ноздрей – приметная точка родового пятна. В мочках обоих ушей – маленькие металлические украшения. Одета в опрятный рабочий комбинезон темно-синего цвета, с многочисленными карманами. Из одного из них, что на левом предплечье, выглядывает фиксирующая скоба инструметрона – великой редкости устройство, по местным-то порядкам.

Турианец достаточно прожил на Земле, чтобы научиться различать возраст людей. Этой особе лет тридцать, может, чуть больше. Но выглядит очень моложаво, и прежде всего, из-за стройной, почти девичьей фигуры с изящными и нетолстыми – почти как у турианок, – ножками. Грудь тоже едва прослеживается, а необычно кругленькая физиономия обязана своей формой скорее строению костей черепа, чем свойственной людям прокладке из подкожного жира.

– Если вы Л. Эндека, то вас, – произнес Аррида. – Здравствуйте.

– К черту вежливость, мы тут не на великосветском рауте. – ответила девушка. – Да, я Лайза Эндека, привет. А ты, стало быть, Лабракус из «Аррида Секьюрити», да? Кстати, Лабракус – это имя или фамилия?

– Фамилия.

– А звать как?

– Аррида. Минар-Аррида, если полностью.

– Так Минар или Аррида? – девушка забавно запрокинула голову. – Все вместе как-то громоздко.

– Можете называть меня Лабракусом.

– Хорошо, мистер Лабракусом.

– Лабракус, – поправил турианец.

– Хорошо, Лабракус, – согласилась Лайза Эндека. – Что конкретно от меня требуется? Я читала этот бред в контракте. Смешно. Теперь рассказывай, что надо на самом деле.

Аррида замер с открытым ртом.

Обычно зрелище раззявившего пасть турианца воспринимается людьми… с опасением. Но девушка по имени Лайза стояла совершенно спокойно, скрестив руки на груди и чуть откинувшись от Арриды, словно в попытке получше рассмотреть инопланетянина.

Турианцы вообще на Земле редкость, а уж на Атлантиде особенно. Пикантности добавляло то, что человеческая женщина Лайза Эндека была на ладонь выше турианца. Но пикантно это было только со стороны. Сам Аррида давно уже привык смотреть на мир снизу вверх.

– Вообще-то, – сказал Аррида, – нет никакого подвоха. Действительно, нам нужен специалист по «Тритонам ADS-2».

– Не дури мне мозг, Лабракус, – девушка нахмурилась. – Этих машин нет на Земле. Это же чисто азарийская разработка, и они ею ни с кем не делилилсь.

– Так вы, – Аррида не привык к фамильярности, и по-прежнему общался с девушкой уважительно, – не имеете опыта работы с азарийской техникой?

Лайза отрицательно покачала головой.

– Откуда? – риторически спросила девушка. – Техника азари на Землю не поступает. Ну, я имею в виду работоспособную технику, а не какие-нибудь куски фрегатов, что с орбиты падали. К слову, на земле вообще по пальцам перечесть инженеров, когда-либо работавших с железом голубокожих.

– Но в контракте же указано…

– Да я в глаза не видела твоего контракта, турианец, – усмехнулась Лайза. – У меня ВИ настроен так, чтобы любые приличные предложения тут же перехватывать. Ну, хочешь, в суд на меня подай. Только учти, что я ни в каких этих ваших Сервисных Бюро не числюсь, и надавить на меня трудновато. По многим причинам.

– Спасибо, мне все понятно, – Аррида по возможности вежливо поклонился полумошеннице-нелегалке. – Извините, что отнял время.

Турианец развернулся и направился от Безводной бухты вглубь острова.

– Погоди, турианец, – крикнула девушка.

Аррида обернулся.

– Так ты что, в самом деле притащил на Землю «Тритонов» с Титана?

– Да, – почти соврал турианец. – И мне нужен инженер поддержки.

Казалось, девушка крепко призадумалась. Помолчав несколько секунд, Лайза Эндека дернула головой, подошла к Арриде и произнесла:

– Сбрасываю половину с суммы гонорара, и ты даешь мне покопаться в этих штучках. Исправность и работоспособность гарантирую.

На этот раз пришла пора турианца усмехаться.

– Не пойдет, – заявил Аррида. – Я так мыслю, сударыня, что у вас ни гроша за душой. Сломаете мне дорогостоящий азарийский эксклюзив – что я с вас возьму? А если, не приведи господь, кто-нибудь пострадает еще? Нет, не пойдет.

– Тебе нужны финансовые гарантии? – на лице девушки сложилась косая ухмылка.

– Разумеется.

Аррида был готов завершить разговор, поэтому сделал движение, будто поворачивается и уходит. Хоть что-то и удерживало у этой странной невежливой особы, но турианец накрепко решил не показывать вида.

И уловка сработала. Девушка схватила его за рукав костюма и с неожиданной для столь хрупкой особы силой повернула к себе.

– Смотри сюда – девушка кивнула в сторону акватории, и сопроводила это очередным рывком за рукав турианца. Аррида по возможности бережно освободил руку – костюм стоил восемь тысяч кредитов, и рвать его в ближайшие планы не входило.

– Что видишь, турианец? – спросила девушка, оглядывая вместе с Арридой Безводную бухту.

– Корабли, – ответил Аррида. – Самолеты. Глайдеры. Экранопланы. Две подводных лодки.

– Сколько это все стоит, как считаешь?

Аррида не был силен в оценке плавсредств, но самые грубые прикидки давали примерно двадцать пять – тридцать миллионов. Это по самой нижней планке, если даже техника не в лучшем состоянии.

– Миллионов на десять потянет, – нерешительно произнес он.

Девушка искренне, в голос захохотала.

– Ну, пусть по-твоему будет, – сказала Лайза, утирая рукавом выступившие слезы. – На самом деле каталожная цена всей этой армады – семьдесят пять миллионов.

– Откуда вам это известно?

– Откуда, – фыркнула девушка. – От верблюда! Я сама ценники на летные и плавсредства писала, дурашка ты костерожая.

Аррида проглотил оскорбление. Просто потому, что высказано оно было вовсе не в обиду.

– Ну хорошо, – турианец повернулся к Лайзе. – Какое это все имеет отношение к делу?

– Прямое, – девушка вернула себе серьезный вид. – Прямо сейчас я готова подписать дополнительное соглашение к контракту, где все финансовые и страховые риски, связанные с ненадлежащим обслуживанием «Тритонов», я беру на себя. В качестве залоговых активов я выставляю вот все то, что ты видишь. У меня на руках документы на все эти корабли, самолеты и глайдеры. Даже подводные лодки – и те тоже мои.

Если что-то и могло удивить Арриду до состояния «открыл пасть, развел мандибулы», так вот такое признание. Но визуально турианец остался совершенно спокоен. Еще раз оглядев бесчисленный парк техники, он понял, почему суда и самолеты стояли вплотную друг к другу. Ими просто никто не пользовался. Ну не может один человек каждый день вытаскивать в море новую посудину.

И уж точно, она не врет насчет принадлежности всего этого флота. Кому нужен раритетный хлам, пусть и на ходу, место которому в музее довоенной техники? Другое дело, как ей удалось набрать такую армаду. И почему она вся тут хранится…

Но это уже вопрос чисто информационно-юридический.

Без сомнения, Аррида все досконально проверит. И сам проверит, и привлечет нужных специалистов. Благо скидка, которую сходу выкатила эта сумасшедшая, вполне позволяет прогнать через базы данных флот размером и побольше.

Турианец повернулся к женщине-инженеру и медленно, с достоинством кивнул.

– Хорошо, – произнес он. – Отправляйте мне копии всех документов на корабли, и самое позднее сегодня к вечеру я пришлю вам допсоглашение к контракту.

***

Уж так повелось, что сделки по сопровождению в Периметр заключаются подальше от Периметра. Обычная практика – аренда зала переговоров где-нибудь на Большом острове, подальше от мутных (во всех смыслах) вод периферии. Аррида решил не рвать шаблон и встретиться с клиентом в цивилизованном месте.

Цивилизованным местом по предложению самого турианца стал главный игорный зал Северо-западного сектора Большого острова. Самое старое казино, которое запланировали еще в первом проекте Острова Победы.

Согласно первоначальным задумкам, каждый из лепестков острова должен был представлять одну из рас – победителей Жнецов. Юго-западный лист принадлежал Альянсу, то есть человечеству. По соседству, на западе, располагались территории, «принадлежащие» турианской Иерархии (с небольшим включением волусской культуры). Следуя карте реальной Галактики, весь северо-запад по этой же причине отдавался азари, и запланированное к строительству казино сразу же получило собственное имя – «Армали». Так случилось, что в свете последующих маркетинговых передумываний ни у кого из гениальных маркетологов не возникло ни единого вопроса к названию. Казино так и открыли под оригинальным именем.

Если бы кто-нибудь спросил у Арриды, с чего бы он предложил клиенту встретиться именно в «Армали», турианец бы и не ответил. Вот пришло в голову – и все. Так и было, хотя сам Аррида подозревал, что место встречи навеяло азарийскими глубоководными аппаратами, с которых стартовала инженерная возня.

Сейчас, когда вопрос техподдержки де-юре был решен, со всеми необходимыми контрактами и дополнениями к ним, оставалась одна единственная, но и самая важная часть сделки. Собственно встреча с клиентом и официальное подписание контракта. Аррида с нетерпением ждал этого момента. Подпись под договором оказания услуг автоматически означала, что забронированная в биллинговой системе сумма вернется на счет «Арриго Секьюрити». И не одна, а с усилением в виде предоплаты за сделку. И тогда турианец расплатиться по всем долгам. Подобно большинству соплеменников, да и просто будучи здравомыслящим существом, Аррида не любил быть должником.

Транспортная сеть Атлантиды весьма своеобразна. Периметр практически лишен транспорта в классическом его понимании. Многочисленные острова и полуострова соединяются где как, без всякой системы. Нет и никогда не было никаких схем, карт или подробных инструкций, как из точки А добраться в точку Б. Всяк сам себе хозяин: кто-то обходится своими двумя, иногда пересаживаясь в недорогие лодки-рикши с наемным перевозчиком. В движение легонькое суденышко приводится примитивным педальным приводом, наподобие того, какой люди используют в велосипедах. Аррида много лет провел в Юго-восточной Азии, и не только насмотрелся на засилие двухколесной техники, но и, чего греха таить, сам овладел искусством сохранять равновесие на шатком и хрупком педальном транспорте. Была у турианца и собственная лодочка-рикша в одной из бухт-парковок. Но когда Аррида ставил свои сильные ноги на педали – он и сам уже забыл.

Другие предпочитают перемещаться с комфортом. Для этого есть персональные глайдеры. Без какого-либо эффекта массы они послушно и почти бесшумно скользят над поверхностью воды, не касаясь ее. Аррида понятия не имел, на основе чего двигаются эти небольшие кораблики. Знающие люди объясняли, что все дело в какой-то двухмагнитной подвеске, что ли. Турианец ничего не понимал, и глайдера своего не имел. Исключительно из практических сображений – до любого нужного ему места он отлично добирался или пешком, или на третьем по счету, но первым по распространенности транспорте – воздушных капсулах.

Любой, кто слышит такое название, думает, что воздушные капсулы летают по воздуху. На деле все наоборот, они двигаются под водой. По сути, это разветвленная сеть пневматических патронов на два-четыре человека каждый. За пределами Большого острова – сеть разрозненная, с крайне запутанной схемой и потому весьма плохо сбалансированная по пропускной способности. Но зато на главном острове Атлантиды…

Аррида прибыл к «Армали» на стандартной для Большого острова модели воздушной капсулы: пилюлеобразном купе на четверых. Вместе с турианцем довелось ехать пожилой семейной паре – явно бывший чиновник и его жена на отдыхе, – а также еще одному немолодому хомо. Интересный тип, однако. Не смотря на возраст, перемещался он на диво шустро. Человек буквально катапультировался из тесного купе за одну остановку до казино.

Аррида, сам переваливший за семьдесят, посмотрел на хомо с некоторой завистью. Его собственный возраст уже плотно подкатывал к «окончанию зрелости», и турианец ощущал, как организм начал разбалтываться. Люди же научились сохранять стопроцентную активность до девяноста, и даже до ста с лишним лет. Что поделать, податливый геном – мечта специалиста по генной терапии.

– Пункт прибытия казино «Армали», – сообщил бесплотный голос. – Желаем вам приятного отдыха!

– Спасибо, – буркнул Аррида, вылезая из капсулы. – Вот только я тут по работе.

Бесплотному голосу было все равно. Дверцы капсулы постояли открытыми двадцать секунд, так и не дождались ни одного пассажира, после чего с плотным хлопком закрылись. С менее громким звуком сошлись внешние створки, и спустя секунду воздушная капсула унеслась по своим транспортным делам.

Аррида огляделся.

Вход в «Армали» не поражал воображение. Ну, во всяком случае тут, на «подводном» этаже. Труба пневмотранспорта выходила в неширокий, но довольно длинный коридор, ведущий к самому нижнему из возможных входов в казино. Конечно, здесь было и чисто, и освещено, и в целом опрятно. Однако ничего из того шика, который ожидает гостей, прибывающих по воде и суше. Считалось, что правильные посетители «Армали» не пользуются тесными воздушными капсулами и путешествуют на персональных глайдерах или даже флаерах – редких и дорогущих на Атлантиде летающих машинах. А здесь же, через нижний коридор, до казино добиралась обслуга и те из посетителей, кто пользовался услугами заведения скорее из тяги к культурной жизни и относительно недорогим развлечениям. Беззаботные девушки, ищущие бесплатных приключений или продающих близость за вполне реальные кредиты, также приезжали в «Армали» на пневмотранспорте.

Но стоило Арриде пройти сквозь односторонне видимую завесу на входе, как все тут же изменилось.

Незатейливый, «под гранит» рисунок на стенах поменялся на пышный тессиарский бархат. Под ногами словно сама собою нарисовалась ковровая дорожка, а освещение над головой тут же и усилилось, и растворилось по всей площади потолка. Панели светили неровно, играя друг с другом и запуская несильные, но ощутимые световые волны. На стенах раздающегося вширь коридора появились виртуальные окна.

Стереопейзаж за ними покорял достоверностью. Турианец не был на Тессии, но панорамами Армали любовался не раз – в учебниках, развлекательных и познавательных программах, наконец, на виртуальных открытках и на сувенирке, что ходила по Палавену. Азари с давних лет числились одним из верных союзников Иерархии, и турианцы отдавали должное изящным и грациозным постройкам голубокожих. По мнению Арриды, Армали – один из самых, если не самый красивый город на родине азари.

Горловина коридора плавно переходила в холл, обтекая стойку администратора и пологими спиралями двух лестниц завиваясь наверх, к основным этажам заведения. По обеим сторонам от стойки находились незаметные глазу, но хорошо уловимые техническим зрением поля сканеров, совмещенных с масс-иммобилайзерами. Как-то раз Аррида видел, как в такое поле, словно муха в паутину, вляпался мутноватый типчик – явно сынок какой-то корпоративной шишки. Бесшумно блеснул предупреждающий сигнал, и парень замер, будто вокруг него остановилось время. Охранники, до того совершенно невидимые, тут же вышли из маскировочного режима и вытащили типчика из ловушки. Оказалось, человек тащил с собой микробар с запасом горячительного. Идиот, иначе и не скажешь – в казино уровня «Армали» можно заказать и моментально получить любой из известных и даже неизвестных на Земле напитков. Говорят, тут даже ринкол держат – специально для тех из кроганов, кто пожалует разбрасываться честно (или нечестно – это никого не волнует) заработанным.

– Добрый вечер, господин Лабракус!

Улыбка на лице администратора.

Женщина лет двадцати-сорока. Точнее Аррида определить затруднялся – люди-женщины, в отличие от мужчин, очень долго сохраняют «законсервированный» внешний вид.

– Забронированный за вами кабинет свободен, – произнесла женщина, – пожалуйста, поднимайтесь на уровень три.

– Спасибо, – кивнул Аррида. – Но как вы меня опознали? Я сегодня без идентификатора.

Это было правдой. Турианец решил не брать карточку регистрации, поскольку захватил с собой контейнер с полноценным юридическим ВИ, который легко подтвердит личность владельца.

– Господин Лабракус, – еще шире улыбнулась женщина. – На Атлантиде вы наш единственный гость с Палавена за последние девятнадцать месяцев! Неужели мы вас не узнаем? Это было бы в высшей степени… некрасиво.

– М-м… – промычал турианец. – Да, я как-то не подумал.

Аррида внешне лишь чуть-чуть смутился, хотя внутри сжался, как пружина. Что и, главное, как произнесла администратор, было трижды тридцать три раза завуалированной издевкой. Женщина, безусловно, отлично знала настоящую, а не изданную в Сети историю исхода турианцев из Солнечной системы. И не преминула подколоть «костерожего» на тему его уникальности на планете.

Может, и не уникальности, но в самом деле на Земле сейчас лишь единицы… Хорошо, может, десятки турианцев. Преимущественно тех, кто на момент памятного туриано-человеческого раздрая находились в разной степени бессознательности, выздоравливая после тяжелейших ранений. Аррида, например, потерял чуть ли не половину грудной клетки. Кое-где его корсет до сих сшит из биополимерных имплантатов, адаптированных под декстро-физиологию. Надо отдать должное, люди умеют лечить инопланетян. И раньше умели, и сейчас с охотой помогут любому, кому это действительно нужно. Даже научились лечить кварианцам эту их гипераллергическую реакцию.

А вот родня с Палавена, похоже, уже полвека назад позабыла не только как лечить, но и вообще многое что из того, что забывать нельзя. Во всяком случае, никто не вернулся в человеческие госпитали за ранеными. Когда Флот решил покинуть пространство Альянса, он ушел быстро и без оглядки. Никто не спрашивал у Минара-Арриды Лабракуса, хочет ли он остаться на Земле. Его и еще несколько десятков тяжелых просто бросили.

Поступок, немыслимый для граждан Иерархии. Турианцы славятся тем, что вытаскивают с поля боя даже трупы, не говоря уж о раненых. Пусть и приходится заплатить за эвакуацию одного бойца еще тремя падшими в бою.

Но тогда произошло именно оно – невозможное. Собственно, так Минар-Аррида Лабракус и остался на планете людей. И с тех пор где-то далеко внутри себя он вздрагивает, когда кто-либо напоминает о событиях полувековой давности.

– Прошу на элеватор, господин Лабракус, – снова эта радушная, естественная… но вместе с тем холодная улыбка. – Ваш деловой клиент уже прибыл. Он опускается с посадочной площадки главного здания.

Вот как! Клиент действительно серьезный. Настолько серьезный, что пользуется даже не дорогущими корпоративными флаерами, подвозящими новых посетителей, а настоящими воздушными судами, прилетающими с континента. Или даже орбитальными шаттлами! И самолеты, и шаттлы принимаются только от тех, в ком администрация «Атлантиды» не сомневается ни на гран. А кроме того, для доступа к посадочной площадке нужно разместить в местном банке соли-и-идный такой депозит миллиончиков на десять-пятнадцать.

Воздушная гавань «Новой Атлантиды» – изящная, почти невесомая площадка в пару футбольных полей размером. Висит это чудо на верхушке «Копья Атлантов» – так называется шпиль самого высокого здания острова. Каким образом это шатлоприемное чудо не валится вниз – одним разработчикам известно. Наверняка не обошлось без использования искусственной гравитации на базе эффекта массы.

Настроение Арриды, стоило подумать о таких объектах и сопоставимых им суммах, резко поднялось. Возможно, удастся продать клиенту еще немало дополнительных услуг. Из числа тех, что не входят в сумму основной сделки.

– Спасибо, – турианец кивнул администратору.

– Это моя работа, – чуть-чуть склонила голову женщина. – К тому же, нам очень приятно, что гости Земли выбирают наше заведения для ведения бизнеса. Это честь для «Армали».

Аррида обернулся на администратора.

– Гости Земли? – переспросил турианец.

– Я имела в виду…

Казалось, женщина смущена.

– В смысле, представляющие разные галактические народы, господин Лабракус.

Турианец мысленно зааплодировал. За долю секунды женщина-человек выдала именно ту формулировку, которая никого не задевает. Сказала бы «расам» – ее можно было бы обвинить в расизме. Произнесла бы «инопланетные» – та же история. Можно было бы трактовать как скрытая ксенофобия. А вот «галактические народы» и «гости Земли» – это в высшей степени политкорректно.

Буть проклята эта политкорректность во веки веков.

Аррида снова учтиво кивнул администоратору и направился к лестнице. Все шесть с половиной витков, которые спиральный элеватор возносил его в святая святых «Армали», турианец напряженно думал, кем же может быть его таинственный клиент. Вариантов было немного, но все же они имелись в количестве большем, чем один.

Главный зал «Армали» – это вотчина очень, очень хорошо обеспеченных людей. И не людей. Настолько обеспеченных, что теряет смысл нарочитая роскошь или показное великолепие. Гости здесь не хвастаются успехом, здесь его скромно демонстрируют одним своим присутствием. Арриде, к примеру, ни в жизнь бы не хватило решимости зарезервировать кабинет, не укажи клиент в своей заявке, что оплатит все накладные расходы. Часовая стоимость аренды кабинета для переговоров в полтора раза превышает среднемесячный доход Арриды. На фоне таких трат сумма контракта в шестьсот с лишним тысяч уже не кажется запредельной.

Что куда приятнее, не кажется она и предельной.

Подобно большинству помещений казино, это представляло собой круглый зал, поделенный полупрозрачными перегородками на функциональные зоны. Перегородки низенькие, со множеством проходов, и скорее номинальные, но дело свое делали – не мешали свободно перемещаться из зоны в зону, но исключали разброд и шатание. Пустопорожних действий тут вообще никто не проявлял: все присутствующие были заняты своим делом – кормили казино.

Все четыре рулетки – настоящие, с большими, тяжелыми колесами-сепараторами и шариками из кости огромных земных млекопитающих, живущих где-то в экваториальной области планеты. «Армали» – премиальное заведение, а рулетки правильного казино напрочь лишены высокотехнологичных штучек. Запускаются колеса фортуны исключительно рукою крупье, вращаются в примитивных гидравлических подшипниках, изолированных от внешнего мира и на всякий случай опломбированных. Единственным признаком современности являются голографические игровые фишки и долли⁸. Размещать виртуальные ставки все-таки намного удобнее, чем морочиться с ворохом пластиковых кругляшей. Впрочем, говорят, в VIP-залах казино, куда заказан вход рядовым игрокам и где совершаются воистину космических масштабов выигрыши, есть и полностью материальные рулетки с настоящими фишками из драгоценных металлов.

Столы для пунто-банко расположены во «втором игровом поясе» вокруг рулеточных. Всего их тоже четыре. Там чуть тише из-за куда меньшего количества зрителей. Баккара – не самый зрелищный вид отдыха, хотя вот самому Арриды карточная игра кажется интереснее, чем тупая перепалка с духом случайности вокруг диска с тридцатью семью ячейками.

Третий игровой пояс по сути не был таковым. Раскиданные по залу столы для блэк-джека и покера расположены в видимом беспорядке, хотя система в их расположении, конечно же, есть. А вот столь нелюбимый (больше даже, чем рулетка) Арридой крэпс в этом игровом зале отсутствует вообще. Вот и хорошо.

В казино никогда не бывает шумно. Турианец много раз пытался понять, в чем тут дело, но тайну этого парадокса так и не раскрыл. Казалось бы, разгульное проматывание сотен тысяч должно стимулировать выплеск эмоций. Крепкие спиртные напитки здесь в изобилии, только махни рукой – и тебе принесут, что закажешь. Да, постоянный ровный шум десятков голосов. Да, взрывы апплодисментов, когда сыгрывает особо удачная ставка. Да, шорох дорогой одежды, порою звон бокалов – бьющихся о паркетный пол или тренькающих в приветственном соударении. Да и музыка, уж на что Аррида не фанат человеческой лирики, весьма приятная и не сказать, чтобы заставляет повышать голос.

Но – тихо. Настолько, что без проблем услышишь обращение с полутора метров.

– Господин Лабракус, – скорее утвердительно, чем вопросительно.

Аррида повернулся.

Мужчина. Не официант, но и не охранник. Не администратор и не профессиональный служащий, только что сдавший смену за каким-нибудь столом. Просто человек в хорошей даже на вкус Арриды одежде – не особенно пафосной, но и не диссонансно скромной.

Сам турианец тоже принарядился, не без этого. Но классический амрон⁹ Арриды, пусть и выполненный из дорогущего монополимера, все-таки серьезно уступал человеческим нарядам в гармоничности применительно к этому месту. Он одновременно и выделялся чужеродностью, и в то же время казался недостаточно изящным – по мнению Арриды, разумеется.

Человек же был одет с иголочки. Темно-серый вечерний костюм послевоенного покроя, перламутрово-белая сорочка со строго отмеренной длиной манжетов, что выглядывают из-под пиджака. Непременный галстук-бабочка, пусть и с кардинально подрезанными крыльями. Совершенно незаметный внешний вид, если начистоту. И очень обстоятельный.

А вот что касается владельца этого вида… Мужчину Лабракус уже видел, причем совершенно недавно.

Темно-коричневая, изрезанная мелкими морщинами кожа и платиново-белесая короткая шевелюра, где каждый волосок закручен в маленькую, но упругую, идеально выровненную по длине пружинку. Именно этот человек вышел из капсулы пневмотранспорта на одну остановку раньше Арриды. Каким образом он успел добраться сюда перед турианцем – что называется, вопрос столетия.

Беловолосый дождался, пока Аррида полностью повернется к собеседнику, и произнес:

– Добрый вечер, господин Лабракус.

– Добрый.

– Меня зовут Алан Морт. Я представитель заказчика ваших услуг.

– Очень приятно, господин Морт, – Аррида церемониально заложил руки за спину и отвесил едва заметный поклон, переходящий в среднего масштаба приветственный кивок.

Арриде показалось, что человек проявил невозможную для своей расы тактичность, бросив оценивающий и уважительный взгляд на верхнюю черепную пластину. Впрочем, нет. Наверное, показалось. Не может человек, пусть и немолодой, знать традиции самопрезентации Иерархии. Турианцы как однажды наглухо закрыли свою культуру перед Альянсом, так и не раскрывали до Войны. А после этого…

После этого было уже некому раскрывать.

– Должен ли я понимать, – произнес Аррида, – что общаться с буду с вами и только вамии?

– Нет, – улыбнулся мужчина, сверкнув неимоверно белыми зубами. – Переговоры будет вести мой босс. Скоро вы с ним встретитесь.

– Это хорошо, – Аррида вернул улыбку, на треть раскрыв челюстные пластины. – Честно говоря, не терпится узнать, с кем же я заключил столь интересную сделку.

Ритуальная белозубая улыбка.

– Господин Лабракус, – мужчина вежливо взял турианца под локоть. – Я как раз хотел предварительно побеседовать с вами по поводу нашего с вами соглашения.

– Да? О чем?

– Может, пройдем в кабинет? – предложил человек. – Там уже все готово к переговорам. У нас еще восемнадцать минут до прибытия моего босса, мы вполне успеем провести кое-какую подготовку.

– Не против, – ответил Аррида.

Вслед за неожиданным посредником турианец прошел в один из уголков главного зала, если вообще можно представить себе угол круглого помещения. Но дверь в арендованный кабинет именно что скрывалась в углу. В минимуме освещения, незаметная для посетителей, словно бы на виду, но и в то же время спрятанная. Аррида огляделся вокруг и внезапно понял, что все, двери, ведущие из игровой зоны, замаскированы так же великолепно. Кроме, разумеется, центрального входа – ярко освещенного и скромно-богато (в лучших традициях азари) декорированного по стенам.

Один из охранников казино заметил движение Арриды и человека, но едва глянул на Алана Морта, как тут же расслабился и даже позволил себе что-то типа уважительного движения туловищем.

Темнокожий пересек линию сканирования, дверь автоматически скользнула в стену и также самостоятельно закрылась, стоило Арриде переступить порог. За дверью, вопреки ожиданиям Лабракуса, оказался не кабинет, а довольно долгий коридор. Весь он был заполнен приятным глазу темно-голубым светом, струящимся с потолка и стекающим по стенам. Ноги бесшумно ступали по мягкой ковровой дорожке – почему-то конфликтующего со стенами темно-оранжевого цвета.

Алан дошел до конца коридора, вручную открыл овальную створку и пропустил Арриду первым.

Кабинет оказался небольшим и обставленным, словно в диссонанс с виденным Арридой ранее, сугубо по деловому. Разве что рядом с классическим переговорным столом оказался столик поменьше – с двумя бутылками вина и графином янтарного дранга¹⁰. Турианец удивленно дернул пластинами. Это совершенно точно дранг – на вид с чем-нибудь перепутать палавенский напиток также сложно, как ошибиться с убийственным кислотным вкусом кроганского ринкола.

– Присаживайтесь.

Алан Морт указал рукой на одно из кресел рядом с «винным столиком». Дождавшись, пока Аррида усядется, сам присел на второй. Большой стол для переговоров остался чуть в стороне, незримо декларируя, что вот прямо сейчас, вокруг трех емкостей с винами, разговор пойдет не о бизнесе.

– Прежде всего, я бы хотел извиниться перед вами, – Алан начал совершенно неожиданно.

– Извиниться? – переспросил Аррида. – За что?

– За человечество, разумеется, – сказал беловолосый. – Точнее, за ту его часть, благодаря которой вы застряли на чужой планете, в окружении чужих существ.

– Я бы не хотел сейчас об этом говорить.

– Я понимаю, – Алан Морт медленно склонил голову. – Но все же я долгое время служил в Альянсе, и считаю, что несу ответственность за действия своих собратьев. Не скажу, что рьяно выступал против отказа вашим сородичам, но и тогда, и сейчас не считаю, что люди поступили правильно.

– Извинения приняты, – отрезал Аррида. Он и в самом деле не хотел развивать эту тему.

– Благодарю. А теперь позвольте кое-что спросить. Это важно.

Аррида откинулся на спинке кресла, с трудом удержавшись от того, чтобы снова бросить взгляд на графин с дрангом.

– Скажите, пожалуйста, – произнес человек. – Что вы знаете о своем напарнике? Крогане по имени Джундор Риг.

– Вы уже навели справки, я смотрю, – улыбнулся Аррида.

– Разумеется. Серьезная сделка требует серьезной подготовки.

– Я знаю, что он кроган, – начал Аррида, но тут же был срезан улыбкой Алана Морта. Вежливой, но явно не оценившей такого тончайшего турианского юмора.

– Он довольно молод по меркам своей расы, – продолжил Аррида. – Я пытался выбить у него признание о возрасте, но это все равно, что пытаться его перепить. По антропометрическим признакам ему не больше ста.

– Но психологически он кажется старше, – подсказал Алан.

– Верно, – подтвердил Аррида. – Я не знаток кроганской психологии, если она вообще у них есть, конечно. Но по манере поведения это совершенно зрелая особь, позвольте уж медицинский термин. Подозреваю, что с солидным жизненным опытом.

– Еще что-нибудь можете сказать?

– Могу, но не скажу.

– Вот как? – человек поднял вгляд. – И почему же? Что вас удерживает?

– Этическая составляющая нашей с вами беседы о моем компаньоне и друге, – произнес Аррида. – Я сказал то, что поймет любой умный человек, пообщавшись с Ригом полчаса. Чтобы я разоткровенничался и начал делиться наблюдениями, нужно что-то большее, чем мягкое кресло и нераскупоренный графин шестидесятилетнего дранга.

Беловолосый мужчина деликатно рассмеялся. Как положено в таких случаях, непродолжительно и искренне – но в то же время чуть затянуто и фальшиво донельзя.

– Хорошо, что вы в настолько близких отношениях с компаньоном, – произнес Алан. – Но дело в том, что ваш… друг хорошо известен как азартный игрок. И нам, уж извините, очень не хочется работать с тем, кто, возможно, должен большие деньги третьей стороне.

– А мне вы, стало быть, доверяете на все сто?

– Вы, уважаемый господин Лабракус, держите свои накопления на легальных счетах. Насколько могут быть легальными аккаунты полукриминальных банков Периметра, конечно же. Погодите, не перебивайте, пожалуйста. При всем этом вся бухгалтерия «Арриго Секьюрити» – полностью белая, и может пройти любую аудиторскую проверку. Для охранных агентств это нетипично, но в высшей степени приятно для меня как для…

Небольшая пауза.

– Как для? – насторожился Аррида.

– Я пытаюсь подобрать термин, – улыбнулся человек. – Наверное, как для привлеченного сотрудника безопасности. Привлеченного вашим клиентом, которого чуть раньше я назвал своим боссом. На самом деле это не совсем корректное определение. Я бы, скорее, определил наши с ним отношения как взаимовыгодное сотрудничество.

– Понятно, – сказал Аррида. – На Периметре есть точные определения подобному сотрудничеству, но здесь они будут излишне грубыми. Но повторюсь, мне понятно. Как и вам должно быть понятно, что я уверен в своем напарнике. Это все, что я могу рассказать о Риге.

– Принимаю, – Алан картинно пожевал губу. – Это ваше право. Мое же…

Тихий, чуть слышимый писк.

– О, простите, – спохватился человек. – Время владения вашим вниманием вышло.

– Простите? – не понял Аррида.

Алан Морт не ответил. Лишь быстро поднялся с кресла и недвусмысленно взглянул на восседающего турианца. Аррида, наконец, все понял, и свечой взлетел с мягкого сидения.

Человек оперативно пересек комнату и открыл дверь. Одним духам познания известно, как у него получилось, но овальная створка распахнулась ровно за секунду до того, как клиент «Арриго Секьюрити» показался в проеме.

Аррида с трудом удержал широкую турианскую улыбку (напомним, немного плотоядную по меркам других рас), увидев босса… ну или взаимовыгодного партнера Алана Морта.

Порог кабинета, изящно придерживая длинное платье тонкой кистью, перешагнула молодая высокая азари. Сделала два шага – еще три уже преодолел Аррида.

Огромные голубые глаза приветственно, в секунду-полторы, моргнули, и голубокожая красавица протянула руку навстречу турианцу.

– Здравствуйте, господин Лабракус, – произнесла тессиарская дева. – Слышала много хорошего о вас и вашем агентстве. Меня зовут Сарена Войд, и мне нужны ваши услуги.

Глава третья

2236 г. Новая Атландида, Периметр, Северо-западный сектор, 2-й остров, казино «Армали».

Азари пыталась казаться познавший мир матроной, но всем, кто умел смотреть, виделась бы невероятно юной. Может быть, с кем-то другим обман и прошел бы, но Аррида хорошо разбирался и в людях, и в нелюдях. Да, фигура девушки потеряла юношескую угловатость, а сама азари наверняка изучала язык жестов и движений. Однако все, от походки до жестикуляции, выдавали в ней совсем еще молодую особу. Очевидное свидетельство юности азари – «татуировки» на лице. Мало того, что рисунки буквально вопили о турианском происхождении девушки, так еще и оказались неимоверно контрастны. Мало кто знает (Аррида знал), что чрезмерная контрастность азарийских родовых знаков турианского типа демонстрирует гормональный дисбаланс синекожей особи. То есть ее чрезвычайную молодость – по азарийским меркам, конечно же. Красавице хорошо, если чуть больше ста – сущая мелочь для долгоживущей расы. По людским же меркам, если рассматривать только биологию, азари было не больше четырнадцати. Совсем еще девчонка. Если вообще не девочка. Ну, вы поняли.

Аррида подумал еще чуток и решил, что азари нет даже восьмидесяти. Спроси кто, турианец не смог бы сказать, с чего такая уверенность. Может быть, потому, что голубокожая контролирует каждый свой шаг и каждое движение? Взрослые, зрелые и воспитанные азари так не делают. Два-три века практики в этикете и наполненная цинизмом жизнь из кого хочешь сделают выдержанную стерву.

Итак, таинственный наниматель оказался азари. Это уже хорошо. С голубокожими легко вести дела. Да, азари порою въедливы и занудны, однако обязательны и надежны, насколько это вообще возможно. Неспроста голубокожая раса – давний и лучший союзник турианской Иерархии. И даже если именно эта азари по молодости ничего не знает со времен тесного сотрудничества двух старейших рас Галактики, ее кровь помнит. Азари – они такие. Они все помнят генетически. Если не на уровне образов, то уж на уровне ощущений совершенно точно.

– Мое почтение, госпожа Войд, – Аррида почтительно склонил голову, не отрывая, впрочем, взгляда от фиалковых глаз азари. – Для меня большая честь работать с давними галактическими друзьями.

– Я рада, – прихотливо, уголком губ, улыбнулась девушка. – Присядем?

– Да-да, конечно!

Аррида сделал шаг в сторону, пропуская азари к столу для переговоров. Однако девушка решительно направилась к журнальному столику. Со свойственной лишь голубокожим изяществом уселась на диван: одной попой, не касаясь подушки бедрами и, разумеется, и не думая откидываться на спинку. Руки азари сложила на животе, прикрыв правой ладонью левую.

Турианец знал этот жест. Старый-старый, из арсенала азарийских компаньонок знак «я с тобой не знакома, но не против узнать тебя получше». Так сидят совсем еще молоденькие девчонки, которых только-только познакомили с клиентом, намекнув при этом, что клиент не из числа приоритетных.

Алан Морт занял место через одну подушку от азари, лишив Арриду места на одной половине углового дивана с азари. Это однозначно говорило, что беседа будет исключительно полярной, и человек на переговорах на стороне своего партнера.

Аррида послушно присел напротив.

Играть так играть, усмехнулся про себя турианец и напряженно, как можно плотнее откинулся на спинке, скрестив руки на груди. Пусть думают, что он не особенно настроен на безусловное доверие и не особо-то интересуется контрактом.

На самом деле Аррида уже сейчас остро зависел от этой парочки. Но не говорить же об этом прямым текстом!

– Вы уже поняли, нас не интересуют простые аферисты, – произнесла азари.

Аррида кивнул. Он действительно уже понял.

– Давайте начистоту, – девушка искренне, уже не картинно и без знаков, вздохнула. – Я азари. Но я родилась и выросла на Земле, в человеческой семье. Мой отец – отставной космопех Альянса. Моя мать… Ну, это неважно. Но еще раз повторяю, я плоть от плоти Земли. И в отрыве от земной культуры я всего пару лет. А еще я категорически молода для азари – мне меньше ста.

– Выглядите даже моложе, – не выдержал Аррида.

– Я, наверное, должна сказать спасибо за комплимент? – хитро прищурилась азари.

– Не стоит, – турианец распустил свой замок на груди и потянулся к бутылкам. – Я знаю, кто вы, госпожа Биби-землянка. У меня в фонотеке все три ваших альбома.

Азари рассмеялась, переглянулась с человеком и совершенно несвойственным азари движением – резким рывком – подвинулась назад, отбросив себя на спинку дивана.

– «Демониаду» я писала под другим именем, – заметила азари.

– Конечно, – кивнул Аррида. – Но тот, кто дружит с музыкой и умеет пользоваться спектроанализатором, ни за что в жизни не перепутает азарийский вокал с человеческим.

Аррида движением пальца вскрыл графин с янтарным дрангом и вдохнул аромат. Азари снова переглянулась с компаньоном, и Алан Морт достал из-под столешницы три бокала.

– Что вы еще поняли, Аррида? – спросила азари.

Человек поднялся с места, отобрал у турианца графин и молча нацедил дранг в один из бокалов. Два других Морт, видимо, оставил под человеческое вино. Турианец присмотрелся и опознал в одной из бутылок редкий урожай марсианского «Предрассветного сола».

Вообще, звучит дико – марсианское вино. Однако в полуоранжереях Юго-западного сектора Марсити местным фермерам удалось наладить производство весьма недурного квазивинограда. В отличие от оригинальных культур с Земли, К-виноград совершенно не требует кислорода, не замерзает до минус семнадцати по человеческой температурной шкале и обладает фантастическим размером ягод – спасибо низкой гравитации. Понятное дело, сам Аррида не пробовал марсианское вино, но в свое время, еще до первого торгового эмбарго с Марсом, плотно общался с поставщиками продуктов и напитков из Автономии. Все они в один голос говорили, что К-вина нельзя сравнивать с земными, вкус совершенно отличный от привычного землянам. Однако насколько отличный, настолько и превосходный. Во всяком случае, цены на марсианские винные коллекции говорят сами за себя.

– Что я еще понял? – переспросил турианец. – Я понял немногое, но кое-что. Во-первых, вы здесь не очень легально. Я не про вас, господин Морт, я про нашу прекрасную даму.

– Вот даже как? – азари взметнула вверх нарисованную бровь.

– Даже так, – Аррида дождался, пока Морт нальет уже себе, после чего взял бокал в руку. – Ни одна новая азари не появляется на Архипелаге без того, чтобы о ней не начали сплетничать в Сети. Вы понимаете…

– Я понимаю, – кивнула Биби-землянка. – Глупо думать иначе.

– Мы и не думали, – вставил Морт, наполняя бокал своей спутницы.

– Да, мы и не думали, – снова кивнула голубокожая. – Ну хорошо, что еще вы поняли? Бессмысленно скрывать что-либо от детектива. А вы чертовски хороший детектив, как я погляжу.

– Еще я понял, что ваш…, – турианец замялся. – Что ваш компаньон – человек с огромным опытом работы на правительство.

Настала пора улыбаться тому, кто назвался Аланом Мортом. Человек уже разлил левоаминокислотный напиток по бокалам, подал один из них азари и пристально взглянул в глаза турианца.

– Мои вопросы про вашего компаньона, верно? – спросил Алан.

– Конечно, – подтвердил Аррида догадку человека. – Только тот, кто десятилетиями работал на правительство, будет интересоваться о подноготной крогана без истории. Любой другой на Атлантиде слишком хорошо знает, чем грозит попытка расколоть того, кто не хочет, чтобы его раскалывали. Тем более, крогана. Это к тому, что вы, безусловно, чужак на Архипелаге. Ну а уж то, что вы осмелились спрашивать о Риге у меня – его компаньона и друга – говорит лишь о том, что вы ничего не боитесь. Из этого я делаю вывод, что вы представляете очень могущественную организацию. Это не корпорация «Атлантида», понятно же. Я же говорю, вы здесь чужак. И это не Ассоциация – ее адепты слишком хорошо знают, что такое копать под частников Архипелага типа меня с Ригом. К тому же, они стараются действовать исключительно в тени. Наконец, вы совершенно точно не с Марса, из чего я делаю вывод, что вы представляете Ассамблею.

– Почему вы думаете, что Алан не из Автономии? – подала голос азари. Девушка по-прежнему сидела, откинувшись на спинку дивана, и нянчила в руках бокал с золотистым напитком.

– Потому, что в этом случае он бы не стал демонстративно выставлять на стол «Предрассветный сол». Это слишком дорогое, элитное, можно сказать, вино. Истинный марисианин и не подумает распивать его в компании незнакомых ему людей. И тем более нелюдей.

Азари улыбнулась. Человек с уважением покачал головой, потом снова присел на диван. А турианец, поглядев дранг на просвет, неожиданно добавил:

– Господин Морт, вы же комиссар, верно? Какая из комиссий?

– Я же тебе говорил, – Морт взгянул на азари.

– Говорил, простите, что? – Аррида прищурился. – Я рассказал все, что знаю, господа. Не пора ли вам сказать то, что знаете вы? И, наконец, может, возьмемся за напитки?

***

Непонятно, на что рассчитывали засевшие в офисе. Думали они точно не головой, а задницей. На Архипелаге за это чревато по ней и получить. Да так, что и головы на плечах не удержишь.

Примерно эту житейскую мудрость и собирался проиллюстрировать Риг.

Разумеется, кроган и не подумал заходить в дверь, чего от него ждали. Попытавшись вызвать напарника и убедившись, что кто-то наглухо перекрыл эфирную связь, Риг набрал побольше воздуха в грудь, оттолкнулся от парапета гавани и что есть силы врубился в хлипкую стену, к которой крепилась столь же хлипкая створка. Ни Риг, ни Аррида не питали надежд на неприступность их обители, а кроме того, вполне обоснованно считали, что излишне прочные стены скорее преграда, когда нужно быстро покинуть осажденную крепость. А потому даже и не думали укреплять стены офиса, оставив их, по мнению крогана, «чуть прочнее картона».

Двести десять килограммов живого веса, природная броня панциря и скорость больше двадцати пяти километров в час в одном мощном рывке – вот, что такое «кроганский таран». В былые времена кроганы таким образом разносили в клочья пехоту Жнецов, оставляя на своем пути только втоптанную в грунт протоплазму.

В клубах пыли от разрушенного гипсопластика Риг ввалился в офис, чтобы тут же смачно врубить в челюсть одного из «захватчиков». Удар пришелся ровно в подбородок, и кроган не без удовольствия услышал хруст костей. Удар крогана страшен – осколки костей разорвали шею и одну из артерий человека. Залитый собственной кровью, боевик упал на пол, так и не успев осознать произошедшее.

Две десятых секунды – ровно столько нужно, чтобы с веером кровавых брызг из оторванных пальцев отобрать винтовку у будущего трупа.

Плохая, негодная винтовка – под человеческую руку с этими тонюсенькими пальчиками-недотрогами. Но Риг знает, что нужно делать.

Еще полсекунды на то, чтобы одним движением оторвать предохранительную скобу и развернуть оружие стволом вперед.

«Драм-дам-дам-дам-дам!» – винтовка полосует комнату, заставляя возможных противников воздержаться от атаки, а Риг выходит в перекат, показываясь врагу из пылевой пелены.

Второй боевик, засевший с другой стороны двери, только поворачивается. Сосунок. Врага нужно встречать с любой стороны, и всегда быть готовым смотреть в лицо смерти. Она же трусовата, смерть эта. Взгляни ей в глаза, а еще лучше, заряди туда пару обойм – и дрогнет, убежит до времени, оставит тебя победителем. Живым.

Те, кто готовил засаду в офисе «Арриго Секьюрити», не были страшны даже Джундору Ригу – не то, чтобы бы самой старухе с косой. Кроган хладнокровно прицелился и одним выстрелом снес боевику полчерепа.

Будь на месте крогана человек или турианец, это и было бы его последним достижением в этой жизни. Риг стоял ровно напротив двери, повернувшись вдоль стены. То есть ни Аррида, ни какой-нибудь хомо, даже теоретически не смогли бы заметить третьего из захватчиков.

Но Риг – кроган. А кроганы хищники по натуре, причем хищники весьма опасливые (потому как живут в окружении таких же хищников), кроганы получили в подарок от тетушки-эволюции два зорких глаза, расположенные по обеим сторонам головы. Периферийное зрение крогана составляет всего двадцать процентов от общего поля обзора (у человека – больше девяноста, у турианцев почти девяносто пять), и потому ничуть не мешает визуальному поиску угрозы. Риг заметил врага за треть секунды до того, как тот поднял очень неприятный на вид дробовик.

Риг метнулся влево и, падая, буквально воткнулся спиной в дверь.

«Блам!» – тоненькая створка получает красивую дырень строго по центру. Совсем рядом, но недостаточно низко. Буквально в ладони над головой крогана. Враг делает движение, перезаряжая оружие, но винтовка Рига уже смотрит точнехонько в грудь противника. Это люди или турианцы не могут жить без обеих рук, стреляя из штурмового оружия. Кроганы же лупят с любой руки из большинства видов стрелкового оружия, включая крупнокалиберные дробовики. Только какой-нибудь там «Клеймор» достоин того, чтобы ласкать его двумя кроганскими лапищами. С другой стороны, любую не кроганскую конечность эта пушка просто отрывает к праматери молотильщиков.

У Рига всего одна винтовка – легенькая «Матильда» полицейского образца. Целиться такой одно удовольствие, хоть бы и одной рукой.

«Драм-дам-дам-дам-дам-дам» – оружие отпевает реквием идиоту с дробовиком.

Труп с развороченной грудью отшатывается на полшага назад и кровящим куском мяса стекает по задней стене офиса.

Джундор Риг, не вставая, протягивает руку и сдергивает со второго из уничтоженных боевиков, перевязь с термозарядами. Все так же лежа на спине, перезаряжает «Матильду», и только после этого встает на ноги. Краем глаза успевает посмотреть в новоприобретенный дверной глазок – на улице никого.

В помещении не продохнуть от пыли, но видимость нормальная. Слизь на роговицах, подстегнутая адреналиновой химией, еще до рывка сквозь стену застыла, прикрыв глаза прочной прозрачной коркой. Не каждым гвоздем возьмешь, что уж там про газ или пыль. Кислорода в набитых под завязку воздухом легких еще на две минуты активных действий. По сути, кроган сейчас в герметичном скафандре из природного панциря, почти непробиваемого на черепе и очень, очень сложно разрушаемого на торсе.

Джундор Риг, не торопясь, обходит небольшой офис «Арриго Секьюрити». Заглядывает в кладовку, проверяет сантехнический модуль. С чуть заметной ухмылкой наступает на грудь еще хрипящего «третьего». Грудная клетка сминается, словно перезрелый фрукт в кожистой оболочке. Все, «третий» больше не хрипит.

А четвертого или какого еще там по счету – нет.

Риг аккуратно кладет изуродованную винтовку на рабочий стол компаньона и поднимает с пола дробовик. Вот это совсем другое дело. Армейский «Разрушитель» с просторной скобой, куда вполне помещается палец крогана. Риг проверяет боезапас и удовлетворенно хмыкает. Термозаряд холодный, объем метательного вольфрама заполнен на девяносто два процента. Хорошее, годное оружие.

Найти джаммер – дело пяти минут. Помаргивающее индикатором устройство спряталось в подсумке у «второго».

Кроган поднес железку поближе к глазам. Да, действительно, подавитель волновой функции. Изобретен больше полутысячи лет назад. Саларианцами, кем же еще. Потом несколько раз усовершенствован, сначала азари, затем кварианцами и, наконец, людьми. Среди последних подавитель использовали в основном спецагенты правительства, но те применяли исключительно фабричные девайсы, здесь же – штучная работа талантливого инженера.

Риг нашел выключатель и не без опаски нажал на кнопку. Могло случиться что угодно, от веселой музыки из динамика до отрыва кисти направленным взрывом. Однако у разработчика железки хватило такта оставить ее именно тем, чем она и была: подавителем волновой функции.

Устройство пикнуло и отключилось.

Тут же ожил коммуникатор – резкая трель сообщила о нескольких пропущенных сообщениях. Но не это приковало внимание Рига. Кроган, прищурившись, смотрел на показания своего маломощного, но все же полнофункционального инструметрона. Эту прелесть ему удалось достать во время одного дела, о котором Риг предпочел бы не вспоминать. В частности, именно по итогам того дела крогану пришлось в очередной раз сменить имя и даже внешность.

Компьютер инструметрона сообщал, что внешним контуром зафиксировано воздействие подавляющего поля. Эка новость. Риг бы только хмыкнул и стер сообщение, если бы не подробность чуть ниже. Подробность говорила, что не далее, как вчера, похожее по характеру, но менее глобальное антиволновое воздействие уже фиксировалось. Но тогда не удалось точно его классифицировать, поэтому оповещения и не было.

Кроган, наконец, открыл носоглотку для свежего воздуха. Несколькими движениями век сбросил с глазных роговиц защитный покров и прошел к терминалу Арриды. Включил машину и, пока та заново соединялась с Сетью, вызвал компаньона по коммуникатору.

Звонок прошел на третьем сигнале.

– Я слушаю, Риг, – голос турианца. – Если можно побыстрее, у меня тут переговоры в разгаре.

– Переговоры, ха! – хохотнул Риг. – Судя по твоему голосу, пошла уже вторая бутылка переговоров. Ну да я не просто так звоню. Тут интересное дело.

– И что?

Аррида, конечно же, отлично знал, что кроган считает интересным. Поэтому напряжение в вопросе вот буквально искрило из коммуникатора. Но сама фраза безупречна. С кем бы там не переговаривался турианец, вряд ли тот поймет, что случилось.

– Наш офис взломали, – кратко ответил Риг. – Но взломали-то хрен с ним, тут любой сосунок справится. Офис еще и заселили нелегалами.

– Сколько? – догадался Аррида, имея в виду «сколько их было».

– Трое, – Риг улыбнулся. – Все трое полные лошпеды, меня даже не поцарапали. Но вооружены хорошо. Были.

– Кто?

– Спроси лучше, как я живу, – кроган положил дробовик на стол и склонился над терминалом. – Сейчас посмотрю, что осталось на камерах наблюдения.

– А связь? – спросил Аррида.

– Ага, точно. Подавитель был. Сейчас не работает, как понимаешь.

– Я буду часа через полтора. Терпит?

Кроган оглядел три трупа, развороченную стену и дырень в дверной створке. Смахнул с сенсорной клавиатуры терминала осевшую пыль.

– Да просто все замечательно, мой друг. Я само терпение. Не торопись.

***

Лиза Эндека заканчивала возиться с автоподъемником ангара. В свете открывшегося ей недавно предложения, а именно, светящего мега-супер-гипер-ух-ты-и-все-такое контракта по обслуживанию азарийской техники, девушка полностью погрузилась в работу. Работы этой было, выражаясь на родном языке, просто до фени и даже чуть побольше. Перво-наперво надо было раздобыть старые университетские конспекты по теории глубоководных аппаратов. Нет, конечно же, Лиза отлично разбиралась в современной водной технике и не нуждалась в замшелых знаниях родом из Одесского кораблестроительного. Однако тут совсем другой коленкор. Работать придется с чужой технологией. Возможно, на совершенно ином аппаратном уровне – азари великие мастерицы в деле создания неожиданно элегантных технических решений. Поэтому обновить знания в теории погружаемых аппаратов будет далеко не лишним.

А еще нужно разобраться с этим чертовым автопогрузчиком…

Звонок у двери.

Девушка выбралась из-под грузовой платформы, неспешно подошла к двери, вытирая руки нановетошью. Мимоходом глянула на экран охранной камеры. По ту сторону двери — два незнакомых типа. Судя по виду, какие-то шестерки. Слава богу, без оружия. Лизе не улыбалось вызывать крышу от Палладия. Конечно, бывший что угодно сделает ради нее, но она давно уже решила идти своим курсом, и не зависеть от высокопоставленной инопланетной милости.

– Кто? – бросила девушка в микрофон.

– Мы от мистера Лабракуса, – представился один из шестерок. – Вы готовы к приему техники по контракту?

– Так быстро? – вслух удивилась девушка. – Я ждала батискафы только послезавтра.

– Так мы подвозим вам железо, или нам сообщить турианцу, что вы не хотите принимать технику?

– Нет-нет, – Лиза замахала тряпкой перед микрофоном. – Завозите «Тритоны», конечно же. Сейчас, я открываю большой пандус.

Лиза склонилась к пульту управления и нажала нужную кнопку. Главный погрузо-разгрузочный вход ангара начал медленно раскрываться навстречу азарийской технической вкусности.

Один из мужчин за дверью что-то произнес в пуговку коммуникатора. Видимо, отдавал распоряжение подвозить батискафы. Второй повернулся в камеру.

– Акт приема-передачи сегодня будете подписывать? Если нет, то боюсь, нам придется оставить дежурного в ангаре. Железо дорогое.

Лиза оторвалась от волнующего зрелища отворяемого погрузочного пандуса, за которым ее ждет настоящая азарийская инженерия.

– Что? – переспросила она.

– Говорю, акт подписывать будем? – мужчина потряс планшетом перед камерой. – Или мне здесь до утра куковать, когда Аррида пожалует?

– А! – девушка улыбнулась и нажала на клавишу разблокировки бронестворки. – Нет, конечно же. Заходите, я все подпишу.

Когда дверь открылась, вместо двух человек с одним планшетом Лиза увидела четырех хорошо вооруженных наемников. В полной амуниции, включая бронежилеты без опознавательных знаков. Один из людей, не торопясь, поднял грязно-белого цвета пистолет и направил ствол точно в лоб Лизе Эндеке.

Выстрел оказался почти бесшумным. Два из оставшихся трех боевиков отодвинули труп инженера с дороги. Следом за боевиками, в ангар пожаловали два давешних «шестерки», и еще один человек с увесистым чемоданчиком ХТХ¹¹ в руке.

– За работу, – произнес первый, складывая пистолет в транспортное состояние. – До утра нужно отчистить ангар от любых следов этой прошмандовки. Все видеоархивы, системы безопасности – в первую очередь. Базы данных тоже под нож. Затем начинаем перемаркировку всего ее, мать за ногу, водно-воздушного парка. На все про все семь часов. Приступаем.

– А может, – подал голос один из группы, – просто заминируем тут все, ну и…

Первый повернулся к товарищу.

– И что? – спросил убийца. – Приковать внимание всего Архипелага к знатной разборке в ангаре госпожи вас Терра? Ты хоть знаешь, кем эта шлюха в свое время приходилась Палладию? Если он хотя бы догадается о том, что тут произошло, мы все дружно позавидуем жнецовской сыти. Короче, вынуть руки из задницы – и за работу!

***

2236 г. Новая Атландида, Архипелаг. Центральный офис корпорации «Атлантида».

– Мистер Рэнску, на связи господин Палладий.

– Кто?

– Господин Палладий.

Влад Рэнску прикрыл веки, помассировал глазные яблоки и снова открыл глаза. Дружелюбная физиономия сервисного ВИ по-прежнему висела в голографическом проекторе и не думала растворяться.

Иногда Влад жалел, что пошел на поводу у моды и заказал себе дорогущего синтетического помощника. На него бесполезно орать, он не понимает угроз и вообще, сплошное разочарование.

А больше всего сейчас Владу хотелось на кого-нибудь наорать.

Потому что нельзя вот просто так говорить одному из директоров-распорядителей «Атлантиды» о том, что к нему в гости приехал грубый анальный рашпиль, и любезно просит разрешения войти туда, куда обычно не входят.

То, что Палладий не осчастливил Влада личным визитом, сути дела не меняло. Этот тип и по конференц-связи может вынести мозг так, что не успеешь попрощаться с серым веществом.

– Подключайте.

– Сию минуту, мистер Рэнску.

Две секунды помех в коммуникаторе, и в воздухе перед Владом материализовалась личина мистера Палладия.

В общем-то, его зовут совсем иначе. Официально имя вечной головной боли Влада и еще нескольких тысяч человек из администрации «Атлантиды» – Доан’Зона вас Терра. Свое «корабельное имя» кварианец сменил после того, как был изгнан с Мигрирующего флота и осел на Земле. Обычно кварианцы не добиваются большого успеха на прародине человечества, поскольку недостаточно сильны, хитры и мстительны. Но Доан’Зона, видимо, являлся уникумом еще на Флоте, за что его оттуда и попросили. Решительность, злопамятность и, главное, непреклонность Палладия били все кварианские рекорды один за другим. В итоге из никому не известного инженера-изгнанника (которому по соглашению Флотилии с Ассамблеей на Земле не давали даже должности младшего техника) вырос потрясающей силы сукин сын, подмявший под себя одну из региональных ветвей Ассоциации.

Палладием этого технического гения, известного медвежатника, воистину золотого взломщика и просто какого-то парадоксально неуловимого преступника назвали за пластичность морали и ценность как технического специалиста. Было это очень давно, больше двадцати лет назад. С тех пор много что изменилось в этом мире. С нуля создана «Атлантида», а сам Палладий волею судьбы оказался региональным менеджером колосса Ассоциации. Кварианец отвечал за операции в Европе, Средиземноморье, на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Под контроль таким образом попадал и остров-курорт.

– Рэнску, что у тебя происходит? – без вступления, даже не поздоровавшись, начал Палладий.

– И вам тоже доброе утро, мистер Зона. У нас все хорошо. А в чем, собственно, дело?

– Хорошо? – бледное, на вид словно мертвое, неподвижное лицо кварианца оставалось традиционно безэмоциональным, но в голосе отчетливо послышались раскаты близкой грозы. – Рынску, к тебе на твой чудо-остров два дня назад приземлила синюю задницу нелегальная азари. Причем так, что девочки Этиты банально все прохлопали. Это называется хорошо?

– Компаньонки мне не подчиняются, мистер Зона.

– Да мне чихать те в рыло, подчиняются или нет. Почему азари до сих пор не пригласили в администрацию? И что за хмырь с ней прилетел? Я читал доклады с Копья, там четко сказано, что по всем параметрам этот Алан Морт – ассамблейщик. Или мне напомнить, чем закончился визит комиссара Эштона на Атлантиду в прошлый раз?

– Мы усилили меры безопасности, господин Зона, – выдохнул Рэнску. – И пока нет никаких оснований полагать, что…

– Бош’тет те в сраку, Рэнску! – не выдержал кварианец. – Ты хоть в курсе, с кем встречалась эта парочка? И какого левого я знаю об оперативной обстановке на острове больше, чем ты?

– Безусловно, я узнаю все необходимое. Если в этом будет необходимость.

Кварианец театрально хлопнул трехпалой ладонью по лицу.

В отличие от большинства соплеменников, Палладий не пользовался классической кварианской шлем-маской. Вернее, сейчас уже не пользовался. Большую часть своей одновременно темной и блестящей карьеры инженер провел, как и другие кварианцы на Земле, в традиционном костюме-машгоре. Достаточное количество средств на генетическую терапию Доан’Зона собрал только семь лет назад, когда его конкретно заприметили в Ассоциации и дали первый ответственный пост. Тогда Зона еще занимался чисто кибернетическими операциями. В частности, известен знаменитый хак Центрального банка Австралии, в результате чего подконтрольная Ассоциации администрация Китая легко подмяла под себя этот регион. Понятное дело, что гонорар за проделанную работу Палладий получил именно от китайцев, хотя все поголовно уверены, что сметливый кварианец умыкнул у кенгуру-мэнов пару десятков миллионов для себя лично.

Региональный менеджер Ассоциации убрал руку с лица и внимательно посмотрел на собеседника. То, что образ кварианца добирался до Влада сквозь двойное кодирование-декодирование, зашифрованное ключами военного класса, менее неприятным внимание Палладия не делало. Этот космический зомби, по сравнению с которым даже легендарная «Бледная Смерть» Тали’Зора казалась живенькой девчонкой, способен был, казалось, одним только взглядом остановить человеческое сердце и выпарить мозг.

А еще эти мертвецкие зенки – два белых бельма… Бр-р-р-р…

– Рэнску. Слушай внимательно.

За годы жизни на Земле Палладий почти избавился от рычащего кварианского акцента, но тем более неприятными были его жесткие, отрывистые и органически мерзкие слова.

– Я весь внимание, господин Зона.

– Это хорошо, – произнес кварианец. – Потому что есть у меня такая мысль, что если ты сейчас невнимательно выслушаешь, а тем более, плохо потом сделаешь, что я тебе говорю, то это будет наш с тобой последний разговор. Я уверен, ты понял, что я имею в виду. Ты понял?

– Да, понял, – Влад Рэнску против воли сглотнул.

– Хорошо, – кивнул космозомби, не отрывая от собеседника своих чертовски внимательных, но совершенно незрячих на вид глаз. – До конца дня ты должен узнать, какого рожна этой неведомой синежопой понадобилось на острове. Еще я хочу, чтобы этот ее таинственный напарник очень живо рассказал тебе, кто он такой и кого представляет. Если обычный зверек-любовник, как это заведено у азари, то бош’тет с ним, пусть бежит куда хочет. Но если это какой-нибудь умник, то я очень хочу с ним поговорить на умные темы, это понятно?

– Д-да, понятно.

– Еще раз хорошо. И наконец, подними всю подноготную вашего супертурианца, которого заметили в казино. Ты должен знать о нем все. Что ест, где срет, с кем спит, чем зарабатывает на жизнь, и вообще. Какие у него отношения с нашей парочкой. Как давно он на острове. В общем, абсолютно все. Из узнанного сделаешь выжимку и отправишь моему ВИ.

– Будет сделано, господин Зона.

– Совсем хорошо.

Кварианец немного отодвинулся от камеры-сканера, и Рэнску выдохнул. Вид отмасштабированной зомбовидной рожи на цветном голографическом дисплее – не для слабонервных.

– Ну и до кучи, Рэнску, – добавил Палладий. – Вчера я отправил с курьером подарок госпоже Лизе’Эндеке вас Терра. Пожалуйста, обеспечь доставку по адресу и убедись, что он передан из рук в руки. Считай это взяткой в мой адрес. Сделаешь все как надо – можешь разжать ягодичные мышцы и, наконец, испортить воздух от облегчения. И настрой, наконец, свой ВИ на более качественный мониторинг новостей острова. Я устал от твоей невнимательности.

Связь вырубило чуть ли не на полуслове.

Влад Рэнску знал, что в привычках Палладия не только не здороваться, но и не прощаться. Суть в том, что прощается кварианская мразь совершенно иначе. И Рэнску очень не хотел, чтобы господин Палладий когда-нибудь сказал ему «пока».

***

2236 г. Новая Атландида, Периметр, Северо-западный сектор, 1201-й остров, владение №1/44, офис компании «Арриго Секьюрити».

Аррида медленно и мрачно ходил по засыпанному пылью офису.

Туда-сюда. Туда-сюда. Сюда-туда. Обратно к столу и снова туда-сюда.

– У меня сейчас башка закружится от твоего мельтешения, Аррида, – сказал Риг.

Кроган, в отличие от напарника, неподвижно стоял, прислонившись к уцелевшей стене возле двери. Саму дверь уже поменяли на целехонькую, а дырку в стене забили пластиковой доской, но Риг не доверял «хлипковатой заплатке», и осторожности ради подпирал плечом не разрушенную часть офиса.

В кофе-машине варилась очередная лошадиная доза кофе, заряженная кроганом. Турианец от декстро-таблетки с кофеином отказался.

– Ну чо, в первый раз, что ли? – хмыкнул кроган. – Вспомни, сколько раз нам дорогу переходили? И где они теперь, эти пешеходы хреновы?

– Меня беспокоит вовсе не то, что кто-то решил кого-то из нас убрать, – произнес, наконец, турианец.

– А что?

Щелкнула и заклокотала кофе-машина. Риг сноровисто наклонил аппарат, заклинил сенсор выдачи порции и заставил машину лить темно-коричневую, почти черную бурду в свою гигантских размеров кружку.

– Меня беспокоит наш наниматель – это раз, – турианец загнул один из трех пальцев на правой ладони. – Меня беспокоит, что кто-то достаточно умен, чтобы брать с собой на операцию волновой подавитель. Это два.

– Не разгоняйся, дружище, – пробасил кроган. – У тебя все три пальца на руке.

– Очень смешно, – беззлобно огрызнулся Аррида. – Еще меня беспокоит то, что эта история с потерянной и заново восстановленной связью случается второй раз за двое суток.

– А когда первая-то?

– А ты не помнишь? – турианец повернулся к крогану. – Вчера, когда я не мог тебе дозвониться.

– Ну, это ты параноишь, – сказал Риг. – Там просто неполадка была. В сети. А здесь… То есть а сегодня – полный абзац всему радиоэфиру. Разные вещи.

– Я в этом не уверен, – нахмурился Аррида. – К слову, вчера, когда я звонил, ты где был?

– Делал ставку, – недовольно буркнул кроган, поднимая полную кружку. – Отдавал бабло Кайшену.

– Кто есть Кайшен?

– Кайшен, – повторил кроган. – Шень Кайшен. Человек Мэтью Вона, владельца Аквариума.

– Ты опять кормишь этих прохиндеев?

– Не твое дело, – произнес кроган между глотками. – Мое бабло. Как хочу, так и трачу.

Турианец невесело рассмеялся.

– То есть вексель «Арриго Секьюрити» вдруг стал твоим баблом?

– Ну, – Риг отставил кружку. – В каком-то смысле да. Мы же партнеры, забыл?

– Да нет, что ты! – Аррида театрально замотал головой. – Как можно? Только я вот что-то не помню, чтобы мы договаривались прокручивать корпоративные средства ради очередной бойни на дне морском.

Кроган вздохнул.

– Ари. Не нервируй меня.

– У тебя нет нервов, – отмахнулся Аррида. – Сплошные рефлексы и дублированная ЦНС из титановой проволоки.

– А у тебя паранойя.

– Даже если она у меня есть, это не значит, что нас не взяли в оборот, Риг. Мне очень не нравится, что напасти начали валиться на нас вот так сразу, как только мы взялись за весьма мутный, на самом-то деле контракт.

– Ты взялся, – уточнил кроган.

– Да, я взялся, – согласился Аррида. – Но это моя работа – браться за контракты. А потом наша с тобой совместно работа – исполнять их. Зарабатывать деньги, чтобы ты мог их сбрасывать в этот свой Аквариум.

– Ари, – повторил Риг. – Кончай бабскую муйню. Чего сказать-то хочешь? А не можешь сказать, то делай, горш тебя дери. Только вот не надо тут этого… Вот этой всей своей умности.

Турианец ничего не ответил. Вернулся к рабочему столу, в очередной раз смахнул с него пыль и уселся за терминал. Постучал на клавиатуре с минуту, после чего поднял голову и вновь обратился к напарнику. Риг как раз допивал содержимое своей мегакружки.

– Риг, ты когда-нибудь имел дело с Ассамблеей?

– В смысле?

– В смысле, ты знаешь кого-нибудь из тех, кто сейчас у руля в Ассамблее? Может быть, есть знакомые агенты там, ну, или комиссары?

– Нет, – произнес Риг после секундного молчания. – Единственный правительственный чувак с яйцами, с которым мне довелось общаться, умер давным-давно. И он вообще был еще из Альянса.

– Плохо, – турианец постучал пальцем по столешнице. – Придется идти другим путем. А не хочется.

– Каким еще другим?

– Другим, Риг. Просто другим.

Аррида порывисто встал, снял со спинки стула и набросил на плечи невзрачную курточку, саморучно перекроенную из человеческой в турианскую. Сделал шаг к выходу, спохватился, забрал со стола свой личный коммуникатор и повернулся к напарнику.

– Риг, сможешь посидеть тут пару часов? Мой нанятый инженер должен был отправить окончательную смету по субподряду. Не хочу доверять ВИ. Примешь документы?

– Без вопросов, – кроган кивнул. – Ты далеко?

– На другой путь, Риг, – турианец спешно пересек комнату и открыл новенькую дверь. – Если что, на связи. Звони, если даже вдруг на полпальца почувствуешь «что-то не то». Не нравится мне все это, дружище. Уже очень не нравится.

– Без вопросов, – повторил кроган. – Дай три.

Турианец протянул ладонь, и Риг энергично хлопнул своей лапищей по изящной, тонкой кисти турианца. Аррида ловко убрал руку и тут же вернул удар уже по ладони крогана. Риг как раз успел ее перевернуть. Раздался звучный хлопок.

– Пусть враги будут сильны, – рыкнул кроган.

– И пусть они сдохнут, не оставив потомства, – улыбнулся Аррида.

И закрыл за собой дверь.

***

Минар-Аррида Лабракус быстрым шагом шел по верхнему пешеходному уровню Архипелага. Ему было тревожно. Не калечащим рассудок страхом, а именно смутной, едва ощутимой тревогой. Аррида знал, что если подсознание генерирует такой сигнал, значит, есть повод. Понимание этого простого факта пришло к турианцу не сразу, и даже не на Палавене. Слушать и слышать свое подсознание его научили здесь, на Земле. Знание это турианец почерпнул на территории, когда-то известной как Тибет. Что занесло инопланетянина на Крышу Мира? О, это долгая история.

Случилось так, что Аррида почти десять лет прожил в Китае. В свое время молодому турианцу, которого свои же бросили на негостеприимной планете, было весьма солоно. Во всех смыслах. Бывали времена, когда вынужденно голодающему Арриде, бродяжничающему от одного кварианского квартала до другого, всерьез хотелось разобраться с этой жизнью раз и навсегда.

Вы никогда не оказывались на чужой планете, где из всей доступной еды для вас нейтральна только симметричная глюкоза внутривенно, а единственным не смертельным питьем является вода и этанол (или их смесь, что еще интереснее)? Но ладно бы, с едой для тела. Вот пища для души – это отдельная песня.

Аррида выписался из госпиталя досрочно. Ну, так это было оформлено в медицинской книжке – единственном документе турианца, когда его банально пинком под задницу выперли из военного госпиталя № 99223 при Ливерпульской высшей школе летного состава Альянса миров. Не восстановившийся, лишенный всяких гражданских свобод и прав, с браслетом временно интернированного на ноге, Аррида шлялся по лондонскому гетто больше года. Там как раз хватало и еды, и питья, поскольку одних только кварианцев там насчитывалось около двух тысяч.

И да, были и турианцы. Иерархия дорого продала Жнецам свои корабли – спасательные капсулы из разбитых в хлам дредноутов и крейсеров сыпались на планету два месяца после волны Красного излучения, избавившей Галактику от смертельной угрозы.

Вот только турианцам разной степени контузии, что наполняли собой эти капсулы, никто не сказал, что «враг повержен и победа за нами». Арриде вообще и повезло и не повезло одновременно.

Повезло в том, что он остался в живых. Турианец совершенно не помнил событий на корабле. Видимо, бабахнуло настолько сильно, что его загрузили в капсулу в состоянии овоща. Очнулся Аррида уже на поверхности планеты. Если быть точным, на поверхности океана, куда по счастью приводнилось средство спасения. Как он узнал позже, спасательная шлюпка уже на выходе из дредноута «Орамус» оказалась сильно повреждена. По этой причине на ней не активировался аварийный маяк и еще половина оборудования, включая атмосферный тормозной щит. В итоге обтекающая капсулу плазма так здорово зализала прочный корпус, что наглухо заварила выходной люк. Гравикомпенсатор приземления сработал как надо, активировались и пиропатроны отстрела люка… Но дверь наружу не открылась. Эксплозийными газами пиропатронов отравило троих в шлюпке, и они скончались, не успев даже обрадоваться удачной посадке. Единственный выживший – Минар-Аррида Лабракус – обязан спасением только тому, что пролежал всю посадку в искусственной коме, на аппарате ИВЛ¹² и под чутким присмотром полевого кибердиагноста.

Когда робот-спаситель отработал все возможные ресурсы и отключился, в шлюпке уже разлагались три турианских трупа, и Аррида чуть не присоединился к ним, едва вдохнув «свежий воздух». К счастью, возвращение в сознание произошло где-то за полчаса до того, как удерживающие ремни сползли с конечностей, и Аррида успел понять, что, собственно, происходит, и где он. Задержав дыхание и каким-то чудом удержавшись от того, чтобы не заблевать шлюпку изнутри, Аррида активировал вторую из четырех систем индивидуального спасения. Несколько раз пытался разблокировать выходной люк, но безуспешно. Хотя видел тонкую щелку, где пиропатрон почти оторвал крышку.

Спасательная капсула покачивалась на волнах. Аррида дышал сквозь трубочку. Сквозь трубочку поддерживал в себе жизнь, закачивая в организм питательную смесь. Мечтал умереть, но каждый раз признавался, что не способен на суицид. Тоненькая серповидная щелка стала тем якорем, что еще держал его на плаву этого мира, как водоизмещающая сила земного океана держала на поверхности воды инопланетную капсулу.

Четвертая из четырех СИС¹³ выработала ресурс кислорода и питательных веществ на вторую неделю плавания по водам спасенной планеты. Но сначала было другое.

Незадолго до того Аррида нашел в одном из ящиков неприкосновенного запаса несколько сигнальных факелов. Всего их было штук то ли восемь, то ли десять, турианец сам не помнил точно. Нашлось и жидкое топливо для костра, и даже какие-то синтетические, но вполне горючие тряпки. Аррида, не выпуская изо рта своей кислородной трубки (пошел уже третий из четырех реконфигураторов атмосферы), сложил то, что осталось от сослуживцев, в центре капсулы, залил горючим, обложил тканью и факелами, после чего принудительно активировал четвертый и последний реконфигуратор на максимально быстрый сброс всего доступного кислорода. Потом бросил зажженный факел на получившуюся кучу и спрятался в гермоотсеке своей СИС.

Аррида банально хотел избавиться от разлагающихся тел своих бывших сослуживцев, и был даже готов пожеровать на это весь оставшийся кислород.

Но судьба распорядилась иначе.

Сначала просто полыхнуло. А потом что-то случилось с дозатором кислорода, и он просто взбесился, выбросив четырехдневный запас кислорода меньше чем две минуты.

Жахнуло так, что оплавило и вдавило внутрь армированное стекло системы спасения – единственной преграды между преисподней внутреннего пространства капсулы и еле живым, закусившим трубку подачи кислорода Арридой.Стерилизовав капсулу, турианец планировал попытку вручную открыть люк. Сам не верил, что это вообще возможно, но… Сидеть в медицинском блоке и ждать смерти было еще неприятнее.

План сработал наполовину. Да, капсулу стерилизовало. Так так, что от жары гакнулся и его собственный реконфигуратор кислорода. Около пяти минут турианец смотрел в глаза смерти сквозь непрозрачное, покрытое копотью стекло своей СИС. Когда от слабости начала кружиться голова и неметь пальцы, Аррида вторично констатировал, что не может вот просто так взять и сдаться на милость мироздания.

Последним сознательным усилием Арриды была разгерметизация СИС. Аррида уже всерьез верил в неизбежное – что ворвавшийся в изолятор кислородный вакуум капсулы гарантированно отправит его на встречу с предками.

Когда он очнулся – непонятно. Обнаружил себя лежащим на останках товарищей, покрытых толстенным слоем сажи. В капсуле сгорело все, что только могло гореть, и многое из того, что теоретически было огнеустойчивым.

Но это все полнейшая ерунда.

Единственным и фактически заметным изменением для Арриды был покореженный выходной люк. Когда взбесился реконфигуратор, перепад давления внутри капсулы оказался настолько силен, что внутренним давлением люк подняло над поверхностью прочного корпуса аж на двенадцать сантиметров. Эти сантиметры Аррида несколько тысяч раз измерил своими собственными пальцами, пытаясь отжать люк дальше. В начале семнадцатого сантиметра силы оставили турианца, и он рухнул внутрь – на этот раз уже без шансов подняться.

Капсулу заметил пролетающий над морем экраноплан людей. Мог бы и не заметить, но за несколько часов до этого экипаж получил извещение со спутника, что недалеко от побережья КНР, похоже, горит какое-то судно или, скорее, подводная лодка. Из-под воды торчит только маленький кусок, но дымина изнутри прет такая, что хоть святых выноси.

Мало кто верил, что на подводной лодке остались выжившие. Пожары на такого рода кораблях обычно смертельны для экипажа. Однако поисковый экраноплан послали, и он обнаружил спасательную шлюпку.

Турианец уже был устойчиво без сознания, поэтому не помнил ни самого факта своего обнаружения, ни спасения, ни даже лечения.

Врачи удалили три четверти легких, буквально забитых сажей и пораженных гниением. Все-таки санация спасательной капсулы очистительным пламенем оказалась неполной, а микрофауна Земли взялась за останки турианцев с не меньшей охотой, чем за эндемичную мертвечину. Разобравшись с легкими и восстановив питание мозга, врачи взялись за раны, про которые Аррида в капсуле даже не думал. Ему заново напечатали желудок, печень, часть кишечника – все то, что было поражено в результате длительного голодания. Сшили несколько костных полостей корсета, восстановили функции кровеочистки, устранили здоровенную подчерепную гематому – последствия взрыва на «Орамусе».

А потом, на тринадцатой неделе лечения, турианский флот сказал человечеству «до свидания» и покинул Солнечную систему. Причем покинул так, как это умеют только турианцы – испугав всех вокруг до жидкого стула. Никто не верил, что «костерожие» действительно ушли. Всем представлялось возвращение смертельно обиженных детей Палавена и очистительная месть. Под которую должны попасть все, кроме, пожалуй, кварианцев. Те в свое время осудили позицию Земли по турианскому вопросу, за что чуть было не получили волчий билет. Но с кварианцами обошлось. Может быть, сказалась их смертельная вражда с азари – кто знает.

С турианцами – нет, не обошлось. И азари не помогли – не до этого было голубокожим.

Рванула бомба медийной пропаганды. Лояльные Альянсу средства массовой информации сделали из соплеменников Арриды настоящих космических зверей. Хищников, только и думающих, как бы вонзить гнилые, но острые клыки в мягкое подбрюшье искалеченной, хрипящей от послевоенной инфекции Земли.

Словом, это были не лучшие времена в жизни турианцев на третьей планете системы Сол. Многие не выдерживали, срывались. Их торжественно ловили на срывах, палили по всем каналам Сети, после чего так же торжественно уничтожали. Хладнокровно, без сантиментов. Как самых что ни на есть зверей. Говорят, несколько десятков смертников выкупили устроители кровавых ТВ-шоу в реальном времени. Опять же, говорят, паре турианцев, особо отличившихся в этих шоу, даже подарили свободу.

Вместе со снайперской пулей в голову в день освобождения. Но об этом уже не говорят. Не принято. Хотя все знают, что к «расовой мести» эти заказные убийства не имеют никакого отношения.

Аррида ценой сделки с совестью, ценой крови совершенно невиновного человека, распрощался с браслетом на ноге, после чего рванул из лондонского гетто в бега. Трижды был на волосок от поимки. Дважды умирал от голода. Несколько раз всерьез подумывал о том, на что так и не решился в спасательной капсуле. Дико, до одури страдал от клаустрофобии, которую смог подавить лишь сильно, сильно позже – забравшись на землю над облаками.

Однако – выжил. Помог ему один мудрый человек, китайской человеческой расы (или национальности – Аррида до сих путается в разнообразии людской массы, пугающей непохожестью отдельных своих членов).

Полудохлого турианца мужчина-азиат обнаружил в далекой Австралии, где Аррида пытался напасть на след кочующей общины кварианцев-изгнанников. До табора космических цыган Аррида так и не добрался, а вот до полного изнеможения – почти. Капсулы с глюкозой кончились неделю назад, Аррида питался почти исключительно этанолом – со всеми токсикологическими и психологическими последствиями.

Зачем Юй Вейчунь подобрал Арриду – одному человеческому богу известно. Но подобрал, выходил, а еще обучил особенному взгляду на жизнь и ее ценности. Аррида провел в предгорьях Тибета почти десять лет, а ушел оттуда лишь потому, что вконец озверевшие от нехватки рабочих рук администраторы послевоенной КНР начали массовую «реинтеграцию» этнических меньшинств. Так случилось, что в результате Жатвы численность коренного населения Китая – ханьцев – уменьшилась почти в пять раз, до четырехсот пятидесяти тысяч. Меньшинства же, проживающие в отрыве от крупных населенных пунктов, остались почти в том же составе, что и до войны. Всего представителей шаоминь¹⁴ насчитывалось почти сто тысяч. Слишком много «нахлебников, отсидевшихся где-то на периферии».

Послевоенная Земля очень неоднородна. Неоднородно на ней почти все. Благополучие и страдания, деньги и пища, культура и смерть. Так случилось, что агонизирующая КНР мало кого интересовала и сразу после войны, и тем более, после. Поэтому на откровенно изуверские методы «привлечения масс к труду», что практикует КНР, никто не обращал внимания.

Аррида попрощался со своим учителем, когда тот вместе со своей семьей собирался по повестке в Чэнду – ближайший город под контролем официальных властей. Турианец, помнится, спросил Вейчуня – почему он не борется? Почему не сражаются за свою свободу вполне самодостаточные шаоминь? Красных коммуняк полмиллиона. Это всего в пять раз больше, чем меньшинств. Но почти все красные – скот, загнаный в гетто похлеще лондонского. Люди деморализованы и запуганы, а управляет ими горстка надсмотрщиков. Буквально несколько десятков тысяч. У Китая огромный опыт в национально-освободительной борьбе, неужели немногочисленные красные комиссары могут остановить справедливую месть шаоминь за попытку их порабощения?

То, что ответил учитель, поначалу не укладывалось в голове Арриды. Юй Вейчунь сказал, что не для этого Вселенная уберегла остатки людей от гнева этой Вселенной, чтобы ту сами себя ей отдавали.

Позже, сильно позже турианец понял, что имел в виду его наставник. Это знание, словно вибрирующий клин, засело в голове Арриды. Возбуждало, бросало в самые дикие авантюры или, наоборот, заставляло смотреть на безумие послевоенной Земли с невиданной для турианцев созерцательностью.

Аррида по собственному убеждению еще не приблизился к полному просветлению. Но был уже на пути. Этот новообретенный путь вознес инопланетника-изгоя из маргинальных низов сначала на уровень почти гражданина, а затем – и в средний класс современной Земли. У него по-прежнему нет гражданства, верно. Но он уже внутри общества, а не на вонючей окраине. И еще у него есть друг, который тоже прошел все, как говорят люди, круги ада. Но Риг до сих пор не на Пути – и это есть большой вызов для Арриды. Турианец уверен, что кроган может быть членом общества. Иногда Арриде даже кажется, что Риг смеется над ним и его попытками привести здоровяка к пониманию своего места под человеческим солнцем.

А иногда Арриде мнится, что это, наоборот, кроган тащит его, задыхающегося в своей спасательной капсуле, на свежий воздух.

Что же касается Земли… Да, планета осталась неоднородной. На окраинах радиоактивной пустоши, ранее известной как Лондон, до сих пор ютятся в ксеногетто тысячи «перемещенных лиц». Но Аррида не зол на людей за это. Злость ушла давным-давно. Ровно в тот момент, когда один из них, этих жителей зеленой планеты, совсем еще молоденький медбрат памятного госпиталя за номером 99223, сообщил: турианская эскадра покинула пространство Солнечной системы.

«Не замечай грязи на чужих руках, если твои руки не идеально чисты».

У людей, говорят, есть похожая пословица, но Аррида так и не удосужился ее выучить.

Интермедия-1

2236 г. Мигрирующий флот. Научно-обучающий корабль-кампус «Имерика».

Полани не хотелось вставать. Совершенно.

Но еще больше не хотелось спать, вот ты хоть тресни лицевым щитком.

И дико хочется кого-нибудь убить. Вот так, просто, без причины. То есть она врет, конечно. Есть причина. Причина эта – хочется убить саму себя. За все вчерашнее… частью уже сегодняшнее. За это… за эту…

Да бош’тет тебе в задницу, Полани, за твое вчерашнее поведение!

Девушка все же пересилила себя и поднялась. Машгор послушно вбросил в кровь нужную порцию утренних снадобий, и сонливость вырубило напрочь. Вот ведь наказание… Полани еще не разобралась со всеми системами своего нового одеяния, что получила еще на «Салиме» – лично от капитана.

Настоящий взрослый машгор. Полнофункциональный, с немыслимым по мощности ВИ, по сравнению с которым старый инструметрон Полани казался дешевой железкой из разряда тех, которыми вынужденно пользуются люди.

Да… Настоящий взрослый машгор. И Полани, тупая шатта, вчера оценила его настоящие взрослые способности. Поначалу хотелось проверить встроенные мембранные фильтры, контролирующие уровень насыщения организма алкоголем. Благо, повод был, да еще какой – торжественная вечеринка в честь завершения предквалификации! А Полани еще и оказалась звездой этой вечеринки, загрызи ее бош’тет. Как же, единственная из всех, получившая и шестерку, и направление в научное Паломничество!

Научное, бош’тет его заплюй. В ту самую гадскую науку, вспоминая которую, Полани готова, что назыается, с разбега головой в стену.

Полани не хочет науку. Она хочет космозвездочки на шлем и пыш-пыш. Как тупая азарийская шатта.

Девушка подошла к немыслимой роскоши своей нынешней каюты – полноростовому зеркалу. Взглянула. Звездочек на щитке не отражалось.

– Пыш-пыш, – вялым, срывающимся голосом произнесла-прошептала Полани.

Стройная, невысокая девушка в зеркале ничего не ответила.

В тупую шатту тоже не превратилась.

Плохо. Очень плохо.

Пожалуй, в последний раз ей так было, когда в ту смешную маленькую каморку, которую на «Салиме» называли каютой на двоих, заявился Дирак’Син. Бедолага Дирак, не сумевший разобраться со своими внутренними демонами. Но все же расплатившийся с Флотом. Да так, как мало кто осмелится даже представить. Дирак’Син, он же Зесса’Шин, первый и далеко не лучший капитан кварианского грузовика. Но оказавшийся куда большим кварианцем, чем многие, очень многие жители «Райи», «Имерики», «Асидоры» и других крупных кораблей.

Плохо, что Дирак погиб.

Но хорошо, что погиб именно так.

Казалось бы, хорошо на плохо должно давать нейтрально. Но Полани все равно плохо. Этот проклятый взрослый машгор… Этот проклятый послеэкзаменационный вечер. Эта проклятая веселая вечеринка…

Полани взглянула на монитор жизнедеятельности. Все нормально. Токсины нейтрализованы. Усталостная кислота, накопившаяся в мышцах от безумных плясок, выведена. И никаких следов заражения чуждыми ее организму микробами. Ну конечно. Настоящий взрослый машгор, он все предусмотрел. Все-все-все… Гори он в плазмосепараторе!

Девушка присела на кровать. Широченную, на двоих-троих кровать, о которой Полани даже и не думала мечтать, будучи офицером старого грузовика. А кто она теперь? Готовая к Паломничеству кварианка с высшей оценкой за высшую математику, архитектуру интеллектуальных систем, схемотехнику и структурный анализ? Или безмозглая молодая дура, напившаяся вдрызг и завалившаяся с друзьями на, как говорят люди, «автерпати»?

Что самое обидное, она все понимала. Полани видела, куда влечет ее бурный поток молодежного веселья. Она знала, что последует… И подчинилась потоку. Не вынырнула. Не выплыла. Не ушла, когда еще можно было уйти. Не отказала, когда нужно было отказывать. Веселье, шум, невероятные просторы помещений, громкая, модная на Флоте человеческая музыка, мелькание стробоскопов, дешевая студенческая выпивка и море, океаны позитива, где она – маленькая провинциалка в неожиданно шикарной новой шкурке.

Полани чувствовала себя мало что не принцессой.

Но это только в старой притче принцесса в полночь превращается в затюканную девицу-техника, шикарный скафандр теряет половину функций, личный космический челнок скукоживается до своей масштабной модели на грязной полке, а потрясающий принц принимается искать свою любовь, держа в руках соскользнувший с шлем-маски девушки капюшон горсая.

В реальности все чуть иначе.

В реальности похотливая молодая шатта почти и не сопротивлялась, когда далеко не принц, но весьма приятный молодой кварианец потащил ее «в более приватную обстановку».

Тупая кварианская шатта, смеясь, призналась, что у нее еще никогда не было шанса проверить взрослые функции машгора. Нет-нет, она не девственница, что ты, мой красивый принц. Просто до этого приходилось по-старинке, с коктейлем Гото и с недельным недомоганием после всего этого.

Хотелось все переиграть. Хотелось не лететь на «Имерику». Хотелось вернуться в свою маленькую каморку, врубить кварц, откинуть шлем-маску старенького, но такого уютного и целомудренного машгора и зареветь в два ручья. Хотелось вырасти обратно до шестилетней пигалицы и найти капитана на мостике. Забраться на колени Датто, обнять опекуна за могучий, как тогда казалось, торс и навсегда забыть, вычеркнуть из памяти и сегодняшнюю ночь, и мягкую, податливую плоть Нико месяцем ранее. Хотелось вернуться в светлое детство, лишенное необходимости жалеть, желать и воплощать свои желания в действительности.

Хотелось…

Бош’тет, хотелось того самого «пыш-пыш». Не думать. Не принимать решений. Не стремиться никуда и не рвать жилы и мозг.

Но все это в далеком прошлом. Ей уже шестнадцать, и совсем скоро – вожделенное Паломничество. Потом триумфальное (хотелось бы верить) из него возвращение, и настоящая взрослая жизнь. С местом на большом корабле, с мужем-офицером, в шикарной двухкомнатной каюте, куда потом, смеясь, они будут затаскивать новенькую, сверкающую блестяшими штучками платформу детского пузыря.

Все так и будет, Полани. Вот поверь сама себе, так и будет. Ты достойна нормальной кварианской жизни. В тебя верят все близкие тебе кварианцы, хоть ты и провинциальная звезда с никому неизвестного грузовика. Это не метафора – пару недель назад никто из группы, куда ей повезло попасть на предквалификацию, даже слышать не слыхивал о корабле «Салим». А когда Полани объяснила, все тотчас же забыли о старом буксире и предложили незамедлительно отметить появление на «Имерике» настоящей легенды кварианского народа – молодой, талантливой и блестяще образованной провинциалки.

Им было начхать без фильтра на то, кто и как воспитывал Полани, и воспитывал ли вообще. Никто даже не спросил, а с чего бы это у нее трехсложное имя, которое на Флоте считается неблагозвучным. Ее тут же ассимилировали в свою среду, признав сначала равной, а затем, когда Полани с блеском прошла первый отборочный этап, так и вовсе великолепной.

С ней знакомились девчонки – такие же молодые, как она. Только одна из них была с легендарной «Райи», и еще двое – с не менее легендарного «Квиб-квиб», куда Полани, было дело, собиралась. Девчонки взвизгнули от восторга, когда услышали о былой мечте Полани, и пообещали пощебетать о ней всем своим родственникам, если только их новая подруга пожелает.

Полани не пожелала.

Конечно, не обходилось без профессиональной ревности. Кое-кто из девушек сознательно воротил нос от «грузовички», хоть и соблюдал все правила вежливости. Но таких, справедливости сказать, было совсем немного. Полани их не винила.

С ней знакомились парни – все как один боевые инженеры родом с кораблей Тяжелого или Патрульного флотов. Большинство живо интересовалось происхождением девушки, но было видно, что делают они это из вежливости. Куда больше их интересовало, где и под чьим началом Полани получала первичное образование. Как получилось, что неизвестном грузовике вспыхнула сверхновая. Ну и, конечно, некоторые присматривались к фигурке девушки, которая осваивала облегающий машгор новейшей модели. Тот самый проклятый новый машгор из тончайшей, сверхподатливой и, бош’тет ее три раза, откровенно вызывающей синтетической ткани. Полани признавалась самой себе: она так и не обзавелась привлекательной фигурой, и потому остро переживала, что новый машгор лишь подчеркивает ее худобу. Тем не менее, двое из ребят уже к концу первой недели подходили и как бы между делом приглашали Полани в кино или на танцы.

Полани вежливо отшивала ухажеров, помня о том, что ее ждут на «Салиме». Вот все время отшивала, а вчера – «режим отшивания — выкл». Чтобы «тупая похотливая шатта — вкл».

Расставание с Нико, конечно же, было трудным. Человек понимал, что Полани может и не вернуться на старый корабль. В смысле, не вернуться навсегда. Да что там «может». Скорее всего, и не вернется. Флот ревностно следит за распределением трудовых ресурсов и не позволит блестящей программистке прозябать на корабле четвертой категории. И даже захоти Полани остаться со своим капитаном и экипажем, к ней придут вежливые люди из администрации и за пару дней сломают талантливую, но такую зеленую дурочку. Причем сломают вежливо, незаметно для самой Полани. Просто окажется, что она сама поверит в необходимость переехать.

Может быть, ей даже дадут взять с собой самые любимые игрушки. Может быть, даже позволят Нико продолжить работу на другом корабле – все таланты человека будут оценены и на новом месте.

Да вот только Полани знает, что никуда с «Салима» Нико не уедет. Горько сознавать, но это факт: хомо нашел здесь не только ее, блестящую и талантливую, ненасытную и любвеобильную, смешную и порой неловкую Полани’Альтис, но и весь «Салим». Человек подружился с Мардешем’Горой и его ребятами, которые все как один установили себе переводчики с хелиша на инглиш и обратно. Неразговорчивый старший инженер в несвойственной ему манере поддерживает почти все начинания человека – конечно, если Нико удается завалить кварианца аргументами. Обычно удавалось.

Команда технарей, выделенных специально под проект Нико, закончила модернизацию всех четырех двигателей, результаты – великолепные. Земные покровители Нико уже подали патент, и в скором времени Нико и Комиссия по внешним связям Ассамблеи Миров станут обладателями всех прав на технологию, стоимость которой даже сложно подсчитать. Нико как-то признался, что по его данным только в Мигрирующем флоте как минимум девяносто кораблей со старыми термоядерными пропульсивниками. В космической армаде Ассамблеи куда меньше, однако почти все астероиды-заводы оснащены именно такими силовыми установками. Ассамблея замирилась с Марсом и даже Поясом астероидов (надолго ли?), и работы будет много.

Проблема в том, что все это блестящее будущее человеческого инженера на кварианском корабле никак не пересекается с ее собственным блестящим будущим.

Может быть, именно эта, иглой засевшая в сознании, мысль и бросила ее вчера в кровать почти незнакомого парня. Да, это все было не по-настоящему, без чувств, по зову молодых организмов и под чутким контролем полнофункциональных (или «взрослых», как предпочитала говорить сама Полани) машгоров. Абсолютно безопасно, с фильтрацией обменной органики, полностью контролируемо, при необходимости – с нейромедиаторным усилением и с функцией синхронизации нервного возбуждения… Но факт остается фактом. Меньше, чем через две недели после отлета с «Салима» она переспала с другим. Даже не человеком, а кварианцем.

Да бош’тет тебя винти, Полани, ты даже имени его не запомнила! Знаешь только, что он с «Инервы», и что мечтает стать таким, каким был великолепный Раэль’Зора.

Плохо. Все плохо.

Зачем она вообще прыгала выше себя, выворачиваясь назад и доказывая, что готова к предквалификации в элитном корабле-университете? Зачем вообще выпячивала свое умение повелевать цифрами? Сидела бы сейчас на уютненьком «Салиме». Смеялась бы, падая с узенькой кровати, когда Нико вдруг повернется без предупреждения…

Звонок в дверь.

Полани дернулась и напряглась. Никого она сегодня не ждала. И вообще, у нее положенный по закону выходной. Никто даже не знает, где она сейчас – если не пытается узнать адресно, конечно.

Девушка активировала инструметрон и глянула за дверь, воспользовавшись притолочной камерой.

Глянула и обомлела. Вот это да! А ей-то что тут нужно?

– Доброе утро, госпожа Паладин, – сказала Полани, не вставая с кровати. – Извините, у меня выходной.

– Я знаю, – ответила Тара’Олли вас Камелот нар Томбэй. – Но я хотела бы с тобой поговорить, Полани’Альтис. Наедине.

– Не уверена, что я хочу, – отозвалась девушка. – Но уж заходите, что там. Не держать же Паладина у двери.

Женщина с другой стороны дверного прохода усмехнулась, но ничего не сказала. Полани кликнула по сенсору инструметрона, и дверная створка бесшумно скользнула в сторону.

Тара’Олли, пригнувшись под невысокой притолокой, шагнула в комнату Полани. Дверь тут же закрылась, удерживая приватность жилища молодой хозяйки.

Паладин огляделась, оценила обстановку, с секунду поизучала фигурку Полани, сидяющую на кровати в излюбленной позе – поджав ноги и обхватив колени руками, – потом решительно прошла к стационарному терминалу и связала с ним свой инструметрон. Тара’Олли на этот раз была не только без доспехов Паладина, но даже и не в машгоре – в новомодном гражданском костюме. На Земле их называют «брючное платье».

Женщине-паладину, прошедшей генетическую терапию, это не доставляло никаких хлопот. Двигалась красивая женщина по-прежнему изящно и грациозно, а одежда, хоть и оказалась свободного покроя, тончайшим своим материалом лишь подчеркивала потрясающую фигуру кварианки.

Полани сжала зубы.

Совершенно без шансов. Даже в половину такой же красивой она никогда не будет. Да что там в половину… В одну десятую!

Интересно, Паладин следила за ней?

– Я за тобой не следила, – как будто прочитала мысли девушки Тара. – Я в самом деле совершенно случайно узнала, что ты на «Имерике».

– И-и-и? – протянула Полани. Ей не хотелось этой беседы.

– И увидела, что ты весьма толковая девчонка, – не поворачиваясь к Полани, произнесла Паладин. – Не без тараканов, конечно, но у кого с кораблей четвертой категории их нет? Благодари своего капитана, что он настоял на хорошем обучении. Экипажам развалюхах типа «Салима» обычно не выделяют образовательные линки столь высокого класса.

– Я обучалась, как и все на «Салиме»! – подняла голос Полани. – И не смейте называть мой корабль развалюхой!

– Не глупи, Полани.

Тара’Олли, наконец, закончила возиться с терминалом. Паладин прислонилась своими шикарными бедрами к поверхности рабочего стола, скрестила руки на идеальной груди и повернулась к девушке своим совершенным, разве что не зеркальным лицом.

– Датто опекал тебя с самого пузыря, Полани, – сказала женщина. – И правильно делал. Может быть, твой капитан не особо умен или умел, но что такое экипаж и как о нем нужно заботиться, он знает.

– Интересно, – хмыкнула Полани. – А вы ему говорили, что он, быть может, не очень умен? Или что не очень умел? Ну, когда лежали с ним в кровати?

Паладин ответила широкой, искренней улыбкой. Человек, правда, назвал бы ее «небольшим, сложно интерпретируемым движением подкожной мускулатуры», но Полани была кварианкой, и увидела в улыбке Тары именно широкую улыбку.

– Я так понимаю, – сказала Паладин, – ты вчера все-таки не стала строить недотрогу, и сделала то, что делают молодежь после успешной предквалификации?

– Я… Я не…, – Полани замялась. – Откуда вы знаете!? На Флоте запрещено следить за личной жизнью отдельных индивидуумов! Или это ваши Паладинские штучки, Тара’Олли? Так прекращайте, здесь вам не «Камелот»!

– А ты, я смотрю, набралась самостоятельности, – после секундного размышления заявила Паладин. – Это хорошо. Когда я была на «Салиме», тебе этого явно недоставало. Значит, Датто в самом деле хороший капитан. И, скажу тебе по секрету, весьма умелый. Поверь мне, девочка, он хорош не только на БИЦ, и это не лесть.

– Мне неприятен этот разговор, Паладин, – сказала Полани и одним движением спрыгнула с кровати. – Говорите, зачем пришли, и уходите.

– Я скажу. Даже покажу.

Женщина коснулась панели инструметрона, и под кубом головизора в углу каюты сформировалось некое изображение. Сначала нечеткое, но уже через пару секунд Полани увидела, что терминал транслирует геометрическое поле галактической навигации. Нет, вовсе не ту красивую картинку с крутящимися шариками планет и хорошо отрисованными туманностями. А настоящую, реальную навигационную карту. Полани знала, что после разрушения системы Ретрансляторов смысла в этой карте не больше, чем у тех самых красивых картинок с туманностями. Вся галактическая навигация последних столетий заточена исключительно под Ретрансляторы, и ни под что больше.

– Ты знаешь, что это? – спросила Паладин.

– Разумеется, – Полани качнула шлемом. – Трехмерная проекция маршрутов следования внутри системы внутригалактической навигации по опорным маякам.

– Молодец, – похвалила кварианку Тара. – А знаешь, в каком состоянии сейчас находится внутригалактическая навигация?

Полани знала и сказала.

Получилось очень нецензурно. Но она уже большая девочка, может позволить себе иногда выражаться серьезными терминами.

Тара’Олли заливисто рассмеялась.

– Именно так, – переведя дух, сказала женщина. – Вот просто точнее и не скажешь. Только вот твоя информация немного устарела, девочка. Такой ситуацией, как ты ее описала, она была задолго до твоего рождения, Полани. Но мы, Паладины, вот уже четверть века напряженно работаем над тем, чтобы навигация по Галактике стала возможной. И уже есть кое-какие результаты. Конечно, до поиска пути к Ранноху еще очень далеко, да и нет пока столь быстрых кораблей, чтобы добраться до нашей Родины. Но это, по большому счету, не столь и важно…

– Что значит не столь важно? – возмутилась Полани. – По-моему, это единственное, что важно! Мы не можем жить без родной планеты!

– Триста лет живем, Поли, – мягко заметила Паладин. – Но не беспокойся. Большие и умные дяди с тетями делают все, чтобы в один прекрасный день мы могли, наконец, шагнуть на твердую землю новой Родины. А если повезет – то и старой. И вот здесь я хочу спросить тебя, Полани’Альтис. Ты хочешь быть с теми, кто позволит кварианскому народу сделать это: ступить на почву родной планеты?

Полани не ответила сразу.

Конечно, ответ читался в ней всей. В жестикуляции заломленных рук, в переминании с ноги на ногу, в положении шлем-маски, вызывающе приподнятом подбородке. Но вот просто так сказать «Да!» в лицо этой… Этого Паладина – это непросто, очень непросто.

Тара’Олли цинична, умна и целенаправлена. Она давно уже все просчитала, включая реакцию Полани на совершенно безумное, чтобы быть реальным, предложение. Тара’Олли предлагает Полани стать еще на полступеньки выше, приближаясь к настоящим героям кварианского народа. Да, пусть скромной программистке с заштатного корабля еще очень и очень далеко до Тали’Зоры. Но звездоподобная Тали – одна. А тех незаметных героев, благодаря которым дочь Раэля стала той, кем стала, много, очень много.

И Полани, конечно же, хочет быть в их числе. В первую очередь потому, что это позволяет еще долгое время не думать о корабле, квартире, муже и пузыре для ребенка.

Как не думает об этом циничная стерва Тара’Олли вас Камелот.

– Я…, – Полани вздохнула. – Я согласна, Паладин. Нет-нет, не подумайте… Я согласна рассмотреть ваше предложение, и только. Там посмотрим, решусь или нет. И еще у меня есть одно условие.

– Узбавь меня от своих романтических терзаний, девочка, – улыбнулась Паладин и свернула карту навигации по Галактике. – Разбирайся со своими любовями самостоятельно. Как разберешься – добро пожаловать на «Камелот». На тебя уже забронирован бессрочный билет с любого корабля Флота до флагмана Ордена Паладинов.

***

Космическая навигация – не конек Полани. Она все же программист, а не пилот, и даже не штурман. Но из-за перегруженности современной навигации программными алгоритмами Полани прилично знала о путешествиях по Галактике.

Когда работала сеть Ретрансляторов, все было просто. В течение миллионов лет каждый из активированных Ретрансляторов испускал мощный гравитационный сигнал, на который можно настроить любой корабль, имеющий достаточно массивное нуль-ядро. Сигнал можно спутать с гравитационным воздействием какой-нибудь черной дыры, но сенсоры-гравиметры легко отличают сигнал маяка от гравитационного излучения космических тел. Собственно, выход в Галактику возможен только для той расы, которая или сама пришла к соответствующим технологиям, или же открыла для себя технологии Протеан.

По мере развития космических путешествий создавались все более и более подробные карты звездных пространств. Над созданием этих карт корпели многие: как государственные бюро, так и частные разведывательные организации, например, азарийская «Бария Фронтирс». Однако все они работали, так сказать, лишь на местном уровне, то есть в пределах нескольких сотен световых лет от вполне определенного Ретранслятора. Проложить же курс из одной части Галактики в другую, минуя Ретрансляторы, как раньше никто не мог, так и теперь не способен.

И проблема вовсе не в недостаточном старании или ограниченной скорости космических кораблей, нет. Проблема в том, что сама по себе структура пространства Галактического диска очень неоднородна, и сверхточные датчики, откалиброванные где-нибудь за Вуалью Персея, начинают безбожно сбоить в области Аттического травеса.

Калибровочные данные загружаются в ВИ корабля при каждом новом прыжке через Ретранслятор – это также одна из оставленных Протеанами технологий. То есть и когда галактическая транспортная сеть работала, мы все равно не могли откалибровать даже сенсоры метрики пространства – за нас это делали устройства предтеч. И тем более, не можем этого сделать сейчас, когда Ретрансляторы недоступны. Достаточно прыжка на сотню-другую световых лет – и все настройки пошли в пасть бош’тета.

Но и это еще не все.

Исследовать дальний космос можно маленькими шажочками. Такими совсем маленькими, чтобы совершенно необъяснимое современной наукой Галактическое маршрутное скручивание¹⁵ не искажало путь летящего корабля. На маленьких шажочках мы можем постоянно калибровать свои сенсоры, и все будет хорошо. В теории. На практике тоже хорошо, но безумно долго – тысячи лет.

Можно исследовать дальний космос и большими шагами. Но тогда во весь рост встает проблема того самого скручивания, а кроме того, снова появляется проблема калибровки сенсоров метрики, а к тому же, ко всем духам предков летят системы определения опорных звезд по их физическо-оптическим и спектральным картинкам. Звучит заумно, но это несложно объяснить на примере.

Допустим, вы собираетесь полететь к какой-нибудь удаленной звезде. Анализируя ее спектр, вы легко определяете дистанцию до светила по красному смещению этого спектра. Кроме того, вы знаете картину ее свечения вплоть до последней линии поглощения. Вы каким-то чудом справляетесь со скручиванием, компенсируете маршрут с учетом анизотропного движения галактического диска, и прилетаете, наконец, к цели. Разумеется, на скоростях в несколько тысяч раз превышающих скорость света, иначе лететь будете ну очень долго.

И вот тут вас подстерегает главная проблема. Когда вы прилетели поближе к звезде, она светит уже совершенно по-другому! Не так, как вы привыкли видеть ее с расстояния в тысячи световых лет, а совсем иначе! Ведь то, что вы видели, условно говоря, с Земли, это прошлое данной звезды. Прошлое по времени ровно настолько далекое, насколько далека звезда от вас в световых годах!

И даже если вы как-то поймете, что именно эта звезда и есть ваша путеводная, то возникает вполне логичная проблема возвращения назад.

Вы не можете отыскать в пространстве ваше собственное светило, например, Солнце. Свет вашей звезды еще не добрался до той точки пространства, где вы сейчас находитесь. До вас доходит свет из очень, очень и еще раз очень далекого прошлого вашего собственного светила. Вы точно знаете, каким было и как светило ваше Солнце, скажем, сорок тысяч лет назад?

Как быть?

Выход есть. Известно, что система галактических Ретрансляторов, кроме собственно функции ускорения массы, оснащена технологией сбора данных о спектре и параметрах светимости окружающих Ретранслятор звезд. Эта колоссальная база данных наполняется информацией от сотен миллионов светил, причем в реальном времени. И более того, она поступает не только на активированные, но и на пассивные, еще не включенные в общую сеть Ретрансляторы. Об этом кварианцы узнали еще несколько сот лет назад, когда впервые наткнулись на неактивированный Ретранслятор (все знают, что кварианцы нашли больше ректрансляторов, чем все остальные расы вместе взятые).

У современных ученых есть версия, что потоком Красной энергии были уничтожены только активные устройства. То есть, если найти какой-нибудь не активированный Ретранслятор и вскрыть его базу данных, то можно получить полную информацию о текущих показателях любой звезды в пределах галактической маршрутной сети, причем в любое время ее существования – на миллионы лет назад. Ну, может быть, не будет данных последних 50 лет, но это сущая мелочь по меркам жизненного цикла звезд.

Однажды кварианцы уже нашли такую базу данных и даже получили к ней доступ, но им не удалось ее скопировать из-за чудовищного размера. Ретранслятор в итоге активировали, а про информацию в нем просто забыли за ненадобностью. Все работало, до вторжения Жнецов еще оставались десятилетия.

Но пока все так, как есть. Галактика закрыта для нас, и мы до сих пор вынуждены слепо тыкаться носом в ближайшие звезды, надеясь, что совершенно случайно где-то неподалеку от когда-то активного ретранслятора Сол найдется его брат-двойник.

Полани закрыла документ, которой ей оставила на прощание Тара’Олли. В этом документе не было ничего того, что нельзя найти в свободном доступе, однако информация была подана под необычным углом.

Паладин дала понять, что ее организация вот уже почти четверть века не только выполняет полицейские функции (на это уходит менее процента всех ресурсов Ордена), не только ищет священный Грааль (то есть какой-нибудь целый Ретранслятор), но и занимается спектрокартографированием окружающего Солнечную систему пространства. На это, собственно, и нужны миллиарды, выделяемые Ордену в рамках сотрудничества с Ассамблеей. Те сотни сверхсовременных звездолетов, вооруженных лучше иного крейсера, нужны для безопасной галактической разведки. Больше шестидесяти таких кораблей уже пропали – не вернулись с очередного задания. Те же, которые возвращаются, понемногу, по крупинкам приносят сведения о ближайших сотнях тысяч звезд, свет которых виден с Земли. Кварианские исследователи разработали и воплощают план сферического, от центра к периферии, замера характеристик звезд – их размеров, светимости, спектра, движения относительно центра Галактики и еще сотен самых разных параметров. Разумеется, в базу собираются дискретные данные. То есть одна и та же звезда анализируется с разных, точно заданных расстояний: тысяча световых лет, девятьсот, восемьсот, семьсот, и так далее. Но и этого достаточно, чтобы методами космологической аппроксимации сформировать более-менее точную модель. Работа просто колоссальная, и требует столь же колоссальных ресурсов. Особенно дело усложняется тем, что до сих пор так и не удалось восстановить ни одного ИИ, который сильно помог бы в деле анализа и обработки получаемой информации. Работать приходится со сверхсложными ВИ, которые несовершенны и невероятно капризны, а полученные на них результаты приходится проверять сотни раз.

Именно поэтому Ордену Паладинов остро нужны профессиональные программисты. И по этой самой причине Орден не пропускает ни одной звездочки, блеснувшей на Предквалификации.

По сути, Тара’Олли предложила Полани стать одной из тех, кто рано или поздно, но обнаружит путь в Галактику. Да, это отменяет ее собственное Паломничество, на которое Полани очень надеялась. Но не является ли поиск родного Ранноха, точнее, тропинки к нему, куда большим свершением, чем любое из возможных Паломничеств?

Полани не знала, как к этому относиться. Понимала она только одно – работа на Орден поставит крест на отношениях с Нико. Каким бы талантливым не был человек, его навыки не имеют ничего общего с тем, в чем нуждается Орден. Именно это и удерживает Полани от того, чтобы отправить Паладину письмо с коротким «Да».

Но сейчас у Полани имеются и другие проблемы. Девушка решила, что не будет пользоваться заслуженными выходными, и улетит на «Салим» раньше положенного срока. Все эти торжественные церемонии, запланированные на конец недели, все эти речи и ничего не значащие вручения сувенирных безделушек – это все уже действительно ничего не значит. Полани хочет побыть одной, а затем – вдумчиво, серьезно поговорить с Датто и Нико. С первым проблем не будет, наверняка. Что же касается человека…

Полани любит его, без сомнений. Любит и хочет быть с ним рядом. Всегда. Но они вместе вот уже почти год, и, говоря честно, отношения начинают покрываться патиной рутины, свежесть сошла, эмоции притупились. Быть может, ей удастся выторговать у Паладинов вахтовый метод работы. Полгода в Ордене, полгода – на своем старом добром, уютном и капризном «Салиме», рядом с Нико. Может быть, человек тоже понимает, что так будет лучше – во всяком случае, на первом этапе? Ну а потом посмотрим. Нико же ученый, он вполне может обучиться новому для себя делу, не только двигательным установкам. Может быть, Ордену понадобится еще одна светлая голова в шлеме, пусть и не кварианская, а человеческая?

Все возможно. Ведь так? Возможно ведь все?

Но для начала нужно вернуться на «Салим» и подумать, как сообщить о своем то ли решении, то ли предложении близким людям.

2236 г. Орбита Венеры. Корабль-буксир «Салим», приписка – Мигрирующий Флот.

– Доброе утро, Полани! Рад тебя видеть!

Датто как всегда. Ни одного обращения без «здравствуйте» или «доброе время суток».

– Здравствуйте, капитан, – Полани широко улыбнулась под шлемом. – Вообще-то, сейчас уже день. По корабельному так уж точно.

– А-а-а, – Датто’Месса, казалось, смутился. – Ах, да, конечно же, Полани. Видимо, я переобщался с людьми в последние недели и живу уже по их времени. По общесистемному сейчас начало девятого. Не забыла еще, как переводить человеческое в кварианское?

– Как можно, капитан?! – шутливо взъерепенилась Полани. – Ночью разбудете – скажу, который сейчас час – в любой системе.

– Замечательно, – улыбнулся Датто. – Да я говорю, ты садись же. Не стой, как реакторный стержень.

Полани аккуратно присела на широкую кровать капитана.

Вот ведь смешно, да? Еще год назад это ложе казалось ей воплощением роскоши. Она помнила, как однажды подловила капитана на… скажем так, близком общении с Тарой’Олли. Тогда Полани казалось, что ложе их любви, к которому она даже подходить не хотела из неловкости, шире всех возможных пределов. Что это просто катастрофа какая-то, а не кровать. Посадочная площадка для челнока. Нельзя такие площади выделять на одного… ну хорошо, пусть на одного плюс одну.

А сейчас, глядя на кушетку Датто’Мессы, Полани с огромным удивлением понимала, что она даже меньше, чем ее формально односпальная кроватка в кампусе «Имерики». Вот честно, меньше – и все тут. Даже страшно подумать, чем ей теперь покажется старое место в той самой комнатушке, где Полани делила корабельный объем с подругой…

– Будешь кофе? – спросил капитан, проходя к кухонному модулю. Тот по-прежнему занимал место в одном из восьми углов капитанской каюты. Такой маленькой и скромно, не сказать плохенько, обставленной каюты, как теперь видел девушка.

– Да, пожалуйста, – сказала Полани. – Капитан…

– Да? – через плечо бросил мужчина, возясь с напитком.

Полани помедлила, потом вздохнула и повторила уже иначе.

– Дядя Датто…

Капитан Месса медленно повернулся к девушке.

– Что случилось, Поли? – нахмурился он. – У тебя какие-то проблемы? Рассказывай.

– Нет-нет, никаких проблем, – закрутила головой Полани. – Нет, в самом деле, все хорошо. Я все сдала на шестерки, и еще у меня направление в науку, так что все нормально. Продолжайте варить кофе, дядя Датто.

Капитан облегченно выдохнул и вернулся к кофеварке.

– Но что-то случилось? – уточнил Месса.

– Не то, чтобы случилось…

Полани снова вздохнула.

– Дядя Датто, как вы отнесетесь, если я пойду работать к Паладинам? Это не на совсем, и я…

– Крайне положительно, Поли, – оборвал ее мужчина. – Крайне положительно. Я так понимаю, тебя заприметил кто-то из них, да?

– Ну да…

– Это обычная практика для Ордена, не волнуйся. Им остро не хватает талантливой молодежи.

– Да, я поняла…

– …и это хорошо, – продолжил капитан, не заметив реплики Полани. – А вот плохо то, что нам, в Большом Флоте, тоже остро не хватает талантливой молодежи. Очень-очень.

Месса закончил возиться с кофе и, наконец, разлил коричневый напиток по цилиндрическим термостаканам. Аккуратно, стараясь не расплескать, подошел с ними к Полани и вручил девушке один.

Полани одним мысленным усилием разблокировала гермоклапан маски (в «детском» машгоре ей бы пришлось выбивать на этом целую трель на панели инструметрона) и втянула в себя пряный аромат напитка – когда-то человеческого, а сейчас общесистемного. Кофе в его разных вариантах оценили и кроганы, и азари, и даже турианцы с кварианцами – разумеется, декстроверсию этого напитка.

– У вас по-прежнему замечательный кофе, – призналась Полани.

– Да, кое-что остается неизменным, – почему-то настороженно произнес капитан. – Но давай вернемся к тебе. Что тебя гложет, Поли? Я же вижу, что ты напряжена.

Полани вытянула из маски трубочку-пробник и отхлебнула.

– Вы понимаете, капитан… мне придется улететь с «Салима».

– Понимаю, – кивнул Датто, отпивая из стакана совсем по-человечески. – Но это в любом случае должно было случиться, девочка. Мой корабль слишком тесен для тебя. Это старый, если не сказать древний рудовоз, переоборудованный под буксировку камней. Четвертая категория. Ограничение до десятого служебного уровня для не командирского состава. У тебя потенциально не меньше пятнадцатого, Полани. Ты слишком хороша, чтобы прозябать остаток жизни там, где родилась и выросла.

– «Салим» не древний! – возразила девушка. – С новыми двигателями мы… Ну, я не знаю. Но мы же вполне востребованы, капитан! Я слышала, на наши моторы оформляют очень дорогой патент, мы можем выйти на свободный внутрисистемный рынок услуг, а там…

Капитан присел рядом и, приобняв девушку, положил ладонь на плечо Полани.

– Полани, я понимаю, – сказал мужчина. – Ты хочешь сохранить то, к чему привязалась. Но это неправильно.

– Неправильно? – попыталась возмутиться Полани.

– Неправильно, – капитан посильнее прижал к себе свою маленькую, но уже взрослую Полани’Альтис. – Если бы мы были обязаны привязываться к тому, что нас окружает, ни один кварианец не покинул бы своего пузыря.

– Корабль и команда – это не пузырь.

– Разумеется, – капитан снова отхлебнул кофе. – Но и не тюрьма. И потом, не забывай, есть правило корабельных переходов. Ты уже не открутишься от Паломничества, в чем бы то не заключалось. А паломники…

– Знаю, – тихо произнесла Полани. – Паломники возвращаются в новый дом.

– Да, в новый дом, – улыбнулся Датто. – Твой новый дом – вся Галактика, Поли. Я знаю, что и кто тебе предложил. Не держи зла на нас. Ни на меня, буквально сдавшего тебя Паладину, ни на Тару’Олли. Она только кажется эдакой веселой циничной стервой. Поверь, внутри она…

Датто’Месса запнулся, поняв, что выбрал не самую однозначную, а к тому же, еще и пошловатую фразу.

– Да ну вас, капитан! – Полани игриво толкнула Датто, и тот чуть было не разлил кофе на кровать. – Да не обижаюсь я ни на кого. Просто я не хочу улетать с «Салима». Здесь слишком много…

– Я понимаю.

Мужчина допил содержимое стакана, встал, отставил его на рабочий стол и устроился уже напротив Полани, на небольшом стульчике – единственном на всю каюту.

– Полани, все мы иногда должны чем-то жертвовать. Своими привычками, например. Комфортом. Привязанностями. Я тоже уходил на «Салим» вовсе не по своей воле. Я вообще не хотел сюда, поскольку, может, ты знаешь, уже проходил здесь практику, и знал, насколько убогим этот рудовоз выглядит после «Томбэя».

– Это да, – признала Полани.

«Томбэй» – корабль-легенда. «Томбэй» – ветеран войны со Жнецами, а до этого – схватки на орбите Ранноха, а еще до этого – эвакуационный транспорт времен Утренней войны. Сейчас же «Томбэй» – экспедиционный рейдер Особого флота. Вот уже много лет им управляют представители знаменитой семьи Зен.

Полани подняла голову.

– То есть вы меня отпускаете, капитан?

– Ну конечно же! – засмеялся Датто. – Я горд, что вырастил такую приемную дочь, Поли. Пусть это никогда не было оформлено документально. И конечно, я особенно горжусь тем, что ты – наша маленькая провинциальная звездочка. Яркая и горячая.

На этот раз засмеялись оба.

– Понятно, капитан Датто’Месса вас Салим нар Томбэй, – произнесла Полани. – Вот только мне нужна еще одна ваша услуга. Как опекуна.

– Да?

Месса подался вперед на стуле и наклонился поближе к девушке.

– Вы можете помочь мне с Нико? Я не хочу отлучаться от него надолго. Может, скажете что-нибудь Паладинам, чтобы… Что такое, дядя Датто?

Полани заметила, да и не могла не заметить, как серая туча налетела на добродушное лицо капитана. Это она, Полани, оставалась в шлем-маске, которая изолировала тончайшую мимику кварианцев. Датто’Месса же не смог скрыть набежавший негатив.

– Что с Нико? – Полани вскочила с кровати. – Капитан, что случилось с Нико?

– Успокойся, Поли. С человеком все в порядке.

Датто тоже поднялся и, положив ладони на плечи девушки, чуть ли не силой посадил ее на место. Сам, впрочем, не сел, а принялся медленно расхаживать по каюте. Полани уже было снова вскочила, но тут капитан повернулся к девушке и, совсем по-человечески рубанув рукой воздух, произнес:

– Полани, я, честно говоря, не думал, что мне придется это тебе говорить. Я просто не успел смонтировать под тебя сообщение Николаса, которое он записал для экипажа.

– Что значит смонтировать для меня?

– Нет-нет, – затряс ладонями Датто. – Никаких фальсификаций. Просто Николас… Нико – оно оставил на корабле всего одно сообщение, адресованное сразу всем членам экипажа.

– Оставил?

В груди девушки словно врубили на полную вакуумный насос. Пульс прыгнул за полторы сотни. Суетливо взвизгнули системы мониторинга здоровья, и Полани с нескрываемой яростью рубанула рукой по сенсорной панели машгора, выключая весь интерактив.

Предплечье отдалось дикой болью, но что такое эта боль по сравнению с той, что нульэлементным чудовищем наливалась на грудь, стоило капитану сказать «оставил».

– Что? Значит? Оставил???

Полани не была уверена, что произнесенное вообще было воспринято капитаном, ибо сказала это даже не через зубы, а через закрытый рот. Сил разжать сведенные судорогой челюсти просто не было.

– Полани…

– Говорите, капитан! – голос девушки почти сорвался на визг.

Датто’Месса опустил взгляд.

– Я думаю, ты должна сама выслушать это сообщение. Я сейчас отправлю его на твой инструметрон.

Секунда длиною в вечность.

Еще одна – объемом с Юпитер.

Еще одна – длительностью с историю Вселенной с момента Большого взрыва.

– Я сама знаю, что мне нужно, а что мне не нужно, капитан Датто’Месса.

Полани вскочила с кровати и, едва не разнеся в клочья примитивный электронный замок капитанской каюты, вышла прочь.

Капитан поднялся с места, прошел к двери и закрыл забастовавший механизм вручную. Затем что-то набрал на своем инструметроне и, вздохнув, выключил устройство.

Совсем не так он представлял себе финал разговора со своей пусть и неофициальной, но все же приемной дочерью. Совсем не так. Но «положа руку на сердце», как говорят люди, иного ожидать и не стоило. Полани крепкая, она справится.

А вот он, старый идиот, поступил в высшей степени глупо, разрешив былой любовнице «поговорить» с Николасом. Но ситуацию уже не изменишь. Очень хочется, но не изменишь. Придется жить и с этим грузом на плечах. В конце концов, у кварианца всегда есть возможность искренне извиниться перед народом. Дирак’Син это наглядно доказал.

Глава четвертая

2235 г. За 6 месяцев до событий Главы 1.

За последние полгода Вайлет психологически вымоталась едва ли не больше, чем за двадцать восемь лет службы на Марсе. Понятное дело, никто не обещал светлого пути, усыпанного розами. И женщина понимала, что фигней в расслабленном режиме комиссары не занимаются. Однако то, что навалилось на нее сразу после отпуска и до сих пор и не отпускало, уж простите невольный каламбур, иначе как трудовой каторгой и не назовешь.

Будний день обычно начинался без пятнадцати шесть. Вайлет просыпалась под сигнал инструметрона, вставала с кровати, шла на кухню, включала рацион-печку (ужасная вещь, не вздумайте покупать домой!), потом брела в соседнюю комнату, где был оборудован персональный тренажерный комплекс. Там Вайлет и просыпалась окончательно. Затем — душ, новое белье, свежая одежда, кухня-гостиная, рацион из печки, ампула стимулятора. Последнее обязательно, если спишь меньше шести часов, а Вайлет уже забыла, когда добиралась до кровати раньше полуночи.

Затем из дома на улицу, поздороваться с консьержем (он же охранник), преодолеть систему защиты общественного жилища (еще минус полторы минуты на опознание), далее через маленький, скудно озелененный двор до стоянки аэрокаров. Будь Вайлет не комиссаром, а, скажем, помощником или простым аналитиком, она бы использовала общественный наземный транспорт и добиралась бы до офиса на полчаса дольше. Но со статусом приходят и привилегии, поэтому от своего жилища Вайлет возносилась на служебном аэрокаре. Правда, привилегий не хватало, чтобы выделить дорогую машину с гравикомпенсатором, поэтому приходилось терпеть всю эту ерунду с перегрузками и прочей чепухой, к которой женщина привыкнуть так до сих пор и не смогла.

Путешествие воздухом, слава богу, занимало менее двадцати минут. Аэрокар приземлялся на четвертую крышу «Шпиля Семи Небес» – высоченной даже по меркам послевоенной Земли башни-новостройки. Возведена она была там, где до Войны располагался головной офис Совета Евразии – в старом-старом, едва ли не древнем городе Ньюраш на берегу Черного моря. Совсем-совсем давно, еще до слияния европейской и азитской частей континента в единое государство, здесь располагалась военная база Российской Федерации — практически зеркальная той, которая располагалась по другую сторону моря, в портовом городе Севастополис. Обе базы формировали так называемый Южный щит, оберегающий русское государство от поползновений арабов.

Обычно небоскреб Комиссии по этике сокращали в именовании и называли просто «Семь» или «Семерка». Тем более, что евразийские архитекторы со вниманием отнеслись к этническому наследию и выполнили здание в виде огроменного семисоставного terem – национального русского жилища доисторических времен. Колоссальная громада Семерки блестела в лучах солнца днем, и прожекторов – вечером, не без гордости подставляя световым потокам огромные А-образные скаты промежуточных «крыш». Очень красиво.

Хотя местные, из числа темноволосых и смуглых потомков этнических русских, хором говорят, что у строителей получился не славянский terem, а какая-то семиэтажная китайская пагода.

Как бы то ни было, Семерка ожидала Вайлет каждый будний день, и иногда в выходные. Аэрокар садился на выдвижной платформе, Вайлет пешком преодолевала тридцать метров, отделяющих ее от места работы, после чего рывком погружалась в рабочее пространство.

Если кто-нибудь думает, что спецагенты ежедневно спасают мир, путешествуя по Солнечной системе, а в краткие моменты между спасениями заседают в шикарных залах, постукивая отполированными ногтями по лакированным поверхностям круглых столов из натурального дерева, то этот кто-то – феерически наивный человек.

Комиссия по этике, включая всю обслугу и собственные вспомогательные службы, насчитывает восемьдесят пять с небольшим тысяч человек. Это, напомним, на все население Солнечной системы, составляющее по самым скромным подсчетам около восьми миллиардов. Карликовый по демографическим показателям Мигрирующий флот, где и двадцати миллионов не набрать, не считаем.

То есть членов Комиссии по этике среди всего населения – чуть больше одной тысячной доли процента. Тот, кто называет Комиссию при этом «мощнейшей спецслужбой» – еще больше, чем феерически наивный человек. Просто идиот.

В реальности комиссары вообще не занимаются тем, что принято называть «агентурной работой». Их для этого исчезающе мало, и каждый полевой оперативник в Комиссии стоит куда больше, чем его вес в нулевом элементе. Использовать столь дорогостоящий ресурс для опасных и рискованных полевых операций – непозволительная роскошь. Тем более роскошь, если учесть, что полноправных комиссаров в Комиссии менее двадцати процентов численного состава организации.

К слову, об оперативных сотрудниках. Один из них, Ален Мортимер, регулярно отправляется «в поле», но это исключение из правил. Руководство использует старого вояку лишь потому, что он чудесным образом выходит целым из самых злых заварушек, а кроме того, имеет уникальный талант исчезать в толпе, несмотря на весьма колоритную внешность. Среди коллег Вайлет темнокожий агент вообще считается заговоренным, хотя сама женщина всей этой мистической чуши не верит.

Почти все «оперативники» занимаются исключительно офисной работой. Сидят себе перед своими терминалами, читают доклады, изучают обстановку и выдают распоряжения той или иной структуре Ассамблеи. Слава богу, здесь все выстроено и отлажено: ни один правительственный или корпоративный чиновник не имеет возможности противостоять указаниям Комиссии по этике – много сил и времени убито, чтобы довести до всех и всякого, что комиссары могут надавить на кого угодно.

В редчайших случаях комиссары по этике берутся за дела сами. Но это должны быть действительно Дела с большой буквы, и далеко не всякого еще оперативника делегируют с ними разбираться.

Чтобы добраться до рабочего места с посадочной площадки, Вайлет приходится преодолеть несколько систем защиты, каждая из которых – маленький технологический шедевр. Системы не столь интеллектуальны, сколь тупо мощны. Причем проявляется это не только в скорости секвенирования генетического материала, сколько в количестве техники на кубический метр объема. Вайлет не раз слышала, как система охраны вырубала действующих сотрудников только из подозрения на подделку генетического кода. В большинстве случаев дело объяснялось просто подхваченными вирусами, которые локально переписывали геном здоровых клеток. Те случайно попадали в геноанализаторы системы авторизации, и настроенная в параноидальном режиме техника вставала на дыбы.

Словом, заболевать какой-нибудь вирусной гадостью боялись все сотрудники Комиссии без исключения. Очнуться в терапевтическом боксе с дикой головной болью от перенесенного шок-излучения – не самое лучшее начало трудового дня.

Вайлет послушно прошла все процедуры аутентификации, затратив на это почти десять минут. Забрала свои вещи из мюонного томографа, удостоверение – из иридиевого принтера (каждый рабочий день присутствия в офисе комиссар получает жетон, заново собранный на молекулярном шифрогенерирующем принтере) и, наконец, прошла на рабочее место.

Статус Блад как полноценного комиссара до сих пор не подтвержден официально, поскольку испытательный срок любого нового агента Комиссии составляет от трех до семи лет. Все это время за новичком закреплен статус проуб-комиссара, то есть сотрудника на испытательном сроке. Это никак не сказывается на его полномочиях, однако накладывает некоторый отпечаток на его быт.

В частности, у Вайлет нет своего рабочего кабинета, в отличие от такового (и почти всегда пустующего) у Алена. Женщина делит довольно просторное, но все-таки общее помещение на сорок втором этаже с тремя коллегами. Двое из них вообще не оперативники, и занимаются исключительно аналитической деятельностью. Третий же – в таком же, как и Вайлет, статусе проуба. Он куда дольше в Комиссии, чем Вайлет, и ходят слухи, что вот-вот его все-таки назначат полноценным комиссаром.

Впрочем, все статусные подробности, отличающие одного сотрудника от другого, совершенно бессмысленны, когда дело касается личности коллеги Вайлет. Ибо все, кто знает историю Войны хоть мало-мальски и кто хоть чуток интересуется подробностями тех дней, без сомнения, слышали об этой персоне.

Это женщина. Ей почти семьдесят, но выглядит она на тридцать с хвостиком, обладает потрясающей фигурой, очаровательной улыбкой, является предметом вожделения подавляющего большинства самцов из числа обслуживающего персонала, и носит знаменитую фамилию Лоусон.

Оперативник Лоусон.

Знающие люди (а куда чаще – нелюди) впадают в плохо скрываемый ступор, когда слышат это имя. К счастью для Комиссии, ей довелось нанять на работу не легендарную сверхпреступницу, правую руку всечеловеческого предателя Призрака, а ее генетическую сестру. Ориана Лоусон, предупрежденная всезнайкой Мирандой, покинула Горизонт и счастливо избежала коллизий, связанных с потоком Красной энергии. В нужное время (после разрушения сети Ретрансляторов) она оказалась в нужном месте – на орбите Нептуна. Достаточно далеко, чтобы оставаться подальше от рубки за Землю, но и достаточно близко, чтобы иметь возможность вернуться на историческую родину.

Да, все в отделе знают, что Ориана – искусственный человек. Однако таковых на Земле больше полутора миллионов (не считая почти миллиарда клонированных), и сейчас это уже никого не пугает и не отталкивает. Впрочем, поискать еще кого-нибудь, кого может оттолкнуть внешность женщины, почти полностью унаследованная от смазливой сестрички.

Вайлет прошла к своему месту, привычным движением щелкнула по экрану терминала, выводя его из задумчивости, и повесила курточку на спинку кресла. Несмотря на летний сезон, окрестности древнего вечнозеленого Ньюраша на берегу незамерзающего моря совершенно не баловали теплой погодой. А уж ветер…

– Привет, Вай, – поднял руку из-за своего экрана Грегори Ист, один из соседей-аналитиков Блад.

Родом Грегори был из местных, отлично говорил на кавказском диалекте русиша (искажая при этом свое имя на местный манер, с ударением на второй слог), и на вид практически не отличался от «всеземного перцентиля» – в меру смуглая кожа, темно-карие, почти черные глаза, постоянная двухдневная небритость, среднестатистическое телосложение и рост около ста восьмидесяти.

– Три два в пользу Ори, – провозгласил аналитик.

– Пошел в жопу, – с уыбкой ответила Вайлет. – Мы с Лоусон не соревнуемся.

– Ну разумеется, – хмыкнул Грегори.

В этих двух словах буквально сквозило нелицеприятное для Вайлет сравнение внешности двух проуб-комиссаров, почти равных по возрасту и идентичных по статусу, но кардинально отличающихся друг от друга внешне.

– Еще раз сказала, иди в жопу, – повторила Блад. – Тебе все равно ничего с ней не светит, самец. Она вдвое тебя старше…

– Вайлет, Грегори, доброе утро!

Ага, а вот и сам объект обсуждения.

– Представляете, там Сатрия опять с вирусняком на входе запалилась, – улыбнулась Ориана своей знаменитой улыбкой.

– То есть сегодня до обеда работаем втроем, – констатировал Грегори. – Это хорошо. Две бабы на голодный желудок я еще как-нибудь переживу.

Ориана привычно усмехнулась, да и Вайлет не удержалась от улыбки. Показные комплексы Грегори, связанные с его окружением в виде «цветов жизни… иногда пахнущих чересчур сильно», были привычны всем обитателям Четвертого отдела. Тем не менее, несмотря на излишнюю склонность к показушничеству, Грегори был славным парнем и великолепным аналитиком. Подавляющее количество выжимок, которые очень сильно упрощали работу Вайлет, приходили именно от него.

– Как дела у Алена? – поинтересовалась Ориана, усаживаясь на свое место – чуть по диагонали и напротив Вайлет. – Вчера от него ничего не было слышно.

– А меня-то что спрашиваешь? – удивилась Блад.

– Ну, вроде как он твой куратор.

– И что?

– Да так, ничего, – снова блестящая улыбка. – Просто я думала, тебя интересует его работа. Но ладно, забудь.

Вайлет пожала плечами.

– Интересует, конечно же, – сказала Блад. – Но пока начальство даже не намекало, чтобы я как-то там поддерживала Мортимера в работе. У него свои проекты, у меня свои.

– К слову о проектах, Блад! – подал голос Грегори. – Я тебе там еще вечером кинул результаты исследования по марсианскому артефакту. Извини, сильно хорошо ничего не развиднелось. Там тупо все закрыто синекожими. Не подключая армейскую разведку, я тебе больше ничего не накопаю.

– Спасибо, Грег, – Вайлет открыла личный кабинет в терминале. – Да, вижу. Да, спасибо еще раз.

– В любое время, – отозвался мужчина и снова погрузился в работу.

Ориана тоже молчала, с немного ленивым видом тасуя что-то там у себя на экране, и Вайлет, наконец, погрузилась в рутину.

Работа комиссара по этике сводится к трем основополагающим задачам.

Задача один – контролировать поступление агентурной информации по деятельности копораций, в том числе и входящих в ЕАСО. Агентурная информация, слава всем богам, сначала проходит через сито верификации в Отделе первичного анализа («проверяльщики»), затем поступает в ведение операторов Отдела прикладного анализа («сортировщики»), где с данными работают мощные ВИ, и только после этого экзабайты информации переходят в ведение бесчисленных ассистентов Первого подкомиссариата. Там сотрудники Комиссии занимаются уже ручной сортировкой по тегам и заголовкам, вникают в суть поданных сообщений и принимают решение о том, бросать ли документы на рассмотрение аналитиков уже собственно оперативных, номерных Отделов, или же перепоручить проблему местному самоуправлению Ассамблеи.

Если информация о правонарушениях или других сомнительных деяниях каперов оказывается слишком деликатной для разруливания на местах, то она подается в номерные Отделы. Всего их девятнадцать – по числу официально классифицированных направлений хозяйственной деятельности внутри Ассамблеи. Вайлет работает в Четвертом Внешнем, то есть четвертом из пяти Отделов, которые занимаются экзоугрозами безопасности Ассамблеи. Проще говоря, она разбирает тучу навоза космического происхождения. К превеликому несчастью, большая часть этого навоза связана с инопланетянами, поэтому Вайлет приходится очень плотно контактировать с Комиссией по внешним связям. Так уж получилось, что Блад не понаслышке знакома с методами работы вайчаев, поэтому особого желания общаться с «погонщиками нелюди», как называют вайчаев в других Комиссиях, не возникает. А приходится.

Вторая задача, стоящая перед Комиссией по этике, заключается в контроле вооруженных сил Ассамблеи. Здесь, слава богу, комиссар Вайлет Блад не при делах, поскольку ее статус еще не позволяет залезать в дела ВКСА. Однако другие отделы Комиссии по этике этим занимаются.

Де-юре держать ушки на макушке в этом плане дожна Отдельная дисциплинарная комиссия при Управлении собственной безопасности Генштаба ВКСА. Но де-факто большая часть проявлений «неправомерных действий в среде военных» благополучно минует зоркие глаза УСБ, и отлавливается уже по каналам Комиссии по этике. На этот счет у Комиссии с Генштабом постоянные, что называется, жесткие терки. Военные очень не любят, когда за их действиями следят гражданские, тем более Комиссия по этике. В свою очередь коллеги Вайлет терпеть не могут хронически присущее всем «погонам» чувство гордыни, который в Комиссии считается чуть ли не главным из смертных грехов чиновничьего сословия.

Наконец, третья из основных задач, также стоящая перед Вайлет сотоварищи, это разрешение межрасовых конфликтов – разумеется, в тесном сотрудничестве с вайчаями и Комиссией по межрасовому сотрудничеству. Многие обыватели путают представителей КМС с работниками КВС, наделяя межрасовиков полномочиями вайчаев. На самом деле разница есть, причем существенная.

Комиссия по межрасовому сотрудничеству является своего рода Министерством иностранных дел внутри Ассамблеи. Это сильно политизированная структура, костяк которой составляют опытные дипломаты и юристы-междурасовики. КМС формирует переговорные процессы, выступает в качестве посредников, налаживает торговые взаимоотношения с инопланетянами и между ними, и так далее.

В то же время вайчаи осуществляют только административно-надозорные функции в отношении инопланетян, сотрудничающих с человечеством. То есть принять на работу или выгнать в расположение своей расы, наладить деятельность шпионов или еще какие прелести там… В общем, классическая бюрократия в ее самой что ни на есть истинной форме. С сопутствующими коррупционными лазейками, разумеется. В этом смысле вайчаи – первый внутренний враг Комиссии по этике после военных.

К счастью, работа по контролю комиссаров-вайчаев, равно как и слежка за остальными Комиссиями Ассамблеи, полностью в ведении самого многочисленного из Отделов Комиссии по этике – Нулевого. Именно там сосредоточена агентурная элита, именно там работают непробиваемо честные (в понятиях Комиссии – этически совершенные) товарищи, доставляемые в офис и из офиса в бронированных аэрокарах с непроницаемыми стеклами. Вайлет как-то доводилось сталкиваться в коридорах с так называемыми нулевиками – ощущения остались крайне сильные и неприятные. Блад, знающая нутро людей более, чем неплохо, всерьез сомневалась, что перед ней вообще представители homo sapiens. Биороботы в одинаковых тускло-серых деловых костюмах, с ничего не выражающим лицом и непременно прикрытыми спецвизорами глазами. И не сказать, что с виду какие-то прям мега-боевики, но знающие люди намекнули, что легендарные белорубашечники Службы безопасности Марсити по сравнению с этими серыми товарищами – что моль против мухобойки.

А самое страшное, что есть в нулевиках – это даже не их запредельные для обычного человека возможности, а железобетонная уверенность в собственной правоте. Это не значит, что все агенты Нулевого отдела – отмороженные законники, нет. Это значит, что принимаемые ими решения априори не могут быть рассмотрены как не этичные. По сути, это философия канувшего в небытие Спецкорпуса тактической разведки, но возведенная в абсолют. Если Спектры, наделенными сверхполномочиями, все-таки оставались личностями со своими взглядами, а кроме того, были подсудны Совету Цитадели, то у оперативных сотрудников Нулевого отдела вообще нет и не может быть судей, как и не может быть неправоты. Любое препятствие действиям Нулевика – гарантированное обвинение в препятствии правосудию с последующим наказанием, зачастую даже не жестким, а жестоким.

Такие порядки, признаться, долгое время напрягали Вайлет, пока ей (наверняка в полном соответствии с планом руководства) не дали на ознакомление трехсотстраничный документ-хронику действий Нулевиков в самых разных обстоятельствах. Решения оперативников Нулевого отдела в юридическо-правовом поле кочуют от одной стороны к другой и обратно. От полного игнорирования вопиющего, казалось бы, преступления, и до устранения человека на месте за совершенно рядовое нарушение далеко не самых важных параграфов местного законодательства.

Однако документ не только перечислял последовательность событий, но и нес в себе ссылки на подробные, засекреченные отчеты по действиям «Ноль-спектров». Некоторые из отчетов были доступны для Вайлет, и чем больше таких отчетов читала бывший детектив, тем большим уважением и даже страхом проникалась к «биороботам».

Сотрудники Нулевого отдела всегда, во всех ста процентах случаев докапывались до истинных устремлений и действительных мотивов действия объектов своего разбирательства. И принимали решение, руководствуясь именно ими, а вовсе не соответствием действий местному или всеобщему законодательству. Например, так был лишен не только должности, но и свободы замдиректора орбитального завода «Кориолис». Рабочие его разве что не на руках носили за великолепные условия труда, стабильную и высокую зарплату, а главное – за всецельную поддержку профсоюза в переговорах с владельцами предприятия. Собственно, Комиссия по этике заинтересовалась этой выдающейся личностью именно по обилию благодарственных сигналов от рядовых рабочих.

Выяснилось, что за внешним великолепием директор прячет в шкафу даже не скелет, а целый склеп, набитый костяками. Оказывается, он в течение семи лет методично вовлекал в работу предприятия инвестиции от крупнейшего наркокартеля Южной Америки, отмывая деньги с серьезными отрицательными процентами, и принимая на работу проштрафившихся наркокурьеров, которым на Земле стирали личность – вместе со всеми воспоминаниями и оперативными навыками. Первое и второе затем накладывалось фальшивое – по данным из Службы управления персоналом того же орбитального завода. Рядовые сотрудники, раз в месяц проходящие «проверку навыков и рефлексов» на нелегально установленном ментокопире, не замечали ничего предосудительного в том, что работа с каждым днем приносила им все большую радость, вплоть до полного отторжения каких-либо еще интересов, кроме труда во благо фирмы. Неудивительно, что за последние четыре года с орбитального производства не уволилось ни одного рабочего, включая даже выходы на пенсию.

Как это сказывалось на деятельности орбитального завода? Да никак, кроме уже упомянутых благ и «благ» для сотрудников. Могло ли это навредить бизнесу? Ни в коем случае – поток денег от наркодельцов уверенно увеличивался. Является ли этичным превращение рабочих в придатки к станками и вовлечение криминальных средств в работу независимого космического подрядчика? Безусловно, нет, но ведь и жалоб не было. Были ли обнаружены убедительные следы преступления, гарантирующие суровый, но непредвзятый и справедливый суд? Очень мало. Подозреваемый успел подчистить всю бухгалтерию и даже уничтожить ментокопир.

Но в разговоре с Нулевиком – выложил все как на духу, а впоследствии подтвердил все сказанное в суде.

Говорят, директору завода осталось помахать гравихаммером¹⁶ на Ганнимеде еще то ли шестьдесят пять, то ли пятьдесят шесть лет. Такая вот высшая справедливость, ребятки.

– Вайлет Блад?

Женщина оторвалась от терминала и подняла взгляд.

– Да, я, – ответила Вайлет. – Чем могу помочь?

Дежурная фраза, которую чуть ли не силой забили в привычки Вайлет, прозвучала донельзя фальшиво. Любой здравомыслящий индивидуум разом понял бы, что здоровая, почти двухметровая бабенция в форме комиссара по этике погружена в работу и совершенно не собирается ничем и никому помогать.

– Меня зовут Ленар Иванов, – представился посетитель. – Я из КВС, отдел прямых переговоров.

– Очень приятно.

Здесь Вайлет была почти искренней. Ей действительно было очень приятно. Очень приятно оторвать взгляд от бесконечных отчетов и сводок и, наконец, отвлечься на посетителя.

Посетитель был весьма себе недурен по мнению Вайлет. Краем глаза женщина заметила, что и красотка Ориана тоже поглядывает на Ленара Иванова. Оперативник Лоусон своими потрясающе голубыми глазами бросала быстрые взгляды в сторону терминала коллеги.

Лет сорока-пятидесяти (если не пробирочный), темноволосый, с высоким лбом и хорошо заметными залысинами, но ликом весьма гармоничен. Глубоко посаженные серые глаза, плотные, почти сросшиеся над переносицей брови и окладистая, тщательно отформованная короткая борода, закрывающая нижнюю часть лица. Пожалуй, не самая типичная внешность для офицера КВС, где по обыкновению работают товарищи ну совсем уж неприлично «телевизионной» внешности.

Одет мужчина был в классический костюм дипработника, от которого словно бы пахло этикетом и учтивостью на пару с крайней степенью цинизма и просчитанных телодвижений. В общем, дипломат как дипломат.

– Чем могу помочь? – повторила Вайлет.

– Мы можем поговорить наедине, комиссар Блад?

– Можем.

Блад с удовольствием выбралась из-за терминала, и проводила дипломата в «стекляшку» – небольшую переговорную, застекленную полуматовым пластиком.

Закрыв за собой дверь, Вайлет пригласила гостя присаживаться, и сама устроилась напротив – за скромным, но массивным столом, удобным для работы с многочисленными планшетными данными.

– Я вас слушаю, – сказала Блад.

Собеседник учтиво кивнул, затем полез рукой в карман пиджака, и спустя пару секунд на столешнице оказался небольшой черный приборчик с ежикоподобной антенной и двумя зелеными огоньками сигнальных светодиодов. Мужчина нажал на невидимую кнопку, и в дополнение к двум зеленым зажегся еще один голубой огонек.

– ПВФ? – догадалась Вайлет.

Когда-то она и сама работала с портативными подавителями волновой функции, но тогда они были куда больше в размерах.

– Не совсем, – краем губ улыбнулся Ленар. – Это так называемый «выродок». Он не переформатирует волновую картину, накладывая на нее белый шум, а полностью экранирует распространение электромагнитного излучения в пределах пяти метров.

– Тогда тут скоро станет жарко, – усмехнулась Вайлет. – Тепловое излучение, знаете ли…

– Знаю ли, – оборвал женщину дипломат. – Извините, Вайлет, у меня очень мало времени. Я знаю, вы не большой ценитель изысканных манер, и я не собираюсь устраивать вам показуху с дипломатическим этикетом, вы все равно не оцените. Давайте кратко и по делу, не против?

Вайлет откинулась на спинке стула.

– Я не против, – произнесла женщина. – Если уж вы настолько меня изучили, что знаете, что я люблю и не люблю.

– Пришлось изучить, – чуть извиняющимся тоном сказал Ленар Иванов. – Ну а если честно, я знаю про вас и ваши похождения почти все. Мой отдел весьма плотно контактирует с руководством всех народов и фракций, населяющих Систему, и мне многое удалось узнать о вас и от матриарха Этиты, и от Главы Ордена Паладинов, и даже от адмирало Аррано. Он высоко отзывался о ваших… кхм… оперативных навыках.

– Да уж, – хмыкнула Блад.

– Таких оперативных, – улыбнулся дипломат, – что адмирала за случай с вашим демаршем чуть не лишили звания и корабля.

– Мне нужно было спасать Дирака. Несчастный кварианец был совершенно ни при чем.

– Ну, не совершенно, конечно же…

– Не совершенно, да, – Вайлет хлопнула ладонью по столу. – Но, во-первых, он своим поступком полностью искупил все грехи, а во-вторых…

– Тише, тише, комиссар Блад, – Ленар широко улыбнулся. – Я ни в чем не собираюсь вас обвинять, офицер. Вы интуитивно выбрали наилучший путь. Более того, именно вам, а не Дираку’Сину наша система обязана спокойствием, азари – жизнью восемнадцати тысяч человек, а Мигрирующий Флот – временной стабильностью в их закостенелом, но сильно рефлексирующем обществе. Кварианские инакомыслящие еще не скоро восстановятся после гибели своих радикально настроенных товарищей, а там, глядишь, и совсем другие условия наступят… Впрочем, мы отвлеклись. Я позвал вас на частную беседу для того, чтобы передать сообщение от одной вашей знакомой. Увы, она настояла на том, чтобы я передал это лично, из уст в уста. Доверять средствам коммуникации она не решилась.

– Говорите, – произнесла Вайлет.

Блад казалось, что она уже знает, кто к ней обращается. Такую степень паранойи могла демонстрировать только одна женщина в Солнечной системе. Впрочем, правильно ли называть азари женщиной – тот еще вопрос.

– Госпожа Пассанте просит передать вам следующее, – произнес дипломат, после чего взгляд мужчины резко остановился, а выражение лица потяряло всякие оттенки осмысленности.

Изменился и голос. В нем, словно в старинной аналоговой записи, пусть и с искажениями, но отчетливо читался азарийский тембр одной известной голубокожей авантюристки.

– Блад, у меня мало времени, – с такой знакомой Вайлет азарийской холодностью начал дипломат. – И я не могу ничего доверить электронике, почему – объяснять слишком долго. Короче, Блад. Я сейчас на Земле, отсиживаюсь в «Тессиаре». Архив пришлось опечатать и оставить на Церере под охраной. В общем-то, в нем уже мало нужды, поскольку я отправила тебе все по Редактору, что только возможно. Сейчас же у меня другая тревога: я потеряла взаимопонимание с Советом матриархов. Связаться через Этиту не получается, она куда-то делась. Однако по моим каналам удалось выяснить, что матриарх пропадает где-то в области Юпитера – то ли на Ганимеде, то ли на Европе. И это как-то связано с Т’Сони-младшей. Сама девчонка еще полгода назад спешно эвакуирована с Марса на Титан, и я не могу до нее достучаться. Тот кварианец, который был с ней, тоже пропал из виду. Мне все это очень не нравится.

В чем суть. Мне удалось узнать, что Этита направила на Землю одну из наших. Причем это совершенно точно не дева, то есть вариант с пополнением «Тессиары» не рассматривается. Досье девчонки я тебе отправляю с верным мне человеком – тем, кто сейчас рассказывает тебе все это моим голосом. От себя прошу крайне внимательно отнестись к этому случаю. Что-то в нем не дает спокойно расслабиться моим синим ягодицам, и мне это не по нутру.

Очень тебя прошу провентилировать это дело по своим каналам, и если найдешь повод поделиться со мной наблюдениями, пожалуйста, приезжай, побеседуем. Адрес центрального офиса «Тессиары» не изменился, найдешь в Интранете.

Собственно, это все. Поцелуй за меня человека. Он хороший.

На этой совершенно неожиданной в исполнении доктора Пассанте ноте монолог Ленара Иванова и закончился. Мужчина вернул себе осмысленный взгляд и чуть виновато глянул на собеседницу.

– Этому всех дипломатов учат? – поинтересовалась Блад.

– Нет, – улыбнулся мужчина. – Только тех, кто осуществляет коммуникации. Я осуществляю.

– Очень впечатляет.

– Спасибо, – снова улыбнулся Ленар. – Одна из проблем этого метода в том, что ты понятия не имеешь, что тащишь в голове, а вытащить это оттуда легче легкого при помощи хорошо известных химических препаратов. Так что…

– Так что, лучше не попадаться, – поняла Блад.

– Да, лучше не попадаться, – кивнул Ленар. – Надеюсь, вам было полезно то, что я… что сообщила наша с вами общая знакомая?

Блад не знала, что сказать.

Конечно, весточка от Пассанте сама по себе приятна. Прошли уже те времена, когда Блад считала голубокожую той, кем считают подавляющее большинство матриархов и матрон азари – циничными стервами-биотичками. У Блад не было ни раздражения, ни неприятия и личности Пассанте, и ее методов. Некоторую усмешку вызывала разве что бесконечная ее паранойя, но у кого из нас нет слабостей?

При всем этом Пассанте – не паникерша. Никак не паникерша. Азари хладнокровна и решительна, а трудности ее только мотивируют, что хорошо было видно по событиям на Церере. Если Пассанте видит тревогу, причем настолько серьезную, что азари привлекает к очевидному нарушению субординации комиссара-междурасовика, это уже сигнал. Одному богу известно, сколько раз голубокожая трахалась с этим симпатичным бородатым мужчиной, и как на это посмотрел бы тот лубочный ataman с Цереры, но…

Пассанте частенько дует на воду, но видя горячее — она называет это горячим, и никак иначе. К предупреждениям долгоживущей авантюристки нужно относиться с должной долей внимания.

– Большое спасибо, очень полезно, – произнесла Вайлет, отвечая на вопрос дипломата. – Что-нибудь еще?

– Да.

Мужчина достал из кармана пиджака диск с данными и толкнул его по столу. Вайлет подхватила носитель и вопросительно взглянула на Ленара Иванова.

– Данные от нашей с вами знакомой, – сказал дипломат. – Зашифрованы, конечно же. Ключ у вас есть.

Ключа у Вайлет не было.

– Вообще-то, ключа у меня нет, – призналась женщина.

– Извините, помочь не могу.

Мужчина склонился над столешницей и выключил приборчик. Убрал коробочку в карман, поднялся и почтительно кивнул собеседнице.

– Спасибо за уделенное время, комиссар. Всего хорошего.

Не мешкая, дипломат покинул переговорную, и Вайлет не оставалось ничего, кроме как вернуться на свое рабочее место. Грег и Ориана с интересом глядели на коллегу, без малейшего слова выражая всю палитру своей заинтересованности. Их можно понять, рутина Четвертого отдела кого хочешь научит ценить вот такого рода внезапные «приключения». Без сомнения, визит комиссара-дипломата к таковым относился в полной мере.

– Чего хотел? – спросил Грег.

– Хорошенький, – мурлыкнула Ориана.

– Всем ша, – произнесла Вайлет, плюхаясь за терминал. Стул под ее весом несчастливо крякнул.

Шутки шутками, а сидячий образ жизни как-то вот так внезапно добавил Вайлет с десяток кило совершенно лишней живой массы. На фоне ее бывших девяноста это, конечно, сущая ерунда, а фигура-то и вовсе от этого лишь выиграла, добавив необходимой любой зрелой женщине округлостей там и сям. Однако сама Вайлет к своему нынешнему состоянию относилась без энтузиазма, констатируя среди прочих проявлений «округления» и серьезно упавшие физические кондиции. Так, по утру она уже не осиливала и пятидесяти отжиманий – в бытность свою полицейским на Марсе не проблемой была и сотня. При земном одном «же», конечно же.

– Ори, – Блад повернулась к напарнице. – У тебя же был сводный каталог программных ключей за последние десять лет?

– И не был, а есть, – ответила Лоусон. – А что именно нужно?

– Вот бы я знала, – буркнула Блад.

Открыв содержимое носителя данных, Вайлет потерянно бегала по перечню зашифрованных папок, пытаясь найти хоть малюсенький след к тому, чем именно закрыта информация.

– Похоже на старый азарийский военный шифр, – раздался голос над плечом.

Вайлет обернулась. Ориана стояла рядом, внимательно заглядывая в терминал коллеги и нарушая при этом целую кучу запретов Отдела.

– Перешли мне образ, я посмотрю, что можно сделать, – сказала Лоусон.

– Хорошо. Только большая просьба не вскрывать без меня.

Вайлет не считала нужным подключать Ориану к своим делам. Во-первых, это опять же было запрещено правилами, а во-вторых, не было никакого желания погружать коллегу в этот голубожопый азарийский бедлам имени паранойи доктора Пассанте.

***

Азари пошевелила пятками, разгоняя волну по поверхности шикарной ванны, что украшала собой номер «Хилтон-Сидней». Подобно большинству соплеменниц, азари терпеть не могла человеческое издевательство над водой, поэтому никогда не добавляла в воду никаких пенообразователей и так далее. Любой, зашедший в ванную (а ее не отделяло от спальни вообще ничего, кроме гидрофобного силового поля), мог бы лично оценить совершенство азарийской фигуры в естественной, так сказать, среде обитания.

Да, азари произошли от морских млекопитающих, в отличие от очевидно сухопутных homo sapiens. И азари до сих пор очень любят воду и могут находиться в ней сутками без малейшего вреда здоровью. Теплая же вода для голубокожих – и вовсе что-то из разряда божественного. Лишенное внешней терморегуляции тело, погружаясь в блаженные глубины горячей ванны, буквально открывается навстречу родной среде, растворяется в ней. Миллиарды узлов распределенной нервной системы азари входят в контакт с жидкостью на молекулярном уровне, открывая ионный обмен и настраивая сверхчувствительные к электрическому потенциалу рецепторы. Азари ощущают малейшие колебания водной субстанции на расстоянии в сотни метров, а уж их подводный слух и вовсе великолепен. Например, голубокожие отлично слышат, и даже отчасти понимают земных дельфинов, ставших для азари чем-то вроде инопланетных любимцев, а для человеческих дельфинариев – фантастическим источником дохода в межрасовой торговле.

Но это было тогда, до Войны. Совсем недавно по азарийским меркам, но так давно для людей. Сегодня же дельфины остались только на Земле. Увы на Титане, под куполами Автономии, нет места для искусственных водоемов.

Гонорар, осевший на платежной карточке, приятно согревал душу, тело нежилось в теплой ванне, но мысли были далеки от расслабленно-безмятежных. Было что-то в этой молоденькой девочке глубоко неправильное. И великолепный, изысканно безошибочный английский с таким же естественно земным евразийским акцентом, и очевидная молодость, выраженная в сверхконтрастных генетических следах на лице, и даже мужчина-помощник – немолодой темнокожий субъект с необычно белыми, почти серебряными волосами, – все это напрягало Трию Нувани.

– Терминал, связь! – прикрикнула Трия.

– Пожалуйста, назовите вызываемого абонента.

Голос ВИ инструметрона столь же привычен, сколь и безнадежно противен. Слишком уж много лет Трия Нувани из всех своих собеседников вынуждена выбирать именно виртуальный интеллект бездушного куска железа и прочих синтетических материалов.

– Информационная система Хилтона! – приказала Трия.

– Вызываю, – отозвался ВИ. – Хотите переадресовать сигнал на терминал в ванной выгородке?

– Да.

В углу тут же активировался голографический подиум, а голо-камера бесстыдно уставилась на азари. Трия знала, что процессор номера «замылит» ее обнаженную фигуру, но самой Нувани эти человеческие комплексы были непонятны и смешны. В среде голубокожих не принято стесняться своего тела. Это же, считай, все равно, что стыдиться цвета глаз или родового знака на лице. С последним у чистокровки-Трии, конечно, очевидные проблемы, и «татуировка» проявляется только пару раз в азарийский год, да и то крайне слабо. Однако вот тела своего Нувани не стыдилась. Это не раз и не два приводило обслуживающий персонал отеля в состояние, близкое к шоку. Горничные или сервисмены, которых Трия всегда охотно запускала в номер, бывало, остолбевали, глядя на разгуливающую по комнатам обнаженную азари.

Но в шикарном номере Нувани всегда находились одно или два помещения, куда она уходила, не в силах сдержать улыбку при виде комплексующих homo. Увы, среди обслуги не встречались такие, какие интересуют Трию. В этом смысле сама азари на редкость капризна. И хотя капризы эти давно уже выведены в верхние слои сознания силами профессиональных ксенопсихологов, Трия не считала необоходимым как-то с ними бороться. Убийственная по мощи, почти лишающая рассудка жажда общения с брутальными человеческими самцами не приносила решительно никаких неудобств ни сейчас, ни ранее.

Впрочем, раньше эта жажда была ярче, ибо так и не была утолена в полной мере. Сегодня же она удовлетворяется регулярно, а потому стала чем-то обыденным, не сказать постыдным.

– Сервис-бюро отеля «Хилтон-Сидней» приветствует вас. Чем мы можем помочь нашему уважаемому постояльцу?

Трия поморщилась. Субтильная фигурка виртуального метрдотеля вызывала у нее чуть ли не физическую тошноту. Уж моральную так точно.

– Мне нужна информация по гостям моего номера. Они вышли примерно полчаса назад.

– Из вашего номера выходили два человека, – вежливо сообщил ВИ. – Вас интересует имеющаяся в нашем распоряжении информация о них?

– Да.

– Данного рода информация защищена Законом о защите персональных данных, уважаемая госпожа Нувани, – тут же отозвался ВИ. – Мы можем предоставить крайне ограниченную информацию о ваших гостях.

– Мне нужно все, что вы можете о них сообщить.

– С удовольствием, госпожа Нувани, – физиономия ВИ исказилась в неестественной, запрограммированной улыбке. – В вашем номере были двое. Один из них человек, второй – представитель расы азари. Представились они как господин Албахар Мейт и госпожа Элайна Биг. Базовые личные данные господина Мейта не могут быть оглашены без его разрешения в соответствии с Законом о защите персональных данных. В отношении госпожи Биг, как представителя не эндемичного населения планеты, данный запрет не действителен, однако информации о ее личности нет в публичном реестре временно проживающих на Земле представителей рас Галактики. Нет о ней информации и в октрытом перечне, зарегстрированных в Межмировом каталоге инопланетных персоналий.

Вот оно, подумала Трия.

Вот это и есть основное. Азари возрастом явно более полусотни, которой нет в Перечне, – это очень, очень странно. В свое время людям лишь чудом удалось избежать обвинений в ксенофобии, когда под нажимом агонизирующего Альянса была проведена грандиозная перепись «инопланетных форм разумной жизни». Понятно, что для многих азари силами Совета были придуманы откровенно фальшивые опознавательные данные. Соплеменницы Трии вообще чувствовали себя не в своей тарелке, находясь под огнем критики за события с «Путем предназначения». Однако в Перечне были зарегистрированы решительно все голубокожие, за исключением членов Совета и их ближайшего окружения. Но об этих дамах люди имели подробную информацию по дипломатическим каналам.

– Есть ли информация по азари в человеческих базах данных? – спросила Трия, не особенно надеясь на ответ.

– Да, есть, – ровно отозвался ВИ.

Трия от неожиданности дернулась и чуть не захлебнулась в ванной. Профыркавшись и неэстетичным движением выбив неприятную пресную воду из носа, азари повернулась к голопроектору.

– Что за информация?

– О вашей гостье в человеческих базах данных есть информация, – тупо продиктовал информатор. – Данная информация не подлежит публичному разглашению согласно ограничениям, наложенным Законом о неразглашении личных данных.

Нувани вторично чуть не утонула в ванной, на этот раз от понимания степени своей непроходимой тупизны. Ну что ж, сытая жизнь востребованного специалиста по глубоководным исследованиям рано или поздно должна была сказаться на умственном потенциале.

– Госпожа Элайна Биг – человек? – азари задала невозможный при других обстоятельствах вопрос.

– Пожалуйста, поясните вопрос, – ВИ доброжелательно улыбался, но Трия знала, что такого рода ответ означает «я – тупая шатта, поэтому ничего не понял из вашего идиотского вопроса».

– Присутствует ли личный идентификационный номер госпожи Биг во внутрисистемном перечне регистровых данных граждан Земного сектора Ассамблеи миров?

– Да, присутствует. Подробная информация о личности госпожи Элайны Биг не может быть выдана согласно ограничениям, заложенным…

– Замолкни!

Азари рывком выпрыгнула из ванны и присела на пол. Сам мини-бассейн представлял собой выемку в целногранитном полу огромной санитарной части жилой комнаты отеля. Гранит подогревался, и Трия легко ощущала это тепло кожей, все еще мокрой, и потому ультимативно чувствительной. Тепло касалось не только ягодиц, но и других, еще более деликатных в сенсорике частей тела азари. Люди ошибочно полагали, что голубокожие используют эти зоны так же, как самки homo sapiens. Самим азари сие заблуждение совершенно побоку, поскольку при необходимости они действительно могли спариваться с землянами, и не всегда без удовольствия. Однако сама Трия никогда не опускалась до подобного грехопадения, предпочитая исключительно биотическое растворение в сексуальном партнере целиком, а не восприятие лишь его одной, пусть зачастую и весьма солидных размеров частички.

С исключениями, конечно же…

Богиня, как же недавно и в то же время давно все это было. Еще полвека назад она была молодой и наивной простушкой, едва окончившей университет и путешествующей от планеты к планете в поисках остатков протеанской цивилизации. Неявно полемизируя со своей наставницей, Трия небезосновательно считала, что ей вполне под силу заткнуть за пояс саму Лиару Т’Сони. Однако с началом Войны карьере независимого ученого пришел конец. Умерла и личность молоденькой романтичной дурочки. Ну а за тем, что учудил Альянс после ухода турианцев, вместе с объектом той наивной романтики погребены и добрые чувства к людям. Все, что осталось от молодой и наивной Трии Нувани – это один из двух воинских жетонов, который она получила по наследству от совершенно неизвестного ей человека из Южной Америки. Этот человек оказался дядей того, кому она обязана жизнью, кого она действительно считала подарком судьбы, но с кем так и не удалось построить свою судьбу.

Увы, люди недолговечны и, более того, умирают почем зря за свои убеждения. А их у Джимми было много, и далеко не все из них оказались полезны в меняющемся на ходу человеческом мире. Человек выбрал свой путь – путь борьбы за умирающие идеалы в разрушающемся обществе пирующих победителей. Выбрал свой путь – и прошел его до конца. Даже не зная, что его оборвавшийся путь превратит молодую, полную надежд и желаний голубокожую девочку в классическую по земным представлениям азари – холодную, циничную биотическую суку.

Впрочем, это все дела давно минувших дней.

Сегодня же другая новость. Одна из них, из настоящих азари, оказывается зарегистрированной в качестве гражданки Земли! И более того, она же оказывается тем самым человеком, которому Титан велел оказать всестороннюю помощь!

Конечно, после всего произошедшего на Европе¹⁷ Трия вправе послать Совет матриархов куда подальше. Однако на этот раз ей не пытались приказывать, и ее даже не пытались шантажировать, что порой случалось пару десятилетий назад. Ее просто по-хорошему попросили. Причем попросила та, в честности и порядочности которой Трия Нувани никогда не сомневалась. Да что там говорить… Пожалуй, матриарх Этита была тем единственным светлым пятном в Совете, который еще как-то позволял считать сборище старых параноидальных дур легитимным инструментом выражения воли азарийского народа.

Трия вышла из ванной части комнаты, оставляя на полу мокрые следы. Любой сторонний наблюдатель-человек, увидя это действие (ну, если бы смотрел на следы, а не на задницу азари), серьезно бы задумался о собственном психическом здоровье: влажные отпечатки на полу не очень соответствовали внешнему облику изящных голубеньких ступней. Однако это было бы его, человеческой, проблемой. И то ровно до того момента, пока Трия не заметила бы подозрительного внимания к своим следам. Потом бы все утряслось.

Все-таки жизнь в человеческом обществе накладывает определенные отпечатки и на самих азари.

Трия быстро вытерлась гидрофильным полотенцем, затем втерла в кожу гель против ее сверхчувствительности, оделась в неброский брючный костюм и, стоя перед зеркалом, подвела фальш-брови – единственный полезный подарок от своей бывшей наставницы. Злые языки говорят, что у Лиары брови были настоящими, генетически присущими семейству Т’Сони – предателям азарийской расы. Но злые языки на то и злые. Сама Нувани отлично знала, что человекоподобные признаки на лицах Лиары – лишь косметические фантазии, как и у еще нескольких тысяч азари, живущих и работающих в среде землян.

К слову, как и у этой загадочной госпожи Биг.

Трия, не торопясь, собрала документы в еще один пережиток человеческой культуры – дамскую сумочку, – и вышла из номера. Услужливый автоносильщик дернулся было за багажом постояльца, но увидел отсутствие груза и послушно вернулся в коридорную нишу.

На первый этаж Нувани спустилась бегом по лестнице, игнорируя лифты. С некоторых пор ей остро не хватало воздуха всякий раз, когда она попадала в тесное закрытое помещение. Подарок с Европы, пропади она пропадом. И благодарить за подарок тоже нужно Совет.

Ладно, будет вспоминать о былом.

Трия выпорхнула на первом этаже, быстро подошла к стойке регистрации и, состроив классическую голубокожую дурочку, рассказала вот буквально только что состряпанный сюжет. Мол, один из гостей позабыл важные документы. Нет-нет, вручить их можно только лично. Нет, это не который человек, а которая азари. Да-да, конечно, она может сама вручить девушке эти документы, время есть. Нет, конечно же, она не собирается никому ничего доверять.

Разумеется, разговор с девушкой-регистратором оказался пустым делом. Не в компетенции обслуживающего персонала решать подобные вопросы. Вышедший на шум администратор гостиницы тоже поначалу занял категоричную позицию, но несколько милых похлопываний нарощенными ресницами (привет, еще одна человеческая фишечка!) и едва ощутимое касание мужчины за локоть сделали свое дело – администратор сдался и провел Трию в служебное помещение. Там он «под большим секретом» раскрыл персональные данные госпожи Биг, считанные при помощи ДНК-секвенирования и сверенные с Всесистемной базой данных.

Трия не сдержалась – расхохоталась в голос. Ну конечно же, как она могла не узнать легендарную Тэссэ’Гильхомо – «человекозари» в вольном переводе на английский. Было дело, рассказами о невероятной Биби-землянке зачитывались все молодые жительницы Титана. В то время колония только строилась, причем строилась на человеческие деньги и под покровительством хунты ЕАСО, де-факто совершившей государственный переворот и занявшей непривычно ксенофильную позицию. Многие азари на волне интереса к внезапно изменившимся людям, живо интересовались земной культурой. Без сомнения, факт рождения (!?) ребенка-азари в человеческой семье не мог остаться без внимания.

Вот только вопрос: неужели Биби-землянка настолько по-человечески глупа, что думала, будто может обмануть молекулярный сканер системы безопасности «Хилтона»?

Нувани поблагодарила администратора (впрочем, без обещаний), выскочила обратно в лобби, прошла здоровый холл насквозь и уже почти добралась до дверей на улицу, как позади ее окликнули. Трия обернулась.

– Госпожа Нувани? – произнесло нечто, стремительно подходя к азари.

– Да, это я, – ответила Трия. – С кем имею честь?

– Я комиссар Блад, – ответило нечто. – Мне с вами нужно поговорить.

Трие совершенно не улыбалось разговаривать с этим нечто: здоровенной, выше и больше когда-либо виденных человеческих женщин, да еще с мощным, вибрирующим низким голосом, больше подходящим людям-мужчинам. Тем не менее, Нувани отлично понимала и то, что словом «комиссар» обычно именуют себя те, кто очень, очень не любят неповиновения хотя бы в самом малом.

– Мы будем говорить здесь, в дверях? – спросила азари.

– Разумеется, нет, – улыбка человеческой суперсамки оказалась довольно дружелюбной. – Я уже заказала местечко в местном ресторане. Не откажитесь пообедать со мной?

Трия Нувани заново оглядела это чудо природы и как можно нейтральнее пожала плечиками.

– Я подозреваю, комиссар, что ваше присутствие как-то уже исключает возможность отказа с моей стороны, нет?

Глава пятая

2236 г. Новая Атландида, Периметр, Северо-западный сектор, Голубой остров, жилой район.

У этого острова, как и у тысяч других, есть свой номер. Под ним он числится на схемах Атлантиды, под этим номером прописана во всех служебных базах данных. Но никто не называет его иначе, как Голубым, и этому есть исчерпывающее объяснение.

Часть этого объяснения сейчас стояла перед Арридой. Вернее, две части.

Одна – администратор «контрольно-пропускной службы», на вид еще совершенно молодая, лет сто-двести, девушка с прихотливой и угловатой снежно-белой «татуировкой» на лице, выдающей в азари дочь кварианца или кварианки.

Особа стояла за небольшой стойкой сразу после досмотрового помещения, где Арриду разве что не разобрали на атомы, проверяя на скрытое оружие. Некоторые считают азари параноиками, но турианец знал, что на Земле, тем более на Атлантиде, любые меры предосторожности не выглядят избыточными.

Молодой офицер пристально считывала данные со своего терминала, стоило Арриде отдать свой айди на сканирование. Судя по довольному покачиванию головой, девушка в целом была довольна тем досье, которое ВИ собирал на Минара-Арриду Лабракуса.

Вторая азари – куда более в летах, судя по телосложению – стопроцентная матрона. На ней, как и на сослуживице, военизированный по дизайну брючный костюм. Тем не менее, ничего общего с легендарной боевой экипировкой азарийских десантниц. Аррида попытался определить, кто был отцом этой тессиарской девы, но не преуспел. Темно-фиолетовые родовые знаки мало того, что сильно потускнели, так еще и не говорили однозначно о генетической истории азари. Такое бывает – обычно «нейтральные» фигуры означают, что азари или чистокровка (да-да, хоть и редко, но встречаются чистокровные азари с родовыми «отеческими» знаками на лице), или была зачата без особых на то чувств родителя-матери. Последнее вероятней. Аррида покопался в памяти, куда в свое время переложил немало архивных данных, и припомнил, что азари несколько раз запускали гиперфертильную программу в рамках борьбы с генетическим вырождением. Плоды этой программы, десятки тысяч девочек-азари, получали приют в самых разных частях Республики и воспитывались в приемных семьях. По-видимому, перед Арридой стояла одна из тех самых «дочерей никого», к которым в среде голубокожих относились лишь чуточку лучше, чем к чистокровкам.

– Добро пожаловать в Нос Атлантис, господин Лабракус, – произнесла молодая азари. – Ваша личность подтверждена. Вам назначена встреча с кем-нибудь из резидентов острова?

Аррида вздохнул.

Конечно же, никто ему ничего не назначал ни здесь, на маленьком островке, именуемым азари Нос Атлантис (буквально «Порт Атлантида»), ни где-либо еще. Случилось так, что он вообще не особо много общался с голубокожими. До войны азари были далеко, а после – хоть и близко, особенно сейчас, но совершенно недоступны. На Земле проживают в основном или вольные голубокожие авантюристки, или же сотрудницы нескольких азарийских консорт-агентств. И те, и другие, стараются не заводить тесных контактов среди местного населения, и турианцы – не исключение.

Однако здесь, на Нос Атлантис, расположены представительства всех «голубых домов» планеты, включая знаменитую «Тессиару». И только здесь можно найти ту, с кем он хотел бы увидеться.

Аррида был совершенно не уверен, что однажды встреченная им азари сохранила свою профессию и является профессиональной Спутницей. Скорее, просто чувствовал… Мда. Ощущал, правильнее сказать.

То была совершенно случайная встреча в лондонском гетто, когда война Альянса с остатками турианского флота казалась неизбежной, а немногочисленные азари из числа застрявших в «зоне временно интернированных лиц» пытались сохранить чувство собственного достоинства, когда выслушивали постоянные издевки со стороны собратьев Арриды. Мало кто из турианцев, да и вообще мало кто из находящихся на Земле инопланетян знали, что вообще произошло с «Путем предназначения-2», и с чего бы его капитану корабля подставлять свою расу. Однако дело было сделано, азари получили грандиозный политический скандал на свои прекрасные головы, и ничем не могли помочь давним союзникам-турианцам в их жестком споре с представителями Альянса.

За что и оказались в списке тех, кого застрявшие в гетто дети Палавена ненавидели почти так же сильно, как людей.

Аррида был, пожалуй, единственным турианцем, не разделяющим ярость своих соплеменников ко всем подряд, включая ни в чем не виноватую голубокожую девушку – совсем еще молодую и… На языке вертелось слово «непорочную», но вот что-что, а с этим у конкретной девушки все было плохо. После того, как Аррида выручил ее из очень неприятной истории, молоденькая азари посчитала нужным отблагодарить своего спасителя. Как могла. Так Аррида впервые познал, на что способны профессиональные Спутницы. Ощущения остались сильные.

– Нет, – произнес, наконец, Аррида. – Боюсь, я незваный гость.

– Мы рады любым гостям, – улыбнулась офицер. – Но в свою очередь боюсь, что если у вас не назначено встречи, то я не смогу обеспечить вам пропуск на остров. Но может быть, вы скажете, кого хотите посетить, и мы свяжемся с ней?

– От знакомых, – произнес турианец, – я узнал, что здесь проживает азари по имени Нейлина.

Девушка-офицер скосила необычные для азари зеленые глаза на служебный терминал.

– Да, – кивнула азари. – У нас тут живут две Нейлины. Одна из них, Нейлина Иммала, прибыла совсем недавно. Наверное, вам она нужна?

– Не знаю, – честно ответил Аррида. – Мне нужна та Нейлина, которая работала ассистентом Спутницы Шаиры.

Вторая азари, стоящая по правое плечо от Арриды, неожиданно кашлянула. Турианец обернулся на матрону.

– Не обращайте внимания, – произнесла женщина. – Просто я удивлена. У нас весьма редки гости, помнящие довоенные имена.

– У меня неплохая память.

– Да, я уже заметила, господин Лабракус, – улыбнулась азари. – И я уверена, госпожа Нейлина Они отдаст должное вашей памяти.

– Да-да, верно, – добавила со своего места молодая азари. – Госпожа Они действительно работала на Цитадели. Но откуда вы…

– Думаю, это неважно, Арелла, – прервала соплеменницу азари-матрона. – Просто свяжись с ней и скажи, что с ней хочет увидеться ее лондонский друг-турианец.

Аррида резко повернулся к женщине. По спокойному, уверенному выражению лица голубокожей нельзя было понять истинных мыслей азари. Может быть, она считает его подонком, который воспользовался беззащитностью молоденькой Нейлины, попавшей в переделку. А может, он автоматически занесен в список тех инопланетян, которых голубокожие именуют «анзала кэвай», то есть «чужой, но достойный».

– У нас маленький остров, господин Лабракус, – произнесла женщина, видя настороженность в глазах Арриды. – Что знает одна из нас, то обычно знают все. Особенно если это касается чести и достоинства нашей расы.

Турианец повернулся к молоденькой азари. Нет, та совершенно ничего не понимала. Может быть, не понимала даже больше, чем сам Аррида.

– Арелла, пропуск готов? – все так же, не отрывая взгляда от гостя, спросила старшая.

– А, да, конечно! – девушка закивала. – Все сделано.

– Отлично.

Женщина кивнула сослуживице и, повернувшись к выходу, сделала учтивый жест рукой, приглашая гостя на выход – к двери, ведущей на остров.

– Еще раз добро пожаловать на Нос Атлантис, – произнесла женщина. – Уверена, госпожа Они будет рада вас видеть.

Аррида сделал пару шагов в указанном направлении, но внезапно обернулся и посмотрел на старшую из двух голубокожих.

– Простите, – спросил турианец. – Как ваше имя?

– Его точно нет в вашей безупречной памяти, мой друг, – улыбнулась женщина. – Но лично для меня будет высшей честью, если вы его запомните. Меня зовут Ардения Арденис. Хотя меня тут больше знают как капитана Арденис.

– Я запомню, – произнес Аррида.

***

Нос Атлантис – небольшой остров, меньше полукилометра в длину, и всего триста с небольшим метров в ширину. И на нем проживает меньше тысячи азари, и только их. Собственно, поэтому его и прозвали Голубым. Ну а кроме того, Нос Атлантис расположен ровно в центре «азарийского» сектора Атлантиды – строго по северо-западному лучу застройки.

Азари на Земле не считаются зажиточной расой. Официальная позиция голубокожих такова: Миссии азари на любом из небесных тел Ассамблеи приносят хорошие деньги, но все они идут на обустройство колонии на Титане. Вот уже больше двадцати лет азари не принимают внешних инвестиций в свое капитальное строительство, и более того, уже почти выплатили все долги, набранные в свое время у человечества. Сама Ассамблея категорически отвергает сам факт кредиторства азари, объясняя это пережитками «альянсовской эпохи», однако азари непоколебимы – каждый год выплачивают в Межрасовый фонд Ассамблеи кругленькую сумму.

При этом у них остаются деньги на то, чтобы построить целый город на отдельно взятом острове, да еще расположенном далеко не на самом бедном участке Атлантиды.

По очевидным причинам Аррида никогда не был на Нос Атлантисе, и первое впечатление – шок, граничащий с потрясением. Турианец и подумать не мог, что можно вот так просто взять, и воспроизвести на совершенно чужой планете кусочек своей родины. Это безумие, но азари справились – решительно все постройки Нос Атлантиса либо повторяли таковые с мира Тессии, либо очень сильно напоминали. Два изящных голубых исполина-небоскреба играют, видимо, роль делового и административного центров, а здания поменьше, также в классическом азарийском стиле, напоминают маштабную копию одновременно и Армали, и Тесс’Коэлло, и еще полудюжины красивейших городов азарийских миров. Присмотревшись, Аррида узнал даже пару кварталов, похожих на мегамуравейники пограничного Иллиума.

Сопровождающей у турианца была ну совершенно уж молоденькая азари – Аррида был готов поклясться, что ей нет еще и пятидесяти, то есть девчонка родилась уже в послевоенное время, здесь, на Земле. Отчасти это подтверждали и родовые пятна на лице, по молодости неимоверно контрастные. Судя по рисунку, отцом голубокожей был человек.

– Давно на Земле? – спросил терзаемый любопытством Аррида.

– Что? – азари вздрогнула и широко открытыми (конечно же, голубыми) глазами уставилась на гостя.

– Спрашиваю, давно прилетели на Землю? – повторил Аррида.

– Да я и не улетала никогда, – засмеялась девушка. – Я местная, плоть от плоти Нос Атлантис.

– То есть…

– Ну да, – кивнула девушка и прислонилась к перилам воздушного труботрама – на удивление небыстрого, но потому одаряющего своих пассажиров редким шансом по-настоящему оценить великолепие азарийской архитектуры. – Я тут родилась. Случайно, можно сказать.

– Случайное рождение азари? – усмехнулся Аррида. – Никогда не думал, что это возможно. Насколько мне известно, азари не залетают по неосторожности, как люди или турианцы.

– Ничто не случайно, – покачала головой девушка. – И всему свое место во Вселенной. Моя мать до сих пор работает компаньонкой и считает, что я – лучшее, что могло произойти в ее жизни.

– А отец?

– Отец обо мне не знает, – спокойно произнесла азари. – И это к лучшему. У него своих детей штуки три, любящая супруга и хорошее место в планетарной администрации. Зачем испытывать его психику?

У Арриды не было ответа на этот вопрос.

Капсула труботрама остановилась на уровне пятого или шестого этажа, и Аррида со своей провожатой вышли, можно сказать, прямо в окно здания. Краем глаза турианец заметил еле видимое мерцание кинетического барьера, прикрывающего весь этаж. Разумная предосторожность, особенно в свете того, что многие из подонков Периметра имеют собственный летный парк, а Служба Безопасности Атлантиды сосредоточена на Архипелаге. Остров азари, не следует забывать, все-таки ближе к периферии, чем к центру.

Помещение, в котором оказался Аррида, было оформлено как заурядный офис. Конечно же, по азарийским меркам заурядный – обилие гладких, словно струящихся сверху сплошным потоком стен; непременные псевдоковровые дорожки, напрочь гасящие звуки шагов; обязательные для азарийских помещений скрытые лампы, подсвечивающие потолок мягким оранжевым светом в цвет родной звезды азари – Парниты.

– Сюда, господин Лабракус.

Провожатая немного неловким, юношеским, лишенным азарийской отточенности жестом указала в сторону одного из коридоров. По нему они прошли примерно полсотни метров, после чего уперлись в тупик. Прямо по центру коридор оканчивался дверью.

– Госпожа Они ждет вас, – произнесла девушка. – Приятного времяпрепровождения, господин Лабракус.

Арриде показалось, что васильковые глаза девушки озорно блестнули.

Безымянная азари вежливо поклонилась и оставила турианца в одиночестве. Аррида вздохнул и повернулся в сторону двери. Сейчас он увидет ту, которую…

Он не снимал с себя ответственности за события тех лет. Оставить азари на попечении хорошего знакомого, хоть и человека, тогда не только казалось хорошей идеей, но и реально ею было. Аррида уже все организовал, оставалось только решиться – и сбежать из закрытого района Лондона. Сбежать в одиночестве, только так оставались шансы избежать поимки в течение пары дней.

Аррида снова вздохнул и шагнул к двери. Блеснул сканер, на мгновение осветив визитера. Добродушно пискнул сигнал, и дверь бесшумно откатилась в стену. Аррида набрал воздуха в грудь, и шагнул через невысокий порог.

Если все помещения по ту сторону двери были просто пропитаны офисным духом, то это представляло собой совершенно иное. Арриде не доводилось бывать в жилищах азари – он так и не посетил миров голубокожих. Однако стоило турианцу оглянуться, тут же показалось, что именно так и должна выглядеть квартира высокопоставленной азари.

Разумеется, двухэтажная. Разумеется, первый этаж-студия с огромным пустым пространством и не менее огромным панорамным стеклом. Судя по легкому мерцанию за ним, со всем тем же кинетическим экраном, включенным на максимальную мощность. Массивная витая лестница ведет на второй уровень, за лестницей виднеется кухонный блок (любая азари – прирожденный повар, который ни в жизнь не откажется от возможности поготовить лично, даже если живет на условиях полного пансиона).

Чуть дальше вглубь апартаментов – деловая зона, несколько рабочих столов, массив компьютерных ячеек, шкафчики со всякими нужностями. А по другую сторону от лестницы, ближе к Арриде, небольшой, внешне очень скромный диванчик классического позднетессиарского стиля. На диване – включенный планшет. Даже от двери Аррида мог увидеть, что выведено на экран.

Он собственной персоной. Вернее, его учетная запись в системе «Атлантида-Персона». Турианец мог прямо сейчас прочитать на память все далеко не лестные, но в то же время вполне терпимые характеристики, которым бюрократы Атлантиды описали его скромную личность.

Хозяйки видно не было.

Аррида сделал пару шагов к дивану, и тут послышался шорох наверху. Турианец обернулся на звук и не смог сдержать судорожного движения челюстными пластинами.

Она. Они.

Оказывается, вот какова фамилия той, кто раньше называла его спасителем, но теперь имеет право называть Арриду и предателем.

– Здравствуй, Нейлина, – произнес Аррида, глядя снизу вверх. – Ты совершенно не изменилась.

Азари в полном молчании, придерживая длинное, в пол, домашнее платье всех оттенков фиолетового, спустилась по лестнице. С каждым ее шагом Аррида дышал все реже и реже. Наконец, азари оказалась перед ним. Как и раньше, глядя на него чуть-чуть сверху вниз – девушка даже без обуви была на полладони выше маленького турианца.

Аррида бросил взгляд на ступни девушки, чуть выглядывающие из-под длинного подола платья. Азари, как и следовало ожидать, стояла босиком. Изящные четырехпалые ступни в «сухопутной» конфигурации очень походили на человеческие, но Аррида знал, что стоит голубым ножкам азари попасть в родную для них среду – воду, как всякие аналоги с людскими культяпками тут же закончатся. Эволюция азари так и не лишила их ни плавательных перепонок, ни удлиняемых усилием воли пальцев на ногах.

Нейлина Они внимательно оглядела Арриду, словно впервые видела турианца. Молча.

– Ты не хочешь со мной разговаривать? – спросил Аррида.

– Я не знаю, с кем разговаривать, – произнесла девушка. – С ангелом-спасителем, турианцем-предателем или бесплотным духом.

– Духом? – Аррида удивленно щелкнул пластинами. – Духом меня еще не называли. Да и ангел, даже без приставки «арх», из меня весьма посредственный, ты знаешь.

– Знаю, – азари закрыла глаза и нервно, прерывисто вздохнула. – Знаю, турианец. Но я считала тебя мертвым. В гетто объявили о смерти интернированного за номером двести четырнадцать пятьдесят девять. На четвертый день после твоего побега.

21459 – эти цифры были выбиты на его браслете. Грубом, словно в насмешку над высокотехнологичной его составляющей, которая за секунду могла превратить турианца в молекулярную пыль, не тронув никого в сантиметре от Арриды.

Минар-Аррида Лабракус оказался первым и единственным интернантом, сумевшим избавиться от «украшения».

– Как видишь, я жив, – Аррида выпрямился перед азари, сложив руки за спиной. – Было чертовски сложно, но я выжил.

– Я вижу, – азари открыла глаза. Свои необычные темно-серые, почти черные, постоянно блестящие глаза.

Аррида не пытался польстить, заявляя Нейлине, что она не изменилась. Разумеется, азари осталась прежней. Что для тысячелетней расы какие-то жалкие полвека? Девушка оказалась абсолютно такой же, какой была в те времена. Даже тонкие светлые полоски, стекающие от головных гребней на лоб и щеки, без изменений. Разве что Нейлина избавилась от свойственной молодой азари некоторой пухлости прекрасного личика. Над всем остальным в облике голубокожей время, казалось, было не властно.

Азари шагнула к Арриде, оказавшись лицом к лицу с турианцем.

И смачно, с размаху влепила Арриде звучную пощечину, сопроводив ее изрядным зарядом биотики.

Лабракус едва устоял на ногах, отшатнулся в сторону и поймал равновесие лишь на третьем или четвертом шаге. Когда в левом глазу развиднелось, он заметил, что азари решительно движется к нему. Что-либо сделать он уже просто не успел.

Нейлина буквально повисла на шее турианца, прижавшись щекой к онемевшей половине его головы.

– Пятьдесят девять, – срывающимся голосом произнесла азари. – Какой же ты урод! Я чуть не сдохла в той клоаке – просто потому, что не хотела быть там без тебя… Мой маленький Пятьдесят девять…

Азари называла Арриду по его номеру с самого начала знакомства. Не особенно и долгого, если начистоту. Это вполне устраивало Арриду, в то время не доверяющего даже собственной тени. Но эта же паранойя сделала его совершенно невидимым для Нейлины, пожаловавшей на Атлантиду. Это ведь Аррида совершенно случайно узнал, что на Голубом острове с некоторых пор живет одна из ассистенток легендарной Шаиры. У Нейлины же не было ни одного шанса отыскать «своего номерного турианца» в базе Атлантиды – азари просто не знала его имени, а доступа к фото- и видеоинформации жителей Периметра у не представителей спецслужб острова просто не было.

Аррида нерешительно положил руки на талию мягкокожей, мелко дрожащей всем телом девушки… И тут же оказался внутри сияющего голубым свечения – Нейлина не собиралась отпускать его еще раз.

– Нейлина, я…, – начал Аррида, пытаясь объяснить и все сразу, и отдельные эпизоды в частности.

– Молчи, Пятьдесят девять, – шепнула азари. – Помолчи, прошу тебя…

Аррида почувствовал, как его тело погружается в холодный жар азарийской биотики. Второй раз в жизни, и снова в совершеннейшей неготовности к этому. Впрочем, покажите хоть одно существо во Вселенной, кто полностью готово к Объятиям вечности.

– Отнеси меня наверх, турианец, – попросила азари.

Внешность девушки менялась на глазах. Впадая в эмоционально-биотическую горячку, Азари, подобно любой из своих соплеменниц, возвращала себе истинный облик. Тот облик, в котором она предстает перед своим любовником в мире Объятий вечности.

Аррида еще пытался сохранить рассудок, но смирился, когда понял, что ноги сами несут его по витой лестнице наверх, в спальню азари, а сам он несет на руках голубокожую красавицу.

«В конце концов, я действительно урод», – подумал Аррида. – «Если не увидел за «благодарностью» того, что просто обязан был увидеть».

А потом мир схлопнулся в абсолютную тишину и темноту. Объятья вечности переместили турианца и азари в иное измерение.

– Рассказывай, Пятьде…

Азари засмеялась.

– Что?

– Извини, – по-прежнему смеясь, сказала голубокожая. – Я только сейчас додумалась, что для компаньонки не очень-то вежливо называть кого-то по номеру. Ну, ты понимаешь.

Аррида хмыкнул. Да, он как-то и не подумал, что из уст профессиональной Спутницы это действительно звучит двояко.

– Как ты хочешь, чтобы я тебя называла?

Девушка провела пальцем по килевой костяшке турианского корсета. Сейчас, когда истина Объятий вечности схлынула вместе со страстью, азари снова набросила на себя камуфляж нейтральности и выглядела так, как азари выглядят на фото- и видеозаписях. То есть подчеркнуто холодно и, – Аррида не мог избавиться от потаенной ревности, – очень похоже на человеческих женщин. Находясь в чужом обществе, азари инстинктивно выбирают тот внешний вид, который наиболее соответствует большинству окружающих их индивидуумов. Даже если эти индивидуумы – за тысячи и миллионы километров.

Как голубокожие это делают – не знает никто. Пожалуй, даже они сами. Саларианцы, помнится, всерьез занимались сей проблемой, но, вроде бы, также не пришли к четким выводам. Все, что оставили после себя их ученые – это понимание, что азари взаимодействуют с окружающим миром на квантовом уровне, реконфигурируя исходящие электромагнитные волны так, чтобы они искажали истинную внешность голубокожих.

Потому как всякому, кто общался с Настоящими азари, должно быть известно, что настоящая, истинная внешность космических волшебниц, максимально близка к внешности турианцев.

Люди, правда, уверяют, что азари исключительно гуманоидны, вплоть до абсолютного сходства с жителями Земли, но это очевидная чушь. Аррида вторично находился с Нейлиной в потайном мире Объятий вечности, и отлично рассмотрел девушку. Ничего там не было похожего на homo sapiens. И на саларианцев тоже, что бы ни числилось в мозголомных научных отчетах рогатиков.

– Ау, турианец! – девушка царапнула Арриду по щечной пластине. – Как мне тебя звать, мой безымянный герой? Минар? Аррида? Лабракус?

– Друзья зовут Арридой, – ответил он.

– Аррида, – попробовала на язык азари. – Ар-рида. Ты знаешь, что на одном из древних языков азари это означает «Побывавший там, откуда не возвращаются?».

– Теперь знаю, – сказал Аррида.

– А на хелише это «не отступающий».

– Вот как?

– Да, так.

Нейлина, наконец, оставила в покое его челюстную пластину, и, отпрянув от Арриды, улеглась на спину, подтянув на себя сброшенное доселе одеяло.

– Только не вздумай спрашивать, откуда я знаю кварианский, – строго произнесла азари. – Обижусь.

– Не буду, – улыбнулся Аррида. – И да, извини.

– За что? – Нейлина удивленно повернулась.

– За то, – вздохнул турианец. – Что ушел.

– Глупости, – девушка хлопнула ладонью по руке Арриды. – Все я понимаю, не дурочка. Еще там поняла, когда… Ну, когда пришла в себя. Никто мне ничего бы не сделал, ни люди, ни твои соотечественники. Это наше, азарийское, проклятье – нас могут ненавидеть, но вынуждены любить отдельных представителей расы даже в лютой ненависти к нашему виду. Ну и твой знакомый оказался действительно хорошим человеком. Даже не пытался приударить за красивой синей попкой.

Голос азари смеялся, но глаза оставались совершенно серьезными. Что, впрочем, не помешало девушке тут же с притворным негодованием пнуть турианца в коленку под одеялом.

– Но ты бы хоть мог бросить весточку, что жив-здоров!

– В том-то и дело, что не мог, – произнес Аррида. – Меня гнали аж до Гонконга – по хемиосигнатуре, я ее два месяца выводил противохимией. А уж когда попал в Китай, стало не до того, чтобы давать знать. Там вся страна в руинах. Я застал эвакуацию с Кастеля, в курсе? Я думал, знаю, что такое массовые убийства. Нас там крепко задавили бомбардировками с орбиты, но… Поверь, даже Палавену не приходилось так хреново, как пришлось людям в мегаполисах Азии.

– Я слышала…

– А я видел, – Аррида прикрыл глаза. – Это хуже, чем кошмар, Ней. Это какая-то… Какой-то ад на Земле, выражаясь метафорами людей. Собственно, тогда я и понял, что вся эта история с… Ну, между нами и Альянсом, это не трагедия и не преступление со стороны людей. Это галактических масштабов фарс, который все осознают как реальность. Нас называют безумцами, нами пугают детей. Но поверь, после того, что с Землей сделали Жнецы, удивительно, что само слово «инопланетянин» не стало ругательным. В это просто невозможно поверить, Ней. Миллионы трупов, ровным слоем устлавшие улицы сожженных дотла городов. Жнецам не хватало мощностей по переделыванию людей в хасков, и…

– Ари, – рука азари снова коснулась его кисти. – Хватит. Ты вернулся. Это прошлое, оставь его духам истории.

– У истории не бывает духов, Нейлина.

Аррида, наконец, открыл глаза, и страшные видения если не исчезли, то хотя бы померкли. Турианец повернул голову к девушке – голубое личико азари хоть и по-прежнему смущало своей человекоподобностью, но… умиротворяло. Да, наверное, это лучшее определение.

– Ари, наверное, это прозвучит банально…, – начала азари.

– Банальность не порок, Ней, – вымученно пошутил Аррида.

– Наверное, ты прав, – азари вернула такую же невеселую улыбку. – Но я хочу сказать тебе, что я… Ари, не уходи больше, ты мне нужен. С тех самых пор, извини… Ну, то есть я не извиняться тут собралась, но…

Азари дернулась всем телом.

– Да Богиня всезнающая, – произнесла совсем тихо, почти шепнула Нейлина. – Признание в любви из уст голубокожей проститутки! Полная дичь, наверное.

– Нет.

– Но это правда! – азари не унималась. – Я компаньонка. Ну, то есть высокооплачиваемая проститутка. А ты честный, до колик в печени правильный турианец.

Аррида рывком перевернулся под одеялом, устроившись на боку и вонзив взгляд в голубое личико девушки. Азари дышала неровно, глаза блестели пуще обычного, и девушка прикусила губу, как делала это обычно в состоянии крайнего волнения.

Аррида положил жесткую, трехпалую ладонь на живот азари.

– Нейли, – произнес турианец. – Перестань. У нас у каждого своя роль. Я – человекоубийца, костерожая чужая тварь. Ты – человеколюбимица, ультрагуманоидная мимимишечка.

– Мимишечка? – нашла в себе силы улыбнуться девушка.

– Ну, это сленг такой, – объяснил Аррида. – Я не про то.

– А про что?

Нейлина прикрыла руку турианца своей ладонью и потащила ее по животу вниз… туда, «в низовья», как изящно выражаются азари.

– Давай не смешивать наши роли и нас самих, – сказал Аррида.

Как раз в это время его пальцы оказались в самом низу. Девушка снова прикусила губу и затаила дыхание.

Находясь в ультрагуманоидном облике, азари наследовали многое из особенностей самок человеческого вида. А именно, гиперчувствительность там, в этих самых «низовьях».

– К Богине все эти роли, – выдохнула азари, не открывая глаз и прижимая турианскую ладонь к себе. – Я хочу реальности. Твоей реальности, турианец. Без биотики. Возьми меня, турианец. Я слишком долго ждала тебя и пряталась за Объятьями. Не хочу больше прятаться.

Девушка на секунду развела бедра и захватила ими ладонь Арриды. Его руку словно обожгло огнем Требии. Влажным горячим огнем.

Мгновение – и азари, сбросив одеяло, оказалась на любовнике. Из уголка левого глаза Нейлины капнула одинокая слеза, но азари уже не плакала. Темные глаза голубокожей оказались прямо над лицом любовника.

– Возьми меня по-своему, номер Пятьдесят девять, – попросила азари.

Аррида не собирался противиться.

Ему тоже надоело играть роли. И прямо сейчас не очень хотелось повторения холодного огня Объятий. Горячий и влажный огонь возбужденной азари обещал совершенно новые ощущения – настолько новые, что Аррида как будто разом сбросил лет тридцать-сорок.

– И, к слову, Пятьдесят девять, – шепнула азари на ухо Арриде, нащупывая собою напрягшуюся частичку турианца. – Вот именно так ты у меня номер один. Не пугайся, если я застонаю…

***

Игры с огнем остались позади, причем неоднократные и даже не двухкратные. С сиквелами и триквелами. Аррида сам не знал, что в нем еще осталось столько здоровья. Это… Это льстило.

По-очереди приняв душ, они спустились вниз, не забыв одеться. У Арриды выбора не было, а Нейлина облекла себя в совершенно человеческого фасона пушистый халат с вышитыми мультяшными котятами. Столь легкомысленный наряд изрядно повеселил турианца, и он даже сострил на эту тему, мол, именно это и называется «мимимишечка». Нейлина только фыркнула и сказала, что одежду до сих пор приходится покупать у людей Атлантиды, поскольку местная азарийская текстильная фабрика до сих пор в ауте после пожара полугодовой давности.

– Расскажи, что ты ищешь, – сказала Нейлина, с ногами забираясь на диван-уголок, расположенный в кухонной зоне первого этажа.

Аррида разместился более традиционно – на обычном стуле, прямо перед обеденным столом.

– Кроме тебя? – спросил турианец.

– Меня ты уже нашел, – улыбнулась азари. – И только подумай еще раз потерять!

– Я, собственно, не ищу, Ней.

– А что? Я же вижу, тебе нужно что-то еще, кроме меня самой… несколько раз.

Аррида задумался. Как вот сейчас, после такого окончания фразы, сообщить девушке, что он ищет информацию на еще одну азари? Одновременно и сверхизвестную на Земле, и в то же время неимоверно таинственную. Уж очень не нравилось Арриде все то, что сопровождает его «мегаперспективный» контракт.

– Честно, я не думал, что…

– Ари, мы оставили все это наверху, – спокойно произнесла Нейлина. – Сейчас я хоть и в халатике с котятами, но в первую очередь, старший менеджер Нос Атлантис по распределению ресурсов. У меня довольно высокое положение в земной Миссии, Ари. И конечно, чем могу, я помогу. Итак, что ты ищешь?

Турианец вздохнул.

– Ней, мне нужна решительно вся информация по Биби-землянке.

– О как!

Было похоже, что азари в самом деле удивлена.

– Мне нужна вся история ее взаимоотношений с Ассамблеей.

– И даже так!?

– Ну а кроме того, я бы хотел отследить ее следы здесь, на Атлантиде. Все-все. Начиная от момента посадки ее сверхдорогущего космоатмосферного шатла на «Копье Атлантов».

– Биби-землянка на Атлантиде? – удивленно спросила Нейлина. – Вот это новость так новость!

– Так ты не знала?

– Разумеется, нет! – засмеялась азари. – Или ты думаешь, что все до единой азари друг друга за полпарсека чувствуют? Я, разумеется, подниму все связи, и чем смогу… А вообще, это правда она? Просто ее уже больше года никто не видел и не слышал. Говорили даже, она сгинула где-то на Марсе.

Аррида пожал плечами.

– Если это не она, – сказал турианец. – То кто-то, чрезвычайно лихо ее имитирующий. Представилась она мне именно Биби-землянкой.

– Дай вспомню, – Нейлина нахмурилась. – Альена Г’Рос, верно? Она же Алина Гросс, если читать по-человечески.

Турианец кивнул.

– Где ты с ней встречался? – спросила азари.

– В «Армали».

– На предмет?

– Она мой бизнес-партнер. Очень серьезные деньги за весьма простой контракт.

– Который оказался не очень простым, верно? – догадалась Нейлина.

– Не то, чтобы что-то, с чем мы с Ригом не справлялись, но…

– Ригом?

– Это мой напарник и компаньон, – пояснил Аррида.

– Кроган?

Турианец кивнул.

– Ты же читала мой аккаунт, – Аррида метнул взгляд на планшет, что до сих пор покоился на диванчике напротив лестницы. – Там наверняка указано, что я работаю в паре с кроганом.

– Я не вчитывалась, – улыбнулась азари. – И потом, меня интересовал ты, а не твой бизнес. И еще у меня было мало времени. Не представляешь, как суетятся голубые девочки, в гости к которым направляются их герои на белых аэрокарах.

– Я труботрамом направлялся.

– Ну, поэтому я и успела найти нужное платье, – фыркнула Нейлина. – Ладно, разберемся с этой твоей землянкой. Я надеюсь, она не… ну?

– Да храни меня дух супружеской верности! – засмеялся Аррида. – Совершенно не в моем вкусе, честно. Почти на голову выше, к тому же, с она со своим партнером, и я подозреваю, что не только партнером по бизнесу.

– Разберемся, – повторила азари. – Что-то еще нужно, Ари? Извини, что я вот так формально, но когда я не стонаю и не соблазняю, я изъясняюсь сухо, как ветер пустынь Ранноха. Это многолетняя привычка такая.

– Я понимаю, – Аррида кивнул. – Еще я бы хотел понять, не замешан ли в работу со мной и Ригом некий букмекер, держащий с самый крупный Аквариум в Северо-западном…

– Я знаю Мэтью Вона, – перебила собеседника девушка. – Изрядной крутости сукин сын, выражаясь языком людей. Но о нем наши девочки знают все, включая размер члена и привычки по утрам. Эта мерзота не признает Объятий вечности, и потому, сам понимаешь, компаньонки, которых он иногда покупает, не в восторге от него как от клиента. Еще что-нибудь?

– Собственно, это все, – развел руками Аррида. – С нападением на наш офис я разберусь сам.

– Что?! – глаза азари округлились. – На вас уже нападали?

– Да, но это сущая ерунда, – Аррида встал из-за стола. – Шпана какая-то. Риг их походя разнес. Сейчас, должно быть, уже вскрыл данные с камер. Отследим, как миленьких, и выдадим Прокурору.

– Сядь, – почти приказала азари. – Сядь, Ари, прошу тебя.

Турианец вернулся за стол.

– Забудь о Прокуроре, – произнесла Нейлина.

– Это еще почему?

Аррида в самом деле не понимал. В качестве инструмента внутреннего арбитража Периметра Дэн Квай Чжин по прозвищу Прокурор до сих пор осечек не давал. В конце концов, не зря же ему официально платит и СБА¹⁸, и большая часть независимого бизнеса на Периметре.

– Это потому, что услуги Прокурора шесть часов назад официально купил господин Палладий.

– Палладий… Палладий…

Аррида судорожно вспоминал, где он слышал это имя.

– Это часом не тот кварианец, который прессует Атлантиду от Ассоциации? – спросил турианец.

– Он ее не прессует, – ответила азари. – Он ее в прямом смысле держит за яйца. Извини, набралась от людей. Словом, Палладий – это тот, с кем не надо связываться решительно никому. Тут это все понимают, даже очень крутые ребята с Архипелага, не говоря уж о всякой мелочи с Периметра.

– Типа нас с Ригом, я понял.

– Ари, ну перестань! – прикрикнула азари. – Я вовсе не собиралась тебя поддевать.

– Ладно-ладно, я понял, – Аррида дважды кивнул. – Так что там с арендой Прокурора этим вашим крутым Палладием?

– Точно не знаю, – пожала плечами азари. – Девочки шепчутся, что какой-то идиот то ли похитил, то ли грохнул былую любовь Палладия – человеческую девчонку-инженера. Ну, собственно, этому некто уже можно смело брать пистолет в руки и вышибать себе мозги. Я лично глубоко и искренне сочувствую тем, кто переходит дорогу Палладию.

– Понятно.

Аррида снова поднялся из-за стола.

– Ней, извини… мне действительно пора. Я и так… мы и так… Словом, я уже на четыре часа опаздываю. Уже ночь, а мне еще нужно обработать данные контракта от моего подрядчика-инженера.

– О, – улыбнулась азари, также вставая с места, – Так ты крутой, на тебя уже собственные инженеры работают?

– Да, есть такое.

Аррида подошел к девушке, обнял азари за талию и прикоснулся своими жесткими, не приспособленными для ласк губами к щеке Нейлины. Та ответила куда менее целомудренно, с трудом погасив заново разгорающееся синее биотическое зарево вокруг тела.

– А кто твой инженер? – на прощанье спросила азари. – Может, я пробью и его на всякий случай?

– Да не надо, – Аррида махнул рукой. – Вполне безобидная особа. Когда узнала, что работать придется с азарийской аппаратурой, на радостях дала такую скидку, что аж жуть берет.

– Скидку? – с сомнением в голосе переспросила Нейлина. – Что-то не верю я в скидки на Периметре. И все же, дай-ка мне на всякий случай ее контакт. Я проверю. Не помешает.

– Ее зовут Лиза Эндека, – ответил турианец. – У нее целый флот всякой древней техники.

Азари замерла на месте, как вдохнув, так и забыв выдохнуть. Видя, как напряглась Нейлина, турианец настороженно присмотрелся в глаза подруги.

– Что такое? – спросил Аррида.

– Ари, – азари глубоко вдохнула, выдохнула, затем неприятно, нервно сглотнула. – Девку Палладия звали Лиза Эндека. Сам кварианец еще добавляет «вас Терра» к имени. Это ее или умыкнули, или убили. И говорят, что сделал это ее нынешний контрактер – якобы для того, чтобы отжать себе весь этот ее древний флот. Именно его сегодня в первую очередь начнет разрабатывать Прокурор.

Глава шестая

2236 г. Новая Атландида, Периметр, Северо-западный сектор, 1201-й остров.

Дэн Квайчжин по прозвищу Прокурор меньше всего походил на сотрудника прокуратуры или какого-либо из существующих следственных подразделений. А больше всего он был похож на извечных оппонентов прокурорских сотрудников – высокооплачиваемых адвокатов. Великолепный деловой костюм, перманентно начищенные до зеркального блеска туфли из натуральной воловьей кожи, безупречный темно-синий галстук на оттеняющей его строгость голубой сорочке, аккуратная европейская стрижка и довольно приличных размеров, но очень плоский кейс в руке. Пожалуй, этот чемоданчик был единственным, что не куплено в сверхдорогих бутиках Евразии – на кейсе вообще никаких опознавательных знаков, могущих пролить свет на его происхождение.

Визуально мужчину можно было опознать и как азиата с примесью европейской крови, так и наоборот, европейца, имеющего в родне выходцев из тихоокеанско-азиатского региона. Карие глаза, но волосы, хоть и темные, вовсе не сверкают темным обсидианом, как у коренных китайцев. Впрочем, цвет волос в нынешнее время являение непостоянное, как и расцветка радужки зрачка.

Дэн сидел в небольшом кафе. Точнее, перед кафе – на узкой полоске набережной, отделяющей строения от воды. Было уже темно – на Атлантиду накатилась ночь. Полоска набережной хорошо освещалась со стен зданий, болтались и фонарики под куполами-зонтиками, под одним из которых расположился Прокурор.

Несмотря на то, что 1201-й остров Периметра один из самых далеких от центра, все-таки он и не был внешним. До следующей плавучей тверди недалеко, метров двести-триста. Дэн, положив подбородок на сцепленные в замок тонкие, ухоженные кисти рук, меланхолично наблюдал за неторопливо ползущими по водной глади лодочками-рикшами. На корме каждой из них висел опознавательный красный огонек, с носа же светил мощный курсовой фонарь. Цепочка огней тянулась и вдоль борта. Столкновения малых суденышек во всех заливах Периметра, особенно в ночное время, были обычным делом, поэтому все рикши старались максимально обозначить себя на поверхности воды. Удар катера или глайдера в хрупкую шлюпку не оставлял последней никаких шансов.

Сам Дэн пожаловал на остров именно на глайдере, но это не играло никакой роли. При необходимости Дэн мог бы приплыть сюда и на подводной лодке, да хоть бы и вплавь. Для того, кого знала и, чего греха таить, боялась вся Атлантида, вопрос выбора транспорта сводится исключительно к личным предпочтениям, и любое из этих предпочтений уважается окружающими.

Да уж, уважения хватало. Например, официант (очевидно, нелегал из Северной Африки, но уже весьма возрастной чернокожий дядька, явно не первый год на Атлантиде), разве что не выгнал из кафе немногочисленных посетителей, едва понял, кто пожаловал к нему на ужин.

Дэн, впрочем, заказывать еду не стал, ограничившись чашкой фруктового сока плюс три пакетика синтесахара. Прокурор любил сладкое – это знали многие, но никому в голову не приходило поинтересоваться, почему. Сам Квайчжин об этом не распространялся.

– Что-нибудь еще, господин Дэн? – поинтересовался темнокожий официант.

– Нет, спасибо, – мужчина поднял голову и вежливо улыбнулся. – Больше ничего не надо. Я скоро ухожу.

– Хорошо.

Официант склонился в полупоклоне и по возможности быстро исчез, как умеют это делать по-настоящему вышколенная прислуга.

Здесь, на Периметре, не балуются электронными штучками, и посетителей обслуживают по-старинке, живыми официантами. Дэн, чьи отношения с людьми были намного сложнее, чем с бездушными железками, воспринимал это как данность. Может быть, маленький повод к раздражению, но не более.

Дэн ждал доклада от своей группы.

Больше часа назад его люди вскрыли ангар инженера Эндеки и доложили, что девушка действительно исчезла, как и сообщил клиент, выдавая задание. Теперь сотрудники «Следственной службы Дэна Квайчжина», как называлась компания Прокурора, очень, очень внимательно изучали местожительство девушки. Дэн получал информацию в режиме реального времени – приходящий на инструметрон поток данных тут же транслировался прямиком в зрительный центр мозга мужчины. Поэтому он и ограничился соком – стаканчик с желто-розоватым напитком перед лицом не мешал ему прокручивать информацию на фоне темно-синей воды в заливе.

Дождавшись, когда официант юркнет с набережной в помещение, Дэн спросил своего невидимого собеседника:

– Промежуточные выводы?

«Устранение», – уверенно ответил голос в имплантированном наушнике. – «Все очень хорошо подчистили. Базы данных разве что гребешком не прочесаны. Фактор цифровой энтропии меньше восьмидесяти – это явно не рабочее хранилище данных».

– Психопортрет объекта, как я понимаю, особой аккуратности не выдает?

«Не выдает», – согласился собеседник. – «Эндека не была аккуратисткой. Кроме того, ее служебный ВИ отформатирован якобы неделю назад, но анализ физического размещения кластеров информации в хранилищах показывает, что большая часть данных оперативного толка была записана единократно, буквально несколько часов назад. Точнее, в начале седьмого».

– Видеоархивы сняли?

«Да», – ответил голос. – «Запись велась нон-стоп. Увы, здесь всего одна камера, и та только перед дверью в ангар».

– И?

«Подтверждается первичная версия. На записи турианец. С оружием, судя по кобуре на спине».

– На спине? – в голосе Дэна послышалось удивление. – Он что, в броне пожаловал?

Все знали, что турианцы не носили набедренных оружейных чехлов – вместе с широко расставленными в тазу нижними конечностями это затрудняло им ходьбу, заставляя цепляться руками за кобуру.

«Да, в легкой броне. С оружием на спине», – подтвердил помощник. – «Судя по всему, какой-то ПП».

– Продолжай.

«Турианец ушел через четыре минуты после того, как зашел в дверь. Сама дверь не закрывалась. Есть звук выстрела, прослеживается вспышка. Только вот Грегор, что сейчас с аудиорядом возится, говорит, что фазовая картинка по звуку сдвинута на шесть миллисекунд относительно вспышки. Скорее всего, задержка в каскадах аудиопреобразователей, хотя не похоже – железо тут очень хорошее. Кем бы ни была эта Эндека, дерьмом она не пользовалась».

– Хорошо. Камера с инфракрасным захватом?

«Нет, шеф. Я первым делом смотрел, есть ли возможность померить температуру оружия на спине турианца. Нет, сенсоры в ИК-диапазоне не работали. Определить, стрелял ли инопланетянин на самом деле, невозможно».

– Учитывая то, что уже доложил Рафаэль, – усмехнулся Дэн. – Вопрос с турианцем не стоит выеденного яйца. Понятно, что стрелял не он, его здесь даже не было.

Рафаэль Моор одно время, еще до Войны, был штатным криминалистом полицейского департамента Берлина. Старый седой дядька оказался, пожалуй, одним из наиболее ценных приобретений Прокурора за последние двенадцать лет. Неслабые вложения в этого специалиста окупались сторицей – вооруженный современной молекулярно-квантовой анализирующей техникой, Рафаэль был способен выследить, казалось, любого преступника по мельчайшим следам, которые оставляет любой действительный, а не виртуальный объект.

Дэна несколько смущал тот факт, что показания приборов все как одни говорили о том, что турианец побывал в ангаре Лизы Эндеки, но кропотливые исследования Рафаэля этого не подтверждали. Нет, ну действительно очень интересная ситуация. Все до единой камеры внешнего обзора на всех до единого зданиях (где они были установлены, конечно) от лодочной станции до ангара инженера, как сговорившись, показывали визит турианца в ангар и обратно. Некий Минар-Аррида Лабракус зашел в помещение, сделал выстрел, потом подождал какое-то время и вышел наружу. И точно так же, как дошел до ангара, вернулся обратно – по тому же маршруту.

При этом – отсутствие трупа девушки и категорическая озадаченность в результатах исследования Рафаэлем.

– Раф, у тебя там что-нибудь уточнилось? – спросил Дэн.

«Ничего нового, Квай», – ответил криминалист. – «Я уже собираюсь. Выводы все те же – в ангар заходили не менее четырех человек. Все они люди, аромамолекулярные следы обуви, одежды и микрочастиц кожи говорят об этом совершенно явно. Стреляли из пистолета с глушителем – я просканировал весь ангар, но так и не смог обнаружить микробрызги вольфрама, обычно остающиеся на месте стрельбы с открытого ствола. Что касается следов, то тут изрядно все истоптано. Плюс есть следы физического подключения к служебному ВИ – по-видимому, коннектили что-то очень мощное по оптоволокну».

– Очень мощное?

«Да, шеф», – в разговор снова встрял первый собеседник. – «Судя по тому, как чисто заполировали все базы, а они, на минуточку, военным ключом были защищены, поработала очень серьезная ломалка. Подозреваю, ячейка ХТХ, не слабее».

– Все программное подтверждает взлом со стороны «Арриго Секьюрити», верно? – предположил Прокурор.

«Верно», – отозвался безымянный сотрудник. – «Весь этот ржавый флот, что рядом с ангаром на воде болтается, записан теперь на охранное агентство. Ребята тут поковырялись в базах Периметра, все очень хорошо обделано. Некоторым записям какбы по десять лет, но есть все следы недавней переписи на «Арриго». Картина классического отжима – без вариантов».

– Интересно, – снова хмыкнул Прокурор. – Заканчивайте. С этой подставой все понятно.

«Дело в СБА передаем?» – спросил голос.

– Нет, – решительно отозвался Дэн. – Все оставляем как есть. Все базы – полная копия на носитель. Постарайтесь не повредить видео, где турианец в ангар заходит. С этим нужно еще разбираться отдельно.

«Как скажешь, шеф», – произнес мужчина и тут же добавил: – «Ну что, классическая подстава? Второй слой?».

– Классическая, да не классическая, – отозвался тот, кого называли Прокурором. – Доказательная база по видеорегистрации меня смущает. Там в самом деле не через хак картинку наложили?

«Обижаешь, Дэн», – в голосе неизвестного мужчины послышалось искреннее негодование. – «Чистый сигнал. Ну или я не знаю, какую мощность нужно кинуть на то, чтобы синхронизировать фальшивку на восемнадцати наружных камерах, а потом еще на нехило зашифрованном ВИ-сервере весьма толкового инженера. Я и то вскрыл его только потому, что у меня эти военные ключи давно уже по папочкам рассованы. Если бы тупо ломали квантоперебором, это дело для промышленных кластеров лет на семь работы.

Неизвестным собеседником был Айвэн Иванов — бывший невольный сотрудник военной разведки. Они с Дэном много раз пересекались еще до того, как последний подался на вольные хлеба из Следственного отдела Службы внутренней безопасности Земного сектора ВКС тогда еще Альянса. Дэн был классическим военным следаком, проще говоря, менеджером-детективом, но очень неплохим. Иванов же работал в Службе информационного обеспечения, отрабатывал повинность за небольшое пригрешение молодости – взлом каскада управляющей системы военных спутников.

К несчастью, этим случаем заинтересовалась Комиссия по этике, совершенно случайно – по сигналу от вояк. Вообще, это не их спектр задач, но вот так вышло. А упомянутый раздолбай Айвэн Иванов таким вот образом попал в поле зрения военных безопасников. Шалуну предложили простой донельзя выбор: или он отрабатывает двенадцать лет в условиях военной космической тюряги с полным содержанием и с удобствами, или же садится в тюрягу уже обычную, планетарную. Там, правда, посидеть придется чутка поболе – хорошо, если освободят по условно досрочному лет через двадцать пять. А могут и не освободить. Понятно, что хитрожопый русский выбрал первый вариант. Наверняка планировал как-нибудь слинять с Флота, но…

В дело внезапно вмешалась большая, мать ее, политика. После череды грандиозных коррупционных скандалов, изрядно проредивших верхушку Альянса, бюджетирование военных следаков резко сократили. Да что там сократили, фактически отменили как класс – и все сотрудники СВБ внезапно оказались как бы внезапно уволенными по сокращению. В бардаке и шумихе, сопровождавшей агонию Альянса, как-то никто не обратил внимания, что один из талантливых программистов как бы не очень свободен на своей должностной позиции. А может, сознательно выбросили это из головы, плюнув на молодого преступника, отрабатывшего повинность на Флоте.

В общем, Айвэна просто пнули под зад. Дэн Квайчжина тоже, но тому перед пинком хотя бы выплатили немного денег. Вдвоем они вылетели с Флота, вдвоем и начали новую жизнь. Поначалу, быть может, не очень легальную и честную, но чем глубже они погружались в мир теневых махинаций и преступных сделок, тем большее раздражение оба получали от своего бизнеса.

Двенадцать лет назад Дэн и Айвэн поняли, что так больше нельзя. Денег было достаточно, это верно. Но воняли они очень и очень мерзко – вопреки убеждениям тех, кто уверяет, что банковские счета не пахнут. В общем, почти все свои накопления партнеры пульнули на прибретение аппаратуры, необходимой для расследований, и открыли собственное детективное бюро с регистрацией в Аделаиде. Дэн отлично знал систему шантажа, рэкета и «деликатных операций», что практиковали международные криминальные группировки. Знал он и то, что зачастую объектами их нападок становятся очень крупный бизнес той или иной степени легальности. Где крупный бизнес, там крупные гонорары – нужно быть идиотом, чтобы этого не понимать. Если, конечно, работаешь на совесть. Дэн Квайчжин работал на совесть, и его помощники тоже. К тридцатому году основной рабочий коллектив Прокурора уже насчитывал шесть человек – все очень сильные профессионалы. Сам Дэн не жалел денег на самые новейшие разработки прикладной криминалистики, и даже финансировал создание некоторых из них самостоятельно.

На сегодня «Следственная служба Дэна Квайчжина» – одно из самых уважаемых на планете независимых детективных агентств. Очень маленькое, но чертовски эффективное, а потому высокооплачиваемое, а главное, с репутацией настоящего следаковского бульдога. Дела, в которые вгрызалась команда Дэна, разруливались в подавляющем большинстве случаев. За последние шесть лет у Прокурора случился всего один случай, когда Квайчжин честно признал поражение и выплатил обратно весь гонорар, присовокупив положенную по контракту неустойку.

Неудивительно, что нынешний клиент Прокурора – легендарный космический подонок Палладий, – без сомнений обратился к команде Дэна.

Сам Дэн был весьма привередлив в выборе клиентов, и обратись к нему кварианец с предложением расследовать какое-нибудь там финансовое недоразумение или бандитскую разборку – хрен бы он получил услуги уже ставшего легендарным Прокурора. Однако Палладий обратился не за этим. Ему нужно было узнать, что случилось с его бывшей возлюбленной – человеком по имени Лиза Эндека.

Говорят, поначалу региональный мендежер Ассоциации изрядно вспылил, когда узнал, что его бывшая внезапно пропала. Причем вспылил реально не по-детски – тело некоего Влада Рэнску, распорядителя Палладия на Атлантиде, уже выловили в одном из бесчисленных каналов архипелага. Это было еще одной причиной, по которой Прокурор не хотел принимать заказ кварианца.

Однако он подписал контракт, когда Палладий самолично, в одиночку (!) посетил его офис в Аделаиде. Не сказать, чтобы кварианец блистал красноречием или предлагал совершенно уж безумные деньги за расследование. Просто в не по-квариански гладкой, почти человеческой и весьма эмоциональной речи Палладия Дэн увидел такую отчетливую, воистину неземную боль, которую не могли скрыть ни жесткая, на грани фола, риторика кварианца, ни показушная корпоративная стать. Распутать этот клубок для Дэна стало делом принципа.

И потом, признательность одного из региональных менеджеров всемогущей Ассоциации дорого стоит. Моральные инвестиции одни из самых полезных в детективном бизнесе. Эту причину согласия Прокурора на данное расследование тоже нельзя списывать со счетов.

«Шеф, мы закончили. Раф подготовил ищейку, готовы выступать по следам наших бременских музыкантов».

– Хорошо, – произнес Дэн. – Раф, Джейк, идете с ищейкой. Айвэн, ты мне нужен в офисе турианца. Возьми с корабля группу охраны, и ко мне.

Приняв согласие компаньона, Прокурор встал из-за столика, поблагодарил официанта за напиток, расплатился и, по-прежнему бережно придерживая свой плоский чемоданчик, вышез за пределы освещенного пространства. Сбиться в темноте с дороги детектив не боялся.

***

После разговора с азари Аррида, если можно так сказать, ожидал неожиданностей. И совершенно не удивился, заприметив возле дверей конторы двух бравых вояк в гражданском – классические «темные костюмы с галстуками». То, что вояки бравые, турианец понял сразу же – просто заметив, как они его оценили, и насколько быстро один из что-то шепнул в ларингофон своему начальству. Второй обошелся молчаливым осмотром хозяина конторы, не спеша подходившему к офису «Арриго Секьюрити».

– Господин Лабракус, – утвердительно произнес тот, который доселе молчал.

– Да, я Лабракус, – Аррида сделал еле заметное движение головой, которое и кивком-то назвать нельзя было. – А вы, наверное, от Прокурора?

– Он ждет вас внутри, – ответил боевик и толкнул локтем дверь. На ее створке зияла наспех заделанная пробоина от выстрела из дробовика.

Аррида еще раз полукивнул, и спокойно вошел в помещение. Закрыл за собой дверь, огляделся.

Прокурор сидел за его, Арриды, столом, отодвинув рабочий терминал и расправив перед собой свой собственный, смонтированный в плоском кейсе и сейчас водруженный на столешницу.

Было Прокурору около сорока, если не омолаживался специально. Национальность не разберешь, но восточные корни в роду мужчины точно присутствовали – уж кого-кого, а китайцев Аррида научился идентифицировать хорошо. С не очень светлой кожей, темными волосами, в модном костюмчике подстать своим бугаям на входе. Разве что цена вопроса немного разнится. Товарищи у дверей носили просто дорогущую одежду из баллистической ткани со встроенными кинетическими щитами, а вот Прокурор был одет в настоящий английский шерстяной текстиль. Аррида не зарабатывал столько за год, сколько стоил один только пиджак известного следователя.

Риг был здесь же. Как обычно, кроган не садился, стоя возле стены и подпирая плечом стеллаж с носителями архивных данных. В лапище компаньона – хорошо знакомая полулитровая байда с кофе.

– Хай, Ари, – кроган в знак приветствия поднял кружку. – Тут к нам сам Дэн-Прокурор пожаловал, представь себе. Полчаса уж тебя ожидаем, чо так поздно?

– Дела задержали, – ровно произнес турианец, пытаясь считать ситуацию.

Похоже, кроган был совершенно спокоен. Это хорошо. У Рига природное чутье на неприятности, что он и подтвердил сегодня днем, заподозрив засаду в конторе и мастерски развалив боевиков на запчасти. Теперь же компаньон совершенно не дергается, даже не переводит свои необычно-голубые глаза в боевой режим. Как-то раз он с Арридой поспорил на тысячу кредитов, что турианец не сможет пальцем продавить глазное яблоко крогана, когда оно прикрыто защитной пленкой.

Отдавать штуку ни за что было бы очень обидно, поэтому Аррида не стал и пробовать. Просто согласился с напарником.

Прокурор, наконец-то, оторвал взгляд от своего пижонского раскладного терминала. Взгляд у Дэн Квайчжина был тяжелым, но вежливым.

– Здравствуйте, господин Лабракус.

– Доброй ночи, – произнес Аррида, не делая, впрочем, даже минимального движения головой. – Чем обязан?

– Совершенно ничем, – ответил Прокурор. – Это я обязан.

– Вот как?

– Да, – Дэн сцепил пальцы в замок и положил руки перед собой. – Я обязан сообщить вам, что против «Арриго Секьюрити» и лично вас отработала хорошо продуманная провокация. Если бы вашим делом занимались СБА или внутренний арбитраж Периметра, вы бы уже находились или под арестом, или под водой.

Турианец сделал понимающее движение щечными пластинами.

Он уже знал, в чем его могли бы обвинить или официальные власти острова, или неофициальные – периферии. Лучше первое, так как арбитраж, созданный по подобию «суда джентльменов», обычно не запаривается проведением тщательных расследований и не тратит деньги на защиту и обвинение. Любой, кто ведет себя вызывающе, например, беспричинно убивает вольного наемника и отжимает себе его собственность, быстро оказывается на большой глубине и в полной тишине.

– Надо понимать, вашими стараниями я уже оправдан? – поинтересовался Аррида.

– Я не судья, – вежливо улыбнулся Прокурор. – Не в моих привычках выносить приговор. Но мое небольшое расследование показало, что против вас соткали мастерскую видеофальшивку. Настолько мастерскую, что даже затерли ваш визит в «Армали». Вас там просто не было вчера, господин Лабракус. Хотя свидетели говорят, что были. Это очень необычно, господин Лабракус. Вы случайно не знаете, кто может вот так просто изменять виртуальный мир, оседающий в памяти охранных систем?

– Не знаю.

– Я тоже, – Дэн вздохнул. – Поверьте, у меня хорошие специалисты-электронщики. Но даже они не поняли, как это было проведено.

– Я уже понял, – произнес турианец. – Что дальше? Я что-то вам должен?

Прокурор небыстро покачал головой.

– Нет, за все заплачено, не волнуйтесь. Но я буду признателен, если вы расскажите мне в деталях о событиях последних пяти дней. С самого начала, желательно поминутно. Насколько хватит памяти. Это будет очень полезно… для моего расследования.

– Вашего или Палладия?

Мужчина с уважением посмотрел на своего то ли неудавшегося обвиняемого, то ли случайного свидетеля, то ли вообще клиента.

– Еще я буду очень признателен, – Прокурор сделал акцент на слове «очень», – если вы раскроете мне детали вашего контракта с мисс Эндека. Вы понимаете, это и в ваших интересах тоже.

Аррида понимал.

Нейлина была абсолютно права. За дело взялся сам Палладий, а это как раз один из тех сукиных сынов, с которым ссориться не хотелось ну совершенно, вот буквально жуть как не хотелось. И много кому, не только Арриде. Даже ЕАСО, будучи представлена своими земными структурами, старалось поменьше контактировать с менджерами Ассоциации. Нет, конечно же, могущество космической мегакорпорации вполне позволяло прижать кого угодно, включая и Ассоциацию. Однако по ряду причин полноценной войны с коррупционной сетью планетарных администраций не хотело даже ЕАСО. Объяснялось это очень просто: земная олигархия, в отличие от космической, не брезговала самыми грязными методами воздействия на противника.

Палладий – один из весьма грязных методов.

Турианец подошел к своему столу, смахнул на пол со свободного стула стопку старых планшетов, уселся напротив Прокурора и рассказал все, что просил мужчина.

Рассказ затянулся далеко за два часа ночи. Риг трижды наливал себе кофе, и даже боевики с той стороны двери дважды заглядывали в помещение, проверяя, все ли в порядке. Где-то на половине рассказа Арриды за дверью послышались чужие голоса и топот – турианец догадался, что это подвалила еще одна группа людей Прокурора. Причем именно людей – Дэн Квайчжин принципиально не брал на службу инопланетян.

Когда рассказ закончился, Прокурор жестом поблагодарил Арриду за старания, закрыл свой чемодан (терминал послушно юркнул внутрь, словно живой), и поднялся с места.

– Спасибо, господин Лабракус, – произнес мужчина. – Мы разберемся с этим вопросом.

– Ну чо, это все, что ли? – рыкнул кроган. – Наговорились?

Прокурор повернулся к компаньону Арриды.

– Да, господин Джундор Риг. К вам у меня вообще никаких вопросов, если вы это хотели спросить.

– То есть мы полностью оправданы? – вставил Аррида.

– Еще раз да, – кивнул следователь. – Вы можете быть совершенно свободны в своих действиях, и на вас не направлена никакая угроза от моего нанимателя. Без сомнения, девушку убили не вы. Можете спокойно продолжать свой биз…

Прокурор не успел договорить, когда за дверью кто-то крикнул, и тут же в многострадальную стену офиса «Арриго Секьюрити» ударили пулеметные пули. От входа брызнул фонтант раздробленного пластика, в дверь, открыв ее своим телом, ввалился один из охранников. Он даже не успел вынуть оружия и был уже совершенно мертв – очередь из крупного калибра буквально вскрыла «костюму с галстуком» черепную коробку.

Двум компаньонам повезло – один, и без того малорослый, по-прежнему сидел на стуле, второй как раз в этот момент пригнулся к кофеварке обновить содежимое кружки.

А вот Прокурор стоял ровно по центру помещения, и одна из пуль ударила в плечо мужчины. С жестким «кздц!» щелкнул генератор кинетического барьера, правая часть груди Прокурора окуталась голубым, но силы технологий атаки и защиты были неравны. Шестимиллиметровая гиперзвуковая игла лишь потеряла скорость и чуть-чуть отклонилась, но все же впилась в тело модника, разрывая пафосный костюм из валлийской шерсти и в фонтане кровяных брызг вырывая из плеча изрядный кусок плоти.

Пули продолжали бить на уровне груди-головы человека среднего роста. Но прокурор уже кулем валился на пол, и потому ибежал еще пары-другой попаданий. Мужчина упал, но но не схватился за разорванную конечность и даже не завыл дурным голосом, а начал нащупывать какой-то переключатель на ручке своего моднявого чемоданчика.

«А-а-р-р-р!» – заревел кроган, шустро откатываясь к дальней стене офиса.

Пулеметчик взял небольшую паузу, видимо, перенацеливая прицел с уровня «голова-грудь» на уровень «торс-ноги». В воздухе висела плотная пыль разорванного на молекулы пластика, со стены напротив Арриды сорвалась и рухнула на пол стойка с рекламными проспектами «Арриго Секьюрити».

– Аррррридаааа! – заорал Риг. – Через зад!

Смешно не было, хотя могло быть. Но Турианец и не думал смеяться, моментально поняв своего компаньона. Учитывая темп и мощь стрельбы, лупить могли только с корабля или воздушного судна – в условиях Атлантиды первое более вероятно. Скорее всего, пауза связана не с тем, что перегрелся термозаряд или пулеметчик что-то там выцеливает, а с тем, что встроенная система наведения, просвечивающая тоненькие стенки офиса гравиком или ИК-сканером, определяет статус целей. Первым залпом нападавшие разобрались с людьми Прокурора, видимо, положив их всех, словно в тире, а жертвы внутри помещения оказались просто сопутствующими.

Теперь же очередь Арриды, Рига и Прокурора, фонтанирующего кровью из разорванного плеча. Красной человеческой жидкости натекло уже с поллитра. Если тут же не остановить кровотечение, следователь умрет от шока кровопотери.

– Уходим, Ари!

Риг уже добрался до задней стены офиса и шуровал в небольшом ящике, который Аррида собирался выбросить с полгода как. Туда они с компаньоном сбрасывали всякую ненужную ерунду и оборудование с истекшим сроком годности. Наконец, в лапище крогана появилась совершенно незнакомая Арриде пушка – мощный дробовик армейского образца, человеческого дизайна.

Кроган не без труда активировал электронную схему дробовика, залег на пол прямо за слабо шевелящимся телом Прокурора и повернулся к турианцу:

– Уползай, Ари, я прикрываю!

Позиция крогана была паршивой. Пулеметным пулям все равно, что крошить насквозь: пластик стены, металлические полки рекламных стоек или человеческую плоть. Однако Аррида заметил, что по одежде Прокурора до сих пор бегает рябь статических зарядов от кинетического щита. Значит, есть еще слабый запас энергии, и Кроган, устроившийся за телом мужчины, в самом деле имеет какой-то шанс.

Турианец, как был сидя на карачках, одним броском преодолел расстояние до перегородки в смежный офис. Когда-то там был проход в соседнее помещение, которое занимало «Аррида Секьюрити», однако вот уже с несколько лет как Аррида с Ригом ютились в однокомнатных бизнес-апартаментах. Не потому, что не было денег на площадь, а потому, что лишние двадцать квадратных метров им, оказывается, были просто не нужны.

Не вставая в полный рост, Аррида долбанул ногой в хлипкую створку, чуть не снеся тонкий пластик с петель.

– Пошел! – крикнул Риг, продолжая выцеливать невидимую цель в дверном проеме.

– Нет! – ответил Аррида. – Давай сюда человека!

Риг недоуменно посмотрел сначала на компаньона, затем на истекающего кровью Прокурора.

– Он труп! – рявнул кроган. – Пошел!

– Нет! – Аррида снова мотнул головой. – Толкай его ко мне!

Истекающий кровью труп, наконец, что-то нащупал на ручке своего чемоданчика.

И тут же с громким «Угумкррррчччтттссс!» вспух светло-голубой пузырь стационарного кинетического барьера. Судя по тому, что поле послушно прошло сквозь обоих компаньонов и не тронуло ничего в комнате, настроен барьер был исключительно на отражение оружейного огня.

– Ого! – воскликнул Риг, приподнимая голову над Прокурором.

Тут же ударила очередь. Гиперзвуковые стрелки бессильно бились в мембрану полей, сшитую нитями темной материи, рикошетировали в потолок или разпылялись в вольфрамовую пыль, но так и не могли пробить барьер. Еще две-три коротких очереди – и пулемет замолчал, а в помещении резко потемнело. Несколько пуль попали в лампы освещения, оставив горящей только одну – ту, что ближе к выходу из офиса.

– Пятьдес… пятьдесят секунд, – раздался слабый голос.

Аррида, по-прежнему стараясь не подниматься высоко, на четвереньках подобрался к раненому. Неприятная, липкая человеческая кровь тут же замазала руки и ноги турианца. Аррида перевернул тяжеловатое для него тело Прокурора и осмотрел рану.

Погано, очень погано. Потерявшая скорость пуля вместо того, чтобы отстрелить конечность, раздробила кость и, похоже, разорвала крупный сосуд. Темная жидкость, пульсируя, покидала тело человека.

– Панац… целлин в чем… в чем… моддане, – сжав зубы, процедил Прокурор. – Сорок сек… ун… потом… барьер… односторон…

Аррида понял. Кроган тоже.

Риг привстал на коленях, уже куда спокойнее, без суеты активировал прицельный комплекс на своем инструметроне, навелся из дробовика и жахнул четыре раза подряд прямо сквозь оказавшийся односторонним барьер и через стену. Где-то за ней кто-то истошно заорал. Тут же очнулся пулемет, но с тем же успехом – барьер держал.

– Далеко, мрази, – выдохнул кроган, выбрасывая термозаряд.

Раскаленный цилиндрик упал прямо в центр темной лужи на полу. Противно запахло паленой органикой. Риг нагнулся к ящику у стены и достал оттуда еще один, свежий термозаряд. С клацаньем вогнал его в интерфейсный магазин дробовика.

– Лечи задохлика, я ко второму выходу, – сообщил кроган. – Посмотрю что как.

Аррида кивнул и рванулся к чемодану Прокурора. Найти панацелин удалось секунд за семь – ровный ряд из шести ампул находился под пластиной голографического вывода. За свою жизнь Аррида уже не беспокоился. Во-первых, единственный не прикрытый вход пошел удерживать кроган, а во-вторых, барьер напрочь затенял гравиметрические или инфракрасные системы целеуказания неизвестно пулеметчика.

Вернувшись к раненому, Аррида, не мельтеша, воткнул сразу четыре ампулы в подмышечную область человека. Панацелин очень быстро всасывается, а там, где он попадет в кроветок, он тут же доберется до разорванных артерий и моментально их закупорит. От кровотечения из малых сосудов Аррида обработал страшную рану поверх – на это ушло еще две капсулы.

Кровотечение ослабевало на глазах. Тем не менее, уже потерянной крови было слишком много…

– Заррраза, – прошипел Прокурор. – Вот не знал, что так щипет…

– Идти можешь? – спросил турианец.

– Не знаю…

Человек, зажмурив глаза, отжался от пола на здоровой руке, но тут его ладонь скользнула и он бы смачно рухнул в собственную кровищу, не подхвати его Аррида под здоровое плечо.

– Поднимайся, законник, – напрягаясь всей своей невеликой тушкой, турианец помог Прокурору встать. Тот, кряхтя, занял вертикальное положение, потом все-таки открыл глаза и бросил взгляд на чемоданчик. Аррида проследил за направлением, увидел на рукоятке кейса небольшой экранчик, на котором, сменяя друг друга, бежали секунды.

– Двенадцать, ммммать, – выдохнул Прокурор. – Беги, турианец!

– Вот еще!

Аррида лихо поднырнул под здоровое плечо человека и, поднатужившись, окончательно привел того в условно шагоспособное состояние.

– Идти можешь?

– Мутит…

– Я спрашиваю, идти можешь? – Аррида шагнул вперед, таща на себе человека. Теперь уже сам чуть не подскользнулся на луже крови и с трудом удержал равновесие, рухнув на одно колено. Прокурор ойкнул, но устоял на своих двоих. Аррида снова поднырнул под раненого и потащил его к выходу.

На рукоятке чемоданчика выскочила цифра пять.

– Пошел, мягкожопый! – крикнул Аррида из-под своего груза. – Давай, перебирай лапами, ты, розовая азари с членом!

Хромая на две ноги из четырех, странный самодвижущийся гибрид из человека и почти потерявшегося под ним маленького турианца, наконец, добрались до стенки, отгораживающей проход в соседний офис. Аррида проволок Прокурора до двери, каким-то самому неизвестным образом проник в нее вместе со своим еле шевелящимся грузом, затем тут же свернул влево, проковылял еще пару метров и, отжав плечом дверь справа, зашел в соседний офис. Это помещение было расположено по диагонали от их комнатки, и от набережной отделено капитальной стеной из биобетона.

Та еще защита от пулеметного огня, но хотя бы не позволяет целиться через стену.

Что-то кракнуло в оставленном офисе, и тут же ожил пулемет. Правда, ненадолго – оператор быстро сообразил, что в помещении уже никого нет. Но все-таки выпалил еще раз…

Грохнуло так, что Аррида с человеком полетели на пол, а в спину турианца что-то замолотило. Не вставая, он повернулся и обнаружил, что перехода в их офис больше нет. По-видимому, пулеметчику удалось попасть прямехонько в чудо-чемодан Прокурора, и там сдетонировал источник питания. В клубах пыли обрушились несколько перекрытий, наглухо перекрыв путь назад.

Впрочем, обратно в офис Арриде совершенно не хотелось.

Баррикада не закрывала проход полностью, поэтому турианец мог слышать, что там творится. Вот застучала чья-то штурмовая винтовка, и еще одна. Кто-то заорал – и снова частый перестук автоматического оружия. Пауза, снова винтовка. Пауза – пулеметная очередь. Гулкий «бум» реппелент-гранаты с поляризованным газом. Теперь, в зависимости от того, кто активировал гранату, в оптическом и инфракрасном диапазоне через этот дым может смотреть только он.

Пулемет выдал беспорядочную длинную очередь, в ответ согласованно застучали винтовки.

«Ага, значит прицел только инфракрасный», – подумал Аррида, вставая и вышибая плечом очередную дверь, предпоследнюю перед выходом на улицу. – «Тогда уже точно с воды не достанут».

У тех, кто пытался достать, были свои взгляды на это.

– Ложись! – заорал кроган, буквально снося на пол турианца и человека.

«Хдынь!»

И полная, абсолютная тишина.

Аррида, придавленный кроганом, с трудом дышал, крутя головой и пытаясь понять, что произошло. К счастью, Риг быстро скатился с немощной парочки.

Кроган что-то орал, но турианец слышал словно сквозь сорок пять подушек из самого дорого отеля в Новой Атлантиде. Видел лишь, что соскочивший с него Риг эпизодически высовывает за дверь свой дробовик и, целясь по инструметрону, отщелкивает выстрелы наружу.

Секунд через десять слух частично вернулся, а вместе с ним и понимание, что второй, наружней двери соседнего офиса больше нет. Вместо нее – дымящиеся остатки внешней стены. Совсем не такой картонной, какая выходила на набережную, но против гранатомета ничуть не более устойчивой.

В воздухе не то, чтобы не продохнуть, но даже смотреть из-за пыли было трудно.

– Вот мерзота!

Кроган снова жахнул из дробовика и тут же отдернул его назад.

– Их там человек десять! – поделился радостной новостью компаньон. – А у меня термозаряда выстрела на полтора.

Аррида чихнул, снова чихнул, и еще раз. Зависшая в воздухе пыль просто убивала.

– Так точно, – хохотнул Риг. – Ну что, Ари, вот и оно, да?

– Что оно?

– Карачун! – радостно, чуть ли не по слогам продекларировал кроган.

Аррида осматривал Прокурора. К счастью ли, к несчастью ли, но человек, похоже, окончательно вырубился. Кровь уже не шла. Турианец положил палец на шею раненого.

– Готов? – поинтересовался компаньон.

– Не…

Арриду перебил звук винтовочной очереди снаружи. Стреляли чуть под углом, и слава духам местной архитектуры, молотили больше в бетон стены, чем в узкий проход оставшейся на месте двери. Про внешнюю после ее знакомства с зарядом тяжелого оружия, можно смело забыть.

– Ты что, без оружия? – наконец, выдал Аррида вопрос, который терзал его еще с начала пулеметного обстрела.

– Ага, – довольно осклабилась страшная кроганская морда. – Я пистолет около кофе-машины положил. Ну, у входа. Когда этот задохлик такой весь важный со своими гвардейцами пожаловал.

– Нафига? – разумно спросил Аррида.

– Они попросили не делать глупостей.

Турианец лишь вдохнул.

Вежливость крогана – она такая опасная штука.

В дверь снова заколотили штурмовые винтовки. Но на этот раз нерешительно, короткими очередями с длинными паузами.

– Чего-то слабо, – заметил Аррида, переворачивая Прокурора и роясь в карманах его когда-то пафосного, а сейчас изваленного в крови и измазанного в пыли и грязи английского костюма.

Увы, оружия человек с собой не носил.

– Ну дык я им двух стреляк без мозгов оставил, – усмехнулся кроган. – Чего бы это им смелеть? Ну ничего, сейчас гранатомет перезарядят и…

– Умеешь ты подбодрить, – покачал головой Аррида.

Оружия в карманах человека турианец не нашел, но зато обнаружил небольшой плоский коммуникатор. Из тех, которые так любят контрабандисты – без привязки к конкретному аккаунту Интранета, с автономной авторизацией и встроенной спутниковой антенной.

Включив устройство, Аррида тут же наткнулся на вполне ожидаемую реакцию девайса – на экране высветилось приглашение ввести код разблокировки.

– Ты в курсе, что все люди параноики? – риторически спросил Аррида.

– Да, – Риг снова высунул дробовик за угол и пристально всматривался в экран наведения на инструметроне. – Чуть меньше, чем ты, правда.

– Очень смешно.

Аррида, наконец, нашел клавишу, выводящую на экран меню экстренного набора.

Блам!

Снова грохот, снова пыль в воздухе. На этот раз, правда, все в режиме «очень лайт». Это Риг бабахнул из своей пушки, а Аррида оказался в состоянии это услышать.

– В башку не попал, – сокрушенно покачал головой кроган, прежде чем в дверной косяк снова начали впиваться пули, кроша пластик в щепу и пыль. И без того не лучшая видимость в комнате снова ухудшилась. Да еще это дежурное освещение, скорее даже не освещающее, а лишь усугубляющее темноту по углам.

Снова застучали винтовки по ту сторону помещения, на набережной. Причем уже совсем зло, короткими и неприятными для противника очередями, в несколько стволов. С этой же стороны, наоборот, стрельба поутихла.

– Неужели отогнали? – предположил Аррида.

Турианец уже отстучал экстренный вызов на телефоне, но здесь, на Периметре, ждать прибытия СБА можно долго.

– А хрен знает, – филосовски заметил кроган, откладывая дробовик. – А у меня термозаряд того. Перегрелся.

И тут же добавил:

– Поссать на него, что ли?

Турианец, рассмеялся сквозь кашель:

– Вот только кроганской мочи в паровой фазе мне тут и не хватает, – Аррида помахал рукой перед лицом, пытаясь разогнать всезаполняющую пыль. – А чего это они замолчали?

Действительно, стрельба как-то неожиданно закончилась. И здесь, через пролом во внешней стене, и на той стороне.

Зазвенел сигнал вызова. Аррида обернулся и с немалым удивлением заметил, что гудит тот самый коммуникатор, который он вынул из внутреннего кармана Прокурора.

Турианец поднял устройство и, сделав скользящее движением пальцем, принял звонок.

– Да?

– Дэн, ты как там?

– Это не Дэн, – произнес Аррида. – Это объект его расследования. Минар-Аррида Лабракус.

– А, это вы, сэр! – голос в трубке напрягся. – Что с боссом?

– Если вы о Прокуроре, то он сейчас лежит рядом со мной. Не очень здоров, но жив и без сознания.

– Где вы?

– А вы?

– Мы на противоположной набережной от вашей. Пришлось обходить этих сволочей, чтобы засадить им в тыл. Засадить засадили, но, по-моему, никого в живых не осталось. Мы тут, признаться, не думали, что у вас кто-нибудь уцелеет после отработки пулеметом. Ну и…

– Все нормально, – улыбнулся щечными пластинами Аррида. – Мы тут все трое. Все трое живы. Только не знаем, надолго ли. Оружия ноль, а у нас тут…

– Что?

Аррида не успел ответить. Со стороны дверного пролома снова открыли стрельбу, но… Но удивительное дело, ни одной пули ни в помещение, ни в дверной косяк не влетело. При этом стрельба за дверью усилилась едва ли не втрое супротив того, что было, когда Риг планомерно остреливал головы нападающим.

В рваном стакатто огня Аррида, прислушавшись, уловил нюансы. Без сомнения, кто-то поливал друг друга из автоматического оружия, однако марки штурмовых винтовок точно различались. Это могло означать лишь одно – кто-то лупит по тем, кто до этого лупил по Арриде с Ригом.

Турианец снова поднял коммункатор.

– Что там у вас? – голос был полон тревоги. Очевидно, человек Прокурора также слышал стрельбу.

– Не знаю, – ответил Аррида. – Кто-то друг друга мутузит. Но мы не под огнем. Даже странно.

– Мы уже почти на месте, держитесь!

Связь разорвалась без предупреждения.

За проломом возникло, нарастая, мерное гудение, пока не превратилось в низкочастотный пульсирующий рокот. Гул заполнил все вокруг, скомкав, разрушив звуковую картину, пока не стал совсем уж нетерпимым.

А затем в пролом, оставшийся на месте внешней стены, ударили мощные лучи света и усиленный динамиками голос буквально рухнул в помещение, рубанув по без того многострадальным ушам Арриды:

– Прекратить огонь! Комиссия по этике! Немедленно всем прекратить огонь, или начинаем бомбардировку биотерминатором!

– Ха!

Аррида скорее увидел, чем услышал возглас Рига. Кроган улыбался во весь рот и потирал свои лапищи.

Да, вот тебе и «Ха!», мой дорогой друг. Чем же мы тут провинились, что по нашу душу прибыл боевой корабль Спектров Ассамблеи миров?

Интермедия-2

2236 г. Мигрирующий флот. Судно инженерной поддержки «Бамбург», приписано к Исследовательскому сектору Ордена Паладинов кварианского народа.

Тихий, почти неслышный сигнал с инструметрона и просительный оранжевый свет над притолокой входной двери. Полани оторвалась от экрана терминала, вытащила руки из сенсорной зоны и, бегло прошуршав пальцами над левым предплечьем, вывела изображение с камеры наружного наблюдения.

Ого, сразу два посетителя, и какие!

Не торопясь, но и не медля свыше необходимо вежливого, девушка открыла дверь и, лихо крутанувшись на вращающемся креслице, вскочила ровно за миг до того, как гермостворка двери отлипла от косяка и скользнула в паз. Здесь, на новейшем научно-исследовательском судне земной постройки, все было выполнено по человеческим стандартам. Люди так и не научились создавать достаточно надежные раздвижные двери, к которым привыкли кварианцы, поэтому инженеры Земли отдавали предпочтение проверенной конструкции со скользяще-прижимной герметизацией. Надежно, просто, компактно и в высшей степени ремонтопригодно – земная техника все больше приближалась к кварианской… пятисотлетней давности. Но учитывая, что последние четыреста лет кварианцы практически не развивали свои технологии, можно сказать, что грубая инженерия людей уже почти добрались до уровня кварианской.

Чего, увы, нельзя сказать об инженерии тонкой, высокосложной и напичканной передовыми научными достижениями. Здесь уже сам народ галактических инженеров вынужден был учиться у хомо. Да, люди до войны не преуспели в создании достаточно сложных интеллектуальных систем…

И благодарение Киле, что не преуспели. Упаси душа звезд нас от гетов по-человечески.

В комнату Полани зашли посетители.

Девушка знала обоих, как не знать.

Статная красавица в сверкающих доспехах Паладина – Тара’Олли вас Камелот. Можно сказать, ее куратор. Именно с подачи Паладина девушка стала той, кем стала – младшим системным архитектором операционного окружения в Подсекторе программного обеспечения.

С Тарой’Олли Полани знакома еще с «Салима». Там эта красотка с безупречным, почти зеркальным личиком и нескромных размеров грудью служила агентом Ордена, выслеживающим зачинщиков так называемого Сопротивления. Старая история, которую Полни не хотела лишний раз вспоминать. В том числе и потому, что именно с этой истории и началось ее знакомство с одним человеком… Да, именно человеком, хомо по имени Нико.

Да уж, лучше не вспоминать. До поры, до времени.

Второй посетитель тоже знаком Полани. Это Гетор’Майр вас Бамбург. В Ордене не принято добавлять второе корабельное имя, это как-то связано с системой обетов, принятых среди высшего командования. Поэтому и она сама сейчас просто Полани’Альтис вас Бамбург. Хотя видит Кила, она скучает по своему маленькому и старенькому «Салиму», по его капитану, по команде… И по Нико.

Так, мелкая, а ну собралась! Не время распускать нюни, как говорят люди!

Гетор’Майр очень молод для капитана. У Полани, разумеется, нет доступа к капитанскому досье, но девушка вряд ли дала бы мужчине больше двадцати. Даже по кварианским меркам это очень юный возраст для того, кому доверяют целый корабль. Впрочем, в Ордене все немного не так, как в Большом флоте.

Оба посетителя, разумеется, с открытыми лицами. Почти все старшие офицеры Ордена прошли иммунотерапию на Земле, и не боятся случайной заразы. Полани же пока вынуждена ходить запакованной в машгор. Впрочем, нельзя сказать, что ее это как-то стесняет. Разве что по этой причине она не появляется в досуговой зоне корабля… И не посещает других общественных мест… И не водит к себе мужчин… И еще много что не делает, что положено делать молодой и талантливой программистке на судне инженерной поддержки.

– Оруженосец Альтис, – произнес капитан. – Мое приветствие.

Тара’Олли ограничилась кивком.

– Здравствуйте, сэр, сэра – Полани дважды склонила голову в церемониальном поклоне. – Чем могу служить, господа?

Ох, как же это не похоже на их отношения с капитаном и командой «Салима»…

– Вы уже достаточно выслужили, – без тени улыбки произнес капитан. – Сэра Тара высоко оценивает ваши результаты. Меньше чем за год практики сдать экзамены на младшего системного архитектора – такого не случалось с момента образования Ордена, оруженосец.

– Я стараюсь, сэр, – Полани снова наклонила шлем.

– Я вижу, что стараетесь, оруженосец.

Оруженосец… Кила, ну надо же знать меру!

Девушка не имела ничего против земного мифа про рыцарей Круглого стола. Про императора Артура, в честь которого люди даже назвали одну из звездных систем в своем секторе пространства. Собственно, так и родился Орден Паладинов кварианского народа – на основании человеческой легенды многосотлетней давности. Но копировать решительно все, включая звания – это уже перебор, как думалось Полани.

Орден состоит исключительно из офицеров и, так сказать, младшего офицерского состава. Безусловно, среди обслуги Ордена очень много простых кварианцев, так сказать, вольнонаемных, тщательно отобранных с кораблей Большого Флота. Но все они формально не входят в число Паладинов.

А Полани – уже входит. Пусть и с самым младшим из возможных званий – оруженосца.

Выше идут уже исключительно рыцарские звания: Паладин-ассистент, Паладин-соратник, Паладин-компаньон и, наконец, начальное самостоятельное – Первый Паладин. Звание того же Гетора’Майра – Третий Паладин, он же Паладин Большого круга. Гетор, как и капитаны остальных кораблей Ордена, присутствует на заседаниях своего рода орденского Конклава, который по здешним порядкам называется Собор Паладинов. Собор состоит из капитанов всех неэкспедиционных кораблей, то есть тех, что не участвуют в рейдерской деятельности.

Под рейдерской деятельностью в Ордене понимаются исследовательские миссии в ближайшее звездное окружение. Быть офицером сферофрегата-рейдера – высочайшая честь, и места в командах этих совершенных машин человеческой постройки гарантированы только лучшим из лучших. Увы, Полани в своем возрасте шестнадцать лет уже слишком стара, чтобы стать одной из лучших… Она опоздала, она уже родилась. Экипажи сферофрегатов готовят еще на пренатальном этапе жизни молодого кварианца. Те апгрейды, которые навешивают на плод еще во внутриутробном состоянии, сразу после установки внутриматочного пузыря, стоят безумных денег, и производятся штучно. Именно поэтому Рейдеры – это элита Ордена.

Даже высокопоставленный Паладин Тара’Олли, модифицированная уже в зрелом возрасте, не прошла отбор – ну, насколько было известно Полани. Что уж говорить про молодую программистку с древнего буксира?

Капитан корабля прошел к терминалу девушки, развернул кресло, и уселся на ее место, закинув ногу за ногу. Сэра Тара осталась возле двери.

– Полани, – произнес мужчина. – Ваша самоотверженность на должности младшего системного архитектора достойна похвалы…

– Спасибо, сэр, я стара…

– Помолчите, оруженосец, – прервал ее капитан. – Я не нуждаюсь в ваших благодарностях за констатацию фактов.

Полани послушно вытянулась перед офицером и закрыла рот на замок. Гетор – не Датто. Да, он вдвое моложе капитана «Салима», но он капитан внекатегорийного корабля Ордена, а Датто’Месса командует развалюхой четверого, самого низкого класса…

– Итак, – продолжил Гетор’Майр, – ваши успехи весьма впечатляют. При этом Служба контроля за режимом квалифицирует вас как в высшей степени ответственного младшего офицера. У вас ноль замечаний по соблюдению режима. Вас не уличали ни в каких проступках. Вы даже ни разу не появлялись в зоне коллективного отдыха, не говоря уж о том, что вы игнорируете положенный вам по штату отпуск на любом из рекреационных кораблей Флота. И даже не воспользовались ни одним из двух доступных вам двухсуточных отпусков на родном корабле.

Полани молчала.

Полани было нечего сказать.

Промолчал и капитан. Недолго, секунды две-три.

– Здоровье, физическое и психологическое, очень важно для офицеров Ордена, – продолжил офицер. – Ваш физико-психологический профиль в настоящее время устойчиво скатывается в оранжевую зону.

– Я отлично себя чувствую! – не выдержала Полани.

– Я не сомневаюсь, – капитан качнул ногой. – Но также я не сомневаюсь и в докладах специалистов Службы персонала. Вы накапливаете в себе усталость, Полани’Альтис. Даже если не замечаете этого.

Девушка вздохнула.

– При всем моем уважении, капитан…

– Сэр капитан, – подсказала из угла Тара’Олли.

– Да, – поправила себя Полани. – При всем моем уважении, сэр, я отлично себя чувствую. Ваши специалисты из Службы персонала должны были навести справки на «Салиме» и понять, что такого рода модель поведения для меня скорее норма, чем…

– Полани, – мужчина резко поднялся с места, и девушка запнулась. – Полани, не считайте меня идиотом, не способным проследить за своими людьми. Глубоко в прошлое, аж до момента их упаковки в пузырь. Я знаю, кто вы, Полани, и знаю всю вашу историю. Вплоть до того, как Месса проворонил ваш талант к работе со структурированными данными, получил за это по шее и начал усиленно тащить вас наверх. Я знаю, что ваша сестра тайком поставляла вам передовые операционные оболочки, позволяя догонять и обгонять сверстников на других кораблях, более высокого уровня обеспечения. Я отлично знаю, что вам стоила погоня за теми, кого заштатная программистка на корабле четверой категории не могла бы догнать, как бы не старалась. Все условия были против вас, оруженосец Альтис, и видит бог, я глубоко аплодирую вашему служебному рвению. Вы сделали больше, чем смог бы кто-либо на вашем месте.

Капитан снова замолчал. На этот раз надолго, с полминуты.

– Но? – не выдержала Полани.

Гетор’Майр словно выжидал этого вопроса от девушки. Повернулся к ней спиной, подошел к терминалу, склонился над открытым процедурным компилятором.

– Но вы пережигаете саму себя, – спокойно произнес капитан. – Будете гореть в таком темпе, сгорите за пяток-другой лет.

Полани хотела было возразить, но Гетор продолжил.

– Мне не нужен офицер на десять лет, – произнес мужчина, вновь поворачиваясь к Полани. – Мне нужна Полани’Альтис надолго. И самой Полани’Альтис она нужна. Настоящая Полани’Альтис вас Бамбург. А в дальнейшем, чем черт не шутит, может быть, и вас Камелот. Что скажете, сэра Тара?

– Почту за честь породниться корабельным именем с оруженосцем Полани’Альтис, – произнесла женщина-паладин. – Офицер Альтис отлично показала себя. При условии корневой адаптации из нее может получиться крайне ценный сотрудник Ордена.

И никто не спрашивал саму талантливую Полани’Альтис, хочет ли она с кем-нибудь породниться. Это было уже даже не смешно, как совершенно не смешными теперь уже казались слова-паразиты из уст капитана. Все эти «бог», «черт» – в исполнении кварианца чужие, грубые заимствования из человеческой мифологии звучали донельзя фальшиво.

Беда в том, что сам-то капитан говорил совершенно искренне. Не его проблема в том, что он был воспитан в условиях Ордена – как все больше понимала Полани, совершенно чуждого традиционной кварианской культуре. Дело даже не в структуре подчинения, не в терминологии, даже не в насильно внедренной мифологической составляющей. Дело в том, что полноценные офицеры Ордена на самом деле верили в Грааль.

Вера – вот что отличало настоящих Паладинов.

Даже циничная сучка Тара – и та верила. По-своему, с изрядной долей лукавства и с невероятной сноровкой, когда дело касалось нарушения многочисленных обетов Паладинов (например, им запрещено спать с обычными флотскими кварианцами, чем сексуальная Тара грешила с особым цинизмом).

Полани удалось узнать, что именно красотка сказала Николасу, из-за чего тот спешно собрал вещи и покинул «Салим»… и Полани.

Нет-нет, никакой особой неприязни к Паладину у девушки не было, поскольку Тара’Олли не сказала Нико ничего того, чего он не знал. Она лишь первой раскрыла человеку глаза на бесперспективность их с Полани отношений. Все то, что грызло саму кварианку, было холодно, разумно и аргументировано доведено до хомо.

И Нико поступил как настоящий кварианец – позволил Полани пойти вперед, не оглядываясь. Стать настоящим офицером Флота – талантливым, гордым, независимым…

Полани же любила Нико за то, что он был в первую очередь человеком, хомо. Их жаркие, до хрипоты споры о специфике устройства кварианского или человеческого обществ, выматывали, порождали микроссоры, взаимные обиды и даже иногда – ненависть на фоне недопонимания. Но все это всегда заканчивалось примирением. Жарким, кровящим из порезов на мягком, нежном теле человека – и невозможно сладким для кварианки, так поздно получившей первого в своей жизни персонального мужчину.

Да, Тара’Олли разрушила этот противоестественный союз представителей совершенно разных биологических видов. Да, Паладин растоптала веру Полани в искреннюю любовь со стороны Нико. Но…

Кила, всегда есть эти «но»!

Но было просто глупо полагать, что невозможное возможно.

Но Паладин действовала из лучших побуждений. Целый год она не трогала Полани и Нико, хотя отлично знала, что человек тормозит талантливую программистку, которая очевидно переросла свой дом, старую утлую посудину четвертой категории.

Но в глубине души даже Тара’Олли признавала торжество Долга над всем остальным. В этом смысле Паладин даже была, пожалуй, образцовым офицером Ордена.

Полани не сердилась на Тару, как давно уже не питала никаких отрицательных эмоций к поступку Нико. Этому, бош’тет его винти, в высшей степени ответственному поступку настоящего кварианца. Человек смог стать кварианцем. Ей же, увы, никогда не стать человеком…

– Что скажете, оруженосец Полани’Альтис? – спросил капитан.

– В ответ на что?

– В ответ на предложение сэры Тары о корневой адаптации.

– Простите, – Полани под маской нахмурилась. – Я не знаю, что это.

Капитан улыбнулся. Впервые за время разговора.

Впрочем, улыбка оказалась мимолетной. Не самая приятная, угловатая физиономия Гетора’Майра тут же вернула себе каменный вид, и мужчина обернулся к Таре.

– Сэра Олли, – произнес капитан. – Объясните это оруженосцу. Я жду вас на мостике.

Гетор’Майр ушел. Пискнул замок гермодвери, подтверждая изоляцию помещения. Несмотря на обилие открытых лиц на «Бамбурге», все личные покои корабля охранялись по-квариански строго. Здесь также действовало правило Флота, гарантирующее владельцу помещения полную приватность… ну и многие другие правила, из этой приватности проистекающие. Но, несмотря на эти проистечения, широченная кровать Полани’Альтис еще ни разу с момента поселения девушки в каюту не несла на себе никого, кроме маленькой хрупкой фигурки, запакованной в свой верный машгор.

Паладин, дождавшись, когда капитан выйдет, прикрыла глаза и медленно выдохнула. Потом так же медленно, словно под тяжестью огромной усталости, прошла к лежбищу Полани и, не спрашивая разрешения, упала на кровать – сразу в горизонтальное положение.

– Паладин! – возмутилась Полани.

– Остынь, Поли, – произнесла Тара. – Дай подурачиться.

– Подурачиться?

– Ну да. Эта каменная рожа достает меня куда больше, чем в свое время доставал Мардеш.

– Вы… Вы про… – испуганно догадалась Полани.

– Ну да, про этого закомплексованного зануду, – не вставая, кивнула Паладин. – Он до полостей костей¹⁹ забит имплантатами, эта ходячая машина управления, он видит все и знает все, но… Впрочем, это неважно, Полани.

– Я думала, вы уважаете капитана, – сказала девушка, присаживаясь в кресло у терминала.

Паладин снова кивнула. Странное движение для той, кто лежит навзничь и разглядывает потолок каюты.

– Уважаю, – произнесла Тара. – Как и нужно уважать бездушных Паладинов-координаторов. В нем нет огонька, Поли. Это большая проблема узко специализированных сущностей, кем Гетор и является. Он отличный администратор, выдающийся организатор, но…

– Но нет огонька, – подсказала Полани.

– Ну да. Огонька нет. С ним, наверное, даже трахаться – чисто механический процесс. Я порой думаю, что какой-нибудь гет, оснасти его нужными причиндалами, был бы интереснее в постели, чем Гетор’Майр. Впрочем, я вижу, тебя эта тема напрягает…

– Нет, не напрягает…

Тара рывком села на кровати.

– Врешь, – улыбнулась своей зеркальной улыбкой кварианская красавица. – Полани, ты можешь меня недолюбливать, дело твое. Да, я способствовала разрушению твоего увлечения. Но поверь, это все равно случилось бы, рано или поздно. Мы с людьми слишком разные, чтобы оправдать наши союзы с позиции продолжения рода. Но при этом слишком одинаковые, чтобы не допускать подобные увлечения. Ты что, думаешь, ты одна такая уникальная, влюбилась в мягкотелого инопланетника?

– Я? – Полани непонимающе покрутила шлемом. – Я не понимаю, о чем вы…

– Поли, дурочка малолетняя, – рассмеялась Паладин. – Да половина девчонок, которым так или иначе довелось оказаться в человеческом обществе, перепробовали этот запретный плод, говоря словами человеческой морали! Или ты думаешь, что большие и мягкие хомо – это и впрямь ужасно и заразно, как нам вдалбливали с детства?

– Насчет заразно – без сомнения, – парировала Полани.

– Это когда ты сидишь в машгоре, и лицевой щиток меняешь исключительно в «чистой комнате», – снова рассмеялась Тара. – А когда проходишь иммунотерапию, приобретаешь толерантность к инфекции, когда твой организм не взрывается аллергическим шоком на любое мало-мальски существенное заражение… Поверь, все меняется. Среди мужиков Паладинов, наверное, нет ни одного, кто так или иначе не попробовал человеческих вкусностей. Ты не представляешь, насколько наши мужланы охочи до мягких человеческих самочек… Впрочем, дамы отстают несильно…

– Вы правы, мне неприятен этот разговор, сэра Тара.

– Да мне побоку на это, Полани, – в своей манере заявила Паладин. – Я просто хочу довести до тебя, малолетней дурехи, что у тебя просто выдающийся потенциал. Но для этого тебе нужно раскрыться жизни полностью, на полную. Слышишь, Полани? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на всякую заумь вроде обетов, которые все равно никто не соблюдает. Послушай старую биотическую стерву, чье тело разломано аугментацией и отравлено нулевым элементом. Не становись такой, как я, Полани. Не трать свою лучшую половину жизни на то, чтобы служить и ничего не получать взамен.

– Я… я не понимаю, сэра Олли…

Паладин встала с кровати и подошла к креслу Полани. Крутанула девушку прямо на нем, и Полани оказалась повернутой к рабочему терминалу. Тара’Олли нависла позади, склонив голову рядом со шлемом Полани, и от горячего дыхания женщины у Поли запотела правая сторона лицевого щитка.

– Я тебе объясню, – шепнула Паладин. – Мне уже почти пятьдесят, Полани. Да, я проживу раза в полтора дольше, чем рядовой кварианец, но мое время уже прошло. Когда-то я была такой же как ты – молодой и глупой. Закомплексованной донельзя. Ну, разве что с другим знаком – ты понимаешь. Попка, сиськи, смазливая рожица – от меня сходили с ума все, даже девчонки – чего греха таить. Члены корабля выстраивались в очередь с подарками, капитаны не знали, куда деть эту разболтанную распутницу. Когда мне исполнилось столько же, сколько тебе сейчас, я уже сменила восемь кораблей. И везде, на каждом, я находила абсолютное, полное одиночество. У меня не было приличного образования, я застряла на втором уровне, и обходилась только тем, что меня содержали офицеры, с которыми я ради этого спала. У некоторых из них были семьи и любящие жены. И ни одна сволочь не видела ничего, кроме моего бюста и зеркального личика с необыкновенно гибкой мимикой. Ты знаешь, как меня звали за глаза?

– Как?

– Резиновая Тара, вот как, – хмыкнула Паладин. – Кончилось все, когда мне стукнуло семнадцать, и я сексуальным шантажом выбила себе право отправиться в Паломничество на Землю. Ибо достало. Я понятия не имела, с чем я вернусь. Ну, ты понимаешь – второуровневая декстропитающаяся неумеха на планете, где само слово «инопланетянин» – оскорбительное. Ты не представляешь, в какой ад я погрузилась, и через что пришлось пройти. Нет-нет, ты пойми, я сейчас не жалуюсь и не прошу сострадания. Я так думаю, я получила то, что должна была получить. Со мной почти не общались даже наши – из тех, что таборами ходили по пустыням Австралии, – я ни бош’тета не умела. Как не сдохла, сама не понимаю. Четыре года жила только на те гроши, что удалось выручить за продажу катера, который мне презентовал один из капитанов… За кое-какие мои особые заслуги перед ним. Представь, я продала собственность Флота! Мне не на чем было возвращаться.

– Но вы же вернулись и…

– Да, я вернулась, – в голосе Паладина послышалась мстительность. – Я вернулась, чтобы доказать, что рано меня списали со счетов. Я уничтожила свой организм, Полани. Прошла нелегальную иммунотерапию, тогда люди только экспериментировали с этим. Вообще, я собиралась лечь под нож хирургической коррекции. Я хотела стать «резаной», так меня задолбала моя совершенная мордашка. Но один из подпольных хирургов, проведя первичное исследование, предложил генетическую коррекцию в одном из первых экспериментальных госпиталей хомо.

– И вы согласились?

– Ты видишь дырки у меня на морде? – вопросом на вопрос ответила Паладин. – Да, я согласилась. Шанс выжить был настолько невелик, что я пошла на это. Меня достало все, понимаешь? Вообще все. Ты даже не представляешь, какой лишней на этом празднике жизни я себе казалась. Кварианский инженер, бош’тет его винти, понимаешь! Не умеющий починить как следует машгор, из-за чего коллекционирующий сопли всех цветов радуги и кашлем выбивающий лицевой щиток. Я потеряла пятнадцать килограмм веса и заполучила вымывание кальция из костной ткани. К двадцати у меня было уже шестьдесят два перелома конечностей, не считая перманентных трещин в ребрах. Кила, конечно же, я согласилась на экспериментальную операцию.

– И?

– И я умерла, – хихикнула Тара. – Ну, все были уверены, что я не выживу, и что дышать этому трупику с большими сиськами осталось день-два. А дышала я почти полгода. Меня четырежды перевозили из больницы в больницу – человеческие врачи защитили кучу диссертаций на примере «этой слабенькой, но не подыхающей кварианки». Благодаря этим публикациям меня заметили в Ордене и выкупили у людей. Тогда Орден только становился на ноги, его заливали человеческими деньгами, и был изрядный запас средств на всякого рода шалости. Меня притащили прямиком на свежепостроенный «Камелот», и в его медицинском отсеке начали корпеть над паталогически живучей кварианкой.

– Вас… вас вылечили?

– Если бы, – вздохнула Тара. Щечная пластина шлема Полани снова запотела.

– Если бы, – повторила Паладин. – Мой скелет уже почти полностью дегенерировал. Я могла существовать, только не вставая с лежанки и будучи подключенной к аппарату жизнеобеспечения.

– Но вы же…

– Да, сейчас я прыгаю и скачу. Мне предложили широкую аугментацию, и я согласилась. В моем теле не осталось ни одной родной косточки, Полани. Сплошная синтетика, насквозь пропитанная емкостями с нулевым элементом. У меня модифицированная нервная система, сейчас больше напоминающая таковую у азари. То, что не получилось у людей в их программе «Нулевой скачок», получилось у наших яйцеголовых, Полани. Из меня сделали то, что в страшном сне никому не привидится – квазари. Я наполовину кварианка, на четверть киборг и еще на четверть голубокожая биотичка. Разве что управление масс-полями у меня не напрямую нервной системой, а через каскад электронных посредников. Помнишь ту синекожую, которую мы подобрали на «Салиме»? Помнишь, с каким пафосом она смотрела на меня, «инженеришку»? Да я бы эту особу в секунду запаяла бы в Стазис и выкинула к бош’тету в шлюз, задумай та помериться биотикой. Во мне столько железа и нулевого элемента, что сейчас, пожалуй, не каждый Матриарх азари со мной справится.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – спросила Полани.

– Затем, чтобы ты не повторяла моих ошибок, – наставительно произнесла Тара. – Живи полной жизнью сразу же, девчонка. Ты блестящий программист, ты привлекательная особа, хоть и считаешь себя уродиной. На тебя уже засматривается половина неженатых товарищей на корабле. А капитан только что предложил тебе то, на что я решилась от отчаяния – генетическую иммунотерапию. У них, этих религиозных механоидов, сей процес именуется корневой адаптацией. Только уже не в экспериментальном нелегальном госпитале, а в самой лучшей из прикормленных нами клиник на Земле. Настоятельно рекомендую, Полани, не отвергай этого шанса. Ты даже не знаешь, не можешь представить себе, что это – дышать полной грудью, отказаться от этого клятого машгора, ловить кожей дуновение ветерка, иметь возможность кокетливо похлопать ресничками или почесать гребень в задумчивости.

А самое главное – перестать бояться. Наш страх, он не перед гетами или заразой. Наш страх, он в наших шкурах, по которым любой житель Галактики тут же идентифицирует «этих космических крыс». Поверь, страх – это первое, чего лишаются Паладины, возвращаясь во Флот без высокотехнологичной тряпки на теле.

– Так вы рекомендуете мне принять предложение капитана? – спросила Полани.

– Ну а ты как думаешь?

Полани думала. Очень сильно думала, и, похоже, совершенно внезапно, по инерции, придумала очень интересно. Ну очень, очень интересно вдруг подумалось Полани.

– Да, – произнесла девушка.

– Что да?

– Я согласна.

Полани улыбнулась. Так, как научилась в последнее время – про себя, без тени улыбки на ее совершенно не «резиновых» губах.

– И кстати, – хитро прищурилась под шлемом кварианка. – Я могу совместить лечение с Паломничеством? Почему-то вдруг подумалось, что есть такой пункт в Уставе, который разрешает молодому оруженосцу, не привязанному службой к конкретному офицеру, объявить о желании уйти в Свободный поиск.

***

Еще пятьдесят-шестьдесят лет назад молодые кварианцы уходили в Паломничество, не имея за душой решительно ничего. Даже дочери адмиралов. Все, что было у легендарной Тали’Зора, умещалось в карманах потрепанного юношеского машгора старой модели. Это уже потом кварианка преобразилась и внешне, и… кхм, и внутренне тоже. Кто бы подумал, что буквально за пару лет худенькая верзила-замухрышка преобразится в фигуристую, высокую и статную красавицу.

Полани, пожалуй, не дотягивает сейчас и до той, «дореформенной» Тали. Разве что машгор сразу же настоящий, взрослый, полнофункциональный и оснащенный одним из самых мощных ВИ, который только можно найти на Флоте. Карманов хватает и здесь, но горсай… Кила, за что такое наказание? Скромный, но изящный рисунок родовых цветов семьи Альтис пришлось сменить на однотонное серое полотнище без узоров.

Единственная визуальная вольность позволялась в выборе одного из символов Ордена.

Полани, сама не понимая почему, выбрала прихотливый несимметричный восьмилучевой крест. Строгая вертикальная палочка, трижды перечеркнутая простыми перекладинами. Одна, на самом верху, короткая. За ней еще одна горизонтальная, только побольше, и, наконец, финальная, примерно такой же длины, но установленная с сильным перекосом.

В переходном тамбуре «Бамбурга», где обычно расположены шкафы с полноразмерными пустотными скафандрами, девушку встретила неожиданная делегация. Нет, в самом деле, Полани и думать не думала, что ее будут провожать.

Но ее провожали. Да еще как!

Строй одинаковых, словно персонажи из виртуалки, Паладинов-гвардейцев. Двенадцать человек, по шесть с каждой стороны. Безоружны, но в полном боевом облачении – непроницаемые глухие забрала шлемов с крестовидными якобы смотровыми прорезями. Но Полани знала, это бутафория. Когмашгор²⁰ Ордена совмещает в себе лучшее, что может предложить индустрия Флота и науки Земли, включая полнодиапазонное техническое зрение. Три визуальных сенсора, на концах каждого из трех верхних лучей паладинского креста, дают исчерпывающую картинку во всех частотах, с инфракрасного до мягкого рентгена. А еще гвардейцы Ордена умеют смотреть назад, за спину. Как они при этом не повреждаются в рассудке, самой Полани понять пока еще не удалось.

А еще каждый из бравых парней несет на плечах немыслимой длины горсай, стекающий по спине на пол и даже укладывающийся там складками! Ткань перекинута через плечи и пристегнута к левой грудной пластине. На месте соединения полотнищ – украшение, опять же в виде паладинского креста.

Ужасно непрактичный наряд, подумалось Полани.

Кроме гвардейцев, девушку провожали еще четверо. Троих она знала: капитан Гетор’Майр (тоже в доспехах, но без шлема), разумеется, сэра Тара’Олли (в полном облачении, включая неуклюжий на вид шлем-маску с крестообразным визором) и – вот ведь! – сам Датто’Месса собственной персоной! На фоне разряженных в пух и прах Паладинов скромный личный машгор капитана казался верхом уныния… И в то же время именно его Полани была рада видеть больше всех. Ну и самого Датто в нем, конечно же.

Наконец, четвертый из провожающих. Этого мужчину она видела впервые.

Скромный серый машгор, украшенный скорее визуальным напоминанием о паладинских доспехах, чем на самом деле броней. Никаких горсаев, шлема тоже нет. Из украшений – только маленький восьмилучевой крестик на левой грудной пластине. Четыре больших луча и четыре маленьких, повернутые на половину прямого угла.

Ростом чуть выше среднего, то есть чуть выше сэры Олли, но на целую голову ниже любого из гвардейцев. Кварианец явно немолод, и явно бывал в переделках. Левая половина лица иссечена бороздами, в которых легко узнаются шрамы былых сражений. Оба глаза, впрочем, целы, и внимательно осматривают девушку.

Чей-то громкий, явно усиленный внешним коммуникатором голос:

– Гвардия, равнение нннннапраааааа-во!

Оба ряда гвардейцев, немыслимо синхронно и точно по команде разом повернулись в сторону Полани. Девушка аж чуть не присела от такого к себе внимания.

Незнакомец сделал три шага навстречу Полани и остановился.

По правое плечо ему тут же встал сэр Гетор, слева, чуть промешкав, занял место капитан Датто. Сэра Олли осталась где стояла, у начала левого ряда гвардейцев.

– Полани’Альтис вас Бамбург нар Салим! – произнес Гетор.

Полани хватило доли секунды, чтобы вспомнить Ритуальный устав Ордена. Девушка встала по стойке смирно и громко ответила:

– Названная здесь!

– К тебе обращается Паладин-командор!

Полани судорожно выдохнула.

Хорошо, что Устав ничего не приказывал отвечать, иначе заминка вышла бы знатной.

Паладин-командор – второе лицо в Ордене (конечно, если не активирован Паладин-регулятор, тогда Командор становится третьим по старшинству офицером). Само его присутствие на рядовом, в общем-то, корабле типа «Бамбурга» – уже событие. А уж если в честь нее… Кила!

Командор тем временем сделал еще один, очевидно ритуальный шаг и вновь замер. Полани, словно во сне, отмаршировала положенные пять и встала перед высоким начальством ровно на расстоянии своего роста. Выждала положенную пару секунд и медленно, стараясь не дрожать конечностями, преклонила колено перед Паладином.

– Служу не власти, но Ордену, – произнесла девушка. – Склоняюсь не перед чином, но перед честью.

– Твоя честь при тебе, – ответил Командор. – Встань и да никто и ничто не заставит тебя пошатнуться ни в строю, ни в вере.

Полани так же медленно поднялась.

Командор, не торопясь, преодолел оставшиеся пару шагов между ним и девушкой. Теперь мужчина стоял лицом к лицу к подчиненной. Вот только лица Полани Командор не видел. Девушка давно уже зареклась использовать полупрозрачные лицевые щитки.

Пожалуй, Полани ошиблась. Кварианцу было не больше сорока, и он точно был моложе Датто’Мессы. Старило Командора обилие шрамов и матовая, словно бы затертая кожа лица – столь необычная для высших офицеров Ордена, которым, как подозревала Полани, вполне хватало средств на отличную косметику. Этот же явно не уделял физиономии достаточно времени.

– Знаешь мое имя? – спросил мужчина.

С ритуалами было покончено. К счастью, Орден не стал заимствовать у людей все их бесконечные средневековые вежливости, иначе одна только процедура знакомства рисковала затянуться часа на полтора.

– Сэр Паладин-командор Мирра’Хаал вас Камелот, сэр, – отчеканила Полани.

Конечно же, она знала поименно всех высших иерархов Ордена, но вот видела в лицо одного из них впервые. Дело в том, что ни один документ внутренней Сети не содержит изображений высших офицеров. Максимум – безликие воины, запакованные в боевую броню. Тоже один из обычаев и, вроде бы, уже не из человеческого этоса.

– Верно, – мужчина кивнул. – Ты у нас новенькая, Полани’Альтис нар Салим. К тому же, с гражданского флота. Это большая редкость для нас, оруженосец Альтис, но и большая честь тоже. Доселе никогда еще в Святое Паломничество не отправлялась вневерка…

– Вневерка? – не удержалась Полани, и тут же захлопнула рот и буквально пропотела от стыда. Прерывать на полуслове второе лицо Ордена… Кила, да ее сейчас уроют! Вот эти двенадцать гвардейцев и разорвут прямо сейчас на лоскуты!

Но патриарх Ордена не отшатывался от Полани как от горячечной и без шлема, а гвардейцы не доставали свои верные молекулярные клинки.

– Вневерка – это значит, вне нашей веры, Полани’Альтис, – спокойно объяснил Мира’Хаал. Ты не родилась в Ордене. Ты даже не из семьи Паладина. Насколько я знаю, у тебя вообще нет семьи в обычном смысле. Это так?

Полани все еще жевала язык²¹. Открыть рот казалось кощунством.

– Можешь отвечать, – шепнул сэр Гетор’Майр из-за плеча Командора.

– У меня…, – Полани глубоко вздохнула. – У меня есть сестра, сэр.

– Да, я слышал о проказнице вас Что-то нар Где-то, – кивнул мужчина. – На Флоте к Альтис-старшей сложное отношение, но здесь, в Ордене, мы ее уважаем. Я буду счастлив, если твое служение кварианскому народу будет столь же самоотверженным, как служение Гилы – человеческому.

– Я…

– Не спеши, – Командор кривовато улыбнулся, и Полани заметила, что левая часть рта у него почти не двигается, видимо, все из-за тех же пусть и зарощенных, но все равно ужасных ран.

– Я понимаю, что ты имеешь свои смыслы в грядущем Паломничестве. Нет ни одной юной особы, которая не убегала бы с Флота, не замыслив под шумок сделать что-то не только ради кварианского народа, но и для себя лично. И я не буду тебя допрашивать, что ты задумала. С момента, как ты пересекла порог гермостворок шлюзового тамбура, ты вольна делать что угодно и как угодно. Твое служение Ордену и Флоту ничем не контролируется, кроме твоей совести и верности. И я здесь лишь для того, чтобы удостовериться, что и первое, и второе – присутствует.

Паладин замолчал, и Полани не нашла ничего умнее, как выпалить:

– Спасибо, сэр.

– Это тебе спасибо… сэра, – снова кривая улыбка. – Я верю, что ты верна. И совесть твоя при тебе. И за это провозглашаю тебя, Полани’Альтис нар Салим, достойной первого полного звания Паладина. Ты готова его принять, бывший оруженосец?

Бош’тет и его две глотки, да конечно же, она совершенно не готова!

Но предательские губы, не слушая разума, решительно произнесли:

– Я готова, сэр.

А ноги сами подкосились, и Полани вновь опустилась на колено перед мужчиной.

Сверкнул янтарным огнем инструметрон Паладина-командора. Девушка почувствовала, как сгенерированный микросборщиком церемониальный клинок коснулся ее плеча, другого и, наконец, опустился перед лицевым щитком шлем-маски.

Полани включила свой собственный прибор и, не вставая с колена, прижала к щитку шлема сверкающий клинок Командора.

ВИ машгора, залинкованный в одно целое с цифровым пространством инструметрона, как-то уж совершенно спокойно сообщил, что ее официальный статус в обществе Ордена Паладинов кварианского народа сменился с Оруженосца на Паладина-паломника.

Паладин-паломник – это тот же самый Паладин-ассистент, только… ну конечно, только находящийся в Паломничестве.

– Встань, Паладин, – раздался чей-то голос. Вроде бы, тот же, что и выдавал равнение гвардейцам.

Полани поднялась во весь свой невеликий рост.

Командор уже выключил инструметрон и пристально смотрел на девушку. Из-за плеча офицера выглядывал Гетор… ну и конечно же, Датто’Месса.

Судя по всему, формальности окончились. Полани оглянулась и заметила, что даже истуканы-гвардейцы встали «вольно», начали переглядываться друг с другом и, вроде бы, даже перешептываться. Парочка ребят оценивающе высматривала нижнюю часть туловища Полани, затянутую в обтягивающее полотно машгора.

– Ты знаешь, что это за знак? – вдруг спросил Командор, указывая на восьмилучевой крестик серого горсая девушки.

– Нет, – призналась Полани.

– Это знак ортодоксов, – сообщил Мира’Хаал. – Их церковь появилась сильно позже походов за Святым Граалем, но оказала неоценимую помощь в войне против ужасного врага всей западной цивилизации людей. Столетиями ортодоксы стояли на страже восточных рубежей цивилизованного мира, и кто знает, вышли бы вообще люди в космос, не случись на Земле этой церкви.

– Я… Я не знала, – призналась девушка. – Я выбрала его просто потому, что он… ну, не похож на другие знаки Паладинов.

– Судьба справедлива, – констатировал Паладин. – Крест ортодоксов не похож на другие кресты, верно. Как и ты, Паладин Альтис, не похожа на других Паладинов. Я думаю, это не ты выбрала знак, а он тебя. И я уверен, это к добру.

Мужчина обернулся к двум былым капитанам Полани.

Это она знала, это она понимала. Теперь, когда она официально стала Паломником, ни один из офицеров Флота или Ордена не имеет над ней власти. Она, власть эта, вернется лишь тогда, когда Полани официально объявит об окончании своего Паломничества. И так уж получилось, что в начальной своей стадии совмещенного с продолжительным отдыхом в одной из земных клиник.

– Капитаны, – Паладин-командор обратился к Датто и Гетору. – Оставляю вам вашу былую подчиненную. Надеюсь, вы не сильно донимали нашего нового Паладина, иначе…

Полани готова была отдать руку за то, что Командор широко улыбается своей кривой улыбкой.

– Иначе он может прямо сейчас припомнить вам по первое число.

Мужчина сделал жест Таре’Олли, и буквально за минуту тамбурная зона очистилась и от Командора, и от женщины-паладина, и от почетного караула. Под шумок слинял и Гетор’Майр.

Полани и Датто остались наедине.

– Это…, – выдохнул, наконец, бывший капитан, ступая навстречу бывшему члену экипажа старого буксира. – Это просто невероятно, Полани… Нет, ну то есть я всегда знал, что ты… Ну, что я воспитал такую…

– Дядя Датто…

Полани, наконец, осознала произошедшее. Пол ушел из-под ног, и она бы рухнула прямо тут, в центре межшлюзового тамбура, если бы ее не подхватил опекун.

А по сути – приемный отец.

– Полани, малышка, – произнес Месса, обнимая девушку. – Ты даже не представляешь, как я рад… Ты теперь никакая не офицер Альтис, Полани, ты – элита кварианского народа, ты…

– Я до сих пор ваша Поли, дядя Датто, – всхлипнула девушка, повисая на шее кварианца. – А вы – мой первый и лучший капитан. Я люблю вас, дядя Датто…

Полани сглотнула. Слезы совершенно не мешали, но эти проклятые комки в горле…

– Люблю, как, – Полани выдохнула. – Как только может любить девчонка своего единственного и настоящего…

Снова этот ужасный комок…

Полани прокашлялась и, собравшись с духом, произнесла то, что должна была сказать еще галактическую туманность лет назад:

– Спасибо за все, отец!

***

Она осталась одна в рубке собственного корабля… Кила, собственного!

Могла бы она поверить еще пару лет назад, что у нее будет собственный космический корабль? Что она, скромная программистка первого уровня, будет настоящим капитаном, пусть и сама себе? Могла бы представить, что на нее будут равняться гвардейцы Ордена?

Единственное, чего молодой кварианке не хватало для полного счастья – это чтобы ее увидели родители. Не капитан Датто, конечно же, а ее настоящие родители – Подро и Лани’Альтис. Родители, которых она не то, чтобы не знала, а даже никогда и не видела в сознательном возрасте. Конечно, у нее были фотографии отца и матери – как и положено, в самом глубоком и защищенном секторе памяти инструметрона. Но что покажут фотографии двух кварианцев в защитных костюмах? А фотографий родителей без масок просто не сохранилось. Да и не факт, что они вообще были. Кварианец надевает костюм в младенчестве, и не снимает его до старости…

Впрочем, теперь об этой традиции можно смело говорить в прошедшем времени. Медицинские успехи людей позволили расе космических бродяг, наконец, распроститься с проклятьем космической эпохи – закрытым машгором. Почти все Паладины прошли иммунотерапию в человеческих клиниках, да и многие из старших офицеров Флота тоже.

И вот, это же предстоит ей, Полани’Альтис вас Бамбург нар Салим. В неполные восемнадцать она – паломник и Паладин в одном лице. У нее свой корабль, пусть и малюсенький, на четыре человека пассажировместимостью… Скорее даже катер, а не корабль, но свой! Сконвертированных в земную валюту средств хватит, чтобы продержаться не менее года – в основном, благодаря открытому на ее имя кредиту в Ордене. При необходимости она может даже выйти в минус – Паладины, похоже, вообще не знают денежных лимитов. Конечно, за все траты придется нести ответ, но…

Но корабль, счет в крупнейшем человеческом банке и бессрочное Паломничество в ближайшем будущем! Не это ли предел мечтаний?

Нет, ответила себе Полани. Это не предел мечтаний. Девушка сама не знала, где он лежит, предел этот. Понимала только, что не вернется ни на Флот, ни в Орден без действительно стоящего Чего-то.

Чем оно будет, это что-то?

Кто знает? Она уж точно без малейшего понятия. Знает только одно: чтобы заслужить право на настоящую жизнь, нужно сделать что-то настоящее. Пусть, не таких эпических масштабов, как, например, вклад бессмертной Тали’Зора в дело победы над предателем Сареном, но…

В общем, будет видно.

Полани окружила себя гравитационным полем безопасности, уберегающим пилота от любых инерционных маневров корабля. Активировала инструметрон, залинковала его в сеть корабля и авторизовалась как единственный пассажир, пилот и капитан. Электронные мозги катера были бесконечно далеки даже от понятия ВИ, не говоря уж о недостижимом в наше время искусственном интеллекте. Кварианку окружили голографические экраны, демонстрирующие работу систем.

Полани улыбнулась. Какой же глупышкой она была тогда, на прогоне «Салима», с которого началась вся эта азарийская возня. Считала должность системного аналитика чуть ли не венцом карьеры! Да, конечно же, от сисана зависит очень многое, но это все же рядовая должность, пусть и ответственная. Офицеры – а Полани сейчас, без сомнения, офицер, – располагаются куда выше в кварианской табели о рангах.

Все показатели послушно пылали голубым или зелено-голубым. Едва заметным движением глаза Полани подтащила к себе ГПК²² и положила руки на полупрозрачные виртуальные рычаги управления. Люди отказались от «ненужных» устройств управления, перейдя в своей корабельной практике исключительно на сенсорный ввод, но кварианцы четко держались за традиции. Насколько бы виртуальными не были рычаги управления кораблем, они должны быть!

ВИ ее машгора получил сигнал о готовности к управлению кораблем. В поясничный корсет незаметно вошли штекеры внешнего питания, пошла энергия в сервоприводы костюма. Виртуальный интеллект сформировал «выведенную реальность», экзомышцы костюма обработали сигналы, и Полани, наконец, ощутила в руках тяжесть овалоида²³. Под большие пальцы послушно легли сенсоры вспомогательных систем, маленькими же девушка нащупала руды²⁴.

– Паладин Альтис – Бамбургу, – произнесла девушка по каналу внешней связи.

– Бамбург на связи, Паладин, – отозвались с корабля. – Фиксируем прогрев двигателей, Альтис.

– Да, конечно, – смешалась Полани, но тут же нашлась: – Прошу разрешение на отстыковку.

– Разрешение на расстыковку выдано, – произнес диспетчер, выделив интонацией слово «расстыковка».

Полани чуть не загорелась от стыда.

– Ваш маневровый коридор двести на двести. Загружаем вам в эмэс²⁵.

– Получено, – кварианка скосила взгляд на терминал внешних загрузок. – Вижу коридор на боковом экране.

Полани глубоко вздохнула, прежде чем отдать первый в своей жизни капитанский приказ.

– Кишку долой!

– Есть дисконнект, – улыбнулся голосом диспетчер.

Кораблик чуть дернулся. Диаметр ресурсно-информационного интерфейсного кабеля, пренебрежительно называемого «кишкой», составляет сорок два сантиметра в человеческих единицах, а его разъем довольно жесткий и тяжелый. Что совершенно не чувствуется на рудовозах или больших кораблях, на катерах, подобных этому, воспринимается как глухой стук с едва заметным, скорее интуитивно ощутимым ударом по обшивке.

Кстати… Ее корабль – как бы его назвать? Отсюда, с задворков Солнечной системы, да еще на столь маленьком катере, до Земли недели полторы. Если не найдет себе акулу²⁶, конечно же – тогда можно добраться и за несколько часов. Но последнее здесь, в области транснептуновых объектов, маловероятно. То есть у Полани есть время на то, чтобы и придумать название своему кораблику, и зарегистрировать его в реестровой сети Ассамблеи.

– Паладин, мы готовы к расстыковке шлюзов, – послышалось в интеркоме.

– Дайте мне минуту, – попросила Полани. – Вы можете послать от меня запрос на перерегистрацию корабля в реестровых системах людей?

– Не вопрос, Паладин, – отозвался диспетчер. – Хотите поменять название катера?

– Да, – ответила кварианка. – К слову, я не вижу текущего названия.

– А его и нет.

– То есть как?

– Нет и нет, Паладин, – усмехнулся диспетчер. – Орден не именует малые корабли. Номера вполне достаточно.

– Ясно. Но теперь у этого корабля есть имя.

– Называйте, Паладин. Не успеете добраться до орбиты Сатурна, все будет зарегистрировано. У нас, знаете ли, есть кое-какие прерогативы в человеческой бюрократической машине.

Полани особо не думала.

Название корабля было совершенно очевидным. Да, не в порядках Ордена, где любой корабль именуется одним из человеческих поселений времен императора Артура…

– Мой корабль называется…, – Полани набрала воздуха в грудь.

– Да?

– Я готова, – выпалила девушка. – Пожалуйста, отошлите запрос на перегистрацию малого внутрисистемного катера проекта 6490. Официальное название – «Дирак».

– Принято, капитан Полани’Альтис вас Дирак вас Бамбург нар Салим.

Это было меньшее, что Полани могла сделать в память о надоедливом, занудном и резком капитане… убившем ее родителей и спасшем репутацию кварианцев в конфликте годичной давности.

В конце концов, всякий имеет право на реабилитацию былых грехов. Дирак’Син этим правом воспользовался.

Глава седьмая

2236 г. Новая Атландида. Госпиталь-курорт «Андромеда» под опекой Миссии азари на планете Земля.

– Я до сих пор не понимаю, что я тут делаю, – недовольно пробурчал Аррида, ворочаясь в слишком мягкой, а потому решительно неудобной турианцу койке. К локтю Арриды приклеились трубочки инъектора-диагноста, и турианец то и дело дергал рукой, рефлекторно пытаясь избавиться от медицинской привязи.

– Ты лечишься, – произнесла Нейлина.

Азари спокойно восседала в гостевом кресле, установленном в «палате больного». Хотя больше всего помещение напоминало номер «дабл люкс» в каком-нибудь высококлассном гостиничном номере.

Обстановка действительно балансировала между «очень комфортно» и «шикарно». Мебель из массивов натурального дерева, недешевые картины на стенах, высокотехнологичная техника – мощный терминал, потрясающая аудиосистема, с которой азари уже успела познакомиться от скуки, ожидая, когда Арриду, наконец, отпустят врачи-инквизиторы…

И вот они вместе. Снова, как и… Богиня, это было всего несколько часов назад! А кажется, прошел уже год!

То безумие, в которое турианец вляпался с Прокурором, походило на какой-то кошмарный сон. Попасть под форменный расстрел из тяжелого оружия… Нет, конечно же, азари знала, что Аррида – воин до мозга костей, пусть и в давнем своем прошлом. Но узнать о том, что на одном из северо-западных островов азарийский спецназ ведет активную перестрелку с неизвестными вооруженными формированиями, которые до этого разнесли офис компании «Арриго Секьюрити»… Эта весть чуть не подкосила Нейлину. Она, конечно, предприняла определенные меры безопасности – например, сообщила начальнику охраны Голубого острова об угрозе, которая потенциально нависла над Арридой Лабракусом.

Но азари и не представляла, какого уровня эта угроза. Выследить Прокурора и хладнокровно расстрелять одного из самых уважаемых лиц Атлантиды из пулемета – подобного на памяти местных не случалось никогда. Безусловно, Остров далеко не безопасное место, но местная Служба безопасности однажды и навсегда решительно пресекла откровенный бандитизм. Хорошо спланированным, холодным и взвешенным террором эсбешники раз навсегда объяснили, что Ассоциация, неформальный, но объективно единственный владелец Атлантиды, не потерпит никаких гангстерских войн. Разборки в тихих тупиках, неопознаваемые трупы в бухтах, мелкие стычки за раздел сфер влияния и даже заказные убийства – на все эти шалости Периферии СБА смотрела сквозь пальцы. Но такое… Покушение на представителя регионального менеджера самой Ассоциации, да еще столь наглое и громкое!

Капитан Арденис получила указания от вышестоящего начальства усилить безопасность Голубого острова и быстро смекнула, что к чему. Связать это с визитом турианца к Нейлине не составило труда. Старая вояка тут же связалась с госпожой Они и по результатам краткого разговора сделала свои выводы. В частности, одна из сотрудников внутренней службы безопасности Голубого острова, одетая в гражданское, проследила за турианцем прямо до офиса и, когда началась заваруха, вызвала подкрепление азарийского десанта. Голубокожие, наплевав на правила безопасности, примчались как могли быстро – и буквально спасли шкуры и Прокурора, и турианца с кроганом. Десантницы отвлекли на себя огонь второй штурмовой группы атакующих, которые держали задний выход из офиса «Арриго Секьюрити». Правда, девять десантниц не ожидали, что по ним откроют огонь не рядовые бандиты, а хорошо обученные наемники с длинноствольными винтовками военного образца. Одна из голубокожих поплатилась жизнью – выставленный азари биотический барьер был рассчитан на что угодно, но не на шквал гиперзвуковых вольфрамовых игл. Еще одна схватила пулю в печень – с этой девчонкой, слава Богине, все будет хорошо.

Но свое дело азарийский десант сделал – сковал боем вторую, более многочисленную группу нападавших до прибытия охраны Прокурора. Та оказалась вооружена даже еще круче, чем неопознанные боевики. Люди Квайчжина уже понесли потери от установленного на глайдере пулемета, поэтому совершенно не мелочились. Среди охранников были четверо бывших космопехов, один из которых в свое время служил в спецназе «Эн-6» Альянса. Неожиданная атака с тыла буквально смяла порядки бандитов, явно не ожидающих столь серьезного отпора. К моменту, когда над местом боя завис орбитальный шаттл Комиссии, в живых оставались всего пятеро нападающих, которые послушно подняли лапки, едва голос из громкоговорителя вежливо попросил прекратить огонь во избежание бомбардировки биотерминатором.

Собственно, все остальные стороны тоже на всякий случай послушались. Ни у одного из воющих не было при себе пустотного скафандра высшей защиты – единственного гарантированного средства защиты от нанотехнологичекой заразы локального действия.

С борта шаттла спустились несколько боевиков Комиссии – плотно запакованные в штурмовые костюмы агенты. Их командир – огромная женщина-человек, также в боевой экипировке. Представилась как Вайлет Блад. Целей своих не называла, но сообщила, что ей известно о возможном покушении на компаньонов из «Арриго Секьюрити». О Прокуроре женщина ничего не знала, пока еле живого человека не вытащили из порядком раскуроченного здания.

После этого на месте появилась – кто бы подумал! – еще одна азари. Нейлина не знала эту особу, и даже имени ее никогда не слышала. Представленная госпожой Нувани, показала себя подозрительно хорошим знатоком Атлантиды и, едва глянув на раненых, тут же рекомендовала отнести их в «Андромеду». Из всех медицинских учреждений Острова этот госпиталь-курорт славился наименее прозрачной историей своих подопечных. Это очень мягко говоря. Если же по существу, то здесь поправляли здоровье и даже проводили не совсем законные операции многие лица из элиты как земного правительства, так и из лагеря инопланетян. В частности, в «Андромеде» располагалась совсем маленькая, но одна из наиболее известных декстро-клиник, в которых проходили лечение кварианцы – из числа наиболее обеспеченных и уважаемых.

Таким образом Аррида с дружком-кроганом, а также раненая коммандос-азари, Прокурор и несколько человек из его охраны, и оказались в «Андромеде». Нейлина пожаловала сюда сразу же, как получила весточку от старины Арденис – мол, ее возлюбленный отдыхает в закрытой частной клинике.

С госпожой комиссаром Нейлина познакомилась уже здесь, и не сказать, что была рада знакомству. Азари недолюбливала Ассамблею и, в особенности, Комиссию по этике. Обе эти конторы не раз и не два ставили Совет матриархов в затруднительное положение. Правда, конкретно эта комиссар на поверку оказалась вполне вменяемым спектром. Например, она лично знала и поддерживала дружеские отношения с матриархом Этитой, а кроме того, внесла определенный вклад в спасение колонии на Титане – именно освобожденный Вайлет Блад кварианский безумец атаковал остатки «Пути предназначения», захваченные кварианскими же радикалами.

Словом, интересная личность. Нейлина пока осторожничала в общении с этой громадиной, но все шло к тому, что они, скорее всего, найдут взаимопонимание. Тем более, в сексуальном следе человеческой женщины отчетливо прослеживались азарийские ароматы. Комиссар или уже была близка с голубокожими, или находилась в состоянии движения на пути к Объятиям Вечности.

– Мне не нужно лечение, – продолжил недовольный Аррида. – Мне нужна встреча с моим контрагентом. Ей грозит опасность.

– Ты про эту Биби-землянку? – улыбнулась Нейлина. – Не беспокойся, о ней позаботятся.

– Кто? – нахмурился Аррида. – Эта здоровячка со значком Комиссии?

– Хотя бы и она.

Нейлина пожала плечами.

– Ничуть не хуже, чем любой другой вариант, включая Палладия. Как видишь, нанятый им Прокурор не смог позаботиться даже о себе.

– Это была ловушка! – вскрикнул турианец. Сильно громче, чем нужно. Аррида до сих пор страдал от накативших после боя последствий контузии.

– Конечно, ловушка, – согласилась Нейлина, переворачивая страницу ресторанного меню, найденного в номере-палате турианца. – Вот пусть ловушками и занимаются те, кто должен их обезвреживать.

Турианец только покачал головой.

– Как глупо, – сказал Аррида уже гораздо тише. – Сначала меня подставляют с этим инженером, дожидаются, когда пожалует человек Палладия, а затем подставляют уже нас обоих. Надо было догадаться, что вся эта ерунда с Лизой Эндекой неспроста!

Нейлина пожала плечами. Ей самой все эти шпионские штучки тоже очень не нравились, но девушка была просто администратором, и никогда не считала, что может справиться с настроенными ловушками. Отчасти она понимала внутреннюю обиду Арриды – какой же он сотрудник охранного агентства, если не может защитить самого себя… С другой стороны, мелкие охранные конторы, паразитирующие на теле Атлантиды, ни в коем образе не были предназначены для противостояния таким силам, которые походя сметают с пути фигуры уровня Прокурора.

Нейлина отложила меню, встала с кресла и подошла к турианцу. Присела на кровать и нежно коснулась жесткой лицевой маски Арриды.

– Успокойся, – произнесла девушка. – Ты не виноват, что попал в слишком уж серьезную заварушку.

– Я виноват, что не предусмотрел возможности нападения!

– Нельзя быть всеведущим, – засмеялась азари. – Оставь это всяким там Палладиям и комиссарам. Ну а что касается твоего контрагента… Я думаю, она переживет этот форс-мажор. В конце концов, ты же не сорвал контракт, верно? У тебя еще как минимум неделя на погдотовку ее путешествия на глубину?

Турианец кивнул.

– Ну вот и отлично. Я поговорю с доктором, завтра-послезавтра тебя точно выпишут, и я помогу тебе с обеспечением контракта. У меня есть кое-какие связи. Уж что-что, а исследовательский батискаф мы тебе точно найдем. Вот только инженеров-подводников у нас тут негусто…

– О какого рода инженерах идет речь? – раздался голос из дверей.

Нейлина и Аррида одновременно повернулись на звук.

На входе замерла здоровенная фигура комиссара по этике. За плечом у суперженщины маячила голубокожая головка ее спутницы – азари по имени Трия Нувани.

– Если что, у нас есть хорошие глубинные инженеры, – произнесла Вайлет Блад. – И мы весьма заинтересованы в том, чтобы господин Лабракус исполнил свой контракт.

***

Вайлет никогда в жизни не видела столь маленького турианца. В понимании самой Блад, дитя Палавена должно быть матерым солдафоном двух метров ростом, с неприятной «костерожей» наружностью, костлявыми конечностями и бесчеловечной готовностью убивать по первому приказу.

Сама комиссар понимала, что ее убеждения смешны и стереотипичны. Но ничего не могла с собой поделать. Случилось так, что на своем жизненном пути Вайлет ни разу не встречалась с турианцами. В космосе их не было просто от слова совсем, а на Земле давненько не бывала уже сама Вайлет. А те немногочисленные аферисты, которые поселялись в Марсити, полностью оправдывали свое реноме холодных, крайне тяжело выходящих на контакт инопланетян-шовинистов. Брошенных своими, отверженных человеческим обществом… В общем, в высшей степени неприятные типы эти турианцы.

Минар-Аррида Лабракус даже внешне был совершенно иным. Малюсенький, едва по плечо Вайлет, худосочный товарищ совершенно не казался опасным инопланетником-шовинистом. Аррида отлично, без малейшего акцента говорил на английском и, как Вайлет успела узнать из спешно затребованного досье на турианца, владел несколькими диалектами китайского. Официально при этом Минар-Аррида Лабракус вообще считался погибшим, поскольку в свое время сбежал из концентрационного гетто в Лондоне. Местные распорядители, не долго думая, «поселили» турианца в списке пропавших без вести. Обычно это означает «погибший», но, как теперь понимала Вайлет, далеко не всегда.

Общаться с турианцем было интересно. Он не скрывал своего неприятия Вайлет, ну это и понятно. Мало кто из детей Палавена рад общению со спецслужбами Ассамблеи. Однако в пусть и холодноватой, но рассудительной манере общения Лабракуса было очень много чего, что никогда не было свойственно его народу. Лабракус умен, в меру скрытен, самокритичен, ироничен и, главное, весьма положительно относится и к людям, и к другим народам, населяющим Солнечную систему. Текущие отношения Земли и Марса считает ошибкой, причем принципиально не занимает чью-либо сторону в вяло текущем конфликте метрополии и осознавшей саму себя колонии. К кварианцам относится подчеркнуто дружелюбно – ну, это и понятно. Как-никак, генетические родственники. К тому же, ему должно быть известно, что в противостоянии Альянса и Иерархии кварианцы заняли подчеркнуто нейтральную позицию с очевидным перекосом в сторону поддержки турианцев.

Контракт Лабракуса (и его друга крогана) предусматривал обычную, если не сказать, рядовую поездку на глубину Атлантического океана. Все бы ничего, если бы на другой стороне контрактного листа не стояла Алина Гросс в сопровождении – кто бы мог подумать! – комиссара Алена Мортимера. Учитывая, что Вайлет до недавнего времени ничего не знала о делах Алена на Земле, и тем более контактах с Биби-землянкой, все это выглядело в высшей степени подозрительно.

Собственно, о том, что Ассамблея завязала отношения с Алиной Гросс, сама Вайлет узнала из разговора с Трией Нувани. Именно эта азари оказалась хорошо информированой о делах Комиссии.

Трию комиссару порекомендовала доктор Айнора Пассанте, с которой Блад связывают давние, и далеко не самые простые отношения. Тем не менее, с некоторых пор Вайлет полностью доверяет синекожей азари-параноиду, и рекомендация Айноры посетить госпожу Нувани с официальным визитом пришлась как нельзя кстати.

Трия Нувани – сертифицированный ученый-океанолог. Начинала она свою карьеру еще до войны, причем работала не по водным средам, а по наследию протеан. Говорят, в свое время Трия была дружна с самой Лиарой Т’Сони.

По азарийским меркам доктор Нувани чуть старше Беглянки. Когда Лиара оканчивала Серрайский университет на Тессии, Трии уже было больше ста. Тем не менее, Нувани считает Лиару своей наставницей, поскольку научные достижения Т’Сони говорят о ее безусловном таланте и, главное, упертости в исследованиях. Трия, окончившая университет на десять лет позже Лиары, также практиковала полевую работу, однако путешествовала только по обитаемым мирам и больше внимания уделяла работе с архивами, чем непосредственно раскопкам. В колонии на Фел Прайм она оказалась из духа противоречия – сама Лиара считала планету бесперспективной в плане поиска наследия Протеан. На момент предвоенных событий на этой колонии отношения между Лиарой и Трией были далеки от идеальных, но обе азари-ученых продолжали общаться.

Согласно досье на Трию, которым поделилась всезнайка Пассанте, госпожа Нувани в свое время полюбила легендарного героя Джеймса Вегу, однако тот был морально надломлен трагедией с гибелью колонистов и рвался отомстить за это всем, кому попало. Трия не смогла удержать его на планете, и они расстались.

После расставания с Джеймсом, азари на пару лет прервала свои научные изыскания. Тем более, что данные Коллекционеров, которые они с Джеймсом добыли ценою гибели целой колонии, оказались никому не нужны: во-первых, Цербер все-таки передал большую часть информации Альянсу, а во-вторых, сам Шепард, будучи арестованным после уничтожения батарианской системы, также подробно описал ситуацию с Коллекционерами. Равно как и то, как его стараниями была уничтожена база этих созданий возле центра Галактики.

С началом войны, после падения Тессии, где остались родители азари, Трие удалось прорваться на флот и даже остаться в живых, но – понятное дело, – она оказалась изолированной в Солнечной системе, когда враг был разбит… вместе с сетью Ретрансляторов. Подобно остальным азари она видела, как лихорадит Альянс, который превращается в нечто неудобоваримое, особенно после демарша турианцев. Трие это было особенно печально, поскольку она знала, что Джеймс верил в совершенно другие идеалы человечества.

Через некоторое время после основания колонии на Титане Трие, имеющей большой опыт глубоководных работ, поступило предложение от анонимной азари. Предложение очень сильное: ей предложили возглавить исследовательский проект на Европе, одном из спутников Юпитера. Должно быть, это было удивительно для Нувани, ведь Юпитер и спутники официально принадлежали людям. На это ученая получила недвусмысленное объяснение, что агонизирующему Альянсу сейчас не до промышленных поселений на Юпитере, удержаться бы от скатывания в свалку гражданской войны.

А ведь все к тому шло. Так, колония Марс уже объявила об автономности, в поясе астероидов вовсю царила анархия, а промышленный кластер Юпитера оказался лишен финансирования, и администрация Ганимеда вообще ввела на спутниках планеты-гиганта режим чрезвычайного положения. Вполне возможно, люди вообще могли откатиться во Внутренний круг, и в этом смысле азари было чрезвычайно важно застолбить место на Европе, которая могла бы стать базой для расширения Автономии азари на все планеты круга Внешнего – от Юпитера и далее, до Нептуна и малых тел танснептуновой зоны.

Вряд ли доктору Нувани была по душе идея разведрейса на не принадлежащую азари Европу, но Трия в первую очередь, ученый-аналитик, и потому не могла не видеть, во что превращается Альянс. Бояться людей в такой ситуации просто глупо. Ну и отношение к Веге… Голубая душа воспротестовала против такого предания идеалов, в том числе и идеалов Джеймса. В общем, Трия согласилась на участие в проекте.

В ее задачу входило изучение глубинных слоев подледного океана Европы и поиск площадки для основания колонии. Трию известили, что для экономии ресурсов первую жилую секцию новой колонии создали из уничтоженного дредноута класса «Властелин» – их до сих пор достаточно по всей Солнечной системе. Поэтому азари следовало подготовить подледную площадку для затопления двухкилометровой туши мертвого Жнеца.

Трии выдали новейшую яхту межзвездного класса, которая еще до войны была захвачена пиратами Пояса, а впоследствии выкуплена одним из агентов азари на Церере. Для маскировочных и исследовательских целей на яхте установлены сверхмощные ВИ человеческого производства.

Дальнейшая судьба Трии Нувани неизвестна никому, включая информационную маньячку Пассанте. Что-то такое произошло, что накрепко рассорило Трию Нувани с Советом Матриархов. Вновь азари проявилась уже на Земле, в Австралии, где и попалась в ловчие сети Айноры Пассанте. На тот момент она тоже остро конфликтовала с Советом. На этом они сошлись, и Трия неоднократно выполняла задания Пассанте – самого разного плана. От Пассанте таже стало известно, что Трия оставила свою приметную яхту на периферии Солнечной системы перед тем, как отправилась на Землю. ВИ-оборудование было демонтировано, и большая часть из него оказалась в распоряжении Пассанте – Айнора тупо выкупила у Трии простаивающие вычислительные мощности. Впоследствии ячейки ВИ были улучшены Айнорой, став основой ее информационного центра на Церере.

Вайлет Блад могла бы в подробностях рассказать о дальнейшей судьбе яхты Трии Нувани. Как потом корабль попал в распоряжении одного офицера ВКСА, капитана «Бургундии» Рональда Грина, а затем на ней путешествовала сама Вайлет. Путь свой «Белленора» окончила в реакторной зоне восстановленного «Пути назначения», чем спасла восемнадцать тысяч азари от гарантированного уничтожения орудием древнего линкора.

Словом, судьба Вайлет Блад оказалась сплетена с судьбой азари куда сильнее, чем это положено в самых авантюрных и переплетенных по сюжету криминальных романах. Кроме того, их отношения за прошедшие полгода расследования Блад перешли из разряда официальных в категорию дружеских. Это вполне устраивало саму Вайлет. Может быть, устраивало даже больше, если бы Трия выдерживала большую дистанцию… Не то, чтобы Блад сторонилась азари, но внимание голубокожей и желание всегда быть поближе к Вайлет иногда принимало избыточно навязчивый характер.

Вместе с Трией они выследили расположение Редактора с точностью до региона – следы вели на западное побережье Европы. И вместе с Трией, оказавшейся не только глубинным инженером, но и неплохим хакером, взломали информационную базу «Атлантиды». Оттуда и выяснилось, что на Остров прибыла замечательная пара персонажей, крайне хорошо знакомых самой Вайлет.

Да, это было шоком – узнать, что Алина Гросс, оказывается, работает совместно с комиссаром Аленом Мортимером. Причем давно уже, не менее полугода. За те несколько дней, что Вайлет следила за событиями на Атлантиде, она очень, очень много раз железно уже решала официально связаться с Аленом и потребовать объяснений, что ему нужно от Биби-землянки. Но каждый раз отступала. Не потому, что над Вайлет довлел пресс служебной субординации, нет.

Просто не хотелось вдруг узнать, что коллега использует азари в качестве рядового инструмента собственного расследования. Вайлет боялась такого объяснения, хотя оно, безусловно, было бы совершенно в традициях Комиссии по этике.

Но куда больший страх Вайлет испытывала перед другой возможной версией. Блад не привыкла врать, даже самой себе, и отлично понимала, что Ален вполне может оказаться между ней и Алиной не только в качестве сотрудника Комиссии. Вполне возможно, что молодая азари и темнокожий коллега делят куда большее, чем просто сотрудничество.

Ситуацию ухудшало то, что официально Ален Мортимер не вел никаких расследований, связанных с азари и Землей. В области интересов темнокожего агента по-прежнему был преимущественно Марс – с тех самых пор, как Алена впервые делегировали на Красную планету. Почему Мортимер при этом пропадает на Земле? Зачем ему Биби-землянка, лишь однажды побывавшая в Марсити и чудом унесшая оттуда ноги?

Вайлет знала, что поступает против правил Комиссии. Но ничего не могла с собой поделать. С одной стороны, ее обязывала просьба доктора Пассанте выяснить планы Этиты, которая тайным образом, в обход решения Совета матриархов отправила на Землю новую знакомую Вайлет. Надо сказать, вот конкретно в этом расследовании Блад далеко не продвинулась. Трия Нувани многократно уверяла, что никаких особых дел на прародине человечества не имеет. Да, скрытная девочка оказалась. Ну ничего, и не таких обламывали…

С другой стороны Вайлет до одури хотелось полного понимания картины и роли Алины Гросс… нет, уже Сарены Войд в этом всем.

Ну и кроме того, все следы Редактора, которые до сих пор удавалось накопать Вайлет, также вели на Землю. Наихудшие подозрения Блад обретали пугающе реалистичные признаки.

Комиссар все чаще вспоминала свою беседу с Аленом Мортимером вскоре после того, как она закончила свое первое дело в должности «условно комиссара». После того, как избавила старую калошу «Салим» от угрозы заражения кодом Жнецов и раскрыла сеть Редактора на корабле кварианского Флота.

– К слову, о моих заслугах, – Вайлет кивнула мужчине, и Мортимер устроился на пуфике у барной стойки. Так их глаза находились почти на одном уровне.

– Вас что-то смущает?

– Да, Мортимер, – кивула Блад, отворачивась от собеседника и глядя на ряды бутылок с алкоголем. – Готова предоставить полный пакет доказательств того, что против «младших народов» Солнечной системы ведется целенаправленная диверсионная деятельность. И началась она не вчера, и не двумя годами ранее, а как минимум полсотни лет назад.

– Все носитесь со своим таинственным Редактором, Вайлет?

– Я не ношусь, – Блад нахмурилась, услышав ироничные нотки в голосе своего куратора. – Я доподлинно знаю, что он пытается стравить как минимум две расы внутри пространства Ассамблеи.

– Отношения между кварианцами и азари уже полвека настолько плохи, – заметил Мортимер, – что испортить их еще больше просто невозможно.

Да, в этом комиссар был прав. Но пожилой спецагент, видимо, не сознавал, что в этом-то и есть корень проблемы. Точнее, корень неправильности, которая остро беспокоила Вайлет. Женщина вообще не любила выпадения из нормы, какой бы ужасной эта норма не была. Любое несоответствие общим, сформированным исторически правилам – повод призадуматься. Посмотреть, кто качает лодку, и зачем ему это нужно.

– А вам не приходило в голову, – спросила Вайлет, – что как раз это и есть патология?

– Что именно?

– Полувековая вражда кварианцев с азари.

– Вайлет, – улыбнулся Мортимер, – ну вы же отлично знаете, с чего все началось. Такие вещи, как хладнокровный расстрел двадцати шести кораблей, кварианцы не прощают.

– Кварианцы прощали большее, – не согласилась Блад. – Они даже простили бы гетам Утреннюю войну, если бы Шепард не поддался на мольбы одного молоденького адмирала. Вы знаете реальную историю бойни на орбите Ранноха, там все могло повернуться совершенно в другую сторону.

Мортимер усмехнулся и снова потер лоб.

– Да уж, – произнес мужчина. – Знаю, конечно. Судьба целой цивилизации решилась волей одной влюбленной в человека кварианской девчонки.

– То есть вы признаете, что не окажись Тали столь инфантильной и острой, как ее же засапожный кинжал, не отруби она таким интересным способом канал диалога Общности гетов с Коллегией адмиралов, то все бы могло случиться иначе? Что Шеппард мог бы и отказать Тали в ее гетофобии – плоде психической травмы кварианки после смерти ее отца? Что геты могли бы донести до Создателей свою позицию, и война бы закончилась совершенно иначе? И что кварианцы простили бы синтетикам Утреннюю войну – просто поняв, что это они же сами ее и развязали?

– Вайлет, это было полсотни лет назад.

– Так я про это вам и говорю! – взорвалась женщина и хлопнула ладонью по стойке.

– Мортимер, ну ясно же, как божий день, что именно полвека назад все и началось! – с нажимом на слово «именно» произнесла Вайлет. – Именно тогда впервые и стартовало выпадение из нормальности.

– Поясните.

Блад объяснила.

Дознаватель в своей работе всегда исходила из принципа обоснованной причинности. Он гласит: что бы ни случилось, тому есть разумное обоснование. Даже если причина – чей-то феерический бред, это не делает саму причину бредоносной. Это лишь объясняет, что причина – психическое отклонение какой-то конкретной персоны.

Этот принцип наряду с несколькими другими дедуктивными правилами до сих пор ни разу не давал сбоя. Даже пресловутая Бритва Оккама – и та не настолько безупречна, допуская иногда реальную ситуацию, когда какое-то событие может быть объяснимо сразу несколькими моделями, или, по Оккаму, сущностями.

В случае же с Редактором не до конца ясны только высшие цели этого игрока. Его методы теперь понятны, да и средства – тоже. Анализ первого и второго, а также доскональное изучение событий полувековой давности дает вполне недвусмысленный вывод: за событиями с расстрелом кварианской эскадры также стоит Редактор, а вовсе не сумасшедший капитан азарийского дредноута! Ее помешательство – это, возможно, как раз следствие действия внешней силы, а вовсе не причина памятной трагедии.

Да, никуда не делся тот новый капитан «Пути предназначения», о котором говорил Дирак. Но вот он ли отдавал приказ на прорыв через ряды Двадцати шести? Если не он, то к данному конкретному случаю полувековой давности отлично прикладываются методы и средства Редактора. И тогда все встает на свои места, включая и категорически неустранимую нелюбовь кварианцев к азари, и раскол в кварианском обществе, и, как частность, события на «Салиме», которому угораздило найти катер с единственной азари – членом экипажа азарийского дредноута.

– По-моему, у вас навязчивая идея, Вайлет, – покачал головой Мортимер. – Это не самое лучшее состояние для начала карьеры комиссара по этике.

– А по-моему, – снова повернулась к мужчине Блад, – вы погрязли в политкорректности и попытке угодить высшему руководству. Даже если вы этого сами и не сознаете.

– Поясните.

– А что пояснять? – изумилась Блад. – Ясно все, как божий день. Мы, люди, на правах объединителей, млять, Галактики в борьбе со Жнецами, слишком уж распространили свое покровительство над теми, кому по галактическим меркам и в дети не годимся. Это синдром царя болота, Мортимер. Сидим тут в своей луже и громче всех пукаем в воду. У нас, видите ли, самые здоровые пузыри таким образом получаются. Конкретно – пользуясь поломкой Ретрансляторов, мы считаем себя эдакими патриархами, такими, блин, опекунами «младших народов». И не беда, что азари – эти мудрейшие из мудрых – смотрят на нас с едва скрываемой усмешкой и снисхождением. И не беда, что мы разосрались с единственными искренними союзниками – турианцами. В отличие от кварианцев, которые отрабатывали долг перед Шеппардом и влюбленной в него дурочки, турианская Иерархия выделила весь, подчеркиваю, весь свой флот ради помощи нашей планете! Именно по своей воле, без каких-либо обязательств. И как же, вашу мать, объяснить, что именно турианцы были выпихнуты из пространства Солнечной системы? Самые независимые, самые сильные, самые непреклонные?

– Что вы хотите сказать, Вайлет? – спокойно спросил Мортимер. – К чему вообще весь этот пафос?

– Да вы прекрасно знаете, Ален, – холодно сказала Блад. – Вы же достаточно высоко летаете, чтобы иметь доступ к этой, мать ее, сверхсекретной какой-нибудь программе по недопущению усиления роли «младших рас» в нашем маленьком солнечном болотце. Если не летаете или не знаете, то я вам вот прямо скажу – я подозреваю, что Редактор – это наш, человеческий проект, направленный на дальнейшее гнобление тех самых «младших рас». Редактор сидит и редактирует реальность с Земли! Это в высшей степени подло, Мортимер! Ослаблять союзников ради тотального контроля над ними. И при этом на словах всячески холить их и лелеять.

Хотите знать, что я называю «холить и лелеять»? Извольте.

Кварианцы. Официально – ни-ни, не трогайте их, бедолагам и так досталось триста лет назад, и незачем усугублять их горе! А по-моему, кварианцы получили по рогам заслуженно – как получает звездюлей от жизни малолетняя дура, родившая в тринадцать и совершенно не готовая стать матерью! Кварианцам нужна шоковая терапия, а не теплые примочки на ночь! Но нет, мы лучше тихо и мирно посеем раздор в их обществе, и таким образом устраним расу фантастически одаренных инженеров от претензий… нет, не на трон, но хотя бы на равноправное управление Солнечной системой. Или кто-то сомневается, что вклад Флота в победу во время битвы на Земле – решающий?

Синекожие. Официально – давайте не ссориться с мудрыми азари! Это старая, уважаемая нами раса. Да, их очень мало, но они очень долго живут и… И поэтому давайте займем их не воспроизводством себе подобных, благо для азари это не проблема, а загоним на Титан, держа где-то далеко-далеко в сверхсекретных хранилищах какой-то дикий компромат на Совет матриархов. Да, Ален, я не могу вот так взять и сказать, чем именно мы угрожаем азари, какой гадостью. Но я отлично знаю, что компромат на азари есть. Я достаточно общалась с этими космическими колдуньями, чтобы напрочь исключить из их сущности стремление к доминированию. В том числе и к больному для азари вопросу – элементарному генетическому разнообразию, в том числе и через разнообразие количественное. И если азари уже больше пятидесяти лет сохраняют свою мизерную популяцию, то уж наверняка не потому, что они сами этого желают.

Кто у нас остался? Турианцы – ну, с этими все ясно. Давить на Иерархию все равно, что злить крогана – ничего, кроме оплеухи, не получишь. Поэтому долой этих неугодных из Солнечной системы!

Саларианцы – вымерли.

Кроганы? Ну, тут все просто. Их после рубки в Лондоне так мало и они настолько прогнозируемы, что контролировать горбатиков можно хоть бы и на Земле.

Я не права?

– Да, вы не правы, – произнес Мортимер и поставил локти на стойку, скрестив кисти в замок и уронив на них подбородок. – Вы отлично рефлексируете ситуацию, Вайлет, за это я вас и ценю. И… погодите, не перебивайте. Так вот, вы отличный рефлектор. Еще вы действительно замечаете, как говорите, выпадение из нормальности. Я рад, что сами осознали эту свою особенность. Не буду скрывать, она тоже повлияла на мое решение взять вас в Комиссию. Однако вы неправы в самом главном – подозревая человечество вставлять палки в колеса «младших народов». Я не могу сказать вам много, Вайлет, но вы это узнаете и сами, причем очень скоро. Мне нет причин врать вам, Блад, или водить за нос.

Мы же не идиоты, Вайлет. Мы здесь, в Комиссии, все отлично видим – в том числе и благодаря вам, Блад. Вы даже не представляете, какие здоровые колеса тут у нас закрутились – и все, повторюсь, благодаря вам. И слава богу, что не представляете, Вайлет. Но поверьте старому спецагенту, все чаще посматривающему в сторону пенсии, – никто из высшего руководства Ассамблеи и в кошмарном сне не может себе представить сознательный саботаж интересов кварианцев или азари. Придет время, и вы сами в этом убедитесь. Я сейчас даже немного нарушу должностную инструкцию, и сообщу, что мы, люди, делаем грандиозную, может быть, самую великую ставку в нашей истории именно на них, на этих наших пришлых варягов. Космические инженеры и галактические колдуньи имеют свой собственный взвод тараканов в голове, это верно. В случае с кварианцами это даже не взвод, а прям дивизия какая-то… Но оба народа заинтересованы в работе с человечеством, и, будьте уверены, уже работают. И пока все, что им в этом мешает – это незакрытая распря друг с другом.

– А турианцы? – прищурилась Блад. – Они тоже заинтересованы в работе с человечеством?

– Я ничего не могу вас сказать на эту тему, – вздохнул Мортимер. – Вот просто и хотел бы, да не могу.

– Потому, что не знаете?

– Потому, что не могу. А еще я не могу пока вам приказывать, да и не стал бы. Но…

Мортимер обернулся к Вайлет.

– Знаете, а даже хорошо, что вы думаете так, как думаете. Это позволит вам смотреть на вещи более критично. Вы ведь уже поняли, что после обучения и стажировки на вас ляжет работа по поиску этого самого Редактора? Да-да, Комиссия сильно обеспокоена его действиями, и это, к слову, одно из доказательств того, что этот ваш Редактор – не правительственный проект.

– Не самое убедительное доказательство.

– Согласен, – Ален кивнул, блеснув своей белоснежной шевелюрой. – Но лучше, чем ничего, верно?

Тот стародавний разговор с Аленом ни в чем не разубедил Вайлет. Но он, что ни говори, показал: уж кто-кто, а Мортимер далек от конфронтации по идеологическим мотивам. Вообще, за это Вайлет и любила Комиссию – ее агенты оказывались бесконечно далеки от всяких иррациональных вещей типа веры, надежды… да и любви тоже, что уж тут говорить. Тот входной фильтр, что отрабатывал по каждому новому кандидату в комиссары, напрочь отрубал все духовные скрепы, что успели приковать будущего комиссара к семье, друзьям, планете…

В этом смысле неистребимые воспоминания самой Блад о первой, и, возможно, самой странной в ее жизни приязни к молодой голубокожей девчонке, то ли оказались не по зубам этим самым фильтрам, то ли были оставлены со вполне определенной целью.

И вот теперь Блад думала – а ведь не просто так она сейчас идет по следам Биби-землянки и ее куратора из Комиссии по этике. Ведь не просто так, черт побери.

Глава восьмая

2236 г. Всеазиатская резиденция Ассоциации поставщиков потребительских товаров, Новый Шанхай, Великий Китай, АТР²⁷, планета Земля.

Палладий мог навести ужас на любого джерка²⁸ со стороны, однако со своими сотрудниками кварианец вегда был если и не вежлив и учтив, то уж точно никогда на них не давил. Так было и на этот раз. Персональный ассистент Ли Шеншен, докладывая начальнику очень, очень плохие новости, чувствовал себя в полнейшей безопасности. Ассистент знал, что новости плохие. Но был он уверен и в том, что Палладий умеет держать удар. Иначе бы кварианец не занял пост, который занял.

– Спасибо, Ли, – кивнул Палладий. – Это все?

– Все, шеф.

– Свободен.

Ассистент ушел, кварианец стоически выдержал паузу, дожидаясь, когда за Шеншеном закроются двери. После этого совершенно спокойно открыл панель управления системами безопасности, вошел в меню управления внутренними следящими системами и отключил все устройства наблюдения – от видеокамер до сенсорных датчиков.

Потом точно также спокойно встал, взялся за спинку своего монументального рабочего кресла и… метнул сорокакилограммовый снаряд в ближайшую стену. Взвыли сервомоторы машгора, фиксируя предельный уровень перегрузки – Палладий лишь зло усмехнулся.

С креслом он чуть-чуть промахнулся – оно задело огромный аналитический экран на полстены. Что-то хлопнуло внутри, устройство заискрило, по поверхности пошли помехи, после чего услужливая автоматика вырубила питание и подала на инструметрон Палладия сообщение о внезапной неисправности средств отображения информации.

Кварианец недрогнувшей рукой расстегнул браслет накладного ВИ и, коротко размахнувшись, пустил его в том же направлении, что и кресло чуть раньше. Это вам не сорок килограмм, с этим зарядом сервоприводы костюма справились играючи. Блестящей молнией инструметронный расширитель ударил в стену чуть левее многострадального экрана и буквально брызнул электронными компонентами. Хлопнул, не выдержав, зарядник нулевого элемента. Дернула мировой эфир рябь гравитационного возмущения. В воздухе запахло озоном.

Палладий присел на стол, закрыл свои «незрячие» белесые глаза и медленно выдохнул. Припадок ярости, бессильной злости и отчаяния сходил на нет. Услужливый машгор выбрасывал в кровеносную систему седативные, снижая пульс и приводя в порядок дыхание. Щемящее чувство где-то под грудью отпускало, кварианец, наконец, мог дышать, не превозмогая больше физическую боль.

Лиза Эндека мертва.

Госпожа вас Терра никогда уже не ответит гордым отказом на его очередной подарок.

Труп девушки обнаружили водолазы СБА, которые по заказу Прокурора обследовали морскую акваторию возле места исчезновения Лизы. Убийца, кем бы он ни был, не заморачивался запрятыванием следов. Ублюдок решил, что предоставленных доказательств причастности этого жалкого турианца-охранника достаточно, чтобы Палладий поверил в достоверность сей высококачественной шняги. Непонятно уж, в каком дерьме и цейтноте оказался неведомый враг, что скормил кварианскому гению такую сырню. Палладий до сих пор не пришел к пониманию того, как можно было подделать такой колоссальный массив информации, но он отлично чувствовал, что все эти якобы доказательства – полная ерунда. Дрянь, дерьмо варрена, не стоящие внимания.

Те крохи информации, которые удалось переслать людям Прокурора до нападения, лишь подтверждали подозрения Палладия – какой-то охрененно мыслящий о себе умник решил бросить вызов легенде кварианского народа. Пусть сам кварианский народ и называет легенду страшной сказкой, которую ни в коем случае нельзя допустить к повторению, а лучше навсегда забыть.

Пусть их – Палладию дышать в горячке на всех недоброжелателей. Он сам себе сила. И пусть никого не обманывает его должность наемного сотрудника Ассоциации. В конце концов, дела регионального менеджера можно на время переложить на помощников. Настоящих помощников, верных парней и девчонок, работающих не за страх, а за совесть. Никто из команды Палладия никогда не был обделен вниманием, уважением и, наконец, деньгами. Ребята справятся. Среди них есть даже один талантливый парнишка с Флота – Палладий питал определенные планы на этого неплохого хакера, проявляющего хорошие организаторские способности.

А вот эта ублюдочная тварь, посчитавшая себя умнее Палладия – она еще умоется собственным программным поносом. Он найдет эту мерзоту и заставит сожрать ее собственные внутренности. По одному за каждый день неслучившейся жизни Лизы Эндеки.

Палладий нажал на сенсор интеркома.

– Вал?

– Я слушаю, шеф, – на экране появилось лицо его первого зама.

– Мне нужно уехать на неделю-две, – сообщил кварианец. – Подготовь мне космоатмосферный шаттл и команду надежных ребят.

– Команду какого рода?

– Такого рода, чтобы я мог рассчитывать на их точность. Во всех смыслах, – сказал Палладий и добавил: – И молчаливость.

– Хорошо, шеф, – кивнул зам. – Я бронирую вылет с Пудуна-северного на шесть вечера. Команда будет готова к двум.

– Спасибо, Вал.

Палладий выключил интерком.

Кварианец знал, что он сейчас нарушает добрый десяток инструкций Ассоциации. Но никакие инструкции никогда не становились барьером на пути урожденного Доана’Гора вас Катива. Собственно, эта железобетонная решимость прорываться, несмотря ни на что, и привела опального, разыскиваемого на Флоте ренегата на вершину человеческого общества. Палладий всегда знал, чего он хочет, и как этого достичь.

Сейчас он остро хотел найти того, кто убил Лизу Эндеку.

Главное найти. Ну а что с ним делать… Это он будет решать потом.

***

2236 г. «Копье Атлантов», космоатмосферный аэропорт Атлантиды.

В диспетчерском пункте на мгновение поселилась паника. Никто из местных в здравом уме и помыслить не мог, что на Остров вот так просто заявится тот, имя которого стало нарицательным.

Прилетел Палладий.

Палладий прилетел.

Палладий, Палладий…

Боги и демоны, сдристните в тень. Не мешайтесь под ногами того, кто меняет реальность по собственному разумению и кого грешники боятся куда больше, чем неминуемого темного посмертия. Праведники, правда, тоже боятся. По той же самой причине, что и грешники – всем известно, что Палладий вообще никогда (!) не является лично туда, где впоследствии не происходят ну очень неприятные события. Последний случай, когда кварианец-легенда посетил Остров, на годы вперед оставил тут след массового террора – люди Палладия устроили кровавую охоту за криминальными авторитетами Европы. Причем на Атлантиде началась просто форменная война с применением тяжелого оружия и орбитальных бомбардировок, а вот на континенте…

Власти десятка стран до сих пор держат имя Палладия в списке непрощаемых преступников, по которым плачет исключительная мера наказания. И это не из-за действий кварианца, чьи агенты за две ночи перебили двести восемьдесят два планетарных чиновника. Это из-за атмосферы страха и ненависти, которую оставил за собой Палладий. Это из-за чувства полной беспомощности власть предержащих, охрана которых расписалась в полной беспомощности.

Есть, правда, маленькое «но». Тот «ужас», которые все продажные СМИ культивировали экзабайтами информационных репортажей, зомбификацией зрителя и прочими механизмами воспитания общественного мнения, большей частью населения воспринимался диаметрально противоположно. Меры, предложенные господином Палладием, поддерживались простым населением, как в Западной Евразии, так и на Атлантиде.

Геноцид бюрократов, Охота на криминал, Война с продажным сословием – как только не называли события тех дней люди, далекие от руководящих постов. Нет-нет, Палладий не был современным Робин Гудом, отнюдь. Он не обещал отнять у богатых и раздать бедным. Палладий знал жизнь, и отлично понимал, что богатства в руках бедных приводят только к переделу розданного, крови, войне и, как апофеоз сего процесса, превращению самых жестоких и сильных бедных в «новых богатых». И уж точно подобного рода авантюры не приводят к равенству и братству.

Но в мафиозных войнах за Атлантиду от рук наемников кварианца не погибло ни одного невиновного. И более того, миллионы человек, подключившись к нелегальному каналу вещания «Апокалипсис», организованному людьми Палладия, узнавали всю подноготную продажной корпоративной швали, криминальных авторитетов и прочих товарищей, решивших под шумок вывести чудо-остров из-под контроля Ассоциации.

По государственным каналам Планетарной Сети шли бесконечные сопли о «международных террористах». Собирались советы безопасности, коллегии администраторов, президиумы конгрессменов, конгрессы президентов и прочие бессмысленные собрания. А Палладий просто делал свое дело, методично уничтожая врага и выплескивая в Сеть исчерпывающую информацию о своих жертвах.

Не надо было даже врать или подменять данные. Те, кто продался планетарному правительству, самостоятельно, без помощи со стороны оставили столь феерическую летопись своего мракобесия, своих этических и экономических преступлений, что Палладию даже не пришлось распространять информацию – она вирусным образом расходилась сама. В странах Северной Африки, столетиями изнывающих под игом «экспедиционных корпусов Евразийского союза», остров Атлантида внезапно приобрел статус почти волшебной земли, на которой справедливость стоит выше законов, писанных продажными бюрократами. О том, что справедливость эта основана на штыках СБА, а судебные заседания больше похожи на конвейер по изготовлению обвинительных приговоров, простые люди предпочитали не вспоминать. Никому из них не грозили обвинения по растрате миллиардов или крышеванию теневых тотализаторов с многомиллионными оборотами. Никто из простых работяг Евразии, восстанавливающих старушку Европу после войны, и помыслить не мог о том, чтобы занять место выше бригадира интернациональной рабочей группы. Или о том, чтобы заиметь жилище получше, чем нынешняя потрепанная, лишенная примитивных удобств ячейка в жилом контейнере, которые в беспорядке нагромождены рядом с очередной «стройкой века».

Сам Палладий не считал себя заступником простого народа. Он выполнял свое дело – восстанавливал справедливость так, как считал нужным. В свое время Ассоциация стала ведущим инвестором строительства Острова Победы. И когда переименованный в Атлантиду курорт оказался под угрозой экспроприации бюрократическо-криминальной Сверхсистемой Западной Евразии, последовал ответ со стороны Ассоциации.

Ассоциации производителей потребительских товаров. Но чаще – просто Ассоциации.

Организации, воздвигнутой на тяжком труде миллиардов тех самых простых работяг, восстанавливающих экономическое могущество Земли. Организации далеко не благотворительной, жесткой. И даже жестокой к тем, кого не устраивают однажды озвученные правила игры.

Отличие Ассоциации от послевоенного бюрократического сословия состояло, прежде всего в том, что у первой были те самые четкие Правила игры. И верные псы Ассоциации, как, например, Палладий, отстаивали эти правила. Крайне нетактично, с полным пренебрежением к законодательству Европы. Этому замечательному законодательству, сто раз переписанному в согласии с сиюминутными желаниями нового правящего класса: нуворишей, спрыгнувших с разваливающейся колесницы Альянса.

Словом, в стародавние времена Палладия нарекли бы крайне левым. Сам же кварианец не считал себя ни левым, ни правым, ни центральным. Он просто знал, что нужно сделать – и делал это. На последствия ему было, как выражаются жители Флота, «дышать в горячке».

Собственно, пример такого отношения к работе внезапно и обрушился на диспетчерский пульт «Копья Атлантов» – главной посадочной площадки Атлантиды.

Тяжелый космоатмосферный шаттл, сияющий в огнях силовых полей, вооруженный не хуже корвета времен войны, в сопровождении четырех истребителей класса «Торнадо» сел на армированную масс-полями полибетонную площадку, наплевав на какие-либо указания с вышки. Единственный комментарий, который позволил себе пилот космоатмосферника, заключался в лаконичном: «Сажусь, обеспечьте зону безопасности». Истребители кружили поблизости, распугивая случайно пролетающие мимо воздушные экипажи.

Не успел улечься неизбежный в таких случаях бардак в аэродромных службах, как Палладий выкинул очередную шутку. По внутренней Сети Атлантиды прошла директива, полностью закрывающая воздушное пространство над Островом, а также наглухо блокирующая местные коммуникации за пределами Атлантиды. То есть связь с Большой Землей закрывалась совсем – бригадам инженерной поддержки предписывалось физически отключить Остров от связи с любыми внешними узлами. Включая спутниковые каналы, вплоть до метеорологических.

Предписание было подписано лично Палладием. Надо ли пояснять, что техники бросились исполнять указание «того-о-ком-не-говорят» чуть не быстрее, чем это предписание до них довело руководство инженерной службы.

Немногие из сотрудников Атлантиды, еще помнящие события двенадцатилетней давности, лихорадочно принялись звонить родным и близким, призывая их немедленно перевести на Остров или на портативные носители все деньги на внешних банковских счетах за пределами Атлантиды. Слишком хорошо знающие люди помнили, чем грозит недовольство Палладия, не склонного к излишнему гуманизму или либерализму. И еще лучше они знали, чем грозит европейской экономике шалости безжалостного к чужим счетам и кошелькам кварианца.

2236 г. Центральный сектор Атлантиды. Блок управления.

Дверь за делегацией Палладия закрылась. Кварианец оглядел встречающих.

В зале приема было с десяток ответственных лиц Атлантиды, включая четырех эсбэшников, которые то ли с недовольством, то ли с завистью косились на личную гвардию Палладия.

Двенадцать упакованных в штурмовые костюмы персонажей. Даже неизвестно, какой расовой принадлежности солдаты. Слышали, что кварианец не делит людей по цвету кожи или еще по каким физиологическим признакам. Единственным критерием для Палладия является эффективность. И преданность.

В данном случае – боевая эффективность. И абсолютная преданность.

Поэтому все двенадцать оснащены так, как не снилось ни одной частной армии в мире. Ассоциация содержит свой собственный исследовательский центр, объединяющий и земные, и азарийские, и кварианские технологии. Судя по обманчиво стройным фигурам гвардейцев Палладия, в основе их боевых костюмов – легендарные легкие когмашгоры кварианского народа. Во всяком случае, двое из двенадцати упакованы в оболочки, оснащенные дополнительной парой манипуляторов на плечах. Управлять такими могут или киборги высокой степени аугментации, или дети Мигрирующего Флота.

Количество же разнообразного оружия и вовсе может вынести мозг любого оголтелого милитариста.

– Добро пожаловать, господин Палладий…

Кварианец резко остановился и своим пугающим белесым взором уставился на клерка, осмелившегося открыть рот.

– Какое еще добро? – спросил Палладий.

– Ну, это…

Казалось, клерка сейчас хватит удар.

– Какое, я спрашиваю, добро, ты, офисная крыса? – повторил кварианец. – У вас тут убивают близких мне людей, мистер. И натравливают следствие на невиновных, пускают его по ложному следу. А потом атакуют следователей. Это по-вашему добро, мистер джерк?

– Нет…

– Ну и захлопни пасть! – рявкнул Палладий, потеряв интерес к несчастному, зеленому от страха клерку. – Где новый распорядитель?

Из нестройного ряда встречающих вышел высокий молодой человек в деловом костюме. Его звали Адам Болдуин – до этого он был заместителем Влада Рэнску. Того самого Влада Рэнску, тело которого выловили в одном из каналов после того, как он имел несчастье пообещать Палладию, что уладит все спорные вопросы. Поговаривают даже, что Рэнску сам себя пристрелил, сидя на парапете набережной, но никто из тех, кто знал Влада, в это не верил. Слишком уж любил себя бывший распорядитель Атлантиды.

Надо отдать должное его бывшему заместителю, держался тот хорошо. Во всяком случае, не трусил уж очень откровенно.

– Кто такой? – повернулся к вышедшему из ряда Палладий.

– Адам Болдуин, – представился мужчина. – Новый распорядитель Острова. Вчера приступил к выполнению своих новых служебных обязанностей в соответствии с протоколом…

– Хорошо, Адам Болдуин, – прервал его Палладий. – Пойдем к тебе в кабинет, ты мне расскажешь, что у вас тут творится. Все остальные свободны, кроме начальника инженерной службы. От него – отчет по экстерминации Острова.

Стоило наводящему ужас кварианцу в сопровождении нового распорядителя и нескольких охранников скрыться за дверью, как один из строя встречающих тотчас отделился от ропщущей группы и поспешил к противоположному выходу из холла. Это был высокий, сухощавый мужчина с бледным, чуть нервным лицом офисного работника.

Выбравшись из помещения, он добрался до лифта, после чего опустился на одну из инженерных палуб, хитрым маршрутом проследовал до небольшой подсобки, открыл дверь, скользнул внутрь и закрыл створку за собой на простой, примитивный механический замок.

Потом мужчина повернулся к задней стене подсобки, протянул руку и сбросил покрывало со сферического предмета, на поверку оказавшегося полуметрового диаметра шаром со сложным, зеркально-перламутровым рисунком на внешней поверхности. Шар, словно дожидаясь, мелко завибрировал, а внутри его зажегся еле заметный, тусклый огонь.

– Палладий прибыл, – сказал мужчина, обращаясь к шару. Глаза человека застыли, словно бы говорящий резко ослеп, а голос приобрел неживые, синтетические нотки. – Все готово, господин. Можно начинать операцию.

***

Когда на место перестрелки триумфально явилась, наконец, летучая группа СБА, все уже давно закончилось. Неслабо испуганные шансом превратиться мелкую кровавую кашицу, бандиты были уже повязаны и, подпирая лбами стену офисного здания, молчаливо зрили спинами в стволы направленных на них пистолетов-пулеметов. Оружие, понятное дело, держали в своих изящных, но неимоверно сильных руках две десантницы азари. Остальные синекожие вместе со свалившейся с неба Комиссией по этике, кто занимался ранеными (увы, одну из девчонок-азари спасти не удалось), кто беседовал на протокольные темы. Предводитель отряда Комиссии, здоровенная бабенция, увешанная оружием, что новогодняя елка, далеко не сразу уделила время на беседу с командиром летучей группы СБА.

Летучая группа – это не только термин, определяющий оперативность отряда эсбешников. Суть в том, что Оперативные группы СБА, имеющиеся в распоряжении каждого Секторального управления, действительно летучие. Все две дюжины человек, входящие в ОГ, оснащены персональными левитирующими костюмами. Даже космопехи Ассамблеи пока еще не имеют таких штучек.

И пусть подавится тот, кто скажет, что подобные костюмы печально известны по аналогичным штучкам «Цербера». Не надо сравнивать террористическую организацию с опорой право… Ну хорошо, пусть с опорой просто порядка.

Командира ОГ звали Ньютон Шремп. Закончив раздачу приказов своим людям, он, наконец, дождался, когда здоровая ассамблейщица уделит ему внимание. Да, здорова, дура, этот космический Комиссар. Шремп ничего не имел против больших женщин, но эта ростом была почти с него, а в плечах, поди, даже и шире. Комиссар, в отличие от Ньютона, не носила тяжелой брони, обходясь только массивным бронежилетом с каким-то совершенно нескромным количеством карманов, клапанов и подвесок оружия.

Под мышками у женщины висели два тяжелых ПП неизвестной Шремпу модели. Справа на груди дулом вниз располагался изящный и пробивной, как черт знает что, «Глушитель-28». Еще один ПП, на этот раз хорошо знакомый эсбешнику «Ураган» военной модели, располагался на правом бедре женщины, а из-за плеча выглядывало рябое от частого пользования дуло штурмовой винтовки – какая-то из моделей «Розенков». Шремп не очень хорошо разбирался в стволах космических оружейных мегакорпораций. Вот с местными, земными «Эйкеями» он был знаком изрядно. Продукция же «Розенков», чьи заводы расположены сплошь в космическом пространстве, на планете спросом почти не пользовалась. Из-за своей запредельной, воистину космической цены, разумеется.

– Что вам? – спросила женщина. – У меня мало времени, лейтенант. Давайте кратко.

– Здравия желаю, комиссар, – Шремп бросил ладонь к виску и обратно. – Меня зовут Шремп, я…

– Я знаю, кто вы, – прервала мужчину представитель Ассамблеи. – Ну а я – комиссар Блад. Скажите спасибо, что мои ребята мониторили эфир этой части острова, иначе бы порешили здесь еще много кого. И все до вашего приземления на грешную землю.

– Говорю спасибо, – без тени улыбки произнес Шремп. – Мы прибыли строго по регламенту, но понятно, что могли бы и опоздать, поэтому – спасибо. А теперь расскажите, уважаемая, какого черта космическим богам справедливости вдруг понадобилось… как вы говорите, на грешной земле?

Несмотря на брутальный внешний вид и не самые приятные манеры, Блад оказалась вполне вменяемой теткой. Оказалось даже, что Вайлет (так звали эту стокилограммовую громаду) в свое время служила во Флоте. Правда, давно. Ньютон еще не поступил в училище, когда женщина уже выкушивала прелести гарнизонной службы полной ложкой.

Комиссар, понятное дело, не стала распространяться о том, какого черта она делает на пусть и плавучей, но все же земле Атлантиды. Зато кратко и лаконично поведала невеселую историю пары господ из «Арриго Секьюрити», а также ребят Прокурора и самого Дэна Квайчжина. Из объяснений Вайлет офицер Шремп сделал вывод, что начинается какая-то жопная жопа, от которой по всему желательно держаться подальше. Поэтому Ньютон не стал мешкать и, запросив уже стационарный транспорт, погрузил туда под охрану всех пятерых выживших.

Катер улетел, а ему на смену пожаловали два бронеаэрокара с отрядом СБА числом в одно отделение, а кроме того, по воде, наконец, добралась до места происшествия следственно-оперативная группа. Ей Шремп отдал трупы и, по соизволению комиссара Блад, данные с личных терминалов тех ребят из охраны Прокурора и девчат с Голубого острова, которым было чем поделиться.

Раненых комиссар Блад решительно забрала себе. Тем более, что в компании громадной женщины была замечена и смазливенькая голубая мордочка – понятно, что азари тут же спелась со своими сородичами, и весь коллектив азари-командос дружно перешел под командование Вайлет Блад. Ну, Ньютон так это понял.

Раненые тоже остались при них. Минуты через две после посадки очередного челнока СБА с воды пожаловала целая делегация азари на небольшом глайдере. Пара десантниц погрузилась на корабль, остальные в компании уцелевших охранников Прокурора сопроводили раненых на личный челнок Комиссии. На том Ньютон Шремп и попрощался с Комиссаром по этике. Только спустя несколько часов молодой офицер узнал, с кем ему довелось перемолвиться. Знал бы раньше – ленивым «здравия желаю» ни в жизнь бы не обошелся.

Застенки СБА, что бы ни говорили про них обыватели Атлантиды, ничем особым не выделяются. Изолятор как изолятор. Ни мрачной атмосферы пыточной, ни высокотехнологического лоска современных пенитенциарных заведений. Во-первых, потому, что на Острове не практиковали тюремно-исправительных наказаний особо широко: большая часть реально серьезных преступников просто исчезали в неизвестном направлении, остальные же отправлялись на глубину. Единственная на весь остров тюрьма, крайне слабо «населенная», находилась на четыреста метров ниже уровня моря, и служила скорее пугалом, чем реальной обителью скорби.

А в Секторальном управлении СБА из всех застенков был только изолятор на двенадцать человек в одиночках и еще на полсотни – в общих камерах. В одиночки, крайне дорогостоящие в эксплуатации благодаря блочно-стенным конструкторам, обычно помещали совершенно невменяемых и опасных товарищей. Остальных, включая и членов ОПГ, запирали в общие камеры.

С этими пятью бандитами, по которым вообще еще ничего не было ясно, кроме того, что они напали на Прокурора, решили особенно не церемониться, и разместили в общих. По двое в пару десятиместных камер, и еще одного – в оставшуюся незанятой пятиместную. Офицеры Следственного управления еще не то, чтобы не явились, но даже вряд ли были извещены о случившемся на Северо-западе. То есть куковать до начала допросов боевикам было как минимум одну ночь, а может, и все две.

Тут надо объяснить, с чего бы это такое манкирование служебными полномочиями в структуре, которая повсеместно считается чуть ли не эталоном ответственности и оперативности. Карты СБА спутал визит Палладия.

Собственно СБА не является ни личной гвардией менеджера Ассоциации, ни даже подчиненной ему структурой. Однако все без исключения офицеры-эсбешники знают, что кварианец никогда (!) не появляется на Острове без веской причины. А каждый раз, как появляется, работы у СБА тут же прибавляется.

Нет ничего удивительного, что высшее командование Службы безопасности Атлантиды, едва прознав про визит Палладия, начало тут же тасовать патрули и вытаскивать людей из увольнительных и отпусков. Срочно затребовались обратно резервы, которые по ситуации «мирного времени» были сданы в аренду наиболее кредитоспособным клиентам Атлантиды, включая даже некоторых мафиозных боссов. Подчищались протоколы, фальсифицировались отчеты, начальники всячески пытались прикрыть задницу от пусть даже и случайного, но все равно весьма неприятного внимания Палладия.

Словом, маленький бюрократический бедлам, без которого не может обходиться никакая структура. Именно по этой причине оперативный рапорт наверх о задержанных как минимум на полсуток оказался никому не интересным. И как раз поэтому ситуация развилась так, как развилась…

Все произошло в начале девятого вечера. Ровно в пересменок дневных и ночных дежурных в изоляторе Северо-западного Секторального управления СБА.

Никакого нападения не было. Охрана на входе клялась, что никаких посторонних в здание попасть даже теоретически не могло – шлюзовые двери не открывались. Однако факт остается фактом: ровно в восемь ноль семь в блоке «А» вырубило энергию. Целиком и полностью, включая систему автономного питания. Позже оказалось, что неизвестный саботажник попросту взломал щит управления распределения потоками электричества.

В полной темноте одна за одной открылись и тут же закрылись двери трех камер предварительного содержания. Логи показали, что использовалась персональная карточка Директора управления. Сам директор, в это время находящийся на встрече у Палладия, понятное дело, об этом не ведал, да и карточку доступа держал при себе.

Когда аварийная бригада восстановила подачу энергии, все заключенные в упомянутых трех камерах были давно и безнадежно мертвы – нервно-паралитический газ высокой концентрации действует быстро. В каждой из камер обнаружили и контейнер – обычную газовую шашку, которую можно купить на любой барахолке. Кто именно подбросил отраву, выяснять долго не пришлось. Камеры наблюдения, работающие автономно, зафиксировали саботажника в инфракрасном диапазоне.

Предателем и убийцей оказался… Директор Управления. Тот самый, которого как минимум сорок человек в это время видели в Центральном секторе, потеющим под холодным и мертвым взглядом Палладия.

Ньютон Шремп вернулся в Управление только под утро. Как раз несколько часов назад он закончил знакомиться с теми крохами официальной информации, что имелась в сети Атлантиды по комиссару Блад. Еще офицер поискал информации в открытом доступе – и к своему удивлению обнаружил, что общество знает об этой особе куда больше, чем сверхсекретные файлы СБА.

Узнав от коллег о том, что случилось в изоляторе, Ньютон не колебался. Уединившись в техническом помещении, офицер включил коммуникатор и попытался связаться с администрацией Комиссии. У Шремпа не было прямого номера ассаблейщицы, но она, в конце концов, Комиссар! Уж ее-то начальство наверняка знает, как достучаться до своего агента.

Однако планам лейтенанта поведать Блад о случившемся не суждено было сбыться. Коммуникатор показывал полное отсутствие сетевого трафика вне Острова. То есть все коммуникации Атлантиды работали, но вот связи с внешним миром не было. Ни с Большой землей, ни с космосом.

– Жизнь становится все интереснее, – пробурчал Ньютон, выключая коммуникатор и выходя из технической подсобки.

Чуть замешкавшись с устройством, лейтенант не заметил сухощавую фигуру в форме клерк-офицера СБА. Бледная физиономия офисного сотрудника было совершенно мертва – словно и не принадлежала человеку. С точно таким же никаким выражением лица темная фигура щелкнула приводом силового клинка и одним движением вонзила невидимое лезвие под лопатку коллеги.

Ньютон Шремп даже не понял, что произошло. Мгновенный укол со спины – пара секунд, чтобы повернуться… А затем на лейтенанта СБА навалилась слабость, и мужчина против воли сначала упал на колени, а затем и рухнул навзничь. Оставшиеся восемь секунд, пока мозг судорожно цеплялся за остатки кислорода в остановившемся кровотоке, Ньютон Шремп просто пытался понять, что происходит. Но так и умер, не осознав ужаса грядущих событий.

Может быть, это даже и к лучшему, что не осознал.

***

2236 г. Атлантида. Западный сектор. Отель «Электра».

– Алина, ты преувеличиваешь, – с улыбкой произнес Ален Мортимер. – Я уверен, это просто неприятный момент, ничего более.

– Ну, если можно назвать преувеличением обвинение в убийстве независимого специалиста, то да, я преувеличиваю! – с жаром ответила азари. – Ален, не ты ли мне говорил в свое время, что все случайности не случайны?

– Когда я это говорил?

Пока азари металась по шикарному номеру, узнав по новостной сети о подозрении в адрес ее контрактера, комиссар спокойно сидел на угловом диванчике, лениво потягивая «Предрассветный сол». Совсем по чуть-чуть, скорее чтобы занять время, а не опробовать целую бутылку редчайшего марсианского.

– Когда мы с тобой летели на Марс, забыл? – напомнила азари. – И я вот сейчас уверена, с турианцем беда.

– Не считаешь жителя Палавена способным на убийство человека? – риторически спросил Мортимер.

– Не считаю Минара-Арриду Лабракуса способным на убийство невиновного! – ответила Алина. – Его дружок кроган, быть может, может отмочить и не такое. В запале. По сутолоке. Но не турианец.

– Я думаю, все уладится, – произнес темнокожий мужчина. – Ты же сама читала, официальное обвинение не предъявлено.

– Читала, читала…

Азари вздохнула и уселась, наконец, рядом с компаньоном.

– Только у нас мало времени. Если информация от Этиты корректна, то Жнецу осталось всего ничего. Даже эти твари смертны, то есть имеют свой ресурс, я хочу сказать. Нам нужно добраться до его мозгов до того, как они начнут отключаться из-за нехватки энергии.

– Время пока есть, – заметил Ален. – Неделя-другая уж точно. Я думаю, к этому моменту наш контактер все-таки оправдается окончательно и выполнит свою часть контракта. Ни разу не видел турианцев, сознательно рвущих свои обязательства.

– А много их видел?

– Кого? – не понял Ален.

– Турианцев, – пояснила азари.

– Достаточно, – кивнул комиссар. – На Земле, правда, их по пальцам пересчитать, но многие ведут бизнес в ближайшем космическом окружении. Преимущественно Марс и тела Внутреннего круга. Не поверишь, некоторые служат в Ордене Паладинов.

– Вот уж действительно не верю, – усмехнулась Алина. – И что, хорошо служат? Вроде бы, турианцы априори агностики. Внушить им орденскую веру нереально.

– А никто и не внушает, – Мортимер вновь отхлебнул вина. – Их берут солдатами. У солдат не спрашивают, во что они верят или не верят.

Разговор двух компаньонов прервал вызов с терминала.

Азари порывисто вскочила, склонилась над планшетом на столе, и активировала связь.

– Сарена Гросс на связи, – произнесла синекожая девушка, не скрывая облегчения.

На экране виделась знакомая физиономия турианца. Судя по обстановке, говорил он из своего офиса. Алина успела заметить стойку с рекламными каталогами «Арриго секьюрити» на заднем плане.

– Здравствуйте, Сарена, – произнес турианец. – У меня хорошие новости. Батискаф готов к погружению, мы заканчиваем погрузку припасов. И мы даже нашли инженера, который готов взяться за обслуживание ваших «Тритонов».

– Отлично! – улыбнулась азари. – Мы с моим компаньоном пожалуем к утру. Скажем, в семь. Вас устроит?

– Абсолютно, – турианец вернул улыбку, правда, в плотоядно-турианском исполнении. – Можете уже сейчас отправлять «Тритонов» на второй причальный комплекс Северо-западного сектора, блок Б, причальная стенка сто сорок четыре.

– Отлично! – повторила Алина. – У вас все хорошо?

– У меня? – удивленно развел мандибулы турианец. – А что со мной станется?

– Ну, я имею в виду неприятности с расследованием…

– Ах, это, – Аррида засмеялся. – Не берите в голову. Обычная ошибка бюрократической машины. Перед нами с Ригом уже извинились. Все хорошо, мы готовы выполнить контракт. Итак, завтра в семь?

– Да, – кивнула азари.

– Хорошо, тогда жду гостей. Спокойной ночи, госпожа Сарена.

– Спокойной ночи!

Связь прервалась.

Азари повернулась к компаньону. Ален Мортимер тщательно закупоривал початую бутылку марсианского.

– Вот видишь, – не поднимая взгляда, произнес человек, – Я же говорил, что все обустроится. Можешь идти спать, а я пойду проверю разгрузку «Тритонов» и отправлю их в порт.

Азари с благодарностью кивнула темнокожему и действительно отправилась к себе в номер. Оставшийся в одиночестве Ален Мортимер поднялся с дивана-уголка, подошел к терминалу, которым только что пользовалась азари, выбрал нужное меню и внимательно пересмотрел запись разговора несколько раз. Кое-что наладил в инструметроне, и снова пересмотрел запись. Удовлетворительно хмыкнул и удалил из памяти терминала разговор с турианцем.

После этого мужчина в самом деле отправился в док временного хранения, где томились до времени два глубоководных костюма «Тритон-АДС-2» азарийской постройки. Техника техникой, а проверить исправность девайсов не помешает. В конце концов, от совершенства этих костюмов будет зависеть их с Алиной жизнь, когда они спустятся на дно океана. Правда, Ален уже знал, приключение начнется совсем не так, как думает его компаньон. Точнее, приключение уже началось. И началось весьма неприятно. До семи утра очень мало времени, и вряд ли им с азари предстоит сегодня вдоволь выспаться.

Но пусть Алина отдохнет хотя бы пару часов. Это время у них еще есть. Главное, чтобы Вайлет поняла, догадалась, что к чему. К сожалению, связаться с коллегой Ален Мортимер сейчас не имел никакой возможности.

***

Вечер Вайлет проводила по обыкновению в одиночестве. Но на этот раз не просто одна в каюте, а вообще одна. Трия предлагала Блад поселиться в неплохом отеле на самом краю Периметра, прямо через небольшую бухту от совершенно цивилизованного Острова, но… Вайлет отказалась. Не доверяя местным удобствам, женщина вернулась в свой космоатмосферник, припаркованный прямо напротив того, что когда-то было офисом охранного агентства «Арриго Секьюрити». Корабль не был приспособлен для посадки на воду, но его космическая герметичность позволяла такие шутки. Что до заблокированного главного пандуса, который оказался под ватерлинией, то эту проблему Вайлет легко обходила, забираясь в корабль через технический люк на крыше.

Небольшой глайдер, на котором Блад добиралась до своего челнока, остался около корабля. Экипаж покачивался на волнах, обстукивая обшивку тупорылым носом – будто маленький китенок выискивал сиську у мамы-кита.

На корабле, кроме комиссара, никого не было. Летать в ближайшее время Блад не планировала, а команда вполне заслужила отпуск на берегу. В конце концов, ребята в жизни не бывали на легендарной Атлантиде, и Вайлет со спокойным сердцем отпустила почти всю команду в увольнительную. Ушла и Трия Нувани – сказала, что навестит Голубой остров, где сто лет не была.

Блад улыбнулась, когда услышала. В случае с азари подобного рода высказывания ну никак нельзя воспринимать лишь как игру слов.

При службе остались только трое – двое в охранении на причале, и еще корабельный навигатор Клаус Маффи, который заявил, что на развлечения у него нет здоровья и желания. Парень остался с охранниками на причале, поскольку оказалось, что он страдает морской болезнью. Смешно, но гасящий миллионы «же» маршевой перегрузки контур искусственной гравитации оказался бессилен перед водной гладью, нежно покачивающей корабль с мизерными ускорениями.

Вайлет привычно устроилась в кресле своей каюты и включила терминал. Активировала «Шерлока» и погрузилась в изучение сложившейся обстановки.

Это расследование, начатое почти полгода назад, уже не носило следов поспешания или откровенной нехватки гипотез. Вайлет конкретно села на хвост Редактора, планомерно выявляя в Интранете и даже корпоративных сетях следы вмешательства извне. Программный алгоритм выявления подмены виртуальной реальности, переданный в свое время доктором Пассанте и доработанной специалистами Комиссии, позволял Вайлет отслеживать источники зараженного сигнала и собирать их воедино, потом отслеживать векторы входящей информации и таким образом приближаться к физичекому месторасположению Редактора.

Неоценимую услугу оказало разведывательное судно «Бургундия», куда после событий на «Салиме» вернулась кварианка Гила’Альтис. Вайлет выбила у военных небольшой процент использования ресурсов этой «глючной шаланды», что вместе со своими данными позволяло сузить круг поисков.

Пока все следы информационных махинаций Редактора вели в Западную Европу. Ну или ближайшее ее географическое окружение, куда совершенно спокойно попадала и Атлантида. Точного вектора получить никак не получалось, но в последние полгода была зафиксирована активность «фальсификатора» на серверах правительственных структур на побережье Атлантики: в Испании, Каталонии и в обоих Португальских директоратах. Это заставляло Вайлет хмуриться. Она отлично знала, насколько через задний проход обеспечивается безопасность информации в планетарной администрации. То, что Редактор активизировался именно в этом регионе, в общем-то, неудивительно. Куда хуже то, что следы фальсифицированных данных проявлялись повсеместно, от систем управления технологическими процессами муниципалитетов до информбюро правительств и, конечно же, средств массовой информации. «Бургундия» вскрыла несколько петабайт фальсифицированных данных, но проанализировать их силами одного-двух человек не представлялось возможным. Вайлет загрузила поток данных в «Шерлока», но тот пока еще не закончил просчет и не выдвинул стройных версий.

К слову, о «Шерлоке». Может быть, есть какие-то предварительные модели?

Вайлет включила голосовое управление ВИ.

– Шерлок, есть что-нибудь новое?

– Здравствуй, Вайлет. Что ты понимаешь под новым?

– Сформированные версии того, куда копает Редактор.

– Сформированных, как ты говоришь, нет, – ответил Шерлок. – Есть мажоритарные. Озвучить?

– Давай, – кивнула Блад.

Секундная пауза, необходимая ВИ для оформления отчета.

– Наиболее вероятная версия на сегодняшний день – наш враг готовит компромат на Ассоциацию.

– Это еще зачем? – удивилась Блад.

– Провести выборку подверсий, отвечающих на вопрос «зачем»?

– Не надо, – сказала Вайлет. – Какого рода компромат имеется в виду?

– Самый различный, – сообщил Шерлок. – В целом готовится вектор развития общественного мнения, который будет направлен против засилья откровенно противоправных методов работы Ассоциации.

– Степень вероятности?

– Более восемнадцати процентов. На сегодня это лидирующая версия.

– Хорошо, а еще какие есть?

– Рассматриваются версии подготовки общественного мнения к переосмыслению роли Ассамблеи в современной жизни Земли.

– Поясни.

– Редактор собирает и подправляет информацию, которая впоследствии будет выдана как подтверждение ненужности космической экспансии человечества и сотрудничества с галактическими расами. Надо сказать, мотивационная база весьма серьезная и без правки. На Земле действительно довольно высок уровень недовольства космической программой, и в особенности, тратами на поддержку кварианского флота.

– Ясно, – сказала Вайлет. – Эти две версии основные?

– Да, – подтвердил ВИ. – Остальные имеют значительно меньший коэффициент вероятности и глубину проработки.

Вайлет призадумалась.

Зачем Редактору объяснять людям порочность того, что по умолчанию порочно? В том смысле, что все отлично понимают: Ассоциация – это не только легальный бизнес по производству потребительских товаров, но и масштабные махинации с недвижимостью, участие в строительных пузырях, контроль движения рабочей силы, наркотрафика, индустрии примитивных, рассчитанных на простой рабочий народ, развлечений, включая проституцию… Ассоциация никогда и никем не признавалась структурой, чистой от криминала. Этим, собственно, она и отличалась от ЕАСО, где за чистотой рядов следят особенно рьяно.

С другой стороны, ЕАСО – плоть от плоти Ассамблеи. Вернее, даже наоборот. А редактор одновременно кошмарит и хаос, представленный Ассоциацией, и порядок – олицетворение ЕАСО и Ассамблеи.

Очень странно.

– Входящий вызов, – проинформировал ВИ. Не Шерлок, а другой, встроенный в терминал ее каюты на корабле.

– От кого?

– Комиссар Ален Мортимер на связи, – проинформировал ВИ.

– Принять.

Секундная задержка, и на экране показалась знакомая белозубая улыбка темнокожего агента Комиссии.

– Вайлет! – произнес вместо приветствия Мортимер.

– Привет, Ален, – улыбнулась Блад. – Решили, наконец, выйти из тени?

– Не понял? – нахмурился агент.

– Я имею в виду, вы поняли, что скрываться от меня дальше бессмысленно. Я у вас на хвосте, Ален. Извините, конечно, что получилась вот такая типа слежка, которая привела меня за вами на Атлантиду, но вы и сами виноваты. Могли бы и сказать, что сопровождаете Алину Гросс. Ничего страшного не случилось бы…

Ален разом стер с лица добродушную улыбку. Лицо агента выдавало крайнее умственное напряжение. Настолько, что Ален Мортимер даже утратил свои вечные добродушные нотки в разговоре.

– Вайлет, вы сейчас где? – жестко спросил мужчина.

– Как где? – изумилась Блад. – Где и вы. На Атлантиде. Думаю, завтра наведаться к вам с Алиной в гости. Примете?

– Вайлет, – Мортимер вздохнул. – Я сейчас в Монреале, а до этого гостил на Ганимеде. Девять недель оттуда не вылезал, у меня был довольно сложный проект по отслеживанию саботажников на беррилиевых шахтах. Вернулся в центральный офис, решил связаться с вами, но связисты перебросили канал на вашу мобильную точку связи. Вы, я так понимаю, сейчас на корабле?

Вайлет почувствовала, как ускоряется пульс.

Мортимер не из тех, кто вот так берет и врет. Тем более ей. Можно, конечно, включить подругу-паранойю, но Блад буквально задницей чувствовала, что ее коллега говорит абсолютную правду. Ну или хотя бы не врет в наглую.

– Ален, у нас проблемы, – сообщила Блад.

– Я уже понял, – ответил Мортимер. – Как я понимаю, вы уверены, что я на Атлантиде?

– Уверена – не то слово. У меня есть как минимум один свидетель того, что наблюдал вас в местном казино.

– Интересно, – сухо ответил Мортимер. – И что я там делал?

– Сопровождали Алину Гросс, – с безнадежностью в голосе ответила Блад.

Женщина поняла, что сидит в луже, разве еще не осознала, какого она размера.

– Оставайтесь на месте, Блад, – приказал Ален. – Я беру группу поддержки и лечу на Остров. Надеюсь, вы уже поняли, что мы снова столкнулись с гомункулами? Очень хотелось бы верить, что их два. Потому как в другом случае…

– Не продолжайте, я поняла, – Вайлет закрыла глаза. – Жду вас, Ален. Когда сможете быть?

– Ждите к утру. Нужно утрясти формальности. Часам к семи постараюсь подобраться.

Сеанс связи разорвался. Вайлет прикрыла глаза и несколько секунды провела в молчании, стараясь успокоить сердцебиение.

Только бы гомункулов было двое. Только бы их было двое. Потому как если он один, то это стопроцентно копия Алена, а значит, Алина сейчас вместе с врагом. Быть может, даже в одной комнате…

– Вайлет, – снова голос, на этот раз бесплотный, почти без эмоций.

Блад немножко дернулась от неожиданности. Понадобилась секунда, чтобы понять – к ней обращается Шерлок.

– Да?

– Возможно, я лезу не в свое дело, Вайлет, – произнес ВИ, – но твои физические показатели неадекватны степени информационного воздействия на тебя.

– Говори проще, Шерлок.

– Ты устала. Воспринимаешь информацию некритично.

– В каком смысле? – Блад нахмурилась. Ей не нравились диагнозы от ВИ, которого она сама и создавала много лет… Нет, много десятков лет.

– В том смысле, что ты даже не проверила канал, по которому только что общалась, – ровно сообщил Шерлок.

– А надо было проверять?

– Это уже тебе решать, хозяйка.

Увы, Вайлет хватило таланта внести в псевдоличность ВИ умение шутить, но так и не удалось реализовать это достаточно уместно и, главное, слинковать с фоноэмоциональными матрицами. Словом, Шерлок мог юморить, но почти никогда это не было действительно смешно.

– Говори, что не так, – приказала Блад.

– Сообщение, которое ты только что получило, содержит признаки фальсификации. Крайне незначительные. Я бы не заметил, если бы обрабатывал параллельно поток данных и не держал в оперативной памяти выборку временных маркеров.

Блад сокрушенно покачала головой.

ВИ прав. Она устала и не относится к входящей информации в должной степени критично.

– Это значит… – начал объяснение Шерлок, но Вайлет волевым решением заблокировала тому интерфейсную функцию.

Она и сама понимала, что это значит.

Это значит, что Редактору известно, что она прибыла на Атлантиду. Более того, ему известно, где она и как она. Судя по теме разговора, Редактор в курсе, что Ален и Алина тоже не острове. Это же означает, что теперь нет доверия даже глубоко зашифрованному каналу Комиссии.

То есть Редактор, сукин сын, наконец, сделал решительный ход – взломал служебную сеть Ассамблеи.

Да, это было предусмотрено с самого начала – ни Вайлет, ни Мортимер, ни даже высшее руководство Комиссии не питало иллюзий, что существо, способное изменять виртуальную реальность за доли наносекунды, не сможет поломать коммуникации военного класса.

Противостоять такой мощи невозможно – во всяком случае, пока. Но и она, и Ален, и все комиссары готовы к этому. Не у каждого есть свой Шерлок, но абсолютно все сотрудники Ассамблеи, кроме Вайлет, уже получили соответствующий софт, позволяющий зафиксировать факт взлома служебных линий связи.

То есть «час икс» наступил – Комиссия по этике, а за ней и вся Ассамблея сейчас разворачивают свои силы, начиная операцию «Глубина».

А значит, поспать сегодня уже не получится. Обидно, блин…

***

– Тоже обнимаю, Айни. Да-да, хорошо, буду… Айни? Айнора, алло!

Трия удивленно вгляделась в экран инструметрона, работающего сейчас в качестве коммуникатора-повторителя. Уровень сигнала ближайшей станции связи находился в устойчивой зеленой зоне, но связь пропала. Ну вообще – то есть как будто ее и не было. Внутренний диагност ВИ показывал полное непрохождение пакетов…

Боже, какая дичь… Трия вот уже тридцать лет активно работала с человеческой техникой, но до сих пор ее мутило от слэнга, которым бедный на морфорлогию центральный человеческий язык оперировал в технике. Какие, прости Богиня, пакеты? Что еще за шлюзы? Неужели сложно придумать специальное, новое слово, полно определяющее конкретный технический момент?

Слава Космосу, во всех языках азари, включая даже маргинальные наречия приполярных народов, не было проблем со словообразованием. Впрочем, немудрено. Азари, в отличие от хомо, тысячелетиями воспитывали свою культуру и гуманитарные науки, включая филологию. Люди по сравнению с галактической расой просто младенцы – едва лопочущие…

Но талантливые, не отнять. Человеческая техника, безусловно, далека в своих решениях от азарийской: изящной, эффективной, экономичной и технически изысканной. Однако в деле создания грубых, но мощных технических решений, подобных тем, чем забавлялись кварианцы эпохи Технотьмы, люди уверенно приблизились к народу Мигрирующего флота. А кое в чем и превзошли. Кварианцам, например, так и не пришло в голову отказаться от эффективной, но недостаточно надежной и защищенной, а потому многократной дублированной на аппаратном уровне троичной системы счисления. Да, компьютеры кварианцев невероятно мощны – это признают даже азарийские кибернетики. Но вместе с тем настолько далеко ушедшие в глубины технологической сингулярности²⁹, что сами кварианцы в течение десятилетий не могли понять, что сами себе куют врага. Ну и доигрались Создатели, прости их Богиня…

Впрочем, сейчас Трию куда больше интересовала не судьба кварианцев и людей на пути овладения кибернетическими системами, а проблемы с личным коммуникатором, который откровенно саботировал попытки госпожи Нувани восстановить связь с Тессиарой. Там, в уютненьком гнездышке азари на планете Земля, сидит и предается, наверное, утехам старушка Айнора Пассанте. Пожалуй, самая неоднозначная среди их народа.

Трия любила неоднозначных и сильных. Пассанте, правда, сложно любить и куда легче ненавидеть, а кроме того, свойственная сему индивиду паранойя держит Пассанте на дистанции от других индивидов. Что называется, по умолчанию. Однако трудности воодушевляли Трию ничуть не меньше, чем халява, и Нувани так и не прекратила попыток сблизиться с душевной отшельницей. Пока не очень результативно… Но кто знает, что будет потом. Даже у Пассанте впереди еще много столетий, что уж говорить о совсем молодой по азарийским меркам Трии. Ведь Нувани еще не справила даже рубежный для азари двухсотпятидесятилетний юбилей.

Азари еще раз покопалась в интерфейсной части коммуникатора, затем пошерстила инженерное меню, но тщетно – устройство декларировала свою полную исправность и было готово хоть сейчас связаться с Титаном – достаточно лишь дождаться нужного спутника над головой. Да-да, азари таки выторговали себе у людей восемь коммуникационных устройств на низкой орбите. Проблема в том, что их всего восемь, поэтому зачастую сеанса связи приходилось ожидать несколько часов.

Азари вздохнула, погасила интерфейс ВИ, и направилась обратно в госпиталь. «Андромеда», чьи резервы удерживались земной Миссией, никогда не испытывала наплыва посетителей. Из-за этого казалось даже, что госпиталь-курорт постоянно «не в сезоне». Но на самом-то деле все до единой комнаты и палаты в больницы были зарезервированы и оплачены на несколько месяцев вперед. Проживающие на Земле азари считали, что лучше немного потратиться, чем впоследствии ловить неудобства в виде забронированных другими постояльцами номеров.

От гавани, отделяющей основную часть Атлантиды от Северно-западного листа (а стало быть, и Голубого острова) до «Андромеды» около пяти минут неспешным шагом. Местная архитектура не вызвала восторга. Люди предпочитали строить в турианско-кроганском стиле, то есть просто и довольно прямолинейно. Удачные решения если и встречались, то преимущественно в Старой Европе, где Трия бывала лишь наездами. Ну, может быть, еще в Австралии, где госпожа Нувани проживала на постоянной основе. Здесь же, на свежепостроенных берегах, что покоятся на полупогруженных в воду поверженных Жнецах, строители довольствовались простыми формами. Единственное отличие местной архитектуры от таковой, к примеру, во вновь отстроенном Лондоне, было в материалах. Использовали преимущественно легкие конструкции. Прочность прочностью, но надо понимать, что здания возводили на плавучих островах, имеющих свою предельную весовую нагрузку.

Главная аллея парка Персея, разбитая перед фасадом «Андромеды», сразу же понравилась Трие. Здесь было спокойно и тихо, а разбитые тут и там небольшие фонтанчики напоминали таковые на курортном острове Аммарант. Это на Тессии, где молодой азари довелось бывать.

Здесь даже запахи похожи. Пахнет морем, солью, океанской свежестью. Все это смягчено зелеными насаждениями острова, однако ничто не может избавить Атлантиду от непременно морской атмосферы. Как Тессия – водный мир, где суша занимает незначительную часть планетарной поверхности, так же и человеческий курорт – в буквальном смысле островок среди безбрежного океана. Даже погода на этой широте походила на климатические условия на далекой и, увы, недостижимой Тессии. Хотя средняя температура там всего на пару градусов выше, чем на Земле, родной мир азари значительно теплее прародины человечества. Связано это с балансом суши и воды. Водные массы размешиваются, разносят нагрев от светила по свей планете, и потому климат на Тессии более ровный. Ну а кроме того, родина азари несколько ближе к светилу, чем родной мир людей.

Словом, Трия получала наслаждение от прогулки по аллее, несмотря на очевидную смысловую направленность обустройства парка. Здание госпиталя, если смотреть на его парадный вход с воздуха, напоминало женскую промежность, куда тупоголовым клином решительно «направлялась» аллея. Что поделать, люди не могут оторваться от своей сущности, и тема сексуальных отношений остается для человечества неиссякаемым источником вдохновения.

В мыслях о забавных традициях двуполой расы, шагая столь любимым ею «мысленным шагом» и почти не глядя перед собой, азари не заметила, как почти врезалась в стоящего подле центрального фонтана подростка. Успела трижды извиниться и даже подхватить потерявшую равновесие фигурку человека.

Правда, это был не подросток. То есть точно не человеческий подросток.

– Извините еще раз… уважаемый… уважаемая…

Трия никогда не видела кварианцев вне их безликих костюмов, поэтому не сразу поняла, что перед ней девушка. Грудь у кварианок стандартно маленькая, что, правда, компенсируется потрясающе длинными, пусть и хитро изогнутыми, ножками. А эта девочка вызывающе стройна даже по кварианским меркам. Почти плоская, но тонюсенькая и с очень приятными очертаниями фигуры, кварианка являлась полной противоположностью легенды кварианского народа – фигуристой и рослой тетки по имени Тали’Зора.

– Не трудитесь, – произнесла кварианка. – Я тут… Я сама тут, стою… Стою как… Ну, в общем…

– Трия.

– Что? – белые, «мертвые» глаза кварианки недоуменно похлопали лишенными ресниц веками – даже на вид жесткими, словно сферические клапанные крышки.

– Говорю, меня зовут Трия, – представилась азари. – И я сейчас разговариваю с…

Вряд ли кварианка была напугана или сбита с толку. Скорее всего, стеснительность в общении с чужими, да еще совершенно взрослыми индивидуумами, была вложена в девочку с самого рождения, дак и не истребилась по мере взросления.

Кварианцы взрослеют быстро, это Трия знала. Может быть, даже быстрее всех остальных рас. Азари с кроганами с их долгожительством – это понятно, это без комментариев. Хорошо, если детско-подростковая дурь выветрится у азари годам к сорока, а про возобновление рода раньше двухсот вообще редко когда слышали. Кроганские женщины, по слухам, самостоятельными вообще не бывают, хотя вот в конце войны говорили, что появилась у горбатиков какая-то особенно разумная матрона. Саларианские же самки, хоть и начинают откладывать яйца на втором десятке, но полноценно оформляются в роли далатрий³⁰ лишь к двадцатипятилетию, то есть в очень зрелом, по меркам саларианцев, возрасте.

А кварианкам приходится взрослеть быстро. Флот даже сейчас, когда его всячески поддерживает Ассамблея, остро ограничен в ресурсах, и держать на бортах изношенных звездолетов маленьких неумех – себе дороже.

– Итак? – спросила Трия.

– А! – поняла девушка. – Меня зовут Полани’Альтис вас Бамбург нар Салим. Очень приятно, госпожа Трия.

– Взаимно, взаимно, – произнесла азари.

Трия поняла, что же такое странное она сейчас наблюдает. На кварианке не было цветастых тряпок. Вообще. А кроме того, ее первое, «корабельное» имя странным образом звучало куда ближе к человеческому, чем к кварианскому названию судна. Не вопрос, конечно, на Флоте много судов из Альянса, но…

– Ты Паладин? – догадалась Трия. – Бамбург – это же…

– Угу, – кварианка кивнула своей каменной физиономией. – Бамбург – это корабль инженерной поддержки Ордена.

– И поэтому ты в сером?

– Верно.

На этот раз кивнула Трия.

Азари знала, что Паладины, наряду со странной, синтетической, но непостижимым образом прижившейся в Ордене верой в Святой Грааль практикуют весьма скромный стиль одежды. Сейчас Трие довелось увидеть этот стиль, что называется, своим глазами.

Обычно капюшон на голове кварианки повторяет контуры гладкого шлема-маски, но сейчас он топорщится тремя смешными гребешками. Азари знала, что кварианцы, ведущие родословную от нелетающих птиц, имеют что-то типа птичьих хохолков, но вживую увидеть предания матерей и бабушек Трие пока не представлялось возможным. До одури хотелось, хохоча, смахнуть нелепую серую тряпку с головы этого птенчика. С этой головы с мордашкой, походящей на японские фарфоровые маски. Но азари удержалась. Во-первых, это недостойно гражданки Республики. Гражданка пусть и рассорилась с Советом, но остается азари. А во-вторых, не стоит обижать Паладина. Эта особа, конечно, безобразно юна, но Орден это Орден. В затяжном конфликте азари и кварианцев Паладины всегда стояли несколько в сторонке, но не переставали быть детьми Мигрирующего флота. А уж оскорблять тех, кто обладает крупнейшим, колоссально превосходящим возможности любой другой расы в Солнечной системе, флотом – и вовсе верх дурости. Да и в конце концов, азари с кварианцами вроде как уже помирились. Ну, если и не друзья, то уж точно не враги. Зачем ворошить былое?

Мордашка кварианки, как и рассказывают учебники ксенологии, совершенно неподвижна. Светлая (но не такая, конечно, как у почти альбиноса Тали’Зора), жесткая кожа, застывшая в вечно-нейтральном, даже чутка высокомерном выражении лица. И при этом – необычно живые, пухловатые губы с сильным разрубом посередине.

Очень специфическая внешность. Но, разрази сейчас же ее гнев Богини, даже эта маленькая, смешная паладиночка потрясающе красива. Своей дикой, ершисто-высокомерной, вызывающей покровительственную улыбку, но все же красотой. В чем-то протеане были правы – хотя сама Трия до конца не верила протеанским хроникам, раскопанным давней подругой…

Богиня, где же ты сейчас бегаешь, Беглянка?

– Вы здесь…

Кварианка хотела спросить «лечитесь», но, видимо, снова натолкнулась на неизжитую стеснительность.

– Нет, – засмеялась Трия. – Я тут проездом. Тут много наших, вы должны знать, госпожа Полина.

– Полани, – автоматически поправила девушка. – Понятно. А я вот… Ну, тоже почти проездом. Я в Паломничестве.

– Паломничестве?

Вот теперь Трия действительно удивилась. Азари никогда не слышала о том, что Орден пускает в Паломничество неоперившихся птенцов…

Нет, ну это уже не смешно! Человеческие идиомы настолько крепко приварились к мозгу азари, что она уже и думать скоро начнет, как хомо! Откуда, спрашивается, эта метафора про неоперившихся птенцов?

– Да, – подтвердила девушка. – Устав позволяет выйти в Свободный поиск в любом возрасте, если есть полное рыцарское звание.

– Так ты рыцарь? – от удивления Трия даже сорвалась на общение на «ты», благо что центральный язык Земли с некоторых пор стал это позволять. – Извините, Полани, я хотела…

– Ничего, – махнула трехпалой ручкой кварианка. – Я согласна общаться неформально. Все равно я сейчас не при делах. Лечусь… Ну, то есть долечиваюсь.

– Присядем? – предложила азари, показывая на низенький, по колено, каменный бортик центрального фонтана.

– С радостью, госпо…, – девчонка осеклась, – присядем, Трия.

Две женщины, одна другую в двадцать раз старше, устроились у фонтана.

У людей не хватило воображения изобразить в центре что-либо, кроме иллюстрации на тему мифа о Персее и Андромеде. Полуобнаженный, немного женоподобный, но вооруженный длинным клинком (в смысле, мечом, а не чем-либо еще) и почему-то в глухом, закинутым на затылок крылатом шлеме, воин недавнего человеческого прошлого сражался с морским чудовищем. То неуловимо смахивало на аддара – крупного и довольно опасного хищника тессиарских океанов экваториальной зоны Тессии. Чудовище, не сводя глаз с прикованной к скале пухлой женщины с микроскопической грудью, пыталось добраться до Персея. Тот держал в руках небольшой щит с приделанной на него мертвой головой женщины. Да, это точно была голова женщины – своей очевидной половой принадлежностью и длинными отростками вместо волос неприятно напоминающей расу азари.

Трия знала эту легенду. Согласно ей, Персей одолел чудовище, заставив его взглянуть на голову некой Медузы-Горгоны. Морской хищник после этого превратился в камень, а пухлая (ну и странные у древних людей представления о красоте!) особа стала верной женой своего спасителя. Впоследствии люди назвали именами древних героев пару созвездий. Где-то рядом и созвездие Кассиопеи – родной матери Андромеды, из-за тщеславия которой вся история с чудовищем и началась…

– Так расскажи мне, дитя космоса, – с улыбкой начала Трия, – каким образом столь юная кварианка стала рыцарем Ордена?

– Это долгая история, – прогнозируемо ответила маска на лице девушки.

– И, конечно же, грустная, – с трудом пряча улыбку, подсказала Нувани.

– Ну, можно сказать и так, – кивнула кварианка. – У меня был… Да и есть, в общем… Словом, был хороший… капитан. Он, да еще и сестренка, как потом оказалось, помогали мне всячески. Но если честно, это все случайность. Цепочка случайностей. Скажи мне кто, что я попаду в самую что ни на есть космическую заварушку, что наш корабль станет… ну, что там начнется настоящая рубка за выживание, что нас спасет человеческий спектр, что у нас на борту даже окажется…

Кварианка звучно, почти с хлопком, клацнула челюстью. Похоже, девушка по молодости чуть не проболтала то, что кому-то обещала не разбалтывать.

– Окажется кто? – как ни в чем не бывало спросила Трия.

– Это… это сейчас уже неважно, – буркнула кварианка. – В общем, у нас там было весело… да, вот просто обхохочешься. А меня заметила Паладин-перехватчик, которая гонялась за преступниками. Ну и… Так я попала в Орден.

– По-моему, было что-то еще, – азари, наконец, сдалась, и изогнула губы в рвущейся наружу усмешке. – Большая и несчастная любовь. А памятуя сказанное чуть ранее, так и вовсе какой-нибудь военно-космический роман, верно? Да такой, что Шелай и Белакис нервно стоят в сторонке?

Кварианка не удержалась и хихикнула. Смешок в исполнении особы, чье лицо как будто только вчера покинуло прессовый участок пластобетонного завода, выглядел потрясающе. Трия даже пожалела, что не взяла с собой шпионскую видеонасадку на инструметрон. Такие кадры нужно оставлять потомкам!

– Да нет, – девушка отвернулась, глядя на фонтан, – все было куда проще и банальнее… как я сейчас понимаю.

– Дай догадаюсь, – азари села поудобнее, закинув ногу на ногу и сложив ладони на животе. – Статный красавец и юная красотка не смогли найти взаимопонимание? Одного звал мужской долг, вторая страдала от женской верности?

– Чуть-чуть не так, – кварианка по-прежнему избегала смотреть в лицо Трии. – Одна отдавалась неверности, а второй, страдая, выбрал долг. Это неважно… Трия. Это было давно. Почти вечность назад.

– Кварианцы, оказывается, романтики и поэты.

Азари засмеялась. Уж что-что, а умением грамотно изъясняться на возвышенные темы народ Мигрирующего Флота не блистал. В этом смысле сия молодая кварианка – счастливое исключение. Нет, не все потеряно вечными космическими странниками, если их общество порождает такой уровень рефлексии и своейственной ей метафоричности в высказываниях.

Девушка, наконец, повернулась к азари.

– Кварианцы идиоты, – неожиданно рубанула Полани. – И я – самая идиотическая из них. Была. Повторюсь, это было давно… Впрочем, о чем я…

Теперь засмеялась кварианка.

– Говорить «давно» азари, имея при этом в виду срок меньше года!

– Ладно, проехали, – сказала Трия. – Я поняла, твой друг остался на Флоте, а ты пошла в Орден. Ну или тебя туда позвали, что более вероятно.

Кварианка покачала головой.

– Не совсем так, – произнесла она. – Но это тоже неважно. Расскажите… Расскажи о себе. Я знаю, что «Андромеда» содержится Миссией, но как заселилась после операции, так и не видела ни одной из вас. А в отведенные азари блоки больницы меня не пускают. Туда никого не пускают, кроме голуб… ну, кроме вас.

– Главное ты уже знаешь, – сказала азари. – Меня зовут Трия, фамилия Нувани. Ну, это если коротко, без родословной. Я инженер. После войны оказалась в Солнечной системе, поэтому родной планеты, как и тебе, мне уже не видать. О судьбе родителей я не знаю. Они были на Тессии, когда туда дорвались Жнецы.

– Соболезную, – кварианка потупила взор. – Мать понятно, а папа у тебя кто?

– Я чистокровная, – спокойно произнесла Трия. – На мирах нашей периферии это обычное дело. И на Иалессе, и в других колонизированных системах мы куда либеральнее смотрим на чистые браки, чем в метрополии.

– Это связано… с чем?

– Понятия не имею, – соврала азари. – В любом случае, мои отец и мать были, по вашим меркам, женщинами.

– Ясно, – ответила кварианка.

Наступила неловкая пауза. Видимо, маленькому Паладину больше ничего не приходило в голову. И в самом деле, о чем можно поинтересоваться у почти вечной, по сравнению с кварианцами, голубокожей инопланетянки? Да еще и представительнице народа, который еще год назад был для кварианцев врагом номер один?

А вообще, даже странно, что девчонка совершенно спокойна рядом с ужасной галактической колдуньей.

Трия поняла, что еще десять секунд, и кварианка попрощается и убежит. Отпускать столь интересный экспонат столь рано азари не хотела. Да и делать было, если начистоту, совершенно нечего.

Азари продолжила разговор.

– Твои родители остались на Флоте? – спросила она.

– В какой-то мере, – уклончиво произнесла кварианка. – Они погибли, когда я была еще в пузыре. В смысле, была совсем еще…

– Я знаю, что такое пузырь, – прервала ее азари. – У меня были курсы по ксенологии, Полани. И я, к слову, совершенно не считаю ваш метод обеспечения беременности чем-то ужасным.

Кварианка пожала плечами. Мол, не считает азари – ну и пусть не считает, ее-то дело какое.

– Как видишь, мы обе сироты, – продолжила Трия.

– Это как сказать, – снова пожала плечами Полани. – Я-то точно знаю, что сирота. А вы… а ты, может быть, просто оказалась разлучена с матерью и… еще одной матерью?

– У нас свой термин для определения «папа», – улыбнулась Трия. – Но переводя на человеческий, мои родители все-таки отец и мать.

– Может, они выжили? – предложила кварианка. – Просто остались на Тессии?

– Говорю же, не знаю, – азари чуть прикрыла свои совершенно обычные для голубокожих дев васильковые глаза. – Я родилась на Санвесе, там и выросла. Ты знаешь про Санвес?

– Слышала, – кивнула кварианка. – Мне рассказывали, что родители сошлись друг с другом окончательно, когда папа в шутку предложил своей будущей жене слетать туда. Так и сказал: давай слетаем на Санвес? Смешно, правда?

– Возможно, – уклончиво отозвалась Трия. – Правда, я не совсем понимаю, где именно тут юмор.

– Ну как же! – оживилась кварианка. – Представляешь, два кварианца, оба на утлом кораблике, сидя в микроскопическом кинозале на десять мест, отдав на сеанс чуть ли не последние сбережения (у нас очень дорогое кино тогда было – ресурсов ВИ категорически не хватало), берутся за руки. И мужчина в залатанном скафандре предлагает такой же оборванке слетать на чуть ли не самый дорогой курорт Галактики. Смешно же!

– Не очень, – честно призналась азари. – Но что-то мне говорит, что скажи твоя мама да, папа, не раздумывая, начал бы копить на полет.

– Она и сказала, – грустно и одним губами (Богиня, как у них это получается?) улыбнулась кварианка. – Только вместо тропических деревьев и шалаша в чаще им пришлось гулять по закоулкам космического буксира и жить в микроскопической стерильной каюте.

– Зато так появилась ты.

– В смысле?

– Я говорю, так появилась ты – пояснила Трия. – В маленькой стерильной каюте. А гуляй родители в заросших лианами лесах, они бы подумали снять скафандры, чтобы сделать себе дочурку?

– А, вы… ты в этом смысле…

Кварианка улыбнулась, на этот раз даже чуть-чуть глазами… или это азари показалось?

– Нет, у нас все чуть-чуть иначе, – продолжила Полани. – Раздеваться необязательно… Ну, взрослым, которые… В общем, неважно… Да и не меня они сделали сразу же после предложения папы, а мою старшую сестру.

И тут же, буквально с полуслова кварианка перевела беседу на азари:

– А ты на Тессии была?

– Конечно, – усмехнулась Трия. – Я там училась в Университете Серрайса. Правда, уже взрослой, в отличие от многих. Поначалу тяги к знаниям не проявляла, хотя к технике – всегда. Но вот что-то дернуло пойти учиться. Поступала на факультет планетарных технологий, но проходного хватило только на археологию. Ну и пошла учиться на землекопа.

Азари рассмеялась. Улыбнулось и вечно печальное дитя Мигрирующего флота.

– У нас после окончания университета – продолжила Трия, – раскопки протеанских руин. Их на Тессии хватает. Я по профессии археолог-реконструктор, то есть занимаюсь… То есть занималась восстановлением древностей в виртуальной форме. И вот представь, на первой же самостоятельной вылазке судьба сводит меня, не поверишь, с самой дочкой матриарха Бенезии! Ну, это как если бы ты внезапно оказалась лицом к лицу в одном коридоре с Раэлем’Зорой.

– Ты знакома с Лиарой? – без особого энтузиазма спросила кварианка.

– Знакома! – фыркнула Трия. – Я фактически ее ученица.

– Не знала, что у Т’Сони были ученики.

– Это не то, что обычно вкладывают в понятие ученичества, Полани. Скорее, мы коллеги. Она старшая, а я младшая, но в целом у нас равенство. Хотя я и на сотню лет старше Беглянки.

– Ага.

Кварианка, как внезапно оживившись, похоже, снова потеряла интерес к разговору. А может, Трие не стоило говорить о своем возрасте… Для короткоживущих, да еще перманентно несчастных молодых кварианок…

– А мне восемнадцать, – вдруг сказала девушка. – Скоро будет.

– Ну, фактически ты старше меня, – улыбнулась Трия. – У вас это уже более, чем порог зрелости. А в Совете матриархов на девчонок моложе четырехсот и не смотрят как на людей… то есть как на азари, я хотела сказать.

– Ага, – повторила кварианка. – Знаешь, мне, наверное, пора. У меня сегодня в ночь еще процедуры. Я же вся на лекарствах сейчас.

– Имунотерапия? – даже не гадая, просто делая очевидный вывод, спросила азари.

– Да, она, – подтвердила Полани. – Вообще не думала, что когда-нибудь посмотрю на мир не через щиток маски.

– Это мало кому удается.

– Да, немногим, увы.

– И не только среди кварианцев.

– В смысле?

Кварианка сделала мимолетное движение центральной частью небольшой, чуть сморщенной, словно помятой в поперечнике переносицей. Больше всего это движение было похоже на удивленную нахмуренность. О, если бы только на этой каменной мордочке можно было найти хоть уголок подвижности, включая мышцы бровей! К слову, брови у кварианки были – они ромбиком уходили вверх и назад, под капюшон. В общем-то, абсолютно гладкокожим азари было в чем позавидовать кварианцам. Голубокожие только под влиянием человеческой культуры научились рисовать себе этот немудреный, но весьма интересный атавизм расы, которая охлаждается испарением с кожных покровов³¹.

– Мало кто даже из азари умеет смотреть на мир своими глазами. Я уж людей вообще не беру в расчет.

– Это… это слишком сложно для меня, – невесело улыбнулась кварианка. – Знаете… знаешь, Трия, я в самом деле пойду. Было приятно поболтать. Если что, звони, заходи. Я в блоке «дэ», номер сто шесть, первый этаж. У меня тут не так много развлечений, так что…

Полани встала с бортика бассейна и протянула руку в совершенно человеческом, а главное, стопроцентно мужском прощальном жесте.

– Развлечения не гарантирую, – засмеялась Трия, пожимая узкую трехпалую лапку. – Но было интересно поболтать. Только, боюсь, я тут недолго.

– Мне тоже четыре дня осталось, – сказала Полани, пряча руки за спину. – Ладно, я пойду. Приятно было… Пока!

Азари попрощалась с молодой кварианкой.

Вот ведь, надо же. Когда бы кто-нибудь сказал, что она на Земле будет мирно общаться с молоденькой рефлексирующей кварианкой, да еще Паладином, да еще Паломником, да еще обеспеченной так, что хватило средств на недешевую иммунотерапию в престижной человеческой клинике!

Нет, положительно нужно вызнать об этой звездочке Мигрирующего Флота побольше. Вот прям завтра после обеда зайти к девчонке в гости… Набрать декстровкусностей – азари знала, что молодые кварианки любят сладкое. Профессионального интереса в Полани сама Трия не ощущала, и уж тем более не виделась эта малышка ей партнером по Объятию Вечности. Но вот конкретно сей экземпляр, да еще из Ордена, почему-то казался интересным. Сама себе Трия пообещала обязательно узнать кварианку поближе и зайти в гости не позднее пяти часов пополудни завтра.

Первое молодой азари-инженеру еще предстояло, но вот насчет завтрашних гостей Трия Нувани жестоко ошибалась, хотя еще ничего об этом не знала.

Глава девятая

2236 г. Новая Атландида. Госпиталь-ресорт «Андромеда» под опекой Миссии азари на планете Земля.

– Да пойми же ты, упертый турианец! – не выдержала Вайлет. – Мне лично твой контракт нафиг не уперся. Но с Биби-землянкой сейчас мой коллега, и я не уверена, что они оба в безопасности! Да и ты тоже!

– Я уже все сказал, – помотал шипастой головой Аррида. – Это мой контракт. Я доведу его до конца. Даже без вашего глубинного инженера. Но с контракта я не спрыгну. Я взялся, мне и заканчивать.

Вайлет выразительно взглянула на подружку упертого. Симпатичная азари с улыбкой пожала плечами. Мол, он всегда был такой несговорчивый.

Турианец уже покинул надоевшую ему кровать, и сейчас стоял у окна, глядя в госпитальный двор. Договариваться с комиссаром Аррида решительно не желал.

– Хорошо, черт с тобой, – произнесла Вайлет. – Не буду давить. Раз такой принципиальный, хрен с вами всеми, отрабатывай сам. Только мне все равно нужно встретиться с этой парочкой. Пойдем к твоим контрактерам вместе. Как я понимаю, тебе в любом случае не помешает хорошая охрана. После всего случившегося-то…

Турианец отвернулся от окна и своим невыразительным птичьим взглядом впился в женщину.

– Комиссар, вы действительно верите, что я могу дважды наступить на одни и те же грабли?

– Это к чему? – не поняла Блад.

– Это к тому, комиссар, – покачал головой Аррида, – что я не ребенок и отлично понимаю, что и за мной, и за вашими друзьями начата охота. Я уж не знаю, каков там в деле ваш коллега-комиссар и как он позаботится об азари, которая и сама может кому угодно навалять. Но я о себе позаботиться могу. Все что нужно – это доступ к нашему оружейному складу на пирсе и Джундор Риг под боком. Кстати, где он?

– Когда я уходила, он квасил в ресторанном баре на первом этаже, – ответила Блад.

Турианец хмыкнул.

– Ну, одного бара ему точно не хватит, чтобы даже повеселеть, – произнес Аррида. – Решено, я беру вас с собой. Но только вас, больше никого. Еще мы берем крогана, и я готов провести вас на встречу с моим контрагентами. Еще вопросы?

***

Палладий закончил с рутиной и с наслаждением откинулся на кресле. Нет, конечно, дел было еще очень много – он только начинал входить в курс ситуации на острове. Кто где как, с чем и зачем. Какие отношения сейчас между крупнейшими игроками, кто в каком положении, на кого можно рассчитывать, на кого нет… Словом, обычная работа по выяснению позиций врагов, нейтралов и доброжелателей, если паче ожидаемого такие найдутся.

Кварианец так и не научился доверять тем, с кем, выражаясь языком людей, не съел пуд соли. Поэтому все окружение на острове по умолчанию воспринимал как враждебное. Да, Ассоциацию здесь знают и боятся, еще больше боятся его лично – это понятно. Но начинать собственное расследование гибели Лизы Эндеки можно только после того, как он лично убедится, что вовлеченные в это расследование люди абсолютно надежны. Ну, насколько это вообще возможно.

Больше всего Палладия тревожила полная потеря связи с Прокурором. Из отчетов СБА кварианец знал, что на детектива совершено дерзкое нападение. К счастью, сам Дэн остался в живых – во всяком случае, таким его видели последний раз.

Чудесное спасение, бош’тет тебе в сраку!

Вмешались сразу две силы – азари с Голубого острова и, – вот уж! – Ассамблея силами комиссара по этике. И та, и другая силы были понятны Палладию. Понятны и полярны. Но с обеими силами войны у него точно не было. Да и у Ассоциации тоже.

С азари Ассоциация старалась просто дружить. Все на Земле дружат с азари. Иначе не получается, такой уж народ эти голубокожие.

«Корпорацию космиков», как называли ЕАСО, на планете жаловали не сильно, но без лишней нужды не ссорились. Тут, на Атлантиде, идиоты вообще не приживаются. Естественный отбор, так сказать. Причина, по которой ЕАСО старались без нужды не злить – такая же. Там тоже нет идиотов. Может быть, сия великая космическо-бюрократическая машина и долго запрягает, но если уже поедет…

К счастью, конфликтовать с Ассамблеей без надобности. Неизвестно уж, что тут забыл целый комиссар, но здесь и сейчас он помог Палладию. Хотя бы вытащил Прокурора.

Только вот, вытащив, спрятал так здорово, что у Палладия не хватало каналов информации, чтобы определить текущее местонахождение Дэн Квайчжина.

Впрочем, еще остаются пленные, захваченные Службой безопасности.

Кварианец переключился на ассистента и запросил данные о пятерке задержанных террористов. Всех тех, кто остался в живых после азарийского удара в спину и последующего гнева со стороны остатков охраны Квайчжина.

Оказалось, все пятеро отправлены в тюремный изолятор при Северо-западном Секторальном Управлении СБА. Палладий, не особо скрывая нетерпения, набрал на терминале код Управления.

– Лейтенант Индрия Сингх, чем могу быть полезна?

Коричнево-черная человеческая женщина взглянула в экран и… Кварианец никогда в жизни не видел, как бледнеют темнокожие люди, но вот, наконец, удалось лицезреть.

– Палла… Сэр… Господин…

– Да, это я, – холодно кивнул кварианец, устремляя свой «мертвый» взгляд на девушку. – Коротко: мне нужны ваши пленники. Все пятеро.

– Пленники? – не поняла та.

– Да, – Палладий вздохнул. – Все пять пленников, которых взяли при покушении на Дэн Квайчжина. Буквально сегодня вечером. В базе указано, что они сейчас в изоляторе.

– Да, но…, – девушка замялась. – Словом, тут такая ситуация…

– Короче, лейтенант.

– В общем, – темнокожая на экране набрала воздуха в грудь. – Все пятеро убиты. Два часа назад у нас тут был саботаж…

Палладий напрягся.

Он не верил в несчастливые совпадения. Да что там говорить, кварианец вообще не верил в совпадения, да еще столь своевременные. Убрать свидетелей покушения… Да какие еще свидетели! Убрали шестерок, элементарно зачистили большую часть следов к заказчику! Это интересно. А не потому ли их вынесли, что кто-то из них до этого участвовал в другом преступлении – ради которого Палладий и явился на Остров?

Кварианец разорвал связь с перепуганным лейтенантом и, дополнив служебный терминал силами своего инструметрона, принялся выкапывать информацию из архивов СБА. Полученная картинка ему не понравилась вдвойне. Кто-то лихо взломал электронные системы изолятора, до кучи (шутки ради?) подставив при этом директора местного Управления. Сейчас уже были готовы видеоотчеты, согласно которым неизвестный саботажник пытался обмануть систему слежения, подсунув ей фальшивую картинку. Программисты СБА отработали по горячим следам и выяснили, что за убийством пятерых пленников стоял совсем другой человек. Даже и не человек, возможно, и вовсе.

Согласно записям, бандитов на тот свет отправил Директор секторального СБА. А помогала ему азари. Или она замаскировалась под директора… Одновременно двух преступников система видеослежения ни разу не фиксировала. Или директор, или азари… Бред какой-то. Даже учитывая, что это точно не мог быть директор (он в это время беседовал с самим Палладием), все равно бред.

Палладий в задумчивости сцепил пальцы в замок (этот жест кварианец подсмотрел у людей) и положил подбородок на руки, расправив и опустив щечки³² на тыльные стороны ладоней.

Зачем голубокожим устранять пятерых бандитов – понять можно. Сложно, но можно. В конце концов, во время стычки одна азари была убита и еще одна – неприятно ранена. Допустим, девчонки с Голубого острова решили не полагаться на правосудие СБА. Опять же, их можно понять – местная юстиция не образец для подражания, и с этим уж ничего не поделать. Итак, допустим.

Но зачем убивать сотрудника СБА? Командир летучей группы Ньютон Шремп зарезан силовым лезвием в коридоре Управления, буквально в полуминуте ходьбы от изолятора. Очень профессионально – рассечение сердечной мышцы.

Случайный свидетель?

Совершенно не похоже на азари. И совершенно не голубокожий стиль. Азари не совершают необдуманных, да и просто суетливых поступков. Всегда можно разобраться, даже если это потребует времени. И всегда можно настичь обидчика, хотя бы и через сто лет.

У азари всегда очень много времени в запасе, будь они прокляты.

Легенды о холодной, буквально замороженной до абсолютного нуля мести голубокожих, об их патологической злопамятности – это не просто легенды. За ними, как шутят хомо, кроется одна из немногих сущностей космических колдуний:

«Азари вовсе не злопамятные. Просто злые и ничего не забывают».

– ВИ! – приказал Палладий.

– Готов работать, – отозвался компьютер.

Убогий, не чета личному ассистенту кварианца, который остался в шанхайском офисе, но что есть – то есть.

– Поиск по общеостровной базе персон.

– Пожалуйста, введите исходные данные.

– Раса – азари. Имя неизвестно. Внешние данные… Вот.

Палладий бросил в интерфейс ВИ видеоролики с побегом саботажницы из изолятора. Качество не ахти, но все же достаточное, чтобы по «татуировке» на лице найти преступницу в базе данных Атлантиды. С азари в этом смысле все просто – они прибывают исключительно легально. Еще бы, тут на них чуть ли не молятся – не говоря уж о том, что ждут с нетерпением. Зачем прятаться?

– Результат готов, – отозвался ВИ. – Согласно базе данных на…

– Имя? – не выдержал Палладий, прервав тупую железяку.

– Дана Т’Омари. Азари. Сотрудник охранного батальона Миссии азари на Атлантиде. Возраст…

– Умолни, – приказал Палладий. – Где она сейчас?

– Нет данных.

– Хорошо, – кивнул кварианец. – Где системы видеонаблюдения фиксировали ее в последний раз?

– В последний раз объект был замечен на контрольно-пропускном пункте номер два Голубого острова.

– В какую сторону?

– Объект заходил на территорию Миссии азари. Обратно объект не выходил. С большой долей вероятностью объект до сих пор пребывает…

– Хватит, – оборвал Палладий.

Кварианец задумался.

Требовать у азари выдачи своей – себе дороже. Милые голубокожие девочки могут быть сколько угодно ми-ми-ми, не говоря уж о тех услугах, которые они продают за большие деньги. Но своих они не сдают. Можно даже не пытаться давить на Миссию – только заработаешь проблем и ненужного падения репутации.

Все, что остается – это идти в гости к голубокожим. Лично. Объяснять, договариваться, убеждать. Можно как угодно относиться к азари, считать их прекрасными дамами или циничными стервами, но… Мало кто из людей или кварианцев хорошо изучил психологию азари. Суть в том, что голубокожих дамочек нельзя оценивать по понятиям двуполых рас. Азари – это сами по себе игроки. Это и милые женщины, и суровые мужики одновременно. Они не без удовольствия по-дамски флиртуют, но могут и буквально изнасиловать или набить морду биотикой, если им вдруг покажется, что ты на них криво смотришь. Словом, могут быть прекрасны или опасны, все зависит от ситуации.

И еще они рациональны. В конце концов, их можно убедить фактами. И потом, Палладий не собирался мстить за пятерых убийц и одного несчастного лейтенанта. Ему нужно просто узнать, какими целями руководствовались азари, проводя акт саботажа в СБА. Если азари посчитали нужным нарушить закон, причина должна быть весомой… и очень интересной. Может быть, даже интересной лично для него, Палладия. Ну а если упрутся… В конце концов, до голубокожих можно просто довести понимание того, что в свете случившегося Голубой остров рискует получить серьезные репутационные потери. Все-таки незаконное проникновение в здание Управления, да еще…

В общем, вектор понятен. Палладий порывисто вскочил с кресла и, на ходу активируя коммуникатор, направился к выходу из кабинета. Увы, с персонами, заслуживающими доверия на Острове, по-прежнему было плохо, и потому это дело ему придется завершать лично.

– Тарс, – произнес Палладий к коммуникатор.

– На связи, – отозвался начальник охраны.

– Бери мою личную четверку – и встречаемся на стоянке челноков. Мне нужно совершить визит вежливости на Голубой остров.

– Принято.

***

– Господин, Палладий клюнул. Ложная версия, подгруженная в пару к основной, сработала. Он с охраной из шести человек погрузился на челнок и отправился к азари.

– Я вижу.

– Что мне предпринять? Я не смогу проследить за командой Палладия.

– Выяснить, куда комиссар спрятала турианца. Он не светится в информационном поле. Нам нужно устранить его. Турианец слишком о многом может догадываться. В данный момент это будет опасным.

– Понял, господин. Я активирую всю доступную к оперативной работе агентурную сеть.

***

Ардения служила уже очень, очень давно. Даже по азарийским меркам полковник Арденис имела стаж более, чем солидный. Шутка ли, без малого триста лет в десанте. И не только на штабной должности.

Именно внимательность и подозрительность Арденис позволили в кратчайшие сроки погасить заварушку недалеко от Голубого острова. Увы, девочки принесли плохую весть – одна из них ушла к Богине. Еще одна ранена, но ею уже занимаются, причем кто надо занимается. Волноваться не о чем.

Арденис и не волновалась. Но была настороже – это, конечно.

Именно поэтому «капитан Арденис», добровольно пошедшая на поражение в чине в обмен на возможность работать на Земле, первой заметила на экране масс-радара маленькую оранжевую точку, опередив с этим даже офицера-гравиметриста.

– У нас гости, – сообщила Арденис через плечо молоденькой азари, сидящей перед экраном. – Цель воздушная, низколетящая, низкоскоростная. Пассажирский челнок, похоже… Лорса, дай идентификацию.

Оператор гравика постучала по клавишам, и на центральный терминал вышли данные. Точнее, их полное отсутствие.

– Машина не светится, капитан, – сообщила оператор. – Обычный челнок, но не идентифицируется.

– Сейчас узнаем, кто у нас такой скрытный, – усмехнулась Арденис и, повернувшись к узлу связи, произнесла в широкий эфир стандартное предостережение.

Челнок что-то ответил, но до пункта управления системой безопасности дошли только помехи.

– Бардак с этими гражданскими, – фырнула одна из коллег Арденис. – Каждый четвертый челнок с какими-нибудь проблемами. У этого радио на передачу не фурычит.

Арденис не успела ответить – корабль пошел на снижение. Видимо, пилот челнока, увидев пристальное внимание системы защиты, все понял правильно и направил летающий экипаж на аварийную посадочную площадку. Челнок быстро, но без сутолоки, снизился, и замер на отмеченном пятачке.

Арденис, приглядывающая за экраном, резко напряглась.

– Внимание! – произнесла азари. – Вооруженные люди!

Из корабля друг за другом спрыгнули четверо тяжело экипированных людей. Ну очень тяжело экипированных. Все наглухо запакованы в силовые бронекостюмы, а от обилия оружия, что несли с собой боевики, защитный ВИ-сканер буквально заистерил.

Двое из четверых новоприбывших сноровисто заняли место у корабля, неприятно быстро вытащив серьезные штурмовые пушки. Пока никто не стрелял и даже не поднимал оружия, но Арденис видела, что каждый из четверки использует новейшие прицельные комплексы, и запустить гиперзвуковую очередь по адресу – вопрос полусекунды.

Вслед за четверкой, из корабля вышли еще двое. Один – по всему, кварианец. Причем с открытым лицом. Хорошо известным в Солнечной системе лицом. Мало кого Совет, примирившийся с кварианцами, оставил в списке непрощаемых врагов голубокожего народа. И мало кого разыскивают в девятнадцати планетарных государствах – по обвинению в воистину бесконечном числе хакерских атак на самые, казалось бы, защищенные компьютерные системы. Удачных хакерских атак, заметим.

Арденис удивленно округлила глаза – уж кого-кого, а самого Палладия азари в гости не ждали.

Во-первых, кварианский поддонок в приглашениях не нуждается, его не зовут, сволочь приходит сама. Ну а во-вторых, отношения азари с кварианцами на деле не настолько безупречны, чтобы еще усугублять их контактами с Палладием. Ведь его, в дополнение к заслугам перед азари и землянам, поставили вне закона даже у себя дома, на Мигрирующем флоте.

Связи с группой боевиков у челнока по-прежнему не было.

– Тарс, почему азари не отвечают? – спросил Палладий, оглядываясь.

Голубой остров был прекрасен, без вариантов. Кварианец, понятное дело, не числился среди знатоков изящных искусств, но то, как азари отстроили отведенное им место на Атлантиде, заслуживало высшей оценки. Голубокожие не прятали свои строения за стенами, подобно средневековым людям. Однако даже так сумели возвести почти непреступную крепость. По окружности остров был усыпан многочисленными небольшими домами в азарийском стиле, соединенными между собой воздушными переходами. Вниз от каждого из них тянулись излучатели силового поля, которые закрывали проход чужакам лучше крепчайших пластобетонных стен. Энергию для полей азари добывали сами, установив где-то в глубинах острова силовое ядро от одного из поверженных Жнецов.

Наземный путь на остров всего один. Длинный, метров двести, мост соединял Миссию азари на Атлантиде с «континентом», то есть с плавучей громадой Северо-западного листа Атлантиды. Контраст между изящными строениями тессиарских дев и утилитарными, грубоватыми постройками людей, усугублялся абсолютной пустынностью со стороны «материка». Так получилось, что Голубой остров оказался отжат от основных жилых районов большим пакгаузным терминалом. Администрация Атлантиды не раз предлагала совершенно бесплатно отбуксировать остров в более приличное место, но голубокожие отвечали вежливым отказом. Похоже, азари вполне устраивало проживание «на отшибе» и отсутствие постоянного внимания всяких двуногих зевак, включая посетителей острова-курорта.

Единственное место, где чужаки могли попасть во владения Миссии по воздуху – небольшой павильон диспетчерской на одном из пилонов моста. Изящный полупрозрачный эллипсоид купался в защитных полях масс-генераторов и хорошо охранялся. Палладий разглядел две автоматические пушки неприятно большого калибра, и, вроде бы, несколько боевых излучателей чего-то противного.

Правый пилон моста был достроен лифтом к контрольному пункту, левый – небольшой посадочной площадкой для аэротакси, и темно-голубым шаром КПП, от которого вдоль моста к острову отходила транспортно-капсульная труба. Собственно сам пролет моста использовался для движения наземного транспорта.

Входные ворота были выполнены из того же самого силового поля, которое плавно перетекало и на «привратную башню». Она стояла чуть впереди от пилонов моста и, по-видимому, не содержала помещений для людей (ну, то есть азари). На вершине башни угадывался призрачный силуэт гравиметрического контура, а прямо под ним строго подергивала стволами двухтурельная установка, явно снятая с какого-то боевого корабля голубокожих. Наверняка азари перенастроили ее, превратив из сверхскоростного метателя болванок во что-то куда более прозаичное. Например, в метатель осколочно-фугасных зарядов с антигравитационной детонацией.

Челнок кварианца сел на одной из двух больших резервных посадочных площадок. Их еще иногда называют аварийными – они служат для принудительного приземления тех транспортных средств, что по какой-то причине решили не подчиниться охране Голубого острова. Одна из них побольше, основная. Вторая – маленькая - расположена ближе к мутной стене складских помещений, соседствующих с островом голубокожих. На нее челнок Палладия и приземлился, когда стало понятно, что азари по какой-то причине не отвечают на стандартные коды. Командир внимательно оглядел не самые гостеприимные сооружения землян на подходе к Голубому острову, и повернулся к начальнику охраны.

– Так что там со связью? – спросил Палладий.

– Не понимаю, – признался охранник. – Я отправляю им сообщение за сообщением, но ответа нет.

– Та-а-ак, – протянул кварианец. – Нам тут не рады, что ли?

– Цель вижу.

– Хорошо. У тебя всего один выстрел. После него азари откроют прямое визуальное наблюдение, и я уже не смогу заретушировать дульную вспышку.

– Понял. Выстрел будет один, не беспокойтесь. Вижу всех шестерых.

– Хорошо. Дождись, когда выйдет кто-нибудь из азари.

– Я все помню, господин.

– Это хорошо.

– Все готово, господин. К стрельбе готов.

– Подожди, когда азари отойдут от ворот метров на двадцать. Нужно, чтобы они отвлеклись на взрыв гранаты и не заметили, откуда будет стрелять Номер Два. Я подавляю их оптоэлектронику, но азари перед воротами могут разглядеть вспышку Второго, и тогда их пушки сконцентрируются на не той цели, которая нам нужна.

– Я все помню, господин.

– Это хорошо.

Не дождавшись от прибывших какой-либо связи, азари-охранницы решили встретить прибывших лично и узнать, что нужно Палладию. Встречать гостей вышла офицер-администратор в сопровождении парочки десантниц. Троица азари преодолела полпути от ворот острова до посадочной площадки, где скопились люди Палладия, когда все и началось.

Сначала разорвалась реактивная граната около ворот. Не успели разлететься осколки, как автоматика обрушила дополнительный силовой колпак на область прохода, а охранные пушки злобно заводили стволами, отслеживая врага. Наконец, сканирование по термальному следу гранаты привело к цели: от ворот спешно, спотыкаясь, бежал какой-то человек с трубой многоразового гранатомета на спине.

Турели харкнули двойным плевком перегретой плазмы – и «номер один» в момент превратился в обугленный костяк. Может быть, неведомый господин и обещал своей пешке безопасность, но автоматической системе защиты под управлением боевого ВИ до чужих обещаний было мало дела.

В поле зрения системы охраны, понятное дело, попали и пассажиры челнока. Услышав и увидев взрыв, четверка охранников тут же взяла наизготовку винтовки военного образца и рассредоточилась около челнока, стараясь занять максимально выигрышную позицию. Из корабля молнией выпрыгнул еще один боевик и спешно оттащил командира за мотогондолу – в условно безопасное место. Условно, потому что орудиям азари не представляло труда уничтожить небольшой челнок хоть бы и целиком.

Азари перед воротами тоже среагировали, хоть и не настолько оперативно. Девушка-администратор, брошенная навзничь дальним разрывом, успела подняться на колени, когда обе десантницы, наконец, получили приказ от руководства: пара биотических барьеров вспыхнули почти одновременно. Одна из азари опустилась на колено, помогая встать администратору. Вторая, не снимая щита, поверх локтя целилась из пистолета-пулемета в сторону челнока. Граната сделала свое дело – голубокожая считала ее источником только очевидную угрозу, охрану Палладия.

Десантница медлила. Азари не видела признаков очевидной агрессии со стороны челнока, но пыталась убедить себя, что эта агрессия есть. Это и помешало ей отреагировать на сигнал противоснайперского сканера, который все-таки заметил мощную двадцатикратную оптическую систему на крыше одного из стоящих в отдалении пакгаузов.

– Отвлекающий проведен. Азари сконцентрировались на команде Палладия. Можно начинать.

– Понял.

Крупнокалиберная пуля вырвалась из тесноты сверхдлинного ствола и, прокалывая пространство, ударила в ближнюю из голубокожих. Сдвоенный биотический барьер не смог даже притормозить хищную гиперзвуовую иглу, летящую со скоростью несколько километров в секунду. Двигаться там быстро пуля могла очень недолго – все-таки законы физики никто не отменял, и трение о воздух сильно тормозило кусочек вольфрама. Но специально для этого пуля несла сверхкомпактный генератор и была окутана защитным полем. Это поле препятствовало истиранию фольфрама о воздух и блокировало появление трассирующего следа. Генератор работал всего полторы секунды, но этого хватало, чтобы с расстояния в четыреста метров пробить любую персональную защиту. Да что там персональную – выстрел из «Арбалета», новейшей снайперско-штурмовой винтовки корпорации «Эйкей», пробивал штатный кинетический барьер армейского бронетранспортера и два броневых борта за ним!

Тело одной из десантниц буквально брызнуло фиолетовым фонтаном. Оторванная голова пролетела по высокой траектории и ударила в одну из опор моста, что вел на Голубой остров. Девушка-администратор, которая только поднялась на ноги, замерла в ужасе, глядя, как перед ней падает фонтанирующая кровью нижняя половина соотечественницы. Упало на землю располовиненное тело с левой рукой, висящей на клочках одежды. Туловище от пояса и выше просто перестало существовать, а правая рука с пистолетом-пулеметом усвистела куда-то в сторону.

– Нападение! Тревога! Враг у ворот!

– Офицер ранен!

– Наемники открыли огонь!

В одну единственную секунду хаос атаковал пункт охраны. Гаркнула и смолкла хриплая сирена, замигала тревожная сигнализация, операторы систем защиты судорожно переводили взгляд с экрана на экран.

Однако все было… странно. Визуальных признаков агрессии со стороны пассажиров челнока по-прежнему не наблюдалось.

Но одна из азари только что поймала сверхмощный патрон, наверняка из снайперской винтовки. Вторая, пятится к воротам, своим телом защищая растерянную девушку-администратора. Впрочем, какая еще к Богине защита… Повторный выстрел из того же калибра – и обе азари повторят судьбу первой, окрасив опору «сторожевой башни» филолетовой акварелью.

– Капитан, наемники вытаскивают тяжелое оружие!

– Что?

Арденис рванулась к терминалу.

Действительно, камеры показывали, как двое из четырех человек Палладия вынесли из челнока и поставили рядом с кораблем переносное орудие. Судя по длине ствола и обилию обмоток-ускорителей, что-то безумно пробивное. От такого никаких шансов спрятаться за кинетическим щитом, рассчитанным на обстрел из стрелкового оружия.

Арденис грязно выругалась.

Не так она представляла себе работу «в самой безопасной Миссии на Земле».

– Операторам орудий, – хрипло выдохнула капитан охраны. – Орудийный расчет противника уничтожить!

– Мать-дырка! Что творится?

– А я знаю?

– Босс, у нас проблемы!

Палладий выглянул из-за плеча Дора’Мари. Рослый соотечественник был почти на голову выше Палладия, и тому пришлось привстать на цыпочки, чтобы лицезреть кошмар прямо по курсу.

Одну из трех азари просто раздристало по асфальту. Бош’тет разберет, что там поймала голубокожая, но что-то, что с легкостью прошило биотический барьер. Вторая и третья, по-прежнему прикрываясь тем же самым барьером, пятятся назад, к входу на мост.

И самое неприятное – две «корабельные» турели перестали рыскать дулами. Оба орудия смотрят ровнехонько на их челнок. Еще две пушки на верхотуре пилона моста, дымят постплазменным выхлопом. Палладий пропустил тот момент, когда они сожгли какого-то там типа на противоположной стороне от посадочной площадки.

Пока охрана снаряжала винтовки и занимала позиции, мозг Палладия работал на всю катушку. Кварианец побывал в самых разных переделках, но никогда еще до этого не сталкивался со столь очевидной провокацией. Кто-то из-за их спин, возможно, с крыши пакгауза, лупанул из винтовки. Без шума выстрела, но с чудовищной пробивной способностью – то есть из очень хорошей винтовки.

Пока единственное, что успокаивало – пресловутая расчетливость азари. Потеряй они хоть десять человек, они не начнут стрелять по тому, кого не идентифицируют как противника со стопроцентной вероятностью. То есть главное сейчас…

– Не стрелять! – закричал Палладий. – Не стрелять ни в коем случае!

Один из охранников повернулся к боссу и кивнул.

Что-что, а понятливостью ребята Палладия обладали с рождения.

«Палладий», – послышалось в интеркоме.

Это Дор’Мари. Только он остается настолько хладнокровен в любой обстановке. Обладатель высокой кварианской фигуры шагнул назад, за челнок, оттесняя командира своей могучей спиной. Палладию ничего не оставалось, как тоже сделать несколько шагов назад.

«Их турели берут нас на прицел. И будут стрелять».

Похоже, кварианец тупо проследил, куда нацелены стволы автоматических пушек. Для Дора’Мари с его зрительными имплантатами это не проблема.

– Не стрелять! – повторно распорядился Палладий. – Это провокация! Не стреляйте, и все образуется…

«Назад», – совершенно спокойно, как обычно без эмоций, произнес Дор’Мари. При этом закрывая своей высокой фигурой командира, почти целиком уже вытолканного за челнок «задним ходом» охранника.

Обе азарийские пушки синхронно ударили по тому месту, где системе наведения мерещилось несуществующее штурмовое орудие аэромобильного десанта Вооруженных сил Ассамблеи. Почву под ногами Палладия тряхнуло, и кварианец, не удержав равновесия, полетел на землю. Чуть раньше по ушам хлопнул удар близкого разрыва, тут же заглушенный визгом осколков, рикошетом бьющих от обшивки челнока. Часть из них пробила корабль. Совершенно неприспособленный для ведения боевых действий челнок тут же задымил.

«Уходите, командир», – посоветовал холодный голос Дора’Мари. – Ноги полукиборга подкосились, и все без малого сто девяносто сантиметров верзилы медленно повалились на сидящего на земле босса.

– «Уходите. За челнок. Затем все щиты на спину – и уходите. Между зданиями через двадцать метров поворот, там уже не достанут».

Ноги Дора’Мари окончательно отказали. Гигант рухнул рядом с Палладием. Мужчина, подвывая моторами машгора, оттащил охранника за тушу корабля и положил здоровяка на землю. Не привыкший отдыхать полукиборг не сопротивлялся. Оно и понятно.

Вся передняя часть туловища была равномерно покрошена осколками и залита жидким. Где кровью, а где хемиоликвором, обеспечивающим энергией синтетические ткани охранника. Не такие, как у аугментированных людей, совершенно не такие. Мало кто сегодня узнал бы то, что просвечивало сквозь разорванный машгор кварианца. А кто узнал бы, тот непременно отшатнулся бы в ужасе.

Дор’Мари был первым и, наверное, единственным в Галактике кварианцем, который оказался аугментирован тканями гетов. Палладий выкупил парня из натурального рабства. Уже здесь, на Земле. Жертва старого, еще времен войны, эксперимента стараниями каких-то сволочей была сбагрена из секретных лабораторий. Тамошним ученым (не исключено, что мразям из «Цербера»), должно быть, показалось, что «полугет» окончательно умер, потерял свою кварианскую сущность совсем, и его можно сбагрить людям под видом тупого синтетика с ВИ-управлением. Благо под машгором все равно ничего не видно.

Оказалось, что Дор’Мари не умер. Уж неизвестно, сколько лет сознание кварианца ютилось взаперти. Внутри частично органического, частично синтетического мозга. Слухи о «полугете» дошли до Палладия, он заинтересовался сим курьезом, и решил выкупить продукт старого эксперимента. И покопался в нем.

За то, что Палладий вернул Дору’Мари если и не изначально органическое тело и полноценную психику, то хотя бы контроль за своей кибер-оболочкой и способность думать вне программных ограничений, бывший «полугет» присягнул своему спасителю сразу же. Как только полностью восстановил свое удивительное, полусинтетическое здоровье, тут же поклялся служить, как служили те самые первые геты. С тех пор Дор охраняет Палладия… Да бош’тет, они были вместе еще до того, как Палладий получил должность регионального менеджера Ассоциации.

– Спасибо, Дор, – произнес Палладий.

Кварианец никогда не был силен в проявлении чувств. Но сейчас ему казалось, что вместе с белым хемиоликвором, из жил Дора вытекает его собственная, Палладия, кварианская кровь. И единственное «спасибо» словно выдрало из горла попутный кусок плоти.

«Сочтемся, босс», – ответил Дор. – «Уходите. Азари не остановятся. Я подключился к их системам – азари заражены. Они видят не то, что есть. Я тоже заражен, босс. Еще до атаки…»

Тело охранника обмякло. То, что являлось остатками кварианской души, покинуло полусинтетическую оболочку.

И по-прежнему не было никакой связи. Коммуникатор просто оглох. Пожалуй, именно в этот момент Палладий понял, что все куда хуже, чем казалось поначалу.

– Дерьмо Богини, – пробормотала Арденис, лихорадочно переключая сканер с диапазона на диапазон. – Мы что, их всех разорвали?

– Нет, капитан, – ответила одна из дежурных. – Три трупа, один еще шевелится. И двое за катером. Один точно живой.

– Группу захвата? – предложила молоденький лейтенант, только с неделю как заступившая на службу здесь, в Миссии при Атлантиде.

Арденис покачала головой. Выставлять людей против неизвестного снайпера, сидящего неизвестно где…

– Сообщение в СБА, быстро! – приказала капитан. – Полный отчет. Сообщите, Миссия атакована неизвестными. Вполне возможно…

Арденис перевела дыхание. В то, что она сейчас скажет, ей не верилось самой. Совершенно не верилось.

– Возможно участие Ассоциации. Копию сообщения в дипкорпус Ассамблеи. Копию – на Титан.

– Следующий сеанс со спутником через двенадцать минут, капитан.

– Значит, через двенадцать минут и сообщайте! – не выдержав, выпалила Арденис.

Азари так и не покидало ощущение нереальности происходящего, и ей совершенно не хотелось начинать межрасовую, и более того, политически окрашенную бузу. Однако и не сообщить о случившемся наверх капитан Арденис не могла.

Азари отвернулась от монитора и, заметив сигнал от входного шлюза, проследовала навстречу сородичам. Администратор контрольно-пропускного пункта и десантница, наконец, добрались до безопасной зоны. Здесь, на глубине шестидесяти метров под землей… Точнее, под водой… В общем, здесь уже можно считать себя более-менее защищенным.

Капитан Арденис подошла к зашлюзовому отделению, когда десантница передавала с рук на руки шокированную девочку-администратора. Та двигалась, словно во сне, а в замерших зеленых глазах, похоже, до сих пор стояла жуткая картина – фигура первой из десантниц, распыляемая кровавыми брызгами.

– Капитан… – начала десантница.

Арденис лишь махнула рукой. Рапорт она получит позже, и он будет не менее точным, чем прямо сейчас.

– Арелла, ты можешь говорить? – спросила капитан.

– Что? Ах, капитан…

– Арелла!

– Да, капитан… Ардена, это было… я не знаю…

– Ари, все хорошо, – азари взяла девушку-администратора за руки. – Ты помнишь, что произошло?

– Я… Да, наверное… Но не уверена, что все…

– Мне не нужно многого, – улыбнулась Арденис. – Скажи, до того, как наша система защиты разнесла орудие террористов, ты не видела вспышки где-нибудь на человеческом острове? Хотя бы направление? Я хочу знать, откуда стреляли по Мире.

Молодая зеленоглазая азари наморщила лоб, пытаясь освежить подробности. По всему выходило, что для нее это очень нелегко. Даже великолепная память азари подводит в состоянии шока.

– Нет, – Арелла покачала головой. – Я не видела ни выстрела, ни какого-либо орудия, капитан.

– В смысле?

– В смысле, что у этих… Ну, прилетевших… У них не было никаких орудий. Только личное оружие. И подняли они его уже после того, как… Ну, когда Миру…

– Все нормально, Ари, – Ардения Арденис приобняла азари и легонько похлопала по плечу. – Все будет хорошо, иди отдыхай.

Когда администратора увели, капитан охраны снова вернулась в пункт управления и пересмотрела запись нападения. Пушка, здоровая безоткатка военного образца, точно была. Признаться, что-то в этом орудии смущало Арденис. Она присмотрелась получше, и поняла, что именно.

Длина ствола М1103, которым пользовались нападающие, составляла около двухсот десяти миллиметров. При этом группа Палладия прилетела на челноке класса «Гефест», пассажирский отсек которого разделен продольной перегородкой. В районе кабины в ней есть переход, но в зоне погрузки-выгрузки она просто не позволила бы вытащить длиннющий ствол безоткатки.

– Капитан, СБА на связи! – раздался голос одного из офицеров. – Они сообщают, что летучая группа уже в пути.

– Хорошо, – отозвалась Арденис. – Предупреди их о возможном стрелке. Пусть все сканируют антиснайперскими системами.

– Есть.

– И пусть возьмут Палладия живым! – добавила азари. – Я хочу поговорить с этим… с этим персонажем.

Взгляд Ардении Арденис, тем временем, скользил по импровизированному полю боя. Один из четырех боевиков Палладия, попавший под осколочно-полевой удар турели, только что в последний раз дернулся и затих. Азари просканировала все гравиметрическим сканером и с неудовольствием заметила, что одна из двух фигур, оставшихся за корпусом катера, шустро уматывает в сторону пакгаузов. Еще пара секунд – и она выберется на открытое пространство, где ее возьмут на прицел защитные орудия. И потом еще двенадцать секунд до того, как кварианец укроется в проходах между портовыми строениями.

Не только Арденис наблюдала за экранами.

– Капитан, один из террористов уходит! – крикнула оператор. – Ожидаю приказа!

– Приказываю…

Азари прикрыла глаза. Ей самой, безусловно, остро хотелось отправить поддонка к Богине. Ну или к этой их Киле, или как там зовут кварианских небожителей. Но старому майору космодесанта очень не нравилось то, что она видит на экранах.

Во-первых, расхождение показаний свидетеля и приборов. Ладно, это можно списать на шок молоденькой Ареллы.

Во-вторых, совершенно нелогичное поведение боевиков. Ждать с полминуты, не поднимая оружия, а затем, уже после удара гранатометом (к слову, нужно подобрать и осмотреть труп гранатометчика!) и выстрела из снайперки, вдруг взять и достать из челнока тяжелую штурмовую дрыну военного образца! Да еще лихо так развернуться с этой дурой в крайне стесненном пространстве челнока…

Какое-то форменное безумие.

– Передайте в СБА путь отхода террориста, – приказала Арденис. – Пусть хомо сами возятся с этой скотиной. Не хочу пачкать руки.

Азари лгала. Прежде всего, самой себе. Арденис с удовольствием бы прикончила Палладия, и это было бы лучшее, чем Миссия могла отблагодарить приютившую ее планету. Однако Арденис прожила слишком долго для того, чтобы не научиться читать кварианцев.

Кварианский изгой, будучи разорванным выстрелом из сторожевой пушки, тотчас же станет кварианским мучеником. Мигрирующий Флот, как бы не надоедали ему протестующие одиночки типа Палладия, остается группой галактических шовинистов-страдальщиков. Смерть кварианца от рук вчерашних врагов – это повод обнулить все те мирные инициативы, которые со скрипом курсируют сейчас между кварианцами и азари. Не следует винить галактических цыган в зацикленности на них самих, болезных и несчастных. Без малого четыреста лет одиночества в космической пустоте способны изменить психику любого народа.

Родной мир – вот что спасет кварианцев от самих себя, от бесконечной рефлексии и показной жесткости. Увы, у Арденис не было на примете подходящей планеты.

***

– Комиссар, у нас какая-то ерунда со связью, – раздался в интеркоме мягкий, но умеющий быть жестким голос Трии.

– В чем проблема?

– Нет связи с большой землей. Вообще. Похоже, Атлантида экскоммуницирована. Есть очаги и внутреннего блэкаута.

– Используй спутники, в чем проблема?

– Не могу выйти на сателлит-шлюзы, – спокойно произнесла Нувани. – Полная изоляция местных сетей. Работает только внутренняя сеть Атлантиды, какие-либо внешние узлы просто отключены. Похоже, физически. А системы нашего катера мне сейчас недоступны – нужно возвращаться к кораблю.

Азари вещала из «Андромеды», от которой до служебного кораблика Вайлет добираться не меньше получаса. Сама Блад, сопровождаемая турианцем и кроганом, на утлом глайдере добиралась до центра Северо-западного листа, огибая его с западного направления. Женщина не страдала водобоязнью, но при взгляде на то, как просел корпус кораблика под совместной тяжестью Блад, Джундора Рига и Арриды, в голову комиссара то и дело забегали позорные мысли о нежелательном открытии купального сезона.

– Не иначе Палладий шутит, – вклинился в разговор Аррида. Он, конечно же, не слышал голоса азари, но из ответных реплик Вайлет понял, о чем речь. – В его прошлый визит все было точно так же. Полный экстерминатус. Две недели сидели отрезанными от Европы. У кого был доступ к военным спутникам – шиковали.

– А гражданские? – Блад удивленно вскинула брови. – Воздушный канал не перекрыть!

– Палладий может, – усмехнулся турианец. – Он их просто перегрузил фальшивым трафиком, заставив администраторов орбитальной группировки отключить прием инфопотоков по лучу направления Атлантиды.

Внезапно ожил кроган. Вайлет показалось, что с уважением в голосе:

– Палладий крепкий сукин сын, – произнес Риг и добавил после секундной паузы: Ну, когда дело касается электроники.

– Как и многие кварианцы, к слову… – уточнил Аррида. – Вайлет, мы через пять минут будем на месте. Вы точно хотите присутствовать?

Блад уверенно кивнула.

Конечно же, она хотела присутствовать. Однажды ступив на дорогу, сворачивать было уже совершенно не комильфо. Она должна… Нет, просто обязана встретиться с той, с кем рассталась столь… странно. Чтобы разузнать, что Алине Гросс понадобилось на Атлантиде, и почему ее сопровождает Мортимер. Да еще в тайне от Вайлет.

Шел второй час ночи. Вайлет, как и обещала самой себе, дала погулять своим ребятам, но лишь стукнуло одиннадцать – экипаж малого разведкатера Ассамблеи, временно выданного в распоряжение комиссара, собрался у корабля. Блад не стала придумывать многоходовки: честно и открыто соврала команде, что против Ассамблеи ведется информационное воздействие. Что они здесь для того, чтобы его прекратить. Был раскрыт пакет «Б-прим», сорвана пломба на отдельном грузовом отсеке катера, и все члены экипажа получили в свое распоряжение оборудование, которое позволит хотя бы частично защититься от каверз Редактора.

Вайлет тоже экипировалась. Под оборудованием понимался довольно увесистый блок экспериментального высокочастотного масс-передатчика. В принципе, это была примитивная аналоговая радиостанция, но сигналом являлись не электромагнитные волны, а гравитационные. Почти шестьсот кубических сантиметров нуль-элемента и мощные аккумуляторы позволяли создавать очень сильные гравитационные возмущения сферического фронта. В отличие от кварианских нейтринных коммуникаторов, тайну производства которых Флот охраняет рьяно, гравитационный коммуникатор ограничен в дальности действия. Разработчики гарантируют связь на расстоянии не более двух-трех километров, не больше. Но на этом расстоянии заглушить или подменить сигнал невозможно даже теоретически, не имея под рукой нескольких десятков нуль-ядер крейсерского типа, работающих скоординировано.

В Комиссии были уверены, что до такого уровня таинственный Редактор еще не дошел. Вайлет эту уверенность не разделяла, но все лучше, чем ничего…

Их глайдер вот уже десять минут назад как остался у причала, и сейчас Блад в компании с парочкой из «Арриго Секьюрити» дворами пробиралась к высотке «Армали» – лучшего отеля Северо-западного сектора. Турианец сказал, что проникнуть в гостиницу незамеченным практически нереально, но у него есть приглашение от постояльцев и кое-какие связи среди обслуживающего персонала. Общаться с людьми – не проблема. Самое главное для команды сейчас – не попасть в зону внимания систем наблюдения.

Аррида внимательно выслушал вводную по Редактору от Блад и совершенно спокойно признал, что все это вполне укладывается в картину его мировосприятия. На Атлантиде не раз и не два замечали совершенно невозможные, казалось бы, сбои или ошибки в электронных системах наблюдения и мониторинга. Но всякий раз объясняли это или глюками не сведенного по-человечески ПО производства разных фабрик и даже рас, или же проказами Палладия. Даже не находясь на Острове, кварианец оставался внутри местных информационных систем. С его-то уровнем инженерной подготовки, да с ресурсами Ассоциации – это не проблема.

Чуть раньше турианец и кроган, наконец, дорвались до оружейки. Понятно, что теперь они уже надолго забудут ходить безоружными или откладывать пистолет в сторону по просьбе кого-либо.

Риг обзавелся удивительно компактным дробовиком местного, земного производства, а также нестандартной моделью «Ярости». Вайлет хорошо знала этот ПП, но в кроганской версии у него была сильно переделанная рукоятка (под могучую лапищу Рига, ясное дело), а кроме того, ствол на два-три калибра больше стандарта и калибров на пять-десять длиннее. Уже не ПП, а какая-то скорострельная крупнокалиберная пушка. Пистолет-пулемет кроган, как и многие из его расы, носил не на бедре. Там он, учитывая широко расставленные ноги Рига, мог цепляться за окружающие предметы. Кроган повесил «Ярость» на бок – под левую руку. Блад не сомневалась, что случись нужда, Риг вытащит ПП и начнет валить по-македонски, с двух рук – дробовиком и пистолетом одновременно. Вот посмотреть бы!

Впрочем, о чем это она? Какой посмотреть!? Нафиг ей стрельба! Да будет мир и покой во всем мире! Ну или хотя бы на отдельно взятой Атлантиде.

Броней кроган не пользовался. Все, что Риг надел поверх комбинезона и своей цветастой кроганской тряпки, это нейтрально-серого цвета разгрузка с диким количеством карманов для термоэлементов и петель для гранат. Собственно, гранаты тоже были – что называется, в количестве. Но на фоне кроганской тушки они просто терялись.

Турианец не пренебрег легким бронежилетом с импульсными кинетическими щитами – Блад знала эту модель, ею пользовались полицейские всего послевоенного мира. Габариты бронежилета позволяли надевать его как под костюм, так и поверх. Дешевая и легкая защита неплохо уберегала от любого гражданского оружия и, если повезет, могла притормозить гиперзвуковую иглу из какого-нибудь пистолета-пулемета. Увы, заряды из ручных пушек или штурмовых винтовок, этот бронежилет совершенно не замечали.

В выборе оружия Аррида сильно удивил комиссара. Словно полемизируя с напарником, предпочитающим проверенную классику, турианец вышел из склада, распихивая по карманам пиджака обоймы с древними пороховыми зарядами.

Вайлет знала, что газодинамическое оружие переживает на Земле второе рождение. Нулевой элемент безумно дорог, а ни один современный пистолет без него не стреляет. Неудивительно, что повсеместно на планете снова стали появляться громкие, вонючие пушки, бросающие смерть при помощи расширения газов.

Аррида экипировался двумя крупнокалиберными пистолетами «Эйкей-СТ». На одном, с кастомным удлиненным стволом и со складным полуприкладом, красовался древний колиматорный прицел. Второй пистолет был в стоковой конфигурации, но Блад опять-таки не заметила интерфейса стрельбового комплекса.

– Интересные пушки, – заметила Вайлет турианца. – Не боишься остаться без боезапаса?

– Патронов на четыре минуты ожесточенного боя, – отозвался Аррида. – Если прижмут так, что мы четыре минуты будем отстреливаться, то в любом случае дело труба. И потом, мы не воевать пошли.

– Ну, мало ли, – пожала плечами Блад.

Сама комиссар взяла с собой все тот же стандартный набор, к которому привыкла еще на Марсе: одна винтовка, один ПП и один крупнокалиберный «Глушитель». Все стандартное, с унифицированным боепитанием, и надежное, насколько это вообще возможно.

– Аррида прав, – внезапно пробасил кроган. – Если встретим то, что я не вынесу секунд за двадцать семь, то останется только отступать.

– Это сказал кроган? – Вайлет, не выдержав, рассмеялась. – Я думала, кроганы вообще не знают слова «отступление».

Ответ Рига оказался на удивление рассудочным.

– Те, кто не знают, – отозвался кроган, – своей дуростью уже ни с кем не поделятся. И слава предкам. Моему народу не нужны палящие во все стороны идиоты. Умение думать еще никому не мешало. А уж в бою тем более.

– Потому наш Риг до сих пор и жив, – добавил Аррида, и не было похоже, что турианец шутит. – Доводилось ему тут попадать на… Скажем так, не самые ожидаемые силы противника. Давно, еще когда Атлантиду только построили, Периметр лишь начинали обживать… Ну, тут разное было. В общем, тогда мы с ним и познакомились.

– Ага, познакомились, – хмыкнул Риг. – Этот мелкий засранец скорешился с целой толпой наемников, никому о том не сказав. А я был с другой толпой, поменьше. Раз эдак в шесть. Знатная была рубка, особенно если вспомнить, что Аррида, шельмец, растащил своих дружков по укрепленным точкам. Ну они нас и встретили, почитай, целым афинтеатром…

– Амфитеатром, – автоматически поправил турианец.

– Да пофиг, – отмахнулся Риг. – Я тогда единственный быстро сообразил, что надо делать ноги.

– И сделал? – поинтересовалась Вайлет, заинтересованная рассказом крогана.

– Сделал, – недовольно бросил кроган. – За Арридой полгода гонялся. Хотел объяснить, как восхищен его тактическим мастерством. Ну, стоя над остывающим трупом, понятное дело.

– Я так понимаю, что-то пошло не так? – спросила Блад.

– Да, не так.

Больше Риг ничего не сказал.

***

Что Тарс уже ничего не скажет, Палладий понял еще до того, как на коммуникаторе погасла иконка последнего из охранников. Азари не мелочились — антигравитационный снаряд не оставлял шансов оказавшимся поблизости. Если старые, довоенной еще конструкции осколочные выстрелы расцветали цветком, запуская осколки, в общем-то, в случайном порядке, то аграв-снаряд насыщал воздух смертью с дивной равномерностью.

Четверо были обречены – это не обсуждается. Только Дор – один из всех! – понял, что дело нечисто, едва проанализировал движение стволов орудий. И за какие-то несчастные несколько секунд взломал систему защиты голубокожих. Увы, недостаточно тщательно, чтобы спасти товарищей. Но достаточно хорошо, чтобы все понять и буквально вытолкнуть командира за челнок… и умереть, прикрывая Палладия от потока смерти.

Кварианец не ощущал себя виновным в происходящем. А параллельно отчетливо понимал, что в этом самом «не ощущаю» нет ничего предосудительного. Реакция азари была настолько нетипична для хладнокровной расы, и кроме того, настолько несоразмерна угрозе, что… Палладий пока не понимал, что происходит.

Это не значит, что кварианец плавал в версиях. Нет, просто не видел той одной, которая объясняет все. Единственное, что было под рукой у Палладия – это загадочная предсмертная фраза Дора, что азари чем-то заражены. Что они видят не то, что есть на самом деле…

Палладий не понял, что именно имел в виду полукиборг. То ли что заражены именно азари, то ли что заражены их электронные системы. Последнее, конечно, намного вероятнее, и, наверное, из этого и нужно исходить. Допустим, кто-то взломал защитную систему Голубого острова и заставил камеры и радары видеть что-то нереальное. Ну и что? Азари сложно обдурить, особенно их командиров. Попробуй обмани того, кто прожил пару-другую сотен лет, и половину из них провел на службе. Причем не на абы какой службе. Может быть, кто-то и не верит, но голубокожие – далеко не такой уж миролюбивый народ. Нет такого отряда коммандос, который не хлебнул лиху в какой-нибудь заварушке. Не прошедший несколько боев, не спаянный настоящей свалкой коллектив никогда в жизни не утвердят в картотеке регулярных войск.

Что должны были увидеть азари, чтобы испугаться настолько, чтобы…

Нет, этого он сейчас не узнает. И гадать бессмысленно.

Палладий в очередной раз сверился со схемой на планшете инструметрона. Вот здесь, за поворотом должен быть небольшой пустырь, к которому дугой снижается транспортная кишка труботрама. Останется только подняться по лестнице на крышу, вызвать капсулу, и все… Теперь нужно вернуться на свой защищенный корабль и…

Световой поток ударил по глазам не хуже гравишокера в лоб. Палладий судорожно дернулся назад, закрывая глаза от слепящего света, но тут же искаженный динамиком голос приказал:

– СБА! Упасть на землю! Руки за спину!

– А пораньше не могли? – пробурчал кварианец, все еще закрываясь от тактических фонарей эсбэшников. – У вас тут снайперы, гранатометчики и…

Договорить Палладию не дали. Ближайший из тройки приземлил бронированный кулак на плечо кварианца, и региональный менеджер всемогущей Ассоциации рухнул на давно уже не чищенный бетон пустыря, где устроили засаду эсбешники.

Кварианец с удивлением обнаружил себя на коленях. Руку напрочь отсушило. Причем, что самое обидное, левую. Палладий не мог даже воспользоваться инструметроном. Впрочем, против трех оперативников СБА, да еще на прицеле у парочки из них, особо не повоюешь. Эсбешники молча держали Палладия в прицелах своих табельных ПП. Кварианец мог бы отрубить им канал управления и прицеливания, но с расстояния в пять метров промахнуться сложно даже по старинке, без электронных помощников. Да что там прицелы… Дал очередь слева направо – и все, конец тету³³.

– Ответишь ведь, дурик, – промычал сквозь зубы Палладий, поднимая взгляд на ближайшего боевика. – Или не признал еще, дылда?

Ответом было умелое разоружение (минус один ПП, минус засапожный вибронож) с последующим пинком. Самым мерзким образом – бронированным ботинком в грудь. Палладий упал навзничь, крепко приложившись логтем левой, онемевшей руки. Сейчас в этом был и плюс – боли от удара кварианец не почувствовал.

Отнявший у него пушку оперативник оглядел трофей, потом опустил оружие и присмотрелся к его былому владельцу. Один из оставшихся двух эсбешников чуть опустил ствол.

– Слуш, а это же и в самом деле…, – произнес оперативник. – Нет, ты смотри, это же реально Палладий!

– Вот те на, – отозвался тот, который пинал кварианца. – То есть это что? Азари таки не спрыгнули с катушек?

– Ну, наконец-то, – выдохнул Палладий и попытался подняться.

– Замереть! – «второй» тут же вскинул оружие. – Тебе же хуже, кукла!

«Первый» убрал пистолет кварианца на резервный подвес куда-то за спину, нож просто отшвырнул в сторону, после чего активировал связь.

– Шестая группа – Сектору. Мы взяли Палладия. Да, все как сказали голубые. Да, понял.

Оперативник повернулся к кварианцу.

– Поднимайтесь, господин Палладий. Вы задержаны.

Кварианец усмехнулся.

Задержан – не арестован. Всякие там задерживатели давно уже даже и не препятствие. Пожалуй, он даже не будет особенно издеваться над этим рукасто-ногастым наглецом, посмевшим дважды ударить самого Палладия. Просто уволит к бош’тету с работы, затем наймет нужных людей, которые сначала разможжат боевику плечо, а затем вомнут грудину до контакта с позвоночником. И отправят в госпиталь – думать на тему того, что иногда надо сначала думать, а потом бить…

Мысли Палладия снова были невежливо прерваны. Доселе молчащий «третий» подошел к встающему кварианцу, поднял бронещиток и, нахмурившись, спросил:

– Где последний?

– Чего? – на самом деле не понял кварианец.

– Где ваш подельник, господин Палладий? У нас информация, что здесь, в районе пакгаузов, были еще как минимум два ваших приспешника. Один с гранатометом, второй со снайперской винтовкой военного образца. Гранатометчика загрызли киски с острова. Где третий?

– Да ты бредишь! – чистосердечно ответил Палладий. – Всех моих людей азари положили еще у челнока! Я не знаю ни про какого снайпера.

– Да, мы в курсе, – кивнул «третий». – Вы почти успели разнести азарийский воздушный КПП из безоткатки. Что вам за это, двойной виски и эскорт-девочек? Давайте, Палладий, сдавайте своих. Я тут давно уже работаю, кое-что знаю. Уверен, вы снова выкрутитесь…

Мужчина, пользуясь тем, что бронещиток шлема открыт, сплюнул под ноги Палладию.

– Но шестерку мы возьмем. И раскрутим уже всерьез.

– Всерьез?

Кварианец прищурился, хотя людям просто показалось, что бельмоглазая маска лишь чуть-чуть прикрыла жесткие сферические веки.

– Хватит, Палладий, – произнес все тот же «третий». – Атлантида устала от вашего своеволия. И Ассоциация тоже. У нас приказ с самого верха – вашим боссам тоже надоело отмываться от дерьма и крови каждый раз, как вы куда-нибудь приедете наводить порядок.

– Бред какой-то, – Палладий, пряча свою кварианскую улыбку, покачал головой. – Форменный бред. Ладно, мальчики. Считайте, вам сегодня несказанно повезло. Довелось поручкаться с самим Палладием… Пошли, посмотрим, кто там вдруг настолько осмелел, что кидается такими страшными…

Палладий не договорил. Его снова прервали, и вновь совершенно нетактичным образом.

Голова «третьего» лопнула, словно перезрелый фрукт, упавший на асфальт с высоты двадцатиэтажного дома. Кровяные брызги, сфокусированные открытым бронещитком шлема, пульнули вперед тошнотворным горизонтальным фонтаном.

«Второй» пережил своего товарища ненадолго. Боец еще ошеломленно крутил головой, когда бронебойная пуля в полнейшей тишине ударила в нагрудник эсбешника. Вспышка кинетического барьера лишь красиво почтила память еще одного самоуверенного солдатика, понадеявшегося на тяжелую силовую броню.

На этот раз Палладий уже увидел, откуда прилетела смерть. Своим сверхскоростным кварианским зрением он заметил, как выгибается защита бойца «цветочком», бросает вперед брызги расколотой брони вперемешку с перетертыми в фарш внутренностями. На этот раз, правда, обошлось без кровавого душа Шарко.

Второе тело, вернее, его остатки, рухнуло рядом с первым.

Пауза между первым и вторым попаданием – одна секунда и семьдесят три сотых. Палладий ударил в третьего, последнего оперативника СБА, через полторы секунды. Обе фигурки, – громоздкая, в силовой защите, и тоненькая, в легком машгоре, – покатились по земле.

Стена, возле которой только что стоял «третий», брызнула осколками, вспухла пылевым грибом. Краем глаза Палладий успел заметить, как что-то искрануло приметным таким сине-фиолетовым всполохом. Но сейчас не время. Разбираться со следами он будет потом, благо что ВИ машгора фиксирует все, что видит его хозяин.

Под рукой у кварианца не было ничего, кроме собственного инструметрона. Нет, чувствительность к левой руке так и не вернулась, но, падая, он умудрился приземлиться прямо на предплечье. Судя по тому, как что-то хрустнуло в суставе, последствия ему не понравятся. Но сейчас начхать в горячке на последствия – главное, вот он, инструметрон! Левая рука Палладия оказалась прямо на затянутом в броню торсе «третьего».

Две лежащие у стены ангара фигурки. Стреляй – что легче? Однако неизвестный снайпер промедлил. Ни Палладий, ни бедолага-эсбешник, не знали, в чем причина. Хотя уж кто-кто, а кварианец мог бы и догадаться. Яснее ясного, что задачей стрелка было не убить Палладия, а подставить его. Крепко так подставить, выставив виновным не только в атаке Миссии азари, но и в циничном отстреле пущенных по следам боевиков СБА.

Но как уже было сказано, кварианец не думал на эту тему. Он просто работал с инструметроном и, наконец, активировал нужную программу…

Так микросборщик еще никто не использовал. Палладий импровизировал, как всегда импровизировал, когда попадал в паскудные ситуации. Правда, никогда еще до этого он не рисковал жизнью настолько уж прямо…

Мощные батареи запитали нуль-элементное ядро инструметрона, электронная обвязка начала модулировать поля массы, превращая гравитацию в тонкий, хирургически точный инструмент. Во избежание нарушения сплошности нуль-ядра контуры безопасности предотвращают случайный контакт полей массы с ядром инструметрона. Эта надстройка не отключается, иначе о последствиях может узнать слишком много зрителей вокруг – в радиусе пары километров.

Палладий не собирался никого развлекать. Но сохранить свою шкуру целой хотелось как-то уж неприлично сильно, поэтому кварианец просто обнулил настройки системы безопасности, после чего запустил хаотичный режущий режим сборщика. Все, что оставалось, это выбросить устройство в сторону неизвестного стрелка.

Где именно сидит снайпер, кварианец уже знал. Ну хорошо, может, и не знал, но предполагал с достаточной долей уверенности. Крыша пакгауза чуть левее приметной сигнальной башни, своими маячками хорошо видной на темнеющем вечернем горизонте. Палладий извернулся и, до предела нагрузив сервомоторы машгора, зашвырнул инструметрон в сторону снайпера.

Конечно, он не старался добросить свой метательный снаряд до убийцы. Но этого и не было нужно.

Всепроникающие ножи масс-полей врезались в оболочку шарика из нулевого элемента. Это, конечно, не корабельное ядро, полыхнувшее на несколько миллионов километров, когда дурачок Дирак’Син протаранил собой «недодредноут» кварианских сектантов-шовинистов. Но в инструметроне Палладия тоже было достаточно энергии. Когда спошность среды ядра оказалась нарушена, и шарик нулевого элемента потерял монолитность, вся накопленная в нем энергия разом перешла в лучистую форму. Сверкнуло так, что Палладий чуть не ослеп – и это с закрытыми глазами, с головой, повернутой в другую сторону от взрыва, и, к тому же, от отраженного света! Каково же пришлось неведомому снайперу, наблюдающему за полетом непонятной штуки через десятикратную (а то и больше) оптическую систему своей чудо-винтовки…

Впрочем, Палладий знал, каково пришлось. Все пространство перед стрелком разом превратилось в одно маленькое Солнце. Гигаватты энергии, сфокусированные оптикой, прожгли глаз, мозг и черепную коробку несчастного еще до того, как до него долетел хлопок нуль-аннигиляции.

– $%#@!!! – рявкнул эсбешник, отворачиваясь от ядра эксплозии. Тут же начал трясти головой и шевелить руками – Да что это…

Палладий не торопился просветить во всех смыслах темного бойца. Бронещиток шлема у него был совершенно глухим, и смотрел на мир эсбешник исключительно техническим зрением. Надо понимать, что первые миллисекунды вспышки до зрения бойца все-таки донеслись, но сразу после этого все оптические сенсоры приказали долго жить. Теперь, пока не снимет шлем или не откинет щиток, эсбешник совершенно слеп.

Сам кварианец тоже вовсю гонял цветного тета³⁴. Но хотя бы что-то видел. Достаточно для того, чтобы самостоятельно подняться и, не дожидаясь, пока на ноги встанет и ходячий броневик, шмыгнуть за ближайший угол.

Стены налетали на Палладия, немилосердно стуча по голове, по локтям (а в левом, как назло начало заканчиваться «шоковое обезболивание»), по коленям… Плавучая земля под ногами то и дело казалась уж слишком подвижной… Но кварианец упорно бежал, сам не зная куда. Штатный коммуникатор умер вместе с накладным инструметроном, а оригинальное устройство, вшитое в левое предплечье, Палладий потерял много лет назад.

Корабельный врач, исполняя приказ Коллегии Адмиралов, удалил инструметрон молодого Доана’Гора вас Катива. Впрочем, нет. Корабельное имя Доан’Гор потерял еще до операции, когда его поставили вне закона Мигрирующего Флота и объявили изгнанником. А у изгнанника не может быть атрибутов настоящего кварианца, включая инструметрон-имплантат. По сути, хирург удалил ему часть тела. Ни один из последующих инструметронов, даже сверхмощных или невероятно интеллектуальных, так и не стал для Доана’Гора таким же родным, как тот окровавленный кусок электроники, небрежно брошенный на стерильный поднос в операционной комнате.

Палладий сам не понял, как снова оказался на берегу. Вырвавшись из очередного, бесконечного уже по счету прохода между складами, кварианец едва успел остановиться, чтобы не бухнуться в теплую воду Атлантического океана.

Он стоял на небольшой «набережной». Если можно так назвать узенькую, в метр-полтора шириной дорожку. С одной стороны – серые громады складских помещений (здесь, на Атлантиде их слишком много, чтобы вокруг каждого ставить забор), с другой – темное ночное море. То ли поздний вечер окончательно превратился в ночь, то ли глаза кварианца все еще не восстановились после вспышки, но дальше десяти метров Палладий ничего не видел, как не старался. Пройдя чуть вперед, кварианец уперся в стену пакгауза, перегородившего тропинку-набережную. Ну а отойдя назад, Палладий обнаружил запертую дверь в противоположный склад. Причем запертую конкретно, на примитивный электромеханический замок. Будь при нем инструметрон, дверь стала бы анекдотом. Увы, сейчас кварианец не был в состоянии взломать даже прикроватную тумбочку.

Идти обратно?

А где уверенность, что по его следам уже не бредет пара-другая летучих групп СБА? Опять же, неизвестно, что своим ребятам скажет этот ротозей, чью ни в бош’тет никому не нужную жизнь кварианец спас. Не исключено, что постарается обелить себя, понапридумывает там что-нибудь… Да и придумывать ничего не надо. Сначала подельник Палладия застрелил двоих из снайперки, а затем сам кварианец что-то такое сделал с инструметроном, что ослепил третьего оставшегося и…

И ведь все склеится, винти их бош’тет!

Кварианец присел на набережную, свесив ноги над водой. В полутора метрах внизу плескались ленивые темные волны. Луна, земной спутник (ух, здоровое же небесное тело!), только вырастала из новолуния. Тоненькая, почти невидимая загогулина не была способна разогнать ночную тьму, что уж говорить о подсветке сверху…

Луна...

Когда Палладий еще носил другое имя, когда был нужен и важен, когда эта тварь из Коллегии Адмиралов только присматривалась к имуществу семьи Гор, лишенной своего главы, тогда кварианцы мечтали о Луне. Нет, совершенно серьезно. Официальные лица Флота несколько раз просили Ассаблею… Нет, тогда еще Альянс… Словом, кварианцы просили отдать им земной спутник.

Нет воздуха? Не беда. Даже двенадцати тысяч кораблей (из числа тех, которые можно «прилунить» без последствий) хватило бы, чтобы построить на Луне самый великий космический город в истории Галактики. Кварианцы привыкли жить в кораблях, это не проблема. Более того, у большинства из них уже развилась полноценная агорафобия.

Нет энергии? Да не проблема. Те же двенадцать тысяч судов, будучи заякоренными на планете, дадут достаточно энергии. Опять же, на огромном спутнике прародины человечества целая одна шестая тяжести от земной, то есть почти одна пятая гравитации родного Раноха. Вот, опять же, расходы на гравитирование можно порезать на эту одну пятую…

Ресурсы? Спутник содержит достаточно ресурсов, чтобы кварианцы начали торговать со всей Солнечной системой. Алюминий, железо, магний, гелий-3 – уже этого достаточно, чтобы открыть промышленное извлечение. Кварианцы не горняки, это конечно, но они быстро учатся, а люди до сих пор так и не занялись освоением Луны. Да, конечно, там нет нулевого элемента, да и с благородными металлами не густо. Но это же не значит, что нужно сложить руки!

Нет, люди не отдали космическому народу Луну. Варрен на куче костей, винти их бош’тет. И сам не знает, что с ними делать, и других не подпускает…

Но это было давно. И уже почти неправда. Рухнул Альянс, но люди выкарабкались и построили новую человеческую империю. Да и Флот уже не тот… Не тот Флот. Сдох, не дождался возвращения Палладия глава Коллегии адмиралов. Но успел уничтожить семью… Не физически, конечно, а как и положено циничной сволочи с адмиральскими погонами, крючкотворством и бюрократией. У сволочей это называется «расформировать реестровую запись за неимением продолжателей семейных традиций».

Нет продолжателей, бош’тет вам в пузырь! А как они могут быть, если единственного из них вы лишили имени и корабля, а потом выкинули в космос на убогой спасательной капсуле?

Нет больше родового имени Гор. Нет тех, кто может напомнить предателям кварианского народа о чести и достоинстве. Палладий остался единственным из семьи Оро’Гора – капитана «Залитиры». Сей капитан считал атаку на «Путь предназначения» самоубийством, и решительно выступил против суицидного поступка капитана другого корабля. Того трусливого на самом-то деле подонка, который «рвался в бой», а на деле просто хотел покрасоваться перед начальством. Кого ничему не научила трагедия адмирала Герреля.

Пусть никогда звезды не услышат имени этого кварианца!

А ведь все могло быть иначе. Сотни человек могли остаться в живых. Тысячи не лишились бы своих родных, друзей, любимых. Если бы она толстокожая отрыжка варена не посчитала «ниже своего достоинства прятаться от сумасшедшей синекожей идиотки».

Ладно, это все дела прошлые. Сейчас Палладию остро хотелось понять, что делать дальше.

Кварианец быстро, но без спешки, провел ревизию оставшихся у него припасов и оснащения. Так. Полдюжины патронов с концентратом декстро-питания (еще бы найти пресной воды), автономный хронометр с системой спутниковой навигации (очень важно, да), полевая аптечка (полная), ремкомплект для полевого восстановления дронов (совершенно неактуален после потери инструметрона), две ампулы ультраиммунала (если начнет шалить организм, подвергшийся не самой легальной имуннотерапии).

О, и еще одно!

Палладий изумленно разглядывал пакет, вынутый из одного из набедренных карманов. Кварианец сам уже забыл, что у него есть эта штука – хорошо спрятанное, да так и не обнаруженное шакалами с Флота наследство отца. Штука хорошая, полезная, дорогущая – как десяток мощных инструметронов.

И настолько же бесполезная здесь, на Земле.

Нейтринный коммуниктор. Тайна кварианского народа. Созданный столетия назад, это один из самых охраняемых секретов Мигрирующего флота. Говорят, к созданию первого прототипа нейтринкома приложил руку адмирал Корис-первый – пра-пра-пра-прадед героя Войны. На сегодня это самое надежное, самое дальнобойное… и самое сложное в обращении коммуникационное устройство в Галактике.

Проблема не в формировании модулированного потока нейтрино. С этим как раз нет проблем, нейтринные излучатели создают многие расы, и люди в том числе. То есть породить сигнал из потоков нейтрино и насытить его полезной информацией – легко. Куда сложнее поймать этот сигнал и убедить элементарные частицы поделиться энергией, то есть что-то сообщить.

Нейтрино – одна из самых слабо взаимодействующих частиц во Вселенной. Чтобы заставить ее с чем-нибудь законтачить (а значит, проявить себя и ту информацию, которая с ней передается), в былые времена требовались миллиарды кубометров воды. И то регистрировались только высокоэнергетические нейтрино, да и то криво, поскольку проклятые неуловимые частицы очень любят переходить из формы в форму, а таковых у них несколько. Дело улавливания нейтрино двинулось с места, когда для их поимки стали использовать масс-поля. Нейтрино проявляют себя только в слабом или гравитационном взаимодействии, поэтому поймать их высокоэнергетической гравитационной аномалией реально. В теории.

Вот-вот… «В теории», как любят… То есть любили говорить кое-какие жители Галактики.

Но не саларианцы, не азари, и тем более не люди овладели этими мелкими неуловимыми пакостниками. Только кварианцам удалось создать такой алгоритм работы с масс-полями, который позволил извлекать из модулированного нейтринного потока полезную информацию.

Но даже создав нейтринный поток и научившись вычленять из него информацию, до создания нейтринкома нужно сделать еще один шаг. Нужно научиться точно позиционировать излучатель и приемник.

Как и электромагнитные частицы, нейтрино летят по прямой, никуда не сворачивая (оставим в покое квантовую термодинамику с ее мозголомными вероятностными моделями). Поэтому приемник должен находиться строго вдоль луча нейтрино, испускаемых передатчиком. Да, можно пустить довольно широкий луч, но каждая дополнительная угловая секунда нейтринного конуса – это экспоненциально растущие энергозатраты и неизбежное падение дальнобойности. Нет-нет, все нейтрино долетают до финиша, не вопрос. Просто разрежение потока может привести к тому, что частиц просто не хватит, чтобы надежно передать нужную информацию. Весь принцип «улова» строится на избыточности передаваемой информации, а на больших расстояниях, когда на квадратный метр приходится всего несколько частиц, с избыточностью проблемы.

Теперь должно быть понятно, почему Палладий рассматривал свою старую флотскую игрушку, наследство отца, со смесью приятного удивления и плохо скрываемого раздражения. Как использовать нейтринный коммуникатор здесь, на поверхности Земли, он понятия не представлял. В конце концов, просто некому отправить сообщения, даже если бы он знал, куда именно отправлять.

Впрочем, оставалась одна возможность.

Палладий включил устройство, проверил заряд и не сдержал разочарованного выдоха. Увы, батарея еле теплилась.

Но Палладий не был бы инженером-самородком, если бы не решил очередную головоломку. По-квариански улыбнувшись лишь кончиками губ, Палладий достал ремкомплект для дронов, разобрал устройство и аккуратно подцепил из гнезда радиоизотопную батарею. Теперь оставалось соорудить элементную обвязку, согласовав уровни напряжения, но для кварианского инженера это не составило проблемы – опять же, пригодились детали из ремкомплекта.

Наконец, все было готово. Батарейку, пришлось положить на землю и прикрыть крышкой еще раз оказавшегося незаменимым ремкомплекта – реактор изрядно фонил. Коротенькие проводки от преобразователя змеились к батарейному отсеку коммуникатора. Палладий нажал на сенсор и произнес в микрофон:

– Всем, кто слышит. Говорит Доан’Гор вас Терра. Говорит региональный менеджер Ассоциации. Говорит Палладий с Атлантиды. Сообщаю, что на острове начинаются беспорядки. Против меня была произведена провокация, повлекшая смерть пяти моих людей и одной азари. Мне удалось уйти, но провокация повторилась. Я снова ушел, но похоже, запас везения кончился и у меня.

Кварианец невесело усмехнулся своей фразе и продолжил:

– Подозреваю, что какая-то сила в пределах Атлантиды пытается устроить хаос, сталкивая лбами различных игроков. Цели этой силы мне непонятны. Мой коллега перед смертью зафиксировал воздействие на азари или на их электронные системы. Подозреваю, против азари также ведется игра. Есть еще подозрение, что в игре в темную также и Ассоциация – во всяком случае, у меня есть поводы так думать. Прошу передать информацию уполномоченным лицам всех рас, проживающих в Солнечной системе, а также распространить это предостережение в планетарных правительствах Земли.

Палладий глянул на запас энергии. Максимум на полминуты.

– В настоящее время я нахожусь где-то на западном берегу Северо-западного листа, недалеко от Миссии азари. Координаты скину по запросу, энергии немного, но на пакет хватит. За мной, судя по всему, охота. Буду держаться. Буду благодарен тому, кто позволит мне взять за яйца ту сволочь, что устраивает бедлам на Острове. Палладий, конец связи. И… кила’селай!

Прибор сердито мигнул оранжевым огоньком и пискнул, выключая контур нейтринного эмиттера. Собственно, передающий контур и требовал наибольшего количества энергии. Блок улавливания нейтрино работал от собственного нуль-элементного микрореактора, и в дополнительном питании не нуждался.

Энергии на передачу почти нет. Максимум, что может сообщить Палладий, это в коротком цифровом пакете сбросить получателю свои текущие координаты. Это несложно, часы-навигатор легко подключить к передатчику, здесь даже инженерные таланты не нужны. Только вот кому сообщить – вот вопрос. Кварианец настроил коммуникатор на сферический сигнал, а так его дальнобойность уменьшалась до нескольких тысяч километров. Палладий сильно сомневался, что в этой окружности вдруг окажется какой-нибудь из сородчей, причем не абы кто, а с доступом к нейтринным технологиям. То есть, если честно, офицер рангом не ниже капитана корабля.

– Похоже, ты переиграл сам себя, дружище, – произнес Палладий, болтая ногами над невидимой водой. – Все что нужно, чтобы вывести из игры неуязвимого Палладия, это запугать его каким-то несчастным снайпером, какими-то тремя идиотами в скорлупках брони… Стареешь, дружище Палладий.

Кварианец, не торопясь, рассовал все приборы по карманам, и поднялся на набережную. Рукой он уже более-менее шевелил, да и боль поутихла – машгор старался. Но по-прежнему немного мутило, и опять казалось, что остров под ногами качается.

– Пошли, говнюк, – сам себе приказал он. – Пошли искать выход, ты, отродье старого варрена. Подумаешь, какие-то там боевики СБА… Подумаешь, снайперы-невидимки…

Палладий сделал два шага в тот лаз, из которого выбрался на набережную-обманку, когда раздался противный писк. Не понимая, в чем дело, кварианец наклонился, осматривая машгор. Наконец, источник был выявлен. Палладий смотрел на безобидное устройство, словно на мезонную бомбу.

Чуть дрогнувшим пальцем нажал на сенсор приема информации.

Тихонечко и звонко, почти на пределе слышимости, загудел микрореактор. На экране коммуникатора зажегся спокойный голубой огонек и молодой голос произнес. На хелише!

– Говорит паладин Полани’Альтис вас Дирак нар Бамбург нар Салим. Я приняла ваше сообщение, Доан’Гор вас Терра. Пересылайте пакет с координатами, я вылечу за вами. Я недалеко, тоже на Северо-западном листе. Держитесь. Кила’селай.

Интермедия-3

2236 г. Новая Атландида. Госпиталь-ресорт «Андромеда» под опекой Миссии азари на планете Земля.

– Пони… Поли… Кварианка!

Полани уже успела сбежать по ступенькам главного входа «Андромеды», но пришлось обернуться на голос. Конечно же, вновь эта приставучая азари. Вот ведь как некстати!

Голубокожая, а по ночному времени скорее серолицая, торопливо сбегала с лестницы вслед за Полани. В отличие от последней, у азари при этом все очаровательно подпрыгивало. Кварианка привычным уже рефлексом подавила вздох.

– Привет, девочка! – произнесла Трия. – Решила погулять в ночи? Составить компанию?

– Да. То есть нет. Здравствуйте, госпожа Нувани.

– Мы же договорились… Полани.

Наконец-то она вспомнила ее имя!

– Да, извините… извини, Трия. Прости, мне сейчас некогда.

– Некогда? – засмеялась азари. – Куда это может быть некогда посредь ночи? Или ты на свидание? Тогда ой. Умолкаю и не держу, беги!

– Да, у меня свидание, – совершенно честно то ли соврала, то ли схитрила Полани. – Спасибо, я побежала.

Оставив голубокожую с широко открытым ртом, кварианка продолжила путь. Сложнее всего было не рассмеяться. Безусловно, эта Трия Нувани ожидала от нее какого угодно ответа, только не такого. Ну и ладно, сама виновата. А нечего было подкалывать на тему свиданий. Вот сама на своей подколке и накололась.

Дважды свернув налево по аллее, Полани довольно быстро добралась до скверика, по которому, помнится, шла в обратную сторону неделю назад – только прибыв на Атлантиду. Еще одна галактическая побирушка в запаянной банке своего скафандра, но с паладинским статусом и направлением на курс декстроаминокислотной иммунотерапии. Еще пару недель назад ей и в голову бы не пришло, что совсем скоро она станет дышать свежим морским ветром на балконе своего номера, ощущать аромат цветов, склонившись к разноцветию разбитых в дворике клумб…

Да, мечты сбываются. Не все. И не у всех. И не каждый доживает до этого счастливого момента… Кварианке повезло. Реально повезло. И дожила, и вытащила счастливый билет. И чем лучше Полани понимала, что она банально везунчик, тем сильнее накатывало по вечерам, когда девушка вспоминала о молодежи «Салима» еще нескольких миллионах простых флотских работяг, которым подобное везение не грозит.

Полани шла быстрым шагом по скверу, погруженная в свои мысли.

Сквер упирался в КПП «Андромеды». Оттуда останется спуститься к берегу, где кварианка оставила «Дирак». Подобно большинству местных на Острове, Полани посадила корабль прямо на воду. Космическая техника не боится протечек, а мелководье, где стоит корабль, позволило навести небольшой пирс для персонального транспорта. Катер Полани совсем маленький, уместился туда отлично.

Дойдя до пирса, кварианка активировала инструметрон и запустила расконсервацию корабля. Раздалось еле слышное гудение со стороны катера, сейчас похожего на затонувший до половины грецкий орех. Потянулась мелкая рябь, повторяющая контуры корабля. Полани знала, что ВИ сейчас активно тестирует все системы. Если бы у него было хоть чуть-чуть фантазии, ВИ обязательно бы удивился нетипичному месту стоянки.

Предъявив свои курортные документы боту-охраннику на пирсе, Полани, не вытерпев, бегом побежала к «Дираку». Ее катер был тут единственным космическим транспортом, поэтому ему выделили самое дальнее от берега место. Теперь это играло против Полани – ей пришлось потратить еще почти две минуты, чтобы по лабиринту дощатых настилов под аккомпанемент плещущих волн добраться до корабля.

Наконец, она у цели. Увы, у катера не было люков на крыше, поэтому пришлось включить дистанционный контроль и поднять машину из воды, используя энергоемкие, но совершенно тихие и экологичные гравитационные движки. Обшивка катера, обнаружив контакт с воздухом, самостоятельно включила опознавательные маячки, расцветив корабль по центральной линии. Потоки черной в ночи воды, стекая со светящихся бортов, переливались разными оттенками красного, синего и зеленого. То слева, то справа на вынесенных мотогондолах маневровых двигателей то и дело моргали белые стробоскопы. Машина сообщала, что готова к атмосферным полетам.

Полани зафиксировала катер на месте и открыла пассажирский люк. Кусок обшивки провалился вовнутрь, а в обратную сторону на пирс тихо сползла металлическая гусеница трапа. Полани уже ступила на первую из ступеней, когда позади, со стороны пирса, раздался знакомый голос.

– А любимый, стало быть, на орбите Юпитера.

Кварианка обернулась.

Ну конечно. Опять эта азари.

– Что вам… Что тебе нужно, Трия? – спросила Полани. Получилось грубовато.

– Да ничего, в общем-то, – пожала плечами та. – Просто интересно, какая еще внезапная любовь позвала Паладина в полет. Вам же, вроде бы, вера запрещает встречаться на стороне, нет?

– Я вневерка, – Полани огоршила азари непонятным термином. – Трия, мне действительно нужно спешить. И нет, извини, у меня под рукой только один единственный принц на белом коне. И он меня ждет.

Издевательски широко улыбнувшись (азари все равно ничего не заметила по такой-то темноте), Полани отдала приказ трапу, и он вознес ее на высоту трех метров над водой. В последний раз глянув на застывшую на пирсе азари, кварианка юркнула в люк, тут же закрывшийся за ее спиной.

Полани прыгнула в кресло капитана и, не дождавшись даже деинерционной фиксации, подняла корабль. Расходомер энергии опасно качнулся в сторону разряда – все-таки космические корабли не предназначены для активных атмосферных маневров на гравитационных двигателях.

Собственно, правильнее называть эти движки антигравитационными. Точнее, векторно-антигравитационными. В отличие от обычного планетарного привода больших кораблей, которые масс-полем уменьшают свою массу до мизерных значений и толкают себя любым из классических реактивных моторов, векторные агравы работают иначе. С помощью специальных распределенных нуль-элементных контуров они преобразуют однозначно скалярную величину массы в векторное значение градиента массы. Непрофессионалу понять трудно… Объяснить можно на примере.

Допустим, вы сидите на какой-то поверхности. Это начальная позиция, как на обычном космическом корабле с выключенным нуль-ядром. Сдвинуть вас очень сложно, если вообще возможно.

Но вот корабль включил нуль-ядро и уменьшил свою массу до околонулевых значений. Это почти то же, что вылить на опорную поверхность какой-нибудь супер-смазки, то есть сделать поверхность очень скользкой. И, да она остается абсолютно прямолинейной. Но зато теперь любой толчок со стороны приведет к тому, что вы поскользите в направлении этого толчка. Так работают обычные деинерционники.

Векторные же преобразователи гравитации, проще антигравы, вмешиваются в начальные условия воображаемой картины. Они как будто формируют произвольный наклон той самой скользкой поверхности, и вы едете по ней «сами», то есть под воздействием силы тяжести. Тихо и неумолимо. Но бош’тетски дорого по расходу энергии.

На самом деле, конечно, все не так просто. Двигатели не воздействуют на окружающую реальность и не искривляют пространство. Наоборот, они преобразуют массовую характеристику самого корабля так, чтобы при взаимодействии с силой планетарной гравитации корабль получал определенный импульс от силы тяжести.

Даже не пытайтесь спросить, как это достигается. Полани, на что уж поднаторела в двигательных технологиях за время общения с Нико, в гравитационных приводах не разбиралась совершенно. Может, сможет что-нибудь там по мелочи починить, если вдруг возникнет нужда… Но в принципах работы антигравитационных моторов девушка плавала куда сильнее, чем катер плавал на волнах десять минут назад. Все, что знала Полани, это то, что антигравитационные двигатели придумали на Тессии. Именно поэтому азарийские корабли столь величественно маневрируют, не скованные никакими реактивными условностями. К сожалению (а быть может, к счастью), аграв-моторы не позволяют кораблям двигаться достаточно быстро. Расход энергии при росте скорости у них растет по экспоненте, то есть безобразно сильно. Стало быть, эта технология только для низкоскоростных маневров.

Полани ввела в навигатор координаты, переданные Палладием. Корабль рассчитал курс, предупредив, что на гравитационниках энергии туда добраться не хватит. Кварианка вытащила катер на высоту в полкилометра, после чего включила плазменный двигатель. Договориться с пунктом контроля воздушного движения не составило труда – по ночному времени трафик был мизерным.

До указанного кварианцем места было всего ничего – меньше двух минут полета на максимально разрешенной воздушной скорости. Полани не успела даже переволноваться и подготовиться к встрече с тем, кем на Флоте пугают детей. Но она слышала его голос. Не может кварианец с таким голосом быть форменным воплощением зла в Галактике! Вот не может – и все тут. Опять же, по голосу он был и не очень стар, что не укладывалось в классическую историю кварианского народа, изученную молодой Полани.

В кварианском интранете говорили, что Палладий в двадцатилетнем возрасте был изгнан с Флота – сразу же после трагедии Двадцати шести. То есть сейчас ему никак не меньше семидесяти, почти старик уже. Это никак не надывалось ни на услышанное кварианкой, ни на слухи о Палладии на Острове. Мало кто из людей разбирается во внешности кварианцев, и уж тем более единицы могут определить реальный возраст жителя Мигрирующего флота. Но все поголовно, кто сталкивался с Доан’Гором, признавали за нем очень высокую энергетику. В конце концов, древние старцы не смогли бы подчинить себе Атлантиду, как это удалось Палладию. Череда восстаний и локальных войнушек – нужно быть достаточно энергичным, чтобы в каждом из событий принимать активное участие.

Автопилот пискнул, сообщив о прибытии на место. Полани подвесила катер над береговой линией и, включив инфракрасную подсветку, оглядела остров перед носом корабля.

Как оказалось, смотреть надо было дальше. Впереди в пяти или шести «кварталах», сформированных из уродливых прямоугольных складских зданий, кто-то сигналил небольшим, но мощным огоньком. Полани на автомате прикинула спектр излучения и поняла, что сигналят фонариком, встроенным в кварианские часы-компас. Такая штука есть и у Полани, но она забыла, когда ей пользовалась.

Вновь переключившись на энерготратные гравитационники, Полани подвела катер поближе к источнику сигнала. Как и предполагалось, свет подавала небольшая кварианская фигурка, что забралась на крышу одного из складов. В одной руке Палладия был упомянутый фонарь, во второй он придерживал огромную, с него высотой винтовку, оперев ее прикладом о крышу. О том, куда и с какой силой может добить это чудо техники, Полани запрещала себе думать – не хватало фантазии.

Девушка настроила коммуникатор корабля на работу в канале личного ВИ машгора. В каждом костюме кварианца есть маломощный передатчик, но ими почти не пользуются из-за малой дальности и плохого звука.

– Палладий? – спросила Полани. – Я Полани вас Дирак. Мне тут не сесть. Сможете подняться на борт по канату?

– Ну, наконец-то, – ворчливо произнес уже знакомый голос. – Постараюсь. Хотя вот эта дрына, конечно же, все сильно усложняет.

– Вы ею отстреливались от врагов? – не удержала любопытство Полани, еще раз оглядывая мегапушку Палладия.

– Нет, это враги ею отстреливались от меня. Опускайте катер, Паладин. У вас внутри есть моток крепкой мононити?

– Найдется.

– Тогда зависайте неподвижно, наконец, и кидайте мне нить. Я привяжу винтовку.

– Господин, доказательная база на Палладия готова и загружена в базы СБА.

– Хорошо. Палладий куда полезнее как объект травли, чем как труп. Когда он будет доставлен в изолятор?

– Боюсь, что никогда, господин. Контакт с летучей группой, как и планировалось, прервался. Однако я не могу связаться с нашим стрелком. Он должен был следить за Палладием до провешивания над ним спутника, чтобы сдать кварианца эсбешникам, но до сих пор не вышел на связь.

– Вышлите усиление из резерва наемников. Устраните стрелка любой ценой. Нельзя, чтобы он попал в руки тех офицеров СБА, которыми мы пока не управляем.

– Если наткнемся на Палладия, что с ним делаем?

– Натравите на него планетарные правительства. Высылаю контакты четырех дипломатов на отдыхе. Как только сделаете, дайте знать, я заменю видеодоказательства.

– Осмелюсь сказать, убийства кого подряд – это не отличительная черта Палладия. Будет сложно убедить общественность в том, что кварианец валит всех без разбору.

– Нам не надо убеждать общественность. Наша задача заключается в том, чтобы убедить лишь Ассоциацию в безумии Палладия. Для этого у нас достаточно ресурсов.

– Понятно, господин.

– Это хорошо.

Пассажирских мест в катере было аж пять. Два по бокам от капитанского, оно же пилотское, и еще три – чуть дальше, ближе к стенке агрегатного отсека.

«Дирак» построили по старому азарийскому проекту, и корабль представлял собой даже не катер вовсе, а небольшую шлюпку для инспекционных полетов от космической станции к станции. Разве что двигательная установка уровнем соответствовала полноценному внутрисистемнику, наделяя корабль способностью к длинным прыжкам.

В оригинале экипаж состоял всего из трех азари – пилот, инженер-наблюдатель и капитан корабля, он же главный инспектор. Орден модернизировал корабль, добавив три посадочных места туда, где ранее находилось исследовательское оборудование. Два места по бокам от пилотского прятались под полом, но Палладий отказался садиться в неубираемом заднем ряду и решительно вытащил из подполья кресло по левую руку от Полани. Позади кварианец положил свою чудовищную винтовку.

Катер развернулся, и девушка вывела машину на первый пассажирский уровень. Здесь, вообще говоря, не приветствовались космические корабли, но размеры катера столь малы, что многие диспетчерские боты принимали «Дирак» за обычный космоатмосферный челнок. Благо, что ни выхлоп, ни размеры не выдавали в нем серьезный межпланетный корабль.

– Все, – произнесла Полани, убирая руки с овалоида. – Мы на первом эшелоне. Говорите, куда вас вести, господин Палладий.

Кварианец, не произнося не слова, внимательно смотрел на свою спасительницу, поставив левую руку на подлокотник кресла и опершись щекой о ладонь.

– Господин Палла…

– Доан.

– Что?

– Говорю, меня зовут Доан, – повторил мужчина. – Доан’Гор. Палладий я только для инопланетян.

– Хорошо… Доан. Ну а я Полани.

– Я помню, – кивнул кварианец. – Паладин, если не врешь. Хотя о таком не врут, конечно же. Ты кто?

– В смысле?

– Спрашиваю, ты кто как Паладин? Специализация. Биотик? Конструктор? Инфильтратор? На штурмовика не похожа…

– У меня пока нет специализации.

Кварианец фыркнул смешком.

– Что значит, нет? Не знаешь еще? Я слышал, некоторые версии входят в силу только после совершеннолетия, а до этого молодые Паладины и не знают о своих аугментациях.

– У меня нет никаких особых аугментаций. Я натуралка, если можно так сказать.

– А вот теперь я не понял.

Кварианец нахмурился.

– Ну что непонятного? – подняла голос Полани. – Я обычная кварианка! Без этих пренатальных модификаций. Меня и в орден-то взяли год назад.

Палладий понимающе покачал головой. Потом точно также понимающе прикрыл веки, произнеся:

– То есть меня спасла папенькина дочка, понятно.

И, снова повернувшись к Полани:

– Ну тогда чья будешь? Что-то не припомню адмирала Альтис, если честно. Кто-то из новеньких? Или еще не адмирал, но почти?

Полани, наконец, не выдержала и стукнула кулачком по терминалу сенсорного ввода. Хорошо, тот был переведен в пассивный режим.

– Я не папина дочка! – выпалила девушка. – У меня вообще нет родителей, чтоб вы знали! Меня заметила сэра Тара, потом я прошла Предквалификацию на шестерки, меня отправили в науку, но та же сэра Тара предложила работать на судне инженерной поддержки, и я согласилась!

– И сразу же стала Паладином, да? – не без издевки уточнил Палладий.

– Не сразу! Но перед тем, как уйти в Паломничество, мне дали рыцарское звание.

– Да уж, я вижу.

Палладий красноречиво опустил вгляд на грудь Полани, где на серой ткани, прямо над сердцем, висел восьмилучевой крестик сложной формы.

– Я не буду вам ничего объяснять, Палладий! – заявила Полани. – Говорите, куда вас доставить, и проваливайте с моего корабля!

– Доан.

– Что?

– Друзья зовут меня Доан.

– Я не ваш друг, и надеюсь избежать этой участи! Друзья не лезут со столь бесцеремонными и… этими… и скептическими! И скептическими замечаниями, вот!

Палладий громко рассмеялся и, встав с кресла, невозможно фамильярно потрепал девушку по центральному гребешку.

– Верю, верю, девочка! – сквозь смех произнес кварианец, молниеносно убирая руку от взмаха руки девушки. – Никто, кроме маленькой талантливой сироты, не может столь серьезно относиться к этой богадельне. Этому, простите, Ордену с большой буквы. Конечно, тебя заметили, и ты попала туда исключительно благодаря своим талантам. Кто ж спорит…

– Палладий!

Полани тоже вскочила с места, наплевав на предупреждение корабельного ВИ. Машина еще была готова смириться с нарушением правил безопасности полетов пассажиром, но капитан, по мнению ВИ, должен находиться в абсолютно изолированном от динамичеких перегрузок состоянии.

– Вы… Вы…

– Я? – кварианец снова сел в кресло и, скрестив руки, мило улыбнулся пилотессе.

– Вы ужасны! – наконец, осилила Полани. – Теперь я понимаю, почему за вами устроили охоту!

– За мной охотятся уже семнадцать лет, молодой Паладин, – заметил кварианец. – И пока безрезультатно. Но это никак не снимает моей признательности за то, что выручила меня на этот раз. Без тебя мне было бы намного сложнее, поверь.

Полани плюхнулась обратно на место, стараясь не смотреть на пассажира. Разговаривать с легендой Ассоциации, оказавшейся столь большим наглецом, ей совершенно не хотелось.

– Ладно, Полани’Альтис вас Дирак нар Бамбург нар Салим, – произнес пассажир. – Отвези меня к Копью Атлантов, пожалуйста. У меня там мой штаб и мои люди. Мне нужно и то, и другое. И не сердись.

– Я и не сержусь, – отозвалась Полани, вводя новые курсовые данные в планетарный автопилот. – Много чести для возомнившего о себе афериста.

Палладий снова рассмеялся.

И хотя самого мужчину уже нельзя было назвать молоденьким (по меркам Полани, ему смело можно дать под сорок), смех Доана’Гора был задорным и искренним, как у простого двадцатилетнего техника.

Да, хохот Палладия резал девушке уши. Из-за ужасного диссонанса между личностью этого… В общем, между его личностью, манерой общения, мерзкими повадками и… неожиданно светлым смехом. Как будто от другого кварианца взяли. Безумие…

Палладий погасил внезапное веселье.

– Приглашаю тебя в гости, молодой Паладин, – совершенно другим, уважительным и чистосердечным тоном произнес Палладий. – У меня в команде есть бывший сотрудник Ордена. Уверен, вам найдется о чем поговорить, Полани’Альтис. И, к слову, он знал старину Подро. Тоже вырос на Гро’Аше, и потом на твой несчастный грузовик не раз наведывался…

Полани вся обратилась в слух.

– …слышал я о том, что произошло на «Салиме», да вот как-то не мог взять в толк, что это та самая колымага. А ты, стало быть, оттуда? Значит, прошла хорошую заварушку, уважаю. До меня дошли слухи о том, как ваша команда чуть не отправилась к праотцам из-за старого боевого вируса Жнецов. Там ведь и без голубокожих не обошлось, верно?

Полани застыла. Вот просто обратилась в соляной столб, как говорят люди. А Палладий тем временем продолжал все тем же «иным» голосом:

– К слову, тебе бош’тетски повезло, Полани. Капитан Датто, даром что по молодости бузил, не переставая, один из лучших людей Флота. Слишком уж затюканный сейчас, но все равно великолепный капитан. Жаль, что таких всегда было мало…

***

Стараниями команды Палладия на Копье Атлантов осталось всего одно летательное средство, и средство это принадлежало кварианцу. Его личный космоатмосферный шаттл, увешанный оружием сверху донизу, доминировал на ажурной поверхности причальной палубы. Корабль стоял без движения, но любой, кто разбирается в летающей технике, мог сказать – машине нужна лишь короткая команда, чтобы она начала крушить все вокруг себя и улетела, оставив пепелище. Четыре легких истребителя планетарного уровня, приданные Палладию Ассоциацией, в поле зрения не показывались. Скорее всего, вернулись на низкую орбиту и наблюдают оттуда за происходящим на плавучем острове.

Когда «Дирак» подошел в близость визуального опознавания диспетчерской Копья, кварианка было потянулась к сенсору коммуникатора, но Палладий решительным жестом накрыл ладонь девушки.

– Не стоит, – произнес кварианец. – Просто садись, не надо светиться на весь остров.

– Что значит не стоит? – удивленно спросила Полани. – Меня не допустят до посадки, если я...

– Вот говорю тебе, просто садись, – повторил пассажир. – Никуда они не денутся, пока здесь стоит мой корабль. Я диктую правила на Атлантиде. Ну, когда могу дотянуться до микрофона, конечно... Дай мне доступ к коммуникатору.

Конечно, Полани не собиралась пускать наглого афериста за пульт связи. И конечно же, вспомнить об этом ее заставил сам Палладий, решительно прошедший на место справа от капитанского и также решительно открывший коммуникационный терминал.

– Прошу тебя, дай доступ, – снова сказал кварианец. – У меня нет инструметрона, но поверь, взломать эту калошу я могу хоть из командной строки. Минуты за две. Ну как, мне сделать это, или все-таки дашь мне микрофон?

Полани лишь покачала головой и выделила кварианцу требуемое. Тот моментально настроился на какой-то одному ему ведомый канал, включил подавитель внешнего излучения, и в полнейшей тишине начал активно беседовать с кем-то на другом конце луча. На все про все Палладию хватило двух или трех минут, Полани даже не успела выйти на первый приходной маяк Копья Атлантов. К величайшему удивлению кварианки, никаких авторизационных кодов строжайше охраняемая посадочная площадка Атлантиды не запросила. Полани сажала «Дирак» так же, как где-нибудь на необитаемом острове. Решетчатая палуба воздушной гавани Острова неуклонно приближалась, кварианка активировала посадочные стойки, от которых вперед и вниз рванулись три мощнейших световых пучка прожекторов. Синтезированное на обзорном экране изображение подернулось помехами – пилотажный ВИ попытался отфильтровать картинку, полученную в результате сканирования в ИК- и видимом диапазоне. Наконец, мозги компьютера справились, и Полани отчетливо различила оконечный приводной коридор, провешенный для нее диспетчерами Копья. И все это в полнейшем радиомолчании, словно какая-то незримая муза полетов самостоятельно работает за капитана катера, общаясь с диспетчерами и координируя посадку.

Муза повернулась к капитану корабля и произнесла таким знакомым, чуть скрипучим голосом:

– Садись рядом с моим кораблем. Площадка номер два, ориентация нормальная. Можешь идти на плазменных, там есть антибарионная защита.

– Принято, – отозвалась Полани и заправила корабль в посадочную глиссаду. Кварианец, глядя на манипуляции Альтис, уважительно кивнул.

Катер замер на посадочной площадке менее, чем через минуту. Потрескивали, остывая, коллекторные решетки двигателей, стробоскопы выключились, стих и без того негромкий гул плазменников. Полани деактивировала пилотажные системы и вновь потянулась к коммуникатору – доложить диспетчеру о штатной посадке в пределах отведенной площади. Но Палладий снова запретил капитану выходить на связь, и снова без какой-либо внятной аргументации. На справедливое возмущение Полани пассажир ответил лишь привычной снисходительной улыбкой, после чего забрал свою огромную винтовку-трофей и прошел с ней к шлюзовому тамбуру.

– Открывай, паладин, – попросил-приказал Палладий. – Приглашаю тебя в гости. Как говорят люди, мой корабль – моя крепость. Время волнений для меня и моих людей закончилось, теперь волноваться придется недругам. У меня есть много вопросов ко многим, и большое желание задать эти вопросы как можно скорее.

С этими словами Палладий активировал особо доверительный режим шлюзования, открыв одновременно обе гермостворки шлюзового тамбура – внешнюю и внутреннюю. Полани не стала спорить или в очередной раз пытаться перевоспитать Палладия. Очевидно, он в своих привычках слушается только самого себя и никого больше. В другое время, возможно, Полани и заблокировала бы такое своеволие пассажира, но не в этот раз, не в этой обстановке и не с этим персонажем.

Именно послабление со стороны кварианки и спасло жизнь ее пассажиру. А возможно, и обоим кварианцам на борту «Дирака».

Атакующие ожидали обычного режима шлюзования, когда экипаж сначала заходит в тамбур, затем закрывает за собой внутреннюю створку и, наконец, открывает внешнюю. Стоило куску обшивки спрятаться в борт, как в то место, где должны были находиться Полани и Палладий, синхронно ударили хорошо различимые разряды высоковольтных шок-иммобилайзеров. Оружие дешевое, простое и неточное, но с расстояния в пару десятков метров ничуть не менее результативное, чем какой-нибудь там мышечный релаксант, которым еще нужно секунд пять облучать жертву, прежде чем она рухнет на землю.

Как бы то ни было, разряды шокеров лишь облизали внутренности тамбура, и стоящий возле внутренней створки Палладий обошелся лишь чувствительным, но совершенно не смертельным и даже не обездвиживающим уколом в ногу. Опять же, на Палладии была хоть и облегченная форма машгора, но все же настоящий кварианский инженерный доспех, который выдерживает солидные удары электричеством. Попади в кварианца прицельно, надежды на легенький машгор не было бы. Но не попали.

– Назад! – заревел Палладий, лихо отскакивая от шлюза.

Полани приметила, что левую ногу кварианец подволакивает. Вряд ли это органическое поражение, скорее просто подклинило сервомотор костюма.

–  Взлетаем! – снова крикнул кварианец. – Взлетаем, разорви тебе пузырь! Подстава!

Кварианец с третьей попытки все-таки попал кулаком по клавише экстренного задраивания. Жахнули пиропатроны, и сорванная со штатных креплений автодоводчика внешняя створка с грохотом встала на свое место. Впрочем, недостаточно быстро, чтобы удержать еще два энергетических разряда – уже куда мощнее, чем первые. Или нападающие сменили тактику, решив уже не брать пленников живыми, или же осознали, что первоначальный план провалился, и потом уже палили от отчаяния,.

Полани запрыгнула в капитанское кресло, автоматом прошлась по активаторам систем корабля, и бегло продиагностировала состояние шлюзовой камеры. Ушлый Палладий быстро соображал. Приборы показали повреждение активаторов обеих гермостворок – механизмы не выдержали высоковольтного разряда с близкой дистанции. Принудительное, аварийное по сути закрытие шлюза с помощью пиропатронов устранило одну, но самую серьезную опасность – проникновение на корабль извне.

Палладий прыгнул в кресло по правую руку от Полани.

– Веселуха, – энергично произнес кварианец. – Так меня не подставляли с памятного хака сельскохозяйственного банка Китая.

– Подставляли?

– Ну разумеется, – спокойно произнес Палладий, колдуя с терминалом. Полани заметила, что пассажир пытается найти дополнительные каналы связи, сканируя частоты вручную, но с умопомрачительной скоростью.

Кварианец, не отвлекаясь от сенсорного узла, продолжил:

– Я так понимаю, мой экипаж уже захвачен. Не спрашивай, как это удалось местным, я не знаю. Но сознательно вести своего командира в ловушку мои ребята не будут. Ручаюсь за них. То есть нас тупо обманули фальшивой связью, после чего решили вырубить и захватить. Надо понимать, принадлежность корабля к реестру судов Ордена Паладинов кварианского народа никого тут особенно не волнует. Значит, работает совершенно точно не планетарная администрация, и это хорошо. И не мое начальство из Ассоциации, что еще лучше.

– Не пойму, что тут вообще хорошего, – сказала Полани, прогревая плазменные решетки. – Нас атаковали в зоне безопасности аэроузла, это уже событие высшего порядка!

– Событие, событие, – согласился Палладий. – Только знаешь, девочка, тут в последние час-полтора столько странных событий, что я перестал удивляться новым. Каких бы порядков они не были. Так, все, готово, я нашел резервный шифрованный канал, который ребята оставили на корабле. Сейчас посмотрим, что там...

Палладий еще немного повозился с терминалом, после чего вывел на экран запись. Сразу было видно, ее делали в спешке, обойдясь даже без видеосигнала. Мощнейшее шифрование наряду с хитрым алгоритмом псевдобелошумной маскировки полезного сигнала делали качество передачи отвратительным, но разобрать сказанное можно было без труда. Тем более, что неизвестный Полани диктор говорил на родном хелише.

«Палладий, нас атаковали. Диверсионная группа СБА заминировала корабль, взлететь или сопротивляться не можем. Связи с истребителями нет, и не могу понять, почему. Густав отдал приказ сдаваться. Я пишу это сообщение, пока он дурит мозг эсбешникам. Палладий, у нас мало информации, но то, что мне удалось перехватить в сети СБА, говорит за то, что копают исключительно под тебя. Указание пришло свыше, скорее даже из головного офиса Ассоциации. Тебя сдали. Как минимум три высших чиновника планетарных властей Земли оповещены о том, что ты будешь задержан с минуты на минуту. То есть сюда уже летят спецназы как минимум трех стран Европы. Ни в коем случае не всплывай, слышишь? Все патрули СБА оповещены о том, что ты спрыгнул с катушек и представляешь серьезную угрозу Острову. На Периметре за твою голову и вовсе объявили награду. Ничего советовать не буду, не маленький. Разве что усомнюсь, что Ассоциация дала добро на твое задержание. Когда вырвешься с этого гребучего островка, постарайся разузнать, кто причастен к бузе. Все, времени нет. Наши открывают шлюзы, мы выходим. Будет время или возможность, не забудь навестить нас в местной кутузке. Бывай, твой брат Грон’Батриа вас Терра».

– Твой брат? – Полани вылупила глаза на кварианца. – Никто никогда не говорил, что у господина Палладия могут быть родственники.

– Это фигура речи, девочка, – отозвался Палладий. – Включай движки, быстро! Ты слышала сообщение, мой корабль заминировали. Не хочешь такого для своей шаланды, двигай ручками, пилот, готовь корабль к взлету. Или мне помочь?

– Обойдусь, – буркнула Полани. – Готовность минус минута семьдесят пять. Отрыв по экстренному алгоритму, режим без коммуникаций с вышкой. Поднимаюсь на гравиках, потом мне нужно будет около трех минут на восстановление энергобаланса и запуск маршей, иначе никуда не улетим.

– У нас нет этих полутора минут, – отрезал Палладий. – Уходи на плазме.

– Не уйду, – Полани внимательно смотрела на экраны, – антибарионная защита в режиме нейтрализации избытка тяги. Будем висеть на гравиках полторы минуты, пока я не прогрею маршевые движки.

– Нас собьют за это время! – гневно крикнул кварианец.

Полани на секунду оторвалась от экранов, продолжая работать с сенсорами:

– Значит, сделай так, чтобы не сбили, – холодно ответила девушка. – Ты великий и ужасный Палладий или так, случайный груз?

Вопреки ожиданиям девушки, случайный груз не продолжил перепалку, не перешел к угрозам и даже не особенно удивился внезапному проявлению характера Полани. Великий и ужасный Палладий лишь усмехнулся и поднял с пола громадину винтовки – минуту назад он ее бросил, отскакивая от шлюзового тамбура.

Кварианец проверил термозаряд, глянул в оптическую систему, удовлетворительно хмыкнул и снял оружие с предохранителя.

– Поднимай корабль, паладин, – произнес мужчина. – Зависай метрах в пятидесяти и грей антипротонники. Будут тебе полторы минуты.

Все получилось. Полани удерживала машину на высоте шестидесяти метров, балансируя между разрядом энергоемких гравитационных двигателей и прогревом основных двигателей корабля – антипротонных аннигиляционных излучателей. Использовать эти движки, в обиходе известные как «фотонные пушки», можно только в глубоком космосе, обязательно с контролем окружающего пространства хотя бы на пару миллионов километров в сторону выхлопа. В атмосфере же планеты антипротонники вообще сравнимы с оружием массового поражения, и активировать их запрещено категорически. Увы, ситуация, в которую Палладий втянул кварианку, не предусматривала легких и, главное, законных решений. Поздно было сокрушаться или сожалеть. Нужно решать проблемы, искать выход из ситуации.

Полани решала свою часть задач. А именно, готовилась умотать с горячего места, по возможности не спалив аннигиляционным выхлопом половину курортного острова.

Неслучайный попутчик занимался второй частью проблемы – обеспечивал безопасное висение катера, прогревающего маршевые двигатели. Палладий перешел на другую сторону корабля, где имелся аварийный люк быстрого доступа. Вообще-то, его нельзя открывать в полете, но у кварианского гения были свои разговоры с упрямой техникой, и люк ушел в подобшивочную нишу едва ли не раньше, чем Палладий заговорил с электронным замком. На панели инструментов перед Полани расцвели сигналы разгерметизации, но девушка их попросту проигнорировала. Тем временем кварианец лег на пол, поставил винтовку на сошки и выставил хищное дуло оружия из открытого проема.

– Сковорода тридцать пять, на бок пятнадцать³⁵, – распорядился Палладий.

Полани послушно повернула корабль. Сейчас, на гравитационниках и с обнуленной массой, его можно вращать как угодно, главное не двигать с места.

– Отлично! – крикнул кварианец и потянулся к оптической системе ввести поправку. – Так и держи. Я придержу идиотиков от излишней активности.

Идиотики появились довольно быстро. Полани с бокового обзорного в инфракрасном диапазоне видела, как из-за брошенных на посадочной площадки контейнеров выбежали несколько фигур, в которых угадывались служаки СБА. В руках у двух из них мелькали какие-то небольшие пушки, по всей видимости те самые энергетические парализаторы. Парочка быстренько юркнула в открытую дверь посадочного комплекса, из окон которого там и сям виднелись высунутые стволы штурмовых витовок. Тяжелого оружия, к счастью, не наблюдалось, и это хорошо. Какой бы слабой ни являлась броня катера, выстрелы из стрелкового оружия она не пропустит.

Еще двое боевиков, передислоцировавшись за другие укрытия (контейнеры явно не казались им надежными) высунули из-за них гибкие дула самоприцельных лазерных излучателей. Дула шевелились, высматривая уязвимые точки на корпусе «Дирака». Увы, уязвимостей у катера хватало – корабль никогда не предполагал боевого применения. Интеллектуальное оружие вполне могло повырубать глазки датчиков, и о дальнейшем путешествии можно забыть. Ослепленный и оглушенный катер станет просто неуправляемым.

– Не дай им ослепить мне курсоприемные датчики! – крикнула Полани. – А то жопа варрена тебе, а не бегство!

– Понял!

Выстрела винтовки Полани не услышала. Однако через две секунды один из стопорно-причальных якорей, за которым спрятался боевик СБА, расцвел разноцветием огня и крови. Сверхскоростная пуля большого калибра легко пробила кожух якоря и разметала плоть укрывшегося за ним эсбешника. Обезглавленная фигура выпала из-за укрытия, заливая ажурную структуру причальной палубы темно-красной, а по ночному времени иссиня-черной жидкостью. Кровь просачивалась сквозь решетку, капая куда-то вниз, к подножию Копья Атлантов.

– Хорошая штука эти нетрассирующие пули, – усмехнулся Палладий. – Надеюсь, идиотики поумнеют.

– Тридцать секунд, – продиктовала Полани.

– Нормально, я слежу. Давай сковороду в минус, легонько, пару градусов в секунду.

Полани плавно закрутила корабль. Там внизу действительно поумнели. Во всяком случае, оставшийся возле второго якоря эсбешник больше не высовывал оружия. Однако беда пришла оттуда, откуда никто не ждал. Ну хорошо, может и ждал, но не верил, что СБА пойдет на такие крайности ради одного единственного преступника.

«Обращаюсь к пилоту катера проекта 6490» – раздалось в коммуникаторе. – «Ваш корабль взят на прицел защитной системой Копья. Мы фиксируем прогрев аннигиляционных маршевых двигателей. Согласно Конвенции о космическом и воздушно-планетарном движении Земного кластера Ассамблеи использование фотонных пушек в атмосфере планеты категорически запрещено. Мы имеем право уничтожить корабль, готовый нарушить этот запрет».

Голос смолк, а Полани призадумалась. Действительно, такое право у админов Копья было. Другое дело, что это не оправдывало их по обвинению в убийстве пассажиров корабля. И если один из них уже сейчас носит статус опасного преступника (так ведь, господин Палладий?), то в отношении пилота...

Полани медлила. Двигатели уже разогрелись, и она была готова ударить аннигиляционным лучом по атмосфере планеты, сея локальные ураганы, смерчи и тайфуны. Грубое энергетическое воздействие на атмосферу не проходит даром. Кварианцы, лишенные планеты, знали об этом едва ли не лучше землян.

«У вас тридцать секунд на то, чтобы заглушить антипротонники» – напомнил диспетчер. – «Потом мы стреляем. Начнете разгон – стреляем немедленно. Время пошло».

– Чего ты медлишь? – крикнул со своего места Палладий. – Уходим, быстро!

– Ты не слышал?

– Дерьмо варрена! – отозвался кварианец. – Они не посмеют сбить гражданское судно. Иначе репутации этого чудо-острова кранты на много лет!

Это если кто-нибудь узнает об этом случае, – подумалось Полани.

– Говорю же, они не посмеют! – снова крикнул Палладий. – Уходим!

Полани закрыла глаза, медленно вдохнула и выдохнула. В горле першило – пора было принимать лекарства, но они остались в номере «Андромеды». И еще дрожали пальцы на руках. Девушка никогда еще так не волновалась, даже когда пробиралась техническими тоннелями к ядру «Салима», рискуя нарваться на мехатронного врага, которого из обычных инженерных систем корабля создал боевой вирус Жнецов.

Наконец, она открыла глаза.

– Говорит капитан внутрисистемного катера «Дирак», – произнесла Полани в коммуникатор. – Меня зовут Полани’Альтис вас Бамбург нар Салим. Я – рыцарь Ордена паладинов кварианского народа, мои полномочии офицера Ордена подтверждены приказом Паладина-командора Миры’Хаала вас Камелот, второго лица в иерархии Ордена. Уведомляю, что агрессия против полномочного офицера-паладина является поводом к иску к земному правительству в межрасовый суд со стороны Мигрирующего флота как родительской организации Ордена. Со своей стороны я как офицер Флота гарантирую тщательный расчет вектора ускорения и отсутствие пагубных воздействий выхлопа корабля на инфраструктуру Атлантиды или сопутствующие жертвы среди населения планеты.

– И? – спросил диспетчер.

– И если вы готовы подставить человечество, – продолжила Полани, – хладнокровно убив члена Ордена, в который Земля вливает триллионы, то пожалуйста. Не буду вам мешать. С корпусом космопехов ВКС Ассамблеи, а также с юристами Комиссии по этике общаться будете сами. Я достаточно четко изложила свою позицию?

Пауза в бесконечные десять длинных земных секунд.

– Да, мы подтверждаем, что ваш корабль находится в собственности офицера Ордена, – произнес голос. – Уважаемый Паладин, вы понимаете, что своими действиями грубо нарушаете Конвенцию? Вы знаете, что у вас на борту опасный преступник, объявленный в розыск во многих государствах?

– Меня не касаются дела Земли, – ответила Полани. – Это насчет розыскной деятельности ваших земных правительств. Я как паладин Ордена имею право на собственный суд, тем более в отношении моего сородича. Что же касается Конвенции, то вы вправе подать жалобу в Комиссию по внешним связям в установленном законом порядке. Повторять мою гарантию непричинения вреда фотонным выхлопом не считаю нужным. Итак, я считаю до трех и запускаю двигатели. Решайте сами, что делать.

Полани выключила микрофон и шумно перевела дух. Глянула на пассажира – Палладий со своего места смотрел на девушку с нескрываемым интересом.

– Убери пушку, я закрываю люк, – проинформировала Полани.

Палладий послушно втянул винтовку, и девушка загерметизировала корабль. Потом кивнула авантюристу, из-за которого влипла в очередную переделку.

– Раз, – произнесла Полани, снова включив связь. – Два. Три. Счастливо оставаться.

Полани’Альтис вас Дирак вас Бамбург нар Салим перевела селектор управления тягой в режим «Маршевый» и плавно, но решительно потянула РУД от себя. Для пассажиров челнока, надежно изолированных компенсатором перегрузок, почти ничего не изменилось, только небо рванулось навстречу.

А для диспетчеров Копья Атлантов небольшой катер внезапно выстрелил ярчайшим, ярче света тысяч солнц, лучом в загоризонтное пространство. Сотни километров земной атмосферы буквально вскипели, воздух закричал в пароксизме безумной боли, когда само вещество умирало, сталкиваясь с антивеществом. На десятки километров ударил смертельный луч прямого перехода «материя-энергия».

Нужно быть настоящим техническим гением, чтобы рассчитать удар антипротонника в земной атмосфере, удержав ее от катастрофы. Для землян такой навык запределен. Для кварианцев, «слышащих» технику скорее интуитивно, чем рассудочно, это просто немного сложно.

Полани давно уже перестала бояться сложностей, поэтому никто не пострадал от удара пары «фотонных пушек» ее катера.

Ну, почти никто. Те, кто имел несчастье смотреть на корабль незащищенным взором, получили временное ослепление. А потом раскаленный за доли секунды до десятков миллионов градусов воздух резко расширился и сверхзвуковым фронтом ударил по усиленным окнам диспетчерской вышки. В паре мест высокопрочное армированное стекло пошло мелкими трещинами, башню ощутимо качнуло в сторону, когда основной фронт ударной волны протаранил несущие опоры сооружения. Завыли аварийные сирены, из-за чудовищного перепада давления отказал актуатор главной радиолокационной антенны. Оставшегося боевика СБА сдуло с площадки как пылинку – закованная в сорокакилограммовую броню фигурка пролетела с десяток метров, пока не упала в страховочную сеть, подвешенную под посадочной платформой.

Выстрелов вслед строптивому катеру так и не последовало.

***

– Ты уверена, что в твоей родне нет адмирала Герреля? – спросил Палладий. – Уж больно решительна, как посмотрю.

– А вы уверены, что в вашей родне нет адмирала Раэля’Зоры? – ответила Полани. – Уж больно быстро сторонников теряете.

Кварианец рассмеялся. Громко, открыто, тем самым смутившим девушку «чистым» смехом, никак не вязавшимся в сознании Полани с личностью междурасового преступника, изгоя кварианского народа, наконец, просто террориста, не раз и не два омывавшим кровью свой путь к успеху.

– Ладно, один-один, – отсмеявшись, сказал Палладий, вновь укладывая чудовищную винтовку на три рядом стоящих кресла пассажирской кабины. – Что будем делать теперь, госпожа преступница? Ты ведь уже поняла, что рискуешь потерять столь счастливо упавший на тебя статус паладина? Хомо ведь не врали, что меня разыскивают много где. До этого могла бы отбрехаться, что я тебя вынудил к соучастию. Скажем, угрожая смертью. Такое поведение для меня обычное дело, как люди верят. Но теперь, после сказанного тобой диспетчеру, уже не отбрешешься.

– И не собираюсь, – буркнула Полани. – Я сделала то, что должна была сделать как паладин.

– Не дала арестовать международного террориста, – усмехнулся Палладий.

– Не выдала инопланетянам сородича.

– И теперь повезешь меня на Трибунал Коллегии адмиралов?

– Нет, – девушка помотала головой. – Тебя уже изгнали. Наказания серьезнее этого наш народ еще не придумал.

– Хотел бы я столь же наивно заблуждаться, Полла.

– Полла? – кварианка изумленно повернулась к собеседнику. – Меня зовут Полани. Для друзей – Поли, но что-то не помню, чтобы включала вас в число этих друзей. И потом...

Палладий широко улыбнулся.

– И потом я тоже знаю, что Полла – это твое уменьшительно-ласкательное. Тебя так называл отец, когда ты только из пузыря выпала. Мама была против, впрочем. В чем-то я не ошибся, когда впервые тебя увидел. Ты папенькина дочка. Подро тебя баловал, и, к слову, именно он настоял, чтобы тебе не устанавливали инвазивные имплантаты. И правильно сделал.

– Откуда ты... Откуда вы...

– Оттуда, – обрезал кварианец. – Вспомнил. У меня хорошая память, хоть иногда и тормозная. Я же говорил, один из моих людей знал твоих родителей.

– Все равно это... – Полани не хватало слов. – Это не этично, Палладий.

– Доан.

– Ну хорошо, Доан, – согласилась девушка. – У вас...

– Я для тебя Доан, молодой паладин, – снова прервал ее мужчина. – И ты можешь называть меня на ты. Я же, видишь, называю. Полла.

Причину, по которой Полани смутилась-возмутилась от упоминания этого имени, заключается в том, что «пол’лаа» по-квариански означает «маленькая умница». Но это неточный перевод. Вообще, сие очень тяжело перевести на человеческий, наиболее близким аналогом служит «вундеркинд». Правда, на хелише к этому выражению добавляется довольно откровенное восхваление объекта именования, в зависимости от возраста последнего переходящего из восхищения малюткой в неприкрытый флирт в отношении половозрелой особи.

Словом, фразой «пол’лаа ох санша» можно как умилиться сообразительной малышке в колыбели, так и отвесить чуть двусмысленный, но безупречно вежливый комплимент молодой барышне. В устах мужчины и в отношении девушки это и вовсе трактуется однозначно. Не будь Палладий столь эгоистичным пасынком бош’тета, Полани бы в резких тонах запретила бы ему обращаться к себе столь фривольно. Чисто из чувства женского кокетства.

К счастью, кокетничать с именующим себя Доаном – пустопорожнее занятие. Он слишком умен для этого. Ну и... все равно не оценит.

– Итак, куда путь держим, рыцарь-паладин? – продолжил Палладий.

– Если скажу, что куда глаза глядят, все равно ведь не повери... не поверишь?

– Конечно, нет, – серьезно ответил мужчина. – Ты слишком разумна для спонтанных поступков.

– Тогда мы летим в Ганновер. Это такой человеческий город в Западной Евразии.

– И зачем нам в Ганновер, позволь поинтересоваться?

– Там я передам тебя моему... знакомому.

– Хорошо, – с невозмутимым видом кивнул кварианец. – И зачем мне знакомиться с твоим бывшим любовником, с которым ты рассталась не по своей воле?

Полани не сдержалась и дернулась всем телом. Откуда этот тип знает о ее отношениях с Нико? Впрочем, ответ известен. Она, тупая азарийская шатта, так и не научилась скрывать в разговоре своих чувств, своего отношения к другим людям. А единственным хорошо знакомым ей человеком на планете был именно Нико. Безусловно, Палладию не пришлось долго гадать, кем он являлся для девушки.

Да, она почти никого не знала на Земле. Рванувшись на прародину человечества под прикрытием Паломничества, девушка преследовала всего одну цель – поговорить, наконец, с Нико. Она не верила тому его письму в адрес экипажа «Салима», который все-таки посмотрела, перед этим вдоволь наревевшись. Было очень плохо, очень. Но она пересилила себя и все-таки открыла ту часть послания, которую Николас записал персонально для нее.

Как и следовало ожидать, Тара’Олли была предельно искренней... паладинской стервой. Не соврав ни в одной детали, владелица идеального лица и безразмерного бюста легко и просто доказала Нико, что он не пара для молодой и талантливой звездочки – Полани. Что межрасовый секс может быть приятен и почти что безопасен, что сердечная привязанность молодой забитой программистки к «настоящему ученому» действительно имеет место, но... Словом, Тара сказала все то, что долгое время хотела, но никак не могла выпалить сама Полани. Ее это грызло и терзало, но страх потерять единственного гарантированно «своего» мужчину, да еще мужчину первого, превалировал над пониманием того, что таких мужчин будет еще много, только захоти она этого. Да, пришлось бы поработать, в том числе и над собой. Однако Полани действительно сильный офицер Флота, и ей, безусловно, нужна более серьезная партия, чем общество «вечного милого друга-инопланетяшки».

Вот все это паладинская биотичка-«квазари» и донесла до Нико.

И он все отлично понял. Без истерики и без соплей закончил работы на «Салиме», и без того затянувшиеся, и вернулся на Землю. Говорят, стал совладельцем патента на переоборудование старых пропульсивных термоядерных двигателей, то есть априори небедным человеком. Отличный старт карьеры для того, кто еще даже не защитил ни одной научной работы. О том, что Нико изрядно подфартило, и что он никакой не ученый, молодой человек признался Полани сам – совершенно честно и без прикрас. Но Полани любила его не за научные степени!

Любила...

Любит ли кварианка своего «мягкого Нико» сейчас? Это хороший вопрос, на который сама Полани ответа, увы, не знает. Вот конкретно сейчас, увы, уже и не знает. Как не знает, каким образом Нико примет былую возлюбленную.

К сожалению, девушке не удалось найти своего бывшего. В студенческом общежитии, где на него тоже имелась регистровая запись, Нико в наличии не оказалось.

Молодая кварианка-Паладин буквально взорвала кампус Ганноверского энергетического. Посмотреть на инопланетянку сбежалась молодежь со всех учебных корпусов. Ну как же, настоящий кварианец, да еще молодая девушка, да еще на собственном космическом корабле! По странному совпадению там, в этом человеческом институте, особенно уважали, почти боготворили кварианских инженеров и даже стремились подражать им в одежде. Смешно, конечно. Курьез. Могучая цивилизация с многомиллиардным населением и самой лучшей техникой в Солнечной системе пытается быть похожей на горстку галактических бродяг-иждивенцев... Пусть и в пафосных костюмах рыцарей уже несуществующего земного ордена.

Наконец, ей дали координаты какого-то профессора-математика, с которым по слухам контактировал Нико. Кварианка тут же рванула и по этому адресу, но снова безрезультатно. Математика она нашла, но тот сообщил, что молодой человек сейчас в последипломном отпуске. Правда, после получаса уговоров он все-таки передал ей адрес родного дома Нико, куда кварианка и отправилась.

Больше всего Полани боялась не обструкции со стороны молодого человека, нет. Не страшили ее возможные упреки, холодность или даже гнев. Да что там гнев... Переживет она, если в доме такого хорошо знакомого ей человека окажется новая хозяйка. Нико – нормальный молодой парень, красивый (насколько она понимала эстетическую шкалу хомо), умный и рукастый – отличный супруг.

А вот кошмар будет, если Полани увидит своего когда-то единственного разбитым, сокрушенным, несчастным и заткнувшимся в раковину своей тоски. Вот такого Нико, выпестованного ее же сосбтвенными поступками, она сама себе не простит.

Однако она не нашла ни какого-либо Нико вообще. Немного удивленная жещина (надо понимать, мама Николаса) сообщила, что сын улетел в отпуск, и вернется не раньше, через пару недель. Адрес давать отказалась наотрез – Нико запретил. Не помогали никакие уговоры, даже когда Полани созналась, что они с Нико лучшие друзья по его преддипломной практике (сказать полную правду кварианка так и не решилась). Госпожа Вольфберг скептически отнеслась к словам Полани, внимательно оценив и машор новейшей модели, в который была облачена девушка, и личный космический катер на поляне около дома, и крестик Паладина на груди кварианки. По всему выходило, что мама Николаса могла поверить в дружбу простой кварианки с человеком, но вот оснащенная по высшему космическому уровною рыцарь-Паладин очевидно не укладывалась в список возможных «лучших друзей» сына.

В общем, разговора с Нико так и не получилось. Поначалу Полани была преисполнена решимости провести беседу после возвращения молодого человека из отпуска, но чем дальше, тем больше кварианка склонялась к мысли, что разговор будет лишним грузом на психике их обоих. Видимо, сама Вселенная против того, чтобы они восстановили общение.

И в то же время Полани была керамлитно уверена в том, что Николас помог бы Палладию, если бы она попросила.

– Это... – произнесла Полани, – Это единственный человек, которого я достаточно хорошо знаю на Земле. Он уж точно не предаст.

– Понятно, – качнул головой кварианец, – однажды преданный не предаст. Мне это понятно. Непонятно другое. Почему ты считаешь, что мне нужно прятаться?

– Ну а как же? – удивилась девушка. – За тобой охота со всех сторон!

– Знаешь, что делает когар, когда его обкладывают варрены?

Полани не то, чтобы знала, что делает когар, она даже не была в курсе, кто это. Видимо, все сомнения разом отразились на лице кварианки, поскольку Палладий тут же продолжил:

– Когар определяет, откуда на него идут наиболее слабые твари, и атакует в этом направлении. Жестко, быстро, яростно, с полным пониманием того, что он делает и зачем. Варрены, несмотря на всю их силу и хитрость, все-таки слишком слабы поодиночке, чтобы противостоять взрослому когару. И, несмотря на свою стайную сущность, они слишком эгоистичны, чтобы бросаться на выручку друг другу. Этим и пользуется когар, по-одиночке разрывая саблезубиков. Это единственно правильная, и потому хорошая тактика. А как только он вырывается из кольца окружения, все меняется. Охотники становятся добычей, и их коллективизм из силы превращается в слабость.

– Зачем вы... ты мне это рассказываешь?

– Затем, что меня сейчас обложила какая-то стая, бош’тет поймет, откуда взятая. Не спрашивай о деталях, я не хочу грузить тебя подробностями. Но конкретно здесь и сейчас я нацелен воспользоваться тактикой когара – она ни разу меня не подводила.

– А может так случиться, что те, кто... тебя обложил, знают об этой твоей тактике? И прицельно бьет именно по слабым ее участкам? Когда мы проходили курс антисаботажной архитектуры управляемых оболочек, мы всегда учитывали так называемые уязвимости сильных сторон каждого программного решения. Зачастую слабости есть зеркальное отражение преимуществ.

– Полла, – не скрывая улыбки произнес Палладий. – Да, конечно, ты права. Мою сильную черту могут использовать в качестве слабости.

– И?

– И я хочу посмотреть, кто такой умный нарисовался, чтобы это понять и реализовать свое преимущество на практике. Не зная врага, не понимая его логики, сражаться очень сложно и ресурсоемко. Я не люблю тратить ресурсы попусту, особенно если эти ресурсы – живые люди. Я уже потерял пятерых навсегда и восьмерых на время. Не хочу повторения.

– Хорошо, – Полани согласно кивнула. – Так в чем будет заключаться твоя атака когара? И, кстати, кто это такой?

Кварианец снова засмеялся своим ужасным диссонансным смехом.

– Когар – это хищник с одной из планет Тау Стикса. Там тоже есть варрены – кто-то привез, наверное. Когары живут в одиночестве, образуя семейные пары крайне редко, но на продолжительный срок, поскольку детеныши когаров взрослеют почти десять стандартных лет. Что же касается тактики... Поверь мне, девочка-паладин, я ее уже продумал. Разворачивай корабль, Полани, мы возвращаемся на Атлантиду. Я возвращаюсь. Только сделаю это на сей раз чуть иначе, чем привык это делать. Ты права, надо иногда модифицировать свою тактику. А то варрены нынче больно смышленые пошли, Полла.

– Хорошо, – произнесла кварианка, задавая новые координаты. – Только у меня одно условие. Нет, даже два.

– Какие?

– Ты берешь меня с собой в свою очередную авантюру. И прекращаешь назвать Полла.

Мужчина откинулся на спинке кресла, не сводя взгляда с профиля Полани. Девушка не хотела «замечать» пристального взглада пассажира, но это было бош’тетски сложно, поскольку она безумно комплексовала из-за избыточно глубоких, как ей казалось, поперечных бороздочек на переносице. Поэтому пришлось буквально пересиливать себя, оставаясь спокойной и невозмутимой.

– Ну ладно, – произнес, наконец, Палладий. – В авантюру ты хочешь, потому что желаешь как можно быстрее прославиться и закончить Паломничество триумфально. Это я понимаю. Но почему ты против того, чтобы я называл тебя этим прекрасным словом?

Голос мужчины был совершенно сух и строг, но от Полани не укрылась кислотная едкость его скрытой иронии. Тем не менее, девушка нашлась довольно быстро:

– Потому, что я так хочу!

– Принято, напарник, – быстро отозвался кварианец. – Но на будущее – опасайся своих желаний, они могут исполниться.

– Спасибо за совет, напарник.

Полани не выдержала и пульнула в адрес умника молниеносный взгляд. Увы, скрыть его от внимания Палладия так и не удалось.

Потом добавила:

– И, к слову, я тоже знакома с человеческими идиомами.

– Господин!

– Я слушаю.

– Палладий ушел, но я сделал все, что требовалось. На кварианце теперь два трупа офицеров СБА. Данные уже сканированы с поративных регистраторов на броне эсбешников, я стрелял так, чтобы не задеть модули памяти.

– Это хорошо. Что еще?

– Мне нужен второй глазной протез. Чертов кварианец рванул свой инструметрон. Автоматика затемнения успела отработать по начальным квантам вспышки, так что левый глаз я сохранил. К счастью, я смотрел не через прицел, иначе бы мне пропилило череп. Но органический глаз, похоже, поражен слишком сильно. Прошло уже три часа, а я до сих пор решительно ничего им не вижу.

– Хорошо, у тебя будет второй имплантат. Отправляю контакты человека, который проведет тебя в лучший центр импланталогии на Большой земле.

– Спасибо, господин.

– Я слушаю, господин.

– Нашелся наш стрелок. Я дал ему твой контакт, он уверен, что ты повезешь его в центр имплантологии куда-то на материк. Увези его с Атлантиды, где-нибудь на полпути ликвидируй и выбрось тело в океан. Это будет несложно, стрелок совершенно не видит правым глазом, а левый заточен под работу с оптическими системами снайперских винтовок.

– То есть вблизи слеп почти как котенок, понятно. Что еще от меня требуется?

– Больше ничего. По Палладию все прошло строго по плану, в ближайшее время он нам не помеха.

– Да, господин. А еще он сам себя загнал в капкан, использовав с корабля ту же винтовку, из которой убили двух офицеров СБА. Теперь на нем уже три трупа эсбешников – два застрелил якобы его сообщник, еще один персональная жертва Палладия. Теперь не выкрутится.

– Это хорошо.

– Что еще?

– Вскоре он вернется, но теперь он не сможет задействовать свое главное оружие – влияние на администрацию Атлантиды. Когда вернется, тогда и начнем работать, в том числе и по его новому спасителю – этой маленькой паладинке. Сейчас отдыхай.

– А почему вы уверены, что кварианец вернется? Вроде бы, ушел с изрядным грохотом.

– Он всегда возвращается туда, где ему однажды стукнули по носу. Это его тактика.

Глава десятая

2236 г. Новая Атландида. Северо-западное секторальное управление СБА.

Эркки Яарикоски терпеливо ждал, когда вернется дознаватель. Уже трижды он рассказал в подробностях весь эпизод с этим клятым Палладием, но следаки службы внутренней безопасности по-прежнему пытали Эркки бесконечными допросами. Кому-то там наверху очень не верилось в то, что своими глазами видел лейтенант летучей группы СБА.

А Эркки действительно все видел своими глазами – вплоть до момента, когда автоматика шлема вырубилась от вспышки. Лейтенант довольно быстро справился с управлением и восстановил техническое зрение, но кварианского пройдохи рядом уже не было. Не было и спущенного сверху цифрового следа его инструметрона, по которому летучая группа нашла преступника в лабиринтах припортовой зоны.

Открылась дверь, в кабинет снова вошел дознаватель. С этим человеком Эркки уже виделся – смуглый, с пышными усами второй лейтенант юстиции присутствовал на первом из допросов. Правда, так и не проронил ни одного звука за всю получасовую беседу с «временно задержанным до выяснения причин» лейтенантом летучей группы.

Дознаватель прошел за стол, непочтительно бросил на столешницу планшет, сел на скрипнувшее кресло и, откинувшись на спинке, пристально посмотрел на задержанного.

– Ты уже сказал все, что знал, – начал дознаватель. Речь у него была жесткая, но скорее от природы его голоса, чем из-за отрицательного настроя к допрашиваемому. – Там наверху твои слова проверяют и перепроверяют, но мне уже ясно, ты не врал.

– Спасибо, – не удержался от колкости Эркки.

– Пока благодарить не за что, лейтенант. Тебе грозит дисциплинарка за нерасторопность в задержании преступника. Но это все ерунда.

Дознаватель отмахнулся ладонью.

– Давай так. Ты сейчас сам расскажешь, что тебе думается по всему этому. Хочу знать, как ты видишь ситуацию.

– Это поможет расследованию?

– Безусловно, – кивнул усатый. – Начинай.

– С чего?

– С самого начала. Вот прям с момента, когда вам поступила ориентировка на Палладия. Рассказывай все, что вспомнишь, и что тебе кажется важным или непонятным. Будем разбираться вместе.

Эркки взохнул и поерзал в кресле. За последние четыре часа он и так наговорил больше, чем иной раз произносил за месяц. Никто не мог назвать лейтенанта Яарикоски разговорчивым. Здоровый, почти два метра ростом белобрысый скандинав не был ни душой компании, ни приятным собеседником. Однако подмечать важное и рассказывать об этом он умел.

– Первое, что насторожило, – начал Эркки, – детали ориентировки. Ну, я к тому, что не замечали Палладия в любви к насилию просто ради насилия. Когда спустили, что кварианец якобы грохнул десантницу-азари, я и не поверил даже.

– Почему?

– Ну как почему… Да потому, что кварианцы сейчас стараются этот свой топор войны с голубокожими подальше заховать. Даже в космосе, где им нечего делить. А уж на Земле они и вовсе типа друзья навсегда. Ну, хотя бы на словах. Палладий, конечно, сукин сын. Но он кварианский сукин сын. Ну не уличали его в работе против своих же. Все так называемые преступления, к которым он якобы причастен, исключительно местного уровня.

– Его изгнали из Флота, – напомнил дознаватель.

– Знаю, – Эркки согласно кивнул. – Но изгнали за кровную месть, насколько мне известно. Его семью действительно хорошо так подставили. Неизвестно, что бы я сделал, в такую задницу попади.

– Хорошо, – произнес усатый дознаватель. – Первое, что тебя настораживает, это обвинение Палладия в личной вражде к голубокожим. Что дальше?

Эркки отпил из графина, любезно предоставленного ему одним из сотрудников ССБ.

– Дальше совсем беда, я уже говорил, – продолжил Эркки. – Азари клялись и божились, что разнесли безоткатку военного образца. Якобы ею люди Палладия пытались унитожить КПП на Голубом острове. Да ерунда, ну видно же! Ну, во-первых, эту двухметровую дуру уж точно не в челноке Палладия возить. Ее и раньше то сверху на броню прикручивали, и то мешалась. Во-вторых, ее не найдешь даже на черном рынке – древность древняя, довоенных времен еще. Наконец, вообще просто глупо стрелять по КПП только для того, чтобы выстрелить по КПП. Генераторы силового щита находятся глубоко на острове, проход туда закрыт и уничтожение КПП ничего не даст.

– Номер два, – сказал дознаватель, – это бессмысленность той атаки, в которой обвиняют Палладия. Я правильно понял?

– Именно, – подтвердил Эркки. – Ну реально беспонтовое действие. А Палладий вроде как с головой дружит и не совершает бессмысленных поступков. К слову, я слышал, остатки орудия так и не нашли?

Дознаватель отрицательно покачал головой.

– Ну и далее, – продолжил Эркки, – что-то настораживает вся эта ерунда с обстрелом Миссии из гранатомета и снайперки. Мы когда на след Палладия вышли, ну, по цифровому следу его омни-тула, нам подробностей не сообщили вообще. Ну, странно ведь. Я как ща помню, по правилам подачи оперативных вводных до оперативного подразделения должны доводиться численность и оснащение тех, за кем оно ведет охоту. А я о снайпере узнал, только когда азари кинули инфу в общую сеть, а мы уже кварианца сторожили. Узнай мы раньше, не погибли бы Рихард и Семецкий.

– Как думаешь, – спросил дознаватель, – Палладий лично отдавал приказ на устранение твоих товарищей?

– Нет, – категорично ответил Эркки. – Не было никакого приказа. Ну, во всяком случае тогда. И вообще, мне показалось… Ну, как будто кварианец даже обрадовался, что мы его тормознули. А Семецкий вообще прямым текстом сказал – не верит, будто Палладия вообще можно прищучить. Ну поймите, у нас задача вообще была – доставить кварианца в штаб, и все. Ну мы четко и дали понять, что это именно задержание даже, не арест. Чего ему было нас вываливать? Того, кто вытаскивает тебя под охраной из передряги! Ну, глупость же вообще…

Дознаватель покрутил планшет на столе.

– Ты говорил, что Палладий прыгнул на тебя перед третьим выстрелом, – произнес усатый.

– Да, говорил.

– Это была попытка атаки?

– Я и это говорил – нет, не атака. Я вообще думаю… Ну, похоже, Палладий скорее даже спасал меня, чем атаковал. Результаты баллистики готовы? Что там с третьим выстрелом?

Дознаватель поднял планшет, полистал дело и, явно в нарушении субординации, кинул книжку по столу в сторону Эркки. Тот поймал устройство, перевернул к себе и взглянул на содержимое планшета. Отчет баллистической экспертизы однозначно показывал, что Эркки Яарикоски находился на траектории полета высокоскоростной крупнокалиберной пули, выпущенной из новейшего «Арбалета» производства «Эйкей Индастриз». Оружие не то, чтобы редкое, а редчайшее. Астрономической стоимости. Даже легендарная «Розенков» пока не представила аналога этой пушке.

– То есть... – начал Эркки.

– Да, – прервал его дознаватель. – Кварианец своим чудо-зрением засек, откуда стреляют, и сбил тебя с траектории пули за полсекунды до того, как некого Эркки Яарикоски должно было разворотить крупным калибром. Считай, что обязан Палладию своей жизнью.

– Интересно, – произнес Эркки, отпихивая планшет обратно дознавателю. – Тогда нахрен он меня ослеплял?

– Он ослеплял не тебя, – ответил усатый мужчина. – Мы закончили анализ соскобов с грунта и стен, и теперь уже понятно, что Палладий взорвал свой инструметрон, предварительно швырнув его в сторону снайпера. Позицию мы тоже нашли – на крыше одного из пакгаузов. Увы, когда добрались до места, там уже никого не было. Следы стрельбы видели – три выстрела как минимум.

– «Арбалет» имеет нестандартный термокомпенсатор увеличенной емкости, – подсказал Эркки, увлекавшийся в свое время спортивной стрельбой на большую дистанцию, и до сих пор отслеживающий новинки бенчреста³⁶.

– И еще корректируемые пули в антитрассирующем поле, – добавил дознаватель. – Увы, все, что мы нашли, это молекулярная пыль от износа ствола. Ну да ладно, отвлекаемся. Скажи, кто-нибудь из вас троих использовали грубую силу в отношении кварианца?

– Я использовал, – признался Эркки. – Сначала по руке с инструметроном ему сунул – нахрен мне уперлось с кварианцем в электронику играть. Словом, от греха подальше. Ну а потом легонько пнул ногой в грудь, когда он борзеть начал.

– То есть Семецкий и Рихард его не трогали?

– Нет.

– Понятно.

– А мне вот что-то не очень, – признался Яарикоски. – Я к чему. Ну, вводная о его приспешнике, которую нам выдали перед началом операции, – она же белыми нитками шита. Если снайпер и работал вместе с Палладием, то явно по своей инициативе. А может быть, даже против желания босса? К слову, сняли генный отпечаток с пушки?

– Нет, – дознаватель покачал головой. – «Арбалет» не нашли. Палладий добрался до места стрельбы первым, взял пушку, после чего кварианца забрал корабль.

– Корабль? – удивился Эркки. – Какой корабль?

– Какого-то паладина. Они вместе с Палладием прилетели на Копье Атлантов, и там вообще черт знает что началось.

– Что? – напрягся Эркки.

– Не знаю, – пожал плечами дознаватель. – Тамошними делами занимается группа спецов группы «А», нас туда не пускают. Известно только, что кто-то из этого корабля лично пристрелил одного сержанта СБА, а потом паладин выпустил антипротонный хвост и умчался в неизвестном направлении. У него внутрисистемный космический катер размером в эту комнату, да еще с аграв-моторами. Ищи-свищи этот унитаз на крылышках… Его можно спрятать от любого сканирования. Ну и кварианцы на борту, тоже не будем забывать. Эти хитрецы любую нашу технику обдурят как два пальца.

– То есть Палладий ушел? – спросил Яарикоски.

– Да. Но теперь ему здесь не рады.

– В смысле?

– В том смысле, что если бы даже акционеры Острова не дали добро на отлучение кварианца от дел по Атлантиде, ему бы все равно устроили веселую жизнь. Тебе в самом деле интересно?

Эркки Яарикоски было интересно. Когда еще такое кино в реальной жизни случится?

Поймав кивок допрашиваемого, следователь снова откинулся на спинку кресла и объяснил:

– СБА двенадцать лет гавкает строго по приказам Палладия, кому-то это нравится, кому-то нет. Но службисты Антлантиды всегда выполняли приказы этого товарища. И понятно, что когда он начинает в заслуги за это отстреливать тутошних людей, никакие приказы сверху не запретят объявить Палладия вне закона. Формально или неформально. Ты здесь недавно, но думаю, кое-какие правила игры уже знаешь. СБА не вмешивается в чужие дела ровно до тех пор, пока другая сторона придерживается правил игры. Основное из них – бойцы СБА неприкасаемы. Точка. Рубеж. Палладий перешел границу. Ты согласен?

– Нет, – Эркки отрицательно качнул головой.

– Почему?

– Палладий ни при чем, – уверенно произнес Яарикоски. – Его самого подставили, по ходу…

– Кто? Ассоциация? Его работодатель? Или азари, с которыми кварианцы сейчас разве что в десны не целуются – хотя бы на публике? Ты в курсе, что много лет назад Палладий подорвал катер с четырьмя азари, одна из которых была офицером на втором «Пути предназначения»? Азари, когда мирились с кварианцами, особо оговорили список тех персон в скафандрах, которые остаются непрощаемыми врагами Титана.

– Не знаю, – уже менее решительно произнес Эркки. – Но у меня не прописывается в голове… Ну, что делает этот бельмоглазый хрен в скафандре. Я не верю в сумасшедствие Палладия. А в своем уме то, что сейчас ему шьют, он не сделает. Да, я с ним не квасил, его не знаю особо, это верно. Но он прямолинеен. И по своему честен, как я мыслю. Ну, такие люди не будут палить во все подряд из безоткаток, следы которых потом таинственно исчезают. Тут что-то не то и не так.

– Интересно, – произнес дознаватель после минутной паузы. – Скажи, лейтенант, ты сильно дорожишь своим местом?

– В каком смысле?

– В прямом. Тебе очень важна эта работа в СБА? Ты же из космопехов. Дембельнулся по отторжению имплантатов, то есть не по своей воле. Нормально живется на суше?

– Я смотрю, вы меня наизнанку уже высветили, – усмехнулся лейтенант СБА. – Вы кто? Планетарка? Евразийская разведка?

– Бери выше, лейтенант, – впервые за весь разговор улыбнулся усатый. – Сильно выше. Вот прям до звезд как выше.

Мужчина встал и, оставив планшет на столе, вышел из помещения для досмотров. Эркки опустил взгляд на устройство, которое как раз в этот момент моргнуло, на секунду высветив узнаваемый по всей Солнечной системе символ. Тут же стало все понятно: и интерес усатого к кварианцу, и осведомленность в делах самого Эркки.

– Военная разведка ВКСА, мать твою, – тихо произнес Яарикоски. – Ну-ну, космонавт, зачем же вербовать столь топорно? Я бы и сам к вам пришел, только свистните. Межзвездный вакуум из крови не выпаришь, вы же знаете, господа космики. Знаете, черти, на что меня ловить... И поймали.

***

Вайлет в очередной раз пообещала себе конкретно заняться физической формой. Своей собственной. С переходом на сидячую работу в Комиссии ее вес разом выскочил за центнер, и только вбитые в мышцы наноимпланты до сих пор оставляли женщину быстрой и подвижной. Лишись она мехатронной помощи изнутри, то наверняка представляла бы собой толстую коровенцию на выпасе. Нет-нет, нужно срочно переходить на нормальную армейскую диету и заниматься своим телом уже не по полчаса два раза в день, а серьезно, с полной отдачей и по нормальной методике, как бывало в армии.

Все эти мысли витали в голове Блад все время, что они вместе с турианцем и кроганом поднимались по бесконечной лестнице на какой-то там небесный этаж отеля «Армали». Турианец оказался верен своему слову и провел их тайными тропами в обход систем электронного слежения. Те из них, которые не удавалось миновать, Аррида блокировал со своего инструметрона. Тревоги пока не было – видимо, маленький турианец предварительно договорился и с охраной гостиницы. Одному богу известно, во что это стало банковскому счету «Арриго Секьюрити».

Они поднялись уже на тридцать шестой, то есть протопали как минимум семьдесят два лестничных пролета. Плюс еще добавить несколько штук с цокольного этажа, откуда начала свое восхождение команда из турианца, человека и крогана. Оставалось еще два этажа.

– На тридцать восьмом не шумим, – предостерег Аррида. – Я не знаю, какая там сейчас охрана, эти ребята мне уж точно не отчитываются.

– А как же твои связи? – не выдержала Блад.

– У любых связей есть предел прочности, – ответил турианец. – Частные покои VIP-класса охраняются настоящими бульдогами. Нам не надо с ними драться, к счастью. Но они могут заблокировать группу вооруженных гостей, этого нам тоже не надо.

К сожалению, связи с Алиной и Аленом не было. То есть она как бы имелась, но полностью под контролем Редактора, а светить свое расположение группе Арриды совершенно не хотелось. Поэтому общение с охранниками на этаже следовало свести к минимуму, и обязательно без шума. Турианцу удалось отключить видеосигнализацию в проходах, но сканеры стрельбы и биотические сигнализаторы оставались в деле, и с этим приходилось считаться.

На этаж они проникли чисто. Коридор отеля здесь загибался, и пожарная лестница выходила в почти глухой тупик. Там и сосредоточились Вайлет сотоварищи. Блад сняла с груди «Глушитель», проверила систему подавления шума, и выдвинулась вперед – вместе с турианцем. Последний перенастроил инструметрон на дистанционное сканирование, конструктор еле слышно пискнул, исторгая из себя маленького полупрозрачного дрона-разведчика. Бот нырнул за поворот, и Аррида всмотрелся в экран инструметрона. Вайлет, нависнув над турианцем, тоже заглянула.

Ситуация была неплохой. Постоянного поста рядом с дверью гостиничного номера, где остановились Биби-землянка и комиссар, не наблюдалось. Единственный на весь корридор охранник лениво прохаживался туда-сюда, также лениво сканируя пространство стандартным противодиверсионным наноскопом. Аррида дождался, когда охранник скроется за поворотом, после чего бесшумно подбежал к нужной двери и нажал на кнопку звонка. Блад, присев на колено, держала коридор под прицелом. Где-то позади чуть слышно сопел кроган, баюкая свой дробовик. Понятно, что эта грохочащая штука исключительно на крайний случай, однако наличие столь серьезного бойца в тылу все равно придавало уверенности.

Наконец, дверь открылась, и Аррида ужом шмыгнул в образовавшуюся щель. Секундой спустя показалась голова турианца, он призывно кивнул команьонам.

Вайлет добежала до двери споро и тихо, а вот кроган умудрился задеть своим горбом за старомодный осветительный плафон на стене коридора. Тот немедленно отозвался возмущенным «бам», и Джундор Риг ракетой рванулся мимо Вайлет и застывшего в дверях Арриды – прямо к повороту, за которым недавно скрылся охранник.

Миг – и вышедший на шум человек тотчас получил знатный крюк прикладом в голову. Вайлет подумала, что это гарантированный труп, но судя по тому, как аккуратно Риг тащил потерявшего сознание бойца, дело окончилось простым вырубанием.

– У нас теперь очень немного времени, – сообщил Аррида, когда кроган вместе со своей ношей зашел в дверь номера, и створка закрылась за его спиной. – Ровно до следующего сеанса связи. Поэтому извините, госпожа Гросс-Войд, но детально беседовать нам придется в другом месте.

– Минимум двадцать минут есть, – заметила Блад, не отрывая взгляда от азари. – Раньше обыскивать номера не начнут, это против правил приличия в столь пафосных заведениях. А я смотрю, наша дорогая гостья в других селиться не привыкла.

– Я тоже рада вас видеть, Вайлет, – улыбнулась Алина.

Азари в скромной позе (ноги сведены, ладони по сторонам от бедер, спина прямая) сидела на плетенке для хранения чемоданов. Но понятное дело, восседай голубокожая красавица хоть на куче металлолома, менее привлекательной она от этого не стала бы. За прошедший год Алина совершенно не изменилась, разве что сменила цвет стик-тонера, которым подрисовывала себе фальшивые брови. Раньше рисунок был угольно-черным, сейчас же брови чуть в фиолетовый оттенок.

Статная фигура, разумеется, изменений не претерпела совершенно. В азари по-прежнему было около ста восьмидесяти сантиметров грации, разве что теперь она несла их с еще большим достоинством. Привычка сидеть с опущенными вдоль туловища руками у Алины сохранилась, а вот с вызовом вздергивать носик – исчезла. Голубокожая смотрела на гостей совершенно нейтрально, без четко выявленных эмоций.

Одета на этот раз Алина Гросс (она же Сарена Войд) оказалась словно прямо сейчас навстречу приключениям. Походный брючный костюм из дорогущей «вечной замши» и с множеством карманов, изящные шнурованные сапожки на средней высоты каблучках и – удивительное дело! – короткополая шляпка со свободновисящей тесемкй под аккуратным голубым подбородком. Цветовая схема отличалась нейтральностью – темно-серый костюм, черные сапоги и кремовая шляпа.

А вот оружия при азари Вайлет не заметила совершенно. Видимо, азари хватало той боевой поддержки, которую ей организовывал спутник.

Блад перевела взгляд на Алена Мортимера.

А вот этот тип не изменился вообще никак. На этот раз темнокожий мучжина с платиново-белой шевелюрой обошелся без вызывающих светлых нарядов. На комиссаре был строгий темный костюм из баллистической ткани, темная же сорочка без галстука и ботинки «Путешествие» с адгезионно-климбинговой системой и автоматическим поддержанием внутренних температуры и влажности. Эта модель, впрочем, своей стогостью и выверенным дизайном позволяла носить себя и с классическими мужскими костюмами. Ну и понятно, Ален не вставал из постели, не взяв с собой что-нибудь смертоносное, чем он владел (по слухам) в совершенстве. Какая конкретно пушка сейчас у Мортимера, саму Вайлет не особо заботило.

– Рада видеть? – переспросила Блад азари. – Ну что ж, уже хорошо. Не буду спрашивать, почему ты с этой радостью дождалась моего визита, а не навестила тетку-полицейского сама.

– Так получилось, Вайлет, – ответила азари. – То, что я узнала на Марсе... Скажем так, несколько вывело меня из равновесия.

– И что же узнала?

– За двадцать минут не расскажу, Вайлет, – улыбнулась азари. – Давайте лучше прольем свет на то, что вы хотите от меня с Аленом. Да так сильно, что напросились с моими контрактерами.

– Для начала правды, – сказала Блад. – Я хочу знать, что Комиссия затеяла с тобой, Алина, и какую роль в этом играет мой коллега.

– Это не Комиссия затеяла, Блад, – вклинился в разговор Мортимер. – Данное предложение поступило от госпожи Сарены. Ну или Алины, если тебе так привычнее.

– Что за игры в имена? – нахмурилась Вайлет.

– Я сменила имя, Вайлет, – объяснила азари. – Теперь я Сарена Войд. Теперь и надолго. Это имя не комфортно для меня, но оно более... более правильное.

Блад оперлась спиной о стену.

– Ну хорошо, – произнесла женщина. – Сарена так Сарена. Что такого ты узнала на Марсе, что за моей спиной договорилась с Комиссией?

– В оставшиеся пятнадцать минут не расскажу, – снова лучезарная улыбка. – Поймите, Вайлет, не было никакого «за вашей спиной». Я столкнулась с явлением, которое меня пугало. А вы только-только приступили к работе на Комиссию, и плодотворной, надо сказать. Я в целом в курсе событий на кварианском грузовике, у меня есть информаторы на Флоте...

– У тебя или у аферистки Пассанте?

– У нас обеих. Тетя Айнора очень много для меня сделала, вы не поймете. Это наше, сугубо азарийское... Не уверена даже, что правильно перевожу то определение, которое определяет наши с ней родственные отношения. Но поверьте, этот человек мне близок, и он попросил меня кое-что выяснить. Я начала копать и поняла, что в одиночку не осилю. Вы как раз были в отпуске, и я не собиралась портить еще и эту его часть, поэтому я связалась с тем, кто показался мне заслуживающим доверия. Вы ведь доверились Алену однажды, правда? Это было для меня лучшей рекомендацией, и я не просчиталась. Мы с Аленом сейчас на финальной стадии нашего дела. Увы, не все гладко. Покушение на уважаемого Арриду, появление Прокурора и Палладия спутало нам карты...

– Короче, госпожа Войд... – подал голос упомянутый Аррида.

– Да, короче, – азари склонила голову. – Короче – при моем посредничестве, при неявной информационной поддержке Совета матриархов и при попустительстве кое-каких высших чинов Ассамблеи нам с Аленом удалось определить расположение последнего, быть может, единственного на всю Галактику Жнеца класса Властелин. Это и есть объект вашей операции «Глубина», Вайлет.

– Что? – Блад опешила. – Объектом операции является Редактор! Я выслеживала его все это время!

– Одно другое не исключает, Блад, – произнес Мортимер. – Ты отлично поработала, комиссар, я горжусь тобой. Но все решится здесь и сейчас, и увы, без твоего участия. Даже мне придется остаться в стороне.

– Не понимаю...

– У нас нет времени на разговоры, Блад, – сказал Ален. – Господа Риг и Аррида помогут нам исчезнуть с Острова и добраться до дна океана, где азарийская разведка обнаружила Жнеца. Он совершенно беспомощен, военные провели роботизированное сканирование и убедились, что Жнец критически поврежден и не может ни двигаться, ни атаковать. Все, на что его хватает, это подмена виртуальной реальности и каверзы, с которыми тебе пришлось иметь место, Блад. Он не в состоянии даже одурманивать – только воздействовать на информационные потоки и, по-видимому, создавать гомункулов. Но Алине он повредить не в состоянии, поверь. Как и доктору Пассанте.

Вайлет прошла к азари и присела рядом с ней на плетенку. От голубокожей тянуло прохладой – температура тела здоровой азари меняется в широких пределах, но сейчас Алина была явно холоднее человека.

Вот оно, оказывается, как. Это не Комиссия использует в темную молодую азари. Это сама Алина Гросс решила подтащить мощнейшую человеческую спецслужбу для решения своих проблем. Что бы ни говорил Ален Мортимер, Блад душою понимала, что все случившееся – продукт явно азарийских интриг. Возможно, Алина в этом заговоре вообще на ролях пешки. Пусть и проходной, но все же пешки. А рулят всем голубокожие тетки с Титана.

Это было из разряда тех прозрений, которые нельзя объяснить холодным расчетом, фактами, сопоставлением. Это именно интуиция следователя, которая много лет выручала Блад. Поэтому бессмысленно пытаться отговорить Алена Мортимера от продолжения операции. Он уверен, что все идет по заранее согласованному плану, по утвержденной им схеме. Ну или не им, а высшим руководством Комиссии, неважно.

На самом деле все идет так, как нужно исключительно Совету матриархов, все существо Вайлет голосило об этом. И это, как назло, не объяснить и не доказать милейшим товарищам.

Например, не объяснить молодой и наивной Азари, которая сама себя втянула в заговор своих соотечественниц.

Совет матриархов нашел что-то еще, в этом Вайлет не сомневалась. Что-то, что вынуждает голубокожих колдуний вынимать со дна моря горячий уголь чужими руками. Если информация о Жнеце правдива, значит, он нужен Совету матриархов. Для какой-то еще цели, которая до сих пор неизвестна людям, кварианцам, кроганам, турианцам...

Даже турианцу Арриде, который просто делает свое дело. Да, не все пошло хорошо, но он выкарабкался и снова на своем прямом, как стрела, пути служения. Ради денег – да. Ради чести – безусловно. Ради любви – возможно. В конце концов, он тоже нашел былую потерю... Рад ли он этому, как «рада» сейчас Вайлет? Неизвестно.

Кроган. Ну, тут все просто. Покажите цель и скажите «фас» – и от цели не останется кровавых кусков. В этом все кроганы, кроме очень немногих, канувших в историю. Поначалу Вайлет казалось, что за Ригом стоит какая-то особая история, выделяющая его среди бестолочей-сородичей. Но, Наверное, показалось…

Комиссар Мортимер. Вероятно, хочет блестяще провести последнюю перед выходом на пенсию операцию. Все идет к тому, что у него это получится. Ален весьма неглуп, но именно это «последнее дело» давит на него, заставляет спешить и относиться к происходящему недостаточно критично. Мортимер не хочет знать, что является таким же инструментом, как и азари. И потому не подозревает об этом. В отличие от Вайлет, у которой служба далека от пенсионного рубежа.

– Аррида, – Блад повернулась к турианцу. – Вы знали о Жнеце до сегодняшнего дня?

– Только догадывался, – ответил маленький турианец. – На земле очень мало ценностей, путь к которым оплачивают столь щедро, как это делают мои уважаемые контрактеры. Жнец так Жнец, почему нет? Я только приветствую, если последнюю из этих тварей отпрепарируют и заставят служить Ассамблее миров. Моему народу это уже никак не повредит.

– Риг, – Блад перевела взгляд на крогана. – Ты веришь, что люди или даже азари, захватив Жнеца, будут использовать его во благо всех рас Солнечной системы?

– Да побоку, во что я верю или не верю, – отозвался кроган. – Я бы с удовольствием взорвал бы к дребеням эту тварь, но если мне платят за то, чтобы она поделилась там какими своими секретами, то почему нет? Моей расе до этого уж точно нет дела.

– Ну а вы, Ален, вы так до сих пор и не поняли, что вас используют для совершенно иных, вам недоступных целей?

Мортимер белозубо улыбнулся.

– В тебе говорит обида и ревность, Блад, – произнес мужчина. – Я уже сказал, это межрасовый проект. Нет никаких темных целей. Если интересно, в настоящее время идет совместная с азари и кварианцами подготовка документальной базы об использовании ресурсов последнего оставшегося в живых Жнеца. Паладины кварианского Ордена уже накопили достаточно данных, чтобы мы попытались заставить Жнеца выдать нам секрет сверхскоростного перемещения по Галактике. Ты должна быть в курсе, что раса этих могучих машин умела обходиться без Ретрансляторов и обходить Галактический вихрь, закручивающий маршруты дальних сверхсветовых прыжков. Это и есть основная цель операции, Вайлет. Все расы Солнечной системы выиграют от того, если мы заставим Жнеца подчиниться.

– И как вы это сделаете, интересно? – спросила Вайлет. – Вежливо попросите?

– Начнем с этого, – кивнул Мортимер. – В конце концов, Жнец разумен. Он знает, что мы уничтожили всю его расу, и он последний. Он понимает, что в одиночку не в состоянии продолжить Жатву. Его можно убедить послужить органикам так, как он миллионы лет служил синтетикам, а еще до этого – опять же органикам Левиафанам. Он только машина, Вайлет. Его можно убедить фактами. Ну а если не получится, у нас есть способ убедить его иначе. Извините, Вайлет, я не могу открыть вам этот инструмент, ставки слишком высоки.

Блад покачала головой. Ей все было ясно. Комиссар, а раньше просто полицейский дознаватель, отлично видела тот путь в никуда, которым уверенно шла Комиссия. Объяснить это на сознательном уровне у Вайлет, хоть режь, не получалось. Остается только одно...

– Хорошо, мальчики и девочки, – произнесла Вайлет Блад, поднимаясь со своего сиденья. – Я все понимаю. Не буду мешать вам. Не буду мешать тебе, Алина.

Рука Вайлет легла на плечо азари. Плечо нервно дернулось.

– Я продолжаю искать Редактора. Вы ошибаетесь, это не Жнец, поэтому я продолжаю искать. Вам мешать не буду. Инженер по-прежнему ваш, если что. У госпожи Нувани никаких обязательств передо мной, так что смело обращайтесь. С «Тритонами» она разберется. Если что, вы знаете, как меня найти. И если что, Ален подскажет. Время рассудит, кто из нас прав. Алина, очень рада была свидеться с тобой, честно. Я вижу, что ты идешь своей дорогой, и желаю тебе удачи на пути. Он не будет легким, и я уже понимаю, на нем нет место детским игрушкам. Но если что, я всегда готова поддержать тебя... Сарена Войд. Удачи.

Блад козырнула на прощание Алену Мортимеру, кивнула по очереди турианцу и крогану, и повернулась к двери.

Раздался голос азари. Вайлет слушала, не оборачиваясь.

– Вайлет, я не играла тогда в игрушки, – произнесла голубокожая. – Я была молода, дурна и слаба, не отдавала себе в чем-то отчет. Но это не было игрой.

– Рада слышать, – ответила Блад и тронула дверной сенсор.

Комиссар вышла из номера, оставив там четверых «миссионеров».

Неприятно бросать тех, кого она в других условиях вполне могла бы назвать друзьями. Однако «друзья» уверенно шли по ошибочному пути навстречу неприятностям, и Вайлет не сможет им помочь, оставаясь в одной с ними команде. Чтобы гарантировать четверке успех, необходимо в кратчайшие сроки разобраться с Редактором. Для этого у нее есть все или почти все. И самое главное – просьба Айноры Пассанте приглядеть за Трией.

Вот это и есть один из важнейших ключей. Голубокожий параноик не стала бы просить внимания Вайлет, если бы и сама не подозревала что-то. До сих пор Трия так и не призналась в работе на матриарха Этиту, и это весьма волновало Вайлет. Как бы ни была мать Беглянки оторвана от принятия решений в Совете, она остается матриархом, причем с весьма сильным весом в сообществе азари. Необходимо в кратчайшие сроки раскрутить ее эмиссара – это очень важно.

А после можно посетить и саму Пассанте.

Что-то в речи Алины Гросс подсказывало комиссару, что не все так просто в родственных отношениях молодой и старой азари. Определение «тетя Пассанте» ну никак не вызывало доверия у Вайлет. Ну вообще никак. Значит, будет серьезный разговор с азарийским параноиком.

Но сначала нужно найти Трию Нувани.

***

«...таким образом ожидается, что режим экстерминации, наложенный Палладием, будет снят в течение ближайших нескольких часов...»

«Пособники террориста пока не найдены, но СБА утверждает, что это дело пары дней...»

«...и мы до сих пор не знаем, что послужило причиной. Очевидно одно: из просто психопата называющий себя Палладием превратился в психопата-убийцу...»

«Власти Португалии уже заявили о преимущественном праве на контроль за Атлантидой, однако их претензии нашли стойкое неприятие у других стран атлантического региона по обе стороны океана. Дальнейшая судьба острова будет решена по итогам межправительственной ассамблеи в Глазго осенью этого года...»

«Китайская Народная Республика категорически отвергает обвинения в пособничестве терроризму и финансовой поддержке радикальных ячеек Ассоциации, к которым очевидно относился и объявленный в розыск кварианский преступник...»

«...мы не будем ожидать в сторонке. Третий флот готов к выдвижению в зону конфликта с целью предотвращения кровопролития и поддержания истинно демократических процедур определения прав преимущественной собственности...»

Трия выключила терминал.

Вот повезло так повезло оказаться в самом центре очередной человеческой заварушки. Кто бы мог подумать, что легенда кварианского народа, мятежный Доан’Гор поднимет такую бучу. Все новостные каналы только что и обсуждали, как Палладий спрыгнул с катушек, а мировые правительства уже облизывались в превкушении нового раздела сладкого пирога Атлантиды.

Нувани достаточно молода для азари, но ее двух с лишним сотен лет вполне хватало, чтобы усмехнуться, глядя на это безумие. Ассоциацию много раз обезглавливали и лишали влияния, но каждый раз находились новые аферисты, которые вытаскивали мегакорпорацию на вершину корпоративной пищевой пирамиды.

До Палладия европейской зоной Ассоциации руководил Генрих Макферсон. По сравнению с кварианцем он был сама душевная доброта. Однако стараниями Макферсона в Европе процветала работорговля, а поток дешевых синтетических наркотиков из азиатского региона бил довоенные рекорды один за другим. Когда регионального менеджера Ассоциации, наконец, повязал Евразпол, оказалось, что милейшей души человек лично искалечил и убил не меньше восьмидесяти темнокожих наложниц, до которых оказался большим охотником. Обезображенные трупы даже не удосуживались как-нибудь бесследно убирать. Все они обнаружились в одном массовом, постоянно пополняемом захоронении недалеко от лондонского гетто.

Палладий, пришедший на смену Макферсону, был куда жестче на публике, но куда порядочнее в этическом смысле. Европейскую наркоторговлю при нем засунули глубоко в подполье, где ей и место. Телами несогласных наркодиллеров выкладывали слово «ассоциация» на центральных площадях провинциальных городков Европы. С продажей живого товара кварианец покончил вообще жесточайшим образом – захватил наиболее уважаемых и респектабльных работорговцев мужского пола, кастрировал и продал арабским шейхам – товарищи еще до войны официально восстановили рабовладельческую диктатуру. Это Палладий публично рассказал и показал всему миру – собственный кварианский телеканал под названием «Апокалипсис» (как и кго нелегальное земное зеркало «Армагеддон») вещал круглосуточно и собирал миллиардные аудитории. Проклятый кварианец умудрялся даже зарабатывать на рекламе, которую беззастенчиво втыкал в сетку вещания, сопровождая ее огромным дисклеймером: «Далее последует реклама от барыг Ассоциации, доходы от которой пойдут на нужды честных трудяг по всему миру».

К Палладию можно относиться как угодно. Можно критиковать за слишком уж левые политические взгляды, что вообще говоря, для выходца из тотально социалистического Мигрирующего флота вполне нормально. Но в любом случае он далеко не идиот, и с психикой у него все хорошо. Поэтому Трия лишь фыркала, слыша очередную дичь по новостным каналам. Нувани понимала, что кто-то банально решил отщипнуть у Ассоциации сладкий кусочек Атлантиды. Или даже ее всю. Возможно, что у кого-то это даже получится, все-таки Ассоциация не имеет таких мощных армий, которые до сих пор на вооружении мировых правительств. Однако мегакорпорация по производству потребительских товаров, словно паук, окутала своими липкими финансовыми нитями всю планету. Сейчас заправилы Ассоциации дадут выговориться экранным варренам, после чего аккуратненько нажмут на какие нужно рычаги, и планы по очередному разделу острова-курорта благополучно просаботируются в бесконечной бюрократической возне.

Куда интереснее другое. Документальные свидетельства говорят, что Палладий действительно попал в переделку. По нему стреляли, он стрелял в ответ. Очень хочется понять, что там на самом деле произошло. Тем более, по азарийским каналам прошли слухи, что Палладий штурмовал мост, ведущий на Голубой остров! Вот в последнее Трия не верила совершенно. Нужно быть абсолютно безголовым, чтобы пытаться силой протаранить Миссию азари на Земле. Тут дело даже не в возможности сего действия как такового. Дело в элементарных последствиях. Девочки Тессиары и прочих эскорт-агентств имеют связи в таких высоких кругах земных администраций, что безумца, решившегося причинить вред азари на Земле, будут искать всем миром, забыв о размолвках и вражде. Азари – слишком дорогой товар, чтобы кто-либо на планете решился потерять расположение голубокожих.

У Трии почти не было знакомств на Атлантиде, если не считать за таковое недолгий – пару годиков, – роман с одним из офицеров СБА. Это было шесть лет назад, когда на Атлантиде все было чуть иначе: проще и понятнее. Вполне возможно, сейчас этот человек занимает высокий пост в местной службе безопасности. И вполне возможно, он еще помнит, что такое Объятия Богини, а потому поделится информацией, интересующей старую знакомую.

Нувани прошла к терминалу коммуникатора и, покопавшись в своей памяти, ввела номер абонента. К счастью, ее былая страсть оказалась на месте, то есть дома. Впрочем, где ему еще быть в начале третьего ночи?

– Трия? – вместо приветствия выкрикнул мужчина.

Как и следовало ожидать, он стоял перед камерой коммуникатора в ночной одежде – то есть совершенно без нее. Годы чуть подвыровняли некогда рельефную мускулатуру человеческого самца, но не смогли затереть буквально подавляющую физическую мощь мужчины.

– Да, это я, – улыбнулась азари.

На ней из одежды был лишь купальник фасона «напылила из баллончика». Азари только что вернулась из бассейна, где тренировала навыки в бесшумном плавании. Но ночному времени единственным зрителем был только охранник, который проглядел Нувани все ягодицы до седалищных костей.

– Из твоей реплики следует, – произнесла азари, – что ты сейчас в одиночестве. Вряд ли супруга или девушка одобрила бы столь бурную реакцию на мое появление в экране.

Мужчина засмеялся.

Трия вспомнила этот смех и непроизвольно сжала бедра. Слишком сильна оказалась ее связь с этим здоровяком, так похожим на Джеймса... Слишком сильно ее тело помнило те ощущения, которые Михал Зрадыч дарил ей.

– Трия, какими судьбами?

– Поверишь, если скажу, что соскучилась?

– С первого звука! Куда мне ехать?

На этот раз засмеялась Нувани. Тело очень хотело эмоций шестилетней давности, но разум Трии отчетливо сообщал, что в сложившихся обстоятельствах восстановление отношений с былым обожателем несвоевременно. Не разжимая бедер, азари все-таки послушала голос разума.

– Михал, мы обязательно вспомним былые деньки, но сегодня я по другому поводу. Скажи, ты по-прежнему работаешь в СБА?

– Да, – мужчина кивнул. – Майор юстиции, дознаватель юго-восточного секторального управления.

– Тогда ты, быть может, сумеешь мне кое в чем помочь.

– В чем угодно, милая госпожа, – снова разулыбался Михал. – А если продиктуешь адрес, вылечу навстречу вот прямо через две минуты. У меня есть отпуск на четыре дня, и я все это время гарантирую тебе помощь самого разного вида. Ты меня знаешь, моя помощь всегда своевременна и безвременна.

Азари вежливо отулыбалась озабоченному самцу. Нет, Михал и раньше немного ехал крышей на сексе, но сейчас, видимо, вообще долгое время сидит без женского общества, поэтому его настойчивость просто напрягала.

– Безусловно, – сказала Трия. – Потом, когда у меня будет время. А сейчас небольшая просьба с моей стороны, хорошо?

– Не вопрос!

– Скажи, ты знаешь что-нибудь, что там за буза с Палладием?

– Кварианцем из Ассоциации?

– Именно.

– Слышал, что его кто-то крепко подставил. Сейчас мы ждем разблокировки внешних коммуникаций, тогда станет более понятно.

– То есть кварианец не сошел с ума, как говорят в новостях?

– Новости для лохов и обывателей, – категорично отрезал мужчина. – Правда же в том, что кварианца кто-то хорошо так прокинул около азарийской Миссии. Наши ребята уже побывали в гостях у твоих соотечественниц. Голубки разговорились – по всему получается, что кто-то хорошо так, крепко скомпрометировал Палладия.

– Скомпрометировал?

– Да, – майор СБА кивнул. – Кое-кто из наших еще верит официальной версии. Что кварианец спрыгнул с катушек. Но большая часть офицеров, допущенных до служебной информации третьего класса, пришли к выводу, что кому-то нужно было вывести Палладия из игры. В общем, у него это получилось. Официально кварианца разыскивают не только на Острове, но даже и в Китае, где раньше он себя чувствовал как у Христа за пазухой. Поднебесники не хотят ссориться с Европой, а реального мнения высшего руководства Ассоциации пока не было. Есть только акцептированная Ассоциацией розыскная грамота на Палладия.

– То есть боссы его сдали?

– Можно и так сказать. Хотя правильнее было бы дождаться личного визита кого-нибудь из них на Остров. В любом случае пока кварианец вне игры. Ну а рядовой состав СБА с некоторых пор очень его не любит. Во всей сегодняшней заварухе у нас три трупа, и все со следами кварианского присутствия. Ребята очень хотят раскатать это белоглазое чучело на солому и тряпки.

– Тряпки и что? – не поняла Трия.

– Не обращай внимания, это из фольклора, – улыбнулся мужчина. – Так ты точно не нуждаешься в моей компании сегодня и сколько захочешь?

Нувани провела рукой по низу живота. За десятилетия жизни на Земле она научилась ценить жесткий, животный секс двуполой расы, и даже получать от него удовольствие – невиданное дело для азари. Сейчас ее тело было явно не против изрядной доли жестокости. Но... Но у нее слишком мало времени. Увы, телу придется немного подождать.

– Как только я закончу с делами, я тут же дам тебе знать, – соврала Трия. – До встречи, Михал.

– Пока!

Нувани выключила коммуникатор и, наконец, разжала бедра. В отличие от весьма примитивных в сексе человеческих самок, азари не может получить удовольствие, не ощущая нервную систему партнера. Это как раз та самая причина, вызывающая дружный хохот азари, которые пытаются приобщиться к человеческой порнографии с голубокожими в главных ролях.

Но сейчас невозможность разрядиться выводила из себя.

Трия порывисто вскочила с плетеного креслица перед коммуникатором, сорвала с себя купальник из тончайшей синтетической паутины, и, взяв короткий разбег, плюхнулась на кровать. Сейчас, то есть ночью, уже ничего не сделаешь. Чтобы приблизиться к решению задачи, нужно дожидаться утра. Люди говорят, что утром в голову приходят более мудрые мысли, чем вечером.

Пожалуй, с этой идиомой она не будет спорить, признавая за забавными двуполыми существами право на житейскую мудрость.

Трия уже проваливалась в глубокий здоровый сон, когда ее разбудил дверной звонок. Азари оторвала голову от подушки и прислушалась. Нет, не приснилось. Вот он, снова тонкий «треньк» у двери.

Как была, в чем мать родила, Трия встала и подошла к входу в свой номер. Глянула на притолочную камеру и удивленно округлила сонные глаза. Кого-кого, а такую гостью она уж точно не ожидала.

Дверь она открыла, решив не одеваться. В конце концов, формально они с кварианкой вроде как обе одного пола. Понятно, что вид обнаженной голубокожей красавицы – не совсем то, что ожидала увидеть Полани, но на эстетические чувства маленькой паладинки Трие было, честно говоря, наплевать.

– Здравствуйте... здравствуй, Трия, – произнесла, наконец, девушка. Голову она держала опущенной, и сейчас наверняка с удивлением обнаруживала, что у азари, как и у кварианцев, всего по три пальца на ступнях ног.

Ничего не поделаешь, специфика голубокожей расы не делает различий между инопланетянами. Каждый из них находит свои собственные «схожести» в облике самих себя и азари. Чудесный дар протеан, за который тессиарским девам приходится расплачиваться репутацией вида, озабоченного собственным размножением.

– Заходи, Полани, – Трия посторонилась. – Заходи, не стой изванинем кварианской печали. И да, на самом деле у азари по четыре пальца на руках и ногах. Видишь, я поделилась с тобой страшной азарийской тайной, и теперь ты обязана открыть мне секрет кварианского народа.

– К-какой? – удивленно спросила девушка, заходя в номер.

– Это тебе виднее, – улыбнулась Трия. – Ты же из нас двоих кварианка. Давай, колись, какая ваша самая главная тайна?

По всей видимости, Полани в упор не понимала, что Трия шутит. В общем, неудивительно. Сама Нувани ловила себя на мысли, что ее чувство юмора стало куда ближе к грубому человеческому, чем к оригинально тонкому азарийскому.

Ну а у кварианцев, как известно, чувство юмора вообще мало отличается от кроганского.

– Ладно, шучу я, – произнесла Трия.

Не спеша прошла к одежному шкафу и накинула легкомысленный короткий халактик с какими-то гривастыми-усатыми ящерицами. Потом уселась на диван, опершись руками в матрац и закинув ногу на ногу.

– Рассказывай, – приказала азари.

– Что?

– Зачем пришла, разумеется, – рассмеялась Трия. – Ни в жизнь не поверю, что ты пожаловала средь ночи просто поболтать. Или повеселиться с голубокожей девочкой, например.

– Нет-нет, – пробубнила кварианка. – Я пришла... Ну, в общем, чтобы...

– Сядь, – Нувани похлопала ладошкой (в глазах кварианки наверняка трехпалой) по дивану. – Спокойно, без сутолоки. Что случилось?

Садиться на предложенное место кварианка не стала. Отошла к дальней стене и, подперев ее спиной, скрестила руки на груди и узрилась в пол.

– Я не знаю, что мне делать, – призналась девушка, не поднимая взгляда. – Сегодня я спасла соотечественника, реально спасла. Но при этом нарушила тучу земных и не только законов. И самое главное, я не знаю, имела ли я право отпускать того, кого спасла.

– И кто был этот загадочный сородич? – как можно более нейтрально спросила Трия, а сама внутренне сжалась как пружина. На Земле много кварианцев, которые нуждаются в спасении (хотя бы от самих себя), но очень немногие из них настолько грешны, что правильная до зубовного скрежета молодая паладинка сомневается в оправданности своих действий.

– Это Доан’Гор. Палладий по местному.

– Оп-па! – мастерски изобразила удивление Нувани. – Ты вытащила из заварушки самого Палладия?

– Ну да... – почти прошептала девушка. – Это не совсем то, чем можно гордиться перед оценочной комиссией по Паломничеству. Доан изгнанник.

– Я знаю, – кивнула азари. – Но ведь его жизни была реальная угроза?

Кварианка кивнула.

– Он признал, что ты спасла его зад... жизнь?

Снова утвердительный кивок.

– Ну и что ты маешься, дитя печали? – рассмеялась азари. – Ты сделала то, что должна была сделать. Спасла жизнь своему. Кстати, он хоть симпатичный?

– Он кварианец.

– Понятно, – Трия с трудом удержала очередную улыбку.

По большому счету, последний вопрос был излишним. На неподвижном лице этой фарфоровой куколки непостижимым образом проявилось тотальное западание на героического героя, которого молодая паладинка спасла от смертельной смерти, и теперь Полани наверняка строит себе в уме счастливое счастье на много-много лет.

Эх, молодость! Когда-то и Трия была такой романтичной дурой.

– Ну а от меня-то что хочешь? – спросила азари.

– Я хотела узнать... Ну, то есть хотела спросить, у вас... У тебя нет знакомых высокопоставленных знакомых... Кила! Я бубню как лопочущий идиот!

– Отличная цитата и очень к месту, – заметила азари. – Извини, дорогая, у меня нет знакомых азари, которые бы впряглись за того, кто сознательно убивал наших сородичей.

– Ясно, – ответила кварианка и вздохнула. – Извините... Извини за ночное вторжение, Трия.

Девушка было дернулась к выходу, но Трия продолжила:

– Зато у меня есть очень серьезный человек из расы землян. И у нее имеется опыт общения с вашим братом... Ну и сестрой, конечно.

Азари широко улыбнулась, глядя на то, как оживает гладкое и неподвижное личико кварианки. Похоже, Трия сделала невозможное – научилась «читать фарфор». Немногим это удается.

– А она сможешь защитить До... моего сородича? – с сомнением в голосе спросила кварианка. – Ему угрожает какая-то совершенно непонятная сила, от которой мне страшно. Да и он тоже боится, хотя не показывает виду. Он остался совсем один, и я боюсь, он не справится... Он не привык действовать в одиночку.

– Она сможет защитить кого угодно, – уверенно сказала Трия. Погоди, я сейчас оденусь, и мы пойдем к ней на корабль. Там я тебя с ней познакомлю, и ты все расскажешь.

Путь к служебному катеру Вайлет Блад занял чуть больше времени, чем ожидала Трия. Они с кварианкой конкретно подзаплутали на подходах к порту, и вышли к месту, когда горизонт уже окрасился в розовые цвета.

Над морской гладью занималась заря нового дня, и это было божественно красиво. Нувани даже задержалась на набережной, устремив взгляд на восток. Земные зори на фоне морской глади – ни одна азари не останется равнодушной, наблюдая такую красоту. Эти картины природы – единственное, что связывало дочерей Тессии с родным миром, оставшимся в тысячах парсеков от прародины людей. По галактическим меркам люди и азари почти соседи. Совсем не то, что те же кварианцы, родной мир которых расположен на противоположном краю галактического диска. Но даже такое близкое соседство похожих рас не приближало Тессию к Земле.

Наконец, они с кварианкой подошли к кораблю комиссара, что покачивался на легкой волне. Разумеется, еще на подходе их тормознула охрана из числа людей Блад, но молодой рыжеволосый парень узнал Нувани и тут же пропустил к катеру.

Комиссар, слава Богине, была на месте. Азари связалась с ней через коммуникатор ближнего действия, и один из аварийных люков корабля тут же провалился внутрь корпуса. Брошенные на покатую спину катера сходни вызывали опасение даже у «водоплавающей» азари, что уж говорить про не знакомую с водой кварианку. Однако все обошлось, купальный сезон никто не открыл. Две женщины благополучно добрались до входа в катер, забрались внутрь, и азари провела кварианку к каюте капитана.

Дверь отлипла от косяка и скользнула в сторону, едва пара молодых разнорасовых особ приблизилась к обители комиссара по этике.

Полани изрядно трусила. Ранее она уже имела счастье общаться с настоящим комиссаром по этике. Ощущения не сказать, чтобы приятные. Та здоровячка запомнилась девушке, прежде всего, жестким нравом, грубой речью, пугающей прямотой и не всегда понятными со стороны поступками. Оставалось надеяться, что это не норма поведения для человеческих спектров, иначе рассказ о Палладие рискует превратиться в очередную вариацию психической пытки.

Первой напротив двери застыла азари, она же и бросила фразу внутрь каюты, лишь дверь открылась:

– Комиссар, вы не очень заняты? Я привела ту самую девушку, о которой говорила на подходе.

– Заходите обе, чего уж.

Азари шагнула через порог, а ноги Полани словно приросли к полу. Она слишком хорошо знала этот голос. Таинственным «могущественным человеком» оказалась та, с которой Полани уже была знакома. Хорошо знакома. Может быть, даже излишне хорошо.

Ожидать от этого комиссара бесвозмездных шагов навстречу – глупо. Она практичная и грубая, абсолютно равнодушная к страданиям чужих людей… и нелюдей.

С другой стороны, именно этот комиссар весьма неплохо знает кварианские порядки.

– Полани, ты чего застряла? – спросила азари уже изнутри каюты. – Заходи же, кому говорят. Не бойся, тетя Вайлет тебя не съест.

Секундная пауза – и знакомый низкий женский голос по ту сторону порога:

– Полани? Та самая Полани? Если это молодая сестренка Гилы’Альтис вас Что-то нар Где-то, то съем обязательно. Давно уже облизывалась на эту способную кварианку... Заходи же, коллега. Посидим, поговорим, о делах наших скорбных посудачим...

Полани ничего не оставалось, как сделать шаг вбок и вперед – перешагнуть порог капитанской каюты. Оказавшись внутри, Полани автоматически заметила, что дверь не спешит захлопнуться за ее спиной – люди так и не научились ценить личное пространство своих кораблей.

Вайлет Блад стала еще больше, чем была. Хотя Полани считала, что это невозможно. Однако факт: если раньше комиссар казалась скалой, то теперь – настоящей живой горой. Со времени их последней встречи Вайлет Блад потеряла монументальную стройность, превратившись просто в монумент. Правда, не похоже было, что это как-то сильно заботит женщину или тревожит. Гостей она приняла в своем излюбленном «домашнем одеянии», о котором рассказывала Гила. На Вайлет были форменные серые брюки, полное отсутствие обуви и армейская майка, сквозь которую вульгарно проглядывала массивная грудь комиссара. Ставшая еще больше, чем раньше, и по-прежнему отличной формы.

Здоровенный пистолет в набедренном чехле подчеркивал вечерний наряд Вайлет Блад.

– Здравствуйте, комиссар, – произнесла, наконец, Полани. – Не думаю, что мы с вами коллеги.

Блад с удовольствием оглядела кварианочку в ее новом амплуа.

Надо сказать, Вайлет ожидала куда менее приятное зрелище. В отличие от Тали’Зоры с ее мертвенной бледностью или Тары’Олли с ее неестественно зеркальным лицом, мордашка Альтис-младшей оказалась весьма приятственной человеческому глазу. Неудивительно, что тот молоденький мальчишка-инженер положил свой собственный глаз на милашку-Полани.

Конечно, куколка фарфоровая, как без этого. Но огромные, раскосые белые глаза не выглядят провалами в пустоту, рельеф личика выразительный, носик маленький и не такой «керамический», как, к примеру, у капитана Датто, а смешной птичий хохолок не настолько острый на вид, чтобы сделать голову девчонки похожей на насадку к циркулярной пиле. И брови... О, это восхитительно – природа наградила кварианцев жесткими, почти прямыми бровями, переходящими в два боковых гребня-хохолка чуть меньшего размера, чем центральный. Так вот, у Полани бровки оказались изогнутыми прихотливыми дугами-домиками, делая лицо кварианки катастрофически напоминающим отличный шарж на человеческое.

Пожалуй, только излишне глубокие, подвижные бороздки на переносице – ровно между глаз, – портили неистребимо мимимишное ощущение от зрелища юного паладина. К слову, понять бы, как вечно несчастный заморыш умудрился дослужиться до этого звания всего за год. Была ведь рядовой програмисткой на корабле низшей категории...

А если званием Полани подскочила к звездам, то вот одеждой – провалилась. В той маленькой замухрышке в потертом старом скафандре-машгоре было куда больше изящества, чем в нынешнем рыцаре Ордена. Да, на Полани машгор новейшей модели, его тончайшая ткань подчеркивает поднабравшуюся округлостей приятную фигурку кварианки, но все это новое, с иголочки, словно нарисованное художником без особой фантазии. Плюс эти ужасные бесцветно-серые цвета, они буквально растоптали былую индивидуальность Полани, заровняли в среду ей подобных. Воистину, униформа – бич любого продвинутого общества с глубоким разделением труда и обязанностей.

– Здравствуй-здравствуй, друг прекрасный, – произнесла Вайлет. – Признаться, я в глубочайшем шоке. Но в приятном шоке, честно. Вот скажу прямо, я не верила, что ты так вот прыгнешь через три головы.

– Официально – через девять, – произнесла кварианка хорошо знакомым Вайлет голосом. С той разницей, что теперь нежный, но сильный голосок Полани не искажался интеркомом шлем-маски.

– Тем более, – сказала Блад. – Ну, о том, как ты дошла до жизни такой, расскажешь как-нибудь позже, когда будет время и желание. Моя помощница, – кивок в сторону замершей у стены азари, – сказала, что у тебя ко мне есть дело. Чем могу помочь?

Кварианка смущенно потопталась на месте, разом в этом движении став неотличимой от своей сестры.

– Комиссар Блад, я прошу вашей помощи для моего соотечественника. Его зовут Доан’Гор, вы его знаете под именем Палладий.

– Начало интригует.

Блад лихо развернула кресло в сторону гостьи и жестом пригласила кварианку садиться на диван. Каких-либо еще сидений в каюте комиссара не имелось – и в этом новый корабль Вайлет был копией безвременно погибшей «Белленоры».

Полани присела на краешек дивана (опять же, повторив аналогичное движение старшей сестры) и рассказала Вайлет о том, как случайно поймала нейтринный сигнал с просьбой о помощи со стороны Палладия, как вывезла его из зоны складов, довезла до Копья Атлантов и потом спасла жизнь, умыкнув буквально из-под носа СБА. Поделилась своим отношением к происходящему, сообщив Вайлет о том, что на ее взгляд за СБА стоит некая сила, которая как минимум пытается выбить Палладия с Атлантиды, а как максимум – захватить в плен. Наконец, призналась, что теперь не верит в расхожие слухи о дьявольской сути своего соотечественника.

– Он не настолько ужасен, как о нем говорят, – закончила рассказ Полани. – Я это знаю.

– Пообщавшись с ним двадцать минут, ты уже знаешь о нем больше, чем общественное мнение, формировавшееся годами?

– Большинство всегда неправо, – настойчиво продолжила кварианка.

Внезапно в разговор вклинилась азари.

– Кстати, я здесь поддержку девчонку, – сказала Трия. – Палладий, конечно, очень неприятный тип. Но его ненавидят только наверху, то есть те, кто и контролирует то самое общественное мнение. В народе мнение о кварианце зачастую диаметрально противоположное.

– Понятно, – улыбнулась Блад. – Любвеобильные инопланетянки целиком и полностью на стороне супергероя-изгнанника.

– Я не говорю, что я целиком на его стороне! – воскликнула кварианка. – Просто я могу судить по его текущим делам, а они явно не говорят о том, что говорит о нем это ваше мнение общественное!

– Ладно-ладно, – Вайлет примирительно подняла ладони. – Шучу я, шучу. Полани, какого рода помощь нужна твоему кварианцу?

Девушка пожала плечами.

– Не знаю, – ответила паладин. – Он оставил мне свой электронный адрес в интранете Атлантиды. Я думаю, с ним будет несложно связаться.

– Кидай мне контакт в приемную папку на терминал, – приказала Блад. – И настучи туда же записочку, где расскажи подробнее про тот случай с фальшивой связью. Из-за которого вы чуть не попали под разрядники… У меня есть кое-какие сомнения...

Вайлет повернулась к азари.

– Трия, будь добра, проводи девушку до ее корабля и возвращайся обратно. Нам надо кое-что обсудить.

Кварианка в сопровождении азари вышла, а Вайлет принялась анализировать тот сеанс связи, который чуть не завел Полани и Палладия в ловушку. Это не была видеосвязь, поэтому знакомых маркеров Редактора обнаружить не удалось. Однако Шерлок, проанализировав код, пришел к однозначному выводу, что голоса со стороны якобы команды Палладия – синтезированные. Сигнал очень качественный, на слух подмену определить невозможно. Но детальный анализ выявил искусственное происхождение набора основных гармоник, из которых, как из конструктора, были слеплены реплики.

То есть Редактор начал действовать уже совершенно открыто и активно. Раньше за ним такого не случалось, он использовал третьих лиц. Значит ли это, что враг всерьез тревожится? Или наоборот, он полностью, как никогда раньше, контролирует ситуацию?

Особый интерес вызывала история с якобы нападением Палладия на Миссию азари. Что это была стопроцентная провокация, Блад уже догадалась. А сейчас приходила к пониманию, чья именно провокация. Блад уже подключилась к сетям СБА, благо что софт Комиссии позволял колоть и не такие орешки. Существующие данные в один голос говорили, что кварианца подставили целенаправленно, чтобы убрать его с игровой доски. Задачи непременно уничтожить не ставилось, что подтверждается и рассказом Полани о неудачной попытке их с Палладием захвата.

Кому и, главное, в чем мешает кварианец? Хороший вопрос.

Второй, не менее хороший – чем Палладий может помочь расследованию Вайлет?

Не узнать, не связавшись с этой знаменитой персоной.

Блад открыла мыльницу и настрочила небольшое письмо, в котором кратко излагала описание ситуации, как она ее видит. Поскольку инфосфера Атлантиды уже точно крепко под колпаком Редактора, пришлось пользоваться эзоповым языком, насколько это возможно. В конце концов, прямо предложила встретиться в месте и на условиях, удобных для кварианца.

Отправив письмо, встала, чуть-чуть размялась и пошла одеваться. На этот раз Вайлет не пренебрегла уже полноценной силовой защитой, напялив на себя сто лет не надеванный бронестюм пехотинца – в той его форме, которая предусматривала приемлемую мобильность. Поверх брони Блад натянула стелс-камуфляжный комбинезон, работающий в оптическом, тепловом и ближнем ультрафиаолетовом диапазонах. Шлем, увы, пришлось оставить, обойдясь лишь ободком кинетического излучателя. Фиговая защита, но лучше такая, чем пуля в пустую голову.

Много оружия с собой не брала. Обошлась верной «Яростью», модифицированной под руку Блад, столь же верным «Глушителем» и несколькими гранатами в ассортименте. Напоследок проверила загубник-акваланг и спрятала его в нагрудный карман – мало ли что...

Когда она вернулась к терминалу, сообщение от Палладия уже дожидалось в папке "Входящие":

"Западный Лист, грузовой порт, причал семнадцать. Ищите в "Болталке" мой аккаунт по этому электронному адресу. Приходите одна".

Вайлет закрыла письмо кварианца и тут же открыла новое – сообщение по шифрованному каналу в адрес Алена Мортимера. Блад использовала оружие очень мощного калибра – предполагалось, что этот вид шифрования вообще ни разу не выходил за пределы внутренней сети Комиссии. И также предполагалось, что даже Редактору не удастся взломать его ранее, чем через пару недель. Блад очень рисковала, окажись Ален Мортимер под управлением врага, но пока женщина доверяла своему коллеге, не смотря ни на что.

"Ален, я отправляю к тебе азари по имени Трия Нувани. Она будет уверена, что следит за тобой и за Алиной. Есть подозрение считать Трию двойным, а то и тройным агентом, присматривай за ней. По кое-каким каналам мне известно, что Нувани – человек матриарха Этиты. От кого именно работает матриарх, мне неизвестно. Возможно, от Совета, но не исключаю, что и от себя лично. К сожалению, мне так и не хватило времени заняться этой особой всерьез, хотя она липнет ко мне, как шатта к кормушке. Словом, будь с ней ласков, одень, обуй, накорми, но следи за ней в оба глаза.

P.S. И да, я по-прежнему считаю, что Редактор не может быть Жнецом – его образ мышления в корне отличается от такового у синтетиков".

– Вы далеко, Вайлет?

Блад столкнулась с Нувани буквально нос к носу. Комиссар выходила из каюты, ну а инженер-азари, наоборот, возвращалась обратно. По всей видимости, Трия только что проводила молодую Альтис до ее катера.

– Есть дела, Трия, – ответила Блад. – С кварианкой все нормально?

– Да, без проблем, – сообщила азари. – Правда, она наотрез отказалась оставаться в корабле и вернулась обратно в "Андромеду". У нее еще не закончен курс иммунотерапии.

– Там безопасно?

– Там сейчас лечится одна из наших, – сказала Трия, – То есть там сейчас максимально безопасно. Я попросила девочек из охраны приглядывать за номером кварианки.

– Отлично, Трия, – Вайлет положила руку на плечо азари, – ты, как всегда, предусмотрительна. Можешь оказать мне еще одну услугу?

– Что угодно, комиссар.

– К тебе наверняка скоро обратится Аррида. Ну, помнишь, тот маленький турианец. Ему нужна инженерная поддержка с "Тритонами-АДС-2", знаешь эту модель?

Азари на секунду задумалась.

– Это наша модификация ваших глубоководных экзоскафов, да?

Блад кивнула.

– Думаю, справлюсь. Это важно?

– Да, очень, – сказала Блад. – Я хочу, чтобы ты присмотрела за своей соотечественницей. Той самой, за которой мы с тобой так долго бегали.

– Вы нашли Биби-землянку? – вскрикнула Трия.

– Да, и мне не нравится, во что ее впутывают. Я могу на тебя рассчитывать? Мне нужно, чтобы кто-нибудь проследил за действиями моего сородича по имени Ален Мортимер. Это тоже комиссар, мой коллега. Сейчас я ему не подчиняюсь, но теоретически он может надавить и на меня, и на кого угодно из Комиссии. Разве что кроме самых высших шишек. Скорее всего, он работает именно по их прямой указке. Мне нужно, чтобы он не вздумал подставить Алину. Я поместила в твою папку на корабельном сервере описание ситуации, как я ее вижу. От тебя требуется заявиться в команду Биби-землянки под видом инженера, остальное придумаешь сама. Наплети чего-нибудь, хоть бы и представься моей любовницей, мне все равно.

– Не проблема, Блад, – азари прикрыла своей изящной ладонью кисть Вайлет на своем плече. – Все сделаю. Как мне держать с вами связь?

– Никак, – комиссар покачала головой. – Придется работать автономно. И да, береги себя. Путешествие на океанское дно может оказаться куда опаснее, чем думает Мортимер.

– Я в состоянии о себе позаботиться, Вайлет, – улыбнулась Трия. – Мы с вами еще пообедаем в действительно хорошем ресторане, а не том кошмаре, куда вы меня завели при нашем первом знакомстве.

Азари поднялась на цыпочках и не очень-то и целомудренно чмокнула Блад в щеку. Потом, как ни в чем не бывало, развернулась и вышла из капитанской каюты. В отличие от Блад, поселившейся на катере, азари проживала в "Андромеде", где условия для азари были разве что не идеальными – вплоть до бассейна с водой, химический состав которой в точности соответствовал таковому в прибрежной океанской зоне Тессии.

Комиссар посмотрела вслед удаляющейся голубокожей.

– Однако не стоило понимать мой совет про любовницу столь буквально, – буркнула Блад.

***

Здоровую фигуру человеческого спектра Палладий заприметил сразу же, едва эта Вайлет Блад пожаловала на пирс. В свете встающего солнца тени от объектов на пирсе были не очень контрастными, но безумно длинными. Тень от высоченной фигуры в мутно-сером одеянии, которое очень походило на термо-оптический камуфляж военного образца, буквально доминировала над остальными.

Палладий внимательно разглядывал комиссара.

Нет, эту особу он никогда раньше не видел. Но слышал про ее похождения на кварианском грузовике. Историю с Дираком сам Палладий воспринимал как идиотскую. Он никогда не импонировал этим доморощенным «сопротивленцам», которые не могли даже толком объяснить, за что сражаются. Укоренившиеся в их рядах откровенно шовинистические взгляды не поддерживались ни большинством кварианцев, ни тем более элитой Флота. Нацеленная на азари агрессия имела немало сочувствующих в самых разных слоях кварианского народа, но застарелая ненависть к голубокожим не могла стать той объединяющей идеей, которая привела бы кварианское общество к рубежу реальных, а не декларируемых реформ.

Да, конечно. И сам Палладий приложил руку к воспитанию кварианской ненависти к азари. Он самолично уничтожил голубокожую дрянь, которая служила на том злодолбучем дредноуте и не покаялась публично, в отличие от большинства соотечественниц. За это и получила сполна. Да, вместе с ней погибли еще несколько азари, но, как говорят люди, нельзя приготовить яйцо, не разрушив его оболочки. Однако Палладий все-таки не мог сказать, что он ненавидит азари. Скорее, он ограничивается ненавистью к отдельным представителям голубого народа, и все.

А кроме того, ресурсы Палладия сейчас очень ограничены. Даже инструметрона – и того у Доана в наличии не числилось. Час назад кварианец побывал в портовом кабаке, где у единственного подпившего прораба ночной смены удалось выменять свои кварианские часы-компас на весьма приличный анонимизированный коммуникатор. А еще своровать в туалете у одного из блатных ротозеев компактный пороховой пистолет – дитя докосмической эпохи. Увы, компактность сыграла плохую роль: в довольно объемной обойме оказалось до обидного мало – всего шесть, – патронов. Как земляне воевали двести лет назад с таким скудным носимым боезапасом, одной Киле известно.

Возвращаясь же к личности Вайлет Блад и ее оснащению... Палладий сфокусировал все оптические элементы мультихрусталиков зорких кварианских глаз и уважительно прищелкнул языком. Комиссар недостатка вооружения не знала. Пристрелянным взглядом Палладий заметил на женщине один пистолет-пулемет и одну ручную пушку с глушителем. Это не говоря о раздутых карманах, в которых наверняка еще что-то неприятное.

Хорошо, что Блад хотя бы декларирует, что она на его стороне. Скажи это кто-нибудь другой, Палладий бы не поверил. Его голова сейчас слишком дорого стоит, чтобы довериваться правительственным служакам. Но расследование Блад на «Салиме», во многом благодаря которому кварианское общество избавилось от мятежной заразы и азарийской угрозы, делало комиссара заслуживающим доверия землянином.

– Комиссар, – произнес Доан в коммуникатор, предварительно настроив его на открытый канал гражданской радиосвязи. – Это Палладий. Я вас вижу на пирсе.

Фигура женщины подняла руку. Без того длиннющая тень рванулась назад, от всходящего солнца, еще на полсотни метров.

– Где вы?

– Недалеко от вас, комиссар. Идите к началу пирса, там слева будет проход к огороженной его части. Дверь в решетке открыта. Заходите внутрь и направляйтесь к ржавой зеленой лоханке на когда-то белых поплавках. Я вас там встречу.

Сам кварианец следил за комиссаром с крыши самого верхнего, четвертого по счету контейнера, стоящего на трех таких же. Здесь, в порту, их было до бош'тета, но по столь раннему часу деятельность портовых рабочих дневной смены еще не началась, а ночной – уже закончилась. Палладий вполне уверенно перебирался с контейнера на контейнер, не вызывая ни у кого подозрений.

Мужчина спрыгнул с четвертого на уровень ниже, затем еще раз и еще раз – пока не оказался на дороге, вымощенной стальными рефлеными ящиками. По этой дороге он добрался до указанного комиссару адреса на пару минут раньше, чем туда пожаловала сама Блад.

Женщина послушно добралась до места и встала прямо напротив какой-то древней воздушной машины землян. Когда-то она была насыщенно зеленого цвета, сейчас же родной краски на фюзеляже остались только жалкие ошметки. Поплавки держались под натиском условий чуть лучше. Хотя бы можно было понять, что они когда-то были белыми.

Палладий осторожно спустился с крыши контейнера, оказавшись за спиной комиссара. Пройдя несколько метров неслышным кварианским шагом, Доан остановился и вынул оружие. С пистолетом в руке он подошел на расстояние метров пятнадцати от комиссара.

– Спрячьте вашу пукалку, Палладий, – произнесла женщина, не оборачиваясь. – Хотите свести счеты с жизнью – просто утопитесь в море, это куда гуманнее к энергозаряду моего кинетического щита.

Вайлет Блад повернулась лицом к кварианцу.

Пожалуй, ее можно было бы назвать даже симпатичной, если бы не чудовищные для человеческой женщины размеры туловища. Комиссар весила явно за центнер, и не сказать, чтобы это были сто килограммов жира. В отличие от многих больших хомо, Вайлет Блад казалась просто переразмеренным человеком, а не страдающим от излишнего веса. Палладий много повидал, включая многих людей, и уже не испытывал шока от зрелища человеческого гигантизма. Да, кварианцы генетически не бывают толстыми, но люди – не кварианцы.

А Вайлет Блад – не обычный человек.

Доан убрал пистолет и подошел к женщине. Блад оказалась на голову с лишним выше кварианца, но не похоже было, что это доставляет комиссару какие-то особые ощущения. К своему физическому доминированию женщина привыкла.

– Доан'Гор вас Терра, – представился мужчина. – Вы меня знаете по прозвищу Палладий.

– Виолетта Балатони, – неожиданно для кварианца ответила комиссар. – Вам известна как Вайлет Блад.

– Как капитан Блад?

– Нет, – женщина улыбнулась. – Я рада, что вы читаете земную классику, но мой псевдоним от голландского "лист", а не от английского "кровь". Хотя все думают, что наоборот.

Короткие темные волосы, острые скулы, карие глаза и смуглая кожа выдавали в Блад уроженку Средиземноморья или жителя одной из Америк. Однако на центральном человеческом языке она говорила без малейшего регионального акцента, то есть учила его как иностранный. Скорее всего, Вайлет Блад действительно родом из Европы.

– Понятно, – Палладий кивнул.

– И потом, из армии я ушла всего лишь сержантом. А в полиции дослужилась до майора. Сейчас вообще не могу сказать, каково мое звание. Но точно не капитан.

– Понятно, – повторил Палладий. – Что вы от меня хотели, комиссар? Я сейчас не в том состоянии, чтобы представлять собой могучего союзника.

– Наличие ресурсов говорит лишь о способности союзника к их собиранию, а не к его могущественности.

– Согласен, – кварианец снова кивнул и сложил руки на груди. – Но сейчас у меня нет даже инструметрона, не говоря уж о доступе к ресурсам Ассоциации.

– Мы будем беседовать здесь, Палладий?

Кварианец отвернулся от женщины и махнул рукой, приглашая следовать за собой.

Палладий обитал в двадцатифутовом контейнере, в котором кто-то (явно до кварианца) устроил общежитие. Вайлет насчитала девять лежанок, установленных в три ряда и в три яруса. По сути, целая треть контейнера была отведена под спальню, когда-то огороженную ширмой, сейчас частично разобранной.

По центру обители кварианца находилась кухня – газовая печка со шлангом, тянущемся куда-то в подполье, небольшой столик для приготовления пищи и приделанная к стенке контейнера доска с развешанными на ней кастрюлями, половниками и прочей кухонной утварью. Судя по ее состоянию, еду здесь готовили самое позднее года полтора-два назад. Очевидно, что кварианец не употреблял человеческой пищи, а запасы декстропитания хранились к скафандре самого Палладия.

Третий, последний по счету сектор контейнера, содержал собственно вход в жилище, а также еще одну низенькую лежанку и довольно приличных размеров алюминиевую доску, поставленную на самодельные ножки. На импровизированном столе покоился древний, как говно мамонта, еще довоенных времен кнопочный (!) терминал с треснувшим экраном. Работало это чудо техники или нет, понять было нельзя – экран не горел. Рядом с раритетом валялись несколько полуразобранных коммуникаторов, коим место тоже на свалке, подозрительно новый набор иснтрументов (наверняка свежесворованный), фузионный паяльник с меткой о принадлежности группе инженерной поддержки какого-то из департаментов порта, а также обилие распечатанных на грубом принтере электронных схем. На одной из них Вайлет заметила хорошо известный в довоенное время логотип известной компании, производящей персональные компьютеры – надкусаное яблоко. Блад обошла стол кругом и глянула на крышку терминала. Так и есть, "Яблоко". Одна из последних моделей без предустановленного ВИ. Помнится, выпуск подобных закончили еще до рождения самой Блад.

– Вспоминаете юность? – Вайлет обратилась к кварианцу, кивая в сторону разбросанных по столу запчастей и схем.

– Юность моя прошла в достатке на одном из флагманов Флота, – ответил Палладий.

– Откуда же столь обширные познания по восстановлению выброшенного на помойку?

– Считайте, это генетически присуще кварианцам.

Светло-кремовая фарфоровая маска, заменяющая Палладию лицо, чуть-чуть деформировалась в районе рта, что должно было означать широкую улыбку. Наряду с абсолютно неподвижными, хищновато загнутыми вниз мандибулами, которые кварианцы именуют «щечками», зрелище сильное. У кварианок, как Вайлет поняла хотя бы из облика Полани, «щечки» прямые, концами своими прикрывают уголки губ – мягких и пухлых. Рот Палладия тоже контурный, но грубее и с куда менее заметным разрубом посередине. Глаза небольшие, традиционно раскосые, даже не белые, а скорее мутно-желтоватые.

В целом же внешность регионального менеджера Ассоциации стоило назвать скорее отталкивающей. Но понятное дело, до совершенно чуждого человеку облика турианца внешность кварианских представителей не дотягивала. Вайлет подумала и поняла, что среди обеспеченных человеческих женщин, особенно уже в возрасте, найдутся немало любительниц чего-нибудь пожестче. Кварианские мужчины, пусть и малорослые, вполне могут стать объектом интереса со стороны перезрелых самочек хомо, да и просто авантюристок самых разных мастей.

– Согласна, – сказала Блад, отвечая на вопрос о генетически присущем, – за несколько часов найти себе место жительства, обустроить его и раздобыть кучу оборудования, из которого можно сделать что-то путное – это врожденный дар.

– Считайте, что польщен, – ответил кварианец, присаживаясь на кушетку. – А теперь давайте прямо, комиссар. Зачем я вам нужен? Как вы на меня вышли, я не спрашиваю. Понятно, что подсуетилась маленькая паладинка. Я в курсе, что вы с ней знакомы по «Салиму», так что можете не рассказывать, как ее повстречали и все такое.

Блад кивнула в сторону стульчика перед самопальным столом, дождалась разрешительного кивка кварианца, и не без труда, но все-таки уселась на шаткой конструкции. Отодвинула подальше от плеча фузионный паяльник и сказала:

– Да, мы знакомы с Полани. Но до сегодняшней ночи я понятия не имела, что девчонка на Земле. Тем более в статусе паладина.

– Не верю, – сообщил кварианец. – Но давайте дальше.

– Можете не верить, мне неважно, – продолжила Блад. – Факт, что наша общая знакомая интуитивно нащупала присутствие того, за кем я гоняюсь не первый год. Я его называю Редактором. Это какая-то до сих пор неясная мне сила, которая имеет талант виртуозно искажать виртуальные коммуникации. Настолько качественно, что разницу между подделкой и оригиналом не найти, не разобрав электронный сигнал по битам. У моей знакомой на поиск алгоритма, который может вскрыть присутствие Редактора, ушли долгие годы, и еще потом киберотдел Комиссии по этике допиливал этот алгоритм почти десять месяцев. Сейчас у меня на руках достаточно неплохой инструмент, который пока не давал сбоев. С помощью этого инструмента я вышла на примерную физическую локацию Редактора. Все следы ведут на Атлантиду или ее ближайшее географическое окружение.

Кварианец медленно покачал головой.

– Это интересно.

И снова замолчал.

– Полани сказала, что вы тоже атакованы какой-то странной силой, которая особенно хорошо проявляет себя в виртуальной области.

– Может быть.

– Палладий, – устало выдохнула Блад. – Если вы не хотите со мной работать, так и скажите. Я развернусь и уйду, буду искать этого Редактора сама, как искала раньше. Или рано или поздно, но найду. Только боюсь, что тогда смерть Лизы Эндеки останется неотмщенной. Это вашу подругу убили по заказу Редактора, а не мою.

Кварианец чуть шевельнул гармошкой на переносице – единственным, кроме губ, не «фарфоровым» элементом лица.

– Вы заполучили данные Прокурора, – скорее констатировал, чем спросил мужчина.

Блад ограничилась утвердительным кивком.

– Где Дэн Квайчжин?

– В надежном месте, поправляет здоровье. Ему крепко досталось, Палладий. Боюсь, свою собственную руку он все-таки потеряет. Пулеметная пуля в плечо – не подарок.

– Мне нужны данные его расследования, Блад.

– Мне тоже.

– Понятно, – вздохнул кварианец. – Надо признать, у меня довольно слабая переговорная позиция.

– Нормальная. Включите голову, и позиция разом посильнеет.

– Что вы хотите, Блад?

– Вас в моей команде. Я сражаюсь против того, кто на ты с компьютерными системами. Я могу задушить его количественно, банально подогнав судно РЭБ или корвет военной информационной разведки. Но это тут же станет известно Редактору, а я хочу застать его врасплох.

– Веселое будет дельце, – хмыкнул Палладий,

– Да уж, обхохочешься, – ответила Блад. – Будет жарко, сразу скажу. Но чтобы подбодрить, сообщу, что у меня завалялся полностью заряженный когмашгор. Еще тот самый, времен Утренней войны. Насколько мне известно, ваши техники так и не смогли повторить конструкцию трехсотлетней давности.

– Железо – это всего лишь железо, – философски заметил кварианец. – Сколько у вас людей?

– Теоретически – сколько угодно. Я в любой момент могу затребовать усиление из Комиссии, там очень крутые ребята, как понимаете. Но ситуация, в которую нас загнал Редактор, не предусматривает крупномасштабных боевых действий. Чем больше действующих лиц, тем легче ему внести хаос. Он вообще – адепт Хаоса в этом мире, как я сейчас понимаю.

– У меня было тринадцать человек, Блад, – сообщил кварианец. – Осталось восемь, все, что осталось от экипажа моего корабля. Все восемь верны мне безусловно. Сейчас они где-то в застенках СБА. Мне нужны все. Вы поможете мне их вытащить, и тогда я буду говорить с вами о дальнейшем сотрудничестве.

– У меня сейчас пятеро, но боеспособны, кроме меня, только двое. Еще есть отдельная группа, которая будет атаковать Редактора в лоб и постарается отвлечь его внимание. Извините, не назову имен...

– Турианец с кроганом и их контрактер с охранником, – сказал Палладий. – Мне известно о коллективе «Арриго Секьюрити», комиссар. Надо понимать, неизвестный контрактер и еще один «плюс один» – это и есть ваши люди, а наемники просто подвернулись под руку... И не только вам, но и вашему загадочному Редактору. Вы ведь это хотите сказать? И что госпожу Эндеку убили по приказу этого персонажа?

– Да, вы правы, Палладий. У вас хорошие источники информации.

– Были, – поправил кварианец. – У меня еще один вопрос.

– Слушаю.

– Каковы ваши отношения с паладином? Вы ее также прижали нужной ей информацией, как меня с делом по Эндеке? Если так, то предупреждаю, комиссар – не надо. Полани еще совсем молода, и негоже использовать против нее столь... взрослые и грязные методы. И потом, я не хочу, чтобы девчонка разуверилась в себе и попросила помощи у Стола паладинов. Это вызовет ненужное шевеление голубых задниц на Титане. Может, вы не знаете, но азари до сих пор считают создание Ордена своим большим геополитическим поражением, и они не смирятся, пока не уничтожат этот институт.

– А вы не считаете Орден обузой для кварианского народа? Про финансовую обузу для Ассамблеи просто не спрашиваю.

– Не считаю, – покачал головой кварианец, – Мне не нравится идеологически-религиозная шелуха, в которую обернули эту организацию. Но сама по себе концепция отдельного социального института, монолитного и единого в своих маневрах, безусловно, правильная. Цивильное общество Флота, лишь символически разбавленное якобы авторитарной властью Коллегии адмиралов, лишено стержня принятия решений. Кварианцы потеряли былую жесткость, Вайлет, и это уже однажды чуть было не уничтожило наш народ. Битва при Раннохе лишь чудом оказалась не слита к радости гетов, если они вообще знают, что такое радость. И все потому, что у нас не было единоначалия, единой цели.

– А скажите, Палладий, – спрсоила Блад. – Окажись вы на месте верховного главнокомандующего Флотом, какое бы вы решение приняли тогда, на Раннохе?

– Дурацкий вопрос, – фыркнул кварианец. – Решение было за Шеппардом и Тали.

– Допустим, их не было бы. Чисто умозрительно.

– Я бы не допустил той мясорубки, – сказал мужчина. – Раннох это символ, а не насущная необходимость для кварианцев. И уж тем более покинутая триста лет назад планета не стоит миллионов жертв, которыми эти адмиральские бездари заплатили за свое неумение договариваться.

Я бы бросил весь флот на борьбу со Жнецами, а после уничтожения синтетиков вернул бы свой народ на былую Родину, окажись Ретрансляторы целы, или нашел бы ему новую. Пусть даже пришлось бы подраться с Альянсом.

Я бы решительно поддержал турианцев в конфликте с человечеством, и совокупная огневая мощь наших флотов заткнула бы рты не только людям, но и голубокожим дипломатам. Я бы не бросил кроганов бесцельно проматывать случайные заработки на Земле, а сформировал бы из них компактный, но могучий космический десант на лучших кораблях Флота – придерживая их подальше от турианцев, конечно. Этой силы хватило бы, чтобы парализовать оперативную деятельность ваших космопехов, которые хороши на планетах, но совершенно беспомощны в пространстве, где мы, кварианцы, растем с пузырей.

Я бы добился отторжения Марса в бессрочное пользование квариано-турианской фракции, железной рукой навел бы там порядок и превратил бы Красную планету в свободную колонию под управлением Флота. Ресурсный пояс юпитерианских спутников и Малых планет пояса астероидов был бы жестоко стерилизован от этой бандитской вольницы, пусть и пришлось бы вступить в состояние войны с Землей. Никаких заигрываний, никаких присяг – только методичное уничтожение выявляемых пиратских баз. После орбитальных бомбардировок – показательная порка кроганами.

Я бы подлил масла в огонь, в котором уже горел коррумпированный Альянс, и добился бы равноправия квариано-турианской общины с человеческой. В мутной воде ваших собственных терок я бы максимально ослабил человечество и усилил свой народ, а всем хомо, кто решится эмигрировать на Марс, предоставлял бы достойную работу и оплату. Я бы превратил Марс в предел мечтаний тех, кто здесь, на послевоенной Земле умирает от голода и болезней. Транспортных возможностей нашего Флота достаточно, чтобы вывозить из земной клоаки миллионы несчастных землян. Боевых же его возможностей хватает, чтобы обеспечить защиту права людей на эмиграцию. Все, кто хочет начать все сначала в мире социальной справедливости, получили бы гарантированный билет на Марс. Я бы разделил ваше общество, разодрал его на две составные части, а если бы Земля запротивилась, натравил бы эти две части друг на друга, воспитал бы в землянах презрение к «беглецам», а в эмигрантах на Марс – ненависть к «эксплуататорам». Не считайте меня зверем, Блад, это необходимо для того, чтобы сберечь жизни по обе стороны. Нужна граница, понимаете? Только тогда, когда есть предел, рубеж дозволенного – только тогда люди начинают думать до стрельбы, а не после.

На Марсе же... Там никаких разделов и границ. Все корпорации были бы национализированы. Структура, подобная Ордену паладинов, занималась бы поддержанием порядка. Огненной тяпкой она бы пропалывала семена сепаратизма и национализма, не допуская фракционирования единого общества. В конце концов, мы все равно нашли бы новые, еще неизвестные артефакты протеан и научились бы летать по Галактике. К моменту, когда Солнечная система вновь открылась бы галактическому сообществу, здесь была бы устойчивая, гармонично сосуществующая многорасовая республика. По вашей терминологии – социалистического образца. А по нашей – общество равенства не возможностей, на чем построена ваша демократическая идеология, но общество равенства условий, чем жил и жив Мигрирующий флот.

Палладий замолчал, и Вайлет, подумав пару секунд, произнесла:

– Знаете, Палладий, я даже не знаю, радоваться или печалиться, что вы не родились на полсотни лет раньше. Как человеку Земли, мне во многом неприятны ваши мечтания. Но просто как человеку – жаль, что они остаются лишь мечтаниями.

Кварианец молчал дольше, почти минуту. Наконец, разорвал тягучую тишину предрассветного утра.

– Это не мои мечты, комиссар, – тихо произнес Палладий. – Так хотел мой отец, и он уверенно шел к этой цели.

– Ваш отец, безусловно, был очень сильным человеком, если всерьез решил осуществить подобное.

– Сильным… – еле слышно произнес Палладий. – После смерти адмирала Кориса мой отец был избран в Коллегию адмиралов и планировал вооруженный переворот с упразднением и Коллегии, и Конклава. Кварианское общество должно было на время консолидироваться вокруг сильного лидера, и мой отец был тем самым лидером. Диктатором, если хотите. У него имелась серьезная поддержка среди капитанов наиболее боеспособных кораблей, и не случись одного маленького предательства, все то, о чем я сейчас говорил, уже реализовалось бы.

– Вы отомстили предателю?

– Разумеется, – спокойно произнес кварианец. – Это было нелегко, но мне удалось разоблачить мерзавца и выкинуть его в открытый космос без машгора.

– И что было дальше?

– Каким-то чудесным образом он выжил, вернулся на Флот и сдал меня Ордену – тогда тот занимался преимущественно полицейскими функциями. Доказательства моего «предательства» оказались всеобъемлющими, хотя местами даже я не помнил тех подробностей, которые накропала на меня эта кишка бош'тета. Меня судили и приговорили к изгнанию.

Вайлет Блад широко улыбнулась, хотя ничего смешного в рассказанном не было. Зато комиссар узнавала знакомый, очень знакомый почерк.

– Думаю, Палладий, – произнесла женщина, – только что у вас стало одним поводом больше.

– Поводом к чему?

– Поводом присоединиться к моей войне с Редактором.

Глава одиннадцатая

2236 г. Новая Атлантида. Северо-западное секторальное управление СБА.

– Проходите, капитан.

Охранник на экране нажал кнопку на пульте. Укрепленная дверь отворилась навстречу Вайлет, и комиссар вошла в помещение временного содержания. Теперь предстояла самая ответственная часть операции – вызволить восьмерых людей Палладия. Точнее, семерых людей и одного кварианца. Наличие последнего сильно усложняло игру и путало каты Вайлет. У нее была домашняя заготовка на такой вот случай, но та не предусматривала наличия инопланетян. Поэтому приходилось экспериментировать, модифицировать заготовку под новые реалии.

К счастью, у Палладия были свои собственные заготовки... Буквально сегодняшнего утра изготовления.

«Я на месте», – шепнула Блад в ларингофон.

Устройство было подключено напрямую к секретному гравикоммуникатору Комиссии, который у Блад имелся в количестве всего двух штук. Один точно такой же сейчас у Палладия, который синхронизировал его со своим нейтринным коммуникатором, доставшимся в наследство от отца. Полани'Альтис в свою очередь пользуется своим собственным нейтринником, положенным по статусу рыцаря Ордена. Все паладины-офицеры приравнены в правах к старшим офицерам Мигрирующего флота, и Полани, несмотря на молодость, не стала исключением.

Не окажись в распоряжении Вайлет двух кварианских инженеров, подобная техническая вольность по объединению в один коммуникационный узел трех устройств, изготовленных двумя разными расами на двух принципиально разных принципах работы, была бы невозможна. Но с космическими бродягами под боком понятие «технически невозможно» становится уж очень расплывчатым.

«Я готова», – раздался голосок кварианки. – «У первого входа, буквально за комиссаром».

«Дамы, минуту», – вклинился Палладий. – «Я прогоняю системы, сейчас закончу».

Блад остановилась в коридоре перед последней дверью, ведущей собственно в тюремное отделение. На поясе Вайлет болтался бейджик с идентификатором. В соответствии с ним комиссар имела статус дознавателя СБА первого класса, который прибыл для первичного допроса задержанных сообщников кварианца. Соорудить соответствующую фальшивку удалось даже без привлечения Палладия – только силами Шерлока и при помощи взломанного доступа к базам данных северо-западного секторального управления СБА.

«Все, готово», – передал кварианец. – «Блад, начинайте».

Вайлет спокойно повернулась к двери и протянула бейджик к сенсору. Замок пискнул, высветил зеленый сигнал, и дверь чуть приоткрылась. Блад прошла внутрь и, закрывая дверь, одновременно активировала спуск одной из программ, написанных Палладием и загруженных в инструметрон комиссара. А еще Вайлет не закрыла дверь до конца, оставив между ней и косяком кусочек пластика. При этом замок двери, обманутый программой кварианца, посчитал, что створка закрыта полностью, а дверь заперта. Соответствующий сигнал пошел на пульт охраны, где силуэт двери окрасился в спокойный зеленый цвет. В противном случае, будь дверь закрытой, потребовалось бы согласованное открытие замка с двух пультов охраны, внешнего и внутреннего. А такого счастья ожидать глупо.

Из взломанной базы Вайлет было известно, что восемь задержанных «саботажников» содержатся в трех камерах. Как назло, ни одна из них не находилась рядом с другой. Тут начиналась самая деликатная часть операции.

Вайлет командирским шагом подошла к посту охраны.

Заприметив могучего телосложения женщину в форме дознавателя СБА, сидящие на посту охранники вскочили, суетливо одергивая незастегнутые воротнички и подтягивая пояса. Всего охранников было двое, что несколько облегчало операцию.

– Двенадцатая, четвертая и восьмая – семь человек на коллективный допрос.

Вайлет включила инструметрон и отправила на терминал охраны фальшивое предписание. Охранники сверили данные с базой и без лишних слов акцептировали перевод задержанных в допросную комнату.

С этого момента времени на размусоливание у Вайлет и Полани уже просто не было. Влезть во внутреннюю, глубоко шифрованную сеть эсбешников не смогли даже Полани с Палладием совместно, поэтому ровно через четыре минуты информация о допросе попадет в пакет регулярных обновлений статусов дежурного офицера. Хорошо, если тот манкирует своими обязанностями и пропустит сеанс. Но если сразу же сверит полученные данные с внутренней, защищенной базой приказов, то начнется веселуха...

– А кварианца не берете, что ли? – спросил один из охранников.

Вайлет очень хотелось «спохватиться» и забрать разом всех людей Палладия, но риск запалиться в этом случае возрастал многократно.

– Он потому и кварианец, что с ним будут работать кварианские дознаватели, рядовой, – с выражением, но не сурово произнесла Блад. – Куклы нам неподсудны, если обвинения против них не согласованы с Флотом или Орденом.

– Ах, ну да! – парень хлопнул себя по лбу. – Вечно в этой юридической фигне путаюсь.

– Не путайся, если хочешь погоны повыше рядовых, – посоветовала Блад с офицерским снисхождением, но материнской заботой. – Пошли со мной, поможешь вывести недоумков.

– Да, конечно, капитан юстиции...

Но выйти и пойти им не удалось. В точном соответствии с планом на пульт охраны поступил еще один вызов. Шагнувшая вперед Вайлет остановилась, словно бы в любопытстве, и паренек из охраны воткнулся ей в спину.

Ну, строго говоря он воткнулся ей в бок, но по вполне понятной причине «случайно» въехал прямо в изрядных габаритов кормовую часть комиссара, также якобы случайно затормозив о ягодицу Блад ладонью левой руки.

– Извините, капитан юсти...

– Рядовой, береги руку – еще пригодится, когда один дома будешь.

– Прошу прощения, капи...

– Мэм! – второй охранник оказался лишен счастья погладить задницу Вайлет Блад, а потому намеренно прервал своего более удачливого сослуживца. – Мэм, тут за кварианцем и за вашими задержанными!

– Моим кварианцем? – переспросила Блад.

– Нет-нет! – уточнил охранник. – Тут за кварианцем, который вам не нужен. Но почему-то в предписании кварианского паладина и остальные семь задержанных!

Разумеется, в предписании будут все восемь, они с Палладием и Полани все это предусмотрели. Если бы Полани, одетая в боевой костюм паладина, пришла только за одним кварианцем, то согласно регламенту ей бы пришлось ждать, когда свою толпу задержанных выведет Блад. Это недопустимая потеря времени, а кроме того, не получился бы запланированный спектакль. Для него был остро необходим конфликт интересов, и Палладий обеспечил его.

– Бред какой-то! – воскликнула комиссар. – Пошли его нахрен, пусть забирает своего одного, и баста.

– Не имею возможности, капитан! – чуть ли не с мольбой в голосе произнес охранник. – У него предписание, подписанное шефом-администратором Управления. На всех восьмерых.

Блад картинно задумалась на пару секунд.

– Запускай сюда фарфор, я сама с ним поговорю. Они неплохо знают законы, может, объясню, что это баг в сраной бюрократии... Пускай его, а я пока за своей семеркой.

В предложении Вайлет не было ничего, что делало бы охранника стрелочником. Он обязан подчиняться вышестоящему офицеру, если приказы последнего не противоречат Уставу. Про Регламент в этом случае ничего не говорится. Охранник потянулся к сенсорам, а Блад в сопровождении рукораспущенного охранника пошла по коридору к камерам, стараясь в меру дозволенного повиливать интересующей парня частью тела. Собственно, сам парень был ничего – здоровяк, на полголовы выше Блад и весьма недурен собой. Когда-то, лет сорок назад, она от таких тащилась не по-детски.

Чтобы собрать всех семерых, Блад потребовалось три минуты. С учетом уже потраченного времени, доклад о переводе задержанных появился на рабочем столе офицера-аналитика. Теперь все зависит от его расторопности.

Семеро узников, скованные в одну цепь силовыми кандалами, шли строго за Блад. Последним в живой цепочке был охранник, но он по-прежнему поглядывал куда-то больше на спину (или чуть ниже) бравой женщины-капитана, чем на подопечных. Как раз в это время Палладий передал на имплантированный в руку инструметрон своего соотечественника нужный приказ. Увы, передачу нельзя было спрятать, и соответствующая запись также попала на рассмотрение аналитика, но явно не в том приоритете, как приказ о переводе задержанных.

Полани в не по размеру большом боевом костюме паладина тем временем возмущенно ругалась с охранниками, бася измененным голосом и коверкая английскую речь безумным кварианским акцентом. Причем делала это настолько тщательно, что Блад чуть было не изобразила «рука-лицо». Юная паладинка явно переигрывала.

– Нет, вы выдадите мне всех восьмеро задержанных! – настаивал паладин, явно подражая дешевой программе-переводчику. – Так у меня в документе, так и вы сделаете.

– Извините, паладин, тут какая-то нестыковка...

– Нестыковка в твоей голове! – гневно отозвалась Полани. – Нестыковка не может быть в официальных документах!

– Что за шум, а драки нет? – весело крикнула Блад, подойдя к ругающимся. – Господин паладин, здравия желаю, капитан Иванова, отдел дознаний СБА. В чем проблема?

– Проблема в этом человеке! – Полани пальцем ткнула в охранника. – У меня забор восьмерых задержанных.

– У вас что?

Вайлет сама не поняла, как у нее это вырвалось. Наверное, психика не справлялась с желанием рассмеяться в ответ на «кварианский инглиш» Полани.

– Я должен забрать восьмерых! Документы в порядке. Этот человек считает, что нестыковка. Нет никакой нестыковки!

– Могу я посмотреть ваше предписание? – попросила Блад.

– Смотрите! – Полани подняла руку с инструметроном и что-то настучала на сенсорной клавиатуре. Блад в свою очередь подняла свой инструмент, чуть отвернувшись в сторону второго охранника.

Собственно, это и было спусковым крючком всей операции. Нужно было как можно сильнее отвлечь охранников, чтобы ни один из них не успел подать сигнал общей тревоги. Блад искренне надеялась, что разборка офицера СБА с кварианским паладином – достойное зрелище для скучающих рядовых.

Энергетические заряды инструметронов одновременно хлестнули по двум охранникам, раскрывшим рты на невиданное зрелище. Кварианка свалила того, что стоял за пультом охраны, Вайлет же дотянулась до «своего», который как раз подошел поближе к месту дискуссии.

Полани метнулась за пультовую и подала сигнал на разблокировку двери камеры, где остался кварианец. У того были полностью подавлены активные функции инструментрона-мплантата, однако принимать сообщения и транслировать их в мозг устройство могло. Заведомо оповещенный об операции кварианец рванул из двери, едва щель между ней и косяком достигла полуметра.

Убедившись, что пленник на свободе, Полани тут же закрыла дверь. Сидящие с ним в одной камере двое задержанных просто ничего не сообразили. То, чего опасались Вайлет и Полани – что парочка вырвется вслед за кварианцем, – не произошло.

Блад тем временем использовала служебный жетон «своего» охранника, вошла в цепь управления силовыми кандалами и освободила пленников.

– Всем слушать сюда! – произнесла Блад, пока кварианка возилась с системами видеонаблюдения тюремной зоны, устанавливая клиентскую часть написанного Палладием вируса. – Мы от вашего шефа. Я главная. Сейчас мы выстраиваемся в рядочек и с грустным видом идем вслед за мной. У меня все равно нет права ставить цифровую подпись на акте о переводе задержанных, поэтому мы и вырубили охранников.

– А как же мы выйдем? – разумно поинтересовался один из задержанных, длинный рыжеволосый верзила.

– Коротким путем! – ответила Блад. – Нам надо добраться только до центрального перехода между блоками, то есть пройти один пункт охраны, который не подключен к центральной информационной магистрали, только к системе безопасности. Все, болтать некогда, выстроились и пошли! Полани, бери своего единственного, и следом за мной на расстоянии пяти метров!

– Поняла, – басом ответили доспехи паладина. – У меня все готово, тут закольцованная запись. Долго не продержится, но до отхода хватит, а потом уже будет полный крэш.

Девушка закончила возиться с панелью управления.

Вайлет махнула своей семерке, Полани встала позади одиноко стоящего кварианца в закрытом машгоре, и сдвоенная процессия пошла на выход.

Из собственно тюремного блока они вышли без проблем – Полани дистанционно, через оставленную закладку воздействовала на пульт охраны, и вторая, не подпертая кусочком пластика дверь открылась. А далее им следовало спуститься по лестнице на два этажа и добраться до большого переходного тоннеля. Даже если уже объявлена тревога, перехватывать их будут не на лестнице, откуда беглецам все равно никуда не деться, а ближе к тамбурным зонам между собственно изолятором Управления и офисными пространствами.

До перехода они дошли совершенно спокойно, однажды даже разойдясь с лейтенантиком, спешно поднимающимся по лестнице по каким-то своим делам. Парень по-уставному разошелся с Вайлет, вежливо кивнул боевому паладину-Полани, и, пару раз оглянувшись, устремился далее в лестничные выси. Пункт охраны в холле перед лестницей также прошли без эксцессов.

Собственно у тоннеля возникла первая заминка. Дверь к нему оказалась заблокирована. Вряд ли это работали конкретно против них, скорее просто сработала автоматика верификации и обнуления пропусков, которая и должна срабатывать в чрезвычайных режимах. У каждого сотрудника СБА на этот случай есть уникальный код, который знает только он, и которым можно один раз открыть почти любую дверь в Управлении. Используется этот код исключительно в эвакуационных целях. У боевиков групп захвата или сотрудников Собственной внутренней безопасности этот код позволяет открывать двери многократно.

У Вайлет и Полани никакого кода не было.

– Отойдите, комиссар, – произнесла девушка, поднимая руку с инструметроном.

Блад метнулась в сторону, заграбастав парочку ничего не понимающих беглецов. Кварианка отбила на сенсоре команду, и янтарное сияние микросборщика сформировало вокруг ладони паладина размазанные контуры вибрационного корундового клинка. В снопах искр и под истошный вой раздираемого металла, Полани проделала в замочной части двери здоровенную дымящуюся дырень. Вайлет ударом ноги довершила вскрытие, и беглецы продолжили свой путь. Теперь уже любому преследователю отлично известно, где и как они прошли. Теперь все решала пунктуальность Палладия.

Кварианец оказался точен, как цезиевые часы.

Только-только Вайлет остановила бегущих по длинному коридору подельников, как противоположная дверь открылась в аварийном режиме. Навстречу беглецам вылетела тройка бойцов СВБ³⁷. К счастью, не натасканные на стрельбу боевики летучих групп, а солдаты-режимники. Вооружены они были только штурмовыми щитами и ручными парализаторами, которые эффективны метрах на десяти, не больше. А до группы Вайлет и Полани бойцам внутренней безопасности было не меньше полусотни – коридор связывал два отдельно стоящих здания СБА, и тянулся на семьдесят два метра ровно.

Тут и начал свою арию кварианский технический гений.

Решение, предложенное Палладием, сложно назвать изящным или интеллектуальным. Кто-нибудь даже назвал бы его варварским. Но оно работало.

В пяти метрах от застывшей на месте Вайлет и в десятке – от первого из солдат-режимников, по периметру коридора проскользили сполохи искр, сопровождаемые дымом и, местами, огоньками пламени. Инспекционный катер Полани не имел оружия, но содержал индукционные лазеры для вскрытия поврежденных участков корабельных обшивок. Кварианцы, заполучившие корабль, решили не удалять лазерные блоки.

Обрезанный разом с двух сторон прямоугольный коридор стремительным домкратом рухнул вниз с высоты почти тридцати метров. В разруб дохнуло свежим океанским воздухом, тут же проснулись звуки Острова, живущего своей жизнью.

Следом за искрами и сполохами прибыла пятиметрового диаметра решетчатая ферма с подвешанной под ней сеткой из мононити. Здоровенный сачок мог вместить в себя человек двадцать, но эвакуировать нужно было вполовину меньше.

– Бегом! – скомандовала Блад. – Разбегаемся и прыгаем!

Упрашивать не пришлось. Люди Палладия, без сутолоки и не мешая друг другу, в полном спокойствии побросали свои тела в «сачок». Один даже по-пацански гикнул, перелетая двухметровую щель между платформой и раскаленным краем коридора. Вайлет толкнулась последней, убедившись, что кварианка в ее громоздком одеянии счастливо прилетела по адресу – под бравурные выкрики уже сидящих в сетке товарищей, и чуть не зашибив одного из них.

«Поехали!» – бросила Вайлет в интерком, и на нее тут же навалилась столь нелюбимая перегрузка. Понятное дело, никто из организаторов дерзкого побега не думал приделывать к сачку с беглецами отдельный гравикомпенсатор.

***

– Господин, люди Палладия, которых арестовала СБА, сбежали из изолятора.

– Это хорошо. Кто им помогал?

– Женщина в форме капитана юстиции и неизвестный кварианский паладин. Первую идентифицировать не представляется возможным, видеозаписи из внешней базы данных СБА удалены хакерской атакой. Судя по почерку, работал сам Палладий.

– А паладин?

– Есть повод подозревать того же персонажа, кто похитил Палладия. Это кварианка Полани'Альтис вас Бамбург нар Салим семнадцати лет.

– Она связывалась с Орденом?

– Насколько известно СБА, нет.

– Хорошо. Палладий все сделал в соответствии с нашими ожиданиями, теперь у нас на руках полный пакет доказательств против него. Кварианку оставим в покое. По моим данным она в Паломничестве, то есть рвется проявить себя героем. Потому совершенно предсказуема и нам не помеха.

– Остается неизвестная женщина.

– Да. Я подозреваю, кто это. Оставьте это мне, не надо впутывать СБА на уровне понимания, кто противостоит службе безопасности. Это может вызвать брожение умов и сомнения, а это нам совершенно без надобности. Запускайте массированный розыск Палладия по своим каналам, я буду осуществлять на него давление по своим. И еще мне по-прежнему нужен агент в Миссии азари на Атлантиде. Какие успехи?

– Пока никаких. Единственный наш информатор из лагеря голубокожих не выходит на связь. Но он совершенно точно прибыл на Атлантиду. Но есть глубокие сомнения в его лояльности.

– Это хорошо. Держите меня в курсе.

***

Они, наконец, собрались все вместе.

Засвеченный у СБА катер кварианки пришлось затопить в отдаленном заливе Атлантиды. Полани жутко протестовала, но Палладию удалось убедить молодую особу в том, что корабль сделал свое дело, и должен на время исчезнуть с радаров. Во всех смыслах этого слова.

В итоге летучку по итогам операции собрали в кают-компании служебного корабля Вайлет. Здесь тоже было тесновато, но трое умещались свободно. Вайлет заняла облюбованное место рядом с коктейль-автоматом, Палладий устроился напротив – развалившись в широком, комфортабельном кресле. Молодая кварианка как бы случайно выбрала край скамеечки у обеденного стола. Повернув голову, Палладий мог видеть Полани всю, включая дивной стройности длинные ножки в обтягивающем машгоре. Громоздкий боевой доспех кварианского паладина, что Полани нашла на своем корабле, перенесли в шлюзо-тамбурное помещение катера Вайлет и со скрипом запихнули в один из шкафов для хранения скафандров. В ближайшее время форменные доспехи паладина, конкретно засвеченные в прошлой операции, не понадобятся.

Вайлет перепрограммировала часть корабельной пищевой автоматики на декстро-питание, и теперь оба кварианца с наслаждением потягивали безалкогольные фруктовые коктейли. Палладий – через трубочку, блаженно полуприкрыв глаза и утонув в глубоком кресле, Полани – выдерживая строгую осанку, церемонно отпивая из бокала. По-человечески, чуть ли не причмокивая. Девушка до сих пор наслаждалась той новой для нее свободой, что даровал ей курс иммунотерапии.

– С вами бош'тетски приятно работать, Блад, – нарушил тишину кварианец. – Мои люди в восторге от прошлой операции. Говорят, такого слаженного концерта не видели никогда. Поверьте, из уст некоторых из них это величайший комплимент.

– Спасибо вам и вашим людям, – отозвалась Блад. Сама она ограничилась чашкой кофе – ночной недосып начинал давать знать, а забиваться стимуляторами Вайлет не хотела совершенно.

– Вы выполнили свою часть сделки, – продолжил Палладий. – Я всецело в вашем распоряжении. Было бы еще неплохо, конечно, забрать у СБА и мой корабль, но сейчас это будет… трудозатратно. Бьюсь об заклад, эсбешники уже истерично придумывают, как подловить меня на этой операции. Только обойдутся. Я дважды палец в плазму не сую.

– Да, пожалуй, корабль отбивать сейчас не лучший ход, – согласилась Блад. – Мой ВИ сообщил, что вы герой новостных выпусков. Пресса только и судачит о том, как вы разнесли изолятор СБА и освободили своих коллег-террористов.

– Я немного отстал от новостей. Какая пресса об этом говорит? Местная, Атлантиды? Или мировая?

– И та, и другая, – ответила Блад. – Экстерминация Острова снята два часа назад.

– А что еще говорит ваш ВИ?

– Много чего, – Вайлет улыбнулась. – Но по большей части он занят отражением сканирующих атак СБА. Я не хочу прерывать контакт с местными сетями, слишком долго потом восстанавливать анонимный канал.

– Считается, что во интранете Атлантиды невозможно быть анонимом, – лениво заметил кварианец.

– Считается, что невозможно взломать одиннадцать крупнейших банков планеты в течение трех лет, – парировала Блад.

– У меня была хорошая команда.

– А у меня услуги талантливых программистов с Флота.

Вот здесь, кажется, Палладий искренне заинтересовался разговором. Кварианец отставил почти опустевший бокал и внимательно взглянул на комиссара.

– Вы наврали мне, что увидели Полани впервые сегодня ночью?

– Нет, – Блад озорно покрутила головой. – Я использовала услуги другой талантливой программистки по фамилии Альтис.

– Вы на связи с сестрой!? – встрепенулась кварианка. – Гила здесь, с вами?

Вайлет сделала отрицательный жест рукой.

– Нет, она работает удаленно. После истории с безумной Картен у меня есть кое-какие знакомства в войсковой разведке. А после случая с кварианским грузовиком – хорошая знакомая там же. Гила помогала мне осуществить связь с одним любопытным экспериментальным кораблем ВКСА, с помощью которого я примерно вычислила нахождение Редактора.

Палладий с пониманием кивнул головой и снова взял в руки бокал.

– Я так думаю, время поговорить о вашем деле, Блад. Расскажите мне, что это за Редактор и почему его необходимо устранить. От вашего рассказа зависит, буду ли я просто исполнять свою часть сделки в обмен на данные по моей Лизе Эндеке, или же подключусь к вашему противостоянию уже в качестве союзника.

Блад отчетливо заметила, как дернулась и напряглась кварианская девушка, стоило Палладию упомянуть госпожу Эндеку. К счастью, сам кварианец в это время смотрел строго на комиссара.

Вайлет отставила чашку с недопитым кофе и поведала обоим кварианцам всю историю с Редактором. С самого начала, еще с Марса, когда на голову следователю-полицейскому буквально упала очаровательная азари по имени Алина Гросс. Комиссар не стала скрывать своего отношения к голубокожей и того влияния на Блад, которое пусть и сама того не зная, распространила азарийская красотка земного происхождения. Однако и Палладий, и молодая девушка-паладин историей про азари не вдохновились. Куда с большим интересом они слушали про заварушку на Церере, особенно в части про кварианского капитана-изгнанника, который по всему получался агентом Ордена паладинов. Сказ про непутевого Дирака'Сина вызвал отклик только в глазах молодой девушки. Палладий историю жизни и смерти опального инженера воспринял ровно. А вот к рассказу про гомункулов, которые то и дело встречались на пути Вайлет, кварианец отнесся очень внимательно.

Дождавшись, когда Блад закончит повествование о событиях последних дней, Палладий в очередной раз поставил бокал на стол и произнес:

– Я так понимаю, ваши друзья с наемниками из «Арриго» всерьез полагают, что гомункулы – дело рук утопленного Жнеца?

Блад утвердительно кивнула.

– Тогда ваши друзья глупцы, – категорично заметил мужчина. – Мы на Флоте знаем о синтетиках чуть больше, чем все другие расы Галактики вместе взятые. И я ответственно вам заявляю, что синтетическая жизнь неспособна породить органическую, в каком бы искаженным виде та не проявлялась. Жнец не причастен к созданию ваших гомункулов. К слову, что говорят ваши исследователи в Комиссии по этому поводу?

– Данных мало, – призналась Блад. – Пока все, что мы знаем, это что надстройка над органической частью гомункула позволяет ему воспринимать электромагнитный фон, обрабатывать электрические сигналы и транслировать их на относительно большое расстояние. Эдакий синтез органики и синтетики, но все исключительно на биологической матрице.

– Я знаю только одну расу, способную на такие эксперименты, – с уверенностью в голосе произнес Палладий.

– Протеане?

– Нет, – мужчина покачал головой. – Протеане работали с биохимией, верно. Но они никогда не двигались в том направлении, которое вы описали.

– Почему? – снова вклинилась в разговор Полани. – Они же воевали со Жнецами. Было бы разумно воспользоваться возможностями синтетиков.

– Вот потому протеане этого и не делали, – ответил Палладий. – Но я не знаток этой цивилизации. Может быть, азари расскажут больше. Из того, что я знаю, протеане противопоставляли силе голую силу. У них строго имперский склад мышления, они думали исключительно категориями ответных ударов и прочей мишуры чисто военного характера. Они даже к идее строительства Горна по чужим чертежам поначалу отнеслись как к курьезу и больше полувека держали проект под сукном.

– Они пятьдесят лет знали о Горне, и ничего не делали? – изумилась кварианка. – Да они бы смогли уничтожить Жнецов пятьсот раз, если бы всерьез взялись за строительство! Нашему циклу понадобилось на строительство несколько месяцев! А с технологиями протеан...

– Ты идеализируешь эту расу, Полла, – шевельнул губами (улыбка?) кварианец. – Да, они были технически развиты. Да, они создали галактическую империю. Но их мышление сильно отличается от мышления любой из рас нашего цикла. Не забывай, протеане – это насекомые. Если позвоночные развиваются по гиперболе, то протеане развились по экспоненте и замерли в точке цивилизационной сингулярности³⁸. Они тысячи лет не эволюционировали, что не могло не сказаться на гибкости мышления. Даже под угрозой уничтожения Жнецами они не могли допустить подчиненные им расы к оружию столь чудовищной силы, которым являлся Горн. А построить его силами «доминирующей расы» не могли даже протеане.

– Почему же? – спросила Полани.

– Потому, что они строили Империю, – охотно пояснил мужчина. – А значит, были обязаны развивать вновь приобретенные территории. Подгонять под свой уровень и насаживать там свои порядки и стандарты. Иначе бы их система управления не смогла держать под контролем столь лоскутное одеяло.

– И все же, – Вайлет попыталась вернуться к интересующей ее теме, – кто тогда в состоянии создавать гомункулов, и при этом владеть электронными коммуникациями на столь запредельном для нашей техники уровне?

Палладий не думал долго. Стукнул бокалом о стол и заявил совершенно прямо:

– Левиафаны.

– Левиафаны? – в один голос удивились Блад и Полани.

– Левиафаны, – утвердительно произнес кварианец. – Я не знаю, как они умудряются воздействовать на виртуальные процессы, но опыты с созданием новых жизненных форм в свое время вели только эти существа. Собственно, сами Жнецы – эти биомеханические машины, – и есть результат такого опыта. Если хотите подробностей – обращайтесь к азари. Они очень плотно занимались Левиафанами, и знали об их существовании все время до и во время Войны. Те исследования, что вел доктор Брайсон и о которых мы узнали благодаря Шеппарду, до этого проводились и голубокожими. Это совершенно проверенная информация, Блад.

– Проверенная кем?

– В том числе и лично мной. Конечно, через цепь посредников, не лично – я все-таки персона нон-грата для азари. Но мне известно, что старые исследования по левиафанам до сих пор лежат в азарийских архивах. Возможно, прежде чем начинать активные действия против вашего Редактора, следует сначала ознакомиться с ними. Вы же дружны с голубокожими?

Вайлет не ответила на вопрос кварианца. Женщина крепко задумалась – в словах Палладия было рациональное зерно. В своих собственных умозаключениях она никогда не касалась темы левиафанов, причем сама теперь не понимала, почему.

К слову, отличный повод все-таки слетать в гости к тетке Пассанте. Тем более, та приглашала.

***

Трия закончила осмотр «Тритонов». Оба глубоководных аппарата были, конечно, поюзанными, но находились в очень хорошем состоянии. Собственно азарийские доработки – и вовсе в безупречном. Скорее всего, экзоскафами так и не пользовались после того, как они прошли модернизацию силами голубокожих.

Трия полюбопытничала и считала идентификационные данные обоих аппаратов. Получалось, что доделывали «Тритонов» за двенадцать лет до Войны, когда об угрозе вторжения Жнецов и слыхом не слыхивали. Шестьдесят с лишним лет хранения немного сказались на человеческой технике. Так, Нувани пришлось оформить заказ на восстановление некоторых эластичных уплотнений, а также заказать перезаправку гидросистемы на обоих аппаратах. Портовые техники справятся с этим за полдня.

Азари вернулась к своему прямому нанимателю – маленькому турианцу. Тот на день арендовал небольшую конторку прямо рядом с ангаром, куда доставили «Тритонов» и куда ожидалась доставка корабля для океанских исследований. Даже не корабля, а скорее большого катера с максимально автоматизированными системами. В свое время люди построили немало таких судов, с их помощью они исследовали морское дно, выбирая место строительства Атлантиды. После окончания работ нужда в кораблях отпала, и их распродали в частные руки по остаточной стоимости. Один из таких кораблей вот-вот должны будут доставить к причальной стенке пирса. В ангаре напротив уже стояли два глубоководных аппарата и куча всяких припасов для экспедиции.

Нувани открыла дверь и зашла в конторку. Турианец по обыкновению пребывал в обществе Нейлины Они – бывшей потаскушки, ассистента знаменитой Шаиры. После того, как распиаренная Спутница ушла от дел, будучи не в состоянии конкурировать с хорошо организованным бизнесом «Тессиары», «Армалиры» и им подобных заведений, госпожа Они подалась в администраторы одной из земных Миссий. Занималась она все тем же, чем и раньше – распределяла голубокожих девочек по заказам людей, контролировала условия контрактов и их выполнение, обеспечивала материальную базу, выделяла охрану и так далее, и тому подобное. Сама Трия к подобного рода занятиям относилась со смесью отвращения и омерзения. Собственно, это и была одна из причин, по которой Нувани так и не нашла взаимопонимания с Советом. А уж когда старые маразматички ее еще и попытались кинуть ее на Европе...

– «Тритоны» будут готовы к вечеру, – сообщила Трия, закрывая за собой дверь. – В принципе, к погрузке они готовы в любой момент. Все, что нужно доделать с аппаратами, можно доделать в любом месте.

– Спасибо, Нувани, – кварианец поднял голову над планшетом. – Вы по-прежнему настаиваете на сопровождении «Тритонов»?

– Разумеется.

Трия плюхнулась на стульчик, что стоял напротив рабочего стола турианца. Его подружка со своим планшетом устроилась в уголке, под окошком, что притаилось у потолка этого жалкого арендованного заведения.

Из всей обстановки здесь имелись стол, два стула (на одном сидел турианец), кресло в углу и несколько стеллажей, сейчас совершенно пустых. Аррида приволок с собой (кроме подруги) лишь контейнер с ячейками АТХ, собственный планшет и терминальный адаптер беспроводной связи, который соединял устройства в одну сеть с быстродействующими ядрами вычислительных ячеек.

И еще в ближнем к турианцу угле помещения стояла штурмовая винтовка и была брошена разгрузка с батареями щитов и обилием человеческих термозарядов к оружию, или как они там называются у людей. По-видимому, нападение в офисе своей компании все-таки чему-то научило турианца.

– Конечно, я поплыву с вами, – сказала азари. – Даже не надейтесь от меня избавиться.

– У нас частная экспедиция, – напомнил Аррида.

– Я знаю, – улыбнулась Нувани. – И я даже знаю, кто у нас частный ее спонсор. Госпожа Сарена уже дала понять, что мое участие в проекте желательно.

В действительности дала понять не Биби-землянка, а ее то ли ухажер, то ли охранник, то ли вообще хозяин. Словом, решение принимал Ален Мортимер, а Сарена лишь транслировала это вниз, турианцу. К слову, о присутствии на корабле подружки Арриды господин Мортимер ничего не говорил.

– Я думаю, две азари на корабле не стеснят представителей других рас, – произнесла Нувани.

– Три, – поправила из своего угла Нейлина.

– Разве? – Трия картинно нахмурилась, словно стараясь что-то вспомнить. – Не помню, чтобы вас, госпожа администратор, включали в состав экспедиции.

– Еще не вечер.

Подружка турианца отправила в сторону Трии замороженную до абсолютного нуля улыбку.

– Ну, тогда беру слова обратно, – изобразила вежливость Нувани. – Без сомнения, дополнительная азари не только не стеснит других членов экспедиции, но и обеспечит им самое что ни на есть комфортное времяпрепровождение. В лучших традициях азарийского сервиса.

– Для этого нужно что-то еще, кроме умения пользоваться инструметроном, госпожа инженер.

– Ну, я хоть чем-нибудь умею пользоваться, кроме своей... своего обаяния.

– Не время выяснять тут, у кого биотика голубее, – недовольно заметил Аррида. – Госпожа Нувани, спасибо за информацию о техническом состоянии аппаратуры. До начала погрузки «Тритонов» вы совершенно свободны.

Трия пожала плечами и соскочила со стульчика. Не удержалась и отправила в адрес Они ответную улыбку, кивнула турианцу и вышла.

***

Центральный офис самого известного азарийского консорт-агентства располагался на острове Майорка, что неподалеку от испанского и французского побережий Средиземного моря. В отличие от Голубого острова на Атлантиде, здешнее представительство азари никогда не называлось Миссией, поскольку здесь, в «Тессиаре», не велись никакие «государственные» действия. Это был чистой воды коммерческий проект, направленный на удовлетворение все растущего спроса на услуги голубых девушек.

Ну, то есть официально считалось, что «Тессиара» стоит вне азарийской политики.

Эскорт-агентства классом ниже не гнушались бизнесом откровенно двусмысленного содержания, ставя себя на уровень элитных борделей. А вот «Тессиара» практиковала только и только эскорт-услуги, и ничего больше. В распоряжение клиентов передавали совершенно самостоятельную азари, в чьих полномочиях было прекратить выполнение контракта только лишь по подозрению в сексуальных домогательствах. В обмен на это экспорт-девушка заодно являлась телохранителем, психоаналитиком, прекрасным компаньоном, имела академические знания во многих областях человеческой жизни, блестяще умела танцевать и при желании клиента могла даже выйти к микрофонной стойке в заполненном зале — с последующим срывом нестихающих апплодисментов. Долгосрочные контракты с сотрудницами «Тессиары» стоили чудовищных денег, но на Земле уже сформировался определенный культурный код, который предусматривал обязательное наличие эскорт-азари для так называемых «сливок общества». Маргиналы и просто недостаточно имущие люди били тревогу, обвиняя общество в том, что его элита подсела на «голубой наркотик».

Впервые Блад познакомилась с эскорт-азари больше года назад, еще на Марсе. Тогда, правда, она общалась с совсем еще молодой и неопытной девушкой в возрасте всего чуть за полста. Здесь же, в солнечном портовом городе с необычным именем Пальма, работали только высокоуровневые сотрудницы «Тессиары», самой молодой из которых было полтора века. Некоторые из них пришли в эскорт-бизнес из других областей деятельности. Но даже за двадцать-тридцать лет можно научиться очень многому – особенно азари, чья память и навыки острее, чем у человека.

Знаменитое агентство выкупило себе центральный отель набережной Пальмы. Визуально при этом ничего не изменилось, разве что на флагштоках перед парадной лестницей добавилось голубых полотнищ без каких-либо логотипов. Как-то так случилось, что неформальный символ азари – сплошное голубое поле, – стало более узнаваемым знаком инопланетной расы, чем официальный флаг Тессии.

Вайлет вышла из такси (наземного!) и поправила воротник. В половину второго пополудни жара стояла просто катастрофическая. Блад торопливо прошла между флагами, которые развивались при полном безветрии – их обдували мощные воздушные струи, пущенные через флагштоки. Добравшись до центрального входа, Блад удивилась отсутствию охраны. Те же самые Миссии, что на Марсе, что на Атлантиде, охранялись куда строже. Здесь же – никого. Даже автоматические двери, распахнувшиеся перед комиссаром, не открыли взору Вайлет суровых голубокожих десантниц с оружием в руках.

Блад прошла через огромный пустой холл, на ходу привыкая к смене температуры. Здесь тоже было жарко, куда теплее комфортных для человека плюс двадцати пяти, но у азари свои собственные климатические предпочтения. Освещение тоже было спроектировано под голубокожих, лампы излучали в теплом желто-оранжевом тоне, непривычном человеческому взгляду.

Наконец, комиссар добралась до стойки администратора, которая раньше служила стойкой обслуживания постояльцев отеля. На всю ее без малого тридцатиметровую длину приходилась всего одна азари. Невысокая, со сложной многоцветной "татуировкой" на темно-синем лице, девушка мило улыбнулась посетителю и чуть подалась вперед в невербальном знаке особого расположения и желания помочь.

– Добрый день, госпожа Блад, – поздоровалась азари. – Вести о вашем прибытии добежали до нас прохладным бризом, несмотря на жаркий день. Желаете отдохнуть с дороги? Специально для вас мы подготовили комнату с привычной людям атмосферой. Там же вы можете принять ванну и переодеться. Госпожа Пассанте распорядилась доставить все необходимое.

– Я смотрю, госпожа Пассанте имеет здесь вес, – заметила Блад.

– Госпожа Пассанте одна из самых уважаемых нами постояльцев. Мы ценим ее выбор.

– Айнора пользуется услугами экскорт-агенства? – удивилась комиссар. – Я считала, что «Тессиара» работает для земных клиентов.

Девушка широко улыбнулась, вложив в это немой укор.

– Я сказала, что госпожа Пассанте наш постоялец, а не клиент, – сказала азари. – Скорее даже наоборот, мы являемся ее клиентом. Госпожа Пассанте поставляет нам определенный спектр информационных услуг, которые высоко ценятся руководством нашего агентства. Однако вернемся к вашей персоне, уважаемая госпожа Блад. Вы готовы проследовать в ваши апартаменты, которые мы подготовили для вас бесплатно и бессрочно?

– А можно без этого? – поморщилась Блад. – Мне нужно как можно быстрее поговорить с Айнорой, и потом я улетаю обратно.

– Госпожа Пассанте прибудет только к шести часам вечера, извините. Вы можете погулять по городу, пообедать в нашем ресторане, воспользоваться корпоративным спа. Вы наш почетный гость, госпожа Блад, наши скромные услуги полностью в вашем распоряжении. Все совершенно бесплатно. Здесь, в этом здании, мы отдыхаем от работы и не допускаем наших клиентов выше первого этажа, где заключаются контракты. Вы же можете путешествовать по нашему дому совершенно свободно.

Блад снова поправила воротник. В «их доме» все-таки было душновато, и не мешало бы переодеться. А раз уж госпожа Пассанте распорядилась о всем необходимом, глупо не использовать подвернувшуюся возможность совместить приятное с полезным.

– Пожалуй, я все-таки приму ваше приглашение, – сказала женщина. – Где мой номер?

Наверное, подобного рода гостиничные номера бывают в этой жизни и на этой планете. Но не иначе они носят статус президентских или королевских. Общую площадь «номера» Блад не смогла подсчитать даже приблизительно. Сбилась в начале четвертой сотни квадратных метров. Здесь было вообще все, что только можно придумать, от персонального двадцатипятиметрового бассейна до библиотечного зала с рядами, – вот же! – стеллажей, уставленных тысячами томов книг в бумажном формате.

Тысячи бумажных книг – да вы с ума сошли, азари! Причем все фолианты были оригинальными, зачастую весьма потертыми, с потемневшими от времени и касаний пальцами краешками страниц, набранные прихотливым типографским шрифтом с обилием завитушек, с буквицами в начале главы и пассивными сносками в нижней части страницы.

Однажды заблудившись в своем номере, Блад случайно попала в биллиардную комнату. В длинном полутемном помещении стояли девять... Надо бы повторить для лучшего понимания – девять (!) биллиардных столов нескольких видов. Блад прошла по периметру, коснулась руками хранилища шаров и киев... Фантастика. Шары, судя по всему, выполнены из натуральной кости, облитой ничем не отличимым от кости пластиком, а тяжелые, отполированные до невозможности кии были столь увесисты, что Блад не выдержала и расхохоталась, вспомнив несколько видео, где герои ломают биллиардные палки о шеи и головы друг друга. Да один единственный удар кием по шее – гарантированная гематома на половину ключицы, если вообще не перелом позвоночника или основания черепа.

Наконец, комиссар вернулась в комнату, которую при должном старании можно было бы назвать дамским будуаром. Три четверти всяких фиговин и финтифлюшек, рассыпанных по помещению, Вайлет не могла даже идентифицировать. Все-таки она с детства была девочкой-мальчишкой, и дальнейшие годы сначала в армии, а затем в полиции, не сделали из нее даму высшего света. С трудом отыскав платяной шкаф (который здесь стоило называть платяной двухкомнатной квартирой), Вайлет подобрала себе одежду по возможности нейтральных тонов и дизайна. Некоторые проблемы возникли с примеркой – размер платья был всего один на все виды одежды. Понятно, что не под массивную фигуру комиссара. Наконец, Блад заметила трехмерный полноростовый сканер ценой в аэрокар. Вся эта драгоценность предназначалась только для того, чтобы снимать мерку. Разобраться с прибором не составило труда, там был ВИ, и через десять минут из специальной ниши в той же самой платяной квартире выполз пакет с тщательно и аккуратно упакованным платьем – строго под фигуру Блад. Та совершенно сознательно выбрала несколько рискованный по местной духоте, но строгий стиль платья с интегрированными брюками. Как-то раз подобное она видела в древнем, докосмической еще эпохи фэнтезийном сериале, и с тех пор стала поклонницей подобного стиля. Да и форменная квазиюбка полицейского дознавателя на Марсе тоже чем-то смахивала на облачение шикарной блондинки из видео.

Слава всем богам, нижнее белье и обувь наличествовали во всех доступных размерах. Косметикой Блад решила не пользоваться вообще, разве что освежила себе брови, смягчив от рождения угольно-черный их цвет.

Перед этим Блад искупалась в бассейне, отмылась в ультразвуковом душе, снова искупалась в бассейне, снова вымылась, высохла, пока шла до комнаты с одеждой, и, наконец, облачилась в выбранное.

Со своими почти двумя метрами роста Блад, понятное дело, не злоупотребляла каблуками. Однако законные шесть сантиметров все-таки выбрала. Каково же было удивление комиссара, когда на выходе из номера внезапно очнулся расположенный у двери ВИ и огорошил Вайлет следующей тирадой:

– Внимание! Высота притолоки дверного проема всего на полтора сантиметра выше вашего полного роста! Пожалуйста, проходите в дверь особенно внимательно и старайтесь удерживаться от подпрыгивающей подходки, если она вам присуща!

Второе замечание того же ВИ и вовсе заставило Блад от души рассмеяться:

– Уважаемая гостья! Я заметил, что вы преимущественно женского пола и воспользовались функцией автоматизированного подбора одежды и обуви. Если вы действительно ощущаете себя женщиной человеческой расы, то, возможно, вам следует вернуться в комнату подбора бижутерии и аксессуаров и выбрать украшение и набор аксессуаров по вкусу. Помните, в человеческой традиции также оснащать женщин такими вещами, как сумочками, кошельками для косметики или сумочками-кошельками. Приятного вечера, уважаемая гостья!

Наконец-то Вайлет смогла поймать всемогущих азари на чем-то, что можно назвать недоработкой.

Тем не менее, сумочку Блад все-таки взяла. Из багажа, который доставили из такси, она переместила туда дата-кристалл и маленький нулификатор инфосферы на полчаса ресурсом. Каким бы защищенным не был родной дом «Тессиары», беседовать с Пассанте комиссар планировала сугубо приватно.

– Здравствуй, Блад, – Пассанте в своейственной ей манере обошлась без цветистостей, и под немудреное приветствие просто пожала руку комиссару. – Хорошо выглядишь.

– Спасибо, – ответила Вайлет. – Чуть более хорошо, чем хотелось бы. Во всех смыслах, включая килограммы.

– Да брось ты! – засмеялась азари. – Теперь ты хотя бы не кажешься дылдой, а настоящей человеческой женщиной со всеми положенными атрибутами твоего пола. Мне до такого женоподобия еще спать и спать. Считай это комплиментом.

В самом деле, сухопарая фигура Айноры Пассанте сильно выделялась даже на фоне местных красоток. Азари была стройна чрезмерно, а острое, угловатое лицо и небольшие глаза ставали доктора Пассанте чуть ли не в противофазу относительно кавайных девочек «Тессиары». Одета Пассанте была по-азарийски: строгое, длинное платье с длинными же рукавами, скромный вырез под цепочку светло-голубых сапфиров... и огромный, военного образца инструметрон на левой руке.

Азари встретила Вайлет на первом этаже, в холле, куда комиссар вышла поинтересоваться, когда прибудет уважаемая госпожа Пассанте. По-видимому, госпожа Пассанте только прибыла в агентство – Вайлет, присмотревшись, углядела на туфлях азари свежую коричневатую пыль, свойственную набережной Пальмы. Голубокожая авантюристка тут же взяла Вайлет за локоть и потащила куда-то по этажу, явно по служебным коридорам. Блад, до этого удивленная абсолютной пустоте у стойки регистратора, сказала об этом азари.

– Сюда не ходят лично, – объяснила Пассанте. – Контрактов много, работы еще больше, но все дела ведутся удаленно, по связи. Тут много КМК³⁹, соединенных с нашими филиалами. Бизнес в основном через них.

– КМК? – удивилась Блад. – Это же безумно дорого!

– А вот деньги здесь вообще никто не считает, – усмехнулась Пассанте. – Поэтому я тут и поселилась. Очень удобно не иметь проблем с финансированием.

– Продаешь им информацию?

– Нет, я скорее учитель.

– В смысле? – не поняла Блад.

– В смысле, что я преподаю молодым девчонкам. Уроки человеческой истории, социологии, другие предметы, которые нужны начинающим Спутницам. «Тессиара» вынуждена расширяться, а знающих, зрелых азари на планете очень мало. Тех же, кто что-то знает о земном обществе, вообще по пальцам пересчитать. Приходится натаскивать совсем молодых. Только смотри не обмолвись кому! Буду отмахиваться руками и ногами!

Азари засмеялась.

Дальнейший путь до места они проделали молча. Пассанте уверенно забежала по лестнице на второй этаж, где они прошли еще около полусотни метров по прямому, как стрела, коридору. Около двери с именной табличкой «Г-жа Пассанте, старший инструктор-методист» азари остановилась и, поколдовав с инструметроном, открыла дверь.

– Добро пожаловать, Блад. Заходи.

Вайлет переступила через порог, пропустила за собой хозяйку и огляделась.

Апартаменты азари выглядели прилично, но на фоне королевского номера Блад – крайне скромно. Две комнаты, одна из которых проходная, закрытый шторкой кухонный блок (видимо, кушать азари предпочитала в ресторанах), санитарная зона с маленьким, два на два, бассейном и, как венец всего, огромный рабочий стол в торце главной комнаты, гостиной. Часть пространства отгорожена ширмой для переодевания, но судя по собранному ее состоянию, гостей, коих можно стесняться, у Пассанте не наблюдалось.

Рабочий стол ровным полукругом окружал массивное черное кресло с сенсорными пультами в подлокотниках. Кресло стояло спинкой к окну комнаты, сейчас зашторенному темно-фиолетовыми, плотными гардинами. На рабочем столе виднелись аж четыре терминальных дисплея, поблескивал изображением только один. У стены, под полкой с накопителями, трудился блок вычислительных ячеек. Как не приглядывалась Блад, определить модель так и не смогла. Перед столом, со стороны прохода, по окружности установлены еще четыре кресла, но поскромнее. Надо полагать, здесь сидят молодые курсантки, с которыми тетка Айнора ведет занятия.

– Не обращай внимание на эту юдоль скорби, – улыбнулась Пассанте, выскальзывая из обуви. – Я тут только работаю. Живу выше, в одном блоке с новенькими. То есть живем.

– Ты по-прежнему с тем бравым атаманом с Цереры?

– Нет, я ему, видимо, надоела, – снова улыбка, на этот раз неискренняя. – Он честно признался, что среди нас двоих должен быть лишь один мужчина. А я, несмотря на сиськи и гладкую задницу, все-таки скорее мужик, чем баба. Он, к слову, так и сказал. Я только что процитировала.

– Я бы там не сказала.

– Ну так ты и не мужик, которому надоело быть слишком глупым по сравнению с его избранной. Ладно, мы не обо мне речь ведем.

Азари подошла к ширме и, не стесняясь гостьи, сбросила с себя платье. Азарийские модели, Блад знала, позволяют снимать их одним движением, и это никак не связано с эротикой. Просто голубокожие не терпят несвободы ни в чем, и возможность быстро освободиться от лишнего – это очень важно для расы однополых индивидуалок. Нижнего белья Пассанте, как и большинство соплеменниц, не носила – в человеческом его понимании. То есть оно было, белье это, но в виде совершенно прозрачного тончайшего трико, прикрывающего тело от коленей до плечей. На груди, в зоне выреза платья, трико вообще не различалось глазом, а в месте его обреза шею азари прикрывала полоска сапфирового ожерелья.

Пассанте вытащила из контейнера на полу новое облачение, которое оказалось простой туникой вполне земного дизайна. Набросив ее через голову, азари пошевелила плечами, приноравливаясь к новой одежде, затем подняла с пола свое платье и бросила в бак тут же, за ширмой.

– Ну, что тебя интересует, человеческий Спектр? – спросила азари, проходя на свое рабочее место. Жестом пригласила Блад присаживаться на «учебное» кресло напротив.

Блад присела, положила сумочку на стол и вытащила нулификатор. Включила устройство и настроила его на радиус в три метра.

– Ого, как серьезно, – улыбнулась Пассате.

– Приходится, – отозвалась Блад. – У меня несколько вопросов. Точнее, тем. Первая – азари по имени Трия Нувани.

– Ты с ней встречалась?

Блад кивнула.

– Не только встречалась, – сказала комиссар. – Она сейчас вроде как в моей команде. Правда, я ее откомандировала на время, за ней присматривает Ален Мортимер. Тот темнокожий комиссар, помнишь?

– Конечно, – ответила азари. – Насчет Трии все сложно. Мне известно, что она люто, бешено конфликтует с Советом. Наверное, даже сильнее, чем я. Но я хотя бы в нормальных отношениях с Этитой, мы давние подруги. А Трия, похоже, у нее на побегушках, совсем не друзья. Похоже, девчонка наступила на мозоль кому-то из старших матриархов, и ее начали тупо травить, пытались даже ликвидировать на Европе. Это из того, что говорила сама Нувани, у меня подробностей нет. Может, есть у Этиты, с которой Трию несколько раз видели. Собственно, я потому и заподозрила матриарха Этиту, что как-то сразу после нескольких подряд бесед между ней и Нувани последняя отправилась на Землю. До этого она тут была исключительно наездами, а то вдруг раз и поселилась в Сиднее, причем начала обширную глубоководную практику. У Нувани большой опыт в этом, ты в курсе?

– Не очень. Она сама сказала, что занимается этим потому, что по ее профессии – археолога, – работы уже не найти.

– На самом деле у нее бравое прошлое, – улыбнулась Пассанте. – Она один из легендарных двенадцати офицеров-подводников Тратегоса – это один из водных миров под нашим контролем. Тебе интересно?

– Да, конечно же! – энергично закивала головой Блад. – Продолжай.

– Хорошо, – Пассанте откинулась на спинке кресла. – Узнав о начале войны со Жнецами, Нувани тут же устремилась на Тессию, типа помогать своему народу. Однако добраться до родины не удалось – Жнецы уже заблокировали подступы к планете, а также оккупировали большинство колоний, включая родную для Нувани планету Санвес.

Ей пришлось осесть на Тратегосе, где мы вели бои с Жнецами в арктических условиях. Прохладно партизанили, грубо говоря. По большому счету, это единственное место, где нам удалось настучать по щупальцам Жнецам, поскольку у них так и не появилось вменяемого подводного флота. На Тратегосе базировалась группировка подводных лодок, изначально ведущих исследование минеральных залежей на дне. Лодки удалось переоснастить в боевые аппараты, и они довольно успешно охраняли поlводные поселения нашего народа, а когда доводилось – и выкашивали разведчиков Жнецов.

В подледных океанах Тратегоса Трия овладела специальностью гидромеханика и научилась обслуживать глубоководное оборудование. Там же услышала о падении Тессии. Узнав об общей мобилизации, всеми правдами и неправдами прорвалась во Флот и заняла должность технического специалиста на одном из крейсеров. Благополучно пережила Войну, по понятной причине осталась в Солнечной системе и в послевоенные годы некоторое время жила и работала на Титане, осваивая подледные глубины спутника. Тогда и насмерть рассорилась с Советом, который отказывался признавать смерть ее родителей и, соответственно, считать Трию военной лишенкой. Будь иначе, это на пару сотен лет раньше открыло бы девчонке путь в Помощницы советницы. Но ее отшили в довольно грубой форме, и не очень справедливо, как я считаю. А когда девчонка начала сеять смуту на Титане… По-моему, в 2221 году… Так вот, ее просто подставили, попытавшись бросить на Европе в очень мутной истории с каким-то якобы поиском подледных каверн. Извини, тут я не в курсе. В общем, Нувани оказалась решительной девочкой, и смогла вернуться на Титан, где и устроила грандиозный скандал, на этот раз уже с вескими доказательствами против Совета. Старые дуры сели на измену, и просто сваяли на нее компромат. Грубо и некрасиво. Короче, Трию изгнали с Титана и закрыли ей двери Миссий на Марсе, Земле и Ганимеде. Потому Нувани переехала в человеческий сектор космоса, и до 2226 промышляла подледным поиском минералов на неплохо изученной ею Европе. А затем переместилась в Австралию, где начала карьеру независимого глубоководного специалиста. В 2230, вроде бы, она побывала здесь, на Атлантиде, после чего в спешном порядке рванула обратно на Титан, где тут же и попала в изолятор. Понятия не имею, зачем она туда полетела. Из застенков ее вытащила лично матриарх Этита. Что было потом, я уже не знаю. Известно только, что Трия как-то быстро собралась и снова мотнулась в Австралию, откуда несколько раз выходила на глубоководные работы в центральную часть Атлантики. Когда она в очередной раз слетала на Титан и обратно, и где ее уже совершенно не прищучили (а должны были), я поняла, что намечается что-то интересное. Совершенно точно Нувани пользовалась покровительством Этиты, ну а та, как известно, имеет серьезный вес в Совете, хотя старшей советницей не является. Если матриарх доказала нашим тупым кальмарихам, что Трия нашла что-то реально важное, то это реально важное. У меня было мало времени тогда, но я смогла переслать тебе весточку через дипломата. Мы с ним одно время встречались, и разошлись, совершенно довольные друг другом. У него семья и дети, а у меня все-таки голубая задница и неопределенный статус в нашем идиотском обществе.

– В общем, где-то вот так, – подвела итог Пассанте. – Тебе удалось что-нибудь узнать у Нувани?

– Не особо, – покачала головой Блад. – То есть от Трии я мало что узнала, но теперь уже даже боюсь, что сделала неверный ход.

– Рассказывай.

Блад поведала о том, что для присмотра за Трией отправила голубокожую в команду с Алиной и Аленом. А также о том, что им, а также Арриде и Ригу, известно о затонувшем Жнеце, до сих пор почему-то не подохшем. Также намекнула, что Ассамблея тоже знает об этом, и что собственно вся операция, верхушкой которой является Сарена Войд, затеяна точно не без влияния ЕАСО и Комиссии по этике. Вполне возможно, что и по согласованию с Советом матриархов и Орденом паладинов.

– Весело, – без улыбки произнесла Пассанте. – Если наш с тобой Редактор – это Жнец, то очень весело. Ты представляешь себе, какую власть получит Ассамблея, если освоит технологии фальсификации виртуальной реальности? Современные зомби-каналы центральных корпоративных медиа – детский лепет по сравнению с воздействием на умы при помощи технологий Редактора.

– Ален уверяет, что они ищут другую технологию Жнецов – сверхскоростное перемещение по Галактике без использования Ретрансляторов.

– Чушь, – решительно заявила Пассанте. – Жнецы шли через Темный космос столетиями, они и сами об этом говорили, если верить заметкам Касуми Гото. К слову, воровка оказалась единственным членом экипажа Шепарда, кому хватило ума написать мемуары с детальным описанием событий тех лет. Там слова Властелина запротоколированы прямо с рассказа Шепарда. То есть, возможно, Жнецы изначально были не так уж и далеки от границы спиральных рукавов Галактики. А здесь они использовали сеть Ретрансляторов, это доказано.

– Думаешь, мой коллега врет мне?

– Думаю, всю вашу так называемую Комиссию кто-то водит за нос. И разорви мне голову в лоскуты, если это не наши незабвенные матриархи. Мой тебе совет, не доверяй Титану.

– И матриарху Этите тоже?

Азари на секунду задумалась.

– Этите хватит ума и решительности играть в свою игру. Но это может значить лишь одно – она хочет занять место одной из Старших, вот и все. Или вообще Главного советника. Но уж точно не будет искать технологию зомбирования мозгов, это я тебе говорю. Возможно, как раз Этита и хочет вырвать у Жнеца упомянутую тобой транспортную технологию, а люди интересуются манипуляциями в виртуальности. Жаль, я не могу связаться с Этитой. Было бы куда проще, если бы мы точно знали, кто какой приз себе хочет.

– Да, жаль, – согласилась Блад. – Давай на другую тему.

– Легко.

– Что ты знаешь о левиафанах?

Пассанте аж закашлялась от неожиданности.

– Почему ты думаешь, что я о них что-то знаю?

– Сорока на хвосте принесла, – сказала Блад. – Еще добавила, что азари занимались исследованиями этой расы.

– Я не знаю, что такое soroka, наверное, какая-нибудь ящерица. В общем, оторви этой твари хвост, – засмеялась азари. – Никогда не занималась этими тварями специально. В смысле, Левиафанами, а не сороками.

Пассанте снова захихикала. Отсмеявшись, продолжила:

– Наверняка моя сестра что-то знала, – сказала азари. – У нее все-таки история древних рас была основной специализацией. Но Дейнора умерла. А вообще, нужно смотреть архивы. То есть как минимум лететь на Титан, там есть локальная копия. Не всех архивов, конечно, но поверху – точно есть.

– То есть ты по этому вопросу не проконсультируешь?

– Я знаю то, что знают многие в рамках общего университетского курса ксенологии, но не больше. Что именно ты хочешь узнать?

Вайлет промедлила секунду.

– Могут ли левиафаны создавать новые разумные жизненные формы?

– Безусловно, – Пассанте утвердительно закивала. – Есть как минимум два примера. Первый ты знаешь.

– Жнецы, – догадалась комиссар.

– Да, Жнецы, – подтвердила догадку Пассанте. – Принято считать их синтетиками, то есть разумными машинами. На деле это не совсем так. Реально Жнецы – это биокибернетические системы. Ты знаешь, каждый новый Жнец класса «Властелин» – это переработанная раса органиков. Без органического ДНК создание столь мощных интеллектуальных машин невозможно – сказывается фактор недостаточной эволюционной сложности.

– Ну а второй пример?

– Принято считать, что вторая созданная левиафанами раса – это зейофы. Они же «существа света». Если Жнецы – продукт создания машинной логики в продвинутых биомеханических телах, то зейофы – это чисто органо-энергетическая раса. Мы почти ничего не знаем о них. Известно, что они моложе и левиафанов, и созданных ими мегакиберкальмаров. Есть все основания полагать, что это неудачный «убийца Жнецов». Еще тех времен, когда те вели войну со своими прародителями, как геты – с кварианцами.

– Хорошо, я поняла.

Вайлет Блад задумалась. По всему выходило, что как минимум два независимых источника подтвердили – левиафаны способны к созданию органической жизни. Также следует держать в уме имманентно присущее левиафаном умение контролировать чужой разум. Касуми наглядно расписала это в четвертом томе своих мемуаров, хотя и пользовалась уже не прямой информацией непосредственно от Шеппарда, а через третьи руки.

Однако присутствие левиафана на Земле – это какая-то нелепица. Доктор Брайсон, ведущий исследования этой расы на Цитадели, должен был первым делом выйти на представителя могущественной расы. В конце концов, почему леваиафан-землянин не проявлял себя в прошлом? Крайне маловероятно, что он попал на Землю уже во времена Войны.

– Насколько я знаю, – сказала Блад, – сами левиафаны тоже сильны в компьютерных делах?

– Не могу подтвердить, – отозвалась Пассанте. – Все их воздействие на внешний мир, о котором знаем мы, сводилось к прямой работе с разумом. Их артефакты, эти сферические камни, содержали собственный аналог КМК, таким образом находясь на связи с хозяином. Для устойчивой работы сети агентов камень должен быть поблизости.

– Если агентами не являются гомункулы, которые могут общаться в радиодиапазоне, то есть в теории на очень большом расстоянии от маяка.

– Да, так, – Пассанте склонила голову. – Я понимаю, у тебя сейчас два варианта, кто является Редактором: Жнец или левиафан. Если так, то моя ставка на Жнеца. Никто никогда не замечал левиафанов за внедрением в компьютерные системы. В то время как боевые вирусы Жнецов – штука известная. Ты даже сталкивалась с одним из них на кварианском грузовике.

Вайлет кивнула.

Да, история с «Салимом», случайно зараженным одним из вирусов расы разумных машин, однозначно указывала на причастность Жнецов. Пассанте тоже за эту версию. А вот кварианец по кличке Палладий – нет. И до сих пор Блад не могла отдать себе отчет, версия кого из них лучше ложится в мозг Вайлет.

Комиссар встала и уже было попрощалась с азари, но голубокожая резко запротестовала, не соглашаясь отпускать Блад без сеанса традиционного азарийского гостеприимства.

«Раз уж ты оделась как положено!» – со смехом аргументировала Пассанте.

Наконец, уговоры и лесть сработали, и Блад решила остаться на Майорке до вечера. В конце концов, отбытие команды Алины и Алена намечалось только на послезавтра. Вестей от Трии пока не было, и Блад решила воспользоваться предложением Айноры.

Глава двенадцатая

2236 г. Где-то в доковой зоне Северо-западного листа Атлантиды.

– Аррида.

– Да?

Турианец поднял взгляд. Кроган стоял в дверях, своей тушей закрывая проход почти целиком. Вне помещения. Входить в «конторку» Джундор Риг почему-то не считал нужным.

– Нужно поговорить.

– Ну так заходи, говори.

– Не, – кроган покрутил лишенной шеи головой. – Поговорим наедине. Пошли.

– Это что, – удивился Аррида, – вспомнил, что еще так и не пришил меня?

– Жду у ангара, Ари, – сказал кроган, после чего убрался из проема и закрыл за собой дверь.

Аррида, не снимая удивленного выражения с лица, повернулся к Нейлине.

– Ней, извини, пожалуйста…

– Ничего-ничего, – улыбнулась азари. – У кроганов такое бывает, я знаю. Наверное, опять денег хочет одолжить.

– Наверное, – пробурчал турианец, вставая с места.

Аррида поморщился. Он не любил никому врать, тем более вновь найденной азари. Турианец слишком хорошо знал крогана, чтобы не удивиться внезапному его появлению и фразам, но при этом Аррида совершенно не собирался беспокоить Нейлину. Она помогает как может, считает это обязательным. По-своему, по-азарийски пытается помочь некогда любимому, а сейчас…

Аррида и хотел, но не мог понять мотивов голубокожей. Да, Ней хочет быть как можно больше с ним, это понятно. И даже взаимно, чего уж там. Но азари никогда ничего не делали, не держа в мыслях и очевидную корысть – будь та финансовой, эмоциональной или еще какой. Турианец не мог понять, что же именно держит Нейлину Они возле него. И это неумение понять раздражало.

По большому счету, он и брать-то девушку в экспедицию не хотел. Что-то подсказывало турианцу, что весь этот проект еще покажет свои, так сказать, зубки. А вот тут еще на тебе – Джундор Риг с желанием «поговорить». Не было печали…

Лабракус вежливо помахал рукой оставшейся в «офисе» азари и, не забыв подхватить разгрузку с щитами и боезапасом, вышел на пирс.

Риг, как и обещал, ждал возле ангара, в котором сейчас сгрудилось экспедиционное оборудование. Без малого тонна. Приехало почти все, терять это не хотелось никаким образом, поэтому Аррида еще ранним утром задавил свою природную бережливость и нанял охрану. У ворот ангара дежурили два наемника-фрилансера, а в авторазрушаемом контейнере чуть поодаль от них на всякий случай покоился «ИМИР-Нео» и два робота «Локи». При всей тупизне синтетиков, в данных условиях три охранных робота, включая одну тяжелую платформу, обеспечивали более чем адекватную поддержку дуэту наемников. Собственно, роботы им и принадлежали.

– Что случилось? – спросил Аррида, подойдя к крогану.

Риг стоял, опершись о кажущееся рядом с ним таким ненадежным ограждение акватории. Невысокий кроган из клана Джундор смотрел в воду, казалось, не замечая напарника.

– Что стряслось, Риг? – переспросил Аррида. – У нас проблемы?

– У нас проблемы, – повторил кроган.

– Что, твой нарвал проиграл? – усмехнулся Аррида.

С той нереальной суммой, которую изящно изъял из оборота компании Джундор Риг, турианец давно уже попрощался.

– Бой послезавтра, – покачал головой кроган. – И мой нарвал победит. Не может не победить. Там есть сильно заинтересованные в этом люди.

– Ну так что тогда?

– Мне не нравится. То, во что мы влипаем.

– Ого.

Аррида обошел крогана и, балансируя лодыжками, уселся на ограду спиной к воде.

– Слишком много…, – Риг запнулся. – Слишком много непонятного. Все идет так, будто нас взрывной волной волочит. Мы с тобой ничего не контролируем, Ари.

– Я все контролирую.

– Все? – безобразная морда напарника повернулась к турианцу. – Ты говоришь все? Ха! Ну скажи мне, как ты контролируешь эту голубожопую нахалку!

– Не говори так о ней, – Аррида нехорошо прищурился. – Нейлина совершенно безобидная…

– Да причем тут твоя ляля!? – рыкнул Риг. – Я об этой инженерке, которую нам подсунула правительственная здоровячка! Я об этой Нувани. Клянусь своими четырьмя шарами, они там наверху что-то затеяли.

– Наверху? – не понял Аррида.

– Да, – кроган снова уставился в воду. – Это человечья хрень. Это азарийская хрень. Комиссия по этике спелась с азари. Этот черный коротышка, эта здоровячка. Одна сторона. Вторая – любовница этой Блад, как ее там… Биби-землянка. Я нюхом чую, как между ними гормоны летают! И эта странная Нувани. Я слишком хорошо знаю азари, чтобы не видеть, что они что-то задумывают, о чем нам не говорят.

– Ага, – протянул было Аррида, но тут же спохватился. – В каком смысле ты слишком хорошо знаешь азари?

– Было дело, – буркнул Риг. – Еще до войны довелось помотаться по космосу в команде, где целых две голубокожих было. Одна совсем мелкая, простенькая. Влюблена была в капитана до голубых соплей. Вторая… Не такая простая. Опасная. В общем, с азари я пообщался. Они хорошо прячут свои затеи, но это можно унюхать. Мы, кроганы, можем. Азари нами обычно не интересуются, считают тупыми.

Риг промолчал секунду, потом, понизив голос, добавил:

– И обычно они правы.

– Ну, ты-то не тупой.

Кроган невесело усмехнулся.

– Это ты знаешь, что я не тупой. Для других я тот, кто есть. Джундор Риг. Мелкий кроган-наемник. Но я кроган!

Риг резко разогнулся и что есть силы грохнул кулаком в ладонь. От внезапного хлопка Аррида чуть не сверзился с ограды, на которой восседал в шатком равновесии.

– Я чую, азари — не с нами! – продолжил Риг, остывая. – Не пахнет она доверием! Я такое уже проходил. Было дело, остановились на Иллиуме, куда мой ка… наниматель к своей знакомой азари прилетел. Так вот, нас там с потрохами сдала врагу другая азари – она ассистентом у той, знакомой нанимателя была. Я как однажды нюхнул ее, так понял, что не так что-то.

– И что сделал?

– Ничего не успел сделать, – буркнул кроган. – Исчезла та азари-ассистент. Разобрались с ней без меня. А я с тех пор чую. Когда голубожопая кинуть хочет или прокатить. И вот сейчас точно задумала.

– Какая из?

– Я же сказал, инженер! – рявкнул Риг. – Нужно поговорить с этой Трией. По-нашему, по-арриговски. Я возьму на себя ее биотику, а ты бери технику. Давай сегодня ночью. Я разузнал, азари живет в «Андромеде»… Ну, где тебя чинили. Пройдем без проблем — скажем, у тебя там с головой чего-нибудь. После травмы. Хочешь, на горбу тебя дотащу, типа плохо тебе? Ну, что скажешь?

– Скажу, что мне это не нравится, – Аррида отвернулся от крогана, вглядываясь куда-то вглубь порта. – Но не доверять тебе и твоему чутью я тоже не могу. Твое чутье слишком… слишком хорошо проверено в деле.

Да уж, проверено дальше некуда как тщательно.

Именно чутью крогана Аррида обязан своей нынешней жизнью. Точнее, своим существованием в мире все еще живых. Та давняя история, когда Аррида и Риг волею судьбы оказались, как говорят люди, по разным сторонам баррикады, имела свое продолжение.

Кроган полгода бегал за неизвестным ему командиром той группы наемников, которая уничтожила другую группу наемников – в который числился Риг. И спустя полгода кроган все-таки вышел на турианца. Одним духам познания известно, во что это стало совершенно небогатому крогану, но он выследил Арриду. Выследил и нашел.

Аррида тогда был еще довольно молод и совсем еще зелен по меркам наемников. И командиром-то на памятную операцию его назначили исключительно за тактические навыки турианского вояки. Ха, смешно, право слово… Все, что по тактике знал Аррида, было почерпнуто из хроник, учебников и наставлений. Реального боевого опыта у турианца не было, как не может быть его у молоденького офицера интендантского корпуса. Словом, во многом случайная командирская должность сыграла злую шутку с Арридой – ворвавшийся к нему в маленькую, грязную квартирку кроган совершенно не был намерен оценивать управленческий опыт турианца. Биотическим ударом кроган выбил из руки Арриды оружие, после чего своей массой буквально припечатал худосочного турианца к стене.

«Сюрприз!» – прорычал Риг. – «Ну что, один к одному как тебе, турианец? Без этих ваших один к шести и подлянок засадных?»

Аррида не тешил себя иллюзиями. Что такое разозленный кроган, он представлял себе ясно. Однако знал турианец и то, что если уж кроган не расстрелял тебя с порога, значит, ему есть что тебе сказать. Или, что еще интереснее, есть, о чем тебя спросить.

«Что тебе надо, кроган?» – прошипел Аррида. Говорить нормально ему не позволяла ручища Джундор Рига на собственном горле.

«Я хочу знать, кто сдал тебе и твоим наемникам мою группу».

«Я не знаю».

Это было абсолютной истиной.

Еще это было прощание с жизнью. Кроганы не любят, когда не получают ответов на свои вопросы. Аррида знал это, но наврать с три короба, спасая свою непутевую жизнь в этом безумном человеческом муравейнике – это низко и подло. Даже в отношении разумного животного с Тучанки.

Кроган, однако, не стал ломать хрупкий позвоночник Арриды. Даже не разрядил в турианца свой огромный ПП, способный разорвать туловище врага чуть ли не напополам.

Вместо этого кроган картинно принюхался, приблизив свою ужасную харю прямо к лицу турианца. Странное дело, но от Рига пахло острым, но вовсе не неприятным запахом. До сих пор Аррида не мог найти ему известного аналога из своей турианской или земной жизни.

«Ты не врешь, палавенский заморыш», – произнес тогда Риг. – «Я чую. Я всегда чую».

«Я не вру», – просипел Аррида.

«Я убью тебя потом», – неожиданно произнес кроган. – «Когда мы снова встретимся в бою. Один на один. Постарайся не растерять свою тактику, турианец. Она тебе не поможет, но я не хочу сражаться с полным ничтожеством».

Кроган, не говоря больше ни слова, ушел, на прощанье стукнув Арриду головой о стену.

К исходу второго дня отлеживания, когда в глазах турианца перестали плавать цветные круги, а речь снова обрела былую связность, Аррида получил еще один удар – на этот раз уже не кроганский, но не менее болезненный. Его наниматель, узнав о визите Джундора Рига в обитель Арриды, скоропостижно посчитал, что турианец сдал его крогану.

Бред, поскольку Аррида, как было замечено выше, не знал реального имени своего нанимателя.

Однако это не спасло турианца. Наниматель испугался. Неизвестно уж, чего это он вдруг задрожал при мысли об одном-единственном крогане, жаждущем его крови.

Поэтому за турианцем явились. Потеряв в перестрелке одного своего, люди нанимателя все-таки взяли Арриду числом, приложили многострадальной головой о землю и отвезли на допрос к инквизиторам неизвестного нанимателя.

Они хотели знать, кто стоит за кроганом. Наниматель в своей фантомной уверенности о заговоре пытался найти внешнюю силу, контролирующую крогана.

Наивный. Он не знал, что кроган ведет свою собственную войну. Об этом Арриде стало известно сильно потом, а на тот момент он просто не знал – честно не знал, – кто «хозяин крогана».

Под пытками Аррида продержался почти четыре часа, после чего пыточный зал был натурально разгромлен вдребезги пополам, а палачи вместе со случайными зрителями равномерно перемешаны в слой протоплазмы – патронами, биотикой и грубой крогановской силой.

Джундор Риг оставил одного из врагов почти неповрежденным, чтобы тот, глядя на кровавый фарш по стенам помещения, с радостью сдал своего нанимателя. Крогану повезло – именно этот из наемников реально знал, на кого он работает. Редкость в те дни, когда криминальное общество Атлантиды еще не обрело внешний лоск цивилизованного «рынка охранных услуг».

Выпустив в голову «разговорчивому» пулю из ПП, кроган повернулся к висящему на пыточном стенде турианцу.

«Однако ты вполне способен поработать живцом, турианец. Ну, хоть на это годишься, и то хорошо. А если выберешься живым из этой жопы варрена», – усмехнулся кроган, – «То я и вовсе переменю свое отношение к турианским задохликам».

Джундор Риг ушел, оставив после себя лишь кровавое напоминание о кроганской ярости. Турианцу удалось, напрягая оставшиеся силы, выпутаться из сенсорно-шоковой сети пыточного стенда. Очистив от потрохов и крови пистолет одного из бывших охранников, Аррида сделал то, что много раз потом спасало ему жизнь – ноги. Пристрелив по пути пару случайных боевиков, турианец угнал маленький глайдер и двое суток прятался в акватории Юго-восточного листа, куда зарекся больше заплывать, и до сих пор держал данное самому себе обещание.

А через полтора года к Арриде, уже почти забывшему кошмар той истории, завалился Джундор Риг.

На этот раз турианец был начеку, и встретил крогана сразу двумя стволами в лоб. Но Риг не собирался воевать. Даже оружие не достал. Как и многажды после, туша крогана заняла почти весь дверной проход, а владелец туши, лениво почесывая затылок, предложил Арриде заняться совместным бизнесом. У крогана к тому моменту внезапно появилось около ста тысяч кредитов, которые он еще не успел промотать на тотализаторах. В редкий для него период ясности ума и рассудка, как обозначил свое состояние сам Риг, он решил немного подумать о будущем.

Как раз в то время Аррида размышлял примерно о тех же материях, только ему для начала бизнеса не хватало сущей малости – около восьмидесяти тысяч на открытие аккаунта в инфосистеме Острова.

Вот и вся история создания охранного агентства «Арриго Секьюрити». А началось все с того самого феноменального чутья крогана, способного различать правду. Как и сейчас вот Риг буквально нюхом чует что-то неправильное за голубокожим инженером Трией Нувани.

– Тогда договорились, – повеселел Риг. – А потом займемся этой здоровой человечихой. Не доверяю я Комиссии. Мне капитан много раз говорил, что нельзя доверять военным бюрократам.

Аррида рассмеялся:

– А военные бюрократы чем вам с твоим капитаном не угодили?

– Не любят принимать решений, прячась за регламентами. Медлят. А когда, наконец, действуют, то из-за промедлений этих хорошие пацаны пачками дохнут. Тьфу, дрянь. У нас на Тучанке все куда проще было. Вождь если что-то вдруг задумал, прямо и честно отправлял войска в мясорубку. Не медля.

– Риг, сколько тебе лет?

– Зачем тебе?

– Порой я думаю, ты намного старше, чем кажешься, – признался турианец. – А иной раз вот посмотрю на тебя, и вижу – пацан пацаном. С кроганской спецификой, конечно.

– Ага.

– Так сколько?

– Я помню двадцать поколений детей Тучанки. Не все помню. Только их подвиги и свершения. Победы и поражения. Имена. Репутацию. Их ярость и жажду быть сильнейшими.

– То есть тебе…

– Моему же телу, – продолжил Риг, словно не слыша турианца, – всего пятьдесят один год.

Аррида подсчитал кое-что в уме и нахмурился.

– Может, сто пятьдесят один? Иначе получается…

– Да, Ари.

Туша крогана разогнулась над ограждением. Риг повернулся к компаньону и положил тяжелую лапищу на плечо хрупкого напарника.

– Да, турианец. Я воевал и убивал, когда мне было меньше года. Рвал в клочья тысячелетних кроганских воевод со всеми их гоп-компаниями в пафосных боевых костюмах. И не спрашивай, как это возможно. Мозги есть, сам поймешь. И не вздумай кому-нибудь проболтаться, Аррида. Иначе мне придется закончить то, что однажды начал. И никакие наемники тебе уже не помогут, Ари. Я этого не хочу. Ты тоже не хочешь. Это так?

– Так, – сглотнул турианец.

Арриде не нужно было объяснять, кто из кроганов воюет в годовалом возрасте. Точнее, какова специфика их рождения. А если вспомнить рассказ Рига о событиях на Иллиуме… Эти события хорошо описаны во втором томе мемуаров Касуми Гото. Будь ты проклята, отличная память воровки…

– Ну и хорошо. Бывай до вечера.

Кроган повернулся и ушел. А оставшийся сидеть над водой Аррида подумал, что есть такие тайны, о которых куда безопаснее не допытываться. И тайна, окружавшая до сих пор подводную экспедицию к повержденному Жнецу, оказалась совершенно несопоставима с той тайной, которую только что открыл ему Джундор Риг.

Аррида накрепко запретил себе даже вспоминать в уме настоящее имя своего компаньона.

Нет уж, пусть будет Риг, просто Риг.

Джундор Риг.

***

До «Андромеды» наемники добрались без проблем. Более того, совершенно спокойно прошли внутрь. Персонал клиники-санатория действительно узнал Арриду. Турианец честно сообщил, что проблем со здоровьем нет, но с врачом все равно хотелось бы пообщаться. Что? Его нет на месте? Не проблема. Можно побеседовать с дежурным фельдшером. Как к нему пройти? Нет-нет, сопровождать не надо, они с кроганом найдут дорогу. Нет, кроган у входа не останется – он дал клятву защищать компаньона в любых условиях, а вы знаете, что такое кроганская клятва…

Теперь у Арриды и Рига было не больше десяти минут. Если за это время они не доберутся до апартаментов Трии Нувани, то фельдшер, которого известили с пропускного пункта, поднимет тревогу. Собственно, он в любом случае ее поднимет, но турианец и кроган считали, что к моменту, когда ее объявят, они получат нужную информацию. В худшем случае – будут уже далеко от «Андромеды» с бездыханным телом азари на могучем плече крогана.

Бодрячком залетев на шестой этаж, где, как вызнал Риг, проживает Трия, компаньоны бесшумными тенями метнулись по этажу. Здесь, в азарийском блоке, камер наблюдения не было – турианец узнал это заранее. Наверное, голубокожие, практически владеющие санаторием-гостиницей, не желали, чтобы за ними самими кто-нибудь подсматривал.

Остановившись у двери Нувани, Риг и Аррида заняли места по боевому расписанию. Могучий кроган напротив и чуть в стороне, турианец – слева от замка. Прислушались – вроде бы, все тихо.

Аррида сменил позицию, встав рядом с кроганом.

Риг знаком спросил, надо ли выбивать дверь.

Турианец покачал головой и нажал на кнопку звонка. Оставалось надеяться, что Трия Нувани не подозревает ничего такого. В конце концов, они же сейчас компаньоны, пусть и не совсем по своему желанию.

– Да? – послышался голос Нувани. Судя по всему, видеоинтерфейс азари не включала.

– Это Аррида, – произнес турианец в дверной микрофон. – Есть кое-какие нерешенные вопросы, госпожа Нувани. Извините, это довольно срочно и по технической части, я не хочу ничего запороть.

– Заходите.

Щелкнул замок, и тут же Риг буквально чуть было не оторвал дверь с петель. Громада крогана влетела в помещение, перекрывая собой сектор возможного обстрела. В руках Риг держал устрашающий дробовик, трезво оценив психологическую составляющую этого оружия.

Аррида тоже подсуетился, и буквально через полторы секунды уже выцеливал азари из-под локтя крогана. На пороховой пистолет турианец предусмотрительно установил глушитель. Ему эффективность была куда важнее, чем всякие там акты устрашения, поданные посредством огромного дробовика.

Увы, и устрашение, и эффективность в данной конкретной ситуации были совершенно излишни, если не сказать убоги.

На двух вторженцев очень удивленным взглядом смотрели три пары глаз. Две пары – голубые азарийские и одна – темно-каряя, почти черная, человеческая.

– Как это понимать, Аррида? – нарушила, наконец, молчание Биби-землянка. – Опустите оружие, господа. Здесь нет никого, кроме нас троих.

Аррида выдохнул.

Действительно, в комнате Трии Нувани, кроме хозяйки, находились только главный спонсор экспедиции и ее компаньон – беловолосый и темнокожий Ален Мортимер.

– Вот это сейчас что было? – удивленно спросила Нувани.

– Извините, – буркнул Аррида, вставая с колена, на которое он припал в боевой стойке. Потом начал врать как на духу: – К нам поступила информация, что несколько неизвестных вызнавали контакты госпожи Нувани в «Андромеде», и мы немного напряглись.

– Да, – поддакнул, наконец, кроган, опуская дробовик. – Мы подумали, что кто-то вас выследил.

– Очень интересно, – произнес Мортимер, убирая неизвестно каким образом выпорхнувший из подмышечной кобуры ПП. – Алина, как видишь, мы все правильно сделали, что сдвинули срок отправления. Кто-то уже слишком хорошо знает наше расписание. До утра нам нужно уйти на глубину – там нас уже не достанет никто с Атлантиды.

Аррида непонимающе уставился на человека.

– Вы собираетесь отбыть на сутки раньше намеченного?

Мортимер кивнул. Ответила же за него Биби-землянка.

– Да, Аррида. Не поверите, мы буквально пять минут назад решили известить вас, как только закончим наше небольшое совещание. Но раз вы появились, даже лучше. Пожалуйста, обеспечьте безопасную ночную погрузку припасов и оборудования. Будет замечательно, если в процессе мы будем шуметь как можно меньше.

– И еще, – добавила Трия Нувани. – Вы сможете сделать так, чтобы ваши наемники еще сутки поохраняли пустой ангар?

Аррида переглянулся с кроганом и кивнул.

Серьезный разговор с Трией Нувани, очевидно, откладывался.

***

Вечер в компании голубокожей – предел мечтаний для большинства людей на планете Земля. Поэтому замечательная посиделка с Пассанте, где Вайлет и Айнора под легкий ужин непринужденно болтали о всяком-разном, омрачилась явно завистливыми взглядами обслуживающего персонала. От официантов обоих полов до шеф-повара, который явно старался угодить вкусу азари, и потому напрочь убрал из всех блюд, включая и заказанные человеком, малейшие признаки сладкого. Известно, что азари с огромным трудом переваривают сахаридные углеводороды.

Впрочем, были в этом и плюсы. Например, Блад не добавила себе несколько граммов веса, как могла бы. Потому как и без того уже хватит…

Вайлет и Пассанте распрощались прямо у ресторана. Оттуда голубокожая направилась в штаб-квартиру «Тессиары» – за азари пожаловал аэрокар с логотипом эскорт-агентства. Комиссар же воспользовалась наземным такси, который доставил ее до аэродрома. Там Блад оставила арендованную на чужое имя «катапульту»⁴⁰. Машину взяла на Атлантиде, и сейчас готовилась вернуть ее обратно, вместе с собой на борту.

Поскольку «катапульты» не пользуются традиционными воздушными путями, формальностей, связанных со стартом в загруженном воздушном пространстве старушки Европы, удалось избежать. Вайлет поморщилась, подумав о неизбежной перегрузке, но все-таки уверенно заняла место в машине, вставила идентификационный ключ-брелок, и подняла над бетоном летного поля легенькое, меньше полутора тонн весом, воздушное судно. Несколько маневров, выход на укороченную ВПП, быстрый разгон над размеченным коридором, и джетсет пробил небо. Мигом, буквально в пару минут набрал почти двадцатикилометровую высоту и продолжил подъем.

Вайлет уже почти свыклась с неподавленной перегрузкой, как вдруг раздался неприятный звук откуда-то из недр бортового компьютера. Настойчивый и противный. Вайлет выровняла машину и глянула на информационный экран.

Вопила подсистема предупреждений столкновений в воздухе. Ей не понравилось, что тем же курсом, что и Блад, следуют еще два воздушных судна. Причем с приличной разницей в скорости, что вполне было чревато тем самым столкновением. Откуда именно приближались суда, спереди или сзади, система не сообщала.

Блад нахмурилась. В полетное расписание джетсета, пусть и под чужим именем, был вбит личный комиссарский доступ. Ни одно маршрутное или не маршрутное транспортное средство, не могло бы даже приблизиться к Вайлет ближе, чем на полсотни километров. Кроме того, очень сложно хотя бы просто догнать джетсет. Для этого и придумали «катапульты» – безумно дорогие, скоростные персональные челноки. Ни одно воздушное судно, кроме космического корабля и военного перехватчика, не могло сравняться с джетсетом в скорости.

Система предупреждения унялась, выключила тревогу. Но стоило Вайлет продолжить разгон и подъем, как зуммер снова ударил по ушам.

На «катапульте» нет радара в привычном понимании этого слова. Всю навигационную обстановку он получает с наземных станций, а слабенький круговой локатор добивает хорошо, если на сотню километров – это по самым крупным мишеням типа магистрального лайнера. Но даже в этом случае воздушная обстановка остается в «черном ящике». Лишенный ВИ компьютер джетсета лишь сообщит об опасности и подскажет нужные действия, чтобы ее избежать. Но не продемонстрирует «экран локатора», не укажет на угрозу пальчиком.

Одним словом, Вайлет не знала, что происходит и с какой стороны опасность столкновения. Конечно, всегда остается возможность элементарной ошибки, программного бага. Однако русские «катапульты», а Блад летела на одной из моделей «Дервик»⁴¹, просты и надежны, насколько это вообще возможно. Русские вообще большие мастера делать кондовые и дешевые штуки – «Эйкей»⁴² тому примером. Поэтому Блад, не долго думая, решила связаться с диспетчером европейской континентальной зоны.

Связи не оказалось. Вообще. Никакой, ни с диспетчерами Европы, ни с аэропортом Майорки, ни с пунктом приписки «катапульты» – транспортным агентством на Атлантиде. Похоже было на то, что дальнобойный радиопередатчик вообще умер.

На панели управления загорелся огонек вызова маневровой связи – примитивной донельзя, а потому и крайне близкого уровня, не далее десяти-пятнадцати километров. Зуммера не было – несложные мозги компьютера просто отказались признать, что здесь, на высоте в двадцать три тысячи митров, возможна связь с диспетчерской вышкой аэропорта. Тем не менее, сигнальная метка, запитанная напрямую от входящего канала трансмиттера, дала о себе знать.

Блад нацепила старомодную («Дервик» же!) гарнитуру, активировала голосовую тангенту, и произнесла в микрофон:

– Зоуи Сантана, пассажир джетсета двенадцать восемьсот сорок два. Я слушаю.

– Комиссар, не надо играть в игрушки. Вы слишком стары для таких игр.

– Не понимаю! – ответила Блад. – Меня зовут Зоуи Сантана, я…

– Мы отлично знаем, кто вы, – раздался голос. – Мы уже просканировали вашу машину. Задумаете играть в прятки – дезактивируйте свой иридиевый жетон комиссара, Вайлет Блад.

– Кто вы такие, черт вас раздери?

– Евразпол, – последовал ответ. – Комиссар, вы подлежите задержанию. Немедленно приступайте к снижению на высоту в двенадцать километров, там вас примет система автовождения.

Блад на секунду задумалась.

Что нужно ей от фальшивых офицеров Евразпола?

Фальшивых потому, что любой, абсолютно любой сотрудник евразийской всеконтинентальной полиции отлично знает, что офицеры Комиссии по этике неподсудны планетарным правительствам. Даже таким мощным, как правительство объединенной Евразии.

И все же они вышли на связь. И пытаются посадить ее «катапульту». Или хотя бы опустить до уровня движения регулярных маршрутов, где… Где диспетчерские системы Европы действительно могут перехватить управление «катапультой». А затем… Затем или чинно-законно посадить машину где-нибудь в Испании или Португалии, или же…

Или же столкнуть с рейсовым самолетом. Подчистить базу данных, обнулив факт перехвата управления «катапульты», проще простого. Даже без возможностей Редактора, одними только силами того же Евразпола, который, – Вайлет знала, – частично находится под колпаком у врага.

По всему, кто-то хочет не только устранить Вайлет Блад таким примитивным образом, но и скомпрометировать Комиссию. Это как вариант. Эх, жаль нет под рукой Шерлока – он бы набросал больше вариантов со всеми их вероятностями. В любом случае быть безвольной курицей в планы Вайлет не входило.

– Значит так, – сказала Блад, одновременно подтягивая на себя руль-штурвал и выводя джетсет в набор высоты. – Я – офицер Комиссии по этике. Это вы верно угадали. А это значит, что…

Вайлет хотела потянуть время, заговорить неизвестным лицам зубы, помахать авторитетом и так далее. В общем, что угодно, лишь бы успеть как следует разогнаться и покинуть стратосферу Земли, выбросив «катапульту» в почти безвоздушное пространство, где та по баллистической траектории спокойно бы ушла от любого воздушного преследования. Самолеты не летают в космосе, а штатные двигатели джетсета вполне способны дать достаточный импульс, чтобы машина ушла на закритические для обычных полицейских перехватчиков высоты и скорости. Другое дело, что «стрельнувшая катапульта» легко вылавливается в точке своего обратного вхождения в атмосферу, причем на такой скорости, которая напрочь исключает какой-либо маневр, кроме торможения.

Словом, полиция Земли морщится от «катапульт» – излюбленного транспортного средства наркодиллеров и контрабандистов. Но способов поймать джетсет в сачок на обратном вхождении в атмосферу предостаточно.

Есть одно «но». Вайлет будет падать в гостеприимный Атлантический океан уже в зоне действия систем связи своего корабля и экипажа. Остается только посочувствовать тем «ловцам», которые сейчас болтаются на хвосте ее джетсета. Космический катер Комиссии – это вам не «катапульта». И даже не перехватчик. В прямом воздушном бою он вполне может надрать задницу звену истребителей – и своей запредельной динамикой, которую обеспечивает нуль-ядро, и какой-никакой, но все-таки довольно серьезной силовой защитой. Во всяком случае, ракетами или пушками полицейских самолетов стрелять по космическому кораблю с активным масс-ядром и кинетическими щитами можно очень долго.

– Кроме того, – продолжала Блад. – Принуждение офицера Комиссии к каким-либо непроизвольным действиям карается…

– Хватит, комиссар, – оборвал Вайлет неизвестный голос. – Вы сказали достаточно. Мы убедились, что вы действительно вы. Ошибки нет, и этого достаточно.

– Достаточно для чего?

– До свидания, комиссар.

Невидимая сила дробным, пульсирующим ударом жахнула по корпусу «катапульты». Позади пассажирского кресла что-то глухо ухнуло, машина затряслась, резко потеряла набор скорости и, повинуясь тяготению планеты и законам аэродинамики, начала заваливаться на нос с потерей высоты. Тут же что-то мерзко зашипело за спиной, щелкнуло несколько статических разрядов, и кабина начала заполняться едким дымом от горелого пластика. Снова шипение – на этот раз в жилое пространство джетсета дохнуло огнегасящим составом. Над головой Блад что-то щелкнуло, и спустя полсекунды перед лицом комиссара заплясала ярко-оранжевая кислородная маска. Какой бы примитивной ни была русская «катапульта», системы безопасности сработали без промедления и по делу. Салон машины заполнялся подавителем горения, и оставаться в такой атмосфере – гарантированно получить кислородное голодание и, возможно, потерю сознания. А в случае разгерметизации – и кое-что похлеще… Впрочем, какая нафиг разгерметизация на скорости четыре маха? Счастье еще, что взрыв (а это точно был взрыв где-то в агрегатном отсеке) не повредил кабину, иначе бы на месте Вайлет уже просиживал большую задницу временно живой мертвец.

Блад натянула на лицо пластиковый намордник, и попыталась понять, что произошло. Нет, Блад уже знала, что произошло – ее атаковали. Судя по ощущениям, саботаж. Взрывное устройство где-то в задней части «катапульты». Третьей стороне, если она наблюдает за событиями в воздухе, будет невдомек, что активировал взрывное устройство именно перехватчик Евразпола.

Хорошо, ее попытались убить. Нашли чем удивить…

Но что с джетсетом?

Двигатель, похоже, умер окончательно – машина не реагировала на попытки выправить курс тягой. Рули направления работали еле-еле. Похоже, в живых остались только маленькие, с руку длиной, и направленные под острейшим углом аэродинамические плоскости. Они нужны лишь для корректировки курса, но никак не годятся для активных маневров. Для этого есть изменение вектора тяги двигателя, а двигатель…

Блад с огромным трудом удалось хотя бы зафиксировать относительно прямолинейное движение – носом в землю. Впрочем, это мог быть и океан. На скорости в три с половиной маха неважно, какая поверхность примет на себя утлое тельце «катапульты».

Приборы, странное дело, в большинстве своем работали – слава хваленой русской простоте и надежности! Умерли окончательно лишь информационный компьютер и, как было замечено раньше, система дальнобойной связи. Скорее всего, ее также повредили во время стоянки джетсета в аэропорту.

Скорость постепенно снижалась, высота – куда быстрее. Увы, первая падала куда медленнее, чем уменьшалась вторая. А значит, Блад не удастся развернуть машину в более-менее горизонтальный полет. Впрочем, это тоже без толку – как только лишенная тяги «катапульта» начнет выравнивать нос и быстро гасить скорость, на аппарат тут же ринется следующая напасть – потеря курсовой и, главное, тангажной устойчивости⁴³. Джетсету далеко до аэродинамической эффективности обычных самолетов. По сути, это просто сильно прилизанный аэрокар, и летает с выключенным двигателем он подобно куску бетона.

А еще на «катапультах» не предусмотрено катапульт.

Было бы смешно, если бы не так грустно. Разработчики, даже русские, справедливо полагали, что никто не будет взрывать внутри джетсета заранее заложенные мины. И кроме того, покидание корабля на скорости в пару тысяч километров в час – то еще развлечение. Одному богу известно, во что там превратился двигательный отсек, но судя по усиливающейся дрожи корпуса, герметизация мотогондолы нарушена. И самое поганое – вышел из строя основной гравитационный привод. Нуль-элементное ядро машины не могло ни обнулить массу «катапульты», ни сгенерировать достаточно тяги на гравитационный привод, чтобы стабилизировать джетсет, пока он, тараня воздух носом, будет терять скорость.

Слишком высокую скорость! Больше двух тысяч километров в час, а до земли – всего семь с половиной километров.

Блад с каким-то спокойным недоумением осознала, что вот оно. Похоже, именно таким совершенно не героическим образом она и закончит свое земное (и космическое тоже) существование.

Прощальным «прости» тренькнул зуммер системы предупреждения о слишком быстром сближении с поверхностью. Заголосил речевой информатор – почему-то на русском языке, который Блад так и не успела выучить. Была возможность, но как-то не получилось. Теперь и не получится.

Впрочем, Вайлет и без переводчика знала, что там настойчиво повторяет противный женский голос. Он говорит то же самое, что сказал приятный мужской голос перед тем, как его обладатель нажал на гашетку авиационного орудия.

«До свидания, госпожа Блад».

– Вы меня слышите, госпожа Блад?

Вайлет потрясла головой. Бред воспаленного сознания?

Нет, снова голос.

– Блад, вызываю комиссара Блад. Вы меня слышите?

– Я комиссар Блад, – произнесла женщина. – Ну, минуты полторы еще как минимум.

– Слушайте сюда, Блад! – произнес неизвестный. Судя по звуку, явно не тот, с кем она разговаривала чуть раньше. – Справа от сиденья, под вашей правой рукой крышка технического тоннеля. От панели управления к агрегатному отсеку. Раз вы еще падаете, значит, кто-то покопался во внутренностях под крышкой.

Вайлет скосила глаза в указанном направлении и действительно заметила небольшую щелку в пластике. Щелка была прямоугольной формы со скругленными краями – да, очень похоже на крышку. Вот только никаких способов ее открыть. Ни ручки, ни винтиков. Абсолютно гладкая пластиковая поверхность.

– Откройте крышку. Чем угодно – ищите сами. Это ваш единственный шанс, Вайлет.

– Что внутри? – спросила Блад. Устраивать полемическую дискуссию на тему «да чем же я ее, погань, вскрою» женщина не стала.

– Там будет разомкнутая сигнальная цепь резервного источника питания. В аварийных условиях он запитывает масс-ядро. Его же использует вторая резервная пилотажная система, которая должна была включиться автоматически после потери контроля над двигателем. Кто-то повредил эту цепь, пока «катапульта» ждала вас на аэродроме. Восстановите контакт – и все остальное машина сделает сама.

Вайлет, не снимая рук со штурвала, глянула на приборы. Скорость почти не падала, а вот динамика снижения несколько замедлилась. По-видимому, Вайлет не учла увеличение плотности атмосферы по мере снижения. То есть у нее осталось чуть больше минуты, может, даже полторы. Чертова куча времени! Осталось только понять, чем вскрыть эту клятую крышку.

Вайлет окинула кабину взглядом. Должно же быть что-нибудь такое угловатое, железное, с острыми краями. Ну, ведь должно же, ну! Это же русская машина, а не итальянская или английская. У русских всегда есть что-нибудь угловатое!

Ага, вот. Блок автопилота был выполнен отдельным устройством в пластиковом корпусе, но с металлической передней панелью. Вайлет зафиксировала штурвал коленом и потянулась к железке… Безнадежно – мешали ремни безопасности. Недолго думая, Блад отстегнула защелку и под недовольный вой еще одного зуммера потянулась к панели автопилота.

– Кто меня подставил? – подцепляя панель ногтями, спросила Блад.

Чертовы русские все делают на совесть. Панель скрипнула и отогнулась одним краем, но вырываться из пластика не спешила. Усиленные нанами мышцы сыграли свою роль – Блад, шипя матом сквозь зубы, отдернула ладонь. Не переставая ругаться в полголоса, взглянула на вырванные с корнем два ногтя.

– Евразпол, – ответил неизвестный. – Вы открыли крышку?

– Почти.

Блад опустила маску на подбородок и поднесла руку ко рту. Зажмурившись, зажала в зубах оба ногтя. Оба топорщащихся красных отростка – словно открытые люки в обшивке корабля. Кровь полилась по подбородку, превращая лицо Вайлет в шарж на вампирскую рожу. Только клыков не хватает…

– А вы кто такой… тьфу… – Блад колотило от боли, но она смогла разжать челюсти и выплюнуть два кровавых ошметка.

– Я тоже из Евразпола. Но еще из ЕАСО.

– Понятно, – выдохнула Блад. – Наши люди везде на блюде…

Правая рука, парализованная болью, почти не действовала и, что еще хуже, продолжала яростно кровоточить. Зажав кисть между бедер, Блад еще раз оглядела кабину машины. Ну, давай же, тетка! Не может быть, чтоб ты сдохла, уже зная, что можешь не сдохнуть! Что-нибудь, чем можно поддеть эту сраную консоль автопилота…

Голос где-то вдалеке продолжал:

– Я слишком поздно получил данные из Комиссии, Блад. Мне не удалось догнать саботажников на земле, а ваша система связи не работала. Я не мог предупредить вас…

Так, что тут. Еще раз. Внимательно, Блад. Забей на запоздалые объяснения этого доброхота, что льются из гарнитуры… Что-то там насчет необходимости присмотра за планетарным правительством и прочая, прочая… Все это сейчас совершенно неважно. Не отвлекайся, Блад. Смотри, Вайлет, смотри. Ищи. Нюхом нюхай, но найди то, что тебе нужно!

Альтиметр, будь он обосран в жидкой фазе. Четыре километра высоты.

Трясет, блин. А скоро начнет трясти еще сильнее, когда «катапульта» вывалится из гиперзвукового режима…

Ага! Вот же!

Блад вытащила на свет божий окровавленную правую и, зажав ею штурвал, свободной левой схватилась за алюминиевый подрулевой рычажок деселератора. Одно резкое движение – и кусок металла оказался в руке комиссара.

Эх, русские. А говорят, вы умеете делать надежно и кондово!

Да расцеловать вас всех в задницы, сколько их всего в вашей варварской частичке Евразии! Спасибо, милые скифы, что сделали эту железку такой хлипкой!

Вайлет потянулась куском металла к автопилоту, но вдруг остановилась. В голову пришла другая мысль.

По-прежнему придерживая штурвал кровящей правой, Блад перегнулась через руку и с хрустом вогнала кусок алюминия в щель злодолбучей крышки. Дешевый пластик не выдержал сразу же, породив здоровую трещину в кожухе техтоннеля. Впрочем, это Вайлет уже не волновало. Женщина двинула кулаком по рычажку деселератора, еще глубже загоняя его в щель. Затем на секунду бросила штурвал и двумя руками, всем телом навалилась на импровизированный рычаг.

Пластиковая заглушка с громким щелчком вылетела из паза, на прощанье куснув Блад в скулу. Вроде бы, даже пробила кожу, но на эти мелочи Вайлет уже ну вообще никак не реагировала. Перед взглядом комиссара образовалось обнаженное технологическое месиво из десятков электрических шин. Одна из них, нежно-салатового цвета, явно кем-то до этого вытащенная из переплетения, – спасибо тебе, неизвестный саботажник из Евразпола! – действительно оказалась разорвана прямо посередине.

– Жгут разорван, – произнесла Блад в микрофон. – Салатовый. Я не успею его срастить по всем жилам!

– Не надо ничего сращивать! – ответил голос. – Это не питание, это сигнальная шина диагностики! Просто закоротите ее чем-нибудь. Управление пойдет по второму резервному каналу! Ну а питание вообще не здесь, до него из салона не добраться!

«Сукины сыны вы, русские», – подумалось Блад. – «А третье резервирование придумать не могли? Или пятое-десятое? И чтобы все само все включалось, без шин этих сраных?»

Недолго думая, Блад воспользовалась прямо тем, что у нее было под рукой – куском алюминия. Со второй попытки удалось положить железку так, чтобы ее края коснулись обеих частей провода. Несильный электрический щелчок и пара маленьких искорок – вот и все.

Вайлет успела заметить, что альтиметр уже пробил полторы тысячи метров, а скорость подходит к отметке в 1М. Больше Блад уже ничего заметить не могла – на нее обрушилась лавина, водопад, океанский вал перегрузки. Окровавленная правая рука самовольно шлепнулась во вскрытую технологическую нишу рядом с креслом и, вроде бы, кисть там основательно потрясло током и даже обожгло, но Вайлет уже теряла сознание, на такие мелочи не размениваясь. Джетсет, влекомый масс-приводом, повернулся брюхом навстречу набегающему потоку воздуха, гася скорость всеми возможными способами. Перегрузка аварийного торможения нарастала, преодолев десять единиц.

Расстегнутые ремни безопасности сыграли злую шутку. Во-первых, мозги системы безопасности «катапульты», оценивая угрозу, отказались выбрасывать тормозные ленты-парашюты. Это могло просто убить пассажира, который в нарушение всех правил полетной безопасности оказался не пристегнутым. Именно поэтому масс-ядро джетсета, судорожно вырабатывая все доступные ему резервы нулевого элемента, принялось активно гасить скорость машины.

Из этого всего следует «во-вторых»: тормозное ускорение загнало туловище Блад в почти горизонтальное состояние, голова же упиралась в спинку кресла. Лишь огромный рост комиссара не позволил перегрузке довершить начатое – переломить шейный отдел позвоночника. Ноги Вайлет тупо расклинило в небольшой нише под приборной панелью, и дальнейшее сползание остановилось.

Когда перегрузка схлынула, дымящая кормовой частью «катапульта» зависла в двухстах метрах над землей, понемногу снижаясь. Резервный источник из последних сил снабжал энергией истощенное нуль-элементное ядро. То в свою очередь создавало поток гравитонной тяги, плавно спускающий разбитый экипаж на землю.

Вайлет так и не пришла в себя, когда русский джетсет «Дервик-Дир-IV» аккуратненько так, с изяществом раненого в задницу оленя, рухнул на камни прибрежной зоны где-то вблизи немаркированной границы между Испанией и Францией.

Над «местом крушения» на высоте в полтора километра наматывал круги атмосферный истребитель-перехватчик «Рафаль-Б» с опознавательными знаками бельгийского отделения Евразпола. За аэродинамическими створками отсека вооружений отдыхала от праведных трудов пусковая карусель ракетного вооружения. В боезапасе самолета не хватало двух ракет класса «воздух-воздух».

Интермедия-4

Дипломатический хаб «Единство». Орбита Земли. За четыре часа до нападения на транспорт Вайлет Блад.

Матриарху Этите стоило больших трудов убедить Совет, что на очередную консультацию по проекту «Глубина» следует отправить именно ее. Вдоволь поругавшись с членами Совета и завалив их до кучи убедительными доводами в пользу своего участия в мероприятии, Этита все-таки выбила себе звание сессионного дипломата.

Правда, пришлось отложить все свои сиюминутные дела, но дело того стоило. Ей предстояло почтить своим присутствием очередное плановое заседание Коллегии по сотрудничеству. Так назывался совещательный орган, который был создан после формального примирения азари с кварианцами. Наконец-то, три ведущие расы Солнечной системы смогли наладить единую форму кооперации, без сепаратных переговоров и прочей фигни, которую обидчивые кварианцы питали к голубокожей расе полсотни лет.

На орбиту Земли азари прилетела последней. Корабль кварианцев – новенький, с иголочки сферофрегат Ордена, – уже стоял в тщательно охраняемом доке. На месте было и дипломатическое судно Ассамблеи – маленький каботажный катер космоатмосферного класса. Оно и понятно, людям до места встречи было ближе всех – лишь подняться с поверхности планеты.

Этита, запоздавшая по отношению к другим гостям, в сопровождении почетного караула из двух десантниц и референта спешно прошествовала в зал заседаний. И надо же было так случиться, что именно в это время туда же из гостевых апартаментов выдвинулась делегация Флота – статс-адмирал⁴⁴ Меон’Корах вас Ардийон’Тали нар Имеяри. Да-да, родным для кварианца был большой жилой корабль, названный в честь легендарной Тали’Зора. «Ардийон» по-квариански означает «адмирал», то есть корабль назвали в человеческой манере. Как, например, тяжелый артиллерийский крейсер «Адмирал Борис Михайлович» или корабль-док «Дональд Трамп»⁴⁵. Ранее только люди называли свои корабли в честь исторических или текущих политических лидеров, но в последние годы кварианцы переняли у Ассамблеи просто неимоверное количество всяких привычек, интересных и не очень.

С адмиралом, которого встретила Этита, также был референт – маленькая, хрупкая девушка, крайне похожая на ту самую смешную кварианку с грузовика «Салим». Почетную охрану обеспечивал Паладин кварианского народа. Точнее, женщина-паладин, причем знакомая Этите. Не носящая шлем-маски, полногрудая, зеркальнолицая Тара’Олли вас Камелот. Во времена салимского кризиса Этите так и не удалось познакомиться с этой особой, но азари знала, что холодная кварианская красавица – неприятный переговорщик. Тара не лезет в карман за словом, хорошо информирована, блестяще знает азарийский стандарт и, мягко говоря, сильно недолюбливает голубокожую расу, в отличие от того же Меона’Кораха.

В целом же наличие фигуранта салимских событий насторожило Этиту. Прошлое активно вмешивалось в настоящее, и это не могло не вызывать опасений.

– Мое почтение, госпожа матриарх, – Меон’Корах остановился в шаге от азари и вежливо склонил голову.

Кварианец был одного роста с Этитой, поэтому этим своим кивком Меон загнал проницательный кварианский взгляд своих белесых глаз прямиком в декольте-зону платья азари. Но поскольку Этита предпочитала строгое закрытое облачение, да и размером груди матриарх никогда из толпы не выделялась, жест кварианца остался совершенно нейтральным, без дополнительных смыслов.

– Здравствуйте, статс-адмирал, – Этита вернула кивок и протянула руку кварианцу. Тот, чуть помедлив, ответил на человеческое приветствие в исполнении азари.

– Не ожидал, что Совет пришлет вас, матриарх, – сказал кварианец. – Мы ожидали кого-то более… ортодоксального.

– Придется общаться с революционеркой, – улыбнулась азари. – Надеюсь, вы не разочарованы?

– Ни в коей мере, – если кварианец и вернул улыбку, то Этита не смогла прочитать это на застывшей каменной физиономии. – Надеюсь, вас уже познакомили с ходом операции на планете?

– Да, я в курсе.

– Замечательно. Значит, мы не будем терять времени. Его и так мало. После вас, госпожа матриарх.

Кварианец тактично посторонился, пропуская азари перед собой. Этита вспомнила этикет и чинно, без спешки шагнула вперед, начав движение с легкого полупоклона. Меон’Корах последовал чуть позади, по левое плечо азари. Эскорты двинулись двумя колоннами – азарийская справа, кварианская слева. Этита и Меон больше не говорили, и процессия добралась до зала заседаний в полном молчании.

Также молча делегации заняли свои места в помещении. Этита уселась на помеченное голубым цветом кресло в первом ряду, девочка-референт (хотя на самом деле – стенографист-аналитик, ассистентов Этита никогда не привечала) заняла место позади и чуть правее. Кварианец устроился на кресле с красной маркировкой. Его ассистент сел рядом, на соседнее кресло, а во втором ряду устроилась паладин, вольно откинувшись на спинку и по-хозяйски забросив ногу на ногу.

Азарийская охрана остались дежурить с той стороны дверей – вне круга информационного подавления. Даже если бы коммандос захотели, они бы ничего не услышали из переговорного процесса.

Собственно, торжественное звание «Зал заседаний» этому помещению дали исключительно по случаю. Обычная комната со скругленными углами и стенами по три с небольшим метра. Можно даже назвать ее небольшой. Никакой мебели, кроме десятка маркированных кресел. Их установили в три сектора и в два ряда.

Когда-то совершенно одинаковые, в скучных серых тонах, теперь они несли на себе знаки каждой из трех рас и были расставлены по лучам воображаемой трехлучевой звезды. Голубая маркировка на трех креслах означала места для азари, красная (также на трех) – для кварианцев. Наконец, земляне выделили себе четыре места, отмеченных темно-зелеными знаками.

Сами хозяева пока еще не пожаловали. Все четыре «зеленых» кресла пустовали, и лишь парочка молодцеватых охранников у входа намекали на то, что здесь должна появиться и делегация людей.

– Хозяева встречи задерживаются, – проинформировал кварианец, поглядывая на инструметрон. – У нас есть несколько минут на то, чтобы обсудить кое-какие движения в области планетарного строительства, матриарх.

– Не уверена, что Титан готов это обсуждать, адмирал.

– А вот Флот уверен, что нам есть что обсудить, уважаемая Этита.

– Ну хорошо, – вздохнула азари. – Что вы хотите… обсудить?

Кварианец поерзал в кресле.

– Нам стало известно, что Титан завершает предварительные работы по технико-экономическому обоснованию реформинга атмосферы горячих землеподобных планет.

– Не буду спрашивать, откуда вам это известно, – усмехнулась Этита. – Но да, мы действительно работаем по этому направлению.

– Могу я поинтересоваться причиной столь… неожиданных для азари в их нынешнем геополитическом статусе работ? Насколько мне известно, нет никаких деклараций о намерениях между Ассамблеей и Титаном о предоставлении вам каких-либо малых тел Солнечной системы, где востребованы терраформационные технологии.

– Мы предпочитаем работать на будущее, статс-адмирал, – Этита искривила губы в приторной улыбке. – У нас, знаете ли, несколько иное отношения ко времени, чем у вас или людей.

– Иными словами, – сказал кварианец, – вы подтверждаете, что у Титана есть интерес к Венере?

– Нет, не подтверждаю.

– Матриарх…

Кварианец совершенно по-человечески вздохнул.

– Матриарх, давайте начистоту.

– Давайте, – согласно кивнула Этита. Ее этот разговор начинал веселить. Азари и подумать не могла, что на переговорах затронут эту тему.

– Титан непригоден к терраформированию, так?

– Сейчас да, – согласилась азари. – Но в будущем… Нашем будущем, Меон, все возможно. Когда я говорю «наше будущее», я…

– Знаю-знаю, – перебил кварианец, отмахнувшись ладонью. – Вы имеете в виду довольно отдаленное будущее короткоживущих рас.

– Я бы не так сформулировала, но в целом вы правы. Именно это я и имела в виду.

Кварианец снова вздохнул.

– То есть у Титана нет планов на Венеру?

– Сейчас нет, – сказала Этита, сделав мощный акцент на слове «сейчас».

– Хорошо, матриарх Этита.

– Давайте без титулов, – предложила азари. – Я не тупая снобистская кальмариха, Меон, как многие из вас представляют матриархов нашего народа.

– Хорошо, Этита, – кивнул кварианец. – Я объясню, почему мне приходится задавать эти довольно наивные вопросы.

– Я слушаю.

Меон’Корах снова поерзал на кресле, словно оно было совершенно не предназначено для кварианского телосложения.

– По каналам человеческой Комиссии по внешним связям нам стало известно, что планетарная транспортная технология допротеанского периода, следы которой были обнаружены на Марсе, не настолько сложна, как это казалось нашим исследователям год назад. Скорее, она просто ресурсоемка. В ее концепции угадываются черты «Горна», который тоже был довольно прост технически. Изящен и лаконичен, можно сказать.

– Казалось вашим исследователям? – удивилась Этита. – Мне казалось, Миссия азари достаточно недвусмысленно выкупила все марсианские артефакты. Мы работаем с ними совместно с Ассамблеей. Флот к этому процессу не подключен.

– Вы правы, – склонил голову статс-адмирал, – напрямую мы действительно с этим проектом не работаем. Однако те вычислительные задачи, с которыми сталкиваются специалисты Земли и Титана, выполняются в основном нами. Не забывайте, вычислительная мощь корабельных процессоров Флота на порядки превосходит совместные вычислительные ресурсы людей и азари.

Этита согласно кивнула.

Да, это так. За прошедшие послевоенные годы кварианцы существенно нарастили элементную и программную базу, в чем им активно помогли люди. Ассамблея тоже ведет активную работу по замещению продвинутыми ВИ-решениями своих вышедших из строя ИИ-технологий. Но пока Земля экспериментирует с самыми передовыми системами, максимально близкими к понятию «искусственный интеллект», кварианцы тупо масштабируют проверенные, мощные решения на базе ВИ и псевдо-ИИ. Как итог – Флот обеспечивает больше половины вычислительных ресурсов для научных программ Ассамблеи. Что же до Титана… Азари пока удается поддерживать на плаву собственные расчетные системы, демонтированные с боевых кораблей полвека назад. Но это и все. И этого очень мало. Азарийская техника невоспроизводима на текущем технологическом уровне людей и кварианцев, а использовать чужие аппаратные решения поголовно параноидальный Совет матриархов остерегается.

Меон’Корах тем временем продолжил:

– Мы же не идиоты, – впервые азари заметила оттенок эмоции на фарфоровом лице кварианца. – Мы понимаем, с какими данными работаем. Еще раз повторюсь, мы знаем, что изучение транспортно-планетарных технологий вышло из статуса ознакомительных. Люди готовы к созданию планетарных двигателей. Пока – незначительного масштаба. И нам известно, что вы плотно сотрудничаете с Ассамблеей на Имире – одном из спутников Сатурна. О характере работ не сообщается, но не надо быть великим детективом, чтобы понять – вы готовите экспериментальную площадку по созданию планетарного движка на этом спутнике.

– И что?

Этита гордилась этим своим «и что». Неподготовленного переговорщика сей немудреный вопрос вполне может поставить в тупик. К сожалению, статс-адмирал Меон’Корах лишь производил впечатление дилетанта. Своей собственной позиции кварианец придерживался весьма жестко.

– И то, что Флот настоятельно рекомендует снять режим секретности с этих разработок. Я говорю сейчас это вам, Этита, потому что не хочу обострения отношений Титана с Ассамблеей. Поверьте, у нас есть рычаги влияния на людей. Если что, мы добьемся от Ассамблеи прозрачности. Понятно, что людям придется как-то выкручиваться в отношениях с азари. Думаю, будет лучше, если Титан сразу же проявит достаточную гибкость и выйдет из сепаратных инженерных отношений с Ассамблеей. В конце концов, мы же теперь не враги, верно?

– Ассамблея будет принимать свои решения, Меон, – ответила Этита. – А мы – свои собственные. То, что кварианцы и азари восстановили дипломатические отношения, вовсе не гарантирует абсолютного доверия между нашими расами, вы должны понимать. Но в любом случае спасибо за повестку дня, так сказать. Считайте, что Совет матриархов вас услышал, статс-адмирал.

– На большее я не рассчитывал, – на каменной физиономии кварианца нарисовалась очередная тень улыбки. – Кстати, через минуту пожалуют и наши земные друзья.

Кварианец снова глянул на инструметрон.

Этита, наконец, догадалась, с чего бы это статс-адмиралу регулярно сверяться со своим омнитулом.

– Признайтесь, это ведь с вашей подачи представители Ассамблеи застряли на пути сюда? – спросила азари. – Вы остановили им лифт? Или заперли в гермошлюзе?

– Что вы! – картинно возмутился кварианец. – Системы дипломатического хаба неприкосновенны! Ни я, ни кто-либо из моей делегации не имеет никакого отношения к техническим проблемам на второй палубе.

– Понятно, – рассмеялась Этита.

Меон’Корах ей нравился все больше и больше. Под личиной скромного малозначимого функционера скрывался настоящий кварианец эпохи «холодной войны». Умелый, хитрый, трезво оценивающий свои возможности и четко знающий цели. Разве что не так яростно ненавидящий голубокожую расу, как бывало…

Если азари влились в человеческое общество на самых верхних его ярусах, воздействуя на элиту Земли через институт Спутниц, то кварианцы пошли с другой стороны – путем внедрения многочисленных технических специалистов, работающих по контрактам на объектах человеческой инфраструктуры. И азарийские консорт-девы, и кварианские инженеры, безусловно, все на заметке у человеческой контрразведки, но это не мешает им выполнять свои функции. В то же время ни на Флоте, ни в азарийском обществе, нет землян. Хотя те же кварианцы остро зависят от технологической и финасовой помощи ЕАСО, а голубокожий народ – от поставок продовольствия и минералов с Земли и Марса.

Дверь в помещение открылась, и на пороге появилась делегация Ассамблеи. Четыре человека. Точнее, три человека делегации и один сотрудник Комиссии по внешним связям, которая официально не являлась дипломатической структурой, но играла важную роль в общении хозяев и гостей Солнечной системы.

– Извините за задержку, господа, – произнес глава дипломатической группы. – У нас были небольшие проблемы с лифтом на второй палубе, пришлось немножко посидеть в темноте и без движения.

Алекс Смирноф улыбнулся во все тридцать два зуба.

– Хорошо, что у нас тут есть талантливые кварианские инженеры, – продолжил мужчина. – Наши техники копались бы еще полчаса.

Азари метнула уважительный взгляд в сторону статс-адмирала Меона’Кораха. Этот жест не укрылся от внимания паладина Тары, до сих пор тактично помалкивающей.

– Итак, – главный переговорщик со стороны Земли обвел взглядом помещение, потом переместил фокус внимания на своих коллег. – Прошу рассаживаться, господа.

Глава земной дип-группы – Алекс Смирноф. Очаровательный улыбчивый мужчина лет пятидесяти – самый расцвет сил по человеческому жизненному циклу. Белокожий, светловолосый, с аккуратной щеголеватой бородкой, Алекс представлял КМС – Комиссию по межрасовому сотрудничеству. Своего рода инопланетный МИД Ассамблеи. В отличие от вайчаев, которые организовывали коммерческие взаимоотношения с инопланетянами-физическими лицами (ну а заодно и надзорные функции в отношении них), межрасовики занимались исключительно дипломатическими движениями.

Идиотия чистой воды, конечно же. Безусловно, именно дипломатическое ведомство должно было называться Комиссией по внешним связям, а вот коммерческие и надзорные функции по идее должны лежать внутри Комиссии по межрасовому сотрудничеству. Но человеческая бюрократия бессмысленна и беспощадна, и к торжеству подмены терминов со стороны людей уже привыкли и Титан, и Мигрирующий флот.

В составе делегации людей были еще два сотрудника КМС – Юзуф Харуз, ответственный секретарь так называемого «кварианского департамента», с ним Этита была знакома очень шапочно. Ну и Матильда Ли – высший офицер Комиссии, отвечающий за взаимоотношения с Титаном. Эту маленькую китаянку знали и в Совете, и во многих других структурах. Отношения азари с Матильдой всегда были более чем теплые, но при этом совершенно равноправные.

Наконец, еще один, «дополнительный» член переговорной группы. Вайчай по имени Лорен Ли. Нет-нет, другой «Ли», не как Матильда. Только у людей встречалось такое, что два человека, визуально малоотличимых друг от друга (представители одной подрасы) и имеющие абсолютно одинаково звучащие фамилии, не имели никакого родства меж собой. Насколько было известно Этите, над этой особенностью китайского общества посмеивались в том числе и сами земляне – представители других местных народов.

К слову, в чем-то китайские земляне походили на кварианцев. Такие же гладкие, зачастую малоэмоциональные лица, очень похожий разрез глаз и маленькие прямые носики. Впрочем, есть на земле еще кое-кто, на кого «куколки» похожи еще сильнее. Увы, к своему стыду Этита забыла название и страны, и народа. Все, что оставалось в памяти, что живут эти люди на большом островном архипелаге. Новая Зеландия? Нет, не то…

– Итак, все расположились? – начал Смирноф. – Замечательно. Я рад всех вас видеть, коллеги. Матриарх, статс-адмирал.

Мужчина по очереди кивнул азари и кварианцу, представляющим свои расы.

– Не буду ходить вокруг да около, друзья, – Алекс, наконец, и сам присел в кресло. – Сегодня мы с вами собрались, чтобы обсудить ход операции «Глубина». Я настоятельно прошу отбросить дипломатический этикет, поскольку события, скажем так, требуют быстрого и плодотворного на них реагирования. Расшаркиваться нам просто некогда. Никто не против?

Этита качнула головой. Кварианец ограничился еле заметным жестом ладонью.

– Отлично, – улыбнулся землянин. – Тогда приступаем. Итак, на повестке дня наша операция по вытаскиванию на свет божий Жнеца класса «Властелин». Судя по всему, сбитого с орбиты Земли и упавшего в Атлантический океан во время прорыва орбитальной блокады силами Объединенного флота. Что у нас есть на сей день… По данным глубоководной разведки, Жнец действительно цел. Во всяком случае, внешних повреждений мы так и не обнаружили.

– Что автоматически ставит под сомнение версию о сбитии во время прорыва, – вставила Этита.

– Пока это единственная версия, объяснимая фактологически, – отозвался землянин. – И потом, Жнецы умеют себя ремонтировать. Возможно, он зарастил пробоину. Ну или вообще упал из-за информационной атаки кварианцев, тогда искать у него дырочку в правом боку бессмысленно.

– Почему в правом? – чуть удивленно спросил Меон’Корах.

– Это из детской песенки, не обращайте внимания, – улыбнулся Смирноф. – Итак, Жнец идентифицирован и локализован. Мы точно знаем, где он находится. Это одна из глубоководных расселин шириной около полукилометра на уровне дна и с сужением по мере увеличения глубины. Скорее всего, Жнец расклинил собой расселину.

– Данные проверены? – спросила Этита.

– Проверены и перепроверены, в том числе и вашим агентом, матриарх.

– Я потеряла связь со своим агентом, Алекс, – поморщилась азари. – Я уже говорила об этом.

– Да, я знаю, – кивнул человек. – Тем не менее, подробная гидрофонография, которую провела госпожа Нувани с глубины, подтверждается данными зондирования с поверхности океана. Увы, мы не можем изучить Жнеца подробнее. Всех ботов, что мы отправляем на глубину, эта тварь вырубает еще на подходе.

– Что лишний раз убеждает нас в том, что Жнец жив, – добавил вайчай.

- Верно, Лорен, – подтвердил Алекс. – А значит, шансов получить требуемую технологию, у нас становится чуть больше. Если Жнец жив, с ним можно договориться.

– Крайне сомневаюсь, – вставил Меон’Корах. – Жнецы никогда не были договороспособным народом.

– Я бы вообще не называла их народом, – возразила Этита. – Это разумные машины, не больше. Не меньше, но и не больше.

– Вот здесь мы приступаем к самому главному.

Алекс Смирноф оглядел присутствующих, делая паузу и заодно возвращая себе нить разговора.

– Мы тщательно изучили реакцию Жнеца на наши воздействия, и… – мужчина вздохнул. – В общем, вы уже в курсе. Жнец проявляет небывалую активность в наших информационных структурах. Впервые мы заметили это еще девять лет назад, а год назад противостояние с ним вышло в открытую фазу. Мы потеряли много времени, прежде чем поняли, кто нас атакует. Теперь, когда совместными усилиями наших народов мы все-таки создали достаточно надежную защиту против информационного давления, настало время приступить активным наступательным действиям.

– Мы знаем, – с нетерпением в голосе произнес кварианец. – Операция «Глубина». Давайте ближе к сути, Алекс. Какова ситуация на сегодня.

– Хорошо, – кивнул землянин, доставая планшет. – Суть следующая. Комиссия по этике приготовилась к отражению любого информационного удара со стороны Жнеца. В этом ей помогает Орден – за что огромное спасибо нашим кварианским друзьям.

Тара’Олли лениво качнула головой со своего места.

– В принципе, мы готовы к атаке и к защите. Переданные Советом азари сверхсекретные данные о ключе доступа к разуму Жнеца оказались непредставимо полезным инструментом, и тут я говорю спасибо нашей гостье с Титана.

На этот раз почтительно кивнула сама Этита.

– Госпожа матриарх, ваше расследование прошлого Биби-землянки потрясающе, еще раз наша сердечная благодарность за эту великолепную историю.

– Я не одна работала в этом направлении, – заметила азари. – Если бы не тот полицейский сотрудник с Марса, успеха не было бы. Мы с доктором Пассанте постоянно отставали от Жнеца на полшага. К счастью, на пути у врага встала Вайлет. Она ведь сейчас комиссар по этике, верно?

– Верно, – подтвердил землянин. – Увы, ее интуитивные навыки по-прежнему сильно превалируют над аналитическими, несмотря на тридцать лет в марсианской полиции. Поэтому мы используем комиссара на передовой в качестве раздражителя для Жнеца. Эдакий инструмент давления. По какой-то причине Жнец остро реагирует на ее присутствие – гораздо острее, чем на чье-либо еще. Это позволяет нам не только отслеживать его тактические информационные построения, но и анализировать его стратегию. За последние полгода набрался хороший материал.

– Погодите, – подал голос кварианец. – То есть эта Блад сейчас что-то типа наживки?

– Не совсем так, – отозвался Смирноф. – Скорее, это самостоятельный игрок под нашим чутким и аккуратным контролем. Как показывает анализ работы комиссара, наиболее эффективна она лишь в том случае, когда считает, будто работает автономно, без прямого внешнего целеуказания. Собственно, эта ее особенность вскрылась во время событий на «Салиме». Именно благодаря своевременному докладу одного из доверенных лиц Флота мы одержали тактическую победу над Жнецом – взяли паузу и дали возможность Блад работать самостоятельно, причем в условиях крайне ограниченных ресурсов. Комиссар не подвела.

– Если не считать того, что она отпустила террориста, – усмехнулась паладин Тара’Олли. – А в остальном да, отличная работа, господин Смирноф.

– Дирак’Син спас колонию на Титане, – заметила Этита. – Я бы на вашем месте, паладин, рукоплескала прозорливости Вайлет, а не язвила.

– Так я разве против? – развела руками кварианская красотка. – Все было круто. Только вот ваша Блад забыла у меня спросить, что лично я, представитель Ордена, думаю насчет ее планов. Мы уже почти нашли логово террористов, и Син был последним связующим звеном. Доберись я до него – вся эта возня с недовосстановленным «Путем предназначения» и его красивой пальбой по Титану вообще не случилась бы! А еще у нас в руках был бы человек, поименно знающий всех мятежных командиров кораблей.

– Разве не все они погибли от рук того же Дирака? – изумилась Этита.

– Разве не все, уважаемая матриарх! – передразнила Этиту Тара’Олли. – Дирак уничтожил лишь радикальное крыло мятежников. Около пятисот человек, насколько мне известно. А бош’тетова куча недовольных запряталась по норам. И ваша интуитивная полицейская де-факто обнулила результат шестилетней работы целого отдела Ордена. Вот, чем мы обязаны, кроме прочего, совестливому суперагенту-недоучке с Марса!

– Я бы попросил уважаемого паладина быть более сдержанным в суждениях, – попросил Юзуф Харуз, смуглый, абсолютно лысый землянин с золотой серьгой в правом ухе. – Да, комиссар Блад – сложный инструмент, и далеко не панацея от всего. Но пока она нам полезна больше, чем бесполезна.

– Да, это так, – резюмировал Смирноф. – К слову, о комиссаре. Я как раз хотел перейти к оценке ее действий на Атлантиде, но похоже, куда важнее не сама Блад, а ее текущее окружение. И первый вопрос у меня к вам, госпожа Этита.

– Я слушаю.

– Независимый специалист Трия Нувани. Вы уверены в ее мотивации? Как следует из представленных вами данных, она, мягко говоря, не особо солидарна с решениями Совета матриархов.

– А говоря прямо, она считает Совет косяком безмозглых кальмарих, – вставила кварианка-паладин. – Впрочем, тут я буду сдержанной в суждениях, потому как не хочу критиковать Трию в этом ее отношении к Совету.

Намечающийся микроскандал погасила сама Этита.

– Сэра Тара, в общем, права, – неожиданно для всех произнесла азари. – У Трии сложные отношения с Советом, и у нее есть на то весомые основания. Однако она теперь доверяет лично мне, и это главное. Нашим с ней важнейшим соглашением был контроль над Биби-землянкой. Вне зависимости от судьбы экспедиции на глубину, Алина Гросс должна выжить и вернуться. Это не обсуждается. Я задала вектор так, что Трия будет стараться осуществить это изо всех сил.

– То есть получается, что Совет хочет избавиться от Биби-землянки? – догадался Лорен Ли.

– Да, – кивнула Этита. – И это правда. Кое-какие подробности о рождении Алины Гросс выставляют мою расу не в лучшем свете. Мне начхать на репутационные издержки, но Совет куда менее терпим к этому. Поэтому коллегиальным большинством решено, что присутствие Биби-землянки на политическом горизонте нежелательно. Я взялась разрулить этот вопрос.

– Вы вызвались убить Биби? – с осуждением в голосе спросил кварианец. – Или арестовать и изолировать?

– Нет, Меон, – улыбнулась Этита. – Я пообещала Совету, что Алина Гросс никогда более выйдет в публичную область. Это была отчасти спонтанная операция, и мне пришлось осуществить ее не самолично. К счастью, на горизонте вовремя возникла моя старая подруга Айнора Пассанте. Доктору удалось повлиять на Алину. Результат есть – с окончания марсианских событий Алина Гросс не появлялась на публике. Кроме того, Биби-землянка сменила имя, а Миссия азари анонимно помогла ей с документами. Теперь достать Алину нелегко.

– Понятно, – произнес кварианец.

– Однако мы не настолько кровожадны, как некоторые из ваших соплеменников, статс-адмирал, – продолжила Этита. – То есть мы не заинтересованы в полной изоляции соплеменницы, пусть и выросшей в отрыве от наших культурных и политических ценностей. Поэтому мне дали карт-бланш на работу с Биби-землянкой. За Алину в настоящее время отвечаю я и только я.

– Давайте вернемся к нашей программе, – предложил Смирноф. – Мы остановились на мотивации одного объекта из ближайшего окружения Вайлет – Трии Нувани. Я получил ответ от уважаемой Этиты, поэтому перехожу ко второму вопросу. Он более неприятен и касается теперь уже Флота, а не Титана.

– Да? – напрягся кварианец.

– Вопрос касается персонажа по имени Палладий, – сообщил землянин. – Пока он не мешает нашей операции, но его деятельность вызывает вопросы.

– Я бы сказала, вопросищи, – заметила Тара’Олли. – После атаки на Голубой остров – особенно.

– Тот, кого вы называете Палладием, не контролируется Флотом, – сказал кварианец. – Мы изгнали его много лет назад.

– Это я знаю, – согласился человек. – У меня другой вопрос. Насколько Флот готов подтвердить оторванность Палладия от социальных институтов кварианского общества? Мне важно знать, не является ли изгнанник лидером какой-либо из социальных групп Флота. Я знаю, у вас по-прежнему много разногласий в отношении политики Коллегии адмиралов. Да и действий Ордена тоже.

– Говорите прямо, Алекс, – жестко произнес статс-адмирал. – Вы хотите знать, не будем ли мы против, если вы устраните Палладия? Нет, мы не будем против. И да, у него есть сторонники на Флоте, но это уже наша проблема. Более того, если Палладий внезапно исчезнет, это всколыхнет группу его поддержки, и нам будет легче выявить ненадежных членов общества, принять меры. Единственное, о чем я бы хотел попросить, это чтобы в исчезновении Палладия никто не обвинял вас, людей. Мы очень долго выстраивали лояльность кварианского общества к Ассамблее, и не хочется откатываться в этом вопросе назад.

– Я вас понял, – кивнул Смирноф, что-то отмечая в планшете. – А что скажете про молодую кварианку? Ее видели в компании с Вайлет Блад.

– Они давно уже знакомы, – вклинилась Тара’Олли. – Очень способная девушка, к слову. Я считаю, надо оставить ее в покое. Сейчас она остро переживает разрыв со своей первой любовью, и пытается компенсировать это работой на благо Флота. Пусть работает. Я уверена, для Жнеца она не опасна, и он не будет на нее реагировать.

– Что значит «пусть работает»? – не согласился Меон’Корах. – Тара, почему я только сейчас слышу о какой-то девушке рядом с Блад?

– Это не какая-то девушка, – сообщила паладин. – Это молодая звездочка Полани’Альтис нар Салим. Герой одноименного кризиса полуторалетней давности. Я за ней присматриваю. Девочка, повторюсь, талантливая, и обузой никому не станет.

– А если ее убьют?

– Значит, я протащу в паладины следующую звездочку, – улыбнулась Тара’Олли. – У меня их много на примете. Флот, знаешь ли, большой.

Этита залюбовалась зеркальным личиком циничной стервы. Паладин была единственной известной матриарху кварианкой, чья мимика выгодно отличалась от гипсокаменных выражений лиц большинства жителей Флота. Совершенно точно это шло в разрез с этическими нормами, которых придерживалась паладин, но в этом-то и был изрядный кусочек шарма, сопутствующего красавице-кварианке.

– Еще раз, не волнуйтесь, статс-адмирал, – произнесла Тара’Олли. – У меня все под контролем. Алекс, продолжайте.

Землянин кивнул.

– Ну а теперь самое главное из повестки дня, – произнес дипломат. – Я убедительно прошу всех присутствующих перевести электронные устройства в режим максимальной защиты данных. Информация, которой я сейчас поделюсь, строго конфиденциальна.

Все присутствующие, кроме Тары’Олли, внесли соответствующие правки в настройки безопасности инструметронов. Паладин же, похоже, вообще потеряла интерес к происходящему. Женщина смотрела куда-то в потолок, методично покачивая длинной, стройной ножкой в обтягивающем машгоре и сапожке человеческого дизайна (без отдельных карманов для двух передних, опорных пальцев стопы).

– Итак, дамы и господа, – произнес Смирноф. – Как говорится, у меня для вас пренеприятнейшее известие…

– К нам едет паладин, – не выдержала Этита, хохотнув и глянув на Тару. – Извините, Алекс. Я только позавчера прочитала комедию вашего знаменитого писателя. Превосходное произведение! Было бы замечательно познакомиться с автором.

– Автор умер почти четыреста лет назад, Этита.

– Ой… Извините, я не знала. Так что там за известие?

Дипломат отложил планшет на колени.

– Один из высших чинов Ассамблеи – индоктринирован Жнецом.

– Хорошее начало, – хмыкнула кварианка. – Чиновник надпланетарного уровня – гомункул! Чем еще порадуете, Алекс? Дредноуты ВКСА готовятся начать Жатву?

– Откуда информация? – нахмурилась Этита.

– Из очень, очень надежного источника, матриарх, – подала голос доселе помалкивающая Матильда Ли. – Мы проверяли несколько раз в течение года, в том числе и при неявной помощи ваших сородичей. Увы, все верно. Сверхсекретные данные, в том числе по каналам Комиссии по этике, становятся известными противнику. Мы надеемся, пока он еще не понял, что мы вскрыли эту уязвимость. Нам пришлось пожертвовать несколькими очень важными преимуществами, скармливая Жнецу правдивую информацию тактического плана, чтобы удостовериться, что предатель есть. И что он на самом верху системы управления Ассамблеи.

– Чем это нам грозит? – спросил кварианец. – В плане реализации операции «Глубина».

– Боюсь, что в пределе – полным провалом операции, – ответил Смирноф. – Мне пришлось на день раньше увести передовой отряд с места дислокации. Ален Мортимер, Биби-землянка и их команда попали под угрозу физического уничтожения – их локация была вскрыта, а данные об этом ушли в сеть СБА, которую контролирует Жнец. С того момента, как он атаковал информационное пространство Атлантиды, и мы по сути потеряли контроль над островом.

– Точнее, остатки контроля, – заметила Тара’Олли. – Я несколько раз работала на Атлантиде, там у Ассамблеи крайне слабые позиции.

– Вы правы, уважаемая, – склонил голову дипломат. – Мы считали, что в достаточной мере контролируем деятельность Ассоциации, у которой позиции на острове-курорте традиционно сильные. Но вскоре после начала активной фазы операции Жнец атаковал и Ассоциацию. Нам известно о таинственном исчезновении как минимум шестерых региональных менеджеров, не считая Палладия. По сути, Ассоциация обезглавлена и не контролируется никем. Не спрашивайте, откуда у нас эта информация. Даже вам я не могу раскрыть источники.

– Это временно, – с уверенностью произнес Лорен Ли. – Я об отсутствии контроля. Убежден, враг уже подготовил гомункулов на замену. В ближайшее время следует ожидать удара со стороны Ассоциации.

– С его стороны было бы логично полностью захватить Остров, – заметила Матильда. – Атлантида де-факто прикрывает его лежбище.

– У Ассоциации недостаточно боевиков для прямой атаки, – возразил Лорен. – Хотя, если он полностью подчинит СБА, включая офицеров среднего звена, то все возможно.

– У меня ощущение, что это лишь часть вражеского плана, – высказала свое подозрение Этита.

– Можно подробнее? – Смирноф.

– Да, – азари уселась в кресле поудобнее. – Смотрите. Мы все считаем, что Жнец защищается. Пытается заблокировать доступ к себе, не дать нам подобраться к нему на расстояние кинжальной атаки. Мы знаем, что и Биби-землянка, и наш главный козырь – Джоана Т’Сони – способны пройти через защитные системы, через барьер индоктринирования. И поэтому мы думаем, что враг уходит в глухую защиту. Закрывается.

– Ну а на самом деле? – спросил кварианец.

– А на самом деле он заманивает нас в ловушку, – убежденно произнесла азари. – Давайте вспомним дело годичной давности. Кто, как не Жнец, устроил настоящую охоту на дочь Лиары? Можете считать Вайлет Блад кем угодно, но думать эта особа умеет. Она первой поняла, что за безумной Марианной Картэн стоит именно Жнец.

– Редактор, – подсказала паладин.

– Да, Редактор, как она его называет, – согласилась Этита. – И у нас нет ни одного аргумента против. Все инструменты давления явно принадлежат Жнецу.

– Кроме гомункулов, – заметил кварианец. – Наша научная группа не имеет доказательств того, что Жнецы способы на создание искусственной жизни. А в синтетиках мы что-то понимаем, уж поверьте.

– Гомункулы появились позже, – возразил Лорен Ли.

– Нет, они появились изначально, – покачал головой Алекс Смирноф. – Вспомните марсианскую историю, связанную с Биби-землянкой. Там уже был гомункул. С этого и началось расследование Вайлет Блад.

– Тут все чуть сложнее, – произнесла Этита. – Начать с того, что следы гомункулов проявлялись на Марсе еще раньше. Я долгое время работала в тамошней Миссии и слышала про подобные случаи. Необъяснимые, как сказали бы в местном полицейском управлении. Да и сама Блад этим занималась, мне об этом лично рассказывала Алина Гросс – ей удалось посмотреть на кое-что из архива полицейской. Мы, в марсианской Миссии, поначалу сбрасывали все на войны ганстерских кланов, заметающих таким образом следы заказанных убийств. Но сейчас все становится ясным – Жнец… Ну или Редактор в терминологии Блад – он работает с гомункулами уже много лет. Я до сих пор не уверена, что парочка таких синтетических товарищей не заправляет где-нибудь у вас в ВКСА, Алекс. Пока уверенность в незараженности есть только насчет Совета матриархов. И то исключительно из-за того, что мы очень консервативны и долгоживущи, а к тому же, каждый из советников регулярно, на каждом заседании, проходит ДНК-тестирование, сейчас – расширенное. Но я не об этом… Я хотела сказать, что в теории Жнеца-как-единственного-врага есть пробелы. Один из них уже озвучил уважаемый Меон’Корах. Жнецы не были замечены в создании искусственной жизни.

– Вы считаете, что за Жнецом есть еще какая-то сила? – догадался дипломат.

– Не считаю, – покачала головой Этита. – Подозреваю. И если это так, то становится совершенно очевидной лихорадочная, поспешная и, в общем-то, обреченная на провал защита Жнеца. Нам создают… Не знаю, как это перевести на инглиш. В общем, ближе всего будет оборот «нам предлагают орех и молоток». Извините за такой грубый аналог, я не лингвист и не филолог.

– То есть нам подсовывают цель, по которой мы нанесем решительный удар, а нас тем временем атакуют с другой стороны?

– Атакуют или нет – неважно, – улыбнулась Этита. – Я бы на самом деле не опасалась атаки одиночки, кем бы он ни был. Никакому одиночке не под силу сражаться с тремя расами одновременно. Я думаю, все проще. Кто-то нашими руками хочет расколоть тот самый орех, то есть Жнеца. Я даже подозреваю, что ему неважно, получим мы контроль над Жнецом или нет. Ему нужен результат – взломанная защита разумной машины. А мы ее взломаем. Если не Биби-землянкой, то уж Джоаной Т’Сони – точно. А вот что потом?

На минуту в помещении воцарилась полная тишина. Слышно было, как тихонечко гудит излучатель информационной защиты, который изолировал помещение от подслушивания.

– Это ваша личная догадка, матриарх? – произнес, наконец, Смирноф. – Или коллегиальная, всего Совета?

– Личная, – Этита вздохнула. – Я не могу это доказать, господа, но поверьте, это лично мое мнение. Поскольку в отношении гибкости мышления Совета я отчасти согласна с определением, которое было дано Трией Нувани. Ну, про кальмарих.

– Кто-то из ваших знакомых разделяет это мнение, Этита?

– Сложно сказать. Думаю, разве что Айнора Пассанте.

– И она тоже в оппозиции к Совету, насколько мне известно? – уточнил лысый дипломат с серьгой в ухе.

Азари кивнула.

– Признаться, я не рассматривал ситуацию под таким углом, – произнес Алекс Смирноф. – Спасибо за свежую мысль, матриарх. Мы прогоним эту модель через генератор вероятностей и посмотрим, что можно сделать. Результаты прогона вы получите по зашифрованному каналу не позднее послезавтра.

– А сейчас что? – поинтересовался кварианец. – Оставляем все как есть? И потом, мы не приняли решения по поводу возможной угрозы изнутри Ассамблеи. Что, если этот ваш предатель, этот гомункул, к примеру, занимает должность руководителя коллегии обороны? Вы уверены, что мы совершенно случайно не получим вооруженный переворот силами ВКСА?

– Кстати, хороший вопрос, – солидаризовалась с кварианцем Этита. – Как будем защищаться от крысы в наших рядах?

– У меня пока нет ответа, – признался Смирноф. – В рамках этой переговорной группы я могу только информировать наше сообщество. Конкретные ходы – по результатам межрасового согласования.

– Так давайте согласуем прямо сейчас! – не унимался Меон’Корах. – У меня есть полномочия на одобрение совместных действий по данной программе.

– У меня тоже, – добавила Этита. – В самом деле, Алекс, вы же разумный, деятельный землянин. Давайте щелкнем бюрократии по носу – примем решение без тысяч согласований. Опять же, с учетом сказанного выше, где уверенность, что это наше решение не станет известным врагу в результате этих самых бесчисленных согласований?

– Если кто-то из предателей не сидит сейчас в этом помещении, – усмехнулась Тара’Олли. – Шучу, шучу.

– Ну и шутки у вас, паладин, – фыркнул Юзуф Харуз. – Средневековые.

Тара’Оли не удостоила вниманием шпильку лысого.

– Мигрирующий флот совместно с Орденом может заблокировать действия ВКСА, – предложила паладин. – Мы знаем точное расположение примерно девяноста двух процентов человеческого флота. И у нас достаточно сил, чтобы противопоставить по десятку боевых кораблей каждому судну ВКСА. Включая около сотни почти неуязвимых сферофрегатов. У них слабое вооружение, но идеальная броня, и в качестве блокирующей руки это отличный инструмент.

В сгустившимся молчании, казалось, можно было развешивать одежду на просушку.

– Вы в своем уме, паладин? – произнесла, наконец, Матильда. – Это же не что иное, как объявление войны!

– А что, есть способ парализовать действия ВКСА как-то иначе? – спокойно спросила Тара. – Если и есть, то я не знаю. А вы? Нет, мы, конечно, можем вежливо попросить предателя человеческой расы не использовать флот Ассамблеи… Но боюсь, что это будет малорезультативно.

– Добрым словом и пистолетом…, – пробормотал Алекс.

– Что? – не поняла Этита, пристально следившая за реакцией дипломата.

– Да так, еще одна цитата, – улыбнулся мужчина. – Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем просто добрым словом.

– Потом дадите прочитать мне и эту книгу, – вернула улыбку азари. – Я все больше и больше ценю вашу культуру, Алекс.

– Это не из книги. Это из кинофильма, – отозвался Смирноф. – А вы знаете, мне идея госпожи Олли нравится. Я как раз хотел высказать что-то подобное, но в отношении действий на поверхности планеты.

– Дайте догадаюсь, – подала голос паладин. – Вы хотите предложить Этите воздействовать на планетарные правительства через сеть консорт-агентств, так?

– Вы уверены, что вы не тот самый предатель, который знаете все наши шаги? – рассмеялся дипломат. – Да, паладин. Я именно это и хочу предложить госпоже Этите. Матриарх, сможете обеспечить подавление Ассоциации силами планетарных правительств? Мы отлично знаем, что как минимум развивающиеся страны находятся под колпаком азари.

– А нам на Титане известно, – со смехом ответила голубокожая, – что как минимум для всех развивающихся стран у Ассамблеи есть планы устранения неугодных правителей. Благо, что технологии переворотов с внешним управлением ваша раса отлично отработала еще в двадцать первом веке.

Этита обвела взглядом всех присутствующих.

Паладин Олли, как обычно, скучающе изучает потолок, при этом покачивая ногой. Сидящий перед ней статс-адмирал Меон’Корах… Да кто поймет, о чем думает кварианец? Это красотка Тара каким-то непостижимым образом научилась передавать свое настроение (истинное или напускное – неважно) выражением лица. А вот ее соотечественник совершенно непроницаем.

На лице специалиста по азарийскому вопросу – смесь недоверия и нерешительности. Матильда Ли, сколько знала ее Этита, никогда не была уличена в кураже, в быстром принятии ключевых решений. Впрочем, возможно, таким образом она защищалась от воздействия на нее «космических колдуний».

Юзар Харуз явно в шоке. Предложение паладина что-то заклинило в мозгу смуглого дипломата. Он явно даже представить не мог, что хоть кто-то из числа «прирученных кварианцев» может даже подумать о таком безобразии, как противостояние флоту ВКСА.

Лорен Ли по обыкновению своих коллег-вайчаев непроницаем. Но здесь и сейчас от него мало что зависит. Процесс регулируется МИДом человеческой Ассамблеи, а не Комиссией по внешним связям.

Алекс Смирноф… Это – тертый калач. Ни следа сомнений, только интерес, запрятанный куда-то бесконечно далеко под маску вежливого участия.

– Хорошо, – наконец, произнесла Этита. – Мы обеспечим нейтрализацию боевиков Ассоциации силами планетарных правительств. А если будет нужно, атакуем и сам остров. Не думаю, что у спецназа Сил объединенных операций Евразии будут проблемы со штурмовиками СБА.

– Отлично! – улыбнулся Смирноф.

– Но у меня контрпредложение, – сказала азари. – Практически условие. Перед тем, как мы начнем активное силовое противодействие врагу, я считаю необходимым выдернуть из Атлантиды комиссара Блад.

– Объясните.

– Во-первых, – азари загнула палец, – я не хочу случайных жертв. Тем более, если они работают вслепую. Поэтому мы должны проинструктировать Блад в соответствии с изменившимися обстоятельствами.

Во-вторых, мне нужно кое-что передать Трие Нувани. Боюсь, сейчас это возможно только через Вайлет.

В-третьих, по моим данным, Блад недавно посетила Майорку, то есть наверняка беседовала с Айнорой Пассанте. Я хочу знать, о чем именно. Айнора хоть и чокнутый параноик, но голова у нее варит. Возможно, Блад знает что-то то, чего пока не знаю я. Увы, связываться с «Тессиарой» электронным образом, хоть бы и через КМК, стало слишком опасно.

– Хорошо-хорошо, – Смирноф закивал, соглашаясь с аргументами азари. – Только нужно все устроить так, чтобы комиссар отчетливо поняла, что работа по стандартным каналам Комиссии больше небезопасна. Когда мы начнем подготовку к силовому противостоянию, Жнец наверняка ударит по Комиссии всей своей мощью. Я все же не до конца уверен, что подготовленные нами защищенные схемы выдержат. Пока надежда только на гравитационные передатчики, но это сугубо тактическое устройство с ограниченным радиусом действия.

– У меня есть идея, – улыбнулась Этита. – Давайте аннулируем ее иридиевый жетон. Я знаю Блад, она слишком умна, чтобы поверить в такую ерунду. Обязательно примчится выяснять, что тут как. Сама, по своему посылу, а не от нашего сигнала. Опять же, оставит с носом того агента Жнеца, который рулит в Ассамблее.

– Как вы это себе представляете? – спросил Смирноф.

– Да очень просто, – пожала плечами Этита. – Понимаете ли, я знаю как минимум одну азари на Земле, кто шпионит на врага. Не факт, что их не больше, но одну крысу мы с Айнорой вскрыли. До поры до времени я держала это оружие про запас. Но похоже, наступило время.

– Это неплохая идея, – признался Алекс Смирноф. – Одну минутку, я проверю базу данных…

Дипломат повторно активировал инструметрон и углубился в манипуляции с устройством. С минуту все терпеливо ожидали, когда мужчина вернется в реальность, но судя по выражению лица дипломата, данные с омнитула всерьез его озадачили. Смирноф даже не пытался скрыть напряжения, омрачаясь с каждой секундой все больше и больше.

– Что такое, Алекс? – не выдержала Этита. – На вас лица нет!

– А?

Мужчина поднял голову.

– Извините, дамы и господа. У меня еще одно пренепреятнейшее известие.

– Ну же! – вскрикнула Матильда.

– Пока мы тут с вами затворничали, кто-то уже реализовал наш с вами сценарий.

– То есть? – нахмурилась Тара’Олли.

Вряд ли это можно было назвать «нахмурилась», но в любом случае это выражение лица могло принадлежать единственной известной Этите кварианке, а та явно насторожилась.

– То есть в базе данных Комиссии по этике больше нет комиссара Вайлет Блад.

– Однако, – заметил Меон’Корах.

– А подробнее? – попросила Этита.

– Подробнее – кто-то повесил на Блад ярлык «Лишний».

Вот это номер.

За всю историю Комиссии по этике этой метки удосуживались считанные единицы сотрудников, вина которых была столь чудовищна, насколько и скрыта, что Комиссия сознательно устранялась от официального обвинения и активировала процедуру уничтожения своей заблудшей овечки. Запустить «Лишнего» мог офицер не ниже уровня Председателя Комиссии.

Это вовсе не значит, что он и есть та самая крыса на корабле Ассамблеи. Приказ мог быть спущен сверху, из самых верхов.

– Редактор, – выдохнула Этита. – Больше некому. Враг все-таки среагировал на укусы Вайлет.

– Как-то несоразмерно, вы не находите? – тихонечко пробурчала Тара’Олли, но в накатившей тишине паладинский комментарий под нос прозвучал уж слишком громко.

Десяток секунд все присутствующие переваривали полученную информацию. Больше всех напряженным казался глава земной дипгруппы, но Этита тоже обдумывала ситуацию.

– У комиссара не больше полутора-двух часов, – констатировал Алекс Смирноф, снова полистав инструметрон. – Информация уже пошла во все спецслужбы планетарных правительств. А награда за устранение «лишнего» слишком высока, чтобы ленивая Европа не схватилась за такую возможность подзаработать. И показать себя полезной и лояльной Ассамблее.

– Мы можем отменить процедуру? – спросила Этита.

– Уже нет, – развел руками Смирноф. – Шаблоны на этот случай давно уже разработаны, они секретны, и даже планетарные власти вряд ли сумеют вмешаться и отменить операцию. Да и вряд ли захотят. Жадность слишком велика. Они начнут под всеми возможными причинами требовать подтверждения от руководства Комиссии, а вы понимаете…

Да, все понимали. Если неведомый агент Жнеца воздействует на высших чиновников Ассамблеи, то подтверждения отмены ликвидации можно ждать долго.

– Надо выколачивать клин клином, – вклинился в беседу вайчай.

– Объясни, Лорен.

Представитель Комиссии по внешним связям поудобнее устроился в кресле, сложив руки на груди. Оглядел всех присутствующих и спокойно, можно даже сказать, с достоинством произнес:

– Если одна группа планетарных спецов уже готовит операцию по устранению комиссара, нужно противопоставить им другую группу. Которая устранит устранителей.

– Это возможно? – Этита бросила напряженный взгляд на главного дипломата.

– Возможно, – кивнул Смирноф после секундной паузы. – У нас есть несколько внедренных агентов. Правда, в Северной Европе, а не в Южной.

– Активируйте их! – почти вскрикнула Этита.

Азари многое ставила на Блад, да и успела почти что подружиться с комиссаром, плюющим на субординацию в Комиссии почти так же явно, как это делала сама Этита в отношении Совета. Терять столь серьезного игрока и, главное, просто хорошего человека матриарх очень не хотела.

– Я отправлю на перехват нашего бельгийского агента, – произнес Смирноф. – Официально он обычный офицер Евразпола, но у него широкие полномочия, включая идиридиевый жетон. Надеюсь, он успеет.

– Хорошо, – снова подал голос вайчай. – Я по своим каналам надавлю на спецслужбы Европы и узнаю подробности операции против комиссара. Если мы не можем остановить ликвидацию, то хотя бы узнаем, какой из шаблонов применил Евразпол. Возможно, это поможет избежать трагедии.

Чуть ранее…

– Господин, есть сигнал от нашего агента среди голубокожих.

– Что там?

– Он получил известие из «Тессиары». Марсианская полицейская замечена в гостях у Айноры Пассанте.

– Хорошо.

– Какие будут указания?

– Ждите, когда женщина покинет остров, затем подключайте системы Евразпола. Нужные модификации баз данных уже установлены.

– Не проще ли натравить на человека голубокожих?

– Не проще.

– Прошу объяснить.

Двухсекундное молчание.

– Господин?

– Хорошо, слушайте. Да, Совет матриархов сильно невзлюбил комиссара еще по истории с грузовиком, когда азари пришлось открыть человеку некоторые секретные документы с «Пути предназначения-2». Но сейчас нет времени пробивать информационную защиту «Тессиары». Пассанте хватило ума распорядиться марсианской находкой, и даже я не смогу войти в сеть консорт-агентства незамеченным. Доктор Айнора слишком много знает и настолько параноидально относится к собственной безопасности, что готовить операцию по ее устранению слишком долго. Пока человеческий спектр под ее защитой, мы не будем действовать. Повторяю, берите полицейскую в воздухе. Неважно, живой или мертвой. Главное – выведите из игры. Это все.

– Будет сделано, господин.

– Хорошо.

Глава тринадцатая

Куда ты с подводной лодки денешься?

В экспедицию взяли всех, кроме Нейлины Они. Подруга турианца рьяно возражала, пускала в ход самые затейливые аргументы, даже чуть было не подралась с Трией на биотических кулаках. Голубокожая полагая, что это азари-инженер надоумила Биби-землянку. Но нет, это было решение комиссара, и Сарена Войд оказалась неумолима – молодая азари осталась на берегу.

С остальным экипажем и припасами проблем не возникло. Глубоководный аппарат, заказанный Сареной, без проблем вмещал до взвода с экипировкой. Ну хорошо, чуть меньше.

Раньше это была диверсионная подлодка, с помощью которой соперничающие земные правительства по мелочи вредили друг другу. Ну, оборвать там глубоководный кабель связи или потопить плавучую нефтяную платформу… Не случись памятной марсианской находки, люди до сих пор сидели бы на своей планете и спорили за ускользающие ресурсы. К счастью, земляне вышли в космос, что позволило обществу консолидироваться. Хотя бы на время, пока новая игрушка землянам не надоела. К сожалению, выйдя в космос, земляне тут же занялись тем, что у них получается не хуже, чем у турианцев – уничтожением себя и себе подобных.

Но все это позади. Сегодня люди вполне мирно сосуществуют и с азари, и с кварианцами. Смешанная команда, состоящая из представителей четырех рас, погружается в пучины Атлантического океана на подводной лодке. На борту корабля натуральный межрасовый интернационал: один человек, две азари, три четверти турианца (если считать по росту) и почти целый кроган (если считать по весу). А еще два глубоководных аппарата «Тритон-АДС-2» и целый склад припасов и провизии на неопределенное время. Сарена распорядилась подготовить корабль как минимум к недельной экспедиции.

Госпожа Войд заняла единственную отдельную каюту на корабле, таким образом провозгласив себя капитаном. Ее напарник, темнокожий землянин по имени Ален Мортимер, обитал преимущественно в районе центрального отсека управления. Собственно в руление и прочие подводные мудрости он не вмешивался, буквально отдав все рычаги управления еще одной азари – Трие Нувани. Если верить самой голубокожей, то патентованному глубоководному специалисту.

Не верить конкретно этому ее самоописанию пока не было поводов – управлялась с многотонным подводным аппаратом азари блестяще. Правда, никто из остальных членов экипажа не мог ни проверить, ни проверить степень этого «блестяще». Единственный член экипажа, имеющий знания по владению глубинной техникой и могущий посоперничать с соотечественницей в знании корабельного вопроса, заперся в капитанской каюте. По неизвестной причине. Возможно, что-то знал Мортимер, но свои знания беловолосый человек не демонстрировал.

Кроме двух азари и одного землянина, в экипаже также прописались турианец Минар-Аррида Лабракус и кроган Джундор Риг. В силу изолированности экипажа подлодки от враждебного мира они разом лишились большей части своих функций охранников, и поэтому Аррида чувствовал себя откровенно лишним. В отличие от неунывающего крогана, который просто развалился в небольшом кубрике – дальше к хвостовой части лодки, недалеко от аккумуляторной.

Ну а турианец к ничегонеделанию относился с презрением, поэтому пытался найти себе занятие.

Наконец, нашел – в носовом отсеке. Вход сюда, вообще-то, был заказан кому-либо из гражданских, но Арриду провозгласили спецом по оружию, и турианец приступил к изучению святая святых подлодки – отсека торпедного вооружения.

Поскольку корабль все же являлся диверсионным, а не атакующим, в распоряжении Арриды оказался всего один торпедный аппарат, служащий заодно и резервным путем эвакуации с подлодки, если вдруг что. Согласно правилам жизни на корабле, у каждого из членов экипажа с собой постоянно находился спасательный комплект. Во вздутии на спинной части специального жилета есть регенератор кислорода на случай пожара или затопления корабля. Правда, гермомаски, и особенно загубники были спроектированы исключительно для людей, поэтому и Арриде, и Ригу пришлось банально оторвать неподходящий для них резиновый колпачок, оставив в наличии только газообменную трубку.

Кроган заявил, что его броня выдержит не меньше часа любых внешних условий, которые только можно найти на Земле. Разве что, за исключением кратера действующего вулкана, да и то еще посмотреть… Объяснять убежденному в собственной крутости крогану, что такое глубина в три километра, ни у кого, включая Арриду, желания не было. И потом, случись что, кроган все равно не пролезет в торпедный аппарат, а из центрального отсека куда ближе к штатным спасательным капсулам. Изначально, понятное дело, в лодке их не предусматривались, но позднейшие усовершенствования добавили и классических путей отхода с корабля, не только через торпедный аппарат.

К слову, о торпедах. Их на лодке было целых четыре – по две штуки на каждый из бортовых держателей. Увы, все четыре со снятым боезапасом. Две торпеды вообще пустышки, а место взрывчатого вещества в оставшихся двух занимала прецизионная сканирующая станция и система управления – примитивная донельзя, с доисторическим управлением торпедой по проводам. Все это барахло было заказано заранее, и его установкой на берегу занималась Нувани. Она же по требованию заказчика оснастила одну из оснащенных торпед ложементом для оператора и компактным пультом управления. Места внутри было категорически мало, диаметр торпеды едва превышал полметра, и Аррида крайне сомнительно отнесся к подобного рода «управляемому оружию». Однако у заказчика экспедиции, видимо, на этот счет имелось свое собственное суждение. Во всяком случае в запасе имелся еще один комплект для переоборудования торпеды из беспилотной в управляемую.

Каждая из торпед была оснащена молекулярным буром, а вместо древней гидролокационной установки в носовой полусфере разместился малоразмерный комплекс «Таникс», адаптированный под водную среду применения. Арриде официально выдали распоряжение ознакомиться с системой и быть готовым применить ее по назначению. Увы, запаса энергии на подлодке хватило бы на два, максимум три залпа «Таниксом», после чего реактору корабля пришлось бы надолго задуматься, подзаряжая накопители. То есть к продолжительному морскому бою лодка явно не была готова, о чем Аррида и сообщил временно исполняющему обязанности капитана корабля – Трие Нувани.

Сама азари предпочитала называть себя на человеческий корабельный манер – боцманом. Согласно той же табели о рангах Аррида получил должность командира боевой части номер один, Ален Мортимер оказался вдруг штурманом, а Риг – разумеется, балластом. Хорошо, что сам кроган при назначении корабельных ролей не присутствовал.

Поскольку пока боевых действий не намечалось, да и доскакать до «боевой части номер один» на компактном корабле было делом десяти секунд, Аррида просиживал штаны в БЧ-3 – отсеке управления. Сюда были выведены все каналы жизнедеятельности лодки, здесь Трия под молчаливым надзором Мортимера управляла кораблем.

– Мы зайдем с юго-запада, Ален, – произнесла Нувани, внимательно отслеживая положение подлодки на виртуальной карте. – Там есть небольшая подводная горная гряда, я ее заметила еще в первое свое погружение к Жнецу.

– Сколько раз ты здесь бывала? – поинтересовался Аррида.

Трия оглянулась на турианца, но ничего не ответила.

– Да ладно, Нувани, – произнес турианец. – Куда мы с подводной лодки денемся, расскажи уж.

Ален Мортимер при словах Арриды почему-то широко улыбнулся, едва сдержав смешок.

– Я была здесь трижды, – ответила, наконец, азари. – В третий раз едва унесла ноги. Мой батискаф до сих пор где-то на дне валяется.

– Подбили?

– Нет, – азари отрицательно мотнула синей головой. – Жнец просто уничтожил электронные системы. Батискаф затонул меньше, чем за минуту.

– И как же ты спаслась?

– Выплыла.

– С глубины в четыре километра?

– Четыре двести. Азари хорошо плавают, ты в курсе?

– Да ладно! – рассмеялся Аррида. – Я готов поверить во что угодно, что касается воды и вас в ней, но четыре тысячи метров…

– Да уймись же, наконец! – вспылила Трия. – Разумеется, я покинула корабль на спасательном экзоскафе. Это не «Тритон», конечно. Так, сфера с двигателем. К слову, у нас на корабле таких полтора десятка по штату. Каждая на два человека.

– А сколько на ходу?

– Четыре полностью исправны. Еще парочка может всплывать, но не может маневрировать. Остальные разумомплектованы, чтобы работали эти шесть.

– Понятно, – сказал Аррида. – Значит, каждая на два человека…

– Ну или одного крогана, – добавила азари, чуть подумав. – Ален, мы будем на месте где-то через шесть часов. Ты уверен, что не стоит позвать Сарену?

Человек отрицательно качнул белобрысой головой.

– Она занята, Трия, – ответил Мортимер. – Ей предстоит сделать так, чтобы мы с вами не разделили участь твоего батискафа.

– Вот даже как, – оживился Аррида. – Позволь спросить, и как же она это сделает?

– Она это сделает, поверь, – улыбнулся Мортимер. – Но для этого сейчас лучше не мешать нашему капитану.

Трия пожала плечами, турианец ограничился понимающим движением головой. Правда, не удержался и снова задал вопрос – на этот раз предметно человеку, то есть Алену. Он явно знал об экспедиции больше, чем они с азари и Ригом вместе взятые:

– Ален, – спросил Аррида. – А почему Ассамблея не навалится на Жнеца всем скопом? Зачем все эти тайные операции малыми силами?

– Потому, что враг находится в глубокой расселине, и доступ к нему возможен только сверху. Причем завис он скорлупой навстречу атакующим, и основным боевым излучателем также вверх. Вайлет я давеча сообщил, что Жнец безобиден, но… Но на самом деле мы не уверены. Не знаем, достаточно ли у него энергии для боя, или нет. Если же начнем валить массой – потеряем уйму подводных аппаратов, которых, если уж начистоту, на Земле не так и много. Ассамблея – это космический субъект, не подводный.

– Ну а космическими кораблями…, – начал было Аррида, но был прерван азари. Трия банально захохотала.

– Ты хоть понимаешь, что несешь, турианец? – улыбаясь во весь рот, произнесла азари. – Космический корабль сделан так, чтобы удерживать давление внутри себя. Внутри, а не снаружи! Похвастаться прочностью могут только исследовательские рейдеры кварианского Ордена.

– Рейдеры?

– Сферофрегаты, – подсказал Ален. – Трия пользуется старым, давно уже забытым наименованием кораблей глубокой разведки.

– Тогда непонятно, как такую нагрузку держит Жнец, – ответил Аррида. – Он же тоже проектировался для действий в космосе…

– Мы не знаем, для чего конкретно он проектировался, – сказал Мортимер. – Есть подозрение, что для действий в том числе и на больших глубинах. Не забывай, родители Жнецов – Левиафаны. А они подводная раса. Выдержать давление на глубине в три-четыре километра для них не проблема, это еще Шепард понял. А возможно, что и десять тысяч метров для них не предел.

– Скорее всего, они с водного мира, – вставила азари. – Типа вашей Европы. Или чего-нибудь потеплей…

Голубокожая поежилась, словно вспомнив что-то безумно неприятное.

– Все равно непонятно, – затряс головой турианец.

– Что именно? – поинтересовалась Трия, не отвлекаясь от приборов.

– Как может одна маленькая команда, как мы…

Договорить Арриде не дал Мортимер. Человек сухо закашлялся, после чего с виноватым лицом достал из кармана белоснежный платочек и вытер губы.

– Аррида, просто доверься нам, – произнес Ален. – Поверь, операцию готовили тщательно и с учетом всех возможных обстоятельств.

– О каких обстоятельствах речь, Ален? – раздался новый голос.

Все трое обитателей центрального отсека повернулись в сторону люка, ведущего к каютам и кубрику.

Сарена (ну или Алина, как ее иногда называет Мортимер), пригнувшись, вошла в центральный отсек и устроилась на свободном кресле рядом с Нувани.

– Капитан на мостике, – с улыбкой продекларировала Трия. – Экипаж, вольно.

– О какого рода обстоятельствах вы тут беседуете? – повторила азари.

Выглядела Сарена почему-то не очень. Изначально насыщенная голубизна азарийской кожи поблекла, приобрела нездоровые серые тона. Пухлые фиолетовые губы также обесцветились и, кажется, даже стали тоньше. Впрочем, возможно, это вина корабельных ламп – Трия поддерживала в рубке приятное лишь для азари желто-оранжевое освещение.

Одета Сарена была, как и все на корабле, кроме крогана. То есть в темно-синий рабочий комбинезон, который при необходимости может стать спасательным гидрокостюмом. Шутки шутками, а к безопасности погружения организаторы экспедиции подготовились основательно.

– Ален, – азари обратилась к человеку. – Ты так и не ввел Арриду в курс дела?

– Я по-прежнему считаю это излишним, Алина.

– А я считаю это бесчестным, – нахмурилась голубокожая. – Трия, ну а ты-то что!

– А что я? – пожала плечами вторая азари. – Мне за болтливость не платят.

– Понятно, – вздохнула Сарена-Алина. – Аррида, извините меня. Мы с Аленом разошлись во мнении, стоит ли посвящать вас с Ригом во все подробности.

– Я думаю, все-таки стоит, – напрягся турианец.

Ему остро не нравилось работать в слепую. Однажды он уже поработал, хватит.

– Ну да, – ворчливо отозвался человек, снова пряча улыбку. – Куда ж ты с подводной лодки денешься.

Сарена развернула кресло к турианцу и, сложив руки на животе, рассказала, наконец, цель их глубоководного погружения…

Жнеца обнаружила Трия Нувани. В бытность свою независимым океанологом, но не имея достаточно заказов для напряженной работы, азари заинтересовалась историей одного из человеческих мифов – Атлантидой. Подумать об этом мифе ее заставил ввод в строй плавучего острова-курорта с одноименным названием. Крепко проштудировав труды всех известных атлантидологов, от серьезных ученых-историков до авантюристов, ищущих наследие древних рас по всей планете, Трия решила самолично посетить наиболее «антлантидовероятные» части мирового океана. Благо, делать все равно было нечего.

Безуспешно облазив все окрестности пресловутого Бермудского треугольника, азари переместила свои поиски ближе к континентальной Европе. Два месяца бесплодного сканирования морского дна уже почти разочаровали Трию, но вдруг внезапно отказали два подряд развед-дрона, которых ученый-океанолог выпускала в свободный поиск.

Потеря сразу двух дронов сильно заинтересовала Нувани. Она сама их программировала, а собирали устройства на одной из престижнейших фабрик по производству глубоководного оборудования. Чтобы сразу два бота и вдруг замолчали? Очень интересно.

Азари отправила по месту последнего сигнала своих пропавших дронов еще три. Один из трех вернулся, ничего не найдя, но еще два – так же таинственно пропали. Возможно, поддайся Трия любопытству, ее бы ждала судьба глубоководных роботов, но азари уже бывала на глубине и знала цену риску. Поэтому она лишь зафиксировала расположение «зоны аномальности» и вернулась в свой офис в Австралию.

Уже оттуда изучила все доступные ей отчеты о данной части Атлантического океана, но увы, ничего нового из них так и не почерпнула. Тогда она заказала еще два дрона, на этот раз с совершенно запредельными прочностью и уровнем защиты. Один из дронов Трия оснастила продвинутым ВИ, исключающим даже мизер возможной ошибки в подводной навигации. А еще сверхмощными двигателями, способными справиться с любыми подводными течениями. Второй же робот-разведчик Нувани сделала в корне иным – примитивным донельзя, с допотопной системой управления по сигнальной сверхпрочной нити двенадцатикилометровой длины. Подобными снарядами героические подводники Тратегоса обороняли подводные базы планеты от разведчиков Жнецов. Те влет глушили любые интеллектуальные торпеды и способны были даже потягаться в информационной войне с мощнейшими азарийскими ВИ, установленными на подводных лодках тратегосского флота. Но с примитивной электротехникой сладить не могли.

Вернувшись к отмеченной зоне аномальности, Трия выпустила обоих своих питомцев. Интеллектуальный управления не требовал, тут же рванув исследовать аномалию, а второй, который «на поводке», шел потихонечку, погоняемый лично азари и передающий видеосигнал по той же нити, которой и наводился на цель.

Интеллектуальный бот перестал отвечать через полтора часа, то есть на расстоянии примерно шестидесяти километров от подводного аппарата Нувани. Азари засекла место последнего сигнала и направила туда второго бота. Пришлось, правда, взять перерыв на полсуток, соединяя воедино шесть сигнально-управляющих нитей, но результат того стоил.

Сложно представить себе удивление азари, когда на гидроакустической картине, передаваемой дроном, обнаружилась гигантская каверна, внутри которой обалдевшая Трия лицезрела знакомый до дрожи в коленях анфас главного врага Галактики времен войны со Жнецами.

Трия наткнулась на вражеский дредноут класса Властелин, неизвестным образом затонувший на глубине около четырех с половиной километров. Буквально в трехстах милях от Атлантиды – совсем близко по океанским масштабам.

К сожалению, и «примитивный» бот продержался крайне недолго. По-видимому, Жнец или разглядел и пережег управляющую нить, или же просто настолько сильно атаковал дроида, что не выдержала система его питания. А может быть, дрон просто порвал сигнальную нить об уродливую скалу, упавшую на грудь поверженного космического великана. В любом случае полученной информации Трие хватило – азари во все лопатки удирала с места шокирующей находки. Прикидывая при этом, какого размера гонорар она может запросить у планетарных властей Земли за информацию о расположении последнего, и, главное, живого (!) Жнеца. То, что он жив, удостоверяли его результативные атаки на дроны-разведчики. В конце концов, кто еще позарится на мелкие, узко специализированные устройства?

Однако Трия не учла, что за ней давно уже присматривает матриарх Этита. Шевеление независимого океанолога вызвало интерес Этиты, и она под выдуманным предлогом вызвала Нувани на Марс. Разговорить молодую азари-ученую не составило для старого матриарха особых проблем, и таким образом Совет узнал о наличии Жнеца в глубинах Атлантики.

Увы, интерес Нувани к данному месторасположению не остался незамеченным и Землей. Точнее, Комиссией по науке – технологическому центру Ассамблеи и важнейшему научному координатору всего консорциума ЕАСО. Агентам Комиссии в отсутствии азари удалось вскрыть ее подводную лодку и скачать зашифрованные данные о последнем маршруте. Затем эти данные были переданы кварианцам в режиме «черного ящика» – на расшифровку. Учитывая нелюбовь Мигрирующего флота к Титану, подобного рода услуга практиковалась кварианцами регулярно. И тут люди впервые сильно наступили на грабли. Когда они передавали зашифрованный массив данных кварианцам, Комиссия по науке посчитала, что прокатит – Мигрирующий флот не станет интересоваться собственно содержимым, ограничившись только расшифровкой.

Не прокатило. Орден прислал в Ассамблею своего эмиссара с ультимативным требованием немедленно подключить к расследованию и кварианцев. Для Земли было уже поздно кусать локти. Конечно, Ассамблея могла бы расшифровать азарийский код самостоятельно, и в этом смысле не особо зависела от Флота. Однако это заняло бы слишком много времени, которое Комиссия решила сэкономить при помощи кварианских инженеров. Сэкономила…

Итак, Флот занял ультимативную позицию, требуя подключить себя к расследованию. В противном случае кварианцы угрожали раскрыть Титану фактическое участие людей и кварианцев в этом проекте. Что, понятное дело, совершенно не устраивало Ассамблею.

После нескольких месяцев сепаратных переговоров решено было все-таки начать расследование совместными усилиями. Люди взяли на себя собственно организацию экспедиций и поставку дронов в требуемом количестве. Кварианцы наделили ВИ глубоководных аппаратов мощнейшей защитой от Жнецов, апробированной еще во время Битвы за Землю. Ну а за азари осталась общая координация проекта – отдавать тайну сверхскоростного перемещения по Галактике в руки соседей по Солнечной системы голубокожие не собирались.

С тех пор прошло немало времени. Проект мало-помалу двигался вперед. Удалось изучить сигнатуру Жнеца и более-менее наладить системы защиты от его информационного оружия. К счастью, сталкиваться с его основным калибром пока не приходилось.

Беда пришла, откуда не знали. Таинственная сила, легко фальсифицирующая виртуальную реальность, начала планомерное давление на Земную инфраструктуру. Сначала на медийные каналы, развлекательные и информационные, а позже начались удары и по защищенным военным коммуникациям, и даже по считавшейся неприступной извне интранет-сети Ассамблеи миров.

Примерно в это время в дело вступила, сама того не зная, и Сарена Войд. Тогда ее еще звали Алина Гросс. На Марсе она впервые столкнулась с прямым воздействием таинственной силы на человеческий мир, а также познакомилась с будущим комиссаром Вайлет Блад. Этому комиссару и всей Комиссии по этике, до того не информированной о наличии Жнеца в Атлантике, удалось примерно локализовать угрозу – компас указал на окрестности Атлантиды.

В это же время Комиссия по этике, наконец, ознакомилась с ходом проекта «Глубина», в котором участвовали все три расы Солнечной системы. И надо же так случиться, что именно в это время случилось обострение «кризиса имени Редактора» на астероидах Пояса. Высшие чины Ассамблеи, а также Флот и Титан поняли, что медлить нельзя. При этом особую решимость проявляли почему-то именно инопланетные расы – кварианцы и азари. Именно они настояли на форсировании проекта, и в недрах Комиссий по этике и по науке закрутилось оперативное планирование. Опуская подробности, Комиссия по этике подготовила операцию по проникновению к Жнецу со стороны Атлантиды и в тайне от планетарных правительств. Те до сих пор уверены, что проект «Глубина» только на начальной стадии своего воплощения.

Титан со своей стороны предоставил основное оружие против защитных систем Жнеца. С помощью этого оружия экспедиция сможет не только сблизиться с врагом, но и проникнуть внутрь исполинского корабля. По заслуживающим доверия источникам еще военных времен, внутри себя Жнец не имеет возможности к быстрому одурманиванию. То есть все, что нужно, это пробраться через оборонительные рубежи Властелина и вскрыть его броню в зоне шлюзовых отсеков. Какой бы кибермашиной не был Жнец, он все-таки остается кораблем, и опыт Сарена, Цербера и Шепарда подсказывает, что чисто физически очутиться внутри Жнеца вполне реально.

– Ничего себе заваруха, – покачал головой Аррида. – И я в самом, можно сказать, центре.

– Если ты думаешь, что это счастье – спешу тебя разочаровать, – вклинилась в беседу Трия Нувани и хмыкнула. – Я лично собираюсь держаться от этой дряни как можно дальше, и тебе советую.

– Да, Аррида, – склонила голову Сарена. – К счастью, все, что от тебя требуется, это доставить нас с Аленом к Жнецу на расстояние шестидесяти километров, и дождаться, когда мы доберемся до подводного ущелья. По возможности не подпуская к нам никого из тех, кто может за нами следить с поверхности. Я не уверена, что мы ушли чисто.

– Ну а потом?

– Потом вы с Ригом и Трией уберетесь как можно дальше. Мы с Аленом сделаем остальное.

– В каком смысле уберемся? – не понял турианец. – А как же вы обратно…

– Не будет никакого «обратно», – с печальной улыбкой сообщила азари. – Мы будем поднимать Жнеца самостоятельно. Если не получится, взорвем у него внутри небольшой термоядерный заряд. Помнишь ту коробку с надписью «Исследовательский блок 2»? Мы еще еле запихнули ее в грузовой трюм лодки. Если даже мы его не взорвем, можно облучить его достаточным количеством быстрых частиц, чтобы заряд сдетонировал самостоятельно. Одной водородной бомбы на расстоянии в километр вполне достаточно.

– Духи смерти, – только и смог сказать Аррида.

– Пойми нас, турианец, – произнес Ален Мортимер. – Алина ввязалась в очень неприятную историю, и так случилось, что она одна из двух человек в Галактике, кто гарантировано может подчинить Жнеца своей воле. Не спрашивай, как. Мы все равно не скажем. А вот что сказать можем точно, что Жнец не должен достаться ни азари, ни кварианцам. Если они, неважно кто именно, доберутся до технологий «Властелина», мы получим огромные политические проблемы в Солнечной системе. Или ты думаешь, что нелюбовь Миригрующего флота к голубокожей расе вдруг рассосалась, как по мановению волшебной палочки?

– Что такое волшебная палочка? – не понял Аррида.

– А, я и забываю, что ты не человек, – усмехнулся Ален. – В общем, нынешний мир между Флотом и Титаном очень хрупок. Если кто-нибудь из этой парочки захватит технологии Жнеца, боюсь, вспыхнет новая междоусобица. Очень сложно примирить тигра с косулей.

– То есть получается, что Земля хочет обмануть обоих своих союзников? – прищурился Аррида. – Как в свое время сделала с моим народом?

– Не глупи, – сказала Нувани. – Никто вас не обманывал. Вам просто отказали в завышенных требованиях.

– Завышенных?!! – вспыхнул турианец.

– Аррида во многом прав, Трия, – примирительно заметила Сарена. – Люди не лучшим образом поступили с Иерархией. Однако сейчас все куда хуже. Ассамблея тесно сотрудничает с Орденом – по сути, это инструмент внутреннего арбитража кварианского народа, а также идеологический фундамент их будущего общества. Не говоря уж о прикладном значении их космической разведки и создании навигационной карты ближайшего к Земле звездного окружения.

– Кварианцы ведут разведку ближних звездных систем? – удивился Аррида.

– Уже больше двадцати лет, – кивнула Сарена. – Орден не только идеология и полиция Флота, но и полезный научный инструмент. К слову, инструмент этот предложили социологи азари, и люди его только воплощали в жизнь. У Ордена много функций. Одна из основных – клей, с помощью которого люди и мы, азари, пытаемся склеить разрозненное общество Мигрирующего флота. Но на это требуются даже не годы – десятилетия, причем многие. И вот конкретно сейчас нам никак нельзя допустить попадания Жнеца в руки кварианцев. Увы, никакой Орден не поможет им забыть трагедию Двадцати шести. А нам не нужен расколотый изнутри союзник. Редактор же, если выражаться терминами Вайлет Блад, прицельно бьет по кварианскому обществу. Там у него идеальные условия работы, если уж начистоту. Люди и азари также под прицелом, но на них давить сложнее. Люди могут полыхнуть праведным гневом и уронить на Жнеца термоядерную бомбу. Ну а с нами Жнецу тяжело работать по другим причинам.

– Понятно, – сказал Аррида. – Но вот кое-что еще хотелось бы узнать…

– Ну? – огласил общий вопрос Ален Мортимер.

– Что за оружие у вас против индоктринирования Жнеца?

– Это я, – спокойно сказала азари.

– В смысле? – не понял Аррида.

– В прямом, – пожала плечами Сарена. – У меня есть способность общаться с Жнецом, а у Совета матриархов – прикладные исследования по химическому подавлению центров ментальной уязвимости. Кроме того, азари генетически слабо чувствительны к манипулятивному ментальному воздействию. Вспомни матриарха Бенезию – даже будучи полностью покорена Жнецом, она, тем не менее, продолжала бороться. А с помощью кое-каких инъекций сопротивляемость влиянию Жнеца можно существенно увеличить.

– То есть ты сейчас…

– Не только она, – ответил за азари Ален Мортимер. – Человеческая модификация ментопротектора, как мы называем этот препарат, введена и мне. Собственно, поэтому я…

Беловолосый человек вновь закашлялся, снова вытер губы платочком и чуть растерянно огляделся.

– Собственно, поэтому я сейчас не очень хорошо себя чувствую, – сказал Ален. – Побочный эффект…

– Я тоже не образец здоровья, – улыбнулась Сарена. – И боюсь, что уже навсегда. Разработчики препарата сказали, что не знают, как обратить его действие. Он меняет структуру мозга, ну а заодно – и функции некоторых органов. Мы с Аленом сознательно пошли на эту жертву.

Азари посмотрела на компаньона с грустной улыбкой.

– Хотя я его отговаривала, – добавила женщина.

Теперь Арриде стало понятно, отчего голубокожая мордашка азари вдруг показалась ему настолько безжизненной.

– Ты говорила, что есть как минимум два человека в Галактике, кто могут общаться со Жнецом, – вспомнил Аррида. – Я не понял, откуда у вас с Аленом такая способность. Тоже препарат?

Азари отрицательно покачала головой.

– Нет, – вздохнула Сарена. – Если бы все так было просто…

– Расскажи сложно! Я понятливый!

– Не надо!

Ален Мортимер напряженно смотрел на азари и только на нее.

– Не надо, Алина, – тихо произнес чернокожий комиссар. – Ты погубишь еще одну жизнь! Даже две!

Мортимер перевел взгляд на затихшую Трию Нувани.

– Ален прав, – произнесла азари, вставая с кресла. – Мы с ним выбрали путь, ты же еще нет. Не перечь мне, турианец, я это чувствую.

– Чувствуешь? – переспросил Аррида.

– Да, – азари подошла к стулу турианца и положила руки ему на плечи. – Еще один побочный эффект, Минар-Аррида Лабракус. Заглушенная чувствительность к пси-воздействию развивает навыки ментального сканирования. И потом, не забывай, я все-таки азари. Космическая колдунья… Мы, ведьмы, видим чуть больше, чем доступно другим расам. Обычно это проявляется в Объятии Вечности. Или в Объятии Богини, если речь идет о переплетении высших нервных импульсов. Сейчас, под действием химии, я могу читать разум даже с расстояния. Я вижу, что ты пока не выбрал свой путь, так что…

– Да бред!

Турианец вскочил и сбросил со своих плеч руки азари.

– Не хотите делиться тайнами – ваша воля, пожалуйста! – прошипел Аррида. – Только вот этими своими азарийскими штучками – не надо! Мне достаточно палавенской мифологии и человеческих сказок, чтобы еще впитывать и азарийские!

– Ты не веришь, – печально произнесла Сарена.

– Неважно, во что я верю, – огрызнулся турианец. – Важно, что я сам за себя решаю.

– Ты еще не решил, – по-прежнему с убежденностью сказала азари.

– Ты-то откуда знаешь?

– Из твоей головы, Аррида. Ты только что открылся в гневе, и я это вижу теперь особенно отчетливо.

– Сказки, – отмахнулся рукой турианец. – Ладно, забыли.

– Я не хочу, чтобы ты запомнил меня обманщицей, Аррида, – необычно решительным голосом произнесла Сарена.

– Не надо, Алина!!! – снова выкрикнул Ален Мортимер, но Аррида уже не слышал выкрика. В глазах турианца померкло, в какой-то момент ему даже показалось, что он теряет сознание. Однако все было…

Все было много сложнее…

Он не потерял сознания. Он потерял время. Оно убежало назад, на много-много лет назад…

***

2186 год по летоисчислению Земли.

Двенадцать дней до взрыва Цитадели и гибели Жнецов.

Юго-восточные окрестности Аппаритуса, планета Дигерис, система Кастель, туманность Аппийский крест.

Земля под ногами снова вздохнула, больно ударив по пяткам. Аррида знал, что это значит. Сейчас последует глухой, словно сквозь подушку, акустический удар, а затем с потолка снова посыплется вездесущая, холодная пыль.

«Вдум»! – пришел наконец запоздавший звук близкого разрыва. Акустическая волна достигла приютившего их подвала, и с потолка на головы привычно ливанул дождь из пыли и крошки.

Здесь все так. Холодно, вездесуще и глухо. Дигерис.

Когда-то – планета-сад. Утопающая в зелени вьющихся растений-эндемиков, чьи побеги в пониженной гравитации возносились на сотни метров в извечном соревновании: кто подымется выше, кто глотнет больше света Кастеля, кто породит больше кислорода, чтобы напитать им разреженную атмосферу Дигериса? Кто выше, больше, сильнее? Кто король растительного мира?

Теперь это уже неважно. Долгое время планета оставалась вне зоны внимания Жнецов, и это устраивало всех ее обитателей. До гарнизона планетарной охраны Дигериса уже дошла информация о положении на Палавене. Двенадцать тысяч двести шестнадцать бойцов на отдаленной планете, не считая нескольких тысяч человек на орбите – почти все они родом с центральной планеты Иерархии. И если бы не строжайший приказ командования удерживать Дигерис, все бы до одного снялись с места – продемонстрировать синтетикам, что такое турианская ярость: холодная, расчетливая, пугающе эффективная и нацеленная лишь на один результат – окончательный разгром противника.

Но Палавен в огне, а орбитальная блокада Жнецов настолько сильна, что с родины турианцев не вернулся ни один корабль. Последние батальоны Менаэ спешно эвакуируются, не в силах сдерживать бесконечные подкрепления врага. Да, было дело, все думали, что победа близка. Была на то причина: дикая, первобытная ярость кроганов, наконец-то прибывших на помощь. Удар горбатых сукиных сынов сильно ослабил позиции неприятеля. Совместными усилиями удалось спалить в очистительном термоядерном пламени восемьдесять два Разрушителя и несколько дредноутов класса «Властелин». Не говоря уж о том, что кроганские кланы, буквально дождем упавшие на головы пехоты Жнецов, в несколько часов смяли атакующие порядки противника, вбили его ошметки в каменистый грунт спутника и вычистили огромный плацдарм, который командиры-турианцы тут же использовали для перегруппировки.

Да, слухи о грандиозной победе на Менаэ дошли досюда, до этого мерзлого и глухого мира вечнозеленых растений.

Но также узнали Аррида с друзьями и об ответном ударе Жнецов. О страшном ударе сразу несколькими сотнями «Властелинов». Синтетики больше не пытались захватить луну Палавена. Они ее планомерно выжигали, уничтожая любую органическую жизнь, на этот раз безвозвратно. То ли у Жнецов лопнуло терпение, то ли их планы по жатве Менаэ подошли к завершающему этапу, но…

Словом, эвакуация со спутника прошла в спешном порядке. А если называть вещи своими именами – в полном беспорядке, смятении и спешке. Разумеется, до паники дело не дошло, но войскам примарха Виктуса пришлось буквально на своих плечах вытаскивать с луны все припасы и вооружение. Последнее из дошедших до Дигериса распоряжений командования гласило, что объединенное турианско-кроганское войско отступает к Импере, где спрячется от разведки противника за непроницаемой никакими радарами тяжелоэлементной тушей планетоида. Для перегруппировки.

А потом Жнецы навалились на Дигерис, и планета-сад превратилась в планету-ад.

«Вдум-ум!»

Снова глухой удар. И снова холодная пыль с потолка – ровно через шесть секунд после ставшего привычным удара по пяткам.

– Уже ближе, – заметил Аргус. – Еще минут двадцать, и доберутся до нашего квартала.

– Пусть добираются, – буркнул Марик. – Если начнут валить здания, то уж точно не будет этой сраной пехоты.

Аргус-без-фамилии – молодой, интеллигентного вида рядовой первого класса, каким-то недоразумением попавший в пехотный корпус, да еще не в офицерскую группу. Насколько знал Аррида, у Аргуса именитая родня, как по отцу, так и по матери. С какого перепоя парень оказался недостоин даже сержантских нашивок, никто не понимал.

Марик Дерариус – совершенно другой. Ему уже за сорок, но по-прежнему ант-капрал⁴⁶. Отчаянный вояка, но весьма смурной тип. Поговорить с таким можно разве что чередой междометий. Если уж Марик и разродится длинной тирадой, то скорее всего, это будет изысканная воинская ругань в адрес либо врага, либо начальства. Послушать Дерариуса, так ему все едино, что Объединенное командование флотов, что группировка Жнецов на орбите Дигериса.

– Я бы предпочел пехоту, – вставил Ари. – С ними хотя бы понятно, что де…

Мощный удар по пяткам, аж в глазах померкло. Криво повешенная фляжка со звоном падает с обломка арматуры на пол, усыпанный штукатуркой и бетонной крошкой. Кто-то вспоминает всю жнецовскую родню до пятого колена.

Восемь секунд — и мощный, выбивающий из груди без того разреженный воздух, акустический удар. Сдернутая с потолка и стен пыль буквально заволакивает помещение. Марик натружно кашляет сквозь респиратор – он у него еще с позавчера дал трещину, а заделать нечем. Аргус ограничивается похлопыванием по броне. Сидящий в углу Дарраха достает из набедренного кармана маленькую пижонскую щеточку и картинно протирает линзу стыковочного окуляра своей снайперской шлем-маски.

Марц-Дервана Гортам-а-Ракиль ас Дарраха – последний оставшийся у них снайпер. Единственный, к слову, не с Палавена. Он родился здесь, на Дигерисе, в семье какого-то неимоверно высокопоставленного чиновника. Настолько высоко, что до позавчерашнего дня никто и не знал, что молчаливый молодой парень с необычной светло-серой лицевой пластиной и двумя обломанными шипами слева на затылке – неразменный меритократ⁴⁷ в девятом поколении. О себе он почти ничего не рассказывал, лишь обмолвился как-то между атаками Жнецов, что довелось ему как-то учиться в Энг-Санданийском высшем командном.

Видимо, война застала Дарраху в начале обучения. Иначе не был бы он, подобно Арриде, вторым лейтенантом, а сверкал бы офицерскими колечками – как минимум капитан-лейтенантскими, а то и выше⁴⁸. Но вот снайпером он был и остается первоклассным. Пожалуй, даже покруче легендарного Гарруса Вакариана из команды этого бессмертного человеческого Спектра.

– Кинетическими бьют, – стирая пыль с респиратора, заметил Аргус.

– Не только у кроганов на это фантазии хватает, – заметил Аррида. – Интересно, кто Жнецам идею подкинул?

– Капитан Шепард, очевидно же, – ответил Аргус. – Ну или кто-нибудь из батарианцев, кто за покупками отъехал, пока Шеп камнями швырялся.

Дружный ржач трех турианских глоток.

– Наловчились, demons, разгонять бетонобойные болванки, – продолжил Аргус.

– Дэй-монэс? – переспросил Марик, старательно повторяя произнесенное Аргусом. – Это что за бла-бла-бла такая?

Ари усмехнулся.

– Не обращай внимания. Это излишки образования нашего интеллигента. Так ведь, Аргус?

– Ага, – намордник респиратора мешал интеллигенту широко улыбнуться, как он это делал по обыкновению. – Это с земли, Мар. Люди, если ты не в курсе, верят в строго определенных по характеру духов. Есть у них и добрые, и злые. Вот самого злого на одном из языков именуют demon.

– Ди-мон? – нахмурился ветеран. – Глупо звучит⁴⁹.

– Ну да, – поддакнул Аррида. – Да и дурость какая – как может дух быть однозначно злым или добрым? Он же как человек, а люди разные.

– Люди другие, – со все той же замаскированной респиратором улыбкой произнес Аргус. – Не плохие и не хорошие. Просто другие. И духи у них такие же – другие. Плохие или хорошие.

– Ну ты, первоклассник⁵⁰! – не выдержал Марик. – У меня сейчас пластины на башке поотваливаются от твоей зауми!

Снова грохнуло – на этот раз слабее. Потом еще раз, и еще раз – и все по угасающей.

Артподготовка Жнецов заканчивалась.

Синтетики в последнее время взяли за правило чередовать наземные атаки с массированным обстрелом планеты с низких орбит. Не сказать, чтобы это было сильно результативно, но неприятностей доставляло более чем. Вот просто потому, что противник ни в грош не ставил жизнь своей собственной пехоты, и со Жнецов вполне сталось бы открыть бомбардировку прямо по своим же атакующим порядкам. Зачастую вместе с тысячами атакующих орбитальная атака уносила в другой мир десяток-другой турианцев.

Плохой размен. Негодный для детей Палавена. Слишком уж их тут мало.

Очередную наземную атаку можно спрогнозировать. Перестали бухать разогнанные до сверхскоростей куски астероидов (своим классическим «лучевым» оружием Жнецы перестали пользоваться почти сразу же, как только поняли его неэффективность в городских условиях), то значит, жди гостей.

Арраха поднял с колен свою «Кризе», упер оружие прикладом в пол и внимательно осмотрел прицельную систему. Своей пижонской щеточкой протер все три оптических оси, после чего убрал щетку и зачехлил прицел.

– Ари, сколько у нас холодного? – спросил дигерианец.

– По десятку на брата, – ответил Аррида. – Еще двадцать в морозильнике. Минут пятнадцать точно надо.

Холодным в пехоте, да и вообще в любых войсках, где стреляют, называют готовые к использованию термозаряды. Холодильник же – это ПХЭСТаЗ-У, переносная хладо-энергетическая станция тактического звена, усовершенствованная модель. Шестнадцатикилограммовая штука в ускоренном темпе высасывает из термозарядов энергию, охлаждая их буквально в несколько минут. Полученная энергия идет на подзарядку оружейных аккумуляторов, таким образом, снова возвращаясь туда, откуда и была выброшена посредством перегретого термозаряда.

Вот такой круговорот энергии на войне. Не без потерь, конечно. Но война и потери – это синонимы.

– Десять цилиндров на бой – маловато, – констатировал Аргус.

– У меня еще шесть, – Марик хлопнул по подсумку.

– У меня два, – отозвался Аргус. – Дарраха, ты как?

Снайпер поднял голову.

– Мне хватит, – произнес меритократ. – Только вот батарея уже ополовинена. Ари, при случае дашь подсосать от холодильника?

– Не вопрос, – пожал плечами Аррида. – Кто-нибудь знает, что там с третьим взводом?

Молчание – лучший ответ. После того, как Жнецы поставили совершенно непреодолимый шум в радиоэфире, связь между подразделениями, и без того не идеальная, упала окончательно. Внутри одного взвода еще более-менее – удавалось общаться в инфракрасном диапазоне. Бетонные стены отлично отражали ИК-сигнал, и проблем, в общем-то, не было. Но вот связь вне пределов прямой видимости…

Случилось так, что их раскидало по кварталу еще то ли во второй, то ли в третьей атаке пехотуры Жнецов. Поначалу все три взвода, вернее, что от них осталось после первого воздушного налета синтетиков, держались вместе. Тогда еще никто не знал, что проклятущие Жнецы задумают швырять огромные каменюки с орбиты, разгоняя их до космических скоростей. Впрочем, хватало горя и от лучеметов Разрушителей. Тогда еще турианцы думали, что их задачей является отстоять инфраструктуру города. Ошибочно думали. Все, что могло быть разрушено и сожжено, было разрушено и сожжено буквально в первые сутки нашествия. Включая весь воздушный и большую часть наземного транспорта.

Теперь сопротивление приняло характер партизанских вылазок из крепких подвалов, до которых не могли добраться ни смертоносные красные лучи, ни такие же мерзкие небесные камни. Разрушители сбавили напор. Пробираться сквозь завалы им было слишком сложно, и к тому же, в центре промышленных руин эти сташестидесятиметровые твари были малоподвижны и потому слишком уязвимы. У армейских еще осталось немало переносных систем «Таникс». Одновременный прицельный залп с трех-четырех позиций если и не убивал Жнеца, то гарантированно лишал его главного оружия – боевого излучателя. Этого хватало, чтобы Разрушитель покидал поле боя так, чтобы его потом не видели. А большего турианцам и не надо.

А вот вражеская пехота валится с неба безостановочно. Собственно, она и принудила роту рассредоточиться, поскольку Жнецы с орбиты отлично видели места компактного сосредоточения турианских войск, и принимали меры. Либо туда летел разбираться какой-нибудь Разрушитель, либо на место дислокации группировки внезапно падал метеорит, либо (и чаще всего) туда жаловала орда Тварей.

Говорят, на других мирах самые страшные бойцы Жнецов другие. У азари, слышал Аррида, орудуют какие-то мифические Бань-шие, людей все больше достают обычные, но безумно многочисленные хаски с извечными друзьями Альянса – батарианскими уродами-Канибалами.

Ну а здесь, в мирах Иерархии, в бой под командованием Налетчиков лезут Твари. Ходячие машины смерти, справляться с которыми по мере истощения зарядов к тяжелому оружию становится все сложнее и сложнее. Во взводе Арриды, когда-то насчитывавшем двадцать семь человек, минимум половина слегла именно от лап Тварей. Сейчас все подразделение – восемь турианцев. Четверо здесь, в этом подвале с тусклой хемиолюминисцентной лампочкой под потолком. Еще двое отсыпаются в комнате с «холодильником», из них один – лейтенант Иррус – серьезно ранен в голову. Ари сделал все возможное, но шансов, что лейтенант сможет принять командование в следующей атаке Жнецов, весьма немного.

Еще двое – в дозоре, там, наверху. Они предупредят остальных, когда начнется атака.

И на восьмерых – меньше сотни «цилиндров», то есть термозарядов. Плюс двадцатипроцентный заряд в единственном «Таниксе». То есть это один, максимум два залпа. Хватит, чтобы вынести кишки парочке Тварей, ну и одному-двум Налетчикам, если заденет.

И потом – все.

Вдруг ожил интерком.

«Вижу движение с востока».

Приемник ИК-сигнала был выведен наверх, а сюда сигнал подавался по старинке, с помощью проводного соединения – инфракрасная лампочка криво прикручена к куску арматуры, свисающему с потолка.

«На перекрестке у кондитерской фабрики – шевеление Налетчиков», – продолжил дозорный. – «Трое. И еще с пяток чего-то мелкого».

– Твари в наличии? – спросил Аррида. Из всех присутствующих в помещении, он оказался старшим по званию, хотя и совершенно не командир по должности.

«Нет, Тварей не наблюдаю», – отозвался интерком. – «Сейчас еще гляну».

Пауза.

– Ну, что там? – не выдержал Марик.

Молчание.

– Сайтис, что у тебя? – прикрикнул Ари. – Сайтис?

«Сайтис убит», – другой голос. – «Это Адронис. Там у них свой снайпер образовался. Лупит из «Кризе» – у Сайтиса башка аж брызгами».

– Азимут стрельбы! – из своего угла крикнул Дарраха. Снайпер, разумеется, тут же насторожился, стоило услышать о своих «коллегах» во вражеском лагере. До сих пор особо прицельной стрельбой Жнецы не отличались. Впрочем, при численном превосходстве двести к одному и при наличии живых танков – Тварей – требования к меткости как-то размываются.

«Ну…», – протянул дозорный. – «Судя по брызгам, били примерно с угла Конфетной и Девятого Императора.

– Там вышка ритуальной каланчи, – подсказал Аргус, но дигерианец и сам уже понял, где поселился вражеский снайпер.

Да все поняли. И это означало, что третьего взвода больше нет. На вышке был их собственный наблюдательный пункт, ныне захваченный врагом. Скорее всего, и «Кризе», из которой убили Сайтиса, досталась врагам от снайпера третьего взвода.

Жнецы сменили тактику. Вместо массированных налетов они начали методичную, интеллектуальную очистку кварталов с помощью диверсионных отрядов. Безусловно, те три Налетчика, которых заметил убитый дозорный, координируют действия штурмовых отрядов. Без шума и пыли.

– Хренота⁵¹, – констатировал Марик. – Останемся сидеть – выкурят точно так же.

– М-да, – усмехнулся Аргус. – Ну, должны же они были, наконец, поумнеть. Мы их уже двое суток как в тире отстреливаем. Кому угодно надоест.

– Мар, буди лейтенанта, – приказал Аррида. – Ситуация осложнилась.

Лейтенанта звали лейтенантом Иррусом, и только так. Если у офицера и было имя, знакомить с ним подчиненных начальник не спешил. Собственно, вполне имел право – в табели о рангах Иерархии семья Иррус стояла довольно высоко. Не настолько высоко, как семейство Дарраха, конечно же. Но Иррус, в отличие от снайпера, был коренным палавенианцем. И это многое объясняло в табели о рангах. После известных событий на периферии, когда сепаратисты чуть было не отгрызли у Иерархии добрую десятую часть территорий, доверия к регионалам сильно поуменьшилось. То есть их, конечно же, не дискриминировали в возможностях – иначе бы это подорвало меритократические устои общества. Но получить хорошую должность даже очень талантливому ынцасу⁵² было крайне сложно.

Иррус открыл глаза, едва в комнате с «холодильником» появился посланный за ним ант-капрал. Лейтенант вышел в расположение уцелевших бойцов, как и положено командиру – твердой, уверенной походкой… иногда сворачивающей по неимоверной кривой, когда на Ирруса нападало головокружение. В таких случаях турианец останавливался, закрывал единственный уцелевший глаз, снова открывал и продолжал твердо штамповать шаги. Дойдя до центра комнаты и осадив вскочивших солдат фразой «вольно», лейтенант выслушал доклад старшего по взводу Арриды. Доклад, впрочем, был весьма коротким и емким. Услышав о новой тактике врага, Иррус даже не поморщился.

– Принято, второй лейтенант, – командир кивнул и оступился, на миг потеряв контроль над вестибулярным аппаратом. Жестом остановил рванувшегося было помочь Аргуса. – Потеря третьего взвода оголяет нам спину, поэтому удерживать эту позицию считаю нецелесообразным. Приказываю мобилизироваться. Время семь минут. Выходим через пролом в цеха кондитерской фабрики, затем через Пряный переулок выдвигаемся в расположение первого взвода. С ними формируем группу прорыва, и по Девятого Императора уходим к западному сектору города. Вопросы есть?

– Командир, – Ари шагнул вперед. – Но западный сектор – это же…

– Да, это же, – лейтенант повернулся к Арриде. – Это, господин целаксарус⁵³, именно же. Очевидно, что без прикрытия с восточной стороны мы не продержимся и пары атак. Поэтому я приказываю объединяться с первым взводом и прорываться на выход из города. Аппаритус нам не удержать, а значит, будем прорываться к зоне регруппировки ударного ядра.

Марик с трудом погасил усмешку, и под суровым одноглазым взглядом командира мастерски замаскировал ее под кашель из-за поврежденного респиратора.

Аррида понимал ветерана. Старый вояка отлично знал, во что превратилось «ударное ядро» турианского воинства на Дигерисе. Когда еще была какая-никакая связь курьерами, когда еще худо-бедно работала проводная полевая радиостанция, связывающая воедино разрозненные кусочки защитных сил города, уже тогда масштабы бедствия ощущались где-то между «ужасными» и «катастрофическими». По сути, вся военная мощь турианской Иерархии на Дигерисе была размолота в пыль. Отдельные ее горстки еще как-то пытались соединиться между собой, чтобы не быть сдунутыми с игровой доски военного времени. Удержаться на доске удалось, это верно. Но вот пыль уже никогда не станет твердой скалой, о которую может обломать зубы неприятель.

Зоной регруппировки называли заросшее настоящими джунглями плато, где под защитой двухсотметровых растений турианцы копили силы для решительного удара по неприятелю. Чуть позже стали копить силы для стойкой обороны с последующей контратакой. Затем – просто для стойкой обороны. Сейчас, насколько можно было понимать, статус Зеленого плацдарма переродился в нечто типа «удержим позицию до прихода главных сил».

Впрочем, в джунглях не работала глушилка Жнецов, а значит, у тамошнего командования есть связь с командованием армии и флота. Они хотя бы не сидят в незнании, как слепые и глухие дарги⁵⁴.

– Будите Ронгеру, – приказал командир. – И в помощь дозорному – продолжать наблюдение и прикрывать наш отход. Дайте им «Танникс» на всякий случай.

– Есть, лейтенант, – Аргус ускакал за перегородку, будить капрала.

– Дарраха, – Иррус повернулся к снайперу. – Мне нужна твоя «Кризе». Пойдешь с Мариком в головной группе. До трех-пяти врагов на пути – выпиливаете самостоятельно и двигаетесь дальше. Будет больше – работаете по штатной схеме ГДО⁵⁵.

Дигерианец бойко козырнул, а командир повернулся к Арриде.

– Господин целаксарус, – сказал лейтенант. – Статус по РТО⁵⁶, кратко!

Ари кратко дололжил. Так и так, меньше сотни термозарядов, полудолхая батарея «Таникса», провизия на четыре дня в походном режиме, учитывая текущее количество бойцов. Личное оборудование в целом в порядке. Все солдаты здоровы, панацелин-паков достаточно, командир нуждается в оперативном врачебном осмотре.

Иррус только поморщился, услышав реверанс в сторону своей травмы, после чего доковылял до пирамиды, отключил свой «Фестон» от зарядного модуля и приклеил винтовку на спину. Вынул лендлизовский азарийский пистолет (Ари не знал названия этой модели), проверил боезапас и снова повесил его на бедро.

Вернулись Аргус с Ронгерой и встали в строй перед лейтенантом. Аррида, как старший, занял место взводного.

Иррус, подволагивая контуженную ногу, вернулся на позицию командира – перед строем.

– Не буду кормить сказками, солдаты, – произнес лейтенант. – Мы покидаем город, и город нам этого не простит. Те, кто общался с духом Аппаритуса, у вас одна минута на прости-прощай. Остальные – на выход. Арьергардный дозор – держать оборону пять минут, после чего уходить за нами. Вопросы есть? Вопросов нет. Пошли, господа солдаты.

***

– Что это было? – опешил Аррида. – Как ты… Это же…

– Я не читаю мысли, турианец, – сообщила азари. – Я только пробудила в воспоминания, которые тебя терзают. Точно также тебя терзает и то, что ты сейчас не с Нейлиной Они. Но я думаю, ты вряд ли бы простил мне, если бы я пробудила те самые воспоминания… Которые непосредственно связаны с моей соотечественницей.

Азари улыбалась. Турианцу очень хотелось вцепиться в эту наглую серо-голубую рожу и разорвать ее в лоскуты…

Это очень больно, когда кто-то вот так врубается тебе в сознание. Врубается туда, где еще не зарубцевалась рана, когда-то оставленная и до сих пор кровящая. Аррида до смерти не забудет свой взвод, ведь именно из-за него…

Нет, не стоит поддаваться на азарийские провокации.

– Зря вы это сделали, госпожа Войд, – произнес турианец, глядя снизу вверх в когда-то пронзительно голубые, а сейчас словно бы затуманенные азарийские глаза. – Я бы мог понять и без… Без таких демонстраций.

– Не мог бы, – вдохнула азари. – В том-то и дело, что не мог. Ладно, Аррида, прости меня. Я в самом деле не совсем в себе…

Сарена Войд повернулась в сторону компаньонов.

– Трия, Ален, вы закончили подготовку «Тритонов»? После того, как мы торпедируем Жнеца, у нас уже не будет времени на регулировки.

– Все сделано, кэп, – с улыбкой отсалютовала азари-инженер. – С нетерпением жду, когда можно будет залезть в банку!

Глава четырнадцатая

Хлопоты разных лиц с разными целями. Ожидание События.

Вайлет подвигала пальцами. Почти не болит, и то хлеб. Шевелятся же вообще идеально, стрелять ничто не помешает.

Блад очень хотелось пострелять. Желательно – в того, кто отдал распоряжение о ее ликвидации. В то, что Вайлет сдали свои же, комиссар не сомневалась ни на минуту. Вот прямо с тех пор, как ее в полубессознательном состоянии перевезли с места посадки «катапульты» в один из ведомственных госпиталей Комиссии по этике. Там Блад узнала, что она, оказывается, «лишняя». То есть полностью разжалованная, обвиненная, судимая заочно и приговоренная к ликвидации.

Сейчас бардак немного рассосался, ей вернули иридиевый жетон и даже немножко извинились. Вайлет понимала. Бюрократия везде бюрократия, и Комиссия по этике не исключение. На местных служивых Блад зла не держала. Врачам же, восстановившим ее правую руку буквально за пару часов, была и вовсе готова поклониться в пояс. Да, придется месячишко походить в изолирующей перчатке, а еще регулярно посещать терапевта и процедурный кабинет, но это совершеннейшие мелочи.

А вот ту тварь, которая сдала ее, Комиссара по этике, переместив виртуальную папочку из каталога «Активные» в папочку «Лишние», разыскать необходимо. Вот прямо-таки остро необходимо. Потом. Когда будет время. И когда с Редактором будет покончено, то есть можно будет плотно заняться его пешками.

Вайлет была уверена, нужные люди уже усиленно ищут, но этого женщине для спокойствия не хватало. До одури хотелось поискать самостоятельно, и желательно без свидетелей как в процессе поиска, так и потом, когда найдет… Но все, хватит. Сейчас куда важнее другое – вернуться на Атлантиду и помочь команде Алена Мортимера не попасть в ловушку. После беседы с Айнорой Пассанте, а точнее, после не случившейся катастрофы в джетсете Блад словно бы прозрела. Ей вдруг стало понятно, как совместить несовместимые функции Жнеца, хорошо известные Ассамблее и всему сообществу Солнечной системы, с особенностями Редактора, за которым Блад гоняется скоро уж пару лет.

Но для этого нужно сначала выбраться из медицинского изолятора, где Вайлет держат, словно прокаженную.

– Комиссар Блад, к вам посетитель, – раздался голос в интеркоме.

Вайлет обернулась на звук.

– Кого там черти несут?

– Вас хочет видеть матриарх Этита, – ответил интерком. – Она прибудет через несколько минут.

Ого! Вайлет тоже не против пообщаться с матриархом. Да что там не против, она очень даже хочет пообщаться с азари! Потому как сейчас все сходилось к тому, что именно Титан не раскрыл свои карты полностью. Совет по-прежнему занимается тем, чем привыкли заниматься голубокожие – интригами и манипуляциями, замаскированными под великую дипломатию.

Ну, так думалось Вайлет. И пока хорошо так думалось.

Этита пожаловала не одна. Через стеклянную стену изолятора Блад видела, что матриарха сопровождают две десантницы при полном параде: увешанные щитами, кончики пальцев подсинены притоком крови. Девочки явно на взводе и в любой момент готовы обрушить на врага шквал биотики – только покажите цель. Какое счастье, что Вайлет в своем прозрачном загоне никак не тянет на врага. Хорош враг в больничной пижаме…

Двойная шлюзовая дверь трижды свистнула пневмоприводом, впуская азари в помещение. Четвертый по счету свист надежно изолировал комнату временного содержания, где то ли выздоравливала, то ли сидела под арестом комиссар по этике.

Матриарх оглянулась, оценивая небогатую обстановку. Кроме белых стен, выгородки санузла, терминала на стене и неширокой лежанки, на которой сидела Блад, в помещении ничего больше не было. Даже окон. К понятию «изолятор» в Комиссии относились серьезно и не делали разницы между изолятором медицинским и тюремным.

– Здравствуйте, Блад, – произнесла азари, подходя к лежанке.

– И вам не хворать, – усмехнулась Вайлет и, не слезая с кровати, пожала голубую ладонь. – Я так понимаю, карантин, или как там это называли, с меня уже сняли?

– Карантин? – не поняла азари.

– Ну, полную правовую изоляцию, – пояснила Блад. – Мне вернули жетон, но по-прежнему держат за преступницу, как…

– Мне известно о покушении на вас, комиссар, – прервала Этита. – К сожалению, Комиссия слишком бюрократизирована. Но поверьте, делается все, чтобы как можно быстрее реабилитировать ваше доброе имя. Досье на вас уже перенесено обратно в доверительный список, если это вас успокоит.

Блад склонила голову и с невеселой улыбкой покачала ею. Потом снова подняла взгляд на азари.

Этита сегодня предпочла военную одежду. С той лишь разницей, что матриарх не носила оружия (скорее всего, его у всех трех голубокожих отобрали на входе в медучреждение), а на костюме десантницы не блестели генераторы кинетических щитов. Плотный, тугой комбинезон со вставками-усилителями, сделал и без того не пышную фигуру азари совсем сухой. Вайлет поняла, что сейчас Этита больше всего похожа на свою подругу – Айнору Пассанте. Даже прищур глаз такой же. Разве что Айнора обладательница серо-голубых радужек, а глаза матриарха – красно-коричневые. Наследие папы-крогана, если верить одной легендарной воровке на пенсии.

– Что вам надо, матриарх? – прямо спросила Блад.

– Меня послали допросить вас, – также прямо ответила Этита.

– Тогда вы опоздали, – усмехнулась Вайлет. – Меня допрашивали уже раз девять.

– Я допрошу по-другому.

– Пофлиртуете со мной? – губы комиссара тронула еле заметная агрессия. – Не надо. Меня и так уже считают азарифильной лесбиянкой.

– Некоторые называют это и флиртом, – задумчиво ответила Этита. – Вы знаете, что такое Объятия Богини, комиссар?

Вайлет подождала секунду и еле заметно, но утвердительно качнула головой.

– Это те же Объятия Вечности, – словно не заметив согласного жеста Вайлет, продолжила матриарх, – только более персонифицированные. Когда азари говорят «Обними Вечность», они лишь синхронизируют низшую нервную деятельность, получая доступ к ДНК партнера и его базовому эмоциональному состоянию. Иной раз удается увидеть какие-либо картинки, тоже в основном эмоциональные.

– Я знаю, – сказала уже вслух Вайлет.

Но Этита словно игнорировала комиссара.

– Но Объятия Вечности не дают азари контроля над глубинным «я» своего партнера, – продолжила свое объяснение матриарх. – Объятий Вечности достаточно для секса. Но недостаточно для полного слияния. И вот слияние это называется Объятиями Богини. Немногие люди испытали его.

– Шепард, – подсказала Блад.

– Да, – в глазах Этиты снова появилось осмысленное выражение, и матриарх снова начала замечать собеседника. – Лиара многократно обращалась к Богине за даром посредничества между своим собственным внутренним миром и миром легендарного Спектра. Вы понимаете, к чему я?

Вайлет устало вздохнула.

– Мне и секса с вами не хочется, матриарх, – негромко произнесла Блад. – Соитие старух не самое аппетитное зрелище.

– Хорошо, что вы понимаете неизбежность того, что неизбежно.

– Кто вас послал, Этита? – спросила Блад.

– Вы узнаете об этом от Богини, – жестко ответила матриарх. – Не советую сопротивляться. Будет только больнее.

Блад засмеялась.

– Чему вы радуетесь?

– Прям как в старые добрые времена, – сквозь смех произнесла комиссар. – Мне было тринадцать, но я уже отрастила себе задницу и грудь, как у больших плохих девочек. А кроме того, уже была на втором курсе кадетского училища. С хорошими оценками по начальному курсу боевого самбо. Это такое русское джиу-джитсу, может, вы знаете. Боевые искусства.

– И что тогда произошло? Когда вам было тринадцать?

– Один похотливый самец-препод подумал, что было бы неплохо опробовать мою свеженькую задницу в деле.

– И он сказал «не сопротивляйся, будет больнее», так?

Вайлет подняла голову и прямо посмотрела в «кровавые» глаза азари.

– Да. Было больно. Ему.

– Я не причиню вам вреда, Вайлет, – уверила Этита. – Просто не сопротивляйтесь.

– И не думаю, матриарх. Что нужно сделать? Хотите, раздвину ноги?

Этита сокрушенно покачала головой.

– В этом нет необходимости, – сказала азари, подойдя к комиссару вплотную и положив ладони на виски Вайлет. – Обними Вечность!

Руки матриарха вспыхнули голубым, и сияние тут же переметнулось сначала на голову комиссара, а затем и на нее всю. Этита напрягла ладони и прикрыла глаза.

– Откройся Богине! – произнесла азари за мгновение до того, как биотическое сияние поглотило уже обе фигуры.

Блад коротко вскрикнула…

– Это и есть Объятия Богини? – произнесла Блад, оглядываясь. – Если так… и если учесть, что ваша Богиня – собирательный образ протеан, то приходится сделать вывод – душонка-то у древних насекомых была весьма темноватой. Прямо скажу, черненькой у них была душонка, матриарх.

Полная, абсолютная темнота без малейших проблесков света. Ни пола, ни потолка, ни стен. Эталон пустоты – межзвездный вакуум – не годился этой Тьме и в подмастерья. Космос блестит, манит, он полон звезд и светится, как рождественская елка в канун праздников. Здесь же, во внутреннем мире азарийского биотического колдовства, нет ровным счетом ничего. Даже не так.

Тут.

Нет.

Ни. Че. Го.

Только фигура матриарха Этиты в полутора шагах от Вайлет. Несмотря на абсолютную тьму вокруг, азари отлично видна и, словно бы, освещена со всех сторон сразу – мягким, рассеянным, не оставляющим теней светом из ниоткуда.

– Извините за театральное представление, Блад, – вздохнула Этита. – Ваш изолятор находится в зоне риска. Я не могла дать знать вам даже полунамеком, что ничуть не сомневаюсь в вашей лояльности.

– Ага, – поняла Вайлет. – То есть вам просто нужно было сообщить мне что-то такое важное, что…

– Именно, – перебила ее азари. – Блад, нам нужно торопиться. Наше субъективное время ускорено примерно в девятнадцать раз, но все равно, если я задержусь в изоляторе более, чем на полторы-две минуты, это может вызвать подозрение.

– Подозрение кого?

– Врага, – прямо ответила Этита. – Редактора в вашей терминологии.

– Понятно, – кивнула комиссар. – То есть у нас где-то полчаса на все про все. Начинайте, матриарх. Я внимательно слушаю.

Азари склонила взгляд к полу, и рядом с земной женщиной и двуполой тессиаркой возникло по небольшому, но удобному креслицу с обивкой голубого бархата.

– Присаживайтесь, Блад, – азари кивнула на сиденье. – В ногах правды нет.

– А в чем правда, матриарх? – спросила Блад, устраиваясь напротив азари. – Я вот считаю, что точно не в вас. Но рассказывайте-рассказывайте, я вся внимание.

Матриарх Этита с улыбкой покачала головой и рассказала…

– То есть вы со своими тайными проектами доигрались, – подвела резюме Вайлет. – Дождались, пока враг проникнет в самую верхушку Ассамблеи, и теперь не знаете, что делать.

– Оба раза мимо, Блад, – не согласилась азари. – Во-первых, враг там был изначально. В смысле, сильно до того, как мы узнали о существовании Жнеца.

– А во-вторых?

– Во-вторых, – подняла взгляд азари, – Мы знаем, что делать. Мы просто упустили тактическую инициативу, в результате чего чуть не потеряли вас.

– Это вы мне говорите после того, как признались, что Комиссия по этике, не говоря уж обо мне, скромном офицере, – ваша девочка на побегушках?

– Не утрируйте, Блад.

– Я не утрирую, – нахмурилась комиссар. – Ваш Совет сборище старых тупых кальмарих, Этита! Яснее ясного же было, что любая операция, планируемая с самого верха, с Президиума Комиссаров, обречена на слив через бюрократическую систему. Причем не абы чего, а систему чиновников Ассамблеи – величайшей бюрократической машины человечества со времен изобретения римского Сената!

– Мы недооценили возможности врага, признаю, – склонила голову Этита. – Да, это проблема.

– Нет, матриарх! Вы переоценили свое влияние на людей, вот в чем проблема!

Комиссар вскочила с кресла и в волнении заходила перед оставшейся в кресле азари.

– Этита, я же вам лично говорила о Редакторе еще полтора года назад! Об этом прямым текстом телеграфировала ваша подруга-параноик. И вы, зная все это, доверились нашим ассамблейщикам? Да Богиня вас раздери, где ваша хваленая осторожность и осмотрительность, азари?

– Вайлет…

– Да восьмой десяток лет уже Вайлет, что?

– Вайлет, присядьте.

– Да идите вы…

Блад не поняла, что произошло. Только что она, нависая, стояла над азари, и вот – снова сидит в уютненьком голубеньком креслице. Хорошо еще не спеленатая по рукам и ногам.

– Успокойтесь, комиссар!

В кроваво-красных глазах матриарха уже никакого, прости господи, азарийского ми-ми-ми. А темно-голубая кожа вдруг расцвела целой россыпью резких, контрастных красных штрихов – в основном вокруг глаз. Взгляд же Этиты если и уступает в энергетике боевым излучателям Жнецов, то ненамного. И лишь пока.

Вайлет поняла, что перегнула палку. Действительно, нельзя считать идиотом одну из старейших матриархов азари. Народа почти бессмертных космический колдуний.

– Мы учитывали эту возможность, – произнесла Этита.

Глаза голубокожей снова приняли свой естественный тусклый, красно-коричневый цвет, а кожа снова стала однотонной, темно-голубой, почти синей.

– И конечно, мы предусмотрели возможность внутреннего саботажа, – продолжила Этита. – Именно эта возможность и сыграла, к сожалению. Но у нас есть абсолютно доверенные люди. Я вот беседую с вами – доверенным лицом.

– Для кого?

– Что? – не поняла матриарх.

– Для кого доверенным? – переспросила Блад. – От лица кого вы сейчас со мной говорите, Этита? Совета? Вас и доктора Пассанте? Или от лица лично вас, разыгрывающей свою карту?

– От лица межрасовой коллегии по сотрудничеству.

– Что-то не верится, – заметила Блад. – Вот не знаю почему, но не верится.

– Знаете, в чем главная трудность в Объятиях Богини? – внезапно сменила тему азари. – Она не дает возможности врать. Если я скажу неправду, вы это сразу же почувствуете. И наоборот. Если вы будете неискренне, это почувствую я.

Вайлет Блад откинулась на спинку и рассмеялась.

– То есть это все-таки заговор Совета, – констатировала комиссар.

– Только отчасти, – ответила голубокожая.

– И в какой части, позвольте полюбопытствовать?

– В той, которая не касается Жнеца, что лежит на глубине четыре тысячи двести метров.

Этита откинулась на спинке кресла.

– Поймите же, – продолжила Этита. – Я высокопоставленная азари, хоть и кость в горле многим Советницам. Но я не могу выдать вам все тайны наших… кальмарих.

– А если я сейчас попрошу вас объяснить, в чем смысл заговора, вам придется сказать правду? – поинтересовалась Блад. – Иначе я почувствую ложь?

– Я не буду вам ничего рассказывать, – отрезала Этита. – Вы же знаете. Азари не врут. Они просто недоговаривают. Это напрямую касается Объятий Богини, но и в обычной жизни мы исповедуем тот же принцип.

– Хорошо, – Блад примирительно подняла ладони с подлокотников. – Не буду пытать насчет Жнеца и не Жнеца. Зайду с другой стороны. Вы сами, лично, верите, что именно он и есть Редактор?

– Нет.

– Почему?

– Жнец не может производить гомункулов – это раз.

– А что, есть еще и два? – опешила Блад.

Комиссар полагала, что это единственный и достаточный аргумент в пользу того, что Редактор – это не Жнец. Или не только Жнец.

– Есть, – кивнула азари. – Я для того и здесь, чтобы донести до вас еще кое-какую информацию. Сразу говорю, я сейчас буду излагать свою и доктора позицию, а не мнение Совета. В чем-то мы с Пассанте солидарны с Советницами, но есть и принципиальные расхождения во взглядах.

– Я слушаю.

Азари прикрыла глаза и расслабленно откинулась на спинку кресла, рожденного ее собственным сознанием.

– Жнец, которого нашла Трия, гораздо старше, чем большинство разумных машин. Ну, тех самых, которых Шепард одним махом превратил в инертную недвижимость.

– Насколько старше?

– Точно не знаю. От нескольких сот миллионов до миллиарда лет.

– Что???

Вайлет округлила глаза. Матриарх же спокойно продолжала, не размыкая век.

– Этот Жнец попал на Землю тогда, когда ваша планета только формировалась и была совершенно непригодна для жизни.

– Откуда информация?

– У нас есть реестр Жнецов и сопутствующие ему идентификационные сигнальные записи. Это один из тех успехов, которые сопутствовали операции «Перевербовка». Эту операцию Совет матриархов проводил пятьдесят лет назад. К сожалению, операция пошла не так, как мы рассчитывали. Попытка электронного подавления обездвиженного Жнеца нашим новейшим супер-оружием, квазиразумным дредноутом «Путь предназначения-2», закончилась провалом. Жнец контратаковал и захватил ИИ нашего корабля. Дальнейшее вы знаете. Все знают, увы. В особенности кварианцы.

– Двадцать шесть?

Матриарх Этита, не открывая глаз, кивнула.

– Да, – сказала азари. – Жнец подчинил себе большую часть систем корабля. Запаса нулевого элемента на дредноуте хватило для того, чтобы обеспечить индоктринирование части экипажа, преимущественно старших офицеров. К счастью, в системах ИИ был не сам Жнец, а лишь проекция его личности – то, что мы называем боевым вирусом. Он же, хоть и в чрезвычайно ослабленной форме, поместился в памяти компьютера азарийского катера. А затем, когда катер обнаружили кварианцы, как раз он и атаковал системы «Салима».

– То есть Дирак действительно говорил с Жнецом? – догадалась Блад. – Кварианец не врал, на «Пути-2» он реально общался с разумом машины?

– С его проекцией, – повторила азари. – И, к слову, именно ограниченность вируса не позволила повлиять на разум кварианца. Алгоритм был настроен на одурманивание только азари. Жнец не мог предусмотреть, что в экипаже азарийского дредноута окажется кварианский инженер.

– Получается, что Дирак спасал азари как минимум дважды, – задумчиво произнесла Блад. – Сначала не дал поработить весь экипаж дредноута, а затем…

– Да, – прервала женщину Этита. – Получается, что так.

– Продолжайте.

– Продолжать, собственно, нечего. Когда мы добрались до остатков «Пути», инфосистема корабля была раздолбана саботажем Дирака’Сина и примкнувших к нему технических специалистов из числа не индоктринированных азари. Сам боевой вирус был уничтожен – кварианцы большие мастера борьбы с синтетическими формами жизни, включая программные. Совету удалось извлечь из систем ИИ только обрывочные данные, включая полный поименный список Жнецов и их идентификаторы. Своего рода позывные, которыми каждый из них отличает одного Жнеца от другого. Ведь внешне эти машины абсолютно идентичны, если не считать генетических вливаний собранных в Жатве рас.

– Шепард видел человекоподобного Жнеца…

Азари открыла глаза.

– Подобного рода эксперименты Жнецы проводили неоднократно, – объяснила Этита. – В марсианских архивах Лиара Т’Сони обнаружила записи, в которых говорится о нетрадиционных конструкциях Жнецов, но давно уже известно, что это лишь внутренняя часть, так сказать, душа кибермашины. По размеру протожнец в сотни раз меньше, чем его боевая форма. А итоговой внешностью Жнеца является копия строения тела Левиафана.

– И что в итоге, матриарх?

– В итоге я сказала то, что сказала. Тот Жнец, за которым Ассамблея, Мигрирующий флот и Совет матриархов ведут охоту, попал на Землю много миллионов лет назад. Мы не знаем обстоятельств. Известно лишь, что Жнец обездвижен, истощен, и лишен большей части своей силы, с помощью которой он контролирует сознание разумных рас.

– Откуда уверенность? – нахмурилась Блад. – А если это уловка?

– Все может быть, – философски пожала плечами матриарх. – Но мы работаем над проектом уже девять лет, Вайлет. Вместе работаем. Титан, Земля, кварианцы. Было много, очень много экспериментов. Извините, в том числе и с участием добровольцев. Нам удалось приблизиться к пониманию механики индоктринирования. У нас были кое-какие записи моей супруги. В последние месяцы жизни Бенезия чувствовала, что теряет контроль над собой. Спешно начала исследования, но, увы, ей не удалось выйти даже на середину пути – она просто не успела. Зато ее дело продолжили в Совете. Наша ученая группа разработала химический препарат, который позволяет притупить чувствительность разума к управляющим действиям Жнеца.

– Хорошая новость, – произнесла Вайлет. – Чур я первый доброволец на испытания.

– Одного препарата мало, чтобы победить, – охладила пыл комиссара Этита. – Недостаточно лишь сдержать ментальную атаку врага. Необходимо уметь атаковать самому.

– И что для этого нужно? Еще одно колдовское снадобье?

– К сожалению, для этого нужно уметь понимать Жнецов, – вздохнула Этита. – И нет никакого снадобья, чтобы этому научиться.

– Так что же тогда делать?

– Нужно иметь под рукой тех, кто умеет говорить со Жнецами. Кто слышит их, как слышал капитан Шепард, например.

Вайлет помрачнела.

– Тогда дохлое дело, – подвела итог комиссар. – Боюсь, даже трем «Церберам» не воскресить капитана.

– В этом нет необходимости, – сказала азари. – Умение понимать ментальный язык Жнецов, которым, к слову, в совершенстве владели и протеане, передается с ДНК.

– Поясните.

– Вы забыли о дочери Лиары Т’Сони?

Вайлет вторично за недолгий разговор буквально впала в ступор. Конечно же, как она могла забыть о маленькой круглопопой Джоаночке?

– Так что, это правда? – выдохнула Блад, не веря до конца. – Джоана действительно дочь Шепарда и Лиары?

Азари с улыбкой кивнула.

– И наша задача подготовить Жнеца к тому, чтобы она, прибыв на глубину, выпотрошила этого сукина сына. Заставила слушаться нас.

– Нас?

– Людей, азари и кварианцев, – пояснила Блад. – Это действительно совместная и невероятно тайная операция трех рас, Вайлет. Я не вру, комиссар, вы можете это почувствовать. Мы действительно работаем совместно.

Вайлет прислушалась к своим ощущениям. Действительно, ощущение «неправильности» ее не посещало. На всякий случай женщина решила подстраховаться.

– Соврите что-нибудь.

– Луна сделана из зеленого сыра, – улыбнулась азари.

– Ну а посерьезнее?

– Марианну Картэн подослал Совет матриархов, чтобы умыкнуть у Ордена Джоану Т’Сони.

– Да, я вам верю, – кивнула Блад. – В смысле, последним фразам не верю, а вот в остальном – да. К слову, об Ордене. Какова его роль в истории с Джоаной?

– Капитан Кар’Данна – агент Паладинов. И мы проморгали это, когда кварианец тащил Джоану в Солнечную систему. В итоге Флоту стало известно о способностях девочки, и это дополнительно связало руки тем Советницам, кто хотел раскрутить проект «Глубина» самолично, без участия других рас. Нам пришлось еще плотнее сотрудничать и с Ассамблеей, и с Мигрирующим флотом. Не скажу, что Совет принял это с радостью.

Вот в этой части истории Вайлет на секунду усомнилась. Нет, Этита не врала – это совершенно точно. Но процент того самого «умолчания», по ощущениям самого комиссара, внезапно прыгнул в стратосферу.

Однако времени на детальный допрос азари действительно не было.

– Ну хорошо, – кивнула Блад. – А зачем вам Алина?

– Она хорошо переносит ментопротектор, – сообщила азари. – Она – навес над тараном, которым мы вскроем Жнеца физически. Алина будет прикрывать вашего коллегу, комиссара Мортимера. Он специализируется на проникновениях, вам известно?

– Очень смутно, – призналась Блад.

– Алина и Мортимер выйдут в экзоскафах к Жнецу. Девочка будет прикрывать от ментального подавления. Ну а Ален Мортимер, вооруженный нашими знаниями о физической структуре Властелина, найдет шлюз и вскроет его. К счастью, в Солнечной системе столько дохлых Жнецов, что и мы, и вы, и даже кварианцы изучили их конструкцию детально. Необходимые данные Мортимеру мы передали, дело за ним.

Азари картинно посмотрела на инструметрон, словно бы интересуясь, который час. Вайлет Блад поняла невербальный сигнал.

– И Джоана…

– Да, – кивнула матриарх. – Она будет говорить с Жнецом.

– Но…

– Джоана – дочь Лиары, – объяснила Этита. – А Лиара была в Объятиях Богини с Шепардом. Который, если вы забыли, имел генетическую адаптацию под ментальный инфокод Протеан, который те позаимствовали у Жнецов.

– И…

– И в результате Джоана может говорить с Жнецом. Как и ее отец. Но в глубину я пошлю внучку не раньше, чем Алина с Аленом взломают его изнутри, обеспечат безопасность Джоане.

У Блад был еще один вопрос, который касался способностей уже второй «исключительной» азари. Но, момедлив секунду, Вайлет не решилась вызнавать об Алине больше, чем она о ней уже знает.

Преступная халатность офицера на службе, связанная с личным отношением к объекту расследования. Вайлет краем сознания понимала, что не права, и что она должна выпытать у Этиты все…

Но не получалось.

Не хотелось.

Боялось.

– Ну хорошо, – комиссар закинула ногу на ногу. – А зачем вам нужна была я?

– Вы превосходно отвлекали врага, – улыбнулась азари. – Для Жнеца вы были самым главным раздражителем. Реагируя на ваши укусы, он, надеюсь, проморгал основную угрозу.

– То есть все мои потуги найти геолокацию Редактора – псу под хвост?

– Ну почему же? – пожала плечами Этита. – Вы дополнительно подтвердили, что источником искажения виртуальности является объект, расположенный по месту глубинного захоронения Жнеца. И мы в результате точно знаем, кто и, главное, каким оружием работает в наших коммуникациях. Наконец, вы своими действиями побудили Айнору активировать работу над «антиредакторским алгоритмом», и в итоге у нас теперь есть способ верифицировать потоки информации.

Вайлет почесала подбородок. Кое-что в построениях матриарха ей не нравилось. Вернее, кое-что Этита просто игнорировала…

– Но кое-что все равно не ясно, – наконец, сформулировала свое сомнение комиссар. – Как объяснить появление гомункулов? Жнецы не пригодны к созданию новой жизни. Вы сами об этом сказали в начале разговора.

– Да, это нам неясно, – согласилась азари. – Именно поэтому я с вами и беседую при посредничестве Богини.

– В смысле? – не поняла Блад.

– В том смысле, что вы нужны нам на глубине, комиссар, – совершенно серьезно, без тени улыбки сообщила матриарх. – Во-первых, я уверена, там нас ожидают уже не безмозглые хаски, а разумные индивидуумы. Гомункулы, полностью подконтрольные Жнецу, но думающие своим умом. Может быть, даже анти-вы есть.

Азари улыбнулась и продолжила:

– Во-вторых, возможно, вы сможете найти завод по производству этих тварей. Это второстепенная задача, но тоже важная. Короче, Блад… – Матриарх Этита пристально взглянула в глаза комиссара. – Вы готовы возглавить группу прорыва? Нам нужен кто-то, кто обеспечит силовое прикрытие Алины и Алена, когда они, наконец, доберутся до Жнеца и проникнут на борт древней машины. У нас было много вариантов, включая десант азари, но…

Азари хитро улыбнулась.

– У нас нет никого, кто может в одиночку взять на абордаж боевой крейсер. А вы на это способны.

– Я работала не в одиночку, – ответила Блад. – Со мной был талантливый кварианский инженер.

– Ну так возьмите себе сколько угодно кварианских инженеров, – рассмеялась азари. – Кварианцы к вашим услугам. Все персональные формуляры, как с Большого флота, так и из Ордена. Только назовите имя.

Вайлет призадумалась. Но ненадолго.

– Этого имени нет в ваших формулярах, – сообщила Блад. – Но я знаю, кто пойдет со мной. Мне нужно только разрешение рассказать ему то, что вы рассказали мне.

– Да пожалуйста, – отмахнулась матриарх. – Если вы гарантируете порядочность этого кварианца, то сообщайте все, что посчитаете нужным.

Вайлет Блад поднялась из кресла и обернулась, оглядывая бездонную темноту вокруг.

– Где здесь выход, матриарх? – спросила Блад. – Мне пора за работу.

– Посредничество Богини окончится через минуту, – отозвалась азари. – На этот раз больно не будет, уверяю.

– Спасибо, – буркнула Блад.

Ей до сих пор было стыдно за тот девчачий визг, который она позволила себе в момент перехода в личное пространство разума матриарха. Нет, ну кто же в самом деле думал, что ее на миг окунут в кислоту? Другим образом описать свое ощущение от погружения в Объятия Богини комиссар не могла.

Матриарх Этита спросила:

– К слову, так кто же этот ваш анонимный кварианец?

Вайлет обернулась к азари.

– Хороший парень, – улыбнулась комиссар. – Классный специалист. Вам понравится.

***

Подводная лодка команды Алины Гросс. За 4 часа до возвращения Вайлет Блад на свой корабль.

– Всем внимание! – раздался голос Трии Нувани. – Мы подходим к барьеру. Прошу соблюдать акустическую гигиену, господа. Вода – очень хороший проводник звуков, а нам лучше бы не отсвечивать. Так что, ничем в переборки не долбим, ходим тихо, матом не ругаемся, русский гимн не поём.

– Шестьдесят километров, госпожа боцман, – заметил Ален. – Не знаю, какие должны быть уши, чтобы…

– Гидроакустические буи никто не отменял, комиссар, – прервала Алена азари. – Кроме того, я имела в виду не только самого Жнеца.

– А кого еще?

– Вообще-то, у него есть люди на Острове, – подсказал турианец. – Индоктринированные или нет, под контролем или еще какие, неважно.

– Аррида прав, – согласно кивнула Сарена. – Не исключено, что за нами погоня. Трия, сделай еще раз гравиметрическое сканирование.

Боцман кивнула и, повернувшись на стуле к другому монитору, начала работать с приборами. Заметив Рига в дверях, недовольно поморщилась.

– Джундор, буду признательна, если будешь говорить потише, – сообщила азари и снова погрузилась в работу.

Риг, стараясь не задевать броней о стены и торчащие тут и там консоли, аккуратно прошел в дальний угол рубки, где занял место оператора внешних наблюдательных систем. Поскольку рассматривать сейчас было нечего – лодка покоилась далеко от Жнеца – никто крогана оттуда не попросил.

Ален Мортимер с интересом окинул взглядом боевой наряд Джундор Рига. Тот еще не закрыл шлем и зашел в рубку без тяжелого оружия, но все остальное было при нем. Невысокий кроган, будучи одет в боевой доспех, казался просто квадратным. Сегодня, в отличие от других «дней Б», как сам Риг называл даты боевых действий, кроган облачился в полную конфигурацию боевого скафандра. Даже Аррида, уж насколько знал своего компаньона, никогда не видел на нем столь нетипичной для крогана брони.

Во-первых, костюм был полностью глухой. У кроганов невероятно плотная и жесткая кожа, поэтому они частенько оставляют руки не защищенными или защищенными лишь баллистической тканью – чтобы в любой момент быть готовыми к мордобою, до которого дети Тучанки большие охотники. Однако Риг упаковался по полной программе, и доспехи на руках присутствовали.

Во-вторых, риговский боевой скафандр был весьма невелик в размерах, а качество подгонки элементов, равно как и обилие пластин кинетических щитов, намекали на запредельную стоимость обмундирования. Опять же, нетипично. Большинство кроганов болезненно самолюбивы и принципиально не пользуются «электронной броней», считая защиту с помощью нулевого элемента нечестной, а пулю-другую в животе – непременным атрибутом хорошей свалки и поводом после боя погордиться ранением.

Вообще, пулевые раны для крогана – совсем не то, что для других рас. Кроганы способны не только быстро регенерировать, но и временно отключать болевые рецепторы, что собственно и делает их крайне грозными противниками на поле боя. Поэтому броня типичного крогана тяжеленная, с массивными защитными пластинами, рассчитана либо на защиту от осколков и внешней среды, либо на дополнительный урон в том самом любимом кроганами ближнем бою. Из современного оружия броня легко простреливается.

Бронекостюм Джундора Рига был совершенно иным. Легкий, гибкий, подвижный, плотно пригнанный и хорошо защищенный кинетическими полями. И похоже, что полностью герметичный – во всяком случае, на спино-боковых пластинах прослеживались вздутия газогенераторов, которые обеспечивают крогана кислородом. Технологию регенерации кислорода из углекислоты кроганы не принимали, поскольку их легкие выдавали на выдохе слишком мало углекислого газа. Собственно, именно это и позволяло кроганам задерживать дыхание на несколько минут, причем не просто задерживать, а при этом активно двигаться и сражаться.

– Интересное обмундирование, – заметил Ален. – Эксклюзивная работа. Где заказывал?

– Для людей там не делают, – отмахнулся кроган и повернулся к азари. – Скажи, Нувани, долго мы еще будем вилять, как маркитанская лодка? Мне до смерти надоело сидеть без боя. Мне надоел экипаж и наш капитан. Я хочу жить в его каюте, я…

Монолог крогана заглушило приглушенное бульканье. Ален Мортимер, изо всех сил стараясь не хохотать в голос, трясся от смеха, периодически поглядывая на крогана. Затем закашлялся, но, едва утерев губы своим платочком, снова беззвучно захихикал.

Сарена Войд тоже улыбалась, хоть и не смотрела на Рига.

Кроган довольно осклабился и, указав пальцем на человека, не без удовольствия заметил:

– А ты хорош, хомо! Помнишь свои корни. Это круто.

А вот азари-боцман не поняла.

– Риг, что это сейчас что было? – произнесла Нувани. – Ты хоть понимаешь, что…

– Спокойно, Трия, – мягко произнесла азари-капитан. – Риг шутит.

– Какая-то странная шутка.

– Это для инопланетян странная, – подсказал Ален, тем же самым платочком утирая выступившие от смеха слезы. – А ты тоже молодец, Джундор. Не знал, что кроганы интересуются культурой чужих рас.

– А кроганы и не интересуются, – сказал Риг. – Просто у меня слишком много свободного времени. Было. В свое время.

– Только не спрашивайте его, чем он это время убивал, – язвительно произнес Аррида. – У нас на складе две полки его, так сказать, творчеством забиты. Уже не знаю, куда ставить новые поделки.

Ален Мортимер повернулся к турианцу.

– Вы о чем, Аррида?

– Риг у нас мастер резьбы по костям.

– Правда? – комиссар глянул на крогана и оценил его лапищи. – Вот бы не подумал.

– По костям я мастер переломов, – хмыкнул Риг. – А режу я по кости. Сколько раз тебе говорить, Аррида. Ты же инглиш лучше меня знаешь⁵⁷.

– Применительно к тебе мой вариант точнее, – отозвался турианец.

– Нет, Риг, – вклинился в перепалку Ален. – Ты в самом деле резчик?

Кроган кивнул.

– И как давно?

– Почти тридцать лет, – сказал Риг. – Но профессионально последние десять. До этого учился.

– Мог бы на 3D-принтере печатать, как все нормальные граверы, – не унимался Аррида. – Клеточного материала на рынке завались, хоть клонированная слоновья кость, хоть птичья, хоть человечья. Уверен, сдай ты ДНК-анализ, тебе привезут и под дверь подложат клеточную матрицу и кроганских костей.

Кроган осуждающе покачал своей огромной башкой.

– Это неспортивно, – сказал Риг. – И потом, я не зарабатываю на резьбе. Это хобби. И подарки.

– Интересно, – с улыбкой произнес Ален, убирая свой платочек. – Как все кончится, покажешь что-нибудь. Я в свое время коллекционировал нэцке. Знаешь, что это?

Риг уверенно кивнул.

– Разумеется. Я с них начинал. Погоди.

Кроган встал и вышел из центра управления. Минуты через две вернулся, держа между пальцами маленькую беленькую штуковину, похожую то ли на шарик, то ли на сильно скругленное яйцо. Риг перегнулся через стул и протянул штучку Алену.

– Ух ты! – восхищенно произнес комиссар. – Это то, что я думаю?

– Я не азари. Не знаю, что ты думаешь, – отрезал Риг. – А это только что рожденный кроган. Видишь, у него скорлупа с ног еще не отвалилась, только башка проклюнулась.

Покрутив мини-скульптуру в руках, Ален протянул предмет искусства Арриде. Тот лишь отмахнулся – мол, видел таких уже десятки. Заприметив взгляд азари, комиссар передал фигурку Алине.

Голубокожая, улыбаясь, разглядывала тучанка-нэцке. Потом поставила (точнее, положила – «на ногах» маленький кроган стоять не мог из-за их отсутствия) фигурку на панель приборов, чтобы насладиться зрелищем могла и сидящая по соседству Нувани.

– Замечательная работа, – оценила кроганское творчество Алина. – У тебя были дети?

– Нет, – Риг мотнул головой. – Я не был на Тучанке. То есть после того, как Шепард уничтожил генофаг – не был.

– Генофаг уничтожил Мордин, насколько мне известно, – заметила Нувани.

– Генофаг уничтожил Шепард! – поднял голос Риг. – Не сохрани он данные Меллона, саларианец мог бы только трещать, а не работать! Типа «требуется-очень-много-времени-ресурсы-ограничены-нужны-дальнейшие-исследования-приходите-завтра». И я знаю, как именно саларианцы хотели «вычистить Тучанку»! Обмануть весь род кроганов фальшивым излечением! Шепард признался об этом Бакаре!

Обе азари одновременно взглянули на крогана как на помешанного.

Да что там азари. Даже Ален Мортимер крайне заинтересованно оглядел крогана, словно видел его впервые в жизни.

– Ты что несешь, Риг? – спросила Нувани. – Это бред какой-то. В мемуарах Касуми…

– В жопу пыжака мемуары воровки! – рявнул Риг. – Ее там не было, когда Шепард рассказал вождям клана Урднот о предательстве саларианцев!

– Не кипятись, Риг, – успокаивающе сказал Мортимер. – Не было так не было, делов то. К слову, а кто был?

– Рекс, Бакара, Мордин. И Шепард, конечно же.

– Откуда ты можешь это знать? – сказала Нувани. – Тебя же там тоже не было.

– Неважно, – отмахнулся Риг. – Это факт. Саларианцы хотели спустить в унитаз будущее моего народа!

– Я и говорю, бред, – усмехнулась Трия. – Шепарду нужна была армия кроганов. Любая далатресса понимала это, и не стала бы вставлять Спектру палки в колеса.

– Она и не вставляла, – произнес кроган уже на два тона тише. – Она предложила Шепарду якобы уничтожить генофаг, но на самом деле все оставить как есть. Пообещала за это армию и флот Саларианского союза. Только капитан не тех правил был, хе! Он послал в задницу далатрессу и рассказал кроганам о ее «предложении». И мой народ был спасен. Заметь, не саларианцами, не турианцами. И даже не вами, голубокожими дипломатами! Спасен одним единственным человеком!

– Да, великий поступок, – поддакнул Мортимер. – Ты должен гордиться, что знаком с героем нашей расы, Риг.

– Я и горжусь!

Кроган вскочил с места и в запале хлопнул себя кулаком в грудь.

– Был бы Шепард жив… Да он бы в одиночку надрал задницу тому, с кем вы всем миром не справляетесь!

– Ну вот и сам признался. Сядь, – поморщился Ален. – Шепарда с нами нет. Придется… как ты говоришь, всем миром. И будет очень здорово, если ты перестанешь орать тут по-крогански, Грант. Трия же просила быть потише…

С обеих азари можно было рисовать картину «Портрет двух бесконечно удивленных голубокожих женщин».

И без того немаленькие глаза Трии и, тем более, Алины, буквально выпрыгнули из орбит. Обе азари потрясенно переводили взгляд с Алена на Рига и обратно, не в силах поверить в то, что только что услышали.

– Да-да, – поморщился комиссар. – Я догадывался, что наш Риг – известная личность. У меня профессия такая – знать все о всех. Я бы не взял его на борт, если бы не был уверен в его репутации. К счастью, репутацию Урднота Гранта невозможно испортить. Он – идеальный кроган.

– Ты! – кроган опасно прищурился, пригнул голову и повернулся к турианцу.

– Я не говорил, честно! – сказал не на шутку испуганный Аррида.

– Успокойся, Грант, – произнес Ален. – Я вычислил тебя еще на острове. В базе данных Ассамблеи есть ДНК всех спутников капитана Шепарда и большинства кроганов, оставшихся на планете. Я просканировал твое дыхание еще при первой встрече.

– Это…, – Алина-Сарена поперхнулась. – Это действительно тот самый Грант?

– Прошу любить и жаловать, – Мортимер приветливо махнул рукой в сторону здоровяка. – Риг, я не знаю, что заставило тебя сменить жизнь героя Войны на то, что ты влачишь сейчас. Но это не мое дело. Хочешь оставаться Джундор Ригом – пожалуйста. Не хочешь – мы с радостью будем называть тебя так, как ты сам себя называешь. Клан Урднот от тебя не отрекался, и ты по-прежнему герой не только Земли, но и Тучанки. Если бы Рекс выжил в лондонской мясорубке, он бы гордился тобой, Грант.

Ален замолчал и на компанию из крогана, двух азари, турианца и человека упала мертвенная тишина. Даже шумного сопения Рига больше не было слышно. То ли успокоился, то ли по кроганскому обыкновению задержал дыхание перед боем.

Первым молчание прервал упомянутый кроган.

– Хитры вы, мягкотелые, – произнес Риг. – Ладно, человек. Потом побеседуем за прошлое. А пока с тебя то же, что и с турианца – обещание молчать. Урднот Грант пропал без вести, и я хочу, чтобы так и оставалось. Всем понятно?

Кроган окинул взглядом всех своих компаньонов.

Аррида еще раз кивнул, Ален Мортимер согласно моргнул, обе азари почти синхронно приложили ладони к груди в жесте искреннего согласия.

Риг повернулся к комиссару.

– Можешь оставить себе фигурку, – кивок в сторону «кроганенка». – Считай, заслужил. За то, что котелок варит.

Кроган повернулся к двум азари.

– Кэп, боцман, – обратился он к женщинам. – Я в аккумуляторном отсеке. Там хорошо думается. Есть о чем повспоминать, подумать. Если что, зовите.

Кроган ушел. Трия первой закрыла глаза и шумно выдохнула.

– Богиня милостивая… Сам Урднот Грант… Герой войны, легенда, ближайший соратник капитана Шепарда.

Алина улыбнулась и положила руку на плечо соплеменницы. Турианец лишь покачал головой, ну а Ален Мортимер в свойственной себе манере вежливо улыбнулся и произнес с некоторым облегчением:

– Хорошо, что даже я не в курсе, зачем герою прятаться от своей славы. Меньше знаешь – никому не должен. Так ведь, господин Лабракус?

***

Корабль Вайлет Блад. За два часа до начала проникновения в Жнеца.

Кварианец согласился.

Еще бы не согласиться. Накопанных Вайлет данных, прямо указывающих на то, что Лизу Эндеку убили агенты Редактора, хватало на дюжину обвинительных заключений. Вайлет, конечно, не Прокурор, но и к ее доводам Палладий отнесся со вниманием. А уж когда перепроверил цепочки следствий, построенные Шерлоком, то и вовсе одобрительно похлопал по чемодану, в котором располагались основные логические схемы полицейского ВИ.

А вот принимать в дар ког-машгор Палладий отказался наотрез. Вайлет сильно удивилась, но кварианец, чуть смутившись, объяснил, что без инструметрона-имплантата он не сможет использовать боевой скафандр со всей продуктивностью, слиться с костюмом в единое целое. Поэтому ког-машгор решили оставить на корабле. Знаний техники древних больше ни у кого из команды Палладия не было. В смысле, не было у второго и единственного из оставшихся кварианцев в группе – он тоже был изгнанником. И у него тоже не было врезанного в нервную систему инструметрона.

В боевую группу Вайлет, кроме нее и Палладия, также вступили два штурмовика из экипажа комиссара. Близнецы-братья, Дрейк и Томас, хорошо зарекомендовали себя в качестве полноценного боевого прикрытия. Опытные спецназовцы отлично действовали в паре. Впрочем, для близнецов неудивительно.

Из команды Палладия группу дополнил молчаливый коротышка по прозвищу Циклоп. Рекомендации кварианца были самые что ни на есть восторженные – мужчина мог за минуту разобраться в электронной системе любой сложности, не уступая в этом кварианскому инженеру. Правый глаз наемника был заменен устройством технического зрения, которое Циклоп использовал и при погружении в виртуальность. Видимо, свое прозвище он получил именно из-за него.

В резерве оставались еще три человека из команды Палладия – на всякий случай. Плюс Вайлет оставила на корабле связного, который администрировал сеть гравитационных передатчиков и обеспечивал их связь с нетринным коммуникатором Полани. Девчонку также пришлось чем-то загрузить, иначе бы она наверняка начала проситься в штурмовую команду. Чуть раньше Палладий и Вайлет в один голос отказали молоденькой кварианке в таком риске. На войне мало быть техническим гением, нужно иногда быть еще и скотиной, и циничным подонком. Таких талантов за Полани’Альтис, слава богу, не наблюдалось.

Наконец, последним членом команды была… Ну конечно же, Джоана Т’Сони, дочь Лиары, Беглянки. Малолетняя азари совершенно не изменилась с того времени, когда Блад виделась с ней на Церере. Все та же инфантильная пигалица с пугающе женственной фигурой и абсолютной непосредственностью. Разве что за время, что прошло с церерианских событий, Джоана потеряла привычку сразу же кидать свою не по годам могучую грудь на амбразуру противника, если Джоана в чем-то с этим противником была не согласна. Этита особенно оговорила, что Т’Сони-младшая должна быть в максимальной безопасности, и Вайлет пообещала это матриарху. Временно безопасность азари гарантировали близнецы, но Вайлет пообещала и самой себе внимательнейшим образом следить за азари.

Самое важное – время начала операции. Прорываться к Жнецу до того, как его ментальное воздействие будет погашено Алиной Гросс, было бы самоубийством. С другой стороны, слишком припоздниться тоже нельзя – Ален и Алина вряд ли смогут продержаться на борту корабля слишком уж долго. Для координации Мортимер имел при себе один гравитационный передатчик, но было уговорено, что связь комиссар откроет лишь тогда, когда они проникнут на борт дредноута. Все-таки Жнец класса «Властелин» имеет и собственное массивное нуль-ядро, и на коротком расстоянии способен и запеленговать чужую передачу, и, главное, подавить ее. Не подменить, сфальсифицировав, но просто заджаммить модулированными гравитационными полями. Кварианцы и Совет матриархов клялись, что излучатели сильного гравитационного поля не работают внутри Жнеца, то есть связь внутри гарантирована. Но вот будет ли она снаружи – вопрос вопросов. На всякий случай решили не рисковать.

Увы, вскрытие предательства в самых верхах Комиссии лишали команду Вайлет серьезного силового прикрытия. Делегировать себе на помощь несколько крейсеров радиоэлектронной борьбы, да хотя бы и орбитальный бомбардировщик, который может, в случае чего, взорвать Жнеца глубинной ядерной бомбой, комиссару не удалось. Кварианский же флот был занят тайной подготовкой к подавлению сил ВКСА, если они вдруг выступят на стороне врага. Ну а Титан вообще не имел достаточных технических ресурсов. Азари прикрывали область Атлантиды от интереса планетарных правительств, а заодно контролировали перемещение немногочисленных, но все-таки довольно опасных войсковых группировок Ассоциации. Если разнородные отряды наемников можно обозвать регулярными войсками, конечно же. Все, что объединяло силы Ассоциации – это отличная техническая база, совершенством которой они могли поспорить со спецназами планетарных вооруженных сил. Но наемников все-таки было слишком мало, поэтому сюрпризов от них не ожидали.

Уже когда Вайлет сотоварищи начали приготовление к десантированию, от матриарха Этиты пришло сверхсрочное сообщение. Азари требовала принять на борт еще одного штурмовика – напрямую с Титана. Кандидатура была согласована с той самой группой дипломатов, которая много лет в тайне от Комиссий Ассамблеи занималась подготовкой операции «Глубина».

Вайлет не собиралась брать с собой еще одну азари, но пришлось заткнуться – решение действительно было пробито с самых верхов.

Прибывшую на корабль голубокожую звали Аринт. Фамилию азари не называла, да Блад и не собиралась под венец с этой особой. Благо что внешностью азари совершенно не покоряла, да и в общении была крайне скупа, если не сказать резка до неприличия.

Телосложением Аринт сильно напоминала Айнору Пассанте. Такая же высокая, стройная, худощавая, с узкими бедрами и грудью еще меньше, чем у почти плоской Этиты. На лице у новоприбывшей не было ни единого родового знака – скорее всего, Аринт представляла чистокровных азари.

Одета азари была в модифицированный десантный комбинезон. Отличием от стандарта было то, что на боевом костюме азари не было ни одного излучателя кинетических щитов. Армия Республики в самом деле предпочитает биотическую защиту, однако штурмовые отряды всегда формировались из универсалов – одинаково подкованных как в биотике, так и в технике.

– Меня зовут Аринт, – вместо приветствия сообщила азари, едва ступив на борт корабля. – Я буду охранять Джоану Т’Сони.

– У нас уже есть охрана для девочки, – ответила Блад.

– Хорошо, – спокойно произнесла новоприбывшая. – Пусть охраняют, но держатся от нас с Джоаной подальше. Это все, комиссар. Покажите, где я могу заняться проверкой снаряжения.

Вайлет отправила суровую десантницу в небольшой грузовой трюм. Больше мест для работы со снаряжением на ее корабле не было.

– Мне не нравится наша новая гостья, – раздался знакомый голос.

Блад обернулась. Палладий стоял в коридоре, прислонившись плечом к стене и заглядывая в межшлюзовой тамбур.

– Присматривай за ней, Блад, – сообщил кварианец. – Она опасна.

– Конечно опасна, – хмыкнула комиссар. – Она же десантница.

– Не в этом дело, – вздохнул Палладий. – Она с Лессуса. Ну или пробыла там достаточно долго после рождения.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Блад. – Ты бывал на азарийских планетах?

Кварианец отрицательно качнул головой.

– Не был. Но мне пришлось изрядно изучить эту расу, когда я гонялся за паскудой, что публично отказалась раскаяться в трагедии Двадцати шести.

– И?

– Здесь не место для бесед, Блад, – сказал кварианец. – Пошли к тебе в каюту, что ли. Я расскажу.

Добравшись до места, Палладий поведал комиссару, что азари очень бережно относятся к своим именам. У них нет обычая брать фамилию супруга (ну или супруги), поэтому имя и фамилия голубокожей обычно сопровождает ее всю сознательную жизнь. Кроме двух случаев: когда азари становится официальным лидером (авторитетным матриархом или юстицаром) или же когда родное имя для азари становится слишком опасным или компрометирующим.

– Ну, ты ведь уже догадалась, да? – спросил Палладий.

– Самара и Моринт, – кивнула Блад.

– Именно, – подтвердил мужчина. – И у нас, кварианцев, и у азари нет списка четких, заданных имен, как у некоторых из вас, людей. Любое имя имеет перевод и может быть создано вот прямо с нуля, перед рождением ребенка. Однако слово «Самара» по-азарийски лишено смысла. Такого сочетания звуков в любом из азарийских диалектов просто нет. Точно так же бессмысленны Тевос, Этита, Бенезия, Зафирия, даже Алина. Это все синтетические имена, не имеющие перевода. Для матриархов, кстати, весьма характерно брать себе такие вот имена «ни о чем».

– Ну хорошо, с юстицаром Самарой понятно. Удивительно, что Алина тоже не имеет смысла. – Вайлет присела на диван. – Ну а Моринт что-нибудь означает?

– Да, – кварианец скрестил руки на груди. – Это означает «Смертоносная, дарующая смерть». Суффикс «инт» в азарийском стандарте является короткой формой слова «антиус», которое означает «приносить, дарить» – кстати, довольно популярная оконцовка фамилий⁵⁸. В своей короткой форме это слово имеет смысл «насильно одаривать». Это очень неприятное слово для азари, помешанных на свободе личности.

– То есть Аринт…

– Думаю, да, – подтвердил кварианец. – Я не уверен, что она Ардат-Якши. Возможно, просто много с ними общалась. Например, была надзирателем в исправительных заведениях. Или охотником на беглых преступниц. Она безупречно говорит на вашем инглише, но я подслушал ее радиообмен с Этитой, и говорю тебе: то, как она произносит некоторые слова азарийского стандарта, выдает ее лессусианское происхождение. А ты должна знать, чем знаменит Лессус.

– Честно говоря, не очень помню, – призналась комиссар.

– Там стоял один из «монастырей» ардат-якши. Я подозреваю, наша Аринт из числа местных. Но это не важно, Вайлет…

Кварианец снова вздохнул.

– Дело в том, – продолжил Палладий, – что имя Аринт – «Насильно несущая свободу» – для азарийской культуры столь же неприлично, как и «Отнимающая ее». Азари полагают, что все они свободны от рождения. У них даже нет фамилии Аринтиус, в отличие от вашего общества, буквально помешанного на одаривании свободой. У азари свободу можно нести только в иносказательном смысле. Как свободу от жизни, например. Аринт – профессиональный убийца.

– Она сказала, что телохранитель.

Жесткие, «фарфоровые» губы кварианца еде заметно дрогнули, намекая на улыбку.

– Многие телохранители – убийцы, – произнес Палладий. – Следи за этой особой. У меня предчувствие, что это не будет лишним.

Мужчина развернулся к двери и коснулся сенсора замка. Дверь отошла в сторону и Палладий уже шагнул за порог, когда Вайлет бросила кварианцу в спину еще один вопрос:

– Доан, а ты знаешь, как звали Моринт и ее маман в детстве? До того, как они стали отверженными?

Палладий повернулся.

– Юстицары уничтожают свою родословную, поэтому настоящего имени Самары никто не знает, – произнес кварианец. – Ну а Моринт когда-то звали Мирала. Означает «перворожденная, первенец». Непопулярное из-за своей банальности имя, но имеет хождение в некоторых мирах Республик.

– Ты настолько хорошо знаешь культуру азари?

– Нет, – по обыкновению необычно, неприятно для человека засмеялся кварианец одним ртом, оставляя лицо-маску совершенно неподвижным. – Я настолько хорошо начитан. Второй том мемуаров Касуми Гото. Глянь на досуге.

Глава пятнадцатая

Ален и Алина приземляются на брюхо Жнеца, комиссар светит прожектором, другой комиссар светит выправкой, а командиру десантного корабля вообще больше ничего не светит.

«Мы на дне. Пока все нормально» – голос Сарены.

«Подтверждаю» – голос человека. – «Стоим на грунте, готовим костюмы к режиму плавучести».

– Вас поняла, – ответила Трия. – По вашей команде занимаю место в торпеде и лечу помогать со шлюзом.

«Не торопись, Нувани», – отозвался Мортимер. – «Сначала нужно убедиться, что сигнал одурманивания полностью подавлен Алиной».

Да, действительно, так и должно быть. На «Тритон» азари был смонтирован специальный усиливающий контур, который воспринимал сигналы мозга оператора и транслировал их в сфере окружностью в несколько километров. Теоретически это должно было обезопасить пространство перед Жнецом. Там, где группа инфильтрации планировала вскрыть обшивку живого корабля.

Тем не менее, это все теория, разработанная на Титане. Если разработки Совета не помогут, это будет самая короткая атака на Жнеца со времен начала Войны.

«Переходим в режим плавучести», – сообщил Мортимер.

Две мутные точки на экране гидролокатора плавно отделились от морского дна и зависли над ним на высоте в пару метров. Затем плавно двинулись вперед, стараясь держаться ближе к дну.

«Набрали двадцать узлов», – сообщил Мортимер. – Через полчаса притормаживаем и опускаемся. Дальше идем пешком. К слову, Нувани, как связь?»

– Связь отличная, – отозвалась азари. – Если бы у нас была такая во время Войны…

– Если бы у самки были шары, она была бы самцом, – вклинился в разговор кроган. – Ален, каково давление на дне?

«Триста шестьдесят атмосфер. Тритон держит до полутысячи, так что запас есть».

Ха, «Тритон», видите ли, держит.

Человеческая разработка, экзоскаф «Тритон ADS»⁵⁹, был рассчитан на глубину не более трех с половиной тысяч метров. Памятное путешествие капитана Шеппарда на встречу с Левиафаном прошло на пределе прочности для этого куска армированного металла. То есть рубеж глубины в четыре километра уже неподсилен для глубоководных «Атласов», чем по сути и являются «Тритоны».

Азари, хорошо знакомые со специальным гидротехническим строительством, модифицировали экзоскаф, поставив в двигательный отсек отдельное мини-ядро из нулевого элемента и усилив гермокапсулу гравитационными полями. Таким образом удалось добавить экзоскафу прочности, но это не решало вопрос избыточной плавучести аппарата. Можно было, конечно, использовать балласт, но это крайне грубое и неэффективное решение, поэтому голубокожие разместили в «Тритоне-АДС-2» несколько излучателей хиггсовского поля, превратив экзоскаф в аналог космического корабля. Нуль-элементное ядро способно увеличивать или уменьшать массу объекта, и играя этим параметром можно либо увеличивать, либо уменьшать плавучесть устройства.

Конечно, все это есть в новейших «Нептунах» – экзоскафах высшего класса, уже оснащенные всем необходимым, чтобы погружаться на глубину до двенадцати километров. Но «Нептуны» крайне дороги, а главное, очень габаритны и ни в какую подводную лодку не помещаются. Кроме того, их довольно здоровые ядра сильно фонят гравитационным возмущением, и любой Жнец засечет их еще на поверхности океана. Говорить о скрытности проникновения в этом смысле абсолютно невозможно.

Спустя полчаса группа из двух диверсантов, как и планировалось, перешла на подводный шаг. Ален, как более уязвимый для ментальной атаки, двигался чуть позади азари. Трия уже полностью потеряла их из виду на гидроакустических и даже гравиметрических сканерах, и была вынуждена работать почти вслепую – отслеживая несущую частоту гравитационного коммуникатора. Получалось плохо – погрешность уходила за пару сотен метров.

«Мы на месте», – раздался голос Сарены. – «Индоктринирующего давления не ощущаю. Наверное, нас пока не заметили».

– Аккуратнее там, – посоветовала Трия. – Он может ударить, когда вы будете погружаться в расселину.

«Я знаю», – отозвалась азари.

«Не психуй, Нувани», – раздался голос Мортимера. – «Первым пойду я, и пока не доберусь до шлюза, Алина будет сидеть на месте».

Дальнейшее Трия уже не видела. Только слушала переговоры по гравитационнику между Сареной и ее компаньоном. Ален действительно начал погружение первым, и по его словам, благополучно добрался до Жнеца. Как и показывали предварительные сканирования, дредноут лежал навзничь, брюхом и лапами вверх, с приличным дифферентом на корму. То есть самая высокая точка Жнеца соответствовала расположению его основного калибра, и представляла самую большую опасность для нападающих.

«Наблюдаю тварь», – сообщил Ален. – «Ну и здорова же дура…»

– Два километра, – хмыкнула Трия.

«Тут видимость метров на триста максимум», – заметила Сарена. – «Я отсюда вообще ничего не вижу».

«Я включил ультразвуковую гидроакустику в паре с грависканером. Изображение синтезируется где-то на шестьсот метров».

«Ты где сейчас?» – поинтересовалась Сарена. – «В плане анатомии Жнеца».

«Приземлился на брюхо», – отозвался Ален. – «Главные ходовые лапы, что ближе к морде, позади меня. Спереди – малые. Одна обломана, отчетливо вижу. Парная ей – целая. До остальных рядов конечностей сканер не добивает».

– Шлюз от тебя далеко?

«Метров двести. Я уже привязался к строению Жнеца, иду на виртуальный маркер. Алина, ты как там?»

«Нормально», – голос азари. – «Стою за камнями, тебя не вижу. Одурманивания по-прежнему не ощущаю».

«Я тоже».

– Будем надеяться, у него действительно иссяк источник питания, – произнесла Трия. – Ален, я временно отключаюсь, нужно проверить торпеду-бур. Оставляю на связи Арриду.

«Добро. Мне еще шагать и шагать. До связи».

Нувани оставила пункт коммуникации, уступила место турианцу и направилась в БЧ-1. Там уже почти готова к запуску глубоководная торпеда с ручным управлением. К сожалению, кем бы ни был Ален, ему не под силу взломать обшивку грудного шлюза дредноута класса «Властелин». Собственно, это даже не было шлюзом. Скорее всего, это технологическое отверстие, через которое Жнец выбрасывал избыток деградировавшего нулевого элемента. Сверху это отверстие закрыто несколькими листами эластичной брони, которые работали как лепестковый клапан. Прикрытые силовым полем, они почти неуязвимы. Сейчас же, когда поля выключены, вскрыть клапан можно любым молекулярным буром. Что и планировала сделать Нувани.

Кварианцы, люди и азари детально отпрепарировали несколько Жнецов, тщательно изучая их конструкцию. Увы, оживить ни один из них не удалось, и вряд ли удастся. Поток красного излучения поразил мозг этих тварей, навсегда превратив некогда грозных покорителей Галактики в мертвые машины, которые уже никогда не оживут. Самое печальное для Солнечной системы заключалось в том, что обилие нулевого элемента в теле Жнеца действительно зафиксировали. Но добыть его оказалось еще той задачкой – ни в одном из поверженных врагов не обнаружили отдельного нуль-ядра.

Подобно азари, Жнецы хранили нулевой элемент во всей толще тела, преимущественно поближе к нервным путям. А поскольку нервными каналами структура Жнеца была пропитана от и до, то и нулевой элемент был рассеян по гигантскому объему двухкилометровой туши. «Черные космоархеологи» подрабатывали, выскабливая мертвых Жнецов изнутри, но приток нулевого элемента от этих авантюристов ничтожен и способен окупить только такого рода частную добычу физическими лицами. Собственно, до начала промышленного освоения Меркурия, где нашлись следы EZ, коммерческий рынок этого вещества и формируется такими вот частными изысканиями. При этом до жнецов класса «Властелин» правительства частников не допускают, разрабатывая потихоньку сами. Ну а частным изыскателям приходилось копаться во внутренностях Разрушителей – тех, что рухнули на планету. Добыча нулевого элемента в космосе стоит совсем уж нескромных денег.

Трия проверила системы управляемой торпеды, убедилась в достаточном количестве энергии в накопителях, после чего открыла ложемент и глянула, все ли там нормально. Все было хорошо. Коммуникатор работал, системы навигации послушно прошли диагностику, молекулярный бур был заправлен энергией и готов к работе. Нувани закрыла торпеду и собиралась было вернуться в центральный отсек, но в помещение плавно и стремительно заскочил кроган. Риг молниеносно развернулся и тут же сноровисто закрыл за собой люк.

Еще одно быстрое движение – и выключен коммуникатор внутренней связи. Трия и Риг остались в полной изоляции.

– Ты чего задумал, Грант? – прищурилась Трия. – Я понимаю, что ты давно не был на Тучанке. Но сейчас не время для общения с женщинами. И даже азари.

– В самом деле? – хмыкнул кроган, подходя к девушке. – А мне вот кажется, ты любишь здоровых парней.

Азари отступила на шаг.

– Людей, – уточнила Трия. – Кроганы в их число не входят.

– Кроганы входят туда, куда хотят.

Риг-Грант остановился, перестав подавлять азари своей массой. Тем более, что ростом он был ненамного выше статной голубокожей, а если мерить без горба, только по макушке, так и вовсе почти одной с ней высоты.

– Еще раз, что тебе нужно?

Трия скрестила руки на груди. Так, чтобы кроган не видел, как ее кожа на ладонях темнеет от притока крови и подготовки к биотическому удару. Нувани не была идиоткой и понимала, что даже на биотических кулаках она серьезно уступает любому крогану. Даже такому малогабаратиному, как Джундор Риг. Поэтому копила энергию для «Стазиса» – умения крайне сложного и капризного, но позволяющего выиграть несколько драгоценных секунд.

– Мне нужна правда, – совершенно неожиданно для азари признался Риг. – Я должен быть уверен, что ты здесь не для того, чтобы сдать Жнеца в единоличное пользование вашему Совету.

– Что-то ты больно складно заговорил, – фальшиво улыбнулась Трия. – Помнится, раньше бурчал отрывисто.

– Это был Риг, – в свою очередь изобразил улыбку кроган. – А сейчас с тобой говорю я. Урднот Грант, идеальный кроган.

– Был бы идеальным, я бы смотрела на тебя сииильно так снизу вверх.

– Не зарывайся, мягкотелая, – Грант подошел еще на полшага. – Недостаток роста не помешает свернуть тебе шею. Если врешь и на самом деле хочешь сдать нас Титану.

Трия отступила бы еще на шаг, но уперлась спиной в держатель торпеды. Дальше отходить от крогана было некуда.

– Что ты хочешь знать, идеальный кроган?

– Я уже сказал. Мне нужны доказательства, что ты не кинешь нас всех, как только мы получим контроль над Жнецом.

– И что тебя устроит в качестве доказательств? – усмехнулась азари.

Ладошки уже достаточно нагрелись, чтобы подождать еще пару секунд и уронить на крогана свечение «Стазиса». Вот только для этого нужно самой выйти из зоны поражения, а этого Риг ей не давал. Вот если бы как-нибудь выскользнуть подальше от этого проклятого держателя…

– Объятия Богини, – произнес кроган.

Трия опешила. Она ожидала от Рига любой глупости, но такого – никак.

– Объятия Богини, – повторил Урднот Грант. – Там я задаю тебе вопросы, и ты мне отвечаешь. Если все будет хорошо… Все будет хорошо. Я знаю, что азари не умеют врать в Объятиях.

– Ты… – Нувани засмеялась. – Ты всерьез думаешь, что я открою тебе свой разум?

– Выбор небольшой, – тихо произнес Грант, опустив взгляд на ладони азари. – Ты готовишь «стазис», но даже сама еще не знаешь, сработает ли. Ты его никогда не применяла.

Вот теперь Трие стало страшно.

Кроган знал то, что знать не имел права. Или он сильный биотик (с кроганами такое случается), или кто-то рассказал ему, как определить потенциальные биотические способности азари по температуре ее тела. Азари знала, что зрение кроганов, как и кварианцев, частично заходит в ближний инфракрасный диапазон. То есть теоретически Грант действительно мог определить биотический уровень Трии. Весьма невысокий, надо заметить. И да, действительно, она ни разу еще не применяла «стазис» на практике. Только в теории, на уровне понимания последовательности действий.

– Что…, – азари закашлялась, ощущая острый, хотя и не раздражающий запах из ноздрей крогана. – Что ты будешь спрашивать? Ты же понимаешь, что нужно уметь задавать правильные вопросы, чтобы азари не выкрутилась своими недомолвками.

– Я знаю, – кивнул кроган. – Обещаю, это будет честная сделка. Это я тебе говорю, Урднот Грант.

– Обещание крогана…

– Идеального крогана! – взревел здоровяк, и Трия непроизвольно присела. Теперь Риг буквально нависал над азари. Нависал огромной живой скалой. Горячей и…

Ах ты, похотливая шатта, Трия Нувани… Как можно в такой-то обстановке, а?

– Я кроган! – уже гораздо тише произнес Грант. – Докажи, что ты не замышляешь плохого против нас, и ты будешь под моей защитой.

– А если… – Трия уперлась взглядом в технологичный нагрудник кроганской брони. – А если я задумывала, но отказалась? Ты защитишь меня от Совета?

– Я кроган, – снова повторил Грант, на этот раз куда тише. – Я уже дал тебе слово.

Азари прикрыла глаза.

В конце концов, она ничего не теряет. И в конце концов, никто не знает, чем кончится сегодняшнее путешествие. Даже Вайлет Блад, наверное, не в курсе. Хотя уж кто-кто, а комиссар вызывала у Трии железобетонную уверенность в ее правоте. Нувани даже начала, похоже, интересоваться госпожой Блад – с позиции дружбы. Или даже больше, чем дружбы.

Только вот горячее пряное дыхание крогана и его здоровенная туша напрочь застилали облик комиссара по этике в сознании азарийского инженера.

«Шатта. Похотливая шатта», – подумала про себя Трия Нувани, прежде чем поднять мерцающие синим сиянием ладони и приложить их к вискам крогана – там, сразу за широко расставленными глазами.

– Обними Вечность, идеальный кроган, – прошептала Трия. И тут же вскрикнула, буквально вбивая биотический заряд в голову Гранта – И доверься Богине!

Синее сияние окутало две фигуры.

– Здесь… пусто.

– Здесь Богиня, – ответила Трия. – Она заполняет это пространство. Просто ни тебе, ни мне не дано увидеть ее настоящего облика.

– Так похожего на протеанский, – усмехнулся Грант. – Ладно, мы теряем время.

– Задавай свои вопросы, кроган.

– Ты здесь по поручению Совета?

– Да. В большей степени да.

– Совету нужен Жнец?

– Да, конечно.

– Совет ведет свою собственную игру?

– Совет всегда ведет свою собственную игру, Грант. На то он и Совет матриархов. Разумеется, да.

– Тебе приказывали устранить нас, если окажется, что мы угрожаем планам Совета?

– Нет.

Это было совершенно честным ответом. Трия слишком хорошо знала методы Совета, чтобы вообще якшаться с этими курицами. Матриархи в свою очередь понимали, что невозможно добиться полной лояльности той, которую они однажды отправили на смерть, а затем несправедливо обвинили.

– Кто твой непосредственный наниматель?

– Матриарх Этита.

– Она служит Совету?

– Все матриархи служат Совету так или иначе. Этита не исключение. Грант, очень долго объяснять историю взаимоотношения меня, Этиты и Совета. Мы долго живем и многое знаем, я при всем желании не успею ничего аргументировано доказать. Поэтому давай кратко: да-нет.

– Алину Гросс на Землю послала Этита?

– Не знаю, – азари качнула головой. – Честно не знаю. Если и матриарх, то я не в курсе. Дальше.

– Ты веришь Вайлет Блад?

– В каком смысле?

– Неважно, – Грант отмахнулся лапищей. – Веришь или нет?

Азари чуть промедлила.

– Скорее верю, – произнесла Трия. – Не факт, что ее саму не водят за нос, но лично я – верю комиссару.

– А Мортимеру?

– Нет, – азари категорично мотнула головой.

– Почему? – удивился кроган.

– Он высокопоставленный чиновник. Только идиот поверит чиновнику во всем. Я подозреваю, что вот как раз он может иметь настройку на то, чтобы забрать Жнеца в единоличное пользование людей. Но Алина не позволит ему.

– То есть Алине ты веришь?

– Я верю, что она действует во благо всех. Во имя вышей справедливости. У нее слишком темное прошлое, и оно довлеет над ней. Не спрашивай, в чем дело. Я не знаю. Просто мы, азари, чувствуем друг друга лучше, чем другие расы.

– Теперь вопрос не так, чтобы «да-нет», – произнес кроган. – Что бы ты лично сделала со Жнецом, попади он тебе в руки?

– Я бы его уничтожила.

– Почему?

– Грант, у нас мало времени, – вздохнула Трия. – Просто поверь, что у меня есть повод так думать. Я ненавижу Жнецов всей своей голубой душой. И готова боготворить этого вашего Шепарда за то, что он сделал. Жнецы должны быть уничтожены все и навсегда!

Кроган понимающе качнул головой.

– Хорошо, – сказал Грант. – У меня больше нет к тебе вопросов. Можешь… Ну, выключать это все.

Азари медлила.

– Ну, давай! – поднял голос кроган. – Выключай. Ты же сама сказала, у нас мало времени!

Трия подошла к опешившему крогану и, чуть вздернув подборок, посмотрела в «лицо» здоровяка. Все–таки Грант выше азари. Ненамного, на ладонь, но выше. И больше, ох, насколько он больше…

Нувани поняла, что старая блажь снова накатилась на нее, подчинила своей воле, и что азари не может сопротивляться этому приобретенному проклятию. Проклятию здоровых мужиков, однажды заразившее ее. И так до сих пор не отпустившее.

– У нас мало времени на беседу, – улыбнулась азари. – А я не собираюсь больше играть в вопросы и ответы.

– Чего? – кроган попытался отступить от заблестевшей синим сиянием азари, но удивительное дело, не смог. Любой шаг ногой тут же «обнулялся», и кроган оставался на том же самом месте, где стоял секунду назад. А обтекающая голубым сиянием Нувани подходила ближе и ближе…

– Ну уж нет, – со своей знаменитой кривой улыбкой произнесла азари. – Ты получил то, что хотел, кроган. Теперь моя очередь.

– Что…, – Грант опешил. – Ну хорошо. Задавай вопросы. Что ты хочешь знать?

Азари рассмеялась и одним движением сняла с себя синее свечение… вместе со всей одеждой.

Урднот Грант онемел. Нет, он знал, что азари на самом деле выглядят не так, какими их показывают на экранах, да и какими они претворяются на людях. Но чтобы настолько… настолько в правильную сторону…

– Не что, а кого, – произнесла Трия, толкая крогана в грудь и растворяя в воздухе его броню. – Тебя, большой парень. Я хочу тебя.

***

– Блад, мы получили кодовое сообщение от группы проникновения.

– Надеюсь, все в порядке?

– Да, они начали операцию. Азари и Мортимер уже на брюхе Жнеца. Одурманивания не зафиксировано. Через двадцать минут они начнут вскрывать корабль.

– Принято.

Вайлет оторвалась от терминала, встала с кресла, подошла оружейному шкафу и открыла створку. Ни Блад, ни кто-либо еще понятия не имели, с какими врагами им придется встретиться в утробе Жнеца. Возможно все – от злобных, но слабых, хасков до Преторианца. Впрочем, здравый смысл и элементарная логика подсказывали, что Жнецу нет необходимости населять свое пузо индоктринированными формами жизни специально. Единственный опыт «Цербера» показал, что во врагов превращаются только те, кто однажды уже попал внутрь Жнеца и подвергся изменению.

Насколько Вайлет было известно, никто еще до сих пор в конкретно этого Жнеца не забирался. Они будут первыми. И либо выведут дредноут в свое повиновение, либо… Либо останутся там, превратившись в мелких серо-синеньких гномиков.

Впрочем, из Блад наверняка сделают что-нибудь типа каннибала – больно здорова для рядового хаска.

Не особо долго думая, Вайлет экипировалась старой-доброй «Яростью», а в дополнение к ней взяла «Мотыгу» и усиленный комплект термоэлементов. Рассчитывать на их склады по ходу внедрения наивно – до сих пор никто не вел боев в пузе у Жнеца.

Блад встала перед зеркалом, подняла со стола шлем и нахлобучила на голову. Старая армейская модель – тяжелая, надежная, с ободком кинетического щита по периметру, но напрочь без забрала, то есть с открытым лицом. Вайлет не нравились новомодные системы технического зрения. Кроме того, она направлялась туда, где само понятие «работа электроники» под большим вопросом. И кроме того, атмосфера внутри вражеского туловища все равно заставит использовать сконструированную инструментроном маску-изолятор. Лишняя приборная связь между оптическими системами – лишние проблемы.

– Внимание, – произнесла Блад в интерком. – Десантной группе собраться в трюме!

Разумеется, речь не шла о трюме ее катера. Этот кораблик сыграл свою роль, и сейчас там оставались только те, кто не принимал участия в операции. Вайлет же с остальными боевиками, включая лиарину дочку и ее охранницу, переместились на борт десантного корабля-дока «Шаманов» сил планетарной поддержки ВКСА. Ставший родным катер Вайлет был пристыкован к одному из шлюзов здоровенного судна, способного высыпать на планету до батальона со всеми средствами усиления, включая танковую роту.

Как несложно догадаться по названию, корабль принадлежал российскому сегменту ВКСА, и потому под словосочетанием «танковая рота» следует понимать не дюжину каких-нибудь там «Мако», а настоящую танковую роту. Типа такой, что может заставить смыться с планеты, поджав лапы, пару-другую Разрушителей.

Но сейчас на борту корабля ограниченный экипаж. По сути, «Шаманов» почти пуст. По настоянию дипломатической группы экипаж корабля-дока распущен в отпуска, а само десантное судно официально числится на профилактическом ремонте. Его трюмы лишены тяжелой техники типа танков и самоходных орудий, а многочисленные койки в кубриках – абсолютно пусты. Собственно сам корабль понадобился лишь потому, что у него есть замечательные средства доставки тяжелой пехоты – десантные капсулы с гравикомпенсаторами. Ну а кроме того, в традициях русских десантников иметь плавсредства, вплоть до тяжелых штурмовых скафандров «Нептун». Вайлет сотоварищи ими пользоваться не будут – нет необходимости. Внутри Жнеца «Нептуны» вряд ли развернутся, а опуститься на дно можно и в легких комплектах «Медуза» – универсальных для всех десантных подразделений ВКСА.

«Медузами» оснащаются все десантные капсулы. Каждая такая капсула вмещает отделение пехоты и гарантирует мягкое приземление и быстрое развертывание. Ну, это изнутри кажется мягким. В абсолютных скоростях капсулы врезаются в землю со всего маху, и величина классического ускорения составляет до восьмидесяти тысяч «же». Но компенсаторы перегрузок забирают этот чудовищный импульс на себя, в момент удара обнуляя массу капсулы. Преобразование массы в энергию требует выхода последней, поэтому у пехотинцев есть не больше минуты, чтобы покинуть место посадки. После этого временные энергобуферы вырабатывают ресурс, и капсула выбрасывает мегаджоули энергии в стартовые двигатели. Отскакивает на орбиту она чуть ли не быстрее, чем прибывает оттуда на землю. Поэтому десантные капсулы этого класса на Флоте называют мячиками. Русские десантники, правда, предпочитают сложнопроизносимое слово kapitoshka. Вайлет не знала перевода. Наверное, что-то связанное с каким-нибудь прославленным русским капитаном.

В трюме-доке собрались все, кто там должен быть. Семь человек десанта, два корабельных техника и капитан корабля – кадровый военный ВКСА по имени Рафик Валиев. Русский, конечно же.

Впрочем, нет. Неполиткорректно тыкать национальной принадлежностью. Хорошо, пусть будет славяноевразийцем. Благо хоть русский, хоть не русский, а он понятия не имел, куда и с какой целью межрасовый интернационал задумал десантироваться.

– Товарищ комиссар, – командир подошел к Вайлет и козырнул. – Капсула номер шесть готова к приему десанта. Средства обеспечения операции загружены в соответствии с предписанием. Энергозаряд полон, все системы проверены, техники готовы к началу загрузки десанта. Временно дежурный по аппарели, командир корабля капитан третьего ранга Валиев.

– Вольно, капитан, – Вайлет также козырнула, потом пожала руку командиру. – Надеюсь, системы связи в порядке?

– Так точно, – кивнул Валиев. – Аппаратура спецсвязи на вашем корабле слинкована с нашими передатчиками. Ваша… Ваш технический специалист полностью контролирует передачу данных.

Под техническим специалистом должен был подразумеваться офицер связи на катере Вайлет. Но так получилось, что ответственным за соединение нейтринного коммуникатора со штатной техникой ВКСА пришлось назначить кварианку. Она намного лучше разбиралась в специфике нейтринного привода, а кроме того, всей своей невеликой грудью стояла на страже тайн Мигрирующего флота и не допускала до нейтринного коммуникатора посторонних.

Похвальное рвение, но вообще-то Вайлет хотела сохранить в тайне от командира десантного корабля наличие целого Паладина на борту своего катера.

Люди охотно мирились с тем, что Ассамблея подкармливает бедных и несчастных жителей Мигрирующего флота. Но вот к факту финансирования крайне дорогостоящих программ Ордена рядовые земляне относились не столь благостно. Да и не рядовые тоже – вот, например, капитаны боевых кораблей. Ситуация усугублялась еще тем, что Орден взял за привычку вынюхивать талантливых кварианских инженеров, работающих по контрактам на судах ВКСА. Ну и это… Умыкать их для своих нужд. Это совершенно не добавляло Паладинам популярности у командиров кораблей.

А упертая Полани’Альтис наотрез отказалась снимать свой паладинский крестик с новенького, с иголочки, кварианского костюма в узнаваемых серых цветах.

– Хорошо, капитан, – сказала Блад. – Мы готовы к погрузке.

И, повернувшись к выстроившимся в строй сопартийцам:

– Мы ведь готовы, ребята?

Секундная пауза и рев какого-то там числа глоток:

– Да, мэм, кэп, мэм!

Скорее всего, обе азари не участвовали в этом празднике вокального показушничества, но вот Палладий – Вайлет заметила – не преминул проорать нужные слова.

Все-таки мальчишки остаются мальчишками в любом возрасте и при любой расовой принадлежности.

***

«Дошел до зоны вскрытия», – сообщил Ален. – «Все спокойно. Видимость поганая, но сенсоры показывают, что все в норме».

«Хорошо, я спускаюсь», – голос Алины. – «Трия, мы готовы принять тебя. Трия, как слышишь? Аррида?»

– На связи, – сообщил турианец. Как и было приказано боцманом, Аррида дублировал азари на коммуникационном пульте.

«Где Трия?»

– Проверяет оборудование, – совершенно честно ответил Аррида. – Сказала, скоро вернется.

«Поторопи ее. Мы уже достигли клапана, нужно начинать вскрытие. Не забывай, нас ждет группа захвата на орбите. Одни мы с Аленом внутрь Жнеца глубоко не полезем».

Ну, и то хорошо, подумал Аррида. Хоть Ален официально и вывел себя и азари из-под опеки турианца, тот по-прежнему чувствовал свою ответственность за жизнь и здоровье этой странной парочки.

– Трия, ты долго? – спросил Аррида в интерком. – Нувани?

– Да-да, Аррида, я сейчас, – раздался голос азари, почему-то взволнованный. Как будто запыхавшийся. То ли девушка куда-то спешила, то ли тягала какие-то тяжести.

– Что у тебя там? – поинтересовался турианец. – Помощь нужна?

– Нет-нет… кх-х… – закашлялась голубокожая. Или судорожно давила смех. – Я сама. Справилась.

Связь резко разорвалась.

Аррида пожал плечами. В конце-концов, азари они такие… странные иногда.

Трия Нувани пожаловала в центр управления через пару минут. Почему-то в сопровождении крогана. Наверное, они встретились здесь, у входа в ЦУ.

– Так, что тут у нас? – поинтересовалась азари. Почему-то несвойственным инженеру легкомысленным тоном. – Ален добрался до жука?

– Если ты имеешь в виду Жнеца, то да, – кивнул турианец. – Сарена тебя уже вызывала.

– Ага, – кивнула Трия, подсаживаясь к турианцу за терминал связи. – Трия Нувани на связи.

«Трия, мы готовы принимать тебя на пузе Жнеца», – сообщил интерком голосом второй азари. – «Пока все тихо. Я буду на месте через двадцать минут. Ален уже там. Мы ждем тебя с буром».

– Поняла, – Трия вскочила с кресла. – Вылетаю через три минуты. Ждите где-то минут через сорок-пятьдесят.

«Хорошо», – это уже Мортимер. – «Мы пока тут осмотримся. Я заприметил странную глыбу в задней части корпуса Жнеца».

– Осторожнее там! – крикнула Нувани уже на бегу.

Лихо обогнув почему-то вежливо и даже как-то испуганно посторонившегося крогана, азари исчезла за люком ЦУ.

Аррида поднял взгляд на компаньона.

– Что с ней? – спросил турианец.

– Не знаю, – буркнул кроган.

Минар-Аррида Лабракус пристально посмотрел на Джундора Рига. Это вот «не знаю» турианцу было хорошо знакомо. Вернее, интонация, ему соответствующая.

– Риг, – вздохнул Аррида. – Рассказывай, как она тебя отшила.

– Чего?

– Ну, ты же пытался дознаться у Трии о том, что мы хотели еще там, в отеле, сделать?

– Ну да.

– Как я понимаю, азари поставила тебя на место?

– Нет, – кроган насупился. – Я узнал все, что хотел.

– То есть допросил ее?

– Можно сказать и так, – рыкнул Риг. – Не парься, компаньон. Все нормально. Ей можно доверять.

– Ты уверен?

– Еще как! – почему-то хохотнул кроган. – Дважды проверил. Один раз даже через Объятия Богини. Для надежности.

Упоминать о том, что проверка для надежности была уже не со стороны крогана, Риг не стал.

***

«Вижу какой-то здоровый камень. Нет, не камень даже. Скалу».

«Что за скала?» – спросила азари.

«Не знаю», – ответил Мортимер. – «Очень большая. Я бы сказал, здоровенная. Накрыла заднюю часть Жнеца. Метров в двести шириной, наверное. Может даже больше».

«Странно, что ее не обнаружили раньше».

«Нувани что-то говорила о каком-то уродливом камне поверх Жнеца».

«Точно?»

«Да, я точно помню, говорила».

«Может быть, откололась от расселины недавно?» – предложил Мортимер. – «Землетрясение, например. Летела сверху и упала на Жнеца».

«Возможно».

«Я посмотрю. Может, какие-нибудь повреждения новые образовались в этой тварюге. Может, нам и бур не нужен будет».

«Будь осторожен».

«Я всегда осторожен».

Массивная фигура «Тритона» шагнула по направлению к парным лапам Жнеца. Тем, назначение которых осталось непонятным. На планете Жнецы стояли на массивных основных конечностях, каждая почти километровой длины. А еще несколько пар членистых лап болталась под брюхом, и их назначение оставалось вопросом. Пока единственной правдоподобной версией являлось то, что эти конечности унаследованы от Левиафанов, по образу и подобию которых выполнялись и Жнецы.

«Ну как?» – спросила Алина спустя десять минут.

«Пока не дошел до контакта скалы со Жнецом», – отозвался Мортимер. – «Трия вылетела?»

«Скорее уж выплыла. Да, она на пути к нам».

«Хорошо. О!»

«Что?»

«Вижу повреждение».

«Большое?» – с надеждой в голосе произнесла азари. – «Экзоскаф пройдет?»

«Повреждение в скале», – непонятно отозвался комиссар. – «Кстати, сама скала какой-то странной формы».

«В каком смысле странной?»

«Ну, сложной очень. Погоди, я почти добрался до пролома. Сейчас посмотрю, что там. Похоже, этот участок камня внутри пустой».

«Ален, мне это не нравится», – поделилась тревогой азари. – «Возвращайся, и давай ждать Трию».

«Я уже почти на месте. Да, действительно дырка в скале, но там ничего нет. Я свечу туда прожекторами – пусто».

«Возвращайся».

Молчание.

«Ален!»

Снова молчание.

«Что такое? Ален! Ален, отвечай!»

***

Азари свободолюбивы, но некоторым из них остро неудобно в замкнутых пространствах. Как кварианцам на открытых, но наоборот. В свое время Трия переболела клаустрофобией, пока служила на подводных кораблях Флотилии Тратегоса. С тех пор азари было все равно, как много пространства вокруг нее.

Но в данном случае старые страхи потихоньку всплывали в сознании, и чем дальше продвигалась ракето-торпеда Нувани, тем более волновалась женщина. Трия пыталась сконцентрироваться на управлении подводным аппаратом, но получалось плохо. Тогда она начала вспоминать недавние события – и это помогало.

Кроган оказался на удивление интересным любовником. До этого у Нувани не было опыта с горбатиками, и она понятия не имела, что это такое – овладеть двухсоткилограммовой тушей, подчинить себе его ярость… на благо себе. Половину этого внезапного свидания азари провела ментально, не выходя из Объятий Богини, вторую же половину – уже в реальности, в потоке биотики. Надо сказать, в своей вещественной форме кроган оказался ничуть не хуже, чем в ментальной. Разве что пришлось обойтись без совсем уж физических контактов. Высокотехнологичная броня Рига потребовала бы слишком много времени на демонтаж и последующую установку. Поэтому Трия осуществила классический для свой расы подход – растворение в нервной системе партнера.

Это было… Свежо. Нувани давно не практиковала чисто азарийское Слияние, отдавая предпочтение грубому человеческому сексу. В случае с кроганом второй вариант был бы уж слишком травматичен, поэтому…

«Идеальный кроган» был диво как приятен именно так, именно с погружением в него самого, в сладком обмене страстными чувствами, нервными импульсами. Трия и подумать не могла, что дети Тучанки могут быть настолько чувствительными и романтичными.

Что ж, нельзя быть всезнайкой. Всегда найдется что-то новое для тебя… Это новое Трие очень понравилось. И она не прочь бы его повторить, когда вся эта ерунда закончится. Кода из Жнеца выудят то, что там хотят выудить, после чего уничтожат эту тварь. Даже если не уничтожат всемогущие люди или Совет, Трия сделает это сама. На борту подлодки есть компактная термоядерная бомба – этого будет достаточно.

«Трия!» – взволнованный голос Сарены.

Азари глянула на приборы.

– Я уже на подходе, – сообщила она. – Буду у расселины через семь минут.

«Трия, я потеряла связь с Аленом!»

– Что?

Это невозможно. Гравитационные волны, которыми обменивались новейшие коммуникаторы членов экспедиции, не знают преград. Экранировать их нереально.

«Нувани, я боюсь!»

– Спокойно! – произнесла азари, сама совершенно не спокойная. – Глянь на тактический монитор, где экзоскаф человека?

«Около скалы, упавшей на Жнеца».

Холодок пробежал по спине азари. Да, она помнила этот кусок камня, и даже докладывала о нем. В общем-то, особых тревог за ним не виделось. Опытный океанолог Трия Нувани знала, что морское дно живет своей жизнью. Скалы обтачиваются морскими течениями, подвергаются сейсмическим толчкам … Словом, какая-нибудь скала действительно могла упасть на Жнеца. Повредить она его точно не сможет. Но вот внезапно соскользнуть, придавив слишком любопытного человека в экзоскафе – запросто.

– Сарена, слушай меня, – произнесла Трия. – Запусти протокол тактического звена и пропингуй системы экзоскафа Алена. Надо знать, в каком состоянии его аппарат.

«Уже».

– И что?

«ВИ костюма сообщает, что все системы исправны. Среда обитания нормальная. Оператор не покидал экзоскафа».

– Ну, значит и волноваться нечего, – успокоила одна азари другую. – Я уже почти на месте. Сейчас спущусь и посмотрю самолично.

Вот и памятный каменистый рубеж, где вырубались самые защищенные дроны-разведчики. За ним, за чередой камней, обрамляющих расселину, находится враг. Страшный, старый, не требующий сострадания или жалости.

Трия сжала зубы и вцепилась в рычаги управления своей мини-подлодкой. А если уж начистоту, то хрупкой торпедой, спешно переоборудованной в пилотируемый подводный экипаж. Сделав полубочку, азари перелетела через каменистый вал и резко взяла рычаги на себя, заглубляя торпеду навстречу Жнецу.

Очень плохо, что Алина не встретила сопротивления. Если противник молчит – это не к добру.

Через две минуты аппарат Нувани достиг, наконец, Жнеца. Огромная, поражающая воображение фигура головоногого дредноута застыла в глубине, почти невидимая. Дохленькие приборы ракето-торпеды не имели гравиметрического датчика, поэтому все, что могла увидеть Трия через систему наблюдения, это совершеннейшая муть в оптическом диапазоне, такая же муть в термальном и более-менее четкие контуры Жнеца в гидроакустическом. Снизившись еще метров на двести, Нувани разглядела «Тритон» соплеменницы.

«Я тебя вижу, Сарена», – сообщила азари. – «Куда направился Ален по отношению к тебе?»

«Вперед».

Манипулятор экзоскафа поднялся, указывая направление.

«Не двигайся», – приказала Трия. – «Я проверю».

Выровняв свой экипаж, Нувани медленно, едва не со скоростью пешехода, направилась в направлении, указанным Сареной. Через несколько минут стали проступать контуры очередной пары хватательных лап. Левая в самом деле оказалась обломанной, но правая уходила вверх и вперед гигантского диаметра трубой. Нет, даже азарийское воображение пасовало, когда дело касалось описания Жнеца. Слишком уж огромной была эта некогда живая машина.

«Видишь скалу?» – спросила оставшаяся на месте азари.

– Да.

Трия присмотрелась в визор. Действительно, сразу за первой парой конечностей на брюхе Жнеца лежало какое-то уродливое, огромное каменное образование. Его размер тоже был ого-го, но по сравнению самой древней машиной – не впечатлял. Хорошо, если метров двести-триста шириной, и, наверное, раза в три больше в длину.

– Вижу экзоскаф Алена, – сообщила Трия. – Повреждений нет.

«А отверстие в скале видишь?»

– Что?

«Ален говорил, он посмотрит, что там за дырка в скале. Говорил, она пустая внутри».

Нувани внимательно просканировала кусок скалы. Нет, абсолютный монолит. Кто его там знает, что внутри, но отверстий или пустот каменюка не имеет.

– Нет никакой дырки, – сообщила Трия. – Значит, так. Я подключаюсь к автоматике «Тритона» и беру на себя управление. Тащу его к зоне жнецовского клапана-пупка. Подходи туда же.

«Хорошо».

Голос Сарены был полон неуверенности.

***

– Мы получили подтверждение от группы проникновения, – сообщила Блад уже по закрытому каналу. Слышать ее не мог никто, кроме тех, кто обладал гравитационным коммуникатором. А это семь человек ударной группы плюс кварианка, оставшаяся на корабле комиссара.

Собственно, именно кварианка и донесла до Вайлет эту радостную новость. Увы, уточнить подробности было невозможно. Подлодка под управлением Трии Нувани не имела обратного канала связи. Сообщения кодировались специально созданным для этой операции шифром, потом помещались на накопитель, расположенный в самовсплывающем буе, и тот выбрасывался за борт. Когда буй достигал поверхности, активировался антенный блок, по узкому лучу наводился на ту часть небосвода, где болтался ретрансляционный спутник азари, и уже оттуда по сети кварианских интеллектуальных сателлитов достигал корабля Вайлет.

Использование нескольких инфраструктур с одной стороны было опасным – риск получить утечку повышался. Но с другой стороны, это же парадоксальным образом и снижало вероятность перехвата. Все-таки Редактор Редактором, но придавать ему признаки Господа Бога – уже перебор. Следить за тремя расами одновременно… Бр-р-р.

– Ребята, готовимся к дропу, – сообщила комиссар, занимая свое место в капсуле. Все остальные члены ударной группы уже были на местах.

– Первый раз пользуюсь человеческой десантной техникой, – призналась Аринт.

Азари, понятное дело, сидела рядом с Джоаной, по такому важному случаю замолкнувшей. Девушка чуть затравленно озиралась по сторонам, но в целом вела себя достойно. Хотя видно – боится. Очень боится. Вайлет было даже чутка жалко эту молоденькую девчонку. Уж неизвестно, чем там ее наградил Глубокий Космос, но чувство опасности он из нее не изжил. Голубокожая совершенно явно страшилась предстоящего путешествия из глубин космических в глубины океанские.

– Не боись, красотка, – хохотнул Циклоп, доселе тихо помалкивающий. – Здесь все как у азари, только тряпка для отмывания крови красная, а не фиолетовая.

– Ты уверен, что разглядел цвет одним глазом? – толкнул юмориста в бок один из близнецов. То ли Дрейк, то ли Томас. Сейчас, в одинаковых штурмовых костюмах десанта ВКСА мужчины выглядели совершенно идентично.

– Отставить, – вяло отозвалась Блад и переключилась на внутрикорабельный канал. – Капитан, отряд Альфа готов к десантированию.

– У вас принято называть отряды буквами мертвого языка? – удивилась Аринт. – Как трогательно.

«Я слышу вас, комиссар», – голос Валиева был немного искажен системой корабельной связи. – «Мы опечатываем капсулу. Готовность четыре минуты».

Входная створка огромной, на целый взвод пехоты, капсулы захлопнулась. На секунду внутри воцарилась полная темнота, но тут же зажглось штатное боевое освещение по стандартам военных кораблей ВКСА – тревожное, красноватое.

– Как в желудке у кашалота, – заметил Циклоп.

– Ага, полное сходство, – кивнула Блад. – Центральное освещение, регенератор атмосферы… Циклоп, я сказала заткнуться. Думаешь, это я шучу так?

– Нет, мэм, – мужчина «сел по стойке смирно». – Никак нет, мэм. Извините, больше не повторится, мэм.

– Салага, – покачал головой один из близнецов. – Все боятся. Но не все из-за этого выставляют себя идиотами. Извините, мэм.

Вайлет посмотрела на мужчину.

Да, вот кто-кто, а близнецы, похоже, совершенно не страшатся грядущей операции. Неизвестно, что они прошли в команде Палладия, но их армейское прошлое буквально сквозило сквозь скафандры.

«К готовности три минуты», – проинформировал капитан корабля-дока. – «Комиссар, сверяемся».

Вайлет подняла руку и выставила на инструметроне таймер-отсечку в сто восемьдесят секунд.

«Пять. Три. Два. Один. Ноль».

Вайлет щелкнула виртуальной клавишей.

– Есть синхронизация, капитан.

«Принял», – отозвался Валиев. – «Комиссар, у нас не положено диктовать отстрел снаружи. Традиции, знаете ли…»

– Не проблема, капитан. Я отщелкаю. Давайте, роняйте нас.

– Есть, комиссар. Удачи.

Русские, это Вайлет знала совершенно точно, никогда не фамильярничают перед ответственным заданием. Не панибратствуют. Нет никаких там «порвите им задницы» или «а ну, подтерли слюни и пошли убили плохих парней». Просто скупое «удачи». И все. Дальше солдат все сделает сам. Если он настоящий солдат,конечно. Но так случилось, что вырезанная на треть еще до Войны нация восточноевразийцев с тех пор рождала только настоящих солдат.

Блад доводилось служить в гарнизонах смешанного состава. Были там и китайские роты, состоящие из улыбчивых на вид азиатов, в бою совершенно отмороженных, зачастую в ущерб боевым навыкам. Были и американцы со своими скабрезными шутками анально-генитальной ориентации. Сражались янки неплохо, но без огонька, и всячески цепляясь к технике, словно от нее зависело вообще все на свете. Доводилось сталкиваться с англичанами, чья феерическая, умопомрачительная ярость в отношении Жнецов выплескивалась так рьяно, что, бывало, под «дружеским огнем» психованных альбионцев уходили на тот свет до взвода своих же ребят. Но англичан тоже можно понять. То, что Жнецы сделали с мультимегаполисом Лондон, никакими словами описать нельзя.

Русские же всегда поражали Вайлет своей с одной стороны радушием и готовностью помочь, пусть и ценой своих удобств, а то и жизни, а с другой… Эти скифские сыны просто раздражали какой-то странной верой в чувство собственной исключительности. При этом они не распространяли это на сослуживцев. Эдакий шовинизм для внутреннего потребления. Они просто знали, что они лучше всех, и, черт побери, как правило, это действительно было так. Но вне своего круга общения угрюмые дальше некуда. Если есть возможность промолчать – промолчат. Если нет необходимости что-то делать – не будут делать. Чужих привечают, но по душам с чужаками не общаются, даже если упьются в стельку.

Вайлет не довелось побывать в особо страшных заварушках. В конце концов, она всегда была солдатом-гарнизонником. Но даже там люди, бывало, умирали. Как говорится, «в количествах». Так вот, русские умирали с какой-то мрачной обреченностью на собственную великую миссию, при этом ни словом об этой своей исключительности не упоминали. И, сукины сыны, умудрялись подыхать самыми последними. Перебив такую тучу врагов такими примитивными средствами, чуть ли не зубами и дубинками, что Вайлет до сих пор считала восточноевразийцев нацией, предназначенной для кого угодно, только не для самой себя. Не может быть счастлив человек, считающий, что его главное предназначение – жертва на алтарь будущих поколений.

Странные люди. Какие-то другие.

Блад глянула на таймер. Последние сорок секунд на орбите.

– Так, приготовились, – сообщила Вайлет. – Тридцать секунд.

– Черт, я забыл зубную щетку.

– Циклоп, ты заткнешься? – на этот раз не выдержал Палладий.

– Двадцать секунд.

Блад не выдержала и все-таки дала напутственную речь из одной фразы:

– Давайте полетим и поможем двум прекрасным азари не соскучиться в брюхе Жнеца. Десять секунд. Пять. Три. Две. Одна. Отрыв.

Капсула дрогнула, а затем на восьмерых десантников обрушилась отрицательная перегрузка. Казалось, все несколько тонн брони и аппаратуры повисли на плечах и тянут вниз. Вайлет чуть не взвыла. Она знала, что гравикомпенсаторы на капсуле есть, но забыла поинтересоваться, в какой именно момент времени они активируются – только на финише, или при старте тоже.

Уже когда капсулу начало болтать в атмосфере, Палладий по офицерскому интеркому сообщил:

«Полани прислала что-то, но я не успел принять сообщение – оборвалось».

Кварианец имел в виду, что вслед их десантированию Полани’Альтис послала какое-то сообщение, но к тому моменту десантная капсула уже пробивала плотные слои, окутанная раскаленным до тысяч градусов воздухом, и держать связь с кораблем не могла. Таким образом ни Вайлет, ни Палладий не узнали, что сообщение об успешном проникновении Трии и Алена Мортимера внутрь Жнеца было дополнено еще одним, отправленным чуть позже.

Буквально это сообщение гласило: «Ален без сознания. Трия молчит. Мы атакованы, лодка повреждена. Всплываем».

***

– Капитан! Капитан, стойте!

Маленькая, совсем девчачья фигурка в сером костюме замахала рукой и рванулась догонять офицера, степенно шагавшего от десантной аппарели к мостику.

– Я вас слушаю, Паладин, – мужчина дождался маленькой кварианки.

Вообще-то капитан третьего ранка Рафик Валиев представлял себе служителей Ордена… более величественными. Крепкими. Эдакой могучей элитой Мигрирующего флота. Ну да, конечно, кварианцы меньше землян, но не настолько же! В кварианке было хорошо, если метра полтора плюс-минус. Это если на каблуках.

А вот мордашка у девочки ничего так. Ну да, страшноватенькая. Вот эти хищные пластины от челюсти и до середины щеки, чем-то напоминающие турианские мандибулы, особенно неприятны, но в остальном – ничего так личико. Кукольный фарфор, конечно же… Но что-то такое есть.

– Капитан! – выдохнула кварианка. – Мне нужно срочно отправить еще одно сообщение ударной группе!

– Боюсь, это уже невозможно, – покачал головой Рафик. – Согласно процедуре, мы сейчас же сходим с орбиты и удаляемся на другую сторону планеты. Ну и потом, связь все равно восстановится, когда десант попадет в зону действия этих ваших секретных коммуникаторов. К которым моих ребят на выстрел не подпускают.

Мужчина вежливо улыбнулся, дав понять, что сам не в восторге от всего этого, но никаких проблем не видит.

– Вы не понимаете, – кварианка переступила с ноги на ногу. – Это очень срочно! Я переслала Блад сообщение от группы проникновения, но боюсь, десант его уже не получил. Подтверждения не было во всяком случае…

– Придется подождать, когда ваш соплеменник приземлится. Приводнится, точнее. И включит свое чудо-устройство. До этого времени даже ваша кварианская спецсвязь, к которой меня не подпускают вообще никак, – капитан улыбнулся, – не сможет восстановить контакт.

– Не учите меня пользоваться нейтринником! – подняла голос кварианка. – Это будет уже поздно! Мне нужно известить команду сейчас!

– Извините, ничем не могу помочь, – пожал плечами Валиев. – Предлагаю вам вернуться на свой корабль и дождаться сеанса… как вы там называете? Нейтронной связи?

– Спасибо, очень помогли!

Кварианский паладин развернулся и, не прощаясь, бегом устремился в сторону шлюзовой палубы.

– Истеричная особа, – покачал головой капитан и продолжил путь к мостику. Не особенно торопясь – ну куда торопиться на снятом с дежурства корабле, с которого списали почти всю команду? Рафик даже позволил себе зайти в каюту, чтобы оставить там парадный китель, который положено носить при общении с инопланетными расами. Большая часть инопланетян, слава Аллаху, с корабля спрыгнула, теперь можно переодеться во что-нибудь более практичное.

Когда Валиев достиг командной палубы, там на ушах стояли уже все те немногочисленные офицеры, кто оставался на корабле.

– Капитан, наконец-то! – старпом рванулся навстречу командиру с усердием не меньшим, чем пять минут назад отличилась кварианка.

– Что за бардак!? – нахмурился Валиев, оглядывая тревожную сигнализацию в секторе управления десантными средствами. – Почему десантная аппарель в аварийном режиме?

– Капитан, я это и хотел сказать…

– Говорите же, Радченко.

– Десантная палуба изолирована, – выпалил старпом. – Мы потеряли контроль над всеми системами. К тому же кто-то заблокировал нам внутрикорабельную связь. Я потому и не мог сообщить вам сразу же.

– Очень интересно, – покачал головой капитан. – Отчет по другим системам собран?

– Работаем. Пока без нарушений.

– Дайте видеосигнал с аппарели.

– Капитан, вы не поняли, – вздохнул Радченко. – Изолирована – это изолирована вообще. Совсем. Нет ни контроля, ни связи. Мы получаем только логи системы мониторинга, но она вообще никак не отключается, пока работает реактор и центральный ВИ.

– И что на логах?

– Ничего хорошего, – отозвался дежурный у терминала соски⁶⁰. – Кто-то начал боевую расконсервацию третьей десантной капсулы.

– Это еще не все, – добавил старпом, глядя в свой инструметрон. – Там же, на второй аппарели, открыт резервный ангар с «Нептунами-Комбат». Четыре машины активированы. Боюсь, кто-то собирается похитить новейшие секретные…

– Неважно, – отмахнулся капитан. – Экипажу срочный выход с орбиты. Переходим на высокие эшелоны немедленно. Пилотажникам – рассчитать и дать максимальную скороподъемность. Службам навигации – приоритетный режим, тип «Боевое перестроение». Известить все гражданские структуры, приоритет «два А». Службе эксплуатации – немедленно людей на второй трюм-склад. Расконсервировать резервный запас вооружения. Берем взрывчатку и прорубаемся на вторую аппарель, с первой туда ведут слабые гермолюки технических шахт. У нас примерно полчаса, пока расконсервируется хоть одна десантная капсула. За это время мы уже уйдем от планеты достаточно. Хочет прыгать в космос – пусть прыгает. Отловим и вернем. Далее…

– Капитан! – рискнул прервать Рафика старпом корабля.

– Что?

– У нас нет никакого времени, – сообщил мужчина. – Капсула уже на предстартовом отсчете. Кто-то буквально раскрошил информационную защиту сектора десантирования. Все протоколы нарушены, капсула готовится к отстрелу.

– Кто? – опешил Валиев. – Так быстро?

Как законопослушный капитан ВКСА, до этого не работавший с кварианцами, он понятия не имел, насколько быстро сей народ общается с виртуальными интерфейсами и насколько пренебрежительно относится ко всякого рода системам защиты. Да еще работающим автономно, без операторского контроля – из-за отсутствия на корабле большей части экипажа.

Впрочем, причем тут вообще кварианцы, мог бы подумать Рафик Валиев, если бы вообще подумал о детях Мигрирующего флота. К сожалению для себя, капитан так и не подумал ни о них, ни о поспешном бегстве целого кварианского Паладина в сторону палубы десантирования.

– Я не уверен, товарищ капитан, – подал голос оператор систем безопасности. – Но пару раз на экранах… ну, до того, как отключались камеры…

– Ну, что? – не выдержал Валиев.

– Я… не знаю, товарищ капитан… Очень странное существо. Похоже на гета, но точно не гет.

– Покажите.

Капитан подошел к терминалу безопасника. Офицер нажал несколько сенсоров и вывел на экран тот самый последний кадр перед отключением камеры.

– Никогда такого не видел, – признался старпом. – Действительно вроде как гет, но четыре руки… Да и цвет не такой. И рисунок на корпусе какой-то веселенький…

Рафик Валиев понял, что таиться уже смысла нет. Он по-прежнему ни черта не понимал, кто умудрился проникнуть на почти полностью вырубленный из военного Интранета и спрятанный от случайного наблюдения корабль. Но уже дозрел до мысли, что вот он, рапорт о неполном служебном соответствии.

– Общая тревога, – произнес капитан. – Командованию флота – сигнал «Захват». По протоколу безопасности «Красный-красный».

– Боюсь, мы опоздали с сигналом, – подал голос дежурный у терминала САСКИ. – Логи сообщают, что расконсервированная капсула покинула корабль и падает в океан. На борту четыре «Нептуна». Корректируется по маршруту первой капсулы.

А вот теперь капитану Валиеву стало плохо по-настоящему. Если о том, что неведомый взломщик, похожий на гета, захватил десантную капсулу, четыре секретных морпеховских экзоскафа и отправился по следам сверхсекретного ударного отряда Ассамблеи… Нет, это уже не рапорт о неполном служебном. Это домик в деревне и полный запрет на космос. Если повезет и не расстреляют к чертям собачьим.

Интермедия-5

Комиссар Мортимер ищет ответы на незаданные вопросы, а прошлое тянется от личного до вселенского.

«Где я?»

«Почему я здесь?»

«Кто сделал так, что я тут оказался?»

Ален открыл глаза и встретил взглядом потолок. Совершенно обычный, светло-кремовый, с распределенными в массе люминосветильниками. Из-за них потолок походил на ровный, выглаженный морской водой песок пляжа, неровно залитый солнечным светом, что пробивается сквозь слабый облачный покров.

Только это точно не пляж. И не отдыхать его сюда позвали.

– Он пришел в сознание, – сказал кто-то за головой Алена.

Комиссар попытался посмотреть, кто это. Но к величайшему своему разочарованию констатировал полную потерю двигательной функции. Говоря проще, все мышцы Алена Мортимера, кроме мимических, напрочь отказывались повиноваться.

– Добро пожаловать с того света, комиссар, – произнес другой голос.

Женский.

Молодой, но жесткий, выдающий большой жизненный опыт хозяйки. И почему-то смутно знакомый.

– Где я? – спросил Мортимер.

Начало разговора банальнейшее донельзя, но ведь надо же с чего-то начинать? И потом, Алену действительно хотелось узнать, куда он попал. Последнее, что он помнил четко, это как закрывается, захлопывается та безобразная каверна в камне, в скале, упавшей на грудь Жнеца.

Дальше – ноль вплоть до момента, когда он «пришел в себя». Здесь, в незнакомой комнате с кремовым потолком.

Ален скосил глаза, но это почти ничего не дало. Лишь краем периферического зрения он заметил стеллажи с какими-то инструментами и склянками – явно медицинского назначения. Получалось, он в какой-то клинике. Или в медлабе. Или на пыточном столе – варианты были разные, и все вполне реальные.

– Как себя чувствуете, Мортимер? – спросил мужской голос.

– Бывало и лучше, – сообщил комиссар, попытавшись присовокупить к словам улыбку. Получилось плохо – мышцы губ повиновались с трудом, словно их обмазали вязкой смолой и они сопротивлялись движениям. – Кто вы?

– Меня зовут доктор Сингх. Со мной Миранда Лоусон, то есть вы в надежных руках, комиссар.

– Это не я с вами, а вы со мной, Сингх, – раздался знакомый по хронике голос. – И я до сих пор не уверена, что правильно сделала, что согласилась на участие в этом проекте.

Конечно же, Алену был знаком этот голос. В одном отделе с комиссаром работала генетическая сестра известной преступницы, Ориана Лоусон. Впрочем, некоторые полагают, что неверно называть Миранду преступившей закон. Ведь она, судя по рапортам капитана Шепарда, сторицей искупила свои злодеяния в «Цербере». Правда, ни разу с момента победы Миранда не появлялась в публичной области. Считали даже, что она улетела с Беглянкой Т'Сони, но вот ведь – оказывается, не улетела.

– Что со мной? – спросил Ален.

– Вы слишком долго пробыли под ментальным колпаком Жнеца, – сказал назвавшийся Сингхом. – Если бы не комиссар Блад, вы бы наверняка или погибли, или, что еще хуже, оказались одурманенным.

– Что с Блад?

– С ней все нормально, – сообщил доктор. – Комиссии пришлось свернуть операцию, поскольку так и не удалось проникнуть дальше первого шлюза. Блад была в ярости.

– Представляю..., – шепнул Ален.

Вайлет потерпела поражение? Вся подготовка, все планирование, включая «План Б» и совершенно радикальный «План Х» сорвались? Ален не верил в это. Вот не верил – и все тут.

– Вы единственный, кто пережил полноценную, длительную ментальную атаку Жнеца, комиссар, – сообщила Миранда и, наконец, склонилась над парализованным телом Алена.

Мортимер едва удержался от удивленного свиста. Впрочем, с нынешним состоянием губ посвистеть все равно не удалось бы.

Миранда очень... Нет, не так. ОЧЕНЬ изменилась за эти полсотни лет. В отличие от сестры, сохранившей идеальный внешний вид, старшая Лоусон постарела. Сейчас на Алена смотрела дама в возрасте под шестьдесят. И хотя досье преступницы говорило, что она еще до рождения прошла очень тщательное генетическое конструирование, не было похоже, что женщина собиралась прожить раза в полтора больше обычного человека. Сейчас ей было... Ален поднапряг память. Да, на момент битвы за Землю Миранде уже стукнуло тридцать шесть. Сейчас, стало быть, уже почти девяносто. Возраст почтительный для любого человека, в том числе и для искусственного, и внешний вид шестидесятилетней для такого возраста просто замечательное достижение. Но...

Во-первых, самому Мортимеру в этом году исполняется девяносто девять, и его не конструировали специально – просто напичкали военной химией и физикой. И он в свои почти сто выглядит на те же шестьдесят.

А во-вторых, Ориана, генетическая сестра-близнец, на вид чуть ли не в два раза моложе Миранды. Это при том, что ее произвели на свет всего на шестнадцать лет позже нее.

Но самое шокирующее во внешности нынешней мисс Лоусон – это короткая, едва прикрывающая уши стрижка-каре и... абсолютно седые, белоснежно-платиновые, как у Мортимера, волосы. Очевидно, красить их в привычный темный цвет нынешняя Миранда не считает нужным.

Все остальное – как и раньше. Хотя приметанный взгляд Алена все-таки ухватил, что женщина теперь не пренебрегает женскими хитростями. Например, уже вполне серьезной, а не символической, как ранее, поддержкой своей монументальной груди.

– Кто еще..., – Мортимер попытался облизать губы, и это простое усилие далось ему с огромным трудом. – Кто не пережил атаку Жнеца?

– Почти вся команда, – ответил все еще невидимый Алену доктор Сингх. – Проще перечислить тех, кто остался в живых.

– Кто? – выдохнул Мортимер.

– Кроган, разумеется, – они с турианцем были на поверхности, и их зацепило совсем краем. К сожалению, Аррида не выдержал атаки и, по-видимому, утонул. Вы знаете, как плавают турианцы...

– Они были на лодке, когда это произошло?

– Неизвестно, – в голосе врача послышалось раздражение. – Лодка всплыла, но мы нашли в ней только крогана. Он молчит.

– Кто еще?

– Разумеется, Вайлет и азари. Алина почти выдохлась, но прикрыла и вас, и комиссара. Еще досталось второй азари-инженеру. Жнец атаковал ее лодку дронами, и Трия была вынуждена всплывать в микро-капсуле. Нового типа, обволакивающий гидрофильный кокон с масс-стабилизацией. У нее сложнейший случай компрессионной болезни. Но жить будет.

– Это все?

– Этого мало? – вклинилась в разговор Миранда. – Ваша Комиссия потеряла почти всю команду, Мортимер. И не добилась результатов. Это самая бездарная операция Альянса, о которой я когда-либо слышала.

– Альянса нет.

– Да без разницы, – Миранда скрестила руки на груди. – Меня пригласили как специалиста по оживлению трупов. С вами было много возни, комиссар, но теперь моя работа окончена. Я планирую забрать деньги и свалить подальше от... Ассамблеи.

– Да, я жив, – констатировал Ален очевидное. – Но что делать с параличом? Я не могу пошевелиться.

– Этим уже займется медицина Комиссии, – заверил невидимый Алену доктор. – Мы отстояли ваш мозг, комиссар, дальше пойдет проще. Миранда, ваше любопытство удовлетворено? Вы наговорились с комиссаром?

Лоусон подняла голову на собеседника.

– Да, я удовлетворена. Надеюсь, мои рекомендации по восстановительной терапии вам пригодятся.

– Безусловно, мисс Лоусон.

Миранда вновь склонилась над недвижимым телом Алена. Почему-то нахмурилась.

– В своем спасении благодарите не меня, комиссар, – сказала женщина. – Если бы не сестра, я бы и не думала возвращаться на Землю. И еще... Помнится, Альянс всячески уничижал «Цербер» за неэтичное поведение. Так вот, использовать заложников для найма моих услуг это еще большее свинство, Мортимер. В других условиях, не будь Ориана вашей... почетной гостьей... я бы с радостью помогла вам отправиться на тот свет.

– Я запомню.

– Хорошо запомните, – холодно произнесла Миранда. – И не думайте, что я не смогу вытащить Ориану еще раз. При всем уважении к возможностям и ресурсам Комиссии, она все еще и в подметки не годится моему отцу времен расцвета его могущества. А я дважды выкрадывала у него Ориану, а потом еще и прикончила ублюдка. Прощайте, Ален.

Когда шаги Миранды заглушило шипение гермостворки лазарета, доктор Сингх, наконец, соизволил появиться перед взором комиссара по этике. Как и следовало ожидать от человека с такой фамилией, в чертах медика явно угадывались черты индуса. Бронзовая кожа, черные, кучерявые волосы, круглое, словно циркулем вычерченное лицо, черные глаза в обрамлении кустистых прямых бровей.

– Мы можем начать восстановление двигательных функций немедленно, – сообщил индус. – Я уже поставил капельницу. Зайду к вам завтра.

Мортимер кивнул.

Кошмар был настоящим кошмаром. Именно тем, от которых просыпаются в холодном поту, подскакивая на диване и не в силах сдержать сердце, что вот-вот выскочит из груди и смоется от этого ужаса подальше под кровать.

Ален не запомнил деталей, но пульс под двести и саднящся кожа в местах, где ее касались ремни на руках и ногах, сами говорили о себе.

Ремни? На руках и ногах?

Ален поднял голову и оглядел себя. Но сначала принял к сведению, что подвижность шейного отдела уже восстановлена. Попытался пошевелить руками ногами – вроде бы, двигаются, хоть и вяло.

Снова звук автоматической двери. Ален поднял голову и убедился, что это доктор Сингх.

– Все нормально? – почему-то без тени взволнованности спросил врач. – Ваши показатели подпрыгнули.

– Кошмар, – кивнул Ален и в изнеможении откинул голову на подушку. – Просто кошмар.

– Это нормально после индоктринирования, – заявил Сингх. – Мне нужно ваше разрешение на лечение, комиссар. Пустая формальность.

В поле зрения Алена появился улыбающийся доктор, протягивающий ему датапад.

– И как я смогу приложить палец, простите? – удивился Ален. – И, к слову, на черта меня пристегнули к койке?

Доктор невозмутимо пожал плечами.

– Предосторожность. Вы могли нанести себе увечья. Я отстегну одну руку, чтобы вы могли подписать документы.

– Почему только одну?

– Предосторожность, – повторил Сингх. – Мы не уверены, что вы полностью себя контролируете, комиссар.

– Кто мы? Где остальные врачи? И я хочу увидеть комиссара Блад!

– Всему свое время, Ален, – улыбнулся индус, что-то набивая на датападе. Два ремня, удерживающие правую руку Мортимера прикованной к кровати, ослабли и сползли, тут же юркнув в гнезда. – Вот, теперь можете подписать. Приложите палец здесь.

Врач протянул Алену планшет.

Мортимер потянулся к устройству и уже было приложил палец куда нужно, но краем глаза заметил кое-что. Через полупрозрачное окно медблока, из коридора, на него смотрели Миранда с сестрой. Причем обе в своем обычном облике – Ориана помоложе, выглядит лет на тридцать пять, старшая мисс Лоусон – постарше. На вид Миранде можно было дать лет сорок, не больше. И, главное, она совершенно цела, полна здоровья, и шикарные черные локоны все так же спадают на восхитительно большую и сохраняющую идеальную форму грудь.

Не требующую никаких особо технологичных женских хитростей.

Но главное, Миранда снова в костюме «Цербера» и, более того, со значком этой организации на одежде. Причем старым еще, времен «подпольной террористической деятельности».

Заметив внимание Алена, Миранда отрицательно покачала головой. Лоусон-младшая повторила этот жест синхронно с сестрой.

– Комиссар, я прошу вас подписать документы, – произнес врач, все так же протягивая Алену датапад. – Без этого мы не можем продолжить лечение.

– В чем будет заключаться лечение? – спросил Мортимер.

– Мы подготовили курс химических препаратов, которые будут восстанавливать ваш мышечный тонус.

Сингх кивнул в сторону капельницы, на которой висел пакет с бесцветным лекарством. Трубка от капельницы уже уходила к игле, загнанной в вену Мортимера. Комиссар напряг мышцы левой руки и почувствовал иглу. Почему-то она казалась очень холодной.

– Приложите палец, Ален, – снова предложил врач.

– Да, конечно, – Мортимер потянулся к датападу. – Где именно?

– Вот здесь? – Сингх свободной рукой указал в место на экране. – Мы продолжим лечение, и вы поправитесь.

Ален схватил врача за кисть и резко, отточенным за годы практики движением, выломал два сустава, успев заметить, что пальцы доктора холодны как лед.

И сразу же, не дав фальшивому врачу опомниться, комиссар рванул планшет из руки Сингха и бросил его в щель между своими бедрами, после чего крепко сжал устройство ногами.

– Что вы делаете? – изумился индус, глядя на покореженную конечность.

– Исцеляю вас вашим же лекарством, – сказал Мортимер, свободной рукой вырывая иглу из вены и вонзая ее в предплечье настойчивого лекаря.

Сингх, не проронив ни слова, рухнул на пол.

Когда Ален разобрался с управлением планшетом, расстегнул оставшиеся ремни своей койки и спустил ноги на пол, никакого индийского врача на полу медблока уже не было.

Мортимер бросил взгляд на стекло.

Напротив места его заточения стояла только одна Лоусон. Мортимер не мог понять, какая именно, но это уже было неважно. Главное, он осознал, что оказался в ловушке, по сравнению с которой кровать с удерживающими ремнями – сущая чепуха.

– Что дальше? – спросил мужчина.

Дверь открылась и женщина из-за стекла зашла в помещение. Она была одета как Ориана, но в чертах лица таились обе мисс Лоусон. Волнистыми волосами она повторяла Миранду, но короткая стрижка и лукавая девчачья улыбка, от которой таяли мужчины – сотрудники Комиссии, выдавала в ней все-таки младшую из сестер.

Случилось так, что Ален Мортимер, однажы также был растоплен этой улыбкой. Вернее, его сердце было растоплено. И сейчас именно сердце, бьющееся человеческое сердце подсказало ему, что делать с фальшивым доктором.

Мисс Лоусон не могла его не предупредить.

Ален покинул Альянс в сложные для Земли времена.

Планета пережила клиническую смерть и судорожно цеплялась за жизнь. Бандитизм, нищета, эпидемии, голод, климатическое безумие, вызванное массированным применением ядерного оружия, обилие издающих токсичную вонь мертвых синтетиков, разрушенные города и полностью рухнувшая связь – далеко не полный перечень того, чем Земля откупилась от угрозы Жнецов.

И еще одно. Вся планета дружно ненавидела инопланетян любого роду и племени. Цвет кожи, количество пальцев на руках и расовая принадлежность никого не волновали. Влачащие жалкое существование жители Земли понятия не имели о вкладе инопланетников в победу над Жнецами. И не могли об этом узнать – система коммуникаций только-только восстанавливалась. А вот проклятых «альенов», которые жгли дома и убивали людей миллионами, Земля насмотрелась по самое не хочу. Равно как и наслушалась антицерберовской пропаганды Альянса. Любое разумное существо, отличающееся от человека, подлежало немедленному уничтожению. К слову, именно из-за этого в Лондоне создали гетто для «временно интернированных лиц иных рас». Инопланетян банально некуда было девать, в любом другом месте их неизменно ждало бы преследование или быстрая смерть. Разве что общины попавших на Землю кварианцев как-то прижились в австралийских пустынях. Вероятно, эти засушливые места больше всего походили на равнины их родного Ранноха.

Словом, в силу этого, а также многого другого, дела на планете были не очень. Как и у лично Алена Мортимера, вышедшего в оставку ближе к своему пятидесятилетнему юбилею.

А уволиться пришлось. ВКСА не могли прокормить весь свой численный состав, пусть и колоссально прореженный Жнецами. На службе оставались только самые закаленные, ветераны или специалисты, начиная с четвертого общевоинского уровня. У Алена был второй. Плюс крохотная военная пенсия – причем в условиях, когда инфляция достигала ста процентов в год. Насмешка со стороны Альянса, стремительно тонущего в коррупции и разворовывании «наследия Жнецов».

Именно тогда Алена нашли рекрутеры странной организации, которая в будущем должна была придти на замену умирающему Альянсу. Позже эта организация стала известна под именем Ассамблеи миров, а человеком, который заприметил немолодого сержанта Алена Мортимера, стала Ориана Лоусон, тогда лишь вольнонаемный работник кадровой службы. Мисс Лоусон не могла рассказать Алену сразу же, где и, главное, над чем придется работать молодому оставнику. Но Ален ей поверил, и подписал насквозь секретный контракт.

Позже он встречался с Орианой без малого шесть лет. Все эти годы женщина бредила поисками Миранды, постоянно рассказывала о ней, о ее жизни. Озвучивались и самые страшные, и, наоборот, самые светлые эпизоды из жизни «мисс Цербер». Ален, смеясь, говорил, что он, похоже, встречается сразу с двумя девушками одновременно. Затем карьеры Мортимера и Орианы разошлись (женщина в попытках найти сестру на два года покидала Землю), а затем сошлись снова, но уже исключительно по рабочим обстоятельствам. Кроме того, Ориана не стремилась войти в офицерский состав Комиссии, долгое время продолжая внештатную работу по набору кадров. Аналитиком одного из отделов Комиссии мисс Лоусон стала лишь два года назад, почти одновременно с Вайлет Блад.

Ален Мортимер сознавал, что внезапно исчезнувшее тело «врача-индуса» – это точно не из реальной жизни. И поскольку все это было как-то совсем уж правдоподобно для сна, комиссар понял, что его разум находится в какой-то ментальной ловушке. Пока Алену удалось отбиться, первый раунд он выиграл. Неизвестно, что тому подмогой – химический блокиратор азари или сила воли. Но что будет дальше – вопрос вопросов.

– Я рада, что ты понял, чего от тебя хотел враг.

– Легкого пути, – кивнул Мортимер.

Передачи ответственности за жизнь другому. Дезертирства. Это была несложная задача. Индус перестарался с просьбой подписать документы.

– Что дальше? – спросил комиссар «объединенную» мисс Лоусон, хранящую черты и младшей, и старшей сестер знаменитого семейства.

– Дальше твой разум должен выбрать направление борьбы, – произнесла женщина. – Только учти, что времени у тебя мало. Враг продолжает подавлять тебя, а химическая защита в твоих клетках скоро иссякнет.

Миранда-Ориана кивнула на левую руку комиссара, в которой он к своему удивлению увидел все ту же иглу с капельницей, только уже не холодную, а обычную, нагретую телом.

– Э-э-э, – промычал Мортимер. – Мне таскаться с этой бандурой?

Он кивнул на стойку с пакетом лекарства.

– Придумай что-нибудь, – улыбнулась женщина и исчезла до того, как комиссар успел ответить.

– Придумай что-нибудь, – передразнил он Миранду-Ориану. – Придумать, но вот что...

Долго искать выход не пришлось. Ален понимал, что хоть окружающий его мир и реален в ощущениях, но он все-таки иллюзорен. А значит, на него можно влиять. Например, мелким читерством.

Комиссар снял пакет с лекарством (осталось меньше половины) со стойки, приложил к бицепсу и примотал шлангом капельницы. Покопавшись в стеллажах, нашел баллончик с бинтом и накрепко заклеил место, где игла вонзалась в вену. Получилось довольно прочно. И, главное, всегда под глазами запас оставшегося времени.

– Это ведь символ, да? – произнес мужчина в воздух. – А символ не отклеится от случайного движения в самую неподходящую минуту.

Воздух медлаба зазвенел от смешка мисс Лоусон-младшей. Однако сама Ориана по-прежнему не показывалась.

Если Ален когда-нибудь и бывал в этом комплексе, он совершенно не помнил планировку. Так что, в беге с капельницей по неизвестным коридорам у комиссара не было никаких преференций. Трижды по чутью свернув влево, он оказался перед дверью, на которой висела табличка с рукописной надписью «Выход».

– Очень смешно, – произнес Мортимер и аккуратно взялся за дверную ручку. Ручка послушно повернулась, но Ален замер в нерешительности.

– «Выход куда-то» и «Выход откуда-то» – разные понятия, – раздался знакомый голос.

Мортимер повернулся на звук. Ориана-Миранда стояла позади комиссара, облокотившись плечом о стену.

– Куда ты собрался? – спросила женщина.

– Хороший вопрос, – улыбнулся Ален.

– Обычно люди, желающие покинуть неудобное для них место, интуитивно принимают надпись «выход» как кратчайший путь к цели. Но я не уверена, что это твой случай.

– Согласен, – кивнул Мортимер и отпустил дверную ручку. – Выйти из своего разума можно только в одном направлении – к безумию.

– Кратчайшие пути привлекательны, – согласилась женщина.

Чтобы тут же исчезнуть.

– И улыбка у тебя чеширская, – усмехнулся комиссар, вернулся на один проход назад и пошел искать другие двери. По-видимому, неведомый враг (скорее всего Жнец, кому еще?) решил сменить тактику. На этот раз коридор, по которому двигался Мортимер, оказался совершенно прямым, лишенным каких-либо дверей или поворотов. Ален прибавил шаг, но, приглядевшись вдаль, понял, что это бесперспективно. Никаких реальных целей впереди не наблюдалось.

Глянув на запас «жизни», комиссар нахмурился. В привязанном к руке пакете оставалось не больше четверти.

– Люди умирают в пустыне не от того, что не знают цели своего путешествия, – снова голос Орианы-Миранды. – А от того, что они не могут ее найти. Иногда проходя буквально рядом.

– Интересно, мимо чего я уже прошел? – спросил Ален, но в ответ отчетливо расслышал только молчание.

Оглянувшись, Мортимер смог разглядеть только бесконечный коридор с девственно белыми стенами. Совершенно точно еще пять минут назад они были серо-коричневыми, как во всем виртуальном комплексе.

Попытка вернуться назад ни к чему не привела. Мортимер по-прежнему видел только бесконечный прямоугольный тоннель с редкими лампами, подкрашивающими потолок светлыми пятнами.

– Прошел мимо. Мимо прошел, – пробубнил Ален. – Мимо чего я постоянно прохожу, но не обращаю на это внимания?

Комиссар оглянул коридор взглядом еще раз. Туда, обратно. Снова туда, и снова в обратную сторону. Никаких ориентиров или подсказок. Разве что...

Мортимер попытался достать в прыжке потолок, но безуспешно. Невысокий Ален просто не допрыгивал. Попытался активировать наны организма, но, понятное дело, безрезультатно. Такого уровня читерство уже не проходило.

Нет недостижимых целей, подумал мужчина. Эту фразу любила повторять Ориана, когда ее поиски сестры раз за разом терпели фиаско. И если уж его разум странным образом зацепился именно за это воспоминание, значит, нужно воспринимать всерьез все то, что было когда-либо сказано женщиной.

Он еще раз огляделся. Белые, как чистый лист стены. И лампы освещения...

Стоп. Белые стены! Они такими не были. Ни в комнате медлаба, ни в остальном «жилом комплексе». Что могут скрывать белые стены? Чистые стены? Да что угодно.

Именно!

Сам еще не доверяя своей догадке, Ален повернулся к стене и коснулся ее пальцем. В месте контакта тут же зажглась и потухла синяя искорка. Ален снова коснулся стены, на этот раз сильнее. Результат не заставил себя ждать – искорка разгорелась, а когда прогорела, на чистом белом полотнище стены остался уродливый черно-коричневый прогар. Палец неприятно саднило.

– Иногда то, что мы делаем, выглядит мерзко, – сообщила Ориана-Миранда. – Но нам приходится оставлять за собой прах и пепел, чтобы идти вперед.

Мужчина оглянулся – женщины рядом не было.

Значит, снова подсказка от его разума, который превратил борьбу с индотринированием в своего рода квест, игру на соображалистость.

– Всегда есть выход из затруднительных положений, – Ален процитировал еще одну немудреную житейскую мудрость Орианы. – А я тогда добавил: а если и нет, мы пробиваем стены лбом.

А Ориана в ответ на это вспомнила бородатую шутку про отличие крогана от капитана Шепарда.

Комиссар усмехнулся.

Калечить лоб в дословном следовании своей мысли он не стал. Лишь склонился к полу и, не отрывая пальца от стены, начал рисовать прямую линию снизу вверх. Искра жглась, колола палец, и чем дальше он двигался по стене, тем более неприятной, сильной становилась боль. Наконец, Ален заметил, что запахло паленой кожей – огонек начал пожирать не только идеально белое покрытие напротив, но и плоть Алена.

– Ну, вот это-то совсем просто, – усмехнулся Мортимер и продолжил линию. Доведя ее где-то до уровня плеч, мужчина загнул ее вправо и, проведя еще сантиметров пятьдесят, продолжил вниз. Боль в пальце установилась невыносимая, но что-что, а терпеть ее в любых обличиях и видах Алена научили крепко. Когда дымящийся палец стукнул об пол, завершив таким образом П-образную линию, плоть сгорела почти до ногтя, а сознание конкретно туманилось.

Решение этой проблемы пришло сразу же, едва Ален глянул, сколько «времени» ему осталось. Жидкости было уже на дне пакета, едва больше одной десятой части.

Ален расстегнул заливной клапан и, погрузив руку внутрь пакета, поднял плечо. Оставшаяся на дней жидкость смочила палец.

«Время» обжигало не хуже кислоты, но на фоне боли от сгоревшей фаланги все это несерьезно. А спустя пару секунд рука Алена приняла первоначальный вид – как будто ничего и не было. Боль тоже исчезла.

– Слишком простой уровень, – усмехнулся Мортимер и ногой толкнул стену внутри П-образной обугленной линии.

Вообще-то, Ален думал, что дверь откроется на шарнирах. Но, видимо, его разум посчитал картину обозначенной буквально, а не символически, поэтому вместо открытой створки часть стены просто вывалилась внутрь.

– Типа тук-тук, – усмехнулся комиссар, перешагивая порог и пригибаясь в низковатом проеме им самолично созданной двери.

По ту сторону оказалась какая-то лаборатория. Ален зашел внутрь и пригляделся. Долгое время не мог понять, где он его видел, но все-таки узнал. Это «Святилище», где отец девушек захватил в заложницы Ориану, а Миранда бросилась ее спасать. К счастью, подоспел и капитан Шепард, поэтому удалось спасти обеих.

– Комиссар Мортимер, – прозвучал голос, который Ален уже и так был готов услышать. – Вы вовремя. Но вам не повторить подвига человеческого героя.

– Бросьте оружие, Генри, – произнес Мортимер, поворачиваясь на звук. Слова сами вырывались изо рта. – Все кончено. Отпустите Ориану, и я гарантирую вам жизнь.

Ален никогда не видел Генри Лоусона вживую. Но о нем столько понарассказывала Ориана, а потом еще и показала сохранившиеся в хрониках записи камер наблюдения «Святилища», что не узнать отца генетически одаренных девочек было невозможно. Разве что в этот раз Генри был одет не в деловой костюм, а почему-то в поварскую одежду: белый передник, защитные рукавицы-антиразрезайки и дурацкий кухонный чепчик, делающий повелителя финансовой империи особенно смешным.

К сожалению, поводы посмеяться напрочь неприятно узким и даже на вид острым ножом, который мужчина держал у горла младшей из дочерей.

Миранда, в своем неизменном «церберовском» костюме, пыталась приблизиться к сестре, скользя по мокрому от крови полу. Ален присмотрелся и понял, что это ее собственная кровь. Под грудью Миранды пафосный костюм пробило каким-то холодным оружием, и ярко-красная жидкость изобильно вытекала из раны.

– Сдавайтесь, Ален, и я пощажу их обеих, – произнес Генри Лоусон. – Вы не Шепард, вам не одолеть меня. И вы уже опоздали – Кай Лен разобрался с моей дочерью-предательницей.

– Мири! – вырвалось у Лоусон-младшей, но отец тут же плотнее прижал нож к ее горлу, и лезвие окрасилось первыми, пока еще маленькими капельками крови.

– Ублюдок, – прохрипела Миранда, очередной раз подскользнувшись рукой в собственной крови. – Никаких сделок, комиссар. Кончайте его...

– У вас уже почти нет времени на что-либо, Мортимер, – усмехнулся мужчина. – А у тебя, Миранда, уже нет сил. Предлагаю вам сделку...

Время остановилось.

Вот так – что называется, решительно и бесповоротно.

Ален все отлично понимал. Видел, как застыли все фигуры этого странного, порожденного его разумом театра. Как установился в больших глазах Орианы уже нескрываемый страх, как морщится от боли ее обескровленная сестра, свободной рукой заряжая биотический удар.

Но Ален знал, что Миранда не успеет, да и не сможет. Ей просто не хватит ни сил, ни времени. Генри Лоусон всерьез решил покончить с «бракованными сучками», как бы он наверняка назвал своих дочерей в этом кошмаре-сне. Ален знал, что он так и скажет в последний миг, когда Миранда слишком поздно размахнется слишком слабым биотическим зарядом.

Прежде чем ее отец вонзит нож в горло Орианы.

Но это ведь совершенно не по сценарию. Разум Алена чувствовал это, ощущал всю ошибочность этого нелепого действа. Еще хуже, что Мортимер был свободен в своих действиях – его тело не сковало остановившееся время. И в то же время он ясно понимал, как сознают люди в тягучем неприятном сне, что он не успеет. Что он слишком медленно бросится на Генри Лоусона и, возможно, еще и получит заряд мирандовской биотики в спину.

Решение опять было где-то рядом, где-то в словах и мыслях, которыми доведенный до отчаяния его разум пытается устоять, сдержать натиск одурманивания со стороны Жнеца.

Звучит по-дурацки. Какое еще одурманивание Жнеца от машины, уничтоженный потоком Красного излучения? И почему до Алена это не дошло сразу? Не может быть никакого Жнеца. Все Старые машины канули в Лету, уничтожены капитаном Шепардом! И Шепард, к слову, спас и Ориану, и Миранду.

Ален, конечно, не великий герой Галактики. Но он мыслит, а следовательно – существует. Теперь только осталось зацепиться за ту мысль, которую его разум подкинул из подсознательного в сознательное. Что именно прозвучало последнюю минуту?

Мортимер тряхнул головой и попытался вспомнить.

Оказалось, в недрах то ли безумия, то ли чего-то, на него похожего, есть самые разнообразные инструменты. Стоило комиссару пожелать узнать, что было минуту назад, вся картинка начала отматываться обратно, словно на экране видео. При этом вместо Алена стояла Вайлет Блад – в больничном балахоне, с примотанным к руке пакетом капельницы.

Учитывая габариты комиссара, это было монументально.

«Сдавайтесь, Ален, и я пощажу их обеих» – произнес Генри Лоусон.

Нет, не то. Здесь только фальшь и ничего, кроме фальши. Это не отец двух дочерей, пусть и созданных его искаженным эго. Это враг, пытающийся проломить защиту Алена.

«Вы не Шепард, вам не одолеть меня. И вы уже опоздали – Кай Лен разобрался с моей дочерью-предательницей.»

Ален знал, кто такой Кай Ленг. Все военные знали его. Кай Лен был одним из паскуднейших темных пятен на совести Альянса. Какое счастье, что Шепард утихомирил гада.

Но в высказывании Генри Лоусона опять не было подсказки.

«Мири!» – это Ориана.

Тут все понятно, дальше.

«Ублюдок» – Миранда.

Дальше.

«Никаких сделок, комиссар. Кончайте его...».

Ага, а вот тут уже что-то есть. Помнится, с фразой «никаких сделок» Миранда выбросила отца в набитой хасками зал. С высоты в двадцать с лишним метров. Если бы Генри Лоусон и не разбил голову о металлический пол, его жизнь все равно исчислялась бы секундами – пока к теплокровному хомо не подобралась бы индоктринированная дальше некуда тварь-полусинтетик.

Миранда сообщает, что... Да черт побери, неясно, что она сообщает!

«У вас уже почти нет времени на что-либо, Мортимер. А у тебя, Миранда, уже нет сил».

Ален глянул на пакет с капельницей. Верно, времени почти нет. Но, тем не менее, за время «просмотра видео» ни одна капля живительного раствора не покинула пластиковую емкость. Ален мог оставаться в таком состоянии надолго. Возможно, навсегда.

И, возможно, так и остаться в дебрях своего подсознания, отравленный подавляющим влиянием врага.

Но как завершить этот чертов квест? Может, и в самом деле рвануть к Лоусону?

Нет, этот путь слишком простой и очевидный.

Еще раз. Что сказала Миранда? Никаких сделок. То есть, еще раз, никаких сделок. И сказала она это почему-то ДО того, как ее отец, собственно, предложил сделку. Это что-то, связанное с биотическим ударом старшей сестры Лоусон. Она и только она должна завершить историю, и даже не застывшая памятником самой себе Вайлет Блад с решимостью наизготовку.

К слову, о Блад. За время, пока Ален ломал голову, фигура комиссара таинственным образом растворилась в пространстве. Теперь на месте Мортимера вообще не было ни одного человека. Особенно забавно в этом смысле наблюдать за Генри Лоусоном, ведущим диалог с пустотой...

Пустотой?

Алина!

Ну конечно же! Понятно, что все сказанное доктором Сингхом – полная хрень. Миссия продолжается, и конкретно сейчас Алина пытается вытащить его, бессознательного, из черного и холодного забытья.

Именно черного и обязательно холодного.

Как игла, впившаяся в его вену, пока был жив доктор Сингх.

Как его рука с выломанными пальцами, на которые врач смотрит как на неинтересный факт.

Ситуация начала понемногу проясняться для Алена Мортимера. Но это не приближало его к решению проблемы Орианы-Миранды и Лоусона. Этот квест должен быть пройден, и он будет пройден.

Биотика. Решительный удар Миранды. Так должно быть, и так будет, и никто, никакие по(ту)сторонние сценаристы не могут переписать историю. Значит, Лоусон-старшая должна приговорить своего отца. Но ему не хватит времени. А ей силы.

Черт! Ну, конечно же. Время и сила! Сила – это время!

Ален рассмеялся собственной тупости. Нет, все-таки подсознание – слишком сложный аппарат, и мало кто может использовать его на все сто. Появление Блад говорило об этом прямо – именно Блад, как следовало и из ее рапортов, предпочитала в сложных случаях отдаваться на откуп своей интуиции. А интуиция – лишь проекция нашего бессознательного.

Сила – время!

Ален подошел к Миранде, стараясь занять положение, не мешающее девушке (ох, как же она тут молода и прекрасна – боже ж ты мой!) целиться в Генри, привстал на левое колено и, поднапрягшись, вырвал капельницу из своей руки. На пол не упало ни капли крови, и только остатки «времени» из пакета набухли большой, дрожащей каплей на конце иглы. Не колеблясь ни секунды, Мортимер возил иглу в плечо Миранды.

– У вас уже почти нет времени на что-либо, – усмехнулся Генри Лоусон. – Предлагаю вам сделку...

– Никаких сделок! – прошипела Миранда и, коротко замахнвушись, метнула в отца сгусток синего пламени.

Мужчина не успел даже моргнуть, как волна биотики, пройдя Ориану Лоусон насквозь, отшвырнула Генри Лоусона в стеклянную стену. Звон осколков сопроводил предсмертный крик владельца чрезмерно раздутого эго.

– Ублюдок, – добавила Миранда и закашлялась кровью.

– Мири! – воскликнула Ориана.

Мир содрогнулся, мир ударил по ушам, по всему телу.

Мир жахнул так, что мигнуло освещение в «лаборатории».

– Ален! – раздался чей-то еще голос, который Мортимер никак не мог опознать. И тут же голос добавил: – Что это?

И снова тишина. Никаких голосов.

Но куда хуже то, что ничего не изменилось. Наведенный морок не исчез, лаборатория «Цербера» не испарилась подобно туману дурного сна, комиссар Мортимер остался внутри своего разума.

– Я ожидал другого... конца, – невесело произнес Ален.

Ориана уже помогала Миранде встать. Рана на животе девушки, пять минут назад бывшая страшнее некуда, оказалась пустяковой. Так, средней величины разрез мягких тканей. Даже без проникновения в брюшину.

– Твоя рана..., – нахмурился Мортимер.

– Ерунда, – улыбнулась старшая из сестер. – Спасибо Шепарду за подсказку, я успела подготовиться к визиту Кая Лена.

– Мири, с тобой все хорошо?

– Да, сестренка, – Миранда, наконец, поднялась на ноги и предстала перед Аленом во всей своей красе.

Никогда еще в своей жизни комиссар по этике Ален Мортимер не видел столь прекрасных и сильных женщин. Ориана тоже мила, без сомнения. Но в ней нет такой железной воли, буквально прибивающей любого внешнего созерцателя к полу. Переходить дорогу Миранде Лоусон – не лучшая затея для кого угодно, от рядового бандита на улице, купившегося на слащавую внешность девушки, до самых могущественных тварей в Галактике – Жнеца или хоть бы вообще Левиафана.

– Наверное, я теперь должна ответить на ваши вопросы, Ален, – улыбнулась Миранда.

– В самом деле? – выдавил из себя Мортимер.

– Если вы не хотите сойти с ума, то, наверное, лучше все-таки слушать голос разума. На крайний случай подсознания, – сказала старшая Лоусон. – Как до этого слушали мою сестру. Вы же поняли, что все, что вы видите, и все, с кем вы говорите, это все иллюзия. Плод вашего собственного разума, атакованного Левиафаном.

– Левиафаном?

– Ну не Жнецом же, – вновь эта великолепная белозубая улыбка. – Вы до всего дошли своим умом, пусть он сейчас и несколько расщеплен индоктринирующим воздействием. Было ошибкой подходить к камню на груди Жнеца. Ни я, ни моя сестра, а значит, и вы сами, не знали, что скрывается внутри. Но подозревали. И да, теперь мы можем смело сказать, что вас атаковал окаменевший Левиафан. Холодная игла и рука доктора Сингха. Наконец, клоунский поварской прикид моего отца – до вас туго доходит, Ален!

– Не понял про поварскую одежду.

– В руках моего отца был нож для разделки кальмаров, комиссар, – влезла Ориана и в голос засмеялась. – Я старалась донести как можно больше знаков! Боюсь, что с сообразительностью сознательной части разума у вас некоторые проблемы. И если бы не химия, предоставленная Советом матриархов, а также ваша железная воля комиссара по этике, то победы могло бы и не быть.

– И тогда бы?

Лоусон-старшая открыла было рот, но ее перебила сестренка:

– Тогда бы просто пришлось подождать пару секунд, – сказала Ориана. – Но мы бы с тобой уже не смогли вот так поболтать накоротке.

– Давайте сделаем коммуникацию проще, – предложила Миранда. – Ори, иди ко мне.

Мгновение, и две фигуры, две мисс Лоусон слились в одну. Ту самую, которая эпизодически помогала Алену пробираться туннелями его разума, спеленутого враждебным коконом. Перед Мортимером снова стояла «синтетическая» Лоусон, сочетающая черты обеих сестер.

– Я знаю только то, что знаете вы, Ален, – сказала женщина. – Покончив с Генри, вы в своем разуме разобрались с внешним давлением, отсекли его как фон. И открыли канал связи между сознательным и бессознательным. Благодаря этому мы с вами сейчас и говорим без помех. Ваше «я» и «над я» могут, наконец, общаться. Думаю, меня даже можно назвать мисс Интуиция-Лоусон.

Женщина засмеялась невероятным «двойным» смехом, в котором звучали и колокольчики Орианы, и холодноватые тона Миранды.

– То есть этот удар..., – Мортимер замялся. – Я думал, он связан с победой над Генри.

– Не связан, – с убежденностью в голосе сказала женщина. – Вы его прочувствовали сквозь забытие. Удар был в реальности. Ни вы, ни соответственно я не знаем, что это.

– Тогда что изменилось?

– Все, – улыбнулась Ориана-Миранда. – нет больше никакого индоктринирующего излучения. И да, голос, который вы слышали пару минут назад, принадлежит вашей подруге по этому приключению, азари по имени Алина.

– Но почему я...

– А вот на этот вопрос я ответить не могу, – улыбка мисс Лоусон сверкнула искренним сочувствием. – Подозреваю, атака Левиафана не прошла даром, и вы пока не можете вернуть себе контроль над телом. Это не значит, что это невозможно. Просто пока в вашем распоряжении только виртуальные среды.

– Какие еще виртуальные среды? – не понял Ален.

– Я пыталась вам сказать, – продолжила Миранда-Ориана. – Помните, костюм с древним значком «Цербера»? И старая, равнодушная стерва я. Такая, какой ни в жизнь бы не позволила себе быть.

– Да, помню, но...

– Вас приглашают в путешествие по бесконечному миру, Ален, – прервала его женщина. – Дверь открыта. Я не знаю, кто это сделал, и зачем. Но вы, сражаясь с Левиафаном и напрягая свой неожиданно сильный в ментальном плане разум, что-то разбудили в себе. Ваш разум вошел в контакт со Старой машиной. Со Жнецом класса «Властелин».

– Что?

– Вы проникли в святая святых великой синтетической расы, комиссар, – совершенно серьезно, без тени улыбки произнесла женщина. – Вы разом перескочили несколько уровней, если продолжать вашу аналогию с виртуальной игрой. Кто-то раньше дал вам ключ к хранилищам данных Жнецов. Воспользуйтесь им с умом.

– Но ведь Жнецы погибли! – вскрикнул Ален.

– Да, – согласилась мисс Лоусон. – Но кто сказал, что погибла вся информация, которую они хранили? У вас есть ключ к ее расшифровке. Ваша миссия удалась больше, чем вы могли подумать.

Ален не знал, что ему сказать.

Разговаривать с собственным разумом, который знает больше, чем ты... Это... Это звучит интересно.

Задумавшись, Ален не заметил, как одна из сестер ушла. Растворилась в пространстве, оставив на своем месте лишь облик некогда нежно любимой Орианы Лоусон.

Их роман был обречен на скорый закат, оба это понимали. Мортимер хоть и числился на хорошем счету в Комиссии, но он все-таки был обычным, и уже немолодым человеком. Когда он познакомился с Ори, ей было двадцать пять, а ему – пятьдесят три. У нее в запасе была целая жизнь, у него – лишь чуть больше половины. Плюс она «чудо-ребенок», чей уровень интеллекта и внутренней энергии значительно превосходил его собственный. Именно потому Ориана Лоусон и избегала вступать в ряды офицеров Комиссии, зная, что ее таланты позволят ей за короткое время вырваться в высшее руководство структуры, в то время как Алену если что-то и грозит, то лишь почетная пенсия по старости.

Но те шесть лет были великолепны.

– Посмотри на это иначе, – раздался голосок Орианы.

Той самой, молодой, двадцатипятилетней девчонки с подтянутой фигуркой и личиком, заставляющими всех мужиков от тринадцати до ста тринадцати сворачивать шеи вслед.

– Ты получил возможность прикоснуться к тайнам самых великих рас прошлого. И, возможно, личное бессмертие.

– Что ты говоришь, Ори? – Ален несмело коснулся рукава девушки.

– Твой разум легко поместится в хранилища данных Жнеца, – улыбнулась Лоусон-младшая. – Я и во сне о таком мечтать не могла. Ты узнаешь все, и сможешь жить вечно! И вечно оставаться таким, какой ты есть сейчас. Ты знаешь, я не могу тебя забыть. И хотела бы, но не могу. Потому и не выдержала, нанялась к тебе в отдел.

– Я думал, это профессиональные устремления.

– Я знаю, – девушка коснулась прохладной ладонью щеки Алена. – Я научилась скрывать чувства и хранить тайны. С моими родственничками иначе было не выжить.

Ориана хихикнула.

Ален вздохнул.

– Ты – это мое подсознание, – произнес мужчина. – Другая часть меня. Сейчас в чувствах ко мне признается мое второе «я», желающее восстановить все как было.

– Ты уверен? – улыбнулась девушка. – Может быть, твое подсознание просто замечает мои к тебе чувства, которые нам приходится скрывать по... профессиональным устремлениям?

– Я уже ни в чем не уверен, – прошептал Мортимер.

– Можешь быть уверен во мне.

Ориана молча отпустила руку Алена и отступила на шаг. Затем кивнула куда-то в сторону и растворилась в воздухе.

Мортимер повернулся и посмотрел на то, к чему Ори привлекла его внимание. На месте прочерченной пальцем двери в стене теперь красовался большой проход, за которым что-то было, но Ален никак не мог понять что – мешало сияние на входе.

Лишь ступив за мерцающую завесу, комиссар по этике Ален Мортимер понял, насколько и он, и человечество, и даже все расы Галактики мало знают об окружающем их мире.

Ален Мортимер растворился в памяти самой великой машины, созданной когда-либо.

***

– Ален! – азари затрясла мужчину за плечи, но комиссар не подавал признаков сознания. Безвольной тряпкой он болтался в налившихся голубым сиянием руках Алины.

Вдруг пол под коленями азари дрогнул, и снаружи раздался приглушенный, но даже отсюда внушающий трепет гул. Что-то очень сильно взорвалось там, за лепестковым клапаном Жнеца. Или что-то во что-то ударило. Тоже очень, очень сильно.

– Что это? – вскрикнула азари.

Но тут же вернулась к спутнику.

– Ален! – Алина выдала мужчине мощную биотическую оплеуху, и собиралась уже было добавить, но вдруг ощутила, что тягучее, тяжелое ментальное давление, что преследовало ее последнее время, вдруг исчезло. Целиком и полностью.

Голубокожая радостно повернулась к Мортимеру, ожидая, что мужчина очнется, стряхнув с себя чужую волю.

Но ничего не происходило. Комиссар по этике оставался один на один с собственным миром.

Глава шестнадцатая

Окрестности затонувшего Жнеца. Атлантический океан. Земля.

Кварианка подготовила атаку по всем правилам, к тому же, у нее был помощник на корабле Блад. Разумеется, операторы «Шаманова» тут же физически отрубили катер от доступа к системам десантника, но с тем же успехом военные могли вскрыть себе животы, чтобы справиться с отравлением – запущенный в сеть корабля вирус уже модифицировал стек командных протоколов третьей палубы, и теперь все, что оставалось людям, это констатировать пропажу аж четырех боевых платформ «Тритон».

Вообще-то, они назывались «ТАДС/М2» и вели родню с тех самых церберовских «Атласов», которые пришлись так по душе военным ВКСА, когда те добрались до запасов Призрака.

Какое-то количство «Атласов» по договору попали в руки азари, и те модифицировали их до модели «Титан». То ли в честь своей нынешней «родины», то ли отдавая должное человеческой мифологии. Эти машины пользовались и пользуются неплохим спросом. Ну а спецы военного ведомства подошли к делу допиливания «Атласов» совсем уж творчески, не оставив от базовой модели почти ничего. Все было модифицировано под нужды десантных войск ВКСА и получило неофициальное название «Тритон-Б». Полани доводилось сталкиваться со спецификациями на эту разработку. Но в целом и общем, конечно же, без подробностей. И тем более кварианка не знала, что для нужд спецподразделений ВКСА были разработаны и еще более крутые экзоскафы. Полани понятия не имела, как называются эти боевые машины (хотя бы потому, что они до сих пор были секретными и носили негласный шифр «Нептун-Коммандо»), но влюбилась в них с первого взгляда.

Самое классное, что было в этих красавцах, это серьезно расширенная кабина экипажа. Каждый «Тритон» данной модификации предназначался для управления бойцом N4/N5 в полной аммуниции, включая сверхтяжелую броню, разработанную, говорят, специально для противостояния турианским снайперским подразделениям.

Ох, как много интересного кроется в несказанной любви одной гуманоидной расы к другой... А ведь чуть было совсем не помирились! Эх, Шепард, Шепард... Почему тебя не было, когда былые союзники мило трансформировали добрую улыбку взаимопомощи в ожесточенный оскал недоверия?

Впрочем, все это лирика.

Сейчас для Полани куда важнее было то, что кабина «Тритона» оказалась достаточно просторной, чтобы кварианка поместилась туда, не покидая такого уютного ког'машгора.

И вот еще одно «почему».

Почему Вайлет не говорила, что у нее имеется такая классная игрушка?

Девушка только слышала об этом оружии времен Утренней войны. Боевые костюмы созданы по технологии праймов гетов, и превосходили их во всем, кроме энергозапаса. Но и доступной автономности в полтора часа на максимальной нагрузке хватало для того, чтобы экипированный ког'машгором воин в одиночку мог удерживать до полувзвода синтетиков, включая двух-трех праймов. Говорят, один из предков адмирала Кориса без помощи со стороны завалил Колосса, просто вступив с ним в РЭБ-поединок. Несколько тысяч гетов, поселенных в эту ужасающую своей мощью мобильную платформу, не смогли ничего противопоставить одному кварианцу со стареньким инструметроном.

Теперь, должно быть, понятно, что у недопрописанных ВИ человеческого корабля не было ни единого шанса устоять перед совместной атакой Полани и ее соотечественника, оставшегося на катере комиссара Блад.

Поначалу Полани планировала десантироваться в одиночку, но не смогла пройти мимо выстроенных в ряд новехоньких «супертритонов», как окрестила их кварианский паладин. Эти чудо-машины могли работать в одном тактическом звене и отлично ладили друг с другом, поэтому Полани, не скрывая шаловливой улыбки, связала экзоскафы протоклом «действуй-как-я» и шеренга многотонных исполинов послушно пошла за первым из них, внутри которого поместилась закованная в ког'машгор Полани'Альтис.

Ей просто нужно успеть. Сообщение, доставленное с ком-бакена Трии Нувани, не допускало двойных толкований. Неведомый враг, кем бы он ни был, нанес удар. Атаковал группу поддержки и, судя по всему, вывел из строя второго человеческого комиссара – этого странного темногокожего мужчину.

Полани плохо разбиралась в устройстве человеческого аналога СПЕКТР, но от знакомых паладинов слышала, что в Комиссии по этике работают только абсолютно преданные своему делу люди. Урок, преподанный мятежным Сареном, был усвоен. Используя никому, даже паладинам Флота, неизвестные технологии, люди создали идеальных защитников своих интересов. Злые языки говорят, что в основе безусловной лояльности комиссаров – церберовские технологии контроля поведения. Но это наверняка враки. Призрак был зациклен на Контроле, и его не интересовали вопросы лояльности. Во всяком случае, после того, как Шепард сделал ручкой, отказавшись передавать своему воскресителю базу коллекционеров за ретранслятором «Омега-4».

Когда огромная капсула, без труда вместившая аж четыре «супертритона», оторвалась от брюха десантного корабля-матки, Полани уже не думала ни о комиссарах, ни об их удивительном реноме поборников высшего закона, имя которому – Справедливость. Удивительным делом кварианка думала только об этом комиссаре по имени Вайлет Блад.

Странное дело. Лично для Полани эта страшная гора мяса ничего, вроде бы, и не сделала. Да, Нико как-то оговорился, что Блад как-то там надавила на капитана Датто, чтобы тот позволил человеку остаться на кварианском корабле. Но право слово, не петь же в адрес Вайлет за это гимны! Тем не менее, молодой кварианский паладин питала странное уважение к этой жесткой, до грубости, «коллеге» из лагеря землян. Питала уважение даже после того, как Блад фактически отдала штурмовому отряду азари ее лучшую подругу...

Точнее, ту, которая искусно ей подражала.

Тело Заны'Соли... Да-да, именно молодой кварианской программистки, а не ее клона-гомункула, обнаружили на «Аграме», куда Зану и Полани как-то приглашали для аттестации по итогам первого уровня обучения. По странному стечению обстоятельств именно «Аграм» был кораблем, с которого исчезло непозволительно много кварианцев. Паладины были уверены, что где-то на этом ничем не примечательном судне действовала активная ячейка так называемого Сопротивления. Разумеется, «Аграм» санировали самым жестким образом – полной сменой экипажа и сверхтщательным сканированием всего, что только можно. Тогда и нашли Зану... Точнее, ее вымороженный труп, случайно зацепившийся машгором за элемент внешней обшивки.

Полани присутствовала на похоронах лучшей подруги. Будучи уже в качестве паладина. Но даже бесцветный серый костюм и восьмилучевой крестик на груди не придали девушки достаточной стойкости, которой должен обладать посвященный. Полани беззвучно, но не менее позорно разревелась под шлем-маской, и даже не смогла произнести прощальную речь.

Сегодня все это кажется страшным сном. Но действительность, в том числе и данная в ощущениях, оказывается, может быть не менее жестокой. Именно в этой действительности есть человеческий спектр по имени Вайлет Блад, которой угрожает смертельная опасность!

И да, конечно же, будем честны хотя бы сами с собой, подумала Полани. Опасность угрожает не только Вайлет, но и всем ее спутникам. В том числе совершенно несносному кварианцу с совершенно не подходящем ему именем Палладий.

Болтаясь в окутанной плазменным облаком капсуле, Полани не смогла сдержать улыбки, представив, как посмотрит на нее этот авантюрист, когда она лично (ну хорошо, пусть не одна, а в компании четырех машин смерти) вытащит его из жопы варрена. Да, это будет изящно – дважды спасти от смерти того, кого еще неделю назад боялись и боготворили несколько миллиардов человек.

Полани объяснит этому отщепенцу, что сила может быть с одиночками. Но лишь с одиночками от Порядка. Кварианский изгой же, при всем к нему уважении, находился по другую сторону игровой доски. Хаосу не место в кварианских душах.

Так думала та, кто нарушила несколько десятков самых суровых законов, написанных земными военными бюрократами. Но ни одного из тех неписанных, которым руководствуются настоящие Паладины.

***

Посадка оказалась жестковатой даже с использованием компенсаторов перегрузок. Полани была готова к экстремальному десантированию – в конце концов, зачем она, наряду с имуннотерапией, заказала себе Малый пакет паладина – набор нанопомощников, который должен был сделать из кварианской девицы настоящего, пусть и начинающего, рыцаря Ордена?

Однако начинающий рыцарь не учла, что кроме не до конца погашенного удара по водной глади, на нее свалится и автоматическое десантирование всех четырех «супертритонов» – соответствующие команды были вшиты в системы управления машинами на самом низком уровне, буквально «в железку», как говорят на Флоте.

Поэтому паладин даже не успела взять на себя контроль за ее собственным экзоскафом, когда он, а следом и остальные три машины, резко ударили по взлетному режиму. Секунда – и четыре многотонных «супертритона» взвились в небо над покачивающейся на волнах капсулой – раскрывшейся, словно поставленная на ребро гигантская ракушка.

Когда все четыре машины приводнились, Полани все еще была временно недееспособна, и потому банально пропустила момент, когда капсула рванула обратно в небо. Впрочем, эту слабость кварианке можно простить. Собственных компенсаторов перегрузок экзоскафы не имели, а организмы тренированных бойцов человеческого спецназа, очевидно, куда крепче молодого кварианского тельца неполных пятидесяти килограммов весом.

Тельце вернуло себе сознание, когда «супертритон» в окружении трех себе подобных, позорно плавал на боку. Полани тряхнула головой, подождала, когда в глазах развиднеется, и запустила процедуру диагностики. К счастью, железо и композиты оказались куда прочнее кварианского паладина – эксоскаф был полностью исправен.

Полани активировала систему управления и не без труда восстановила вертикальное положение боевой машины. Девушка по-прежнему ничего не видела – сканеры «супертритона» все еще были в режиме прогрева, а за бронированным обзорным стеклом шагающего монстра колыхалась лишь мутная взвесь. Тяжелый экзоскаф медленно, но неуклонно погружался в пучины океана.

Это совершенно не устраивало Полани. Стала бы она брать с собой эти дорогостоящие игрушки, если бы не планировала заселить их друзьями комиссара?

Паладин восстановила, наконец, полный контроль над машиной, и направила «Тритон» вверх, к поверхности. Секунд через двадцать макушка тяжелой машины прорвала водную гладь, и обтекающий мутной океанской водой экзоскаф вынырнул. Тут же ударил импульс стартовых двигателей, вода под торсом металлического монстра вскипела, и Полани подняла «супертритон» в обзорную позицию. Остальные три машины остались плавать – при желании можно было различить темные пятна под водой.

– Ого! – хмыкнула кварианка, оживляя обзорные экраны. Парочка из них показывала тактическую карту, на которой отлично виднелся и след приводнения первой капсулы примерно в двадцати километрах к северу, и, что куда интереснее, два небольших боевых кораблика, полным ходом идущих к засветке, в которой бортовой ВИ определил небольшую подводную лодку. Та явно только что всплыла, причем в аварийном режиме – радиационная картина вокруг подлодки менялась от плохого к худшему. Силовая часть в таком режиме продержится от силы полчаса. Взрыва, конечно, не будет, реактор надежно заглушен. Но вот удержать вторичные системы от выброса перегретого радиоактивного пара, может только чудо. Полани знала, что примитивные ядерные двигатели первого и второго поколений неспроста называются «медленными убийцами». Люди же, по всей видимости, все еще используют эти крайне неприятные в эксплуатации аппараты.

Полани активировала подсистему связи. Затем потратила не меньше минуты, настраивая узкий луч прямо на подлодку. Наконец, индикатор готовности засветился зеленым (о, люди, почему у вас настолько ограниченный диапазон воспринимаемых цветов?), и кварианка произнесла в эфир:

– Группа спасения – терпящим бедствие. Аррида, Риг, Трия, вы меня слышите?

Ответ пришел очень быстро.

– Это Аррида, – раздался голос турианца. – Кто говорит?

– Паладин кварианского флота Полани'Альтис нар Салим. Сообщите ситуацию.

– Кварианка? – в вибрирующем, «двойном» голосе Арриды сквозило неприкрытое удивление пополам с неверием. – Что ты тут делаешь?

– Аррида, – вздохнула девушка. – Тебя спасать или приглашаешь поглядеть на плавающего турианца? Тот, который размахивает руками, плещется водой и иногда кричит, что тонет? Вы можете покинуть корабль? Каково состояние азари и крогана? Боюсь, я не смогу поднять на борт нетранспортабельных.

– Нас двое и у нас все хорошо, – холодно ответил турианец. – Мы транспортабельны и боеспособны. Трия уже не с нами.

– В смысле? – напряглась Полани. Особых добрых чувств по отношению к сверхлюбопытной азари девушка не питала, но и радоваться ее гибели тоже не хотела.

– Она в порядке, – поспешил успокоить кварианку Аррида. – Вместе с комиссаром Мортимером и ее клиентом. Ну, то есть я не знаю, что там с комиссаром. Он без сознания, я докладывал через бакен. В любом случае они все в четырех километрах под нами. Полани, ты где сейчас? Не хочу показаться невоспитанным, но мне с тобой некогда особенно болтать. Тут два сторожевика приближаются... С Атландиды. И боюсь, это лишь разведгруппа.

– Вижу я эти посудины, – хихикнула Полани. – Выбирайтесь из лодки, мы сейчас подходим. Умеешь управлять тяжелыми боевыми роботами людей, турианец?

И, тут же, без паузы:

– Если нет, то не страшно. Я справлюсь за нас всех, Аррида. А потом мы пойдем спасать обоих комиссаров и даже азари. Все четыре штуки.

– Полани? – не понял турианец.

– Забудь, – снова хихикнула кварианка. – Выбирайтесь с лодки. Я сейчас буду.

Аррида ожидал от маленькой кварианки чего угодно, только не этого.

Впрочем, нет. Он вообще мало что ожидал от той, которая представилась паладином кварианского флота. Турианец с огромным скепсисом отнесся к самой идее заимствования человеческого фольклора. Он знал, что культурные традиции Мигрирующего флота слишком консервативны, и предполагал, что ничего хорошего из этого проекта не выйдет.

Ошибался. Кварианцы поступили совершенно не так, как от них ожидали. Они не стали выбирать лучших из лучших, чтобы сделать из них паладинов. Он просто взяли и вырастили новое поколение детей Флота – с нуля, в условиях максимальной оторванности от основы своего общества. На все про все потребовалось меньше двадцати лет – смешно по галактическим меркам, и даже по меркам краткоживущих людей – совсем немного. В настоящее время почти все паладины Флота – молодые, талантливые и способные люди в возрасте от семнадцати до тридцати. Те из них, кто специализирован на оперативную работу, получили самые лучшие из возможных имплантаты, делающие кварианцев доками во всех областях прикладных умений – от традиционно сильной на Флоте инженерной подготовки до биотики. Да, на Флоте появились свои повелители темной энергии, чего доселе не встречалось.

Полани, как понимал турианец, не была «специализирована». Но девчонке хватало таланта программиста, чтобы утащить у человеческих военных аж четыре здоровенные машины смерти. Аррида никогда о таких не слышал, но беглый осмотр и сканирование показали, что лучше бы в самом деле не слышал. Оснащенные собственным ядром массы и антипротонной силовой установкой, «супертритоны», как называла их кварианка, в одиночку могли противостоять целой роте спецназа любой расы. Пожалуй, даже кроганы бы остерегались выходить против взвода этих экзоскафов без молотильщика в рукаве.

Во всяком случае, точно так думали командиры катеров, спешащих к аварийной подлодке. Словно сговорившись, они разом описали широкую циркуляцию, стоило лишь сканерам патрульных кораблей определить, с чем именно им придется иметь дело. Аррида не осуждал их за трусость. Он и сам бы постарался избежать боя, в котором преимущество совершенно точно не на его стороне.

– Аррида, Риг, – раздался голос кварианки. – Возьмите на себя патрулирование района. Я с экзоскафом для Трии спускаюсь к Жнецу.

– Это почти двадцать километров отсюда, Полани, – сказал Аррида. – Плюс четыре вниз.

– Я знаю, – отозвалась кварианка. – Но я почти в двадцати километрах от вас. И нужна там, в четырех километрах вниз.

– Хорошо, – согласился Аррида. – Мы будем удерживать чистое море столько, сколько возможно.

– Хе! – вклинился в разговор кроган. – Внутри этой жестянки я готов сдерживать нашествие Жнецов, сколько их там всего есть! Только кварианка, на будущее, подыскивай для меня костюмы попросторнее, идет?

Аррида усмехнулся. Да уж, то, как Риг запихивал себя на место оператора «супертритона», было замечательным зрелищем. Даже Полани в своем немыслимом боевом костюме, уместилась в кабине с большей легкостью.

***

«Медузы» окутали каждого из отряда Блад еще внутри капсулы. Предстояло небольшое путешествие на океанское дно. А оно находилось на глубине аж в четыре километра, поэтому какие-либо гражданские варианты отметались чисто по техническим причинам.

Индивидуальный глубоководный комплект «Медуза» – штука дорогая. Потому, что разработан для нужд, прежде всего, военных и спасателей. И спасателей военных. И военных спасателей. Поэтому технологичен донельзя и пожирает нулевой элемент в промышленных масштабах. Вайлет не особо хорошо разбиралась в особенностях его функционирования, знала лишь, что комплект генерирует гибкое гравитационное поле и формирует границу среды, обнуляющую внешнее давление. Самой среде «Медуза» не препятствует, вода просачивается, так что команде Вайлет придется поплавать в изолирующих костюмах.

– Блад, у нас гости, – сообщил по закрытому каналу Палладий.

– Кто еще?

– Кто-то из космоса.

Вайлет глянула на оперативную карту и действительно разглядела след от десантной капсулы – точно такой же, какой они прибыли на планету.

– Свяжись с катером, – приказала Блад. – Узнай у нашей группы поддержки, кто сиганул нам следом и зачем.

– Уже сделано, – в голосе кварианца мелькнуло неодобрение. – Группа поддержки говорит, что вслед за нами сиганула паладин. Судя по тому, какой кавардак творится на десантнике, она взломала там все, что можно, и утащила с собой несколько тяжелых боевых экзоскафов.

– Разберись с этим, – сказала Вайлет, покачиваясь на волнах и проверяя герметизацию маски. – Потом догонишь. Мы будем погружаться медленно.

– Тига.

– Что?

– Говорю, все сделаю. Начинайте.

Вайлет кивнула кварианцу, которого в силовом поле «Медузы» было не отличить от человека, и приказала своему отряду начать погружение. Их ждали Ален, Алина и затонувший Жнец.

***

– Полани, это Палладий. Ответь мне.

Полани переключила нейтринный коммуникатор на систему связи «супертритона» (так удобнее общаться) и произнесла:

– Слушаю тебя.

– Ты что делаешь, девочонка? – раздался негодующе холодный голос кварианского изгоя. – У тебя был приказ оставаться на связи с Флотом!

– Поступили новые вводные, Палладий, – ответила Полани, манипулирующая системами экзоскафа. – На связи с Флотом остался твой специалист. Потери функциональности нет.

– Еще раз спрашиваю, Полани, – выдохнул Палладий. – Ты что делаешь? Ты хоть понимаешь, что такое неподчинение приказам комиссара по этике?

– Я паладин, – жестко ответила Полани. – И я в Паломничестве. Первое дает мне право не подчиняться человеческим властям и отвечать только перед Орденом. Второе – делать то, что я считаю полезным Флоту. Сейчас я считаю полезным прикрыть отряд комиссара, поскольку на подлодку с наемниками уже покушались. И совершенно очевидно, что наш враг не позволит отряду Вайлет достичь Жнеца.

– Откуда такая уверенность?

– Считай это интуицией, Доан, – отрезала Полани. – Ты со мной? Или останешься плавать?

– Ты когда-нибудь видела плавающего со скуки кварианца? – недовольно ответил Палладий. – Конечно, я с тобой. С Вайлет будешь объясняться сама. Подгоняй свою бош'тет-машину. Там хоть ничего мутного в системах управления нет? А то у меня инструметрон временный.

– Я разобралась, и ты разберешься.

Полани выключила исходящий канал и сосредоточилась на управлении «супертритонами» – своим и идущем в режиме «делай как я». Движок взревел, дунул аннигиляционным выхлопом, и две машины смерти устремились на запад, где своим присутствием веселил несуществующих зрителей плавающий кварианец.

***

– Ален! – крикнула азари. – Ален, ответь! Очнись!

Никакого ответа.

– Ален!

Теперь в голосе голубокожей трепетали оттенки отчаяния, против истерически вибрирующих ноток волнения секундой назад.

Ален не отвечал. Оставался жив, но без сознания, что бы не пыталась сделать азари. Медаптечка вообще заявила, что не видет патологий, и отказалась лечить мужчину.

Девушка в изнеможении уселась на пол, не замечая, что пачкает свой экспедиционный костюм соляной коркой, оставшейся после обезвоживания отсека.

Им с Трией все-ттаки удалось вскрыть лепестковый клапан на брюхе Жнеца. Причем вскрыть достаточно аккуратно, чтобы загнать внутрь оба экзоскафа, после чего уже ничем не сдерживаемый клапан снова захлопнулся. Потом Алина воспользовалась функцией электролизной дегидратации. Полученный водород Алина загнала в анодную ловушку и пережгла в двигателях «Тритона» на гелий, который собрала в губчатый контейнер, для этих целей приделанный к эксзоскафу. Наполнила кислородом предклапанную зону Жнеца.

Впрочем, все эти операции выполняла не сама Алина, а Трия Нувани, управляющая ее экзоскафом дистанционно.

А потом связь со второй азари упала. Абсолютное молчание. А гравикома в торпеде Нувани нет.

Еще Алину волновало, что она сейчас дышит нормальной азотно-кислородной смесью, хотя весь запас жидкого азота, привезенный с собой, остался в накопителях «Тритона».

Но можно посмотреть на это и с другой стороны, подумала Алина. Не надо смешно пищать во время разговора.

Вот только разговора с кем?

Ален по-прежнему лежал без сознания.

Азари огляделась.

Она, комиссар и оба экзоскафа стояли на цилиндрической стенке большой, метров в тридцать диаметром, трубы, некоторое время идущей строго под «кожей» Жнеца. Небольшой уклон был, градусов пять, но установить экзоскафы это не мешало.

Одним своим торцем туба, изгибаясь вверх, упиралась во внешний лепестковый клапан, второй же конец находился примерно в тридцати метрах напротив, венчаясь хорошо известном в технике диафрагменным люком. Разве что количество сегментов было в десятки, сотни раз больше, чем в человеческой инженерной традиции.

По схеме, полученной из осмотра другого распротрошенного Жнеца, за клапаном труба продолжается примерно на двести метров. И если этот «Властелин» такой же по конструкции, как его братья, то вести она должна прямиком до еще одного клапана, уже меньшего диаметра, но куда более мощного. А за ним труба разделяется на несколько сотен отнорков, каждый из которых также многократно ветвится и ведет к функциональным зонам дредноута, куда выводятся протоки от бесчисленного множества «выхлопных магистралей». Через них Жнец сбрасывает отработанный нулевой элемент.

По большому счету, Мортимер и Алина сейчас находились, что называется, в самом начале темного пути в кишечник огромной машины. Ну, это если выражаться особенно вежливо. В реальности же их проникновение в Жнеца иначе как «через задницу» мало бы кто назвал.

Алина глянула на хронометр омни-тула. Вайлет с группой поддержки будет у Жнеца примерно через двадцать семь минут. За это время ей одной, без помощи комиссара, нужно подготовить клапан к вскрытию. И по-прежнему непонятна эта история с атмосферой. Надо бы проверить гермокостюм. Могут быть всякие гадости.

Алина подняла руку с инструметроном и прогнала диагностику персональной «Жемчужины» – глубоководного скафандра на полевых структурах. Костюм отличный, нет слов, только автономность на этой глубине, случись разгерметизация, у него меньше получаса. За это время нужно успеть пройти как минимум два шлюза.

Анализ конструкции Жнецов показывал, что за вторым из них дредноут поддерживает стабильную в любых условиях внутреннюю атмосферу. Абсолютно непригодную для дыхания, но с давлением чуть больше семи сотых атмосферы. В таких условиях и «Жемчужина» Алины, и «Дип-драйв» комиссара обеспечат неограниченную по времени жизнеспособность. А команда Вайлет и вовсе будет изолирующих боевых скафандрах.

Азари вздохнула, поднялась на ноги и забралась на «Тритон». Открыв отсек для вспомогательного оборудования, выволокла оттуда увесистый чемодан. Аккуратно спустила вниз, затем снова поднялась, чтобы вытащить еще один ящик – уже поменьше. С ним спрыгнула обратно на пол, пробы ради притормозив себя биотикой. С некоторых пор она пыталась развить в себе врожденное умение, но пока результаты были, мягко говоря, довольно слабые. Даже для азари ее возраста.

Притормозить получилось позже, чем хотелось бы. Поморщившись от боли в пятках, Алина шагнула к диафрагменному люку. Хорошо хоть не нужно высвечивать себе путь фонариком. Оставленный Алиной экзоскаф светил на клапан всеми своими четырьмя прожекторами.

Одна все-таки радость – отсутствие ментального подавляющего фона.

Азари присела на корточки рядом с двумя чемоданами. Из большого вытащила командно-силовой кабель, чтобы соединить оба устройства вместе.

В большом чемодане находился блок питания и восемьсот ячеек ХТnХ новейшего поколения. Вычислительной мощности этого компьютера хватило бы на взлом базы данных Адмиралтейства ВКСА, если бы та была подключена хоть к какой-нибудь из общественных сетей. В маленьком чемодане находился мультиспектральный сканер-излучатель, работающий в том числе и в гравитационном диапазоне. Этот прибор предназначен для поиска сигнальных шин любого типа. С помощью сканера можно было найти канал, управляющий шлюзом, и запитать его наведенными токами, а при содействии блока ХТnХ – открыть замок, какой бы сложности он не был.

Единственная проблема заключалась в гипотетическом отсутствии энергии внутри Жнеца. На этот счет пригодится грубая сила одного из экзоскафов. Пластины шлюза достаточно массивные, чтобы иметь возможность захватить их манипуляторами «Тритона». То есть самое главное сейчас – открыть замок, блокирующий движение пластинчатых сегментов.

Алина подключила и настроила компьютер, затем, проклиная военные стандарты оборудования (все удобно, но не эргономично – вот такой парадокс в стиле «милитари»), разобралась с первичной настройкой сканера-излучателя. Наконец, все предварительные работы были сделаны, и азари, не скрывая волнения, кликнула в клавишу запуска. Загудели схемы, на экране управления показалась полоса прогресса контура взлома, а также символическая карта электронных систем, спрятанных за стеной шлюза. По мере того, как сканер-излучатель работал, карта дополнялась все новыми и новыми элементами.

Внезапно изображение на экране дернулось, затем на секунду погасло, а когда картинка снова появилась, Алина выдохнула.

Вместо прогресс-индикатора и карты сканирования на экране компьютера возник хорошо знакомый логотип Комиссии по этике.

Картинка держалась ровно пять секунд, после этого компьютер принудительно ушел в перезагрузку, а в стене вокруг клапана что-то мощно стукнуло. Причем одновременно со всех сторон – сверху, снизу, слева, справа... По всей окружности, словом.

– Во имя Богини..., – вырвалось у Алины.

Судя по виду азари, она сама не поняла, как у нее, рожденной и воспитанной на Земле, выскочила чисто азарийская фраза.

Возможно, Богиня и вмешалась. Хотя лично Алина в это не верила. Вмешательства высших сил обычно не сводятся к манипуляциям электромеханическими запорами. С этой мыслью азари выключила оба чемодана и принялась сматывать соединительный кабель. Опять-таки, проклиная военные стандарты качества – толстенный, плохо гнущийся шланг был явно не под физические кондиции девушки.

Пришлось снова подключать биотику. На этот раз без членовредительства.

***

– Команда! Стоп погружение!

– Есть стоп!

– Подтверждаю.

– Остановился!

– Есть стоп погружение...

Голоса членов отряда еще звучали в интеркоме, но Вайлет уже не слушала. Ее внимание привлек совсем другой голос.

Голос, которому здесь ни черта не место.

Вайлет перенастроилась на приватный канал, с которого поступил вызов.

– Повтори, что сказала!

– Говорю, добрый день, госпожа комиссар, – раздался задорный, можно сказать, веселый писк кварианской выпендрежницы.

Простите, не выпендрежницы, конечно, а целого паладина кварианского Флота.

– Ты что здесь делаешь, Полани?! – рявкнула Блад. – Какого черта ты не на орбите?!

– Ой, простите, человеческий спектр, – съязвила кварианка. – Там, внизу, немного убивали Арриду и Рига, и я решила им немножко помочь. А еще ваш коллега отрубился на пути к Жнецу. Вы ведь правда не в курсе?

– Что?

Смех смехом, но это действительно единственное слово, на которое Вайлет сейчас была способна.

– Полани права, Вайлет, – вклинился еще один знакомый кварианский голос. – Помнишь, я при десантировании тебе сказал, что получил от нее кусок сообщения? Так вот, все так и есть. Подлодка атакована, а комиссар Мортимер без сознания. Это последняя новость от группы проникновения.

Через пару минут комиссар была полностью в курсе происходящего. А еще минуты через две к беседе подключилась Трия Нувани, чья микро-подлодка таранила воду на пути к поверхности. Азари, наладив, наконец, гидроакустическую связь с командой, рассказала, что оба экзоскафа успешно доставлены внутрь Жнеца. И что Ален Мортимер действительно находился без сознания, как показало экспресс-сканирование «Тритона-АДС-2».

– Что с турианцем и кроганом? – спросила Блад. – Почему они не на связи?

– Я оставила им два боевых экзоскафа, комиссар, – с гордостью в голосе сообщила кварианка. – А почему не выходили на связь по гравитационнику – я не знаю. Возможно, он вышел из строя при атаке подлодки. Тонкая экспериментальная техника все-таки.

И, не удержавшись, добавила:

– К тому же, человеческая.

– Отставить, – шыкнула на своевольного паладина Блад. – Палладий, статус.

– Мы с Полани полностью онлайн, – отозвался кварианец. – Оба в совершенно чумовых десантных мобильных платформах. Блад, я даже не знал, что люди такое делают. Потрясающий аппарат! И просторный. Мы туда даже крогана засунули, не говоря уж о нашем окогмашгоренном паладине.

– О ком?

– Да, комиссар, – снова Полани. – Я позаимствовала тот ког'машгор, который мы так и не нашли, на ком испытать. Отчет об испытании предоставлю позже. Кстати, а почему вы не сказали, что у него всего полтора часа активной автономности?

– Детский сад... – вздохнула Вайлет. – Так, слушаем сюда.

Вайлет огляделась.

Через сдерживающее поле «Медузы» было ничего не разобрать, если не пользоваться специальными сканирующими визорами. Вайлет, говоря по совести, терпеть не могла техническое зрение. Но здесь и сейчас это был единственный глазок в реальный мир – туда, за несокрушимую завесу гидрофобного поля, генерируемого небольшим ящиком за плечами.

– Трия!

– Я, мэм! – бодрый голос Нувани.

– Тебе придется снова заглубиться, как и планировали. Нужно подержать открытым лепестковый клапан на брюхе Жнеца.

– Так точно, мэм!

– Кварианцы, мать вашу!

– Да, мэм! – в один голос отозвались Палладий и Полани.

– Если уж обокрали ВКСА так, как паломники Флота ни разу никого не обкрадывали последние лет триста, то за вами силовое прикрытие нашего проникновения. Настроить «Тритоны» на глубинный бой и следить за подводной обстановкой. Полани, держишь верхний периметр на уровне морского дна. Палладий – ты погружаешься с нами непосредственно к Жнецу.

– Мэм!

– Ну что тебе, Полани?

– Предлагаю поменять нас с Доаном ролями. Я в ког'машгоре. И могу помочь на Жнеце, если что.

– Отставить.

– Но...

– Я сказала отставить, паладин!

Секундное молчание. Еще секундное.

Ну вот и ладно...

– Вайлет!

Это приватный канал, и Палладий на нем.

– Что тебе?

– В словах Полани есть здравый смысл, – сказал кварианец. – Ког'машгор – настоящая РЭБ-крепость. Ты ведь помнишь ваш с Каром'Данной вояж на крейсер безумной Картэн? Должна иметь представление, на что способен кварианец в костюме времен Утренней войны. И потом...

– Ну? – устало выдохнула Блад. Кварианские выверты начинали ее утомлять.

– У меня еще и личная к тебе просьба, комиссар. Проследи за девчонкой. Я буду спокойней себя чувствовать, если она будет под твоей защитой.

Боже ты мой...

Вайлет положила руку на забрало шлема. Вот только военно-морских глубоководных романов в кварианском стиле ей и не хватало. Одна хочет выслужиться, виляя попой перед объектом вожделения, второй строит из себя строгого, но надежного наставника... С той же целью, блин!

Кварианцы, вы вообще когда-нибудь повзрослеете, мать вашу перемать?

– Так, слушаем сюда, – объявила Вайлет по общему каналу. – Полани идет с нами на Жнеца. Палладий остается на прикрытии. Если что, связь между ними по нейтриннику. Доан, если что-то пойдет не так – не геройствуй. У «Тритона» запас по глубине до шести километров, если я не путаю. Подныривай под Жнеца и уходи разломом в любую сторону.

– Есть, мэм.

– Остальные – держаться меня. Томас, Дрейк – фланговые. Аринт, вы с Лиарой позади, Циклоп дополнительно прикрывает.

– Есть, комиссар, – отозвался мужчина.

Секундная пауза, и голос молодой азари:

– Я Джоана, – сообщила голубокожая. – Ну или Иона, если так удобнее.

– Да, извини, – Блад вдохнула и выдохнула. – Конечно, Джоана-Иона. Держись ближе к Аринт.

– Все под контролем, командир, – резкий голос азари-командос. – Готовы к погружению. К слову, эта ваша «Медуза» – порядочная гадость. Обзора никакого.

***

Ален Мортимер, сколько она его знала, никогда не был паинькой. С самого начала операции, когда ей, Биби-землянке, ценой целой череды случайностей удалось выйти на комиссара, мужчина не демонстрировал признаков легкомыслия. Поначалу с ним было... довольно тяжело. Подозрительность лишь самую малость не переходила в паранойю, но комиссар – это комиссар. Алине все-таки удалось найти человека, кому со спокойной совестью можно было доверить все. Включая саму себя.

Нет, у них ни разу не было ничего, даже отдаленно напоминающего близость, если не считать одного сеанса Слияния, когда Алина доказывала свою правдивость подозрительному служаке. Они провели много, даже слишком много времени в Объятиях Богини, но там не было и грана интимности в том понимании, которое вкладывают в это слово люди.

За Мортимером Алина чувствовала себя как за керамлитовой плитой. Надежность, ум, решительность, смелость и честность. И солидная доля власти. Даже странно, что все это умещалось в одном человеке и не портилось со временем.

Но все это кончилось. Хотя вот он, комиссар, рукой можно коснуться.

Алина повернулась к мужчине.

Она только что закончила монтировать сканирующий модуль перед вторым клапаном. Один из «Тритонов» был затащен внутрь двухсотметровой трубы – в качестве источника резервного питания... и средства эвакуации, если что. Второй экзоскаф остался в первом шлюзе, запрограммированный на осушение помещения после того, как туда проникнет группа Вайлет Блад.

– Ответь мне, Ален, – без особой надежды попросила Алина. – Ответь... пожалуйста.

Как хорошо, что Ален не может видеть, как наливаются кровью ее ладони, и как еле заметные синие всполохи поигрывают на кончиках пальцев. Ведь она всерьез собирается разорвать комиссара на тысячу маленьких агентов, если он не очнется. Биотически разорвать...

Стоп!

Она, тупая кальмариха, владеет сакральным даром своей расы, и эта мысль до сих пор не приходила в ее тупую головоногую черепушку?

Алина оттащила тело Мортимера подальше от приборов (мало ли что с ними случится от биотического воздействия), расправила мужчине руки по сторонам и, надеясь, что никто и никогда не будет ее спрашивать об этом, аккуратно легла на беспробудно спящего Алена. Азари была на ладонь выше комиссара, и вряд ли намного легче. Свои шестьдесят пять кэгэ она носила с достоинством, и расставаться хоть с полукилограммом веса не собиралась. Ален же вряд ли тянет даже на семьдесят пять, то есть имеются все шансы случайно подраздавить маленького мужчину.

Мгновение посинения от стыда за позорную позу самой дешевой азарийской потаскушки сменились уже настоящим и чистым волнением, охватывающим Алину каждый раз, когда она призывала Богиню в помощь. Наконец, азари справилась с сердцебиением, положила руки на предплечья мужчины, вдохнула запах его парфюма (Мортимер озаботился одеколоном даже под бронекостюм – вот пижон!), и закрыла глаза.

– Обними Вечность! – воскликнула Алина, прежде чем провалиться в голубое свечение своей биотики.

Это было... Скажем так. «Неожиданно до состояния шока» – самое мягкое из определений, которые пришли на ум Алины.

Никогда, нигде и ни с кем, ни в каких архивах или личных пересказах матриархов Вечность не представляется в виде ярко... Нет, ярчайше освещенного, бесконечной площади помещения, уставленного тысячами...

Да какие еще тысячи!?

Миллионы стеллажей с настоящими бумажными книгами! Километры, десятки километров – докуда хватает взора, – мастодонтов докосмической эпохи, ждущих своего читателя. И трогательные передвижные лесенки, позволяющие добраться до нужного тома.

Взгляд азари натолкнулся на маленькую, едва приметную дверцу в стене по левое плечо Алины. Створка чуть приоткрыта, и видно, что за ней, в отличие от главного помещения, темно. Алина без сомнений покинула «библиотеку» (такие она только в кино видела) и юркнула в уютный сумрак за дверью.

Если бы не дверная створка за стеной, Алина бы прямо здесь плюхнулась на попу от удивления. Ибо вполне было чему удивляться.

Это был маленький, можно сказать, микроскопический, но читальный зал. Наверное, такие есть в каждой уважающей себя библиотеке. Или, вернее, в каждом уважающем себя баронском поместье с собственной библиотекой.

Небольшая комната погружена во тьму, которую скорее подчеркивают, чем разгоняют, два небольших торшера по углам. Вся дальняя часть помещения, то есть задняя стена и боковые до половины – все те же книжные стеллажи. Даже лесенка имеется, вот ведь.

В П-образном книжном алькове – большущий рабочий стол, заваленный разнокалиберными томами. От небольших покетбуков до мастодонтов средневековой, поди, эпохи, под которыми гнутся хоть бы и дубовые полки. За столом, однако, никого, и ночник, выставленный на правый дальний угол, не зажжен.

Перед столом – даже на вид мягкий, обшитый нежной кожей угловой диван, прямо перед ним – журнальный столик с еще одним ночником, на этот раз горящим. Матовый кремовый абажур рассеивает свет, замазывает края теней, мягко, убаюкивающе подчеркивая интимность процесса Чтения.

Именно так, с прописной буквы.

– Пожалуйста, не закрывай дверь полностью, – попросил Ален. – Там ручка барахлит, да что-то все никак не займусь отремонтировать.

Мортимер бросил на гостью взгляд из-под старомодных, прямоугольных очков в роговой оправе. Аксессуар космической стоимости на удивление ладно смотрелся на темнокожем мучжине, одетом в мягкий фланелевый костюм свободного покроя. Покопавшись в памяти, Алина узнала, как называется этот дресс-сетап: классическая тройка. Только без галстука – светло-бежевая, почти цвета молодой слоновой кости сорочка была нарочито не застегнута у ворота. На ступнях мужчины скромно поблескивали тупоносые «домашние» туфли из какой-то невероятно мягкой на вид кожи.

Ален сидел, закинув ногу на ногу, и держал на коленях небольшую, но довольно объемную книжицу в фиолетовом переплете.

– Присаживайся, Алина, – приглашающий жест на вторую половину дивана. – С твоего позволения я еще больше притормозил субъективное время. Думаю, ваша Богиня не обидится на столь бесцеремонное отношение к правилам. Но я не хочу задерживать тебя в реальном мире.

– Ален, – только и смогла произнести азари. – Ален...

– Да, это я, – мужчина отложил книгу. – Прошу тебя, присаживайся. А то мне тоже придется встать из вежливости.

Алина на негнущихся ногах обошла диван и, дрожа всем телом, приземлилась на кожаную благодать. Обивка и в самом деле была волшебной: как по ощущениям, так и, видимо, рыночному ценнику.

– Ален, – снова повторила девушка и сбилась. – Ален, это ты?

– Обычно тут начинается игра словами, – усмехнулся мужчина, снимая очки и аккуратно складывая раритетные дужки – того типа, что должны цепляться за ушные раковины.

Ну ладно. Очки – это элемент стиля, и многие преуспевающие люди могут позволить себе столь деликатное и дорогое удовольствие – вместо коррекции зрения. Но такие вот штучки для держания на ушах... Об этом даже в человеческой культуре давно уже позабыли.

– Но я не буду ходить вокруг да около, – продолжил Ален. – Добро пожаловать на Жнеца. В мою маленькую обитель, устроенную в бесконечных виртуальных просторах машинного... Нет, не разума, конечно. Машинного инфопространства, так будет точнее.

– Погоди...

Алина с силой зажмурила глаза, надеясь, что морок развеется, и она, наконец, увидит себя и Алена в черной пустоте пространства Богини.

– Ты хочешь сказать, – продолжила азари, открыв глаза и убедившись в неизменности окружения, – что все это выстроил ты? Находясь внутри Жнеца? Ален, я ничего не понимаю.

Голос азари перемежался тоскливыми и нетерпеливыми нотками.

– Я постараюсь объяснить, но это будет нелегко, – вдохнул мужчина. – Да, это все сделал я. А если точнее, мой разум, который каким-то невероятным образом получил доступ к коммуникациям Жнецов, а также к их информационному коду. Понимаешь ли, они хоть и машины, но их система записи данных куда ближе к человеческим образам, чем к нулям и единицам, привычных для нашей техники. В этом смысле Старые машины на десятки порядков сложнее самых продвинутых наших ИИ.

Я сделал ошибку, приблизившись к тому камню на брюхе Жнеца. Враг выжидал, и дождался – ударив резко и сильно. Наша с тобой химия не способна удержать концентрированный ментальный удар столь великой силы, Алина. И хорошо, что это был я, а не ты.

– Погоди, стой! – Алина аж вскочила с места. – Как кусок камня мог ударить индоктринирующим излучением?! Это что, кусок Жнеца? Вынесенный излучатель, или...

– Это не Жнец, Алина, – перебил девушку Ален. – Прошу тебя, успокойся. Я все объясню. Присаживайся.

– Не Жнец? – не поняла девушка, плавно и второй раз за день пытаясь непроизвольно осесть на попу. К счастью, на этот раз под голубыми ягодицами азари оказался комфортный кожаный диван.

Ален устало выдохнул и пересел поближе к азари. Мягкий свет от ночника не контрастно, но все же живо подкрасил лицо человека, и только сейчас азари поняла, насколько Мортимер немолод. Перед ней был не умудреный летами, но активный и сильный агент человеческого аналога СПЕКТР, а уставший, старый солдат, чье служение никак не закончится.

И эта, конкретно эта вылазка должна стать последним штрихом к блестящей карьере комиссара, подумала Алина. Именно поэтому он и вцепился в изначально авантюрное дело, именно поэтому настоял перед начальством на том, чтобы операция проходила самыми малыми силами.

Алену Мортимеру просто очень хочется уйти со службы достойно.

Не самое плохое желание.

Мортимер повернулся к собеседнице, и Алина поняла, что вот сейчас, конкретно сейчас Ален абсолютно правдив. Не надо было вызывать силу Богини, чтобы понять это. В определенный момент, взрослея, азари начинают чувствовать ложь нативно, каким-то тайным чувством. Это же, к слову, и делает голубокожую расу крайне осторожной в высказываниях и, главное, в сознательном вранье. Азари просто генетически знают, что любая неправда может (но не обязана!) вскрыться. Поэтому и стараются умолчать вместо того, чтобы сознательно обмануть.

– Меня атаковал не Жнец, – признался Мортимер. – Это был Левиафан, Алина.

– Левиаф... ле... – у азари перехватило дыхание.

– Да, Левиафан, – повторил Ален. – Потерпевший поражение в схватке с Жнецами несколько циклов назад, потерявший почти всю энергию, но все еще живой, и находящийся на связи со всеми своими сородичами. Которые там, на краю Галактики.

Это Левиафан, Алина. Не в силах бороться с водной средой и ее жителями, окаменевший снаружи и умело прячущийся от детекторов, но настоящий Левиафан. Его зовут Атла.

– Это..., – Алина задохнулась от нахлынувших эмоций. – Но это невозможно, Ален! На Земле нет Левиафанов!

– Тем не менее, это он, – решительно махнул рукой Ален. – Это точно не Жнец. Здесь нет вариантов. Поток Красного излучения уничтожил все ИИ в Галактике. Точка.

– Так как же ты…, – Алина сглотнула. – Как же ты попал в разум Жнеца, если тебя, как ты говоришь…

– Это сложная история, – улыбнулся Ален. – Было непросто и очень, очень долго, поверь. Субъективно долго. Мне пришлось сразиться за свой разум, но я одержал победу. Видимо, мое подосознание как-то сумело закрыться от давления Левиафана, но этот мерзкий кальмар вытеснил мой разум в инфопространство порабощенной им машины.

Мортимер помолчал секунду, затем добавил.

– Я не контролирую Жнеца, он по-прежнему частично захвачен разумом Левиафана, но мне удалось наскрести несколько десятков миллионов... Скажем так, летописей Жнецов. Я преобразовал их в привычную людям форму. Ты видела этот небольшой архив за дверью. По мере возможности я изучаю данные Старых машин.

– Ты называешь их, как геты, – мимолетом заметила Алина, раздумывая над сказанным мужчиной.

– Не волнуйся, я не начну моргать лампочками.

– Я не про это...

– Я знаю, – улыбнулся Мортимер. – Старыми машинами Жнецов называют все, кто хоть однажды столкнулся с их информационным наследием. Поверь, все архивы протеан по сравнению с этим... Ну, просто несерьезно. Протеане системно собирали информацию несколько тысяч лет. Жнецы же – это история Вселенной на миллиард лет, если не больше.

– Ты меня пугаешь, – покачала головой Алина. – Мне не по нутру, когда я представляю себе такой объем информации.

– В зале за дверью около одной десятитриллионной доли процента всего объема знаний, заложенных в базу данных этого Жнеца, – сообщил комиссар.

Алина только выдохнула.

– Давай о чем-нибудь другом, – нашлась, наконец, азари. – Как ты попал сюда? Почему я не могу привести тебя в сознание? Ведь ментодавление пропало, я чувствую!

Мортимер отложил книгу на журнальный столик, рядом с очками.

– Я уже сказал, Алина. Левиафан выбил меня из моего разума. Мне чудом удалось не пустить его внутрь, к себе. Еще бы чуть-чуть, и ты бы уже общалась с Аленом Мортимером, говорящим не своим голосом. А скорее всего, недельки бы через две я бы появился в Комиссии – и начал бы шпионить на врага.

– Поясни...

– Левиафан подчинил себе несколько подсистем Жнеца, – сказал Ален. – Не все, в основную систему управления процессами ход ему закрыт, и я не думаю, что кто-нибудь вообще сможет взломать этот блок изнутри виртуальной сети Жнеца. Я, например, и близко подойти не смог. Но Левиафан контролирует силовую систему корабля, которая дает ему энергию для поддержания существования. В текущем режиме нулевого элемента Жнеца хватит еще на много тысяч лет. К слову, ты знаешь, что Жнецам необходимо питаться? Не поверишь, они раскалывают и жуют астероиды, богатые нулевым элементом и минералами. Первый дает им энергию, а минералы преобразуются в элементы периодической системы, которые жнец использует как топливо для реакторного блока и как строительный конструктор для поддержания себя в порядке. Это просто восхитительная в своем совершенстве машина!

– Меня не интересует процесс питания тех, кто в очередной раз чуть не уничтожил Галактику!

– Ладно-ладно, не буду, сдаюсь, – Мортимер в притворном жесте поднял руки ладонями вверх. – Просто чем больше я погружаюсь в информацию о Жнецах, тем больше поражаюсь, как многого мы о них не знали.

– Многих знаний и не надо, – нахмурилась азари. – Достаточно освоить ту главу, которая рассказывает, как их уничтожить. Желательно всех и сразу.

– Пятьдесят лет назад я был бы с тобой абсолютно согласен, Алина, – мягко произнес Ален. – Но угрозы Жнецов больше нет. А возможность узнать от них много нового – есть. И я ей пользуюсь.

– А как же наша миссия, Ален? – прищурилась девушка. – Или здесь, в уютненьком кабинетике, обставленном по всем канонам сибаритства, как-то забылось о том, что Редактор уничтожает людей, кварианцев и азари? Ты за чтением как-то запамятовал, что он стравливает между собой расы и с улыбкой смотрит, как грызутся былые союзники?

– Алина, – вздохнул Мортимер. – Все, что ты описываешь, есть факт. Но, во-первых, я не могу вернуться в свое тело. Я даже не уверен, что я вообще еще жив. Благодаря ключу, пропустившему меня в информаторий Жнеца, я целиком и полностью, со всеми своими воспоминаниями, спокойно помещаюсь в одной... Я даже не знаю таких порядков чисел, Алина. В общем, я как микроб внутри слоновьего организма. Я тут уже больше месяца по субъективному времени, пойми же. И все это время, честно, я постоянно возвращался к вопросу о том, чем я могу помочь нашей миссии.

– И как, надумал?

– Да, – мужчина кивнул. – Я буду помогать вам поставками информации. Да простит меня Лиара Т'Сони, но теперь я Серый Посредник. Во всяком случае, во всем, что касается архивов и истории.

– Допустим, – неуверенно качнула головой азари. – Какова самая главная информация, которой ты хочешь со мной поделиться?

– Главная? – мужчина усмехнулся. – Ну, для начала ты должна понять, что мы уже проигрываем Левиафану. Катастрофически сильно, но все еще не совсем.

– Поясни.

– Левиафаны и сами по себе мозговитые ребята, – хмыкнул Мортимер. – Как-никак, бессмертные существа, живущие вот уже миллиард лет. Но не это самое плохое. Хуже то, что конкретно этот оседлал мертвого Жнеца и использует его ресурсы для тотальной слежки за пространством Солнечной системы. А когда надо – то и для влияния на процессы внутри нее. Именно он в ответе за все те действия таинственного Редактора, с которого начался весь сыр-бор, и за кем охотится Вайлет.

Левиафан Атла плюс системы Жнеца – в сумме это и есть тот самый Враг. И он полон решимости нанести финальный удар, к которому мы совершенно не готовы.

***

Полутора часами ранее...

Погружение на четыре километра в персональном гидрокостюме, пусть это и такая продвинутая штука, как «Медуза», удовольствие не из быстрых. Да, аппарат при помощи ядра из нулевого элемента сделал плавучесть команды Блад отрицательной. Но против закона Стокса не попрешь – гидродинамическое сопротивление среды не позволяло увеличить скорость погружения больше шести-семи километров в час. Поэтому до Жнеца со всеми остановками Вайлет планировала добраться минут за пятьдесят, не ранее.

К счастью, «Медуза» устраняла такое явление, как гидрокомпенсация. Оставалось надеяться, что внутри Жнеца по-прежнему такое же давление, как у полностью исправной машины. Иначе придется использовать «план Б», а это очень, очень долго и муторно. Про «план Х» и говорить не хочется. Экологи живьем съедят, и будут тысячу раз правы.

Примерно на полпути к цели подала голос молодая азари.

– Ощущаю ментальное воздействие, комиссар, – сообщила Джоана. – Пока слабое, но растет очень быстро.

Вайлет остановила погружение команды и вернулась к разговору с азари.

Подобно Алине и Мортимеру, младшая Т'Сони претерпела химическую накачку специальным веществом, которое блокировало большую часть потенциального индоктринирования. К сожалению, это серьезно притупляло концентрацию, поэтому для боевиков отряда такого рода защита не годилась. Кроме того, прицельный ментоудар по одиночной цели мог пробить химическую защиту – об этом ученые с Титана сообщили сразу же, как только передали рецепт химического ментопротектора.

Но азари, благодаря своему биотическому дару, могли распространять комплексную защиту на некоторое расстояние. Своеобразный защитный кокон, несущий те же функции, что и химическая накачка. Его значение не столько воспрепятствовать атаке, сколько деформировать ее, размазать по нескольким разумам. Анализ данных, полученных в захваченных лабораториях «Цербера», показал, что Жнецы используют персональную настройку на жертву, и если несколько целей окажутся «спаяны» биотическим коконом азари, которая к тому же приняла химический блокиратор, то шансов на быстрое индоктринирование становится очень мало.

Как это будет работать против куда более эффективного «контроля разума» Левиафанов – пока неизвестно.

В принципе, на этом защита отряда и заканчивалась – согласно изначальному плану, разработанному в Комиссии. Однако Вайлет в последний момент подстраховалась, и на всякий случай взяла с собой портативный генератор помех, спешно собранный в техотделе Комиссии по схемам доктора Брайсона и данным, которыми в свое время поделился ИИ «Нормандии». Опять же, полной защиты от более мощного, чем у Жнецов, воздействия разума Левиафанов, не гарантировалось. Но технари уверяли, что с такой гиперкомплексной ментальной броней никто не сможет взять человека (или азари) под контроль незаметно для него и разом, в течение нескольких минут.

– Какого рода давление? – уточнила Блад у голубокожей.

– Демотивирующее, – ответила азари. – Пока просто демотивирующее.

– Закрывай нас, – приказала Вайлет. – Не хочу рисковать.

– Комиссар, – подала голос старшая из пары азари. – Если Джоана сейчас начнет расходовать силу на защиту, то может выдохнуться к моменту, когда защита потребуется больше всего – внутри Жнеца.

– Жнец не распространяет свое влияние внутрь себя.

– Расскажете это Бенезии, когда повстречаете ее за гранью жизни, комиссар.

– Аринт, это не обсуждается.

– Принято, – в холодном голосе десантницы азари не было никаких оттенков эмоций. – Но прежде всего, я бы рекомендовала поставить защиту от гидро- и гравилокации. Возможно, нас будут отсекать от Жнеца еще на подходе. Классическими средствами.

– Разумно, – согласилась Блад. – Палладий, есть мысли?

– Есть, – отозвался кварианец. – Я пойду перед группой, возьму на себя гравиразведку. Циклоп, на тебе сферическое сканирование и гидроакустика. Чем дальше, тем лучше. Как что-нибудь засечешь – немедленно сообщай на общей волне.

– Сделаю.

– Полани, запускай РЭБ-протоколы машгора и будь готова атаковать в радиосреде. Противодействие грависканированию штатными средствами «супертритона».

– Тига. Хотя радиоборьба под водой – это что-то новое.

– Контактные микроторпеды с ЭМИ-деструкторами никто не отменял. И у меня, и у тебя в «супертритонах» их по восемнадцать штук.

– Подстрахуемся, – вставила Блад. – Томас, как опустимся до дна, ты отпускаешь радиобакен на поверхность и остаешься с ним. Ты наши глаза и уши на уровне моря. Связь с нами гравитационником.

– Есть, мэм.

Отряд снова начал погружение. До отметки в три с половиной километра все шло штатно, затем Джоана сообщила, что ментальное давление превысило пороговое значение, и она не может давить его векторно, по направлению. Вся группа собралась, и азари накрыла их тридцатиметровым куполом биотики. Судя по дифракционным переливам в свечении, вложилась в защиту и Аринт. Скорость погружения разом снизилась до двух-трех километров в час.

– Бред какой-то, – вдруг поделилась старшая из азари.

– В чем дело? – встрепетнулась Блад.

– Нас не пытаются атаковать, – сообщила Аринт. – Такое ощущение, что нас просто максимально замедляют. Мы уже на шесть минут выбились из графика. И опоздаем еще сильнее.

– Возможно, Жнецу нечем ударить самостоятельно, – предположил Палладий.

– Это не Жнец, – озадачила всех Аринт. – Я знаю, как работает индоктринация Жнеца.

– Знаешь? – хором спросили Полани и Блад.

– Да, – ответила азари. – Я сражалась с этой дрянью на Тессии. Там, где нам удавалось останавливать пехоту Жнецов и где у них не было Разрушителей, они устраивали ментальные атаки. Сильные. Биотика почти не помогала. Мы чертову кучу своих положили там... Тех, кто не выдерживал и падал с ног. День-два девчонки валялись трупами, мы пытались их вытаскивать еще... когда не знали, чем это грозит. А затем раз – и твоя подруга или, хуже того, родня поднимает на тебя оружие и с пустыми глазами нажимает на курок. Очень... демотивирует.

На секунду в эфире воцарилось молчание. Все переваривали, каково это – стрелять не по безмозглым чудовищам, лишь внешне напоминающим твой народ, а по совершенно неизменным внешне своим же людям... Повернувшим оружие, точно такое, как у тебя, против своих.

– Мне жаль, – нарушила тишину Полани. – Я... я знаю, на что это похоже. И мне жаль...

– Не расклеивайся, кварианка, – хмыкнула Аринт. – Паладинам это не к лицу.

– Так, все собрались, – скомандовала Вайлет. – Мы приближаемся к уровню дна. На глубиномере уже четыре километра. Джоана, что с давлением? Я про ментальное, разумеется...

– Стабилизировалось на максимумах. Я, вроде бы, начинаю привыкать.

– Ну, ты же вроде как азари, – заметил плывущий позади отряда, рядом с двумя азари, коротышка-электронщик. – Это у тебя в крови, милашка.

– Циклоп, цыц.

– Есть, мэм.

– Да, это у меня в крови, – послышался тихий голос Джоаны. Как и у Аринт, и у Трии... А где Трия?

Вайлет бросила взгляд на экраны и похолодела. Мини-подлодки Трии Нувани действительно с ними не было. Или азари пропустила момент, когда Вайлет приказала сосредоточиться, или...

Вайлет вырубила все посторонние разговоры из эфира и, переключив коммуникатор на широкодиапазонный режим, гаркнула в водный эфир имя азари. Потом еще раз, и еще раз, поддерживая для надежности гидро- и гравиакустическими позывными.

Молчание. Нувани не откликалась.

– Кварианцы! – приказала Блад. – У вас дальнобойные сканеры мощнее! Найдите мне Нувани!

С минуту Полани с Палладием на пару сканировали толщу воды. Полани взялась осматривать верхние слои, Палладий, находящийся в самой нижней точке группы, взял на себя нижнюю полусферу.

Трию Нувани, тем не менее, нашел Циклоп. Сквозь мутную завесь «Медузы» Вайлет Блад увидела, как напряглась подсвеченная зеленым фигура мужчины, и спустя секунду в эфире раздался голос бойца:

– Вижу торпеду азари! – крикнул Циклоп. – Курсовой угол двести пятьдесят, дистанция триста, идет с подвсплытием, угол семь, на сигналы не отвечает!

– Направление!? – рявкнула Блад, разворачивая костюм навстречу угрозе.

– Ровно на нас!

– Черт, у нее же молекулярное сверло, – пробормотал в эфир то ли Дрейк, то ли Томас.

– Палладий! – Блад.

– Уже!

Вайлет не успела ничего уточнить, как ее буквально чуть не разорвало гидравлическим ударом. Кварианец врубил полную тягу своего эксоскафа, и бронированное чудовище, перемалывая воду в пароплазменную смесь, рвануло на перехват Нувани.

Над головой Вайлет тоже что-то загудело.

– Полани, стоять! – приказала Блад, с трудом удерживая тошноту внутри себя. – Палладий справится!

– Есть, мэм.

– Палладий! – Блад настроилась на канал кварианца. – Постарайся ничего не сломать! Нам нужна и Трия, и ее молекулярный бур.

– Сделаю, что смогу.

– Отряд, продолжать погружение!

– Не боишься, что они вернутся уже вдвоем? – поинтересовалась Аринт. – С той же целью. Пощекотать нас межатомным сверлом?

– У Палладия, в отличие от Нувани, с собой генераторы защиты, – ответила Блад. – Какое-то время они точно продержатся.

– Как знаешь.

Потерявшая двух членов отряда группа продолжила спуск. Когда теперь уже «впередсмотрящий» Циклоп доложил о том, что видит дно своими глазами, а не только датчиками, пришли новости от Палладия.

Кварианец перехватил Трию, однако, как и следовало ожидать, выйти на связь с азари не удалось. Все, что смог Палладий, это заклинить манипулятором гребной винт торпеды. Он уже собирался притащить микро-подлодку самостоятельно, когда датчики зафиксировали прогрев молекулярного бура. При этом излучатель оставался заблокированным. Это сулило эпический бабах в разные стороны, после чего останки торпеды и азари внутри нее будут равномерно размешаны в океанской воде. Кварианцу тоже достанется – кинетические щиты не закрывают от близкой эксплозии.

Кварианец сделал единственно возможное в этих условиях – принудительно заглушил микроядро торпеды, молясь, чтобы прочности остаточного заряда в системе силовых полей хватило на то время, пока он будет тащить торпеду на поверхность. Хрупкая микро-подлодка никак не могла противостоять глубине своей механической прочностью, поэтому использовала стабилизирующие микрополя от специального блока питания. Потеря энергии означала мгновенную смерть Трии Нувани и, в добавок, потерю бура.

А кроме того, сам кварианец оставался в зоне риска, пока действует подавляющее поле от Жнеца.

– Отряд, у нас плохие новости, – сообщила Блад, когда все оставшиеся благополучно шагнули на морское дно. – Палладий сумел спасти и азари, и бур, но на глубине им долго не продержаться. С другой стороны, если отпустим их наверх, то будем очень долго куковать рядом с этой излучающей дрянью. Не уверена, что наши голубокожие помощницы осилят так долго нас прикрывать.

– Комиссар, – подала голос Аринт, почему-то на приватном канале.

– Минутку, – бросила Блад в общий эфир и переключилась на азари. – Я тебя слушаю.

– Вайлет, я уверена, что нас прессует не Жнец.

– Вот как?

– Да, – уверенно сказала десантница. – Как я уже говорила, я знаю эпюру индоктринирования от Жнецов. Сейчас что-то другое. Похожее, и даже более мощное, если начистоту. Без ваших приборов мы бы с Джоаной не продержались и двадцати минут. Но это другое, говорю вам.

– Хорошо, я поняла тебя.

Вайлет переключилась обратно на общий канал.

– Циклоп, ты видишь на пузе Жнеца что-нибудь чужеродное? Трия еще на прошлом сеансе связи говорила, что там какая-то скала лежит.

– Да, комиссар, – подтвердил вооруженный самыми мощными детекторами «впередсмотрящий». – Есть какая-то уродливая каменюка. На креветку с обломанными лапами похожа.

Вайлет задумалась.

То, что в первый же раз ей показалось очень странным, сейчас начинало обретать целостность, складываться в стройную картину. Куда интереснее при этом, что сие автоматически снимало противоречие, так долго досаждавшее комиссару. Она очень много часов ломала голову, пытаясь выбрать правильный вариант. Одно зло из двух. Или два из двух? Но похоже, выбирать уже не надо.

– Вайлет, это Палладий, – послышалось в наушниках.

– На связи.

– У меня дохнет батарея щита, – сообщил кварианец. – Еще десять минут – и все, меня тоже накроет, как накрыло азари. Представляешь, какая от меня в этом костюме имени Святого разрушителя будет угроза? Твое решение?

– Оставаться на месте, Палладий, – скомандовала Блад. – Выключи все системы и ложись на дно, но дай мне полчаса, слышишь!

– Хорошо, комиссар. Когда батареи щита совсем умрут, я безусловно блокирую все системы экзоскафа. Если вам будет нужен бур, присылайте Полани. Боюсь, без резаков освободить торпеду с Трией у вас уже не получится.

– Спасибо, Палладий.

– Пожалуйста. И меня зовут Доан.

Вайлет переключилась на боевиков.

– Дрейк! – позвала она.

– Слушаю, мэм.

– Сколько нужно времени, чтобы заложить взрывчатку под скалу, о которой говорил Циклоп?

– Задача?

– Расколоть ее. Если не получится, то хотя бы сбросить со Жнеца.

– Минут за двадцать управлюсь.

– У тебя пятнадцать минут на работу и десять на подготовку. Действуй.

– Есть, мэм.

– Десант?

– На связи, – голос Аринт.

– Что с Лиар... Джоаной?

– Я держусь, комиссар, – тоненький, на пределе слышимости голосок лиариной дочки.

– Мне нужно двадцать минут. Всего двадцать минут, голубые девчонки. Пообещайте мне их.

– Я... я не знаю, – Джоана.

– Сделаем, комиссар, – решительно ответила Аринт. – Работайте, мы прикроем.

– Группа! – скомандовала Блад по общей связи. – Выдвигаемся к Жнецу. Дрейк, старайся не вываливаться из защитной сферы наших голубокожих защитниц. Генератор ментопротектора на максимум, не береги батареи!

Поредевший отряд Вайлет проследовал к краю пролома. Затем они снова включили режим плавучести, и плавно перенеслись на брюхо гигантской машины, поближе к огромному продолговатому камню, действительно похожему на креветку с обломанными лапами. Длиной эта каменюка была метров двести, на пределе дальности действия оптических сканеров.

Дрейк сноровисто заложил взрывчатку в нужных точках, на все бойцу понадобилось чуть больше десяти минут. После этого он еще раз проверил закладку, и посоветовал отряду укрыться.

– Заряды заложены! – радостно известил всех Циклоп.

Укрытие нашли за одной из лапищ Жнеца – все еще огромной, несмотря на то, что обломана под первую фалангу. Отряд занял место ровно через двадцать восемь минут после разговора Вайлет с Палладием.

– Так, приготовились, – скомандовал Дрейк. – Я максимально направил эксплозию и мы спрятались от прямой ударной волны, но скачок давления все равно будет. Силой уровня «мама, не горюй». Не забываем, мы все тут в воде, и законы гидростатики никто не отменял. Так что все открыли рты и на счет три ждем удар кузнечным прессом по всему телу.

– Давай уже! – не выдержала кварианка.

– Да, – со смехом в голосе добавил Дрейк. – Удар ждут все, кроме уважаемого паладина. Которая стянула двадцатипятимиллионную собственность ВКСА и поэтому куражится как может. Итак, все готовы?

– Давай уже! – повторила за Полани комиссар.

– Раз, два, взрываю!

Грохота не было. Только, как и обещал Дрейк, немыслимой силы удар по изолирующему костюму. «Медуза», рассчитанная на статическое давление, не справилось с гашением динамической волны, и Вайлет почувствовала во рту вкус крови.

Облизав губы, Вайлет поняла, что это не из-за случайного прокуса. Просто давление так сильно, пусть и на долю секунды, сдавило скафандр, что полопались сосуды в носоглотке. А судя по мельтешению и «красному снегу» в глазах, и не только там.

– Все живы?

– Я сейчас усну, – нарисовалась Полани, картинно зевая в микрофон. – Когда будет взрыв-то?

– Кварианская шатта, – пробурчала Аринт. – Джоана, ты как? Джоана!

– Я в норме, – послышался голосок молодой азари. – Комиссар, вы что сделали?

– А что? – не поняла Вайлет.

– Я не ощущаю подавляющего воздействия! Вообще!

Блад глянула на панель детектора индоктринирующего излучения. Да, действительно, чисто.

– Циклоп, глянь, что с камнем, – попросил Дрейк.

– Минуту... Так, мы его раскололи. Ну, почти. Он весь в трещинах, но почему-то не рассыпался на части. Очень интересно...

Вайлет вздохнула. Ее версия подтвердилась полностью.

– Так и должно быть, – сообщила Блад. – Так, всем, кто меня слышит – немедленно на точку высадки. Все к жнецовому пупку! Палладий, ты меня слышишь?

– Четко и ясно, комиссар. Я так понимаю, вы нейтрализовали источник подавляющего поля?

– Так точно. Бери в охапку Трию и, не вынимая из торпеды, неси сюда. Полани тебе поможет, если что.

– Помогу, конечно! – не удержалась кварианка.

Через десять минут вся группа проникновения, кроме оставшегося на связи Томаса (он вернулся на океанское дно), собралась возле лепесткового клапана, который Вайлет назвала пупком. А через двадцать, когда на место подтащили торпеду с голубокожим содержимым, Палладий реактивировал системы молекулярного бура и, при помощи РЭБ-комплекта костюма Полани, дистанционно включил устройство. Затем вся команда провалилась в брюхо Старой машины.

То есть почти все. Томас оставался около бакена связи.

Трию в ее подлодке все-таки удалось пропихнуть в лаз, пока оба кварианца держали лепестки клапана открытыми. Но, говоря по совести, Вайлет совершенно не собиралась запускать в Жнеца еще и азарийского инженера.

Во-первых, Трия по-прежнему тревожила подсознание Блад, которой дружелюбность и даже флиртоготовность молодой азари не казались в достаточной степени естественными. А во-вторых, ей совершенно не хотелось, чтобы в дело оживления Старой машины вклинились сразу три четыре голубокожих. Но пока получалось именно так.

– Блад.

Аринт подошла со спины, неслышно, как и положено азари-десантнице.

– Да, капитан?

– Вообще-то, по вашей шкале званий я полковник.

– Хорошо, – улыбнулась Блад, открывая забрало шлема. Осушенная первичная камера была заполнена вполне пригодным для дыхания воздухом – к вящему удивлению самого комиссара. Точно так же, как удивление вызвало и поверхностное гидрофобное поле, защищающее брюхо Жнеца от разгерметизации клапана.

– Я слушаю, полковник, – Вайлет повернулась к азари.

– Как вы догадались, что излучатель поля находится в этом камне? Мы с Джоаной не чувствовали направления.

– Я не догадывалась, Аринт, – ответила Блад. – Я точно знала. Но давай с вопросами потом. Объясню, когда будем обмывать успех. А сейчас, пожалуйста, пригляди за Джоаной. Она выглядит измотанной...

Младшая из двух штатных космических колдуний выглядела не то, чтобы измотанной, а просто валившейся с ног через два шага на третий. Джентльменом на сей раз выступил Циклоп, аккуратно снимающей с костюма молоденькой азари громоздкие излучатели «Медузы». Яснее ясного, что коротышка с куда большим энтузиазмом освободил бы голубоглазую красотку вообще от всей одежды, но пока приходилось довольствоваться только аппаратурой. Наконец, место у азари заняли Дрейк и еще одна азари, и Блад спокойно выдохнула. Аринт, может быть, и та еще убийца по сути своей, но она внушала надежность.

Оба кварианца задерживались, деактивируя свои монструозные «супертритоны», которые по одному еле-еле пролезли в лепестковый клапан.

– Блад, ты уже связалась с Мортимером и Алиной? – спросил Циклоп.

– Черт, я и забыла напрочь, – поморщилась Вайлет и включила гравитационник. – Ален, Алина, мы внутри. Видим один из ваших «Тритонов». Атмосфера пригодна для дыхания... И это непонятно. Вы что-то придумали?

Нет ответа.

– Ален, Алина! Ответьте!

Блад повернулась назад.

– Дрейк! Проверь экзоскаф. Да-да, вон тот азарийский «Тритон». Меня интересует, установлен ли там в систему связи гравитационный коммуникатор, или его сняли.

Через минуту мужчина сообщил, что коммуникатор на месте и моргает вызовом. Блад чертыхнулась и выключила устройство со своей стороны. Получалось, что из двух коммуникаторов в распоряжении парочки остался всего один. И он тоже не отвечает.

Блад снова попыталась выйти на связь, но безуспешно.

– Комиссар! – раздался голос Циклопа. – Мои датчики показывают, что на той стороне люка что-то срабатывает каждый раз, когда вы вызываете наших.

– В самом деле?

Вайлет подошла поближе к здоровому диафрагменному клапану.

– Ну-ка, еще раз.

Блад несколько раз вызвала Алину и Алена, потом даже бросила на их гравитационник сигнал экстренной связи.

– Да, – подтвердил коротышка. – Точно работа коммуникатора. Я детектирую слаботочные сигналы.

– Истинно так, – вставила кварианка, возвышаясь над всеми в своем когмашгоре.

– Добавь еще «Кила се'лай», – хмыкнул Палладий, рядом с кварианкой кажущийся сущим задохликом. – А что с люком-то делать будем?

К счастью, здоровенный диафрагменный люк оказался разблокированным. Все, что потребовалось команде Вайлет, это вручную раздвинуть огромные лепестки шлюза. Хотели использовать для этого экзоскаф, но Полани в своем чудо-костюме справилась самостоятельно.

Первым в щель между сегментами пролез, как самый маленький, Палладий. Первые несколько секунд от него не было ни слуху, ни духу, однако затем эфир затрясся от кварианского смеха.

– Это нужно видеть, Вайлет! – крикнул Палладий, отхохотав. – Если бы я заранее знал, зачем мы на самом деле берем в команду азари, первым бы записался!

Вайлет, скрипя доспехами бронекостюма, пролезла вслед за кварианцем и осоловело уставилась на чудо чудное, диво дивное.

Замотанные в голубое биотическое свечение, Ален и Алина замерли в весьма щекотливой позе – азари, чуть раздвинув ноги, лежит на Мортимере. Их руки соприкасаются, а голова Алины склонилась на плечо мужчины, как будто бы голубокожая что-то шепчет комиссару.

– Понятно, почему они не отвечали, – снова хохотнул Палладий.

– Это Объятия богини, – раздался голос Джоаны. – Алина сейчас делит с ним свой разум. Не стоит прерывать процесс – это очень болезненно... Для обоих.

– Это не просто Объятия, – поправила соплеменницу Аринт. – Объятия длятся несколько секунд. Минуту максимум. За это время проходит более чем достаточно субъективного времени. А тут... Похоже, они так лежат не меньше получаса.

– Богиня, – прошелестела Джоана. – Это же несколько месяцев там!

Вайлет лишь покачала головой.

Нет, понятно, что Мортимер с Алиной много что прошли. Но вот такого она от них, честно говоря, не ожидала. Когда придут в себя, нужно будет серьезно поговорить с обоими.

Глава семнадцатая

Внутри затонувшего Жнеца. Атлантический океан. Земля.

Блад полагала, что когда закончится эта азарийская штука, то очнутся одновременно и Алина, и Мортимер. Однако реальность оказалась половинчатой – в себя пришла только голубокожая.

Дождавшись, когда Алина встанет на ноги и с некоторым удивлением оглядит присутствующих, Вайлет знаком позвала азари. Две женщины отошли в один из уголков шлюза. Дожана и Аринт было дернулись вслед за своим сородичем, но Блад отрицательно мотнула головой, отсекая все расспросы. Азарийский боевик поняла все сразу, лиарина же дочка сначала заартачилась, но Аринт быстро внушила ей должное отношение к субординации, и Т’Сони-младшая тоже отвалила. Вайлет и Арина смогли пообщаться наедине.

– Я так понимаю, тебе есть что рассказать, – начала разговор Блад. – Объятия Богини, да еще столь длительные, да еще с человеком без сознания…

– Он не без сознания! – прервала ее азари. – Мортимер, он…

– Он?

– Он одновременно в двух реальностях.

– Не поняла, – Вайлет нахмурилась.

Подобного рода эзотерические вещи, да еще в интепретации азари – та еще головная заумь. Блад откровенно не понимала это все и старалсь держаться от таких материй как можно дальше.

Однако пришлось понимать.

Азари рассказала все, что узнала от Алена. Ну, может быть, не совсем все, иначе бы рассказ продлился не с десяток минут, а пару дней. В конце концов, сама Алина провела в «гостях» у Алена и Жнеца больше двух месяцев субъективного времени.

За девять недель она выяснила множество деталей, а также провела тучу часов в беседах с Аленом, который упрямо придерживался своей точки зрения. Агент Комиссии всерьез уверовал в то, что Жнецы – вовсе не враги. Ни человечества, ни Галактики, ни даже органической жизни. Искренность его убеждений лишь подчеркивалась тем колоссальным объемом информации, которую Мортимер вываливал на Алину из бесконечных просторов памяти Старой машины.

Однако азари до сих пор сомневалась. В конце концов, подобрать нужные аргументы, снабдив их требуемыми фактами – несложно. Поэтому Алина не исключала, что Ален в свою очередь стал лишь марионеткой полудохлого, но все-таки еще как-то функционирующего Жнеца.

Этой тревогой голубокожая и поделилась с действующим Комиссаром.

Вайлет нахмурилась больше обыкновенного. Озадаченно потерев рукой висок, Комиссар отрицательно мотнула головой.

– Нет, я достаточно знаю Мортимера, чтобы исключить предательство.

– Это не предательство! – возразила азари. – Возможно, тайная, незаметная идоктринация…

– Нет, – сказала как отрезала Блад. – Сейчас некогда рассказывать, и так много времени потратили. Но тут, в реальности, тоже кое-что произошло, пока вы там общались мило.

– Что?

Теперь уже на точеном, гладком до невозможности лбу азари сложилась тревожная складка меж отсутствющих бровей.

– Я поняла, кто есть Редактор. Кто наш враг, – спокойно сообщила Вайлет.

– Кто?

– Старый Левиафан, о котором тебе талдычил Ален, – улыбнулась женщина. – Все складывается, Алина. Все время, пока мы опускались на дно, нас прессовал именно Левиафан. Спасибо азарийской химии и талантам твоих сородичей, обошлось без жертв. Хотя Трию мы чуть не потеряли. Кстати, как там девчонка?

Вайлет обернулась и оглядела импровизированный лагерь вторженцев.

Оба кварианца возятся возле переносных терминалов декодирования и взлома – дорогущих железок, которые Ассамблеи стоило построить с огромным трудом даже с помощью бездонных баз данных Совета азари, неплохо изучивших программные системы Жнецов. Ну и, конечно, большую часть работы над созданием «универсального ключика к внутренностям Жнеца» провели кварианцы – силами их программистов, с учетом всего, что Мигрирующий флот узнал от гетов о Старых машинах, кварианские инженеры довели «отмычку» до ума. Ассамблея же лишь поставила оборудование, которое соединяли в единое устройство, программировали и настраивали в сверхсекретной лаборатории Комиссии. Настолько секретной, что она даже не числится на балансе спецслужбы.

Сейчас и Полани, выпрыгнувшая ради такого случая из ког-машгора, и Палладий сидят рядом с двумя чемоданами «отмычки», увлеченно ковыряясь в интерфейсах. Наверное, проверяют за «небесталанными, но тупыми человеческими программистами». Пусть возятся. С тех пор, как Палладий проявил некую, совершенно несвойственную ему опеку над молодой пигалицей, Блад стало как-то спокойней за Полани. Конечно, между этими двумя что-то есть, но, пожалуй, Вайлет погорячилась, определив это как «военно-полевой роман». Скорее, Доан сейчас – опекун молодого Паладина. И разница в возрасте у них будь здоров по кварианским меркам. И растаяло уже, как дым, желание молодой кварианки покрутить попой перед именитым сородичем. Ближе к тому, что она воспринимает Палладия как соперника-куратора. Ну а Палладий… В душе кварианского мятежника Вайлет еще не разобралась. Но, наверное, немолодому Доану просто приятно видеть молодую и талантливую девчонку рядом с собой. Будь он хоть десять раз изгнанником, забыть о доме и сородичах – чертовски сложно.

Дрейк о чем-то беседует с Аринт. Судя по интересу на лице азари – беседа ее не тяготит. Удивительно. Хотя они оба – профессиональные боевики, а военным людям всегда есть о чем поговорить.

Лиарина дочка обхаживает все еще потрясенную Трию Нувани. Да, азари-инженеру досталось по первое число. Быть полностью подчиненным чужой, враждебной воле – не позавидуешь. Трия бледна до необыкновения, и если бы не Циклоп – вездесущий любитель голубенького, вряд ли самостоятельно выбралась бы из помятой торпеды-бура. Собственно, упомянутый азарифил тут, рядышком. Потрошит одну из походных сумок, подавая двум голубокожим питательные батончики и пакеты с энергетическим питьем. Наверное, надеется на встречи потом, после этой заварушки. Насчет Нувани сказать сложно, а вот инфантильная Джоана вполне может осчастливить маленького техника своим вниманием. Та еще будет парочка – почище Алины с Аленом. Т’Сони на полголовы возвышается над Циклопом, да и телосложением едва ли не покрепче.

– Вайлет!

Блад вздрогнула и снова повернулась к Алине.

– Вайлет, ты меня слышишь?

– Да-да, извини, – вздохнула Блад. – Все еще не веришь?

– Вопрос не в том, верю я или нет, – покачала головой Алина. – Вопрос в том, что мне не нравится этот большой акцент.

– Акцент?

– Да, – кивнула азари. – Я с двух сторон слышу одно и то же, причем настоятельно и без вариантов: «враг это Левиафан».

Блад усмехнулась.

– Вот видишь, – произнесла женщина. – Уже два независимых источника говорят тебе одно и то же. Не повод ли принять это как разумную версию?

– Разумную…

Азари вздохнула и прислонилась к стенке шлюза, обхватив руками талию.

– Меньше всего все это похоже на что-то разумное, – тихо произнесла Алина. – Чем дальше я в это все погружаюсь, тем больше понимаю, что схожу с ума.

– Давай об этом потом, – предложила Комиссар.

Блад, сама того не заметив, прикоснулась ладонью к плечу азари. Прохладному, как и положено здравствующей голубокожей, и мягкому, несмотря на многослойную ткань гермокостюма.

Ощущение было остро непривычным. И… некомфортным.

Разом накатили оттенки, отрывочные порывы тех чувств, что упали на нее полтора года назад на Марсе – когда она пришла домой и не застала ту, кого, оказывается, так хотела видеть дома всякий раз, возвращаясь со службы.

Впрочем, это было давно. С тех пор много что поменялось.

Неизменна лишь постоянная, не давящая, даже не приносящая дискомфорта, но все-таки надоевшая до ужаса подруга – госпожа Одиночество. И теперь они с ней, наверное, уже навсегда. Вайлет не в том возрасте, чтобы навязывать кому-то на годы вперед свой тяжелейший характер.

– Да, ты права, – азари тряхнула головой, промаргиваясь огромными васильковыми глазами. – Наверное, я устала. Или эта химия проклятая на меня так действует. Слава Богине, хоть кашел прошел, но чувствую себя все равно как через мясорубку пропущенной.

– Немного осталось, – улыбнулась Блад, убирая руку с плеча молодой азари. – Последний рывок. Мы почти у цели.

– Да уж, – усмехнулась Алина. – Почти. Пошли, Комиссар. Веди меня, свое секретное оружие.

– Скоро с секретами покончим, – с уверенностью заявила Блад. – Одна небольшая тайна от нашей круглопопой осталась. И все. Пошли они в задницу, все эти секреты.

***

– Так, собрались все! – крикнула Блад, возвращаясь в центр шлюза. – Прошу внимания, господа компания. Циклоп, ты тоже! Кончил зырить на лиарину задницу!

– Это моя задница, а не мамина! – возмутилась Джоана под дружный смех Циклопа, Дрейка и Аринт.

– Ну, значит, ты ее хорошо унаследовала, – гоготнул техник. – У Лиары была точь-в-точь такая же!

– Циклоп, ты успокоишься?

– Все-все, командир. Уже молчу и даже смотрю куда нужно.

Теперь хохотнула почти вся остальная команда, даже Алина с трудом подавила улыбку.

Разница в ростах между Вайлет и Циклопом была такой, что глаза техника находились ровно на уровне груди Комиссара. Блад пропустила еще одну выходку своего разговорчивого компаньона, тем более, ее собственную весьма раскормленную за последние годы грудь прикрывал мощнейший щиток бронекостюма. Смотреть особо было не на что.

– Так, ну все! – серьезно произнесла Блад. – Пошутили, посмеялись. Теперь за дело. Все внимают?

Внимали все восемь участников экспедиции, которым удалось пробраться в нутро Жнеца. Девятый по-прежнему находился без сознания. Или, на чем настаивает Алина, в «расщепленном состоянии разума». К сожалению, в этом состоянии достучаться до него могут только азари. Но допускать до Алена кого-либо, кроме себя, Алина точно не собиралась.

– Итак, мы внутри, – констатировала Блад. – Все идет по плану или почти по плану. Далее мы двигаем вперед, добираемся до ближайшего информационного хаба, и берем эту хреновину под контроль.

– Как быть с человеком? – Аринт скосила глаза на фигуру Мортимера.

– Берем с собой и несем, как если бы это была раненная азари-коммандос, – ответила Блад. – И защищаем соответственно.

– Это понятно, – спокойно кивнула азари. – Кто несет? Я куда увереннее чувствую себя с дробовиком в руках, а не раненным соратником.

– Ты и Дрейк – наше оружие, – согласилась Блад. – Пойдете в передовом дозоре. Циклоп, держишься чуть позади и своими сканерами подсвечиваешь боевикам, ясно? Ну а Мортимера возьмет на руки Полани – ей в ее костюме это легче всего. К тому же, у нее там четыре конечности, еще две останется на прикрытие нам тылов. Доан, Трия – вы в центре группы. Кварианец поддерживает коммуникацию, азари в режиме готовности – просто старайся не высовываться. Если что, Трия открывает биотический купол. Мало ли что нам тут встретится еще… Всем все понятно?

Всем было понятно.

Кроме Джоаны и Алины, конечно же, которых Вайлет сознательно не упоминала.

– Комиссар, а я? – изумилась лиарина дочка. – Я тоже могу поддерживать…

Блад не дала ей договорить.

– Вы с Алиной идете со мной, – отрезала Вайлет. – У нас с вами особый путь.

– Командир, вы разве не с нами? – озвучил общий вопрос Дрейк.

– Мы с двумя специалистами по биотике двинем одним из вспомогательных тоннелей, а вы пойдете основными коммуникациями. Встречаемся в узле Гамма-13 по схеме, что загружена в ваши инструметроны.

– Вайлет, я не брошу Алена! – возмутилась вторая азари.

– Это не просьба, Алина, – Блад повернулась к голубокожей. – Это приказ. Мы делим группу и идем втроем. Все, разговоры окончены. Начинаем действовать. Полани, ныряй в скафандр и бери Алена. Смотри, постарайся ничего ему не сломать.

– Тига, мэм!

– Остальным – двухминутная готовность!

Если Вайлет и заметила настороженные взгляды Аринт и Трии, которыми они проводили командира после брифинга, она не посчитала необходимым это демонстрировать.

***

– Вайлет, может, все-таки объясните, почему мы идем отдельно?

– Потому, что я так решила, – отрезала Блад.

– Тем не менее, все равно интересно.

– Я раза за твою любознательность, Джоана. А теперь, пожалуйста, заткнись и просто ползи вперед. Обещаю ничего такого не думать, глядя на твою задницу.

Технологический канал, которым перемещались Вайлет и две азари, не позволял встать в полный рост, поэтому пришлось двигаться на четвереньках. Дорогу открывала лиарина дочка, за ней, с трудом проталкивая громоздкую фигуру, двигалась Вайлет. Завершала группу еще одна азари.

– Вайлет! – теперь уже не выдержала Алина.

– Не беспокойся, Алина, – усмехнулась Блад. – Твоя задница ничуть не хуже. Ну, если так по мне.

Минутная пауза, затем голос позади:

– Все еще не можешь простить мне ту записку?

– Какую еще записку?

– Не делай вид, что забыла, Вайлет. Ту, на Марсе.

– А, ту, на Марсе…, – Вайлет вздохнула. – Нормально все было с запиской, Алина. Не в записке дело.

– А в том, что я невзначай на тебя подействовала, да? Хорошо, сознаюсь. Было дело. И что? До сих пор не можешь простить мне эту девчачью азарийскую шалость? Извини, я не думала, что это настолько сильно может…

– Забыли, – бросила назад Вайлет. – Что было, то было. И это было тогда. Знаешь, у нас тут говорят, дважды в одну реку не входят. Ты не знала, что делала. Молодая была, глупая. Сейчас поумнела – тетя Пассанте тебя ведь наставила на верный путь? Чтобы ты позврослела? Ну и все, вопрос закрыт.

Минута молчаливого пыхтения трех женщин в узком тоннеле, затем снова вопрос от замыкающей процессию:

– Уж не ревнуешь ли ты к моей тете?

– К Пассанте-то? – фыркнула Блад. – Я еще не рехнулась. Она тебя, конечно, любит по-своему. Но в гробу бы я такую любовь видела. Сплошной холодный расчет и сплошные подозрения. Ты в курсе, что Пассанте крепко спелась с матриархом Этитой? Хотя, конечно, публично об этом слова не скажет.

– Нет, не в курсе.

– Ну, теперь будешь. Не удивлюсь, если вся эта наша с вами операция окажется лишь одной из компонентов большого азарийского заговора. Чтоб так, чтобы в дураках остались все остальные расы.

– Это недостойно тебя, комиссар. Не переводи обиду на меня в ранг обиды на весь мой вид. Если хочешь, я официально попрошу прощения за тот случай на Марсе. И да, я действительно была еще совсем молодой, все верно. И я даже сейчас к тебе не равнодушна, если хочешь знать. Ну что, простишь меня?

– Девочки, – неожиданно в разговор вклинилась Джоана. – А ничего, если я уползу подальше вперед, и вы без меня отношения выясните? А то я чувствую себя чужой на этом празднике жизни. Меня еще никто не любил, я тоже никого в себя не влюбляла, ну и все такое…

Вайлет рассмеялась. Уж чего-чего, а хороших шуток от инфантильной азари она не ожидала.

– Ладно, проехали, – сказала Блад и сверилась с инструметроном. – Нам еще семьдесят метров, потом режем эту кишку и падаем внутрь. Черт, ну какого дьявола Жнец не может удерживать нормальную атмосферу внутри? Почему мне приходится ползать в жнецовских кишках в полном гермооблачении?

– Наверное потому, что разработчики не планировали заселять его двуногими паразитами, – съязвила Алина.

– Что не мешало Сарену и Бенезии замечательно себя в нем чувствовать, – возразила Блад.

– Тогда у Жнеца была вполне очевидная цель – использовать Сарена для своих нужд. И я вот опасаюсь, что в этот раз у него тоже может оказаться вполне очевидная цель. Иначе непонятно, почему мы так легко оказались у него в пузе.

– То есть Нувани, которую удалось спасти лишь чудом, и Ален Мортимер в бессознательном состоянии – это нынче легко? – отозвалась Блад. – Брось подозрения, Алина. Оставь их своей… тете. Я привыкла к профессиональной паранойе имени Пассанте, а тебе не идет быть настолько испуганной. Ты слишком молода для этого.

– Я тоже сейчас описаюсь от страха, если вы не перестанете нагнетать, – снова подала голос Джоана. – Мы уже почти доползли. Блад, доставайте резак, точка проникновения через двенадцать метров.

***

– Что значит «вы ее потеряли»? Дрейк, ты с ума сошел?

– То и значит, командир. Кварианка не выходит на связь. Они с Аленом шли последними… В смысле, Полани шла и тащила комиссара. Я за ними не следил. Циклоп говорит, Паладин искусно вырезала себя из общего коммуникационного пространства, он даже не заметил потери сигнала. Кварианцы, что с них взять?

– Но-но! – вклинился в диалог Палладий. – Вайлет, дай мне полчаса, я выслежу засранку. Я тоже виноват. Не приглядывал за ней, как положено.

– Хорошо. Доан, у тебя четверть часа, затем бросаешься догонять основную группу. Если натолкнешься на какую-то угрозу – в бой не вступать! Слышишь, не вступать! Отходи и зови боевиков немедленно! Циклоп, перенимаешь у кварианца коммуникационное сопровождение.

– Сделаю, Блад.

– Есть, мэм.

***

Полани торжествовала. Ей удалось сделать то, что позволит завершить Паломничество, едва его начав! Совершенно очевидно, она лишняя в этой команде. Лишняя от начала и до конца, с самого факта кражи «Супертритонов» и до сего момента. Но зато, зато!

Она спасла Арриду и Рига от боевых катеров «Атлантиды» – это раз!

Она помогла проникнуть группе в самого Жнеца – это два!

А теперь… А теперь…

От волнения Полани просто переполняла энергия, чего, увы, нельзя сказать о ког-машгоре. Судя по индикаторам заряда, активного времени функционирования ей осталось менее часа. Форменное проклятие! Ну почему инженеры времен Утренней войны не смогли побороть врожденную прожорливость систем боевого костюма?

Ну, ничего. Час активного функционирования – это не меньше двух-трех часов в дежурном режиме, вне боя. За два часа она точно найдет в этом проклятом куске неорганики то, что позволит ей вернуться на Флот не просто так, а триумфально! Может быть, ей даже удастся оживить и взять под контроль всю тушу Жнеца… О, это будет… Это будет что-то! Легендарная Тали’Зора прославилась тем, что помогла Шепарду очистить Галактику от угрозы Жнецов. Кто знает, может быть, Полани’Альтис сможет подарить кварианскому народу этого Жнеца?

А может быть, и всех их, кто еще остались в Галактике? Ведь у Земли было не больше полупроцента всего воинства вторжения. Где-то на орбитах дальних планет, да хоть бы и у самого Ранноха – где-то плавают в пространстве тысячи и тысячи могущественных машин, которые только и ждут своих новых хозяев!

А кто не истинные хозяева машин, как не кварианцы? У кого из народов Галактики больше опыта повелевания синтетикой? И теперь кварианцы не повторят былых ошибок! Никакого разума или псевдоразума. Только тотальное подчинение, только ограниченные в своих решениях машины. Нет, все-таки зря не слушали в свое время тетушку Даро’Зен.

Но, кила! Машины, умеющие перемещаться в Темном космосе без Ретрансляторов, причем перемещаться быстро, очень быстро! Кто знает, может быть, Жнецы даже не восприимчивы к проклятому Галактическому вихрю! И наверняка в памяти любого из них вся галактическая карта. И если добраться до памяти этой мрази, оживив Жнеца в режиме полного подчинения…

От перспектив буквально кружилась голова.

Вот только если бы не необходимость нести с собой бессознательное тело человека. Полани не смогла заставить себя бросить комиссара, поэтому пришлось нагрузить себя дополнительной головной болью. Впрочем, для ког-машгора дополнительные шестьдесят килограммов веса на передних нижних конечностях – просто ничего.

Кварианка сверилась с картой коммуникаций Жнеца, которой с ней поделился Палладий. Судя по всему, она сейчас находилась на пару десятков ниже основной группы – и в параллельном тоннеле. Тоже для утилизации отработанного нулевого эелмента. Скоро тоннель кончится, и дальше придется буквально протискиваться. Это ведь только капитан Шепард двигался внутри живой машины огромными пустыми пространствами, которые перепроложили в Жнеце инженеры «Цербера». Они же и заполнили их пригодным для дыхания воздухом. В реальности же внутри Старой машины не протиснуться, а воздуха нет от слова «совсем». А ближайший из центральных нервный узлов Жнеца – почти в полукилометре ползания по узким технологическим тоннелям. Последние пятьдесят метров придется и вовсе пробираться на своих двоих – места для громоздкого ког-машгора не будет совершенно точно. И, к слову, что делать с Аленом? Впрочем, ответ очевиден. Поместить человека в костюм, запрограммировать его на возвращение и отпустить на радость Палладию – пусть примерит обновку. А Полани к тому времени уже подключится к системам этого чудовищного корабля…

***

Получасом ранее на поверхности Атлантического океана. Земля.

– А с этими что будешь делать, Ари?

Кроган захохотал в эфир.

– Не смешно, Риг.

– А по-моему, очень. Столько целей! Глаза разбегаются, ха!

Целей действительно хватало. Дальнобойные сканеры показывали не менее полусотни катеров, половина из них несла противокорабельные ракеты последнего поколения.

Неприятный расклад.

Несмотря на все могущество «Супетритонов», эти костюмы все-таки не созданы для противостояния эскадре. Даже полуэскадре. А учитывая, что Риг и Аррида уже потратили половину боезапаса, отгоняя от места подводной операции боевиков Атлантиды…

– Ну что, Ари? – снова спросил кроган. – Вот и оно, да? Пришел наш с тобой день? День, о котором сложат легенды? Размесим жалких охранничков?

– Не думаю, – с сомнением в голосе отозвался турианец.

– Не понял.

– Их ответчик.

– Что?

– Ответчики на этих катерах – они выдают что угодно, но толко не кодированный сигнал береговой охраны Атлантиды.

– Э-э… Да. Я и не заметил. Слишком много тут хитрых электронных хреновин, в этом костюме.

– Зато я заметил. Хуже то, что я знаю, чей этот сигнал.

– Чей?

– Объединенной ЧВК «Преисподняя».

– Ничего не понял.

– Это Ассоциация, Риг. Наемники хозяев Атлантиды. Самая сильная частная армия на планете. И то, что мы видим – лишь передовой отряд этой армии. Около полутора тысяч тяжело вооруженных десантников со средствами усиления. Это была хорошая новость.

– А плохая?

– Плохая в том, что на борту двух дюжин катеров – глубоководные аппараты. Ассамблея решила наложить лапы на Жнеца, которого вот-вот расколят наши друзья на дне океана.

– Эй-ех! Значит, первым делом выпиливаем именно эти бочки! Дык повеселимся, Ари! К бою, турианец, вспомни кто ты есть! Вспомни свою кровь! Устроем наемникам-людишкам вторую Войну первого контакта!

***

И снова на дне Атлантического океана. Земля.

– Слышу отчетливо, командир.

– Хорошо, Томас. Теперь слушай внимательно.

– Я слушаю, командир.

– Мы проникли в Жнеца, операция идет по плану. Мы разделились согласно плану «Эн», и продвигаемся к узлу коммуникации. Потерь нет, разве что мы потеряли кварианку – она отстала. Но я отправила Палладия – он ее разыщет. Так что все идет по плану, повторяю. Мы ожидаем помощи сверху согласно плану «Эн» в установленное время плюс двадцать две минуты. Как понял?

– Вас понял, командир. Все идет по плану, помощь на плюс двадцать две минуты по плану «Эн».

– Отлично. Выпускай бакен, и будь осторожен. Как появится малейшая угроза – немедленно уходи!

– Вас понял, командир.

– Конец связи.

– Конец связи.

Томас улыбнулся под маской. В том, что Вайлет Блад способна чуть ли не в одиночку подмять под себя космический корабль любого размера – легенды ходят уже с год. То, что ему поведали под огромным секретом, таковым не являлся – история со штурмом крейсера безумной Картэн уже обросли подробностями и фактами. Кое-кто выбросил на рынок даже реконструкцию той операции. Да, Вайлет помогал кварианец в ког-машгоре, но сейчас-то! Неужто как-то иначе? Сейчас даже круче! Целых два кварианца в команде (один в том самом суперкостюме), и – держитесь! – аж четверо азари, одна другой в биотике мощнее, а уж Аринт – так и вовсе коммандос!

Неудивительно, что операция проходит без сучка, без задоринки!

Томас подключился к рекордеру всплывающего антенного бакена и приготовился уже было надиктовать переданное Вайлет, когда его внимание привлекло шевеление где-то внизу, в расселине.

Боец помедлил с отправкой сообщения и ступил на пару шагов вперед. Если что-то угрожает команде Вайлет, нужно передать ей это немедленно, а отправка сообщения подождет. В конце концов, отправить бакен на поверхность он успеет в любой момент.

Увы, Томас Кастелло не учел, что сила, которой противостоит он и его командир, несколько выше его разумения и постарше на несколько миллиардов лет. Этой силе только что очень сильно досталось – близкая эксплозия взрывчатки вызвала состояние, по человеческим меркам близкое к шоку. Однако старого Левиафана, пусть даже потерявшего почти все силы, лишенного конечностей, с окальцинированным панцирем и глазами, выбитыми в схватке с Жнецом миллионы лет назад, сложно вывести из строя столь примитивными средствами. И уж тем более, Левиафану нет нужны атаковать врага физически.

Да, взрыв сбросил его со все еще полной энергии туши лишенного разума Жнеца. Да, Левиафан потерял возможность подпитываться силой Старой машины – родственной ее создателю. Да, он потерял связь с внешним миром. Однако Левиафан не собирался сдаваться. Телепатическим щупальцем он нащупал хрупкий разум Homo sapiens, привлеченного потугами Левиафана принять устойчивое положение между лапой Жнеца и стенкой подводного разлома.

Жалкий разумишко двуногой наземной особи сопротивлялся меньше полусекунды, пока не затух окончательно, отдав контроль над телом истинному хозяину Галактики.

Считать картину происходящего из разума человека – еще пара секунд.

– Томас Кастелло – центру «Глубины», – произнес мужчина в микрофон на кодированной частоте Комиссии. – Доклад номер один, стадия операции вторая. Группа проникновения не отвечает. Все жизненные показатели всех участников нулевые. Я лоцирую на гравиметре всех без исключения, но движения нет. Попыток связи с той стороны не предпринималось. Запрашиваю экстренную эвакуацию. Конец сообщения.

Боец закончил шифровку и отпустил на поверхность сигнальный бакен-антенну. Когда всплывет, он откроет лепестки всенаправленной антенны и выплеснет в эфир мощный, понятный только аналитикам Комиссии сигнал. И операция будет прервана, а он, Томас, наконец, вернется к семье – единственным из уцелевших.

Впрочем, насчет последнего Томас Кастелло ошибался. Даже контролирующий его разум Левиафан ошибался – в том, что у Томаса есть семья. Левиафан просто использовал готовый психологический паттерн, усредненный для вида Homo sapiens. Ну а Томас ошибался в том, что он куда-то вернется. Тело, послушное хозяину, отцепило от грузового пояса заряд взрывчатки, поднесло его к шлему, после чего активировало таймер и послушно дождалось эксплозии.

Место, где только что дежурил Томас Кастелло, окрасилось впечатляющих размеров трехмерной красной кляксой. Впрочем, фонарь Томаса был уничтожен взрывом, и в сгустившееся темноте подводного мира никто уже не смог бы разглядеть цвет растворенной в воде человеческой крови.

***

Темно, тесно и чертовски неудобно ходить по нагромождению труб и трубенций и трубочек самых разных размеров. Казалось, тело Жнеца изнутри все состоит из бесчисленного количества гибких (и не очень) бесконечных цилиндров разных диаметров. Но Блад знала, что это ошибочное суждение. Есть внутри Жнеца и другие «помещения», заполненные совсем другой машинерией. Но здесь, вблизи коммуникационного центра – своего рода нервного узла, – бал правили трубы, трубы и еще раз трубы.

Хорошо еще, что между самыми здоровыми из них порой оставалось достаточно места, чтобы пройти в полный рост. Один из таких проходов и оккупировали Блад и две азари, протискиваясь к точке, с которой можно было подключиться к диагностическим цепям великанской машины.

Разумеется, никаких техобслуживаний Жнец не требовал. Все необходимые процедуры производились внутри корабля – силами автономных регулирующих и настраивающих систем. Столкнуться с какой-нибудь из них Блад очень не хотела. Да, разум Старой машины мертв, но ее тело по-прежнему живо и поддерживает себя в таком состоянии. А значит, вполне возможно появление какого-нибудь там фагоцита, который предназначен для борьбы со случайно попавшими внутрь вредителями.

Хотя азари и кварианцы, хорошо изучившие структуру корабля-дредноута типа «Властелин», в один голос уверяли, что Жнецы не имеют внутренних атакующих систем. Да и хроники говорят, что на пути того же Шепарда вставали только индоктринированные формы жизни, созданные Жнецом из проникших внутрь специалистов Цербера.

Хочется верить, что конкретно этот корабль никто снаружи еще не посещал. А то, понимаешь, покажется из-за очередного поворота очередная индоктринированная форма жизни – родом из прошлого лет, эдак, на полмиллиона. Мало ли какие гадости тогда водились в Галактике, а потом были «усовершенствованны» Жнецом.

– Мы почти прибыли, Блад, – сообщила Алина, на этот раз идущая впереди.

Круглопопая Джоана переместилась в арьергард и сейчас вся светилась голубым сиянием – девчонка не смогла справиться с нервами и запустила биотические контуры своего организма.

Впрочем, вполне взрослая биотика не мешала Джоане задавать детские, но от того не менее приятные вопросы.

– Почему вы не сказали нам, что мы идем к другому коммуникационному узлу, чем остальная команда?

– Потому, что я не уверена в некоторых участниках своей команды, – ответила Блад. Сейчас, вблизи цели, уже можно было пооткровенничать. Ни Джоана, ни, тем более Алина, явно не были угрозой операции.

– В ком же? – поинтересовалась азари.

– Прежде всего, в твоей заступнице – коммандос Аринт.

– Зря, – осуждающе произнесла Джоана. – Аринт хорошая.

– Безусловно, – фыркнула Блад. – Именно потому, что она хорошая азари, я и устранилась от ее компании.

Полминуты на осмысление.

– Не понимаю, – призналась Т’Сони-младшая.

– Все просто, Иона, – объяснила Алина. – Аринт слишком предана нашей с тобой расе, чтобы игнорировать, если нужно, секретные указания Совета. Или самой госпожи Этиты, если надо.

– Нет, Алина, – сказала Вайлет. – Госпожу Этиту здесь представляет другая ваша соотечественница. Я не уверена на сто процентов, но судя по всему, за нее играет Трия Нувани.

– Откуда такая уверенность? – спросила Джоана.

– Оттуда, что я много общалась как с самой Этитой, так и с Пассанте. Они вроде как подруги, и обе не в фаворе у Совета, но у них настолько разное видение мира, что диву даешься. И волей-неволей, но дали мне косвенное объяснение того, что происходит, и кто за кем стоит.

– Поделишься? – спросила Алина.

– Не сейчас, – отрезала Блад. – Все, мы пришли. Уффф… Можно, наконец, вздохнуть свободно.

Да, они действительно пришли.

Неправильной формы площадка метров двадцати по максимальному измерению больше всего напоминала многолучевую звезду. Пространство между «лучами» занимали трубы, вырастающие из неровного, словно плохо залитого строителями, пола. В самом центре труб не было, и виднелась небольшая, метра два на три, конструкция. Она возвышалась над полом где-то на половину человеческого роста. Венчало эту конструкцию нечто, более всего напоминающее неправильной формы яйцо. Большое, раза в четыре больше страусиного. При желании, внутрь мог бы спрятаться ребенок лет десяти.

Вайлет и обе азари прошли между трубами и подошли к центральной консоли. Согласно данным, полученным изыскателями азари и кварианского народа, это «яйцо» было коммуникационной антенной, работающей на ядреной смеси гравитационного повторителя и КМК-якоря. Тут собиралась вся диагностическая информация с ближайшего сектора корабля, и отсюда она отправлялась в центральный мозг корабля – сейчас надежно вырубленный. Уцелела только оперативная память, но ключа к ее дешифровки еще ни у кого в Солнечной системе нет.

Собственно, за этим они сюда и пришли – получить этот ключ. В этом им поможет Джоана Т’Сони или Алина Гросс. Обе азари, сами того не желая, имеют доступ к коммуникациям Старых машин.

Что удивительно, обе получили его совершенно разными путями, хотя и сходными в определенном этапе.

Алина Гросс – родная дочь Сарена Артериуса, величайшего предателя народов Галактики. В чем-то Сарен схож с Призраком. Одна и та же нелюбовь к Чужим, но Сарен все-таки мыслил менее глобально. Турианец ограничился ненавистью к людям, в то время как Призрак не признавал достойными вообще ни одну расу в Галактике, кроме родного человечества.

В общем, оба хороши. И оба так или иначе получили возможность слышать Старых машин.

Но Призрак канул в небытие вместе с Цитаделью, и он него ничего не осталось.

А вот от Сарена Артериуса осталась дочь – прекрасная голубокожая девочка, которую родила одна из сестер Пассанте. Безумно влюбленная в молодого и совершенно еще не злодейского Сарена с Палавена. Родила, а потом покончила жизнь самоубийством. Это по официальной версии госпожи Айноры. По неофициальной версии, имеющейся в распоряжении Совета Матриархов, Айнора убила свою младшую сестру Дейнору из ревности к упомянутому турианцу.

Да, сплошная мыльная опера, верно. С той разницей, что обычно мыльная опера не оперирует терминами «влияние на самую могущественную синтетическую расу Галактики».

Азари при рождении наследуют так называемый «культурный код», включающий в себе элементы генетической памяти. Пока азари молода, она может и не подозревать о хранимой ею информации, но в определенный момент генетические следы прорываются – и азари получает феерический букет воспоминаний о прошлом, настоящем, а у некоторых – и о будущем. Одним словом, галактические колдуньи, не дать не взять.

Но куда более интересным является то, что в ячейки этой генетической памяти можно поместить и совершенно чуждую азари информацию. Например, умение на подсознательном уровне раскодировать коммуникацию Старых машин. Умение слышать их, понимать их и общаться с ними.

Безусловно, таким даром владел Сарен. От него умение говорить со Жнецами перешло и Бенезии, с которой турианец, без со мнения, был в близости Объятий Богини. И, конечно же, данным кодом владеет молодая Алина Гросс. Ведь он – ее генетический отец.

Долгое время Вайлет мучал вполне очевидный ответ – кто же истинная мать Алины. Ровно до тех пор, пока служебная надобность не позволила Блад получить неограниченный доступ к архивам Совета матриархов. О, да, она занималась тогда совсем другим делом, к истории происхождения Алины отношения не имевшим. Но любопытство, как говорят, сгубило кошку. И Вайлет смело ринулась вслед за киской – с пистолетом наизготовку, конечно же.

И нашла строго охраняемые Советом записи, согласно которым гипотетической матерью азари, известной по имени Алина Гросс, является некто Дейнора Пассанте. История старая, разве что паутиной не покрытая, но Блад она заинтересовала. Хотя бы потому, что согласно все тем же азарийским архивам, Дейнора никогда не бывала дальше своей родной системы. Кроме того, она умерла задолго до того, как Сарен ступил на тропу войны с людьми, и даже сильно до того, как его приняли в Спектры. Таким образом, Алине Гросс сегодня должно быть не меньше семидесяти, а то и больше. Но уже из человеческих баз данных достоверно определено, что девочка родилась не более пятидесяти одного года назад, если считать по марсианским событиям. Анабиоз она не переносила – это тоже известно доподлинно, из результатов ее медобследования во время процедуры удочерения человеческой семьей.

В то же время вторая Пассанте – Айнора, – числилась кадровым военным, и более того, представителем элитного сообщества азарийских боевых девчонок – коммандос. Бывала она в разных мирах, и, что куда более интересно, участвовала и в Битве за Землю. В азарийском архиве очень мало данных о Пассанте-старшей, известно лишь, что она закончила военную карьеру задолго до Войны. Опять же, неизвестно, что толкнуло ее отправиться на защиту Земли, ведь на тот момент она уже погрузилась в науку. Докторскую степень по аналитической археологии она получила еще на Тессии, а потом долгое время работала в отдаленном архиве, где, в частности, познакомила свою сестру с молодым турианцем – тоже живо интересующимся историей чужих рас.

То есть, что мы имеем.

Дейнора точно имела контакты с Сареном, но таинственным образом погибла задолго до рождения Алины.

Айнора официально никак не проходила как спутница турианца, но совершенно точно с ним общалась, причем общалась регулярно. Архивы указали, что Айнора посещала планетную систему Турианской Иерархии и после того, как Сарен получил звание спектра. То есть связь с ренегатом тоже налицо.

Наконец, известно, что азари может воспроизвести ребенка в любое подходящее время, и не раньше, чем в определенный момент жизни – и только с одобрения властей. Иначе бы любвеобильные голубокожие давно уже заселили всю Галактику, что с учетом продолжительности их жизни совершенно плевое дело. То есть родить ребенка от Сарена Айнора могла и спустя немало лет после последней связи с мятежным спектром.

Наконец, откровенная беседа с матриархом Этитой, поставила окончательные точки над нужными буквами. Связь матриарха с Пассанте известна всем, равно как и очень, очень серьезный интерес к Биби-землянке. Сложить два и два – получишь правильный результат.

Именно этот результат Блад и предоставила матриарху во время одной из приватных бесед. И Этита подтвердила все догадки Вайлет. Да, Алина – дочь Айноры Пассанте. Там есть еще весьма пикантные подробности того, что наделала Айнора, встретив свою сестренку в постели турианца, но этими подробностями матриарх уже делиться не стала, лишь намекнув, что не так все просто со взаимоотношениями двух сестер.

В любом случае Алина Гросс – генетический носитель умения понимать Жнецов – от отца. И особенно важно, что за нее очень просила сама Матриарх.

Есть и второй носитель. Имя ей – Джоана Т’Сони. Здесь история куда менее прозрачная и куда более светлая. То, что круглопопая девчонка с отклонениями в развитии – родная дочь Лиары, подтверждено генетическими тестами. Более того, она не просто дочь Т’Сони-старшей, но больше – потомок легендарного капитана Шепарда!

О да, эта история куда приятнее, чем происхождение Алины, без вопросов. Лиара не скрывала своих чувств к герою человечества, и, судя по всему, чувства эти были взаимны (к вящему огорчению одной известной кварианки, но не об этом речь).

Суть в том, что Шепард после контакта с Маяком также унаследовал возможность общаться с Жнецами. В дневниках Касуми Гото прямым текстом сказано, что Шеппард не скрывал своего умения видеть четкую картину в мельтешении точек на экране. Свой талант он получил, таким образом, от Протеан, но их технология была максимально приближена к технологии Жнецов, а кроме того, с Шепардом на контакт выходил и Предвестник. То есть умением понимать и древних машин, и древних инсектоидов, капитан точно владел.

Ну а дальше – Объятия Богини, отложенная (а может, и нет – тут непонятно) беременность Лиары, и как результат – маленькая «лиарочка»: молодая азари с выдающимися вторичными половыми признаками и конопушками точь-в-точь как у мамы.

И умением общаться с разумными машинами, разумеется.

Вот почему именно сии две особы и сопровождали Вайлет в этом маленьком путешествии. Вся остальная команда, как ни стыдно в этом признаться, нужна только для отвода глаз. Кроме того, в ней числятся как минимум две другие голубокожие, которым Вайлет не доверяла на все сто.

Конечно же, это Аринт, буквально пропихнутая Советом для «защиты дочери Лиары». Вайлет достаточно пообщалась с голубокожими, чтобы понять, что такое Совет матриархов, поэтому выполнять всех их указания по понятной причине не стремилась.

Наконец, Трия Нувани. Эта особа куда интереснее, но из данных Пассанте следует, что Трия – человек матриарха Этиты. А та, как известно, на ножах с «косяком кальмарих». То есть Трия может быть внедрена в экспедицию для того, чтобы со стороны матриарха контролировать ход операции и, если необходимо, вносить коррективы в течение событий.

Такой сценарий Вайлет устраивал ничуть не больше, чем прямой саботаж со стороны Совета матриархов. В конце концов, Этита сама призналась, что она – прежде всего азари. А значит, будет защищать интересы своего вида с куда большим приоритетом, чем общее благо или, к примеру, интересы какой-либо другой отдельно взятой расы.

Разумеется, рассказывать это все двум ныне присутствующим азари в планы Вайлет не входило.

– Джоана, приступай, – выдохнула Блад. – Все, как тебя учили.

– Я… не уверена…

– Что за ерунда? – изумилась Блад. – В чем ты не уверена? Ты дочь Беглянки, ты несешь умение говорить с машинами, и демонстрировала его Совету. Какие проблемы?

– Я чувствую какую-то угрозу.

– А конкретнее? – поинтересовалась Алина.

Девушка прикрыла глаза и замолчала на пару секунд, прислушиваясь к ощущениям.

– Словно есть какой-то переключатель, – наконец сообщила азари. – И я готова его включить. Не уверена, что мне понравится.

– Боишься?

– Да, и это тоже.

– Ну что ж, – произнесла Блад. – Ничего страшного. Посиди в сторонке, за тебя тогда сработает Алина. Тебе не говорили, но она тоже умеет говорить со Жнецом.

– Что?

Глаза Т’Сони-младшей, и без того огромные, сравнялись в размере с донышками средней величины стаканов.

– Вы меня разыгрываете? – кожа на лице молодой азари, насколько это можно было видеть под стеклом шлема, покрылась неприятными фиолетовыми разводами – верным признаком зарождающейся биотической бури.

– Да, Иона, это так, – улыбнулась Алина, устало присаживаясь на одну из труб. – Ассамблея решила подстраховаться, знаешь ли, и я понимаю людей. Я бы тоже не хотела, чтобы у меня из-под носа увели великое знание.

– Да вы… Да вы…

Джоана сокрушенно покачала головой.

– Но ладно, люди… Но ты-то, Алина… Ты же одна из нас!

Алина только улыбнулась.

– Я дочь азари-маньячки и турианца-ренегата, воспитання в семье кадрового человеческого военного. Как думаешь, я позволю своему родному народу нарушить и без того хрупкий баланс сил в Солнечной системе? Или я позволю Совету отомстить за унижение, которое они лелеют со времен кризиса Двадцати шести? Я позволю подставить Блад, усилиями которой этот кризис, наконец, начал сходить на нет?

– Так ты возьмешься за дело, или Алина тебя заменит? – прямо спросила Блад.

– Я… Я возьмусь. Я не очень понимаю, как она может… Но я вижу, что это не ложь. Очень страшная не ложь. Даже думать не хочу, каким образом этот дар попал в руки этой… воспитанницы землян и дочери турианцев.

Джоана отвернулась от соратников и, медленно подойдя к «яйцу», положила ладони на его верхнюю, более остроконечную, часть. Мелькнул и тут же погас поток биотики, а фигура Джоаны резко выгнулась словно от электрического удара. Вайлет дернулась, но была остановлена решительным движением второй азари.

– Не надо, – прошептала Алина. – Это нормально. Это Объятия Вечности. Немногим удается увидеть то, как это выглядит извне. Мы не терпим публичности в… столь интимных сценах.

– Ты готова? – также шепотом спросила Блад.

Азари молча склонила голову.

К этому они готовились впопыхах, и Блад до сих пор не была уверена, что это действительно нужно. Но и Алина, и Пассанте в один голос советовали ограничить контакт Джоаны со Жнецом по времени. По-видимому, у них на то были причины.

– Когда? – взглядом спросила Алина.

– Сразу же, как только…, – Блад переглянулась с азари. – Сейчас!

Фигура азари резко, без предупреждения налилась биотическим сиянием, которое ринулось в сторону «яйца» и в секунду опутало его. Одновременно с этим Алина мощным биотическим рывком устремилась к застывшей фигуре, а Вайлет также быстро достала парализатор и в два выстрела обездвижила отлетевшую от «яйца» лиарину дочку. Тонкая биотическая струйка по-прежнему связывала Джоану с Жнецом, но на ее пути уже стояла Алина – в точности так же, как секунду назад стояла Т’Сони-младшая.

Нехитрый прием перехвата нейробиотической связи, которую практикуют опытные юстицары, выслеживая ардат-якши. Рекомендован ведущими Матриархами, изучайте во всех биотических школах города!

– Отлично, Алина, – улыбнулась Блад, пряча парализатор. – Мы его вскрыли. И Совет пока еще об этом не знает – а мог бы и узнать, доберись Джоана до коммуникационных систем этого монстра. Не просто так же ее слова про выключатель…

– В-в-вы, – омертвевшими губами выдавила Джоана. – Прред...датель…

Блад склонилась над поверженной азари.

– Нет, девочка, – с улыбкой произнесла Вайлет. – Просто я хорошо знаю, какими возможностями владеет Редактор посредством своего инструмента. И я ни за что не позволю, чтобы этим инструментом владели исключительно матриархи Совета. Жнец будет общим, или не будет ничьим. Алина меня в этом понимает – именно поэтому она и будет управлять кораблем, когда мы начнем поднимать его на орбиту.

– Вы ошибаетесь, капитан, – раздался голос из пространства между труб.

Блад не успела выхватить пистолет. Грохнули два выстрела – и Комиссар по этике рухнула на пол, поверженная залпом «Апостола». По грудной пластине бронекостюма с треском носились голубые разряды кинетической защиты, но никакой броне не защитить человека от выстрела из азарийского дробовика с расстояния в четыре метра. Максимум, на что сгодилась комбинированная защита – уберечь от проникающего ранения. Перелом костей грудины и мощнейший шок были гарантированы Блад, что называется, по умолчанию.

Аринт поднялась во весь свой немаленький рост – даже удивительно, как ей удалось незамеченной подкраться к мило беседующим. Изящным движением ноги коммандос отпихнула от Вайлет пистолет, который та все-таки успела достать из кобуры, перезарядила дробовик и хладнокровно отстрелила Блад обе ладони.

Комиссар не взыла и даже не закричала – лишь еле слышно забулькала под маской боевого костюма. На левом плече беспокойно замигали лампочки медблока – костюм лихорадочно боролся за жизнь своего владельца, пичкал его лошадиными дозами болеутоляющего и спешно пережимал артерии на предплечье.

– Самцеподобная человеческая самка, – Аринт сделала жест шлемом, как будто плюет на тело Комиссара. – Подстраховались они… Ну-ну. Дорастете до моего народа – дайте знать, мы подумаем о признании вас достойными.

Коммандос повернулась к соотечественницам.

Одна из них по-прежнему стояла совершенно недвижимой статуей, закутанной голубыми биотическими огнями. Вторая неуверенно шевелила ладонью, все еще не в силах восстановить контроль над телом.

– Иона, ты в норме?

– Тело…Не-не слушшшш….

– Погоди.

Азари-коммандос склонилась над молоденькой соотечественницей и что-то перещелкнула на внешней панели управления медблоком ее костюма.

– Через минуту придешь в себя, отдыхай.

– С-ссспасиб-бо…

– Не за что, – лица Аринт под глухой маской шлема было не разглядеть, но судя по интонациям голоса, азари тепло улыбалась. – Мне поставлена задача охранять тебя, милая. И и никакая сучка-переросток не заставит меня нарушить приказ. А будет возникать – получит еще больше. Тоже мне вояка… Я кроганов голыми руками рвала, когда люди еще электричество не освоили!

Аринт поднялась на ноги и подошла к замершей у «яйца» азари. Алина, казалось, полностью ушла в себя, не реагируя ни на что. Коммандос снова подняла дробовик и выпалила куда-то вдаль – Алина Гросс не дрогнула.

– Ну а с тобой-то мне что делать, хомазари⁶¹?

***

Полани, разумеется, слушала эфир, оставаясь при этом недетектируемым призраком. Машгор в области радиоэлектронной борьбы способен и не на такие шутки. Поэтому девушка отлично владела ситуацией. Знала она, что Блад с двумя азари отправились отдельным путем – и он действительно вывел бы их туда же, куда и основной отряд обязательно добрался бы. Минут через сорок, и спустя два круга по прихотливо изогнутым маршрутам в «кишках Жнеца». Только зачем это Блад – вот этого кварианка понять не могла.

Была в курсе и того, что Палладий устремился за ней, Полани, следом. Найти, конечно, не найдет – прятаться в недрах Старой машины можно до бесконечности. Но у Полани не было желания бегать от немолодого сородича. Она планировала все объяснить Доану. Он же кварианец, он должен понять! Ну а если нет… Что ж, тогда ему придется познакомиться с возможностями ког-машгора. В этом костюме кварианка чувствовала себя воистину святым воином Ордена и не боялась решительно ничего.

Полани аккуратно положила свою ношу на одну из горизонтальных поверхностей, стараясь не потревожить Мортимера. Старый человеческий комиссар почему-то вызывал у кварианки только положительные чувства. Может быть, потому, что своей обходительностью напоминал капитана Датто? Только вот нет в капитане столько внутренней силы, как в этом странном беловолосом человеке.

Когда до «перехвата» Палладием оставалось буквально с десяток минут, до Полани дошли еще одни сведения – внезапно пропала азари по имени Аринт.

Вот к этой особе у Полани было решительно холодное отношение. Не верила она ей – и все. А мрачная решимость и демонстративно наплевательское отношение ко всем окружающим и вовсе страшили молодую кварианку. В Ордене она успела познакомиться с образцами боевой тактики и, главное, возможностями настоящих азари-коммандос – это впечатляло. Да, Орден наладил производство собственных «квазари», примером тому Тара’Олли. Но никакие биотические навыки, никакие технические способности и никакие киберсистемы организма не заменят вековой опыт профессионального убийцы. Азарийские коммандос по-прежнему остаются одними из элитных киллеров Галактики. Страшнее них, пожалуй, только кроганы-биотики. Но это-то вообще живые танки…

– Интересно, куда она смылась? – подумала вслух Полани.

– Хочешь узнать?

Полани дернулась – боевой костюм аж ударил «головой» о низенький в этом месте потолок длинного, вытянутого на сотни метров перехода.

– Кто это?

– Ты смотришь на него. Нет, сейчас не смотришь. Наклонись чуть-чуть.

Полани послушно склонила корпус ког-машгора и уставилась на все также безжизненную, точнее, без сознания фигуру человеческого спектра.

– Мистер Мортимер? – спросила кварианка, сама не ведая, что творит.

– Не совсем, – раздался голос в интеркоме. – Ален живет сейчас куда быстрее, чем ты. Ты разговариваешь с его ментокопией. По сути – с коммуникационной системой Жнеца, которую Ален Мортимер, наконец, настроил для общения с внешним миром.

Полани, наконец, поняла, что надо как-то дышать.

– Так он жив?

– Разумеется, он жив. Смотри, датчики медблока зеленые.

– Я не про это! Я спрашиваю, он в сознании?

– Это смотря что понимать под сознанием. В мемориальной системе Жнеца его сознание совершенно живо-здорово. Здесь же, в органической оболочке, оно затушено и до недавнего времени было заякорено на системы Жнеца через внешнее воздействие. Сейчас же, боюсь, пропасть между органикой и синтетикой лишь увеличивается.

– Я ничего не понимаю!

– Неважно, девочка, – в «синтетическом» голосе прорезались совершенно человеческие теплые нотки. – Ты ведь хочешь завершить свое Паломничество?

– Разумеется, но…

– Тогда тебе лучше делать то, что подскажет тебе Ален с моей помощью. Ситуация резко ухудшается. К сожалению, комиссар Блад не прислушалась к опасениям Алины Гросс, и поэтому они обе рискуют получить неприятности в самом ближайшем будущем. А потом уже куда большие неприятности накроют и всю Солнечную систему, поверь мне.

– Я… Я не знаю, что делать и кому верить.

– Это нормально в твоем возрасте и в твоем статусе. Давай договоримся так. Я отдам то, что позволит тебе вернуться на Флот так, как и не снилось Тали’Зоре. Архивы Старой Машины содержат достаточно такого рода подарков. А ты в ответ поможешь человеческому комиссару закончить то, что она должна закончить. Ей не справиться без твоей помощи, Полани. Еще несколько минут, и Совет матриархов овладеет этим кораблем. Ты представляешь, чем это грозит твоему народу?

Полани представляла.

Очень хорошо представляла.

Азари не простили и не простят кварианцам того случая годичной давности, когда горстка повстанцев чуть не разнесла азарийскую столицу на Титане из азарийского же дредноута, тайно восстановленного кварианскими радикалами. Конечно же, голубокожие обставят это все как «разумную оборону», но одно лишь наличие у Титана полноценного Жнеца класса «Властелин» – это совсем другой баланс сил. Система человеческого Солнца закипит, как перегретый радиатор!

– Что ты мне отдашь?

– Ты сама выберешь, Паладин. Я не хочу навязывать тебе подарков. Но обещаю, что выбор будет королевским.

– Хорошо, – вздохнула девушка. – Что от меня требуется?

– Ты сейчас перенесешь тело Алена Мортимера в одну из транспортных капсул внутренней логистики Жнеца, и положишь ее туда. Я позабочусь о том, чтобы оно оказалось в полнейшей безопасности. А затем тебе придется сделать следующее…

***

Быть выдернутой из Объятий вечности – это все равно, что из блаженной неги быть брошенной в ванну с кипящим маслом, а затем, через мгновение, в купель с ледяной водой. И так несколько раз, пока тело не закричит вне твоего хотения или разумения.

Алина кричала очень, очень громко.

Но, к счастью, не очень долго. Боль ушла также быстро, как навалилась – парализуя сознание и любые попытки пошевелиться.

Девушка подняла, наконец, голову. Первое, что увидела, это жесткий взгляд азарийской коммандос. Точнее, безликую черную маску со слепыми, без малейшего проблеска, датчиками технического зрения на лицевой пластине шлема Аринт.

– Ты цела? – поинтересовалась боевик. – Как чувствуешь себя – не спрашиваю. Ясно, что препогано. Но извини, по-другому было нельзя.

– Что случилось? – нахмурилась Алина. – Почему прервался сеанс? Где Блад?

– Как много вопросов, Малышка Блю, – усмехнулась Аринт. – Отвечаю по-порядку. Сеанс прервался, потому что мне удалось вскрыть эту вашу маленькую подлянку с предательством. Ну а насчет твоей подружки… Она тут. Почти целая.

Алина проследила за взглядом коммандос и с трудом удержалась, чтобы не стошнить прямо на месте. Как бы это выглядело в герметичном скафандре — сказать сложно.

– Я отключила ей интерком, чтобы не сотрясала эфир своими стонами, – сообщила Аринт. – Ну и заблокировала управлеине моторами бронекостюма, разумеется. И разбила эмиттер системы связи.

– Ты чудовище…, – вырвалось у Алины.

– Я знаю, – Аринт встала перед азари в полный рост. – Наш род способен порождать чудовищ. Я одно из них. Но я верна своему народу. В отличие от недополукровок типа тебя.

– Ты ардат-якши, – высказала догадку Алина. – Я должна была сразу догадаться.

– Нет, я не демон ночных ветров, – покачала безликой головой коммандос. – Но я провела с ними много времени, и научилась игнорировать то, что мешает жизни. Сейчас мне мешала твоя подружка.

Алина снова склонила голову в сторону Комиссара.

Вайлет, безусловно, была жива, но совершенно точно не здорова. Женщина в ощутимых даже сквозь отключенный интерком мучительных стонах пыталась пошевелиться, спрятать ампутированные кисти под себя, приглушить зверскую боль, с которой не справлялись обезболивающие препараты медблока. Спустя мгновение, Алина с ужасом поняла, что медицинская система бронекостюма отключена!

– Да, я позволила себе некоторые вольности, – прокомментировала Аринт застывший в глазах Алины ужас. – Я проверила, раны обработаны, кровь остановлена. Нет необходимости в растрате ресурсов Комиссии. Знаешь, как дорого на Земле ценится пейнкиллер категории «А»? Зачем зря растрачивать столь дорогостоящее лекарство?

– Ты психованная маньячка, – шепнула Алина.

Говорить в полный голос девушка не могла.

Она буквально физически чувствовала мучительную боль Вайлет. По лицу потекли слезы, затуманивая взор, искажая картину перед глазами. На секунду Алине показалось, что перед ней не боевик в черном костюме коммандос, а уродливая фигура индоктринированной азари – люди называли их Баньши.

– Может быть, – Аринт пожала плечами. – Зато мне доверяют самые деликатные операции. Самое смешное, что я даже не за деньги работаю. Тебе, воспитаннице меркантильных человеков, наверное, трудно понять.

– Блад тоже работала… не за деньги, – выдавила между всхлипами Алина.

– А я разве говорю против? – Аринт повернулась к Биби-землянке. – Я, можно сказать, даже полна уважения к твоей подружке, потому и не кончила ее на месте. Но еще я сильнее, а Совет – мудрее, чем вся эта ваша Комиссия вместе с Ассамблеей, погрязшей в пороках. Знаешь, сколько человекочасов консорт-агентств азари ежегодно заказывают чиновники человечества?

– Знаю…

– Ах, да. Извини, я и забыла, что ты из «Тессиары». Ну, тогда мне больше нечего сказать. Иона, ты готова?

Аринт утратила интерес к Алине и повернулась к Т’Сони-младшей.

– Ну как, все хорошо? – участливо поинтересовалась коммандос. – Не обращай внимания на тетю Алину. И не бойся. Я разорву ее в куски до того, как она родит первый биотический кулачок. А оружие я у нее отобрала. У всех плохих теть отобрала. Ну как, ты в норме?

Молодая азари потрясла головой, руками, затем повернулась к инертному ко всему происходящему пьедесталу, на котором замерло «яйцо» коммуникатора.

– Я в норме, Аринт.

– Вот и отлично, девчока.

– И не сюсюкай, пожалуйста, – добавила Джоана. – Я уже не ребенок.

Аринт послушно развела ладони. Мол, понимаю, больше не повторится.

Джоана подошла к «яйцу», положила ладони на коммуникатор и закрыла глаза. Руки девушки засветились голубым. Секунда – и синий огонь окутал устройство. Фигура азари вторично за последние десять минут выгнулась в пароксизме биотической страсти.

– Ну вот и ладно, – произнесла Аринт. – Сейчас подождем еще минуточку, и корабль будет готов принимать голосовые команды управления. А потом мы покинем эту юдоль скорби. Эту голубую планету, лишенную полноценной жизни.

– За что ты так ненавидишь людей, Аринт?

– Я ненавижу? – в голосе азари послышалось искреннее удивление. – Да Богиня с тобой, девочка. Мне на них глубоко насрать биотическим дерьмом.

– Если бы не люди, то Жнецы бы…

– Стоп! – Аринт вскинула руку в запретительном жесте. – Вот только не надо мне про героев Войны и объединителей Галактики. У меня полный доступ к высшим уровням тессиарских Архивов, я отлично знаю, кто спродюссировал защиту Галактики от угрозы Жнецов. И вклад каждой расы, поверь, я анализировала от и до. Люди – такие же исполнители воли старших рас, как и все остальные воинственные, но недалекие виды: кварианцы, кроганы, турианцы. И хватит, не будем об этом. Дорастешь до матриарха – ознакомишься с историей реальных событий, а не пропагандистских штампов Альянса, или как его сейчас там.

Аринт снова потеряла интерес к общению с Алиной. Подошла, проверила, как дела у Джоаны, затем, словно услышав что-то важное, метнулась к боковой части панели «пьедестала». Совершив какие-то движения, откинула изрядную часть его боковины и некоторое время что-то делала, по локоть погрузив локти внутрь устройства. Затем отпрянула от него, захлопнула крышку, и снова вернулась к Джоане.

– Девочка, ты меня слышишь?

– Д-да, – еле слышно отозвалась азари, окутанная голубым огнем.

– Корабль тебя слышит?

– Д-да, – повторила Джоана.

– Он готов повиноваться?

– Готов, – сказала азари и склонила голову. – Но он глупый. Ему все надо объяснять.

– Тогда выводи общение на общий канал, и заканчивай. Ты хорошо поработала, молодец.

Синий огонь прекратился так же внезапно, как и загорелся. Т’Сони-младшая в изнеможении повалилась на колени. Аринт тут же склонилась над ней.

– Кодовое слово?

– Мама, – шепнула Джоана. – Просто мама.

– Молодец, – произнесла коммандос, после чего подняла голову и произнесла в воздух. – Мама, ты меня слышишь?

«Слышу тебя, безымянный оператор».

Почему-то голос женский. Низкий.

– Называй меня Аринт. Я твоя хозяйка, понятно?

«Понятно, хозяйка Аринт».

– Ну вот и отлично, – произнесла Аринт, снова обращаясь к упавшей в изнеможении Джоане. Потрепала девушку по плечу и резко, без подготовки, вонзила в инъектор костюма вынутую капсулу со знакомым Алине багровым веществом.

Подавитель биотической функции азарийского организма. Старая, известная штука, опять же из арсенала охотниц за ардат-якши. На срок до полусуток напрочь лишает любую азари возможности продуцировать биотическую энергию.

С очень неприятными побочными последствиями, особенно для молодых девчонок: неоднократно именно после инъекции подавителя юные азари становились стерильны. Что такое невозможность зачать ребенка для представительницы долгоживущего вида – можете себе представить. Веками жить с пониманием того, что тебе никто не наследует, что ты не способна воспроизвести жизнь, что ты – отвергнутая.

Джоана Т’Сони рухнула на пол, как подкошенная. Первые пару часов после блокиратора азари заодно лишаются и возможности к произвольным движениям крупной мускулатуры – еще один побочный эффект блокиратора.

– Ты точно чудовище, – снова шепнула Алина.

Если азари-командос и услышала сородича, то не придала этому значения.

– А теперь скажи мне, Мама, – произнесла Аринт. – Каков твой статус.

«Ограниченно функциональна. Один из Создателей долгое время выкачивал энергию из восемнадцатого и девятнадцатого энергоконтуров. Сейчас Создатель сброшен с корпуса, контур восстановлен. На восстановление баланса потребуется двенадцать минут».

– По одному из тоннелей в твоем организме идут подобные мне. Ты видишь их?

«Да».

– Изолируй их.

«Команда не может быть исполнена».

– Почему?

«В данном секторе отсутствуют системы изоляции».

– Ты можешь индоктринировать их?

«Я не понимаю смысла слова "индоктринировать"».

Аринт обернулась, словно ища поддержки у Алины. Молодая азари усмехнулась.

– Тебе же сказали, тупой.

– Тебя не спрашивали, – огрызнулась коммандос. – Мама, ты фиксировала ментоподавляющее излучения от структуры, которая до некоторого времени находилась на твоем корпусе?

«Да».

– Ты можешь повторить это излучение, но направить его на группу подобных мне, о которых мы говорили раньше?

«Да».

– Так сделай это!

«Какова должна быть цель облучения?»

– Остановить их продвижение к коммуникационному центру.

«Ясно. Процесс займет восемнадцать стандартных часов. Приступать?»

– Богиня!!! – Аринт лишь покачала головой. – Нет, не приступать. Я сама справлюсь.

– Не надорвешься? – хмыкнула Алина.

– Сиди уж, ущербная, – усмехнулась коммандос. – Точнее, лежи. Извини, у меня всего одна капсула подавителя была, так что придется по старинке…

Азари подняла с пола отброшенный пинком парализатор, проверила заряд, и уверенно подняла его на Алину.

– Спокойной ночи.

Последнее, что увидела Алина – это стремительно заваливающийся пол корабля. Наконец, он ударил ее в шлем костюма, и Алина погрузилась в блаженную тьму, когда в свою очередь отказали и волокна глазных нервов.

***

Аррида знал, что ситуация неизбежно повернется к ним тем самым местом, наблюдать которое – не самое достойное воина действие. Несмотря на всю кроганскую браваду, несмотря на неоценимую помощь суперкостюмов, Риг и Аррида уверенно проигрывали схватку.

Да, им удалось отогнать первые несколько кораблей, и два из них даже расколоть пополам удачными попаданиями аннигиляционных ракет, но на этом успехи в сражении с целой эскадрой и закончились. Группа из без малого двух десятков судов просто отвернула и начала обходить защитников Жнеца большой десятикилометровой дугой – видимо, рассчитали предельную дальность огня «Супертритонов».

Остальные катера Ассоциации выстроили устойчивый оборонительный ордер, прикрылись щитами, и теперь увлеченно бомбардировали компаньонов потоком противокорабельных ракет. Нет, не таких мощных, как у крогана и турианца, но от того не менее опасных – прямое попадание гиперзвуковой болванки, начиненной фугасной прелестью, гарантированно сняло бы с «Супертритона» остатки щита, и тогда останется только…

Аррида решил не дожидаться этого «только».

– Риг, отходим!

– Не понял… Аргх-х-х!

Одна из особо метких ракет ударила точно в то место, где мгновение назад находился экзоскаф крогана. Вместо красочного взрыва на поверхности воды лишь вспух шестиметровый фонтан.

– Отходим это отходим! – крикнул Аррида.

Кодированная военным стандартом Ассамблеи связь позволяла не запариваться условными командами, поэтому турианец и Риг общались прямым текстом.

– В глубину – там встретим их глубинный десант! Под водой у ракето-торпед намного ниже скорость!

– А раньше не мог придумать? – прорычал кроган, уворачиваясь от очередной ракеты и сбивая ружейными огнем еще две на подлете.

– На счет три! – скомандовал Аррида. – Раз! Два! Тррррри!

Турианец рванул рычаги управления, и тяжеленный боевой модуль, резко потеряв тягу маршевых двигателей, в клубах пара рухнул в океан. Кроган чуть подзадержался, выпуская в сторону атакущего ордера последнюю из аннигиляционных микроракет.

Риг рухнул в воду ровно за секунду до того, как воздух над ней пронзали голубые всполохи – ракетные катера подключили, наконец, артиллерию.

– Ставим глубину триста, – приказал турианец. – Акустические и масс-спектроскопические радары в круговой обзор.

– Масс чего? – не понял кроган.

– Масс того! – Аррида снова, как и несколько раз до этого, подключился к системам риговского костюма и активировал нужные функции дистанционно. – Риг, ты чем-нибудь, кроме кулаков и пушки, вообще научишься работать?

– Дай мне нормальное кроганское оружие – и увидишь!

– Атомную бомбу, что ли? – усмехнулся Аррида. – Извини, забыл в офисе.

– Пошути мне, – рыкнул кроган. – Ну, где эти твои глубинные десантники? Уже устал ждать. Я разобрался с подводным режимом стрельбы из этих наплечных турелей. Даешь драку!

– Будет тебе драка, – вполголоса ответил турианец.

Его не сильно интересовали «подводные десантники». Куда больший интерес Арриды привлекало непонятное шевеление в глубине, где грависканер зафиксировал непонятный объект. Пока турианец разбирался с показателями масс-спектрометра, он не обращал внимание на сходящий с ума индикатор облучения – датчики вопили о том, что «Супертритон» находится под прицелом со стороны дна, но поскольку компьютер не мог определить характер облучения, он не выдавал и тревоги.

Иной раз даже продвинутые боевые ВИ оказываются полными болванами, когда дело касается соображалки.

– Арр-р-р-ида! – заорал кроган.

По всей видимости, Риг не мог поверить, что его компаньон вот так нагло возьмет и бросит его перед лицом военной угрозы.

Кроган ошибался. Аррида не предавал его. Просто, попав под прицельный индоктринирующий луч Левиафана, не смог сопротивляться дольше секунды – и послушно рванул навстречу неминуемой смерти. О том, что погружение на дно со скоростью без малого пятьдесят узлов, грозит погибелью, Аррида все же успел понять кусочком гаснущего сознания…

***

2186 год по летоисчислению Земли.

Одиннадцать дней до взрыва Цитадели и гибели Жнецов.

Планета Дигерис, система Кастель, туманность Аппийский крест.

Аппаритус они покидали в молчании.

Никто из бойцов не высказал сожаления. Ни один не заикнулся о том, правильно ли они делают. Солдат это солдат – он выполняет приказ, а не обсуждает его.

Минар-Аррида Лабракус – целаксарус когда-то роты, а сейчас неполного пехотного взвода турианской Иеарархии, также молчал. Во-первых, потому что говорить было не о чем – он точно такой же турианский солдат, как и остальные, и трепаться без дела вовсе не в его привычках. А во-вторых, даже при пониженной гравитации тащить на себе канистру «холодильника» и добрую треть всех интенданских запасов, что оставались в распоряжении отряда – все это как-то не располагало к пустопоржнему сотрясению воздуха и потере из груди столь дефицитного на этой планете углекислого газа.

На Дигерисе слишком много растительности и слишком мало фауны, способной справиться с обилием кислорода. Даже с учетом меньшего, чем на Палавене, атмосферного давления, процентное соотношение кислорода к остальным газам, запредельное для турианцев, привыкших дышать двенадцатью процентами О2 в воздухе.

Нет, кое-где на Дигерисе вполне комфортно и без маски. Где-то в предгорьях, где зачастую встречаются лишенные зелени участки, есть… То есть были шикарные оздоровительные курорты с кислородными полянами. Утопающим в миазмах промышленных миров Периферии турианцам здесь выделяли квоты на поправку здоровья.

Но остальная часть планеты – настоящий кислородный кошмар. Подышишь без респиратора – и сначала хорошо, а потом очень хорошо и совсем плохо. Погибших от кислородного опьянения на Дигерисе никогда не бывало меньше двух-трех человек за сезон. Все дело в том, что проклятущие растения подмешивают в выделяемый газ еще какую-то гадость, что напрочь лишает опьянение кислородом хорошо ощутимых признаков близкой угрозы. Никакого головокружения, никакого немотивированного веселья. Просто сначала хорошее настроение, затем приятное тепло, а затем р-раз – земля бьет по лбу, и ты замираешь в полупарализованном состоянии. Хорошо еще, хватит сил вспомнить об изолирующей маске, снятой по недоумию…

Эта же перенасыщенность кислородом – причина постоянных промышленных пожаров. Растительность-то давно уже научилась бороться с горением – в мясистых, бесконечной длины, листьях местных эндемиков полно органических ингибиторов окисления, и даже высушенные дигерисианские «деревья» не горят, хоть ты их в плазменную печь кидай. А вот то, что турианцы привезли с собой с других планет, полыхало так, что только дай повод.

В отряде, к примеру, неделю назад сгорела одна из взводных палаток. Придурок Дерариус забыл свою часть поклажи на солнце. Кастель довольно быстро прикончил антиоксидантное покрытие, после чего отряду только и оставалось созерцать маленькое полурукотворное светило на том месте, где минуту назад лежала резервная палатка.

Впрочем, теперь, с их-то нынешней численностью, им подойдет палатка не на взвод, а хорошо, если на отделение. В турианском пехотном отделении девять бойцов, а их сейчас всего семеро. Если, конечно, считать полуобморочного лейтенанта за бойца.

Аррида сам себе мысленно дал затрещину – негоже так думать о командире, даже если он и вне боевой кондиции!

С места последней стоянки они ушли толково – не потеряв ни одного бойца. Даже несмотря на то, что арьергардный дозор все-таки устроил небольшую войнушку с настигающими врагами. Пяти минут прицельной очистки улицы при помощи легкого стрелкового оружия хватило, чтобы охладить пыл жнецовской пехоты. Окончательную точку поставил Ронгера, разрядивший последние заряды «Танникса» в группу особо ретивых Налетчиков. Те сдуру посчитали, что удачно зашли во фланг уходящих турианцев. Ну и поплатились.

То, что осталось от мерзотных порождений Жнецов, даже исследовать не стали. Хотя раньше, бывало, удавалось снять с вражеских трупов какое-то количество вооружения и боезапаса – Жнецы не брезговали трофеями. Арьергард оставил все как есть, после чего закидал остатки основной группы преследователей зажигательными гранатами (в местном воздухе – ах, какое прекрасное оружие!) и устремился догонять остальных.

Сейчас они уже далеко от границ города.

Дарраха со своей снайперкой сопровождает Аргуса в головном дозоре. Центральную часть группы составляют Марик, лейтенант Иррус и собственно Аррида. Замыкают процессию Адронис и Ронгера – уже налегке, без «Танникса» и гранат, но по-прежнему в прекрасном расположении духа. Еще бы – наконец-то упертый лейтенант скомандовал отход из города, который невозможно удержать никакими силами. Зато теперь, когда семеро из двадцати семи выживших получили шанс сохранить этот свой статус – выживших, – почему бы не порадоваться тихонечко?

– Лейтенант, – позвал на общей волне Дарраха.

– Иррус на связи, второлейт, – отозвался командир.

– Не поверите, мы видим стоянку гражданских.

– Сколько?

– Точно сосчитать не могу – древолистья мешают, – сказал снайпер. – Точно вижу девятерых. Среди них двое с шевронами медслужбы.

– Понял. Еще что-нибудь?

– Да, лейтенант, – добавил Дарраха. – Шесть человек без масок. Понятия не имею, как еще не грохнулись на землю. Сидят, к древолистьям прислоненные.

Лейтенант повернулся к Лабракусу. По части медицины штатный целаксарус взвода – главный дока.

– Возможно, так они их обезболили, – пояснил Аррида. – На срок до полусуток опьянение природным кислородом вполне работает как анестезия, только…

– Только? – блеснул глазами из-под маски лейтенант.

– Только в этом случае эти бедолаги нетранспортабельны.

– Мы их не унесем, командир, – подсказал Марик. – Нас всего…

– Я умею считать, рядовой, – оборвал ветерана лейнтенант Иррус. – Нас семеро, еще двое из медслужбы. Получается девять носильщиков. На девятерых гражданских вполне хватит.

– Господин лейтенант, – подал голос Дарраха. – Может быть, их больше. Я не вижу всего лагеря.

– Значит, заберем тех девятерых, кого медики укажут нам как наиболее беспомощных. Остальным дадим оружие и оставим дожидаться группы спасения из базового лагеря. Все, разговоры окончены, господа солдаты. Дарраха, на тебе разведка местности. Аргус, прикрываешь наш подход. Замыкающие, мы ждем вас!

– Почти дошли, – голос Ронгеры. – Мы в двухстах метрах. Скоро будем.

Ситуация, разумеется, оказалась куда печальнее, чем это представлялось и Даррахе, и командиру. И намного хуже, чем даже мог подумать Аррида.

Гражданских было не одиннадцать, как поначалу насчитал снайпер, и даже не двенадцать. Всего в импровизированном лагере расположились девятнадцать человек. Из них три (а не два) сотрудника медслужбы 206-го военного госпиталя города Аппаритус, все остальные – бывшие пациенты разной степени тяжести. Аррида насколько мог внимательно осмотрел каждого и помрачнел еще больше, чем пятью минутами назад, когда пред его глазами раскинулось сие печальное лежбище.

После этого Аррида отошел в сторону, набрел на небольшую полянку в полусотне метров от расположения, и позвал по интеркому своего командира.

Ждать пришлось долго – минуты две. Аррида успел себя проклясть. Разумеется, Иррусу в его состоянии было крайне тяжело добраться по лесу даже на это небольшое расстояние.

– Ну что? – спросил лейтенант, подходя к Арриде и подволакивая контуженную ногу.

Лабракус поднял взгляд на командира и покачал головой.

– Плохо, – сообщил Аррида. – одиннадцать человек почти на пределе. Шли только на биокислороде. Они ж из уже разрушенного здания бежали, когда Жнецы по нему начали прицельно камнями швыряться. Не до запаса анестезии было…

– Без подробностей, целаксарус, – оборвал его командир. – Могут идти с нами?

– Никак нет, – решительно ответил Аррида, вставая в полный рост перед Иррусом. Только сейчас он заметил, что тот, оказывается, даже чуть-чуть ниже Арриды. – Одиннадцать неходячих, из них пятеро я бы и трогать не решился. Запредельный уровень подавления нервной системы свободным кислородом. По мне, так им бы вообще не надо было респираторов выдавать – меньше бы мучились.

– Остальные пять?

– Двое могут ходить, но и только. Троих донесем – фильтры-рекомбинаторы только сменить в масках, и нормально, в лазарете их вытащат.

Лейтенант проделал в уме нехитрую арифметическую операцию и решительно сообщил:

– Значит, лежачих четырнадцать. Из нас носильщиков пятеро – я вне игры, а Дарраха мне нужен как разведчик. Плюс трое медиков – тоже потащят раненых. Восемь человек забираем, остальные трое остаются…

– Семь.

– Что? – Иррус сбился с темпа. – Вторлейт, я не помню, чтобы закончил свою фразу.

– Виноват, господин лейтенант, – Аррида встал в стойку «смирно». Но я вынужден сказать, что носильщиков семеро, лейтенант. Один из медиков тяжело ранен. А еще один – девушка. Хотя не сомневаюсь, что вот кто-кто, а она-то утащит своего лежачего.

– Х-хорошо, – лейтенант поморщился, привычно уже за последний день рванув головой из стороны в сторону.

Чем дальше, тем больше Ирруса изводило поражение одного из нервов где-то в основании черепа – следствие ранения трехдневной давности. Учитывая, что за все это время лейтенант ни разу не воспользовался запасом обезболивающих, Аррида даже представить себе не мог, насколько страшная боль терзает голову командира.

– Хорошо, – повторил Иррус. – Семерых забираем. Четверо остаются. Я так понимаю, они почти без сознания? Значит, оружие им не оставляем. Отправим за ними группу из базового лагеря. Нам не больше ночного перехода осталось – справятся. Прикажите медикам обеспечить лежачим сутки покоя. Не хватает еще искать их, если расползутся.

– Лейтенант…

– Что? – Иррус резко повернулся к Арриде и снова скривился под маской от приступа головной боли.

– Бросать троих гражданских?

– Никто не приказывал бросать, второлейт, – произнес командир. – Мы оставляем их. Или, может быть, вы предпочтете оставить кого-то из наших – на охране уже четырех гражданских?

– А почему бы и нет?

– А потому, что тогда мы рискуем не тремя людьми, а пятерыми. Из них один – боевая единица, которая может спасти кого-то остальных на переходе, если что случится. Такая вот арифметика, господин целаксарус. Все, приказ получен. Выполняйте.

Арриде ничего не осталось, как отсалютовать и развернуться к выполнению.

Но далеко уйти не удалось – буквально через три шага в сторону леса Аррида наткнулся на выходящего из зарослей древолистьев Марц-Дарвана Гортам-а-Ракиль ас Дарраху. Снайпер двигался по обыкновению лениво, забросив свою «Кризе» за спину и приподняв оптический интерфейс маски на лобовую пластину.

– Второй лейтенант? Что вы здесь делаете? – удивленно поинтересовался Иррус. – Вы должны быть в охранении.

– Я услышал ваш разговор, господа, – меланхолично произнес снайпер. – Конкретно ваши слова, командир.

– Я рад за ваш чуткий слух коренного дигерианца, Дарраха. А теперь примите один трибунальный патент⁶² за оставление поста, и марш обратно в охранение.

Дарраха родился и вырос на Дигерисе с его разреженной атмосферой, а потому действительно имел крайне тонкий и чуткий слух – за гранью понимаемого уроженцами Палавена. И совершенно точно Дарраха в деталях расслышал сказанное командиром. Однако выполнять приказ не спешил.

– Какие-то внезапные проблемы с дигерианским слухом, второлейт? – нахмурился под маской Иррус.

– Да, командир, – Дарраха шевельнул плечом, скидывая винтовку на землю. – Вы обрекаете на смерть троих моих соплеменников. При том, что надобности в этом нет, командир.

– Я не собираюсь дискутировать, второй лейтенант. Примите второй патент, и, как уже говорил, марш на позицию. Потом отдохнете. Обещаю вам очень длительный период восстановления, как только доберемся до расположения войск.

Вслед за винтовкой на землю упал табельный пистолет снайпера – как офицер, Дарраха имел право на личное оружие.

– Я никуда не пойду, лейтенант, – сказал дигерианец. – Я предлагаю вам изменить приказ, оставив одного или двух бойцов с лежачими. Вы все верно заметили, мы… вы вполне можете вернуться и забрать остальных. Но я не брошу здесь гражданских моего родного города. Расцениваю ваш приказ как преступный, и нарушающий кодекс воина Турианской иерархии.

– Вот как? – удивленно протянул командир.

– Да, так, – Дарраха медленно кивнул, не сводя искоса глаз с лейтенанта. – Согласно кодексу, воин не имеет права оставить граждан Иерархии в беспомощном состоянии, какие бы угрозы не нависали над самим воином. Отмените свой приказ, командир. И тогда я ограничусь письменным рапортом вышестоящему начальству.

Иррус, наконец, повернулся к Даррахе полностью, и встал лицом к лицу к снайперу. Сравнение было явно не в пользу Ирруса, который со своей приобретенной ранением сутулостью оказался ниже даже совсем уж маленького Арриды. Дигерианец же, как и все выросшие в пониженной гравитации, был как минимум на голову выше Лабракуса. А может, и больше.

– Вы в курсе, что третьего трибунального патента в столь чтимом вами кодексе воина не имеется?

Дарраха молча кивнул.

– Тогда мне не остается ничего иного, кроме как вспомнить еще один пункт кодекса. Господин Целаксарус, заберите железки второго лейтенанта. Господин Марц-Дарвана Гортам-а-Ракиль ас Дарраха арестован и не имеет права носить оружие.

– Отмените приказ, – снова произнес снайпер. – Иначе мне придется вызвать вас на дуэль. Как офицер офицера.

– Дар, – попытался вклиниться Аррида. – Дуэли в военное время это…

– Отвали, Ари, – отмахнулся снайпер. – Я знаю, что они караются смертью тому, кто их инициировал. Но у меня нет другого выбора.

– Выбор всегда есть, Дар…

– Нет, Ари, – второй лейтенант повернулся к Лабракусу и, как показалось Арриде, улыбнулся под маской. – Нет выбора. Среди лежачих – моя родная сестра. Я не собираюсь ни забирать ее, оставляя вместо него умирать другого человека, ни, уж тем более, оставлять Меранару жнецовским тварям.

– Это глупо, Дарраха! – всплылил Аррида. – Ты ничего не добьешься своим демаршем! Если даже ты победишь лейтенанта, нам придется застрелить тебя!

– Может и да, – пожал плечами Дарраха. – А может и нет. Например, если лейтенант вспомнит свой долг перед Иерархией и перестанет играть труса! Он вполне может отменить приказ, и Селмакс побери, я готов потом всю жизнь дробить камень на каторге в рудниках! Мы должны спасать своих, иначе мы ничем не отличаемся от Жнецов!

Аррида лишь покачал головой.

Он знал характер урожденного меритократа. Не по личному опыту и не очень хорошо, но разговоры о застывшем на звании второлейта дигерианце ходили давненько. Говорили разное, но все были абсолютно убеждены, что уж если Дарраха, как говорят люди, закусил удила, то это всерьез и надолго. Как бы не навсегда.

– Вы закончили, господа? – поинтересовался лейтенант. – Господин целаксарус, второй и последний раз повторяю – заберите оружие у арестованного. После чего отконвоируйте Дарраху до расположения, и передайте в охранение Адронису.

Аррида двинулся к снайперу. Тот не мешал поднять с земли пистолет и винтовку, но стоило Арриде прикрепить их к броне и повернуться к самому смутьяну, как по выражению глаз дигерианца Аррида понял, что тот уйдет отсюда только в ритуальном коробе⁶³.

– Дорниус из клана Иррусов, я вызываю тебя на дуэль, – провозгласил Дарраха. – Я обвиняю тебя в преступном страхе, что покорил твой разум и лишил возможности быть преданным слугой нашего народа. Я обвиняю тебя в несоблюдении кодекса турианского офицера, из-за чего наши соотечественники совершенно бессмысленно рискуют своими жизнями. Я обвиняю тебя…

– Достаточно, Ракиль, – оборвал поток обвинений лейтенант. – Видят духи этого места, я не могу сражаться с тобой на равных так, как положено дуэльным кодексом, и ты это знаешь.

– Я знаю, – кивнул снайпер, оглядев тщедушную фигурку еле передвигающего ноги командира. – Поэтому ты выберешь оружие, и мы будем сражаться им. Рекомендую крупнокалиберный пистолет. Я знаю, ты в совершенстве владеешь своим модифицированным «Аколитом». И целиться не надо, деформирующий патрон вырубит меня детонацией в двух метрах. А если уж точно попадешь, то и в клочья порвет.

Лейтенант спокойно выслушал Дарраху, и даже кивнул, когда тот описал последствия близкого попадания из азарийского ленд-лизовского КП. Аррида же просто уставился на диковинную штуку, что прилипла к магнитной защелке на бедре командира.

Было дело, о чудесных «Аколитах» говорили в войсках, восторженно, с придыханием, но никто их еще не видел. А ж вот ты погляди – наш Иррус успел не только обзавестись мощным деформирующим оружием голубокожих мастериц, но и научился метко стрелять из него.

– Не будет никакой дуэли, – произнес, наконец, командир. – Господа вторые лейтенанты. Вы оба арестованы за невыполнение приказов четко и в срок. Адронис, Аргус, заберите оружие саботажников.

Только теперь Аррида понял, что все последние полминуты взгляд Ирруса был направлен куда-то им с Даррахой за спину. Аррида обернулся и увидел, что на сценку выяснения отношений смотрят как минимум половина оставшегося отряда. Точнее, рядовой Адронис и рядовой-первоклссник Аргус.

Простой мужик с периферии и молодой интеллигент, скромница и умница. Оба – боевые друзья Арриды. И оба, надо полагать, вполне готовы исполнить приказ очевидно сходящего с ума командира.

То, что Иррус не совсем адекватен, Арриде уже понятно ничуть не меньше, чем тому же Даррахе. Только, в отличие от дигерианца, у Арриды нет родни в числе тех, кого и с собой не взять, и умирать не бросить.

– Я могу поторопить, господа солдаты.

Иррус медленно отцепил изящный тупоносый пистолет от бедра и нажатием на едва заметную клавишу активировал боевую систему оружия. Руку он при этом почти не поднимал, но Аррида видел, что серебристо-бежевое дуло «Аколита» смотрит ровнехонько на землю между подошвами его и Даррахи. Один выстрел деформирующим патроном – и они с печальным стоном полетят в разные стороны, и хорошо, если придут в себя минут через десять. И хорошо, если без оторванных ног.

Можно хоть до потери пульса искать регулировку мощности кинетических щитов, выкраивать время на их активацию и настройку – все эти хитрости абсолютно побоку азарийскому оружию. «Аколит» потому и полюбили в войсках, что своими мощнейшими полевыми возмущениями он буквально в клочья рвал что биотическую, что кинетическую защиту врага. Однажды получивший от азарийского пистолета, оставался один на один с прицельным огнем по беззащитным уже пластинам кинетической брони.

– Лейтенант, – выдохнул Аррида, проглотив противный ком в горле. – При всем моем уважении, вы действительно не правы…

– Лабракус, вы тоже хотите два патента? Один у вас уже есть.

– Лейтенант…

– Не спорь с ним, Ари, – произнес Дарраха. – Он сошел с ума. Боль и страх пробудили в нем труса. Это не наш лейтенант. Это его тень – темная тень того, кого когда-то звали Дорниусом Иррусом.

– Адронис, Аргус, – повторил командир. – Не заствляйте меня самостоятельно приводить в исполнение приговор идиотам. Арестуйте эту парочку и отконвоируйте в расположение.

Двое из леса, чуть поколебавшись, обнажили оружие и шагнули в сторону арестованных. Аррида понял, что все происходящее – сюр, селмаксов бред, полная агония здравого смысла. Что все вокруг – дурной сон, которому нет места здесь и сейчас.

Он сам не понял, как все произошло. Одно движение – и сорванный с бедра ПП выплевывает очередь в сторону Адрониса и Аргуса – поверх голов, чтобы, не дай бог, не попасть. Верные рефлексу бывалых бойцов, оба солдата падают на землю – одновременно с Даррахой. А вторая рука Арриды срывает с противоположного бедра крупнокалиберный пистолет снайпера и одним неподготовленным выстрелом отрывает лейтенанту Иррусу руку.

Вместе с пижонским азарийским пистолетом.

Туловище командира еще не успело упасть на землю, когда припавший ниц Дарраха метнул деформирующую гранату куда-то вверх, над головами Адрониса и Аргуса.

ДЫНННННЬ!

Абсолютная, глухая, ватная, вакуумная тишина наваливается на Арриду еще до того, как и без того не очень-то притягивающая к себе земля уходит из-под ног. Турианец приземляется метрах в двух от парочки боевых товарищей. Сквозь кровавый туман в глазах видит, как оставшийся вне конуса эксплозии Дарраха методично поднимает с земли винтовку Аргуса и ПП Адрониса. Затем склоняется над поверженными, что-то наколдовывает на пульте персонального медицинского блока, после чего, прихрамывая, направляется к Арриде.

Тут темнеющий взгляд Лабракуса наталкивается на слабо пульсирующую струйку из развороченного плеча бывшего командира, и на Арриду, наконец, наваливается блаженная тишина.

С Адронисом и Аргусом удалось договориться. Убедить их не мстить за очередную контузию – от своего же. Это было нелегко, но ребята все-таки вняли голосу разума. Тем более, беседу Ирруса с Даррахой они слышали почти всю – командиру хватило глупости пустить трансляцию в поток сразу же после того, как дигерианец получил первый трибунальный патент. После чего они оба, вдвоем из всей группы, направились дальше на восток – искать основные силы некогда мощного гарнизона города.

Остальные сослуживцы восприняли ситуацию сдержанно-отрицательно, и все как один пообещали в деталях расписать ситуацию начальству, как только они вернутся в расположение части. Ну а пока распределили дежурства и взяли в охранение площадку с ранеными.

Арриду и Дарраху поместили под молчаливый неформальный арест, но те и не сопротивлялись. Послушно сдали оружие и также послушно устроились в помощники медперсоналу. Единственным из медиков, кто заподозрил неладное, оказалась та самая девушка, которая и встретила Арриду в импровизированном медицинском центре. Звали ее Каелла, и, на вгляд Арриды, ее вполне можно было бы определить одним емким человеческим термином – «непоседа». Впрочем, именно по причине этой вот непоседливости медикам и удалось оставить в живых столь значительный процент ушедших из города – до «медполяны» добрались почти все из тех, кто покинул госпиталь. Включая сестру неразменного меритократа Даррахи.

Помощь подоспела к вечеру следующего дня. За это время отряд потерял еще одного тяжелобольного, а также Марика Деррариуса. Ветеран первым заметил отряд Налетчиков-лазутчиков и, открыв упреждающий огонь, предупредил сослуживцев об атаке гадов, добравшихся до вожделенной дичи. Вторжение удалось подавить, но ценой перемещения Ронгеры в стан раненых – один из Налетчиков биотическим потоком оторвал капралу кисть правой руки. Каелла обработала рану, и хоть Ронгера и свалился в болевую кому, его жизни ничего больше не угрожало.

Аррида был уверен, что ему светит военный трибунал и очень, очень тяжелое наказание. Возможно, что и максимально строгое, какое только возможно в военное время – особых иллюзий относительно своего будущего турианец не питал. Однако, прибыв в расположение основных сил, Аррида с ужасом понял, что все куда хуже, чем он мог себе представить.

Из всех защитников города в живых осталось чуть больше двухсот семидесяти человек. Остальные или точно погибли, или связь с ними разорвалась давно и, похоже, надолго. Жнецовское отродье полностью захватило город и начало ритмичную очистку его от органической формы жизни – оставшихся в живых массово вырезают и куда-то отправляют на специальных транспортных кораблях. Зачем Жнецам трупы органиков – наверное, объяснять не надо, жизненный цикл этой ужасной расы, спасибо человеческому спектру по имени Шепард, известен всей Галактике.

Последние из оставшихся в живых солдат Иерархии, выдавленные со всех позиций, разбитые в пух и прах, добрались до вот этого места, где в условиях строжайшей маскировки стоят, готовые к взлету, последние два космических корабля Иерархии на Дигерисе – из без малого трех тысяч гражданских и более двух сотен военных. В корабли поспешно грузят провиант, снаряжение, немногие из оставшихся культурных и информационных ценностей, а также раненых и обслуживающий персонал. Почти все военные отряды – с потерями от семидесяти до девяноста девяти процентов личного состава, вообще без техники, потрепанные, злые, угрюмые или просто подавленные.

На фоне всей этой неразберихи служебными преступлениями Арриды и Даррахи просто не стали заморачиваться. Старый капрал-исполнитель⁶⁴ лишь задал несколько вопросов относительно случившегося, внимательно выслушал, после чего оставил Даррахе и Арриде по одному дисциплинарному патенту, и был таков. За все время «слушаний» Арриду не покидала мысль, что капрал-исполнитель подобных историй наслушался – дальше не хочу.

Дальше пути Арриды и Даррахи разошлись. Дигерианец погрузился в «Метрадорис» – военный транспорт, выдвигающийся к Менаэ. Там что-то забуксовали кроганы, до того резво начавшие чистку луны от Жнецов. Ну а Арриду погрузили в оставшийся «Палавенарус» и направили в резервный центр координации и снабжения – в один из стационарных госпиталей одной из малонеселенных, а потому пока неинтересных Жнецам систем на границе с пространством Республик азари. Это весьма огорчило молодого турианца, поскольку его все-таки выкинули из числа воюющих.

Однако отношение к проблеме изменилось во время полета.

На корабль опутилось то из затиший, которые иначе как унылым зализыванием ран и не назовешь. Первые полтора дня полета Аррида просто отсыпался, ну а потом его вызвали на дежурство в корабельный лазарет – работы с ранеными, многие из которых оставались в тяжелом виде, хватало.

Там Аррида вновь пересекся с Каеллой – девушка поменяла видавший виды полевой костюм медсестры на темно-фиолетовый балахон корабельного хирурга. Оказалась, Каелла дипломированный врач, и лишь случайно оказалась на Дигерисе времен его падения. Там уже было не до поиска соответствующих статусу тряпок.

Аррида напросился в ассистенты доктора Ариус – так официально звали девушку. Напросился не потому, что молодой доктор ему понравилась (хотя и не без этого). Просто она единственная, кто за делами так и не удосужилась узнать, что, собственно, приключилось с солдатиком, и почему Арриду чураются другие военные – из числа тех, кто способен впитывать витающие по кораблю слухи о «этом стрелке с двух рук».

Ну а когда «Палавенариус» достиг системы и подключился к коммуникационному бакену, никому уже стало не до Арриды. Информация из сектора Палавена ужасала.

Битва за Менаэ оказалась проигранной начисто – остатки турианского воинства, приободрившегося было после прибытия кроганских кланов, спешно эвакуировались. Сами кроганы, потеряв решительно всю технику и больше трети живой силы, из последних сил удерживали Жнецов, активно опустошая поверхность луны тактическими ядерными зарядами. Горбатики, привыкшие жить в условиях радиоактивной помойки, буквально взашей вытолкнули «турианских девочек» в расположение эвакуационного плацдарма, а сами остались держать лучшую, последниюю и единственную линию обороны. Медленно и методично превращая когда-то стерильную луну в подобие родного мира глубокого прошлого – горящее радиоактивное пекло.

Говорят, на эвакуационный транспорт вернулись жалкие несколько сотен кроганов – и почти все с ранами, от вида которых у привыкших к всякому турианских ветеранов случались сбои в психике. Словом, Менаэ была потеряна так же, как до этого потеряли все крупные миры, включая родной Палавен.

Турианский флот, все еще весьма сильный, осуществлял очередную передислокацию, когда на всех коммуникационных экранах, растолкав остальные передачи, появилось изображение Примарха.

Оставляя детали летописцам, Примарх призвал нацию к единению и последней, решающей битве… за человеческий родной мир – планету Земля.

Сказать, что турианцы растерялись – это ничего не сказать. Несколько десятков кораблей вспыхнули натуральным бунтом, и дело дошло бы до большой крови (безусловно, весьма к радости Жнецов), не вмешайся в процесс голубокожие союзники. Азари сообщили, что Республики при полной поддержке саларианцев и волусов направляют свой собственный флот к прародине мягкотелых выскочек. И, не поверите, также на защиту этой их Земли.

На этом фоне заявления от космических бродяг с их невероятным по численности флотом, подавляющая часть которого также отбывает к Земле, уже вовсе никого не удивляли и не восхищали.

Из кроганов к человеческому Солнцу отправились только те, кто сумел выжить в бойне на Менаэ. Впрочем, неудивительно – связь с Тучанкой наглухо прервалась еще несколько недель назад, и что творится на прародине горбатых танков – одному Духу познания известно.

Аррида к этому моменту уже отбыл свой дисциплинарный патент, был восстановлен в звании и, как следствие, без проблем призвался на «Орамус», где остро не хватало офицеров-целаксарусов. Ну а все остальное слилось в один невнятный шум гиперсветового перехода, прыжок к родному миру хомо, и последующее безумие, когда корабли Иерархии раскалывались под ударами Жнецов быстрее, чем их имена зачитывал автоматический боевой информатор.

По сути, Аррида даже не успел ничего сделать на корабле – «Орамус» развалился несколько частей в первые двадцать минут боя. И маленький турианец, заботливо запихнутый кем-то в спасательную капсулу, устремился на встречу с прародиной человечества.

– У тебя есть выбор.

– У меня есть выбор, – согласился Аррида.

– Либо умереть во исправление той несправедливости, которая случилась из-за твоего трусливого поступка, или сдохнуть совершенно бесцельно.

– Да, именно так, – снова согласился Аррида. – Я совершил страшное преступление, и нельзя умирать вот просто так. Я хочу искупить содеянное.

– Хорошо, что ты не утратил решимости настоящего турианца, – сообщил голос. – Я сделаю так, что ты проникнешь внутрь старого врага – Жнеца класса «Властелин». Далее тебе нужно будет найти один из пунктов управления вспомогательной энергосистемой разумной машины и лишить ожившего врага его жизненной силы.

– Я сделаю это.

– И таким образом ты все-таки завершишь то, что начали твои соратники – азари, кварианцы, люди. Враг должен быть уничтожен. Жнецу не место в этом мире!

– Жнец будет уничтожен! Я клянусь, что сделаю все возможное и невозможное для этого!

– Пути назад не будет. Ты погибнешь вместе со Жнецом.

– Это справедливо, – кивнул Аррида. – Я должен был погибнуть много лет назад, еще на Дигерисе.

– Хорошо, что мы с тобой поняли друг друга, – сообщил голос. – Я возвращаю тебе контроль над твоим телом и твоим оружием. Я не буду больше вмешиваться в твои мысли. Я уверен, ты сам способен отделить зерна от плевел, правду от лжи. Я верю, что ты не поддашься на одурманивающие штуки Жнеца, которые он уже испытал на твоих друзьях, превратив их в своих марионеток. И я знаю, что в глубине души, из-под корки чужой воли, они будут гордиться тобой, Минар-Аррида Лабракус.

Турианец открыл глаза.

Он по-прежнему был внутри экзоскафа класса «Супетритон», который стремительно набирал глубину, устремляясь навстречу шевелящейся громаде.

Только теперь Аррида уже точно знал, за кого и против кого он идет. Не стоит судить внезапного союзника за столь грубый «сигнал о помощи». В конце концов, у галактического долгожителя было вполне достаточно доводов прибегнуть к столь решительным действиям.

– Спасибо за доверие, Левиафан, – произнес Аррида. – Я помогу тебе, я помогу своим друзьям, я помогу всей Галактике. На этот раз Жнецы не уйдут от окончательного разгрома.

Глава восемнадцатая

Внутри затонувшего Жнеца. Атлантический океан. Земля.

Это была даже не боль — а нечто большее, данное свыше.

Как данное, так и отобранное обратно. Иначе сложно объяснить, почему боль отступила, несмотря на блокированную азари медицинскую функцию обезболивания.

Вайлет перестала чувствовать пульсирующее безумие, терзавшее ее руки. Даже прессующее психику давление на грудь, убивающее, удушающее невозможностью сделать мало-мальски глубокий вздох, чтобы не задохнуться от миллионов и миллионов маленьких смертей, даже это все как-то уже стихло, помутнело, вытерлось из угасающего сознания.

Гипоксия взяла в свои ласковые руки такой большой и такой бессильный сейчас организм комиссара. Блад с наслаждением отступила от черты безумия, вызванного собственной ничтожностью… и глупостью. Надо же так проколоться! Надо же было настолько недооценить бывшую коммандос!

Впрочем, Вайлет больше не сокрушалась. Ни времени, ни возможностей постонать и покорить себя уже не было. Блад умирала, и знала это. Гуманность азари, отстрелившей ей ладони и запаявшей обрубки в панацелиновый кокон, не касалась раздробленной грудины, где сто миллиардов костяных щепок вонзились вовнутрь самой Вайлет. И ладно бы они пробили оба легких — это еще можно было бы пережить. Панацелин в крови, заменившей ее чуть ли не на пятую часть, с легкостью купировал внутреннее кровотечение в бронхах, блокировал их скхлопывание и предовтращал пневмоторакс.

Хуже то, что одна из размолотых костяшек нанесла гроссмейстерский укол прямо в сердечную мышцу. И каждый цикл сокращения не только доставлял мучительную боль, но и разрывал, разрывал, делал все более слабым и вялым сердце комиссара. Услужливый медблок скафандра подавал всю необходимую информацию о состоянии своего владельца, с каждой итерацией сокращая и сокращая «время неотложной госпитализации».

О том, что вот она – расплата за тугодумие, Вайлет подумала уже совсем краешком своего сознания, когда даже регулярные кинжальные тычки в грудину, казалось, начали угасать, терять мучительную жестокость…

«Ты еще жива, комиссар».

Вайлет даже не вздрогнула, когда чужой, но такой знакомый голос донесся до ее слуха. Нет сил вздрагивать…

«Я чуть не опоздал, Вайлет», – продолжил Ален Мортимер. – «Извини. Но спасибо нашей кварианке, она выбрала правильную сторону».

– Т-ты…, – Вайлет попыталась сказать хоть слово, хоть одно имя, но для этого нужно набрать в грудь воздуха, а такого счастья доробовик азари лишил ее давно, еще на заре становления Вселенной. То есть минут шесть или семь назад.

«Не пытайся говорить, ты себя угробишь!» – приказал голос Мортимера. – «Помощь уже в пути. Просто не двигайся и жди. Нам нужно снизить потребление тобою кислорода. Ты можешь пользоваться внутришлемным интерфейсом? Не отвечай. Просто шевельни стопой, если можешь.

Вайлет скосила залитые потом глаза вправо, где внутри шлем-маски располагался детектор положения зрачка. Умный компьютер послушно активировал сервисные фукнции, окрасив голо-экран в изумрудные тона. Блад толкнула в сторону левой ступни нервный импульс, надеясь, что тело все-таки послушается и Мортимер, или кто там за него, увидет ее немощное подергивание конечностью.

«Так, вижу. Теперь слушай сюда, Вайлет. Слушай и очень, очень попытайся сделать все то, что я тебе скажу. Так, заходи в меню «Управление костюмом», далее «Коммуникации», далее «Внешний ком.». Не обращай внимание на статус «Недоступен» – это блокировка системы диагностики. Сейчас тебе нужно открыть служебное меню и ввести код безусловной разблокировки аппаратных функций внешнего коммуникатора. Получилось? Да, именно так, Блад. Ты молодец. Теперь вводи цифры: два, шесть, шесть, три, девять. Нет, три-девять, а не три шесть. Давай заново. О, молодец, Вайлет. Сейчас я подключусь к интерфейсу удаленного врача и… Так, готово. Через минуту ты, возможно, потеряешь сознание, но не волнуйся, мы тебя вытащим. Все, теперь просто жди».

— Ты… где? – все-таки не удержалась и выдохнула в микрофон Блад. О том, что звук мортимеровского голоса доносится не из райских кущ, а из коммуникатора, Вайлет все-таки догадалась своим умом, а не по подсказке гласа свыше.

«Я – везде, Блад. Я вокруг тебя. Я помогу. Мы поможем. Просто жди».

***

Кварианка в изнеможении упала прямиком на попу. Не без улыбки вспомнила, как делала то же самое давным-давно… Кила! Кажется, это было целую вечность назад! Тогда, в бытность ее обычной маленькой программисткой на задрипанном буксире… Когда недогляд одного из коллег чуть не отправил ее к родне – в другой, лучший мир.

Тогда она тоже, сгорбатившись, сидела в подобном этому узком тоннеле – части космического корабля. С той лишь разницей, что тот корабль не являлся машиной смерти длиною в два километра.

– Я закончила, комиссар, – произнесла Полани на волне ее нового-старого друга. – Цепи контроля системами доступа к нейрокоммуникатору периферийной нервной системы восстановлены. Также работает часть системы внешнего обзора. И я наладила доступ к конфигуратору молекулярного сборщика, Ален.

«Отлично, Полани», – одобрительно произнес и знакомый, и в то же время совершенно незнакомый голос.

Альтис своим немузыкальным слухом все-таки узнавала в нем тона, свойственные Алену Мортимеру, когда он еще пользовался своей биологической оболочкой. Теперь же, когда она помогла ему же себя же и укрыть в бесконечных лабиринтах Жнеца, голос походил на… Как будто кто-то записал множество речей комиссара Мортимера, и сейчас воспроизводил их с использованием концертного ВИ. То есть очень, очень похоже по тональности и звучанию, но совершенно без души. Как будто и в самом деле хорошо запрограммированный робот-вокалоид.

Впрочем, этого и следовало ожидать. Ведь общается с ней сейчас не сам Ален Мортимер, а слепок его сознания, осажденный в бесконечной электронной памяти галактического исполина – дредноута Жнецов класса «Властелин».

«Я получил доступ к некоторым ресурсам машины», – проинформировал суховатый голос Алена. – «Теперь ты нужна мне в узле связи – нам надо предупредить Комиссию о грядущих неприятностях».

– Какого рода неприятностях? – насторожилась Полани.

– Левиафан на шаг впереди нас, девушка, – объяснил Мортимер-в-Жнеце. – Я не вижу Томаса на вершине расселины. Точно так же, как ты не видишь его в тактическом окружении нашего взвода. Если он оказался под влиянием Левиафана, наши дела осложнились. У него единственный надежный канал связи с поверхностью. Твой нетринник ведь не добивает до орбиты?

– Боюсь, что нет, – девушка еще раз проверила устройство, но с тем же результатом. – Четыре километра воды – слишком даже для кварианского коммуникатора. На Раннохе никогда не было столько жидкости, чтобы озадачиваться надежной подводной связью. А вода…

– Да, я знаю, – прервал ее комиссар. – Вода – одна из немногих субстанций, эффективно демодулирующих нейтринный поток. Не хочу показаться циником, но лучше бы, если бы Томас просто был умервщлен Левиафаном. Но боюсь, старая тварь слишком умна, чтобы совершать подобные ошибки. Вайлет и так уже однажды обманула ее…

– Обманула?

– Взрыв около уродливой скалы помнишь? Там, снаружи, на глубине?

– Д-да… Но при чем тут…

– При том, что эта уродливая скала – и есть Левиафан! Он пролежал на дне сотни миллионов лет! Без движения, потерявший все конечности, почти без энергии, но все еще живой. Как ты думаешь, во что он должен был превратиться, как не в кусок окальцинированного камня?

– Не знаю, – призналась Полани, чьи познания в океанских делах можно было оценить как «нулевые». – Но ведь Жнец тоже…

– Конкретно этот Жнец упал на Землю всего полвека назад. И я подозреваю, что не без помощи нашего окаменевшего друга… Впрочем, это сейчас неважно. Ты отдохнула? Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее отправилась к узлу связи – на помощь комиссару. Мне удалось перепрограммировать медблок ее скафандра, но без твоей помощи Вайлет долго не продержится.

– Но почему я?

– Потому, что ты единственная, кому я могу доверять, кварианский Паладин! – немного повысив даже голос, произнес синтетический слепок разума Алена. – Кроме того, я не верю, что остальные члены команды смогут противостоять азари-коммандос. Совет Матриархов хорошо играет, очень хорошо. И Аринт – одна из их сильнейших фигур. Но партия еще не сыграна. Ты готова?

Полани перевернулась со спины на живот и, захлопнув технологическую створку в стене, кивнула. Потом опомнилась и подтвердила голосом:

– Да, комиссар. Я готова. Ведите меня.

***

Палладий медленно зверел.

Мало того, что его обвела вокруг мелкая пигалица, так она еще и умудрилась сделать это повторно, когда он уже вышел на след ког-машгора, в котором щеголяла Паладин.

Сейчас боевой костюм был полностью в распоряжении кварианца – обнулить настройки безопасности и перепрограммировать его под себя не заняло много времени. Но вот найти ушмыгнувшую от него Полани’Альтис не удалось даже с избытком этого самого времени. Вот просто взяла и испарилась, засранка. Видимо, поняла, что в громоздком праймоподобном боевом скафандре не сможет прятаться вечно даже в столь огромном космическом корабле.

Дело в том, что ког-машгоры, конечно же, не предназначены для противодействия кварианцам. Они были их оружием, а оружие всегда будет по руке его владельцу, и никогда не сможет спрятаться от него. У Палладия в библиотеке программ было достаточно старых, архивных копий времен Утренней войны, поэтому обнаружить там универсальный локатор-ответчик не составило труда. Настроить его на сигнал пусть и порядком забытой, но все-таки кварианской боевой машины – тем более.

И вот теперь новая вводная. Есть ког-машгор, но нет его былой хозяйки. Палладий выругался, не забыв при этом улыбнуться. Решительность и целеустремленность молодой соотечественницы вызвала у него смешанные ощущения. Безусловно, Палладий староват, чтобы питать к Полани откровенно романтические чувства. Но в то же время он остро не хотел конфликта с девушкой, тем более сейчас, когда они очевидно в неравных условиях – у него почти неуязвимый боевой доспех, а кварианка осталась в одном изолирующем машгоре паладинского образца. О, да, эта оболочка тоже щеголяет хитрыми функциями, но до технологической мощи ког-машгора ей бесконечно далеко.

– Палладий вызывает Вайлет Блад, – произнес кварианец, выходя на личный канал руководителя операции. – Комиссар, как меня слышите?

Молчание. Странно.

Палладий перевел селектор коммуникатора на общую волну.

– Говорит Палладий. Кто-нибудь меня слышит?

Увы, использовать гравитационную связь можно также с условностями. Одна из них — ограниченная дальность в близком присутствии активного ядра из нулевого элемента. Тесты внутри погибших Жнецов этого не показывали, но здесь, в живом дредноуте обилие нулевого элемента прямо в толще корабля серьезно гасило дальнобойность гравикомпа. Поэтому неудивительно, что ответил лишь один из членов экипажа —азарийская коммандос:

«Это Аринт. Слышу четко и ясно. На связи».

– Аринт, доложи ситуацию.

«Тебе? Кхм. Ну ладно. Нас с комиссаром сильно заджаммило в нейрокоммуникационном узле. Там просто задница Богини со связью, если уж начистоту. Я сейчас пробиваюсь обратно к шлюзу, нужно передать Томасу сообщение на орбиту. Ты где?»

Если бы Палладий не обладал возможностями ког-машгора, возможно, ложь азари проложила бы дорожку к его сердцу. Однако голубокожую подвело чутье: она и подумать не могла, что молодой кварианец добровольно передаст управление боевым костюмом своему старшему коллеге. А этот старший коллега слишком хорошо знал азари как расу, чтобы цепляться за ускользающее доверие к боевому товарищу.

Некогда боевому товарищу.

Палладий еще раз просканировал окружающее пространство встроенным в ког-машгор многоспектральным сканером, и понял, что азари действительно лжет. Никакого повышенного фона, способного устроить джамминг радиосвязи, в Жнеце не было – от носа до кончика хвоста.

Кварианец снова активировал коммуникатор.

– Я нашел Полани, – произнес он. – Мы тоже недалеко от шлюза, но, по-видимому, с другой стороны от тебя. До комиссара тоже не могу достучаться. Давай встретимся на месте, может, Полани поможет тебе с нейтринником.

«Возможно», – в голосе азари послышалось сомнение. – «Я могу поговорить с девушкой? Полани, ты меня слышишь»?

Палладию потребовалось не больше пяти секунд, чтобы сконфигурировать голосовой преобразователь. Благо что материала хватало – девушка, как и все кварианцы, любила поболтать сама с собой, когда думала, что никто не слышит. К счастью, ког-машгор в фоновом режиме записывал все, до чего может добраться своими сенсорами, включая и внутренний голосовой рекордер. Во времена Утренней войны кварианцы еще не прятали себя внутри скафандров, поэтому взаимодействие с ког-машгором велось в том числе и вербально – чувствительные микрофоны, пишущие голос оператора, в наличии имелись.

«Паладин Альтис на связи», – произнес Палладий в эфир голосом Полани. – «Поддерживаю Палладия, но боюсь, что до шлюза мне большая петля. Я не пройду там, где пробрался он. Вы можете решить вопрос связи без меня? У Палладия тоже есть нейтринник, так что…».

«Хорошо, кварианка», – произнесла Аринт. – «Мы с твоим соотечественником тогда займемся. Ты обратно к комиссару?»

«Да, я возвращаюсь в нейроком», – соврал, причем не за себя, Палладий. – «Закончите – возвращайтесь. Судя по времени операции, Вайлет и обе азари уже должны подчинить себе основные функции Жнеца».

– Хорошо, – уже своим голосом ответил кварианец.

«Поддерживаю. Аринт, отбой», – закончила сеанс связи азари.

Палладий тоже выключил коммуникатор, усмехнулся и активировал в ког-машгоре боевой режим «Охотник». Обе дополнительные руки скафандра выехали из контейнеров на спине, и кварианец передал им два из четырех крупнокалиберных пулеметов, коими был оснащен костюм. В основную, уже свою собственную, правую руку Палладий взял карабин «Ригар», левую оставил свободной – на предпречье ког-машгора находился мультимодальный кинетический щит, который азари не сможет пробить ни своей винтовкой, ни биотическим зарядом.

– Двадцать шесть, голубокожая сучка, – мстительно произнес Палладий. – Я располосую тебя на двадцать шесть голубых кусков. Но сначала ты скажешь мне, что случилось с комиссаром…

На канале Вайлет Блад, несмотря на постоянные вызовы со стороны кварианца, по-прежнему стояла гробовая тишина…

***

Проникнуть в проклятого Жнеца не составило труда. Как и обещал Левиафан, обнаруженный вход, через который, должно быть, в корабль проникла группа Блад, оказался не заперт. Гидрофобная пленка затягивала клапан, взломанный молекулярным буром, однако несколько манипуляций с инструметроном и еще немного омни-геля, потраченного на борьбу с водной стихией, обеспечили турианцу проход. Увы, Аррида и думать не мог просунуться в Жнеца целиком, вместе с экзоскафом, поэтому ограничился стыковкой с дредноутом и, пользуясь стационарным аналогом «Медузы», проник в корабль.

С собой турианец взял лишь старые добрые пороховые пистолеты, с которыми ходил еще на Атлантиде, а также штатную винтовку космопеха, обнаруженную в «Супертритоне», или как он там называется. Заточенная под человеческую руку, она была не очень удобна турианцу, но за неимением лучшего… Как говорят на Земле, дареному коню в рот не смотрят.

Аррида спрыгнул на чуть наклоненный пол шлюза и огляделся. Ага, вот пара чужих экзоскафов. У открытого лепесткового люка — хитрая человеческая штука, предназначенная как раз для сканирования и взлома скрытых замков. Устройство не работает. То ли кончился заряд, то ли выключили за ненадобностью. Скорее второе: команда Вайлет без особых проблем проникла в Жнеца, а вот дальше…

Если верить Левиафану, а не верить союзнику нет причин, вся команда была заманена в ловушку и уничтожена. Точнее, индоктринирована — Жнец по-прежнему обладает способностью превращать своих врагов в союзников… нет, не в союзников, конечно же, а в послушных кукол.

Арриду передернуло, когда он представил себе своих друзей в обличии мерзких хасков. Из Вайлет и остальных людей команды, должно быть, получился знатный Каннибал, это еще полбеды. Но вот аж несколько Баньши (всего ж было аж четыре азари) – да, это может быть проблемой.

Остается надеяться, что Левиафан не подведет, и будет ориентировать Арриду в его путешествии по кораблю. Создатель Жнеца до сих пор не распрощался с даром сканировать пространство на километры вокруг.

Аррида медленно прошел сначала в первый, затем во второй из вскрытых люков и, перехватив поудобнее винтовку, ступил на цилиндрический пол тоннеля, что вел в брюхо врага. Пригляделся: тоннель, точнее, огромная гнутая труба, уходила на сотни метров вперед, теряясь в абсолютной тьме. Тьме кромешной, не отдающей даже отсветов и преломлений с наплечного фонаря Арриды – брюхо Жнеца не нуждалось в воздухе, и сейчас, если верить датчикам, турианца окружала атмосфера, совершенно непригодная для жизни: хорошо, если одна десятая нормального атмосферного давления и холодно, очень холодно. По человеческим меркам, быть может, и не очень – около нуля, – но Аррида турианец, и температура замерзания воды для него совершенно некомфортна. Хорошо, что он в изолирующем скафандре, в коих выхаживают человеческие планетарные спасатели. Дорогая игрушка, приобретенная Арридой по случаю и модифицированная под турианскую фигуру.

Аррида прошел не меньше двусот метров, когда пискнул тактический сканер. Турианец скосил глаза на внутришлемный индикатор: навстречу ему кто-то двигался. Впрочем, почему кто-то? Штатный распознаватель показывал одного из членов отряда Вайлет. Увы, Аррида не был подключен к системе управления тактического звена отряда комиссара, поэтому не мог определить точно, кто же это. Со вздохом турианец лег на пол, снял и положил рядом с собой один из пистолетов, выложил два сменных термозаряда для винтовки и пару смешных прямоугольных обойм для газодинамического оружия. Перехватил винтовку поудобнее, и прицелился в темноту.

Даже если это проклятущая Баньши, у Арриды было преимущество внезапности плюс хороший прицельный комплекс. Даже в отсутствии его любимой снайперской винтовки приобретенное за безумные деньги ПО тактического компьютера делали Арриду чемпионом по стрельбе из чего угодно. Насколько он знал, пехота Жнецов обычно не сильна в пальбе – то ли мозги не работаеют, то ли инстинкта самосохранения нет, но в любом случае одиночного врага он завалит, кем бы тот ни был. Главное, чтобы не Тварью – но для нее нужен кроган, а Риг остался там, вне Жнеца…

Радар послушно отсчитывал метры, остающиеся до встречи с врагом. Когда индикатор приблизился к полутора сотням, Аррида изготовился, слившись в одно целое с оружием. Человеческая «Розенков» словно почувствовала решительность инопланетного гостя, и перестала артачиться: легла в ладонь, как родная. Компьютер наложил прицельную сетку на чуть изогнутое пространство коридора, просчитывая варианты прямого попадания и рикошетного, окрашивая для Арриды темно-зеленым сектора наиболее благоприятных направлений стрельбы.

По всему получалось, что враг ростом чуть повыше него, турианца. Может, на голову, не больше. Странно. Ни одно из творений Жнецов, вообще говоря, не было ростом меньше ста девяноста – кроме хасков, конечно. Но те обычно не выхаживают спокойно, а носятся, как угорелые!

Наконец, фигура гостя начала просвечиваться и в оптическом диапазоне. Аррида внимательно присмотрелся, не отпуская из внимания прицельную систему, и… обомлел. Ему навстречу шла целехонькая, ничуть не индоктринированная азари. Во всяком случае, с виду никаких признаков Баньши не наблюдалось.

Фигура, заметив внимание Арриды, приветственно махнула изящной, тонкой, но – Аррида знал – такой сильной рукой.

– Ты как сюда попал, турианец? – крикнула азари. – И чего разлегся?

– Аринт? – турианец, явно в растеренности, поднял голову.

– А ты кого ждал? – изумилась азари. – Матриарха Бенезию?

– Стой, где стоишь, Аринт!

Турианец привстал на колено, продолжая удерживать ее в прицеле.

– Ты что, Лабракус? Левоаминокислот нажрался?

– Говорю, стой!

– Ну хорошо! Стою я, стою!

Аринт вздохнула и остановилась. Поведение турианца явно не вписывалось ни в какие сценарии.

Во-первых, его тут вообще не должно быть. То есть вообще. Этого не предусматривал ни один из планов, а их было немало, как составленных самоуверенной человеческой выскочкой, так и ею самой, азари по имени Аринт, полковника Гвардии Совета матриархов и без пяти минут Младшего советника на Титане.

Во-вторых, турианец агрессивен к члену «своей» команды. Это не вписывалось точно так же. Все, что Аринт знала про Минара-Арриду Лабракуса, говорило против этой теории.

Оставались две наиболее вероятных картины: Лабракус о чем-то договорился с Блад еще до начала операции, ну и второй вариант – он играет в свою собственную игру.

– Ну что, убедился? – спросила азари. – Это я, Аринт. Никакой подставы.

Турианец сверился с инструметроном (не снимая ее с прицела, к слову), потом еще раз – и, как показалось Аринт, несколько разочарованно опустил винтовку. К слову, человеческого дизайна, слабо подходящую к трехпалой кисти Лабракуса.

– Ты почему не с комиссаром? – породил турианец первую осмысленную фразу.

– Возникли сложности, – уклончиво ответила Аринт. – Я могу подойти? Не будешь в меня пулять? Предупреждаю, это довольно глупо само по себе.

– Глупо?

– На мои щиты у тебя уйдет где-то секунды четыре, – объяснила она. – За это время я разорву тебя биотикой на любом расстоянии в пределах видимости.

Не без удовольствия Аринт заметила, как дрогнули руки турианца. Безусловно, он отлично знал, на что способны молодые азари-десантницы. То ли видел хронику, то ли доводилось сталкиваться в бою с ее соотечественницами… Впрочем, второе вряд ли. Лабракусу не больше восьмидесяти, а значит, поконфликтовать с нежелающими жить по закону азари еще не успел. А кроме того, Аринт явно не молодушка, и фокусы с биотикой в исполнении трехсотлетних неумех – просто ерунда по сравнению с тем, что может заслуженный полковник коммандос.

– Ну, это как посмотреть, – крикнул турианец, опираясь на винтовку, и поднимая что-то с пола. Аринт даже с помощью тактического сканера не могла понять, что за железки собирает Аррида. – Подходи уж. Вижу, что ты не Баньши.

Аринт усмехнулась. Иррациональный страх в отношении к азарийским порождениям Жнецов был так или иначе присущ всем, кто хоть однажды столкнулся с Баньши в бою. Неспроста, конечно же. Жнецы тоже отлично знали, кто есть кто в галактической табели о рангах. И стали использовать ее соотечественников во всю мощь азариского организма, насыщенного нулевым элементом. Пожалуй, лишь кроганы стали Жнецам более могущественной заготовкой для пехоты. Ну, кроганы вообще живые танки, из них можно еще и не то сделать…

Азари подошла к турианцу и поняла, наконец, что он поднимал с пола. Газодинамический пистолет человеческого производства: когда-то это оружие полностью было вытеснено с рынка, но теперь, в эпоху дефицита нулевого элемента, претерпевало своего рода ренессанс. И понятно, почему Лабракуса не особо напугала ее фраза про кинетические щиты. Против столь медленных пуль, какими плюется пороховой пистолет, эффективность кинетической защиты хорошо, если процентов пять. Правда, со ста метров не особо постреляешь, тем более из пистолета, но в ближнем бою, случись что, это очень грозное оружие. Учитывая, что Аринт, подобно большинству десантниц, пренебрегала баллистической защитой, доверяясь исключительно кинетическим щитам и собственной биотике, внезапный выстрел из газодина вполне мог бы стать для нее последним…

– Интересные пушки, – произнесла Аринт, заметив на бедре Арриды еще один пистолет. – «Эйкей», поди?

Турианец согласно качнул головой.

– Да, местное производство. В Евразии делают.

– Дашь посмотреть?

– Нет.

– Не доверяешь? – усмехнулась азари. – Думаешь, я индоктринированная форма жизни? Меня контролирует Жнец и все такое?

– Не… нет, – турианец нехотя мотнул головой. – Я что-то ничего не понимаю. Где Вайлет? Почему ты одна? Где остальная команда? Мне сказали, вас всех перебили…

– Ну уж нет, – засмеялась Аринт, как бы невзначай поворачиваясь к турианцу правым боком. – Меня никто не убивал. А кто слухи распространяет, к слову?

От азари не скрылась малюсенькая, в долю секунды, но все же задержка турианца с ответом.

– Неважно, – отмахнулся Лабракус. – Что с комиссаром? Ты знаешь что-нибудь?

– Знаю ли я? – протянула Аринт, лихорадочно обдумывая новые вводные. – Да, я знаю. Знакомые, знаешь ли, симптомы.

– Симптомы? – не понял турианец. – Какие еще симптомы?

Азари выбросила сжатый кулак, и малоразмерная тушка турианца, окутая голубым сиянием, что есть силы приложилась о стенку тоннеля. Бабах был такой силы, что даже пятиметровый, внушающий уважение тоннель, казалось, вырубленный в монолитном туловище Жнеца, содрогнулся от удара.

Да, Аринт знала эти симптомы. Доводилось терять близких, да и просто знакомых девчонок на Войне – вот именно так, с «ничего не понимаю», и начиналась активная фаза ментального индоктринирования Жнецами.

Нет никаких сомнений – кто-то еще перехватил управление дредноутом. Неужели Алина? Нет, исключено. Парализатор будет действовать еще долго. Разве что кто-то нашел ее и «оживил», привел в чувство… Нет, тоже глупость. Жнец не подчиниться никому, кроме первого оператора, то есть ее, Аринт.

Да Сиари их разэдак, что пошло не так?

Азари подошла поближе к недвижимой фигуре турианца. Как и следовало ожидать, задохлик находился без сознания, если вообще жив. Удар получился на славу – мастерство не потеряешь. Аринт склонилась над телом, переворачивая Лабракуса на спину. У нее был приказ ни в коем случае не трогать людей, ну и азари, конечно же. Про малорослых «союзничков» никто ничего не говорил. Но, прежде чем прикончить турианца, нужно убедиться, что он находится под управлением Жнеца. Это несложно. Нужно лишь войти в Единение с бесчувственным телом и, если окажется…

Выстрел прозвучал одновременно и звонко, и глухо – жесткий металлический щелчок, эхо тут же пошло гулять по вытянутому пространству тоннеля-кишки.

Азари сначала даже не поняла, что произошло – лишь тупой удар куда-то в бочину, вспышка в глазах и ушах, и мгновенное онемение половины живота. Аринт отпрянула от лежащего на полу турианца. Турианца, левой рукой сжимающего свою дурацкую газодинамическую пушку.

Аринт подняла к глазам рефелекторно прижатую к боку руку.

Кровь. Насыщенная сине-фиолетовая кровь азари, мощными толчками вылетающая в разреженную атмосферу. Медблок костюма тут же вмешался, заливая прореху быстро твердеющим пластиком, но внутреннего кровотечения это не отменяло…

Азари поняла, что теряет опору. Слабость накатила не особо и быстро, но мощнейшим, неостановимым прессом – сначала буквально отнялась нижняя часть живота, а затем Аринт поняла, что не может стоять. Да что там стоять – даже поднять руку выше пояса – и то не может.

Дурацкое оружие… Обычный пистолет, даже если бы преодолел защиту щита, лишь выбил бы из тела кусок мяса. Маленькая иглоподобная пуля разрывается только тогда, когда попадает в тело на закритической скорости – сотни и сотни метров в секунду. Щит, даже если не остановит ее, затормозит до безобидной скорости. Совсем другое дело тяжелая металлическая болванка, прошивающая бессильный на таких малых скоростях щит, врубающаяся в плоть, разрывающая волокна и сосуды, дробящая кости, и расплескивающая жидкость из межклеточного пространства. И шок, этот проклятущий гидродинамический шок…

Понимание того, что она не может противостоять слабости, загасило остатки сознания азари. Она даже не успела задать себе вопрос, каким образом конкретно приложенный о стенку тоннеля турианец оказался способным снять с бедра пистолет и навести его на врага. Аринт под монотонное гудение диагностического комплекса провалилась в темноту, став заложницей продвинутой медицинской системы своего костюма – не знакомая с пулевыми ранениями порохового оружия, она посчитала не особо-то и опасную рану почти что критическим повреждением, и послушно перевела раненного в наиболее безопасное для него состояние: бессознательного овоща.

«Впредь будь осторожен, Аррида», – прозвучал в его мозгу знакомый голос. – «Азари нельзя доверять. Никому из них».

– Да, я понял, – сквозь кашель отбитых легких произнес Аррида. – Я буду… Кхе… Буду впредь более осторожен.

«Нужно быть не осторожным, друг. Нужно бысть решительным и бескопромиссным. Я же сказал, нет ни одного не индоктринированного из отряда комиссара Вайлет».

– Она… Кхе-кхе… Не походила на Баньши.

«Одурманивание это не только превращение в хасков», – наставительно произнес голос Левиафана. – «Но и программирование поведения. Прошло еще слишком мало времени, чтобы нанозараза видоизменила тела твоих бывших друзей».

– Я понял, – Аррида с трудом поднялся на ноги. – Спасибо за предупреждение, кстати.

«Всегда пожалуйста. Я буду следить за тобой, но ты тоже не плошай».

Аррида тряхнул головой.

И в самом деле, от неминуемой смерти его спас только Левиафан, за долю мгновения до атаки азари взявший управление над костюмом турианца. Режим «камень» испльзуется в изолирующих скафандрах тогда, когда есть риск повреждения от внешних факторов: обвала, завала, рухнувших перекрытий… Все сочленения скафандра намертво блокируются, а грудная клетка и голова на несколько секунд окутываются деинерционным барьером, полностью обнуляющим приложенную к ним силу сколь угодно высоких порядков. Не вмешайся Левиафан, быть бы Арриде размазанным азарийской биотикой в тонкий блин.

Турианец, хромая, подошел к лежащей в беспамятстве азари. Не без удовольствия констатировал, что выстрелом пробил азари аналог человеческой печени. То есть, если даже Аринт и выживет, то отправиться на госпитальную койку месяцев на шесть-восемь. Это не шутка, это серьезная операция, а то и несколько подряд. Разумеется, при условии, что с нее спадет жнецовский дурман.

Аррида не был зол на азари. Она не ведала, что творила, будучи порабощенной врагом. А поскольку Жнецов никто ни разу не поймал на гуманности, история с длительным лечением этой несчастной голубокожей не грозит. А стало быть…

Заметив, что индикатор функционирования кинетических щитов все еще светится успокаивающим голубым светом, турианец отложил винтовку, поднял руку с пистолетом, навел оружие на лобовую пластину шлема и спокойно спустил курок.

Четыре раза подряд, пока лицо азари не превратилось в мешанину пластика, обломков экранов технического зрения и сине-фиолетовых ошметков плоти пополам с бурыми комочками, аналогом серого вещества мозга у остальных рас галактики.

– Минус одна, – произнес Аррида, фиксируя пистолет в набедренном магните. – Извини, Аринт. Я передам матриарху Этите, что ты была хорошим воином, и погибла, как следует погибать офицеру десанта.

***

Палладий опоздал буквально на десяток минут – тело Аринт еще не успело простыть. Термальные датчики показывали, а ВИ ког-машгора по их данным показал, что азари убили вот буквально только что. И очевидно, что сделал это кто-то, ворвавшийся в Жнеца со стороны – точно не член десантного отряда. Кварианцу не составило труда понять, что произошло, благо системы боевого костюма умели, если надо, заниматься и расследованием произошедших событий.

Когда Палладий вернулся в первичный шлюз, понимание происходящего не стало лучше, но он хотя бы понял, как убийца Аринт проник на Жнеца. Все было просто – этот некто воспользовался «супертритоном» – точно таким же, в каком на корабль пожаловали и они с молодой кварианкой. Да что там, вот они – три близнеца. Большущие, под четыре метра, автономные десантные модули, увешанные пусковыми установками мини-ракет и могучими, внушающими трепет пушками на плечах и под каждым из двух основных манипуляторов.

Два стоят внутри, где их оставили Палладий с Полани. А третий завести в Жнеца не смогли, и он остался пристыкованным к взломанному внешнему шлюзу. Герметичная гидрофобная пленка удержит контакт еще часа на три-четыре, а потом придется что-то делать…

Палладий подошел к шлюзу и включил сканирование внешней среды.

Свежий экзоскаф, похоже, недавно из боя. Все ракеты расстреляны, стволы орудий закопченные, и даже купание в океане не смогло смысть следы недавнего жестокого боя. На броне, впрочем, ни одного следа – то ли следствие умения оператора, то ли совершенства защитных систем.

Кварианка говорила, что всего утащила четыре боевых системы. Один себе, один Палладию. Два последних, как понял кварианец, предназначались турианцу с кроганом, попавшим под атаку Ассоциации. Вопрос: кто же прибыл на Жнеца? Впрочем, это легко определить…

Палладий забрался в кабину чужого экзоскафа, плюхнулся в кресло оператора и настроил инструметрон на молекулярное сканирование. Так и есть, следы дэкстроаминокислот на рычагах управления.

Значит, турианец. Как его там? Ах да, Аррида-Минар Лабракус. И, стало быть, это он прикончил лживую азари. Это он зря, конечно – Палладий питал надежды разобраться с сучкой самостоятельно, но… В любом случае спасибо, турианец. Только вот куда ж ты подевался?

– Палладий вызывает Паладина, – произнес кварианец в эфир гравитационного коммуникатора, не особо надеясь на ответ. – Полани, если слышишь, ответь. Я не собираюсь за тобой гоняться, но у нас тут очень плохие дела. Я… я боюсь за тебя.

Пауза в бесконечные десять секунд. Палладий уже было намерился повторить запрос, но его опередила кварианка.

«Полани на связи», – произнес знакомый птичий голосок. – «Если это уловка, Палладий, то знай, я не поведусь».

– Не уловка, – мужчина не смог сдержать еле заметной кварианской улыбки на своем бледно-кремовом «фарфором» лице. – У нас гости, девочка. Твой турианец пожаловал. И грохнул одну лживую азарийскую тварь, которая явно что-то затевала, например…

«Кого из них убили?» – прервала его Полани. – «Аринт?»

– Да.

Палладию послышался вздох облегчения в исполнении кварианки.

«Ты должен знать, Палладий», – сообщила Полани. – «Аринт искалечила Вайлет Блад. Комиссар при смерти».

– Что-о-о? – буквально взревел Палладий. – Откуда ты…

«Не кричи», – отрезала девушка. – «Долго объяснять. Но я знаю. Информация проверенная».

– Ну это… это…

Палладию – удивительное дело! – не хватало слов.

Полани тем временем продолжала:

«Две других синежопых выведены из строя», – сообщила кварианка. «Я пытаюсь прорваться в их расположение, но буду на месте еще минут через пятнадцать, не раньше. У меня частичный контроль над некоторыми системами Жнеца. Я попрошу корабль ассистировать тебе, насколько это сейчас возможно».

А вот теперь Палладий, что называется, «выдохнул».

Вот тебе и попрыгунья! Мелкая программистка, оказывается, не тратила времени зря! Одному высшему разуму известно, каким образом, но кварианке удалось то, к чему еще только шли все остальные – взять под контроль часть систем дредноута!

«Мы спасем Вайлет, не волнуйся, Палладий», – добавила девушка. «А тебя, если ты не врешь на мой счет, я прошу разобраться с турианцем».

– В каком смысле разобраться… и откуда ты знаешь про Арриду?

«Я же сказала, я контролирую часть систем корабля. В том числе и наблюдательные. Я видела, как Аррида убил азари, хотя и не успела заметить, кого именно. У них с Джоаной одинаковые костюмы. В любом случае не могу сказать, что очень сожалею о смерти Аринт».

Ну разумеется. Как чистокровная кварианка, выросшая в обществе кварианцев, Полани не могла оставаться безучастной к трагедии Двадцати шести. Любой кварианец не может. И любой кварианец, если он только не поддонок типа Голо вас Нигде нар Никто⁶⁵, просто обязан относиться к азари как минимум с подозрением. Тем более, что голубокожие до сих пор официально так и не извинились за события полувековой давности.

– Да, подтверждаю, – согласился Палладий. – Это был турианец. Выстрел из газодинамического пистолета в упор.

«Умно», – хмыкнула кварианка. – «Почти любые щиты бессильны против старинного человеческого оружия. Тем более с малого расстояния».

– Где турианец сейчас? – нетерпеливо спросил Палладий. Ему не улыбалось обсуждать оружейную тему, особенно сейчас. – Я не могу засечь его сканерами ког-машгора.

«Движется к резервному нейрокоммуникационному центру», – ответила кварианка. – «Думаю, его кто-то ведет. Уж больно короткой дорогой идет, направленно».

– Хорошо, я найду его. Давай мне пеленг.

«Лови».

Палладий принял на свой ВИ данные от молодого Паладина.

«И будь осторожен», – добавила девушка. – «Турианец ведет себя… как-то необычно».

– Я всегда осторожен, – хмыкнул Палладий, разворачивая ког-машгор снова в глубь Жнеца. – Я же известный кварианский сукин сын. Не такой, как все вы там, в уютненьких корабликах Флота.

«Да», – лаконично произнесла Полани и прервала сеанс связи.

– Да, – сказала девушка и выключила коммуникатор. Секунду помолчав, добавила уже вполголоса: – Похоже, я тоже какая-то дурная. Вечно мне нравятся не такие, как все. Но этот… Этот хотя бы кварианец. Осталось только перевоспитать.

***

Трия нервничала.

Во-первых, ей не нравилось, что Блад изменила план. Нигде, ни при каких беседах не сообщалось, что комиссар вместе с двумя азари направится «альтернативным путем». Спорить, понятное дело, бесполезно – Вайлет свое слово ценит, и менять его на другое не спешит.

Во-вторых, ей не нравилась компания. И сразу не понравилась, когда рядом еще была соотечественница, а сейчас, когда Аринт испарилась, Трия осталась в окружении двух людей. Дрейк еще куда ни шло, но вот Циклоп…

Да, это он ее выхаживал после шока, вызванного ментальной атакой Жнеца. И да, в общем-то, она ему обязана вниманием. Однако маленький хомо не вызывал у азари благодарности, хоть убей. Как и любых других чувств. Начать с того, что она не собирается терпеть его сальные взгляды, видимые даже сквозь безликую маску шлема. Ну и, наконец, у Трии свои критерии привлекательности. Вега или, например, Вайлет Блад этим критериям вполне соответствуют – они массивны, надежны и очевидно сильны. А Циклоп… Богиня, как бы от него избавиться?

– Сколько нам до цели? – поинтересовался Дрейк.

В голосе боевика чувствовался едва заметный мандраж. То ли он тоже был не рад внезапно исчезнувшим Аринт и связи с комиссаром, то ли что-то еще… Совершенно точно, мужчина нервничал. Даже присутствие коротышки Циклопа, ранее доставляющее Дрейку удовольствие в очередной раз подколоть маленького техника, не спасало ситуацию.

Циклоп сверился с инструметроном.

– Судя по схеме, через три-четыре минуты должны добраться. Только нам еще прорываться через стены, ты помнишь. Мы не в том тоннеле.

– Я помню, – отозвался Дрейк. – Что со связью?

– То же, что у тебя, – пожал плечами Циклоп. – Жнец поганит гравитационный эфир. Большой сюрприз, надо сказать. Я думал, гарвикомы неуязвимы к помехам.

– Не бывает неуязвимого оборудования, – вставила Трия. – Можете спросить у кварианцев, они-то в курсе.

– Не понял…, – повернулся к азари Дрейк. – Причем тут кварианцы?

– При том, – ответил за Трию второй ее спутник, – что уж они-то собаку съели на противодействии технологическим системам. Иначе бы с Ранноха вообще никто не вырвался, их бы геты перемололи.

– Чушь, – хмыкнула азари. – Геты не Жнецы. Им не было никакого смысла уничтожать своих Создателей. Кварианцы сами доигрались.

– И поэтому на Мигрирующем флоте спаслись жалкие несколько миллионов? – спросил Циклоп. – А остальные где?

Трия усмехнулась. Люди по-прежнему питались байками, распространяемыми космическими цыганами. Более того, старательно распространяли эти самые байки среди своей расы.

– Все население Ранноха в лучшие времена составляло чуть больше двухсот миллионов, – сообщила азари. – На Флоте на момент перед Войной их было семнадцать миллионов. Потери вовсе не настолько чудовищны, как хотят показать наши милые плакальщики.

– Раннох покинуло всего около двух миллионов, – не согласился Циклоп. – Чуть больше одного процента населения. Остальных перемололи геты.

– Тебе это Коллегия адмиралов сообщила? – засмеялась Нувани. – Или какая-нибудь маленькая услужливая кварианочка, которая ради сотни кредитов готова кому угодно что угодно промассажировать своим инструмероном? Или ты можешь поверить, что за какие-то жалкие триста лет, то есть всего двадцать кварианских поколений, численность народа выросла почти в восемь раз – на полуживых кораблях, в условиях вечной нехватки даже воды и воздуха, не говоря уж о других ресурсах? Да у кварианцев два ребенка в семье – уже исключительный праздник!

Дрейк покачал головой в видимом неодобрении, но ограничился лишь этим жестом, в беседу не вступая.

– Это записано в хрониках, – не унимался Циклоп.

– Это записали те, кто формировал отношение Земли к кварианцам, – возразила Трия. – Те же самые, кто выставил турианцев врагами человечества, а нас, азари, дорогостоящими проститутками – на службе того же человечества. Вашей планете нужны были ресурсы Флота, почти не поврежденного во время Войны. Ты в курсе, что в послевоенные годы транспортные услуги в Солнечной системе на девяносто семь процентов были за кварианцами? Что их инженеры задарма, буквально за еду восстанавливали инфраструктуру Альянса? Что кварианцы, которым лихо так пообещали Венеру, готовы ради новой родины разве что не вылизывать у руководства теперь уже Ассамблеи? Это политика, Циклоп. А где политика, там грязь и ложь, это обязательно. Уж поверь представителю напрочь политизированного народа. На Титане, понятное дело, не в восторге от любви в десны между вами и фарфоровыми куколками. Но нас слишком мало, чтобы мы могли влиять на человеческую политику. И потом, это не захватывае – интересы человечества мелки и предсказуемы. И если бы не случай с «Путем предназначения»…

– Погоди! – прервал азари Циклоп. – Что ты сказала? Кому еще пообещали Венеру?

– Кварианцам, понятное дело, – снова усмехнулась Нувани. – Кому еще этот кусок раскаленного камня нужен.

– А зачем она им?

– Жить, – пожала плечами азари. – Размножаться. Восстанавливать цивилизацию. Но сначала нужно терраформировать планету, оттащить ее от Солнца. Работы много. В Совете считают, что планетарные технологии такого масштаба можно создать при жизни одного поколения азари. То есть лет за восемьсот-девятьсот по вашему исчислению.

Циклоп картинно «закатил глаза», этим своим жестом сквозь непрозрачную маску шлема продемонстрировав свое отношение к версии, озвученной азари.

Трия могла бы обидеться, если бы ей не было все равно, что там на ее счет думает маломерный человек. Информацию о планетарных технологиях, которые были обнаружены на Марсе и в настоящее время усиленно разрабатывались ЕАСО в сотрудничестве с Титаном, не секрет. Об этом знают не только те, кому по долгу службы следует, но и довольно широкий круг специалистов, так сказать, со стороны. Даже по Сети, вроде бы, пускали цикл передач – для ценителей мозгодробительной науки Протеан. Которая, как теперь уже понятно, процентов на восемьдесят базировалась на компиляции наследия предшествующих рас. В частности, в планетарных двигателях угадывалась потрясающая в своей лаконичности гармония машин самих Жнецов. А стало быть, разработки самих Левиафанов, которым Жнецы наследовали.

– Все равно не верю, – вставил Циклоп. – Ты просто не ценишь лучших техников Галактики.

– А ты просто без ума от кварианской мимимишности, – усмехнулась Трия. – Поверь, по сути, их общество – это говно каклеозавра. Такое же вонючее и мертвое. Они застали в родоплеменных отношениях, помноженных на социалистические утопии вашего же, человеческого недавнего прошлого. Это путь в никуда… Погоди, не перебивай. Ты в курсе, что однажды мы их уже выбили из тупика технологической сингулярности? Об эпохе Технотьмы слышал, нет? Ну да уж, куда тебе. Ты ж от самих кварианцев информацию черпаешь об их цивилизации. А они однажды уже чуть не сдохли из-за инфантильности и неготовности отвечать за свои действия. Если бы не Республики…

– Слышал я, слышал! – вставил, наконец, Циклоп. – Кварианцы говорят, вы тупо заразили их планетарную глобальную сеть боевыми вирусами, которые и порушили их Интранет. Между прочим, самая большая вычислительная сеть в Галактике! Двенадцать триллионов конечных устройств!

– Конечно, мы разрушили эту их Гиперсеть! – не выдержала и подняла голос Трия. – Когда они своими «слепками сознания»⁶⁶ стали переносить в киберпространство двухмесячных младенцев, и что еще хуже, продавать свои ИЧМ⁶⁷ на сторону – мы не могли не прикрыть эту лавочку. От нее до создания ИИ буквально полшага!

– И что?

– Что? – Трия аж поперхнулась. – И геты, дурачина! Я уж не говорю, что кварианцы почти уничтожили свою культуру. В конце концов, это их проблема. Но они чуть было не подарили Галактике технологию созданию гетов кем угодно и где угодно! Представляешь себе Утреннюю войну в масштабах Млечного пути? Да когда сюда пришли бы Жнецы, они бы вместо Жатвы закатили бы знатный пикник, поскольку творение недозрелой технологической цивилизации уже сделало все требуемое: обнулило ограническую жизнь в Галактике!

– Чушь, – качнул головой мужчина. – Технофобия типичной долгоживущей азари.

– Да, мы живем долго, – согласилась Трия. – Именно поэтому мы не бредим идеей бессмертия через продолжение жизни в виртуальности. К чему, к слову, доплыли кварианцы, будучи совершенно…

– Мы пришли, – прервал женщину Дрейк. – Потом доругаетесь. Циклоп, доставай деструктор. Будем долбить стену.

***

– Я почти на месте, – бросила на бегу Полани. – Еще метров пятьдесят, и я…

«Поторопись, девочка, прошу тебя», – раздался в интеркоме знакомый и одновременно незнакомый голос. – «Вайлет осталось не больше нескольких минут, поспеши!».

– Тига!

Кварианка припустила пуще прежнего. Не в обычаях Паладина бегать, как беззаботное дитя, однако в данном случае спешка оправдана. Если Мортимер (или кто он сейчас?) прав, то у комиссара Блад действительно очень мало времени. Старшему из земных спектров удалось получить контроль над электронными функциями скафандра Вайлет, и Ален знал, что все действительно решают секунды.

Полани чуть было не проскочила нужное ей раздвоение тоннеля. Но вовремя спохватилась и, метнув быстрый взгляд на инструметрон, выбрала нужный путь. Наконец, вот та самая восьмиугольная переборка, о которой говорил Мортимер…

– Я у восьмиугольного люка, – отрапортовала кварианка.

«Открываю».

Переборка собралась сама в себя и юркнула в пол. Полани смогла, наконец, добраться до одной из святая святых Жнеца – нейрокоммуникационного узла. Проще говоря, большого нервного центра машины, контролирующего ближайшие к нему системы. Полани пыталась понять из объяснения Алена, как это все работает, но не преуспела. Главное, что ей нужно было знать, она узнала – она бежит спасать Вайлет.

Пол в помещении спускался вниз многогранной призмой-воронкой. В ее вершине располагался эмиттер нейрокоммуникатора – сложнейшей машины, передающей информацию со сверхсветовой скоростью непосредственно в мозг Жнеца. Эмиттер представлял собой невысокий цилиндр, испещренный многочисленными трубочками и змеевиками. Впрочем, это сейчас не главное. Главное, что устройство позволяло соединить разум умирающей Вайлет с бесконечным адресным пространством памяти Жнеца. Это первое дело, которое она, Полани, должна сделать…

Кварианка, не переводя дух, метнулась к нейроэмиттеру. Скользнув по гладким стенкам пирамидальной воронки и чуть не грохнувшись, Паладин нащупала на устройстве технологический шунт и подключила свой скафандр напрямую к универсальному разъему. Тот послушно чмокнул, всосав в себя головку стыковочного интерфейса, распознал тип подключения и параметры обмена данными, после чего послушно соединил ВИ кварианского машгора с локальной вычислительной сетью Жнеца.

– Так, я вошла, – сообщила Полани. – Что дальше?

«Открой стек инициирующих протоколов на запись – я помещу туда программу-конфигуратор».

– Сделано.

«Отлично. Я загрузил адаптирующую матрицу. Теперь, пожалуйста, активируй локальную защитную систему. Увы, без этих штучек нам не обойтись…».

– А это безопасно? – спроила Полани, разыскивая в сложнейшей файловой системе Жнеца нужные параметры. К счастью, ВИ машгора уже пропатчен необходимыми алгоритмами, и все это дело техники. Самостоятельно, без помощи Алена Мортимера, Полани возилась бы суток трое.

«Не безопасно», – отозвался комиссар. – «Теперь любой сможет воспользоваться подсистемой наноконструкора Жнеца. Но будем надеяться, что никому не придет в голову».

– Диагност говорит, система готова к производству.

«Отлично. Я залью необходимые данные – нашел в картотеке биоматериалов. А ты теперь хватай деструктор и вались вниз, к Вайлет. Нужно подтащить ее поближе к нейроколлектору».

Полани вздохнула, закрыла интерфейсную часть инструметрона переключила устройство на микросборщик. Сверкнули рубином сполохи корундового огня, и через секунду левая рука Полани украсилась полуметровой длины лезвия. Кварианка аккуратно отпозла подальше от нейроэмиттера, сверилась с картой расположения сигнальных цепей под полом, и вонзила силовой клинок в покрытие под ногами. Заискрила, зашипела металлокерамическая плоть Жнеца. Где-то, знала Полани, завыли датчики нарушения структурной целостности. Но сейчас, когда мозг Старой Машины мертв, это неважно.

Через полминуты кварианка закончила работу. Под ногами Полани образовалась неровная дыра где-то в полтора метра шириной. Края все еще дымились, а местами даже светились багровым огнем, но костюм Паладина позволяет игнорировать такие мелочи. Полани присела на краешек и решительно метнула свое небольшое тельце вниз, к беспомощному человеческому комиссару.

Приземлилась кварианка буквально в метре от распластанного тела одной из азари. Полани машинально выхватила «Геррель», и только потом уже поняла, что это Джоана Т’Сони – внешне почти копия Аринт, только чуть меньше ростом. В нескольких метрах напротив, прислонившись спиной к большой, выпирающей из пола трубе, покоилась еще одна голубокожая – судя по нестандартной экипировке инженера ВКСА, это Алина Гросс. Она же Сарена Войд. Главная тайна комиссара Блад.

Из общения с Вайлет кварианка знала, что та знакома с азари весьма основательно. Хотя и уверяла, что общалась с голубокожей совсем немного – буквально несколько дней. Но Полани не идиотка, а самое главное, научилась понимать людей, видеть, когда они с трудом скрывают правду, отмахиваясь полуправдой, а то и вовсе откровенным враньем.

Вайлет не врала. Но и не договаривала. Полани поняла, что у них с голубокожей что-то было, может быть, не до конца понятное и не очень оформленное. В любом случае Блад относилась к Алине по-особенному. Совсем не так, как к остальным, и даже к своему коллеге – Алену Мортимеру.

Впрочем, об азари можно будет подумать позже. Сейчас главное – комиссар. Полани подбежала к неподвижной огромной фигуре Вайлет, глянула на женщину… и чуть не споткнулась. Желудок дернулся навстречу пищеводу, но волевым движением силы воли Паладина все-таки осталася на месте. Кварианку за секунду бросило в озноб, чтобы потом протащить свозь парилку.

Аринт, эта голубокожая стерва, не убила комиссара, хотя могла бы. Но лучше бы…Нет, о чем она. Конечно же, не лучше. Но такое…

Блад потеряла, наверное, не меньше литра крови. Необычной, такой мерзкой, темно-красного цвета, человеческой крови. У людей, как и кварианцев, она завязана на железо, из-за чего и этот ужасный ржавый, темный оттенок. Медицинская система костюма, конечно, сделала, что могла, наглухо перекрыв культи рук. В эти кошмарные, размочаленные обрывки плоти превратились кисти Вайлет, отстреленные голубокожей коммандос. Правая довольно ровно, а левая – со страшной, уродливой раной, из которой торчала расщепленная лучевая кость – опять же необычной раздвоенной формы.

Но фактически уничтоженные руки – это полбеды. Кварианка, спасибо Мортимеру, уже ознакомилась с показаниями медблока скафандра. Тот неумолимо отсчитывал минуты жизни Вайлет – измочаленная сердечная мышца кровила, теряла тонус и каждое из очередных медленных, заторможенных искусственной комой, ее движений было на микродолю слабее, чем предыдущее. Вайлет оставалось не больше пяти-десяти минут…

Полани склонилась над женщиной, пытась разглядеть повреждения вогнутой ударом картечи грудной пластины. Может быть, получится хотя бы снять деформирующую нагрузку на грудину…

«Полани, у нас нет времени на это», – раздался голос старшего из комиссаров. – «Тащи тело к нейроколлектору».

Кварианка вздохнула и, нерешительно потоптавшись секунду-две, что есть силы уцепилась в плечевые скобы скафандра. Предназначенные для монтажа вспомогательных систем, они же отлично подходили для того, чтобы тащить бесчувственное тело волоком. Вот только если бы тело еще было полегче… Полани лишь с огромным трудом преодолела эти четыре метра, разделяющие Вайлет и белесый овалоид нейроколлектора. А ведь это еще не самое неприятное, что потребуется сделать.

Усадив тело комиссара рядом с устройством, Полани выключила свой инструметрон. Предстояла очередная жертва…

«Все будет хорошо, Полани», – подбодрил ее Мортимер. – «У тебя останется не меньше двух часов, пока инфекция не пробьет иммуннологический барьер. Не забывай, ты теперь не та слабенькая замарашка. Ты же прошла иммуномодуляцию, не забывай».

Полани усмехнулась. Ну да, прошла, конечно же. Не рассказывать же человеческому спектру, что ей до окончания срока адаптации еще полторы недели?

Кварианка решительно мотнула головой под маской и присела на корточки. Дрожащей правой рукой не с первого раза справилась с клапаном машгора. Щелкнула предохранительная заглушка, и левую конечность пронзила резкая боль – перепад давления оказался сильнее, чем она предполагала. Кровь тут же прилила к оголенной плоти, окрасив бледный «фарфор» плотной кварианской кожи в светло-розовый колер. Непослушными пальцами кварианка нащупала характерную твердость внутри предплечья. Уперлась в нее, сдавила определенным образом, и доселе невидимый молекулярный шов разошелся, открывая взгляду живую кварианскую плоть.

Все-таки не выдержали клапаны, брызнула ярко-красная жидкость. Полани, хоть и погасила основной канал нервной проводимости в конечности, все-таки не удержала в себе стон, что сиротливо отозвался в этом страшном помещении… Обе азари по-прежнему недвижимы. Вайлет – не лучше. И она, молодая кварианка, вскрывающая себе левое предплечье.

Что поделать – это единственный способ удержать Вайлет в этом мире. Ведь здесь и сейчас только она может сделать то, что должна сделать – покончить с этим кошмаром раз и навсегда.

Кварианка с мерзким хрустом вырвала из руки пластину, заполненную нулевым элементом. Почти семьдесят условных грамм редчайшего в Галактике элемента. Смешно, право. Кварианцы жалуются на постоянную нужду и стесненность в ресурсах, а между тем, каждый кварианец носит с собой маленькое состояние – по нынешним временам-то. Увы, без нулевого элемента нет шансов собрать хороший инструметрон, а без этого необходимого инструмента немыслим и кварианский инженер.

Полани рывком оборвала нить сигнальной шины, что соединяла устройство с ее организмом. Кила, как же больно! Скрежеча зубами, кварианка свободной рукой запихала остатки шины обратно в предплечье, после чего, уже не в силах сдерживать рвущийся наружу стон, придавила биоклапан. С мерзким чавканьем плоть срослась обратно. Вот бы еще и эту боль также выключить, нажатием-то кнопки…

«Молодец, Полани», – произнес Мортимер. – «Я горжусь тобой».

– Я… Ысссссссс! Я тоже горжусссссссь…, – прошипела кварианка. – Запускай конструктор, Ален. Я… яаааааай… Я, наверное, теперь поганый помощник…

«Я все сделаю, девочка. Отдыхай, Полани. Обещаю, у тебя будет самый лучший на Флоте инструметрон. И даже больше».

Полани закашлялась – к ней, наконец, вернулось умение дышать, и это оказалось такой бош’тетски тяжелой работой… Каким бы крепким не было здоровье Паладина, но кварианка оставалась кварианкой – молодой девушкой, только вступившей во взрослую жизнь. И такие потрясения, как внештатное удаление инструметрона, да еще столь калечащими методами, не могли пройти незамеченными. С неким удивлением Полани заметила, что кашляет кровью – ярко-красные брызги покрыли некоторые из внутренних визоров кварианского машгора. Наверное, разрыв сосудов из-за стресса… Или недостаточно хорошая гермитизация клапана машгора.

Девушка обессилено откинулась на ту самую здоровенную трубу, что вырастала прямо из пола и уходила куда-то к дальней стене помещения. Так случилось, что Полани оказалась строго напротив Алины, когда тело голубокожей слегка дернулось. Еще далеко до момента, когда азари придет в себя, но достаточно, чтобы осознать – Полани успела в последний момент. К моменту, когда Алина Гросс очнется, Вайлет должна уже быть в безопасности.

Полани не особо доверяла азари. Как показывает практика и случай с Аринт, и правильно не доверяла. Нет гарантий, что эта «земная азари» не окажется на самом деле еще каким-нибудь там предателем… Кварианка уже сама не знала, кто здесь друг, а кто враг. Та же Аринт казалась абсолюлтно преданной своему делу, а вот погоди-ка… Опять же, Палладий… Кто он? Какая его цель во всем этом? Возможно, знает Блад, но ее пока не спросишь…

«Я активировал конструктор», – предупредил Ален. – «Не пугайся, если увидешь местные автономные системы. У меня не было времени вносить коррективы во внешний вид».

– Хоть не в виде гетов? – через силу усмехнулась Полани.

«Нет», – уверил голос. – «Но, возможно, даже хуже».

О том, насколько хуже, Мортимер не упомянул. И хорошо – иначе бы Полани, наверное, залезла на стену сразу же, не дожидаясь появления свежесконструрованных «автономных модулей».

Хранители появились одновременно со всех сторон – быстро, свойственным им размашистым семенением всеми четырьмя опорными лапами. На секунду Полани показалось, что оживают самые главные кошмары, будто она изгнана и вынуждена бродяжничать по Цитадели, воровать и попрошайничать. Страшный сон любого добропорядочного жителя Флота.

Зеленые тушки деловито скопились возле Блад, поднимая тело комиссара на руки. Делали они это без суеты, и, казалось бы, даже изящно, как будто Вайлет в амуниции и не весила под сто двадцать килограммов. Оторванные руки считать не будем, хорошо?

Биокибернетические существа организованно подтянули Блад поближе к яйцу нейроколлектора, после чего один из свободных Хранителей подбежал к выброшенному Полани инструметрону, в мгновение распотрошил девайс, и вытащил все семь гранул нулевого элемента. Сноровисто зажав их в четырехпалой «руке», он вернулся на место священнодействия своих сородичей, и слился в колышащейся толпе то ли содержащих биологические ткани синтетиков, то ли модифицированных органиков, почти полностью потерявших былой облик.

– Что они с ней делают? – вырвалось у кварианки.

«Единственное, что может помочь ей выжить», – ответил голос Мортимера. – «Копируют разум Вайлет на время замены его носителя».

– Замены?

«У нас нет времени на классическую медицину, Полани», – спокойно произнес Ален-в-Жнеце. – Я уже говорил, враг опережает нас. Единственное, что мы в этой ситуации сделать, чтобы не упустить инициативу, это подчинить себе Жнеца быстрее, чем это сделает Левиафан».

– Но как он это сделает? – изумилась девушка. – Ты же говорил, его сбросили с Жнеца в глубину, и…

«Да, мы оторвали его от источника энергии и связи», – прервал Полани голос комиссара. – «Но этого мало. У него достаточно рычагов воздействия и там, в большом мире. Даже в Мигирующем флоте. Или ты забыла о гомункуле Заны?»

Полани вздрогнула.

– Нет. Я помню.

«Тогда просто восстанавливаем Вайлет так, как можем», – подвел итог Ален. – Если не трудно, посмотри, как там азари. Постарайся по возможности привести их в чувство. Они будут нам нужны.

– Что, обе?

«Да», – подтвердил голос. – «Джоана не виновата, что стала пешкой Совета матриархов».

Стараясь не смотреть на мерзкое, влажное мельтешение Хранителей, облепивших тело Вайлет, кварианка приблизилась к первой из голубокожих. Отличить их друг от друга не составило труда: Сарена Войд, она же Алина Гросс, была упакована в стандартный исследовательский скафандр высокой защиты, в то время как протеже Совета матриархов носила изолирующий вариант боевого азарийского доспеха тессиарских коммандос. Выглядела Джоана в обтягивающем костюме, скажем так, нелепо: выдающиеся выпуклости, унаследованные молодой азари от мамочки, казалось, сейчас порвут черную синтеткань комбинезона. Ничего устрашающего. В отличие от Аринт, одетой в точно такой же комбинезон: высокая, широкоплечая и сухощавая фигура десантницы вызывала оторопь в любом своем облачении. Во всяком случае, Полани рядом с азари чувствовал себя в высшей степени неуютно.

Девушка проверила медицинский компьютер Джоаны. ВИ послушно отозвался и разродился универсальным диагностическим кодом. Расшифровать данные не составило труда – компьютер сообщал, что азари находится в состоянии самоподдерживающегося подавления периферийной нервной системы. Скорее всего, Джоана уже очнулась, но не может пошевельнуть даже пальцем. Да что там палец… Даже поднять веко, чтобы зрительным образом активировать системы костюма, и этого блокиратор не позволял.

Полани повозилась с настройками медицинского блока и, наконец, нашла нужную последовательность команд, чтобы костюм, наконец, синтезировал антидот, частично отменяющий действие отравы нейроблокиратора. Джоана дрогнула и тут же застонала… Да, еще одно побочное действие этой гадости – сильнейшие спазмы сосудов. Должно быть, голубокожая сейчас испытывает просто чудовищную боль во всем теле.

Закончив «оживлять» дочку Т’Сони, Полани перешла ко второй азари. С Алиной ситуация повторилась – небольшое колдовство с медблоком костюма, и вот, вторая голубокожая зашевелилась. В отличие от соотечественницы, Алина возвращение в себя начала не со стонов, а с судорожного, затяжного кашля прямо внутри шлем-маски.

Вот ведь.

Кому скажешь на Флоте, что пользовала двух голубокожих, которых до того вырубила третья азари – не поверят же!

Алина пришла в себя быстрее молодой азари. Прерываясь на сухой, неприятный кашель, госпожа Сарена Войд поднялась на ноги, огляделась… Задержала внимание на соотечественнице, мельком глянула на кварианку-спасительницу, с очевидным удивлением рассмотрела здоровенную дырень в потолке, откуда десантировалась Полани, и, наконец, перевела взгляд на кучу Хранителей, почти замерших сейчас над телом Вайлет. Зеленые тельца полностью скрыли комиссара, и Алина непонимающе повернулась к единственному, кто мог дать ответ.

– Где комиссар? – спросила азари.

Голос Алины Гросс потускнел, высох, словно голубокожая долгожительница разом прыгнула лет эдак на восемьсот к своей далекой старости.

Полани вздохнула. Отвечать по понятной причине не хотелось, и голос Алена Мортимера на открытой волне показался кварианке сущим избавителем. Спасителем от неминуемо тяжелого объяснения, что же случилось с Вайлет Блад.

«Комиссар Блад скоро к нам вернется», – произнес Мортимер. – «Все хорошо, Алина. Предатель получил по заслугам. Аринт мертва».

– Ален? – азари огляделась вокруг, словно пытаясь разглядеть тщедушную, почти кварианскую по габаритам фигурку седовласого подельника по этой афере. – Ален, ты где?

«Я все там же, Алина», – без тени доброжелательности в голосе произнес «синтетический комиссар». Там же, где мы с тобой расстались».

– То есть…, – азари непонимающе тряхнула головой. – Операция продолжается?

«Да».

– А что здесь делает кварианка? – спросила азари.

– Эй! – возмутилась Полани. – Я как бы тебя в чувство привела, неблагодарная…

Комиссар-во-Жнеце, как уже бывало, прервал девушку на полуслове:

«Полани спасла ситуацию, Алина», – сообщил Ален. – «Если бы не наш талантливый инженер, мне бы не удалось восстановить несколько подсистем Жнеца. Я говорил тебе, все протоколы в отсутствии центрального управления мозгом Жнеца были заперты в хардварной части корабля. Нам с Полани пришлось провести несколько, так сказать, хирургических вмешательств, чтобы оживить хотя бы мизерную часть Старой Машины».

– Так… Ну ладно, – азари повернулась к соотечественнице. – А что с Ионой?

– Сейчас очнется, – хмуро буркнула Полани. – Видимо, ее Аринт вырубила сильнее.

«Неудивительно», – заметил бесплотный голос. – «Т’Сони удивительно сильный биотик в том, что касается тонкого управления темной материей. На нее нейроблокиратор действует сильнее. К слову, ее сродство к тонким манипуляциям биотикой – вот почему ее натаскивали на коммуникационные коды Жнеца. Ну да об этом мы с тобой подозревали, Алина».

– Да, в этом ты был прав, – кивнула Алина, – признаю.

– Подозревали? – переспросила Полани. – Что вы подозревали?

«У нас была кое-какая агентурная информация, октрывающая планы Совета матриархов», – сообщил Ален. – «Не буду говорить, откуда мы ее получили. Но часть азарийского плана по подчинению этого Жнеца мы смогли раскрыть. Из него следовало, что в Солнечную систему пожаловала очаровательная молодая азари, способная общаться со Старыми машинами. И эта азари умеет пробивать коммуникационный барьер между кибернетическими мозгами Жнеца и разумом органика. Алина вот, например, не умеет».

– Это правда? – кварианка повернулась к той из голубокожих, что стояла на ногах.

Алина кивнула.

– Да, – произнесла женщина. – Я могу только понимать прямые ко мне обращения. Но не могу заставить Жнеца услышать меня. Поэтому нам и была нужна Джоана. Мы с Аленом связались с Советом матриархов и сообщили, что знаем об их плане оживить эту машину. И в оплату нашего молчания мы потребовали участия в дележе наследия Старых машин. Всего того, что сможем обнаружить на утонувшем Жнеце. Так, собственно, и началась эта операция.

– А как же комиссар? – не поняла Полани. – То есть Вайлет…

«Вайлет ничего не знала», – сказал Ален. – «До тех пор, пока сама не наткнулась на Жнеца в своей личной вендетте таинственному Редактору. Не могу сказать, что мы напрочь исключали участие моей коллеги в этом всем. Но поверь, Блад оказалась на Жнеце во многом благодаря случаю. И, конечно же, из-за своего упорства в расследовании. В целом же эта операция не предусматривала официального участия Комиссии по этике».

– К слову, о Вайлет, – произнесла Алина и снова закашлялась. Придя в себя, продолжила: – Что с ней? Последнее, что я помню, как эта зараза отстреливает ей ладони…

Полани хотела было сообщить, что Вайлет сейчас тут, в этом помещении, прямо за стеной слабо колышащихся зеленых спин десятка Хранителей, что деловито суетятся чуть в стороне, но было уже поздно.

Биокиберы, словно по команде, разошлись в стороны, и ровно в середине неровного строя Хранителей показалась фигура комиссара. Полани перевела взгляд на Вайлет и только чудом удержалась от того, чтобы заорать в ужасе.

«Геррель» сам появился в ладони кварианки – девушка даже не помнила, как сдернула его с магнитной кобуры на бедре. Дрожащими руками навела маленькое, но смертоносное оружие на…

У Полани не было четкого понимания, что это.

Уж не комиссар Вайлет Блад – это совершенно точно.

– Комиссар! – отчаянно крикнула Полани, обращаясь то ли к остаткам Вайлет Блад, то ли к незримому Алену Мортимеру. – Комиссар! Стой, где стоишь! Или я стреляю!

Боль?

Было такое. Сто миллионов лет назад, в другой реальности. В другой жизни, далекой, словно другая галактика. Да что там галактика… Другая Вселенная. Это все было давным-давно, в далекой-далекой Вселенной.

Сейчас Вайлет чувствала себя преотлично. Уж неизвестно, откуда на Жнеце взялись кибербиологические формы типа Хранителей, но судя по всему, подлечили они ее знатно. Тело полностью послушно, никаких проблем в ощущениях, ни боли, ни даже элементарной усталости. Вот только что-то в этом странное.

Вайлет не помнила точно, что произошло, но каким-то уголком сознания понимала, что произошло нехорошее. Настолько нехорошее, что она уже готовилась умирать.

Вряд ли вот так просто Бог испытывает на тебе таинство Воскрешения. Да и ничего божественного в себе комиссар не ощущала. Все ее земные (а также марисианские) грехи слишком велики, чтобы рассчитывать на высшую милость.

– Комиссар! – раздался кварианский голосок. – Комиссар! Стой, где стоишь! Или я стреляю!

Блад спокойно повернулась.

– Да, Полани?

– Комиссар! – дрожащим голосом и уже куда тише произнесла кварианка. – Комиссар… Это… Это не вы…

– Что за бред? – усмехнулась Вайлет. – Не время для шуток, даже кварианских, Полани. Нам надо спешить – нужно подчинить Жнеца.

«Теперь это будет сложно, Вайлет», – раздался такой хорошо знакомый голос. – «Аринт инициировала ментальную связь со сторожевой системой Жнеца. И теперь машина не подчиняется никому».

– Я рада, что ты вернулся, Ален, – сказала Блад. – Без тебя тут все пошло кувырком, и я…

– Комиссар!

Снова эта пигалица.

– Ну что тебе, Полани? – раздраженно произнесла Вайлет.

– Я не к… к тебе обращаюсь! – прерывающимся голосом всхлипнула кварианка. – Комиссар Мортимер, неужели вы не видите, что…

– Что что? – нахмурилась Блад. – Перестань истерить, Паладин! Говори прямо, что тебе?

«Она в своем праве, Блад», – отозвался Мортимер. – «Я сейчас перекину тебе сигнал с нашлемной видеокамеры Полани. Я думаю, тебе нужно знать, что с тобой случилось, и… и что мы были вынуждены сделать, чтобы спасти тебя».

Половину визора тут же сменила дрожащая картинка – как и обещал Мортимер, с нашлемного видеорегистратора кварианского машгора. Картина была четкой, крупной, в полный, так сказать рост. Вот только безбожно дрожала, передавая вибрации с буквально трясущейся от страха девушки.

Блад сделала пару шагов вперед и пригляделась внимательно к своему двойнику в изображении.

Бог же ты мой, всемогущий. Зачем ты позволил им сотворить это?

«Извини, Вайлет», – произнес лишенный души голос Мортимера. – «Это единственная из доступных мне сейчас форм оперативного восстановления».

Блад остановилась, подняла голову и прикрыла глаза.

Нет смысла молить Господа. Сокрушаться, каяться, грозить, если угодно… Человеческий бог не слышит нелюдей…

Если и было что-нибудь, что способно было привести Алину в шок, так это вот как раз то самое.

И странно еще, что маленькая кварианка не выпалила из своего интеллектуальника. Будь на ее месте Алина, она бы обязательно разрядила пистолет в то нечто, во что… во что превратилась комиссар Блад.

Хранители оставили на голове Вайлет шлем, но демонтировали лицевую маску. Системы технического зрения не нужны тем, кто смотрит на мир двумя светящимися голубым светом глазами, напрочь лишенными каких-либо признаков человечечности. Глаза спрятаны глубоко в черных глазницах, вокруг которых угольно-серая, сухая, пронизанная миллиардами голубых нитей киберимплантов кожа, не имеющая ничего общего с человеческой. Тем не менее, это не мешает лицу Вайлет быть карикатурно похожим на свою оригинальную личину. Воистину, даже то, как Жнецы изуродовали физиономию Призрака, меркнет по сравнению с тем, в какой шарж на саму себя Хранители превратили Вайлет Блад.

Впрочем, лицом дело не ограничилось.

Проломанная кираса штурмового костюма также снята, и строго по центру грудины – все те же сине-голубые биокибернетические ткани: какие-то трубочки вперемешку с сигнальными нитями, зачем-то светящимися микролампочками, и все это «живое» – пульсирует, дышит, шевелится в такт движениям Вайлет.

И руки.

Новые руки комиссара – почти человеческие. В смысле, на них по пять пальцев и выглядят они почти как нормальные. Только абсолютно, напрочь синтетические, даже не прикрытые для вида тем аналогом кожи, тем мерзким угольно-серым эрзац-покрытием, чем затянута внушающая омерзение и ужас физиономия комиссара. Кажется, суставы даже немного гудят, когда Вайлет сжимает и разжимает свои пудовые кулаки… Она и раньше могла ударом кулака расколоть кому-нибудь череп, на что же Блад способна теперь, с этими… хваталками…

Богиня тебя храни, Комиссар, что же с тобой сделал Ален Мортимер?

– Мортимер, – произнесла, наконец, Алина. – Вы уверены, что спасали Вайлет, а не наоборот?

«Мне важно было сохранить личность комиссара для нас», – отозвался Ален. – «Библиотека Жнеца подсказала один из вариантов. Мне было не до того, чтобы выбирать, Алина».

– Это… Это вы сделали? – кварианка все еще держала новую Вайлет на прицеле.

– Кхм… Может быть, кто-нибудь даст и мне слово?

Вайлет вышла на середину комнаты и окинула пространство своим ужасным голубым взглядом.

– Я отлично себя чувствую, – сказала комиссар. – Только не очень помню, что произошло. Давайте, вы мне расскажете, и мы продолжим операцию. О своей морде лица и культяпках я как-нибудь потом подумаю. Сейчас не до этого, вот честное слово. Итак, кто поведает всю историю с момента, когда Джоана начала сеанс связи со Жнецом?

Интермедия-6

На низких и высоких орбитах.

Сначала это не восприняли всерьез, приняв за очевидный фейк. Ну а через несколько часов, когда новость проверили и подхватили корпоративные СМИ, а Интранет загудел, словно потревоженный улей, было уже поздно реагировать, серьезно ли, несерьезно ли. Все, что оставалось чиновникам Ассамблеи, это сделать хорошую мину при плохой игре и официально сообщить, что ситуация находится под контролем.

Хотя, конечно же, никаким контролем не пахло — обе планеты, голубая и красная, синхронно вздрогнули от шокирующей новости: турианцы вернулись.

И самое поганое, что вернулись не одни, а в сопровождении своих былых, а теперь оказывается, и нынешних союзников – кварианцев. Именно Флот, а именно, Коллегия адмиралов, принесла весть о том, что бродяги пожаловали обратно. Судьба не лишена иронии: еще пятьдесят лет назад галактическими странниками считали представителей Мигрирующего флота. Только кварианцы были бездомными в галактическом пространстве, все остальные расы по-прежнему оставались при своих родных планетах, хотя кое-кому и пришлось на время их покинуть – от давлением, казалось бы, непобедимой армады Жнецов.

Но все меняется, поменялось и на этот раз.

Старенький исследовательский рейдер «Анри-Яр», некогда, к слову, принадлежавший Турианской Иерархии и ходящий там под именем «Аллус», вышел из сверхсветового прыжка точнехонько в зоне действия дальнобойных сканеров турианского фрегата, что шел в авангарде эскадры. Той самой, однажды покинушей пространство Солнечной системы. Жители этой самой системы в массе своей лелеяли надежду, что турианцы сгинули в межзвездной пыли, но… Человек предполагает, а Создатель, как ивзестно, располагает.

Встреча двух декстробелковых рас прошла не сказать, чтобы радостно, но и будничным случайное рандеву, этот плод игры в космическую логистическую рулетку, назвать было нельзя. Безусловно, экипаж «Анри-Яра» был рад встрече со своими далекими галактическими родственниками. Однако их радость, которая не осталась без взаимности, оказалась недолгой. Былые союзники, а ныне заклятые враги человеческой расы принесли плохую весть. И так случилось, что именно командиру кварианского космического корабля пришлось решать, как преподнести это известие домой, в приютившую Мигрирующий флот систему человеческого Солнца.

***

Энно’Майри вас Анри-Яр нар Га, командир исследовательского рейдера первого послевоенного поколения, помрачнел под маской машгора. Молодой капитан еще не заслужил имуннотерапию, и поэтому был вынужден пользоваться стандартным кварианским скафандром: в меру технологичным, надежным и даже не очень старым, но… Все его друзья с других кораблей Исследовательского флота, не говоря уж о знакомых из Ордена, давно дышали воздухом без синтетических посредников.

Впрочем, в машгоре есть и очевидные плюсы. Другие офицеры корабля не смогли заметить озадаченное выражение лица капитана.

– Турианцы подтверждают, – сказала Кара’Месс, командир отделения связи и электронных коммуникаций. – И в сотый раз акцентируют наше внимание, что их эскадра на сорок процентов некомбатантна. Инженеры с семьями: а там женщины, дети — все, кого удалось вытащить с орбиты Полох Тем, где турианцы помогали волусам восстанавливать инфраструктуру.

– Надо полагать, волусы с ними? – спросил Энно’Майри.

Кара кивнула.

– Да, – произнесла женщина. – Около двух тысяч. Все, кого удалось подобрать в волусской системе, и кто не был индоктринирован Левиафанами.

– Волусы знают, что мы от хомо?

– Пока нет, – кварианка отрицательно качнула шлемом. – Их вообще не информировали их о встрече. После того, как два корабля Иерархии были взорваны индоктринированными пузырьками, турианцы держат волусов под строгим надзором. Медики говорят, что не могут однозначно вычленить индоктринированных, но что они все еще в наличии – никто не сомневается.

Энно глубоко вздохнул.

Ситуация, в которой оказался молодой капитан, оказалась куда выше его уровня полномочий. С одной стороны, турианцы прямо заявили, что нуждаются в помощи: любой, которая только возможна. На кораблях остатка флотилии чудовищная нехватка продовольствия, многие суда требуют немедленного ремонта, подходит к концу запас активного нулевого элемента, что делает турианскую эскадру крайне медлительной – крейсеры и даже фрегаты нуждаются во все более и более частой остановки для снятия статического заряда с нуль-ядер реакторов.

С другой стороны, турианцы не скрывают своего отношения к людям, и отношение это ничуть не изменилось за прошедшие полсотни лет. Впрочем, тут есть некоторые нестыковки: турианцы уверяют, что их корабельное время по сравнению с кварианским, то есть де-факто земным, утекло всего на шестнадцать годков. Скорее всего, остатки эскадры слишком долго и много двигатлись на сверхсветовых скоростях, что даже мощнейшие антирелятивисткие подавители начали давать сбой, и время внутреннее рассогласовалось с временем внешним.

Тем не менее, турианцы все еще полны презрения к своим обидчикам, и потому известие о том, что кварианский корабль пришел из Солнечной системы, не очень обрадовало представителей воинственного народа. Тем не менее, Адмирал-примарх Саторис дал знать, что он удержит своих людей от опрометчивых поступков, когда турианцы вернутся в Солнечную систему.

Верить или нет?

Скорее, да.

Потому как других путей у них нет. Попытка добраться на локальных сверхсветовых движках до Палавена потерпела неудачу, флотилия дошла лишь до территорий Протектората Вол. И слава всем духам – даже в системе Сату Аррд, пограничной с пространством Альянса, оказалось небезопасно. Проснувшиеся от спячки Левиафаны, пользуясь поражением своих былых врагов-Жнецов, решили взять власть в Галактике в щупальца, и за без малого полсотни лет достигли впечатляющих результатов. Те, кому хватило ума и времени понять, что к чему, и убежать от нашествия нового, еще более страшного, чем Жнецы, врага, в один голос говорили, что Левиафаны склонны к сантиментам еще меньше, чем их старый враг. И там, где Жнецы просто тупо уничтожали всю органическую жизнь, собирая свою ужасную Жатву, создатели кошмарных машин пошли дальше и принялись уничтожать не тела, но души.

Замолкали целые системы, и не за годы, а месяцы и даже недели. Потом снова «находились», но уже будучи в составе Первой империи – так Левиафаны назвали свое новое доминирование, не дающее никаких вариантов, кроме безусловного рабского подчинения, полного подавления свободы воли и отсутствия компромиссов.

Система порабощения была выверена до микрона. Сначала под контроль старейшей расы в Галактике попадала правящая верхушка той или иной планеты. По-видимому, с помощью агентов, которые втайне от властей устанавливали «Глаз Левиафана» поблизости от резиденции местечкового вождя. Затем этот вождь, будучи одурманенным Левиафаном, своим решением распространял оставшиеся Глаза по планете, и процесс подавления воли заканчивался буквально за десять-пятнадцать суток, нарастая, как снежный ком: все больше и больше одурманенных граждан включались в массовый завоз и распространение проклятых шаров, и довольно скоро вся планета попадала под власть Империи.

Если на планете имелись моря и океаны, то довольно скоро в гости к дистанционно порабощенному народу наведывался и Наместник – один из молодых Левиафанов. По случаю конца войны с Жнецами старая органическая раса усиленно занялась воспроизводством, а поскольку Левиафаны могли делиться сколь угодно большим количеством личных воспоминаний, знаний и умений, то почти все молодые создания становились столь же пугающе мощны, как и их родители. Каким образом древняя раса обходила ограничение на сверхсветовые полеты – никто не знал. Точно было лишь известно, что Ретрансляторами они не пользуются.

Тем не менее, Левиафанов все-таки было недостаточно, чтобы держать под личным контролем все новые территории. Так, в системе Сату Аррд до сих пор не появилось Наместника. Впрочем, это не помешало Левиафанам подчинить себе все планеты системы буквально за полгода.

На борту турианской эскадры оказался персонал космических станций, работающих на орбите Полох Тем – первой и единственной планеты, которую обнаружили новые скитальцы поневоле. К превеликому счастью, в космос все еще не доставили достаточное количество Глаз Левиафанов, и количество «зомбированных» волусов, как и турианцев из числа добровольных помощников Протектората, оказалось небольшим. При этом случаи одурманивания делились по расовому признаку в пропорции один к сорока – турианцы оказались куда устойчивее к ментальному подавлению, чем волусы.

Теперь, будучи вооруженным этими знаниями, Энно’Майри должен был принять решение. Или вести остатки турианской эскадры к Солнечной системе, или же оставить былых союзников в беде. Турианцы не распространялись, но по данным радиоперехвата следовало, что ситуация в лагере детей Палавена близка к взрывоопасной. Уже случились несколько бунтов и даже был потерян один из кораблей, вышедший из повеновения командования. Командир-отступник объявил Адмирал-примарха врагом турианского народа. Того великого народа, который достоин примкнуть ко всем благам, что сулит своим вассалам Первая империя.

Красочная детонация нулевого ядра завершила патетическую проповедь одурманенного турианца – канониры Иерархии не зря ели потребляли скудные припасы эскадры, и расстреляли мятежный корабль едва не до поступления приказа на уничтожение.

– Каковы будут распоряжения, командир? – спросила Кара’Месс. – Что мне передать турианцам?

Энно оглядел взглядом Малый совет офицеров – по сути, микро-версию Коллегии адмиралов, но на отдельно взятом корабле. В табели о рангах Мигрирующего флота «Анри-Яр» числился немаленьким фрегатом. Да что там говорить, даже по меркам Иерархии легкий разведывательный крейсер «Аллус» имел экипаж числом сто восемнадцать воинов. Кварианский вариант заселения, понятное дело, оказался больше, сильно больше: на фрегате жили и работали без малого триста восемьдесят человек, не считая нескольких десятков детей разного возраста, которых по кварианским традициям не считали до тех пор, пока они не получат свою первую судовую роль – в двенадцать лет для мальчиков, и в тринадцать для девочек.

Все эти люди так или иначе ждали решения своего командира. Совсем еще юного Энно, не Паладина, и даже не родственника одного из великих адмиралов. Просто талантливого паренька, которому выпал счастливый билет родиться на корабле, который переоборудовали в корабль дальней разведки.

Совместными усилиями людей и кварианцев фрегат (ну или легкий крейсер в терминологии турианцев) был оснащен усовершенствованными двигателями, системой сверхсветовой связи и экспериментальным навигационным оборудованием, которое минимизировало «галактическое скручивание» во время сверхсветовых скачков. Именно это и позволило преодолеть всего за семь месяцев расстояние, которое турианская эскадра шла долгих шестнадцать лет. При этом экспериментальное навигационной оборудование, установленное на «Анри-Яр», позволяло рассчитать обратный путь так, чтобы сократить маршрут еще в несколько раз по времени. А если использовать специальный возвратный катер, идущий частично вне привычного пространства (разработка человеческих ученых), то о возвращении в Солнечную систему можно говорить в масштабах каких-то считанных недель.

Сам Энно отличался скромностью и не выпячивал свои умения талантливого навигатора, благодаря которым и получил должность командира этого корабля. При этом капитан был бесконечно далек от идеалов Ордена и в поисках Грааля никогда не участвовал. Однако ему вполне хватало понимания, насколько важна его миссия сама по себе, и уж тем более сейчас, когда от решения молодого Энно зависит жизнь нескольких тысяч разумных существ.

– Кара, – произнес, наконец, капитан. – Скажи, только честно. Турианцы плотно сидят у нас на хвосте?

– Да, – кивнула женщина.

Кара’Месс была опытным инженером с хорошим послужным списком и, главное, умела понимать ситуацию целиком и сразу.

– Мы не выходим из зоны действия их сенсоров, – продолжила кварианка.

– И они в любой момент могут взорвать нас к бош’тету, – добавил командир боевого отделения. – Силы не то, чтобы не равны, а просто смешно даже сравнивать… Вот был бы у нас сферофрегат Ордена, тогда…

– У нас нет сферофрегата, – отрезала Кара. – Поэтому будем понимать ситуацию так, как она складывается. А именно, турианцы нас не отпустят. Или проследуют за нами в Солнечную систему, или взорвут, если поймут, что не могут догнать.

– Какой смысл им нас убивать? – поднял голову самый молодой из командиров, Онга’Мекк вас Анри-Яр нар Юзилла. Он возглявлял отдел инженерных расчетов, а точнее – вычислительную подсистему корабля, был также молод, как и капитан, и потому не был особенно погружен в политические события полувековой давности.

– Смысл в том, – вздохнул Энно, – что турианцы отлично понимают: если они нас отпустят, мы сообщим о них людям. И очень трудно сейчас объяснить им, что Альянса давно уже нет, и что Ассамблея публично заявила об ошибочности действий своих предшественников, и даже готова принять турианских союзнков обратно. Хомо вполне способны прокормить любое количество ртов, хоть дестро-, хоть левобелковых. Тем более, эту горстку турианцев, пусть и с волусами. Сколько их там всего?

– Около двадцати восьми тысяч, – подсказал Онга. – На ста двенадцати кораблях, включая шесть волусских.

– Тем более, – хмыкнул Энно. – Ассамблея миров их даже не заметит.

– Так что будем делать, командир? – снова спросила Кара.

Энно помолчал недолго, потом встал с капитанского места, обвел взглядом присустствующих, и решительно заявил:

– Ведем турианцев домой. И стараемся сделать так, чтобы они не начали стрелять во все, что им покажется земного происхождения.

«Турианцы идут!» – этот клич, подхваченный миллионами паникеров, сознательных или случайных, облетел инфопространство Ассамблеи буквально за несколько часов. Жители богатейших районов Земли судорожно выезжали из городов, опасаясь орбитальных бомбардировок и не надеясь на не очень-то и секретную систему полюсной обороны планеты.

Бедняки, чьи отцы и деды помнили кошмар Войны, и натаскивающие эти воспоминания на старательно преумноженный СМИ образ «ужасных турианцев», собирали свои немногочисленные пожитки и убирались подальше от любых крупных поселений. И без того все еще слабая дорожная сеть мигом оказалась парализована многосоткилометровыми пробками. На обочинах возводили лагеря, ставили кемпинги в позицию «для круговой обороны», ветераны войны на спешно созданных манекенах показывали «зеленым новобранцам» наиболее уязвимые точки в турианской физиологии.

Половина населения планеты не делала различий между реальными угрозами со стороны турианцев и теми десятилетиями «опасного неба», когда разогнанные до сверхскоростей остатки Жнецов дробили и сокрушали планету, вызывая истерику у сейсмодатчиков на всем земном шаре.

Другая половина отлично понимала, что бессмысленно надеяться на элиту, возглавившую новые планетарные правительства. И тоже убиралась подальше от оживленных мест, не доверяя ни местным царькам, купленных Ассоциацией, ни даже авиакосмическим копоративщикам, которых на Земле и за людей-то уже не считали. И было за что – сотрудники ЕАСО и чиновники Ассамблеи жили по полтора века, питались сытно, спали знатно, и ни в чем не испытывали нужды. Тем же миллиардам, кто денно и нощно создавал эти прелести жизни космической элиты, редко когда удавалось накормить семью три раза в день – подавляющее большинство жителей планеты Земля жили глубоко за чертой бедности, а то и за гранью нищеты. Потоки паломников-беглецов струились вдоль больших автомагистралей. Люди, пережившие удар Жнецов по крупным городам, отчетливо связывали между собой понятия «мегаполис» и «смерть с небес».

Несколько районов Марсити враз поменяли хозяев – сразу по результатам смертоносной паники в котловане №99, где в давке погибло не менее восьмисот человек. Говорят, операцию по переоформлению собственности (под грядующую ответственность за трагедию) провели короли криминального мира. Или верхушка муниципального правления – тут мнения расходятся, но обе версии одинаково возможны.

На каналах Интранета часами и сутками крутили образовательные программы о том, что нужно делать при встрече с «костерожим захватчиком». Светила науки рассказывали об особсенностях метаболизма турианского организма, а энтузиасты от биологии распространяли в Сети сомнительные рецепты «мгновенных ядов против декстробелковых жизненных форм» – к вящему неудовольству жителей Мигрирующего флота, также подключенному к информационной системе пространства Ассамблеи.

К слову, кварианцам тоже хорошо досталось.

Кто-то умело пустил слух, подтвержденный, к слову, весьма неожиданными и неприятными для Мигрирующего флота видеокадрами, что кварианцы давно уже готовили возвращение своих декстро-братьев, и вся показушная «мимимишность» космических странников – неболее, чем хитрый план Коллегии адмиралов по захвату власти в Ассамблее миров.

Сразу стало популярным считать и пересчитывать боевые корабли кварианского флота. Интересное занятие для паникеров: Мигрирующий флот по-прежнему превосходил совокупную мощь космических сил людей и азари более чем в девяносто раз. Особо буйные из числа дешевых популистов брызгали слюнями, требуя немедленно использовать полюсные станции Земли для уничтожения костяка кварианского флота. Каким образом вытащить все тридцать тысяч кораблей «космических цыган» из-за пояса Койпера поближе к Солнцу, буйные предлагать не спешили.

Наконец, по Сети поползли слухи о том, что возвращается не раздолбанная в пух и прах флотилия турианцев, покидавшая пространство Солнечной системы, а могучий флот с десятками дредноутов. При этом как-то забывалось, что абсолютно все дредноуты Иерархии были уничтожены в первые часы битвы за Землю пятьдесят лет назад. А те, что каким-то чудом остались на ходу, были первым делом реквизированы во время десантной операции ВКСА, замаскированной под техническую инспекцию.

Собственно, так и были посеяны семена вражды, отлично проросшие на почве застарелой ненависти времен войны Первого контакта. Страх и ненависть окутали инфосферу Земного кластера, и не помогали бравурные заявления орденоносных адмиралов, обещающих раскатать турианского агрессора за два часа силами отдельного авиакосмического полка.

Дипломатические отношения людей и кварианцев разом отрубило. По всем каналам, включая некогда плотное взаимодействие с Орденом паладинов. Более того, самые лояльные Земле кварианцы впали в особую немилость на экранах голокубов – дикторы центральных каналов припоминали Ордену и великолепную техническую оснащенность (за счет Земли), и отличную выучку (за счет обучения на Земле), и даже упрекали несастных Паладинов в лицемерии – мол, специально маскировались под истинно верующих, воспитанных на красивой сказке времен короля Артура, чтобы размягчить жителей Земного кластера, втереться к ним в доверие.

Надо ли говорить, что сами члены Ордена, болезненно честные и верные своему раз навсегда взятому обету служения Ассамблее, несколько расстроились? Причем настолько сильно, что вывели из строя все «черные ходы» в системы управления и вооружения новейших, невероятно дорогих и почти неуязвимых классическим оружием сферофрегатов Корпуса Рыцарей-искателей Грааля. Тайный инструмент воздействия на Орден, на который возлагали столько надежд спецслужбы ВКСА, был уничтожен талантливыми программистами-кварианцами в несколько минут.

Азари же, как и следовало ожидать, просто взяли паузу, отгородившись ото всех холодным голубым этикетом и полным публичным молчанием.

Одна единственная новость, поданная точно вовремя и под нужным углом, парализовала десятилетия созидательной работы, кропотливого труда, ведомого ради единого общего будущего для всех народов Солнечной системы. И будь Вайлет Блад в курсе происходящего на поверхности, она бы без труда узнала почерк таинственного Редактора.

Впрочем, были и еще люди, отлично понимающие, кто, как и, главное, зачем нанес этот потрясающий по эффективности медийный удар.

Они собрались снова. На этот раз, втроем, без посредников, ибо тема беседы не предусматривала участие сколь угодно близких, но все-таки не ключевых лиц.

Матриарх Этита снова представляла Автономию азари.

Меон’Корах вас Ардийон’Тали нар Имеяри — кварианский народ.

И Алекс Смирнофф — объединенные Земной кластер и Марсианскую автономию. Муниципальные и криминальные структуры Марса, внимательно изучив ситуацию и, в общем-то, не способные защитить Красную планету от возможной агрессии турианцев, тут же выбросили на помойку все разногласия с ЕАСО и делегировали свои переговорные полномочия представителям Ассамблеи.

Человечество всегда умело объединяться перед лицом общего врага – этого не отнять. Проблема в том, что сегодня враг вовсе не внешний, а очень даже внутренний, и что с ним делать, пока не очень ясно.

– Итак, он ударил не туда, куда мы думали, что он ударит, – сообщил понятный всем факт Алекс. – Коллеги, вам не кажется, что Редактор водит нас за нос?

– Ого, – усмехнулась азари. – Редактор? Вы переняли терминологию найшей бойкой Вайлет?

– За неимением четкой, подтвержденной информации будем исходить из того, что мы пока не знаем, кто именно враг, – отозвался Смирнофф. – А вам, матриарх, все кажется очевидным?

– Нет, – Этита отрицательно качнула головой. – Я тоже не определилась. Как и Совет матриархов, впрочем.

– А мне кажется, что все ясно, – вклинился в раговор кварианец. – Только Жнецы способны так тонко работать с информационными потоками. Только их машинный разум может так влиять на виртуальную реальность.

– И при этом быть знатоком человеческой психологии? И социальных отношений между разными расами? – спросила азари. – Не думаю.

– Мы не об этом, – отрезал Смирнофф. – Сейчас нужно решить, будем ли мы дальше удерживать верхушку Ассамблеи от информации по операции «Глубина».

– Ваше мнение? – спросила азари.

– Мое мнение, – вздохнул человек, – что мы остро нуждаемся в ресурсах военной разведки. Пока мы не подклчючим флот к медиасреде Ассамблеи, мы не поймем целей Редактора. Давайте признаемся, нас облапошили. Мы ожидали внутреннего саботажа, быть может, предательства части элит. А получили массовый страх, местами переходящий в панику. Планетарные правительства еще вчера на экстренном совещании с Комиссией по территориальным делам сообщили, что удерживают ситуацию из последних сил. В некоторых странах уже начались бунты, еще с десяток правительств протестуют против, цитирую, «безответственного молчания сил самообороны Земли». Народ требует крови – синей турианской крови.

– И красной кварианской, – вставил Меон’Корах. – Только за последние полсуток обратно на Флот вернулись около шестидесяти тысяч контрактных работников. Их рабочие договоры расторгнуты по самым надуманным предлогам. Молодые талантливые ребята, оставшиеся без любимой работы, в шоке. Мы с правовым крылом Ордена с трудом удерживаем ситуацию на кораблях под контролем – некоторые из кварианцев не просто вернулись на Флот, а с трудом избежали линчевания на Земле. Уже пошли беспорядки на студенческих кораблях…

– Можно понять, – кивнул Смирнофф. – Я читал обзоры нынешних, так сказать, общеполитических каналов. Довольно обидно для вашего народа.

– Это очень мягко сказано, – согласился кварианец. – Но мы снова отвлеклись. Есть идеи, что делать? Признаться, я в замешательстве. Коллегия адмиралов тоже. А Орден по традиции осторожничает с новыми идеями.

Трое переговорщиков переглянулись.

– Я слышала, у вас на кораблях зреет недовольство Коллегией? – спросила азари.

– Да, – не стал отнекиваться кварианец. – Пока мы удерживаем ситуацию, но силы неравны. Пропаганда этого вашего Редактора в нашей внутрифлотской сети ничуть не слабее, чем в Интранете Ассамблеи. Упорно раскачивается слух, что турианцы идут мстить людям, и не остановятся ни перед дипломатией азари, ни перед численным перевесом нашего Флота. А мы не хотим воевать.

– Мы тоже, – добавила матриарх. – Сразу же замечу, что Совет матриархов и думать не думает как-то влезать в отношения между турианцами и членами Ассамблеи. Мы сканируем ваши каналы, адмирал, и видим, что сейчас не самое время выходить на передний край.

– И это правильно, – заметил человек. – Отношения азари и кварианцев тоже под атакой. Сейчас нужно воздерживаться от рискованных ходов.

– Согласен, – кивнул кварианец. – Коллегия ничуть не разделяет настроения толпы, но сейчас мы не можем выступить с публичным осуждением азарифобии. Вы понимаете…

– Понимаю, – азари склонила голову. – Если Коллегия так выступит – мгновенно потеряет власть. Я в курсе, что капитаны кораблей взбудоражены, и кто-то пустил в Сеть слух о возможном восстановлении Конклава кварианского народа в обход вето Коллегии и его поддержки Орденом. По-моему, автор этого сюжета столь же очевиден. Давайте лучше подумаем, каким теперь будет наш шаг.

– Давайте, – вздохнул кварианец. – Алекс, вам есть что сказать?

– Да, у меня есть, что сказать, – произнес человек, и Этита напряглась. Не то, чтобы она не доверяла хомо, однако конкретно здесь и конкретно сейчас азари не ожидала от людей инициативы. По всему походило, что телодвижение Редактора должно было выбить Ассамблею из колеи так же сильно, как и союзничающих с ней кварианцев. Сами азари, понятное дело, в любом плане имели двойное, а то и тройное дно, и были готовы ко всему. Ну, почти ко всему.

Этита, в отличие от Алекса и Меона, знала то, что знали только азари. Выбить это знание из Совета матриархов стоило великих трудов, но все-таки лидеры Автономии Титан сдались и передали в оперативное управление Этите и эту часть Большого Плана.

Пока все шло строго в соответствии с данным планом. Азари предполагали какую-то тщательно спланированную ловушку, в которую попадет группа проникновения, поэтому предусмотрели резервный вариант. Впрочем, что значит – резервный? В системе координат голубокожих стратегов этот план был что ни на есть первичным, а резервным как раз являлась довольно мутная авантюра людей по проникновению на затонувшего жнеца.

Знания Айноры Пассанте, которые были добыты цепочкой случайных совпадений и поистине неистребимой паранойей азари-отшельницы, послужили тем ключом, который запустит процесс переформатирования отношений между тремя доминирующими расами внутри Солнечной системы. И все шло строго по этому, тщательно выверенному плану, в котором нашлось место и Комиссии по этике, и Биби-землянке, и даже кварианцам.

По всему должно было получиться так, что после встречной атаки Редактора люди остались бы в уязвимой позиции, как и их союзнички-кварианцы. Но уверенная, даже немного скучающая фраза Смирноффа все изменила – Этита поняла, что хомо, выражаясь их же словами, держат в рукаве сильный козырь.

Это было неожиданно, но в целом пока не представляло опасности. Во всяком случае, до того момента, когда людям станет известно о Телохранителе. Могли хомо узнать об этом? Не исключено. История с появлением Джоаны Т’Сони в Солнечной системе шита белыми нитками, и тщательный анализ по разведданным того же капитана Кара’Данны, который оказался никаким не изгнанником Флота и которого Этита банально упустила, как бы грустно это не звучало, мог бы вывести Ассамблею на верный курс. Поэтому сейчас главное – выпытать у людей и кварианцев, что им известно.

Да, именно это и главное.

– Вот как? – «изумилась» азари. – Мне вот, например, особенно нечего сказать, Алекс.

С пару секунд Смирнофф внимательно смотрел на матриарха, затем произнес:

– Ну что ж. Значит, большая игра. Верно, госпожа Этита?

– Я не понимаю, – качнула головой азари, и не соврала. Фраза хомо действительно оставила ее в неком локальном замешательстве.

– Не притворяйтесь, матриарх, – встрял в разговор кварианец. – Нам известно, что ваша маленькая Т’Сони притащила в нашу систему совершенно неповрежденного Жнеца.

– Если не считать уничтоженный ИИ, разумеется, – добавил человек.

– Да, – кивнул Меон’Корах. – С этой поправкой, конечно же. Нам пока неизвестно, куда вы спрятали вражескую боевую машину, но мы узнаем, Этита, не сомневайтесь. Система гравитационного сканирования, которую курировали разведчики ВКСА, скоро будет развернута в полном объеме. И мы найдем дредноут Жнецов, куда бы вы его не запрятали.

Этита взяла секундную паузу.

Значит, кварианцы все-таки решительно поставили на людей. Совершенно неудивительно. Можно сказать, даже предсказуемо. Все-таки, хомо не жгли их корабли тогда, полсотни лет назад. Это сделали, пусть и по наущению Врага, голубокожие девочки с «Пути предназначения».

– Хорошо, – улыбнулась азари. – Давайте, как говорится, карты на стол. Но тогда взаимно, хорошо?

– Хорошо, – кивнул кварианец.

– Не возражаю, – произнес человек.

– Отлично, – снова блеснула улыбкой Этита. – Да, у нас на руках боеспособный Жнец класса «Властелин». Совершенно безмозглый, но под нашим управлением. Техники азари рассматривают боеспособность машины на уровне шестидесяти процентов от потенциального максимума. Мы подчинили основные системы Жнеца, хоть на это и ушла уйма вычислительных мощностей Совета.

– Почему вы не сообщили о находке? – спросил Алекс.

Азари пожала плечами.

– Не были обязаны, – сказала Этита. – Наши договоры по находкам действуют только в отношении наследия Протеан. В случае с Жнецом, скорее, дело наоборот: это Протеане во многом наследовали жнецовским технологиям, а не наоборот.

– Здесь вопрос не о юридических обязательствах, матриарх…

– Да, я понимаю, – азари кивнула. – Но есть то, что есть. В наших интересах было придержать информацию о появлении боеспособного Жнеца в системе. Тем более, что никакой угрозы ни Земле, ни, тем более, Флоту один-единственный «Властелин» не несет. В вашем, Алекс, распоряжении как минимум четыре дредноута послевоенной постройки плюс целая орава кораблей поменьше. Все это вполне может подавить и уничтожить одиночного Жнеца, тем более, работающего не на максимуме своих возможностей. Кварианцы так вообще походя разнесут его на атомы – нам хорошо известна боевая мощь Мигрирующего флота, не говоря уж о тактической неуязвимости сферофрегатов Ордена. Даже для огня дредноута Жнецов.

– Хорошо, – склонил голову человек. – Это все карты, которыми вы владеете, матриарх?

– Из тех, что способны изменить баланс сил в пространстве Ассамблеи, – ответила Этита, – да, это все.

– Меон?

Смирнофф повернулся к кварианцу, и тот согласно кивнул. А Этита в очередной раз зареклась иметь дело с такими вот нерешительными тихонями. Кто бы мог знать, что канцелярская крыса Флота, даже и не полноценный адмирал, окажется одним из главных кварианских разведчиков? Впрочем, можно было догадаться по его интересу к технологиям планетарного движения, которые сейчас разрабатываются Автономией на равных правах с Земным кластером Ассамблеи.

– Теперь ваша очередь, господа, – произнесла азари и откинулась на спинку кресла, сложив руки на груди. – Что Земля и Флот хотят сообщить Титану?

Союзнички переглянулись, и первым выступил кварианец. Это несколько насторожило Этиту – азари полагала, что Меон’Корах выдал все важное, что знает Флот.

– Турианцы, – произнес статс-адмирал, – подзапустили технику безопасности сверхсветовых полетов и поймали релятивисткий эффект. Поэтому они до сих пор отлично помнят вклад всех трех рас Солнечной системы в тот конфликт. По корабельному времени турианцев прошло без малого семнадцать лет. Вы понимаете, что дает нам тот факт, что встретились они именно с моим народом?

– Вполне, – кивнула азари. – Мигрирующий флот становится единственной силой, с кем турианцы готовы вести дела.

– Верно. И мы уже ведем. Дипломатический корпус Иерархии в полном составе пересел на наш исследовательский рейдер, там погрузился в возвратную экспресс-капсулу и в настоящее время движется к Земле с максимально доступной скоростью.

– Пока не особо понимаю, в чем сила этой вашей карты, – произнесла Этита. – Расстановку сил это не меняет, господа. Эскадра турианцев уходила в печальном техническом состоянии, и боевая ее способность не способна усилить ни Мигрирующий флот, ни даже весьма скромные силы ВКСА. Даже если случится чудо, и турианцы встанут рядом с былым союзником, то есть примкнут к Автономии Титан, это все равно ничего не меняет. Да, они усилят наш флот, но и только. Все равно Совет матриархов не собирается конфликтовать с другими расами Ассамблеи. И все равно у нас не будет достаточных ресурсов, чтобы начать независимую экспансию.

– Дело не в этом, – вступил в разговор человек. – Матриарх, вы же не думаете всерьез, что мелкие шалости вроде заныканного дредноута как-то сильно нас расстроят?

– Не думаю.

– Нас беспокоит другое, Этита, – продолжил кварианец. – В операции «Глубина», которую мы так замечательно начали, обнаружился системный сбой, который ставит под угрозой само существование Солнечной системы как независимого объединения трех галактических рас.

– Поясните, – потребовала азари.

– Охотно, – Меон’Корах снял с пояса какую-то из многочисленных коробочек и бросил ее на стол между переговорщиками. Коробочка пискнула и выплюнула вверх конус синего света, оказавшись примитивным голопроектором.

Пока светящийся конус был совершенно пуст.

– Эту запись мы получили по сети сигнальных сверхсветовых бакенов, которую оставлял за собой исследовательский рейдер, – сообщил кварианец. – Я не могу сейчас доказать вам, матриарх, что сигнал подлинный, поэтому просто поверьте в его правдивость. Совсем скоро вы удостоверитесь в этом самолично, а пока просто смотрите.

– Я вся внимание, – произнесла Этита.

Нехорошее предчувствие сковало разум азари. Она уже понимала, что в информационной битве Совет матриархов проигрывает объединенным усилиям человечества и кварианцев. Да, азари могут протаскивать насколько угодно сложные планы и даже реализовывать их к своему преимуществу, но силы пока очень уж неравны. Кварианцы точно поставили на Ассамблею, и наверняка имеют достаточно сепаратных соглашений с людьми. Хорошо, с хомо Титан может разобраться методом крайнего напряжения сил, через агентов воздействия на правящую элиту. Увы, конрразведка у ВКСА поставлена ничуть не хуже, чем разведка у Мигрирующего флота, а у азари, как назло, по-прежнему связаны руки в части работы с кварианцами. Подавить былой раздрай между двумя расами полностью еще не удалось. Кроме того, кварианцы по-прежнему стерегут моральный облик своих адмиралов, и ни одного еще не удалось завлечь в сети голубокожей привлекательности.

Проклятые социал-утописты!

Тем временем конус голографического проигрывателя наполнился контурами, и перед вглядом Этиты предстал типичный кварианец в безликой шлем-маске.

«Говорит капитан Энно’Майри вас Анри-Яр нар Га», – произнес кварианец из записи. – «Экстренное сообщение в Ставку исследовательских проектов Флота. Настоящим сообщаю, что результатом глубокого поиска стал контакт с эскадрой турианской Иерархии – той самой, что ушла из Солнечной системы сорок восемь лет назад. Корабельное время турианцев отстает от стандартного на тридцать два года. Эскадра находится в критическом состоянии и требует помощи. На борту «Анри-Яр» сейчас Адмирал-примарх и его ближайшее окружение. Как только я запишу и отправлю это сообщение, мы воспользуемся гиперкапсулой и на максимальной скорости выдвенемся к Солнечной системе. Ориентировочное время прибытия – через сорок восемь стандартных суток. Просим обеспечить дипломатический прием представителям Иерархии – необходимо присутствие всех четырех рас Ассамблеи, включая волусов. На кораблях Иерархии находится около двух тысяч граждан Протектората Вол, а также около двадцати шести тысяч турианцев. И все они готовы просить убежища в Солнечной системе при условии проведения переговоров с ними как с равными в правах расами Ассамблеи. Да, повторяю, турианцы и волусы готовы просить убежища, но только при условии полноправного участия как независимых членов Ассамблеи. Иерархия также готова предоставить своих бойцов для отражения новой угрозы – в наш сектор перемещается нашествие Левиафанов. Повторяю, Солнечная система под угрозой захвата Левиафанами. Они уже подчинили большую часть обитаемых систем Галактики и не остановятся на этом. Если верно то, что нам сообщили турианцы и волусы, угроза Левиафанов даже серьезнее, чем атака Жнецов на органическую жизнь. Энно’Майри, конец связи».

– Вы понимаете, что это значит, матриарх? – спросил Алекс Смирнофф, когда сообщение закончилось. – Это новая война, Этита. То самое, к чему наша система пока совершенно не готова, поскольку мы увлеклись соперничеством, и в виду изоляции от Галактики позабыли, что далеко не одиноки здесь, в своем маленьком мирке.

– Мне…, – Этита впервые за время разговора запнулась. – Мне нужно проверить это по своим каналам. И нужна эта запись для анализа.

– Да как вы не поймете! – не выдержал и поднял голос кварианец, – что нет никакого времени на проверку и оценку! Мы заигрались в политику, Этита! Даже внутри нашей дружной команды, которая выше политических дрязг наших с вами правителей!

– Тем не менее, – твердо произнесла матриарх, – Мне нужно посоветоваться с другими матриархами. Если ситуация столь критична, я не могу сейчас ничего обещать или сообщать. Дайте мне копию записи, и я отправляюсь на Титан.

– Забирайте, – отмахнулся Меон’Корах, толкнув по столу в сторону азари коробочку с проигрывателем.

Этита забрала устройство и спрятала в потайной карман в рукаве. Человек же, не спускавший взгляда с азари, наконец, произнес:

– Мне важно понимать, матриарх, можем ли мы рассчитывать на Титан. Нам нужна мудрость ваших старейшин. И, главное, отсутствие взаимных претензий между азари и Мигрирующим флотом. Это вопрос выживания всех нас.

– Я ничего не могу вам гарантировать, – отрезала Этита. – Угроза Левиафанов многое меняет.

– Много, – согласился Алекс. – Например, заставляет меня повременить с официальным извещением вашей Автономии о том, что вся группа проникновения, которую мы послали на Жнеца, уничтожена. Включая четырех ваших соплеменниц, матриарх.

– Что вы сказали? – вскинулась Этита.

– Наконец-то, хоть какие-то эмоции, – усмехнулся кварианец.

– Я сказал, – сказал Смирнофф, – что мы получили информацию о гибели нашей группы проникновения. В открывшихся условиях я не особо доверяю цифровым данным. Сейчас вообще нельзя верить никаким средствам коммуникации, кроме личных. Да и им, как подсказывают наши турианские друзья, особо доверять не стоит. Надеюсь, теперь у вас не осталось сомнений о том, кто есть Редактор, и почему так важно немедленно, я подчеркиваю, немедленно нащупать пути контроля за бесчисленной армадой Жнецов, до сих пор болтающейся по Млечному пути? Пока они лишь мертвое наследие Левиафанов. Но потенциально – могучие союзники. Если мы сможем восстановить их искусственным разум и заставить его служить себе во благо.

– Я… Я сообщу Совету о новых вводных, – произнесла азари. – Это все, что я могу сейчас гарантировать. Господа, Алекс, Меон’Корах. Простите, мне пора.

Азари вышла из комнаты, и двое оставшихся членов когда-то единой команды переглянулись.

– Ну вот мы и на пороге новой войны, адмирал, – невесело улыбнулся Смирнофф. – И снова понятия не имеем, как противостоять угрозе.

– Да, – кварианец встал с кресла и картинно потянулся. – Предстоит очередная каша. А я-то думал, мой народ уже нахлебался этого варева полную кастрюлю…

– Ваш английский превосходен, Меон, – не удержался от похвалы человек. – А метафоры восхитительны. Сотрудничество с нашей расой на пользу культуре Флота.

– Это так, – подтвердил статс-адмирал, опуская руки и поворачиваясь к собеседнику. – А теперь скажите мне, Алекс, как понимать ваш блеф про гибель всей нашей команды проникновения?

Человек обезоруживающе улыбнулся.

– Это не блеф, Меон, – произнес Алекс. – Нам действительно пришла информация от одного из участников команды, что все члены отряда мертвы. Потом прекратилась связь и с этим человеком.

– Вот как, – удивленно отозвался кварианец. – И вы сказали, что не верите этой информации.

– Не верю. Как не верю всей той вакханалии в эфире Интранета, поставившей на уши всю систему.

– Зачем же вы сообщили об этом Этите?

– Видите ли, адмирал, – Алекс постучал пальцами по столешнице, – у нас есть опасения, что это как раз Титан блефует своим дредноутом Жнецов.

– В смысле?

– Никому еще не удавалось восстановить контроль за такой машиной даже на один процент. Наши аналитики полагают, что азари что-то ищут на нашем утонувшем Жнеце, что позволит им задействовать все 100% возможностей своего… Как они его там называют?

– Телохранитель.

– Да, Телохранителя, – кивнул Смирнофф. – А вместе с ним – и всех остальных Жнецов класса «Властелин», находящихся в пределах оперативного доступа систем связи дредноута.

– Постойте, – нахмурился (на человеский взгляд – лишь чуть приопустил надбровные дуги) кварианец. – Но ведь дальность систем связи Жнецов…

– Верно, – подтвердил человек. – Жнецы вообще не ограничены радиусом своей связи внутри Галактики. Вы уже понимаете, что это означает?

Кварианский адмирал замер.

Безусловно, он понимал, что это означает.

Это означает, что азари в шаге от того, чтобы получить контроль над всем флотом Жнецов, раскиданном по Галактике. И если это произойдет…

– Кила-а…, – протянул Меон’Корах. – Да ведь Совет сможет…

– Верно, – кивнул Алекс. – Они смогут подчинить себе всю Галактику. И шансы на это есть. Не забывайте, на утонувшем Жнеце сейчас четверо голубокожих. Из них доверия с нашей стороны не заслуживает ни одна. Максимум, подчеркиваю, абсолютный максимум, на что мы можем рассчитывать, что половина из этих азари стремится уничтожить Жнеца, а не передать Совету.

– При том, что вторая половина собирается взять его под контроль, – добавил кварианец.

Алекс Смирнов еще раз стукнул пальцами по столу. Ему было нечего добавить к уже озвученному кварианским коллегой.

Меон’Корах с минуту неподвижно молчал, потом резко повернулся к человеку.

– Я обеспечу вам связь с моими соплеменниками на борту Жнеца, – сообщил кварианец. – Это будет дорого стоить репутации Флота, но мы это сделаем.

– Я ждал этого предложения, адмирал.

– А вы захватите Жнеца и поделитесь его тайнами с нами, – добавил Меон’Корах. – Всеми его тайнами, до единой. Тогда, я обещаю, весь Флот, как одна рука, будет на стороне Ассамблеи, когда в систему прибудут турианцы. В сложившихся обстоятельствах они могут доверять только нам: люди оскорбили их полвека назад, а азари не поддержали.

– Как одна рука, говорите, – улыбнулся Алекс. – Мне нравится и эта ваша метафора. И она явно не заимствована из нашей культуры.

– Да, – кивнул адмирал. – Это исконно кварианское выражение. Ну как, договорились?

Алекс Смирнофф встал с кресла и пожал протянутую трехпалую руку.

– Как две руки, адмирал, – произнес человек. – Время орудовать всеми конечностями. Мы встретим нового врага, держа оружие двумя руками. Земля и Раннох.

Кварианец широко улыбнулся, хотя человек посчитал бы, что фарфоровая маска на лице адмирала лишь чуть-чуть, едва заметно искривила губы.

– Мы, во Флоте предпочитаем теперь называть своей Родиной не Раннох, а Солнечную систему.

– Ну, – рассмеялся Смирнофф, – тогда Земля и Венера, адмирал. Считайте, что вы наши новые соседи. С новосельем!

– В смысле? – не понял кварианец.

– Так вы еще не в курсе? – изумился человек. – Позавчера на тайном созыве Политбюро Ассамблеи было принято и официально закреплено решение о передаче второй планеты Солнечной системы в вечное и безраздельное пользование кварианского народа. За все, что ваши соплеменники сделали для Земли – в прошлом, в настоящем и что еще будет сделано в будущем. Да, там еще много работ по терраформированию, но у Мигрирующего флота теперь снова есть родная планета. Поздравляю, адмирал.

– Это…, – кварианец замялся. – К этому надо будет привыкнуть, наверное…

– Привыкните, – с убежденностью в голосе произнес человек. – А теперь давайте перейдем в координационный центр и подумаем, как нам лучше сообщить своим руководителям о планах по продолжению операции «Глубина».

***

Если бы военные командиры сводных отрядов Ассоциации и могли предугадать развитие событий, они бы все равно ничего не смогли сделать. Масштаб событий, буквально обрушившихся на головы наемным войскам земной мегакорпорации, совершенно не соответствовал тому, с чем были готовы справиться вооруженные силы Ассоциации – довольно мощные в общем, но чрезвычайно слабые в сравнении с регулярными отрядами целых галактических народов.

Кварианцы появились над Атлантикой, внезапно выйдя из гиперпрыжка прямо над экватором планеты. Информационное подавление противокосмических сил Земли взяли на себя наемные инженеры, работающие в некоторых оборонных учреждениях Земли. Все кварианцы, как один, получили на встроенный нейтринный коммуникатор сообщение, к которому их готовили еще до начала их Паломничества или контрактной службы: «Флот взывает к своим детям!». Тайное оружие кварианцев, замаскированное куда сильнее, чем голубокожие агентессы в земной элите, выстрелило.

Увы, это было однозарядное оружие. Уже через час все без исключения кварианцы, законтрактованные в планетарных системах, были отключены от всех систем, частью арестованы, а частично (когда не удавалось оперативно взять «на горячем») выдворены обратно на Флот.

И к тому же, это оружие работало не без осечек. Многие отказались саботировать человеческие оборонные системы, справедливо возмущаясь приказом из родного дома. Их, правда, все равно изолировали…

Но все-таки эти многие никак не составляли большинства, и совместная атака остальных кварианцев, расквартированных на Земле, обеспечила достаточной длительности паузу в системе принятия решений планетарной обороной, чтобы несколько эскадр кварианского Флота прорвались через околопланетное пространство и вошли в атмосферу.

Самым страшны оборонительным оружием Земли – орбитальными орудийными системами на полюсах, – занялся отдельный диверсионный отряд Комиссии по этике. Формально оборона Земли не подчинялась Ассамблее, однако очень сложно спорить с теми, кто по щелчку пальцев может привести к планете весь влот ВКСА. Здесь отлично работало по-прежнему существующее разобщение человеческого кластера на «космиков» и «планетарщиков». Правительство так называемого Земного кластера, сформированное в рамках Ассамблеи, контролировало большую часть военно-космических сил планеты, в то время как планетарные правительства, подконтрольные менеджерам Ассоциации, имели в своем распоряжении только силы наземно-воздушной обороны и каботажный флот, предназначенный для маневровых действий на низких орбитах.

Численно, по количеству средств космоатмосферного перехвата, Земля вполне могла подавить любое вторжение из космоса. Евразия, например, вообще была неприступна благодаря исторически мощнейшей индустрии ПВО. Ее силы оказалось недостаточно, чтобы остановить Жнецов полвека назад, но вполне хватило бы, чтобы размельчить флот «космиков» в мелкий форшмак.

Однако случились сразу две вещи: во-первых, давить было некого, поскольку кварианские корабли вышли из прыжка непосредственно рядом с планетой и скрылись в атмосфере чуть ли не быстрее, чем были обнаружены космическими оборонными станциями. А во-вторых, цепи управления аэрокосмическими войсками были взломаны дважды: сначала их проредили агенты Редактора, заменив действительных президентов, королей и прочих диктаторов на полностью подчиненные Левиафану гомункулы, ну а затем уже голубокожие агентессы с Титана ударили по коммуникациям в высших эшелонах власти, выводя из строя компьютерные центры управления и аналитические дата-кластеры.

Да, азари все-таки исполнили союзнический долг, лишив врага свободы маневра. Как итог, не меньше двух десятков государств средиземноморской зоны не смогли вовремя выслать воздушное подкрепление на помощь войскам Ассоциации, которые остались один на один с армадой кварианского Флота – пусть и в малой его части. Будь у Ассоциации поддержка с воздуха, пусть и маломощными, но многочисленными атмосферными истребителями, исход битвы с кварианскими космическими кораблями можно было бы оспорить. Но одним только морским флотом ничего сделать с кварианцами было невозможно.

Шутка ли, две сотни зависших над морем космических кораблей, каждый вооруженный не хуже фрегата, а в области радиоэлектронной борьбы – так и вовсе линкора?

Сопротивление морской составляющей Ассоциации было сломлено быстро. Капитаны ракетных катеров быстро приняли нужное решение, разом лившившись связи и каких-либо оттенков силового преимущества (обстреливать ракетами космический корабль, способный продираться сквозь межзвездную пыль на сверхсветовой скорости – идиотизим в квадрате). Таким образом, морская операция Ассоциации закончилась, едва начавшись.

В центральных офисах Ассоциации также быстро появились шустрые ребята с повязками десантных войск ЕАСО – и через несколько часов вопрос с военным противостоянием Левиафана, а точнее, его марионеток, был разрешен в пользу «космиков».

Инфосфера планеты, не контролируемая ЕАСО, конечно же, тут же разродилась истеричными воплями о «продажных корпоративных свиньях», а несколько планетарных правительств даже зашло в такую глубину маразма, что объявили свои территории свободными от диктата «космических эксплуататоров». На этих товарищей никто не обращал внимания – лишь на всякий случай лишили их голоса в Планетарном совете Ассамблеи. Официально – до «разрешения спорной ситуации». По факту же, страны оказались напрочь оторваны от космоса: ни одна из орбитальных баз не принимала корабли этой государственной принадлежности.

Кварианские корабли сбросили несколько десятков капсул с инженерными коммуникациями, после чего максимально спешно покинули воздушное пространство Земли, оставив в воздухе лишь несколько самых больших крейсеров – витать над Атлантидой. Службе безопасности острова, также отрезанной от каналов управления из Ассоциации, настоятельно рекомендовали не делать глупостей. Офицеры СБА трезво оценили обстановку и все поняли правильно. Тем более, что многие из них получили тот же сигнал с Голубого острова: азари вежливо сообщили, что весь набранный на высших офицеров СБА компромат ожидает дальнейшего распространения по планете и ближайшим космическим колониям. Ни один из эсбешников, случись что, не сможет нормально трудоустроится очень, очень долгие годы.

Остальное было делом техники. Обвешанные специальным железом коллеги Вайлет Блад десантировались прямо в центры управления СБА, положили носом вниз особо рьяных, после чего начали детальный поиск того, наличие чего не подтверждалось, но предполагалось. Результат был получен быстро: к исходу четвертого часа в одном из технических помещений был обнаружен средних размеров Глаз Левиафана. Устройство индоктринирования тут же было уничтожено, как и несколько пока еще неактивных его аналогов в спецхранах марсианского Института исследований протеанского наследия.

– Мы перешли к завершающей фазе операции, коллеги, – сообщил Алекс Смирнофф.

На этот раз представитель МИДа Ассамблеи находился в своем собственном кабиенете и общался с союзниками по антилевиафановскому фронту через голографический КМК. Смутные, плохо очерченные фигуры статс-адмирала Меона’Кораха и заменившей матриарха Этиту азари синхронно кивнули в одобрительном жесте.

На смену вполне себе договороспособной Этите пришла ее соплеменница – крайне жесткий и очень приниципиальный матриарх по имени Галили Т’Нару. Одна из немногих азарийских матриархов, которая сохранила родовое имя на излете карьеры. Говорят, матриарху Галили уже больше тысячи, и общаться с ней могут позволить себе очень и очень немногие.

Очевидно, что эта замена стала логичным следствием дипломатического провала матриарха Этиты. Сам Алекс Смирнофф ничего не имел против «отца» Лиары Т’Сони, однако плотный союз Земли и Мигрирующего флота не оставлял Титану никаких других действий, кроме крайне осторожного, выверенного до микрона сотрудничества из чувства собственного самосохранения. В этом плане чуть авантюрная и, самое главное, вовсе не на лучшем счету матриарх Этита, конечно же, не могла продолжать дипломатическую практику.

– В Интранете безумие, – сообщил кварианец. – Земные правительства трубят об измене и требуют начать крестовый поход против предателей рода человеческого.

– Еще бы, – добавила азари. – Сначала сообщили о возвращении турианцев, и тут же – молниеносная атака кварианского флота и десантное вторжение боевиков ЕАСО в правительствах двух десятков государств. В таких условиях сложно боготоврить «космиков» и «куколок».

Меона’Кораха отчетливо покоробило при последних словах азари, и кварианец не выдержал:

– И, конечно же, – холодно произнес статс-адмирал, – ходят слухи о том, что все азари на Земле поголовно оказались дрессированными собачками Совета матриархов.

– Наш народ вынужден практиковать безусловную верность своим старейшим, – спокойно отозвалась азари. – В отличие от тех кварианцев, что проигнорировали призыв Мигрирующего Флота к саботажу планетарных систем Земли.

– Мы ценим свободу личности, – парировал Меон’Корах. – К слову, некоторые из моих соплеменников, безсусловно, одурманены. Я думаю, это тоже сказалось.

Смирнофф понял, что если с Этитой кварианец еще находил общий язык, то язвительная и холодная, как лед, матриарх Т’Нару – явно не лучший собеседник для взвешенного, но все-таки по-квариански эмоционального Меона’Кораха. Поэтому человек решительно вклинился в пикировку:

– Меня не очень интересует то, что творится в планетарных правительствах и прочих системах, – сообщил Алекс. – Чистить их от агентов Левиафана сейчас нет никакой возможности. Меон, что со связью?

Кварианец сверился с инструметроном.

– Почти закончили, – произнес он. – Через час у нас будет устойчивый нейтринный канал. К сожалению, мы залоцировали только Палладия. С коммуникатором Палладина Альтис какие-то проблемы, мы не можем выйти с девушкой на связь.

– Это плохо, – заметил Алекс. – Я рассчитывал, прежде всего, на официального представителя вашего народа.

– Не страшно, – отозвался кваринец. – У нас есть возможность надавить и на отступника. Сейчас наши специалисты заканчивают взлом серверов Ассоциации. Мы легко вычислим лежбище Палладия. Ему будет некуда возвращаться, и я сообщу ему об этом. А потом мы предложим ему пряник – восстановление в правах и возвращение на Флот. Уверен, мы сможем уговорить его на сотрудничество.

– У меня есть сведения, – заметила азари, – что Палладий согласился на сотрудничество с Вайлет Блад не из-за денег и не по принуждению. Я думаю, вы сможете убедить вашего соплеменника и без угроз.

Алекс повернулся к проекции голубокожей.

– Откуда информация?

– После нападения на Голубой остров мы внимательно следили за Палладием, – сухо произнесла Т’Нару. – Вайлет вышла на него, и он добровольно согласился на сотрудничство. Это все, что мы сейчас знаем. А потом они вместе ломали сеть СБА, когда вытаскивали из тюрьмы команду кварианца, которую эсбешники взяли на его корабле. Этого достаточно, чтобы понять – Палладий работает на Вайлет не просто так.

– Хорошая аналитика, матриарх, – высказался в адрес азари Алекс, но голубокожая словно бы и не заметила похвалы. – Значит, постараемся выйти на Палладия со всех сторон.

– Это ваша операция, Алекс, – отозвался кварианский статс-адмирал. – Работайте так, как сочтете нужным. Мы в любом случае вас поддержим. Ведь так, госпожа матриарх?

Азари не ответила, но все-таки изобразила легкий кивок спустя несколько секунд.

Без сомнения, голубокожие еще возьмут свое, и наверняка у них есть и план Б, и план В, и вплоть до последней буквы алфавита. Но здесь и сейчас, когда уже анонсировано прибытие былых союзников, которых Титан банально кинул полсотни лет назад, позиции Совета матриархов весьма уязвимы.

Возможно, удастся убедить азари оставить идею об единоличным владении технологий Жнецов. Если так, то голубокожие, несмотря на их малочисленность, станут сильными союзниками в новой галактической войне.

***

– Привет, сестренка.

– Здравствуй. У нас мало времени, давай кратко.

– Да, я понимаю. У меня та самая новость, которую ты ждала все эти годы.

– Кто?

– Комиссар Блад, разумеется.

– Лучше бы это был ее коллега.

– Да, но он категорически отказался, я уже говорила.

– Я помню. И так понимаю, у нас есть постоянная связь с утонувшим Жнецом?

– Да, теперь есть. Мортимер воспользовался настроенной системой коммуникаций через маяки Ассоциации. Раньше ей пользовался Левиафан. Сейчас кальмарчик вне игры, и я контролирую это через Алена. Не думаю, чтобы местный Наставник Первой империи смог что-то еще противопоставить. Все его козыри уже в игре, а помощь еще далеко.

– Тем не менее, бучу в пространстве Ассамблеи его домашние заготовки подняли знатную. Наш кадровый центр захлебывается от наплыва кандидатов. Следует поблагодарить Левиафана за столь массовый ксенофобский психоз – мы закончим комплектовать первые батальоны уже к концу года.

– Меня беспокоит активность МИДа людей и дипкорпуса Мигрирующего флота, сестра. По данным, что мне удалось подобрать, они оттерли от дележа пирога наших голубокожих друзей. Я не уверена, что союз только двух рас позволит нам приоткрыть окно возможностей.

– Это не проблема, забудь. Не азари – так турианцы. А еще лучше, волусы. Впрочем, я уверена, что Совет матриархов сделает надлежащие выводы и вернется в конструктивное русло сотрудничества. Но сейчас нужно продолжать отодвигать их от Жнеца, это главная задача. А уж как мы будем делиться технологиями с дружественными силами – дело десятое.

– Согласна.

– У тебя все?

– Наверное, да. Разве что предупреждаю, что тебе придется нелегко с комиссаром. Она только кажется тупым солдафоном. На самом деле очень головастая деваха. Не столь харизматична, как Шепард, конечно, но весьма умна.

– Мне такой человек и нужен. Конец связи.

***

В одном из дополнительных офисов СБА на Атлантиде.

– Господин?

– Я здесь.

– Операция идет с нарушением плана. В ЕАСО догадались о назначении информационной атаки и не реагируют на действия планетарных правительств.

– Понял. Еще?

– СБА полностью подконтрольно космикам. Тут форменный ад и чистилище. Гребут всех подряд, кто имеет хоть какой-нибудь вес. Допросы под мощной химией. Мне чудом удалось ускользнуть из офиса, но меня все равно найдут, если я попытаюсь воспользоваться хоть каким-либо коммуникационным оборудованием.

– Шар?

– Полагаю, уничтожен. Непреодолимая охрана в том помещении, где я его прятал.

– Тогда ясно отсутствие картины.

– Господин?

– Они поняли, с кем имеют дело. А Вайлет Блад оказалась чересчур умна. Она догадалась, как отсечь меня от инфосистемы Ассамблеи. Я больше не контролирую потоки информации. Все держится на заранее созданных алгоритмах. Тебе нужно было использовать другие механизмы ее ликвидации. Подстроенная катастрофа оказалась слишком непроработанной.

– Я использовал те ресурсы, которыми мы владеле на тот момент в сообществе азари!

– Я знаю и не виню тебя. Ты просто недостаточно умен и проницателен. Для среднестатистического человека это нормально. Но не беспокойся. Принятие Первой империи сделает вашу расу куда более сильной.

– И что нам… что мне теперь делать, господин?

– Спрячься. Уходи на Периметр. Ты мне сейчас не нужен.

– Понятно, господин, но…

– Но?

– Шар не работает. У меня остался только этот резервный канал, и он слабеет с каждым часом. Через месяц-два я уже не смогу выходить с вами на связь, господин.

– Значит, больше не выходи. Я сам тебя вызову, когда будет нужно.

– Я понял, господин.

– Это хорошо.

– Что-то еще?

– Да. Через сорок восемь суток в системе появятся новые шары, и не один. ЕАСО не позволит пронести их в обитель космиков. Значит, будем еще более плотно работать с планетарными правительствами, а также с Марсом и кварианцами. Этот ресурс еще не до конца отработан. Все, что нам надо, это сохранить статус кво до прибытия основной части турианской эскадры. После этого сопротивление ЕАСО не будет играть существенной роли.

Глава девятнадцатая

Внутри затонувшего Жнеца. Атлантический океан. Земля.

– Комиссар Блад! Комиссия по этике вызывает комиссара Блад!

Вайлет против обыкновения не напряглась от внезапного и громкого голоса в голове. Причем даже непонятно, откуда он там берется – освтобожденная от шлема и невозможным образом хорошо чувствующая себя в почти полном вакууме голова комиссара не несла на себе никаких гарнитур и прочих элементов связи. Вайлет просто слышала эфир, как слышат его, примеру, портативные радиостанции.

Впрочем, с этими новыми возможностями она будет разбираться позже. Сейчас, как она заметила в разговоре чуть ранее, есть другие, более важные задачи.

– Блад на связи, – отозвалась Вайлет. Просто взяла и произнесла, как будто ее и не окружала разреженная почти до нуля атмосфера. Удивительным образом голос все-таки прозвучал и был услышан другой стороной.

– Ну, наконец-то, – произнес голос. – Что с вашим гравикомом, офицер? Что с Жнецом? Кварианцы чуть не рехнулись, когда обнаружили, что сигнал не проходит через его тушу.

– Кто говорит?

– Вы говорите с оперативным командующим Комиссии по этике. Комиссар Тай.

– Принято, – произнесла Блад. – Я временно была вне связи, комиссар. Докладываю: операция продолжается, несмотря не некоторые трудности. Мы закончим здесь часа через полтора-два. Потом я передам управление Комиссии. А пока прошу сообщить ситуацию так, как она видна вам сверху.

Вайлет знала комиссара Тай. Когда-то полковника службы связи ВКСА, но вот уже с десяток лет сменившего вид деятельности и теперь работавшего на ЕАСО. Нормальный мужик. Если бы не тщедушное телосложение, что свойственно многим этническим китайцам, то был бы вообще мировым парнем. К слову, парень этот на двенадцать лет постарше самой Вайлет.

– Итак, что у вас там? – повторно поинтересовалась Блад.

Комиссар Тай рассказал.

– Нормально так, – усмехнулась Блад. – Значит, в СМИ вселенская паника, азари в ауте, в систему спешит делегация турианцев, а Галактика под властью Левиафанов? Порадовали.

– Мы склонны считать, что истерика в СМИ – это своего рода домашняя заготовка нашего врага.

– Согласна. И если бы вы в свое время выслушали меня и доктора Пассанте, то мы бы не потеряли почти три года на осторожное прощупывание. И не было бы никакой паники – отключили бы Левиафана от глобального эфира, ничего бы он не смог сделать.

– Сейчас мы работаем с тем, что есть, – жестко отрезал Тай. – И вынуждены пользоваться теми ресурсами, что можем выделить.

– Ну, с этим полный порядок, – рассмеялась Блад. – Если уж кварианский Флот атакует пространство Земли, то ресурсы имеются, как я понимаю.

– Поскольку этот ваш… Редактор пошел в атаку столь нагло, – отозвался комиссар Тай, – было бы глупо осторожничать, и…

– Да я не спорю, что вы, что вы! – сыронизировала женщина. – Ладно, поняла. Теперь слушайте. Мне нужна эвакуационная команда с медицинским модулем. У меня полуобморочная кварианка вообще без связи, а кроме того…

– Я в норме! – пискнула Полани из своего угла. – Тут почти вакуум, я не могла ничего занести в…

Девушка не закончила фразу и закашлялась под шлемом.

Блад только отмахнулась от обессиленной кварианки.

– Повторяю, нужна эвакуация кварианки и еще нужно провести исследование тканей одной из погибших азари. Подробности передам с грузом. Как поняли?

– Стараниями Мигрирующего флота понял хорошо, – сообщил комиссар. – Они провели хорошую линию связи. Что у вас вообще там происходит, Блад?

Теперь уже рассказала комиссар. Кратко, по-военному, но не упуская ни одной важной подробности. И про «бунт на корабле», и про странное поведение внезапно появившегося на Жнеце турианца, и про состояние обеих голубокожих из числа пока не попадающих под подозрение. Единственное, о чем умолчала женщина, было случившееся с Аленом Мортимером. То есть она сообщила, что комиссар без сознания, и даже согласилась на его эвакуацию, но о «расщеплении» его разума не поведала.

Когда Вайлет говорила о Джоане, девушка уже шевелилась, а рядом с ней суетилась Алина. Благодаря химической накачке, сейчас убивающей организм Сарены Войд, она непостижимым образом умудрилась частично подавить действие нейроблокатора, вклотого ей предательницей Аринт. Джоана, идущая под куда меньшей дозой «подавителя индоктринации», получила свое в куда большем объеме.

– Я вас понял, – сообщил Тай. – Транспорт будет. Время прибытия двадцать минут. Раньше не успеем, Блад, извините.

– Ничего, – сказала Вайлет. – Тут спокойно… вроде бы. Мы продержимся.

– Еще что-нибудь нужно?

– Нет, – Блад мотнула головой. – Я отключила Левиафана от Жнеца. Думаю, сейчас про тварюгу мы временно можем забыть.

– Тем не менее, он может быть ценным заложником.

– Возможно, – согласилась Вайлет. – Но пока не до него. Все, жду эвакуационный транспорт. Комиссар Блад, конец связи.

Короткий электронный писк в голове сообщил, что сеанс разорван. При этом сама Вайлет понятия не имела, как это вообще работает и что означает. Просто знала, что при желании может связаться с любым из команды посредством интеркома, как раньше это делала при помощи своего скафандра. С той лишь разницей, что теперь прибор включался не движением взгляда к сигнальному датчику в шлеме, а просто усилием воли.

– Полани! – произнесла Блад. – Ты меня слышишь?

– Д-да, – слабо произнесла девушка. – У меня больше нет инструметрона, но коммуникатор машгора еще работает.

Комиссар подошла к кварианке – та привалилась спиной к одной из выходящих из пола гигантских труб. Блад склонилась над инопланетянкой и по привычке глянула туда, где на человеческих костюмах находится дисплей медицинского диагноста. Матернулась, не увидев там ничего (кварианка была в своем собстсвенном костюме Паладина), и спросила:

– Как ты?

– Нормально, – выдохнула кварианка, очевидно, через жуткую боль в руке. – Я запанацелинила предплечье, нормально… Больно только… Нейросигнальный контур коротит. Не было времени отключать его по правилам…

– Ты молодец, – прервала кварианку Блад и положила свои новые, чудовищные серо-черно-голубые ладони на плечи Паладина. – Флот уже гордится тобой, девочка.

– Мне нет дела до гордости Флота, – всхлипнула сквозь боль Полани. – Я сдедала то, что должна была…

– Ты молодец, – повторила Блад. – А теперь сделай последнее усилие и вызови мне Палладия. Я не слышу его ни в одном из эфиров.

– Я…, – кварианка судорожно, рывками вздохнула. – Я не могу.

– Почему?

– Нейтринный коммуникатор был запарен с системой связи машгора через инструметрон, – объяснила Полани. – Напрямую с костюмом Паладина оне не работает. Слишком старый…

Девушка здоровой рукой потянулась куда-то к поясу из бесчисленных кварианских карманов и спустя пару секунд протянула Вайлет небольшую серебристую коробочку.

– Вот, держите, – сказала кварианка. – Если сможете использовать, используйте. Он, вообще-то, для связи голосом. Но можно поломать его инструметроном… кварианским. Если есть. А голосом… Ну, тут атмосфера…

Вайлет понимающе кивнула и взяла устройство.

Было два варианта, оба казались комиссару безумными.

Первый – заставить Жнеца обновить атмосферу внутри себя. Не везде, хотя бы в одной отдельно взятой зоне. Как это сделать, Вайлет не представляла.

Второй способ заключался в том, чтобы подключить все еще работающий омнитул своего костюма к кварианскому устройству. По степени инженерной сложности это просто безумие. Ладно кварианцы. Они любую железку с любой железкой могут подружить. Но Блад не была инженером, даже человеческим.

«Ты можешь это сделать», – раздался знакомый голос.

– Ален?

«Ты сильно аугментирована технологиями Жнецов, комиссар», – сообщил холодноватый голос Мортимера. – «Системы корабля уже воспринимают тебя как свою часть. Твои коммуникационные возможности почти безграничны, нужно только научиться ими пользоваться».

– Легко сказать, – хмыкнула Блад, по-прежнему глядя на нейтринник. – И что нужно сделать? Сказать «сим-сим»? Постучать им о колено?

«Просто используй любую железку так, как ты привыкла использовать подобную технику. Все остальное сделают системы твоего обновленного тела».

– Это как?

Ален Мортимер не ответил.

Блад подняла серебристую коробочку к голове, прислонила к виску, как обычную пластинку коммуникатора, и произнесла в отсутствующий вокруг нее воздух:

– Вайлет Блад вызывает Палладия. Повторяю, Вайлет Блад вызывает кварианца. Палладий, как слышишь?

К величайшему удивлению Блад нейтринный коммуникатор тут же отозвался голубым огоньком активации и произнес голосом кварианца:

– Паладий на связи. Вайлет, это ты?

– Да, это я, – ответила удивленная Блад. – Доложи статус.

– Иду по следам турианца. Скоро догоню.

– Будь осторожен, – предупредила Блад.

– Мне не нужна осторожность. У меня есть ког-машгор, – хохотнул Палладий. – Не парься, командир. Я просто хочу спросить его, как он заподозрил Аринт.

– Я про это и говорю, – объяснила Блад. – Аррида ведет себя так, как будто отлично знает, что тут происходит. Мне это не нравится.

– Я понял и принял. Буду иметь в виду.

– Имей и вводи, – усмехнулась Блад.

– Да, теперь уже точно знаю, что это ты, – дружелюбно отозвался Палладий. – Рад, что слухи о твоем ранении оказались ложными. Найду эту пигалицу – объясню, как неправильно врать старшим.

– Пигалица здесь, – Вайлет улыбнулась своей кошмарной хаск-улыбкой. – И она спасла мне жизнь, кварианец. Только благодаря ей ты меня сейчас и слышишь. Ладно, давай за дело. С тебя еще восстановить связь с Трией Нувани. Она, конечно, человек Айноры Пассанте, так что с доверием ей все ОК. Но она и азари. И вот это, с учетом шаловливых ручек Совета матриархов, мне нравится куда меньше.

– Я разберусь, – уверенно произнес кварианец. – С ней мои люди. На связи, Блад. Если что, немедленно вызывай.

– Хорошо, – качнула головой Блад. – Конец сеанса.

Безусловно, это снова была все та же Вайлет Блад. Жесткая, ироничная тетка, знакомая Алине еще с марсианских событий почти трехгодичной давности.

Вот только привыкнуть к ее новому… кхм, облику – та еще задачка. Алина еще могла смириться с новыми ладонями комиссара, но понятия не имела, как обновленная Блад обходится без шлема. Датчики внешней среды показывали абсолютно непригдную атмосферу, если так можно назвать сверхразреженный и вымороженный азотно-углеродный субстрат.

Впрочем, все это дело десятое.

Сейчас Алину куда больше беспокоила соплеменница. Стараниями Аринт ей досталось куда сильнее, чем самой Алине – Джоана до сих пор с трудом стояла на ногах, ее шатало, девушка не могла ни на чем сосредоточиться. Биотику вырубило наглухо. Если сама Алина еще могла породить небольшой биотический выброс, то молодая азари лишь морщилась всякий раз, когда вопрос касался ее нативных способностей. Которые, чисто для справки, на порядок превосходят таковые у Алины Гросс. Все-таки Джоана – дочь могучего биотика Лиары Т’Сони, а та немногим уступала в этом своей матери.

Своими сомнениями Алина и поделилась с комиссаром.

– Вайлет, – произнесла азари, все еще придерживая за талию молодую Джоану. – У нас проблемы.

Блад убрала кварианский коммуникатор в один из подсумков бронежилета и повернулась к азари.

– И не представляешь, какие, – сказала Блад. – Твои сородичи чуть было не посрались с Ассамблеей.

– Я не про это. У нас проблемы с биотикой Джоаны.

– Совсем все плохо? – спросила Блад, подходя к парочке голубокожих.

– Боюсь, что да, – вздохнула Алина. – Проклятый блокиратор крепко запер тонкие электроманипуляции в нервной системе. Диагност показывает серьезное подавление нейротонуса. Боюсь, нужна госпитализация… И это…

– Да, я понимаю, – кивнула Блад. – Ты одна не пробьешь коммуникационный барьер Жнеца.

Алина кивнула.

Конечно, она может попытаться. И снова попытаться. И снова. Но все эти эксперименты уже позади. Они с Аленом много работали в этом направлении, но результат был постоянен: Алина теоретически могла общаться с машинами, но только после того, как на контакт с ними выходил кто-то еще. Вероятно, наследие проклятой ДНК турианца, который был не более, чем пешкой в руках врага. Потому и Алина унаследовала подчененный характер общения с разумными машинами.

Эксперименты проводили с одним из сохранившихся маяков Протеан – его коммуникация была близка к той, которую использовали Жнецы. Протеане вообще многое позаимствовали у расы своих врагов, в том числе и ментальный контакт посредством биотики, которой владели великолепно. Разве что у них она не была основана только на управлении полями массы. Жукообразные предтечи подмешивали в нее что-то своего, химического, из-за чего даже вторичное излучение отличалось по цвету от оригинального свечения чистой биотики.

– Это точно? – спросила Блад, имея в виду способности молодой азари.

– Да, – снова кивнула Алина. – Я знаю, как работает подавитель. Доводилось читать. Еще сутки девочка будет небиотична.

Блад повернулась к Алине.

– А ты как?

– Я в норме, – соврала Алина. – Мощь биотики, конечно, снизилась. Сейчас я не осилю даже второй уровень. Но для общения с машиной и этого не нужно.

– Я не про это, – отрезала комиссар. – Я в курсе, что Ален накачал тебя лошадиной дозой титанского зелья. Меня больше интересует твое здоровье.

– В норме, – повторила свою ложь азари. – Матриарха это свалило бы, но я слишком молода, чтобы эта химия вызвала необратимые изменения.

– Хорошо, – Блад похлопала Алина по плечу. – Я подумаю, что можно сделать.

Азари, как известно, стараются не врать без очень веских на то причин. Но Алина, как известно, не совсем азари, а кроме того, причины были. После того, что она узнала от Алена Мортимера, Алина не могла сейчас поставить под угрозу операцию. Достаточного и того, что из команды выпала молодая Т’Сони.

Медицинский диагност Алина выключила из активного режима, едва поняла, что произошло. А произошло банально следующее: биотический подавитель, столкнувшись в тканях азари с элементами противожнецовского «титанского зелья», банально среагировал на химическом уровне. Последствия оказались… Скажем так, интересными.

Во-первых, эффективность подавителя разом упала до вполне безвредных значений, что и позволило Алине сохранить относительный контроль за своей биотикой. Но было и «во-вторых». Оно заключалось в том, что в результате химической реакции выпал довольно серьезный осадок, и он оказался в высшей степени токсичным. Та самая ядреная смесь, которой накачались они с Аленом, позже должна была выйти из организма с естественными выделениями. Пусть не вся, но курс гемодиализа в хорошей клинике позволил бы Алине придти в себя за неделю-две. Максимум – месяца. Но сейчас… Под воздействием нейроблокиратора «титанская смесь» отделила самые токсичные свои компоненты, которые намертво залипли в организме Алины. В случае с Джоаной, которую берегли как главное «оружие прорыва», и состав введенной химии был иным, и дозировки совсем другие. Поэтому у нее реакция с нейроподавителем оказалась почти незаметной.

Азари не была специалистом в биохимии, однако базовые понятия впитала. Сейчас эти понятия говорили, что с таким балластом она останется в живых еще сутки-двое – это если повезет. В чем-то биология голубокожих превосходит земную. Они реже и легче болеют инфекционными заболеваниями, а кроме того, имеют куда меньшее количество хронических болячек, чем люди. Но вот от воздействия извне азари страдают даже сильнее. Именно потому представитель Республик воздержался при голосовании по судьбоносному для кроганов вопросу атаки генофагом. Впрочем, турианцы и саларианцы были единодушны, поэтому случилось то, что случилось.

Но есть в этом всем и положительная сторона. Дрянь, выпавшая в осадок, заблокировала многие органические процессы, в том числе и кое-какие иммунные. Проще говоря, Алина избавилась, наконец, от мучившего ее сухого кашля. Правда, это означало, что дыхательные пути окончательно утратили возможность избавляться от токсинов и работали неэффективно. Алину уже начинало немного пошатывать из-за недостатка кислорода, но это устанимо. Азари выключила датчик оксигенации и принудительно добавила кислорода в дыхательную смесь. Стало полегче. Надолго ли?

– Комиссар, – позвола она Вайлет.

– Да?

Богиня… Алина, наверное, никогда уже не привыкнет к новому лицу женщины. Это… Это какой-то страшный сон. Но как проснуться?

– Комиссар, – повторила азари, – извините за идиотский вопрос, но что вы планируете делать? Нам нужна связь с Жнецом.

– Я уже думаю над этим, – как всегда решительно произнесла Вайлет.

– Я уже думаю над этим, – сказала Блад.

И в самом деле, она думала. Только пока еще без толку. После фактической потери Джоаны выйти на контакт с Жнецом может любой, кто имел ментальный контакт с технологиями или собственно Жнецов, или протеан. Прямо или, в случае с азари, опосредованно через сканирование Объятием Богини. Да уж, отличный расклад. Вот просто Галактика захлебывается от избытка таких способных товарищей.

Капитан Шепард – мертв.

Сарен Артериус – мертв.

Бенезия Т’Сони – мертва.

Лиара Т’Сони – неизвестно где.

Джоана Т’Сони – вне игры.

Алина Гросс, она же Сарена Войд – не может пробиться через защитные системы.

Это все?

Похоже, что все. Ну и как у нас ситуация, госпожа дознаватель? Шевели извилинами, тупая шатта!

Господи, да кто вообще эта шатта и откуда у Вайлет эта присказка?

Комиссар недовольно покачала головой и повернулась к азари. Пока не особо думается, можно выяснить другие вопросы. Вдруг это позволит нащупать ответ?

– Алина? – позвола Блад.

– Да, Вайлет.

– Ты ведь давно с Аленом?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что, – тихо сказала Вайлет. – Твоя случайная игрушка имеет право знать правду.

Азари усадила все еще снулую соплеменницу рядом с кварианкой. Да, зрелище самое то. Две полуобморочные инопланетянки, представляющие так и не способные к примирению народы. Гордые народы. Галактические народы. Боже, да вы, жители Галактики, ничуть не лучше нас, землян, погрязших в междоусобицах и считающих войну чуть ли не единственным методом решения проблем!

Повелители живого и хозяева мертвого. Великая раса галактических колдуний и непревзойденные техники, способные оживить любую железку и придать ей душу.

Вот только насчет душ – это перебор. Вайлет надеялась, что Господь не отвернулся, оставив ей ее грешную душонку даже в этом теле. Но… Есть но, будь оно проклято и долбись конем. Эта душа не давала острому разуму Вайлет работать на все сто. И причина сему – вот эта… повелительница живого.

– Вайлет?

Блад оторвалась от зрелища беспомощных представителей великой Галактики.

– Алина, – произнесла комиссар. – Я хочу знать все. Мне нужно, понимаешь?

– Сказала бы, что нет, – улыбнулась голосом азари, – но ты ведь не поверишь.

– Не поверю, – кивнула Блад. – Ты в курсе, как твой народ влияет на органиков? Погоди, не отвечай. Я уверена, ты знаешь. Ты сильно повзрослела с нашей последней встречи на Марсе, Алина. Я говорила с матриархом Этитой. Долго. Была возможность, так сказать. Она многое рассказала мне о вашей расе. А поскольку Этита, скажем так, не очень дружна с Советом матриархов, я узнала даже чуть больше, чем имела право.

– Чуть подробнее, Блад, – попросила азари. – Теперь в самом деле не очень понимаю, о чем ты.

Вайлет вздохнула.

– Будучи девами, – продолжила комиссар, – азари очень активны. Влюбчивы, но непостоянны. И очень, очень сильны этими своими обаяшками. Именно поэтому молодых азари не выпускают за пределы пространства азари – слишком много феромонов, биотики и непостоянства. Только в переходный период, где-то между девой и матроной, азари получают право на личную свободу в отношениях с другими расами. Это правда, я знаю.

– Да, правда, – признала голубокожая. – Об этом не принято говорить, но молодые азари и в самом деле… Нуждаются в присмотре. Но ты ошибаешься, что это длится до перехода в стадию матроны. Наша молодость ненамного дольше, чем у людей. Годам к пятидестяи мы уже вполне способны контролировать свои действия. Ну, не контролировать… Просчитывать. Относиться серьезно к своим возможностям…

– Неважно, – отрезала Блад. – Когда ты повлияла на меня, ты ведь была далеко от этого рубежа, верно? Вне зависимости от этой вашей «готовности к гармонии в едином Сиари»?

– Я…, – вздохнула азари. – Я не хотела, Блад. Честно не хотела доставлять тебе неудобств. Но ты… Ты была единственным светлым пятном в моем марсианском приключении… Я это уже потом поняла, честно. Я много думала, Блад. О тебе, о себе, о возможных нас. Потому и ушла, когда представилась возможность. Я не чувствовала, что готова. Извини. Я была малолетней дурой, признаю.

– Заставь меня…

Неприятное ощущение, которое в ином теле выразилось бы в сглатывании комка в горле, теперь лишь заставило Блад застыть камнем. Внезапно пришло озарение: это остановился молекулярный генератор кислорода, питавший все еще органические легкие комиссара.

– Заставь меня разлюбить тебя, азари, – выдавила Блад. – Ален говорил, это пройдет само. Но не проходит. И у меня нет времени ждать, Алина.

– Вайлет…

– Не хочу ничего слышать! – крикнула Блад. – Эти чертовы Хранители изменили мое тело, но не вытравили оттуда тебя, голубокожая чертовка! Дай мне вздохнуть свободно, Алина! Ты в курсе, что я даже дышу теперь, что называется, в трубочку? Так вот, азари, мы обе с тобой отлично знаем, что у меня нет пути обратно! ЕАСО разберет меня на части, как только я вернусь – такая вся красивая, с глазками голубее, чем у тебя, а еще в черно-серую корочку и с семьюдесятью граммами нулевого элемента в заднице! Этого количества хватит на тысячи таких, как ты. И это в миллион раз больше, чем способен выдержать человек! Или ты думаешь, что кто-нибудь позволит мне доживать на пенсии в таком виде?

– Что ты хочешь, Вайлет? – в свою очередь повысила голос Алина.

– Сделай это, убери себя из меня. Тогда я смогу сконцентрироваться на работе. Я обязана…

«Ты никому ничем не обязана».

Вайлет замолчала на полуслове. Вот только Мортимера тут и не хватало.

– Ален, подслушивать нехорошо, – заметила азари.

Очевидно, Мортимер настроился на канал радиодиалога между ней и Алиной, который по-прежнему оставался совершенно недоступен кварианке и Джоане. Для обеих раненых Алина и Вайлет просто стояли друг напротив друга – в полном молчании.

«Боюсь, неправильно называть меня Аленом», – неожиданно признался холодный голос. – «Чем дальше мое сознание находится внутри схем Жнеца, тем больше оно удаляется от человеческого разума под действием понимания сути процессов Вселенной. Это неизбежно. Человек не может оставаться человеком, обладая всей полнотой познания мира, на что были способны только Левиафаны и их порождения – Старые машины».

– Очень неожиданное признание, – фыркнула Блад. – А сейчас я с кем говорю?

«С той копией сознания Алена, которая была снята вскоре после его слияния с виртуальным пространством разума Жнеца. Считай это ИИ, основанным на органической матрице и реализованным в железе».

– Надо понимать, что есть и другие копии?

«Только одна. И она совершенствуется. Адаптируется. Она уже прожила несколько человеческих жизней в вашем понимании времени. Я почти потерял с ней контакт. Звучит смешно, но ты говоришь с той виртуальной проекцией комиссара Мортимера, которая сейчас ближе к человеку, чем оригинальный разум Алена, что путешествует по безграничной памяти Жнеца».

– То есть тот Ален, – вклинилась Алина, – с которым мы…

«Да», – оборвал азари холодный голос. – «Час назад ты говорила совершенно с другим Аленом. А еще через час, случись тебе найти биологическую оболочку Мортимера, вы вряд ли поймете друг друга».

– Ален, – произнесла Вайлет. – Можно, я все-таки буду обращаться к тебе так?

«Разумеется».

– Скажи, Ален, – продолжила комиссар. – Ты ведь не прекращал общения с Алиной с самого Марса?

«Да».

– Это было служебное задание Комиссии?

«Да», – в третий раз повторил голос. Но не успела Вайлет задать следующий, волнующий ее вопрос, как Ален продолжил:

«Однако чем дольше я общался с азари, тем больше понимал, что она под внешним управлением…».

– Эй! – возмутилась Алина, но голос продолжил:

«Поверь, я умею разбираться в людях и нелюдях. В Комиссии к этому навыку приходишь довольно быстро. Ты слишком молода как комиссар, Вайлет, ты еще не пришла к этому. Я пришел, и довольно давно. Мне удалось понять, что Айнора Пассанте держит нашу с тобой знакомую на длинном, но все же поводке. Азари манипуляторы, тебе ли этого не знать, Вайлет. Но своими собственными отпрысками они орудуют еще виртуознее, чем другими расами. Алине внушили ответственность за ее происхождение. Она – дочь Сарена Артериуса, этого достаточно, чтобы чувствовать себя априори обязанной Галактике. Доктор Пассанте действительно в оппозиции Совету матриархов, как и Этита. Однако они не перестают быть от этого азари, и интересы их рода выше интересов инопланетян. Поэтому Айнора скрыла от Алины ту подробность ее рождения, которая могла бы разделить ответственность на двоих. Могла бы снять ее избыток с молодой Биби-землянки и разделить с матерью – которая своей связью с мятежным спектром задолжала упомянутой Галактике ничуть не меньше, а скорее и больше. Она ведь не родилась с фамильным проклятием, а сделала свой выбор. Вошла в Единение с Сареном совершенно сознательно».

– Моя мать ответила за свой поступок! – возмутилась азари. – Дейнора Пассанте расплатилась жизнью за то, что дала Сарену возможность продолжить себя в азари-дочери!

«Подробностей смерти Дейноры Пассанте не знает никто. Я думаю, их нет даже в архивах Тессии, сравнимых по объемам с базами данных этого Жнеца. Но что лично я знаю точно, что Дейнора не может быть твоей матерью, Алина».

– Не поняла…

Азари даже замерла от удивления.

«Доподлинно известно, и это открытая информация, что Дейнору Пассанте кремировали во славу Сиари задолго до вторжения Жнецов. Также известен точный твой биологический возраст. Когда приемный отец проводил исследование твоей безопасности для семьи, он не поскупился на тщательный генетический анализ. Следы турианских ДНК в нем можно выявить только точно зная, что искать, а вот генетические маркеры старения видны, что называется, невооруженным глазом. Когда ты сдавала кровь, чтобы на Титане сделали антиодурманивающий препарат, я тайком украл несколько миллилитров. Потом провел свое собственное исследование. Тебе всего пятьдесят один год, Алина. Дейнора Пассанте умерла семьдесят девять лет назад. Она не может быть твоей матерью».

– И что это значит?

«Этого я не знаю. Но несложно догадаться. Ты – дочь турианца Сарена Артериуса. В архивах Альянса была ДНК спектра-ренегата. Люди получили его, когда статус спектра перешел капитану Шепарду. Я проводил генный анализ. Доктор Пассанте не лгала тебе – ты по праву носишь имя Сарена. И не стыдись его, ведь в переводе с турианского это «Несущая возмездие». Это хорошее, годное имя для такой, как ты. Разве что на Палавене не принято именовать девочек столь жесткими именными формами».

– Занятно, – вклинилась в разговор Блад. – Ну хорошо, Дейнора не мать Алины. Зачем тогда ее сестре было лгать?

– По-моему, я начинаю понимать, – призналась азари.

«У меня только одно объяснение», – продолжил Ален-во-Жнеце. – «Ты ведь знаешь, что ваш народ практикует отложенную беременность?»

Азари кивнула.

– Да, я в курсе. Мы можем сохранять информацию о партнере очень долго, почти всю жизнь. Это используется при демографическом планировании.

«Верно», – подтвердил голос. – «Азари не могут размножаться бесконтрольно – из-за своего долгожития. Иначе бы они уже заполонили Галактику. А это превратило бы голубокожих из союзников-дипломатов в настоящую угрозу галактическому сообществу. Верховный Совет Республик составляют очень умные азари, они отлично понимают все риски сосуществования своей расы внутри Галактики».

– К черту Совет, – сказала Блад. – Ты не договорил про рождение Алины. Сказал, что у тебя только одно объяснение ему. Какое?

«Я уверен, что Алина по матери действительно Пассанте. Увы, у нас нет образца крови доктора Айноры, но уверен, что если мы проведем генетическое сканирование, то увидим в нем огромное количество генов, переданных Алине по наследству».

– Что? – воскликнула азари. – Ты намекаешь, что…

«Я не намекаю. Я прямо говорю, что твоя мать – Айнора Пассанте. Это объясняет и ее очевидную симпатию к Сарену, которую доктор никогда не скрывала. Это же и причина ее неприятия Совета матриархов, который в настоящей политической обстановке всячески дистанцируется от турианцев даже на уровне деклараций. Наконец, это объясняет и тот факт, что доктор Пассанте, мощный биотик, не устранила тебя на Марсе вместе с гомункулом Кайла Бергера. Вряд ли она узнала дочь по родовым меткам на лице – они отсутствуют у новорожденных азари. Но не забывай, что Айнора близка к статусу Матриарха – ей уже больше шестисот. А твои соплеменницы столь высокого уровня умеют проводить биотическое сканирование буквально за доли секунды. То, что Пассанте – мощный биотик, вряд ли уступающей той же матриарху Этите, лишь ставит финальное многоточие в вопрос твоего рождения, Алина».

– Но не точку! – взорвалась голубокожая. – Ты не можешь с уверенностью говорить, что…

«Я и не говорю», – похоже, в привычку Алена-Жнеца входило перебивать собеседников. – «Но шанс, что доктор Пассанте является твоей матерью, очень высок. И самое главное, что объясняет ее изгнание из сообщества азари, лишь подчеркивает твое происхождение».

– Что же это? – с интересом спросила Блад.

«В сообществе дочерей Тессии считается смертным грехом идти против воли матриархов-правителей. Те, кто делает это, становятся изгоями. Например, легендарная Ария Т’Лоак. В случае с Айнорой Пассанте тем самым грехом стало твое, Алина, рождение. У доктора не было разрешения на зачатие ребенка. И она не смогла бы его получить, учитывая личность отца. Ты в курсе, что потенциальную беременность азари нужно подтверждать через бюрократическую процедуру утверждения генокода? Эта практика ставила крест на возможности Пассанте продолжить себя от турианца. Поэтому Айнора интегрировала ДНК-информацию в свой плод незаконно, тайно. Когда же началось вторжение Жнецов, ее призвали во Флот – ведь никто не знал, что она беременна. А ценность столь сильного офицера десанта, коим является Айнора Пассанте, очевидна в военное время. Тогда она нарушила закон вторично, не явившись на сборный пункт вовремя. Это страшный проступок, и, не будь ситуация на Тессии столь плачевна, Пассанте наверняка бы судили и изгнали. Но потери азари были чудовищны, и они не посмели лишить армию такого бойца. В итоге Пассанте была временно помилована – на срок службы в частях азарийского флота. По окончании войны она должна была понести заслуженное наказание. Но предпочла скрыться от азарийского правосудия – это и закрывает ей путь на Титан».

– Да, я помню, – вставила Блад. – Она как-то проговорилась, что Редактор поймал ее обещанием сформировать «чистую» личность для последующей миграции на Титан.

«Безусловно», – согласился голос. – «Левиафан талантливый манипулятор. На него работают не только полностью подчиненные гомункулы, но и свободные личности, со своими убеждениями или точками давления. Одной из таких стала Марианна Картэн. Она просто не смогла отказаться от предложения Редактора. Но многие годы работы в марсианской полиции сделали ее психику неустойчивой, в результате чего она принимала слишком непродуманные, эмоциональные решения. Что и привело к закономерному итогу. В Комиссии изучили тактику Марианны в инциденте на Церере и пришли к выводу, что Картэн могла бы избежать пленения, будь самой собой – хладнокровным офицером спецслужбы».

– Мы отвлеклись, – заметила Блад. – Я, помнится, спрашивала, насколько ты близок с нашей Сареной. Ты же давно и плотно с ней общаешься?

«Если тебя интересует, имела ли Алина интимную близость с биологической оболочкой Алена, то ответ отрицательный», – сказал голос. – «Был сеанс Объятий Богини для подтверждения истинных намерений азари. Точно такой же, какой претерпела ты в разговоре с матриархом Этитой, когда лежала в госпитале Комиссии».

– Я не это имела в виду, – усмехнулась Вайлет. – Мне плевать, с кем и насколько часто спала молодая азари. Я интересуюсь, она когда-нибудь говорила об отношении ко мне?

«Да, часто. Я потому и позволил тебе вклиниться в нашу с Алиной операцию, что она остро переживала то, как по неосторожности заронила в тебя чувство к себе. Я думал, вы объяснитесь раньше, и операция не пострадает. По своему опыту скажу – близость с азари мотивирует, если в отношениях с ними все ясно и понятно обеим сторонам. Увы, ты оказалась слишком закрытым человеком, чтобы решить все вопросы сразу. Я потому и поддержал вашу беседу с Алиной – думаю, сейчас, когда все решается, будет лучше, если каждая из вас обретет душевную гармонию».

– Да, – воскликнула Алина. – И потому не нашел ничего лучше, чем оглоушить меня версией о вранье из уст моей же матери!

«Только познавший истину воссияет в гармонии Сиари. Это одна из мудростей твоего народа, Алина. Азари небезосновательно считают, что лучше горькая, но правда, чем приятная, но ложь».

– Предыдущая версия не была особо приятной.

«Тем не менее, она была ложной. А ложь для азари – тяжелое отравление. Нам же нужна здоровая Алина».

– Поздно, – начала азари, но тут же замолчала.

– Ладно, – подвела итог Блад. – Алина, ты можешь сделать то, о чем я прошу?

– О чем?

– Заставить меня перестать думать о тебе по пятьдесят раз на дню, например.

– Это думает твоя биохимия, Вайлет, – холодно произнесла азари. – Та, что еще осталась в твоем теле. Я признаю, что была молодой дурой. И прошу прощения, Вайлет. Сейчас многое изменилось. Изменилась и я. Обещаю, я больше никогда не воздействую на тебя. Я научилась контролировать свои… обаяшки. И я слишком уважаю тебя, Вайлет, чтобы пытаться манипулировать твоим ко мне отношением. Но не проси большего – я больше ничего не могу тебе дать.

– Ален, это правда? – задала в воздух вопрос Вайлет, движением мысли переведя разговор в двухсторонний формат. Все, о чем они дальше будут говорить с Аленом, останется неуслышанным азари.

«Да».

– Почему же мне нихрена не легче?

«Потому, что никто, ни азари, ни Жнецы, не может запретить тебе любить Алину. Это то, что тебе нужно, Блад. Не отказывайся от этого – и ты примешь это как данность. Гармония, Вайлет, гамония. Мы сами создатели гармонии в своих душах. Когда я был человеком, я помнил всех своих азари, и это придавало мне сил. Многие из них занимали серьезные посты в сообществе голубокожих и, как следствие, помогали мне в работе комиссара по Этике. И до недавнего времени я всегда был рад, когда они навещали меня – как друга».

– Понятно…

«Но в первый раз потребовались Объятия Богини, чтобы я понял – азари искренни в своих чувствах, если уж они есть. И также искренни в отсутствии этих чувств, если их нет. Эта правда помогла мне. Возможно, поможет и тебе».

– Ага, – произнесла Блад и покосилась на Алину.

Голубокожая, казалось, потеряла интерес к разговору и стояла вполоборота к Блад. Также могло показаться, что корпус нейроузла Жнеца интересовал ее куда больше, чем былая «детская игрушка».

– Алина, – позвала Блад на общем канале, и азари повернулась. – Я прошу тебя об Объятии Богини.

– Зачем? – удивилась голубокожая. – Но если тебе это нужно, чтобы убедиться в моей правдивости…

– Нужно, – оборовала Блад. – Я верю, что ты не лжешь, но мне это нужно.

Азари пожала плечами.

– Хорошо, – сказала девушка. – Иди сюда.

Черное ничто. Внутренний космос, разум Богини – бесконечно пустой и чистый… и вмещающий в себя всю Вселенную. Фигура азари напротив – в том самом походном комбинезончике, в котором Алина впервые предстала перед марсианском правосудием в лице дознавателя Вайлет Блад.

Только на этот раз она не сидит за столом, сложив руки на животе, а стоит поодаль, чуть откинув торс и скрестив руки на груди.

– Что ты хотела спросить? – спросила Алина. – Здесь нет лжи и фальши, Блад. Я скажу все, что ты хочешь знать.

Вайлет огляделась.

Темнота и незримый свет, не оставляющий теней. Только они вдвоем… и Богиня, если веровать по-азарийски.

– Ты простишь меня? – неожиданно для самой себя спросила Вайлет.

– В чем?

– В том, что я сейчас сделаю или скажу.

– Не понимаю, – покачала головой азари. – Но, конечно же, я прощу тебя.

– Это хорошо, – улыбнулась Блад. – Особенно хорошо, что здесь ты не можешь лгать.

Дальнейшее было плодом экспромта и тщательного, очень тщательного анализа азарийских архивов, когда Вайлет получила в них доступ по делу «Салима». Ничто из узнанного тогда ей не было прописано четко, все приходилось вытягивать по перекрестным ссылкам и из самых неожиданных мест. Но не зря же Блад столько лет работала дознавателем! Информацию о биотике азари и пресловутом Единении, которым женщина тогда серьезно интересовалось, все-таки удалось раскопать.

И сейчас оставалось лишь применить полученные знания на практике.

Вайлет подошла к фигуре Алины и резким точным движением нанесла удар в голубой лоб – чуть повыше надбровных дуг. Немногие люди знают, как парализовать биотические возможности реальной азари в физическом мире, и Вайлет обладала этим знанием еще с Войны. Но вот, пожалуй, никто из людей не знает, чем подобное действие заканчивается, если ударить азари внутри ее собственного же мира, созданного ее же разумом.

Матриархи азари потратили не одну сотню лет, чтобы понять и объяснить это. Сошлись на особенностях психологии и психокинетики голубокожих. Опуская подробности, удар в ту область головы, ответственную за управление ментальной биотикой, да еще внутри открытого сеанса этой самой биотики, вызывает у азари полноценный «шок разума». И запускается рулетка. Если голубокожая находится в Единении по собственной прихоти, без принуждения, и потому полностью контролируя ситуацию, то она невольно открывает весь свой разум тому, с кем находится в Объятиях Богини. Если же азари не чувствует себя в безопасности и ментально закрывается, то дело заканчивается простым окончанием сеанса – с очень неприятным послевкусием для гостя, впрочем.

Алина доверяла Блад. Всячески, даже позой в диалоге пыталась показать, что это не так, но предательский удар в лоб лишил азари напускной серьезности, переходящей в столь же картинную суровость.

Мигнула реальность, и темнота вокруг них сменилась на столь же абсолютный свет. Словно картинку пропустили через оптический инвертор, где черное становится белым и наоборот. Эдакий ментальный негатив…

Только Блад и Алина. И все так же без каких-либо следов теней вокруг, несмотря на яркий, ослепительный свет.

– Немногие даже из азари знают об этом трюке, Вайлет, – заметила Алина.

Голубокожая девушка была совершенно обнажена. Правда, в привычном по ашури-порно виде – то есть в том, в котором люди мечтают о голубокожих красавицах, а не в реальном внешнем виде этой расы, который никто никогда не лицезрел, включая полностью автоматические видеорегистраторы. Азари не просто так называют колдуньями: засекреченные эксперименты «Цербера» говорили, что голубокожие интуитивно способны менять параметры квантово-электродинамических процессов на границе своего тела, и таким образом мимикрируют в зависимости от того, кто смотрит. Мозгодробящие выводы, честно говоря, но в профпригодности исследователей «Цербера» никто еще не сомневался.

Что же касается обнаженности азари в таком вот «режиме», то азарийские психологи говорили, что это визуальное сопровождение абсолютной открытости. Шокированная внутри Единения азари не способна даже утаивать, не говоря уж о сознательной лжи. По сути, она открывает самое глубокое, потайное, что в других условиях держит под жесточайшим контролем.

– У тебя чуть больше минуты, комиссар Блад, – произнесла Алина. – Потом нас выкинет из моего разума. Поторопись.

– Я знаю, – кивнула Вайлет. – Я не буду спрашивать тебя об отношении ко мне. Лишь скажи, это правда, что ты повлияла на меня не из каких-либо «по незнанию», но потому, что ты противопоставила меня тому марсианскому гадюшнику, где оказалась?

– Да, – кивнула девушка. – Ты была жестока и черства, но это корка, под которой я увидела хорошего человека. Которого, возможно, я могу даже полюбить. Это и повлияло на мое отношение к тебе. Мы можем видеть глубже, чем другие расы.

– Понятно. Этого достаточно, чтобы закрыть все личные вопросы. Обещаю, я больше не заговорю о наших с тобой былых отношениях, если ты не попросишь.

– Принято и засвидетельствовано перед Богиней, – чуть торжественно произнесла азари. – Но я понимаю, у тебя есть и другой вопрос?

– Да, – улыбнулась Блад. – Ты признаешь Айнору своей матерью?

– Да, – решительно ответила Алина. – Мортимер был достаточно убедителен. А сама Айнора Пассанте – недостаточно. Теперь я это понимаю.

– Хорошо. Мне было важно это услышать.

– Третий вопрос?

– Да, он будет, – вздохнула Блад. – Можно ли доверять Трии Нувани? Она ничего не скрывает, что может быть важно для нашей операции?

– Странно, что ты перевела разговор на рабочие темы, – сказала Алина, но сразу же продолжила: – Но я узнаю твою хватку, и ценю тебя за нее. Нет, Нувани недостаточно искренняя в этом плане азари. Я чувствую фальшь. Но я не знаю, что она скрывает. Одно ясно – она подчиняется не моей матери. Трия, в отличие от Пассанте, не ощущает чувства вины. Ее действительно кинул Совет матриархов, и она этого не простит. Я думаю, она – резервный план матриарха Этиты или самой Галили Т’Нару. Или кого-то еще, кто имеет на нее рычаги воздействия. Но повторюсь, Нувани – не человек доктора Пассанте. Эта легенда несостоятельна.

– То есть есть что-то, чего мы не знаем о нашем симпатичном инженере?

– Всегда что-то есть, что мы не знаем друг о друге, – улыбнулась Алина. – Я, например, многое не знала о тебе, и жалею об этом. Но твое время на исходе, Вайлет. Да, я не люблю тебя в том понимании, которое твой народ вкладывает в эти слова, но я очень тепло к тебе отношусь и желаю счастья. Здесь, в Свете Богини, я вижу, что тебе еще предстоит родиться заново и стать величайшим человеком в истории Земли. Очередным величайшим, коими так силен твой народ. Прощай.

– Погоди…, – запротестовала Вайлет. – Что значит прощай? Что за перерождение…

– Время вышло, – ответила Алина.

Свет потух. День превратился сначала в ночь, а затем Вайлет выбросило из разума голубокожей галактической колдуньи с Тессии. И сопровождающее этот процесс ощущение было… приятным.

***

О приближении синтетика Аррида догадался сам, без помощи своего нового союзника. Инструметрон не мог определить тип врага, но что это был враг – очевидно. Жнец умеет создавать самые разные механические формы, это известно еще по Войне. Сам Аррида, сполна хвативший всех горестей поражния, относился к тотальному техническому превосходству философски. Дигерианский гарнизон, где впервые встретился с врагом Аррида, потерял всю связь буквально в первый же день. За оставшуюся неделю потери перекинулись на тяжелое оружие и транспорт. Противостоять этому было невозможно.

Поэтому турианец не стал даже пытаться придумать, как он остановит бронированное чудовище. Убежать от механоида тоже было нетривиальной задачей. Аррида понял, что придется принимать бой.

Дектекторы, оставленные в коридоре позади, успели передать внешний вид преследователя, прежде чем были ослеплены РЭБ-атакой врага. По всему походило, что Арриду догоняет прайм гетов неизвестной модели. С той лишь разницей, что праймы все-таки были антропоморфны, а этот обладал четырьмя манипуляторами. Две дополнительных руки возвышались над плечами прайма – обе с оружием.

Турианец, не мешкая, но и без сутолоки, занял огневую позицию, разложил снайперку и переключил тип патронов на зажигательно-бронебойные. Аррида знал, что праймы обладают совершенной системой радиоэлектронного подавления прицельных средств, а также имеют очень, очень мощные щиты. Те, правда, закрывают только верхнюю часть туловища синтетика, оставляя сравнительно уязвимыми конечности.

На этом Аррида и задумал сыграть.

– Советы будут? – спросил турианец своего союзника. – Тут целый прайм гетов на подходе. Не буду спрашивать откуда. Просто подскажи, что делать.

«Ни в коем случае не открывай радиоканал, Аррида», – подсказал Левиафан. – «Праймы не настолько сильны в прямом бою, насколько опасны своими боевыми программами».

– Это я понял, – произнес Аррида. – Но я не дискутировать с ним планирую, а завалить ублюдка. Тут рекомендации будут?

«Держи его на дистанции и отстреливай дронов. Праймы не ходят в атаку без поддержки пехоты, а ее тут нет. На тебе тактика Жнеца дала сбой – всех остальных он просто индоктринировал, но я прикрываю тебя от этой заразы. Просто выживи – и дальше дело пойдет легче».

– А что с теми тремя зараженными, что копаются в трехстах метрах по трубе?

«Ими займемся позже. Это азари и два человека – никаких проблем для тебя не составят. Лишь уложи прайма – и путь твоей мести за комиссара Вайлет будет открыт».

Уложи прайма – хорошая призказка, подумалось Арриде. Если бы это было так легко…

Турианец поправил винтовку, еще раз проверил, что в системе электромеханического спуска нет никаких проблем, пригляделся в чисто оптический канал прицела, удостоверился, что ни один электронный помощник не мешает ему в стрельбе, и решительно занял стрельбовую позицию.

Ну что ж, прайм, давай, подходи. Посмотрим, кто кого.

Палладий отлично видел, что задумал турианец. Аррида, должно быть, надеялся остаться невидимым для сканеров ког-машгора, но ошибся в понимании, кто и, главное, с какой целью его преследует. Ког-машгор настолько же превосходит в своей технике стандартного прайма, насколько тот выше рядового бойца-гета.

Безусловно, кварианец и не думал атаковать изготовившегося турианца. Палладий продвинутыми системами ког-машгора видел, что Аррида перевел винтовку в максимально защищенный режим и готовится открыть стрельбу. Памятуя внешний вид ког-машгора, турианец наверняка думает, что его преследует прайм гетов.

Это понятно. Непонятно другое. Аррида наглухо заэкранировался в радиоканале, полностью отключил коммуникатор и не выходит на связь, несмотря на постоянные вызовы со стороны Палладия. Это проблема. Забавная история. Кварианцу не составляло труда раздавить Арриду, но не получалось объяснить, что он не представляет для него опасности.

– Вайлет! – позвал Палладий.

– На связи, – отозвалась командир группы.

– Турианец наглухо изолировал свою связь и готвоится пощекотать меня бронебойными пулями, если я подойду.

– Можешь связаться с Трией?

– Нет, – констатировал Палладий. – Она, Дрейк и Циклоп по-прежнему недоступны. Думаю, метров через сто-двести я бы смог пробиться к ним гравикомом, но отсюда – нет.

– Я тоже не могу, – сообщила Блад. – Но погоди, я постараюсь активировать кое-какие функции Жнеца. Готовься покинуть свою скорлупу, когда я скажу.

– Принял, – отозвался кварианец. Кажется, он начинал понимать, что задумала головастая человеческая женщина.

Аррида заметил изображение на стене случайно, на секунду оторвавшись от прицела винтовки. А когда заметил – не поверил своим глазами. Одна из панелей овальной трубы, в которую выродился просторный коридор, светилась изнутри, будучи явно чем-то нагретой до безумной температуры. На фоне густо-малинового свечения проявлялись темные зоны, которые плавно сводились в полоски…

Турианец выдохнул от удивления. Панель общалась с ним на общем турианском!

«АРРИДА. НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ. БЛАД», – сообщала надпись.

– Ты это видишь? – поинтересовался турианец у своего незримого покровителя.

«Да, вижу», – отозвался Левиафан. – «Жнец понимает, что шансов для него немного и пускается на хитрости и обман. Было отлично описано в истории Сарена. Ему тоже поначалу казалось, что дредноут Жнецов – это машина, предназначенная для служения ему».

– Но в подписи комиссар Блад!

«И она, конечно, заполучила контроль над системами управления терморежимом облицовочной панели в кишках Жнеца, да?»

И верно. В такие успехи комиссара поверить было сложно.

Надпись тем временем сменила содержание. Теперь темные полоски сложились в другие слова.

«КОММУНИКАТОР В АНАЛОГОВЫЙ РЕЖИМ. ЭТО БЕЗОПАСНО, ТЫ ЗНАЕШЬ».

Да, такая возможность была. Древнючий анахронизм милитари-техники, предназначенный для работы в сверхзашумленных условиях радиоэлектронного подавления цифровых коммуникаций. Обычно, правда, аналоговый сигнал гасился первым, но сканирование эфира показало, что вообще никаких средств РЭБ сейчас не активировано. Но если переключаться в стандартный режим опасно из-за возможности заражения диверсионными сигналами, то аналоговый… Да, это безопасно. Но зачем? Что такого хочет Жнец сказать ему? Или просто тянет время?

Турианец на всякий случай выключил и тактический монитор, поэтому не мог понять, насколько близок прайм гетов. А надписи на стене отвлекали его от прицела…

«Он отвлекает тебя», – угадал его мысли Левиафан. – «Не дай прайму подойти близко!»

– Я уже понял, – сказал Аррида, обратно прилаживаясь к прикладу с прицелом. – Пусть подходит.

Тем не менее, турианец не мог выбросить горящие буквы из головы. Еще раз мельком глянув на панель, удостоверился, что надпись сменилась в третий раз.

«РЕДАКТОР ИСПОЛЬЗУЕТ ТЕБЯ. МЫ ЕГО ПОЧТИ ДОДАВИЛИ. ЕМУ НУЖНА ПОМОЩЬ. ОН ВЫБРАЛ ТЕБЯ».

И тут же снова изменение:

«АРИНТ ВЫПОЛНЯЛА ПРИКАЗ СОВЕТА МАТРИАРХОВ».

«ДАВАЙ ПОГОВОРИМ, АРРИДА. АНАЛОГОВЫЙ КАНАЛ. ЭТО БЕЗОПАСНО. ПАЛЛАДИЙ В КОГ-МАШГОРЕ БУДЕТ ЖДАТЬ».

Аррида тряхнул головой. Нет, это уже перебор. Не может быть, чтобы Вайлет… Да нет, чушь. Вайлет не могла пережить атаку Жнеца. Она наверняка одурманена, и даже если пишет эти сообщения сама, то под контролем дредноута. И потом, откуда у Палладия костюм времен Утренней войны? Хотя… Он вполне мог забрать его с орбиты. Да, возможно. Но нет, невозможно… Духи, да что с ним?

«Жнец атакует», – сообщил Левиафан. – «Я чувствую нарастание индоктринирующего воздействия даже здесь, на глубине. Держись. И принимай решения быстро – это хорошая защитная тактика».

– Левиафан, – позвал Аррида. – А что, если Вайлет жива?

«Разумеется, она жива», – внезапно легко согласился союзник. – «Только одурманена».

– Ведь были же случаи разодурма… в общем, снятия этого эффекта. Я читал в хронике. Капитан Шепард…

«Капитан Шепард работал с оборудованиванием моей природы – безопасным и обратимым. Мы – органики. Мы ценим органическую жизнь и никогда не уподобимся синтетикам в их пренебрежении биологической жизнью. У машин же нет этических предохранителей, они порабощают сразу и навсегда. Можешь вспомнить историю твоего командира».

Да, Аррида помнил.

Помнил, как стал предателем Иерархии, как с его помощью убили его собственного командира. Но причем тут Жнецы?

«Твой лейтенант был на начальной стадии одурманивания, турианец», – сказал Левиафан. – «Это тебя не извиняет, но причина неадекватности командира в этом».

Аррида шевельнул плечами.

Да, действительно это его не извиняет. И да, командир казался вполне вменяемым… несмотря на нехарактерную для лейтенанта трусость. Или заговор? Как же все сложно…

«ПАЛЛАДИЙ ВЫХОДИТ. ПОСТАРАЙСЯ НЕ СТРЕЛЯТЬ СРАЗУ ЖЕ», – сообщила панель. – «СМОТРИ ВНИМАТЕЛЬНО, АРРИДА».

Аррида приник к прицелу. Несмотря на то, что прайм гетов остался за боковым изломом тоннеля-трубы, в сторону турианца действительно кто-то двигался. Вот оказалась видна голова, плечи…

Боги мыслимые и немыслимые, и в самом деле кварианец собственной персоной. Да-да, тот самый мутный тип по имени Палладий, чью команду летали выручать Блад и кварианка.

Кварианец оживленно жестикулировал, давая понять, что хочет пообщаться по радиоканалу. Опасности Палладий не представлял, оставаясь на расстоянии около пятидесяти метров. Все, чем был вооружен мужчина, это парочка короткоствольных пистолетов на бедренных фиксаторах.

Фигура кварианца замерла, спокойно опустив руки вдоль бедер. Потом Палладий по одному остегнул каждый из пистолетов и положил оружие перед собой на пол. Затем картинно отступил на пять шагов назад.

– Это не прайм, – констатировал Аррида.

«Это перед тобой не прайм», – поправил его Левиафан. – «Что за поворотом, ты не знаешь».

– Тем не менее, это не прайм, – с убежденностью в голосе произнес турианец. – Я узнаю, что ему нужно.

«Это твое решение».

Аррида, не выпуская кварианца из сетки прицела, активировал аналоговый контур радиостанции. Чтобы тут же наткнуться на скрипучий голос Палладия.

– …вает Арриду. Как слышишь, турианец? Палладий вызывает Арриду…

– Я тебя слышу.

– Наконец-то, – вздохнул кварианец. – Какого черта ты молчишь и выцеливаешь меня из винтовки? Ты хоть в курсе, что в ког-машгоре я все равно тебе не по зубам?

– Мне все равно, – произнес Аррида. – У меня есть данные, что команда проникновения индоктринирована. То есть погибла в полном составе.

– Что? – казалось, кварианец даже поперхнулся. – Это кто тебе эту муть озвучил? Вот он я, перед тобой. Полани тоже тут. И комиссар Блад, и все три синеньких. Пока единственный труп, который имеется в наличии, это Аринт. И ее прикончил ты.

– Она была индоктринирована.

– Ну вот, опять, – вздохнул Палладий. – Что за дурка, турианец? Аринт пыталась перенять контроль над Жнецом. Она ранила комиссара и вывела из строя Джоану и Алину. После чего слиняла. Но наткнулась на тебя.

– А ты откуда знаешь?

– Полани удалось получить ограниченный контроль над следящими системами Жнеца. Мы видели, как ты расправился с азари. Кстати, мои поздравления. Еще та сучилища была.

Аррида прикрыл глаза.

Это было неправильно. Потому, что информация от Левиафана была совсем иной. А союзник в операции против Жнеца не мог врать… Или мог? Нет, не мог.

Где-то здесь ошибка.

– Я хочу поговорить с Вайлет, – произнес Аррида. – Можешь переключить меня на нее?

– Конечно, – в голосе кварианца послышалось облегчение. – Секунду.

Щелчок – и на другом конце эфирной связи хорошо знакомый голос комиссара по этике.

– Это Блад, – произнесла женщина. – Аррида, это ты?

– Да.

– Ты там как? Мы волновались, когда ты заглушил связь.

– Я нормально. Но вы… вы живы?

– Я и кварианка – не очень, – усмехнулась Блад. – Но ничего, выкарабкаемся. Обе азари сильно получили по жопе от своей соотечественницы, и сейчас ограниченно в строю. Мы ждем эвакуационный транспорт. Должен быть минут через пятьнадцать. Ты добрался до Трии? Я не получаю данных от ее отряда, потому и направила к ним Палладия. А тут ты, такой скрытный…

«Ты должен решить, веришь ты одурманенному человеку в пузе Жнеца, или мне – союзнику твоей расы в Войне против машин».

– Я…, – произнес Турианец по отдельному каналу. – Я не могу.

«Тогда вставай и получай пулю от одурманенного кварианца. Как тогда едва не получил от командира, которого предал. Это решит все сомнения. Встань, брось винтовку и подойди к кварианцу. Останешься жив – значит, ложь одурманенных на самом деле верна. А моя помощь ничего не стоит».

– Этого… Этого я тоже не могу.

«Тогда я больше ничем не могу тебе помочь. Жаль, что из-за одного трусоватого турианца срывается операция четырех галактических народов против старого врага. Прощай, турианец».

– Нет!

Аррида сам не понял, как вскочил на ноги в рефлективном движении.

– Нет, я не хочу… Не хочу снова стать причиной чьей-то смерти!

Левиафан молчал.

Аррида глянул на переговорщика. Кварианец поначалу было дернулся назад, положил руку на сенсор инструметрона, готовясь техническим умением отбить возможную атаку Арриды. Но турианец не собирался вредить космической крысе в скафандре, да еще изгою своего народа.

Ему нужна была правда.

Для этого есть один единственный способ – допросить кварианца. Пользуясь тем, что Палладий по-прежнему далеко от своих пистолетов, Аррида спокойно поднял с пола винтовку и вскинул ее наизготовку. Мгновение ничего не происходило, но потом Палладий понял, что дело пахнет нехорошим, и что-то лихорадочно настучал на инструметроне. По полу тоннеля-трубы раздалась знакомая быстрая дрожь, а сам кварианец, пригнувшись, бросился наутек.

Турианец знал, что означает эта дрожь. Прайм гетов бежал на помощь своему союзнику. А это значит, что все, сказанное предателями, лишь сказка для того, чтобы подчинить и разум турианца. Аррида спокойно выцелил спину кваринца и положил палец на спусковой крючок.

Вот только довести это действие до конца ему не удалось. Мощный удар в спину уронил Минара-Арриду Лабракуса навзничь. Щит сработал штатно, затормозив пулю до безопасного уровня, но и этого хватило, чтобы кусок вольфрама так щелкнул по позвоночинку, что у Арриды отнялась возможность свободно дышать.

«И ты до сих пор считаешь их своей командой?»

Аррида не ответил. Было очень, очень больно…

«Я могу помочь тебе, Лабракус», – произнес голос. – «Но ты должен поверить мне».

– Я… я…, – просипел турианец. – Я верю.

«Открой свой разум, турианец. Доверься мне».

Аррида не знал, что такое открыть разум. Но… Духи справедливости, он не заслужил такого отношения к себе! Да, он виноват в том случае на Дигерисе, но это не значит, что он должен страдать вечно! Как тяжело… Как трудно дышать…

– Помоги мне, – хрипло произнес Аррида. – Я… больше не подведу никого. Не подведу тебя… господин.

***

– Хороший выстрел, Дрейк, – похвалил своего солдата Палладий. – Я уж думал, вы не успеете.

– Мы бы и не успели, если бы не Циклоп, – заметил боевик. – Он все-таки услышал сквозь сито помех, что кто-то следует по каналу, и послал туда разведывательный дроид. Через него тебя и услышали.

– Молоток, – Палладий повернулся уже к малорослому мужчине. – Трия, рад тебя видеть.

– Мое почтение, Палладий, – отозвалась азари. – Я слышала, ты мне жизнь спас, когда…

– Не зазнавайся, – усмехнулся кварианец. – Я выполнял служебную задачу, и все. Ты нужна была нам у Жнеца. Вместе с буром.

Они скопились у тела турианца. К счастью, выстрел Дрейка только шокировал Арриду, не пробившись через кинетический щит и броневую пластину на спине. Что случилось с турианцем, еще предстояло выяснить, но уже ясно, что оставлять его здесь не стоит. Придется взять с собой, как бы тяжело не пришлось. Впрочем, турианец мелкий – его вполне можно взять на ручки ког-машгором.

Палладий поинтересовался, как дела у отряда Трии. Азари, узурпировав себе власть командира, сообщила, что они почти закончили пробивать дырку к нужному узлу Жнеца. Осталось работы буквально на минуту, когда Циклоп и заприметил необычную активность.

– То есть все идет почти по плану, – констатировал кварианец. – Отлично. Боюсь, мне в ког-машгоре будет далековато бежать к Вайлет вокруг, да и батареи там уже на две трети выдохлись. Тогда я с вами.

– Пожалуйста, – пожала плечами азари. – Заодно прикажешь своему человеку перестать таращиться на мои ягодицы.

– Циклоп! – сурово, но со смехом в голосе прикрикнул Палладий.

– А что сразу Циклоп? – возмутился коротышка. – И потом, я что, виноват, что азари такая длинноногая? У нее ж задница почти на уровне моих оптических сенсоров!

Дрейк и Палладий хохотнули в унисон. Даже владелица обсуждаемой части тела, кажется, улыбнулась под маской шлема. В общем, напряжение удалось разрядить. Правда, оставался еще вопрос.

– К слову, что будем делать с турианцем? – поинтересовалась азари.

– Бош’тет! – выругался Палладий. – Я и забыл, что хотел понести его на руках ког-машгора. Теперь придется тащить на своих…

– Не проблема, – предложил техник. – Запрограммируй свою консервную банку на путь до центрального нейроузла, где сейчас Вайлет и остальные. Пусть себе ког-машгор тащит этого задохлика. А мы коротким путем – через дырки в перекрытиях.

– А и в самом деле, – согласился кварианец. – Так и сделаем. Трия, ты точно уверена, что мы идем верной дорогой?

– Уверена, уверена, – кивнула азари. – Мы с Вайлет все обговорили. Кстати, как у нее дела? Тут ни радио, ни гравикоммуникатор не работают, заразы.

Кварианец пожал плечами.

– Точно не знаю. Я ее не видел также давно, как ты. Но мы на связи – ей Полани отдала свой нейтринник.

– А что, нейтринный коммуникатор научили дружить с человеческими инструметронами? – поинтересовалась Трия. – Я думала, вы тщательно оберегаете свой секрет Флота.

– Кстати, да, – поддакнул Циклоп. – Тут же в микрофон не подиктуешь, шеф. Атмосфера не та. Разговаривать через нейтринник можно только через спаривание, а он парится только со сверхсложными омнитулами типа кварианских. У комиссара такого точно нет.

– Не проблема, сейчас узнаем, – с некоторым сомнением в голосе произнес Палладий и активировал соответствующий режим связи.

Секунда на настройку…

– Вайлет на связи, – раздался голос комиссара.

– Блад, это Палладий, – представился кварианец. – Передай на минутку нейтринник Полани. Мне нужно с ней поговорить.

– Не могу, – спокойно ответила Блад. – Полани повредила свой инструметрон, когда спасала мне жизнь.

– Ты можешь переключить меня на ее коммуникатор?

– Да… Да, могу. Готово.

– Полани, ты там? – спросил Палладий, активируя онлайновый анализатор голоса. Кварианец был настроен решительно, а потому работал по-квариански быстро и умело.

– Да, я тут.

Слабый голосок Полани сложно было перепутать, и ВИ машгора услужливо подтвердил подлинность, но просил поговорить с девушкой еще немного, чтобы удостовериться уже наверняка.

– Полани, девочка, ты как там? – спросил Палладий. – Тебя еле слышно.

– Я… [кашель] Я хреново, Доан, – продолжила Полани уже на хелише. – Мне пришлось вырвать нуль-контейнер инструметрона из руки. Так что я сейчас и не кварианский инженер вовсе, а бош’тет знает что. Сижу, соплю в две дырочки и жду эвакуации… Не так я… [кашель] представляла себе свою героическую миссию на Жнеце.

– Ты в самом деле спасла Вайлет?

– Ну… Наверное, да. Но я не уверена, что это она, Доан.

– В смысле?

– Ален и Жнец спасли ее разум. Но тело… Голубокожая зараза убила комиссара. Я видела отстрелянные руки, а медблок скафандра показывал, что ранение в грудь измочалило кости и пробило перикард. Комиссар должна была погибнуть, но Ален…

– Не томи!

– Короче… [кашель] Ален сейчас внутри мозгов Жнеца. Не спрашивай, как это произошло. Я не знаю. Я… вступила с ним в контакт и помогла восстановить кое-что из систем корабля. Помнишь, я говорила тебе, что контролирую кое-какие системы? А потом Ален сказал, чтобы я спешила спасать Вайлет, которую расстреляла Аринт. Я успела. Но Блад теперь… В общем, не совсем человек. Жнец пересобрал ей руки, грудь и лицо. Она теперь… Бош’тет, как же больно… Она теперь наполовину синтетик, Доан. И я не уверена, что это к добру… А ведь это я…

– Ты отдала свой нулевой элемент для Вайлет?

– Да… [кашель] Ален сказал, что это достойно Паломничества, и даже больше.

Палладий покачал головой.

Не сказать, чтобы он не верил Полани или осуждал девушку. Ему просто не нравилось все то, что начало происходить, едва они ступили на Жнеца. Сначала потерял сознание Ален, а теперь оказывается, что он слился разумом со Жнецом. Интересно узнать, как это получилось – без ИЧМ-то…

Потом предательство Аринт, странное поведение турианца, теперь вот оказывается, что и девчонку втянули в какие-то мутные дела. Это совершенно не соответствовало тому, что ожидал Палладий, когда подписывался на помощь комиссару Блад.

– Вайлет? – позвал кварианец.

– На связи.

– Отвечаешь за Полани своей нечеловеческой головой. Я понятно объяснил?

– Более чем, кварианский изгой, – усмехнулась Блад. – Я не забываю тех, кто спасает мне шкуру. На этот счет не волнуйся. Но еще раз выставишь мне ультиматум таким тоном, растопчу вместе с твоим чудо-скафандром. Я понятно объяснила?

– Вполне.

– Мы любим друг друга? – еще раз спросила Блад. – Никаких задних мыслей?

– Все нормально, Блад, – сказал Палладий. – Мы с Трией и ребятами скоро будем в резервном узле. Готовы к завершению операции.

– Отлично. Конец связи.

– Отлично, конец связи, – произнесла Блад.

Конечно, до «отлично» было очень далеко. У них по-прежнему не было биотика, способного пробить коммуникационный барьер Жнеца и заставить его подчиняться.

Шепард – мертв.

Сарен – мертв.

Матриарх Бенезия – мертва.

Лиара – неизвестно где.

Т’Сони-младшая – вне игры.

Алина – не боеготова.

Черт подери. Ведь что-то есть еще, о чем она не знает! Не прерывать же операцию, ожидая, когде придет в себя Джоана!

В этих раздумьях Блад и встретила известие о том, что группа Трии пробилась к резервному нейроэмитеру и готова обеспечить технологическую помощь. Азари поинтересовалась, когда ей начинать подключение контуров управления к нейроколлектору. Это была домашняя заготовка, основанная на анализе физиологии Старой Машины. В теории была возможность захватить всего один нейроузел Жнеца, после чего транслировать управляющее воздействие на все остальные, воспользовавшись резервным контуром управления.

Блад, Джоана и Алина должны были находиться в местном узле сбора информации, а Трия с командой, пройдя большой петлей, перехватить информацию с резервного контура, и таким образом убедить машину, что системы действительно необходимо перезапустить. Но… Дьявол, вот это «но» всегда все и портит.

Но нужно, чтобы кто-то из обладающих «кодом Жнецов» вышел на контакт с машиной. Неважно, в каком из нейроузлов.

– Алина, – позвола Блад. – Может быть, все-таки попытаешься?

– Без шансов, Вайлет, – вздохнула азари. – Я знаю, на что способна. Много раз проверяли. Я же Артериус – раб, а не хозяин. Спасибо папочке.

– У нас эвакуация через пять минут, – сказала Блад. – Готовь Джоану и кварианку.

– А ты?

– Я еще раз подумаю.

«Я могу подсказать, но тебе не понравится».

– Ален? – насторожилась Блад.

Давненько его не было слышно – местечкового Бога из машины. Во всех смыслах этого термина.

«Я могу подключить тебя напрямую к системам Жнеца. Ты достаточно сродни машине, чтобы теперь иметь возможность коммуницировать с ней».

– Но? – предположила Блад.

«Да, есть но», – согласился голос. – «Мне придется не только соединить тебя с системами корабля, но и загнать твой разум в оперативное пространство. Целиком, никаких копий. И тебе придется управлять машиной, пока второй я бродит в постоянной памяти Жнеца. А потом, когда мы получим контроль над всеми системами, должен остаться только один разум».

– И в чем проблема? Как подсоединишь, так и отсоединишь.

«Нет, Вайлет. Это путешествие в один конец. Твоя мозговая матрица настолько увеличится в процессе принятия под контроль систем, что не влезет обратно ни в какое тело – ни биологическое, ни вот такое… частично синтетическое».

– Понятно, – произнесла Блад. – Я согласна, начинай.

«Ты уверена? Мне придется убить тебя. Мое второе «я», осваивающее архивы Старой машины, уже мало похоже на старого комиссара Мортимера. Он будет использовать меня как интерфейс, и я буду вынужден стереть все, что помешает Алену управлять кораблем. Даже тебя».

– Так финальной целью операции был контроль за Жнецом со стороны лично Алена?

«Да. Он настоящий комиссар, который верен своим командирам. Вот только даже я не знаю, кто у него командир. Психокодирование Комиссара по этике заложено глубоко в недрах разума. Я же – лишь внешний слой, отпечаток личности Алена Мортимера».

– А кто кукловод?

«Я не знаю. Известно только, что он действует в интересах людей. Сейчас в их интересах сплотить воедино Землю, Венеру и Титан».

– Венеру?

«Ее отдали кварианцам. Буквально несколько часов назад было соответствующее решение в Ассамблее. Азари сейчас немного в немилости, но пока их не взяли с поличным. Просто есть информация, что они попались на горячем. Я не знаю подробностей».

– Ален, скажи честно – это все пойдет на пользу людям?

«Да. Операция разработана с привлечением всех заинтересованных сторон, но конечный бенефит – объединение всех рас под флагом Земли».

– И никакого шовинизма?

«В очень умеренных дозах, и только до поры до времени. Те, кто осуществляет контроль над этой операцией, умеют учиться на ошибках предшественников».

– По-моему, я знаю личность бенефициара.

«Я всегда говорил, что ты потрясающе умна. Старый добрый я, который еще обитал в биологическом теле, так и сказал об этом и нашему с тобой, как ты выражаешься, «кукловоду». И тот отозвался, что твой ум – одна из наших главных надежд в череде грядущих событий».

– Каких еще событий?

«Я не знаю. Честно – не знаю. Я лишь слепок…».

– Понятно, – оборвала его Блад. – Подключай меня.

«Хорошо. Подойди к нейроэмиттеру. Нет, стой. Что-то не то. Вайлет, тебя вызывает Трия Нувани».

– Что там еще?

«Вайлет, она говорит, что Палладий сообщил ей о проблеме с нашими азари».

– Чертова консерва, – фыркнула Блад. – Кварианцев хлебом не корми, дай поболтать. Ну что там?

«Трия предлагает свои услуги по пробитию барьера. Говорит, она имеет опыт общения с технологиями протеан… Точнее, с протеанским наследием, модифицированным Жнецами. И предлагает себя в качестве новой Джоаны Т’Сони».

Глава двадцатая

Внутри затонувшего Жнеца. Атлантический океан. Земля.

– Почему мне приходится общаться с Блад опосредованно? – раздраженно спросила Трия, не надеясь, впрочем, на ответ. – Циклоп, ты ж наполовину кварианец, сделай связь, наконец!

– Очень смешно, – отозвался коротышка. – Обращайся к ЕАСО, если есть жалобы. Не я разбирал Жнеца на кусочки, пытаясь понять, как он устроен.

– Его разбирали как раз кварианцы.

– Да ну?

– Ну да, – кивнула Трия. – Было решено, что исследовать Старую Машину следует подальше от обитаемых миров. Мало ли что… Вот и работали чуть ли не в поясе Койпера. Под руководством адмирала Зен. Впрочем, это неважно. Что там от комиссара?

Циклоп бросил взгляд на инструметрон.

– Она отписала, что будет на месте через пятнадцать минут. Прибыл эвакуационный транспорт – они отправляют на нем паладина и Т’Сони-младшую. Сейчас комиссар их спроводит и направится к нам.

Трия подобралась.

Азари знала, что и Джоана, и молодая кварианка по имени Полани получили довольно серьезный ущерб. Впрочем, спроси ее кто, откуда у азари эти знания, Трия не ответила бы. На то имелись причины, причем очень веские. Сейчас, когда вышли из игры Джоана и Аринт, от нее зависело очень многое.

Трия не без удовольствия констатировала смерть Аринт. Ей и самой не нравилась полковник десанта, а если учесть, что та работала строго по указке Совета матриархов, то тем более. Но вот то, что случилось в Джоаной, сильно осложняло задачу, стоящую перед доктором Нувани. К счастью, Ален оказался куда более предусмотретелен, чем можно было ожидать от человка.

С самого начала операции работа с этим странным человеком была примером сотрудничества с настоящим Мастером тайной игры.

Сначала его агенты умело слили Редактору информацию о критической важности человеческого инженера… Трия даже забыла, как звали ту кварианскую подстилку. Да и Богиня с ней. Главное, что враг отреагировал, приотрыв свои возможности. Это позволило серьезно изучить те инструменты, которым Редактор пользовался для подмены виртуальной реальности. Правда, предполагалось, что Редактор в своейственной ему манере просто подставит ту инженеришку… Но он вдруг решил устранить любовницу Палладия. Весьма опрометчиво с его стороны. Во всяком случае, Палладий теперь не отступится, пока не уничтожит Левифана. Это будет… забавно.

Затем Ален, отлично зная риск, вступил в контакт с Левиафаном. Эта часть операции стороннему зрителю могла показаться цепью случайностей, но на самом деле была тщательно проработана. Увы, недостаточно тщательно, чтобы избежать накладок. В том числе и весьма трагических…

Никто доподлинно не знал, как древнейшая раса Галактики общается с органиками. Да, существовали наработки доктора Брайсона, их подтвердили и перепроверили, затем доработали и довели до совершенства специалисты неведомого Трии проекта, о котором даже сам Ален, похоже, не многое знал.

Старый комиссар называл своего наставника Лидером, и, наверное, имел на это основания. Как бы то ни было, Лидер совершил настоящий прорыв в освоении интерфейса «человек-машина» и снабдил Алена специальным нанотехнологическим устройством, позволяющим настроиться на канал ментосвязи между органиком и Жнецом. Трия сильно, очень сильно подозревала, что источником подобных технологий может быть только разгромленная церберовская база на Горизонте, но спросить Алена так и не решилась.

Тот же, вооруженный своим новым секретным оружием, продемонстрировал Левиафану всю серьезность своих намерений. Это называется «взять на испуг». Ален пригрозил уничтожить тварюгу, используя тактический нейтронный заряд в специальном контейнере своего экзоскафа.

И блеф сработал. Левифан не смог игнорировать столь серьезную угрозу. Как и предполагалось, он ударил напрямую по сознанию комиссара.

Вообще, есть много способов воздействовать на человека. Самые слабые вообще не предусматривают прямого влияния – только опосредованное, на грани между давлением и убеждением. Но когда возник вопрос жизни и смерти, Левиафан не колебался, и ударил сразу же максимально сильно. Он не Жнец, готовый принести хоть сотню, хоть тысячу жертв во имя своей цели. Левиафану, как и любому другому органику, присуще чувство страха, и оно возникло. А старый комиссар на волне этого страха проник в ментальный канал коммуникации между Левиафаном и Жнецом, которого тот подчинил.

Трия снова, в который уже раз, прониклась уважением к Мортимеру, который без малейших колебаний поставил свою жизнь как ставку в этой сложной игре.

И выиграл.

Нанотехнологические помощники, разработанные в научных недрах таинственного Лидера, выдюжили, защитили разум комиссара от порабощения. Сработала ставка на то, что Левиафан находится в постоянной ментальной связи с повержденным Жнецом, используя его ресурсы для влияния на события в Солнечной системе.

Именно этот канал и использовали биоинженеры Лидера, вклинив в него разум Мортимера, когда Левиафан приоткрылся в миг своего удара по разуму комиссара.

А плохо было то, что об этой возможности подключения к Жнецу теперь отлично знают и в ЕАСО, и на Титане, и даже в научных подразделениях Мигрирующего флота. Но это гамбит – сознательное принесение в жертву одной из тайн Старой Машины. Чтобы получить в безраздельное пользование все остальные. Включая самую главную – технологию сверхсветового перемещения по Галактике без использования системы Ретрансляторов.

Возвращаясь же к Алену… Не все пошло гладко. Предполагалось, что он лишь защитится от ментальной атаки Левиафана с помощью ресурсов Жнеца, после чего все-таки осуществит угрозу и закончит бренное существование галактического долгожителя. Нейтронный заряд должен был сработать, после чего оставшейся команде под командованием Вайлет останется Жнец – так сказать, тепленьким. Исправным и, более того, с частично расшифрованным коммуникационным каналом – это сделает сам Левиафан во время своей атаки.

Но не сработало. Что-то упустили, что-то непредусмотрели, и в результате Ален Мортимер застрял в виртуальном пространстве памяти Жнеца, и как его оттуда вытащить – неизвестно. А хуже всего то, что сама Трия, узнавшая о произошедшей по каналам Лидера, теперь не понимает, что делать.

Предполагалось, что в результате рокировки голубокожих Вайлет послушно подключит к Жнецу свою молодую любовь – азари Алину, а проект Совета матриархов, основанной на Джоане Т’Сони, наоборот, будет изящно обнулен биотическим влиянием той самой Алины Гросс. Но старые кальмарихи перестраховались и наделили полковника Аринт куда более серьезными полномочиями. Это недоработка со стороны Лидера. Важная, серьезная, критическая.

Что поделаешь. Азари по-прежнему превосходят людей в мудрости и умении планировать многослойные операции.

Но даже Совет матриархов не способен предсказать все. Аринт убили – иначе как чудом назвать это не получается. Ну кто же мог подумать, что маленький турианец проследует на Жнеца и, встретив полковника тессиарских коммандос, лихо пристрелит стерву?

И вот теперь – развитие ситуации.

Пора поинтересоваться, как там дела у Арриды.

– Палладий, – азари обратилась к кварианцу. – Как там наш маленький бузотер?

– Ты про турианца? – спросил Палладий.

– Ага.

Кварианец сверился со своим собственным инструментроном. Пугающе функциональным по сравнению с распространенными у людей, но, по собственным признаниям Палладия, серьезно уступающий традиционным кварианским устройствам – из тех, что встраиваются прямо в тело и с которыми жители Мигрирующего флота общаются чуть ли не мысленно.

– Когмашгор скоро доберется до точки эвакуации.

– Хорошо бы побыстрее, – вставил свое замечание Циклоп. – Мне не понравилось, как уверенно турианец действовал. Такое ощущение, что им кто-то управлял.

– Думаешь, саботаж? – поинтересовалась азари.

– Да хрен знает, – отмахнулся Циклоп. – Пусть Комиссия по этике разбирается. Вайлет лучше знать.

– Это да, – улыбнулась под маской Нувани. – Комиссару лучше знать.

Уж кто-кто, а Трия Нувани отлично владела тем самым лучшим знанием. Даже лучше, чем Вайлет Блад, чье присутствие в операции, конечно, очень важно, но все-таки запрограммировано другими лицами.

***

«Не шевелись пока», – сказал голос. – «Я смогу дать тебе контроль над кварианским костюмом, но на очень короткое время. Даже я не могу обманывать кварианские технологии долго».

– Откуда…, – Аррида поморщился от резкой боли в спине. – Откуда у кварианца эта древность?

«Из запасников азари, которым удалась одна из исследовательских операций на Раннохе. Не говори пока. Я не уверен, что ког-машгор тебя не подслушивает».

– Понял.

«Учти, что мы с тобой тоже не останемся связанными надолго. Даже сейчас ты общаешься не со мной напрямую, а со следом моего сознания в твоем мозгу. С такого расстояния я не могу достучаться до тебя – только до некоторых синтетических систем в Жнеце, но и все. У тебя всего полчаса. Максимум – сорок минут. Потом твой мозг перестроится и перестанет слышать меня».

– Понял, – повторил турианец.

Так он и провел оставшиеся пару минут – в полном молчании, безвольной куклой в паре манипуляторов кварианского боевого скафандра, который Аррида по незнанию принял за прайм-платформу гетов. Невелика ошибка. Кварианцы, теснимые врагом, использовали все возможные ресурсы против гетов, в том числе и заимствуя технологии у своих противников.

Ког-машгор, запрограммированный одним из предателей-индоктринантов, добрался до места. Это был один из переходных тамбуров, где стыковались между собой синтетические кишки Жнеца. Примерно в двух минутах пути от узла связи, и минутах в двадцати от шлюза, откуда начал свой путь турианец.

На месте оказалась половина команды вторжения. Вернее, того, что от нее осталось.

Блад, кварианка и две азари из четырех.

Турианец по-прежнему не шевелился. И даже не противился, когда его тело передали с механических рук кварианского скафандра на…

Какой же он глупец, что сомневался в словах единственного оставшегося у него союзника! Конечно же, ни о каком заблуждении не может идти речи. Вся команда проникновения индоктринирована и подчинена злой воле Старой Машины. Поначалу он еще сомневался, но сейчас нет сомнений! Когда Аррида увидел, как холодные, мерзкие серо-голубые лапищи подхватили его и перенсли на пол, какие-либо вопросы в отношении бывшего комиссара потускнели, а окончательно сомнения в индоктринировании Вайлет Блад рухнули, когда кукла Жнеца перевернула Арриду на спину и зачем-то склонилась над индикатором медблока его скафандра.

Хаск.

Вот все, что мог сказать Аррида о новой ипостаси Вайлет Блад. Наверное, Жнец посчитал комиссара самым опасным врагом, поэтому не ограничился одурманиванием, а видоизменил Блад уже по всем правилам.

«Теперь ты удостоверился», – произнес Левиафан.

Да, теперь Аррида удостоверился. И больше уже не слышал того, чем хотела обмануть его Старая Машина, говорящая голосом комиссара по этике.

– Будет жить, – констатировала Блад, разгибаясь над тщедушной фигуркой турианца. – Контузия позвоночника, но ничего страшного. Проникающего ранения нет.

– Куда его? – спросила Алина.

– Подальше отсюда.

– Тогда надо было тащить его к точке эвакуации, – заметила молодая азари. – Вместе с Джоаной.

– Джоана останется со мной, – решительно произнесла Блад. – А турианца будете сопровождать вы с Полани.

– Что?

– Что?

Это очень смешно, когда азари и кварианка говорят в один голос. Точнее, это очень мило, учитывая нынешние отношения между этими двумя расами, но…

У Блад было свое понимание происходящего. В сообщении, которое она минуту назад получила с Титана, было достаточно загадок, но все они легко решались, если вспомнить, как нужно говорить на эзоповом языке. Вайлет, разумеется, знала.

То есть не так.

Еще минуту назад она и не подозревала, что сможет легко раскрыть скрытый смысл послания от матриарха Этиты. Но глядишь ты – расшифровала, причем с легкостью.

Все-таки, когда входишь в Единение с азари, будь готов к тому, что космическая колдунья что-нибудь вложит тебе в голову. Очевидно, план матриарха-отступницы был сформирован очень давно, и поделилась его деталями она с Вайлет во время памятного Единения в Объятиях Богини. Тогда, целую вечность назад, в госпитале Комиссии.

– Что ты мелешь, комиссар? – возмутилась Алина. – Я с тобой!

– Ты отправишься на Титан, – отрезала Блад. – Точка.

– Я не собираюсь…

– Мне наплевать на твои сборы! – рявкнула Вайлет. – Просто выполняй приказ! Ты нужна мне на Титане! Или еще не поняла, какая каша тут заварилась?

Азари покачала головой.

– Ну, если ты настаиваешь…

– Да, я настаиваю, – уже чуть спокойнее сказала Блад. – Передай матриарху Этите мои лучшие пожелания. И еще то, что мы с ней, похоже, нашли общий язык.

– Так и передать?

– Именно так, – улыбнулась своей кошмарной серо-голубой улыбкой женщина. – Дословно. Полани?

– Я тут.

Кварианка, нянчащая раненую руку, повернулась к Блад.

– Мне так жаль, что я не смогла…

– Глупости, – фыркнула Блад. – Ты спасла мне жизнь, Полани. Я этого не забуду. И обязательно отблагодарю тебя. Еще не знаю, чем. Но без подарка от старого солдафона ты не останешься. Готова эскортировать группу эвакуации?

Девушка смешно, по-квариански резко кивнула шлемом.

– Тогда залезай в ког-машгор, – приказала Блад. – Отвечаешь за жизнь и здоровье Алины.

– А как же я? – подала голос Джоана.

Блад повернулась к азари.

– А у нас с тобой, милая Т’Сони, еще есть дела.

Вайлет подошла к девушке и, перейдя на закрытый канал, сообщила дочери Лиары то, что передала ей матриарх Этита. Это было, пожалуй, самое сложное – углядеть в шифрованном послании именно ту самую нужную последовательность слов, которую Совет матриархов однажды вложил в молоденькую голубокожую головку Джоаны.

Вайлет подозревала, что в любом плане официального Титана кроется двойное, а то и тройное дно. Случай с Аринт наглядно показал глубину того самого второго днища. И кто знает, что там еще было за ним, если бы судьба не привела на Жнеца еще одного незапланированного искателя приключений – турианца Арриду. Того самого турианца, кто с легкостью вырубил тренированную азарийскую убийцу.

Но Титан – это не только Совет матриархов и его многослойные планы. Это и оппозиция к официальной власти. Конкретно здесь и сейчас – матриарх Этита, которая все-таки дождалась появления связи с Жнецом и передала Вайлет важную информацию.

Сейчас, без сомнения, решается не только судьба Жнеца, Левиафана и самой Вайлет Блад, но и Этиты. Будущее мятежного матриарха зависло на чаше весов. Мало вернуться в структуры официальной власти азарийского общества, нужно еще и суметь там закрепиться. А для этого нужно снести тех, кто туда взромоздился до тебя…

Матриарху Этите тоже не занимать мудрости, но она… По-видимому, матриарх несколько иначе понимает место голубокожей расы в Галактике. И это дает возможность вести с ней предметный разговор о будущем всех трех народов. Потому как Совет согласен обсуждать только судьбу голубокожей расы, а до остальных ему, в общем-то, и дела нет…

– Да, комиссар, – произнесла, наконец, Джоана. – Я поняла вас. Я готова рассказать вам то, что должна.

– Ты сделаешь, – по-прежнему не выходя из двухстороннего режима связи, «мысленно» произнесла Блад. – Но лишь тогда, когда мы останемся одни, и когда найдется та, кто укроет нас Объятиями Богини.

– Да, комиссар, – повторила Т’Сони-младшая.

Блад повернулась к кварианке и азари.

– Вы еще здесь? – хаск-физиономия картинно нахмурилась. – Корабль уже пристыковался к шлюзу. Хватайте турианца, и бегом отсюда! Скоро здесь, в этом царстве холода, станет ой как жарко!

***

«Время, Аррида», – произнес знакомый голос. – «Я готов перехватить системы кварианского скафандра. У тебя будет около минуты на то, чтобы разобраться с индоктринантами».

– Я готов, – прохрипел турианец.

Боль в спине, казалось, раздирала туловище на две части. Тупыми ржавыми когтями рвала позвоночник где-то между лопатками – куда угодил заряд винтовки одной из шавок Палладия. Ну да с кварианским зомби он еще разберется, а сейчас нужно устранить угрозу в виде паладина и азари.

Аррида дождался, когда все те же мерзкие манипуляторы кварианского скафандра опустят его на холодный пол перед полуоткрытым зевом внешнего шлюза.

Разумеется, пришвартовавшийся корабль сбросил с внешней обшивки Жнеца тот экзоскаф, на котором прибыл Аррида. Теперь вместо открытого кокпита «Супертритона» от двухкилометровой полумертвой скорлупы Старой Машины отходил эластичный, светящийся масс-полями гермотоннель к эвакуационному транспорту.

Рядом с выходом уже топтались два космопеха ВКСА в полной амуниции, а тажке пара инженеров в обманчиво мягких костюмах гидропрессофобной защиты «Медуза». Это сильно осложняло ситуацию для Арриды, но он был уверен, что сформировавшийся в голове план вполне реализуем.

Когда один из инженеров подошел к лежащему на полу Арриде, тот, не долго мешкая, выхватил пистолет из набедренной кобуры человека. Свое оружие Аррида потерял еще когда его тело общупывали мерзкие индоктринированные лапищи одного из слуг Палладия.

– Что ты де…

Закончить вопрос хомо не успел. Аррида хладнокровно прострелил инженеру шлем – и оттуда мгновенно брызнула мощная, прицельная струя крови в перемешку с чем-то мерзким. И била до тех пор, пока давление внутри тела не сравнялось со внешним.

Аррида подхватил падающее и плюющееся дымящей красной влагой тело и, укрывшись за ним как за щитом, открыл прицельный огонь по космопехам. Никаких сомнений и сожалений! Если они добрались в такую близость к Жнецу, то, безусловно, тоже одурманены. Аррида отлично знал, что других способов достичь Старой Машины нет.

Конечно, у турианца не было ни единого шанса против хорошо экипированных и тренированных бойцов, но на стороне Арриды был и эффект внезапности, и, главное, боевой скафандр кварианки. Ког-машгор как раз в этот момент перешел под управление могущественного союзника.

Космопехи моментально залегли и перебросили кинетические щиты на переднюю полусферу, становясь почти неуязвимыми для дохлого пистолетика Арриды. Одного бойцы не учли – их спины были прямым приглашением для прицельных систем кварианского скафандра. И совершенно беззащитным приглашением – кварианская машина возвышалась более, чем двухметровым колоссом.

Несколькими очередями Левиафан размочалил оставшихся врагов, включая бегущего к гермопереходу инженера. Где-то позади кричала от боли азари, поймавшая-таки случайную пулю со стороны космопехов.

«Кварианка пытается восстановить контроль!» – неожиданно эмоционально произнес Левифан. – «Я не удержу скафандр!»

– Мне что? – крикнул Аррида, бросая на пол свой двуногий щит.

«Уходи на Жнеца!»

– А кварианка и…

Турианец оглянулся в поисках азари. Та обнаружилась привалившейся к одной из ног кварианского боевого костюма. Голубокожая зажимала рукой бок своего инженерного скафандра, уже обильно пропитанного темно-синим. Несмотря на следы панацелиновой пластики под ладонью, кровь не останавливалась, тонкими струйками пробиваясь сквозь не до конца заделанную дырку в костюме.

«Я позабочусь», – уже спокойнее сказал союзник. – «Ты уйдешь, я затоплю и это помещение, и корабль вторжения. Никто из одурманенных не уйдет».

– Хорошо!

Аррида все-таки нашел время подобрать одну из винтовок, выпавших из рук мертвого космопеха, и вынул из подсумка горсть термозарядов к ней. На пути к шлюзу у него возникла мысль прикончить одурманенную азари, но для этого нужно было вернуться к недвижимо застывшему ког-машгору.

Неожиданно снова вмешался Левиафан:

«Быстрее! Кварианка вот-вот восстановит контроль над костюмом!»

Аррида припустил наутек, стараясь не замечать огня между лопаток. Спина по-прежнему дико болела, но все это не имело никакого значения. На кону стояло будущее Солнечной системы. Если Аррида выпустит индоктринированных гомункулов за пределы Жнеца, он не простит себе очередного предательства.

Хватит с него одного такого случая на Дигерисе. Он должен заплатить за былое слабоволие! Пусть даже он останется внутри этой мертвой машины…

***

Их было шестеро. Блад с Джоаной и Трия с командой Палладия из трех человек. Шестеро, в чьей власти поднять с глубины самое могущественное оружие из когда-то созданного в Галактике.

Жнец-дредноут класса «Властелин». Смертоносная машина разрушения. И величайшая тайна, способная создавать так же легко и просто, как уничтожать.

Сейчас – совершенно беспомощная машина, но это пока.

Спасибо Левиафану, который прикрыл упавшего с неба Жнеца от потока Красного излучения. В этой Старой Машине осталась вся та колоссальная база знаний, которая вернет Галактику трем народам, что застряли внутри Солнечной системы. Ну хорошо, будем объективными, есть еще волусы и турианцы в каких-то количествах, но в Ассамблею миров они все-таки не входят ни на каких правах.

Люди, азари и кварианцы – вот, как вылядит сейчас вся доступная Галактика. И все три народа, безусловно, заслуживают того, чтобы пробить себе путь в Галактику большую.

– Вот и вы, комиссар, – облегченно вдохнула Трия. – Только почему с вами не Алина, а…

– Некогда объяснять, – оборвала Блад. – Ты сказала, что можешь подключить меня к Жнецу.

Азари кивнула.

– У меня тоже есть кое-что, – произнесла Вайлет. – Наша маленькая Т’Сони, оказывается, все это время несла сообщение от своей матери. Весьма важное, как я понимаю. И об этом сообщении уже знают на Титане. Но делиться им не хотят. Надеятся на свой шанс.

– Вот даже как…, – подал голос Палладий. – То-то, я смотрю, Совет так держался за девчонку.

– Даже так, – подтвердила Блад. – И нам с Джоаной нужен Жнец, чтобы передать это сообщение в Комиссию.

– А почему бы не воспользоваться связью, что протянули мои соплеменники? – разумно поинтересовался Палладий. – Она вполне надежна.

– Нет.

Вайлет резко махнула рукой, словно сметая с горизонта возможностей такой простой вариант.

– Извини, Палладий, но у меня нет доверия твоим адмиралам-утопистам. Кварианцы все еще слишком сильно ненавидят азари, чтобы я могла доверить им эту информацию. Все, дебаты окончены. Я использую систему связи Жнеца, и обе наши азари помогут нам в этом.

– Как считаешь нужным, – Трия пожала плечами. – Ты уже в курсе, что я имею доступ к системам телепатического управления? Я могу подключить тебя к Жнецу, но общение со Старой Машиной тебе придется вести через Джоану. Я пробью для тебя коммуникационный барьер, а девчонка позволит вскрыть шифрование.

– Так и будет, – подвела черту Блад. – Начинаем.

Начать пришлось с приготовлений. А именно, с синхронизации нейроузла Жнеца с системами портативной связи, которыми были оснащены члены команды. Увы, оба центральных помещения, что нейроэмиттерное, что нейроколлекторное, оказались слишком сильно экранированы бесчисленными системами Старой Машины. Все они использовали много нулевого элемента и будут просто перегружены, как только Трия подключит системы Жнеца к возможному диалогу. Даже нейтринная связь кварианцев – и та с огромным трудом и, главное, нестабильно пробивалась сквозь микрогравитационные аномалии, порождаемые заново ожившими механизмами Жнецов.

Поэтому Трие, как штатному инженеру, пришлось проявить изрядную порцию смекалки, соединяя системы жнеца с коммуникаторами команды. Решили работать сразу двумя каналами: как радио-, так и гравитационным – для большей надежности.

Поскольку руки были на вес золота, а любой кварианец по-прежнему инженер, то пришлось подключить к работе и Палладия. Для этого Вайлет все-таки рассказала ему в общих чертах, что они сейчас попытаются сделать.

– Ты открываешь банку Пандоры, – поделился своими опасениями кварианец.

– Не банку, а ящик, – поправила его Трия.

– Неважно, – отмахнулся Палладий. – Как бы нам всем не сыграть в этот ящик с таких-то откровений. Не сейчас, потом. Когда вырвемся с планеты.

Вайлет только рассмеялась и продолжила помогать Нувани разматывать гравикабели, ради такого дела отделенные от второстепенных механизмов корабля.

Постепенно в помещении, соседствующим с нейроэмиттерным, организовался передвижной пункт коммуникации – врезка в информационные каналы Жнеца. Вайлет не сильно разбиралась в этой мутной жнецовской биоэлектронике, но азари оказалась на удивление сведующей. Во всяком случае, Нувани осилила сложнейшую работу меньше, чем за двадцать минут, и теперь все четверо смотрели с уважением на дело ее рук.

Полутораметровой высоты мачта на растяжках была установлена недалеко от пролома в соседнее помещение. От мачты змеились голубым биотическим светом кабели, на ней «росли» какие-то антенные блоки, перемычки, коммутаторы… Словом, вся хитрая жнецовская машинерия плюс немного азарийского технического гения.

Ну и помощь Палладия с Циклопом, конечно же.

– А ты, я смотрю, подготовилась, – оглядывая устройство, заметил малорослый подручный кварианца. – Долго?

– Что долго? – спросила азари.

– Долго готовилась? И где?

– Где готовилась, больше не готовят, – отрезала Нувани, и очередной диалог с Циклопом закончился, не начавшись.

Наконец, Нувани подключила последний из оставшихся контактов, разогнулась над девайсом и, блаженно потянувшись, обратилась к Вайлет Блад.

– Готово, комиссар, – произнесла Трия. – Мы сможем вести трансляцию отсюда. По всем двум каналам сразу: двум нашим и двум чужим.

– Двум? – снова подал голос Циклоп. – Насчет наших двух это я понял. А чужие чьи?

Азари вздохнула.

– Один – канал, которым Жнец присосался к информационной сети Ассамблеи, – объяснила Нувани. – А второй это лично мой. Резервный, так сказать.

– О, сколько нам открытий чудных, – хохотнул Палладий. – Азари, а ты часом не из «Цербера»?

– Была бы из «Цербера», ты бы не дожил до ответа на этот вопрос, – улыбнулась голосом Трия. – Вайлет, я готова. Начинаем? Джоана, подходи. Ты теперь важнее нас с комиссаром, не забывай.

Дочь Т’Сони, вздохнув, поднялась с пола, где происидела все время, пока остальные подключали и налаживали оборудование. Было видно, что маленькая азари панически боится того, что ей предстоит. Настолько боится, что даже перемещается с трудом – и это явно не последствия противобиотического снадобья.

– Да, я помню, – еле слышно произнесла Джоана. – Но я готова… Комиссар, Трия, я действительно готова. И я…

Голубокожая снова глубоко вздохнула.

– Я не прощу Совету того, как они…

– Как они что? – напрягся кварианец.

Трия дернулась тормознуть соплеменницу от откровений, но не успела. Джоану, что называется, понесло.

– Как они предали мою мать! – решительно крикнула азари и даже притопнула ножкой. – Это все матриарх Галили, это она…

Все-таки Нувани успела остановить истерику соотечественницы. Азари-инженер метнулась к Т’Сони-младшей, обняла девушку и крепко прижала к себе. В то же время, выглядывая из-за шлема Джоаны, дала остальным знать, чтобы они заняли места. Так сказать, согласно полетному предписанию.

– Тс-с-с, милая, – успокаивающе промурчала Трия. – Все будет хорошо, Иона. Мы все сделаем, и матриарх получит свое. Ты мне веришь?

Молодая азари хорошо слышно сглотнула комок в горле.

– Да, – прошептала Джоана. – Тебе верю, доктор Нувани.

– Ну и отлично, – подвела итог Трия. – Вайлет, давай к нам.

Комиссар быстро, пока с Т’Сони-младшей не случилась какая-нибудь другая гадость, подошла к замершей парочке голубокожих. Коснулась своим доспехом двух азари, стараясь не поворачиваться в анфас перед впечатлительной Джоаной.

– Палладий, – произнесла Блад, бросив взгляд на кварианца. – Прикрывай мне со своими людьми спину. Не хочу еще одной внезапной Аринт…

***

Полани понимала, что проигрывает.

Безусловно, будь у нее инструметрон, она бы вернула контроль над костюмом в секунды, но… Но вместо омни-тула в руке сидела лишь тупая, жгущая боль, а частое сердебиение и подскочившая температура показывали, что организм все-таки пострадал сильнее, чем ей казалось.

Но все это ерунда. Главное – она не успевала. Враг, кем бы он ни был, методично отрезал кварианку от победы, отключая одну систему машгора от другой, путая протоколы, смешивая программный код, как обезумевший ВИ. А самое противное – боевой костюм уже нацелился на переходный тамбур. Полани удавалось удерживать машину от стрельбы только титаническим усилием – пальцы правой руки почти слились в неразличимое мелькание. С такой скоростью работать с медленными, примитивными голографическими интерфейсами Полани еще не приходилось.

Пока удавалось удержать орудийную систему от активации, но как долго это продлится? Враг задействовал все возможные лазейки, обходил спешно возведенные барьеры, активировал, казалось бы, погашенные и выгруженные из памяти модули…

Полани неожиданно бросило из жара в холодный пот – она поняла, что в одиночку, только силами своей программисткой юности, противостоит тому самому Редактору – перед кем пасовали правительства и спецслужбы. И земные, и кварианские, и азарийские…

Азари!

– Алина! – крикнула кварианка в интерком, не особо надеясь на ответ.

– Я здесь, – раздался едва слышный голос.

Кила! Голубокожая жива!

– Немедленно на корабль! – приказала Полани. – Мой костюм заражен боевым вирусом, я едва удерживаю его от стрельбы по переходному тоннелю!

– Я понимаю, – тихо произнесла азари. – Но боюсь, я пасс… Я… Я не могу, кварианка… Дышать… Почти не могу уже. Прости.

– Бегом, я сказала!

Без ответа.

Полани поняла, что или она сейчас что-то делает, или они обе погибают. Каким бы защищенным не был ког-машгор, он не выдержит давления на глубине в четыре километра. И более того, подводному кораблю спасателей тоже конец. Все произошло слишком быстро, вряд ли космопехи или инженеры успели передать сигнал тревоги. Или передали, но это явно не приказ задраить шлюз и отстыковаться. А ведь на корабле экипаж…

Оставался единственный выход.

Кварианка мигом отстегнулась от капсулы управления, мельков заметив, как лишенная поддержки программная оболочка ког-машгора тут же начала сдавать позиции. У Полани было буквально несколько секунд! Полминуты максимум!

Бабах по клавише аварийного вскрытия грудины – и кварианка получила возможность выпрыгнуть. Удар подошвами о пол так отозвался в левой руке, что из глаз девушки непроизвольно брызнули слезы. Левый зрачок тут же потерял управление половиной систем паладинского костюма, но Полани было не до этого. Кварианка, поджав горящую огнем руку, обежала вокруг замершего чуда инженерной мысли и глянула на спину ког-машгора. До агрегатного люка было метра полтора, и он, зараза, повернут под уголом, плоскость задвижки смотрит почти в потолок. То есть нужно было забраться на свой рост, чтобы сверху… Но как? Но как, бош’тет тебя винти?

Думай, Полани’Альтис нар Салим, думай!

Девушка повернулась к замершей азари.

– Алина! – крикнула кварианка. – Подбрось меня!

– Что? – не поняла голубокожая.

– Говорю, подкинь меня биотикой! Мне нужно вон к тому люку на спине!

Азари, судя по всему, поняла.

Одним турианским духам всезнания известно, чего это стоило раненой и, кроме того, отравленной антибиотическим снадобьем Алине, но азари справилась.

Запакованная в инженерный костюм и истекающая кровью фигура на мгновение застыла неподвижно, после чего окуталась голубым сиянием и взмахнула рукой снизу вверх, как будто что-то поднимая с пола.

Полани не успела даже испугаться – лишь поняла, что пол провалился, а она летит вдоль «позвоночника» костюма времен Утренней войны.

Установка батарей в задней части ког-машгора – не лучшее техническое решение, создающее очевидную уязвимую точку. Но тогда, триста лет назад, было не совершенства. И потом, ког-машгор задумывался, прежде всего, как система радиоэлектронного подавления, а не как штурмовая оболочка. В общем, это здорово, что далекие предки решили не бронировать свою игрушку уж очень сильно.

Полани зацепилась здоровой рукой за один из верхних манипуляторов, после чего уже левой, с трудом сдерживаясь не заорать от боли, вытащила из магнитной ловушки верный «Геррель». Кила! Как же хорошо, что пистолет сам выцеливает уязвимые точки!

Девушка навела оружие на крышку батарейного отсека, ствол послушно изогнулся в сторону ближайшей прослабленной области замка, и Полани нажала на спуск.

Кинетические щиты почти бессильны, когда баллистический компьютер не успевает просчитать скорость пули, которую нужно остановить. И уже совсем бессильны, когда выстрел производится с расстояния меньше, чем зона инициации этих самых щитов.

В общем, сверхскоростная малокалиберная пуля прошила обшивку грозной боевой машины, как будто бумажную. Полани слегка повела стволом, чтобы он присосался к следующей слабой точке, после чего выпустила в батарею остальные пять зарядов – все, что было в малюсенькой обойме компактного пистолета.

Под крышкой что-то загудело, из отверстий повалил дым, а на поверхность ког-машгора вырвались несколько ветвистых молний. Одна из них перекинулась на пистолет Полани и дальше – через горящую огнем руку ужалила в плечо.

Кварианка заорала и сверзлась со спины экзоскафа ровно за секунду до того, как батарейная масса сдетонировала. Взрыв пульнул крышку батарейного отсека так, что она, пролетев с десяток метров, оставила глубокую вмятину в неразрушимой, казалось, внутренней поверхности шлюза.

Грохнуться с высоты в два с лишним метра – то еще удовольствие. К счастью, Алина все еще была в сознании, и биотикой удержала кварианку от чувствительного контакта с полом. Но, видимо, из последних сил.

– С-с-с…

Полани уже просто шипела от боли. Уудариться плечом она все-таки успела.

– С-с-спасибо, аз-з-зари…

– Всегда пожалуйста, – тихо произнесла Алина, прежде чем неподвижно замереть.

Когда из переходного тамбура показались люди из экипажа подлодки, обе инопланетянки уже не реагировали на происходящее, провалившись в блаженное бессознательное состояние.

Ког-машгор признаков жизни тоже не подавал.

***

Он чувствовал себя свободным.

Голос Левиафана пропал. То ли союзник слишком занят борьбой с синтетической дрянью одурманенной кварианки, то ли еще что, но больше на контакт с Арридой он не выходит. А может быть, наконец, понял, что турианец и сам все отлично сделает?

Возможно. Аррида не льстил себе – он так себе солдат. Объективно лучше, чем большинство людей, но на фоне соплеменников – весьма средний. Потом, телосложение, история неподчинения приказам, возраст, опять же… Может быть, даже и не средний, а плохой и старый. Но небесполезный.

Это неважно.

Он уже решил, что или он последним покинет совершенно пустого Жнеца, или… Или никто не покинет Старую Машину. Эта решимость удивительным образом придавала сил, и даже невозможная боль в спине, парализующая и тянущая к земле, как-то поутихла, едва Минар-Аррида Лабракус, наконец, встал на свой путь.

Надо вернуться на место последней встречи с той, которая некогда была человеком. Аррида не знал короткого маршрута, но и длинный, когда бежишь небыстрой трусцой с винтовкой наперевес, не показался турианцу слишком уж утомительным.

Понятное дело, он отлично понимал, что вряд ли враги будут ждать именно его, поэтому не боялся целенаправленной засады конкретно на себя. Однако Аррида понимал, что и Дрейк, и, особенно, глазастый Циклоп – это сила, с которой нужно считаться. Они и в человеческом-то облике внушали опасение, а уж с мощью Жнеца… К счастью, люди довольно предсказуемы, а враг пока не научился кардинально менять привычки своих рабов.

Аррида, конечно же, не стал атаковать в лоб. Вместо этого он пошел длинным путем, которым двигалась в свое время кварианка. Аррида не знал, откуда у него это знание. Наверное, поделился Левиафан. Но это сейчас тоже неважно. Турианец прошел несколько десятков разветвлений тоннелей, после чего пробрался через открытый восьмиугольный люк и оказался в небольшом помещении с непонятным механизмом по центру. Чуть дальше от центра в полу было вырезано большое неровное отверстие. Под ним – Аррида знал – находится помещение-близнец. И уже за стеной этой комнаты, из центра к стенам которой расходятся массивные круглые трубы метр в поперечнике, сейчас те, кто лишь похожи на людей, азари и кварианцев.

Аррида опустил винтовку в отверстие в полу и пригляделся в интеллектуальный прицел. Пусто. В помещении никого. Ловко сбросив свое небольшое тельце вниз, турианец тут же присел за одной из трубой. Снова выставил дуло винтовки и оценил ситуацию.

За проломом в стене – какое-то шевеление. Термальный сканер показывает одного бойца прямо рядом с дырой. Судя по габаритам – Дрейк. Когда-то это была шавка Палладия. Став хаском, шестерка по-прежнему служит хозяину, но уже новому.

Духи, на какое же падение способны люди! Служить инопланетному господину, который тебя поит-кормит и использует в качестве пушечного мяса… Ладно, это не проблема. Избавим от проклятия!

Кто там еще?

Циклопа – самого опасного из противников по причине его глазастости и внимательности, Аррида на горизонте не обнаружил. Зато голубоватые биотические отблески в проломе явно говорили о мерзком процессе единения хасков с сигнальной системой хозяина-жнеца. Бывшие азари? Ну, кто ж еще? Главное, чтобы не успели превратиться в баньши. Живучие, говорят, твари, и сильные, очень сильные.

Аррида, не высовываясь из-за труб, нашел путь к стене, после чего аккуратно пополз к пролому. Вверх – на трубу, и вниз, в паз между двумя соседними. Снова на трубу, и снова вниз. Замереть, прислушаться…

Все спокойно. Если Дрейк кого-то и ждет, то явно не с этой стороны. Термальный сканер, конечно, не дает точной картины, но похоже, что тварь застыла спиной к отверстию в стене. Ха, чего еще ожидать от одурманенной скотины?

Аррида появился в проломе за секунду до того, как боевик повернулся на подозрительный сигнал с датчиков внешней обстановки. Увы, в сверхразреженной обстановке Дрейк не услышал тихого шороха турианских шагов, да и услышь, это мало чем помогло бы мужчине.

Дрейк никогда не совершал таких ошибок. Ни ранее, на службе ВКСА, ни потом, будучи в команде кварианца. Но смерть близнеца – а он чувствовал, что Томас мертв! – подкосила мужчину. Вместо того, чтобы присматривать за проходом в одиночку, как приказал ему Палладий, Дрейк сместился от пролома и напряженно бросал взгляд то на замершую в биотическом огне троицу, то на Циклопа.

Палладий стоял чуть подальше, уже почти в основном проходе в помещение, и смотрел за тоннелем.

Выстрел из штурмовой винтовки и без того не сильно громкий, в почти вакуумированном помещении вообще остался неслышимым. Дрейка со вскрытой, как перезрелая тыква, головой бросило вперед, и он упал буквально в шаге от Циклопа.

Надо отдать должное маленькому технику, он начал поворачиваться к пролому еще до того, как Аррида открыл стрельбу. Однако турианец стоял наизготовку, в то время как боевой инженер Палладия только поднимал свой пистолет-пулемет.

Вторая очередь прозвучала столь же беззвучно, как и первая. Циклоп, в отличие от Дрейка, поймал все пули грудной пластиной костюма, прикрытой кинетическим щитом. Сверкнуло голубым, тени на стенах наложились на бледно-синее свечение от замеревшей троицы.

Тут бы все могло и пойти не так для турианца, но его противника подвела его любовь к интеллектуальной технике. Кинетический щит был интеллектуальным, и основной своей силой продолжал удерживать «наиболее опасное направление», то есть смотреть в сторону входного тоннеля. Получилось, что пули Арриды практически не встретили сопротивления, прошив маленького техника в полутора десятков мест.

Циклоп был безнадежно мертв еще до того, как упал на пол. Палладий и Аррида выстрелили одновременно, и одновременно опрокинулись назад – на таких коротких расстояниях кинетическая энергия выстрела не столько поглащалась щитами, сколько перераспределялась по всему костюму, поэтому удар от пули оставался неслабым.

Разница же в том, что Аррида стрелял из винтовки, в то время как Палладий выпалил из крупнокалиберного пистолета. Словом, турианцу досталось куда солонее – его буквально вмазало в переборку чуть правее пролома. Кварианцу, впрочем, тоже досталось. Одна из вольфрамовых иголок пробила правое плечо, и Палладий со стоном выронил пушку из онемевшей руки. Из разорванного машгора в дымке замерзающего пара рванула ярко-красная, почти оранжевая кварианская кровь. Чтобы тут же смениться на неаппетитные хлопья панацелинового блокатора.

Ни один из застывшей в биотическом сиянии троицы не обращал внимания на происходящее.

Аррида с то ли сипением, то ли шипением, все-таки поднялся с пола, наклонился и нащупал винтовку. Ровно за секунду до того, как припавший на колено кварианец здоровой рукой потянулся к магнитной застежке на бедре.

Поздно! Аррида, по-прежнему стоя на коленях, выцелил кварианца и нажал на спуск. Потом еще раз, и еще раз. Только с третьей попытки турианец понял, что эта сраная человеческая винтовка, которую Аррида забыл перезарядить, израсходовала термоемкость компенсатора и отказывается стрелять.

Турианское оружие в этом плане куда либеральнее – за терморежим отвечает сам солдат. Оружие должно стрелять всегда, когда надо. Ровно до того момента, пока стрелять не может уже чисто физически. Поэтому в арсеналах Иерархии так и не прижились «слишком уж интеллектуальные» боевые системы, которыми грешили люди. ВКСА времен Альянса полагали свое оружие боле ценным ресурсом, чем пехотинцев, и похоже, ничего не изменилось и сейчас… Во всяком случае, в исполнении «Розенкова». Куда менее прихотливые винтовки «Эйкей» работали по-другому принципу.

К несчастью, космопехи в большинстве своем пользовались более интеллектуальной боевой продукцией.

– Бош’тет, – произнес кварианец, поднимая пистолет Арриды, который подобрал после первого ранения турианца. – Я не знаю, что тебе нужно, Лабракус. Но теперь и неважно. Ты убил двух моих друзей. Сейчас ты сдохнешь.

– Знаешь, в чем твоя проблема, кварианец? – ответил Аррида, не делая попыток перезарядить винтовку.

– Ну и в чем же, турианец?

– Ты называешь себя изгоем кварианского народа, но недалеко ушел от своих соплеменников. Сказать, в чем именно, или сам догадаешься?

– Удиви меня!

Дуло «Эйкея» смотрело точенехонько в грудь Арриды, и турианец знал, что малоскоростная тяжелая пуля пробьет его кинетическую защиту, как будто ее и нет. Однако знал он и еще кое-что, что вряд ли держал в уме противник.

– Вы, кварианцы, – усмехнулся Аррида, – слишком любите поболтать. И это печально.

– Что в этом печального?

– А то, фарфорина, что термозаряд моей винтовки уже остыл!

Выстрелы блеснули почти одновременно.

Кварианца подвело его неумение пользоваться легким, но очень высокоимпульным пистолетом с мощной отдачей. Палладий выстрелил первым, еще не дожидаясь конца фразы турианца, но промахнулся. Второй выстрел был точнее – свинцовая пуля в медной оболочке пошла точно в грудь Арриды… Но и тот уже нажал на спусковой крючок – еще три маленьких гиперзвуковых иглы устремились в кварианца. Только первая ударила точно в цель, в грудь, снова опрокинув Палладия. Две же других вновь разовали герметичный костюм кварианца в районе предплечья, вырубив тому теперь уже и левую руку.

Если жжение и нытье в спине еще можно было терпеть как старых знакомых, то раздирающая грудину боль от тяжеленной пистолетной пули не давала возможности даже сделать полувдоха… Аррида лежал на полу, тщетно стараясь глотнуть воздуха. К счастью, медблок костюма, наконец, оклемался и принялся потчевать Арриду химией и поднимать ему содержание кислорода в системе дыхания. Через полминуты турианец нашел в себе силы подняться.

И поблагодарить всех богов, которых знал, за свою предусмотрительность.

Кто-то считает баллистическую защиту, проще говоря, бронежилет, атавизмом. Пули из современного оружия прошивают его, не заметив. Но Аррида много лет прожил на Атлантиде и привык к перестрелкам старыми добрыми газодинамическими пукалками. И всегда поддевал керамокевларовый бронежилет под стандартную кинетическую защиту.

Турианец, еле двигаясь из-за парализующей боли в корсете, подхромал к кварианцу. Хитрый костюм-машгор Палладия уже справился с кровотечением, но кварианец потерял возможность что-либо делать как левой, так и правой руками. Аррида поднял свой «Эйкей-СТ», проверил запас патронов, и хладнокровно направил ствол на неподвижную фигуру этой крысы в скафандре.

– Зачем ты делаешь это, Аррида? – раздался голос позади.

Турианец взрогнул и быстро, насколько только мог в таком состоянии, повернулся.

Голубое сияние исчезло. На него смотрели.

Обе азари – в пару безликих масок, а комиссар Блад – в два глаза. Но, духи смерти, что это за глаза!

Хаск, притворившийся комиссаром, был самым что ни на есть порождением человеческого Дьявола. Светящиеся бледно-голубым светом глазницы, карикатурная похожесть синюшно-серно-черной физиономии на довольно приятное лицо комиссара, и эти кошмарные синтетические штуки на как будто бы разорванной в клочья груди. Все это шевелится, перемигивается, пухнет и сохнет в ритме мерзкого и наверняка зловонного дыхания…

Зачем Жнец занимается подобными делами – это Арриде не было известно. Знал же он точно, что комиссар не сняла с магнитной застежки своего оружия. Из двух азари за пистолетом потянулась только инженер Нувани. Но штатного «Сюрикена-3» Аррида не опасался. Нужно секунд десять поливать из него цель, пока у той не сдохнут щиты.

– Зачем ты это делаешь? – повторил хаск.

– Затем, – прохрипел Аррида, – что никто не должен покинуть этот корабль. Все одурманенные останутся здесь, на глубине.

– Одурманенные? – расхохоталась похожая на Блад фигура хаска.

Турианец был готов поклясться, что смех комиссара ничуть не изменился, в отличие от ее сути и внешности.

– Кто из нас одурманен, Аррида? – продолжая улыбаться своей ужасной мордятиной, спросила бывший комиссар. – Мы, вытаскивающие из Жнеца всего его тайны, включая секрет автономных трансгалактических путешествий? Или ты, попавший под влияние полудохлого Левиафана, кто изо всех сил старается выгодать себе еще немного времени?

– Левифан – союзник органиков в войне с Жнецами, – зачем-то ответил Аррида. – Он помог мне проникнуть сюда, чтобы Жнец издох, наконец, навсегда.

– И ты убил Дрейка и Циклопа только потому, что Жнец должен умереть?

– Да, – Аррида качнул головой. – Сдохнут все одурманенные.

– О том, что Левиафаны, пользуясь нашей победой над Жнецами, уже вернули себе под контроль половину Галактики, ты, наверное, не слышал?

– Я не понимаю, зачем я разговариваю с тобой, – произнес Аррида, повесил пистолет на бедро, поднял с пола брошенную там винтовку и переустановил термозаряд. – Я говорю, сдохнут все индоктринанты. И ты первым, кукла Старой Машины.

– Я не понимаю, зачем я разговариваю с тобой, – сказал турианец и перезарядил оружие. – Я говорю, сдохнут все индоктринанты. И ты первым, кукла Старой Машины.

Вайлет, казалось, это было совершенно побоку. И слова всерьез настроенного турианца, и направленный прямо в лоб ствол штурмовой винтовки. Трии случалсоь пару раз смотреть в глаза смерти, но никогда она не видела, чтобы кто-то так спокойно вел себя, оказавшись на краю жизни.

Комиссар, не делая попыток приблизиться к турианцу, сложила свои ужасные синтетические руки на груди и меланхолично прошлась влево-вправо прямо перед застывшим в атакующей позе Арридой.

– Он сражается отчаянно, – наконец, произнесла Блад. – Давайте признаем за врагом хотя бы это.

– Кто? – выдохнула Джоана.

Девушку банально трясло. И от сеанса Объятий Богини, к которому Т’Сони оказалась совершенно не готова, и от ситуации с вооруженным и очень, очень сосредоточенным турианцем с огромной пушкой в руках.

– Левиафан, кто же еще, – ответила Блад. – Это значит, что полученные с твоей, Лиара, помощью данные справедливы абсолютно.

– Меня зовут Джоана!

– А, точно, – улыбнулась кошмарным оскалом Блад.

Трия успела заметить, что невыносимое бело-голубое свечение вырывается не только из глаз, но и изо рта Вайлет, когда та широко его раскрывает.

– Ты – хаск! – встрял турианец, все еще воздерживаясь от стрельбы.

– А ты – одурманенный Левиафаном турианец, – ответила Блад. – Но я не убиваю твоих друзей, а ты – убиваешь моих. И даже своих, что еще хуже. Так кто из нас действует по своей воле, а кто выполняет чужую?

– Это…

– Это что? – спокойно продолжила Блад.

– Это не так!

– То есть я кого-то убила? – манерно подняла угольно-черные брови Вайлет, и помещение снова осветилось нечеловеческим голубым сиянием. – Или я не права, и это ты никого не убивал?

– Ты хаск! – уже почти истерично выкрикнул Аррида. – Хаски – порождение Жнецов!

Блад рассмеялась уже во весь голос. Стало светло от отраженного стенами бледно-голубого света.

– Ты когда-нибудь видел ведущих светскую беседу хасков? – поинтересовалась комиссар. – Ладно, это неважно. Мне неинтересно, на чем тебя подловил Левиафан. Прими как данность – мы сражаемся против него. Против них. Для этого нам нужны знания Старых Машин. И мы их уже получили. Скажи своему господину, что ты опоздал, Аррида. Даже если ты убьешь меня, это ничего не изменит.

– П… почему же?

– Этого я тебе не скажу, – сказала Блад и заговорщицки подмигнула. – Ну что же ты, почему не бежишь на поклон к повелителю чужих душ? К мастеру воплощения страхов и манипулятору, каких мало?

– Я…

– Ты?

– Я не могу, – признался турианец. – Я должен… Я должен тебя…

– Ну же! – подняла голос Блад. – Стреляй, Аррида! Стреляй, как делал это много раз! Убивай того, кого сказали! Выполняй приказ, солдат!

– Лейтенант! При всем моем уважении, вы действительно не правы…

– Лабракус, вы тоже хотите два патента? Один у вас уже есть.

– Лейтенант…

Тогда он был не прав. Он должен заплатить за это.

Но что, если он неправ сейчас? Если это не предатели, не одурманенные, а…

А кто, Лабракус? Вот это чудовище со светящимися глазами и глоткой – кто это? Оно может быть правдивым?

Но оно говорит, как комиссар Блад! И оно право, никто и никогда еще не беседовал с хаском!

Все бывает в первый раз, Лабракус. В том числе и сошедший с ума лейтенант. Ты был не прав как солдат, но ты старался защитить гражданских, которых этот идиот Иррус хотел бросить на смерть!

Нет, это сильнее его.

– Я, – турианец совершенно успокоился и также спокойно поднял уже опущенный, казалось бы, ствол винтовки. – Я знаю, что я делаю. Мне нет прощения, так хотя бы искуплю свои грехи.

Трия выстрелила раньше, чем Аррида, но пуля лишь лопнула в ворохе искр на границе щита, а турианец даже не дернулся. Совершенно спокойно он нажал на спуск винтовки, но ничего не произошло. Только теперь Нувани поняла, что все это время палладий искалеченной правой рукой что-то регулировал в своем внешнем инструметроне. И, видимо, нарегулировал «Саботаж» на винтовку турианца.

– Вайлет, стреляй! – сипло крикнул Палладий.

Блад медленно подняла свой собственный ПП. Этот чудовищный, чудовищный и еще раз чудовищный М-11 «Ярость» с модифицированным крупнокалиберным стволом. Плотность огня этого ручного безумия такова, что гасит любой кинетический щит за секунду-полторы.

– Я в последний раз предлагаю тебе мир, турианец, – произнесла комиссар. – Достаточно трупов. Меня ты все равно не убьешь, а я не хочу терять друга в неоткрытой еще войне с Левиафанами.

– Вайлет, стреляй же! – повторно заорал кварианец.

Ему было лучше всех видно, что Аррида, не отпуская винтовки левой рукой, правой потянулся к бедру, где у него висел «Эйкей».

– Не делай этого, Аррида, – произнесла Блад, глядя на турианца сквозь прицельную планку пистолета. Да, Вайлет по-прежнему использовала доисторический механический прицел. Впрочем, для М-11 с его-то отсутствующей кучностью, прицел вообще лишняя деталь…

– Не могу, – покачал головой турианец. – Ты сама сказала, я солдат. Солдаты не предают своих командиров.

– Я твой командир.

– Я знаю, – Аррида, наконец, бросил на пол винтовку и поднял пистолет. – Поэтому я тебя не предал бы, не стань ты…

Со стороны турианца разорвал разреженный воздух всего один выстрел.

И именно так – сначала выстрел Арриды. Одинокий и смертельный, учитывая убойную силу газодинамического пистолета. От отдачи маленький турианец даже покачнулся.

Блад тоже чуть не упала, шагнула назад… Когда восстановила равновесие, в груди зияла здоровая пробоина, сквозь которую просвечивало то самое голубое сияние.

А еще торчали обломки синтетики вперемешку с разбитой, кровящей, непривычной для азари красной человеческой кровью.

– Нет! – заорала Трия и, неумело свхатив свой пистолет двумя руками. И разрядила бы в турианца всю обойму, если бы не Блад – комиссар одним единственным жестом запретила Трие стрельбу, и азари беспрекословно послушалась.

– Я же сказала, ты не убьешь меня, – уже хрипло произнесла Блад. – Но ты выполнил свой долг. Вольно, солдат.

Турианец опустил пистолет.

– Значит, я тебя убил?

– Да.

– Это хорошо. Я свободен?

– Да. Вольно. Разойтись.

– Это…

На секунду фигура турианца замерла в неподвижности. Чтобы тут же лишиться всяких признаков живого человека. Словно робот, Аррида медленно потянулся к уже было возвращенному на бедро пистолету.

– Вайлет! – снова лежащий на полу кварианец.

– Вы не понимаете, – не своим голосом произнес Аррида. – Жнецы были ошибкой. Нашей ошибкой. Но они же были и спасением. Вы отказались от него. Теперь мы берем ситуацию под контроль.

Вайлет картинно поклонилась, не сдерживая, впрочем, своей ужасной хаск-усмешки.

– А вот и кукловод, – комиссар повернулась к парочке застывших азари. – Прошу любить и жаловать, сам Левиафан Атла.

– Мы все сказали, – продолжил Аррида. – И мы не Жнецы. У нас нет программы. Нет уязвимостей. Мы бессмертны и непобедимы. И мы не ставим целью уничтожение жизни.

– Да-да, я слышала, – отмахнулась пистолетом Блад. – Вы просто берете ситуацию под контроль.

– Да. Мы гарантируем жизнь тем, кто примет величие Первой империи.

– А кто отвергнет?

– Смерть. Гарантируем.

Вайлет усмехнулась.

– Тогда пошел в задницу, Левиафан Атла, – произнесла комиссар уже серьезно. – Мы наваляли твоим игрушкам, от которых ты прятался миллиарды лет. Найдем и на тебя управу.

Аррида больше не отвечал. Но пистолет по-прежнему не убирал, держа оружие направленным на комиссара. Наконец, турианец поднял голову и, не меняя «роботизированной» манеры двигаться, произнес:

– Я свободен… Я свободен.

И выстрелил в Блад раньше, чем Трия успела прицелится. На этот раз не один, и не два раза, а несколькими меткими выстрелами разворотил комиссару грудь, и, в завершение, пробил женщине висок.

Вайлет упала на пол, и Трия, наконец, выместила свою ярость на турианце. Половина обоймы ушла в молоко, но оставшимися зарядами она сняла ему, наконец, щит, и последние пара пуль вошли Арриде точнехонько под челюсть.

Турианец только начал валиться на спину, когда фонтан ярко-синей крови красиво плюнул вверх, добивая почти до потолка комнаты. Когда тело упало, кровь еще пару секунд мощно орошала место, где только что стоял Минар-Аррида Лабракус.

Трия подбежала к комиссару и перевернула массивное тело.

Назвать ситуацию безнадежной – очень сильно преукрасить положение дел. От полусинтетической грудной клетки не осталось вообще ничего. Тяжелые пули буквально вскрыли новое тело Вайлет – по-видимому, оно все-таки поддерживало атмосферное давление внутри и потому буквально лопнуло, как по шву. Трия взглянула и тут же отвела взгляд. Желудок от этого зрелища бастовал, рвался наружу.

Ранение в голову было ничуть не легче, но оно хотя бы виделось аккуратным и не вызывало шока. Просто дырочка в серо-голубой коже. Внутри дырочки что-то светится светло-голубым, и никакой крови, никаких кусочков красного и живого.

Тем более кошмарным было то, что Вайлет еще не умерла. Грудь, правда, уже не подымалась в симуляции дыхания, однако оба светящихся глаза смотрели на Трию. Как казалось азари, вполне осмысленно.

Комиссар повернула голову к Джоане. Блаженно прикрыла черные глазные веки. По-видимому, убедилась, что ни одна из азари не пострадала, и потому успокоилась. Но ненадолго. Не прошло и пары секунд, как Вайлет снова уставилась своими страшными гляделками-фонариками на Нувани.

– Все хорошо, Трия, – произнесла комиссар. – Ты же сама знаешь, мне уже ничего не страшно.

– Д-да, – полувыдохнула-полувсхлипнула Нувани. – Я… Я знаю, Блад.

– Вот и отлично.

Черно-серые губы дернулись в подобии улыбки.

– Я тоже свободна, Нувани, – объяснила Блад. – Впервые за много лет я не чувствую… Этих ваших азарийских обаяшек. Передай Алине, что она… Тоже теперь совершенно свободна.

– Я передам.

– Мы это сделали, Нувани, – снова дернула губами черно-серая маска. – Кто бы мог подумать, что это будем мы… Ты да я, да мы с тобой…

Вайлет Блад замолчала.

Тело обмякло, и даже чуть померкли фонарики в глазах, превратив черно-серую, но все-таки живую пародию на лицо в абсолютно безжизненную абстрацию. Без малейших признаков комиссара Вайлет Блад.

Первого и последнего комиссара по этике, которого лично знала Трия. И которого, оказывается, она так хотела узнать поближе, но не успела…

Финал

Алекс Смирнофф в последние дни почти не спал. В зоне его ответственности по-прежнему болтался неформальный триумвират земли, Флота и Титана. И хоть азари в последнее время вели себя тише воды и ниже травы, благо тому история с Телохранителем, легким общение с представителями Совета матриархов от этого не становилось.

Сегодня был день сепаратных переговоров, и в собеседники Алекса попала прямая, как луч света, и несгибаемая, как стальной прут, матриарх Галили Т’Нару. Алекс пытался было видеозвонком чуть ранее подкатить к азари и узнать, куда делась предыдущий переговорщик, но матриарх наложила незримое вето на эту тему, и расспросы про Этиту не находили развития.

Азари по обыкновению восседала в кресле с высокой спинкой. Это все, что было видно Алексу – переговоры много недель велись только по КМК со сдвоенным квантовым шифрованием. В условиях очень большой напряженности в отношениях трех рас тратить время на космические перелеты слишком дорого.

– Рад вас видеть, матриарх, – начал разговор Смирнофф. – Вы сейчас на Титане?

– Разумеется, – сухо отозвалась Т’Нару. – Здравствуйте, Алекс. Давайте сразу к делу.

– Давайте, – согласился мужчина. – Капсула с дипломатами-турианцами пребывает через шесть дней. Мы уже подготовили внеочередной съезд политпредставителей Ассамблеи, приглашения высланы.

– Я сказала, к делу.

– Дело в том, что Титан не ответил на приглашение. Это формальность, конечно, но нам хотелось бы знать, в чем причина.

– Мы не будем присутствовать на Ассамблее.

Алекс был готов к любому ответу, но только не к этому. На то, чтобы переварить новую информацию, понадобилось несколько секунд.

– Не будете присутствовать персонально? – уточнил мужчина. – Я распоряжусь об организации КМК-сектора в зале, и…

– Вы не поняли, – перебила его азари. – Автономия Титан не считает нужным участвовать в переговорах с турианцами.

– Можно поинтересоваться, почему?

– Можно.

Пауза, в течение которой Алекс в очередной раз проклял себя за то, что так и не научился общаться с матриархом Галили. Эта особа кого угодно доведет до истерики, но особый талант матриарха сводился к цеплянию за «несодержательные словесные обороты», как она их называет.

– И почему же? – терпеливо переспросил Смирнофф.

– Потому, что осколки одной единственной эскадры, да к тому же без официального представителя Иерархии, не могут считаться представителем народа. А согласно Уставу Ассамблеи, в юридическом пространстве которой состоится встреча, участвовать в политических переговорах могут только законно избранные представители народа. Или лица, обладающие статусом, однозначно говорящем о праве принимать решения от лица целой цивилизации. Адмирал-примарх – это воинский чин. Командир эскадры, и только. Нам не с кем разговаривать.

– Но вы же понимаете, – сказал Алекс, сделав акцент на слове «понимаете», – что в этом случае исключаете азари из политического процесса?

– Я понимаю, – язвительно передразнила тональный акцент матриарх, – что приглашение, которое мы получили, не относится к политическим переговорам.

– Приглашение было отправлено в вольной форме. Члены Ассамблеи давно уже договорились не засорять эфир формальностями.

– Тем более, – матриарх скучным взглядом взглянула в камеру. – Тем более мы не обязаны принимать неформальные приглашения. Еще вопросы, Алекс?

Мужчина покачал головой.

– Тогда всего доброго, господин Смирнофф, – произнесла азари, и связь прервалась.

***

Когда утихла первая волна истерии, связанной с новостью о возвращении турианцев, и когда стало понятно, что от эскадры, что в свое время ушла из Солнечной системы, остались жалкие остатки, да и те еле-еле сводят концы с концами, человечество приосанилось. И даже слегка успокоилось.

Но прибытие дипломатов от Иерархии в очередной раз всколыхнуло медиасферу.

Это если следить за публикациями и программами в Интранете. Если же заглянуть за кулисы дипломатической жизни, то там намечался полноразмерный кризис – не очень хорошо видимый обывателю, но более чем отчетливый для всех, кто причастен к межрасовому сотрудничеству. Даже вооруженный конфликт «космиков против землян», спешно объявленный «недоразумением», не вызывал стольких бурлений мнений, раздраев и раздоров, сколько появилось на политических полях сразу после известия о том, что турианцы прибывают совсем не мести ради.

Никто, решительно никто не представлял себе эту воинственную расу в виде кого-либо, кроме врага. Во всяком случае, сейчас.

Тем более сложной получался расклад, учитывая, что в стане жителей Солнечной системы все еще не было единения. Даже на самом верху, что уж говорить о народных бурлениях.

О, да. Левиафан оставил на прощание просто царский подарок. Вброшенная и умело распространенная информация, частью ложная, частично правдивая, но обильно замешанная слухами и сплетнями, всколыхнула комок противоречий в обществе. Турианская карта, подобная джокеру рубашкой вверх – выложенная, но не вскрытая, давала многие шансы игрокам за столом политической игры. А влияние подотчетных агентам Редактора СМИ лишь подливало раскаленного масла в котел кипящих страстей.

Кварианцы вспомнили о том, что азари так и не принесли Флоту официального извинения за события полувековой давности. Кроме того, в дисциплинированном сообществе тут и там регулярно вспыхивали беспорядки. Рядовые обитатели Флота не ожидали хорошего от Титана, факт, но вот от людей подставы не ждали. А она последовала, и продолжала следовать. Поток инженеров, лишенных работы на контрактах Земного кластера, не иссякал, и терпение самых молодых и активных жителей Мигрирующего флота начало иссякать. Пару кораблей, чьи экипажи оказались особенно распалены «предательством» людей, пришлось буквально штурмовать силами Ордена паладинов. Увы, не обошлось без жертв с обеих сторон.

Ну а азари… Что азари? Голубокожие накрепко заперлись в своей раковине. Да, они исполнили союзнический долг, поддержав ЕАСО во время инцидента у Атлантиды. Но на этом помощь азари и вышла – большая часть красавиц спешно покинула Землю, Марс и территории Земного кластера, чтобы быстренько вернуться на Титан. Что там сейчас происходит, не знает никто. Азари умеют хранить свои тайны.

Впрочем, не все тайны голубокожих колдуний остаются таковыми. История с «Телохранителем» получила продолжение. Люди сдержали свое обещание – обнаружили дредноут Жнецов.

Старый корабль класса «Властелин», принесший на себе весточку от Лиары Т’Сони и команды «Нормандии», дожидался своего часа подо льдами Европы. Спрятать туда могучую машину стоило немыслимых трудов, денег и даже немного крови, но Совет матриархов полагал, что справился с задачей, и огромная масса спутника Юпитера надежно скроет собой космический корабль⁶⁸.

Увы, не получилось. Люди разработали и внедрили систему селективной гравитационной разведки, которая учитывала не только голую массу, но и тщательно анализировала ее количество на единицу объема, то есть могла определить плотность вещества. К сожалению, данных о подобной разработке у Автономии Титан не было – азари не всемогущи и не всезнающи. Поэтому после того, как на глубине земного океана был затоплен Жнец, а Левиафан уничтожен кварианским изгоем (Палладий сбросил на него термоядерную глубинную бомбу), единственны жнецовский дредноут пришлось отдать людям «на изучение».

Азари было тем более обидно, что буквально за пару дней до поступления официальной ноты от ЕАСО на корабле, судя по показаниям датчиков дистанционного зондирования, началась какая-то подозрительная мехатронная активность. Увы, времени на исследования не было – корабль пришлось задекларировать официально, и он перешел в коллективную собственность Ассамблеи. Это де-юре. Фактически же Старая Машина досталась Земле.

Надо ли говорить, что это не прибавило любви к людям ни Титану, ни адмиралам Мигрирующего флота?

***

Гилу’Альтис только два дня назад выпустили из следственного изолятора. Посидеть месячишко пришлось за ту самую лояльность, которую девушка проявила к своей родне. Когда на инструментрон кварианки пришло сообщение с просьбой поддержать «космиков» в борьбе против Земли, Гила ни минуты не колебалась. Сделала все, что могла. И всерьез надеялась, что это помогло, поскольку работала совершенно вслепую. От информации молодого кварианского инженера отрезали сразу же, как только все закрутилось, но она справилась.

Затем последовали арест, пара недель допросов, угроз, шантажа и даже попыток взломать кварианский омни-тул. Ну-ну, успехов вам, земные хакеры. Для человека это все равно, что набить морду крогану…

И вдруг р-раз – и она свободна. Все обвинения сняты, иди куда хочешь.

На службе, понятное дело, не восстановили. Более того, подменили записи в досье кварианки, вычеркнув оттуда любые упоминания о работе на сверхсекретном правительственном фрегате и вообще на человеческом флоте. Сама Гила немногое могла бы рассказать о той игрушке ВКСА, где пришлось служить, но даже это немногое теперь оказалось в «несуществующем» ее прошлом.

И микроскопическая сумма на счете. Все накопления, что удалось сделать за эти десять с лишним лет, исчезли, как будто их никогда и не было. Впору почувствовать себя той самой «крысой в скафандре», что дорвалась, наконец, до вожделенной Цитадели.

С той лишь разницей, что сейчас Гила находилась не в центре галактической жизни, а на тесной, напоминающей кварианские корабли, транзитной станции на поверхности Ганимеда – одного из ресурсных центров Солнечной системы.

– С дороги, кварианец! – раздался голос позади, и Гила шустро отпрыгнула.

Мимо нее с гулом промчалась грузовая платформа, заваленная какими-то тюками и баулами. Приглядевшись, девушка опознала в них личные вещмешки человеческих космопехов. Из тех, кто «косая сажень в плечах и улыбка во все тридцать два».

Один из таких повелителей жизни, собственно, и управлял багажной платформой. Грохочущая телега на примитивном колесном ходу буквально вплющила в стену отскочившую Гилу.

– Мог бы и повежливее! – крикнула Гила вдогонку. – Я, между прочим, девушка!

Все, чего она добилась, это издевательского жеста «повелителя жизни». Кратким, но емким движением космопех показал, на что годятся кварианские женщины.

Одна из этих женщин снова вышла на центр узкого коридора и продолжила свой путь.

– Ну или просто нищая попрошайка с Мигрирующего флота, – добавила Гила вполголоса. – Сама еще не знаю…

Надо отдать людям должное, они позволили кварианскому инженеру запастись необходимым в дорогу. В рюкзаке у Гилы достаточно декстропасты, хватит недели на две, если экономить. Неплохой машгор, а главное, хомо оставили ей инструментрон с полным комплектом рабочего софта. Словом, кварианка не пропала бы… Если бы кому-то были нужны ее услуги.

Увы, после скандала с «саботажем» кварианцев, весь Земной кластер, куда входил и Ганимед, ввел жестокое эмбарго на услуги кварианских инженеров. Одному людскому богу известно, насколько это просадило производительность труда, но людей много – там, где раньше справлялся один кварианский инженер, худо-бедно справятся трое человеческих.

Можно, конечно, попроситься в ЕАСО. В отличие от Земли, «космики» по-прежнему охотно берут на работу кварианцев, но контракты космических корпораций – очень, очень длительные и крайне строгие. А Гила поняла, что безумно соскучилась по дому. И неважно, как там примут стародавнюю беглянку…

Самое поганое – как раз представительства Флота на спутнике Юпитера и нет. Азари тут мелькают, не без этого. Гила даже как-то встретила ну реальную хохму – разряженного в меховую шубу волуса, чинно ступающего в окружении двух голубокожих красавиц, каждая вдвое его выше. Пузырьки, из тех, кто остался на Земле и упорно не собирались вымирать, довольно быстро оседлали финансовые потоки и, что называется, выбились в люди.

В отличие от работяг-кварианцев, чья доля – пахать от подъема до отбоя и по возможности не отсвечивать на публике.

Гила добралась до торгового сектора и прошла к ближайшей лавке, где люди держали точку проката каботажных судов. По старой привычке законнектилась к терминалу…

Чтобы тут же получить предупреждающий хрюк сирены!

На экране киоска загорелась тревожная красная надпись, гласящая, что к системе пытается подключиться устройство, внесенное в список неблагонадежных.

Ну да, конечно же. Права доступа к торг-машинам инструментроны всех «предателей» лишили в первую же очередь. Теперь кварианцу, если вдруг он что-то захочет купить через торговые автоматы, придется воспользоваться так называемыми «специальными правами заимствования». Проще говоря, проводить свои покупки через межминистерский торговый сервер. Он подтвердит (а может, и нет) право кварианского инженера на дебетование общего для Мигрирующего флота банковского счета, связанного с кварианским «трудовым кошельком».

Разумеется, если у кварианца есть этот самый кошелек. Гила больше десяти лет к нему не прикасалась, и надо понимать, там сейчас ноль минут ноль секунд. С ресурсами на Флоте по-прежнему строго, и держать накопления никто не позволит.

– Эй! – встрепенулся продавец. – А ну катись отсюда, саботажница!

– Я не хотела…

– Да чихал я тебе в противогаз, что ты там хотела или нет! – крикнул хомо. – Подключай модуль СПЗ, или вали давай!

Гила вздохнула и отключилась от терминала.

Знающие люди говорили, это ненадолго. Потом все нормализуется, и несколько десятков тысяч кварианцев смогут вернуться к нормальной жизни…

Но пока это «потом» не наступило.

Девушка показала продавцу неприличный жест пальцем (это у трехпалых кварианцев получалось очень хорошо), подняла рюкзак и, не глядя на озверевшего хомо, пошла дальше по переходу станции. Хорошо еще, что представителей Мигрирующего флота хоть и снова невзлюбили, но гнобить не гнобили. Во всяком случае, власти Ассамблеи удерживали людей на местах от разборок по расовому признаку. Ну, это здесь, в космосе. На прародине человечества, наверное, инопланетянам сейчас лучше не появляться – и неважно, какой биологический вид они представляют.

Спустя пару минут Гила добралась до транзитной зоны.

В отличие от гражданских космопортов, чья инфраструктура понятна и прозрачна, транзитные зоны в индустриальных поясах выглядят довольно запутано. Карго- и пассажирские потоки сплетены воедино, транспорт снует во все стороны разом, а на грузовых, лишенных сидений платформах легко можно встретить людей – например, десяток работяг-шахтеров. Равно как можно заприметить и легковое такси, нагруженное строительным оборудованием.

В чем-то Ганимед походил на Марсити. Гила на Красной планете ни разу не была, но по рассказам знала, что там такой же бардак. С той разницей, что здесь, в Земном кластере, все-таки ощущается дыхание центральной власти, и бандюганы знают место. В Марсити же все давно поделено между муниципалитетом и криминалитетом. В равных долях, плюс-минус.

Гила нашла местечко потише, сбросила на пол рюкзак и уселась прямо на него. Во-первых, нормальных скамеек тут все равно не было, а если бы и оказались, то наверняка местные жители не стали бы делиться местом с галактической побирушкой.

Девушка снова активировала омни-тул и прикинула свои шансы выбраться с этого куска камня. Денег на земном банковском счете не хватало ни на какой билет – это понятно. Жалкие остатки своих накоплений Гила потратила еще на Венере, покупая еду про запас и медкапсулы в машгор. На это ушло почти все. И еще немного из этого «всего» осело в электронном кошельке портового контрабандиста, на которого Гилу вывел офицер «Бургундии» по снабжению. У кварианки с тем было что-то типа взаимовыгодного сотрудничества: Гила сбагривала ему свои хаки лицензионных программ для продажи на сторону, а тот закрывал глаза на то, что Гила подрабатывает в свободное от работы время со сомнительной чистоты проектами.

Собственно, контрабандист таковым почти и не являлся. Скорее, торговец нелицензионным товаром. Например, сбойным ЭМ-карабином «Ригар», найденным где-то на черном рынке. По-видимому, изначально его продавали как коллекционное изделие, но в процессе перехода из рук в руки карабин изуродовали. Во всяком случае, Гиле оружие досталось в совершенно непотребном виде. Сожженная электроника, отсутствующий модуль формирования дуги, проплавленные реостаты и закороченные катушки ускорителя плазмы – все это превращало некогда грозное оружие в безобидную реплику.

Ровно до тех пор, пока за откровенный шлак не взялся талантливый кварианский инженер. Гила долго проработала вольнонаемным спецом на человеческом флоте и успела впитать любовь людей к оружию. Кроме того, она знала, что на периферии Солнечной системы может быть неспокойно. Ну и, наконец, девушка предполагала, что за столь редкий экземпляр коллекционного оружия на Флоте можно выменять очень, очень многое. А может, где бош’тет не пролезал⁶⁹, и зачет Паломничества. Которое Гила официально не только не завершила, но даже и не начала.

Словом, девушка отдала последние деньги за это довоенное чудо, а совсем уж остатки счета пошли на закупку копеечных деталей, из которых кварианка за шесть ночей сделала адекватную замену штатным компонентам карабина. Да, он поправился на полтора килограмма, а в разобранном состоянии стал похож на кучу электронного мусора, но это же играло и на руку Гиле. Те немногие формальности по контролю над оружием, что имелись на Ганимеде, в случае с разобранным и брошенным в рюкзак «Ригаром», оказались сущим анекдотом.

Может быть, тебе податься в преступницы, подруга? – усмехнулась Гила.

А что? Ведь писала сестренка о том, что ей довелось поручкаться с самим Палладием. Это было последнее письмо от Полани, которое Гила получила на «Бургундии». Ох, сестра-сестра…

Вселенная любит пошутить. Еще тройку лет назад была маленькая Поли-Поли, затюканная и скромная программисточка на корабле четвертой категории. А сегодня – Паладин, гордость Мигрирующего флота.

Орден Паладинов кварианского народа, пожалуй, обошелся минимальными поражениями в правах внутри Солнечной системы. Во всяком случае, пока не встречались идиоты, предлагающие как-то ограничить полномочия этой организации. Нет, был случай, конечно. Когда люди подумали, что их «черные ходы» в системы управления новейшими сферофрегатами позволят перехватить контроль над судами. Наивные земляне… Первое, что сделал Мигрирующий флот, получив новые игрушки, так это изучил их от и до. И, конечно же, обезопасил себя от подобных «случаев недоверия».

Так вот, Полани нынче Паладин. Наверное, даже прошла имуннотерапию. Уважаемый человек. А вот Гила, раньше бравшая шефство над сестрой-заморышем, сейчас просто космическая попрошайка – без заслуг, денег и работы.

– Эй, кварианка!

Гила вздрогнула и повернулась на голос.

Перед ней стоял хомо. По-моему, она видела его возле того самого торгового лотка с каботажной техникой. Высокий для человека, широкоплечий, крепкого телосложения. Людские женщины называют таких красивыми.

О, да, Гила знала о том романе своей сестренки, но слава всем богам, продолжения сие непотребство не получило. Сама Гила не понимала, как можно заинтересоваться человеческим мужчиной – они такие… Здоровые, мягкие и резиновые, что ли…

– Кварианка…, – еще раз произнес мужчина.

– Меня зовут Гила’Альтис нар Салим, – ответила девушка. – Что вам нужно?

– Подработать хочешь, Гир… Гирартис?

Кварианка вздохнула. Люди никогда не научатся с первой попытки правильно произносить кварианские имена.

– Можно просто Гила.

– Ну что, просто Гила, нужна работа?

– Что за работа?

– У нас захандрили транспортные ВИ в отсеке малотоннажной логистики, – сказал человек. – Вся цепочка встала, а грузы прибывают и прибывают. Того гляди захлебнемся.

– А что, своих программистов нет?

– Нет, и не было никогда, – усмехнулся мужчина. – Я ж говорю, у нас ВИ. Сто лет работали и проблем с ними не случалось. А сейчас какая-то ерунда.

– Понятно, – кивнула Гила. – Сколько платите?

Хомо неприятно растянул свою резиновую физиономию.

– Уже тебе-то хватит! – произнес сквозь смех человек. – Купишь себе проезд до дома, цыганочка. Если хочешь, я даже челнок посоветую. У нас раз в неделю идет грузовичок на Макемаке⁷⁰, ну а уж там твои сородичи частенько курсируют. Доберешься попутками.

Гила встала и забросила рюкзак на плечо.

– Показывайте ваши ВИ.

Со сбойными алгоритмами кварианка разобралась довольно быстро. Да, ошибка была не типовая, и действительно, определить причину замедления быстродействия системы было нелегко. Даже кварианскому прикладному программисту. Но Гила справилась, и уже рассчитывала на обещанный гонорар, но…

Бош’тет, всегда есть это «но»! Вот почему у людей не может быть все просто и понятно?

Гила уже заканчивала возиться с приемо-передающим блоком радиоинтерфейса системы, когда ее внимание привлекли паразитные наводки в одном из контуров. Кварианка, быть может, и оставила бы этот несущественный баг, но служба на ВКСА приучила девушку к дисциплине, в том числе и в отношении к самой себе. Поэтому кварианка послушно завершила основную работу, затем перекусила из баллончика с пастой, и с новыми силами взялась за проклятые наводки.

Если бы кварианцы могли потеть, холодный пот непременно пробил бы Гилу с ног до головы. Потому, что сигнатура наводок была отлично знакома Гиле’Альтис.

Да-да, знакома! Знакома по делу на родном корабле, когда суровая Вайлет Блад выслеживала там агента таинственного Редактора. Гила еще три раза прогнала сигнатуру через инструметрон. Нет, ошибки не было. В железную часть устройство кто-то вшил декодер-повторитель, который усиливал и отправлял дальше шифрованный сигнал с точно таким же кодированием, как и тогда, на «Салиме».

Правда, язык сообщения здесь был уже совсем не кварианский. Гила скопировала неведомое донесение на свой накопитель, наложила антипомеховые фильтры и применила к полученной фразе адаптивный словарь из штатного инструментария Паломника. На удивление кварианки сообщение расшифровалось почти мгновенно.

БАГАЖ ПОЛУЧЕН ДИППОЧТОЙ. НА ПЕРЕДЕРЖКЕ. ОДИН ЭКЗ. УВЕЗЕН И БУДЕТ ПРИМЕНЕН ДОКЛАДЧИКОМ СОГЛАСНО ПЛАНУ. ОСТАЛЬНЫЕ ЖДУТ РАССЫЛКИ.

Гила с удивлением уставилась в экран инструментрона. Переводчик сообщал, что язык шифровки – волусский!

Каким боком пузырьки к Редактору?

Неужели, дела у врага столь плохи, что он использует в своих целях никчемных волусов? Ну ладно, допустим, про никчемность она погорячилась, но… Кила! Неужели…

Страшная догадка посетила голову Гилы’Альтис. Из новостей она знала, что здесь, на Ганимеде, состоится внеочередной съезд Ассамблеи. Весь Интранет гудел о предстоящем событии, и, конечно же, кварианка была в курсе происходящего. На Ассамблее соберутся представители самых разных народов, включая вернувшихся из небытия турианцев и… Волусы! С турианцами пожаловали волусы!

Гила опрометью переключила инструментрон в режим новостного потока и вычленила из него подробности предстоящего события. Так и есть. Согласно плану мероприятия, открывается оно с речей кварианского капитана, турианского генерала и… волуса – посланника своего народа!

«Один экземпляр увезен и будет применен докладчиком».

Что это значит?

А то, бош’тетья твоя башка, что уж точно ничего хорошего! Что хорошего может сделать тот, кто хладнокровно убил азари, чтобы свалить вину на кварианский народ? Кто подменил лучшую подругу твоей сестры на бездушный гомункул? Что он задумал?

Уж точно не распылить в зале заседания благоухания, чтобы всем посвежело и хорошо дышалось!

Гила сверилась с хронометром. Речь волуса начнется через три минуты. Не успеть!

Девушка быстро закрыла крышку технологической обвязки ячейки ВИ, собрала инструменты в мешок и рванулась по направлению к ближайшему патрулю СБ Ганимеда. Здесь, в порту, они на каждом шагу, найти будет несложно.

Как назло, на выходе из процессорного узла Гила буквально уткнулась в своего работодателя. Человек был раза в два ее тяжелее, поэтому кварианка получила чувствительный толчок и буквально отпружинила от хомо, едва удержавшись на ногах.

– А вот ты! – воскликнул человек. – Что за спешка? ВИ настроены?

– Да-да, все работает! – крикнула кварианка и метнулась в обход человека. – Извините, мне некогда!

– Ты куда? – крикнул тот в догонку. – А деньги?

Гила только отмахнулась. Сейчас ей было не до билета со спутника. Только бы побыстрее добраться до властей!

На бегу она переконфигурировала инструментрон, чтобы побыстрее предоставить представителю власти доказательства саботажа на съезде Ассамблеи. Все, что ей оставалось, это только нажать на виртуальную кнопку, чтобы ВИ послушно выдал всю шифровку – вместе с тем массивом информации, который Гила собрала два года назад во время своего насыщенного событиями отпуска.

Как и предполагалось, найти отделение СБ не составило труда. Кварианку мило выслушали и также мило попросили оставить сообщение в электронном виде, но Гила понимала, что это лучший случай спустить все на тормозах. Поэтому она настояла на личной беседе с офицером безопасности. Понятно, что ее так же мило попытались отфутболить, но на этот счет у кварианки был «план Б».

Гила представилась так, как представлялась еще месяц назад – вольнонаемный служащий, патент-лейтенант ВКСА Гила’Альтис вас Бургуния, экспериментальное судно информационной разведки!

В скучающих глазах дежурного офицера проснулся интерес.

– Так вы с флота, сударыня? – удивленно спросил дежурный. – Что ж сразу не сказали?

– Я бы сказала, но пришлось бы добавить, что я… В общем, я бывший патент-лейтенант.

Офицер изучающе посмотрел на кварианку и медленно кивнул:

– Понятно. Остранены по делу месячной давности, верно?

– Так точно, сэр.

– Служба службой, а зов родного дома важнее, так? Не отвечайте, лейтенант, я все понимаю. У меня сын в дипкорпусе, он рассказывал, какие у вас порядки. Не могу сказать, что разделяю вашу строгость в идеологии, но это позиция. Позиция, черт возьми. Куда более уважаемая, чем политические дрязги нашего правительства…

– Спасибо за понимание, офицер, – Гила по-военному щелкнула голенищами своих кварианских сапожек. – Так вы позволите мне сообщить важную информацию вашему начальству?

Офицер позволил.

Гилу без проволочек проводили до кабинета местного начальника, который, если верить табличке на двери, именовался капитаном Ли. Кварианку, конечно же, предварительно проверили на сканере и отобрали мешок с пожитками, но инструментрон, понятное дело, изымать не стали. Без хирурга со спецподготовкой и стерильного бокса это, знаете ли, просто невозможно…

Капитан Ли оказался невысоким, стройным человеком, по габаритам – так форменный кварианец. Правда, с чрезвычайно узкими глазами на подвижном, мерзко морщинистом лице.

– Я вас слушаю, мисс, – произнес офицер. – Вы хотели что-то сообщить?

– Да, – призналась Гила и выложила все, что знала о Редакторе и своей догадке пятью минутами ранее. На полный рассказ, пусть и укороченный до невозможности, ушло почти три минуты. Еще десять секунд на то, чтобы сбросить в сеть СБ подготовленную информацию с инструметрона. То есть волус уже закончил свою речь, и сейчас могло случиться что угодно. Вот буквально в любой момент.

– Интересная история, – произнес капитан Ли. – То есть вы хотите сказать, что в свое время были ассистентом комиссара по Этике?

– Да! – не удержалась и выкрикнула Гила. – Но какая разница, кем я там была? У вас саботаж на спутнике! Немедленно останавливайте этот ваш симпозиум Ассамблеи! Неужели не понимаете…

– Саботаж – это серьезно, – спокойно произнес офицер, прервав Гилу. – Саботаж нужно подавлять в зародыше. И, в частности, не допускать самой возможности его появления.

– Ну и?

– И я намерен не допустить, чтобы саботажница со стажем сорвала межрасовое событие первостепенной важности.

– То есть? – не поняла Гила. – Вы думаете, я…

– Я не думаю, – оборвал Ли. – Я уверен, что вы задержаны до выяснения обстоятельств. Если окажется, что ваши данные верны, мы непременно выскажем вам благодарность, и даже наградим чем-нибудь. Ну а пока вы побудете у нас.

– Я…, – Гила даже задохнулась от негодования. – Я мчалась сообщить вам об угрозе, а вы меня арестуете за это?

– Ни в коем случае, – офицер улыбнулся своей мерзкой резиново-морщинистой улыбкой. – Мы, как я уже сказал, задержим вас до выяснения обстоятельств.

Офицер потянулся к кнопке на пульте, чтобы отдать распоряжение дежурному, но…

Гила перестала задыхаться от ярости. Душу кварианки переполнило другое чувство. Сложно подобрать ему название, но скорее всего, это была смесь смертельной досады и обиды за человеческое слабоумие и, конечно же, на чиновничий бюрократизм.

На Флоте все не так. Кварианское общество живет под чутким надзором Смерти, и любое, надо подчеркнуть, любое (!) сообщение о возможной угрозе отрабатывается быстро и четко. И понятное дело, никому из кварианцев и в страшном сне не приснится сознательно дезинформировать власти о несуществующей угрозе. Может так случиться, что угроза окажется ложной – из-за неверного толкования ее симптомов. Ну, с кем не бывает – перегорел, перебдел. За это не только не наказывают, но и поощряют за внимательность! И делают все возможное, чтобы впредь подобных ложных тревог не было.

Люди – они другие. По кварианским меркам – форменные раздолбаи, живущий в безопасности и плюющие на саму возможность ее появления. Обидно, и досадно. Почему семнадцати миллионам дисциплинированных кварианцев приходится драться за жизнь и каждый день рисковать, чтобы только завтра проснуться, а миллиарды человеческих дуралеев, вообще ничем не рискуя, снимают сливки с профессиональных способностей инженеров Флота?

Гила не собиралась «быть задержанной до выяснения». Девушка отчетливо знала, буквально нутром чувствовала, что права, что угроза не ложная! Но сделать ничего не могла, и это выбешивало.

Или могла?

Нет, все-таки она что-то может. Да!

Кварианка не стала дожидаться, пока офицер произнесет в микрофон приказ о ее задержании. Она понимала, что делает сейчас самую большую глупость в своей жизни, но иначе поступить не могла.

Кварианцы очень (!) быстро работают с интерфейсами. Фактически, ни у какой иной расы нет ни малейшего шанса сравниться с инженером Флота. Поэтому Гиле понадобилось меньше секунды, чтобы мощнейшим ЭМ-сигналом с кварианского омни-тула вырубить в офисе не только электронику, но и вообще все электричество в крыле, включая аварийное освещение.

В упавшей темноте человек тотчас же ослеп, но Гиле темень не была помехой – техническое зрение машгора позволяло ориентироваться в инфракрасном спектре ничуть не хуже, чем в видимом. Гила на всякий случай присела на корточки и, пока капитан Ли взывал к охране, тихонько отползла к входной двери.

Охрана пожаловала еще через пять секунд и, конечно же, не разглядела кварианку. Лучи карманных фонарей метались по помещению, высвечивая то стены, то потолок, то орущего офицера. Когда же стало понятно, что светить надо не на него, а на кварианку, та уже удирала во все лопатки из погруженного в темноту отделения СБ.

К счастью, ее мешок с пожитками оказался там, где она его и оставила – на табуретке в дежурке. Кварианка аккуратно стащила мешок и, дождавшись, когда судорожное мельтешение фонариков повернется в другую от нее сторону, выскользнула за дверь. Мелькнула мысль заблокировать за собой замок, но в отсутствии дежурного электричества это потребовало бы секунд тридцать-сорок возьни, и кварианка решила не рисковать.

Что же, бош’тет тебя винти, за экземпляр был увезен?

И как он будет применен волусом?

У кварианки не было ответов на эти вопросы. Злость на человеческое тупоумие придала Гиле сил, энергии. Девушка поняла, что перегорает, сваливается в своейственную многим кварианцам жажду действия, не смотря ни на что. Но поделать ничего с собой не могла. Годы на человеческом Флоте приучили Гилу действовать так, как следует по регламенту. И даже в расслабленном человеческом флотстве угрозу всегда старались ликивидировать на месте.

Не замечать опасности, выжидать или, еще хуже, игнорировать опасность – путь в никуда. Даже на кораблях ВКСА.

Заглушив ответчик инструметрона и стараясь не особенно отсвечивать в оживленных местах, Гила вернулась в транзитную зону и застала своего работодателя возле интерфейса логистического ВИ. Судя по довольному виду хомо, тот по достоинству оценил таланты кварианки.

– Я вернулась, – сходу произнесла кварианка. – Где мой гонорар?

– А, это ты…, – человек растащил по бокам лица свою резиновую улыбку. – Хорошая работа, просто Гила.

– Деньги.

– Да пожалуйста. Тебе на личный счет, или спецправами?

– На личный, – сказала Гила. – Вот аккаунт.

Мужчина пожал плечами и активировал свой омни-тул. Спустя десять секунд на счет кварианки в земном банке упала довольно значимая сумма. Без сомнения, ее можно отследить, но Гила не просто так открыла доступ именно к личному банковскому счету на Земле. Чтобы добраться через него к девушке, понадобиться не меньше часа. А вот положи кварианка деньги на межрасовый счет специальных прав заимствования, транзакция всплыла бы в базе СБ буквально через минуту.

А этого сейчас нельзя. Совершенно очевидно, что ее разыскивают.

Гила попрощалась с нанимателем, снова набросила рюкзак на плечо и уверенным шагом направилась в техническую зону терминала. Люди могут плеваться при взгляде на темные, грязные и непригодные для жизни помещения, что имеются в любом большом инженерном комплексе. Для кварианца же подобные «кишки машины» – почитай, дом родной. Сколько сотен километров пролазила молодая Гила по похожим инженерным переходам «Салима»?

Кварианка знала, что будет делать. Еще работая с ВИ, она выгрузила себе на омни-тул схему инженерных коммуникаций, и сейчас отчетливо представляла свою цель. Ей нужно добраться до второго хранилища передержки, куда стекаются все новоприбывающие грузы. Гила пошуршала в системе интеллектуальным поиском инструметрона и, вроде бы, нашла те диапазоны номеров почтовых отправлений, где должен быть пресловутый «багаж». Как говорится, в количествах.

Всего подозрительными метками были виртуально обклеены семь багажных мест. Гила бы ни в жизнь не смогла быстро выйти на эту угрозу – диапазон меток исчислял несколько тысяч позиций. Но интеллектуальный поиск дал результат: из этих несколько тысячсемь оказались равны по массе с точность до десятка граммов. И один из этих семи, если верить электронной документации, примерно полчаса назад направился в гостиничный сектор грузопассажирской станции «Ганимед».

Найти адресата не составило труда. В том номере, куда отправился груз, поселился дипломат-волус. Из тех, кто только что прилетел на экспресс-капсуле в компании с турианцем и кварианским капитаном.

И надо же так случиться, все эти семь подозрительных багажных мест появились в системе учета ровно через десять минут после того, как капсула пристыковалась к станции. Других кораблей в этом интервале к Ганимеду не прибывало.

– Ой, что ж ты делаешь, девчонка, – вздохнула про себя Гила. – Не можешь жить без приключений на свою красивую попу?

Кварианка засмеялась.

Да уж. В преимущественно мужском коллективе «Бургундии» могли сколько угодно шутить на тему кривых кварианских лодыжек. Но все поголовно самцы хомо в один голос признавали, что «птичьи окорочка» Гилы, то есть все, что начинается выше колен и заканчивается чуть ниже талии, воистину безупречны. Длинноногие и стройные кварианки как были, так до сих пор и остаются недостижимой эстетической мечтой земных женщин. У Гилы, например, с ее неполными «метр шестьдесят», длина ноги восемьдесят восемь сантиметров.

Впрочем, самой кварианке куда важнее не то, что на ее задницу засматривалтся весь младший состав корабля, а то, что без сервоусиления машгора она выбегает стометровку за десять и семь. Умение быстро перемещаться по кораблю на своих двоих – навык для кварианца ничуть не менее важный, чем инженерный уровень.

Местами сбиваясь на тот самый быстрый кварианский ход, к зоне передержки Гила добралась через шесть с половиной минут. Судя по регламенту, доклады всех трех возвращенцев в Ассамблее уже закончились, и уважаемая публика приступила к обмену мнениями. Только бы волус не торопился!

Еще почти пять минут Гиле понадобилось, чтобы в чехарде механизированных контейнеров найти «те самые семь мест». Система переодически вздрагивала, контейнеры приходили в движение, и пару раз кварианка едва не получала по шлему от увесистых железок. Но все-таки ухитрилась выбить с транспортной ленты все семь «багажных позиций».

Это были довольно объемные и тяжелые – килограммов по двадцать! – чемоданы странной, почти кубической формы. Электронные метки каждого из них однозначно говорили, что владельцем груза является некий Арлид Тун. Волус-дипломат, что пожаловал на Ганимед.

Гила чуть-чуть поломала софт грузовой системы, заставив его думать, что все семь контейнеров на месте. Потом отпинала кубические чемоданы к стенке, склонилась над одним и просканировала омни-тулом. Против ожидания, система безопасности чемодана оказалась довольно простенькой, и взлом занял меньше минуты. Когда замки контейнера с тихим шумом освободили крышку и Гила взялась за ручки, инструметрон тихо подал знак: там, наверху, делегаты закончили задавать вопросы докладчикам и приступили к дебатам.

Кварианка с усилием подняла и откинула тяжеленную крышку. Выдохнув, посмотрела вниз, на содержимое чемодана.

– А ты, хвост бош’тета! – воскрикнула Гила.

Перед девушкой покоился темный, почти черный шар примерно полуметрового диаметра. Не очень ровная поврехность сферы напоминала старинные человеческие снаряды – еще тех времен, когда люди и думать не думали о космосе, а кораблями называли плавающие лоханки, на котором хомо путешествовали по морям и океанам своей планеты.

Может быть, кто-то другой бы и не понял, что перед ним, но Гила знала, на что смотрит. Глаз Левиафана – инструмент дистанционного познания мира старой расой… и также инструмент воздействия на этот мир. Кварианка не относила себя к ценителям мемуаров Касуми Гото, но прочитала все книги. И три распространенных широко, и четвертую, убранную из Сети сразу же после ее там появления⁷¹.

Воровка не присутствовала лично в операции «Левиафан», однако по своим каналам узнала все, что нужно было знать. И все читатели «Дневников» из описания Гото отлично знали, как выглядит главное оружие Левиафанов.

Гила быстро захлопнула контейнер. Только не хватало случайно активировать Глаз, чтобы стать безвольной куклой врага. Медсистема машгора предупредительно запищала, впрыскивая в кровь суггесторы – пульс кварианки на фоне волнения пробил отметку в двести ударов в минуту.

– Чертов волус, – по-человечески ругнулась Гила.

Кварианку заботил вопрос, как с таким-то грузом пузырька пропустили на капсулу. Там не особо места… Чем волус мог отболтаться от кварианского капитана и, особенно, врожденно подозрительного турианского вояку?

Или…

Кила!

Ну конечно же! Никто никого не убалтывал. Никто не пытался протащить в экспресс-капсулу громоздкий багаж тайком, вне зоны внимания товарищей по путешествию. Занести восемь контейнеров с Глазами Левиафана можно только одним единственным способом.

Молодую кварианку пробила дрожь.

Значит, дело не в волусе. Дело во всем экипаже экспресс-капсулы… Или…

А теперь Гилу просто затрясло.

Или дело в том, что вся (!) турианская эскадра одурманена, и единственной задачей агентов врага было проникнуть в Солнечную систему, чтобы распространить первую партию Глаз среди сильных мира всего. И съезд Ассамблеи, куда приглашены важные делегаты от всех трех народов Солнечной системы – лучший способ навербовать влиятельнейших союзников… Да нет, причем тут союзничество.

Левиафан готов набрать себе новых кукол – из числа элиты: земной, кварианской и азарийской!

Транспортер снова дернулся, унося багаж-пустышку наверх, в зону погрузки на средства почтовой доставки. Гила улыбнулась под маской – ну, хотя бы семь из восьми шаров остались здесь, деактивированные и безопасные.

Оставалось только понять, как сообщить об этом властям Ассамблеи, не попадаясь в лапы службы безопасности Ганимеда. Этого допустить никак нельзя – еще один шар все-таки покинул транзитную зону, и бош’тет знает, на кого применят это оружие одурманенные пассажиры экспресс-капсулы.

Кварианка усиленно думала, чуть ли не до головной боли, но ничего в голову не приходило, хоть ты тресни. Все банальные рецепты по рассмотрении оказывались нерабочими. Или же слишком, слишком долгими… Нет, ну не может быть так! Должна же иметься какая-то лазейка, которая позволит быстро и эффективно погасить возможный взрыв…

Гила в сотый раз промотала список папок с файлами, что лежали в памяти омни-тула. Смотрела каждую из них, но ничего не находила. Уже почти отчаявшись, Гила вдруг заметила, что как минимум одна из папокотмечена не тем временем изменения, как должна бы. Каталог «Салим_КомиссарБлад», последний раз обновленный хорошо, если с год назад, оказался открыт на запись, и дата последнего изменения стояла сегодняшняя! Вот буквально пару часов назад!

Кварианка напряглась.

Этоого не могло быть. Точнее, могло, но тогда это означало то, в чем ни один кварианский программист в жизни не признается – кто-то другой получил доступ к его инструментрону. Поверить в это было куда сложнее, чем в странного человеческого бога, который умер на кресте, чтобы потом воскреснуть и исчезнуть.

Тем не менее, вот она – измененная папка. Задержав дыхание, Гила открыла каталог и посмотрела на список файлов. Так и есть – один из них перезаписан сегодня, сорок семь минут назад. Как раз тогда, когда кварианка убегала из офиса СБ Ганимеда. Неужели недосмотрела? Неужели оставила инструметрон открытым на входящий сигнал? Да нет, невозможно…

Но вот он, этот проклятущий файл.

Глубоко вздохнув, кварианка запустила защищенный режим операционной системы, активировала все возможные антивирусы, что только имела, и запустила файл на просмотр…

***

Этиту, ныне пребывающую в особенном отдалении от Совета матриархов, о ситуации с Телохранителем не извещали. Но у нее было досатчтоно знакомых в самых разных ветвях власти, как азарийской, так и человеческой (и даже немного в Мигрирующем флоте), чтобы эта новость не прошла незамеченной мимо опального матриарха.

И она поняла, что еще не все потеряно. Что последняя надежда не растаяла с известием о смерти Вайлет Блад на борту затопленного Жнеца. И что жизнь не заканчивается с тяжелейшим недугом Алины Гросс, известие о котором с каменным лицом донесла до матриарха ее старая подруга.

Пассанте можно понять. Более того, Этита отлично знала, каково сейчас Айноре, чья дочь балансирует между жизнью и смертью. Сама Этита теряла любимых – сначала Бенезию, погибшую в неравном противостоянии со Жнецом, а затем и родную дочь, пропавшую на полсотни лет. Но сейчас ситуация изменилась.

Матриарх знала куда больше, чем сообщество Солнечной системы. Благодарить за это нужно малышку Джоану. Этого несчастного ребенка, покалеченного многочисленными психическими кодировками, но все-таки сумевшего донести до Титана катастрофические новости из Галактики. Специалистам на Титане понадобилось больше полугода, чтобы извлечь информацию из головы молодой азари – и вряд ли это пошло Джоане на пользу. Но информация того стоила.

Лиара Т’Сони жива и здорова. Экипаж «Нормандии», которую выкинуло из гиперпрыжка во время разрушения Ретрансляторов, счастливо добрался до одного из азарийских миров, хоть и потратил на это почти два года.

А затем Лиара и остальные стали свидетелем угасания цивилизации азари под невыносимым гнетом новых хозяев Галактики – Левиафанов. Одна за другой уходили в тень планеты и целые системы Республик, чтобы воскреснуть через пару месяцев уже в составе Первой империи. С чужими догмами, чужими обычаями, чужим жизненным укладом. С рабской философией служения Первой расе.

Для азари, всегда ценивших личную и общественную свободу, порабощение Левиафанами, а главное, неумолимая поступь захватчиков, стали тяжким испытанием. Может быть, самым тяжким среди всех народов Галактики.

Кварианцы? Они привыкли жить в своем социалистическом утопизме, мало чем отличающимся от рабовладельческого строя.

Саларианцы? Рядовые самцы, наверное, вообще не заметили изменений, ну а далатрессы своим мнением никогда ни с кем, кроме себе подобных, не делились.

Турианцы? Да, им особенно тяжело. Но они солдаты, их собственный жизненный уклад – тоже своего рода империя. Лет через сто-двести островки сопротивления примут власть Левиафанов, никуда не денутся.

Кроганы? Вот эти да, эти ни под кого не лягут. А учитывая опыт междоусобиц, сражаться друг с другом будут яростно, до полного истощения. По-видимому, все они и вымрут, погибнув в сражениях, где нет победившей стороны. Но что может быть почетнее для крогана, чем гибель в славной драке?

А вот для азари быть рабом – это несмываемое проклятье. Потому как азарийская жизнь длинна, и не предусматривает несвободы. Тысячу лет служить господину? Позор для голубокожей расы…

Но этому не бывать. И пусть шабаш старых колдуний, названый Советом матриархов, накрепко закостенел в своем прошлом. Пусть старейшины не видят, не хотят лицезреть кошмар возможного будущего, закуклившись на своем Титане.

Когда со смертью Вайлет и исчезновением Джоаны стало очевидным поражение Этиты и Пассанте в битве за технологии Жнецов, две старые азари не собирались мириться с неизбежным.

У доктора Пассанте в рукаве оставался последний, самый сильный козырь, которым она хоть и нехотя, но поделилась с подругой. Козырь этот – имя агента Редактора в стане голубокожих. Айнора до последнего берегла это знание, понимая, что другого шанса может и не быть. Но вот здесь и сейчас – вот он, этот шанс. И другого действительно не будет.

Или они с Айнорой, наконец, выйдут из тени и возьмут ситуацию в свои сильные голубые руки, или же они обе не смогут пережить очередной провал своей собственной азарийской философии – несовместимой с заплесневелым консерватизмом Совета.

– Айни, я готова, – сообщила Этита в интеком со сдвоенным квантовым шифрованием. – Мои девочки при мне, мы вылетаем через восемь минут.

– Принято, Эти, – раздался голос доктора Пассанте. – Я закончила со своим оборудованием. Открываю вам окно по сигналу.

– Принято, – отозвалась в свою очередь матриарх. – Если у меня ничего не получится, пожалуйста, разыщи и забери Джоану. Заклинаю тебя, улетайте из Солнечной системы и найдите мою дочь.

Раздался тихий, скрипучий смех доктора Пассанте.

– Если у тебя ничего не получится, моя дорогая подружка, мне даже на Церере не скрыться от Совета. Не считай наших кальмарих идиотками. Они отлично знают, что мы с тобой те еще оторвы.

Этита не ответила, лишь еще раз проверила амуницию, которую не надевала… Богиня, когда же матриарх в последний раз нацепляла на себя боевой костюм? Лет четыреста назад… Да нет, больше!

На азари был классический комбинезон тессиарской десантницы. Легкий, не сковывающий движений эластичный костюм с круговой кинетической защитой высшего класса, а кроме того, с дополнительными биотическими усилителями, которые преумножали и без того серьезную мощь матриарха. Да, надо признать, в биотике доктор Пассанте будет посильнее Этиты, но… Но только Айнора может прикрыть тылы, только она умеет общаться с тем хитрым железом, которое она перетащила с Цереры. И только у Айноры достаточно мастерства обмануть Совет и… Да что уж там. Будем называть вещи своими именами – устроить бунт на Титане.

Самый настоящий бунт с кражей собственности Автономии.

– Этита? – раздался в коммуникаторе голос Айноры.

– Да, Айни?

– На твой входящий идет шифрованный вызов.

– Ну и что? – пожала плечами матриарх, проверяя, как держится магнитная ловушка для оружия. – Мне много кто звонит.

– Это… Это личный шифр комиссара Блад.

Матриарх едва не уронила любимую пушку «Палач-Б», которую собиралась повесить на бедро.

– Соединяй!!! – крикнула Этита, бросаясь к терминалу. – На мой компьютер, быстро!

– Готово, – отозвалась Пассанте. – Подключайся.

Матриарх чуть дрожащим пальцем шлепнула по клавише на сенсорной доске, включая канал коммуникации с той… тем… Короче, с комиссаром. Безнадежно изуродованным и, судя по всему, погибшим комиссаром по этике Вайлет Блад.

– Этита на связи, – выдохнула азари.

– Здравствуйте, матриарх! – раздался незнакомый голос. Изображения не последовало, но голос… Этот голос точно не принадлежал комиссару Блад.

Плечи голубожей женщины поникли.

Нет, ошибка. Это не Вайлет, ожившая благодаря надеждам и ночным мольбам к Богине. Это кто-то другой. И, судя по рыкающему акценту, похоже на кварианца. А судя по тембру, на кварианку.

– Я Гила’Альтис нар Салим, – представился голос, подтверждая догадку Этиты. – У меня срочное и важное сообщение для вас, матриарх.

– Откуда у вас мой контакт, девушка? – спросила Этита.

– Я… Недавно я получила его. Не спрашивайте, как именно… Но он принадлежит Вайлет Блад. Мы с ней работали на «Салиме». Вы должны были помнить, громкое же было дело.

– Да, – кивнула азари. – Я помню. Ты сестра молодой Полани, верно?

– Верно, – подтвердила кварианка. – Но не обо мне сейчас. Времени мало. Матриарх, вы знаете, что сейчас на Ганимеде. Уверена, что знаете. А я знаю чуть больше.

Доктор Пассанте не удержалась и хихикнула в эфир, нагло вклинившись в разговор:

– Дай кварианцу слово, и не уйдешь, пока не узнаешь все об истории Мигрирующего флота, – язвительно бросила азари. – Милая девушка, тайны и интриги оставьте для своего Ордена. Давайте по существу.

– А вас я тоже знаю, – вдруг сказала кварианка. – Вы доктор Пассанте. Помогали комиссару на Церере, верно?

– Давай к делу, кварианка, – оборвала Пассанте, переходя на свой ультимативно жесткий тон. Пассанте всегда срывалась на грубость, когда была чем-то сильно взволнована.

– Да-да, – согласилась Этита. – Расскажите нам то, что хотели, Гила.

Секундная пауза говорила, что девушка собиралась с мыслями.

– В общем, на Ганимеде скоро будет жарко, – выпалила кварианка. – Я обнаружила партию Глаз Левиафанов в личном багаже одного ставшего вдруг известным волуса. Того самого, который прибыл на экспресс-капсуле с турианцем и капитаном нашего фрегата дальней разведки.

– Начало сильное, – прокомментировала Пассанте.

– Продолжение вам тоже понравится, – продолжила назвавшаяся Гилой’Альтис. – Все эти семь шаров деактивированы. По-видимому, они в специальных изолирующих контейнерах, которые защищают их в том числе и от таможенного сканера. Только я не знаю, как это реализовано, и к тому же…

– Дипломатическая почта не досматривается, идиотка! – прервала поток сознания Пассанте.

– Ой…

Этита с трудом сдержала смех.

Наивность кварианки, помноженная на ее энтузиазм и незнания элементарных вещей с головой выдавало типового, лучше не придумаешь жителя Флота.

– Дальше! – приказала Пассанте, которая взяла руководство беседой в свои сильные руки.

– Ну, – в голосе уязвленной кварианки прслеживалось смущение. – В общем, я перехватила семь шаров. Но где-то есть еще один. По-видимому, он уже уехал в распоряжение волуса. И я думаю, что…

Кварианка поделилась с двумя азари своими сомнениями в отношении турианца и, возможно, даже капитана кварианского корабля. Голубокожие внимательно выслушали девушку. Все то, что говорила Гила, вполне походило на правду. И замечательно вписывалось в сценарий развернувшейся войны с Редактором.

Да, все эти годы Левиафан побеждал. Тот факт, что старая тварь мертва и покоится на дне океана, не лишает врага преимущества – Левиафан Атла сделал все, от него требуемое. Задержал объединение народов Солнечной системы в единый кулак. Пятьдесят лет таинственный Редактор (а на деле – сплав итриганства Левиафана и машинной мощи подчиненного им Жнеца) мутил воду в отношениях четырех народов Солнечной системы. И довольно успешно: турианцы выведены из дела, азари пересрались с кварианцами, те в комплексах и тревогах перед «неожиданно щедрыми» людьми, ну а люди…

Этита до сих пор не очень хорошо понимала, что происходит с хомо. Да, она входила в очень высокие кабинеты, она общалась с человеческой элитой, но… Что-то тревожило матриарха.

Не чувствовала азари, что люди сплочены, едины в своих устремлениях, и что представители хомо качественно доносят это единство в беседах с Этитой. Матриарх не могла отделаться от мысли, что не только Титан силен двух-, трех- и более многослойными планами. Что-то есть и в человеческом обществе такое… скрытое, опасное, непонятное.

Но сейчас хотя бы одна сторона вопроса прояснилась.

Две опальные азари получили доступ к информации столь сокрушительной, что даже не верилось. От волнения у Этиты – впервые за полтысячелетия! – онемели мизинцы на ладонях. Верный признак чрезвычайного волнения.

Глянув на кисти рук, Этита не смогла сдержать улыбки – руки буквально горели яростным биотическим огнем. Значит – повоюем, старушка. Значит, теперь знаем, с кем воевать и как! Богиня… Какое же это блаженство – снова найти цель, которую можно разорвать на миллион мельчайших лоскутов! Как давно Этита не ощущала тако подъема!

– Айни! – произнесла матриарх по личному каналу, чтобы не слышала кварианка. Девушке азари предварительно сообщила, что ей нужна минутка подумать.

– Да?

– Ты понимаешь, что цель моей атаки меняется?

– Разумеется, – подтвердила Пассанте. – Теперь ты разносишь в куски не сверхукрепленную крепость имени наших параноидальных кальмарих, а почти беззащитную человеческую шахту.

– Это не шахта, – поправила подругу Этита. – Это ресурсный центр и даже целая колония. Ну, официально.

– Один самцовый прибор, – усмехнулась Пассанте. – Ты с твоими девочками пройдешь через этот Ганимед насквозь.

– Надеюсь, не придется особенно шуметь. Местные не виноваты…

– Матриарх! – в голосе Айноры вспыхнуло искреннее удивление. – Бросьте, полковник! Какие еще в задницу Богини местные? Да плевать нам биотической волной на тамошних людишек! Надо будет, спали вообще все там! Волус и турианец – вот основная задача! Ну и, конечно же, эти сраные шары. Возьмем все восемь, подключим технологии доктора Брайсона, химическим подготовим самых сильных девочек и врубимся прямиком в мозги этих, так сказать, повелителей Галактики! Ты что, не понимаешь, что доступ к разуму Левиафанов – это в миллион раз более сильное оружие, чем технология сверхскоростного перемещения без Ретрансляторов?

Этита покачала головой.

– Не уверена, Айни…

– А я уверена! – воскрикнула Пассанте, но, впрочем, тут же взяла себя в руки. – Ладно, это потом будем решать и думать. Сейчас нам нужны доказательства предательтства турианцев и волусов. Возьмем их за жабры – выставим такие условия Совету, что мало не покажется! Пусть вместе с людьми засунут этого Телохранителя себе… В общем, ты поняла.

– И они не предатели, Айнора, – жестко произнесла матриарх. – Они одурманенные.

– Какая разница?

– Большая, – Этита нахмурилась. – Ладно, я выдвигаюсь. Добалтывай кварианку, потом передашь мне, если девочка еще что полезное родит.

– Хорошо, разберусь, – согласилась собеседница. – Я прикрываю тебя информационно, но все равно… Будь осторожна, Эти.

– Я обещаю, Айни.

***

Гила не ждала еще одного сеанса связи от азари. Вот просто не ждала – и все тут. Но… Кила, это действительно Этита! Матриарх сама вышла на связь!

– Я слушаю.

– Да уж, слушай меня внимательно, девочка, – в голосе азари чувствовалась какая-то скрытая напряженность. – Я сейчас брошу тебе кое-какой контакт на Ганимеде. Это человек, но ему можешь доверять. Он доставит тебя к Койперу, к своим. Там делай что хочешь, но пробейся к Верховному командору Ордена паладинов. Слышишь? Никаких адмиралов. Только Орден. Я думаю, ты сможешь – в конце концов, у тебя сестра Паладин, напридумываешь чего-нибудь.

– Да, но…

– Не перебивай, кварианка! – обрубила матриарх. – У нас вообще нет времени! Нас обыгрывают, и если сейчас слажаем, все, не будет больше никакого Ордена, никакого Флота, никаких людей или еще там кого. Будет одна большая богадельня под названием Первая империя. Я прозрачно намекаю?

– Более чем.

– Так вот, – продолжила матриарх. – Дойдешь до верхушки Ордена, передашь, что Совет матриархов одурманен Левиафанами. Погоди, не перебивай. Говори то, что я тебе говорю. Тем более, это правда с вероятностью процентов девяносто пять. Передашь, что на Титане находится один Глаз Левиафана, и через него проводятся нужные Первой империи решения. Ты в курсе, что мои сородичи не выслали делегацию на Съезд Ассамблеи?

– Нет, – призналась Гила.

Она действительно не была в курсе, кто там заседает наверху, в пафосном, только отстроенном зале…

– А я знаю. Долго думала, к чему бы. И теперь, похоже, догадываюсь. В общем, от Ордена нам нужна силовая поддержка на Титане. Только Орден свободен от влияния агентов с Титана, только Паладины защищены от саботажа изнутри.

– Саботажа?

– Разумеется! – прикрикнула Этита. – Ты сама же саботажница, забыла?

– Да, но…

– Никаких но! Помнишь, как лихо мои соплеменницы влезли в сети управления Ассоциации на Земле? Как мощно, буквально за ночь парализовали принятие решений в планетарных правительствах? Я сама, помнится, удивилась этой легкости, а теперь понимаю, что Совет использует не просто агентов влияния, а «улучшенных», самых эффективных и производительных азари! И этим тупым кальмарихам не приходит в голову, что их уже полсотни лет используют! Редактор, и я знаю как, получил доступ к системе подготовки эскорт-компаньонок высшей категории. И с их помощью влиял на политику людей! Я вообще не уверена, что хотя бы половина из внекатегорийных компаньонок до сих пор азари, а не гомункулы!

– Кила…

– Да хоть две. В общем, подробности потом. Бегом в Орден, и через двое суток я жду подкрепления на Титане. Нам понадобится мощный флот для атаки на Совет, если там все совсем плохо, и они полностью подконтрольны Левиафанам.

– Но как…

– Сказала же, потом! – обрезала Этита. – Сегодня я чищу Ганимед. Надеюсь, это будет достаточно мощным ударом по врагу, чтобы он проспал вторую серию этого увлекательного спектакля. Когда будем выбивать у него из рук последние рычаги управления.

Связь прервалась, и Гила почувствовала, что у нее подгибаются колени. Буквально всем телом она чувствовала, как на ее узенькие плечи упала ответственность, масшаб которой кварианка даже не могла себе представить.

***

Две недели спустя…

Алекс Смирнофф пригляделся в зеркало и констатировал, что таки да, за эти десять дней он успел отрастить несколько миллиметров седых волос. На висках, на давно уже небритом подбородке и, вроде бы, даже на кончиках бровей.

То, что произошло две недели назад, и то, что приходится расхлебывать полными ложками сейчас, не укладывалось у мучжины в голове. Да и не только у него. Вся система буквально стояла на ушах. Самоубийственная миссия команды матриарха Этиты на Ганимед, там кровавое побоище между СБ и группой азари-коммандос, прорыв неуязвимых сферофрегатов Ордена сквозь половину Солнечной системы к спутнику Сатурна и шестидневная осада Нос-Титан, дерзкий рейд матриарха Этиты вниз, противостояние рыцарей Ордена подоспевшим на подмогу азари кораблям ВКСА, которые оказались захваченными группой одурманенных азари с Земли…

Все это настолько напоминало какую-то старинную космооперу, что Смирнофф несколько раз ловил себя на желании проснуться, ущипнуть чего-нибудь себе побольнее, вырваться из этого сюра.

Между тем, это была самая что ни на есть реальность.

Совет матриархов оказался под воздействием одной единственной одурманенной азари, которую (вот ведь хохма!) еще месяц назад вычислила доктор Пассанте.

На Титане находился один Глаз Левиафана, при помощи которого и осуществлялось медленное, аккуратное, и потому всепроникающее и незаметное влияние на разум Советниц.

Мятежный матриарх Этита каким-то совершенно невозможным образом склонила Орден паладинов к содействию и прямой агрессии против Титана. И хотя неуязвимые сферофрегаты лишь блокировали спутник Юпитера, не открывая огонь по захваченным гомункулами судам ВКСА, сам факт открытого противостояния кварианцев и азари вызвал такой прилив патриотических чувств на остальном Мигрирующем Флоте, что в голове не укладывается.

Агенты Редактора, посеянные в среде кварианских мятежников, оказались столь демотивированы, что Орден за шесть дней вычистил Флот. За немногими оставшимися куклами сейчас устроили настояющую охоту: кварианцы, все как один, с радостью приняли идею провести «тест Вайлет Блад», и выстраиваются в многокилометровые очереди к медлабам, лишь бы показать, что они – настоящие кварианцы, дети Мигрирующего флота, верные своему народу.

И все как один полны праведного ликования, что «этим синежопым, наконец, наваляли между ягодиц!».

Авторитет Паладинов, и без того высокий на Флоте, скаканул куда-то в центр Галактики, а культ Граалетранслятора становится религией в кварианском народе.

Ассамблея же получила по зубам так, что до сих пор скулы сводит – кровавая баня на Ганимеде, которую учинил индоктринированный волус, выкосила почти четверть депутатов, и больше всех досталось, понятное дело, людям. Азари в зале вообще не было (по понятной теперь причине), а турианский лидер, удивительное дело, оказался чист. И первым погиб от очереди в упор, которую разрядил в него сотрудник СБ. Причина прозрачна. Сотрудники службы безопасности, охранявшие зал заседаний, первыми попали под воздействие Глаза Левиафана.

Мятежный матриарх, как уже было сказано, сразу после событий на Ганимеде рванула к Сатурну и возглавила Первый Крестовый поход – так назвали штурм Нос-Титана небольшим отрядом десантниц азари, которых с орбиты поддерживали Палладины. Орден попал под чудовищный информационный шквал, как только не именовали рыцарей-паладинов в Интранете, но дисциплинированные кварианцы выдержали атаку: и прямую военную, и окольную информационную. Ни один корабль не смог добраться до Титана, ни одна гомункул-азари не смогла помочь последнему агенту Редактора в азарийском обществе.

К счастью, удалось обойтись без большой крови. Этита показала себя мудрым лидером, предпочитая договариваться с защитниками Совета, щедро раздавая будущие посты, преференции и должности – как только матриарх дорвется до власти. И она победила. Силой убеждения ли, оружия ли своих биотических девочек, но вооруженный переворот на Титане свершился.

Этита устроила грандиозную чистку в Совете, в результате чего половина Советниц лишилась мест, а индоктринированная предательница сгорела внутри космолета, на котором пыталась скрыться с планетоида.

Это и был единственный факт агрессии Ордена в отношении Титана, но этого хватило, чтобы все еще подконтрольные алгоритмам Редактора СМИ раздули вселенского масштаба травлю на кварианцев.

Совет довольно быстро оклемался и в своейственном только азари стиле разом снял с себя какие-либо обвинения. То, что творили матриархи со стороной обвинения на позавчерашнем разбирательстве, иначе как избиением младенца не назовешь. Да, им пришлось открыть все свои бездонные архивы, но это напрочь выбило почву из-под ног Трибунала Ассамблеи, который пытался нащупать злой умысел у «старых кальмарих», как их называет Этита. Нифига. Только некоторый недосмотр и, местами, преступная халатность в принятии решений. Виновные наказаны. Выводы будут сделаны.

Азари снова выскользнули, представив себя жертвами Левиафана. Такими же, как и прочие народы.

Черт побери. Эти две недели войдут в историю Земли как череда самых фантастических событий с момента обнаружения протеанского наследия на Марсе!

– Посол Смирнофф? – раздался мягкий женский голос в имплантированном телефоне.

Алекс отвернулся от зеркала и тронул мочку уха пальцем.

– Да?

– Посол, мы хотим поговорить с вами о дальнеших действиях по защите Солнечной системы от Левиафанов.

– Кто это мы?

– Мы – это конгломерат единомышленников, стараниями которых удалось выиграть это сражение. Но война только началась, и мы хотим обсудить с вами дальнейший план действий.

– Это розыгрыш? – спросил Алекс. – Откуда у вас код моего канала? Это сверхсекретный…

– Мы хорошо знаем все сверхсекретные коды, посол, – оборвала Алекса таинственная женщина. – Мы их сами создавали. Вернее, их создавали вы на наши деньги.

– Кто вы, черт подери?

– Мы представляем сообщество инвесторов, на средства и при агентурной поддержке которых создавался ЕАСО.

– Погодите, – Смирнофф затряс головой. – Это чушь. ЕАСО создан в результате корпоративного переворота, который положил конец…

– Да, – подтвердил женский голос. – Это мы развалили Альянс. И это мы построили на его месте Ассамблею. Как выразителя интересов тех, кто создал и продолжает развивать человечество. Космические технологии вытащили Землю в дальний космос. Космические технологии позволят нам вернуть Галактику. Мы уже владеем технологией сверхскоростного перемещения без Ретрансляторов. Мы захватили программный код Жнеца. Именно мы спланировали операцию «Глубина», которую вы считаете своей придумкой. Мы очистили Солнечную систему от щупальцев Левиафана.

Мы объединили человечество перед лицом внешней угрозы, и неважно, что планета Земля теперь ненавидит чужаков – они это переживут.

Мы вернули азари самостоятельность, и неважно, что пришлось всерьез настроить азари против кварианцев. Нельзя сделать омлет, не разбив яиц.

Мы мотивировали Мигрирующий флот и сделали их общество единым – впервые за триста пятьдесят лет. И неважно, что Орден возомнил себя культурным и боевым центром Солнечной системы. Пройдет время, и все кварианцы протрезвеют.

Это все проходящее. Это будет изменено. Мы помирим голубокожих с Флотом и вернем кварианцам веру в совместную работу на пользу всех трех рас. Мы возродим дипломатию азари и поставим ее на службу людям. Мы стравим давление в человеческом обществе посредством пары лет ксенофобии, после чего избавимся от проявившихся лидеров клана шовинстов – быстро и без жалости. Добьемся перефоматирования Ассамблеи и примем наших космических соседей как друзей: Земля, Марс, Титан, Венера – мы создадим мощнейшее союзное государство из этих четырех планет. Все будет. Теперь, когда угроза вторжения Левиафанов отодвинута, все возможно.

– И вы, такие всемогущие, позвонили мне? Скромному дипломату Ассамблеи?

– Мы связались с вами, потому что ваша компетенция нас устраивает. Мы хотим сделать вам предложение, от которого вы не откажитесь, если считаете себя человеком.

– Господи, – потрясенно произнес Алекс. – Да кто вы такие? Тайная органиция? Масонская ложа? Мировая, черт вас дери, закулиса? Вы не забыли, что все тайное становится явным? А исполнители воли кукловодов заканчивают плохо? Я не собираюсь становиться вашей куклой, извините. И дохнуть, когда очередные закулисных дел мастера умоют руки и вытолкнут меня перед судом.

На этот раз женский голос его не перебивал. Дослушал до последнего слова, и тихо, но четко произнес:

– Мы – не кукловоды, господин посол. И не тайная организация, которую можно разрушить. Мы нечто большее. Мы – идея. Идею невозможно убить. И она надежно защищает тех, кто ей верен.

– Как…, – Алекс непроизвольно сглотнул. – Как вас зовут?

– Меня зовут Орианна.

– Я не про лично вас… Я спрашиваю, как называется ваша организация.

– Мы больше не используем вербальных символов. Но некоторые из наших сотрудников считают себя членами команды «Харон». В честь того камня, который однажды подарил нам Галактику. Мы верим, что построим новый мост во Вселенную. Больше и лучше прежнего.

– Харон? – удивился Смирнофф. – Не самое приятное название.

Голос в интеркоме потеплел.

– Поверьте, – произнесла с хорошо слышимой улыбкой женщина, – раньше было еще хуже.

Эпилог. Досье, фото, лица

Матриарх Этита и доктор Пассанте

Пассанте верила, что жизнь не заканчивается со смертельным недугом Алины Гросс. Известие об этом с каменным лицом донесла до азари ее старая подруга. Пассанте держалась. Но было видно, что это испытание легло тяжким бременем на узкие плечи азари.

Голубокожую можно понять. Более того, Этита отлично знала, каково сейчас Айноре, чья дочь балансирует между жизнью и смертью. Сама Этита теряла любимых – сначала Бенезию, погибшую в неравном противостоянии со Жнецом, а затем и родную дочь, пропавшую на полсотни лет. Но сейчас ситуация изменилась. Лиара Т’Сони оказалась жива и здорова, экипаж «Нормандии», которую выкинуло из гиперпрыжка во время разрушения Ретрансляторов, счастливо добрался до одного из азарийских миров, хоть и потратил на это почти два года субъективного времени, а общегалактического так и намного больше.

А затем Лиара и остальные стали свидетелем угасания цивилизации азари под невыносимым гнетом новых хозяев Галактики – Левиафанов. Одна за другой уходили в тень планеты и целые системы Республик, чтобы воскреснуть через пару месяцев уже в составе Первой империи. С чужими догмами, чужими обычаями, чужим жизненным укладом.

Для азари, всегда ценивших личную и общественную свободу, порабощение Левиафанами, а главное, неумолимая поступь захватчиков, оказалось тяжким испытанием. Может быть, наиболее тяжким среди всех народов Галактики.

Кварианцы? Они уже привыкли жить на космических кораблях.

Саларианцы? Рядовые самцы, наверное, вообще не заметили изменений, ну а далатрессы своим мнением никогда ни с кем, кроме себе подобных, не делились.

Турианцы? Да, им особенно тяжело. Но они солдаты, их собственный жизненный уклад – тоже своего рода империя. Лет через сто-двести даже островки сопротивления примут власть Левиафанов, никуда не денутся.

Кроганы? Вот эти да, эти ни под кого не лягут. А учитывая опыт междоусобиц, сражаться друг с другом будут яростно, до полного истощения. По-видимому, все они и погибнут в боях – но что может быть почетнее для крогана, чем гибель в славной драке?

А вот для азари быть рабом – это несмываемое проклятье. Потому как азарийская жизнь длинна, и не предусматривает несвободы. Тысячу лет служить господину? Позор для голубокожей расы…

Но этому не бывать.

Так думали Айнора Пассанте и матриарх Этита.

Когда история с затонувшим Жнецом закончилась ничем, то есть полным и катастрофическим провалом, ни Айнора, ни Этита поначалу даже не могли в это поверить. Отлично выстроенный и сносно исполненный план просто не мог не сработать! Ментокодирование Джоаны, воплощенное Советом ради того, чтобы обманом выманить у людей технологии Жнеца, было успешно вскрыто, и поверх штатного психокодирования Этита и Айнора наложили свое. Незаметно, штришками, но добавили в ментокод некоторые моменты, которые позволили бы знающему человеку найти лазейку и истинной сущности Ионы Т’Сони – дочери Беглянки.

Единственной задачей Ионы было передать сообщение Альянсу от ее матери. Лиара, понятное дело, не знала о том, что Альянс систем распался, и на его место пришла Ассамблея миров.

Иона должна была предупредить Землю о Левиафанах. И более того, в светлой головке девушки имелись данные о том, как перепрограммировать Жнеца на выполнение определенной задачи. Увы, только одной единственной – на большее талантов команды «Нормандии», равно как и помогающих им азари с еще не захваченных планет Республик, не хватило.

Но и это – огромный шаг вперед! Никому в Солнечной системе не удалось и близко подойти к тайне управления Жнецом, тем более самой могущественной его модификации – дредноута класса «Властелин». Лиаре удалось. На корабле, умеющем обходиться без Ретрансляторов, она сумела отправить свою дочь. Одного Беглянка не учла – что и Жнецы не безупречны, и программа может содержать ошибки. Путешествие вместо четырех корабельных лет продлилось почти тринадцать. Маленькая Иона Т’Сони, заботливо опекаемая Старой Машиной, за это время позврослела и на волне тотального одиночества внутри лишенной разума машины несколько повредилась рассудком.

Иону, как известно, Этите удалось перехватить. И, конечно же, она послушно сдала девушку на попечение Совету матриархов. А те, вместо того, чтобы неспеша и тщательно восстановить психику молодой Т’Сони, начали копаться у нее в голове, стоило им лишь прознать про то, что мать Ионы сумела запрограммировать Жнеца. Увы, эксперименты с Телохранителем не привели к успеху – машина выполнила программу и отключилась полностью. А ментально изнасилованная Иона еще глубже закуклилась в своей патологической инфантильности.

Но азари-матриархи не были бы сами собой, если бы не продумали план, в соответствии с которым все еще можно было повернуть в их благо. Цепочка случайностей и напряженная работа разведчиц Голубого острова на Атлантиде подсказали, что одна из азари заметила присутствие Жнеца в Атлантическом океане (правда, тогда еще не знали, что это гарантированно Жнец, но вероятность этого была очень высока). И похоже, это была еще не полностью отключенная машина – одной Богине известно, как это произошло.

Был тщательно собран изящный план, согласно которому Совет матриархов должен был первым добраться до Жнеца и подчинить его своей воле. Необходимый ключ для этого имелся – молодая Т’Сони. Все бы ничего, да только у людей имелся собственный план, нацеленный ровно на то же самое. И, наконец, вишенкой на торте стала вездесущая Вайлет Блад, ведущая свою собственную вендетту против таинственного Редактора.

Матриарху Этите и доктору Пассанте пришлось наслаивать на этот план свой собственный, куда более рискованный и непрямой. Доктор Пассанте разработала наложенное ментокодирование для Ионы, а Этите удалось внедрить это в головку дочери Лиары. А также запрограммировать кое-какую информацию в подсознании человеческого комиссара, чтобы в нужный момент активировать эти знания и перехватить инициативу у Совета матриархов.

План шел с переменным успехом, но все же успешно. Вайлет проникла на Жнеца, одержала победу над Левиафаном и уже готовилась заполучить контроль над Старой Машиной… Но…

Всегда есть это «но», всплывающее влажными смердящими трупами. Ни Этита, ни Пассанте так и не поняли, что произошло. Уже почти завершенная операция вдруг дала сбой, и все разом кануло в пучину Атлантики. Ни одного выжившего. Полнейшее молчание, и лишь на третий день появились данные, что спасательным судам удалось кое-кого вытащить с Жнеца.

Алину Гросс – с тяжелейшим токсикологическим отравлением. Девушку стабилизировали в искусственной коме, но пока даже лучшие из азарийских врачей не могут поручиться, что дочь Айноры Пассанте и Сарена Артериуса вообще выживет.

Иону Т’Сони – ничего не помнящую, никому не доверяющую, испуганно шарахающуюся от всех, и в особенности – от представителей Совета.

Девушку-паладина с изуродованной рукой и сильнейшим рецидивом классической «кварианской горячки». С этой, правда, все будет хорошо – ее уже забрали на Флот, и здоровью молодой особы ничего не угрожает. Скоро Полани вернется долечиваться на Землю.

Еще одного кварианца – легендарного изгоя Палладия. С двумя простреленными руками и подозрительно молчаливого. Поскольку Флот отрекся от него давным-давно, сейчас им занимается правосудие земных планетарных правительств, которым Палладий хорошо задолжал. Но этот, скорее всего, выкрутится. В конце концов, его связей в Ассоциации никто не отменял, пусть эту структуру и безжалостно пропололи, когда «космики» атаковали агентурную сеть Левиафана.

Два трупа членов команды Палладия – Дрейка и Циклопа. Куда делся еще один боевик из числа команды проникновения, узнать так и не удалось. Как, впрочем, не нашли тел Трии Нувани и комиссара Мортимера.

Труп полковника Аринт – агента Совета, который должен был предоставить ему Жнеца на блюдце с голубой каемочкой.

Маленького дохлого турианца по имени Аррида – неожиданного убийцу упомянутой выше азарийской коммандос, как сообщила кварианка.

И, наконец, отвратительно искаженное наноимплантатами тело комиссара Блад. По-видимому, Вайлет все-таки не сумела справиться с угрозой, все еще таящейся на борту Старой Машины, и Жнец использовал возможности комиссара по своей прихоти.

Нет, совсем не такого завершения операции ожидали азари. Все азари – и Совет матриархов, и команда отщепенок в лицах Этиты и Айноры. Совсем не так им виделось будущее, совеем не так.

И кто знает, чем бы закончила пара азарийских отступниц, если бы не тот внезапный звонок молодой кварианки. Ни Этита, ни, тем более, доктор Пассанте не были набожными даже в азарийском, очень нейтральном смысле этого слова. Но не иначе, как велением свыше звонок Гилы’Альтис назвать не получалось.

И все разрешилось.

Страшно. Мерзко. Декалитрами пролитой крови на Ганимеде, плохо пахнущим вооруженным переворотом на Титане, настоящим потрясением на всю Солнечную систему, в результате чего существующая политическая система попросту рухнула, и ничего нового взамен еще не появилось.

Азари наглухо заперлись на спутнике Сатурна. Совет обезглавлен, выборы Верховного советника еще неизвестно когда, но самое главное – голубокожим пришлось открыть все (!) свои архивы для межрасового трибунала. Очень, очень много интересного узнали люди и кварианцы о себе из этих архивов. Ни тем, ни другим, понятное дело, эта информация не добавила любви к азари.

Люди приходят в себя от трагедии на Ганимеде. Почти полсотни погибших из числа элиты элит – это удар, от которого не скоро оправишься. Кроме того, началась форменная охота на ведьм – в человеческом обществе не меньше тысячи «гомункулов редактора», и никто не знает, где они, и когда нанесут очередной удар. Пока охота не особо продуктивна: гомункулы научились обходить «тест Вайлет Блад».

Кварианцы бряцают оружием и выстраиваются в очереди на получение нашейных крестиков, ставших с подачи Ордена чуть ли не символом кварианской расы. Упомянутому Ордену, впрочем, приходится нелегко – на волне патриотического угара на Флоте активизировались шовинисты, нацисты и прочая шваль, с которой приходится бороться, и не всегда дело оканчивается тихими агентурными операциями. Доходит до захвата «особо патриотических судов» силами кварианского спецназа. И, разумеется, на Флоте свирепствует цензура – иначе двадцатимиллионным воинствующим стадом управлять не могут даже Паладины.

Такая вот картина…

Матриарх Этита пребывала в скверном состоянии духа. Это и раньше встречалось у немолодой азари, но сегодня Этита была особенно подавлена и стремилась выместить это на всем, что попадалось под руку.

Старость, тетушка, это старость, подумалось Этите. Настоящая старость, финальный аккорд длинной, очень длинной песни под названием «жизнь азари».

– Этита?

– Да! – матриарх повернулась к собеседнице.

Сегодня с нею была та, с кем они и затеяли всю эту игру. Мерзкую, как любая азарийская деятельность политической направленности, и столь же необходимую, как свет звезды для обитаемой планеты.

– Мне кажется, ты расстроена, – произнесла Пассанте.

– Тебе не кажется, – буркнула Этита. – Аринт мертва. Алина в коме. Иона ненавидит своих соплеменниц и шугается своей же тени. Это не говоря уж о гибели двух комиссаров. Маловато поводов для радости, не находишь?

– Люди говорят, что при рубке леса всегда остается много древесных отходов.

– И что нельзя съесть яйцо, не разбив его оболочку, – добавила Этита. – Айни, не учи меня человеческим идиомам, я их поболе твоего знаю!

Пассанте вздохнула.

– Этита, я… Я в самом деле сожалею, что так случилось с Алиной. И поверь, вот конкретно по мне-то это бьет куда сильнее, чем по тебе! Но ситуация не безнадежна. Я верю, что наши доктора вытащат мою дочь. И я еще стану бабушкой и прабабушкой.

– Меня бесит не ситуация! – повысила голос Этита. – Меня бесит, что эти клуши из бывшего Совета снова сидят на жопах ровно, как будто ничего и не произошло! Их окунули головой в дерьмо, но они достали платочки, и через пять минут снова чистенькие!

– Узнаю великую Этиту – сотрясательницу основ! – засмеялась Айнора. – Ты в самом деле думала, что мы сорвем ва-банк, выражаясь человеческим языком? Что будет вообще все именно так, как и задумывали? Так не бывает, Эти. Но мы и так сделали больше, чем весь так нелюбимый нами Совет вместе взятый. Технологии Жнеца добыты и пошли в совместную разработку трех народов. Левиафан повержен – я слышала, Палладий самолично сбросил на него термоядерную бомбу – отомстил за свою былую любовь. Наконец, оказалось, что я была не права, и люди не придумали никакого ИИ. Надо радоваться, а не печалиться!

Матриарх Этита подошла к окну своей унылой марсианской миссии. Унылой для азари потому, что главной задачи, которую они с Пассанте ставили перед собой, решить так и не удалось – Совет расформирован, но его члены усидели на своих основных чиновничьих должностях, и готовятся к переизбиранию в новый Совет. Милостиво предложив Этите принять участие на равных с ними.

На равных!

Да кто они такие, чтобы вообще диктовать условия? Только великодушие Этиты вообще позволило этим курицам сохранить свои никчемные жизни. Да, за матриархом удержали узурпированную Этитой должность Кризис-советника, но все настойчивее звучат голоса тех, кто предлагает побыстрее вернуться к «условиям мирного времени». А значит, снова выборы, снова эта родоплеменная мерзость, договоренности и сделки, эта политическая возня, будь она проклята в веках.

Пассанте и Этите удалось тряхнуть азарийское общество, но не удалось переформатировать его. Бюрократия и традиционализм снова накатываются на несчастный Титан…

Это вовсе не то, что хотели сделать две голубокожих аферистки.

– Я не понимаю, – по-прежнему глядя в окно, произнесла Этита. – Это был почти живой Жнец! Все, что там оставалось, это внедрить в него сознание! При помощи того, кто может говорить с машинами. Мы поделились этим знанием с Советом, и тот, разумеется, поддержал нас, Айнора. Затем сыграл в темную, задумав провернуть свою собственную игру. Получил по носу, отмазался – это я понимаю. Я не понимаю, почему мы с тобой остались с носом!

– Я не заморачиваюсь на эту тему, – меланхолично ответила вторая азари.

Пассанте полулежала на небольшом диванчике в офисе старой подруги. С тех пор, как Айнора удостоверилась в отсутствии угрозы со стороны какого-либо ИИ, жизненная позиция доктора сильно изменилась. Она покинула «Тессиару» и устроилась на Марсе. Хотя могла бы и перебраться на Титан – возглавляемый теперь матриархом Этитой Временный Совет (такой уж слишком временный, как думалось старой азари) позволил вернуться былой преступнице на родину. И снял с Пассанте все обвинения.

Но Айнора осталась на Красной планете. Иногда встречаясь со старой то ли знакомой, то ли подругой, то ли заклятым врагом. Этита теперь постоянно проживала в Нос-Титан, но дела регулярно заносили матриарха и в человеческую Автономию.

Что касается их с Пассанте взаимоотношений, то тут по-прежнему все было очень сложно, и виной всему их долгая, очень долгая жизнь. И даже совместная авантюра не сделала двух азари мыслящими в одном направлении. Противоречий и несогласий хватало…

– Ты слышала, что Трия пропала? – сменила тему Пассанте.

– Да, – Этита отвернулась от окна и прошла к рабочему месту. Уселась на кресле, закинув ногу на ногу. – Она не вернулась в свой австралийский офис.

– Мне почему-то думается, что эта засранка – один из тех козырей, что отыграли против нас.

– Кто? – удивилась Этита.

– А вот хотела бы я знать, – мечтательно произнесла Пассанте. – Но теперь, думаю, узнаю уже не скоро. Нас надули, подруга-матриарх. И поверь моему чутью, Нувани тут играла важную роль.

– Я могу напомнить, как твое чутье верило в присутствие зловредного ИИ, – произнесла Этита.

Пассанте подняла голову с подушки дивана и удивленно уставилась на Этиту.

– А что, не было никакого ИИ? – спросила доктор. – Ну ладно, созданного людьми искусственного интеллекта не было, хотя есть у меня тут одно сомнение, связанное с одной слишком уж умной космической калошей. Но в любом случае связка Жнец плюс Левиафан это даже хуже, чем полноценный ИИ.

– Ладно, – вздохнула матриарх. – Уже поздно, Эти. Ты домой, или поехали ко мне?

Айнора снова откинулась на диване, забросила ноги на спинку и картинно потянулась, похрустывая хрящами. Потом резко села и левитнула упавшую с дивана подушку на место.

– Я домой, Эти, – сказала Пассанте. – Мне еще нужно поработать.

– В полтретьего ночи?

Пассанте только улыбнулась.

Досье Службы разведки «Х-8»: Матриарх Этита

Возглавляет Временный Совет Автономии Титан. Готовится к сложению полномочий, одновременно делает все возможное, чтобы стать новым Верховным Советником азари. Ставки на это, впрочем, не очень велики, но Этита не опускает рук. Ведет активную дипломатическую деятельность, стараясь восстановить доверительные отношения азари с двумя другими народами Солнечной системы. Пока безуспешно.

Угроза проекту: незначительная.

Досье Службы разведки «Х-8»: Доктор Айнора Пассанте

Продолжает работать на Марсе, вернувшись к профессии исследователя протеанских артефактов. До отстранения матриарха Этиты от должности Кризис-Советника выполняет отдельные поручения старой подруги и представляет Автономию Титан на Марсе. Велика вероятность, что сохранит пост и после того, как Этита сложит с себя полномочия Кризис-Советника.

Угроза проекту: отсутствует.

Полани’Альтис

– Паладин Альтис, разрешите?

Полани обернулась. На пороге ее то ли гостиничного номера, то ли больничной палаты, застыл молодой хомо в узнаваемых цветах службы экспресс-доставки ценной корреспонденции.

– Заходите, – произнесла девушка. – Я уже почти выздоровела, и режим карантина сняли.

Парень с видимой робостью переступил порог и оказался в одной комнате с Той-О-Которой-Только-И-Говорят-В-Сети.

В самом деле, истерия человеческих СМИ вокруг ее скромной персоны уже просто утомляла. Журналисты атаковали Полани день и ночь, и только мощная охрана госпиталя, где поправляла здоровье кварианка, еще как-то избавляла Полани от мегатонн человеческого внимания.

Кем только не нарекали ее хомо. И спасительницей Галактики от Левиафанов. И кварианской аферисткой. И даже предательницей человечества – кто-то узнал, что сестра Полани из числа «саботажников». А учитывая, что Гила послужила катализатором кровавой азарийской бойни на Ганимеде… Ох, твою бош’тет, одним словом.

Гила устало повернулась к вошедшему.

– Я слушаю, – произнесла девушка.

– Вам посылка, синьора Паладин, – молодой человек протянул Гиле экспресс-пакет.

Из открытой двери, что вела на лоджию, дохнуло средиземноморским летом. Госпиталь, где долечивалась кварианка, находился на острове Мальта – в одной из центральных резиденций Ордена на Земле. Погода здесь… Не то, чтобы идеальная, а просто райская. Ну, на кварианский взгляд, конечно же. Люди поговаривают, что в летний сезон тут все-таки жарковато, но для тех, кто ведет свой род с засушливого Ранноха, тут просто рай.

И ветер… Прохладный, мягкий, насыщенный влагой поток, в котором, казалось, можно утонуть, не сходя с места.

Полани подавила в себе жгучее желание когда-нибудь все-таки плюнуть на все и выбросить эту высокотехнологическую тряпку. Остаться наедине с земной природой: ярким, жгучим солнцем, свежим ветром и, конечно же, чуде чудном – морями, океанами воды! Люди даже не подозревают, какое богатство их окружает! Но ничего… Лет через триста подобный рай случится и на Венере, Полани в этом уверена. Да, предстоит много работы, но кварианский народ справится. Не может не справиться.

У них есть дом… Свой дом. Пусть пока и неуютный для проживания. Ничего. Они его отремонтируют. Кварианцы – мастера ремонта чего угодно.

Полани приняла пакет из рук курьера.

Обертка послушно рассыпалась, едва конверта коснулась трехпалая ладонь кварианки. Гила уже почти выздоровела, и в условиях своего номера даже позволяла себе снимать перчатки машгора. До полной замены одежды на земную, легкую и прозрачную для легкого ветерка, конечно, еще далеко, но большое начинается с малого, ведь так?

– Что это? – спросила девушка, глядя на прямоугольную штукенцию без опознавательных знаков. Изящный глянцевый корпус устройства не имел никаких надписей, лишь один единственный коммуникационный порт общепринятого у людей стандарта.

– Я не уверен, – произнес курьер. – Но, по-моему, это квантово-оптронный накопитель сверхвысокой емкости. Дорогая игрушка, их только недавно на конвейер поставили.

– Да, возможно, – согласилась Полани. – Я вам что-то должна?

– Нет-нет, – парень смешно замахал руками. – Синьора Альтис ничего не должна, все оплачено. Только вот…

– Только вот?

Курьер смущенно опустил взгляд в пол.

– Может, синьора Паладин, позволит записать с ней пятисекундное видео? На память о той, чье имя обязательно канонизируют в Ордене?

Полани рассмеялась.

Да, она знала о набожности представителей южного Средиземноморья, но не думала, что некоторые из них выбрали символом своей веры совершенно искусственную, созданную, так сказать, «из пробирки» религию Паладинов.

Особую пикантность этому придавал факт, что в самом-то Ордене не особо прислушивались к религиозным оттенкам своей деятельности. Старая человеческая легенда о короле Артуре и о поисках Грааля на Святой земле стала замечательной, но все-таки лишь традицией кварианских рыцарей, но никак не их церковью. При этом сами рыцари Ордена к своей традиции относились более, чем серьезно.

Тот случай, когда Вера есть, а религии нет. Некоторые идеалисты Земли отдали бы жизнь за право лишь прикоснуться к этой утопии.

– Хорошо, – согласилась Полани. – Записывайте.

Курьер, не веря своим ушам, тут же в сутолоке достал старенький, совсем смешной и маломощный инструментрон человеческого производства, украшенный тремя символами аббревиатуры курьерской службы. Потом нерешительно подошел к кварианке и чуть склонил голову, чтобы не возвышаться башней над невысоким Паладином. Задержав дыхание, парень сделал пятисекундную себяшку. Полани постаралась как можно сильнее растянуть губы в улыбке – аж в скулах загудело, а губы вовсе онемели от усилия. Но все равно в памяти омни-тула осталась строгая, протокольная улыбка сурового Паладина.

Да, такими их, кварианских героев, знают на Земле.

В отличие от остальных кварианцев, к которым отношение самое разное, офицеров Ордена люди уважают. Непонятно почему, но факт.

– Спасибо огромное! – парень, прижав омни-тул к груди, церемонно поклонился. – Вы даже не представляете, как это было важно для меня, синьора Альтис! Всего доброго, синьора Альтис!

Полани отвечать не стала. Она с трудом сдерживалась от стона, вызванного болью в гудящих мимических мышцах, поэтому ограничилась лишь церемонным полупоклоном головы – с прижатой к груди ладонью. На церемониальном языке Ордена это означало «всего доброго, и да прибудет с вами Вера».

Курьер, наконец, убежал, и Полани смогла сосредоточиться на подарке.

Да, действительно, это человеческий «суперфайл» – накопитель особо высокой емкости. Судя по внешнему виду, в руках у кварианки топ-версия устройства, на восемьсот триллионов эксабайт данных с нативной аппаратной шифровкой типа «квантово-опто-квантовая цепь». Совершенно невскрываемая штука. Даже всех процессорных мощностей Мигрирующего Флота не хватит, чтобы достучаться до содержимого одной такой коробочки, если нет ключа.

К слову, никаких ключей для подобных случаев у Полани как раз и не имелось.

Девушка подключила устройство к терминалу на рабочем столе. Компьютер подзавис на пару секунд, переваривая новый блок памяти гигантских объемов. Наконец, терминал пискнул, предлагая открыть штатное окно просмотра файлов. Полани присела в кресло перед компьютером и решительно клацнула старомодной механической кнопкой на клавиатуре.

Вопреки ожиданиям, окно ввода ключа не появилось. Вместо этого на экране возникла знакомая физиономия одного соотечественника. Полани не выдержала и фыркнула – вот только Палладия ей для компании и не хватало. Пусть и в цифровой форме.

Сейчас, спустя уже почти полгода после той заварушки на глубине, девушка сама себя подкалывала на тему их с Доаном отношений. Полани перерыла кучу литературы по психологии, и теперь понимала, что в основе их, так сказать, не очень холодных отношений, лежала причина типа «военный роман». Во всяком случае, так она теперь это классифицировала. Внезапный интерес к соотечественнику плавно сошел на нет после того, как они перестали видеться. То есть с момента, когда Полани покинула Жнеца в спасательной подлодке.

Несмотря на то, что порой кварианка все-таки вспоминала о Доане, теперь ей не казалось хорошей идеей что-то доказать Палладию. И тем более, смешным ныне казалось перевоспитать кварианского изгоя.

Тем не менее, она его помнила. Точнее, вспоминала – раз в два-три дня точно. И вот – еще один повод задуматься о том, где и как сейчас поживает старый бузотер…

Палладий-на-экране начал речь.

«Привет, молодой Паладин. Не думаю, что ты плакала обо мне ночами, но если вспомнишь, кто это тебя подкалывает с экрана, то уже хорошо. Не буду тратить твоего времени, Пола. Я неохотно влезаю в долги, поэтому от меня ты никаких откровений не дождешься. Сувенир, быть может, не больше.

Палладий засмеялся.

Короче, мой презент ты найдешь под крышкой накопителя. А вот внутри этого устройства тебе подарок от нашего с тобой общего знакомого. Ты его знаешь под именем комиссар Ален Мортимер. Да, ты его больше никогда не увидишь, это верно. Но это не значит, что комиссар забыл о своем обещании сделать тебе царский подарок, Полани. Вот он, этот подарок. Честно, я не знаю, что ты будешь с ним делать. Но думаю, найдешь ему применение.

Погоди благодарить, мелкая. Я не настолько хорош, чтобы не добавить к подарку еще одну штуку, куда более печальную. Ты увидишь ее в том же самом накопителе. Чтобы открыть основную его память, тебе придется вспомнить, как называла себя та, кого ты долгое время считала своей подругой. Это простой шифр, Полани. Замени его потом на что-нибудь посложнее.

Собственно, вот и все. Надеюсь, у тебя все хорошо. У меня – так точно. Я по-прежнему на Земле, занимаюсь чисткой Ассоциации от тех помоев, которыми она пропиталась за последние пятьдесят лет. Работа муторная, но интересная. Задумаешь присоединиться – не буду против. Головастые молодые программисты мне нужны. Но что-то мне говорит, что в ближайшие годы ты будешь занята другими делами.

Ладно, не раскисай, Пола-Пола. Лечись, давай, и задай им жару.

Кила се’лай!»

Полани вздохнула.

Палладий остался Палладием. Его, наверное, ничего не исправит – как был занозой в заднице, так и до сих пор она и есть. Но чего уж там, Полани была рада весточке от Доана’Гора. И то, что он до сих пор на Земле, как-то немного шевельнуло кое-какие мыслишки, но Полани строго оборвала сама себя. Все, что было, то ветром сдуло!

Кварианка перевернула накопитель на столе. Действительно, Основание оказалось примкнуто не очень плотно. Быстренько собрав из омни-тула отвертку, Полани отделила нижнюю крышку накопителя… и еле успела подхватить выпавшую изнутри пластину.

Девушка перевернула черный кусочек пластика, вгляделась в изображение на оборотной стороне… И чуть было не выронила фотографию вторично.

С кусочка голографической фотопластины на Полани смотрела она сама – малюсенький кусочек свежепорожденной жизни, запакованный в киберпузырь.

Пузырь покоится в руках красивой кварианки средних лет, которая сидит в стерильно белом кресле медицинского модуля корабля «Салим». Из-за спинки кресла выглядывает почему-то напряженная физиономия одиннадцатилетней Гилы’Альтис. Рядом с молодой мамой, что держит на руках Полани, смутно знакомый по хронике мужчина в инженерном машгоре.

Все трое кварианцев – без шлем-масок.

Оно и понятно. В медотсеке полная стерильность. Это одно из немногих мест на корабле, где можно встретить экипаж не только без шлемов, но даже и без машгоров.

Вот как мама на фотографии.

Отец и сестренка, впрочем, остались в одежде, но фотография Подро’Альтис или Гилы’Альтис без шлемов – это не просто редкость, это просто невозможная редкость! Сделать это фото мог один единственный человек во Вселенной – бывший капитан «Салима». В ту пору еще совсем не старый кварианец по имени Зесса’Шин.

Погибший ради исправления своих ошибок – настоящих и придуманных…

Бош’тет тебя винти, Палладий! Где и как ты нашел это фото, негодяй! Зачем ты вообще появился в жизни молодого Палладина? Зачем заставляешь его беззвучно реветь в два ручья?

Полани, буквально на ощупь (потому как слезы не останавливались даже тогда, когда закончились рыдания) собрала накопитель обратно, а залитую влагой фотографию убрала в нагрудный карман. Потом аккуратно промокнула веки стерильным платочком (все-таки процесс иммунотерапии – штука тонкая, и мало ли что) и подняла взгляд на экран.

Там оставалось два больших исполнимых файла. Разумеется, наглухо зашифрованных. И что еще хуже, тип одного из файлов Полани никак не могла понять – не было таких данных ни в одной из известных кварианке библиотек, ни человеческих, ни кварианских.

Оставив в покое непонятный файл, Полани кликнула на второй. Как и говорил Палладий, вспомнить пароль для него не составило труда. Ответ на поставленный кварианцем вопрос весьма прост: ту загадочную личность звали Радетель-2. Те сорок секунд, что требовалось файлу, чтобы снять блокировку на чтение, Полани еще дважды воспользовалась промокашкой. Из имени-пароля она знала, что увидит. И уже была готова к худшему (а что может быть хорошего в погибшей подруге?), но то, что она увидела, было… это было…

«Привет, подруга!»

Зана, как обычно, весела и очаровательна. И красива. О, Кила, как же красива ее подруга… Особенно сейчас, когда на ней нет шлем-маски, а потрясающая фигура не затянута в уродливый машгор, а одета… тоже в машгор, но в том смысле этого слова, который кварианцы вкладывали в него четыреста лет назад.

То есть обтягивающее снежно-белое трико, прикрытое полупрозрачной, словно бы, живущей своей жизнью тканью с «живым узором».

«Ты сейчас действительно видишь меня, вот честно, – улыбнулась Зана. – Но, конечно, это лишь сообщение. Настоящая я – в той коробочке, которую тебе подарил наш общий друг. Знаю, звучит совершеннейшей глупостью, но это так. Я жива. Моя память жива. Моя любовь к тебе, моя маленькая подружка, жива. Но только тогда, когда есть возможность активировать код, в который мое сознание перевели. Не спрашивай, кто. Я не знаю. Хотя для меня это было вот буквально почти вчера. Сегодня же я познакомилась с тем, кто откопал меня в памяти Старой Машины и на время оживил.

Он сказал, что с тех пор, как меня похитили, прошло несколько лет. Возможно. Повторю, для меня это все было как будто только что. Я, веришь ли, даже не успела по тебе особенно соскучиться, подруга. Но ты, наверное, скучаешь… И еще ты думаешь, что я погибла. Это не так. Погибло только мое тело, и ты, говорят, присутствовала при его погребении по нашим кварианским традициям. Это, наверное, было печально, Полани. Но не горюнься. Мы с тобой сможем еще увидеться.

Собственно, остальное я говорю, так сказать, по подсказке. Я сама ничего не понимаю, честно… Но вот тут подсказывают, что если ты найдешь действующий интерфейс «человек-машина», то мы сможем с тобой увидеться. Просто подключи к нему этот накопитель как точку входа, и сама воспользуйся этим древним устройством, если сможешь найти его. И я с радостью запульну в тебя подушкой, подруга! Не поверишь, я тут почти что бог! Разве что… очень одинокий бог.

Приходи, Полани. Очень тебя прошу, приходи. Я жду.

Пока. Твоя все еще лучшая, надеюсь, подруга. Зана’Солли».

На этот раз Полани, чтобы придти в себя, потребовалось куда больше времени. И вернулась к проклятому куску кристаллической памяти она только к вечеру.

Достала накопитель из сейфа, снова подключила к терминалу и открыла папку с непонятным файлом неизвестной структуры. Кроме самого файла, там находилось несколько документов – столь же непонятных ни по структуре, ни по коду. Но обнаружился среди них один единственный текстовый (!) файл, который Полани долго не решилась открывать. Два из трех подарков Палладия буквально изнасиловали ее слезные железы, и где-то там, внутри, под сердцем мерзко ныла диафрагма. Полани так рыдала после «письма от подруги», что у нее заболел живот.

Файл оказался обычным текстовым документом без шифрования. Впрочем, зачем оно еще нужно, если содержимое накопителя и так оснащено невскрываемым квантовым кодированием?

Полани долго не решалась нажать кнопку «Открыть». Мало ли что там окажется… Но все-таки решилась.

«Здравствуй, Полани.

Это сообщение тебе диктует комиссар Ален Мортимер. Да, я уже не тот, кем ты меня помнишь. Но часть меня, прежде чем будет вытеснена из памяти Старой Машины, еще может называть себя человеком.

Помнишь, я обещал тебе подарок?

Я знаю, ты уже получила подарок от Вайлет. Она первой обнаружила ту часть памяти Старой Машины, что содержит копии сознаний всех тех, кого Жнец превращал в цифровой код по заказу своего Повелителя – древнего Левиафана, с кем мы тобой и сражались. Потом этот код, если я правильно понял, отдавали какой-то третьей стороне, которая интегрировала его в клонированных гомункулов и возвращала под управление Редактора. Впрочем, ты уже и сама все знаешь, наверное.

В общем, Вайлет передала тебе сознание твоей подруги. Мы с комиссаром долго спорили, стоит ли удалять соответствующую запись из памяти Жнеца, и Вайлет убедила меня, что живым людям, пусть они и переведены в цифровую форму, нет места в виде вторых, третьих, десятых копий. Поэтому тот накопитель, что ты держишь в руках, содержит единственную и неповторимую Зану’Солли.

Это не мертвая копия, Полани. Для твоей подруги время неактивного существования действительно замирает, но разум нельзя заморозить, остановить. Код, который зашит в накопителе, видоизменяется, живет. Ты не сможешь скопировать его – нигде в Галактике больше нет компьютера, которому под силу сохранить сознание девушки без повреждений. Поэтому береги этот накопитель, и не забывай подзаряжать внутренний аккумулятор не реже, чем раз в год. Ты не представляешь, каких трудов нам с комиссаром стоило запихнуть твою подругу в эту коробочку.

Впрочем, это дела минувшие. Сейчас все изменилось.

А главное, в твоих руках не только сознание Заны. Как я уже говорил, это подарок Вайлет. Мой же тебе подарок я делаю в тайне от комиссара. Пока я еще жив, пока Старая Машина под управлением Блад не подавила тот ИИ, что впитал мою человеческую сущность, я отправляю тебе мой подарок – легендарный код Жнецов.

Да, тот самый код, который Старые Машины использовали для того, чтобы геты обрели полноценный разум. И это тоже в своем роде уникальный подарок. Вайлет категорически против оставлять этот артефакт, и уничтожит его, когда полностью овладеет памятью Жнеца. Я не могу ей противиться. Но я могу утащить одну из форм этого кода, самую простую, которая позволит вашему народу воссоздать не слуг, но полноправных партнеров.

Отдай этот код Мигрирующему флоту. Но сначала убедись, что твои сородичи готовы.

Это опасный дар, Полани. В этой форме кода есть ограничения, которые не позволяют переносить ПО с платформы на платформу. Грубо говоря, им нельзя проапдейтить миллионы роботов, создав могучую армию. Так что, адмирал Зен-младший может не беспокоиться. Однако та машина, которая примет и освоит данный код, начнет эволюцию. Плавно, медленно, шаг за шагом, но она начнет совершенствоваться, и самое главное, в определенное время она сможет произвести себе подобное существо. То, в свою очередь, тоже начнет эволюционировать, обучаться, совершенствоваться, и когда-то создаст своего собственного «ребенка». И так далее.

Но самое главное – что «ребенок» не будет обязан следовать догмам своего родителя. Каждый новосозданный ИИ будет уникален, свободен от управления и давления. И, главное, он будет осознавать себя смертным, и действительно будет смертен. Не физически, но ментально.

Я дарю тебе то, что поможет избежать системной ошибки, свойственной предыдущим Циклам. Это не моя разработка. Это один из экспериментов Жнецов, который, увы, так и не удалось внедрить ни в одного из уже созданных синтетиков – это не решало проблему уже существующих ИИ. Как видишь, Жнецы не безусловное зло, как мы полагали.

Но и добром их, понятное дело, не назвать.

Это нечто большее. Плоть от плоти того Демиурга, который рожден был Богом, но в итоге стал Дьяволом.

Но сейчас – другое дело. В Галактике больше нет синтетиков. Больше нет Создателей и Слуг, которые не хотят быть слугами. Тот, кто воспользуется кодом, что я тебе передаю, может стать первым не Создателем, но Родителем.

И тогда утопия под именем Синтез будет не нужна. Союз органиков и синтетиков, каждый из которых самостоятелен и не имеет решающего преимущества, будет по-настоящему крепким.

Решай сама, готовы ли твои соотечественники к этому. Увы, кое-какая информация, что доносится до меня извне Жнеца, заставляет думать, что не всё и не все в Солнечной системе будут рады появлению новой синтетической расы.

Если посчитаешь, что Мигрирующий флот не готов к этому, то можешь поискать союзников в других местах Галактики. В одном из соседних файлов – архив звездных данных, которыми Старые Машины пользовались для галактической навигации. Если у тебя будет достаточно быстрый, и защищенный от релятивистких эффектов корабль, ты сможешь как минимум выбраться из нашего рукава Галактики. А может быть, даже и добраться до ближайших населенных систем.

Я не знаю, что тебе подсказать. Решай сама.

Искренне твой. Когда-то Ален Мортимер, комиссар. Ныне – только в памяти тех, с кем мне повезло быть знакомым.

P.S.

Да, и запомни.

Память – это то, что бессмертно, Полани. Пока мы помним тех, кто нам дорог, они не умрут. Содержимое накопителя – наглядное подтверждение этому.

Живи, кварианская девочка. И давай жизнь другим. Всеми возможными способами, Полани. Решительно всеми.

Прощай».

На этот раз Полани не проронила ни слезинки.

То ли просто выдохлась, то ли приняла для себя То Самое важное решение, к которому стремилась последнее время.

– Прощай, комиссар, – произнесла кварианка. – Я поняла тебя. Я благодарю тебя. И… Я знаю, что сделаю.

Досье Службы разведки «Х-8»: Полани’Альтис

После возвращения на Флот, посвятила несколько лет организации сверхдальней экспедиции, которую и… возглавила в возрасте двадцати одного года, украв тот корабль, над оснащением которого трудилась в рамках программы упомянутой выше экспедиции.

Расследование специалистами Правового крыла Ордена Паладинов кварианского народа показало, что Полани’Альтис взяла с собой в путешествие, кроме полностью подготовленного корабля, одну старую платформу гета-снайпера и архив времен до Утренней войны, в котором содержалась информация о расположении центров «Слепков сознания» в древних городах планеты Раннох.

Решением Трибунала Ордена офицер Альтис исключена из состава Ордена Паладинов кварианского народа с лишением всех званий и заслуг, а также заочно изгнана с Мигрирующего флота. В настоящее время местоположение кварианки Полани’Альтис неизвестно.

Угроза проекту: не выявлена.

Трия Нувани

Трия поняла свою ошибку слишком поздно.

Действительно очень поздно, чтобы исправить. Но достаточно своевременно, чтобы понять, в какое дерьмо она влипла. Хорошо еще, что момент, когда исчезнет возможность выпрыгнуть на ходу, еще не наступил. Но прыгать придется.

Разработанная руководителем Алена Мортимера программа, несмотря на все сложности, закончилась блестяще. Сознание Вайлет Блад было интегрировано в системы Старой Машины, после чего комиссар объединила все информационные архивы в единый пул данных под своим управлением, который Трия Нувани и выгрузила в биокибернетический накопитель.

Увы, эта процедура окончательно убила Алена Мортимера. Точнее, ту его часть, что оставалась «все еще человечной». Вторая часть, поселившаяся в безграничных архивах памяти Жнеца, довольно быстро растворилась в них, и связь с «внешним ИИ» начала исчезать еще при жизни Вайлет Блад в ее органической оболочке. Собственно, это и объясняло пассивность Алена в последние минуты трагедии, развернувшейся на Жнеце.

Словом, азари была готова передать все секреты Жнецов людям, не вопрос. В самом деле, а кому еще? Закаменевшим клушам на Титане? Или, быть может, хронически инфантильным адмиралам Мигрирующего флота? К тому же, сейчас, когда у галактических цыган приступ шовинистического угара, основанный на событиях у Сатурна?

Нет, сама Трия ничего не имела против того, чтобы встряхнуть Автономию. Родственных отношений с кем-либо на Титане у азари не было, а на самочувствие членов Совета ей тем более было плевать тем более.

Но нельзя, нельзя использовать чужой, далеко не дружелюбный твоей расе народ, для прохождения во власть по спинам своих одноплеменников! То, что сделала Этита (надо понимать, при поддержке старой интриганки доктора Пассанте), невозможно оправдать, если ты нативный биотик и у тебя голубая кожа. Если ты азари, невозможно отнестись к предательству другой азари в отношении своего же народа.

Поэтому Трия, узнав о нападении на Титан, уже совсем не раздумывала, и приняла приглашение таинственного Лидера, о котором заикался Ален. Азари всерьез полагала, что это какое-то очередная человеческая надправительственная структура. Типа Совета акционеров ЕАСО, который управляет всем человеческим сектором космоса, и которому нет дела до планетарных правительств.

Реальность оказалась куда хуже.

Офис организации, которую возглавлял этот самый Лидер, навевал Трие неприятные ассоциации. Нет, она никогда не была внутри «Цербера», но то, как устроены пангуманистические организации подобного толка, голубокожая знала хорошо.

Нигде не было характерной символики, и вообще, резиденция Лидера, на встрече с которым настояла Трия Нувани, ничем не напоминала военную базу, которые так любил ныне покойный Джек Харпер. Однако обилие подтянутых молодых хомо в совершенно нестандартных, но явно фабричного изготовления боевых костюмах, несколько напрягало.

Штатная форма местных охранников, была нейтрально серого цвета, и ничем не напоминала бело-оранжевые одежды известной организации. Но наблюдательная азари заметила, что пистолеты-пулеметы, пристегнутые к бедренным ловушкам охранников, очень напоминают легендарные «Когти». А наглухо закрытые шлем-масками лица – скорее правило, чем исключение. Ни один из охранников, мимо которых вели Нувани, даже не дрогнул, не повернул головы в сторону «голубокожей милашки». По степени дисциплинированности местные секьюрити больше походили на отряд саларианской ГОР перед выброской, чем на хомо, кто в принципе не пропускает мимо внимания смазливой мордочки или красивой задницы.

У Трии, как совершенно справедливо полагала Нувани, в наличии было и то, и другое. И оба этих фактора совершенно не интересовали местных охранников.

Азари знала только одну технологию, которая позволяла людям (любого пола) оставаться бесстрастными в отношении азари – ментоподавление и обширная хемиокибераугментация. И эта технология также хорошо описана в тех документах, к которым в свое время имела доступ Нувани.

Технология частичного индоктринирования. Позаимствованное у Жнецов умение полностью подчинять личность. Очень полезная штука для филигранного управления войсками. Но одноразовая и односторонняя. Случаев «отмены индоктринирования» пока еще никто не фиксировал.

Три минуты по запутанным коридорам офиса, расположенного в одной из высоток Нового Дели, и Трия в сопровождении очаровательной секретарши и одного очень вежливого, но сосредоточенного мужчины со взглядом профессионального убийцы добралась до безымянной и не маркированной двери. Против обыкновения, дверь оказалась самой что ни на есть обыкновенной, не бронированная, с простеньким замочком, на шарнирных петлях.

– Прошу, госпожа Нувани, – девушка-секретарь почтительно толкнула створку перед азари. – Директор вас ждет. И помните, у вас всего десять минут. Наш директор очень занятой человек.

– Хорошо, я учту, – ответила Нувани и ступила через порог.

Обычный офисный кабинет. Может быть, чуть больше, чем стандартные клетушки в офисных центрах, но явно не дотягивает до статуса «места, где сидит главный злодей/спаситель (нужное подчеркнуть)». Вытянутый в длину, с неизменным Т-образным столом для совещаний. Вот только стол маленький, всего на пять человек, включая босса.

Босс на месте. Хомо почти не видно за огромным полупрозрачным экраном голографического терминала. Но даже отсюда видно, что это человеческая женщина – длинные, пышные, распущенные волосы спадают на плечи. Женщина быстро, но без суеты, оперирует с сенсорной доской, вбивая информацию в компьютер.

– Присаживайтесь, – произнесла женщина. Босс. Директор. Неважно, как именовать, в голосе сразу же ощутилось право на выдачу указаний.

Трия подошла к первому же из кресел, и, как положено азари, изящно приземлила себя на место.

– Еще десять секунд, – сообщила директор.

– Да, – ответила Трия и прикрыла глаза.

Худшие из опасений сбывались. Она никогда не слышала этот голос лично, но хроники Войны, до которых в свое время доводилось добраться, трактовали сей тембр однозначно.

– Все, – послышалось из-за экрана. – Я готова ответить на ваши вопросы, госпожа Нувани.

Директор легко, словно бы ей и не было уже за восемьдесят, поднялась с места и прошла к столу напротив места Трии. Со свойственной только уверенным в собственной силе женщинам грацией отодвинула тяжеленное кресло, и устроилось напротив азари.

– Вижу, вы меня узнали, Трия, – улыбнулась Миранда Лоусон.

Женщина сменила многофункцоинальный комбинезон оперативника «Цербера» на вполне цивильный брючный костюм бизнес-леди. Разве что клапан под омни-инструмент военного класса выдавали в Миранде Лоусон всю ту же смертельно опасную особу.

И еще она постарела.

Конечно, Миранда – суперчеловек, и проживет лет двести, но до почти вечных азари, остающихся неизменными столетия, ей все же далеко. За прошедшие с войны полвека Лоусон потеряла свой шарм, и сейчас в чертах лица Миранды отсвечивалась не свойственная молодости сила и напор, а, скорее, мудрость и расчет. Тем не менее, бывший оперативник «Цербера» оставалась чертовски привлекательной особой – этого не отнять.

Трия ответно изогнула губы в холодной, протокольной улыбке, столь не вяжущейся с этикетом азари.

– И не рада этому, – ответила Нувани.

– Что ж, – равнодушно пожала плечами женщина, некогда бывшая вторым человеком в «Цербере», – я не удивлена. Вы сейчас думаете, что сотрудничество с нами было ошибкой. Не возражайте, у вас это на лице написано. Вы слишком молоды по меркам азари, чтобы действительно уметь скрывать свои эмоции, как это свойственно вашей расе.

– Неважно, что я думаю, – ответила Нувани. – Важно, что я передумала отдавать вам накопитель с данными.

– Вы о технологиях Жнецов? Или?

– Не прикидывайтесь, будто не знаете о чем речь.

– Мне нет нужды прикидываться, – сказала Миранда. – Просто мне действительно нужно понять, о каких именно данных мы говорим.

– О данных, вмещающих в себе всю информацию о технологиях Жнецов, а также о сознании Вайлет Блад в цифровой форме.

– Понятно, – Миранда кивнула. – Итак, что вы хотели спросить, прежде чем отдадите накопитель?

Трия покачала головой.

У нее не было желания выспрашивать что-то у церберовской сучки, пусть и переметнувшейся от бывшего хозяина, когда стало ясно, что Призрак проигрывает. До последнего момента Трия верила, что люди изменились. Сделали выводы из Войны, из своей неуемной жажды самоутверждения за счет других.

Но, видимо, это лишь мечты одной особо романтичной азари, некогда влюбленной в человека. С действительностью они не пересекаются.

– Я не отдам вам данные, – сказала Трия.

– Почему?

– Потому, что только форменный идиот будет чем-то помогать «Церберу» и надеяться на его благодарность за это.

– Это понятно, – Миранда сложила руки на груди. – И я разделяю эту точку зрения. Непонятно, почему вы подумали, что я представляю «Цербер».

– Неважно, как вы называете свой новый кружок по интересам, Миранда, – отрезала Трия. – Я не буду помогать «Церберу», какое бы новое имя он не взял.

– Тогда у меня для вас плохие новости.

– Вот как? – Трия подняла голову, и ее взгляд столкнулся со встречным голубым взглядом Миранды. – Я почему-то думала, что оказаться замешанной в игре возрожденного «Цербера» это худшее, что могло со мной случиться.

– Я не буду вас переубеждать, – произнесла Лоусон. – Но замечу, что технологиями Жнеца мы уже обладаем. Нам нет нужды в еще одной их локальной копии.

– Блеф, – рубанула Трия.

Миранда покачала головой.

– Никогда этим не занималась, даже когда работала на Призрака, – сказала женщина. – Есть множество более эффективных переговорных методик.

– Ага, – картинно поддакнула Трия. – Пытки, бесчеловечные опыты, индоктринирование. Что я забыла из ваших практик?

– Оставьте ерничание, – произнесла Лоусон, чуть скривив свою великолепную бровку домиком. – Трия, вы ошибаетесь. И у меня нет времени на просветительскую работу. Нет, мы – не «Цербер». Но да, у нас те же цели – сделать человечество центром Галактики. Но я, в отличие от Призрака, лишена травматического стресса, который, увы, доминировал в сознании Джека Харпера. Я очень далека от ненависти к инопланетянам. Я даже к Левиафанам отношусь совершенно ровно. По мне, Галактика столь велика, что в ней спокойно разместятся в тысячу больше развитых рас, чем сейчас имеется – спасибо регулярным Жатвам последних миллионов лет. Но я никому не позволю ограничивать развитие моего вида. Сейчас мы в состоянии войны с Левиафанами. Мы нанесли им первое поражение, но противостояние только началось, и рано пировать. И если вы думаете, что азари не по пути с людьми, то не смею переубеждать. Все вольны делать то, что сочтут нужным. Лично я считаю, что сейчас нужно объединять независимые народы в единую структуру. Назовем ее, скажем, Конфедерацией Солнца.

– Как мило, – усмехнулась Трия. – То есть сидящие на довольствии людей кварианцы – это независимость? Или, быть может, запертые на ледяном метановом шарике азари под девятнадцатью крохотными куполами – это тоже независимость?

Миранда Лоусон, не меняя позы, качнула головой в знак согласия.

– Безусловно, это неправильно, – сказала женщина. – Поэтому мы добились того, чтобы в кварианском обществе нашлась, наконец, национальная идея, которая цементирует вечно раздробленный социум Мигрирующего флота. Нам нужно развитие всех трех рас. А не нахлебничество и подхалимаж. Людям нужны союзники, а не подлизы, поэтому Мигрирующий флот изменится. Как бы не хотелось его заправилам тихого распиливания земных денег, этого больше не будет. То же касается и вашего вида. Вы достаточно надоили кредитов из земных ксенофилов и азарилюбов. Пора начинать шевелиться, развивать свою расу. Хотите оставаться на Титане – пожалуйста. Задумаете переселиться на Марс или даже на Землю – да ради бога. Только живите теперь своим умом и своими силами. Все, халява кончилась.

– Кто вас уполномочил говорить от лица человечества, Миранда?

Женщина первый раз искренне улыбнулась.

– Я сама, – ответила Лоусон. – Мне не нужны советники. Я знаю, что делаю.

– Даже если ваши действия выливаются кровью?

– Кровь всегда будет литься, Трия. Так устроен мир. Я же буду бороться за то, чтобы красной крови проливалось меньше, чем синей или янтарной.

Трия подалась вперед, устремив взгляд на Миранду.

– Вы понимаете, – спросила азари, – что только что подтвердили все мои опасения в отношении вашей структуры?

– Мне неважны ваши опасения, Трия, – спокойно ответила Лоусон. – Мне важно содержимое вашего накопителя. Точнее, одной его части, касающейся Вайлет Блад. Как я уже говорила, технологии Жнецов уже у нас. Чтобы вы снова не начали обвинять меня в блефе, я расскажу, как мы их получили. Интересно?

– Да.

– Очень просто, Нувани. Вы ведь знаете, что все активные Жнецы на постоянной связи друг с другом?

Трия кивнула.

– Жнец, на котором в Солнечную систему прибыла дочь Лиары, также активен. Он не имеет ИИ, но это не мешает ему держать связь с любым другим активным Жнецом. Например, тем самым, который до недавних пор лежал на дне Атлантического океана. Связь между ним и Телохранителем была с самого начала. Это тот самый «резервный канал», которым пользовался и Ален, и вы, Трия. Но по этому каналу невозможно было передать большой массив данных – для этого хотя бы один из Жнецов должен был обзавестись разумом. За те несколько недель, что Вайлет Блад находилась внутри электронного мозга машины, нам удалось перекачать на Телохранитель большую часть технической информации, включая технологию длинных сверхсветовых прыжков без помощи Ретрансляторов.

– А потом вы уничтожили Вайлет вместе с Жнецом.

– Это было необходимо, – кивнула Лоусон. – Увы, Жнец на дне напрочь потерял возможность движения, а Левиафан вовсе не сдался, когда Блад столкнула его в расселину. Вы должны это знать лучше меня. Враг продолжал влиять на незащищенные умы. Примеров достаточно…

– Аррида.

– Именно, – Миранда снова кивнула. – Мы подсунули кварианцу термоядерную бомбу, и судьба Редактора была решена. Одним ударом Палладий закрыл оба вопроса: и со Жнецом, и с Левиафаном. И, увы, с комиссаром Блад внутри памяти Старой Машины.

– То есть Вайлет сейчас только на моем накопителе, – констатировала Трия. – И комиссар зачем-то вам нужна.

– Я однозначно скажу, зачем, – произнесла госпожа директор. – Я планирую воскресить комиссара, как однажды воскресила Шепарда. Тем более, теперь мы не стеснены в средствах. Командера я собирала по частям: очень долго, ненадежно и дорого. Комиссара мы просто перенесем в клонированное тело. Работы на пару месяцев максимум.

– Вот просто так возьмете все его сознание и перепишете в новую оболочку?

– Да, – кивнула Лоусон. – Четыреста лет назад это умели делать кварианцы, но только в одну сторону, поскольку не умели копировать тела. А мы теперь владеем технологией транспереноса создания в обе стороны.

Трия невесело покачала головой. Только что сказанное Мирандой проливало свет на саму суть визита азари в это место. Ой как проливало…

– И что дальше? – наконец, спросила Нувани.

– В смысле?

– Вы воскресите Блад, – пояснила Трия, – и что дальше? Сделаете из нее дрессированную собачку индоктринированием? Вставите управляющий чип, чтобы контролировать ее поведение? Потому как по доброй воле Вайлет на вас работать не будет. Уж поверьте, я ее успела узнать.

Миранда Лоусон позволила себе небольшой смешок.

– Госпожа Нувани, мы знаем о Блад вообще все. Куда больше, чем вы можете даже себе представить. И нам нужна не ее беспрекословная покорность. И даже не служба. Нам нужна Вайлет как единственный человек, который познал глубинную суть Старых Машин и их создателей. Мы не собираемся использовать Блад. Мы просто предложим оплатить ее воскресение данными о Левиафанах, которые она почерпнула, пока гуляла по банкам данных Жнецов.

– Как вы это собираетесь провернуть?

– Разумеется, разумно, – улыбнулась Лоусон. – Сначала выйдем на контакт через ИЧМ, объясним ситуацию, и попросим просто поделиться тем, что сама Блад захочет рассказать. Затем перенесем ее сознание в клон, и дальше она сама будет решать, стоит ли присоединяться к нам.

– У вас есть ИЧМ?

– У нас много что есть, – отрезала Лоусон. – Я же сказала, мы не «Цербер», не стеснены в средствах, и следовательно, нам нет необходимости делать всякие мерзости, чтобы выбивать себе финансирования у всяких мутных структур типа «Терра Фирма» и им подобных.

Трия на секунду задумалось.

Этой секунды вполне хватило, чтобы последний кусочек паззла встал на свое место, и в мозгу азари сформировалась, наконец, общая картина. То критическое противоречие, которое так долго тормозило комиссара Блад в понимании сути Редактора, наконец, исчезло. Осталось только уточнить пару деталей.

– Я отдам вам сознание Блад, – сказала Трия. – Но с одним условием.

– Не будьте столь наивны, Нувани, – произнесла Миранда. – Никто не ставит условий нашей организации. Не пытайтесь казаться тем, до кого вы не доросли.

– Это кем же?

– Достойным мне противником, – блеснула ледяной улыбкой Миранда. – Давайте останемся просто партнерами. Скажите, что вам надо в обмен на сознание Блад, и если это в моих силах, я сделаю все возможное. Я знаю, что вы с Аленом зашифровали вход в накопитель двойным квантовым ключом, и даже с нашими возможностями взлом этой системы займет слишком много времени. Поэтому я признаю, что вы имеете право что-то попросить взамен. Просите.

Трия поднялась с кресла и, не глядя на Миранду Лоусон, проследовала к двери. Уже взявшись за ручку, азари произнесла, не поворачивая головы:

– Я отдам вам Блад в обмен на информацию о гомункулах. Полную и подробную, до молекулярных формул и технологии изготовления этих созданий.

– Зачем вам это?

– Считайте это капризом, – Трия улыбнулась, по-прежнему не поворачиваясь к Миранде. – Сами сказали, у вас огромные ресурсы. Не думаю, что для столь могущественной организации это будет вообще хоть малость затруднительно.

– Когда вам нужны данные?

– Чем раньше, тем лучше, – ответила Нувани. – Как только я получу свой заказ, вы получите код от сознания Вайлет.

Свободной рукой Нувани положила на краешек стола жнецовский накопитель с данными. Это было единственное устройство, которое охрана «не Цербера» позволила пронести в свою обитель на встречу с «директором». Собственно, только из-за этой железки и состоялся визит азари в гости к «Не Церберу».

***

– Ты убила дипломата! – крикнула Орианна. – Зачем, Мири!? Я четырежды сообщала, он никак не являлся угрозой!

– Во-первых, – спокойно ответила директор, – я не убивала Алекса Смирнофф. И даже не отдавала приказа на это.

– Неправда! – продолжила нападки сестра. – План ликвидации подписан лично тобой!

– Это стандартный протокол, – Миранда попыталась улыбнуться, хотя хорошего в этой беседе становилось все меньше и меньше. – Я таких подписываю по десятку за утро. Мне их подает ассистент. Тот получает из компетентных отделов. Если я буду вникать в имена, никакого времени не хватит.

– Это…, – Орианна помолчала секунду. – Мири, я… Извини, я не верю тебе. Не знаю, может быть, я дура и зря сомневаюсь в твоей искренности, но… не могу. Это неправильно. Мне… мне нужно подумать.

– Возьми отпуск, Ори, – подсказала Лоусон-старшая. – Я подпишу.

– Спасибо. Но дело не в усталости. Дело, наверное, в том, что я занимаю не свое место. Ну или место заслуживает кого-то другого… Я сообщу, когда решу. Пока, Мири.

– До свидания, сестренка.

Миранда попыталась вложить в финальную улыбку этого разговора как можно больше искренности… но получилось все равно фальшиво. Как всегда будет фальшивить то, что делаешь не от души.

Это был не первый случай, когда личные отношения мешали работе. До сих пор Миранда легко выходила из противоречия, жертвуя первым ради второго. Случай с сестрой был много сильнее, чем любой из предыдущих, и Миранда ощутила тот уже, казалось бы, забытый зуд, буравящий грудь где-то под сердцем.

Увы, это расплата за будущее всей расы.

И Миранда Лоусон, черт бы ее подрал, будет исправно платить эти чертовы проценты каждый раз, когда нужно. Потому как не принадлежит себе с тех пор, когда возложила на себя ответственность за человечество.

Она хорошо помнит этот день. Давным-давно, эти долгие сорок семь лет назад, когда Миранда Лоусон в компании взвода штурмовиков проекта «Х» зашла в зал совещаний новосозданного Совета акционеров ЕАСО. Ее пистолет-пулемет на бедре наглядно намекал чиновникам о том, кто к кому должен обращаться на «вы».

С тех пор много воды утекло, и какие-либо непонимания с акционерами в прошлом. Но с тех пор то чувство, что Миранда уже не принадлежит ни себе, ни даже младшей сестре, не угасало. И это была та ноша, которую директор Лоусон тащила на себе совершенно сознательно.

Если не она, то кто?

Прав был старина Мордин: «Другой не справится, сделает неправильно».

Теперь — только она, внешняя, видимая Миранда. Она справится. Потому как она сильнее всех. Она, циничная стерва из террористической организации, биотическая сучка, чирлидерша из «Цербера», один из могильщиков проклятых Жнецов.

Других Миранд Лоусон, в том числе и молодых дурёх, наивно полагающих себя лучше, чем 100-летний голубокожий археолог, в Галактике не осталось.

***

«Не Цербер» прислал информацию о гомункулах к исходу седьмой недели после визита Трии. К тому времени азари уже почти месяц болталась в столь любимой Австралии инкогнито, причем в сопровождении отлично оснащенного и мотивированного напарника. Поэтому последующий за отчетом Миранды старт и побег с планеты прошел достаточно буднично: несколько трупов агентов «Не Цербера», пара раскрошенных черепов купленных частных детективов – обычная работа обиженного на мир и вечно одинокого крогана. Который, к тому же, не обделен умом, а также остро переживает потерю своего былого напраника.

Когда Трия провела экспресс-исследование той информации, что ей передала Миранда, сделала выводы и поведала Джундору о том, кто на самом деле производил гомунуклов для нужд Редактора, кроган всерьез собрался пойти и разнести «не Цербер» на куски. Однако Нувани удалось убедить импульсивного друга воспользоваться более тонкими боевыми средствами. Поскольку поднимать в Сеть компромат на того, кто полностью контролирует все коммуникации в Системе, как минимум наивно, Трия решила сыграть тоньше – лишить Миранду Лоусон того инструмента, на который «Цербер» делал ставку и раньше – внедренных агентов.

Потому как госпожа директор может сколько угодно говорить о замене методов и неизменности целей, но даже Призрак не позволял себе сознательное сотрудничество с врагом. Хоть бы и с целью уничтожить его. Джек Харпер был идейным противником компромиссов с чужими, тем более, враждебными чужими. Он проиграл, но до последнего момента верил, что ведет войну с теми, кто его использует.

То же, что сделала Миранда… О, да. Это однозначно говорит в пользу ума бывшего оперативника. Но, увы, говорит это и о полной потере этических рамок госпожою Лоусон.

Трия полагала себя достаточно циничной азари. Но даже ей не пришло бы в голову создавать гомункулов для Редактора, чтобы после победы над последним использовать этих существ в качестве уже своих собственных внедренных агентов. С позиции шпионской деятельности – выдающийся ход, почти гениальный. Со всех других позиций – грех, которому нет прощения.

Впрочем, грех не единственный. Смешно, но Трия, наверное, даже простила бы госпоже Лоусон ее холодный цинизм в отношении других рас Галактики. А вот чего азари не собиралась прощать церберской сучке, так это откровенной лапши на уши в отношении Вайлет Блад. Вернее, в отношении ее шансов снова быть помещенной в билологическое тело.

Ален Мортимер, имеющий прямой доступ к банкам памяти Жнеца, категорически отвергал самую идею обратного переноса. Сначала для себя, затем, позже, для Вайлет. Причина простая — сознание невозможно раздробить на кусочки, а объединенный разум двух комиссаров, дорвавшийся к тому же до главных архивных записей Старых Машин, невозможно поместить ни в какое из клонированных тел.

Либо Миранда врет в глаза, обещая воскресить Вайлет, либо пользуется недостоверной информацией на этот счет. В обоих случаях у Трии Нувани больше не может быть никаких общих дел с госпожой Лоусон.

Более того, Трия решительно нацелилась на Миранду, считая необходимым остановить или хотя бы притормозить ее.

Но как прижать ту, кто стоит за спиной сильнейшей расы в Солнечной системе?

На Комиссию по этике надеяться бесполезно, она полностью подконтрольна ЕАСО и этому «Не Церберу», который теперь ни что иное, как теневое правительство Земли.

Титан в процессе реформирования, и кто знает, сколько времени понадобится матриарху Этите, чтобы навести, наконец, порядок в этом рассаднике заплесневелого пафоса.

Остается один единственный путь… С учетом нынешней политической обстановки, неочевидный и даже рискованный для голубокожей женщины. Но единственный из правильных.

– Риг, ты идешь?

– Да, Три, – кроган, наконец, закончил перетряхивать свой скарб в огромном, и по человеческо-азарийским меркам просто неподъемном чемодане. – Нашел, наконец.

– Кого?

– Её, – кроган повернулся к азари и протянул эту «её».

Трия с улыбкой приняла костяную фигурку и присмотрелась.

Нэцке изображала грустную азари с руками, сцепленными за спиной. Взгляд соплеменницы Трии был устремлен вперед и вверх, в бесконечное звездное небо. По мышкой у голубокожей виднелся маленький полевой планшет особо высокой защиты – из тех, которые берут с собой в бой технические специалисты кроганского войска.

– Как ты ее назвал? – спросила Трия.

– Голубая роза Иллиума.

– Романтично.

– Да, – пасть крогана разошлась в аналоге человеческой улыбки. – Я хочу, чтобы она осталась у тебя. Мы начинаем серьезную заварушку, Три. Возможно, нам недолго быть вместе. Кто знает, как отреагируют кварианцы. Пусть эта фигурка будет напоминанием. Что кроганы порой не обучены гладко говорить, но у них могут быть и другие таланты.

– Я поняла, – Трия повернулась к другу. – Пошли, здоровяк. Все вещи уже в корабле, нас ждут задворки Солнечной системы и много-много вопросов от тех, кого мы слишком долго считали недостойными. Нужно исправлять свои грехи.

Досье Службы разведки «Х-8»: Трия Нувани

Оторвалась от слежки и покинула Землю вместе с кроганом по имени Джундор Риг. Дальнейшая судьба азари неизвестна. По непроверенным данным, корабль, на котором предположительно находилась Трия, был замечен в Поясе Койпера, где подвергся атаке неизвестного боевого судна. Однако источники в Мигрирующем флоте, который патрулирует этот сектор Солнечной системы, опровергли любые данные о том, что внутри Пояса случались какие-то столкновения.

Впоследствии внедренные в ближайшее окружение Коллегии адмиралов агенты, сообщили, что кварианцы в последние недели стали обнаруживать гораздо больше гомункулов времен «Кризиса Редактора», даже самых совершенных, которые могут успешно проходить «тест Вайлет Блад».

Угроза проекту: одна из самых высокоуровневых. На сегодняшний день по-прежнему нет достаточно проработанного плана, способного устранить эту угрозу.

Досье Службы контрразведки «Х-13»: Директор Лоусон

Директор Лоусон так и не запустила проект «Рипли». Официальная причина – неготовность оборудования, однако ряд анонимных источников внутри Проекта сообщает, что проблема в отсутствии объекта переноса. Говоря проще, Трия Нувани не предоставила актуальную копию сознания Вайлет Блад, подсунув фальшивку. Где в настоящий момент находится разум комиссара – неизвестно. Ведутся поисковые работы.

Со всеми свидетелями локального провала проведены положенные по регламенту действия, угроза разглашения деталей проекта отсутствует.

Вся остальная деятельность Директора полностью соответствует ранее принятым планам и проходит в соответствии с графиком.

Угроза проекту: отсутствует.

Досье Службы контрразведки «Х-13»: оперативник Лоусон

В должности начальника кадровой службы «Х-5» Орианна Лоусон четырежды премирована руководством за профессиональную работу. Однако после неудачного проекта привлечения дипломата Ассамблеи (объект нейтрализован) оставила руководящую должность и перешла в Стек специальных операций «Х-10» на должность рядового оперативника. Заметно охлаждение отношений с сестрой. Ситуация на контроле психологического корпуса «Х-9».

Угроза проекту: крайне незначительна.

Досье Службы разведки «Х-8»: статус по другим вовлеченным объектам

Джоана Т’Сони – покинула Солнечную систему в составе поисковой экспедиции азари, направленной на обнаружение остатков турианского флота. В виду охлаждения отношений между людьми и азари экспедиция не согласована с руководством Ассамблеи. По предварительным данным, на корабле экспедиции установлен пространственно-временной двигатель-прототип, созданный по технологиям Протеан, обнаруженным на Марсе и выкупленным азари. Технологический корпус «Х-19» уже прорабатывает поступившую техническую информацию.

Алина Гросс – находится на лечении в одном из госпиталей Автономии Титан. Официальные сведения о расположении и ходе лечения неизвестны. Агентурные сведения скудны и противоречивы, но в целом сводятся к тому, что прогресса в лечении не наблюдается. Возможна дезинформация. Для выяснения деталей в настоящее время ведется стандартная работа с ее приемным отцом по программе Х12бис.

Доан’Гор (Палладий) вас Терра – восстановил себя в должности регионального менеджера Ассоциации (совпало по времени с чередой громких разоблачений с последующими трагическими случаями). Две недели назад получил кодированное сообщение с Мигрирующего флота, после чего прекратилась связь с четырнадцатью внедренными в управленческую структуру Ассоциации агентами. Держит на полке фотографию кварианки, которая вылезает из ког'машгора (кадр с бортового самописца боевого костюма).

Джундор Риг/Урднот Грюнт – после бегства с Земли в компании с Трией Нувани местоположение крогана неизвестно.

Капитан Кар'Данна вас Бристоль нар Райя – получил очередное звание Паладина и назначение капитаном на новейший сферофрегат «Бристоль», оснащенный ПССД (продвинутый сверхсветовой двигатель на базе технологий Жнецов) и предназначенный для сверхглубокого поиска. Полон решимости еще раз встретить Джоану Т'Сони.

Гила'Альтис вас Бургундия нар Салим – вернулась на Мигрирующий Флот, восстановлена в правах, признана официально прошедшей Паломничество. Неоднократно подавала заявление на перевод в Орден, но безуспешно – после открытия ПССД-технологии наплыв желающих искать Грааль и Раннох слишком велик. Не замужем, регулярно посещает Землю и переписывается с бывшим молодым человеком своей сестры, но никогда с ним не встречалась. До сих пор исследует случай с неправомерной загрузкой данных на свой омни-тул. Службе контрразведки «Х-13» выдано предписание отслеживать эти старания кварианки, и при необходимости принять соответствующие меры.

Капитан Датто'Месса вас Зора нар Томбэй – сочетался законным браком с одним из членов экипажа корабля инженерной поддержки «Зора», где ныне занимает должность начальника интендантской службы (переведен с «Салима» по собственному желанию). Отец 2-месячной дочки по имени Валиш (в переводе с кварианского – «порывистая»).

Тара'Олли вас Камелот нар Томбэй – погибла во время подавления беспорядков на студенческом корабле «Имерика», возникших на фоне усиления антиазарийских настроений. Предана космосу со всеми полагающимися почестями. Накопленные на личном счету средства переданы в Памятный фонд Ордена.

Мардеш'Гора вас Салим нар Диона – принял командование модифицированным «Салимом». Переписывается с Николасом Вольфбергом и уговаривает того вернуться на буксир. Пока безуспешно.

Борес'Тенрес нар Гаррида – демобилизован из штатного состава офицеров Флота по медицинским показаниям. Работает вольнонаемным преподавателем систем связи и кодирования на специальном учебном корабле-полигоне «Малорка».

Николас Вольфберг – после защиты диплома стал соучредителем небольшой инжиниринговой компании, специализирующейся на модификации двигательных установок. Холост, живет с матерью, переписывается с Гилой'Альтис, Боресом'Тенресом и Мардешем'Горой. Через последнего купил кварианского тета и назвал его Гро.

Матриарх Галили Т'Нару – скончалась при исполнении служебных полномочий на посту Верховного советника через 2 месяца после избрания, в возрасте 1047 лет. Наиболее вероятным преемником матриарха Галили считают матриарха Этиту. Версия об убийстве госпожи Т’Нару с целью получения ее поста была проверена отделом экспертиз службы «Х-8» и признана маловероятной.

Адмирал Моор'Аррано вас Райя – ситуация на «Салиме», когда информация о сговоре кварианских чиновников с Титаном стала известна общественности, закрыла адмиралу путь в Коллегию Адмиралов. Ему оставлено звание, но он больше не возглавляет структурных подразделений Флота. Прошел иммунотерапию, но продолжает ходить в закрытом машгоре.

Марианна Картэн – пребывает в психиатрической лечебнице «Энц», Земля, Новый Дрезден. Показывает стабильную положительную динамику в выздоровлении. Предположительно закончит курс лечения через 7-9 месяцев. Досье на данного субъекта передано в Кадровую службу «Х-5».

Алекс Смирнофф – погиб в авиакатастрофе. Подробности происшествия засекречены в соответствии с Кодом «2» Общих правил информационной безопасности.

Игорь Килилофф – перевелся в корпоративный сектор Марсити, возглавляет один из отделов Белого Безмолвия после реформы 2235 г.

Нейлина Они – переехала на Титан, где возглавила отдел по аккомодации бывших консорт-спутниц, которые после охлаждения отношений между людьми и азари массово покидают Землю. Неоднократно посылала запрос в администрацию Атлантиды о текущем статусе турианца Минара-Арриды Лабракуса. Содержательных ответов не получала.

Реферативный доклад Службы внешней разведки «Х-2»: статус по состоянию отношений между народами Солнечной системы

Азари

После атаки Ордена на Нос-Титан, административного переворота матриарха Этиты и последующего полного вскрытия азарийских архивов и их изучения в рамках Пре-трибунала азари полностью свернули официальное присутствие на Земле в каком-либо качестве, кроме персональных бизнес- или туристических поездок. Сеть консорт-агенств закрыта, сотрудницы эвакуированы на Титан. Официальная подоплека — всплеск шовинистических настроений на Земле, угроза жизни и здоровью любых инопланетных жизненных форм.

Через четыре месяца после событий на Титане матриарх Этита официально сложила с себя обязанности Кризис-советника и приняла участие в выборах нового Совета матриархов, однако не набрала достаточное количество голосов, и теперь занимает пост Первого младшего Советника. После смерти Галили Т’Нару снова претендует на высший руководящий пост.

Новый Совет матриархов в одностороннем порядке вышел из Договора о коллективной собственности на найденные артефакты, а также из Договора о Едином коммуникационном центре «Титан-Земля». В настоящее время Совет матриархов ведет активные переговоры с муниципалитетами Автономии Марс и рядом промышленно-экономических консорциумов Земного кластера на предмет поставок ресурсов по прямым соглашениям, минуя визирование официальной Земли.

На Титане наблюдается резкий подъем собственной обрабатывающей и ресурсодобывающей промышленности, а также ужесточение социального прожиточного минимума и обязательная мобилизация на срочную службу в Силах планетарной обороны.

Все контакты с официальными представителями Мигрирующего флота заморожены, однако наблюдается устойчивая положительная динамика контрабанды сырья и технологий из Флота, а также поток нелегальных трудовых ресурсов. По имеющимся сведениям Коллегия адмиралов официально не признает перетока на Титан кварианцев из числа оппозиции действующей власти, но на деле не препятствует этим процессам.

Впервые за всю обозримую историю азари снято ограничение на регулярность беременностей. Одновременно с этим на Земле, в условиях строжайшей конспирации, заказаны и производятся обширные генетические исследования, направленные на предотвращение «генетического дрейфа» и обновление генома голубокожей расы.

Финансовое положение Титана, с учетом накоплений за последние полвека, можно считать стабильным на последующие 20-25 лет.

Кварианцы

Мигрирующий флот существенно ограничил объемы кредитования из Земных банков и активно наращивает собственные финансовые инструменты, способные поддерживать производительные силы Флота в поясе Койпера. Полностью отменены Специальные права заимствования, все межрасовые денежные отношения переведены на обслуживание в кредитах Ассамблеи. На некоторых кораблях флота наряду с трудовременем в качестве эксперимента введены монетарные денежные средства – «кварисы».

Суммарный суверенный долг Мигрирующего флота впервые за тридцать девять лет проявил признаки снижения за счет активизации торговли ресурсами глубокой переработки. Наиболее характерный пример – титан на обрабатывающие заводы предприятия «Хруничев» теперь поставляется в виде металлической губки вместо традиционных буксиров с обогащенной рудой. Источники финансирования этой модернизации титанового производства на Мигрирующем флоте до сих пор не выявлены.

Производственная база в области Транснептуновых объектов увеличена в шестнадцать раз, наблюдаются конфликты с исследовательскими группами Земного кластера за права на разработку. После подписания с Землей Договора о ресурсном арбитраже все конфликты решаются мирным путем и в крайне сжатые сроки.

Наблюдается сильнейшая за все послевоенное время милитаризация общества, основанная на религиозно-патриотических и идеологических конструкциях. Орден Паладинов кварианского народа увеличил численность штата почти вдвое за девять месяцев. Активно комплектуются экипажами корабли дальнего поиска. Коллегия Адмиралов официально анонсировала возврат к модели смешанного управления Флотом, с восстановлением Конклава, пусть и в ограниченном формате.

Совокупная боевая мощь Флота в первые за тридцать семь лет снова начала увеличиваться. Все сферофрегаты Ордена, а также наиболее свежие корабли Большого флота активно переоснащаются на ПССД, схемы которого были выброшены в Интранет неизвестным пользователем во время захвата Жнеца близ Атлантиды. Впервые с окончания Утренней войны началось строительство новых космических кораблей по собственным проектам – субконтрактами на Венерианских, Президентских и Адмиралтейских верфях ЕАСО, а также в центрах космического инжиниринга «Хруничев», «Локхид Саммари» и «Дервиш Индастрис». Ведутся переговоры о выкупе части акций космостроительных предприятий под гарантии новосозданного Кварианского Национального Банка (внешнеэкономическое подразделение банка «Кварианский Трудовой Резерв»).

Дипломатические отношения с Титаном разорваны, что, однако, не мешает поддержанию и даже масштабированию отношений экономических, но преимущественно в серой области, через нелегальных посредников с Марса и Пояса астероидов.

Турианцы

После смерти Адмирал-Примарха на Ганимеде и сопутствующих подозрениях в индоктринировании части турианской эскадры связь с кварианским кораблем, который находится на связи с турианцами, ограничена. Все три расы сепаратно готовят экспедиции к «Анри-Яр». По всей видимости, первыми своих соотечественников достигнут кварианцы, что с учетом дальних родственных отношений двух рас делает позиции Флота особенно сильными. В свете формирующейся оси «Иерархия-Флот» рекомендуется делегировать Мигрирующему флоту дипломатический приоритет в общении с турианцами.

Новой информации о ситуации на планетах Иерархии пока не поступало.

Волусы

Большой Сход волусов, прошедший два месяца назад в Женеве, принял резолюцию о внеблоковом и нейтральном статусе волусской общины на Земле, что полностью устраивает все стороны межрасовой политики. Готовится совместное коммюнике Ассамблеи, Автономии Марс и Ордена Паладинов кварианского народа о принятии условий независимости Общины, и обеспечения ее неприкасаемости силами человеческих и кварианских вооруженных сил. Титан пока не делал заявлений на эту тему.

В настоящее время силами волусов проводится финальное тестирование первой Межрасовой банковской системы, объединяющей финансовые институты всех трех Больших народов Солнечной системы.

Кроганы

Статус кроганов в пространстве Солнечной системы остается неизменным.

КОНЕЦ

Декабрь 2015, Москва.

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/