СТИХИ И ПРОЗА , СБОРНИК ТРЕТИЙ "26"

Здравствуй, дорогой Читатель!

Мы рады встретиться вновь. Сегодня приглашаем тебя на праздник Поэзии и Прозы. Не так много в нашей жизни праздников для души, поэтому мы взяли инициативу в свои руки и пригласили в гости любителей литературы. У всех нас есть проблемы. Такова жизнь. Увы! Но это не повод считать себя неудачником. Психологи уверяют, что необходимо позволить себе заниматься тем, что тебе по-настоящему важно, и, будь уверен, для этого удивительным образом найдутся и силы и ресурсы. Как говорится: «В 25 считать себя гением может любой. В 50 для этого уже надо что-то сделать». Не могу ничего сказать о наличии гениев в наших рядах, но то, что все участники данного сборника по-своему талантливы – это бесспорно. Открыв книгу, ты сам сможешь в том убедиться, дорогой Читатель!

Порой в произведениях наших авторов можно заметить нотки грусти, но и для неё должно быть место в творчестве. Мы многое можем! Просто нужно верить в себя, в свои силы и осознавать, что времени впереди ещё предостаточно, а в запасе – жизненный опыт. Это наш час и наш Праздник! И пусть мы попали на него позже, чем ожидали, с радостью приглашаем всех желающих погрузиться в мир творческой мысли, обрести друзей и просто отдохнуть душой.

Елена Соседова –

член литературно-творческого объединения «ЭПИГРАФ».

 

 

АНДРОНОВ

АЛЕКСАНДР

г. Москва

 

Член Союза писателей России,

член ЛТО «Эпиграф».

Автор поэтических сборников «Прощай, деревня», «Старый дом», «Душа скучает

по добру».

 

  

КЛЕНОВЫЙ ЛИСТ

Заморский франт, багряный лист кленовый
Валяется, забытый, под ногами.
Жизнь пролетела, а финал хреновый,
Коль по тебе шагают сапогами.

И ясно стало, что такое осень —
То перемены, что не греют душу.
А ветерок его опять уносит,
На вираже бросая прямо в лужу.

Изменчивой поры метаморфозы:
Он грусть не может передать словами...
Сочувственно соседские берёзы
Качают акварельными ветвями.

  

ОСЕННЯЯ ШУТКА

Осенний лес – маэстро за роялем,
Вновь гонит по земле сухие листья,
Играючи, как отзвуки реалий
Несбывшейся мечты тропою лисьей.

Оранжевые листья партитуры –
Сонаты человеческого счастья.
Осенних нот высокая культура –
Крон облетевших нервные запястья.

И вскинутые ветви, словно руки –
Холодное и дерзкое стаккато,
И небесам не привыкать к разлуке,
Нахмурились и понеслись куда-то.

И торжества финальные мгновенья,
Пора, наверно, перейти на коду.
Течёт над головой река забвенья,
И холод сердца вновь обрёл свободу.

 

ЧЕЛОВЕК И ГРОЗА

 

Здесь сумрак прячется в тумане,

От ливня стынут фонари.
И вспышки, как на поле брани,
И в тёмных лужах пузыри.

Гром катит треснувшей кадушкой,
И молний яркие пучки
Бьют в землю, задевая душу,
И рвут, дрожащую, в клочки.

И хлещет дождь напропалую,
Пугает ветер, давит тьма.
В погоду жуткую такую
Не нужно пищи для ума.

В домах окошки от испуга
Уже закрыли, гасят свет.
В углы забились друг от друга
И крестятся, аж спасу нет.

Униженное сердце бьётся,
Ушло спокойствие как дым –
Природа над тобой смеётся,
И над величием твоим.

 

 

ЭТИ РУКИ ТВОИ

 

Эти руки твои
Мне звезду зажигают под вечер,
Что висит за окном,
Нет прекраснее этой звезды.
После трудного дня
Опускаются тихо на плечи:
Я вернулся домой,
И сегодня не будет беды.

В них таинственный свет
И простая великая сила,
В этих хрупких руках,
Мир привычно спасающих вновь.
Злую весть отвратят
От того, с кем судьба породнила
И кому принесла
На ладонях, в подарок, любовь.

Я к губам поднесу
Утомлённые эти ладони,
Я лицом в них уткнусь,
Безотчётные слёзы тая.
Я закрою глаза,
Растворяясь в вершинах гармоний
Колыбели людской,
Что отныне планета моя.

 

 ТРОПА ЗАБВЕНИЯ

 

Я захожу в мой старый дом,
Забыв про возраст и эпоху.
Ведь суть вещей привычных в нём
Не поменялась. Слава Богу.

Здесь звуки прошлого слышны,
Здесь тени прошлого сгустились,
А время встало у стены,
Когда часы остановились.

Тут счастье ветреной весны
Мой здравый ум парализует,
Здесь всюду сказки, всюду сны,
Здесь мама с печкою "колдует".
И солнце светит из окна,
А горя вовсе не бывает,
И детства дивная страна
Меня назад не отпускает...
Спешу и летом, и зимой,
Великой околдован властью,
Тропой забвения, домой,
К давно утраченному счастью.

 

 

 ТИХИЙ СТИХ

 

Запахло влагой, ветер стих,
Загромыхало где-то,
Пал на бумагу тихий стих
Дождём, в разгаре лета.

Его дальнейшая судьба
Решается на даче:
Стихам, как людям, жизнь – борьба,
А он хотел иначе.

Его лирическая суть
И тихое начало
Порою не дают заснуть.
В нём о любви звучало.
Хотел в сердцах оставить след,
Пылающих и юных.
Ласкать, как говорил поэт,
Серебряные струны.

И две руки соединить
По совести закона, 
И песней над порталом плыть
Под звуки Мендельсона.

Его бумажная стезя
Влюблённых назидала:
Любить, играючи, нельзя –
Порой и жизни мало...

А дождик, кажется, прошёл,
И щебет птиц в овраге.
Я тихо положил на стол
Согретый лист бумаги.

 

 

С.А. ЕСЕНИНУ

 

Эх, Серёжа, светлая душа,
Скорбь людей тогда не знала меры!
Почему ты больше не дышал
В номере глухого Англетера?

Почему холодная страна
Вдруг проснулась, не поняв утраты?
И с тех пор осталась вдруг она,
Будто перед богом виноватой.

Ты народу душу растравил,
Открывая строки золотые,
И на горло песне наступил,
Той, что тихо слушала Россия,

Той, что как рождественский огонь,
Что слезу из камня выжимала,
Той, что под тальянскую гармонь
Над страны просторами летала.

Что награда русскому уму.
Сердцем принимая и не каясь,
За неё когда-то шли в тюрьму,
От неё ни в чём не отрекаясь.

Пусть горит твоей души костёр,
Согревая судьбы поколений.
Над тобой небес родных шатёр,
Самый русский, забубённый, гений.

 

 

МУЗЫКА СТРОК

 

Песня в ночи, перекрёсток дорог,

Снова мне Бог указал на порог.
Тихо бреду сквозь ночной звездопад,
Будто в бреду, с бытием невпопад.

Как сокровенно моё бытиё!
А пригляделся к нему – не моё,
Кажется снова, что вовсе не я
Высшая точка того бытия.

Мне же по тропам земного пути
Послано в поисках смысла идти,
Лучшей наградою дальних дорог –
Вечно влекущая музыка строк.

Робости нет ни в едином глазу,
Радость творца вышибает слезу.
Видимо, в самую душу проник
Чистой поэзии чистый родник.

Видимо, что-то открылось душе,
Стих заискрился на карандаше,
Рифмы летящие музыки строк,
Мы – преходящее, вечное – Бог. 

 

 

ВАЛЬС

 

О, русский вальс, изящных нот движенье,
Волшебных звуков царственный полёт,
Немой восторг до самопостиженья,
И красота, что за душу берёт.

Над ним не властны горести и годы,
Дурные люди, лживые цари,
Он был рождён аккордами свободы
Собою людям радости дарить.

Его танцуют взрослые и дети,
Им юность объясняется в любви,
С ним есть кому дарить цветы на свете,
Пока ещё огонь у нас в крови.

Ему, как солнцу, мы безмерно рады,
Услышишь и туманятся глаза,
Литавры затихают, и наградой
В аплодисментах рукоплещет зал.

  

НЕ ЛОВИТЕ В ХРАМЕ ПОКЕМОНОВ

Не ловите в храме покемонов,
Покемоны в храмах не гуляют.
В храмах очень строгие законы –
Лишнего чужим не позволяют.
Коль начнёшь, туда тебе дорога,
Что не будет больше в жизни счастья.
Раньше говорили власть от Бога,
А теперь, выходит, бог от Власти.

Вы ловите оных в кабинетах,
Там для них широкие просторы.
Никакой ответственности нету –
О стране пустые разговоры.
Там среди своих они, как дома,
Холят министерские гормоны.
Им игры все правила знакомы –

Там в "страну" играют покемоны.

 

 

 

 

 

БЕРЕЗИНА-КУЗНЕЦОВА

ЛЮДМИЛА

г. Брянск

Родина-Вологда. Проживает в Брянске. Педагог. Печаталась в газетах: «Комсомольская правда», «Десница», «Учительская»,  «Брянский рабочий».

Член ЛТО «Эпиграф».

АВГУСТ

Не пугай нас, август, холодами,

Мы ещё понежимся в тепле.

И жара с палящими лучами

Не ушла, а спряталась в копне.

 

Пусть берёз зелёные листочки

Обретают свой осенний цвет.

Лета впереди ещё денёчки

Нам подарят радости привет.

 

Не пугай нас, август, холодами.

Мимо осень точно не пройдет.

Дай нам время ощутить сердцами

Лета ярко-красного уход.

ВЕРНИТЕ РОССИЮ!

Верните мне МОЮ Россию,

В которой прежде я жила.

Её вы отняли насильно,

Забыв спросить, согласна ль я.

 

Все земли проданы богатым,

Заводы куплены сумой.

Мы возвращаемся обратно

К той жизни, где бедняк – босой.

 

Всю растащили, расхватали,

В азарте раня, как ножом.

Всё деньги... деньги... Если б знали,

Что вам аукнется потом.

 

Пиявки словно присосались –

Не оторвать и не прогнать.

И потихоньку убивали

Всё, что святым могу назвать.

 

Верните мне МОЮ Россию.

Моя душа болит по ней.

Мы наберёмся с нею силы

И сбросим мерзость, как репей.  

МЕЧТА

Соберу однажды тихо

Соль и хлеб – рюкзак готов.

И уеду. Здесь мне лихо,

Здесь так много дураков!

 

Где-то ж есть земля такая,

Край заброшённый, пустой –

Назову началом рая.

Воздух, небо и покой.

 

Приживётся со мной рядом

Правда с нищенской сумой.

Никому её не надо –

Миром правят ложь со злом.

 

Вспашем землю в чистом поле,

А в неё – ростки добра.

Пусть растут они на воле,

Чтобы силушка была.

И пойдём мы по России,

Добротой делясь везде.

Злоба с ложью тотчас сгинут.

Правда – снова на коне!

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ПОМПЕИ

Был полдень хмурый, необычный.
А город, полный суеты,
К людскому гомону привычный,
Взирал тревожно с высоты.
Вдруг сумрак плотною стеною
Навис. Исчезло солнце прочь.
Оделось небо мглой густою.
Средь дня вдруг наступила ночь.
Шипя, плюясь, из тучи черной,
Что раскололась на версту,
Как змеи, стрелы красных молний
Взрывали с шумом темноту.
Казалось, ад раскрыл объятья.
Летели камни и песок.
Дрожали, сотрясаясь, зданья.
И, рушась, падали у ног.
А впереди, на горизонте,
Словно кровавая заря,
Кипела, плавилась, как в домне,
Густая лава из огня.
Стенанья, вопли разносились
По узкой улице Гробниц.
И все у Господа просили
Защиты, преклоняясь ниц.
Как в судный день, вдруг обнажалась
Суть человеческой души:
Вот сына мать спасти пыталась,
Шепча ему: «Сынок, спеши».
Жених глядит в лицо невесты
Печально, позабыв про всё.
Ещё цветы в венке не блеклы,
А тело девушки мертво.
Вот сыновья, презрев опасность,
Несут больного старика.
Уйти торопятся. Напрасно.
Стихия очень велика.
С глухой мольбою смотрит в небо
Мать, обнимая дочерей.
Не за себя стенает немо,
За тех, кто ближе и родней.
Со страшным, диким ржаньем лошадь
Несется, оборвав узду.
Упала женщина на площадь
Из колесницы, на ходу.
Семья, прикрывшись тонкой тканью
(О, как защита велика!),
Закрыть детей старалась дланью
От пепла, пекла и огня.
А корысть не имеет страха –
Средь обезумевшей толпы
Согнувшись, собирает злато,
Оброненное в миг беды.
Слепая сила в жуткой пляске,
А с ней хохочет злобный рок.
И человек в смертельной схватке
Так беззащитен, одинок.
Но, обреченный, умирая,
Душою тянется к тому,
Кого не смог спасти, спасая.
Пред ним я голову склоню...
Стояла я перед картиной,
Она вдруг словно ожила.
Дорога веком очень длинным
Мне показалась коротка.

МАТЬ

Нету слез, уже не плачется.
Стоном полнится душа.
Одного ей в жизни хочется,
Видеть счастие сынка.
Пролетают годы птицами.
За плечами его – груз.
Со случайными лишь лицами
Невесёлый сына путь.
И никак не раскрывается
Сердце, как весной цветок.
Без тепла оно и мается.
Потому и одинок.
Нету слез, и ей не плачется.
Рвется клочьями душа.
Мать, ей сыну счастья хочется.
Богу молится она.

Я – НЕ ПТИЦА

 

Я – не птица, летать не умею.

Если б даже могла – не взлечу.

С высоты посмотреть я робею

На несчастную землю мою.

 

Мать Земля, пред тобою мне стыдно,

Видя твой опечаленный взор.

Ведь помочь я не в силах. Обидно.

Как унять средь народа раздор?

 

И горят города, гибнут дети.

Ран несчетно на теле твоём.

Кто за это безумье ответит,

Остановит кто этот содом?

 

Стон несётся над морем, над лесом,

Беспокойно стучится в сердца.

Только горечь седая ответом...

У жестокости нету лица.

РУКИ

Я усталые руки положу на колени,

Призадумаюсь тихо о жизни своей.

Для меня соловьи всё давно уж пропели,

Только я не услышала песни моей.

 

Всё хорошее мимо, словно облако в небе,

Проплывало, маняще дразня белизной.

На него я смотрела и думала: Мне бы

Это чувство полёта, благодать и покой.

 

Я усталые руки положу на колени

И, на них посмотрев, откровенно вздохну.

Не знавали они ни безделья, ни лени.

И по ним, как по книге, читаешь судьбу.

РАДУГА НАД ГОРОДОМ

 

Радуга над городом.

Ах, какое чудо!

Солнце плещет золотом.

Нет дождя. Откуда?

Разлеглась уверенно,

Манит семицветьем,

Будто бы намеренно

Дразнится. А дети

Тянут руки к радуге –

Хочется потрогать.

Та смеется  радостно:

Не достать. Высоко.

Только вдруг растаяли

Краски, как в тумане,

В небе лишь оставили

Дымку из обмана.

ВОЙНА И ЛЮБОВЬ

Посвящается маме, которая прошла долгий путь войны.

Там, на войне, она встретила свою любовь...

Но отец был убит незадолго до Победы в феврале 1945 года.

Любви всё равно –

Война или нет.

И ей не дано

Знать слово "запрет".

Повсюду пройдёт,

Сквозь взрывы и бой,

Коль надо, умрет,

Рискуя собой.

Её схоронив,

Мать слёз не лила.

Осколок любви

Под сердцем несла.

Путь страшной войны

Всё круче, трудней,

А голос весны

Звенит всё сильней.

 

Но вот, наконец,

Пришла тишина.

Победы венец,

И смерть не страшна.

Дорога домой

Светла и легка –

Лишь память с собой

Уносит она.

Май песней звучит,

Тепла хоровод.

Под сердцем стучит

В жизнь рвущийся плод.

ВЛАДИМИР

ЛИЩУК

г. Москва

 

Поэт, писатель, бард Член-корреспондент Академии российской литературы,

член Союза писателей России,

президент ЛТО «Эпиграф».

 

БАЯН ОТ VALENTINO

ИЛИ КАК МЫ ЕХАЛИ НА ВТОРОЙ СЪЕЗД

ВСТУПЛЕНИЕ.

Я не хотел об этом писать. Но гражданка Козимирова М.Н., в девичестве Таратунина, 1931 года рождения, зарегистрированная в г. Слюдянка Иркутской области, вынудила меня рассказать, как всё это «безобразие» начиналось...

 

ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ.

Мы ворвались в вагон № 6 поезда "Москва-Гомель", возбуждённые долгожданной встречей и сумасшедшим ритмом московской жизни. Каждому хотелось выговориться и насладиться общением. Плацкарт быстро заполнился симпатичными лицами поэтесс из литературно-творческого объединения «Эпиграф». Сопровождал эту неземную красоту представительный мужчина с пышной гривой седых волос.

Я присел за столиком на "боковушке" напротив голубоглазой попутчицы средних лет, присматривающейся к шумной компании.

– Будем знакомы, меня зовут Владимир.

– Валентина, – ответила соседка и отвернулась к окну. Наш разговор не получался, зато дружеская беседа рядом шла полным ходом.

– Извините, но мне почему-то кажется, что вы знаете присутствующих, – неожиданно обратилась ко мне Валя.

– Не просто знаю, а, по роду своей работы, хорошо знаком со всеми. Я ведь заведующий отделением психиатрической клинической больницы №1, более известной как "Кащенко", и сопровождаю своих пациенток в город Людиново на двухнедельную реабилитацию.

– Почему же вы тогда перевозите их в общем вагоне вместе с нормальными людьми? – поинтересовалась женщина.

– Во-первых, не в общем, а в плацкартном. Если вы слышали о санкциях, кризисе, бюджете, то вам должно быть понятно, что перевозить пациентов спецтранспортом накладно. Проще говоря, денег у государства нет, а больные есть. Во-вторых, кто из присутствующих здесь здоров, а кто ненормален, надо будет ещё посмотреть. И, наконец, в-третьих: не такие уж они и буйные. Любой человек по некоторым признакам легко может определить уровень возможной опасности, – с умным видом подытожил я.

– Какие-такие признаки? Надеюсь, это не врачебная тайна? – почему-то шёпотом спросила попутчица.

– Тайны особой нет. В настоящее время больные находятся в привычном состоянии: слегка возбуждены, громко смеются, радуются как дети но, заметьте, всё проходит без агрессии. Хуже, когда они начнут читать стихи – тут уже ухо держи востро! Ну, а если запоют, – то лучше промолчать. Правда, мы на всякий случай подстраховались. Видите того красавца-мужчину? Это кандидат медицинских наук Александр Андронов – засланный "казачок", внедрённый в коллектив для своевременного отслеживания изменений в настроении подопечных. Пока, вроде бы, всё идёт по плану.

– Друзья! Прекрасен наш союз! А давайте читать стихи! – вдруг предложила Света Лосева.

Все радостно её поддержали.

Соседка вздрогнула и с тревогой посмотрела на меня.

– Засиделся я что-то. Пойду, пожалуй, на своё место. А вы, Валюша, стелите постель. Говорят, что лежачих не бьют.

...В конце вагона, на верхней полке у туалета, я слышал, как Мария Козимирова читала свои забайкальские "вирши", как смеялась Анна Гайдамак, счастливая женщина из города Плёс, где нет проституток и гаишников и где на три тысячи жителей всего один полицейский. Лёгкий акцент Фании Камининене наполнил помещение балтийской прохладой, практически заменив неработающий кондиционер, а чарующий голос Танюши Искусновой помог мне, наконец-то, закрыть уставшие веки. 

Внизу ворочался Армен Саркисян, писатель, журналист и, что немаловажно, прекрасный шашлычник, прилетевший утвердить синопсис двенадцатисерийного телефильма по книге Козимировой "Житие не святой Марии", а также получить авторское благословение на написание сценария. 

"Эй, баргузин, пошевеливай вал!" – разнеслось по вагону. Это кандидат наук и женский хор 3-го отделения решили напомнить притихшим пассажирам о том, что "молодцу плыть недалечко".

Серая, как вагонная простынь, Валентина пришла за советом. Совет мой был краток – в глаза соседям не смотреть, в разговоры не вступать, ждать, пока пройдёт рецидив.  

...Проснулся я в тот момент, когда «бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах». Добравшись до своих, с удивлением обнаружил поющую Валю. Она не обиделась на розыгрыш, а, наоборот, попросила разрешения присутствовать на открытии съезда в Людиново.

И приехала, и была с нами. А когда на обратном пути в Москву поезд сделал остановку на перроне станции "Фаянсовая", где в 5 часов утра уже предлагают минеральную воду и мороженое с раками, мы с удивлением заметили женщину на велосипеде. Это была новая знакомая. Двенадцать километров она везла нам подарок – концертный баян покойного мужа, который мы скромно назвали баяном от Valentino. И даже успели его опробовать – спели хором три задорные песни. Надеюсь, что пассажиры были не в обиде.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Если кто-то захочет по-настоящему отдохнуть среди лесов и озёр, убежать от городской суеты, от проблем и забот – пишите мне в "личку". Я дам телефон. Русская женщина Валя ждёт вас каждым летом. Места хватит всем, что за поезд – вы уже знаете.

Билеты лучше покупайте в шестой вагон – вдруг мы снова там поедем!

 

 

 

 

 

 

 

ЛИЩУЧКИ

 

За званым столом сядьте вместе, 

Налейте им водки грамм двести, 

Понять чтоб смогли иностранцы 

Застольные русские песни 

И наши настольные танцы. 

 

*** 

Кто имели и стыд, и честь,  

Приказали всем долго жить, 

Так как думали – счастье есть! 

Оказалось, что счастье пить. 

 

*** 

Волнует тех, что преуспели, 

И тех, кому всё до балды, 

Не кто подаст стакан воды, 

А кто их ждёт в конце туннеля... 

 

***

Вашу правду не оспариваю.
Высказать свою не трушу.
Раз меня не переваривают –
Значит, не сумели скушать.

  

***

Кто языком, как помелом,

На нас метёт – напросится!
У русских бьют теперь челом

Всё чаще в переносицу.

 

***

Холодильник – на засов,

В мусор бакалею!

Не желай мне сладких снов –

Я от них полнею.

***

Будь с людьми учтив и ласков,

Не давай другим советов,

Не спеши срывать с них маску –

Может быть, намордник это.

***

Чувство долга дороже валюты,

Это – крест, а не праздная блажь,

Если знаешь, что должен кому-то,

А сам чувствуешь, что не отдашь.  

 

***

Не устаём за Родину радеть.

Успехи и в культуре есть, и в спорте.

Но не даёт нам Бог разбогатеть,

Наверно, потому, что деньги портят...

 

***

Пусть не каждой повезло с фигурой

(У мужчин красивые в цене),

Но назвав подругу полной дурой,

Оскорбляешь женщину вдвойне.

 

***

Я медициной крайне недоволен,

Не понимаю наших докторов:

Бесплатного – не убедить, что болен,

А платного, что ты вполне здоров.

 

***

Не страшусь смертельного огня,

Не боюсь, когда в упор стреляют,

То, что выжил – радует меня!

То, что из ума – не огорчает…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ДОЛГОПОЛОВА ГАЛИНА/

ГАЛИНА Д.

г. Воронеж

Член и корректор ЛТО «Эпиграф».

ЛИВЕНЬ

Как хорошо под проливным дождём,

Когда рыдает сердце от обиды!

Идёшь – и молча плачешь о своём,

А дождь смывает слёзы, их не видно…

Недолог тёплый ливень по весне…

Уйдут в былое слёзные потоки,

Останется лишь память о тебе –

Начертанные болью строки.

НОЧЬ

Ночь. Далеко до рассвета,

Тусклая светит луна,

Ей безразлично, что где-то

Женщина ждёт у окна;

И ей безразлично, что где-то

Мужчина не может уснуть…

Дорожка из лунного света –

Их общий, единственный путь…

НА ПЕПЕЛИЩЕ

Мы думали, что наша жизнь мудра –

Покружит в тёмном, мрачном лихолетье,

Поможет отличить зло от добра,

Зимой напомнит нам о тёплом лете;

О том сияньи жаркого костра,

Что летом жгли с тобой в ночи беспечно,

Не ведая, что слишком жизнь быстра,

Считая, что горенье это вечно…

Зима сейчас… и не видать просвет,

Снег порошит и стылый ветер свищет;

Мы зря с тобой сидим и ждём ответ

На занесённом снегом пепелище…

ЗИМНИЕ КРУЖЕВА

Без сильных чувств не возникают строки.

Они из слов сплетают кружева,

Глаза нам открывают на пороки

И воспевают краски естества.

Нам кажется, зимой бледны картины:

Белы дороги, реки и леса,

Но в день морозный под небесной синью

Вдруг кружевом взыграют чудеса.

Как не заметить дивные узоры

И как о красоте не говорить,

Представшей перед восхищённым взором,

Зимой сплетённой в сказочную нить?!

ТВОЁ ЛИЦО

И снова дальний путь позвал,

И тучи налились свинцом,

И горько плачущий вокзал

Глядит в любимое лицо.

Сияет свет, иль давит мгла –

Жизнь запрессована в кольцо:

Когда б и где я ни была,

Передо мной – твоё лицо…

ОСЕНЬ ЖИЗНИ

В палитре жизни много красок ярких,

Но поздней осенью пожухли, побледнели,

И на поля, в леса, сады и парки

Спустилась нежность всех цветов пастели…

Пастельный мир – неярко всё и зыбко,

Но осенью имеет право быть,

Ведь осень жизни – это не ошибка –

Нам время не дано остановить…

НА РАССВЕТЕ

Гитара стихла, слышен шорох крыл,

Рассвет крадётся, мой порыв остыл –

Неразличим почти, но ночью был

Воспоминаний не угасших пыл.

Давно неважно, кто кого забыл…

Струна рыдала и ещё дрожит,

Как будто расставаться не спешит,

И мечутся в предутренней тиши

Рассветом пробуждённые стрижи –

Волною по густому полю ржи.

Стрижи кружа́т, разбитые на пары,

Под мой аккорд, под горький стон гитары…

ЛАБИРИНТЫ ПАМЯТИ

Я в лабиринтах памяти по кругу,

Покоя нет от мысли многократной:

Тебя когда-то я считала другом,

Но ты – любовь! Ужели – безвозвратна?..

Любви былой не погасить костры

Их угли в сердце теплятся и тлеют…

Уйдём в другие мы в свой час миры,

Но памятью они нас отогреют.

И там, возможно, обретём приют,

Петляя – кто до рая, кто до ада.

Пусть поздно, но поймём, и нас поймут…

Нельзя нам расставаться. И не надо!

ЕМУ

Знаю я, что таких как ты –

Не найти в наш жестокий век.

Ты – единственный на земле,

Не похожий на всех других,

Удивительный человек!

Загораешься от мечты,

Ускоряешь деяний бег –

Видно, Бог тебе повелел,

Чтоб ты слушать учил глухих

И слепых замышлять побег.

ЗВОНОК

 

Звонок…

Любимый голос –

свет

огней вечерних

до бессонной ночи.

Ты далеко…

Не будешь рядом,

нет.

И день грядущий

Ничего

не про́чит.

Мне всё равно,

ты нежен

или груб –

не жду я слов

пустых

и обещаний…

мне б лишь слегка

твоих

коснуться губ –

при нашей

встрече

и немом

прощаньи…

ЗАБЫТЬ СЕБЯ

Самозабвенье – любящих удел.

Забыв про все житейские устои,

По-своему летят, кто как хотел,

Не рассуждая, кто чего достоин.

И даже, оказавшись на краю,

Не станут сожалеть и не заплачут.

И позже, ни в аду и ни в раю,

Не согласятся жизнь переиначить.

Познать любовь не каждому дано.

Судьбой назначено – быть вместе или врозь…

Кто в облаках, а кто ушёл на дно…

Навеки спаяны… или коснулись вскользь…

РАЗМЫШЛЕНИЯ

Всё расплывчато и размыто,

Не собрать все осколки в целое.

За постылым, унылым бытом –

Я, усталая и несмелая.

Вроде, прошлое подзабыто,

Отболело, отпало зрелое.

Настоящее в нить не свито –

Видно, слишком уж неумелая.

Солнца луч, что достиг зенита,

Мимо чёрного светит в белое!

Но печалью – кусок гранита…

Ничего с собой не поделаю.

КАК ЖИЗНЬ СЛОЖНА

Как жизнь сложна – тропою одинокой

Я спотыкаюсь, падаю, встаю.

Быть может, это воля злого рока,

А может, добрый держит на краю…

Нет ярких красок, лишь цвета пастели –

В аду картина эта иль в раю?

Всю жизнь преграды в спину, в грудь летели,

ОН так предначертал судьбу мою…

Жизнь – то ухабы, то дорогу стелет

От благ земных к лесному шалашу.

Избавь от участи «прикованной к постели»,

И больше ничего не попрошу!

ПАМЯТИ ДРУГА,

СЕРГЕЯ ОЛИШЕВСКОГО

Ты с нами был в течение двух лет,

Страдающий, искавший свет поэт.

Волною била жизнь, текла сквозь призму –

Сквозь грани поражений и побед.

Венки сонетов выпустил на свет

С надеждою, что будет и ответ,

Искать признанье средь людей был призван,

Но так и не услышал, да иль нет.

Так жаждущий любви и перемен,

Пылал!.. Не получив тепла взамен,

В стих изливал и страхи, и капризы,

Метался, гас… и вспыхнуть не сумел.

МОСКВА. КАК МНОГО В ЭТОМ ЗВУКЕ…

Филёвский парк. Бежит дорожка узкая

К обрыву серпантином резво вниз.

Идём по склону дальше, сердцем чувствуя,

Что впереди нас ждёт другой сюрприз?

Вдруг слева озеро – старинное, погрязшее

В веках былых, оставшись до седин,

А ивы, в память прошлое вобравшие,

Всю красоту раскрыли – до глубин!

Смешались красота и одиночество,

Где ивы вместе с вязами – навзрыд.

В Филёвском парке всем нам верить хочется,

Что всё былое снова предстоит.

СЕСТРИЧКА РОДНАЯ…

Валечке Глуховой

Сестричка родная, мой плач по тебе –

Всем сердцем скорблю в злую зимнюю дату…

Мы всё испытали в нелёгкой судьбе,

Не зная, где точка нас ждёт невозврата...

Жизнь – вечные полосы света и тьмы.

Потеря родителей – неотвратима,

Её пережили с тобой вместе мы,

Но как одолеть без тебя эту зиму?!

С рожденья даются судьба и свой век,

В срок высшие силы уносят куда-то.

Покуда на свете живёт человек,

Всё шире погост, тяжелее утраты...

Святая душа, человек мой родной,

Ты ангелом светлым останься со мной.

февраль 2015.

ЗОЛОТАРЁВ

ЮРИЙ

г. Краснодар

Индивидуальный предприниматель.

Член ЛТО «Эпиграф».

В ЗАКАУЛКАХ СОБСТВЕННОЙ ДУШИ

Я не ждал ни с кем сегодня встречи,
И поставив столик у окна,
Так и просидел один весь вечер
За бокалом лёгкого вина.

Закружилась вьюга в платье бальном,
Снег на землю падать не спешил,
Ну а я бродил по самым дальним 
Закоулкам собственной души.

ДЛЯ ТЕБЯ

Для тебя, как для красивой сказки,
Много самых нежных слов найду.
За окном рассвет, мешая краски,
Растворит последнюю звезду.

Край зари раскрашен перламутром
И восход едва коснулся крыш.
Я войду в твой дом туманным утром,
Ты ещё пока спокойно спишь.

Положу тихонько, еле слышно, 
Рядом с облаком твоих волос,
Необъятный, царственный и пышный,
Мокрый от росы, букет из роз.

МНЕ БЫ...

Мне бы дом, чтобы церковь в окне видна,
Мне бы звон колоколен испить до дна,
Мне бы двери, чтоб не было в них замков,
Мне бы рядом с камином дубовых дров.

Мне бы очень хотелось, чтоб снег пошёл,
Мне бы стало спокойно и хорошо,
Мне бы лист да огрызок карандаша,
Мне бы в табор к цыганам, гуляй душа!

Мне бы соколом быстрым умчаться ввысь,
Мне бы в чащу лесную, бродить как рысь,
Мне бы резвым дельфином пойти ко дну,
Мне бы синюю птицу, всего одну.

Мне бы взять и берёзку удочерить,
Мне бы шёпотом с милой поговорить,
Мне бы чайные розы в углу двора,
Мне бы сад, чтоб резвилась в нём детвора.

Мне бы лайку сибирскую завести,
Мне бы счастья, да так, чтоб не унести,
Мне бы спутницу жизни себе найти,
Мне бы с ней до конца наших дней идти,

Мне бы с ней на всю жизнь, чтоб рука в руке.
Мне бы с ней, на рассвете, бегом к реке,
Мне бы просто унять свой горячий пыл,
Мне бы просто надёжный и крепкий тыл.

АЛЫЕ ПАРУСА

Нам бурь в пути ничто не предвещало,
Но шторм прорвался, обманув прогноз,
Все мачты поломал ударом шквала
И выбросил корабль на утёс.

И бесполезно плакать или спорить,
Необорим жестокий этот шквал,
Немало парусов в житейском море
Он беспощадно грубо оборвал.

А, может быть, не в силе шквала дело,
Не все подряд он губит корабли,
А, может, просто слишком неумело
Свой парусник по морю мы вели?

Но что жалеть, иных людей на свете
Судьба куда как более горька,
Без алых парусов, без крыльев этих,
Всю жизнь плывут, как брёвна топляка.

А нам надежда парус наполняла
Попутным ветром, посланным судьбой,
И в эти дни, пускай их было мало,
Мы были очень счастливы с тобой.

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Казалось, никто мне не в силах помочь.
Повисла луна за окошком,
Подкралась ростовская зимняя ночь,
Неслышно, как чёрная кошка.

Снежинки плывут за морозным стеклом
В реке колокольного звона,
И веет уютным домашним теплом 
От левого берега Дона.

Луна из окна улыбается мне
И строит кокетливо глазки,
Взаимно отвечу улыбкой луне,
Я снова в Рождественской сказке.

Сейчас ко мне Ангел-Хранитель придёт.
Обычно, вздохнув с пониманьем,
Мне крылышки нежно на плечи кладёт
И греет затылок дыханьем.

В БОКАЛЕ ЖИДКИМ ЗОЛОТОМ

КОНЬЯК

В бокале жидким золотом коньяк
Пусть преломляет время и пространство.
Мы вместе собрались не просто так,
А что бы породниться с постоянством.

Мы будем думать каждый о своём
И ничего вокруг не замечая,
Мы сигаретой пальцы обожжём,
Согреем душу коньяком и чаем.

Мы приобщимся к нашему столу,
Проговорим до самого рассвета,
И у камина, сидя на полу,
Послушаем дыхание поэта.

ХОРОШО, ЧТО ЕСТЬ НА СВЕТЕ…

Хорошо, что есть на свете
Море, солнце, пальмы, горы,
Чистый воздух, теплый ветер,
Океанские просторы,

Экзотические страны,
Острова и водопады,
Джунгли, синие туманы,
Зной и свежая прохлада,

Запах сакуры цветущей
И кипящие вулканы,
Голос иволги поющей,
Степь и яркие тюльпаны,

Свет неоновой рекламы
Над Нью-Йорком, где природа
Не погасит своей драмой
Факел статуи Свободы,

Лондон, Темза, Ниагара,
Сена, Эйфелева башня.
Цвета кофе – от загара,
Прилечу в уют домашний.

Ледоколы, пароходы,
Полюс Северный и Южный
Я прошёл за свои годы.
А кому всё это нужно?

Мне! Я гордо вспоминаю
Каждый город, каждый случай,
Я всё видел, я всё знаю!
Я вообще, блин, самый лучший )))

ПРАЗДНИК С ФЕЙЕРВЕРКАМИ

Вспоминаю одну истину и сразу же
Прочь отбрасываю всякие сомнения,
Ты ведь любишь, когда я бываю «радужным»
И могу поднять любому настроение.

Спрячу в самый дальний угол я тоску мою,
Несмотря на то, что это дело сложное,
А на утро ни о чём плохом не думаю
И веселье появляется как должное.

Наплевать на то, что люди мне пророчили,
Я всегда всё мерил собственными мерками,
Соберу друзей и, кроме всего прочего,
Для тебя устрою праздник с фейерверками!

ДЕЛЬФИНЫ

Как дельфины мчат, с быстротой,
Непонятной миру учёному.
Я любуюсь их красотой
И завидую им по-чёрному.

Наши предки с глубин веков
Жили в жидкости душа в душу.
Потянуло же дураков 
Вылезать осваивать сушу!

Там, с концами сводя концы,
Не прожить без жилья и одежды.
Появились дома, дворцы
И на лучшую жизнь надежды.

А потом батраки, кулаки,
Замполиты и диссиденты,
Вытрезвители, кабаки
И семейные инциденты.

Появилось радио, газ,
Душ и ванна взамен корыта,
Магазины для всех, для нас
И ещё не для нас, «закрытые».

Появились культы вождей,
Конституция, номенклатура,
Депутаты с кучей идей
И советская наша культура.

И всё время учат нас жить,
А мы пашем с согнутыми спинами,
Ну не лучше ль было, скажи,
Кувыркаться в море дельфинами?

СКАЖИТЕ МНЕ

Скажите мне, а видели ли вы
Закат багряный, в море утонувший.
А пенный шелест в шёлке синевы.
А ветер задремавший и уснувший.

Вы видели хоть раз, как корабли
Любуются своим же отражением,
Как долгожданный краешек земли
Качается размеренным движеньем.

А след от ярко вспыхнувшей звезды,
Через всё небо, по диагонали,
Когда над гладью дышащей воды
Все звёзды вдруг невидимыми стали.

А слышали ли вы, хоть иногда,
Как шепчут океанские приливы
Между собой всю ночь. И если – Да,
То можете считать себя счастливым...

ИСКУСНОВА

ТАТЬЯНА

Оренбургская область, с. Буланово

Занимается в студии танца «Джани».

Член ЛТО «Эпиграф»,

ПРОСТО МАМА...

Так ярко ощущенье, что ты – мама!
Когда забьётся ножками внутри,
Когда прижмёшь к груди тот смысл главный,
И сердце вдруг исполнит попурри...

Когда тебе впервые скажут: «Мама!»,
То замелькает чувствами букет,
К тебе свои ручонки тянут прямо,
Доверчивее взгляда просто нет...

И так по жизни с чувством: просто мамы,
Шагаешь, это с радостью приняв.
И эта должность лучшая из самых,
Одна из лучших в книге жизни глав…

Сказав впервые это слово – мама!
Тогда ещё не знаешь его суть...
Всю жизнь неся в душе эмоций гамму,
Оценишь через годы мамин путь!

ПО ВЕРЕ ДА ВОЗДАЁТСЯ

Ткёт ночь опять узоры мысли,

На плаху падают слова...

Что жизнь? – тиски сильнее стиснет.

Минуты, словно жернова,

Всё перемелют боль и радость...

Восторги брызнут в россыпь звёзд.

А чувства искренно расскажут,

Где смех, тоска, иль горечь слёз.

В родном посёлке возле речки

Забуду боль былых потерь.

Хочу по-детски быть беспечной.

Всего-то надо... верить.

ВЕРЬ!

ЗА ЗАНАВЕСКОЙ

За занавеской слышен всплеск волны,

И аромат лесной не переспорить...

Вот там опять ко мне вернулись сны –

Как будто бы меня с собой поссорить.

Там свой уклад, тепло от костерка,

Луна скользит дорожкою по волнам

Его плечо и верная рука...

Идиллия? Но чашею не полной...

И отчего так мается душа?

Чего ей бедной снова не хватает?

Быть может, ждёт, когда ей разрешат

Уйти на юг за журавлиной стаей...

А завтра август и ещё не срок,

Спешу понежиться остатком летней сказки.

Ложатся чувства скромно на листок,

Но нега сладкая мои смыкает глазки.

БУДЕМ ЖИТЬ

Не заладился день с утра,

Только веря в свою удачу,

Ты не ждёшь на пути утрат...

Даже если и дождик плачет

Жду я солнышка и тепла,

Не взирая на тучи и ветер...

Если утром хлебнула зла,

В настроении падает рейтинг...

Только ищет душа добра,

И надежда в подругах ходит...

Но в кармане, увы, дыра

И на рейтинг плевать погоде.

Я НАДЕВАЮ МИНИ…

Сегодня вирус подхватила,
Меняю весь менталитет...
Старуха-жизнь тут подшутила,
Подорвала иммунитет...

Я надеваю своё мини,
На танцах в нём пошебуршу!!!
И не танцую вальс отныне!
На кон мне водки! Я – пляшу!!!

Всем покажу девчонки блеск,
Я – отдаюсь... Да нет же – танцу...
Колготки чёрные – гротеск,
И смею змейкой извиваться...

Эй! Кто там курит сигарету? –
Пусть всё попробует душа,
С катушек съехала планета,
Качусь я в пропасть не спеша...

Ну, подурачилась и будет...
Я не из этих, не из тех...
Перед глазами сотни судеб,
А я танцую вальс – для всех!..

ПЯТЬ МИНУТ ТОСКИ...

Пью вино своих фантазий,
Лью на угли горечь слёз,
Пусть родится мир оказий,
Мир туманов и берёз...

Погуляю в мире этом,
Уловив дыханье ветра,
Я тоскую, слышишь, Лето!
Покружи-ка в стиле ретро...

Упаду я там, где дышат
Росы трав на берегу,
Только за окошком слышу
Жизни лютую пургу...

И обрывки разговора
Между снегом и судьбой,
Лето жаркое не скоро...
Разгуляемся с тобой!

Обожгло тоской незваной,
Наградило морем слёз,
Всплыло мыслями нежданно
И туманом лучших грёз...

Любо-дороги мгновенья,
Пережитые в тоске,
Осознанье впечатленья
Там на милом бережке...

НЕМНОГО ОБ ОШИБКАХ

Я не поэт – всего лишь автор всплесков,
В которых жизнь моя, моих друзей...
Пусть про ошибки говорят не лестно,
Но, видимо, со стороны видней!

Да, я пишу с ошибками, без рифмы,
Порою не хватает запятых,
Но это моей жизни логарифмы
И, хоть убейте, не могу без них...

Я признаю, что я совсем не гений –
Пока за партой и всему учусь...
Я слышу много в этой сфере мнений,
Но мнением друзей своих горжусь!

Спасибо тем, кто просто так читает –
Мне рейтинги и баллы не нужны...
Люблю стихи, пишу, коль накрывает!..
Друзей же лица для меня важны!!!

КАК ЧАЙКИ

Свободные птицы в полёте,
Летаем, курлычем,  творим.
Ну что вы от нас, люди, ждёте?
Как Чайки над морем парим…

А надо?.. То падаем камнем
С огромной высокой скалы.
Хранит нас вселенная тайно
И пепел от прошлой золы…

Навстречу лучам мы в полёте!
И ветра не страшен порыв.
Напрасно внизу вы живёте,
Вам наш не понятен позыв.

Но если болит, то смертельно.
И грань подступает к виску!
И даже тот крестик нательный,
Подобен немому гудку.

И в бездну срываясь от боли!
Почти что коснувшись земли,
Взлетаем, опять поневоле…
Увидев… Луч солнца… В дали…

ОН... 

В старомодном пальто, ссутулены плечи  
И тросточка старых времён.
Выходит из дома, лишь спустится вечер,
ОН в Осень безумно влюблён.
Гуляет по парку, погладит собачку,
Присядет, устав, на скамью,
И слушает звуки... деревья как мачты
Скрипят – свою песню поют.
С надрывом вздыхает дуб старый в сторонке
О чём-то далёком... своём.
В ответ отзовутся тревожно сосёнки,
Плеснётся волной водоём.
И так не заметит, как звёзды рассыпав,
Присядет с ним рядышком ночь...
Очнётся под шелест воркующей липы,
Прогонит раздумья все прочь.
Пора возвращаться, но, видно, не хочет –
Не ждёт его дома никто...
Случайно проснулась глубокой я ночью –
Ссутулены плечи ... пальто…
На той же скамейке, под той же березой
Сидит одиноко старик,
И сыплет зима снежинки курьезом
За ветхий его воротник.

ДАВАЙ-КА…

Давай-ка, выпьем чаю!

Ставь-ка чайничек.
И может быть, польётся разговор...
И так, как ты умеешь, похозяйничай!
Достань из шкафчика любимый
мной фарфор...
Приглушим свет, задёрнем крепко шторы,
И в настроенье ты прочтешь стихи,
И сердце будет главным дирижёром.
Мы не заметим, как проснутся петухи...
А может быть... вот там –
перед рассветом,
Когда туман уж над рекой поплыл,
Заря попрячет звёзды-самоцветы,
И ты расскажешь, как меня любил...
Признаешься, как в юности когда-то.
Смущаясь, вдруг поднимешь на руках,
Вкус поцелуя нежно-горьковатый
Оставишь впечатленьем на губах.

СКУЧНО

Как-то скучно без интриг, без тебя.

Ты с планеты – АЗАРТНЫЕ ИГРЫ

Дней телега бежит, но скрипя,

И наш домик фантазий не прибран...

Беспорядок везде там и тут,

Мысли жмутся всё ближе к тревогам...

Жизнь размерена, есть и уют,

Только чувства, как будто "не в ногу"

Обжигаюсь о память свою,

И схожу на обочину жизни.

Пять минут помолчу... постою...

И как будто не вижу в ней смысла.

Набираю забывшийся код,

Только сбои в программе всё чаще...

На том острове ОН не живёт...

Да и остров ненастоящий...

 

 

 

 

 

 

 

КАМИНИНЕНЕ

ФАНИЯ

Литва, г. Клайпеда

Член Международного Союза писателей «Новый Современник», член русского литературного клуба им. Г. Державина в Литве,

член ЛТО «Эпиграф».

ЦИКЛ «ИЗ ДОЛГИХ СНОВ»

ПРИЗНАНИЕ

 

Я разучилась жить одна,

Один ты этому вина!

Со мной  делилась тишина

И одноокая Луна...

 

Спала, как Ангел во плоти,

Качая колыбель любви,

Несясь по Млечному пути,

Крылом надежды вновь обвив...

 

Смущаясь, слушала твой бред –

Ты называл меня поэт.

В душе оставил сладкий след

Хвалебной Музы менуэт...

 

Пьянили душу звук, слова...

Казалось, это – на века...

Осталось тело, чуть жива...

Звенит высокая тоска!

 

Глоток чарующей любви,

Как чудодейственный напиток,

Испила c трепетом до дна!

Не насладилась ... Эти дни...

Тобою, милый, вновь полны!

И НЕ ТВОЯ ВИНА

 

Изгибы трепетные губ

Туманят взор мой и сознанье,

Вновь возвращая вмиг страданья,

Любви и неги ... Не забудь...

 

Пусть те слова, что не звучали

С признаньем и мольбой,

Тебя туда опять умчали,

Где были мы собой...

И не твоя вина, что не со мной

сегодня ты,

И  не твоя вина, что не сомкну ресницы...

Твоя ль душа приходит в ночь ко мне

В том мире, где не спится?

ШАГАТЬ УСТАЛА ПО ЗЕМЛЕ

 

Безмолвствует Луна в ночи,

Спят воды сонных рек,

И мысли, мысли, хоть кричи,

Не усмиряют бег....

 

Шагать устала по земле...

С тобой хочу побыть немножко,

И в снах опять иду к тебе

Знакомой лунною дорожкой.

 

Родное, милое лицо

Укрою нежными  крылами,

Вновь закружу в объятьях сна

И убаюкаю  словами...

 

Вновь отниму тебя у снов,

Сниму с усталости оков –

Не хватит смелости богов,

Чтобы лишить меня даров...

Усталость бренных сонных струй

Ладонью во ветру развею...

И нежный, робкий поцелуй –

В объятьях! Я тебя согрею!

МОЙ ПОЦЕЛУЙ

ДУШИ СЛОВЕСНЫЙ

Мой поцелуй души словесный

Хочу послать туда, где ты:

Всегда чужой и неизвестный,

Где мы с тобой разлучены...

 

У душ свои пути в пространстве,

Свои небесные мосты,

Порхая бабочкою  в танце,

Вновь залетают в наши сны.

 

И пусть живут хотя бы души

В пространстве неги и мечты –

Их несогласие не душит,

Им предаёмся тайно мы...

Я ДОМОЛЧАЛАСЬ ДО СТИХОВ

 

Я домолчалась до стихов –

Дыханья, дуновенья тише...

Беззвучных слов ...из долгих снов,

Неведомо и ниоткуда – свыше!

 

Хочу я жить, как та вода,

Всегда бегущая навстречу,

Животворящая всегда,

Тесня волну волной – предтечу.

 

Одна на свете благодать –

Забыть себя, отдать, страдать...

Сквозь море спящее пройти,

И Солнце там на дне найти!

ПОЦЕЛУЙ

 

Касанье рук, касанье губ

... Объятий омут.

Не передать ту гамму мук –

В таинстве утонут...

 

И вздох, и выдох –

Так легки.

Истомы жадность...

Ты про себя в душе таишь

Их  вкус и сладость...

 

Взметнёшься  ввысь –

Любви лишь власть –

Блаженство рая!

Святая песнь:

Твоя навек

И умирая...

 

***

О, дай побыть мне в звёздном сне –

Небес благоволенье!

Ты до конца им насладись...

Любви прикосновенье!

КАК СГОВОРИТЬСЯ

СЕРДЦУ И УМУ

Моя Любовь не спит ночами,

Проникла в сердце, кровь мою,

И образ зоркими глазами

Любуется на плоть свою...

 

Как сговориться сердцу и уму

Одним биеньем биться?

Не задыхаться, а любить

В разлуке... Не пойму!

 

О! Если б расстоянье побороть,

Перенестись к тебе!

И усмирить во чреве плоть –

Не умереть в борьбе!                             

 

Боюсь, трубя на белый свет,

Обычной став, умолкнуть...

И обаяние – кивок, ответ...

Вновь потерять себя ...Что толку?

ОЖИДАНЬЕ СЧАСТЬЯ

Сверкает сумрак позолотой,

Дремотно мне в вечерний час.

Объят весь мир ночной заботой,

Но мне не спится в этот час ...

Нет! Ты не знаешь, что такое,

Что значит ждать, так долго ждать...

Душа, казалось бы, в покое,

но всё пытается гадать...

 

Привычный звук как ожиданье,

И будто близящийся шаг...

Лишь приближает то страданье, –

Душа сжимается в кулак!

 

Да! Ожиданий холод страшен,

И дум больных не побороть!

Зачем настроила тех башен?

Ответы знает лишь Господь...

 

***

Нет, нет! Преодолим тот холод,

Что стужей замерзает на стекле...

И не напрасен ожиданий голод,

Что заставляет тлеть в огне

 

И ждать, и без конца и края,

И верить не пустому дню.

Пусть, даже у дверей не рая,

Сказать любимому люблю!

ДУМЫ ОКАЯННЫЕ

И так, некстати, эти слёзы!

Щепотка соли, и опять...

И не из прозы... Грёзы, грёзы,

Готовые тебя обнять,

 

Зло хороводят второпях,

Снов замыкая круг,

А я валяюсь в простынях,

Томясь от вечных мук...

Ночь растревожит тайники

Давно сокрытых чувств...

Там залегают ледники

Ушедших вглубь безумств!

И думы-реки окаянные,

Плывут, плывут со всех сторон.

Зовут вновь в омут мысли рваные,

Как старец в рубище, Харон.

***

Сентиментальность – вот чума!

И замирают вновь слова…

Как будто бедного сума:

Из мешковины – рукава ...

ПУСТЬ…

Пусть жизнь закончилась вчера ...

Сегодня – продолжение!

И всё одно – то не игра,

А Бога вновь творение!

КАПЕЛЬКА

ЕЛЕНА

Московская область, г. Ногинск

Поэт-любитель. Стихи пишет с 2012 года. Сначала писала в стол, просто потому, что не могла не писать, потом открыла свою страничку на сайте «Стихи и Проза России».

Стихи публикуются под псевдонимом.

ДУША

Однажды Бог с любовью создал Душу,

Пристанищем ей стали небеса.

Дитя своё Он с умиленьем слушал:

Она звенела чисто, как роса.

 

Душа, окрепнув в трепетных молитвах,

Должна была покинуть Отчий дом,

Её удел – познать земную битву

Лицом к лицу с соблазном и грехом.

 

Чтоб защитить от трудностей в дороге,

Отец ей тело дал, перекрестил,

С любовью обнял на родном пороге

И с миром в путь далёкий отпустил.

 

И на земле судьбу свою верстая,

Не ведая, вернётся ли домой,

Душа, в пути грехами обрастая,

Не светит первозданной чистотой.

 

Когда Отец решит, что испытаний

Уж было ею познано сполна,

Покинув землю после всех блужданий,

На небеса вернётся вновь она.

 

Придет к Творцу не звонкою росинкой,

Придет не чистым ангелом небес...

Узнает ли в уставшей той песчинке

Своё дитя всевидящий Отец?

АХ, ЕСЛИ Б ЗНАТЬ…

Давно устав считать года,

Рассвет встречая за рассветом,

Бежала жизнь... Зачем? Куда?

Ах, если б только знать об этом...

И я бежала вместе с ней

Девчушкой озорно, вприпрыжку,

И девушкой, став повзрослей,

И женщиной… без передышки,

Судьбу закинув второпях

На тонкие, прямые плечи,

Поглубже спрятав боль и страх,

Делясь улыбкой с ветром встречным,

Порой давая слабину,

В сердцах проблемы отпуская,

За это чувствуя вину,

(Никто об этом пусть не знает).

Не ослабляя скоростей,

На каблуках, босой, в штиблетах

Бежала жизнь... Я вместе с ней...

Куда? Ах, если б знать об этом.

ВГЛЯЖУСЬ ОПЯТЬ

В ЗНАКОМЫЕ ЧЕРТЫ…

Вгляжусь опять в знакомые черты

Твоей души. Коснусь её стихами.

Как видишь, вновь исписаны листы,

И строки протянулись между нами.

Они, волной особой частоты,

С твоим сердечным ритмом совпадая,

Нежданно резонируют в мечты,

Вспугнув их чутко, словно птичью стаю,

Взлетевшую в мгновенье над землёй,

Нас унося в миры, совсем иные,

Неведомой, непознанной стезёй

Туда, где отголоски чувств хмельные

Давно уж бродят, к сердцу тихо льнут,

И головы кружАт, и просто манят,

Зовут нас, пусть на несколько минут,

Изведать то, что выше пониманья;

Что позволяет видеть вновь черты

Твоей души, её касаться взглядом…

Ну вот, опять исписаны листы,

Но пусть с тобою строки будут рядом.

ОСЕННИЕ ЭСКИЗЫ

Плескался день в купели золотой,

Шуршал листвой под тихими шагами.

Взлетая ввысь небесной чистотой,

В душе звучал осенними стихами.

 

Пытался солнцем снова обласкать

Поблёкшие в неясной грусти взгляды,

Подчёркивал огромных клёнов стать,

Одев их в разноцветные наряды.

 

Струился хрупким золотом с берёз

И удивлял последними цветами,

Похожими на запах терпких грёз,

Которые изысканней с годами.

 

Бродя по  лицам мягкой теплотой,

Доволен был, что стал для всех сюрпризом...

В купели расплескавшись золотой,

Дарил день вдохновенные эскизы.

НОТЫ ДЛЯ ДОЖДЯ

Сегодня день всплакнул, и небеса

Нас тучами укрыли с головою.

Вдали поникли мокрые леса,

Вдыхая капли грустною листвою.

 

Уютно дома в дождь. Смотрю в окно:

Зонты, как корабли, плывут по лужам,

Дорог намокших темное сукно

Они безостановочно утюжат.

 

Там где-то, под дождём, идёшь и ты,

И обо мне, быть может, вспоминаешь,

Вокруг не видишь мокрой суеты

И под ногами луж не замечаешь.

 

К тебе с небес дождинкой упаду,

Я постучусь в твой зонт, а ты услышишь,

В ладонь меня поймаешь на лету,

И станут тучи вдруг светлей и выше.

 

И пусть весь день сегодня моросит

Осенний дождь, он в грусти непреклонен,

Пусть ищет ноты для своих сюит… 

Укроешь ты меня в своей ладони.

НА ЧЁРНО-БЕЛОМ ФОНЕ

Сегодня жёстко крутит снегом вьюга, 
И так желанен силуэт такси, 
Но тишь и темнота на всю округу 
Хотят сеть одиночества сплести. 

Врезаясь в мысли холодом безбожным, 
Метель играет струнами ветров 
И стелет покрывалом бездорожным, 
Мир спрятав в сень заснеженных шатров. 

В косых штрихах мерцающего снега, 
Просеянного словно в решето, 
Чуть сгорбившись от вьюжного разбега, 
Идешь ты в чёрном драповом пальто. 

И занемевшей в холоде рукою 
Ты прикрываешь нежно у груди 
От ветра, увлеченного игрою, 
Цветок, который ждут так впереди. 

Сквозь пальцы он просвечивает ало, 
Ложась контрастом в чёрно-белый фон, 
Теплом дыша… А вьюга запоздало 
Жалеет, что не взять тебя в полон.

ТЫ ГОВОРИЛ МНЕ

Ты говорил мне бережно: «Скучаю»,

И в слове этом истина простая

Теплом своим окутывала сердце

И открывала маленькую дверцу

Для светлых чувств, которые лучами

Необычайно душу освещали…

Вдаль уносился шепот твой: «Скучаю»…

Ты, мысленно дыханьем обжигая,

Закрыв глаза, вбирал тепло ладоней

Вдруг ощущал, как сердце тихо стонет,

И шёл ко мне, оставив за порогом

Всё то, что ежечасною тревогой,

Заботою такою бесконечной

Напоминает – время быстротечно.

Сжимая крепко пульс моих запястий,

Ты трепетно касался слова счастье,

Что бьётся во Вселенной нежной точкой,

Вплетаясь в сердце неумолчной строчкой.

ВЕСЕННИЙ ЭКСПРОМТ

В лесу весеннем воздух упоительный.

Сквозь сосны небо – голубыми лоскутами.

И шепчется о чём-то доверительно

Прозрачный ветер с золотыми облаками.

 

Прислушиваясь к ним, берёза белая

Мечты зелёные, стесняясь, распускает.

Они, новорождённые, несмелые,

Зашелестят неугомонно только в мае.

 

А птицы, как ни странно, каждой нотою

Слились с застывшей тишиною унисоном,

И даже дятел дробными остротами

Вспугнуть не может лес, разнеженный истомой.

ВЕСНА В ГОРОДЕ

Пришла весна и затопила город 
Ликующим и радостным смятеньем. 
Зазеленел заманчиво пригорок, 
К траве вновь проявляя тяготенье. 
Сияют чистотою тротуары, 
Лучами в одночасье напитавшись, 
И шарфиком зеленого муара 
Себя украсил кустик, размечтавшись. 

Воркует голубь вслед своей голубке, 
Раздувшись шаром в важности игривой, 
Его надежды может быть и хрупки, 
Но умиляют инициативой. 

Раздухарились воробьи у лужи, 
Округу заполняя смелым гвалтом. 
Сомлевший кот их криками разбужен, 
Метёт хвостом с охотничьим азартом. 

Летят от спиц велосипедных блики, 
Друг друга обгоняя оголтело. 
И школьники под радостные крики 
Сегодня романтичны неумело. 

Преобразились чувства, взгляды, лица, 
Мгновенно позабыв зимы занудство. 
И хочется мечтам осуществиться, 
Добавив миру каплю безрассудства.

У РЕЧЕНЬКИ

Ах, сейчас посидеть бы у реченьки,
Окунув ноги в воду студёную,
И окутать объятьями плеченьки,
Напоить душу, зноем томлёную.
Унесёт пусть сомненья извечные
За собою течение быстрое,
А глаза твои ясные, встречные 
Пусть ласкают, да так, чтоб не выстоять.

Поостынут с лучами закатными
Травы, став ароматными, пьяными,
Шелковистыми, жарко примятыми,
Возомнив себя к ночи бурьянами.
Соловьиные трели далёкие
Зазвенят в сердце нотою чистою,
Отражения звёзд светлоокие 
Уплывут за водой серебристою.

Во хмелю искупавшись, да вволюшку,
Ночка таять начнёт, птицей вспетая.
Провожая её, ясна зорюшка
Разбросает лучи предрассветные.
И объятием тёплым укрытые,
Зарумянятся зябкие плеченьки.
Утро новое, жадно испитое,
Поплывёт над журчащею реченькой.

КИРЕЕВА

ВЕРА

г. Москва

 

Член ЛТО «Эпиграф».

 

Рыжая леди – моё вдохновение.

Ей доверяю мысли, мечты.

В строчки вложила свое восхищенье:

Осень – подруга, люба мне ты.

В. Киреева

 

КАК ЖЕ ОСЕНЬ МНЕ ЛЮБА

 

Осень – рыжая леди,

С бусами из рябины,

Волосы цвета меди,

Яркие георгины.

 

Бродит тихо по парку,

Листья под ноги стелет,

Гонит их по асфальту,

Слушает слабый шелест.

 

С другом шепчется – ветром,

Ластится нежной кошкой.

Ранним серым рассветом

Смотрит ко мне в окошко.

 

Осень – свежее сено,

Утренние туманы,

Дым костров непременно,

Стаи птиц – караваны.

 

Как же осень мне люба,

Жду её с нетерпеньем.

Здравствуй, здравствуй, голуба,

Чудо и наважденье.

 

ОСЕНЬ

 

Блёклое небо, неяркое солнце,

Осень-девица глядится в оконце.

Рыжее чудо, все щёчки в веснушках,

Волосы прибраны и в завитушках.

 

Туфли из кожи, янтарные бусы,

Кольца на пальцах на разные вкусы.

Носит ажурную шаль дорогую,

Брошь золотую, браслетку крутую.

 

Платье из бархата жёлтого цвета,

В общем, шикарно она приодета.

Все кавалеры дивятся красоткой,

Ручки целуют, смешат прибауткой.

 

Ей посвящают свои серенады,

Ждут от неё хоть какой-то награды.

Даже поэты ей пишут сонеты,

Песни поют все артисты планеты.

 

Лучшего чуда не знаю на свете,

Осень люблю, но мечтаю о лете.

 

ЗДРАВСТВУЙ, ОСЕНЬ

 

Здравствуй, осень, здравствуй, гостья!

Неба проседь и ненастья.

Ты – шалунья, ты – кокетка,

Жизни песня, шансонетка.

 

Плед из листьев, дождик нудный,

Нити мыслей хмурых груды.

Мне – подруга, боль, печали,

Путь-дорога, грусть ночами.

 

Ты – разлука, тень видений,

Сердца мука и сомнений.

Ты – само очарованье,

Ты уже зимы дыханье.

 

ОСЕНЬ СМЕНИЛА НАСТРОЕНИЕ

 

Стелются утром седые туманы,

На стёклах оконных дождя автограф.

В небе плывут облаков караваны,

Роман написал нам октябрь – биограф.

 

В воздухе кружат последние листья,

Уже прибирает дворник газоны.

Голыми ветками машут деревья,

Прозрачными стали пышные кроны.

 

Бабьего лета пора пролетела,

Исчезла в садах красота былая.

Нас удивляла осенняя дева,

Охрой, багрянцем повсюду пылая.

 

Осень сменила своё настроенье,

Дожди застучали по крыше дома.

Нет изумленья, прошло наважденье,

А в сердце таится тоска – истома.

 

ПРОЩАЙТЕ,

МАДАМ-ВДОХНОВЕНИЕ!

 

Фонарь – одноногая цапля

Горит одиноко во тьме.

Дождинка – прозрачная капля

Упала в ладошку ко мне.

 

То плачет осенняя дева,

И слёзы ручьями из глаз.

Художница и королева

Блуждает по лужам впотьмах.

 

Последние листья на ветках

Дрожат в полусонном бреду,

Иных в пожухлых жилетках.

Качает волна на пруду.

 

Похожи на утлые лодки,

Ветрами указан им путь,

Наверное, будет коротким.

Их участь – в пруду утонуть.

 

А дама – красавица осень

Со сцены уйдёт на покой.

Мне жаль златокудрую очень,

Но время идёт чередой.

Прощайте, мадам–вдохновенье!

Желаю удачи я Вам.

Примите моё восхищенье,

Вы – лучшая дама из дам.

 

ОСЕННЕЕ

 

Загрустил наш старый сад,

Облетают с веток листья.

Хороводит листопад –

Разбросала осень письма.

 

Вот упал кленовый лист,

Закачался в луже тёмной

И свою закончил жизнь –

Одинокий и бездомный.

 

На газонах жёлтый плед

Расстелила дева – осень.

И туманный шлёт рассвет,

Небеса раскрасив в проседь.

 

Серебрится нить дождя,

И холодный дует ветер.

Мою душу бередя,

Распевает свои песни.

Отчего-то в сердце грусть.

Вероятно, жалко лето.

За окном осенний блюз

Саксофон играет где-то.

 

ПАДАЮТ ЛИСТЬЯ

 

Видишь, падают листья с деревьев?

Это осень пришла незаметно.

Вновь приводит меня в изумленье

И люблю я её беззаветно.

Пишет золотом осень картины,

И холсты удивляют сюжетом.

Мне так дороги, мною любимы,

Но вчера восхищалась я летом.

 

ОСЕНЬ КРУТИТ КАРУСЕЛЬ

 

Осень крутит карусель

Дней осенних в сентябре.

Стелет жёлтую постель

На газоне во дворе.

 

Листья клёнов, тополей

Под ногами шелестят.

В небе крики журавлей –

Стаи птиц на юг летят.

Ветер носит аромат

Увядающих цветов.

Стал прозрачен старый сад,

Пахнет дымом от костров.

 

Виснет клочьями туман

Утром ранним на кустах.

Осень пишет нам роман

О дожде и о зонтах.

 

ТЁМНЫЙ БАРХАТ

ОСЕННЕГО НЕБА

 

Тёмный бархат осеннего неба,

Звёзды крупные светят в ночи.

И от этой картины и света

Стало радостно сердцу, душе.

 

Тихо очень, не слышно ни звука,

Дверь не скрипнет и ветер уснул.

Крепко спит до утра деревушка,

Месяц робко в окно заглянул.

 

Воздух свежий, прохладно ночами

И туман обнимает кусты.

В серой дымке дома миражами

Еле-еле вдали мне видны.

Осень властвует, красит всё охрой,

Листья падают, в вальсе кружа.

Я любуюсь осенней палитрой –

Дама рыжая так хороша!

 

С ОСЕНЬЮ РАССТАЮСЬ

 

Город накинул вуаль,

Тускло горят фонари,

Улиц пустынных печаль,

В лужах дождя пузыри.

Тихо бреду под дождём

Вдоль магазинных витрин.

Там, за прозрачным стеклом –

Свой незнакомый мне мир.

В окнах кафешек огни,

В ночь улетающий блюз.

Звук затихает вдали,

С осенью я расстаюсь.

 

БАЛ ЗАКОНЧИЛА ЗЛАТОВЛАСКА

 

Стала нищенкой осень-дева,

Нет больше ранга королевы.

Льёт дожди, растеряла краски,

Бал закончила златовласка.

 

Осень больше не пишет писем,

Только слёзы – хрустальный бисер.

Целый день она сыплет с неба,

Горько плачет о троне дева.

 

Власть отдаст королеве стужи,

Льдом покроет зима все лужи.

Будет воздух студёно-бодрым,

Белой краской раскрасит город.

 

Шарф из снега подарит клёнам,

Шаль из кружев сосне зелёной,

Тёплым пледом накроет поле –

Всё у зимушки под контролем.

 

Только время так быстротечно,

Трон и власть у зимы не вечны.

Год пройдёт и вернётся осень,

Буду рыжую ждать я очень.

 

КЛОЧКОВА

ЕЛЕНА

г. Киров

Член ЛТО «Ритм» и член ЛТО «Эпиграф».

РАССКАЗЫ.

ЮБИЛЕЙНЫЙ РУБЛЬ

 

Димка лежал на кровати и разглядывал блики на потолке от уличного фонаря. Не спалось. За окном – весна, запах черемухи дурманом струился через открытое окно, проезжающие мимо машины освещали комнату. Ему было тревожно, ведь завтра он уходил в армию.

Просмотрено много фильмов, старшие друзья рассказывали небылицы про службу, но это все эмоции, а здесь придется столкнуться с реальностью, и это волновало и не давало спать. Слышно было, как за стеной ходит мать. Она тоже не спала, Димка у нее был единственный сыночек.

– Что я буду делать без тебя, Димочка? Может, не пойдешь служить, я справку возьму, что больна…

– Мам, не надо, ведь это ненадолго, я ведь не калека какой, посмотри, какой сильный и здоровый, – он подхватил мать на руки.

Пусти, медведь, - мать ласково потрепала его по голове.

– И в кого ты такой у меня?

– Конечно, в папу, он тоже военным был и, думаю, за меня бы порадовался.

От проводов Димка категорически отказался.

– Что, у нас деньги лишние – назанимаешь, потом год выплачивать будешь?

Он сходил на дискотеку, попрощался с друзьями. Хотелось последний вечер провести с мамой. Девушки у Димки не было. Он считал, что из армии все равно не ждут. Неделю назад его друга забирали в армию, все напились, девушка висела у него на шее, плакала, а сегодня на дискотеке уже с другим танцевала и смеялась.

Утром мама кормила Димку завтраком, сидела напротив, украдкой смахивала слезы, засобиралась проводить.

– Мам, не ходи к военкомату, я сам дойду. Ты будешь плакать, а я твоих слез не выношу, мне и так тяжело. Давай с тобой здесь простимся?

Он обнял ее.

– Сыночек, постой, я совсем забыла, вот тебе талисман,– и положила в ладонь сына юбилейный рубль. На нем был изображен солдат, державший на руках девочку.

– Как катится этот рубль, так и ты прикатись домой здоровый и невредимый. Носи его с собой в гимнастерке, не расставайся и не потеряй, - сказала она Димке, перекрестила его, поцеловала.

– Иди с Богом.

Сын ушел, а она дала волю слезам. Плакала, что муж не дожил до этого момента. Глупо, конечно, думать, но ей показалось, что она его не уберегла. У них в семье была традиция: когда мужчины уходили на войну или в армию, всегда давать крупную денежку. И все благополучно возвращались домой. А вот ее муж не вернулся, погиб. Монетку она нашла в ванной, потерял, видимо, когда переодевался. Она винила себя в том, что не проверила, когда уходил, его карманы.

Прошло не так много времени, и Дима пригласил мать на присягу. Среди стриженых ребят она даже не сразу узнала его. Служил Дима в Москве, и это было радостно, все-таки поближе к дому.

– Как же ты возмужал, сынок, настоящим мужчиной у меня растешь.

Писал Дима часто. Письма сына она перечитывала по нескольку раз, но вот уже недели две не было от него вестей. Волнение и тревога за сына лишали её покоя. Каждый вечер заглядывала она в почтовый ящик. И вот вчера получила письмо, но написано оно было чужим почерком. Сердце сильно забилось, трясущимися руками она вскрыла конверт. Там сообщалось, что сын в госпитале, а ее приглашали приехать. Она не могла дождаться утра, в голове крутилась лишь одна мысль: "Сыночек, что с тобой случилось? Господи, если он погибнет, я не переживу".

В госпитале проводили в палату.

– Не волнуйтесь, мамаша, ваш сын жив и в сознании. Все будет хорошо. Он молодой, сильный, поправится быстро.

– Мамулечка, ну что ты плачешь? - Дима улыбался, - все хорошо, заштопали, будем жить.

– Что же ты так неосторожно, сынок? Что случилось, скажи?

– Знаешь, мама, не мог я иначе поступить, – он погрустнел. – Нашу часть сняли для блокирования банды террористов. Они в заложники женщин и детей взяли, обещали по одному расстреливать, если их требования не будут выполнены. Первую девчушку вывели, держит один из них её за шиворот перед собой, прикрывается ею, грозит убить. А она, веришь, мам, даже не плачет и не бьётся, только от страха глаза расширились. Мы только на исходную стали. Я ближе всех был. Не выдержал, бросился на бандита, раздался выстрел, девочку выхватил, прикрыл собой. Сразу штурм начался. Последнее, что я помнил, девочка гладила меня по щеке.

– Дядя солдат, не спи, я боюсь, – шептала девочка.

Кстати, они с мамой меня навещали, сейчас к психологу ходят. Она маленькая, забудет все, вот только взгляд как у взрослой остался.

В палату вошел врач.

– Ну, как, герой, дела? Улыбаешься? Значит, хорошо. А вы мама, как я понял? Вот, держите, это спасло вашего сына, – и положил перед ней юбилейный рубль, пробитый пулей.

 

ПРИЗРАЧНОЕ СЧАСТЬЕ

 

Ирина любила парк на окраине города. Она часто приходила сюда с сыном. Вот и сейчас, присев на скамейку, смотрела на играющего мальчугана.

Осенний парк пестрел разноцветными листьями, они дождем падали на землю. Сын ловил на лету, подбегал к Ирине и показывал "солнечный" букет, то и дело спрашивая, какой листок красивее, с какого он дерева. Мальчику скоро исполнится четыре года, и его "почемучки", как окрестила вопросы сына Ирина, не умолкали. Но вчера его вопрос застал ее врасплох. Он спросил: "Мама, где наш папа?"

Они всегда с сыном были вместе, даже когда училась и приходилось уезжать на сессию в другой город. Брала его с собой. Квартирная хозяйка сидела с Димой, пока она сдавала экзамены. Ирине казалось, что ее любви хватит сыну сполна. И вдруг этот вопрос. Увидев растерянность мамы, он рассудил сам: "У нас в группе в детском саду только у Андрея папа настоящий, они с его мамой живут в одной квартире, папа за Андреем на машине приезжает". Немного подумав, добавил: "Вот бы нам такого папу, правда, мам?"

Сын еще о чем-то весело болтал, потом, оставив свой букет на скамейке, стал гонять мяч. Ирина поежилась от набежавшего ветерка. Ей вдруг вспомнилось былое. Как вместе с парнем они бродили по этому парку счастливые, взявшись за руки. Вот у этой плакучей ивы, ветки которой опускались до земли, целовались… Она укрывала их золотым пологом от посторонних глаз. Бегали по аллее друг за другом, бросаясь опавшими листьями. Сидели на этой скамейке, наблюдая за звездным хороводом, мечтали. И как в этом же парке на Новый год всё оборвалось, оборвалось при свете нарядной елки и фейерверка…

Ирина очнулась от воспоминаний. Она не слышала смеха сына. Оглядевшись, увидела Димку в конце парка с каким-то мужчиной. Они о чем-то поговорили, а потом, взявшись за руки, пошли навстречу Ирине. Она застыла от удивления. Это был Он.

«Мама, мама, а этого дядю тоже Димой зовут», – сынишка теребил Ирину за руку. Она не могла произнести ни слова. И только Дима-старший смотрел то на Ирину, то на мальчугана. Он вдруг наклонился, прижал Димку к себе.

– Это мой сын? Это мой?

А маленький Дима глядел непонимающе, не зная, то ли заплакать, то ли обрадоваться, что такой сильный и красивый дядя называет его сыном. Он хотел обнять Ирину, но она отошла в сторону.

– Что, никак не забудешь обиду? Прошло столько времени! У нас такой замечательный сын! Разреши с ним видеться? – спрашивал Дмитрий.

Что Ирина могла ответить, видя, как сын разглядывает его широко раскрытыми глазами, трогает его за усы.

– Ты мой папа, правда? А машина у тебя есть? Ты меня из детского сада заберешь на машине? Пусть Андрей посмотрит. Мама, можно?

В этот вечер Димка долго не мог уснуть, всё спрашивал и спрашивал. Ирина не знала, что ответить сыну. В ушах звучали слова Дмитрия: «Мне не нужен этот ребенок. Я в Москву поеду, что мне тут делать? Избавься от него, не губи ни свою, ни мою жизнь». И как она бежала по улице, расцвеченной новогодними огнями, ничего не видя от слёз.

В душе смешались обида и горечь, что сын так легко принял его. Не хотелось обидеть сына объяснениями – он ещё такой маленький, многого не понимает в этой взрослой жизни.

Дмитрий, как и обещал сыну, забрал его из детского сада на машине. Ребятишки высыпали посмотреть, кто приехал за Димой, а он, гордый, шёл рядом с отцом. По дороге купили ему игрушку, и, когда Ирина открыла дверь, на пороге стоял Димка с большим зайцем.

– Мама, мы его Степашкой назвали, – восторженно лепетал он.

Дмитрий встречался с сыном каждый день. Он покупал ему игрушки, водил гулять в парк. Но отпуск подходил к концу, надо было уезжать. Расставались они с сыном тяжело. Маленький Дима не мог понять, почему папа уезжает в такую далекую Москву и почему Димке с ним нельзя. Но папа пообещал, что на день рождения сына приедет, что будет ему звонить.

Но он не позвонил, ни разу. Димка, когда слышал телефонный звонок, подбегал с вопросом: «Это папа?» И огорченно отходил. Ирина, как могла, успокаивала его: «Папа обязательно приедет на день рождения, он же обещал»… Хотя сама в этом сомневалась.

И вот наступил день рождения сына. Он рано поднялся и сразу подбежал к окну, стал ждать папину машину. Ирина пыталась отвлечь сына подарками, испекла его любимый торт, но Дима даже не взглянул на него. «Почему он так долго не едет? У меня же сегодня день рождения», – говорил он.

Наступил вечер. Ирина больше не могла смотреть, как мучается сын. Переломив гордость, она позвонила сама. В трубке зазвучал взволнованный голос Дмитрия. «Что-нибудь с сыном?» Узнав, почему позвонила Ирина, он помолчал, потом тихо сказал: «Знаешь, Ирин, объясни сыну, что мы увидеться не сможем. Моя женщина, с которой я здесь живу, и слышать о ребенке не хочет. Закатила истерику, говорит, если буду с сыном встречаться, она меня из квартиры выгонит, да и бизнес у нас общий, деньги большие крутятся. Не могу я все бросить. Я все потеряю. Ты меня понимаешь?»

Ирина вошла в комнату, сердце её сжалось. Как сказать сыну? Он стоял возле окна с зайцем, с которым никогда не расставался, и всматривался в темноту улицы. За окном шёл дождь. Кривые струйки скатывались по стеклу.

– Дима, пойдем спать, папа не приедет, – сказала Ирина. Она хотела его обнять, но он отбежал.

– Это неправда! Папа хороший, он обязательно приедет! – закричал Димка, и две крупных слезинки скатились по щекам…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

КОЗИМИРОВА

МАРИЯ

Иркутская область, г. Слюдянка

Член Иркутской областной писательской организации, член ЛТО «Огонёк»,

член ЛТО «Эпиграф».

НА ПАРНАС

Я так мечтала на Парнас,

Но с детства высоты боюсь.

А вдруг споткнётся мой Пегас…

Я вам на голову свалюсь.

Тогда вы скажете: «Ага,

Зачем Вы лезли на Парнас?

Крутая ж эта высота!..

Мадам, Парнасы не для вас».

А вдруг Пегас мой понесёт

Галопом брать высоты те?

И чуть подвинется Парнас,

Чтоб место дать моей мечте!

Тогда Вы скажете: «Ну вот,

Мадам, мы верили, что Вас

Пегас на крыльях понесёт

Под звёзды – прямо на Парнас!

***

Искры гнева в глазах…

Не прощу! Не поверю!

В непролитых слезах

Ожиданье и вера.

Может, я не права?

Ни к чему недоверье?

Может, всё трын-трава,

Зря я хлопнула дверью?

Может, там меня ждут,

Даже, может быть, любят.

В доме свечи зажгут,

Приютят, приголубят!..

Вспомнят ласковость встреч,

Вспомнят радость свиданий,

Шаль, упавшую с плеч,

Исполненье желаний.

Только сердце молчит,

Словно кануло в омут…

Только к счастью ключи

В этом омуте тонут.

ИТОГ

Жизнь прошла в находках и утратах.

Домик карточный сложила я сама,

И душа от рваных ран в заплатах,

Словно нищего заплечная сума.

 

***

Не искала, как-то находилось.

Не хранила, как-то сбереглось.

Колоколом медным отзвонилось,

Острой болью в сердце отдалось.

 

***

Сиротливо в сумке приютилась

Горстка пепла тех сгоревших лет,

Вечная надежда, Божья милость,

Пачка завалящих сигарет!..

В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ

Отзовись душа, а она молчит,

Словно горький ком проглотила.

Словно в ране не вынутый нож торчит.

Отзовись!!! Столько раз просила…

Отзовись! Поверь!

Я ж не просто так…

У меня же на сердце камень!

У тебя – в кулаке. Разожми кулак…

Нам обеим ведь легче станет.

Ну, надену я шутовской колпак

И прикинусь глупой овечкой.

Рассмешу без оплаты, за просто так,

И уйду вслед за быстрой речкой.

Не спасут меня ни слеза, ни смех,

Нужно камень столкнуть с души.

Не бери на себя непрощенья грех.

Отзовись! Пару слов напиши…

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Ломтем арбузным месяц висит

Ни на чём…

Небо открыто волшебным прозрачным

Ключом…

Мир зачарован… Незримо свершает

Полёт…

Спит и не видит, как время неслышно

Идёт…

Тихо шагает, лукаво себе

Подмигнув…

Ломтик арбузного месяца нежно

Качнув…

Ветер легчайший, и тот незаметно

Утих…

Утром, в подарок тебе, и рождается

Стих…

Месяц-шалун опускается ночью

До крыш…

Где-то под полом в норушке

Царапнулась мышь…

Капли под снегом приносят привет

От весны…

Звёзды с небес шепчут ласково сказку:

Усни!

25.01. 2013

Я ЖЕНЩИНА

Я женщина, и «баба» в просторечьи…

Тут разницу едва ли кто заметит.

Вот разве что кому меха на плечи,

А кто-то миру глаз сияньем светит!

 

Быть не желаю ни ханжой, ни стервой.

Вся суть моя – ребёнком быть и мамой,

Не быть везде и всюду «Леди первой»,

Не той, рисованной, и обрамлённой рамой.

Не обязательно мне целованье ножек,

Задариванье яркой мишурою.

Я не хочу на куклу быть похожей –

Хочу быть милой, ласковой, простою.

Хочу семью! И, как положено от века,

Любимый муж в семье главерт. Там сообщалось, что сын в госпитале, а ее приглашали приехать. Она не могла дождаться утра, в голове крутилась лишь одна мысль: "Сыночек, что с тобой случилось? Господи, если он погибнет, я не переживу".

В госпитале проводили в палату.

– Не волнуйтесь, мамаша, ваш сын жив и в сознании. Все будет хорошо. Он молодой, сильный, поправится быстро.

– Мамулечка, ну что ты плачешь? - Дима улыбался, - все хорошо, заштопали, будем жить.

– Что же ты так неосторожно, сынок? Что случилось, скажи?

– Знаешь, мама, не мог я иначе поступить, – он погрустнел. – Нашу часть сняли для блокирования банды террористов. Они в заложники женщин и детей взяли, обещали по одному расстреливать, если их требования не будут выполнены. Первую девчушку вывели, держит один из них её за шиворот перед собой, прикрывается ею, грозит убить. А она, веришь, мам, даже не плачет и не бьётся, только от страха глаза расширились. Мы только на исходную стали. Я ближе всех был. Не выдержал, бросился на бандита, раздался выстрел, девочку выхватил, прикрыл собой. Сразу штурм начался. Последнее, что я помнил, девочка гладила меня по щеке.

– Дядя солдат, не спи, я боюсь, – шептала девочка.

Кстати, они с мамой меня навещали, сейчас к психологу ходят. Она маленькая, забудет все, вот только взгляд как у взрослой остался.

В палату вошел врач.

– Ну, как, герой, дела? Улыбаешься? Значит, хорошо. А вы мама, как я понял? Вот, держите, это спасло вашего сына, – и положил перед ней юбилейный рубль, пробитый пулей.

 

ПРИЗРАЧНОЕ СЧАСТЬЕ

 

Ирина любила парк на окраине города. Она часто приходила сюда с сыном. Вот и сейчас, присев на скамейку, смотрела на играющего мальчугана.

Осенний парк пестрел разноцветными листьями, они дождем падали на землю. Сын ловил на лету, подбегал к Ирине и показывал "солнечный" букет, то и дело спрашивая, какой листок красивее, с какого он дерева. Мальчику скоро исполнится четыре года, и его "почемучки", как окрестила вопросы сына Ирина, не умолкали. Но вчера его вопрос застал ее врасплох. Он спросил: "Мама, где наш папа?"

Они всегда с сыном были вместе, даже когда училась и приходилось уезжать на сессию в другой город. Брала его с собой. Квартирная хозяйка сидела с Димой, пока она сдавала экзамены. Ирине казалось, что ее любви хватит сыну сполна. И вдруг этот вопрос. Увидев растерянность мамы, он рассудил сам: "У нас в группе в детском саду только у Андрея папа настоящий, они с его мамой живут в одной квартире, папа за Андреем на машине приезжает". Немного подумав, добавил: "Вот бы нам такого папу, правда, мам?"

Сын еще о чем-то весело болтал, потом, оставив свой букет на скамейке, стал гонять мяч. Ирина поежилась от набежавшего ветерка. Ей вдруг вспомнилось былое. Как вместе с парнем они бродили по этому парку счастливые, взявшись за руки. Вот у этой плакучей ивы, ветки которой опускались до земли, целовались… Она укрывала их золотым пологом от посторонних глаз. Бегали по аллее друг за другом, бросаясь опавшими листьями. Сидели на этой скамейке, наблюдая за звездным хороводом, мечтали. И как в этом же парке на Новый год всё оборвалось, оборвалось при свете нарядной елки и фейерверка…

Ирина очнулась от воспоминаний. Она не слышала смеха сына. Оглядевшись, увидела Димку в конце парка с каким-то мужчиной. Они о чем-то поговорили, а потом, взявшись за руки, пошли навстречу Ирине. Она застыла от удивления. Это был Он.

«Мама, мама, а этого дядю тоже Димой зовут», – сынишка теребил Ирину за руку. Она не могла произнести ни слова. И только Дима-старший смотрел то на Ирину, то на мальчугана. Он вдруг наклонился, прижал Димку к себе.

– Это мой сын? Это мой?

А маленький Дима глядел непонимающе, не зная, то ли заплакать, то ли обрадоваться, что такой сильный и красивый дядя называет его сыном. Он хотел обнять Ирину, но она отошла в сторону.

– Что, никак не забудешь обиду? Прошло столько времени! У нас такой замечательный сын! Разреши с ним видеться? – спрашивал Дмитрий.

Что Ирина могла ответить, видя, как сын разглядывает его широко раскрытыми глазами, трогает его за усы.

– Ты мой папа, правда? А машина у тебя есть? Ты меня из детского сада заберешь на машине? Пусть Андрей посмотрит. Мама, можно?

В этот вечер Димка долго не мог уснуть, всё спрашивал и спрашивал. Ирина не знала, что ответить сыну. В ушах звучали слова Дмитрия: «Мне не нужен этот ребенок. Я в Москву поеду, что мне тут делать? Избавься от него, не губи ни свою, ни мою жизнь». И как она бежала по улице, расцвеченной новогодними огнями, ничего не видя от слёз.

В душе смешались обида и горечь, что сын так легко принял его. Не хотелось обидеть сына объяснениями – он ещё такой маленький, многого не понимает в этой взрослой жизни.

Дмитрий, как и обещал сыну, забрал его из детского сада на машине. Ребятишки высыпали посмотреть, кто приехал за Димой, а он, гордый, шёл рядом с отцом. По дороге купили ему игрушку, и, когда Ирина открыла дверь, на пороге стоял Димка с большим зайцем.

– Мама, мы его Степашкой назвали, – восторженно лепетал он.

Дмитрий встречался с сыном каждый день. Он покупал ему игрушки, водил гулять в парк. Но отпуск подходил к концу, надо было уезжать. Расставались они с сыном тяжело. Маленький Дима не мог понять, почему папа уезжает в такую далекую Москву и почему Димке с ним нельзя. Но папа пообещал, что на день рождения сына приедет, что будет ему звонить.

Но он не позвонил, ни разу. Димка, когда слышал телефонный звонок, подбегал с вопросом: «Это папа?» И огорченно отходил. Ирина, как могла, успокаивала его: «Папа обязательно приедет на день рождения, он же обещал»… Хотя сама в этом сомневалась.

И вот наступил день рождения сына. Он рано поднялся и сразу подбежал к окну, стал ждать папину машину. Ирина пыталась отвлечь сына подарками, испекла его любимый торт, но Дима даже не взглянул на него. «Почему он так долго не едет? У меня же сегодня день рождения», – говорил он.

Наступил вечер. Ирина больше не могла смотреть, как мучается сын. Переломив гордость, она позвонила сама. В трубке зазвучал взволнованный голос Дмитрия. «Что-нибудь с сыном?» Узнав, почему позвонила Ирина, он помолчал, потом тихо сказал: «Знаешь, Ирин, объясни сыну, что мы увидеться не сможем. Моя женщина, с которой я здесь живу, и слышать о ребенке не хочет. Закатила истерику, говорит, если буду с сыном встречаться, она меня из квартиры выгонит, да и бизнес у нас общий, деньги большие крутятся. Не могу я все бросить. Я все потеряю. Ты меня понимаешь?»

Ирина вошла в комнату, сердце её сжалось. Как сказать сыну? Он стоял возле окна с зайцем, с которым никогда не расставался, и всматривался в темноту улицы. За окном шёл дождь. Кривые струйки скатывались по стеклу.

– Дима, пойдем спать, папа не приедет, – сказала Ирина. Она хотела его обнять, но он отбежал.

– Это неправда! Папа хороший, он обязательно приедет! – закричал Димка, и две крупных слезинки скатились по щекам…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

КОЗИМИРОВА

МАРИЯ

Иркутская область, г. Слюдянка

Член Иркутской областной писательской организации, член ЛТО «Огонёк»,

член ЛТО «Эпиграф».

НА ПАРНАС

Я так мечтала на Парнас,

Но с детства высоты боюсь.

А вдруг споткнётся мой Пегас…

Я вам на голову свалюсь.

Тогда вы скажете: «Ага,

Зачем Вы лезли на Парнас?

Крутая ж эта высота!..

Мадам, Парнасы не для вас».

А вдруг Пегас мой понесёт

Галопом брать высоты те?

И чуть подвинется Парнас,

Чтоб место дать моей мечте!

Тогда Вы скажете: «Ну вот,

Мадам, мы верили, что Вас

Пегас на крыльях понесёт

Под звёзды – прямо на Парнас!

***

Искры гнева в глазах…

Не прощу! Не поверю!

В непролитых слезах

Ожиданье и вера.

Может, я не права?

Ни к чему недоверье?

Может, всё трын-трава,

Зря я хлопнула дверью?

Может, там меня ждут,

Даже, может быть, любят.

В доме свечи зажгут,

Приютят, приголубят!..

Вспомнят ласковость встреч,

Вспомнят радость свиданий,

Шаль, упавшую с плеч,

Исполненье желаний.

Только сердце молчит,

Словно кануло в омут…

Только к счастью ключи

В этом омуте тонут.

ИТОГ

Жизнь прошла в находках и утратах.

Домик карточный сложила я сама,

И душа от рваных ран в заплатах,

Словно нищего заплечная сума.

 

***

Не искала, как-то находилось.

Не хранила, как-то сбереглось.

Колоколом медным отзвонилось,

Острой болью в сердце отдалось.

 

***

Сиротливо в сумке приютилась

Горстка пепла тех сгоревших лет,

Вечная надежда, Божья милость,

Пачка завалящих сигарет!..

В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ

Отзовись душа, а она молчит,

Словно горький ком проглотила.

Словно в ране не вынутый нож торчит.

Отзовись!!! Столько раз просила…

Отзовись! Поверь!

Я ж не просто так…

У меня же на сердце камень!

У тебя – в кулаке. Разожми кулак…

Нам обеим ведь легче станет.

Ну, надену я шутовской колпак

И прикинусь глупой овечкой.

Рассмешу без оплаты, за просто так,

И уйду вслед за быстрой речкой.

Не спасут меня ни слеза, ни смех,

Нужно камень столкнуть с души.

Не бери на себя непрощенья грех.

Отзовись! Пару слов напиши…

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Ломтем арбузным месяц висит

Ни на чём…

Небо открыто волшебным прозрачным

Ключом…

Мир зачарован… Незримо свершает

Полёт…

Спит и не видит, как время неслышно

Идёт…

Тихо шагает, лукаво себе

Подмигнув…

Ломтик арбузного месяца нежно

Качнув…

Ветер легчайший, и тот незаметно

Утих…

Утром, в подарок тебе, и рождается

Стих…

Месяц-шалун опускается ночью

До крыш…

Где-то под полом в норушке

Царапнулась мышь…

Капли под снегом приносят привет

От весны…

Звёзды с небес шепчут ласково сказку:

Усни!

25.01. 2013

Я ЖЕНЩИНА

Я женщина, и «баба» в просторечьи…

Тут разницу едва ли кто заметит.

Вот разве что кому меха на плечи,

А кто-то миру глаз сияньем светит!

 

Быть не желаю ни ханжой, ни стервой.

Вся суть моя – ребёнком быть и мамой,

Не быть везде и всюду «Леди первой»,

Не той, рисованной, и обрамлённой рамой.

Не обязательно мне целованье ножек,

Задариванье яркой мишурою.

Я не хочу на куклу быть похожей –

Хочу быть милой, ласковой, простою.

Хочу семью! И, как положено от века,

Любимый муж в семье главою был.

И не было б надёжней человека,

И жар сердец подольше б не остыл.

Я женщина! И это видно, зримо.

Я быть хочу не сильной и не слабой,

И чтобы милый называл меня любимой.

Согласна! Для него пусть буду бабой!

БУДУ ПОЗДНО…

Не ждала. А громыхнуло грозно.

То ли рядом, то ли вдалеке.

На столе записка «Буду поздно».

Как удар наотмашь по щеке.

Он придёт, он никуда нпали, будем жить.

– Что же ты так неосторожно, сынок? Что случилось, скажи?

– Знаешь, мама, не мог я иначе поступить, – он погрустнел. – Нашу часть сняли для блокирования банды террористов. Они в заложники женщин и детей взяли, обещали по одному расстреливать, если их требования не будут выполнены. Первую девчушку вывели, держит один из них её за шиворот перед собой, прикрывается ею, грозит убить. А она, веришь, мам, даже не плачет и не бьётся, только от страха глаза расширились. Мы только на исходную стали. Я ближе всех был. Не выдержал, бросился на бандита, раздался выстрел, девочку выхватил, прикрыл собой. Сразу штурм начался. Последнее, что я помнил, девочка гладила меня по щеке.

– Дядя солдат, не спи, я боюсь, – шептала девочка.

Кстати, они с мамой меня навещали, сейчас к психологу ходят. Она маленькая, забудет все, вот только взгляд как у взрослой остался.

В палату вошел врач.

– Ну, как, герой, дела? Улыбаешься? Значит, хорошо. А вы мама, как я понял? Вот, держите, это спасло вашего сына, – и положил перед ней юбилейный рубль, пробитый пулей.

 

ПРИЗРАЧНОЕ СЧАСТЬЕ

 

Ирина любила парк на окраине города. Она часто приходила сюда с сыном. Вот и сейчас, присев на скамейку, смотрела на играющего мальчугана.

Осенний парк пестрел разноцветными листьями, они дождем падали на землю. Сын ловил на лету, подбегал к Ирине и показывал "солнечный" букет, то и дело спрашивая, какой листок красивее, с какого он дерева. Мальчику скоро исполнится четыре года, и его "почемучки", как окрестила вопросы сына Ирина, не умолкали. Но вчера его вопрос застал ее врасплох. Он спросил: "Мама, где наш папа?"

Они всегда с сыном были вместе, даже когда училась и приходилось уезжать на сессию в другой город. Брала его с собой. Квартирная хозяйка сидела с Димой, пока она сдавала экзамены. Ирине казалось, что ее любви хватит сыну сполна. И вдруг этот вопрос. Увидев растерянность мамы, он рассудил сам: "У нас в группе в детском саду только у Андрея папа настоящий, они с его мамой живут в одной квартире, папа за Андреем на машине приезжает". Немного подумав, добавил: "Вот бы нам такого папу, правда, мам?"

Сын еще о чем-то весело болтал, потом, оставив свой букет на скамейке, стал гонять мяч. Ирина поежилась от набежавшего ветерка. Ей вдруг вспомнилось былое. Как вместе с парнем они бродили по этому парку счастливые, взявшись за руки. Вот у этой плакучей ивы, ветки которой опускались до земли, целовались… Она укрывала их золотым пологом от посторонних глаз. Бегали по аллее друг за другом, бросаясь опавшими листьями. Сидели на этой скамейке, наблюдая за звездным хороводом, мечтали. И как в этом же парке на Новый год всё оборвалось, оборвалось при свете нарядной елки и фейерверка…

Ирина очнулась от воспоминаний. Она не слышала смеха сына. Оглядевшись, увидела Димку в конце парка с каким-то мужчиной. Они о чем-то поговорили, а потом, взявшись за руки, пошли навстречу Ирине. Она застыла от удивления. Это был Он.

«Мама, мама, а этого дядю тоже Димой зовут», – сынишка теребил Ирину за руку. Она не могла произнести ни слова. И только Дима-старший смотрел то на Ирину, то на мальчугана. Он вдруг наклонился, прижал Димку к себе.

– Это мой сын? Это мой?

А маленький Дима глядел непонимающе, не зная, то ли заплакать, то ли обрадоваться, что такой сильный и красивый дядя называет его сыном. Он хотел обнять Ирину, но она отошла в сторону.

– Что, никак не забудешь обиду? Прошло столько времени! У нас такой замечательный сын! Разреши с ним видеться? – спрашивал Дмитрий.

Что Ирина могла ответить, видя, как сын разглядывает его широко раскрытыми глазами, трогает его за усы.

– Ты мой папа, правда? А машина у тебя есть? Ты меня из детского сада заберешь на машине? Пусть Андрей посмотрит. Мама, можно?

В этот вечер Димка долго не мог уснуть, всё спрашивал и спрашивал. Ирина не знала, что ответить сыну. В ушах звучали слова Дмитрия: «Мне не нужен этот ребенок. Я в Москву поеду, что мне тут делать? Избавься от него, не губи ни свою, ни мою жизнь». И как она бежала по улице, расцвеченной новогодними огнями, ничего не видя от слёз.

В душе смешались обида и горечь, что сын так легко принял его. Не хотелось обидеть сына объяснениями – он ещё такой маленький, многого не понимает в этой взрослой жизни.

Дмитрий, как и обещал сыну, забрал его из детского сада на машине. Ребятишки высыпали посмотреть, кто приехал за Димой, а он, гордый, шёл рядом с отцом. По дороге купили ему игрушку, и, когда Ирина открыла дверь, на пороге стоял Димка с большим зайцем.

– Мама, мы его Степашкой назвали, – восторженно лепетал он.

Дмитрий встречался с сыном каждый день. Он покупал ему игрушки, водил гулять в парк. Но отпуск подходил к концу, надо было уезжать. Расставались они с сыном тяжело. Маленький Дима не мог понять, почему папа уезжает в такую далекую Москву и почему Димке с ним нельзя. Но папа пообещал, что на день рождения сына приедет, что будет ему звонить.

Но он не позвонил, ни разу. Димка, когда слышал телефонный звонок, подбегал с вопросом: «Это папа?» И огорченно отходил. Ирина, как могла, успокаивала его: «Папа обязательно приедет на день рождения, он же обещал»… Хотя сама в этом сомневалась.

И вот наступил день рождения сына. Он рано поднялся и сразу подбежал к окну, стал ждать папину машину. Ирина пыталась отвлечь сына подарками, испекла его любимый торт, но Дима даже не взглянул на него. «Почему он так долго не едет? У меня же сегодня день рождения», – говорил он.

Наступил вечер. Ирина больше не могла смотреть, как мучается сын. Переломив гордость, она позвонила сама. В трубке зазвучал взволнованный голос Дмитрия. «Что-нибудь с сыном?» Узнав, почему позвонила Ирина, он помолчал, потом тихо сказал: «Знаешь, Ирин, объясни сыну, что мы увидеться не сможем. Моя женщина, с которой я здесь живу, и слышать о ребенке не хочет. Закатила истерику, говорит, если буду с сыном встречаться, она меня из квартиры выгонит, да и бизнес у нас общий, деньги большие крутятся. Не могу я все бросить. Я все потеряю. Ты меня понимаешь?»

Ирина вошла в комнату, сердце её сжалось. Как сказать сыну? Он стоял возле окна с зайцем, с которым никогда не расставался, и всматривался в темноту улицы. За окном шёл дождь. Кривые струйки скатывались по стеклу.

– Дима, пойдем спать, папа не приедет, – сказала Ирина. Она хотела его обнять, но он отбежал.

– Это неправда! Папа хороший, он обязательно приедет! – закричал Димка, и две крупных слезинки скатились по щекам…

 

 

 

 

 

 

 

 

 

КОЗИМИРОВА

МАРИЯ

Иркутская область, г. Слюдянка

Член Иркутской областной писательской организации, член ЛТО «Огонёк»,

член ЛТО «Эпиграф».

НА ПАРНАС

Я так мечтала на Парнас,

Но с детства высоты боюсь.

А вдруг споткнётся мой Пегас…

Я вам на голову свалюсь.

Тогда вы скажете: «Ага,

Зачем Вы лезли на Парнас?

Крутая ж эта высота!..

Мадам, Парнасы не для вас».

А вдруг Пегас мой понесёт

Галопом брать высоты те?

И чуть подвинется Парнас,

Чтоб место дать моей мечте!

Тогда Вы скажете: «Ну вот,

Мадам, мы верили, что Вас

Пегас на крыльях понесёт

Под звёзды – прямо на Парнас!

***

Искры гнева в глазах…

Не прощу! Не поверю!

В непролитых слезах

Ожиданье и вера.

Может, я не права?

Ни к чему недоверье?

Может, всё трын-трава,

Зря я хлопнула дверью?

Может, там меня ждут,

Даже, может быть, любят.

В доме свечи зажгут,

Приютят, приголубят!..

Вспомнят ласковость встреч,

Вспомнят радость свиданий,

Шаль, упавшую с плеч,

Исполненье желаний.

Только сердце молчит,

Словно кануло в омут…

Только к счастью ключи

В этом омуте тонут.

ИТОГ

Жизнь прошла в находках и утратах.

Домик карточный сложила я сама,

И душа от рваных ран в заплатах,

Словно нищего заплечная сума.

 

***

Не искала, как-то находилось.

Не хранила, как-то сбереглось.

Колоколом медным отзвонилось,

Острой болью в сердце отдалось.

 

***

Сиротливо в сумке приютилась

Горстка пепла тех сгоревших лет,

Вечная надежда, Божья милость,

Пачка завалящих сигарет!..

В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ

Отзовись душа, а она молчит,

Словно горький ком проглотила.

Словно в ране не вынутый нож торчит.

Отзовись!!! Столько раз просила…

Отзовись! Поверь!

Я ж не просто так…

У меня же на сердце камень!

У тебя – в кулаке. Разожми кулак…

Нам обеим ведь легче станет.

Ну, надену я шутовской колпак

И прикинусь глупой овечкой.

Рассмешу без оплаты, за просто так,

И уйду вслед за быстрой речкой.

Не спасут меня ни слеза, ни смех,

Нужно камень столкнуть с души.

Не бери на себя непрощенья грех.

Отзовись! Пару слов напиши…

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Ломтем арбузным месяц висит

Ни на чём…

Небо открыто волшебным прозрачным

Ключом…

Мир зачарован… Незримо свершает

Полёт…

Спит и не видит, как время неслышно

Идёт…

Тихо шагает, лукаво себе

Подмигнув…

Ломтик арбузного месяца нежно

Качнув…

Ветер легчайший, и тот незаметно

Утих…

Утром, в подарок тебе, и рождается

Стих…

Месяц-шалун опускается ночью

До крыш…

Где-то под полом в норушке

Царапнулась мышь…

Капли под снегом приносят привет

От весны…

Звёзды с небес шепчут ласково сказку:

Усни!

25.01. 2013

Я ЖЕНЩИНА

Я женщина, и «баба» в просторечьи…

Тут разницу едва ли кто заметит.

Вот разве что кому меха на плечи,

А кто-то миру глаз сияньем светит!

 

Быть не желаю ни ханжой, ни стервой.

Вся суть моя – ребёнком быть и мамой,

Не быть везде и всюду «Леди первой»,

Не той, рисованной, и обрамлённой рамой.

Не обязательно мне целованье ножек,

Задариванье яркой мишурою.

Я не хочу на куклу быть похожей –

Хочу быть милой, ласковой, простою.

Хочу семью! И, как положено от века,

Любимый муж в семье главою был.

И не было б надёжней человека,

И жар сердец подольше б не остыл.

Я женщина! И это видно, зримо.

Я быть хочу не сильной и не слабой,

И чтобы милый называл меня любимой.

Согласна! Для него пусть буду бабой!

БУДУ ПОЗДНО…

Не ждала. А громыхнуло грозно.

То ли рядом, то ли вдалеке.

На столе записка «Буду поздно».

Как удар наотмашь по щеке.

Он придёт, он никуда не денется.

Кинет долу виноватый взгляд.

Только всё с запискою изменится,

Не вернётся прошлое назад.

Не исчезнет ничего за окнами,

Лишь душа сорвётся с якорей.

Свет закроют серыми полотнами

Те два слова!!! Только не жалей

Времени, где было всё иначе…

Где ждала и верила: лишь мой!

Нет, не опустись до злого плача.

Выгони! И дверь за ним закрой.

Опустись на корточки от боли

И решай, забыть или убить…

Нету тяжелее женской доли

С живым мужем одинокой быть.

МАЛЬЧИК-ФЕВРАЛЬ

Юный, кудрявый, заснеженный,

Он и суровый, и нежный.

С солнышком за руку держится,

Словно на выданье девушка.

Лёгкой позёмкой застелется,

К вечеру вспыхнет весельицем,

Стан свой ветрами укутает,

Тропки лесные попутает.

Где-то снежком, где-то лужицей

Ножкой балетной покружится,

Мальчик с кудрями-колечками,

Дедом угрюмым за печкою.

Ждёт он весну ненаглядную,

Словно невесту нарядную.

По-взрослому, не понарошку

Пред ней разметает дорожку.

Он ждёт, широко улыбается,

И эта игра не кончается.

АВГУСТ

Заячьи уши мелькнули

В поле, у дальней межи.

В поисках мошек взметнулись

Пленники неба – стрижи.

 

Солнышко встало на ножки,

И поднялось в полный рост!

Росы смахнуло ладошкой.

В самом разгаре покос.

 

Выстлала старая рощица

Листьев упругий покров.

Видит луна-полуночница

Шапки растущих грибов.

 

Никнут отцветшие травы,

Прелый и ягодный запах.

Тихо крадётся в облаву

Осень на согнутых лапах.

 ДРУГАЯ ОСЕНЬ

Снова осень. Но другая.

Стынь. Задворки. Тишина.

Ни одна душа живая

В этой стыни не видна.

 

Дождь по лужам сатанеет,

Несмотря на то, что слеп.

По асфальту и аллеям

Отбивает мокрый степ.

 

Дуры-капли в подоконник

Монотонно бьют и бьют,

Словно бешеный поклонник

Нарушает мой уют.

 

– Ну, впусти же! Я не пьяный...

 Ведь тоскливо быть одной.

 Соглашайся на «поляну»…

 Может, выпьем по одной?

 

 По одной кофейной чашке

 С шоколадкой, с молоком!

Диабет?  Не надо слаще?

 Сладость можно на потом…

 

Дождь качается за рамой.

Я по-прежнему одна.

Остаюсь с сердечной раной.

Стынь. Задворки. Тишина…

ПЕРВАЯ УЧИТЕЛЬНИЦА

Уходит ночь. А ей не спится –

Всё думается до утра…

Волнуется,

Какие лица пред ней предстанут

В первом «А»?

Все эти банты, щёчки, глазки,

И ты для них так молода!

Конца не будет этой сказке,

И память будет на года.

Стоят и радостно, и смело.

Быть с ними вместе много дней!

Вдруг почему-то захотелось,

Чтоб кто-то улыбнулся ей,

Открыл бы первою попыткой

От любопытства пухлый рот,

И расцвела б на нём улыбка,

Где зубика недостаёт.

И видя этих глаз сиянье

Ей вспомнится: будто вчера

На первое своё свиданье

Она спешила в первый «А».

КОЛБАСОВ СЕРГЕЙ/

ВОСА БЛОК

г. Санкт-Петербург

Член Российского союза писателей.

Автор 14 поэтических сборников.

БУДЬ МОИМ ПРЕКРАСНЫМ СНОМ

Будь моим прекрасным сном.
И легко, как солнца лучик,
Ты разгонишь злые тучи,
Что собрались за окном.

Будь моим прекрасным сном.
Я тогда из пепла встану
И грустить я перестану
О несбывшемся былом.

Будь моим прекрасным сном.
Чтоб смогло больное сердце
Вновь любовью отогреться –
Словно сказочным теплом.

Будь моим прекрасным сном.
И ничто уже не сможет
Быть милее и дороже
Счастья в рае неземном.

Будь моим прекрасным сном.
Мы с тобою, словно птицы,
В сладкой неге растворимся.
Будь моим прекрасным сном.

ДЫМ ТУМАНА НАД ГОРОДОМ…

Ленинграду

Дым тумана над городом стелется,
Им пропитано сердце моё.
Где-то снежная кружит метелица,
Мне же слякоть знакомо поёт.

Здесь мы выросли, здесь были молоды.
Здесь мечтали о счастье своём.
Пусть дождём укрывались от холода
И от ветра ершистым зонтом.

Ровных улиц твоих геометрия,
Проходных лабиринты дворов.
И дворцов величавых симметрия,
Красота разведённых мостов.

Помню ночи пьяняще-несмелые,
Нет, секретов от вас не таю.
Я любовь свою, самую первую,
В этих белых ночах узнаю.

Вновь туман. В небе к шпилям приколоты
Тучи серые, как корабли.
Здесь мы выросли, здесь были молоды,
Здесь впервые признались в любви...

МОРЕ ПЕЧАЛИ

Зачерпну я из моря печали
Грусти с привкусом соли в ладони.
Для чего мы с тобой повстречались?
Для страданий душевных и боли?

Рвёт одежды безжалостный ветер,
Обнажая зажившие раны.
Я почти забываю тот вечер,
Что принёс нам сплошные обманы.

Понемногу тоска отступает,
Мы мудрее, наверное, стали.
Только руки предательски тянет
В это мутное море печали...

НЕСБЫВШИЕСЯ СНЫ

Я пройду сто дорог
И уйду путём Млечным.
Я не буду жалеть о несбывшихся снах.
У всего есть свой срок,
И я знаю, конечно,
Что смогу победить

неизвестности страх.

Много было в пути
И преград, и ухабов.
Сколько сломано стрел и разбито сердец.
Только быть позади –
Позволительно слабым.
Ну, а сильным в награду –

терновый венец.

Вместо тысячи слов
Мне достаточно взгляда.
Прочитаю я в нём состоянье души.
Ко всему я готов,
Но всего мне не надо.
Всё, что мог, я, наверно, уже получил.

А коль так – ухожу.
Ухожу, не прощаясь.
Лишь оставлю тебе поцелуй на губах.
На прощанье скажу:
«Жди, ведь я возвращаюсь...»
Возвращаюсь, увы,

лишь в несбывшихся снах.

НИЧЕГО НЕ ГОВОРИ

Ничего не говори.
Если ты со мною рядом,
То хватает просто взгляда,
Чтоб тонуть в твоей любви.

И понятно всё без слов.
Пусть тепло твоих ладоней
Душу мне так нежно тронет.
Я лететь с тобой готов.

В небе чистом, голубом.
Мы, как две счастливых птицы,
Это может только сниться,
Будь моим прекрасным сном.

Ничего не обещай.
Что должно быть, то и будет.
Так устроен мир и люди.
Лучше чаще прилетай...

НЕТ, ЖЕНЩИНА

НЕ ИЗМЕНЯЕТ

Хожу один
по сентябрю я.
И плачет дождь.
Сплошная мгла.
Мне не вернуть тепло июня,
Где рядом ты со мной была.

Я вру себе,
что не запомнил
Любви прочитанных страниц.
И не бывает,
безусловно
У страсти меры и границ.

А может, есть?
Никто не знает.
Найдёшь её,
сумей простить.
Нет. Женщина не изменяет,
Она перестаёт любить...

ПОДАРИ

Подари мне ещё один день.
Вряд ли что-то возможно исправить.
Я не буду ни лгать, ни лукавить,
В нём останется радости тень.

Подари мне ещё одну ночь.
Нет, не будет она бесконечна,
А скорей, коротка и беспечна,
И ничем нам не сможет помочь.

Подари мне последний рассвет.
Я попробую мглою напиться
И холодной росою умыться.
Здесь любви обрывается след...

СПАСИБО, ЧТО ЖИВОЙ

Снова осень листья кружит.
Снова жёлтый хоровод.
Скоро слякоть сменит стужа.
Незаметно прожит год.

Посчитай, их пять десятков
За спиною у меня.
Было всё. Причём, в достатке
Медных труб, воды, огня.

Удовольствия и беды,
Стороной не обошли.
Пораженья и победы
И морозили, и жгли.

Мне спокойствия не надо.
Всем доволен я вполне.
Жизнь в движении – награда,
А с желанием – вдвойне.

Я не рву напрасно глотку,
Всё что было, то моё.
С одного стакана водку
Пил я с честным и с ворьём.

Сколько вмиг воспоминаний,
Закружила осень вдруг.
А ещё бы, знать заранее,
Кто мне враг, а кто мне друг.

Я спокоен и уверен.
Льётся времени река.
И находки, и потери
Впереди наверняка.

А судьбе вопрос при встрече
Я задам совсем простой.
– Счастлив я? И сам отвечу:
– Да! Спасибо, что живой!

О СКАЗКАХ

А возьму-ка я холст и краски,

Нарисую там замок светлый,

Рядом с замком большую карету,

Тройку дивных гнедых коней.

Будет рядом и синее море

С криком чаек и шумом прибоя.

Настоящая выйдет сказка,

Жалко только, тебя нет в ней…

Попрошу я у чайки крылья,

Чтобы в небо я мог подняться

И за облаком там погнаться,

Улетая за сто морей.

А потом, вместе с ветром ретивым,

Полечу по всему миру.

Вот тогда станет сказка былью,

Жалко только, тебя нет в ней…

ЧЕМ ПАХНЕТ ДЕТСТВО

Чем пахнет детство?

Утренней росою.
Картошкой, запечённой на костре.
Увы, умчалось детство золотое
И не вернётся никогда ко мне.

Как жаль, но я уже не испытаю
Волшебных чувств, когда во сне летал.
И вряд ли что-то лучшее узнаю,
Чем то, что в раннем детстве познавал.

Чем пахнет детство?

Молоком топлёным.
Зелёнкой на коленках и локтях.
И запах боли. Он от слёз солёный,
Противней боли пахнет только страх.

Весь мир был ярким,

чистым и огромным.
Я верил в чудо. Знал, оно придёт.
Последний лист календаря оторван,
И искренне был в радость Новый Год.

Чем пахнет детство?
Жаждой приключений.
Мечтой о дальних странах и морях.
Я капитан, без страхов и сомнений,
Кручу штурвал большого корабля.

Вот вспомнил, и немного защемило
Мне сердце тихой нежною тоской.
О, Боже, как давно всё это было,
И так давно, что будто не со мной.

Чем пахнет детство?
Да, желанным самым.
Остался этот запах сквозь года.
Ведь самое желанное, чтоб мама
С тобою оставалась навсегда...

ЛОГИНОВ

МИХАИЛ

Германия, г. Lennestadt

Член ЛТО «Эпиграф».

ОРДЕН КРАСНОЙ ЗВЕЗДЫ

Боевые награды просто так не даются,
Они кровью омыты, политы свинцом.
Как же так? Почему вдруг вот так продаются
На каком-то базаре молодым стервецом?!

В каждом ордене – ЖИЗНЬ, в каждом ордене – ЛЮДИ,
Командир, рядовой, медсанбата сестра!
Те, кто верил в победу, знал, что нашею будет,
Кто себя не щадил, чтоб росла детвора!

В каждом ордене – боль, в каждом ордене – слёзы,
Километры и слякоть военных дорог.
В каждом ордене – бой и о будущем грёзы,
И тоска о любимых, и родимый порог!

В каждом ордене – крик, перед боем молитва
И приказ, что нельзя, ну, нельзя отступать!
В каждом – мёртвый товарищ, грудь вся кровью залита!
В каждом – брат и сестра, в каждом ждущая мать!

Орден Красной Звезды. Он, как символ победы!
Никому не давали его просто так.
Это память о том, как дрались наши  деды,
Потеряв миллионы, покорили рейхстаг!

ИЗ ЦИКЛА МОЯ РОССИЯ!

Взлечу опять с аэрофлотом
С российским опытным пилотом,
Помчусь навстречу дорогой,
Красивой самой и родной.

Признаюсь ей: «Тебя люблю,
Твой образ в памяти храню
И постоянно умиляюсь,
Когда с тобой опять встречаюсь!»

Шепну, колено преклоняя:
«Одна на свете ты такая.
Слеза? – мне нечего стесняться,
Тобою дай налюбоваться!

Что на чужбине, не вини –
Прости меня и обними.
Не прогоняй, прошу, постой,
Ну, дай хоть чуть побыть с тобой?»

ОДЕТЬСЯ В ЧИСТОЕ, РЕБЯТА!
Ко дню рождения Северного флота
посвящается небольшому кораблю разведки,

который, погибая, не сдавался и победил стихию

КЭП произнёс: «Ну что, ребята,
Попали в точку невозврата?
Приказ: всем в чистое одеться!
Похоже, нам не отвертеться.

Одеться в чистое, не сдаться,
Но очень мало шансов, братцы,
И если всё же суждено,
Уйдём в парадном мы на дно!»

Уж третьи сутки ветер воет, 
И в крен критический их клонит.
От волн ударов всё дрожит,
Того гляди, борт размозжит.

Но шёл корабль, не сдавался,
Со штормом экипаж сражался,
Пусть мы потрёпанными были,
Но в этой схватке победили

Стихии и чертям назло!
И скажут люди: «ПОВЕЗЛО –
Вернулись моряки к причалу,
Где их и ждали, и встречали».

СТАРЕНЬКИЙ АЛЬБОМ

Листаю старенький альбом,

Где фото пожелтели,
И вспоминаю день за днём,
Как мы с тобой взрослели.

Вот детство, школьные года,
Вот двор, где мы играли.
Всем было весело тогда –
Забот и бед не знали.

Вот юность! – мы уже взрослей,
Девчонки стали краше.
Одну из них назвал своей
На улице, на нашей.

Вот служба, ты пошел на Флот.
Ждет девушка и пишет.
Она так часто письма шлёт,
Тобой живет и дышит.

Ты отслужил, пришёл домой,
Вот свадьба, вот детишки,
Любимая теперь с тобой,
Всё, как в хорошей книжке.

Мы часто будем вспоминать,
Листая те страницы,
Друзей, сестёр, отца и мать –
Все дорогие лица.

РОДНОЙ ЯРОСЛАВЩИНЕ

Мне сегодня загрустилось.

Почему, скажи на милость?

Может, ты, Россия, знаешь,

Может быть, меня прощаешь?

Затянулся сигаретой

Да взглянул на облака:

Мне привиделась карета

И манящая рука.

Ярославская сторонка,

Волга-матушка река,

Моей бабушки избенка,

Вижу вас издалека.

За околицей берёзка

Низко веточки склонила,

А за ней реки полоска

К горизонту укатила.

Побежал туман к низине

И расплылся одеялом,

Как на девице красивой,

На желанном теле шалом!

Возле леса, на опушке,

Разрезвился жеребенок.

К своей мамке, как к подружке,

Пристает с игрой, чертёнок.

Слышу русские напевы,

Вижу милые края,

Реки, рощи и посевы,

Русь моя – любовь моя!

Ты, как ряжена девица,

Незабвенная земля.

Вот поэтому не спится –

По тебе скучаю я!

СЕЙЧАС, А НЕ ПОТОМ!

Живи сейчас, а не потом –
Потом уже не надо.
Сияй сейчас, а не потом,
Пусть будет блеск наградой.

Люби сейчас, а не потом,
Все в мире этом грешны.
Наш путь недолог, а потом,
Хоть в рай, хоть в ад кромешный.

Смотри сейчас, а не потом
На небо с облаками,
Достань сейчас, а не потом
Ту звездочку руками.

Построй сейчас, а не потом
Свой замок с куполами.
Засей сейчас, а не потом
Всю землю цветниками.

Сейчас доделай – не потом
Всё то, что не успел.
Сейчас закрась, а не потом
Случившийся пробел.

Найди сейчас, а не потом
Всех тех, кто очень нужен.
Согрей сейчас, а не потом
Всех тех, с кем очень дружен.

Взрасти сейчас, а не потом
Фруктовые сады.
Налей сейчас, а не потом
Всем жаждущим воды.

Сейчас почувствуй, не потом,
Как хорошо здесь жить.
Сейчас узнай, а не потом,
Как хорошо любить!

Сейчас всё делай, не потом –
Потом уже не надо.
Сейчас пойми, а не потом,
Что жизнь дана в награду.

Сейчас послушай, не потом
Красивые слова,
Чтобы сейчас, а не потом
Кружилась голова!

Смотри сейчас, а не потом
Тот сон, который снится.
И пусть сейчас, а не потом,
Что хочешь, то случится!

Отдай сейчас, а не потом
Все взятые долги.
Скажи сейчас, а не потом
Всю правду, впредь лги!


Роди сейчас, а не потом
Своих детей, подруга.
Прими сейчас, а не потом
Все откровения друга.

Сейчас прощение попроси!
Сейчас молитву вознеси!
Сейчас подай и попроси!
Зажги! А надо, погаси!

ПО ЗАЗЕРКАЛЬЮ

Вчера опять бродил по ЗАЗЕРКАЛЬЮ
Средь необычных, но чарующих картин,
И что-то мне казалось здесь РЕАЛЬНЫМ.
Я вдруг услышал: «Здравствуй, Господин!»

Мне думалось, что АНГЕЛЫ – мужчины,
А тут стояла Дева. Боже мой!
Немой вопрос она предупредила:
«Нет, Я – не АНГЕЛ, но всегда с тобой».

Ударила догадка в мозг волною,
В недоумении шепнул: «А кто тогда?»
Спросил: «Моя ДУША передо мною?»
Она без слов ответила мне: «ДА!

Я знаю, ты хотел меня увидеть,
Узнать, а что же будет впереди?
Прости, я не хочу тебя обидеть,
Но в ЗАЗЕРКАЛЬЕ больше не ходи.

Здесь мир иной. Ты что, не ощущаешь?
Твой АНГЕЛ не поможет, не спасёт,
Погибнуть может – это понимаешь?
А без ХРАНИТЕЛЯ и твой КОНЕЦ придёт!»

 

МАНУХИНА

РАИСА

г. Людиново

Член Российского союза профессиональных литераторов, член ЛТО «Эпиграф».

НАША ОСЕНЬ БЛИЗКА

Наша осень близка...
Дни сменяют уныло друг друга…
В небе синем парят
И томятся в жаре облака…
Может быть, вновь сентябрь
Нам подарит с тобою друг друга?..
Встречи этой хочу…
Но разлуки река глубока…

Мысли в осень гоню…
Нежно-нежно сентябрь привечаю…
Ты остался в плену
Затяжного разлуки дождя…
Мне тебя не забыть…
По тебе я безумно скучаю…
Как ты можешь, родной,
Столько времени жить без меня?

Встретим осень опять…
Осень нашей любви золотую….
Светом солнца слова,
Обжигая, ласкают мой слух…
Время движется вспять.
Знал бы ты, как я сильно тоскую...
Память шторму сродни.
Я всё так же люблю тебя, друг.

ЖАЖДА

Родниковой водой
Льются в строки слова.
Свет кристально-серебряный чудится.
Напою от души, Ангел счастья родной.
Пусть мечты и желания сбудутся.

В родниковой воде
Образ светлой мечты.
Улыбаешься мне… улыбаешься…
Знают ветер и Бог, где находишься ты.
На любовь и мой зов отзываешься.

Льётся песней вода.
В строках плещется жизнь.
Ты же чувствуешь вкус вожделения?
Верю, Ангел, со мной рядом будешь всегда.
Пью, никак не напьюсь вдохновения…

МИРАЖ ЛЮБВИ

Голос утренней Москвы.
Гул уставших за ночь улиц.
Встреч разбитые мосты…
В днях спешащих разминулись...
Снова красный светофор…
Нет назад к любви дороги.
Помню… помню до сих пор…
Храм любви… мираж убогий…

И СНОВА МОСКВА

За окном столица нравов,
Мир, в поток страстей влекущий.
Рассуждать пристало здраво.
Быть внимательным присуще.
Мир Москвы не для забавы.
Очень всё серьезно, веско.
Жизнь – вразброс. Мгновенье славы.
Торга красочное место.
Небо в смоге. Тень рассвета.
Солнце где-то приустало.
Столько раз Москва воспета!
Всё равно, воспета мало.
Что находят здесь туристы?
Без труда нашла ответы:
У Москвы душа лучиста,
В ней, как в солнце, много света.
Тянет всех к себе столица.
Путь ухабист к красным звёздам.
Вновь близки чужие лица
Разных наций и народов…

ВЗЯЛ БЫ КИСТИ...

Люблю синеющую даль,
Вид облаков пленяет душу.
Не стал художником я, жаль,
Зато люблю природу слушать!..

Идут слова из глубины
Природы истинных истоков.
Мотивы русской старины
В краях неведомых, далёких.

Как близок, радостен пейзаж!
Эх, взял бы на досуге кисти,
И заиграл бы город наш
Цветами радуги лучистой.

И в пене белых облаков
Я начертал бы: Русь святая!
Пусть видят все, как высоко
Моя мечта порой взлетает…

НАВСТРЕЧУ СУДЬБЕ

Над зеркальной гладью пруда
Ив ветвистые кусты.
Рыбаки в преддверьи чуда.
Клева нет – садки пусты.
В небе белых туч громада.
Тихо в дремлющем саду.
Встрече нашей сердце радо.
Жди,  любимый, я иду.

НАЕДИНЕ С СОБОЙ

Снимаю доспехи на ночь.
Тихо молюсь перед сном.
Бабушка, женщина, мама
В мире душевном, родном…

Как обнажённая Маха…
Ночи сдаются бразды…
Бабушка, женщина, мама
В свете летящей звезды…

С неба не сыплется манна.
Гаснут баталии дня.
Бабушка, женщина, мама
Нежностью полнят меня…

Нет меня в мире обманном.
Трепет расправленных крыл…
Бабушку, женщину, маму
Сон безмятежный накрыл…

МЕЧТЫ И ЗВЁЗДЫ

В пруду отразились звёзды,
Твое начертали имя.
Любовь не бывает поздней –
Как чудо, когда взаимна.

Парим мы в глазах друг друга
Вдвоем в небесах безбрежных.
Красивой и нежной буду,
Коль дарит мне жизнь надежду.

Апрельский уютный вечер.
Мечта в колыбели звёздной:
Меня обнимаешь за плечи,
В руках ароматная роза…

Наверное, так и надо –
Для света, любви мир создан.
В пруду дивных звёзд плеяда,
Любовь всколыхнули звёзды…

В РАЗЛУКЕ

Град волнений и тревог:
Где ты? Как ты? Одинок?
Эхом слышатся ответы:
Одинока? Как ты? Где ты?

Душу прячу под замок.
Разъедает грусти смог.
Закрываю то и дело,
Чтоб к тебе не улетела…

ПЕЧАЛЬЮ СКОВАНЫ УСТА

Печалью скованы уста,
Не греет душу наша встреча.
Копилка радости пуста.
Увы, ее наполнить нечем.

Наверно, дело всё во мне:
Не долюбила, отстрадала…
Далекий берег по весне
Цыганка в детстве нагадала.

И берег тот всё снится мне,
Земля неведомого края.
Плыву русалкой на волне…
Жизнь солонит вода морская.

Напиться б чистою водой…
Далёкий берег ждёт и мАнит…
Даль разделяет нас с тобой…
Разлука сильно сердце ранит…

Жду, вдруг взмахнёшь своим крылом
И сократится даль морская,
И шлюпка с солнечным веслом
Вернёт нас в мир любви и рая…

ЖИЗНЬ – ЗАМОРОЖЕННОЙ ВИШНЕЙ

Замороженных вишен горсть
На белом блюдце.
Грустно… Горечь, нежданный гость,
С тоской сольются.

Умирающих ягод вид
До слёз печален.
Кровью алой в душе горит
Мое молчанье…

Так и жизнь, свой сбавляя ход,
Манит всё меньше.
Вишням зимним подобна плоть
Красивых женщин.

Это молодость может всё,
Была бы вера.

Осень жизни тоску несет
И грусть без меры.

Жизни белое полотно,
Как сок, сочится…
Много можем, желая, но
В морщинах лица…

Твердой поступи нет в ногах,
В глазах тревога.
Обращение душ к богам.
Трудна дорога.

Повздыхав над судьбой людей,
Замороженных вишен,
Начинаю свой новый день.
Вслед юность дышит…
 

СЕРЕБРЯНОЕ УТРО

Нитью серебряной озеро вышито,
Копья звенят хрусталем под окном.
Все в серебро утром празднично  вылито,
Песней морозною слышится звон.

Снег серебрится сокровищем сказочным,
Ветви березок блестят серебром.
Небо кровавым над озером  кажется –
Солнце восходит. Снег дивным ковром.

Мягкий морозец. Ах, чудно как дышится!
Вот она, Родина! Отчий мой дом!
Музыка радости, праздника слышится –
Утро запело, звеня серебром…

НАЗАРЕНКО-БЛАГАЯ

ЮЛИЯ

г. Москва

Актриса театра и кино.

С юных лет её отличали настойчивость и целеустремленность, к своей цели она всегда шла вполне осознанно и с особым упорством.

Стихи Юлии о смысле жизни, покаянии и промысле Божием, о вечном, о Любви...

Это выраженный в стихах путь души от себя

к Себе. Член ЛТО «Эпиграф».

***

Я знаю, что такое счастье – 

Когда все части вместе собрались,

Когда в глазах напротив вижу я участье

И через сердце солнечным потоком льётся жизнь.

Я знаю, что такое счастье –

Оно бывает только здесь, сейчас,

Оно – мгновенье, и лишь в Божьей власти 

Мгновенью вечным светом засиять.

***

Страх растаял, боль ушла,

Я стою новорождённый…

Прикрывают два крыла

Духа голос обнаженный.

Мне свободно и легко,

Я ведь только что крещёный!
В сердце радость, торжество,
Днесь я небом опьяненный.

Мне открыты все пути
И понятна суть молитвы,
Ясны замыслы Твои
И прозрачны жизни ритмы.

Я стою простой, святой,
Чистый, нежный, обновленный,
Ощущаю всем собой
Свет, во мне запечатленный!

***

Не бойся жить! Не бойся петь!

Не бойся радостью дышать.

Не бойся боль и смерть терпеть:

Нам умирать – не привыкать!

Еще чуть-чуть: мир сей пройдет,

Не бойся это увидать,

Не бойся в небо улететь

И пламенем любви вновь стать!

***

Грех – это промах, ошибка,

Грех – неоплаченный счет.

Грех за углом притаился

Мыслью: «А вдруг пронесет?»

Грех, растворенный повсюду,

Кажется жизнью, игрой,

В полусплетении судеб

Он иллюзорный герой.

Грех, он как будто бы правда.

Грешно ли любовь воровать?

Но как же мне, Господи, хочется

Точно в цель попадать.

***

Ты становишься далеким,

Ты становишься ненужным.

Фильм не снят, дом не достроен,

Ты раздавлен и простужен…

Смоет дождь, очистит ветер

Все былые недоделки,

Вне иллюзий, вне пространства

На часах застынут стрелки.

И в далекой синей дали

Ты услышишь отголоски

Внеземной святой печали.

…И любви портрет неброский…

***

Молчание – глубокая река,

В ее прозрачных водах шепчутся века…

Молчание святых, молчание влюбленных,

Молчанье горных круч непокоренных.

Молчанье затаённого греха,

Не слышный уху трепет благодати,

Слова твои, не сказанные, кстати.

Безмолвье радости, зовущей в облака!

Молчание Адама, вкусившего плода,

И шепот Богородицы, сказавшей «Да».

***

По-нашему, простому называлось это встречей,

Когда Мать Бога к Богу Бога принесла.

Еще не начал путь Его предтеча,

О покаянье весть тогда еще не пронизала все века.

Вот чудный миг: и ветхий мир уходит,

А новый во младенчестве встает;

Его тысячелетьями пророки звали,

И вот грядет смертям смертей исход.

И будут долгие скитанья по Египту,

И нужно будет от мирских царей бежать,

И как запечатлено в манускрипте:

Он в духе победит, пред Ним

не сможет тьма земная устоять.

И будет:  что слепые вдруг прозреют,

А фарисеи, насмехаясь, будут гнать и убивать,

Но Он пройдет свой крестный путь, и Он воскреснет,

И это невозможно разумом понять.

Есть сердце – лишь оно мерило всех событий,

В нем происходит "сретенье" добра со злом,

Лишь в нем сосредоточье радости, любви обитель

Иль дом, покрытый паутиной, тьмой, грехом.

И лишь Христа и Мать небес,

всем естеством приняв, возможно обновленье,

И всех простив, возможно истину объять,

Тогда Отец лучами в сердце входит

и дарует новое рожденье,

И этот свет никто не сможет уж отнять.

***

Есть образ явный на земле,

В нем Бог вещает о Самом Себе.

В том образе – тепло домашнего огня,

Дом, где всегда открыты двери для тебя.

В том доме на столе – горячий хлеб,

Что испекла сама Любовь,

В нём доброта и простота царят,

Даруя утешенье и покров.

Там просто любят, просто ждут

И слов пустых не говорят,

Там просто верят:

Меры всех земных путей пройдя,

Вернёшься в дом, где ждет тебя Семья.

***

Любимый! Прикоснись ко мне крылом,

Хочу кружить с тобою в небе

в танце нежном…

Весь мир затих в ночи,

лишь мы не спим вдвоем,

Вплетаем кружева объятий

в полотно любви безбрежной.

Одно дыхание и дух, одна душа и плоть;

Из двух мы чудом

вдруг единым целым стали,

И притяжение земли

теперь мы можем превозмочь

В полете радости, вдыхая ароматы рая…

***

Всё пронизано любовью,

Всё ей дышит, всё живет,

В пику смерти есть в природе

Радости круговорот;

На границе сна и яви

Родина моя – Любовь,

За нее сораспинаюсь,

Светом нежным наполняюсь,

Удивляюсь, растворяюсь,

Цельность обретаю вновь.

НИКОЛАЕВ

АЛЕКСАНДР

г. Чебоксары

Поэт, прозаик, художник.

Член ЛТО «Эпиграф».

***

Стихи сегодня не приносят денег,

Да в общем-то, и раньше было так.

С Серебряного века шустрый веник

Сметает в урну мутный стихошлак.

Тогда зачем же эти люди пишут,

Стихи читают, как живут, в запой,

И строчками-ветрами просто дышат,

Взметаясь на полпальца над толпой?

Да просто всё — они слегка другие,

А, может быть, и вовсе не слегка,

Немножко тоньше, искренней...

«Благие...» –

Так часто слышат в спину.

Пусть! Мягка

Тахта, тут телевизор, пиво-раки,

Простые и знакомые дела,

Привычно камуфлированы знаки,

Привычно ненапряжные тела...

А эти бестолковые поэты

Чего-то ищут, пишут ерунду,

Рифмуют то закаты, то рассветы,

То свет в окошке, то Караганду.

И радуются каждой новой строчке,

И той, что по их мненью, удалась,

По ним уж плачет Кащенко, отсрочку

Судьба даёт им, видимо... Не влазь

На сумрачную башню-колокольню

И не стучи без продыху в набат,

Зачем копать в себе в иное штольню?

Живи, как все, спокойно, без преград.

Зачем не спать ночами, вдохновенье

Искать, грызя натужно карандаш,

Испытывать и муки, и сомненья,

Вершины рифмы брать на абордаж?

Вы правы, ни к чему всё это, знаю...

Я сам таким был, и недавно был,

И был здоров, и не ходил по краю,

Но поплохело, в пропасть угодил.

Теперь и мне досталась эта доля,

И не хочу ничто в себе менять,

Из клетки стен я вылетел на волю

И не прошу ни звать, ни догонять.

Но оказалось, не один такой я,

Как оказалось, есть ещё друзья,

Им тоже тесно мыслями покоя,

Идут они вперёд... Иду и я...

***

Я солнце принёс в ладошке,

Оно ещё не остыло,

В глазах изумлённой кошки

Осколками брызг забило.

И снова бормочут клёны,

Наверно, колдуют – профи...

И дождик, в тебя влюблённый,

Не станет нам капать в кофе...

***

Из духОв, припорошённых пудрой,

Тонких пальцев, касание-шёлк,

Взгляд таинственный, вяжуще-мудрый,

Что-то в Будущем помнящий толк…

За стеклом сокровенных желаний

Тихий звон лепестков-бубенцов,

Шёпот чутких ресниц о нирване,

Трепет нитей дорог без концов…

Искры на распушинках соцветий,

Блеск неслышных цветочных побед,

Свет щадящих красу многолетий

Вдруг застынет, как в вазе букет.

Ты живая, земная, небесная,

Ты со мной, и в ушедшей грозе…

Оболочка становится тесною?

Так лети мотыльком по росе…

***

Слова осели вдруг по дымке матовой,

Этюдов россыпи, печаль Ахматовой,

Сон Северянина, лиловость в тапочках,

И нить не греется в той голой лампочке.

По переносице клубится кружево,

То, что в руках моих, уже не нужно мне.

Задев серебряность крылом скользящего,

Покину прошлое для настоящего…

***

Свеча роняет свет…

Нальём любви в бокал,

От старых долгих лет

Осадок не пропал,

Лишь растворился дым

И в мраморность упал.

В вине лучится Крым,

Как на стене Шагал.

В углах линяет тень,

Оплыв, огарок спал,

Словам пролиться лень,

А, может, мозг устал.

Глядим глаза в глаза,

И Час Кукушки встал,

В стекле горит слеза –

Оплавленный опал…

Мы снова разольём

По каплям темноту,

И зеркала проём

Раскроет Пустоту.

Войдём, как под венец,

В руке твоя рука,

И крылья, наконец,

Обнимут седока…

В ЭТИ ДНИ

СОЛНЦА НИЗКОГО

В эти дни солнца низкого

Всё длиннее тень мысли,

От ушедшего к близкому

Сообщенья зависли,

Затерялись, запрятались

В суете надморального,

За слепыми закатами,

За порогом астрального.

Ели шапки надвинули,

Пухом лапки увешаны,

Из подножия вынули

Сучья старого лешего.

Под корой души молятся

О грядущем бескровии,

Лишь иголки чуть колются,

А глаза, как коровии…

В них растерянность всходами

И сочится проклятие –

Сколько раз Землю продали,

Рассудив по понятиям.

Цвет земли Русской вынули

Лагерями и подлостью,

И отбросами кинули

В завтра всей низкопробностью.

Видно, так уж нам дОлится,

Снова биться, надеяться…

И поэтому молится,

И поэтому верится…

***

В эти дни солнца низкого

Тени синие-синие…

От ушедшего к близкому

Искры в сполохах инея…

ПРИНИМАЯ СУДЬБЫ

ЗАТРЕЩИНЫ

Принимая судьбы затрещины,

Восхищаешься неизбежностью,

В старой чашке одни лишь трещины,

Паутинкой, седою снежностью…

Кем ниспосланы испытания,

Кто глумится порою китчами,

Никогда не поймёшь заранее,

Недосказками всё да притчами.

Может, замысел был, да вышел весь,

И осталась разочарованность,

Что высокого в душах здесь

Молча кануло в разворованность?

Расплескалось по свету, выпилось,

С холодком от дождей магических,

Ублажилось, да не насытилось

То святое, от тел кармических…

И блуждаем в недопонятии,

И стучимся, и бьёмся, маемся,

Как бы сбросить небес заклятие,

И грешим, и, конечно, каемся…

Я, как все, и ошибки граблями,

Наступаю сто раз, лоб в трещины,

И машу против мельниц саблями,

Принимая судьбы затрещины.

ТЫ РИСУЕШЬ ВЕТЕР

Ты рисуешь ветер свежими мазками,

Капли краски льются сами, сами, сами.

Увлекают струйки пеленой незримой,

И покой уходит мимо, мимо, мимо.

Плещет вдохновенье в колдовской воронке,

Разметая тени звонко, звонко, звонко.

Кисть порхает птицей, мечется, взлетая,

И печаль проходит, тая, тая, тая…

Расправляешь крылья, вдаль тебя уносит,

Сердце ускоренья просит, просит, просит.

Позабыв тревоги, неуменья милость,

Просишь, чтоб сомненья скрылись, скрылись, скрылись.

Подсыхают блики краской на холстине,

Возникает вечер синий, синий, синий.

И в него воткнулись сосны на опушке,

Трепетному сердцу душно, душно, душно.

Нарисуй же ветер свежими мазками,

И пусть краски льются сами, сами, сами…

СМЕРТИ НЕТ

Смерти нет.

Я ем персик с пушистой коркою,

Проплывает Луна над горкою

И роняет во тьму буклет

«Смерти нет».

Свет звезды снова к нам отправился,

Он свободою впрок заправился

И не нужен ему билет,

Смерти нет.

Медитирует дух в проплешине,

Между тучками сны развешены,

По верёвке гуляет свет.

Смерти нет.

Время спит под вчерашней ёлкою,

Обрастая во сне иголками,

Не буди его, дай обет.

Смерти нет.

Прошлых жизней отметин горсточки

Улетают, толкаясь, в форточку,

Оставляя лиловый след.

Смерти нет.

В промежутках лишь многоточия,

Смена тел, вечность душ и прочее…

И ты знаешь уже ответ –

Смерти нет!

***

Расстели мне, родная, скатерть,

Снежно-белую расстели,

Я по-прежнему в клетке заперт,

И по-прежнему на мели...

Покачнется багрец в бокале,

Капля светлая, кровь – вода,

И уже на предплечье пали

В огорчении холода...

Нет, не надо стелить мне скатерть

И пятнать белоснежный дым,

Я в грудной своей клетке заперт,

И состарюсь я молодым...

ПЕРЕВОРУХА

АНАСТАСИЯ

г. Москва

Учащаяся 9 класса школы № 1329.

Углубленно изучает японский и английский языки. Увлекается культурой Восточной Азии. Окончила музыкальную школу с красным дипломом, большое внимание уделяет различным видам спорта, неплохо рисует. Награждена дипломом финалиста Международного детского творческого конкурса «Сказки красивого сердца» в рамках проекта «Пишем книгу мира» - 2015, Москва.

Член ЛТО «Эпиграф».

ПОЕЗДА

Не скажу, когда точно началась эта странная болезнь, от которой хотелось снова и снова чувствовать себя живым и испытывать щекочущее ощущение внизу живота, но в середине десятого класса мы поняли, что если не будем ходить на железную дорогу, то наше существование станет скучным и невыносимым. Поэтому мы ложились под поезда, а в крови бурлил адреналин, и дыхание останавливалось, в ушах звенело от проносившихся мимо вагонов. В сердце, лишь при виде рельс, закрадывалось желание здесь и сейчас лечь на землю и ждать, ждать, ждать, пока над тобой не прогремит металлическая громада, свистя и гудя.

Наша компания отчаянных была открыта для всех, желающих испытать на собственной шкуре, что такое быть на грани жизни и смерти, но если кто-то вдруг пытался вернуться к спокойной и размеренной жизни безо всякого риска, его провожали весьма неприятным образом. Каждый должен был понимать, что обратного пути нет, и поэтому отступники получали, как мы считали, по заслугам.

Лидером тусовки был единогласно выбран Паша Романов. Он был высоким, обаятельным и отважным именно в том смысле слова, какой мы тогда понимали – был готов в любой момент сделать что-то опасное, несмотря на обстоятельства, состояние и время. Говорят, излишний авторитет портит людей. Что ж, возможно, в чем-то Пашка и проявлял особенное высокомерие, но мне было всё равно. Я делал то, что мне нравилось. Я рисковал, но продолжал существовать в этом мире. 

Среди нас были и девчонки, постоянно визжавшие и переживавшие за своих бойфрендов, из-за которых, собственно, и приходили, но тоже ложились на железку и ждали ближайшего поезда. А потом делали вид, что им было жутко страшно и кидались в объятия парней, хватая ртом воздух. Спустя некоторое время, они снова лезли под поезд, и всё повторялось.

Всё происходящее было секретом, о котором многие догадывались, но не смели рассказать вслух, нашей тайной пятнадцати человек, входивших в компанию рискующих. Это был своего рода протест против существующих правил и моральных устоев.  

На последнем году обучения к нам пришла новенькая, Василиса Макаренко со смешным вздернутым носиком и аккуратными миндалевидными глазами. Мы прозвали ее Васей. Почему-то, Паше сразу захотелось непременно принять ее в наш храбрый коллектив, и он, наплевав на мои отговорки, повел девушку в пятницу после уроков знакомиться с нами. 

Дело в том, что Василиса сразу показалась мне немного неподходящей для тех поступков, которые мы совершали. Конечно, в её чертах читались смелость и решимость, но всё же я думал, что она отличается от нас. Увидев в моих глазах эту самую неуверенность, Романов сказал:

– Да успокойся ты! Вон, смотри, как под поезд резво пошла!

А Василиса, и правда, твёрдо и уверенно шагала к рельсам, последовав примеру остальных. Мне хотелось её остановить, но я боялся гнева друзей, а в особенности Пашки, поэтому просто стоял и с немым сожалением наблюдал за тем, как новенькая ложилась на рельсы и зажимала уши руками, готовясь испытать то самое чувство, ради которого мы здесь собрались.

Послышался гудок. Ревущая машина пронеслась мимо нас, а мой взгляд метался в поисках хоть какого-то шевеления на железной дороге. Но ничего не происходило. Мы с Пашей одновременно рванулись вперёд, уже предчувствуя, что через несколько секунд тут проедет следующая металлическая громада. Момент, и вагоны промчались перед нашими лицами, а стоило им скрыться за горизонтом, как глазам открылась виновница беспокойства с розовыми щеками, лежавшая на спине и разглядывавшая небо.

– Как думаете, сколько ещё поездов я смогу тут пролежать? – с каким-то вдохновенным вздохом спросила она, всё ещё не двигаясь.

– Точно не знаю, – покачал головой Романов. – Но одно понятно наверняка – ты оглохнешь. Давай, пойдем отсюда. Дай другим возможность рисковать.

– Разве я им мешаю? Пускай ложатся, места много. А я ещё немножечко побуду здесь.

Когда мы расходились по домам, Василиса рассказала, что, когда проезжает очередной поезд, небо становится таким голубым-голубым, что хочется рассматривать его до бесконечности. Тогда мы посмеялись над этим, но шло время, и Вася всё дольше и дольше оставалась на рельсах, уставившись вверх и слушая звуки куда-то мчащихся машин.

В один из наших очередных походов на железную дорогу, Пашка с гордостью заявил мне, что теперь они с Василисой встречаются. И была у них любовь. Теперь и Романов вечно лежал, пялясь в облака. Ребята первыми попробовали лечь под поезда вместе, и, убедившись, что это вполне возможно, все наши парочки одна за другой принялись проделывать то же самое.

Я чувствовал, что с приходом Василисы всё изменилось. Мы больше не рисковали. Рельсы стали местом для свиданий и признаний в любви, но никак не для поля сражения между жизнью и смертью. Всё чаще, чтобы испытать настоящий всплеск адреналина, я приходил на дорогу один. Я стал серьёзно задумываться над тем, чтобы найти новый способ чувствовать бурлящую во мне жизнь. Хотелось вернуть всё назад и заставить Пашку не приглашать Васю в нашу компанию. Я не мог достучаться до остальных и напомнить им, что можно умереть, если так относиться ко всему происходящему.

Но в марте, только сошел снег, произошёл несчастный случай, расставивший всё на свои места и заставивший всех вспомнить, что лечь под поезд – это серьёзный риск, а не простое развлечение.

Надо сказать, что Василиса жила за железной дорогой, а потому в школу ей приходилось идти по переходу. Она специально выходила из дома раньше, чтобы успеть немного полежать на рельсах. Там было довольно много народу, поэтому Макаренко отходила в сторону стрелки, которая переключала пути, чтобы никто её не видел. В тот день она услышала окликнувший её голос и подняла голову, увидев бегущего к ней Романова с цветами в руках.

– Привет! – воскликнула она и стала подниматься, но тут её ногу случайно защемило той самой злосчастной стрелкой. Девушка кряхтела от боли и пыталась выбраться, в то время, как вдалеке послышался звук подъезжающего поезда. Видимо, Макаренко посчитала, что у неё достаточно времени, чтобы выбраться. Она забыла, что, услышав звук поезда, нужно думать только о возможном риске, а значит, прижаться к земле и не шевелиться. Через несчастных десять секунд груда металла молниеносно налетела на Васю. 

Букет так горячо любимых Василисой хризантем веником упал на грязный и мокрый асфальт. Тело девушки унёс уже начавший тормозить железнодорожный состав.

А потом были скорая, полиция, потерянное лицо нашего лидера, грустные всхлипы одноклассниц, поникшие взгляды парней и вернувшееся чувство опасности. На похоронах я впервые по-настоящему понял, что такого страшного было в наших совместных походах. Как бы хорошо мы ни осознавали уровень риска, наш мозг в критический момент не сработает, и мы будем так же, как и наша одноклассница, пытаться изменить всё в последний момент. Я решил, что если ты рискуешь, то ты готов к смерти. Ты выбрал отчаянный путь, а значит, ты самоубийца, и тебе придётся принять это.

С того момента мы больше не ложились под поезда. Безусловно, кто-то пытался, но в последний момент трусил и отбегал в сторону. Вместо этого мы прыгали с вышки в реку, забирались на гаражи, исследовали заброшки, но к железной дороге не подходили. Пашки тогда с нами не было. Его вообще никто нигде не видел. Поговаривали, что он не выдержал и совершил самоубийство, а родители с горя переехали, оборвав все связи, но я в это не верил, потому что не такой он был человек. Паша бы не расстался с жизнью просто так. Он бы погиб, совершая что-то опасное, но совсем не думая о смерти.

Близился выпускной, мы всей толпой обсуждали свои перспективы. Одни пойдут в медицинский, другие в филологический, кто-то даже на МГУ замахнулся, но все обещали, что ещё как минимум до двадцати лет будут собираться вместе и делать всё, чтобы как можно дольше чувствовать вкус к жизни. Но в глубине души мы осознавали, что, скорее всего, день ухода из школы ознаменуется и последним нашим собранием.

Через год, когда я с рюкзаком на плече выходил из университета, мне на глаза попалась знакомая фигура рядом с черным BMW. Я не спеша подошел к парню в сером потрепанном пальто и хлопнул его по спине, пока он доставал сигарету, чтобы закурить. Тогда я решил, что теперь это его способ рисковать.

Мы зашли в кафе, и Романов рассказал, как его отца увезли в больницу из-за инфаркта, и им с матерью пришлось поселиться неподалеку от него, чтобы было удобнее ухаживать за больным. Потом я спросил его про Василису, и он, склонив голову к груди и потушив сигарету, тихо произнес:

– Знаешь, а ведь дело было не в том, что небо какое-то особенное, – тут он отхлебнул кофе и прочистил горло. – Она ощущала, что продолжает жить, когда после чёрного днища поезда видела облака. Этот смысл понимали только мы с ней, это нас связывало. Однажды я поинтересовался, почему ей вдруг вздумалось остаться тогда лежать на рельсах. А она ответила, что хотела подняться, но случайно подняла глаза наверх… - Ромка надолго затих, но я чувствовал, что он ещё не закончил, поэтому ничего не говорил. Наконец, собравшись с мыслями, он продолжил:

– У нее был диабет. Первого типа.  

Я нахмурился. Болезнь была мне известна. 

 – Она, в отличие от нас, действительно боролась. Ее воля, жажда к существованию, стойкость – меня все это поражало до глубины души. Ты даже представить не можешь, как жутко было осознавать тот факт, что у неё и так было в два раза меньше времени, чем у остальных, а случилось так, что его стало еще меньше. И мне отчаянно хочется думать, что это не моя вина.

– Конечно, не твоя, – поспешил заверить его я. – Ты же ведь не мог проконтролировать железнодорожную стрелку. Ты не обладаешь способностью телекинеза.

– Но я отвлёк ее. Я… Впрочем, ладно. Я больше не безответственный школьник, и это главное, – допив кофе и бросив на стол сторублёвую купюру, он поднялся и пожал мне руку.

– Приятно было встретить тебя снова. Пока.

Попрощавшись с давним знакомым, я ещё несколько минут сидел на уютном диване и думал, что вся моя жизнь в старших классах, наверное, была ошибкой. А ещё я думал, что в смерти Васи были виноваты мы все. Это ведь мы научили её ложиться под поезда.

 

САРКИСЯН

АРМЕН КОТИКОВИЧ

г. Москва

Родился в Армении, в г. Степанаване. Окончил ВПШК в Ленинграде. Режиссёр-продюсер. Работает в кино, на телевидении, в журналистике. Член ЛТО «Эпиграф».

ОТРЫВОК ИЗ СЦЕНАРИЯ

ФИЛЬМА «ТИГРАН ВЕЛИКИЙ –

МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ»

Первый век до нашей эры. Рим.

Закончена война с африканским государством Нумидия. На севере участились набеги тевтонцев и кимвров.

Восстали жители итальянских общин. Недовольны крестьяне.

Внутри Сената вечно воюют олигархическая партия оптиматов (партия знати) и народная партия популяров.

На востоке в Малой Азии кровавый враг Рима

Митридат VI воюет с вассалами римлян,

с Кападокией и Вефинией.

Армянский царь Тигран I , заключив мир с Персией, оставляет там сына Тиграна заложником. И спустя 12 лет,

умирающий царь, уступив 70 земель, возвращает сына в Армению

Часть первая.

По широкой горной тропе едет обоз. Две упряжки, по четыре лошади в каждой, везут крытые длинные фургоны. В одном из них расположился принц Персии Ородес, в другом – наследник трона царя Армении Тигран с женой и семилетним сыном. Их сопровождают тридцать персидских воинов и двадцать воинов личной охраны Тиграна. Впереди двигаются по девять всадников, за ними – Тигран и Ородес, следом – крытые телеги, далее – остальные воины. Все верхом на лошадях.

Тиграну около сорока лет. Мужественное лицо, плечистый, высокий, статный. До войны с персами занимался военным искусством. Много читает. Хорошо физически развит. Прекрасно знает малоазиатский театр военных действий. Жена Тиграна, Заруи – дочь одного из нахараров (министр-губернатор).

После заключения мира с персами, отец Тиграна – царь Тигран I, оставил сына заложником в Персии. Двенадцать лет Тигран был заложником во дворце царя Персии, и вот, наконец, он возвращается домой. Отец Тиграна, царь Тигран I, тяжело болен. Предчувствуя свой скорый конец, он уступил 70 долин парфянам и вернул сына. Тигран об этом обмене ничего не знает. Не знает об этом и Ородес. Они друзья с Тиграном. Ородес просил у своего отца разрешения самому сопроводить Тиграна в Армению.

Тигран: Двенадцать лет был заложником! Как быстро летит время.

Ородес: Ты не был заложником, Тигран! Ты жил при дворце.

Тигран (думает вслух): Дворцовым заложником…

Ородес: Ты свободно перемещался, изучал военное дело, хорошо знаешь персидскую тактику ведения войны. Был наблюдателем в Междуречье на войне с пустынными племенами на востоке. Хорошо владеешь мечом и луком. Изучил и знаешь шесть языков…

Тигран: Семь! Семь языков!

Ородес: Мы с тобой 12 лет друзья! Я никогда не думал о тебе, как о заложнике. И я никогда ничем не отличал тебя от моего старшего брата!

Тигран: Твой брат всегда недолюбливал меня. Он ревностно относился к нашей дружбе…

Ородес: Знаю, Тигран! Знаю!

Тигран: Я уверен, что после твоего отца он начнёт военные действия против Армении.

Ородес: Боги проклянут того, кто нарушит клятву наших отцов. И строго накажут.

Тигран: Нападёт на Армению, чтобы расширить границы, в пику Каппадокии и Понту.

Ородес: Ты забыл сказать о захватнической политике Рима. Ведь Рим, рано или поздно, обязательно нападёт на Армению.

Тигран: Рим нападёт на восток, на Азию. Первым будет Понт. Митридат покоя не даёт Риму. Армения будет второй, а третьей станет Персия. Дальше – Индия!

Ородес: Западно-азиатские мелкие страны, как Галатия, Комагене, Карбиена, уже легли под Рим.

Тигран: Эти страны уже считаются провинцией Рима, а Рим вершит их судьбы. Поводом для большой войны станут, как раз, эти страны. Рим натравит их на нас, их же будет защищать.

Ородес: Боги этого не допустят! Они накажут вероломных и коварных царей!

Обоз доходит до границы с Арменией. Тигран замечает, что пограничные столбы разрушены. Он смотрит по сторонам. Нет встречающих отрядов. Вдалеке виднеется седая вершина горы большого Айрарата.

Тигран: Смотри, Ородес, какая божественная гора Айрарат! В ясную погоду её видно издалека. Это гора Богов. Туда спустились Боги.

Ородес: Ваши боги….

Тигран: Боги, Ородес, Боги… Мне иногда кажется, что Айрарат – это человек-Бог, и он всё видит... Мы все дети богов, и вы – дети богов. Мы родственные народы и продолжатели рода богов.

Вдалеке справа виден большой дым. Тигран отправляет туда двух всадников на разведку. Остальные медленно продолжают свой путь. Тигран всё время оборачивается на этот дым. Едущий впереди всадник кричит.

Всадник: Всадники! Впереди всадники, человек 100-150.

Шесть персидских воинов спрыгивают с коней и бегут вперёд, доставая на ходу луки и стрелы. Поставив правое колено на землю, готовятся стрелять. Охрана Тиграна следует за ними, по два лучника и два копьеносца. Остальные организованно скачут вперёд и, построившись треугольником, заслоняют обоз. Несколько всадников закрывают бока. Все воины достают мечи. Все готовы к битве. Сквозь пыль, поднятую всадниками, Тигран замечает флаг армянских пограничников.

Тигран: Успокойтесь, воины! Мечи в ножны! Это армянский пограничный отряд. Они встречают меня.

Тигран скачет вперёд к отряду. И тут он замечает, что отрядом командует его друг детства Айос. Они не виделись почти двадцать лет! Айос отправился тогда служить пограничником к границам Каппадокии. Теперь он уже тысячник. Айос, увидев Тиграна, на ходу спрыгивает с лошади и бежит к нему. Друзья крепко обнимаются.

Тигран: Айос, брат мой! Сколько же мы не виделись?! Как ты вырос, возмужал! Как ты? Что нового в столице?

Айос: Всё расскажу, Тигран! Но потом. У меня плохие новости…

Тигран: Что?!.. Отец?..

Айос: Царь Тигран в Арташате. Он болен. Но я о другом. Большое войско вторглось на нашу территорию. Они сожгли это селение (показывает на большой дым). Многих жителей убили. Ещё больше угнали в Персию. До заставы дошли шесть человек. Среди них есть раненые. Они рассказали, что напавшие на селение разговаривали на непонятном, но близком к персидскому языке.

Тигран: Количество нападавших известно?

Айос: Сказали, что около тысячи.

Тигран: Конница? Пехота?

Айос: Большинство на лошадях. Вооружены плохо. Есть и повозки. Они угнали весь скот.

Тигран: Сколько у тебя воинов?

Айос: Сто всадников. Завтра к вечеру подойдут пешие отряды – 600 человек.

Тигран: Завтра будет поздно. Скачите к селению. Ждите меня на окраине. У меня двадцать… Нет, восемнадцать всадников.

Айос дает команду жестом, конница следует за ним. Тигран возвращается к обозу. Зовёт к себе воина. Говорит шёпотом, таинственно:

Тигран: Сейчас ты один поедешь до Арташата. Поведешь повозку. Сначала поедешь медленно. Когда окажешься вне поля видимости, скачи во всю силу. К вечеру будешь у заставы. Поменяй лошадей и езжай дальше. Нигде не останавливайся. Ты везёшь мою жену и ребёнка. Тебя будут сопровождать два всадника и добрые мысли наших богов. В путь!

Тигран подходит к Ородесу. Тот не понимает, что происходит.

Тигран: Ородес, у меня здесь возникли небольшие дела. Ставьте здесь палатки. Я буду завтра в полдень. Хорошо?

Ородес: Тигран, может быть, нужна моя помощь?

Тигран: Я благодарен тебе, Ородес, но я справлюсь. Жди меня завтра в полдень.

В это время ранее спешившиеся лучники садятся в сёдла. Повозка-вагон Тиграна следует в сторону столицы. Тигран жестом командует, и оставшиеся шестнадцать всадников скачут за ним. Неожиданно Тигран останавливается и поворачивает коня. Он видит, как его сын Арта с деревянным мечом бежит за ним. Тигран улыбается. Смотрит на ближайшего воина и, кивнув головой, как бы даёт добро. Воин скачет, на ходу поднимает ребёнка в седло и везёт к матери. Повозка трогается. Впереди отряда Тиграна появляются два всадника. Один из них – его воин. Второй в седле держится не по-военному, но вооружён луком. Он молод. Лук закреплён на левой стороне лошади, а колчан висит на шее по горизонтали. Справа, ближе к пояснице, висит меч.

Воин: На селение было совершено нападение.

Тигран: Знаю! Кто с тобой?!

Воин: Это из соседнего селения. Один преследовал вражеское войско! С расстояния ста шагов попал в горло часового.

Тигран: Где второй воин?

Воин: Он преследует их. Сейчас они остановились на ночлег. Он следит за ними.

Тигран (обращается к чужаку):

Как тебя зовут, меткий стрелок?

Чужак: Арамэ, полководец. Я из соседнего села. К нам дошла раненая женщина. Все мужчины в это время были в поле. Я – один…

Тигран: Я благодарен тебе, Арамэ. Скажи мне, сколько их?

Арамэ: Всадников – более 200 человек. С ними 20 повозок и пеших воинов около 400 человек. Все без щитов, вооружены плохо. Они пленили почти всё население. Несколько десятков погибли.

Тигран (со злостью): Покажи дорогу! За мной!

Отряд Тиграна соединяется с сотней Айоса и скачет дальше. Начинает темнеть. Навстречу им идёт второй воин Тиграна. Он рассказывает о лагере нападавших – где пленные армяне, где постовые. Тигран и Айос в сопровождении четырёх воинов поднимаются на гору и рассматривают лагерь неприятеля. С четырёх сторон лагеря разведены небольшие костры. Возле каждого по два часовых с копьями. В центре – четыре палатки и шатёр. В середине большой костёр. Одна из палаток – значительно больше остальных. Пленные армяне находятся в западной части лагеря. Мужчины связаны. За ними следят десять воинов с мечами и копьями. Перед большой палаткой два копьеносца. Остальные воины в палатках. Многие расположились у большого костра. Все кони одним табуном находятся в северной части лагеря. Табун охраняют шесть воинов. Тигран и Айос сбирают свой небольшой отряд полукругом и обсуждают план нападения на лагерь неприятеля…

Продолжение следует.

СОСЕДОВА

ЕЛЕНА

Московская область, г. Красногорск

Член Международного Союза писателей «Новый Современник», член ЛИТО «Звонкая строка» и ЛТО «Эпиграф».

НЕ ПОГАСИ ЛЮБВИ СВЕЧУ

Я слёзы спрячу от тебя.

Моих упрёков не услышишь…

Как эхо, пробежав по крышам,

Слова утихнут в шелесте дождя.

 

Надежда всё ещё живёт,

Пока она жива, и боль бессильна.

Вновь обретая силу крыльев,

Любовь продолжит прерванный полёт!

 

Тебя не зная, не жила,

Но так отчаянно желала!

И в страсти, как в огне, сгорала

И мучилась, и всё-таки  ждала!

 

Терять тебя я  не хочу!

Но столько ждать, где взять мне силы?!

Смогу ли быть с тобой счастливой?

Не погаси моей любви свечу!

 

МЕТЕЛЬ

Зима.... Метель... Тягучий скрип  калитки...

Где небо, где земля – не разобрать.

И только чей-то образ, очень зыбкий,

Из снежной мглы  является опять.

 

И будто бы черты его знакомы,

Но кто же он? Понять я не могу…

А  гость заглядывает в окна дома,

В тепле надеясь переждать пургу.

 

Лишь стихла непогода, я узнала,

Кто встречи с нетерпеньем ждал со мной.

Там, под метелью, Счастье замерзало,

Не смея потревожить мой покой.

ЖДУ ТЕБЯ

Я так тебя устала ждать …

Опять уехал ты надолго,

Грустить не стану, что в том толку,

Я стану твой портрет писать.

 

Не акварелью, не мелком,

А светом радуги с дождями,

Чтоб солнце яркими лучами  

Ласкалось вместе с ветерком.

 

Такого я тебя люблю!  

Всегда со мною будешь рядом,

Средь облаков ищу я взглядом

Тебя и о тебе молю.

 

Я так хочу с тобою быть!

Но знаю, это невозможно...

Позволь лишь тенью осторожной

Мне следом за тобой ходить.

 

Я буду ждать тебя всегда!

Поверь мне – это не бравада,

И больше ничего не надо,

Лишь быть бы рядом иногда…

ИЗ ПАМЯТИ МОЕЙ

Из памяти моей, из тайных уголков,
Всплывают давних дней  воспоминания...

Они приходят в тишине из грустных снов
Напоминаньем о несбывшемся желаньи.

Я акварелью напишу портрет

Так и не встреченного Счастья,
Из ярких звёзд сложу букет,

Наброшу плащ осеннего ненастья.

 

У Ветра легкости для кисти попрошу,
Чтоб краски ярче солнца засверкали,
Морскую синеву на холст впишу,
Чтоб шум прибоя заглушил печали… 

И сказочный портрет почти готов,
В нём Грусть и Нежность воедино слились,
Живёт  в воспоминаниях  Любовь...

А Счастье встретить так и не случилось.

НЕ ВМЕСТЕ

Как мы давно не виделись с тобой,

Прошли года, оставив след небрежный.

Я так хочу услышать голос твой!

И утонуть в твоих объятьях нежных.

 

Ты  будешь для меня всегда  один –

Единственный и горячо любимый!

Пусть время  добавляет нам  седин,

Ты всё такой же – милый и ранимый.

 

Песком сквозь пальцы сыплются года,
И пусть они прожиты честь по чести,
Мне жаль – не возвратятся никогда
Те дни, что были прожиты не вместе.

А ТЫ ПОМНИШЬ

А ты помнишь наш первый восход?

Было жарким клубничное лето,

Ветер гнал облака на восток,

Заливалась малиновка где-то…

Над рекой легкой дымкой туман,

Розовея, лежал покрывалом,

И от трав шёл пьянящий дурман…

Утро нашей любви небывалой.

Много раз мы встречали рассвет,

Но запомнился тот, самый яркий,

Ты тогда подарил мне букет,

Не забыть аромат его сладкий.

И пускай вихрем время летит,

В юность нам не даёт оглянуться,

И висок сединою блестит...

Жаль, в тот первый рассвет не вернуться…

СТАРЫЙ ДОМ

Повёрнут ключ, и  распахнулась дверь,

Меня дом встретил пыльной тишиной,

И лишь в трубе, как одичавший зверь,

Ветер стонал надорванной струной.

 

Кровать и стол, комод спит у стены,

Две вышитых подушки на диване,

Ковёр, где три медведя у сосны,

И абажур, алеющий как пламя…

 

Давным-давно рассталась я с тобой!

Жизнь пролетела, закружив меня,

Как хорошо, что дом  ещё живой,

К нему, как в детство, возвратилась я.

ВОСПОМИНАНИЯ ДЕТСТВА

Стелются туманы над полями,

Солнышко за горизонтом спит,

Птичий хор готов рассвет восславить,

Но рассвет в пути, и хор  молчит.

 

Под  темнеющим бескрайним небом

Луговые травы – как стена,

Первые лучи пока несмело

Отражает сонная волна.

 

И опять, как и в далёком детстве,

Босиком по полю пробегусь,

А туман развеется с рассветом –

Солнцу низко в пояс поклонюсь.

 

Сяду на ступени на крылечке,

Дню пришедшему, как другу улыбнусь.

Искупаюсь в чистой быстрой речке,

С коромыслом к роднику пройдусь.

Жаль, что в детство нам нельзя вернуться… 

Но одна мечта всегда со мной –

К утренним туманам прикоснуться,

Стелющимся низко над  землёй.

 

Взять воды из чистого  колодца,

Самовар  поставить на углях…

И  встречать с восторгом детским солнце,

Нежась в его ласковых лучах…

 

ЖДУ И ВЕРЮ

Закат в орнаменте гардин...

И вновь тоска меня терзает.

А в мыслях только ты один,

Тебя так рядом  не хватает!

 

В душе осталась боль разлук,

Но губы помнят поцелуи,

Объятья крепких, сильных рук…

И бьётся сердце, вновь волнуясь.  

 

А наши встречи до сих пор

Ночами лунными мне снятся,

И тот, прощальный разговор,

Когда ты мог ещё остаться…

 

Но приближается рассвет,

Тоску ничем я не измерю.

Тебя всё так же рядом нет,

А я всё так же жду и верю…

 

ЖАЛОСТЬ

А мне не нужно жалости ничьей...

Я ненароком вам открою душу,

Воздушных замков красоту нарушив:

Жалейте тех, которым  тяжелей!

 

Жалейте их – беспомощных, больных,

В ком жизнь уже почти что умерла,

А, может быть, и вовсе не жила,

Но «зацепила», как цепляет стих.

 

Жалейте всех, но только не себя!

Мы с жалостью становимся бессильны,

Не ждите появления мессии

Со сказками о смысле бытия.

Нас подведут, и тех, кто не желает,

К той крайней, но невидимой черте,

Где Время годы жизни выбивает

На персонально выбранной плите… 

КРЫЛЬЯ

Одна мечта есть у меня –

Взлететь бы в небо вольной птицей,

Увидеть с высоты поля

В колосьях золотой  пшеницы.

 

Полюбоваться родником,

К реке несущим плавно воды,

И, заигравшись с ветерком,

Забыть на время все невзгоды.

 

Лететь свободно и легко,

Поднявшись в небо без усилья,

Парить над миром высоко,

Уставшие расправив крылья!

 

С мечтою этой жить спешу,

И в снах она меня тревожит.

Судьбу дать крылья мне прошу –

Мечта без крыльев жить не может…

Я ВСПОМИНАЮ

Мелькают годы, словно в телешоу,

Сплету из них воспоминаний нить…

Пусть не досталось счастья мне большого,

Какое было – мне не сохранить.

Держать обиду на судьбу нет смысла,

Во всём виню я лишь себя одну.

А время оставляет только числа,

...И ставшую привычной седину.

ФЕДОСЕЕВА

ТАТЬЯНА

г. Киров

 

Руководитель ЛТО «Ритм» г. Киров,

член ЛТО «Эпиграф».

 

ЗАПАХ ХЛЕБА

 

Пелагея Карповна грустно смотрела на падающий снег и снова старалась припомнить все до

мелочей. Она получила пенсию на почте, пересчитала, грустно вздохнув, подержала деньги на ладони, потом завернула тоненькую пачку в голубой носовой платочек, оставив 50 рублей на билет, и пошла на автобусную остановку. Был час "безвременья", то есть время, когда уже утро давно прошло, а до обеда было еще далеко. В подъехавшей "двойке" народу было мало, Пелагея Карповна села на пустое сиденье, заплатила за проезд. Билет, сдачу и платочек с пенсией положила в карман. А может быть, мимо кармана? Женщина силилась припомнить, но тщетно. Может, она задремала на миг и выронила деньги? А когда на Больничном переулке в автобус сели ученики с молоденькой учительницей, она встрепенулась, стала искать деньги: в кармане были только билет и сдача с пятидесяти рублей. Носового платочка нигде не было: ни на сиденье, ни под сиденьем, ни в салоне автобуса. Дома Пелагея Карповна перебрала все свои запасы: кулек с пшеном, полбутылки масла, муки с килограмм, десять картофелин да сухари из кусочков черного хлеба, которые она складывала в целлофановый пакет.

Пелагея Карповна была женщиной мужественной, голод и холод испытывала не раз и в довоенные годы, и после войны, когда осталась сиротой и самостоятельно решила учиться в педучилище. Всю свою жизнь после учебы посвятила детям: учила их считать, читать, писать, часто на свои деньги покупала бумагу и карандаши для детей или интересные книги. Семейная жизнь не сложилась – помешала война. Однолюбка, она, проводив своего Ивана на фронт в самом начале Великой Отечественной, так и жила одна. Все ждала и ждала единственного, кому поклялась быть верной до скончания века. А когда получила официальное извещение, что муж "пропал без вести", вроде бы появилась надежда: человек не иголка, не может он пропасть без следа, и если никто не видел Ивана мертвым, значит, он жив, только весточки подать не может: лежит в госпитале тяжело раненный или в плен попал, на чужбине мается. Себя Пелагея Карповна одинокой не считала. Когда работала в школе, ее окружали дети и их родители, коллеги. И постоянные заботы: уроки, факультативы, кружки, смотры, к которым надо было готовиться, и проводить их с душой, с выдумкой. Так что о себе в школе думать было некогда. Да и дома времени для себя оставалось чуть-чуть: горы тетрадей с работами учеников, планы завтрашних уроков, методические разработки и прочее. Где-то она вычитала, что в году у учителя "чуть не тыща рабочих дней". Верно это. Ой, как верно.

Выйдя на пенсию, чуточку поскучала вначале, но только самую малость. Непрочитанных за неимением времени книг было множество. Да и кошка Мурка вертелась всегда рядом. Не привыкла Пелагея Карповна со своими болячками к другим обращаться за помощью. Вот и сейчас решила, что перебьется, дотянет как-нибудь со следующей пенсии. Две недели она варила жиденький суп из пшенной крупы, размачивала в травяном чае крепкие ржаные сухари. И ничего – жила.

Хуже было с кошкой Муркой, которая все это есть не хотела, а жалобно смотрела Пелагее Карповне в глаза, терлась о ноги и, протяжно мяукая, просила что-нибудь вкусненькое. Но в доме ничего другого не было. Когда до пенсии оставалось семь дней, у Пелагеи Карповны стали подкашиваться ноги и кружиться голова. Она сама не знала, как очутилась здесь, возле магазина, видно, ноги сами принесли ее сюда по привычке. Но купить ей хоть что-нибудь было не за что: оставшиеся деньги она давно истратила на мелкую рыбешку для Мурки. И она решила просто постоять возле магазина, подышать запахом свежеиспеченного хлеба. Хлеб издавал такой аромат, а батоны были так румяны и поджаристы, что у Пелагеи Карповны закружилась голова, и она прислонилась к березе. Машина, когда хлеб разгрузили, уехала. А на Пелагею нахлынули воспоминания. Когда уезжал на фронт Иван, она испекла из пшеничной муки каравай, вкуснее которого до тех пор, да и после, кажется, не ела.

А снег падал и падал. Пушистые снежинки легким покрывалом укрыли землю вокруг, засыпали платок и пальто, скрыв все выношенные места и потертости. Люди, озабоченные своими делами, шли мимо по тротуару, заходили в магазин, выходили с покупками, но никто ее не замечал. Она видела, как люди, проходя мимо, наступают на чистые белые снежинки. И показалось ей, что она тоже сейчас превратится в снежинку и упадет, и что кто-то наступит ей прямо на сердце. Сколько она так простояла - неизвестно. Из оцепенения ее вывел мелодичный женский голос, который прозвенел, как колокольчик: "Матушка, что с вами?" На нее глянули добрые глаза молодой женщины, которые заставили встрепенуться.

– Запах хлеба закружил голову, дотянуть бы до пенсии, – еле слышно прошептала она, и слеза бессилия скатилась по ее щеке. Она всегда старалась помочь другим, ни у кого не просила ничего и только затруднительное положение и, действительно, запах хлеба, заставил произнести эти слова, задержав её у березы.

– Держите! – сказала женщина, всунув ей подмышку пакет и вложила в холодную руку Пелагеи Карповны теплую монетку. Пелагея Карповна хотела сказать: "Спасибо!", но пакет выпал, и на белом снегу оказались хлеб, батон, вареная колбаса, сыр, что-то еще и большое красное яблоко. Когда она всё сложила в пакет и подняла голову, рядом никого не было, только следы аккуратных сапожек тянулись от нее к тротуару. Она разжала замерзшую руку. На ладони блеснула десятирублевая монета, на обратной стороне которой был изображен солдат с высоко поднятой головой.

Пелагея Карповна до сих пор хранит монету, как знак человеческой доброты, и в сотый раз рассказывая кошке Мурке, что случилось с нею в тот злополучный день, с надеждою добавляет: это её Иван через молодую женщину передал жене весть о себе.

Откуда только?

 

 

***

 

Сколько раз от любви отрекалась,

Говорила: «Иди к молодым!»

Сколько раз от неё замыкалась,

Но не таял сиреневый дым.

 

Сколько раз я любовь прогоняла

И мосты за собой не раз жгла,

Она форточку вдруг отворяла

И жила в моём сердце, жила.

 

Сколько раз я любовь распинала

И томила, как в клетке, птицу –

Гордо голову поднимала,

Звонко пела моя синица.

 

Сколько раз я любовь изводила

И топила в пучине слез.

Но она опять приходила

Светлым образом белых берёз.

 

Говорила: «Поплачь, будет легче!..»

Для полёта крылья давала,

Обнимая меня за плечи,

Дверь в свою страну открывала.

 

Много раз от любви отрекалась,

Много раз засыхали цветы,

На земле я синицей осталась,

В синем небе – журавушкой ты!

РУССКОЕ СЛОВО

 

Пусть звучит оно ярко и ново,

Наше меткое русское слово.

Пусть без промаха бьёт, как картечь,

Всех врагов наша русская речь.

Души пусть поражает, как штык,

Острый наш неподкупный язык.

Вдохновеньем пусть дышат до точки

Русских песен волшебные строчки.

 

СВЯТАЯ РУСЬ

 

Русь святая, твои купола

Мне часто снятся ночами.

С именем Бога в сердце жила

И таяли беды-печали.

От зла Божья Мать укрывала

Землю надежным покровом.

И всем россиянам давала

Прочные жизни основы.

Врагу не затронуть святыню,

Не разрушить храмов наряд.

Молюсь за неё я отныне –

И это не просто обряд.

А святость Руси – всепрощенье,

Клятвы святого обета.

В духовном – её Возрожденье,

Вечность из лета и в лето.

 

МАЯК

 

Я на скалистом берегу.

Один. Не страшно одному.

Ведь корабли ко мне бегут:

Я разгоняю светом тьму.

Отпор даю семи ветрам,

Не справиться со мною, нет!

Не покорюсь, я справлюсь сам,

Тьму рассекает меч мой – свет!

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/

---

Сконвертировано и опубликовано на https://SamoLit.com/