• Я снова пишу...
• Сивиллы
• Древние греки
• Архимед
• Вот вечер приходит...
• Взбесившийся принтер
• Страна победившего маразма
• Россия
• "Титаник"
• Пора валить
• Я уезжаю
• Майдан 3.0 (перезагрузка)
• Куля в лоб
• Дебальцево - 3
• Побратимы
• Молитва
• Я хотел бы уехать на берег Крыма
• Диагноз
• Наше время
• Грядущий день
• Письма из провинции (зима 2016)
• Я позабыл, о чем хотел сказать...
• Почему же...
• Апрель
• Проходит всё
• Весна
• Пропал Интернет
• Моя молодость
• Время мерно идет
• Я знаю, с наступленьем темноты...
• Горит звезда
• Пришла вчера
• Блок
• Пастернак
• Строка
•  Мальчик из Перми
• Обычные слова
• И было, и будет
• Два друга
• Тоска
• Нирвана
• Моя жизнь
• Ты будешь медленно стареть...

 

Я снова пишу. Обещал ведь – заброшу!

Мой почерк невнятен, запутан и нем.

Живу одиноко, похож на святошу,

куда же бегу, от кого и зачем?

 

Нет проку в словах, да и мало в них смысла,

когда лбом таранишь с усердием быт.

Пора начать верить в бездушные числа

валюты заморской, их сладостный вид.

 

Где польза и шарм мимолетного звука,

который добавит еще один шрам?

Но быть современным – какая же скука...

Вот так и живу я – с грехом пополам.

 

Впадаю то в дерзость, а то и в угрюмость.

Несладко всем тем, кто ко мне не привык.

Но верю в слепую свою однодумность,

поэтому буквы лепечет язык. 

 

2016 

 

 

Со временем возраст бывает опасен,

как голос Сивиллы, что часто неясен.

Они жили в Греции – мудрые жрицы,

левее Стамбула, но справа от Ниццы.

 

О них написал еще древний Вергилий

в своей Энеиде без всяких усилий.

Хороший поэт из языческой лавки.

Увы, не закончил сей эпос. (Для справки).

 

Свои предсказания делали в виде

бессвязных стихов. Неизбежность предвидя,

могли рассказать о печалях грядущих

и предупредить о друзьях ваших лгущих.

 

Прошло много лет, нету больше пророчиц

и мир летит к черту, слегка скособочась,

летит обреченно, летит неуклонно.

Я это постиг после ночи бессонной.

 

Чтоб это узнать – быть не нужно пророком.

Я просто внимаю чуть слышным намекам.

Не видят, увы, современные люди

как шансы малы и не знают – что будет.

 

Не те времена и не те величины,

забыты слова и неясны причины.

А всё потому, что пропали Сивиллы.

Никто не расскажет – что будет и было. 

 

2016

 

 

Я живу как отшельник, на север от Трои,

где когда-то давно воевали герои,

не сумев поделить ни добычи, ни бабу,

что мозги мужикам выносила неслабо.

 

Деревянный был конь, также рота спецназа,

что сидела внутри, ожидая приказа,

спали сладко бойцы, башни, арки и своды...

Длилась эта война девять лет и полгода.

 

Помню там еще было огромное море.

Если плыть много дней, то в беспомощном взоре

не появится парус, дельфин или суша,

только ветер поет и звенит прямо в уши.

 

Одиссей по нему путешествовал долго,

искал остров родной, утомленный от долга

рвался, но не спешил к своей верной царице.

(Он ее подзабыл – по словам очевидцев).

 

Это все, что я знаю, окончивши школу.

Ветер выл в голове бестолковой и полой.

Пусть простит Посейдон, также древние греки,

я живу в двадцать первом, в безграмотном веке.

 

2016

 

 

Мой старый друг – отважный Архимед!

Тебя сегодня вспомнил поневоле,

когда жена готовила обед,

с набором слов, что не учили в школе.

 

Ты жил давно, под сенью Сиракуз,

в войне Второй Пунической прославлен,

дружил с числом, (какой отменный вкус),

был мудрецом торжественно объявлен.

 

Ты говорил, что мысли в голове

рождаются – когда сидишь ты в ванне,

к воде себя поставив во главе,

одев кольцо на палец безымянный.

 

"Опору дай – весь мир переверну".

Тот, кто велик, он этим же и вечен.

Сегодня в ванне мерял глубину,

для вдохновенья и созданья речи. 

 

2016

 

 

Вот вечер приходит и снова, и снова

сижу, добиваюсь прозрачности слова.

Да, русский язык – он великий, могучий,

но ветер с востока несет грозно тучи.

 

И я разрываюсь меж этими - теми,

пытаясь найти как-то сходство в системе

двух разных позиций в запутанном споре,

где доблесть сильней, чем великое горе.

 

А прошлое кажется смутным и странным.

Но что впереди? Не хватает мне данных.

Вот так и живу – не спеша, понемногу,

надеюсь и жду, уповая на Бога.

 

2016 

 

 

Слагая торжественно оду

о свойствах великой страны,

хотел угодить я народу

в стихах, где акценты верны.

Война уж дышала в затылок,

Был взгляд ее жаден и пылок.

 

Но старый, изношенный принтер,

играющий в мачо тогда,

взбесился и в стадном инстинкте

за ним побежала Орда.

Кричала в истерике Зина:

В три дня мы дойдем до Берлина!

 

И брат вдруг пошел против брата,

польстившись на звон медяков.

Вовсю бесновался оратор,

коря за нетвердость шагов.

Хотелось ему горы Крыма,

забрать без потерь и нажима.

 

Не зная, что это – ловушка,

сиял словно Данте в раю.

Как нитка в игольное ушко

он вполз в неизбежность свою.

Готов ради славы проклятой

в стране жить убогой, распятой.

 

Так разве же этого мало?

Потом запылал и Донбасс.

Вонзилось змеиное жало

в тот страшный и горестный час.

Его окружили Иуды.

Откуда вы взялись, откуда?

 

И вот уже ищет он скрепы

в далекой, восточной стране.

Так сердце, влюбленное слепо,

найдет идеал и в бревне.

Какая-то заповедь Божья

тут вспомнилась с легкою дрожью.

 

Не видно звезды из колодца

и взгляд затуманен в бреду.

Гореть тебе скоро придется

в уютном и теплом аду.

За это я выпью из склянки

в холодной и тесной землянке.

 

2016

 

 

Враги стоят со всех сторон границы.

Они – жулье, а мы тут не при чем.

Пока жив Пу..., покой вам только снится.

И вечный бой меж сумраком и днем!

 

Сейчас мы видим в линзы перископа,

как загнивают Запад и Восток.

Далек Сатурн, но дальше всех – Европа.

Курорт ближайший – порт Владивосток.

 

Хоть говорят: насильно мил не будешь,

мы всё равно с упорством дикарей,

отнимем Крым, Донбасс и даже Лютеж

в пределах сил и наглости своей.

 

Я патриот и мажу хлеб горчицей,

айфон – на свалку и да будет так;

мечтаю, чтобы веял гордой птицей

над Вашингтоном наш трехцветный флаг.

 

Я обойдусь без сала и хамона,

без Турции, Египта, многих без...

В казармах ждут команды батальоны.

Как вам такой нахрапистый прогресс?

 

Сварю себе я старые ботинки,

но не сегодня – скоро, может быть.

Пора уже заказывать поминки

и на Луну учиться громко выть.

 

А Пу... положат гордо в мавзолее,

когда наступит и его черед.

И, в честь его все площади, аллеи

пусть назовут примерно через год.

--------------------------------------

Героев внуки – вы уже просрали

всё то, что было создано до вас.

Тут не спасет ни Бог, ни даже Сталин,

не выставляйте подлость напоказ.

 

Ору, ору – но кто меня услышит

в краю, который был всегда велик?

Тут нужен вам скорее голос свыше,

забытый, внятный, правильный язык.

 

2016

 

 

Россия катится на дно.

А скоро... а не все ль равно,

когда фортуна вышла боком.

А черти тянут в глубину,

но я ее не подтолкну,

и поздно жечь ее упреком.

 

Прогнивший склеп, засилье скреп...

Быть может, я уже ослеп

вдали от шайки оголтелой?

Под крики собственных Иуд

на место лобное ведут

тебя неспешно и умело.

 

И каждой ночью на Луну,

простив за всё свою страну,

креститься буду со слезами.

Я плакать буду по ночам,

ходить по знахарям, врачам...

И вспоминать вас временами. 

 

2016

 

 

Был каждый день вполне хорош и много хлеба.

Когда со стерхами парил, сияло небо.

Народ доволен, рейтинг ввысь – покой и слава.

Затем был Крым, потом Донбасс... Качнуло вправо.

 

Ему сказали: "Ты неправ", но он уперся.

С пути, что Сталин завещал, мы не собьемся.

Все отвернулись от него, бледнел от гнева.

Сплотили санкции народ. Качнуло влево.

 

Умом Россию не понять – страна контрастов.

Во всем Обама виноват довольно часто.

И объявил он всем войну, кто несогласный.

А крен сильнее с каждым днем, уже опасный.

 

Но он не понял до сих пор, что кнут и пряник

есть инструменты палача. Плыви, "Титаник"... 

 

2016

 

 

Пора валить... Но вот куда?

Где нынче хакеры в почете?

Ведь я взломаю без труда

любой имейл, что назовете.

 

Брутфорс всегда имел успех,

когда свой круг смыкает время.

А можно – фишинг, без помех

проникнет быстро в чье-то темя.

 

Не любят хакеров у нас,

у тех, у этих, в целом свете.

Недружелюбных много глаз

следят за нами в Интернете.

 

Здесь хорошо – но лучше там,

где сплошь доверчивые люди.

Хотя бы тот же Амстердам...

(Пусть даже выбор и абсурден).

 

Я устремляюсь на закат,

где жизнь сытней, а ветер тише.

И пусть судьбу мою решат

глаза, что смотрят на нас свыше. 

 

2016

 

 

Блажен, кто верит в сказки, небылицы:

в бессмертье душ, в мечты, в Святую Русь.

В тумане тают контуры столицы,

в которую я больше не вернусь.

 

Я уезжаю может быть надолго,

скорей всего – навечно, навсегда,

освободившись от объятий долга,

вдали растаяв молча, без следа.

 

Я разрываю все оковы, скрепы,

все связи рухнут – снова будет тьма.

А здесь - всё ложь и души наши слепы,

и впереди тюрьма или сума.

 

Была страна богатая, большая.

Всему на свете настаёт конец.

Здесь подлецов смердящих волчья стая

сплела царю сверкающий венец.

 

Поэтому темно в глазах и лица

неразличимы. И не все ль равно.

Ведь я не молод, мне уже за тридцать.

Иллюзий нет уже давным-давно.

 

И я уйду, не чувствуя печали,

зажав билет к свободе в кулаке.

Но я свободен и опять – в начале,

без чемоданов, снова налегке. 

 

2016

 

 

Я родился на Майдане

за полгода до войны,

без сомнений, колебаний

вставши в строй, где все равны.

 

Управляли всем умело

Кролик, Порох и Боксер.

Тут и шины – прямо в дело,

вихрем поднятый костер.

 

Мы же верили вам, братцы,

дали силу, дали власть.

Завтра будем разбираться,

как смогли вы так упасть.

 

Остановка, окончанье...

Это что – уже конец?

Безучастное сиянье

обманувшихся сердец?

 

Тот Майдан не повторится.

Он ушел, оставив след.

Ну, а новый разгорится.

Приготовьтесь дать ответ.

 

2016

 

 

Мольфаров много развелось,

на них и спрос сейчас особый.

Я бы им верил, только злость

владеет всей моей особой.

 

Пока всё плохо. За спиной

остался спуск, войдя в привычку.

Спасенье есть, но за стеной...

Кто знает где – пишите в личку.

 

Хоть денег нет, но все же танк

нашел бы в недрах военторга

и в небо стрельнул просто так,

визжа от счастья и восторга.

 

И пусть снаряд тот попадет

кому-то в лоб. Ну, вместо кули.

Возможно так народ поймет,

что он никто – обычный жулик.

 

2016

 

 

Мы очнулись, отступая

были скованы в кольцо.

Пули воют не смолкая,

овевает смерть лицо.

 

Порыжела степь от крови,

мы идем сквозь гарь и дым.

Долг – как много в этом слове,

раз конец неотвратим.

 

Без снарядов и патронов

невозможно воевать.

У войны свои законы

и забвения печать.

 

Вы не верьте, люди, сплетням.

Было множество причин.

Уходил тогда последним,

поздно ночью и один.

 

Жив останусь, в мемуарах

опишу свои года.

Уходящий край в пожарах

я запомнил навсегда. 

 

2016

 

 

Друзья уходят понемногу

в такую даль... такую даль...

И я хочу спросить у Бога:

Тебе нас что – совсем не жаль?

 

Они мечтали и хотели

о невозможном в наши дни,

но жили в полном беспределе

среди абсурда и брехни.

 

Жить нелегко на этом свете,

всё тяжелее с каждым днем.

Летящих пуль горячий ветер

их опалил своим огнем.

 

Теперь они ушли на небо,

а я остался, возмужал.

Не надо им любви и хлеба...

Майдан, Донбасс их всех забрал.

 

И ветер воет у могилы,

им песнь поет и гнет кусты.

Их жизнь и смерть нас всех сплотила,

зажгла надежды и мечты.

 

Так будьте прокляты потомством

все обокравшие страну,

с необъяснимым вероломством

здесь развязавшие войну.

 

2016

 

 

Неприязнь к вам не приемлю.

Не держа иных талантов,

защищаю нашу землю

от войны, от оккупантов.

 

Вы мою украли юность

и мечты о прежней жизни.

Оборвались звонко струны

на моей печальной тризне.

 

В день мятежного волненья

дай покой душе смиренной.

Есть судьба, но нет прощенья

на виду у всей Вселенной.

 

У преддверия могилы

я хотел бы помолиться

за врагов. И дай мне силы

их не видеть больше лица

на земле моей усталой.

Вот и всё пока, пожалуй.

 

2016

 

 

В наше время не всё решают погоны.

В Интернете нельзя поставить заслоны,

он уютен как сон в родной колыбели

и направит тебя на нужные цели.

Или можно смотреть с женой зомбоящик,

только главное – это делать почаще.

 

Я хотел бы уехать на берег Крыма:

там, где чайки кричат, пролетая мимо;

там, где волны скрывают след парохода

безразлично в которое время года,

и водой родниковой наполнив чайник,

под Луной исчезнуть в пустоте бескрайней.

 

Говорят – там теперь ни воды, ни света,

но зимы вовсе нет и долгое лето,

свежий воздух, тепло, не летают пули.

Я поеду туда не сейчас – в июле.

Там, на пляже, смешавшись с горячей толпой,

буду ждать – вдруг проснется Архангел с трубой.

 

2016

 

 

"Времена не выбирают".

Мне достался век плохой.

На излете пуля злая

и угар пороховой.

 

Бой был жаркий на рассвете.

Сумрак ночи отступал.

Спать всегда в бронежилете, -

мой священный идеал.

 

В том, наверно, вся обида,

что дурных бессонниц дар

не спасет от панихиды,

если точен артудар.

 

Ну, а если жив останусь,

в век кровавый и шальной

дам ему такой диагноз:

он созвучен был со мной.

 

2016

 

 

В наше время смелые гибнут,

гибнут лучшие – наши дети.

И набор одних междометий

не дает в суть проблемы вникнуть.

 

Крики подлых плодятся оптом,

чтобы сгнить бесславно и скоро.

Одаренные режиссеры

создают доверия вотум.

 

Вот и всё, что я вижу вкратце,

находясь в разобщенном мире.

Опасайтесь людей в мундире

и двусмысленных ситуаций.

 

Быть пророком не стоит, если

закружилось всё в вихре бури.

Каждый сам в своей амбразуре

видит мир, сидя в мягком кресле.

 

2016

 

 

Грядущий день имеет много лиц.

Их выбирать приходится предвзято.

Пред мудрецом склонился бы я ниц,

который верно мне расставит даты.

 

Гадалка старая в каком-то там году

мне встретилась на шумном перекрестке...

И холодок, предчувствуя беду,

пронзил затылок холодно и жестко.

 

Но вещи были выше, чем слова

и только с ними вел я перекличку.

Хоть иногда кружилась голова

не по наитию, а просто по привычке.

 

Грядущий день для сердца мертв и пуст,

он колыбель для будущих рождений

твоей мечты и в этом явно плюс.

Хотя возможна и полярность мнений.

 

Но есть и минус, как же без него.

Здесь бродит дьявол, путая все карты,

взамен не обещая ничего.

Он обожает явные фальстарты.

 

Вся жизнь – игра, и в этом её соль.

На туз бубновый ставим автоматом.

Прошу, судьба, ну хоть разок позволь

за грань взглянуть, за стрелки циферблата.

 

2016

 

 

Трава растет у самого порога

той хаты, где пишу тебе письмо.

Мы наконец-то выбрали дорогу

и на меня поставили клеймо.

 

Теперь идем уверенно в Европу,

сказали нам, что там теперь наш дом.

Я проверял – согласно гороскопу,

пока приду, то буду нагишом.

 

Зовут меня бандеро-сионистом,

как всех других в измученной стране.

Теперь я слоган ретро-неказистый,

хоть непонятно с кем я наравне.

 

Царя прогнали – жаден был безмерно.

Февраль пришел на смену январю.

Взлетели цены – что есть характерно.

Не ем, не пью, но всё еще курю.

 

Уже тебя я приглашать не смею,

мой погреб пуст и девственно красив.

Ты приезжай, но не сейчас – позднее,

пейзаж своей персоной исказив.

 

Молюсь на дождь, на щедрость огорода,

завел козу и выводок гусей.

Такой картины ты не видел сроду, -

я выгляжу как старый Моисей.

 

Лишь петухи отважно, безмятежно

поют мне песни громко по утрам

под небом, что раскинулось безбрежно.

Пройдут года – и все мы будем там.

 

2016

 

 

Я позабыл, о чем хотел сказать.

Стучит в окошко утро веткой клена.

А тучи скрыли солнца благодать,

украв его с родного небосклона.

 

Вчера опять читал какой-то вздор,

пытаясь смысл найти в скучнейшей книге.

От гаджетов теснеет кругозор,

как у колибри где-то в Коста-Рике.

 

Прогресс хорош, но доза велика.

Свой ноутбук люблю и ненавижу.

А вот и дождь пошел уже слегка,

и тучи вниз спускаются всё ниже. 

 

2016

 

 

Почему же снег не тает?

На дворе уже плюс два.

Журавлей не вижу стаи.

Крокус вылез – но едва.

 

Неприветливое небо.

Грустно длится серый день.

Ждать весну еще нелепо.

И искать причину лень.

 

Для нее еще не время.

Тучи хмурятся вдали.

Просто сбой в погодной схеме

от Нью-Йорка до Бали. 

 

2009

 

 

Мне холодно. Когда уже весна

нам за окном напишет акварели?

Даль за окном задумчиво грустна,

вся в предвкушении тепла в апреле.

 

Объединяет всех людей тепло,

есть снова повод вырваться в походы.

Как жаль, что мне и здесь не повезло,

тесны в сезон объятья огорода.

 

И одевая старый дождевик,

весь порванный, в разводах черных пятен,

я восклицаю: Как же он велик

и даже в чем-то явно необъятен!

 

Я понимаю – это тяжкий крест,

но где же слава и венок терновый?

И взяв лопату, (эпатажный жест),

иду апрель встречать, ругаясь снова.

 

2016

 

 

Проходит всё. Двадцатый век иссяк,

столетье новое спешит ему на смену.

Для одного возможно и пустяк,

ну а другой в запале режет вену.

 

Совковость – в прошлом, может на беду,

а большинство от счастья радость душит.

И всех подряд вгоняют в борозду,

чтоб ропот долгий был как можно глуше.

 

В деревне жизнь не делает мудрей,

вокруг луга и женщины все те же.

По-прежнему сияющий Бродвей

далек как сон, хоть снится уже реже. 

 

2016

 

 

Кончается зима. Уже расцвел подснежник

и мир меняться стал со скоростью пике.

Куплю себе очки взамен разбитых прежних,

чтоб лучше видеть пруд и рощу вдалеке.

 

Я выйду со двора к дороге непроезжей,

где бродит, точно тень, немая тишина.

Вокруг застыл пейзаж – всё то же, что и прежде,

безлюден горизонт, гуляй хоть допоздна.

 

Я привлекаю слух, и нюх, и зоркость взгляда.

В окрестностях села не видно ни души.

Да, кстати о весне... Тебе весьма мы рады.

Ты приходи скорей родная, поспеши. 

 

2016

 

 

С утра внезапно отключили Интернет.

Напрасно съеден был и завтрак, и обед,

а солнце улыбалось мне ехидно.

Мир к черту катится и жизнь не удалась,

точнее – кончилась, а было же вчерась

такой уют, что и конца не видно.

 

Я человек простой. Любитель перемен

есть антипод мой. Как блистательный Шопен,

живу в плену томительных прелюдий.

Темно, ночь близится, кругом одна тоска,

как раньше жить могли, в те – прежние века?

Не объяснить словами горе, люди.

 

2016

 

 

Моя молодость как птица

улетит за сине море,

будет долго она сниться

то ль на радость, то ль на горе.

 

Ни о чем я не жалею,

не кляну, не злюсь, не плачу.

Хоть не стал еще мудрее, -

всё надеясь на удачу.

 

А она запропастилась,

не стучится в мои двери.

Окажи такую милость:

хоть скажи – во что мне верить?

 

2016

 

 

Я такой же, как все, но совсем непохожий

на других, что встречаю на длинном пути.

Может, кровь там течет голубая под кожей

или ключик от детства держу я в горсти?

 

Я иду не спеша, озираясь тревожно

в каждом встречном предчувствуя горечь обид.

Жить, любить, умирать – это всё безнадежно.

Так сказал еще древний мудрец – Гераклит.

 

Время мерно идет в этом мире подлунном,

есть гармония в скрипе всемирных осей.

Но планировать жизнь – надо быть полоумным,

лучше следовать просто тихонько за ней. 

 

2016

 

 

Я знаю, с наступленьем темноты

легко писать и дышится свободней.

Всё затихает в доме. С высоты

спустилась ночь, темно как в преисподней.

 

Не видно звезд, луны и фонарей.

Мой дом стоит в деревне на отшибе.

Вокруг полно болот и пустырей,

течет река в немыслимом изгибе.

 

И зарево от города вдали,

где гам стихает только поздно ночью.

Хочу туда, но шхуна на мели

и паруса изодраны все в клочья.

 

Осталось, смачно плюнув в этот быт,

уйти топтать далекие дороги.

А может надо просто меньше ныть,

смотреть на всё задумчиво и строго...

 

В полях нездешних щедрый урожай,

там не наносят люди сердцу раны.

Зовется скромно это место: "рай".

Но чувствую - туда еще мне рано.

 

Так будем жить, бороться день за днем,

и соблюдать с излишком чувство меры.

Прекрасна жизнь в величии своем,

хоть дни порой бывают тускло-серы.

 

2016

 

 

Горит звезда над горизонтом дальним,

совсем одна на утренней заре.

Мне говорят: не надо быть печальным,

как тихий звон вдали, в монастыре.

 

Но грусть моя светла, как луч рассвета.

Она прильнула к сердцу моему.

Благодарю судьбу за состоянье это, -

писать стихи наперекор всему.

 

2016

 

 

Вчера пришла подруга давних дней

и поругав немного, для порядка,

сказала, что для нас всего важней

любой пустяк записывать в тетрадку.

 

И вот опять всю ночь в дыму сижу.

Свеча горит простая, восковая.

А я слова настойчиво твержу,

их путая и тут же забывая.

 

Любой предлог, что в голову придет,

достоин, чтобы быть увековечен.

И всем стихам наступит их черед,

пока еще в ночи мерцают свечи.

 

2016

 

 

Задумался и вспомнил вдруг о Блоке,

певце угасших и минувших лиц.

Прошли с тех пор года, века и сроки.

Чернила стерлись с выцветших страниц.

 

В какую даль неслись его мечтанья,

пред чем склонялся этот ясный ум?

Он смог познать бездонность всю страданья

в тюрьме своих бессонных чувств и дум.

 

Он знал и верил – что-то здесь случится,

страну постигнет дикий ураган.

Недаром же над северной столицей

край неба был тревожен и багрян.

 

Но даже он в дыму и круговерти

не осознал чудовищный циклон.

Ведь никогда подобной пляски смерти

не видел мир. Как долго длится он.

 

2016

 

 

Хотел бы иметь у себя за спиной,

а также вокруг тишины совершенство.

Увы, телевизор кричит за стеной,

мешая познать все оттенки блаженства.

 

Я мог бы и ждать, и смириться со всем,

хоть с грохотом долгим глухой канонады.

Но мне нужно в суть всевозможных проблем

проникнуть и рифмы натыкать где надо.

 

Напротив глядит на меня Пастернак,

портретом себя на стене обозначив.

И в этом я вижу намек или знак,

что всё в моей жизни должно быть иначе.

 

Ах, если бы, если... Нет, лучше молчи.

Величьем твоим я давно уж раздавлен.

Ты лучше бы дал мне от счастья ключи,

а я уже дальше акценты расставлю.

 

Что можешь ты сделать – забытый поэт?

Сейчас ты всего лишь деталь интерьера.

И что выражает старинный портрет,

обычный предмет, как торшер иль портьера.

 

Но он, словно старый, испытанный друг.

слегка подмигнул... Или мне показалось?

И тут телевизор замолк как-то вдруг.

Как в сущности нужно для счастия мало!

 

2016

 

 

Строка моя – печаль глухонемая,

что говорит, всегда не разберешь;

как птиц, галдящих в синем небе стая,

как непонятный, скомканный чертеж.

 

Она бежит вперед то спотыкаясь,

как конь усталый в поле – наугад;

то вдруг замрет и тихо задыхаясь

словами робко скажет невпопад.

 

Я смутно помню – как-то ночь кончалась,

строка бежала ...не скажу куда...

Её слова внушали только жалость.

Ведь так бывает... часто... иногда...

 

Упала с глаз прохладная повязка,

похоронив навек мою мечту.

Опять провал, крушение, фиаско.

Я в дверь стучал, но только лишь не в ту.

 

2016

 

 

"...в Перми живет ребенок странный,

владеющий высокой и пространной,

невнятной речью".

Белла Ахмадулина

 

Я исписался. Двадцать пять стихов

рождались день и три недели ровно

в мученьях, разнобое голосов

звучащих в голове немногословно.

 

Как кстати был бы мальчик из Перми,

способный слово ставить после слова,

необъяснимо странный меж людьми,

незримостью во тьме чей образ скован.

 

Мечты, мечты... Мой ад еще при мне.

Никто не вставит в слово ударенья.

И вот опять мне слышится во сне

не голоса – но предвкушенье пенья.

 

2016

 

 

Сегодня занят шелестом страниц.

Начав читать известного поэта,

перед которым все склонялись ниц,

не понял – в чем была известность эта.

 

Я пробовал проникнуть между строк,

запутавшись в оригинальных рифмах.

Но как извлечь из пустоты урок,

она не чтит ни падежей, ни числа.

 

Всё выспренне, кругом одни клише,

торчащие как нос у Буратино.

Хотите имя знать вы? Но уже

его забыл, дойдя до середины.

 

Ведь есть вокруг и небо, и трава,

и Родина, и солнце, и прохлада.

Я говорю обычные слова

и ни о чем заботиться не надо.

 

2016

 

 

"Живи еще хоть четверть века –

Всё будет так. Исхода нет".

Александр Блок

 

Меня обвиняют за гаерский тон.

Под звуки воды неисправного крана

читателям разным моральный урон

привык наносить без труда филигранно.

 

Не лучшая тема – депрессии дно.

Но это всего лишь немое пространство

кусочка души, где всегда так темно...

И нету для сердца спасенья, лекарства.

 

Теория Дарвина просто смешна.

Тоска, беспокойство – друзья человека.

И было, и будет. Проходят века,

но те же: ночь, улица, дождь и аптека...

 

2016

 

 

Два друга преследуют вечно меня,

как будто два черных и тощих коня,

как будто два неба и два фонаря,

как будто две жизни, пропавшие зря,

как будто в ненастье - наряд и вуаль,

два спутника с детства – тоска и печаль.

 

Хоть женского рода они, но никак

от вечного боя, рассветных атак

ни скрыться, ни спрятаться в той стороне,

где темень в душе, только город – в огне.

Там плавятся люди и даже гранит,

а кто-то безмолвно за этим следит.

 

Но я продолжаю ночную войну,

расплату мою за чужую вину,

хотя не желаю долги искупать,

чужие ошибки – опять и опять...

И я задыхаюсь, немею и лгу

и больше нет сил замерзать на бегу.

 

А время смыкает безжалостно круг

и льется сквозь пальцы измученных рук,

мне шепчет тихонько: не шарь в пустоте,

уже времена здесь другие, не те.

И ветер уносит всё светлое вдаль,

а им никого здесь не жалко... не жаль.

 
 

2016

 

 

Опять в мой дом, зажмурившись слегка,

своей нелепой, медленной походкой,

заходит гость – осенняя тоска

с улыбкой зыбкой, благостной и кроткой.

 

И я беру трясущейся рукой

стакан граненый сладкого забвенья.

Мечтал ли я о жизни о такой?

Как сладок сон, как страшно пробужденье.

 

С тоской своей проводим в немоте

часы ночные, долгие как вечность.

Не тот уж мир, и мы уже не те...

Безвыходность впадает в бесконечность.

 

И я в лицо бросаю ей слова,

спешу скорей все высказать упреки.

Идут года, седеет голова...

Да мы с тобой, увы, не одиноки.

 
 
 

2016

 

 

"Рад бы в нирвану, да карма не пускает".

 
 

А мысли бродят в голове и снова

там никого врасплох не застают.

Не признавал всегда бездушность слова,

люблю в ночи безмолвия уют.

 

И этот дом заброшенный и старый,

где вместо стен – сплошное решето,

я бы сравнил с песчаною Сахарой,

там – где царит безмолвное Ничто.

 

"Остановись, мгновенье, ты прекрасно".

(Возникла мысль внезапно и неясно).

К чему бы это – долго думал я.

Прошла та мысль чернея безучастно,

как сирота, как вдовушка ничья.

 

Всё это есть лишь результат нирваны,

покоя дхармы, сон души моей.

Ты тут не встретишь мыслей караваны.

Здесь нет врагов, союзников, друзей.

 

Застыл поток сознания в покое.

Не шарь напрасно в бледной пустоте.

Не рассуждай – а испытай такое…

Наступит срок, и вы уже не те.

 
 

2009

 

 

Уж не звенит в моей душе струна

в последний час вечернего заката.

Сейчас совсем другие времена.

Уже и молодость ушла куда-то.

 

Неугомонно гонят как рабов

нас мысли вдаль, не разбирая лица.

Среди полей и в гуле городов

не спрятаться и не остановиться.

 

Мне не оставить даже зыбкий след

меж полюсами молодого века

и не услышать искренний ответ

от грешника, поэта, человека.

 

Всего верней – я пасынок, и здесь

мне неуютно, словно в саркофаге.

Эх, жизнь моя, ты явно – просто жесть,

изложенная кратко на бумаге.

 

2016

 

 

Ты будешь медленно стареть

под телевизор в нашей спальне.

А я бессмысленно смотреть

на поплавок и берег дальний.

 

Покроет сеткою морщин

лицо безжалостное время.

И вдруг, без видимых причин,

я стану лишним между всеми.

 

Эх, повернуть бы время вспять,

туда - где жизнь кипела бурно.

Но остается лишь ворчать

и выражаться нецензурно.

 

2009

 

 

 

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/