Анна Михельсон

 

Пляжный роман

 

В пятницу, ранним весенним утром мы с Александром вышли погулять. По морскому берегу. Я обожаю море, а утром – в особенности, а Александр любит простор и свежий воздух. В общем, я это тоже люблю. Тут мы с ним сходимся.

Когда моя двоюродная сестра Люська решила уехать в командировку на годик, она подбросила мне двухлетнего ньюфаундленда, в просторечии – водолаза. При встрече мне представили его как Саньку. Санька смотрел на меня оценивающим взглядом и тянул, по объему, как минимум, на Александра Альбертовича.

Идея взять собаку меня не вдохновляла. Я представила себе это громоздкое существо у себя, повсюду шерсть и запах по всей квартире. Бр-р…

Поэтому, когда Люська, которую я не видела уже давненько, позвонила и преувеличено доброжелательно поинтересовалась моим здоровьем и делами, а затем попросила «ненадолго взять к себе нашу собачку », я сказала категорическое «нет», перечислив вышеупомянутые причины. Люська скисла и тоже начала жалобно перечислять, что у тети Лены аллергия, у Леши маленькие дети, Андрей работает по сменам, а у остальных жилплощадь «не позволяет». Я пожалела, что мне сразу не пришло в голову сослаться на аллергию, тут уж возражать не приходится. «И куда же девать нашего Санечку?» - продолжала жалостливо петь Люська, и, наконец, упросила меня придти в гости к ним в ближайшие выходные. Я согласилась, забыв о правилах успешных мерчандайзеров, а именно о том, что человек, однажды сказавший «да», дальше с лишь с большим трудом может сказать «нет». Тем более, что у Люськи был план давления на мою психику. Он заключался не просто в дальнейшем нытье, а в том, что при виде Саньки я так умилюсь и расчувствуюсь, что отказать буду не в состоянии. Санька выглядел уравновешенным дружелюбным псом, но не cлишком располагающим к излишней фамильярности. Я все-таки умилилась. Однако не настолько, чтобы проживать с ним вместе на тесной квартирной жилплощади. Люська забыла, что к животным я отношусь спокойно и никогда не сюсюкаю: «Ах, какие глазки… шерстка, носик, хвостик и т.д.»

Люськин муж, тоже Сашка, расстроился даже больше своей половины. Как выяснилось, в командировку они отбывали вместе. Квартиру на этот период они сдавали, дачу консервировали(?), Санька оставался не у дел. Когда Сашка упомянул о даче, я навострила уши. Небольшая благоустроенная дачка у моря, в стороне от общественного пляжа, однако и не слишком далеко от него – почти мечта моей жизни. Мы еще немного поговорили о жизни, об их командировке в загадочную африканскую республику и будущей работе. Люська из вежливости поинтересовалась моими планами. Я скромно ответила, что пишу роман и весной планирую съездить в пансионат и поработать в спокойной обстановке. Мой тонкий намек возымел действие. Супруги помолчали, а затем переглянулись.

- А, может, ты поживешь у нас на даче? – осторожно начала Люська. – Там тихо,

спокойно, природа, … воздух, опять же. Конечно, зимой там немного скучно.… Но тебе же хотелось покоя. А летом – просто мечта. Загоришь, в море накупаешься….

Люська продолжала меня соблазнять. В ее словах чувствовалась все большая

уверенность – она осознавала преимущества: на даче постоянно кто-то будет жить, шумные праздники я устраивать там не буду, и Санька будет присмотрен. И отметался мой главный аргумент – теснота городской квартиры. Я еще раз оглядела Саньку. Ну, какой из него Санька?! Александр Альбертович и есть. Соблазнительно все это. Дело в том, что собака тоже являлась частью моей мечты под названием «домик у моря». И вот мне преподносят все на блюдечке, правда, в каком-то суррогатном виде. Ну, не в суррогатном, а временном.

- Ну, вот что, - наконец резюмировала я. – Мы пойдем погулять в парк, а затем я сообщу вам свое решение.

Мы вышли из дома, провожаемые Люськиным Сашкой, который все время повторял:

- Ты не сомневайся, он ученый.

Когда мы, наконец, оторвались от него, я обратилась к псу с речью:

- Александр! – он вопросительно поднял голову, но я просто не могла заставить себя называть его Санькой, - нам предстоит совместная жизнь, поэтому мы должны обсудить некоторые вопросы.

Пес степенно шагал рядом и, кажется, согласно кивал. Я порадовалась тому, что он не обращает внимания на кошек во дворе.

- Надеюсь, что вы не будете вести себя слишком шумно, мусорить в доме и водить подружек.

Александр покосился на меня.

- Конечно, вас, может быть, оскорбляют такие пожелания, но лучше все оговорить заранее, правда ведь? Я, со своей стороны, обещаю вести себя прилично, вовремя кормить вас, и гулять по пляжу аж до дальнего причала.

Александр что-то одобрительно проворчал. Неужели договорились?

Вот так вот, к концу зимы, мы с Александром переехали на дачу. И по утрам ходили гулять по берегу. Александр оказался джентльменом, и раньше восьми часов никогда меня не будил. Только позже. Сначала он шумно дышал мне в ухо, потом облизывал его, если я не успевала укрыться одеялом, а затем стаскивал это самое одеяло с меня. На этом он останавливал попытки и терпеливо ожидал, когда я замерзну. Я не обманывала его ожиданий и быстренько поднималась. Мы шли на ближнюю прогулку. (Надо сказать, тут я обманула его, пообещав только дальние прогулки, утром меня хватало только на то, чтобы прогуляться до общественного пляжа). Я уже познакомилась с обитателями ближайших дач. Некоторые люди, не в пример Люське и Сашке, жили в них круглый год. Все дома были небольшими, с такими же участками. Исключение составлял только один дом. Большой, белокаменный , высокий, с кипарисами (вот это да!) и с предметом моей будущей летней зависти – увитой виноградом беседкой. В моем (ну не моем – Люськином) доме было только крыльцо, зато большое, и тоже с виноградом. В вышеупомянутом доме жил только сторож. Ну не может же хозяин такого дома ходить все время в ватнике и в шапке-ушанке. Ее (шапку) даже ушанкой нельзя было назвать, так как одно ухо было оторвано. Я имела возможность наблюдать мелькание этой шапки из-за забора каждый раз, когда он колол дрова. Под этой примечательной шапкой находились не менее примечательные усы с бородой. Еще он немного хромал. Больше ничего о соседе сказать не могу, общение сводилось к тому, что я здоровалась, а он что-то бурчал в ответ. Или не бурчал. Такой разговорчивый сосед. Но я было бы в претензии намного больше, если бы он каждый день приходил на чай и поболтать «за жизнь». Это самый ближний сосед, другой, вернее, другая, явилась сущим наказанием. В первый же день она зашла поздороваться, да так и осталась до вечера. Такая среднестатистическая соседка в мужском свитере и вязаной шапке. Как я не оглохла от ее монолога о ценах, политике, курсе доллара и всем прочем! Мои скромные намеки о том, что я устала, хочу отдохнуть, мне нужно разбирать вещи и гулять с собакой не действовали. Выручил Александр. Он гулко залаял, просто так, в пространство, даже не вставая со своей подушки. Она подпрыгнула, однако же, вернулась к теме грядущих выборов. Нынешний мэр ее явно не устраивал. Впрочем, как и все остальные кандидаты. Александр продолжил свою арию. И начинал лаять каждый раз, как только она начинала говорить.Да успокойте же собаку! – возмутилась она.

Ага, сейчас.

-Не могу, я ее сама боюсь.

- Как это?

- Это не моя собака, я только присматриваю за ней.

Соседка помолчала(!) и начала пятиться к порогу. Александр пристально следил за ее передвижением. Возле двери она открыла рот, чтобы что-то сказать. Александр

гавкнул, как будто в басовый колокол бухнул. Она выскочила за дверь, а я готова была расцеловать умного пса.

Остальные соседи жили немного дальше и, так, как этот участок пляжа отличался повышенной каменистостью, почти не граничили друг с другом. Вот у Люськиного дома, как еще у некоторых, было большое преимущество - он имел выход к морю. Только несколько домов были нежилыми, в остальных жизнь не то чтобы кипела, но вполне теплилась.

Меня вполне устраивало это слегка растительное существование, которое состояло из компьютера, прогулок по пляжу, ближних и дальних, и сидения в баре у причала. Бар прозябал в ожидании летних месяцев, и был открыт, как мне казалось, только потому, что хозяину нечем заняться. Правда, было несколько постоянных клиентов. Один из них, забегая на полчаса, успевал обстоятельно рассказывать бармену хронику своей семейной жизни. Даже я, бывая в баре пару раз в неделю, была в курсе всех событий. Из рассказов Димы было понятно, какая зараза его жена, а уж когда увидела ее, то вполне уверилась этом. Истеричка с бесконечно длинными ногами, которой постоянно нужны доказательства собственной привлекательности. А если их нет, в жертву приносится собственный муж. Она часами дуется на него и вынуждает умолять о прощении за несуществующие грехи. А он считает ее утонченной натурой и верит всем ее постановочным истерикам.

Иногда сюда набегали моряки с небольших сухогрузов из порта, и бар оживлялся. Хорошо, что только иногда. Они немилосердно курили и, когда уровень воздуха в дыму сильно понижался, мы с Александром сбегали оттуда. Он, как и я, не любил курильщиков. Кстати, постоянные клиенты нас уже знали, и считали своими. Мы даже пользовались некоторым уважением, которое, по моему мнению, было целиком заслугой Александра. Уважение проявлялось в том, что при нас они старались не курить и особенно не выражаться. Правда, это удавалось им далеко не всегда, но я никогда не выражала неудовольствия. Зато его выражал Александр. Когда их заносило, он начинал лениво лаять, совсем как при соседке, и местные выпивохи понижали голос и даже начинали подбирать слова. Ну, надо же!

В тот день утром мы, как всегда, вышли на прогулку. Уже тогда казалось, что наступает вечер, над морем висели серые и тяжелые, как демисезонные мужские пальто советского пошива, тучи. Единственно, что радовало – не было ветра. Свежий воздух хотелось вдохнуть поглубже, но высокая влажность забивала дыхание. Я медленно плелась по берегу, кутаясь в куртку. Александр нарезал круги вокруг меня, стараясь заставить идти быстрее. По утрам у него, видите ли, всплеск энергии. А мне бы позевать на крыльце с чашкой кофе. Тем более, что погода располагает к медлительности и созерцанию. Кажется, все дело в пониженном давлении.

В это утро мне встретились старик со старухой. Это я их так назвала, не такие уж они старые. Просто живут дальше всех, на краю нашего небольшого поселка, на самом берегу. Как в сказке – у самого синего моря. Мне кажется, в шторм волны достают до их дома. Как-то ночью я всерьез опасалась, что его cмоет в море. Но когда утром мы вышли, то увидели, что пейзаж не изменился и домик из ракушечника стоит на месте.

Так вот, я встретила старика со старухой. Вадим Сергеевич молча дымил своей трубкой в сторону, а его жена пригласила меня в гости. Оказывается, у них юбилей совместной жизни и они решили устроить праздник. Я узнала, что в свое время у них не было денег на шумную свадьбу, о которой мечтала невеста, и сейчас они решили наверстать. Видимо, чтобы народу было побольше, решили позвать и меня. Иначе, зачем им я? Близко не общаемся, да и то, говорим исключительно о погоде и состоянии здоровья. Я согласилась, потому что жизнь была спокойной до безобразия, даже для меня. Особенно хорошо было то, что после праздника вся рутина опять вернется.

Размышляя так, я чуть не забыла поздороваться с Юрой и Примой, охраняющими стоянку на десять крутых тачек. Юра всегда располагал новостями из криминальной жизни города, скорее всего, от своих клиентов. Когда до меня доходили слухи об очередных разборках, я старалась быстренько прошмыгнуть мимо Юриной стоянки. У него было почти неодолимое (во всяком случае, для меня) желание поделиться самыми кровавыми подробностями. Мои просьбы не продолжать он принимал за женское кокетство, и рассказывал свои истории, взглядом проверяя, достаточно ли сильно я пугаюсь. Сегодня мы просто не могли пройти мимо. Александр нес подарок Приме, лохматой красавице неопределенной масти. Подарком была не полностью обглоданная кость. Идея подарка была моя. Каждый раз Александр явно выражал Приме свою симпатию – сначала носился перед ней по пляжу, потом долго знакомился, пытался пристроиться рядышком, но она только отворачивалась. При этом я всегда интересовалась, откуда взялось ее имя. То ли какой-то шутник назвал ее в честь известных папирос, то ли она заслужила его своим неприступным видом. Мне стало жалко Александра и я заставила его нести эту косточку, надеясь, что он сообразит, что с ней делать дальше. Напрасно я сомневалась в его сообразительности. Косточка была доставлена к ногам Примы, она ее обнюхала и, кажется, не возражала против дальнейших ухаживаний. Александр с довольным видом улегся рядом. Придется немного пообщаться с Юрой.

- А ты слышала, - начал он радостно (боже мой, очередные ужасы!), - Бердели праздник устраивают!

- Кто?!

- Соседи ваши. Разве тебя еще не пригласили? Сказали, всех пригласят.

Мне нравится это «всех». Звучит как весь местный бомонд. Свет, так сказать.Так ты идешь?

- А что, будет много народу?

- Я ж говорю – все!

Так, зайдем с другой стороны.

- Дом у них не очень большой, боюсь, все не поместятся.

- Так они не у себя, а у Алексеича . Там места хватит.

- А это кто?

Кажется, меня поторопились занести в списки своих. Юра очень удивился.

- Ну, как же, тоже твой сосед. Дом такой большой, и эти, как их…, растут…

- Кипарисы, - подсказала я.

- Во-во, они! Так пойдешь?

- Конечно, если все будут, то и я приду. Слушай, а как одеться?

- Ну, как? По праздничному как-нибудь.

О-хо-хо! Пусть будет так. Будут все и одеты будут по-праздничному. А мы будем стараться соответствовать. Мы еще немного поболтали и двинулись дальше. Александр неохотно оторвался от своей подружки. В общем, очень много она ему не позволила, так, посидеть рядом. Ну, ничего, еще пара косточек…. Александр благодарно поглядывал на меня, и даже рыкнул на закурившего мужчину, который вышел на пляж с территории стоянки. Тот удивленно оглянулся.

- Мы боремся за чистоту воздуха на пляже, - объяснила я.

- Собаки нынче тоже вступают в гринпис?

- И даже становятся активистами.

- А вы?

- Не-е, я так, при нем. – повторила я интонацию Юрика. Уж больно он какой-то весь из

себя. Дорогое пальто, потрясающий свитер, а ботинки, готова поклясться – ручной работы. А какие глаза – удлиненные, до висков, и зеленые. И привык, что все женщины падают к его ногам, вот, уже удивляется, почему я до сих пор на ногах.

А я даже не умылась, как следует…. И куртка на мне длинная, а не коротенькая, выше талии, чтобы открывать загорелый животик, и джинсы обычные, а не низко срезанные и самого модного на данный момент фасона.

- Ми-и-и-ша! – послышался капризный голос со стороны той же стоянки. Красивая девица в вышеперечисленных предметах одежды и сапожках на шпильках неуклюже обдирала эти самые шпильки о гальку. Миша закатил глаза.

- Ты же говорила, что взяла ботинки!

- Ну, взяла,… но они тоже на каблуках. Давай подъедем на машине.

- Дальше дороги нет, только пешком.

Она подошла к нему, демонстративно заслоняя его от меня, и повисла на его руке. Я хмыкнула и повернулась, чтобы идти дальше.

- Знаешь, Александр, почему она не хочет носить ботинки на толстой подошве? Потому что ноги у нее сразу станут короткими, - злорадно объявила я.

Александр согласно кивнул.

Мы направлялись в местный магазинчик, чтобы купить молока. Без молока совершенно невозможно пить кофе, и омлет, опять же не сделаешь. Совершенно необходимый продукт. Вот только тетю Машу из этой крохотной торговой точки, я переношу с трудом. Особенно по утрам. Можно сказать – ничего личного. Ненавижу громкие и резкие звуки, а тетя Маша говорит исключительно басом. Даже шепотом – все равно басом. А в таком маленьком помещении ее бас отражается от стен и, кажется, обрушивается на тебя со всех сторон.

Мы дотопали до поворотного пункта нашей прогулки. Александр тут же нырнул внутрь, а я несколько раз вдохнула и только потом вошла. Конечно, его уже чем-то угощают. Нежирной сметанкой. Ничего себе! Так, и вчерашний творог ждет своей очереди. Конечно не стоит кормить собаку просроченными продуктами, но с другой стороны.… Я попробовала творог и Александр покосился на меня. Все, что могу есть я, можно и ему. Тетя Маша с умилением смотрит, как Александр кушает. Кушай, только дома не жди завтрака.

Доброе утро! – радушно здоровается тетя Маша. В магазинчике тут же становится теснее. Я взяла молоко и приготовилась выскочить наружу, но тетя Маша не спешит со сдачей.

- Ну что, пойдешь на юбилей к соседям?

- Наверно.

- Да, хорошие люди, я тоже иду. Уже столько лет их знаю. А Леночка уже в прошлом году говорила, что праздник будет на всю катушку. Всех собиралась пригласить!

Кто ж эти загадочные все?

Тетя Маша заливалась дальше:

- Да и сынок их будет, неженатый. – Она многозначительно посмотрела на меня. – Смотри, не теряйся. Пора, пора за ум браться.

Кажется, меня надолго не хватит.

А сдачу так и не отдает, знает, что я тут же смоюсь.

- Теть Маша, я ухожу.

- Да, ладно, вот твои копейки. Я с тобой посоветоваться хотела. – Она слегка убавила голос. Не намного. – Я подарок еще не купила. Как думаешь, что подарить?

Да, подарок. А я-то, и не подумала.

- Может сервиз?

Ага, «Мадонна» какая-нибудь! Который потом абсолютно некуда деть, потому что передарить кому-то совестно, ну кому он может понадобиться?

- Думаете, у них сервиза нет?

- Да все у них есть! – с чувством огорчилась тетя Маша. – Совсем нечего подарить. А ты что приготовила?

- Пока ничего.

- Слушай, все равно будешь что-нибудь искать, и мне заодно купишь.

- А что? – Мало того, что нужно сообразить, что купить себе, так еще и тете Маше! Но мозг уже заработал в заданном направлении, и в первую очередь, сообразил, что тетя Маша купит какую-то совершенно бесполезную и помпезную вещь. Мне тут же стало жаль Елену Васильевну.

- Ну, что, ты молодая, быстрее придумаешь. На вот тебе деньги.

Тетя Маша полезла за кошельком, довольная, что спихнула на меня головную боль.

- А если вам не понравится?

- Понравится. Все, иди! – она сунула деньги мне в руку и с деловым видом начала возиться с кассой.

Угу. Я развернулась и уже хотела идти.

- Стой! Молоко забыла.

Ага. Подарки от себя и тети Маши. И одеться по-праздничному. Есть над чем подумать. Придется ехать в город. Домой я возвращалась до крайности озадаченной. По дороге оставила Александра у Юры, так как кормить его завтраком уже не было необходимости. Он не возражал и тут же подвалился к боку Примы. Она приняла его вежливо, но всем видом показывала, что лишней фамильярности не допустит. Правильно. Приличная женщина никогда не сдаст все позиции сразу.

Подходя к дому, я увидела, как утренний Миша курит во дворе старика и старухи. Первое – столько курить вредно. Второе – видимо, это и есть их неженатый сын, которого мне прочит тетя Маша. Кажется, мне ничего не светит, у Миши уже есть капризное создание, не признающее отсутствия каблуков. Он приветственно помахал мне, и я кивнула. Соседи, все-же.

После кофе я собралась в город. Одела куртку и ботинки поприличнее, но наряжаться в полный городской прикид не стала. Лень, да и нужно силы беречь на вечер. Может в салон красоты забежать. Ой, как лень, и как я отвыкла от всего этого за месяц жизни у моря.

Я свернула у стоянки, помахала теплой компании, бдительно поглядывающей по сторонам, и пошла к городской остановке. По дороге меня окликнул Степаныч, из будки по ремонту обуви.

- Ты в город? Можешь зайти в Старую трубку?

- В рубку? – Я чего-то не поняла.

- В трубку, бестолковая. – Степаныч всегда чем-то недоволен, но я не обращаю внимания. После того, как он спас мои любимые босоножки прошлым летом. Я долго его уговаривала, он кривился и говорил, что дешевле купить новые и, что гарантий он не даст. Однако-же, я благополучно доходила в них лето и на следущее у меня на них большие планы.

- Ну…

- На вот, квитанцию, зайдешь туда и заберешь мой заказ.

- А что это?

- Трубка из корня вишневого дерева. Сергеичу хочу подарить.

Кажется, я начинаю понимать, кто такие эти все. Непонятно другое - почему они решили, что все подарки должна доставить я.

- Ладно, заберу.

- Вот еще что, я тут долго сидеть не буду, так что, зайду к тебе вечером.

- Хорошо.

Почему бы не зайти за трубкой. Может, присмотрю там что-нибудь от себя.

На остановке я встретилась с Колей-хакером. Его все так называют. Он постоянно заикается и классно чинит компьютеры. Коля тоже ехал в город за подарком. Я уже не удивлялась. Все – они и есть - все, то есть, все встречные.

Я как-то столкнулась с Колей на предмет настройки компьютера. Коля не мог связно двух слов сказать, однако стучал по клавишам со скорость заводного зайца. Я напоила его чаем с пирожками, Коля немного расслабился и рассказал мне о своем участии в потрясающей компьютерной игре под названием Военная тайна. Я была уже не рада, что сумела разговорить Колю. Пришлось забить голову потрясающей информацией о супер-оружии, зарабатывании кредитов и, почему-то, о паладинах, которые единственные звучали как-то знакомо. Коля при этом почти не заикался, а в голосе, наконец, появились живые интонации.

Сейчас при мне ни чаю, ни пирожков не было, поэтому Коля молчал почти до города, но, как выяснилось, молчал не просто так. Он собирался с духом, чтобы обратиться ко мне с просьбой.

- Ты… это… можно, я с тобой?

- Куда?

- Ну… вечером.

- А…ну, можно. Но тебя же пригласили, разве нет?

- Ну… да. Понимаешь,… я сам… не хочу.

- Хорошо, без проблем, приходи, пойдем вместе.

- Мы доехали до центра и разошлись. Я пожалела, что не спросила у Коли о подарке.

Он видимо будет очень специфичным, как и Коля. Но, в конце концов, я же не председатель комитета по приобретению подарков.

Трубка для Степаныча, а в конечном итоге, для Сергеича, была очень красивой. Я люблю хорошо сделанные деревянные вещи, а она выглядела, для моего, непросвещенного в трубках вкуса, совершенством. При этом помещалась в кожаный ящичек, бархатный внутри, и к ней прилагались какие-то штучки для набивания и чистки. И сумма в квитанции была указана немаленькая. Ну, Степаныч дает!

Я немного покрутилась по магазинчику, пока мне упаковывали подарок в клетчатую неброскую бумагу. Степаныч бы не одобрил цветочки и бабочки. В помещении витал такой… добропорядочный дух старой Англии. Вседу темное дерево, ящички с замочками, сигары с ободками за стеклом. Мебель и трубки напоминали Шерлока Холмса. Хотелось взять чашечку чаю и присесть в кожаное кресло. Чаю мне не предлагали, но в кресле я посидела. Пока сидела, у меня появилась мысль. Курильщиков я, конечно, не люблю. Но, раз у Сергеича будет такая трубка, то неплохо бы подарить к ней табак. Я перенюхала несколько разных сортов, спросила совета у продавца, и, наконец, выбрала один, достаточно дорогой и сравнительно приятный. Мне его тоже упаковали в умеренную английскую клетку.

Часть заданий выполнена.

От тети Маши я выбрала шикарный комплект белья для Елены Васильевны. Не бесполезный, из веревочек и кружев, а элегантный, правда, кружева тоже присутствовали. И к нему чулочки. Мне очень хотелось угодить Елене Васильевне, а, кроме того, подразнить тетю Машу. Представляю, как она отреагирует на такой подарок. От себя бы я такое никогда не решилась подарить, но они же старые знакомые, почему бы и нет?

А от себя…. Что ни будь нейтральное. Шапочку и шарфик бледно-розового цвета. Не очень теплые. Ей к лицу, и еще с месяц их можно будет носить.

С чувством выполненного долга я возвращалась домой. При выходе из магазина я прихватила несколько крохотных открыточек, чтобы прикрепить их к подаркам. Если действительно будут все, то потом не разберешь, кто что дарил. На салон красоты меня хватило частично. Единственное, что я сделала – это слегка постригла волосы. Достаточно, посплю часик, полежу в ванной, сделаю масочку. Кого это я собралась очаровывать? Неужели Мишу?

Мои гости опаздывали. Я этому даже радовалась, потому что предполагаемый часик сна растянулся втрое.

Первый пришел Коля. Бледный и взъерошенный. Хотя, может, так на него действует ожидание праздника. Или это другая стрижка. Коля таки был в салоне. Правда, разговорчивей это его не сделало.

- Посиди тут, - приказала я, и побежала в ванную докрашиваться, оставив его в компании Александра. Если начать разводить церемонии, это займет драгоценное время.

Через пару минут я услышала звонок.

- Коля, открой дверь, - попросила я.

Голос Степаныча:

- О, Колян, а ты что тут делаешь?

- А… вы?

Я выглянула из ванной. Мужчины уставились друг на друга. Я рассмеялась. Небольшая сцена ревности?

- Степаныч, пойдете с нами? Еще пару минут, тетя Маша должна подойти. У меня и ее подарок тоже.

Наконец я вышла и оглядела своих кавалеров. Если к Коле ни убавить, ни прибавить – джинсы и свитер, то у Степаныча ужасный галстук и жуткая рубашка. И тоже выглядит взволнованным. Видимо, сегодняшний праздник - это событие года. Они оглядели меня и присвистнули. И Александр тоже выдал что-то аналогичное. Я надела черное платье, тонкие замшевые сапожки, и нравилась даже сама себе.

Пока Степаныч приходил в себя, я решила привести его в порядок. Он, конечно, сопротивлялся, но я, не закрывая рта, быстро переодела его в Сашкины рубашку и галстук. Совсем другое дело!

К концу процедуры появилась тетя Маша с букетом роз.

- Хотела грызантемы, Леночка их любит, но где сейчас найдешь.

Грызантемы!

Я быстро раздала подарки, заставила каждого заполнить карточку, и мы двинулись навстречу празднику.

Я опиралась на руку Коли, тщательно выбирая камешки, на которые наступала. У меня, конечно, не шпильки, но смотреть под ноги стоит. Александра оставили сторожить дом.

Дорога была недолгой, праздник, как стало известно, имел быть у соседа, Иван Алексеича.

Мы зашли в дом, и я с любопытством огляделась. Мы, как и следовало ожидать, опоздали. Народу уже было достаточно. Приличных размеров веранда и, холл, тоже не маленький были уже заполнены. Нарядные Вадим Сергеевич и Елена Васильевна встречали гостей. Он - в темном костюме, она – в бледно-лиловом платье, которое становилось темнее к низу. К высокой прическе приколот такой же лиловый цветок, как намек на годовщину свадьбы. Елена Васильевна выглядела красавицей. Основное поздравление, к счастью, взяла на себя тетя Маша, с легкостью перекрывая шум, а затем, мы, каждый, скромно поздравили от себя и вручили подарки.

Дальше гостей приветствовали Михаил со своей девушкой. Каблуки на ней были устрашающие. А платье…. Наша четверка обалдела. Думаю, обалдела бы сама Шанель, если бы увидела до какого абсурда можно довести маленькое платье. Оно стало ну очень маленьким. В некоторых ракурсах - почти невидимым. Она презрительно оглядела мой наряд, а я с опасением ее. А ну как свалится от неосторожного движения. Проявляя объективность, скажу, что оно ее не портило, но для семейного праздника не годилось. Чувствовалось, что именно оно станет главным событием вечера. Мужчины, как бандерлоги, загипнотизированные удавом, подтягивались к ней. Колю тоже затянуло в водоворотот. Вскоре, за пределами этого круга их осталось всего несколько мужчин. В том числе Михаил.

- Как вам прием? – небрежно осведомился он, вручая мне бокал с вином. Выглядит еще более выпендрежно, чем утром.

- Спасибо, мне нравится.

- Где же ваш кавалер?

- Там же, где и все – возле вашей дамы. Не боитесь, что кто-нибудь укусит ее?

- Нет, боюсь за того, кто попробует.

- Неужели отравится?

Михаил одобрительно рассмеялся.

- А вы ничего. Можно узнать, что вы делаете в этом забытом богом месте?

Я возмутилась про себя. Желание нахамить стало еще сильнее, но тут к нам подошел невыразительный молодой человек, и Михаил представил нас друг другу. Я тут же забыла его имя. Помнилось только, что он из городской администрации. После дежурных фраз Михаил спросил его о строительстве чего-то там, и я, извинившись, покинула их. Мое внимание привлек ребенок лет трех от роду. Тоже один из немногих мужчин, избежавших всеобщего психоза. Он подошел к одной из женщин и сделал комплимент: - «У тебя класивая плическа».

Дама умилилась.

- Какой хорошый ребенок. На, вот, держи. – она достала из высокой вазы пирожное и отдала маленькому льстецу. Тот, с деловым видом начал жевать.

Я вышла на веранду, где, в каменном сооружении, горел огонь. Может, это был камин, но на верандах обычно не ставят камины, да и форма его была какая-то странная. Я присела у огня, чувствуя его живое тепло. Народу собралось много, причем такой разношерстной компании я раньше не видела. Мужчины дегустировали коньяк и пиво, дамы оценивали платья друг друга. Общий стол, видимо, не планировался. Т-а-ак! Фуршет больше часа не протянет, народ начнет оседать. Хотя, здесь есть где осесть . В холле проплыла знакомая пара – знакомый бармена Дима со своей женой. Ясно, как день, ее тоже впечатлило небезызвестное платье, и, теперь она отыгрывается на муже. С ними заговорила полная дама в кожаных кружевах. Опять обсуждается то же платьице. Какая прелесть, никому не нужно искать тему для беседы. Светочка (оказывается, жену незадачливого мужа зовут Светочка) решила перетянуть одеяло на себя. Она нервно начала:

- Разве можно так выставляться! В женщине должна быть какая-то загадка, не на пляже все-таки.

Поправочка. Мы практически на пляже. И еще одна – к роли загадочной женщины нужно было готовиться заранее и надеть что-нибудь менее обтягивающее и чуть более длинное.

- Да, ей стоило одеться скромнее, если хочет за него замуж. Елене Васильевне это не понравиться.

Ах, какие сплетни! Классика в чистом виде.

- Ага, никакого чувства приличия. Такому мужчине нужна совсем другая женщина.

Дорогая, ты уже замужем. И муж стоит рядом. О, кажется, до нее дошло, что говорит что-то не то.

- А вы сама здесь? Мы не видели Сергея Васильевича.

- Да, он задерживается, сказал, приедет позже. – дама попыталась поправить залакированную прическу. Что там можно поправлять?

- Понятно. – Улыбка у Светочки уж слишком понимающая.

Дама занервничала и, когда ей помахал пожилой лысоватый мужчина, она с радостью отчалила.

- Смотри, пошла любезничать с Кирковым, уже старая, а туда же. А он то, лысый, и волосы над лысиной рожками, - она захихикала.

Дима выбрал этот момент, чтобы узнать меня, и кивнул мне через открытый оконный проем. Все-таки часто сидим в одном баре. Светочка крепче прижала к себе локоть мужа, и потянула его в глубь холла.

Холл в рамке окна выглядел как сцена.

Народ разбился в кружки по интересам. Даже не стоит упоминать, какой из кружков вызывал наибольший интерес. Дамы постарше сбились вокруг Елены Васильевны, тетя Маша провозглашала тосты.

Ребенок, в лучших традициях фуршетов, кочевал от дамы к даме, вызывая повальное умиление.

Слегка прихрамывая, к камину подошел мужчина в рубашке с закатанными рукавами и в фартуке и начал брызгать на огонь. Я уставилась на него. Было в это что-то нереальное – ну не пожарный же он, в самом деле. Но через минуту все прояснилось. Ему принесли целый поднос с нанизанными на шампуры шашлыками. А их, как известно, жарят на углях, а не на открытом огне. Вперемешку с мясом виднелись маленькие помидорчики, лук и салатный перец. Даже сырым все выглядело очень аппетитно. Рот наполнился слюной, и я быстренько запила ее вином. Мужчина ловко укладывал шашлыки на угли, и заметил мой голодный взгляд.

- Через 20 минут будут готовы,- утешил он меня.

- Я захлебнусь слюной.

Он усмехнулся и куда-то ушел. Через минуту вернулся с тарелкой, на которой лежали три апельсиновых корзинки. Одна была заполнена креветками, мидиями и еше чем-то, другая – салатом, а третья – ломтиками фруктов. Ко всем корзинкам прилагались крошечные вилочки.

- Это вам, чтобы не умереть с голоду, но и не перебить аппетит.

- Спасибо.

- Не за что. Взамен поможете присмотреть за шашлыком.

Я занялась корзинками.

- У тебя класивая плическа.

Рядом стоял маленький вымогатель.

- Спасибо. – пробормотала я с набитым ртом. Мальчик выжидательно смотрел на меня.

- Я тоже хочу колзинку.

- Слушай, ты считать умеешь?

- Умею, до семи. – гордо сказал он.

- Хорошо, я дам тебе корзинку, а ты мне скажешь, скольким тетям ты уже сказал, что у них красивая прическа.

Ребенок начал загибать пальчики. После двух минут сопения он сказал:

- Семь!

- Молодец – похвалила его я и отдала корзинку с фруктами.

Мужчина с шашлыками рассмеялся.

- Да, путь к сердцу женщины…. А я могу сказать, что у вас красивая прическа?

- Сегодня я предпочитаю другой путь.

- Понял, первый шашлык ваш.

Мы посмотрели друг на друга с симпатией. Вдруг он показался мне неуловимо знакомым, но еще и знакомиться мужским способом, а именно «я вас где-то видела», я не стала.

- Не узнаете, - утвердительно сказал от.

- Ну… э…

- Иван Алексеевич, ваш сосед, - слегка поклонился он.

- Э… ваша борода?

Иван Алексеевич помолодел на двадцать лет. Сорок, максимум! То есть, ему сорок. Кажется, я временно утратила способность мыслить, а также выражать эти самые мысли. Мелькнула идея представиться самой, но он-то меня, скорее всего, узнал.

- Неужели я настолько изменился?

- Э… нет. Я вас просто без шапки не узнала.

Меня просто потрясло его превращение из сторожа, рубящего по утрам дрова в обаятельного и гостеприимного хозяина дома. Иван Алексеевич рассмеялся. У глаз появились косые морщинки, а глаза стали узкими и хитрыми.

Мы жарили шашлык и, действительно, первый достался мне. Очень вкусный. Но затем он пошел устраивать шашлычный стол. Надо сказать, хозяева учли вкусы всех. Был пивной стол с раками, другой с виски, коньяком и таким прочим, теперь вот, с шашлыками.

После его ухода компанию мне составил мальчик.

- Омочка, – представился он. Ромочка, видимо. Затем сел рядом и выразительно вздохнул.

- Что такое, Ромочка?

- Спать надо. А мама говоит и говоит.

- Ну ложись рядом, а голову положи мне на колени.

И Ромочка уснул.

Я сидела на диванчике с бокалом вина в руке и Ромочкой на коленях, когда увидела, как из-за оконного проема высовывается вареный рак и дергается туда-сюда. Я так заинтересовалась этим, что не сразу узнала голос Юры. А как узнала, так тут же признала и нервные подергивания руки в сторону, которые уже не раз наблюдала. Обычно тогда, когда Юра доходил в своих ужастиках до кульминационной точки.

- Ты че, дурак! Он уже мертвый был!

- А ..а вдруг … живой? – это Коля.

- Мертвый! – припечатал Юра.

О, еще одна войнушка. Я однажды слышала разговор двух своих знакомых об уборке урожая и постройке складов, и очень удивилась, потому что ничем таким они в жизни не занимались. Оказалось, они играли в компьютерную игру, смысл которой заключался в построении успешно развивающегося государства. Пока это не выяснилось, я обалдело слушала, как они, со знанием дела, рассуждают о том, что армии нужно продовольствие и новое обмундирование. А эти, значит, по дракам и убийствам.

Музыка заиграла громче, заглушив Юру и Колю. Ромочка дернулся, и я успокаивающе погладила его по спинке.

И тут, вдруг, перекрывая шум и музыку, по дому пронесся вопль:

- Человек утонул!

Все замерли. В двери стояла бледная тетя Маша, и тыкала пальцем себе за спину.

Гости только пошевелились, как из толпы выступил мужчина, взмахнул корочкой и выдал специфическим тоном:

- Милиция! Всем оставаться на местах!

- Иван Алексеевич, у тебя есть фонарь?

Тот быстро принес фонарь. (У меня бы это заняло не меньше двадцати минут). И они ушли. Оставшиеся возбужденно за гудел. Я так и не двигалась с места, потому что чувствовала ответственность за Ромочку, и, кроме того, после вина воспринимала действительность отвлеченно. Может, там никто и не утонул. Может, тете Маше показалось. Сколько она там выпила? Наверно, больше двух бокалов вина.

Однако, Иван Алексеевич и представитель правоохранительных органов вернулись озабоченными, и даже слегка мокрыми. Они о чем тихо переговорили с Вадимом Сергеевичем, и тот объявил гостям, что праздник, к сожалению, окончен. Никому уходить не хотелось, все жаждали подробностей. И, вообще, если происходит что-нибудь эдакое, присутствующих просят никуда не уходить, пока милиция не опросит всех, разве нет?

Однако, всех начали настойчиво отправлять по домам. Меня освободили от Ромочки и я подошла к расстроенной Елене Васильевне.

- Не переживайте, праздник даже очень удался. Вы ж не виноваты, что кто-то там решил поплавать. (Что я говорю?)

- Это Сергей Васильевич.

- Кто?

Она кивнула в угол, где тот самый милиционер разговаривал с дамой в кожаных кружевах. Она размазывала тушь по щекам и смотрела на него с тупым удивлением.

- Почему он утонул?

- Мне бы тоже хотелось знать, - задумчиво сказал он.

Тут прибыла еще милиция, в форме и без, и они опять пошли на берег. Мне, в общем-то, тоже было любопытно, но на труп смотреть не хотелось.

Мы занялись дамой, Светланой Федоровной. Елена Васильевна пыталась утешать ее, а та очумело пялилась в пространство. Я слышала, что в таких случаях помогает коньяк, благо, его тут было достаточно. Я поднесла ей рюмку, она и на меня посмотрела с удивлением. Но выпила.

- Как же он мог утонуть? – повторила она. Елена Васильевна вздохнула, затем принесла вино для себя и для меня. Мы тоже молча выпили.

По углам совещались какие-то люди, которых не было на празднике. Со столов уже убирали, на полу валялись мятые шарики. Светлану Федоровну увели куда-то, и я ,тоже, пошла домой. На обратном пути я почти не смотрела под ноги, замшевые сапожки уже, почему-то, не представляли такой большой ценности как раньше. И Ивана Алексеевича не было. Сосед называется! Мог бы и домой провести!

Меня разбудил Александр. Я долго не хотела просыпаться, но смачное облизывание уха заставило меня подняться. Болела голова, и не хотелось двигаться. Я выглянула в окно. День был такой же мрачный, как и вчера. Солнце глаз не резало и я, все-таки, решила выйти.

Александр терпеливо ожидал, пока я приведу себя в порядок. Обычно я не злоупотребляю косметическими процедурами по утрам, но сегодня они были жизненно необходимыми.

Мы вышли на свежий воздух. Александр метался по берегу, выплескивая энергию, а я плелась за ним. Во дворе соседского дома стояли Степаныч, Вадим Сергеевич и сам хозяин. И все трое дымили трубками! На веранде мелькали еще какие-то фигуры, и, вообще, было как-то многолюдно для раннего утра. В общем, не такого уж и раннего. Или Иван Алексеевич со вчерашнего вечера решил вести интенсивную светскую жизнь.

Нам встретились еще несколько помятых личностей и, оглянувшись, я увидела, как они подтягиваются к соседнему дому.

Что за событие сегодня? И меня на него не приглашали. Я начала раздумывать обидеться или нет, а если да, то на кого, но тут мне встретилась тетя Маша. Сейчас мне не хотелось ее видеть, а особенно, слышать. Но энергии для активных действий не было, а у тети Маши ее оказалось с избытком. Она потянула меня к Ивану Алексеевичу. На вопрос: «Зачем?» тетя Маша ответила коротко:

- Похмеляться.

- Что?!

- Не выкобенивайся! – строго сказала тетя Маша. И я пошла, хотя чувствовала себя до крайности неловко. Иван Алексеевич принял нас радушно. За столом сидели местные, те, кого я обычно встречала во время пляжных прогулок. Народ вел себя тихо, меланхолично выпивал и закусывал. Наверно Иван Алексеевич прочел что-то в моем лице, потому что предложил мне кофе и оставил сидеть на веранде. В углу рта у него торчала трубка.

Я покосилась на пепел от вчерашнего костра, чувствуя себя как-то зябко. Но керамическая кружка с кофе примиряла с действительностью. Я только попросила немного молока. Кофе был вкусный и я, чувствуя разливающееся тепло внутри, неодобрительно спросила:

- Вы курите трубку?

Иван Алексеевич, наблюдающий за процессом поглощения кофе, ответил:

- Так, балуюсь. – И помолчав немного, добавил: - Хотите, покажу вам свою коллекцию?

- Кактусов? – выдала я и тут же покраснела. Вот знаю за собой это, а все равно… Банальная ситуация: мужчина предлагает женщие посмотреть свою коллекцию чего-то там, конечно, у себя в спальне… У меня отличное ассоциативная память. Хорошо еще, что мой вопрос касался содержимого коллекции, а не места нахождения. Вполне могла спросить, особенно в состоянии «после вчерашнего».

- Нет, трубок. - удивился Иван Алексеевич.

- Хочу. – подумав, решительно сказала я.

У него действительно была коллекция трубок разных форм: заокругленные, цилиндрические, приплюснутые,с металлической окантовкой и без. Их было приятно касаться, они казались теплыми и законченными, и каждая была как маленький шедевр. Я повернулась к Ивану Алексеевичу, чтобы высказать свои впечатления, но он не отрывал взгляда от трубки у меня в руках. Что же, он боится, что я ее выроню?

И тишина как-то затянулась.

- Иван Алексеевич, а что с вчерашним утопленником? – ляпнула я первое, что пришло в голову. – Что-нибудь выяснилось?

- Он не утонул

- Как это? – удивилась я.

- В него стреляли. При осмотре обнаружили пулевое ранение.

- А почему же он был в воде?

- Наверно, хотели утопить уже после убийства.

- А кто его убил известно?

Иван Алексеевич посмотрел на меня как на дурочку.

- Пока нет. – И после паузы добавил: Вы вчера ничего необычного не видели?

«Кроме платья Мишиной пассии?» – хотела переспросить я, но постеснялась. Хороший знак. Проснулись не только рефлексы, но и здравый смысл.

- Нет, наверное.

Тут в кабинет заглянула Елена Васильевна:

- Иван Алексеевич, вас к телефону.

Он извинился, а я быстренько ретировалась из общества похмеляющихся.

Я устроилась за компьютером, но мне не работалось. Как хорошо было бы устроиться на веранде у Ивана Алексеевича. Не нужно искусственного освещения, великолепный обзор. Летом у меня тоже будет обзор – утешила я себя, но энтузиазма мне это не прибавило. Я выпила чаю с лимоном, собрала остатки воли и все-таки начала работать.

Через полчаса я услышала звонок в дверь. За дверью стоял симпатичный молодой человек.

- Оперуполномоченный Сидорин – отрекомендовался он. Хочу задать вам несколько вопросов.

Я пригласила его в дом; все вопросы свелись к одному: не видела ли я кого-нибудь или чего-нибудь во второй половине дня, и к разглядыванию моих коленок. Я даже услышала несколько комплиментов своим нижним конечностям, благо, длинный свитер (он же - короткое платье) выставлял их на обозрение. Работать окончательно расхотелось.

- А зачем его топить было? – поинтересовалась я. – Или, может, его не насмерть застрелили?

- Что вы об этом знаете? – встрепенулся он.

- Ну… что в него стреляли и, что потом его нашли в воде.

- Откуда?

- Э… утром я слышала, как кто-то говорил об этом.

- Уже все обо всем знают. – с досадой вздохнул он. – Невозможно работать.

- А кто его наследники?

- А вам это зачем?

- Ну, нужно же искать, кому выгодна его смерть, - выдала я общеизвестный постулат за свой.

Оперуполномоченный подумал и решил, что большой тайны он не откроет.

- Жена его. Они приехали только несколько дней назад, базу приводить в порядок, и вот…. Убили бы его по месту жительства, было бы головной болью меньше.

Какой перл - «убить по месту жительства»!

- А база…?

- «Волна» - это же их база, в смысле пансионат.

- Ага…

-А что вы делаете сегодня вечером? – в свою очередь задал он вопрос.

- Ужинаю с женихом.

- Ну что ж, - поскучнел он, - не буду вам мешать.

От визита представителя власти осталось впечатление, что убийцу найдут не скоро.

Ближе к вечеру мы опять пошли гулять. Народу на пляже было столько, что я засомневалась, не открылся ли пляжный сезон раньше положенного. Все, кто постоянно живет при пляже, кто был вчера на празднике, обсуждали вчерашнее событие. Ничего существенного я не услышала, народ разделился на две группы, каждая отстаивали свою версию. Версии были такие: «утопили» и «застрелили».

Я увидела тетю Машу и Елену Васильевну, и уже хотела ускорить шаг и сделать вид, что я их не заметила. Но на Елене Васильевне была подаренная мной шапочка, поэтому уйти, не взглянув на нее, я не могла. Шапочка и шарфик делали ее моложе и, как-то, легкомысленнее.

- Да, вот, в обновке, - подтвердила она, улыбаясь мне.

- Вам очень идет, – скромно сказала я.

- И я, вот, говорю, - добавила свои пять копеек тетя Маша, - десяток лет сбросила.

- Ну, ты, Маш, наверно, хотела, чтоб я все тридцать сбросила.

- Кто, я? – удивилась тетя Маша.

- А кто же? Не ожидала от тебя такого подарка.

- Что, не понравился? – спросила тетя Маша, грозно глядя на меня.

- Ну что ты, очень понравился, просто немного неожиданно. – рассмеялась Елена Васильевна. И тут же оглянулась, вспомнив о неуместности веселья. Через сотню метров начиналась территория базы «Волна», и в ту сторону поглядывали многие.

- Как Оксана Федоровна? – проявила я участие.

- Держится. Говорит, похоронит его и продаст базу. Не хочет здесь оставаться.

- А хоронить домой увезут? – это тетя Маша.

- Не думаю. Он же отсюда родом, родители его тоже здесь. Скорее всего, здесь похоронят.

- А дети у них есть?

- Нет. – вздохнула тетя Маша.

Мы помолчали, отдавая должное трагизму чужой судьбы.

- А вы знаете, - тетя Маша больше десяти секунд не промолчит. - У него новая любовница была.

- Маша! – осуждающе воскликнула Елена Васильевна.

- Ну и что, я ничего плохого не говорю.

- А кто она, вы не знаете? – продолжила я тему. И вспомнила выражение лица Светочки, когда Оксана Федоровна объясняла, что муж задерживается. Какая-то женщина определенно была. И если Светочка считала, что он задерживается у любовницы, почему бы этому не быть правдой.

- Кто ж его знает, - скорбно сказала тетя Маша, выражая чувства скорее по поводу своей неосведомленности, чем по отношению к покойнику.

- Я ее видела. – скромно высказалась Елена Васильевна.

- Где?

- Когда?

Мы уставились на нее.

- Один раз, в городе. Они подъехали к ресторану на его машине.

На это заявление у нас не нашлось что ответить.

Со стороны «Волны» к нам двигались Иван Алексеевич и Вадим Сергеевич. Что они там делали?

- Леночка, идем домой?

- Да. - заторопилась она. – Пока, девочки.

- Вы тоже домой? – спросил меня Иван Алексеевич.

- Нет, - мы только вышли на прогулку. Идем к бару.

- Не возражаете, если составлю вам компанию?

Я не возражала. Мы уже двинулись дальше по берегу, но меня задержала тетя Маша.

- Одну минуточку, Иван Алексеевич. Мне нужно спросить кое-что, по секрету.

- Что я подарила Леночке? – своим громоподобным шепотом спросила она. Иван Алексеевич, который уже отошел на метра три, не подал вида, хотя, конечно, все расслышал.

- Не скажу.

- Как это?! – опешила тетя Маша. Будет знать, как шантажировать меня сдачей в магазине. Я выдержала паузу, наблюдая за ее возмущением. Редкий случай – тете Маше нечего сказать. Ну, это ненадолго. Пришлось все честно рассказать. Тетя Маша немного подумала, а затем одобрительно воскликнула:

- Ну, ты, девка, даеш! Ни за что бы не придумала! Молодец!

Ближний пляж оглянулся на нас, а я заторопилась догонять Александра и Ивана Алексеевича.

- Так что же подарила тетя Маша? – спросил он.

- Это я могла сказать только тете Маше. – с достоинством ответила я.

- Подумайте, - серьезно внушал он, - умру от любопытства не только я, а и еще пол пляжа.

- Э… нет, не могу.

Лично у меня тема смущения не вызывала, но Елене Васильевне могло быть неприятно.

- Ну, не… - он проглотил уже почти вырвавшееся слово.

Я поняла, что он имел в виду. Да, никто не совершенен.

- Извините, - смутился он на мой удивленный взгляд. – Больше не буду.

Его спас Ромочка, возникший буквально ниоткуда.

- У тебя класивая собака!

- Ромочка, у меня ничего нет.

- Нет! – возмутился Ромочка. – У тебя класивая собака.

Упор был на слово «класивая». Я поняла, что на этот раз комплимент был искренним. Видимо, моя прическа вчера была не такой уж красивой.

- Можно, я поиглаю с ним? – он благоговейно показал на Александра. Тот спокойно разглядывал Ромочку, так, как обычно смотрел на котов – с легким интересом.

- Не знаю. А где твоя мама? Она тебе разрешит?

- Там. – махнул он рукой в направлении очередной группы на пляже. – Я сейчас. – И быстро убежал. И так же быстро вернулся.

- Я с вами пойду, мама говоит – можно.

Вот это да! От группы женщин одна помахала нам рукой и утвердительно покивала головой.

Мы двинулись дальше по пляжу, под щебет Ромочки. Он рассказывал Александру, какая классная игра у него есть, и как в нее играть, и какой мультик он сегодня смотрел и иногда обращался за подтверждением к нам. О неловких паузах можно было не беспокоиться, Ромочка заполнял их с избытком. Мы медленно шли по пляжу: мужчина, женщина, ребенок и собака. Идеал семьи. Я покосилась на Ивана Алексеевича; судя по выражению его лица, в наших мыслях было что-то общее.

Ромочка, увидя бар, категорически произнес:

- Мооженое надо!

- Подумать надо! – в тон ему ответила я.

Мы дошли до бара. Уже стало холодать, и я с удовольствием подумала о чашке горячего чая.

Пока Ромочка устраивался на стуле, я отметила блаженную тишину. Уже минут пять не было слышно его звонкого голоса.

- Ромочка, ты что молчишь? У тебя ничего не болит? - озаботилась я.

- Нет, я за мооженое думаю. – ответственно сказал Ромочка.

Иван Алексеевич захохотал так, что бармен и оба клиента развернулись к нам. В одном из них я узнала утреннего оперуполномоченного.

- Серьезный парень. – одобрил он. – Будет тебе мороженое. Но сначала поужинаем.

При последнем слове до меня кое-что дошло. Ужин, на глазах у Сидорина. Сплетни будут по всему пляжу.

Мы съели что-то из мяса и овощей, а Ромочка еще и мороженое.

Оперуполномоченный собрался выходить из бара.

- Витя! – окликнул Иван Алексеевич его спутника. Когда тот подошел ближе, он спросил:

- Когда можно будет забрать…- он оглянулся на нас.

- Не знаю. – Витя тоже покосился на нас. – Он еще и помят хорошо. Говорят, машина переехала, уже после…

Я поперхнулась чаем. Однако, покойник развил бурную деятельность после смерти. Был ли он при жизни таким же активным?

- Витя попрощался, а Иван Алексеевич нахмурился.

- Странно все это выглядит. – сказала я в пространство.

Иван Алексеевич молчал, не желая развивать тему.

- Зачем было его переезжать, да еще и топить? Чтобы удостовериться, что он мертв окончательно и бесповоротно?

- Не думаю. – наконец ответил он.

- А у вас нет никакой версии?

- Версии?

- Ну да. Вы знаете, что его смерть выгодна только жене? И что у него была любовница?

- А вы откуда знаете? – удивился он. - Он же здесь только несколько дней. Или вы знали его раньше?

- Нет, я даже не слышала о нем до вчерашнего дня.

Действительно, прошло всего несколько дней, а тетя Маша и Елена Васильевна уже в курсе его сердечных дел. Он привез сюда любовницу. И первым делом сходил с ней в ресторан. Мда… А Оксана Федоровна – убийца? Я попыталась представить ее с пистолетом, наведенным на мужа, но образ убийцы перебивала ее налакированная прическа.

Ромочка клевал носом над вазочкой с мороженым. Пора домой. Моему соседу пришлось нести его на руках и он хромал сильнее обычного.

- Давайте я понесу его. Вам тяжело.

- Ни в коем случае. Мне полезно разрабатывать ногу.

- А… что случилось с вашей ногой?

- Авария. – коротко ответил он, и я не стала расспрашивать дальше.

Всю дорогу он отчетливо хромал, однако донес Романа и сдал на руки матери, которая уже поджидала нас. У моего дома мы попрощались, и он пошел в свой, делая вид, что идет ровно. Я выругала себя за бестолковость и пошла в дом.

Утром, как только мы с Александром высунулись из дома, тут же стали свидетелями странной сцены. Мимо нас прошествовал Михаил в сопровождении оперуполномоченного Сидорина и еще одного его коллеги. Вслед ему смотрели родители и его девушка, наконец-то в ботинках на толстой подошве. Как я предсказывала, ноги у нее были коротковаты. О чем я думаю?

Я подошла к его родителям. Елена Васильевна выглядела растерянной, а Вадим Сергеевич жевал пустую трубку.

- Что случилось?

- Они говорят, что Миша убил Ивана Васильевича.

- Почему это?

- У него на машине…

- Лена! – ожил Вадим Сергеевич. – идем домой!

- Да-да. – она постояла, а затем покорно пошла за ним.

Девушка враждебно посмотрела на меня и, тоже направилась в дом. Что я ей все-таки сделала?

Александр нарезал круги вокруг меня, но я реагировала еще безучастней, чем обычно?

Мы двинулись за Мишей и его конвоирами. На стоянке наблюдалось необычное оживление. Несколько мужчин крутилось возле темно-синего джипа (единственная машина, которую я сразу отличу от других, конечно, кроме «Жигулей»). Михаила провели через территорию стоянки, немного задержались у машины и повели дальше. Еще. Я делала вид, что любуюсь морем и не интересуюсь происходящим. Через какое-то время ушли и остальные. Юра остался стоять посреди стоянки, опустив голову.

Ноги сами привели меня ближе. Александр пошел здороваться с Примой.

- Юра, что здесь происходит?

Юра вздрогнул. Я пригляделась к нему. Выглядел он больным и перепуганным.

- Я ничего не знаю.

- Чего ты не знаешь? Что случилось?

- Пришли,… посмотрели машины. – Он ткнул пальцем в джип. - А там… кровь. Ну и арестовали.

Я пригляделась к джипу. В рифленую поверхность колеса забился песок, скрепленный

чем-то темным.

- Откуда они знают, что это кровь?

- Сказали, похоже.

- Угу. – Я подумала. – Юра, а во сколько Михаил поставил машину позавчера?

Юра дико посмотрел на меня. Его начинало колотить, как в ознобе.

- А что?

- Поздно или не очень?

- А тебе зачем?

- Юрочка, - задушевно сказала я. Тебя об этом все равно спросят. Так что, вспомни.

- Кто спросит?

- Милиция спросит. И, скорее всего, уже сегодня. У тебя есть журнал прибытия и убытия машин? Время записываешь?

Юра неопределенно мотнул головой.

- Зачем тебе?

- А затем, - еле сдерживаясь, нежно произнесла я, - если Михаил поставил машину до того как умер Сергей Васильевич, то виноват не он.

- А кто?

Я выразительно посмотрела не него, чтоб не сказать чего-нибудь обидного. Однако это дало неожиданный эффект.

- Он уже мертвый был. - задушено прошептал Юра.

Кажется, я уже слышала эту реплику.

- Сергей Васильевич? - уточнила я.

Все остальное Юра рассказывал хриплым шепотом, перемежая его всхлипами. Хотя Михаил поставил машину позже всех, по времени был еще не вечер. Видимо все торопились подготовиться к празднику. Получилось, что он перегородил выезд, поэтому оставил ключи Юре. А к Юре зашел Коля. Они долго ходили вокруг машины, заглядывали вовнутрь, а затем, как стемнело, решили сделать маленький кружок.

- Да тут метров триста, не больше, - умоляюще сказал Юра.

И на этом кружке они переехали покойника, который лежал аккурат за поворотом.

- Он уже мертвый был, - еще раз всхлипнул Юра. В нем дырка была… и кровь.

- Юра, звони в милицию.

- Ага, а они все на меня повесят.

- Юра, они все равно будут здесь через пару часов. Миша скажет, что машина была здесь, а ключи у тебя. Лучше звони сам. Они уже знают, что его мертвого переехали. Тем более, вас двое, Коля подтвердит твои слова.

- И что? – с надеждой спросил Юра.

- А то, что убили его раньше!

- Так меня не арестуют?

- Ну… - давать обещания от имени правоохранительных органов я не стала. – Может, задержат ненадолго.

Юра задумался.

- Звони. – произнесла я приказным тоном. – Скажешь, что у тебя есть информация, и, что сейчас придешь. И, кстати, позвони и Коле, пусть подходит. Вдвоем вам быстрее поверят.

- А стоянка? – все еще колеблясь, спросил Юра.

- Попроси кого-нибудь. Пусть подежурит.

- А… ты не можешь?

- Я?! Ну… могу, в общем. Только не ночью!

- Думаешь, меня на ночь оставят? – опять ушел в сомнения Юра.

- Не знаю. Надеюсь, что нет.

- Ну… посиди до вечера, если меня не будет, позвонишь хозяину. И вот еще… - замялся он.

- Что? – насторожилась я. Если он сейчас скажет, что они стреляли в ворон и случайно попали в Сергея Васильевича…

- Ты, это… не говори хозяину, что я машину брал.

Я выдохнула.

Юра передал мне ключ ужасающих размеров – настоящее средство самообороны, и замусоленный журнал.

Никогда еще не работала сторожем. Посмотрим. Я подошла к делу ответственно, изучила журнал. На моем попечении оставалось шесть машин. Я сверила номера с журналом. Вроде все в порядке. Ладно, будем работать.

Работа оказалась скучной. У Юры в сторожке нашелся кипятильник и начатая банка кофе. Молока, конечно, не было. Александр общался с Примой, она даже поделилась с ним кашей из своей миски. А я? Я выдрала из журнала относительно чистую страницу и написала слезную просьбу тете Маше передать мне молока и йогурт. Затем прикрепила ее к ошейнику Александра.

- К тете Маше! – внушительно повторила я несколько раз.

Александр навострил уши. Еще бы ему не найти тетю Машу. Столько раз кормила его вкусностями, а сейчас каши ему явно не хватило.

Пока Александр отсутствовал, за машиной пришел мой первый клиент. Он подозрительно смотрел на меня, а я на него.

- Ну, ворота откроешь?

Из соображений безопасности, я закрыла их на замок.

- Сейчас открою. А которая машина ваша?

Он молча показал на обтекаемую серебристую машину. Мне никогда не нравился такой дизайн.

- А документы у вас есть?

- Какие документы?

- Ну, где написано, что это ваша машина.

- Да ты кто такая?

- Сторож. – с достоинством произнесла я.

Мужик хмыкнул. Потом полез в барсетку за документами. И сумки такие я тоже не люблю.

- Смотри.

Я вглядывалась в кусочек бумаги, запаянный в пластик.

- Это не тот номер.

Мужик вздохнул, молча перевернул бумажку. Действительно, комбинация цифр и букв совпала.

Я начала открывать замок.

У мужика на физиономии появилось выражение обреченности.

Все-таки я справилась с замком, и он выехал, напоследок смерив меня взглядом с головы до ног и покачав головой.

Тут подоспела тетя Маша с молоком и йогуртами.

- Ты что тут делаешь?

В благодарность за завтрак пришлось рассказать ей, что происходит.

- Ну надо ж, какие придурки! – это про Юру с Колей. Полностью согласна.

- А где, ты говоришь, его переехали?

Я рассказала ей, и тетя Маша задумалась. Настолько многозначительно, что я решила, что сейчас она откроет мне все страшные тайны.

- Беда с этим Юркой, вечно куда-то влезет. Послал бог племянничка!

Так вот в чем дело.

Тетя Маша повздыхала и пообещала накормить меня обедом. Она ушла все еще непривычно молчавшая, и я даже поверила, что она не будет рассказывать всем эту историю.

Два клиента забрали свои машины, тоже оглядывая меня с легким недоумением. Еще один возражал против предъявления документов, мотивируя это тем, что он «тут уже три года тачку ставит», и, даже повысил на меня голос. Вмешался Александр и гаркнул на него так, что тот шарахнулся в сторону. Инцидент был исчерпан, а мы с Примой посмотрели на Александра с уважением.

Оставалась одна машина, не считая злополучного джипа. Она понравилась мне больше других. Я сверилась с журналом еще раз. Машина числилась как «Инфиниту». Очень интересно.

Я выпила кофе, прогулялась по берегу туда-сюда в пределах видимости стоянки. Народ интересовался, где Юра, а я отвечала, что не знаю, и, что он попросил меня подежурить за него. Народ смотрел на меня подозрительно, как и водители машин.

Удивился также и Иван Алексеевич, увидя меня в накинутой поверх куртки, для большего тепла, старой овчинной дубленке Юры.

- Что вы здесь делаете?

- Вы не поверите – сторожу.

- Вы правы, не верю.

Ивану Алексеевичу я тоже рассказала историю о Мишином джипе и Юре. Я, в общем-то, против сплетен, а тут получилось так, что я их активно распространяю.

- Покатались, значит. – он тяжело помолчал.

Я испугалась за Юру и Колю.

- Вы думаете, их задержат? Они же ни в чем не виноваты. Ну, взяли машину покататься.

- Думаю, нет. Вот если бы за идиотизм сажали.

- А где они его переехали?

Что ж этот вопрос так всех интересует?

- Там. – махнула я рукой. – Сразу за поворотом.

- Ага, возле будки Степаныча.

Точно, возле будки.

- Но Степаныча там не было. Он мне сразу сказал, что после обеда он не работает.

Я пересказала историю с подарком Степаныча.

- Интересно, что он там делал? – почти про себя пробормотал мой сосед.

- Как, что делал? Лежал, с дыркой в груди или где там.

- Я имею в виду, до тог как он лег. Тьфу, до того, как его застрелили. Зачем он туда пошел? База в другой стороне, машину он ставил там, кого он искал в той стороне?

- Может, все-таки, Степаныча.

- Зачем ему Степаныч?

- Ну, подметка отклеилась.

Вот не люблю, когда на меня смотрят таким взглядом. Что, у человека не может подметка отклеиться? Не надо было ему ничего рассказывать.

Иван Алексеевич забрал предпоследнюю машину и убыл.

Да…

В обед появилась тетя Маша, позвякивая банками в пакете. Наша троица оживилась. У нас было даже горячее. Тетя Маша постаралась.

- Тетя Маша, а откуда вы узнали, что у Сергея Васильевича была любовница?

- Так Оксана рассказала. Знаешь, - она понизила голос – я думаю, он к ней шел, когда его убили.

- А почему вы так решили?

- А ты послушай. Они на базу приехали в среду, а в пятницу к Семеновне, дамочка городская приехала. Поселилась, значит. Она комнаты летом сдает, а тут еще не сезон, я думаю, повезло Семеновне. И, вроде, надолго. А с чего бы ей к морю ехать так рано, как думаешь?

- Может быть. А вы ее видели?

- Нет. – вздохнула она. – Но Семеновна говорит – ничего, только бледная очень.

Бледная, значит. Знаем, проходили. Помню, как я знакомилась с тетей Машей. В первый же день, когда я зашла к ней за хлебом, она жалостливо допрашивала меня:

- Что ж ты бледненькая такая. Лечиться сюда приехала, на свежий воздух?

Тетя Маша многозначительно посмотрела на меня. А я на нее. Интересная бледность постоялицы Семеновны ни к каким выводам нас не привела.

Я вздохнула и поблагодарила тетю Машу за обед.

- Чего уж там.- тоже вздохнула тетя Маша. Пусть только этих оглоедов отпустят.

Она ушла, а у меня появилась идея.

Я выдрала из тетради еще один лист, написала на нем большими буквами «Обед» и прикрепила его к замку. Согласно журналу в это время клиентов практически не было, а о том, что я уже пообедала окружающим знать не обязательно.

Я помчалась к будке Степаныча, наказав собакам нести охрану. Степаныч сидел на месте, пришлось зайти. Он обмерял ногу какой-то тетке. Что ж он еще и шьет обувь? О, а тетка-то знакомая. Моя соседка, которую в первый день напугал Александр. Ну, это надолго. Я пробормотала, что подожду на свежем воздухе, и начала независимо прогуливаться вокруг будки

Ага, вот и капли крови, ну, я так думаю, что это кровь. А вот у самой стены кое-что поинтереснее. Я еле успела поднять, как тетка вышла, неодобрительно посмотрела на меня, и пошла к пляжу. После нашей первой встречи она со мной здоровается через раз. Кажется, на празднике, куда пригласили всех, ее не было. Ну и правильно, я бы ее тоже не пригласила. Что-то быстро она вышла. Или я недооцениваю Степаныча.

- Тебе чего? – Степаныч, как всегда, сама любезность.

- Э.. зашла спросить, туфли у меня стерлись, вот тут, сделаете? – я покрутила пальцем у носка ботинка.

- Покажи.

- Да я только спросить, потом принесу.

Степаныч молча посмотрел на меня. Чего это сегодня все на меня так смотрят?

- Ну, я пошла.

Степаныч не ответил.

Я помчалась обратно.

Моим отсутствием никто не заинтересовался. И, вообще, после обеда, почти до вечера не было никого. Я общалась исключительно с собаками. Поэтому, когда я увидела Мишу, то сначала обрадовалась ему просто так, а затем еще больше, сообразив, что его отпустили.

- Миша! Как ты? Все в порядке?

- А ты что тут делаешь?

- Сторожу твою машину. – бойко ответила я. Действительно, только его джип и оставался.

- Спасибо. – неожиданно тепло поблагодарил Миша. – За Юрку работаешь?

Я кивнула.

- Я бы этих придурков… - почти скрипнул он зубами, а я поняла, что придурков ожидает что-то страшное. И тем более перепугалась, когда увидела их, робко приближавшихся к стоянке. Я уже хотела подавать им какие-то знаки, чтобы спрятались, но Миша, оглянувшись, устало сказал:

- Да видел я их уже, не бойся.

Юра и Коля подошли, поглядывая на Мишу. Он разглядывал свой джип.

- Колеса и всю машину отмыть до блеска! – скомандовал он.

Они покорно кивнули.

- Домой идешь?

А когда мы перешли на ты? Ах, да.

Юра осторожно кашлянул.

- Чего еще?

Тот перепугано кивнул на меня.

- Я…это…ты не думай…спасибо.

- Не за что.

Я отдала ему ключ и позвала Александра.

Миша выглядел уставшим.

- Ты – молодец. – заявил он. – Я сразу понял, что ты – ничего!

И с чего это такие сомнительные комплименты?

- Смотри. – я дернула за рукав устремившегося домой Мишу. Возле будки Степаныча копошился народ.

- Да мы только оттуда. Я все уже знаю – и где лежал, и как лежал, и как в воду отволокли.

Зато я не знаю.

- А кто его в воду бросил?

- Они ж и бросили. Решили, что на нем следы от машины останутся. А что на машине следы от него – не учли. И, главное, бросили на мелководье, и он дрейфовал вдоль берега, пока до нас не доплыл. Подарок к юбилею!

- Да, испортили вам праздник. Да еще и сегодня!

- Ничего, я родителям сразу позвонил, чтоб не волновались.

Мы пошли домой. Я, может, и хотела бы поприсутствовать при осмотре, но побоялась. Найденная штучка прожигала мне карман, и я предпочла быть подальше от милиции. И, кроме того было приятно пройтись с Михаилом, который посматривал на меня с уважением. И что я на самом деле сделала? Чуть ускорила процесс. Может, спасла Мишу от ночевки в КПЗ, или где там. Ну, это уже много.

Дома я рассмотрела найденную штучку поближе. Нажимаешь, открывается крышечка – ага, зажигалка. Только не работает. Чья, интересно?

Мы с Александром ужинали дома. Никуда идти не хотелось, свежего воздуха мне хватило бы на три дня вперед.

Но тут мне позвонила тетя Маша, взволнованная до крайности. Я быстро отдернула трубку подальше от уха.

- Быстро собирайся, я только что видела ее!

- Кого?

- Его любовницу, ту самую. Она только что мимо прошла, я ее по распашонке узнала, мне Семеновна точно описала.

- Какая распашонка?

- Ну, такая широкая, бордовая. Увидишь – сразу поймешь.

- Где я ее увижу?

- В баре. Она только что мимо прошла, куда ж еще, только в бар. Иди быстрее.

- Сейчас.

В распашонке. Какая распашонка? Но если она пошли в бар, то народу там немного. Надо идти. Я опять влезла в куртку и ботинки. Александр недоверчиво уставился на меня. В его глазах читалось: «Что, опять гулять?»

- Не хочешь, не иди. – обиделась я.

Кстати, уже темно. К этому времени я обычно уже возвращалась домой. Я подумала и колеблясь пошла к соседскому дому.

Иван Алексеевич немного удивился, но и обрадовался, что немного подбодрило меня.

- Э..э Я хотела попросить вас немного пройтись со мной э.. э, если ваша нога не болит. – тут я устыдилась сама себя. Вспомнила. Надо было взять Александра.

- Может, зайдете в гости. Я камин зажгу.

Очень романтично. Мне тут же захотелось посидеть у камина.

- В другой раз – с удовольствием. Мне срочно нужно в бар, а уже поздно… и я подумала,… если вы не заняты…

- Не настолько, чтобы отказать вам.

Какая предупредительность. Определенно, я ему нравлюсь, если соглашается по ночи сопровождать меня так далеко. Или просто – хорошее воспитание?

Пока я путалась в сомнениях, сосед оделся и мы вышли на улицу.

И тут мы замолчали. Не было отвлекающих моментов в виде Ромочки и Александра, и пауза затянулась. А потом заговорили вместе:

- Так какое у вас срочное дело…

- Тут, понимаете такое дело…

- … если не секрет. – закончил он.

Я хотела выразить ему свою благодарность за его любезное согласие, поэтому выложила ему все о предполагаемой любовнице покойника.

- Зачем вы вмешиваетесь в эту историю? - тут же рассердился он. – Есть компетентные органы, пусть разбираются.

Я вспомнила Сидорина.

- А если они не очень компетентные?

- Что вы имеете в виду?

- Хотя бы то, что они, скорее всего, с ней еще не общались.

- Наверное, нет, - после паузы согласился он. – Скорее всего, они были заняты… другими обстоятельствами. – он искоса посмотрел на меня.

И без меня все еще разбирались бы.

Я с сознанием собственных достоинств посмотрела на него, а он с легкой насмешкой на меня.

Я не позволила сбить себя с толку. Мало того, что я не знаю, зачем мне видеть эту девицу, так еще он пытается поколебать мою уверенность. Хотя какая там уверенность, в ней две трети – от настойчивости тети Маши.

- Если мы вмешаемся – то немного поможем милиции.

- Мы вмешаемся?

Иван Алексеевич чуть помолчал. Серьезный человек. Не хочет сразу соглашаться на авантюру. Сначала подумает.

- Хорошо, но, раз уж я участвую в этом, обещайте ничего без меня не предпринимать.

Какая мужская фраза.

- А я могу получить от вас такое же обещание?

- Какое обещание?

- Вы не будете ничего предпринимать без меня.

Брови у него поднялись очень высоко.

Я тоже подняла свои.

Если он сейчас скажет что-нибудь о том, что он мужчина, а я женщина, пойду в бар сама.

Не сказал. Это конечно ему большой плюс, но не стоило так уж покровительственно относиться ко мне. Я ведь только просила проводить меня к бару.

Иван Алексеевич вообще ничего не сказал. До бара мы дошли в молчании.

Как обычно, там было малолюдно. Всего несколько женщин. Милая Светочка, которая, оглядев нас, профессиональным движением потянулась к уху подружки. И еще одна – плотная белесая девушка с отчетливым макияжем. Она сидела с каким-то невыразительным молодым человеком. Ах да, меня с ним на празднике знакомил Михаил. Кто-то там из городской администрации. Он тоже оглянулся на нас и как-то усредненно кивнул – то ли мне, то ли Ивану Алексеевичу. Еще пару человек обратили на нас внимание.

Точно – это она! На спинке стула девицы, сидящей с молодым человеком висело что-то бесформенно-бордовое. Я многозначительно повела глазами на их столик.

Иван Алексеевич оказался понимающим. Но не во всем.

- Почему вы решили, что это она?

- Я вам потом объясню, - прошипела я. – Давайте послушаем.

- А мы не покажемся подозрительными – сидим, слушаем? – иронично поинтересовался он.

- Нет. Смотрите мне в глаза.. так…со значением.

- Это как?

- Вот так. – я попыталась принять томный вид. А он попытался скопировать его. Вернее спародировать. Через минуту мы оба взорвались смехом. Какая там конспирация.

Нам принесли вино. Я сказала, что летом здесь, наверно, много людей. Иван Алексеевич подтвердил и недобрым словом помянул курортников. Я заинтересовалась этим предметом, так как на это лето я была обладателем ценной собственности - дома у моря. И беседа потекла очень непринужденно.

К счастью, у девицы оказался пронзительный голос. Я слышала ее реплики через одну.

- Не понимаю,… оплачено…обещал мне… деньги! – тут ее голос просто завибрировал на высокой ноте.

Некто из городской администрации скривился от ее резкого голоса и, кажется, попросил ее говорить тише. Больше я ничего не услышала, зато видела, как она, с довольным видом выходила из бара. На ней было пончо – вот о какой распашонке толковала тетя Маша.

Молодой человек не счел необходимым провожать ее. Вместо этого он долго общался с кем-то по телефону, а затем тоже ушел.

Мы посидели еще с полчаса и тоже засобирались. Затем мы долго плелись по пляжу, ночь была тихая и лунная, а разговоры – самые непринужденные. Я грела свою руку об его, и покойник со своей любовницей были от нас очень далеко. Возле дома голова у меня просветлела и я вспомнила, что мы были на задании. Иван Алексеевич довел меня до двери.

- А вы знаете, что это, все-таки, была она.

- Кто?

- Его любовница. Тетя Маша описала ее пончо. И я слышала, что он ей что-то обещал. И что-то о деньгах.

Иван Алексеевич застыл, затем набрал воздуха, выдохнул и сказал:

- Спокойной ночи.

- Что?

Но он быстро пошел к своему дому и хромота его была очень заметна. Я вздохнула.

Позже, уже почему-то на грани сна и яви я вспомнила, как он на меня смотрел – со значением, так, как я просила его в баре – и вдруг села. Голова была чистая и светлая, как будто не я только что засыпала. Он же собирался меня поцеловать! А я, со своей детективной прозой, испортила все. Что он обо мне подумает?

Спала я плохо. Во сне я, как принц из сказки о Золушке, примеряла пистолет к руке жены и любовницы покойного. Оксана Федоровна с пистолетом выглядела не очень, держала его как скалку или кочергу. Белесая девица была получше, ее выражение лица гармонировало с оружием. А затем пистолет пожелал примерить Иван Алексеевич, а мне этого так не хотелось. Он выглядел наиболее органично, только смотрел на меня со странным сожалением. А потом навел пистолет на меня.

Звонок в дверь прозвучал как выстрел.

Пришла тетя Маша, которой очень хотелось узнать о событиях вечера. Как-то она уж очень прониклась этой историей. Может потому, что это она нашла утопленника. То есть, не совсем утопленника. Не знаю, чего она ожидала от меня сегодня.

- Ну, ты ее видела?

- А то!

Перед тем как просветить ее, я пошла в ванную, плеснула себе воды на лицо и положила в уши вату. Я с утра плохо переношу громкие звуки.

Тетя Маша оказалась более благодарным слушателем, чем мой сосед. Я не пересказывала ей услышанное, зато описала собеседника девицы.

- Да это Николай, он сейчас при мэре нашем.

Ничего себе!

- А чем он занимается при мэре?

- Комиссия какая-то, я слышала, базами отдыха занимаются.

- То есть, как занимаются?

- Ну, следят, чтоб все в порядке было.

Хорошая у него работа. Хлебная, наверно. Все в порядке – это очень относительно, всегда можно найти что-нибудь не в порядке. Базы. Значит, имел какое-то отношение к Сергею Васильевичу? Неужто нашел у него на базе что-нибудь не в порядке. И застрелил, чтоб другим неповадно было. Или шантажировал его этим. Иван Сергеевич шел на встречу с ним, а тот опять же ,его застрелил. Зачем? Чтоб, не дай бог, не получить взятку?

Тетя Маша, меж тем, уже, о чем том вещала.

- …Так что пойдешь за цветами, и в два часа пойдем.

- Куда?

- На похороны.

- Э…э, а что, сегодня?

- А я тебе, о чем толкую? Ты что, не идешь, что ли?

Конечно, пойду. На похороны, как и на юбилей, тоже должны идти все. Тем более, что сыщики во всех детективах ходят на похороны к жертве, чтобы понаблюдать за теми, кто пришел проводить покойника. Не будем отступать от традиций. А я расту в собственных глазах. Уже в сыщики себя определила.

Мимо дома соседа я прошмыгнула тихой мышкой туда и обратно. Александра оставила у Юры, тем более, что он не собирался оставлять свой пост. Когда я спросила, не пойдет ли он на похороны, Юра позеленел, и только головой помотал. Конечно, воспоминания не очень приятные.

Я ждала тетю Машу, она пришла намного позже условленного времени и сказала, что похороны отложены на пару часов. Кого-то ожидали.

Мы вышли сильно пополудни. Я разделила цветы между собой и тетей Машей, и мы потопали в направлении базы «Волна». Я покосилась на соседский двор. Мне казалось очень неловким опять увидеться с Иваном Алексеевичем.

База мне понравилась. Очень просторная, с небольшими коттеджами и множеством деревьев. Прощание с покойником проходило на первом этаже двухэтажного здания. Возле закрытого гроба стояла вдова, закутанная в черную шаль. Из-под шали виднелась залакированная намертво прическа. Оксану Федоровну трогательно поддерживал под руку лысый мужчина, я видела его на юбилее. Рядом с гробом находилась траурная рамка с портретом Сергея Васильевича. Если это – одна из последних фотографий, то выглядел он довольно неплохо, моложе своей жены. Тетя Маша пробилась к Оксане Федоровне, а я осталась в толпе. С покойным я даже не была знакома, какие соболезнования я могла ей выразить? А то, о чем я знала, позволяло предположить, что, может, уместнее выразить ей поздравления. Пардон за циничное отношение к такому серьезному предмету. Меня иногда тянет на неуместные мысли.

Я опустила голову, и, со стороны, являла собой образец поведения на похоронах. Но сквозь пряди волос незаметно оглядывала пришедших. Никто особенно не скорбит, все негромко переговариваются. Если бы смерть Сергея Васильевича не была настолько трагичной, ее бы, наверно, исключили из тем разговоров. А сейчас ее очень даже обсуждали. Вопрос «кто это сделал?» интересовал всех, впрочем, как и меня. Но ничего информативного в ответ на него услышать не удалось. Я увидела Мишу, который обсуждал что-то с Николаем из городской администрации. Причем обсуждали более горячо, чем это принято на похоронах. Я начала тихо передвигаться в их сторону, благо, Миша стоял ко мне спиной. Тут, очень удачно, нас попросили потесниться, потому что к покойному двигалась целая делегация. Я ,в общем движении, переместилась почти за спину к Мише.

- И что теперь делать? – раздраженно вопрошал он. – Когда это еще будет? До среды нужно быть уверенным, что все карты у нас.

- Пусть подпишет обязательство.

- А деньги? Да еще этой… отвалить.

Ага, неожиданные денежные проблемы – очень подозрительно. Какой такой… нужно заплатить? Не вчерашней ли, из бара? Очень похоже.

- Не кипятись. Попробуем отложить эту бодягу. Лиле заплатить придется, а то раззвонит на всю округу. И пиши, пропало.

О чем раззвонит? Неужели это они убили Сергея Васильевича? А эта Лиля знает об этом и шантажирует их! Я даже зажмурилась от ужаса. И начала незаметно двигаться от них. Я выцепила взглядом тетю Машу и прибилась к ней. Возле нее было как-то спокойнее. Тетя Маша стояла, скорбно теребя платочек, однако ж, с любопытством посматривая по сторонам.

- Вишь, - кивнула она на делегацию, которой мы уступали место. Впереди стоял невысокий полноватый мужчина с красными розами. – наш мэр. Из-за него и время перенесли.

- Почему ж не начинают?

- Куда торопишься, сейчас начнут.

- А кто это, рядом с Оксаной Федоровной?

- А это бухгалтер ихний, работает у них, когда база открыта. Ну и зимой присматривает.

- Ага.

Был ли Сергей Васильевич крещеным – неизвестно. Но на похоронах было все честь по чести – и священник, и певчие. Процессия двигалась под духовой оркестр. Все действие располагало к размышлениям. Может, я поторопилась зачислить их в убийцы. Если они, на самом деле, убили Сергея Васильевича, то у них, с его смертью, должны были решиться какие-то проблемы. А у них наоборот – возникли. А эта Лиля! (Имя ей не подходит. Предполагалось воздушное и легкомысленное создание, а тут чувствовалось, что блондинка крепко стоит на ногах). О чем это она раззвонит? О том, кто убил? Как-то не сочетался глагол «раззвонить» с таким нешуточным предметом. И разве могут ли настоящие убийцы позволить себе откупаться от свидетеля; свидетелей непременно убирают.

И как они связаны с Сергеем Васильевичем?

- Тетя Маша, а этот Николай, вы говорили, комиссия какая-то, базами занимаются, а как именно они ими занимаются.

- Ну, чтоб порядок был.

- Теть Маш, какой порядок? Что они, за чистотой следят?

- Ну что ты из меня дуру неграмотную делаешь! Чтоб все бумаги в порядке были.

Большего я не добилась. Похороны шли своим чередом. Когда гроб начали закапывать, меня тоже охватила печаль. Прах к праху, все мы там будем, и все такое.

Я не собиралась идти на поминки. Есть, правда, хотелось. Будет ли аморальным пойти на поминки только потому, что есть хочется? Будет – решила я. И когда весь народ направился в ресторан на базе, я пошла в бар. Раньше я здесь ничего из еды не заказывала, кроме как с Иван Алексеевичем, поэтому попросила «то блюдо, которое мы ели позавчера». Как ни странно, позавчерашнее блюдо помнили, а пока подали бокал с темной жидкостью и оливкой «от заведения».

Я удивилась. С чего бы это?

- Разрешите поздравить вас, - бармен с довольным видом протирал стакан.

- С чем?

- Ну, как же, все уже знают. А дату уже назначили? Ивана Алексеевича тут уважают, на свадьбу все придут. Лучше – на раннюю осень. Сезон – пальчики оближешь! – противореча собственным словам, он поцеловал кончики пальцев.

Я опешила. Вот это да! И на свадьбу к нам придут все! А в курсе ли Иван Алексеевич? Если да, то мне придется к своему дому пробираться огородами, так как на глаза ему показаться я не решусь.

В баре было пусто. Эти самые все были понятно где, а мне не хотелось уходить. Я просидела там пару часов, пока не стало смеркаться. Домой я собиралась добираться «под покровом темноты». По дороге забрала Александра со стоянки. На странный вопрос Юры: «Как прошли похороны?» - я ответила:

- Удачно, – чем вызвала его недоуменный взгляд.

- Как это?

Юра с опасением смотрел на меня. Он, что, ожидал от покойника еще каких-нибудь выходок?

- Так это, благополучно похоронили.

Возле своего дома меня ожидал Иван Алексеевич. Может и не меня. Захотелось человеку воздухом подышать, на море полюбоваться.

- Привет соседям! – бодро сказала я, собираясь быстренько убраться за свою дверь.

- Привет, - несколько неуверенно отозвался Иван Алексеевич. И продолжил светским тоном – Прекрасный вечер, вы не находите?

- Нахожу. В такие вечера очень хорошо спиться, - я не снижала темп.

- Подождите, мне нужно поговорить с вами

Я где-то читала, что для мужчины фраза женщины - «Нам нужно поговорить» мысленно трансформируется в «У тебя большие неприятности». Для меня она прозвучала так же. Сейчас он начнет выяснять, почему нас считают женихом и невестой. Надеюсь, к нему не приставали с поздравлениями на похоронах.

- Вы меня простите, я вчера попрощался с вами… не очень вежливо. Вы хотели рассказать о той девушке.

Я облегченно вздохнула.

- Ну что вы, я на вас не обижаюсь, – сказала я как можно душевнее.

- Может, тогда, зайдете, и мы поговорим?

Конечно, лучше к нему. Во-первых – у него камин. Во-вторых – можно уйти, как только захочу.

Я согласилась, но сначала отвела Александра в свой дом. Возвращаясь, я увидела из-за забора с другой стороны любопытный нос соседки. Ну, все! Если Иван Алексеевич еще не в курсе, завтра ему точно расскажут о нашей свадьбе.

Я чувствовала себя очень виноватой за свою вчерашнюю бестактность, и за все эти слухи, поэтому выложила ему все, что подслушала вчера и сегодня.

- Какие у них дела с Сергеем Васильевичем? – закончила я.

- Дела, говорите? Кажется, я догадываюсь. – задумчиво протянул он. – Но нужно кое-что проверить.

- Что проверить?

- Кой-какие обстоятельства. Не хочу говорить, пока не уверен.

- Хорошо. Но как только узнаете…

- Обязательно! – неожиданно эмоционально пообещал он.

Огонь в камине, наконец, разгорелся.

А мы, наконец, поцеловались. Так, как стоило бы – с чувством неловкости и долгим взглядом глаза в глаза до того, и чувством полета – во время… Я очнулась от многозначительного поскрипывания дивана. Чего это он скрипит, не помню, чтоб он скрипел, когда я сидела на нем с Ромочкой.

- Э…э мне, пожалуй, пора.

- Вы уходите?

- Да… нужно Александра накормить. Он еще не ужинал.

- Ну что ж…

Не стал меня задерживать. Плюс. А может минус? Э…э чего хочет женщина? Этого не знает никто, в том числе, сама женщина.

Пока я раздумывала, не задержаться ли самой, в дверь позвонили. За дверью стояла высокая шатенка, лет тридцати.

- Здравствуй, Ванечка! Не ожидал меня. А я вот решила приехать, не прогонишь?

Иван Алексеевич слегка растерялся.

- О, у тебя гости. – Она смерила меня взглядом. – Не помешала?

- Нет, я уже ухожу, не беспокойтесь.

- Ваня, ну что же ты, проводи девушку. – сказала он тоном благовоспитанной хозяйки дома.

Ах, какая вежливость!

- До свидания.

- Это бывшая жена. – высказался он, как только мы вышли на улицу. Кажется, она имела в виду проводить до двери, тут Иван Алексеевич выполнил ее просьбу с избытком.

- Не знаю, зачем она приехала, мы с ней почти не общаемся.

Я молча кивнула.

- Вы на меня обиделись?

- За что?

- Ну…

- Не берите в голову, Иван Алексеевич. Спокойной ночи.

Опять незадача.

Надеюсь, завтра его поздравят со свадьбой в присутствии бывшей жены.

И нечего расстраиваться, совсем нечего. Ну, приехала бывшая жена. Может, они имущество не до конца поделили. Меня это совсем не касается. Однако, пытаясь приготовить кофе, я выронила пакет с молоком. На полу кухни образовалась молочная река. С гостинной притопал Александр и укоризненно посмотрел на меня. Конечно, перевела столько ценного продукта. Завтра утром придется идти покупать. Я шмыгнула носом. Ну вот, только этого не хватало! Александр протопал через молоко и прислонился ко мне.

- Александр, твоя любовь буквально валит с ног.

Мы посидели на диване, повздыхали.

Ночью мне опять не спалось, Александр тоже не спал, за компанию. Я слышала, как он все стучал хвостом по полу.

Утром мы вышли поздно, и то, потому, что кофе очень хотелось.

День был светлее, чем обычно, солнце слепило сквозь обрывки туч. Я вернулась в дом за солнцезащитными очками. Всегда чувствую себя неловко, надевая их первый раз после зимы. Обязательно кто-нибудь скажет, что лето еще не наступило.

- Стильно выглядишь!

Кто это? Я оглянулась.

От дома родителей двигался Миша. Я, конечно, постаралась, нашла свои новые джинсы и курточку с неброским лейблом в боковом шве, за которую осенью отдала почти неприличную сумму.

- Спасибо, ты тоже ничего, – вежливо ответила я, очень кстати возвращая ему его прошлые комплименты.

Миша захохотал совершенно оглушительно.

Ну да, сказать, что он выглядит – ничего, если все вещи у него просто умопомрачительные, как по цене, так и по качеству. Я переждал приступ веселья.

- Слушай, - отсмеявшись , предложил он, - давай сегодня сходим куда-нибудь. Я нашел приличный ресторан, составишь мне компанию?

- Я думала, что у тебя есть, кому поддерживать компанию.

- Сбежала, - признался Миша. – Сразу же, как арестовали. Даже часа не прошло.

- Сочувствую.

- Не стоит. Так что, пойдем?

Я заколебалась. Если Миша замешан в убийстве, то идти с ним куда-либо опасно. А вдруг, он заметил мои маневры на похоронах и понял, что я их подслушивала. Что там делают со свидетелями? Но, с другой стороны, Иван Алексеевич сказал, что у него есть какое-то объяснение ситуации. А я, возможно, что-нибудь узнаю.

Тут, очень кстати, из своего дома вышли мой сосед и его бывшая жена. Я решилась.

- Хорошо, пойдем. – кажется, это было достаточно громко.

И еще один плюс – если я покажусь на людях с Мишей, а Иван Алексеевич – со своей женой, то, может, сплетни затихнут.

Словом, множество причин.

- Ну и ладно, я перезвоню ближе к вечеру.

- Угу.

- Алексеевич, доброе утро. Наташенька. – Миша галантно поклонился шатенке.

- Доброе, - буркнул Иван Алексеевич свое обычное приветствие времен шапки с оторванным ухом.

- Что это ты без настроения? Погода такая, наконец, весна началась, девушки свои коконы сбросили.

Иван Алексеевич хмуро посмотрел на меня.

- Куда направляетесь? – продолжил разговор Миша.

- Мы в город, по делам. – прощебетала Наташенька. – А вы?

- Я тоже, нужно кой-какие вопросы решить. Могу тебя подвезти, если ты тоже в город, - переключился на меня Миша.

- У меня только одно дело – молока купить.

Надо ж, какие все деловые!

Миша ухмыльнулся. Что-то он уж очень веселится этим утором.

Мы направились вдоль берега, они – до стоянки, а я – к тете Маше.

- А вы надолго сюда, Наташенька?

- На несколько дней. Хотя, не знаю, выдержу ли. Здесь, не в сезон, такая скука!

- У меня идея, - оживился Миша, хотя дальше уже казалось, некуда. – Мы собирались сегодня немного развлечься, присоединяйтесь к нам.

Иван Алексеевич даже головой покрутил, как будто искал, кто это - мы. Его жена на секунду показалась озадаченной.

- Чудесно, - пропела Наташенька. – Ваня, мы уже вечность нигде не были, давай пойдем.

Иван Алексеевич, кажется, хотел что-то возразить, но что тут возразишь? Да, не были!

Она же не спрашивает, почему не были.

- Мишенька, конечно пойдем. Вместе мы неплохо повеселимся.

- Алексеевич, ты че молчишь?

- Хорошо, - буркнул Иван Алексеевич второе слово за утро.

- Что-то ты действительно не с той ноги встал, ну ничего, вечером мы тебя развеселим.

Я с трудом выдержала дорогу до стоянки. А что еще будет вечером?

Возле стоянки было как-то слишком людно. И тетя Маша тут. Как же без нее? Конечно, Юра, и Коля при нем – сладкая парочка. Еще пара мужчин и женщин. Я немного постояла, но тетя Маша что-то самозабвенно обсуждала с пожилой толстой женщиной.

- Юра, что опять случилось?

- Представляешь, женщину убили! – возбужденно начал Юра. Я вспомнила, как Юра пересказывал мне городские ужасы, получая при этом извращенное удовольствие.

- Какую женщину?

- А я знаю? Приезжую какую-то.

- Где ее убили? Когда?

- Ночью, возле будки Степаныча. Утром увезли.

- Что?

- Ну да! Везет Степанычу!

Степаныч демонстративно плюнул, услышав его слова:

- Места другого не нашли, …

Непереводимая игра слов!

Подошла тетя Маша, и потянула меня а сторону.

- Это ее убили! – зашептала она мне прямо в ухо.

Я дернулась. Можно не спрашивать – кого. Вместо этого я кивнула на полную женщину.

- А это, Семеновна?

- Да. Говорит, что она дома не ночевала.

Значит, свидетелей все-таки убирают. И это Миша ее убил? Может, он был таким веселым все утро потому, что его проблемы разрешились со смертью Лили? Я покосилась в сторону мужчин, среди которых Наташенька театрально закатывала глаза. Миша выглядел озабоченным. Может, это не он? И как я с ним пойду куда-нибудь, если не уверена?

Я почувствовала усталость. Бессонная ночь, а теперь еще один труп – это слишком.

- Теть Маш, я молока хочу.

- Да погоди ты с молоком! Тут такие дела! Ну, кто ее мог убить?

- Теть Маш, потом выясним, пошли, а?

Она, недовольно бормоча, пошла со мной. Действительно, на нашем сонном пляже такие события, а тут я со своим молоком.

А мне сейчас совсем не хотелось задаваться вопросом, кто убил Лилю. Может, от усталости, может потому, что боялась выяснить, кто же в действительности ее убил.

- Тетя Маша накормила Александра, поэтому я, с легкой душой, оставила его Юре. А сама пошла домой, наконец, выпила кофе, и, помаявшись немного, завалилась спать.

Разбудил меня звонок в дверь. Я натянула дежурный свитер, и пошла открывать. За дверью стоял оперуполномоченный Сидорин. Ага, еще один труп – еще один опрос потенциальных свидетелей. Все логично.

Сидорин поздоровался и скосил глаза на мои ноги.

- Проходите – пригласила я.

Через минуту я сонно отчиталась в том, что никого и ничего подозрительного не видела.

- Вы были знакомы с потерпевшей?

- Нет.

- Откуда вы знаете? Вы же не видели, кого убили.

Какие каверзные вопросы.

- Я знаю, что убили постоялицу Семеновны. А видела ее как-то в … на пляже.

Сидорин вздохнул. Знаю, знаю – невозможно работать

- Хотите чаю с пирожками?

- А… какие пирожки?

- Пока никакие, но через минут двадцать будут слоеные с вареньем.

Сидорин согласился на пирожки с вареньем, и мы переместились на кухню. Я включила плиту, достала готовое тесто, пирожки появились очень скоро.

- Надо ж как быстро! – восхитился Сидорин, пытаясь откусить горячий пирожок.

- Не спешите, обожжетесь.

Пока он жевал, я спросила:

- Не нашли еще убийцу Сергея Васильевича?

- Нет.

- А может это один и тот же человек?

- Похоже на то, - он помолчал, но благодарность за пирожки перевесила служебный долг: - Мы установили, что она была его любовницей.

- Да ну?!

Он многозначительно кивнул. Затем прожевал и добавил:

- Отрабатываем версии..

Я разочарованно отхлебнула чаю и тоже взялась за пирожок.

- А… какие версии?

- Сегодня допрашивали вдову, но… - тут он замялся.

- Но, что?

- Какой смысл ей убивать его любовницу? Мужа понятно – деньги немалые. А ее?

- Из ревности.

- Так то оно так. Только она дама солидная, зачем ей так рисковать? Да и алиби у нее есть.

Ага.

- Спасибо за угощение, - вежливо прощался он. – Так что, похоже, вы здесь останетесь. Иван Алексеевич – серьезный мужик. И вы ему подходите.

- Это чем же?

- Ну, сразу видно, вы девушка положительная. А то, тут была одна, жила с ним, сразу после развода, еще та…

Я просто обалдела. Настолько, что когда решила опротестовать слухи о нашей свадьбе, оперуполномоченный Сидорин уже отошел на метров пять.

Беседа с Сидориным меня разбудила окончательно. От утренних сомнений о том, идти или не идти на свидание с Мишей не осталось и следа. Может, мне удастся поговорить с Иваном Алексеевичем о связях Миши с покойником. Теперь я опасалась того, что Миша передумает развлекаться сегодня. Вдруг, это убийство изменило его планы. А я останусь в неведении.

Ненавижу ждать, поэтому постаралась максимально заполнить время до вечера. Погуляла по пляжу, пообщалась с Юрой, со встречными на пляже, с Ромочкой, который донимал меня вопросами о том, когда приплывут акулы и не съедят ли они кого-нибудь. Зачем нам акулы, нам людей хватает.

- Нет, Ромочка, к нам приплывут только дельфины. Они добрые и веселые.

- А акулы? – разочарованно спросил Ромочка.

- Зачем тебе акулы?

- Я скажу им, чтоб они меня не ели, потому что я невкусный.

- Ну, если они не приплывут, то и говорить не нужно будет.

- Я хочу, чтоб они пипллыли.

- Зачем?

- Пусть дядю Степаныча съедят, он меня в мешок хотел заб’ать.

- Ну, если так, то приплывут.

- Еще пусть дядю Васю съедят.

- А его за что?

- Он говоит – я его учку взял, а я не б’ал, а он угается.

Бедный Ромочка, сколько забот. Мне показалось, что он хочет продолжить список приговоренных к смерти через съедение акулами, но его забрала мама, а я прогулялась по пляжу до бара, поела там (полдник, что ли?), посидела немного и вернулась домой. Как раз, чтоб привести себя в порядок к вечеру. Тут же позвонил Михаил, как оказалось, не в первый раз.

- Ты идешь, я надеюсь. Я уже договорился, выходим в восемь.

- Да, а куда идем?

- Тихое местечко. Выпьем, может, потанцуем. На вашем пляже нужно уметь расслабляться, а то можно впасть в депрессию.

Тут он прав.

Я ускорила процесс приведения себя в порядок. Нужно постараться. Наташенька наверняка попытается очаровать обоих мужчин. А я и так уже поставила себя в невыгодное положение с утра – она пела, как райская птичка, а я бубнила, как невыспавшийся матрос. Однако, уж очень наряжаться не стала. Кто знает, в какое место нас приведет Миша. Лучше недобрать, чем перебрать. Широкие брюки и классный свитер из разных видов пряжи, в котором нарочитая грубость работы соседствовала с легкомысленной сеточкой. Вид небрежный и соблазнительный одновременно. Когда Миша позвонил, я предусмотрительно надела курточку, чтоб не поразить его раньше времени.

Миша был в пальто, брюках и свитере, конечно, все – просто улет, но хороша была бы я в декольтированном платье.

У Ивана Алексеевича из-под пальто виднелся костюм, правда, без галстука. Мне нравятся мужчины без затей – раз выход в люди, значит костюм. А с такими, как Миша, того и гляди – попадешь впросак. Наташенька была в застегнутом на все пуговицы кожаном пальто и наглухо подпоясанная. Тоже, наверное, решила не открывать секретов раньше времени. Мы насторожено смерили друг друга взглядом и решили отложить окончательную оценку на потом. Иван Алексеевич выглядел хмурым, его настроение с утра не улучшилось. Миша был умеренно весел в предвкушении приятного вечера.

- Друзья мои, я откопал в вашем городе приличный ресторанчик, ручаюсь, вы о нем даже не слышали.

Мы топали к стоянке, я слегка спотыкалась на своих каблучках. Миша предложил мне руку.

- А хочешь – донесу? – предложил он.

- Не хочу, спасибо.

Неужели я настолько впечатляла его, что он стал себя вести, как подросток. Верится с трудом.

- Как романтично! – высказалась Наташенька. В ее голосе было, что угодно, только не восхищение.

- Действительно романтично? – переспросила я. - Если вы так считаете…

- Ну вот! – обрадовался Миша и подхватил меня на руки. Мы прошли с десяток шагов.

- Миша, - попросила я. – С меня уже достаточно романтики.

- Точно достаточно? – я кивнула. – Ну ладно.

Остаток пути мы прошли в молчании. В воздухе витала легкая неловкость.

- На чем поедем, на моей, на вашей?

Иван Алексеевич пожал плечами.

- Тогда, на моей. Дамы, прошу.

- Если вы не возражаете, я сяду впереди, - обратилась ко мне Наташенька уже из машины. – Сзади меня укачивает.

Надо ли это понимать таким образом, что ее бывший муж и так остается за ней, а сейчас она занимает удобный плацдарм для наступления на Мишу?

Я села сзади, с Иваном Алексеевичем.

Пока джип выезжал cо стоянки, Наташенька успела повосхищаться машиной и Мишиной манерой вождения. С заднего сидения не было видно, как реагирует Миша, но поворот он сделал очень лихо.

- Осторожнее, Миша, тут имеют обыкновение валяться трупы, - наконец мы услышали голос Ивана Алексеевича.

Я хмыкнула. Не замечала за ним склонности к мрачному юмору.

- Вижу, Алексеич, тебе, наконец, весело, - отозвался Миша.

- Ваня, как ты можешь шутить о таких вещах?

Он промолчал, и она продолжила:

- Миша, разве это не ужасно?

- Как посмотреть.

- Ах, ну как вы можете…

До самого ресторана было слышно только Наташеньку. Основной темой была бесчувственность мужчин, а также впечатлительность женщин. Ко мне она предусмотрительно не апеллировала.

Иван Алексеевич пару раз посмотрел на ее затылок, а затем уставился в окно.

- Все, прибыли! – Миша с визгом затормозил у ресторана. Подозреваю, для того, чтобы заглушить Наташеньку.

В гардеробе мы сдали верхнюю одежду. Дамы еще раз оглядели друг друга. Неплохое платьице. Слишком женственное, на мой вкус. Что подумала она, не знаю, но осталась недовольной.

Мы прошли, в зал. Полумрак, свечи. Другой зал виден за арочным проемом, там топчется несколько пар. Мы заняли столик.

- Ну, как вам здесь? – это Миша.

- Неплохо, неплохо – протянула Наташенька.

- Мне нравиться. Уютно, и музыка не оглушает. – Добавила я.

Миша вызвался заказать за меня, я не возражала. Наташенька долго морщила носик, пытала официанта и, наконец, заказала что-то непроизносимое.

- А вот, в итальянском ресторане… - начала она.

Иван Алексеевич скривился, как от зубной боли, и пригласил меня танцевать. Очень удачно. Я как раз хотела с ним поговорить.

Мы медленно топтались под музыку, при таком темпе его хромота была почти незаметна.

- Иван Алексеевич, я хотела у вас спросить о том, что вы мне говорили вчера. Вы что-нибудь узнали?

- Торопитесь выяснить? – в тоне был нехороший намек.

Я укоризненно посмотрела на него.

- Извините. Миша и Сергей Васильевич хотели вдвоем купить территорию, прилегающую к базе. Городская администрация как раз собиралась по-тихому провернуть продажу участков. Убитая девушка была в курсе сделки, и, после смерти Сергея Васильовича, требовала от Миши деньги. Если бы все узнали о предполагаемой продаже участков, цена на них сразу же взлетела бы. А они собирались обновить и расширить базу. Миша давал деньги и становился совладельцем базы. Дима помогал провести эту сделку. Как видите, смерть Сергея Васильевича Мише абсолютно невыгодна. Только лишние проблемы и денежные затраты. Теперь он ведет переговоры с вдовой о покупке базы.

У меня на душе стало легче.

- Я была почти уверена, что он не при чем. Разве только, он убил эту Лилю, чтобы она не рассказала всем о сделке.

Иван Алексеевич насмешливо посмотрел на меня.

- Не думаю, ценность этой информации очень условна. Да и она просила она сравнительно немного.

- Так вы уже все знаете?

- Да, я разговаривал с Николаем.

Я облегченно выдохнула.

- Вы так беспокоились за Мишу?

- Я бы и за вас беспокоилась, если бы что-то случилось.

- Правда?

Танец закончился, Иван Алексеевич проводил меня к столику. Он, как будто, немного оттаял и расслабился.

За нашим столиком Наташенька просвещала Мишу по какой-то очередной теме. Через минуту, после того как мы сели, она заявила, что теперь их очередь танцевать. Иван Алексеевич проводил Мишу сочувственным взглядом.

- Вы не обидитесь, если я задам вам личный вам вопрос? – не утерпела я.

- Мне это даже польстит.

- Почему вы все время молчите в присутствии вашей жены.

- Бывшей жены.

- Ну, да.

Он усмехнулся.

- Это единственный способ вести себя цивилизованно. Вас ведь она тоже напрягает, но вы тоже, большей частью, молчите.

Зато она говорит за двоих. Или за четверых. Но этого я говорить не стала. Не хватало еще обсуждать с ним его бывшую жену.

- Смотрите, Оксана Федоровна.

- Где?

Она двигалась к выходу, в сопровождении пожилого бухгалтера. Увидев нас, Оксана Федоровна смутилась.

- Добрый вечер.

- Здравствуйте.

Она была почти без макияжа, без лака на волосах, выглядела проще и привлекательней.

Мужчина заговорил с Иваном Алексеевичем, как старый знакомый.

- Вот, заставил Оксану выйти в люди, развеяться немного. А то сидит взаперти, даже на пляж не выходит.

Иван Алексеевич что-то промычал.

Действительно, что тут скажешь?

Они откланялись, а тут вернулись Наташа с Мишей.. Оксана Федоровна поздоровалась с ними еще более смущенно, и устремилась к выходу. Ее спутник степенно кивнул и тоже поспешил за ней.

Наташа проводила их пристальным взглядом и тут же высказалась:

- С кем это Оксана Федоровна? Пару дней прошло, как похоронила мужа, а уже по ресторанам ходит! Никакого уважения к памяти покойного!

- Чем это помешает памяти покойного, если она немного посидит в ресторане? – не выдержала я.

- Да, - Иван Алексеевич изменил своей политике молчания, - тем более с Василием Кирилловичем. Ну, развеется немного, что ж ей, тоже себя похоронить!

- Вы не понимаете! Впрочем, Ваня, ты всегда был бесчувственным.

Она скользнула по мне взглядом, давая понять, что я тоже бесчувственная, но хорошее воспитание не позволяет ей высказаться.

Мы с Иваном Алексеевичем переглянулись. Ну и ладно, я с удовольствием побуду бесчувственной, за компанию с ним.

Весь вечер протекал под шумовое сопровождение Наташеньки. Хорошо, что я не слышала ее во время танцев. Когда мы менялись парами, я видела, как бывший муж смотрит в сторону с каменным выражением лица, что не доставляло ей удовольствия. Миша вел себя как галантный кавалер, но его выдержка уже начала изменять ему. Он закатил глаза и состроил мне рожу над плечом Наташеньки. Я рассмеялась, Алексеич обернулся и увидел Мишины гримасы.

- Давно вы с Мишей на «ты»?

- Нет, пару дней. Так получилось.

- А мы… можем прекратить вести так официально?

- Э.., ладно, только с завтрашнего дня, А то будет странно, если посреди вечера мы перейдем на «ты».

- Хорошо, - повеселел он.

Вечер закончился, мы возвращались домой. Наташенька заняла место рядом с водителем в джипе, уже как свое законное.

Этот вечер она проиграла. Я приложила к этому минимум усилий, она со всем справилась сама. Так ей и надо, не надо было говорить таким тоном: «Ваня, проводи девушку».

Потом мы шли домой, она, как и в машине, впереди с Мишей, а мы сзади с Иваном (без Алексеевича), иногда касаясь друг друга локтем. Мы попрощались у соседского дома, затем Миша проводил меня.

- Я вижу, вы с Алексеичем нашли общий язык.

- Разве это плохо, Миша?

- Нет, наверное. Я так понимаю, мне ничего не светит?

- А разве тебе так уж этого хотелось?

- Ну, почему нет?

- Миша, мне бы не хотелось быть очередной «почему нет» в твоем списке.

- Ты бы не была очередной.

- Но была бы «почему нет», - рассмеялась я.

- Да, умеешь ты прояснить ситуацию. – протянул он.

- Спокойной ночи, Миша. А ресторан действительно хороший.

- А то! Только мы еще посмотрим...

- И мы еще посмотрим, кто кого! – с выражением продекламировала я.

Какая прелесть, давно за меня не боролись мужчины. Только в юности.

Я включила музыку и попыталась протанцевать с Александром вальс. У него получалось не хуже чем у некоторых мужчин. И спала я хорошо.

И утро было солнечным.

Я чувствовала, что возвращается спокойная жизнь, тишина и спокойствие. И появляется легкое предчувствие перемен.

Тем не менее, я еще издали просканировала парковку – кажется, ничего особенного. Ну, Коля и Юра. Хотя, это парочка – потенциальная угроза мирным гражданам.

Юра радостно поздоровался со мной.

- А вы знаете… – с энтузиазмом начал он.

- Стоп! Юра, если сегодня кого-то застрелили, взорвали, и так далее – я не хочу об этом знать. И вообще, я не хочу слышать ни о каких ужасах! Никогда! Заруби себе это на носу!

- Да чего вы, - перепугался Юра. – Я ничего такого.

Я выдохнула. Действительно, чего это я?

-А с чего это ты меня на «вы» стал называть?

- Ну, тетя Маша сказала, что вы скоро замуж выйдете за Ивана Алексеевича. Не могу же я ему «вы» говорить, а вам – «ты».

Кажется, вопрос «ты и вы» приобретает глобальное значение на нашем пляже. В общем, как и все остальное. А тетя Маша, видимо, будет следующей жертвой. Только убийцей буду я.

- Юра, давай пока не будем ничего менять.

- Ладно, - покладисто согласился Юра. - Вот, смотри, мопед купил, хотел показать.

Ну, слава богу, действительно - ничего такого.

Рядом стоял новенький мопед.

Юра с Колей все еще таращили на меня глаза.

- Красивый мопед!

- Хочешь покататься? – предложил мне Юра от избытка чувств.

Покататься? На мопеде я каталась давно, еще на заре туманной юности. Рядом на велосипеде катил милый мальчик и кричал, чтобы я тормозила. Потом была еще одна попытка – мой кавалер позволил мне сесть за руль мотоцикла, правда, сам предусмотрительно сел сзади. Я тогда включила газ с места в карьер так, что он чуть не вылетел с этого самого мотоцикла. Этим мой опыт вождения подобных средств передвижения и ограничивается.

Но сегодня у меня было поразительно легкомысленное настроение.

- А, давай!

Я три раза переспросила, где газ и где тормоз, кажется, Юра уже жалел о своем предложении. Но отказать у него язык не повернулся.

Затем я прокатилась до тети Машиного магазина.

Александру понравилась новая скорость передвижения, он весело бежал рядом и выражал свой восторг гулким лаем. Многовато шума, как для утра.

У тети Маши я встретила Оксану Федоровну. Она слегка смутилась, как и вчера.

- Здравствуйте. Как вы вчера провели вечер?

- Спасибо, хорошо, - удивилась я. Оказывается, это была попытка завязать разговор.

- Я… хотела бы … пригласить вас и Ивана Алексеевича сегодня к себе.

- Нас? – тут уж я изумилась по настоящему.

- Да, если вы не возражаете. Мне нужно поговорить с ним. И с вами я бы хотела познакомиться поближе.

- Ну… я передам ему ваше приглашение.

- Пожалуйста, приходите к семи, если вам удобно.

Она ушла, а я подозрительно посмотрела на тетю Машу.

- А чего, говорят, вы скоро поженитесь.

- Кто говорит?

- Все говорят!

- Тетя Маша, мы не собираемся жениться. Хватит распускать слухи!

- Да чего ты, такой мужик хороший.

-Хороший, но не мой!

- Так что, вы еще ничего не решили?

- Даже и не пытались.

- Ну, это ты напрасно.

Сказка о белом бычке.

- Не вздумайте ему что-нибудь сказать! Или еще кому-нибудь.

Бесполезно. У меня в голове возникает какой-то спазм при мысли, что его уже кто-то поздравил с грядущей свадьбой.

А ведь было такое хорошее утро. Теперь нужно довести до Ивана информацию о том, что Оксана Федоровна приглашает его в гости. Вернее, нас приглашают. Это «нас» нужно суметь обойти аккуратным зигзагом. Действительно, он может задаться вопросом о том, с чего это нас приглашают вдвоем. А я буду выглядеть глупо, чего страшно не хочется. А ведь есть еще одна проблема – Наташенька. Я почему-то забыла о ней. Но ведь ее-то не приглашали. Я так увлеклась этими мыслями, что проехала мимо стоянки к себе домой под недоумевающими взглядами Юры и Коли. Пришлось вернуться и отдать мопед. Я даже похвалила его ходовые качества. Дальше задерживаться было незачем, и мы с Александром пошли домой завтракать.

Затем я работала и поглядывала в окно. Следовало перехватить соседа, и при этом, сделать вид, что мы просто вышли на прогулку. Мне повезло далеко не сразу, но, наконец, я увидела, как он выходит из дома, и, с рекордной скоростью, натянула ботинки и куртку. Александр тоже не сплоховал, правда, опередить меня, как обычно, ему не удалось. Оказалось, мои маневры были напрасными. Иван направлялся в сторону моего дома.

- Добрый день, - поздоровалась я первой.

- Добрый день, рад видеть … тебя, - неуверенно ответил он. – Я как раз к тебе шел, хотел поговорить. Нас с тобой в гости пригласили… сегодня. Я понимаю, это немного странно, что нас приглашают вдвоем, но…

Мне захотелось потрясти головой. С чего это он озвучивает мой текст? А он продолжал:

- … я согласился. Если ты не возражаешь…

- А куда нас пригласили?

- К Оксане Федоровне. Я сегодня утром подвозил Василия Кирилыча и он передал мне ее приглашение.

Как чудно все складывается. Не мне неловко за эти слухи, а ему. И как смешно он оправдывается. Конечно, я пойду с ним в гости, и куда угодно.

- Буду очень рада.

Иван облегченно вздохнул. Наверно он, как и я от него, ожидал вопросов и удивления.

- А как же твоя бывшая жена? – спохватилась я.

- Уехала.

Угу. Ты больше о ней ничего не хочешь говорить, а я слышать. Полное согласие.

- Так, что, до вечера? Я зайду за тобой?

- Хорошо.

Пришлось идти гулять.

- Вот видишь, Александр, мы с тобой молодцы. Вовремя успели, и все выяснили. Теперь не надо мучиться. Пошли, еще покатаемся.

Юра ходил вокруг своего мопеда и поглаживал его яркую поверхность. Одолжить мопед он согласился с явной неохотой. Но, в конце концов, я же дежурила за него целый день.

- Я только по берегу, недолго.

Он передал мне ключ, с сожалением глядя на блестящую машинку. И сам, наверное, еще не ездил.

Я медленно проехала по пляжу, Александр бежал рядом. Чудо, как хорошо. На обратном пути нам наперерез бросился Ромочка. Я еле успела затормозить. Ромочка восторженно смотрел на мопед.

- Какой класивый …. – он вопросительно посмотрел на меня.

- Мопед, - подсказала я.

- Мопед, - повторил он.

Я сделала еще петлю с Ромочкой на заднем сидении. Он цепко держал меня за талию. Юру хватит удар. Мама Ромочки помахала нам от магазина. Удивительно беспечная женщина. Рядом с морем я бы ходила за ребенком по пятам.

- А я акулу видел, - сообщил мне Ромочка, слезая с мопеда.

- Разве здесь есть акулы?

- Я видел, - настаивал Ромочка. – Я сказал ей, чтобы она дядю Васю съела.

- Он еще не нашел свою ручку?

- Нет, а я не б’ал, – ну, сама искренность.

- А Степаныча ты уже не хочешь отдать акуле?

- Нет, он мне ботинки зашил, - в доказательство он выставил вперед носок потрепанной обувки.

Как все просто. Зашил ботинки – значит, хороший. Все правильно, я сама долго помню добро, особенно если оно не предполагает немедленной отдачи. Я задумалась над сложностью бытия. Будет жаль, если сегодняшняя легкая эйфория через пару дней превратиться в разочарование.

Вечером зашел Иван Алексеевич. Конечно, в костюме. Я тоже оделась потемнее, все-таки к вдове идем.

- Ты готова? – спросил он будничным голосом, как будто уже сто раз спрашивал. Но было еще что-то. Как будто он получал удовольствие от кажущейся обыденности обстоятельств.

- Да, уже иду, - боюсь, вид у меня до противности довольный.

Мы торжественно прогулялись по пляжу под внимательными взглядами окружающих. Тетя Маша одобрительно покивала нам головой. Все, протокол о намерениях подписан.

- Прошу вас, - Василий Кириллович чувствовал себя, как дома. – Оксана сейчас выйдет. Мы оставили верхнюю одежду в прихожей. Он принял у меня куртку, чем заслужил неодобрительный взгляд Ивана. Мы прошли в гостиную, обставленную стильной деревянной мебелью. Гостиная переходила в столовую, а столовая, кажется, в кухню. Дальше следовал поворот, и кухни не было видно. Удобная планировка. В столовой был сервирован стол, судя по количеству приборов – ожидалось еще несколько человек. А в воздухе витали вкусные запхи

- Присаживайтесь, выпьете чего-нибудь?

Мой спутник отказался, а я взяла предложенный бокал вина.

Тут появилась Оксана Федоровна, сама любезность.

- Здравствуйте, рад вас видеть, как ваши дела? Как вы себя чувствуете, уже меньше хромаете? Слышала о ваших планах, поздравляю!

Мы смущенно переглянулись и промолчали.

- Я хотела кое-что обсудить с вами.

Я отнесла множественное число к Ивану, но, как выяснилось, ошиблась.

Оксана Федоровна предложила Ивану купить базу «Волна», с тем, чтобы он стал Мишиным компаньоном.

- Понимаете, Миша предлагает мне выкупить ее через пару лет. А я не хочу больше заниматься ею. И вообще, не хочу иметь к ней никакого отношения.

Она как-то судорожно вздохнула и помолчала.

- А вы, насколько я знаю, после аварии ничем не занимались, может, заинтересуетесь этим делом? Это же здесь, рядом с вами, база уже раскручена. У Миши большие планы и вы с ним поладите, я знаю. И для вас нашлось бы занятие, - обратилась она ко мне. – А я уже не гожусь для этого.

Василий Кириллович одобрительно кивал, а при последних словах снисходительно улыбнулся.

Иван отреагировал быстрее, чем я, отбросив намеки и пожелания, и вычленив деловую часть. Я даже немного обиделась, потому что сама сосредоточилась на перспективах совместной жизни и работы.

- Неожиданное предложение, Оксана Федоровна, но очень интересное. Думаю, вы не ожидаете от меня немедленного ответа.

- Нет, конечно, обдумайте все, посоветуйтесь. Несколько дней я подожду.

Оксана Федоровна не зря торопилась со своим разговором. Скоро пришли Миша с Димой, и еще какой-то господин в позолоченных очках. Миша выказал легкое удивление от встречи с нами.

Недавние события не предполагали вольностей в доме покойного, поэтому мужчины были кратки, вместо комплиментов выразили хозяйке дома свои соболезнования, и решили перейти к деловой части встречи.

Оксана Федоровна попросила внимания. Она, слегка запинаясь, объяснила вновь прибывшим суть своего предложения Ивану. Троица переглянулась, Миша выглядел обиженным, его нижняя губа оттопырилась, как у ребенка.

- Я думал, мы уже обо всем договорились, Оксана Федоровна.

- Миша, разве я говорила, что согласна с вами?

- Нет, но я считал… - Миша не ожидал отпора от вдовы.

- Мы же и собрались сегодня, чтобы обо всем поговорить, разве нет?

Оксана Федоровна на глазах становилась увереннее, ее речь приобретала твердость. – Иван Алексеевич будет в курсе всех подробностей. Если вы подумаете, то поймете, что лучшего партнера вам не найти.

Браво, Оксана Федоровна!

Миша собирал остатки своей самоуверенности и согласился обсудить положение.

- Я, пожалуй, займусь ужином. Василий Кириллович в курсе моих дел, можете обсуждать с ним все вопросы.

Я, извинившись, удалилась на кухню, помочь хозяйке. Она доверила мне переносить закуски на стол. Я заинтересовалась каким-то блюдом, она рассказала мне рецепт, в ответ я тоже поделилась чем-то… Оксана Федоровна выглядела лучше, чем до смерти мужа, как ни странно это звучит. Простое темно-зеленое платье, минимум косметики. Куда исчезла напрочь залакированная дама недельной давности. Деловая леди тоже пропала. Она опять выглядела по-домашнему уютной, какой-то очень спокойной внутренне и слегка смущенной внешне. Смущение, видимо, шло от Василия Кирилловича. Когда мы появлялись возле стола, в поле зрения мужчин он бросал на нее нежные взгляды, от которых она краснела и еще больше смущалась.

- А как вы его! – я не удержалась и выразила свое восхищение.

Она меня поняла сразу же.

- С мужчинами иначе заниматься делами нельзя, этому я уже научилась. Мигом просекут и окрутят, да еще с таким видом, будто оказывают услугу. Это тоже одна из причин, почему я хочу отойти от всего этого.

Оксана Федоровна отослала меня к остальным гостям. Они уже собирались что-то чертить, Василий Кириллович принес большие листы бумаги.

- Кириллыч, где ж твоя знаменитая ручка?

- Нету, - с досадой ответил тот. – То ли потерял, то ли соседский малый взял.

- Ромочка? – вмешалась я.

- А вы его знаете?

- Я знаю даже больше – он собирается отдать вас акулам, потому что вы ругали его за ручку, а он ее не брал.

-Да, Кирилыч, смотри, летом далеко не заплывай.

Мужчины посмеялись немного над Василием Кирилловичем и дальше углубились в рисование и вычисления. Я сидела совсем не у дел, только Иван пару раз оторвался от разговора и посмотрел на меня. Где-то так, как Василий Кириллович на Оксану Федоровну. Это примирило меня с общей поглощенностью разговором. Мишина досада все еще читалась у него на физиономии, и он не отрывался от бумаг. Я взяла свой бокал и устроилась в кресле.

Кажется, Иван все-таки купит эту базу.

Мы возвращались поздно, ужин затянулся. Сначала затянулись деловые разговоры, а уже затем – ужин. Миша примирился с решением Оксаны Федоровны и даже начал находить преимущества в сотрудничестве с Иваном. Господин в пенсне среди прочего высказался о том, что «Ивану Алексеевичу можно вполне доверять» и после этого Миша почти перестал кукситься. Смешно, как самоуверенный и шикарный парень вдруг так потерялся. Он даже стал мне больше нравиться. Я за ужином начала расспрашивать его о планах реконструкции базы, и проявила сочувствия больше, чем стоило бы. Это ясно читалось в глазах Ивана. Он меня ревнует! Я получила массу удовольствия.

На пляже было холодно, морской воздух почему-то лучше чувствуется ночью. И вообще, все чувствуется отчетливее. Я поежилась и прижалась к Ивану. Он обнял меня и коснулся губами щеки.

- Идем домой?

- Да, - вздохнул он.

И мы пошли домой. Половину дороги мы прошли молча.

- Я хотел тебе сказать… извиниться… все эти намеки… клянусь, я никому ничего не говорил.

- Знаю. Это я виновата.

- Ты?!

Пришлось рассказать всю историю, в которой главную роль играл оперуполномоченный Сидорин. Иван долго смеялся.

- Если бы я знала, во что выльется мой легкий обман, я бы трижды подумала, прежде чем говорить.

- А мне понравилось, - неожиданно заявил он. – Ты знаешь, что весь пляж одобряет нас?

- Да, мне рассказали какой ты надежный и уважаемый человек.

- А мне, что ты девушка очень серьезная.

- И положительная?

- Нет, этого не говорили.

- Пообщайся с Сидориным, он тебе расскажет.

- Да, самим нам это пришлось бы выяснять дольше.

Пауза. Хорошо, что мы уже пришли.

- Кофе?

Банально, но зато не нужно лишних слов.

- Обязательно.

Мы не дошли до спальни. Даже не пытались. Хотя и не особенно торопились. Просто стояли и смотрели друг на друга. Иван взял мою руку и поднес к своей щеке. Я провела пальцами по его губам, и он прикрыл глаза.

- Я представлял себе это с того дня, когда ты рассматривала мои трубки.

- Правда? Как хорошо…

А кофе мы выпили потом. Когда зажгли огонь в камине.

- Пообещай, что выполнишь мою просьбу.

- Обещаю.

- Купи сюда новый диван.

- Как скажешь.

Я удобнее устроилась в его руках.

- Неплохой был сегодня вечер, правда?

- Да.

- Ты купишь базу?

- Думаю, да. Стоящее дело, как ты думаешь?

- Наверно. Вы все так увлеклись этим. Миша даже новый проект коттеджей зарисовал.

Кажется, это было лишнее.

- А что это за знаменитая ручка была Василия Кирилловича?

- Ее все знали, серебрянная, чей-то подарок. Он всегда ее с собой носил. Там еще зажигалка встроена.

Зажигалка?!

….

- Мне, наверное, домой пора.

- Ты не останешься?

- Там Александр… волноваться будет. Я его самого еще не оставляла на ночь.

- Посиди еще немного.

Я посидела, но мне не терпелось проверить свои соображения. Иван почувствовал, что что-то изменилось и, что я уже мысленно не здесь.

- Так переживаешь за своего пса?

- Да… я пойду?

Он молча встал и начал одеваться. Обиделся.

Этого убийцу стоит найти хотя бы только для того, чтобы он больше не перебивал нам наши свидания.

Я погладила его где-то между лопатками.

- Э.. если завтра вечером ты придешь ко мне, то Александр будет рядом, и я не буду никуда торопиться, - обратилась я к его спине.

- Ты меня приглашаешь?

- Конечно. Я очень хочу, чтобы вы с ним поближе познакомились.

- Это серьезный шаг, - улыбнулся он и повернулся ко мне. – Уверена, что готова к нему?

- Вполне.

Хорошо, что сегодня мы расстались без недоразумений.

Александр встретил меня у двери. Неужели, в самом деле, беспокоился за меня? Сейчас спросит, где и с кем я была так поздно.

- Александр, я тебе потом все расскажу.

Зажигалка все еще была в кармане моей старой куртки. Я покрутила ее на все стороны. Ну, зажигалка вот, а ручка где? С другого конца, вот где! Почему этот колпачок я не разглядела раньше?

Так что ж убийца – Василий Кириллович? Пожилой, уважаемый человек? Влюбленный бухгалтер? Похоже на то.

Мы с Александром встали непривычно рано, и все утро паслись на пляже. Александр, наконец, привычно устроился возле Примы, а я продолжала маяться. Почему-то мне казалось неуместным спрашивать, где живет Василий Кириллович. В течении нескольких дней мы бы с ним пресеклись где-нибудь, но меня снедало нетерпение.

Я забрела к тете Маше, даже ее бас меня сегодня не пугал. Не пугало даже то, что тетя Маша видела нас с Иваном вчера на пляже, а значит, не удержится от комментариев. Так и вышло.

- О, пришла, обманщица! Что, скажешь – не идет дело к свадьбе? Иван не будет, с кем попало по пляжу гулять, да в гости ходить.

Я уже просто боюсь не соответствовать Ивану. Вдруг, сделаю что-то не так, и весь пляж кинется на его защиту, а меня дружно осудит.

- Может и идет, - храбро ответила я.

- А я что говорила! – обрадовалась тетя Маша. – Ты смотри, держись за него, а то упустишь, другого такого не найдешь.

Угу.

Тетя Маша складывала какие-то ящики, а я стала помогать ей.

- Как там Оксана?

- Ничего.

- И я говорю, нечего ей за Сергеем страдать, козел еще тот был.

- Тетя Маша! – удивленно протянула я.

- А чего, козел он и был. По бабам начал бегать сразу после свадьбы, а потом еще и руки распускать начал. Без него ей лучше будет. Только Василий ее поддерживал. Всю жизнь за ней страдал, хоть на старости вместе будут. Не было счастья, да несчастье помогло, - хоть, может, и грех так говорить.

- Так, может, он и убил Сергея Васильевича?

- Да ты что, он, вон, курицу зарубить не может, какой с него убийца?

- А, вдруг, у него терпение кончилось?

- Слушай, не мути воду, - неожиданно внушительно произнесла тетя Маша.

- Да я что, я ничего, – дала я задний ход

Тетя Маша посмотрела на меня, чтобы убедиться, что я, таки, ничего.

- Ты,смотри, Алексеича не обижай, - вернулась она к старой теме.

- Не буду, - опять покладисто согласилась я.

- Во-во, мужиков приличных немного осталось, их беречь надо.

С этим я и ушла.

Недалеко от магазина я встретила Ромочку с мамой. Ребенок радостно предложил мне пойти к Юре и покататься на мопеде. Его мама обрадовалась мне еще больше и, с легким сердцем, сплавила мне его «на часик», пока она сбегает в парикмахерскую.

Наш пляж потихоньку оживает. Вот, уже парикмахерскую открыли.

- Ромочка, мы обязательно покатаемся позже, а сейчас покажи мне, где живет дядя Вася.

- А потом точно покатаемся? – подозрительно спросил Ромочка.

- Мы попросим дядю Юру, он нам не откажет, - перевела я стрелки.

Ромочка повел меня в собственный двор.

- Ты ничего не путаешь? Разве это его дом?

- Нет, это наш с мамой и папой, - с превосходством ответил ребенок.

- Ромочка, мне нужно к дяде Васе.

- Вот дядя Вася, - ткнул он перепачканным пальчиком мимо собственного дома.

Точно, метров через двадцать, во дворе копался Василий Кириллович. Его двор выходил на другую улицу, а с Ромочкиным они граничили огородами. К нему через калитку вела тропинка.

- Василий Кириллович, - позвала я.

Он оторвался от своих дел.

- Добрый день. Можно к вам?

Если он удивился, то вида не подал.

- Я не пойду к нему, - заупрямился Ромочка. – Он меня угать будет, а я не б’ал учку.

- Не будет, я обещаю.

Мы подошли ближе.

- Здравствуйте, барышня.

- Василий Кириллович, я вашу ручку нашла, - брякнула я. – Вот, - протянула я ему злополучный предмет.

- А я говорил, что не б’ал!

- Ну, извини, не обижайся на меня. Где ж вы ее нашли?

Я раздумывала недолго.

- Недалеко от стоянки, на тропинке.

- И… давно?

- Несколько дней прошло.

Василий Кириллович тяжело помолчал. И лицо у него было такое…

- Ну, и чего вы хотите?

- А… чего хотела она?

Он хмыкнул.

- Денег, естественно. Она видела, как я его… Да я бы и отдал ей все, только она еще и смеяться начала. Сначала надо мной, а потом над Оксаной... Вот я и … Так, чего вы хотите? Вряд ли, денег. Наверное, чтобы я сам пошел и признался?

- Я не такая праведница, как вам кажется. Хотела только вернуть вам ручку. Остальное меня не касается. Мы пойдем.

- Ромочка, - окликнула я ребенка, который уже копался в ящике с инструментами.

- Постойте, вы должны знать. Она ничего не знает. Это все я.

- О чем вы, Василий Кириллович?

- Ну, да… Вот, возьми, - он протянул ручку Ромочке . – Извини, что сердился на тебя.

Ребенок недоверчиво взял ручку и спрятал ее за спину.

- Мы пойдем, - повторила я.

На выходе с огорода я оглянулась на него. Василий Кириллович на нас не смотрел, скорее, куда-то внутрь себя.

Ромочка потянул меня к Юре, кататься на мопеде. Тот, увидя нас, мужественно сделал вид, что рад. Мне кататься не хотелось, поэтому Юре пришлось покатать Ромочку туда и обратно по берегу, пока я сторожила стоянку. Мама Ромочки появилась со свежей стрижкой и неохотно забрала сына. Пришлось заверить ее, что ручка – это подарок Василия Кирилловича, и, что он абсолютно не имеет претензий к Ромочке.

Я поспешила домой. В душе был какой-то разнобой. Чего-то мне не хватало. Уже нажимая кнопку звонка соседнего дома, я вспомнила, что собиралась к себе, не к нему. Иван открыл мне дверь, я шагнула вперед и уткнулась носом в его шею.

- Я так соскучилась.

- Правда?

- Угу. Давай не будем ждать вечера.

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/