РАБОТА НАД ГЕШТАЛЬТАМИ
рассказ
- Ну, пожа-а-а-луйста… - два последних дня непрерывно ныла в трубку Субботина.
Вика сдалась. Но не в ее характере было сдаваться сразу и открыто. Поэтому, уже приняв решение, она продолжала мучить подругу расспросами.
- А из мальчиков будет хоть кто-нибудь?
- Рачков-Сагайдачный, Дробич и Ким точно. Уже деньги сдали. Может, еще кто подтянется.
Да, не густо. Но какая, собственно, разница? Разве ей не все равно? Разве она хочет видеть кого-либо еще? Или, вообще, кого-либо из них? Пожалуй, только Рачкова и Сагайдачного. Точнее, Рачкова-Сагайдачного, именно так, через дефис. Субботина не зря их слила в одну фамилию. Эта пара в школе была неразлучна. Неудивительно, что они дружат до сих пор. С ними, правда, можно было бы повидаться. С ними может быть даже весело. По крайней мере, раньше ж весело было. А с Витей Рачковым у Вики, вообще, можно сказать, была любовь. Невинная первая школьная. Яркая, крепкая, но за пределы школы не выходящая. Вика с Витей сидели за одной партой до последнего звонка. Продолжали сидеть вместе даже в старших классах, когда уже никто не следил, кто с кем сидит, и не заставлял сидеть девочек с мальчиками. Вот они и остались единственной разнополой парой за партой, чем до слез умиляли престарелых учителей. На переменах прохаживались по коридору за ручку, на школьных вечеринках танцевали медленные танцы, на выпускном вечере даже один раз поцеловались. Вот, собственно, и вся любовь. После уроков каждый отправлялся жить своей жизнью, по окончании школы дружба рассосалась сама собой.
Вика, вообще, не поддерживала никаких отношений с одноклассниками, и когда кто-то пытался добавиться к ней в друзья в соцсетях, сильно удивлялась. Мы же и раньше особо не дружили, с какого перепугу начнем дружить сейчас? Единственный человек из класса, с которым она общалась, была Ира Субботина, но это почти уже родственник, подруга не просто детства, а младенчества, с которой Вика выросла в одном дворе. И только ради Иры она согласилась пойти на вечер встречи выпускников.
В отличие от подруги, Вика не питала трепетных чувств к школьному прошлому. Несмотря на то что она всегда хорошо училась и не испытывала на уроках особых проблем, школа, в целом, вызывала у Вики тягостные воспоминания и ассоциировалась с каким-то искусственно нагнетаемым напрягом. И до сих пор, по прошествии многих лет, все страшные сны, которые ей когда-либо снились, было про школу. То конец четверти, а у нее ни одной оценки по истории, то она не сделала домашнюю работу по английскому, то она в парке гуляет, а понимает, что уроки сейчас идут, и обязательно кто-нибудь на нее донесет. Школа – это когда ты ничего не можешь, но постоянно кому-то что-то должен.
Когда Вика защищала в университете диплом, кто-то из параллельной группы выступил с темой «Стресс у первокурсников». Вика не выдержала, попросила слова и толкнула пространную речь, смысл которой сводился к тому, что тема, мягко говоря, фуфло, что большего стресса, чем ребенок испытывает в школе, и представить нельзя, и что она лично, когда после школы пришла на первый курс университета, он ей показался санаторием. Неудивительно, что все, связанной со школой, было быстро вытеснено новыми впечатлениями в сферу снов. Вика и думать забыла про школу. Она не могла поддержать Субботину, когда та открывала очередной топик типа «Давайте вспомним перлы наших школьных учителей». Вика, как звать учителей, не помнила, не то что их перлы. И одноклассники ей были глубоко безразличны. И Иркино желание цепляться за школу ее всегда искренне удивляло. Хотя, возможно, той просто было больше нечем заполнить свою жизнь. Что она видит? Пеленки-распашонки. Что ее может развлечь, кроме форумов о детских какашках? Наверное, только форумы о перлах школьных учителей. И встреча выпускников для нее – это отличный повод вырваться из дома.
Остальные девчонки, наверное, тоже руководствуются теми же мотивами. Сейчас у многих маленькие дети. Хотя бы один вечер провести исключительно среди взрослых для них, видимо, подарок судьбы. Да и мальчики не отстали. Попереженились даже быстрее девочек. Сагайдачный вон уже два раза успел жениться. У Кима жена и ребенок. У Рачкова, вообще, как у Субботиной, двое детей. И все такие деловые-деловые.
Можно было бы подумать, что Вика не хочет идти на встречу, потому что ей нечем похвастаться. Ну, нет у нее никаких особых в жизни достижений. Ни работы, ни семьи. Болтается, как незабудка в проруби. Можно было бы так подумать, если не знать, что Вика просто не видит смысла в том, чтобы хвастаться чем-то перед людьми, которых она презирает. И идет на эту встречу только ради Субботиной, которая из кожи вон лезет, чтобы все организовать. Ну, и немного ради Рачкова. Пусть посмотрит, от каких женщин надо рожать детей.
Вика достала из глубин шифоньера свое выпускное платье. В последний, он же второй, раз она надевала его на свадьбу Субботиной шесть лет назад. Ничего не изменилось. Платье все так же было ей впору и по-прежнему почти не вышло из моды. Отличненько. Если больше нечем похвастаться перед одноклассниками, похвастайся хотя бы тем, что до сих пор влезаешь в свой школьный гардероб.
Официальная часть проходила в актовом зале. Вика всеми силами стремилась на нее опоздать, но Субботина не позволила. Видите ли, она «пообещала Светлане». Светлана Львовна – это их бывшая классная, учитель математики. Именно она позвонила Субботиной и как бессменную старосту попросила собрать народ на праздник в честь тридцатилетнего юбилея школы. Ирка с радостью согласилась. Она уже не раз пыталась организовать встречу, особенно активно в прошлом году, когда у них был свой юбилей – десять лет после выпуска. Но народ энтузиазма не проявил. Теперь же отступать было некуда. Такого шанса больше не предвидится. Дата и место определены и даже получено подпольное разрешение принести алкоголь. В прошлом году все обломалось именно по той причине, что не смогли выбрать удобное для всех время и не сошлись в цене банкета. Разногласий у бывших одноклассников не было разве что в вопросах алкоголя. Шампанское и водка – все, как на выпускном. Только теперь водку можно смело ставить на стол.
- Дробич не придет, - докладывала Вике в ухо шумным шепотом Субботина, - зато приехали Бортников и Слепченко, они сейчас помогают Рачкову-Сагайдачному продукты выгружать, а потом столы сдвинут, а девчонки накроют. Я им сказала, чтобы в актовый уже не шли, что им тут делать.
Действительно, что им тут делать. Слушать заунывные речи старых ненавистных и новых незнакомых людей с трибуны, смотреть номера околохудожественной самодеятельности. Особенно детям удалась песня: «Спасибо вам, учителя». Слезу вышибли, удавиться хочется. За десять, да, наверное, и за тридцать лет новых номеров не придумали. Они тоже когда-то пели эту же песню, старательно выводя: «Спасибо вам, Мучителя». И учителя так же украдкой промокали глаза. Особенно чувствительной была пожилая библиотекарша. Как ее звали, Вика, конечно, не помнила, и сейчас в президиуме ее не наблюдала. Наверное, на пенсию ушла. Персонал школы, вообще, за десять лет обновился процентов на тридцать. А многих из прежних было уже трудно узнать. Особенно, если узнавать не хочется.
По окончании официоза Вика натужно поулыбалась Светлане и поспешила в класс, где девочки уже должны были накрыть на стол. Как и ожидалось, платье произвело фурор. Конечно, она же не рожала! Но, как любит говорить Субботина: «Рождение второго ребенка окончательно испортило фигуру моего мужа». Как ни странно, рожавшие девочки выглядели куда лучше рожавших мальчиков. Тех разнесло конкретно. Особенно убил Сагайдачный. Брюнет-красавчик, мечтавший об актерской карьере, превратился в жирного, почти полностью седого дядечку с мешками под глазами. Бортников и Ким тоже преуспели в наборе веса и демонстративно мерились пивными животиками. Разве что Слепченко не сильно изменился. Он и в детстве был толстым.
- О! Тезка, привет! – раздался голос Вити Рачкова. Он как раз появился на пороге с ящиком шампанского в руках.
- Рачков! – вскрикнула Вика. – Бросай скорей, беги обниматься!
- Момент!
Рачков сгрузил бутылки на стол, и они нежно обнялись.
- Ви-и-и-ка! Подруга дней моих суровых! Старушка! Не изменилась совсем…
Спасибо, милый. А вот ты изменился. И, наверное, единственный из мальчиков, кто изменился в лучшую сторону. Тоже слегка наел щечки, но, в целом, как-то возмужал. Был дрыщ дрыщом, а стал почти атлетом. Хотя Витя и раньше любил говорить, что телосложение у него атлетическое. Как у марафонца. А теперь стал ближе к средним дистанциям.
В общем, хорош, собака. И парфюм выбрал какой-то волшебный. Вика чуть не застонала от удовольствия. Правила приличия требовали разомкнуть объятия, но, приглашая подругу суровых дней за стол, Рачков задержал ее ладонь в своей. Кольцо. Кольцо пытается нащупать, усмехнулась про себя Вика. Нету. Нету кольца. Нету кольца, Витенька. Витенька, нету кольца.
Прибежала Светлана Львовна. Наконец, все расселись и стали выпивать и закусывать. Сагайдачный взял было на себя роль тамады, но Светлана в своей привычной менторской манере быстренько заткнула ему рот. Ребята, как хорошо, что вы пришли. Жаль, что меньше половины класса. Давайте по кругу каждый расскажет о себе. Вике сразу стало скучно, и она взглядом дала знак тамаде, чтобы наполнил ей пластиковый стакан. О том, кто чем занимается, она была, в целом, неплохо осведомлена со слов Субботиной и полагала, что и про нее та так же что-то рассказывала остальным. Но увильнуть от выступления не удалось никому. Когда подошла Викина очередь, она почувствовала себя собственной мамой, которая пытается объяснить своей двоюродной сестре из деревни, в какой институт поступила ее дочь. Что означает «Вика учится на психолога», было выше тетиного понимания, поэтому мама сказала, что Вика будет врачом. Почему Вика врачом не стала, пусть останется семейной тайной. И объяснять одноклассникам, почему Вика до сих пор не стала никем, совершенно не хотелось, поэтому она попыталась отшутиться обтекаемой фразой про частную практику.
- О! Феофанова! – взвыл Слепченко. – Полечи меня!
- Хочешь об этом поговорить? Гы-гы-гы, - заржал Бортников.
- Не потянете. Дорого, - строго отрезала Вика. – Из вас всех разве что Сагайдачный может себе позволить у меня подлечиться.
- Феофанова! Стыдно! Друзьям детства можно и бесплатно! – наигранно обиделся Слепченко. – Хотя бы скидочку сделай. Нельзя ли подешевле?
- Нет, Сеня, подешевле нельзя, - вздохнула Вика, - подешевле не поможет.
Круг замкнулся на Сагайдачном.
- Что же ты, Рома, так и не поехал в Москву на артиста учиться? Так мечтал! – разлилась ядом Светлана Львовна, с пятого класса обзывавшая Сагайдачного не иначе как шутом.
- У кого мама нотариус, тому учиться не надо. Он с рождения все умеет, - парировал Рачков.
- Давайте выпьем! – подытожил Сагайдачный. У него на все жизненные вопросы был заготовлен универсальный ответ.
Они выпили, по привычке косясь на учительницу, хотя каждый понимал, что эта худощавая женщина с логарифмической линейкой вместо позвоночника, уже не имеет над ними никакой власти. Но когда Светлана Львовна удалилась продолжать банкет в учительской, все как-то выдохнули и расслабились, и общение пошло живее.
О чем могут говорить люди, которые не виделись десять лет? Обычно подобные посиделки проходят в своем развитии три стадии. Сначала все, как по сценарию Светланы, рассказывают о себе. Ты как? А ты как? Ты где? А ты где? Женился, родился, уволился, устроился, купил, потерял. Охи, вздохи, фотографии детей. Потом начинаются воспоминания о совместном прошлом. Романтизация юности, ностальгические сопли. Ты помнишь? А ты помнишь? Перлы школьных учителей. Короче, все, как любит Субботина. Затем, когда общее прошлое обмусолено, и выяснено, что общего настоящего у компании нет, наступает финальная стадия – обмен анекдотами. Вика затосковала еще на первом этапе, в утешение налегла на шампанское и к концу вечера поняла, что прилично накидалась.
Кто-то включил в телефоне музыку, и начались вялые медленные танцы. Вике было трудно держать равновесие на высоких каблуках, и она мертвой хваткой вцепилась в шею Рачкову. Он тоже был не вполне трезв, и они чуть не рухнули, пытаясь исполнить какое-то умопомрачительное па.
- Давай лучше посидим! – смеясь, предложила Вика. И они продолжили светский разговор сидя.
- А ты почему до сих пор замуж не вышла? – спросил Витя. – Карьеру делала?
Какую карьеру, подумала Вика. Дурака валяла. Не за кого было выходить, ты же женился на другой, хотела сказать она, но промолчала. Еще поверит, ума хватит.
Пока они танцевали, оставшиеся без пар девчонки, оказывается, успели убрать со стола, рассовать пластиковую посуду по мусорным пакетам и вызвать себе такси. Субботина уже отчитывалась по телефону перед мужем:
- Андрюша, как быстрее? Даже если я сейчас побегу, быстрее, чем на такси, все равно не получится!
Вечеринка молодых мамаш плавно подошла к концу. Слепченко и Бортников требовали продолжение банкета.
- Пойдемте в «Елочку»! – кричал Сеня.
«Елочка» - кафе напротив школы. Сколько там было съедено килограммов мороженого и прогулено уроков, теперь и не подсчитать. Желающих на «Елочку» не набралось, и праздник окончательно потух. За Субботиной уже приехало такси.
- Ты со мной? – спросила она Вику.
- Не, Ир, я еще не готова ехать, мне надо пройтись, - честно призналась та. – Рачков меня проводит.
- Витя! – погрозила пальцем строгая староста.
- Доставлю в лучшем виде, - заверил тот.
Они вышли из школы, расцеловались с отъезжающими и побрели под руку в неизвестном направлении. Какого черта я мучаюсь, подумала Вика, присела на бордюр и разулась. Босиком будет, однозначно, поустойчивей.
- Виктория! – воскликнул Рачков. – Ведите себя прилично!
Какого черта, подумала Вика. Какого черта я должна вести себя прилично. Это ты у нас, Витя, всегда в белой рубашечке, тебе надо вести себя прилично. У тебя все должно быть правильно. Закончил институт, женился. Двое детей. Старший мальчик, младшая девочка. Как все правильно. Как скучно!
Рачков, тем не менее, продолжил прогулку с неприлично босой Викой. Он шел и бубнил что-то и про институт, и про детей, и про работу. Покупаем участки земли, строим, продаем, потом опять покупаем, опять строим и опять продаем. Начал еще на четвертом курсе, сначала помогал дяде, потом свое дело открыли. Покупаем, строим, продаем. Нормально идет. Вот, наконец, смог заработать, построили дом уже для себя. Почти все готово, осталась только внутренняя отделка. Надеюсь, к зиме переедем. Жена бухгалтер. Работает на меня же. Короче, все в дом. Плюс ведет еще пару ИП. Старший принес из садика ветрянку, а младшая так и не заболела. Как такое может быть? Сейчас уже не заразный, поехали с женой на неделю к бабушке в Усть-Лабинск. Покупаем-строим-продаем-строим-покупаем. Господи, как скучно! И сам ты, Витя, такой скучный! Но красивый, тварь!
Вика остановилась и резко развернула Рачкова за плечи к себе. Он вздрогнул. Мантра «покупаем-строим-продаем» рассыпалась. Витя словно вынырнул из бытового болота, проморгался и произнес:
- Знаешь, а я про тебя вспоминаю…
- А знаешь, почему это? – ответила Вика, старательно выводя губами каждую букву. – Это потому, что между нами ничего не было. Вот если бы мы переспали, то сразу бы попустило. Гештальты надо завершать.
- Что? – не понял Рачков.
- Ни-че-го, - проартикулировала она и закрыла глаза. Совершенно ничего. Это даже изменой нельзя будет посчитать. Я имею полное право. Я не беру чужое. Я беру свое. Это ты, Витенька, одиннадцать лет изменяешь мне со своей женой.
Барабан раскрутился. Кнопку нажали, машина времени отбросила их на одиннадцать лет назад. Все, как на выпускном. Сброшены неудобные туфли, руки обхватили головы, один рот жадно впился в другой. Все, как тогда. Только теперь Рачков научился лучше выбирать одеколон.
- Ты специально это платье одела? – продышал Витя Вике в ухо.
- Надела, - машинально поправила она. Стоп-стоп, молчи. Не надо портить. Не спугни состояние. Сосредоточься на главном. Запах, вкус. Закрой уши. И ты, Витя, не порть. Молчи, молчи. Не становись опять скучным. Не заводи опять шарманку про дом, сына и дерево. «Дом-Дерево-Человек». Есть такой классический проективный тест. Рачков бы его прошел благополучно. Крепкий кирпичный дом, дерево-дуб и человек в белой рубашке. А Вика? Привидение с топором, лезущее в чужой сад рубить дуб. Чужое, чужое. Откуда чужое? Договорились же, только свое. Свое. Все свое… Раиса Николаевна. Что? Откуда? Раиса Николаевна – так звали школьную библиотекаршу. Вспомнила. Стоп-стоп. Зачем? Зачем ей сейчас эта информация. Вернись, Вика. Вкус, запах. Сосредоточься на главном.
- Поехали, - сказал Витя и волшебным взмахом руки остановил проезжающий мимо автомобиль.
- Куда?
- Дом тебе покажу. Ты же не торопишься?
До пятницы я совершенно свободен.
Они сели в такси на заднее сиденье, Вика положила голову Вите на плечо и почувствовала, как по телу растекается приятная нега.
Собственный Витин участок оказался очень маленьким, но он чудом умудрился впихнуть в него аккуратный двухэтажный домик. Работа, действительно, шла полным ходом. Коммуникации уже были подведены, голые лампочки горели, освещая голые полы и стены и кучи строительных материалов по углам. На первом этаже располагались кухня и гостиная, на втором – спальни. От экскурсии наверх Вика воздержалась, поскольку еще не чувствовала в себе сил скакать по крутой лестнице без перил на каблуках. В доме было еще слишком пыльно, и Вике пришлось обуться при входе.
Решили остаться на кухне, где для технических целей стояла хоть какая-то мебель. Рачков жестом фокусника сдернул со старого диванчика забрызганный полиэтилен и пригласил Вику присесть.
- Мне бы для начала в туалет, - сказала она. – Есть тут что-то наподобие?
- Да, конечно, санузел вон там. Двери, правда, еще нет. Но то, на чем сидеть, уже стоит и работает. Иди, а я пойка чайник поставлю. Будешь чай?
- Буду, - кивнула Вика, хотя чая она не хотела совсем. Она хотела совсем другого. Усевшись на голый унитаз в голом санузле, она представляла себе, как это будет. Как она выйдет, возьмет Рачкова за руку. Скажет, не волнуйся, у меня все с собой есть. Как он удивится и покачает головой. А она скажет, что она молодая интересная незамужняя девушка, а с молодыми интересными незамужними девушками иногда случаются неожиданности, и молодые интересные незамужние девушки к таким неожиданностям обязаны быть готовыми. Как он потом посмеется, попытается почитать ей мораль, понудить и все испортить. И как она заткнет ему рот, чтобы он ничего не испортил. Как они будут долго целоваться, как офигительно будет от него пахнуть, как у нее опять закружится голова. И как это все случится на этом старом диване. Возможно, на том самом, на котором Рачков спал в детстве. Спал и мечтал о соседке по парте. И как, наконец, мечта сбудется. И как это будет прекрасно. Как в кино. И когда все кончится, она посмотрит ему прямо в глаза и скажет: «Не попустило, Витя. Разводись!» И как у него тогда вытянется лицо. Ума хватит. Поверит. И как ей станет смешно, когда у него так вытянется лицо. И она поймет, что Рачков тут, вообще, ни при чем. Что не нужно ожидать от другого человека, что он все испортит, когда ты вполне можешь все испортить сама.
Вика умылась холодной водой, поправила платье, вышла к Вите и произнесла:
- Слушай, мне что-то нехорошо. Буду вызывать такси. Какой у тебя здесь адрес?
май-июнь 2016
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/