На блюдечке

 

         И     это,    мой    друг,    является     первым    разом,

когда    я    думал     о    "Тропической    жаре"    за    годы.

Это         возвращает          воспоминания,        которые     я

сдерживал     все      это      время,    сдерживал      потому,

что      всегда      есть       кто-то,       кого       я       потерял:

закат   на   Маврикии,   который   я   мечтал   бы   вернуть,

девочка, которая улыбнулась однажды и исчезла навсегда,

пьяная    ночь,    где    все    мы    казались   бессмертными,

и    очень   много   других   душераздирающих    моментов

абсолютной юношеской радости.

 

Роб Стюарт, интервью «4motion», 2008 год.  

 

 

         Ну, а если боком? Спиной к стене присесть и вслепую сунуть руку в щель. Поводив трубкой вверх-вниз, она поняла, что всё равно не дотягивается. Да и щётка сминается, не захватывая пыль. Может, плюнуть и оставить её там навсегда? Или отодвинуть диван? Тяжёлый… Если потом мыть пол, всё равно ведь придётся. Или плюнуть? И не мыть. Она хлопнула себя по лбу правой рукой. Нос! Тонкая насадка удлинит трубу и позволит собрать всю грязь.

 

         Пылесос не блистал мощностью, но был очень удобен. Маленький, лёгкий, быстро разбирается. Громкий, вообще-то, но не настолько, чтобы разбудить кого-то в соседних домах. А в этом тревожить некого. Правда, пыли он всосал столько, что его самого теперь неизбежно придётся мыть. Что ж, урок хозяйке – надо чаще убираться. Может быть, тогда в доме появится кто-то, кого жалко будет поднимать в воскресенье на рассвете? Конечно, можно было и самой поваляться подольше, но ведь она выспалась. Даже вставая в семь, можно выспаться, если накануне уснуть в девять. Правда, именно поэтому остаток уборки пришлось перенести на утро…

 

         Будем считать воскресенье первым рабочим днём. И отнюдь не самым трудным. Уборка скоро закончится, а потом… Дорога в Майами – это часа два с половиной, а то и три. И ещё обратно столько же. Но там она купит себе всё, что хочется… Вернее, что позволит толщина кошелька, а это несколько меньше и хуже… зато вечером допоздна можно будет мерить, смотреться в зеркала и представлять, как на неё во всём этом будут смотреть другие. У человека должно быть право на удовольствие, в конце концов!

 

         Ну, а пока надо закончить прибираться. За диваном пыли больше нет, осталось пропылесосить только под секретером, пройтись по полу шваброй и помыть пару окон. К десяти повсюду станет чисто. Позавтракала она сразу, как встала, поэтому где-то в пол-одиннадцатого уже можно будет отправляться. Пылесос тонко взвыл, втягивая воздух через узкое сопло, и в этот момент ей показалось, что снизу раздался какой-то звук. Она отключила аппарат. Нет, вроде всё тихо. Живя в двухэтажном доме, надо правильно планировать даже стратегию уборки. Если бы вчера вечером она начала её сверху, то сегодня не пришлось бы волноваться за то, что таскаешь швабры и вёдра с водой по чистым помещениям и держать стулья на столах, чтобы, случайно задев их, не расплескать воду на чистый пол. А потом прислушиваться, не рухнул ли какой из этих стульев по собственной инициативе.

 

         Похоже, построенные ею мебельные пирамиды стояли прочно. Хоть этим можно гордиться. Шнур пылесоса дотянулся бы и до секретера, всего-то метра три, но там была своя розетка и она решила воспользоваться ею. Зачем всяким проводам под ногами болтаться? Вытащила вилку, смотала шнур, вернула на место щётку и вставила вилку в розетку возле секретера. Включила аппарат. Тот странно заскрипел, надсадно крякнул, потом в его полупрозрачном нутре что-то сверкнуло, и всё стихло. Запахло горелым пластиком, тонкая струйка дыма потянулась из щели под крышкой двигателя. Вот чёрт!

 

         Она решительно сбросила устройство с плеча, рывком, за шнур, выдернула вилку из розетки и отскочила в сторону. Чтоб тебя, хвалёная современная техника! А заодно и всех советчиков, надоумивших тебя покупать. В кармане халата замурлыкал телефон. Кому ещё неймётся?! На экране красовался длинноволосый носатый брюнет. Советчик собственной персоной.

 

         – И что же это мы не спим в такую рань? – язвительно поинтересовалась Сильвия, даже не поприветствовав напарника.

 

         Тот не имел обыкновения лазать за словом в карман:

 

         – Не знаю, почему не спите вы, а что до меня, то потому, что негде.

 

         Вот так разворот! Николас Слотер был известен тем, что при любых обстоятельствах находил, где спать. И с кем.

 

         – И как это прикажешь понимать?

 

         – А так, что нет у меня больше ни кровати, ни спальни, ни даже дома…

 

         – Чего?!

 

         – Короче, уснули мы со Стэффи где-то в два, а уже в четыре эта пальма рухнула… Ну, мы и выскочили наружу в чём мать родила. Слава богу, успели, ещё бы пару секунд…

 

         – Ничего не пойму! Пальма рухнула? Что это значит?

 

         – Значит, что упала. Проломила крышу и, вместе с ней, оказалась на моей кровати. Хорошо, что меня уже там не было.

 

         – Упала?! С неба, что ли?

 

         – С земли. Пальмы, Сильвия, растут на земле, корнями уходя в почву. Есть у них такое обыкновение, – укоризненно сказал Ник. – В твоём возрасте пора бы уж знать.

 

         – Очень мило, – колкости она решила пропустить мимо ушей. – И как же это её угораздило? Ты чем-то обидел флору острова?

 

         – Вряд ли, я женщин уважаю. Видимо, корни что-то повредило. Засуха, или наоборот дожди.

 

         Что-то не припоминалось Сильвии в последнее время ни особой сухости, ни сырости. Ну, да не суть. Бездомный напарник – это, конечно, печально, но, судя по всему, ещё не всё.

 

         – И насколько это серьёзно?

 

         – Ты же знаешь, домик у меня не слишком прочный. Осталось меньше, чем рассыпалось. К счастью, страховка покроет и такой ремонт, спасибо некоей мисс Жирар, уговорившей меня на подобные траты. Более того, он уже начался. Только вот, закончится аж через неделю. Так что мне пока жить негде, – жизнерадостно закончил детектив-бомж.

 

         Та-а-ак… Сильвия начала подозревать, к чему идёт дело. Вот же дал бог партнёра! Может, ещё пронесёт?

 

         – И? – без особого энтузиазма потребовала она продолжения.

 

         – Пустишь меня к себе пожить? Пожалуйста.

 

         Перспектива круглосуточного соседства с человеком, который за время рабочего дня способен довести тебя до… Ладно, не стоит о грустном.

 

         – Ну а что же твои друзья? Неужели никто не готов разделить кров с таким милым собеседником?

 

         – Было бы чего делить…

 

         – Неужто Паук не найдёт свободного угла для лучшего друга?

 

         – Там не осталось свободных углов. И других мест. У него третью неделю гостит мама, а позавчера, уже к ней, приехала ещё и его тётя. В такой компании мне будет не слишком уютно. Он и сам теперь воет на Луну.

 

         – Ну хорошо, а Йен?

 

         – Что Йен?

 

         – Его-то жилище свободно, пока он на гастролях.

 

         – Но гастролях-то он, на гастролях, но жилище занято. Там на всё время отсутствия хозяина поселилась целая семья французов. Концертная деятельность не приносит больших доходов. Вот он и зарабатывает, как может. Точнее, его дом зарабатывает для Йена.

 

         – Попросись к Братцу Би.

 

         – Он сам у подружки живёт. Дом продал, чтобы хорошую машину купить.

 

         – Ладно, тогда Робби. Уж он-то рад будет приютить своего кумира.

 

         – Робби обитает в трейлере. Если он и приютит кумира, то на коврике возле раскладушки. Вряд ли это будет удобно для нас обоих.

 

         – Так отправляйся к этой своей… как её?..

 

         – Стэффи? Она теперь не хочет меня видеть. Решила, что я проклят, и рядом со мной опасно. Моё сердце разбито! Я вновь одинок. А она ушла…

 

         «Ну да. А мне, значит, проклятие не грозит?» Что тут скажешь? Похоже, совместного проживания не избежать. Только вот, как этот предполагаемый сосед представляет свою личную жизнь в обозримом будущем?

 

         – Другие найдутся.

 

         – Как ты можешь говорить такое о высоких чувствах?!

 

         – О высоких я бы и не стала. А вот о Слотеровой похоти…

 

         – И ты туда же? Неужели я действительно проклят?

 

         – Сам-то ты, может, и не так ужасен, но за тобой вслед, сюда потянутся всякие Стеффи, Тары, Джины, Кэти и прочие…

 

         – Сильви! Обещаю, что буду всю неделю стараться избегать близких знакомств.

 

         – Сказки мне не рассказывай! – Сильвия не сомневалась, что первая же подружка объявится у Ника уже сегодня.

 

         – А если судьбе будет угодно свести меня с той, единственной, что… В общем, мы переночуем в кемпинге. Или в гостинице. Не очень дорогой. Ну, и в случае появления тяги к любовным приключениям у тебя, я тоже готов погулять снаружи, пока вы будете…

 

         – Прекрати!

 

         – В общем, как скажешь, так и случится. И обещаю, что после окончания ремонта всегда буду готов принять тебя в своём доме, если возникнут ммм… зеркально-симметричные обстоятельства.

 

         – Ещё чего не хватало!

 

         – Значит, просто пригласить на новоселье.

 

         – Ох. Так и быть, приезжай, – ей пришло в голову, что из этой дикой ситуации можно и пользу извлечь. – Только побыстрей там собирайся, у меня есть на тебя планы.

 

         – Ну, если честно, я уже здесь, у твоих ворот. Со всеми вещами.

 

         Вот нахал! То есть, он даже не сомневался, что она его пустит?! Здесь что, приют для бездомных… детективов? Сильвия двинулась было к окну, что в гостевой спальне выходило как раз на ворота, и даже разглядела там напарника, выглядывавшего из кучи разнообразного барахла в явно перегруженном джипе, но в это время снизу снова раздался шум. И на сей раз весьма отчётливый и продолжительный. Это ещё что?!

 

         – Ник, у меня кто-то есть, – она старалась говорить шёпотом.

 

         – А-а… Ну, прости, я не знал.

 

         – Да я сама не знала. Какой-то шум на первом этаже…

 

         – А ты сама где?

 

         – Я на втором.

 

         – Оружие при тебе?

 

         – Неподалёку.

 

         – Бери и спускайся, я войду через дверь. Попробуем взять его в клещи.

 

         Ник грациозно выскочил из машины, в один прыжок перемахнул, не открывая, ворота и помчался ко входу в дом, на бегу вытаскивая из-за пояса пистолет. Понятно, почему девушки ходят за ним толпой… Сама она, стараясь быть бесшумной, прокралась в свою спальню, выудила «ствол» из-под кровати, где хранила его после печальной истории с Джоуи, и так же тихо начала спускаться. Но ещё на самом верху лестницы, вслед за дверным хлопком услышала крик напарника:

 

         – Стоять!

 

         За этим последовали топот, грохот, ещё один возглас:

 

         – Да стой ты, придурок!

 

         И всё стихло. Стараясь не упустить из поля зрения ни одного опасного объекта, Сильвия очень медленно спускалась, водя стволом из стороны в сторону. Ничего угрожающего, впрочем, не наблюдалось. Не наблюдалось вообще ничего движущегося. Ни в кухне, ни в столовой. Наконец, она увидела распахнутое во внутренний двор окно, разбросанных по полу плюшевых кукол, что так долго и старательно раскладывала вчера по подоконнику, покачивающиеся занавески и поняла, как, преследуемый её напарником, незваный гость покинул здание. Интересно, а не мог ли быть напарник и у него? Сильвия застыла в нерешительности на полдороги.

 

         – Всем выйти на открытое пространство с поднятыми руками! Я вооружена! – заявила она. Громко и, по всей видимости, глупо.

 

         Ответом было молчание. И неподвижность. Не обнаружилось выходящих с поднятыми руками. Как и с опущенными, и с любыми другими. Совсем никого. Осмелев, она достигла-таки первого этажа и выглянула в окно. Никаких людей не было и там. Видимо, вор убежал на соседский участок, а Ник за ним. Сильвия обошла весь этаж, заглянула в каждый угол, даже добралась до двери в подвал, который оказался заперт. Надёжным висячим замком. Снаружи. Вряд ли воришка, перед тем, как сбежать, закрыл своего подельника здесь. Женщина решила, что бояться ей нечего и повторила обход, уже с целью выяснения, что украдено.

 

         К своему немалому удивлению, никаких пропаж найти она не сумела. Похититель, если он был таковым, даже ничего не трогал, пока его не спугнули. Картины, гобелены, статуэтки, вазы, другие украшения – всё на месте. Она проверила посуду и столовые приборы в серванте, продукты в буфете и даже в холодильнике – вроде бы ничего не пропало. Более того, не сдвинулось со своих мест. Зачем человек приходил, чего хотел?.. Но уж во всяком случае, не для общения с хозяйкой. Вот ещё не хватало приключений!

 

         Входная дверь, загороженная колонной, распахнулась. Сильвия машинально нацелила на неё пистолет.

 

         – Эй, эй! Полегче, воительница, – из-за колонны появился Ник.

 

         – А, это ты…

 

         – «Сказала она с отвращением». Да, это всего лишь я.

 

         – А где?..

 

         – Твой таинственный гость? Увы, сбежал. Ну и проныра оказался! Маленький, щуплый, задохлик такой, а скачет, что твой кузнечик! Через забор махнул к соседям, там за ним собака погналась, а ему хоть бы хны! Этот шнырь быстрей любой собаки.

 

         – Ну, а ты что?

 

         – Я полез за ним, чего оставалось? Пока пёс играл с парнем в догонялки, решил потихоньку выйти через калитку. А там заперто было. Пришлось и через неё перелезать. Так этот тип, тем временем, уже не только выскочил на соседнюю улицу, но и за угол забежал, где его машина ждала. Я, когда на заборе сидел, успел увидеть лишь, как она тронулась и пошла вверх по переулку.

 

         – Номер заметил?

 

         Ник тягостно вздохнул.

 

         – Только марку. «Хонда-элемент», тёмно-красная. Довольно древняя и поношенная. Прости… – он развёл руками. – Старею. Что он утащил-то?

 

         – Да я сама не пойму. Вроде бы всё на месте. Ты-то ничего у него в руках не видел?

 

         – В том-то и дело. Руки были свободны. Потому он так ловко и скакал. Добыча могла быть только в карманах.

 

         – В карманы много не положишь.

 

         – Ну, может, за пазуху что-то сунул, под майку. Точно ничего не пропало? У тебя тут столько картин, украшений всяких. Они же дорогие, наверное.

 

         – Не дорогие. И не мои. По большей части.

 

         – Как это?

 

         – Дом-то не мой. Я просто снимаю жильё, забыл? То, что его украшает, тоже принадлежит хозяевам. Я просто подобрала предметы по своему вкусу и разместила так, чтобы все они красиво сочетались.

 

         – А где же эти хозяева обитают?

 

         – В маленькой квартирке на материке. В Хомстеде или Флорида-Сити, я уже не помню. Дети выросли и разъехались, столь большой дом им ни к чему. Сдают квартирантам, получают небольшую добавку к пенсии. Вроде нашего Йена.

 

         – А тебе, значит, эта роскошь в самый раз? Не по средствам живёте, мисс!

 

         – Коли с тобой связалась, какие уж тут средства! А ведь когда-то мне казалось, что я достойна такой жизни… Но эти Нэвиллы добрые люди. Поэтому я пока ещё здесь. Можно сказать, стерегу их имущество.

 

         Ник побродил по кухне, открыл и внимательно изучил холодильник, задержался возле рамы с цветочными горшками.

 

         – И комнатные растения от них достались?

 

         – Нет, это уже моя самодеятельность. Но они не против.

 

         В кладовке у входа в подвал, среди многочисленной и невостребованной Сильвией домашней утвари, он, с удивлением, обнаружил коробку с игрушечным машинками. Вопросительно уставился на напарницу.

 

         – Что тебя смущает? Отпрыски Нэвиллов когда-то были маленькими, должны они были с чем-то играть?

 

         – Значит, и это, – он кивнул на разбросанных кукол, – из того же списка.

 

         – Ну да.

 

         – Так может, он какую-то куклу унёс?

 

         – Вроде нет. Все на месте.

 

         – Откуда ты знаешь?

 

         – Это я их на подоконнике разложила. И нечего ухмыляться. Очень красиво выглядело!

 

         – Я и не ухмыляюсь. Мне даже приятно, что у меня такая юная душой партнёрша. Рядом с тобой и сам становишься как-то… – он пустил старинный автомобильчик по полу в сторону кукол и издал восторженное «Вж-ж-ж-ж!». – А машинки все на месте?

 

         – Да кто же их считал?! Но, по всем признакам, ни в кладовку, ни, тем более, в коробку с машинками никто не залезал. Всё лежало так же, как в прошлый раз, пока ты не сунулся.

 

         – Чего же он тут искал? – Ник медленно переместился в гостиную, внимательно вглядываясь в каждый предмет по дороге.

 

         – Сама удивляюсь. Тем более, так долго.

 

         – Долго? – Слотер отвлёкся от осмотра диванных подушек и удивлённо уставился на Сильвию.

 

         – Похоже, он ещё минут за пять до твоего звонка здесь громыхал.

 

         – Похоже??

 

         – Мне тогда показалось, что внизу кто-то есть, но я решила, что это стул со стола упал.

 

         – Что значит показалось? И что они на столе делают?

 

         – Вот всё тебе нужно знать!

 

         – Мы же расследуем незаконное проникновение!

 

         – Ах, уже расследуем?

 

         – Ну, или проявляем интерес. По крайней мере, я. А вообще, это твой дом, тебе решать. Но раз уж и я здесь буду теперь жить…

 

         – Другими словами, у тебя проснулся инстинкт хозяина.

 

         – А он и не засыпал. Ладно, колись, что у тебя здесь происходит?

 

         – У меня происходит уборка. Я пылесосила наверху, что здесь творилось почти не слышала. Да и не слушала. Стулья подняла, чтобы они не мешались. Я уж раз десять сегодня тут ходила с вёдрами. И за водой, и наружу. Надо было, конечно, вчера убирать второй этаж, а сегодня первый…

 

         – Значит, ты и в субботу этим занималась?

 

         – Конечно. Поздновато начала, правда, пришлось часть работы на сегодня отложить, хотелось пораньше лечь, чтобы выспаться.

 

         – И почему это я был уверен, что не разбужу тебя? – задумчиво сказал Ник, глядя в открытое окно. – Получается, он вошёл через дверь?

 

         – Через дверь, конечно, как ещё?

 

         – Ну, вот окно открыто.

 

         – Оно изнутри закрывается. Это он его и открыл, когда ты ворвался.

 

         – Да, похоже, парень неплохо ориентировался здесь. Тебе его описание никого не напомнило?

 

         – Нет, естественно. Неужели ты думаешь, что я с такими типами знакомство вожу?! И ориентировался он не очень. Вот дверь во двор, видишь? – она отдёрнула занавеску. – Можно было окна и не трогать.

 

         – Он явно шёл за чем-то конкретным. Ничего не взял, хоть долго тут сидел, непонятно только, нашёл ли, что искал. Выходит дело, он что-то знал. Откуда?

 

         – Считаешь, он уже бывал здесь? – Сильвии вдруг стало немного не по себе. Если все желающие начнут разгуливать по её дому, когда вздумается, ей будет уже трудно назвать уютным это жилище.

 

         – Либо бывал здесь, либо следил снаружи. Там, где его машина стояла – удобный пункт наблюдения. Правда, только за вторым этажом, но за первым он мог следить вчера, когда ты тут красоту наводила. Есть там кусты какие-нибудь? – Ник открыл дверь, сделал пару шагов и глянул за угол дома, на ворота, переулок и соседский участок напротив.

 

         Сильвия поспешила за ним. Кусты там и в самом деле были. Не слишком густые, чтобы надёжно скрыть шпиона, но сам дом пустовал. Соседи ещё в пятницу уехали на неделю. О чём она и поведала напарнику. Тот воспринял новость всерьёз.

 

         – Ты вчера тоже пылесосила?

 

         – Да, как же без этого? Сначала пылесосить, потом влажная уборка, чтобы действительно чисто было.

 

         Ник вернулся в дом и ещё раз внимательно всё осмотрел.

 

         – И в самом деле, чисто, – подтвердил он. – Отрадно. Неужто меня ждала?

 

         – Да если б я тебя ждала, точнее, допускала возможность такого катаклизма, как твоё появление, то заранее уехала бы в соседний штат.

 

         – Смотри, что получается. Вчера он следил за тобой, видел, как ты стараешься, шумишь своим агрегатом, но понял, что уборка не закончена, и сегодня ты продолжишь наверху. Значит, можно будет залезть в дом, пока хозяйка жужжит и ничего не слышит. Утром, сидя в машине, он утвердился в этом мнении и пошёл на дело. На дело, к которому очень серьёзно готовился.

 

         – То есть, это был какой-то профессионал?

 

         – Да, но не из высшей лиги. У тебя ведь сигнализация? – он кивнул на датчик над входом.

 

         – Ага. Но, когда бываю дома, я её выключаю.

 

         – Вот именно. Будь это виртуоз, он бы отключил её сам и полез сюда в будни, пока хозяйка на работе. Ну, или попытался бы…

 

         – Значит, это какой-то мастер средней паршивости, хотевший забрать отсюда что-то особенное, о чём знал заранее?

 

         – Да… Довольно странно, правда?

 

         – И что теперь делать?

 

         – Если он не забрал, за чем пришёл, то ничего. Мы его спугнули. При условии верности наших догадок, он теперь не скоро вернётся. Точно ничего ценного не пропало?

 

         – Да вообще ничего… По-моему…

 

         – Ну, тогда покажи, куда мне кинуть своё барахло, и можешь продолжать пылесосить.

 

         – Ишь, какой хитрый! То есть, пока я выношу из дома старый мусор, ты будешь таскать сюда новый?

 

         – А куда мне прикажешь податься? Ты у меня одна осталась… такая добрая.

 

         – Не подлизывайся. Тем более что нечем мне теперь пылесосить.

 

         – Ага! – злорадно воскликнул Ник. – А я ведь предупреждал, что он долго не протянет. Щёточные двигатели – это прошлый век. Запчастей не достать. Если щётки стёрлись – можно выбрасывать. В тот раз я сделал всё возможное, чтобы они хоть сколько-нибудь прослужили. Теперь там, наверное, уже и графита не осталось, одна медь. Говорю тебе, покупай новый. Сейчас большой выбор. А ты всё экономишь…

 

         – Это и был новый, – сказала Сильвия, чтобы хоть как-то остановить этот вдохновенный монолог самодовольного «специалиста».

 

         – Ты купила новый пылесос? И уже сломала??

 

         – Ничего я не ломала! Он сам. Пойдём, посмотришь, раз ты такой умный, – она махнула рукой, приглашая напарника следовать за собой наверх.

 

         – Так, что насчёт моих вещей?

 

         – А их много?

 

         – Самый минимум. Большую часть мебели, посуды и интерьера я отвёз в бар, к Пауку.

 

         – По-твоему это надёжное место?

 

         – Кладовка там запирается на ночь. Да и ничего ценного у меня нет.

█

         – Ох… Ведь только что убралась! Сейчас опять натопчешь, вся уборка – коту под хвост. Ладно, затащишь пока всё сюда, на первый этаж, когда приедем, разберёмся. А сейчас иди пылесос посмотри.

 

         – Что значит «приедем»?

 

         – Позже объясню. Сначала вынеси вердикт по поводу моей бытовой техники.

 

         – Ну, позже, так позже, – легко согласился Ник и столь же легко взметнулся, через две ступеньки, наверх. Хозяйка, не теряя достоинства, чинно проследовала за ним. Наверху Слотер самостоятельно обнаружил неисправную аппаратуру и коротко резюмировал своё впечатление фразой:

 

         – Чего за хрень?

 

         – В моём доме попрошу не выражаться, – строго осекла напарника Сильвия.

 

         – Он же, вроде, не твой.

 

         – Всё равно, веди себя прилично.

 

         – Слушаюсь и повинуюсь. Твоё слово – закон. Но это, с позволения сказать, устройство выглядит неремонтопригодным. Даже не понятно, как его разбирать. Описание есть?

 

         – Естественно, – она незамедлительно извлекла из секретера брошюру.

 

         – Вот что мне в тебе нравится, так это страсть к порядку! Всё у тебя под рукой, всегда знаешь, где что лежит, – он принялся листать. – «Сделано во Вьетнаме»? Хм… Это что, самый близкий изготовитель пылесосов?

 

         – Это самый дешёвый. И пока работал, он мне очень даже нравился. Кроме того, в Майами есть ремонтная мастерская. Гарантия – год. Так что починят бесплатно.

 

         – Ну да, если не считать расходы на бензин. А зачем тебе, в этом случае, я?

 

         – Может, там и не сломалось ничего? Ты посмотри.

 

         Ник подключил пылесос к розетке, пощёлкал переключателями. Техника безмолвствовала. Человек вновь обратился к документации.

 

         – «Пылесос женский, складной» – процитировал он печатный источник. – Что это может означать? Я вот помню, у Паука в меню одно время был «Суп Молодёжный». Почему он так назывался, даже сам бармен не имел понятия. Но считал, что загадочность привлекает клиентов. Время показало ошибочность такого предположения…

 

         – Не можешь разобраться, так и скажи. Не трать время и воспоминания. Просто отвезёшь эту штуку в ремонт.

 

         – Ты хочешь предпринять экспедицию на ближайший континент только ради починки пылесоса?

 

         – Я собиралась её предпринять ещё до поломки. Но раз уж ты ко мне присоединился, заодно и эту штуку отвезём.

 

         – С чего это ты взяла, что я присоединился?

 

         – Не ты ли только что хотел поселиться в этом доме?

 

         Ник вздохнул. Крыть ему было нечем. Он отложил описание, сел в кресло и уставился на Сильвию.

 

         – Ладно, выкладывай, что ты такое задумала?

 

         Пришлось выкладывать.

 

         – Сегодня в Майами день распродаж. И в бутиках, и в больших магазинах огромные скидки. Кое-что и бедная женщина-детектив с далёких островов сможет себе позволить. А её друг поможет ей таскать покупки и выбирать подходящие. Заодно и пылесос в ремонт сдашь.

 

         – Ходить с тобой по магазинам?! – лицо Ника приняло состояние, близкое к панике. – В день распродаж? Там же сотни таких, как ты, будут! И все с мужьями и прочими спонсорами. Я полным идиотом окажусь в этой компании. Да ещё все эти ваши примерки…

 

         – Привыкай, раз решил жить под одной крышей с женщиной.

 

         – Сильвия, но я же не… Хотя, конечно, да, – он, со вздохом, опустил плечи, поняв, видимо, что в его положении возмущаться небезопасно.

 

         – Вот и славно. Освобождай свой автомобиль, переодевайся и в путь.

 

         – Переодеваться? С какой стати? И во что?

 

         – Не дурачься. У тебя есть костюмы, я знаю. А в этих лохмотьях тебя ни в одно приличное заведение не пустят.

 

         – А здесь пускают… А джип зачем освобождать?

 

         – Чтобы на нём ездить. Дополнительный транспорт будет очень кстати. Коробки я в джип сложу, а костюмы и платья повезу у себя на заднем сидении. Ничего не помнётся.

 

         – Сильвия, я не способен больше рулить.

 

         – Это что ж с тобой стряслось?

 

         – Весь дом стрясся! Я до двух ночи кувыркался с чумовой тёлкой, а в четыре уже разгребал развалины. Посмотрел бы я на тебя на моём месте!

 

         – Чего?!

 

         – А? Да, прости. Я почему-то подумал, что с Пауком говорю.

 

         – В дальнейшем, хотя бы раза по три думай, прежде чем рот разевать!

 

         – Хорошо, хорошо, – он поднял руки в капитулирующем жесте. – Но истины ради: я спал меньше двух часов. До Майами больше сотни миль. Я просто отрублюсь на полдороги и свалюсь в воду. Ты потом оплатишь похороны?

 

         – Ладно уж, живи. Туда поведу я, ты поспишь. Но на обратном пути – за руль тебе. За тридцать минут разгрузишься?

 

         – А куда такая спешка?

 

         – Хотя бы в одиннадцать надо выехать. Сам сказал, путь не близкий.

 

         – О-о-ох… Мы ж только затемно вернёмся. А завтра на работу… Ладно, иди наводи марафет.

 

 

 

 

         Горизонт уже отрезал кусочек Солнца, но воды Мексиканского залива блестели почти по-дневному. Облака почтительно расступились, освободив запад багровому диску. Длинные тени парусов яхт тянулись к шоссе по оранжево-розовым волнам. Зато тень самого моста делала акваторию Атлантического океана по левую руку почти чёрной, такой же, как и небо вдалеке за ней, там, где по глубокому морю проходили пути больших судов. Кажется, одно из них сверкало чем-то блестящим.

 

         Где-то над головой, совсем низко, прогудел самолёт, уходящий с ближайшего аэродрома в сторону континента. Вот у кого нет проблем с трафиком! Ну куда их всех несёт?! И ведь, в обе стороны. Что в Майами с островов, что наоборот. Машины текли непрерывной рекой, будто население Южной Флориды дружно решило покататься воскресным вечером. Быстро до дома им не добраться. Он, например, с удовольствием обогнал бы этот вялый пикап с прицепом, но как?!

 

         Утром было гораздо свободнее. Ник не видел своими глазами, но Сильвия промчалась дорогу к вожделенным товарам с такой скоростью, что он даже выспаться не успел, как уже обнаружил себя в мегаполисе. Не самое плохое место, но попасть туда хотелось бы с другими намерениями… К счастью, теперь более чем двухчасовое испытание мужского терпения позади. Напарница оказалась весьма суетной особой. «А может, лучше фиолетовый пояс? Или голубой? Или синий?.. Ник, принеси вон ту шляпку, по-моему, она подойдёт к платью… Нет, стой, лучше берет. Да нет, же, с нижней полки… А босоножки, какие лучше?.. Всё-всё, идём к Розетти, у них очень маленькая коллекция, всё разберут!»

 

         Радовало лишь то, что это не его жена, и тратит она не его деньги. Хотя, конечно, как сказать… Удвоение персонала сыскного агентства отнюдь не привело к удвоению доходов. Слава богу, сейчас удовлетворённая, умиротворённая и притихшая Сильвия молча любовалась своей добычей на заднем сидении, периодически переключаясь на рассматривание многочисленных каталогов того, что на этот раз приобрести не удалось, но что давало простор для фантазий и мечтаний на будущее. Впереди показался очередной остров. Значит, снова перекрёстки, заторы и маленькая скорость. Утешало только осознание пройденности большей части пути.

 

         Возле первых домов маячил знак «45». Как говорится: «Ага, щас!» Он и на мостах не достигал такой скорости, куда уж тут, на улице. Нет, проезжая часть расширилась до двух полос, но эти проныры мгновенно их оккупировали! И опять никого не обгонишь. Кстати, интересно, как это Сильвия так быстро довезла их утром? Для этого надо было либо превышать сей городской предел, что на мисс Жирар совсем не похоже, либо гнать под сто на «скоростных участках». На этой колымаге такое выглядит фантастикой. Частный детектив Слотер не разделял любви своей напарницы к автомобилям марки «Фольксваген». Экономичные, конечно, но практика показывает, что экономия не спасает тех, кому нечего экономить.

 

         С левой стороны шоссе, чуть в глубине, промелькнул, украшенный множеством огней, новенький развлекательный комплекс. Яркая реклама усердно зазывала прохожих и проезжих оставить свои сбережения в карманах хозяев заведения. И многие соблазнялись. По крайней мере, каждая десятая машина со встречной полосы сворачивала на стоянку перед трёхэтажным соблазном. Было бы здорово, если и на их стороне встретилось что-то подобное. Ник весьма обрадовался бы, сверни куда-нибудь плетущийся перед ним грузовик. Как это сделала только что красная…

 

         – Оп-па!..

 

         – Что там? – рассеяно спросила Сильвия, не поднимая глаз от своего чтения.

 

         Ник изо всех сил высматривал, где же там впереди разворот. Должен же быть разворот, зачем тогда было строить это заведение именно здесь!? Ага, вон он, знак, в полусотне ярдов по курсу.

 

         – Там наш утренний гость. В своём любимом автотранспорте.

 

         – Где?! – она моментально очнулась и принялась вертеть головой.

 

         – На той стороне. Сворачивает на парковку.

 

         – Ага, вижу. В красной машине, как ты утром говорил, да?

 

         – Угу… – развернуться желал не только Слотер. Очередь из трёх машин терпеливо ждала, когда на встречке найдутся желающие их пропустить. А потом ведь ещё перестраиваться вправо… – Чем он там занят?

 

         – Пытается встать поближе ко входу. Думаешь с ним пообщаться?

 

         – Было бы небезынтересно… – Ник наконец-то выбрался на магистральный курс.

 

         – Вылез из машины, поставил на сигнализацию, входит в здание… Какой сценарий?

 

         – Вот ты и выбирай.

 

         – Праведный гнев?

 

         – Почему нет? – их «Фольксваген» был уже на правой полосе, и водитель мог отвлечься. В зеркале он увидел, как Сильвия усердно мнёт себе платье и причёску. Понятно.

 

         Наружу она выбралась уже в образе всклокоченной, растерянной и перепуганной дурочки. Ник дождался пока напарница сочтёт своё состояние адекватным предстоящему спектаклю, взял её за руку и чуть ли не силой потащил к стеклянным дверям. Женщина всхлипывала и бурчала под нос что-то невнятное.

 

         В фойе оказалось неожиданно малолюдно. Лишь за столиком, в пяти шагах от входа, восседала девица непонятного назначения. За её спиной начинался широкий, ярко освещённый проход, откуда доносились всевозможные манящие звуки и запахи, по нему бродили группы разной численности, но это были посетители, а не сотрудники. Он-то предполагал застать хотя бы пару охранников, стерегущих это стеклянно-бетонное Эльдорадо… Что ж, тем проще. Ник придал лицу негодующее выражение и решительно потянул попутчицу к столу.

 

         – Где этот мерзавец?! – вопросил он голосом, не сулящим лучезарных перспектив кому бы то ни было, и хлопнул ладонью по столешнице.

 

         Девушка оторвалась от созерцания своего телефона и с лёгким недоумением уставилась на странную парочку.

 

         – Чем могу быть полезна? – поинтересовалась она после недолгих сомнений. Сильвия громогласно шмыгнула носом и судорожно сглотнула.

 

         – Куда пошёл этот гад?! – добавив голосу ещё несколько градусов грозности, заявил Ник, вплотную придвинувшись к девице. Та отшатнулась и, видимо, поняв, что дело серьёзное, сменила тон.

 

         – Прекратите кричать. Иначе я позову охрану или полицию. Кто вам нужен?

 

         Нику стало даже интересно, где же это пребывает охрана, что её нужно вызывать, но терять время не хотелось, да и не по сценарию это было бы.

 

         – Нам нужен водитель красной «Хонды», – Ник мотнул головой в сторону входной двери. Машина должна была быть видна. – Негодяй грязно домогался до моей сестры! А если вы позовёте полицию, будет только лучше.

 

         Сильвия ещё раз оглушительно всхлипнула и прижалась к Нику, дрожа всем телом. Вид у неё был столь несчастный и жалкий, что он с трудом сдержал улыбку. Девушка, похоже, тоже почувствовала женскую солидарность и участливо закивала.

 

         – Он купил несколько жетонов для игровых автоматов и пошёл туда, – наманикюренный ноготь показывал направление, совпадающее со стрелкой на стене, под надписью «WC», то есть на узкий длинный коридор, сразу за лестницей, ведущей на верхние этажи.

 

         – Пойдём, Сильви, сейчас он за всё ответит!

 

         В конце коридора виднелись дверцы с разнополыми фигурками. И из левой как раз и вылез «фигурант», лишь только «родственники» двинулись на его поиски.

 

         – Ага! – воскликнул Ник. – Старый знакомый! Поговорим?

 

         Парень сперва не понял, что обращаются к нему и двинул навстречу, как ни в чём не бывало. Но, разглядев, кто перед ним, заметался меж близких стен, потом дал задний ход мимо дверей в туалеты (видимо, окон там не было) и, в панике, принялся дёргать ручку двери в торце коридора. Та, неожиданно для всех, распахнулась, обнаруживая проход на тёмную, во всех смыслах, лестницу. Не будь дурак, шнырь помчался наверх. Сильвия мгновенно сменила образ и устремилась туда же по лестнице парадной. Нику осталось преследовать беглеца.

 

         Тот нёсся через две ступеньки, на поворотах, помогая себе руками, перепрыгивал перила и отрывался от погони на глазах. На втором этаже попытался свернуть в просторный, ярко освещённый вестибюль, ведущий ко входу в какое-то увеселительное заведение. Однако застеклённая дверь оказалась заперта, и Нику удалось слегка подсократить дистанцию. Шнырю не оставалось другого варианта, кроме как продолжать восхождение. А Нику – надеяться, что и остальные двери на их пути будут столь же негостеприимны.

 

         Повезло первому. Ник, когда проскакивал за ним через проход на третий этаж, успел увидеть задвижку на дверной створке и подумать, что преследуемый, будь он чуть внимательней и хитрей, мог бы окончательно отсечь догоняющего. Но и так шнырь резво улепётывал по просторному широкому проходу шагах в двадцати впереди. Здесь коммерческая деятельность не велась. Строители обнесли деревянными стропилами и занавесили плёнкой стены многочисленных комнат по бокам коридора. Всюду стояли пластиковые вёдра из-под краски, валялись мешки со смесями, валики, кисти, пульверизаторы, шпатели. Горели лампы дежурного освещения. То ли строительство ещё не закончилось, то ли уже начался ремонт…

 

         Шустрый беглец уверенно мчался в противоположный конец здания, словно зная, что там его спасение. Но тут, с широкой лестницы посредине прохода на этаж, выскочила Сильвия. Как она здесь-то так быстро успела?! Неужели тренировки оказались не напрасны? Женщина тяжело дышала, но, тем не менее, уверенно заняла позицию на пути шныря, сложив руки на груди. Поначалу тот не сбавлял темпа. Мол, чего мне бояться какой-то девицы?! Однако заметив, что та не меняет ни позиции, ни позы, стал неуверенно замедляться. А взглянув ей в глаза, вообще обернулся к Нику, лицом выражая вопрос «Как столь хрупкое и невинное создание может глядеть так грозно?». Тот своей физиономией попытался ответить «Это ещё цветочки!». Парень окончательно растерялся. Метнулся влево, раздвинул полиэтиленовые завесы, дёрнул ручку – дверь оказалась заперта. Вправо – тот же эффект. В этот момент Слотер приблизился вплотную.

 

         – А… я это… – промямлил шнырь, поднимая руки.

 

         – Мы в курсе, – ответил Ник, кладя ладонь ему на плечо. – Присядь, – и показал на кособокую деревянную лавку у левой стены.

 

         – Поговорим? – продолжил он, когда беглец нехотя уселся. – Тебя как звать-то?

 

         – К-Карл… – парень бегал глазами и вертелся, стараясь держаться в равной удалённости от Ника и расположившейся по другую сторону Сильвии.

 

         – Ну-ка, Карл, улыбочку, – заявила она и «щёлкнула» добычу на телефон со вспышкой. Не факт, что это настоящее имя, но уж рожа-то у типа всяко своя. Рано или поздно Сильвия отыщет её в Интернете. Не с телефона, так дома, с компьютера.

 

         Видимо понимал это и «Карл», потому что как-то подозрительно засуетился. Но Ник вовремя догадался, в чём дело, и, когда в руке утреннего воришки возник нож, на запястье уже сомкнулись пальцы детектива. И существенно надавили. На самые болезненные места. Карл взвизгнул, ладонь разжалась, нож выпал, однако Слотер одним движением другой руки поймал его и всадил в доску за спиной парня, в полудюйме от его левого уха. На вора это произвело куда более сильное впечатление, чем на Сильвию, которая даже не отвела взгляда от экрана мобильника. Он выпучил глаза, икнул и обмяк.

 

         – Спокойно, – сказал Ник, вытащил нож и отдал напарнице. Та убрала его в сумочку. – Продолжаем разговор. Фамилия у тебя есть, Карл?

 

         – Где-то была… – пробормотал тот, то ли осмелев, понимая, что прямой угрозы его жизни нет, то ли потеряв способность адекватно мыслить.

 

         – Ладно, потом уточним. Сейчас скажи, зачем утром пожаловал?

 

         – Не понимаю, о чём вы?

 

         – А ты знаешь, Карл, что мы делаем, когда у нас кончается терпение? – задумчиво поинтересовался Слотер.

 

         – Ложитесь спать? – неуверенно предположил пленник.

 

         – Верно, только сначала отправляем в сон раздражителя.

 

         – В вечный, – уточнила Сильвия. Карл снова напрягся.

 

         – Ведь чуял я, что не надо с этой тёткой связываться! – проворчал, качая головой.

 

         – А что у неё не так? – поинтересовался Ник, подмигивая Сильвии, удивлённо поднявшей брови. Пусть вор думает, что им что-то известно.

 

         – Да взгляд какой-то… измученный. Словно её полжизни пытали.

 

         – Так это та шатенка, что ли? – попыталась подыграть Сильвия. – Маленькая такая, толстая, ходит как пингвин.

 

         – Не, – удивлённо возразил Карл. – Она довольно высокая, под метр семьдесят.

 

         «Пять футов, семь дюймов – подумал Ник. – Вроде Сильвии»

 

         – Худая, стройная, – разоткровенничался их пленник, – лет пятидесяти, белая. Короткие, вьющиеся, седые волосы.

 

         – Такую не припомню, – прокомментировала Сильвия.

 

         – Как же она на тебя вышла?

 

         – Да просто взяла и вышла. Из-за угла. Я по вечерам часто обхожу заведения… Наверно, выследила, – то ли Карл решил, что в честности – путь к спасению, то ли вдохновенно заливал. – Я-то думал поначалу, что это обычная наводчица, ну, может, со сбытом поможет… А она просто деньги пообещала за эту тарелку…

 

         – Тарелку?

 

         – Ну, или блюдо. Вам видней, как назвать, ваша вещь, – он вздохнул. – Пять тысяч на дороге не валяются, я и согласился.

 

         – И зачем ей блюдо?

 

         – Сказала, что это семейная реликвия. Что какие-то дальние родственники ею завладели, и не отдают. А для неё она очень дорога. Я, вообще-то, пытался выяснить, сколько эта посуда стоит, но толком ничего не узнал. Да что я говорю, это ж вы, видать, та родня…

 

         – Продолжай, продолжай, – подбодрила Сильвия.

 

         – А чего продолжать? С улицы особо не разведаешь, пришлось просто ждать подходящего момента. Я шёл искать, а она прямо у входа, – лицо Сильвии начало меняться. Либо что-то поняла, либо вспомнила про невыключенный утюг. – Сперва даже подумалось, что это ловушка. Потому-то я так долго вокруг неё и бродил. Искал сигнализацию, или камеры. А потом вы меня обнаружили, стало не до деликатности, я схватил и – бежать.

 

         – Значит, сейчас блюдо у этой женщины? – Сильвия явно начала о чём-то догадываться. Вот бы и Нику так же! Но мысли читать он ещё не научился.

 

         – Если бы… – тяжело завздыхал Карл. – Я всего на пару кварталов отъехал, как меня бортанул это пират.

 

         – Давай-ка поясней, дружок. Пират? Бортанул?

 

         – Ага. Чуть в забор не впечатал. У него такой здоровенный старый Форд, что твой бульдозер. Обогнал, подрезал, куда мне было деваться?

 

         – А почему пират?

 

         – Бородатый, свирепый. Половина левого уха отрезана, шрам во всё лицо, видно того же происхождения. Здоровый, сволочь. Раза в два больше меня. Так отделал, что я только минут через двадцать в себя пришёл. А его уже и след простыл.

 

         – Так он что, отобрал тарелку?

 

         – Вот именно! Сначала выволок меня из машины, и стал допрашивать. Мол, зачем я полез в этот дом, что взял? Я с перепугу всё выложил, думал это охранник какой-то, решил, что отдам тарелку, может он и отпустит. Он, конечно, начал про эту тётку выяснять, похоже, узнал её по описанию. Потом избил меня и скрылся с моей добычей. Ну, хоть не покалечил.

 

         – А если поподробнее про него? – Ник всё пытался выстроить разумное объяснение услышанному, но пока получалось не очень…

 

         – Ну, чего там подробнее… Высокий, даже повыше тебя, кожа тёмная, но скорее всего загорелая и обветренная, на вид – европеец. По возрасту – тоже лет под полста. Машина у него какая-то грязно-синяя, допотопная колымага, тяжёлая и большая.

 

         – И что же ты сказал заказчице? – поинтересовалась Сильвия. – Кстати, как её зовут?

 

         – А я почём знаю? Она ничего про себя не говорила. Ни имени, ни адреса, ни телефона. Когда ей нужно было, сама меня находила. Я за ней не следил. Меньше знаешь, дольше живёшь.

 

         – Ну это как повезёт, – усомнился Ник. – Подчас только за ценные сведения можно купить собственную жизнь.

 

         Карла такая постановка вопроса явно огорчила. В испуге, он завертел головой, пытаясь понять, от кого исходит большая опасность и состроил жалобную физиономию.

 

         – Но я и правда, ничего не знаю. Каждый день она встречалась мне, вроде бы случайно попадая в поле зрения. Я просто качал головой, дескать «Пока ничего», и мы расходились. Я и сегодня хотел так сделать, и сразу сбежать, но потом решил, что лучше всё рассказать, от греха подальше.

 

         – И что же, она тебе поверила?

 

         – Я же не врал. А эта дама разбирается в людях.

 

         – Ну давай, не тяни! Как она среагировала?

 

         – Очень удивилась. Видимо, никак не ожидала, что на тарелку кто-то ещё охотится. А уж когда я описал пирата, у неё аж глаза на лоб полезли. Знала она его, похоже…

 

         – И что она дальше сделала? – у Карла явно была склонность недоговаривать. То ли любил он, чтобы его допрашивали, то ли, наоборот, надеялся, что отпустят, отчаявшись добраться до полной ясности.

 

         – Сказала, что от меня пользы нет, и чтобы я убирался подальше. Теперь мне будет небезопасно на Ки-Мэрайя. Мне, в общем, и раньше там не очень уютно жилось… Короче, решил я её послушаться и поехать на материк. По дороге подумал развеяться немного, меня всегда успокаивает игра на автоматах, а тут вы… Я, как вас узнал, сразу смекнул, что вы не заодно с этим бородачом, и будете своё блюдо требовать. А у меня-то его нет.

 

         Ник взглянул на напарницу. Она просунула большой палец между растопыренными безымянным и среднем и покачала им. Дескать, треплется парень, болтает. Ник так не думал.

 

         – И где, по-твоему, можно этих персонажей обнаружить? – спросил он Карла.

 

         – Про пирата не знаю, а тётку, возможно, в барах или клубах, раз она меня там нашла.

 

         – Поверим? – обратился Ник к Сильвии.

 

         – А если он врёт? Вдруг тарелка у него? – похоже, она знала, о чём речь. – Надо бы машину обыскать.

 

         – Что ж. Пойдём, Карл, осмотрим твою тачку.

 

         В противоположном торце здания был ещё один выход на улицу, через который все трое спокойно покинули его, никем не узнанные.

 

         – Она большая? – спросил Ник, ни к кому конкретно не обращаясь, когда Карл демонстративно распахнул пред ними дверцу автомобиля.

 

         – Кто? – в один голос не поняли ни Сильвия, ни хозяин «Хонды».

 

         – Тарелка эта ваша, – уточнил он уже из салона.

 

         – Сантиметров тридцать, – сказал Карл, недоумённо пожимая плечами. Кажется, он считал их с Сильвией родственниками.

 

         – Такую здоровую штуку просто так не спрячешь. Если ты её засунул куда-то далеко, будь готов, что мы сейчас всю машину распотрошим.

 

         – Потрошите, раз вы такие недоверчивые. Сами потом будете обратно собирать.

 

         – Ишь как заговорил! – воскликнула Сильвия. – Забыл, кто кого обокрал? В полицию хочешь?

 

         Тот молча махнул рукой. Мол, делайте что хотите. На самом деле Нику не составило большого труда убедиться в том, что тарелки здесь нет. Где-то помять, где-то постучать, куда-то залезть куском тонкой проволоки, в качестве щупа… Тайников, способных вместить такой крупный предмет в автомобиле не могло быть много. И все они оказались пусты.

 

         – Ладно, – заявил Ник Карлу. – Свободен.

 

         Когда красная машина умчалась за пределы видимости, увозя незадачливого воришку, он поинтересовался у Сильвии:

 

         – Ну, а мы как выбираться будем? Тоже отправимся в сторону Майами? Ближайший разворот только на соседнем острове.

 

         – Зачем? – она показала ему карту на своём телефоне. – Давай, переулками тут доберёмся до первого перекрёстка в нашем направлении, а там и повернём.

 

         – Тогда, ты и веди. Заодно расскажешь мне, что это за тарелка такая.

 

         – Так и быть. Но только, пока мы на шоссе не выберемся. Потом снова за руль сядешь, как обещал, – она отобрала у него ключи и уселась на водительское кресло. – А с тарелкой той всё довольно странно получилось. Она ведь чисто декоративная, это не столовая посуда. Плоская почти, специально чтобы на стену вешать, с такой маленькой петелькой на дне. К тому же, квадратная.

 

         – И что, это действительно семейная реликвия?

 

         – Понятия не имею. Она же не моя. Это имущество Нэвиллов. Сперва, где-то с год назад, я её нашла среди старых вещей в кладовке и отложила из-за необычной формы. А чуть позже обнаружила целую пачку старых фотографий. На одной, ещё чёрно-белой, был вход в дом с открытой дверью, а за ней, на колонне висела эта штука. Наверно, тому снимку больше полувека. Ну, я и подумала, что было бы здорово её снова туда повесить, как бы вернуть частичку прошлого. Глупо, конечно… – Сильвия уверено вела автомобиль по полутёмным переулкам незнакомого острова. Впрочем, с навигатором это не так сложно. – О! А вон и светофор! – сменила она тему после очередного поворота. – Готовься сесть за баранку.

 

         Но Николаса Слотера так просто не собьёшь с магистрального направления рассуждений.

 

         – И что они по этому поводу сказали?

 

         – Да они ещё не видели её. На прежнем месте, я имею в виду. Я надеялась сделать сюрприз к их приезду. Придать дому исконный, так сказать, вид, – смущённо проговорила напарница.

 

         – Ты же говоришь, почти год прошёл? Нэвиллы ни разу не проверяли, чем ты занимаешься в их жилище?!

 

         Довольно долго она молчала. «Похоже, я могу сейчас узнать что-то новое о своём партнёре», – подумал Ник. Впрочем, такое происходило почти каждый день. И это ему, что греха таить, нравилось. Многогранность и загадочность мисс Жирарр делали их совместную деятельность чем-то большим, чем частный сыск…

 

         – Я и сама не знаю, как так получается. Первое время они часто приезжали, даже оставались ночевать. Чувствовалось, что проверяют, что я за человек. Но потом визиты стали всё реже. А последние года полтора мы вообще не виделись. Я перевожу квартплату на их счёт, и, наверное, их это устраивает… Как-то раз я прямо спросила по телефону, почему так происходят, так Кэтрин, жена, ответила, что они мне полностью доверяют, а таскаться за сотню миль в один конец им уже тяжело…

 

         И тут Ник вспомнил.

 

         – Сильви! А ведь я, кажется, сфотографировал эту твою посудину. Порули-ка ещё пару минут.

 

         Рулить ей пришлось несколько дольше обещанного. Когда в телефоне много памяти, там много информации. И как бы она не была структурирована, найти нужные сведения, особенно если ты не помнишь, как они… Ах да, дата!

 

         – Остановись на обочине, пожалуйста, – Сильвия послушно выполнила приказ напарника и недоумённо обернулась. – Смотри, это ведь она?

 

         На экране протянутого ей Ником мобильника Сильвия увидела себя на пороге собственного (в определённом смысле) дома. Припавший на одно колено Паук, протягивал хозяйке роскошный букет. Та явно была смущена. Предмет, висевший на колонне, за открытой входной дверью, с первого взгляда можно было бы принять за картину в рамке. Но качество съёмки позволяло разглядеть, что это не так. Он сделал этот снимок утром её последнего дня рождения. Сильвия несколько раз увеличила изображение.

 

         – Не может быть! – удивилась она. – Откуда такая детальность?

 

         – Я же тебе говорил. Там программа стоит, которая автоматом делает несколько кадров, а потом объединяет в один. В результате получается целая куча мегапикселей. Подробностей я, конечно, не знаю, но, по-моему, работает отлично. Это, кстати, один из первых снимков был, пробный, так сказать.

 

         – А почему у меня его нет?

 

         – Нет?.. – растерянно пробормотал Ник. Он уже и сам не помнил, отдавал ли изображение виновнице тогдашнего торжества. В тот день они неслабо повеселились, и воспоминания были слегка… обрывочными. – Ну, вот теперь, зато, есть.

 

         – Слушай, как удачно всё получилось! – Сильвия решила не сердиться на забывчивого друга. – Тарелка полностью в кадр попала. И так чётко все подробности видны! Гляди, – она вернула Нику сотовый.

 

         Подробности были весьма своеобразными. На дне блюда, в чёрно-оранжевых тонах, изображался некий водоём с густо заросшими берегами. Деревья? Кусты? Бамбук? Тростник? Надо всем этим – тусклое круглое светило в тёмных небесах. То ли Луна в ночи, то ли Солнце с трудом пробивается сквозь плотную мглу. На чёрной поверхности воды светлые пятна. Тоже не понять, снег это, лёд или ряска? Не живопись, не графика, так… Вокруг, точнее, во квадрат пейзажа – широкая кайма с абстрактным разноцветным узором, похожим на два четырёхугольных контура из плотно упакованных фигурок тетриса, один внутри другого, а между ними – замкнутая цепочка из маленьких черных колечек. Ник точно не стал бы украшать своё жильё подобными «произведениями». Хотя сама картинка на дне имела какое-то притягательное действие, пусть и не очень приятное…

 

         – Она ведь прямо у входа висела, а я даже и не вспомнила про неё, когда искала пропавшие вещи, – добавила Сильвия. – Не очень лестная характеристика для детектива.

 

         – Не расстраивайся. Подумаешь, какая-то тарелка. Если бы она была нужна Нэвиллам, они не бросили бы её на растерзание квартирантам. Думаю, никто не станет грустить по ней.

 

         – Да?! А чего же столько народу за этой штукой охотится?

 

         – Всего двое. Но, если так переживаешь, позвони своим хозяевам, спроси, что это за посуда, такая ценная?

 

         Она повздыхала, посмотрела на часы, полезла наружу.

 

         – До завтра подожду. Если ничего не прояснится, позвоню перед обедом, когда они проснутся. Садись за руль, ты обещал.

 

         Ник нехотя выбрался следом. Поток проносящихся мимо машин по-прежнему выглядел неиссякаемым. Соваться туда совсем не хотелось.

 

         – Не пойму, каких прояснений ты ждёшь? Надеешься случайно встретить ещё кого-то из действующих лиц?

 

         – Надеюсь найти что-то про эту тарель в интернете. Поехали, скоро время ужина.

 

         В Майами они дважды посетили некие особые точки общепита, где мисс Жирар потребила по маленькой порции чего-то овощного и кисломолочного. «Есть часто, но по чуть-чуть. Только полезное, а вкусным оно станет со временем, когда организм поймёт, как оно ему нужно». Такая вот идеология. Ник мог поклясться, что его организм подобного не поймёт никогда. Что ж, вперёд, домой, к противным, но таким нужным продуктам.

 

 

 

 

         Удивительно, как это настроение возникает… не из ничего, даже, а вопреки всему. Вот, вроде бы, завтра на работу. И не проспишь, ведь, теперь, при всём желании. Не позволят. И совсем не тем должен заниматься уважающий себя мужчина поздним воскресным вечером. Не созерцать окрестности, сидя в одиночестве на крыше. Соседи (опять же, не привык он к такому близкому соседству большого числа людей), словно сговорившись, все усердно убирались на своих участках, готовясь к предстоящей трудовой неделе. И пусть темнота успешно скрывала подробности этих действий, было понятно, что эти люди тоже без восторга прощаются со свободой выходных. Но то, что Ник чувствовал, действительно можно назвать «полётом души».

 

         Половина крыши в доме Сильвии, превращённая в смотровую площадку, выходила на юг. В сторону моря. И хотя до воды здесь ещё оставалось несколько кварталов, все они были ниже. В обоих смыслах. И сами домики не такие высокие, и местность, на которой их построили, плавно спускалась к берегу. Самого берега отсюда не видно, но, если прислушаться, весёлые голоса с набережной доносятся вполне явственно. Там же был и основной свет. Участки и переулки лишь кое-где покрывали пятна освещения, а прогулочная зона вдоль моря сияла сплошной линией. Всё это было каким-то маленьким и мило-игрушечным, будто снисходительно наблюдаешь за тихими детскими развлечениями.

 

         А дальше, до самого горизонта, простиралось спокойное, тёплое море. И звёзды над ним. Чем дальше от острова, тем черней небо, и тем больше видно звёзд. И не поймёшь, где он, этот горизонт, потому что в самой дали мерещилось, что небосвод отражается в воде и звёзды колышутся на волнах. А может, это огоньки проплывающих там яхт?.. Во всяком случае, одна из них плыла совсем рядом, ярдах в ста от земли, и широкая палуба была ярко освещена. Девушка в купальнике стояла, облокотившись на перила и, казалось, смотрела на него. Конечно, никого она не видела, потому что Ник погасил весь свет на крыше, да и ему, с такого расстояния, не удавалось разглядеть выражение её лица, но было приятно думать, что между ними возникла какая-то незримая связь. Безветренно, безоблачно, безмятежно… И даже мыслей никаких нет. Просто ощущение свободы и покоя, в котором хочется раствориться.

 

         Конечно, он понимал, что всё дело в усталости, что он так и не выспался со вчерашнего дня. Вернувшись на остров, они с Сильвией успели посмотреть, как идёт ремонт его дома. Оказалось, что никак. То есть, строительная компания, в полном соответствии со страховым договором, приступила к работам, невзирая на красный день календаря, но успела лишь разобрать развалины. От здания остались фундамент и две с половиной стены. Что ж, спасибо и на том…

 

         Ну, а на месте своего временного проживания, частный сыщик Слотер был накормлен тем, что здесь гордо именовалось ужином. Состояло это недоразумение из чечевичной похлёбки, нескольких кусочков разных видов капусты, орехов, горького шоколада и обезжиренного молока. Ни сахара, ни соли. Всё в столь малых дозах, что он толком и не понял, ел или нет. Хозяйка же заявила, что лишь такое питание считается нынешними светилами диетологии однозначно полезным, заставила его мыть посуду, а сама погрузилась в бездонную пучину электронной информации.

 

         По фотографии их нового друга Карла и отпечаткам его пальцев на ноже она смогла, вроде бы даже не особо преступая нормы закона, выяснить некоторые подробности его биографии. Оказалось, что тот носил фамилию Адамчик, был практически их ровесником, имел несколько мелких судимостей, даже провёл пару месяцев в тюремных застенках где-то в Миннесоте. Ситуацию это несильно прояснило. Разве что, укрепило их веру в правдивость остальных слов Карла, но не более того. Описания других участников событий он дал подробные, но не настолько, чтобы по ним опознать этих людей с помощью интернета. А вот изображений, похожих на тарелку, в сети оказалось немерено. Правда, все без этого дурацкого орнамента по краям. Предположительно, сия сувенирная продукция производилась аж в Европе, ещё в пятидесятые годы прошлого века и никакой художественной ценности не представляла. На чём, собственно, информационный поиск и завершился. Сильвия заявила, что теперь, не особенно беспокоясь, сможет завтра расспросить хозяев об этом блюде и уединилась в спальне с зеркалом и покупками, а Ник отправился созерцать ночной Ки-Мэрайя с крыши своего нового жилища. Чем и занимался с немалым удовольствием до последнего момента. Пока не услышал до боли знакомый звук мотора лёгкого двухколёсного транспортного средства.

 

         С явной неохотой покинул он плетёное кресло и направился к лестнице. Видимо, достаточно целеустремлённо, потому что Сильвия, через открытую дверь своей комнаты увидела его и спросила, откладывая очередное платье на кровать:

 

         – Ты куда это помчался?

 

         – Да я тут, недалеко… – промямлил он, не останавливаясь.

 

         Напарница покачала головой, но за ним не последовала. Ник сбежал на первый этаж, выскочил за дверь и направился к воротам. Там уже маячил мопед Робби. За рулём восседал сам хозяин, а на заднем сидении примостился Паук.

 

         – Привет новосёлам! – воскликнул он, сжав ладони над головой. – Как обосновался? Хозяйка не спит ещё?

 

         По телефону Ник сообщил только сам факт, что Сильвия согласилась приютить незадачливого партнёра по сыскному делу. Ни про утренний визит Адамчика, ни про их совместную поездку в Майами ребята не знали. Ник разинул было рот, чтобы хотя бы вкратце описать свои дневные приключения, когда из-за спины послышался голос неспящей хозяйки:

 

         – Та-а-ак! Мало того, что сам заявился, он с первого же вечера дружков начал сюда водить!? Не стыдно, а?

 

         Ник оглянулся. Сильвия действительно выглядела, как типичная домохозяйка. Длинный, мятый халат неопределённой расцветки, шлёпанцы на босу ногу, кое-как заколотые волосы. Он только сейчас заметил, что она снова начала их отращивать. Смотрелась женщина так, словно и вправду собиралась ложиться.

 

         – Здравствуйте, мисс Жирар, – издевательски-вежливо сказал Робби.

 

         – И вам спокойной ночи, юноша, – холодно ответствовала мисс Жирар, беря Ника под руку с весьма хмурым выражением лица.

 

         – Мисс Жирар, а Ники выйдет погулять? – спросил Паук.

 

         – Нет, мальчики, – покачала головой Сильвия. – Ники завтра рано утром вставать на работу. Сейчас он немного посмотрит телевизор и ляжет спать. Чего и вам желает.

 

         – Я, вообще-то, насчёт работы и хотел спросить, – уже серьёзно сказал Робби. – У меня ещё осталась необследованная территория. Мне с утра в офис явиться, с докладом, а потом уже доделывать, или прийти, когда всё закончу?

 

         – То есть во сколько? – потребовал уточнений Ник.

 

         – Не позже полдвенадцатого. А скорее всего, к одиннадцати управлюсь.

 

         – Так я в это время… – начал было Слотер, собираясь продолжить словами «…как раз на работу прихожу», но вовремя осёкся. – В общем, доложишь, когда всё сделаешь.

 

         – Завтра вечером, ребят, приходите. Отметим вселение этого квартиранта, – сказала Сильвия. – За его счёт, разумеется. А сегодня мы очень устали.

 

         – С чего бы это? – подозрительно поинтересовался Паук.

 

         – Вот завтра и расскажем. Спокойной ночи, – она развернулась и решительно потащила Ника за собой. Скорчив рожу полного отчаяния и покорности судьбе, тот вяло поплёлся за напарницей. Мопед увёз друзей в темноту.

 

         – И что мы будем смотреть? – поинтересовался Ник, устраиваясь на диване перед экраном. Собственно, ему ничего смотреть не хотелось. Раз уж засыпать придётся в одиночку, он предпочёл бы сделать это прямо там, на крыше, постепенно задрёмывая под звуки ночного острова.

 

         – Британский детективный сериал. Одна моя подруга сказала, что герои похожи на нас.

 

         – Они тоже ложатся спать голодными?

 

         – Они тоже расследуют преступления.

 

         – Ну, этим занимается большинство телегероев, тем более британских. А в каком смысле «на нас»?

 

         – На тебя и меня. Там главные персонажи тоже мужчина и женщина.

 

         – Да-а! Это существенно сужает круг… – Ник взял из её рук коробку с ДиВиДи. – «Демпси и Мейкпис», – прочитал он название. – Ничего не говорит… Восемьдесят четвёртый год?! А он не чёрно-белый, случаем? – он вернул упаковку напарнице. – Ладно, ставь, всё равно же тебя не отговорить.

 

         – Да я уже всё переписала на жёсткий диск, – Сильвия сняла тапки, с ногами забралась на диван и нажала кнопку на пульте. Спустя некоторое время на экране возникли мрачные Нью-Йоркские улицы.

 

         – Ну и качество! – озвучил свои первые впечатления Ник. – Долго я этого не выдержу. Может, всё-таки дашь чего-нибудь пожевать?

 

         – Сядь и смотри. Жевать утром будешь.

 

         Ник уже сидел, так что оставалось только смотреть. Главный, по его предположениям, герой со слегка помятой и припухшей физиономией, вяло и безуспешно сражался с продажными полицейскими чиновниками и бандитами. В результате, его, от греха подальше, отправили, по обмену, в Лондон. Пока ничего интересного.

 

         – Так что ты думаешь по поводу утреннего визитёра? – скучая, спросил он.

 

         – Вот дозвонюсь завтра до Нэвиллов и начну думать, – рассеяно ответила Сильвия. Похоже, её экранное действо привлекало много больше.

 

         – Ну, а если окажется, что они не помнят про такую вещь?

 

         Она недовольно покачала головой и нехотя повернулась к нему.

 

         – Если даже хозяева забыли про своё имущество, мне-то чего переживать? Тоже забуду. Своих забот хватает.

 

         – И что, вовсе не хочешь проанализировать ситуацию?

 

         – Тебе-то какая с того печаль?

 

         – Как твой наставник по сыщицкому ремеслу, я обязан поддерживать тебя в надлежащей форме. Да и сам я в этой истории успел поучаствовать.

 

         – Вот сам и анализируй, наставник.

 

         В этот момент в экранном действе, наконец, обозначилась главная героиня. Блондинка. Более-менее симпатичная, со всеми необходимыми, для мужского интереса, элементами фигуры. Работница лондонской полиции и, кажется, аристократка. Некоторое время Ника интересовал фильм, но, не дождавшись подробностей интимного свойства, он решил вернуться к беседе.

 

         – Нет уж, я джентльмен. Пропускаю даму вперёд.

 

         – Ох… можно подумать даме туда надо. Ну ладно, притворюсь, что мне интересно. Я считаю, что всё зависит от степени искренности Адамчика. Если седовласая женщина с измождённым лицом и бородатый пират существуют на самом деле, стоит задуматься, откуда такой массовый интерес к декоративной посуде.

 

         – Может, они коллекционеры?

 

         – Да ну! – Сильвия раздражённо махнула рукой. – С тем же успехом можно коллекционировать кирпичи. Ты же видел сколько этого добра в интернете. И стоит гроши.

 

         – В точности такой мы не нашли…

 

         – Потому что искали десять минут. Хотя, конечно, этот безумный абстракционизм по краям… Я всё же полагаю, изначально его не было.

 

         – Но на старой-то фотографии орнамент уже был.

 

         – Да уж… Думаешь, в нём есть тайный смысл?

 

         – Тайный смысл может быть даже в пейзаже на донышке. Но чисто художественной ценности в нём, по-моему, немного.

 

         – Тогда что нам остаётся предположить? Что ценность тарелки чисто материальная?

 

         – Необычный фарфор?

 

         – Или в него что-то замуровано. Помнишь «Шесть Наполеонов» Конана Дойла?

 

         – Ну, тарелка – не гипсовый бюст, бриллиант в неё не засунешь.

 

         – Монету. Или купюру. Вообще, ценную бумагу.

 

         – Интересно мыслите, коллега.

 

         И в телевизоре стало происходить что-то интересное. Немного постреляв в роскошной гостинице и на открытом воздухе, персонажи устроили гонки на грузовиках. Герой с одутловатым лицом лихо перепрыгивал с машины на машину, девушка хваталась за голову, тупые злодеи даже не замечали происходящего. Кончилось всё тем, что здоровенный фургон скатился в кювет, взорвался и сгорел. Герой сгрёб героиню в охапку, защищая от разлетающихся осколков. Неплохой бюджет был у кинематографистов.

 

         – А что ещё предположить? Хотя, мы ведь так и не знаем, что было на обратной стороне блюда…

 

         – Что теперь поделать? – вздохнул Ник. – Ты даже не посмотрела туда, когда нашла её и повесила, я не догадался допросить Карла. Детективы из нас… Как из жирафа маркшейдер. – Сильвия недоумённо уставилась на него. – Хорошо, давай зайдём с другого конца. Насколько я понимаю, пират про седую изначально не знал…

 

         – Как же не знал? По словам Адамчика, её внешность оказалась знакомой ему.

 

         – Так и ей он оказался известен. Я имел в виду, что он не знал про её интерес к тарелке, пока не напал на Карла.

 

         – Он, по-моему, и про тарелку не знал, просто следил за домом.

 

         – Следил-то, следил, но не просто. Он явно считал, что в доме есть что-то ценное, и наверняка хотел забрать. А когда увидел убегающего Адамчика понял, что его опередили.

 

         – Получается, что сразу два человека, независимо, намеревались меня ограбить?

 

         – Вот именно. Причём одновременно. Может, действительно родственники?

 

         – Чего же они раньше ждали? Тарелка в доме больше полувека. Что-то произошло и, видимо, совсем недавно.

 

         Демпси, Ник, наконец, запомнил фамилию основного действующего лица, крался по какому-то ангару, занавешенному прозрачной плёнкой, и периодически натыкался на столы, заставленные микроскопами и прочими научными инструментами. При этом само здание больше напоминало коровник или помещение, где они недавно допрашивали Адамчика. Ник вспомнил, как в академии один из преподавателей рассказывал о своём визите на английский завод электроники в восьмидесятые годы. По его словам, полы в цехах там были чуть ли не земляные. Похоже, мужик не сочинял.

 

         – И другой вопрос: сколько ещё таких «родственников» объявится в ближайшее время?

 

         – Умеешь ты успокоить девушку перед сном.

 

         – Между прочим, да, умею. Можешь спросить у…

 

         – Да уж, знаю я у кого спросить, не утруждайся. Скажи лучше, что ты думаешь о второй версии?

 

         – Второй?

 

         – Ага, согласно которой Адамчик врал.

 

         – Ну, знаешь ли! Это даже не версия. Допустим, его рассказ – выдумка. Правдой-то может оказаться всё что угодно, кроме него. Слишком широкий простор для воображения. Если седой и пирата не существует, он мог действовать самостоятельно, и тогда знает гораздо больше, чем сказал. А может, он умышлено неправильно описал своего нанимателя, защищая его. А про пирата как раз выдумал. И что нам делать? Теряться в догадках до утра?

 

         – А если он соврал гораздо радикальнее?

 

         – То есть?

 

         – То есть не за тарелкой он сюда шёл вовсе. И прихватил её лишь для отвода глаз.

 

         – Так, вроде, ничего больше не пропало.

 

         – Это я никаких пропаж не обнаружила. Но ведь и отсутствия тарелки не заметила. Тут ты прав, сыщик из меня никудышный.

 

         – Не переживай, мы друг друга стоим.

 

         В фильме наступила кульминация. То есть драка. Девушка с редким именем Харриет сбросила с крыши одного злодея, а Джон Демпси, с трудом вскарабкавшись по верёвочной лестнице в вертолёт, заставил другого забрать её за секунду до того, как всё здание взорвалось. Ник ещё сильнее зауважал бухгалтеров фильма.

 

         – Или он не нашёл, чего искал, и решил разжиться тем, что плохо лежит. Точнее висит.

 

         – Вот видишь, сколько версий. И ни одна никуда не ведёт. Вернее, ведёт слишком много, куда.

 

         – Сам же велел мне рассуждать! Как могла рассудила, не обессудь.

 

         – Да нет, ты молодец. Что бы тебе Нэвиллы завтра не ответили, у нас уже есть достаточно гипотез, чтобы быстро выбрать нужную и начать действовать.

 

         – Ты ещё и действовать хочешь?

 

         – А вдруг Карл окажется не последним визитёром. Лучше нанести превентивный удар.

 

         – Было б, по кому…

 

         В фильме всё подошло к счастливому концу. Наконец-то. Главный предатель, продавшийся русским за тонну чёрной икры, повержен, зло наказано, торжествующая парочка героев бродит по Лондону и запивает трофейный деликатес шампанским. Прямо с горла. В последнем кадре Джон кормит Харри икрой с ложечки.

 

         – И всё?! – возмутился Ник. А где шуры-муры?

 

         – Какие муры? Это детектив!

 

         – Ну как же! Главные действующие лица – мужчина и женщина. По законам жанра у них должен быть… – он вдруг понял, что означала фраза «похожи на нас».

 

         – Так это ж только первая серия. Ещё много чего может случиться.

 

         – Первая? А сколько их всего?

 

         Сильвия ещё раз внимательно осмотрела коробку с диском.

 

         – Тридцать, кажется.

 

         – Тридцать? Тридцать вот таких испытаний моего терпения?! Я не выдержу.

 

         – Не бойся. Пилотная серия была сдвоенной. Так что одна пятнадцатая дела сделана.

 

         Ник призадумался и понял, что, если они продолжат смотреть этот эпохальный шедевр такими же порциями, он вернётся в свою хижину раньше, чем фильм дойдёт до середины, и немного успокоился.

 

         – Что ж, в стратегическом плане это утешает.

 

         – Ладно, стратег, пора спать ложиться. Пойдём.

 

         – Не понял. Что значит «пойдём»?

 

         – Предложение переместиться пешком в сторону кроватей. Я тебе в гостевой спальне постелила, наверху. Давай, давай, завтра понедельник, надо выспаться.

 

         – Не-е-е. Вдруг, ночью ещё какой-нибудь незваный гость заявится. Я уж лучше здесь лягу, на диване. Чтобы встретить по всей форме.

 

         Сильвия закатила глаза и помотала головой с таким выражением лица, что только ей удавалось.

 

         – Вот ведь… Ладно, всё равно пойдём, заберёшь постельное бельё, подушку, одеяло.

 

         Она двинулась к лестнице, призывно махнув рукой, но, проходя мимо холодильника, посмотрела на него и остановилась. Потом повернулась и подозрительно-негодующе уставилась на напарника.

 

         – Минуточку! А ты, случайно, не возле еды стремишься ночевать? Смотри, если с утра в холодильнике бардак будет, следующую ночь в своём джипе проведёшь!

 

         – Ну, что ты! Я уже смирился с голодной участью. Идём, выдашь свои тряпки.

 

 

 

 

         Это не просто возмутительно, это, это… Слов нет, чтобы сказать, что это такое! Если через пять минут Слотер не окажется на рабочем месте, лучше будет ему вообще не приходить! Он ещё не знает, какова его напарница в гневе, не-е-ет, не знает! Небо свидетель, она терпела до последнего!

 

         Сильвия подошла к окну, в надежде хоть сейчас обнаружить за ним мужчину с чёрными волосами, собранными в хвостик, или хотя бы его потрёпанный синий джип. Увы, вновь безрезультатно. Она делала так каждые четверть часа, раз от раза вскипая всё больше. Как можно опаздывать на работу, если живёшь с партнёром под одной крышей?! Если тебя разбудили, сделали завтрак, десять раз позвали к столу?.. Как??

 

         Нет, она всё может понять, пусть ему не нравится полезная пища. Пусть человек предпочитает травить свой организм избыточным сахаром, животными жирами, консервантами, нитратами и прочей гадостью. Но можно отказаться от предложенного угощения как-то более вежливо, чем просто спрятаться под одеяло со словами «Не хочу я есть, лучше посплю ещё». Главное, она ведь и это ему простила, позволила проваляться до самого ухода. Своего ухода, потому что этот балбес на призыв «Вставай, на работу идти пора!», сквозь сон пробурчал «Ступай, я догоню» и, сладко зевая, снова залез под одеяло. А потом битый час на все звонки отвечал «Уже иду, милая». Сейчас придёт, она покажет ему, какая милая. Ну вот, кого она приютила в своём жилище?! Нет, пора принимать решительные меры. Шаги на лестнице остановили её мысленные назидания. Неужели явился-таки, наконец?! Ну, сейчас получит!

 

          Но это было совсем не Слотеровские шаги. Всё же, наставничество Ника оказалось небесполезным, и она научилась извлекать информацию из слухового канала. Кто-то тяжело и громко топал по каждой ступеньке, медленно, но неотвратимо надвигаясь на уровень второго этажа. Посетитель. Возможно и не к ним, соседние офисы тоже открыты. Сильвия вздохнула, с сожалением откладывая разнос партнёра на неопределённый срок, когда входная дверь безо всякого предварительного стука распахнулась.

 

         Увидев гостя, Сильвия онемела от неожиданности. Это был он. Собственно, она ещё не осознала, что подразумевает под этим местоимением, но уже начала действовать, направившись к сейфу с оружием. Однако, пришелец, похоже, оказался изумлён не меньше хозяйки. В дверях стоял немолодой, грузный мужчина, ростом под метр девяносто. Не толстый, но очень плотный, крепко сбитый мужик. Густая чёрная борода с проседью, такие же волосы, давно не стриженные, но недостаточно длинные, чтобы скрыть отсутствие нижней половины левого уха. Шрам, продолжавший линию усекновения, проходил через всё лицо, придавая ему чрезвычайно свирепый, даже какой-то дико-безумный вид. Впрочем, там было ещё несколько шрамов. Но в глазах – полная растерянность. Пират из рассказа Адамчика, а лишь сейчас Сильвия сообразила, что он – это «он», отступил на пару шагов, развернулся на пятках и, в меру своей манёвренности, помчался обратно к лестнице.

 

         – Стойте! – забыв про пистолет, Сильвия рванула было за ним, но зацепилась длинным каблуком за ножку стола и растянулась на полу, чуть не лишившись своих прекрасных передних зубов. Вот в чём Ник был прав, так это в том, что не стоило надевать купленные туфли на работу. С другой стороны, где ещё опробовать обновку при её образе жизни? Чёрт, что за дурость лезет в голову?!

 

         Пират явно не был чемпионом по лестничному бегу, но имел фору. Когда она выскочила в коридор, тот уже миновал первый пролёт. Видеть друг друга они не могли, но мужчина, услышав её шаги, попытался прибавить ходу, прыгая через ступеньку. Судя по звукам, споткнулся, чуть не упал, но всё-таки, невнятно выругавшись, выскочил на улицу, хлопнув наружной дверью. А она только начала спускаться. Бегать за преступниками на каблуках – не самое здравое решение. Тем более по лестнице. Когда в глаза брызнуло дневное Солнце, пирата уже и след простыл. Лишь за углом, справа, слышался грохот удаляющегося автомобиля. Зато из-за угла слева почти тут же вынырнул пресловутый синий джип с пресловутым Слотером за рулём.

 

         – Давай быстрее! – Сильвия усердно замахала руками, бросившись навстречу. – Он только что повернул за ресторан!

 

         – Кто? – не понял Ник и встал, не отпуская руля, чтобы говорить с ней не через лобовое стекло.

 

         – Пират! Он сбежал, я не успела догнать!

 

         – Подожди, а офис у тебя закрыт?

 

         – Нет…

 

         – Тогда поднимайся и жди, – он газанул так, что туча пыли поднялась даже с недавно уложенного асфальта. Через несколько секунд машина исчезла за углом. Сильвия тяжело вздохнула и нехотя поплелась наверх. Снова ждать. На этот раз, в тревоге.

 

         Ник вернулся лишь спустя полчаса. Уже к обеду дело шло. Один. Вид он имел усталый и удручённый. Заглянул в холодильник, тяжело вздохнул, не обнаружив, видимо, там своего любимого пива, извлёк бутылку минералки и плюхнулся на диван. Без объяснений было понятно, что погоня оказалась безрезультатной. Сильвия, тем не менее, терпеливо ждала их, отложив гневный разнос на потом. Слотер плеснул холодной воды на ладонь и размазал её по лицу и шее.

 

         – Какой-то придурок на подъёмном кране заглох прямо на перекрёстке, – сказал он, наконец, повторяя водную процедуру. – И ведь так удачно встал. По диагонали. Никто не проехал. Кроме нашего бородатого друга. Пока я давал задний ход, объезжал квартал, его и след простыл, – Ник сделал могучий глоток и поставил опустевшую тару на пол. – Как он, хоть, здесь оказался?

 

         – Как и все, вошёл через дверь.

 

         – Я понимаю, что не в окно влетел, но как тебе удалось его сюда загнать?

 

         – Мне? Загнать?! Да ты что? Он сам пришёл, по своему желанию.

 

         – Постой, постой. Так это не ты его поймала?

 

         – Ник, ну, мне, конечно, лестно, что ты считаешь меня способной поймать мужчину весом в центнер, но, увы, это далеко не так.

 

         – Ты могла заманить его и другими способами?

 

         – Это какими же ещё способами, интересно знать?! За кого ты меня принимаешь?

 

         – У женщин всегда много хитростей в запасе. Коварство – страшное оружие.

 

         – То есть, по-твоему, я хитра и коварна?

 

         – По-моему, ты – женщина.

 

         – Надо же, какое тонкое наблюдение, я и забыла, что передо мною сыщик.

 

         – Ладно… – Ник махнул рукой и пересел за свой стол. – Выкладывай, что здесь произошло.

 

         – Честно говоря, я не очень поняла. Этот тип пришёл в офис, словно самый обычный клиент, но, когда меня увидел, сразу сбежал.

 

         Ник внимательно посмотрел на Сильвию.

 

         – И чего же это в тебе такого страшного?

 

         – Слушай, не начинай, а? Если б кое-кто не дрых до полудня, всё прошло бы иначе.

 

         – Ну, до полудня ещё далеко… – Ник посмотрел на телефон, спрятал его обратно в карман и печально вздохнул. – А за опоздание прости, пожалуйста. Я редкостная скотина.

 

         – Вот это можно было и не объяснять. Но если ещё хоть раз…

 

         – Больше не повторится, обещаю…

 

         В этот момент в помещение ворвался Робби.

 

         – Привет честной компании! – он отвесил низкий поклон Сильвии, как всегда с восторгом пожал руку Слотеру и выложил перед ним включённый планшет. – Вот, полная карта размещения карстов с их глубинами и прочими характеристиками. Их я, для удобства, ещё и в отдельную таблицу свёл, – парнишка буквально излучал энтузиазм. И это в понедельник утром!

 

         – Карстов? – заинтересовалась Сильвия. – Где это вы их нашли?

 

         – Ну, может, это и не карсты, – нехотя отозвался Ник, – но земля в некоторых местах на старом тростниковом поле оседает. Я бы даже сказал, проваливается.

 

         – Ты увлёкся геологией?

 

         – Можно и так считать…

 

         – Мы решили, что это отличные места для тайников! – всё так же задорно встрял Робби. – Тем более что про них никто не знает. Плантации заброшены с прошлого года. Кризис.

 

         – Во всём у нас кризис виноват. И что вы собираетесь там прятать?

 

         – Мы – ничего. Но воры могут использовать эти провалы для хранения награбленного.

 

         – Стало быть, никто ещё ничего не украл, а вы уже знаете, куда похищенное будет спрятано.

 

         – Ну а что, быть на один ход впереди противника плохо, что ли? Может, и твоя тарелка там.

 

         – И ты заставил бедного юношу трудиться в воскресенье?!

 

         – Ну, во-первых, он этому был только рад, – Робби согласно закивал. – А во-вторых, я и сам собирался в этом участвовать, но кое-кто отправил меня в Майами.

 

         – В Майами? – удивлённо спросил Робби. – А зачем? И что за тарелка? – ему, как всегда, всё было интересно.

 

         – Насчёт Майами вечером расскажем, а что касается тарелки… – Ник взглянул на Сильвию. – Может, ты сумеешь покороче объяснить?..

 

         Покороче не получилось. Лишь через двадцать минут юный помощник детектива получил достаточно сведений, чтобы понимать, что произошло.

 

         – То есть, – сказал он, – самый последний вор в цепочке краж и ограблений сам пришёл в сыскное бюро?

 

         – Вроде так, – подтвердил Ник, – но явно не с повинной и не затем, чтобы вернуть краденное хозяйке.

 

         – И он явно не ожидал увидеть здесь меня, – добавила Сильвия, – хотя наверняка должен был знать, что это я живу в доме, за которым он следил.

 

         – Интересно. Может, он и не детективов искал?

 

         – А кого ещё можно искать за дверью с табличкой «Сыскное бюро «Слотер и Жирар»»? – пожал плечами Ник.

 

         – Но ведь ваши лица на первой странице сайта. Как он мог не знать, кто скрывается за этими фамилиями?

 

         – Если только обнаружил нас не в интернете… – предположила Сильвия.

 

         – А где же? – совершенно искренне недоумевал Робби. Эх, молодёжь…

 

         – Были в прежние времена такие штуки, бумажные справочники, – изрёк Ник. – Помнится, в них наше объявление состояло только из букв. Без картинок.

 

         – Вот сразу видно, что с моим появлением ты перестал заниматься делопроизводством. В этом году справочник не печатали. Всё ваш любимый кризис.

 

         – Ну и что, прошлогодние-то издания ещё живы. Пират мог их читать.

 

         – Хорошо, хорошо, – поднял руки Робби, – допустим, он шёл к детективам, но не знал, что здесь работает та, за чьим домом он вчера наблюдал. Но зачем вообще ему нужна была помощь сыщиков? Тарелка-то у него.

 

         – А если нет? – сделала Сильвия ещё одно предположение. – Может, кто-то и его обокрал? Та же седая, например. Она же узнала его, по рассказам Адамчика.

 

         – Узнать-то узнала, – возразил Ник, – но до этого понятия не имела, что пират на острове. Как это она его так быстро нашла?

 

         – Значит, в этой истории замешана и третья сила, – уверенно заявил Робби. – Или четвёртая?.. Я что-то уже сбился со счёта.

 

         – Вот только третьей силы нам и не хватало, – вздохнула Сильвия. – Тех мы хоть по описаниям внешности знаем… Слушайте, а ведь у нас теперь портрет этого пирата есть! Видео-то записывалось.

 

         Она ткнула пальцем на стену, напротив входной двери. Там висела одна из двух камер. Вторая снимала середину комнаты, где обычно шли переговоры и допросы.

 

         – Точно! – воскликнул Ник. – Никак мы не привыкнем к новшествам. Давай, заводи шарманку.

 

         Точного времени визита пирата Сильвия не запомнила, но говорить мужчинам об этом не стоило. Она включила запись с того момента, когда последний раз смотрела на часы, ожидая соню-напарника и в ускоренном темпе прокрутила вперёд, пока дверь не начала открываться. Самой ей не удалось увидеть ничего нового в те несколько секунд, что гость проторчал в дверном проёме, но Ник с Робби изучили его физиономию очень внимательно.

 

         – Да, ну и рожа! – заключил последний. – Такого встретишь на улице, спрятаться захочется. Зачем ему помощь следователей? Может он не для этого приходил?

 

         – А для чего же? – удивилась Сильвия.

 

         – Путал следы?.. – неуверенно предположил напарник. – Вводил кого-то в заблуждение?

 

         – А что, если всё это имеет другой смысл? – неожиданно для себя спросила Сильвия.

 

         – То есть? – не понял Робби. Ник тоже удивлённо поднял бровь.

 

         – Вдруг, происходит что-то совсем иное? И отвлекающим манёвром была кража тарелки? А все эти люди друг с другом заодно. И удивление пират разыграл. И приходил он сюда не за помощью, а чтобы, скажем, оставить жучок у нас в конторе.

 

         – Тётя Сильвия такая фантазёрка! – сказал Ник Робби, но, на всякий случай ещё раз пересмотрел фрагмент видеозаписи. Гость касался только дверной ручки. Никаких подозрительных движений не совершал.

 

         – Давайте поищем эту физиономию в интернете! – воскликнул Робби.

 

         – Можно, – согласился Ник. – Только, Сильви, может ты позвонишь сперва Нэвиллам? Если уж я проснулся, то они-то и подавно.

 

         – Пожалуй. А вы пока, действительно, попробуйте что-то выяснить по портрету. Только не очень шумите. Вообще, я лучше в коридор пойду.

 

         Уединившись, Сильвия не спеша отыскала в телефоне домашний номер Нэвиллов и принялась терпеливо ждать, пока кто-то из стариков доберётся до аппарата.

 

         – Вас слушают, – дребезжащий слабый голос раздался в тот момент, когда она уже почти потеряла веру в мобильную связь.

 

         – Добрый день, Кэтрин. Это Сильвия.

 

         – Сильвия?.. – почти физически чувствовалось, как медленно ворочаются пыльные страницы памяти миссис Нэвилл.

 

         – Сильвия Жирар, ваша квартирантка.

 

         – Квартирантка… А-а-а, Сильвия! – голос оживился и повеселел. – Как приятно слышать ваш голос. Ну, как вы там живёте, как наши острова?

 

         – Острова как всегда, в полном порядке. Пышно цветут и сладко благоухают. Ну, а что у вас, какие новости?

 

         – Да какие уж там новости, деточка. Утром живые проснулись, и на том спасибо, – абонентка вздохнула. – Пока завтрак приготовили, поели, убрались – глядим, уже полдень. Живём медленно, а время идёт быстро. Генри, кажется, опять задремал…

 

         – Старайтесь гулять побольше.

 

         – Так ведь у нас некуда пойти. Ни скверов, ни парков поблизости, ни водоёмов. Разве что на автобусе куда-то поехать? Вон идёт за окном какой-то, сейчас я… – Кэтрин загремела чем-то, видимо искала очки, – да, триста сорок четвёртый… Но в них очень душно. Мы пока, пожалуй, у крыльца посидим, в тенёчке. Неинтересная у нас жизнь, в общем. Расскажите лучше вы о своих делах. Дома всё в порядке?

 

         Настала очередь вздохнуть Сильвии. Мысленно.

 

         – В целом, да. Произошло вчера утром одно маленькое забавное приключение, пробудившее во мне профессиональное любопытство. Честно говоря, из-за него я и звоню…

 

         – Сильви… Надеюсь, с вами ничего не случилось?

 

         – Что вы! Конечно нет. Но у меня есть несколько деликатных вопросов. Помните, когда-то давно у вас перед входом, на колонне, висела декоративная тарелка?

 

         Кэтрин долго не отвечала.

 

         – Алло? – забеспокоилась Сильвия.

 

         – Что вы сказали? – переспросила старушка совсем другим голосом. Озадаченным, ей даже показалось, что напуганным.

 

         – Украшение такое, настенное, в виде блюда. Квадратного, с оранжево-чёрным пейзажем на дне.

 

         – Квадратного?..

 

         – Да-да, а по краю какой-то абстрактный узор…

 

         – Не может быть! Неужели и вы?! – голос с каждым словом делался всё твёрже и холодней. – Сильвия, вот от кого я не ожидала, так это от вас. Мы же почти четыре года вам верили! Как вы могли?!

 

         – Что вы имеете в виду?..

 

         – Всё, с нас довольно. Завтра же мы приезжаем, чтобы разорвать договор. И не смейте что-то сделать! Мы приедем с полицией и адвокатом.

 

         – Да что я не должна сметь-то?!.. – ответом были гудки. Кэтрин повесила трубку, ничего не объяснив.

 

         Некоторое время Сильвия озадаченно рассматривала свой смартфон, пытаясь понять, что произошло. Безрезультатно. Бред какой-то. Восьмидесятилетняя бабушка слетела с катушек от одного только упоминания… А, собственно, что вообще она сказала? Даже не сообщила о пропаже тарелки. Попросту не успела. Кэтрин буквально взвилась. С какой, спрашивается, стати? Так ничего вразумительного и не придумав, Сильвия шагнула в комнату.

 

         – Вот, юноша, взгляните, – заявил Ник, обращаясь к Робби, – так выглядит удивлённая женщина. Перед нами, пожалуй, один из наиболее наглядных примеров. Особое внимание прошу обратить на брови и нижнюю челюсть.

 

         Не дождавшись ответной колкости, Слотер заподозрил, что дело серьёзное и, подскочив к Сильвии, внимательно заглянул ей в глаза. Ученик молча последовал примеру учителя.

 

         – Да что случилось-то? Они хоть живы?

 

         Сильвия затруднялась не то что бы объяснить услышанное, но хотя бы описать его.

 

         – Завтра меня выселяют. С адвокатами и полицией. Тебя, соответственно, тоже, – заявила она неожиданно даже для самой себя.

 

         – Когда ты уже научишься разговаривать со старшими? – задумчиво проговорил Ник.

 

         Робби изумлённо переводил взгляд с одного детектива на другого.

 

         – Да я особо и поговорить не успела. Только спросила Кэтрин, помнит ли она тарелку, а та сразу же ополчилась на меня, словно я её четыре года обманывала. Завтра Нэвиллы приедут, чтобы юридически зафиксировать, что я натворила и аннулировать соглашение об аренде.

 

         – И всё? Со мной ты бываешь гораздо убедительнее.

 

         – Она сразу же отключилась. В смысле, повесила трубку. А я – растерялась.

 

         – Так давай перезвоним.

 

         – Не стоит. Тут что-то непонятное и серьёзное. Похоже, мне придётся самой к ним съездить. Сегодня.

 

         – Опять сто миль в один конец. Я с тобой.

 

         – Ну конечно! Вот только тебя там и не достаёт.

 

         – Сама же говоришь: дело серьёзное. Вот что ты им скажешь, когда заявишься?

 

         – Успею ещё придумать, сто миль ведь… Вы нашли что-нибудь на нашего пирата.

 

         – Вряд ли, – вздохнул Робби. – Наши критерии похожести не совпали с интернетовскими. Наверное, этот тип своих фотографий никуда не выкладывал. Во всяком случае, в нынешнем обличии.

 

         – Придётся поискать его в реальной жизни, – добавил Ник. – Не так уж и велик Ки-Мэрайя, если кто-то где-то когда-то его видел, мы рано или поздно об этом узнаем. Портрет теперь у нас на руках.

 

         – Ну, вот видишь. Тебе есть чем заняться.

 

         – Хм… пожалуй. Стоит пройтись по барам, опросить публику, официантов, вдруг кто видел. Начать можно с «Тропической Жары»…

 

         – Интересно ты себе представляешь свою работу.

 

         – Я её не только представляю, но и делаю, между прочим Ты ведь не хочешь, чтобы я с тобой поехал, мечтаешь сама полдня баранку крутить.

 

         – Ни о чём таком я не мечтаю… Ладно, поедешь со мной, всё спокойней будет. А то, заявишься домой за полночь, после своих социологических опросов.

 

         – Вы разговариваете так, будто сто лет женаты друг на друге, – хмыкнул Робби.

 

         – Во! – сказал Ник, взглянув на него. – А по барам и забегаловкам пройдётся наш юный ученик. Уж его-то там точно ничто не будет отвлекать.

 

         Сильвия покачала головой. Робби действительно принципиально не употреблял спиртного, да и на девушек пока заглядывался «чисто теоретически», но никакого опыта по выуживанию сведений из завсегдатаев и персонала злачных мест у парня не было. Впрочем, его самого сей факт, похоже, не смущал: глаза уже восторженно блестели в предвкушении столь сложного и интересного задания. Но вслух он почему-то спросил другое:

 

         – А если права тётя Сильвия? Если всё это какая-то сложная провокация? Вдруг кто-то выманивает вас с острова?

 

         – Ещё один свихнулся, – горестно всплеснул руками Ник. – Это что заразно? – он подозрительно взглянул на Сильвию. Робби тоже посмотрел на неё.

 

         – У тебя в доме сколько этих штук? – он показал на камеру под потолком.

 

         – Нисколько. Я что, ненормальная за собственным домом шпионить.

 

         – Не такой уж он и собственный, как оказывается, – ввернул шпильку Ник.

 

         – Это никуда не годится, – строго заявил Робби. – А если в ваше отсутствие ещё кто-то покусится на неприкосновенность жилища? Пусть теперь уже и не совсем вашего.

 

         – Жилище на сигнализации, – напомнила Сильвия.

 

         – Сигнализация сработает, взломщик убежит, а кто это был, ты никогда и не узнаешь.

 

         – И что ты предлагаешь?

 

         – Оснастить здание и окрестности системой сплошного круглосуточного видеонаблюдения.

 

         – Угу, - кивнул Ник. – А спонсором проекта выступит пенсионный фонд США.

 

         – Обойдёмся и без спонсоров. Пяток свободных камер у меня найдётся.

 

         – Пяток? Ты их из пластилина лепишь?

 

         – Вот, какие вы все ироничные! Так же можно нанести душевную травму моей уязвимой юной натуре. Камеры настоящие, исправные…

 

         – Ну да, и подарил их тебе Санта-Клаус, по одной на каждое Рождество за последние пять лет.

 

         – Не совсем. Их мне дал мой приятель из университета. Они придумали какой-то новый способ записи и хранения изображений. Наполовину цифровой, наполовину аналоговый… короче, я академий не кончал, толком не знаю. Камера размером с пару пальцев. Это вместе с объективом, аккумулятором и запоминающим устройством. Туда вмещаются данные за сутки. Батареи хватает чуть ли не на неделю. Связь с компьютером по эфиру. Через заданные промежутки времени память сбрасывается в интерфейсный блок. Но можно и прямую трансляцию сделать. Собственный формат записи, чужой прочитать не сможет.

 

         – Этот твой друг, он что – чемпион штата по альтруизму?

 

         – Он узнал, что я работаю на детективов и предложил опробовать камеры в деле. Для них это хорошее испытание. Со временем я обещал всё вернуть, но думаю, можно будет договориться…

 

         Робби был неплохим парнем. Жил самостоятельно, без родителей, кормился случайными заработками, пока не пристроился к ним в агентство. Слотера просто боготворил. А самое главное – оказался подкупающе прямодушен и честен. В принципе, можно было оставить его в доме до вечера, пока они не вернутся. Пусть монтирует свои датчики. Она так и сказала Нику. Но тот неожиданно запротестовал.

 

         – Нечего ему в одиночку по дому лазать! Вернёмся от Нэвиллов, тогда все вместе этим и займёмся.

 

         Такое поведение показалось Сильвии подозрительным. Ник явно не хотел, чтобы кто-то попал в её дом раньше него. И это при том, что последним покинул жилище именно он.

 

         – Так, Слотер, ты натворил там чего-то, что ли?

 

         – Но почему сразу «натворил»? И почему сразу «Слотер»?

 

         – Да потому что там только два человека сегодня ночью было. Я да ты… Постой-ка, или может ты девицу туда привёл утром, после моего ухода? И вы не прибрались за собой?

 

         – Какие девицы? Мы же договорились!

 

         – Но я же чувствую, что ты что-то скрываешь. Так, давайте-ка сейчас все вместе поедем домой и посмотрим, что там такое.

 

         Ник удручённо вздохнул.

 

         – Вот ты прямо без ножа режешь… Ну хорошо, я специально остался с утра один, чтобы поставить на все двери и окна секретки перед уходом. Вечером надеялся прийти первым и незаметно от тебя их проверить.

 

         – Да почему незаметно-то?! – воскликнула она.

 

         – Секретки? – очень заинтересованно спросил Робби.

 

         – Что-то вроде скрытой пломбы или печати из собственных волос и, я извиняюсь, соплей. А незаметно, потому что я видел, как ты переживаешь и не хотел тебя лишний раз волновать…

 

         – Круто! Вот это настоящий класс!

 

         – То есть, ты только притворялся, что дрыхнешь?

 

         – Ну, это несложно.

 

         – Значит, сигнализации ты не доверяешь? – продолжал допытываться Робби.

 

         – Бережённого бог бережёт, – пожал плечами Слоттер

 

         Сильвия почувствовала сложную смесь благодарности и негодования.

 

         – Ник!

 

         – Что?

 

         – Я же тебя тут самыми последними словами ругала, пока ждала! А ты, оказывается, для меня старался. Надо было сразу сказать, мы не первый год друг друга знаем.

 

         – Ну, прости… Ладно, Робби, отправляйся к Пауку, потом к Руперту в «Псы», потом можешь ещё в «Непутёвую девицу» заглянуть. А нам надо уже собираться, а то опять затемно вернёмся.

 

         – А если клиенты?.. – начал было Ролли.

 

         – Звонки я на мобильный переведу, – сказала Сильвия. – А на дверь записку повесим, чтоб звонили, а не стучали. На чём поедем, Ник?

 

         – Два дня подряд на четырёхместной инвалидной коляске я ездить не намерен.

 

         – Вот и ладненько, тогда сам и поведёшь.

 

 

 

 

         Ну и амбиции были у предков! Такое сити, конечно, что ты! Одиннадцать тысяч человек и ни одного дома выше двух этажей. Куда там Нью-Йорку, Москве или Пекину, Флорида-Сити – вот всем городам город. Зато у нынешних градоначальников с фантазией явно не густо. Триста двадцать восьмая улица юго-запада… Как будто здесь есть, где разместить ещё триста двадцать семь.

 

         – Ты достаточно хорошо продумал, что станешь говорить и делать?

 

         Опять – двадцать пять! Нет, он знал, что у его сотрудницы беспокойная душа, но привыкнуть к этому не сможет никогда. Как ей самой-то не надоело?

 

         – Ну что я могу продумать, Сильви? Ты меня отлично изучила. Я почти всегда рассчитываю на импровизацию, на действия по обстоятельствам. Если там всё в порядке, и никто не настраивал Нэвиллов против тебя умышленно, поступлю в зависимости от того, узнают они во мне твоего напарника или нет. Ты бы лучше память напрягла.

 

         – Я и напрягла. Я говорила, что занимаюсь частным сыском, что работаю с партнёром, но фамилии не называла… По-моему… – она слегка смутилась. – Да и не в моей памяти дело, а в их. Я очень сильно сомневаюсь, что они помнят про этот разговор. Ох, и влипли же мы в историю…

 

         – Обычное расследование.

 

         – Обычно, за расследование мы плату получаем с клиента.

 

         – Считай, что сейчас клиент – это ты.

 

         – На бюджете такой расклад не лучшим образом отразится.

 

         – Но ведь я получаю от тебя плату.

 

         – В каком смысле?

 

         – Во-первых, ты расплачиваешься со мной жилплощадью. В моём нынешнем положении – очень ценный товар. Где бы я сейчас ночевал, не будь у меня такой верной подруги? Под кустом на пляже? Или в кутузке у Грегори?

 

         – А что во-вторых?

 

         – Во-вторых – добрым словом. Нежным взглядом. Вообще, теплотой своего сердца…

 

         – Слотер! Ты когда-нибудь бываешь серьёзным?

 

         – Не дождётесь. А вот идти мне уже пора.

 

         Кварталы здесь были маленькими. Шесть-восемь, от силы десять домов. Ник остановил джип за два квартала от дома, где жили Нэвиллы, на поросшем жухлой травой пустыре, и полез наружу.

 

         – Ник.

 

         – Что?

 

         – У меня, правда, нежный взгляд?

 

         – Бывает. Но ты не расстраивайся, для женщины это нормально. Ладно, я потопал, ты пока постарайся в глаза никому не бросаться.

 

         – Легко сказать! Как по-твоему, можно не бросаться в глаза, сидя посреди города в машине без крыши и дверей?

 

         Города… Видали мы города и побольше. Вчера, например… В пределах видимости он насчитал человек пять. И ни один не обращал на них ни малейшего внимания.

 

         – Ну, ты уж как-нибудь постарайся. Жди сигнала и не отсвечивай.

 

         – Есть, не отсвечивать…

 

         Жилище пожилой четы представляло из себя каменный барак казарменно-казематного вида с покатой крышей и обшарпанными стенами. Несколько дверей, решётки на всех окнах. Спутниковые тарелки – телевидение, скорее всего. А может, интернет. Ник, не спеша, обошёл дом вокруг, изображая праздно шатающегося бездельника. Этот образ ему особенно удавался. За окнами искомой квартиры не обнаружилось ничего подозрительного. Строго говоря, при ярком Солнце, пыльных стёклах и тюлевых занавесках, там вообще ничего не обнаружилось. Следовало приступить к более решительным действиям. Круг его похождений замкнулся и детектив оказался перед входом. Здесь, под тенью хилого деревца сидели несколько темнокожих женщин разного возраста и одинаковой (повышенной) степени упитанности и увлечённо беседовали о чём-то по-испански. На другой стороне узенькой улочки парнишка лет тринадцати сосредоточенно распиливал автомобильную покрышку. Вдоль. В смысле, поперёк оси. Других разумных существ не наблюдалось. Ник, поддерживая образ неосведомлённого зеваки, вежливо поинтересовался у дам местом проживания супругов Нэвилл. В ответ ему было указано на третью дверь.

 

         – Только они, наверное, спят уже, – добавила самая старшая женщина.

 

         У Ника на часах было половина третьего. Не самое распространённое время для сна. Впрочем, не ему судить. Ник нажал кнопку звонка, обрекая себя на гневное осуждение зрителей, оберегающих покой престарелой четы. Однако никто ничего не сказал. Ему самому не хотелось портить отношения с хозяевами Сильвиного жилища, в особенности учитывая то, что он пришёл помирить их с квартиросъёмщицей. Оставалось рассчитывать, что они не спят. Такая вот импровизация…

 

         Когда прошло минут пять, он уже полностью перестал надеяться на приятный для себя исход, но терпеливо ждал пробуждения пожилых людей, чтобы получить свою долю упрёков и перейти к делу. И вот, дверь распахнулась, явив взору выдержанного детектива маленького скрюченного старичка, опирающегося на толстую палку. Сильно увеличивающие очки на бесформенном носу делали водянистые бледно-серые глаза огромными. Но взгляд их практически ничего не выражал. Седые волосы на макушке росли как трава на плохо ухоженном газоне – пучками. Над небритыми щеками определённо поработал тот же стилист. Выцветшая штопаная майка, джинсы, давно забывшие свой первоначальный оттенок, стоптанные домашние тапочки. Мистер Генри Нэвилл собственной персоной.

 

         – День добрый, – поприветствовал почтенного старца Ник. – Моя фамилия Слотер.

 

         Реакция старца была необычной. То есть никакой. Он продолжал пялиться на грудь Ника, словно та стала прозрачной, а за ней находилось нечто… слегка любопытное. Ник поборол желание оглянуться и воспользовался паузой, чтобы осмотреть помещение за спиной хозяина. Осматривать, в общем, было нечего. Прихожая оказалась настолько маленькой, что он, стоя посередине, дотянулся бы до любой стены даже согнутыми руками. Справа зеркало, слева калошница, над ней вешалка и полка для шляп. По горизонтали мистер Нэвилл загораживал почти всё свободное пространство. Дальше располагался поперечный коридорчик приблизительно такого же размера.

 

         – Генри, да кто там?.. – пожилая женщина вышла с правой стороны, вытирая руки посудным полотенцем. Выглядела она помоложе и повыше супруга, хоть, по рассказам Сильвии они и были ровесниками. Лучше сохранилась, должно быть. Да и одета Кэтрин была более нарядно. Цветастое платье, туфли, две туго заплетённые косы. Старушка хоть куда.

 

         – Кто это? – повторила она, озадаченно оглядывая Ника.

 

         – Слотер, – пробормотал Генри неожиданно зычным голосом, неспешно развернулся и ещё медленнее побрёл в дом.

 

         – И? – Кэтрин явно считала полученные сведения недостаточными. Но супруг не удостоил её разъяснениями, скрывшись за левым углом прихожей.

 

         – Я частный детектив, – вынужден был объясняться Ник. Похоже, Кэтрин не знала, кто такой Слотер. Или не помнила. За Генри он ручаться бы не стал. – Расследую кражу из вашего дома на Ки-Мэрайя.

 

         Миссис Нэвилл покачала головой и повесила полотенце на плечо.

 

         – Эта паршивка… – проворчала она и приглашающе махнула рукой. – Ладно, заходите.

 

         Ник всё больше убеждался, что кроме них троих в квартире никого нет. Здесь работал кондиционер, было не холодно, но свежо. И даже приятно пахло домашней готовкой. Дверь на кухню раскрыта в середине коридора. Оттуда еле слышно бубнило радио. Слева – комната, справа – ванная с туалетом. Особо не разгуляешься, но для двух малоподвижных стариков – терпимо.

 

         Кэтрин распахнула дверь в комнату, где в кресле у окна уже восседал Генри и кивнула на маленький серый диван у противоположной стены.

 

         – Присаживайтесь, я сейчас.

 

         Ник присел. Помимо ранее обнаруженной, в комнате присутствовала и ещё кое-какая мебель: рассохшийся шкаф с незакрытыми дверцами, тумбочка, телевизор на ней, кривоногий старинный столик, с настольной лампой и телефоном, и кровать. Над ней висел гобелен с оленями на опушке леса. Всё это давно можно было бы отправить на свалку. И на деньги, что платит за аренду дома на острове Сильвия, купить такое же, но новое. Однако «Зачем?» – думали, вероятно, хозяева и, вероятно, были правы. На их век хватит.

 

         Генри продолжал безмолвствовать и Ник решил не нарушать тишину до прихода его супруги. Пока он не очень понимал, что хозяева думают о нём и почему они так плохо думают о его напарнице. Но в квартире явно была привычная для них обстановка, да и беспокойство этих стариков объяснялось теми же причинами, что и его визит. Скорее всего. Вряд ли в шкафу сидел какой-то злодей, поджидавший Сильвию или науськивающий против неё Нэвиллов. Выходит что, недоразумение? А может, следы какого-то мрачного прошлого?

 

         Мистер Нэвилл опустил веки, склоняясь, видимо, к послеобеденному сну, и никак не прореагировал, даже когда в комнату вошла супруга и сказала:

 

         – Значит, всё-таки кража. Вот ведь паскудница…

 

         – Давайте уточним, – попросил Ник. – Паскудница – это кто?

 

         – Квартирантка наша, Жирар. Четыре года мозги нам пудрила. Мы-то души в ней не чаяли, думали, что за милая девочка. Воспитанная, серьёзная, деловая. Аккуратная какая, чистоплотная. А ей оказывается, того же надо, что и всем. Она как про тарелку разговор завела, у меня аж в глазах потемнело. Вот вы, как сыщик, скажите мне… Кстати, погодите, а кто вас прислал?

 

         – Сработала сигнализация, – как можно уклончивей ответил Ник. Это не было правдой, но вполне могло ей быть. В чуть других обстоятельствах. – Злоумышленник, посягавший на вашу собственность скрылся. Если что-то пропало, охранную фирму могут обвинить в нерадивости.

 

         Звучало глупо и представлялось полной ерундой, потому что сигнал о взломе пошёл бы в полицию, а не к частникам, но и на глупость они должны были как-то реагировать. Среагировал Генри. Оказалось, что он вовсе даже и не дрых.

 

         – Если она нашла, то зачем звонила? А если нет, что украла?

 

         Кэтрин пожала плечами и виновато взглянула на Ника. Вот, дескать, какой у меня непонятливый супруг. Но если у того появились сомнения, это уже было неплохо.

 

         – Она четыре года искала. Не нашла. Терпение кончилось. Пошла на риск, позвонила нам и прямо спросила про тарелку. Я сразу же послала её подальше. Она испугалась и сбежала. А чтобы замести следы своих поисков, подстроила кражу.

 

         «А смысл?» – подумал Ник. Хотя и подивился живости ума старушки.

 

         – А смысл? – спросил Генри.

 

         – Так ведь… – начала была его супруга, но задумчиво осеклась.

 

         – Вы давно бывали в том доме?

 

         – Года полтора назад, кажется… Да, Генри? – тот вновь держал рот на замке.

 

         – И вы видели тогда следы поисков?

 

         – Нет, я же говорю, мы её считали замечательной девушкой, во всём доверяли…

 

         – А позже, почему не появлялись?

 

         – Тяжело нам уже в такую даль добираться. Она предлагала заехать за нами, потом обратно отвезти, но нам её было жалко. Такой путь проделать только, чтобы мы убедились, что всё в порядке… – видимо, Кэтрин начала понимать, что подобное поведение не вяжется с образом «паскудницы».

 

         А вот Ник, признаться, пока не понимал ровным счётом ничего. Если им так дорога была эта тарелка, почему её оставили на островах? Допустим, здесь ей тоже было бы небезопасно, вон на каждом окне решётки, и не только в этой квартире. И не только в этом доме. Но можно же было спрятать её в каком-нибудь хранилище. Это не так дорого обходится. Он пришёл сюда, чтобы снять обвинения с Сильвии, но пока ещё даже не понял, в чём её обвиняют. Ну, где твои идеи, импровизатор хвалёный?

 

        – Стало быть, Жирар украла у вас тарелку? – стараясь выглядеть и звучать как можно наивнее, спросил детектив.

 

        – Да нет же! – всплеснула руками Кэтрин, словно хотела воскликнуть: «Ещё один бестолковый!» – Тарелку мы аж в прошлом веке полиции отдали.

 

          Ник и впрямь почувствовал себя бестолочью. Что, впрочем, было довольно привычно. Либо ему нагло врут, либо он здорово отпустил нити расследования. Для его нынешнего имиджа, однако, это было на руку.

 

          – А что тогда?

 

          – Да кабы знать! Лезут в дом разные… А зачем?.. Очень жаль, что тот следователь скончался. Как его фамилия-то была?.. Миллер, Мидл… Генри!

 

          – Милн, – соизволил подать голос супруг.

 

          – Во-во, Милн. Он, вроде, начал разбираться, что к чему, да не успел. А с тех пор никому и дела не было. Наверно, и нет там ничего. Да и на тарелке – каракули умалишённого. Но находятся иногда такие, кто верят. А нам – страдать.

 

          Смутно вырисовывалась некая мрачная и, по всей видимости, не новая тайна. Но для прояснения её очертаний Нику как раз и нужна была напарница. То есть, как опытный и умелый сыщик, он справился бы и один, но потом всё это пересказывать Сильвии… Лень. Пора была вытаскивать её сюда.

 

          – Но к сигнализации вы дом всё же подключили.

 

          Кэтрин помотала головой.

 

          – Это не мы. Мы даже не знали про неё.

 

          Ник насторожился. Если Сильвия сама поставила здание под охрану, она непременно предупредила бы хозяев. Или у них такой могучий склероз? Вряд ли. Совсем странно.

 

          – Тогда кто? – невольно вырвалось у Ника.

 

          Кэтрин встрепенулась и внимательно посмотрела на него сквозь очки, которые у неё были не слабее мужниных. Сам муж продолжал делать вид, что дремлет.

 

          – Вам лучше знать. Вы же на охранников работаете. Или нет? Может, вас послал страховщик? Говорите прямо, что там стряслось?

 

          Итак, его подозревают, но совсем не в том, чего он боялся. Что ж, ничего не остаётся, как перейти в наступление.

 

          – Пока ничего страшного. Жилищу не нанесено никакого ущерба. Я не работаю на страховщиков, но и без них это понятно. Но позвольте мне слегка подытожить. Вы полагаете, что Жирар, живя в вашем доме, всё время что-то в нём искала, так?

 

          Старушка кивнула, но теперь уж совсем неуверенно.

 

          – Однако во время ваших визитов вы не замечали никаких следов этой деятельности.

 

          На сей раз она просто пожала плечами.

 

          – В последний год она сама предлагала отвезти вас туда, но вы отказывались. Когда она позвонила и упомянула тарелку, вы почему-то решили, что ей хочется выудить из вас тайну и она – вор. Узнав от меня о вторжении в дом, вы подумали, что это её работа. Но раз сигнализацию вы не ставили, значит ставила она?

 

          – А кто ж?.. – пролепетала Кэтрин.

 

          – Вторжение в дом произошло вчера. Утром. А звонила она вам сегодня, и, если следовать вашей логике, до звонка не могла и предположить, что вы дадите ей гневную отповедь. Зачем ей тогда нужна была сигнализация?

 

          – Боялась конкурентов, – неожиданно заявил Генри. Дедок был явно не прост. Но и Ник не собирался сдаваться так скоро.

 

          – Она когда-нибудь делала подобные вещи без вашего согласия?

 

          – Нет, – призналась Кэтрин. – Как-то раз от ветра лопнуло стекло в кухонном окне, так она и на замену его спрашивала нашего разрешения.

 

          – Ну, вот видите, – Ник уже никаких аргументов придумать не мог и решил раскрыть козыри. Он выложил Сильвин планшет на стол. Устройство находилось в ждущем режиме и сразу же начало показывать. Отсканированную старинную фотографию. – Узнаёте?

 

          В комнате было не слишком светло и яркий экран позволял разглядеть все детали. Кэтрин уставилась на картинку с немалым удивлением. Супруг не спешил к ней присоединиться.

 

          – Это она… – озадаченно пробормотала хозяйка. – Надо же. И кайма разрисована уже. То есть, снималось после первого случая. Генри, посмотри, – пока мистер Нэвилл ковылял к столу, миссис Нэвилл недоумённо переводила взгляд с планшета на детектива и обратно.

 

          – Откуда это у вас?

 

          – Из вашего дома. Из кладовки.

 

          – А я уж и не вспомню, как эта фотография появилась… Генри, ты что скажешь? – Генри молча изучал графическую весть из прошлого. Ник решил поддать жару, пока он снова не перекочевал в кресло и положил рядом с планшетом телефон. На его экране он заранее сделал выкадровку и сейчас там наблюдалась одна тарелка, без Сильвии, но уже в современном своём состоянии.

 

          – А что на это скажете?

 

          – Позвольте, но это-то у вас откуда? Мы её не видели уже больше четверти… Минуточку, снято ведь в нашем доме… И колонна та же…

 

          – А дверь – нет, – уверенно заявил Генри.

 

          – Дверь? – не поняла супруга. Ник тоже заинтересовался, что за дверь. Он внимательно осмотрел собственный снимок. Действительно, белая дверь с золотой полосой на уровне пояса, которая в закрытом виде почти полностью сливалась со стеной, чуть-чуть выглядывала из-за правого края вырезанного им фрагмента. И была совсем не похожа на тёмную дверь в снимке из планшета.

 

          – Это новая дверь, – непонимающе пробормотала Кэтти. – Мы её не так давно поставили. Перед отъездом сюда. Откуда же тарелка взялась?..

 

          – Это ещё не всё, – Ник убрал увеличение и на экране появились Сильвия и Паук с букетом. – Как вы думаете, стала бы Жирар так фотографироваться, если бы хотела украсть тарелку или что-то с ней связанное?

 

          – Ничего не понимаю, что же тогда произошло? Где она нашла тарелку?

 

          – Там же, где и старую фотографию. Только чуть раньше, где-то год назад. Потом узнала её и решила повесить на прежнее место. И специально звала вас, чтобы показать. Но не говорила зачем, сюрприз готовила.

 

          – Откуда известно? – коротко поинтересовался Генри.

 

          – Я же детектив. Теперь вы понимаете, что Жирар не при чём? Это блюдо вчера украли, и она пыталась помягче вам об этом сообщить.

 

          Старики неуверенно закивали.

 

          – Только и это ещё не всё. Сильвия Жирар тоже детектив. И она – мой напарник и друг. Так что я здесь не совсем по работе.

 

          – Не может быть! Эта девочка?

 

          – Несколько минут назад вы считали эту девочку прожжённой негодяйкой. Если вы не будете сильно ругаться, я её позову.

 

          – Наверное, не будем… – растерянно проговорила Кэтрин. – Значит, вы её… кавалер?

 

          Ник быстро отправил Сильвии заранее заготовленное сообщение из одного слова «Входи».

 

          – Нет, – сказал он, – отношения у нас, конечно, тесные, но сугубо производственные. Через пару минут она будет здесь.

 

          – Так что, всё-таки, происходит? – не унималась Кэтрин.

 

          Ник тяжело вздохнул. Ему бы кто-нибудь объяснил, что происходит.

 

          – Как уже было сказано, я – сыщик. И находить ответы моя работа. Но это в конце. А пока я должен задавать вопросы. В том числе и вам. Просто не хочу этого делать без партнёра. Вместе у нас лучше получается.

 

          Сильвия явилась даже раньше ожидаемого момента. Словно бежала или ждала под дверью. Она вошла с чрезвычайно виноватым выражением не только на лице, но и во всей фигуре. Ник мог поклясться, что не знает больше ни одного человека, который мог бы так ярко выражать раскаяние и готовность сносить любое с собой обращение. Вот бы она хоть раз по отношению к нему себя так повела. Впрочем, один раз всё-таки было…

 

          – Сильвия, я ведь зря на вас осерчала, вы уж простите старуху! – Кэтрин заковыляла ей навстречу. – Вот садитесь, пожалуйста.

 

          Напарница примостилась на подлокотнике дивана рядом с Ником. Было у неё такое необъяснимое стремление сидеть где-нибудь «не там». На столе, например, или на подоконнике. Ник вынужден был признать, что зачастую это выглядит… чтобы помягче сказать… импозантно, но сейчас она всем своим видом как бы говорила «Я тут с краешку присяду, что бы не мешать никому и буду тихо-тихо сидеть…».

 

          – Сядь нормально! – строго сказал он. – Сказано же, ты прощена. Будем работать.

 

          Партнёрша проигнорировала его тон и спросила стариков:

 

          – Значит, вы вспомнили, как я рассказывала, что стала работать сыщиком?

 

          Кэтрин помотала головой.

 

          – И моя фамилия вам не знакома? – на всякий случай уточнил Ник?

 

          – Вы же видите, что у меня твориться с памятью! Вот, разве что, Генри…

 

          – Что-то напоминало, – буркнул дед. – Теперь понятно, что.

 

          – Что ж, не слишком обнадеживающе, – Ник вывел на экраны гаджетов лица Адамчика и пирата, – но кроме вас спросить не у кого. Вот, взгляните: этот молодой человек вчера утром проник в дом и утащил тарелку. Вы его не знаете?

 

          Физиономия Карла была подвергнута тщательному осмотру, но никаких воспоминаний у стариков Нэвиллов не вызвала.

 

          – А этот свирепый гражданин отобрал у первого тарелку уже через пять минут. И безвозвратно скрылся. Что про него можете сказать?

 

          Та же история. Никаких ассоциаций не породило и словесное описание «седой».

 

          – Не самая распространённая ситуация, когда кража совершается из жилища детектива, – продолжил Ник, – пусть и не собственного дома, и не его вещи. Но, я так прикидываю, это ещё далеко не все странности в нашем деле. Никто пока не понимает, откуда появилась тарелка в кладовке. Однако вы можете рассказать, откуда она вообще взялась в вашей жизни. Похоже, без драматизма тогда тоже не обошлось.

 

          Супруги переглянулись. Точнее сказать, Кэтрин посмотрела на Генри. Тот, как обычно, безучастно пялился в никуда.

 

          – Наверное, я буду рассказывать, – предположила старушка. Молчание – знак согласия. Другого рассказчика в этой семье никто и не ждал. Даже Сильвия понимающе кивнула. – Мы привезли её из Европы. Ещё в пятидесятые годы. Не подумайте, что мы были богаты. Просто выиграли поездку в лотерею. И решили так провести медовый месяц. Франция, Федеративная Германия, Австрия, Швейцария, Италия – мы и Альпы повидали и Средиземное море. Удивительное путешествие. Переезды и проживание входили в стоимость путёвки, а питание нет, и все наши деньги уходили на еду. Мы почти не покупали сувениров, у нас не было фотоаппарата… В одной гостинице нам предложили забрать с собой это блюдо. Оно висело в номере и мне очень понравилось. Если честно, – Кэтрин смущённо хмыкнула, – Генри даже хотел его стащить. Но хозяева подарили нам его на память. Позже выяснилось, что такие висят в каждом номере и в огромном количестве запасены на складе, но нам было очень приятно что-то привезти с собой из свадебного путешествия.

          А через несколько лет, в начале шестидесятых, у нас появился свой дом на Ки-Мэрайя. Мы купили его сразу же после постройки, истратили на это почти все деньги, и украшать его нам было нечем. А эта тарелка казалась символом… Только там, в Европе, мы поняли, как любим друг друга, она как бы обозначала наши чувства. Мы повесили её прямо напротив входа и думали, что это привлечёт в дом счастье. И так, поначалу, и было. Я уже носила нашу первую дочь, сидела всё время дома, не работала. Генри очень трогательно заботился обо мне. Он не слишком много зарабатывал, но брал на себя все домашние хлопоты. Не жизнь, а почти идиллия.

          Но однажды утром в дом ворвался человек с пистолетом. Мы потом даже узнали его фамилию. Тиллер… Тэвер?.. Генри, как его звали?

 

          – Тэйлор.

 

          – Да-да, Тэйлор. Он, конечно, не представился, сразу загнал нас в ванную и запер. Там окон нет, кричи, не кричи, с улицы никто не услышит. Телефона там тоже не было. Мы страшно испугались. Этот человек долго рылся в доме, в основном в подвале, искал что-то, не находил, злобно ругался. Мы очень боялись, что он нас убьёт. Но он, спустя несколько часов, просто крикнул нам, что мы умрём, если полезем в подвал и ушёл…

 

          – А как он выглядел, что вообще говорил?

 

          – Да подожди, Ник, дай человеку закончить! – взгляд напарницы был гневен и однозначно выражал «Не перебивай, когда старшие говорят!». Сильвия отыгрывалась. Во избежание эскалации, Ник прикусил язык. Кэтрин продолжила.

 

          – А мы так и остались запертые в ванной. И лишь вечером, когда стемнело, соседи увидели, что машина стоит у ворот, то есть мы должны быть дома, а свет нигде не горит. Они зашли проверить, в чём дело, и выпустили нас. В доме всё было перевёрнуто, ни одной вещи на своих местах. Мы, естественно, вызвали полицию. Пока те разбирались, что случилось, пока мы хоть какой-то порядок навели, уже утро пришло. И мы только тогда увидели, что тарелки нет. А кроме неё ничего не пропало. Хотя тот разбойник большую часть времени провёл в подвале.

          Поначалу полиция поставила охрану у нашего дома. Они, конечно, искали грабителя по всему острову, но мы так перепугались, что плохо его запомнили, и основная надежда была на то, что он вернётся. Потому что, вроде как, получалось, что он искал что-то, но не нашёл. Ведь тарелка висела прямо у входа, и её нельзя было не заметить. И он, в самом деле, вернулся. Но только через несколько дней, когда охрану уже сняли. Все эти дни нам было страшно даже под охраной, а уж без неё, сами понимаете… И вот, наши страхи подтверждаются.

          Хорошо, соседи были бдительные и снова нас спасли. Они позвонили в участок, и полиция быстро приехала. Но за это время он успел нагнать на нас ужаса. Во-первых, у него опять был пистолет. И он всё время на нас его направлял. А во-вторых, он вернулся с тарелкой. На её окаймлении он нарисовал этот странный узор… или орнамент?.. Неважно, главное, что это он его нарисовал. И повесил её на прежнее место. И сказал, что, если её кто-то тронет, он нас убьёт. Представляете, каково мне было, на четвёртом месяце? Генри, вообще человек тихий, но тут бросился меня защищать, я еле его остановила. Если бы этот… Тэйлор его убил, что бы стало со мной и ребёнком?

          В конце концов, приехала полиция, схватила бандита… А потом оказалось, что он сумасшедший. Его в итоге даже в тюрьму не посадили. Сразу отправили в дурдом. Но полицейские очень долго считали, что у него есть сообщники, и он оставил тарелку, как знак для них. А наш вход виден только из соседнего дома, ну, вы знаете. Так вот, полиция после этого случая почти месяц следила за тем, кто к ним ходит и вообще, что у них в доме твориться. Понятно, им это надоело. Соседи даже обиделись на нас. А ведь это они нас спасали, оба раза. Короче, натерпелись мы неприятностей из-за этой тарелки. Сперва хотели вообще её выбросить, даже разбить на мелкие осколки. Но, всё-таки, она долго была символом нашей семьи, и мы решили убрать её в кладовку.

 

          Кэтрин смолкла, и Ник, выждав некоторое время, всё же посмел раскрыть рот. Хотя понимал, что рассказ ещё не окончен.

 

          – Вы не помните название отеля, где вам её подарили?

 

          – Да ну, что вы! Думаю, и Генри уже забыл, да? – тот молча подтвердил кивком. – На обратной стороне блюда это всё было написано, мы и не старались запомнить.

 

          – Ну, а хотя бы, в какой стране это было?

 

          – Тироль, – заявил Генри после долгого молчания. – Австрия или Италия.

 

          – А вы считаете, что это важно? – робко поинтересовалась Кэтрин. – Когда его схватили, он что-то кричал про свои сокровища… Нечто вроде «Не трогайте мои ценности в Европе, а то все погибните!»… Или «моих европейцев»? Мы сначала очень удивились, но потом, когда узнали про его помешательство, решили, что это был бред.

 

          – Как он выглядел? – поинтересовалась Сильвия. Ник покачал головой. Та незаметно показала ему язык.

 

          – А вот выглядел он довольно симпатично. Небольшого роста, стройный, гибкий, с усиками, в шляпе, казался похожим на французского актёра… А зачем вам? Наверняка, его уже давно нет в живых. То, что мы до сих пор не померли очень странно, а уж он в своей психбольнице… Но полиция его фотографировала. Может, в архивах что-то осталось?

 

          – Мы поищем, – пообещал Ник и постарался взглянуть на Сильвию как можно мрачнее. Она улыбнулась.

 

          – Только, это ещё не всё, – продолжила Кэтрин. – Спустя больше, чем четверть века, в конце восьмидесятых, к нам снова залезли воры. Дети уже выросли и разъехались. Даже наш младший, Стив, хоть ещё учился в школе, отправился в лагерь, на север, в Аппалачи. Мы вернулись из поездки на континент поздно вечером и обнаружили, что дом взломан, внутри всё вверх дном, но никого нет. Конечно, испугались, вызвали полицию. К тому времени уже давно забылось первое нападение, и мы не связали их друг с другом. Сомнения появились, когда выяснилось, что снова ничего не пропало…

 

          – А тарелка? Что с ней произошло? – не удержал в узде своё любопытство Ник.

 

          – Ничего. Воры залезли и в кладовку, но там её и оставили.

 

          – Значит, случаи и в самом деле не были связаны?

 

          – А вот, слушайте. Нам достался очень дотошный следователь. Вроде бы и дело заводить не стоило, получалось обычное хулиганство. Сломали замок, переворошили весь дом и сбежали. Но мы испугались. А вдруг воров спугнуло наше возвращение? Вдруг они просто не успели найти то, за чем пришли? Тогда они и сами могли вернуться. И этот… м-м-м…

 

          – Милн! – впервые по собственной инициативе, вступил в беседу Генри.

 

          – Ну да… Он с нами был согласен. Завёл дело, опрашивал свидетелей, собирал следы, улики всякие. У него даже подозреваемые были. Но нам он не говорил, кто. В интересах следствия. А потом на него было совершено покушение. Мы совсем перепугались. Во-первых, его серьёзно ранили, он попал в реанимацию. Во-вторых, мы подумали, а что, если это из-за нашего расследования? Но там оказалась какая-то совсем тёмная история. Вроде бы стрелявшего поймали, но дело о покушении оказалось засекречено, суд был закрытый, и никто так ничего и не узнал. Однако пока это всё происходило, наше дело, что называется, «спустили на тормозах». Никому в полиции не хотелось им заниматься, а раз никто в дом больше не лез, там решили, что и нам бояться нечего.

          Но мы боялись. Потому что вспомнили про… Тэйлора и тот, первый, случай. Что, если они связаны? Мы не знали, где этот Тэйлор, он мог и выписаться из дурдома, и сбежать. Младший сын вернулся из лагеря, и нам не хотелось, чтобы он как-то пострадал. Милн очень быстро вылечился и, как только вышел на работу, сразу же вернул дело на доследование и подтвердил наши опасения. Хотя Тэйлор, по его словам, так и остался в психушке, он считал, что ограбления были связаны. И попросил, чтобы мы отдали тарелку ему, для расследования. Мы и отдали, от греха подальше. Если она нужна ворам, пусть ищут её в полиции, а нам спокойней жить без неё. За эти годы мы уже и забыли, что она для нас значила вначале.

          А потом Милн умер. Так ничего и не узнав. Тёмная история, я говорю. Вроде бы от осложнений, после ранения, якобы недолечили его, рано выписали. Но мы-то видели, что он был вполне здоров. В полиции нам сказали, что расследованием он занимался в частном порядке и продолжать его никто не будет. В общем, хорошего мало. Никто с тех пор в наш дом не залезал, нам не угрожал, история стала потихоньку забываться, но тарелка так и осталась символом таинственных неприятностей нашей семьи. И не только, похоже…

 

          – Ничего не поняла, – сказала Сильвия после долгой паузы. Как и Ник, она ждала, видимо, продолжения, но того не последовало. – Если эту штуку забрала полиция, и вы её больше не видели, то как она снова попала в дом? Я её нашла в той же самой кладовке.

 

          – Вот, видите теперь, почему мы так испугались? Это же просто мистика какая-то!

 

          – Да, странновато, – Нику надоело сидеть, и он решил сделать насколько шагов по квартире. Больше она, правда, и не позволяла. – Но вот ты мне объясни: почему никому не сказала, что ставишь дом на сигнализацию? – напарница удивлённо задрала брови.

 

          – Потому что не ставила. Она и без меня была. Я считала, что это вы подключили, – она обратилась к старикам. Настал черёд тех изумлённо морщить лбы. – Мы же договорились, что все коммунальные счета будут приходить прямо по адресу, на моё имя, это и нотариально заверено.

 

          – Нотариус! – хлопнула себя по лбу Кэтрин. – Надо же ему отбой дать, пока он всю полицию там не переполошил! – она схватила трубку и усердно принялась жать кнопки на телефоне.

 

          В этом был смысл. Если после утреннего разговора они успели нажаловаться на Сильвию нотариусу или адвокату, те могли уже сегодня наломать дров. Грегори только дай повод придраться! Появилось основание разговорить мистера Нэвилла.

 

          – Что скажете, Генри? Получается, кто-то завёл сигнализацию в ваш дом, а вы даже не знали об этом?

 

          – Не может быть, – вмешалась Сильвия. – Счета-то и до меня приходили. Если только подключение не совпало с моим вселением. Но с кем тогда договор на обслуживание заключался?

 

          Детективы дружно уставились на старика. Тот гордо молчал. Или просто спал. В конце концов, если они здесь действительно привыкли спать после обеда…

 

          – Стэйси! – заголосила Кэтрин в трубку. – Это миссис Нэвилл. Там Фрэд далеко? А чем занимается? Это хорошо. Да тут небольшая глупость вышла с нашей стороны…

 

          – До Жирар там был другой жилец, – неожиданно изрёк Генри.

 

          – Ну, попросите его перезвонить нам, когда свободная минутка выдастся, – закончила телефонные переговоры Кэтрин.

 

          – У вас были жильцы и раньше? – спросила у неё Сильвия, понимая, должно быть, что от супруга подробностей не дождёшься.

 

          – Всего один. Чудной такой, из Майами. Вашего возраста, довольно полный, с полудетским выражением лица. Его звали Стив, как нашего младшего, поэтому я запомнила, а фамилия… Барни… Барти… Баркли! Вот! – страшно довольная тем, что впервые за беседу вспомнила чью-то фамилию, она гордо взглянула на Генри. Но тот снова начал клевать носом.

 

          – И давно это было? – Ник, конечно, не мог знать четыре года назад, где станет жить его будущая напарница, но в тех краях бывал и мог этого парня встретить.

 

          – Да он почти перед вселением Сильвии и съехал. Прожил всего несколько недель. Нигде не работал, говорил, что просто хочет отдохнуть, побездельничать. Но, видать, не слишком ему понравились наши края…

 

          – Какие-нибудь сведения о нём сохранились? Телефон, скажем.

 

          – Вряд ли. Генри, ты не помнишь, мы записывали телефон первого квартиранта?

 

          Муж молча помотал головой.

 

          – Но договор аренды тот же нотариус заверял. Может, у него что-то есть…

 

          – Бегиристайн? Которому вы сейчас звонили?

 

          – Ну да, он.

 

          – Пожалуй, стоит поискать этого Баркли, Ник. Вдруг это он тарелку в дом вернул?

 

          – Что ж… Если дом подключил к сигнализации он, и ничего хозяевам не сказал, вполне возможно.

 

          – Ну надо же! – всплеснула руками старушка. – А мы ему так доверяли. Прямо как вам, Сильвия.

 

          Не слишком удачная последовательность рассуждений. Пока Кэтрин не задалась вопросом, стоит ли вообще верить каким-либо арендаторам, пора была сваливать. Не садясь, Ник глянул на часы.

 

          – Четвёртый час. Может, поедем?

 

          – Наверное… – Сильвия вздохнула. – Кэтрин, Генри, мне очень жаль, что прошлое снова лезет в вашу жизнь, и я невольно оказалась в это втянута. Мы обязательно разберёмся, в чём дело, обещаю. И будем держать вас в курсе событий. Прямо сейчас и начнём, да, Ник?

 

          Что оставалось делать? Он убедительно кивнул, хотя и плохо представлял, с чего именно им надо начинать. Сильвия трогательно расцеловала обоих стариков, и они выбрались на улицу.

 

          Садясь в машину, она посмотрела растерянно, почти жалобно.

 

          – И что же теперь делать?

 

          – Вот именно это я и хотел у тебя спросить. Но ты, как всегда, оказалась проворнее.

 

          – Сказать по правде, я уже запуталась в действующих лицах. Сколько их там добавилось?..

 

          – Всего двое. Псих, по фамилии Тэйлор, который наверняка уже помер в своём жёлтом доме и твой предшественник, некий Стивен Баркли из Майами. Во всяком случае, четыре года назад он представлялся так.

 

          – Ну, а этот странно умерший следователь, Милн? И неизвестные подозреваемые, которых он обнаружил? Они ведь тоже как-то связаны.

 

          – Ну как они связаны? Только так, что проходили по делу о вторжении в жилище Нэвиллов двадцать пять лет назад. Даже больше уже. Завтра наведаемся в участок, поговорим с ребятами, может что-то осталось в архиве. Кстати, ты заметила, что события происходят с периодичностью в четверть века?

 

          – Да, но это весьма сомнительное наблюдение. Вот было бы циклов десять, тогда…

 

          – Мы же не знаем, сколько этой тарелке лет. Значит, говоришь, Фредерико Бегиристайн? – Ник вырулил на магистраль.

 

          – Ты и его знаешь?

 

          – Ты удивишься, насколько давно. Ещё со времён Управления. Но не переживай, только как свидетеля. Такие типы всегда вне подозрений. Но побеседовать с ним стоит.

 

 

 

 

          Территория вокруг клуба «Псы» была обнесена забором, оформленным так же, как и стены самого здания. Белая фанера, наискось и вдоль обшитая тёмно-коричневыми досками. Это делало заведение похожим на чьё-то загородное имение. Робби изучил вывеску у ворот, заглянул в мусорный ящик, про себя отметил наличие древней телефонной будки у противоположного столба и двинул во двор, где, несмотря на ранний, для здешней публики, час, стояло несколько мощных мотоциклов и даже один автомобиль. Над входной дверью с маленькими стеклянными квадратиками висело несколько гранёных фонарей «под старину». И даже горело. Что, при ярком Солнце, разглядеть было непросто. Должно быть, они подчёркивали, что клуб – ночной. А вот гирлянда разноцветных лампочек была выключена. Стену у двери подпирал наголо бритый охранник с комплекцией тяжёлого форварда Эн-Би-Эй. Давно забросившего тренировки, но ставшего от этого ещё внушительнее.

 

          – Добрый день! – вежливо поздоровался Робби, подходя и вынимая телефон из кармана.

 

          – Вали отсюда пацан, тебе тут нечего делать, – всем своим видом охранник показывал, что считает «пацана» лишь мелкой досадной помехой, но подход к двери всё-таки перекрыл ногой.

 

          Других желающих попасть вовнутрь поблизости не наблюдалось и Робби настроился на долгую душевную беседу.

 

          – Вы же даже не знаете, что мне нужно!

 

          – Я знаю, что нужно мне. Хорошо сделать свою работу. То есть не пускать в клуб кого попало.

 

          – Вы точно уверены, что ваша задача в этом?

 

          – Не зли меня, а то выкину за забор. Это тоже входит в обязанности. Здесь входной отбор по внешности, слыхал про такой?

 

          – Слыхал, но я не нуждаюсь в услугах вашего заведения. Я просто ищу некоторых людей… – Робби попытался показать экран сотового

 

          Бугай отвёл его руку и, схватив своей за ворот рубашки, подтянул к себе.

 

          – Запомни, малец, наши клиенты не любят, когда их ищут.

 

          – Так может, это и не ваши клиенты, – стараясь делать вид, что ему очень удобно висеть в таком положении, прохрипел Робби.

 

          – Тогда и ищи их не у нас, – охранник разжал пальцы.

 

          Приземляясь на пятую точку, Робби подумал, что в подобном предложении есть определённый смысл, но и ему бессмысленно отступать на столь раннем этапе расследования. Однако, в это мгновение мимо него, из раскрывшейся двери клуба, спиной вперёд, вылетел бородатый толстяк и шлёпнулся в схожей позе в паре шагов. Вслед за ним на улицу вышел ещё один охранник. По виду – близнец первого, только другого цвета кожи, да на голове хоть какой-то намёк на волосы.

 

          – Вали по-хорошему! – крикнул он своеобразным образом покинувшему заведение клиенту. – А то вообще больше не пустим.

 

          – Урою! – слегка приподнявшись, толстяк бросился на обидчика головой вперёд, словно бык или козёл. Ростом он оказался ниже Робби и в противоборстве с могучим персоналом клуба шансов не имел. Вышибала остановил и развернул его одной рукой, потом отвесил крепкий пинок под зад. Бородатый откатился к мотоциклам.

 

          – А это что за тщедушная пародия на Слотера? – заявил вышибала, углядев Робби.

 

          – Вы знаете Слотера? – обрадовано завопил тот, но в это время жирный, вытащив, непонятно откуда, нож, с нечленораздельным воплем бросился на охранников.

 

          Тем пришлось объединить усилия. Один поймал вооружённую правую руку и завернул за спину дебоширу. Тот взвыл от боли и обиды и выронил холодное оружие. Другой ухватил неугомонного за левое плечо. Тут же оба вцепились свободными руками в ремень пьяного бедолаги и легко, чуть ли не бегом, поволокли его к воротам. Не дойдя нескольких шагов, раскачали «тело» вперёд-назад и, на третьем махе, выкинули на улицу. Робби было подумал воспользоваться возможностью и проскочить внутрь, но тут же представил себя на месте бородатого и остановился. Охранники, тем временем, не спеша возвращались к двери.

 

          – Собственно, я по его просьбе провожу поиски, – улыбаясь сказал Робби. – Вполне возможно, что вот эти люди посещали ваш клуб и могли оставить какие-то сведения о себе, – он снова протянул здоровякам свой телефон.

 

          Его первый знакомый вновь небрежно отмахнулся от предлагаемого демонстратора искомых лиц, а второй положил Робби на плечо тяжёлую руку и, вкрадчиво так, объяснил:

 

          – Дружок, если мы знаем Слотера, это ещё не значит, что мы рады его встретить. А тем более, его малолетних прихвостней. Видел, как этот хмырь летал? – он кивнул в сторону ворот. «Хмырь», с трудом поднявшись на ноги, обнимал столб и сверлил своих обидчиков взглядом, полным ненависти и злобы, но возвращаться не смел. – Повторишь упражнение, или пешком уйдёшь?

 

          Ему очень не хотелось провалить задание Ника. Вступать в борьбу с этими мордоворотами на их площадке и по их правилам было делом бесперспективным, но уйти, не попытав счастья, он просто не мог.

 

          – У меня нет претензий к заведению, я просто прошу помочь…

 

          – Сейчас мы поможем тебе научиться летать, – темнокожий громила в одиночку повторил с Робби, то, что только что вдвоём проделал с буйным посетителем, но отправил его не за ворота, а в кусты за углом здания.

 

          Поначалу чувство полёта даже понравилось Робби, несмотря на некоторую унизительность старта, но вскоре траектория пересеклась с неожиданно возникшим стволом пальмы. Руки метнулись вперёд, в попытке предотвратить неизбежное, но первым настиг препятствие всё же нос. Сначала был шлепок, потом хруст, потом боль и, обхватив дерево, юноша, с оханьем, сполз на землю. Прислонившись к стволу, ощупал лицо. Губа разбита, но основные выступы, вроде бы, сохранили правильную форму. Хотя болело всё: и нос, и щека, и бровь… Он попробовал встать, но нога поехала на скользкой траве, и туловище снова уселось на задницу.

 

          – Бедняжка, может я тебя утешу? – женщина средних лет, с явным избытком косметики на не слишком симметричном лице, склонилась над ним.

 

          Робби не был уверен, что правильно понимает происходящее, но разбираться не оставалось ни сил, ни времени, ни желания, честно говоря. Рискуя получить гневную отповедь, он, тем не менее, вывернул пустые карманы шорт и развёл руками.

 

          – Увы, мэм, – дама моментально потеряла интерес к потенциальному объекту утешения и отчалила.

 

          Что ж, хоть что-то в этом мире ему удаётся верно оценить. Но руки и карманы были пусты. А где же телефон? Он огляделся по сторонам. На земле средств связи тоже не наблюдалось. И вряд ли престарелая жрица любви успела его прихватить. Робби поднял взгляд. Предполагаемая трасса его пролёта проходила над густыми кустами.

 

          – Где ж мобила-то? – пробормотал незадачливый разведчик и углубился в заросли.

 

 

 

 

          Всегда приятно возвращаться домой. Даже если это не дом, а любимый бар. Хотя, что значит «любимый»? Знавал Ник места и поприличней. Но в «Тропической жаре» он всегда мог рассчитывать на бесплатное угощение. Солнце ещё не село, он домчал машину до Ки-Мэрайя в рекордный срок и считал себя вправе немного расслабиться. До своего жилища Сильвия способна доставить автомобиль и сама. Паук за стойкой охмурял вполне симпатичную девушку в жёлто-розовом купальнике… Чёрт, ведь всего двое суток назад он познакомился здесь со Стэффи! И где она теперь? За столиком у самого берега Николь ухаживала за лицом Робби. Это ещё по какому поводу? Он остановился как можно ближе к стойке и, выбираясь из машины, крикнул:

 

          – Эй, бармен, бокал лучшего пива!

 

          Паук с видимым сожалением отвёл взгляд от красавицы, направился к джипу и, подав руку, помог Сильвии выбраться на песок.

 

          – Добрый вечер, сударыня. Очень рады снова видеть вас в нашем скромном заведении. Позвольте предложить вам самые лучшие наши блюда. Вашего извозчика мы тоже можем покормить. На кухне осталось ведро отрубей после вчерашнего.

 

          Инстинктивно Ник отправился было обрабатывать бесхозную красотку, но вовремя вспомнил, что обычного продолжения такой процедуры сегодня не получится и, лишь загадочно улыбнувшись, прошествовал к своему малолетнему повреждённому помощнику. Девушка проводила его оценивающим взглядом. И оценка, судя по всему, была не низкой. Да что ж за жизнь такая пошла?!

 

          – Тебя где так разукрасили? – поинтересовался Ник у Робби. Сильвия тоже проигнорировала предложенные яства и встревоженно заспешила к внештатному сотруднику агентства. От нечего делать, туда проследовал и Паук. Заинтересовалась происходящим и его «пассия».

 

          – Не нашёл общего языка с сотрудниками «Псов», – со вздохом сообщил Робби, морщась от прикладываемой Николь примочки.

 

          – Как это ты, интересно, его искал? – язвительно спросила Сильвия, присаживаясь на свободный стул.

 

          – Да отстаньте вы от мальчика! – воскликнула Николь. – Ему, бедному, и так досталось, теперь вы ещё!

 

          – Этот, прости Господи, мальчик выполнял моё поручение. И я хочу знать, почему вполне невинное задание привело к столь плачевным последствиям.

 

          У Робби был вид не столько побитый и несчастный, сколько виноватый. Он ещё раз вздохнул и беспомощно пожал плечами.

 

          – Почему-то им очень не понравилось, что я выполняю именно твоё поручение. А я как-то оказался не готов к такой резкой реакции. Ну, и… вот…

 

          – Но ты хоть что-нибудь узнал?

 

          Робби помотал головой, не поднимая взгляда. Казалось, он был готов сквозь землю провалиться от стыда.

 

          – Ладно. Придётся всем нам съездить туда и разобраться, в чём дело.

 

          – Опять разборки! – всплеснула руками Сильвия. – Скоро стемнеет уже, а тебе всё покоя нет.

 

          – Ну и что, подумаешь стемнеет. Там в это время всё только начинается. Нельзя же такое без внимания оставлять. Давай, дружок, поднимайся, хватит киснуть.

 

          – Вот, ведь, неугомонный! – напарница безысходно махнула рукой и добавила, обращаясь к Пауку. – Но ты вечером приходи, часам к девяти, как обещано. На его, – она саркастически кивнула на Слотера, – новоселье.

 

          – Новоселье? – удивлённо спросил Ник, когда все трое побрели обратно к джипу. – Когда же мы успеем подготовиться?

 

          – Да чего там готовиться, – Сильвия невесело усмехнулась. – Закуски я утром нарезала и в холодильник убрала. Потом чаю попьём или кофе. Главное же просто собраться в узком кругу, поболтать.

 

          – То есть, пока я спал, ты готовила вечернее застолье?

 

          – Пока ты спишь, много чего можно подготовить. Хоть переворот в Нагонии.

 

          – Где?

 

          – Неважно. Поехали, не будем время терять.

 

 

 

 

          В «Псах» два входа. Один, со стороны пляжа, открывался после того, как стемнеет и, хотя и имел неоновую вывеску, служил чем-то вроде служебного прохода. Для своих. Но охранялся не хуже основного, с улицы, который работал круглосуточно и оказался камнем преткновения для бедного Робби. Туда и подъехал управляемый Слотером самоходный экипаж c двумя пассажирами на борту. МЕста для джипа во дворе уже не нашлось и пришлось последние ярды преодолевать своим ходом. Путь пролегал меж нескольких автомобилей, множества мотоциклов и ещё большего числа желавших попасть внутрь людей. Однако! Заведение Руперта набирало популярность. Ник даже имел кое-какие догадки, почему. Неясно, пока, насколько обоснованные, но вот сейчас и проверим.

 

          Сортировавший посетителей на входе бритоголовый громила обратил, наконец, внимание на их троицу, целенаправленно пробивающуюся к нему, не взирая на возмущённые возгласы толпы. И, похоже, усмотрел в этом некую угрозу. Он небрежно отодвинул в сторону уже собравшегося было входить блондина в тёмных очках и демонстративно перегородил вход.

 

          – Тебя-то куда несёт, Слотер? Мы ищеек не звали.

 

          – А нас и звать не надо, сами приходим. По мере необходимости.

 

          – Что-то не припомню, чтобы босс о такой необходимости говорил. Мы прекрасно обходимся без всяких проныр, сующих носы во все щели.

 

          – Когда Кейл с Синтией пытались его убить, ваш босс рассуждал несколько иначе, насколько я помню.

 

          – Ты сделал своё дело, с тобой расплатились. Больше в ваших услугах не нуждаются.

 

          – И что же, я с подругой уже не могу пойти в клуб? Посидеть, пропустить пару рюмок, посмотреть стриптиз?

 

          – Слушай, парень, я ведь знаю, что это у тебя за подруга такая, и чем вы с ней на самом деле занимаетесь. У нас серьёзное заведение, наплыв клиентов, видишь, какая очередь? Если не хочешь сам уйти, придётся тебе помочь, как вон, твоему малолетнему подмастерью, – он кивнул в сторону Робби.

 

          – Да ты никак угрожаешь частным детективам? – притворно удивился Ник, предусмотрительно отставив назад правую ногу и перенеся центр тяжести на неё.

 

          – Вот именно. Хоть ты и сыщик, похоже, ещё не все мозги тебе отбили. Но это несложно исправить.

 

          – Ай-ай, Чарли, а если я обижусь? Тем более со мной дама. Разреши-ка, мы всё-таки пройдём.

 

          За спиной охранника, на противоположном конце прохода в зал, уже появились какие-то фигуры. Должно быть, остальные сотрудники заведения почувствовали некую напряжённость на входе. Что ж, тем лучше. Ник сделал вид, что пытается поднырнуть под левую руку Чарли, которой тот опирался на дверной косяк. Тому, видать, не очень нравились такие вольности, и он попытался схватить непослушного детектива за отворот расстёгнутой рубашки. Ник, предвидя это, никуда лезть не стал, наоборот упреждающе отшатнулся. Пальцы охранника схватили и потянули на себя воздух. Без нагрузки, в виде Слотера, такое силовое упражнение нарушило устойчивость громилы и, стремясь не завалиться на спину, он левой рукой потянул себя вперёд, выбрасывая туда же, правую, чтобы достать-таки обидчика. На этом движении, Ник его и поймал.

 

          Своей левой дёрнул Чарли за правую, правой подхватил его левую и завёл ему за голову. Противник развернулся на каблуках и, не успев ничего понять, кувыркнулся через услужливо подставленное колено прямо на бетон. Стоявшая рядом Сильвия притворно взвизгнула и, изображая картинный испуг, отскочила на двух ногах назад и прижала к груди сумочку. Робби взирал на происходящее с разинутым ртом. Ник сразу же присел рядом с Чарли с вопросом:

 

          – Ты не ушибся?

 

          – Какого чёрта тут происходит?! – в дверном проёме нарисовался хозяин заведения. Как всегда, в одном из своих роскошных парчовых балахонов и в сопровождении пары невзрачных сотрудников.

 

          – Здорово, Руп! – жизнерадостно воскликнул Ник. – А у тебя тут охранники падают.

 

          – А ты, должно быть, просто проходил мимо?

 

          – Действительно, Руперт, вы бы повесили табличку: «Временами возможен нервный Слотер», – предложила Сильвия.

 

          – Лучше повесить самого Слотера… – охая, проворчал Чарли.

 

          – Ах ты, бедняжка! – она наклонилась к охраннику, достала из сумочки дезинфицирующую салфетку и начала промокать ссадину на скуле.

 

          Тот настолько опешил, что даже забыл встать. Робби не сдержал смешок. Руперт заметил его.

 

          – А с этим что, тоже упал? – спросил он, глядя на парня со специфическим интересом.

 

          – Вроде того. Только несколько раньше и не по своей инициативе. А ведь юноша всего лишь хотел кое-что узнать.

 

          – Все вы хотите всего лишь кое-что узнать, а потом клиенты разбегаются, а то и что похуже, – проворчал Руперт. – Но, я понимаю, от тебя так просто не отделаться. Выкладывай, зачем пришёл?

 

          – От нас, – уточнил Ник, кивнув в сторону своей свиты. – Может, пригласишь внутрь?

 

          – Да уж, попробовал бы я не пригласить, – хозяин клуба махнул рукой, без большой радости, призывая следовать за собой.

 

          – Босс, да я их… – опомнился поднявшийся Чарли.

 

          – Работай! – коротко бросил ему босс, удаляясь.

 

          Все остальные прошествовали в клуб. Хозяин не пригласил их в зал, а повёл прямо на кухню, где предложил сесть вокруг большого, обитого листовым металлом стола. Тоже весьма симптоматично. Ник, однако, придержал ногой входную дверь, оставив её открытой и, придвинув стул, уселся напротив. Так ему была видна усердно трудящаяся стриптизёрша на ближайшем столе и кое-что ещё в дальнем углу… Хотя, стриптизёрша, конечно, важнее. Робби, стремящийся во всём подражать кумиру, устроился рядом. Для него такое зрелище было впервой. И только Сильвия удобно разместилась в единственном мягком кресле на дальнем конце стола. Стриптиз, тем более женский, не относился к числу её приоритетных зрелищ. Рядом с ней уселся Руперт. Сопровождавшие его парни встали по бокам стола. Заинтересованный происходящим, к компании приблизился старый повар Бертран.

 

          – Ну, чем вас угостить? – поинтересовался Руперт.

 

          – Свежими новостями. Есть предположение, что кое-кто из наших общих знакомых недавно посещал твою забегаловку, – Ник показал ему фотографию Адамчика. – И нам хотелось бы узнать, когда и как это было.

 

          – И всё? – озадаченно спросил Руперт. – Ну да, видели мы его. Последний раз на той неделе, когда, точно не скажу. Но так ведь он ничего особенного не делал. Посидит часок-другой, пропустит пару стаканов, в видеоигры любил посражаться. На девочек особенно не засматривался. Потом уходил.

 

          – Ну, а этот? – Слотер показал «пирата».

 

          – Колоритный мужчина, – со знанием дела прокомментировал владелец клуба.

 

          – Меня не интересуют твои чувства. Был или нет?

 

          – Тут же половина посетителей такого вида. Хотя, именно этого не припомню.

 

          – Ну, может, его здесь и не было, а вот за первым должна была следить одна особа, – вступила в разговор Сильвия и коротко описала внешность «седой».

 

          – Эту я тоже не помню, – покачал головой Руперт. Его неприметные помощники дружно закивали головами, подтверждая слова руководителя.

 

          – Так мы на вашу память и не собирались полагаться. Нам нужны видеозаписи с камер наблюдения. В том числе и наружных.

 

         – Каких камер, Ник?! Упаси бог. Наш клуб тем и славен, что гарантирует посетителям конфиденциальность. Мы гордимся, что у нас нет камер. За это нас и любят. Смотри, сколько народу, даже отбор на входе пришлось организовать, чтобы лишь самые достойные…

 

         – Нету, говоришь?.. – Ник выглянул в зал. У смуглой стриптизёрши возникли некоторые технические трудности при расставании с последним элементом гардероба. Что ж, все мы несовершенны в своём ремесле. Зато, как говорится, есть место для прогресса. – А если найду?

 

         – Да что ты такое несёшь?! Я даже обижен.

 

         – А ты пораскинь мозгами. Во всяком случае, это будет лучше, чем если их найдёт полиция. Грегори давно на «Псов» зуб точит. Или ещё хлеще, вон, Ронни «Тачка». Его ребятки церемониться не станут.

 

         – Не пойму, о ком это ты, – пробормотал Руперт без прежней уверенности.

 

         – Рональд Силверберг, по неизвестной мне причине, имеющий кличку «Тачка». Главарь местных контрабандистов. Вон дымит сигарой в дальнем углу. Кстати, курение в общественных местах запрещено.

 

         Робби, мгновенно потеряв интерес к не до конца оголённой даме, уставился на указанного субъекта. Впрочем, полураздетых девиц и вокруг того было немало.

 

         – И уж совсем некстати, – добавил Ник, – если тот же Грегори узнает, что со своими клиентами и подрядчиками этот делец теневого бизнеса встречается именно здесь.

 

         – А тут ещё и выборы на носу, – задумчиво произнесла Сильвия, уютно устроившаяся в своём кресле.

 

         – Какие выборы?.. – совсем уж потерянно спросил Руперт.

 

         – Муниципальные, – уточнил Ник. – В местные, так сказать, органы власти. И один из кандидатов, примерный семьянин, положительный во всех отношениях гражданин, получил недавно видеозапись, где он, в некоем ночном клубе, обнимая двух дам весьма сомнительного поведения, наблюдает, как раздевается третья. И предложение расстаться с немалым количеством денежных знаков, в обмен на непоявление этой записи в широком прокате. И сдаётся мне, что место съёмок я уже где-то видел.

 

         Один из подручных Руперта схватился было за здоровый кухонный тесак, но красноречивый взгляд босса остановил самодеятельность.

 

         – Я-то здесь при чём? – хмуро поинтересовался он.

 

         – Руперт, вы конечно не шантажист… – попыталась смягчить Сильвия. И то правильно, а то сейчас мужика удар хватит.

 

         – Верно, ты деловой человек. Тебе заплатили за запись, а кто и зачем, интересоваться – себе дороже. Своеобразные у тебя лампы в зале.

 

         – Лампы, как лампы…

 

         – Не скажи. Верхняя половина колбы зеркальная, светят только вниз.

 

         – Так, это чтобы лишь столы освещать. Располагающая, интимная обстановка.

 

         – А по-моему, – сказала подошедшая Сильвия, – это чтобы засветку не создавать. И абажуров нет. Голые лампы.

 

         – А ещё, у них весьма любопытные патроны, – продолжил Ник.

 

         – Угу, – очень заинтересованно подтвердила Сильвия, – квадратные.

 

         – Сильвия, – возмутился Ник, – где твоё образование?! Кубические.

 

         – А. Ну да, кубические. И с отверстиями.

 

         – Мне даже кажется, что в некоторых вижу стеклянный блеск.

 

         – Не может быть?! Уж не объективы ли?

 

         Робби смотрел, выпучив глаза и с открытым ртом. Парень явно пребывал в полном восторге.

 

         – Ладно! Ладно. Ладно… – Руперт поднял руки. – Ваша взяла. Что вы хотите?

 

         – Босс, так у нас на самом деле камеры? – с ужасом в глазах спросил один из сотрудников. – Это всё Пако, босс, честное слово, я был против…

 

         – Да уймись ты. Знаю я всё. Ступайте на кассу, оба. Потом с вами разберусь.

 

         Подчинённые сочли за лучшее ретироваться как можно быстрее. Даже повар вернулся к своей готовке. Хотя из-за плиты с испугом поглядывал на гостей.

 

         – Нам нужны записи за те промежутки, что Адамчик, ну тот, первый, молодой, был здесь. Мы хотим найти эту женщину. Даже, если она не заходила внутрь. Наружные камеры ведь тоже работают. Фонари неспроста весь день горят. Как я понимаю, питание на лампочку и камеру идёт по одним проводам. Давай, поздно уже, веди к своему компьютеру.

 

         – Я не храню записи в компьютере, – сокрушённо признался Руперт.

 

         – А как же? На лазерные диски пишешь?

 

         – Нет. На ленту.

 

         – Да ты чего? Это же прошлый век.

 

         – Вот и я оттуда.

 

         – Ленточные накопители до сих пор используются в хранилищах данных, – перебила их Сильвия. – Терабайтные кассеты ещё дешевле дисков.

 

         – А аналоговая запись имеет ряд преимуществ перед цифровой, – начал было Робби, но Ник жестом предложил ему помолчать.

 

         – Как же мы их посмотрим?

 

         – Как всегда смотрели. На магнитофоне, – вздохнул Руперт.

 

         – Так вот зачем нам в подвале столько видиков! – воскликнул Бертран, но быстро осёкся, встретившись взглядом с начальником.

 

         – Пойдём, чего уж теперь, – тот махнул рукой, приглашая всех заинтересованных лиц следовать за собой.

 

         Хоть видеомагнитофоны это и ретро, у Руперта оказалось самое продвинутое ретро. И в нескольких экземплярах. С возможностью ускоренного просмотра. Разделившись, они, в параллель, просмотрели всё, что представляло интерес, за час с небольшим. И нашли-таки искомую даму. Повезло Робби. В прошлый четверг она действительно сидела в розовом «Шевроле» напротив ворот до тех пор, пока из «Псов» не вышел Адамчик, и отъехала сразу же вслед за ним. Собственно, это и было всё везение, нормального изображения внешности сидящей за рулём женщины из видео вытянуть не удалось. Седая – да, коротко стриженная, немолодая – такие подробности они и раньше знали. Но не более того. Не различался и номер машины. Основная ценность находки заключалась в том, что Карл не врал.

 

         – Ну, и на том спасибо, – сказал Ник Руперту, когда выяснилось, что больше ловить нечего, а Сильвия и Робби вдоволь наснимали на свои телефоны экран телевизора. – Мы можем здесь на пляж выйти? – Руперт вяло кивнул. – Ну, тогда пойдём, ребята. Не будем смущать почтенную публику своим появлением в зале.

 

         – А я?.. – растерянно спросил Руперт.

 

         – А ты веди себя хорошо. Пока.

 

         На улице было уже совсем темно и даже слегка прохладно. ТолпЫ желающих попасть вовнутрь не наблюдалось. Как и у парадного входа. Даже Чарли присел на седло чьего-то «Харлея», наслаждаясь вечерней свежестью. Ник помахал ему, проходя мимо. Тот проводил троицу недобрым взглядом, но ничего не сказал.

 

         – Просто обалдеть! – заявил Робби, запрыгивая на заднее сидение. – Это был высший пилотаж. Как же здорово, ребята, с вами работать! Вот бы и мне когда-нибудь также… – он сделал руками неопределённый жест, стараясь выразить переполнявшие его чувства.

 

         – Успокойся, – осадила его Сильвия, – ничего особенного не произошло. У нас была некоторая информация, мы ею воспользовались. Не слишком продуктивно, впрочем. Но, как говорится, чего добру зря пропадать.

 

         – А у тебя ещё появится возможность внести свою лепту, – добавил Ник. – Завтра целый день будешь колесить по острову и искать седую с её машиной. А заодно и пирата с его синим фордом. Кстати, нам тоже надо поставить в офис наружное наблюдение.

 

         – В коридоре, что ли? – не поняла Сильвия.

 

         – На балконе. Если бы оно было, уже имели бы фотографию пиратского авто.

 

         Ник завел, наконец, джип, подумав, что дальние поездки не лучшим образом на нём сказываются.

 

         – Колесить по острову будет накладно, – вздохнул юноша.

 

         – Значит, побегаешь. Потренируешься, заодно.

 

         – А камеры когда ставить будем?

 

         – Их сначала заиметь надо.

 

         – Я же утром говорил, у меня уже есть.

 

         – А. Ну да, припоминаю. Тогда тоже завтра, после обеда, к вечеру ближе. Дел будет много.

 

         – Вот поэтому и стоит сегодня отдохнуть. Давай домой, а то Паук придёт, а нас нет.

 

         – Да уж, этот своего не упустит.

 

 

 

 

         – Короче, представьте: Гарри в шерстяных носках топчется по снегу с одним коньком в руке и требует, чтобы ему немедля вернули второй, Эндрю с болтающимся на его ступне другим коньком умоляет по-быстрому дать ему ещё один и носки. Уолт – на велосипеде в лёгком свитере, вокруг него вьются младшие сёстры. Лёд для проверки у них – это просто несколько замёрзших маленьких луж. Все в снегу… Я сижу на санках и просто ухохатываюсь!

 

         Робби повалился на стол, хлопая по столешнице рукой, Паук сполз почти на пол, закрывая лицо руками. Ник чувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой – душой компании, отмочившим очередную славную шутку. Ему самому было смешно до слёз.

 

         – Блин! – покачал головой Паук. – Над чем мы вообще ржём? О чём говорим? Ведь начали же, как положено взрослым мужикам, с женских прелестей?.. Не, я не могу, в одном коньке! – он снова принялся хохотать.

 

         – Пить надо меньше, – Ник кивнул на пустые бутылки. – Вот и не будешь впадать в детство.

 

         Выпито, действительно, было немало. И у Сильвии обнаружился приличный запас, и Паук притащил с собой пару вместительных и отнюдь не пустых сосудов. Как и большое количество разнообразной закуски. В результате никто толком не опьянел, но желание ребячиться и болтать глупости, как эпидемия, охватило всех. Ощущение расслабленности, раскованности и беззаботности, которое он уловил здесь, на крыше, сутками раньше, словно передалось остальной компании вместе с выпитым алкоголем. Впрочем, пили только Ник с Пауком. Робби не употреблял спиртного никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах, к этому они уже привыкли и даже уважали его за твёрдость принципов, а вот почему не пила Сильвия, оставалось загадкой для мужчин. Пару минут назад она отлучилась вниз, как было сказано «по женским делам», и сейчас сильная половина, точнее три четверти, коллектива получили возможность обменяться гипотезами.

 

         – Может, ей религия не позволяет? – сделал очередное предположение Робби.

 

         – Угу, – хмыкнул Паук. – Антибахусизм. Самая преследуемая на острове конфессия. До этого у неё был только один… этот… адепт. Ты.

 

         – Ничего подобного! Я не пью, потому что маме обещал.

 

         – Вот это – святое, – кивнул Паук и икнул. Потом посмотрел на Ника и задумчиво продолжил: – Или она кому-то что-то проспорила.

 

         Ник постучал пальцем по виску.

 

         – Думай, что говоришь. Я на такое никогда бы не поспорил. А вдруг проиграл бы? Это ж хуже не придумаешь!

 

         – Да… – задумчиво произнёс Паук, глядя в ночь, сквозь пустой бокал, – а больше она ни с кем не спорит… Слушай, – он оживился и поставил бокал почему-то кверху дном. Потом поманил обоих указательными пальцами к себе. – А если она беременна?

 

         – Опять ты… – махнул на него рукой Ник и откинулся на спинку кресла.

 

         – Не-е. – одним из пальцев Паук помахал над столом. – Не я. Это ты был в тот раз, забыл?

 

         – Сейчас я ничего не понял, – возмутился Робби. – Какой тот раз? Она, что уже была беременна?! Где ж ребёнок? И что значит «это ты был»? Как такое можно забыть?

 

         – Не фантазируй! – строго сказал Ник. Теперь уже он воспользовался указующим перстом. Только в обратной последовательности. Сначала помотал перед носом Робби, а потом подозвал к себе. – У неё сестра беременна, в Сиэтле. А я не понял из их телефонного разговора, о ком речь. Испугался за Сильвию, хотел выяснить, кто отец, да тут дело одно подвернулось… заковыристое. В общем, попросил друга, – Ник кивнул на Паука, – помочь. А он переусердствовал в разведке, и вскоре о её псевдобеременности знал весь остров… Ох, и досталось нам потом.

 

         – Вот, – глубокомысленно изрёк Паук. – Значит, того раза не было. И это – первый.

 

         – И кто теперь будет выяснять, кто отец? – тупо спросил Робби.

 

         Оба собеседника вопросительно уставились на Ника.

 

         – Чего? – не понял тот. – Уж во всяком случае не я.

 

         – И не я, – убеждённо заявил Паук.

 

         – В сложившейся ситуации я просто обязан сказать, что это не я. – твёрдо произнёс Робби.

 

         – А вот это и в доказательствах не нуждается, – заметил Ник.

 

         Сильвия появилась с лестницы, неся большой поднос с кофейником, чашками и сладостями. Нику стало неловко от того, что она всё делает сама, а он даже не догадался спуститься на кухню и помочь. Он вскочил и забрал ношу у женщины.

 

         – Не знаю во что вы тут играете, но, наверное, и мне нужно сказать, что это не я? – сказала она, усевшись и отправив в рот апельсиновую дольку.

 

         – А вот это и в доказательствах не нуждается, – сказал Робби.

 

         Паук хмыкнул и покачал головой. Ник улыбнулся. Приятная домашняя болтовня в компании старых, и не очень, знакомых, расслабленность и спокойствие, ночная прохлада с моря… Красавицы с набережной никуда не денутся. Они будут там и завтра, и через неделю, и через месяц. И он там будет. А вот такого вечера у него не было уже давно. Как говориться, нет худа без добра.

 

 

 

 

         Полотенце намокло, а Сильвия всё подавала новую посуду. Чем он должен её вытирать? Ник огляделся и взял перчатку для безбоязненного хватания горячих сковородок. У хозяйки эта штука была ещё, по старинке, матерчатая, а не современная, силиконовая.

 

         – Э-э! – воскликнула напарница. – Положи на место. Что ты всё подряд тащишь? – она закрыла воду и отложила чашку.

 

         – Так не впитывает уже, – показал ей полотенце Ник, – хоть выжимай.

 

         – Возьми новое. Вон, на полке у тебя за спиной. Да с другой стороны! Ох, ну и сыщик. А это дай сюда, его всё равно стирать надо, – Сильвия отнесла мокрую тряпку в прачечную, вернулась, пустила воду и вновь взялась за мочалку.

 

         Ник вздохнул и принял чашку из её рук.

 

         – Чего вы там всё шептались, да на меня косились? – поинтересовалась Сильвия.

 

         – Ну, а ты как думаешь? Три здоровых, молодых парня безо всяких перспектив на получение женской ласки этой ночью. Я – по известным тебе причинам, Паук не поведёт подружку домой, где мама с тётей, а уйти ночевать к ней, значит обидеть их. А в жилище нашего юного друга нет даже холодильника. Раскладушка, тумбочка и допотопный ноутбук. Все его ценности – телефон да мопед. Это не очень влечёт прекрасный пол. И тут ты на горизонте. Куда ещё смотреть? О ком говорить?

 

         – Да перестань! – она отдала ему последнее блюдце и двинула локтем под рёбра. – Колись, в чём там дело было.

 

         – Помнишь, шла такая реклама какой-то полезной гадости: одна девушка говорит другой: «Знаешь, эта тяжесть в животе никак не проходит», а та ей отвечает: «Так ты пей вот эту бурду!»?

 

         Сильвия страдальчески закатила глаза. Вот умеет она эти рожи корчить! Хоть снимай на видео.

 

         – Так вот, я тут недавно видел пародию по телевизору. Парень сидит, читает газету, входит девица с во-о-от такущим животом и жалуется, что тяжесть не проходит. Тот долго на неё смотрит, все думают, что сейчас будет шутка про её интересное положение, а он заявляет: «Да? А нечего было гирю глотать».

 

         – Юмор у вас, Слотер, как бритва. Такой же острый и такой же плоский. Только я-то здесь при чём?

 

         Она открыла одну из многочисленных дверок буфета, и Ник водрузил стопку чистых и сухих тарелок на пустую полку.

 

         – Паук предположил, что ты не пьёшь, потому что беременна. Ну и было интересно обсудить возможные варианты…

 

         – Вот до чего же вы однообразны! Фантазия совсем отсохла?

 

         – Ну, так просвети меня хотя бы, в чём дело.

 

         – Да просто я хочу месяц вести здоровый образ жизни. И посмотреть, как это скажется на моём самочувствии. Могу я поставить такой эксперимент?

 

         – При твоей работе он вряд ли получится чистым. Но попытка похвальная. Потом расскажешь, чем всё кончилось.

 

         – Да ну тебя! Пойдём, лучше, кино смотреть.

 

         – Опять?!

 

         – Что значит «Опять»? Последний раз это было сутки назад.

 

         – Я думал, и вправду последний…

 

         Девушка покачала головой, но ничего не сказала. Через пару минут на экране уже появились британские инкассаторы, загружающие свою машину. Половину сюжета уже можно было предсказать. Ник призвал на помощь наглость и улёгся на диване.

 

         – Слушай, я всё равно засыпаю уже. Может, прилягу пока здесь, начну задрёмывать. А смотри, сколько хочешь, мне не мешает. Можешь прямо на меня сесть, – он демонстративно зевнул и прикрыл глаза.

 

         – Я тебе прилягу! – Сильвия смахнула его ноги с дивана, заставляя переместиться в сидячую позу. – Сядь и смотри!

 

         Где-то Ник это слышал уже… Ах да, здесь же, сутки назад. Он завёл руки за голову и откинулся на спинку.

 

         – Ладно. Давай, тогда, по традиции, обсудим итоги дня.

 

         – Это откуда же такая традиция?

 

         – Оттуда, откуда обычай смотреть старомодный детектив перед сном.

 

         – Уел. Ты – первый.

 

         – Никак не могу. Согласно тому же обычаю, галантный кавалер уступает право первого хода прекрасной даме.

 

         – Да что ж с тобой делать, хранитель обычаев?! Ну, хорошо, думаю, сейчас нет смыла прослеживать происхождение тарелки. Слишком давно и далеко это было. Самое обычное украшение. К тому же, стандартное.

 

         – Да уж, если в каждом номере висела такая штука, их явно выпускали серийно. Мы, правда, не знаем, что было написано на обратной стороне, может, своеобразие самого текста…

 

         Как и следовало ожидать, на инкассаторов напали. Бандиты в звериных масках. Один бросился с велосипедом под колёса. Другой навёл ружьё на водителя, когда тот затормозил. Третий мгновенно принялся заваривать двери кабины. Ему маска не понадобилась. Ещё двое подогнали фургон и синхронно сбросили скаты в виде швеллеров. Ну, и последний запихнул по ним машину в фургон бульдозером с огромным ковшом. Быстро и изящно. За полминуты. Хоть это и кино, сцену, наверно, долго репетировали…

 

         – Слушай! – напарница настолько оживилась, что даже схватила его за руку. – А если её действительно кто-то должен был забрать? Не Нэвиллы, а другой человек. Или люди. Не важно, что за ценность у этого блюда, информационная или материальная, кто-то специально повесил именно его именно в этот номер, чтобы ещё кто-то мог потом взять. А забрали они…

 

         – Ну-ну. И с тех пор необслуженный адресат или его наследники гоняются за своей вещью по всему миру. У твоей фантазии реактивный двигатель, но начисто отсутствуют рули.

 

         – А сам-то что предлагаешь?

 

         – Вернуться во Флориду. Визит Тэйлора: что это было, по-твоему?

 

         – Безумство. Он же был псих.

 

         – Ну, может он ещё жив… Но так мы ни к чему не придём. Давай всё-таки искать разумное в его поступках. Иначе любая логика бесполезна. Пусть его сочли сумасшедшим, но это после, а во время вторжения это был латентный шизик. Начинающий.

 

         – Да уж, медицинские познания на высоте. Допустим. И что ты там разумного нашёл в действиях этого грабителя?

 

         Экранный Демпси заявил напарнице, что женщины не могут понять ход мыслей преступника и не выдерживают физического напряжения работы в полиции. Ник показал пальцем на экран. Вот, мол, слыхала? Сильвия лишь отмахнулась. Пришлось вернутся к беседе.

 

         – Он сразу нейтрализовал хозяев. Запер там, где их никто не видел и не слышал. Работал целенаправленно в подвале. Долго и тщательно. Знал, зачем пришёл, верил, что сокровище где-то здесь.

 

         – Сокровище?

 

         – Какая-то ценность. Но не тарелка. Видимо, сильно расстроился, когда не нашёл. Но вот что означает угроза «Не ходите в подвал – погибните» – непонятно.

 

         – А почему не нашёл?

 

         – Может, там и не было ничего. А может, недостаточно хорошо искал.

 

         – Да нет, с чего ты взял, что поиски не увенчались успехом?

 

         – Думаю, что поэтому он и взял тарелку. Его рисунок – какое-то послание. Кстати, интересно, чем он нанесён?

 

         – Послание кому?

 

         – Может, и самому себе. В будущее. А может, и какому-то подельнику.

 

         В телевизоре начальник отобрал у Джона револьвер и спрятал в стол. Но когда его вызвали на ковёр к ещё большему начальству, Дэмпси незаметно вернул оружие себе. Вот это Ник одобрил. Преступники обернули инкассаторскую машину огромным брезентовым чехлом и перегрузили на баржу. Да, неплохой бюджет у фильма.

 

         – А если всё-таки нашёл? И тарелку взял для того, чтобы сбить всех с толку?

 

         – Да уж. Так сбил, что сам в дурку угодил.

 

         – Или даже так: он поиски в подвале устроил для отвода глаз, а на самом деле за тарелкой и приходил.

 

         Ник удручённо вздохнул. Идея о том, что все преступники склонны создавать ложные следы для следствия, становилась для партнёрши маниакальной.

 

         – Сильви, ну какой в этом смысл? Он ведь вернулся с разрисованным блюдом. Он грозил убить Нэвиллов, если они не будут держать её на прежнем месте. Раз мы считаем, что Тэйлор не полностью лишился ума к тому времени, у этих поступков обязан быть мотив.

 

         – И в чём он, по-твоему?

 

         – В том, что тарелка висела прямо у двери. Любой входящий должен сразу обратить на неё внимание. И, если он знает тайный язык этой странной графики, прочесть послание.

 

         Бандиты убили одного инкассатора, но, скрывшись с деньгами, отпустили двух других. Когда один из них рассказал о произошедшем полиции, начальник героев сказал, что такой сюжет неплохо смотрелся бы на пакете с кукурузными хлопьями. Ник подумал, что фразу здорово было бы запомнить и как-нибудь употребить

 

         – А что, если всё вообще наоборот?

 

         – В смысле?

 

         – Он приходил не искать, а прятать! – Сильвия оказалась в таком восторге от своей новой идеи, что даже захлопала в ладоши. – Что-то принёс с собой и тщательно спрятал в подвале. Поэтому и пугал хозяев, чтобы те не посмели туда идти.

 

         – Хм… Тогда, на блюде написано, что и где он положил. И Тэйлору стоило вернуть эту штуку на место.

 

         – Но ведь его всё равно поймали.

 

         – Либо риск, с его точки зрения, был оправдан, либо, всё-таки, здравомыслие начинало подводить. В пользу последнего говорят и его крики про Европу при задержании. Кто в своём уме станет кричать: «Не ищите мои сокровища там-то и там-то»?

 

         – Да, даже если полицейские и поверили бы, кто их пустит в эту Европу? Нет, я думаю, он как раз путал следы. Или какая-то тайна происхождения тарелки всё-таки есть. Завтра попытаюсь выяснить, в какую психлечебницу его поместили.

 

         – А это разве не конфиденциальные сведения?

 

         – Вообще-то, да. Но уже полвека прошло… Может, его уже давно нет в живых.

 

         – Короче, возможно всё. Ну и ладно, перенесёмся в восьмидесятые. Новое нападение, опять ничего не пропадает, опять внимание грабителей сосредоточено на подвале… Может нам его обыскать?

 

         – Ну не сейчас же! Ты там бывал, вообще?

 

         – Я помню, как на твой день рождения ходил туда за вином, но как-то смутно.

 

         – Не удивительно. Точнее, удивительно, что помнишь. Но барахла там под завязку. Что-то искать – подвиг. Я пока не готова.

 

         Детективы с экрана угнали речной буксир, стремясь попасть на баржу. «Ты хоть умеешь им управлять?» – язвительно поинтересовалась Харри. «Ты у нас специалист, вот и становись за штурвал» – урезонил её Джон.

 

         – Так её! – не удержался Ник. И встретил негодующий взгляд собственной напарницы. – Что? Мужик учит девчонку решительности.

 

         – Ник! – Сильвия разве что когти не выпустила и не подняла шерсть дыбом.

 

         – Сама же завела эту шарманку! – он развёл руки как можно беспомощней. – Ладно. бог с ним, с подвалом. Вернёмся в теперь уже не столь далёкое прошлое. Что скажешь о новых визитёрах?

 

         – Очевидно, это совсем другие люди. Наткнувшись на тарелку в кладовке, они к ней даже не притронулись.

 

         – Ошибаешься. В том смысле, что не очевидно. Предположим, что это был Тэйлор. Выздоровел, выписался, сбежал из психушки. Он мог и не нуждаться в тарелке. Сам всё помнил. Или те, кто о тарелке знали. Нашли, прочитали послание, положили на место, дальше действовали по инструкции.

 

         Злодеи загнали маленькую машинку с героями в пресс для сплющивания автомобилей и начали давить. Джон палил в противников, в окна их будки, в электрощиток управления – откуда только патроны в барабане брались? Лопались стёкла в кабине, взрывались шины – режиссёр нагнетал. Закончилось всё за секунду до того, как отважные детективы превратились в плюшки. Естественно, удачно.

 

         – Да, так тоже могло быть. Но, если новые грабители ничего не знали о тарелке, выходит, что сокровища в этом доме – популярная тема?

 

         – Была. Сейчас твой подвал никому не интересен.

 

         – Хотелось бы надеяться. Но в те времена всё это почему-то сильно заинтересовало полицию.

 

         – Точнее, конкретного следователя по фамилии Милн, – Ник вздохнул и покачал головой. – Если бы его не попытались убить, может, всё тогда и закончилось бы.

 

         По экрану, к вящей радости Ника, поползли титры.

 

         – И почему у них всё время иностранцы плохие? – возмутился Ник. – В тот раз русские были, теперь мальтийцы!

 

         – Кто бы говорил! Женоненавистник! – Сильвия уже запустила следующую серию.

 

         Экранный Демпси развлекался карточной игрой в казино. Тоже довольно предсказуемый сюжет. В их с Сильвией отношениях такое заведение сыграло не самую однозначную роль. Ник решил тему не развивать.

 

         – А как ты думаешь, покушение связано было с тем делом, что он вёл?

 

         – Вот это вряд ли. Раз был суд, значит виновного поймали. И посадили. Мндаа… Неплохо было бы завтра что-то найти по этому разбирательству.

 

         – Там же всё засекречено. И заседание было закрытым.

 

         – Больше двадцати пяти лет прошло. Могли секретность и снять. Да и потом: в нашем участке такой бардак, что-либо найти всегда проблема. Но нам это может быть и на руку.

 

         – Это ещё почему?

 

         – Они секретные материалы могут отправить и в открытый архив. Ну ладно, что найду, всё наше будет. А вообще, я вёл к тому, что, выписавшись из больницы, Милн вернул дело о нападении на Нэвилловский дом на доследование. Значит, грабители были на свободе, и не связаны с теми, кто пытался его убить.

 

         – Это суд так считал, а сам Милн мог полагать, что связь есть. Про Тэйлора и тарелку-то он додумался уже после выписки.

 

         – Да-а-а… И зачем-то забрал её в полицию. Видимо, считал важной уликой.

 

         – И считал важным само расследование. Раз вёл его в одиночку.

 

         – А больше так никто не считал. Милн неожиданно умер… кстати, как думаешь от чего?

 

         – Завтра и это попытаюсь выяснить. Ролли подключу, он в медицинских архивах быстро разберётся.

 

         – Если не будет занят своими прямыми обязанностями.

 

         – Тогда ты подключишься. Тебе он ни за что не откажет. Подойдёшь, посмотришь так, по-особенному, и парень начисто лишится воли.

 

         – Перестань!

 

         – Да брось, все знают, какова сила твоего обаяния. Это второй по значимости наш аргумент, после моего правого кулака.

 

         В фильме Джон наконец-то начал подбивать клинья к Харри. Та без особого напряжения гасила все его порывы.

 

         – Ну, вот и амурные дела пошли, – кивнул Ник в экран. – Бьюсь об заклад, серий через пять уже будет сплошная лирика. Да чего эти ваши сериалы предсказуемы.

 

         – Здесь об этом ни слова, – заметила Сильвия, внимательно оглядев упаковку диска. – Зато сказано, что артисты поженились после съёмок.

 

         – Кто же станет всё заранее рассказывать? Нужна интрига, чтобы зритель не уснул.

 

         – Давай лучше к теме вернёмся. У нас ещё есть Баркли. По-моему, самый непонятный персонаж. Вот откуда у него взялась тарелка?

 

         – Если Милн хранил её в участке, а по всем правилам он мог делать только так, то оттуда. Но это очень маловероятно. Хотя его вселение в этот дом говорит, что парень владел ситуацией в полном объёме.

 

         – Я его завтра обязательно найду. Но всё же, что он тут делал?

 

         – То же, что и все – искал сокровища. Спокойно так, без суеты. Тарелка его, дом его, никто не мешает, сигнализация-то подключена. Идеальный способ.

 

         – Даже без суеты здесь работы дня на три. Ну, на пять от силы. А он прожил несколько недель.

 

         – Для отвода глаз. Сбивал с толку, устраивал дымовую завесу. Ты же любишь подобные гипотезы.

 

         – А ты их всегда высмеиваешь. Чего ж на этот раз сам такое предположил?

 

         – У тебя есть другие предположения?

 

         – Да. Например: он использовал ситуацию, как приманку. Предполагаемые сокровища в доме, тарелка с предполагаемым описанием того, где они лежат, тоже. Все, кто их ищут быстро объявятся поблизости. Так их проще поймать.

 

         – Откуда же они узнают?

 

         – Он объявление дал.

 

         – Как это? На заборе написал, что ли?

 

         – Ты в каком столетии живёшь? Слышал что-нибудь про интернет?

 

         – Мы же там ничего не нашли.

 

         – Так он потом удалил. Это несложно.

 

         – То есть, всех потенциальных грабителей переловил Баркли со своими дружками четыре года назад. Кто ж такие, тогда, пират и седая?

 

         – Ну, может не всех…

 

         Дэмпси влез в дом подозреваемого через окно и получил капитальный разнос от Мэйкпис. В стремлении попилить напарника та оказалась под стать Сильвии. Ник даже испытал сочувствие к киногерою.

 

         – А главное, зачем это кому-то могло быть нужно?

 

         – Люди устраняли конкурентов.

 

         – Сильви, ну неразумно это! Если ценности были в доме, Баркли мог забрать их и уйти. А если нет, за что они вообще конкурировали?

 

         – А если он всё утащил, зачем оставил тарелку? Не для того же, чтобы сейчас за ней охотились эти двое?

 

         – Она ему больше не нужна была. Другой вопрос, зачем она теперь нужна этой парочке?

 

         – Слушай, может здесь не одна история, а две? Ценности, которые искали Тэйлор, Баркли, те неизвестные в восьмидесятых, никак не связаны с тайной происхождения тарелки и причиной, по которой за ней гоняются наши безымянные друзья. Кстати, судя по возрасту, они и в прошлом ограблении могли участвовать. Взрослые уже были.

 

         – А вот это дельная мысль. Но если две истории не связаны, почему всё же Тэйлор заговорил про Европу?

 

         – Псих, – Сильвия пожала плечами.

 

         – А ведь Европа не только часть света. Это вроде богиня какая-то римская. Голая, без рук, это не она?

 

         – Ой, Слотер, ну ты тёмный. Во-первых, не богиня, земная женщина. Во-вторых, не римская, даже не греческая. Дочь финикийского царя. Просто у неё было любовная связь с Зевсом.

 

         – А Зевс – бог?

 

         – Ну да. А голая и без рук – Венера.

 

         – То есть у них так можно было? Вот это, я понимаю, либерально. Жаль, что не богиня, я думал, вдруг где-то здесь её статуя, а в ней – алмазы.

 

         – Статуй вроде нет. Но Европа – это ещё и спутник Юпитера. И остров в Мозамбикском проливе.

 

         Ник посмотрел на напарницу. В интернет, что ли, вышла по телефону? Нет, вроде так помнит. Во даёт!

 

         Британские детективы настигли преступников, каждый своего, и девушке пришлось вступить в рукопашную с бандитом. К удивлению Ника, драка была поставлена вполне прилично и артистка отмутузила мужика довольно правдоподобно. Практически, на этом действие и закончилось. Джон получил лёгкое ранение, противник Харри – перелом, а оба детектива – нагоняй от начальства за превышение полномочий. В заключении дама в очередной раз отвергла ухаживания кавалера. Что ж, норма просмотра на сегодня выполнена.

 

         – Ну, спутник мы пока отложим, а вот остров – интересная версия. Он обитаем?

 

         – Нет, насколько я помню.

 

         – Тем проще там что-то спрятать. Но давай на этом остановимся. Ни к каким выводам мы не пришли, и всё равно не придём. Так что, переосмыслили полученные сведения – и спать. У меня давно уже глаза слипаются. Хорошо ещё клиенты нас не беспокоят.

 

 

 

 

         У входа в участок Дик драил служебный Форд. Утро выдалось мрачным, на Солнце даже не было больно смотреть. Так, белый круг на серых облаках. Машина плохо сохла во влажном воздухе, и бедный парень изо всех сил тёр влажный капот. Занятие явно не относилось к числу его любимых. Очевидно, отбывал наказание за очередную провинность.

 

         – В полиции всё должно быть идеально, верно, друг? – поинтересовался Ник, хлопнув полицейского по плечу.

 

         – В полиции должно быть больше чистых автомобилей и меньше болтливых детективов, – назидательно ответил Дик, переключившись на лобовое стекло.

 

         – Чеканная формулировка! Твоя?

 

         – Лейтенанта Грегори.

 

         – Да-а-а… старина всегда любил поразмышлять на философские темы.

 

         – Допрос, молодой человек, служит для того, чтобы полиция могла узнать планы преступника, а не наоборот, – произнёс Дик с непонятной интонацией, возможно, цитируя начальство.

 

         – А ты, выходит, выдал на дознании правонарушителям все замыслы органов правосудия.

 

         Дик горестно вздохнул, но ничего не ответил, лишь ещё яростнее принялся тереть губкой машину.

 

         – Хм… Получается, пока здесь постепенно появляется ещё один чистый полицейский пикап, там, – Ник кивнул на здание участка, – стало на одного разговорчивого офицера меньше.

 

         – Я лицо подчинённое, – провозгласил Дик с отрешённым взглядом, ни к кому не обращаясь. – Я выполняю приказы. Если мне прикажут вести допрос, я буду вести допрос. Сейчас я имею приказ мыть машину.

 

         А вот это была просто жемчужина! Перл казённой казуистики. Ник решил запомнить формулировку, чтобы при случае где-нибудь ввернуть.

 

         – Так, а где сам приказчик? – поинтересовался он на настоящий момент.

 

         – Чего? – озадаченно уставился на него полицейский.

 

         – Грегори сейчас где?

 

         – А. Либо в допросной, либо, если уже закончил, отчёт пишет, у себя.

 

         – Ясно. Ну, я к нему. А ты не печалься, что уж теперь делать. Начальник суров, но справедлив. Наверное…

 

         Комната для допросов оказалась заперта, а лейтенант обнаружился в своём кабинете, усердно морщащим лоб перед монитором. На стук Ника он не отреагировал, поэтому тот ввалился в помещение и жизнерадостно заявил:

 

         – Привет представителям закона! Как там уровень преступности? Неуклонно снижается?

 

         – Слотер, – изрёк представитель закона, не отрывая взгляда от экрана, – если ты явился с повинной и искренне раскаиваешься во всём содеянном, то подожди со своей помощницей пару часов за дверью. Сразу, как освобожусь, я надену на вас наручники и передам правосудию. Если же ты собрался мешать моей работе…

 

         – То тебя зовут лейтенант Грегори, и ты всех отправишь на виселицу.

 

         – То свали за горизонт и не высовывайся пару столетий.

 

         – Идёт. Как насчёт архива?

 

         Лейтенант в некотором недоумении отвёл взгляд от дисплея и уставился на Ника.

 

         – Чего?

 

         – Полицейский архив. Он ведь за горизонтом твоего нынешнего обзора? Выпиши мне пропуск туда, и, ручаюсь, мы некоторое время не увидимся. Столетий не обещаю, но несколько часов у тебя будет.

 

         – Может тебе ещё и заварки в чай насыпать? Заявка на работу в архиве подаётся комиссару. С обоснованием. И рассматривается в трёхдневный срок. Если обоснование признаётся достаточно веским, просящий допускается к документам в присутствии представителя полиции. Что-то недоступно?

 

         – Многое. Комиссар, три дня, ну и, как следствие, архив… А я думал, мы друзья…

 

         – А я думал, что бестолковые подчинённые – моё последнее проклятье на сегодняшнее утро. Вот с какой стати я должен пускать тебя в хранилище?

 

         – Ну, можешь и не пускать. Я ведь тоже законы знаю, мы подадим заявление, вы обязаны будете выслать наряд, он осмотрит место происшествия, квалифицирует его, как преступление, возбудится уголовное дело… И всё это на тебе же и повиснет.

 

         – Ты издеваешься? Что ещё за происшествие?

 

         – Сильвию ограбили. Средь бела дня утащили из дома сувенирное блюдо.

 

         – Считаешь, мне больше нечего делать, кроме как разыскивать блюдца твоих подружек? За кого ты меня принимаешь?

 

         – На данный момент за бюрократа. Будь это блюдце подружки, по-твоему, стал бы я проситься в полицейский архив в десять утра? Это штука хозяев её дома, и история вырисовывается мрачная и непонятная, уходящая в полувековое прошлое. Пока ещё что-то не случилось, мы хотим разобраться и принять превентивные меры.

 

         – Н-да?.. На вас вообще-то не похоже.

 

         – Похоже, не похоже, а мы не желаем, чтобы в наше жилище всё время кто-то лез.

 

         – А я считал, что у вас чисто деловые отношения.

 

         – Какие же ещё? Просто мне сейчас жить негде.

 

         – Ну, да бог вам судья. Объяснись-ка попонятнее, что ты хочешь?

 

         Ник тяжело вздохнул. Если бы ему самому было хоть что-то понятно…

 

         – Практически на наших глазах вор утащил эту штуку. Когда мы его поймали, оказалось, что он был нанят, но до нанимателя товар не донёс, потому что подвергся нападению третьего персонажа. А потом выяснилось, что в шестидесятые и восьмидесятые в этот дом уже залезали, в том числе и за этой тарелкой. И полиция вела следствия. Вот я и хочу взглянуть, что они тогда накопали. В том же шестьдесят четвёртом, например.

 

         Грегори удивлённо уставился на Ника.

 

         – И тебе нужен шестьдесят четвёртый?

 

         Ник насторожился.

 

         – Что значит «и тебе»? Кто-то уже спрашивал?

 

         – Вот это тебя не касается, – сразу же пошёл на попятную лейтенант.

 

         – Откуда тебе знать? Вдруг этот кто-то теми же делами интересовался.

 

         – Я же сказал, не касается, – отрезал Грегори. – Хочешь в архив, не задавай лишних вопросов. Пойдём, – он встал и направился к двери.

 

         Так просто? Стоило задать вопрос о таинственном посетителе, как лейтенант мгновенно решил лично отвести Слотера в архив, лишь бы не продолжать разговор. Ник собрался было съязвить что-то по поводу столь почётного эскорта, но вовремя прикусил язык. Удача, она ведь такая… Её лучше не дразнить.

 

         В коридоре, как всегда было многолюдно, шумно и суетно. Кто-то кого-то куда-то вёл, кто-то кого-то в чём-то убеждал, звенели телефоны, стрекотал допотопный принтер. Почётный эскорт, однако, направился отнюдь не в сторону предполагаемого архивного крыла. Лейтенант подошёл к распахнутому окну, высунулся наружу и громко позвал:

 

         – Дик!

 

         Проходивший помывку автомобиль был отсюда виден, ведро у заднего левого колеса тоже, а вот самого мойщика почему-то не наблюдалось.

 

         – Куда же он опять подевался? – пробормотал Грегори и уже раздражённо рявкнул:

 

         – Дик! Где ты есть, чтоб тебя!

 

         Чумазая физиономия не в меру болтливого (скорее всего) детектива показалась из-под днища машины.

 

         – Извините, сэр. Я уронил мочалку.

 

         – Заканчивай там всё ронять и топай сюда! – Грегори вернул своё туловище в коридорное пространство и махнул Нику рукой. – Пойдём, я пока Эйдриан позвоню, а то она взашей тебя погонит.

 

         – Эйдриан? Она-то что там делает?

 

         – Работает. Что ещё могут делать полицейские в полиции?

 

         – Эйдриан Фергюссон?

 

         – Эйдриан Эллордайз, – лейтенант сел в кресло и взял трубку с аппарата.

 

         – У вас появилась новая Эйдриан.

 

         – У нас осталась старая. Пока.

 

         – Не понял, – совершенно искренне признался Слотер.

 

         – А ты пораскинь мозгами.

 

         Появившийся на пороге Дик решил, видимо, что реплика адресована ему и заявил:

 

         – Боюсь, это может быть небезопасно, сэр.

 

         – Боюсь, твоё мнение не актуально, Дик. А на досуге попробуй выяснить, что такое фигура речи.

 

         – Так точно, сэр. Вы пишете речь?

 

         Грегори воздел очи к небесам и несколько секунд молча сжимал трубку в пальцах.

 

         Пораскинув мозгами, Ник всё равно не достиг ясности в ситуации с Эйдриан, но на всякий случай изобразил на лице понимание и кивнул.

 

         – Отведёшь мистера Слотера в архив, Дик, потом вернёшься и продолжишь, – лейтенант вернул себя в реальность. – Чёрт, уснула она там, что ли? На мобильный позвонить?

 

         – Что? – поинтересовался Дик.

 

         – Что – что?

 

         – Продолжить что?

 

         – То, что я тебе велел, перед тем, как позвать сюда.

 

         – Вы велели перестать ронять…

 

         – Вот и продолжишь переставать. А заодно машину помоешь. Всё, оба вон отсюда! Где же мой сотовый?..

 

         Архив почему-то переехал в бывшее здание овощехранилища, на другой стороне улицы, в двух домах от участка. В приземистый бункер вели пологий пандус, заканчивающийся въездными воротами и узкая бетонная лестница с разновысокими ступеньками и без перил. Дик выбрал второй путь. Внутри полуподвального помещения оказалось на удивление сухо, прохладно и светло. Лиловый наливной пол, светло-серые стены и потолок. Слегка распахнутая широкая дверь вела в соседний большой зал, где в изобилии имелись стеллажи и столы с документами. Шкафы были и здесь, вдоль почти всех стен, а вот стол наблюдался только один.

 

         За ним восседала Эйдриан и, высунув язык, пыталась запихнуть в прозрачный файл полуистлевший листок бумаги, не уничтожив его окончательно. Работка не из простых, учитывая, что документ начал разваливаться, по всей видимости, ещё до второй мировой. В картонной папке своей участи ждали ещё десятки таких. В другую папку женщина подшивала заполненные пакетики. И там их было не больше десятка. Что ж, день только начался.

 

         Эйдриан выглядела типичной шотландкой. Русоволосой, розовощёкой, круглолицей, в меру упитанной дамой. Служба в полиции превратила её фигуру в довольно габаритный набор мышц. Нику в своё время это очень даже нравилось. Её упругие округлые плечи, крепкая шея, пряди густых волос… Он отводил их рукой и целовал нежную кожу за ушком, пальцы спускались ниже… Чёрт! Могучим усилием воли детектив Слотер припарковал воспоминания в глухом тупике и вернулся к действительности.

 

         – Ну, вот же, вот! – воскликнул он, приближаясь к столу. – Вот кто всегда был ко мне добр, кто никогда не обидит бедного маленького Ники. Милая Эйдрианн.

 

         – Присядьте, молодые люди, – мрачно заявила милая Эйдриан, не поднимая глаз.

 

         Дик мгновенно устроился на единственном свободном стуле в углу. Нику ничего не оставалось, как примоститься на краешке стола. Спустя пару минут хозяйка заведения справилась-таки со своей задачей и смогла внимательно рассмотреть посетителей.

 

         – Ну, и чего вам надо? Давай сначала ты, – она кивнула Дику.

 

         – Мне надо было проводить мистера Слотера в полицейский архив, – ответствовал тот.

 

         – Что ж, похоже ты справился. Можешь быть свободен.

 

         – Есть, мэм! – Дик вскочил и строевым шагом покинул помещение.

 

         – Неточная формулировка, – прокомментировал Ник, провожая парня взглядом. – Опасно. Он может решить, что вообще свободен. В принципе.

 

         – Хватит делать дураков из полицейских, Слотер. Говори лучше, зачем пришёл.

 

         – Ах Эйдриан, Эйдриан. А ведь когда-то мы отлично проводили время вдвоём. И тебе нравилось. Почему бы не вспомнить те славные деньки?

 

         – Потому что это вряд ли понравилось бы отцу моего будущего ребёнка.

 

         Некоторое время сообразительный детектив Слотер пребывал в раздумьях, сопоставляя все узнанные в последние минуты сведения. Наконец, в его светлой голове возникло некое разумное предположение.

 

         – Подожди, так ты… Правда? – женщина смущённо кивнула. – Ну здорово! Поздравляю. И прости, что я сразу не догадался, совсем хватку теряю.

 

         – Спасибо, – кивнула миссис (как теперь стало понятно) Эллордайз, – только уж на весь остров не растрезвонь.

 

         – Буду делать вид, что ничего не знаю. Но ты ведь даже на свадьбу не пригласила…

 

         – А как бы я это сделала? Дорогой, это Ник, мой бывший любовник. Мы с ним остались друзьями, можно, он придёт? Поставь себя на его место и подумай.

 

         Ник подумал, что с его точки зрения в этом не было бы ничего предосудительного. Потом он подумал, что мистер Эллордайз мог думать иначе. А потом подумал, что его представления об образе мыслей неизвестного джентльмена могут быть ошибочными. А потом подумал, что ему пора заканчивать думать. И просто неопределённо кивнул.

 

         – Вот и чудненько. Давай-ка, всё-таки, выясним, что ты тут делаешь, у меня много работы, как не странно это прозвучит

 

         – А лейтенант не объяснил?

 

         – Не очень, – уклончиво ответила Эйдриан.

 

         – Мне хочется взглянуть на пару дел минувшего века. Одно велось летом шестьдесят четвёртого, а другое – либо в конце восемьдесят девятого, либо в начале девяностого.

 

         – Ты же тогда пешком под стол ходил.

 

         – Но ведь ходил же, не ползал. Ладно, если хочешь, я обосную свою настойчивость, но это надолго.

 

         – Я же не буду сидеть, сложа руки и разинув рот, – она аккуратно взялась за очередной рассыпающийся листок.

 

         – Сильвию обокрали. Воскресным утром вор стащил настенное украшение в виде декоративной квадратной тарелки. Когда мы оба дома были…

 

         – Так вы с ней теперь?..

 

         – Мы живём вместе, но в этом нет никакой лирики. Она пустила меня к себе под крышу потому, что у меня сейчас своей нет, а у остальных моих друзей не нашлось свободного места. Такое вот невезение… А этого воришку мы тем же вечером поймали, – Ник не стал уточнять, что это произошло случайно, – но он работал на заказ и даже не знал имени клиентки, и уж подавно – зачем ей это нужно. Больше того, спустя десять минут после кражи у него самого отняли тарелку. Этот грабитель допросил невезучего вора с пристрастием и узнал его заказчицу. А потом и она его узнала, когда воришка явился к ней с повинной.

         Вдобавок, тарелка принадлежала не Сильвии, а хозяевам дома, который она снимает, престарелой чете Нэвиллов. Они привезли её из свадебного путешествия в Европу и считали чем-то вроде семейного талисмана. От них мы узнали, что в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом в дом вломился некто по фамилии Тэйлор. Он запер хозяев в туалете и долго рылся в подвале. Потом пригрозил им смертью, если он сами туда сунутся, и ушёл, прихватив лишь тарелку. А через несколько дней вернулся, разрисовав каракулями края тарелки и зачем-то повесил на место. И, с теми же угрозами, велел не трогать. Тут его и схватили. Но за решётку бедняга не попал. Был признан невменяемым и отправлен в дурку.

         Четверть века спустя кто-то опять забрался в жилище, всё там перерыл, но вновь ничего не унёс. Блюдо наше, кстати, не тронули. Опять завели дело, следователь попался дотошный, по фамилии Милн, нашёл каких-то подозреваемых, да его в этот момент попытались убить. Не слишком удачно, он выжил, покусившегося посадили в тюрьму. Почему-то дело о покушении было секретным, ничего про него не известно, но оно явно не связано с налётом на дом Нэвиллов. Ибо, выздоровев, он вернул дело о налёте на доследование, раскопал историю шестьдесят четвёртого и решил, что она имеет отношение к текущему следствию. Причём, тарелка была для него так важна, что он забрал её у Нэвиллов. А потом умер. Вроде как от осложнений после ранения.

         Однако, четыре года назад, дом Нэвиллов снял некий Баркли. Он прожил там всего несколько недель и съехал, но после него, предположительно, там осталась всё та же злополучная посудина. В прошлом году Сильвия нашла её и повесила на старое место, согласно фотографии полувековой давности. Ну, а дальше было то, с чего я начал.

 

         По мере развития Никова рассказа Эйдриан проявляла к нему всё больший интерес. Сначала она замедлила своё рукоделие, периодически кидая озадаченные взгляды на своего «бывшего», потом вообще отложила его, а под конец вылупила на него потрясённые глазищи.

 

         – Так вот оно что! – заявила беременная завархивом. Такое замечание явно было реакцией не только на услышанное прямо сейчас.

 

         – Да, история довольно смутная. Похоже, каша заварилась ещё полвека назад, а то и раньше. Так что я хотел бы, для начала, взглянуть на первое дело, из шестьдесят четвёртого. Если, конечно, визитёры его не изъяли.

 

         – Кто? – изо всех сил естественно не поняла женщина.

 

         – Да брось, Эйдриан. Грегори мне всё рассказал. У вас здесь были гости, интересовавшиеся тем же временем.

 

         – Это Фрэнк тебе сказал? – теперь уже с совершенно искренним недоверием изумилась она.

 

         – Ну, ты же знаешь, как он занят. Допросы, отчёты. Комиссар ждать не любит. Я не стал его отвлекать, решил, что ты мне раскроешь подробности, – на самом деле Ник почти не сомневался, что по телефону лейтенант велел ей помалкивать, а заодно выведать все подробности Слотеровского интереса. Хотя скрывать ему было нечего, из-за пресловутой занятости Грегори не успел этого узнать.

 

         – Я ведь могу это проверить, – зловеще предупредила Эйдриан, беря телефонную трубку.

 

         – Конечно, проверь. Даже архивариус в полиции должен быть бдительным. Точнее, архивариусесса.

 

         – Сам такой! – номер она всё ж таки набрала, но ответа не дождалась. Заколебалась, глядя на свой сотовый.

 

         – Я ведь объяснил: человек занят, – Ник вздохнул. – Послушай, я же всё тебе рассказал. Сама видишь, мне нечего скрывать. К тому же, я работаю на себя, никаких клиентских тайн не охраняю и совершенно безобиден.

 

         – Любой тихоокеанский шторм раз в десять безобиднее тебя.

 

         – Да брось, я же просто защищаю свой покой. И Сильвии. Мы заслужили право не волноваться, что какой-нибудь остолоп опять влезет в дом и всё там разнесёт. Если кто-то ещё интересуется этими вопросами, я должен знать кто и почему.

 

         Эйдриан покачала головой и убрала мобильник в карман.

 

         – Да я и сама мало что знаю. Заявились на той неделе какие-то северяне…

 

         Несмотря на свою внешность, Эйдриан была коренной островитянкой. Как и все уроженцы гряды, она называла северянином любого гостя с материка. Даже если он приехал из Браунсвилла, штат Техас. Так что разъяснением это было трудно назвать. Правда…

 

         – Как понять «заявились»?

 

         – Неожиданно пришли, нагрянули, ввалились без предупреждения, вроде тебя. Короче, я вообще первый день здесь работала, ещё ничего не понимала, а тут эти…

 

         – Выходит, ты тут всего неделю?

 

         – Угу. Как начальство узнало про мою беременность, так сразу же меня сюда и определило. От греха подальше. Чтоб ничего со мной не случилось, и им не надо было отвечать. Я возражала, само собой, но куда там! Приказы не обсуждаются.

 

         – Принять их тоже тебе приказали?

 

         – Фрэнк позвонил и сказал, чтобы я показала этим парням всё, что они попросят. Ну, и не позволила им ничего, как ты выразился, изъять. И вопросов задавать не велел. Ни им, ни себе.

 

         – Они пытались что-то умыкнуть?

 

         – Совсем наоборот. Таких послушных и вежливых клиентов можно только желать. Если я чего-то в явном виде не разрешала, они и не думали этого делать.

 

         – Так, и что же им надо было?

 

         – Поначалу просто все документы за лето шестьдесят третьего. Но потом они нашли пометки этого Эткинса, увидели, как он там всё разложил, и, естественно…

 

         – Тпру-у-у! Попридержи лошадей, дорогая, что ещё за Эткинс?

 

         Эйдриан недоумённо уставилась на него. Потом, видимо, поняла, что забежала вперёд паровоза.

 

         – Его я тоже почти не видела. Этот тот мужик, который отсидел четвертак за попытку убийства следователя в девяностом. Как его фамилия... ты ж называл…

 

         – Милна, что ли?

 

         – Во-во. Где-то полтора месяца назад он вышел и приехал сюда, заявляя, что был осуждён по ложному обвинению. Просил допустить его в архив, чтобы он мог изучить дела, которые вёл тогда Милн. Его поначалу не пускали, но он смог собрать все справки. Тогда здесь ещё Надин работала…

 

         Надин была Сильвиной подругой и заведовала в полиции, естественно, вычислительной техникой. Когда-то она здорово помогла им в одном расследовании, но, так сказать, превысила полномочия. За что едва не вылетела со службы, а то и чего похуже. Со временем, правда, всё простилось и забылось, но к своим делам они её больше старались не подключать. Во избежание.

 

         – Она же у вас, вроде, по компьютерам…

 

         – Именно. Ты ведь понимаешь, сколько у неё работы. Куда там до архива. В кризис мы все что-то с чем-то совмещаем. А Эткинс там все дела с шестьдесят третьего по девяностый в идеальный порядок привёл. Всё разложил в хронологическом порядке, подписал. В общем, серьёзно подошёл к делу. Видать, надо было человеку. Северян это очень заинтересовало. Они часа два Надин про него расспрашивали. Но это всё было без меня.

 

         – Так Эткинс должен был смотреть дела девяностого года.

 

         – Значит, он нашёл связь с шестидесятыми. Или Милн нашёл, а он прочёл в его отчётах. Не ты же один такой умный. Ты пойми, я видела только, как те два парня узнали об этом и буквально на дыбы встали от любопытства. Но удовлетворяла его Надин.

 

         – И где она сейчас?

 

         – В городском вычислительном центре, на Туманных Холмах. Там какие-то курсы проводятся. После обеда вернётся.

 

         – Чего у нас только не проводится. Вроде бы, маленький островок, а мероприятий на целый штат.

 

         – Курорт, чего ты хочешь?

 

         Конечно, с Надин нужно поговорить, но лучше, если это сделает Сильвия. Глядишь, к вечеру и она освободится.

 

         – Как эти северяне хоть выглядели?

 

         – Неплохо. Импозантные мужчины в расцвете сил. Лет тридцать, от силы тридцать пять. Один вообще красавец, огромный голубоглазый блондин, гора мускулов, говорит басом. Другой поменьше, смуглый, явно с азиатскими корнями. Филиппинец, наверное.

 

         – А этот, Эткинс?

 

         – Его я только издалека видела, тогда даже не знала, кто он такой. Ну… лет пятьдесят, худой, чернокожий, наголо стриженый, рост не назову, он сидел. Э-э-э… в прямом смысле слова, на стуле. Пожалуй, всё.

 

         – Ну, что же, тогда пусти меня в свои чертоги…

 

 

 

 

         «…что не оставляет сомнения в попадании стоков из строения шестнадцать по улице Линкольна в оросительную систему сквера Дня Независимости». Аминь. Ник захлопнул папку, положил на верх стопки, потянулся за следующей, но там было пусто. Он недоумённо взглянул на обложку отложенной. А, ну понятно. «Дело закрыто 28 декабря 1990 года». Папка содержала материалы действительно последнего расследования в том году. И сверхусердный Эткинс, и, возможно, загадочные визитёры не так давно, добравшись до неё, понимали, что дальше ничего интересного не будет. Вернее, ничего интересного не было уже за полгода перед ней, с момента смерти Милна, но она символизировала окончательность этого вывода.

 

         Стараясь изо всех, Ник выровнял стопку, поправил все закладки и аккуратно возложил её на полку с надписью «1990 – 4». Красоту и порядок, которые навёл здесь бывший заключённый, портить действительно не хотелось. Тем более, что за пределами интересного для него периода остался царить первозданный хаос. Должно быть, и на северян это произвело впечатление. Они всё положили на место. Каждую подклеенную Эткинсом папочку, каждый разглаженный листок. На стенах стеллажей – полные списки дел, тоже, вероятно, составленные и приклеенные Эткинсом. Ему очень нужно было то, что он искал. Знать бы ещё, что именно…

 

         Ник взглянул на часы. Время обеда уже миновало. Причём давно. В мрачной забегаловке за углом круглосуточно можно было почти бесплатно заглотить что-то слегка съедобное, но ему и есть не хотелось. Детектив крепко застрял в состоянии если уж не ошеломления, то, по крайней мере, глубокой озадаченности. Настолько глубокой, что даже приглашение Эйдриан продегустировать разогретую СВЧ-излучением диету для беременных он проигнорировал. Ник вроде бы получил ответы на столько вопросов, сколько у него и не было до визита в архив, да вот беда: появилось их ещё больше. Как говорится, чем шире круг познания, тем длиннее граница непознанного. И самой непознанной тайной были отношения Эткинса и Милна. Вроде бы не должны они иметь никакой связи с нынешними проблемами Слотера и его рыжеволосой напарницы, однако никуда не деться от вопроса: «Зачем Эткинс так дотошно проштудировал не только дела Локридж, Сэйвера и Тэйлора, но и вообще весь промежуток времени между ними, вплоть до пристального интереса к судьбе тарелки?».

 

         Все материалы по делу о покушении на Милна были изъяты. Собственно, не зная заранее об этом событии, догадаться сейчас, спустя четверть века, о том, что такое дело существовало, смог бы только очень прозорливый искатель истины. У искателя по фамилии Слотер такого достоинства не наблюдалось, но он пришёл сюда не для того, чтобы укрыться от надвигающегося дождя. В зарплатных ведомостях, штатном расписании, служебных записках нет-нет, да и попадались сведения, позволяющие сделать кое-какие выводы. Самому Эткинсу, это, понятно, не было нужно. О деле-фантоме он, как главный обвиняемый, знал всё. Но подробности профессиональной деятельности Милна до покушения интересовали и его. Хорошо бы ещё понять, почему… И кто, в конце концов, изъял дело? Округ? Штат? Федералы? Какого чёрта, тогда, всё это так удивило «северян»? Кто они такие?

 

         Ник понимал, что его ещё ждёт экскурсия в судебный архив, что, возможно, удастся найти живых свидетелей тех событий, но сейчас в голову пришла некая нетривиальная мысль и, словно, в подтверждение всех пресловутых теорий полевой саморегуляции (или чего-то там ещё…) в помещение вошёл человек, без которого она так и осталась бы голой идеей. Появившийся на пороге Ролли с полным недоумением воззрился на Ника. Похоже, он предполагал встретить тут кого угодно, только не это существо.

 

         – А где Надин? – растерянно спросил он.

 

         – На каких-то курсах, – Ник ещё раз глянул на часы. – Хотя, может уже вернулась… Тогда у себя.

 

         – А здесь… – малоосмысленно сказал Ролли, явно не понимая, что происходит.

 

         – А здесь – я. И Эйдриан. Ты разве её не видел?

 

         – Где? – полицейский патологоанатом продолжал отчаянно тупить.

 

         – Там, при входе.

 

         – Нет… А почему она здесь?

 

         – Перевели. По состоянию… э-э-э… в общем, перевели.

 

         – А ты?..

 

         – Да так, ищу кое-что. Слушай, Ролли, очень кстати ты зашёл. У тебя ведь наверняка есть знакомые в больнице. Хоть вы имеете дело с организмами в разных состояниях, устройство их от этого не меняется.

 

         Тот подошёл к стеллажу девяносто четвёртого, осмотрел его и, с печальным вздохом, стащил с полки бесформенную груду листов. Потом подозрительно глянул на частного сыщика.

 

         – Когда ты заводишь такие разговоры, Ник, это не к добру.

 

         – Почему же?

 

         – Ты, скорее всего, пытаешься склонить меня к каким-нибудь незаконным действиям.

 

         – Ролли, разве же такое когда-нибудь было?! Как и ты, я стою на страже права и порядка. Мы, рыцари правосудия, должны помогать друг другу.

 

         Тот, стараясь не замечать Ника, принялся лихорадочно перебирать разрозненные листы.

 

         – Что за бардак здесь творится, – пробурчал он себе под нос. – Простой отчёт о вскрытии приходится по полдня искать. Неужели так трудно порядок навести. А ещё считается, что женщины аккуратнее мужчин…

 

         – Вот и у меня та же беда, – попытался подыграть Ник. – Представляешь, не могу найти никаких сведений о смерти одного полицейского. Его сначала ранили, потом он вроде выздоровел, даже снова на работу вышел, но вскоре умер. Правда, давно это было, ещё в девяностом.

 

         – Чего ж ты от меня хочешь? Я тогда только в школу пошёл.

 

         – Я думал, может, какие-то документы в больнице остались. История болезни, результаты анализов, осмотров, протоколы консилиумов. Ты мог бы попросить своих коллег помочь мне их найти. А уж мы с напарницей в долгу не останемся, – многозначительно закончил Ник.

 

         – Девяностый год?.. – как-то задумчиво переспросил Ролли.

 

         – Ну да. Бедолагу звали Герберт Милн.

 

         Ролли поразительно быстро сложил все бумаги обратно на полку, кроме пары листков, которые сунул себе под мышку и, снова пряча взгляд, направился к двери.

 

         – Эй! – недоумённо окликнул его Ник, вставая.

 

         – Извини, много дел, – глядя в пол пробормотал тот и шмыгнул в дверь.

 

         – Погоди-ка, парень! Ты куда это? – остановил его зычный голос Эйдриан. – А в журнале кто будет расписываться? И покажи, что ты там тащишь.

 

         Воспользовавшись неизбежной заминкой, Слотер догнал беглеца в прихожей.

 

         – Ну, так что, поможешь?

 

         – Никак не могу, Ник. Не по моей это части.

 

         – Ты чего это к сотрудникам пристаёшь? – строго спросила Эйдриан.

 

         – Всего лишь просил помочь. По-дружески.

 

         Дама внимательно посмотрела на Ника, потом перевела взгляд на Ролли, но тот, чиркнув что-то неразборчивое в журнале, поторопился покинуть здание.

 

         – Они что, и с ним поработали? – кивнул Ник на захлопнувшуюся дверь.

 

         – Кто?

 

         – Северяне твои.

 

         – Вряд ли… Хотя, может и было что-то, мне отсюда мало видно.

 

         Ник вздохнул и снова посмотрел на часы. Пора позвонить Сильвии, она странно долго не подаёт признаков жизни. В течение дня его беспокоили своими звонками лишь Паук и Робби. В этот момент заголосил мобильник у хозяйки.

 

         – Да, медвежонок, – сладко проворковала она в трубку, лишь мельком взглянув на экран. Надо думать, там был мистер Эллордайз.

 

         Оставив Эйдриан наедине с её медвежонком, Ник вернулся в архив и набрал-таки Сильвию. Та откликнулась мгновенно, словно ждала вызова и затараторила, не дав ему даже поприветствовать себя:

 

         – Ой, Ник, это ты? А я только что про тебя вспоминала, хотела сама позвонить. Ты где? Слушай, я такое накопала, ты упадёшь! Но лучше не по телефону. Ты скоро в офис вернёшься?

 

         – Тихо, тихо. Отвечаю по порядку. Да, это я. Я в архиве полиции. Обратно вернусь не скоро. Мне ещё в суд и, желательно, в больницу. Неплохо бы найти и кого-то, кто застал Милна на этом свете…

 

         – Ну тогда давай я к тебе приеду, в участок.

 

         – Не в участок, в архив.

 

         – Не поняла. Архив разве не в участке?

 

         – Уже нет. Помнишь цементный ангар Стаббса?

 

         – Да ты что?! Они перетащили бумаги в этот заплесневелый подвал?

 

         – Ну, теперь здесь довольно уютно. Приезжай.

 

         – Ладно, буду через десять минут.

 

         В ожидании напарницы Ник решил ещё раз просмотреть кое-какие бумаги…

 

         Пунктуальная мисс Жирар прибыла в точно указанный срок. Но партнёра осчастливила его своим явлением несколько позже. Поначалу он услышал лишь голос хозяйки архива за закрытой дверью.

 

         – Сильви! Привет! Какая ты красавица! Прямо картинка из журнала.

 

         – Да ладно, вот ты действительно замечательно выглядишь. Такая румяная. А что ты здесь делаешь?

 

         – Да вот, слежу, чтобы твой красавчик ничего не натворил.

 

         Некоторое время доносились лишь чмоки.

 

         – Какой костюм!

 

         – Нравится? Только вчера взяла на распродаже в Майами. А смотри, здесь что.

 

         – Ой! Он настоящий?

 

         – Ну, что ты, откуда при моих доходах. Но как смотрится! Я, кстати, привезла новые каталоги…

 

         Ник понял, что это надолго и вернулся к документам. Сильвия объявилась только через десять минут.

 

         – Так вот ты где! – воскликнула она таким тоном, словно никак не ожидала увидеть здесь своего напарника. – Отдыхаешь?

 

         – Я?! Я даже не обедал сегодня.

 

         – Бедняжка… А у меня ничего и нет с собой… Хотя вот, на, – она притянула ему маленькую белую пластмассовую бутылочку.

 

         Чтобы не огорчать человека, Ник отвинтил крышку и выпил. Там было так мало… чего-то, что он даже не понял, какой вкус оно имеет. Не говоря уж о том, чтобы насытиться. Но, на всякий случай, он благодарственно кивнул Сильвии. Она не должна была отвлекаться.

 

         – Ну давай, выкладывай, что у тебя за открытия.

 

         – Наш друг Бегиристайн оказался на редкость прижимист. И знаешь, какой аргумент у него был ударным?

 

         Ник пожал плечами. Пока что падать было не от чего.

 

         – «А если бы ваши, Сильвия, личные сведения кто-то захотел получить без вашего ведома и согласия? Вам бы такое понравилось?» – она изо всех сил подражала интонациям нотариуса, но получалось не очень. – Представляешь, каков фрукт?

 

         – Хм…

 

         – Даже когда я намекнула, что от этого может зависеть безопасность Нэвиллов, он согласился дать мне всего лишь сотовый номер Баркли. Вот жмот!

 

         – Но ты ведь и из этого сумела выжать сенсацию, правда?

 

         – Ну, а как же? Я ведь мастер. Такие мелочи не способны меня остановить. Короче, даже номер оказался не его. То есть, он принадлежал Баркли в те годы, но потом тот поменял оператора и взял другой номер. Так я это себе на пользу обратила. Позвонила в компанию, сказала, что ищу своего друга Стива, который сменил номер и забыл меня предупредить. Они вроде бы поверили…

 

         – Кто бы сомневался. Твоей лепки лапша на всяких ушах хороша. Но, я надеюсь, звонить старому другу ты не стала?

 

         – Нет, естественно, я использовала номер, чтобы найти его в социальных сетях. Там сотни Стивенов Баркли, теперь я смогла выбрать нужного. Оказалось, он живёт в Майями-Лэйкс и работает в компании «ЭккоБест». Так что, мы хоть завтра можем этого типа навестить и задать пару вопросов. Но это ещё что!..

 

         – Погоди, погоди! Что это за фирма? Кем он там трудится?

 

         – Какое-то энергосбережение, экономия электричества. А трудится он экспедитором, кажется. Развозит эти приборчики по штату. Но это не главное, дай уже мне договорить!

 

         Ник, капитулируя, молча поднял руки.

 

         – Работает он там недавно, поэтому в сети осталось полно его резюме. Достаточно подробных, с биографией и местами предыдущих трудовых свершений. И как ты думаешь, кем он был до того, как появиться на острове?

 

         – Хм… – перечень любимых междометий Слотера не был обширен.

 

         – Санитаром. А знаешь, где?

 

         Смутная догадка из разряда фантастических мелькнула в голове, но на это раз Ник не стал издавать никаких звуков.

 

         – В психиатрическом госпитале Цитруса в Хайалиа, – Сильвия сделала драматическую паузу, внимательно глядя ему прямо в глаза. – В том самом, куда полвека назад был доставлен некий Маркус Тэйлор, с диагнозом хроническая недифференцированная шизофрения, – она задержала рассказ ещё на пару секунд, но, заметив, что Ник хочет задать свой традиционный вопрос «Чего?», продолжила. – И где он содержится до сих пор.

 

         – Да ладно? – вот тут уж он никак не мог удержаться. – Ему ж девятый десяток должен пойти! Психи столько не живут.

 

         – Как видишь, некоторые живут. Должно быть, клиника хорошая. Мы можем завтра навестить и его, и Баркли. По крайней мере попробовать. К Тэйлору нас вряд ли пустят, но стоит попытаться поговорить с врачами…

 

         – Выходит дело, он слышал бредни Тэйлора, но, в отличии от всех остальных, отнёсся к ним всерьёз. Как Локридж, в своё время.

 

         – Кто?

 

         – Сейчас объясню. Но, послушай, тарелку-то он откуда взял?

 

         – Ну, знаешь! Вот об этом в интернете ни слова.

 

         – Да, я понимаю. Удивительно, как ты вообще Тэйлора отыскала.

 

         – Честно говоря, не совсем законным способом. Но не волнуйся, нигде не наследила.

 

         – Умница! Становишься матёрой взломщицей.

 

         – Надо же как-то соответствовать сомнительному званию твоего партнёра.

 

         – Да, ты уж постарайся… Что ж, значит, завтра едем.

 

         – Едем, так едем. Но, пока не уехали, ты не хочешь своими открытиями поделиться? – Сильвия ехидно посмотрела на Ника. Пока она явно чувствовала своё превосходство в конкурсе добытчиков ценных сведений.

 

         – Хочу, радость моя, хочу, прямо-таки жажду. Просто пытаюсь понять, не изменился ли смысл некоторых из них в свете только что услышанного. Ну, ладно, слушай. Упомянутый выше Тэйлор был в начале шестидесятых талантливым армейским шифровальщиком, или, как они там себя называют, криптографом. Чего он там нашифровал узнать, конечно не удалось, но важно то, что его комиссовали по состоянию здоровья. Из-за частых нервных срывов.

 

         – Да уж, талант и психоз под руку ходят.

 

         – Ну, нам с тобой это не грозит. А вот у того парня жизнь на гражданке не задалась. В шестьдесят третьем он ненадолго сошёлся с некоей Тарой Локридж, в результате чего спустя некоторое время на свет появилась малышка Джулия, получившая фамилию мамы, ибо папы к тому времени и след простыл. Правда, уже в следующем году он всплыл прямо здесь, в твоём нынешнем жилище, в уже известных обстоятельствах. И надо сказать, старики Нэвиллы описали их вполне подробно. Полицейские отчёты мало что добавили в этом смысле. Разве что, там обнаружились качественные снимки тарелки и дома тех времён. А так, основная польза от тогдашних дел именно в этих подробностях его прошлой биографии. Когда Тэйлора арестовали, он уже был крепко не в себе, нёс известную нам околесицу. Не лезьте в подвал, а то умрёте, не трогайте мои европейские ценности, не снимайте тарелку, а то убью. Следователи быстро смекнули, что это за клиент и сплавили психиатрам. Ну, ты теперь знаешь, куда. Тара оказалась сердобольной дамой и периодически навещала своего бывшего. С некоторого времени она стала брать с собой дочку. И пока взрослые оплакивали горькую судьбу Маркуса, непредвзятая юная слушательница внимала безумным бредням, почитая всё за чистую монету. Так и сформировалось её мировоззрение…

 

         – Да ладно!

 

         – Ну, по крайней мере, она отнеслась к ним серьёзно. Я так понимаю, что про тарелку он ничего не… бормотал, и она знала лишь, что где-то в доме Нэвиллов есть некие сокровища. Возможно, знала, какие именно. Девочка выросла, получила образование и даже работала лаборантом в минераловедческом институте. В различных характеристиках с мест работы и учёбы ей приписываются некоторые способности, но трудолюбие не входило в их список. Джулия предпочитала брать, что плохо лежит и таскать каштаны из огня чужими руками. В это время судьба свела её с ровесником, неким Брайаном Сэйвером. Высокий, статный брюнет. Имел небольшие трения с законом, но никогда не привлекался. Прошёл военную подготовку, но не служил, потому что на учениях был ранен и, до выздоровления отправился в запас. Осколки гранаты иссекли ему лицо и отрезали нижнюю половину левого уха.

 

         – Ах!.. – только и нашла, что сказать Сильвия.

 

         – Да, подруга моя, это и есть седая и пират.

 

         – Откуда знаешь? – подруга считала подозрительность одной из добродетелей.

 

         – Об этом чуть позже. Джулия дала наводку, а авантюрист Брайан разработал план ограбления дома. Увы, ничего они там не нашли. Хотя искали тщательно. Нэвиллы, как ты помнишь, написали заявление и за расследование взялся детектив Герберт Милн. Этот оказался крайне дотошным мужиком. Сначала допросил всех, кто был в тот день на расстоянии прямой видимости от дома, потом всех, кого они видели, как бы сложно ни было их отыскать, и так далее. В итоге добрался до нашей парочки. Они почему-то не уехали с острова после неудачи. Скорее всего, думали, что их не найдут и строили планы на вторую попытку. Милн сразу занёс их в список подозреваемых, посадил на подписку о невыезде и начал методично обрабатывать. Там, – Ник кивнул на стеллажи, – это дело занимает всю полку. Несколько толстых папок. Очные ставки, перекрёстные допросы, вывоз на место преступления. И всё это подробнейшим образом документировалось. Он копал под них, как мог. Но, что очень странно, ни одной догадки об их мотивах не сделал. И обвинений не предъявлял. И не допрашивал Нэвиллов. И ничего не знал о деле шестьдесят четвёртого, а значит и о родословной Джулии.

 

         – И как это понимать?

 

         – То ли он сам чего-то не понимал, то ли видел, что они что-то скрывают и старался расколоть. А потом его попытались убить. Считается, что сделал это некто по фамилии Эткинс. Однако ни одного документа по делу о покушении в архиве нет. При том, что суд был весьма скорым и вердикт ни у кого сомнения не вызвал. Даже само ранение Милна не подтверждено ни одним документом. Он просто провёл несколько месяцев на больничном.

 

         – Откуда же тебе это известно?

 

         – Ещё немного потерпи. Пока Милн зализывал раны, произошло несколько драматических событий. Никто не принял у него эстафету, и дело об ограблении Нэвиллов спустили на тормозах. Но драма не в этом. У Локридж проснулась дурная наследственность и она повредилась умом. С параноидной шизофренией её отправили в дурдом, но не к отцу, а куда-то в другой штат. Сэйвер же завербовался в армию и отправился воевать на Ближний Восток, где и пропал без вести в первом же бою.

 

         – С чего бы это они так?

 

         – В том-то и дело. Их никто не обвинял, следователь в койке, дело свёрнуто – твори любую пакость. А они в панику ударились. А вот Милн паниковать не стал. Как выписался, возобновил расследование. В участке, небось, только рады были. Пока еле ходит, пусть в бумагах копается, всем спокойней. Вот тогда-то он все эти сведения и собрал. Может, понял, что надо за Нэвиллов браться, а может паранойя Локридж надоумила изучить её предков. Короче, поднял он Тэйлоровское дело и весьма тщательно проштудировал. Кое-что, видать, понял. И очень его тарелка заинтересовала. Даже чересчур. Настолько, что, отобрав у Нэвиллов, он не отдал её в хранилище вещдоков, а подсунул туда малопохожую копию. Сейчас её там уже нет, но фото и описание сохранились.

 

         – То есть, он пошёл на подлог?

 

         – Выходит, так.

 

         – Но ведь вещдоки возвращаются хозяевам, когда дело закрыто.

 

         – А его толком и не закрыли. Милн благополучно помер, а больше никому интереса не было до этих странностей.

 

         – И от чего он скончался?

 

         – Тут тоже всё отрывочно. Вроде бы упал с яхты, утонул, нашли не сразу… Наверно, опять документы частично изъяли.

 

         – Да кто тут всё изымает?!

 

         – Если бы знать… Хотя, я надеюсь, ты мне в этом поможешь.

 

         – В смысле? – напарница сразу почуяла подвох. Не проведёшь её.

 

         – Тоже чуть попозже. Пока вот что послушай. Месяц назад Эткинс отмотал свой четвертак и вышел на волю. Первое, что он сделал – приехал сюда. Я имею в виду непосредственно сюда, – Ник ткнул пальцем в сторону пола. – В полицейский архив Ки-Мэрайя. И заявил: «Меня незаслуженно осудили. Я отсидел срок за преступление, которого не совершал, теперь хочу доказать свою невиновность и выяснить, кто был настоящим преступником. Дайте мне посмотреть материалы дела, которое вёл тогда Милн». Ему ответили: «Парень, сначала получи разрешение». Так он очень быстро собрал все необходимые справки, и полиция вынуждена была его пустить. Поначалу Эткинс действительно смотрел дело об ограблении Нэвиллов, но, когда понял, что оно связано с Тэйлоровским, углубился в прошлое. Тогда тут царил первозданных хаос и ему пришлось начать с разборки документов. И он в этом настолько преуспел, что теперь все дела с шестьдесят третьего по девяностый в идеальном порядке. Пользоваться – одно удовольствие. То есть, ему это всё было очень важно. До зарезу. Он понял, что история имеет глубоки корни, и пытался ничего не пропустить. Похоже, смог. Например, это он обратил внимание на разные тарелки. Во всяком случае, его закладки с восклицательными знаками лежат на их фотографиях и в деле Тэйлора, и в деле Локридж с Сэйвером.

 

         – И как это помогло ему доказать свою невиновность?

 

         – Тоже хороший вопрос. Он ведь просто уехал. Просмотрел архив и уехал. Никаких заявлений не подавал. Ни в суд, ни в полицию. Чем дольше в этом разбираешься, тем непонятней. Скажем, такие же закладки есть в деле шестьдесят пятого о найденной на дне западной лагуны автомашине. Небольшой грузовой вездеход. Без номеров. А много лет спустя, в конце семидесятых, у противоположного берега аквалангисты подняли из воды пару полуразрушенных металлических прямоугольников, при определённом воображении сошедших бы за номерные таблички. Чтобы понять, что тут к чему, большого ума не надо, но вернуть бедолаге честное имя я бы таким образом не взялся. Как не возьмусь сказать, чего он на самом деле добивался своим визитом.

 

         – По-моему, в нашей пьесе прибавилось только число действующих лиц, но не смысла.

 

         – Это я ещё не про всех тебе рассказал.

 

         – Ты издеваешься?

 

         – Послушай, и сама решишь, кто тут над кем издевался. На прошлой неделе в участок заявилась парочка респектабельных мужчин с материка и попросили показать им все дела шестьдесят третьего года. Кто это, знает лишь Грегори, но никому не говорит. Он просто велел Эйдриан дать им всё, что попросят, а самой вопросов не задавать.

 

         – А ты что про них думаешь?

 

         – Я вообще думаю с трудом, а уж в последнее время... А вот эти ребятки соображали шустро. Поглядели свой год, ничего интересного не нашли, двинулись в стороны. Видят, какой порядок по дороге в будущее и удивляются: кто это так постарался? Ну, Эйдриан, объясняет: это, мол, некий Эткинс, ей же велено выполнять все пожелания. Парни сразу заинтересовались: кто такой, чего ему нужно было, куда делся? Ну, и подробно прошли по следам, как я сейчас. По словам Эйдриан, удивлению не было предела. Если материалы дела и суда Эткинса изъяли спецслужбы, и это были они, зачем ломали комедию?

 

         – Кроме того, они бы пасли Эткинса с самой тюрьмы и оказались бы здесь сразу вслед за ним, не три недели спустя.

 

         – Ну вот, ты и сама перестала что-то понимать. Добро пожаловать в мой мир. Я так полагаю, что эти гости успели пообщаться и с Надин, и с Ролли.

 

         – А Ролли тут при чём?

 

         – Вот это тебе и предстоит выяснить.

 

         – В каком смысле?

 

         – И до этого речь дойдёт. Прежде чем отправиться в суд, я дам тебе несколько заданий, но сперва ещё кое-что расскажу. Совершенно непонятно, какой мотив мог быть у Эткинса убивать офицера полиции.

 

         – А нам-то это зачем?

 

         – Все наши злоключения растут из тарелки. Она очень заинтересовала Эткинса. Хочешь, не хочешь, нам придётся поинтересоваться им. Так вот, пытаясь хоть что-нибудь придумать, я пересмотрел все дела Милна. Потом все дела, возбужденные за это время в участке. Потом все дела восьмидесятых годов. Ни одного упоминания фамилии Эткинс не обнаружил. Зато понял, что Милн проработал здесь всего полтора года. Он переехал на Флорида-Кис откуда-то с севера, сейчас… – Ник быстро нашёл нужную папку, ещё раз мысленно похвалив Эткинса, а в ней нужный лист с приказом. – Вот, Индиан-Ривер, округ Чебойган, штат Мичиган. И вроде как, это единственное его место службы, до Ки-Мэрайя. Я прошу тебя, во-первых, выяснить были ли на острове в те годы люди с фамилией Эткинс. По описанию Эйдриан, он родился где-то в середине шестидесятых. Афроамериканец. Сейчас стрижен наголо, худой. Но, конечно, это не значит, что он и тогда так выглядел. А во-вторых, выяснить не был ли Эткинс как-то связан с местом предыдущей службы Милна.

 

         – Сделаем, – просто ответила Сильвия, глядя в документ и что-то помечая себе в планшете.

 

         – И всё? – удивился Ник. – Ты считаешь, это будет легко?

 

         – Списки жителей вполне могут быть здесь, в полиции. А если нет, свяжусь с муниципалитетом острова. Рико давно у меня в долгу. А этот городок… Найду в интернете телефон их участка, а дальше уж как-нибудь договорюсь. Что ещё?

 

         – Отлично! Тогда следующее задание: несмотря на то, что с ними произошло в девяностом, Локридж и Сэйвер живы и активно действуют. Неплохо было бы узнать, как они провели эти годы и откуда вообще взялись.

 

         – Поняла. Тоже ничего сложного. Покопаться в сети, разослать запросы. Но ответов придётся подождать.

 

         – Всё тебе ни по чём. Раз так, получи ещё одно поручение. Эткинс обратил внимание на затонувший автомобиль и возможные номерные таблички ещё когда здесь Надин работала. Чисто визуально понять, что это были за номера, нельзя, – Ник показал ей фотографии. – Хоть он и провёл полжизни за решёткой, какое-то представление о программах обработки изображений у него могло быть. Что если он обратился к ней за помощью, и она пыталась вытянуть символы из этой каши? Нужно с ней поговорить.

 

         – Не вопрос. Если она не занята, это минутное дело.

 

         Ник вздохнул.

 

         – Ну, в таком случае, перейдём к самому деликатному моменту. Нам сейчас нельзя брезговать никакими возможностями получить хоть малейшую информацию. Вот, я еду в суд, хотя шансы, что там найдутся какие-то документы по делу Эткинса, минимальны.

 

         Сильвия настороженно взглянула на напарника, догадываясь, что тот клонит к чему-то неприятному для неё.

 

         – Скорее всего, Милн лечился в местной больнице. Те, кто скрывал информацию о покушении, могли там что-нибудь и проглядеть. Мне хотелось бы покопаться в тамошних залежах старинных бумаг. Если они вообще есть…

 

         – И в чём печаль? В суд обратиться тебе наглости хватит, а больницу – нет?

 

         – В суде нас все знают. Мы там чуть ли не каждую неделю появляемся. К нам они относятся даже лучше, чем в полиции. А в учреждениях здравоохранения нас видят намного реже.

 

         – И какой же выход?

 

         – Ролли. У него там полно друзей. Он вполне может договориться, чтобы кто-то из них помог мне забраться в их архив. Быстро и без формальностей.

 

         Сильвия горестно вздохнула. Теперь она всё поняла.

 

         – Я его начал спрашивать, но, лишь заслышав фамилию Милн, он драпанул, как от голодного крокодила. Возможно, гости с севера уже общались с ним по этому вопросу. И кто-то велел помалкивать. Они сами, или Грегори. А если ты кинешь на него пару томных взглядов, он растает, как лёд на сковороде.

 

         – Но почему я-то?!

 

         – Потому что он по тебе сохнет. Моя персона для него не привлекательна. Уж и не знаю, отчего?

 

         – Перестань паясничать. И я не собираюсь охмурять мужчину, который мне индифферентен… Или к которому я индифферентна?.. Как правильно-то сказать? – Сильвия надолго задумалась.

 

         – Эй! – Ник легонько хлопнул её по спине. – Выйди из грамматического тупика и отправляйся работать.

 

         Женщина возмущённо фыркнула.

 

         – Давай, давай! Губки бантиком, глазки блестят, походка от бедра. Чтобы даже я вздрогнул.

 

         – Уймись! Ты уже своё отвздрагивал на этой неделе.

 

         – Как же ты жестока!

 

 

 

 

         На самом деле остров Ки-Мэрайя не так уж и мал. Есть здесь земледельческие угодья и поля для гольфа, ухоженные парки и свалки в несколько десятков акров, постоянно перегруженный аэродром и заброшенная железнодорожная сортировочная станция, дикие леса и непроходимые болота, несколько крупных и весьма необычных для тропического курорта предприятий, стадион и дельфинарий, многие десятки миль пляжей и несколько причалов, товарных и пассажирских. Есть даже холмы, которые здешнее население гордо именует горами. Только вот, сами островитяне предпочитают селиться как можно ближе друг к другу, создавая места, так сказать, компактного проживания. И оставляя между домами и участками лишь узкие полоски свободной земли, называемые улицами. Если бы все жители острова сели в машины, движение прекратилось бы, даже не начавшись. Справедливости ради стоит заметить, что парочка четырёхполосных автострад всё-таки имелась. Однако, каждый севший за руль умник стремился направить свои колёса именно на них, в результате чего здесь наблюдался повышенный трафик. Особенно в месте их пересечения. Которое, в силу местных традиций, было оформлено предельно компактно. То есть светофором, а не бабочкой-развязкой. Со всех его сторон и образовывались главные пробки острова.

 

         В одной из них, в ожидании зелёного света, стоял неновый ультрамариновый джип с номерным знаком NIR 548, округ Монро, Флорида. На переднем сидении располагался частный детектив Слотер, задумчиво глядя вдаль. Туда, где над морем в конце проспекта с трудом проглядывало сквозь пелену рыжее вечернее Солнце. С утра грозившие ливнем тучи, оказались обманщицами и теперь стыдливо расползались и таяли, обнажая клочки синевы. Лучи светила покрывали небо пятнами разных оттенков розового, жёлтого и серого. В такие же цвета было окрашено платье миловидной мулатки в кабриолете на соседней полосе. Она бросала уже не первый заинтересованный взгляд на Ника, и тот начал подумывать, что стоит плюнуть на всё и свернуть с ней к ближайшему бару. Но в это время заголосил смартфон и это была уже совсем другая… женщина.

 

         – Слотер.

 

         – Да понятно, что не далай-лама. Ты что это мне такое прислал, Слотер?

 

         – Могла бы и сообразить, если ты такая понятливая. Это же справка из Федерального Бюро Тюрем. Письмо, в котором сия уважаемая организация уведомляет суд Ки-Мэрайя, что заключённый по имени Джералд Эткинс доставлен в пенитенциарное учреждение города Орофино, штат Айдахо.

 

         – Это там плотина Гувера?

 

         – Э-э-э... возможно. Но не важно. Важно то, что в стране гигантских плотин и множества тюрем никогда не умели делать всю работу вовремя. И помнить обо всех аспектах. Как оказалось, это хорошо. Для нас. Изыматели документов уже давно считали свою миссию выполненной, когда это письмо пришло на остров. И никто с тех пор им не интересовался, пока я сегодня не обнаружил, сфотографировал и отправил тебе.

 

         – Догадываюсь, что не просто так.

 

         – Правильно догадываешься. Пошли туда запрос, пожалуйста. Пусть они передадут нам его характеристику, биографию, вообще всё, что у них есть на этого парня. Если такое, конечно, возможно.

 

         – Почему нет? Вот муниципалитет, скажем, выслал нам список жителей острова за восьмидесятые годы.

 

         – Ну надо же! С каких это пор там полюбили частный сыск?

 

         – Честно говоря, частный сыск не при чём. Эйдриан составила запрос от имени полиции.

 

         – Она знает, что её не погладят по голове за сотрудничество с нами?

 

         – А запрос не для сотрудничества. Чтобы упорядочить архивные данные, надо привести их в соответствие с перечнем граждан. Начальство когда-то давало ей такое задание. Правда, речь шла о двухтысячном годе… Ну, ошибся человек, бывает.

 

         – И что скажешь?

 

         – Скажу, что было только два мужчины по фамилии Эткинс, но ни одного не звали Джералдом, да и под описание они не подходят.

 

         – Ясно…

 

         – Ещё скажу, что в Индиан-Ривер с прошлого века нет полицейского участка. Все документы передали в Чебойган. Это название не только округа, но и столицы. Я туда звонила, но ни о каких Милнах они знать не знают. Хотя и обещали порыться в старых записях и поговорить со старожилами.

 

         – Сильви! Ну, ты даёшь!

 

         – Стараюсь не разочаровывать напарника. Хотя не всё получается так быстро. Джулию принял психиатрический госпиталь Доротеи Дикс в Роли. Но пока они молчат о её судьбе. Также не спешит рассказать о судьбе рядового Сэйвера и министерство обороны. Запросы направлены. Ждём.

 

         – Какая же ты у меня молодчина!

 

         – Слушай дальше. Подошла Надин. Ты угадал, Эткинс просил её разобраться с номерами. Однозначно установить их не удалось, но сопоставив с маркой машины и временем, они смогли выбрать единственную кандидатуру. Автомобиль принадлежал в шестидесятые некоему Нильсу Классену из Бостона. Самое интересное, что, когда об этом узнали таинственные гости с севера, они полчаса по стенкам бегали от удивления.

 

         – Ну и ну. Так, может…

 

         – Соответствующий запрос уже направлен, мистер Слотер.

 

         – Я в восхищении.

 

         – Ты просто не знал, на что способны три энергичные женщины. Кстати, я смогла развязать язык здешнему патологоанатому. К нему и правда обращались таинственные гости с континента. Их интересовали не знакомые Ролли в больнице, а записи в журналах его лаборатории. Ребята надеялись, что часть из них не достигла архива. Но ничем он их не порадовал. А молчать ему, и в самом деле, велел Грегори. Теперь ты можешь поехать в больницу и найти там доктора Белинду Дотс. Она тебе покажет старые записи. Скажешь, что ты от мисс Жирар.

 

         – Девочка, ты – чудо. С меня бутылка.

 

         – Боюсь, одной бутылкой тебе не отделаться.

 

         – Значит, две. Моя благодарность не будет иметь границ.

 

         – Лучше, не застревай там надолго, я буду ждать в архиве.

 

 

 

 

         Новое здание полицейского архива не имело окон. В сгущающихся сумерках светилась лишь тусклая лампочка над входом. Однако полураскрытая дверь не оставляла сомнений, что внутри всё ещё кто-то есть. Ник протянул руку, чтобы постучать, но в это время зазвучал телефонный вызов. Присев на ступеньку, он вытащил сотовый из кармана. Его внимание требовалось Робби.

 

         – Ник, я их всё-таки нашёл, – сообщил юноша радостную весть. Но почему-то не слишком весёлым голосом.

 

         – Это же замечательно! – ответил Слотер, подозревая, что на самом деле всё несколько сложнее.

 

         – Отчасти, – парень горестно вздохнул. – Подозреваю, что и они меня могли обнаружить.

 

         – Ну что же ты так? Я ведь предупреждал, что это не простые обыватели.

 

         – В том-то и дело. Они очень странные. Оказалось, что каждый из них искал другого вместе со мной.

 

         – Что-то я не очень понял.

 

         – Во многих местах, где я спрашивал про коротко стриженную седую женщину, мне говорили, что такую искал свирепый бородатый мужик. А там, где я интересовался пиратом, оказывалось, что он был нужен седой. В итоге, когда я вышел-таки на седую, пират был уже поблизости и мог меня засечь. А я что-то не догадался…

 

         – И каков итог?

 

         – Пират нашёл седую. У меня на глазах. Но можно сказать и что это она его нашла. В общем, встретились.

 

         – В дружеской обстановке?

 

         – Наоборот. Долго и громко скандалили. Но я, когда понял, что меня могли видеть, спрятался подальше и не слышал, о чём спор.

 

         – А сейчас они где?

 

         – Сначала пошли домой к женщине. Потом, где-то через час, к мужику. Вроде бы, в результате помирились. Но толком не поймёшь. Сейчас дама уходит, а хозяин остаётся. Мне продолжить следить за ним или преследовать седую?

 

         Дилемма. Ник и сам не знал, что посоветовать. Места жительства Сэйвера и Локридж они теперь знали, а вот мотивы поступков…

 

         – Ты тарелку там не видел у них?

 

         – Нет. Внутрь жилищ я, конечно, не мог попасть, но почти всё время наблюдал этих ребят в окна. Ни разу ни у кого тарелки в руках не было…

 

         Внезапно Ника посетила одно нетривиальная мысль.

 

         – Давай так. Через час будь у Сильвии дома. Не опаздывай. Ну, а пока, сколько останется времени, проведи на месте. Может, что и заметишь. Не светись только больше.

 

         – Понял, до встречи.

 

         С некоторым трудом вспомнив, где он и чем собирался заняться, Ник постучал в дверь и, услышав невнятное бормотание, смело отворил. Сильвия, Эйдриан и Надин сидели за столом с чашками чая и рассматривали большой глянцевый каталог чего-то модного.

 

         – Привет энергичным женщинам! – с порога провозгласил гость. – Отлично проводим рабочее время.

 

         Не поднимая взгляда, Сильвия ткнула пальцем в сторону лежащего у края стола планшета. Во избежание эскалации Ник решил не развивать тему и взял аппарат. На экране обнаружилось краткое уведомление из психушки в Северной Каролине. Пациентка по имени Джулия Локрилж считалась вылечившейся и выписалась из больницы три недели назад. Что ж, теперь будет чуть меньше неопределённости. Хотя раньше он не слышал, чтобы, проведя в дурдоме двадцать пять лет, кто-либо излечивался. Сдвинув текст в сторону, Ник увидел фотографию чернокожего мужчины с голым черепом в интерьере полицейского участка. Изображение было нечётким и имело неестественные цвета. Должно быть, это кадр с камеры внутреннего наблюдения, и изображён на нём Эткинс. Полезная картинка. По крайней мере, теперь они не пропустят бывшего заключённого, если встретят на улице или услышат его описание из чьих-то уст… Кстати, он ведь вышел из тюрьмы почти в то же время, что Локридж из госпиталя. Подозрительно… Ощутимый толчок под рёбра вернул детектива к действительности.

 

         – Так что ты узнал в больнице? – три пары женских глаз с интересом глядели на него.

 

         – А? – частный сыщик Слотер иногда бывает на редкость многословен.

 

         – Ты хотел найти подробности ранения Милна, – напомнила Сильвия. – В местной больнице.

 

         – Ну да, – постепенно вспоминая, зачем он здесь, продолжил Ник, – и даже нашёл. Кое-что. Его ранили в шею. Из пистолета. Причём, судя по форме раны, стреляли сверху вниз. Словно кто-то хотел казнить его, поставив на колени, но почему-то промахнулся, и Милн выжил. Была большая потеря крови из-за разрывов крупных сосудов, однако его быстро починили. Правда, может быть не до конца, хотя и долечивали на континенте. Он вроде бы умер от остановки сердца из-за плохой работы кровеносной системы. Упал с лодки в море. Нашли только через несколько дней, когда труп уже изрядно обглодали морские обитатели. Собственно, по шраму на шее от того ранения, его и опознали. Пока это ничего не прояснило.

 

         – Да уж. Идём домой?

 

         – Наверно. Спасибо за помощь, девочки, за нами должок.

 

         – Из твоих должков уже можно небоскрёб построить, – усмехнулась Эйдриан. Надин лишь покачала головой.

 

         – А где сейчас ваш лейтенант? – тактично сменил тему детектив.

 

         – Скорее всего отчёт пишет. Он всегда с этим не торопится.

 

         – Давай-ка, Сильви, навестим нашего друга. Вдруг, он окажется разговорчивей, чем утром.

 

         – Вы, юноша, неисправимо наивны, – констатировала Надин.

 

         – Каталог я потом заберу, – пообещала Сильвия на прощанье.

 

         Словно и не прошло восьми часов, Грегори с мрачно-сосредоточенным выражением лица пялился в монитор. Ник сел в кресло посетителя, Сильвия осталась стоять у двери. Как и подруги, она не сомневалась в провале попытки.

 

         – Решил издать трёхтомник, лейтенант, – невинно поинтересовался Ник.

 

         – Я же тебя выгнал утром, – проворчал полицейский, скорчив страдальческую физиономию. – Ты что, нечувствителен к оскорблениям?

 

         – Абсолютно. А ещё я весьма любопытен. Да и эта девушка тоже. Сможешь нам помочь?

 

         – Я с удовольствием помогу вам покинуть участок.

 

         – Ну, с этим мы и сами справляемся. Но вот понять, что за парни наведывались в архив на той неделе, нам без тебя не под силу. А ведь их интересовало то же, что и нас.

 

         Лейтенант отодвинул клавиатуру, закрыл глаза и пальцами стал тереть веки. Видать, совсем замучился за день, бедняга. Но толстокожий, нечувствительный к чужим страданиям Слотер, не собирался никуда уходить.

 

         – Откуда ты взял, что мне это известно? – спросил, наконец, Грегори.

 

         – Ты же сказал миссис Эллордайз всячески им содействовать.

 

         – Когда тебе звонят сверху и велят делать такое, ты просто ретранслируешь пожелание своим подчинённым.

 

         Ник присвистнул.

 

         – Это с какого же верха должны были позвонить?

 

         – А ты подумай?

 

         – Ничего в голову не приходит. А тебе, Сильви? – та лишь пожала плечами.

 

         – Есть такая структура, Слотер, департамент юстиции называется. Может, слышал?

 

         Ник свистнул повторно.

 

         – Что ж это творится-то?

 

         – Ник, мне было приказано содействовать, а не спрашивать. Усёк? Тогда – свободен.

 

 

 

 

         – Ну и история! – покачал головой с выпученными глазами и открытым ртом Робби. – Чем больше узнаёшь, тем меньше понимаешь.

 

         Он с аппетитом уплёл целую тарелку Сильвиной стряпни. К какой категории блюд она относилась, Ник с уверенностью сказать не взялся бы. Уже не салат, но ещё не овощное рагу или соте. Вряд ли это можно было назвать и супом… Короче, ерунда на постном масле. На оливковом. Впрочем, с голодухи и сам Слотер прикончил свою порцию, не особо обращая внимание на вкус. Запивать это предлагалось чем-то мутно-жёлтым и свежевыжатым. Закусывая галетами из сверхполезных злаков. Юноша опорожнил свой стакан и продолжил:

 

         – Почему этот Эткинс четверть века в тюрьме молчал, а, только выйдя, сразу же бросился искать правду? Если он что-то нашёл, чего жалобы не подаёт, куда подевался? И чем его так тарелка привлекла? Кто тогда на самом деле стрелял в следователя? Где тарелка оказалась, когда он умер?..

 

         – Парень-то начинает мыслить, – сказал Ник напарнице, перекрыв гейзер вопросов.

 

         – Может и есть какая-то польза от общения с тобой, – задумчиво ответила она.

 

         – Да бросьте, – махнул Робби рукой. – Это только вопросы, а не мысли. Вот если бы я ответы давал.

 

         – Так, и что мы теперь делать станем? – спросила Сильвия, глядя на партнёра в упор.

 

         – Ну, мы-то с тобой поедем в Майами. Ты навестишь старика Тэйлора в психушке, а я найду и попробую разговорить мистера Баркли.

 

         – Что-то такие поездки становятся у нас очередной традицией.

 

         – Весьма дорогостоящей традицией, я бы сказал. Опять придётся выбирать, на чьей машине ехать.

 

         – На твоём допотопном вездеходе трястись я бы не хотела.

 

         – Можно подумать, в твоей спичечной коробке на колёсах будет более комфортно!

 

         – Ладно, отложим решение до утра.

 

         – Правильно. А вот для молодого человека у меня есть весьма необычное задание.

 

         – Правда? – Робби горящими глазами уставился на наставника.

 

         – Ага. В чём ключ ко всей истории? – оба собеседника непонимающе уставились на Ника. – Правильно, в тарелке. Её разрисовал Тэйлор, за ней гоняются Локридж и Сэйвер, она ужасно заинтересовала Эткинса, и мы даже не знаем, где она сейчас. Однако, очень вероятно, что ценность не в исходной посудине, а в Тэйлоровских каракулях на ней. А у нас есть её изображение весьма высокого качества. Вот я и хочу, чтобы ты попробовал расшифровать послание на блюде.

 

         – Я же ничего не смыслю в криптографии!

 

         – А кто смыслит? Посидишь в интернете, поизучаешь предмет…

 

         – У меня тариф ограниченный.

 

         – А ты здесь сядешь, за машину тёти Сильвии, пока мы будем в отъезде.

 

         – Так можно? – недоверчиво глядя на хозяйку, поинтересовался парень.

 

         – Ну… – задумалась та.

 

         – Думаю, мне удастся её уговорить, – пообещал Ник.

 

         – Да не надо меня уговаривать, я не против. Но кто станет за сладкой парочкой следить?

 

         – Тогда, я попробую уговорить Паука. Завтра утром. Он, должно быть, уже соскучился по работе в поле. Тем более, что Робби мог и засветиться.

 

         – А можно, я, в перерывах, камеры здесь поставлю?

 

         – Надеюсь, ты не будешь их ставить ко мне в спальню и в туалет?

 

         – Как скажешь.

 

         – Да что мы там не видели? – махнул рукой Ник.

 

         – Что ж, – сказала Сильвия Робби, – приходи завтра к восьми.

 

         – К восьми?! – Слотер аж галетой поперхнулся. – Опять встаём ни свет, ни заря?

 

         – Я мечтаю засветло домой вернуться. А ты, Робби, можешь остаться ночевать у нас.

 

         – Не. Я не хочу смущать вас своим присутствием.

 

         – Много на себя не бери, – строго сказал Ник. – Кто ты такой, чтобы твоё присутствие кого-то смущало?

 

         – Я всё-таки лучше дома переночую. А сейчас могу помочь посуду помыть.

 

         – У меня для этого Слотер есть.

 

         – Помоги, помоги. А я пока пойду поразмышляю на крышу. Дело-то серьёзное.

 

         – Лентяй ты, а не мыслитель.

 

         – Есть немного…

 

 

 

 

         Ещё утром они безраздельно владели небосклоном. Ещё в обед они грозили обрушить яростные потоки на всякого, кто осмелится покинуть жилище. Ещё на закате большая часть небес принадлежала им. А сейчас они таяли, безропотно и обречённо. Облака. Было очень увлекательно наблюдать, как кусок неба, только недавно выглядевшей чёрной кляксой, на глазах делается прозрачней и покрывается россыпью звёзд. Таких звёздных островов становилось всё больше, они сливались друг с другом, чарующая глубина космоса манила, не позволяя отвести взгляд…

 

         С набережной, в ответ на чью-то неразборчивую шутку, зазвучал звонкий девичий хохот. Это могла быть его реплика, это могли быть его девушки, это могла быть его ночь, но… почему-то Ник без сожаления думал об упущенной возможности. Ему хватало свежего воздуха, негромких звуков из темноты и этих бесчисленных звёзд. Дневные хлопоты совершенно не волновали, мысли, если и были, то редкие и ленивые, словно последние облака, постепенно теряющие суть и форму. Хотелось полностью уйти в состояние расслабленной истомы, раствориться в ночном мире.

 

         – Опять медитируешь? Идём лучше фильм смотреть, – знакомый голос грубо выдернул Ника из мягких лап забытья. Сильвия стояла на лестнице, помахивая пультом в руке.

 

         – Неужели это так необходимо?

 

         – Традиция. Где ещё мы сможем обсудить наши дневные наблюдения?

 

         – Всё время тебе надо что-то обсуждать…

 

         – Но выводы-то необходимо сделать. Мы третий день только факты собираем. Пора уже гипотезы выдвигать.

 

         – Хорошо, хорошо. Иду.

 

         Когда он спустился, очередная серия уже началась. Сильвия заняла своё законное место на диване. На экране один мужик застрелил другого из ружья на глазах у третьего. Так можно начать любую историю.

 

         –Приступим? – настойчиво спросила Сильвия.

 

         – Приступай, приступай.

 

         – Что ж… ладно. Очевидно, вся кутерьма крутится вокруг тарелки. Вероятно, по причине орнамента по её кайме.

 

         – Который, скорее всего нанёс Тэйлор. И в котором он зашифровал некое сообщение, возможно открывающее путь к кладу. В самом общем понимании этих слов.

 

         – Но я, лично, не понимаю, почему именно на тарелке. И для кого.

 

         – Не забывай, он ведь псих. Увидел белое пустое место на блюде, висящем перед входом. Воспалённое сознание сразу же решило: писать надо здесь. Удобно и хорошо видно. А для кого… Наверное, для себя. Человек чувствовал, что с ним что-то не так, боялся забыть. Вот и сделал пометку. Другой вопрос, почему он полез для этого в дом к Нэвиллам?

 

         «Как узнать поляка на петушиных боях? – спросил Джон Харри. И сам же ответил. – Он единственный пришёл с уткой. А как узнать ирландца? Он единственный ставит на утку. А как узнать, что на боях была мафия?»

         «Побеждает всё время утка.» – устав от балагурства напарника, сама ответила Мейкпис.

 

         – Я же говорю, сплошной шовинизм, – прокомментировал увиденное Ник. Тут же начальник героев, имени которого Ник так и не запомнил, заявил, что ненавидит шотландцев даже больше, чем янки. – Ну вот, пожалуйста!

 

         Сильвия пожала плечами.

 

         – Да что забыть-то?

 

         – Это тоже вопрос без ответа. Вот ещё один: как так вышло, что, слушая бормотание безумного папаши, Джулия узнала всё о месте происшествия, вплоть до адреса Нэвиллов, но понятия не имела о тарелке?

 

         – Сам говоришь – псих. Что-то хотел рассказать, что-то утаивал. Безо всякого смысла. Да и девочка могла не всё понять. А потом, вдруг, она его особо и не слушала? И даже не имела особых планов на сокровища. Если ограбление – это не её идея, а Сэйвера? Он узнал от подружки про бредни её предка и решил, что в них есть смысл. Тогда они могли навестить того непосредственно перед делом, когда он уже совсем из ума выжил.

 

         – Не лишено… В итоге сладкая парочка решилась на взлом, считая, что их ждёт немалый куш. И, когда ничего не обнаружили, не сдались, остались на острове, планируя новое проникновение и более тщательный обыск.

 

         – Зато их обнаружил Милн. И сразу же стал плотно прессовать.

 

         – Но не спешил предъявлять обвинения. Такое впечатление, что он не сомневался в их виновности, но доказательств не хватало.

 

         – Или хотел выведать что-то ещё, не имеющее прямое отношения к обвинению.

 

         – Ну да. И тут его пытаются убить.

 

         Джон и Харри, на одеяле в парке, усердно изображали влюблённых, пряча под собой направленный микрофон, когда проходившие мимо злодеи обсуждали свои планы.

 

         – Вот такая работа по мне! – воскликнул Ник.

 

         – Да тебе дай волю, ты бы лишь так и работал. По мнению следствия и суда, неудачливым убийцей был Эткинс. Да и Милн, я так поняла, с этим не спорил. Он хоть и лежал в больнице, должен был соображать, что к чему.

 

         – И даже если не соображал тогда, потом, выйдя на работу и узнав, что Эткинса посадили, он мог бы опротестовать решение суда, если считал того невиновным.

 

         – Почему-то покушение произвело на грабителей такое сильное впечатление, что Локридж рехнулась, а Сэйвер мобилизовался, чтобы свалить из страны.

 

         – При этом Милн, поправившись, сразу же взялся за доследование. Как ни странно, лишь тогда он удосужился расспросить Нэвиллов и углубиться в прошлое подозреваемых.

 

         – Обнаружил связь с происшествием шестьдесят четвёртого и очень заинтересовался тарелкой.

 

         Харри соблазнила одного из негодяев, он привёл её в номер. Там, в ванной, должен был поджидать их Джон. Но Мэйкпис не нашла партнёра в этом помещении и пришла в ярость. Она уже собралась в одиночку завалить преступника, когда Дэмпси выскочил из туалета. Оказалось, он хотел немножко над напарницей подшутить. В результате получил от женщины такой нагоняй, что надолго потерял дар речи.

 

         – Понял? – спросила Сильвия у Ника. – Смотри у меня.

 

         Ник счёл благоразумным вернуться к основной теме.

 

         – Заинтересовался настолько, что пошёл на подлог, чтобы оставить её себе. И сразу же умер.

 

         – После чего история взяла паузу на двадцать лет. Пока к безумным речам пациента Тэйлора не начал прислушиваться медбрат Баркли. Но как к нему попала тарелка?

 

         – Тоже пока без ответа. Однако можно попробовать догадаться, что Баркли узнал. Явно, ему было известно про дом Нэвиллов, про тарелку, но искал он что-то ещё.

 

         – Ты же сам сказал – клад. Только, вот ещё что не понятно. У него была возможность напрямую спросить Тэйлора, где сокровище. Не пытаясь расшифровать код на тарелке…

 

         В финале герои дрались с двумя грабителями в летящем самолёте, где больше никого не было. В кульминационный момент один из плохих парней выпал в люк вместе с мешком денег, парашютом и Дэмпси (без парашюта). Драматичная схватка в свободном падении завершилась мягкой посадкой и оседанием купюр на многие квадратные мили. Джон отправил гада в нокаут и устремился в аэропорт, чтобы по радио помочь Харри посадить, первый раз в жизни, летательный аппарат. С третьей попытки ей это удалось. Из кабины Джон вынес её на руках. Воздушные съёмки выглядели довольно эффектно и дорого. Совестливую Мэйкпис очень печалила потеря денег, но начальник успокоил её, заявив, что в мешке были подделки, а настоящие деньги поехали в Шотландию на машине. От смертельной расправы его спас лишь конец серии.

 

         – Сильви, одно дело спросить, другое – получить ответ. Старик уже был не только шизофреником, но и маразматиком и склеротиком. Попробуй от такого чего-то добиться. Если Баркли считал, что ценности спрятаны где-то в доме, он мог и не пытаться прочесть шифровку. Просто поселился здесь и стал методично осматривать дюйм за дюймом. Времени у него было с запасом.

 

         Сильвия запустила следующую серию. На экране некий преступник совершил побег с тюремного двора с помощью подъехавшего к стене снаружи подъёмного крана. Затем его подобрала полицейская машина с сиреной и мигалками и отвезла в укромное место, где парня, сквозь лобовое стекло, пристрелил неизвестный снайпер. Лихое начало.

 

         – Зачем, тогда, тарелку с собой приволок?

 

         – Надеялся: «А вдруг осенит». Ну, и чтоб другим не досталась.

 

         – Разумно. А когда ничего не нашёл, он, значит, бросил её здесь с досады?

 

         – Возможно. То есть, ничего он не нашёл точно, но почему оставил тарелку здесь?.. Не хотел, чтобы она напоминала ему о совершённой глупости?

 

         – В наши дни Эткинс, выйдя из тюрьмы, сразу бросается на Ки-Мэрайя, якобы искать настоящего убийцу. Он не жалеет сил, чтобы получить доступ в архив, а там проявляет героическую трудоспособность в поисках нужных сведений.

 

         – И ведь находит! И несоответствие тарелок, и сведения о Классене.

 

         Продолжение оказалось невразумительным. Герои зачем-то заявились в учреждение под названием «Дочери Джорджа Вашингтона», где Демпси сразу же принялся охмурять какую-то американку, а Мейкпис это почему-то крайне не понравилось.

 

         – Только вот никаких апелляций и жалоб не подаёт, а куда-то исчезает.

 

         – Вслед за ним туда являются таинственные незнакомцы, которых крышует министерство. Про Эткинса они, вроде бы, понятия не имели, но, когда узнали, очень удивились. И тоже пропали в неизвестности.

 

         – Тем временем, Джулия Локридж странным образом, спустя четверть века, излечивается от паранойи и выписывается из психлечебницы. Она откуда-то узнаёт про тарелку и берётся за старое.

 

         – Ещё более странно выглядит одновременное появление Сэйвера. Они с бывшей напарницей не знают о присутствии друг друга на острове, но оба интересуются твоим домом. По заданию Джулии Адамчик крадёт блюдо, но Брайан отнимает его.

 

         – А через день является к нам в офис, понятия не имея, кого там застанет. Но, увидев меня, бежит со всех ног… Похоже, всё.

 

         К середине серии выяснялось, что полиция оказалась втянутой в разборку двух лондонских мафий. Хотя главари обеих отрицали свою причастность, обмены взрывами, убийствами и похищениями продолжались.

 

         – Не совсем. Сегодня эти двое встретились. Обменялись упрёками, помирились, но никакой тарелки при них не обнаружилось. Где же она?

 

         – Либо один из них скрывает тарелку от другого, либо они увидели Робби и разыграли спектакль.

 

         – Либо тарелкой завладел кто-то ещё и они теперь ищут этого третьего. Вот теперь всё.

 

         – И какие выводы?

 

         – Выводы, говоришь… Скорее всего, Эткинс не связан с ограблением дома Нэвиллов и с профессиональной деятельностью Милна в полиции Ки-Мэрайя. Он либо считает себя невиновным и ищет настоящих убийц, либо хочет, чтобы все так считали.

 

         – А вот Милн считал его виновным, – несмотря на довольный вид Сильвия отчаянно зевала.

 

         Ни с того, ни с сего Джон и его пассия оказались в игорном доме одной из мафий, дама регулярно выигрывала, хозяева уже стали посматривать на парочку, когда узнали о заложенной бомбе. Пока Демпси обезвреживал взрыватель, женщина не отходила от него.

 

         – Все искали клад в доме, но никто не нашёл. Теперь охота идёт за тарелкой. Дом никого не интересует.

 

         – Прекрасно! Но остаются вопросы. Какой мотив убивать Милна мог быть у Эткинса? Почему Милн считал его убийцей? Почему Эткинс заинтересовался тарелкой? Что именно искали все эти люди? Почему не нашли?

 

         – А вот ещё парочка. Кто такой Классен? Кто такие «северяне»? Наверняка, мы что-то пропустили, но у меня уже глаза закрываются. Да и ты, по-моему, готова отрубиться. Давай-ка по койкам. Двенадцатый час. А в восемь утра уже Робби припрётся.

 

         – Ну давай…

 

         В финале американка оказалась тем самым снайпером. Вторые лица обеих группировок, сговорившись, наняли её, чтобы начать разборки, ликвидировать главарей и прийти к власти. Выигрыш, видимо, был подстроен, так с ней расплачивались. Она обезоружила Джона и запихала в багажник машины, на которой отправилась в порт, на «стрелку», где и доделала свою работу. Но тут её настигла Харри. В последней сцене она убивает снайперку, когда та пытается скрыться на машине, и Демпси успевает выскочить из багажника за несколько секунд до того, как автомобиль упал в Темзу и утонул.

 

         – Непонятная серия, – озвучил впечатления Ник. – Больше про преступников, чем про полицию.

 

         – Да, какой-то проходной эпизод, – кивнула Сильвия и зевнула.

 

 

 

 

         Вставать в такую рань преступно. Вдвойне преступно заставлять это делать других. Но бессердечная хозяйка совсем не боялась преступать законы гостеприимства. Сначала будильник, столь звонкий, словно она хотела разбудить не только весь дом, но и пингвинов в Антарктиде, потом грохот посуды над ухом несчастного гостя. Он не выдержал и ушёл в ванную. Спать здесь было сложно, но ещё сложнее было проснуться. Ник пустил воду и залез под душ. Интересно, он сможет уснуть под ледяными струями? Они так мерно шуршат…

 

         Едва не расквасив нос, он вылетел из-под потока, когда шею стала сводить судорога. Покрытая мурашками кожа, стучащие зубы, ломота в висках – то, что надо, чтобы прогнать сон. Ещё бы было, зачем… Дрожа и икая, Ник кое-как вытерся, по минимуму облачился и поспешил на кухню. Где уже давно ожидала напарника энергичная и деловая женщина.

 

         Сильвия сидела за столом и изучала экран своего планшета. Заслышав шлепки влажных голых ступней по полу, она недовольно вскинула взгляд. Не найдя, что сказать, Ник просто виновато развёл руки.

 

         – А у тебя голова мокрая, – сообщила Сильвия таким тоном, словно считала, что это будет новостью для Ника.

 

         Не зная, что ответить, тот молча прошествовал к холодильнику. Там, между прочим, обнаружилось немалое количество колбасы, сыра, ветчины и прочих, существенно более съедобных, нежели ожидалось, продуктов. Ник выудил откуда-то из глубин холодного белого шкафа завёрнутую в плёнку бутербродную булку, распаковал и полез в буфет за ножом. Сильвия с вялым интересом наблюдала за самодеятельностью партнёра, отхлёбывая кофе из чашки и периодически зевала, прикрывая рот ладошкой. Партнёр героически выдержал все взгляды, соорудил себе внушительных размеров сэндвич, наполнил большую кружку из кофейника и уселся напротив хозяйки.

 

         – Оказывается, в этом доме можно нормально поесть, – поведал он ей о своём открытии. – И для кого же это всё припрятывалось?

 

         – Почему бы тебе не представить, что у меня могут быть гости с гастрономическими пристрастиями, отличными от моих?

 

         – Значит, если кто-то из твоих любовников захочет мясца или сырку, то – пожалуйста? А верному напарнику – бурду из полусырых овощей?

 

         – Что это за формулировки такие: «кто-то из»? Ты что, встречал где-то поблизости толпы любовников?

 

         – Признаться, нет.

 

         – То-то и оно, – печально вздохнула женщина. – Откуда им взяться? Целый день крутишься, как белка в колесе, а по ночам в соседней комнате храпит вот это.

 

         – Ты знала, с кем связывалась, – сказало «вот это» с набитым ртом. – По крайней мере, я не дам добру пропасть.

 

         – Кто бы сомневался. А пока прочти кое-что, – она подвинула к нему планшет.

 

         Ник прочёл. Потом перечитал ещё раз. Внимательнее. Однако. Это был ответ из Орофино. Краткий, но весьма содержательный. Джералд Эткинс не признавал себя виновным в течение всего срока пребывания в тюрьме. Более того, по мнению тюремного начальства, он никогда не имел и не мог иметь связей с преступным сообществом. Это был законопослушный, воспитанный и доброжелательный гражданин. С таким набором личных качеств за решёткой его ждала весьма незавидная судьба. Однако, он обнаружил несгибаемую волю, выдающиеся выдержку и хладнокровие и не только дожил до конца срока, но и завоевал авторитет и уважение в жестоком и безжалостном обществе заключённых. То есть, на волю вышел закалённый боец с железным характером. И если уж такой человек продолжал настаивать на своей невиновности…

 

         Также сообщалось, что до восемнадцати лет Эткинс проживал в Мобиле, штат Алабама, а окончив школу, отправился изучать астрономию в Университет Северной Аризоны во Флагстаффе, где и остался работать, до злополучного отпуска на Ки-Мэрайя.

 

         Получается, что этот человек на самом деле мог быть невиновен. Тем удивительнее и непонятней выглядят и скорость с которой были проведены расследование покушения и суд, и отсутствие сомнений у Милна по поводу личности его неудачливого убийцы, и паника Локридж с Сэйвером… Во что они, вообще, впутались? Тарелка уже не в доме, Нэвиллам она задаром не нужна, воры охотятся друг за другом, с каждым днём появляется всё больше новых персонажей, и всё менее очевидной становится необходимость во всём этом разбираться. Да, нет клиентов, да, нечем заняться, ну так и надо побездельничать! Лично у него это получается лучше всего…

 

         Очнувшись от размышлений, Ник посмотрел на Сильвию. Та устроила голову на локте и закрыла глаза.

 

         – Эй! – он пощёлкал пальцами перед курносой физиономией. – Кто тут ведёт здоровый образ жизни? Почему я уже проснулся, а ты – нет?

 

         – Потому что я проснулась больше часа назад… – пробурчала женщина, не поднимая век. – Эти поездки на континент меня доконают.

 

         – Отоспишься по дороге. Так и быть, я первым поведу. Только, чур, мою машину. Но ты заметила, что даже в тюрьме Эткинса считали белым и пушистым?

 

         – Угу… – Сильвия зевнула и открыла один глаз. – А ещё я заметила, что ответ пришёл вчера вечером.

 

         Ник проверил. Действительно. Словно в Орофино ждали их запроса. Или…

 

         – Выходит, кто-то уже интересовался этими сведениями.

 

         – Ну да, – она с трудом выпрямилась и потянулась к кофейнику, чтобы ещё раз наполнить чашку, – видимо, пресловутые «северяне». – Сильвия посмотрела на Ника и добавила, ткнув пальцем в планшет. – Это ещё не всё.

 

         Ник сдвинул письмо и обнаружил под ним ещё одно, из вооружённых сил США. Там говорилось, что Брайан Сэйвер погиб при выполнении воинского долга во время спецоперации на Ближнем Востоке летом тысяча девятьсот девяностого года…

 

         – По острову разгуливают ожившие мертвецы, – задумчиво проговорил он. Психи выздоравливают, погибшие солдаты воскресают, невиновные выходят из тюрьмы, отсидев полный срок, все возвращаются туда, где их печальные истории зародились и снова начинают действовать. И всё это – спустя четверть века. Есть от чего задуматься. Причём, похоже, задумались не только частные детективы Слотер и Жирар…

 

         – Смотри, какая интересная заметка, – прервала его размышления вновь взбодрившаяся партнёрша. Она уже извлекла откуда-то свой телефон и читала прямо с экрана. – В наши дни промежуток времени между научным открытием и широким проявлением его последствий в жизни становится таким коротким, что некоторые весьма достойные достижения человеческой мысли остаются вне пределов внимания общества. Люди получают всё новые и новые устройства и приспособления, облегчающие наш быт, даже не задумываясь, как те появились на свет. Сегодня мы попытаемся исправить одну из будущих несправедливостей и рассказать об открытии, плоды которого человечеству ещё только предстоит вкусить…

 

         – Вот что за язык у этих журналистов?! – воскликнул Ник с досадой. – Ведь тоже самое можно было сказать в пять раз короче.

 

         – Не нравится, пиши статьи сам. А пока слушай: «Речь пойдёт о явлении сверхпрозрачности. Это феномен возникает при распространении световых волн строго определённых длин через материалы со строго определённым составом. Обычно это монокристаллический кварц с присадками европия точно заданного количества. В такой среде электромагнитные колебания не взаимодействуют с атомами решётки и могут перемещаться на миллиарды километров без потери интенсивности. Это феномен пока не имеет полного теоретического описания, но достоверно обнаружен опытным путём и обещает произвести революцию в сфере связи и энергетики. Вот что говорит один из авторов открытия, профессор Калькуттского технологического института, Нараин Ананд:

         «Дело даже не в том, что большую мощность и огромный объём информации становится возможным ретранслировать на любые расстояния. Мы получаем массу немыслимых ранее оптических элементов: призм, линз, фильтров и прочего с уникальными свойствами. Благодаря этому появляется реальная возможность построения световых компьютеров, которые будут на много порядков быстрее электронных и впервые позволят перевести разговоры об искусственном интеллекте в практическую плоскость. К сожалению, до полноценной реализации идеи ещё очень далеко. Для достижения результата требуется не просто внедрить в решётку оксида кремния нужный процент атомов европия. Это должны быть оба устойчивых изотопа элемента: сто пятьдесят первый и сто пятьдесят третий, причём опять же в жёстко заданной пропорции по всему объёму. На Земле такой результат недостижим. Под действием силы тяжести более тяжёлый изотоп успевает утонуть в расплаве по отношению к лёгкому при длительном процессе кристаллизации, и баланс нарушается.

         Остаётся надеяться, что современные ракеты смогут доставить на орбиту громоздкие установки роста для производства в условиях невесомости материала в промышленных количествах. Уверен, что такие затраты окупят себя в самые короткие сроки. Пока же растёт потребность исследовательских лабораторий в чистом европии для отработки технологии на Земле». – Сильвия закончила читать и уставилась на Ника с выражением победного превосходства. Словно это она сделала открытие или, по меньшей мере, написала статью.

 

         – Да ну, – махнул рукой тот, – очередная утка. Как жаропрочные сверхпроводники или холодный ядерный синтез.

 

         – Ты даже про них помнишь? Это же было лет тридцать назад.

 

         – Так и мне примерно столько же.

 

         – И ты с младенчества читал научные журналы?

 

         – Я их никогда не читал, но радио и телевидение довольно долго бубнили на эти темы. Хочешь, не хочешь, а запомнишь.

 

         В этот момент телефон Сильвии заиграл какой-то хлёсткий молодёжный ритм.

 

         – Робби, – пояснила она, взглянув на экран. – С добрым утром, юноша. Да, конечно. Спасибо. Так заходи прямо сейчас, дверь не заперта, – ещё один взгляд на устройство. – Вот видишь, как человек обещал, так и пришёл. Ровно в восемь. Не ему у тебя, а тебе у него учится надо.

 

 

 

 

         От вчерашней пасмурности не осталось и следа. Синее небо, синее море и неисчислимое множество солнечных бликов. На каждой маленькой волне, на капотах машин, в окнах домов. Без тёмных очков из дома не выйдешь. За их стёклами не было видно глаз Сильвии, но, по пропаже реакции напарницы на его подколки и подначки, Ник понял, что та задремала. Ну, и правильно. Когда отдохнёт и проснётся, у него будут всё основания уступить ей водительское место. А пока пусть дрыхнет…

 

         Сладкий сон девушки прервал пронзительный вопль лежащего на её коленях планшета. Очнувшись, она бестолково заметалась на кресле, соображая, где находится, и что происходит. Электроника поползла на пол, но в последнюю секунду оказалась зажатой между коленей.

 

         – Вот видишь, как хорошо, что ты надела короткую юбку, – прокомментировал эпизод водитель.

 

         – За дорогой лучше смотри, а не за юбками, – проворчала Сильвия, тыча пальцем в экран, и надолго умолкла.

 

         – Да чего я там не видел? Правда, и здесь тоже… – партнёрша не реагировала, словно опять уснула, уставившись на полученное письмо. – Эй, что у тебя там такое?

 

         – Ответ пришёл, про Милна, из Чебойгана… Сейчас… Погоди… – палец медленно полз по экрану.

 

         Ник решил выполнить все пожелания дамы, вперил взгляд в шоссе и принялся терпеливо ждать. Дорога дальняя, всё успеется.

 

         – Какая-то ерунда получается, – минут через пять обрела дар речи Сильвия. – Он там вроде бы и работал, но ничего не делал. И никто его не помнит.

 

         – Не понял.

 

         – Сама не понимаю. Здесь сказано, что из оставшихся от старого участка в Индиан-Ривер документов явствует лишь присутствие Милна в списках сотрудников. Да, был такой детектив, но и всё. Ни одного дела не расследовал, ни одного отчёта не написал, ни взысканий, ни поощрений не получал. Парочка старожилов его вспомнить не могут.

 

         – Полицейский-призрак?

 

         – Во-во. Причём, покинувший закрывающийся участок на другом конце страны. Подозрительно, правда?

 

         На этот раз задумчиво замолчал Ник. Некто покидает место работы перед прекращением существования последнего, когда наиболее вероятна потеря документов, содержащих какую-либо ценную информацию. И появляется за две тысячи миль южнее, где нет никого, кто бы мог подтвердить достоверность его прошлого. Или опровергнуть. А через полтора года на него совершается покушение, все обстоятельства которого засекречиваются. Что это может значить? Пока не понятно. Но подозрительно, Сильвия права.

 

         Подозрения не успели оформиться во что-либо конкретное, когда планшет снова подал голос. Сильвия цокнула языком и покачала головой.

 

         – Письма косяком пошли. Это, похоже, из Бостона, про Классена, – она снова погрузилась в чтение.

 

         Ник стойко выжидал. Машин на мостах было немного, дорожная обстановка не требовала особого его внимания, и он спокойно мог отвлечься и послушать напарницу, но та не спешила открыть рот. Она несколько раз перечитала полученный текст, что-то проверила по интернету, удивлённо подняла брови, однако нашла что сказать, лишь когда их автомобиль остановился, пропуская группу школьников, попарно державшихся за руки, под предводительством озабоченной учительницы.

 

         – Час от часу не легче. Этот вообще был «чёрным геологом».

 

         – Каким геологом?

 

         – Чёрным. Это человек, который без спросу залезает на любые территории, проводит там изыскания и геологоразведку без согласия землевладельца и, если, находит какие-нибудь полезные ископаемые, сообщает своему заказчику. Нефть, например, апатиты или титановую руду. Тот, за бесценок, скупает землю, естественно, ничего не говоря бывшему хозяину о её ценности и гребёт деньги лопатой. Конечно, геолог не остаётся без своей доли. Но нелегально.

 

         – Каких только профессий нет!

 

         – Сейчас, наверное, и нет уже… Вся геология штатов уже занесена в базы данных, что-то новое трудно найти. Но тогда, в шестьдесят третьем, это могло быть доходным делом.

 

         – И что же, его ни разу не поймали?

 

         – Ещё как поймали. Тут сказано, что Классен имел тучу административных взысканий на работе.

 

         – И всё?!

 

         – Ну да. Он был хорошим геологом, специалистам по рудам редкоземельных металлов в Бостонском колледже… Кстати, Нильс Классен – европейское имя.

 

         – В этой стране у большинства европейские имена. Она основана европейцами.

 

         – Я имею в виду, имя типично для жителя континентальной Европы. Не британское. Если вспомнить бредни Тэйлора про европейские сокровища…

 

         – Да ладно. Ты всерьёз? В конце концов, Сильвия Жирар – французское имя… Там не сказано, где он родился?

 

         – Нет… Только год – тридцать шестой. А в шестьдесят третьем Классен пропал без вести во время экспедиции на северо-запад. В Монтану, Айдахо и Вашингтон. Между прочим, где-то там Эткинс сидел.

 

         – Ну! Это когда было-то? Тридцать лет спустя. А как этот европеец исчез?

 

         – Уехал туда на своей машине в одиночку и не вернулся. Хватились поздно, никаких следов не нашли.

 

         – Угу. А машина Классена к тому времени уже лежала под водой на другом конце страны.

 

         – Без номеров, заметь. – Сильвия подняла указательный палец. – Кто-то хотел, чтобы её нельзя было опознать. Да куда ты рванул, там же нельзя?!.. Нет, Ник с тобой ездить – запросто поседеешь. Можно же как-то поаккуратнее водить, мы ни за кем не гонимся?!

 

         – Ты уже несколько лет со мной ездишь. Если б могла, давно бы уж поседела. А так, вон, глянь в зеркало, рыжая, как морковка.

 

         – Откуда ты знаешь, может я крашусь.

 

         – Дай-ка, я почитаю эти письма, – попросил Ник, выруливая на обочину на выезде с очередного островка. – А ты порули пока. Всё равно, ведь, потом забастуешь, когда в сити въезжать будем.

 

         – В какое сити?

 

         – В любое сити.

 

 

 

 

         Нет, ну всякое, конечно, бывает. Маленький посёлок вдали от бурной городской жизни, полторы тысячи жителей, какие там преступления? Можно годами работать в полиции, да так ничего и не расследовать. Оставить после себя пару отчётов, которые запросто могли потеряться при переезде. То, что никто не помнит этого Милна, уже намного страннее, но тоже объяснимо. Американцы склонны к перемене мест, вдруг, все соседи давно разъехались? Или он там только работал, а жил в другом городке. Но это-то и настораживает – полное отсутствие остальной биографии. Где родился, где учился? Ни здесь, ни там – ничего. В принципе, тоже можно списать на издержки… если бы не тайна покушения. Слишком много тумана в жизни детектива Милна. Даже Эткинс, который на него, якобы, покушался, и то более понятный субъект. Даже Классен из далёкого прошлого.

 

         По большому счёту, зачем все они частному сыщику Слотеру и его рыжей напарнице? Тарелка не нужна даже её владельцам, да и те, кому она нужна будут стараться держаться подальше от любопытных детективов. Пусть себе разбираются друг с другом, у каждого свои развлечения. Ник Слотер, скажем, предпочитает поваляться на пляже, попить пива, поспать. С противоположным полом. Что ж ему не предаться любимым занятиям? Любопытство? Задетая профессиональная гордость? Желание потренировать умение логически мыслить и сыскные навыки? Вряд ли… Беспокойство за безопасность Сильвии? Пожалуй да, но… Тревожило и ещё что-то. Слабо и неясно зудело где-то на горизонте бесформенное неудобство. Что-то с чем-то не сходилось, но что именно, он никак не мог уловить.

 

         Пока совершенно не проглядывается мотив, могущий быть у Эткинса. Но и следователям, и прокурору, и присяжным, и даже Милну он был очевиден. Только не самому обвиняемому. Который терпеливо отсидел четвертак, чтобы, выйдя, сразу же бросится на поиски настоящих преступников. Искал, искал, нашёл машину Классена, пропавшую вместе с владельцем ещё до его рождения, интерес Милна к тарелке, и… исчез.

 

         К тарелке, с которой начались все их с Сильвией «приключения». Если всё это как-то связано, если идущие по следам Эткинса загадочные гости с севера включатся в разборку, они обязаны понять, что к чему. Хотя бы из соображений собственной осведомлённости.

 

         Классен исчез на северо-западе, а машина его обнаружилась на юго-востоке. В масштабах Соединённых Штатов такое не спишешь на неточность позиционирования. Вернее, так: он сообщил, что отправляется на северо-запад, и пропал. И два года спустя, со дна моря на противоположном конце трансамериканской диагонали выловили грузовик, который ещё через полвека признали принадлежащим ему. Он всех обманул, поехал сюда, утопил машину, сменил внешность и имя и начал новую жизнь? Или его убили где-то ещё, автомобиль отогнали подальше и отправили на дно, чтобы замести следы? Какое это может иметь отношение к убийству Милна, к поискам Эткинса, к тарелке, наконец. Правда, на следующий год Тэйлор именно здесь дал своё представление, с которого всё и началось… Или, всё-таки, история началась ещё раньше? Вопросы, вопросы… Легко задавать, трудно ответить. Раздумья прервал телефон. Это был один знакомый бармен, ныне наёмный соглядатай.

 

         – Как там большие города? – с искренним интересом спросил Паук.

 

         – Пока никак, – слева от дороги шли непролазные зелёные заросли, справа, до самого горизонта – водная гладь.

 

         – Передавай привет красивым девушкам. Пусть не скучают, Паук Гарвен скоро приедет, и всё будет хорошо!

 

         Встречная полоса пустовала, где-то, ярдах в ста впереди, мчался порожний грузовик, сзади тоже никого. Единственная девушка в зоне досягаемости сосредоточенно крутила руль на соседнем сидении. О её красоте можно было поспорить, но, совершенно точно, она не скучала. Так что передавать приветы было некому.

 

         – Лучше расскажи про своих подопечных.

 

         – Выспались. Встретились уже после десяти у отеля Сэйвера. Немного поспорили, поднялись на этаж, где его номер, долго что-то выясняли у горничной и соседей, потом у метрдотеля. Сейчас разделились и беседуют с местными жителями и торговцами. О чём говорят не знаю, стараюсь близко не подходить, чтобы и себя не выдать, и обоих в поле зрения держать.

 

         – Неплохо, неплохо, похоже, у тебя прорезаются способности. Ещё пара лет, и сможешь работать детективом. Так держать!

 

         – Детективом работай сам. Я же не ставлю тебя за барную стойку.

 

         – Вообще-то, ничего против не имею.

 

         – Конечно, не имеешь. Выпьешь сам всё пиво и уснёшь.

 

         – Ладно, ладно, ты прав. Мы постараемся отблагодарить тебя по максимуму. А пока продолжай наблюдения.

 

         – Слушаюсь, босс!

 

         – Это кого там мы будем благодарить? – подозрительно поинтересовалась Сильвия.

 

         – Нашего верного помощника из «Тропической жары». Похоже, Сэйвер и Локридж затеяли своё расследование.

 

         – Эти-то что ищут?

 

         – Что-то. Или кого-то. Боюсь, сами они вряд ли расскажут. Будем догадываться.

 

         – Я думаю… – что она думает, Сильвия сказать не успела. Её перебил собственный планшет. Лёжа на коленях Ника, он издал уже привычный звук, предупреждающий о получении очередного письма.

 

         – Популярна ты сегодня, – заметил Ник. – Позволишь посмотреть корреспонденцию?

 

         – Она откуда?

 

         – О! Да это из Мобила!

 

         – Наверняка, биография Эткинса пришла. Быстро. Явно, мы не первые запрашивали. Северяне всё время на шаг впереди. Что ж, читай.

 

         – Вслух? Всё подряд?

 

         – Ну, ты как маленький! Изучи, потом озвучишь главное. Я же за дорогой следить должна.

 

         Не так уж много пришлось ему изучить. Вопреки традиции, все первые восемнадцать лет Джерри Эткинс прожил в одном месте. В довольно престижном районе Окли. В обеспеченной, хоть и многодетной, семье он был старшим ребёнком. Кстати, это объясняло почему родители ничего не смогли поделать, когда он попал в тюрьму. Им надо было заботиться об остальных четырёх отпрысках. В школе Джерри был в меру послушен и старателен. Не отличник, но и не лоботряс. Ни тихоня, ни хулиган. Спокойный, рассудительный, дружелюбный мальчик проявил способности к физике, интересовался астрономией и географией, занимался спортом и не был замечен в связях ни с какими подростковыми группировками. Не имел приводов в полицию, не лез по собственной инициативе в общественную жизнь, но и не игнорировал поручения школьных активистов. Такой парень легко смог поступить в университет и учится на астронома. Кстати, вот и оттуда ответ, как по заказу. Приветливый, скромный, покладистый молодой человек не проявил особых талантов, но, благодаря усердию, настойчивости и любви к выбранной специальности, заслужил право работать в местной обсерватории.

 

         Подобная фигура никак не могла претендовать на должность убийцы, пусть и неудавшегося. Либо покушение совершил один человек, а в тюрьму сел другой, либо информация, которой располагали детективы была, мягко говоря, неполной. Об этом один детектив и поведал другому. То есть другой. Та ответила невпопад:

 

         – Вон уже небоскрёбы видны. Готовься принимать вахту.

 

         Сильвия не очень любила водить по улицам мегаполисов, и, если уж она согласилась на поездку в Никовом джипе, стоило пойти навстречу её маленьким слабостям.

 

         – Так и быть. Но с одним условием. Ты поищешь в интернете криминальные сводки из Мобила и Флагстаффа за тот период, что там прожил наш друг Джерри.

 

         – Можно, конечно, – рассеяно пробормотала напарница. Она искала место, чтобы припарковаться. – Только с телефона или планшета это будет не очень быстро. Если бы из офиса или хотя бы с домашнего компьютера… Там специальные программы, пароли, защита. Здесь я провожусь неизвестно сколько. Но, если без этого никак, можно поискать.

 

         Она поставила машину почти вплотную к низенькому бетонному заборчику. В десяти шагах – приземистый жёлтый домик с зарешёченными окнами, черепичной крышей и символичным номером 3000.

 

         – Что-то, ведь, ты найдёшь, пока мы доберёмся до цитрусового дурдома, – сказал Ник перемещаясь на водительское кресло.

 

         – Что-то найду, – согласилась Сильвия и с кряхтением втиснулась в оставленную ею же самой узкую щель между стеной и джипом. – Но ты представляешь, сколько там всего произошло за четверть века? Даже если было что-то важное, где гарантия, что я не пройду мимо?

 

         – Ну, ты уж постарайся, пожалуйста… – движение становилось всё более оживлённым и Ник сконцентрировался на том, чтобы без эксцессов вписаться в автомобильный поток. Напарница саркастически хмыкнула, но углубилась в информационные дебри.

 

         К приезду в Хайалеа она нашла там много интересного. Мобил, Алабама буквально кишел в восьмидесятые годы мелкими преступниками, и у тамошних копов дел было выше бровей, но ничего, что могло бы пролить свет на связь Эткинса с Милном не обнаружилось. Флагстафф, Аризона, напротив, оказался тихим местечком, там вообще за семь лет пребывания Эткинса что-то противозаконное происходило считанные разы.

 

         – Может, это что-то личное? – устало спросила Сильвия. – Скажем, Милн увёл у Эткинса девушку. Мы ведь, кстати, ничего не знаем об их личной жизни.

 

         – Вряд ли. Милн был старше лет на пятнадцать. Да, и потом, откуда тогда секретность? Разве что, это была какая-то особенная девушка.

 

         – Что это значит?

 

         – Сам не знаю. Дочь президента?.. Советская разведчица? Бред, в общем. Погляди, что творилось в Мобиле после отъезда Милна. Может, это что-нибудь даст?

 

         Это дало. Долгие годы город терзали две мафии, боровшиеся за контроль над портом и железнодорожным узлом. Латиноамериканская и негритянская. Предприниматели и обычные жители неоднократно жаловались властям, но долгое время полиция была «бессильна». Однако, уже после отъезда Эткинса, были произведены массовые аресты верхушки одной из группировок, повлекшие за собой полную её ликвидацию. Большинство главарей в дальнейшем погибли в тюремных разборках. Пришедшая им на смену молодёжь не смогла противостоять вражеской банде и в криминальном Мобиле воцарилось единовластие. Которое продлилось совсем недолго, ибо полиция, пренебрегая любыми условностями, повязала и тамошнее руководство. Заслуга приписывалась группе детективов, во главе с неким Гленом Барретом.

 

         Сеть была полна самыми разнообразными измышлениями на эту тему, многие из которых сводились к тому, что Баррет смог договориться о союзе с латиносами, пообещав, что не тронет их после разгрома афро. А потом нарушил своё обещание. Как бы то ни было, в конце восемьдесят седьмого он погиб от шальной пули при разгоне молодёжной потасовки. Сильвия даже нашла фильм, якобы снятый на основе этих событий. «Внезапный тупик». Всё бы ничего, хоть дело и было, как это модно говорить, «резонансным», но руководство темнокожей мафии жило в Окли. И до арестов никто не мог предположить, что эти люди имеют какое-то отношение к преступному миру.

 

         Нику даже показалось, что у него что-то зреет в голове. Не особо понимая, зачем, он спросил:

 

         – А фотография этого Баррета есть?

 

         – Полно, – ответствовала Сильвия. – Тебе какую?

 

         – Как можно более позднюю. И желательно в полный рост. Ты, кстати, не помнишь, как выглядел Милн? По-моему, в архиве было несколько снимков. В личном деле и групповые, на каких-то событиях.

 

         – Так они у меня здесь, – она постучала по экрану. – Я всё отсняла пока ты по судам и больницам мотался.

 

         – Серьёзно? У меня не хватит слов, чтобы выразить…

 

         Он даже не успел объяснить, на что недостаточно его словарного запаса, потому что напарница схватила Ника за руку, заявив:

 

         – Смотри, вон она!

 

         – Кто?

 

         – Психбольница, – Сильвия показывала на четырёхэтажное розовое здание. – Давай, потом разберёмся с фотографиями, на обратном пути. Скоро полдень, я не хочу время терять. Раньше начнём, раньше вернёмся. Да и тебе ещё этого Баркли искать.

 

 

 

 

         – К сожалению, вы опоздали.

 

         Доктор Тайсон была похожа на бабушку. Уставшую, но готовую снова и снова выслушивать глупые вопросы надоедливых детишек и объяснять им, в который раз, прописные истины. Проникая сквозь кисейную занавеску на полураскрытом окне, лучи Солнца рисовали узор из замысловатых теней и жёлтых световых пятен на её лице, на белом чепчике, скрывавшем длинные седеющие волосы, на халате с короткими рукавами. Ветер шевелил ткань, узоры блуждали, создавая иллюзию лишних морщин и старя женщину. Её голос был полон терпения и выдержки, спокойствия и хладнокровия. Ему не хватало только одного – элементарной доброжелательности. Но Сильвия понимала и это. Многие годы до Тэйлора никому не было дела, кроме персонала больницы, и вот является некая вертихвостка, объявляет себя детективом, суёт всюду нос…

 

         – Как и ваши предшественники.

 

         Минуточку. Опоздали? Предшественники? Что она сейчас сказала?

 

         Психиатр не может не быть психологом. Причём практикующим. Тайсон поняла, что гостья не понимает ничего. И усмехнулась. Совсем не весело. Наверное, усмешка без тени улыбки – отличительный знак психиатра со стажем.

 

         – Маркус умер в прошедшее воскресенье. А позавчера здесь уже были двое, представившиеся вашими коллегами, и много чего нового для себя узнали.

 

         – Коллеги?.. И как они… Ой, простите, мне, конечно же, очень жаль… Я понимаю, при жизни судьбой этого человека никто не интересовался, а стоило умереть, и сразу же понаехали любопытные… Я ведь только в понедельник узнала о его существовании,.. вернее его уже не существовало… то есть он уже не жил, а я даже… – она окончательно запуталась, смутилась, покраснела и умолкла.

 

         – Да, коллеги, частные сыщики, как они сами себя назвали. Двое представительных мужчин среднего возраста. Не стыдитесь, я понимаю, что ваша работа не предполагает сочувствия каждому умершему свидетелю. Эти люди тоже рассыпались в извинениях.

 

         В кабинет снова заглянула высокая худая негритянка и обменялась выразительными взглядами с Тайсон. После чего, не издав ни звука, скрылась за дверью.

 

         – Видимо, я не даю вам заняться делами?

 

         – Ерунда. Нет ни одного важного дела. А молодёжи пора учиться работать самостоятельно. Мы, старики, не вечны. Что пациенты, что врачи.

 

         – Меня, по большому счёту, интересует ваш бывший сотрудник Баркли и его отношения с Тэйлором.

 

         – Ну, вот видите, и интерес у вас общий. Люди в чёрном, правда, сперва искали только Тэйлора, о Баркли они и не догадывались, но когда услышали о визите того полицейского…

 

         – Постойте, постойте! Люди в чёрном? Полицейский?

 

         – Это наша молодёжь их так прозвала. На самом деле они были в светлых рубашках и брюках. Просто вели себя уж больно… солидно и загадочно. Хотя и вежливо. А полицейский… Я вижу, мне надо начать издалека. Что вам уже известно?

 

         Сильвия задумалась. А действительно, что?

 

         – Баркли должен был много общаться с Тэйлором, прежде чем уволится от вас.

 

         – Понятно. Значит, интересующая вас история началась четыре года назад, когда у нас появилось это блюдце. От одного его вида Маркус пришёл в неистовство. Поймите правильно, рассудка в его голове давно было не больше, чем в бочке с забродившей квашнёй. С ним мало кто мог общаться. Почти никто из нас его поведение не понимал, а он слабо реагировал на любые наши подводки к контакту. Но его не считали буйным. Бывали приступы, однако они гасились если не за секунды, то за минуты. А здесь он шумел больше суток.

 

         – Под блюдцем вы имели в виду вот это? – Сильвия показала ей тарелку на экране телефона.

 

         – Да. Надо же, какая чёткая фотография, у других гостей такого не было… Так вот, Маркус продолжал сильно переживать, даже когда мы убрали блюдце из поля его зрения…

 

         – А как оно вообще к вам попало?

 

         – Какое-то благотворительное общество привезло тогда много подарков. Мягкие игрушки, книги, для наших пациентов бумажные подходят больше электронных, и разные настенные украшения. Я не помню названия, предыдущие гости сами рылись в наших бумагах, но если вам нужно, могу попросить кого-нибудь…

 

         – Давайте, попозже. Сейчас мне интересней, откуда в этой истории взялся Баркли.

 

         – Стивен предложил наоборот, побольше показывать Маркусу блюдце, чтобы он привык и перестал нервничать. Они много времени проводили вместе, рядом с этой штукой, и, спустя пару недель, Маркус уже не буянил, глядя на неё. А потом Баркли неожиданно уволился.

 

         – И блюдце исчезло вместе с ним.

 

         – Похоже, кое-что вы всё-таки знаете.

 

         – Кое-что знаю, но это была догадка. И как повёл себя Тэйлор?

 

         – Он первый, кто заметил, что этой штуковины больше нет. Мы сперва и не поняли, с чего Маркус опять занервничал. Когда разобрались, взялись искать Стивена, но он и телефон сменил, и переехал, в итоге, пациент успокоился быстрее, чем мы смогли бы вернуть его любимую игрушку. Ясное дело, что Баркли поступил плохо, скрывшись с этой посудой, но начинать какие-то разбирательства из-за неё наше начальство не захотело. И правильно, я считаю.

 

         – Больше вы его не видели?

 

         – И даже ничего о нём не слыхала. Да и не вспоминала почти. Пока, в прошлый понедельник не появилась дочь Маркуса, Джулия. Оказалось, что она тоже, в каком-то смысле, из наших. Из пациентов. Провела два с половиной десятилетия в похожем заведении. Но вылечилась. Такое бывает. Очень редко, но случается. Удивительно, но Маркус её сразу узнал. И это просто замечательно на него повлияло. Таким разумным его поведение почти никогда не было. Уж на моей-то памяти, точно. Они общались несколько часов, пока он не вымотался настолько, что уснул. А она ещё долго расспрашивала нас про Баркли и блюдце.

 

         – То есть, это он ей рассказал?!

 

         – Да. Крайне необычно. Старик, безумец, склеротик – он помнил историю и умудрился внятно поведать о ней дочери.

 

         – И что же вы ей сообщили?

 

         – Практически то же, что и вам. Конечно Маркус был не так красноречив, чтобы Джулия после разговора с ним точно знала все подробности, поэтому мы объяснили ей и как зовут того человека, и куда он пропал, и что за блюдо утащил с собой. Она поблагодарила, оставила свой сотовый номер и уехала. После её отъезда Маркус был спокоен где-то сутки, а потом начал нервничать, и чем дальше, тем сильнее. Сначала мы полагали, что он скучает по дочери, но решили не тревожить её хотя бы неделю. Но он, в своём бормотании всё чаще вспоминал про блюдце. А тут ещё этот полицейский припёрся!

 

         – В какой день?

 

         – В четверг, до обеда. Изначально его интересовало именно блюдце. Он отслеживал, зачем-то, его судьбу и добрался до момента, когда то оказалось у нас. Хотел выяснить, что с ним произошло дальше и где оно сейчас. Мы, конечно, рассказали про Тэйлора, Баркли, про Джулию. Так у того аж глаза на лоб полезли. Ну, я преувеличиваю, это был очень выдержанный человек, умеющий скрывать чувства. Но не от таких, как я. Он знал и о Маркусе, и о Джулии, но понятия не имел, что первый содержится у нас, а вторая выписалась из своей лечебницы. А вот о Баркли услышал безусловно впервые. К сожалению, он уговорил меня пустить его к Маркусу, а я, дура, разрешила. Никакого общения, понятно, у них не получилось, но бедный старик после этого так разволновался, что уже не смог, условно говоря, прийти в себя, и на третий день скончался. Просто остановилось сердце.

 

         – Вы уверены, что это был настоящий полицейский?

 

         Доктор горестно вздохнула.

 

         – Удостоверение-то он нам показывал, но никому в голову не пришло внимательно его рассмотреть.

 

         – Но фамилию-то он назвал?

 

         – Мэнселл. Чарльз Мэнселл.

 

         – И как это Мэнселл выглядел?

 

         – Лет сорок пять, от силы пятьдесят. Футов шесть ростом. Худощавый, но крепкий. Темнокожий…

 

         – Стриженный наголо? – Сильвия спросила ещё до того, как сама осознала, что хочет узнать.

 

         – Нет, довольно густые волосы, и не слишком короткие.

 

         – Это не мог быть парик?

 

         – Вполне. Такие идеи меня не посещали, но сейчас я допускаю подобное.

 

         У Сильвии уже голова шла кругом от всех этих неожиданностей. А ведь ещё были двое «коллег».

 

         – И что он сделал, узнав всё?

 

         – Трудно сказать. Собственно, он просто поблагодарил нас и ушёл. Видимо, отправился на поиски Баркли.

 

         – А… Маркус… скончался прямо здесь, в… психлечебнице?

 

         – Нет, в реанимации, но это тоже часть медицинского центра. В том здании, куда вы первоначально попали.

 

         – И на следующий день явились те двое «людей в чёрном»… Это случайно не богатырь-блондин и смуглый азиат?

 

         – Нет, оба брюнеты, европейской расы, но сложены действительно неплохо.

 

         Что ж, никто не говорил, что «северян» должно быть двое. В особенности, если это спецслужба.

 

         – Их, конечно же, тоже интересовала тарелка.

 

         – Поначалу нет. Они искали Тэйлора. В связи с тем преступлением, которое он совершил полвека назад. Что-то он, по их мнению, мог такое знать, что тогда упустили следователи. Но когда выяснилось, что Маркус мёртв, они стали расспрашивать обо всём, что с этой историей было связано. Очень дотошно и профессионально. Конечно, их удивило то, что они услышали, но они явно знали про блюдо и всех этих людей, кроме Баркли. И конечно, я пыталась выяснить, почему всё это так важно. Но мне ответили, что не имеют права разглашать личную тайну клиента. Полагаю, и у вас найдётся подобная отговорка?

 

         – Вряд ли. У меня нет клиента. Эту тарелку выкрали из дома, где я живу, в воскресенье утром. Она не принадлежала мне, как и дом, я не знала ничего о её ценности для хозяев, но профессиональное любопытство заставило разбираться в произошедшем. Пока до ясности далеко и, признаюсь честно, визит сюда только добавил вопросов. Но я вам очень благодарна. Надеюсь, вместе с напарником, который сейчас должен беседовать с Баркли, мы сложим мозаику.

 

         – Понимаю. Если найдёте Джулию Локридж, сообщите её о смерти отца. Она не берёт телефон. Люди в чёрном обещали это сделать, но пока ничего не меняется.

 

         – Не уверена, что сделаю это сразу же. Всё-таки тарелку у крали по её заказу.

 

         – О господи! То есть, и она?..

 

         – Всё может быть, – Сильвия не очень поняла, что имела в виду Тайсон, но решила не продолжать рассуждения. Всё равно, ей пока нечего было сказать. Мотивы Локридж, как и всех остальных героев драмы оставались туманны. – Ещё раз спасибо, доктор. Я, пожалуй, откланяюсь, напарник уже может меня ждать. Когда всё прояснится, дам вам знать. Всего наилучшего.

 

         Уже выходя из здания медцентра, она вспомнила о просьбе Ника, высказанной перед расставанием. Вроде бы он зачем-то хотел увидеть фотографии Милна и того следователя из Мобила, как его там?.. Что он собирался выяснить? Сильвия отложила телефон и, присев на скамейку у входа, полезла за планшетом.

 

 

 

 

         Задний двор завода компании «ЭккоБэст» не был похож на производственную площадку. Скорее на помойку у «МакДональдса» или дешёвого супермаркета. Среди синих мусорных ящиков и тюков спрессованных картонных упаковок ветер гонял клочки грязной бумаги, на крыше пристройки росли побеги пальм. К единственным воротам направился было небольшой фургон с эмблемой фирмы на борту, но оказалось, что на его пути стоит неизвестно откуда взявшийся здесь старинный синий джип. За рулём вездехода судорожно пытался завести капризный двигатель длинноволосый носатый брюнет в расстёгнутой гавайской рубашке. Угрюмый шофёр высунулся из кабины грузовика и крикнул:

 

         –Убирай свой тарантас, хиппи! У нас уже обед начался.

 

         Патлатый парень умоляюще поднял руку, прося ещё несколько секунд отсрочки, но мотор упорно не желал набирать обороты.

 

         – Какого чёрта ты вообще сюда припёрся?! Это же служебная территория.

 

         – Я думал, здесь стоянка для посетителей ресторана. А потом машина забастовала, – виновато пробормотал волосатый.

 

         – Нет здесь никакого ресторана! Убирайся!

 

         – Да я вижу теперь, что нет. Но раньше-то был. Ты бы лучше помог машину оттолкать. И тебе дорога откроется, и я смогу спокойно с движком разобраться.

 

         Водитель грузовика плюнул с досады, но полез наружу. Вскоре к нему присоединился упитанный молодой человек, выбравшийся из второй двери кабины. Втроём мужчины откатили внедорожник к забору, освободив проезд до ворот.

 

         – Спасибо, мужики, – сказал хозяин джипа, – простите, что помешал. Эта старая перечница всё время глохнет.

 

         – Ладно, – махнул рукой угрюмый водитель. – Давай, Стив, нам ещё выгрузить это барахло надо.

 

         – Хорошо. Я, тогда, за учётчицей пошёл, – неожиданно зычным низким голосом отозвался полный парень и заковылял к железной лестнице, ведущей к двери на второй этаж…

 

         Спустя пятнадцать минут он уже выходил из здания фирмы через парадную дверь и вновь наткнулся на «хиппи», недоумённо разглядывавшего стену. Увидев знакомое лицо, тот обрадованно заулыбался и виновато развёл руками.

 

         – Снова я, простите. Вроде здесь раньше где-то тут юристы работали…

 

         – Никого не осталось. Все съехали. И ресторан, и универмаг, и мелкие конторы. Теперь здесь только мы, – он махнул рукой в сторону огромной белой буквы E в золотом квадрате.

 

         – Ничего себе! И что же это оказалось прибыльнее ресторанного бизнеса?

 

         – Электротехника. Устройства для экономии энергии. Не столько прибыльнее, сколько доходнее. У нас большой оборот.

 

         – Надо же. Я в своей глуши совсем отстал от жизни. Значит, это вы свою продукцию развозите?

 

         – И развозим, и обратно забираем, если клиент недоволен, как сегодня. А где ваша глушь? Может, нам стоит обратить внимание?

 

         – На островах. Боковая гряда. Ки-Мэрайя, там я слесарничаю помаленьку. С переменным успехом. Ник Слотер, – длинноволосый протянул руку.

 

         Пухлый на мгновение замешкался, словно что-то в услышанном его смутило, но протянутую ладонь всё же пожал.

 

         – Стивен Баркли, – представился он, – здесь числюсь экспедитором.

 

         – Слушай, Стив, ты не знаешь, куда делись юристы? У меня небольшие трудности с лицензией, хотел потолковать. Пару лет назад они здорово помогли советом.

 

         – Переехали куда-то… То ли в Майами Гарденс, то ли в Голден-Глейдс. В общем, туда, где больше темнокожих и говорящих по-английски.

 

         – Жаль. Но хоть поесть-то здесь осталось, где? – стараясь выглядеть голодным спросил Ник. Впрочем, и стараться особо не нужно было.

 

         – На семьдесят седьмой, у канала есть пара забегаловок. Собственно, я туда…

 

         – Отлично! Веди. Я угощаю. Жаль только пива мне не попить, у вас тут такие копы, на первом же повороте без прав останешься.

 

         – А я вообще не пью.

 

         – Ну, и лады. Значит, говоришь, дела в гору идут? Завидую! А у нас… – Слотер досадливо махнул рукой. – Как говорит моя благоверная «Сонный островок, вдали от основных трасс». Хороший доход может только сниться. Зато – природа. Ты в тех краях не бывал?

 

         – Да уж, приходилось…

 

         – Ну, тогда ты меня поймёшь. Тут далеко, а то, может, я подвезу? Моя кобылка опять забегала, а жёнушка ещё долго будет по здешним бутикам шляться.

 

         – Нет, здесь пять минут ходьбы, вон за тем домом…

 

 

 

 

         – Да уж, поучительная история, – Стив покачал головой и отправил в рот увесистую порцию овощной смеси. Он оказался большим любителем острой латиноамериканской еды. Ник пока налегал на сосиски. – У меня ведь тоже подобное случалось. Причём как раз на твоём острове.

 

         Всю дорогу к бару и первую половину трапезы Ник усердно подхватывал любую начатую Баркли тему, проявляя горячий интерес к подробностям его жизни, сам постоянно развлекал собеседника рассказами о своих приключениях с разочарующим исходом, короче изо всех сил подталкивал парня к откровениям. И, похоже, добился-таки желаемого.

 

         – Как говорится, чёрт попутал. Года четыре назад я работал санитаром в местном дурдоме…

 

         –Да ладно? – Слотер даже подавился своей едой.

 

         – А что такого? У меня медицинское образование, трудился по специальности. Там один псих был, старик, совсем безнадёжный, но не буйный. И вот, он вдруг стал беситься. Долго не понимали, почему, в итоге оказалось, что из-за настенного украшения. Его нам подарили какие-то благотворители. Это был такой поднос… или большая квадратная тарелка… специально для вешания на стенку, а не для еды. Как только эта штука появилась в больнице, он сразу же начал дёргаться. Все решили, что это простой заскок, а я стал слушать, что он там бормочет. Поначалу, чтобы хоть как-то успокоить. Пытался понять, в чём дело. А потом оказалось, что в его словах есть смысл… – Баркли на некоторое время смолк, словно решая стоит ли продолжать.

 

         Ник понимал, что тот рассказывает, как сам выведал тайну у человека, подталкивая его к откровениям, также, как его сейчас подталкивает Слотер и, чтобы не вызвать подозрений, старался как можно простодушнее ухмыляться.

 

         – Я уж не буду во всех подробностях… Если кратко, оказалось, что на этом подносе зашифровано, где спрятан клад. Причём он сам и зашифровал, когда был ещё относительно нормальным.

 

         – Ничего себе! Как такое вышло?

 

         – Я не сумел выяснить. Похоже, это была какая-то мрачная история из далёкого прошлого, и он решил, что появление тарелки в клинике – зловещий знак конкретно для него.

 

         – И что он ещё говорил?

 

         – Он всё время бубнил одно число. И это был номер дома, в котором клад находится. Так вот, представляешь, я во всё это поверил. Кучу времени потратил на то, чтобы узнать, что там за сокровища спрятаны, как расшифровать код, но выяснил только, где этот дом стоит. Оказалось, на вашем острове. Мне даже улицу удалось уточнить. Я навёл справки. Дом сдавался под жильё в аренду.

 

         – Постой, этот безумец сказал тебе такие точные сведения, как остров, улица, номер дома, но ничего о том, как найти клад и что в нём такого ценного?!

 

         – Ну да. Наверно, я тоже был не совсем в своём уме, раз принимал это за чистую монету. Либо дед просто сочинял что-то на ходу, либо многого не помнил. А может, и скрывал самые важные сведения. Когда я понял, что ничего нового уже не узнаю, уволился, забрал поднос с собой, уехал на Ки-Мэрайя и поселился в этом доме.

 

         Ник уставился на Баркли с открытым ртом.

 

         – У меня были кое-какие сбережения, чтобы пару-тройку месяцев не работать и платить за жильё. Я решил, что не обязательно разгадывать шифр. Надо просто не спеша, досконально обследовать весь дом и прилегающий двор.

 

         – Зачем тогда картина?

 

         – Какая?

 

         – Да тарелка эта твоя.

 

         Баркли вздохнул и отвёл взгляд.

 

         – Если честно, я не хотел, чтобы она кому-то ещё досталась. Ну, и потом, вдруг осенит. Пусть всегда будет перед глазами. Только хозяева поначалу мне работать не давали. Чуть ли не через день приезжали посмотреть, чем я занимаюсь в их доме. Пришлось притворяться совершенно праздным бездельником. Как они ни появятся, я либо на пляже, либо сплю. Через пару недель им надоело, и они отстали.

 

         – Но, судя по твоему нынешнему социальному статусу, ничего ты не нашёл?

 

         – Так и есть. Когда оказалось, что в доме клада нет, я решил, что сам дом может быть ключом к шифру. На дне тарелки был пейзаж с растительностью и водоёмом, а вокруг, по ободу, какие-то геометрические узоры. Я стал искать рядом с домом похожие места, думал: «а если где-то в парке, около какого-нибудь пруда или озера есть лабиринт или что-то ещё, подобное тем загогулинам?» Даже нашёл кое-какие сходные объекты и всё там перекопал. Но никаких сокровищ не отыскал. В одном месте отрыл сумку с документами. Паспорта иностранные, доверенности, справки… Надо было сдать в полицию, но я побоялся. Там наверняка спросили бы, как я это нашёл. Что мне было отвечать? В общем, потратил напрасно все сбережения, потерял работу и вернулся в Майами ни с чем. С тех пор зарёкся верить безумцам, – он невесело усмехнулся, – да только, кого этот мой урок чему-то научит?

 

         Четыре года назад полиция вовсю ловила контрабандистов, занимавшихся переправкой нелегалов на остров, да так никого и не арестовала. Не хватило улик. Да-а-а… Ронни «Тачка» сидел бы сегодня не в клубе у Руперта, а в несколько менее комфортном заведении… Но сейчас не об этом.

 

         – Может, ты что-то важное пропустил? Не обязательно на тарелке, в словах этого психа, например.

 

         – Хм… – Баркли сосредоточенно поскрёб затылок. – Он очень часто повторял «Европа»…

 

         – Европа??

 

         – Да… Или «европейцы»?.. Да, какая теперь разница! Я завязал с этими авантюрами навсегда, – это было сказано с убеждением.

 

         – А тарелка?

 

         – Там и оставил, в доме. Закинул в чулан. Думал, никому до неё дела не будет. Ан нет…

 

         – В смысле?

 

         – Да понимаешь, буквально на днях ко мне по её поводу полиция обращалась.

 

         – Что? – Слотер снова разинул рот. Причём, на этот раз сыщик, а не слесарь.

 

         – В прошлую среду заявилась одна дама. Лет под пятьдесят. Я думал, таких не допускают к розыскной работе.

 

         – Она что-то разыскивала? И была дряхлой?

 

         – Не, она не толстая, довольно стройная… только лицо измождённое и взгляд какой-то измученный. А искала как раз тот поднос. Он, вроде как, был вещественным доказательством ещё много лет назад. А теперь дело пересматривают, и она добралась в своих поисках до нашего дурдома. Ну, они меня и заложили.

 

         Ник поймал себя на состоянии перманентной ловли отваливающейся челюсти. К Баркли приходила Локридж? Под видом полицейского?! И она узнала про него в психбольнице, то есть и там побывала?!!

 

         – Так тебя не арестовали?

 

         – Ничуть. Она поблагодарила и ушла. Наверное, отправилась в тот дом.

 

         – Чего же они раньше до этого не додумались в своей полиции? Ты кому-то рассказывал эту историю?

 

         – Не поверишь, за четыре года – ни разу. А за последнюю неделю трижды.

 

         Ник мысленно пересчитал известных ему слушателей. Одного не хватало.

 

         – И с чего же это ты так разговорился?

 

         – Не знаю… Расслабился, видимо. Столько времени прошло, а тут – полиция, я думал: плохо дело. Оказалось, совсем не страшно. На радостях язык и развязался. Тем более, этот Ховард сам большой болтун.

 

         – Был ещё какой-то Ховард?

 

         – Да. Мы тут играем в шары…

 

         – Это эвфемизм?

 

         – Чего?

 

         – Прости, сам не понял, что сказал. Продолжай.

 

         – Короче, четыре на четыре мы редко сходимся. Поле у нас неплохое, настоящая трава, но не всегда столько игроков приходят. А один на один слишком долго ждать своей очереди. Не каждый же день собираемся. В тот вечер у меня пары не было. Темнеет у нас сам знаешь, когда, не найдёшь партнёра – жди, пока кто-то место уступит. А тут этот мужик пришёл. Я, говорит, ни разу не играл, но правила более-менее знаю, можно с вами? Ну, я только рад был, а остальные тоже не возражали, новый член в клубе – это всегда хорошо. За полем надо ухаживать, да и инвентарь дорогой. В итоге, проигрались мы вдрызг, но все довольны остались. Когда стемнело, мы с этим мужиком ещё долго болтали. У него столько историй с криминальным уклоном оказалось. Он даже сам сидел где-то на севере. В общем, колоритный дядька…

 

         Минуточку. Сидел на севере? Этого ещё не хватало.

 

         – И вы его приняли в свой клуб? С таким прошлым?

 

         – Да нет, он ведь больше не появлялся. Может, приедет ещё, не каждый же день ему сюда мотаться из Уэствью.

 

         – Так он оттуда? – не смог сдержать любопытства Ник.

 

         – Или из Пайнвуда. Чёрный всё-таки. Там три четверти – афро, это не Бэл-Харбор.

 

         – И сколько этот Ховард отсидел?

 

         – Да он не говорил… Но, судя по возрасту, мог и немалый срок отмотать.

 

         – То есть, он старый?

 

         – Да как, старый… Лет сорок пять, пятьдесят, может быть. Но телосложение спортивное, не какой-нибудь там дряблый старик. Плечи, бицепсы, голый череп. На боксёра похож, одним словом. Однако трепло редкостное. Но слушать тоже умеет. Интересовался моими рассказами, подробности выяснял, рассуждал даже. На тему, так сказать. Ну, я и выложил… – Стивен запнулся и задумчиво уставился на Ника.

 

         Тот решил, что сейчас самое время свернуть беседу. Незаметным движением сунул руку в карман и вслепую отправил Сильвии сообщение «Позвони». Если она не попалась в сети психиатров, то должна… Напарница не дала ему даже закончить мысль. Получилось, словно он полез за телефоном на несколько секунд раньше, чем раздался звонок. Но озадаченный Баркли этого не заметил. Ник скорчил страдальческую рожу, горестно вздохнул, закатил глаза, потом показал сотрапезнику экран с лицом курносой рыжей девицы.

 

         – Половинка моя требует внимания, – обречённо заявил Слотер и включил устройство. – Да, зая? – некоторое время «половинка» осмысливала такое обращение. Ник даже забеспокоился, что такая пауза может испортить всю его конспирацию. – Ты в порядке?

 

         – Если не ошибаюсь, у меня где-то муж поблизости должен быть, – изрекла, наконец, «зая» весьма ядовитым голоском, – причём, на колёсах. Только вот, я что-то его не вижу. И все тяжести таскаю сама.

 

         – Ну, лапочка, не переживай, я уже еду. Где ты сейчас?

 

         – Да почти там, где ты меня оставил, на сорок первой. Хочешь, пройду к шоссе? Я, правда, не помню, в какой оно стороне, но сейчас спрошу… дискульпе?..

 

         – Сиди на месте, с твоим испанским ты в момент чёрт знает где окажешься, – Ник жестом подозвал официанта, чтобы расплатиться.

 

         – Ну, знаешь! – картинно обиделась женщина.

 

         – Всё, жди дорогая, буду через десять минут, – он отключил связь и виновато развёл руками. – Слушай, я бы хотел посмотреть, как вы играете. Надо будет ещё встретиться. Ты на Ки-Мэрайя не собираешься вернуться? – Баркли покачал головой. – Ну, тогда я загляну, как буду в ваших краях.

 

         Стив кивнул и вытащил из кармана рубашки визитку.

 

 

 

 

         Сильвия сидела на скамейке в тени акаций и отчаянно зевала, прикрывая лицо обеими руками. То ли ничего интересного не выяснила, то ли совсем не выспалась в эту ночь. Но сейчас напарник её расшевелит.

 

         Партнёрша выпучила глаза, будто и впрямь проснулась, заслышав поблизости шум мотора.

 

         – Ник! Ну, наконец-то! Я умираю, как есть хочу! Отвези меня в Дэлирио.

 

         – Куда? – Слотер даже оглянулся, пытаясь понять, не прихватил ли он с собой Баркли ненароком. Потому что не понимал, перед кем ещё она вздумала разыгрывать семейную сцену.

 

         – В ресторан здоровой пищи. На девяносто пятой авеню.

 

         – Я даже не знаю, где это…

 

         – Между Доралом и Фонтейнбло. Ладно, давай я поведу. Ты пока можешь свои фотки глянуть, – голод толкал женщину на решительные поступки, а она толкала Ника с водительского кресла на соседнее и совала ему под нос включённый планшет.

 

         – Фотки?..

 

         – Снимки Милна и Баррета, сам же просил. Всё, поехали!

 

         – Погоди, а-а-а… тебе Паук не звонил?

 

         – Нет, вроде.

 

         – Вот и я до него не смог дозвониться.

 

         – Небось, опять где-нибудь сотовый оставил.

 

         – Ну, будем надеяться…

 

 

 

 

         – И нечего на меня так осуждающе смотреть, – Сильвия посыпала серо-зелёные макароны коричневым порошком, капнула туда ядовито-жёлтого соуса и принялась накручивать на вилку, – это по-настоящему полезное и сбалансированное питание. Не то, чем ты свой организм травишь.

 

         – Я смотрю не осуждающе, а непонимающе. Как можно платить пятьдесят долларов за такое?

 

         – Пятьдесят стоит весь обед, а не одно блюдо.

 

         – Не важно. Как по мне, это и пятидесяти центов не заслуживает. Лично я не стал бы подобное есть, даже, если бы полсотни заплатили мне.

 

         – А ты попробуй, – она протянула вилку с очередной порцией Нику.

 

         – Ещё чего. С меня хватает, что я смотрю, как ты это поглощаешь.

 

         – Трусишь?

 

         – Перестань меня подначивать.

 

         – Тогда что? Что о тебе подумают люди?

 

         – Какие ещё люди?

 

         – Посетители, официанты.

 

         – Они что, смотрят?

 

         – Ага.

 

         Ник зажмурился и схватил зубами мерзкую субстанцию. Особого вкуса та не имела, разве что показалась слегка солоноватой, а по тактильным ощущениям во рту это были обычные макароны с подливой. Ничего ужасного, но и ничего приятного.

 

         – Ну?

 

         – Солёные.

 

         – Ну понятно, я же посыпала порошком из водорослей. Это безвредный заменитель соли.

 

         – Слушай, ты всё время спишь, тебя на солёное тянет. Ты точно не беременна?

 

         Сильвия размышляла над ответом пугающе долго. Наконец, произнесла, с убеждённой твёрдостью:

 

         – Нет.

 

         Что ж, тем лучше. Закроем эту тему.

 

         – Тогда, вернёмся к пустым тарелкам. Итак: Локридж побывала у отца. Может, поняла, каково ему, сама проведя четверть века в дурке, и решила проявить сочувствие и поддержать старика. Может, узнала что-то, что заставило её начать действовать. Мы понятия не имеем, что ей было известно до визита, но после разговора с отцом и врачами она взялась за поиски тарелки.

 

         Сильвии принесли стакан густой коричневой жижи и свёрнутый в какую-то немыслимую спираль разноцветный десерт.

 

         – Причём, узнав о Баркли, – продолжила она мысль напарника, с наслаждением сделав первый глоток, – Джулия отыскала его уже на следующий день, но явилась к нему в образе полицейского. То есть, она понимала, что цель поисков следует держать в тайне.

 

         – Знала она о тарелке до посещения отца или нет, но про сокровища знала точно. Вряд ли он сказал ей, где они, и даже, как прочесть шифр. Однако сам факт кода на кайме как-то сообщил. А её желание заполучить клад было столь сильно, что она решилась на достаточно смелые действия.

 

         – Если Баркли тебе не соврал, в доме ничего нет, и Локридж это известно. Но тарелка-то там. Она приехала на Ки-Мэрайя, наняла Адамчика, чтобы получить посудину и попытаться разгадать отцовскую тайнопись.

 

         – А за ней по пятам шёл Эткинс…

 

         – Но явно с других исходных позиций. Он каким-то образом проследил судьбу тарелки от смерти Милна до попадания в психушку. Но ничего не знал о том, что там содержался Тэйлор, и что его только что навещала дочь.

 

         – Хотя сам факт их существования ему был известен. А вот про Баркли он, безусловно, услышал впервые. Но важнее всего, что Эткинс скрывал своё имя и истинную цель поисков. В архиве нашего участка он так не делал.

 

         – В итоге он знал всё, что знала Локридж. А вот она о нём и не подозревала. И мы не знаем, где он сейчас. Спасибо, – Сильвия взяла счёт у официанта.

 

         – Но нетрудно предположить, что он продолжил поиски тарелки. Гораздо труднее – кто идёт по его следам.

 

         – М-да… неуловимые северяне, – расплатившись женщина поправила причёску у зеркала перед выходом.

 

         – И весьма многочисленные, как оказалось.

 

         Ник распахнул перед ней дверь на улицу. Здесь, в десяти милях, море совсем не чувствовалось. Жарко, людно, машинно. Самолётно – аэродром совсем рядом. Сильвия сразу же нацепила тёмные очки.

 

         – После визита Эткинса Тэйлор перевозбудился и умер, – сказала она и снова зевнула. – Возможно, почувствовал, что дочери грозит опасность. Но медперсонал не смог до неё дозвониться. Северяне пообещали найти Джулию и сообщить печальную новость, но тоже безрезультатно. При этом мы знаем, что она на острове. Непонятно.

 

         – Возможно, нам следует с ней побеседовать, – Ник завёл мотор, – Хотя, не факт. Может, лучше последить за ней с Сэйвером?

 

         – И зачем тебе изображения Баррета и Милна? – невпопад спросила Сильвия, усаживаясь рядом. Она прикрыла очередной зарождающийся зевок ладошкой и расслаблено откинулась на спинку.

 

         – А ты сама посмотри, время есть. До городской черты веду я. И хватит спать. В твои годы я не имел обыкновения спать.

 

         – Мои годы были у тебя четырнадцать месяцев назад. И спал ты тогда будь здоров. Ты и сейчас поспать не промах. Ну давай, взгляну.

 

         Взглядывала она довольно долго и Ник, сосредоточенный на том, чтобы не заблудиться на четырёхуровневой развязке, успел позабыть про соседку на пассажирском сидении. А когда выбрался на прямую дорогу и вспомнил, подумал, что та и в самом деле уснула. Оказалось – нет. Внимание Сильвии полностью поглотил планшет, и она перестала издавать какие-либо звуки.

 

         – Ну? – не утерпел Ник минут через десять.

 

         – Даже не знаю… Лица совсем разные…

 

         – Как раз лицо-то и можно поменять. Комплекцию, конечно, тоже. Отъесться или, наоборот, похудеть. Теоретически можно как-то изменить рост. Вытягиванием позвоночника и даже костей ног. Но это, по-моему, уже слишком. Тем более, что в нашем случае ограничились головой.

 

         – Говоря прямо, Милн – это бывший Баррет?

 

         – Именно. Как бы хорошо этот Баррет не поработал, кто-то из родственников мафиози остался на свободе. Тем более, дети. Желание отомстить за посаженных и даже, в большинстве своём, убитых отцов вполне закономерно.

 

         – И секретные службы полиции превращают Глена Баррета в Герберта Милна.

 

         – Баррет якобы гибнет от шальной пули. На самом деле он ложится на стол пластического хирурга. Новоявленному гражданину придумывают место работы в тихом мичиганском захолустье, в закрывающемся полицейском участке, где годами ничего не происходит. И тут же переводят на другой край страны. Как говориться, концы в воду.

 

         – А по соседству с семьями мафиозных главарей рос Джерри Эткинс. Он ходил с их детьми в одну школу, может быть, даже дружил. Но понятия не имел, кто их родители. Однако потом вполне мог это узнать, – Сильвия постучала по экрану. – Здесь всё это есть. Пожалуй, ты прав.

 

         – Вот тебе и мотив. Месть за смерть отцов друзей детства.

 

         – Что же мы имеем? Ни в каких делах, которые вёл Милн, Эткинс не упоминается. Ранее тоже ни по каким расследованиям не замечен. В списках жителей острова не обнаружен. Милн вернулся к доследованию дела, которое никого не интересовало, как только выздоровел. Эткинс мог дружить с детьми бандитов. Но по делам, связанным с арестом мафий, не проходил. Имел только положительные характеристики. Как в школе, так и в университете. И во Флагстаффе, пока он там жил, никаких криминальных событий не было. Хм… что я хотела сказать?

 

         – Допустим, что Эткинс не имел отношения к нападению на дом Нэвиллов и не связан с Локридж и Сэйвером. По крайней мере, один из выводов мне видится таким.

 

         – С другой стороны, в наше время Эткинс приезжает на Ки-Мэрайя, чтобы доказать, что был незаслуженно осуждён за покушение на Милна Если он действительно покушался, совсем непонятно, зачем ему это нужно теперь, после отсидки. Он очень серьёзно относится к своему делу и прилагает все усилия, чтобы выяснить, кто на самом деле совершил покушение, получает разрешение на доступ к материалам следствия по делу об ограблении в департаменте юстиции, наводит полный порядок в архиве полиции. А из тюремной характеристики явствует, что он не имел преступного прошлого и наклонностей. Вкупе с положительными отзывами из учебных заведений это как-то…

 

         – Наводит на мысль, что Эткинс не совершал покушения на Милна.

 

         – Но, роясь в архиве, он особенно пристальное внимание обратил на несоответствие описания и изображения тарелки реальному предмету. Также, его привлекли сведения о найденной машине Классена и её номерах, которые, вроде бы, не должны были иметь большого значения для доказательства невиновности. Разобравшись, казалось, в том, что произошло в девяностом году, он не спешит отправиться в суд и подать заявление. В то же время, в психбольнице скрывает своё имя, притворяясь полицейским. Баркли он также ничего не говорит о себе, просто выясняет, где тарелка, втёршись в доверие. Уфф… – выдав столь длинную тираду, Сильвия провела тыльной стороной левой ладони по лбу.

 

         – Вывод, – резюмировал Ник, – Эткинс интересуется событиями, связанными с домом Нэвиллов и особенно тарелкой, но не хочет, чтобы кто-то об этом узнал.

 

         – Какой ты у меня сообразительный!

 

         – Сам удивляюсь.

 

         – И что дальше тебе подскажет недюжинный ум?

 

         –Давай руководствоваться логикой того же Эткинса. Если Милна пытался убить не он, то, по всей видимости, тот, чьё преступление Милн тогда расследовал.

 

         – То есть, Локридж и Сэйвер?

 

         – Других дел он в те дни не вёл.

 

         – Очень сомнительно… однако допустим. И какой мотив? Не хотели, чтобы он их засадил?

 

         – Ты права, этого недостаточно. Думаю, суть в том, что сам Милн указывал на Эткинса.

 

         – Сэйвер перед покушением переоделся в Эткинса? Или Локридж? Это ж бред! И откуда им было знать, что у того может быть своя причина ненавидеть Милна? То есть Баррета.

 

         – Да нет же! Я о другом. Что, если Милн знал, что его хотели убить те двое? Но почему-то предпочёл свалить вину на Эткинса.

 

         – Какая-то дикая идея… – Сильвия развела руками. – И она не объясняет мотива парочки. Кроме того, следствие не могло опираться только на показания Милна. Доказательства вины Эткинса с самого начала были весьма убедительными, раз следствие, а потом и суд, засекретили. Это же было сделано, как я понимаю, чтобы не раскрыть легенду про Милна и защитить Баррета от новых покушений.

 

         – Объясняет. Если ты вор, да ещё неудачник, зачем тебе убивать следователя? Ты ничего не украл, особых последствий твоё вторжение ни для кого не имело. Максимум пара лет, а то и вообще условно…

 

         – Джулия потом попала в психлечебницу. Возможно, она уже была не в себе.

 

         – А Сэйвер? Не смог её отговорить? Убивают того, кто таит реальную угрозу. Чем Милн грозил этим двоим, кроме тюрьмы?

 

         – Ну, они лишались возможности продолжить поиски сокровищ… Хотя, как показала практика, их и спустя четверть века продолжить не поздно.

 

         – Может быть, это потому, что Милн умер? – Ник даже позволил себе отвлечься от дорожной обстановки, так ему хотелось взглянуть на реакцию Сильвии.

 

         – Э-э-э… сейчас… – она задумчиво помахала пальцем. – Он мёртв, сокровища не найдены… Это связанные факты?

 

         – А ты допусти такое. Вспомни, Милн подозревал Локридж и Сэйвера, но не торопился предъявлять им обвинения, держа на острове под подпиской о невыезде. Он вернулся к доследованию дела, которое никого не интересовало, как только выздоровел. В итоге, настолько пристально заинтересовался тарелкой, что взял её к себе, не сдав в хранилище вещественных доказательств.

 

         Он снова взглянул на партнёршу. Теперь-то догадается? Или, может, он ерунду говорит? Сильвия думала довольно долго. А когда додумалась, вылупила глаза.

 

         – Он что, хотел сам завладеть сокровищами?! – Ник кивнул. – И поэтому так затягивал допросы? Ну и идеи у тебя!

 

         – Но ведь очень похоже. Ему хотелось вытащить из парочки как можно больше сведений. Что они ищут, где, как, зачем. Отсюда все эти бессмысленные, на первый взгляд, очные ставки и прочие полицейские хитрости.

 

         – А Эткинс?..

 

         – Представь себе, что он чисто случайно приехал на остров в это же время. Ясно, что сослуживцы знали, кто Милн на самом деле. И должны были предупредить его об этом. Возможно, в спешном порядке. Возможно, во время допроса. И возможно, Сэйвер или Локридж что-то слышали. Если они понимали, что Милн пытается перехватить инициативу, что он нацелился на их добычу, то могли решить воспользоваться этим.

 

         – Значит, Милн хотел вытащить из них всё, что можно, потом посадить, а клад забрать себе, ничего об этом не говоря в отчёте?

 

         – Да.

 

         – Они догадались и, воспользовавшись появлением Эткинса, пытались убить Милна, свалив вину на него.

 

         – Конкурент отстранён, по делу об ограблении они всё ещё оставались бы в роли подозреваемых, а никак не обвиняемых, интереса продолжать его в полиции ни у кого не обнаружилось, Нэвиллам это тоже не особенно было нужно, а в убийстве обвинили бы Эткинса. Эти двое же остались бы на свободе и могли бы продолжить свои поиски.

 

         –Какая-то слишком изощрённая версия, – покачала головой Сильвия. – Может, что-то попроще?

 

         – Зато объясняет странные раны у Милна. Его не ставили на колени. Локридж и Сэйвер заманили Эткинса на встречу с ним, а потом кто-то выстрелил из-за плеча последнего, сверху вниз. И подкинул пистолет опешившему и ничего не понимающему парню прямо в руки. На оружии появились его отпечатки. После чего парочка скрылась. Мотив, улики – всё на месте. Однако Милн выжил.

 

         – Он знал, кто покушался на самом деле, но не мог этого сказать на суде, потому что тогда раскрылся бы его собственный преступный замысел. Если бы Локридж и Сэйвер получили обвинение в покушении, они бы всё выложили. И Милн пошёл на то, чтобы подставить невиновного, стремясь оградить от подозрений себя… В этой истории сплошные негодяи. Как-то даже не верится… – Сильвия скептически сморщила нос.

 

         – Согласен, выглядит заумно и не слишком убедительно. Особенно, учитывая послужной список этого Милна, точнее Баррета. Но ничего другого я пока не придумал.

 

         – Но, если это правда, Локридж поняла, что их план провалился, когда Милн выжил, и настолько испугалась, что тронулась.

 

         – Было от чего. Им уже не оставили шансов. Они полностью оказались в руках Милна. У них – никаких козырей против него, что ни сделай, будет только хуже, а он мог запросто посадить их за ограбление. И, скорее всего, так и поступил бы. А сам продолжил бы поиски клада. Полная безнадёга. Возможно, она действительно свихнулась, возможно симулировала умственное расстройство, да так убедительно, что её двадцать пять лет лечили, но Сэйвер вообще решил, что воевать с арабами безопасней, чем с Милном.

 

         – Ну, а что же Эткинс? – Сильвии явно расхотелось спать. – Если он чисто случайная жертва, почему теперь включился в игру?

 

         – Строго говоря, мы вообще не знаем, почему игра возобновилась. Но Эткинс имел два с половиной десятилетия, чтобы осмыслить произошедшее в девяностом. Конечно, положение такого человека в тюрьме не располагает к длительным раздумьям, но сказано же в характеристике – несгибаемый боец. Он выжил, он добился того, чтобы его уважали и получил, в конце концов, такую возможность. Закалил характер, может быть, в какой-то степени, ожесточился. А самое главное – догадался об истинных мотивах Милна. И вышел на свободу с желанием не мстить или восстанавливать справедливость, а выяснить, за чем тот охотился и завладеть этим самому.

 

         – То есть, и этот оказался отнюдь не образцом благородства, – печально вздохнула напарница.

 

         – Сильвия, нам ли их всех осуждать? Откуда мне, например, знать, во что я превратился бы, окажись на месте Эткинса.

 

         Женщина промолчала, глядя на проплывающие мимо одноэтажные кварталы. Вскоре закончатся и они, промелькнёт справа знаменитый бар «Последний шанс», от которого начинается Тропа Пурпурного Сердца, и настанет время передать бразды правления этой повозкой в нежные девичьи руки. Здесь, где движение становится свободным и дыхание мегаполиса совсем перестаёт ощущаться, Сильвия без труда найдёт путь с Американского материка на ближайшие острова. И тогда уже он сможет позволить себе слегка вздремнуть… А, вот интересно, она смогла бы также легко находить нужную дорогу без своих гаджетов? И не здесь, где всё и так до боли знакомо, а на другом континенте, в Европе, например… Минутку. В Европе?

 

         Сколько себя помнил, Ник всегда хотел разобраться, как это работает. Что такое озарение? Что имеет в виду человек, когда говорит: «Меня осенило»? Нужная мысль не складывается из предшествующих утверждений, не вырастает на твоих глазах из почвы собранных фактов. Она возникает из ничего уже в готовом виде, без всякой промежуточной логики. И лишь потом сознание эту логику выстраивает, словно протягивает ниточку от предпосылки к выводу. Но ведь что-то же её порождает… Где внутри него тот механизм, который сгенерировал готовый ответ?

 

         – Сильви, – он даже не заметил, как загнал машину на самую обочину. Она ползла по камням и траве вдоль забора из металлической сетки, и напарница озадаченно переводила взгляд с густых кустов за ним на своего водителя, – а ведь я, кажется, знаю, что такое Европа.

 

         – Да ну? И ты считаешь это серьёзным достижением?

 

         – Это не континент, – Ник не обратил внимания на иронию, – и не статуя героини древних легенд. Не остров в Индийском океане и не спутник Сатурна…

 

         – Юпитера, – машинально поправила Сильвия.

 

         – Ну да. Это не название гостиницы или магазина. Это даже не Европа. Это – европий.

 

         Озадаченность так и не сошла с курносой физиономии. Во избежание эксцессов Ник вообще остановил автомобиль.

 

         – Вспомни, что ты читала утром.

 

         – Классен?! – ошарашенно заявила она после весьма продолжительной паузы.

 

         – Что Классен?

 

         – Европий – это же редкоземельный элемент? – ещё менее понятно ответила Сильвия.

 

         – Наверное, я точно не помню…

 

         – А Классен был умельцем по розыску руд редкоземельных металлов.

 

         После этого уже Ник надолго потерял дар речи.

 

         – В таком ракурсе я даже и не думал, – пробормотал он, наконец, и цокнул языком.

 

         – А в каком?

 

         – Если европий так нужен для экспериментов со сверхпрозрачностью, цена на него должна расти. Вот я и решил, а вдруг он и есть то сокровище, за которым все охотятся? Тогда, бредятина Тэйлора обретает смысл, и становится понятно, почему охота возобновилась сейчас.

 

         – А нашёл сие сокровище Классен. Вот только непонятно, как оно оказалось во Флориде? Он, вроде как, в Кордильерах пропал, считай вся страна по диагонали.

 

         – Это, всё-таки, в начале шестидесятых случилось, тогда было намного проще пропасть.

 

         – И что ты сейчас имел в виду?

 

         – Допустим, Классен и в самом деле что-то отыскал. Кстати, тебе тоже предстоит прилично поискать. В интернете. Мы ведь толком ничего не знаем об этом европии. Но пока будем считать, что находка имела-таки некую ценность. Вряд ли он мчался по шоссе, высунув голову в окно и вопя: «А я европий нашёл!» Скорее всего, наоборот, скрытно добирался до дома окольными путями.

 

         – Так, дом-то в Бостоне. Тоже не ближний свет.

 

         – А ты представь, что он взял где-то на полдороги Тэйлора в попутчики. И проболтался про свой груз. А тот уже был готов слететь с катушек, не мог правильно оценивать свои поступки и убил Классена, стремясь завладеть его богатством. Когда понял, что натворил, спрятал труп и погнал через всю страну, куда глаза глядят.

 

         – Угу. А в итоге упёрся в океан в её юго-восточном углу.

 

         – Что ты хотела? Человек был не в себе. Его остановила лишь неизбежность.

 

         – Значит, он спрятал европий на нашем острове? – в речи Сильвии звучало сильное сомнение.

 

         – По крайней мере, есть основания предполагать, что некоторые люди так думают.

 

         – Всё равно, не понимаю, зачем он полез в дом Нэвиллов?

 

         – А вот это уже отдельный вопрос. Полез-то он в шестьдесят четвёртом, а Классен исчез в шестьдесят третьем. И машина его, которую нашли в шестьдесят пятом, выглядела так, словно отмокала пару лет.

 

         – Подожди… То есть, Тэйлор пригнал классеновский грузовик на Флорида-Кис не в тот момент, когда вломился в мой дом, а годом раньше?

 

         – Ну да, выходит так. Он где-то схоронил свою добычу, потом скрылся, выждал год и возвратился на остров. Может, цена на металл стала падать, может боялся, что кто-нибудь найдёт его тайник, а может, просто почувствовал, что с ним что-то происходит. Например, стал забывать, где сокровище спрятано. Вот и решил зафиксировать сведения на каёмке блюдечка. Да ещё и с применением профессиональных навыков.

 

         – Действительно, шизик. А почему именно на этом блюдечке?

 

         – Как раз потому, что шизик. Необъяснимая игра воспалённого ума. Слушай, надо разобраться с этим европием. Что, почём, когда?.. Короче, поройся в сети. А я, так и быть, продолжу давить на газ и крутить баранку.

 

         – Скажите, какое благородство! Ну, ладно, дави, крути, только меня не отвлекай и сам не отвлекайся, а то уже скоро три…

 

         Отвлекаться можно было сколько угодно. Ясная, безветренная погода, полупустая трасса и переставший, почему-то, капризничать джип позволяли это. Но за последние дни Ник вдоволь насмотрелся всех этих красот, поэтому, пока подруга углублённо изучала тему, он пытался измыслить ещё что-нибудь полезное из уже известных фактов. Увы, вдохновение покинуло его на первом же мосту. Единственно до чего он додумался: работа Джулии в геологической лаборатории может быть как-то связана с её интересом к кладу отца. Хотя, это и так было очевидно. Сильвия периодически издавала эмоциональные возгласы, качала головой, недоумённо поднимала брови, но попутчику ничего не сообщала. В конце концов Нику это надоело, и он решительно потребовал новостей.

 

         – У меня их много, но не все тебе понравятся. С чего начать?

 

         – Ну, ты уж порадуй старика.

 

         – Ладно, старичок, европий нынче и в самом деле в цене. Почти пять тысяч за килограмм…

 

         – А в тонне сколько килограммов?

 

         – Хватит придуриваться! Тысяча, естественно.

 

         – Что, ровно?

 

         – В метрической – да. В остальных приблизительно.

 

         – Классеновский грузовичок вполне мог взять тонну. Это ж пять лимонов зеленью. Немерено бабла!

 

         – Немерено. Бабла, – передразнила его Сильвия. – Ты хоть одну мою фразу до конца дослушай!

 

         Ник жестом зашил себе рот. Она ещё некоторое время молчала, убеждаясь, что напарник в самом деле заткнулся, потом продолжила:

 

         – Пять тысяч стоит чистый европий. Химически чистый. Может, не пять девяток, но хотя бы три. Такого в природе нет. Элемент очень активен. Окисляется на воздухе и в воде, вытесняет другие металлы из их солей. В руде присутствует в виде оксида. Содержание один процент. В самых лучших случаях два. Не больше. Получение чистого вещества – сложный технологический процесс, требующий промышленного производства. Классен никак не мог его организовать в походных условиях. Тем более, полвека назад.

 

         После этих слов уже Ник терпеливо ждал продолжения. Но Сильвия оказалась кратка.

 

         – То есть, – подытожил он наконец, – самородного европия не бывает, и везти он мог только руду.

 

         – А руда, даже в количестве одной тонны, это не сокровище.

 

         И тут Ник понял, почему его так беспокоила профессия Локридж.

 

         – Одной – да, но если этих тонн будут сотни, а то и тысячи…

 

         – Тысяча тонн не в один грузовик не влезет.

 

         – И не надо. Где в штатах добывают европий?

 

         Сильвия искала ответ не больше полуминуты.

 

         – Только в одном месте. На востоке Калифорнии, в руднике с прозаическим названием «Перевал». Известны другие месторождения, но они законсервированы. В большинстве слишком бедная руда, да к тому же радиоактивная.

 

         – Какие-нибудь расположены в Монтане, Айдахо или Вашингтоне.

 

         – Вроде нет.

 

         – То есть, жила, которую нашёл Классен на северо-западе, до сих пор никем не разрабатывается. Возможно, что о ней вообще никто не знает. Представь, что там какая-нибудь сверхбогатая руда. Не два процента, а три или четыре даже. Для геолога это было огромное открытие. Понятно, почему он сказал попутчику, что у него в кузове сокровище. Хотя там могла быть не тонна, а всего ведро этой руды. Ценность заключалась в знании, где лежит остальное. А Тэйлор понял неправильно, в смысле, буквально.

 

         – Я пока тоже не очень тебя понимаю.

 

         – Он думал, что получил сам европий. Сумасшедший, что возьмёшь. Но Джулия-то, пока не свихнулась, работала лаборанткой в геологическом институте. Она могла знать, как по составу сопутствующих пород определить, если не точное место, где нашли руду, то хотя бы район. Как там её специальность называлась, по-моему, у нас где-то было записано?

 

         – Термоионная масс-спектрометрия, – ответила Сильвия ещё через минуту.

 

         – Ну, вот видишь, это наверняка что-то дорогое и сложное, позволяющее проводить не только химический, но и изотопный анализ.

 

         – Ты считаешь, она хотела найти месторождение?

 

         – Ага. И как-то застолбить за собой право на его разработку. А потом уже получать сверхприбыль.

 

         – А так можно?

 

         – Я не знаю. Но вполне допускаю. Сначала, в прошлом веке, она думала, что руда в доме. А теперь поняла, что там лишь тарелка, на которой написано, где её искать.

 

         – Любишь ты всякие изощрённые схемы выстраивать.

 

         – Имеешь возражения?

 

         – Куда уж мне! Ладно, раз ты такой смышлёный, получай ещё пару хороших новостей. Цена европия три раза выходила на пик. Сперва, в начале шестидесятых, на заре цветного телевидения, когда только с помощью европия умели получать по-настоящему красный, яркий люминофор.

 

         – Люминофор – это то, что наносится на внутреннюю сторону экрана в кинескопах? – на всякий случай уточнил Ник.

 

         – Ага. Потом научились обходиться без него, и он опять подешевел. Следующий пик наступил в конце восьмидесятых и был связан с запросами атомной промышленности. Зачем именно европий там нужен, я не нашла, может быть это секрет, но и этот бум быстро закончился. Ну, а третий пик – сейчас. И он, похоже, ещё не достигнут.

 

         – Это же всё объясняет! Классен отправился искать европий для телевизоров, надеясь разбогатеть. И нашёл. Безработный, полубезумный Тэйлор им завладел и окончательно свихнулся. Через двадцать пять лет Локридж, понимающая в геологии, увидела возможность разжиться на интересе к европию атомщиков и начала свою охоту. Но тоже с плачевным исходом. А сейчас, вылечившись от шизофрении, узнав о новом росте цен и новых подробностях старой тайны из беседы с отцом и его врачами, она решила ещё раз рискнуть.

 

         – И опять неудачно. Адамчик сегодня помог ей не больше, чем Сэйвер тогда. Кстати, он-то откуда взялся?

 

         – Да уж, если верить армейским сводкам, его скелет давно должен был истлеть в арабских песках… Хотя, может быть, он на это и рассчитывал.

 

         – Как это?

 

         – Собирался симулировать свою смерть на поле боя, исчезнуть в виде трупа, а потом вернуться на родину под чужим именем. А его ранили на самом деле. И взяли в плен.

 

         – И только сейчас он из этого плена вырвался? – изумилась Сильвия.

 

         – Получатся так, раз его физиономии нет ни в каких базах. Он явно появился в штатах недавно. Возможно, нелегально, через каналы иммиграции с юга…

 

         – Мы ведь до сих пор не знаем, как он себя теперь называет.

 

         – Именно это я и хотел попросить выяснить Паука. Ладно, сами разберёмся. Я что собирался сказать. Если Флорида – первое место в Америке, куда приехал Сэйвер после четвертьвекового арабского плена, он мог прийти к твоему дому и без какой-то практической цели. Просто из чувств. Посмотреть, где все его беды начались. И, чисто случайно, в это время туда полез Адамчик. Возможно, под воздействием воспоминаний, находясь в эмоциональном перевозбуждении, он напал на того, не слишком понимая, зачем. Ну, а когда выяснил, что за всем этим стоит Локридж, сама понимаешь, что он подумал и решил.

 

         – Мн-да-а-аа… А теперь они снова сошлись… Знаешь, я, кажется, догадываюсь у кого сейчас тарелка.

 

         – Ну-ка, ну-ка.

 

         – Пока Адамчик следил за мной и домом, а Сэйвер за Адамчиком, Эткинс следил за всеми.

 

         А ведь действительно, про Эткинса они как-то забыли. К субботнему вечеру он знал всё, о чём только сейчас догадались Ник и Сильвия и, если тоже включился в охоту на европий, мог взять под наблюдение злополучный домик. Правда…

 

         – По идее, он должен был сначала с Нэвиллами поговорить, – не слишком уверенно предположил Ник.

 

         – Мог и не успеть. Когда он был у Баркли, в четверг?

 

         – А я, ведь, и не уточнил… Но, не раньше. Может, и в пятницу.

 

         – Вот видишь. Думаю, после этого он должен был поехать на Ки-Мэрайя. Конечно, выяснить, кому здание принадлежит, и кто в нём реально живёт, можно и не сходя с места, но ему была нужна тарелка…

 

         – И он решил сперва разведать обстановку?

 

         – Вот именно, а Адамчик в то время уже околачивался неподалёку. Эткинс понял, что происходит что-то интересное и решил понаблюдать. В итоге он видел всё, проследил за Сэйвером до самой гостиницы, или где он там живёт, и, в удобный момент, выкрал у него тарелку.

 

         – Ну, ты и загнула!

 

         – А что? Он четвертак отсидел. За это время много чему мог научиться, в том числе и воровать. Там было у кого.

 

         – Хм… так-то…

 

         – А Сэйвер эти годы вообще провёл в плену у исламистов. Он про наш интернет понятия не имеет. Когда обнаружил пропажу, решил, что это Локридж. Но не знал, где её искать. В полицию с этим не пойдёшь. Нашёл детективное агентство в старом справочнике, прикинулся дурачком и явился заявить о своей пропаже. Даже не зная, кто такие Слотер и Жирар. Но как выглядит жительница дома, где была тарелка, он знал и, когда увидел меня, дал дёру.

 

         – Ты смотри-ка, всё встаёт на свои места! В итоге, он нашёл Джулию своими силами… или она его нашла?.. Короче, старые друзья встретились и пытаются выяснить, где сейчас предмет их страсти, а он – на руках у Эткинса. Тот наверняка где-то затаился и пытается расшифровать Тэйлоровскую кодировку.

 

         – Скорее всего, так. Но мы не знаем, кто такие северяне…

 

         – Мы много чего не знаем. Почему Тэйлор полез в дом к Нэвиллам? Где сейчас руда?

 

         – Надеюсь, Робби что-нибудь придумает.

 

         – Я тоже. А ещё, я надеюсь, что ты меня подменишь на водительском кресле. Не хочешь повести?

 

          – Нет, конечно. Но придётся, как я понимаю?

 

          – Рано или поздно. Нам до дома полчаса осталось.

 

          – Мог бы и потерпеть… Ладно, останавливайся.

 

          Ник свернул на обочину. Вылезая, Сильвия сказала:

 

          – Может быть стоит ещё раз с Грегори поговорить? Объясним толком, что к чему, вдруг проникнется?

 

          – Вряд ли. Сегодня мы вернёмся только к самому концу рабочего дня. И его, и нашего. Ещё не известно, что там Робби накопает. Да и реальные клиенты должны появится, рано или поздно. А завтра видно будет.

 

          В сумочке Сильвии заиграла песня «Пинк Флойда» «Мани».

 

          – Ну вот, накаркал! – воскликнула она, вытаскивая телефон.

 

          – Это же заработок! Я думал, ты любишь получать доходы.

 

          – Я не люблю делать несколько дел одновременно.

 

          – Бесплатное отложим. Желание заказчика всегда важнее, чем…

 

          Женщина поморщилась и прижала палец к губам.

 

          – Детективное агентство «Слотер и Жирар», Сильвия Жирар слушает. Очень приятно. Одну минутку, я запишу, – правой рукой она потребовала от Ника бумагу и ручку. Ничего похожего у него не было. Оставалось достать планшет, включить, положить на капот и ждать, что придумает напарница. Та сориентировалась быстро и, переложив телефон в правую руку, левой вызвала какую-то программу и начала пальцем делать заметки. – Ещё раз, пожалуйста, как называется ресторан? Пятая? Да нет, просто оригинально. Это на Ки-Мэрайя? Облачная аллея, двадцать пять. А больше ничего не пропало? Понимаю, что ценно, но это всё? Мы с партнёром сейчас в командировке, прибудем на остров через час, – Сильвия проигнорировала кислую мину Ника. – Да, и вам всего наилучшего, до встречи, мистер Лагерлёф.

 

          – Какой мистер? – не понял Ник.

 

          – Эразм Лагерлёф, - продекламировала Сильвия. – Хозяин ресторана «Пятая сторона света». Насколько я поняла, это на другом берегу. У него стало пропадать столовое серебро.

 

          – Хорошо, хоть остров маленький, – проворчал Ник. – Не дашь ты мне отдохнуть.

 

          – Не дам, – пообещала Сильвия, собирая гаджеты в сумку и садясь за руль. – Привыкай.

 

          – Разве ж к такому можно привыкнуть?..

 

 

 

 

          Ресторатор с чудовищным именем Эразм Лагерлёф расположил свой храм чревоугодия в зарослях. И хотя Сильвия считала их садом экзотических растений, на Ников взгляд кусты как как были кустами, так и ими и останутся во веки веков. Аминь. Приземистое здание возвышалось над ними лишь своей покатой крышей. Почти вплотную к нему стояло соседнее. Сыщики никого не встретили по пути от дороги ко входной двери. Посетители не спешили наполнить свои желудки, а хозяева не слишком стремились их привлечь. В надвигающихся сумерках тропинку освещали лишь несколько тусклых лампочек, вделанных в бордюрный камень да пара простеньких светодиодных табло-указателей. Фонарь над входом имел абажур в виде парусного корабля. Он даже покачивался на волне-гирлянде из тусклых неоновых «светлячков», хотя ветра не было. Официантка с угрюмым лицом поприветствовала пару без большого энтузиазма и предложила занять любой из свободных столиков, коих оказалось немало. В хорошо освещённом зале царили прохлада и негромкая музыка.

 

          – Спасибо, но у нас деловой визит, – отказалась Сильвия. – Мы детективы, приглашённые вашим начальством.

 

          – Угу, – кивнула женщина, – но, всё-таки, присядьте. Шеф сейчас разберётся с трудными клиентами, и я его позову. Пару минут. – она кивнула на ближайший незанятый стол. Детективы послушно присели.

 

          Мистер Лагерлёф обнаружился совсем неподалёку. У стеклянной двери, ведущей, похоже, на кухню он что-то втолковывал молодой парочке. Стройная девица в сарафане с длинными светло-русыми волосами и мускулистый негр в белом костюме слушали хозяина заведения вполне доброжелательно и периодически согласно кивали. У самого хозяина костюм имел тёмно-кофейный цвет. Это был статный, плотный мужчина ростом без дюйма шесть футов лет шестидесяти - шестидесяти пяти. Круглая голова с лысиной и выступающий подбородок делали его похожим на бобра. Под пиджаком водолазка с высоким воротом. Зачем она в тропиках? Он не производил впечатление сурового руководителя, но официантка терпеливо дождалась, когда в беседе возникнет достаточно длительная пауза, и лишь тогда обратила внимание босса на гостей. Тот что-то сказал молодым, напоследок развёл руками, откланялся и пошёл к приглашённым следователям. «Трудными» клиентами занялась мрачная официантка.

 

          – Здравствуйте! – радостно заявил Лагерлёф, поцеловал руку Сильвии и пожал Нику. Ладонь у него была широкая и мягкая. – Простите, что не встретил лично. Тут у нас некий казус образовался…

 

          – Да мы сами виноваты, – махнула рукой Сильвия. – Обещали-то приехать много раньше. Но у нас такой капризный автомобиль! В следующий раз мы на него не сядем, есть и другие варианты…

 

          – А что за казус? – перебил её Ник, уводя от скользкой темы.

 

          – До сих пор находятся такие романтики, – вздохнул Эразм, – что кладут своим избранницам кольца в бокалы. И до сих пор находятся такие растяпы среди работников ресторана, которые эти кольца теряют… Я уж и стоимость кольца предлагал возместить, и кормить их готов бесплатно, сколько пожелают, но они каждый день приходят, в надежде, что потеря отыщется. Увы…

 

          – Но вы ведь вызвали нас по другому поводу.

 

          – Конечно. Кольцо, скорее всего, навеки сгинуло в местной канализации, и я отнюдь не надеюсь его найти. Но пропадают нынче не только кольца… На этом острове слишком много ресторанов. Или слишком мало едоков. Чтобы хоть как-то привлечь посетителей приходится придумывать нечто необычное, уникальное, чего ни у кого нет. В нашем случае это серебряные столовые приборы. Вилки, ложки, ножи. Всё старинное, ручной работы. Девятнадцатый век, в основном. Вещи недешёвые, но достались мне бесплатно, в большом количестве, как наследство, много лет назад. Собственно, мой нынешний бизнес с этого и начался, ещё на континенте…

 

          – А на Ки-Мэрайя вы давно? – прервала затянувшееся вступление Сильвия.

 

          – Вторую неделю. По сути, я приобрёл готовый ресторан у прежних хозяев. Но у них он полгода как был закрыт. Так что, большинство сотрудников приехали со мной со старого места работы. Из персонала прежнего состава здесь сейчас только Билл, уборщик из утренней смены. Да и того я нанял лишь в пятницу. В общем, народ проверенный. Но недавно столовое серебро стало пропадать. Понемногу, четыре-пять предметов в день. Однако, так как я каждый из них знаю, для меня это сразу стало заметно.

 

          – Может посетители… забирают. Как сувенир, – предельно нейтрально допустила Сильвия.

 

          – Я предполагал такое. Официанты удвоили бдительность. Ещё у нас есть камеры наблюдения. И в зале, и на кухне. Но никто не видел ничего подобного. А приборы продолжают исчезать.

 

          – На кухне-то зачем? – искренне удивился Ник.

 

          – Клиенты разные бывают, – горестно вздохнул Эразм. – В том числе и такие, что готовы морду набить повару, если он недоварил их любимых трепангов. Чтобы потом на суде доказать, что он первый начал, приходится вести наблюдение и на кухне.

 

          – Можно взглянуть, где вы храните это добро? – Сильвию посетила самая очевидная догадка.

 

          – Естественно. Это тоже на кухне, пойдёмте.

 

          На кухне трудились три повара и посудомойка. Вслед за детективами и хозяином туда вошла пожилая уборщица.

 

          – Все свободные приборы в этом сейфе, – сказал Лагерлёф, открывая невысокий, но очень широкий серый металлический шкаф.

 

          – В сейфе? – недоумённо переспросила Сильвия. – Это сейф? Я бы подумала – холодильник.

 

          – Сейф, сейф, – уверил её Эразм, – вот, взгляните, какой замок.

 

          Внутри обнаружилось несколько выдвижных ящиков. Ресторатор потянул один. Тот, на удивление легко и бесшумно, выкатился на сложной конструкции из рычагов и направляющих, демонстрируя целую кучу вилок самых разных размеров и форм.

 

          – Разрешийтье… – с певучим испанским акцентом попросила смуглая юная посудомойка и, отодвинув Сильвию, добавила туда ещё десяток.

 

          На взгляд Ника приборы были недостаточно сухими, на что он и не преминул указать хозяину заведения.

 

          – Там вентиляция, – пояснил тот, тыча пальцем в нутро ящика. – Взгляните, и боковые, и задняя стенки ящиков, и даже дно перфорированы. А задняя перегородка всего объёма, где ящики двигаются – это ещё не стенка сейфа. В ней тоже полно дыр, а дальше – специальный лабиринт, по которому прогоняется воздух. Вон, видите сверху две трубы? Они идут на крышу. Это приток и вытяжка.

 

          – Хм… – Ник сунул голову в сейф. Внутри он казался весьма вместительным. Дальняя стена терялась во мгле. Сделано хранилище вилок и ложек было из обычной крашенной стали, и Нику, несмотря на хвалебную оду вентиляции, почудился запах ржавчины. Хотя никаких её следов он не углядел.

 

          – Можно, мы где-нибудь присядем с партнёром и обсудим увиденное? – спросил он, выбираясь обратно.

 

          Эразм не успел ответить, потому что его опередила подошедшая хмурая официантка.

 

          – Сэр, вас там к телефону.

 

          – Придётся отойти, – вздохнул тот, – раз звонок на городской, что-то серьёзное. Салли, посади наших гостей где-нибудь в тихом уголке. И покорми за счёт заведения, если они захотят.

 

          После чего он удалился, а неулыбчивая Салли жестом предложила детективам вернуться в зал. Разместив их за угловым столиком, он протянула меню и поинтересовалась, не желают ли господа что-то скушать.

 

          – Нет, спасибо, – покачала головой Сильвия. Ну вот! Кто же отказывается от бесплатной еды?!

 

          – Она на диете, – пояснил Ник. – А мне принесите, пожалуйста, кружечку пивка и что-нибудь попитательнее на закуску, скажем… бифштекс.

 

          – Никакого пивка! – воскликнула Сильвия. – Нам ещё домой ехать.

 

          – Так, ты же пить не будешь.

 

          – И водить не буду! Своим драндулетом управляй сам.

 

          – Как скажешь, – на Ки-Мэрайя довольно сложно попасть на засаду дорожной полиции, да и не станут ребята трогать старых знакомых, но нет – так нет. – Тогда, просто бифштекс.

 

          – Итак, ваше мнение, коллега, – продолжил он, когда с удовольствием прожевал первый кусок.

 

          – По-моему, надо пройтись по всему циклу кругооборота ложек в ресторане.

 

          – Отлично! Официант сервирует заказ и несёт его клиенту. Вряд ли на этом этапе можно что-то стащить. Если посетитель не получит желанного ножа для резки овощей, он же скандал поднимет.

 

          – Но можно взять из сейфа больше приборов, чем надо, и лишние спрятать в рукаве. Позже незаметно прошмыгнуть в туалет и спрятать добычу, скажем, в бачке унитаза. А когда-нибудь потом забрать.

 

          – Гениально! И, кстати, проверяемо. Салли, можно на секундочку?

 

          Проходящая мимо официантка обречённо вздохнула, решив, видимо, что сыщики – её проклятие на сегодняшний день.

 

          – А где у вас… санузлы? – поинтересовалась Сильвия, опередив жующего напарника.

 

          – Да вот, практически у вас за спиной, – кивнула Салли. Ник обернулся и увидел малозаметные двери с мужской и женской фигурками в боковых стенах небольшого закутка.

 

          – И вы туда ходите?

 

          – Нет, для персонала своя кабинка, там, на кухне.

 

          – Можно взглянуть?

 

          Женщина озадачено взглянула на Сильвию, закатила глаза, но возражать не стала.

 

          – Пойдёмте…

 

          Когда напарница вернулась, Слотер уже прикончил свой бифштекс. От нечего делать он изучал помещение и посетителей, но подметил лишь одну интересную деталь – массивную дубовую дверь, за которой, похоже был спуск в подвал. Туда на несколько минут спустился молодой официант, однако ничего он туда не отнёс, и возвратился тоже ни с чем. Без открытий пришла и Сильвия.

 

          – Бачок у тамошнего унитаза имеется, – начала она без предисловий, усаживаясь напротив, – но залезть в него без инструментов нельзя. Так что этот вариант отпадает.

 

          – Пойдём по цепочке дальше, – бодро заявил Ник. – Подозрения с посетителей снял сам заказчик. Здесь конечно остаётся место для всякого рода экзотических гипотез, но давай пока не будем изобретать лишних сущностей. Клиент поел, расплатился, официант несёт грязную посуду на мойку. Его возможности те же, что и на первом шаге, и мы их уже исключили…

 

          – Точно! – воскликнула Сильвия. – Мойка! Как называется тот изгиб сливной трубы под раковиной, где создаётся водяная пробка, чтобы запахи из канализации не проникали?

 

          – Сифон, водозаслон…

 

          – Что, если этот сифон у них здесь большой? Ну, достаточно большой, чтобы в него ложка влезла. Посудомойка незаметно, когда никто не смотрит, роняет прибор в слив, а потом достаёт.

 

          – Когда потом?

 

          – Не знаю… Наверное, опять же, когда никого нет.

 

          – А как?

 

          – Отвинчивает у него снизу крышку, и содержимое вываливается.

 

          – Вообще-то сливное отверстие в раковинах закрывается специальными решётками. Как раз для того, чтобы подобное не происходило.

 

          – Ну и что? Эта сетка может быть съёмной. Убираешь, когда нужно – и вперёд.

 

          – Пойдём проверим?

 

          – Ну конечно! Хватит тут рассиживать и пузо набивать.

 

          Раковин на кухне имелось целых три. Широкие, глубокие, из листовой нержавейки они стояли в ряд у зеркальной стены, прямо в которую были вделаны полочки с губками мочалками, тёрками, мыльницами и другими средствами для исправной посудомойной службы. В каждой громоздились горы не только из столового серебра, но и из тарелок, бокалов, чашек и даже кастрюль со сковородками. Сильвия бесцеремонно оттеснила хозяйку всех этих сокровищ и принялась, раздвигая посуду, дёргать за сливные сетки. В крайних раковинах это ни к чему не привело, но в средней ей удалось вывинтить решётку.

 

          – Ага! – победоносно заявила она и протянула добычу Нику.

 

          – Молодец, – сдержанно похвалил тот партнёршу. Отверстие в раковине было достаточным для погружения туда не только ложки или вилки, но и приличных размеров половника. Разглядеть в нём ничего не удалось. Даже подсветив фонариком из телефона. Ник вернул деталь на место. – Что дальше?

 

          – Ищем сильфон, – пожала плечами Сильвия.

 

          Дверца подраковинной тумбочки была фанерной, крашенной в белое, держалась на хлипком шпингалете и имела ручку из половинки старинной деревянной нитяной катушки. Маленькие хитрости. Домашнему мастеру на заметку. Некоторые вещи не меняются. Прямо за дверцей обнаружилось несметное богатство: вёдра, мётлы, веники, щётки, швабры, совки, банки и бутылки с бытовой химией. Здесь держала свои инструменты уборщица. Когда Ник извлёк это на свет божий, он не увидел никакого слива. Раковина оказалась такой большой, что всё хозяйство уместилось меньше, чем под её половиной. Сливную трубу скрывала перегородка, держащаяся на четырёх винтах или саморезах. Ник крякнул и вытащил складной нож. Все обитатели кухни уже побросали работу и с любопытством взирали на самодеятельность сыщиков.

 

          За стенкой имелись: сливная труба с сильфоном, где вышеупомянутый половник разместился бы с запасом, паутина и огромное количество пыли. Ник пощупал ребристую пластмассовую крышку и протянул грязную ладонь Сильвии.

 

          – Как по-твоему, был здесь кто-то в последние годы?

 

          – Отвинчивай! – настойчиво возразила она.

 

          Ник вздохнул и двумя ладонями ухватился за, приличных размеров, полусферу. Та ни в какую двигаться не желала. Похоже, без специализированного инструмента не обойтись.

 

          Увы, такового в ресторане не оказалось, и Слотеру пришлось отправиться к своему джипу. Трубного ключа с таким разводом там, конечно, не было, но имелся серповидный, со ввинчивающейся ручкой. Он столько лет недоумевал, зачем возит его с собой, и вот, наконец, сомнения рассеялись. Когда Ник вернулся, под раковиной уже были расстелена старая рабочая одежда и даже светилась настольная лампа. Сильвия времени даром не теряла.

 

          Слотер улёгся на новое рабочее место. Крышка оказалась в паре дюймов от носа. Не самое удобное расположение… ну ладно. Он примостил инструмент и потянул. Никаких последствий. Потянул ещё, посильнее. Аналогичный успех. Хорошо, что Ник предусмотрительно прихватил и молоток. Стук-стук. Бесполезно. Ну как, скажите, может возникнуть мысль, что сюда периодически кто-то лазает за серебром? Засунуть что-нибудь в сливное отверстие и вытащить ложку тем же путём, что и спрятал, и то проще… Кстати… Но голова думала одно, а руки делали своё привычное дело. Хрясь!

 

          Ключ вроде пошёл, но отвинчивалось это крышка, или зуб ключа начал сковыривать пластмассу понять было трудно. А ну-ка, ещё раз. Хрясь! Ник ничего не успел предпринять. Крышка повернулась почти на пол-оборота, и через возникшую щель ему на голову хлынула серая, едкая, вонючая жижа. Профессиональный рефлекс сработал мгновенно, глаза и рот закрылись, но в нос всё-таки попало. Некоторое время дышать не стоило.

 

          – Ник! – вскрикнула Сильвия и хлопнулась коленками на тряпку рядом с ним. – Не шевелись!

 

          Очень ценный совет. А он-то собирался станцевать джигу. Но напарница не спешила очистить его лицо. Несколько секунд она сопела, пыхтела, кряхтела и делала что-то непонятное. Наконец, когда мерзкая гадость начала затекать уже и в уши, тряпка в пальцах Сильвии заползала по физиономии.

 

          – Открой глаза, – сказала она откуда-то сбоку. Но он, первом делом, фыркнул остатками воздуха из лёгких и жадно глотнул нового ртом.

 

          – Смотри, что я нашла! – заявила Сильвия прямо Нику в ухо. Тот поднял веки и скосил взгляд налево. Там, подперев щёку, на локте, лежала напарница, в вытянутой над его головой левой ладони она держала не только изрядно уже перепачканное полотенце, но и золотое обручальное кольцо. Ничего себе!

 

          – Ты нашла?

 

          – Ну, хорошо, хорошо, мы нашли.

 

          – Теперь, значит, уже мы?

 

          – Ладно, ты нашёл, – она снова принялась ухаживать за его лицом.

 

          В поле зрения появились коричневые брюки.

 

          – Что это у вас здесь творится? – поинтересовался их обладатель.

 

          – Сэр, мы кольцо нашли! – впервые проявив хоть какую-то радость, заявила невидимая Салли. Все женщины одинаковы!

 

          – С ума сойти! – Лагерлёф присел перед ними. – Можно взглянуть?

 

          Сильвия протянула ему украшение. Они с Ником, мешаясь друг другу, начали выкарабкиваться наружу.

 

          – Эта парочка ещё здесь. Пойду, обрадую…

 

          Когда хозяин заведения вернулся, Сильвия и плохо понимающая по-английски посудомойка Лурдес отмывали полуголого Ника над одной из исправных раковин. Пожилая уборщица, ворча что-то неразборчивое на испанском, драила пол у них под ногами. Определённый простор для фантазий относительно связи этих работниц с пропажей кольца был, но…

 

          – Рубашку стирать придётся, – обречённо вздохнула Сильвия.

 

          – Да ну, брось. У меня ещё есть.

 

          – Вот не бывает худа без добра, – жизнерадостно заявил Эразм. – Если бы не этот злополучный звонок, я бы успел вам всё рассказать, вы не полезли бы в раковину и не нашли бы кольцо. Но всё равно, прошу простить за то, что так получилось.

 

          – А почему не полезли бы? – удивилась Сильвия.

 

          – Я не объяснил, что последняя пропажа произошла прямо из сейфа. Вернее, все они, скорее всего, так произошли. После закрытия, вчера, я проверил приборы в сейфе. И все они были на месте. А утром уже не хватало трёх штук.

 

          – Выходит, их украли ночью? – уточнил Ник.

 

          – Не совсем… – Лагерлёф замялся. – Давайте продолжим у меня в кабинете.

 

          – Надо бы обратно собрать вашу сантехнику.

 

          – Кто-нибудь из ребят с этим справится, я думаю. Мики? – самый молодой повар согласно кивнул.

 

          – А ничего, что я буду расхаживать по залу с обнажённым торсом?

 

          – Накиньте пока поварскую курточку, – Эразм кивнул в сторону дверцы в раздевалку.

 

          Когда все трое разместились в тесной комнатке, хозяин продолжил:

 

          – Мы закрываемся в полночь. Ещё полчасика на уборку и все расходятся. Да даже раньше. Со мной уходит лишь Эсмеральда, уборщица из вечерней смены. Она на той стороне улицы живёт. А открывается ресторан в десять. Повара из утренней бригады приходят в полдесятого, а я и уборщик в девять.

 

          – А зачем? – не поняла Сильвия. – Если вечером всё уже убрали.

 

          – Вечером убирается лишь кухня. Чтобы с утра там можно было работать. Билл утром моет зал, подметает прилегающую территорию, выносит мусор. Но сегодня я пришёл в семь. Не сочтите меня параноиком, но хотел ещё раз проверить, всё ли на месте. Так вот, всё было… А в начале десятого приборов уже не было.

 

          – А что там? – Ник ткнул пальцем под ноги.

 

          – Где?

 

          – Под кухней.

 

          –Ничего. Земля. Фундамент.

 

          – Но я, вроде, видел спуск куда-то из зала.

 

          – Есть один маленький подвальчик, под основным помещением. По сути, это просто ещё одна комната для любителей укрыться от посторонних глаз. Деловые люди используют её для переговоров. Но других объёмов под землёй нет. И не было, если верить планировкам, которые я получил от прежних хозяев при покупке.

 

          – И мы можем на него взглянуть? – он и сам не знал, зачем.

 

          – Почему бы и нет? Идём прямо сейчас?

 

          – А мы не нарушим чьё-то уединение? – озаботилась Сильвия.

 

          – Не волнуйтесь, там никого нет. Клиентура сегодня не требовательная.

 

          За дверью они увидели лестницу, ведущую вдоль стены основного зала футов на восемь вниз. В темноту, где она переходила в коридор. Лагерлёф щёлкнул выключателем, и стало ясно, что это – балкон. Узкая галерея, нависающая над подвалом. В другом её конце снова начинались ступеньки – спуск по поперечной стене на самое дно.

 

          – Ну вот, – Эразм сделал неопределённый жест, – наш подвал.

 

          Помещение казалось почти кубическим, с ребром ярдов в восемь. Три стола, полтора десятка стульев, ковры, картины на стенах, камин. И никаких дверей, ведущих куда-то ещё.

 

          – Уютно, – сказала Сильвия, облокачиваясь на перила, – мило. Тихое, спокойное место.

 

          – И довольно глубоко, – добавил Ник.

 

          – Так глубоко, что даже связь не берёт. Пришлось ретранслятор повесить, – хозяин показал на паукообразную антенну рядом с люстрой. Всё это висело практически на уровне их глаз.

 

          – Неужели переборка такая толстая? – удивился Ник, прикидывая расстояние между полом основного зала и здешним потолком. Получалось фута два.

 

          – Нет, что вы. Здесь просто шумопоглощающее покрытие на потолке.

 

          – Что же… понятно. А что в соседнем здании? – после некоторых колебаний Ник показал рукой направление, в котором, как ему казалось, находился близкостоящий дом. По всей видимости, угадал, ибо Лагерлёф понимающе кивнул.

 

          – Офис строительной компании.

 

          У Ника начали просыпаться кое-какие подозрения.

 

          – Вы говорили, что утренний уборщик приходит раньше всех. Можете описать его?

 

          – Худой, узкоплечий, ростом с вас, но сутулый и кажется ниже. Стрижётся очень коротко, почти наголо. Бледный, глаза… карие, кажется, глубоко посаженные. Нос немного свёрнут набок. Лет тридцать, может чуть меньше. Всегда носит джинсы и футболки с длинным рукавом. Немного нервный. Работает усердно, не опаздывает, прибавок не просит. Короче, я им доволен.

 

          – Ясно. Давайте, так: встретимся завтра у входа в ресторан, скажем, в полдевятого утра. Не обещаю, что всё прояснится, но вполне такое допускаю.

 

          Сильвия глянула на напарника озадаченно-скептически. Ей было трудно представить причину, могущую заставить Слотера по своему желанию назначать кому-то встречу в полдевятого утра. Ник заговорщицки подмигнул.

 

          – Нам с партнёром надо кое-что уточнить по своим каналам и обсудить предположения. Полагаю, мы на верном пути.

 

 

 

 

          Снаружи было уже совсем темно. Гражданские сумерки сменились навигационными, если он правильно помнил термины.

 

          – У тебя действительно есть гипотезы? – поинтересовалась Сильвия, отобрав у Ника грязную рубашку, которую он всё пытался нацепить на себя и убрав её в пластиковый пакет.

 

          – Возможно… – ходить голым по пояс было даже приятно. В зарослях справа виднелся узкий проход. – Давай-ка прогуляемся, – предложил Ник, беря партнёршу под руку. Та безропотно позволила утащить себя в кусты.

 

          – Это что же ты вознамерился отыскать? – поинтересовалась она, когда растительность вокруг слегка поредела.

 

          – Когда найду, скажу. Кстати, уже нашёл, – пара стояла перед промежутком между домами. Тот оказался весьма узеньким. От ресторана да стройконторы – от силы ярда два.

 

          – Видишь, здесь поверхность приподнята? – Ник ткнул носком сандалии в ступеньку высотой в полфута. – Земля между зданиями выше, чем в округе. Знаешь, что это значит?

 

          – Да говори уж, не интригуй.

 

          – У строений общий фундамент!

 

          К чести Сильвии, она не стала задавать дурацких вопросов типа «Ну и что?» или комментировать словами «Домики срослись корнями».

 

          – И зачем так было делать? – спросила женщина со вполне искренним любопытством.

 

          – Меньше расходов при строительстве. Один котлован, один фундамент, одна смета, одно разрешение. А потом продаёшь два дома и получаешь больше доходов.

 

          Хоть расстояние до соседней стены было минимальным, в офисе строителей было окно, и в нём даже горел свет в столь поздний час. Женщина средних лет сосредоточенно молотила по клавиатуре. Что-то почувствовав, она подняла взгляд, заметила парочку под окном и изумлённо вздёрнула брови. Ник поспешил покрепче обнять Сильвию. Напарница особо не возражала.

 

          – А нам-то что это даёт? – прошептала она на ухо Нику, когда они отошли за угол.

 

          – Фундамент – это не бетонный монолит, а стены, зарытые в землю. Между ними остаются проходы. Помнишь уборщика Билла из утренней смены? По описанию он похож на наркомана. Мог сбывать ворованные вилки для новых доз. Он ведь работал тут раньше. Должен все ходы знать.

 

          – Но вилки же в сейфе!

 

          – Да, этот сейф… Они кладут туда мокрую посуду и думают, что вентиляция спасёт от сырости. На самом деле вода стекает вниз, и дно ржавеет. Возможно, его уже насквозь разъело. Плита, то есть пол в зале и потолок в подвале, это обычный дешёвый бетон. Его не так сложно раздолбить. Особенно, если она сама уже начала крошиться. Парень проковырял там дыру и отогнул днище сейфа. Лабиринт, который якобы сделан в вентиляционном простенке, скорее желаемое, чем действительное. Я думаю, там сплошная полость. Он засовывал туда руку и, через дырки в задних стенках ящиков, вытягивал приборы по одному.

 

          – Ничего себе! Это же огромная работа.

 

          – Чего не сделаешь ради очередной порции ширева. А вот как он туда попадал?..

 

          Милующаяся парочка выбралась на стоянку перед входом в офис. Здесь горели фонари, стояло несколько авто, пять или шесть мужчин, собравшись в кружок что-то весело обсуждали. Заметив полуголого Ника и его курносую спутницу, все разом смолкли и уставились на появленцев.

 

          – Ага… – кажется, за стоянкой Слотер разглядел искомый объект. Возле дальнего угла к противоположной от ресторана стене здания примыкал лежащий на земле щит или короб футов пять на семь. Видимо, деревянный и обшитый листовым металлом. Других подробностей рассмотреть не удалось, а приближаться под настойчиво-недоумёнными взглядами строительных клерков он счёл нецелесообразным.

 

          – Пойдём, родная, я покатаю тебя на джипе, – сказал Ник достаточно громко, чтобы его слышали все присутствующие, и увлёк Сильвию за собой.

 

          – Что? Что ты там заметил? – она постоянно оглядывалась, пока они удалялись от стоянки. Мужики смотрели им вслед.

 

          – Похоже, чтобы попасть в катакомбы, не обязательно входить в здание. Давай-ка, пока мы будем добираться до дома, ты поищешь снимки этих мест в сети. Да, можешь уже не прижиматься так страстно, зрителей не осталось.

 

          – Да больно ты нужен, прижиматься к тебе! Имелись в виду спутниковые снимки?

 

          – Любые, – сказал Ник, забираясь на водительское место. – Чем подробнее, тем лучше.

 

          К приезду домой, Сильвия нашла достаточно доказательств реальности люка, закрывавшего вход в подземелье. На одной фотографии они даже разглядели висячий замок на двух ушках. Вопрос только в том, к чему эти ушки были приделаны?

 

          – И что теперь? – поинтересовалась Сильвия.

 

          – Мне надо сделать один звонок, и, надеюсь, всё станет ясно.

 

          – Так делай, чего ждёшь?

 

          – Не хочу звонить с мобильного. Абонент не возьмёт трубку, увидев мой номер.

 

          – Звони с моего, – смело предложила напарница, – или, хочешь, я сама позвоню?

 

          – Тогда он и твой сотовый узнает. Оставим это про запас. А вот домашний номер – это анахронизм, он не поймёт, кто звонит, и не насторожится.

 

          – Тогда, может, лучше в офис поедем? Там неопределёнка.

 

          – Вот неопределёнка его точно спугнёт.

 

          – Ну, как скажешь.

 

 

 

 

          За кухонным столом комфортно расположились Паук и Робби. Первый поглощал огромный самодельный сэндвич со всем, что только смог найти в холодильнике мисс Жирар, перед вторым дымилась тарелка с горячим равиоли.

 

          – Они же так все наши запасы уничтожат! – воскликнул Ник прямо с порога.

 

          – Теперь, значит, уже наши? – язвительно отреагировала Сильвия.

 

          – Кто не работает, тот не ест, – уверенно заявил Паук. – Мы едим. Следовательно, мы работаем.

 

          Ник понюхал тарелку юноши. Аппетитно.

 

          – Ещё есть?

 

          – Угу.

 

          – Свари мне порцию, пока я по телефону поговорю.

 

          – И это сказал человек, который только что умял здоровый бифштекс! – Сильвия буквально источала сарказм. – Кто тут главная угроза моим запасам?

 

          – А ещё я в обед съел несколько сосисок. Это потому, что я много и плодотворно тружусь. Слышала, что блондин говорил?

 

          Ник нашёл нужный номер в своём сотовом и взялся за трубку настольного аппарата. Сильвия полезла в холодильник за своими йогуртами.

 

          – А вы ничего нам не расскажете? – поинтересовался Робби, ставя кастрюлю на плиту.

 

          – И вам расскажем, и вас послушаем, – успокоила его хозяйка, протягивая начатый пакет. – После того, как мастер сыска проведёт свои секретные переговоры.

 

          – Слушаю, – раздался недовольный голос на том конце провода.

 

          – Чаки! Привет, старина, как поживаешь?

 

          – Слотер?! Какого чёрта тебе надо? Мы же договорились, что ты меня больше не трогаешь! – собеседник был крайне недоволен, но трубку не бросил. Видимо, допускал, что частный детектив не станет беспокоить скупщика краденного по пустякам. Тем более, что в своё время он все требования Ника исполнил, и тот действительно обещал оставить Чаки в покое.

 

          – А кто трогает? Между нами много миль. Я слово держу. Ну, пока ты держишь своё. Только вот полиция решила избавить остров от людей твоей профессии, и, если Грегори пристанет к мне с расспросами… Ты же знаешь старика Фрэнка. Он бывает весьма настойчив.

 

          – Какой ещё профессии?! Я честный торговец, – «честный торговец» явно забеспокоился.

 

          – Вот и я хотел сказать такое лейтенанту. Но мне нужны некоторые сведения.

 

          Собеседник тяжко вздохнул и надолго замолчал.

 

          – Ладно… – сдался он в конце концов, – что ты хочешь?

 

          – В последние дни тебе никто не приносил столовое серебро?

 

          – Какое?

 

          – Вилки, ложки, ножи.

 

          – Ну, был один тип…

 

          – Короткая стрижка, сутулый, бледный, в майке с длинными рукавами.

 

          – Вроде того…

 

          – Фамилию не знаешь?

 

          – Я гарантирую клиентам анонимность.

 

          – Ну, и ладно. Завтра он не обещал ещё товара?

 

          – Возможно… после обеда.

 

          – Отлично! Вот и всё. А ты боялся.

 

          – Слотер, ну ты уж меня не выдавай.

 

          – Я же пообещал. Пока!

 

          Положив трубку, Ник обнаружил ухо Сильвии перед своими губами.

 

          – Эй! Это приватный, конфиденциальный разговор.

 

          – Вот будут у тебя свои дом и телефон, тогда и станешь вести интимные беседы.

 

          – Когда у меня будет домашний телефон… Кстати, Паук, а твой сотовый где?

 

          – В данный момент у Братца Би. Я надеюсь.

 

          – А днём он где был?

 

          – Сначала у меня, а потом валялся на дороге. Пока за этой вашей парочкой уследишь, всё на свете растеряешь! Хорошо, нашлись добрые люди, подобрали, позвонили по первому номеру, привезли мобильник в бар. Сейчас Братец Би этого человека бесплатно кормит.

 

          – Так он у тебя первым записан? – удивилась Сильвия. – неужели нет ни одного знакомого на А?

 

          – Для того и записан, чтобы нашедшим проще было возвращать. Забыла, как часто Паук средства связи теряет? – ввернул шпильку Ник.

 

          – Ой, можно подумать, ты у нас никогда ничего не терял!

 

          – Конечно нет. Наоборот – находил, я же сыщик.

 

          – Ну, и чего ты сегодня сыскал? Рассказывай.

 

          – Не, у меня рот будет занят. Пусть уж лучше вон – она.

 

          – Подождите! – перебил всех Робби. – А с кем ты сейчас-то говорил?

 

          – У нас клиент появился, – радостно сообщила Сильвия. – И мы, кажется, уже раскрыли дело. Завтра утром будем брать воришку.

 

          – Ух ты! – возликовал Робби. – Вот бы мне с вами.

 

          – За чем же дело стало? – спросил Ник. – Поднимайся с утра пораньше и часам к семи будь у ресторана «Пятая сторона света».

 

          – Ник! – возмутилась напарница. – Это может быть опасно!

 

          – Брось! Забыла, как этот пацан у нас появился? Он же чуть под суд не пошёл за убийство, под которое хотели подставить меня! Ему теперь ничего не страшно. Да и не будет там ничего опасней кухонного ножа.

 

          – Мне вовсе не страшно, – поднял руки Робби. – Просто, я хотел с утра улететь на материк…

 

          – Это с какой же целью? – поинтересовалась подозрительная мисс Жирар.

 

          – С производственной. По нуждам текущего дела, – Робби поставил тарелку перед Ником.

 

          – Спасибо!

 

          – Что у тебя ещё за нужды там? Рассказывай, – не унималась требовательная Сильвия.

 

          – Сначала – ты.

 

          – Действительно, Сильви, не томи общественность, – дожёвывая бутерброд, сказал Паук.

 

          – Угу… – у Ника рот был ещё полней, причём горячим.

 

          – Да ради бога…

 

          Вообще-то, Сильвия Жирар любит поболтать. С подружками, например. С мамой, с сестрой. По телефону. Да и в спорах с Ником она за словом в карман не лезла. Но когда дело доходило до профессиональных докладов, напарница становилась на редкость лаконичной. Поэтому Ник удивился, что её рассказ занял почти двадцать минут. Он успел доесть свою порцию, сварить на всех кофе, а женщина всё излагала и излагала. Это ж надо, сколько всего у них за день произошло!

 

          После того, как Сильвия смолкла, слушатели тоже не подавали голоса довольно долго. Первым нарушил тишину Паук:

 

          – Я запутался… – на этом его комментарии иссякли.

 

          – А я вот чего не пойму, – покачал головой Робби. – Зачем эта руда понадобилась Тэйлору? Ладно, Классен, он был учёный, для него она была доказательством, аргументом в научном споре. Но истинной ценностью-то являлись сведения о местоположении самой европиеносной жилы. Не мог же он и это Тэйлору рассказать? А даже если и сказал, зачем тот его убил?

 

          – Ну ты даёшь! Ев-ро-пи-е-нос-ной! Словотворчество – твой конёк, – усмехнулся Ник.

 

          – Ну, а по существу?

 

          – По существу ты прав. И мы не знаем ответов. Но помни, что Тэйлор шизик. Не зря же его из армии попёрли. Неустойчивая психика, нервные срывы – это всё было и до встречи с Классеном.

 

          – А если тот всё рассказал, – добавила Сильвия, – Тэйлор мог убить его просто потому, что хотел остаться единственным носителем ценных знаний.

 

          – А… Ну, да, вообще-то логично…

 

          – Вот чего-чего, а логичности от этого парня не жди, – Ник домыл посуду и отправил на полку.

 

          – Этот Эткинс… – задумчиво сказал Робби, – он не мог за вами следить, если такой умный?

 

          – Если умный, то вряд ли, – Сильвия убрала свою еду, и устало плюхнулась на диван. – Он знал, конечно, кто мы и где живём, но разумнее было бы заняться тарелкой, чем гоняться за сыщиками по всему штату.

 

          – И потом, мы тоже кое-чего стоим, – добавил Ник. – С некоторого времени привычка следить, нет ли за тобой хвоста, становится рефлексом. Ты уже подсознательно фиксируешь всё, что похоже на слежку. Любые звуки за спиной, любые отражения всего, что там твориться, синхронные движения кого-то с твоими. В эти дни ничего такого мы не замечали. Ещё замечания есть?

 

          – Не. Только восхищение. Надо же, как вы до всего этого додумались!

 

          – Ну тогда пора и вас послушать. Начинай ты, – Слотер кивнул Пауку.

 

          Тот вздохнул и двумя руками почесал затылок.

 

          – Вот, вроде умаялся за день донельзя, а рассказывать особо и нечего… Встретились эти двое у пирата часов в десять, поболтали, чаю попили. И принялись спирали раскручивать вокруг его отеля. Обходили соседей одного за другим, что-то выясняли. Обстоятельно так, дотошно. До обеда этим занимались, пока не напали на след, как я думаю. Потому что после этого сразу стали двигаться только в одном направлении. Тоже не спеша, пешком, но и не сворачивая. А часа в три они этот след, похоже, потеряли. Ибо опять стали кружить на одном месте. Собственно, и всё. Пару часов назад парочка рассталась. Я проследил за Сэйвером до номера, наверное и дама тоже отправилась восвояси.

 

          – Кстати, не знаешь, как он сейчас представляется? – вспомнила о нерешённом вопросе Сильвия.

 

          – Кто?

 

          – Пират наш, Сэйвер.

 

          – Нет, конечно, у меня не было задания это выяснять.

 

          – Считай, теперь есть, – кивнул Ник.

 

          – Что значит теперь?

 

          – На завтра, естественно. Сегодня они все спят уже, небось. Старость не радость.

 

          – Ну, знаешь! – возмущению бармена не было предела. – Моя отзывчивость, конечно не имеет границ, но в рамках разумного.

 

          – Чего ж тут неразумного? – наиграно-наивно удивилась Сильвия. – Довести до конца начатое дело.

 

          – А моими делами в баре кто заниматься будет? Теодор Драйзер?

 

          – Кто? – на этот раз не понял Робби. Паук безнадёжно махнул рукой.

 

          – А ты-то сам что имеешь сказать? – спросил Ник у Робби.

 

          – Подождите, подождите, – воскликнула Сильвия. – Получается, что Локридж и Сэйвер искали Эткинса?

 

          – Да, радость моя, ты оказалась права. Скорее всего, они не знают, как зовут похитителя тарелки, а тем более, что он – тот несчастный, которого они отправили в тюрьму в девяностом, но его приметы им уже могут быть известны. И это прекрасно, потому что они и нас на него выведут. Если только мистер Гарвен не перестанет капризничать, и последит завтра за ними.

 

          – Мистер Гарвен, – язвительно молвил Паук, – до бесконечности не может работать бесплатно.

 

          – А до бесконечности и не надо. Пару дней…

 

          – Пару?!

 

          – Ладно, ладно, – Сильвия обняла Паука сзади и поцеловала в щёку. – Мы придумаем как тебя отблагодарить.

 

          – А пока ещё не расстались с надеждой услышать доклад молодёжного подразделения, – добавил Ник.

 

          – Э-э-э, – нерешительно начал Робби, – доклад… это слишком громко… В общем, представьте себе прямую черту. Не бесконечную линию, а, как на геометрии называли… м-м-м… отрезок. Для понятности, горизонтальный. И мысленно разделите его на много маленьких равных промежутков. Не обязательно ставить метки или штрихи на самом отрезке, можно снизу вообразить линейку. Я доступно излагаю?

 

          – Вполне, – благосклонно кивнула Сильвия. Ник молча кивнул.

 

          – В середине каждого промежутка можно нарисовать вертикальную палочку. Или столбик. А можно не рисовать.

 

          – Богатый набор возможностей, – прокомментировал Слотер.

 

          – Между прочим, да. Наличие столбика будет означать единицу, а отсутствие – ноль. Или наоборот.

 

          – Двоичный шифр! – сообразила догадливая Сильвия.

 

          – Точно, – кивнул Робби. – В графическом варианте. Другой вопрос, что именно так зашифровано? Просто символы в коде ASCII, или целые понятия со сложным смыслом? Это пока не известно.

 

          – А что же известно-то? – ехидно спросил Паук.

 

          – Что шифров несколько. Столбики могут быть разной высоты. Одинарные, двойные, разные, короче. Это ещё один смысловой уровень. Элементов в нём меньше, чем в двоичном, но ёмкость их выше.

 

          – То есть, – попытался продолжить мысль Ник, – на одной картинке могут быть два послания.

 

          – В одном сказано, что из себя представляют сокровища, а в другом – где их искать! – хлопнула в ладоши Сильвия.

 

          – Уж не знаю, что там сказано, – вздохнул Робби, – но это ещё не всё. Длинные столбики могут иметь разную форму. Они загибаются налево, направо, обратно к основной линии, скручиваются в кольца и спирали, даже ветвятся. Их форма – ещё один смысловой слой, третий.

 

          – Ничего себе… – Паук всерьёз удивился.

 

          – Четвёртый уровень, – не унимался юноша, – это толщина столбиков. Пятый – их цвет. Шестой – цвет свободного пространства вокруг столбиков на единичных полях, седьмой – цвет пустого места в нулевых.

 

          – Восьмой и девятый – цвет и толщина базовой линии! – подхватила Сильвия. – Туда целый роман можно впихнуть!

 

          Робби с уважением взглянул на женщину. Потом покачал головой и снова вздохнул.

 

          – Проблема в том, как его прочесть. В нашем случае отрезок замкнут в круг. Точнее в квадрат. Где начало, оно же конец – не понять. Плюс ко всему, квадратов два. Наружный, от него столбики идут к краю тарелки, потом цепочка из маленьких чёрных колечек внутри него, и внутренний, у него столбики направлены в сторону пейзажа на дне.

 

          – Значит, расшифровать ты не сумел? – разочарованно молвил Ник.

 

          – Я же, в отличии от вас, университетов да академий не кончал.

 

          – Да ты, по-моему, и не начинал, – проворчал Ник.

 

          – Ник! – сердито воскликнула Сильвия. – Перестань! Мальчик старался. Может, начало в углу?

 

          – Я так и думал, – кивнул Робби, как ни в чём не бывало, – но пока результатов нет.

 

          – Пока? Подожди, подожди… Результатов?

 

          – Ну да. Я нашёл одну программу… не совсем бесплатную, правда, но мне платить не пришлось…

 

          – Не понял, – угрожающе начал Ник.

 

          – В общем, она не продаётся, потому что имеет спецназначение, но кто-то её стащил и выложил… А я скачал. Но следов не оставил. Надеюсь…

 

          – Ты гляди, – сказал Ник Сильвии, – парень-то весь в тебя.

 

          – Я программы не ворую! – фыркнула та.

 

          – Но бесследно исчезать умеешь.

 

          – Короче, до обеда я переводил наш орнамент в цифровую форму, потом загонял данные в софт, но счёт до сих пор идёт, а конца и края не видно. Впрочем, идёмте, посмотрим.

 

          – А что она делает-то, программа эта? – спросил Паук, когда все поплелись в комнату Сильвии.

 

          – По-моему, просто перебирает варианты. Но некие зачатки интеллекта в неё заложены, и она может выбрать сколько-нибудь осмысленные расшифровки. Правда, пока до этого далековато, – Робби кивнул на пустой экран.

 

          – А это что? – Ник заметил коробочку, размером дюйма в три, подсоединённую к компьютеру. – Вроде, её здесь не было.

 

          –Это интерфейс для камер. Ретранслятор, память и преобразователь. Я же обещал поставить, – парень нажал несколько клавиш, и на мониторе появилась мозаика из девяти изображений.

 

          – Ух ты! – удивился Паук. – Здесь и улица видна, и крыша.

 

          – Наружный обзор со всех сторон и большинство внутренних помещений, – гордо заявил Робби.

 

          – Молодец, молодец, но что с расшифровкой? – не унимался Слотер.

 

          – А! Вот для этого я завтра утром и лечу в Корал-Гэйблс. Эта программа может и до Рождества считать без особых успехов, но…

 

          – В Корал-Гэйблс? Студенты стали снисходить до дружбы с тобой?

 

          – До дружбы со мной снизошёл преподаватель. Доктор информационных наук. Он и кибернетикой занимался, и семантикой, и криптографией…

 

          – Да ладно! И что же вас связывает?

 

          – Валялись как-то на одном пляже… Важно то, что у него есть друзья-психиатры. Если применить сведения об умственном расстройстве Тэйлора, они могут помочь с расшифровкой. Все вместе мы как-нибудь докопаемся до истины.

 

          – И когда отправляешься? – наконец-то подала голос Сильвия, до того ошарашенно пялившаяся на экран.

 

          – Завтра, на семичасовом самолёте.

 

          – Ты женился на дочке Рокфеллера? – язвительно поинтересовался Ник.

 

          – Это маломестный древний биплан, – помотал головой Робби, – билет самый дешёвый. Зато, час-полтора и уже буду на месте. У них ещё рабочий день не начнётся. Имеет смысл потратиться.

 

          – А жить-то там ты на что будешь? – заботливая мисс Жирар понимала, что даже самый дешёвый самолёт способен опустошить карманы такого персонажа, как Робби.

 

          – Бен и Кора обещали меня приютить. С крышей и едой проблем не будет. Не знаю, пока, как обратно доберусь, но будем решать проблемы в порядке поступления.

 

          – А когда собираешься вернуться? – спросил Ник.

 

          – Не позже субботы, надеюсь.

 

          – Ладно, вот тебе, будем считать так, командировочные, – Сильвия достала из кошелька несколько сотенных купюр.

 

          – Ого! – воскликнул Паук. – А мне?

 

          – Ты тоже летишь в Майами? – полюбопытствовал Ник.

 

          – За такие деньги я и на Аляску слетаю.

 

          – Разве что на диких гусях… – рассеяно пробормотала хозяйка дома. Тотальный видеоконтроль произвёл на неё сильное впечатление.

 

          – Ладно, господа, – Ник поднял руки, – все мы сегодня на славу потрудились, завтра тоже ожидается тяжёлый день. Не знаю, как кому, а нам с Сильвией пора спать.

 

          – Что-то вы часто спите, – подозрительно проворчал Паук.

 

          – Работа такая. Давай, шевели поршнями.

 

 

 

 

          – Ну, согласна, здесь неплохо. Спокойно, свободно. Приятно, одним словом. Мне нравится.

 

          – Так оставайся! Добро, как говорится, пожаловать в мой мир.

 

          – Это не твой мир, а моя крыша. И спать здесь я не собираюсь. Мне моя кроватка ближе. Кроме того, нам ещё надо фильм посмотреть.

 

          – О боже! – Ник страдальчески воздел глаза к бездонному звёздному небу. – Это-то зачем?? Мы сегодня уже всё обсудили, и не единожды. К чему нам высиживать у экрана?

 

          – Во-первых, ещё раз повторить не помещает. Для закрепления, чтобы в голове улеглось. Во-вторых, традиции нарушать нельзя, плохая примета. В-третьих, просто интересно.

 

          – Ну, какой интерес смотреть детектив из прошлого века? И традиции: когда это они успели сложиться, скажи на милость? Это какой у нас вечер будет, третий?

 

          – Четвёртый.

 

          – Всё равно, маловато для традиции. А здесь: единение с космосом, симфония звуков ночного острова, свежий воздух. Во всём этом так и хочется раствориться, разве нет?

 

          – Успеешь ещё раствориться. Пойдём.

 

          Ник тяжело вздохнул и неохотно поплёлся за хозяйкой к лестнице, мысленно прощаясь с ещё одной прекрасной ночью. Ну, что за жизнь у него такая?! Нет, обычно он шёл на любые уступки женщинам, но тогда это имело вполне конкретный смысл, а сейчас?

 

          – Ну давай, повторяй, мать учения, – проворчал он после того, как Сильвия захлопнула перед его носом дверь холодильника, куда он сунулся в надежде хоть как-то скрасить надвигающееся уныние.

 

          Сильвия забралась, по традиции, с ногами на диван, нажала кнопку на пульте и, глядя на экран, задумчиво произнесла:

 

          – Думаю, не стоит трогать романтическую роль тарелки в семейной жизни Нэвиллов. Похоже, это к делу не относится.

 

          В заэкранном мире пара дальнобойщиков пригнала небольшой грузовик с аппаратурой (судя по надписи на фургоне «Рок-что-то-там…», музыкальной) из Европы в Британию и остановилась перекусить на окраине столицы. В это время злоумышленник попытался угнать машину. Один из водителей, забыв сигареты, вернулся на стоянку, застал преступника и был застрелен. Злодей укатил на фургоне, а вслед за ним и его сообщник, наблюдавший до того за происходящим из легковушки со стороны. Сценаристы, как всегда, были феерически оригинальны.

 

          – Верно. Как и всё её европейское происхождение.

 

          – Тогда что?.. Начало шестидесятых? Человечество упорно стремится к доступному цветному телевидению. Для того, чтобы телевизор был таким в полном смысле слова, нужны красные, зелёные и синие светящиеся точки.

 

          – И это верно. Подбирая яркости, из их сочетаний можно получить любой оттенок.

 

          – С веществами, сияющими под облучением электронами синим и зелёным, проблем не было, а вот по-настоящему красный, насыщенный свет удавалось получать только с помощью европия. Вот он и начал дорожать, – Сильвия сделала жест, предлагающий собеседнику продолжить.

 

          – В те далёкие времена, в славном городе Бостоне жил-поживал геолог Нильс Классен. Был он весьма даровит, достиг успехов в своём ремесле, но совершенно не признавал условности, проводя изыскания повсюду, где это могло принести доход. И абсолютно не заморачивался такой мелочью, как права собственности.

 

          – Немало доставалось Нильсу за такие проделки, – кивнула она, – но он вовсе не собирался их прекращать.

 

          – Классена можно было назвать преуспевающим специалистом, а вот его современник Маркус Тэйлор явно попал в полосу неудач. С работы военного шифровальщика его уволили в связи с участившимися нервными срывами, а новой он так и не нашёл. Вот и скитался по стране в поисках лучшей жизни.

 

          – Давай, к нему чуть позже вернёмся, – предложила напарница, – а пока вспомним, что Классен, решил подзаработать на растущей потребности в европии и отправился на северо-запад, чтобы отыскать залежи подходящей руды.

 

          – И ведь нашёл! – воскликнул Ник. – И мчал в родной Бостон, предвкушая свой триумф. Но, себе на беду, взялся подвезти путешествующего автостопом безработного Тэйлора.

 

          – Мы не знаем, какой разговор между ними состоялся, но допустим, что как-то вечером, в придорожном ресторане, после некоторой дозы спиртного, Нильс рассказал что-то Маркусу о своей находке.

 

          – А он, уже тогда будучи не самым здравомыслящим жителем планеты, вздумал завладеть тем, что считал сокровищем, прикончив его прежнего хозяина.

 

          Мейкпис упражнялась в стрельбе из лука в аристократическом закрытом клубе, когда за спиной у неё возник безродный американский оборванец и начал язвить. По итогам недолгой перепалки выяснилось, что выходному конец, и шеф по фамилии Спайкингс вызывает их на срочное расследование (кто бы мог подумать!) того самого угона с убийством.

 

          – До чего же плохо жилось в старину без мобильной связи! – воскликнул Ник. Сильвия лишь покачала головой.

 

          По описанию свидетелей в угонщике был опознан некий Маршалл – персонаж с богатым уголовным прошлым. Допросив оставшегося в живых шофёра – простодушного лысого толстяка – детективы узнали адрес студии, куда везлось оборудование. Тем временем, подельник, оказавшийся арабом по имени Мосад, крайне недовольный произошедшим, вместе со своими соплеменниками, повёз куда-то Маршала под дулом пистолета. Но тот сбежал.

 

          – Когда это преступление свершилось, – вернулась Сильвия к действительности, – Тэйлор испугался, запаниковал и погнал машину со всей возможной скоростью куда глаза глядят.

 

          – И что он сделал с трупом?

 

          – Ты меня спрашиваешь, Ник?

 

          – Ну, не Джона Демпси же!

 

          – А сам-то как думаешь?

 

          – Я бы избавился от тела в первом же лесу. Мертвяк в кузове – куда более серьёзная причина для подозрений, чем куча камней.

 

          – Вот видишь, как всё просто.

 

          – И он просто упёрся в океан, когда достиг гряды Флорида-Кис. Дальше бежать было некуда.

 

           – Паникуй, не паникуй, надо что-то делать, рано или поздно Классена начнут искать.

 

          – И Тэйлор прячет руду на Ки-Мэрайя, выбрасывает номера от машины в океан, а сам грузовик топит в глубокой лагуне у противоположного берега. После чего на целый год покидает остров, по всей видимости, желая затаится и переждать, пока Классена будут разыскивать.

 

          – А вот теперь уже я спрошу: «И где руда?»

 

          – А я отвечу: «Это ты меня спрашиваешь, Сильвия?».

 

          – Что ж, у любой гипотезы есть слабые места… Ну, а наш герой за этот год успел сойтись с Тарой Локридж, зачать с ней ребёнка и расстаться. Думаю, не в последнюю очередь, из-за своей неустойчивой психики. А год спустя вернулся сюда. Возможно, цены на европий перестали расти, возможно он просто решил, что про исчезнувшего Классена все забыли.

 

          – Но того и вправду не нашли. Он так и считается пропавшим без вести в Кордильерах. Что, если он и не ездил туда?

 

          – Ты сам понял, что сказал?

 

          – Может, история была более компактной? Классен сказал, что едет на северо-запад, чтобы запутать следы потенциальным конкурентам, а на самом деле нашёл европий где-то здесь, неподалёку. Тогда вся трагедия принимает сугубо местные масштабы.

 

          – А… И что это меняет?

 

          – Вообще-то, ничего, ты права. Продолжай.

 

          Сильвия вздохнула.

 

          – Ну, а как продолжать-то? Дальше опять слабое место. Тэйлор зачем-то полез в дом к Нэвиллам. Точнее, в подвал. Долго сидел там, потом грозил смертью любому, кто туда сунется. Какой в этом смысл?

 

          Джон явился на студию под видом придурковатого фотографа и выяснил, что там гуляют наркотики, которые распространяет некто Мидж. По месту жительства Маршала полицейские не нашли, а он, в это время, по телефону напросился к своей подружке. Когда Демпси вернулся, Харри устроила ему очередной разнос. Не помог даже рассказ о Мидже, ибо не было известно, где того искать. Мейкпис предложила ещё раз поговорить с шофёром. Джон хлопнул себя по лбу: «Как же я не догадался?! Я ведь мозг операции». «Мозг – я, а ты – длинный язык», – последовал ответ.

 

          – Понял? – строго спросила Сильвия.

 

          – Особо не обобщай, – хмуро и столь же сурово ответствовал Ник. И продолжил по существу дела:

 

          – Может, тут и нет смысла? Псих есть псих. Предположим, он забыл, куда спрятал свой клад. Или думал, что помнит, но не нашёл и только тогда понял, что забыл. Занервничал, заподозрил, возможно, впервые, что у него проблемы с головой, повёл себя неадекватно… Впрочем, в отношении тарелки это многое объясняет. Она висела у входа, на самом виду, у неё на кайме было полно свободного места – чем не поле для творчества? Вдруг, он увлекался художественной росписью посуды? Вкупе с профессиональными навыками это позволило нанести на блюдо полную информацию о месте и способе сокрытия сокровищ. Своего рода памятка себе самому на будущее.

 

          – А почему бы просто не забрать руду?

 

          – Я же говорю: псих. Забыл сколько её там, пришёл с сумкой, а руды – тонна.

 

          – Ты, я смотрю, прямо-таки специалист по психам.

 

          – Сама-то что предложишь?

 

          – Да, в общем-то, ничего… Соглашусь с твоими, пусть и не очень убедительными доводами. Во всяком случае, ненормальный – точно. Вернуться через несколько дней, прямо в лапы полиции, это полное безумие.

 

          – Что и констатировала эта самая полиция после недолгого разбирательства. Тэйлор отправился сходить с ума в специально предназначенное для этого место, тарелка вернулась к хозяевам, хотя уже и не была столь любима, а мы должны обратить внимание на судьбы трёх только что родившихся младенцев.

 

          – Трёх?

 

          – Брайан Сэйвер, Джулия Локридж и Джерри Эткинс.

 

          – Действительно, трое. Что ж, Джулию растила мать, добрая и заботливая женщина, не забывшая отца своего ребёнка, даже когда он оказался сумасшедшим преступником. Вместе они навещали его в психлечебнице, и девочка вдоволь наслушалась шизоидного бреда. Только, в отличии от взрослых, она воспринимала его всерьёз и уловила некоторые нотки осмысленности в бормотании папаши. Что именно она вынесла из этих визитов, мы точно не знаем, но, возможно, уже в детстве она догадывалась про европий.

 

          – И это могло повлиять на её выбор специальности. Хотя, не исключается и обратный порядок: начав учиться на минеролога, она догадалась, о чём бормотал отец. Так или иначе, Джулия считала, что в доме Нэвиллов спрятана европиевая руда.

 

          – Брайан рос шалопаем и сорвиголовой. Был склонен к авантюрам и пренебрежению правилами и законами. Неоднократно имел выговоры в школе, но, тем не менее, его считали способным, хотя и ленивым. Парень не скрывал, что мечтает разбогатеть, найдя клад.

 

          – А вот Джерри Эткинс был послушным и усидчивым мальчиком. Взрослые всегда оставались довольны его поведением. Ему нравились точные науки, и он мечтал стать астрономом.

 

          – Вот только с родиной парню не повезло, – вздохнула Сильвия. – Нет, он жил в весьма фешенебельном, престижном районе, среди уважаемых и достопочтенных соседей, но город сотрясался от мафиозных разборок. Две банды боролись за контроль над грузооборотом в порту и железнодорожной станции…

 

          Джон пришёл брать Миджа, но тот сбежал через чёрный ход. Впрочем, там его ждала Харри. «Извините, мэм», – пробормотал хлипкий дилер, пытаясь проскользнуть мимо, но был в момент скручен. А тут и растяпа Демпси подоспел.

 

          – Вот это хороший пример для женщины-детектива, – прокомментировал Ник. Сильвия проигнорировала замечание.

 

          От Миджа сыщики узнали адрес подружки Маршала. Но он увидел снайпера на крыше и взял её в заложницы, когда за ним пришли. В конце концов, ему всё равно пришлось убегать и, сорвавшись с карниза, преступник «пораскинул мозгами». Однако его девушка рассказала следователям о Мосаде и гараже Маршала. Там детективы нашли фургон. В пустых ящиках бумага с оружейной смазкой.

 

          В одной из сцен Ник с удивлением обнаружил на столе у Харри цветной монитор. А она на экране – сведения об арабских террористах, собирающихся освободить своего главаря из Брикстона. Детективы отправились в тюрьму.

 

          – Опять у них плохие иностранцы, – проворчал Ник. Но всё же вернулся к обсуждению реальных событий. – И никто даже предположить не мог, что главари одной из Мобилских банд – это те самые замечательные соседи. В том числе полиция. Она давно хотела освободить Мобил от криминального гнёта, но всё что-то никак не получалось…

 

          – Мда… Как обычно это бывает, требовался герой. Джерри закончил школу, отправился изучать астрономию в университете Северной Аризоны и, наверное, уже начал забывать друзей детства, когда такой герой нашёлся. Им стал детектив Глен Баррет. Не факт, что все его методы были законны и морально безупречны, возможно, он заключил сделку с одной из мафий, чтобы победить другую, но, по крайней мере, они оказались эффективны. Руководство негритянской организованной преступности было арестовано и отправлено в тюрьмы. По странному и страшному стечению обстоятельств, большинство этих людей достаточно быстро погибло в разборках между заключёнными. А вскоре была уничтожена и испаноязычная мафия.

 

          – Но, сколько людей не засади за решётку, кто-то причастный останется на воле. Друзья, родственники, мелкие преступники, сумевшие просочиться через сети правосудия. У них, вполне закономерно могло возникнуть желание мести. И полицейские спецслужбы решают обезопасить Баррета от этой угрозы. Имитируется его смерть от шальной пули, сам Глен неузнаваемо преображается в руках пластических хирургов, а в далёком северном захолустье, где испокон веков ничего не происходило и ведение документации считалось дурным тоном, появляется новый сотрудник полиции по имени Герберт Милн.

 

          – Вдобавок, местный участок закрывают, всех работников переподчиняют другому руководству, а мистер Милн переводится на другой край страны, в тропики. Возможно, кто-то из руководителей полиции Ки-Мэрайя знал, что этого человека ещё недавно величали Гленом Баррретом, но ни в каких официальных документах об этом ни слова. Естественно.

 

          – Джералд Эткинс, который давно уже покинул родное гнездо и, скорее всего, понятия не имел о произошедших в Мобиле драматических изменениях, в поле зрения спецслужб, тем не менее, находился, как друг детства отпрысков мафиозных бонз. Он окончил университет и получил работу в тамошней обсерватории.

 

          – Джу Локридж тоже закончила образование и трудилась в аналитической лаборатории института геологии. Брайан Сэйвер, порвав с авантюрным прошлым, решил стать солдатом, прошёл военную подготовку, но на последних учениях был серьёзно ранен и временно демобилизовался. Конечно, мы не знаем наверняка, как произошла встреча этих двух людей. Может быть, Локридж уже давно хотела забрать европий из дома Нэвиллов и искала помощника с криминальными навыками и знаниями, а может такая идея возникла у Сэйвера уже после их знакомства. Возможно, они уже вдвоём навещали Тэйлора, чтобы выудить из него побольше сведений. Всё это не так важно, как то, что работа Джулии позволяла ей рассматривать руду не как ценность саму по себе, а как источник сведений о расположении месторождения, разработка которого могла в перспективе принести миллионы.

 

          – А ещё, – добавил Ник, – в это время снова подскочила цена на металл. Из-за засекреченного интереса атомщиков.

 

          – Так или иначе, – кивнула Сильвия, – парочка залезла в дом Нэвиллов, пока там не было хозяев, и долгое время методично всё обыскивала. Особенно подвал. Но ничего они не нашли.

 

          – Мы почти уверенны, что эти двое натыкались на тарелку, однако никакого интереса она не вызвала. При этом, потерпев неудачу, они не уехали с острова. Видимо, остались, чтобы повторить попытку и продолжить поиски.

 

          – То есть, они надеялись, что руда всё-таки где-то здесь? – Сильвия обвела гостиную рукой.

 

          – Да, хотя позже никто ничего не нашёл. Но основной бедой было то, что расследовать дело взялся упорный и настойчивый Милн. Довольно быстро он вышел на этих двоих и начал подозревать их причастность. А вскоре уже не сомневался, что именно они проникли в дом. Оставалось выяснить, зачем.

 

          – И вот здесь начались странности. Разумеется, подозреваемые вовсе не собирались раскрывать свои мотивы. Они понимали, что доказательства их вины, собранные дотошным следователем, практически неоспоримы, и отвертеться от наказания теперь не удастся. Но возмездие это казалось не таким уж ужасным. Несколько месяцев тюрьмы каждому, максимум год, а скорее всего – условный срок. Но, даже отсидев, они могли вернуться к своим поискам. Светящий вдали куш, казался стоящим того. Важно было ни в коем случае не допустить, чтобы кто-то ещё об их замыслах догадался. Брайан и Джулия решили молчать до последнего.

 

          – Но Милн гнул свою линию. Он взял с них подписку о невыезде и, вновь и вновь, повторял допросы, используя всё более изощрённые способы дознания. Смысла в этом не просматривалось. Доказательств вины было достаточно, чтобы осудить пару без признания. Дело можно было закрывать. К чему копать глубже? А сыщик копал. Более того, передавать дело в суд не спешил. Подследственные насторожились. Это не выглядело попыткой упрямца во что бы то ни стало добраться до истины. Милн явно преследовал какую-то свою, личную цель.

 

          – И вскоре они поняли, какую. Милн догадался, что эти двое ищут нечто ценное и решил отправить их в заключение, а сокровище взять себе. Конечно, такое поведение никак не вяжется с образом героя антимафиозной войны, но… Мы знаем далеко не всё. Ситуация стала угрожающей. Да что там, безнадёжной. Пока парочка неудачников будет томиться в застенках, беспринципный следователь может и европий найти, и месторождение за собой застолбить. Выйдя из тюрем, Сейвер и Локридж окажутся у разбитого корыта.

 

          – И сделать ничего нельзя. Договариваться с Милном бесполезно, рано или поздно он всё равно узнает, что хочет, даже и без них. Требовалось какое-то радикальное решение, способное надолго нейтрализовать следователя. Только вот, ничего такого они придумать не могли.

 

          – И тут происходит очередное невероятное совпадение. На остров приезжает Эткинс. Провести на тропических пляжах первый полноценный отпуск. Вполне объяснимо, что это событие не прошло мимо внимания полицейских спецслужб. Они обязаны были держать парня в поле зрения и, когда тот приблизился к бывшему Баррету на опасное расстояние, забили тревогу. Возможно, об этом и кто-то из сослуживцев знал. Он, или агент, не важно, пришли предупредить Милна о неожиданно возникшей опасности. Например, во время допроса. Конечно, следователя отвели в сторонку, говорили негромко, но что-то Локридж или Сэйвер могли подслушать.

 

          – Они поняли: на остров приехал убийца Милна. И если он сделает то, за чем явился, их проблема исчезнет. Не так уж много копов на Ки-Марайя, чтобы за всеми слежку установить. Кто-то будет пасти Эткинса, кто-то – охранять Милна, но вряд ли найдутся свободные люди для контроля за парой подозреваемых, находящихся под подпиской. И они начинают слать Эткинсу послания. Дескать, мы тоже хотим избавиться от Милна-Баррета, давай объединим усилия. Но тот никак не реагирует. Вообще. Постепенно ребята понимают, что он вообще не знает, кто такой Милн, а возможно и Баррет, а уж тем более понятия не имеет, что этот человек поблизости. Остаётся только одно – самим убить Милна, представив дело так, что это совершил Эткинс. Хм… По-твоему, такое возможно?

 

          Тем временем, на экране, по дороге к тюрьме, выяснилось, что заключённого собираются перевозить. Сидевшая за рулём Мейкпис так рванула, что даже видавший виды американец в пассажирском кресле заметался в поисках ремня. Арабы грамотно заблокировали колонну перевозки и из пистолетов-пулемётов начали выкашивать охрану. На их беду тут подоспели наши герои. У Демпси, несмотря на запрет Спайкингса (чёрт, он что уже начал запоминать имена второстепенных героев?!) оказался пистолет. Он принялся палить во всех подряд, пока Харри пыталась выяснить, есть ли кто живой среди охранников. В итоге, когда Джон ловил главаря, в его револьвере уже не было патронов. К счастью, тот об этом не знал. «Ты решила поработать медсестрой?» – сварливо поинтересовался Джон у Харри, когда та подбежала с трофейным оружием. «А у тебя пистолет не заряжен!» – в тон ответила напарница. Конец.

 

          – Ты права, выглядит маловероятно. Каким-то образом они сумели отвлечь и охрану Милна и наблюдателей Эткинса и свести этих двоих нос к носу. Потом кто-то выстрелил в Милна из-за плеча Эткинса, подкинул пистолет в руки последнего и быстро скрылся. Джерри, скорее всего, ничего не успел понять. Машинально поймал оружие, оставляя отпечатки пальцев, бросился к Милну, а тут и ротозеи-полицейские подоспели. Все улики налицо, мотив давно известен, сомнений в том, что случилось, совсем не осталось. Эткинса арестовывают. Но как именно они всё это провернули, я тебе не скажу. Просто не знаю. Пока.

 

          Трое молодых негров грабили склад. Взяли телевизоры, магнитофоны и… пакет маек, но тут объявились хозяева: пара азиатов, здоровый бородач по фамилии Даврос и странная дама в чёрных перчатках и шляпе с вуалью. Очередной расистско-националистический стереотип англичан. Одного грабителя убили сразу же, второй под пытками рассказал, куда скрылся с наворованным третий, после чего женщина заколола его спицей. Не слишком мягкое начало.

 

          После начальных титров в кадре возникли основные герои, ожидающие прилёта наркокурьера из штатов. Демпси, по неизвестной причине изъяснявшийся исключительно междометиями, убедил Спайкингса, что узнает преступника, хотя никогда его не видел. Мэйкпис язвительно прошлась по поводу его красноречия, на что шеф ответил, что предпочитает такую манеру общения пустой болтовне. Наконец, курьер с немецкой фамилией Шварц (вот опять!) появился, был досмотрен, арестован и лишён груза. Вместо него на встречу с Давросом в чёрных очках и верблюжьем пальто отправился Демпси. В оранжевой машине с чёрном верхом он познакомился с прячущейся за вуалью женщиной по имени Мэрл…

 

          – Однако, замысел был очевиден. Милн мёртв, никого больше дело о вторжении в дом Нэвиллов не интересовало, даже самих хозяев. Скорее всего его закроют, подписку о невыезде с острова с Джулии и Брайана снимут, и через какое-то время они смогут вернуться к поискам. Доказательства вины Эткинса столь очевидны, что вряд ли кто-нибудь поверит ему и сможет оправдать.

 

          – Не получилось, Милн выжил. Остался в сознании и даже дал показания против Эткинса. К ужасу нашей пары. Их положение стало не только безвыходным, но и кошмарным. Дело не закрыли. Подписку не могли продлить на весь срок лечения, но заменили обязательством явиться на остров по первому требованию и запретом приближаться к дому Нэвиллов. Ни о каком европии речь уже не шла. Джулия и Брайан понимали, что, по выздоровлении, Милн не просто засадит их в кутузку, а сделает так, чтобы они не вышли оттуда. Несчастные случаи бывают везде. Любая попытка сбежать выдаст их с головой. Если же они захотят открыть глаза общественности на его истинные мотивы, вскроется и их причастность к покушению и подставке Эткинса. А это уже отнюдь не год условно.

 

          – У Локридж сказывается наследственность, и она сходит с ума. Возможно, это и была симуляция, но слишком удачная – её продержали в психушке четверть века.

 

          – Сэйвер воспользовался этим, как и отсутствием Милна на работе, пришёл в полицию с повинной и признался, что это они влезли в дом. Дескать, у подруги был приступ, она не понимала, что творит, а он лишь безуспешно пытался её остановить. Потом, на допросах, они скрывали это, надеясь, что женщина избежит дурдома. Он просит принять во внимание чистосердечность признаний и отпустить его в армию. Пока Милн лечился, начальство сняло с Брайана обвинения, его приняли в ряды вооружённых сил и парень отправился нести свободу и демократию в арабские пустыни.

 

          – Расчёт его был прост: притвориться убитым в сражении, исчезнуть с поля боя и вернуться на родину под чужим именем. Трудно представить, как он собирался это осуществить, имея военную специальность связиста, но это не первое слабое место в наших измышлениях, – Сильвия тяжело вздохнула. Уже в который раз. – Увы, его и в самом деле ранили и взяли в плен. А свои почему-то считали погибшим. Домой Сэйвер вернётся только через двадцать пять лет.

 

          – А вот Герберт Милн, вроде бы, выздоровел, вышел на работу и взял на доследование никому неинтересное дело. За отсутствием подозреваемых, он принялся допрашивать Нэвилвов. Узнал о старом вторжении шестидесятых, проследил родственную связь Тэйлора и Локридж, понял ценность тарелки. Забрал её себе, в хранилище сдал мало похожую копию. Что, впрочем, никого не взволновало.

 

          Тем временем, на экране возникло новое действующее лицо – китаянка Ляй Шан. Оказалось, что она из тех гоминьдановцев, что попали в Золотой Треугольник после провозглашения Народной Республики в Китае и ввязались в Опиумную войну шестьдесят седьмого года. Шварц воевал в те годы во Вьетнаме и был как-то причастен к смерти её брата. Она намеревалась отомстить, но только после свершения сделки, в которой её банда, похоже, должна была купить наркотики у Шварца и Мэрл.

 

          Оставшийся в живых «афробританец» Зигги работал продавцом на рынке и оказался информатором Мэйкпис. Узнав от него о случившемся и получив в подарок одну из украденных маек с надписью «Make peace, not war», Харри решила навестить склад. После чего к парню наведались азиаты из первой сцены, по-тихому прирезали его и забрали остальные майки.

 

          На складе Мэрл, всё также в перчатках, объяснила Демпси, что майки пропитаны героином, и каждая имеет немалую цену. К ним на порог заявилась Харри, как раз в одной из таких маек. Некоторое время они с Джоном крайне недоумённо пялились друг на друга, но ни Мэрл, ни Даврос этого не заметили. В итоге, Мэйкпис, как ни в чём не бывало, зашла внутрь и заявила, что она инспектор и пришла проверить сообщение об ограблении. Но тут вернулись азиаты. По сигналу Мэрл один из них запустил опускающиеся ворота (надо же, уже тогда были такие) и мужчины стали приближаться к блондинке. Но Харри Мэйкпис так просто не возьмёшь – она растолкала мужиков, шлёпнулась на пол и выкатилась наружу, когда щель под воротами была всего фута полтора. Узкоглазые было бросились в погоню, но Демпси заявил, что это его дело и начал преследовать машину Харри вместе с Давросом на его авто.

 

          – Видала, как надо? – спросил Ник напарницу. Та пожала плечами с деланным равнодушием. Мол, я ещё и не так могу.

 

          – Как ты думаешь, он знал о Классене? – это она уже про Милна.

 

          – Из документов это напрямую не следует, но почему бы и нет?

 

          – Значит, и про европий?

 

          – Ну, в таком случае, конечно. Полагаю, и про замысел подозреваемых добраться до месторождения тоже. Скорее всего, он знал всё, и ему оставалось лишь найти руду.

 

          – Но тут наш герой, точнее антигерой, помер.

 

          – Да, бывает и так. Недолеченное ранение, закупорка сосудов, остановка кровообращения, спазм сердца, смерть в открытом море. Тело падает в воду, где становится кормом местных обитателей. Опознать труп смогли лишь по свежему шраму от выстрела.

 

          – Итак, в течение ближайших двадцати пяти лет Локридж будет в психлечебнице, Сэйвер в арабском плену, а Эткинс в тюрьме.

 

          – Где человеку с его характером и жизненным опытом выжить было весьма проблематично. Но он сумел это сделать и даже завоевать себе авторитет у заключённых. В результате, у него появилось время и возможность обдумать причины своего несчастья и составить план действий после освобождения.

 

          – К нему мы ещё вернёмся, а пока заметим, что тарелка, оставшаяся среди имущества покойного Милна, каким-то загадочным образом попала в благотворительное общество «Новая весна», которое подарило её психиатрической клинике, где содержался Тэйлор.

 

          – Ещё одно маловероятное и удивительное совпадение. Куда деваться, в нашей истории их уже столько, что одним больше…

 

          – То есть, ты предлагаешь не обращать на них внимания?

 

          – Пока да.

 

          – Хорошо. Тэйлор увидал блюдо и, мягко говоря, разволновался. Ещё бы, с его точки зрения произошло нечто зловещее. Призраки прошлого вернулись за ним.

 

          – В больнице никто не стал делать таких глубоких выводов. Просто убрали тарелку с глаз шизофреника. И только медбрат Стивен Баркли предположил, что за беспокойством старика стоит нечто большее. И интересное. Он стал вслушиваться в его бормотание, анализировать, осмыслять. И увидел там разумное зерно. Терпеливо проводя рядом с Тэйлором день за днём, Стив понял, что тарелка – не простое украшение. На ней записан шифр – ключ к поиску сокровищ, как-то связанных с прошлым Тэйлора. Но сверх этого он смог вытянуть из пациента только адрес дома, имеющего некое отношение к кладу.

 

          Мэйкпис успела спрятаться дома, предупредив Спайкингса по рации. Даврос был раздосадован тем, что они не успели её подстрелить, Джон вышел якобы позвонить Мэрл. На самом деле он предупредил Харри, что хочет её убить.

 

          – Вот видишь, как хорошо, что у них не было мобильной связи, – заявила Сильвия.

 

          В это время к дому подъехал Спайкингс с помощником. Все замерли: Джон с винтовкой, Спайкингс с сигаретой, Харри в раздумьях, как поступить, чтобы не сорвать операцию. Наконец, она сообразила: надев подаренную майку, вышла на крыльцо. Дэмпси выстрелил, женщина, упав, скатилась по ступенькам. Он подбежал к ней, содрал майку и умчался, подобранный машиной Давроса. Спайкингс с помощником по имени Чез бросились к женщине, остающейся неподвижной. «Она убита?» – спросил Даврос в машине. «А ты как думаешь?» – задумчиво ответил Дэмпси, рассматривая окровавленную дырявую майку. Навстречу промчалась скорая.

 

          Приехав в дом Мэрл, Демпси узнал, что не только забрал улику, но и добыл героина на пятнадцать тысяч. А также, по телевизору, что Спайкингс ничего не желает говорить журналистам об убитом сотруднике. А тот, тем временем, навестил отца девушки, чтобы поговорить о судьбе дочери, но престарелый лорд так и не дал ему начать серьёзный разговор, всё сводя к шуткам и приглашению пообедать. Дэмпси созвонился с Ляй Шан и назначил сделку на завтра.

 

          Сильвия перевела тревожный взгляд с экрана на Ника. Тот неопределённо хмыкнул. Напарница решила вернуться к более насущным проблемам:

 

          – Поняв, что большего не добиться, Стивен наводит справки и – ещё одно удивительное совпадение – дом сдаётся в наём! Имея некоторый запас наличных, он решает, что не обязательно расшифровывать тайный код, достаточно методично, сантиметр за сантиметром обследовать всё здание. Увольняется, на всякий случай, забирает тарелку, меняет все контакты, переезжает на Ки-Мэрайя и несколько недель обнюхивает вот это самое строение.

 

          – Безрезультатно. Оригинальные идеи по поиску клада в окрестностях тоже оказываются бесплодными. Отчаявшись, парень бросает тарелку в чулан, клянётся больше никогда не верить безумцам и покидает остров. А вскоре в доме селится некая рыжая особа…

 

          – Которая спустя ещё немного времени знакомится с одним носатым и волосатым брюнетом… Эх, кабы знать, во что это выльется.

 

          – А что не так? Ты бы не стала продолжать знакомство?

 

          Сильвия смущённо отвела взгляд. Довольно долго молчала. Потом посмотрела с непонятным выражением.

 

          – Да нет, иногда я даже думаю, что мне повезло… Но скажи мне кто-нибудь тогда, кем я стану… Убежала бы в страхе.

 

          – Вот видишь? А теперь – хоть бы хны.

 

          – Ладно, вернёмся к делу. Рыжая особа сначала нашла старинную фотку Нэвиллов с тарелкой на колонне напротив входа, а потом и саму посудину. Повесила её на историческое место. И до поры, до времени, было вроде неплохо.

 

          – Но всё имеет начало и конец. Сидя в остроге, Эткинс понял, что покушение на Милна было связано не с их общим прошлым в Мобиле, а с тем делом, что он на тот момент расследовал на Ки-Мэрайя. И показал следователь на невинного потому, что не хотел, чтобы кто-то об этом узнал. Значит, что-то за этим стояло незаконное. Но весьма стоящее, чтобы решиться на столь неблаговидный поступок. Зная, что Милн мёртв, он мог предположить, что эта ценность пока ещё никому не досталась. И захотеть завладеть ею сам. Даже не только законными способами.

 

          – То есть, он готов пойти на преступление?

 

          – Да. Но не попасться. Просто, считает это морально оправданным. Свой срок он уже отсидел. Авансом. И действительно – отсидел. И вышел. С определённым набором приобретённых за решёткой криминальных навыков.

 

          – Ага! Вот оно, что! Поняла. Эткинс сразу приехал на остров всех своих несчастий, собрал все необходимые справки и погрузился в архивное море неразберихи. Но, спустя некоторое время, он уже знал почти всё, о чём мы сейчас говорили. Кроме истории с Баркли.

 

          К радости впечатлительных барышень Спайкингс привёз живую Харри на стоянку к под какой-то гостиницей. Там женщине показалось, что за ними кто-то следит. Она даже обнаружила какого-то мужика, наставила на него пистолет и велела лечь на землю, раздвинув ноги и руки. Но это оказался всего лишь Демпси. Он заявил, что ему понравилось, как напарница с ним говорит. Его появление удивило и шефа. Джон сослался на новости и кровь на майке. Харри призналась, что использовала свежую говядину. Партнёр рассказал о назначенной на завтрашнее утро встрече, после чего Мэйкпис изъявила желание помочь. Демпси напомнил ей, что она мертва.

 

          – Вряд ли,– вернулся к теме Ник.– Хотя он выяснил, кто такой Классен, не уверен, что сразу догадался о европии. Но начал искать следы злополучной тарелки. Как уж ему удалось проследить её судьбу, не знаю, но до Цитрусовской психушки он добрался. Даже не подозревая, что обнаружит там Маркуса Тэйлора.

 

          – А тем временем, Джулия Локридж выписалась из своей лечебницы. То ли на самом деле вылечили её за двадцать пять лет, но тогда мы имеем дело с ещё одним удивительным совпадением, то ли поняла, что Эткинс выходит, и решила принять какие-то превентивные меры, то ли узнала, что цены на европий опять поднялись из-за открытия сверхпрозрачности, и снова бросилась в драку.

 

          – Как бы то ни было, первым делом она навещает отца. Тот неимоверно рад, они долго и задушевно беседуют. Маркус демонстрирует небывалый уровень рассудка. Узнала ли дочь от отца новые подробности, или они стали ей известны после разговора с персоналом, мы не знаем. Но это и не важно. Теперь дама в курсе существования тарелки, понимает, что в прошлом веке она искала не то, и не там, но по-прежнему не знает, где руда. Опять же, неизвестно, почему. Забыл ли сам Маркус, что и как зашифровал, или он никому не хочет это рассказывать, либо его бредятина настолько невнятна, что кроме факта наличия тарелки и тайного кода на ней, ничего не извлечёшь… Пожалуй, и это не существенно. Локридж отправляется на поиски тарелки, то есть Баркли.

 

          – А прямо вслед за ней в сумасшедший дом наведывается Эткинс. Под видом полицейского, то есть явно не желая афишировать свой визит. Для него открытий здесь ещё больше. Он не только находит Тэйлора и узнаёт об истории с Баркли. Теперь он знает, что Джулия снова в игре. Да, это одна из тех, из-за кого он двадцать пять лет страдал, но сейчас она может привести его к тарелке, а там уж видно будет. Месть для него не приоритет. Джералд устремляется вслед за женщиной.

 

          – Один за другим они встречаются со Стивом, опять же представляясь не своими настоящими именами и статусами. Оба выясняют, где сейчас тарелка и отправляются на Ки-Мэрайя. Тем временем, далеко за морями происходит ещё одно невероятное совпадение. Брайан Сэйвер покидает арабский плен спустя четверть века и нелегально возвращается на родину, скорее всего через латиноамериканский канал. А значит, попадает во Флориду.

 

          – Локридж повторяет ошибку молодости и доверяет кражу тарелки человеку с криминальными наклонностями – Карлу Адамчику. Тот проводит разведку, лезет ко мне в дом, похищает заказанный предмет. Но в это время к дому приближается Сэйвер. Попав в наши края, он решает навестить место, откуда начались все его несчастья. Может, сработал рефлекс авантюриста, и он поддался неосознанному импульсу, а может совершенно логично решил, что видит преступление и должен вмешаться. Напав на Карла, Брайан не только отбирает тарелку, но и узнаёт в заказчице свою подругу из далёкого прошлого. Понимает, что охота на европий возобновлена, и решает включиться. Забирает блюдо себе, хотя понятия не имеет, какой в нём прок.

 

          Демпси вернулся в особняк наркоторговцев и объяснил своё отсутствие проверкой склада. Мэрл предложила провести ночь вместе. Джон отказался, сославшись на усталость, но войдя в свою комнату обнаружил-таки там женщину. Однако это была блондинка Мэйкпис, забравшаяся туда по водосточной трубе. Хозяин предложил ей тем же путём вернуться восвояси, а Харри ответила, что устала.

 

          Рано поутру полицейские готовили облаву, а Даврос съездил в лабораторию за извлечённым ночью из маек наркотиком. Почему-то это означало, что в особняке остались лишь главные герои и Мэрл. Она прихорашивалась у зеркала в своей комнате, когда туда вошли Джон и Харри. Смекнув, в чём суть, «чёрная вдова» бросилась на парочку с одной из своих спиц, но крепкий удар Дэмпси опрокинул её на кровать в бессознательном состоянии. С Мэрл слетел парик, и оказалось, что это мужчина. «Хорошо, что ты тогда подустал», – сказала Харри.

 

          А Ник сказал:

 

          – Не понимаю я этих… ведь сколько надо сил тратить, чтобы щетины не было видно. Ладно губы там красить или глаза, но приходится же по несколько раз на дню бриться, а потом на исцарапанную кожу ещё макияж класть! Бр-р-р…

 

          – У тебя был, кажется, такой опыт, – язвительно молвила Сильвия.

 

          – Потому и говорю. Ладно, вернёмся в двадцать первый век. Свои бараны ближе к телу, или как там?.. Короче, побитый и обестареленный Адамчик признаётся нанимательнице в своём фиаско…

 

          – Обестареленный, – хмыкнула Сильвия, – ну-ну.

 

          – Это, по-моему, благозвучнее, чем обезблюженый. Что, впрочем, не меняет сути: Локридж узнала Сэйвера и отправилась его искать. За всей этой историей наблюдал Эткинс. Когда Сэйвер отвлёкся, он умыкнул тарелку прямо у него из номера. Тюремные уроки пригодились. Адамчик уезжает подальше с острова. В Майями.

 

          – Тэйлор в психбольнице начинает беспокоиться. Возможно из-за того, что слишком много людей знают теперь его тайну. Или волнуется за дочь после визита Эткинса. А может, происходит нечто специфически шизоидное. В итоге, дряхлый организм не выдерживает нервной перегрузки, и старик умирает. Врачи никак не могут дозвониться до Джулии, чтобы сообщить об этом.

 

          – Сэйвер решает, что блюдо у него украла Локридж и, в свою очередь, устремляется на её поиски. Эти двое гоняются друг за другом по всему острову, пока, наконец, не встречаются. Происходит бурное выяснение отношений, примирение и объединение усилий для поиска вора. Хотя они ещё не знают, кто он. А сам вор, то есть Джералд Эткинс, где-то затаился и пытается прочесть тайное сообщение Тэйлора.

 

          – Ох! – Сильвия откинулась на спинку дивана и даже зажмурила глаза. – Неужели мы добрались до текущего момента? Под конец я уже начала жалеть, что завела этот разговор.

 

          – Да? А я наоборот, только теперь понял, какой в нём смысл.

 

          – Надо же! И какой? Стало ясно, сколько в нашей версии слабых мест и невероятных совпадений?

 

          – Есть и это. Особенно, учитывая, что одна сила в ней вообще не учтена.

 

          – Не учтена?.. Постой, ты о северянах что ли?.. Слушай, а действительно, мы даже ни разу про них не вспомнили.

 

          – А что толку вспоминать… Эти персонажи никуда не вписываются. Выглядят, как секретные агенты, имеют протекцию на самом верху, но действуют совсем не соответствующе.

 

          – Выходит, все наши рассуждения вилами на воде писаны?

 

          – По крайней мере, хоть какая-то гипотеза у нас имеется. Это лучше, чем ничего. Мы, всё-таки, старались.

 

          – А зачем? Стоило ли, вообще, ломать голову, мотаться через день на континент. Теперь вот Робби туда отправили.

 

          К вернувшемуся в особняк Давросу спустились Демпси и женщина в чёрном. То, что под вуалью теперь скрывается сержант Мэйкпис, зрителю полагалось домыслить. В молчании все трое сели в машину и отправились на встречу с Ляй Шан.

 

          Когда на столе в заброшенном гараже на берегу Темзы оказались чемоданы с купюрами и белым порошком, Демпси-Шварц велел «Мэрл» пересчитать деньги. Даврос обратил внимание на её пальцы и что-то ему не понравилось. Он сорвал шляпу с головы своей начальницы и обнаружил там светловолосую Харри. Джон, выхватив пистолет, вышел из тени. Ляй Шан увидела, что это он – не Шварц. Началась стрельба, суматоха, в здание ворвалась полиция, что тоже не добавило порядку. Даврос схватил Мэйкпис в охапку, приставил к голове пистолет, и, угрожая убить, заставил Демпси сложить в багажник машины чемоданы. Потом затащил туда женщину. Джон пообещал отыскать и убить Давроса, если тот тронет Харри. С очень серьёзным лицом. Непонятным образом, за рулём оказался кто-то ещё из банды, и оранжево-чёрный автомобиль умчался в сторону Тауэрского моста. Но путь туда шёл по петле и Демпси рванул со всех ног наперерез. Он успел. И разрядил всю обойму в радиатор. Машина задымила и остановилась. Даврос вылез наружу, по-прежнему держа под дулом заложницу. Деваться ему было некуда, но он упорно тащил женщину к парапету. Демпси держал бородатого здоровяка под прицелом, но стрелять не решался – тот прикрывался напарницей. В конце концов он не выдержал и закричал Харри, чтобы та пригнулась. От неожиданности Даврос чуть ослабил хватку, Мэйкпис вырвалась и два выстрела раздались одновременно. Даврос, с пулей в сердце, рухнул в воду, а девушка осталась лежать на мостовой. Демпси подошёл к ней и предложил подниматься, ибо спектакль окончился. «Ты никогда нее думала заняться политикой, преподаванием, космонавтикой, наконец?» – устало спросил он – «Сейчас женщин запускают даже на Луну.» Напарница поднялась и виновато посмотрела на него. На том всё и закончилось.

 

          Ник хотел прокомментировать, но побоялся потерять нить рассуждений, и без того не слишком прочную.

 

          – Пусть поработает, почувствует свою нужность. Ты же не хочешь, чтобы в твоё уютное гнёздышко опять кто-то вламывался? И новые жертвы в гонке за европиевыми сверхдоходами ни к чему.

 

          – Так что же мы собираемся сделать, в итоге?

 

          – Остановить эту опасную грызню. Успокоить всех охотников за лёгкой наживой. В идеале, сделать так, чтобы европий послужил улучшению жизни всех людей, а не обогащению отдельных проходимцев.

 

          – Мечтатель! – сказала она. По-доброму, совершенно без иронии. С лёгкой ноткой сочувствия даже.

 

          Эта серия Нику запомнилась. Шутки, неожиданности, напряжённый сюжет. Смелая девушка, в итоге чуть не сорвавшая операцию, Демпси, переставший подкалывать её сальными намёками, но спасший сверхусилием мышц и воли… Какое-то чувство, возникшее между ними. Странное, но хорошее. Он так и сказал Сильвии.

 

          – Я же говорила: рано или поздно тебе понравится, – улыбнулась она.

 

          – Посмотрим, что дальше будет.

 

          – Конечно, посмотрим, только теперь уже завтра.

 

          – Ладно, – Ник легонько хлопнул напарницу по плечу, – пора спать. Утром надо быть в форме. Особенно тебе.

 

          – Это почему же?

 

          – А кто завалит и скрутит этого наркомана, когда тот одолеет рассеянного мечтателя Слотера?

 

          – А. Тогда ладно.

 

 

 

 

          Ну, сколько можно копаться?! Уснул он там, что ли, в такую рань? А может, они чего-то не учли, и Картрайт уже давно и спокойно вылез в другом месте? Тогда почему залезал здесь? Как бы самому не уснуть! Ник похлопал себя по щекам. Нет, конечно понятно, почему этот парень так долго выбирается из подземелья. Это не по полю гулять. Пыль, темнота, тесно… Но должен же быть у него какой-то зуд. Мол вот, сейчас-сейчас, вылезу с добычей наружу, отработаю смену, обменяю серебро на деньги, деньги на наркоту, приму и будет мне кайф… А может, просто ломка прекратится. Жалко парня, но ничего не поделаешь – не будет и не прекратится. Где там Сильвия, кстати?

 

          Напарница так хорошо спряталась в кустах, что видно не было совершенно. Что ж, лишь бы сама не уснула. Впрочем, чего он разволновался, Лагерлёф всё снимает. Даже, если Билл сбежит от невыспавшихся детективов, доказательств будет предостаточно. О! Вот и звуки. Под щитом-крышкой кто-то шуршал и топал, всё громче и громче. Ник отступил к стене и поднял руку, давая понять зрителям, что началось. ОбИтая кое-где начинающим ржаветь листовым железом деревянная рама потихоньку начала подниматься. С противоположной от Ника стороны образовалась щель в полфута. Оттуда высунулась рука и положила пластиковый свёрток на траву. В свёртке что-то звякнуло. Щель расширилась ещё вдвое и оттуда ужом выполз Картрайт. Не вставая с колен, он принялся отряхиваться, тяжело дыша.

 

          – Устал, Билли? – сочувственно поинтересовался Слотер.

 

          Парня словно током ударило. Он задёргался так резко и беспорядочно, что Ник испугался, как бы инфаркта не было. Но уже секунду спустя воришка был на ногах и мчался в сторону зарослей, не забыв прихватить ценную ношу. А куда ещё? Не на проезжую часть, ведь? Но густая растительность лишь казалась спасительным убежищем. За первым же кустом его поджидала выставленная коленка мисс Жирар. Не ожидавший такой подлости от судьбы, беглец растянулся носом вниз на не просохшей траве и выронил пакет. А тут на него сверху обрушился и слегка зазевавшийся на старте Слотер. Картрайт, однако, не желал сдаваться и сопротивлялся всеми силами, конечностями и даже зубами. Но, обнаружив перед носом пистолет в руке обладательницы подсекшей его голени, быстро поутих.

 

          – Вот и умница, – Ник похлопал Билли по плечу, – поднимайся. И не думай рыпаться.

 

          Картрайт послушно встал. На лице – полная обречённость. Не выпуская его с линии прицела, Сильвия задрала длинный рукав майки, обнажив множество следов от уколов. Сомнений в мотивах не осталось. А тут и Лагерлёф подоспел.

 

          – Как же так, Билл? – искренне огорчённо спросил он.

 

          Уборщик сокрушённо молчал.

 

          – Вот что, дружок, прекращай закидываться, – заявил Ник. – Пристрастие, что сейчас толкает тебя на воровство, через несколько месяцев может просто убить.

 

          – А это место, где тебе ещё могут помочь, – Сильвия протянула красочный буклет благотворительного наркодиспансера. – Если сегодня ты не пойдёшь туда сам, завтра полиция отправит тебя на принудительное лечение.

 

          – Мы знаем, где ты живёшь, – заверил Ник, – так что не думай сбежать. – он подобрал пакет с травы, развернул и протянул приборы Эразму.

 

          – Думаю, требовать от этого несчастного, чтобы он выкупил обратно всё украденное, бессмысленно, – предположила Сильвия, – денег у него наверняка нет.

 

          – Но вы можете забрать свои вещи у скупщика, – пообещал Слотер Лагерлёфу. – Если он станет артачится, позвоните мне, я его быстро урезоню.

 

          – Так вы не сдадите меня полиции? – недоверчиво поинтересовался Билл хриплым голосом.

 

          – Думаю, ты понял, что мы сказали. Свободен.

 

          – И уволен, – добавил Эразм.

 

          Озадаченный Картрайт, пятясь задом, неуклюже скрылся в зарослях. Остальные двинулись в сторону ресторана, где остался джип.

 

          – Сильвия, Ник! Я даже не знаю, как выразить благодарность! – воскликнул ресторатор, протягивая мисс Жирар пятьсот долларов. – Вы так ловко и быстро всё это проделали. Плюс кольцо нашли.

 

          – Мы люди небогатые, такое выражение нас вполне устроит, – сообщил Ник, а напарница дала подписать бланк договора. С налоговой шутки плохи. По мнению таких людей, как Сильвия Жирар. По мнению Ника Слотера, сбор налогов был и остаётся проблемой сборщиков, а не плательщиков, но, по этому вопросу, его мнения никто не спрашивал.

 

          – И всё-таки, я хотел бы что-то ещё сделать для вас. Вы можете кушать в нашем заведении бесплатно в любое время. Ну и, если понадобится место для общения без посторонних глаз, помните про наш нижний зал.

 

          – Почему бы и нет? – ответил Ник, подмигивая напарнице. – Ситуации всякие бывают.

 

          Та лишь пожала плечами.

 

 

 

 

          – Что будем делать теперь? – без особого любопытства спросила Сильвия, когда они отъехали на пару кварталов.

 

          – Спать.

 

          – В смысле?

 

          – Лично я намерен забраться под одеяло и блаженно смежить веки. Полагаю, это будет вполне заслуженный отдых. Тебе тоже рекомендую.

 

          – А как же Паук?

 

          – Ему-то что делать под моим одеялом?

 

          – Одеяла не при чём. Твоя совесть позволит тебе дрыхнуть, пока друг работает на тебя?

 

          – Нда… не очень достойно… Но спать-то хочется. И что значит «на тебя»? На нас!

 

          – На нас, безусловно, но я-то в кровать не собираюсь.

 

          – А куда?

 

          – Что куда?

 

          – Куда собираешься?

 

          – В офис.

 

          – Да брось, чего мы там не видели? Звонки-то до сих пор на твой сотовый переадресовываются. Была б в нас нужда, давно бы знали.

 

          Сильвия закатила глаза и состроила рожу, означающую, что её силы терпеть безалаберность напарника почти на исходе.

 

          – Некоторые клиенты признают только личное общение. Кроме того, надо и за помещением следить, сам знаешь, как Брюстер придирчив.

 

          Тут не поспоришь. Хозяин здания, где они арендовали комнату под свою контору, не упускал ни одного случая, чтобы выставить счёт за причинённые убытки. Конечно, в хозяйстве мисс Жирар трудно найти изъян, но, по чести говоря, съёмщиками они были не совсем безобидными. Случались в их офисе и драки, и перестрелки, и даже взрывы. Но тем более не стоило волноваться, раз он не звонил. Так Ник и объяснил своей беспокойной напарнице.

 

          – Это наше рабочее место, – твёрдо возразила она, – и, хотя бы изредка, нам следует там появляться. Если всё будет в порядке и никаких посетителей не обнаружится, приберёмся немного и отправимся следить за Локридж и Сэйвером.

 

          – А Паук на что?

 

          – На то, чтобы баром заведовать. Прекращай дурачиться и рули на Мэрайя-Роад.

 

          – Слушаюсь и повинуюсь…

 

 

 

 

          – Добро пожаловать, дорогая мисс Жирар! – Ник услужливо распахнул перед Сильвией входную дверь. – Надеюсь, возвращение в любимое учреждение принесёт вам только радостные чувства. Со своей стороны, осмелюсь заверить…

 

          Партнёрша прервала его словоблудие поднеся левый указательный палец к губам, а правым ткнув в сторону лестницы на второй этаж. Оттуда доносились голоса:

 

          – Да откуда же мне знать? – это был Брюстер. – Они мне не докладывают. Это ведь сыщики, сами понимаете. Сидят где-нибудь в засаде, гонятся за преступниками, допрашивают. Звоните, телефон у вас есть.

 

          – Я, всё-таки, хотела бы повидать их лично. Дело у меня такое… – женский голос звучал крайне расстроенно.

 

          – Речь о другом. Когда они вернуться неизвестно. Вы можете прождать до обеда и до вечера. Остров у нас маленький, позванивайте из дома, а как детективы объявятся, возвращайтесь…

 

          – Уже, – прервал его Ник, возникая над лестничным пролётом.

 

          Собеседницей Брюстера была пожилая дама в очках, весьма скромных внешности и облачения. Она довольно озадаченно взглянула на поднявшуюся с первого этажа парочку. По всей видимости, детективы представлялись ей совсем по-другому. Судя по всему, женщина и так пребывала не в лучшем настроении, а тут ещё подобное зрелище. Сильвия почувствовала это и решила как-то разрядить обстановку. Она обогнала Слотера и торопливо отперла дверь.

 

          – Проходите пожалуйста, мисс. Простите, что мы не успели к заявленному времени открытия, возникла срочная оперативная работа. Но теперь мы полностью к вашим услугам.

 

          Посетительница растерянно посмотрела на неё и с опаской перешагнула порог. Сильвия бросила красноречивый взгляд на мужчин. Брюстер кивнул и поспешил удалиться, а Ник нехотя последовал за клиенткой, гадая, какие ещё сюрпризы готовит ему начинающийся и, к сожалению, рабочий, день.

 

          – Я – Сильвия Жирар, это – Ник Слотер. Чем мы можем вам помочь?

 

          Гостья совсем потерялась и беспомощно вертела головой.

 

          – Присаживайтесь, прошу вас. Может, хотите чаю или кофе? – Сильвия не оставляла попыток вывести её из ступора.

 

          – Нет… спасибо. Я… Моя фамилия Хоу… Герда Хоу… – женщина смолкла, словно полагая, что это имя могло что-то сказать детективам.

 

          Ник, тем временем, заглянул в холодильник. Но там его ждало глубокое разочарование. Аппарат оказался не только удручающе пуст, но и отключён от питания. Не работали и кондиционер, и вентилятор под потолком. По-хозяйски быстро Ник заставил технику служить людям и уселся за своё рабочее место.

 

          – Итак, мисс Хоу, что же привело вас в сыскное бюро в столь ранний час?

 

          Женщина всхлипнула. Ей было неловко, неуютно и, похоже, она сильно сомневалась, что попала по адресу. Ник понял, что дело серьёзное, вскочил и, чуть ли не силой, усадил Хоу на диван. Сильвия протянула ей стакан воды.

 

          – Не смущайтесь и не стесняйтесь. Мы в самом деле детективы, как бы легкомысленно не выглядели. И мы можем быть полезны.

 

          Герда сделала глоток и снова всхлипнула.

 

          – Помогите найти Китти… – выдавила она из себя, наконец. Это было уже что-то.

 

          – Безусловно поможем, – заверил Ник, – это наша работа. Но пока не знаем, кто это. Ваша дочь?

 

          Гостья вздохнула и помотала головой. Да, крепкий орешек.

 

          – Сестра? – внесла свою лепту Сильвия.

 

          – Нет… Я… – Хоу снова потеряла дар речи.

 

          «Любовница, что ли?» – озадаченно подумал Ник. Вряд ли, не тот типаж. Хотя, чёрт их разберёт… И вдруг он догадался.

 

          – Китти не человек, правильно?

 

          Герда вздрогнула, испугано посмотрела на него и судорожно кивнула.

 

          – Собака? Кошка?

 

          – Сова…

 

          – Сова?! – не удержалась Сильвия от эмоциональной реакции.

 

          Хоу совсем поникла. Вот и эти люди не понимают её горя. Нужно было срочно взрастить надежду в этой отчаявшейся душе.

 

          – Вот теперь поподробнее, – изо всех сил изображая интерес и деловитость, попросил Ник. – Прежде всего: где вы её содержали?

 

          Во взгляде посетительницы впервые промелькнула надежда. Глаза за очками были большие и печальные. Но простодушно-доверчивые. Сильвия, почувствовав, что надо подыграть, взяла её пальцы в свои.

 

          – У неё своя комната, – голос Герды слегка ожил, – через одну от прихожей.

 

          Формулировка показалась Нику довольно необычной, но сейчас было важно не это. Сильвия, впрочем, думала по-другому.

 

          – Комната?! – не сдержала она недоумение. – У совы? Я думала птиц держат в клетках.

 

          – С совами так нельзя, – покачала головой Хоу, – они не смогут выжить в маленьком объёме. Для них и комнаты-то мало, но приходится выбирать меньшее зло.

 

          – Вы, должно быть, очень любите Китти? – сочувственно спросила женщина-сыщик.

 

          Женщина-потерпевшая снова всхлипнула и кивнула.

 

          – Мне подарили её в десять лет. Моих десять, Китти тогда ещё была почти птенцом. Она мне… как лучший друг. Может, это кажется бредом, но она понимает и чувствует меня. А я её…

 

          – Она не могла сама улететь? – осторожно спросил Ник.

 

          – Нет. В том-то и дело… Клетка для неё всё-таки была. Большая. В ней я возила Китти к ветеринару и на прогулки…

 

          – Прогулки? – вновь подивилась Сильвия.

 

          – Её нужно двигаться. Летать. Китти совсем домашняя. Обычно сов, живущих в неволе, не отпускают в полёт. Они не возвращаются. Но моя – домашняя не в первом поколении. Наверно, стремление к хозяину уже наследственное. Но рядом с домом я не выпускаю её. Всё-таки хищница, может схватить чьего-нибудь хомячка или котёнка. Будет очень жалко. А если отвезти в безлюдное место, то она полетает и вернётся. Ей очень нравится. Но я про клетку: она тоже пропала. Я думаю, в клетке Китти и унесли…

 

          – А когда это обнаружилось? – Нику хотелось вывести расспрос на столбовую дорогу.

 

          – Часов в восемь… – Герда достала цветастый платочек из кармана платья и принялась вытирать слёзы.

 

          – В восемь утра? Сегодня? – он чувствовал себя бесчувственным холодным роботом, но кто-то должен был это уточнить.

 

          – Да… Я, когда всё поняла, чуть в обморок не упала от горя… Понимаю, это выглядит ненормально…

 

          – Поэтому вы и не пошли в полицию? – предположила Сильвия.

 

          – Нет. В смысле, я пошла. Сама, конечно, не скоро решилась бы. Плохо понимала, что делать. Но Лесли посоветовал…

 

          – Кто такой Лесли? – Ник продолжил игнорировать эмоциональную сторону рассказа.

 

          – Кайл Лесли, сосед… Ну, как сосед, на одной улице живём. Он недавно поселился, не знал, где у нас что. Я показывала. С тех пор общаемся. Он шёл мимо, калитка распахнута была, видит: я плачу на крыльце… Я ему всё и рассказала. А кому ещё? Лесли сказал, что надо идти в участок, чем скорее, тем лучше, пока воры далеко не убежали. Но там что-то случилось… такой переполох… В общем, совсем не до меня было. Кто-нибудь начинал меня слушать, а его тут же отвлекали, и через минуту он обо мне уже забывал… Я ушла. Тогда Лесли предложил искать частных детективов. Нашли мы только вас.

 

          – Переполох? В полиции? – это было необычно. – Вот уж не думал, что они на такое способны! На вид-то – сонное царство.

 

          – Ник!

 

          – Честно сказать, я не поняла, из-за чего они так суетились, но на моих глазах почти все разъехались.

 

          – Бомбу им подкинули в участок, что ли?

 

          – Слотер, перестань!

 

          – Нет-нет, мне показалось, что-то произошло в другом месте, возможно все туда умчались… Или в нескольких местах…

 

          Ник вспомнил о сиренах, звучавших откуда-то издалека, пока они добирались от ресторана до офиса. Странно.

 

          – Так, что же всё-таки произошло? Как я понял, вечером вы заперли Китти в её комнате, а утром совы уже не было.

 

          – Угу… – казалось, Хоу вот-вот снова разревётся. – И я не пойму, как её унесли. То есть, ясно, что в клетке, но, во-первых, птицу не легко туда загнать, а во-вторых, все окна в доме были закрыты. На шпингалеты. Изнутри.

 

          – А двери? – Сильвия не зря ела свой хлеб.

 

          – Между комнатами я их не запираю, прикрываю только, а входную закрыла на задвижку. Тоже внутреннюю.

 

          Классический случай. Кто-то или что-то исчезает из замкнутого пространства. В девяноста процентах случаев, правда, выясняется, что не такое уж оно и замкнутое. Сейчас важнее было определиться с мотивами похитителей. Некоторые лежали на поверхности.

 

          – У кого-нибудь мог быть зуб на вас с совой? Вы говорили, она охотится на мелких зверьков.

 

          – Да, но единственный инцидент произошёл ещё лет тридцать назад, во времена моей юности… Я уже очень давно не видела этих людей, с прошлого века. А с тех пор, никаких скандалов не случалось, я стараюсь быть осторожной. И Китти понимает, что ей можно, а что – нет… Все соседи её любят.

 

          – А сколько может стоить такая птица? – спросила Сильвия. Мыслили они с Ником одинаково.

 

          – Даже не знаю… Я давно уже не общаюсь с другими совятниками… Вряд ли больше тысячи.

 

          Пару часов назад они убедились, что можно пойти на преступление и ради гораздо более мелкой суммы.

 

          – И много людей знало о Китти?

 

          – Почти все, кто знал меня.

 

          – Раньше её не пытались украсть?

 

          – Ни разу. Поймите, она сильно привязана ко мне. Мы вместе десятки лет. У нового хозяина ей не прижиться, – Герда смотрела на Ника с робкой надеждой.

 

          – А у вас какие-то идеи есть, кто мог это сделать?

 

          – Да нет же! Я бы сразу сказала… Поверьте, я страшно волнуюсь за Китти, и мне очень её не хватает, будь у меня подозрения, не стала бы молчать.

 

          – Может быть, в этом и дело? – спросила Сильвия у Ника.

 

          – В чём?

 

          – Герда так любит свою питомицу, что ценность Китти велика лишь для неё.

 

          – Хочешь сказать, похитители скоро потребуют выкуп?

 

          – Хоу ахнула и схватилась за грудь. Сильвия поспешила протянуть ей стакан свежей воды и неодобрительно зыркнула на напарника.

 

          – Думаю, всё не столь драматично, мисс Хоу, и вам не придётся собирать деньги.

 

          – Да я готова всё, что есть, отдать, лишь бы они не сделали Китти ничего плохого.

 

          – Ладно, будем надеяться на лучшее. А в нашем случае это кража, с целью сбыта. Вы на машине к нам пожаловали, мисс Хоу?

 

          – Да…

 

          Что ж, понятно, откуда у входа эта допотопная развалюха.

 

          – Тогда, отправляйтесь домой. А я вслед за вами. Сильви, ты состыкуйся с зоомагазинами, прозондируй обстановку на предмет торговли совами. В сети почитай про это, может, что проклюнется… Да, – добавил он, вставая, – и в полицию звякни. Любопытно, что у них там стряслось.

 

          Партнёрша недоумённо приподняла бровь. Ёлки, эффектно это у неё получается!

 

          – А сам-то что? Разучился звякать?

 

          – А сам по дороге звякну Пауку, если тот вновь сотовый не посеял. Да и с Робби надо связаться. Ему уж давно приземлиться пора.

 

 

 

 

          – Чёрт! – нога зацепилась за очередную колдобину в бугристом полу, и Ник с трудом удержал равновесие. Фонарь выскользнул из пальцев, пытаясь поймать его, неуклюжий детектив рухнул-таки на колени, нажал ненароком кнопку и остался в темноте. Вскочил, забыв какой низкий здесь потолок, конкретно приложился макушкой в полусгнившие доски и от души прокомментировал своё поведение в три этажа.

 

          Нет худа без добра. В воцарившемся мраке, далеко впереди ему удалось разглядеть пару тонких вертикальных полосок света. Или это искры из глаз полетели? Ник зажмурился. Свет исчез. Отлично! Конец пути близок. А главное – становится ясным его смысл. Вору было, куда уйти.

 

          Дом Герды Хоу имел весьма странную архитектуру, если не сказать больше. Он был круглым. Вернее, цилиндрическим. Ещё вернее, спиральным. Его планировка напоминала разрезанный поперёк апельсин. Или голову сыра, поделённую на шесть долек. Комнаты в плане походили на круговые, точнее кольцевые сектора. Наружным диаметром ярдов в двенадцать, а внутренним – в два с небольшим. И, словно в стремлении подтвердить своё безумие, архитектор разместил их на разных высотах. Каждая следующая, при движении против часовой стрелки, была на два с половиной фута выше. На уровне земли – чулан со всяким барахлом, следом прихожая, куда вело крыльцо, потом кухня и так далее. Седьмая комната уже оказывалась на крыше первой. А ведь была ещё и восьмая! Мало того, цепочка продолжалась и в другую сторону – под землю. И в первом, полуподвальном, помещении находились апартаменты совы Китти. Несмотря на старания хозяйки, довольно вонючие. Внутри комнаты соединялись винтовой лестницей. Довершало безумную картину буйство растительности на ступенчатой крыше.

 

          Как Хоу жила в таком строении, Ник представлял с трудом, но это от него и не требовалось. Детектив был призван найти пропажу, чем и занялся сразу же по прибытию. Очень скоро выяснилось, что «совятник» был не самым глубоким местом в здешней архитектуре. Узкая дверца вела уже в самый настоящий подвал, где царили мрак, пыль, паутина и необъятные нагромождения неопределённой рухляди. Которую, впрочем, недавно двигали. Отнюдь не Герда. По её словам, она не заглядывала сюда лет десять. И раньше этим не злоупотребляла. Что вполне походило на правду. Но кто-то же здесь побывал…

 

          Было вполне разумно предположить, что сей посетитель и прихватил с собой пернатую подругу, предварительно упаковав её в клетку. Но как эта парочка покинула здание, оставив закрытыми окна и двери? Ник не поленился ещё раз подвигать из стороны в сторону весь имевшийся в подвале мусор и был вознаграждён: в полу отыскался люк, открывший доступ в совсем уж мрачные глубины. Открытие так напугало Хоу, что она снова чуть не шлёпнулась в обморок.

 

          Приведя хозяйку в чувства и наказав никуда не отлучаться, Слотер отправился в спелеологическую экспедицию. По следам таинственного похитителя, которые, впрочем, не так сложно было обнаружить. Длинный тоннель выкопали уже давным-давно, но ходили здесь крайне редко. Корни деревьев заканчивались выше потолка, а грунтовые воды текли ниже пола. Поэтому пол покрывал толстый слой пыли. Совокрад оставил в ней чёткие отпечатки своей обуви. На левом ботинке отсутствовала половина каблука. И тяжёлую клетку воришка частенько ставил на пол, чтобы передохнуть. Кроме того, из неё периодически что-то сыпалось. Корм? Помёт?.. Не важно, главное след был свежим и отчётливым. И очень долгим. Узкий коридор с земляными стенами и деревянным потолком никак не хотел заканчиваться. Ник потерял счёт шагам и радовался лишь тому, что нет поворотов. Он плохо ориентировался под землёй и понятия не имел, в какую сторону движется, но точно знал, что в одну и ту же.

 

         Свет в конце тоннеля исходил из щелей между кривыми, рассохшимися досками. Это оказалась дверь. Хлипкая деревянная конструкция кое-как перегораживала проход. Даже окажись она заперта, измученного подземной прогулкой детектива это не остановило бы – выбил бы ногой. Но не было там ни задвижек, ни щеколд, ни вертушек, ни шпингалетов, ни крючков. Ничего, что помогло бы вору остановить преследователей. Преследователь распахнул дверцу и обнаружил в десяти шагах впереди густую занавесь из свисающих ветвей. Все органы чувств дружно вопили, что за ними вода. Неужели тоннель довёл его до самого моря? Брёл он, конечно долго, но… Что гадать, всё равно у грабителя не было другого пути, и сейчас станет ясно, куда тот стремился.

 

         За живой преградой Ник и в самом деле нашёл морскую гладь. Подземный ход из стены обрыва вёл на узкую песчаную полоску. Цепочка следов с располовиненным каблуком вела налево и исчезала за мысом в десяти шагах. Ну, прямо учебное пособие для начинающих…

 

          – Ты откендова взялси, мил человек?

 

          Ник ошалело задрал голову. Седой, взлохмаченный, небритый дедок недоумённо взирал на него сверху вниз. Сандалии на босу ногу, выгоревшие на Солнце синие то ли кальсоны, то ли рейтузы, пузырящиеся на коленях, штопанная майка с полустёршимся изображением Микки-Мауса, широкополая шляпа.

 

          – Из недр земли, – пробурчал Слотер оглядываясь. Всё-таки неплохо было бы понять, куда он попал.

 

          – Ежели хошь ко мне вскарабкаться, сподручней будет вон тама, – старичок кивнул вправо от себя, где корни прибрежных деревьев и булыжники образовывали ступеньки импровизированной лестницы. Когда Ник отправился в ту сторону у него заголосил сотовый. Внимания требовала напарница.

 

          – Ну, слава богу! – воскликнула Сильвия, даже не дождавшись приветствия абонента. – А то всё недоступен, да недоступен. Ты там под землю провалился, что ли?

 

          – Типа того. Но уже вывалился обратно. Вор уходил от Герды через подземный ход. А может, и приходил тоже. Вот и я решил прогуляться. Сейчас пытаюсь понять, куда он двинул дальше.

 

          – Ну, ничего себе! А я выяснила, что на Ки-Мэрайя совами не торгуют. Теперь вот, собираюсь в зоомагазин на Биг-Пайн-Ки. Тамошний продавец как-то чересчур сильно напрягся, когда я его про сову спросила.

 

          – И что ты вознамерилась сделать?

 

          – Провести личную беседу. Прозондировать, как ты называешь.

 

          – Я, вообще-то, немного другое имел ввиду… Ладно, только не попади там в беду. А то спасай тебя потом.

 

          – Расслабься, спасатель, я не первый год в нашем бизнесе.

 

          – Ну-ну.

 

          – А ты до Робби дозвонился?

 

          – Угу. У него всё по плану. И Паук уже при деле. А вот у копов и впрямь че-пэ.

 

          – Чего у копов?

 

          – Чрезвычайное происшествие. У тебя сигнализация проводная или эфирная?

 

          – Эфирная, ты же сам видел.

 

          – Это хорошо, потому что вся проводная сработала. В основном, похоже, ложно.

 

          – Вся?! Как это?

 

          – А вот так. Один за другим пошли сигналы о взломе со всех подключённых домов. Полицейские сперва ринулись было на выезды, но, когда закончились раньше, чем клиенты, решили всё же выяснить, откуда столько ложных вызовов. Пока безуспешно. Ясно, что в такой ситуации там не до поиска сов. Периодически буду позванивать, выяснять, в чём печаль.

 

          – Ну и дела… Как бы пострадавшие к нам не повалили… Но я, всё-таки, поеду, хотя… Короче, позвоню сразу, как что-то выясню, – Сильвия отключилась.

 

          Ник задумчиво посмотрел на экран, вспомнил про Хоу и быстренько отчитался перед заказчицей о проделанной работе. Та слегка успокоилась. Отсюда, сверху, полоска песка вдоль воды казалась ещё уже. За мысом обнаружился лодочный причал. Несколько примитивных двухвёсельных судёнышек привязаны ко вбитым в землю кольям. Следы похитителя там и заканчивались. Он понял, наконец, где оказался. Это был торец одного из каналов, заменявших в прибрежных кварталах улицы. Только сей канал, похоже не выкопали специально, он имел естественное происхождение и заканчивался овальным водоемом неправильной формы.

 

          – Скажи, отец, – обратился Слотер к странному старикашке, – ты знаешь, чьи это лодки?

 

          – А то! Я тута кажного знаю.

 

          – И что, все на месте?

 

          – Кажись… Хотя, не, погодь, Честеровой нету, жёлтой.

 

          – Это Честер на ней уплыл?

 

          – Дык… куды ж ему? В госпитале он, траванулся третьего дня.

 

          – А кто? Ты не в курсе?

 

          – Не, – странный старикашка надолго замолчал, осматривая Ника. – Слышь-ка, давай у Мэгги спросим? Она, небось с утра тут шатается.

 

          – Ну, давай.

 

          – Токмо, чудная она, говорит больно непонятно.

 

          – Веди, – Ник решил, что ему это не помеха.

 

          Мэгги оказалась девчушкой лет десяти. Она увлечённо ковыряла прибрежный песок шагах в двадцати. Инструментом служила небольшая засохшая коряга. Приличная лужа у самого обрыва соединялась с океанскими водами узким каналом. Деревянная лестница вела к месту мелиоративных работ почти прямо от калитки ближайшего участка. На полдороги к ней Ник заметил в траве кусок ржавого велосипедного обода и решил, что тот ему пригодится.

 

          – Новая бухта в мексиканском заливе? – поинтересовался он, спустившись.

 

          – По типу… – кивнула девочка, мельком взглянув на гостя и принялась втыкать веточки в песок вдоль «протоки». Получилось что-то вроде аллеи.

 

          – Меня зовут Ник Слотер, – сказал гость и поставил металлическую дугу поперёк рукотворного русла. Вышел изогнутый пешеходный мостик. – Я ловлю вора.

 

          – Ишь ты! – воскликнул дед.

 

          Мэгги с интересом воззрилась на своего нового знакомого. Потом отошла чуть в сторону и принесла целую кучу палочек. Быстро и ловко она начала собирать маленькое строение в виде шалаша.

 

          – Вор мог уплыть с украденным на лодке Честера рано утром. Ты ничего не видела?

 

          – Тусил один чел, – закончив с домиком, девчушка принялась втыкать палки вокруг него и вплетать между ними длинные травяные стебли. Образовалось нечто, похожее на изгородь. На побережье явно подрастал способный ландшафтный дизайнер.

 

          – Как выглядел?

 

          – Да никак. Ростом, типа с тебя. Кепка, капюшон… из дома особо не разберёшь, – она кивнула на простенькое строение прямо над обрывом – Темно было. И такой у него был… – она сделала неопределённый жест, – купол с ручкой.

 

          Должно быть, имелась в виду клетка, накрытая тканью.

 

          – И он в самом деле уплыл на жёлтой лодке?

 

          – Типа того.

 

          Ник перевёл взгляд на оставшиеся посудины. На канал. До большой воды где-то полмили. Плыть здесь можно было лишь в одну сторону. И не только вору.

 

          – А взрослые дома?

 

          – Не-а. Родоки пашут, ба на суше, большая дрыхнет после тусы.

 

          Родители на работе, старшая сестра отсыпается после вчерашней вечеринки, бабушка… что делает последняя, он не совсем понял. Возможно, отправилась на континент. Во всяком случае, частный детектив Слотер мог гордиться своими познаниями в подростковом жаргоне.

 

          – Выходит, ты сейчас за главную?

 

          – А то!

 

          – Разрешишь твою лодку взять? Я хочу проплыть по каналу, поспрашивать местных, может кто чего видел?

 

          – Можно. Но и я поплыву. Судно-то моё.

 

          – И которое твоё?

 

          – Синее, с солнышком, – Мэгги извлекла из кармана катушку ниток и протянула Нику вместе с остатками палок. – На пока, связывай, столбы будут, с проводами, я – за ключом.

 

          Когда она вернулась, построенное ею прибрежное поместье уже было снабжено электропитанием. Подстанцию в виде прозаического параллелепипеда Ник соорудил из мокрого песка.

 

          – Чо, норм, – оценила его труды главный архитектор проекта и протянула ключ.

 

          – Тады и я с вами, – заявил старик, – меня тута все знают, подмогу с расспросом.

 

          При ближайшем рассмотрении лодки оказались соединёнными с кольями с помощью цепей и замков. Похититель сов не стал особо мудрить, просто выдрал кол из песка и увёз его вместе с награбленным. Здоровый мужик! Отстегнув цепь, Ник забросил её в «судно» и взялся за вёсла. Мэгги чинно устроилась на носу.

 

          – Тебя как звать-то, отец?

 

          – Дык, Гейром кличут, вроде бы… – старик Гейр примостился на корме.

 

 

 

 

          – Клайд! Эй, Клайд! Проснись же! Вот соня толстопузый!

 

          Нику наконец-то удалось подгрести к причалу. Искусственные каналы, те, что специально прокопаны в элитных кварталах, одеты в бетонные берега и повсюду достаточно глубоки, чтобы большие катера и яхты могли приплыть почти к крыльцу. Здешняя протока же возникла естественным путём, имела изгибы, рельефное дно и пологие берега. Владельцам маломерных судов приходилось возводить причалы собственноручно. Из бетонных столбов и плит. Или из брёвен и досок, как это сделал вышеупомянутый Клайд.

 

          – Да Клайд же! – упомянул ещё раз дед Гейр и плеснул воду в лицо дремлющему на дощатом пирсе толстяку. Тот встрепенулся, чуть не шлёпнувшись с кресла-качалки прямо на свои удочки и вёдра и, ошарашенно моргая, уставился на неожиданных визитёров.

 

          – Ааа… доброе утро… – неуверенно промямлил он.

 

          – Дык, день давно, – прояснил обстановку Гейр.

 

          – Здравствуйте, – вмешался Ник. – Простите за беспокойство, я частный детектив Слотер. Вместе с помощниками преследую вора. Возможно, вы его видели. Так что, нам не помешает ваша помощь.

 

          – А что он украл? – испуганно спросил толстый Клайд.

 

          – Домашнее животное.

 

          – Ну, мою Альбу ему не забрать, – облегчённо вздохнул Клайд. Могучий рык заслышавшей своё имя Альбы из-за ближайшего забора подтвердил, что с ней шутки плохи.

 

          – Он поутру сбёг, – проинформировал Гейр, – на Честеровой посудине.

 

          – Значит, это не Честер был, –покачал головой хозяин страшной Альбы. – А я-то ещё удивился: куда это он в такую рань? К тому же, позавчера его только в больницу отвезли.

 

          – Когда это было?

 

          – Да уже светать начало.

 

          – Можете описать того, кто плыл в лодке?

 

          – Да вряд ли… А же говорю, думал, что это Честер, не приглядывался особо. Тёмная куртка с капюшоном, кепка с длинным козырьком… Честер, вообще-то так не одевается… Что-то я действительно не подумал.

 

          – То есть, вы видели лишь, как он поплыл в сторону океана?

 

          – Ага.

 

          – Ну что ж, спасибо. Поплывём и мы.

 

          Ник с небольшой охотой взялся за вёсла. Преодолели они чуть больше половины пути, но устал бравый детектив уже изрядно. Вот что значит забросить тренировки. В спортзале они с напарницей не были аж с прошлой недели. Хорошо, хоть местное население оказалось наблюдательным и разговорчивым. Клайд был уже третьим свидетелем, и все указывали на то, что преступник плыл в сторону моря, а не пристал к берегу у одного из домов.

 

 

 

 

          – Она! – маленький пальчик Мэгги указывал в сторону пляжа, которым заканчивалась улица, идущая параллельно каналу.

 

          Ник присмотрелся. Там действительно лежала лодка жёлтого цвета. Но не валяются же они здесь повсюду? Так что, это могло означать только… что? Похититель пересел здесь на другое плавсредство и удалился за горизонт? Очень вряд ли. У берега так мелко, что даже их плоскодонка запросто сядет на брюхо. Как и эта, жёлтая. Вор, должно быть тащил её на песок, прыгнув в воду ещё шагов за десять до берега. Хм, если так, то он точно продолжил путь посуху…

 

          Слотер, недолго думая, сиганул за борт и потащил лодку за цепь к пляжу. Пассажиры и немногочисленные отдыхающие с интересом наблюдали за его упражнениями. Да, давненько ему не доводилось столько махать вёслами. Мозоли точно будут. Сомнений в том, что похититель птиц добрался до конца канала уже не оставалось, но появились сомнения в его здравомыслии. Уйти отсюда по земле можно было только в обратном направлении. То есть, туда, откуда пришёл. С точностью до ширины участков, то есть ярдов семидесяти. Правда, он мог здесь сесть в машину… Чего же тогда не сел прямо там, у выхода из тоннеля? Ник вытащил лодку на берег, и девочка со стариком покинули свои места.

 

          – Как есть, Честерова посудина, – объявил Гейр, осмотревшись.

 

          – Точняк! – кивнула Мэгги.

 

          Ник обошёл жёлтую лодку. Ну, что ж, вот и полукаблучный след, и круглый отпечаток дна клетки. Преступник особенно не скрывался, похоже. Либо глупый, либо очень хитрый. Лень очень просила первого, а… других заинтересованных сторон не нашлось. Большинство следов успели затоптать голые ступни купальщиков, но по оставшимся он без особого труда проследил путь беглеца до тротуара. На асфальте и бетоне обувь не оставляет вмятин, значит придётся снова рассчитывать на наблюдательность местных жителей. В том числе и уже опрошенных по ту сторону домов. Его ждёт продолжительная прогулка. Но что делать с попутчиками?

 

          – Похоже, он пошёл пешком, – сообщил им Ник. – И мне придётся за ним…

 

          – Не тужи, – всё понял Гейр, – догребём как-то сами. Я всяко чаще твого вёсла держу. Честерову лодку на буксир возьмём. Но ты попозжей напомни о себе.

 

 

 

 

          Оставлять отпечатки каблуков в асфальте могут только очень увесистые дамы на шпильках. И только в сильную жару. Человек, которого преследовал Слотер определённо был мужчиной и имел каблуки во всю ширину подошвы. Ну, по крайней мере, один каблук. Да и утро сегодня выдалось прохладным. Кроме того, тротуары Опал-драйв по большей части были сделаны из бетонных плит. Но разве такие мелочи могут остановить профессионального сыщика?! Мелкий мокрый песок на пляже отлично отобразил все мелочи рельефа подошв похитителя. А запомнить их – чисто профессиональный навык. Вот кто-то, явно пренебрегающий нормами приличия, плюнул жвачку прямо на тротуар. А кто-то другой наступил на неё носком левой ноги. Тем самым, с характерной клиновидной трещинкой.

 

          А вот здесь не в меру чистоплотный хозяин мыл выезд из гаража. С мылом. Или порошком. В общем, с тем, что даёт пену, много пены. Прохожие наступали в неё и оставляли на бетоне белые следы ещё несколько шагов. Следы засыхали, надолго сохраняя память о тех, кто прошёл мимо. Тяжёлая клетка раздавила несколько опавших листьев, когда вор ставил её на землю, чтобы передохнуть… И так далее.

 

          Сохранилась память о странном пешеходе и у некоторых обитателей здешних домов. Но образ его оказался довольно… обтекаемым. Тёмная куртка с капюшоном и высоким воротником, длинный козырёк на кепке, тёмные очки. Лица не разглядел никто. Ну, и ладно. Это не так смущало, как то, что беглец, миновав место, где кончаются каналы, прошёл ещё один квартал и, на первом же переулке, свернул налево – прочь от выхода из подземелья. А ещё через пару кварталов – направо, удаляясь от берега. Так парень вилял неоднократно. Отрезки его ломанной траектории не были длинными, и пройти их он мог довольно быстро, хоть и отдыхал периодически, но вот самому Нику каждый следующий давался всё трудней. Слишком много людей бродило по здешним улицам, уничтожая следы преступника.

 

          И всё-таки, ему удавалось отслеживать путь похитителя, пусть и теряя, периодически, след. Этот человек просто шёл по улицам. Не заходил в дома, не садился в автомобили. Но смысла в его передвижениях было немного. До тех пор, впрочем, пока Ник не начал догадываться, куда же именно тот стремился. И чем сильнее крепла эта догадка, тем меньше она Нику нравилась… А квартала за полтора до дома Хоу Сильвия в очередной раз потребовала внимания к своей персоне. Она даже не дала ему сказать «алло», возбуждённо затараторив, ещё до того, как он поднёс телефон к уху:

 

          – Ник! Сигнализация сработала! Сходи проверь, я ещё на Биг-Пайн-Ки.

 

          – Спокойно, спокойно. Какая сигнализация? Где?

 

          – У нас, где ещё?!

 

          – А ты как узнала в своей дали?

 

          – По мобильной связи. Если происходит взлом, мне на сотовый приходит сообщение. Хватит болтать! Ступай домой, выясни, что там случилось.

 

          Ты гляди, как она разволновалась! И слова-то какие выбирает: «домой», «у нас». Словно они навсегда решили жить вместе. Быстро привыкла к хорошему? Вряд ли… Но, не суть…

 

          – Хорошо, всё бросаю и бегу. Но твои-то успехи как?

 

          – Потом обсудим. Сперва надо разобраться с этим сигналом.

 

          – Ладно, как разберусь, позвоню.

 

          Можно было бы рвануть напрямик, через изгороди и заборы, но Ник решил не нарушать священного права частной собственности и затрусил по тротуару в сторону своего джипа. Благо, тот оказался недалеко.

 

 

 

 

          – Получается, кто-то залез в здание участка и перерезал все провода кабельной сигнализации?

 

          – Да, не в здание! – Грегори был рад услышать сочувствие, пусть даже от такого неоднозначного персонажа, как Слотер, но бестолковость последнего сильно раздражала лейтенанта. – На территорию. Но перерезал, факт. В том месте, где они сходятся на стене нашего строения. Не могли же все они одновременно полопаться?

 

          – Вроде бы, у вас всё должно просматриваться. Камерами, я имею в виду.

 

          – Ну, вот оказалось, есть слепые зоны…

 

          – Значит, это кто-то из ваших?

 

          – Ещё чего! Оставь свои инсинуации, Слотер. Полиция доверяет своим сотрудникам.

 

          – Ну прости, прости. Но ты думаешь, что отключение радиосигнализации – дело рук того же хулигана?

 

          – Отключение – это только моя версия. Наверняка можно сказать лишь то, что после обеда посыпалось множество вызовов через эфир. И все оказались ложными. Очень похоже на утреннюю историю с кабелями. Но что именно произошло, доподлинно не известно. Наши техники сейчас разбираются.

 

          – Это кто?

 

          – Шелдон и Надин. Остальные на вызовах.

 

          В разговор вмешался посторонний звук. Ник не сразу понял, что это телефон сигналит о приходе сообщения.

 

          – Погоди, у меня тут какое-то послание… О! Сработала сигнализация в офисе. Надеюсь, что тоже ложно. Да, поймать бы этого хулигана. Очень интересно узнать, как он всё провернул…

 

          – Может, и не хулигана. Мы же далеко не по всем домам успели пройтись. Это просто нереально. Без защиты остались сотни зданий, а какое из них было целью – пойди, угадай.

 

          – Вряд ли злоумышленник и хитёр, и глуп одновременно. А иначе, как объяснить, что сначала он проводную сигнализацию испортил, а потом эфирную?

 

          – Ну, пусть будет хулиган. Но ты обязательно перезвони, когда выяснишь, что у вас дома. А желательно и у соседей. Мы сейчас любой помощи рады.

 

          «У вас»! И этот туда же. Ник остановил джип точно в том месте, где воскресным утром стояла машина Адамчика. Он специально выбрал такой маршрут. Отсюда в самом деле отлично просматривался второй этаж «их» дома. Облака ненадолго скрыли Солнце, стёкла не бликовали, если бы кто-то ходил там, было бы видно. Но ни малейшего движения Ник не засёк. Возможно, эти помещения незваных гостей не интересовали. А возможно, никаких гостей и не было. В любом случае, первого этажа так не разглядишь.

 

          Уже через полторы минуты Ник стоял у входной двери, изучая свои секретки. Сигнализацию он попытался сбросить, как только подошёл к дому, но сирена молчала и без его вмешательства. Должно быть и впрямь, ложное срабатывание где-то там, в диспетчерской. Никаких подозрительных личностей на улице он не встретил и без особого удивления обнаружил, что ни одна пломба не сорвана. Та же история – на окнах. Конечно, это радовало, но отнюдь не значило, что в доме никто посторонний не побывал. Окна вели и во внутренний двор. Слотер полез за ключами в карман. Может, дом и вправду, в какой-то степени, его? Ключи эти у него уже давно. Как и у Сильвии есть ключи от его хибары. Вернее, теперь будут, когда ремонт закончится.

 

          Войдя, он, неожиданно для себя, вспомнил о странной архитектуре дома Герды Хоу. Если туда можно проникнуть через подвал, то… Но сначала – окна. Расставляя секретки, Ник понимал, что делать это имеет смысл лишь во всех местах возможного проникновения одновременно. Конечно, окна в здании открывались только изнутри, а простейшим способом попасть туда, было разбить стекло, и тогда последствия оказались бы заметны и безо всяких предварительных мер, но бережённого бог бережёт. И стёкла, и волоски остались на месте. В таком случае – вперёд, то есть вниз!

 

          Безумные гипотезы, конечно же, имеют право на существование, но особенно рассчитывать на них не стоит. На двери в подвал висел замок. Закрытый. Он там и утром висел. Если бы кто-то шёл ОТТУДА, как он сумел открыть висячий замок с этой стороны? Правильно, никак. Ник подёргал за душку. Всё надёжно, без дураков. И никак иначе эту дверь не открыть, то есть из подвала не выйти. Сам замок был пломбой. Но если сигнализация – это датчики движения, на что они среагировали? Может, что-то упало? Ник вернулся на первый этаж и внимательно осмотрел помещения. Ничего здесь не изменилось по сравнению с утром. Он вспомнил, во сколько сегодня встал и ему сразу же захотелось спать…

 

          Стоп! Но ведь датчики есть и наверху, перед выходом на крышу. Бог его знает, зачем Баркли так сделал, может, ждал угрозы с неба, в виде парашютистов, например, но если кто-то пришёл, а затем и ушёл тем же путём… А зачем? Ник поднялся по лестнице на второй этаж. Здесь он секретки на окна не ставил. Возможно зря? Выход на крышу запирался изнутри. С той стороны замочной скважины просто не было. Интересный момент, на который он раньше не обращал внимания, но сейчас это только подтверждало предположение о ложном срабатывании. Слотер прошёл по комнатам, снова не обнаружил ничего необычного, на всякий случай поставил свои волосяные пломбы на все окна и двери, и, успокоившись душой, сообщил о результатах разведки Грегори.

 

          – И чего ты так долго возился? – поинтересовался лейтенант. – Я за это время пять домов обошёл!

 

          – Ты обошёл пять чужих домов, а я один свой… в смысле…

 

          – Ну-ну. Ладно, если у соседей что заметишь, звони. Кстати, я с Брюстером говорил, офис ваш заперт, так что ложная тревога.

 

          Некоторое время Ник задумчиво смотрел за окно, а потом решил вызвать напарницу на телефонный разговор.

 

 

 

 

          – Возможно, похититель специально устроил пешую прогулку с добычей поутру, – размышляя вслух, произнёс Ник.

 

          – Вполне, – благосклонно кивнула Мэгги.

 

          – И что? Он так плохо знал местность, что заплутал и вернулся туда, где вылез из-под земли?

 

          – Отнюдь.

 

          – Тогда, реально ли, что он специально замкнул петлю, чтобы сбить преследователей со следа?

 

          – Весьма.

 

          Судя по тому, что девчонка всё время играла одна, детей её возраста поблизости не наблюдалось. Родители и бабушки всё время где-то далеко. От кого же она переняла такую манеру речи? Разве что, от старшей сестры. Интересно, кстати, насколько она старше?.. Так, не отвлекаемся.

 

          Оставив «своё» жилище без сигнализации, но под надёжной охраной самодельных средств, Ник вернулся в точку прерванного преследования, не особо надеясь уже найти новые следы, однако был немало удивлён, когда таковые всё ж таки обнаружились, но привели его не к дому Герды, а к торцу канала, откуда он в своё время поиски начал. Синяя и жёлтая лодки занимали свои места у берега, а вскоре и оба утренних попутчика, завидев на обрыве знакомого сыщика, поспешили к нему, узнать, как успехи. Успехи были незначительны, и сыщик прорабатывал версии прямо «на глазах у публики».

 

          – Утром похититель прошёл весь маршрут меньше, чем за час, – продолжил детектив свою проработку, – а у меня на это ушло, даже за вычетом отлучки домой, почти три. Получив двухчасовую фору, парень запросто мог умотать далеко за горизонт. Ищи его теперь по всей Флориде.

 

          – Точняк! – восхищённо прокомментировала Мэгги. Дед Гейр в изумлении переводил взгляд с девочки на следователя и обратно.

 

          – Но! – Ник поднял указательный палец. – Моя напарница Сильвия с утра обзванивала все ближайшие зоомагазины. На острове никто и знать не знает ни о каких совах, однако в магазин на Биг-Пайн-Ки сразу же после открытия позвонил некто и предложил сову. Ему ответили: «Ну чего, привози. Посмотрим.» А он заявил, что сейчас на Ки-Мэрайя и быстро приехать не сможет. Договорились, что магазин будет ждать в течение дня. Но спустя пару часов позвонил другой человек с просьбой продать ему сову. Когда тому объяснили, что совы пока нет, но, скоро, возможно, привезут, он поинтересовался, откуда. Узнав, что с Ки-Марайя, заявил, что он сам на этом острове и стал просить телефон продавца. Само собой, никто не пожелал делиться такими сведениями. Если продавцы и покупатели начнут контачить напрямую, магазины разорятся. Мужик настаивал, требовал, просил, но ничего не добился. Только разозлил работников торговой точки.

          А ближе к обеду туда позвонила Сильвия и стала интересоваться что да как. Жёстко и настойчиво, как и положено детективу. Ну, и была в ответ, грубо говоря, послана. В магазине решили, что она заодно с тем настырным покупателем. Её это, понятно, насторожило, она подумала, что там нечисто и отправилась поговорить с хозяином с глазу на глаз. Прояснила ситуацию, узнала подробности. Оказалось, оба звонка делались со стационарных телефонов здесь на нашем острове. Сейчас она выясняет, кто их владельцы. А я пока мучаюсь вопросом: как эти данные могут изменить моё видение ситуации? Может вор специально подталкивает меня к версии, что он сбежал? Может, ему выгодно, чтобы мы отправились искать его на другие острова? А сам он всё ещё где-то здесь. Больше того, может он до сих внутри этой петли? И сова при нём.

 

          – Эва-на, чё загнул! – покачал головой Гейр.

 

          – Ваще круть! – подтвердила Мэгги.

 

          – В таком случае, стоит попробовать прочесать эти кварталы. Можно успеть до темна, если особенно не углубляться.

 

          – А ежели мы подсобим, всяко успеешь…

 

          – Чёрт! – Ник хлопнул себя по лбу. – Я же ей ещё ничего не сообщил!

 

          – Сильвии?

 

          – Хоу. Заказчице нашей, – он полез за телефоном.

 

 

 

 

          – Не совсем. Если вор хотел спрятать краденное где-то здесь, он вряд ли выбрал бы жилой дом. Скорее уж какое-нибудь заброшенное строение, где мало и редко кто бывает.

 

          – Вроде этой будки? – осторожно поинтересовалась Хоу.

 

          – Угу. Ларёк, палатка, киоск, по-разному можно назвать. Но знать о ней я должен был с самого начала. Пока мы осматривали стопроцентные пустышки, преступник и покупатель сто раз могли здесь обтяпать свои дела, а Китти оказаться за сотню миль отсюда.

 

          – Простите…

 

          – Это мне нужно извиняться, Герда, – Ник вздохнул и посмотрел под ноги. – Следовало подумать о такой возможности пару часов назад и задать всем вам соответствующие вопросы.

 

          Закрытая торговая точка располагалась на углу квартала. И в лучшие времена заведение не приносило большой прибыли. Окружающий магазинчик сквер одичал и зарос задолго до начала кризиса. Но и вытянувшиеся за последние пару лет кусты были заметны. А вот сама будка – нет. Даже Ник проглядел, как их делегация оказалась практически у её стен. Заросли подобрались вплотную и к той стороне, где когда-то была витрина, и к боковым, и лишь к задней вела еле заметная тропинка. За разговорами они подошли вплотную к узенькой дверце, запертой на висячий замок. Неожиданное препятствие заставило всех замолчать. Стихли и звуки окружающего мира: шелест ветра в листве, гул редких машин, щебет птиц. В короткое мгновение случайной тишины за дверью послышался отчётливый шорох.

 

          – Так! – Ник предупреждающе поднял ладонь. – Отойдите все подальше.

 

          Дед Гейр взял обеих дам за руки, и вся троица послушно отступила на пару шагов. Ник прижал палец к губам, постарался глянуть как можно выразительней и присел перед замком, чтобы выяснить, какая подойдёт… Да, никакая! Отмычка не понадобится. Дужка замка была той же толщины, что диаметр отверстий в «ушках», на которых он висел. Все три предмета заржавели и срослись в единое целое. Но левая петля, хоть и вплотную прижималась к стене, никак к ней не крепилась – все четыре отверстия под шурупы пустовали. Он взялся за замок и осторожно потянул. Дверь легко и подозрительно бесшумно начала отворяться. Новый шорох, теперь уже скрытый шумами природы, показался идущим сверху.

 

          Очень аккуратно Ник распрямился наполовину, снова резко присел и подпрыгнул, повиснув на карнизе крыши. Подтянулся. Осмотрел поверхность кровли. Ничего особенного: ветки, листья, бумага, несколько пластиковых бутылок. Мусор. С мачты, когда-то подводившей электропитание, свисали обрывки проводов. Здесь опасаться нечего. Гася скорость падения всем, чем мог – ступнями, коленями, спиной, он максимально тихо приземлился и полез в карман за пистолетом. Дружный испуганный вздох за спиной напомнил, что рискует он не только собой. Прячась за дверью, Ник осторожно потянул её. Ничего не происходило. Никто не открывал огонь, не кидался камнями, не выскакивал наружу размахивая ножом. Быстро перескочив по ту сторону проёма, он попытался успеть разглядеть, что там внутри. Не успел, но остался невредим. Что ж, вперёд!

 

          – Не двигаться! – Слотер вскочил внутрь ларька с оружием наготове.

 

          А никто и не думал двигаться. Разбитые витрины загородили ставнями. В щели между ними пробивался многократно отфильтрованный листвой закатный свет. Лучи неестественно-оранжевого оттенка кое-как освещали грязное помещение. Пол сплошь усыпаный мусором, изрисованные стены и посреди этого большой матерчатый купол. Шорохи раздавались из-под него. Что, и всё? Вот так просто?! Ник убрал пистолет и достал телефон, включил фонарь. Световое пятно забегало по полу в поисках ловушек, капканов и прочих неожиданностей. Но там были лишь «твёрдые бытовые отходы». Белый круг переполз на стену. Справа из угла в угол, по диагонали, надпись красным: «Свобода умирает там, где рождается власть». Но анархисты побывали здесь довольно давно – поверх лозунга множество более свежих каракулей. Слева какие-то глупые рисунки.

 

          Хрустя бумагой, пластиком и битым стеклом он протопал к накрытой тёмно-серой тряпкой высокой клетке. Присел и внимательно осмотрел дно. Тоже ничего неожиданного. И как это прикажете понимать? Объяснений ждать было неоткуда и Нику ничего не оставалось, как снять покрывало. Он выключил фонарик, чтобы не ослепить того, кто шуршал в клетке и медленно стащил полотно. Китти, а трудно было представить, что там обнаружится какая-то другая сова, не мигая уставилась на него. Дескать, а это ещё кто? Трудно было определить, насколько птица в порядке, но, по крайней мере, она жива. Ник повесил тряпку на плечо, поднял увесистую клетку и отправился наружу.

 

          – Китти! – чуть ли не в истерике бросилась навстречу сыщику мисс Хоу, лишь только тот нарисовался в дверном проёме.

 

          Оживилась и сова. Ник и представить себе не мог, что птица способна так явно и ярко демонстрировать радость, увидев человека. Китти развела крылья, принялась топтаться с ноги на ногу и смотрела на Герду с таким выражением (оказывается, и совиные глаза могут что-то выражать), что сомнений в чувствах этих двух существ друг к другу не оставалось. Ник держал клетку на весу, хозяйка открыла дверцу и просунула руку. Сова моментально перепрыгнула на неё. Хоу аккуратно вытащила Китти наружу и другой рукой стала гладить перья на голове и шее. Девочка и старик глядели на всё это с неменьшим удивлением, чем сыщик. Лишь поняв, что её птица в порядке, минуты через две, Герда вспомнила, что она здесь не одна.

 

          –Господи, мистер Слотер, вы просто волшебник! Я вам так благодарна, даже не знаю, как выразить!

 

          – Меня устроит любая конкретная форма. Но сейчас, давайте обсудим, как Китти доберётся домой. Вы её прямо так, на руке и понесёте?

 

          – Нет, что вы, она собак боится и автомашин, – Хоу очень осторожно усадила сову обратно в клетку. – Ей привычней перемещаться в домике.

 

          – Ну, тогда, давайте, понесу я, – Ник закрыл дверцу и принял ношу из рук женщины. – Тряпкой надо покрыть?

 

          – Да, пожалуй, так ей будет спокойней. Меня Китти чувствует на большом расстоянии, так что волноваться она не станет, если я рядом пойду.

 

          – Что ж, тогда – вперёд! – Ник вытянул руку, приглашая спутников отправиться в дорогу вслед за собой.

 

          – А она умеет летать? – спросила Мэгги Герду у него за спиной.

 

          – Ну конечно! Поэтому я и не хочу рисковать. Испугается чего-нибудь и упорхнёт в чей-то сад. Попробуй потом…

 

          Выходя на тротуар, процессия наткнулась на частного детектива Сильвию Жирар.

 

          – Здрасьте, пожалуйста! – ошарашенно воскликнула та, всплеснув руками.

 

 

 

 

          – В итоге, я пребываю в некоторой растерянности. Какое-то бестолковое преступление получается, несуразное. Может, что-то упустил?.. Давай-ка ты теперь расскажи о своих приключениях.

 

          Сильвия вздохнула. С не меньшим, чем у маленькой Мэгги, любопытством она периодически заглядывала под покрывало, вызывая добродушные улыбки Герды. Позади осталось полпути до её дома и машины Слотера.

 

          – Ну, что тебе рассказать?.. Телефонная компания – это не клубные посиделки. Сплетни и слухи там не разводят. Так они объяснили свой отказ поделиться именами хозяев тех телефонов, с которых звонили в зоомагазин. Пришлось и припугнуть, и на жалость надавить, и схитрить слегка. Короче, как всегда в таких случаях бывает.

 

          Ник кивнул. Ему она могла не объяснять, а остальные вряд ли поняли, о чём речь.

 

          – В результате оказалось, что первый звонок был сделан из офиса турбюро «Двери в рай».

 

          – Это не там ты работала до нашего знакомства?

 

          – Нет, их в те времена ещё не существовало.

 

          – Ну, надо же, какая ты… опытная.

 

          – Вот именно. Как раз опыт в этом бизнесе и позволил мне разговорить тамошний персонал. Телефон этот служебный, по нему они только с подрядчиками и контрагентами общаются, в рекламе его не пишут. И стоит он в дальнем закутке, где видеокамер нет. Как раз в тот момент началась это заваруха с сигнализаций. В полицию пришёл сигнал о проникновении, а сами туроператоры об этом и не подозревали. Когда копы им позвонили, не по этому номеру, само собой, они решили, что кто-то вскрыл сейф. Началась беготня, паника, суета. Никто и не заметил, как продавец краденых сов прошёл в здание и воспользовался телефоном.

 

          – А это не мог быть кто-то из сотрудников?

 

          – Они все друг у друга на глазах были в те минуты. Разве что, там круговая порука… А когда приехала полиция, злоумышленник уже сбежал.

 

          – Да уж, наши друзья всегда успевают вовремя.

 

          – Между прочим, они и вправду быстро прибыли. Хотя, там всего два квартала…

 

          – То есть, агентство рядом с участком?

 

          – Ага. Это был один из первых ложных вызовов. Ну, как мы теперь полагаем, ложных. Звонивший к тому моменту уже убежал, и никто не знает, как он выглядел.

 

          В голове проскочила неопределённо-бесформенная мысль, что-то важное было в словах Сильвии. То ли в только что сказанных, то ли в предшествующих. Но что? Напарница не позволила сосредоточиться, продолжив рассказ.

 

          – Второй звонок был из жилища зубного врача. Он принимает пациентов у себя дома. По всей видимости, это хороший доктор, потому что их там полно. Когда я приехала, больные ждали своей очереди и в прихожей, и на скамейках во дворе. А хозяин сейчас один живёт, семья в отъезде. Ему помогает только приходящая медсестра. Поэтому он всё время проводит в кабинете, а тем, что в остальных комнатах происходит, интересоваться не успевает. Как посторонний залез в дом, никто видел, но пара человек заметили, как он убегал. Как и в твоём случае, никаких примет они мне не сообщили, кроме того, что это был мужчина. Зато, по направлению побега, я смогла выяснить куда он направился. Пошла по следам, так сказать. Следов, конечно, особых не было, но свидетели его дальнейших перемещений нашлись, и по их показаниям я сюда и добралась. А тут ваша компания навстречу.

 

          – И долго же ты добиралась?

 

          – Не очень, стоматолог-то рядом живёт, хотя продвигалась, конечно, медленно. Под конец уже никаких свидетелей не находилось, я просто наугад шла. Угадала, как видишь.

 

          – А машина твоя где?

 

          – Возле дома зубного осталась.

 

          – Да уж, – Ник почесал затылок, – признаться, я в недоумении…

 

 

 

 

          – Я в недоумении, – повторил он спустя полчаса. – Слишком уж невразумительная кража, бессмысленная. Спасибо!

 

          Он принял из рук хозяйки целое блюдо свежих плюшек. Они были мягкие, воздушные и очень вкусные. Хоу на удивление быстро пекла их прямо на глазах у гостей. Естественно, тесто было замешано заранее, да и остальные, необходимые для выпечки, атрибуты она приготовила ещё вчера, но сам процесс готовки поражал своей скоростью. Сильвия, сославшись на свою диету, отказалась от угощения и растягивала первую чашку несладкого чая, в то время, как её партнёр приканчивал уже третью с сахаром, запивая восхитительное лакомство. Ник пожалел Мэгги, которую они, в связи с поздним временем, отправили домой в сопровождении деда Гейра.

 

          – Результат несоизмерим с приложенными усилиями. Вор столько всего сделал, а что в итоге? Взять хотя бы подземный ход…

 

          – Но не он же его прорыл! – удивилась Сильвия.

 

          – Понятно, что нет. Но и найти этот тоннель – большое дело. Из местных никто не знал о нём. Выход так зарос, что с берега не виден. И, что странно, идёт он только сюда, никаких ответвлений там нет.

 

          – Герда, а вы можете это как-то объяснить? – поинтересовалась Сильвия у любительницы сов.

 

          – Никак. Я тут всю жизнь провела, но понятия не имела ни о каких тоннелях.

 

          – А когда ваши родители сюда въехали?

 

          – Да уж больше полувека назад. Но дом построили гораздо раньше. Ещё до второй мировой.

 

          – Судя по тому, что я там видел, тоннель тоже может существовать с тех времён. И если о нём никто не знал, тем удивительнее, что вор его нашёл. А воспользовавшись, принялся петлять по утренним улицам. Всё-таки будний день, люди на работу идут. Надо было много сил приложить, чтобы с одной стороны оставить достаточно следов, а с другой никому не попасться на глаза. И всё для отвлечения потенциальных преследователей. Это явно не экспромт, операция была тщательно просчитана. Меня довольно успешно водили за нос полдня. А потом я просто прихожу в заброшенную торговую лавку и забираю украденную сову обратно. Какая-то ерунда.

 

          – И зачем он звонил в магазин с городского номера? – добавила Сильвия. – Проще было сделать себе одноразовый мобильник или украсть, на худой конец.

 

          – Со звонками вообще ничего не понятно. Если второй раз звонил потенциальный покупатель, почему он поступил таким же дурацким способом, что и продавец? А потом ещё и пошёл туда, где уже находился товар. Откуда ему было знать?

 

          – Может, у них заранее был уговор? И звонок похитителя в магазин это просто условный знак – товар на месте. Тогда непонятно, почему покупатель его не забрал.

 

          – Идея хорошая, но не проще ли было просто встретиться в заранее обговорённой точке? Или кто-то из них боялся хвоста? В таком случае, возможно, и не зря, раз покупатель не добрался до товара. Но кто этот хвост? Нет, бред какой-то…

 

          – А сломанная сигнализация оказалась вору на руку, – заметила Сильвия. – Переполох в турагентстве позволил ему уйти незаметно. Однако, не мог же он знать, что начнётся паника?

 

          – Разве что, это он сам провода и перерезал. В этом случае несоизмеримость усилий и результата становится ещё выше.

 

          Некоторое время все трое недоумевали молча. Ник и не заметил, как сжевал половину угощения. Вдруг Хоу, ранее не принимавшая участия в рассуждениях детективов, считая, что для неё всё закончилось и закончилось удачно, подала голос:

 

          – В конечном итоге поломка сигнализации пошла на пользу мне, а не вору. Я раньше не имела дела с полицией, но, судя по тому, что сегодня услышала, они бы так быстро Китти не нашли. А если бы не переполох из-за сигнализации, до вас мне дойти бы не удалось. Я и в участок-то обратилась только благодаря настойчивости Лесли…

 

          – Минуточку, – оборвал её Ник, поражённый неожиданной и неприятной идеей. Довольно смутной и плохо сформулированной пока, но наконец-то оформившейся в некую конкретику. – Как этот Лесли выглядит?

 

          Сильвия непонимающе уставилась на партнёра. Да он и сам пока не очень понимал, к чему клонит.

 

          – Ростом чуть пониже вас. Без дюйма шесть футов. Моего возраста, но подтянутый, спортивный. Стройная фигура, широкие плечи, худощавый…

 

          – Темнокожий? – уточнил Ник.

 

          – Чего??? – не сдержала удивления Сильвия.

 

          – Да… А как вы?..

 

          – Не суть. Волосы есть, или наголо бритый?

 

          – Есть, но с залысинами.

 

          – Эткинс, что ли? – Сильвия глянула на Ника с таким растерянно-потрясённым видом, что тот не удержался:

 

          – Рот закрой, а то Боинг семьсот сорок семь залетит.

 

          – Вот довыпендриваешься ты у меня, Слотер.

 

          – Подождите, – Хоу непонимающе переводила взгляд с одного детектива на другого, – Эткинс? Это кто?

 

          Сильвия достала телефон, поколдовала пару секунд и показала хозяйке.

 

          – Это Лесли?

 

          – Да… Только здесь действительно лысый.

 

          – На встречах с вами он одевал парик. Его настоящая фамилия Эткинс. Это один из наших… в общем, мы его знаем. Но я, признаться, теперь уже совсем ничего не понимаю.

 

          – Ну, давай попробуем восстановить картину событий, – предложил Ник. – У него была возможность узнать о тоннеле в архиве…

 

          – А ты почему не узнал?

 

          – Не доработал, – Слотер развёл руками, – прости, бывает. Никто не совершенен.

 

          – Ладно, давай ближе к сути.

 

          – Кабы знать, где она эта суть…

 

          – Я думала, у тебя уже есть объяснение.

 

          – А я надеюсь, что мы его вместе найдём. Так что помогай.

 

          – Хорошо. Эткинс нашёл в старых документах упоминание о подземном ходе, в отличии от одного несовершенного сыщика. Ну и что? Зачем ему сова?

 

          – Ни зачем. Мишенью этой авантюры была не Китти и даже не наша уважаемая хозяйка. А мы.

 

          – Мы?! Как это?

 

          – Давай по порядку. Утром Эткинс крадёт сову. Возможно, он пробрался сюда через тоннель, а может с вечера прятался в подвале, но ушёл он точно под землёй. Потом сделал круг почёта, чтобы найти занятие тому, кто пойдёт по его следам и направился в полицейский участок, чтобы обрезать сигнализационные кабели.

 

          – Ага… Начинаю понимать, куда ты клонишь. Там единственное место, где можно оборвать сразу все провода. Конечно, сложно было сделать такое под носом у копов, но в тюрьме он много чему мог научиться.

 

          – В тюрьме?! – охнула Герда.

 

          – Да, – кивнула Сильвия. – Вы уж простите, но такова правда. Хотя осуждён он был несправедливо. Но зачем ему это надо было? – она обратила вопрошающий взгляд на напарника.

 

          – Во-первых, мы уже поняли, что паника в полиции позволила сделать тайный звонок из турбюро в магазин животных…

 

          – Ты считаешь, звонил он? А какой смысл?

 

          – Чтобы один из нас обратил внимание на этот магазин.

 

          – Аа… – Сильвия понимала, что она начинает что-то понимать, но что именно, ещё не понимала.

 

          – Сразу после этого Эткинс, то есть Кайл Лесли, заявился сюда, уже зная, что безутешная хозяйка рыдает на крыльце.

 

          – И отправляет её за помощью в полицию, – кивнула Сильвия.

 

          – А это-то зачем? – теперь уже недоумевала Герда.

 

          – Чтобы вы, собственной персоной, наверняка убедились, что там вам помочь не смогут. Да? – женщина-детектив взглянула на партнёра.

 

          – Верно. Вы обратились за помощью в полицию и получили отказ. Вполне обоснованный, потому что со всех концов острова шли сигналы о проникновении. Весь личный состав отправился на вызовы. А самое главное – никто не понимал, что происходит. После этого вам ничего не осталось, как обратиться в наше бюро.

 

          – Да я ведь даже не знала про вас. Это Лесли вас нашёл в… А-а.

 

          – Вот именно. Обращение к нам выглядело вполне естественным и закономерным. Лесли проследил за вами до нашего офиса, убедился, что мы приняли заказ, когда увидел, что я поехал сюда и занялся тем, чтобы окончательно выманить Сильвию с острова.

 

          – Меня? С острова?

 

          – Ну, скорее всего, он хотел отправить и тебя подальше от дома.

 

          – Подожди, – она приложила указательный палец к уголку рта и задумчиво посмотрела на партнёра, – он выманивал нас из дома?

 

          – Конечно! И обязательно обоих. Меня сначала загнал под землю, потом заставил петлять по соседним кварталам. Причём следов оставил ровно столько, чтобы я не сбился, но и не заподозрил нарочитости. А для укрепления твоих подозрений сделал второй звонок. От стоматолога. И ведь сработало же, согласись. А потом проведал свою пленницу в ларьке, убедился, что всё в порядке, отследил твой отъезд в Биг-Пайн-Ки и пошёл портить беспроводную сигнализацию.

 

          – Её-то за что? – пожалела технику сердобольная мисс Жирар.

 

          – Чтобы ничто не мешало проникнуть в твой милый домик.

 

          – Не вижу смысла. Он же встречался с Баркли и знает, что там ничего нет. Потом, ты уже был дома и убедился, что туда никто не залезал. Ну, я надеюсь. А ещё не понимаю, как это он умудрился сломать сразу всю радиосигнализацию на острове.

 

          – Баркли искал сокровища и, естественно, ничего не нашёл. Что хочет искать Эткинс, мы не знаем. Возможно, не знает и он сам…

 

          – Как это? – Сильвия явно поняла идею Ника и даже готова была принять её правдоподобность, но очень уж не хотела признавать, что сама ни до чего подобного не додумалась. Хоу вертела головой с выражением «Ёлки-палки, во что же меня угораздило вляпаться?!». Ник с удовольствием полюбовался бы зрелищем подольше, но нужно было торопиться, если он хотел взять Эткинса «тёпленьким».

 

          – Спешит. Боится, что его могут опередить. Хочет отработать все возможные варианты, прежде чем за них возьмутся конкуренты. Он же знает и про Сэйвера, и про Локридж. Тарелка у него, но за ними – четвертьвековой опыт.

 

          – Ну да… И знает про нас. Но ведь не знает, что нам известно о нём.

 

          – Правильно. Поэтому ведёт себя так смело. Следующий момент: я был дома и убедился, что туда никто не проникал. До того.

 

          – То есть, ты считаешь, что он следил за тобой?

 

          – Или за домом. После моего отъезда спокойно вошёл в здание и делает сейчас свои дела. А как он сломал технику? Может, послал в приёмник на здании полиции слишком сильный для него сигнал, и тот просто сгорел? Или подпустил вирус в полицейскую сеть? Надин потом расскажет. Герда, а нет ли у вас телефона этого человека?

 

          – Нет… Мы как-то не дошли до обмена номерами. Хотя, наверное, должны были уже…

 

          – Так чего ж мы тут расселись?! Поехали, пока он там всё не разнёс! – Сильвия вскочила, схватила Ника за руку и потащила к двери.

 

          – А я? – растерянно спросила Хоу.

 

          – Вы с Китти свои роли уже сыграли, – успокоил её Слотер, – не волнуйтесь, больше эта история вас не коснётся. Сильви, за твоей машиной позже вернёмся, когда всё разрулим.

 

          – Но я же с вами не расплатилась!

 

          – Расплатились, Герда, – Сильвия говорила уже с крыльца, – даже более чем. Считайте, что вы помогли нам поймать опасного противника.

 

          – Да и одно угощение чего стоит! Сильви, тебе потом надо будет обязательно взять рецепт. Если ты начнёшь готовить что-то подобное…

 

          – Да пойдём уже! Счастливо, Герда, не беспокойтесь, всё будет хорошо…

 

 

 

 

          Не то, чтобы снаружи было темно, но как-то сумрачно. Ник не понял, что за человек прячется на другой стороне улицы за толстым пальмовым стволом, но нечто знакомое в силуэте ему почудилось. Человек скрывался не от них, он следил за кем-то по левую руку от Ника и не хотел, чтобы объект слежки его засёк. Про выскочивших из калитки на тротуар детективов он, похоже, даже не подозревал. Наблюдатель сначала полностью скрылся за деревом, но потом решил, видимо, что так станет слишком заметен для того, за кем шпионит, и сделал шаг назад. И тут Ник догадался, кто же это такой. Весьма любопытно.

 

          Слотер издал условный тройной свист со всё удлиняющимися и понижающимися составляющими, известный лишь самым близким его знакомым, но тут вмешалась Сильвия:

 

          – Э-эй! – очень удивлённо заявила она и показала рукой налево.

 

          Ник перевёл взгляд. Из соседней калитки вышла пожилая пара: седая, коротко стриженая женщина и здоровенный бородач. Все надолго застыли в немой сцене. Ник и Сильвия пялились на Локридж и Сэйвера, впервые видя этих персонажей вживую, те созерцали детективов, не понимая, откуда они их знают и почему оказались здесь. А через дорогу на всё это, с крайним недоумением, взирал Паук.

 

          Первыми опомнились старшие. Сэйвер схватил напарницу за руку и потащил к стоящему на противоположной стороне улицы старому форду. Несколько секунд Ник, как парализованный, наблюдал за их бегством, прежде чем помчаться вослед. У беглецов была фора ярдов в тридцать и незаглушенный мотор. Они успели тронуться с места, когда Слотеру оставалось шагов семь. И ноль шансов. Форд резко газанул, обдав преследователя пылью и выхлопной гарью, но уже через пару секунд рядом возник джип с Сильвией за рулём и Пауком на заднем сидении. Они делились ключами не только от жилищ, но и от транспортных средств.

 

          – Гони! – Ник вскочил на пассажирское кресло.

 

          Партнёрша покачала головой, показывая своё отношение к столь бессмысленным репликам. Она и так уже гнала, как могла. Но не тут-то было. Форд свернул налево за ближайшим углом, когда оттуда выезжал серебристый Додж Дарт, водитель которого и понятия не имел, что тут идут какие-то погони. Он еле ушёл от столкновения, вывернув налево от себя с заносом, развернулся на девяносто градусов, перегородил путь джипу и остановился. Юная девица за рулём выпучив глаза смотрела, как Сильвия пытается объехать её машину. Промежуток между Доджем и забором справа оказался слишком мал, и сыщица направила свой автомобиль на встречку, но туда уже попытался сунуться невесть откуда взявшийся микроавтобус. Она еле успела ударить по тормозам. Все участники несостоявшейся аварии замерли.

 

          Ник выскочил на капот джипа, оттуда перепрыгнул на ту же часть новенького серебристого авто, окончательно добив его хозяйку, а далее устремился на встречную улицу. Поздно. Перекрёстки здесь шли через сотню ярдов, не больше, и куда свернул форд Сэйвера на ближайшем, уже не понять. Как назло – ни одного пешехода поблизости. Из остановившегося микроавтобуса начали вылезать перепуганные пассажиры.

 

          – Разворачивайся! – Ник махнул Сильвии рукой, снова взлетел на серебристый капот, бесповоротно вогнав девушку в ступор, и присоединился к своей команде.

 

 

 

 

          – Так что мы тут делаем? – Паук по достоинству оценил кулинарные способности Хоу и уплетал уже третью пышку, но понимал, что привели его на кухню не за этим.

 

          Погоня не увенчалась успехом. Сделав крюк вокруг квартала, они ничего не нашли. Потом, для очистки совести обследовали за полчаса ещё десяток окрестных улиц, но с тем же успехом. После чего Ник попросил Сильвию вернуться в дом Герды. Та слегка повозмущалась, но ослушаться не посмела, хотя явно переживала за своё драгоценное жилище. Паук тоже настойчиво просил отпустить его в любимый бар. Однако частный детектив Слотер был непреклонен.

 

          – Пытаемся постичь ход мысли наших оппонентов. Что по-твоему они подумали, встретив нас у дома, где соседи последний раз видели похитителя тарелки?

 

          – Что вы тоже его выследили, это же очевидно!

 

          – А ты что скажешь? – Ник обратился к Сильвии.

 

          – Блондин прав, – ей не терпелось домой.

 

          – Ну, вот с какой стати?! Почему мы, с их точки зрения, должны были не только выследить, но и вообще выслеживать Эткинса? Они же сами лишь сегодня узнали кто это. А может и не узнали даже… Неважно, главное, что эти люди и не предполагали наше участие в игре. Они считают, что мы не знаем об их существовании.

 

          – Как это? – не понял Паук. – Что ж, они не в курсе, у кого тарелку стырили? К тому же, Сэйвер, вообще, в офис приходил.

 

          – Всё так. Им известно, кто мы. Но они думают, будто мы не знаем, что это они – похитители тарелки.

 

          Бармен некоторое время качал головой, закатив глаза. Наверное, пытался понять, что ему сказали. После удовлетворённо кивнул.

 

          – И что же тогда? – спросила Сильвия.

 

          – Они весь день шли по следам того, кто украл тарелку у них. И в самом конце наткнулись на тех, у кого украли тарелку они. Что это может значить, с их точки зрения?

 

          – Что? – тупо переспросил Паук. Сильвия демонстративно промолчала.

 

          – Что мы спелись, – ответил сам себе Ник.

 

          – В каком смысле? – напарница всё же снизошла до беседы с ним.

 

          – И кто это «мы»? – потребовал уточнения бармен.

 

          – Частные детективы и Эткинс. Нашли друг друга, точки соприкосновения, общие интересы. Объединили усилия в поисках сокровищ Тэйлора и борьбе против них.

 

          – Ну… не лишено смысла… но сюда-то мы зачем вернулись? – Сильвии по-прежнему очень хотелось домой.

 

          – А кем, в каком свете, тогда предстаёт Герда, как ты считаешь? – поинтересовался у неё Ник.

 

          – Я?! – ахнула Хоу, отделившись от плиты.

 

          – Увы. Как хозяйка дома, где утром видели Эткинса, а вечером нас с Сильвией, вы вполне подходите на роль соучастницы. Например, шифровальщицы.

 

          – Кого?

 

          – Ну, это чисто условный пример. Человека, который может разгадать код Тэйлора. Эткинс добыл тарелку, у нас – навыки сыскного дела, а вы – расшифровщик, читающий тайнопись, как обычный текст.

 

          – Ну, так и что? – не унималась Сильвия. – Они ж дали дёру.

 

          – Поначалу – да. Но потом, когда оторвались и поняли, что им ничего не угрожает, могли успокоиться и проделать все эти рассуждения. Они ведь тоже не дети беспомощные. Убедятся, что преследователи отстали, аккуратно вернутся сюда, заметят, что кроме Герды в доме никого нет, и попробуют с ней серьёзно побеседовать.

 

          Теперь ахнули обе женщины. Хором. Даже Паук разинул рот.

 

          – Да нет… – робко возразила Сильвия после долгой паузы. – Не такие же они безумцы, что самим пойти к нам в лапы.

 

          – Я же не говорю, что в лапы. Очень осторожно, осмотрительно, издалека, шаг за шагом, наверняка убеждаясь, что им ничего не грозит. Иначе они рискуют всё потерять. Тарелка и так у Эткинса, теперь ещё детективы играют за него, плюс какая-то непонятная Герда Хоу. Хочешь, не хочешь, надо предпринимать решительные действия, пусть даже авантюрные.

 

          – Ты уверен?

 

          – Нет, конечно. Просто подумал, что такой вариант развития событий нельзя исключать.

 

          – Тогда что, разделимся? Ты оставайся с Гердой, а я отправлюсь домой.

 

          – Угу. В одиночку разбираться с Эткинсом. Тебе ж это раз плюнуть. Подумаешь, мужик полжизни отсидел. Ты таких одной левой штабелями кладёшь.

 

          – Хорошо, я останусь, ты – к нам.

 

          – То есть, с Сэйвером ты точно совладаешь? Ничего, что он раза в два тебя тяжелее? Особенно после всех диет. Ты в спортзал когда в последний раз ходила?

 

          – У меня пистолет…

 

          – Не станешь же ты его применять просто, чтобы уравновесить шансы? Мы первыми не стреляем, помнишь?

 

          – Так что, Паука со мной хочешь оставить?

 

          – Ну да. Чтобы ты не только сову охраняла и её хозяйку, но и бармена.

 

          – Эй! – обиженно заявил бармен. – Ты меня уже ни во что не ставишь?

 

          – Сам же просился на рабочее место. Теперь готов остаться, чтобы доказать, как крут?

 

          – Но он же всё-таки спортсмен, человек со спецподготовкой…

 

          – На корте не надо вырубать соперника с первого удара, теннисистов к другому готовят.

 

          – И что же делать?

 

          – Взять Герду с собой.

 

          – Ага. И Китти взять. И комнату ей выделить.

 

          – Поезжайте, – вдруг тихо сказала Герда. – Ничего со мной не случится. Запрусь, окна закрою, соседей попрошу, чтобы за моим домом последили. Телефон буду под рукой держать. Чуть что покажется подозрительным, сразу позвоню. И вам, и в полицию.

 

          – Полиция сейчас вся на улицах, – вздохнул Ник. – Патрулируют остров. Только вот полицейских на нём меньше, чем улиц…

 

          – Всё равно, поезжайте. Это ведь только предположение. Может, мне ничего и не грозит.

 

          Ник, в нерешительности, посмотрел на партнёршу. Та выглядела растерянной. Он вынул телефон и позвонил Грегори. Занято…

 

          – Ладно, – он понял, что вынужден рискнуть. – Будем созваниваться. Извини, Паук, тебе придётся вызвать такси, бар не по дороге к дому Сильвии.

 

          Бывший теннисист обречённо кивнул.

 

 

 

 

          – Там темно, – заявила Сильвия, привстав со своего кресла.

 

          Они уже почти подъехали к дому, и тот был виден за штакетником. Машина ещё не остановилась, но хозяйке не терпелось выскочить. Она полезла в сумочку.

 

          – А ты ожидала, что Эткинс повсюду свет зажжёт? Тогда уж лучше на двери объявление повесить: «Я в доме».

 

          – Что ж, он в темноте будет рыться? Ничего ведь не найдёшь.

 

          – Ну, фонари для этого есть… Хотя, может, ты и права.

 

          Сильвия достала пистолет и собралась прыгать. Ник додавил тормоза и прихватил её за плечо. Та недоумённо обернулась.

 

          – Стволом не размахивай. И вперёд не лезь. Спрячься за машиной и жди.

 

          Напарница нарисовала глубокое возмущение на физиономии, но остановилась. Ник успокаивающе похлопал её по спине и, прижимаясь к стене, присев ниже окон, начал приближаться к двери. Если Эткинс в данный момент пребывал на втором этаже, вся эта клоунада была бесполезной – заметить крадущегося детектива оттуда не составляло труда. Но с первого он был не виден. Всё хлеб. Тихо. Достаточно тихо, чтобы слышать шум с улицы и соседних дворов. Из дома – ни звука. Сильвия – молодец, застыла у машины, в темноте не различишь. Вот и дверь. Телефон из кармана, фонарик на минимум, теперь включить. Уперев бледное пятнышко в стык двери и косяка, он принялся за внимательный осмотр. Так, первый волосок на месте, второй, третий. Должны быть ещё два: сверху и снизу. И эти никуда не делись… Ник встал и в задумчивости прислонился плечом к двери…

 

          – И как это понимать?

 

          Минутку… Это сказал не он. Сильвия стояла рядом, недоумённо пялясь на приятеля. Когда она успела подойти? Нет, это не важно. А что? Ах да, окна.

 

          – Ты что? – партнёрша продолжала требовать внимания.

 

          Ник ответил, лишь убедившись в целостности секреток на всех рамах первого этажа:

 

          – Он не заходил. По крайней мере здесь. А на девяносто процентов и вообще.

 

          – Почему на девяносто?

 

          – Если хочешь, то на восемьдесят девять… – он никак не мог начать соображать. – Открывай.

 

          Сильвия послушно полезла за ключом. Замок загрохотал пугающе громко. Вообще всё стало каким-то слишком… Яркий свет, острый цветочный запах. Левой щеке под порывом ветра было холодно, правое ухо горело. Ник почти не сомневался, что в доме никого не было. Какие там девяносто процентов! Сто! Через верхние этажи в дом не проникнуть. Ну, по крайней мере незаметно. Но ведь гипотеза была такой убедительной. Что же произошло? Если Эткинс не выманивал их из дома, то как понимать представление с кражей совы? А если выманивал, почему не полез? И почему голова не хочет думать?

 

          – Ты заходишь или тут останешься торчать?

 

          – Иду, иду.

 

          Сильвия включила свет. Всё на своих местах. Ник отметил, что партнёрша до сих пор держит оружие наготове. А он про свой пистолет даже и не вспомнил. Да что с ним творится-то?! Сосредоточившись, Ник изучил внутренние секретки на окнах и дверях, идущих во двор. Естественно, все на своих местах.

 

          – Проверь подвал, – скомандовал он вооружённой подруге, – а я наверх схожу.

 

          – Ты и там волос налепил?

 

          – Ага. Чтобы уж наверняка…

 

          Когда Сильвия поднялась наверх, напарник сидел на последней ступеньке задумчиво глядя в стену.

 

          – Подвал заперт, – сообщила она. – Что у тебя?

 

          – Что и требовалось доказать – никаких следов проникновения. Чего-то мы не учли, похоже.

 

          – Ну, не знаю, – Сильвия села рядом и устало вздохнула. – Возможно, он выманивал нас не из дома, а из офиса.

 

          – В том здании весь день полно людей. Куда проще было бы сунуться туда ночью. Да и что ему там могло понадобиться?

 

          – Может не выманивал, просто провоцировал?

 

          – Сильви, мы ему не нужны. Он не знает, что нам о нём вообще известно. Ему нужен этот дом. Но почему-то он сюда не пришёл. Кстати, машину твою ещё надо забрать.

 

          – Да… Слушай, а гараж?! Мы же даже не заглянули в него.

 

          – Так он, вроде новый. Во времена Тэйлоровских визитов его не было.

 

          – Я не про то. Вдруг, Эткинс в гараже.

 

          – Пойдём, посмотрим.

 

          Ничего и никого похожего на Эткинса они в гараже, естественно, не нашли, но от необходимости отправиться за Фольксвагеном к дому стоматолога это не избавило. И тут Ника посетила нетривиальная мысль.

 

          – А если Эткинс попросту не смог осуществить свою затею? – спросил он скорее у себя, чем у напарницы.

 

          – Как это?

 

          – Из дома он нас выгнал, а залезть не успел. Кто-то помешал.

 

          – Северяне?

 

          – Больше некому.

 

          – И что нам делать теперь?

 

          – Ждать. Ты оставайся дома, а я за твоей машинкой отправлюсь.

 

          – Пешком что ли?

 

          – Что такого, прогуляюсь по вечерней прохладе, поразмышляю.

 

          – А если Сэйвер на Герду нападёт, мне мчаться её спасать, что ли? – ехидно фыркнула Сильвия.

 

          – Ну, так быстро они не посмеют вернуться, мы же могли и остаться. А ты пока ужин сделай. Только не такой, как в прошлые дни. Если уж не вкусный, то хотя бы питательный.

 

          – Ну, знаешь…

 

 

 

 

          – Ну что, насытился?

 

          Он кивнул. Расстраивать Сильвию не хотелось, всё-таки она старалась. Изо всех сил искала компромисс между своими нынешними убеждениями и жалостью к голодному квартиранту. Ингредиентов для этого у неё было немного, но желудок Ника оказался, по крайней мере, полон. Тем более не стоило возражать, что его прогулка не завершилась ничем, кроме малолитражки в гараже. Мозг продолжал расписываться в бессилии.

 

          – Ну, тогда мой посуду. Мне надо в душ.

 

          Надо, так надо. Ник встал из-за стола (с чувством лёгкого голода) и принялся перекладывать чашки и тарелки в раковину. Когда, спустя минут десять, фарфоровые изделия отправились в буфет, Сильвия уже восседала в махровом халате перед зеркалом, расчёсывая густую рыжую шевелюру.

 

          – Ты хорошо себя чувствуешь? – поинтересовался Слотер, встав у неё за спиной.

 

          – Да. Устала сегодня, конечно, от этой беготни, – она запрокинула голову и посмотрела на него. – Знаешь, я только сейчас вспомнила, в какую рань мы поднялись. Два преступления раскрыли, тысячу долларов заработали… А почему ты спросил?

 

          – Да я никак не могу начать соображать. Словно что-то отвлекает. Полагал, может и у тебя нечто похожее.

 

          – Если честно, я не особо и пыталась думать. Странно, конечно… Вроде всё так логично складывалось. Но ведь это не очень и страшно, что он не пришёл. Пусть плохие парни разбираются друг с другом, без нас.

 

          – Без нас ли? Ладно, отложим. Что-то от нашего юного помощника никаких вестей.

 

          – Давай сами позвоним.

 

          – Можно, – Ник достал телефон и направился к лестнице.

 

          – Ты куда?

 

          – На крышу. Присоединяйся, когда обсохнешь, – он нашёл Робби и вызвал.

 

          – Да что тебя так тянет по крышам лазать? Здесь нельзя поговорить?

 

          – Э-э-э… единение с космосом? Возможность выпустить на простор все мысли и чувства? Или я пытаюсь заполнить внутреннюю пустоту.

 

          – Одной кастрюли было недостаточно?

 

          Ответить Ник не успел, потому что ему самому ответил Робби. Пришлось перевести телефон на громкую связь и, в очередной раз, присесть на одну из ступенек.

 

          – Ник, привет! Как там у вас дела?

 

          Сильвия поднялась и встала рядом, прислонившись к перилам. В принципе, до крыши оставалось недалеко… Ну, бог с ней.

 

          – Наши-то дела никуда не денутся, а вот ты что признаков жизни не подавал весь день?

 

          – Мы компьютер свободный искали. На обычной персоналке счёт до нового года будет идти, а через интернет распараллеливать рискованно. Потом, пока психиатров нашли, пока получили историю болезни Тэйлора из лечебницы. Сейчас только всё начинается.

 

          – Робби, привет это Сильвия. Ты как устроился там? Обедал сегодня? Спать где будешь?

 

          Ник с усмешкой покачал головой. Вот ведь наседка.

 

          – Да в порядке всё. Ребята меня и приютили, и накормили. А ночевать придётся здесь, у машины, нам её только на ночь и выделили. Но кое-какие новости я могу уже сейчас рассказать.

 

          – Ну, давай, не томи общественность.

 

          – Ник!

 

          – Тебе не интересно?

 

          Сильвия скорчила возмущённую физиономию, но ничего не сказала.

 

          – Помните, я не знал, откуда начать?

 

          – Теперь знаешь?

 

          – Число возможных вариантов сузилось. Помогло качество снимка. Ты сфотографировал тарелку с таким разрешением, что некоторые детали, при обычном масштабе не заметные, проступают, если раз в десять увеличить.

 

          – Любопытно. И что же это у тебя там проступило?

 

          – На одноцветных пустых участках узора, тех, которые могут нули обозначать, есть маленькие чёрные треугольнички. Но не на всех. Всего на четырёх во внешнем кольце. Два на одной стороне квадрата и по одному на соседних.

 

          – То есть, получается последовательность ноль-один-два? – сделал догадку Ник.

 

          – Так всё равно непонятно, в какую сторону идти, по часовой, или против, – сказала Сильвия.

 

          – Да, – ответил Робби из телефона. – Скорее всего, это значит, что одна из единиц, на самом деле тройка.

 

          – Куда же делись две метки? Стёрлись?

 

          – Подожди, Ник! Пусть так, я не пойму, где тогда будет начало?

 

          – В начале нулевого ребра, – бодро заявил юноша, – там, где в него упирается конец третьего. А метки не стёрлись. Видимо, их роль играют какие-то другие элементы в узоре. Либо тоже треугольные, либо как-то совпадающие по смыслу… Мы сейчас пытаемся понять, что это может быть.

 

          – Что ж, успехов… – растеряно пробормотал Ник. Странное чувство неуютности вдруг возникло. Словно половиной задницы сидишь на кривобоком стуле на сквозняке, да ещё у всех на виду. Он встал и огляделся. Вроде, всё нормально…

 

          – Ты чего? – недоумённо воззрилась на напарника Сильвия.

 

          – Да так, показалось. Что ты там говорил, Робби?

 

          – Ну… Ещё психологи считают, что двоичный код, скорее всего, сам по себе не несёт информации о каких-то вещах или местах. Это только ключ, руководство к прочтению более сложных шифров.

 

          – Тех, которые в цветах, формах и размерах?

 

          – Точно. Как только мы расшифруем бинарную часть послания, дальше должно пойти побыстрей.

 

          – И когда сие чудо свершится?

 

          – Скорее всего, к субботнему утру. Работать-то мы будем по ночам. А за одну ночь вряд ли успеем.

 

          – Ладно, что же поделаешь, трудитесь, не будем тебя больше отвлекать.

 

          – Хорошо, но у меня тут ещё одна мысль возникла.

 

          – Выкладывай.

 

          – Если мы смогли обойтись без тарелки, может её ценность не так уж и велика? Достаточно иметь хорошее изображение и всё.

 

          – И к чему это ты? – не поняла Сильвия.

 

          – Может, мы неправильно трактуем действия мм… подопечных? И они вовсе не за тарелкой гоняются?

 

          – А что же они делают, по-твоему?

 

          – Не знаю. Но думаю, что, если руды много, если кому-то одному не удастся получить её всю, преимущество будет у того, кто точнее и быстрее сделает анализ. И я бы на их месте искал лабораторию получше. До породы рано или поздно кто-то доберётся, и остальным важно не упустить этот момент, чтобы отхватить свой кусок. В буквальном смысле. А дальше уж, чья наука сильнее, тот и победил. Ладно, меня уже зовут, утром доложу о результатах. Пока!

 

          Ник ещё некоторое время задумчиво глядел на замолкший мобильник. Не за тарелкой гоняются… Чёрт, что ж так думается-то туго?! Нет, определённо надо на крышу.

 

 

 

 

          Береговую линию полностью скрывали кроны – прибрежные участки густо заросли деревьями и кустами. Не было видно набережной с бетонным бордюром, узкой полозки пляжа и даже купающихся у берега. Лишь тусклые блики фонарного света на мелких волнах. И так на несколько сотен ярдов в обе стороны. Потом извилистый берег периодически начинал выныривать из-за чёрной растительности, но разглядеть кого-либо на таком расстоянии уже было трудно. А ещё дальше, в миле с лишним сиял огнями южный порт. Щедро иллюминированный теплоход подходил к причалу. Наверное, он привёз множество туристов – весёлых, беззаботных бездельников, для которых вся гряда – сплошная зона развлечений. Нику очень захотелось туда. Бегать по палубе за озорной красоткой, заливаться смехом безо всяких причин и не думать о завтрашнем дне.

 

          – У тебя оптика где?

 

          Он озадаченно оглянулся. Сильвия полулежала в шезлонге, закинув руки за голову и смотрела на звёздный небосвод.

 

          – Какая оптика.

 

          – Бинокли, подзорные трубы, телескопические объективы. Повседневный инструмент исправного сыска. Ты наверняка упаковал их в один из своих саквояжей.

 

          – М-м-м… скорее всего, да. Но где? Сейчас так с ходу и не вспомнишь.

 

          – А жаль. Могли бы посмотреть Галилеевы спутники, Европу ту самую. Вон, Юпитер какой яркий, она пальцем показала куда-то в зенит.

 

          – Да ну, это ещё и штатив придётся искать. Без него всё дрожать будет. Ты уверена, что это Юпитер? Не Венера?

 

          – Ник, ну какая Венера?! Она же всегда рядом с Солнцем. Если бы была, то только на западе, у горизонта. Но мы её утром видели, на восходе, помнишь? Это точно Юпитер, таких ярких звёзд не бывает.

 

          – А где Сатурн?

 

          – Вот это я не знаю. Могу по интернету выяснить.

 

          – Да нет, зачем? Всё равно глазом кольца не видны… Ух ты, а вон спутник! Смотри, прямо на глазах ярче становится.

 

          – Где, где?

 

          – Туда гляди, – Ник присел рядом и повернул голову напарницы в сторону моря.

 

          – Ага, точно! Всё ярче. Наверное, это он на солнечную сторону Земли вылетает. Ну, то есть сторона ночная, но на его высоте Солнце ещё светит, я имею в виду…

 

          – Да неважно, главное красиво летит.

 

          – Их сейчас полно стало. Есть большие, с солнечными батареями во много метров, они должны сильно отражать. Ну, будешь искать оптику?

 

          – Вот ещё. Пока найду, уже расцветёт. Ты же меня знаешь.

 

          – К сожалению, да. Что ж, тогда пойдём фильм смотреть, – Сильвия решительно встала.

 

          – Ну зачем?! Мы всё уже обсудили, традицию соблюсти не получится. А здесь такое небо, безо всяких телескопов глаз не оторвать. А океан! А природа! Звуки, запахи, – он вдруг подумал, что в бинокль сможет разглядеть девушек на дальних берегах и решил, что запрятал оптику не так уж и далеко.

 

          – Можно и просто так смотреть, интересно всё-таки.

 

          – Не знаю уж, чего там интересного…

 

          – Тебе же понравилась последняя серия.

 

          – Думаю, таких больше не будет.

 

          – Вот и проверим. Да и обсудить всегда найдётся, что.

 

          – Ты и мёртвого на просмотр затащишь.

 

          – Именно. А ты пока ещё слегка живой. Не сопротивляйся.

 

          Пока Сильвия поудобнее устраивалась на любимом диване и колдовала с пультом, Ник, как ему казалось, незаметно соорудил себе некое подобие сэндвича из остатков того, что он считал съедобным. Взгляд напарницы очень красноречиво показал, что она думает по поводу такой самодеятельности, но было поздно. Кто смел, тот и съел.

 

          Тем временем на экране заключённому Уилсону отказали во встрече со Спайкингсом. В следующей сцене злоумышленники украли у женщины, гуляющей в парке маленького сына и ранили собаку. Реплики намекали, что это жена и ребёнок Уилсона. Демпси расписался в неспособности найти улики на некоего Теннанта, Мейкпис предложила поставить прослушку на его телефон в машине.

 

          – Ты глянь, у них и телефоны в машинах были! – подивился Ник. – Похоже, мы особо не спрогрессировали с тех времён.

 

          – Ничто не ново под Луной, – хмыкнула Сильвия.

 

          Спайкингс успокоил всех, заявив, что Уилсон работал на Теннанта, когда тот промышлял крупным воровством и теперь хочет ему что-то рассказать. Похитители сказали жене Уилсона по телефону, что она больше не увидит сына, если муж будет болтать. Пока Теннант в казино говорил некоему Джейку, что проблема с Уилсоном решена, Харри, притворяясь проституткой, отвлекла его шофёра, а Джон подсыпал сахар в бензобак. Джейк предложил избавится от Спайкингса. На выезде со стоянки, машина заглохла. Сзади в неё упёрся микроавтобус с Дэмпси в рабочем комбинезоне за рулём. Он велел Мейкпис залечь на пол, предупредив, что на этот раз не имеет в виду секс, и отправился «разбираться». В итоге за сто двадцать фунтов он пообещал отремонтировать автомобиль и доставить к дому хозяина завтра к десяти утра.

 

          – Что мы знаем наверняка? – неожиданно и малопонятно спросила Сильвия.

 

          – Дважды два четыре?

 

          – Что??

 

          – Я знаю это наверняка. Сам проверял.

 

          – Да нет же! Я про сегодняшние события.

 

          – Сэйвер и Локридж ещё со вчерашнего дня целенаправленно что-то искали, начав с гостиницы Брайана. В итоге добрались до дома, где с некоторых пор обитает Эткинс.

 

          – Точнее, человек, представляющийся соседям, как Кайл Лесли и очень похожий на Эткинса.

 

          – Путь так. Они не обнаружили хозяина дома и, немного подождав, залезли внутрь. Пробыли там довольно долго, но вернулись ни с чем. Тогда, стали выяснять у соседей, куда этот… Лесли мог подеваться, добрались, в конце концов до жилища Герды Хоу и встретили нас. После чего в ужасе скрылись.

 

          – Так уж и в ужасе?

 

          – Во всяком случае, без особого достоинства и грации.

 

          – Хорошо. Что ещё?

 

          – Что вышеупомянутый старина Кайл дважды навещал безутешную любительницу птиц и предлагал прибегнуть к помощи правоохранительных структур. Поначалу государственных, затем, когда стало ясным их бессилье, частных. То есть, некоего Слотера и его рыжей напарницы. Вот эти события безусловно произошли сегодня. Остальное – наши догадки, с разной степенью вероятности.

 

          – Ну, давай уж и их озвучим, – попросила Сильвия.

 

          – Легко. Почти наверняка Лесли – это Эткинс. Скорее всего, это он украл сову, вынеся её по подземному тоннелю. Про тоннель мог узнать в архиве полиции. Потом он нарочно оставил множество следов, заставляя меня… нет, скажем так, потенциального преследователя, долго блуждать по прибрежным кварталам. Спрятал птицу в брошенной лавке. Вполне возможно, обрезал сигнализацию на стене полицейского участка, позвонил на Биг-Пайн-Ки и предложил сову. Навёл Герду на нас. Убедившись, что мы клюнули, сделал второй звонок, от имени покупателя и несколько разозлил магазинный персонал. Когда эта злость вылилась в недоверие к тебе и ответные подозрения, ты покинула остров,

 

          – И всё для того, чтобы увести нас от дома и самому залезть сюда.

 

          – Да, но увести не слишком далеко. Если бы магазин оказался в Орландо, ты бы не поехала, а прокладка уводящих следов за пределы Ки-Мэрайя меня бы насторожила. Мы должны были провести весь день вне дома, но ничего не заподозрить. Тогда бы он мог спокойно здесь похозяйничать.

 

          Когда Спайкингс ехал в метро, ему подменили дипломат, подсунув такой же со взрывчаткой. Он понял, успел выгнать пассажиров на ближайшей станции, но сам пострадал при взрыве. Лондонский метрополитен показался Нику весьма убогим, о чём он и поведал напарнице.

 

          – То есть, сам ты там не бывал? – язвительно поинтересовалась она.

 

          – Можно подумать, ты бывала, – огрызнулся Слотер.

 

          – Не стану утверждать, – вздохнула Сильвия.

 

          Демпси вернул Теннанту машину без сахара и полную жучков. На заработанные деньги он предложил Харри снять номер. Она глянула на него так, что предложение трансформировалось в прозаический обед. Ник тоже удостоился красноречивого взгляда напарницы. Дескать, знай наших.

 

          Побывав у жены Уилсона парочка сыщиков ничего не узнала. Зато Теннант, узнав об этом визите, по телефону из машины предложил Джейку убрать Уилсона потому, что тот рано или поздно всех сдаст. Детективы догадались, что сын заключённого у преступников и решили выяснить, кому был звонок. Уилсона непонятно куда и почему перевели из тюрьмы.

 

          – Что же Эткинс не пришёл?

 

          – А сама-то как думаешь?

 

          – Кто-то его спугнул?

 

          – Кто, например?

 

          – Самый простой вариант – ты.

 

          – Сильви, ну ты даёшь! Он же специально должен был дождаться, когда я приеду и всё проверю. А потом безбоязненно зайти в пустой дом.

 

          – Во-первых, после этого у него осталось бы лишь несколько часов до нашего возвращения, а во-вторых, он мог увидеть, как ты ставишь свои секретки и понять, что его план провалился.

 

          – В чём же провал? Да, вечером мы бы узнали о его визите, но к тому времени он уже сделал бы всё что хотел.

 

          – Кстати! – Силвия встрепенулась. – А зачем ему вообще сюда понадобилось? Мы знаем, что в доме ничего нет. Ни руды, никаких сокровищ. И он должен был это знать, от Стива Баркли.

 

          – Ничего мы толком не знаем. Неделю назад нам не было ведомо о том, как ценна эта пресловутая тарелка. Возможно, он что-то там расшифровал, или хотя бы сам так считает. Вдруг, тарелка только первая глава Тэйлоровского путеводителя, заканчивающаяся объяснением, где здесь, в доме, искать следующую? А может, парень просто почувствовал, что теряет время, что конкуренты наседают, занервничал, решил осмотреться в поисках новых идей.

 

          – Не мог Эткинса кто-нибудь ещё спугнуть?

 

          – Кто? Всех соседей ты опросила, никто его не видел.

 

          – Да эти соседи, – махнула рукой Сильвия, – полтора человека. Но здесь ведь и полиция должна была побывать. У них рейды по всем улицам прошли, сам говорил.

 

          – Скорее уж не прошли, а пробежали, учитывая сколько у нас копов. И сколько улиц.

 

          – Есть другие варианты?

 

          – Парочка найдётся, – не очень уверенно заявил Ник. Идеи пока находились в зачаточном состоянии, но, если уж эта любительница порассуждать на сон грядущий так настаивает… – Эткинс мог передумать.

 

          – С какой радости?

 

          – Например, увидел красивую девушку и решил, что общаться с ней гораздо интересней, чем лазать в чужие дома.

 

          Начальник полиции убеждал Спайкингса, что взрыв в метро организовали исламисты, когда Демпси позвонил по вычисленному номеру и попал… к нему в кабинет. Камера показала лицо начальника, и им оказался Джейк.

 

          – Нехилый поворот! – прокомментировал Ник.

 

          Спайкингса везли якобы домой на машине, выделенной начальником, за ним гнались двое бандитов на мотоцикле, а за ними – Харри и Джон на мотоцикле же, отобранном у случайного курьера. В результате красочной погони и перестрелки герои освободили шефа, и пересели в трофейный автомобиль. На подъезде к стройплощадке Демпси велел Мэйкпис занять привычную позу, то есть лечь на пол. В результате новой перестрелки они убили Теннанта и вытащили полуживого Уилсона из свежего цемента. Тут и массовая полиция подоспела. Ещё одна дорогостоящая сцена.

 

          – Мы вроде говорим о Джералде Эткинсе, а не о Николасе Слотере.

 

          – Да? А жаль. Слотер такой интересный человек, я мог бы говорить о нём часами.

 

          – Ну и поговори. Только, когда пойдёшь спать и останешься один. А пока давай-ка ближе к делу.

 

          – А ты представь себе, что Эткинс наткнулся на что-то необычное во время сегодняшних похождений. Поразмышлял над увиденным и изменил планы.

 

          – Что необычного может быть в доме зубного врача или в офисе турагенства? Или в заброшенном ларьке?

 

          – Он ведь не только там был. Мужик захаживал во двор полицейского участка, крался там вдоль стен, возможно в окна заглядывал. Вдруг что подсмотрел? Потом, подземный ход этот, тоже не самое обычное место…

 

          – Точно… – Сильвия так вытаращила глаза, что кроме них на лице почти ничего не осталось. – Он узнал про тоннель в архиве, потом побывал в нём лично, увидел, как там всё устроено, а после, будучи в участке, мог что-то такое увидеть, сопоставить с прошлыми впечатлениями и догадаться, что от нашего дома тоже может идти подземный ход…

 

          – Погоди, ты, по-моему, чересчур, рьяно взялась фантазировать, – Ник сказал так потому, что у него самого никаких конкретных догадок пока не было.

 

          – И руда, скорее всего там!

 

          – Да постой же!

 

          Женщина и в самом деле ненадолго смолкла, но лишь для того, чтобы, посидев с отсутствующим видом, хлопнуть себя по бёдрам, вскочить и забегать перед носом напарника, загораживая экран.

 

          – Слушай, Ник, я, наверное, даже знаю, как всё произошло.

 

          – Что всё?

 

          – Вообще – всё.

 

          – Ты разгадала тайну происхождения жизни?

 

          Она проигнорировала издёвку и с жаром продолжила:

 

          – В шестьдесят третьем могло ещё не быть бетонированной набережной. А на её месте находился обрыв, типа того, где ты вылез из недр Земли. Возможно, туда вёл тоннель из дома Нэвиллов…

 

          – И откуда здесь такая развитая подземная инфраструктура? Кто-то собирался строить на Ки-Мэрайя метро?

 

          Демпси сказал начальнику, что Теннант, Спайкингс и Уилсон мертвы. Тот поехал к похитителям ребёнка и велел бежать за границу вместе с мальчиком, а потом убить его. Но бравая парочка была тут как тут. Когда один из похитителей подогнал машину к их дому, в ней (на полу!) уже сидела Харри, держа его на мушке. Джон обезвредил вторую преступницу, тащившую в руках мальчика, и – шито-крыто. Спайкингс арестовал начальника полиции прямо у него в кабинете.

 

          В конце собака, раненная в первых кадрах, умирает, но Мейкпис и Демпси дарят малышу нового щенка.

 

          – Пса жалко, – сказал Ник Сильвии. – А так – ждал большего. Я ж говорю, хорошие серии – это редкость.

 

          – Тебе не угодишь.

 

          – Да я, вроде, и не прошу.

 

          Вместо ответа Сильвия запустила следующую серию.

 

          Вор в маске стащил несколько уродливых статуэток из сейфа в старинном замке. Сработала сигнализация, но полиция опоздала. Преступник выбросил добычу в пруд. После заставки оказалось, что поместье – фамильное именье семьи Мейкпис. Естественно, Харри отправилась туда с напарником. Правда, вскоре выяснилось, что Джон понятия не имел, куда направляется. Сцена, где ему открылась истина, была весьма забавной. Но Ник подметил и кое-что ещё.

 

          – А ведь она одета, как ты, – обратил он внимание Сильвии.

 

          – В каком смысле?

 

          – Пиджак с могучими наплечниками. Или жакет, как это правильно называется?

 

          – И что?

 

          – Теперь я понял, почему вы похожи. Но так и не понял, откуда на нашем острове подземные лабиринты.

 

          – Не знаю я. Да и неважно это. Раз есть один подземный ход, могут быть ещё. И выход на берегу был также хорошо скрыт, как и твой. А Тэйлор его заметил! У него всё-таки экстремальные обстоятельства были, обострились зоркость, внимание, чутьё. И перетащил туда руду. Вёдрами, мешками, не суть, как. Причём, старался засунуть подальше, чтобы никто не нашёл. Видит, что пещера всё не кончается и не кончается, и решил узнать, что на другом конце.

 

          – Ну да, и узнал, что там живут Нэвиллы. То есть, что там их подвал.

 

          – А что ты смеёшься, именно так. Может, в подвале и не было полноценного входа в тоннель, в виде двери или люка, но какая-то дырка там наверняка имелась. Не исключено, даже, что он через неё пролез в дом, успел тут всё осмотреть и скрыться, пока его не заметили.

 

          – Мыслишь нестереотипно, продолжай.

 

          – Когда он вернулся за добычей через год, муниципалитет уже успел забетонировать набережную. Вместо земляного обрыва появилась каменная стена. И в ней уже не было входа в тоннель…

 

          – Ты это знаешь или только предполагаешь?

 

          Она закатила глаза и покачала головой.

 

          – Откуда я могу такое знать? Конечно догадка. Но, думаю, её можно проверить. Не интернет, так архивы нам помогут, но ты послушай, что дальше. Тэйлор занервничал. Оставался доступ через Нэвилловский подвал, но весьма рискованный. От волнения у него кровля и поехала. Поэтому он так странно и опрометчиво себя повёл. Полез в дом, а тут выяснилось, что хозяева свой подвал тоже забетонировали. Просто решили, что дырку надо заделать. Положили опалубку, арматуру и залили бетоном. Всё! Руду не достать. После этого он свихнулся окончательно. Стал совершать безумные поступки. Кто знает, быть может, в рисунке на тарелке и нет особого смысла? Вдруг весь орнамент лишь условный знак: руда здесь? Чтобы не забыть.

 

          Поглядев на роскошь, многочисленную прислугу и прочие атрибуты богатого аристократического жилья, Демпси сообщил Харри, что хочет жениться на ней. Та лишь смущённо улыбнулась.

 

          – А ты сделал бы мне предложение, будь я столь богата? – поинтересовалась Сильвия.

 

          – Ну нет, настолько далеко сходство не распространяются. Я лучше сразу переплыву Гудзонов пролив.

 

          – Неужто, я так страшна?

 

          – Да нет, что ты! Ты куда страшнее!

 

          Женщина хмыкнула. Как показалось Нику, удовлетворённо. Что ж, если в ситуации есть юмор, они воспринимают его одинаково.

 

          Выяснилось, пропали нефритовые фигурки из Китая, изготовленные задолго до нашей эры. Стоили они огромных денег. Одновременно детективы узнали, что местность оцеплена в радиусе четырёх миль, но никого не поймали. Возможно, вор – один из прислуги или гостей, собравшихся в замке на вечеринку. Намечался классический сюжет, как же без него. Среди гостей обнаружилась американская пара и китаец из посольства. Учёный Ник сразу решил, что злодеем окажется кто-то из них. Впрочем, режиссёр акцентировал внимание на секретаре отца Харри, Нэйсмите.

 

          Однако следовало вернуться к собственным проблемам.

 

          – Здорова́ ты сочинять. А что же Эткинс? – версия была сколь эффектной, столь и невероятной.

 

          – Ты, когда по подземному ходу лез, вверх много смотрел? – странно-невпопад спросила Сильвия.

 

          – Куда там! Он явно не для моего роста задумывался. Я всё больше вниз, под ноги глядел. И слегка вперёд.

 

          – А он тащил здоровую клетку, часто отдыхал, возможно двигался в полу приседе. Мог увидеть, как из потолка вверх идут вертикальные ответвления. И догадался, что это какие-то резервные выходы. На поверхности они выглядят, как люки или, скажем, колодцы. Ещё позже вспомнил, что подобные объекты есть и здесь, неподалёку от нашего дома. Про то, что руда в тоннеле, он уже давно сообразил, а теперь ещё и придумал, как туда попасть без больших премудростей. И решил сюда не лезть. Можно сказать, в самый последний момент.

 

          Идея, конечно, безумная, но ведь и большинство предыдущих догадок были приблизительно такого рода, а в итоге почти все оказывались верными…

 

          – Если ты права, нам многое придётся завтра сделать. И о времени постройки набережной справиться, и Нэвиллам позвонить, про ремонт в подвале спросить…

 

          – Если они что-то помнят, конечно…

 

          – Ну да, и по округе пройтись, люки да колодцы осмотреть.

 

          – Ох, это работы на полдня минимум. Но согласись, гипотеза много объясняет.

 

          – Конечно. Но возможны и другие объяснения.

 

          – Значит, у тебя и своя версия наготове?

 

          – Э-э-э, не такая развёрнутая конечно…

 

          – Что ж, выкладывай.

 

         Во время охоты на фазанов Дэмпси углубился в лес, где кто-то пытался поохотиться на него. На последовавшем фуршете Нэйсмит о чём-то шептался с американцами и китайцем, а довольно молодая рыжая дама предложила Джону уединиться для приватной беседы. После чего хозяин выпил из бокала, предназначенного Джону и отрубился. Прибывший доктор констатировал передозировку снотворного. Когда пришла ночь, некто в маске взял пику из коллекции холодного оружия. Демпси побеседовал с рыжей и узнал, что они с Нейсмитом были любовниками.

 

          Ник вдруг с удивлением обнаружил, что внимательно следит за происходящем на экране, хотя его особо не волновало, кто же в итоге окажется виновником. Словно он ждал каких-то событий, не связанных с детективной линией сюжета. Вот ещё не хватало, превратиться в сериалоголика!

 

          Меж тем, экранное действо набирало обороты. Рыжую нашли утопленной в пруду, Нейсмита – заколотым пикой. На одежде секретаря было полно следов, позволяющих предположить, что это он утопил женщину. Китаец куда-то исчез, но в его номере Джон нашёл чемодан с водолазным снаряжением. Режиссёр всячески нагнетал с помощью музыки и темноты. Демпси развил бурную деятельность и всё время норовил командовать Мейкпис, что той не слишком нравилось. Но криминальный список Интерпола в комнате Нейсмита она проглядела, за что и получила очередной нагоняй. Неплохо! Китаец обнаружился в своём номере, читающим книгу. Но держал её вверх ногами.

 

          – Эткинс не дошёл до дома, потому что его перехватили. Та самые пресловутые северяне. И сейчас он где-то отвечает на их вопросы. Или не отвечает, но скоро ответит, как они думают.

 

          – Да кто же это такие-то?!

 

          – А вот посмотри: их много, они хорошо оснащены, всюду успевают, но при этом явно сунулись в эти дела недавно и осведомлены о прошлом не были. То есть, это определённо не государственные структуры, которые по каким-то, нам не ведомым, причинам по-прежнему хранят тайну Милна-Баррета. В то же время, они обладают весьма внушительным административным ресурсом.

 

          – Это ты что сейчас имел в виду? – не поняла Сильвия.

 

          – Звонок в участок с самого верха. Кто-то заплатил за него чиновнику из департамента. И заплатил, надо полагать, немало.

 

          – Богатая частная структура, которая охотится за европием…

 

          – Вот-вот. Кто-то, кто никогда не занимался добычей полезных ископаемых и вообще минеральным сырьем, но имеющий хороший нюх на возможную прибыль, понял, что на добыче этого металла в ближайшем будущем можно неплохо заработать. Надо только не зевать и не хлопать ушами. Как говорится, кто первый встал, того и тапки. Нанятые ими ищейки идут по следам остальных участников истории, но на пару шагов впереди нас.

 

          – И они про нас знают, – задумчиво молвила Сильвия.

 

          – Ну, – Ник поспешил её успокоить, – наверняка им известно лишь то, что мы здесь живём и занимаемся частным сыском. А насколько они осведомлены о… нашей осведомлённости, сказать трудно. Но точно можно утверждать: вся эта деятельность не могла не оставить следов. В том числе и в сети. Вот тебе и ещё одно развлечение на завтра.

 

          – Конечно! А то я прям, заскучала, не знаю, куда себя деть. Ладно, утро вечера мудренее. Проснёмся, тогда и будем решать, чем развлекаться.

 

          – Вот именно! Лично я отправляюсь спать. Только ещё раз свяжусь с Гердой.

 

          – Да ты уж её замучил звонками. Это который будет? Седьмой?

 

          – Какая разница?! Она ж не против.

 

          – Угу, если только сама уже не легла.

 

          Спайкингс привёз акваланг, но в пруду уже купалась американка, несмотря на холодную погоду. В следующую же ночь Джон предпринял подводную экспедицию, хотя Харри очень боялась, что с ним что-то случится и не хотела пускать. За погружениями Демпси из кустов следил некто. Джон нашёл сумку с нефритом, победил в схватке невесть откуда набросившегося на него китайца, оттащил его бесчувственное тело в замок и уселся с сумкой и пистолетом в гостиной. Как оказалось, не напрасно: через пару минут там появилась Харри. В спину ей упиралась пика, что держал в руках американец.

 

          – Я так и думал! – воскликнул Ник.

 

          – Ну, конечно! Ты же у нас чемпион по догадливости.

 

          – Да правда! У них всегда приезжие виноваты. Я не удивлюсь, если он в сговоре с китайцем.

 

          Но в сговоре тот был со своей дамой. Тоже, впрочем, закономерно. Каждому из героев – противник по силам. Само собой, завязалась красочная схватка: фехтование на старинном оружии вперемешку с изящным мордобоем. Всё по канонам. И действительно неплохо поставлено.

 

          Китаец в итоге оказался хорошим. Он просто пытался защитить предметы искусства, принадлежавшие его народу. Детективы отправились в Лондон, обмениваясь невнятными шутками.

 

          – Я же для безопасности самой Герды звоню, может и встать. Кстати, если Локридж с Сэйвером со страху не сбежали с острова, завтра их надо будет навестить.

 

          – Ник! Завтра – это всего лишь одни сутки. А у тебя планов уже на неделю минимум.

 

          – Это значит только одно. Пора спать.

 

 

 

 

          – Надеюсь, я не разбудил?

 

          – Считай, что тебе повезло. Если бы я жил у себя дома, то ты у меня не слабо огрёб бы за такие ранние звонки. Но сейчас я делю кров с одним рыжеволосым и курносым существом, и о сладком утреннем сне не могу даже и мечтать.

 

          – Ну, помечтать-то можешь, – обнадёжила Сильвия, нагружая поднос в руках Ника всякими, но, к сожалению, отнюдь не вкусными, предметами из холодильника.

 

          – Я вчера так спешил, что даже не поинтересовался, как у вас дела, – вещал голос Робби из телефона на подоконнике.

 

          – Сейчас поделимся. Но сначала скажи, чего за ночь добился.

 

          – Ничего особенного. Программы, они ведь думать не умеют, поэтому просто перебирают варианты, даже если называются эвристическими. Пока ни одного вразумительного не нашлось. К счастью, общее количество они прикидывают достаточно точно, и можно сказать, что следующей ночью перебор закончится. До тех пор придётся подождать.

 

          – Что ж, нам не привыкать… – рассеяно пробормотал Ник, водружая поднос на стол и глядя на хлопочущую у плиты напарницу. Даже в фартуке она старалась оставаться подчёркнуто аристократичной.

 

          – Ну, так у вас всё в порядке?

 

          – По большей части. Утром мы поймали похитителя вилок, и я уж было собрался вкусить прелестей заслуженного отдыха, да мадам Жирар затащила нас в офис, а там – новый клиент.

 

          – Ух ты! Здорово! Жаль, всё-таки, что я уехал.

 

          – Не переживай.

 

          – Вообще-то, и в самом деле жаль, – заявила Сильвия, установив на подставку посреди стола кастрюлю со своей очередной особенной кашей. Пахло оттуда слабо и, не сказать, чтобы уж очень аппетитно. – При твоём наличии события могли бы пойти совсем по другому сценарию.

 

          – Это почему же? – не понял Ник. – Много не надо! – он протестующе вытянул руку, когда Сильвия собралась налить в его тарелку второй половник. – Дай распробовать сперва.

 

          – Вы там завтракаете, что ли?

 

          – Ну, если это можно так назвать. Сильвия ставит на мне кулинарные опыты.

 

          – Ты можешь и не есть.

 

          – Что, правда? – Ник с готовностью отодвинул тарелку.

 

          – Если совсем меня не уважаешь.

 

          Он вздохнул, вернул посуду на место и погрузил ложку в жёлто-розовое месиво. Ничего-ничего, завтра вечером его дом уже готов будет впустить хозяина.

 

          – Будь ты с нами, – продолжила Сильвия, адресуя реплику телефонному собеседнику, – возможно, нам удалось бы поймать Эткинса за попыткой влезть к нам в дом.

 

          – Как это? – не понял Робби.

 

          – Он украл у одной дамочки домашнюю сову и заставил её обратиться к нам, чтобы, пока мы ищем пропажу, забраться в оставшееся без присмотра жилище.

 

          – Как без присмотра, а…

 

          – А сигнализацию он предусмотрительно отключил. На всём Ки-Мэрайя.

 

          – Да я не про сигнализацию, – с досадой воскликнул юноша, – у вас же камеры работали.

 

          – Какие камеры? – не понял Ник.

 

          – Погоди-ка… точно! Я и забыла совсем!

 

          – Ну, вы даёте! А ещё детективы, – голос парня звучал обиженно-осуждающе.

 

          Слотер лишь после этого понял, о чём речь. Конечно, если Эткинс не залезал в дом, ничего интересно эти камеры не сняли, но можно было, по крайней мере, убедиться, что он до него не дошёл.

 

          – Пойдём, посмотрим, – предложил он напарнице, больше обрадованный возможности не пробовать кашу, чем увидеть съёмки вчерашнего дня.

 

          – Никуда эти кадры не денутся. Ешь, пока не остыло, – сама она уплетала свою порцию с превеликим удовольствием.

 

          – Сильвия, а ты помнишь, как пользоваться? – поинтересовался голос Робби с подоконника с немалым сомнением. Ника он вообще в расчёт не брал. Впрочем, не очень-то и хотелось.

 

          – Разберусь. Да и ты, надеюсь, никуда не денешься. Мы перезвоним после еды.

 

          – Так я не понял, он влезал в дом или нет?

 

          – Нет. И это самое интересное – почему. Сильвия думает, что Эткинс догадался, где руда, и ему просто сюда больше не нужно, – еда оказалась не такой уж и противной. Скорее просто безвкусной. – Но не исключено, что ему кто-то помешал.

 

          – Сейвер и Локридж?

 

          – Отнюдь. Этих мы встретили, и они так драпанули от нас, что только пятки сверкали. Но обстоятельства встречи дают веские основания предполагать, что Эткинса они пока не нашли.

 

          – Дела… Значит, эти таинственные люди в чёрном?

 

          – Или кто-то ещё.

 

          – Угу, – проворчала Сильвия, сделав могучий глоток, – самое время появиться ещё одному персонажу. А то как-то скучновато стало.

 

          – Ладно, дайте мне знать, когда насытитесь. Я пока тоже поищу чего проглотить.

 

          – Ты хоть спал? – запоздало поинтересовалась Сильвия.

 

          – Не. Днём высплюсь… – юный помощник отключился.

 

          – Ты и в самом деле полагаешь, что кто-то ещё может играть в нашу игру?

 

          – Вряд ли. Это я так, делаю наименее вероятные предположения.

 

          – Ну-ну…

 

 

 

 

          – А как вывести все камеры одновременно?

 

          – Так и вывести. Кнопкой с надписью «Все камеры»… Только… я не уверен, что ресурсов хватит.

 

          Мышиный курсор заёрзал по экрану в поисках упомянутой виртуальной кнопки. Сильвия на ходу осваивала тонкости видеонаблюдения под дистанционным руководством Робби. Ник не вмешивался, молча наблюдая за работой профессионала.

 

          – Компьютерных ресурсов или твоей коробочки? – поинтересовалась она.

 

          – Коробочка справляется с двадцатью камерами. А у вас всего девять. Три снаружи, шесть внутри.

 

          – Тогда, не переживай. Компьютер достаточно сильный.

 

          Это был правдой. Сильвия лишь недавно обновила домашний парк вычислительной техники. Быстродействия, памяти и прочих возможностей хватало с лихвой. Не то, что допотопная машина Ника, которую он так и не извлёк из своих «баулов». Плюс два огромных монитора.

 

          Хозяйка вывела изображения на оба. Все комнаты пустовали, как и крыльцо, внутренний дворик и переулок, ведущий к воротам.

 

          – Где все? – спросил Ник.

 

          – Это восемь утра. Мы с тобой уже уехали ловить Картрайта, а для гостей, даже непрошенных, ещё рановато. Робби, как тут ускорить воспроизведение?

 

          – Как и везде, два треугольника.

 

          Цвета картинок начали меняться в такт проплывающим перед Солнцем облакам, тени стали медленно поворачиваться, листва на деревьях бешено затрепетала. Машины и даже пешеходы за воротами размывались в расплывчатые полоски. Минуты в правом нижнем углу слились в постоянную восьмёрку.

 

          – А регулировать скорость можно?

 

          – Правая кнопка, – вздохнул голос в телефоне. – Мыши. Выпадающее меню…

 

          – Всё, всё! Поняла.

 

          Сильвия поиграла виртуальным ползунком, меняя скорость показа. Вскоре часы вчерашнего дня перевалили за полдень. По-прежнему, никаких людей в полях зрения камер не обнаруживалось.

 

          – Вот-вот должен ты приехать. Надо повнимательней смотреть, чтобы не пропустить.

 

          – Разве можно пропустить визит такой важной персоны?

 

          – Конечно, нет. Вот она твоя персона, гляди, – женщина вернула скорость в нормальное значение, и на мониторе, за белым штакетником забора, появился синий потрёпанный вездеход. Из него выскочил некто в расстёгнутой гавайской рубашке и с хвостом длинных чёрных волос на затылке.

 

          – Это что, я? – озадаченно спросил Ник, взяв стул и подсев, рядом с напарницей, к экранам.

 

          – Думаю да. Больше никто на ум не приходит. А что? Что-то не так.

 

          – Я думал, что выгляжу посолиднее. И помоложе.

 

          – Пр-р-роклятые годы! – сочувственно промолвила Сильвия, обнимая его за плечи. – Крепитесь, папаша.

 

          Ник приложил некоторые усилия, чтобы не придушить её.

 

          – Чего у вас там? – недоумённо поинтересовался Робби.

 

          – Мистер Слотер себя не узнал. Возможно, камеры твои не слишком точно передают картину действительности.

 

          – Вообще не узнал? Может, это и не он?

 

          – Узнал, узнал. Заканчиваем балаган. Давайте, посмотрим, что со мной дальше случилось.

 

          Дальше мистер Слотер не спеша, озираясь, прошествовал ко входной двери. Исчезнув из поля зрения камеры дальнего обзора, он тут же объявился на экране той, что сверху смотрела на крыльцо. Некоторое время Ник наблюдал собственную макушку с разных расстояний. Это, надо полагать, он вчерашний обследовал секретки, установленные на вертикальном стыке двери и стены. Наконец, из-за загорелого лба вылез длинный нос. Детектив убедился, что и пломбы на вертикальной щели нетронуты. Дверь отворилась, и эстафета обзора перешла к внутридомовому средству наблюдения. И тут он вспомнил, что не на себя глазеть пришёл. Нику показалось, что возле джипа промелькнула какая-то тень.

 

          – Останови! – он положил ладонь на руку Сильвии. Картинки замерли. – Дай вот эту крупно и отмотай назад.

 

          Джип занял весь правый экран. Тень метнулась из-под колёс вправо и ушла из кадра.

 

          – Теперь давай по кадрам вперёд.

 

          – Эй! Напоминаю, я ничего не вижу. Что вы там обнаружили? – заявил телефон.

 

          – Пока непонятно… – некоторое время Сильвия размышляла, прежде чем поняла, как сделать покадровое воспроизведение. Но это не слишком помогло. Тень снова вылезла из-за правого края экрана, скачками переместилась за автомобиль и исчезла. Однако всё это время оставалась лишь размазанным серо-жёлтым пятном.

 

          – Почему такие скачки? – не понял Ник.

 

          – Не знаю. Робби, сколько здесь кадров в секунду?

 

          – Десять.

 

          – Всего?

 

          – Я думал, этого хватит. Можно сделать хоть сто, без ущерба для качества, но память не резиновая…

 

          – Ладно, проехали. Давай за мной понаблюдаем.

 

          Наблюдения были не слишком увлекательны. Экранный Ник побродил по первому этажу, изучил все подозрительные места, направился к лестнице. Камеры Робби были расставлены с умом и почти не оставляли слепых зон. Он подумал, что надо будет отыскать их. Парень, похоже, старательно припрятал каждую, если ни хозяйка, ни её вынужденный гость до сих пор не обратили на них внимания…

 

          – Минуточку! – встревоженный вопль Сильвии прервал его планирование. Она тыкала пальцем в экран разинув рот. Ник перевёл взгляд и тоже отвалил челюсть.

 

          Выскочив из-за джипа, к дому спокойно, но целеустремлённо двинулся Эткинс. На пороге он очень ловко снял туфли и быстро забросил в заплечный рюкзак. На ладонях у него уже были матерчатые перчатки. Пока Ник поднимался на второй этаж, он, по всей видимости, бесшумно, прокрался к двери, ведущей в подвал и притих там, усевшись на корточки. Сильвия остановила воспроизведение и довольно долго они переводили взгляды с мониторов друг на друга, ничего не говоря и мало что ощущая… Пока не обратили внимание на вопящий телефон.

 

          – Ау! Люди, куда вы все подевались?! Есть кто живой?

 

          – Да здесь мы, здесь, успокойся, парень. Оказывается, Эткинс всё-таки побывал у нас. Причём практически у меня под носом.

 

          – Ага! – радостно завопил Робби у себя в Корал-Гэйблс. – Пригодилась всё-таки моя техника.

 

          – Пригодилась, пригодилась. И было бы неплохо продолжение глянуть. Я, признаться, уже совсем перестал понимать ситуацию.

 

          – Не вопрос, – кивнула Сильвия. – Смотрим.

 

          Вчерашний Ник неспешно обследовал верхнюю часть здания и переключился на телефонные разговоры. Эткинс терпеливо ждал внизу, не меняя позы. Так прошло десять минут. Они не ускоряли показ, боясь что-то проглядеть, но не упустили ничего примечательного. Детектив покинул дом, заперев незваного гостя на все свои хитроумные пломбы. Робби, который извёлся сам, и извёл их вопросами «Ну что?», понял, что так недолго потратить все сбережения на сотовом, но соединение не разрывал, однако гОлоса больше не подавал. Зато заговорила Сильвия:

 

          – Так ты что, просто его не заметил?! – возмущённо вознегодовала она.

 

          Понять девушку было можно. Лучший друг, напарник, а в данный момент ещё и обитатель её дома, вот так, запросто запустил в этот самый дом опасного противника и, как ни в чём не бывало, отправился заниматься своими делами.

 

          – Угу… – к ощущению собственной никчёмности ему было не привыкать, но сейчас беспокоило другое: куда подевался Эткинс в дальнейшем? Они не обнаружили следов взлома вечером и решили, что никто не входил в здание, но теперь это следовало понимать так, что никто не выходил. То есть…

 

          – Я так понял, Ник уехал, а Эткинс остался в доме? – поинтересовался из телефона догадливый юноша.

 

          – Всё правильно ты понял, – горестно ответила хозяйка дома. – Но как он вообще мог решиться на такой риск?

 

          – Он всё правильно сделал, – пояснил Ник, пристыженно глядя под ноги. – Дождался моего приезда и, по тому, как я себя вёл, понял, что все входы в дом опечатываются. Единственным способом проникнуть сюда незамеченным оставалось сделать это, пока дом открыт, то есть, пока я внутри. Самый разумный выбор.

 

          – А камер этот разумный не заметил?

 

          – А ты заметила? Где, по-твоему, она здесь? Робби, не подсказывай!

 

          – Ещё минут пять-семь, и я не смогу подсказывать. И батарея сядет, и деньги кончатся.

 

          Сильвия некоторое время внимательно изучала кадр, на котором была гостиная. Потом уверенно ткнула в люстру.

 

          – Там.

 

          – Верно. Но ты её видишь?

 

           Декоративный светильник висел под самым потолком и был весьма дёшев, хотя и смотрелся симпатично. Замысловатая конструкция из нескольких разноцветных, торчащих чуть вверх рогов с лампами, которые сходились к толстому центральному стволу. Всё пластмассовое.

 

          – Скорее всего, она в срединной трубе, – убеждённо сказала Сильвия. – Та ниже лампочек, поэтому они не будут попадать в поле зрения и давать засветку. Ты молодец, Робби, с первого раза запомнил приёмчики Рупперта. А вот твой, так называемый, наставник…

 

          – Так ты её видишь? – настойчиво переспросил Ник, заодно уводя разговор в сторону от не слишком приятной для себя темы.

 

          – Нет, – честно созналась напарница.

 

          – Вот и Эткинс не видел. А меня наблюдал долго и без помех. Конечно, он допускал наличие камер в доме, но, если бы боялся их, вообще бы сюда не пошёл.

 

          – Ладно, – смилостивилась Сильвия, – давай глянем, что он сотворил дальше.

 

          Вот это – дело. Просидев в неподвижности ещё несколько минут, Эткинс извлёк из рюкзака маленький аккумуляторный шуруповёрт и стал выкручивать из дверного косяка саморезы, держащие ушко, через которое продевалась дужка замка подвальной двери. Этот персонаж тоже быстро учился. Он не мог не заметить подобную хитрость на ларьке, где прятал Китти. Очень скоро дверь гостеприимно распахнулась, несмотря на запертый замок. Сильвия в очередной раз ахнула. Гость включил освещение в открывшемся перед ним помещении, достал из рюкзака совсем уж маленький пылесосик и тщательно собрал проспавшиеся на пол опилки и кусочки краски из косяка.

 

          – Ну, ты смотри, какой молодец! – не удержался Ник. Сильвия раскрыла было рот, чтобы объяснить, что она думает о таких молодцах, но лишь обречённо махнула рукой.

 

          – Что он там натворил? – заинтересовался Робби.

 

          – Зашёл в подвал, не взламывая замок. И даже не открывая его.

 

          – Ишь ты…

 

          Эткинс извлёк из своего вещмешка всем хорошо знакомую тарелку и направился в подвал. Дверь за ним закрылась. Всё. Поставить камеру на подземный уровень дома Робби не догадался.

 

          – Не догадался… – сокрущённо признал он.

 

          На экранах не осталось живых существ.

 

          – М-да… – Сильвия прокрутила запись вперёд минут на пятнадцать. Та же картина.

 

          – Всё, я пошёл спать. Потом расскажете, чем закончилось, – не выдержал юноша.

 

          – Спокойной… спокойного дня, – рассеяно попрощался Ник.

 

          Картина не изменилась и через два часа.

 

          – Я уже начинаю подозревать, – поделилась догадкой Сильвия, – что он и в самом деле нашёл там подземный ход.

 

          Но в это мгновение Джералд Эткинс предстал перед ними вновь. Вид у него был весьма усталый и недовольный, если судить по изображению на мониторе. Надо думать, ничего интереснее пыльного барахла он в подвале не обнаружил. За окнами начинало смеркаться. Джерри вооружился фонарём и пошёл по комнатам, внимательно осматривая всё подряд и периодически переводя взгляд на тарелку, словно сверял свои наблюдения с тем, что там нарисовано. В конце концов, он добрался до верхнего этажа. Но там экскурсия прервалась. Что-то испугало непрошеного гостя. Он сунул тарелку в рюкзак и рванул вниз со всех ног, однако, не к входной двери, а к уже знакомому спуску в подвал. Быстро извлёк из рюкзака огромные кусачки и отхватил шляпки у всех вывинченных саморезов. Потом, следуя заветам великого Слотера, с помощью собственных соплей прилепил их в отверстия на пластине с ушком, и исчез в подвале, закрыв дверь за собой. Никаких следов взлома не осталось. Несколько минут спустя мисс Жирар внимательно осмотрела дверь и не обнаружила ничего подозрительного. Дёрнуть её за ручку хозяйке дома в голову не пришло, уж больно всё выглядело привычно и естественно.

 

          – Может, он до сих пор там? – растерянно предположила Сильвия.

 

          – У него вся ночь была, чтобы убраться. Не торопись, давай досмотрим. Хотя бы до момента, когда мы легли.

 

          Посмотреть было на что. Пока Сильвия готовила ужин, пока они его ели, пока Ник мыл посуду, а его напарница – себя, в душе, Эткинс носа из подвала не казал. Но когда оба детектива переместились на верхний пролёт лестницы и вели телефонную беседу с Робби, он в наглую выбрался наружу и явно подслушивал о чём они говорят. Парочка отправилась на крышу, и гость за ними, стараясь держаться в пределах слышимости. Пытался он оставаться поблизости и во время просмотра сериала, но вряд ли что услышал. Телевизор висел ближе к подвалу, чем диван. А покинул дом Эткинс уже за полночь, когда сыщики крепко спали.

 

          – Даже, если он не нашёл ничего интересного, – Сильвия выглядела весьма озадаченной, – визит оказался очень полезным. Из наших разговоров много можно узнать. Теперь ему известно, что мы не только знаем о нём, но и активно действуем.

 

          – Да уж, и все наши идеи по разгадке Тейлоровской шифровки тоже… – на мониторе застыл стоп-кадр с растворяющимся в темноте лазутчиком. Конечно, услышанное в этом доме должно было не только вооружить его новыми знаниями, но и изрядно напугать. Сыщики из фона, на котором разыгрывалась битва, превратились в основного противника. Однако вряд ли это заставит Эткинса покинуть остров.

 

          – И что теперь будем делать?

 

          Ну почему всё время она задаёт ему этот вопрос?!

 

          – Перейдём к активным действиям. Нанесём мистеру Эткинсу ответный визит. Прямо сейчас. Точнее, я нанесу.

 

          – А я?

 

          – А ты займёшься чем-нибудь более спокойным и безопасным. Навестишь свой любимый офис, например.

 

          – Почему это я не могу составить тебе компанию? Ты мне больше не доверяешь?!

 

          – Сильви! – ну чем ещё этот разговор мог закончиться?! – Конечно, доверяю. Просто переживаю за твоё здоровье.

 

          – И я за твоё буду переживать, если мы разделимся.

 

          – Разговор с Эткинсом может оказаться непростым. Это не какой-нибудь расшалившийся мальчонка. Мужик полжизни зону топтал, помнишь?

 

          – Припоминаю. Тем более важно идти вместе. Я же не предлагаю тебе посидеть в конторе, пока я буду беседовать с ним.

 

          – Радость моя, это будет суровый мужской разговор. Женщина, вообще, должна сидеть дома и следить за хозяйством…

 

          – Я и слежу! А вот кое-кто даже мусор вынести не может. Второй день на ведре крышка не закрывается. И этот человек ещё хочет в одиночку вести серьёзный разговор с бывшим заключённым!

 

          – Ладно, ладно, – Ник обречённо поднял руки. – Сейчас я выброшу мусорное ведро, потом мы вместе поедем в офис, и только, если там не будет никаких клиентов, я возьму тебя с собой к Эткинсу.

 

          – Все.

 

          – Что?

 

          – Все вёдра вынесешь.

 

          – Когда это ты успела столько намусорить?

 

          – В этом ведре только бумага. Есть ещё с пластиком, металлом и стеклом. Они во дворе, за дверью.

 

          – О небеса! Ты веришь в эти сказки о раздельном сборе отходов?

 

          – Почему нет? – она обиженно пожала плечами. – Раз есть отдельные контейнеры.

 

          – Они действительно отдельные? А то я помню, во времена моего детства, на нашу улицу привезли один громадный ящик, с несколькими люками. Я залез внутрь, а там перегородок нет.

 

          – Вот и проверишь заодно. Всё это хозяйство за углом, выше по улице. Только внутрь, пожалуйста, не лазай.

 

          – Ничего не обещаю.

 

 

 

 

          – Позавчера вечером точно был, – уверенно заявила миссис Гриффин, – а вот за вчерашний день ручаться не стану. Не до него стало. Я так и сказала тем детективам, кстати… Джастин, прекрати!

 

          Это была сильно располневшая, годам так к тридцати пяти, многодетная мать. Самого младшего, грудного ребёнка, Ник даже толком не мог разобраться, девочку или мальчика, она держала на руках. Отпрыск чуть постарше, ещё пока не слишком уверенно державшийся на двух конечностях, стоял по левую руку, вцепившись в подол маминого халата. Двое других – мальчик и девочка непрерывно носились друг за другом, прячась в ногах взрослых. В школу не один из них ещё явно не ходил.

 

          – Детективам? – очень заинтересованно спросила Сильвия.

 

          – Вчера приходили, – кивнула хозяйка. – Пара, вроде вас, только постарше. Тоже искали мистера Лесли. Но его уже не было дома.

 

          – Седая, коротко стриженая женщина и свирепого вида дядька, – попробовал догадаться Ник.

 

          – Они, – подтвердила мамаша, перекладывая спящего младенца на другую руку. – Вы их знаете?

 

          – Немного хуже, чем хотелось. Но надеемся ещё познакомиться. Вы у них спрашивали какие-нибудь документы, удостоверения или хотя бы вот это? – Ник показал свой значок.

 

          – Нет…

 

          – А надо было. Доверие хорошо в меру. Так, для справки: мы с этими «детективами» по разные стороны баррикад. Где ваш муж, кстати?

 

          – На работе, ясное дело. Мы все есть хотим… Айрин! Сядьте уже, хоть на пять секунд! А что, вы считаете, нам что-то грозит?

 

          – Нет-нет, не переживайте, – Сильвия кинула в его сторону осуждающий взгляд, – мы просто надеялись и его опросить.

 

          – Терри ничего не знает, – покачала головой хозяйка. – Встаёт затемно, возвращается после заката. Он этого Лесли толком и не видел ни разу.

 

          – Что ж, спасибо, не будем вас больше отвлекать. Всего доброго.

 

          – Да постойте вы! Что тут всё-таки творится? Почему вчера эти двое Лесли искали, сегодня вы? Куда он сам подевался? Здесь вообще можно спокойно жить?

 

          – Можем ответить только на последний вопрос. Утвердительно, – ещё раз попробовала успокоить мамашу Сильвия. – На остальные вряд ли. Просто не знаем ответов.

 

          – Вы не знаете, зачем ищите нашего соседа? – совсем уж опешила та.

 

          – Моя напарница неудачно выразилась. Где Лесли, мы и в самом деле не знаем. Но вчера он полдня провёл в её доме. Без нашего согласия. И ведома. Мы не знаем, зачем. Не знаем также, зачем он тем двоим. Когда разберёмся, обязательно поделимся с вами. А пока нам нужно кого-то из них отыскать. Так что живите спокойно.

 

          Женщина вздохнула, вновь покачала головой, теперь уже слегка настороженно, сгребла детей в охапку и устремилась в дом. Ник и Сильвия уселись в джип.

 

          – И чего мы добились? – риторически поинтересовалась у Слотера партнёрша.

 

          Мама Гриффин и её детки оказались единственными доступными соседями Эткинса. В доме через улицу все уехали на работу, а по другую сторону его участка никто не жил, похоже, уже несколько лет. Сам Эткинс-Лесли исчез ещё позавчера. Что, впрочем, было понятно: с ночи отправился за совой Китти, а потом уже было не до возвращений. Но куда он подевался потом, когда ушёл из дома Сильвии?

 

          – Мы выяснили, что там, – он показал на маленькое жилище бывшего заключённого, – никого нет.

 

          Сильвия взглядом проследила направление, потом задумчиво посмотрела на него.

 

          – Да нет… Слишком рискованно.

 

          – Почему? Смотри, – Ник кивнул на дом Гриффинов. Пышнотелая хозяйка спешно загоняла потомство в минивэн.

 

          – Ты нарочно её спугнул! Ник, это жестоко.

 

          – Вовсе нет. Я имею в виду, что никого не спугивал. Просто даме надо в супермаркет, не оставлять же весь выводок дома?

 

          – Ну ладно, пойдём. Чего уж там, зря, что ли приехали?

 

          – Сейчас, пусть подальше отъедут.

 

          – Ты только всё внимательно осмотри, прежде чем вскрывать. Вдруг он такой же хитрый, понаставил всюду капканов…

 

          Изнутри дом казался ещё скромнее. Кухня, две комнаты, ванная с туалетом в противоположной от входа стороне. Низкие бежевые потолки в пятнах то ли плесени, то ли пыли, выцветшие моющиеся обои почти на всех стенах, стёршаяся коричневая краска на дощатом полу. Аскетический набор мебели только подчёркивал условность здешнего обитания: кровать, тумбочка, маленький телевизор на стене. В другой комнате стол, стул, шкаф. На кухне – электрическая плита, ещё пара стул-стол, холодильник. Достаточно полный, впрочем. Сидя у него на корточках, Ник довольно долго всерьёз размышлял: не подкрепиться ли содержимым?

 

          Ничего интересного они не нашли. Десяток местных газет, дешёвый радиоприёмник, зарядное устройство чего-то современного, немного одежды в шкафу – все карманы пусты. Естественно, никаких тарелок. То есть, что значит естественно, из чего же Эткинс ест? Подвала в доме не было, он стоял на некоем подобии свай. Узкий промежуток между крышей и потолком трудно было назвать чердаком, да и доступа туда отыскать не удалось. Сильвия побродила по маленькому дворику, пока напарник обнюхивал углы и закоулки в здании. Вернулась ни с чем.

 

          – Похоже, его давно тут не было, – заявила она, стоя в дверях к Нику спиной. Наверное, пыталась понять, не заметил ли кто их нелегального проникновения.

 

          – И это вполне разумно. После всего, что он услышал у нас вчера вечером, возвращаться сюда было бы опрометчиво.

 

          – А что, собственно говоря, он услышал?

 

          – Ты не помнишь о чём мы говорили?

 

          – Я не о том. Какие он мог сделать выводы из услышанного и как, соответственно, поступить? Если ты считаешь, что Эткинсу не стоило возвращаться домой, где он, по-твоему, сейчас? – Сильвия развернулась и внимательно посмотрела на напарника.

 

          Ник вздохнул. Идей не было, приходилось додумывать на ходу.

 

          – Пойдём, – не торопясь начал он, обнимая партнёршу за талию, – здесь нет ни Эткинса, ни тарелки, ни каких-либо других интересных предметов. Думаю, и наше присутствие ни к чему.

 

          – Джерри стало известно о нашей осведомлённости, – продолжил Слотер, когда они, вернув дом в первоначальное состояние, уселись на автомобильные сиденья. – Будь одно только это, я предположил бы, что он покинет остров. Всё-таки, мы связаны с полицией, а там про него всё знают. Сам, как говорится, засветился. Но, во-первых, он теперь знает и о северянах, про которых, надо думать, раньше и не догадывался…

 

          На фоне собственных речей он с трудом обратил внимание на мимолётную мысль. Не слишком оригинальную и продуктивную, но, за неимением других, заслуживающую быть тщательно обдуманной…

 

          – А во-вторых? Мне кажется, ты ещё что-то хотел сказать.

 

          – А?.. Да-а-а… во-вторых он узнал об угрозе, которую, с нашей точки зрения, могли нести Сэйвер и Локридж для Герды. Вдруг, он почувствовал свою вину и отправился следить за её домом, чтобы защитить в случае чего?

 

          – Не так уж сильно, значит, почувствовал, раз отправился только за полночь. Да и не грозило ей ничего, как оказалось, – они постоянно доставали Хоу беспокойными звонками, а перед подъездом к дому Эткинса навестили лично.

 

          – Лучше поздно чем никогда. Бережёного бог бережёт. Ну, и так далее, продолжайте, господа… Кстати, есть ещё и в-третьих: теперь он слышал идею Робби о том, что в гонке за европиевыми миллионами победит тот, кто первый найдёт месторождение, а не тот, кто расшифрует тайнопись на кайме.

 

          – Ну и что? Тарелка у него, Джулия и Брайан безнадёжно отстают, инициативу у них не перехватишь, ввиду полного отсутствия таковой.

 

          – Вот-вот, возможно и для него это плохо… Но теперь есть и другие соперники – мы. Он станет следить за нами, потому что знает про старания Робби. Когда мы приблизимся к разгадке, попробует выскочить из-за наших спин.

 

          – А мы что будем делать? – довольно мрачным тоном поинтересовалась Сильвия.

 

          – А мы тут-то их всех и схватим.

 

          – Я не об этом. Как ты собираешься поступить с рудой, если первый до неё доберёшься?

 

          Ник задумчиво поскрёб подбородок и вспомнил, что так и не побрился сегодня. Внятного ответа у него не было.

 

          – Думаю отправить всю находку в какую-нибудь известную лабораторию и сообщить на тот портал, где ты вычитала заметку… Наверное, и ещё в пару изданий…

 

          – Надеюсь, сам не собираешься превращаться в горнодобывающего магната?

 

          – Куда уж мне! Однозначно не справлюсь. А ты?

 

          – Хотелось бы попробовать, если там действительно миллионами пахнет…

 

          – Да ладно?! Это же безжалостный мир свободного предпринимательства, на секунду зазеваешься – съедят! Сразу же придётся забыть про принципы.

 

          – Не переживай, я тебя не брошу. Один ты такого натворишь! Но согласись, на добыче европия, обязательно кто-то существенно обогатится, так уж устроено это пресловутое предпринимательство. Бизнес жесток.

 

          – Это не столь уж и плохо. Страшно, когда кто-то теряет, а не когда кто-то приобретает. Я не против богатых, я хочу, чтобы не было бедных.

 

          – Так может, и бог со всей этой компанией? Пусть разбогатеет самый проворный и пронырливый. Нам-то что с того, если мы их обломаем?

 

          – Ну уж нет! Хватит всяким пронырам лазать по твоему дому. И за прошлые прегрешения надо платить, и новых не творить. Лично я успокоюсь, только когда эти люди остановятся и откажутся от своих стремлений. Хотя, конечно ещё вопрос, к чему каждый стремится…

 

          – В смысле?

 

          – А зачем Эткинс залез в наше жилище? Тэйлор в своё время долго что-то делал в подвале, теперь вот он, как минимум, два часа там провёл.

 

          – Это ты к чему клонишь? – Сильвия озадаченно уставилась на Ника.

 

          – Он мог просто прийти на экскурсию. На всякий случай, мол, вдруг найду какую-то зацепку. Но что, если он расшифровал тарелку? И там на самом деле оказалась только первая часть послания, а продолжение – в подвале.

 

          – Да где?! – она воздела руки к небесам. – Мы так и не обыскали его, конечно, но полиция дважды всё там обшарила, причём первый раз ещё полвека назад, по горячим следам. И молодые Локридж с Сэйвером немало постарались. Я уж не говорю про Баркли.

 

          – А что они искали? Следы поисков Тэйлора, сокровища, в лучшем случае руду.

 

          – И пропустили при этом надпись?

 

          – Надпись – условно. Это тоже может быть шифр, причём самый необычный. Да ещё спрятанный. Скажем, нанесённый на стены невидимыми чернилами.

 

          – Скажешь тоже, за это время они сто раз высохли. Ничего не осталось.

 

          – Да я понимаю… Это уж так, от желания перещеголять твои фантазии. Судя по выражению лица, ничего Эткинс там не нашёл. И, думаю, ничего он не расшифровал. Но нам надо догадаться, где он сейчас.

 

          – Сам же сказал, либо Герду караулит, либо за нами следит.

 

          – Герде ничего не грозит, тут ты была права, а если б он нас выслеживал, был бы где-то неподалёку.

 

          Они ещё с утра договорились удвоить бдительность. И ни тот, ни другая «хвостов» пока не заметили.

 

          – Если он идёт за нами на почтительном расстоянии, можно разделиться и попробовать зайти ему в тыл…

 

          – Машина-то у нас одна.

 

          – Так вот на ней и зайти. Точнее, заехать. Я притворюсь, что брожу по окрестностям и что-то ищу, а ты сделай крюк.

 

          Увы, затея оказалась бесплодной. Эткинса он не обнаружил, разве что ещё раз пообщался с Хоу, вышедшей к калитке, когда джип остановился неподалёку. Тем временем, дело подошло к полудню.

 

          – Может, он всё-таки сбежал? – предположила Сильвия, когда они вновь сошлись.

 

          – С чего бы? Он же не догадывается, что нам известно о его визите.

 

          – Давай, тогда, кого-нибудь ещё навестим. Джулию, скажем. Или Брайана. Их ведь тоже надо отучать от дурных намерений.

 

          – Или обоих… Давай, в конце концов, адреса мы знаем, вдруг, кого застанем.

 

           В этот момент телефон Сильвии заиграл навязчивую местную мелодию «У соседа нет велосипеда». Ник недоумённо скосил глаза на напарницу. Та молча пожала плечами и принялась изучать экран.

 

          – Похоже, Палмеры вернулись, – доложила она, наконец, с лёгким недоумением в голосе.

 

          – Это ещё кто? – Ник знал несколько человек с такой фамилией, но не думал, что они известны партнёрше.

 

          – Семья, которая через дорогу живёт, прямо напротив нашего дома. Они уезжали на неделю, куда-то в дальние края… – Сильвия приложила палец к губам, а телефон к уху. – Здравствуйте, Флоранс, вы уже дома?.. Да… А что случилось?.. Оптический прибор… Понимаю, что не ваша, просто сфотографируйте и перешлите мне. Больше никаких странностей не заметили?.. Видеонаблюдение в доме есть?.. Она со вчерашнего дня не работает, из-за диверсии в полиции. Ну да, другое полушарие… Постараюсь побыстрей, – она со вздохом убрала трубку в сумочку.

 

          – Что там стряслось?

 

          – У них на чердаке какой-то оптический прибор, нацеленный, как она полагает на мой дом.

 

          – Э-э-э… ты хочешь сказать, что перед отъездом его не было?

 

          – Ну, по крайней мере, так хочет сказать соседка… – сотовый снова подал голос, Сильвия поколдовала над ним пару секунд и протянула Нику. – Вот это чудо техники.

 

          Под чудом, по всей видимости, подразумевался показанный на экране старомодный аппарат на треноге с объективом. Скорее всего, это была телекамера. Точно не скажешь, устройство целиком не попало в кадр. Но если оно смотрело на Сильвин дом…

 

          – Очень интересно! Стоит взглянуть, согласна?

 

          – То есть, за нашей парочкой пока следить не станем?

 

          – Отчего же. Я отправлюсь на осмотр допотопной техники, поговорю с этими Палмерами, познакомлюсь заодно. А ты посидишь в машине у дома Джулии, он как раз на полдороги к твоему. Если не будешь высовываться и самовольничать, думаю, мы ещё свидимся.

 

          – Шуточки свои при себе держи.

 

          – Само собой, куда ж без них. Поехали?

 

          – А ты-то как домой попадёшь?

 

          – Пешком. Вернее, бегом. Потренируюсь заодно, давно мы с тобой этим не занимались. Минут за двадцать обернусь.

 

 

 

 

          – Значит, вы тоже теперь наш сосед? – миссис Флоранс Палмер, стройная невысокая кудрявая брюнетка лет сорока пяти, с нескрываемым интересом разглядывала Ника.

 

          Её супруг, назвавшийся Хэнком, всё ещё таскал и распаковывал чемоданы в сопровождении малолетних сыновей и сильного любопытства к новоявленному соседу пока не проявил. В отличие от супруги, он был высок, толст и лыс. Собственный дом Ника стоял в одиночестве, среди пальм, на морском берегу, и понятие соседства детективу было знакомо смутно. Он пожал плечами.

 

          – Скорее, пока ещё. Уже завтра вечером мой дом отремонтируют, и смогу вернуться на малую Родину.

 

          – То есть, вы с Сильвией не пара? – огорчилась хозяйка.

 

          – Только в служебном смысле. Мы – деловые партнёры. А в жизни просто друзья. Вот она по-дружески и помогла мне перекантоваться на время ремонта, – Ник поднялся, наконец, на чердак и увидел загадочное устройство. Причём не только его…

 

          – Очень жаль, – не унималась Флоранс, наполовину вылезая из люка. – Сильвия – замечательная девушка. Печально, что у неё до сих пор нет постоянного спутника жизни. Это пока тебе тридцати нет, кажется, что молодость бесконечна…

 

          – Вы, уезжая, обесточивали здание? – прервал Ник её проникновенный монолог. Камера была древней и потрёпанной. Как раз тридцатилетней давности, ровесница им с Сильвией. Через кабель к ней присоединялся довольно крупный прибор, по всё видимости передатчик. Другие провода вели от него к розетке и параболической сетчатой антенне у окна. Красные лампочки светились и на камере, и на передатчике. То есть, всё это хозяйство продолжало вещать. Во вполне конкретном направлении.

 

          – Что мы делали?

 

          – Электричество отключали?

 

          – А. Ну, конечно. Я даже холодильник разморозила.

 

          – И здесь, на чердаке, тоже?

 

          – Скорее всего, сейчас я у мужа уточню. Хэнк! Мы свет на чердаке отключали перед отъездом?!

 

          Ответ супруга прозвучал невнятно. Даже для Флоранс.

 

          – Чего?! – она спустилась на пол верхнего этажа и разговор с мужем превратился в неразборчивый гул.

 

          Ник продолжал пялиться на антенну. Её направленность должна была что-то означать. Сигнал шёл только в одну сторону и там находился тот, кто его принимал и наблюдал за домом Сильвии. Вот только, он никак не мог сообразить, что там находится, в этой стороне… Башка, да что ж такая тупая стала?!

 

          – Отключали, – сообщила вновь всплывшая Флоранс, – только поливалку оставили, да сигнализацию. Кстати, что с ней случилось?

 

          – Её испортил какой-то злоумышленник, – Ник старался выбирать нейтральные формулировки. – Надо сказать, весьма умело и основательно. До сих пор починить не могут, – об истинной подоплёке инцидента и роли во всей этой истории неких Жирар и Слотера, он предпочёл умолчать. – А вам сообщение о взломе не приходило?

 

          – Так мы же в другом полушарии находились. Причём в обоих смыслах.

 

          – Это что значит?

 

          – В восточном и южном. На Маврикии.

 

          – Так там ведь такие же тропики, как у нас, – совершенно искренне изумился Ник. – Только по другую сторону экватора. Что толку туда летать?

 

          – Не скажите, молодой человек. Климат похож, а природа другая. И рельеф, и растительность, и животные. Очень интересно. Плюс неделя на полном обеспечении. Ни готовить, ни стирать, ни прибираться. Что до меня, так это лучший отдых. Так что рекомендую: отель «Маритим».

 

          Рекомендует она! Нашла, кому рекомендовать. Тут на поездку в соседний штат денег не найдёшь, какие там Маврикии и Маритимы.

 

          – Других странностей не заметили? Может, ещё что-то чужеродное появилось, или, наоборот, своё пропало?

 

          – По первому впечатлению нет…

 

          – А электросчётчик у вас передаёт информацию поставщику по интернету?

 

          – Наверное. Это надо у дочки уточнить, она у нас в интернете, как дома. Пойдёмте, поищем её?

 

          Ник ещё раз осмотрел камеру и антенну, запоминая, куда смотрит последняя, и последовал за хозяйкой.

 

          – Норма, дорогая, где ты?! – та опять принялась во весь голос звать очередного члена семьи.

 

          – Ма, я у себя, сумки распаковываю! – не менее голосистая дочурка отозвалась откуда-то со второго этажа.

 

          Флоанс подняла указательный палец и взмахом другой руки пригласила гостя за собой по коридору. Постучав в торцевую дверь, поинтересовалась:

 

          – Доча, можно к тебе?

 

          – Ага, – раздалось с той стороны.

 

          Норма оказалась довольно рослой, выше матери, девицей лет четырнадцати-пятнадцати. Ничем не примечательным подростком, за исключением шевелюры. Изначально чёрные волосы были в произвольной пропорции, островками, выкрашены в синий и зелёный цвета и усердно всклокочены. Возможно, последняя маврикийская мода.

 

          – Норма, это мистер Николас Слотер, частный детектив, он попробует выяснить, откуда у нас эта штука появилась на чердаке. У него есть вопросы про интернет, так что ты уж помоги, пожалуйста.

 

          – Ну мам, я к Стэйси обещала зайти!

 

          – Никуда твоя Стейси не денется, мы только вернулись, не капризничай, – Флоранс страдальчески взглянула на Ника, ища сочувствия.

 

          – У меня, собственно, вопрос простой: подсоединён ли ваш электросчётчик к интернету?

 

          – Ты же последнее время за свет платила, дочка.

 

          – Наверное присоединён, сейчас посмотрим, – юная леди расстегнула молнию на чемодане и, покопавшись с полминуты, выудила оттуда ноутбук, раскрашенный в тон с её причёской. – Пару секунд.

 

          Она поискала глазами, куда бы пристроить вычислительную машину, смахнула со стола на диван ворох каких-то комиксов и нажала кнопку включения.

 

          – Ну, я пойду, гляну, что у ребят творится, – удовлетворённо заявила мамаша и удалилась в коридор.

 

          Компьютер загрузился мгновенно. Норма, стоя, начала колдовать над клавиатурой, что-то невнятно бормоча, потом посмотрела на Ника, сбросила с дивана сумки и пригласила сесть.

 

          – Сейчас, в сеть войдём, я его с собой возила, нужно заново подключаться.

 

          Ник принялся было изучать стены подросткового логова, но ничего толком рассмотреть не успел, когда хозяйка снова привлекла его внимание к экрану.

 

          – Ну, вот, всё работает. Куда заходим?

 

          – На сайт электрокомпании, где ты платишь за свет. Как это происходит, кстати?

 

          – Родители дают бумажные деньги, я превращаю их в электронные, потом перевожу сюда, – она кивнула на монитор. – Они и сами могут, конечно, но считают, что так я приучаюсь самостоятельно жить.

 

          – Это ваш личный кабинет на сайте?

 

          – Угу.

 

          – Разреши, я сам посмотрю?

 

          Девочка придвинула ноутбук к нему.

 

          – А вы сможете?

 

          – Ну, я же детектив, – заявил Ник и надолго задумался.

 

          Пару минут, под насмешливо-презрительное хмыканье подростка, тридцатилетний детектив потратил, чтобы обнаружить, где находится хроника потребления и вывести её на дисплей в виде кривой зависимости мощности от времени.

 

          – Ага! – победоносно возвестил он, кивая на экран. – Вот оно, смотри. Этот спад соответствует времени отъезда, – Ник показал пальцем туда, где зелёный график резко пошёл вниз. – То есть, неделю назад. А вот тут потребление снова пошло вверх. И это было… – он растянул горизонтальную ось до предела, – ну да, вчера, в десятом часу вечера. Именно в это время кто-то включил передатчик.

 

          – Ух ты, здорово! А что это за маленькие пички́ были всю неделю?

 

          – Поливалка включалась, автоматически.

 

          – Откуда вы знаете?..

 

          – Как уже говорилось, перед тобой детектив.

 

          Норма смотрела на него с плохо скрываемой тревогой. Видимо, боялась, что гость разоблачит какие-то её сокровенные подростковые тайны. Ник поспешил успокоить девочку:

 

          – Не переживай, мне твоя мама сказала про полив.

 

          – А…

 

          Он задумался над тем, кто же мог накануне вечером побывать здесь и установить наблюдение за их домом. Эткинс однозначно исключался, он сам был в этом доме и выйти наружу ну никак не мог. Сэйвер и Локридж должны были ещё пребывать в испуге после встречи у дома Хоу. Хотя для всех этих людей аппаратура тридцатилетней давности более привычна, чем современная. Северянам ни к чему использовать такую старую технику…

 

          – Мистер Слотер, мистер Слотер, – Норма дёргала его расстёгнутую рубашку, – я вам ещё нужна?

 

          – Что?.. Э-э-э, да. Ты можешь вывести карту вашего квартала?

 

          – Пожалуйста! – пару взмахов пальцами и на мониторе появился крупномасштабный спутниковый снимок окрестностей.

 

          – Так, вот ваш дом, вот жилище мисс Жирар. Камера, надо полагать, стоит здесь и смотрит прямо на соседей. Можно соединить дома линией?

 

          – Наверное, сейчас попробую… – уже через несколько секунд белая прямая пролегла от одного здания к другому. Да уж, молодёжь ничто не смущает. Не умеем, значит попробуем, научимся. В чём проблема?

 

          – Теперь давай из вашего же дома, градус под семьдесят против часовой, проведём ещё один луч. Он покажет, куда смотрит антенна.

 

          Девочка поколдовала ещё совсем немного и опять порадовала результатом частного детектива. Детектив подумал, что может узнать нечто любопытное.

 

          – Уменьшай масштаб… Ух ты, линия сама продлевается!

 

          – Ну да, она так и будет теперь постоянно во всё окно.

 

          – Отлично, продолжай, пока море не появится.

 

          – Вот, пожалуйста.

 

          – Угу… – Ник просмотрел все кварталы, пересечённые проведённой линией. По последним событиям ему был знаком только один. Тот, где стоял дом Джералда Эткинса, более известного местным жителям, как Кайл Лесли. И во время включения камеры безвылазно прятавшегося в здании, на которое она смотрела. Места обитания Джулии Локридж и Брайана Сэйвера находились совсем в другом направлении… Но ещё здесь жила Герда Хоу. Частный детектив Николас Слотер вновь погрузился в глубокие раздумья…

 

          Из которых, впрочем, его вновь извлекла юная Норма. Она, видимо, уже успела привыкнуть к странностям гостя, поэтому просто спросила:

 

          – Всё?

 

          – Вроде того…

 

          – Тогда, идёмте, – хозяйка комнаты сложила ноутбук, сунула под мышку и направилась к двери, жестом приглашая Ника за собой.

 

          – Ну что? – встретившая их на кухне Флоранс уже готовила что-то аппетитное. Жаренное и сочное. У Ника зародилось желание остаться до обеда.

 

          – Мы узнали, что эта штуковина появилась вчера после девяти вечера, – бодро отрапортовала Норма и скрылась за входной дверью. Её запахи будущего обеда интересовали много меньше, чем встреча с подружками.

 

          – Точнее, что её включили тогда, – подправил сообщение Ник. – Появиться она могла и раньше.

 

          – И что с ней делать?

 

          – Выключить.

 

          – А она не взорвётся?

 

          Такой поворот в рассуждениях показался интересным даже Норме и она засунула голову с любопытным выражением лица обратно в дом.

 

          – Это мне в голову не приходило. Что ж, ладно, давайте выключу я. Мне всё равно следует прихватить эту допотопную рухлядь. Может, разобрав, пойму, чья она.

 

          Само собой, никакой взрывчатки в камере не оказалась. Как и в блоке питания, и в передатчике. Ник честно потратил двадцать минут, чтобы убедиться в этом, а потом сгрёб потрёпанную электронику в кучу и почапал в своё временное жилище через дорогу.

 

 

 

 

          Сильвия скучала. На объекте наблюдения ничего не происходило уже почти час. Кошка однажды прошла под забором, стайка птиц пару раз слеталась на конёк крыши – вот и все живые существа, приближавшиеся к дому Джулии Локридж за это время. Окно справа от входной двери было в комнате, проходившей через здание насквозь. В моменты, когда облака набегали на Солнце, сквозь него было видно окошко в противоположной стене, а за ним внутренний дворик. Если хозяйка не спала в других помещениях, она хоть раз появилась бы в этом. Должно быть, её просто нет дома.

 

          Понимая, что противник не лыком шит, Сильвия допускала возможность «встречной» слежки. Всеми силами она демонстрировала окружающему миру, что стоит здесь не для наблюдений за стоящим по ту сторону скверика домом. Доставала телефон, разговаривала, любыми возможными жестами демонстрируя возмущённое нетерпение, бегала вокруг машины, разминая затекшие ноги. Всячески показывала возможной аудитории, что ждёт в назначенном месте кого-то не слишком пунктуального. Сама же при этом пыталась понять, кто же эту аудиторию составляет. Увы, старания пропали втуне. Поведение одинокой дамочки за рулём видавшего виды джипа никого не интересовало. Во всяком случае, дамочка таковых не обнаружила. Ну, оно и к лучшему.

 

          Беспокоить напарника она не хотела, сам позвонит, когда что-нибудь выяснит. Скука, однако, брала своё, и Сильвия уже собралась было подобраться поближе к объекту наблюдения, когда туда неожиданно подобралась хозяйка объекта собственной персоной. Впрочем, не только собственной. Джулию подвёз её старый приятель Брайан. Могучий, доисторический форд остановился прямо у калитки, седая пассажирка выкарабкалась наружу, коротко обменялась репликами с водителем, и машина отчалила восвояси. Сильвия решила не гоняться за этим зайцем. Локридж вошла в дом, затворила за собой дверь и скрылась с глаз наблюдательницы. Поначалу та не беспокоилась по этому поводу, но, когда, минут пять спустя, поняла, что вообще не видит Джулию, слегка заволновалась. Вход в здание располагался с левой стороны, а сквозная комната – правее, сразу за ним, и раз женщина даже не промелькнула там, она вовсе не пошла в дом. То есть… Рука неосознанно потянулась к ключу зажигания.

 

          Нет, сначала стоит выяснить, что там, по другую сторону здания. Телефон, на спутниковой карте, показал, что с заднего двора можно выехать в узенький переулок-тупичок, ведущий на поперечную улицу. Туда же выходил гараж. Вот теперь можно газовать! Она почти опоздала. Розовый Шевроле на её глазах исчез за ближайшим поворотом. Ловко! Но от Сильвии Жирар ещё никто так просто не уходил. Джип отнюдь не медленная машина, да и маневренностью не обделена. Правда, конкретный экземпляр имеет склонность не вовремя глохнуть… Стоп, такие мысли даже допускать нельзя.

 

          Так двигаться может только тот, кто точно знает, куда едет. Локридж притормаживала лишь на перекрёстках, всё остальное время держа скорость на допустимом для городских улиц пределе. Она не отвлекалась на происходящее за окнами автомобиля, если это не влияло на дорожную обстановку, не колебалась, выбирая маршрут на развилках, обгоняя тихоходов и тех, кто просто впервые совершал экскурсию по острову. Лишь раз заехала на заправку. Преследовать такого клиента одно удовольствие, ибо держать дистанцию можно без особых усилий и премудростей. Уж слишком предсказуем оппонент. Но… Траектория движения машины Джулии всё яснее вырисовывалась в длинную дугу. За двадцать минут она объехала почти четверть жилой зоны острова и, хотя это была отнюдь не четверть окружности, но хорда однозначно была бы короче. Человек, знающий цель своего путешествия такой путь не выбирает. Если только цель не в том, чтобы сбить с толку возможных преследователей и наблюдателей. Как, например, у птицы, уводящей хищника от гнезда.

 

          И хищник, и птичка мчали по оживлённой окраинной улице. Слева мелькали виллы богачей, справа зеленели невысокие густые заросли. Джулия вдруг резко затормозила и свернула туда. Ого! Сильвия опешила и разинула рот. Как это? Что она задумала? Пришлось остановиться самой и вновь прибегнуть к помощи спутниковой картографии. Узкая лесная дорожка вела к одинокому маленькому домику где-то в километре, никак не обозначенному. Панорама улиц там тоже не работала. Может, лесничество? Или метеостанция. Локридж стремится туда? Или заманивает Сильвию в лес? Дорога узкая, не развернуться. Вдруг на вторичном хвосте висит Сэйвер. Мало ли, что она его не видит, Джулия же не видит её. Ну, во всяком случае, как кажется самой Сильвии. Если они возьмут детектива в клещи на просёлке, деваться будет некуда, придётся принять неравный бой. А может, расчёт делается на то, что преследователь так и подумает?

 

          Просёлок не заканчивался у сторожки, он поворачивал почти под прямым углом, и снова немного виляя, ещё через километр выходил на шоссе, ведущее к соседним островам. Пока Сильвия тут панически пытается что-то сообразить, Джулия не спеша доползёт туда и уйдёт от погони. Ник не ставил задачи вступать в контакт, ей было велено следить и собирать информацию. Отпускать Локридж нельзя, но выдавать себя не хотелось бы. На глухой лесной колее она моментально заметит на хвосте ещё одну машину, тем более такую знакомую. Предположим, Сильвия сейчас рванёт по асфальту до автострады. Здесь до туда тоже не больше километра, она успеет раньше Джулии. И что? Вдруг та развернётся, и поедет в обратную сторону? С километра мало что разглядишь. В любом направлении. Оптики никакой, разве что камера в смартфоне… Плохо подготовились к слежке, детектив Жирар. Что же делать? Напарник не учил, как поступать в такой ситуации. Ладно, телефонная камера лучше, чем ничего.

 

          На перекрёстке с автострадой, по левую руку располагался супермаркет «Тили-тилли». Большое двухэтажное старое здание. Как минимум сороковых годов постройки. Тогда оно олицетворяло новые веяния в торговле, но в дальнейшем постепенно приходило в упадок. После ухода из жизни основателей, как сказано на табличке у входа «Вечно влюблённых Матильды Гёсснер и Тиля Зандстры», его несколько раз закрывали, открывали снова, и лишь года два назад муниципалитет решил помочь. Снесли пару давно уже нежилых развалюх на опушке леса и закатали в асфальт полгектара. Получившаяся стоянка никогда не заполнялась и на треть, ибо на этом помощь и иссякла. Разместиться здесь можно было со всеми удобствами, однако более верного способа угробить миссию и не придумаешь. Сильвия перебралась через автостраду и втиснула джип меж стволов чахлых придорожных пальм.

 

          Почти сразу же стало ясно, что с помощью телефона она вряд ли что путное разглядит на таком расстоянии. Размытые пятна скакали по экрану, и понять, кто из них машина, а кто просто дорожный знак не взялся бы, наверное, и сам великий Слотер. Но настойчивость и упорство иногда вознаграждаются. Уже минуты через три на автостраду выскочил розовый «Шевроле». Естественно, двигался он к жилым кварталам, иначе Сильвия и понятия не имела бы о сём факте. Она попыталась ещё глубже спрятаться в заросли. За спиной затрещали ломающиеся кормой джипа ветви. Как бы не ухнуть в какую-нибудь канаву. Локридж пробыла в лесу так недолго, что времени у неё не должно было хватить даже на то, чтобы остановиться. Значит, просто путала следы. Куда же она теперь устремится?

 

          Ответ озадачил. Джулия остановилась на парковке, практически прямо напротив, не больше, чем в двадцати метрах. От разоблачения Сильвию спасло то, что Локридж сама создала пробку, поворачивая налево. Их разделил длинный фургон с пляшущими консервными банками на борту и надписью «Нас можно съесть всюду!». Он тоже хотел свернуть к магазину, возможно, привёз свежую партию товара, но чуть подальше, а тут Шевроле остановил своим неожиданным манёвром несколько авто на встречке. Пока участники инцидента выясняли отношения, Сильвия отползла по поперечной улице подальше и затаилась там на обочине.

 

          Джулия выбралась из машины и пешком отправилась к супермаркету. Опять странно, можно было подъехать гораздо ближе, там полно свободного места. Сильвия тоже вылезла наружу и, за кустами, крадучись стала перемещаться параллельно объекту наблюдения. Объект же вдруг передумал и решил вернуться к своему транспорту. Пару минут Локридж возилась с чем-то в салоне, но потом решительно устремилась в торговое заведение. Пойти за ней? А что, если человек действительно приехал за едой? Пойдёт она потом обратно, куда Сильвия денется? Побежит прямо на глазах у Джулии к своему джипу? Дождётся, пока та уедет в здании, а затем попытается нагнать? Не факт, что удастся. Даже, если Джулия с кем-то там встречается, лучше не рисковать, никуда она не денется, выйдя из магазина.

 

          Только вот она из него не вышла. Ни через пять минут, ни через десять, ни через пятнадцать. Наблюдательница забеспокоилась. Здание можно было покинуть и другими путями, в частности теми, что с её пункта не просматривались. Например, через ворота, где сейчас разгружался фургон с консервами. Но что дальше? И что означает, в этом случае, оставленная машина? Приманка, на которую должен польститься преследователь и, подойдя к ней, выдать себя хозяйке, притаившейся в супермаркете у окна? Условный знак для неизвестного сообщника? Эстафетная… мнэ-э-э… в общем, переходящее транспортное средство, в которое этот сообщник рано или поздно сядет? Ещё что-то, чего у неё не хватает фантазии вообразить? И что делать теперь? Нику звонить? Ну, нет, такие проблемы надо решать самой.

 

          Сильвия ничего не успела решить, Локридж выскочила из магазина, целеустремлённо пересекла шоссе и забралась в подходившей рейсовый автобус. Вот те на! Розовый «Шевроле» вроде не выказывал никаких неполадок, зачем же менять его на малокомфортный двадцатиместный жестяной ящик на колёсах? Да ещё и платить за это. Надо было срочно выбирать: преследовать общественный транспорт или остаться караулить брошенную легковушку, рано или поздно ведь за ней кто-то придёт. Считая себя человеком действия, она выбрала погоню.

 

          Гнаться за автобусом не самое приятное занятие. Клиент никуда не спешит, но, вдобавок к этому, постоянно останавливается. Попробуй тут быть незаметным и держать дистанцию одновременно. Хорошо, хоть это рейсовый транспорт и движется по известному маршруту. Кстати… Убедившись, что Джулия осталась в салоне после очередной остановки, она вытащила телефон. Восемьсот тридцатый следовал отнюдь не к дому Локридж, но ждала та именно его – десятью минутами раньше у «Тили-Тилли» останавливался восемьсот тридцать второй. Куда же она… мы едим? Ага, вот оно что! Недалеко от зелёной траектории дешёвый мотель «Квадро», где обитает некто, ранее известный, как Брайан Сэйвер. Ясненько. Через… семь остановок Джулия должна сойти… Не сошла. Похоже, мисс Жирар тут не самая умная. Но в настойчивости ей не откажешь. Вечно на автобусах не катаются, на конечной всё равно всех высадят.

 

          Ждать долго не пришлось. Локридж покинула автобус уже на следующей остановке и потопала в обратную сторону. Та ещё хитрость, конечно, но ей-то куда деваться? Через несколько минут они просто-напросто встретятся. Сильвия собралась было юркнуть в ближайший переулок, однако Джулия опередила её и сделала это сама. Разумный ход, до мотеля можно добраться дворами и глухими проулками. Любую слежку легко заметить. Вот только мы-то знаем, куда ты движешься, подруга. Вернее, догадываемся и попробуем рискнуть. Синий джип развернулся и вскоре затерялся среди десятков машин на стоянке метрах в ста от «Квадро». А непосредственно возле здания стоял ещё один древний синий автомобиль, производства завода Форд. Надо думать, и хозяин неподалёку.

 

          Риск оправдался. Это стало ясно, когда сам Брайан вышел встречать подругу на входе. Может, он, конечно, и хотел убедиться, что за ней нет хвоста, и убедился даже, но мистер Сэйвер заблуждался. Парочка скрылась за стеклянными дверьми, и Сильвия решила, что её миссия выполнена. Настало время доложить напарнику о проделанной работе и поинтересоваться его успехами.

 

          – Любопытно, – сдержано оценил Ник услышанный доклад. – Дамочка кого-то водила за нос. Или готовилась поводить в ближайшем будущем. Только вот, нас ли? Как думаешь поступить?

 

          – Для начала узнать, какие новости у тебя.

 

          Ник невесело вздохнул.

 

          – Да какие там новости… Вчера вечером кто-то поставил на чердаке у Палмеров старинную телекамеру. Именно теле, а не видео, то есть без записи. Ей лет тридцать минимум. И передатчик, который транслировал изображение твоего дома по направленной антенне. Странно, что направлена она как раз на дом Эткинса, который в это время сидел у нас в подвале. Правда, в той стороне живёт и Герда Хоу…

 

          – Брось. Она явно не при чём. И потом, можно подумать, в той стороне кроме этих двоих ни одной живой души…

 

          – Души есть, да только связать их с делом трудновато…

 

          – Не так уж много мы с тобой знаем, чтобы наверняка что-либо утверждать. Камеры Робби что-нибудь показали?

 

          – Соседский дом был в поле зрения только у одной. И отнюдь не в фокусе. Какая-то тень мелькает там в десятом часу, но понять кто, мне не по силам. Технику эту допотопную я разобрал, однако и это ясности не добавило.

 

          – Ну, а чего от меня хочешь? Как я поняла, мой рассказ в этом смысле тоже немногого стоит.

 

          Телефонный напарник саркастически хмыкнул.

 

          – А я хотел предложить тебе передохнуть. Самое большее, через десять минут, я буду у тебя и подменю. А ты отправишься домой, перекусишь, поспишь, может чего придумаешь полезного.

 

          – Десять минут?..

 

          – На твоей таратайке быстрее не получится.

 

          – Ты хочешь на ней выслеживать противника? – не удержалась от язвительного замечания Сильвия.

 

          – Да нет, мы просто обменяемся средствами передвижения и разойдёмся.

 

          – То есть, от идеи поговорить по душам с нашими подопечными ты отказался? – на Ника Слотера такое мало походило.

 

          – Раз они так загадочно себя ведут, не стоит обострять. Пассивное наблюдение может дать больше информации, чем разведка боем.

 

          – Ох… Коли так, давай. Жду. Бинокль только возьми.

 

 

 

 

          Вот так, аккуратненько… по четыре чашки на тарелку, под девяносто градусов… Идеально! Осталось только протереть обеденный стол, помыть раковину, и кухня примет более-менее презентабельный вид. Можно приглашать в гости уважаемых и обеспеченных людей. Ах да, ещё ж цветы не политы…

 

          Пока маленькая леечка наполнялась струёй из крана, она обречённо призналась самой себе, что при нынешнем постояльце респектабельных гостей ждать не стоит. К счастью, сия двусмысленная ситуация обещала вскоре благополучно себя исчерпать. Освободившись от обязанностей наблюдателя, Сильвия первым делом навестила стройплощадку на берегу. Никова хижина постепенно приобретала исходные очертания, и рабочие клятвенно заверили, что завтра вечером можно будет вселяться. Правда, почему-то они считали, что вселится в плод их трудов должна именно она.

 

          Затем был офис. Никаких клиентов там не нашлось. И даже следов их пребывания. Ника такое известие однозначно обрадовало, но вот Сильвия предпочитала работать за деньги. Ловля охотников за европием может быть сколь угодно увлекательной, однако, если она не пополняет твой собственный кошелёк, рано или поздно придётся подыскать себе более доходное занятие. Все мы хотим сытно кушать и спать в тепле и безопасности, да только даром такие блага ниоткуда не возьмутся. Вот и приходится заниматься тем, за что платят. Увы, недостаточно уметь, надо ещё, чтобы кто-то в твоём умении нуждался. И так сильно, чтобы быть готовым расстаться со сбережениями.

 

          Бесспорно, и ей, и напарнику не грозит голодная смерть. Кое-что они умеют и помимо сыскной деятельности. Было даже время, когда, вообразив, что вывели преступность на острове под корень, они решили заняться чем-то более мирным. Заезжий охотник за головами Рип Чейз быстро развеял иллюзии наивных детективов, но вернулись к своему ремеслу они по иной причине. Работа по найму в государственной турфирме и исполнение собственных песен под рояль в ресторане оказались не такими уж привлекательными занятиями. Детективное агентство вновь гостеприимно распахнуло двери для клиентов.

 

          Подруги в один голос твердят: «Ты не сможешь заниматься этим всю жизнь. Когда-то придётся завязать с авантюрами. Выйдешь замуж, родишь и уже не станешь лезть под пули и ножи». Конечно, это так. Никто не будет рисковать жизнью и благополучием близких людей ради порции адреналина. А ради чего ещё она занимается… тем, чем занимается? Само собой, бывает интересно, иногда просто до восторженной дрожи. Моменты озарения, чувство сопричастности с великой силой логики и убеждения, азарт погонь, перестрелок и драк… Да-а-а, никогда не подумала бы, что скажет такое о себе. Весело работать с Ником. Тот ещё фрукт, понятно, но ни на какого другого напарника она бы его не променяла. Может, в этом дело?.. Не в найденном призвании, не в жажде приключений и уж подавно не в величине доходов. В том, что рядом человек, который всегда будет верен. Тебе, друзьям, общему делу. Если такая работа ещё и позволяет не помереть с голоду, чего ещё желать?

 

          Разве что счастливого брака? Выйти замуж за красивого, умного, богатого. Так, чтобы вопрос «Где взять денег на беззаботную жизнь?» вообще не стоял. М-да… однажды она, помнится, пыталась проделать такое. Тогда это едва не стоило жизни обоим. И ей, и Нику. И Йену, возможно. Но есть же среди её обеспеченных друзей и порядочные парни. Биф, например, или Маки. Правда, цитируя всё того же незабвенного Слотера: «Если они так богаты, почему не купят себя приличные имена?». Однако, как ни лукавь пред собой, вопрос о переходе личной жизни в семейную когда-то придётся решать.

 

          – Молодость не вечна, – заявила Сильвия своему отражению в кухонном зеркале.

 

          «Молодость, говоришь? – саркастически-насмешливо ответствовало отражение. – Ты в свои метрики давно заглядывала? А в календарь?».

 

          Ладно. Она выполнила почти все, данные Нику, обещания. Даже вот, поела, хотя и не очень собиралась. Что дальше? Может, и впрямь – вздремнуть? Напарник помалкивает, либо ничего интересного у него не происходит, либо наоборот, нечто очень интересное началось. Настолько, что не отвлечёшься. По-хорошему, она, конечно, должна вернуться в офис и хотя бы несколько часов на этой неделе провести за своим рабочим местом. Клевать носом можно и там. В любой момент возможно появление экзотического клиента типа Герды Хоу. Из дома об этом не узнаешь… Нику хорошо, он хоть при каком-то деле, а ей чем заняться? Поразмышлять? Скажем, о том, куда делся Эткинс.

 

          То, что он услышал вчера в этом доме, должно было если не напугать, то хотя бы насторожить бывшего заключённого. Он думал, что детективы не подозревают о его существовании, а они оказались чуть ли не главными конкурентами. Да ещё и Сэйвер с Локридж висят на хвосте. Джерри не из того теста, чтобы после таких известий драпануть с острова, но домой он точно не пошёл бы. Ночь тёплая, сухая, спрятался где-нибудь в парке, среди тамошних бездомных вполне сошёл бы за своего. Однако когда-то эти прятки должны закончится. Вот, что бы она стала делать на месте Эткинса сегодня утром?

 

          Сидеть сложа руки точно бессмысленно. События понеслись вскачь, и терять время, выжидая пока всё успокоится, и конкуренты про тебя забудут, означает просто отдать успех в их руки. С другой стороны, куда податься? Не лезть же снова в этот дом? Следить за тем, что делают Локридж и Сэйвер нет резона, они гораздо дальше от конечной цели, чем сам Эткинс. Про северян он, если что и знает, то только факт их существования, да и то вряд ли… Что остаётся? Пара небезызвестных детективов. Они явно не собираются ждать у моря погоды, а значит, могут найти что-то интересное. Джерри не знает, что им известно о его визите, поэтому рискнёт действовать достаточно смело. Вопрос в том, где и когда он начал слежку. Если у офиса в начале рабочего дня, то, скорее всего, ничего не увидел. В это время они как раз отправились его самого навестить. Что, тогда, он сделал бы? Переместился куда-то сюда, поближе к её жилью, надо думать. Раз человека нет на работе, стоит посмотреть, нет ли его дома. А если он сразу был тут, как среагировал на их поездку?

 

          Есть ли у Эткинса машина? По идее, должна. Раз уж нашлись деньги на дом, на автомобиль могло хватить и подавно. Хотя, дом нужен был для имиджа, а не для дела. Ладно, допустим, машина была, и Эткинс последовал за ними к его собственному дому. Тогда они не особо утруждали себя контролем своего хвоста. Так, на автомате фиксировали, что там творится… Но ведь и после этого, когда преследовала Джулию, она ничего не заметила. А ведь смотрела вполне осознано, ожидая увидеть там Сэйвера. Эткис выбрал Ника? Тот тоже не вчера родился и должен был засечь слежку, у него это уже безусловный рефлекс. Выходит, не было слежки? Может, Джерри боялся высовываться с утра? Но сейчас-то уже пора что-то предпринять.

 

          Хорошо, допустим, он недавно засел где-то поблизости и смотрит на дом, чтобы понять, не нашли ли сыщики что-то интересное. Где именно он может быть? Жилище Палмеров отпадает, в нём только что побывал Ник… Интересно, всё-таки, кто там камеру поставил, и почему она вела трансляцию в сторону дома Эткинса?.. Ладно, потом. Другие соседи также не вариант, там всё время кто-то дома, да и немного из их окон разглядишь. Если прятаться на участках, то тоже нормальный обзор лишь со двора у Палмеров, а там и скрыться-то негде. Конечно, за въездными воротами можно наблюдать и с большого расстояния. В конце улицы, у набережной достаточно густая растительность, но особо много так не увидишь. Желательно смотреть на дом, или хотя бы переулок, ведущий от ворот к крыльцу, то есть, глядя вдоль переулка. Опять остаётся Палмеровский садик…

 

          Хотя, стоит присмотреться и к более отдалённым местам. Здешний ландшафт весьма неровен. Адамчик следил за вторым этажом с поперечной улицы всего в сотне метров, а находился, пожалуй, даже выше объекта наблюдения. Сама улочка, на которой стоит дом, круто идёт вверх от побережья. На склоне находится и участок Палмеров. И тот, что за ним, выходит на следующую улицу, продольную этой. На нём, правда, тоже негде спрятаться, но улица за ним… Надо выяснить, можно ли оттуда увидеть её дом. Только так, чтобы Эткинс не понял, что она что-то заподозрила… Так, стоп! Мы что, всерьёз считаем, что он где-то там и наблюдает за домом?

 

          Сильвия вздохнула и ещё раз посмотрела в зеркало. Бред, конечно, но опыт показывает, что выживает тот, кто не боится перестраховаться. Она вышла на крыльцо, добралась до угла дома и посмотрела вдоль переулка. Ворота были закрыты, но не заперты на щеколду. Сделав вид, что опечалена своей забывчивостью, хозяйка покачала головой и отправилась исправлять оплошность. А добравшись до цели, подняла взгляд и глянула вперёд и вверх. Ей удалось даже разглядеть проползшую по параллельной улице машину. Что ж, стало быть, и её оттуда видно, и дом. Теперь надо выяснить, есть там, где спрятаться.

 

          Интернет показал, что улица весьма широка. Асфальтированная проезжая часть занимала не больше четверти. Для здешних мест совсем нетипично. И на дальней стороне, между ней и заборами росло много чего. Вот это, например, явно пальма. Съёмка делалась вечером или утром, и были отчётливо видны длинные тени. Тонкий ствол и крона отбрасывали что-то вроде тёмного гриба, а рядом тень была короче, но много шире. Видимо, кусты. На карте довольно большие и густые, но как они выглядят в реальности?.. Чёрт, есть же панорама улиц!

 

          Да, заросли оказались знатные. Виртуально осмотрев их с дороги, Сильвия решила, что лучшего пункта для тайной слежки не найти. Особенно, если вооружиться подзорной трубой или биноклем. Предположим, Эткинс там… как поступить? Он видит выход через ворота, видит, скорее всего и гараж. Ждёт, когда она выйдет из дома, чтобы… что? Снова полезть сюда? Зачем? Вчера вдоволь насмотрелся и ничего не нашёл. Конечно, про камеры он не знает, но и без них затея была бы бессмысленно-рискованной. Хозяева в любой момент могут вернуться и тогда ему вряд ли опять также повезёт, как накануне. Значит, следить за ней? Пожалуй, самое верное. Если пойдёт пешком, это вообще не проблема, ну а если поедет, возможно, где-то рядом ждёт Джерри его четырёхколёсный друг. Как поступить?

 

          Она вполне может покинуть дом тем же способом, как это сделал воскресным утром Карл Адамчик. Даже не понадобится сигать через заборы. Маленькая калиточка на соседний участок имеется, и ключ от неё у Сильвии где-то припрятан. А его хозяева осведомлены о профессии мисс Жирар и не станут поднимать шум, когда она незаметно прошмыгнёт на улицу, где Эткинсу её не засечь. Да и собачка их любит соседку. А потом?

 

          Улица, где предположительно прячется Эткинс – не последняя в той стороне. Дальше – кварталы и кварталы. Она зайдёт на следующую, отыщет двор, примыкающий к тому, что выходит к кустам и попробует через них зайти Джерри в тыл. Как к такой затее отнесутся владельцы участков, можно лишь предполагать, но убеждать или вводить в заблуждение её ремесло. Что-нибудь придумает, не впервой. А может и не надо ничего придумывать, правда самый сильный аргумент? Посмотрим. Только телефончик отключим, чтобы ничто не отвлекало.

 

 

 

 

          На символическом полуметровом заборчике звонок выглядел и трогательно, и бестолково – до двери дома оставалось шагов десять, не больше. Тем не менее, Сильвия надавила кнопку. Ей был нужен двор, а не здание. Вот в него и будем проситься. Хозяйка объявилась лишь через несколько минут, выйдя из-за дома в халате поверх купальника. Довольно невзрачная дамочка лет тридцати с небольшим озадаченно воззрилась на торчавшую у калитки Сильвию и перестала тереть волосы полотенцем. Кажется, где-то во дворе был небольшой бассейн.

 

          – Добрый день, мэм, – официальным тоном заявила гостья, – частный детектив Сильвия Жирар. – она показала жетон. – У вас есть проход на соседний участок? – палец частного детектива показывал за спину хозяйки.

 

          – Э-э-э, здрасьте… – хозяйка казалась скорее растерянной, чем испуганной. Похоже, к обращению «мэм» она ещё не привыкла. – А вам зачем?

 

          – На параллельной улице может находиться злоумышленник. Я планирую незаметно подобраться к нему.

 

          – Ого!.. И что за зло он умыслил? – калитка распахнулась, и Сильвия прошествовала на скошенную лужайку перед домом. – Меня зовут Джинджер. Джиндж Вонн. Я тут одна живу, сами понимаете, волнуюсь.

 

          – Хм, – осознание того, что Эткинс, по сути, ни одного преступления не совершил, несколько сбивало с толку. – Он, скажем так, намерен присвоить то, что ему не принадлежит. Хотелось бы не допустить, знаете ли.

 

          – Понимаю. А вы справитесь?

 

          – Полагаю, да.

 

          В отличие от аккуратной площадки перед входом, задний двор густо зарос. Весьма скромненький бассейн, скорее большое корыто, терялся в дикой траве. Повсюду разбросаны разные виды надувной мебели, большие плюшевые игрушки, пустые банки и бутылки из-под напитков. Пикник прямо за домом. Практично, но не привлекательно.

 

          – Калитки нет, но заборчик невысокий, вам, наверное, не составит труда через него перелезть, – заявила Джиндж. – Надо только соседку предупредить.

 

          Перелезть? Да, хорошо, хоть она надела юбку-шорты, а то сразу же оконфузилась бы. На редком зелёном штакетнике было две поперечины и перебраться через него будет не так уж и трудно, но всё-таки на такие упражнения Сильвия не рассчитывала.

 

          – Громко кричать не стоит, – сказала она, – лучше позвонить.

 

          – Вэнди старомодна, телефон у неё есть, но с собой его она почти не носит. Да вот она, смотрите.

 

          Вэнди оказалась худой чопорно-британской дамой, по виду недавно отметившей полувековой юбилей. В широкополой шляпе, длинном платье и сандалиях она сидела в тенёчке на кресле-качалке и читала толстую книгу, нацепив на длинный нос очки с круглыми линзами. Диккенс какой-нибудь, или Уайльд.

 

          – Вэнди! Эй! – громко зашептала мисс Вонн и постучала по забору ладошкой.

 

          Читательница не реагировала, должно быть, увлекшись произведением. А может, просто плохо слышала. Джинджер подобрала в траве пустую пластиковую бутыль из-под колы и провела по доскам. Этот звук произвёл на соседку больше впечатления. Она оторвала взгляд от страниц и уставилась на них поверх очков. Вонн поманила её пальцем.

 

          – Джинджи! – воскликнула та, степенно покидая кресло и направляясь к ним. – Уже встала? А это твоя новая подружка?

 

          Они что, спят тут до обеда? На что же живут? Впрочем, может, в отпуске?.. Джинджер покачала головой.

 

          – Это детектив Жирар. Ей нужна наша помощь.

 

          – Как это?

 

          – В кустах, возле вашего участка, может прятаться преступник, которого я преследую, – пояснила детектив. – Я хочу застать его врасплох, незаметно подкравшись с тыла.

 

          – Вот это да!.. – от растерянности длинноносая Вэнди даже выронила книгу. К удивлению Сильвии, это оказался справочник «Всё об Олимпийских играх». – Что он там делает?

 

          – Подсматривает за домом в двух кварталах отсюда. ПУстите меня к себе во двор?

 

          – А. Да-да, конечно.

 

          Слотер перемахнул бы через забор, даже не заметив, и все дамы окрест разинули бы рты в восхищении. Но не все сыщики одинаково ловки. Сильвия ничего не порвала и уже этим была довольна.

 

          – А как вы рассчитываете его одолеть? – запоздало поинтересовалась Джиндж уже через изгородь.

 

          – У него нет такой штуки, – Сильвия открыла сумочку и показала дамам пистолет.

 

          – О, Господи! – Вэнди с перепугу схватилась за сердце. – Говорила я Билли, надо в центре селиться. Если здесь даже юные девушки разгуливают с оружием, какой уж тут покой.

 

          – Не волнуйтесь, стрелять я не стану, – пообещала юная девушка. – Только пригрожу.

 

          – Я лучше в дом пойду, – покачала Вэнди головой.

 

          И пошла. А Сильвия пошла к калитке, но через несколько шагов остановилась. Забор здесь тоже был деревянный, из наклонных горизонтальных досок. Сквозь него сложно было что-то разглядеть. Приходилось приседать, наклоняться, вертеть головой. Но уже через минуту она поняла, что в кустах действительно кто-то есть. Стало даже не по себе. Страшно, неужели безумная версия оказалась правдой? Конечно, если там, за забором, действительно прячется в кустах Джералд Эткинс и пялится в трубу на дом Сильвии Жирар, вряд ли он высоко оценивает вероятность предположения, что она в этот момент в двадцати метрах у него за спиной. И не оглядывается на каждый шорох. Да, даже если оглянется и заметит её, что он ей сделает? Скорее всего, просто драпанёт со всех ног. Но всё-таки, берут большие сомнения: зачем она здесь, на что рассчитывает? Не авантюра ли это, в одиночку пытаться поймать и допросить здорового мужика, только что отсидевшего четвертьвековой срок? Так! Хватит паники! Ты ж сама сюда пришла. Хочешь развернуться и сбежать на глазах у этих барышень, детектив?

 

          Сильвия ещё раз присмотрелась, пытаясь убедиться, что там, кроме веток и листьев есть ещё что-то. Предупреждающе подняла руку. Оглянувшись, заметила, как отступила в заросли своего дикого сада Джинджер, как исчезла из проёма кухонного окна Вэнди. Не будем осуждать местных жительниц за излишнюю осторожность. Она достала ствол из сумки и, стараясь двигаться бесшумно, продолжила движение. В этот момент за забором остановилась машина. Новенький серебристый Кадиллак. Оттуда выбрался полный пожилой мужчина и уверенно распахнул калитку. Упершись взглядом в вооружённую Сильвию, он замер и разинул рот.

 

          – Не понял… – растеряно промямлил мужик. Похоже, это был Билл, супруг Вэнди.

 

          Сидящий в кустах (чёрт возьми, там действительно кто-то сидел!) принял эту реплику на свой адрес и выскочил оттуда, как шарик с гелием из-под воды. Сильвия не смогла разглядеть его личину, но сразу же завопила:

 

          – Стоять!!!

 

          Сию команду принялся выполнять Билл, застыв в калиточном проёме с поднятыми руками, в то время как беглец стремительно уносил ноги.

 

          – Да, что ж вы!.. – кое-как протиснувшись между столбом из дерева и столбом-человеком, она вывалилась наружу.

 

          Эткинс (ну ничего себе, это был он!) в то мгновение почему-то остановился и даже сделал некое странное движение обратно к кустам, словно бы хотел напугать преследователей, но, когда увидел, кто именно гонится за ним, припустил пуще прежнего. Наискось, по проезжей части, он улепётывал, как заяц от своры гончих, к ближайшему углу, размахивая зажатой в кулаке подзорной трубой. Всё, как она предполагала! Пока Сильвия оббегала авто хозяина участка, фора выросла метров до тридцати.

 

          – Стой, стрелять буду! – совершенно неуместно заорала она.

 

          Высунувшаяся, было, из-за живой изгороди по правой стороне улицы толстая тётка моментально нырнула обратно. Если кто-то сейчас надумает вызвать полицию, будет довольно неловко. Расстояние между бегунами росло. Хорошо ещё, что она надела кроссовки, а не туфли на каблуках. Джерри бежал, не оглядываясь и совершенно не обращая внимания на движущийся навстречу, с той стороны перекрёстка белый Бьюик. А вот водитель его видел и явно не понимал, что происходит. Судя по поворотнику, он собирался свернуть налево, но, сбитый с толку движением бегущего человека, стремительно замедлялся, боясь, видимо, того сшибить. В это время слева, по отношению к Сильвии и Эткинсу, по поперечной дороге, выскочил из-за угла фиолетовый Челленджер. Сидевшая за рулём девица, Эткинса не видела и решила, что Бьюик притормаживает, чтобы, в соответствии с правилами, пропустить её. Парень же в белом авто её даже не заметил, так был поражён увиденной погоней. Машины с трудом избежали столкновения и обе проехали на поперечную улицу справа чуть раньше беглеца, оставив тому лишь узкую щель между Доджем и забором.

 

          Эткинс благополучно нырнул туда, проигнорировав порождённую им неразбериху и симфонию автомобильных гудков. Но движение его при этом всё же замедлилось, и Сильвии удалось приблизиться настолько, что ожидала увидеть за поворотом преследуемого шагах в пятнадцати, не больше. Но не увидела его вообще. К участникам событий успел присоединиться небольшой грузовик, ехавший навстречу легковушкам и чудом избежавший столкновения с Бьюиком лоб в лоб. Сейчас он проползал по противоположной обочине, хрустя какими-то насаждениями. А куда же подевался Джерри?

 

          Может, за забор сиганул? Да нет, угловой участок почти пуст, считай одна лужайка вокруг дома, и забор из сетки, она бы заметила… В это время девушка за рулём Доджа увидела оружие в руке Сильвии и резко дала по газам. Бьюик последовал за ней, а грузовик, выбравшись на асфальт – в противоположную сторону. Детектив осталась в одиночестве. Забор через дорогу состоял из толстых металлических прутьев с остриями на верхушках, высотой метра два. Из-за него на растерянного детектива неодобрительно смотрела здоровая, свирепая псина. М-да, туда тоже не сбежишь… И тут она поняла: грузовик! Эткинсу хватило пары секунд, чтобы залезть в кузов. И вовсе не обязательно, чтобы за рулём был его сообщник, водитель мог просто не заметить появления незваного пассажира, полностью сосредоточившись на том, чтобы не врезаться в легковушки. Сильвия резко обернулась, но было уже поздно – машина исчезла. Наверное, свернула на следующем перекрёстке, теперь не поймёшь, налево или направо. И уж тем более не догонишь. А Эткинс выпрыгнет во время ближайшего замедления и будет таков. Шах и мат. Повезло ему. Она убрала оружие в сумку.

 

          Вдруг Сильвия вспомнила о странном попятном движении, которое попытался сделать беглец, выскочив из кустов. Поначалу, она подумала, будто так он пытался напугать преследователя, но это, конечно, глупо. Гораздо разумнее считать, что Эткинс что-то забыл в зарослях, обронил от неожиданности. Но что? Труба же была при нём. Это надо выяснить. Убрав пистолет в сумку, Сильвия решительно направилась к дому Билла и Вэнди.

 

          Ей хватило ума сначала осмотреть заросли снаружи, не трогая даже ветки. Догадка подтвердилась. Если выбрать правильные точку и направление обзора, то можно было разглядеть валяющийся в корнях густых кустов маленький планшет. Или большой телефон. Вот это удача! Немного поразмыслив, она постаралась запомнить положение всего, к чему можно прикоснуться по пути к гаджету, нацепила перчатки и, стараясь наступать только на твёрдую почву, углубилась в Эткинсовский схрон.

 

          Повезло ещё больше. Устройство было включено и не успело перейти в режим ожидания, когда оживить его может лишь знающий код. То, что обнаружилось на экране, свидетельствовало о вдумчивости и внимании бывшего астронома. Он серьёзно отнёсся к услышанным вчера вечером словам Робби и решил, что найти геологов, которые помогут ему выяснить происхождение руды, сейчас важнее, чем найти саму руду. Похоже, что планшет он приобрёл специально для этого только сегодня. По крайней мере, в нём не было почти ничего, кроме фотографий тарелки с разных ракурсов, да поисковика с несколькими запросами типа: «Определить происхождение геологических образцов», «Минералогические лаборатории Флориды», «Нахождение месторождений по составу сопутствующих пород» и так далее. И огромного количества найденных ссылок, в которых Эткинс явно пока «плавал». Точно ему могло помочь правительственное учреждение в Стэнфорде, Калифорния, однако по понятным причинам, туда путь был заказан. Но одно стало ясно: он понял, что гонку выиграет тот, за кем окажется второй этап и решил доверить поиск руды своим соперникам. А сам пока готовился как можно расторопнее использовать её, когда те преуспеют. Должно быть, считал себя хитрее всех. Мол, пусть детективы расшифруют код Тэйлора, найдут где он спрятал добычу Классена, а уж я свой кусок успею урвать, не смогут же они всю породу присвоить. Дальше надо будет делать анализ породы, а у меня уже всё окажется на мази…

 

          Стоп! Не тратим время на догадки. Где та карта памяти, на которой у неё был «Краб» записан? Сильвия принялась лихорадочно рыться в сумочке и карманах. Ага, вот она, в кошельке. Теперь спокойно, не спеша, не оставляя следов в системе, устанавливаем лазутчика. Пока «Краб» вешал лапшу на уши защите планшета, а на экране кувыркалась стилизованная фигурка членистоногого, она бросила взгляд в сторону своего дома. Ого! Как на ладони, а ведь снаружи кажется, что кусты стоят непроглядной стеной. Надо будет иметь в виду. Наконец, программа-разведчик убедила всевозможных коллег, отвечающих за безопасность устройства, что она безвредна, а прописавшись в гаджете, вообще перестала быть видимой для них. Но зато, если теперь с этого аппарата кто-то выйдет в интернет, Сильвия об этом сразу же узнает. И не только. Однако сейчас важно оставить планшет на точно том же месте, где его забыл хозяин. Она закрыла глаза и несколько секунд воспроизводила запомненную картину. Вот так. Дальше – очень аккуратно назад, не оставляя никаких следов пребывания. Эткинс ещё вернётся сюда, наверняка. И тогда он ничего не должен заподозрить. Жирар обнаружила его, погналась, догнала почти, но не догадалась осмотреть место, где он прятался.

 

          Когда Сильвия выбралась на открытое пространство, у забора обозначились Вэнди и Билл. Супруги недоверчиво поглядывали на детектива и пока не собирались покидать участок, готовые в любую секунду дать дёру домой. Детектив отряхнула одежду, виновато развела руками и произнесла сакраментальное:

 

          –Ушёл…

 

          – Ааа?.. – Вэнди сделала неопределённый жест.

 

          – А у меня возникла новая идея. Как его поймать. Если он снова придёт сюда, сделайте вид, что ничего особенного не происходит. И ни в коем случае не рассказывайте о моём возвращении. Да, и в эти кусты не суйтесь.

 

          – А вдруг он… – начал было Билл.

 

          – Вам он ничего не сделает, поверьте. Не в его интересах светиться.

 

          – Но, может, всё-таки вызвать полицию?

 

          – Полиция его только спугнёт. Кроме того, там и без нас дел по горло, некрасиво будет отвлекать их по мелочам.

 

          «Чёрт, говорю прям, как Слотер». Впрочем, по сути всё верно, не придраться.

 

          – Так, что он такого совершил?

 

          – Пока ничего, только замышляет. Но теперь у него точно ничего не выйдет. Ну, я пошла, чтобы не маячить в поле зрения. Пожалуйста, ведите себя непринуждённо. Если он вернётся, то лишь однажды и не больше, чем на пару минут. Спасибо за помощь!

 

          Сильвия откланялась и побрела к дому, на ходу вытаскивая сотовый. Пора была проверить, как дела у Ника. Ого! За последние пять минут он уже трижды пытался дозвониться. Похоже, что-то произошло. Надо срочно связаться, а то он ещё и за неё волноваться начнёт! Но вызвать напарника она не успела – тот снова позвонил сам.

 

          – Ну что, как жизнь? – поинтересовался Ник подчёркнуто равнодушным тоном. Что-то серьёзное стряслось, не иначе.

 

          – Да, в порядке жизнь, выкладывай что там у тебя! – на душе у неё всё же полегчало. Раз иронизирует, значит, большой беды нет.

 

          – Минут пять назад, – всё тем же безмятежным голосом продолжил собеседник, – старина Сэйвер покинул здание с подружкой, и в руках у него была наша любимая тарелка.

 

          – Что? – Сильвия и в самом деле не поняла о чём речь.

 

          – Тарелка, говорю, у них! Та самая, с которой Эткинс ещё прошлой ночью у тебя по дому шастал.

 

          – Как это?..

 

          – Вот и я рот разинул. И они, главное, отнюдь не скрывали, что завладели посудиной. Брайан чуть ли не размахивал ею. Будто хотели, чтобы кто-то заметил. А потом вскочили в машину и как рванут! Я, само собой, за ними, но…

 

          – Рванут?..

 

          – Автомобиль покинул место событий на максимально возможной скорости. Я преследую, однако дистанция весьма велика, – сухо пояснил Ник. – Сейвер постоянно сворачивает, поэтому общее направление движения пока не угадывается… – он замолчал, видимо сам закладывая очередной вираж. Сильвия тоже не рискнула подавать голос. Наконец, когда манёвр завершился, напарник продолжил. – Непонятно, что происходит, но явно нечто спланированное. Постараюсь не упустить беглецов, хотя такой прыти от этой колымаги не ожидал, честно признаюсь. Ну, а ты где пропадала? – Ник снова вернул голосу безмятежность.

 

          – Да я, понимаешь… – как могла кратко, Сильвия описала свои приключения. После слов Ника они уже не казались такими уж значительными.

 

          – Ну, ты даёшь! Как додумалась-то искать Эткинса в кустах?

 

          – Как ты учил, сделала наименее вероятное предположение.

 

          – Хм. Найти его на обратной стороне Луны было бы ещё менее вероятно.

 

          – На обратную сторону несколько труднее добраться.

 

          – Чем на видимую?

 

          – Чем на соседнюю улицу. Я вижу, ты не так уж и сильно занят, раз находишь время для насмешек.

 

          – Но я же любя. Не хочется ещё и за тебя беспокоиться, когда тут такие странности происходят.

 

          – А что за меня тревожиться? Вот она я, жива и здорова.

 

          – Постарайся сохранить это состояние и в дальнейшем, обойдясь без авантюр.

 

          – Но согласись, авантюра дала результат. Если Эткинс вернёт планшет, он окажется у нас на крючке. Я теперь могу… – в недрах авантюрной души Сильвии родился очередной коварный замысле, и она смолкла, осматривая идею с разных сторон.

 

          – Можешь, можешь. Но посиди, пожалуйста, дома, пока я не освобожусь. Или в офисе, если больше нравится. А телефон не отключай, вдруг мне помощь понадобится.

 

          – Как же я помогу, если ты изо всех сил мчишь за горизонт?

 

          – Ну, скажем… советом. В общем, не пропадай.

 

          – Ладно, ладно, – для осуществления задуманного ей, хочешь, не хочешь, придётся отключать связь, но что-нибудь придумает…

 

 

 

 

          Не придумала. Ник успел позвонить ещё до того, как она оказалась дома.

 

          – Спектакль становится всё интересней, – заявил он без предисловий. – Когда Сэйвер помчался к выезду с острова, я сразу заподозрил, что Джулия неспроста оставила свою машину у того супермаркета. И что ты думаешь?..

 

          – Пока ничего.

 

          – Он сумел оторваться на подъезде к магазину. Я потерял его из виду. Но сворачивать там некуда, поэтому просто гнал, как мог. Так вот, проезжаю я мимо стоянки, вижу скрывающийся за дальним поворотом синий форд и боковым зрением успеваю заметить, как Локридж залезает в свою розовенькую машинку.

 

          – Ого! – только и смогла сказать Сильвия.

 

          – Вот-вот, она уже утром знала, что всё так будет, и подготовила себе стартовую позицию.

 

          – Для чего? – пока она не всё понимала.

 

          – Чтобы сесть мне на хвост. Не мне конкретно, конечно, а тому, кого они выманивали тарелкой.

 

          – Кто же это мог быть?

 

          – Ну, ты ведь знаешь, что в игре есть и другие участники.

 

          – Значит, ещё когда я следила за Джулией, тарелка была у Брайана?

 

          – Да. И даже ещё раньше. И план был готов уже тогда. Но они не знали про твою слежку. Поэтому Сэйвер и оторвался, чтобы успеть пересадить Локридж незаметно для преследователя. Может быть, они просто хотят понять, кто это?

 

          – И что теперь будет?

 

          – Посмотрим. Брайан явно сбросил скорость, я без труда следую за ним, даже особо не скрываясь. Джулия изо всех сил старается быть незаметной, ярдах в двухстах сзади. Катаемся. А ты пока тихо сиди.

 

          – Не понимаю. Если они собирались дразнить нас, почему не допускали, что мы и раньше держали их под наблюдением?

 

          – Вот и поразмышляй на досуге. Мне не помешают свежие мысли по этому поводу. А с недальновидной активностью пока повремени.

 

          С недальновидной. Сам-то далеко видит? Но вслух она поспешила уверить напарника в своём послушании.

 

          – Ладно уж, повременю. Но ты тоже на рожон не лезь без крайней надобности.

 

 

 

 

          Понятно, почему Сэйвер тут поселился. Мало кому понравится обитать в полукилометре от взлётной полосы. Просто удивительно, как заманчив для крылатых машин оказался маленький островок! За час садились по четыре самолёта. И каждый раз грохот стоял такой, что даже собеседники, стоящие лицом к лицу, вынуждены были орать что есть мочи, чтобы хоть что-то было слышно. Вряд ли гостиница в здешних краях пользовалась спросом. И уж точно не была дорогой.

 

          Когда в раннем детстве Сильвию перевезли в Огайо, семья поселилась у самой железной дороги. И хотя это была тупиковая ветка, по которой ходили лишь товарные составы, да и то пару раз за день, гремели они так, что разговаривать было невозможно. У детей появилось выражение «Ща, пройдёт!», означавшее предложение переждать, пока надвигающийся источник шума не удалится на достаточное расстояние. Со временем его заменила комбинация двух жестов: взмах большим пальцем и болтание указательным и средним. Что это значит, кроме членов их небольшой компании, никто не понимал. Даже одноклассники, живущие в нескольких кварталах. Когда проплывающий над головой аэроплан впервые оглушил её, Сильвия испытала неосознанно-рефлекторное желание сделать давно забытые движения.

 

          Как ни странно, здесь жили люди. Не гостили в дешёвом мотеле, а именно жили. Вокруг было немало частных домов. А некоторые, наверное, и работали неподалёку. Имелось несколько складов, мастерских, магазинчиков. Большая бесплатная стоянка, где бережливые граждане оставляли авто и пешком топали до аэропорта. Жизнь порой бывает довольно нелогичной.

 

          Само здание мотеля было выполнено в барачном стиле – длинный двухэтажный дом и пристройка для служебных помещений с одного торца. Бледно-жёлтые стены, двускатная крыша. На каждом этаже сквозной коридор и многочисленные номера по обе стороны. Паук подглядывал за Сэйвером, живущим на втором этаже через окно в конце коридора над пристройкой. Но и с противоположной стороны кое-что можно было разглядеть, несмотря на то, что оно выходило на пожарную лестницу. Кроме того, с этой стороны просматривался и первый этаж. Понаблюдав с полчаса, она убедилась, что в середине дня народу в здании немного и есть возможность незаметно пробраться в номер к Брайану. Но сначала надо было как-то попасть в саму гостиницу.

 

          Сильвия нахлобучила парик, существенно увеличила количество косметики на лице, облачилась в дурацкое платье с оборками, поразмыслив немного, нацепила на нос очки-хамелеоны и, в образе экстравагантной дамы, пешком отправилась в гостиницу, оставив машину метрах в двухстах. Там дама долго донимала расспросами администратора, даже потребовала показать ей условия проживания «в натуре», естественно осталась недовольна и навсегда покинула заведение, когда над ним проревел очередной летательный аппарат. Зато теперь она знала, что отдельных санузлов в номерах нет, туалеты и душевые кабинки находятся в концах коридоров обоих этажей, с той стороны, где пожарная лестница. Не было в номерах и кондиционеров. Постоялый двор, одним словом.

 

          Вернувшись в машину, Сильвия придала своей внешности первозданный вид и стала думать, как незамеченной прокрасться в номер к Сэйверу. Пока он и его подружка играли в догонялки с Ником, можно было быть уверенной, что хозяина там нет. А вот его вещи… В здании два входа – парадный и служебный, оба в пристройке. И оба не подходят, потому что хорошо просматриваются и со стойки администратора и с небольшой площади перед гостиницей. В то же время, в такую жару, без кондиции в комнатах было душно и те немногочисленные постояльцы, что там сидели в середине дня, старались держать окна открытыми. Воздух снаружи такой же горячий, но углекислоты в нём поменьше. Одна сторона дома выходила на жалкое подобие скверика из двух десятков чахлых деревьев. Там была тень и, несмотря на то, что за этим элементом ландшафта никто не ухаживал, более-менее сносный вид. Если не считать многочисленных бутылок, банок и обёрток в траве. Возможно, хозяева заведения рассчитывали на сообразительность жильцов, а может, просто у кого-то из строителей имелись связи с продавцами окон, так или иначе, последние были огромными. Метра под два высотой и ещё больше в ширину. Из-за маленького размера номеров, створки соседних раскрытых рам почти упирались друг в друга.

 

          В одном из оконных проёмов первого этажа лениво курила невзрачная девица лет двадцати. Примечательным в ней было облачение: оранжевый халат и перекинутое через шею полотенце. Вряд ли девушка собиралась прямо в этом пойти на пляж, всё-таки километр с лишним. Скорее, в её планах было посещение душа, а так как она не открывала окно специально, чтобы выпускать дым, можно было надеяться, что и уходя ненадолго ополоснуться, не станет его закрывать. В номере, насколько можно судить, больше никого не было. Сильвия не видела более удобного пути незаметно проникнуть в гостиницу. Ещё бы самолёт пролетел, когда она полезет в окно, чтобы никто не слышал…

 

          Не торопясь, целеустремлённо, но спокойно детектив направилась в сторону от мотеля, периодически бросая незаметные взгляды на девушку. Наконец, та решила, что хватит с неё никотина и выбросила окурок в траву под окном. Пора!.. Сильвия свернула под прямым углом и шла теперь практически в плоскости стены с окнами. Пора натянуть перчатки. Чёрт, девица потянула раму на себя! Она замерла, не решаясь принять какое-то решение, но створки лишь сошлись на расстояние ширины ладони. Запереть окно у хозяйки сил не нашлось. Вперёд!

 

          Согнувшись в три погибели, чтобы не быть увиденной из остальных окон, вдоль самой стены она устремилась к цели. Вряд ли в соседних номерах кто-то был, но риск стоило минимизировать. Хотя её могли заметить и с окрестных улиц, и из открытых окон на втором этаже… Может, и уже… Неожиданно для себя, Сильвия в один прыжок оказалась в комнате. Ничего себе, она так может? Спокойно, спокойно, окна потому и большие, что почти от самого пола идут, пенсионеру через подоконник перепрыгнуть не проблема. Теперь тихо подойти к двери. Без аккомпанемента авиации её могли услышать из-за стен, но и она имела возможность понять, есть ли там кто-то. Пока тихо. Хозяйка разбросала свои вещи по всему номеру, но выглядело это как-то знакомо…

 

          Аккуратно пошевелить ручку входной двери, убедиться, что та не заперта, выглянуть в коридор… Оп-па… Через один номер слева дверь точно также медленно распахивалась. Сильвия машинально отпрянула, успев заметить, что справа никого нет. Интересно, выходит, закрытые окна вовсе не означают отсутствия хозяев. Она выждала десять секунд, не услышав из-за двери ни звука, снова медленно и бесшумно начала открывать. Высокий светловолосый мужчина скрывался за поворотом во входной вестибюль. Другой, чуть поменьше, брюнет, спускаясь по лестнице со второго этажа, пропустил его вперёд себя. Щель росла и достигла ширины, достаточной, чтобы высунуть голову. Справа по-прежнему ни души. Так, теперь тихонько к лестнице. Лишь бы никого не встретить.

 

          На ступеньках действительно никого. Из холла раздавались голоса. Кто-то басом интересовался где находится ближайший приличный ресторан. Ему ответили, что ближайший и приличный понятия мало совместимые. Сильвия, хмыкнув, узнала голос администратора. По всей видимости, сотрудники считали честность единственным оставшимся козырем в попытках завоевать уважение клиентов. Что и кем было сказано дальше, она не услышала, стараясь совместить скорость взбегания по лестнице с бесшумностью. И молясь, чтобы верхний коридор был пуст.

 

          Ей повезло и в этом. Ещё находясь снаружи, она видела, что окна закрыты и в Сэйверовском номере, и в соседних. Тогда это казалось убедительным доводом в пользу отсутствия хозяев, теперь Сильвия не была столь уверенной. Но безлюдье убирало любые сомнения. Надо было вскрывать замок, пока никто не видит. Камер всё равно здесь нет. А слышно ли будет работу отмычки из других комнат, окажется неважно, когда кто-то поднимется по лестнице или выйдет из номера.

 

          Но всё-таки, звук показался ей страшнее рёва самолётного двигателя. Спина мгновенно выросла до размеров континента, все двери показались чуть приоткрытыми, секунды растянулись на века. А замок всё не слушался. Ну-ка, пальцы, не дрожать. Собственно, чего такого она делает? Ну, открывает чужой номер в гостинице, где её номера вообще нет. Ну, делает это не ключом, а основным инструментом взломщика. А тут кто вообще живёт? Вряд ли сплошь люди с безупречной репутацией. Если такой увидит её за «работой», ещё неизвестно, кто от кого побежит. Хватит волнений, ты на службе.

 

          Замок наконец поддался и, незамеченная никем, Сильвия проскользнула в помещение. Аккуратно и беззвучно захлопнула за собой дверь, машинально заперла, изнутри это можно было сделать ручкой, осмотрелась, прислушалась. Тишина. Жара. Светло. Занавески раздвинуты. Койка у окна тщательно застелена, но на покрывале ворох бесплатных газет. Ещё один на столике посреди комнаты, окружённом тремя колченогими стульями. Несколько штук даже на холодильнике. В прикроватной тумбочке бритвенные принадлежности, зубная щётка в металлической эмалированной кружке, стопка матерчатых носовых платков, вскрытая упаковка бумажных, полупустой пузырёк с каплями в нос. Наверно, у Сэйвера насморк. Или скорее, был, потому он и оставил лекарство здесь. Что там ещё? Сильвия подсветила себе телефонным фонариком. Во глубине тумбочки скрывались рулон туалетной бумаги, потрёпанный путеводитель по острову, выключенный электронный будильник… Ничего интересного. В одёжном шкафу тоже почти пусто. Лёгкая куртка и джинсы на вешалке-плечиках, пляжные сандалии на полу, большая шляпа на полке. Дешёвый маленький телевизор на стене, пульт от него на подоконнике… всё. То, за чем она сюда пришла, напрямую не наблюдалось. Сильвия заглянула в холодильник, под подушку, осторожно потыкала покрывало на кровати. Ничего похожего на компьютер.

 

          Вряд ли Сэйвер хранил свой планшет или ноутбук в машине. Более странного решения и придумать трудно. Скорее всего, их у него вообще не было. Во времена его отбытия на Ближний Восток такие предметы ещё не относились к ширпотребу. Маловероятно, что за неделю он успел осознать их необходимость и научиться пользоваться. В лучшем случае, Локридж могла приучить его к мобильнику, не более. Значит, в интернет ему выходить неоткуда, и её визит сюда теряет смысл. Вот и вся история. Теперь соображай, как выбраться… В это время вибрацией в кармане напомнил о себе её собственный гаджет.

 

          Сильвия долго не могла придумать, как ей обойти данное Нику обещание. В итоге, решила воспользоваться функцией автоответчика в своём сотовом. Наговариваешь голосовое сообщение типа «Я в ду́ше. Позвони в три», или «Что-то живот крутит, как полегчает, сама перезвоню», и оно звучит, как только кто-нибудь начнёт вызывать на разговор. Пусть напарник не волнуется, пока она тут гоняется за очередной порцией адреналина. Она присела на стул и вынула аппарат из кармана. Но это не было звонком партнёра. Это вообще не было звонком. Лазутчик в Эткинсовском планшете сообщил, что хозяин устройства добрался до него и даже пытается что-то отыскать в сети…

 

          Вдруг она поняла, что тишину нарушает странный звук. Странный, но знакомый. Он уже раздавался здесь несколько минут назад. Так гремит замок, когда в нём ковыряются отмычкой. Что??? Кто-то пытался проникнуть в номер, очевидно не догадываясь, что она внутри. Это ещё что за шутки? Сильвия застыла в полной нерешительности.

 

          – Не суетись, – произнёс бас за дверью. Этот голос она тоже уже слышала совсем недавно. Та-а-ак…

 

          Из-за двери донеслись новые звуки. Шаркающие, медленные шаги, глухое бряцание металла.

 

          – Чёрт, уборщица, – прошептал блондин.

 

          – Ёлки-палки, опять я не в свою дверь лезу! – наигранно-бодро заявил второй голос, более высокий. – Мой же номер следующий.

 

          Две пары ног протопали куда-то вправо. Уборщица? Они тут что, до сих пор ходят с железными вёдрами? Какой век на дворе? Обладательница шаркающей походки неумолимо приближалась к месту событий. Приближалась. Приближалась. И вот поставила свою ношу прямо у Сэйверской двери. «Бздэнннь…» – сказала железная ручка, шлёпнувшись на обод ведра. «Тррр» – продолжил ключ, входя в личинку замка. Уборка планировалась здесь? То есть, спугнув взломщиков, хозработница сейчас сама обнаружит Сильвию? Паника взметнулась на рекордную высоту. Да, ничего особенно страшного ей не грозит, но ужасно не хочется потом предстать перед Ником в столь позорном качестве. Если её глупая неосмотрительность поставит крест на всех их усилиях за последнюю неделю…

 

          – Ах, я старая дура… – заявила уборщица голосом, подтверждавшим, по крайней мере, первую часть определения, – это ж сорок седьмой, а я от семнадцатого ключи взяла.

 

          – А у меня вы убираться будете? – поинтересовался откуда-то из района двери в свой номер обладатель высокого тембра. Похоже, это он тогда спускался по лестнице навстречу блондину.

 

          – Так вчера ж всё помыла. Каждый день, что ли, убираться? Сорите меньше. Это этот вон, он, как его в воскресенье обворовали, никого к себе в номер не пускал. Только сегодня ключи сдал. Вот мне работы будет, небось. Ох, теперь ещё опять за ключами туда-сюда… – медленно удаляющиеся шаги означали, что пожилая женщина решила работу не откладывать.

 

          Итак, у неё маленькая отсрочка. Что же делать? Прямо сейчас не убежишь. Мужчины из соседней комнаты заметят. Они, кажется, не стали закрывать дверь. А это что за звук? Окно распахнули, что ли? Сильвия прижала ухо к стене.

 

          – Может, вместе с ней зайдём? – чуть слышно донёсся голос хозяина номера. Всё-таки какая-никакая звукоизоляция была.

 

          – А под каким соусом? Ты же не станешь говорить, что забыл там свои вещи? Тогда ведь тебе придётся их найти, – отвечал бас. Они явно познакомились не у стойки администратора.

 

          – Можно сказать, что он вечером сильно шумел, и я хочу выяснить, каков был источник звука.

 

          – А если она потом начальству расскажет? А то – этому, хмурому?..

 

          Дальше Сильвия слушать не стала. У неё хватало своих проблем. Залезть в шкаф? Да нет, уборщица туда обязательно заглянет. Под кроватью её найдёт швабра. Ни в полу, ни в потолке нет никаких люков, как и дверей в соседние номера. Судя по звукопроницаемости, стены здесь не толстые, можно постараться и проломить проход в соседний номер, но дальше-то что? Несравненный Слотер, по его словам, в аналогичной ситуации провисел как-то десять минут, затаив дыхание, на люстре. Подняв взгляд, она увидела одинокую лампочку в матерчатом абажуре. На люстру явно не тянет. Да и не выдержит её этот проводок. Остаётся окно.

 

          Сильвия подошла к огромному застеклённому проёму. За ним лениво колыхались зелёные ветви. Снаружи деревья казались вялыми и измождёнными, но здесь сквозь кроны не было видно почти ничего. Над их вершинами просматривался только тот пригорок, с которого она наблюдала за гостиницей. Сейчас там не было наблюдателей. Как не было никого на замусоренной лужайке под деревьями. Чтобы понять, видит ли её кто-то совсем сбоку, требовалось окно открыть. Впрочем, только после этого она и станет видна с таких направлений. На фоне паники мелькнула довольно безумная идея, за неимением других показавшаяся спасительной. Сильвия вступила на подоконник.

 

          Правая створка сверху и снизу фиксировалась в раме шпингалетами, но её она трогать не собиралась. Левая же прижималась к правой хитроумным приспособлением с ручкой в виде маленького штурвала посередине вертикальной стороны. Когда-то ведь придётся открывать… Она решительно повернула ручку. Створка сама пошла наружу, пришлось придержать её за штурвальчик. В комнату ворвались природные и индустриальные звуки. Но если окно распахнётся полностью, до него не дотянется даже баскетбольный центровой. Как же закрывать? А. Вот. Из нижней стороны створки сантиметров на пятнадцать выпирала мощная металлическая скоба длиной не меньше полуметра. Очень к месту, но сначала осмотреться. Так, слева: полностью открытое окно соседей. И это тоже ей на пользу. Точнее, без этого план вообще не сработает. Ещё одно открытое окно в дальнем конце стены, перед туалетами. И справа одно открыто, через два номера. Но ни из одного никто не выглядывает. Не заметила она зрителей и за пределами здания. Ну, прямо-таки всё как нельзя лучше. Внизу под окном тоже никого, но прыгать туда она не рискнёт. Обязательно что-нибудь себе сломаешь, свернёшь, отшибёшь, попробуй потом сбежать! На крышу тоже лезть не получится – слишком широкий карниз. Да и что бы она там делала? Гремела железным настилом, фокусируя на себе внимание прохожих?

 

          Сильвия подошла к занавеске. Высота створки была больше её роста, но ненамного. Пальцы удобно схватились за верхнюю перекладину над головой. Так, теперь правой ногой туда, где скоба… Как только центр тяжести тела оказался за пределами подоконника, вся решительность куда-то подевалась. Окно крутилось на петлях, да и сама рама под весом Сильвии уже не казалась такой жёсткой. Однако, за шумами окружающего мира, она различила шаркающие шаги и звяканье ключей. Судя по тональности последнего звука, уборщица взяла все, какие нашла. На всякий случай. Страшно, опасно, но обратного пути нет. Сильвия подтянула вторую ногу и целиком повисла на распахнутой створке. А ещё дальше вправо скоба кончалась. Ступать оставалось только по деревяшке. Узкой, скользкой и слегка скошенной вниз. Нога, упиравшаяся лишь пальцами, поползла от стекла, руки панически вцепились в перекладину сверху. Но нельзя останавливаться, нельзя! Ужасно мешало всё: нос, подбородок, пистолет в кобуре, колени, грудь. Правда, последняя впервые в жизни порадовала обладательницу скромностью своих размеров. Ключ уборщицы со скрежетом вошёл в замок, Сильвия подобралась к краю «своего» окна. До соседского оставалось меньше полуметра. Но здесь перешагнуть гораздо трудней. Скрип открывающейся двери заставил плюнуть на опасность. В результате перескока с рамы раму, обе начали закрываться. Почти на одних руках она доползла до скобы на соседской створке. И в это время уборщица увидела раскрытое окно.

 

          – Не, ну ты глянь! – заявила она. – И после этого они ещё жалуются, что их обворовывают! А кто окна закрывать должен?

 

          Сильвия на раме уже повернула почти на девяносто градусов, когда мужчины, услышав этот возглас, оживились. Она уже была намного ближе к ним, чем к началу своего пути и до неё отчётливо донеслась недоумённая реплика брюнета:

 

          – Не понял…

 

          – Пойдём, – предложил блондин, – есть повод заглянуть, надо пользоваться.

 

          – Но почему там окно-то открыто?

 

          – Вот и разберёмся. Идём, идём.

 

          И они пошли. Это был её единственный шанс. Впрочем, на него весь расчёт и делался. Действительно, надо пользоваться. Уже не думая о риске, она перекочевала на подоконник именно в тот момент, когда хозяин покидал свой номер вслед за подельником. И тут послышался рёв подлетающего самолёта. Да!

 

          Кувырком, через стоящую у окна кровать, скидывая на ходу босоножки. На цыпочках, тихо-тихо, подкрасться к оставшейся приоткрытой двери. Не теряя времени, поглядеть в щель – в левой половине коридора никого. Мужчины и уборщица бубнят за стеной. Только бы никто не выглянул посмотреть, что случилось, услышав голоса.

 

          Сама она высунула голову за дверь, не особо прислушиваясь к окружающим событиям. И, о счастье, справа тоже никого! К парадной лестнице ей точно не прорваться незамеченной, остаётся пожарная. Теперь не спешить. Главное не скорость, а бесшумность. Отмычку надо достать. Босоножки мешают, куда их деть? В зубы. Тьфу, гадость вонючая! В торце коридора ждал сюрприз со знаком плюс – дверь на лестницу не заперта. И они тут ещё на постояльцев ругаются, что те окна не закрывают? Аккуратно вернуть стеклянную створку на место.

 

          Ступеньки из ржавых прутьев, бежать неудобно, неприятно, больно. Неважно, вперёд! В смысле, вниз. Перила тоже ржавые. На повороте между этажами она оступилась, проехалась по ним, оставляя коричневый след на юбке, и кубарем финишировала на траву пятой точкой. Выругалась сквозь сжатые зубы и, только теперь, сообразила выплюнуть обувь. Покрутила головой, озираясь. Вроде бы никто не стал свидетелем её клоунады. Пронесло…

 

          На углу, за которым начиналась солнечная сторона здания, из стены, на уровне колен торчал выступ, называемый строителями позапрошлого века завалинкой. Сильвия доковыляла туда, присела и, со вздохами, принялась обуваться. В этот момент из-за угла появился мальчишка лет тринадцати с большущей псиной на коротком поводке. Секунд пять он озадаченно осмысливал увиденное, потом неуверенно поинтересовался:

 

          – Вам помочь?

 

          – Нет-нет, благодарю, уже сама справилась. Ремешок, понимаешь, расстегнулся, нога поехала, ну, я и шлёпнулась на лестницу… Теперь, вот, придётся застирывать.

 

          Собака, восторженно виляя хвостом, попыталась ткнуться в её ладони мокрым носом. Мальчик с трудом оттащил четвероного друга.

 

          – Фу, Феликс! Тётя и так перепачкалась, а тут ещё ты со своей шерстью. Простите, он ещё маленький, не обученный.

 

          Маленький тянул килограммов на двадцать.

 

          – Ничего, всё в порядке. Спасибо тебе за участие. Пока, дружок, – Сильвия потрепала Феликса за ухом, поднялась, кивнула парнишке и, приосанившись, скрылась за углом, преисполненная чувством собственного достоинства.

 

          Уфф! Обошлось, слава небесам. Нет, определённо есть в высших сферах какая-то сила, что успешно старается сберечь её трижды никому не нужную жизнь. Что ж, раз судьба столь благосклонна, надо хватать удачу обеими руками. Вперёд, к дому Джулии Локридж!

 

 

 

 

          – Ещё плесни, – Ник придвинул Пауку пустую кружку.

 

          Тот вопросительно глянул на Сильвию. Женщина оторвалась от экрана мобильника и благосклонно кивнула. Сама она даже не притронулась к предложенному бокалу. Принципиальная. Впрочем, её проблемы. Ник абсолютно серьёзно считал, что он свою выпивку сегодня заслужил, тем более, сейчас и здесь – в баре, в восемь вечера. Хозяин, видимо, тоже так считал, потому что без разговоров наполнил сосуд до краёв. Но не абсолютно бескорыстно.

 

          – Так, чем всё закончилось? – поинтересовался он, возвращая кружку.

 

          – Закончилось…

 

          Закончится всё завтра. Спустя сутки, в субботу, в это время он уже будет вселяться в отремонтированный дом. А может, уже принимать в нём гостей. Таких, как вон та красавица, что вышла из тёмных вод справа от волейбольной сетки. Ну до чего ж хороша! Осанка – стройная спина, расправленные плечи, походка – не идёт, а танцует, натуральная блондинка – волосы чуть не до пояса, а какой взгляд!.. Не женщина – песня! Фонари освещали пляж неравномерно, круги яркого белого света контрастно отличались от окружающего полумрака. Прекрасная незнакомка ныряла в него и тут же появлялась вновь, каждый раз представая перед зрителями чуть другой, но всегда загадочной и привлекательной. Вот интересно, как её зовут? Подошло бы какое-нибудь необычное имя, Флавия, скажем, или Эрнестина. Если улыбнуться, при как бы случайной встрече, и сказать ей, что океан ещё не когда не приносил на здешние берега таких сокровищ, можно надеяться на… Но, завтра, только завтра…

 

          – Эй, – Паук положил руку ему на плечо. – Ты что? Уже засыпаешь? – потом он проследил направление Никова взгляда и умолк.

 

          На подходе к бару девушку встретил наголо бритый здоровяк в клетчатых плавках и накинул ей на плечи большое махровое полотенце. Бармен и детектив синхронно вздохнули.

 

          – Что ты спросил? – с трудом отводя взгляд, поинтересовался Ник.

 

          – А?.. Я говорю, чем закончилось всё? Ну, погоня твоя.

 

          – Чем закончилось? Топливо у него закончилось, вот что. Не планировал Сэйвер, видать, такой длинной поездки. Вот и свернул на заправку. А что оставалось, до дома с полсотни миль. Напарницу он, само собой предупредил, он тоже на обочину встала. Ну, а я, как всё это увидел, понял, что ребята явно не знают, как поступить. Что вся их затея с побегом и пересадками была рассчитана вовсе не на меня. И просто поехал домой.

 

          – А для кого же они комедию ломали?

 

          – Возможно, для Эткиса, – вступила в разговор Сильвия, на этот раз даже не отрывая взгляда от телефона.

 

          Кики притащила поднос с кучей пустой грязной посуды и список новых заказов. Паук отправился на кухню. Ник снова принялся искать взглядом таинственную незнакомку, но той уже и след простыл. Впрочем, красивых девушек на пляже было предостаточно. И завтра вечером их ждёт приятный сюрприз. Сильвия снова утонула в информационных сетях.

 

          – Может, объясните мне, что происходит? Я всё-таки не один день на вас работал, – заявил Паук, когда официантка ушла разносить заказы. – При чём тут Эткинс.

 

          – Ещё ночью тарелка была у него, – не очень понятно разъяснила Сильвия.

 

          – И что?

 

          – А он, вместе с тарелкой, был у нас дома. И слушал наши разговоры.

 

          – Допустим. Дальше, – бармен по-прежнему пребывал в недоумении.

 

          – Он узнал, что необязательно иметь тарелку, чтобы расшифровать послание на ней. Это можно сделать и по фотографии… – женщина что-то нашла в интернете и умолкла на полуслове.

 

          Не дождавшись продолжения, бывший теннисист уставился на Ника.

 

          – Конечная цель – не расшифровка, – сказал тот, нехотя отрывая взгляд от юных чаровниц, – а права на разработку месторождения. Чтобы её достичь, надо найти жилу. Конечно, для этого, прежде всего, требуется руда. Но ещё и хорошая геологическая лаборатория. Если заранее найти такую и договориться об исследованиях…

 

          – Но без руды-то, что исследовать? – перебил Паук.

 

          – Руды должно быть много, – очнулась Сильвия. – Достаточно много, чтобы нашедший первым не смог сразу всем завладеть. Образно говоря, схватить в ладошку. Если следить за всеми соперниками, можно подоспеть вовремя и, в момент находки, завладеть долей, достаточной для анализа.

 

          – Вполне возможно, для этого хватит и напёрстка, – добавил Ник. – А если контакты с учёными уже будут налажены…

 

          – Понял, понял. Неважно, кто раскодировал тарелку и первым нашёл руду. Главное, кто первым найдёт месторождение. Но почему тарелка к этой парочке-то перекочевала?

 

          – Эткинс нарочно её подбросил, – коротко объяснила Сильвия.

 

          Паук поднял брови. Похоже, понял он не всё.

 

          – Чем больше людей занимается расшифровкой, тем быстрее будет получен результат. Себе он оставил фотографии, а Локридж и Сэйвера таким образом подключил к игре. Сам же сосредоточился пока на поиске лаборатории, – Ник решил расставить все акценты. – Естественно, и за ними, и за нами он будет наблюдать как можно пристальнее. Но утренний случай с Сильвией должен научить мужика осторожности. Думаю, от нас он пока станет держаться подальше.

 

          – А что же утром Эткинс был так неосмотрителен? – не унимался блондин. – Почему он за вашим домом наблюдал, а не за той парочкой?

 

          – Он же не знал, что его всю ночь камеры снимали, думал, будто нам неизвестно о его визите. А за теми двумя что следить? Они, найдя тарелку, видимо, долго не понимали, откуда она взялась, – сказала Сильвия.

 

          – А может, он, наоборот, боялся, что они сразу догадаются, от кого подарочек, и кинутся его разыскивать, – добавил Ник.

 

          Со своим подносом подошла Николь. Паук с надеждой посмотрел на Братца Би, но у того своей работы хватало. Пришлось самому сервировать очередной заказ. Ник допил пиво и снова предался созерцанию прекрасного пола. Сильвия вернулась к информационным потокам. Усиливался ветер, с запада натягивало облака.

 

          – А какой там прогноз? – без особого интереса спросил Ник. Девушки с пляжа потихоньку одевались и перебирались под навесы. Будь у него свой дом, самое время было бы пригласить их туда переждать непогоду.

 

          – Не мешай, – она рассеянно отмахнулась. – Сам посмотри.

 

          – Лень…

 

          – Ночью будет дождь и похолодание, – сообщила Николь, взбалтывая коктейль, – но к утру снова потеплеет.

 

          Из кухни вышла недавно нанятая посудомойка. Хасна, кажется.

 

          – Мадам, а где можно взять ещё мыла? – поинтересовалась она у официантки.

 

          – Я такая же мадам, как и ты. В шкафу, наверное, возле раковин. А босс-то что сказал?

 

          – Чтобы я не приставала с ерундой.

 

          – Ясно, пойдём, – девушки скрылись за шторкой из бамбуковых гирлянд.

 

          Ник подумал было, что, если оттуда никто не вернётся в течение ближайших десяти минут, с недовольными клиентами бара общаться придётся ему, но тут в сфере видимости возник Паук. Только после этого возникла мысль наполнить кружку самому ещё раз, но было поздно.

 

          – Если эти плиты и дальше будут так работать, я на Брорсона в суд подам! – заявил хозяин заведения, мрачно оглядываясь на кухню. – Ну, хорошо с мотивами Эткинса понятно, а как вы объясняете поведение старичков?

 

          – С утра они, обнаружив тарелку, долго недоумевали, – начал Ник. – Вряд ли кому-то в голову пришли истинные мотивы Эткинса, не исключено, что они и не были уверены, его ли рук это дело. Но главным подозреваемым был Джерри, хотя зачем он это сделал, парочка должна была долго гадать.

 

          – В конце концов, они решили сделать то, чего, по их мнению, от них ни в коем случае не должен был ждать подбросивший тарелку, – продолжила Сильвия, – выйти на улицу с тарелкой и демонстрировать всем окружающим. Видимо, в надежде на то, что подбросивший, увидев это, засуетится и себя обнаружит.

 

          – Возможно, они считали тарелку провокацией, рассчитанной на то, что их реакция на её появление что-то прояснит тому, кто подбросил. Но главная их задумка предполагала, что этот человек следит за ними и, бросится преследовать, не понимая, куда они помчались, – гипотеза и самому Нику казалась слегка надуманной, но многое объясняла. – Им нужно было оторваться, разделиться, сесть на хвост преследователю и, тем самым, выяснить, кто это и где скрывается.

 

          – Скорее всего, они считали этим человеком Эткинса, который им он известен, как Лесли. Маловероятно, что догадались, кто он на самом деле, не видев ни разу в лицо. А когда обнаружили вместо него Ника, растерялись. В итоге – пять часов бесполезного катания по островам.

 

          – Не такого уж бесполезного, как оказалось, – не удержался от язвительной реплики Ник, – учитывая, что одна коварная рыжая особа в это время побывала в их жилищах.

 

          – Серьёзно? – искренне удивился бармен. – Ты воспользовалась отсутствием хозяев? А зачем?

 

          – Но я же тебе говорила, что нашла планшет Эткинса. У меня есть программа, которая следит за действиями хозяина компьютера в интернете и сообщает о них своему хозяину, то есть мне. Причём всякие антивирусы и охотники на шпионов её не видят. Возможно потому, что их писали одни и те же люди…

 

          – Ничего себе! А почему у меня такой нет?

 

          – Потому что не положено. Даже мне не положено. Это разработка для госслужб. Мне нелегально достался тестовый образец. Так что помалкивай. Но она может и кое-что ещё. Если я узнаю, что подопечный что-то ищет, то могу создать на его компьютере фиктивный сайт или страницу, на которой будет предмет поиска. На самом деле ничего такого в сети нет, и с других устройств подобного не увидеть, но он-то не будет этого знать.

 

          – Сэйвер и Локридж сейчас в панике, – продолжил разъяснения напарницы Ник, – они поняли, что детективы плотно взялись за них, хотя ещё вчера считали нас актёрами из массовки. Теперь им нужно либо всё бросить и бежать с Ки-Мэрайя, либо идти ва-банк и делать что-нибудь радикальное. Например, искать в сети кого-то, кто поможет им расшифровать Тэлоровский код.

 

          – И тут я предложу свои услуги…

 

          – Ты???

 

          – Не под своим именем, конечно. Постараюсь их выманить, заставить двигаться по известному нам маршруту, к известной нам цели. А в идеале, если за ними будет следить Эткинс, то и его тоже. Моя программа определяет положение гаджета, если он выходит в интернет по сотовым сетям. Эткинс недавно включал свой неподалёку от дома Локридж. Когда они соберутся, мы их всех и…

 

          – Босс! Холодает, однако, – сообщил подошедший Братец Би, – ветер поднимается, похоже, гроза идёт.

 

          – И народ разбредается, – добавила Кики, выныривая из полумрака.

 

          – Собирайте стулья с пляжа, – махнул рукой Паук, своим примером показывая, что надо делать.

 

          – Вот оно! – воскликнула Сильвия совершенно невпопад. На её лице было фирменное озадаченно-ликующее выражение.

 

          – Ты чего? – не понял Ник, приближаясь к напарнице и пытаясь заглянуть на экран телефона, в который она тыкала пальцем.

 

          – Это Локридж. Вывесила анонимную просьбу помочь в расшифровке закодированного текста середины прошлого века. Якобы там могут быть сведения о месте хранения семейного архива.

 

          – Ты глянь! Хитро.

 

          – Всё, не мешай, я буду пытаться ей лапши на уши навешать.

 

          – Ну, как скажешь, – от нечего делать он решил присоединиться к персоналу бара, спешно перетаскивающему мебель, зонтики и остатки посуды под навес.

 

          Через десять минут всё было готово. Ветер разыгрался не на шутку, гнал высокие волны на берег, небо над западным горизонтом стало непроницаемо чёрным, но особого холода пока не чувствовалось, да и в зените облака оставались редкими гостями. Посетителей сохранолось немного, хотя, скопившись под крышей у стойки, они ещё способны были создавать толпу. Впрочем, Паук всеми силами старался удержать клиентов, выкрикивая предложения о штормовых скидках, новом коктейле «Сладкий тайфун» и прочих глупостях. Толпа радостно визжала.

 

          – Мне неудобно, – заявила Сильвия, возникая из медленно редеющей толпы, – нужен большой компьютер. Идём в контору, она уже наполовину заглотила наживку, глупо терять такой шанс.

 

          – Понял, иду. Паук, пока!

 

          – Вы куда?

 

          – В офис! Сильвия похоже зацепила клиента!

 

          – Я с вами!

 

          – А бар?!

 

          – Через полчаса все разойдутся, ребята справятся без меня!

 

          – Ну, догоняй!

 

 

 

 

          – То есть, новостей у тебя нет?

 

          – Увы, – Робби виновато вздохнул у себя в университете, – кроме того, что я проснулся, поужинал и шагаю в вычислительный центр, никаких.

 

          – Тогда, давай, до завтра. Надеюсь, утром порадуешь. А сейчас как минимум полчаса не звони, пока у нас тут спектакль не закончится, тётя Сильвия уже во всеоружии.

 

          – Эх… Как хочется на это посмотреть!

 

          – Насмотришься ещё, успеешь. Будь здоров, до утра.

 

          – Счастливо.

 

          Ник отключил связь, а потом, подумав и телефон полностью. От греха подальше. Сильвия рылась в сейфе, Паук наблюдал за ней с недоумением. Он пока плохо понимал, что происходит.

 

          – Ну что, как он там? – поинтересовалась партнёрша, вытаскивая на стол небольшую картонную коробку. Она обращалась к Нику, и спрашивала про Робби.

 

          – Только что проснулся, идёт работать на мэйнфрейм.

 

          – Эх, – почесал затылок Паук, – вот жизнь в молодости! Работаешь днём, ночью спишь, ночью работаешь – никаких проблем, чтобы днём уснуть.

 

          – Подумаешь, – заявил Ник, – я и сейчас так могу.

 

          – Угу, – Сильвия кивнула, вытаскивая из коробки несколько дешёвых мобильных телефонов, – а ещё ты можешь ночью спать, а днём… спать.

 

          – А то! Это и есть мой любимый режим.

 

          – А это зачем? – кивнул Паук на сотовые.

 

          – Одноразовые, – коротко пояснила Сильвия. – После первого же разговора номер исчезает из сети.

 

          – Ничего себе! Я про такое и не слышал. Чего у вас только нет.

 

          – Не совсем законно, конечно, но помогает, – вздохнула женщина и посмотрела на часы. – Теперь помолчите. Сейчас Локридж позвонит, кажется по этому, – она подвесила палец над красным аппаратом.

 

          Но засигналил, практически ровно в девять, синий. Сильвия откашлялась и попила воды из кулера. Потом, строго взглянула на мужчин, приложила палец к губам и включила громкую связь.

 

          – Вас слушают, – провозгласила она низким, властным, холодным голосом. И с такой интонацией, что даже у Ника на секунду пробежали мурашки по спине.

 

          Паук не удержался и хмыкнул. Сильвия показала ему кулак.

 

          – Ну, артистка… – прошептал он Нику.

 

          – По объявлению, – Локридж, напротив, говорила тонко и пискляво. Возможно, тоже маскировалась.

 

          – Опишите задачу.

 

          – Э-э-э… могу я быть уверена в конфиденциальности?

 

          – Если не станете затягивать разговор. Мы на одноразовой виртуальной линии.

 

          – Понятно. Требуется прочитать зашифрованное сообщение наших предков. Там должно быть сказано, где спрятаны документы ещё более далёкого прошлого.

 

          – Объём текста?

 

          – В каком смысле?

 

          – Сколько знаков?

 

          – М-м-м…

 

          – Сколько листов, хотя бы. Размер листа, размер знака.

 

          – Там нет знаков. Это орнамент. Или узор. На кайме блюда.

 

          – Графический шифр. Ясно. Какой размер линий? Длина, толщина.

 

          – Разные. И разноцветные.

 

          – Цветовая и размерная кодировка, – кивнула Сильвия. – Плотная запись. Что внутри узора?

 

          – Внутри? – Локридж отчаянно тупила.

 

          – Вы сказали, что он на кайме. Что изображено на остальной поверхности блюда?

 

          – А. Пейзаж.

 

          – Какие сроки?

 

          – Чем быстрей, тем лучше, – вздохнула Локридж. – Если другие родственники нас опередят, они просто продадут найденное. Им деньги важней памяти предков.

 

          – Вы в штатах?

 

          – Что??

 

          Тут уж Ник не удержался от усмешки. И удостоился взгляда, полностью соответствующего тембру нынешнего голоса напарницы. Вот уж действительно – артистка!

 

          – Где вы находитесь?

 

          – На Ки-Мэрайя… А вы разве нет?

 

          – Это Флорида?

 

          – Да…

 

          – Оставайтесь на связи две минуты.

 

          – А?..

 

          Сильвия решительно указала на дверь. Через несколько секунд все трое бесшумно выскользнули в коридор. В открытое окно чёрный океан усердно задувал прохладу, но до грозы всё ещё было далеко.

 

          – Чего шумим? – сердито спросила Сильвия. – Обратно не пущу!

 

          – Ты за этим переговоры прервала?

 

          – Нет. Где встречу назначать?

 

          Ник посмотрел на Паука.

 

          – Ни в коем случае! – категорически возразила Сильвия. – В баре нас все знают. Слушай, давай в подвале, у вчерашнего клиента, ресторатора.

 

          – Тогда, только утром получится, пока ресторан закрыт и вверху нет никого. Это я из соображений безопасности для публики.

 

          – Значит, часов в девять, не позже, – кивнула Сильвия.

 

          – Ох… Даже в субботу не дашь поспать.

 

          – Потом отгулами возьмёшь, так и быть.

 

          – Вообще-то я – главный.

 

          – Тем более, какие проблемы?

 

          – Вы не опоздаете? – робко промолвил Паук.

 

          – Всё, идём, – решительно заявила Сильвия. – И чтобы ртов не разевали!

 

          – Есть, мэм! – браво отсалютовал Ник.

 

          В кабинете женщина, неслышно подкравшись к телефону, помассировала себе горло и мрачно поинтересовалась:

 

          – Приём?

 

          – Да-да, я на связи.

 

          – Вы говорили о себе во множественном числе. Сколько вас?

 

          – Двое.

 

          – В таком случае, оба будьте завтра в девять утра в цокольном зале ресторана «Пятая сторона света» на Облачной алее. Заведение в это время закрыто, но хозяин пропустит вас. Блюдо принесёте с собой. С фотографиями я не работаю. И не допустите никакой слежки. Конфиденциальность для меня важна не меньше, чем для вас. Если я замечу за вами хвост, встреча не состоится.

 

          – А какая стоимость ваших услуг? – осторожно поинтересовалась Джулия.

 

          – Пять тысяч.

 

          – Ого!..

 

          – Вы же хотите быстро. За круглосуточную работу придётся платить.

 

          – Мы постараемся найти деньги. Но как с вами связаться, если что-то пойдёт не так?

 

          – Никак. Если что-то пойдёт не так, я вас не знаю. Задача интересная и хочется ей заняться, но рисковать анонимностью я не могу.

 

          – А…

 

          – Всё, до встречи, – Сильвия отключила аппарат.

 

          – Ну, ты даёшь! – восхищённо выпалил Паук.

 

          – Да уж, в театр можно не ходить, – хмыкнул Ник.

 

          – Не иронизируй, – осекла его напарница, – с Лагерлёфом ты будешь договариваться.

 

          – Почему я-то? Это твоя идея была.

 

          – Ты хочешь, чтобы я вообще всю работу на себя взвалила? – Сильвия убрала телефоны в сейф. – Всё, уходим, десятый час. Паук, спасибо за ужин.

 

          – А можно мне утром к вам зайти?

 

          – Зачем?

 

          – Посмотреть, в каком обличии ты на встречу пойдёшь.

 

          – Ладно, приходи. Ник, окна в коридоре не забудь запереть, похоже сильный ветер будет.

 

 

 

 

          Ветер играл с деревьями, как молодой сытый хищник с добычей. Он яростно трепал кроны, гнул тонкие стволы почти до земли, выл, рычал, скулил, метался в разные стороны, взлетал к низким облакам, рвал их в клочья, опять возвращался к земле и… вдруг исчезал. Прятался в переулках и подворотнях, шуршал там травой и опавшими листьями, усыпляя бдительность жертв и готовясь к новому броску. Но деревья не сдавались, и каждый раз, когда казалось, что вот-вот раздастся треск, гибкие ветви вновь и вновь распрямлялись, расставаясь с листьями, но с жизнью. Листья мчались, кружились, танцевали в пятнах света под фонарями и исчезали во тьме, становясь частью мрачной ночной пляски.

 

          Ветер звал, тянул за собой туда, на бескрайний простор над волнами, где можно дать выход всем своим силам и желаниям, всей мощи, энергии, страсти. И дальше, дальше, на горизонт, к пробуждающемуся в чёрных тучах другу грому, который уже начал метать огненные стрелы в океан. Взлететь ещё выше, над ними, раскинув руки и обрушиться вместе с молниями в бурные волны, а потом глубже, до самого дна, распугивая подводных обитателей, понятия не имеющих о бушующей наверху стихии. Затем вынырнуть и полностью отдаться течениям, расслабившись, растворившись в морской пучине.

 

          Ник распустил волосы, позволяя порывам трепать их вместе с расстёгнутыми полами рубашки, он впитывал, впускал в себя этот влажный холодный поток и, казалось, уже не чувствовал различий между ним и собой. Сегодня природа гуляла, и человек хотел сполна насладиться редкими мгновениями единства с ней. Но другой человек думал иначе:

 

          – Ты чем тут занят? Молнии на грудь принимаешь? – Сильвия отнюдь не собиралась выходить на крышу. Она застыла в дверном проёме, но даже там ветер добрался до её шевелюры, превратив ту в золотистый хаос на фоне света от лестничных ламп.

 

          – Почему нет? Очень бодрит.

 

          – Хватит с тебя бодрости. Идём вниз. Я уже включила телевизор.

 

          – Да ну его! Здесь и так страстей хватает.

 

          – Но как же наша традиция обсуждать итоги дня за просмотром?

 

          – Традиции для того и существуют, чтобы их нарушать.

 

          – Ник, ну пойдём. Пожалуйста. Ты ведь простудишься тут, – это было сказано таким заботливо-нежным голосом, что он аж вздрогнул.

 

          Актёрские мышцы разминаем перед завтрашней ролью, партнёр? Ну-ну… Ник обречённо развёл руками и побрёл в дом. Сильвия удовлетворённо хмыкнула, запирая за ним дверь. Внизу ей оставалось лишь нажать кнопку на пульте.

 

          – Ну, давай, подводи свои итоги, – буркнул Ник, усаживаясь на диван рядом с Сильвией.

 

          – Не мои, а наши. И подводить будем сообща. Даже не подводить итоги, а предугадывать, что же произошло с известными нам личностями за период, начиная со вчерашней ночи.

 

          Экран показал престарелого британского судью, говорившего со слугой по фамилии Эткинс (!!!) о встрече с некоей Сарой. Ну, хоть что-то… В следующей сцене Сару, надо думать, вышеупомянутую, подвозила к железнодорожной станции подруга и фрейлина на будущей свадьбе. Харриет Мейкпис. Они чуть не сбили странного усатого очкарика, который потом стоял в очереди за билетом позади Сары и смущал девушку. Настолько, что она обронила кошелёк, а мужик его подобрал. Но что было дальше, осталось за кадром. Судья так и не дождался дочки на вокзале. Её мёртвое тело вывалились из двери вагона на платформу, когда ту открыла уборщица…

 

         После начальных титров судья потребовал, чтобы убийц дочери искал его армейский друг Спайкингс. Джон и Харри тем временем мирно беседовали за столиком какого-то заведения. Демпси ел и громко требовал кофе, Мейкпис без особого одобрения созерцала потребляемые им продукты и отказывалась присоединиться. Тогда напарник попросил написать четыре прилагательных про идеальный отпуск. Она написала, но не показывала. В итоге оказалось, что слова показывают отношение к сексу. Когда Джон всё-таки прочитал, он очень удивился. Харри отобрала и разорвала бумажку. «Не я же это писал!» – воскликнул Демпси вослед уходящей партнёрше.

 

         – А отношения-то развиваются, – хмыкнул Ник.

 

         – Подумаешь. Ты меня тоже по ресторанам водил на заре нашей совместной деятельности.

 

         – Должен же я был узнать, что ты за фрукт!

 

         – Ну и как, узнал?

 

         – Ммм… я в процессе.

 

          Сильвия хмыкнула и покачала головой

 

          – Послушав наши речи, Джерри понял, что тарелка ему не нужна, – неохотно перешёл к основной теме Слотер. – Нужна минералогическая лаборатория и специалист, способный определить происхождение камня, который ему дадут, и не растрезвонить об этом на весь белый свет.

 

          – Более того, ему даже выгодно вернуть блюдо Джулии и Брайану. Тогда они включатся в расшифровку, и её процесс ускорится, – кивнула Сильвия. – Если следить за всеми его участниками, можно понять, когда кто-то приблизится к разгадке и, опередив остальных, завладеть достаточным количеством руды. А после этого уже преимущество окажется на стороне того, кто раньше завёл знакомство с наукой. Только вот, когда он всё успел: сфотографировать тарелку, потом подбросить кому-то из той парочки? Ночь ведь была.

 

          – За ней утро обычно наступает. Да и ночью не все спят. Меня другой вопрос интересует: кто это за нами наблюдал из Палмеровского чердака.

 

          – Тут, видимо, ключ в том, что он знал про отключённую сигнализацию.

 

          – Да брось. Весь день по острову патрули разгуливали. Любой дурак мог у них спросить, в чём дело. А отсутствие света в доме и автоматический полив прямо говорили, что хозяева в отъезде. Но почему трансляция велась в сторону дома Эткинса? Он же сам был здесь.

 

          – Может, записывал?

 

          – Вроде не было у него в доме ничего записывающего…

 

          – Ник, ну ты даёшь! Он что же, по-твоему, оставил бы нам на обозрение эту аппаратуру?

 

          – По-моему, он даже не заглядывал в свой дом после нашего. Хотя и не догадывался, что мы собираемся его навестить. А вот Герда…

 

          – Перестань! Да, она тоже там живёт, но как ты себе вообще представляешь её причастность? Эта женщина в сове души не чает, разве она может что-то против людей замышлять?

 

          Похоже, женская солидарность – не пустые слова. Ну ладно, попробуем другие варианты.

 

          – Что ж, тогда обратим внимание на возраст аппаратуры. Очевидно немалый.

 

          – Так и большинство персонажей отнюдь не юны.

 

         Когда Спайкингс на разводке описывал задачу, лицо Харри стремительно менялось по мере того, как до неё доходило, о чьей смерти говорит шеф. В итоге Демпси пришлось увести девушку в коридор. Судья Хэккет тем временем запретил проводить вскрытие дочери. Успокаивая Мейкпис, Джон заставил её вспомнить странного мужчину со станции. На компьютерном фотороботе (надо же, тогда уже были такие!) Харри сделала довольно похожий портрет этого типа, и его отправили в газеты и на телевидение.

 

         Сам мужик в следующей сцене пьяный приехал домой, где вместе с матерью увидел своё лицо на телеэкране. Отмахиваясь от материнских обвинений, он толкнул женщину, и она упала без чувств. Но перед этим зрители успели узнать, что персонажа зовут Джон Бэйтс, что он не совсем здоров душевно, а его отец долго работал у судьи Хэккета. С перепугу этот Джон крепко приложился к бутылке, сбрил усы и рванул с выключенными фарами куда глаза глядят.

 

         Детективы приехали к судье, уговаривать его на вскрытие. Демпси делал это в простецкой американской манере. Он твёрдо отказался. Лицо с фоторобота якобы тоже не узнал. За Бэйтсом погналась дорожная полиция. Харри обвинила Джона в бесцеремонности и обозвала безмозглым чурбаном, а потом расплакалась. Тому пришлось утешать «железную герцогиню», как маленькую девочку, обнимать и гладить. Весьма душещипательно и сопливо.

 

          – Ты права. Но только один имеет воинскую специальность связиста.

 

          – Сэйвер?! Он драпанул со всех ног, как нас увидел. Точнее со всех колёс. Я думала, уж больше не увижу ни его, ни подружку.

 

          – Так вот на этом он и построил расчёт. Или они. Мы не думали, что у них хватит смелости тут же вернуться, а оказывается хватило. Только объектов наблюдения стало слишком много для двух наблюдателей.

 

          – Хм… – Сильвия недоверчиво повела плечами, – а кто ещё?

 

          – Хоу. Может, она и невинна, словно овечка, однако Локридж и Сэйвер с ней совершенно незнакомы. Зато знают, что похитителя тарелки, Кайла Лесли видели последний раз в её доме. А потом и мы оттуда вышли. Хочешь, не хочешь, а приходится за дамочкой последить. Плюс мы, плюс сам Эткинс, который Лесли, который неизвестно где, но зато известно его жилище. Сэйвер послал Локридж к дому Герды, наставил камеру на вот этот домик, а сам присел у жилья Кайла с телеприёмником.

 

          – Даже так? Где же он взял эту рухлядь?

 

          – Вопрос, конечно интересный. Не удивлюсь, что рухлядь пролежала в каком-нибудь тайнике со времён их прошлой эскапады. А может, ею до сих пор торгуют антиквары. Суть в том, что с этим он может управляться, а с современными интернет-трансляциями и веб-камерами не очень.

 

          – Тогда, он должен был видеть, как Эткинс вылез среди ночи от нас, – задумчиво проговорила Сильвия.

 

          – Верно мыслишь. Тарелку вряд ли было заметно, тот её в рюкзак спрятал, но самого человека разглядеть мог. Сомневаюсь, что узнал в нём того, кого отправил в тюрьму двадцать пять лет назад, но с описанием похитителя тарелки наверняка совместил.

 

          – И что он подумал?

 

          – Вот уж не знаю… Свет у нас к тому времени давно уже не горел… Но не обязательно чтобы спать, его гасят. Говорить можно и в темноте. Так или иначе, Лесли, по мнению Сэйвера должен был пойти домой. И тот стал его ждать.

 

          – Но не дождался, – кивнула Сильвия. – После наших разговоров Эткинс вряд ли рискнул бы туда вернуться. Где же он ночевал?

 

          – Возможно, ему не до сна было. Требовалось купить планшет, сфотографировать тарелку, подбросить её в дом Джулии или номер Брайана. До утра дел.

 

          – И где он их вершил среди ночи?

 

         Очкарика арестовали. Хэккет понял, чьё лицо на фотороботе. Спайкингс потребовал от своей команды выяснить имена всех возможных пассажиров поезда. Джона Бэйтса, несмотря на его протесты, полиция отвезла домой. После чего в участок прибыла сладкая парочка. В машине Бэйтса они нашли бумажник Сары. Сам Бэйтс готовился дома к очередному побегу, когда туда ворвался Хэккет с ружьём.

 

         Когда в доме оказались сыщики, они нашли, как ни странно живую, мать Бэйтса и остатки состриженных усов. Но не самого подозреваемого. Демпси и Спайкингс независимо высказали сомнения в виновности Бэйтса. Но американец придумал более простой способ их проверить. Вместе с врачом, которого Харри недавно арестовывала за хранение наркотиков, они втроём проникли в морг под предлогом опознания какого-то трупа. Мэйкпис умело разыграла обморок, прям, что твоя Сильвия, а пока сотрудник отводил её на улицу, Джон и врач-наркоман по-быстрому провели вскрытие. Хэккет тем временем готовил расправу над Бэйтсом у себя в оранжерее. Сыщики взломали лабораторию какой-то больницы, и доктор сделал анализ. Когда Джон сказал, что всё идёт нормально, Харри пообещала проверить, что у него с головой. Оказалось, что насильник болен сифилисом и раком половых желёз, который бывает в возрасте двадцати - двадцати пяти лет, но никак не сорока Бэйтсовских.

 

         По базе данных, созданной в отделе на пассажиров, выяснялось, что под это определение попадает некий железнодорожник Уильям Торнтон. К тому же у него была судимость и судьёй был Хэккет. В результате недолгой, но насыщенной трюками погони, сыщик поймали негодяя.

 

         – Что это за детектив?! – возмутился Ник. – Преступник первый раз появляется в кадре за три минуты до конца и спустя две после первого упоминания о нём.

 

         – Может, и не увлекательно, но реалистично, – пожала плечами Сильвия. – К тому же, здесь главное – драматизм и отношения героев, а не упражнения в дедукции.

 

         – А. Ну-ну.

 

         – Вдобавок это последняя серия сезона, в ней должно быть много мелодрамы.

 

         – Последняя? – обрадовался Ник.

 

         – Я же сказала: «в сезоне». Потом начнётся второй.

 

         – Вот вечно так…

 

          –Давай, лучше к Эткинсу вернёмся.

 

          – Ммм… в аэропорту много круглосуточных магазинов, в том числе и электроники. Кстати, гостиница Сэйвера рядом.

 

          – Допустим. Но фотографии-то он где сделал?

 

          – Так планшетом и снял. Там наверняка камера есть.

 

          – Да ты его не видел просто. Экран там неплохой, конечно, но камера – одно название. Ей такие снимки не сделать.

 

          – А что, хорошие?

 

          – Не хуже того, что у тебя в телефоне, по крайней мере.

 

          – И когда ты успела всё это выяснить?

 

          – Лиззи позвала меня выбирать планшет, в салон, пару недель назад. Там и такой был. Я запомнила.

 

          За окнами, наконец, зашелестел дождь.

 

          – Ну, Эткинс не глуп. Давно должен был сообразить, что он может быть и не последним в цепи похищений и отборов тарелки, и подстраховаться. Съездил на континент, где никто на него внимания не обращал, отснял посудину во всех возможных ракурсах, на случай непредвиденных ударов судьбы…

 

          – А где же он снимки хранил? – Сильвию не очень-то впечатлил такой аргумент.

 

          – Так может, и планшет у него уже был. Именно для этого.

 

          – Возможно… Процессор там слабенький, для видео или игр не пойдёт, а памяти достаточно для сотен больших снимков. Так что, планшет как раз для просмотра фотографий. И для блуждания по интернету… Но зачем он притащил сюда само блюдо? Вполне хватило бы планшета.

 

          – Хм… возможно, он считал, что тарелка может быть не носителем сокровенных сведений, а ключом в прямом смысле слова. Что её надо куда-то вставлять или прикладывать…

 

          – Чёрт! – Сильвия влепила себе по бедру от всей души.

 

          – Что? Что такое?

 

          – Вот я дура!

 

          – А. Я уж думал случилось чего.

 

          – Не насмехайся! Я только сейчас поняла, что могла бы переписать снимки на карту, где Краб был. Или хотя бы дату создания посмотреть. Теперь бы не гадали… – она обречённо махнула рукой.

 

         Харри, Джон и Спайкингс успели даже остановить самосуд Хэккета. Детективы было уселись попить кофе на яхте у причала, но шеф наорал на них, заявив, что в отделе полно нераскрытых дел. Харри заявила, что они с Демпси идут спать. «Правда?» – озадаченно поинтересовался напарник. «Порознь», – холодно отрезала напарница. «Да я ничего и не говорю…».

 

         – Может, и мы спать пойдём? – без особой надежды спросил Ник.

 

         – Порознь?

 

         – Без разницы. Я могу даже никуда не ходить. Прямо здесь…

 

         – Никуда не ходить можешь, – согласилась Сильвия, – а спать подождёшь.

 

         И без промедления запустила новую серию. Первую во втором сезоне, надо полагать. Началось с того, что бандиты в масках разгромили и сожгли бензоколонку. Свидетели запомнили их фургон, и герои отправились арестовать негодяев. Демпси, как всегда, полез на рожон, забрал ключи от машины Мейкпис, чтобы перекрыть ею преступникам путь к бегству, но те выбрали дорогу, которую стерегла Харри. Она не решилась стрелять по ним прямо через лобовое стекло их микроавтобуса, и злодеи смылись. Надо было догонять, но ключей не оказалось ни у Демпси, ни у Мейкпис. Детективы поругались.

 

          – Что ж, тогда послушай. Во-первых, – Ник загнул мизинец левой руки указательным пальцем правой, – ты спешила, чтобы не спугнуть возвращающегося Эткинса и не наследить. А во-вторых, – он шлёпнул по безымянному, – можно попробовать их сейчас скачать с помощью этой твоей замечательной программы, как там её?

 

          – Она для другого. Может и такое, возможно, но не очень хорошо. Зашита её обнаружит. Зачем рисковать?

 

          – Я просто тебя утешаю, – улыбнулся Ник. А как ещё её успокоить? – Ну, какая нам разница, купил он планшет ночью, или пришёл уже с ним?

 

          – Мы же реконструируем сегодняшние события. Если он не покупал гаджет, не фотографировал тарелку, чем тогда занимался до утра?

 

          – Отсыпался где-то под кустом. Потом, когда-то же он должен был подкинуть тарелку Джулии или Брайану. Это не просто подойти к двери и оставить посылочку, надо быть уверенным, что она дойдёт до адресата.

 

         На совещании Спайкингс рассказал, что бандиты – группировка «Свободная Африка», почему-то воюющая с госкомпанией «Вестмор Лимитед». После этого сыщики повздорили снова, в баре. Спор был столь ожесточённым, что Харри, со своими аргументами, последовала за Джоном даже в мужской туалет. А он обвинил её в том, что она застыла, как айсберг, в испуге перед надвигающейся машиной грабителей. «Я покажу тебе айсберг» – зловеще пообещала женщина.

 

         – Я же говорю, отношения развиваются, – прокомментировал Ник. – Только когда же начнутся шуры-муры?

 

         – А без этого тебе никак?

 

         – Сама же говоришь, второй сезон пошёл. Пора бы уж…

 

          Напарница решила не развивать тему и вернулась к насущным делам:

 

          – Хочешь сказать, он залезал в их жильё?

 

          – А что, забавная картинка получается: пока Сэйвер караулил Эткинса у его дома, сам Эткинс залез к тому в гостиницу.

 

          – Во-первых, – делая жест, пародирующий напарника, начала Сильвия, – как он узнал, среди ночи, что хозяина в номере нет, а во-вторых, если Сэйвера нет в номере, откуда следует, что он вообще туда вернётся?

 

          – Вот представь: Джерри решил по-быстрому смотаться домой, пока мы спим, глядь, а за домом следит какой-то тип в синем форде, одновременно смотрящий старинный телек, подсоединённый к автомобильному аккумулятору. Ба, да это же старина Сэйвер собственной персоной! Залезу-ка я в его номер, пока он здесь зря время теряет, и подложу блюдечко. А когда залез и увидел, что там всё так же, как было в момент забора блюдечка, понял, что хозяин однозначно вернётся и окончательно уверовал в успех своей затеи.

 

          – А что? – оживилась женщина, – Вполне. Может, это он дверь на пожарную лестницу не запер? Кто-то засёк его, пришлось бежать… Есть в нём некоторая склонность к панике.

 

          – Видишь, как просто придумать правдоподобное объяснение? Мы с тобой легко накидаем ещё с десяток сценариев с тем же исходом. Какой хочешь, выбирай. Давай-ка, лучше, двигаться дальше.

 

         Какой-то парнишка принёс в правление компании свёрток. Там оказалось письмо с требованием миллиона долларов и освобождения каких-то политзаключённых в Африке, а также странно пахнущая тряпичная сумка, куда следовало сложить деньги и бросить её на городской свалке. Демпси и Мейкпис в образе бездомной парочки провели там ночь. Для повышения достоверности, надо думать. Джон удивился, что ему легче говорить с Харри, когда они играют такие роли и протянул ей флягу, предлагая согреться. «Чтобы лёд растаял?» – поинтересовалась та. Утром помощник Спайкингса Чес выбросил неподалёку мешок мусора, в котором лежала сумка. Её подобрала… собака. Сыщики погнались за ней, реквизировав по дороге маленький старинный автомобильчик, но не преуспели, а лишь испортили теннисные корты в парке.

 

          – Охотно. Кто бы ни получил тарелку от Эткинса, реакцией должно было бы быть недоумение. Думаю, довольно длительное. Возможно, они даже обвиняли друг друга в обмане, в вождении за нос и так далее. Пока не договорились и не помирились, прошло несколько часов. За это время мы и подоспели со своей слежкой.

 

          – Прекрасно, прекрасно, моя рассудительная подруга. И что же можно сказать по её результатам?

 

          – Парочка расценила подброс тарелки, как провокацию, тест, по реакции на который, наблюдатель собирался что-то про них понять.

 

          – Угу. И решили они, значит, вести себя как можно абсурднее, чтобы сбить провокатора с толку, заставить его самого недоумевать, волноваться, ошибаться. И тем самым раскрыть своё инкогнито.

 

          – Не только. Ещё у них возникла гениальная идея увести его в погоню за собой, оторваться на короткой дистанции, потом разделиться и сесть противнику на хвост. Так они рассчитывали узнать не только, кто подбросил тарелку, но и где он живёт. За подготовкой к этой процедуре наблюдала я, ну а ты поучаствовал в ней непосредственно. Хотя, думаю, ожидали они поймать не тебя, а Эткинса. Ну, Лесли.

 

          – А сам лже-Лесли в это время решил держаться от них подальше.

 

          – Естественно, он же понимал, как эти двое переполошатся, обнаружив тарелку. Они обязательно должны были удвоить бдительность. Зачем ему попадать в поле их зрения?

 

          – А в поле твоего, значит, он попасть не боялся? – съязвил Ник.

 

          – А он и предположить не мог, что такое возможно. Наверно, судил обо мне по интеллекту напарника, – легко парировала Сильвия.

 

         Вместо денег бандиты обнаружили газетные обрезки. Разгневанный главарь пообещал всех уничтожить и достал коробку с какими-то бутылками. Детективы продолжили яростную ругань и после разноса у начальства. Потом Харри подметила, что разрушаются лишь те заведения, что не имеют для компании большой ценности. Но в это время стало известно, что сироп от кашля – основной источник доходов компании был подменён в аптеках на стрихнин. Шеф дал адрес бара, где, возможно, удастся что-то раскопать и назначил Мейкпис главной в расследовании, а Дэмпси велел ей помогать. Тот уселся за её стол с сигарой в зубах и закинул на него ноги. Она сказала, что ковбоев здесь не любят. Джон ответил, что покажет, на что ковбой способен.

 

         Устроив разгром в баре, он заставил хозяина выдать адрес логова бандитов. Потом явился туда и отметелил всех, кого застал. В конце своего сольного номера, въехал на лошади в участок, ведя на верёвке главаря. После чего сдал Спайкингсу значок и удостоверение, заявив, что сыт по горло этой феей Динь-Динь. Когда он отправился в аэропорт, Харри пришла в голову некая важная мысль по делу. Пообщавшись с биржевыми специалистами, она позвонила на фирму и сообщила, что дело раскрыто. Демпси купил в порту серебряный доллар. Мейкпис отправилась на фирму.

 

          – У него был напарник? – невинно поинтересовался Ник.

 

          – Вот уж не знаю. Но у меня есть один. Любит поёрничать.

 

          – Ладно, не злись. Конечно, ему сложно было предположить, что ты сзади подкрадёшься, но почему он вообще следил за этим домом, а не за нашим офисом, скажем?

 

          – Может и следил, но никого там не обнаружил, и решил сюда переключиться, – пожала плечами Сильвия. И была права. – Да и стычка со мной его не слишком напугала, раз он вернулся за планшетом и остался на острове.

 

          – Хм, пожалуй. Вечером переключился на Локридж и Сэйвера, как, видимо, и планировал. Короче, целенаправленно выполняет задуманное, не отвлекаясь и не переживая по поводу мелких неудач.

 

          – Заметь, что и те двое не струсили после твоих погонь. Пошли на риск, открыто запросили помощи в расшифровке. Выходит дело, мы не так уж и страшны?

 

          – Говори за себя. Лично я просто ужас, летящий на крыльях ночи!

 

          – Ты – просто ужас, храпящий за стенкой. К тому же, весьма самоуверенный. Мы не переоцениваем свои возможности? Справимся завтра?

 

          – Так! Прочь сомнения, напарник! Мы можем всё. А чтобы у тебя прошла дрожь в коленках, давай повторим наши утренние роли.

 

          – Там и повторять особо нечего. Я одеваюсь и крашусь так, чтобы никто не узнал, сажусь в подвале у Лагерлёфа и терпеливо жду, пока Джулия и Брайан решат, что за ними нет хвоста, и придут ко мне. Ты изо всех сил стараешься не попасться им на глаза, но, если они решат разделиться, поспособствуешь попаданию внутрь того, кто решит остаться, так сказать «на шухере».

 

         Сдавая взятую ещё в первой серии на прокат машину, Джон обнаружил дыру в кармане, а в ней ключи от машины напарницы. Это резко сменило его настроение. Харри, ожидая начальника «Вестмор Лимитед» в его кабинете лихорадочно что-то искала по шкафам и тумбочкам. Наконец нашла, но тут её застукал хозяин. После чего зритель узнал, что руководство фирмы само наняло бандитов для снижения репутации фирмы и цены её акций, потом скупило их через подставных лиц по дешёвке, повысило свою долю, а теперь получит многомиллионную прибыль, когда акции восстановятся в цене. Женщину под дулом пистолета повезли в неизвестном направлении. На сём и закончилась бы карьера сержанта Мейкпис, но тут объявился американский ковбой на мопеде, не солидней, чем у Робби, и прекрасная блондинка была спасена.

 

          – Надеюсь, что этого не понадобится, потому что, если за ними будет следить ещё и Эткинс, обоих мне загнать внутрь будет сложновато. Разве Паука привлечь в помощь? Пусть он за Эткинсом последит. Будет держать меня в курсе по телефону.

 

          – Ну, это уж на самый крайний случай. Они ведь обещали, что придут вдвоём. Да и не рискнёт ни один из них отпускать другого на встречу неизвестно с кем. Твоя задача – загнать внутрь и Эткинса тоже, чтобы мы могли всех троих обработать.

 

          – А ты как долго сможешь парочке пыль в глаза пускать?

 

          – Полчаса запросто. Буду тарелку рассматривать, вопросы всякие заумные задавать, торговаться… Да, минут тридцать, не меньше. А если что, оружие будет у меня, а не у них. С двумя стволами я обоих прижму к стенке, если придётся снимать маски.

 

          – Сильви, кто тут свои возможности переоценивает?! «К стенке прижму»! Да Сэйвер один прижмёт тебя хоть бы и с десятью пистолетами. Ты играешь только на их неосведомлённости и осторожности. Как только они поймут, насколько ты опасна в действительности или, пуще того, кто ты на самом деле, сразу обнаглеют.

 

          – Да уж, успокоил. А как же ты? Неужели они подумают, что я в одиночку затеяла всю авантюру?

 

          – А что я? Я как раз хотел сказать, что не брошу тебя одну надолго, что буду в ресторане намного раньше, чем через полчаса. Даже если для этого придётся пожертвовать Эткинсом. В смысле, отпустить его.

 

          – Прекрасно! – ухмыльнулась Сильвия. – Теперь я чувствую полную уверенность в наших силах. Ну, а что же северяне? Этот здоровый белобрысый тип из мотеля подозрительно подходит под описание посетителя полицейского участка. Ну, того, у которого ещё был напарник-филиппинец.

 

          – М-да, северяне… Ты, кстати, не нашла никаких следов их деятельности в интернете?

 

          – Ох… Если честно, не особо-то и искала. Да и слишком расплывчато всё пока. Можно подозревать всех подряд. Или никого.

 

          – Ну и ладно. Будем надеяться, завтра они сами себя проявят. Причём так, что мы от этого не очень сильно пострадаем.

 

         Вечером, когда Мейкпис говорила с шефом, Демпси подбросил ей в бардачок машины и доллар, и ключи. А потом попросил посмотреть, нет ли там его любимого талисмана. Доллар она не вернула, но про ключи сказала, добавив, что, наверно, должна извиниться. «Лучше угости меня шампанским со льдом, – ответил Демпси, – мне так больше нравится».

 

         – Ох уж мне все эти двусмысленности, – заявил Ник. – Она что, догадалась, что он ключи подбросил?

 

         – Она же не дурочка! Нас, женщин, так просто не проведёшь, конечно, догадалась. И простила, хотя могла и послать куда подальше, после подобных номеров. Ему следует ценить великодушие напарницы.

 

         – Ишь ты, великодушие… – пробормотал Слотер. – Ладно, надеюсь, мне не доведётся узнать, имела ли эта история продолжение. Я отправляюсь спать, последний раз в этом доме.

 

         – Ой, не зарекайся… Это я про продолжение, конечно. А спать и в самом деле пора.

 

 

 

 

         – Нет, это ерунда какая-то! – Сильвия раздражённо отбросила кисточку и встала, чтобы видеть себя в зеркале в полный рост. – Нельзя подобными делами заниматься после такого недосыпа. Получается чёрт-те что… – она критически осматривала плоды своих трудов.

 

         – С чего бы недосып? – ехидно полюбопытствовал Паук.

 

         – За окно глянь. Ещё Солнце не взошло.

 

         – И что с того? Я каждый день в этот час товар принимаю. Вполне рабочее время.

 

         – Вот интересно… – задумчиво проговорил Ник, – кто сегодня этим занимается? И что будут весь день пить и есть посетители бара?

 

         – Своим сотрудникам надо доверять, – сказал Паук с нотками поучительности в голосе, – в этом залог успешной работы коллектива.

 

         – А ты не боишься, что коллектив так научится без начальника обходиться? – невинно спросил Ник, следя за вертящейся у зеркала напарницей. Посмотреть там было на что.

 

         – Да?.. – неуверенно пробормотал бармен и надолго приумолк.

 

         Сильвия строила себе рожи в зеркале и каждый раз оставалась недовольной результатом. За окнами всё ещё властвовал мрак. Наконец, Паук решил вернуться к первоначальной теме:

 

         – И чем же вы таким занимались вечером, что не выспались?

 

         – Э-эх, если б ты только знал, чем мы тут по вечерам занимаемся, – сокрушённо заявил Ник.

 

         Паук тоже уставился на женщину у зеркала. Сильвию вряд ли бы узнала сейчас и собственная мама. Длинные чёрные прямые волосы, чёрные же, чуть раскосые глаза, густые брови, смуглая кожа. От знаменитой курносости не осталось и следа. Облегающий тёмно-серый костюм, туфли в цвет на высоких каблуках. Несмотря на обилие грима на лице, женщина не казалась особенно накрашенной. Эффект усиливало полное отсутствие ювелирных изделий. Но, если без колец, браслетов и брошек Ник видел Сильвию неоднократно, то её уши, лишённые каких-либо замысловатых украшений, являли собой зрелище практически уникальное. Впрочем, их и сейчас почти не разглядеть за длинными локонами цвета воронового крыла. Скупые, но резкие движения, пронзительный мрачный взгляд, величественная осанка – всё это производило впечатление одновременно пугающее и притягательное.

 

         В том числе и на Паука. Когда Сильвия собралась пройтись по комнате, репетируя холодно-высокомерную походку, он, цокнув языком, отправился за ней с восклицанием:

 

         – Эх, хороша чертовка!

 

         И попытался шлёпнуть мисс Жирар по мягкому месту. Та без особого труда увернулась и отвесила бармену смачную оплеуху.

 

         – Ты что?! – ошалело отскочил тот.

 

         – В роль вживаюсь, – заявила Сильвия завораживающе-ледяным голосом своей героини.

 

         Бармен судорожно сглотнул и сделал ещё пару шагов назад. На лице Сильвии впервые за утро заиграла улыбка удовлетворения. В этот момент в кармане Ника закурлыкал телефон.

 

         – Когда ты уже поставишь себе нормальный звонок? – ворчливо спросила напарница уже в своей обычной тональности.

 

         – А зачем? По мне, и так неплохо звучит. Привет, Робби!

 

         – Привет! – отозвался юный ученик в трубке. – Не разбудил?

 

         – Куда там! Мы уже часа приготовлениями поглощены. А вот Паук, оказывается каждое утро так встаёт. Ну, по его словам, конечно.

 

         – Да? Сочувствую. И ему, и вам.

 

         – Спасибо. А порадуешь чем? – Ник включил громкую связь и положил аппарат на низенький столик перед зеркалом. Паук и Сильвия подошли вплотную.

 

         – Практически всем. Мы расшифровали тайнопись Тэйлора. Он здорово постарался, там целая история закодирована. Даже удивительно, какой ёмкий оказался этот код, и сколько всего можно узнать, если подобрать ключ…

 

         – Так, твои догадки подтвердились, – перебил юношу наставник.

 

         – Ну… да, по большей части… Но они были довольно очевидны, и не думаю, что такие уж мои, – парень немного смутился.

 

         – Ну, расскажи, расскажи, как вы там всё это разгадывали?! – подбодрила его Сильвия.

 

         – Это часа на два рассказ получится, проще не объяснить.

 

         – Столько у нас точно нет, – заявил Ник, – за дело надо браться, пока не рассвело. Так что давай сразу к выводам. Логику вечером опишешь, когда всё закончится. Я надеюсь.

 

          – Если коротко, то в шестьдесят третьем, когда Тэйлор первый раз приехал на остров, дома Нэвиллов ещё не существовало. Его только собирались возводить, как и все соседние. Это была большая стройплощадка. Котлованы, прожекторы, техника, инструменты, материалы. И никакой охраны. Вот ведь были времена! Он попал туда ночью, в пасмурную дождливую погоду, поблизости никого…

 

          – Постой! – воскликнул Паук. – Это всё что, на тарелке написано?

 

          – Ага. Я и говорю: удивительно. Видать, у него мозги совсем не так, как у нас, устроены были. Так вот, он углубил один котлован экскаватором, побросал туда свою добычу, потом подъёмным краном положил сверху стеновую плиту с дверным проёмом. Вмонтировал в него железную дверь. В довершение, немного присыпал всё песком. Следов не осталось, вскоре прошёл дождь. На год с лишним Тэйлор уехал. А когда вернулся, обнаружил на месте своей заначки двухэтажный особняк. Для его психики неслабый удар. Проникнув в подвал, он понял, что путь к сокровищам преграждает слой фундаментного бетона, и совсем разнервничался. Дальше вы и сами всё знаете.

 

          – Ну и зачем он всё это описал? Тем более, таким дурацким способом? – не унимался Паук.

 

          – Наш консультант, психолог, говорит, что это письмо самому себе, в будущее. Если у Тэйлора мозги были не в порядке уже при возвращении, он мог очень долго искать свой клад, не находить, волноваться, понимать, что с ним не всё в порядке. А разобравшись-таки, в чём дело, решил подстраховаться и сделать инструкцию на следующий раз. Когда у него будет больше возможностей извлечь европий. Сумасшедший, чего с него взять?

 

          – И всё это было в тех каракулях? – Паук, похоже, ещё не осознал серьёзность новости.

 

          Сильвия глянула на Ника с мрачным выражением и вздохнула. Он понимал, что услышанное её явно не порадовало.

 

          – Ну да, – Робби кивнул, наверное, у себя в университете, – могу с уверенностью сказать, что из каракулей мы извлекли всё. Меня почему-то беспокоят эти колечки среди них…

 

          – Что за колечки? – машинально спросил Ник, хотя думал совсем о другом.

 

          – Цепочка маленьких окружностей между внешним и внутренним орнаментами. Мы показали снимок реставратору из музея, так она сказала, что их сделали до Тэйлора, скорее всего, на заводе, вместе с пейзажем на дне. Но я никак не могу отделаться от ощущения, будто они как-то связаны с посланием…

 

          – Ладно, Робби, не бери в голову. Главное тебе выяснить удалось. По-моему, то, что ты сделал, уже чудо, – похвалила парня Сильвия.

 

          – Так это ж не я! Это команда.

 

          – Но организовал её ты. Отправляйся отдыхать. Наверняка ведь засыпаешь.

 

          – Не, я сейчас в аэропорт собираюсь. Пока пробки не собрались. А там уж вздремну, в зале ожидания.

 

          – И во сколько отлёт?

 

          – Часа через три с половиной.

 

          – Ну, гляди, не проспи!

 

          – Постараюсь. Ладно, если что важное соображу, позвоню. А так – до встречи.

 

          – Пока.

 

          – Робби, ждём!

 

          Телефон умолк, и Сильвия вновь уставилась на Ника с тревогой во взгляде.

 

          – Мне это совсем не нравится, – сообщила она. – Ник, мы должны обязательно урезонить этих авантюристов, пока они не начали пытаться снести мой дом.

 

          – Урезоним, урезоним. Новость, конечно, впечатляющая, но в наших планах она ничего не меняет. Однако тебе надо иметь в виду, что сидеть на этой руде до бесконечности, как собаке на сене, ты не сможешь. Рано или поздно за ней явится кто-то, кого нам не остановить. Вот и думай…

 

          Какое-то довольно тревожное следствие из этого тезиса померещилось ему в туманной логической дали. Но так и не обратилось в убедительный вывод… Ну и пусть. Сейчас не до этого.

 

          – Надо собираться, пока совсем светло не стало. Одевайся.

 

          Накануне, незадолго до закрытия в «Пятую сторону…» заявился собственной персоной мистер Сэйвер. Ни словом, ни видом не показал, что именно он придёт на секретную встречу следующим утром, но вёл себя весьма напористо, если не сказать нахраписто. Якобы искал место для банкета, выдвигал жёсткие требования, торговался. Лагерлёф не растерялся и даже подыграл ему, хвастался, набивал цену. Сам визит не имел существенного значения для их замыслов. Ну, пришёл человек на разведку, ну, показали ему сцену предстоящего спектакля, всё равно возможности отменить встречу у него не было. Однако начавшийся к тому времени ливень оставил Брайана в ресторане до полуночи, и державший его под наблюдением Эткинс заскучал где-то неподалёку в своём укрытии. От нечего делать он включил злосчастный планшет и Сильвия, уже лёгшая спать узнала о его местоположении.

 

          Всё это давало основания полагать, что троица и сегодня с утра продолжит бурную деятельность. Вряд ли у кого-то из злоумышленников хватит смелости следить за детективами или Эразмом, но бережённого бог бережёт. Сильвия должна была надеть плащ с капюшоном, благо погода пока ещё делала такую одежду уместной, и, в сумерках, через гараж, выбраться из жилища. А потом отправиться к Лагерлёфу домой. Уже оттуда, на машине ресторатора они вдвоём поедут в заведение.

 

          Но сейчас она поманила Паука пальцем.

 

          – Подойди, – сказано таким тоном, что ослушаться просто невозможно.

 

          Бармен повиновался. Хозяйка дома выдвинула ящик трюмо, порылась, извлекла лохматый чёрный парик, нахлобучила на бармена. Потом достала из запечатанного пакета накладные усы, прилепила Пауку под нос. Тот сделался похожим на деревенского хулигана. Сильвия критически оглядела плоды своего труда и вздохнула.

 

          – Подожди ещё минутку, – попросила она своим родным голосом и скрылась за дверью.

 

          Паук растеряно ощупывал новые элементы своей внешности и смущённо переводил взгляд со своего отражения на Ника и обратно. Сильвия вернулась с клетчатым пиджаком.

 

          – Эй, это же моё! – воскликнул Ник.

 

          – Ничего страшного, рукава подвернёт, будет впору.

 

          – Я вообще не про то… Ладно, замнём. Ты, – он ткнул пальцем в друга, – от мотеля держись подальше. Главное, никого не спугнуть. Оптика у тебя будет достаточная, чтобы с четырёхсот ярдов всё разглядеть. Лишь бы тебя самого никто не заметил. Поэтому без особой надобности не дёргайся. Что заметишь, сразу звони. Всё, расходимся.

 

          – Волосы свои будешь лепить? – напомнила Сильвия.

 

          – А как же. Кстати, и твои подойдут. Они теперь ничуть не хуже.

 

          – Руки убрал!

 

          Ник убрал руки.

 

 

 

 

          Ещё видны были повсюду следы ночного ливня: лужи, грязь, блестящая в рассветных лучах мокрая листва, зонты в руках недоверчивых пешеходов, ещё налетал порой прохладный влажный ветер, качая кроны деревьев и плохо закреплённые вывески, ещё полнеба оставалось в мрачных тёмно-сизых тонах, но внимательный взгляд безошибочно отмечал обречённость стихии. Почтительно отступали на запад, вслед за предутренними сумерками, опустошённые, обессиленные тучи, подсыхали крыши на ласковом рассветном пригреве, звонким многоголосьем приветствовали зарю птицы. Умытый дождём мир раскрыв объятия встречал новый день.

 

          Впрочем, не все жители острова разделяли лучезарное настроение природы. Ник Слотер не слишком уютно чувствовал себя на чердаке «Башни Траска». Несколько лет назад, когда основатель фешенебельного отеля ещё не окончил свои дни на массажном столе со свёрнутой шеей, он пытался перейти из разряда подозреваемых в работодатели. Нику пришлось пережить несколько напряжённых минут. Впрочем, это ни в какое сравнение не шло с тем, что ему пришлось пережить пару дней спустя, когда по воле убийц Траска, на тот свет чуть было не отправился он сам. Вместе с Сильвией и Йеном. Тогда он понял, как много для него значит дружба этих людей…

 

          В здании действительно было несколько башен, возвышающихся над общим семиэтажным каркасом. Каждую накрывали островерхие четырёхскатные крыши, и прямо под ними располагались пустые пыльные помещения, заполненные, вопреки правилам пожарной безопасности, старым барахлом. Здесь же находился лифтовый подъёмник, окружённый довольно условными стенками, и отсюда на все четыре стороны открывался неплохой обзор через узкие окна-щели.

 

          Потому-то и оказался тут частный детектив. Сделать это было несложно, стоило лишь пристроиться к длинной веренице доставщиков чего-то там и пересечь служебный вход под видом одного из них. Приблизительно так же он намеревался и покинуть гостиницу. А сделать это предстояло уже в ближайшее время.

 

          Ему повезло, вся искомая троица довольно быстро нарисовалась в поле зрения, когда он занял пункт наблюдения неподалёку от дома Джулии Локридж. Хозяйка с напарником выбрались на улицу задолго до назначенного времени свидания в ресторане. Они не торопясь бродили по округе, рассеяно вертя головами и останавливаясь поговорить о чём-то каждые пять-семь минут. Парочка изо всех сил выполняла указание не приводить за собой хвост. А хвост тем временем спокойно сидел на дереве чуть ли не в полумиле от них и рассматривал гуляющих в подзорную трубу. Ник вряд ли бы заметил Эткинса, если бы не знал, что ищет. И уж тем более его проморгали Сэйвер с подругой. Сам же он тоже бдительности не терял, периодически переключая внимание на поиск возможных наблюдателей за ним. Джералд делал всё правильно. И это было просто.

 

          Но лишь до той поры, пока подопечные не прекратили нарезать круги и двинулись во вполне конкретном направлении. Цвет кожи создавал большие трудности Эткинсу. На острове не так много негров и, если один из них постоянно оказывается в поле твоего зрения, поневоле обратишь внимание. Стремясь избежать обнаружения, Джералд стремительно перемещался поперёк направления преследования, подчас оказываясь не столько за спинами парочки, сколько далеко по правую или левую руку от них. Он постоянно рисковал либо попасться, либо потерять объекты наблюдения из виду. Впрочем, довольно скоро понял, куда они движутся и слегка успокоился, что определённо повысило его шансы. Впрочем, Ник понял это ещё раньше и решил прибыть на место событий быстрее их основных участников. Точнее, оказаться поблизости и увидеть всё из удобного и незаметного наблюдательного пункта. К сожалению, ничего более подходящего, чем чердак «Башни Траска» придумать было невозможно. Пришлось примириться с неоднозначными воспоминаниями и сосредоточиться на деле.

 

          Все его клиенты двигались крайне медленно, вовсю стараясь быть хозяевами ситуации и не пропускать ничего важного в окружающей обстановке. Он же, зная, куда они путь держат, просто домчался до гостиницы на своих двоих, не особо беспокоясь о том, что творится на остальном острове. И не прогадал. Через пятнадцать минут Джулия и Брайан, изо всех сил делая вид, что озираются совершенно невзначай, появились в окрестностях ресторана Лагерлёфа. А вскоре обнаружился и, как бы бесцельно шляющийся поодаль, Эткинс. Теперь главным было не пропустить момента для вмешательства. По крайней мере, двое персонажей должны были залезть в ловушку сами прежде, чем он попытается загнать туда третьего силой.

 

          На подходе к ресторану парочка разделилась. Локридж отправилась по тропинке ко входу, Сэйвер же остался на дороге и степенно начал прогуливаться туда-сюда, показывая любым потенциальным зрителям, как сильно интересуют его ландшафт и архитектура ближайших кварталов. Оба не отнимали телефонов от ушей. Женщина столь же неспешно добралась до здания, прочитала на вывеске расписание работы заведения, поняла, что пока ей ничего не светит, и решила обойти дом вокруг. Кругов этих она нарезала несколько, успела, видимо, подробно изучить его планировку, прежде чем хозяин заведения захотел выяснить, что это за особа топчется поблизости. После недолгой беседы Эразм и Джулия исчезли за входной дверью. Сэйвер сразу же сменил поведение. Его перестали интересовать строения и пейзажи и резко потянуло к себе заведение общественного питания. Но внутрь он попал лишь минут через десять. Эткинс насторожился и начал потихоньку подкрадываться к ресторану. Ник понял, что настало время выйти на сцену. Колесо механизма за решётчатой стенкой закрутилось в направлении, означавшем, по его мнению, подъём. Что ж, весьма кстати. Горничная, выходившая из лифта на седьмом этаже, очень озадаченно посмотрела на длинноволосого оборванца, спустившегося по лестнице с чердака, но сказать ничего не успела. Кабина увезла детектива Слотера на встречу с очередной порцией приключений…

 

          Вот теперь тихо. Очень-очень тихо. Каждый посторонний звук может спугнуть «добычу». К счастью, кусты вокруг ресторана были достаточно чистыми. Нику это запомнилось ещё со времён ловли Картрайта. Почти без мусора. Даже сухих веток и листвы под ногами немного. А ведь ночью был, считай, что ураган. Похоже, владельцы ресторана всегда уделяли достаточно внимания благоустройству прилегающей территории. А может, этим занималась стройконтора…

 

          Эткинс застыл на краю зарослей, считая, наверное, что из здания его никто не видит, и неотрывно пялился на ближайшее окно. Он явно был в растерянности. Там, за окнами могло твориться нечто существенное, а у него никаких шансов не то, что поучаствовать, хотя бы послушать. Оставалось лишь терпеливо и внимательно ждать каких-либо последствий кулуарной встречи. Не отвлекаясь по мелочам. Вроде того, что творится за спиной. И этим следовало воспользоваться.

 

          Ник очень медленно отводил в сторону очередную ветку, осматривал открывающийся перед ним пятачок земли, протягивал ногу туда, где ступня не наткнётся ни на что, кроме влажного грунта и травы. Касался поверхности почвы. Ещё медленнее переносил тяжесть тела на выставленную конечность, возвращал ветвь на место, замирал, готовый мгновенно броситься вперёд, если Эткинс вздумает оглянуться. И готовя следующий шаг. Всё происходило так неспешно и тихо, что даже птицы не стеснялись садиться чуть ли не ему на голову. Тем не менее, спина Джерри в коричневой кожаной куртке неуклонно приближалась.

 

          Он стоял в напряжённой позе, вцепившись пальцами в ветки, полностью сосредоточенный на том, что видит перед собой. Высматривал камеры наружного наблюдения, может, даже планировал как-то проникнуть внутрь. Защита тылов была полностью доверена слуху и надеждам на то, что здешние заросли достаточно густы, а сам он достаточно попетлял в них, чтобы сбить со следа любого. А зря! Ствол Никового револьвера упёрся Эткинсу под рёбра.

 

          – Без глупостей, – предупредил хозяин оружия, – здесь глушитель. Выстрела не услышат.

 

          Проведя в заключении два с половиной десятилетия, бывший астроном должен был многому научиться. Но вряд ли умению спиной определять наличие глушителя на дуле. Однако резвости и находчивости ему оказалось не занимать. Джералд мгновенно повалился вперёд и вниз, не отпуская веток, но отбрасывая назад ступни, в надежде подсечь голени напавшего. Тот, впрочем, не стал бы ввязываться в авантюру, не будучи готовым к такому повороту событий. Детектив заранее расставил ноги как можно шире и выбросил вперёд левую руку. Она успела схватить Эткинса за шиворот, и здоровый мужик довольно позорно и беспомощно приземлился на колени.

 

          – Не дури, – ещё раз предупредил Ник, подтягивая противника к себе, – я жалеть пули не стану. Делай, что скажу? и не пострадаешь. Встал и вперёд – в ресторан.

 

          Эткинс довольно шустро поднялся. Должно быть, такого он никак не ожидал: под дулом пистолета его ведут туда, куда он сам так стремился попасть. В вестибюле «Пятой стороны…» их встретил Лагрлёф. Приветственно поднял ладонь, перещёлкивая другой рукой автомат на распределительном электрошитке. Ник представил, как мигнул свет в цокольном зале. Может, даже только аварийный, или, наоборот, основной. Суровая женщина-криптограф мрачно взглянув на собеседников спросила: «Ваши штучки?». Ему стало весело. Получив знак, напарница безусловно будет ждать их прихода. Теперь главное – самому не напортачить. Подтолкнув подопечного в безлюдный основной зал, он негромко скомандовал:

 

          – Вон к той дубовой двери шагай.

 

          Сильвия сделала всё правильно. Села лицом ко входу, расположив собеседников к нему спиной. Когда Ник с Эткинсом вступили на галерею, она принимала блюдо из рук Локридж и, мельком скользнув по ним взглядом, никак не отреагировала на появление новых персонажей. Тарелка интересовала её много больше. Некоторые лампы на потолке так и не засветились. Увидев, что происходит, Эткинс всей спиной выразил глубокое разочарование. Если на улице он ещё мог сомневаться, то в ресторане однозначно видел в зеркалах, кто у него за спиной. Теперь, похоже, решил, что детективы спелись с его обидчиками из далёкого прошлого.

 

         Сильвия и её собеседники разместились за столом в паре шагов от дальней стены. Рядом стоял ещё один, без стульев. Но три стула расположились в углу, спинками к стенам. Третий стол, большой и высокий отодвинули почти под галерею. Стулья стояли и вокруг него, а один даже прямо на столешнице. Ник, кажется, начинал понимать, что замыслила напарница. И, если понимал правильно, должен был торопиться. Подтолкнув пленника вниз, к галерее, он жизнерадостно возвестил:

 

         – Привет честной компании! Вот и мы!

 

         Локридж и Сэйвер испуганно обернулись, на миг забыв о тарелке. Такого они никак не ожидали. Ник ещё раз поторопил подопечного.

 

         – Давай, давай! Вперёд и вниз!

 

         Озадаченная парочка поспешила вернуть свои взоры к прежнему адресату в надежде понять, как собеседница среагировала на неожиданных появленцев. Но там, вместо тарелки, их ожидало по пистолету, нацеленному прямо в лицо. Куда посуда подевалась, даже Ник понять не успел.

 

         – Руки вверх и встаём, – властно повелела Сильвия, чуть кивнув стволами.

 

         Сэйвер потянулся было к спинке своего стула.

 

         – Вверх руки, – напомнила мисс Жирар безо всякого нажима. Просто добавив пару градусов грозности своему тону.

 

          Злоумышленники послушно задрали ладони. Эткинс довольно хмыкнул.

 

         – Вон туда пересядьте, – Сильвия взглядом показала на стулья в углу. Джулия и Брайан дружно затопали в ту сторону.

 

         – Давай и ты туда, быстренько! – пихнул ещё раз под рёбра Джерри Ник.

 

         Пока запуганные пленники суетливо рассаживались, Сильвия не сводила с них глаз и стволов, а он попытался придвинуть одной рукой столы поближе к «углу подсудимых». Мебель оказалась увесистой и неуклюжей, но в результате все трое противников оказались забаррикадированы на совесть.

 

         – Ну вот, теперь все на своих местах. На всякий случай, я – частный сыщик Слотер. А это, если кто не догадался – моя помощница мисс Жирар, – Ник приподнял парик на голове Сильвии.

 

         – Доиграешься ведь у меня, – прошипела та сквозь зубы, продолжая пялиться на сидящих.

 

         – Большинство из вас также не нуждается в представлении, тем не менее, чтоб никому не было обидно: по левую руку от меня – мисс Джулия Локридж и мистер Брайан Сэйвер, а по правую некто, известный вышеназванным под именем Кайл Лесли. Если вы ещё не успели разглядеть, на самом деле это Джералд Эткинс, знакомый вам по событиям четвертьвековой давности.

 

         Джулия в испуге отшатнулась от соседа и упёрлась спиной в плечо своего напарника. Эткинс хмыкнул, сунул руки в карманы и вытянул ноги под стол, показывая своё мирное настроение. Ник отобрал один пистолет у Сильвии.

 

         – Волею судеб мы сейчас населяем дом, оказавшийся в фокусе ваших интересов. Оттуда была украдена декоративная посудина, что привела вас сюда, туда вы могли бы устремиться в ближайшем будущем, если бы события развивались по одному из ваших сценариев. Нас это, естественно, не устраивает, и мы решили прекратить вашу деятельность. Но первым делом хотим вам изложить своё видение истории последних шести дней с кратким экскурсом в прошлое. Лет этак на пятьдесят с небольшим. Вы сперва послушайте, а потом можете исправить или опровергнуть нашу версию. Я не магистр красноречия, поэтому сию обязанность возьмёт на себя прекрасная Сильвия.

 

         Мрачная брюнетка изумлённо-негодующе глянула на партнёра.

 

         – Ты в чём, вообще, магистр?

 

         – Есть пара дел. Вечером поподробнее расскажу.

 

         – Ну как же! Что ж, хм… Начнём с того, что в начале шестидесятых годов прошлого века в Бостонском университете трудился молодой и перспективный геолог Нильс Классен. И специализировался он на…

 

 

 

 

         Красноречие Сильвии превзошло все ожидания. Она распиналась уже больше получаса. Причём у пленников рассказ вызвал неподдельный интерес, если не сказать больше. Докладчица полностью завладела вниманием аудитории. Даже когда у слушателей возникали возражения, они не пытались перебить, лишь качали головами. И только известие о смерти отца расстроило Джулию настолько, что она разрыдалась.

 

         – Почему же вы не отвечали на звонки из клиники? – поинтересовалась Сильвия, когда та немного успокоилась.

 

         – Я потеряла телефон ещё в субботу, – у Локридж действительно был тонкий голос. – А в воскресенье такое началось, что благоразумно стало не высовываться. Новый аппарат появился у меня только во вторник и номер у него тоже был новый. Но я не решилась о нём кому-то сообщать.

 

         Сильвия вздохнула и продолжила рассказ. Когда он подошёл к концу, Ник успел захотеть и расхотеть спать, пить и есть. Вся остальная аудитория сидела с разинутыми ртами. Они безусловно узнали много нового и неожиданного для себя. Но не всё, что было известно рассказчице. Про северян пока не было сказано ни слова. Ник не исключал, что рано или поздно те сами о себе напомнят.

 

         – …прямо сюда, где мы уже зашли достаточно далеко в обсуждении условий, на которых я готова была бы разгадать, о чём говорят узоры на тарелке, – напарница без сил опустилась на стул рядом с Ником. Красноречие тоже требует немало сил.

 

         – Кто-нибудь желает что-то добавить? – поинтересовался Слотер.

 

         Локридж и Сэйвер некоторое время напряжённо переглядывались. Эткинс делал вид, что за собой хочет оставить последнее слово. Наконец, женщина заговорила:

 

         – Вы ведь не можете всё о нас знать… Не такие уж мы и отъявленные… Всё сложнее, чем чёрное-белое. Я бывала у отца в клинике в детстве, и мне действительно интересно было слушать, что он бормочет, но в таком возрасте трудно что-то реальное замыслить. Тогда ещё не было никаких озарений и планов. А когда мне стукнуло тринадцать, мама вышла замуж за австралийца Хьюго. Через год она родила тройню и им стало не до меня. Где я ночую, что ем, хожу ли в школу, их волновало от силы раз в неделю. Я оказалась предоставлена себе и стала сама ездить к отцу. В основном в отместку матери, ведь больше у меня никого и не было. Он совсем уже потерял рассудок, но мне всегда радовался. Вот тогда-то я и начала его по-настоящему понимать. Но идей разбогатеть на его сокровищах у меня всё равно не возникало.

 

         – А где вы брали деньги? – невинно поинтересовалась Сильвия.

 

         – Деньги?

 

         – На поездки к отцу.

 

         – А. Отчим хорошо зарабатывал. Долларов хватало. Мама просто давала мне пару-тройку сотен на неделю и забывала про то, что у неё есть старшая дочь. Ещё через пару лет для бизнеса Хью оказалось выгоднее вернуться в Брисбен, и любящая супруга последовала за ним, вместе с малолетними детьми. Ну, а мне довольствие можно было и через океан слать, какая разница. В общем, мать не бывала у отца с конца семидесятых, и я осталась единственным человеком, который его навещал. Но, поступать на минералогию, я пошла, не наслушавшись его бредней. Просто легче было пройти конкурс.

 

         – Когда же вы поняли, что на европиевой руде можно разбогатеть? – Нику не хотелось далеко отпускать Джулию в страну полной невинности.

 

         – На старших курсах, когда начала работать по специальности. В лаборатории были все приборы, какие только можно придумать. Химический анализ, элементный, изотопный, структурный, термический, любая микроскопия, оптика, электрофизика, механика. Если всем этим владеть, можно определить происхождение любого камня. Сама я, конечно, не умела, но такие люди были. Важно, что подобное в принципе возможно. Но воспользоваться этим мы решили, только когда познакомились. Без Брайана я бы только мечтала добраться до европия.

 

         – То есть, это вы главная движущая сила операции? – обратилась Сильвия к Сэйверу. У них не было цели стравить пленников и тем самым вызвать на откровенность. Но ясность всё-таки требовалось внести.

 

         – Цена на металл подскочила, – заявил «пират». Его голос тоже оказался малоприятным. Шепелявый, гундосый и басовитый одновременно, – потому и стало соблазнительным на этом разбогатеть. Джу описала задачу, я предложил решение.

 

         – Но вы не знали, где именно следует искать руду.

 

         – Из слов отца выходило, что европий где-то в здании, – ответила женщина. – Он ничего напрямую не говорил. Что-то бормотал под нос, с кем говорил, только ему самому и ведомо. Надо было долго слушать, вылавливать хоть какой-то смысл. После появления замысла мы много раз бывали у него, пытаясь разговорить, но нового мало узнали. Уверенно можно было сказать, что европий есть и как-то связан с домом.

 

         – Так что же вы придумали? – вернула допрос к исходной направленности Сильвия.

 

         – Да всё, как вы сказали, и было, – махнула рукой Джулия. – Ничего не нашли, попались, напугались до чёртиков, пошли на авантюру, плохо кончили.

 

         – То есть, действительно подслушали тайну следователя во время допроса? – Ник искренне изумился точности собственных догадок.

 

         – Практически, – кивнул Брайан. – Ему в самом деле сообщили о приезде… – он запнулся, глянув на Эткинса. Тот хранил фантастическое спокойствие, словно речь и не о нём шла вовсе, – …потенциального мстителя почти при нас. Но и потом ещё двое полицейских обсуждали это, думая, что их никто не слышит. А мы слышали.

 

         – И как поступили? – Нику хотелось конкретики.

 

         Сэйвер ещё раз глянул на безмятежного Эткинса, вздохнул, покачал головой и продолжил:

 

         – Когда мы поняли, что… м-м-м… Эткинс не собирается убивать Милна, нам пришлось что-то придумывать самим. За ними обоими следили. Два человека постоянно охраняли Милна, когда был не на работе. И его, – он кивнул на Эткинса, – всё время кто-то пас. Но полиция не всесильна. Клиент поплыл на экскурсию в Драй-Тортугас, а мест на катере не осталось. По возвращении его ждали, конечно, но не дождались. Джу сорвала кран на верхнем этаже в супермаркете в порту и через некоторое время в здании началось наводнение, стало пробивать проводку, поднялась паника. Полицейский в ней потерялся, а Джулия, замаскировавшись под таксистку, вызвалась отвезти Эткинса домой.

         Я в это время нейтрализовал Милновских соглядатаев. Закоротил сигнализацию у них на машине, она орала так, что вся округа подняла хай, и один пошёл смотреть, в чём дело. А второго я просто вырубил. Доской огрел по загривку, тот и отключился минут на десять. Нам хватило.

         Джулия остановилась напротив Милновского жилья якобы из-за перегрева двигателя. Она дала Эткинсу ведро и послала в дом за водой. А там, над крыльцом был такой маленький навесик. Крыша в квадратный метр. Ну, может полтора, не больше. Я на ней спрятался. Если бы Эткинс меня заметил, всё провалилось бы. Но он взгляд не поднял. Милн, когда увидел через окно, кто в дверь стучит, решил, что всё по плану и сторожА заманили киллера в ловушку. Тем более, он был в шортах, майке и с ведром. Чего бояться? Ну, и открыл. Я в тот же миг свесился с крыши и выстрелил. Пистолет бросил в руки Эткинсу, тот рефлекторно поймал, а я убежал по крыше на задворки и другой участок. Джу уже ждала меня на соседней улице. Когда охрана очухалась, они застали Милна в крови и рядом Эткинса с оружием, – было видно, с каким огромным усилием, Брайан заставил себя посмотреть в глаза Джералду. – Я не пытаюсь злить, просто говорю, как было, чего уж теперь скрывать.

 

         Эткинс молча кивнул. Ему, похоже, удавалось себя сдерживать без труда. Но каждый мог сорваться в любой момент.

 

         – Однако Милн выжил, – напомнила Сильвия о магистральном направлении беседы.

 

         – Да, – подтверждающе качнул головой Сэйвер. – И мы сразу поняли, что наши дела плохи.

 

         – У вас действительно было душевное расстройство, или вы симулировали? – поинтересовался Ник у Джулии.

 

         Теперь уже женщина тягостно вздохнула и помотала головой.

 

         – Должно быть, было… Я помню, что происходило до покушения, но почти ничего о том, что за ним последовало. Отлично помню, что было со мной пять лет назад, десять, да даже и пятнадцать, пожалуй. А вот в двадцатилетнем прошлом начинается туман. Мой сегодняшний диагноз «Здорова». И думаю, объективно он уже давно такой…

 

         – Почему же вас выписали лишь сейчас? – удивилась Сильвия.

 

         – Сменился главврач в клинике. Прежний считал, что каждый попавший туда, должен остаться навсегда. Он и сам не сможет жить среди нормальных людей, и другим не даст покоя. Спорить было бесполезно, даже вредно. А новый сразу сказал, что лечебница – не пансионат. Способен себя прокормить – в добрый путь. Освободи место для тех, кому оно нужней.

 

         – То есть, ваше появление здесь именно в эти дни – просто случайность?

 

         – Угу. Это могло случиться и в позапрошлом году, и даже ещё раньше.

 

         – И когда вы узнали, что европий снова дорожает?

 

         – Ещё в клинике. Хоть и в ограниченном объёме, нам давали доступ в интернет. И я, как уже говорила, могла рассуждать здраво. Когда услышала про тарелку от отца, уже созрела для осознанного решительного шага. Но четверть века назад я действительно была не в себе.

 

         – Это моя вина, – вмешался Сэйвер, – запаниковал первым я. Естественно, Джу испугалась, перенервничала, ну и заболела, в конце концов.

 

         – А что же вы? – переключилась на него Сильвия. – Убежать на войну тоже ведь не самый здравый поступок.

 

         – Вы делаете из меня слишком уж храброго авантюриста. Конечно, я не собирался специально подставляться под пули, чтобы симулировать смерть. Просто хотел дезертировать при удобном случае. Мне легко даются языки, поэтому можно было надеяться за несколько лет, через Турцию и Европу, меняя имена и документы, вернуться в Штаты совсем другим человеком. Но вышло иначе. После всего, что со мной произошло за эти годы, события девяностого кажутся детскими проказами.

         Арабы думали, что у нас в плену какой-то их вождь и устроили остервенелую облаву. Человек сто, вооружённых до зубов против одного разведвзвода. Я остался один в палатке со связным оборудованием, когда туда попал их снаряд. Неуправляемый, они и не собирались туда стрелять, скорее думали, что там и был тот человек. Поэтому, когда американцы бросились меня вытаскивать, их просто полили пулемётным огнём. Кончилось тем, что они отступили, а моё бесчувственное тело досталось террористам. Те вполне могли добить меня на месте, обнаружив, что там больше никого, но решили, что живой я могу пригодиться для обмена. Однако американцы ответили в десятикратном размере, и арабы убежали в труднодоступные области. Я пришёл в сознание уже в пустынных горах, когда американцы уже, наверное, перестали меня искать. Надо сказать, особо за мной никто не ухаживал, но кормили и кое-как лечили даже. Когда я начал понимать, что говорят вокруг, мне объяснили, что, если хочу жить, я должен встать на их сторону. Деваться было некуда.

         Не так уж сложно притворяться, что ты принял ислам, когда альтернатива – усекновение головы. Раны перестали гноиться и зажили, кости срослись, полгода спустя я уже смог бегать. И это понадобилось. Нас начали гонять по пустыне, причём я толком не понимал, кто: западные военные, местные государственные силы или конкурирующие банды. Гоняли довольно вяло, но, чтобы выжать, всем пришлось действовать заодно, и постепенно я, можно сказать, стал своим. Куда-то убежать оттуда было невозможно, не зная местности и обычаев. Я приготовился долго прояснять обстановку и прорабатывать планы побега. Само собой, что особо мне не доверяли, но, пока не требовалось воевать, лишними мои руки не были. Я жил, работал, общался, даже за женщиной местной пытался ухаживать. Можно сказать, дело к свадьбе шло. Но тут за нас всерьёз взялись противники, пришлось и мне взять оружие в руки, другого выхода не было. Правда, это не помогло и в итоге я оказался в тамошней тюрьме.

         Сидеть за решёткой в Йемене не так комфортно, как в нашей стране, но надолго мне это не грозило. Суд там скорый, назначили казнь, и на том бы моя история и закончилась бы, но, скажу так… наши, то есть те арабы, у которых я был в плену, собрали большую команду и просто захватили этот острог. Охранников перебили или повязали, а своих, ну и меня в том числе, освободили и увели. После этого я уже не мог просто так сбежать. Как-никак, жизнь мне спасли. Так и оказался в рядах этих боевиков. По сути, мы были наёмниками. Никакого фанатизма, просто работали на тех, кто платил. С той бандой я прошёл весь мусульманский мир, от Эль-Аюна до Сринагара.

 

         Сэйвер смолк на время, видимо предавшись воспоминаниям. Его никто не перебивал. Рассказ, вроде бы, не имел отношения к делу, но оказался уж больно неожиданным. Вздохнув пару раз, бывший террорист-наёмник продолжил:

 

         – А закончилось это приключение на Минданао. Как раз во время того самого котла. Причём я оказался именно в котле…

 

         Ник что-то такое смутно припоминал. На Филиппинах тогда, лет десять назад, разразилась настоящая война правительства с исламскими сепаратистами. Поддержать братьев по вере туда устремилось множество мусульманских фундаменталистов со всего мира. Власти позвали на помощь международные силы. Прогрессивное, так сказать, человечество охотно откликнулось, и армия боевиков была попросту уничтожена. Новости по всему миру радостно рапортовали, что с терроризмом покончено навсегда. Н-да… Он в то время учился в академии и должен был, по идее интересоваться такими вещами, хотя бы, чтобы не опростоволоситься на экзаменах по общественным наукам. Но студента Слотера больше интересовали красивые девушки, поэтому подробности в памяти отсутствовали.

 

         – То, что выбрался из окружения – ещё одна случайность, – продолжал тем временем Брайан. – Тогда была у меня призрачная возможность вернуться в штаты через Меланезию и Австралию вместе с беженцами, но уж слишком слабо я походил на местного жителя… И хорошо, что не стал пробовать, те, кто рискнул, как я понимаю, пребывают сейчас, так сказать, в тюрьмах свободного мира.

         Ну, а я начал потихоньку пробираться обратно на запад. Тоже та ещё прогулочка оказалась. По отдалённым закоулкам можно скрываться от любых властей, но выжить там непросто. Но, в конце концов, через пять лет я очутился на Занзибаре. В те годы Европа всячески пыталась перекрыть поток мигрантов из Африки, и там стали появляться вербовщики, предлагавшие попасть в США через Южную Америку. Когда я наткнулся на такого, понял, что реально хочу на Родину, что по горло сыт всеми этими восточными прелестями. Хотя, по идее за два десятилетия уже должен был забыть, кто я и откуда. Естественно, что никто не обещал посадить меня в самолёт с американским паспортом в кармане и отправить прямиком в Вашингтон. Билет в Штаты ещё надо было заработать. По сути, это означало отслужить у разного рода международных преступников. Наркомафия, торговля людьми и их органами, оружием и так далее. Думаю, процентов девяносто пять, клюнувших на такую наживку, просто не доживали до желанного результата. Да, и из остальных большинство оседало где-то на полдороги. ЮАР, Колумбия, Мексика… Но я к тому времени достаточно повидал и научился, чтобы обойти все эти трудности. Однако здесь оказался лишь через пять лет. С поддельным, но очень похожим на настоящий, паспортом гражданина Соединённых Штатов. Высадили меня во Флориде, вместе с небольшой группой латинских иммигрантов, а дальше я должен был потихоньку затеряться в толпе. Что, собственно и сделал. Я ничего не планировал, кроме как осесть где-то в глубинке и спокойно дожить век, работая грузчиком, сторожем или дворником.

         Но, вы правильно догадались, решил сперва навестить место, откуда злоключения мои начались. Увидел, что творится нечто непонятное, ввязался, а когда, столкнувшись с Джулией, понял суть происходящего, попробовал ещё раз рискнуть…

 

         – Где же взяли телеаппаратуру? – задал Ник вопрос, который беспокоил его больше всего.

 

         – Там же, где оставил в прошлый раз, на чердаке гостиницы.

 

         Ответ был не очень конкретный, и некоторое время все осмысливали услышанное.

 

         – То, есть, – наконец догадалась Сильвия, – она пролежала там двадцать пять лет?

 

         – Угу. Похоже, туда не заглядывали не только многочисленные инспектора, но даже и хозяева…

 

         Сэйвер смолк, на сей раз уже, видимо, окончательно, а Ник подумал, что вся эта душещипательная история была рассказана неспроста, и, возможно, не ему с Сильвией. Точнее, не только. Напарница, впрочем, приняла рассказ за чистую монету, и, цокнув языком, назидательно пробормотала:

 

         – Ничему-то вас жизнь не учит. Что ж, перейдём к вашей судьбе, Джералд. Насколько мы её угадали?

 

         Эткинс довольно долго молчал. Так долго, что Ник даже засомневался: а умеет ли тот вообще говорить? До сих пор они не слышали от него ни слова. Однако в итоге рот всё ж таки раскрыл. Голос его вполне соответствовал образу поведения – спокойный бесстрастный баритон:

 

         – Мне тоже сложно вспоминать те события. Я их помню, конечно, но такими ли, как они были на самом деле?.. Уж слишком сильным и неожиданным было потрясение. Утром ты беззаботно наслаждался своим первым отпуском, а вечером тебя уже обвиняют в покушении на офицера. Естественно, у меня не было личного адвоката, а того, что предоставили не назовёшь успешным. Это оказался старик глубоко пенсионного возраста. Он и был на пенсии, его вызвали потому, что других не нашлось. Ни мои, ни его слова на судей впечатления не произвели, впрочем, понятно почему. Я отправился в заключение. Платт, адвокат этот, очень переживал, неоднократно приезжал ко мне, на другой конец страны, обещал вытащить, но вскоре умер, так ничего толком и не успев выяснить. Он вроде передал моё дело какому-то молодому парню, но тот забыл про меня уже через полгода…

         А мне надо было как-то выживать. Вся эта полицейская секретность не стоила и выеденного яйца. Родственники мафиози как-то узнали о процессе. И десемос, это латинская мафия, и дэнглеры, мои собратья по цвету кожи. И те, и другие решили, что я и в самом деле хотел убить Баррета. Приезжали ко мне с недоумениями, претензиями даже, мол, зачем я их подставил, тем более, что следователь в итоге уцелел, обещали устроить в тюрьме нелёгкую жизнь. Ну, она и без них лёгкой не оказалась. Меня спасла только несправедливость нашей судебной системы. Я не один был там, невинно осуждённый. Собратья по несчастью, отсидевшие уже немало, взяли меня под покровительство. Но даже при таком, относительно удачном стечении обстоятельств, какое-то подобие размеренной спокойной жизни появилось лишь году на пятом срока. Тогда у меня было и время, и силы начать думать, что же на самом деле произошло. И состояние, в котором я вообще мог о чём-то думать, кроме стратегии выживания на завтрашний день.

         Довольно долго мне казалось, что меня подставили мафиози, и все их последующие наезды были лишь спектаклем. Не так уж и много имелось начальных сведений, чтобы делать предположения. В основном то, что я узнал на суде. Родственники пытались что-то узнать, но у них плохо получалось. Баррет умер сам, и мафиям уже некому было мстить, в полиции никто не верил в мою невиновность, где ещё собирать данные, никто не представлял. Мне даже пытались помочь те из тюремных друзей, кто освобождался и, выйдя на волю, мог что-нибудь выяснить, да и от этого толку оказалось не много. Единственное, что я имел в достатке, это время. На размышления отводились десятилетия. И потихоньку картина сложилась. Как раз та, что вы описали. Баррета убили те, чьё дело он в тот момент вёл и потому, что он хотел перехватить какой-то куш. Вероятность того, что ценность, за которой все охотились, так и осталась бесхозной, была довольно высока, и я вознамерился, освободившись, выяснить, что это. А может быть и завладеть. И конечно вы правы, считая, что тюрьма меня многому научила. И в смысле навыков, и в смысле отношения к жизни. Я был готов нарушить закон в поисках того, что могло возместить четверть века страданий, хотя и не знал, что ищу.

 

         – И когда вы поняли, что это европий? – спросила Сильвия.

 

         – Уже после того, как взялся за поиски блюда. У Герберта Милна, понятно, никаких настоящих родственников быть не могло, а вот у Глена Баррета были, хотя и весьма дальние. Как раз про них-то мои помощники пронюхали, ещё когда я сидел. В полиции почему-то решили справедливым передать после смерти его имущество им, хотя те и не слыхали до того о такой родне. Дом они продали, доходы поделили, а мелкое, никому не нужное, барахло разошлось по благотворительным организациям. И вот вам ещё одна случайность: блюдо попало в фонд, где все буквально помешаны на контроле и учёте. Они каждую вещь описывают, фотографируют и заносят в картотеку. Как мне объяснили, после случаев, когда им передавали что-то, оказавшееся впоследствии ценным для бывших хозяев. Раньше это делалось на бумаге, но теперь они даже старые сведения перевели в компьютер. Я посетил почти всех родственников, пока это выяснял, они, естественно, понятия не имели о том, с кем говорят, рассказывал им всяческие сказки, потом следовал за блюдом, короче поколесил по стране.

         Однажды, сидя в холле очередной гостиницы, обратил внимание на телевизор. Там был включён какой-то бизнес-канал и говорилось о динамике цен на редкоземельные металлы за полвека. Потом, уже в номере, переключая программы, случайно наткнулся на повтор этой передачи, вспомнил, чем занимался Классен, и мозаика сложилась. Наверное, именно в тот момент я окончательно решился завладеть месторождением. Конечно, ещё не зная, что эти двое тоже нацелились на него, снова.

 

         И опять у Ника возникло ощущение, что рассказ был ориентирован не столько на него с напарницей, сколько… На кого? На «этих двоих»? Сначала Сэйвер описал тяжкий героический путь домой, давая понять, насколько он крут, теперь Эткинс красочно обрисовал собственные приключения. Может быть, они распускают хвосты друг перед другом? Или пытаются договориться и объединиться против детективов? Или у него паранойя?

 

         – Как вы смогли вывести из строя сигнализацию? – спросил Ник, чтобы вернуть к рациональному руслу хотя бы себя.

 

         – В основном, за счёт терпения и осторожности. Путь к тому месту в стене, где все кабели заходят в участок, не просматривался камерами, я это ещё давно подметил, но он виден из окон. Пришлось долго выжидать момента, когда в них никто не глядел. Перепилить провода оказалось гораздо быстрее.

 

         – Ну, а эфирную?

 

         – А! – Эткинс понимающе кивнул. – Это особая история. Я использовал авиационный радар. Передвижной, на автомобиле. Он последнее время почему-то ездил по острову. Наверное, работники аэродрома что-то испытывали, налаживали, измеряли. Его включали, когда самолёт пролетал, а в остальное время ребята либо перегоняли машину в другую точку, либо куда-то отходили. Перекусить, например. Если бы не такая удача, всего плана с совой и не было бы. Я заметил, когда они останавливаются у участка, в нужный момент вскрыл фургон, настроил передатчик на требуемую частоту и направил антенну на приёмник полиции. Послал сигнал, тот и сгорел. Не выдержал мощности. Вся работа – пять минут. Правда, конечно, надо ещё уметь, но эту технику я аж с университета знал, там был курс радиолокации.

 

         – Что ж, – твёрдо заявила Сильвия, – теперь всё более-менее встало на свои места. Пора подводить итоги и делать выводы. Думаю, они довольно очевидны. Нам достаточно известно о ваших проделках. Либо вы обещаете полностью прекратить всякую деятельность, угрожающую моему дому, покинуть остров и навсегда забыть о преступных намерениях, либо я вызываю полицию. Сюда и сейчас. Полагаю, двух мнений быть не может.

 

         Она достала телефон. Сэйвер и Эткинс переглянулись и зашевелились. Ник встал и направил стволы прямо в их лбы, взглядом показывая, что церемониться не намерен.

 

         – Но… – робко промолвила Локридж.

 

         – Эй! А где связь? – озадаченно пробормотала Сильвия, глядя на экран мобильника. Потом она подняла взгляд и увидела за спиной Ника нечто, превратившее её на несколько секунд в статую с разинутым ртом. Вместе с ней усердно изумлялись и все остальные. – Стой!

 

         Ник решил, что ему тоже стоит взглянуть, но, когда обернулся, увидел лишь коричневую фигуру, метнувшуюся с галереи в сторону двери. Та захлопнулась, и в замке загремел ключ. Что за ерунда здесь творится?!

 

         – Лагерлёф… – совсем уж растерялась Сильвия.

 

         – Это ещё кто? – не понял Эткинс.

 

         Ник вернул свой взор к пленникам. Мужчины снова зашевелились.

 

         – Ну-ка, сидеть всем тихо! На! – он протянул один пистолет напарнице. – Не нежничай с ними, если что.

 

         Сэйвер и Эткинс послушно уселись, но Ник не успел сделать и шага по направлению к лестнице, когда сверху донеслись новые звуки. Толстые стены, прочная дубовая дверь – всё это давало хорошую звукоизоляцию. Поэтому понять, что творится за ними, было сложно. Какие-то крики, топот, возня, но в чём смысл – не разобрать. Однако когда вновь раздался звук поворачивающегося в замке ключа, все замерли. Дверь медленно распахнулась, и сквозь неё, медленно пятясь задом, на маленькую площадку перед первым пролётом лестницы отступил хозяин ресторана. Всё его внимание было сосредоточенно на ком-то, издававшем громкие, но непонятные крики за дверным проёмом. Наконец, их источник стал виден.

 

         Этот… это существо выглядело очень необычно. Длинные, спутанные, редкие седые волосы, не поймёшь, где кончается шевелюра и начинается борода. Драная в лохмотья одежда полностью скрывала очертания фигуры. В левой руке пистолет, в правой огромный окровавленный тесак, которым напугавший Лагерлёфа агрессор размахивал весьма своеобразно, постоянно опуская его до самого пола, словно ему тяжело было стоять на ногах, и он пытался припасть то на одно, то на другое колено. Движения придавали его позе сходство то ли с обезьяной, то ли с пауком. Тем не менее, лезвие яростно металось, описывая фигуры посложнее восьмёрок, и это не позволяло Эразму не то что нанести ответный удар, но хотя бы прекратить отступление, постоянно оглашавшееся нечленораздельными криками нападавшего. Который при всём этом был невообразимо грязен и дряхл. Ник понял, что, если не вмешаться, можно стать свидетелем весьма кровавых последствий.

 

         – Папа??? – ошарашено заявила Локридж.

 

         Бежать по лестнице было долго. До галереи высоко, но, толкаясь от стула на столе, есть шанс допрыгнуть. Неужели Сильвия и такое предусмотрела? Ник сунул пистолет за пояс и изо всех сил помчался к мебельной пирамиде.

 

         – Тэйлор?.. – совсем уж потерянным голосом пробормотала предусмотрительная напарница. – Бред…

 

         Предполагаемый предок Джулии, непонятным образом восставший из могилы, на секунду отвлёкся, глянув вниз и произнеся первое внятное с момента появления:

 

         – Жу!

 

         Ник в три прыжка достиг стола. Ресторатор попытался схватить зазевавшегося противника. За спиной загремела сдвигаемая мебель.

 

         – Стоять, а то стреляю! – не слишком уверенно закричала Сильвия.

 

         Лагерлёф не дотянулся, и Тэйлор полоснул его по руке. Ник взметнулся по импровизированным ступенькам. Лезвие рассекло рукав пиджака и водолазку, но серьёзных ран не нанесло. Пальцы Слотера впились в край галерейного пола между стоек перил. На большее инерции прыжка не хватило, пришлось подтягиваться. Эразм инстинктивно отступил и оступился, не найдя опоры под ногой там, где начинался первый, короткий пролёт лестницы, кувырком покатился вниз. Грохотала внизу падающая мебель. Что происходило с Сильвией и её пленниками, видно не было, но звуки оттуда шли довольно громкие. Гимнастические упражнения типа «выход на одну» сподручней делать на перекладине, надёжно схватив её в ладони, а не вися на первых фалангах пальцев, но сейчас было не до удобств. Тэйлор с воплем повалился на Лагерлёфа. Ник кое-как перевалил через перила, обстучав себе всё: коленки, локти, то место, где таз не прикрыт мышцами. Когда он приземлился на ноги, под них уже скатился клубок из двух тел.

 

         Первым же ударом ногой Ник выбил нож из пальцев Тэйлора, и холодное оружие полетело вниз. Краем глаза он заметил приблизившуюся к нему напарницу. Вид у Сильвии был растерянный. Тэйлор попытался воспользоваться пистолетом, но при этом выяснялось, что оружие – игрушка. Пластмассовая подделка, изготовленная, впрочем, довольно искусно. Освободившись от его «объятий», Лагерлёф вскочил, довольно прытко для своих лет и комплекции, и попробовал протиснутся к выходу между детективом и стеной. Того подобный поворот событий не устраивал и он, что есть сил, отпихнул хозяина заведения в сторону большого лестничного пролёта. В полном соответствии с соотношением масс Эразм отлетел недалеко, но ногах не устоял. Понимая, что этого человека ни в коем случае отпускать нельзя, Ник бросился развивать успех. Ресторатор наполовину успел встать, когда Слотер приблизился вплотную, и даже хотел подсечь его правой ногой. Ник подпрыгнул, избежал удара, однако от замысла схватить Эразма «за грудки» и поволочь к лестнице пришлось отказаться.

 

         Противник тем временем не собирался отказываться от намерения сбежать и попытался устранить препятствующего в этом Слотера ударом в голову. Ник слишком поздно поставил блок, и правая рука Лагерлёфа чувствительно достигла его уха.  Но зато теперь у него были все основания обрушить свои удары на противника вдвое старше. Цель была не столько в том, чтобы нанести ему урон, сколь в том, чтобы спустить с лестницы. Тот, похоже, понимал это и, несмотря на преклонный возраст, умело и энергично бил в ответ, не жалея детектива. Но молодость брала своё, Лагерлёф шаг за шагом отступал, хотя и Нику постоянно и прилично доставалось. Под конец он просто применил маленькую хитрость и, неожиданно присев, боднул ресторатора в живот.

 

         Эразм, не ожидавший подобной низости от оппонента, задом шагнул на ступеньку, не удержался и, так как толкнул его Ник к стене, не дотянулся руками до перил. В результате чего грузно закувыркался вниз. На полдороге через него легко перепрыгнула Джулия, устремившаяся к отцу. Тот, похоже, всё ещё пытался выстрелить из своей игрушки. На докатившегося до пола Лагерлёфа дружно набросились Эткинс и Сэйвер, намертво придавив двукратным суммарным превосходством в весе. Сильвия боязливо склонилась над ножом.

 

         – Ник, он весь в крови! Похоже, этот псих кого-то зарезал.

 

         – Нет, – прохрипел уткнувшийся носом в пол Лагерлёф, – это мясницкий нож. ПоварА разделывали свежую тушу…

 

         – И что с ними случилось? – поинтересовался Ник.

 

         – Я отправил их домой. Сказал, что в подвале граната с сибирской язвой, а вы – эксперты.

 

         – А как же Тэйлор туда попал?

 

         – На кухне большие окна, вы же видели. Ребята открыли, чтобы проветрить, я закрыть не успел. Подоконник низкий, вот он и перелез.

 

         – Тогда хоть вай-фай включи, – попросила напарника Сильвия.

 

         Ник внимательно посмотрел на кучу-малу под лестницей. Эткинс успокаивающе поднял руку, мол «всё под контролем, действуй». Может, стоит рискнуть? Проходя мимо Джулии и Тэйлора, он отобрал у Маркуса игрушку и отправил её в компанию к настоящему оружию. Старик практически впал в прострацию: мелко трясся, шипел что-то сквозь зубы и смотрел в одну точку. Дочь прижимала его к себе и гладила по волосам.

 

         В ресторане действительно было безлюдно и тихо. Выключатель обнаружился над дверью. Маленький блестящий тумблер под прозрачной пластиковой крышкой вровень со стеной. Высоко, но Ник дотянулся. На всё, про всё – не больше полминуты. Когда он вернулся, действующие лица оставались на прежних местах. Неплохо, но будет ещё лучше, если они вернуться на стулья у стены. Вместе с новичками и кроме Сильвии, разумеется. Он вынул оба ствола из-за пояса. О том, что один из них бутафорский знали лишь они со стариной Маркусом, но тот пока был не слишком разговорчив.

 

         – Господа, прошу вернуться на сидячие места. Нашего хозяина тоже прихватите с собой, будьте любезны. Джулия, вас с батюшкой это тоже касается. Похоже, наша беседа выходит на новый виток.

 

         Сильвия слегка ожила и шагнула к мужчинам, жестом вооружённой руки, предлагая подняться. Те встали и, заломив руки за спину, заставили последовать своему примеру Эразма. Он не сопротивлялся, вперив взгляд в пол. Ник терпеливо ждал, пока отец и дочь преодолеют три десятка ступеней. И в это время заголосил Сильвин телефон. Судя по мелодии, это был Робби. Владелица устройства осмотрела экран, потом взглянула на партнёра. Тот благосклонно кивнул. Сильвия включила громкую связь.

 

         – Эй, Робби, как дела?

 

         – Сильвия, ну наконец-то! Куда вы все подевались?! У меня взлёт скоро, а никто трубку не берёт. Я уже хотел Пауку звонить.

 

         – Не надо его беспокоить. У нас были небольшие сложности со связью, но теперь они устранены.

 

         – А где Ник?

 

         – Да тут я, парень, успокойся! Что у тебя стряслось?

 

         – Я вроде догадался, что значат колечки.

 

         – Не поняла, какие колечки.

 

         – Цепочка из маленьких окружностей посредине каймы на тарелке.

 

         – Погоди, мы же решили, что они там были и до Тэйлора, – удивился Ник.

 

         – Именно! Из-за них-то он тарелку и выбрал. Таким символом на военных топографических картах обозначают противопехотные мины.

 

         – Чего??! – у Сильвия слегка подкосились ноги, и она присела на край стола.

 

         – Тэйлор заминировал свой тайник. Видимо, привязал верёвку к взрывателю одним концом, а к дверце, которой закрыл дыру в плите – другим. Если, не зная об этом, поднять дверь, взлетишь на воздух.

 

         Упомянутый создатель тайника никак не среагировал на реплику из телефона. Он вместе с дочерью расположился вдоль стены напротив лестницы. Сэйвер и Эткинс, по бокам от Лагерлёфа – у поперечной, лицами к галерее. Впрочем, сам Эразм, с заломленными за спиной руками, глядел только себе под ноги. Остальные таращились на сотовый в руках Сильвии с открытыми ртами.

 

         – Но ведь в его послании об этом не сказано, – напомнил Ник.

 

         – И не нужно. Сама тарелка буквально кричит «Мины! Мины! Мины!». Только войдя в дом, он сразу же увидел её и понял, что это лучшая страница для его строчек.

 

         – Тогда получается… – Сильвия сделала неопределённый жест рукой с пистолетом, слегка напугав Джулию.

 

         – Он точно писал самому себе, – закончил её мысль Ник.

 

         – Разумеется, – ответил Робби. – Понимал, что память и рассудок начинают подводить, и оставил памятку на будущее, когда надеялся вернуться более подготовленным.

 

         Ник посмотрел на Маркуса. Похоже, ныне память и рассудок оставили его навсегда. Но как такой человек мог выбраться из гроба и за неделю незамеченным преодолеть двести миль по мостам?

 

         – Да я не про то совсем! – воскликнула Сильвия, вскакивая со стола. – Выходит, я все эти годы жила в заминированном доме? Кошмар!

 

         Несмотря на обилие грима на лице, она заметно побледнела. На горизонте сознания Ник заметил какую-то грустную мысль, но тут же упустил.

 

         – Ну и что? – попытался он успокоить подругу. – Нэвиллы жили там десятилетьями, всей семьёй.

 

         – Вот именно! Представляешь, какой ужас? Робби, а откуда он мины взял?

 

         – У Классена могла быть взрывчатка. Для горнопроходческих работ. А Тэйлор, как-никак, перед этим в армии служил, должен был уметь с ней обращаться. Ладно, я побежал, а то сейчас посадку закончат. Встретимся на острове!

 

         – Пока!

 

         Ник присел на корточки перед Лагерлёфом. Тот продолжал пялиться на пол.

 

         – Ну, и что это такое вы собирались сотворить?

 

         – Запереть вас здесь без связи. Я услышал достаточно, чтобы забрать европий из дома мисс Жирар.

 

         – Не так уж и достаточно, – проворчала мисс. Но в голосе слышалось облегчение. Ещё бы, удайся замысел, и вскоре Лагерлёф взлетел бы на воздух вместе с её прекрасным домиком.

 

         – А что же ресторан?

 

         – Работников я отправил по домам. А для посетителей объявление сделал, дескать, сегодня санобработка. На двери повесил и в сети разместил…

 

         Ник вообще-то имел в виду более серьёзные и долгосрочные последствия. Даже если бы Эразм умудрился проникнуть в Сильвин подвал, не вызвав ничьих подозрений, даже если бы он добыл руду, как-то взломав пол, даже если бы он не взорвался, что дальше? Не мог же он преспокойно вернуться в своё заведение и, как ни в чём не бывало продолжить кормить людей? Вся их компания, запертая в здешнем подвале, разорённый подвал в доме частного детектива… Что-то многовато подвалов… Не суть, всё это как-то пришлось бы объяснять. Как он собирался выкручиваться? А если хотел сбежать с рудой с острова, должен понимать, что после этого станет главным подозреваемым в одном весьма уголовном деле. Или и у этого тоже не все дома? Сильвия не дала ему задать все эти вопросы. Она спросила сама:

 

         – Минуточку, а откуда вы знаете, где я живу?

 

         Почему-то вопрос вызвал затруднение у Лагерлёфа. Выяснить место жительства человека не так уж и сложно, но пару часов на это он должен был бы потратить, а в его положении нельзя было терять ни минуты. Или Эразм знал адрес и раньше? Тогда, действительно – откуда? Его молчание вывело Сэйвера из себя.

 

         – Да отвечай ты уже! – он схватил Лагерлёфа за остатки волос на затылке и потянул вверх, злобно глянув на ресторатора.

 

         На какой-то миг их взоры пересеклись. И тут же разошлись снова. В первый момент после этого лицо Брайана не выражало ничего, кроме раздражения, но потом оно стало стремительно меняться. Очень озадаченный, он снова потянул голову Эразма к себе и осознанно заглянул ему в глаза. Озадаченность сменилась потрясением.

 

         – Матерь божья… – прошептал Сэйвер и ткнул физиономию ресторатора в сторону Эткинса. – Глянь!

 

         Тот попытался заглянуть в глаза Лагерлёфа, но он смежил веки. Сэйвер чувствительно встряхнул его голову. Спустя пару секунд зрачки Джералда начали расширяться, а нижняя челюсть сама пошла в сторону груди.

 

         – Баррет???

 

         – Баррет… – эхом отозвалась Сильвия и шлёпнулась на ближайший стул.

 

         Сэйвер кивнул Эткинсу, отпустил руку Лагерлёфа и её перехватил Джералд. Обеими руками Сэйвер вцепился в воротник водолазки и изо всех сил потянул в разные стороны. Бывший, по всей видимости, следователь попытался вырваться, но бывший заключённый держал крепко. Белая ткань с треском лопнула, и на шее обнажился большой старый шрам от уха до ключицы.

 

         – Как есть, Милн, – пробормотал Сэйвер.

 

         – В этой истории вообще кто-то умер? – спросила Сильвия.

 

         – И как вы это узнали? – не обращая внимания на состояние напарницы поинтересовался Ник.

 

         – По глазам, – молвил Сэйвер, всё ещё слегка сбитый с толку, – у следователя глаза были разноцветные. Левый зелёный, правый – ореховый. Вот именно такие, – он кивнул на соседа. Я в них насмотрелся на допросах, хочешь, не хочешь, запомнил.

 

         – Вы подтверждаете? – обратился Ник уже к Эткинсу, тоже бывшему под впечатлением.

 

         Тот кивнул. Руки Лагерлёфа-Милна-Баррета он отпустил, поняв, что держать этого человека уже не имеет смысла.

 

         – Мне тоже приходилось заглядывать в глаза моей якобы жертве на опознаниях. Сами понимаете, такие моменты не забываются.

 

         – Но ни на Баррета, ни на Милна он не похож, – Сильвия, с оружием в руках, подошла к хозяину ресторана и разглядывала того, как какую-нибудь диковинную зверюшку.

 

         – Так сколько времени-то, прошло. Люди меняются, знаешь ли. Но ты права, непонятно, почему он жив.

 

         – Ну, вот пусть сам нам и расскажет.

 

         – Придётся рассказать, – обратился Ник к субъекту обсуждения.

 

         Тот тягостно вздохнул.

 

         – Вы ведь многого не знаете. Рассказ не уложишь в десяток фраз.

 

         – Так и спешить некуда, – сообщила Сильвия.

 

         Тут можно было бы поспорить. Несмотря на обилие неожиданностей и новых действующих лиц, ещё не все персонажи обрели объяснение своего существования. Кто такие северяне, где и чем сейчас занимаются, насколько осведомлены происходящим в «Пятой стороне света»? Не полезут ли они в дом Сильвии, пока сама она тут допрашивает оживших мертвецов? Но не выслушать историю одного из воскресших тоже было бы глупо. Ник кивнул, соглашаясь с партнёршей.

 

         – У мобилских мафиози были огромные накопительные фонды, – начал Баррет. – Так называемые воровские общаки. Об этих деньгах мало кто знал…

 

         – Что значит огромные? – полюбопытствовала практичная Сильвия.

 

         – Миллионов двести, в общей сложности.

 

         – Ого! – воскликнул Сэйвер. Поглощённая заботами об отце, Джулия, тем не менее, охнула. Даже сдержанный Эткинс присвистнул.

 

         – Что значит в общей? – сказал Ник.

 

         – В сумме. У каждой банды была своя касса.

 

         – Зачем? Гангстеры обычно тратят деньги, а не копят.

 

         – Точно не скажу. Возможно, они планировали подмять под себя весь юг…

 

         – Что, и те, и другие?

 

         – Не исключено, что главари банд были в сговоре. На таком уровне трудно что-то взять силой, а вот купить… Но возможно, за обеими бандами стояла одна сила. Однако это была не полиция. Как и рядовые гангстеры, ни я, никто из моей команды понятия не имели об этих накоплениях. Тем не менее, высшему полицейскому руководству про них было известно. Хотя, не более того. Видит око, да зуб неймёт. Реальная власть в городе принадлежала мафиям.

 

         – Ну и когда же вам стало известно о деньгах? – новость была, конечно, любопытной, но её отношение к делу пока не просматривалось. Ник не любил долгих предисловий.

 

         – Постфактум, образно говоря. Когда их забрали себе мои руководители. Они поняли, что мы доведём начатое до конца, и заранее подготовили процедуру изъятия. Я хотел было сделать этот факт достоянием общественности. Интернета тогда не было, но газеты, радио и телевидение человечество уже изобрело. Начальство считало иначе. Либо я отправляюсь в молчании доживать век с новыми именем и внешностью и, если посмею разинуть рот, тайна моей личности быстро станет известна оставшимся на свободе мафиози и родственникам сидящих и убитых. Либо меня и в самом деле ждёт шальная пуля. Выбрал я, как вы знаете, первое, но со всякими надеждами на правосудие и справедливость в этом мире расстался навсегда.

 

         – И вы решили, что в моральном плане ваши руки развязаны, – не спросила, а вполне утвердительно заявила Сильвия.

 

         – Да, когда эти двое, – Баррет кивнул на Сэйвера и Локридж, – оказались моими подследственными, я понял, что охотятся они за чем-то действительно ценным, и решил завладеть этим сам. Хотя и не знал, чем именно. Ну, а после покушения, чтобы скрыть, сколь низко я пал, решил пасть на самое дно.

 

         – Всё это замечательно, то есть отвратительно, конечно, но не объясняет вашего существования в данный момент, – Сильвия была сама язвительность, хотя Ник готов был, если не понять Герберта Милна, то посочувствовать Глену Баррету.

 

         – Сейчас объяснит, – пообещал Баррет, – немного потерпите. От ранения меня лечили на континенте, в одной из лучших клиник Майями, и я сдружился со своим хирургом, Стэном Уолкоттом. Он замечательный врач и добрый человек, ну… и я представился ему только с хорошей стороны. Лёжа на койке, я имел много времени на раздумья и разработал стратегию поиска сокровищ довольно детально. Поэтому, когда выписался, быстро выяснил, что искали мои подследственные, и как мне продвинуться дальше них. Но тут со всеми надеждами на лёгкую наживу пришлось расстаться.

         Я почувствовал слежку. Кто-то крепко вцепился мне в хвост. Скоро стало ясно, что это мобилские мстители. Утечка информации о том, где и под каким именем проживает бывший Глен Баррет произошла не по причине безалаберности полиции, хотя и этого там в достатке. Её организовали боссы полиции из Мобила. К тому времени они начали стремительно уходить в отставку, а их родственники ещё стремительнее обогащаться. И им не хотелось, чтобы истинные причины этих событий всплыли. Те, кто явился докончить неудачную работу… неважно, чью, по их мнению, понятия не имели о деньгах мафии, за смерть главарей которой явились мстить. Ну, а я ничего уже не мог сделать. Рассказать о том, кто и почему на самом деле пришёл по мою душу, означало поставить на себе крест. Я предпочёл поставить крест на своих мечтах о богатстве и исчезнуть, умерев лишь для тех, кто хотел моей смерти.

         Во время моего лечения в другом конце отделения лежал пациент с точно таким же ранением и удивительно похожий на меня. Вот вам и ещё одна невероятная случайность… Сам я его не видел, но Стэн часто говорил мне об этом, удивляясь и посмеиваясь. Дескать, больные пошли на одно лицо. Поняв, что попал в опасность, я ни с кем не мог поделиться своими проблемами, кроме Уолкотта. И тут выясняется, что тот больной недавно умер. Не потому, что Стэн его недолечил, сердце у мужика оказалось слабым, не выдержал какого-то испуга. И в тот момент его труп находился в морге больницы. Стэн готов был доставить его на мою яхту.

         Я отогнал судно в открытое море, поставил на якорь, ну, вы знаете, в заливе мелко, и сбросил тело на дно. Потом вплавь, в одном акваланге, прихватив с собой лишь наличность, добрался до Эверглэйдс. А через пару дней уже лежал на столе у частного пластического хирурга в Орландо. Сварганить себе новое лицо оказалось несложно, а вот с новой биографией пришлось возиться полгода. Спасибо Уолкотту, всё это сделал, фактически, он, но до того мне пришлось поскитаться в качестве нелегала. Потом новая жизнь пошла своим чередом, сначала подрабатывал по ресторанам уборщиком, посудомойщиком, иногда официантом. Позже стал помогать поварам на кухне, а, в конце концов, умудрился открыть собственное заведение. Постепенно оно разрослось…

 

         – Любопытно, – процедила Сильвия. Похоже, рассказ Баррета её взбесил. Возможно, она не верила в такую удивительную историю, а может, была возмущена масштабами цинизма, – где сейчас этот Стэн Уолкотт?

 

         – В Европе, – усмехнулся Глен. – Климат западной Ирландии ему милее тропиков.

 

         – Ну, а почему же вы вернулись к охоте за европием? – Ник решил вернуть допросу конкретику.

 

         – Кое-какие навыки у меня остались. Я интересовался тем, что творится в тюрьме Эткинса, знал дату его освобождения. Поэтому когда он вышел, проследил за ним до Ки-Мэрайя. Понял, что тот будет докапываться до истины. Мне это ничем вроде бы не грозило, но лучше держать обстановку под контролем. Когда он не стал бороться за своё честное прошлое, я насторожился. А когда узнал, о чём расспрашивал моих родичей, догадался о его намерениях.

 

         – Вы общаетесь с родственниками? – удивилась Сильвия.

 

         – Конечно, нет. Близких у меня и не было уже во время службы в Мобиле, а дальние считают, что я там и погиб. Никто из них меня даже не видел во взрослом возрасте, как они могли узнать в моём нынешнем обличии человека, считающегося мёртвым четверть века? Про новый рост цен на европий я уже знал, как и про то, что руда где-то на острове. Решил, что раз уж даже Эткинс может разбогатеть на европии, почему бы и мне не попробовать? Закрыл ресторан в месте своего прежнего обитания, выкупил здешний, отправил сотрудников готовить его к открытию, а сам проследил за Эткинсом до Майями. Там встретил Локридж. Я был в курсе её выписки, поэтому смог узнать. Потом, приехав сюда, поинтересовался, кто сейчас живёт в доме Нэвилов. Оказалось, это частный детектив. Навёл справки, выяснил какая высокая у вас, мисс Жирар, репутация. И тут увидел у дома Джулию. Вот тогда-то я и понял, что, если события закрутятся, вы, с помощником будете ключевыми фигурами и разберётесь в ситуации раньше всех.

 

         – С помощником, значит? – не удержался от сарказма Ник.

 

         – Ну, вы ведь всегда помогаете друг другу.

 

         – Разве что в таком смысле…

 

         – Мне нужно было подружиться с вами…

 

         – И вы наняли Картрайта! – догадалась Сильвия.

 

         – Кто такой Картрайт? – не поняла Локридж. Она была поглощена попытками успокоить Тэйлора, но пара упоминаний её фамилии привлекли внимание женщины к рассказу. Вопрос, однако, все проигнорировали.

 

         – Да. Уже на второй день он стал воровать, и у меня появился вполне обоснованный повод просить вашей помощи. Ну, а чуть позже предложить свою. Когда вы описали ваш план вчера вечером, я понял, что это шанс для меня. Когда сегодня все три ваших жертвы попались в ловушку, решил, что лучшего шанса и не придумать. Ну, а когда дослушал весь допрос, не сомневался, что действовать нужно без промедления.

 

         – И всё? – удивилась Сильвия. – То есть, северяне работали не на вас?

 

         – Какие северяне? – абсолютно искренне изумился Глен.

 

         – Квебек Нордикс, – буркнул Ник и постарался как можно строже посмотреть на девушку. Та поняла, заметно смутилась, но быстро взяла себя в руки. – Иногда фантазия у неё буйствует, причём совсем не в ту сторону. От нервов, должно быть. Но на что вы рассчитывали? Мы же знали бы, кто вскрыл дом. Да, и ваше исчезновение не прошло бы незамеченным. И что бы вы стали делать с рудой? У вас есть лаборатория?

 

         – Нет. И я понятия не имел, как поступить дальше. Но другой возможности просто не оставалось. Запертые здесь без связи, вы довольно долго не смогли бы мне помешать. А дальше… Возможно, я не смог бы забрать всю руду, но постарался бы сделать так, чтобы она не досталась никому из вас. Возможно, меня стали бы искать, но опыт ухода от таких розысков у меня есть. Возможно, анализ и поиск месторождения – долгие и дорогие процессы, но вы сами сказали, преимущество будет у того, кто начнёт первым. Я собирался решать задачи в порядке поступления. Однако откуда-то всплыл этот старик.

 

         – Ну что ж, – резюмировал Ник, – какими странными бы ни были события последних минут, принципиально, сказанное Сильвией перед ними можно адресовать и вам. Не знаю, где сейчас ваши враги из прошлого века, но мы с напарницей не менее вредные типы. Так что: малейшее недостойное поползновение с вашей стороны, и тайна личности Эразма Лагерлёфа перестанет быть таковой. Пощады не ждите. Как и все остальные. Мы готовы отпустить ваши прошлые грехи…

 

         Лица мужчин вытянулись, особенно озадаченным выглядел Сэйвер, а взгляды устремились куда-то за голову Ника.

 

         – Все здесь! – раздался оттуда раскатистый бас.

 

         Вытаскивая пистолет, Ник успел заметить странное выражение и на лице Сильвии. Оружие в её руках, впрочем, исправно нацелилось на обладателя низкого голоса. Коим оказался могучий высокорослый блондин в тёмно-сером костюме, нарисовавшийся на первом пролёте лестницы.

 

         – Полный набор, – продолжил гость, обращаясь к кому-то за раскрытой дверью, – большего и ждать было невозможно. Заводите старика.

 

         Собственно, не требовалось больших умственных усилий для объяснения реакции присутствующих на появление этого человека. И Сэйвер, и Сильвия уже могли видеть его в мотеле, где Брайан проживал. И не нужно было семи пядей во лбу, чтобы понять, кто это. Тот самый северянин, что навещал не так давно полицейский участок. Похоже, наступала кульминация.

 

         Четыре ствола, один, правда, ненастоящий, держали светловолосого гиганта под прицелом, а он только ухмылялся. У него был свой пистолет. Двуствольный автоматический кольт. Штука солидная, хотя трудно предположить, что он всерьёз собирался им воспользоваться. Разве что, решил выкосить всех присутствующих? Но белобрысый лишь усмехнулся и пробасил:

 

         – Не стоит размахивать оружием, господа. Мы здесь вовсе не затем, чтобы навредить кому-то из вас. Нас больше, а уж о превосходстве в вооружении я и не говорю.

 

         – Пока что никого не видно, кроме тебя, – возразил Ник.

 

         Северянин улыбнулся ещё шире:

 

         – Положите пистолеты.

 

         – А ты покажи пример.

 

         – Действительно, почему бы вам первым не сделать это? – спросила Сильвия.

 

         – Тэрри! Кто у нас на выходах? – крикнул блондин.

 

         – Гвен и Хоакин! – ответил невидимый Тэрри.

 

         – Хм. Их только два?

 

         – Выходов два. Тот, где мы вошли, и служебный, сзади.

 

         Ник пока решил не поднимать вопрос об открытом кухонном окне. Северян, похоже, и в самом деле было немало. Пусть они хоть чего-то не знают.

 

         – А на периметре кто?

 

         – Пит и Джим, – голос за дверью явно недоумевал. – Ты чего хочешь-то.

 

         Блондин оглядел помещение.

 

         – Здесь не все лампочки светятся. Проверь выключатели. И где там остальные наши?

 

         – Вот Айзек пришёл.

 

         На лестничной площадке появился давешний влюблённый из ресторана, которому они с Сильвией вернули кольцо.

 

         – Ого! – не удержался от реплики Баррет.

 

         Сильвия ахнула. Даже Ник поднял бровь. Мысленно.

 

         – Чего шумим? – поинтересовался прибывший. Одет и вооружён он был аналогично коллеге.

 

         – Не хотят складывать оружие, – кивнул тот вниз.

 

         – Ну и пусть не складывают, лишь бы не стреляли. Вы ведь не будете стрелять, правда? – дружелюбно поинтересовался Айзек.

 

         – Посмотрим, – буркнула Сильвия, – на ваше поведение.

 

         – Ну, значит, не будете. Сэр, можно заходить, Лила и Мэнни вам помогут.

 

         Айзек отступил в самый угол верхней площадки. Блондин спустился на галерею. С оружием оба расставаться не спешили. Ник и Сильвия, по договорённости, следовали их примеру. На площадку степенно и чинно прошествовал статный, благородный старик. Седой, довольно высокий, облачённый в дорогущий костюм, он был преисполнен достоинства и уверенности, но отнюдь не высокомерия или надменности. А вот силёнок ему определённо недоставало. Старца поддерживали под руки смуглый скуластый азиат, традиционно для последних гостей одетый и развитый физически, и «невеста» Айзека. Дама, наоборот, была облачена весьма игриво и легкомысленно и, завидев компанию внизу, совершенно искренне улыбнулась и заявила:

 

         – Ой, здрасьте!

 

         – Угу… – ошарашенно пробормотал Баррет.

 

         Из всех присутствующих происходящее не шокировало только Тэйлора. Он раскачивался на стуле, бился лбом в плечо дочери, мотал грязной шевелюрой, шипел, хрипел, бубнил и, казалось, понятия не имел, что в зале ещё кто-то есть. Джулия всеми силами старалась его утихомирить, но даже она постоянно вертела головой, стремясь охватить полем зрения всех действующих лиц. Остальные же были полностью заинтригованы случившимся. Сильвия глядела на пожилого визитёра со очень странным выражением. Старик с сопровождением вяло двигался по ступенькам, своей медлительностью только нагнетая напряжённость. Айзек успел скрыться за дверью, появиться снова с тяжёлым и мягким кожаным креслом в руках, догнать процессию, а троица даже не достигла середины большого пролёта. Пожалуй, даже Тэйлор спускался быстрее. На потолке засветились последние лампочки, но намного светлее не стало. Наконец, процессия достигла большой горизонтальной поверхности.

 

         – Садитесь, сэр, – предложила Лила, когда кресло заняло подходящее, по мнению Айзека, место. – Я принесу вам чай.

 

         – Спасибо, – тихим, но сильным голосом поблагодарил старик, но присаживаться не стал, облокотившись на кожаную спинку. Он обвёл внимательным взглядом всех, ожидавших его внизу, покачал головой и вздохнул. – И что же всем так стрелять не терпится? Уважаемые детективы, поверьте, наша компания здесь вовсе не за тем, чтобы помешать вам вершить правосудие. Я обязательно представлюсь и назову своих помощников, но сначала мне нужно взглянуть в глаза одному из присутствующих. Исключительно взглянуть в глаза, ничего более, вы уж не делайте резких движений, пожалуйста.

 

         Старец отделился от надёжной опоры и отправился в путешествие на другую сторону зала. Филиппинец Мэнни страховал его, отставая на пару шагов. Айзек держал под прицелом обитателей подвала с лестницы, блондин с галереи, но и сами они оставались в сфере внимания Ника и Сильвии. Напряжение не спадало. Нику не давало покоя состояние напарницы. Она словно забыла, зачем здесь, и не спускала глаз со старика. Может, он её имел в виду? Однако седовласый прошаркал мимо детективов. Миновал Сэйвера, Баррета, Эткинса. Остановился перед Джулией, продолжавшей гладить плечи отца. Та озадаченно взглянула на подошедшего. Она явно видела этого человека впервые, и игра в гляделки с ним представлялась ей бессмыслицей.

 

         Тем не менее, старик с кряхтением присел перед ней на корточки. Протянул руку, но не к женщине, а к другому старцу. Взял Тэйлора за дёргающийся подбородок, потянул к себе. Тот словно не понимал, что с ним происходит, воспринимая пальцы на лице, как естественную природную силу, зачем-то выворачивающую его голову. Попытался вывернуться, отмахнуться, но безуспешно. Ладонь нового гостя оказалась сильнее. Наконец, он добился того, чтобы Маркус заглянул ему в глаза. Первоначально взор безумца равнодушно скользнул по лицу оппонента, будто это была стена, но гость своим взглядом продолжал ловить зрачки Тэйлора. Секунда, другая, третья и взгляды стариков упёрлись друг в друга. Лицо Тэйлора потихоньку начало приобретать разумное выражение.

 

         – Ну, здравствуй Маркус, – проговорил седой. Впрочем, они оба были седые. – Помнишь меня?

 

         К Маркусу на глазах возвращался рассудок, а вместе с ним приходил ужас. Дочь озабоченно переводила взгляд с одного деда на другого. Губы её отца затрепетали.

 

         – Дьявол… – прошептал он, – дьявол!

 

         Из последних сил Тэйлор вырвал голову из пальцев гостя и, задрожав сильнее прежнего, ткнулся лицом в грудь Джулии. Его трясло всё больше, и дочь обняла старика, с ненавистью посмотрев на пришельца.

 

         – Что вы делаете?! – гневно воскликнула она. – У него же приступ будет!

 

         Второй старик всё с тем же кряхтением поднялся, рукой остановив попытку Айзека помочь. Стоя оглядел присутствующих.

 

         – Думаю, вы поняли, кто я. Для неуспевших сообразить, представлюсь. Меня зовут Нильс. Нильс Классен.

 

         – И этот не сдох… – совершенно без выражения молвила Сильвия.

 

         Представившийся Классен глянул на неё, печально вздохнул и отправился в обратный поход к креслу. С облегчением усевшись, принял из рук Лилы подстаканник, отхлебнул чаю и улыбнулся.

 

         – А чаёк здесь неплох! Спасибо, Лила. А вам, мисс Жирар, моё недовольство. Ну разве может милая, утончённая, образованная девушка так выражаться. Возможно, кое-кому из присутствующих моё существование не в радость, но вам-то с чего ворчать? Ну, да ладно, не в этом смысл моего визита. Хотя понимаю, как вам всем хочется узнать, откуда я взялся, такой живой. Что ж, затем и пришёл… Рассказ будет долгим, так что приготовьтесь.

 

         Он снова с удовольствием сделал глоток.

 

         – Летом шестьдесят третьего я сделал на северо-западе страны одну, скажем так, замечательную находку. В чём замечательность, станет ясно попозже, пока лишь скажу, что она буквально вскружила мне голову. И сослужила недобрую службу. Я никому не говорил о своей удаче, даже не звонил домой и даже не посылал телеграмм, боясь её спугнуть. Никто не знал, что моя экспедиция окончена, и я возвращаюсь на восток. Но вот этот господин, – он показал рукой со стаканом на Тэйлора и снова отхлебнул, – оказался на редкость общительным и располагающим к себе попутчиком. Возможно, я, пребывая в эйфории, просто не мог правильно оценивать окружающую действительность и распустил язык, возможно Маркус сам был настроен разговорить подобравшего его на дороге водителя, но так или иначе, я проболтался. Рассказал, что за чудо у меня в фургоне. А он понял слишком буквально, решив, будто там какие-то несметные богатства.

         Ближайшей же ночью я получил от своего пассажира крепкий удар по макушке фомкой, и это последнее, что можно сказать о Нильсе Классене на долгие годы. А Маркус решил, что убил меня навсегда и, наверное, здорово перепугался. Закинул мой предполагаемый трупп в фургон к добыче и помчал куда глаза глядят. То есть подальше и от Скалистых гор и от Бостона. За сутки промчался полторы тысячи миль из Уичито во Флориду и остановился только потому, что дальше не было дороги. Как стемнело, он закопал сокровище и моё тело на стройплощадке возле берега, разбросал инструменты и детали машины по прибрежным водам, а сам грузовик утопил в глубокой заводи. После чего незамеченным покинул остров, в надежде отсидеться где-то, пока страсти, вызванные исчезновением геолога Классена, не улягутся. И вот тут начались настоящие чудеса.

         Я выжил не только с проломленным черепом, не только после суточной тряски на грязном, жёстком полу, но и погребённый в песке. Но и это не всё. Той же ночью на остров обрушился сильный дождь. Тропический ливень, за часы выливший месячную норму. Это не было ураганом или тайфуном, обошлось без порывов и шквалов, поэтому событие не вошло в хроники, но последствия у него всё же имелись. Выше по склону домА уже построили. Добротные солидные особняки со всеми элементами роскоши, в том числе бассейнами. Они были готовы, но пусты, к тому же с неиспытанными сливами. Дождь мгновенно заполнил их, и огромные объёмы воды прорвали канализацию. Под землёй она потекла к морю, образовав нечто вроде скрытого селя. Этот поток смыл содержимое тайника, хотя и не обнажил его. А меня вынесло, вместе с водой и грязью, через обрыв на пляж. Там моё тело и обнаружили поутру местные жители, решив, что его выбросило волнами. И даже после этого в нём ещё теплилась жизнь.

         Чудеса не закончились и на этом. При мне не было документов, биогенетических картотек тогда не существовало. Хотя Нильс Классен имел трения с законом, и отпечатки его пальцев хранились в полиции, никто не удосужился это проверить. Меня не идентифицировали, Джон Доу, так сказать, некому было выделять деньги на моё лечение. Всё, на что мог рассчитывать мой несчастный организм, доброе отношение врачей, их бескорыстие и верность клятвам. И мне встречались именно такие. Меня переводили из больницы в больницу, меняли способы и средства лечения, и всякий раз я оказывался в руках по-настоящему хороших людей. Меня поставили на ноги. Больше года спустя, но поставили, физически я был здоров, но мой разум…

         Всаженная в затылок монтировка не способствует работе мозга. Я потерял память. Практически полностью. Забыл не только, как меня зовут, чем я занимаюсь, где живу, забыл всё. Нет, конечно, я помнил, как дышать, есть, шевелить конечностями, но мне пришлось заново познавать мир. Те, кто занимался со мной, по сути, создали, воспитали новую личность. Причём весьма успешно. К концу семидесятых я получил высшее экономическое образование, начал работать. В пятьдесят с небольшим открыл свой бизнес, в шестьдесят три заработал первый миллион. Телесное здоровье позволяло трудиться, поэтому и после семидесяти, я оставался действующим предпринимателем и даже умудрился прославиться…

 

         – Так вот оно что! – ткнула в него пистолетом Сильвия. Айзек вскочил, но Классен успокоил его жестом. – Теперь я вспомнила, где встречала ваше лицо. Феликс Блест, миллионер из ниоткуда!

 

         – Да, дорогая Сильвия, это про меня. Пресса раздула целую мелодраму из моей таинственной биографии, и я стал знаменит. Тут же нашлось немало проходимцев, желавших объявить себя моими родственниками. Расчёт прост: богатый старикан с неизвестным прошлым, скоро отдаст концы, кто будет наследником? Конечно же ближайший из родичей, даже если он седьмая вода на киселе. Удивительно, сколько подобных людей среди нас разгуливает. Несложно дать им отворот, сейчас-то генетика на ходу, но из-за таких единственная живая настоящая родственница, совершенно искренне желавшая рассказать мне правду о моём прошлом, и не интересовавшаяся деньгами, не могла добраться до меня очень долго. Годами моя двоюродная сестра Грета добивалась встречи с Феликсом Блестом, лишь для того, чтобы объяснить ему, что он – Нильс Классен, пропавший в отрогах хребта Биттерут полвека назад.

         Мы были немало озадачены тем, что, уехав на север Монтаны, я обнаружился на юге Флориды. Здесь явно крылась какая-то тайна, и я понял, что хочу разобраться, пока не сошёл в могилу. Передал управление компании толковым людям, а сам нанял лучших специалистов в биологии, медицине, психиатрии, гипнозе, короче всех, кто помог бы мне разбудить память. Кроме того, пригласил лучших детективов, чтобы они занялись поисками следов моего пребывания в реальном прошлом, собирая по крупицам сведения о том, что же тогда произошло. Думаю, вы поняли, что это они, – Классен обвёл зал рукой со стаканом и сделал очередной глоток, – сопровождают меня на нашей встрече. Нелёгкая им работа досталась, надо сказать, начали в две группы с обоих концов страны и действительно шаг за шагом выясняли, что там происходило в июле шестьдесят третьего. Только результаты получались весьма скромные. То, что мои поиски совпали по времени с обострением вашей активности в этой сфере – чистая случайность, но помогла именно она.

         Когда мистер Вествуд и мистер Окампо наткнулись в здешнем полицейском участке на результаты работы мистера Эткинса, мы за два часа продвинулись дальше, чем за два предыдущих месяца. Довольно быстро нарисовалась картина, заставившая обратить внимание на каждого из вас. Если бы на мне сейчас была шляпа, я бы снял её перед мисс Жирар и мистером Слотером. Вы смогли за неделю понять то, на что моей команде потребовалось гораздо больше времени. Но одну деталь вы всё-таки упустили – не догадались допросить патологоанатома, который должен был проводить вскрытие тела Тэйлора. Лила, вы не сделаете мне ещё чайку? Благодарю…

 

         Ник с удовольствием пронаблюдал, как блондинка взбегает по лестнице в своём просторном, полупрозрачном платье. Лёгкая, изящная, тренированная фигурка порхала со ступеньки на ступеньку, и он подумал, что если эта чаровница окажется хотя бы нейтральной в сегодняшней схватке, у него есть идея насчёт того, с кем частный сыщик Слотер проведёт свою первую свободную ночь. То есть, ближайшую. Возможно, у Айзека найдутся возражения, но это мы, как говорится, ещё посмотрим. Меж тем, Классен продолжил свой монолог:

 

         – Надо сказать, что и мои бойцы добрались до него исключительно из-за настырности работодателя. Я ещё не был уверен, что именно Маркус – причина поворота в моей судьбе, но другого объяснения не было, и меня очень печалило то, что мы не успели пообщаться на этом свете. Хотелось узнать хотя бы, как он ушёл. Из жизни. А он ушёл в буквальном смысле. Парень, которому доставили его якобы труп, оставил тело на столе, а сам отлучился на полчаса, чтобы пообщаться с подружкой. Вернулся, а тела нет. Он перепугался, тем более что уже имел пару взысканий от начальства и никому не рассказал. Был уверен, что прощаться с Тэйлором никто не придёт, а труп попросту украли, ну знаете, бывает и такое, заполнил гроб бог знает чем, и отправил на похороны. А его и вправду никто больше и не вскрыл.

         Мы и сами поначалу думали, что тело украли, но заявлять в полицию не стали, принялись искать сами. Нашли этой ночью. Живого Маркуса на дороге с соседнего острова. Такая вот история… Иногда к нему, похоже, возвращается разум. Или псевдоразум. Квазирассудок. Может быть, это что-то вроде приступов с обратным знаком. Приступов здравомыслия. Возможно, во время одного из таких, он решил симулировать смерть. А может, сама смерть была лишь приступом? Медики, что возятся со мной, потом разберутся. Сегодня ночью им было не до этого, потому что именно со мной они и возились. Ваша активность вступила в решающую фазу, и я должен был вспомнить всё, чтобы не наделать глупостей на сегодняшней встрече. И вспомнил, вплоть до самого удара ломом в голову. Так что мозаика сложилась буквально только что. Должен сказать, дорого мне это досталось, в мои восемьдесят, потому и сижу по большей части. Но Маркусу явно ещё тяжелей. Он же дочку спасть примчался, напуганный визитами Эткинса и моей команды. Мой ровесник, ведь, а пешком всю гряду проковылял, и здесь вас выследил. Как?..

 

         Долгие речи утомили почтенного старца, и он с радостью принял из рук Лилы новый стакан.

 

         – То есть, вы считаете, что ваши головорезы так взволновали Тэйлора, что он сбежал из лечебницы, чтобы защитить от них дочь? – спросил Ник. Вот сейчас: внимание. Всё внимание на него!

 

         – Да. Мистер Эткинс, конечно, внёс свою лепту, но разговор с детективами стал последней каплей, – ни голосом, ни мимикой Классен не показал, что осведомлён о ещё каких-то возможных причинах беспокойства Тэйлора. Например, о минах под фундаментом, на которых могла подорваться Джулия. Что ж, и не будем пока смущать дедушку.

 

         Но Сильвия так не думала.

 

         – Так вы считаете, всё смыло? – ничуть не таясь, спросила она Нильса.

 

         – Всё?.. – не очень понял тот.

 

         – Не обольщайся, – осёк напарницу Ник, – привязанное не смоешь.

 

         – О чём вы? – продолжал недоумевать Классен. Его команда с интересом уставилась на Ника.

 

         – Об этом чуть позже, как вы любите говорить. Расскажите, лучше, что же это вы такое там нашли, на северо-западе?

 

         – Европий, – Классен улыбнулся, принимая из рук красавицы Лилы очередной стакан.

 

         – Э-э-э, вы рассчитывали кого-то ошеломить этим сообщением? – полюбопытствовал Ник.

 

         – Да. Я нашёл европий, понимаете? Не руду, металл.

 

         – Так не бывает! – одновременно воскликнули две из трёх присутствующих женщин.

 

         – Вот именно, – кивнул Нильс, – в этом-то и ценность находки. Она совершенно уникальна.

 

         – Послушайте, – перебила его Джулия, – европий не может в чистом виде находиться в атмосфере. Он активен и реагирует с газами воздуха.

 

         – Верно, но если его покрыть другим, более инертным металлом, например, железом, он будет надёжно защищён, – Классен помолчал, оглядывая аудиторию. – Я обнаружил европиевые конкреции в ферритовой оболочке.

 

         – Чего? – детектив Слотер редко стесняется своей необразованности.

 

         – Европиевые яйца в железной скорлупе. Или апельсины в кожуре, как вам покажется красивее. Это были невзрачные коричневые окатыши, чуть меньше кулака. Очень прочные, я с большим трудом расколол один, внутри оказался блестящий металл, который действительно стал мгновенно окисляться.

 

         – Этого не может быть, – покачала головой Сильвия, – если бы такие минералы существовали, никто не стал бы добывать руду.

 

         – Вы правы, мисс Жирар, никто и никогда не находил ничего подобного. Потому эти яйца так важны, что других нет. Точнее, о них не известно. Загадка их происхождения, или правильнее сказать, разгадка может иметь огромное значение. Если это природные образования, они возникли в результате каких-то очень редких процессов, возможно, на большой глубине, в земной коре, мантии или даже ядре. Может быть, там это обычное дело, но на поверхность их выносит раз в миллион лет. Или это, скажем, что-то, занесённое из космоса. Но про подобные метеориты тоже никто не слышал.

         Если же они созданы искусственно, то ещё большая интрига: кем, как и когда. В прошлом веке это уже могли сделать люди, но стоили бы такие изделия безумно дорого. Кому и зачем могло прийти в голову выбросить их в лесу, я просто не представляю. В более далёком прошлом такое вообще считалось невозможным, а значит, если кто-то сделал яйца тогда, он каким-то чудом намного опередил время. Альтернативная версия – работа других разумных существ – выглядит уже полной фантастикой, но, тем не менее, она тоже имеет право на существование. А уж как будоражит воображение!

         Ну, и есть ещё один, мистический, я бы сказал, аспект. Череп, пробитый ломом, это очень серьёзная травма, человек с ней вряд ли может выжить, болтаясь от стенки к стенке в фургоне, мчащемся по ночному шоссе. И уж тем более, погребённым под землёй. Но всё это время яйца были рядом со мной. Может, они обладают лечебными свойствами…

 

         – Вы серьёзно? – Нику такие версии казались чем-то вроде рекламы талисманов или оберегов.

 

         – Ох… Полтора столетия назад люди ничего не знали о радиации. Если бы кусок урана в то время оказался в какой-нибудь деревне, и люди стали бы умирать от лучевой болезни, самым разумным объяснением все сочли бы наговор или порчу. Триста лет назад не было известно об электричестве. Лампочка или электродвигатель оказались бы чудом. Чего мы не знаем сейчас?

 

         Вот это был убедительный аргумент. В таком ракурсе Ник ещё не смотрел на природу вещей и знаний.

 

         – Вы хотите их найти… – задумчиво промолвил Эткинс.

 

         – Да. Стоимость заключённого в яйцах металла даже сейчас ничтожна по сравнению с ценностью знаний, которые с их помощью можно получить. Окончательная картина произошедшего сложилась у нас только утром, несколько часов назад, я и сейчас не уверен, что знаю об этом всё и даже достаточно, чтобы действовать без ошибок. Мы обязательно и с радостью примем любые советы и помощь, но я очень прошу не мешать.

 

         – Но, может быть  что-то осталось там, в горах? – осторожно предположил Сэйвер.

 

         – Как ни странно, по моим воспоминаниям, нет. Вроде бы, я увёз всё, что нашёл. А перед этим перекопал землю на сотню ярдов в округе находки и исходил местность на милю.

 

         – Вы помните, где именно? – Баррет предпочитал практический подход.

 

         – Не слишком точно. Между лесами Каниксу и Кутенэй десятки миль. Карты у меня были, полмили в дюйме, но этого недостаточно для точного указания места. Какие-то кроки́ я делал сам, да только, видать, Тэйлор всё уничтожил. По памяти трудно будет что-то найти, полвека прошло, какие-то деревья выросли, какие-то погибли, пейзаж изменился. Мне ведь по большей части приходилось прятаться от гризли, барибалов, пум и волков, за рельефом следил лишь затем, чтобы машина могла проехать. На поиски можно потратить годы, загубить природу и ничего не найти.

 

         – Каниксу… – пробормотала Сильвия. – Минуточку, куда опять связь пропала?

 

         Ник поискал глазами Вэствуда.

 

         – Похоже, это ваш Тэрри вай-фай отключил, когда лампочки зажигал. Тумблер прямо над дверью.

 

         – Тэрри! – гаркнул тот в дверь. – Ты зачем точку доступа отрубил?

 

         – Сам же сказал, свет не горит. Вот я и щёлкал всем подряд. Где она включается?

 

         – Над дверью глянь.

 

         В тишине ожидания раздался щелчок тумблера. И практически сразу же зазвонил телефон Сильвии. Судя по мелодии, это снова был Робби. И снова Ник кивком позволил напарнице включить громкую связь. Глупо было что-то скрывать.

 

         – Слушаю вас, – сказала вежливая Сильвия.

 

         – Слава богу! – голос у парня был очень напряжённый. – Куда вы все пропали опять?

 

         – Ещё одно недоразумение. Что там у тебя стряслось?

 

         – Боюсь, что стрясётся у тебя. Только что двое мужиков вошли в ваш дом.

 

         – Ты что, уже прилетел? – не удержался Ник от глупого вопроса.

 

         – Да подожди ты! – махнула на него Сильвия. – Что значит «вошли»?

 

         – Открыли дверь и прошествовали вовнутрь. У них был огромный пластиковый чемодан. Может, мне стоит их пугнуть?

 

         – Вот чёрт! Не вздумай туда соваться! Слышишь?!

 

         Ник посмотрел на свой телефон. Рассказы Баррета и Классена заняли уйму времени. Неудивительно, что Робби уже здесь. Но кто эти гости? Присутствующие очень внимательно смотрели на них с Сильвией. С разной степенью понимания происходящего, но все – с недостаточной, чтобы считать их причастными. Неужели, есть ещё какая-то сила? «Вот чёрт» – подходящее определение.

 

         – Ты сможешь их опознать? Или описать хотя бы? – на всякий случай спросил Ник Робби.

 

         – Думаю, и ты сможешь.

 

         – Что???

 

         – Один небольшого роста, худой, сутулый, вертлявый. Волосы чёрные, курчавые, но не густые.

 

         – Адамчик… – разинула рот Сильвия.

 

         Ник посмотрел на Локридж. Та непонимающе-беспомощно пожала плечами.

 

         – Второй упитанный, с детским лицом.

 

         – Баркли! – Сильвия хлопнула ладонью по столу. – Что происходит, я не понимаю?!

 

         Ник сам не понимал, ему тоже почему-то стало тревожно, но действовать было необходимо прямо сейчас. Когда очень нужно, детектив Слотер тоже умеет говорить тоном, не терпящим возражений.

 

         – Где ваши машины? – заявил он, тыча пальцем в грудь Айзеку.

 

         – На дороге, прямо за кустами.

 

         – Заводи, – коротко приказал Ник и потянул Сильвию за руку. – Идём.

 

         – Ты можешь объяснить… – начала она, послушно следуя за напарником на лестницу, но тот её перебил:

 

         – Тебя расстраивало отсутствие трупов в этой истории? Сейчас, кажется, получишь парочку.

 

         – Робби! – рявкнула Сильвия, что есть сил. – Слушаешь ещё? Понял к чему дело идёт? Сиди тихо.

 

         – Но я могу…

 

         – Делай, как она велела! – крикнул Ник.

 

         – Может, объясните? – догнал их на галерее голос Классена. – Ребята, как-никак на меня работают.

 

         – Ваша могила была заминирована, – бросила Сильвия на ходу. – Ник, я в скорую помощь позвоню, а ты в полицию.

 

         – Чем заминирована? – озадаченно спросил Вэствуд, мимо которого они пробегали.

 

         – Но ведь вода… – попыталась возразить снизу Лила.

 

         – Геологической взрывчаткой вашего нанимателя, – буркнула Сильвия. – И она была привязана к люку, на котором стоит наш дом.

 

         – Да, этого добра у меня было порядком… – задумчиво проговорил Классен. Его голос потонул в топоте ног, последовавших за сыщиками.

 

 

 

 

         – Так это вы устроили НАСКАР на набережной? – голос лейтенанта был скорее устало-обречённым, чем разгневанным.

 

         – Вот именно, о чём я тебе и толкую.

 

         – Ты ничего не напутал? До Хомстедского овала сотня миль по прямой.

 

         – Нам в другую сторону.

 

         – Представляешь, что мои парни с тобой сделают, когда догонят?

 

         – Не догонят, – Ник посмотрел налево, в окно. Там мелькало всё: встречные машины, пейзажи, даже попутные. Айзек вполне мог профессионально участвовать в гонках. Тем более на такой технике. Не очень понятно, как рядом с ним на переднем сидении оказался Эткинс, но это несильно беспокоило. Где-то рядом, в похожих автомобилях мчалась вся компания из ресторанного подвала. – А на финише я буду только рад их видеть. Как и тебя.

 

         – Долбанутым нет покоя! –  проворчал Грегори.

 

         – Я тебя тоже очень люблю. Приезжай.

 

         Ник убрал телефон и увидел перед собой огромные вытаращенные глазища. Рыжеволосая обладательница органов зрения смотрела жалобно и растеряно.

 

         – Ка-а-ак??? – вопросила она. –  Ну, вот как они сошлись?

 

         – Ты не забыла, куда направился Карл после нашей нравоучительной лекции?

 

         – Ну, в Майами.

 

         – А где Баркли живёт?

 

         – Вообще-то, там ещё несколько миллионов живут, – напомнила Сильвия.

 

         – Мир тесен. Предположим, Адамчик тоже любит шары.

 

         – Что?

 

         – Старинную народную игру.

 

         – Вроде бочче?

 

         – Наверно. Почему мы итальянские забавы знаем лучше обычаев наших предков?

 

         – Потому что в Британию их завезли римляне, а придумали ещё египтяне. Ты не о том думаешь. Откуда им стало известно, что руда под домом?

 

         – Египтянам?

 

         – Перестань? Баркли и Адамчику. Мы сами это только утром узнали.

 

         – Опять же, вспомним, что Баркли по образованию психиатр. У него могли остаться друзья из бывших коллег. А Робби консультировал психолог, который мог быть в курсе всех разгадок. Может, он один из знакомых Стивена…

 

         – Ну конечно, и, к тому же, редкостный болтун. Ещё одно невозможное совпадение.

 

         – Или у них был общий знакомый. Если Адамчик и Баркли к тому времени уже сошлись и поделились недавними воспоминаниями, общее представление о том, что происходит, у них уже сложилось бы. Достаточно было, пары фактов, чтобы додуматься до истины.

 

         Сильвия помотала головой.

 

         – Ну ладно, удлиняю цепочку знакомых до двух. Или трёх.

 

         – Или десяти. Но всё равно, ты – гений.

 

         – О. Как ты это точно подметила. Однако согласись, такая гипотеза всё объясняет. Утром ребята неожиданно узнали, за чем они так неудачно охотились порознь и в разные годы. И где это на самом деле лежит. Решили сразу брать быка за рога.

 

         – Н-да… Ключи от дома у Баркли вполне могли остаться. Сигнализацию он сам ставил, кому, как ни ему её отключать…

 

         – А Адамчик вскроет любые замки внутри дома, это его специализация. Ребята просто созданы друг для друга.

 

         – И тогда в дело вступит отбойный молоток, который у них в ящике. Ник, они же всё взорвут к чёртовой матери! Мой дом!..

 

         – Ну-ну… может, мины и вправду смыло.

 

         Ник снова глянул за окошко. До дома оставалось квартала три. И тут громыхнул взрыв. Сильвия всхлипнула и уткнулась лицом в ладони. Ему и самому стало как-то очень невесело.

 

 

 

 

         Это был серьёзный взрыв. Ударной волной вынесло из оконных проёмов не только стёкла, но и рамы. Их куски разлетелись по всему переулку. Многие добрались до противоположной стороны, ограниченной восьмифутовым бетонным забором соседей. Этой крепости всё было нипочём. Тем более, сейчас, когда её подпирал своим могучим плечом детектив Слотер. Детектив мрачно взирал на окружающее безобразие. На рваные занавески, шторы и жалюзи, на битые цветочные горшки, на висящую на одной нижней петле входную дверь. Стёкла выбило даже на втором этаже, и землю покрыл ковёр их осколков. В осколках отражалось Солнце, делая картину произошедшего слегка легкомысленной. Возможно, поэтому она привлекала столько зрителей.

 

         Семейство Палмеров в полном составе глядело на последствия подвального взрыва из-за металлического забора. Младшие члены – непосредственно сквозь прутья. Видно им было немного, потому что почти всю улицу перегораживала толпа человек в тридцать. Все участники недавних бесед в «Пятой стороне…» аккуратно смешались с прохожими. При желании можно было высмотреть каждого, вплоть до Джулии Локридж и её безумного папаши, но Ник знал, что они и так никуда не денутся. Был здесь и Паук со своими официантками, непонятно на кого оставившие бар. Он пытался поправить держащуюся на одном честном слове створку ворот. Её вряд ли своротило взрывом, скорее всего, перестарались многочисленные спасатели. Откуда ни возьмись, вынырнула Дженис Шеппард, с непременным фонтаном чувств, жестов и движений. Обращаясь к Кики и Николь, она опёрлась на воротину одной рукой, и та опять начала заваливаться. Потеряв равновесие, девушка повалилась вслед за ней, зацепила ногами Кики, та, стараясь удержаться, схватилась за Николь и в итоге Пауку пришлось ловить сразу трёх девиц. За криками полицейских, не пускающих зевак к дому, нельзя было разобрать, что он сказал чемпионке острова по неуклюжести, но Ник догадался. Дженис сконфуженно отступила. Между домом и воротами выписывала круги Сильвия, беспрерывно звонившая кому-то по мобильнику. По пятам за ней следовал Ролли. Как сотруднику полиции ему разрешалось пройти в оцепленную зону. Не было здесь только Робби. По просьбе Ника он наблюдал за происходящим со стороны. На всякий случай.

 

         – И когда ты уже уймёшься, Слотер? – поинтересовался выходящий из дома Грегори, отряхиваясь от пыли.

 

         – А я-то тут при чём? Я всё делал, чтобы предотвратить…

 

         Вслед за лейтенантом в дверном проёме появились медики. Похоже, взрыв не унёс-таки ни одной жизни. Адамчик, опираясь на плечи двух врачей, довольно резво скакал на одной ноге. Вторая, правда, вся была в окровавленных бинтах. Встретившись взглядом с Ником, парень здорово перепугался, но тот не стал даже отделяться от стены. Баркли досталось посерьёзнее – его тащили на носилках, но и он шевелил конечностями и издавал звуки. В основном безрадостные, но явно несущие признаки жизни.

 

         Какая-то девушка-шатенка настойчиво пробивалась через полицейский заслон и толпу. Сильвия сделала знак копам, чтобы её пропустили. Из донесшихся до него обрывков фраз Ник понял, что это страховой агент. Была она небольшого роста, но очень ладненькая, симпатичная и чрезвычайно деловитая. Ник подумал, что у Лилы появляется, если не соперница, то уж резервистка, точно. Дама решительно направилась ко входу, но Гегори остановил её, решительно вытянув руку.

 

         – Куда это вы, мисс? Здесь не место для прогулок.

 

         Та не менее решительно предъявила какую-то бумагу.

 

         – Кайра Спалетти, страховое агентство «Твердыня». Я имею право выяснить масштаб разрушений.

 

         – А. Тогда ладно. Кому, как не вам. С лестницы, правда, здорово сыпется, но страховому агенту туда можно.

 

         Кайра расправила плечи, гордо задрала острый носик и направилась к двери, всем видом показывая, как она относится к полицейскому юмору. Там на неё наткнулся выходящий Дик. Он озадаченно оглядел женщину, перевёл вопрошающий взгляд на шефа. Лейтенант обречённо махнул рукой. Дик посторонился и мисс Спалетти исчезла в развороченной прихожей.

 

         – Разрешите доложить, сэр! – отрапортовал Дик, подходя к Грегори. – Больше пострадавших не обнаружено. Пожарный инспектор говорит, что опасности возгорания нет.

 

         – Ну, и что ты скажешь?

 

         – Здорово смахивает на взрыв, сэр!

 

         – Да ну? А я уж подумал, кто-то чихнул.

 

         – Сильно сомневаюсь, сэр. Но если вы правы, всем нам следует надеть респираторы. В воздухе может быть много микробов.

 

         Лейтенант безнадёжно махнул рукой, поняв, что в разговорах с подчинёнными ирония тоже не прокатывает.

 

         – Неразорвавшиеся мины остались?

 

         – Никак нет, сэр!

 

         – Что ж, пойдём, присмотрим за девчушкой, пока её не завалило.

 

         Копы скрылись за криво висящей дверью, и их место в поле Никова зрения заняла Сильвия с довольно сердитым лицом.

 

         – Но ты хоть можешь объяснить, почему, – заявила она невидимому собеседнику. – Я-то надеялась, мы подруги и ничего друг от друга не таим. А. И как его зовут? Что значит неважно? Нет, ты уж скажи, из-за кого это подруга не может меня приютить. Маки?! Ну, знаешь ли! Мы ж только в прошлом месяце расстались! А ещё подруга называешься! И что ж это он у тебя поселился? Ах, с отцом повздорил. Ну, кто бы сомневался. Что ж, передавай привет своему милому! – она яростно разорвала связь. – А ты чего уставился?! Нет, ну я не знаю! Пока у тебя всё хорошо, вокруг полно людей. Чуть что случись – сразу никого. Где я теперь жить буду?

 

         – Сильви, ты можешь переехать ко мне, – робко предложил из-за её спины Ролли. – Ручаюсь, не пожалеешь.

 

         – Да подожди ты, не до тебя! – она отмахнулась и снова уставилась на экран сотового, прокручивая список абонентов.

 

         – У нас в общежитии койка освободилась, – заявила неведомо как просочившаяся сквозь кордоны Дженис, – Адель вышла замуж. Если хочешь, я попробую договориться насчёт тебя.

 

         – Угу, а вещи я куда дену? Да уж, Рокси – хороша подруга, только мы разошлись с парнем, а она уже к себе его пристроила. А ведь я после неё как раз Маки собиралась звонить… Кстати! Уж Биф-то точно не будет уходить от родителей. У него свой бизнес.

 

         Она поискала нужный номер ещё несколько секунд, сосредоточенно придала лицу нужное выражение и приложила устройство к уху.

 

         – Бифи? Привет, это Сильвия. Ну да… Постой, постой, мы ведь… Но… Я только… Почему? Вот так, значит?! Ну и целуйся со своей!.. – женщина с ненавистью посмотрела на телефон, сунула его в карман, проворчала себе под нос что-то нечленораздельное, некоторое время провела в раздумьях и перевела взор на напарника.

 

         – Ни-и-к.

 

         Ник узнал этот взгляд. Так она смотрела, когда впервые предложила работать вместе. После первого их совместного дела, в котором Сильвия Жирар выступала ещё в качестве клиентки. Такой же взгляд был у неё, когда она просила сделать себя равноправной партнёршей в детективном бизнесе. И когда просила разрешить носить оружие. Сильвия что-то придумала. Ник вдруг понял, что именно. И что так смутно тревожило его с тех пор, как Робби сообщил про мины в подвале. И это ему очень не понравилось.

 

         – Нет, – решительно заявил он, поднимая руки, – не-не-не! Тут работы дней на пять, а то и десять. Я столько не протяну.

 

         – Ты же мне друг.

 

         – Ну… да…

 

         – И ты обещал, что, если случатся зеркально-симметричные обстоятельства, пустишь меня на постой в свой обновлённый домик.

 

         – Да, я много чего обещаю…

 

         – Тем более! Пора учиться держать данное слово.

 

         Она была права. Но ещё неделю жить в строгом режиме, спать по ночам в одиночестве и проводить круглые сутки в обществе человека, который за рабочий день способен довести тебя до…

 

         – У тебя же полно подруг.

 

         – Ха! Тоже мне подруги. Лиззи уехала в командировку в Европу на три месяца и сдала свой дом в аренду, как это Йен делает. Рокси теперь живёт с моим бывшим парнем… Паршивка! Фрида сама устроила в доме ремонт. У Элли термитов травят. У Патти отобрали дом за долги…

 

         – Ну и компанию ты себе подобрала. А вот та худенькая, длинноволосая, с которой ты в сексе по телефону работала?..

 

         – Я там работала под прикрытием, ты сам послал. Кори-Энн уже полгода на острове не живёт… Постой, как ты можешь не знать, у тебя же с ней роман был?

 

         Это было романов тридцать назад и Ник, признаться, уже с трудом помнил, почему они расстались. Но акцентировать внимание на таких подробностях не стоило.

 

         – Может, у Кики? Или у Николь?

 

         – Как будто ты не знаешь, что Кики живёт со старенькой бабушкой, а Николь с родителями и братом. Куда я там впишусь?

 

         Да, видимо, ещё одного совместного проживания не избежать. Он ведь ещё даже не начал вытаскивать свои вещи из этого «района боевых действий», а теперь придётся и Сильвины, которых раза в три больше. И ведь всё это придётся куда-то девать. Все эти цветочки, картинки, статуэтки, её гардероб, украшения, косметика, посуда… О, нет! Из двери выбралась Кайра, вся в пыли, и начала яростно отряхиваться. Вот и о ней придётся забыть. Что ж за невезение такое?! Ник отделился от забора и побрёл к воротам, глядя исключительно под ноги. Не дойдя пары шагов, уселся на одну из ведущих к ним ступенек и схватился за голову.

 

         – Ты чего? – Сильвия плюхнулась рядом.

 

         Ник тяжело вздохнул. Что ей сказать? Она имеет полное право ждать от него помощи. Но как объяснишь, что это идёт в полный разрез с его собственными ожиданиями, так разгулявшимися с утра?

 

         – Ну, перестань, – Сильвия обняла Ника за плечи. – Я помогу тебе обустроиться, вещи расставить, прибраться, еду приготовлю. Вечером кино посмотрим.

 

         Вот-вот, этого он и боялся. Если пустить напарницу в дом, она превратит его в подобие собственного. Попробуй потом вернуть в нормальное состояние, чтобы не стыдно было гостью привести.

 

         – А я-то думал, это ты её будешь утешать, – язвительно заметил проходящий мимо Грегори.

 

         Ник безнадёжно махнул рукой

 

 

 

 

         Днём Солнце хорошо поработало, полностью уничтожив следы ночного дождя. Впрочем, здесь, на пляже их не чувствовалось уже утром. Однако после захода откуда-то натянуло прохладу. Совсем не по-тропически и по-приморски. Высокое чистое небо блестело сотнями звёзд, отражалось в удивительно спокойной морской воде, но не могло удержать уходящее от неё тепло. Только самые закалённые и хладостойкие продолжали оставаться на пляже. Остальные предпочитали согреваться у стоек бара, благо подходящих для этого напитков имелось в достатке. Субботним вечером народ не спешил по домам даже в одиннадцатом часу. Ну и хорошо. Для кассы. Паук уже начинал делать то, что ему больше всего нравилось – подсчитывать выручку. Девушки всё чаще приносили подносы с пустой посудой и всё меньше делали заказы. Братец Би мешал коктейли, но почти ничего не готовил. Много работы было лишь у посудомоек Хасны, Наваль и Нежы. Но они были только рады возможности продемонстрировать свою необходимость и получить наконец-то постоянную работу. Полюбовавшись на увесистую стопку двадцаток, Паук кинул очередной взгляд на Ника. Мрачный взгляд, устремлённый вдаль, полупустая кружка и полное отсутствие реакции на происходящее вокруг.

 

         Часа полтора назад он пришёл в «Тропическую жару», попросил эту кружку, отхлебнул, поставил перед собой, да так и не притронулся больше. Чуть позже к нему приехала какая-то прекрасная незнакомка, светловолосая длинноногая спортсменка с великолепной фигурой, они коротко поговорили, поцеловались и девушка исчезла. С тех пор детектив был крайне неразговорчив. Неподалёку, сидя на табурете, Робби пытался научиться играть на гитаре по видеоуроку с экрана телефона. Звучавшая с дальнего конца бара музыка его совершенно не смущала. Впрочем, и результаты упражнения были весьма скромными. Возможно, парня занимал сам процесс.

 

         – Может, всё-таки съешь чего-нибудь? – осторожно поинтересовался Паук у приятеля.

 

         – Да уж наемся ещё, – непонятно ответил тот, не оборачиваясь.

 

         – Всё так грустно? – спросил Паук, кивая в ту сторону, куда удалилась часом раньше таинственная блондинка.

 

         – А ты как думаешь? Ребята, что мой дом восстанавливали, сказали, что работы до конца следующей недели, минимум. Так что на все эти дни женское общество для меня имеет лишь зрительную привлекательность.

 

         – Полагаешь?

 

         – Сам посуди, – Ник наконец-то соизволил развернуться к нему лицом и сделал какой-то неопределённый жест, щёлкнув пальцами, – у меня же даже комнат в доме нет. Стена имеет чисто символическое значение.

 

         – То есть, после ремонта твоё жильё не расширилось?

 

         – На какие шиши? Старое на место вернули, и то хорошо. Как я, скажи на милость, буду девушек привечать? «Дорогой, а почему мы лежим на кушетке?» «Так на кровати спит моя напарница, вон её видно, кстати. И давай не будем сильно шуметь, ей завтра рано вставать».

 

         – Ну, а если не ты будешь привечать девушку, а она тебя?

 

         – Ты же, знаешь, я так не люблю.

 

         Да уж, я был у мистера Слотера такой странный пунктик. Придаваться любовным утехам он предпочитал исключительно на своей территории.

 

         – Теперь ты понимаешь, что мне приходится переживать ежедневно. Приходишь домой, а тебе там: «Почему так поздно? Ты не очень замёрз? Тебе постричься не пора? Как сегодня питался? Что на ужин хочешь?». И это они спрашивают у человека, который заведует баром! «Руки помой, тапки одень, сиди прямо». Каждый день такое!

 

         – Понимаю… – разговорившийся было Ник снова задумался.

 

         – Да брось густить! В конце концов, Сильвия тоже женщина.

 

         – Разве я спорю. Сильвия замечательная женщина. Да, чёрт возьми, это лучшая женщина из всех, что я знаю…

 

         – Согласен. Тут тебе повезло.

 

         – Поддерживаю, – поддал голос со своего табурета начинающий музыкант.

 

         – Но вы же понимаете, она не для развлечений. Она – деловой партнёр, который тащит на себе всю грязную работу, она – напарник, который никогда не бросит в беде, она – друг, который никогда не предаст. Для меня она действительно уникальный человек. Единственная. И я просто не хочу превращать наши отношения во что-то другое. Они мне дороги такими, как есть.

 

         – Я, вообще-то, имел в виду, что она хозяйство на себя возьмёт.

 

         – Ага. Это точно. Так возьмёт, что мало не покажется. Считай, уже взяла. Ник, выброси мусор, Ник развесь бельё, Ник занеси кресла, сейчас дождь пойдёт. Почисть сушилку, почини пылесос, не можешь – отвези в ремонт, подтяни кран, он стучит, смажь замок, он скрипит. Не вставай на стул, не кроши, не ставь утюг на подставку для сковороды, не вытирай руки посудным полотенцем, сядь прямо, ешь над столом, жуй с закрытым ртом. Я уже на третий день всё проклял.

 

         – Зато теперь знаешь, как я живу. Только у меня таких две. Чёрт побери, если семейная жизнь подразумевает подобные минусы, их никакие плюсы не перевесят.

 

         – А этот её сдвиг на здоровом питании? Сладкое нельзя потому, что это инсулиновая ловушка и от него диабет, солёное портит желудок и задерживает воду в организме, от кислого разрушается печень, от острого – слизистые оболочки, от горького – нервная система. Жареное – канцероген, варёное – заворот кишок, зелень – нитраты. В молоке – вредные жиры, в яйцах – вирусы, в рыбе – яды и паразиты…

 

         – Всё, всё, всё! Заканчивай, а то посетители разбегутся.

 

         – Да и так уже почти никого не видно.

 

         – Чем же она питается?

 

         – Это отдельная история. Мы как-то пошли в один особый ресторан. Там блюда даже не похожи на еду. Нет, форма ещё более-менее, но цвет!

 

         – Радуйся, что тебя не заставляет всё это съесть.

 

         – А знаешь, сколько раз в день она зубы чистит?

 

         – Нет.

 

         – Что, и даже не интересно?

 

         – Хорошо, хорошо, говори, – Паук чувствовал, что Нику нужно выпустить пар.

 

         – Восемь.

 

         – Как это?

 

         – Утром, сразу, как проснулась – раз. Это якобы затем, чтобы убить всех бактерий, что во рту расплодились за ночь. Второй раз – перед завтраком, чтобы вновь народившиеся не попали в пищевод с едой. Потом после завтрака. Потом та же история до и после обеда и ужина. И ещё раз перед сном для приятного засыпания. Причём разными пастами, щётками и движениями. Плюс особая техника ополаскивания рта. Целая наука.

 

         – Так это же здорово! Представляю, как приятно с ней целоваться.

 

         – Ну, не знаю… С этой точки зрения я как-то…

 

         – Да брось, Ник, неужто вы никогда не целуетесь?

 

         – С какой радости? Мы не супруги, не любовники. Просто работаем вместе. Теперь вот, ещё и живём…

 

         – Так, по работе, притворяться же приходилось, наверное?

 

         – Да, бывало… Хм, верно, целоваться приятно было.

 

         – Видишь, значит, и плюсы есть.

 

         Ник вздохнул и покачал головой.

 

         – Ну что ты всякую ерунду…

 

         – Тихо! – оборвал их Робби. – Сама идёт.

 

         Сильвия вынырнула откуда-то из пляжной темноты с улыбкой на усталом лице. Обнаружив Ника, уселась рядом. Тот даже не поднял взгляда на неё, пялясь на доски настила под ногами. Паук обратил внимание, что в баре почти никого не осталось. Парочка влюблённых шепталась за самым дальним из видимых столиков, да на кухне гремела посуда. Пришла пора собрать все сегодняшние доходы и отправить их в сейф.

 

         – Давно он такой? – поинтересовалась Сильвия.

 

         – Больше часа, почитай, – сообщил Робби.

 

         – Хоть поел чего-нибудь?

 

         – Куда там, – Паук решил, что лучше будет ничего не скрывать, – даже пиво не допил.

 

         – Пойдём домой, Ник. Там хорошо, чисто, я всё уже прибрала. Ты что на ужин хочешь?

 

         – Да какой уж теперь ужин… – Ник подпёр голову кулаком.

 

         – Забирай, забирай его, а то он тут совсем скиснет. Завтра воскресенье, понимаешь, а это несчастный на всех тоску нагоняет. Пусть поест, как следует, да выспится, приключения ваши, как я понял, закончились.

 

         – Действительно. – Сильвия взяла напарника за руку. – Пойдёмте, Николас, я приготовлю ваше любимое пюре из брюквы и корня сельдерея.

 

         Ник встал, задрал глаза к звёздному небу и разве что не завыл.

 

         – О нет! Паук, а может я поживу с твоими мамой и тётей?

 

КОНЕЦ

 

март 2015 г. – июнь 2016 г.

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/