БЕЛОЕ ТАКСИ
Кирилл Кудряшов
Скачано с www.кирилл-кудряшов.рф
Сначала мы пили бренди. Неплохой французский бренди. Шел он хорошо, а еще лучше под него шла беседа. Славу я не видел два года, "поразбрызгала нас жизнь, разнесла, как водится" – кажется так пелось у "Дюны". У меня родился ребенок, я весь погряз в семейных делах и работе, Слава сначала с головой ушел в романтику со своей новой пассией – он как в 16 лет, учась со мной в одном классе, влюблялся стабильно два раза в год, и каждый раз это была судьба и лучшая девушка на свете, так и продолжал это делать в 32, с той же периодичностью и с тем же пылом. А потом, когда романтика схлынула, а девушка заговорила о будущем и о переезде в его холостяцкую берлогу – быстренько эту берлогу сдал и умчался в командировку на север. В месячную командировку, в которой он застрял на год, поскольку дела пошли очень и очень успешно. В общем, два года друг без друга для закадычных школьных друзей – это очень и очень много, поэтому рассказать друг другу было что.
Когда бренди закончился, уже изрядно захмелевший Слава сказал, что он меня уважает как никого на свете, и поэтому на свет божий была извлечена бутылка "Remy Martina" категории XO. Извлечена, как и подобает извлекать подобные напитки, с придыханием, сопровождая извлечение легендой о появлении этой бутылки в его доме. Якобы ее подарил Славе третий слева помощник второго зама директора "Газпрома" за особые заслуги в организации геологической экспедиции в Тюменской области. Я подозревал, что, скорее всего, коньяк был куплен в "Ленте", чтобы с его помощью соблазнить очередную "Самую лучшую девушку на свете", но сути происходящего это не меняло. Когда перед тобой на столе появляется такой напиток, ты внимаешь легенде его владельца, закатываешь глаза и признаешься, что тоже уважаешь его больше всех на свете.
Я позвонил жене, сообщил, что буду поздно. Марина поняла, хоть и осталась недовольна. Впрочем, последние полтора года она чаще всего чем-то недовольна. Я ее понимаю: материнство – это, конечно, удивительное чудо, радость и счастье, но помимо прочего это еще и бесконечный рабочий день, 24 часа в сутки и 7 дней в неделю.
"Реми Мартен" тоже пошел хорошо. А как он еще может идти?
В общем, когда мы прикончили вторую бутылку, я уже с трудом мог принять вертикальное положение, а мир вокруг меня ощутимо кружился, причем почему-то вокруг горизонтальной оси. Проще говоря, пол славиной квартиры норовил уехать куда-то вверх, картинка передо мной листалась, как пленка кинопроектора.
Проще говоря, я был пьян. В дымину пьян.
За окном было темно. Темнеет в начале марта уже не так рано, как в начале января, но все ж таки до долгих летних дней было еще как пешком до Китая. Совершенно некстати я вспомнил, что сегодня воскресенье, и мне вообще-то завтра на работу... Пора было прощаться. Чем раньше я сегодня лягу спать, тем больше шансов, что завтра я все-таки поднимусь. Пусть со скрипом и горловым стоном, напоминая восставшего мертвеца, но поднимусь и поеду. Я же ответственный взрослый человек, и не важно, что накануне мы со Славой распевали гимн нашего лицея, слова которого мы помним наизусть вот уже 16 лет.
Я вызвал такси. Спасибо 21-му веку за изобилие электронных девайсов и сервисов. Такси уже не то, что ловить на дороге не нужно, его не нужно даже заказывать по телефону! Пара нажатий кнопок на экране смартфона, и умная электронная игрушка сама подскажет тебе, где ты находишься, и сама напомнит, куда тебе нужно ехать. На случай, если ты пьян настолько, что даже пальцем по экрану попадаешь с трудом.
Еще бы, попадешь тут, когда экран норовит уехать вверх, вместе с полом, и зависнуть где-то у тебя над головой.
Черт возьми, зачем я так нажрался? Собирались же тихонько посидеть, выпить просто для сугреву? 2 раза по 0,7 – это все-таки многовато.
Такси ехало к нам. Мы ехали к такси. На лифте. Слава вызвался меня проводить и поддержать, на случай если я решу улечься спать в подъезде. Я уверил его, что я не настолько пьян, хотя на самом деле уверен в этом не был.
- Не боишься? – спросил меня Слава.
- Чего?
- Ну, на такси ехать. За год шесть трупов.
- Шесть? – осмыслить это число удалось не сразу.
- Ага. Шесть. Две женщины этим летом...
- Так их же поймали!
Эти две истории я помню. Два таксиста. Один – просто идиот, позарившийся на деньги клиентки, решивший ее припугнуть и ограбить, но в итоге совершивший убийство. Второй – реальный маньяк, обиженный судьбою и брошенный женой, решивший мстить всем женщинам за свою разбитую жизнь.
- И четверо мужиков, - договорил Слава.
- Не слышал, - отмахнулся я.
- Там темная история.... Четыре никак не связанных между собой трупа. Всех нашли на обочине трассы, за городом, в разных частях области. Видимых повреждений нет... Последнее, что о них известно – они садились в такси.
- В какое? Что за фирма?
- Никто не знает. Следов нет... Я ж говорю, темная история. Так что ты смотри там, если что не так – звони, я приеду.
- Приедешь ты, ага. Ты на ногах еле стоишь.
- Нормально все, стою же. Я серьезно!
Его улыбка говорила о том, что серьезностью тут и не пахнет.
- Разберусь, если что. Я от груди сотню жму.
- Мужик! Уважаю!
Мы вышли. Я ожидал, что свежий холодный воздух немного приведет меня в чувство, но вместо этого он только еще сильнее вскружил мне голову. Весна - она вообще пьянит. Мы дошлепали до парковки, и я вновь достал смартфон из кармана, пытаясь разглядеть номер едущего к нам автомобиля, а заодно понять по карте, далеко ли он еще от нас. Мир кружился, смартфон вертелся, а приложение почему-то не показывало ничего. Нет, то есть оно исправно показывало карту города, несколько машинок на ней и мое местоположение, но никакого "К вам едет автомобиль такой-то" я не наблюдал. Мой затуманенный алкоголем разум предположил, что в металлической коробке лифта смартфон просто перестал передавать сигнал и на стороне такси приложение решило, что клиент исчез, отменив заказ. Или наоборот, таксист заехал под мост, сигнал пропал и... У меня такое уже бывало, приходилось создавать заказ заново.
Сбой системы.
Впрочем, в моем нынешнем состоянии я допускал, что мог и не увидеть на экране нужной мне информации, поэтому я продолжал вглядываться в телефон, пытаясь сфокусировать на нем взгляд.
- Ну? Где там твой таксист-то? – спросил Слава.
- Да едет где-то, - ответил я, не будучи, впрочем, в этом уверен.
- Приехал уже, - раздался справа от нас мужской голос, - садитесь.
- О! – обрадовался я и полез в машину.
Нет, ну конечно же, я сначала обнялся со Славой, пообещав ему заходить в гости чаще, и уверив в том, что он – самый лучший друг на свете, за что я его безмерно уважаю.
Я забрался на переднее сиденье, приложившись башкой о крышу машины. Я ожидал, что в голове будет звенеть, но там только что-то забулькало, не было даже боли – французская анестезия действовала отлично.
- Пристегнись обязательно! – напутствовал меня Слава и закрыл дверь. Машина тронулась.
Глаза закрывались. Кажется, я сегодня не просто перебрал, а нажрался в хлам. Маришка будет ругаться... Ну ничего, я ж не каждый день так, и даже не каждый месяц. Подумаешь, выпил со старым другом? Расслабляться-то тоже иногда надо! Имею право, в конце концов, я ж мужик.
Машина выбралась из дворов и набрала скорость. Придорожные фонари, фары встречных и габаритные огни попутных машин летели мне в лицо, разбиваясь о зрачки.
Меня начинало мутить, несмотря на то, что в машине было прохладно. Кондиционер у него включен, что ли? Все равно не то, нужен свежий воздух...
- Вы не возражаете, если я открою окно? – спросил я.
- Нет. Холод меня уже не волнует.
Я открыл. Высунулся на несколько секунд, подставив лицо холодному ветру, снова поднял стекло, откинулся на спинку сиденья и неожиданно понял, что до чертиков замерз. В машине стало дико холодно, как будто за окном были не мартовские -5, а декабрьские -30. И как будто окно продолжало быть открытым.
- Холодно? – спросил водитель, видимо заметив, как я зябко обхватил себя руками.
- Да.
- А мне уже нет.
Я повернулся к нему, чтобы что-то ответить, и слова застряли у меня в горле. Я дернулся прочь, вправо, вжался плечом в дверцу, до предела натянув ремень безопасности, о котором я начисто забыл, и принялся лихорадочно искать на двери замок. Выпрыгнуть! Выбраться отсюда! Хоть под колеса идущих сзади машин, хоть свернуть себе шею при падении, только выбраться.
Таксист был покрыт инеем. Его лицо было белым и в пятнах запекшейся крови. Волосы свалялись и слиплись, а на голове, чуть выше виска, угадывалась глубокая вмятина. Кровью были заляпаны и руки, державшие руль.
Мой водитель был мертв, и мертв уже давно.
А еще он источал холод.
- Думаешь, белая горячка? – спросил он, и усмехнулся левой половиной лица. Он смотрел на меня, игнорируя дорогу, и в глазах его не было зрачков. Они были белыми. Как снег.
Белая горячка. Допился до галлюцинаций. Точно! Это логично, это все объясняет!
Боже мой, как мне захотелось, чтобы мертвый водитель такси, везущего меня неизвестно куда, действительно оказался плодом моего воображения. Я вырубился и у меня просто глюки. Страшные глюки от алкогольной интоксикации!
- Не надейся!
Он протянул руку, на секунду коснувшись моего колена, и мою ногу обожгло холодом. Галлюцинация не может быть такой ледяной, она не может причинить боль!
Или может?
Я нащупал замок, но дверь была заблокирована. Я был заперт в машине и не узнавал дороги. Когда мы успели съехать с Большевички? И куда?
- Куда ты везешь меня?
- Умирать.
Сколько раз я слышал и читал эти выражения: "протрезветь от ужаса", "смертельный страх прогнал хмель из моей головы" и так далее. Туфта. Мне было страшно, безумно страшно, у меня адски болела опаленная холодом нога, но мир все также кружился вокруг меня бешеным хороводом, а глаза я все так же с трудом удерживал в открытом положении. То ли впрыск адреналина в кровь не помог, то ли я был пьян уже настолько, что надпочечники забыли, как синтезировать адреналин.
Я долго пытался сформулировать вопрос, но начать его со слова "кто" так и не смог.
- Что ты такое?
То, что сидело сейчас слева от меня "кем-то" быть не могло. Оно могло быть только "чем-то".
- Я - ярость. Я - месть.
- И за что ты мне мстишь?
Несколько минут мы ехали молча. Встречных машин больше не было, исчезли и фонари. Дорога была идеально ровной и идеально прямой. Таких нет в Новосибирске, таких нет в России вообще. Похоже, мы уезжали прочь из моего мира.
Я уж думал, что не дождусь ответа, но спустя пару минут мертвец заговорил снова.
- Когда-то я был человеком. Давно ли? - Не знаю. Сейчас я не существую для времени, а оно мало что значит для меня. У меня были жена и ребенок. Было дело. Потом дела не стало, и пошел в таксисты, чтобы как-то жить. Проработал недолго, меньше полугода.
У меня была жизнь. Потом не стало и жизни. Меня не стало.
Меня убили.
Я попытался спросить "Кто?", но во рту было настолько сухо и морозно, что я не смог. Впрочем, оно поняло меня и без слов.
- Такой же как ты. Он был пьян настолько, что мне пришлось помогать ему сесть в салон. В дороге ему стало плохо, его затошнило, и он облевал мне машину. И внутри и снаружи. Я остановился. Я был недоволен. Я сказал ему, кто он. Я не ожидал, что он окажется не только свиньей, но и убийцей.
- Он же был пьян... - прошептал я.
- Почему я не справился с пьяным? Я не успел. Человеческое тело - хрупкая штука, знаешь ли. Вот ты кажешься себе таким серьезным, смелым и крепким, а вот ты уже бьешься в агонии, потому что осколки черепа вошли тебе в мозг. Я не ожидал, я не успел уклониться. Я не думал даже, что он бросится на меня с кулаками, а он бросился с камнем. Достаточно оказалось одного удара.
- Это было четыре месяца назад? - спросил я, вспоминая новостные заголовки. Мертвое тело на трассе в "Толмачево". Машину потом нашли, а вот убийцу - нет. Следствию было известно даже его имя - парень заказывал машину так же как и я, через приложение, но он подался в бега и его так и не нашли. В статье упоминалось даже имя погибшего, но его я, конечно же, не запомнил.
Мы не запоминаем имен мертвецов. Мертвое тело для нас - просто безымянное тело. Имя есть у живых, а мертвым оно больше не нужно. Также пропустят читатели новостей и мое имя в заметке об очередном убийстве, совершенном таинственным маньяком-таксистом.
И никто, никто не подумает о том, что у убийцы тоже не было имени.
- Может быть, - ответил мертвец, - я не знаю. Но была зима, мне было холодно, когда я умирал. Как тебе сейчас.
Я уже не чувствовал холода. Он проник мне под куртку и под кожу, просочился в легкие и добирался до сердца. А когда мороз касается твоего сердца - ты перестаешь его ощущать. Какой оборот... "Перестаешь его ощущать". И холод, и сердце.
- Когда-то я был человеком, - повторил таксист, - но сейчас я – месть.
- Но я же не виноват в том, что случилось с тобой. И никто не виноват, кроме одного конкретного человека. Ты ищешь его?
- Да. Но пока я не нашел его, я буду убивать таких же, как он.
- Я – не такой. Я не сделал тебе ничего плохого, и не собирался!
- Ты пьян. От тебя разит, ты не контролируешь свой разум. Ты больше не человек, ты – вертикальная лужа спирта. Ты такой же, как тот, что превратил меня в то, чем я стал. И поэтому ты умрешь.
Я действительно был сильно пьян, но я продолжал осознавать себя, и никогда в своей жизни я, перебрав алкоголя, ни с кем не дрался, не искал приключений на свою задницу и вообще старался тихонько добраться до дома, никому не мешая и никого не задирая. Но объяснить это ведшему машину существу я бы не смог, оно не хотело ничего слышать. Оно упивалось своей ненавистью, объектом которой по глупому стечению обстоятельств стал и я.
Я умру.
Эта мысль пугала, но куда меньше, чем пугал меня покрытый инеем мертвец, увозивший меня из этого мира. Двум смертям не бывать... Нет, я не был фаталистом, я просто отдавал себе отчет, что в том состоянии, в котором я сейчас, я не смог бы оказать сопротивления даже живому маньяку, решившему вдруг отправить меня на тот свет. Бороться с тем, что вело машину, наверное, было бесполезно в принципе.
Значит, я умру.
В моем кармане зазвонил телефон. Существо с пустыми белыми глазами повернулось ко мне, и, я почему-то был уверен, что если бы на его мертвом лице могли отражаться эмоции – он бы сейчас удивленно вскинул брови. Телефон не должен был звонить, в этом я тоже был уверен. В том месте, где мы находились, связи быть не могло.
- Я отвечу? – спросил я.
Оно отвернулось, снова уставившись на дорогу. Оно... Существо. Человеком это уже давно не было.
Звонила Маришка...
Я долго медлил, не решаясь взять трубку. Что я скажу ей? Позову на помощь? Буду кричать в трубку, что меня увозит на тот свет мертвец с пустыми глазами и пробитой головой? Бесполезно... Скажу, что скоро умру, и попрощаюсь, попросив напоследок не носить по мне траур, а постараться жить дальше? Сама разберется, как ей жить, без моих советов. Она упрямая, все всегда делает наоборот.
Я принял решение...
- Да, Мариш...
- Костя, тебе домой не пора, а? Ты там у Славы не засиделся, часом?
- Засиделся, Мариш, засиделся... Как раз собирался уходить. Сейчас такси вызову и поеду. Ты меня не жди, ложись спать...
- У тебя голос странный. Ты пьян?
- В хлам, милая. В хлам. Но знаешь... Это последний раз, честно. Не буду больше пить, даже со Славой. Хватит. Мне уже не 18 лет, здоровье уже не то. Да и укор в твоих глазах не хочу больше видеть.
- Свежо предание... – ворчливо сказала она, но я слышал, Марина улыбалась.
- Я серьезно, дорогая. Я тебя люблю, поэтому не хочу, чтобы ты грустила. Поцелуй там от меня мелкого, и ложитесь спать. Дверь на ключ закрой, я своим открою. Спокойной ночи!
- Посмотрим, - сказала она, - Саша уже спит, может, и я сейчас лягу. Но ты давай уже домой!
- Скоро, Мариш, скоро. Вот сейчас с тобой договорю и такси вызову. Я тебя люблю!
- И я тебя! Пока!
Она отключилась. На телефоне высветилось "нет связи".
- Почему ты не сказал? – спросил таксист.
- Не смог. Да и вдруг правда ляжет спать? Хоть последнюю ночь проведет нормально... Утром, конечно, испугается. Начнет звонить: Славе, в полицию, в морги... Но пусть лучше нормальная жизнь для нее и сына закончится утром, чем прямо сейчас. Иногда одна ночь – это очень много. Это как перейти на другую сторону дороги.
- Что?
- Может, ты знаешь эту притчу? К одному человеку пришла Смерть и сказала, что его час пробил. А он попросил у нее одно маленькое желание. Последнее желание. Попросил перейти на другую сторону дороги, чтобы Смерть забрала его там, а не здесь. И когда он перешел, Смерть исторгла его душу, и спросила: "Зачем? В чем был смысл?"...
- Пока я переходил – я жил... – глухо закончил за меня таксист.
- Да. Завтра утром у моих жены и сына оборвется привычная для них жизнь. Пусть это будет завтра утром, а не сегодня вечером. Надеюсь, Марина уснет... Потому я и не сказал ей ничего.
- Тебя ждут дома...
Это не прозвучало вопросом, поэтому я не стал отвечать. Я снова закрыл глаза. Мир уже почти не крутился вокруг меня. Холод угнездился в моем сердце, и оно билось все реже и реже. Я чувствовал, что умираю, но это больше не пугало. Пробравшийся к сердцу холод уже не пугал меня, ведь он теперь был частью меня, даже существо, ведшее машину, стало пугать меня значительно меньше. Оно тоже стало частью меня. Или я – частью него... Без бутылки не разберешься!
Без бутылки... Я усмехнулся иронии собственных мыслей. Без бутылки, выпитой каким-то агрессивным уродом, остался бы в живых один таксист. И сейчас он вез бы домой меня, а может кого-то еще, весело балагуря или наоборот мрачно сетуя на разбитые дороги и заворовавшиеся городские власти. Без бутылки я бы ехал сейчас домой, а не в холодную пустоту.
Без бутылки в этом всем действительно не разберешься.
Машина остановилась. Щелкнули, открываясь, замки.
- Выходи.
- Мы приехали, да? – глупо спросил я. Интересно, мне не страшно умирать потому, что я пьян в дымину, или умирать в принципе не страшно?
- Нет. Выходи.
Я с удивлением обнаружил, что все это время я был пристегнут. Безопасность превыше всего! Добираясь на тот свет – не забудьте пристегнуть ремень безопасности! "Уважаемые пассажиры, мы не хотим, чтобы кто-то из вас прибыл в ад раньше самолета!" Я открыл дверь и в лицо мне ударил порыв ледяного ветра. Не мартовского сибирского ветерка, а ледяного ветра Антарктиды, шлифующего лицо будто пескоструем.
В машине было холодно, но в ней хотя бы не было ветра, поэтому я закрыл дверь.
- Я сказал, выходи!
Мертвец перегнулся через меня, открывая дверь, навалившись на меня всем своим весом. Он был холодным, куда холоднее ветра снаружи, его холод обжигал и причинял боль. От сильного удара в плечо я буквально вылетел из машины и распластался на колючем снегу.
Таксист вышел следом, обошел машину и навис надо мной. Бьющая в лицо снежная буря его не волновала.
- Вставай!
- Зачем?
- Я сказал, вставай! Вставай и переходи дорогу!
Меня взяла злость.
- На кой черт?
- Тебя ждут. Если ты перейдешь – ты вернешься.
Я поднялся, не чувствуя ни рук, ни ног. Кажется, мое сердце больше не билось. Я хотел о чем-то спросить, но не смог – легкие примерзли к ребрам.
Первый шаг дался мне труднее всего. Я чувствовал себя как Т-1000, залитый жидким азотом. Казалось, вот-вот мои ноги обломятся у колен, и я повалюсь лицом в дорогу. Но я шел. Не дыша, не чувствуя тока крови, не слыша стука сердца, но продолжая цепляться за жизнь. Внутри меня продолжал теплиться какой-то огонек, последнее пристанище души, еще не пожранное могильным холодом.
Мертвец говорил.
- Меня тоже ждали, но я не пришел. Поэтому я даю тебе шанс. Иди!
Дорога была широкой и пустой. Три полосы в каждую сторону, и никого. Только белое такси, разгоняющее пустоту абсолютной тьмы светом фар.
- Эта половина дороги – туда, откуда нет возврата. Та – дорога к жизни. Если ты дойдешь до середины – будет легче. Если ты перейдешь ее – ты вернешься!
Это была самая широкая дорога в моей жизни. Каждая полоса была словно километровой.
- Ты отпускаешь меня? – сумел произнести я, добравшись до середины. Существо не солгало, дальше действительно стало чуточку легче. Кажется, я даже услышал единичные удары своего сердца.
- Да. Но не просто так. Ты найдешь его.
Я не стал спрашивать очевидное. Кого еще может искать неупокоенная душа?
- И что потом?
- Просто вызови такси. Дальше - мое дело. А ты - будешь свободен.
- Хорошо.
Но моим жилам побежала кровь, топя и дробя застывший в них лед. Я сжал зубы, чтобы не закричать от раздиравшей мое тело боли. Оказывается, оживать куда больнее, чем умирать.
Еще одна полоса, еще пять шагов... Теплый воздух обжигал замерзшие легкие, даже бьющий в лицо снег стал теплее. Он превращался в дождь...
Таксист остановился на белой линии, означавшей границу последней полосы.
- Живи! - сказал он мне. - Обними тех, кто тебя ждет, и скажи им спасибо.
- Хочешь, я найду твоих? - спросил я. - Расскажу им...
- НЕТ! - лицо существа исказилось от ярости и боли, он выплюнул это слово мне в спину, и моя кровь на секунду снова стала холодной от его ледяной ярости. - МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ!
- Хорошо, хорошо...
Я остановился на краю дороги. Обернулся к нему, ожидая дальнейших действий или указаний.
- Я кое-что оставлю себе, чтобы ты не забыл о своем обещании. Исполнишь его - я верну. А сейчас - иди. Иди к тем, кто тебя ждет и поблагодари их! Обернись!
Я обернулся.
Тьма рассеялась. Ее разогнали сотни лучей света от фар, фонарей и окон домов. Я никогда не думал, что наш мир столь ярок даже ночью. Никогда не думал, что мой двор столь светел даже во тьме. Я стоял на обочине совсем другой дороги. Дороги, проходившей возле ограды моего двора.
Я был дома. Я был жив.
Маришка еще не спала. Когда я тихонько открыл дверь своим ключом, она встретила меня на пороге, приложив палец к губам. В семье, где есть маленькие дети, этот жест означает не просто призыв к тишине. Он означает "Разбудишь ребенка - убью!" Я попытался ее обнять, но она выскользнула из моих объятий, громко зашептав:
- Господи, ты такой холодный! Ты что, пешком шел?
- Нет. Просто холодно... Но теперь тепло.
***
Оказалось, что в машине я забыл свой телефон. Или не забыл? Или оно просто пожелало оставить его себе?
Я купил новый, вставил в него новую симку со старым номером, и даже не удивился, когда спустя неделю телефон зазвонил и на экране высветился мой собственный номер.
- Найди его! - сквозь помехи прохрипела трубка и отключилась раньше, чем я успел ответить "Найду!"
И я искал. Опрашивал, подкупал, угрожал... Но не так просто найти человека, скрывающегося ото всех. Следы были, но распутать их мне не удавалось.
Я искал, а телефон звонил. Стабильно раз в неделю, вечером воскресенья.
Тем временем наступило лето, и я обнаружил за собой странность. На ярком солнце меня начинало морозить, и холод расползался по моему телу от стоп. Чем ярче светило солнце, тем холоднее мне было... Но только если я находился на улице. В офисе или дома я чувствовал себя вполне нормально даже самыми солнечными днями.
Причину я понял в середине июня, когда задумался о том, что давненько не видел своей тени. В офисе и дома у меня стоят лампы дневного света, тени от них практически нет, она тускла и размыта. Но теперь я не отбрасывал тени и на улице, даже на ярком солнце... И тогда я понял, что имело в виду то существо, говоря, что оставит у себя кое-что, принадлежащее мне. Он говорил не о телефоне. Он оставил у себя в машине мою тень, и теперь, когда я выхожу на солнце и она проявляется - она делает это там, в машине, за гранью между жизнью и смертью. В том обжигающем холоде, что пробирает насквозь. И холод добирается и до меня.
Поэтому я ищу. Поэтому, потому что обещал, а еще потому, что люди продолжают пропадать. Схема одна: поздний вечер, пьяный мужчина, вызывающий такси, сбой приложения, отмена заказа, а потом оказывается, что машина уже ждет его на парковке. И никто из друзей, сажавших пропавшего в такси, не помнят ни номера, ни марки машины, ни лица водителя. Помнят только цвет. Машина всегда белая, как снег. Как иней на лице мертвого таксиста. Хотя некоторые свидетели на вопрос о цвете авто не задумываясь отвечают не "белый", а "бледный".
А потом тела находят в десятке километров от города, с признаками смерти от переохлаждения. Проще говоря, замерзшие тела. В марте, апреле, мае и даже в жарком июне. Иногда, когда полиция приезжает на вызов, тело еще источает холод. Обжигающий холод, которого не может быть в нашем мире.
Наверное, их никто не ждал дома.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/