Часы-Часики
Глазунья зажарилась быстро. Я выключил газ, и тут в квартиру несколько раз позвонили. Думая, что вернулся отец, который, уходя на работу, часто что-нибудь забывал, я поспешил в прихожую и открыл дверь.
На лестничной площадке стоял и мял ладонью ладонь старичок из соседней квартиры. Он был в майке, в спортивных брюках, в тапочках на босу ногу. Тревога читалась в его черных глазах под кустистыми седыми бровями.
- Кирюша, у вас есть какой-нибудь яд от насекомых? - спросил он шепотом, словно о неприличном. - Мне очень, очень нужно.
Вспомнив, что на днях мама морила тараканов, я обнадежил:
- Кажется, есть, - и прошел на кухню, где в тумбочке под раковиной нашел баллончик с дихлофосом.
Судя по весу, он был полон, и я с ним вернулся на лестничную площадку; но старичок исчез. Правда, дверь его квартиры была открыта, и тогда я вошел в нее, чтобы скорей покончить с неожиданной заботой и пойти в школу.
В узкой прихожей я застал старичка со шваброй в руках.
- Вот, возьмите, - я протянул баллончик.
Старичок схватил баллончик, вручил мне швабру, приказал:
- Кирюша, стой здесь и не пускай их в комнату, - и прошагал на кухню.
- Кого не пускать? - спросил я в недоумении, но ответа не получил.
Зато через несколько секунд я увидел, как из кухни дружной стайкой появились невиданные мной ранее существа и двинулись на меня, открывая и закрывая миниатюрную клешню на головке величиной с лесной орех. Паучьи ножки несли их вытянутые черные тела длиной сантиметров десять.
Я обомлел и забыл о швабре.
- Кирюша! Не пускай их! Не пускай! - закричал старичок, преследуя странных насекомых и обильно орошая их дихлофосом.
Я встрепенулся, но было поздно - насекомые убежали в комнату.
- Эх ты, растяпа, - огорчился старичок и кинул баллончик на кухню.
- Что это было? – робко поинтересовался я.
- Я не знаю, - произнес старичок. - Они у холодильника дверцу сожрали.
- Как это?! - удивился я.
- Посмотри, - позволил старик и направился в комнату.
Я же прошел на кухню и увидел холодильник без дверцы, а возле него горку серого порошка с белыми вкраплениями. Я присел на корточки, и тут раздался бой настенных часов. Деревянным прямоугольным ящичком они висели на стене над ущербным холодильником. Вместо цифр на циферблате красовались непонятные черные каракули. Вглядевшись в них, я с удивлением узнал силуэты ошеломивших меня шустрых тварей.
- Кирюша! Сюда, сюда! - донесся до меня призывный крик старичка. - О, господи! Они жрут стул!
Я влетел в комнату. И точно, вблизи книжного шкафа необычные насекомые уничтожали стул. Их маленькие клешни работали беспрерывно, перемалывая с противным хрумканьем дерево в опилки.
Тогда я пальцами схватил одно насекомое, но оно выскользнуло, а на коже осталось пощипывающее покраснение. Разозлившись, я наступил на пронырливую тварь, и из-под шлепанца вытекла жидкость цвета крепкого кофе, и резкий запах нашатыря сбил мне дыхание.
- Зря, - печально сказал старичок.
Подтверждая его слова, темно-коричневая лужица разделилась на две части и преобразовалась в двух мерзких насекомых.
- И я их давил на кухне. Их тогда было только три, - старичок сокрушенно махнул рукой и уставился взглядом на горку опилок, оставшуюся от стула.
- Послушайте, я должен идти в школу, - посмотрев на свои наручные часы, сказал я.
- Кирюша, школа подождет. Помоги мне спасти вещи, - попросил старик, безотрывно наблюдая за насекомыми, которые колонной напали на книжный шкаф.
- Позвоните в санэпидемстанцию. Оттуда приедут и помогут; а мне надо идти, - скороговоркой посоветовал я и направился в прихожую.
Хотя, действительно, я опаздывал в школу, я все же заглянул на кухню, чтобы посмотреть на странные часы.
Их круглый желтый циферблат с силуэтом насекомых, их противный скрип вместо тиканья ужасно заинтересовал меня. Я залез на тонконогий табурет и провел пальцем по корпусу часов. Ненароком я зацепил и откинул блестящий крючок. Дверца тут же распахнулась, и ярчайшая голубая вспышка, как при электросварке, ослепила меня. Я качнулся, ножки табурета подломились, я издал животный крик и стукнулся своим мягким местом о пол. Было очень больно, и я опять закричал громогласно.
- Что ты сделал с часами, негодник?! - вбежав на кухню, рассвирепел старичок. - Я купил их вчера в антикварном магазине, а ты их сломал?!
- Не волнуйтесь. Я починю и часы, и табурет, - пообещал я.
Вот тут-то раздался хлопок, и из корпуса часов поднялся желтый дымок, и циферблат мгновенно обуглился. Затем вниз по стене заскользила темно-коричневая капля величиной с футбольный мяч.
Я обалдел от такой картины, а на кухню стремительно приползли прожорливые насекомые. Обступив коснувшуюся пола каплю, они сунули в нее свои клешни. Капля точно ждала их появления. Втянув всех тварей в себя, она сжалась до горошины, подпрыгнула и исчезла в моих наручных часах. Я с опаской взглянул на них и обнаружил, что белый циферблат пожелтел, что секундная стрелка замерла, что римские цифры заменили мелкие рисунки тварей.
- Кирюша, теперь они в твоих часах. Богом прошу, выкинь их в окно, - взмолился старик и соединил ладони в один кулак перед губами.
- Не могу. Это подарок отца! - отказался я. - Они золотые!
Тут старичок ловко сорвал с моего запястья часы и швырнул в открытую форточку.
Я бросился к окну и увидел, как часы вспыхнули синим пламенем и исчезли.
- Наживешь еще. Ты - молодой, - печально сказал старик и положил руку мне на плечо. Она была тяжелой, но я не скинул ее. Я понял, что старичок прав.
ОЙ, ДА, МАЛЬЧОНКА
Семилетний мальчик в белой бейсболке и в синих плавках сидел по-турецки на теплом песке и наблюдал, как у другого берега речушки, на фоне зарослей камыша, дикая утка совала и вынимала головку из воды, смешно задирая и опуская острый хвост.
- Саня, сынок, пора! Быстрей в машину! – после долгого поцелуя с крепким мужчиной, сидевшим за рулем, крикнула из салона зеленых «Жигулей» молодая женщина в раздельном купальнике. Увидев, как сын вскочил на ноги, она улыбнулась – шампура и посуда убраны в багажник, мусор закопан; и любовник ее подружился за время пикника с Санькой.
Не сводя глаз с бесподобной женской груди, недавно доступной его поцелуям, водитель завел двигатель.
Утка плавно заскользила по течению к горбатой ветле, которая в реке полоскала густую листву на тонких ветвях. Мальчик обхлопал плавки от песка. Огляделся, запоминая место, где ел шашлык, где играл с мамой и с дядей Васей в бадминтон, где плескался на мелководье .
- Сынок, пора! – вновь позвала молодая женщина.
Мальчик подбежал к машине и забрался на заднее сиденье. Кожа его, пропитанная ультрафиолетом, покраснела. В черных глазах его появилась грусть. Он остро пожалел, что пикник закончился быстро, что не научился плавать.
Дернувшись, «Жигули» медленно поехали по ухабистой грунтовке через кукурузное поле – кукуруза с молоденькими початками цвела и сочно зеленела под солнцем, которое незаметно опускалось к горизонту.
- Мама, я хочу пить, - пожаловался мальчик, стоя коленками на сиденье и глядя на пыль, клубившуюся за машиной.
- Потерпи, сынок. Воды нет. Мы всю ее выпили, - ответила молодая женщина.
- Скоро шоссе. Там магазин. Там, Саня, я куплю тебе газировку, - пообещал водитель, но скорость не прибавил, опасаясь сорвать на ухабах подвеску.
- Я хочу пить, - опять жалостно произнес мальчик.
- Потерпи, сынок. Ты же мужчина, - попросила молодая женщина. – Потерпи.
Через кукурузное поле дорога привела к деревеньке. Водитель снизил скорость до минимума, - и все из-за бесшабашных кур, замельтевшивших перед колесами «Жигулей».
- Дорогой, останови, - попросила молодая женщина и указала рукой на бревенчатый сруб, над которым под навесом висело на барабане оцинкованное ведро.
- Пить сырую воду, - назидательно произнес водитель, - опасно для здоровья.
- Я пить хочу, - напомнил о своей жажде мальчик.
- Останови, дорогой.
Водитель выполнил просьбу. Мать и сын вышли из машины и направились к колодцу.
«Моя», - порадовался водитель, провожая взглядом любовницу и вспоминая о сексе с ней в кукурузе, пока Санька следил за костром на берегу речки.
«Не моя», - озлобился старик на фигуристую незнакомку, которая раньше мальчишки подошла к колодцу и взялась за ведро. Вот уже второй час старик придавал желтый цвет доскам забора. На солнце краска быстро сохла, но работал старик медленно из-за неуклюжести рук и душевной мути. После обеда он хотел выпить самогона, но жена - толстуха килограмм сто двадцати - потребовала:
- Покрасить забор! - унесла бутылку самогона из избы и куда-то спрятала..
Ведро в колодце хлопнуло боком о воду, и ярость охватила старика - незнакомка в раздельном купальнике никогда не будет ему ни женой, ни любовницей. Никогда! До смерти он будет жить с толстухой, смотреть в ее маленькие глазки. Жуть! Тоска! И самогона не выпить!
И тогда старик с валиком на палке шагнул к женщине у колодца и заорал:
- Уходи отсюда, проститутка!
- Как вы смеете меня оскорблять?! – возмутилась женщина.
- Смею! Это мой колодец! Уходи отсюда, проститутка! - старик потряс палкой с валиком, и крупные капли желтой краски пометили траву.
- Я ухожу, я ухожу, – спасовала женщина и попятилась, переживая, что сынишка слышит незаслуженную ею ругань.
А на крик старика появилась из калитки в заборе толстобрюхая старуха в синем грязном халате.
- Гадюка! Ты, что перед моим мужем сиськами болтаешь?! Мало тебе городских мужиков?! - проголосила она.
- Не кричите на мою маму! – обнимая талию матери, запретил звонко мальчик.
- Я не буду на нее кричать! – толстая старуха вырвала у мужа палку с валиком. - Я ее убью!
- Вася! – придушенно крикнула женщина, схватила сына за руку и двинулась бочком-бочком по тропинке к открытой задней дверце «Жигулей».
«Дядя Вася сильный. Он сейчас унесет мою маму, как уносил ее от речки в кукурузу», - подумал мальчик.
Но водитель лишь крикнул из салона:
- В машину! Поехали отсюда!
И тогда мальчик вытащил ручонку из руки матери, наклонился, ринулся на старуху, боднул ее и отскочил в сторону.
От острой боли внизу живота ноги у старухи подкосились. Могучей задницей плюхнулась она на тропинку и заголосила благим матом. В ответ за недокрашенным забором завизжала свинья.
Молодая женщина схватила сына в охапку и исчезла в машине; и та, покалечив несколько кур, быстро укатила из деревни.
Старик же метнулся в калитку, забежал в дровяной сарай за избой и каким-то охотничьим чутьем нашел в поленнице бутылку самогона. С закрытыми глазами он глотнул беловатую жидкость, отдышался и горько засмеялся, приговаривая:
- Ой, да, мальчонка. Ой, да, мальчонка.
Он был восхищен поступком мальчишки, - поступком, который хотел сам порой совершить, но не хватало духа.
Тем временем молодая женщина с сыном ехали, обнявшись, на заднем сиденье «Жигулей». Им было хорошо вдвоем, и никто им был не нужен. И хоть мальчик хотел пить, он мужественно молчал.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/