Великий фэнтэзи и его друзья

Общество неудачников

По ночам в ноябре дул холодный, пронизывающий ветер. Но на кухне было светло и тепло. И именно по ночам, немолодой уже, сорокалетний мужчина вылезал из-под одеяла, проходил на кухню, включал свет, садился за стол, и, разложив на нем ворох исписанных мелким почерком листов, задумчиво смотрел в окно. В это время он чувствовал, что готов что-то творить, а может быть, написать шедевр, которым будут восторгаться многие поколения людей. Но что могло волновать людей в этот полночный час? Многие из них спали, прижавшись к своим теплым женам или любовницам, некоторые пили до утра или резались в карты. И только он, Великий фэнтэзи, как называл его философ, не спал, а творил.

Иногда он засыпал за кухонным столом, обдумывая неоконченную фразу. Он любил эти ночи с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье. Можно было писать сколько угодно. Никто его в это время ни трогал и не теребил. Как же ему хотелось написать крупное, значимое произведение и утереть всем нос! И знакомым, которые потешались над его увлечением, и жене, которая презирала его за то, что он не умел зарабатывать денег и занимался никому не нужной писаниной. Даже дети, его родные, кровные дети, которых он очень любил, глядя на людей, которые свысока смотрели на его увлечения литературой, не питали к нему ни чувства любви, ни даже чувства уважения. Да, если бы он был известным писателем все, конечно, было бы по-другому. Появились бы и деньги, и уважение и любовь. А кому, скажите, нужен бедный писатель? Никому. За богатую фантазию и талант не купить колбасы, не оплатить счет за электричество. И все же, несмотря на житейские невзгоды, Великий фэнтэзи продолжал писать и выдумывать свои миры, где он, без сомнения, хотел бы поселиться. Планета земля была не самым гостеприимным местом в воображаемой Вселенной. Мир воображаемый сильно отличался от реальности. На работе его называли Сашей или Шуриком и реже (когда начальство сердилось) Белкиным. Оператором проявочной машины он был неважным, хотя и довольно опытным. Опыт иногда выручал его, но думал Белкин не о своей работе, которая была довольно рутинной, а о сюжетах, неожиданных литературных ходах, которые должны были понравиться читателям.

На своей работе он получал сущие гроши, на которые можно было протянуть как-то полмесяца. Но жена и дети на такой аскетический образ жизни были не согласны. Нет, он пытался искать новую работу, но все его попытки сводились к тому, что он обзванивал фирмы, и спрашивал, сколько ему заплатят, и что нужно для этого делать. Но Белкина в одних случаях устраивала работа, но не устраивала зарплата, а в других случаях, устраивала зарплата, но не устраивала работа. Но жене он говорил, что интенсивно ищет новую работу. Александр очень боялся, что потеряет эти субботние и воскресные ночные часы. На многих предприятиях теперь работали и в выходные. А когда же тогда было творить? По вечерам, после работы дети галдели так, что не хватало никаких сил и терпения писать. Мысли путались в голове, и в результате получалось не произведение, прочно сшитое и связанное, а набор отдельных взятых предложений. Оставались только ночные часы, целиком отданные творчеству. Проблем с деньгами, жилплощадью и более мелких неприятностей хватало с избытком. Только радость была нечастой гостьей. Не было в обыденной жизни ощущения полета, не было любви и благородных чувств. Все поглотила ненасытная рыбина, которая называлась реальностью. Александр Белкин внешне был маленьким, невзрачным человеком, склонным к полноте. Таких людей в России несколько миллионов. Но когда он превращался в Великого фэнтэзи, Александр внешне и внутренне преображался. Литературный труд делал его привлекательным, обаятельным и красивым и не было в эти минуты и часы творчества человека счастливее его. В жизни Александра Белкина кроме литературного творчества была еще одна радость. Он любил, когда к нему приходили друзья. Выпивали они умеренно, а больше разговаривали о смысле жизни. Это была поистине неисчерпаемая тема. Один из его друзей, по прозвищу философ во время таких бесед закатывал глаза, клал ладонь руки под небритый подбородок, а на его лице появлялось мечтательное выражение.

Ты знаешь, Саша, - говорил философ, покусывая зубами трубку, которую еще не успел закурить, - изменить сознание людей будет очень непросто. А может быть, это даже невозможно. Проклятый культ денег, который теперь насаждают в своих странах правительства земли, приведет человечество к большой катастрофе. Философ подносил к трубке зажженную спичку и по кухне распространялся ароматный дым. Великий фэнтэзи тоже хотел приобрести себе трубку и раскуривать ее в часы вдохновения. Слова философа, который был старше и мудрее Великого фэнтэзи не вселяли никаких надежд, а рвали нежную душу Белкина на части. Но писатель чувствовал, что должен быть хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Сознание людей, по его убеждению, должна была изменить литература. Философ не соглашался с Великим фэнтэзи, но и не разубеждал его, потому что был философом.

Житейские проблемы или как трудно быть писателем

Великий фэнтэзи только что побрился, подстриг усы и пребывал в прекрасном расположении духа в это раннее воскресное утро. Накануне он закончил очередную главу своего творения и был этим очень доволен. Такие дни выдавались нечасто. Большинство дней он проводил в грусти и унынии. Издатели, словно сговорившись между собой, никак не хотели издавать его творения. В это воскресное утро он с нетерпением ожидал Друга, который обещал зайти. Друг у него было с большой буквы (это не ошибка и не опечатка), хотя по внешнему виду трудно было представить, что этот обычный худенький человек (Белкин, по сравнению с ним, выглядел гигантом) сорока девяти лет от роду обладал огромной душой и нежным сердцем. Великий фэнтэзи из всех его положительных качеств больше всего ценил доброту. Но, в последнее время, Друг тоже начал хандрить. Недостаток этих проклятых денег (из-за которых по утверждению философа человечество погибнет) сказывался и на нем. Другу необходимо было поставить детей на ноги, а без высшего образования это не получалось. А за институт, как известно, приходилось платить немалые деньги. Великий фэнтэзи даже немножко завидовал Другу, задавая себе один и тот же вопрос: «Как же ему удается выкручиваться?» Сам Великий фэнтэзи этого не умел. Он многого не умел, отдавая все свое свободное время любимому занятию. И таковым являлось написание рассказов. Но занимательными они были только для него самого, а на других людей навевали скуку. Друг старался щадить его самолюбие, но иногда, а особенно по понедельникам, когда у него было стабильно плохое настроение, высказывал писателю все, что о нем думал. Это были дни глубокого разочарования для Великого фэнтэзи. Весь понедельник, после встречи с Другом, он ходил словно побитая собака, проклиная и эту жизнь, и свое творчество. Во вторник, Друг, находясь в более хорошем расположении духа, иногда даже хвалил писателя, то и не позволял себе колких высказываний в его адрес. Нужно сказать, что Великий фэнтэзи и Друг работали в одной конторе и потому виделись довольно часто. Друг очень нежно и бережно относился к писателю-самородку, но иногда считал нужным опускать его с небес на грешную землю, и, странное дело, Великий фэнтэзи, порой обиженный на целый свет: на жену, которая не понимала его, неблагодарных детей, на издательства и издателей, к критике Друга относился спокойно, находя его слова в свой адрес правильными и справедливыми. Философ, работающий сантехником и по совместительству грузчиком, был совсем другим человеком. Попыхивая трубкой, он толковал о возвышенных материях. Его слова о том, что «он – последний сын неба» и что «с его смертью закончится жизнь на земле», Великий фэнтэзи встречал с некоторым недоверием. Ему казалось, что философ переоценивал роль своей личности в мировой истории. Но философ настаивал на том, что «знает чем все закончится»! Великий фэнтэзи которого назвал так именно философ, предполагал, что его собеседник лукавил. Но иногда философ, опираясь на свой богатый жизненный опыт, говорил очень правильные вещи, созвучные настроению писателя. В Мещанске к Великому фэнтэзи относились, как к Великому сумасшедшему, а к философу, как к Великому пьянице. И хотя Александр Белкин жил и творил в таком маленьком городке как Мещанск (в котором ничего не происходило кроме выдуманных событий, рассказанных в романе Кирилла Алмазова «Камни могущества») никому из жителей не нужна была его писанина. Город был захолустный и скучный и было непонятно почему Алмазов выбрал именно его для места повествования своего романа. Люди Мещанска жили своей серой, неторопливой, проторенной жизнью. А тратить время на писательство вместо того, чтобы зарабатывать деньги на хлеб насущный, они считали занятием для бездельников. Каждый из них считал, что стоит им сесть за стол, взять ручку и бумагу и они смогут что-нибудь написать не хуже Белкина. Многие пробовали, но у них ничего не получалось кроме отдельных предложений. В писательстве, как и в другом ремесле, нужно «набить руку». Великий фэнтэзи писал уже более пятнадцати лет и некоторые рассказы ему действительно удавались. В Мещанске, как и везде в России любили давно умерших классиков: Гоголя, Тургенева, Толстого, Чехова, Достоевского. Но самое интересное заключалось в том, что почти никто из жителей этих авторов не читал и не мог ответить о чем они писали. Великий фэнтэзи и сам имел смутное и поверхностное представление о произведениях классиков. И это было для него непростительно. Но зато он перечитал почти все произведения Стивена Кинга и Говарда. Кстати, Говард жил и творил в таком же захудалом городишке, как и Мещанск, но только в американском штате Техас. И творчество Гаварда так же, как и творчество Белкина никто не понимал и не принимал. Но кто теперь не знает героя его книг Конана-варвара? Иногда судьбы писателей бывают очень схожи между собой. А кто действительно неплохо разбирался в литературе, особенно детективной, так это философ. Великий фэнтэзи мог часами говорить с ним о литературе будущего. Но философ, чувствуя, что проигрывает спор, обрывал разговор на самом интересном месте и многозначительно молчал. Писателю нравились эти диспуты, когда он мог выкладывать все свои мысли оппоненту. Но говорил он далеко не все. Все он мог выложить только Другу. Жил в их городке человек, которого все называли фантаст. Он возмутил литературное болото Мещанска, занявшись выпуском литературного журнала «Фантастика и жизнь». В этом издании да еще иногда в «Мещанских ведомостях» Великий фэнтэзи видел свои рассказы, ощущая себя настоящим писателем. Некоторые из его рассказов было по-настоящему удачны и вызывали некоторый интерес у жителей городка и у руководителя литературного кружка Точкина. Он неоднократно выступал на страницах «Мещанских ведомостей с критикой на так называемую «литературу Великого фэнтэзи». Но этими критическими выступлениями лишь подогревал интерес читателей газеты к рассказам Белкина. И все было бы, неплохо, но Александр мечтал вырваться на общероссийский простор, а как раз это у него никак не получалось. А оставаться навсегда «местным писателем» ему не хотелось. Однако издательства столицы печатать его произведения отказывались. Великий фэнтэзи понимал, что бежит по кругу, повторяя каждый раз одни и те же ошибки. Он пытался пробить лбом стену, которую лучше было обойти. Но Белкин не знал, как обойти стену и каждый раз тыкался носом в ее шероховатую поверхность. Иногда ему хотелось умереть, а иногда все его существо охватывали апатия и уныние и он прятался от враждебного мира, слушая через наушники тяжелую музыку. И находил в ней гармонию и умиротворение. Эта музыкальная терапия помогала ему не сорваться. И он думал, что без этого лечения не смог бы и выжить. К жене, несмотря на все ее оправданные упреки, относился хорошо, а детей старался любить. Но с каждым прошедшим годом его покидали силы. Новой работ он не находил, а без творчества, наверное, не смог бы жить. И это не громкие слова. Попробуйте оставить человека без мечты и посмотрите, что с ним станет. Возможно, он пристрастится к алкоголю, а может быть, станет больше увлекаться женщинами. Никто не знает как отреагирует каждый конкретный человек на потерю своей мечты. Некоторые люди воспринимают это как должное и предают свою мечту. Они считают, что верить в сорок лет в мечту – это безумие. А разве потеря мечты – это не безумие? Размышляя, Великий фэнтэзи пришел к выводу, что жизнь – это испытание человеческих сил, возможностей и нервов. Вероятно, в чем-то он был прав. И об этом-то как раз ему и говорил философ, сантехник с неизменной трубкой в зубах. По утрам, по дороге на работу Великий фэнтэзи не раз встречал пожилого человека с бледным, осунувшимся лицом, с кустистыми седыми бровями нависающими над добрыми, задумчивыми и печальными глазами. Великий фэнтэзи знал, что проходит мимо Волшебника. Остановившись, Белкин долго смотрел ему в спину. Нескладная, даже немного долговязая фигура в потертой куртке медленно таяла в предрассветной мгле, но еще некоторое время оставалось ощущение встречи с чем-то противоестественным и аномальным. Волшебники давно уже вымерли, как динозавры. А современный мир практичен и жесток. Великий фэнтэзи знал, что есть только два пути в этой жизни – остаться нищим, не расставаясь со своей мечтой и разбогатеть, но забыть про нее. Человек, делая выбор, попадал под два пресса. С одной стороны на него давили родные: жена и дети, которые хотели жить в достатке, а с другой стороны работодатели, которые не хотели или не могли платить приличную зарплату. А третьим прессом для Белкина были издатели, замучившие его бесконечными отказами. Великий фэнтэзи хотел походить на философа, который спокойно относился ко всем проявлениям жизни. И деньги не играли в жизни философа решающей роли, потому что у него не было ни семьи, ни детей он мог довольствоваться минимальными средствами. Друг испытывал финансовые трудности и потому часто был в плохом настроении. А что же Волшебник? Как и чем он жил? По возрасту он должен быть уже дедом. Великий фэнтэзи не раз хотел становиться и заговорить с ним, но что-то постоянно останавливало его. Какое право он имел лезть в чужую душу? И может быть, этот пожилой человек с тоскливыми глазами никакой не Волшебник, а обыкновенный бомж? На работе к Белкину относились неоднозначно. Многие его уважали, но некоторые личности, которые завидовали его умению писать (а находились и такие) пытались строить ему козни. Великий фэнтэзи знал о последних, но старался не обращать на них внимания. Всеобщей любовью не пользуется никто. Вечером он как всегда пешком шел домой. Тратиться на проезд в транспорте он считал непозволительной роскошью, а потом пройтись пешком он считал будет полезнее, чем ехать на автобусе. Погода была морозная, зимняя. Он шел, с удовольствием вдыхая чистый морозный воздух. Мягкий пушистый снег медленно опускался на землю, устилая ее белым хрустящим ковром. У ночного клуба «Вован» стояли два молодых человека и курили. Белкин прошел мимо них, не обратив внимания. Он уже почти дошел до дома, как вдруг его кто-то окликнул. Великий фэнтэзи обернулся, готовясь к нападению. Но на него никто не собирался нападать. Он увидел Волшебника направляющегося к нему.

Подождите меня, - сказал он, приближаясь к Белкину. Александр внимательно посмотрел на старика. Может быть тот хочет попросить у него денег? На всякий случай Александр пошарил в карманах куртки. Зазвенела какая-то мелочь.
Я вас слушаю, - сказал он, когда старик подошел совсем близко.
Если не ошибаюсь, вы – писатель, - произнес старик.
Я только пытаюсь писать, - уточнил Великий фэнтэзи, удивляясь откуда известно старику о его увлечении.
Мы с вами встречаемся каждое утро и не решаемся заговорить, - произнес Волшебник.
Да, это правда, - согласился Белкин и ему стало как-то неловко перед стариком.
Писательские судьбы, по большей части очень непростые, - продолжал Волшебник, - если взять, к примеру, судьбу великого сказочника Ганса Христина Андерсена, то мы знаем, что его жизнь была сплошной трагедией. Он умер девственником, его не любили женщины, а в писательской среде не принимали его. Писатель за редким исключением, - это всегда несчастный, отверженный человек. Белкин насторожился. Зачем это старику было распространяться о писательских судьбах?
Почему вы это мне говорите? – спросил Белкин, - хотите напугать?
Нет, - ответил с грустной улыбкой Волшебник, - я вас просто предупреждаю. Люди, а особенно современники, никогда не понимали писателей.
Наверное, вы тоже писали, - догадался Белкин.
Писал, - гордо ответил Волшебник, - но не пытался с помощью литературы изменить людей. Напрасная трата сил и времени.
Почему вы говорите со мной? – поинтересовался Александр, заметив, что у старика мягкий, успокаивающий голос.
Может быть, я хочу вам помочь, - неопределенно произнес Волшебник, - может быть.
А вы мне дадите волшебную палочку? – спросил Великий фэнтэзи. Волшебник улыбнулся и подмигнул ему.
Не палочку, - сказал он, - а зажигалку, старую зажигалку. Белкин удивился. Зачем ему была нужна старая, испорченная зажигалка? Или этот пожилой человек издевался над ним, или, может быть, был настоящим волшебником? Белкин имел привычку доверять людям. И Волшебник протянул ему, матово блеснувшую в свете фонарей, зажигалку.
Это зажигалка не простая, - пояснил Волшебник, - когда тебе будет плохо, так плохо, что кажется уже и жить невозможно, возьми эту зажигалку и зажги. Волшебного газа в ней осталось немного, но на несколько раз еще хватит.
И что же случится? – полюбопытствовал Александр. Он не отрываясь смотрел на Волшебника.
Ты перенесешься в страну под названием фантазия, - объяснил старик, - тебе сразу станет хорошо, тепло, уютно, светло и весело. Так никогда не бывает в этом мире, а в стране фантазия случается. Белкин принял зажигалку, повертел ее в руке и положил в карман куртки.
Но только, - предупредил его Волшебник и глаза его стали суровыми и колючими, - не растрачивай волшебный газ попусту. Запомни, когда тебе будет очень плохо, тогда ты и можешь воспользоваться зажигалкой. Волшебник нырнул в темную подворотню, и, ушел, не попрощавшись. У Белкина возникло желание проверить подарок, но он сдержался. «Старик просто выжил из ума, - убеждал себя Белкин, - и волшебных зажигалок не существует». Однако Великий фэнтэзи верил в волшебников, сказочные превращения и в те вещи, в которые люди его возраста уже не верят. И потому, как только он пришел домой, сразу же спрятал зажигалку, подаренную Волшебником, в надежное место. А его надежным местом был шкаф с книгами, который кроме него никто не открывал.

Изгои и небожители Каждому двуногому существу хочется жить хорошо. Но что это значит «хорошо жить?» Хорошо тому, кто не нуждается в деньгах, видит что-то новое (не обязательно ехать за границу, а можно просто походить по ночным клубам), имеет одну или несколько длинноногих любовниц, желательно фотомоделей, посещает дорогие, самые известные рестораны и есть с другом или подругой самые изысканные блюда, запивая их дорогим вином. Но так живут только небожители: сыновья или дочери олигархов, губернаторские или мэрские дети и отпрыски крупных бизнесменов. Они тусуются вместе со спортсменами и артистами, сорят деньгами налево и направо, считаясь только со своими желаниями и прихотями. Большинство двуногих – обездоленные изгои. У них не хватает денег на самое необходимое, им приходится крутиться на нескольких малооплачиваемых работах. Они живут в однокомнатных квартирах вместе с тещами и тестями, свекрами и свекровями, предаваясь боязливому сексу только глубокой ночью в кроватях, ванных комнатах и туалетах. Каждый из этих двуногих готов разбить ящик, рекламирующий дорогие товары, но не делают это только потому, что по вечерам «славные менты» – Дукалис с Лариным и Волковым распутывают сложнейшие ходы преступников и потому, что их постоянно ругает подполковник Петренко по прозвищу Мухомор. Ну как же не посмотреть «ментов»? Это ведь единственная отрада в жизни, не считая футбола (для изгоев мужского пола) и «Клона» (для женской половины). Телевизор становится для изгоев и другом, и братом, и собеседником. Они смотрят как развлекается артистический и литературный бомонд и после этого действа сплетничают целую неделю. Но хочется спросить: но какое вам дело, что там происходит у Аллы с Филей, если вы сами неудачники? У вас же нет денег, у вас нет машин и отдельных квартир, загородных домов, вилл и яхт. У вас нет ничего! Есть работа, которую вы ненавидите, но все равно ходите на нее, чтобы получить в конце месяца жалкие гроши. И так проходит жизнь. В конце концов и изгой, и небожитель могут оказаться на соседних столах местного морга. Смерть уравнивает двуногих, потому что по анатомическому строению физического тела и изгой, и небожитель одинаковы. Даже при рождении двуногие существа, пусть и в меньшей степени чем взрослые, испытывают на себе неравенство. Если родители богатые они обеспечивают своему чаду надлежащий уход, а если нет, то внимания к ребенку будет меньше и оно будет хуже. Но самое неприятное происходит когда дети подрастают. В младенчестве они еще не чувствуют неравенства, а в школе начинают приглядываться к нарядам сверстников. Многих одолевает зависть, потому что одежда у небожителей может стоить больше месячной зарплаты родителей – изгоев. Общество двуногих разбито на касты. И просто невозможно изгою выбиться в небожители. Иногда, правда, случается, что небожители превращаются в изгоев, но это происходит очень редко. Но нет и никогда не было общества с равными возможностями. Это сказка придумана небожителями для собственной безопасности. Был, есть и будет процветать бездушный культ денег. И еще неизвестно лучше ли он культа личности. Сталина теперь не ругает разве что ленивый. Но со Сталиным Советский народ выиграл тяжелейшую войну после которой прошло шестьдесят с лишним лет и поднял страну из руин за очень короткий срок. И тогда не было культа денег, но был культ личности. А через десяток с лишним лет Гагарин первым в мире полетел в космос. В стране изгоев и небожителей все по-другому. Здесь вор, убийца и насильник становится героем, а честный человек, работающий на предприятии – дураком и нищим. И к какому же тогда будущему стремятся двуногие существа? При культе денег у человечества нет будущего. И где же элементарная совесть у небожителей? Или они не знают, что это такое? Писатели, обивающие пороги коммерческих издательств – самые нищие из изгоев. И как можно что-то творить и создавать в нищете? Или, может быть, это нормальное состояние для писателя? Оставшиеся единицы некоммерческих издательств занимаются переизданиями старых книг. Вы не догадываетесь почему? На детской литературе тоже делаются неплохие деньги. Может быть, не все так плохо? Может быть. Но вы посмотрите вокруг. Много ли вы увидите радостных лиц? Вы их не видите и не увидите в ближайшее будущее. Правительство денег не любит ни изгоев, ни небожителей, но очень любит себя. * * * Размышляя о смысле бытия, о своей жизни и жизни общества, Великий фэнтэзи пытался заснуть. Но ему не спалось. Он думал о том, что принесет ему новый день. «Разберись в себе или новая встреча с волшебником» Много раз, чувствуя тоску и уныние, Великий фэнтэзи тянулся за зажигалкой Волшебника. Но он останавливал себя, решая, что еще не наступило время воспользоваться волшебным подарком. Он боялся разочароваться. А вдруг подарок этот окажется обычной зажигалкой, а человек ее подаривший – безумцем. И все же любопытство взяло верх над благоразумием. Великий фэнтэзи достал зажигалку из книжного шкафа, вышел на балкон и прикурил от нее сигарету. Он видел те же вечерние огни города. Дым от его сигареты медленно поднимался вверх. Ничего не происходило. Волшебник оказался обманщиком. Но нет, Белкин чувствовал, что что-то менялось в нем самом. Откуда-то из глубин подсознания поднималась уверенность в своих силах, прогоняя тоску и грусть. Он видел теперь не холодные морозные улицы, а зеленую траву и яркое, слепящее солнце. Александр словно вернулся в лето. Он с удивлением посмотрел на тлеющую сигарету. Может быть, он курит марихуану? На душе стало спокойно. Никаких тревог и переживаний. Он знал, что все изменится к лучшему. Не верил, а именно знал, что все его мечты сбудутся. Зажигалка оказалась действительно волшебной. Только волшебного газа в ней оставалось совсем немного. Когда Белкин прошел с балкона в комнату, жена, сидевшая за швейной машинкой, неодобрительно посмотрела на него. Опять ты куришь, - сказала она, - совсем не бережешь свое здоровье. «Не берегу, - подумал Великий фэнтэзи, - потому что незачем его беречь. Все равно проживешь только тот срок, который тебе намечен». Жена что-то шила и смотрела сериал, а он поспешил уединиться с книгой. Ни жена, ни дети его не понимали. Самое страшное, что их приучали к тому, что человека нужно мерить по деньгам. И они спокойно могли бы обойтись без него. Он был для них, как старый ненужный шкаф, который и хотелось бы выбросить, но жалко. Когда-нибудь они его все равно выбросят. От этих мыслей ему стало нехорошо. Он отложил книгу, буквы расплываясь перед его глазами, образуя черные пятна. Детям ведь не говорят, что их папа – хороший писатель и человек. Им твердят, что их папа – неудачник, не умеющий заработать деньги. Но их папа работает. Просто сейчас стало модным мало платить. А цены поднимаются все выше и выше и в них можно захлебнуться, как в океанских волнах. Государство делает людей несчастливыми, нервными и злыми. И во многом только поэтому рушатся семьи. Великому фэнтэзи захотелось еще раз прикурить от волшебной зажигалки, но он сдержался. Еще наступит тот критический момент когда ему придется ей воспользоваться. Писатель понимал, что остается в вакууме. Другу нужно было решать свои житейские проблемы, а философ больше говорил, но ничего не делал. Следующий день выдался для Белкина еще более неудачным. На работе на него накричал мастер и выставил перед всеми ничтожеством. Все проблемы сразу навалились на него и писатель решил броситься под поезд и больше не мучаться. Зачем влачить такое жалкое существование? Кому это нужно? Жена и дети спокойно обойдутся без него. Они даже не вспомнят о нем. Нет, вспомнят, когда его придется хоронить. Простите за последнее неудобство! Друзьям первое время будет плохо без него, но и они вскоре забудут о нем. Белкин кое-как дошел до станции, купил билет, вышел на первую платформу, ожидая поезда. Поезд показался вдали, поблескивая стеклами. Александру стало страшно. Впереди его ждала боль и темная пустота. Но хуже ли это череды серых, изнуряющих дней? Длинное железное чудовище синего цвета приближалось к платформе. Затаив дыхание, Белкин приготовился к прыжку. Но кто-то сзади схватил его за одежду и потянул на себя. Это безумие! – закричал незнакомец. Но этот голос Белкин где-то уже слышал. Великий фэнтэзи повернулся и увидел, что его крепко держит за одежду Волшебник. Поезд остановился. А так жить – это не безумие? – спросил Белкин, пытаясь освободиться. Жизнь тяжела, не спорю, - согласился Волшебник, хмурясь, - но самоубийство – это тоже не выход. А что же такое выход? – спросил писатель, зная, что не услышит ответа. Поезд медленно проплыл мимо платформы в сторону Москвы. Волшебник, прихватив Белкина за руку, увлек его за собой. Александр не сопротивлялся, подчиняясь воле Волшебника. Они сели в автобус, доехали до серых, пятиэтажных домов, которые до сих пор называли «хрущовками». Волшебник и писатель зашли в один из этих домов, поднялись на третий этаж и оказались в квартире волшебника. Его квартира состояла из одной крохотной комнаты, маленького коридорчика, кухни, ванной комнаты и туалета. Волшебник поставил чайник на плиту. Он не спеша разлил заварку в чашки, а затем долил в них кипятку. Я живу один вот уже десять лет, - сказал Волшебник, - и не бросаюсь под поезда. Моя жена умерла ровно десять лет назад. А дети? – спросил Белкин, отпивая из чашки горячий чай, - у вас есть дети? Не знаю, - как-то очень грустно ответил Волшебник, - когда-то у меня были дети. А теперь они забыли обо мне. Не звонят, ни приходят, ни пишут писем. Я на них не обижаюсь. Это только вначале когда они рождаются, дети являются твоими, а потом они вырастают и превращаются в чужих людей. Это верно, - согласился Белкин, - и что же вы хотите сказать? Свою жизнь нужно прожить до конца, сколько тебе отмерено, как бы она ни была тяжела, - ответил волшебник. Зачем? – осведомился Белкин, - зачем жить, если жена относится к тебе, как к мебели, дети, как к тощему кошельку, а на работе тебя пинает каждый маленький начальник? Волшебник сурово посмотрел на Белкина. В его взгляде не было ни капли благодушия, а серые глаза потемнели и стали почти черными. Это все мелочи, - пробормотал Волшебник, - у тебя остается твое творчество, твои друзья. Не в одной работе и семье заключается смысл жизни. Друзьям тоже достается нелегко, - произнес Белкин, допивая чай, - им часто бывает не до меня. К жизни нужно относиться бережно, - наставлял его Волшебник, - разве для того я дал тебе зажигалку, чтобы ты бросался под поезд? Я один раз воспользовался вашей зажигалкой, - оправдывался Александр, - но мне полегчало только на очень короткий отрезок времени. Я выкурил сигарету, прошел с балкона в комнату и все стало по-прежнему. Такое волшебство меня не устраивает. Я хотел бы, чтобы изменилась вся моя жизнь. Я хочу поездить по разным странам, увидеть много нового, а потом написать книги, которые бы издавали в крупных издательствах и читали многие люди. В конце концов я хочу иметь много любовниц и пить теплое вино на берегу моря! Волшебник, внимательно выслушав Белкина, хитро улыбнулся. Многим людям кажется, что они этого хотят, - ответил он, - но когда это все им достается и они пресыщаются и любовницами, и вином, их почему-то начинает тянуть к семье: жене, детям и старой работе. Как ты думаешь, почему? Великий фэнтэзи не знал ответа на этот вопрос. А в самом деле, почему? И кого потянет из праздника в серые, занудливые будни? Человек не ценит того, что имеет, - ответил Волшебник, - он не ценит свою жизнь, которая сама по себе является великим даром. Никогда больше не смей даже думать о самоубийстве! Если тебе плохо, то лучше возьми ручку и бумагу и напиши о своей проблеме. Разберись в самом себе, а потом уж плохо думай о других. У каждого человека в этой жизни свой путь. Волшебник проводил Белкина до двери, попрощался с ним, как только тот ушел, лег на старый диван, уткнулся в подушку и заплакал. А Белкин шел по темной улице, размышляя над тем, что ему сказал Волшебник. «Разберись в самом себе, а потом уж плохо думай о других», - звучало в его голове. В самом себе, - произнес вслух Александр, - может, ты и прав, Волшебник, может быть прав. Белкин пришел домой и сразу же лег спать. Ему снилась другая, хорошая жизнь. Почему только люди не проводят всю свою жизнь в снах? Великий фэнтэзи и его друзья. В воскресенье Великий фэнтэзи позвал к себе в гости философа и Друга. Жена от этой затеи была не в восторге и потому быстро собрала детей и ушла к подруге. Когда трое друзей уселись за стол, Великий фэнтэзи торжественно налил им в рюмки водку, не забывая и о себе, и сказал: Мы празднуем, друзья, мой день рождения. Но позволь, - возмутился Друг, - у тебя день рождение в октябре, а теперь уже четвертое декабря. У человека не бывает два дня рождения. Ты не прав, - перебил его философ, - человек празднует столько дней рождения сколько сам захочет. И Великий фэнтэзи поведал друзьям, как Волшебник спас его от смерти. Ты хотел покончить с собой? – удивился Друг, с ужасом глядя на писателя. Да, друзья мои. Жизнь показалась мне невозможно тяжелой нашей, - произнес с грустью в голосе Великий фэнтэзи, - и я хотел броситься под поезд. А почему, собственно, под поезд? – спросил философ, раскуривая свою знаменитую трубку, - можно было повеситься, отравиться или вскрыть вены. Способов покончить с собой огромное количество. Я не думал о способе, - признался Александр, - я просто хотел свести счеты с жизнью. Тогда выпьем за день твоего рождения, - сказал Друг и выпил водку. За день рождения, - поддержал его философ и опрокинул рюмку с водкой в рот. Великий фэнтэзи последовал их примеру. Хорошо хоть пьем не на твоих похоронах, - произнес Друг, закусывая соленым огурцом, - но почему ты нам не сказал, что тебе так плохо? У вас и своих проблем хватает, - проговорил Белкин. Ты даже с нами не попрощался, - обиделся философ, - мы могли увидеть тебя только в гробу. Философ с укоризной посмотрел на Александра. Признаю, я был неправ, - повинился Белкин, - мне очень стыдно и обидно за себя. Он представил себе, что о нем могли сказать на работе и как о его смерти написали бы «Мещанские ведомости». Конечно, - произнес философ после некоторой паузы, - каждый волен делать со своей жизнью, что ему захочется, но самоубийство – это огромная глупость. Неужели ты не хочешь дожить до старости? Великий фэнтэзи виновато посмотрел на философа. По такой жизни, как есть сейчас? – спросил он, - если честно, то нет. Друг и философ промолчали. Жизнь, конечно, была не сахар, но опускаться до самоубийства нормальному умному человеку не позволено. Друг ел бутерброды, а философ курил свою трубку. И каждый из них думал о своих проблемах. Ближе к вечеру вернулась жена Белкина с детьми. Друзья были уже пьяные, а табачный дым, заполняя все пространство комнаты, поднимался к потолку. Пьете и курите? – спросила она, провожая детей в другую комнату. Курим и пьем, - признался философ, - а что в этом плохого? У нашего друга сегодня день рождения, - сказал Друг, пытаясь допить очередную рюмку. Но она явно была лишней, - он едва не принял смерть, а теперь вновь родился. Его спас Волшебник. Жена горько усмехнулась. Она сразу же заметила под столом три пустые бутылки. А какой волшебник спасет вас от пьянства? – спросила Белкина. Философ рассмеялся. Он хотел похлопать в ладоши, но уронил дымящуюся трубку, а потом долго поднимал ее с пола. Таких волшебников не существует, - наконец ответил философ. Я хочу вас проводить, - неожиданно сказал до сих пор молчавший Великий фэнтэзи и начал одевать куртку. Он нас выгоняет? – возмутился Друг. Он нас выгоняет, - подтвердил философ и развел руками. Морозный воздух подействовал на них отрезвляюще. Белкин пытался обнять друзей и расцеловать их. Я был дураком, - признался он, - если бы я умер, то потерял бы таких хороших друзей, как вы. А я не хочу вас терять! Они всю ночь бродили по мещанску пока вновь не оказались у дома Великого фэнтэзи. Послушай, Саша, ты постарайся больше не бросаться под поезд, - попросил Белкина философ, - а то мы твой третий день рождения не выдержим. Да, это точно, - подтвердил Друг, тяжело дыша. Хорошо, друзья, - согласился Белкин, - третьего дня рождения не будет. Друзья разошлись по домам. Александр еще некоторое время постоял на морозном воздухе, а потом пошел к подъезду, где его ожила Волшебник. Он улыбнулся писателю и произнес: А теперь ты понял цену жизни? Александр кивнул головой. Понял, - сказал он. Волшебник протянул ему руку, которую Великий фэнтэзи с удовольствием пожал. Белкин шел домой, зная, что жена выскажет ему все, что о нем думает. «В поисках справедливости» Новый год был не за горами. Великий фэнтэзи любил этот праздник, верил в то, что в новом году сбудутся его мечты и оправдаются надежды. Но теперь, ожидая 2007-й год, Александр был настроен пессимистично. Пятое декабря 2006 года был обычным, морозным днем с работы Великий фэнтэзи как всегда обзвонил все московские издательства. Но ответ был всегда один и тот же: «Ваше произведение не подходит». Но почему не подходит, по каким критериям отбираются произведения никто из ни не говорил. На другом конце провода сидели сытые, не обиженные на жизнь люди, которые всегда односложно отвечали на его вопросы. Великий фэнтэзи начал сомневаться читали ли они его рукописи или сразу бросали их в корзину для мусора. Настроение у Александр было похоронным. Оставалось только опустить руки и плыть по течению. Однако бог давал ему еще одну возможность. Через знакомых он узнал, что в Мещанске открывается свое собственное издательство, «Фэнтэзи–3000». Белкин собрал все свои сочинения и быстро пошел, а точнее, даже побежал к старому зданию типографии, где разместилось издательство. Вахтер долго вертел в руках его паспорт, разглядывая со всех сторон, но все-таки в конце концов позвал секретаря. К Белкину вышла зрелая, красивая женщина в зеленом деловом костюме и внимательно посмотрела на писателя. Это вы принесли свои рукописи? – просила она холодно. Да, это я, - ответил Белкин. Вы где-нибудь раньше печатались? – задала она свой коварный вопрос. В местной газете «Мещанские ведомости», - не растерялся Александр. Вы пишете только рассказы? – продолжала допрашивать его секретарь. Да, - ответил Белкин, бледнея. К сожалению, рассказы нам не подходят. Если бы вы принесли большую, объемную ведь, наверное мы бы ее рассмотрели, а рассказы издательство старается не издавать, - объясняла она. Почему? – удивился Белкин. Мы берем романы с объемом шестьсот-семьсот страниц, - отрезала секретарь. Но можно ведь издать сборник рассказов в шестьсот или семьсот страниц, - не унимался Белкин, отстаивая свое право быть изданным. Все его существо охватила ярость, и, хотя секретарь была женщиной красивой, он готов был ее поколотить. Ну, хорошо, - сдалась она, видя, что писатель звереет, - я провожу вас к нашему главному редактору и она с вами поговорит. В конце концов, говорить с писателями – это не в моей компетенции. Она проводила Белкина к редактору, молодой женщине лет двадцати семи – тридцати. Ее холодные глаза, за стеклами модных очков смотрели на Белкина настороженно, словно он пришел к ней просить денег. Белкин, - представился Александр, разглядывая редактора. Она пыталась оттянуть неприятный разговор. Галина Владимировна, - сухо представилась молодая женщина, - что вы нам принесли? Александр положил конверт с рукописями на стол. Она посмотрела на конверт словно на ядовитую змею. В каком жанре вы пишете? – спросила Галина Владимировна вежливо, но холодно и отрешенно. Ее не интересовал ни Белкин, ни его произведения. Вероятно, и свою работу она не любила. Я пишу в жанре фэнтэзи, - гордо признался Александр, словно написал непревзайденный шедевр. Надеюсь, это роман? – осведомилась она, наконец-то решившись взять конверт в руки. Конверт показался ей легким и она положила его на стол. Нет, рассказы, - ответил Белкин, внутренне сжимаясь. Галина Владимировна убийственно посмотрела на писателя. Рассказы мы не издаем, - произнесла она, наблюдая за реакцией Александра. А если они хорошие? – пытался сопротивляться Белкин, - вы же их даже не прочитали! Мы не издаем малую форму, - проговорила она и протянула конверт писателю. Белкин не завидовал ни ее мужу, ни ее любовнику, хотя в постели, глядя на ее формы, она, возможно, была хороша. Я хотел бы, чтобы вы ознакомились… - пытался настаивать он. Вы уйдете сами, или мне вызвать охрану? – спросила Галина Владимировну, злорадно поглядев на Белкина. «Может быть, у нее критические дни? – подумал Александр, - или любовник не доставил ей удовольствия? У нее в сердце нет любви. Сухая и черствая молодая стерва!» Белкин опустился в кресло. Вы позволите мне закурить? Ее бледное лицо покрылось пунцовыми пятнами. Он сумел-таки вывести ее из себя. А это уже победа. Здесь не курят, - взвизгнула она. Но Белкин, не слушая ее, достал пачку явской «Примы» и зажигалку. Это была та самая зажигалка, которую подарил ему Волшебник. Он поднес сигарету к огню и глубоко затянулся. А затем он пустил струю едкого дыма в лицо этой стерве. У Галины Владимировны перехватило дыхание, а из глаз полились слезы. Что вы делаете? – возмутилась она, пытаясь закрыться от едкого отечественного дыма. Александр улыбнулся. Как видите, я курю. Негодяй! Да как вы смеете? – воскликнула она, поднимаясь из-за стола. У вас хорошая фигура и стройные ноги, - заметил Александр, зная, что ему нечего терять. Об этом не вам судить, - сказала она, опустив глаза. А почему не мне? – разыграл удивление Белкин, - может быть, я хочу вас затащить в постель. Вы мне противны, - защищалась Галина Владимировна, - убирайтесь вместе со своими мерзкими рассказами. Белкин нарочито громко рассмеялся. А почему же они мерзкие? Мои рассказы про эльфов, гномов и драконов. Думаю, они будут интересны читателям. Галина Владимировна только хмыкнула и постучала маленьким кулачком по столу. Вы меня с ума сведете! – воскликнула она. Если бы мы оказались в одной постели, наверное, свел бы, - похвастался Александр, хотя не был в этом уверен. Ему не хватало практики. Вы переходите все границы, - сказала она и в смятении прошлась по кабинету. Белкин поднялся, и, бросив окурок прямо на пол, придавил его носком ботинка. Он оказался слишком близко к ней и протянул руку, которая обвила ее талию. Она пыталась сопротивляться, но Александр, ни говоря ни слова, притянул ее к себе и поцеловал в губы. Редактор смотрела на него с отвращением и нескрываемым удивлением. Вы меня целуете? – спросила Галина Владимировна, глядя в глаза Белкина. Да, - ответил он, покрывая ее шею жаркими поцелуями. Секретарь, заглянув в кабинет, сразу же хлопнула дверью. Белкин едва не снял с редактора юбку, но она наконец-то оттолкнула его. Все, все, хватит, - прошептала она, - я посмотрю ваши рассказы. Обещаю сделать все, что смогу. Позвоните мне через две недели. Белкин вышел из кабинета редактора довольный и сияющий. Он решил, что ему помогла зажигалка Волшебника. «И еще один отказ» Белкин с нетерпением ждал того дня когда позвонит редактору. Он надеялся, что она скажет ему о том, что его рассказы будут изданы. Александр верил и надеялся на то, что его час настал. Наконец этот день наступил. Все сомнения были отброшены и все мосты сожжены. Перед обедом он схватил телефонную трубку, которая обжигала ему руку. Белкин представил себе лицо Галина Владимировны, набрал нужный номер и ждал, когда в трубке раздастся ее голос. Но трубку взяла секретарь. Она занята, - спокойно произнесла секретарь и хотела положить трубку. Вы что хотите меня убить? – взмолился Белкин, - я вас очень прошу соединить меня с Галиной Владимировной. Ну, хорошо, - согласилась секретарь, - я попробую вас соединить. Я вас слушаю, - наконец раздался в трубке усталый и слегка раздраженный голос Галины Владимировны. Это я, Белкин, - взволнованно произнес Александр, - вы просили меня позвонить через две недели по поводу моих рассказов. Я вас помню, - сказала она, - не хотелось вас огорчать, но… Пауза длилась минуты две или три. Вы же обещали! – завопил в трубку Александр, - вы сказали, что сделаете, что сможете! Неужели это не вы решаете, что печатать, а что нет? Ну, хорошо, - произнесла она, - зайдите и мы поговорим. Галина Владимировна положила трубку, а Белкин еще долго слушал короткие гудки. «Неужели опять отказ? – подумал он, ощущая как его рот наполняется солоноватой горечью, - неужели опять отказ?» Белкин отпросился с работы, жалуясь на плохое самочувствие и побежал к издательству настолько быстро, что ему, наверное, позавидовал бы и олимпийский чемпион. Несколько раз он чуть не упал, скользя на льду и чудом удержался на ногах и не нырнул в сугроб. Он заскочил в здание старой типографии, минуя изумленного вахтера и реактивным снарядом проскочил мимо секретаря. Александр влетел в кабинет редактора и увидел стоящую у окна Галину Владимировну. На улице красиво, настоящая зима, - произнесла она, не поворачиваясь к возбужденному и тяжело дышащему Александру. Белкин вытер тыльной стороной ладони пот со лба. Глядя на него можно было подумать, что за окном не минус десять, а плюс двадцать. Зима, - сказал Белкин, обливаясь потом. Раздевайтесь, - спокойно произнесла Галина Владимировна, повернулась к нему и подошла к столу. Белкин мял в руке спортивную шапку, которую стянул с головы и вытер ей вспотевший лоб. Я прочитала ваши рассказы, - сказала Галина Владимировна и печально посмотрела на Белкина, - и хотя, мне не очень нравится «фэнтэзи», как жанр литературы, ваши произведения выглядят очень достойно. Белкин с надеждой посмотрел на редактора. Так, наверное, смотрят голодные собаки, ожидая своего хозяина, который их накормит. Но не все зависит от меня, - проговорила она, стараясь не смотреть на Александра. Но вы же редактор издательства, - возмущенно произнес писатель, - и вы решаете что печатать, а что нет. Она сняла очки, протерла платком стекла очков. Белкину показалось, что она волнуется. Даже руки у нее слегка подрагивали. Есть еще директор, спонсоры, - сказала Галина Владимировна обречено, - редакционный совет наконец. Она достала из стола конверт с рукописями Белкина и протянула его Александру. Белкин отскочил от него, как от гремучей змеи. Но вы должны меня издать! – воскликнул он и встал на колени, - разве вы не понимаете, что это дело всей моей жизни? Александр прополз на коленях до редакторского стола, поймал руку Галины Владимировны и покрыл ее поцелуями. Я понимаю, - сказала она, вырвав свою руку, - но все остальные этого не хотят понимать. Белкин порывисто встал, схватил конверт с рукописями, и, сказав «прощайте», вышел из кабинета. Глаза Белкина были пусты, в голове все перепуталось. Теперь он решил два вопроса: напиться ему с друзьями или покончить с собой? Но зная, что третьего дня рождения его друзья не перенесут, решил напиться. «Веселая попойка и философский диспут». Собирать своих друзей Белкину даже не пришлось. И Друг, и философ, почувствовав, что Великому фэнтэзи плохо, пришли в гости сами и каждый из них принес по бутылке эликсира забвения. Жена Белкина решив что ворчать бесполезно, лишь махнула рукой на это безобразие. Лучше было ей выйти замуж за лысого бизнесмена, который пытался ухаживать за ней. Но тогда, в дни ее молодости он был простым продавцом в овощной лавке, а теперь стал владельцем нескольких магазинов. А Белкин как был нищим, так им и остался. А чем же тогда он взял ее, что в нем ей тогда понравилось? Он хорошо, проникновенно читал стихи от которых у нее кровь приливала к голове. А потом, ей понравились его грустные, полные боли и любви глаза. Женщины любят грустные мужские глаза. Теперь она не помнила почему совершила эту глупость. Но она ее совершила и расплачивалась за это сполна. Жена ушла в свою комнату, хлопнув дверью, но никто не заметил ее ухода. Великий фэнтэзи, Друг и философ сели за стол. Пожалуй, не хватало за столом Волшебника. Но с некоторых пор Великий фэнтэзи считал его шарлатаном. Волшебная зажигалка не помогла. Как он мог поверить в такую глупость? Волшебных вещей не существует. И все эти амулеты – сплошное надувательство. Александр разлил водку в рюмки, тяжело поднялся со стула и сказал: Друзья мои, у меня опять плохая новость. Мне опять отказали. Он опрокинул содержимое рюмки в рот, поморщился, как полагается в таких случаях, и закусил горькую куском черного хлеба и селедкой. Дождавшись когда Великий фэнтэзи сядет, Друг пытался успокоить его. Тебе не в первый и не в последний раз в жизни придется получать отказы, - сказал он, - но ты крепнешь, закаляешься, получая их. Белкин с благодарностью посмотрел на Друга. Худенький, небольшого роста, этот человек казался молодым, жизнерадостным и подвижным. И только Александр и философ знали насколько ему тяжело дается эта жизнь и с каким огромным трудом он достает деньги на обучение дочери и сына. Но Друг не замыкался в себе, но еще старался помочь Великому фэнтэзи. Ну, что же, - вставил свое веское слово философ, закуривая свою знаменитую трубку, - отказ – это тоже Белкин кивнул головой. Редакторша – стерва обещала помочь, - проговорил он, - но, я думаю, она даже и не пыталась этого сделать. Вас писателей, много, - проговорил Друг, - а она одна. И, представь, что каждый считает свое произведение шедевром. Это верно, - согласился философ, пуская в потолок клубы сизого дыма, - каждый хочет быть успешным и популярным. Вторую выпили молча, как на похоронах. Но как-то мои рассказы нужно издать, - запаниковал Белкин, - не для стола же я их писал. А ты не пытался спросить у редактора, а нельзя ли книгу выпустить за свой счет? – поинтересовался философ. Это не пришло мне в голову, - признался Белкин, - да у меня и денег-то нет. У нас у всех нет денег, - произнес Друг, - но мы могли бы тебе помочь. Я сверстаю книгу, философ отредактирует. А деньги? – спросил Александр с надеждой глядя на друзей, - нужно платить за бумагу, за полиграфические услуги. Часть денег можно занять, а какую-то сумму мы сами соберем тебе, - объяснил Друг, все ниже и ниже опуская голову. Да у тебя у самого нет денег, - возмутился Великий фэнтэзи, наливая по третьей, - и философ с хлеба на квас перебивается. Я от вас денег не возьму! Пусть уж мои рассказы в виде рукописей пылятся в шкафу. Философ положил руку на плечо Белкина. Ты не паникуй, - просто сказал он, - деньги мы найдем. А ты пиши и наслаждайся жизнью. Они разошлись ближе к одиннадцати ночи, когда прикончили третью бутылку. Хорошо, что у меня есть такие друзья, - произнес последний тост Великий фэнтэзи, и, выпив, повалился на кровать. Он вообще очень быстро пьянел. Философ и Друг тихо вышли из комнаты, оберегая покой писателя. Жена Белкина уже стояла в коридоре, чтобы поскорее выпроводить засидевшихся гостей. Они хотели с ней попрощаться, но она отвернулась от них, делая вид, что чем-то очень занята. Она ненавидела этих двоих, потому что с ними ей приходилось делить своего мужа. И Александр всегда отдавал предпочтение своим друзьям. Философ и Друг вышли на улицу. Я думаю, что Саше повезет в две тысячи седьмом году, - сказал философ, - ему обязательно должно повезти. По крайней мере, на Новый год ему нужно сделать подарок, - проговорил Друг, - представляешь как он обрадуется, увидев свою книгу? И ты отдашь последние деньги? – удивился философ. Отдам, - признался Друг, - потому, что я не могу видеть, как он мучается. Но ведь тебе еще нужно платить за обучение дочери в институте, - осторожно напомнил философ. Ничего, как-нибудь выкручусь, - проговорил Друг, стиснув зубы, - ради такого дела стоит напрячься. Я, думаю, что ты прав, - произнес философ, - я тут потихоньку начал копить себе на похороны. Ну что ж, эти деньги я готов выложить в наше общее дело. Как похоронят тебе – это неважно, важно то, как ты жил! Друг крепко пожал руку философу. Пути их временно разошлись. Друг пошел к своему дому, а философ – к своему. «Неожиданные посетители». Галина Владимировна не ожидала увидеть у себя в кабинете двух таких разных людей (скорее по внешнему виду), к тому же, не писателей. Один был пожилой и высокий, с задумчивым, почти угрюмым выражением лица, а другой – небольшого роста, худенький, с немного удивленными голубыми глазами. Они стояли перед редакторским столом и не знали с чего начать разговор. Я вас слушаю, господа, - взяла инициативу в свои руки редактор. Дело в том, - произнес философ, что мы являемся друзьями писателя Белкина. Галина Владимировна поправила очки, сползающие на кончик носа и постучала длинными пальцами по столу. Он приходил ко мне, - сказала редактор, - и я хотела издать его рассказы, но не все, поверьте, зависит от меня. Мы понимаем, - проговорил философ, - но человек хотел покончить с собой. Вы понимаете, что литература для него – это больше чем увлечение. Это его жизнь и судьба. И вы, наверное, представляете как в наше время несладко живется писателям. Понимаю, - согласилась Галина Владимировна, - но помочь, к сожалению, ничем не могу. Друг во время этого диалога не вставил ни слова, но было видно, как он волновался. А у вас можно издаться за свои деньги? – спросил осторожно философ. Да, это возможно, - ответила Галина Владимировна, - большинство начинающих писателей так и делают. Но, видимо, это большие суммы денег? – предположил философ. Все зависит от объема книги, тиража, бумаги, - объяснила Галина Владимировна, - можно, кстати, выпустить рассказы вашего друга в виде брошюры. Если бумага будет газетная, обложка – офсетная сто двадцать грамм, а объем и тираж небольшие, то можно будет даже отпечатать эту брошюру на ризографе, что на порядок дешевле, чем, скажем, офсетная печать. А что такое ризограф? - осведомился философ, стараясь пополнить багаж знаний. Эта машина очень похожа на ксерокс, но в отличии от него, работает не на порошке, а специальных чернилах, - ответила редактор любознательному философу. И во что нам обойдется брошюра? – поинтересовался до сих пор молчавший Друг. Думаю, - ответила Галина Владимировна, - при минимальных затратах это будет порядка десяти или двенадцати тысяч. Философ кивнул головой и засунул руку в карман пальто, извлекая из него деньги. Копил на гроб, - признался он, - но для Саши они теперь нужнее. Его примеру последовал Друг, протягивая Галине Владимировне несколько тысячных купюр. Галина Владимировна посмотрела на деньги, лежащие на столе, а затем перевела взгляд на друзей Белкина. Она достала кошелек и положила на стол, поверх их денег, две пятисотки. Друзья удивленно посмотрели на Галину Владимировну. А что вы так на меня смотрите? – спросила она, - вы считаете, что редактора – это не люди? А я, может быть, всех сюда приходящих писателей хотела бы издать, но не могу. Думаете так просто отказывать людям, которые принесли тебе самое сокровенное, что у них есть, и лишать их надежды? Рассказывая о своей профессии, Галина Владимировна увлеклась. А философ и Друг стояли перед ней и раскрыв рты, слушали редактора. Профессионалов мало, - жаловалась она, - а больше приходят дилетанты. А править дилетантов – это очень тяжелая работа. Иногда они такой огород нагородят! Некоторые умудряются втиснуть в одно предложение целых три, нарушая все правила русского языка. Белкин ваш тоже еще дилетант, но если с ним как следует поработать, то из него может получится очень хороший профессиональный писатель. Приносите рукопись, а деньги потом, когда мы проведем допечатный процесс и все рассчитаем, внесете в кассу. Но если вы хотите, то можете оставить у меня. Они никуда не пропадут. Я даже вам расписку написать могу. Она сильно волновалась и на ее лице и шее проступили пунцовые пятна. Мы вам верим, - успокоил ее Друг, но деньги со стола забрал. Философ тоже решил, что благоразумнее будет спрятать их в карман пальто. В следующий вторник приходите со своим другом Белкиным, - напомнила Галина Владимировна, - мы составим договор. И, главное, не забудьте рукопись. Она немного расслабилась и даже улыбнулась друзьям. Философ и Друг, простившись с ней вышли за дверь. «Хорошие у Белкина друзья, - подумала Галина Владимировна, - а у меня была единственная подруга, да и та укатила в штаты». Философ и Друг весь путь от издательства к дому Белкина делились впечатлениями от этого посещения. Им понравилась Галина Владимировна. Философ даже заметил, что будь она женой Белкина, Саша добился бы больших успехов в литературе. Его жена была женщиной хорошей: терпеливой, уравновешенной, трудолюбивой, но мужа своего не понимала и, наверное, не пыталась понять. Она считала, что он занимается пустым делом. Но друзья его так не считали. Белкин был на работе и даже не знал, что друзья делают все, чтобы его мечты наконец-то воплотились в реальность. Он шел с работы усталый уже в пятом часу дня, когда увидел у подъезда ожидающих его друзей. Они подробно рассказали ему о встрече с редактором, вселив в него уже угасшую надежду. Белкин очень удивился когда узнал, что Галина Владимировна положила на стол свои личные деньги, решив участвовать в издании его рассказов. На его практике хождения по издательствам такого еще не было. Может быть, она влюбилась в него? Он жалел, что в день посещения издательства вел себя довольно нагло, но к этому вынудили его обстоятельства. Тогда он переступил грань дозволенного. И когда нам нужно прийти в издательство? – в пятый раз спросил у друзей Белкин. Он был буквально ошарашен реальной перспективой быть наконец-то изданным. Да успокойся ты, во вторник, - в шестой раз отвечал философ, стараясь оставаться спокойным, - ты главное рукописи подготовь. Окрыленный надеждой, Александр с нетерпением ждал вторника. До Нового года оставалось две недели. «Предновогодние хлопоты». Белкин с большим трудом отпросился на вторник с работы. Его напарник заболел и мастер отпустил его только до обеда. Друг имел возможность свободного выхода, а философ в своей конторе сам себе был начальником. Около одиннадцати они уже стояли перед кабинетом редактора. Настроение у всех было приподнятое и торжественное. Не каждый день происходит рождение книги. Галина Владимировна встретила их открытой и искренней улыбкой. За час бухгалтер издательства рассчитала расходы на производство брошюры, выписала счет и друзья с радостью оплатили его в кассе. Только пожалуйста, - просил философ, - сделайте брошюру до Нового года. Галина Владимировна уверила их, что двадцать девятого декабря они смогут забрать весь тираж брошюры, который составлял тысячу экземпляров. Белкин, подписав договор, летал в небесах от счастья. На радостях он расцеловал Галину Владимировну. Она смутилась и покраснела. Писатели целовали ее нечасто. Сделав это очень важное дело, друзья выпили по бутылки пива. Белкин с Другом пошли на работу, а философ – в свою контору. Вечером жена устроила Белкину скандал. Денег, и правда, в семье не хватало. Александр не мог это отрицать. Он не стал объяснить жене насколько трудно писателю приспосабливаться к механической работе и зарабатывать хорошие деньги. Александр взял в руки толстую книгу и сделал вид, что читает. Но читать не хотелось. Жена нарочито громко гремела на кухне кастрюлями и что-то говорила в его адрес. Белкину хотелось отвлечься от семейной рутины. Ему не хватало в этой жизни романтического приключения и Александр стал представлять, как он гуляет с Галиной Владимировной, какие слова он говорит ей и что она ему отвечает. Белкин дошел до интимной подробности их воображаемой встречи и остановился. Конечно, ничего этого не было и никогда не будет. Но почему он должен хоронить себя заживо? Да у него была семья: жена и дети, которых он, по-своему, любил. Но все у них с Валентиной было бы совершенно по-другому, если бы она понимала как ему трудно жить на этом свете и какие мучения и боль он испытывает, получая отказы из многочисленных издательств. Если бы она хотя бы посочувствовала ему то, вероятно, он что-нибудь изменил в своей жизни. А выслушивать какой он неудачник ему надоело. Но бросить писать Александр уже не мог. Это было все равно, что другому человеку перестать дышать. И это означало бы для него верную физическую смерть. Бросить писать для Белкина значило бы духовную смерть. А пустой сосуд, без содержимого, обычно разбивается. Потеряв ориентир в жизни, свою путеводную звезду, Александр скорее всего деградировал бы и спился. Но как объяснить это жене, которая тоже, по-своему, права. Бывают ситуации когда нет правых и виноватых. В таких случаях необходимо идти на компромисс. И Белкин решил заключить с женой перемирие. Он отложил книгу, которую не читал и спросил у Валентины, не нужно ли сходить в магазин и вынести мусор. Это была его уступка серым будням и житейской рутине. Но жена была явно не в духе. У нее, можно сказать, «накипело». Иди лучше к своим друзьям, - сказала она, - они тебе дороже жены, детей и семьи! Назревала ссора. Александр не любил когда плохо отзываются о его друзьях. Ему захотелось увидеть Галину Владимировну и рассказать ей обо всем, но он не смел этого сделать. Нет, Белкин решил дождаться двадцать девятого декабря, а на презентации книги, которую он обязательно устроит, расскажет ей обо всем. Правда, он не знал какой реакции ему ждать от Галины Владимировны. Она ведь тоже была женщиной. Конечно, женщины и мужчины бывают разные. Но у женщин какая-то своя психология. В книгах часто тщательно выписывались одухотворенные и поэтические женские образы. Но Белкин считал женщин более заземленными и практичными по сравнению с мужчинами. У, по его мнению, мужчин было больше поэзии в душе. Александр понимал, что женщины больше думали о завтрашнем дне, семье и детях, чем мужчины. Им приходилось быть такими. Их просто заставляла жизнь. И его жена следовала этому закону жизни. Но к сожалению, он сам был другим. Неудобным и нестандартным человеком. Он, словно ребенок, верил в свою мечту и шел к ней, преодолевая разнообразные преграды. Но другие, даже близкие ему люди, думали о нем совершенно по-другому. В глазах жены, детей, тещи и тесня, и даже его старых родителей он был сорокалетним неудачником. Как же Белкину хотелось стать известным! Вероятно, тогда исчезли бы многие проблемы, но появились новые. Человек неотделим от своих проблем. Только один старается их решать, а другой отодвигает их до критической черты. А для писателя сорока лет – это возраст младенческий. Белкин верил, что лучшие его произведения еще впереди. А если нет? Если все позади и все уже проиграно? Ну что ж, не он один черпал воду из чаши печали и горя. Многие писатели покончили с жизнью так ничего и не получив от ее щедрот. А напрасно или нет прожита жизнь – это решит только бог. Но Александр искренне верил, что жить нужно не ради денег. То, что им сейчас навязывается с экранов телевизоров – ненастоящее и фальшивое. Когда-нибудь человечество переболеет гриппом культа денег и вещей. И опять, как и должно быть во все времена, человечество придет к высокому и духовному, как уставший путник приходит к холодному источнику. Так должно быть и так будет! Наверное, это будет в далеком будущем, когда над человечеством нависнет угроза гибели. И люди сплотятся, чтоб выжить. Не зря философ называл Белкина Великим фэнтэзи. Фантазия у Александра была великолепной, но только приходилось ему жить не во сне, а наяву. Забей хотя бы гвоздь – раздался голос жены с кухни, - я купила календарь на 2007-й год и нужно его повесить. Голос жены вернул Великого фэнтэзи к действительности. Он порылся в кладовке, нашел молоток, коробку с гвоздями и прошел на кухню. Валентина указала ему куда нужно вбить гвоздь. Александр давно не прикасался к молотку и потому с первого раза забить гвоздь в стену не сумел. Гвоздь согнулся пополам, ожидая когда его вытащат из стены. И только с третьего раза, чертыхаясь и пыхтя, как паровоз, Белкин исполнил просьбу жены. Александр повесил календарь и нежно посмотрел на Валентину. Ему не хотелось перед самым Новым годом ссориться с женой. Валентине этого тоже не хотелось, ведь худой мир всегда лучше хорошей ссоры. Александр помнил, что скоро выйдет его первая книга и поэтому был полон радости и оптимизма. Тот кто держал в руках свою первую книгу, знает об этом удивительном и волнующем чувстве, переполняющем писателя. В такие минуты хочется любить весь мир. Белкин считал это чудом, а своих друзей он почитал, как добрых волшебников. Изданная книга для писателя – это самый лучший новогодний подарок. Но в эту эйфорию вкрадывалась тревога. Белкин ждал этого дня и мучался. А вдруг там что-то не получится с его книгой и все его надежды рухнут перед наступлением 2007-го года? Александр заглушал тревогу и нетерпение чтением книг, приближаясь с каждым новым днем к своей заветной мечте. «Муки творчества или воплощение мечты». Не всегда мечта воплощается в реальность. Обычно мечта и остается мечтой. И чем ближе был этот знаменательной день, тем Александр больше волновался. Но наконец наступило двадцать девятое декабря. В двенадцать Александр позвонил в издательство «Фэнтэзи-3000». Он слышал в трубке голос Галины Владимировны, но ничего не мог ответить. Наконец он решился заговорить. Это Белкин, - сказал он тихо, - как там дела с моей книгой? Хорошо, - доброжелательно ответила Галина Владимировна, - книгу напечатали и можно ее забирать. Вы не ошиблись? – спросил Александр. Нет, - ответила она, понимая состояние Белкина. Рождение первой книги похоже на рождение первого ребенка и этот миг запоминается навсегда, - я держу вашу книгу в руках. Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарен! – воскликнул Александр и замолчал. Он хотел видеть свою книгу, держать ее в руках, перелистывать, разглядывать книжные страницы, словно их впервые видит. Белкин положил трубку и побежал к старшему мастеру. Леонид Аркадьевич, - сказал он, тяжело дыша, - моя книга… Что ваша книга? – удивился пожилой человек, разглядывая Александра, - что с ней случилось? Она вышла, Леонид Аркадьевич. Радости Белкина не было предела. Поздравляю, - сказал мастер, - и дари такого случая я вас отпускаю домой. Александр уже мчался в раздевалку и переодевался на ходу. Друг и философ уже ожидали его у здания старой типографии. Неплохо бы отметить это эпохальное событие, - предложил философ. Это обязательно, - сказал Белкин, шалея от избытка выделяющегося адреналина, - мне бы только увидеть ее, прикоснуться к ней, подержать в руках. Кого, Галину Владимировну? – пошутил Друг. Нет, черт тебя побери, - в том же шутливом тоне ответил ему Белкин, - книгу! Друзья, веселые и беззаботные, вошли в здание, в котором находилось издательство. Галина Владимировна уже вышла из своего кабинета и встречала их в дверях. Она протянула Белкину брошюру. Он посмотрел на обложку и замер. На обложке стояли его имя и фамилия. О, Господи! – воскликнул он, - я даже не надеялся, то есть надеялся, но не верил, что это когда-нибудь произойдет. Он боялся, что расчувствовавшись, заплачет как герой бразильского сериала. Но Александр не заплакал, а в порыве светлого чувства поцеловал Галину Владимировну сначала в одну щеку, затем во вторую, а затем и в губы. Когда их губы соприкоснулись между собой, теплая волна поднялась откуда-то снизу, разливаясь по телу мужчины и женщины. Этот поцелуй был долгим и сладким, как заграничный ликер. На мгновение они слились в единое целое, но после поцелуя стыдливо отодвинулись друг от друга, словно совершили преступление. А можно я закурю? – спросил Александр, - прямо здесь. Он достал волшебную зажигалку, в которой волшебного газа оставалось всего на один раз. Огонек был слабенький, но все-таки Белкин сумел подкурить сигарету и глубоко затянулся. И ему вдруг показалось, что его унесло далеко от Мещанска, в другие страны, а может быть, в другую реальность. Несколько минут он отсутствовал в этом мире. Когда же он вернулся, ничего не изменилось. Только он уже не был Александром Белкиным, а стал Великим фэнтэзи. С выходом его книги, что-то неуловимо изменилось в его жизни, словно он сделал шаг в свое неизведанное будущее. Великий фэнтэзи обнял друзей, верных и преданных, отдавших последние деньги, чтобы он теперь стал триумфатором, выигравшим в своей жизни очень важную битву. Александр тепло попрощался с Галиной Владимировной, которая с восторгом посмотрела на него и сказала: Молодец! Все-таки ты добился своего. Если будет положительные отзывы о твоей книге, мы издадим другую бесплатно. Более того, мы сами заплатим тебе гонорар. Я надеюсь на это, - произнес Великий фэнтэзи, - и спасибо тебе, большое спасибо! Каждый из друзей, и он сам взяли по пачке его произведений и довольные вышли из здания старой типографии. Неужели ты влюбился? – спросил неожиданно философ, испытывающе посмотрев на Великого фэнтэзи. Я теперь в таком состоянии, - произнес Белкин, - что готов любить весь мир. А ведь сначала она тебе не понравилась, - встрял в разговор Друг, - отказываясь издавать твою рукопись. А кому же понравится получать постоянные отказы? – резонно заметил Александр. Они или по улице Мещанска сознавая, что сделали что-то большое в своей жизни. А, может, зайдем ко мне? – предложил философ, - я живу один и мы никому не помешаем. Они зашли в магазин, взяли бутылку водки и направились к дому философы. В комнате, где жил философ, было уютно. Ни одной ненужной вещи Великий фэнтэзи в ней не заметил. Старый книжный шкаф был до отказа забит книгами. Диван, на котором спал философ, требовал починки, а старый телевизор едва работал. За разговором, под водочку и малосольные огурчики, время быстро пролетело. Друзья и не заметили, как потемнело за окнами и на улицах Мещанска зажглись фонари. Великий фэнтэзи решил, что ему пора идти домой. Книги он оставил у философа, взяв с собой всего несколько экземпляров. Снег на улице повалил крупными, большими хлопьями, весело кружась над фонарями. Александру было хорошо. С помощью друзей ему удалось издать книгу, которую прочтут жители Мещанска. Это ли не великая радость для писателя? Одного ему теперь хотелось – встретить Волшебника. Он уже давно не видел старика. Может быть, с ним что-то случилось? Может быть, он заболел или умер? Но все его сомнения развеяло появление за стеной снега неясной, угловатой и сгорбленной фигуры. Продвигаясь на ощупь, из снежной круговерти вышел Волшебник. Великий фэнтэзи подошел к нему и крепко прижал к своей груди. А затем он достал зажигалку и переда ее растроганному старику. Помогла? – спросил Волшебник. Помогла, - ответил Великий фэнтэзи. Волшебник повернулся, и, не говоря больше ни слова, скрылся за белой стеной падающего снега. Через два дня должен был наступить новый, 2007-й год. Великому фэнтэзи верилось, что год будет для него что год будет для него счастливым. Он обязательно обольет свою книгу шампанским, сидя в кругу верных друзей. Великий фэнтэзи знал, что в наступающем году его могут ждать удачи и неудачи, - радости и горе. Но пока философ и Друг будут рядом с ним, ему не страшны никакие невзгоды. А деньги он им вернет и отблагодарит, как следует. Если, конечно, он сохранит здоровье и удача не отвернется от него. Великий фэнтэзи видел как мимо него прошли Дед Мороз со Снегурочкой и не заметили его. Снег, искрясь под светом фонарей, кружился в белом вальсе, унося с собой печали старого года и принося радости нового. Великий фэнтэзи теперь надеялся только на лучшее. Надежда – это всегда то, что остается у человека, а еще судьба, которую не вычеркнешь и не убежишь от ее длинных щупалец. Но самое главное то, какой путь выберет человек и хватит ли у него сил следовать этому пути всю жизнь. Судьбой и смыслом жизни Великого фэнтэзи был писательский труд. И ему нравилась эта, не самая легкая, но прекрасная доля творца.

Конец.

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/