Однажды наступит завтра

 

 

Сборник

 

 

 

 

 

 

 

 

2016

 

Однажды наступит завтра.

Сборник.

Оглавление.

 

По ту сторону реальности. Повесть.

История 1. В сказочном измерении.        

История 2. Лунная соната.                       

История 3. В царстве небытия.    

 

Бобовая история. Стихотворение.

 

Деревенька на опушке. Сказка.

Глава 1. Как Михаил за медом ходил.

Глава 2. Три желания или возвращение блудного эльфа.

Глава 3. Эльфы и аэроплан времени.

Глава 4. Эльфы и кошка Марфа.

Глава 5. И.о. Ангела.

 

Тост. Стихотворение.

 

Все возвратится на круги своя. Рассказ.

 

Волк. Стихотворение.

 

На фиолетовых холмах. Рассказ.

 

Дорогая. Стихотворение.

 

Командировка. Рассказ.

 

Советчикам. Стихотворение.

 

Февральский этюд. Рассказ.

 

Случай в сентябре. Рассказ.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

По ту сторону реальности.

История 1. В сказочном измерении.

 

-Сто... Сто двадцать... Сто сорок... Скорость принятия решения…

-Экипаж, взлетаем!

-Сто восемьдесят... Двести... Двести сорок... Отрыв… Самолет в воздухе… Командир! Обороты падают!

-На реку! Сергей, закрылки тридцать пять! Скорость, высота?! 

-Триста, двести сорок... Двести шестьдесят, двести... Двести десять, сто... Сто восемьдесят, тридцать... Касание!

 

На одной из самых прекрасных рек мира, Волге, наступал рассвет. Рассветный луч солнца осветил не совсем обычную для речного берега картину. Уткнувшись носом в южный, обрывистый берег Волги, почти полностью затопленный, лежал в воде лайнер несколько странной окраски - белый «Як-40» с большой буквой «Т», написанной славянской вязью в носовой части фюзеляжа и силуэтом прекрасной девушки на киле самолета. Совершенно целый, словно бы не рухнул с небес на воду, подняв гигантский веер брызг, а спокойно сел на бетонку родного аэропорта «Казань». Открыты только люки аварийных выходов. А на берегу - небольшая группа людей обсуждала те странности, которые открылись сразу же после посадки. Ни бортовая радиостанция, ни телефоны почему-то не желали подавать признаков жизни. А когда экипаж покинул самолет, и люди взглянули на противоположный берег, их взгляду открылась зеленая равнина. Но не было даже намека на существование миллионного города, словно и не было никогда на свете Казани. Чистейший воздух и ни одного инверсионного следа в небе…

 

 

 

Пора бы, пожалуй, представить читателю главных действующих лиц. Собственно, это даже и не экипаж аварийного воздушного судна, это два отдельных экипажа. Олег Мышлаевский – командир и владелец самолета и второй пилот Сергей Бахметьев как раз и вели машину в ту злосчастную ночь. А Татьяна Стриж – командир корабля, пилот первого класса, и Настя Станиславова - ее штурман и второй пилот, летели тем рейсом как сменный экипаж.

 

Чем только не доводилось заниматься в жизни спокойному, несколько флегматичному даже, полноватому Олегу за свои сорок с небольшим лет. После службы в рядах Вооруженных Сил он стал работать пожарным, оставив после себя хорошую память в северном поселке Байкит на кристально чистой и холодной, как лед, реке Подкаменная Тунгуска. Прошел всю лесенку от слесаря - ремонтника до машиниста первого класса в локомотивном депо родного города Казань. А отучившись в Питере и получив «корочки» пилота, сумел в счастливый для себя день открыть свой авиабизнес, весьма и весьма скромный на первых порах… Везло Олегу в жизни на людей. С мерзавцами ему приходилось сталкиваться редко. Да и простой удачей судьба его не обделила. Видимо, в основном - поэтому его маленький авиабизнес не захирел в зародыше. А когда в него пришли Сергей, а затем и Таня с Настей, его детище расцвело и поднялось так, что не стыдно было назвать авиакомпанией…

 

Сергею неделю тому назад исполнилось тридцать три. Возраст Христа. Летал парень «с младых ногтей». Еще учась в девятом классе, он начал ходить на занятия в школу юных пилотов, где постигал основы навигации, пилотирования, метеорологии… А в выходные пропадал в планерной секции, самозабвенно поднимая в воздух и заводя на посадку маленький учебный планер «Синица». Затем ДОСААФ, летное училище, армия и работа на благо страны в «Аэрофлоте». Но бунтарская и несколько хулиганистая натура Сергея доставляла ему хлопоты всегда. То он сажал планер на воду в открытый по весне фарватер реки Казанки, пытаясь произвести впечатление на появившуюся в эскадрильи симпатичную девочку. Помнится, тогда его лишили права на полеты на два долгих для него месяца… И он все это время только усердно помогал растягивать резину стартовой катапульты для других курсантов. То, бывало, открыто конфликтовал с начальством - и в армии, и в авиапредприятии. Однажды при посадке в Риге не вышла правая стойка шасси его «Ту-134». Все остались живы и невредимы, но самолет ремонту уже не подлежал. Сергея списали тоже… «на берег». К тому времени Олег, хороший его знакомый, уже ставил на ноги свой бизнес. Сергею нашлось в нем место…

 

Татьяна… Двадцатипятилетняя Таня пришла работать к Олегу, когда в ее родном аэроклубе работы не осталось ни для нее, ни для других, трудившихся там, инструкторов. Жадность и бесталанность нынешнего руководства клуба привели к тому, что летать стало просто не на чем. То, что не распродали за долги, стояло мертвыми памятниками авиации на краю летного поля без моторов и плоскостей. Олег знал и любил Татьяну уже не первый год. Пилот Таня – в высшей степени аккуратный и талантливый. Талантлива и аккуратна она во всем. Стройна, прекрасна, как сама любовь! Безукоризненно одета. Миролюбива и безусловно вежлива со всеми. По мнению Олега – сошедшее с небес божество. При всей своей воздушности и спокойном, незлобивом нраве деловой сметке Татьяны позавидовали бы многие бизнесмены. Для компании Олега Таня оказалась настоящим кладом…

 

Задорная и никогда, особенно, не унывающая золотоволосая Настя, двадцати восьми лет от роду… До развода она была хирургом, ее прежний муж - тоже. Однажды, поддавшись наветам «друзей», под страшной ревностью, муж напился в хлам и избил, тяжко избил Настю. Пальцы правой руки девушки были сломаны. Потом, правда, были слезы и мольбы Антона, так звали ее бывшего мужа. Сломанные пальцы убили карьеру хирурга - Насти, а сломанная вера в мужчину - семью. Она ушла от Антона. А когда пальцы уже снова нормально функционировали, стройная, красивая девушка, ведущая здоровый образ жизни, прошла медицинскую комиссию и поступила в летное училище. Ее самая дорогая подруга - Таня работала пилотом в частной компании…

 

Итак, четверо друзей, сидя возле разведенного на каменистом берегу костра, готовили взятый с борта ужин и обсуждали создавшееся положение. Куда девались люди и огромный город на том берегу - трудно предположить. Отдаляться от самолета неразумно, ведь пропавший борт должны же как-то искать? С другой стороны, ситуация явно требовала хоть какой-то ясности. Сидеть сиднями, понятно, довольно глупо.

-Что думаете, господа? Сергей, твое мнение? - взглянул Олег на второго пилота, вороша угли под котелком суковатой палкой. 

-Разведать бы - что и как. А там уж и решать, как быть. По обстановке. 

-И я того же мнения. Конкретных предложений нет? Думаю, Таня, с рассветом нам с тобой нужно перебраться на тот берег и направиться в сторону Казани. Не провалился же город сквозь землю. Сергей с Настей разбивают лагерь здесь, возле самолета. Возражения есть? 

-Вдвоем собираетесь? - удивилась Настя. – Так, я ж тоже могла бы идти. Я же еще и медик, между прочим! Олег?! Ну, как без меня?!

-Командир, - задумчиво выговорил Сергей, - а она права. – Как-то все здесь… непонятно. Двоих для подобной разведки, считаю, недостаточно. Я бы тоже пошел. Думаю, не резон нам разделяться. А самолет охранять... Ну… Решать, конечно, тебе. Только кто его тронет? Закроем… Искать нас станут - машину сразу найдут. Что скажешь? 

-Быть посему. Готовьте вещмешки, ребята. Пойду, подготовлю лодку. 

-Добро, капитан. 

 

Нос надувной спасательной лодки мягко уперся в песок. Лодку спрятали в небольшом овражке, и пошли по тропинке, вьющейся среди лугов. Разговор как-то не клеился, и процессия весьма мало напоминала воскресный пикник. Парни переложили половину содержимого рюкзаков девушек себе в мешки, и красавицы пошли бодрее. Шли уже часа два. Луга сменила березовая роща, когда Сергей, шикнув, остановил всех. 

-Тихо! Слышите? На хлопанье крыльев похоже? 

Олег схватил Танину руку, а Сергей руку Насти, и друзья кинулись под защиту густого малинника. Едва они успели спрятаться, прямо над их головами, хлопая кожистыми крыльями и, чуть не срезая верхушки деревьев, пронеслась громадная ящерица.

-И-и-и-и-и-и-и-и… Бляха-муха! 

-Дракон! - сползла наземь Настя. 

А Таня прижалась к плечу Олега. 

-Сон в руку, - сказал Олег, отворачивая крышку фляжки с коньяком. - Таня, Настя, глотните. Надо двигаться дальше. 

-Ты о чем, командир? - спросил Сергей. - Какой сон? В какую руку? 

-Да… Приснилось же… Будто мы в какой-то ирреальной действительности, в сказке, как будто… Драконы, нечисть разная. И словно так и быть должно... Так вот вам пожалуйста – ящер в «бреющем полете».

-Ну все, командир, - округлила глаза Таня, - боюсь, нам надо построиться и с песнями идти на прием к психиатру. Мне подобная же фигня сегодня снилась. 

-Истину глаголешь, ну прямо как Цитрамон… ой… Цицерон, Танюша. С песнями… К психиатру, - Настя, как и Таня, практически не употребляла спиртного. Но толика коньяка подействовала на них… благотворно. Оторопь прошла. Друзья двинулись дальше. 

 

Почти сразу же вышли на небольшую опушку. Низенькую, покривившуюся на бок избу, стоящую там, украшала резная вывеска - деревянные буквы по деревянному же полю. «Харчевня «Шайтан и яичница», с постоялым двором, звезд - восемь, милости просим!» - гласил сей рекламный предмет. Ну, как не зайти? На лавке перед единственным столиком развалился здоровенный дымчато-серый кот. 

-Брысь! - шуганул его Сергей. 

-Чего это вы «брысь!» незнакомым котам кричите?! - взвился обиженный зверюга. 

-Ой! Вы… это… Чеширский кот? - поинтересовалась Таня. 

-Какой я вам, на фиг, чеширский? Наш я, отечественный. И повежливее тут у меня! Баюн моя фамилия. Да! Наследственная. 

-Тогда, подвиньтесь, пожалуйста, уважаемый Баюн, - попросил Олег серого скандалиста. 

Меховой пройдоха нехотя, с кряхтением, принял сидячее положение. 

-Присаживайтесь, красавицы, - предложил Олег. - Сергей, ты чего встал, как засватанный? 

Протиравший стаканы за стойкой однорогий черт оставил это занятие и подошел к гостям. 

-Шурале, - представился он. - Что будем заказывать, господа? Любой каприз, как говорится, за ваши деньги. 

-Мисо с ролами, пожалуйста, - попросила Таня. 

-А мне фрикассе из кролика, - подхватила Настя. 

-Прошу простить, но… ничего такого нет, - грустно ответствовал девушкам Шурале. 

Э-А что есть? 

-Яичница.

-А еще? 

-Яичница. 

-Зачем же тогда было спрашивать, что мы желаем? – удивилась Татьяна.

-Дык… заведение - восьмизвездочное, обязан был поинтересоваться, - невозмутимо ответствовал гарсон. 

-Ну хорошо, пусть будет яичница, - смилостивились подруги. 

Шурале щелкнул длинными тонкими пальцами, и перед летчицами прямо из воздуха появились тарелки с горячей глазуньей и жареной колбасой. 

-А чем буду потчевать господ генералов? - шаркнул ножкой Шурале.

-Расстегаев с зайчатиной, надо полагать, не завезли, - предположил Олег, - что, Серый, яичницу? 

-Сожалею, но яичница... Это были две последние порции, - расстроился гарсон. 

-Н-н-н-н-н-нда … - Олег почесал затылок, - богатый у вас выбор, надо сказать. Любой ресторан обзавидуется. 

-А собирались потчевать, - Сергей не знал, смеяться или возмущаться по такому случаю. 

-А вот сказками, например, или баснями. Что ж не угостить хорошего человека? Этого добра у нас в избытке. И Баюн – редкий спец по басням. Займись, Баюн, уже, ленище, - распорядился Шурале. 

-Ф-р-р-р-р-р, - недовольно поежился Баюн. - Нету никакого покою.

-Олег, поделимся? - спросила Таня. 

-Нет, солнышко, спасибо. Я не голоден. 

-Сереж, а ты у меня немного возьми, я тоже не жадная, - с набитым ртом возвестила Настя. 

-Настюш, ешь, давай. Гарсон, а соловьев-то, говорят, баснями не кормят.

-Так, то - соловьев... Вы-то на пернатых не шибко похожи. Впрочем, не ваша ли птичка намедни в Волгу рухнула? Шуму было, доложу я вам! Солому с крыши сдуло. Опять же, дракона моего ручного до полусмерти перепугали. К утру только оклемался, сердешный. Непорядок это! 

-Так это Ваш дракон пролетал тут недавно? - живо поинтересовалась Татьяна. 

-Угу... мой, - согласился Шурале, - один он тут и есть на всю округу. 

-Горыныч, что ли? - проявила любопытство Настя. 

-Не-е-е-е-ет… Горыныч - сын его, прямой родственник. А то ж - Гарын… тьфу ты… Гарун аль Рашид. Слыхали, небось? Вот! Породистый дракон, родовитый. Не хухры - мухры… А вы его до «кондрашки» чуть не довели. Ну вот, покушали? А в качестве платы давайте я вас, девоньки, малость пощекочу. Шурале я, все-таки. Положение, как говорится, обязывает…

-Чё-ё-ё-ё?! - подскочил Олег. – Маньяк сексуальный! - подкинул его за шиворот, отчего единственный рог Шурале воткнулся в деревянный потолок и крепко там засел. - Извращенец, через пень твою душу!

-А я добавлю, - поднялся Сергей. 

-А-а-а-а-а-а! - выл официант. - Ну, что за манеры? То пальцы мне бревном зажмут! Ы-ы-ы-ы-ы! Габдуллой Тукаем случай тот подробно запротоколирован. Теперь рог почти слома-а-али! А-а-а! У-у-у! А-а-а-а-а! Отпустите меня уже-е-е! 

-Отпустите мерзавца, - взмолились девушки, - жалко же… 

-Девушкам спасибо скажи, - Олег с силой дернул Шурале за хвост, отчего рог с треском выскочил из щели. 

Шурале пулей шмыгнул за барную стойку. 

«А заплатить все же следует, - решил командир, - без халявы обойдемся».

-Кому здесь деньги платить? 

-Мня-я-я-у-у-у! То есть – мне, - ожил Баюн и сцапал когтем купюры. 

-Тоже мне, друг называется, - плакался за стойкой Шурале, - и не заступился даже…

-Я тут кассир, а не крутое секьюрити с пистолетом, - кот казался искренне возмущенным, - Что, в самом деле, за наезды?

-Пойдемте, девушки. Ну - это заведение… к лешему.

«Так… Я и есть леший, - недоумевал Шурале, пересчитывая переданные Баюном банкноты. – А неплохо заплатили, не плохо… И за рог тут, и за яичницу будет».

-А чего это вас ко мне-то занесло, коли не секрет? 

-Занесло и занесло… - ответил Олег. - Самолет наш вчера упал. Понятно? Ты ж сам его и видел… Только взлетали мы, как понимаю, не в этом мире. Вернуться хотим. Вот как. 

-А-то, может... соседями будем? – съехидничал Сергей. - Захаживать к вам по-соседски станем… от скуки-то? Что ж не зайти? 

-Какими такими соседями?! - схватился за пострадавший рог Шурале. - Даже не знаю, рассказывать, али как?

-Молчать станешь, партизан? - Олег подошел ближе к Шурале. 

-Чего? Чего вы? Все скажу. Как на духу. Не сумневайтесь. 

-М-м-мняу, - подтвердил серый пройдоха. 

А Сергей достал из кителя мобильный телефон. - Вот тут у меня… приборчик, - подыграл он Олегу, - лгать станут - враз покажет.

Теперь Кот надулся от обиды, а Шурале вытаращил на мобильник глаза. 

-Итак! - придвинулись к Шурале друзья. Девушки тоже подошли. 

-Есть средство-то… Есть… Волшебник один в наших краях живет. Великой силы чародей. Баюн, вон, недавно баял. Так, он между мирами свободно ходит. Верьте мне! К нему вам надобно. По любому.

-А кто это и... где живет? 

-Не знаю кто, и... не знаю где! 

-Ну да, знакомо - пойди туда, не знаю куда. Ты не юли, не юли, блохастый. Поконкретнее. Имя-то у него есть? 

-Так, вы кота спросите. Он лучше знает.

-Олином кличут, - с готовностью отозвался Баюн. - Не местный он. С севера, откуда-то. Скандинавский он, говорят! А у нас недавно живет, лет триста. Не более. Знает многое и много чего может. Да и… пособить вам, кроме него некому.

-И… как нам к нему попасть? Клубочек путеводный, или что тут у вас принято, надобен.

-Не клубочек, а Дж Пи С! Дорожная Поисковая Система. Во! – Шурале, порывшись в старинном комоде, достал из недр его клубок зеленой пряжи. 

-А «ж», тогда - что такое? 

-Ну-у-у-у… дороги у нас… еще далеки от совершенства... Эх! На уж.

-Клубок как клубок.

-Так, ты брось его перед собой. Ты, что ли, не читал про клубок никогда? 

-Читал, читал…

-Господа… - кот виновато посмотрел на ребят. – Об услуге просить вас хочу. Век благодарен буду… 

-Говори…

-Когда-то я служил у Олина этого. Подмастерьем. И не кот я был. Человек. Такой же, как и вы. Помогал волшебнику, как умел. Зелья мешал, по хозяйству чего… Олин кормил меня, одевал. И даже учил понемногу кое-каким премудростям колдовским. Мне бы служить да служить ему по чести. Так ведь, бес дернул… Проворовался. Ярмарка, изволите ли видеть, на ту пору поблизости случилась. Ну… Соблазнился. Спер у старика семь баксов… В сердцах старик котом меня и обернул. Пять лет уж – кот. Честно здесь служу. На кассе. Просите за меня? А? Быть может, он простит? 

-Попросим, коль увидим. Что ж... Пошли, ребята. Ну, пока, Баюн. Пока, Шурале. Или мы… тут немного погостим? 

-Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет! 

 

Клубок покатился споро, но бегать за ним не пришлось. От хозяев далеко он не удирал. Время от времени, возвращался покрутиться под ногами, словно маленькая суетливая болонка. Тропинка вилась и вилась. Друзья шли вперед в хорошем настроении. Как вдруг… 

-Примите вправо и остановитесь! - властно так. 

На тропинке стоял коренастый, бородатый гном с дубинкой в черно-белую полоску и буквами «ДПС» на обшарпанной кожаной курточке. 

-Инспектор дорожно-прошмоночной службы сержант Придорожный Торин Гансович, - попрошу открыть бумажник… то есть - багажник… то есть… А почему, собственно, вообще без машины?! 

Взгляд его остановился на полувоенных комбинезонах. Гном вдруг вытянулся в струнку. 

-Здравия желаю, Ваши Высокородия! Простите оплошность старому вояке. Глаза, изволите ли видеть, уже не те. Куда путь держите? Да не угодно ли? - гном элегантным, не лишенным достоинства, жестом отвел руку назад, - милости прошу - к нашему шалашу. 

В двух шагах, действительно, стоял большой шалаш из еловых веток, с надписью «пост ДПС» кирпичом по фанерке. Сначала девушки, потом Олег и Сергей, а в заключение – и сам хозяин вошли в шалаш. Наподобие достархана, шалаш устилал мягкий ковер. В углу стояла единственная мебель – бочонок. С пивом, как оказалось. Развести костер было делом одной минуты. Торин деловито нанизывал на шпажки домашние сардельки и жарил их над костром. Налив всем по огромной кружке пива и раздав по шпажке с горячей сарделькой, гном сказал: 

-А теперь, милостивые Государыни и Государи, давайте знакомиться. Повторю свое имя еще раз. Торин, - и протянув руку, гном подошел ближе. С достоинством пожав руки Олега и Сергея, старый гном галантно поцеловал пальчики Тани и Насти. Перезнакомившись таким образом, друзья расселись на ковре по-турецки, благо - милые дамы были тоже в комбинезонах. Как этот славный гном успевал и вокруг костра с сардельками крутиться, и пива подливать, и разговор поддерживать, остается загадкой… Но - успевал. И наши летчики вскоре почувствовали себя совсем как дома. Так непринужденно шел разговор, и таким не немецким, а самым что ни на есть своим, казанским, казался ребятам гном Торин. Девушки, как известно, больше любят шампанское вино, а не пиво. А вот Сергей с Олегом душу отвели. Пожалуйста, подождите

 

 

 

 

 

-Олеженька, вставай. Встава-а-а-ай! Просни-и-ись, ну, пожалуйста, пр-о-о-осни-и-и-и-ись. Серега, подъем! - будила и будила Таня. Торин варил на костре кофе. Все, кроме турки, кофе и чашечек, славный гном еще с вечера собрал в мешок. На пьяную голову друзья попросили его составить им компанию. Он спокойно согласился. 

-Насть! Ну, помоги разбудить-то, - взмолилась Татьяна.

-Трево-о-о-о-ога! - заорала Настя. 

Парни повскакивали с дикими глазами. 

-Кот забрался на карниз. Он грозится прыгнуть вни-и-и-и-и-из! - кричала девушка. 

-Хреново? - гном принес парням по рюмке, - пейте, это не спирт. Эльфийская вода. Поставит на ноги безо всякой опохмелки. И... я кофе сварил. Держите по чашечке, красавицы. Сначала – вам. 

Где гном раздобыл пятерых пони - не ясно, но они уже стояли за шалашом, оседланные и с притороченными рюкзаками.

-Фонд ДПС, - лаконично пояснил Торин. Уважение к старому гному явно читалось в глазах друзей, столь он был доброжелателен и деловит. На трезвую голову, друзья пожалели, что сорвали его с места и потащили за собой неведомо куда. Сергей отозвал капитана в сторонку и задал ему этот вопрос. 

-Торин, - спросил Олег старика, - а как же пост, дорога? Нечисть без тебя шалить на тропе станет.

-Толкиен! - позвал гном.

Друзья услышали звук, словно кто-то раздирал простыню, но значительно громче. В небе над ними образовалась темная дыра с рваными краями. Сгустилось из темноты лицо мужчины. Недовольное. 

-Ну! 

-Помоги, создатель мой. Дай мне на пост замену. 

-Вот ведь - спал, никого не трогал. А вы кто? Простите, спросонок… Секунду. А, понятно. Это уже не моя сказка… Но ладно, выручу. Лишних гномов нет, уж и не знаю, кого тебе прислать… Но уж, Торин, тебя ради… 

Бумс!

Перед шалашом с меловой надписью «пост ДПС» уже сидел совсем юный задорный ми-и-и-изерный гномик, но как водится, уже при бороде. 

-Имя?! - строго спросил Торин. 

-Вася, - ответил новоприбывший. 

-Что умеешь? 

-Вы что, дедушка, мультфильмов не смотрели? - удивился Вася. - Волков спасать от козликов, петухов, там, от лисы. И вообще, добрые дела делать. Вот. 

-Еще! - Торин был суров как профессор на экзамене по аэродинамике в КАИ. 

-Йодль классно пою… Аллари-лари-у-у-у-у-у… 

-Все-все-все! - смилостивился Торин. – Хватит. Принят. Славное, я вижу, у тебя сердце, Вася. И задорное. Только смотри, на посту этом нетрудно сердцем-то зачерстветь и скурвиться. Многие портятся здесь, на службе государевой. Немногие достойно проходят испытание властью… А пост нужный. Твой теперь... Не подведи. 

Старый гном обнял Василия и, повернувшись, и пошел к своему пони. 

 

Клубок подлетел, попрыгал на радостях (бегать он любил, а не у костра отдыхать), и пустился по тропинке вперед. Вековые дубы обступали тропу с обеих сторон. Местами деревья стояли так тесно, что двигаться можно было только гуськом. Темный лес. Нет того ощущения света и радости, которое чувствуется даже в пасмурный день в березовой роще. Кроны дубов переплелись над головами путников, почти не пропуская солнечный свет. А корявые сучья и корни словно тянулись к людям, силясь схватить, остановить их. Не слышно щебета птиц. Только карканье ворона… Долго ли, коротко ли… Темная тень, вылетев из-за куста, со скоростью молнии пересекла тропинку. Огромный волчара. Сгусток смертельной злобы, снабженный кинжальными клыками. Щелчок зубами, и… погиб клубок, пропал безвозвратно в зубастой пасти. Развернувшись на месте, волк кинулся в сторону Олега. Щелк - зубами… Р-р-раз! И Торин выхватил из-за спины тяжелый гномий боевой топор. Два! Размозжена серая голова. Вот тебе и старик. А Олег и Сергей даже не успели спешиться – детям технической эры верхом бить врага как-то непривычно и несподручно. Только Олег… он пригнулся в седле. Кровь темными ручейками побежала по седлу, попоне и бокам его пони. 

-Олеженька-а-а!!! – Таня подлетела к падающему с седла Олегу.

Капитан на ее руках упал в траву. Живот распорот острыми клыками животного. Между тем, на месте волка лежал мертвый мужчина в пиратской одежде и с наколотым «веселым Роджером» на запястье. На лице его застыл злобный звериный оскал. Он медленно таял, становясь прозрачнее и бледнее, таял, пока не исчез совсем… Оборотень. Настя ревела в голос. Сергей, силясь остановить истерику, стал трясти ее за плечи, обнимать и снова трясти. 

-Настя! На-а-астя! 

Настя громко всхлипнула. Сергей стоял перед ней на коленях с фляжкой воды. Через минуту Анастасия уже тверо и уверенно раздавала команды. 

-Йод! Нож, спирт! Руки спиртом мой! Иголку, кетгут. Спички давай, иголку накали. Держите Олега! Крепче, вашу мать! Все держите! 

 

Лагерь, в который Олега перенесли на изготовленных наспех носилках Сергей с Торином, был разбит в сосняке по соседству с дубравой. Воздух там… Ни в одной операционной такого стерильного, чистейшего воздуха не найти. Обалденно пахло хвоей и сосновой смолой. В шалаше лежал Олег, все еще без сознания. Но Настя, перевязывающая его, уже не очень переживала за его состояние - операционная рана не вызывала опасения. Сердце билось ровнее. Нет, девушка совсем не забыла прежней своей работы. Врач она – от Бога! А Таня… Таня ни днем, ни ночью не отходила от Олега. Любить - она его не любила. Был он старше Татьяны. Значительно старше. Брутальностью особой не отличался. Отличался одним - Таню любил отчаянно. Понимал, что - не лучшая партия для самой восхитительной девушки на свете, и с любовью своей старался не очень досаждать Татьяне. Богиня и Царица… Неудивительно, что Олег буквально бредил Таней. Не любила… Но не позволила ему умереть в лесу, в чужом измерении. Ухаживала за ним, не отходя, буквально, ни на минуту. Умывала его влажной салфеткой, давала приготовленные Торином в баночке из-под пива отвары из целебных трав. Поила его бульоном, который сама варила для него на костре из дичи, принесенной Сергеем. Лучшего ухода Олег наверняка бы не получил даже в первоклассной больнице. А целебный воздух соснового бора! Вскоре, уже на четвертый день, он с помощью Сергея вставал и ходил. Торин настаивал на этом, хотя Настя ругалась со стариком по этому поводу - она боялась, что разойдутся швы. Нет, кетгут рассосался в считанные дни, и шрам выглядел совсем сросшимся - это ведь была, все-таки, сказочная реальность. А Танин бульон буквально вливал в тело Олега жизнь. На шестой день он уже сидел в седле. Наутро седьмого - друзья снова были в пути.

 

К вечеру среди листвы сверкнула серебристая вода озера. Тропинка вывела друзей на поляну на самом берегу водоема. Травы было немного, да и та – низкорослая. Почти сразу за лесом начиналась прибрежная галька. «Вот и хорошо. Меньше будут доставать комары, - решил Олег. - Лучшего места для ночлега и не придумать». Пони были расседланы, и, стреноженные, спокойно паслись неподалеку. Очень скоро запылал костер. Сергей, между прочим, рыболов - спортсмен, уже закидывал самодельные удочки в озеро, а Олег вешал над огнем котелок. Ветра в этот теплый вечер не было, и дым от костра поднимался вертикально вверх. Сказывалась усталость от перехода, и наши друзья негромко беседовали, спокойно расположившись вокруг огня.

 

«Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту реко-о-ой… », - где то рядом пели и играли на гармони. К озеру по той же тропе вышли двое. Ну да, известные всем с малолетства личности. Крокодил, одетый в приличную клетчатую пару, в охотничьей шляпе с орлиным пером и при бабочке и маленький Чебурашка, то и дело поглядывающий на своего, весьма интеллигентного вида, зеленого товарища. Друзья вежливо поднялись и пригласили новоприбывших занять место у костра. 

-Геннадий… -Чебурашка, - представились новоприбывшие. 

Друзья по очереди представились в ответ. Официоз был соблюден. Чебурашке невероятно понравились Танины плитки шоколада, а Тане - истории, которые рассказывал о своей африканской жизни Чебурашка. Там он, оказывается, тоже являлся непонятно кем. Был, попросту, потеряшкой, которого приютила семья трубкозубов. И впоследствии курить трубку, кстати, Гену научил именно он. От скуки и безделья Чебурашка связался с бандой гиен, налетами грабившей деревни зулусов в близлежащей окрестности. За большие круглые глаза, как у персонажей японского аниме, получил кличку Япончик. И, вероятно, стал бы закоренелым бандитом, если бы не случай. Упившись после очередного налета дешевого местного рому, Чебурашка уснул в каком-то ящике на апельсинах… И божий свет он снова увидал уже в маленьком российском городке, где и свел знакомство с крокодилом. А Гена… Гена был несказанно рад рыбе. Настоящих омулей и хариусов Серега натаскал очень много. И раков! Слушая историю летчиков, крокодил задумчиво сидел и курил трубку.

-Знаю я этого Олина. Ох, говорят, творил он дела в юности! Много чего наворотил. И хорошего, и не особенно… Громкие, помнится, дела были, в свое время! А сейчас уже только покою ищет старик... Там он, за озером, в пещере живет. 

А тем временем, чем ближе к полуночи, тем зрачки крокодила постепенно становились все краснее и краснее. Осмысленное выражение медленно исчезало из глаз. Щ-щелк! Пасть крокодила едва не сомкнулась на ноге Сергея. Сразу два привета – от кулака Олега в зубастую челюсть и полосатой дубинки Торина по шляпе - заполучил крокодил. 

-Не на-а-а-адо! Пожалуйста! Не бейте его! – Чебурашка бросился на защиту друга. 

Крокодил открыл сначала левый глаз, потом правый… 

-Крокодильи гены, - прохрипел он, - извините, Бога ради. 

-Да, пожалуйста! - взвыла Настя и, размахнувшись, душевно врезала пресмыкающемуся в глаз. 

Крокодил Гена, подпрыгнув на месте, подхватил шляпу и Чебурашку и, подняв целый фонтан брызг, шваркнулся в темную воду. По лунной дорожке озера… Казалось, что ушастый Чебурашка тренируется, готовясь к чемпионату по гонкам на каноэ. Каноэ только змееное. И летит с впечатляющей скоростью. 

-Насть, неудобно, как то, получилось, солнце… 

-Да иди ты! Фаберже он тебе не оттяпал, случайно?! 

Настя в слезах кинулась в лес. Сергей - за ней.

-Не пора ли спать, друзья? – спокойно предложил Торин. 

Вокруг друзей завертелся огонек. Это появился сияющий образ клубка, только прозрачного, хрустального словно бы, с огоньком внутри, тихим и мягким, как пламя свечи. Призрак погибшего верного и славного клубка успокоился и разместился у огня. 

-Мр-р-р-р-р-р-р, - сказал он и спокойно уснул. 

 

Ранним утром друзей разбудил стук топора. Торин самозабвенно рубил деревья. Кончик красного колпака метался туда и сюда, а от лезвия топора, сверкающего серебром в лучах восходящего солнца, во все стороны летели щепки. Торин очень старался. Он повернулся к друзьям. Лицо было мокрым от пота. Гном улыбался. 

-Сейчас будут готовы бревна. Лианы я уже нарезал. Мы свяжем плот! 

-Милый Торин, - обратилась к нему Таня, - а не проще озеро попросту обойти? Это ведь озеро, не океан и не море - воду из него мы все пили - пресная вода. 

-Это Байкал, сударыня. Он и в нашем мире – целое море.

-Байкал?! – удивились друзья.

-Да. Миры наши схожи во многом, друзья. Правда, они вовсе не идентичны. Но, здесь тоже есть и Волга, и Байкал. Наш мир намного меньше, хоть он и похож на привычный для вас. По определению Божьему веками творили его сказители и писатели, художники и поэты. Тут есть даже пробелы – туман, беспросветный и густой, как молоко, туман. Это области планеты, не описанные еще ни писателями, ни сказочниками, ни баянами, ни акынами… или, там, скажем, ашугами. И география здесь… она не такая, как у вас. Так что, не удивляйтесь... 

Улыбка вдруг сошла с лица Торина. Гном схватился за сердце, побледнел, выронил топор и упал на траву. Настя кинулась к старику.

-Коньяк!

Олег бросил мешок на землю, вытащил из него фляжку…

-Торин, Торин, милый Торин, - уговаривала Настя, лила ему в полураскрытые губы спиртное. 

Лицо Торина постепенно снова приняло нормальный вид, и глаза старого гнома раскрылись. 

-Пиво… Мы, гномы, пиво любим… Не коньяк, - улыбнулся он. 

-То-о-о-орин! - обрадовались обе смелые летчицы, и стукнулись лбами при попытке обнять старого воина. 

Красавицы снова распалили огонь, над которым вскоре появились котелки с чаем, макаронным супчиком из тушенки, морковки и лука. Девушки ухаживали за Торином. А ребята таскали к воде бревна и связывали их, готовили начатый Торином плот. Плот вышел небольшим, но основательным (они пеклись о мореходности судна - о нраве Великого озера оба были хорошо наслышаны). На плоту выстроили надстройку – шалаш, большой и очень плотный. Место для очага покрыли толстым слоем глины и обложили камнями. На борт были внесены шесты. Сергей, превосходный плотник, вытесал топором весла. Даже мачту соорудили. Правда, для паруса материи было маловато. Олег вытащил из кителя маленький российский флажок. Он купил его однажды, стоя в обычной для его родной Казани автомобильной пробке. Ребята привязали флажок к мачте. Ну вот, яхта для их милых королев готова. Плот привязали к коряге и ушли подкрепиться к костру, возле которого священнодействовали сразу обе королевы. От котелков шел умопомрачительный аромат. Приготовить подобное из консервов в походных условиях… М-м-м-м-м-м! Но ведь девушки так старались повкуснее накормить заболевшего Торина. А Торин… Ох и жук, этот совсем уже оправившийся Торин! Он просто хитро притворялся больным. За ним ведь ухаживали такие исключительные девушки! Божественные Таня и Настя! Конечно, хитрит, старый черт… Олег и Сергей перенесли весь лагерь на плот. Перевели Торина, а потом перенесли на руках обалдевших девушек. Сергей - Настю, а Олег - Таню. Донес и никак не хотел выпускать ее с рук на мягкую, из березовых листьев, подстилку, специально для нее сооруженную на бревенчатой палубе. Держал и держал…

 

Плот отвязали, и Сергей, оттолкнувшись шестом, отчалил от берега. Олег и Сергей начали грести с двух бортов. «Славное море, священный Байкал. Славен корабль - омулевая бочка… ». Гребем себе понемногу. Солнце – яркое, небо – ясное, серебристая волна – невысокая. Идиллия, блин… Плеск по правому борту. Котик усатый, байкальская нерпа, показал свою заинтересованную мордашку… 

-Чё почём?! Куда гребем, тудыт вашу, в кочерыжку?! 

-Эй, ты на кого это батон крошишь, подошва рваная? - возмутился старый гном, а пальцы человечка сложились в известную приблатненную «козу».

-Чё пургу гонишь-то? Проезд башляешь? Али как? Ну вы, пипл! Покупайте тикеты! И проклацывайте! В-о-о-о! Непроклацанный тикет - это стремно! Зато, проклацанный тикет - это респект, почет и уважуха! Три по пять! - усы нерпы торчали кверху от важности.

-Ну, а компостер трамвайный, кондукторский, где у тебя, коли так? - поинтересовался гном. - Балбес слюнявый. 

-Ну чё... пургу то? - взметнулась из воды и легла на палубу плота сумка кондуктора. Усы конкретно повисли - и котикам иногда бывает обидно. 

-А за дух съеденного клубочка, скажешь, тоже платить? 

-И за клубочек. По полтинничку. Вас, стало быть, с клубочком - шестеро…

-Вот, триста евро, - заплатил Олег. 

-Вот, ни фига себе! 

Бульк… 

Прошло полчаса.

 

-Ну вы чё, три по пять?! Я вам тут… парус притаранил. Задохнулся весь… И бочонок рому, блин! Грузить на плот я буду?! Нашли одесского докера! Со стра-а-ашным скрипом башмаки… 

Усы нерпы аж вздыбились от понтов. 

-Тут… фр-р-р-р... устал… козел один... права качать начал было конкретно. Тикет проклацывать не желал. Ну, более ни парус, ни водка ему - ни к чему… Вяжите парус. А я уж такую братву уважу, три по пять! Ветерку попутного задам. Откуда хоть, братва? И-и-и-и-и-и-и! Каза-а-ань! Кле-е-ево! - котик расправил усы и нырнул. 

-Спасибо тебе, - помахал ему вслед гном и начал привязывать парус. Вскоре задул попутный ветер. Плот побежал сам, и весьма весело, к восточному берегу Великого озера. «Проклацывайте ваши тикеты»…

 

Ближе к полуночи ветер на озере стал крепчать. Олег начал отвязывать парус. Узлы поддавались очень трудно - в маленьких пальцах гнома, вязавшего эти узлы, силы было немало. Волны, окружавшие плот, на котором плыли друзья, становились все выше и выше, вспениваясь на гребнях… Дождь лил сплошной стеной. Плот мотало так, что гребцы уже слабо понимали, где небо, а где вода. Только молнии, сверкавшие одна за другой, позволяли видеть приближающийся высокий берег. Олег с Сергеем и Торином втроем держали кормовое весло и пытались править на огонек на берегу, замеченный Олегом еще час назад. А мотало все сильнее и сильнее. Из шалаша вышла, вернее было бы сказать - ползком выбралась Таня. Волна перевалила через плот. Почти все оставалось - как и было. А Тани - нет…

-Танечка! - Олег бросился в воду. 

Плавали оба замечательно. И Сергей знал, что если бросит сейчас вырывающееся из рук рулевое весло, плот станет подобием волчка, завертит его по всем трем координатам. Настя и Торин… Он один отвечал теперь за их жизни. Его задачей теперь было - усмирить бесноватые прыжки плота по случайной воле волн. Грохот и треск! Плот встал, плотно встал, полузатопленный, накрененный на отмели. Волны свободно, как через булыжник, перекатывались через него. Дождавшись, когда откатила очередная волна, он бросился в надстройку. Ветви деревьев, служившие крышей шалашу, давно были смыты, но каркас домика был сработан Сергеем добротно. В нем запуталась, нахлебавшись воды, Настя. Ударившись при столкновении о мачту, бесчувственным кулем лежал на палубе Торин. Носился вокруг с жалобным мявом клубочек. Подхватив Настю и гнома на плечи, Сергей бросился с плота в волну, вынесшую его далеко на берег, и побежал. Побежал из последних сил. Посчитав, что отбежал, наконец, достаточно далеко, он уложил обоих на песок, и кинулся выполнять искусственное дыхание… Обоим. Сергей метался между ними как горьковский Буревестник в грозу. Сначала задышала девушка, потом и гном. У Сергея потемнело в глазах, он отключился… 

 

Когда Сергей открыл глаза, он увидел, что вся компания снова в сборе. И Таня, и Олег снова были рядом. Даже огонек клубка летал рядышком и ластился к людям. Берег, на который их выбросил шторм, представлял из себя узкую песчаную полосу, с одной стороны которой бушевали волны, а с другой – возвышались скалы. С факелом в руках к ним приближалась фигура человека. Ветер понемногу начал успокаиваться, и огонь горел относительно ровно. В круг света вступил старый человек с длинной, совершенно белой бородой и седыми волосами. Он держался прямо, уверенной походкой шагая к друзьям. Посох в руках словно для имиджа, нежели для опоры. Пронизывающий острый взгляд также не выдавал возраста – живой, беспокойный.

-Здравствуйте, Олин, - Олег поднялся ему навстречу. 

-Догадался, - улыбнулся старик. - Вы всегда появляетесь с шумом, треском и ураганами? Ну, пойдемте же. Заждался уж… Моя пещера тут, неподалеку. Вам надо обогреться и обсохнуть. Да, и подкрепиться тоже не помешает. 

 

Пещера волшебника, сухая и довольно уютная, располагалась в прибрежных скалах. В камине, обустроенном там, трещали настоящие березовые дрова. Где он их брал – одному ему ведомо. Ни одной березы в округе. Впрочем, стоило ли удивляться? Олин ведь – чародей. Хозяин угостил друзей ароматным отваром из трав, от которого мысли становились яснее, а усталость забывалась начисто.

-Знаете, Олин, встретили мы кота одного… - обратился было к магу Олег.

-Никак, Баюна? – засмеялся маг. – Просить, стало быть, за него пришли?

-И за него тоже...

-Да уж… Слежу я за ним. А и действительно, хватит с него… Свободен!

На мгновение ярче вспыхнул огонь камина.

-Загостились вы в нашем мире... загостились, друзья. Сюрприз для вас у меня. А ну-ка, выйдем на площадку перед входом. Осмотритесь там хорошенько. А ты, Торин, подзадержись немного, - взял гнома за плечо Олин. - Им надо выйти… одним. 

Люди поднялись и пошли к выходу. Олег дотронулся до руки Тани… 

-Спросить тебя хочу… 

-Подожди, Олег, не сейчас. 

 

Теперь все вокруг выглядело иначе. За широкой полосой воды виден был низкий берег, на котором стоял красавец – город. А недалеко от друзей, в километре всего, копошились люди. Стоял вертолет МЧС, а на понтоны поднимали затопленный «Як-40». Слов у друзей не оказалось, лишь переглянулись… 

-Пещеры больше нет! - Сергей обернулся назад. Там была просто скала. Ни пещеры, ни Олина, ни Торина, ни клубка… 

-Добро пожаловать в родной мир! - Олег приобнял Таню, и друзья медленно пошли в сторону людей. 

-Задержись, Олежа… Ты хотел что-то спросить? 

-Да. Таня… Ты выйдешь за меня замуж?

 

А в харчевне «Шайтан и яичница» парень лет восемнадцати с удивлением смотрел на свои руки и ноги, на серую шерсть, рассыпанную вокруг него и на отвалившийся пушистый хвост.

-Свободен! Свободен!

 

 

 

История 2. Лунная соната.

 

Грохот дюз взлетающего с космодрома «Казань» корабля буквально взорвал предрассветную тишину июньского утра. Еще минуту назад слышались только шелест листьев березового леса на краю летного поля и пение птиц. Пахло травой и утренней свежестью. А сейчас – огненно-дымный шар поднялся выше самых высоких деревьев. Кроны берез отчаянно затрепетали под напором горячего, пахнущего раскаленным камнем и металлом, воздуха. Из шара огня стал подниматься, стремительно набирая скорость, серебристый корабль, формой своей напоминавший то ли перевернутую тарелку, то ли довольно упитанную лягушку с глазами – иллюминаторами по борту и растопыренными лапами – шасси. «Хэкет», - под таким именем значился в реестре космопорта приписки вылетевший корабль. В этот день «Хэкет» не направлял свой бег ни к соседним галактикам, ни к вратам в антимиры – Черным дырам. Корабль направлялся на российскую научно-исследовательскую базу на Луне. Обычный транспортный рейс. Поселенцам везли продукты – земные фрукты и овощи, всякие прочие вкусности и, ожидаемые превыше всего, посылки – сувениры от родных и друзей, которых колонисты не видели по нескольку месяцев.

 

Экипаж транспорта состоял всего из четырех человек. Двое мужчин - командир корабля Олег Мышлаевский, штурман Сергей Бахметьев и две девушки - Татьяна Стриж – бортинженер и специалист по контактам с внеземными цивилизациями и Настя Станиславова – бортовой врач. Впрочем, девушки и пилотировали не хуже мужчин. Работали вместе они не первый год. Летали еще на «Як–40», в небольшой частной компании, владел которой, к слову сказать, все тот же Олег. Нельзя сказать, что работали они там скучно и нудно. Отчет об одном из их рейсов и сейчас еще можно прочесть. Хранится он не в офисе компании, а дома у Олега и Татьяны. Авиакомпания и поныне живет и здравствует, только управляют ей сейчас совсем другие люди. А вот экипаж… После того, памятного им, полета и Олег с Таней, и Сергей с Анастасией закрепили свои отношения. И авиаотряд составляли уже не четыре отдельных человека, а две семьи. А когда полеты на космических кораблях перестали быть уделом избранных, все четверо прошли переподготовку в Москве и вернулись в родную Казань на недавно отстроенный в ее окрестности космодром единым экипажем. Работы всегда хватало с избытком. На Земле друзья бывали не подолгу, скорее, набегами. Не успевал Олег отчитаться за полет, как уже получал новое полетное задание. 

 

Земля за иллюминаторами «Хэкет» медленно удалялась, а лунный диск все увеличивался в размерах, и его, завораживающий взгляд, рельеф становился все более различимым. Отсутствие на Луне атмосферы и облаков делало картинку особенно четкой. Трудно отвести взгляд от кратеров и «морей» ночного светила.

-Говорят, что темный рисунок на Луне – ни много, ни мало – это Лунный Волк, очень одинокий и тоскующий по своей, утерянной когда-то волчице, - задумчиво глядя на приближающуюся планету, проговорила Таня.

-Да, так говорят, - Сергей оторвался от расчета траектории захода на посадку.

-А база, между прочим, как раз находится на острие клыка этого волчары, - высказалась Анастасия, - и на базе все, вроде как, живы-здоровы. Никого этот волчик пока не заглотал.

-Когда же ему глотать то? Все воет и воет, - Таня отошла, наконец, от иллюминатора. - А вот интересно…

-Что, Танюша? – поинтересовался Олег.

-Почему волки, собаки даже, так на Луну воют? И вообще – загадочное светило, наша Луна. Столько о ней всего - легенды, сказки, поверия разные.

-Именно, что – загадочное. Ученые спорят сейчас, что же это, вообще, такое – Луна. Есть гипотеза, и ее подтверждают древние тексты, что раньше на земном небосводе Луны вовсе не было. А те сущности, о которых говорят наши поселенцы, не просто живут на Луне и досаждают землянам. Возможно, что и прилетели они сюда на этом спутнике. Искусственная планета - Луна, вроде бы. Гигантский корабль. Прилетели на земную орбиту когда-то, при прежних цивилизациях, и наблюдают с тех пор за людьми.

-Ну, а почему бы и нет, Олежа? – понравилось Тане такое предположение. 

-Командир, - Сергей обратился к Олегу, - через пять минут – мы на орбите Луны, - садиться будем вручную, или как?

-«Или как» нас в прошлый раз подвело, помнится… Допотопный у нас, все же, бортовой компьютер. Сколько мы тогда до места добирались? Полдня от корабля пешком топали. Не ближний свет. Вручную посадим.

-Понято, капитан. Расчеты уже готовы. Заряжаю в навигатор.

-Только снова слова «я люблю тебя, Таня» в небе «Хэкетом» не пиши, - заметила Татьяна, - без высшего пилотажа как-нибудь уж…

Олег только улыбнулся.

-На орбите, капитан!

 

-Командир, в окно посмотри! – Настя первой увидела расплющенный стеклом иллюминатора пятачок инопланетного существа, - пришелец!

-Сами вы – пришельцы, - заработал коммуникатор на пульте управления кораблем, - а я, как раз, местный… тутошный… лунный. Таможенная служба Луны. Попрошу открыть шлюз и приготовиться к досмотру.

Неподалеку от «Хэкет» плыл солидных габаритов боевой крейсер, а рядом с существом болтался небольшой скутер… с мигалкой.

-Прошу на борт, - Олег открыл шлюзовую камеру.

Вскоре дверь в рубку управления открылась, и в помещение вошел сотрудник местной таможни, одетый по форме. Даже фуражка красовалась между рогов. А на пятачке восседали внушительного вида очки – видело существо, похоже, не очень… За таможенником, однако, волочился тонкий, со стрелкой на конце, хвост.

-Хмык! У нас так чертей рисуют, - Настя сказала это почти шепотом.

Но слышал, судя по поморщившейся мордашке, инопланетянин куда лучше, чем видел. И за «черта», понятно, он разобиделся. Татьяна сердито глянула на подругу. В ее обязанности, как специалиста по контактам, входило – не допускать никакой возможности провокаций или недоразумений. Настя приняла смущенный вид, хотя искорки в ее глазах вовсе не погасли.

-Оружие, наркотики? – представитель лунной власти принял важный и весьма солидный вид. - Цель прибытия?

-Доставка продуктов на российскую лунную научно-исследовательскую базу, - отвечал Олег. - Просто - транспортный рейс. Оружия нет. А из наркотиков (капитан достал из холодильника небольшой, вкусно пахнущий чесноком и специями, сверток), вот – сало!

-Я мзду не беру, – сверток быстро исчез под отворотом кителя блюстителя. - Мне за державу обидно! Российская, говорите, база? Знаем, знаем мы вашу Россию. Это на самом крупном земном материке? Не так уж у вас нашего брата жалуют. У нас там земное отделение дислоцировано. Специалистов наших нечистью обзывают. Вот-вот, чертями, опять же… Знаться не хотят. Все норовят Святым Крестом приложить. Как вот с вами дело иметь, скажите, будьте любезны?!

Лунный черт старательно выдержал паузу в ожидании нового подношения. Второго свертка, однако, не воспоследовало. Зато таможенник увидел приклеенную к пульту управления дорожную иконку и поспешил, поскорее закончив формальности, быстренько «свалить».

-Таможня дает добро, - козырнул деятель, и быстро-быстро удалился вон.

Через минуту и черт, и его скутер, и таможенный крейсер исчезли из поля зрения землян. А экипаж, заняв места у пульта управления, стал готовиться к посадке.

 

Пыль, поднятая прилунившимся кораблем, наконец, осела. Сферическая оболочка научно-исследовательской базы красовалась всего в полукилометре от «Хэкет» - весьма неплохой результат для посадки тяжелого транспорта в ручном режиме. С базы в сторону корабля уже шли облаченные в скафандры люди. Это поселенцы встречали своих соотечественников. Снаружи база представляла из себя ажурную, легкую с виду, но очень прочную полусферическую конструкцию, пробить которую не могло бы и ядро Царь-пушки. Кроме того, базу окружало невидимое глазу, но совершенно непреодолимое ни для метеоритов, регулярно бомбардирующих Луну, ни для любого мыслимого оружия, силовое поле. Окружало не только на поверхности. Непрошенному гостю не преодолеть этой преграды и в недрах планеты. Защитное поле являло собой законченную сферу, отключаемую людьми только при необходимости зайти на базу или выйти из оной. Теоретически, оно спасло бы землян и при ядерном взрыве. Практически же, кроме как от метеоритов, укрывать поселенцев ни от кого ему еще не доводилось. Соседи, внеземные существа, хоть и создавали всевозможные помехи работе землян, излишней воинственностью не отличались.

 

Вскоре открытая дверь кают-компании космолета уже впускала двоих встречающих. 

-Юля, - представилась вошедшая светловолосая девушка лет двадцати пяти.

-Эдик, - сказал сопровождавший ее молодой человек, на вид чуть старше ее. – Добро пожаловать на Луну, господа. Wellcome!

Теперь настала очередь представиться экипажу. Наконец, знакомство состоялось, и все расселись на большом кожаном диване, весьма уютно полукругом установленном в кают-компании. Вкатилась, ведомая роботом, тележка с чашечками горячего кофе и кусочками кремового торта на тарелках. 

-Прежде, чем заняться делами, прошу кофейку, друзья, - предложил Олег. – О погрузке продовольствия на вездеходы я распоряжусь. Стюард!

Робот снова появился в кают-компании.

-Я слышал, капитан. Все понял. Погрузка сейчас начнется, - подал голос стюард – небольшой, чуть выше метра, японский робот на «гусеницах», и укатил выполнять указание.

Экипаж ценил и любил электронного помощника, незаменимого в хозяйственных делах, как если бы он был живым существом, наделенным душой.

-Так, что тут у вас за «терки» с местными? – поинтересовался Олег.

-Не то, чтобы – «терки»… - отозвался Эдик. – Вы на Луне впервые?

-Да, тут первый раз довелось побывать.

-Знаете, что такое – наша Луна? – Юля обратилась ко всем сразу. – Можно сказать, здесь располагается штаб-квартира нечистой силы. Местные жители – это обыкновенные черти, каких и на Земле хватает.

-Да, один такой у нас на орбите таможенный досмотр делал, - поморщилась Таня. – Довольно мерзкий тип.

-И наместник Дьявола тоже здесь обитает, не к ночи будет сказано.

-Вот именно. А резиденцию он имеет под поверхностью планеты, - Эдик поставил чашку на столик и подошел к иллюминатору. – Мы, правда, не спускались туда никогда. Черти рассказывают, что у них на нижних ярусах – огромнейшее поселение. Да вот, кстати, небольшой кратер, видите, чуть левее базы… В нем один из множества входов в «нечистый» город. Все местные бесы живут внизу. А на поверхности эти специалисты по мелким пакостям появляются только по делам своим мерзким… То собранные нами геологические образцы испортят, то пыль поднимут, когда мы на ландшафте работаем… В общем – мелкие пакостники, одно слово. Ну, а серьезных неприятностей от них, Бог миловал, пока не было. Не могу сказать, что вместе с ними чаи гоняем, но от общения, если случается, мы не отказываемся. Где ж еще соберешь информацию? 

-Ну, знаете… - Олег был искренне удивлен. – Верить нечистой силе?! Обманет – недорого возьмет.

-Ну… Собирать сведения и доверять – еще далеко не одно и то же.

Настя хмыкнула, а Олег только пожал плечами.

-А у вас когда обратный вылет? – Спросила Юля. – Очень хотелось бы вас и с базой как следует познакомить, и Луну немного показать. По-своему эта планета исключительна.

Сергей особенно вида не подал, что заинтересован. А Таня с Настей вопросительно посмотрели на Олега.

-Мы не планировали задерживаться, но время у нас есть… Домой отправимся завтра, правда, красавицы? 

Тане с Настей это решение пришлось весьма по душе. Осмотр местных «достопримечательностей» явно входил в их культурную программу. Сергей лишь слегка улыбнулся.

В кают-компанию вкатился стюард.

-Погрузка почты и продовольствия на вездеходы завершена. Вездеходы выведены на поверхность, - доложил он.

И правда, ввиду корабля под самым иллюминатором кают-компании стояли две большие, похожие на кастрюли многоколесные машины.

-Вот, что бы мы без тебя делали?! – похвалила робота Танечка.

Стюард молча развел «руками».

-Ну, вот и славно! – обрадовалась Юля.

 

Большие стальные створы ворот разошлись в стороны, исчезнув в стенах терминала. Вездеходы плавно вошли в ангар. Он казался просто необъятным, построенным явно на перспективу. Находящаяся в нем техника поселенцев выглядела как семейство мышей в тигрином вольере. Электрический свет сотен светильников, разнесенных по всему потолку, падая с большой высоты, освещал помещение ровно, практически без теней. Впустив грузовики внутрь, ворота плавно и беззвучно закрылись. Шестеро облаченных в легкие скафандры людей покинули вездеходы.

-Ну, вот мы и дома! – в динамиках скафандров послышался голос Эдика. – Грузом займутся. А в вашу честь наши с Юлей коллеги уже приготовили банкет. Прошу за мной, господа.

 

Принимали казанский экипаж очень радушно. Последний транспорт прилетал сюда целых полгода назад. Персонал, работающий здесь, составлял всего восемь человек, а руководил этой группой ученых Эдик. Вполне естественно, что новые лица были встречены колонистами как близкие родственники. Стол буквально ломился от деликатесов. Заливная стерлядь, запеченный молочный поросенок, икра черная, икра красная, икра заморская баклажанная… Н-н-нда… Пожалуй, только птичьего молока тут не хватало. Шампанское тоже извлекли из погребка. Со связью на базе никогда проблем не было. Инет и прямая телевизионная связь работали бесперебойно. Но новости с Земли, рассказанные за столом вживую, геологи слушали жадно. В свою очередь, база с ее маленьким коллективом тоже вызвала у казанцев большой интерес. Здесь проводились пока только предварительные изыскания. Конечно, когда начнется разработка недр планеты, база станет довольно людным местом. Ее и строили в расчете на тысячи и тысячи человек. Многочисленные ангары готовы были вместить великое множество всевозможных машин и грузов. А жилые отсеки – целый небольшой город российских семей. Театры, парикмахерские, кафе и магазины ждали здесь своего часа. А сейчас… Восемь молодых геологов – вот пока и все население этого городка. Базу проектировали и строили, действительно, как город. Все, что требовалось для нормальной жизни землян, в ней было заложено. Собственная атомная энергоустановка, многократно продублированная система рециркуляции воды, воздуха, множество всевозможных роботов. Даже гравитация внутри базы была земной. Все – для комфортной жизни. Недра планеты, как и предполагалось ранее, чрезвычайно богаты всевозможными металлами и минералами, в том числе и драгоценными. И все бы ничего, городок на базе уже сейчас кипел бы жизнью, если бы не козни жителей «нечистого» города. Да, впрочем, как оказывается, и на французской, и на англо-американской базах обнаруживались проблемы того же рода.

 

Ночевать казанцы отправились на «Хэкет». А в пять часов утра по времени Москвы стюард разбудил Олега.

-База на связи, капитан.

На экране видеофона Олег увидел встревоженное лицо Эдика.

-Юля пропала…

-Как?! Куда пропала?

-Вышла наружу… В половине второго Центральный компьютер отметил кратковременное снятие силового поля. Но поскольку отключали изнутри секретным кодом, тревоги компьютер не поднял. Наши люди ушли разыскивать ее по объектам. Я оставил только дежурного. Боюсь, что Юля могла уйти в «нечистый» город. Без вашей помощи, капитан, нам не обойтись.

-Да, конечно. Я поднимаю экипаж.

-Спасибо, Олег. Через пять минут я буду у вас.

 

Через четыре минуты весь экипаж «Хэкет» собрался в кают-компании. А через пять, пунктуально, из шлюзовой камеры в помещение уже входил Эдик. 

-Эдик, давайте выпьем по чашечке кофе, пока Вы излагаете подробности. Наш разговор своему экипажу я уже пересказал.

Стюард вкатил столик с пятью чашками и кофейником.

-Итак, Эдик… Почему, все таки – «нечистый» город? Она что-либо говорила на этот счет?

-Нет. Но основные наши объекты не очень далеко отсюда. Почти все уже осмотрены. Есть, правда, еще – удаленные. Если ее на ближних не найдут, группа поедет туда. Но… она не взяла вездехода. Только скутер. А запасов кислорода в скафандре ей хватит едва на сутки. Да и… просто – чувствую я. Вот что. Надо отработать оба возможных варианта. Если вы не пойдете, вниз иду я один.

-Эдик, я же обещал помощь. И из моей команды никто в стороне оставаться не хочет. Один вопрос… Как быть с кислородом? В сутки можем не уложиться.

-О… Тут вы не переживайте. Скафандры нам нужны только на поверхности. Мы же серьезно изучали недра. Там, на ярусах под поверхностью, атмосфера есть. И даже близкая по составу к земной.

-Понятно. Не будем терять времени. Экипаж готов?

Вместо ответа Таня, Сергей и Настя поднялись из-за столика.

-Стюард, вездеход наружу… Поведешь ты. 

-Да, капитан.

 

Из соображений экономии топлива, не взлетали. Двигались по грунту, хоть и на приличной скорости. Притяжение Луны, как известно, в шесть раз меньше земного. И на каждой кочке, а их было на пути предостаточно, вездеход подлетал и подолгу зависал над поверхностью. Со стороны это выглядело, должно быть, как фильм в замедленном воспроизведении. Особенно любоваться ландшафтами у землян не было ни времени, ни желания – слишком сильно друзья беспокоились за Юлию. Но надо сказать, что виды, со всех сторон окружавшие ребят, были восхитительны… Пыль, поднятая вездеходом, довольно быстро возвращалась обратно. Кратер, бывший целью поездки, буквально рос на глазах. В кольце грунта, вздыбленного когда-то упавшим метеоритом, уже отчетливо виделись отдельные прогалы. К одному из них и несся управляемый роботом вездеход. А позади над горизонтом поднимался самый прекрасный во вселенной бело-голубой диск Земли, добавляя одним своим видом россиянам уверенности в своих силах... Легкий подъем, узкий коридор… и вот - вездеход уже внутри кратера. Эдик указал на небольшое темное пятно справа, и машина двинулась к нему. Пятно оказалось входом в пещеру в почти отвесной стене. Стюард получил указание ждать снаружи, а люди оставили вездеход и дальше пошли пешком.

-Смотрите! – Таня указала на лежащий немного поодаль скутер.

-Значит, я оказался прав… - Эдик, а за ним и все остальные направились к нему.

-Целый. – Олег завел и заглушил двигатель. – В исправности. Просто оставила его здесь и ушла…

 

За темнотой зияющего отверстия пещеры скрывался тоннель. Ровные и удобные ступени вели вниз. Вскоре свет совершенно перестал проникать внутрь, и друзья включили фонарики, встроенные в шлемы скафандров. В электрическом свете вдруг заискрились и засияли необыкновенно стены коридора. Это частицы золота, вкрапленные в породу, играли в лучах фонарей. Недаром черти так мешают людям… Бескорыстно делиться золотом нечистая сила не привыкла. Спуск не отличался излишней крутизной, и поисковая группа шла вниз уже второй час.

-Командир! – позвал Сергей. - Газоанализатор показывает, что здесь уже вполне приличный воздух.

-Да, верно. – Олег остановил товарищей. – Вот удобная ниша. Давайте оставим скафандры в ней.

Снятые гермокостюмы и еще один, для Юли, упаковали в пластиковый мешок и уложили в вырытую наспех саперной лопаткой небольшую яму, которую потом присыпали грунтом. А затем парни вытащили в коридор большой камень. 

-Это будет наша веха, мимо не пройдем, - резюмировала Настя.

И наша процессия с котомками на плечах и фонариками в руках двинулась дальше. Воздух, действительно, довольно сносный. Дышалось достаточно легко. Только несколько отдавало серой. А вскоре стало светлеть. И свет этот заметно склонялся к красной части спектра… Прямо как в каморке у фотографа. Через минуту ход повернул вправо и закончился пещерой, показавшейся людям бесконечной. Пол, покрытый сетью тропинок всевозможных направлений – был. Поддерживаемый частыми и толстыми неотесанными каменными колоннами, высокий потолок – тоже был. А вот стен, сколько ни вглядывались, наши друзья рассмотреть не могли. 

-Добро пожаловать на первый круг Ада, – попыталась съюморить Настя, только как-то невесело это у нее получилось. Да и на всю остальную компанию кроваво-красный подлунный мир веселости не нагонял…

-Ну и что теперь предпримем? - полюбопытствовала Таня. – В какой стороне продолжим поиски?

-Давайте осмотримся как следует, – особой уверенности в словах Олега не чувствовалось. – Может быть, найдем какие-то указания…

-Стойте! – Эдик указал на светящийся на его браслете экран. На экране ухмылялась ехидная рогатая рожа.

-Подошли, значится… Ну что ж, ну что ж… Верховный главнокомандующий лунными силами, наместник Дьявола на планете ждет вас… Хрюк! Идите уже…

-Куда, простите?

-А что, смертные, так не видно?

И тут друзья отчетливо увидели мерцающую дорожку, явно светлее остальных. Тропинка вела к одной из каменных колонн, в которой открылась, отъехав в сторону, каменная же дверь.

-Ну, и что нам теперь, в каменный чулан? – Таня была искренне удивлена. – Да мы в него и при желании не поместимся даже.

Олег шагнул внутрь. 

-Да здесь… никак не чуланчик! Вот это – да, вот это – игры с пространством!

Помещение внутри колонны было, воистину, совершенно необъятных размеров. Друзья вошли вслед за капитаном и осмотрелись…

 

Посреди залы возвышался на гранитном постаменте весьма неслабых размеров трон. Космических же масштабов роскошь его отделки тоже впечатляла. Золотое и серебряное литье украшали целые россыпи великолепнейших драгоценных камней. Зато, развалившегося на троне, метрового роста черта величественным назвать язык не поворачивался. «Телепузик какой-то… », - подумала о нем Татьяна. Взгляд данного товарища блуждал и никак не желал концентрироваться. Тайна блуждающих глаз объяснялась просто – в руке черта была зажата бутылочка шнапса. А под троном валялась еще одна. Пустая. Квасил царек, как видно, «в одно рыло». Ну, просто душа компании, а не правитель. А вот мундир на нем отливал золотой нитью. Рогатую голову венчало кепи набекрень. Рядом с боссом «мелким бесом» увивался совсем не мелкий обладатель ехидной рожи… Да, это с ним по ручному коммуникатору Эдика беседовал Олег.

-Юля у вас, - не спросил, а скорее, утвердительно сказал Эдик.

-Вот, ни тебе здравствуйте, ни тебе до свидания… Ик, бли-и-ин! Ну, допустим. И чё? Да, она мне без надобности. Мне ты, перец, нужен… А это чё, (гы-гы!), подкрепление с собой прихватил? Ик! Спиридо-о-он! – ехидный бес подскочил «пред мутны очи» повелителя. – Растолкуй-ка народу – чё и как… Ик!

«Телепузик» присосался к горлышку бутылки и стал похож на золоченую статую пионера-горниста в городском парке культуры и отдыха. Потом отвалился на спинку трона, и полуприкрыв глаза, старательно сделал вид, что его тут, собственно, ничего более не интересует… А придворный бес Спиридон, в пол поклонившись наместнику, повернулся к землянам и принял позу доцента на лекции. Заложив левую руку за пуговицу мундира и жестикулируя правой, чуть горбясь, он стал излагать, не торопясь расхаживая туда и сюда. 

-Итак… Приглашены вы сюда, разлюбезные господа... а вернее –именно Вы (когтистый палец Спиридона уткнулся в геолога), Эдуард, сугубо для переговоров.

-Приглашены?! Даже так?

-Именно, именно… Вас-то зови-не зови, сами не пожаловали бы.

-Ну, а Юлию как сюда заманили? - спросил беса Олег.

-Чего ж сложного-то? Читали, чай, про зов вампира? Ну так, это – тьфу! – супротив зова родовитого древнего беса… В общем, сама она пришла. Поднялась ночью да пришла…

-Да как же?! – возмутилась Настя. 

-Как-как! Как сомнамбула. Кто ж ее спрашивал-то, собственно? Голова спит, ноги ходят, - кривенько улыбнулся черт. – Да вот, кстати, она. Забирайте…

Спиридон сделал неопределенный пасс правой рукой, и перед друзьями прямо из воздуха, постепенно сгущаясь и обретая плотность, появилась спящая в кресле Юля.

-О-о-о-о-о-о-х, Юлия… - Эдик припал к ней и нежно взял ее руки в свои.

Девушка открыла глаза и непонимающе обвела взглядом окружающих.

-Где я? Что все это зна…

-Потом, золотко, потом…

-Кхе-кхе… - напомнил о себе Спиридон. – Так вот, о чем это я? Да… 

-Хр-р-р-р-р-р-р, - слышалось с трона. 

-Жили себе – не тужили, - продолжила ехидная рожа с большим пафосом. – И тут на тебе! Понаехали, гости дорогие! И вы, и французы там, и всякие прочие. Золота вам надобно лунного. Хм-м-м. Камушков, стало быть… Да мы ведь, в принципе, не против. Тока даром-то ничего не обломится. Плати-и-ить надобно. Да там, глядишь, и дело-то ваше шустрей ить пойдет.

-А поконкретнее? - бросил на беса сердитый взгляд Олег. Таня предостерегающе взяла его руку в свою.

-Да что ж… дельце обычное, - Спиридон потирал ладони. - Надобно глубокоуважаемому Эдуарду успешно завершить изыскания? Хай душу свою заложит. А мы уж расстараемся. Не подкачаем! Вот и контрактец я подготовил.

-Душу?

-Душу, душу. Что ж еще? Бабла у нас самих – немерено.

– А договорчик ща прям и обмоем, ожил вдруг правитель. – Чё зря бакланить? И насчет добычи ужо договоримся. По стольку-то душ за тонну.

-Договорчик, говоришь?! – Эдик снял с шеи нательный крестик и высоко поднял над головой. – Отче наш, иже еси на небеси…

Правитель напрягся на троне, вцепившись когтями в подлокотники и вытаращил на геолога глаза. А Спиридон опустился на пол и начал тихо поскуливать.

-… Да святится имя твое, - подхватили молитву друзья, - да приидет царствие твое…

Спиридон выл в голос, а наместника трясло на троне.

-… ныне и присно, и во веки веков!

-Во-о-о-о-о-о-о-он! – правитель вопил, а Спиридон валялся на полу в глубоком обмороке.

-Аминь!

Каменная дверь со скрежетом отошла в сторону, выпуская землян из дворца наместника.

 

Способны ли роботы на эмоции? Трудно сказать однозначно. Но когда шестеро землян появились, наконец, на поверхности, их верный стюард, как им показалось, чуть ли не танцевал от радости. От заложенной программой степенности электронного дворецкого не осталось и следа. Даже скутер Юли он грузил на вездеход играючи, почти что с грацией балерины. А мужчины собственноручно затащили большой валун, лежавший возле входа в пещеру. Валуну этому, «охранявшему» ранее вход в «нечистый» город, суждено было стать краеугольным камнем для строительства первой православной часовни на Луне под куполом российской базы…

 

 

 

История 3. В царстве небытия.

 

-Алло, Олеж… Привет! Как слетали, мой хороший?

-Нормально, родная. Здравствуй, здравствуй, милая, дорогая, любимая, хорошая, славная! Зазнобушка моя ясная! Как я по тебе соскучился! Как себя чувствуешь? Как моя наследница? На свет божий еще не просится?

-Нет пока, Олеж. Ты когда домой? 

-Уже почти в машине, Танечка. Скоро буду. Не скучай. Люблю тебя.

-Приезжай уже скорее…

-Еду, зая, еду к тебе.

 

Таня была уже на девятом месяце. Олег, ее муж и друзья - Настя и Сергей - экипаж ее корабля, с которым она налетала в бескрайнем космосе бессчетное количество световых лет, с нетерпением ждали, когда на свет божий появится новый маленький человечек. «Хэкет», их родной корабль, под управлением Олега совершил сегодня посадку на космодроме «Казань». Завершен почтовый рейс на одну из планет системы Антарес. С формальностями, наконец, покончено, полетная документация сдана. Сергей и Настя, тоже семейная пара, спешили домой. А Олег – к Танечке, своей единственной, ненаглядной и неповторимой… 

-Вечером мы с Таней ждем вас к себе…

-Непременно, командир!

Сергей открыл для Насти дверь их старенького «Фольксвагена». Настя помахала Олегу на прощание и Сергей нажал на газ, лихо выруливая со служебной стоянки космопорта. «Форд» Олега стоял тут же, неподалеку. Улыбнувшись мысли, что совсем скоро снова обнимет жену, он сел в машину и уже потянулся к замку зажигания, как вдруг странное предчувствие чего-то неотвратимого остановило движение его руки. Олег пожал плечами и завел двигатель. Шоссе неширокой серой лентой вилось среди высоких корабельных сосен. Из динамиков магнитолы лилась музыка «Битлз» - любимый диск Олега. И он, откинувшись на удобную спинку сидения, расслабленно вел машину. Стрелка спидометра почти застыла на отметке – сто двадцать… Олег так и не понял, откуда на дорогу выскочила велосипедистка. Все, что он успел сделать – это крутануть руль вправо. Автомобиль несколько раз перевернулся через крышу и врезался в вековую сосну.

 

Дверь операционной открылась. Зареванная Таня впилась взглядом в лицо хирурга. Врач не улыбался, но и глаза не прятал. Измученная, она не смогла найти в себе сил вслух спросить об Олеге. Старалась все прочесть в глазах хирурга.

-Как он, доктор? – подскочила Настя.

-Живет… Состояние стабильно-тяжелое.

-Это как? – вмешался Сергей.

-Это… отрицательной динамики нет, - ответила за хирурга Анастасия. 

–Да. Только… - врач коротко взглянул на Татьяну. – Только мы не смогли вывести его из бессознательного состояния. Он в коме…

-Пустите меня к нему, - в голосе несчастной Татьяны проскальзывали умоляющие интонации.

-Нет, - сухо отрезал хирург. – Хотя бы, первое время. Идите домой. В реанимационное отделение вас все равно не пустят. И успокойтесь, пожалуйста. Подумайте о ребенке. Не ревите… Плачут по мертвым. Жив Ваш Олег, жив.

 

На Таниной кухне Сергей возился у плиты. Настя и Таня пили кофе с коньяком… Вернее, Таня пила кофе – Настя с Сергеем убедили Танюшу не особо налегать на алкоголь, а Настя – коньяк. Егор, старинный друг Сергея и Олега, тоже пил кофе. Сергей позвонил ему в Якутию, рассказал о несчастье. Егор долго не думал. Прыгнул в свой «Жигуленок» шестой модели, «Жульку», как привыкли там называть эти жестяные ведерки с гайками. В сорок минут покрыл по серпантину Амуро-Якутской Магистрали семьдесят верст до аэропорта города Алдан. Ближайший самолет доставил его в Якутск, другой – в Москву, третий – в Казань… Егор – потомственный шаман в пятом поколении. Сергей с Олегом когда-то познакомились с ним в маленьком городке Томмот на якутской реке Алдан, быстрой и очень холодной, еще в те времена, когда друзья только-только начинали ставить на ноги маленький авиационный бизнес Олега. По делам фирмы они прибыли тогда в Томмот. Соблазнившись красотами якутских сопок, парни устроили себе двухдневный отпуск. Порыбачили на Алдане, и успели хапнуть приключений, заблудившись в тайге. Если бы в тот час и в том месте не охотился Егор, не факт, что ребята вновь увидели бы мир людей. Тайга невероятно прекрасна, но не прощает легкомысленного к себе отношения… Сергей готовил на Таниной плите котлеты и щи. Беда – бедой, но кушать надо. И пил водку. Пил, и чуть не ревел…

-Серый, послушай, ты успокойся уже… Видишь, даже Таня лучше тебя держится.

-Простите…

-Ну так вот, как я уже говорил, в коме человек, как и во сне, например, не находится в своем теле. Это такие моменты, когда душа и тело живут отдельной жизнью. Сердце бьется – тело живо. А сам Олег сейчас в тонких мирах, среди мертвых. Он сейчас и там – чужой, его еще не приняли ни в аду, ни в раю. Среди заблудших, неприкаянных душ он тоже не свой. Слишком жив для этого. Вернуться хочет сильно. Тебя, Тань, любит очень, и дочку вашу очень увидеть хочет… Не может только. Жизненной силы ему сейчас не хватает. 

-Ты будто там уже побывал… - тихо сказала Настя.

-Да, именно… С Якутска до Москвы «Ил» долго летит… Да, вошел в транс. Попытался Олега найти, не успел. Самолет уже садился, надо было возвращаться. Видел его покойную маму. Она об Олеге рассказала.

-Егор, а ты как в самолете-то в транс вошел? - удивился Сергей.

-А, вот ты о чем… Ну, видишь ли, ритуальные пляски и прочий антураж, конечно, помогают переходу. Но они - вовсе не обязательное условие. Понимаешь? Хороший шаман и так способен уйти в тонкие миры. Тихо сидя на месте. Ты уж поверь, Сереж. Таня! Таня, не реви! Вернем мы твоего Олежку. Я - не я буду. Верь потомственному ведуну… Тут есть разные возможности. Могу пойти снова я. Могу и тебя, Серый, гипнозом отправить… А можем – мы оба.

-Я пойду! – засветились глаза Тани.

-Нет, - брови Егора, далеко расставленные от природы, почти сошлись на переносице. – И думать не смей. Дочку рожай. Это сейчас твое самое главное дело. А за Олега я тебе ручаюсь. Сам пойду и добуду тебе супруга твоего, - Егор улыбнулся Тане. – Без брата моего я оттуда не вернусь. Обещаю.

-Егор, я с тобой, - нож Сергея на какое-то время замер над доской, позабыв, как крошить лук. - Мы вместе – сила.Пожалуйста, подождите

 

 

 

 

-А я?! – возмутилась Настя.

-А с Таней кто останется?

-Да… Прости, Танюш. Сергей?

-Не бойся. Мы втроем вернемся.

 

-Все тихо, спокойно, веки твои тяжелеют, смотри за огоньком на моем медальоне, ты хочешь спать, ты сильно хочешь спать, спать, ты засыпаешь, спишь… Готов… Что ж, пора и мне его догонять…

 

-Привет, Сергей. Не заждался?

-Где тебя черти носят, Егор, блин?!

-Тебя мама в детстве не учила не поминать черта к ночи? А тут не ночь. Тут – сумрак, тонкие миры… Можно сказать – самого «нечистого» вотчина. Частью, конечно…

-Прости, брат. Ты прав. Хотя, знаешь, Егор, как мы с этой нечистью на Луне справлялись, недавно совсем? У-у-у-у-у… Любо-дорого.

-Ладно. Все – путем… Пошли, Серега, - улыбнулся Егор. – Только тут тебе не Луна. Там ведь они привыкли жить сами по себе. А земная нечисть в антагонизме с Богом за души людей издревле. Тут их «на голое постановление» не возьмешь… Дюже опытные.

-Да уж. Пожалуй что.

Место, куда попали Сергей и Егор, почти не отличалось от привычного им земного мира. Все та же зелень травы на холмах, то же голубое небо и яркое солнце над головами. Только краски немного не те, несколько менее насыщенные цвета. Как в стареньком телевизоре. И нет того многообразия полутонов и оттенков, что так радует человеческий глаз.

-Что, Серега, не так представлял себе мир мертвых? Это еще не Рай и не Ад. Это, так сказать, еще только предбанник. Обычно души людей долго здесь не задерживаются. За ними приходят и уводят или в Свет, или во Тьму. А вот те, кто так и не обрел посмертного покоя, они здесь обретаются. И такие души, как Олег, немертвые… они тоже здесь. Отсюда еще можно вернуться в мир живых. Живые тогда выходят из комы. А вот мертвые… Всевозможные злые духи, барабашки всякие, прочая нечисть, что людям спокойно жить мешает – это, как раз, местные жители. Неупокоенные души – это страшное дело. Похуже Ада, говорят. Вот и озлобляются до невозможности.

-А куда мы сейчас идем, Егор?

-Идем-то? По частям душу Олегову идем собирать. Смотри… - Егор достал из кармана куртки черный старинный, побольше ладони, компас на цепочке с закрывающейся крышкой.

-Компас?

-Да. Его компас… Эту вещицу я с нашего знакомства знаю. Не припоминаешь, Сереж? 

-Нет. Не особенно.

-Зато эта вещь Олега хорошо помнит. Она у него с детства. И в тайгу он тогда именно ее брал. Запоминающийся компас. Не ширпотреб китайский. Я когда спросил у Татьяны Олегову вещь, она мне его принесла. Смотри, Серега, - Егор открыл крышечку. – Видишь, как стрелка бесится?

-Ну.

-Вот тебе и ну… или он сам, или его Ангел – Хранитель, или Бес – Искуситель рядом. Черный и белый, нам нужны оба ангела. Без них Олегу сил не хватит пробиться обратно.

 

И справа, и слева над тропой высились голые скалы. Дорога пошла под уклон. И когда парни обогнули очередную скалу, они вышли на берег. Скалы, узкий песчаный пляж и темная вода неспешной реки. Никаких следов растительности. Картинка довольно безрадостная. На песке развалился, заложив руки за голову, крылатый бес невысокого росту, по пояс, может быть, Сергею. Бес лениво покуривал трубку и жмурился на солнце, явно получая большое удовольствие от своего занятия.

-Ба! – слегка приподнялся бес. – Да никак, Сергей Игоревич с Егором Семеновичем сюда пожаловали?!

-Здрав будь, боярин, - отозвался Егор.

-Не припоминаю что-то, чтобы меня тебе, когда-нибудь представляли, - нахмурился Сергей.

-Верно, верно… Но, что за печаль, Сергей Игоревич? Вон, товарищ твой… то ж меня никогда не видел. Да признал сразу. Ась, Семеныч? Ну, так представь меня товарищу-то. – Бес поднялся и, склонив рогатую голову и опустив глазки долу, принял наискромнейший на свете вид.

-Серег, ты приглядись повнимательнее…

-Ба-а-атюшки! Да, неужели ж – Олег, а?

-Ну… Олег – не Олег… Я темная сторона его натуры. Зовут, по метрике, Викентий. Прошу любить и жаловать. 

-А светлая где же?

-В трактире сидит…

-Где?! Это - ангел-то?

-Он, кому ж еще?

-???

-А кто промашку, столь роковую для Олега, допустил? Он подопечного и в небе и в космосе оберегал. А тут – расслабился. И – на тебе! Кризис жанра… Пьет горькую теперь враг мой драгоценный…

-Сведешь к нему?

-Подумать надобно…

-А коли сейчас морду твою бесовскую к Святому Кресту приобщить подумаю? –рассердился Сергей, схватив беса за хвост.

-Его-о-о-ор! – взвыл Викентий. – Спаса-а-ай!

-Серега, да угомонись ты… Ты пойми, нам домой надо цельную натуру вернуть. Такого Олега, каков он есть. А то и Таня-то не признает…

-Ладно… Мир… - Сергей протянул хвостатому руку.

-А вот руку Демону не тяни, - предупредил чёрт, спрятав руки за спину. Я, все-таки, частица Дьявола в человеке. Это же – контракт в чистом виде! Ох, и врежет мне начальство.

-Спасибо, нечистый... То есть - Викентий... Так, ты пойдешь? 

-Пойду, ясен перец. Какого хрена я, по-вашему, тут загорал, кого тут ждал?

-Спасибо… 

 

Дорога от реки снова поднималась в гору. Высоко в облаках парили исполинские орлы. Таких, кажется, на Божьем свете и не осталось вовсе. Развлекаясь, Тёмный Дух тоже нарезал широкие круги над Сергеем и Егором. А иногда садился на край облака, свесив копыта. Или бросался вниз, пикируя почти до самой земли и снова взмывая в поднебесье. Сергей с интересом наблюдал это авиашоу. А бес явно работал на публику. Наконец, когда солнце село за холмы, Викентий совершил мягкую посадку под самым носом у парней, театрально раскланялся и не лишенным изящества жестом указал на дымок за холмом.

-Ну, вот мы, практически, и пришли. Про-о-ошу!

Компания перевалила через холм, и взглядам их открылся невысокий аккуратный, крытый черепицей каменный домишко без какой бы то ни было вывески. Заманчиво пахло жареным барашком и куриной лапшой. Из трубы на крыше поднимался дымок – на кухне что-то готовилось. А тем временем уже почти совсем стемнело.

 

-Только после Вас! - расшаркался бес, любезно отворяя дверь перед Сергеем и Егором.

Друзья вошли и осмотрелись. Глаза не сразу привыкли к темноте помещения. Тут явно предпочитали экономить на освещении. Только из приоткрытой двери на кухню в комнату поступал неровный свет горящего очага. Корчмарь даже не вышел в зал разузнать, кто к нему припожаловал. «Странно. Но ладно…» - подумал Сергей. А когда приятели пообвыклись во мраке, они увидели за столиком в углу комнаты тихо сидящую сгорбленную фигуру ангела. Ангел поднял на пришедших глаза.

-Здравствуйте. Присаживайтесь, прошу вас, господа, - негромко проговорил он. – А, Викентий, и ты здесь.

Ангел щелкнул бензиновой зажигалкой и запалил свечу на столе. Чертами лица Ангел–Хранитель тоже очень сильно напоминал Олега, но был невысок ростом, несколько выше Тёмного. Светлые вьющиеся волосы, светлая кожа, белый балахон…

-Ясен пень. Я. Кто ж еще? Что, когда без меня обходилось?

-В смысле? Ты хочешь сказать…

-Ни-ни-ни-ни-ни-ни-ни! Это не я Олежку на шоссе к сосне пристроил… Тьфу! Типун тебе… Ум пропил, что ли? 

-Извини…

-То-то.

-А Вы и есть Ангел–Хранитель Олега? – спросил Сергей. - Добрый вечер.

-Не вижу ничего доброго… Я и есть. Михаил. А вы – Сергей и Егор, - сказал он.

-Кому добрый вечер, - проворчал демон, - а кому фэйс об тейбл…

-Кто старое помянет… - Егор напомнил бесу поговорку. 

-Ох, горюшко-горе какое…

-Пока еще – не горе. Если сивуху хлестать перестанешь, - Викентий взмахнул крыльями и завис над ангелом, - все еще можно поправить.

Михаил с надеждой посмотрел на Егора и Сергея. 

-Жив Олег, - кивнул ангелу Егор. – Надо найти его душу. Вместе мы его точно вернем…

-Я сейчас, я вмиг… - улыбнулся Михаил.

Он поднялся из-за стола, щелкнул пальцами, и хмель моментально исчез из его глаз. 

-До свету время еще есть, - вымолвил ангел. – Давайте подкрепимся немного. Знаете, тут дивно готовят домашнюю лапшу по-татарски. 

Михаил слегка взмахнул рукой, и на столе появились миски, наполненные ароматным золотистым супом, блюдо с нарезанным белым хлебом и, восхитительного вида и запаха, вареная курица на отдельном фарфоровом блюде, обложенная петрушкой и укропом. Кофе, сменивший лапшу, тоже оказался превосходного качества. За разговорами, кофе и сигаретами прошла ночь.

-Ну что же, пора и честь знать, - первым поднялся из-за стола Михаил. 

-А где хозяин-то? Надо бы расплатиться, - сказал Сергей.

-Деньги на этом свете не имеют цены, - возразил ему Егор.

-Да. – подтвердил ангел. – Спасибо этому дому! - громко сказал он…

И дом ответил ангелу всплеском мягкого света и легким движением теплого воздуха.

 

Сразу пять тропинок вело от крыльца трактира. Егор сверился с компасом.

-Нам сюда, - уверенно указал он на самую левую из них.

Тропинка вела через лес, густой и темный. Деревья жались к тропе, а кроны их смыкались почти над самыми головами путников. Трудно было сказать, что это были за деревья. Ни Сергей, ни Егор 

не смогли бы назвать их породы. Что же? Ведь, и мир этот – совершенно иной. Лес, хоть особой радости и не нагонял, угрожающим тоже не казался, и шли друзья без какой бы-то ни было опаски, спокойно. Вскоре дорожка вывела их на елань.

-Знаете, как называется эта поляна? – спросил парней Михаил. – Поляна встреч. Здесь можно встретить душу близкого тебе человека. Достаточно позвать. Если душа пожелает, она явится. И в Раю, и в Аду, и здесь - все помнят об этой поляне.

-Я бывал здесь раньше, - тихо сказал Егор. 

-Кого навещал? – поинтересовался Сергей.

-Жену...

-Ты не говорил раньше, что был женат.

-Был. Один день. Вера умерла прямо в день нашей свадьбы.

-О, Господи!

-Врожденный порок сердца. Сильные эмоции ее и убили. Так вот… 

-Извини…

Михаил просто сочувственно промолчал, а Викентий открыл было рот, но опасливо взглянув на Сергея, ничего не сказал.

-Вот и она… 

На другой стороне елани показалась светлая полупрозрачная фигурка девушки. Она остановилась там, не решаясь подойти. 

-Вера! 

Егор побежал к ней. А друзья остались ждать его там, где стояли...

Пять минут… Только триста секунд отвела вечность на эту встречу. Призрак девушки стал таять… таять… и исчез совсем. А Егор медленно пошел назад. Выглядел он постаревшим лет на десять. Двадцать лет минуло со дня смерти Веры. А он так снова и не женился.

-Былого не вернешь, Егор, - голос ангела был тих и спокоен. – Будущим надо жить, дорогой наш человек. И настоящим. Ты не забыл, Егор, зачем мы здесь?

-Не забыл… Сейчас.

Егор закрыл глаза, лицо его стало сосредоточенным.

-Уф-ф-ф! – вскоре сказал он. – Я его вижу. И он уже идет… К нам.

Егор достал компас и открыл крышку. Стрелка его металась по шкале влево и вправо, как сумасшедшая. Олег не вышел откуда-то со стороны. Он появился прямо перед друзьями. Именно так. Воздух стал загустевать, пошел рябью, и в этой ряби стал медленно очерчиваться силуэт человека. 

-Олег! – Сергей почти кричал.

Олег улыбался, но выглядел невероятно уставшим.

-Друзья мои! – Олег обнял Сергея и Егора, сразу обоих.

-Чего ж ты, Олежка, с ангелом своим не поздороваешься?

-С кем?!

-С Ангелом хранителем… Да и с демоном твоим тоже.

Олег непонимающе уставился на Сергея.

-А не видит он нас, Серега, - Тёмный, встав ошую от хозяина, стал не спеша, раскуривать свою трубку. 

-Да, - подтвердил Михаил, поместившись одесницу от Олега. – Мы ведь ЕГО ангел и демон. Часть его же собственной души. Слышит только иногда… Как внутренний голос, - мягко улыбнулся он.

-Да это я так, Олежка, - улыбаясь другу, сказал Сергей. – На радостях чушь порю.

-А не пора ли нам, парни, домой? – Егор достал свой отполирванный золотой медальон с портретом Веры внутри. – Внимательно смотрите на эту искорку солнца.

Медальон медленно раскачивался в руке Егора. Поляна и окружающий ее лес плыли в глазах Олега и Сергея. Они уже почти ничего не видели. Только слышали монотонный голос Егора.

-Вы очень устали, вам хочется спать, спать, спать…

Медленно Олег и Сергей стали таять, становясь бледнее и прозрачнее. Наконец, и чуть заметные уже силуэты их исчезли совсем, растаяв как легкий утренний туман.

-Ну вот, - вздохнул Егор. – Как всегда… Мне опять – догонять…

 

В палате реанимационного отделения дрогнули веки неподвижно лежащего пациента. Олег открыл глаза.

 

 

 

Бобовая история.

 

-Светит месяц, светит ясный.

Спят все дети. Всё. Молчек!

Спи, мой сыночка прекрасный.

Повернись-ка на бочок.

 

 

-Что, уже? Я ж не желаю…

-Ну-ка, шагом марш в кровать!

-А ты сказку обещаешь,

Чтоб спалось мне, рассказать?

 

 

-Что ж… Живали да бывали

Во палатах, это так,

Царь с царицей да царевич

Удалец, хоть и дурак.

 

 

Назовем… ну, хоть Ванюшей.

Не учился, шалопай,

И родителей не слушал.

Не царевич. Разгильдяй.

 

 

-Не желаю я учиться!

Что мне университет!?

Хучь в Москве, хучь за границей!?

Не хочу, и все! Пр-р-ривет!

 

 

Я тут думал на неделе

Что ж я, аль не молодец?

Мне б жениться, в самом деле…

Все! Заметано! Конец!

 

 

Ты уж, маменька–душа,

Мне невесту подыщи.

Чтоб чело не украшали

Подростковые прыщи,

 

 

Чтоб лепа, бровьми союзна,

Не хрома да не крива,

Чтоб с косой была бы русой

Ента самая герла.

 

 

По соседним королевствам

Поскакали тут гонцы…

Дочерей засобирали

Под венец вести отцы.

 

 

Не хухры ж-мухры, полцарства

Обещался царь отдать!

За царевичем богатства,

Ох, не счесть, ядрёна мать!

 

 

Да и как же за Ивана

Своих дочек не отдать?

Хоть дурак, да без изъяна

Кошелек. Завидный зять!

 

 

Завязалась переписка

В соцсети «VANYUSHA. RU»

Потянулись иностранки

К государеву двору.

 

 

Да царевичу не сладко.

Всё печальнее Иван.

Он у каждой кандидатки

Находил большой изъян.

 

 

Эта – дура-хохотушка,

Та не прочь пустить слезу,

Третья, курица-грязнушка,

Ковыряется в носу.

 

 

Претенденток стало мало.

Нет на свете идеала…

Но однажды, ты поверь,

Постучали пяткой в дверь.

 

 

Среди ночи было дело.

Царь-надёжа поднялся,

И одевшись неумело,

Бедной гостьей занялся.

 

 

Тут же и царица-мать

Вышла к девице пригожей,

Достоверно разузнать,

Что ей нужно, наглой роже.

 

 

И зачем этой девице

При луне и под дождем

В эту ночь, в грозу не спится.

Хай расскажет, чо почём…

 

 

Та ж, оправившись от стресса,

В полное придя сознание,

Говорит, она – принцесса,

Только, вроде как, в изгнанье…

 

 

Благородней нет кровей,

Что текут, однако ж, в ней.

Доказать?! Аль не признали?

Паспорт?! Сперли на вокзале.

 

 

-Отдохни, поспи-ка, все же, -

Молвила царица-мать,

С дюжиной перин ей ложе

Приказала застилать.

 

 

Мирной ночи пожелала

Юной девице царица,

Но горошинку достала…

«Вот увидим, как те спится».

 

Да красавица - проныра

Дело это просекла…

Улыбнувшись очень мило,

Тут же меры приняла.

 

 

«Ан, хитра же ты, старуха…

Да меня не проведёшь.

Быть тебе моей свекрухой!

Не глупей тебя я всё ж…

 

 

Где чернила? В этой кринке?

Нарисуем синячок…

Ох! Перинку б не измазать,

Чтоб не вышел «косячок»…»

 

 

-Ладно ль, милая, спалось?

-Ломит всю, прошу прощения…

-Испытание удалось…

Ты – принцесса, без сомнения.

 

 

Ну, пора представить сыну.

Вырос, бедная детина…

 

 

-Папа, свадьба-то была?

-Да, была… Да добра не принесла.

Без любви, какой уж брак?

Она - жулик, он – дурак… Вот так…

 

 

 

 

 

 

 

Деревенька на опушке.

 

Глава 1.

О том, как Михаил за медом ходил.

 

 

Над темными верхушками вековых елей медленно и лениво, как бы еще раздумывая, вставать ли уже или еще понежиться в мягких перинах облаков, поднималось утреннее солнце. Сначала только самый маленький край свой показало оно из-за сонного еще леса. Но уже через несколько минут, откинув в сторону белое облачное одеяло, поднявшись и проснувшись как следует, ясное дневное светило уже широко и лучезарно улыбалось мирной тишине пробуждающейся на опушке елового леса деревни. 

-Вот, и еще одна ночь прошла… Пора на боковую, - потягиваясь с видимым удовольствием, негромко произнес Михаил, деревенский сторож. 

Оставив тёплый овчинный тулуп и деревянную колотушку в сторожке, Михаил взял гремучее жестяное ведро и отправился в сад, к листу выросшего у забора подорожника, за серебряной каплей утренней росы. Очень ему хотелось напиться перед сном горячего чаю с душистым, соблазнительно пахнущим, янтарным липовым медом, да и умыться бы не помешало. Эльфы знают толк в меде почище любого косолапого, а Михаил, как и все жители деревни, как вы уже догадались, эльф. В буфете сторожа стоял не один горшок этого дивного и на редкость полезного продукта. Тут и липовый мед, и гречишный, и… На любой вкус, как говорится. Вскоре томно засипел на столе пузатый медный самовар, доставшийся Михаилу еще от прадеда. Старый эльф, раскрасневшись с горячего чаю, завтракал медом с баранками… Он, не торопясь, готовился отойти ко сну в то время, когда на улицах деревни стали появляться первые, самые ранние, жители и лениво совсем, спросонок, тявкали плохо проснувшиеся еще лохматые местные псы. Начинался новый будний день.

 

-Миша! Михайло! Михаи-и-ил! Что ли ты спишь!? Али как!?

-Кого там нелегкая принесла? Ох, Настя! Заходи давай. А я тут, и впрямь, спать, было, лег уже … Заходи, заходи, не стой в дверях. Да не мельтеши так крыльями – на солнце бликуют, глаза режет. Заходи. Садись… Самовар еще горячий совсем. Как Антоша?

-Да я об Антоне и поговорить пришла… Заболел сыночек, еле дышит, Миша. Скорую вызывала давеча. Прилетели, крылышками пожали да и… убыли восвояси. Наш доктор приходил, здоровья ему, Касторкинсу…

-Да ты не реви, Настя, ты толком объясняй. 

-А я тебе о чем толкую!? Меду, говорит, надобно.

-И всего делов? Настя… Да любого, да сколько угодно… Вон – полный буфет в твоем с Антошкой распоряжении.

- А то я не знаю! - Настя разревелась в голос. – Миша, да Касторкинс говорит, что никакой мёд, кроме эдельвейсового, не поможет! 

-Эдельвейсовый… 

-Что молчишь?!

-Я думаю.

-Что тут думать!? Струсил!?

-Я!? Струсил!? Да я за тебя, Настя… и за Антошку. Настя, ты присядь толком. Без стакана крепкого чая тут не разобраться. Ты уж прости, всю ночь бродил…

-Недосуг мне сидеть. Тошка горит весь…

-Ну, беги, беги… Я за тобой следом. Там и договорим.

 

 

-Ой! Настя… Сколь лет тебя знаю… зайти лишний раз стесняюсь… К притолоке твоей низенькой не попривыкну. Всякий раз шишку набиваю на голове.

-Иди. Заходи уж, сосед.

-Дядя Миша…

-Что, Тоша? Что, милый? Вот он, я. Вот…

-Дядя Миша, худо мне совсем… Помру, наверное.

-Что ты, глупый!? О чем толкуешь?

-Жарко…

-Настя, говори толком. По порядку.

-Касторкинс сказал, что вирус не прост… Фиалковым, даже, медом – не пронять. Миша… Но ведь горные же пчелы – это верная смерть. Злющие! Как собаки лесные. Бешенные! Кто к ним в здравом-то уме близко сунется? Кого просить? Сама бы отправилась… Тошу оставить боюсь!

-Тихо-тихо-тихо-тихо! Не реви, тебе говорю.

-А без меда с эдельвейсов Антоша помрет! Да и так – сроку неделя. Так Касторкинс говорит…

-Настя, ты, давай, успокойся уже. Тоше мама нужна сейчас не взбаламученная, спокойная нужна… Пойми. Я пошел. Собираться. Вот…

-Миша! Ты настоящий друг… Тошин отец, жив бы был, таким другом гордился бы. 

-Настя, Егора сейчас не вспоминай. Спасу его сына – честью помянем вместе, не спасу – отчет буду держать перед ним уже там, перед Богом.

-Спасибо… Миша… Спасибо.

 

«Нет… Без товарища мне горных пчел не одолеть», - думал сторож, выйдя от Насти. – «Смерть такая же верная, как от огня или, скажем, от клинка в сердце… Но Антоша!» Ох ты, Господи Боже, Господи!

-Михайло! Что не весел!? И что голову повесил!? – колесом перед ним прошел Архипушка – местный юродивый эльф, скорбный не только на крыло, нет левой пары... но и на голову, как говорят вокруг.

Как-то, приняв эльфа за стрекозу, один очень «добрый» мальчик, играя в хирурга, оторвал ему левую пару крылышков и уложил эльфа, обмотав нитками, в травяную койку. Под наблюдение «врача». Летать, понятно, Архипушка с той поры уже не мог, но с койки удрал… Беда, что скорбен он стал и… на голову. Повредился парень в вере своей. С рождения верил парнишка в людей. То, что мальчик с ним сотворил, тело Архипа пережило. Разум – нет! Повредился… Не то, чтобы идиот совсем, об отвлеченном мыслил парень здраво. Соседей не обижал… обижали часто его. Вот, как-то так… Сердце Архипушки каким было, таким и после несчастья осталось. Добрым. Отзывчивым…

-Тоша заболел, понимаешь…

-Ну!?

-В горы собираюсь, Архип. Мед эдельвейсовый нужен.

-А знаешь ли ты, как мой прадед в горы ходил? Он мечтал на вершине горы замок отстроить. Мечтал, что жить когда-нибудь будет среди облаков. А орлы под ногами у него и его семейства реять будут. Деньги всю жизнь собирал на строительство… 

-Да, богат был Иван… И про замысел его много говорили в свое время люди. Я помню… Ну?

-Вот, как раз уже столбить участок прадед шел. Колышки с бечевой на вершину нес.

-И…

-И не дошел. Как ноги унес, и сам не помнит. Три дня, говорят, заикался прадед. Из дому нос боялся высунуть. Так ведь… Одна лишь пчела ему попалась-то. А неровен час – цельный рой!? Так, с той поры и слушать ничего о горах не желает. И говорить зарекся. Наотрез. А тебе то, Миша, как не боязно?

-И я боюсь. Еще как боязно-то! Только Касторкинс говорит, лишь мед с эдельвейса Антошу поправит. И сроку, говорит, неделя. А где ж его еще отыщешь!?

-Миш… Можно мне с тобой?

 

 

-Архипушка, ты меня не задерживай… Пей чай. Сушки ешь. Пряники в буфете, в корзинке, консервы в углу свалены… А за домом, я тебя прошу, присмотри. И за скотиной то ж… Мышка Луша в норке – доить надо трижды в день. И причесывать… любит больно. С того и молоко слаще. Лягушка Зайка в кадушке. Нет, шерсть с нее стричь не надо, много, все одно, не настрижешь. Надо хвалить и холить. Погоду за ней в тетрадку записывай. В «НТВ», «ОРТ», «Эфир»… ну, всем по списку звони насчет прогнозу. Ты Зайкины прогнозы давай, не стесняйся. Ее все телеканалы в России знают… И газеты… И журналы… Вплоть до «желтой» прессы.

-Ты как хочешь, Миша, но я с тобой пойду! И мне Тошу жалко!

-Ох, Архип… Оно, может, на смерть верную иду.

-Двум смертям не бывать…

-И то – верно. Но… Я один. Не серчай.

 

Михаил взял на поводок свою собаку – крупного лохматого сторожевого муравья, взвалил на плечо короб с провизией да кринкой для меду и бодрым шагом, тихо бубня себе под нос древний эльфийский походный марш, зашагал по пыльной извилистой тропе. Шалый, так звали сердитого пса, молча семенил рядом. Шли уже четвертый час. Дорога, сначала едва заметно, но с каждой пройденной эльфийской верстой – все круче и круче, забирала вверх. И если бы не густая крона леса, с обеих сторон тесно обступившего тропу, заслоняя Михаила от палящего немилосердно солнца, поход стал бы уже для эльфа сущим наказанием. На большие расстояния эльфу легче летать, чем ходить. Но как же Шалый!? Ведь он-то летать не умел. Он, как-никак, из породы крупных, но совершенно бескрылых муравьев. А без него Михаил отправляться в пчелиное царство попросту побоялся. Другого такого преданного и сурового пса, как Шалый в деревне припомнить не могли даже старожилы. Да как же без него!? С той самой минуты, как Михаил покинул деревню и оказался под сводами леса, Шалый, отпущенный с поводка, бежал то сзади, то впереди хозяина, внимательно вынюхивая окрест себя, не запахнет ли какой нежданной опасностью из-за вон той елки или, скажем, неприятностями из-за вот этого куста. Вот он сурово рявкнул на непочтительно рассевшегося прямо на тропе пожилого толстокожего майского жука. А вот – надменно гавкнул на вереницу лесных муравьев. Те, правда, тоже в долгу не остались, облаяв Шалого «барской сволочью». Но так или эдак, а Шалый не упускал случая лишний раз показать Михаилу, что не зря ест свой хлеб.

 

-Не худо бы передохнуть… Баста! Шалый, привал! – Михаил, скинув с плеча короб, устало опустился на мягкий травяной ковер под сень тенистого куста.

Просторный, как скатерть, платок лег перед эльфом. А на платке, в свою очередь, появились хлеб, сыр и фляга с изюмовым квасом. Шалый чинно уселся рядом с Михаилом, ожидая своей доли угощения. Но, не успев получить из рук хозяина и кусочка сыра, вдруг зарычал на соседний куст, подняв шерсть на загривке.

-Нет, нет, Шалый! Не тронь меня! Свои! – отозвался куст…

-Архипушка… Выходи. Шалый, фу!!!

-Михайло… Да как же ты без меня!? – опасливо косясь на Шалого, выбрался из-за куста Архип. Пес, впрочем, уже не проявлял никакой агрессии. Лишь, положа голову на передние лапы, чуть слышно ворчал. Так, для порядка.

-Увязался таки… - Михаил протянул Архипу хлеб и сыр, взглядом приглашая, присесть рядом. – А дом на кого оставил?

-Так, на брата моего. Младшего. Степка – парень надежный… Не подведет. Не сомневайся даже.

-Да что с тобой поделаешь? Не прогонять же с пол-дороги… Да как же ты за мной столько шел, что и Шалый тебя не учуял?

-У-у-у… - виновато подвыл пес.

-Так… Как без крыла-то остался, я ж чуять стал, не хуже собаки. Я за вами на отдалении шел. По запаху. Дело не хитрое.

-Оно и ладно… Вдвоем веселее.

-Гав! – подтвердил Шалый. – Гав, гав!

 

Часы шли за часами, дело – к сумеркам. В компании, за разговорами, время и вовсе текло незаметно.

-А далеко еще, Михайло?

-А я знаю!? Да ты не волнуйся, мимо пчелиного царства не проскочим. Там такой гул должен стоять – только уши береги!

-Скорей бы уж… Сил нет уже бояться!

-Это ты верно сказал, Архип… Тс-с-с! Тихо!

-Что такое?

-Р-р-р… - негромко зарычал Шалый.

-Тихо, Шалый. Тихо! – шипящим шепотом приказал Михаил. – Слышишь, Архип, жужжат, будто?

-Ой, мамочки! Пчелой пахнет…

 

-Ж-ж-жесть! Ж-ж-жесть… Ж-ж-жало переж-ж-жало! Ж-ж-жизнь моя тяж-ж-жкая!

Путники тихонько отодвинули лист подорожника, закрывающий от них жужжащую от, видимо, нестерпимой боли пчелу. Пчела, при всем своем устрашающе огромном, больше Михаила, росте, выглядела жалко, а не страшно. Поперек ее тела лежал огромный сук. Из последних сил пчела пыталась выбраться из-под него, но безуспешно – сук держал крепко.

-Ой, Михайло, пойдем отсюда скорее, пока чудище в тисках…

-Сж-ж-жальтесь! Пож-ж-жалейте, эльфы… Обож-ж-ждите! Заж-ж-жало меня.

-Да… Освободишь тебя, а ты нас всех и пережалишь за здорово живешь.

-Не переж-ж-жалю. Ж-ж-жутко, ж-ж-жутко болит! Ну, пож-ж-жалуйста. Сж-ж-жальтесь уж-ж-ж… Пож-ж-жалуйста! Пож-ж-жалста!!!

-Ишь ты! – Архипка удивленно посмотрел на пчелу. – Зверь лютый, а и тот приличия понимает! Слово волшебное сказала… Жалко ее, Миша.

-Дай слово, что не перекусаешь нас, на воле-то, - потребовал от пчелы Михаил.

-Ж-ж-желез-з-зно! – поклялась пчела.

Михаил вцепился в тяжелый сук, силясь его приподнять. Бешенно зажужжали за его спиной серебристые крылья, помогая рукам. Но – без толку. Неподъемный сук.

-А ну-ка… Вместе давай! - Архип подскочил на подмогу и стал тянуть сук вместе с Михаилом, а ен, ухватив лапу пчелы, потянул ее, стараясь выволочь пчелу из деревянных тисков. Сначала ничего не получалось, но в какой-то момент Архип с Михаилом, потеряв равновесие, опрокинулись на спины, а Шалый с пчелой кувырком вылетели прочь от сука… Пчела была, наконец, на свободе!

-Ж-ж-жутко, ж-ж-жутко вам благодарна, спасители мои дорогие! Что могу сделать для вас, эльфы? Пож-ж-желайте только. Я не ж-ж-жадина!

-Мы сюда за медом пришли. Эдельвейсовым. Нам, в сущности, не много и надо-то. Кринку всего, - Михаил достал из короба кувшинчик. – Можешь помочь? Больному ребенку надо.

-Пож-ж-жалуй… Ж-ж-ждите здесь. – Пчела ухватила кувшин, взлетела, и уже через мгновение скрылась за лесом. 

-А говорят, пчелы – звери лютые…

-Хорошее обращение, Архип, и чудище понимает.

-Р-р-р, - тихонько заурчал Шалый.

 

Не прошло и четверти часа, как пчела вернулась назад, неся в лапах полный кувшин меда, совершенно неповторимый запах не мог обмануть - эдельвейсового!

 

-Ох уж! Ох уж мне этот сорванец! Давно ли оправился-то от хвори, - ворчал Михаил, поправляя опрокинутое Антошкой огородное пугало. – А уже носится, как словно, он – ракета какая… Вы только посмотрите на него!

 

 

 

 

Глава 2.

Три желания или возвращение блудного эльфа.

 

Сегодня у Егора выдался неважный день. Все шло не так. Хоть реви! Утром хозяин таверны, в которой он проработал поваренком без малого неделю, вышвырнул его за ворота, не уплатив ни копейки. И ведь не просто выгнал. Еще и обругал, почем зря, увальнем и еще медведем неуклюжим. А и было бы за что! Ну, разбил он этот злосчастный кувшин с маслом. Ну! Так чего он, собственно, стоял у него на пути? Совсем не там, где порядочному кувшину следовало бы стоять. Да и масло было, коли на то пошло, самое никудышное. Уж это Егор знал совершенно точно. Мошенник он, хозяин Егоркин. Как есть, мошенник. Ведь на рынке он закупал, обыкновенно, самые гнилые да лежалые продукты. Лишь бы дешево. А ту бурду, что готовил из них, выдавал потом за самые дорогие и изысканные яства. Заплесневеет, бывало, в кладовке сыр. И на тебе – сыр «Дор блю», с благородной, видите ли, голубой плесенью. Приходи, кума, любоваться! Так там же пол-кладовки у него так. Сосиски «Дор блю», баранки «Дор блю», даже варенье в банках, по большей части, тоже «Дор блю». Жлоб, жмот и жуткая злыдня! Вот что! Такие невеселые мысли одолевали маленького грустного эльфа, одиноко бредущего по замызганным улочкам Эльбурга, мощеным булыжником, серым и унылым, как и все в этом портовом эльфийском городе – дома, набережные, баржи у замусоренных причалов, чумазые лица множества бродяг, бесцельно слоняющихся тут и там в поисках всего, что плохо лежит. Вот и он теперь – один из них. Так хмуро размышлял Егор. И нет у него ни угла, ни крова, ни похлебки, ни хлебной корушки. Друзьями он так и не обзавелся. Родственников здесь и не было никогда. Самая настоящая сирота он. Вот кто… Впрочем, нет. Есть же на свете дядя Миша. Смутно, но помнит Егор своего дядьку. Да где же живет он? Точно, не в Эльбурге, нет… Где-то в деревне, на краю леса, помнится. Но что за деревня, где этот лес, одному лешему ведомо. Так брел куда глаза глядят и жалел себя Егорка. И слезы одна за другой катились из глаз, оставляя на неумытых нынче щеках две белые дорожки.

 

-Гав! – Звонко тявкнув, белая лохматая собака кинулась к Егору, то припадая перед ним на передние лапы, то бросаясь к мальчику на грудь и стараясь лизнуть его в зареванное лицо.

-Отлезь, Арто, - проворчал эльфенок. – Нечем мне тебя сегодня угостить. Совсем нечем, брат. Самого нынче выгнали, как собаку. А есть-то как сильно хочется!

-У-у-у! – Словно бы все поняв, подвыл пес.

-Сегодня я тебе скверный товарищ. Беги себе, Арто. Ну, беги уже.

Но собака, как видно, не собиралась оставлять Егора одного. Забегая слегка вперед, пес отрывисто лаял, искоса поглядывая на эльфа, словно бы призывая того следовать за ним.

-Ну, куда ты меня зовешь, Арто? Чего тебе надобно? Не до игры мне.

Но лохматый пес уже скрылся за висящей на одной петле дверью заброшенного дощатого сарая, кособоко стоящего на самом песчаном берегу Великого моря.

 

Солнце уже налилось багрянцем и наполовину закатилось за горизонт, отбрасывая на темную поверхность соленых морских вод яркую искрящуюся дорожку, когда Егор, следуя за лохматой собакой, переступил порог старого полуразвалившегося от времени и ветра сарая. 

–Ну? И чего ты меня сюда затащил?

-В-в-ва! – отозвался Арто, лапой подкатывая к ногам мальчика аллюминиевую банку.

-Пепси!? – Удивился Егор. – Ну, спасибо. Очень кстати.

Эльфенок потянул за кольцо, но не услышал характерного шипения пузырящегося напитка. Черный густой дым повалил из-под крышки. Испугавшись, Егор с силой отбросил банку от себя.

-Мамма миа! Нон чизано скритто кретино… Чего кидаешься? Больно же! – Дым начал принимать очертания упитанного господина южных кровей, увенчанного багряной феской с кисточкой.

-Ой!

-Я не Ой! Я джинн.

-Джинн?

-Да.

-А как… Как тебя зовут?

-Все одно, не запомнишь. Да и… Труднопроизносимое имя для человеческого языка.

-Я – эльф!

-Один шут… Там девяноста шесть букв, из них девяноста три – согласные. Зови меня Джанни. Так проще.

-А я – Егор.

-Ну и чудно. Приятно познакомиться!

-А правда, что джинны умеют любые желания исполнять?

-В общем, да. Только ты, я сморю по глазам, разлакомился крепко. Не больше трех для одного.

-Трех? – расстроился Егор.

-Да. А ты чего надулся? Ну, прямо как как енот-полоскун на грязную речку в половодье? Три – это тоже не мало, ежели с умом желать.

-А можешь ты сделать так, чтобы всем стало хорошо? Вот, всем-всем! Чтобы у всех все было – еда, дом, удовольствия, а?

-Славный ты, Егор… Глупый только. Бестолко-о-овый… Всего на всех не хватит. Ты для себя желай. А всеобщее благо – это дело божественное, не в моей компетенции. Я же не ангел, все таки. Я – джинн, темный дух, между прочим.

-Есть хочу…

-Слушаю и повинуюсь.

-Стой, стой! Это не желание… 

-Поздно, парень. Исполнено.

У ног эльфа ниоткуда, прямо из воздуха, соткалась белоснежная скатерть и сама по себе заставилась всевозможными серебрянными мисками, пиалами и подносами. Горячий, только из печи, душистый пшеничный хлеб, дымящийся, с пылу-с жару, кусок запеченного с ароматическими травами мяса, восхитительный бараний плов, жареный цыпленок, вазы, наполненные свежайшими ароматными фруктами, озера щербета, горы рахат-лукума… Егорка просто онемел от восхищения.

-Уа-а-ау-у-у! То есть… Вав! – поправился Арто и, закрыв глаза, шумно потянул носом.

-В другой раз сначала крепко подумай, прежде чем вслух чего-нибудь пожелать. Ну, что ты на меня уставился, как толстолобик, круглыми глазами? Ты ведь есть хотел. Командуй тут.

-Спасибо, - тихо ответил Егор. И ты со мной присаживайся, пожалуйста, Джанни.

-Присяду. Что ж не присесть? Только есть, уволь, не стану. Джинны обычную пищу не едят.

-А эльфы (м-м-м!) очень даже едят. И собаки (мням-м-м! Арто, держи курицу) не отказываются.

-Ну, и на здоровьице… - Джанни благодушно улыбнулся, растянувшись возле «стола». – Бон аппети!

-Чего?

-Приятного, говорю, аппетита.

-Это по-каковски?

-По-французски это.

-А Джанни – тоже французское имя?

-Нет. Итальянское. Так меня один мой прежний хозяин называл. Казанова – его фамилия... Как весело мы с ним проводили время! Ах только! Каналы Венеции, вино, женщины, песни гондольеров! – смеясь, джинн шутливо закатывал глаза. – А вообще, мы, джинны арабского роду-племени. Ты «Тысячу и одну ночь» читал?

-А что это?

-Темнота! Ну ладно, я тебе потом подарю такую книжку. Так, в качестве бонуса.

-Спасибо, конечно…

-Ну как, вкусно?

-М-м-м! Превосходно покушал. Объелся даже, пошевелиться трудно. Странное ощущение. Никогда так плотно не ужинал.

-Вот, и ладненько… Покушал, и на покой, – джинн одним мановением руки сотворил мягкую перину. – А на утро со свежей головой и над вторым желанием поразмыслишь. Только снова не ляпни чего-нибудь сгоряча.

-Спасибо, Джанни. Ты очень добр, - глаза Егора стали слипаться, и маленький эльф, удобно свернувшись на перине, умиротворенно заснул.

Арто, глухо тявкнув, устроился у него в ногах. А Джанни тихонько присел в углу – во сне джинны тоже, как видно, не нуждаются. Что же, оставим Егорку до утра. Спокойной ему ночи!

 

-И как же тебя угораздило!? – Настя укоризненно посмотрела на Михаила. – Как дите малое, честное слово… Ты ведь не играл никогда.

-И сам не ведаю, как все могло случиться. – Михаил вздохнул так, словно в этот вздох он вкладывал всю боль и всю печаль эльфийского народа со дня сотворения мироздания. – Так день прекрасно начинался! Так славно я на ярмарке расторговался. К полудню, веришь, уже весь свой урожай распродал. Все закупил. Собственно, собирался уже навострить лыжи домой. И какого только беса меня в эту харчевню понесло!? Езды ведь – всего ничего, и дома бы славно пообедал. А там, в харчевне… Колыван… С наперстками…

-Да где твоя голова была!? С Колываном дело иметь – самого себя обокрасть. Так в народе бают-то! Ох, лишенько, лишенько!

-То-то и оно… Ставки-то поначалу копеечные были. А после и не заметил, как проиграл и деньги, и товар, и дом…

-Свят, свят! Никак и дом продул!?

- И дом… Завтра срок уплаты. Последний день хозяйствую.

-Ой, лишенько! Да как же ты теперь?

-А что я? Подамся в Эльбург. В порту руки завсегда нужны. Проживу как-нибудь… Вот, Шалого только куда девать? Не присмотришь, Настюшка? А что? Хороший сторож тебе будет. Правда…

-Да что ж… Возьму. Антон Шалого любит…

-Да ты не плачь, соседушка, не реви... Не пропаду я. Пойду уж.

-Один ты нам хороший друг, и то, вот - уходишь. Есть ли справедливость-то на свете!?

 

-Р-р-р… Гав!

-Встаю, встаю-у-у-у… - потянулся спросони Егор. Да что это, никак штормит сегодня. Ветер не на шутку разыгрался.

И в самом деле, ветер, порывами сотрясающий шаткие стены сарая, завывал, словно стая голодных портовых собак. А дождь, ледяным водопадом с силой швыряющий потоки воды на пляжный песок снаружи, в сарай проникал лишь парой-тройкой ручейков через прорехи в кровле. Худо-бедно, но каким-никаким убежищем для эльфа и его собаки от непогоды сарай все же исправно служил. Как ни холдно внутри, снаружи холоднее. По-любому.

-Иди ко мне, Арто, - позвал собаку Егор. – Вдвоем теплее сидеть. А ты знаешь, что мне снилось сегодня? Солнышко жаркое, сад… Дивный сад! А в том саду дядя Миша. Как бы хорошо сейчас к нему… Жив ли он? У меня ведь, кроме него и родни-то не осталось.

Арто тихо заворчал, положив голову на колени эльфа.

-А что это я, - сам себе удивился Егорка. – У меня же джинн есть и целых два желания еще! Где же он? Где баночка? Ах, вот она… И гляди, снова целая! Ну-ка! – Егор подянул за кольцо открывашки…

-Бон джорно, хозяин! – дым, загустевая, принял знакомый уже Егору облик Джанни.

-И тебе здравствуй, если хочешь, - ответствовал эльф. И кстати, спасибо тебе большое за ужин, за заботу… Я так славно выспался.

-Не стоит благодарности.

-А знаешь, я, кажется, знаю, чего мне хочется.

-Клад найти? – улыбнулся джинн.

-Не-е-ет. А ты не знаешь ли, жив сейчас мой дядя?

-Дядя Миша?

-Да-а-а… А ты откуда знаешь, как его зовут?

-Чего ж мудреного? Уж больно яркие сны ты смотришь…

-А ты подсматриваешь!? Нехорошо… Ну так как?

-Да жив, жив… Так, я ж и не подсматривал, была охота! Ты сам собаке рассказывал. Я слышал.

-Прости. Я не хотел обидеть.

-Да ладно. Проехали. Итак?

-К дяде Мише хочу!

-Слушаю и повинуюсь.

Мир вокруг Егора вдруг съежился до размеров радужной искрящейся сферы, внутри которой сам Егорка завертелся волчком, отчаянно кувыркаясь вверх тормашками, он и его собака. А затем шар, ярко вспыхнув, провалился куда-то в тартарары…

 

Сильный запах свежескошенной травы… Немного клевера, немного горькой плыни… Эльф открыл глаза. Прямо на него испуганно глядели черные глаза-бусинки. Егорка приземлился на корточки прямо у входа в мышиную норку, изрядно перепугав серую полевую мышь, собравшуюся было выйти на моцион – подышать свежим утренним воздухом. Мышь возмущенно пискнула и юркнула обратно в нору. А рядом кверху лапами барахтался, выбираясь из такой же норы, Арто.

-Как ты, Арто? – спросил Егор. – Не зашибся?

-Р-р-р… - отозвался пес, свирепо отряхиваясь от чернозема.

-Это мы что сейчас? Это мы у дяди Миши, что ли? Похоже, что так.

Дверь избушки почти без скрипа отворилась и на порог выскочил здоровый косматый пес, не злой, впрочем… Спокойно уселся на крылечке, заинтересованно наблюдая за пришельцами. Дверь негромко скрипнула опять – и на крыльце показался пожилой эльф.

-Дядя Миша?

Старик внимательно оглядел паренька…

-Да ведь это я! Егор! Племянник Ваш!

-Егорушка… Вот уж не ждал, не гадал…

Арто волчком завертелся подле Михаила и угрюмого старого пса, незлобно потявкивая и заискивающе глядя на них.

-Р-р-р… В-в-вав! – строго окоротил молодого пса Шалый.

-Да проходи же в избу, Егор… Проходи. Рассказывай, давай, каким ветром тебя, столичного жителя, к нам занесло.

Егор нагнулся, подобрав с земли аллюминиевую банку и, положив ее в карман зеленой, домашней выделки, кожаной куртки, шагнул на порог.

 

-Так, стало быть, уходишь…

-Куда ж деваться-то, Егорушка?

-А если я тебе помогу, дядя Миша?

-Да как же? Шутишь, племяш? Что мы можем с тобой? Есть расписка…

Достав из куртки банку «Пепси», маленький эльф хитро прищурился на дядю и с улыбкой потянул за кольцо…

-Японский городовой! – сев на задницу, вытаращив глаза, старый эльф.

-В твоем распоряжении… Приказывай, мой Господин…

-Джанни! А доставь-ка ты мне, пожалуйста, расписку от Колывана.

-И всего делов!? – испарился джинн.

Мгновение, и джинн уже снова стоял посреди горницы, крепко держа за шиворот, как шкодливого котенка, визжащего благим матом Колывана.

-Отпустите душу на покаяние-е-е! Отдам! Все отдам… Верьте – все! – причитал белый от ужаса наперсточник. – И вот она, расписка… Клянусь, ничего не хочу!

Арто, подпрыгнув, выхватил из рук Колывана исписанную карандашом бумагу и, с рыком изорвав ее, проглотил.

-Нет расписки – нет и долга, - спокойно констатировал Егор.

-Вот именно, - подтвердил Джанни. – А теперь брысь, зараза! – он поставил наперсточника на пол и отвесил ему душевного подзатыльника.

-У-у-уй! – взвыл Колыван и, бепорядочно, словно ветряная мельница, замахав руками, «брызнул» в дверь…

-Счастливой дорожки! – помахал ему вслед ехидный Егор.

-Значит… Мы теперь , вроде как, не бездомные с тобой… - сумел едва выговорить Михаил.

-Нет.

-Так чего же мы стоим-то с тобой? Давай созывать гостей. В нашей семье нынче праздник!

 

 

 

Глава 3. 

Эльфы и аэроплан времени.

-И нет! И нет! И нет! – твердил Егор, склонившись со своим сводным братом Антоном над чертежом, почти целиком устилавшим большой, с тяжелыми дубовыми тумбами, стол в Егоркиной комнате. – Ну и что с того, что мы сами умеем летать? Ведь точно так же мы и пешком неплохо ходим. Однако ж, с удовольствием пользуемся телегой там, где это только возможно. Мы еще, допустим, и плаваем недурно, но корабли и лодки, однако ж, строим! Так ведь?

-Да где ты такое, вообще, видел!? Слыхали вы что подобное – воздушный корабль!? Ироплан… Ха!

-Аэроплан, поправил друга Егор. – И это вовсе не моя выдумка. У людей такие давно есть. Ты пойми, садовая ты голова, жизнь надо стремиться делать лучше и удобней. Вот на тебе сейчас, например, куртка. Легкая и притом теплая, на одуванчиковом пуху, китайском, между прочим, а вовсе не какая-нибудь там тяжелая и вонючая шкура. Волчья, скажем. Или медвежья, словно бы ты – троглодит какой с каменным топором... Удобно тебе? Да. Или вот… Спать ты сегодня пойдешь в теплую постель в крепком, надежном каменном доме, камин березовыми дровами топлен… тепло и уютно, а не на охапку листьев в тесной лисьей норе завалишься. Ведь мы же, пойми, и отличаемся от лесных зверей или от леших, например, они – дремучие, тем, что пользуемся удобствами, которые сами же и создаем для себя. Техника! Вот что эльфа отличает от белки, например, от лешака или от кикиморы. Прогресс… Он не стоит на месте!

-Как хорошо ты это сказал! Красиво…

-Но самое главное, - Егор опасливо оглянулся на полузашторенное вечереющее оконце и чуть слышно продолжил, - мой аэроплан способен пронзать с небывалой скоростью не только пространство. За аэродинамику машины я спокоен. Самолет взлетит, по-любому. Время! Вот, что не дает мне покою! Тут даже люди только-только подошли к самой границе великого открытия. А мы, если только я не ошибаюсь, раньше людей сможем побывать и в прошлом, когда нас с тобой и в помине еще не было, и в будущем, когда наши внуки уже станут глубокими стариками. Представляешь, Антон!? Я ведь очень серьезно изучал труды по квантовой механике. Расчеты, а я пересчитывал сотни раз, искал в них хотя бы самую малую ошибку, показывают, что все возможно, если не испугаться лететь во время сильной грозы. Для того, чтобы путешествовать во времени, Тоша, надобна энергия в миллионы электроно-вольт. Где ж ее взять? Только молния! До нас молнию запрячь в узду толком еще никому не удавалось. Но зато, если нам удастся…

-Какой ты смелый, братишка!

-А знаешь, в чем парадокс, Антон? Чтобы вернуться назад, в свое собственное время, достаточно энергии самой маленькой батарейки, ну как этой, с зайчиком из рекламы… «Энерджайзер», да…

-Почему?

-Это… Представь… Как-будто мы к своему времени привязаны пружиной. Понимаешь? Прыгнул в чужое время, пружина натянулась. Только ослабил хватку, перестал крепко держаться зубами и когтями, пружина тебя за задницу моментально выбросит домой, в тот временной поток, в котором именно ты родился, с точностью до наносекунды. Ты, вроде как, к нему этой пружиной и привязан. Крепко! Только это не канат, а именно, пружина – прыгнуть во времени она все же позволит. Эластична!

-Кла-а-асс!

Помимо чертежей, этого - на столе, и многих других, свернутых в рулоны в углу, старая, немного коптящая керосиновая лампа над столом роняла тусклый, немного трепещущий свет и на другие, не вполне характерные для эльфийского дома предметы. На полках, шкафах и этажерке стояли модели парусных кораблей, чертежные и измерительные предметы, самым выдающимся из которых являлась астролябия старинной работы. Эскизы, наброски и рисунки, выполненные рукой Егора, украшали бревенчатые стены каморки. Всевозможные склянки, флаконы и банки с различными химическими реактивами рядами занимали полки в шкафу. Дополнял всю картину лохматый пес Арто, мирно дремлющий в углу. В те часы, когда Михаил со своим неизменным товарищем, Шалым, бродили ночами по деревенским улочкам, сторожа мирный сон селян, Егор в этой комнате мечтал и творил. Он изобретал…

 

-Антон… На тебя можно положиться?

-Ну…

-Никому не проболтаешься о том, что увидишь?

-Святой истинный крест!

-Тогда пошли.

Егор притушил наполовину свет керосиновой лампы и открыл дверь.

-Ну, пойдем, пойдем…

Входная дверь негромко скрипнула за мальчиками, Арто глухо проворчал во сне, а свет старенькой керосинки, несомой Егором, неспешно выхватывал из темноты метр за метром тропинки, ведущей от дома к Михайлову сараю.

-Ну-ка, пособи, Тоша… - мальчики дружно налегли на створы сарая.

-Ва-а-ау!

-Вот тебе и «вау»…

Посреди сарая стояла деревянная летучая мышь… Нет, не мышь, скелет один. Кое-где, правда, вместо кожи натянуто на кости полотно. А самое любопытное, это то, что в теле мыша имелось маленькое помещение с двумя стульями в ряд. А за спинками стульев, немного по бокам, поместились два больших железных мотора с деревянными загогулинами, которые Егор назвал пропеллерами.

-Теперь понимаешь, Антон? Осталось только выкрасить машину в традиционные эльфийские государственные цвета, отладить и испытать аэроплан в действии. Но, до дня испытания никто ни о чем не должен даже подозревать.

-Ох-х-х! Егор, а можно, я буду помогать тебе красить?

-Да.

-Я никому-никому не скажу! Клянусь! Могила!

 

Двое дюжих эльфов-близнецов из числа ратной сотни деревни, Кондрат и Ерема, дружно, сильными богатырскими руками растащили дубовые створы сарая, освещенного изнутри неясным мерцающим светом выдержанных подвальных гнилушек. А когда еще двое ратников, Олег и Ануфрий, медленно выкатили на свет божий невиданное доселе чудище, глухо гудящее серебрянными призрачными дисками, сход деревенских жителей, с рассвета еще ожидавший вокруг Михайлова сарая какого-либо действа, буквально взорвался таким шумным рукоплесканием, что в ответ на такое возмутительное нарушение мирного уклада жизни деревни, все воронье испуганно поднялось в воздух с окрестных крыш и деревьев. Пропеллеры гудели густо и томно, словно шмели, возвращающиеся домой после трудного рабочего дня. А там, где полагалось бы находиться глазам чудовища, в деревянных креслах гордо восседали не кто-нибудь, а их Егор и Тошенька, в развевающихся от сильного ветра зеленых шелковых шарфах и кожаных шлемах с очками-консервами. Руки Егора в кожаных же крагах сжимали рога штурвала. А в глазах юных пилотов сверкала невиданная доселе гордость пополам со страхом. Даже дождь прогрессирующий, из едва моросящего еще час назад, до ливня – сейчас, не смог разогнать толпу, ожидающую давно слухами обещанное чудо.

-Братцы! – Егор привстал со своего кресла. – Сегодня, если только у нас с Антоном все получится, мой аэроплан совершит лишь маленький полет над благословенной страной эльфов, но эльфы, честью своей поручусь, совершат гигантский прыжок в истории. Да поможет нам Великий Боже! Аминь! 

С этими словами Егор, усевшись поудобнее в свое кресло, пристегнулся крест-накрест брезентовыми ремнями безопасности и отвел от себя небольшой рычажок. Серебрянные диски пропеллеров стали и вовсе зеркальными, а деловой их шмелиный гул сменился на пронзительный вой встревоженных людьми ос. Деревянная летучая мышь, вздрогнув и подпрыгивая на кочках, стала медленно, но верно, набирать скорость. Все быстрее, быстрее… Последний прыжок на кочке…

-Тоша! Тошенька!!! Вот, только попробуй мне разбиться на смерть! Убью! Как есть, убью, паразит!!! – женщина, в голос крича и падая, спотыкаясь на каждой колдобине, пыталась догнать взлетающий аэроплан. Туфелька, завязнувшая в раскисшей от дождя глине, решила исход погони. Настя, растянувшись в грязи, и от, стеной уже обрушившегося на эльфийскую землю, ливня не замечавшая потоков слез, омывающих ее хорошенькое, не по-возрасту, лицо, уже и не пыталась подняться. Самолет уже в воздухе, а она… Она тихо, горько и беззвучно плакала.

 

А действительно, место летучей мыши не в сарае - в воздухе. Деревянная «мышь» неспешно и величественно описывала круг за кругом в тяжелых струях дождя над головами селян, когда, глуша и слепя всех, в нее ударил невыносимо яркий столб адского пламени, сотрясая все вокруг…

 

Мир качался вокруг Антона, как на качелях в «Луна-парке». Кувыркнулся, встав с ног на голову и обратно… А перед ним ходил из стороны в сторону, как пьяный матрос (про них Егор не раз рассказывал вечерами), штурвал. Рядом, склонив на плечо голову сидел, привязанный в кресле, мертвый (мертвый!!!?) Егор. Страх! И тошнит… Как невыносимо тошнит!!! Антон никогда и не слышал о принципе управления воздушным судном… Просто, его мотало и тошнило созвучно и сообразно с движением штурвала перед ним… Еще штурвал мотало в абсолютной тишине. Раскат грома почти убил нежные ушки юного эльфа… Лишь небо, находящееся не ясно где, вода, стоящая всюду и потоком омывающая лицо эльфа и его извечное, как сама природа, желание жить. Больше Антон не чувствовал ничего. Впрочем, еще одно чувство, скорее – желание, было сильно – чтобы братишка его названный, Егор, был рядом всегда и был бы жив! Что еще!? Антон вцепился коготками в штурвал. Эльфа затрясло, но… Самолет перестал дрожжать. Потом эльфенок инстинктивно ослабил хватку, и пальчики его постепенно начали чувствовать жизнь штурвала, каждое пожелание деревянного мыша повернуть свое тело туда или сюда, стали подспудно ему ясны. Каждый порыв аэроплана, задолго до того, как вырваться наружу, отдавался штурвалом в чувствительные когтистые пальчики эльфа. И эльф отдавал команды деревянному зверю так же естественно, как если бы это был его любимый домашний дракон, о котором он всегда мечтал в самом юном детстве. Укрощенный сосновый зверь стал медленно принимать самое естественное для его полотняного крыла устойчивое положение – ровный и плавный полет. Только уже не горизонтальный. Тяжелые моторы заглохли. Винты тихо вращаются лишь под напором набегающего ветра. Самолет круто скользит вниз.

 

Когда тучи рассеялись, Антон различил под собой барханы белого раскаленного песка… Не будь он эльфом, если бы не смог вместе с собой и братишкой мягко опуститься на песок… Но, вот машина… Она, говоря попросту, очень мешала – ей нужен разбег при взлете и пробег при посадке. Неповоротлива, как сундук. А тут еще и тупо падает, моторы которой от удара молнии заглохли. А он, Антоша, он же не знает, как их запустить! Отстегнуть Егора и лететь с ним… Домой… Не знаю, куда угодно, к земле! Но… Егор так этой «мышью» дорожил. Нет… Антон постарается посадить ее нежно, чтобы установить неповрежденной, как памятник, на могилу сводного брата. «Господи! Бархан все ближе, а скорость все еще высока! Ну пожалуйста, Боженька, еще… еще мне помоги… Пожалуйста-а-а!!!» Удар!!! Во всем организме… Больно как! Везде болит… Мамочка! Больно… а в особенности, в позвоничнике… Волны песка через нос аэроплана, как медленно он оседает, этот песок… И… тишина. Все замедленно. Замедленно оседают струи песка вокруг… Замедленно я кричу, вот, только звука нет… Почему? Я, Антон, себя не слышу. Как болят ушки!!! Как болят!

 

Уже давно замерли недвижно винты, а Тоша все сидел в своем кресле, пристегнутый ремнями, и горько рыдал, оплакивая брата, громко стеная среди сияющей ослепительным светом пустыни. У самого Антона боль уже поуспокоилась, и плакал он только о погибшем братишке. Так… Ушибы только болели, стоило ли на них обращать внимание, когда… Косточки целы… Антон поднимется и сможет всё! Он доведет их общее дело до самого конца. Эх-х-х!!! Вот, только разобраться бы во всем. Где мы!? Что мы!? Как мы!?

-Ну, ты сейчас всех тушканчиков тут распугаешь… - негромко подал признаки жизни Егор.

-Ха-а-а!!! А-а-а… - обмяк, повиснув на брезентовых ремнях, Антон.

-Да живой я, живо-о-ой… Тошка, что ты!? Что ты, маленький!? Не привидение я. Правда! Только, братец, не шевели меня, я себе, кажется, руку сломал левую… Больно очень, Антош.

Тихо-тихо Антон высвободился из пеленающих его ремней и еще медленнее отстегнул Егора. Выбираться было не сложно, но чертовски неудобно. Планер зарылся носом в песчаный холм под весьма неудобным для спуска с него углом, градусов в шестьдесят к горизонту. А из прохудившегося бака тоненькой струйкой на раскаленный до бела песок лился бензин. Антон заметил это и, ничего не объясняя брату, потянул его бегом за бархан. Слава Богу, Единому и Вездесущему, Иисусу или Аллаху, Будде или Яхве!!! Детали – позже. Слава Богу! Братья едва успели скрыться за гребень холма, когда прогремел взрыв. Стальные и деревянные части аэроплана огненными вращающимися мечами, срезав по пути невинно пролетающего мимо, тяжелого в своем полете, майского жука, пронеслись над головами мальчишек.

 

-Ты цел?

-Цел… Рука только… От боли плакать хочется. Но мы… плакать не будем. Правда, Тоша?

-Чего ты со мной, как с маленьким!!!? Тоша, Тоша… Антон я!

-Извини… Ты ведь мой братишка. Единственный, между тем.

-Егор?

-Что?

-Осмотрись...

-И…

-Тебе тут ничего не странно? Не черно-бело?

-Ёкараный бабай!!!

-Ну…

-Дай осмотреться… Это чё!? ПАЛ/СЕКАМ сломался, что ли? Почему все черно-белое!? Мамма миа!

-Егорка, хорош психовать!

-Вот же… Мне это не кажется? Мир вокруг нас – черно-белый? Да? Да.

-Да. А куда ты нас заслал, Егор? Я не заметил, куда ты ручку таймера поставил перед взлетом.

-В недалекое прошлое… В двадцатый век.

-Как кино начала этого самого двадцатого века. Ты уверен, что не в фильм нас отправил?

-Ну… Конечно, нет. Аэроплан мог путешествовать только по реальной линии времени. Не по выдуманной.

-Почему нас обратно не выкидывает, Егор, а? Ты же обещал моментальное возвращение, случись что…

-Почему!!!? Тоша, потому, что я – осел… - громким шепотом, задыхаясь, почти кричал, охватив голову руками, Егор.

-Что случилось?

-Я идиот… Я привязал заклинания возвращения к аэроплану, а не к нам… - Егор заплакал.

-Егор… Егор, дорогой… А мне не страшно.

-Не страшно???

-Нет. Давай успокоимся и решим, как нам быть.

-Правда!???

-А то!!!

-Силы небесные! Это такой ты мужественный, братишка! А что же я так раскис?! Стыд и срам! Стыд и срам…

 

Воды в аэроплане не было, как-то не подумали подготовиться к длительному путешествию… Да если б и запасли ее, взрыв развеял бы все ее запасы по ветру, вместе с самолетом. Спастись от зноя в тени какой-нибудь скалы? Скал в округе не было. Ни одной. Барханы, барханы… Ждать? Чего? У моря погоды? А пить… Пить!!! Пить хотелось так, что в мыслях эльфов перемежались только картины струящегося родника возле дома дяди Миши, водопад «Виктория», на худой конец, огромные волны реки Волга, дядя Миша много рассказывал о рыбалках у друга Игоря, простого человека из Казани, невероятно красивого города. Егор и Тоша буквально сразу начали сильно страдать от жажды – недостатка в воде они не знали никогда в жизни. Подобрав два кусочка дерева от взрыва аэроплана и, разодрав курточку на бинты, Антон, как умел, перевязал лубком сломанную руку Егора. Наконец, с перевязкой покончено. Дети медленно пошли. Куда? Неизвестно… Зачем? Чтобы жить. Пусть – недолго… Движение – жизнь. Две маленькие железные гаечки, найденные на месте взрыва, дети держали во рту, чтобы обмануть злую жажду. Тоша и Егор уже так медленно переставляли ноги в совершенно белом, как снег, и горячем, как сковорода песке, что вот-вот, и они просто упадут на растерзание черным, словно уголь варанам. Ящеры давно параллельно следуют за мальчиками. Вороны и сарычи… Они тоже уже тут как тут, низко кружат. Умр-р-рут мальчики! Непременно умр-р-рут. Пи-и-ир!!! Пи-и-ир-р-р жителям пустыни!!!

 

-Егорушка! Тошенька! Где вы, мои милые!?

-А!???

-Здесь, вы, роди-и-имые… Настя, я их нашел!

-Господи! Господи! Господи! Господи!!! А-а-а!!! Дети вы мои любимые-е-е!!! Только бы приехать домой… Своими руками убью!!! Зараз убью… Обоих!!! - Настя, смеясь и плача, все пыталась одновременно обнять Антона и Егора.

 

-Дядя Миша, миленький, а как ты нас нашел?

-Антош… Да коли б не твоя мама, я бы… Она ведь потомственная ведунья. Ей не полько во времени босиком ходить… Ей, как матери, многое другое по силам. А я… Я что? 

-Дядя Миша, а мы, оказывается, и во времени можем сами путешествовать? – Егор в бинтах и гипсе повернул голову.

- Ну… Собственно, да. Даже я. Иногда, на сильном душевном подъеме. Только мы, Егорушка, живем на свете по тысяче лет, и в итоге жизни можем очень многое. А ты с малолетства ищешь решения извечной проблемы счастья, Егор, как люди – раскрытия тайны прошлого и будущего, – тихо говорил Михаил племяннику, сидя с трубкой возле уютно горящего в горнице камина, подле которого расположилась вся молодая семья – Михаил, Настя и Егор с Антоном. – Ты в городе долго жил с людьми. Нахватался многого от них. Только, Егорушка, мы древнее людей на миллионолетия, и мы мудрее их. Ты ставишь вопросы, а ищешь ответы на них совсем по-человечески. Но ты молодец, Егор. Ты ищешь! Ты беспокоен! А ответ на твой вопрос, между тем, давно готов. Его не надо открывать наново. Не все же эльфы живут одним лишь хозяйством, Егор, и заняты только тем, что возделывают свои сады и огороды, ухаживают, как я, за капустой, и вообще... Эльфы издавна заняты твоей проблемой – проблемой времени. Хочешь, расскажу? Прошлое… Да оно существует. Но оно, как… красивый цветок, недолговечно. Сначала теряет цвет, спустя столетия – форму… Больше и больше. Потом люди восторженно находят в земле только какую-то, едва сохранившуюся, косточку… И это уже история! Ты сам видел, история, – она со временем блекнет. Почти сразу теряет цвет. Ну и что!? Зачем она нужна, история? Какая польза, ты скажешь, от нее? Я скажу. Горе тому, кто не помнит уроков прошлого. Какое у такого эльфа будущее? Что, очень много, по-твоему, счастливых вероятностей, которые всегда и во всем «вывезут»? Нет… Не совсем – так. Одни эльфы историю творят, следуя велению сердца, а не слепой удачи, другие ею гордятся. Эльфы делают свою историю, былинную уже для своих детей и внуков. Чти, Егор, предков своих и историю, если считаешь себя культурным эльфом. А при твоем стремлении улучшить жизнь наших деревенских, и вообще, всего эльфийского мира… возможно, когда-нибудь ты станешь великим… Может, даже, нашим президентом.

-Да, бросьте Вы, дядя Миша… Вы меня с Антошкой спасли. Ну… Я признаю - волшебно. Но я и сам – эльф! Немного и сам умею. И… 

- А ты, все же, не выпендривайся, племяш! Вот, смотри. Рассмотрим простые вероятности, - старый эльф выпустил долгую струю табачного дыма в потолок. Твой братишка спас тебя – вот тебе первый ответ на задачу. В результате - вы оба живы. Варан, этот крокодил пустыни, вас собирался скушать. Допустим – скушал бы – вот вам вероятность другая… Ведь мог бы! Не скушал. А самое страшное - при попытке уйти вперед во времени вас могло бы разделить на миллионы, миллиарды Егоров и Антонов для каждой из миллионов и миллиардов возможных вероятностей. Я даже не знаю – на миллиарды клонов или просто расщепить на молеклы и атомы, понемногу для каждого варианта будущего. Страшно подумать! Нет уж… Егор… Живи, племяш, в настоящем и твори дело эльфа, добро, здесь и сейчас. Вчера, видишь ли, уже ушло, его нет. Оно только памятью о себе помогает нам сохранить правильные ориентиры в жизни. Именно так! Нами, эльфами, управляет понятие чести, и только... Чести! А не времени или сиюминутной целесообразности, с человеческой точки зрения. А мы, в свою очередь, управляемся, между тем, настоящим. Понимаешь, Егор? Ну, зачем нам, скажи, машина времени? Мы сами себе – настоящая «машина времени». «Завтра» - всего лишь размытое понятие для тех, кто ничего путного не хочет делать сегодня. Мы-то - трудовые эльфы. Правда?

-Правильно ли я понимаю, дядя Миша, что существует только настоящее?

-Нет. Но… Какое бы оно ни было, это настоящее ничего не стоит, если нет искренней веры в светлое будущее.

- Хорошо, но… Тогда – весь наш мир – просто парадокс, союз противоположностей! Смесь Добра и Зла…

-Да. Так оно и есть. А в чем проблема? Ты реши, чего просит твоя душа, твое сердце. Чего требует твоя эльфийская честь? 

-Она требует справедливости… Для всех.

-Это сильно, Егор… Задача для Бога. И почти, непосильная Егорушка, миленький, даже для Него… Но мне очень нравятся твои желания. Пожалуй, если мы с Настенькой вырастим таких славных эльфов, как вы с Антоном, я смогу умереть спокойно, не особенно стараясь дожить и до тысячи… Я горжусь такими сыновьями! А теперь – марш спать! Волшебных вам снов, дети. Мы с мамой подумаем о братике для вас. Бог троицу любит…

 

 

Глава 4.

Эльфы и кошка Марфа.

 

Так ли ты силен, дорогой читатель, в зоологии? Что ты слышал о котах, о кошках от учителей, друзей и своих собственных родителей? Верно, ты сам видал в зоологическом саду большие клетки с африканскими львами, бенгальскими и уссурийскими тиграми и яванскими пантерами. Какие это большие, величественные и грациозные животные! Может быть, у тебя дома живет сиамский или персидский кот? Тогда ты знаешь, какие они, эти коты, неженки и исключительные лакомки. Вернее, неженками они способны лишь притворяться. Но вот только в уголке тихонько пискнет мышь, истома и вековая, на первый взгляд, лень моментально куда-то испаряется, сменяясь острым охотничьим прицелом суженных зрачков кошачьих глаз и напряженно повернутыми к мыши ушками. Дичь! Тело зверя замирает в осторожном, выверенном движении, словно бы это античная статуя, а не живая домашняя кошка перед броском. Тогда совсем становится понятным, почему льва, тигра и пантеру причисляют к семейству кошачьих. Ты видел, дорогой читатель и множество брошенных котов и несчастных кошек, ни разу не ведавших тепла человеческих рук или блаженства от миски теплого парного молока или тарелочки с ароматной говяжьей печенкой. О свежем минтае, жалеючи чувства голодных дворовых кошек, мы скромно умолчим. А известно ли тебе, о, читатель, что у крошечных народов, вроде гномов и эльфов тоже есть свои, самые настоящие кошки? Смело могу это утверждать, ибо звери эти, все-таки, более похожи на кошек, чем, скажем, на устриц или на кузнечиков. А гномы и эльфы испытывают к ним нежность не меньшую, чем, например, Ваша добрая соседка, читатель, к своему рыжему коту по имени Васька.

 

-Мя-я-яу! Мя-я-яу-у!

-Ав! Ав-ав!!!

-Тихо, Арто! Тихо! Фу!

-Мя-я-яу!!!

-Это что еще за чудо такое в кустах!? - Антон остановился и стал осматриваться, силясь понять, откуда шел звук.

Мальчик шел домой с корзинкой, полной великолепнейших грибов, шел с горки широким, размашистым шагом и тихонько напевал себе под нос бравурный победный марш эльфов – победителей драконов. Антон так спешил порадовать маму на редкость удачным сбором, что чуть не упал с тяжелой корзинкой, когда резко затормозил, услышав в окружавших его со всех сторон кустах тоненький кошачий писк.

-Вась-Вась-Вась... Ты где, маленький?

-Р-р-р… - глухо проворчал Арто.

-Мя-я-яу! – совсем рядом с Антоном из густой муравы выглянула маленькая мордочка совсем еще юного рыжего котенка, в белую, едва заметную, тигриную полоску, хвост – гордо задранной в небо морковкой.

-В-в-ва! – Арто от неожиданности сел на хвост, удивленно рассматривая на редкость бесстрашного зверька. Обычно на все звериное население окрестного леса его крепкие оскаленные клыки производили совершенно однозначное впечатление. Всякий встречный в лесу спешил скрыться незамеченным. По добру, как говорится, по здорову. Сегодня это правило нарушено самым бессовестным образом. И кем!? Таким вот мелким…

-Боже мой, какой ми-и-изерный! А где твоя мама? Кс-кс-кс-с! – Антон надеялся увидеть кошку. Однако мамы, как видно, у котенка поблизости не обнаруживалось, а вот вид малыша не внушал особой уверенности в его благополучии – уж больно выглядел детеныш худым, голодным и разнесчастным. – Ну, как тебя тут оставить, скажи, пожалуйста!? Пойдем, что ли, со мной… Надеюсь, мама не очень огорчится, что я привел тебя домой. Ну, не погибать же тебе. – С этими словами Антон взял котенка на сгиб руки, подхватил корзинку и еще скорее прежнего поспешил домой.

 

-Ох ты, Боже мой! – Настя всплеснула руками. – Ты кого притащил? Ой, а худышка-то какой!

-У-у-у… - припадая на передние лапы, негромко заскулил Арто, словно отчитываясь перед Настей: «Я здесь ни при чем, ни при чем... Этот прохвост напросился сам!»

-Мам…

-Ну-ка, дай его сюда… Его надо накормить и осмотреть, нет ли блох… Сметанки ему дам. Поставь корзинку-то, Антош.

-Мя-я-я!!!

-Сейчас, сейчас…

-Ма, я грибами займусь.

-Нет, ты в дом занеси, я сама разберу… Ты где такое сокровище откопал?

-А в лесу, на совиной горке… Под кустиком.

-Бросили, стало быть… Вот, ироды! Совсем сердца нет.

 

Марфа, так Настя назвала рыжую кошечку, тихонечко мурча, спала, свернувшись колечком возле уютного огня камина в большой гостиной. А рядом так же мирно сверкала электрическими гирляндами нарядная, вся в игрушках, серебристых струях «дождиков» и в цветных, рассыпанных по ней, конфетти, новогодняя елка. За темным стеклом маленького окна медленно падал, слегка кружась, пушистый-пушистый нежный новогодний снег. Марфа уже порядком подросла, поправилась и наела кругленький животик… Но не подумайте, уж кем-кем, а лентяйкой Марфуша не являлась. Ну, никак! Назойливые мыши и наглые крысы обходили теперь этот дом по широкой дуге. С Арто и Шалым Марфа нашла общий язык сразу же, суровые псы не смогли устоять перед ее неподдельным обаянием, в одночасье сделавшись ее самыми строгими защитниками перед всеми опасностями мира.

Так же мирно, в креслах, полукругом расставленных подле пылающего очага, поместилась вся эльфийская семья. Михаил сидел в самом большом и самом древнем в доме кресле старинной ручной работы и неспешно покуривал глиняную трубку. Камин послушно захватывал дым и уносил его вместе с дымом от горящих березовых поленьев в трубу. А на столике возле старого эльфа стояла такая же древняя, от прадедушки еще, глиняная же, кружка с элем. Весь день Михаил хлопотал по хозяйству, а теперь мирно отдыхал в кругу семьи. Настя, нацепив на нос очки (глаза у нее видели почти совсем хорошо, и очки она надевала только для тонкой, деликатной работы. Ну, или для пущей важности, когда требовалось отчитать детей или переусердствовавшего с элем мужа), шепотом считая петли, вязала пушистый рождественский свитер, третий… для Антона теперь. Дети читали. Егор – «Теорию полета» Мизеса, попутно что-то конспектируя в тетрадку на коленях, Антон – «Трех мушкетеров» Дюма. Между кресел так же тихо и мирно дремали Шалый и Арто. И Марфа, казалось бы, именно она, а не Михаил, возглавляла это семейное собрание – именно она спала на самом высоком в избе табурете, ближе всех к жаркому огню уютного домашнего камина. Тихо заканчивалось тридцатое декабря… 

 

Мало-помалу, обитатели дома стали расходиться по спальням. Ведь следующая ночь – новогодняя, надобно отоспаться как следует сегодня. Вставать придется рано – столько предстоит приятных предновогодних хлопот! Собаки тоже разбрелись по спальням, Шалый любил спать на коврике у кровати хозяина, Арто же предпочитал спальню мальчиков. А в гостиной на табурете осталась спать лишь Марфа. Тихо тикали висевшие на бревенчатой стене ходики, смешные такие, вместо маятника они имели две медные ножки, якобы в полосатых чулках. Часы действительно «ходили». Ножки перебирали, шаг за шагом секунды… минуты… годы, столетия. Эти ножки шли уже четвертый век. Ходики, купленные очень далекими предками, в семье Михаила любили очень. Частенько приглашали в дом деревенского часовщика. Он чистил часы, смазывал… А потом, по обыкновению, хозяин дома, заплатив за работу, угощал мастера свежим элем. А на закуску готовил всегда все самое вкусное, что имел в хозяйстве, каплуна ли, баранину, свиные ножки ли… Словом, к часовщику относились неизменно, как к дорогому гостю. А ножки в медных полосатых чулках все шли и шли по дороге вечности… И всегда – неизменно точно.

 

Ножки шли и шли себе... Марфа тихо спала, когда чуть слышно скрипнула плохо смазанная входная дверь. Марфа приподняла одно веко и… сразу же проснулась полностью. В гостиной, левой рукой прикрывая за собой дверь, стояла смерть. «Смерть как смерть», - подумала кошка. – « Балахон почему белый? Ах да… метель на дворе».

-Чего тебе, костлявая? – едва различимо мурлыкнула Марфа. – Егоркин соловей болен, но не до такой же степени! Я сама давно за ним охочусь. Но сейчас, я слышу, он дышит ровно и спокойно. Чего ты приперлась-то?

-Да я не к соловью…

-А к кому?

-Хозяйке вашей срок нынче вышел. За Настей я…

-За мамой нашей!?

-Ага…

-Не агакай мне, мосол бульонный!

-Как ты меня назвала!!??? А-а-а!!!

-На, зараза! На!!!

-Отцепись, припадочная! Да отцепись ты, животное-е!!!

-Щ-щ-ща! Копчик твой в глазницы засуну и отцеплюсь!

-Отце-епи-и-ись!!!

-Вон отсюда, дохлятина! И чтобы дорогу себя позабыла конкретно!

-За тобой через восемь лет приду… Посчитаемся!

-Вот, за мной… приходи. Дверь плотнее притвори! Не май месяц! Не город Сочи!

-У-у-у…

-Что ты не спишь, Марфуша? – Настя, кутаясь в вязанную шаль, вышла из спальни. – А холодно-то как у тебя тут! Пойдем-ка, милая, под одеялко… - Настя нежно взяла кошку на руки и понесла к себе в комнату.

-Мр-р-р… - чуть слышно мурлыкала Марфа… - Мир-р-р нашему дому!

Часы-ходики отбегали тридцатое число. На дворе стоял канун Нового года. Эльфы, когда проснутся, станут ожидать новогодних чудес. Бывают ли чудеса?

-Мр-р-р… - ответит Марфуша, зевая и потягиваясь ото сна, грациозно и лениво, словно пантера на фотосессии.

 

 

Глава 5.

И.о. Ангела.

 

     Шар земной летит с невероятной быстротой, покрывая в своём вечном полёте по орбите вокруг небольшой, в общем-то, звезды время и совершенно немыслимые расстояния. Куда он так спешит? Зачем? Что ждёт его, этот голубой дымчатый шарик, окруженный ареолом живших на нем когда-то и живущих ныне душ людей и животных, растений, способных чувствовать страх и блаженство, совершенно уж немыслимой способности к памяти, металлов в расплавленной мантии планеты и мудрости холодных камней на её поверхности. Весь шар земной наполнен жизнью. Сама планета Земля - живой и наделенный Богом душой организм, дышащий зелеными легкими, с бьющимся расплавленным ядром - сердцем, в котором кипит горячая магма, кровь. Летит она через время и бесконечный космос, счастливая и здоровая, когда мир недолгими периодами царит на её многострадальной поверхности. И очень болеет планета, когда люди, погрязшие в своих частных шкурных интересах и болезненно разросшемся честолюбии, покрывают её язвами взрывов, заливают океанами нечистот, пластиковых и ядерных отходов. Мусор отвратительной паршой обволакивает её прекрасное и поныне еще тело. Но она летит! Ни смотря ни на что и вопреки всему!

Куда и зачем летит Земля? Ответ один. К счастью. К свету, любви и Богу. К совершенству. Вопрос только, с нами или без нас будет продолжен её стремительный бег. 

 

 

     Физики называют этот процесс уменьшением энтропии вселенной. Лирики - победой над вселенским хаосом. Люди же обыкновенные, которые изредка улыбнутся Вам, у подъезда и почти никогда - в метро, назовут это человечностью, любовью или чувством прекрасного. 

Отдышись, Земля! Приостанови свой бег! Ты уже создала нечто божественное и прекрасное. В муках, но с огромной любовью. Нет, не Ангела, он прекрасен по определению. Рядового российского эльфа, полусказочного человека, обитающего на бескрайних просторах России и известного исстари под именами домового, водяного, лешего и прочих, по незнанию, злому умыслу или недомыслию причисляемых к разряду нечисти! У эльфов, как у людей, всякого народу в изобилии. Злых, жадных, с черной, прогнившей насквозь душонкой эльфов не меньше, чем среди людей встречается. Но, все-таки, больше эльфов с добрым, чистым и отзывчивым с малолетства сердцем. В общем, все как у людей. Расскажу Вам, мой читатель об одном из них. Да Вы о нем уже читали ранее. Это Антон, мальчик, ставший уже мужчиной...

 

 

-Батюшка, я люблю эту девушку! Всем сердцем! Больше жизни люблю! Почему Вы не хотите просто обвенчать нас!? Что помехой? Я что, настолько плох, что не могу быть достойным мужем Насти? Я силен и здоров. Любое дело, все говорят, в моих руках ладится. Неужто не в состоянии прокормить семью!? Почто отказываете в счастье быть мужем Насти и отцом семьи!?

-Ну что ты, сын мой!? Что ты!? У меня нет оснований в отказе совершения таинства венчания. Но... Я бы хотел переговорить с тобой особо.

-Что такое!?

-Доверяешь мне, Антон?

-Отец Никодим! Ну... К чему такой вопрос? Поверьте, я прекрасно осознаю, что кабы не Вы и не дядя Миша, маме бы ни за что не поднять меня. Папа ведь так рано умер... Я, правда, ценю это. И поверьте, Батюшка, ценю, не только умом, но и сердцем. Я люблю и почитаю Вас, как отца... Теперь же хочу жениться на девушке, милей которой для меня нет никого на свете. А Вы, Батюшка, чините мне препятствия! Я не понимаю!

-Антон... Антон... Успокойся. Веришь ли, я сам был рад, когда ты рассказал мне, что вы обручились с Настенькой.

-Ну?

-Баранки гну! Ну... Антон!

-Что?

-Сон я видел, будто Ангел при полковничьих эполетах выписывает тебе "Военный билет".

-Три "Ха-ха"! И что?

-Антон! Не забывайся! Со священником говоришь!

-Простите, Батюшка...

-Ладно уж...Ладно. Ты понимаешь, Тоша... Не единожды снилось, сны возвращались из ночи в ночь.

-???

-Неделю назад, видел опять. Будто бы молюсь перед иконой Богоматери о счастии в будующем браке твоём, Антон. А святая дева Мария молвит, что счастье тебе ниспошлет. Непременно! Но просит тебя, эльфа, помочь и ей. Вот - загвоздка. Дело, конечно, добровольное. Она тебе поможет и так, но...

-Батюшка... Ты скажи, что я сделать должен?

 

-Привет!

-Ты кто!? И... прекрати сквозняк! Прекрати, говорю!

-Да, конечно, извини...

Крылья перестали трепетать и раскинулись за спиной существа белым плащом. Невероятным! Сияющим!

-То-то... Ох!

-Я не "Ох", я Ангел.

-Ангел!? Ангел...

-Привет, я говорю.

-Приве-е-ет...

-Ну, ты челюсть-то подними, - видение разлилось звонким смехом. - Что, Ангелов никогда не видел!? Эй! Ты что, в обморок собрался!? Не смей! Не смей, тебе говорю! Эй, эй! - существо принялось обмахивать Антона правым крылом, левой рукой слегка придерживая за плечо.

-С-с-спасибо. Нет. Все путём. Просто...

-Да я вижу, - пришелец снова засмеялся. -Конечно, просто... Ты долго собираешься приходить в себя? Или нюхательной соли тебе принести? Дело есть.

-Не хочу есть дело. Хочу есть "Крем-Брюле".

-Остряк какой, смотрите на него!

-Извините...

-Не говори мне "Вы".

-Что, простите?

-Я говорю: "Не говори мне "Вы"".

-Почему?

-Богу, солнцу, маме, папе, ребенку, родным и близким, самым дорогим говорят "ты". Врагу - Вы! "Иду на Вы!" Я же Ангел, все таки, не Шайтан какой...

-Понимаю.

-То-то же! Так я о деле.

-Ну!?

-Баранки гну!

-Вы... Ты как отец Никодим совсем!

-???

-Про баранки - его любимое выражение.

-Так мы поговорим о деле уже?

-Ну?

-Ба... А ну тебя! Слушай уже, Антон!

-Весь - внимание! Постой, а имя у тебя есть?

-Внимание он, видите ли... Антон, конечно. Я же твой Ангел-Хранитель, не чей нибудь. Правда, не только твой. Подработка, знаешь ли... Сам понимаешь, семья, дети. Приходится крутиться. С одного тебя, разгильдяя, не шибко-то разживешься. Элементарно же!

-А... Ну да! Конечно. Ну да...

-Ерунда! Слушай уже! Я на отпуск заявление написал.

-Да!?

-Да! Что ты ржешь!? Думаешь, работа - вас, людей, от грехов удерживать, это "фу-фу"? Каторжный труд! Вот, что тебе скажу. Вам же где грех, там и медом намазано! Поди-отговори! Вы ж, люди, правду сказать, само средоточие грехов! Куда там, всем тёмным силам, вместе взятым!? Любой бес обзавидуется! Да ладно... Утрирую я. Устал, тезка... Не могу больше. На море хочу!

-Но... Я же эльф, не человек! Люди-люди...

-Эльф? Да велика ли разница? Впрочем, прости. Теперь, знаешь ли, отдохнуть сам Бог велел.

-Велел?

-Ну...

-Баранки гну!

-Антон, имей совесть. Не передразнивай. Нет, правда, на заявлении о предоставлении отпуска Он так и начертал: "Велю! Поезжай."

-Тезка, а я-то при чем, ты скажи?

-Тут... Дело такое. Ангел не может, вот прямо так, взять, собрать чемодан и свалить на юга. Клиент же есть. Факт! Живой, норовящий то и дело найти приключеньице на свою за... пятую точку. И против этого не попрешь! Оставь человека без внимания на час, бесы же, они тут как тут!

-И?

-Ангелом хочешь побыть?

-Я!?

-Ты.

-Ни-ни-ни!!!

-Антон?

-Да?

-Я слышал, ты Богородице обещал...

-Так... Да. Обещал.

-Освобождаю тебя от неосторожного обещания, Антон. Прощай.

-Тезка! Ну ты что!? Обожди... Стой! Что значит, прощай!? Ну, стой ты уже! Говори давай. Что я должен буду сделать?

 

 

-Игорь! Игорек!

-Не нужен тебе, ты сказала?

-Да нужен, нужен! Ты лететь собрался в таком состоянии!?

-Чепуха...

-Прекрати! Хочешь, я командиру авиаотряда позвоню!? Первый пилот совершенно неадекватен! Хорошее дело! Или успокоишься, наконец? Да что же ты за дурачок-то такой, я не знаю!? Или я от тебя троих дочек не по-любви родила? Дурак!

-Нервы зачем трепала, Неля? Бориса зачем приплела?

-Игореш... Ну ты чего? 

-Ничего! - Хлопнула входная дверь. От стены по косяку отскочили куски штукатурки. Эхо отгремело по шахте лифта и лестничной клетке, умолкнув где-то внизу. Игорь Васильевич прыгнул в машину, и не прогревая мотора, рывком вывел её со двора... Рванул в аэропорт. Время уже поджимало. Еще предрейсовый осмотр, то-се... Казань - Адлер - Казань. Но вот, сердце бьётся часто. "Надо же было Нельке так меня из себя вывести! Ладно, куплю уже сегодня ей это колье в Сочи. Обрадуется, наверное... Куплю. А Бориса ещё раз припомнит... Уйду, на хрен!" Припарковав свой "Логан", видавший виды семейный автомобиль, довольно резко в границах разлинованного машино-места, Игорь вышел. Простоял минуты две. Вдохнул полные лёгкие особого, аэропортовского, воздуха, и пошел принимать бумаги на полёт, и прочее, и прочее, и прочее...

 

 

-Антон, этого, с кожаным кейсом видишь?

-Ну...

-Баранки гну! Это твой клиент. Он отвечает за сотню с лишним жизней на борту "стопятьдесятчетверки". А ты отвечаешь конкретно за него.

-Нюансы есть?

-Перед полетом благоверная нашептала всякой гадости... Игорь себя "в кучку" никак не соберёт... А машину осмотрели кое-как. Самолёт в полете себя ещё покажет. Курортный сезон, сам понимаешь. Полный салон пассажиров. Помнишь, как ты с братом на аэроплане падал?

-Да уж... Захочешь - не забудешь.

-А тут совершенно другие скорости и высоты. Погибнут все, если что.

-Понимаю...

-Умница, что понимаешь... А теперь - работай! Наделяю тебя, Антон, сущностью и возможностями Ангела! Временно, на время моего отпуска. Аминь!

 

 

 

-Двери, люки...

-Закрыты. Табло не горят.

-Топливные насосы...

-Подкачки, перекачки включены.

-Задатчики стабилизатора...

-Положение "переднее".

-Триммирование...

-Нейтрально.

-"Земля". Запуск ВСУ!

-"Земля", к запуску готовы. ВСУ запущено. Электропитание от ВСУ.

-Земля, можно отключить наземное питание... Магнитофон...

-Включён.

-Заглушки, ключи, штанги...

-Закрыты. Табло не горят.

-Запуск первого...

-Понял, первый запущен.

-Запуск второго...

-Второй запущен.

-Запуск третьего...

-Третий запущен.

-Двигатели запущены. Спасибо, "Земля". На визуальное...

-"Перехожу на визуальное. Счастливого полёта!

-Электросистемы, потребители...

-Проверены, включены.

-Курс МП, АРК...

-Включены. Частота.

-Бустера...

-Влючены, крышка закрыта.

-ТКС...

-Влючена. Согласована. Режим ГПК.

-АБСУ...

-Исправна. Режим штурвальный.

-Башня, Казань "Аэрофлот", восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой к рулежке готов.

-"Аэрофлот" восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой, по РД пять на на седьмую правую.

-Восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой, по РД пять на седьмую правую выполняю. Тормоза...

-Проверены. Включены.

-Обогрев ППД...

-Включён.

-ЭУП...

-Включён. Проверен.

-Высотомеры...

-Высота "Ноль", давление шестьсот пятьдесят миллиметров, РВ включён.

-Механизация...

-Выпущена, двадцать восемь. Табло горит.

-Интерцепторы...

-Убраны. Табло не горит.

-Авиагоризонты...

-Проверены. Риски совмещены.

-Элероны...

-Проверены. Свободны.

-ВСУ, топливные системы...

-Включены. Автомат.

-Карта выполнена.

-"Казань", восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой к взлету готов.

-Восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой, "Аэрофлот", взлет разрешен.

-Включить часы. Время взлета десять ноль ноль. Экипаж, взлетаем! РУД держать!

-Руд держу. Параметры в норме. Скорость растёт. Сто шестьдесят... Сто восемьдесят... Двести... Двести двадцать... Рубеж... Подъём... Безопасный... Пятьдесят метров... Сто двадцать... 

-Убрать шасси...

-Шасси убраны, створки закрыты... Стабилизатор " Ноль", предкрылки убраны...

-"Аэрофлот", восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой взлет произвёл...

 

 

Белая густая пелена облаков кончилась внезапно, из белого молочного в сияющее голубое. Тушка, стремительной серебристой стрелой набирала высоту. Только что казалось, что конца и краю молочному туману не будет уже никогда. Но вот, в каждом иллюминаторе лайнера засияло внезапно неземной совершенно голубизной чистое казанское небо. Опустились многие шторки на иллюминаторах - пассажиры хотят тишины и покоя. Некоторые из них уже натягивают на ноги пледы, откидывают спинки кресел. Иные уже дошли до третьей и более сотен в счёте овец. Пусть, час не ранний, но спать в воздухе - такая же традиция, как и выпивать традиционную бутылочку коньяка в купе поезда под румяную курочку и нарезанные огурчики и помидорки.

 

 

Волга, сверкнув серебристой извилистой лентой, скрылась под крылом уже убравшего шасси и механизацию самолёта где-то далеко внизу. Росла высота... А вместе с ней, в наборе высоты, при ревущих на взлетном режиме двигателях, росла микроскопическая когда-то трещина в каленом болоте крепления левого двигателя... Самолёт тех еще времён, до всех модернизаций. Двигатель - новый, но болт... 

Есть Ту-154Б1, Ту-154Б2, есть Ту-154М. А эта машина, "ни бе ни ме", как величают ее летчики, была, действительно, очень стара. Просто той ещё, первой серии, просто Ту-154. Такая машина стоит на ВДНХ в Москве, эту модель самолёта клеили и ставили на полки мальчишки, бредившие небом. Самую красивую и элегантную на свете машину, Ту-154. 

Расходники, такие, как например, этот ломкий болт, полагалось менять согласно карте обслуживания. Полагалось то, полагалось...

 

 

На курсе. Почти на заданном эшелоне. Рука привычно тянется включить автопилот.

"А, подам я на развод. Вот что! - Игорь имеет привычку выпивать чашечку кофе сразу после набора высоты. - Все одно, уже не семья... А кофе - дрянь! Нет, наверное, перепил несколько водки... печень даёт себя знать, вкус кофе портит... Допьюсь я с ней..."

Настя, бригадир бортпроводников, уже вошла в кабину с чашечкой кофе, когда лайнер потряс мощнейший удар. Настя, выронив чашку, упала на штурмана.

-Да ты что...

-Отказ левого двигателя!!! - бортинженер.

-В салон! Осмотри, Сергей.

-Командир, теряем топливо, - второй пилот.

-Казань! Восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой! "Аэрофлот" Готовьте седьмую! Аварийная посадка!

-Командир! Левого нету! Оторвало!

-"Казань", восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой, лишился левого двигателя. Самолёт не слушается элеронов. Предполагаю повреждение при ударе. Руль направления заблокирован. Рули высоты ходят...

 

 

-Что думаете, парни?

-Игорь, что тут думать, - Басов, второй пилот, - пока лёгкий ход элеронов есть, держаться бреющего полёта, подальше от всякой турбулентности. Под нами Поволжье... По возможности, садимся в поле на брюхо.

-Командир! - штурман Вася Бурундуков, - Чебоксары для нас потеряны. Полоса почти сбоку уже. Сможем ли на Нижний отрулить, в Строганово, я не знаю. Под нами холмисто, но площадки есть. Ближе к Москве - ровнее. 

-Кто нам позволит к Москве-то подлететь!?

-Пожалуй... "Чебоксары"! Восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой, аварийный, просим занять эшелон восемьсот.

-Восемьдесят пять шестьсот сорок седьмой, эшелон восемьсот занять разрешаю.

 

 

-Антон.... Ну, это просто хамство... Ты, потомственный эльф, допускаешь, чтобы твой клиент грубо разбился в авиакатастрофе, увлекая за собой без покаяния более сотни душ. Слушай, братишка, имей совесть... Работай немного уже, а!? Я только плавки надел и хотел окунуться в волну... Вижу, валишь дело напрочь!

-А я не пилот!!! Плавки он надел! Отпускник хренов! Я - простой мирный эльф... Не авиамеханик! Не пилот! Тут двигатель оторвало, самолёт разваливается в воздухе! А он плавки надел!

-Ну, что ты так орешь!? У меня молоко в стакане вернулось... Антон. Ты сейчас - механик Игоревой души. Что он делает?

-Старается показать, что не паникует...

-А на самом деле?

-Мозги у него кипят... Я понял, шеф.

-Умница!

 

 

"Хорошая площадка... Ровно. Что там с погодой!? Норм..."

 

 

-Радио молчит. Игорь, я не знаю...

-Снизиться до нижней границы! Анджела, подготовь пассажиров к аварийной...

-Ясно, Игорь Васильевич.

-Выпустить шасси!

-Не выпускаются...

-Понятно. Закрылки - сорок пять! Высота - сто!

-Командир! Пески! Ёлки, похоже, молодые...

-Садимся!

 

 

-Да... Сколько елочек не достигнет уютных квартир!

Тушка, зарывшись носом в песок, остывала в смеси снега и песка. Смятые и изломанные саженцы ели отмечали след посадки авиалайнера в относительно ровные пески. И слева, и справа Тушку окружали леса с вековыми деревьями.

-Зато, сколько народу достигнет своих семей...

 

 

-Отец Никодим! Ну, теперь-то Настя моя?

-Твоя, сын мой... А... Ангел не упоминал меня, Антон?

-Ага! Даже передал подарок...

-Ласты!

-Неисповидимы пути Господни!

 

 

 

-Берешь ли ты, Анастасия, в мужья раба божьего Антона?

-Да.

-Берешь ли ты, Антон, в жёны рабу божью Анастасию?

-Да.

 

 

 

И свадьба гуляла такая, что ноги болели от пляски. А пляс стоял такой, что провалились всей свадьбой в подпол. Там ещё неделю догуливали.

 

 

 

 

 

Тост.

 

"... ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". И. Крылов

 

Собрал однажды царь лесной

Зверье в округе, пригласил домой,

Чтоб обсудить без лишней суеты,

Что правильнее есть, кровавое ли мясо иль цветы.

А может быть, нектар, душистую амброзию?

На эту тему созван был лесной симпозиум.

Под звон бокалов мирно и неспешно

Решался злободневнийший вопрос. Конечно,

Все чинно... Говорили по порядку,

А секретарь записывал в тетрадку.

Лось говорил, енот, барсук и вол.

Бокал наполнив, слово взял орёл.

-Все знают, до пустых намеков я не падок...

Товарищи, я буду краток.

Мясной мой рацион здоров и прост.

Во славу хищников провозглашаю тост!

А тост начну красивой притчей,

Так требует кавказский наш обычай.

Стоял козел на пике горном.

Орел летел над пиком гордо.

Заметил он козла, спикировал, и вот... схватив, на взлет...

Охотник тут с ружьем случился... Чер-р-рт!

Орел убит. Козел же жив, и на охотника козлом орет!

Мой тост за то, чтоб не стреляли в нас, орлов,

Чтоб не орали так козлы... Не злобны мы, хоть хищны, 

Эти ж злы... Козлы.

-Да так ли слышу я, мой брат?

Стоял козел, не трогал никого.

А тут какой-то хват...

Царап! Хотел же съесть его!

Бандит! Злодей!

Ей-ей!!!

Козел тут свят, орёл есть зло... Реально!

А тост твой... Это ж аморально!

-Какая ж тут нужна мораль?

Жизнь хищников, отнюдь, не пастораль.

Ведь это ясно

Исключительно прекрасно,

Чтоб жить не жирно, лишь нормально,

Козлов употребляют перорально.

И будем ли мы - молодцы,

Переведем коль хищных на траву, на огурцы?

Моментом отдадут концы!

И злы,

Поверь мне, все козлы.

Им яблочного слаще пирога,

Догнав кого-нибудь, вонзить в филейные места рога.

Когда бояться некого, козел

Лишь верещлив и беспримерно зол.

Признаться, я ведь тоже предпочту

Шашлык вот этот дивный и котлету ту,

Пусть, самой замечательной редиске.

Да и укроп, вы согласитесь - дополнение к сосиске.

Товарищи, я кончил... Где мой жирный окорок!?

Раздался грохот... Лань упала в обморок.

 

 

 

 

 

 

Все возвратится на круги своя.

Вот уже месяц прошел с того злополучного дня, когда крейсер «Счастливый», выйдя из боя в изрядно потрепанном состоянии, можно сказать, чудом не погиб в черной дыре. Провидению было угодно предоставить двоим выжившим членам экипажа «Счастливого» тот самый, один на миллион, шанс на спасение. Корабль прошел воронку в самом фокусе силовых полей. Его не смяло в точку, не разложило на атомы, и даже не разгерметизировало. Крейсер выбросило относительно неподалеку от планеты приписки. «Счастливый» дрейфовал. Топлива в баках оставалось совсем чуть-чуть, едва лишь на одну посадку. Адам Крайнов, штурман «Счастливого», и специалист по выживанию Ева Лисовски – вот и все, кто остался в живых из экипажа корабля. Полицейская акция на одной из планет системы Денеба была успешно завершена. Захваченные пиратами в заложники соотечественники Адама и Евы, земляне, работавшие там, были освобождены. Но пятеро патрульных нашли на Денебе свою могилу. «Счастливый» нагнал пирата. Патрульные смогли-таки отомстить за гибель своих товарищей – пиратский корабль прекратил свое существование. 

 

Земля, на орбиту которой зашел, наконец, патрульный крейсер, почему-то не отзывалась на запросы Адама о посадке. На ведущий луч, весьма облегчивший бы возвращение в порт приписки, рассчитывать не приходилось. «Что же… Буду сажать вручную», - решил Адам. Штурман он – от Бога, и расчет посадки, как всегда, точен. Но вот, пилотом Адам, все-таки, не был. Базовый курс пилотирования проходил каждый патрульный, но и только… Аварийная посадка в ручном режиме для него – высший пилотаж. Посадить машину вне бетонных полей космодрома, не разбив и не опрокинув ее – уже удача. Но почему все на Земле молчит? Почему ни один порт не отвечает, «ни одна собака не лает»? И тишина в эфире совершенно уж непривычная. С того самого дня, когда «Счастливый» так удачно избежал гибели в черной дыре, патрульные не слышали никого и ничего в эфире. Но что самое удивительное, чувствительнейший детектор, способный засечь даже одно единственное разумное существо на планете, никого, кроме самих Евы и Адама, не «видел». И это на Земле, праматери человечества, населенной миллиардами людей!

 

Затихли, наконец, двигатели. Лишь слегка потрескивала остывающая обшивка крейсера. Адам посадил корабль на опушке, на самом краю таежного леса. А неподалеку величественно несла свои спокойные сегодня воды ледяная Подкаменная Тунгуска. Крейсер приземлился аккуратно, на стабилизаторы. И острый, как игла, нос корабля гордо смотрел в зенит. Удачей было и то, что пламя работающих двигателей не подожгло тайги. «Счастливого» окружал могучий лес, а не пылающий ад. Добро пожаловать домой…

-С Днем рождения, милый…

-?

- Как заново родилась… Ты знаешь, я, если честно, не очень-то верила в удачную посадку. Когда неслись в огне через плотные слои атмосферы… вся жизнь пролетела перед глазами.

-Так ведь, сели же. 

-Сели, да… А ты знаешь, из тебя вышел бы хороший пилот. Отучился бы?

-Я плохой штурман?

-Ну, что ты, что ты!

-Я бы точно не разбил корабль.

-Откуда такая уверенность?

-На борту ведь ты… Сокровище.

Ева, отстегнувшая, наконец, ремни своего кресла и поднялась на ноги. Адам уже стоял подле иллюминатора.

-Ева, хочешь еще пункт к списку загадок?

-Ну?

-Мы вылетели 6 ноября. Летали месяца полтора - два. Откуда лето за окном в северном полушарии?

-Блин! Действительно. А что на бортовых часах? 1 января… С Новым годом тебя… Вот же!

-Спасибо, и тебя также. Тем же концом по тому же месту.

-Вот, язва…

-Стрекоза на иллюминаторе и зеленая трава под ним мало 

подходят к январю.

-Ты хочешь сказать, что мы не в северном полушарии, не в Сибири?

-Нет, ну что ты… Ошибиться в расчете я не мог. Понимаю, что пилот хреновый, увело с глиссады. Это – да. Сели, пусть, не в Толмачево, да и вообще, видимо, далеко от Новосибирска. Но ведь не в Австралии же… и не в Африке. Да и кедр с лиственницей – не африканские деревья, ты не находишь?

-Тогда?

-Сам не знаю, что и подумать.

-А что мы мучаемся? Давай навигатор просмотрим?

-Вот… Евразия. Север Красноярского края. Эвенкия. Река Подкаменная Тунгуска. Нет, от Новосиба не слишком сильно промахнулись. Во всяком случае, континентом не ошиблись.

-Н-н-нда… Слушай, Адам, я есть хочу. Давай покушаем на природе. Осточертело уже в корабле. Сил нет, как на вольный воздух охота.

 

За пределами выжженного крейсером круга мирно и уютно потрескивал костерок, над которым жарился большой кусок размороженного мяса. Запах нагретого металла и выгоревшей земли постепенно сходил на нет. Пахло с детства знакомой тайгой. Пока Адам был занят мясом, Ева, хозяйка импровизированного пикника, уже заканчивала сооружать заманчивого вида бутерброды с сыром и колбасой. 

-Ты знаешь, Адам, у меня больше нет желания улетать куда бы то ни было с родной планеты. Здесь мой дом. И если бы мы вернулись теперь полным экипажем, я была бы, наверное, просто счастлива сегодня. Такое все вокруг нас родное и привычное.

-Я вот тут… взял с борта… Помянем ребят?

-Светлая им память.

Горечь коньяка многократно усилилась воспоминанием об утрате. В то злосчастное утро на Денебе бой, длившийся почти всю ночь, уже подошел к концу. Банду, третировавшую половину галактики, уничтожили. Четко и грамотно. Ни один заложник не погиб. Экипаж пиратского корабля отличался своей разношерстностью. Здесь были и представители гуманоидных рас, и ящероподобные существа, и покрытые перьями птицевидные индивиды. Настоящий преступный интернационал. Среди уничтоженных бандитов не обнаружился только главарь пиратов, Брэд Слоут, как и патрульные – человек. Адам нес оглушенную недалеким взрывом Еву на руках. Потому и отстал от основной группы патруля. Шагов на двадцать всего. Эти двадцать шагов и спасли Адама и Еву, его нареченную. Никто не видел, как и в какой момент Слоут сумел пробраться на корабль. Но с пиратского судна, казалось бы, брошенного и безлюдного, вдруг вырвался тонкий и точный смертоносный луч лазера, скосивший сразу пятерых товарищей Адама и Евы. Патрульные погибли мгновенно. В тот же миг пиратский корабль стартовал.

 

Шум ломаемых веток заставил Адама и Еву обернуться. Как зачарованные, смотрели они на открывшееся им видение. Из чащи леса, проламывая себе дорогу, словно живые бульдозеры, вышло на опушку стадо самых настоящих мамонтов. Адам, первым пришедший в себя, взял Еву за руку и тихо повел ее к люку крейсера. Оттуда, прикрывшись трапом как щитом, люди наблюдали эту завораживающую картину. Покрытый длинным мехом мамонтенок семенил рядом с матерью, хоботом держа ее за хвост. На стоящий посреди опушки, словно серебристая металлическая башня, патрульный крейсер и на самих патрульных эти величественные животные даже не соизволили обратить внимания. Зато люди глядели на это диво во все глаза. И не одни они, как оказалось. Крадучись, по протоптанной стадом тропе из леса выбрался тигр, явно поджидающий удобного момента, чтобы приватно потолковать с мамонтенком. Ждать развития событий Адам и Ева не стали. Секунда, и они внутри корабля за крепкой и надежной титановой дверью. Зачем искушать хищника, предоставляя ему такую легкоусвояемую альтернативу, как человек?

-Что-то уж больно крупным мне этот тигренок показался.

-Ева, а ты заметила, какие у него клыки? Мечта дантиста! Это же саблезубый тигр!

-Да ну… Они же вымерли давно…

-Ага. Как и мамонты.

-Елки – иголки… Это что же, нас в прошлое на миллионы лет бросило что ли?

-Боюсь, что так… Во всяком случае, других объяснений всем этим странностям я не вижу.

-И что, теперь мы будем общаться только с австралопитеками какими-нибудь? Ох, мама, не горюй!

-Если до них не целые миллионолетия еще…

-Давай, вези меня обратно. К людям!

 

-Евушка… Мы же сожгли последнее топливо. И наш мир… Он остался там… По ту сторону черной дыры. Ну, успокойся, успокойся уже.

Ева, спрятав лицо на груди Адама, тихо, беззвучно плакала.

-Ева… Но мы то живы. И мы не где-то там, где-нибудь на безжизненной планете сейчас. Мы на Земле! И вообще… Мы-то уж с тобой точно не пропадем. Правда?

Ева тихонько кивнула Адаму и успокоилась.

 

На следующее утро, слегка позавтракав, Адам засобирался на разведку. Бластер, взятый из арсенала корабля, придавал уверенности. Никакой пещерный медведь или саблезубый тигр не могли состязаться с мощью современного, галактического образца, оружия.

-Милый, ты осторожнее там, все-таки… И долго не ходи. Я тебя к 

вечеру жду. Что тебе приготовить на ужин?

-Что-нибудь… Ты, главное, ни при каких обстоятельствах носу из корабля не высовывай. Я тут, неподалеку, типа пещеры что-то углядел вчера. Разведаю. Едва запасы энергии иссякнут, корабль станет скверным жилищем.

-Да, конечно… Так мы и станем первыми людьми. Пещерными… Эх-х-х… Адам и Ева. Как, блин, символично!

-Ну, выше нос, красавица, выше нос. Домовничай тут. Закрой за мной.

Адам, поцеловав Еву, повернулся и двинулся на выход. А Ева долго смотрела в иллюминатор вслед уходящему Адаму. Необъяснимое спокойствие охватило ее. Она твердо знала, что к вечеру ее Адам вернется с добычей. И будет возвращаться всегда. И все у них будет хорошо. Живы и счастливы будут они – первые люди на такой большой и прекрасной Земле. С них, с Адама и Евы, пойдет род человеческий… 

 

 

 

Волк.

 

Снег…

Меж землей и небом нет границ. Метет…

Так метет, что не поднимешь век. И вот,

Человек,

 

Он идет, с трудом переставляя ноги,

Через степь в ночи идет. И от усталости так ноги ноют!

Стонет вьюга. И где-то рядом волки воют.

А человек идет… И нет в снегу дороги.

 

Страха смерти нету. Да.

Волки… Что же, ближе воют. Вот же,

Разорвут, сожрут, сумнящеся ничтоже.

И что? Да хрен бы с ним. Какая ерунда!

 

Бывает хуже на Земле.

Любимых мы, случается, теряем,

Страшнее горя не бывает!

Нет-нет.

 

Догнали… И уселись в круг, голодно так глядят.

Гляжу и я – одни лишь волки воют и кружком сидят.

Я дам последний бой поодиночке или сразу всем подряд!

А ну! По одному! И бою этому я рад.

 

Адреналин бурлит, вскипает в жилах кровь.

Взметнувшись молнией, в меня влетает волк.

Он метит в горло… Клыков капкан передо мною – щ-щ-щелк!!!

Я бью наотмашь! Рассекает только бровь.

 

Волк мертв. А я тихонько встал,

Сжав кулаки, решил недешево погибнуть тут.

Но вижу… Нижайше подобрав хвосты, ползут

Ко мне. О, Бог мой! Я устал…

 

Хотел же, от мирской сбежав и суеты и тщеты, я

Погибнуть в драке, но вот, волки,

Не тратя тявканья на полупустые толки,

Признали вожаком теперь меня,

 

Чутьем звериным распознав, как одинок

Я, но чудовищно силен. Ногою вожака их попирая,

Автоматически, я принимаю стаю.

Человек? Нет. Брат теперь их, волк. 

 

Так, полюбив всем сердцем, без остатка, я это сердце сжег.

Оно пылало, сердце, нет, не тлело…

Сгорело…

Нет больше человека. Есть волк.

 

 

 

На фиолетовых холмах.

 

-Ну вот, куда это годится!? – Элина чуть не плакала. Игорь снова оставил ее, мирно спящую в палатке, досматривать десятый, самый сладкий, утренний сон. А сам чуть свет, тихо собравшись, ушел на болота. Один. – Все сам да сам… Сам с усам! Звездный охотник, блин… Без страха и упрека!

С досады забыта даже неизменная утренняя чашечка кофе. Наспех одевшись, Элина закинула за спину игольчатое ружье, и выбравшись из палатки, засеменила на восток, догонять своего столь невыносимого мужа и компаньона. Померк на мгновение радужный купол защитного силового поля, выпуская Элину из лагеря.

 

Последний год Игорь и Элина, основатели и персонал маленькой семейной охотничьей фирмы «Старс хантер лимитед», переживали сложные в финансовом отношении времена. Конкуренция стала особенно острой. Казалось, что добычей животных на просторах космоса не занимается сейчас только ленивый. И все бы ничего, но теперь стало все сложнее и сложнее аккуратно выплачивать по кредиту за приобретенный пять лет назад небольшой подержанный космический флайер «Полярная сова» - основу, альфу и омегу их охотничьего бизнеса. Супруги бились как рыба об лед в поисках выгодных заказов. Но выручки едва хватало на жизнь и топливо для «Совы». Неминуемо, все шло к краху компании. Но как-то утром в конторе фирмы раздался стук дверного молотка. Игорь открыл. В дверях стоял весьма корректный, небольшого роста господин, одетый в светлую, идеально сидящую, пару весьма простого покроя. Игорь, хоть и слабо разбирался в моде, «простоту» костюма оценил в целое состояние.

-Нежинский? Игорь Семенович?

-Да. Чем могу? 

-Не могли бы Вы уделить мне несколько минут Вашего драгоценного времени? Моя фамилия Вайс. Иоганн Вайс.

-Уж не владелец ли банка «Вайс кредит»?

-Совершенно верно, Игорь Семенович.

-Прошу Вас. Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь. Признаюсь, несколько удивлен Вашим визитом. Вы по поводу выплат по кредиту, разумеется.

-Некоторым образом, Игорь Семенович. Только некоторым образом.

-?

-Видите ли, я пришел к Вам как клиент с весьма недурным, полагаю, для Вас предложением. О… А это Ваша любезная супруга? – в дверях кабинета появилась Элина, с любопытством смотревшая на гостя.

-Элина.

-Иоганн Вайс. Очень приятно. Очень приятно… Так, о чем я? Как Вам, вероятно, известно, Игорь Семенович, я явлюсь владельцем небольшого зооботанического сада. Это мое, так сказать, хобби.

-Понимаю.

-Так вот, Игорь Семенович… Что Вам известно о сирианских призрачных болотных котах?

-То же, что и всем. Зверь чрезвычайно редкий и невероятно осторожный. Не так много счастливчиков, насколько я наслышан, сумевших добыть его живьем.

-Я желал бы приобрести для себя нескольких котят…

-Котят?

-Котят.

-Но… По сирианским законам отлов молодняка незаконен. Это попахивает отъемом лицензии и полугодом каторги.

-Безусловно… Ежели попадетесь, конечно. Но с другой стороны, Игорь Семенович, я прекраснейшим образом осведомлен о Вашем финансовом положении. И в случае удачной экспедиции банк вполне в состоянии полностью закрыть Ваш кредит. Заманчиво, не правда ли? Ну, а в случае же отказа… - Вайс тяжело вздохнул, - не исключено, что Ваш звездолет опишут, как это ни печально, за долги.

-Нам необходимо обдумать Ваше предложение.

-Да-да, разумеется. Но не очень долго. Я желал бы получить свой заказ не позднее, скажем, чем через две недели.

-Две недели? Хорошо. Мы дадим Вам ответ сегодня вечером.

-Что ж… Жду с нетерпением. Позвольте откланяться. – Вайс поднялся с кресла и, смахнув с пиджака несуществующую пылинку, с достоинством удалился.

-Мягко стелет, да боюсь, спать придется жестковато.

-Да уж, Элина… А это – выход. Ты видишь другой?

-Нет.

-И я – нет. Но мы с тобой никогда не преступали черту закона.

-По большому счету… Но заказ ведь для зоосада, а не для чучельника. Совесть не заест.

-Да… Но, все равно, не по душе мне это дело.

 

Трудно представить себе более непохожую друг на друга пару, чем Игорь и Элина. Спокойный и невозмутимый, как удав, Игорь являл собой самое, казалось, флегматичное и немногословное существо человеческой породы. За пять лет супружеской жизни Элине, экспрессивной огненноволосой эльфеве, ни разу не удалось вывести из себя мужа. Разбесить трухлявый пень – явно представлялось менее сложной задачей. Столь несхожие по темпераменту, словно огонь и вода, Элина и Игорь все же искренне и сильно любили друг друга.

 

Вечером следующего дня после беседы с Вайсом «Полярная сова» держала курс на одну из планет системы Сириуса. Всего лишь день полета, а в иллюминаторе корабля уже плыл нежно фиолетовый шар беты Сириуса, планеты назначения. Игорь уже заводил флайер на орбиту планеты, а Элина все еще стояла у иллюминатора, не в силах оторвать взгляд от завораживающего зрелища. Перистые облака светились девственной белизной на фоне темных океанов и нежно-фиолетовых материков, на которых местами светились огни сирианских городов. Невозможно найти более дружелюбную для землянина планету, чем бета Сириуса. Он без скафандра дышит сирианским воздухом, ест местную пищу без страха внезапной смерти, даже бактерии не вызывают неведомых жителю Земли болезней. Словно по пологой горке, мягко «скатившись» к самой поверхности и на мгновение зависнув над каменистой площадкой, «Сова» мягко коснулась планеты. Теплая летняя ночь сгустилась над кораблем, и две белые луны отбрасывали непривычные для землян двойные призрачные тени, когда Игорь занялся обустройством лагеря. Он растянул неподалеку от флайера просторную брезентовую палатку и разложил костер, скорее для уюта, нежели для обогрева. Возле костра на большом валуне устроился Игорь, а прижавшись к его плечу, мирно и уютно дремала Элина.

 

Шесть дней неустанных поисков по уши в болотной жиже, шесть дней холода и сырости – коту под хвост. Да, да… Тому самому призрачному коту под самый его раздвоенный хвост. Ни дна ему, ни покрышки… Сколько обустроено хитрых и искусных ловушек с самым излюбленным его лакомством – гройлями, весьма похожими на земных зайцев. А на приманку с завидным постоянством попадается кто угодно, но только не кот. «Вот уж действительно, хитрейшая бестия», - с досадой думал Игорь. – «И что, спрашивается, будем делать, если в самое ближайшее время удача не повернется ко мне лицом?» Лишь однажды, в самое первое утро на этой планете видел он пару этих грациозных животных, бегущих с холмов на болота. Но где скрыто их логово, есть ли в нем котята – ответа на этот вопрос пока не находилось. И Элина, так порывающаяся принять участие в нездоровой и не особенно законной охоте. Оно, конечно, эльфы не подвержены болотной лихорадке. Но в эту треклятую топь он ее все равно не пустит. Ей хватит забот и в лагере. Невеселые мысли одолевали охотника. И вдруг, казавшаяся твердой и прочной, предательская кочка ушла из-под ног. Игорь и охнуть не успел, как оказался по пояс в трясине, зловещей и холодной, как сама смерть. Лишь длинное игольчатое ружье, словно шест, не давало ему уйти с головой в зыбучую жижу. Каждое движение приводило лишь к тому, что охотника затягивало все больше и больше. От холода тело сводило судорогой, и Игорь мысленно уже готовился уйти в мир иной. Но что это? Над головой, распластавшись в прыжке, пронеслось упругое, как струна, полупрозрачное тело сирианской пантеры – болотной кошки. Пронеслось и скрылось в зарослях густой травы. А вслед за ней к Игорю выскочила Элина. Вцепившись в ворот охотничьей куртки, девушка из всех сил рванула мужа наверх. Словно сверкающее серебристое облако, за спиной Элины загудели прозрачные крылья. Постепенно, сначала по пояс, потом – по колени, мало-помалу, трясина отпустила человека. Совсем закоченевший Игорь и обессиленная Элина растянулись на ближайшем пригорке.

-Как ты меня нашла?

-Ты не поверишь.

-?

-Это кошка меня к тебе привела. Это ей ты жизнью обязан.

-Удивительно… Я думал, это глюки меня перед смертью посетили.

-Я отправилась тебя искать… А она выскочила передо мной, и… Мне казалось – она специально меня вела. Все оглядывалась, иду ли я за ней.

-Бред… Но ты знаешь, еще бы минута, и вытаскивать было бы уже некого.

-Водки хочешь? – Элина протянула Игорю маленькую алюминиевую фляжку.

-Не повредит. Точно. А не рановато для апперитивчика? 

-Тоже мне, Ильф и Петров… Юморист, блин.

-Спасибо, Элечка. Снова меня спасаешь.

-А ты меня брать не хотел, - Элина нежно прижалась к мокрому, как тюлень, охотнику, и острые эльфийские ушки девушки покорно склонились к мужу.

 

До лагеря оставалось всего ничего, меньше километра, когда супруги остановились как вкопанные. Из-за валуна раздавалась негромкая грызня и воркотня. Пятеро черных полупрозрачных, словно черный янтарь, котят резвились, затевая между собой возню и потасовки. Их разыскивали почти неделю по холмам и болотам, а они сидели себе, оказывается, спокойно под самым боком у землян. Темной молнией пронеслась кошка, приземлившись на все четыре лапы между людьми и котятами. Желтые кошачьи глаза смотрели без угрозы. Во взгляде животного читалась спокойная уверенность в своей силе. Зверь одним только движением мощной лапы мог бы раскидать землян по сторонам. Но кошка лишь спокойно сидела и смотрела на них почти немигающим взглядом. Медленно, не поворачиваясь к хищнику спиной, охотники отошли на безопасное расстояние.

-Она спасла тебя, Игорь… Ты сможешь отобрать у нее котят?

Игорь только вздохнул. 

-Однако, похоже, это сафари для нашей «Совы» – последнее.

Девушка тоже вздохнула в ответ. Супруги повернулись и, не торопясь, двинулись к лагерю. Но что это? Перед палаткой сидел кот. Казалось, он и не замечает людей. Сидит и спокойно вылизывает роскошную шерсть. Зевнув во всю клыкастую пасть, зверь повернулся и одним мощным прыжком покинул лагерь, совершенно не замечая защитного поля, установленного людьми.

-Игорь! Ты посмотри…

Там, где только что сидел кот, лежало несколько камней… Неграненые алмазы, как оказалось. Слов у супругов не оказалось. Лишь молча смотрели они друг на друга и на алмазы.

В грохоте, объятый дымом и пламенем, стремительно набирая скорость, с космодрома стартовал серебристый корабль. Ровно месяц спустя после возвращения с сирианского сафари «Полярная сова» отправилась в свой первый экскурсионный полет с туристами на борту…

 

 

Дорогая.

 

В дверь стучат… - Сейчас открою.

Кто там? Настя, ты пришла!

Рад, красавица, не скрою.

Как же ты, Настен, мила! 

 

Весь в муке… Прости. Готовлю

Для тебя большой пирог.

Слышишь запах? Ростбиф с кровью,

Как ты любишь, сделать смог. 

 

Гостья в дом, отрада Богу,

Преступила чрез порог.

Принесла, Настюша, много

Ты мне радости… Дружо-о-к…  

Проходи. Давай мне шубку,

Я повешу на крючок.

Щечку подставляешь, губку…

Мол, целуй же, дурачок. 

 

Как румяна ты с мороза!

Прелесть, Настя! Хороша…

Ароматна, словно роза.

Любовался б не спеша.  

Ну, входи же… Я готовлю.

Ты присядь подле меня.

Как тебе котлеты, с кровью?

Ох, Настена ж – для тебя!  

Ждал тебя, моя родная.

Кулинарные листал

Книжки, долго вспоминая,

Что ты любишь. Угадал? 

 

Ну, скорее ставим чайник…

Нет, не чайник. Самовар!

Нынче ты, Настюш, начальник!

Растоплю я. Пыл да жар… 

 

Щучьи варятся пельмени,

Мед и масло на столе…

Как хочу я, в самом деле,

Радость, угодить тебе.  

Расскажи уже родная,

Как жила ты с той поры,

Как расстались. Да… Я знаю…

Без тебя не жизнь… Увы!  

Ни закаты, ни рассветы

Без тебя – не в радость. Да.

Ну… Живу, как видишь. Это,

Нет, не жизнь. Так – ерунда. 

 

Слушай, может быть, подруга,

Мы к консенсусу придем?

Ты ж мне, Настенька, так люба…

Мы детишек заведем.  

Что ты плачешь, моя радость?

На-ка… Вот чаек «Ахмат».

Да… Я помню. Сделал гадость…

А уж я–то как не рад!  

Знаешь, днем я вспоминаю

Дивный облик, Настя, твой.

Ночью волком серым вою…

Так тоскую! Сам не свой.  

Чуешь запах, Настя? Творог

В пироге, знать, подошел…

Ох! Горяч пирог… Еще я

За вином в чулан пошел.  

-Ну, что ты, что ты, дорогой…

Все в прошлом. Ныне мы – друзья.

Другая я теперь. И ты другой.

И… Жизнью нынешней довольна я. 

 

Давай не трогать больше этих тем.

Зачем же раны бередить?

Я к ним глуха, а ты будь нем.

Перегорело уж. Теперь так легче жить.  

Пусть, были мы с тобой – семья,

И на двоих любовь была одна.

Нет «нас» уже. Есть «ты» и «я».

И чаша счастья выпита до дна.  

-Да, Настя, понимаю. Невзначай

Задел тебя. Я буду нем, голубонька, как рыба.

Ты раскраснелась… Виноват в том лишь горячий чай?

Но… Ты со мной сегодня, солнышко. Спасибо.  

И… В общем, ты права. Давай

Подруга, с пирогом

Пить чай

И толковать неспешно… О другом. 

 

Так, тихо у каминного огня,

Плеча касаясь лишь слегка плечом,

Сидели мы… Нет, ты и я

И долго говорили. Ни о чем. 

 

Погасли свечи. Чай забыт холодный на плите,

Угас камин. Там лишь зола от дров.

А ты ушла, растаяв в темноте,

Оставив только запах дорогих духов. 

 И год пройдет… и три… и пять…

Да только год за годом в этот день я

Тебя, родная, стану в гости ждать

В муке и фартуке в День своего рожденья.

 

 

Командировка.

 

Маленькая двухмоторная «Сессна», рассекая крылом верхушки белых как хлопок кучевых облаков, держала курс на Занзибар, Найроби, и как пункт назначения, Каир. Зеленый и знойный в эту пору восточный берег озера Танганьика, с которого поднялся самолет с почтой на борту, остался далеко позади. Еще полчаса полета до следующего промежуточного аэродрома. Самолет шел вдоль африканского берега, над океаном. Яркое тропическое солнце над головой и ослепительно-белые кучевые поля под крылом. Егор, отвалившись на спинку командирского кресла, расслабленно наблюдал за приборной доской. Настроение, охватившее их с Машей, штурманом «Сессны», можно было назвать просто – чемоданное. Еще неделя работы по контракту в жарком, слишком знойном для коренных сибиряков, Египте, и – домой. «А я в Россию, домой, хочу, - напевал под нос Егор. – Я так давно не видел маму…» Крепкий горячий кофе из термоса бодрил, но мысли в голове Егора царили самые, что ни на есть, посторонние… «Сессна», почта, Египет, да и вся, порядком осточертевшая уже, Африка отошли на второй план. В мыслях Егор сидит уже с Машей в маленьком французском ресторанчике в Новосибирске и держит ее прекрасную руку в своей. ПредложениеПожалуйста, подождите

 

 

 

 

 

 

 

руки и сердца ждет только этого часа – возвращения на Родину. Квартира, маленькое семейное гнездышко, куплена. И даже ремонт в ней уже окончен… Обручальное колечко с ослепительным якутским бриллиантом давно лежит в кармане комбинезона Егора. И отпуск для них с Марией уже оговорен и согласован в родном «Толмачево». Эта африканская командировка обеспечила их средствами и на свадьбу и на целый год безбедной жизни. Куда они поедут в свадебное путешествие? Да уж точно, не в египетский рай. Маша так и не определилась в своих пожеланиях на этот счет. Ладно, время подумать еще есть… А дети? Нет, они с Машей точно не станут откладывать этот вопрос до седых волос. А заведут они двоих… нет, троих малышей. Вот!

 

-Егор! Ты на приборы-то смотришь? – влетела в кабину Маша, выходившая «попудрить носик». – У тебя же топлива – почти ноль. С крыла керосин потоком хлещет! Посмотри, какой шлейф за нами…

-О, черт! До аэродрома еще… Где мы сейчас? Слева берег… Ни одной удобной площадки, блин! Дар-эс-Салам, диспетчер… Борт двенадцать восемьдесят семь, «Египтэйр Экспресс», потерял топливо… Падаю!

Один за другим закашлялись и заглохли оба двигателя.

-Маша, пристегнись!

Пальцы Егора забегали по тумблерам. «Сессна» легла на левое крыло, разворачиваясь в сторону спасительной береговой полосы, до которой еще нужно было дотянуть, пикируя в довольно крутой глиссаде. Отклонились вниз закрылки, и самолет вынырнул, наконец, из плотного слоя облаков. Увиденное совсем не обрадовало Егора. Береговая полоса лежала слишком далеко, чтобы с уверенностью дотянуть до нее, а океан под крылом слишком сильно штормило, чтобы сажать на него самолет.

-Теперь держись! – вцепившись в штурвал и захватив взглядом, как в прицел, узкую линию песчаного берега, скомандовал Егор.

Мария сидела, вжавшись в кресло, бледная и напуганная. Еще никогда за всю ее недолгую летную практику не приходилось ей участвовать в аварийной посадке воздушного судна, да еще и на воду.

-Ну! Ну!!! Еще немножко… Пожалуйста!!!

Над самыми верхушками высоких прибрежных волн Егор задрал нос «Сессны» вверх, гася чрезмерно высокую скорость. А до берега еще километра два… Удар! Правое крыло со скрежетом оторвалось, и хвостовая часть фюзеляжа, обломившись, скрылась в океанской пучине. Самолет, быстро наполняясь темной водой Индийского океана, стал уходить под поверхность. И волны, ревущие и беснующиеся вокруг, бросают его из стороны в сторону, словно игрушку. Трудно, ох, как трудно удержаться на ногах с бесценной ношей на руках, Машей. От удара девушка потеряла сознание, и сейчас Егор, сам еле живой, пытался выбраться с ней с тонущего самолета. Еще немного, одна – две минуты, и самолет, уходя в пучину, утянет их за собой. Но вот, к счастью, дверь поддалась, и Егор вынырнул на поверхность. Скорее! Скорее от самолета! И только он успел отплыть с Машей достаточно далеко, как, свечой уходящая в глубину, «Сессна» скрылась с глаз на дне созданной ей воронки… Держа голову Маши над водой, Егор на спине поплыл к берегу. Для одного него две версты в море – не заплыв. Но Маша-то так и не пришла в себя. Как же трудно плыть… «Господи! Спаси и сохрани нас! Спаси и сохрани…», - мысленно повторял Егор. Когда волна поднимала их на гребень, он видел, что берег уже недалек. Но он уже так устал бороться со штормящей стихией, что будь он один, наверное, уже утонул бы. Но Маша… любимая его Маша… Она должна жить! Дно под ногами Егор нащупал лишь у самого берега. Теперь волны уже не столько несли их на сушу, сколько, на откате, стремились унести ребят обратно – в океан. Утопающий хватается и за соломинку. И Егор, буквально чудом, упираясь и цепляясь неведомо за что, медленно, но верно продвигался к спасительному берегу. К счастью, Маша не нахлебалась соленой воды, и пришла в себя, едва Егор уложил девушку на сухой горячий песок в стороне от линии прибоя. А Егор рухнул навзничь, не в силах надышаться, раскинувшись на берегу, словно гигантская морская звезда…

 

Полтора года назад в новосибирское авиапредприятие, в котором работал Егор, тридцатипятилетний командир воздушного судна, пришла трудиться Мария, двадцатисемилетняя красавица – летчица. Приехала из Питера – покорять небо над Сибирью. С первого же взгляда Егор был очарован Машей. Буквально, не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Стройную русоволосую девушку Бог наделил самыми очаровательными на свете голубыми глазами и чарующей неземной улыбкой. А умению гордо нести гибкий стан позавидовала бы любая фотомодель. Егор молился на девушку, как на икону… А через год, когда их командировали на полгода в Египет, их роман ни для кого уже не был секретом… До Маши Егор имел неудачный опыт семейной жизни. Недавно он оформил развод с первой супругой. И потому к женитьбе на Маше подходил осторожно. Но когда решился, то решил окончательно и бесповоротно. А Маша… Маша отвечала ему полной взаимностью. Большой и незлобивый Егор виделся Марии былинным богатырем, рядом с которым она чувствовала себя легко и спокойно.

 

Вскоре приливные волны стали достигать так и не успевшего еще обсохнуть Егора. Он повернул голову. Маша, сжавшись как несчастный мокрый котенок, сидела подле Егора с самым потерянным видом. Егор сел и приобнял Марию.

-Знаешь, Маша, а ведь все могло быть хуже… «Сессна» разбилась… Но мы-то живы.

Маша подняла взгляд на Егора и вдруг, разрыдавшись, прижалась к его плечу.

-Ну, ну, глупая… У тебя запоздалая реакция. Раньше надо было реветь. Сейчас – радоваться нужно. Живы и здоровы. И слава Богу! Ну, вставай, вставай. А-то сидим уже в самой воде почти… Вечер скоро. 

Они поднялись и, не торопясь, пошли по берегу в поисках ужина и ночлега. И, к счастью, скоро набрели на самый настоящий ручей, водопадом низвергающийся на покрытые солевым налетом прибрежные камни. Маша припала на колени возле водопада, и с видимым удовольствием напилась прохладной, хрустальной чистоты, воды. Егор тоже сильно сдерживаться не стал…

-Видишь, Маш, Бог не даст нам здесь помереть… Свежая вода! И даже – соль! Еще бы отыскать, что бы посолить… А мы тут с тобой, словно Робинзоны!

-Ага… Только солить пока нечего.

-Именно – пока…

-А Робинзон… у него все, если помнишь, было. А у нас с тобой что!?

-Ну, в первую очередь – мой складной походный нож… И зажигалка! Немецкая! Герметичная… Видишь, ни капли влаги под крышечку не попало.

-Да уж, велико вооружение… Знаешь, Егор, я чертовски голодна.

-Вот, дырявая моя голова! У меня же шоколад в кармане. Обертка, правда, подмокла, но…

-Хочу, хочу! Спасибо, золотой мой, - Маша благодарно взглянула на Егора, отобрав шоколадку. – Хочешь половину?

-Нет, нет… Не буду. Тебе подкрепиться надо. Ох, Маш! Гляди... Кажется, сегодня мы без ужина не останемся.

Через пляж переползала к морю большая, больше полуметра, морская черепаха.

-Держи! Держи наш ужин!!! Отрезай ее от воды! – на Машу напал настоящий охотничий азарт. – Не давай ей уйти!!!

Егор схватил уползающую рептилию и, оттащив ее к ручью, перевернул на спину.

-Ну вот… Марья, за хворостом в лес, пешком – шагом марш! А я поставлю шалаш, пока что. Видишь, какое удачное место?

-Да, сэр! Конечно, сэр! Разрешите выполнять!? – настроение девушки заметно поднялось.

-Маш… Только под ноги смотри внимательно… Вдруг – змеи. И далеко, пожалуйста, не заходи. Вон, смотри, сколько валежника лежит. Тащи его сюда.

Через час небольшой импровизированный шалаш уже стоял, прикрытый сзади каменной скалой и густо укрытый от дождя и солнца ветками и широкими пальмовыми листьями. Егор натаскал камней и выложил неподалеку очаг, где вскоре и затрещали весело сухие ветки.

-Как думаешь, Егор, нас скоро найдут?

-Не знаю, малыш. Надеюсь – да…

-Места тут, я слышала, неспокойные.

-Да, говорят, так… Надо искать людей. В этих краях, помнится, должно быть довольно много прибрежных деревень. А для начала – нужно немного отдохнуть.

Маша вздохнула, и Егор молча занялся разделкой черепахи. Вскоре соблазнительный запах жареного деликатесного мяса, сдобренного собранной с камней морской солью, уже дразнил обоняние не на шутку проголодавшихся летчиков. А жар костра окончательно высушил мокрые комбинезоны и обувь… Ночь застала Егора и Машу сидящими рядышком у огня. За все полгода работы в Африке они так и не удосужились вглядеться в волшебно-глубокое южное ночное небо, полное ярчайших звезд, алмазами и самоцветами рассыпанными по небосводу, на невероятных размеров близкую–близкую южную Луну. А теперь, даже после пережитого нервного потрясения, невероятно уставшие сегодня, Маша и Егор сидели рядышком и заворожено смотрели в небо…

 

Ранним утром Маша, не открыв еще сонных глаз, похлопала возле себя рукой, отыскивая Егора. Пусто! Его нет. Маша резко открыла глаза. Из шалаша показалась ее растрепанная голова с застрявшими в волосах, как у языческого лесного божества, листьями и веточками. А неподалеку, на песчаной косе, серпом вдававшейся в море, Егор с отточенной на манер остроги палкой охотился за рыбой. И небезуспешно. Крупная рыбина уже висела на его поясе. Ясное солнечное утро полностью вступило в свои права. Природа приветствовала восход светила. Каждая травинка, каждый листочек жадно тянулись к свету. Сверкающей эскадрильей сопровождали восходящее солнце «вертолеты» - стрекозы. Деловито потянулись суетливыми дорожками вездесущие муравьи, приступая к своим важным муравьиным обязанностям. Пестрые, как палитра художника, африканские птицы шумно провозглашали новое утро. А солнце, многократно распадаясь в водяных брызгах водопада в спектр, дарило Маше и Егору восхитительное чудо – радугу. «А собственно, все не так уж плохо, - сама себе говорила окончательно проснувшаяся Маша. – Нас обязательно отыщут. Или мы людей найдем… Будем считать, что мы в отпуске, неплановом и неожиданном. Но Боже ты мой! Что ж на душе-то так муторно?!» Тьма давно развеялась, но из головы все никак не шел сон. Да и сон ли? Так отчетливо, так реалистично вспоминалась Маше напугавшая ее ночью картина. Снилось девушке, что к ним в шалаш заглянула гиена. Гиена и гиена… Ничего особенного… Только вот, глаза у нее человеческие и взгляд насмешливый, оценивающий. Разбудить Егора? Но страх буквально парализовал девушку. Ни вскрикнуть, ни рукой пошевелить. И чем дольше смотрела Маша на чудовище, тем насмешливее глядели на нее нереально-человеческие глаза зверя. А через минуту гиена, хмыкнув и криво усмехнувшись, повернулась и скрылась в темноте. «Это уже паранойя, - думалось Маше утром, - и расшатанные катастрофой нервы. Надо просто успокоиться". И улыбнувшись самой себе, такой хорошей, Маша отправилась умываться к водопаду.

-Доброго утра, соня! – заметив проснувшуюся невесту, помахал ей рукой Егор. – Уже иду. – Егор заспешил к Марии.

-Сейчас хвороста наберу... Я бы так обрадовалась печеной рыбке.

-Пойдем вместе. Помогу.

-Пойдем, пойдем… Не женское это дело – по дрова ходить.

-А женское – какое?

-Женское? Детей рожать… Мир собой украшать. Еще вот, таких, как ты, завтраком кормить. Ну, что ты там принес? Ах, какая рыбешка! Мр-р-р-р! Так бы прямо сейчас и съела…

 

-Что, прямо сырую, без соли?

-Бр-р-р! Ну, пошли уже!

Валежника кругом – за год, пожалуй, не спалить. Это слоны, прокладывая себе дорогу, словно живые бульдозеры, ломают сучья и целые деревья легко и просто, словно веточки, опустошая при этом немалые пространства. Маша складывала небольшие ветки в кучи, а Егор стягивал их нарезанными лианами. С утра уже стояла нестерпимая для северян жара… Кучи хвороста росли, а пот градом лил с ребят. Они так увлеклись работой, что не сразу расслышали гул моторов.

-Егор!!!

-Бежим! Скорее! – Егор зацепил ближайшую вязанку и стрелой полетел к очагу. «Быстро! Быстрее разжечь костер…» 

- Маша, травы тащи… для дыма!

Пальцы, как назло, от спешки и волнения не слушались, и подводило знаменитое немецкое качество – зажигалка никак не желала воспламеняться. Низко, над самыми верхушками деревьев, с ревом пролетел военный гидросамолет. Их, все-таки, искали…

-Думаешь, нас заметили? – Егор, не успевший вовремя запалить сигнальный костер, стоял совершенно потерянный.

-Ладно. Не надо бить себя ушами по щекам, - совершенно спокойно заметила Маша. – Тащи сюда вязанки. А я займусь пока рыбой. Дай нож, Егор.

-Ты права, - Егор пожал плечами и вздохнул. – Я пойду…

 

«Куда он запропастился? - возмущалась Егором Маша. – Сейчас и рыба вся остынет… Вот, гулена! Пойду, позову. Куда это годится?!» И, прикрыв испеченную рыбу широким пальмовым листом, девушка зашла в лес… 

«Эт-то что такое?!!!» – Маша остолбенела. На пятачке, на котором они вдвоем заготовили хворост, ее Егор стоял и мило беседовал по-английски с полуголой, с едва прикрытыми полосками цветастой ткани грудью и бедрами, чернокожей красавицей. Девушка, и впрямь, была хороша. Невысокого роста, стройная, хорошо сложенная, она могла бы успешно работать фотомоделью. Черная, как эбеновое дерево, кожа блестела, как лаковая. Густые, черные же, кудряшки волной ложились на плечи. Да и с виду, красавице едва ли было больше двадцати лет. И самое главное, эта невесть откуда взявшаяся особа с совершенно наглым видом явно заигрывала с Егором. Она ловила каждое его слово. Можно сказать, в рот ему смотрела… А этот индюк… Ох, она ему покажет, как шашни заводить! Неудивительно, что Маша потеряла дар речи от ревности.

-Оу! Доброго дня Вам! – негритянка заметила окончательно обалдевшую Марию. Улыбка девушки была теплой и искренней.

-Здравствуйте… - сухо поздоровалась Маша.

-Машенька… - легкое замешательство, все же, чувствовалось в голосе Егора. Позволь представить тебе… Аша Кидагаа… Что буквально, с суахили, значит - Аша Рыбка.

Девушка с улыбкой поклонилась. Слегка склонила голову и Маша.

-Рыбка, значит… Что же… Мария… И, кстати, о рыбе… Завтрак готов. Аша, прошу Вас составить нам компанию за завтраком. – Маша повернулась и, не заботясь о том, следуют ли за ней, отправилась к шалашу.

 

-Ну, что ты будешь делать?! – когда Маша увидела довольно чавкающую лисью мордочку, доканчивающую печеную рыбу, она бессильно всплеснула руками и с досадой посмотрела на Егора. – Я же старалась! – на глазах девушки навернулись слезы обиды.

-Маша, Маша… Ну… Не стоит так расстраиваться. – Егор запустил в лисицу сухой веткой. Феннек, мелкий африканский бледный лис, отпрыгнул, но моментально вернулся к прерванному занятию. 

-До черепахи эта псина, наверняка, еще не добралась. Черепахой и позавтракаем.

-Эх-х-х!

Ветви кустов неслышно разошлись, и на площадку перед шалашом вышла Аша, стройная и грациозная, с приветливой улыбкой на губах. А лисица, еще минуту назад нагло игнорирующая Егора с Машей, вдруг подняла шерсть на загривке, ощерилась, и с глухим рычанием стала пятиться назад и, развернувшись, со всех лап бросилась прочь – в заросли. Едва уловимая искорка превосходства мелькнула в черных глазах Аши.

-Ну, вот же ведь! Разве ж это горе?! Будет вам рыба к завтраку, будет, - сверкнула белозубой улыбкой девушка, и, подобрав самодельную острогу Егора, вошла в воду. Ее точеный силуэт волшебным образом гармонировал с искрящимся на солнце, благожелательным сегодня ласковым морем. Егор невольно залюбовался девушкой. 

-Так, так… И за этого ловеласа я собралась замуж! – Пальчики Маши ловко щелкнули зажигалкой, и сухая трава под хворостом весело занялась живым огнем.

-Маш... Ну что ты, в самом деле? Никто меня, кроме тебя не интересует. Ты что, ревнуешь, что ли?

-Вот, была охота…

Егор обнял подругу за плечи и нежно поцеловал ее затылок.

-Ладно. Ладно тебе, котяра ты мой сибирский, - Маша оттаивала прямо на глазах. – Угомонись. На нас смотрят.

Аша, действительно, уже не выискивала в прозрачной лазурной волне добычу, а возвращалась на берег, держа рыбину на остроге через плечо.

-Вот… Ловись рыбка большая да махонькая! – восхитилась уловом Маша. И покуда она дожаривала на шпажках ароматные кусочки черепахи, Аша быстро и ловко разделала принесенную рыбу. Завтрак, можно сказать, удался. А как известно, ничто так не располагает к приятной беседе, как сытная трапеза на свежем воздухе.

 

-Нет, нет. Вовсе нет… Наша деревня не так близко, как Вы думаете. Миль тридцать отсюда. Не меньше. А здесь я иногда провожу недельку-другую, - голос девушки стал вдруг грустным. - У меня здесь домик. Укромная дача, если хотите. И небольшая аптечная плантация – я людей лечу, и почти все необходимое выращиваю сама.

Егор ушел таскать хворост, а Маша осталась потолковать с Ашей.

-Вы живете здесь совсем одна, - Маша с нескрываемым интересом взглянула на новую знакомую. Марию никак не отпускало ощущение, что этот взгляд, эти особенные, с искоркой, глаза она уже видела. – И Вам не страшно? Места здесь безлюдные и небезопасные. Да и тоскливо здесь в одиночестве, небось. 

-А я люблю одиночество. И потом, в основном, я в деревне с отцом живу, среди родни. Скучно мне не бывает. Вот видите, приехала на дачу – вас с Егором встретила, - улыбнулась девушка. – Русские в Африке! Феноменально! Маша, а Егор, случайно, в автомобилях не знаток?

-Вообще, у него золотые руки. А что случилось?

-Знаете, еле доехала… Джип у меня старенький. Опять, что-то в нем гремит… и не тянет совсем.

-Я попрошу его посмотреть. Аша, а что же дача-то так далеко? Неужто травки возле дома не растут?

-Это долгая история, Мария.

-А все же?

-Вы не из пугливых, я полагаю?

-Не особенно. А что, есть повод напугаться? – улыбнулась Маша.

-У белых… другая психика, другой менталитет.

-Не интригуйте…

-Видите ли, Маша… - девушка ненадолго задумалась. – Я не совсем человек.

-Как это?

-Я буда, потомственный оборотень. Это бабушкино наследство. Я 

 

целитель и обротень.

-? – Мария молча уставилась на Ашу. 

- А Вы не пугайтесь, Маша… Если бы желала вам с Егором зла, вам бы еще прошлой ночью не поздоровилось.

-Так, это были Вы…

-Да… Потому и «дача» в отдалении. Когда полная луна, я вынуждена удаляться. Людям я вреда не причиню. А вот курам в деревне несдобровать.

-Господи Боже правый!

-Вы, все-таки, напуганы, - расстроилась Аша. – Не бойтесь. Вы мне искренне нравитесь. Скоро мой «карантин» закончится. Еще день… И я смогу отвезти вас с Егором в деревню. Там и связь есть с городом. За вами пришлют вертолет… Только бы джип починить.

-Но… Так же не бывает!

-Много чего не бывает… Это Африка, Маша. Колдовство у нас в крови. Магией здесь пользуются как в Европе - физикой. Мы же на природе живем. Для нас естественно то, что для белого человека – бред и фантасмагория…

Послышался треск ломаемых веток, и на площадку, как вол, тяжело нагруженный вязанками хвороста, выбрался из кустов Егор.

-Я гляжу, вы совсем друг с другом освоились, дамы?

-А то! Двум девушкам всегда найдется, о чем пощебетать, - ответила за обеих Мария. – Егор. Тут, у Аши проблемы с машиной. Ты не мог бы посмотреть?

-Не вопрос. А где Ваша резиденция, Аша?

-Да вот… В трех-четырех минутах ходьбы. Вон, там… - Аша указала направление. - Ключи в машине. Спасибо Вам…

-Ну, и ладушки… Сейчас посмотрим, в чем тут загвоздка, - Егор уложил вязанки и, повернувшись, ушел смотреть джип.

-У вас с Егором отношения? – спросила вдруг Аша.

-Скоро свадьба. Что, нравится?

-Да Вы не подумайте... У меня самой в деревне жених. Лучший охотник, между прочим.

-И… его не смущает Ваша… особенность?

-Нет. Это скорее, дар, а не проклятие.

-В Европе в средние века так не считали. Всякую инаковость искореняли огнем и мечом.

-Да… То ж – в Европе… Я много читала про те времена. Я же говорю – здесь все иначе. Здесь люди не отделяют себя от природы. А мистические способности были когда-то присущи и вам, белым. Всякие, там, телепатия, телекинез, левитация… В древности это было нормой для всех. Просто, вы растеряли то, чем когда-то владели.

-А я с детства мечтала летать… Как птица - летать. Сама по себе… Может и в летное пошла после школы - поэтому… Представляете, я ведь до сих пор во сне летаю. Говорят, растет человек, когда летает… - Маша легонько усмехнулась. – Поздновато для моего возраста…

 

-Ну и мастодонт!!! – Егор почесал в затылке. – «Смерть фашизму!», а не машина…

Возле низенькой тростниковой хибары стоял, утопая в высокой траве видавший виды битый-перебитый «Ленд Ровер», двоечка с открытым верхом и без капота. Дверей тоже недоставало. Открытый всем ветрам мотор покрывал такой толстый слой грязи и пыли, что аккуратный Егор положительно недоумевал, как здесь вообще что-то могло работать, крутиться-вращаться, подавать хоть какие-то признаки жизни. Он заглянул в салон. Мягких роверовских кресел не было и в помине. Вместо них, накрепко прикрученные к полу болтами, стояли садовые деревянные лавки, в одну доску. В полу, проржавевшем в некоторых местах насквозь, зияли дыры, через которые Егор видел густую зелень травы под днищем автомашины. Но зато, это чудо технической мысли было оборудовано настоящей, со стальным тросом, лебедкой на переднем бампере, прочно укрепленной к кузову! «Ну что же, танки грязи не боятся», - решил Егор и включил стартер. Сизый бензиновый дым, казалось, даже и не доходил до выхлопной трубы, клубами вырываясь из многочисленных дыр. Мотор отчаянно «троил», кряхтя, как старый дед. «Понятно, в общих чертах. Пациент скорее жив, чем мертв», - решил Егор и заглушил двигатель. «Будет довольно грязно...» - он расстелил подле машины найденную в ней мешковину и нацедил бензину в подобранное здесь же жестяное ведерко. «Однако, сделаем…». Работы – непочатый край. Но кто, кроме него мог бы оживить эту рухлядь в самых, что ни на есть полевых условиях? Уж кто-кто, а он сумел бы и русскую печь привести в движение безо всякого щучьего веления. Солнце уже садилось за горизонт, когда последняя гайка была затянута, и Егор, оттирая руки от въевшейся грязи, устало присел возле «Ровера». Он не расслышал шагов, не почувствовал присутствия человека за спиной. Только лишь успел ощутить взрыв тысячи солнц в голове… И провалился в спасительное небытие. 

 

Очнулся Егор в хибаре. Голова покоилась на Машиных коленях. Она гладила густую шевелюру Егора, и каждое движение ее рук приносило парню мучительные спазмы головной боли, но никак не облегчение. В глазах все плыло алыми волнами, а голова, казалось, разорвется сейчас, словно граната, на множество мелких осколков. Парня не на шутку мутило. Хотелось засунуть голову в ледяную воду и не шевелиться. Аша тоже сидела поблизости на полу, баюкая распухшую ушибленную руку. Сидела и тихо плакала. Под глазом ее краснела ссадина. Девушку жестоко избили. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и на берег быстро, без сумерек, опустилась душная южная ночь. Было бы совсем темно, если бы не огромная полная луна, поднимающаяся на небосвод.

-Что произошло? – слова давались Егору с трудом.

-На нас напали, Егорушка… - Маша глотала слезы.

-Расскажи, что случилось.

-А ты что помнишь, Егор?

-Спокойно чинил джип, потом… Не помню.

-Нас похитили. Так вот. Для выкупа… Мы же российские граждане. Резонанс будет большой. И Аша подвернулась им под руку… Вот.

-Странно, почему мы не связаны.

-Ты в окошко погляди… Куда мы денемся?

Увиденное вовсе не радовало. Перед хижиной прохаживались двое дюжих головорезов с «калашами» через плечо.

-И с задней стороны – еще один, - уточнила Аша.

-Да… Против лома нет приема. Посмотрим, как будут развиваться события. Мы живы. Уже хорошо.

-Скоро полночь, - мрачно улыбнулась негритянка.

-И что? – не понял Егор.

-Увидишь…

Маша с опаской посмотрела на подругу.

-Это только охрана?

-Да… Их главный, он белый, уехал на моем джипе. С ним еще двое бандитов.

-Мрачно…

-Они свое получат, не сомневайтесь, - голос Аши звучал уверенно.

-Хотелось бы в это верить.

-Вы верьте… А теперь мне нужно уединиться, - Аша перебралась за перегородку.

Некоторое время спустя за перегородкой раздался звук чего-то рвущегося и громкий стон. Егор пополз было туда, но его удержала Машина рука.

-Не ходи…

С тихим рычанием из-за ширмы показалась гиена. Зверь взглянул на Егора с Машей, и крадучись, пересек комнату. Егор молча уставился на гиену. А Маша держала его за локоть, приговаривая: «Тихо, тихо… это она… Это Аша. Она – оборотень. Ты уж поверь…» 

Егор не знал, что и думать… А через минуту тишину южной ночи разорвали визг и крики людей и автоматные очереди. Все это длилось какие-то мгновения, не более. Затем все стихло. Егор с вцепившейся в его руку Марией выбрались наружу. То, что они увидели, повергло их в ужас. Трое бандитов умирали в страшной агонии, утопая в собственной крови. Выгрызенные животы и глотки не оставили им и шанса на выживание. Для троих негодяев все было уже кончено.

 

Послышалось завывание мотора. Егор и Маша едва-едва успели скрыться в зарослях кустарника, когда полянку перед хижиной осветили фары автомобиля. Невысокий бородатый мужчина неопределенного возраста как раз и был главарем шайки. Он вернулся один.

-О, черт! – воскликнул прибывший. – Что здесь произошло?!

Держа автомат в руках, бандит медленно выбрался из машины и осторожными шагами двинулся через полянку к дому. Затвор был передернут, а палец лежал на спусковом крючке. Глаза его наполнял даже не страх… В них читался первобытный животный ужас.

-Лежи тихо, - прошептал Егор. – Не шелохнись, что бы ни случилось, не высовывайся.

Он легонько сжал руку Маши и медленно отполз от нее. До бандита оставались считанные метры, когда под ногой Егора хрустнула, переломившись, веточка. Резко обернувшись на звук, мужчина нажал на курок. Егор вжался в землю. Очередь прошла прямо над ним. Черная тень молнией пронеслась над Егором. Секунда понадобилась гиене, чтобы одним движением мощной смертоносной челюсти вырвать у бандита кадык. Но бородач успел снова нажать на курок. Очередь прошила зверя еще в прыжке. Тихо поскуливая, гиена умирала в высокой траве. Очертания ее медленно размывались. Зверь на глазах превращался в человека. Егор и Мария, подоспевшие к Аше, склонились над ней. 

-Они свое получили, - прошептала Аша, и взгляд ее остекленел. Девушка умерла. Егор ладонью закрыл ей глаза. Маша тихо плакала над подругой.

 

Могилу для Аши Егор выкопал в тени высокого баобаба. Каменное надгробие Маша со всех сторон обсадила выкопанными неподалеку орхидеями. 

 

Яму для бандитов вырыли поодаль, дабы не осквернять могилы Аши. Там их и закопали, гуртом, как диких зверей, даже не помолясь над их останками.

 

Больше Егора и Машу ничего не задерживало на этом месте. Егор завел двигатель машины, и «Ровер», переваливаясь через ямы и кочки лесной африканской дороги, не торопясь, покатил в сторону деревни, к людям.

 

 

 

Вам, советчики.

 

Посвящается вам, дорогие "гуру", коих до фени на каждом углу..."

 

Я, конечно, рос в Стране Советов,

 Но советов, как-то, не любитель.

Сам решать привык и то и это…

Я актер по жизни, я не зритель.

 

Но нельзя никак у нас ни шагу

Совершить без «вумных» доброхотов.

«Не туда! Не то! Не так, однако!

Посмотри, как это делать надо! Во-о-от как!»

 

Учить готовы вы кого угодно –

Варить жену борщи и щи,

И рыбку плавать на просторах водных,

И косметолога – сводить прыщи.

 

Но… как же вы, друзья, поднадоели!

И что, помочь хотите мне реально?

Вот, только не учите, в самом деле,

А помогите же… материально.

 

«Куда же вы!?» - смеюсь я, - «разбежались…»

И только пятки в сумраке сияют.

Те, что меня толпою окружали,

Ау! Да где же вы? Уж и не знаю…

 

 

 

Февральский этюд.

 

В эти последние дни февраля Виктор Павлович чувствовал себя непривычно рассеянным, несобранным. Пунктуальному и педантичному до мозга костей служащему небольшой, по меркам этого города, финансовой компании это ощущение было настолько несвойственно, настолько чуждо, что он положительно недоумевал, что же с ним такое происходит. Впрочем, полагал он, вернее всего, это только следствие усиливающегося авитаминоза и богатой на стрессы и неприятности зиму. Виктор Павлович не спеша шел домой. Торопиться ему было некуда – дома его никто не ждал. Семьей к своим тридцати четырем годам этот лысеющий уже невысокий, самой ординарной внешности, человек так и не обзавелся. Как-то не сложилось. Собаки или, скажем, кота Виктор Павлович тоже не завел… К чему ему лишние привязанности и хлопоты? Сумерки уже уступили место вечерней февральской мгле, а дневной свет сменили огни неоновых вывесок и многочисленных, ярко освещенных, окон многоэтажек. Под ноги ложился совершенно не февральский, мягкий и неспешный в своем падении в полном безветрии, пушистый снег.

 

Виктор Павлович остановился у дверей японского ресторана, в который давно уже мечтал заглянуть. Почему-то, с самого утра сегодня он мечтал о ролах с лососиной и супе-мисо под кувшинчик теплого сакэ. Но, решившись уже почти переступить порог столь желанного ему заведения, он, неожиданно для себя, вспомнил с неприятным чувством о неоплаченных еще счетах за квартиру и телефон, за газ и электричество. Мужчина тяжело вздохнул и отправился дальше – разогревать оставшиеся с завтрака, слипшиеся в ком, магазинные пельмени. Ужин без аппетита, выпуск вечерних новостей по «ящику» и холодная одинокая постель – вот и все его перспективы на этот вечер. «А когда было по-иному?» - пожал плечами Виктор Павлович. Почему-то вспомнил о соседке по лестничной площадке Маргарите Степановне, регулярно поздравлявшей с праздниками и Днями его рождения. «А когда День рождения у нее? Или, скажем, у ее маленького сынишки, Феденьки? Даже и не знаю… Вот же!» - удивился он сам себе. «Да что это я сегодня?!» Виктор Павлович поглубже уткнул нос в кашне и быстрыми шагами заспешил домой. Неожиданно, Виктор Павлович поскользнулся на надёжном, на первый взгляд, клочке асфальта. Не сумев удержать равновесия, мужчина с размаху приложился об асфальт затылком и потерял сознание.

-Мама, дядя пьяный? – спросила маленькая девочка лет пяти.

-Не подходи к нему, Сонечка… Пойдем отсюда. Совсем народ охамел! Нажрутся, как свиньи, потом валяются, где попало. Хамьё!

 

Виктор Павлович, зависнув на уровне второго этажа, с удивлением смотрел на себя со стороны. «Что это, упал человек, и никому до этого дела нет? Да как же это?!» - с обидой думал он. Между тем, безучастной рекой поток прохожих, не задерживаясь, обтекал лежащего на асфальте мужчину. Каждый спешил по своим, ведомым ему одному, делам. И на него, по большому счету, всем было глубоко наплевать – да мало ли, что тут валяется…

-И долго ты собираешься парить тут да сокрушаться? – маленькая чёрная копия Виктора Павловича, скрестив руки на груди и вопросительно глядя на него, висела подле левого плеча мужчины.

-А ты сильно торопишься? – белый Виктор Павлович, сконденсировавшись из холодного воздуха, появился по правую его руку. – Минутой раньше, минутой позже. Не все ли равно? У нас в запасе целая вечность!

-Хватит болтать! Пора в дорогу…

Небо над Виктором Павловичем завертелось все быстрее и быстрее, неотвратимо сворачиваясь в воронку. И чем скорее эта воронка вращалась, тем более отдельные сполохи всех цветов спектра смешивались вместе, превращаясь в ослепительно-белый тоннель. Подхватив Виктора Павловича под руки, оба ангела, белый и чёрный, понесли его туда, в свет тоннеля. Возникая впереди и безвозвратно исчезая за спиной, мимо проносились миры и звездные системы, целые галактики и вселенные…

-Где мы?

-На пути в вечность…

Виктор Павлович, наконец, осознал, что случилось то, чего он страшился более всего всю свою сознательную жизнь. Он умер. Однако ж, сама мысль об этом факте не пугала и не огорчала его. Ему было легко и спокойно…

 

Полет, наконец, ощутимо замедлился. В белизне окружающего пространства Виктор Павлович, как на экране с великим множеством изображений, видел всю свою жизнь. Вот он спас птенца чуть ли не из самой пасти кошки… Вот, выдумал историю об умирающей бабушке из Воронежа, когда на первом курсе института решил «отмазаться» от «картошки»… Вот, заметив, как обсчиталась со сдачей продавщица в овощном магазине, ничтоже сумнящийся, тихо зажилил сдачу себе… Виктор Павлович чувствовал себя подсудимым, стоящим сейчас перед самым страшным и неподкупным судьей – своей собственной совестью. В некоторые моменты хотелось, от стыда охватив голову руками, бежать, бежать с этого страшного места, скрыться куда угодно, забившись в любую щель… Но щелей не было…

 

-Для кого ты жил? Кому помог?

-Я не знаю, Господи!

-Твое время еще не пришло… Ты не заслужил покоя… Возвращайся назад, человече…

 

«Ох! И как же меня угораздило так сильно приложиться?!... В-в-в-в… Так и убиться недолго. Куда я шел? Домой? Не хочу…» Виктор Павлович постоял немного. Он улыбнулся собственным мыслям и, заглянув по пути в кондитерскую и цветочный магазин, уверенно зашагал к Маргарите Степановне…

 

 

Однажды в сентябре.

 

-Смотри, Вика! Ну, как?!

Андрей распахнул ворота гаража и щелкнул выключателем у входа. В тусклом свете слабенькой лампы бокса стоял новый серебристый «Опель». И не сразу скажешь, где больше блеску - на полированных боках иномарки или в счастливых глазах двадцатилетнего парня. Всего несколько месяцев назад Андрей демобилизовался из рядов Вооруженных сил и начал работать риэлтором в небольшом и мало кому известном агентстве недвижимости. Деловой сметкой и обаянием судьба Андрея не обидела. Сделки, за которые он брался, довольно быстро и удачно доводились до успешного конца. Как на дрожжах росли репутация парня в фирме и его финансовое благосостояние. И вот, час назад он привел в гараж новую машину, а сейчас – красавицу жену.

-Какая прелесть! – Вика крепко обняла мужа. – А давай поедем на дачу. Шашлык пожарим да отметим это дело. Тебя сегодня в агентстве не ждут?

-Нет, малыш. Все, все, все… Я закончил на сегодня. Норма. Хватит! Какое может быть агентство? Конечно, поедем. На волю, на волю! В пампасы! Прошу! – Андрей галантно открыл для жены дверь машины.

 

Шоссе быстро убегало под капот иномарки и снова выскакивало на свет божий в зеркалах заднего вида. Козырьки прикрывали слишком уж не по сезону яркое сегодня сентябрьское солнце. Тихо гудел кондиционер, а в динамиках негромко пел о любви Тото Кутуньо. Голубое небо потрясало своей восхитительной глубиной. И души Вики и Андрея наполнило радостное, совершенно не осеннее настроение. Сверкающий на солнце «Опель», казалось, полностью разделял радость ребят от прекрасного приобретения.

-А вот, кажется, и наша тропинка, Андрюш. Не проскочи.

Вместо ответа Андрей нежно поцеловал супругу в ушко. Плавно затормозив, он свернул на неприметную лесную дорожку. Вокруг пели птицы. А зеленая еще листва трепетала под лаской теплого сентябрьского ветерка. Очень плавно, не спеша, автомобиль переваливал через ямы и кочки лесной дороги.

-Чего-то я не пойму, Вика. Мы давно уже должны были бы добраться до дачи. А дорожка все не кончается.

-М-да... И мне здешний лес, что-то, не слишком знаком. А мы на свою тропинку свернули, Андрюш?

-Да тут, вроде бы, других и нет… - засомневался парень.

Неожиданно дорога свернула вправо и окончилась светлой поляной.

-Милый, а давай обойдем полянку пешком, осмотримся, – предложила мужу Вика.

-Давай пройдемся.

Поляна оказалась настоящим грибным царством. Лисичек, белых, груздей и сыроежек всех цветов и оттенков вокруг ребят - видимо-невидимо. Хоть косой коси! Но вот, ни лукошек, ни даже пакетов свободных у ребят не оказалось. Оставалось только облизываться на весь этот грибной беспредел. Впрочем, дело шло к вечеру, и ребятам было чем заняться и помимо грибов. Надо было разобраться в своем местоположении и доехать, наконец, до дачи. А самым удивительным на этой поляне оказался огромных, совершенно немыслимых, размеров старый замшелый дуб. Казалось, что богатырское дерево подпирает собой небосвод, соединяя две стихии – землю и небо.

-Иди сюда, Андрюша, посмотри.

В сквозное дупло у самых корней дуба свободно, почти в полный рост, мог войти человек. Дупло это, формой своей напоминающее арку, так заманчиво приглашало заглянуть в него, что молодая чета, не удержавшись, шагнула внутрь…

 

-Это что тут, кино, что ли, снимают? – воскликнула девушка.

Не успели ребята выбраться из многовекового дуба, как нос к носу столкнулись с закованным в сталь рыцарем на таком же бронированном коне – тяжеловозе. Битюг нервно захрапел и стал бить копытом о землю.

-Ни фига себе! – еще больше жены удивился Андрей.

-Защищайтесь, сэр! – рыцарь отъехал назад и, выставив вперед себя пику, понесся на ребят.

Андрей, схватив за руку жену, затолкал ее обратно в дупло. А рыцарь уже стоял перед Андреем с наставленным на него копьем.

-Вы – мой пленник! – голос рыцаря звучал гулко, как в жестяном ведре. - Девчонку я тоже забираю. В качестве трофея.

«Что за идиотизм?» - подумал вконец обалдевший риэлтор. Нагнувшись, словно бы в почтительном поклоне, подхватил с земли увесистый сук… Нет, что бы там ни говорили, а служба в армии и хорошая физическая подготовка еще ни одному мужчине во вред не пошли. Рыцарь и сообразить ничего не успел, как с основательно помятым шлемом и звоном в ушах полетел под копыта своего битюга. Виктория, выбравшись из укрытия, не смогла вымолвить ни слова – так она была поражена происходящим. А Андрей между тем уже затягивал горе-вояке руки за спиной своим ремнем.

-Это что тут было такое, а?

-Ты в порядке, милая? – Андрей взглянул на жену. - Самому бы кто объяснил. Всякое видел, но такое… Ой, дурдом, дурдом! Я вызову полицию. 

Но мобильник Андрея почему-то не видел сеть.

-Зая, а твой телефон в порядке?

-Сейчас посмотрим, ну-ка… Блин! Что за хрень? Нет сети.

-Ясненько… Неужто на себе этого кабана тащить?

-Да конь-то на что?

-Верно, верно, - Андрей поднял закованного в железо воина и с большим усилием взвалил его на коня.

 

Едва различимо, издали, но с течением времени все сильнее и сильнее слышался цокот копыт… Вика обернулась на звук. На поляну выехала небольшая кавалькада, возглавляемая рыцарем в изрядно побитых доспехах и в плаще ярко алого цвета. Попона его вороного тяжеловоза отливала золотой вышивкой по красному шелку. За рыцарем на изящной белой лошади следовала молодая девушка, одетая роскошно, но по моде очень давно прошедших веков. Замыкал процессию мальчик – слуга. Его пони едва поспевал за конями господ.

-О, Господи! – всплеснула руками девушка. – Этого еще не хватало! Опять!

Прибывшие, между тем, остановились подле ребят.

-Кто вы такие? И… почему так странно одеты? – Открытое забрало шлема не скрывало лица мужчины. Никакой враждебности не читалось в его глазах. Скорее – заинтересованность. 

-Это мы-то странно одеты!? – Андрей и Вика только переглянулись, уже и не зная, как им реагировать на весь этот цирк.

-Чужеземцы, - выговорил мужчина. – Да это-то что за рыцарь? Ах! Сэр Галахан… Это Вы его так приложили? - Он с уважением посмотрел на Андрея.

-Ну… Не я тут драку затеял.

-Да нет, сэр, я собственно, не в претензии… Жаль только что не я этого господина с коня свалил. Позвольте представиться, господа. Сэр Мэтью, барон, властитель этих земель. А это моя дочь Элина.

Девушка лишь слегка склонила голову.

-Позволено ли мне будет узнать Ваше благородное имя и светлое имя Вашей прекрасной леди?

-Андрей… -Виктория, - представились ребята.

-Вы на моей земле, господа, и под моей зашитой. Что же тут, собственно, произошло? 

-Этот… сэр напал на нас, - возмутилась Вика. – Мы просто гуляли здесь…

-Как!? И на Вас!? Он и на девушку не постыдился поднять оружие!?

-Муж едва успел спрятать меня вот в этом дупле.

-Ах, мразь! – Глаза Элины сверкнули недобрым огнем. – Отец, Вы спустите сэру Галахану с рук это злодеяние?

Сэр Галахан завозился на лошади, перекинутый через седло.

-Ничего подобного. Я буду судить его по закону. И повешу как подлеца и труса. Мы возвращаемся в замок. Позвольте оказать вам гостеприимство, друзья мои… 

-Спасибо, - за двоих ответила Виктория. – До дачи, чувствую, мы сегодня вряд ли доберемся.

-Хм… – отреагировал на слова жены Андрей. - Да уж, пожалуй.

-Дело к ночи, господа… Теплый кров и сытный ужин, поверьте, вам совсем не помешают.

-А далеко ли Ваш замок, барон?

-Рукой подать, - улыбнулся рыцарь.

-Сразу за этой рощей, - добавила Элина. – Вот, не чаяла сегодня нового знакомства. 

Мальчик–грум соскочил с пони, освобождая лошадку для Виктории. Андрей же оседлал трофейного коня, придерживая пленного рыцаря. Андрей и Вика впервые в жизни ехали верхом. Но удивительно – никаких неудобств они не чувствовали, к седлу приноровились почти сразу.

 

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, когда кавалькада, прогромыхав подкованными копытами по бревнам подъемного моста, вступила, наконец, на широкий двор замка, освещенный неровным светом факелов. Челядь уже толпилась подле. Кто принимал поводья хозяйских коней, кто подавал руку дамам, помогая им спуститься на грешную землю. Прочие почтительно стояли, ожидая хозяйских приказаний.

-В чулан его! – указав на связанного сэра Галахана, распорядился барон. – И глаз с него не спускать!

Супруги смотрели и не могли надивиться. Все вокруг – и постройки, и одеяние людей, окружавших их, до мельчайших подробностей соответствовало давно ушедшим векам. Так что же это, развлечения некоего исторического общества, возрождающего быт средневековья, костюмированная военно-историческая игра? Или произошло действительно невероятное, и ребята перенеслись на много веков в далекое прошлое? А челядь, в свою очередь, с нескрываемым интересом разглядывала Вику и Андрея.

-Ну! Чего встали, разинув рты? – прикрикнул на слуг рыцарь. – Ужин на стол!

 

В мгновение ока затрещали поленья в камине огромной гостиной залы замка. На серых каменных стенах дымно загорелись смолистые факелы, отбрасывая кругом трепещущие тени. Забегали поварята и служанки, собирая на стол аппетитнейшие яства и подготавливая спальни для господ и их удивительно одетых гостей. И покуда на вертеле подрумянивался молодой кабанчик, сэр Мэтью угощал ребят превосходным элем. Такого им еще никогда не доводилось пробовать. Лишь в кинофильмах ребята видели столь архаичную обстановку. Потолки терялись над прокопченными дубовыми балками где-то за пределами круга света смоляных факелов. Каменный пол вместо привычных для ребят ковров укрывали медвежьи шкуры. А гранитные стены украшали головы диких зверей. Тут были и волки, и олени, и лисы, и кабаны. Даже грозный медвежий оскал свидетельствовал об охотничьих успехах барона. С головами зверей соседствовало развешенное рыцарское оружие. Мечи и пики, щиты, алебарды и кинжалы украшали стены гостиной залы. Зазубренные клинки и пробитые щиты. Да, оружие и доспехи здесь явно не выглядели декоративными подарочными или театральными муляжами. Охотничья свора барона дежурила здесь же, ожидая брошенного хозяином куска.

-Так, откуда вы, господа, - сэр Мэтью поставил кубок на стол. - Из каких стран? Вы совсем не похожи на англичан. Хоть и говорите чисто, без акцента, говор ваш не совсем таков, какой доводилось мне когда либо слышать.

«А мы говорим по-английски?! Вот же! Ну да, так и есть… Вот, ничего себе!», - подумал ошарашенный Андрей. Раньше он этого и не замечал. И особых способностей к языку у него никогда не наблюдалось. Школьные успехи по английскому языку, помнится, оценивались едва на троечку. Взглянув на жену, он понял, что Вика думает сейчас примерно то же самое. «Чудеса в решете! Похоже, что мы, действительно, где-то в средних веках… О, Господи!»

-Мы из России, сэр Мэтью, город Йошкар-Ола. Не слышали, - ответил Андрей.

-Никогда не слышала о таком городе и о такой стране, - Элина казалась искренне удивленной.

-Нашу державу называют еще Русью, Московией, - нашлась Вика.

-Из такой дали! Без лошадей, без свиты, налегке… Бог мой! Да как же?!

-Действительно, господа, - на лице рыцаря тоже читалось изумление.

-Сэр Мэтью, Элина… - брови Андрея сошлись на переносице. – Отнеситесь спокойно, я прошу, к тому, что я сейчас вам скажу. Я сам ровным счетом ничего понять не могу, но… Какой теперь год?

-1569–й от рождества Христова, - ответил барон.

-А мы из 2012-го… Нет-нет, я вовсе не сумасшедший.

Элина, а затем и сэр Мэтью взглянули на Викторию. Она сидела бледная и потерянная и только слегка кивнула на их немой вопрос.

-Мы с Викой никогда в жизни не бывали в Англии. Вообще. Ни в наше время, ни в какое другое. Мы… машину сегодня купили… экипаж такой, можно сказать. И отправились за город отпраздновать это событие. Ну и… Заблудились, видите ли… Дуб нашли, ну, тот самый, у которого мы с вами встретились сегодня. Даже не знаю - зачем, но понесла нас нелегкая забраться в дупло. Вышли насквозь, с другой стороны и сразу же столкнулись с сэром Галаханом. Что было дальше, вы знаете. Вот, как-то так…

-Дивны дела твои, Господи! – воскликнула, осенив себя крестным знамением, Элина.

-Я верю вам, друзья мои. Верю, - задумчиво вымолвил граф. – Знаете, как называется место, где мы с вами встретились? Зачарованная поляна. Когда-то, еще во времена моего деда, в этих местах разразилась жуткая буря. Дед мне рассказывал, что ветер тогда ломал и валил деревья, срывал кровлю с домов. А в дуб, что стоит на той самой поляне, ударила молния. Дед видел это своими глазами… От сотрясения он упал и потерял сознание. А когда очнулся, то увидел, что дуб не сгорел и не рухнул наземь. Как стоял, зеленый и могучий, так и стоит себе, нечувствительный к разбушевавшейся вокруг него стихии. Только у самых корней его появилось дупло. А в небе над дубом засиял огнем Святой Крест… Люди видели это чудо всю ночь. С той самой поры дуб этот чудотворен. Болен ли кто – его приносят к дубу, и хворь как рукой снимает. Женщина ли бесплодна – идет к дубу, и Бог дарует ей желанное дитя… Как видно, через дуб этот Господь и принес вас сюда, друзья мои. Да, вот что хотел бы вам сказать… Ваша доверчивость, конечно, делает вам честь, но уж лучше бы, чтобы наш разговор остался в этих стенах. Здесь вы на моей земле, бояться вам нечего. Но святая инквизиция… У нее хороший слух и длинные руки.

-Да. Немало народу ушло на костер… - тихо подтвердила Элина.

-Спасибо, - поблагодарила рыцаря Вика. – Это очень разумно. Вы знаете, я бы хотела попросить Вас, сэр, об одном одолжении.

-О каком?

-Вы говорите, сэр Мэтью, завтра состоится суд над сэром Галаханом?

-Непременно.

-Я бы очень желала, чтобы дело не закончилось казнью… Пожалуйста, отпустите его, а?

-Миловать врага, сударыня, это не значит – делать его своим другом. Это почти всегда значит – оставлять опасного хищника за своей спиной. Тем более, излишним благородством сердце сэра Галахана не отличалось никогда. Он мой вассал, и мое право, и даже долг, судить его справедливым судом. А справедливость тут требует…

-Да, да, простите, конечно. Но его кровь будет лежать на моей совести… Терзать и мучать ее.

-Ах, даже так…

-Да.

-Ну, будь по-Вашему, будь по-Вашему, сударыня.

 

Прохладное туманное британское утро разбудило ребят сентябрьской свежестью. Окна в старинном замке стекол не знали. И избалованные благами цивилизации дети двадцать первого века чувствовали себя в спальне замка как в палатке на лоне природы. Большой медный таз и кувшин с ледяной колодезной водой уже ждали Вику и Андрея. Холодное умывание взбодрило их лучше горячего кофе. И приведя себя в порядок, молодая чета спустилась в гостиную залу, где их уже ждал нехитрый, но сытный завтрак в компании с сэром Мэтью и Элиной.

-Справедливость надо вершить на легкую голову, но на тяжелый желудок, - улыбнулся хозяин замка. – Как вам спалось, друзья мои?

-Спасибо, - ответил Андрей.

-Превосходно, - добавила Виктория.

-Тогда, к столу! Отведайте, что Бог послал. Вот, - барон с видимым удовольствием потянул носом, - чудный барашек.

-Благодарствуем.

-Мне, вот, не спалось нынче ночью. Все представить себе пытался то, что вы давеча рассказывали о жизни вашей суетной, о городах, машинах... Да как же вы в городах-то таких непомерных проживаете? Муравейники, право слово. Ни земли, ни неба, как я понимаю. А до друга, скажем, добраться захочется, повидать, коли он на другом конце города живет? Неделю, небось, идти надобно, как в соседнее государство, чтобы вина чарочку с ним уговорить? Тесно, право слово… Тесно и суетно.

-Да уж, живем помаленьку… - улыбнулся Андрей. – А до друга добраться… Так ведь, транспорт, милорд, на что? И под землей, в тоннелях, едут люди, и по воздуху летят… Добираются. Ну, а муравейник… Да, точнее, пожалуй, и не скажешь. Ни прибавить, ни убавить. Тут вы совершенно правы, барон. У нас говорят: «Каменные джунгли». Суета и толкотня.

-Ну, так и оставайтесь здесь, - Элина вопросительно взглянула на Андрея и Вику. Жизнь у нас здоровая и праведная. 

-А то! – обрадовался этой мысли барон. Отдельный флигель вам отстрою. Прямо тут! В замке!

-Хорошо тут, сэр Мэтью, - улыбнулась Вика, - век бы здесь вековать. Да только там наш дом… Родные там… Жизнь вся там.

-Что ж… Тоже верно. Кто где родился, тот там и сгодился. Позже провожу вас к дубу.

Глаза рыцаря потухли, и снова проявились морщинки в уголках губ. Видно было, как он раздосадован провалившейся затеей…

-Милорд! – отворилась дверь. В гостиной появился капитан стражи – немолодой уже мужчина с совершенно седой головой и лицом, посеченным шрамами. Нос капитана, как видно, тоже неоднократно был переломан. – Пленник доставлен на Ваш суд. Прикажете ввести?

-Введите, - сэр Мэтью поднялся из-за стола.

 

Без оружия и доспехов сэр Галахан не производил особенного впечатления. Нет, слабым и щуплым его нельзя было назвать. В сухом теле угадывалась сила. Только сила эта была недобрая, волчья. Он осмотрел присутствующих в зале блеклым и мутным взглядом исподлобья и сплюнул на пол. Спутанная бледно - рыжая шевелюра рыцаря делала его похожим на пещерного дикаря. Довершал это сходство бегающий взгляд злых светло – серых глаз. Элина поморщилась. Два года назад сэр Галахан сватался к ней. Мысль стать зятем сэра Мэтью и унаследовать баронство не давала ему покоя. Обширные земли барона давали богатые урожаи. Тучные стада на сочных зеленых лугах с трудом поддавались учету. Замок поражал своим величием и неприступностью каменных стен. Завидное наследство лишило сна и покоя сэра Галахана. Вот, только Элина никак не желала видеть в жестоком и насквозь порочном рыцаре своего нареченного супруга. Вот же загвоздка! Отказ девушки буквально взбесил рыцаря. Сэр Галахан привык брать все, чего желала его мелкая и злобная душа. Но этот орешек ему оказался явно не по зубам. Ну так что же… Он будет мстить красавице за ее отказ. Так решил этот рыцарь. В лесах сэра Мэтью стала исчезать дичь. Подозревали сэра Галахана, но за руку его никто не ловил. Не пойман – не вор. Дальше – больше. Баронский егерь был найден в лесу мертвым. Зверски убитым. Даже видавший виды капитан стражи, обнаруживший тело, был глубоко шокирован увиденным. Прямых улик против рыцаря, опять же, не было… 

 

-Сэр Эдвард Галахан! – властный голос барона прозвучал в наступившей тишине.

Подсудимый поднял на барона ненавидящий взгляд, ухмыльнулся и снова сплюнул под ноги.

-Я. Кто ж еще?

-Вы обвиняетесь в убийстве егеря…

-Докажите!

-… в потраве зверья…

-Я при чем?!

-… в нападении на мирных безоружных путников (ухмылка), в том числе – женщину. Вина доказана показаниями упомянутых путешественников. Желаете сказать что-либо в свою защиту? Тогда говорите сейчас, ибо позже такого случая Вам не представится, сэр Галахан.

Подсудимый только молчал и ухмылялся. Если бы взглядом можно было убить, барон и его дочь были бы уже мертвы – столько ненависти исходило от сэра Галахана.

-Что же… Этого Вы не отрицаете. По данному обвинению Вас следовало бы предать колесованию… Однако, за Вас заступились, сэр Галахан. Я оставлю Вам Вашу презренную жизнь. Рудники! Пожизненно!

И тут, стоящий под конвоем двух алебардщиков, рыцарь растолкал по сторонам охрану, схватил тяжелую дубовую скамью и замахнулся ею на сэра Мэтью… Мгновение, и скамья выпала из ослабевших внезапно рук сэра Галахана. Колени его подогнулись, и рыцарь мешком рухнул на пол. В горле его торчала рукоять кинжала. Ни глаз, ни рука не подвели капитана стражи…

-Ну, что же, - вымолвил барон. - Свершилось то, что и должно было свершиться. Аминь! Уберите это.

Слуги вынесли из гостиной залы тело сэра Галахана. Презрительная гримаса даже после смерти не сошла с его лица.

 

Вспышка яркого пламени вдруг осветила залу, и посреди нее, сопровождаемая дымом и треском, появилась одетая в черные одежды нестарая, лет тридцати, женщина. Бледное, правильных, греческих, черт, лицо трудно было назвать красивым - глаза женщины просто излучали безудержную ярость и лютую жестокость. Гневный взгляд, направленный на барона, приковал сэра Мэтью к креслу.

-Леди Тоффана! – воскликнула Элина. – Что тебе здесь нужно, ведьма?! Убирайся в Пекло, где тебе самое место, исчадие преисподней!

-Ты казнил моего любовника, убийца – колдунья проигнорировала Элину, словно бы и не видела ее. 

-Я судил его честным судом, - барон поднялся с кресла. - О его злодеяниях тебе известно не хуже меня. И о твоих делах мне тоже многое известно. Берегись! Сколько веревочке не виться…

-Беречься!? – хохот колдуньи эхом прокатился по всему замку. – Не в этой жизни! А вместо Эдварда я забираю этого, - белый точеный палец указал на Андрея.

-Не-е-ет! – Вика вцепилась в мужа «мертвой» хваткой.

Снова дым и грохот… Ни леди Тоффаны, ни Андрея, ни Вики… 

-Капитан! – ровный голос сэра Мэтью не выдал охватившего его бешенства. – Седлайте коней. Мы выступаем! Немедленно!

 

-Где ты, Вика? Солнышко…

-У-у-у… Кажется, здесь крысы…

-Сейчас я к тебе подползу. Сейчас, сейчас…

Темнота в «каменном мешке», в котором оказались Андрей и Вика, казалась не просто непроглядной, а густой и склизкой до омерзения, влажной и холодной, наполненной шуршанием и отвратительным писком крыс.

-Вика? Вот ты где… Иди ко мне.

-Андрюш, мне все это волшебство уже знаешь где?!

-Не бойся. Ты не связана? Я тоже. Уже плюс.

-Эта маньячка, как видно, неслабая колдунья. Я и понять ничего не успела. Х-х-холодно…

-Прижмись ко мне покрепче, Вика. Будем думать, как быть.

-Да что же тут придумаешь-то?

-Безвыходных ситуаций не бывает.

-Да-а-а… Легко сказать, - однако голос у Вики зазвучал уже спокойнее. – Они пищат совсем рядом. Бр-р-р!

-А ты не бойся. Крысы… сами нас боятся. Ты только представь, как мы, такие большие, им на головы свалились. Запищишь тут.

-Да уж… А ты думай, давай. Думай, - зевнула Вика.

Внезапная сонливость навалилась на ребят. Дольше дремоте сопротивлялся Андрей… Минуты две. Крепко прижавшись друг к другу, они провалились в сон, глубокий, без сновидений.

 

Андрей с трудом открыл глаза. Голова раскалывалась, словно с глубокого похмелья. Веки как свинцом налиты. Вика, все так же, в его объятиях. Но вот сырости и темноты вокруг – как не бывало. Сидели они вдвоем на охапке сена в углу небольшой комнаты. На стене плясали отблески пламени, и приятно согревал жар – в камине трещали ароматные еловые поленья. Самое малое движение давалось ему через боль. И Вика… Живым в ней казался только взгляд поверх плеча Андрея, острый и колючий. Андрей медленно, с трудом, обернулся. Напротив, в высоком, словно трон, кресле недвижно сидела леди Тоффана, изучающе глядя на ребят.

-Очнулись, значит… - задумчиво, как бы про себя, вымолвила колдунья. – Потомки… Удивительно… Нет, не солгали мне духи огня. Любопытно. Ладный малый, крепкий… А так ли ладен ты на ложе?! - вдруг оживилась она.

-Вот, хрен тебе, не растущий в данных широтах, а не Андрея! – огрызнулась Виктория. – Чертова шлюха!

-Чертова?! – рассмеялась ведьма. Именно! Именно – чертова. 

-А кто Вам сказал, что Вы мне нужны? – возмутился Андрей. – Я 

женат, и жену люблю. Ваше ложе меня не интересует.

Вика одарила мужа благодарным взглядом.

-Захочу – заинтересует, - равнодушно заметила колдунья. Приворожу… А жену твою изведу. Тихо и мирно.

-Я же говорю – шлюха! Да еще и на голову - скорбная, - отозвалась девушка.

-А у вас киднепинг законом не карается? – поинтересовался Андрей. – Почему, вообще, нас похитили? Мы гостили у сэра Мэтью. Никого не трогали.

-Сэр Мэтью… - глаза колдуньи сверкнули ненавистью. – Если бы не барон… Власть моя в этих землях была бы безраздельной! Он у меня, как бельмо на глазу. А вы думали, я вас из-за Эдварда похитила? Плевала я на него! Жил волком, волком и помер. Я вас у себя в замке заточу. Навечно. Или убью… А люди будут говорить, что у барона гости исчезают. Слух пойдет. Не удержишь досужих языков-то, а? Мне на руку…

-Нет, Вы, действительно, опасная маньячка, леди Тоффана. – Вика поднялась на ноги. – Вас лечить надо. Электричеством.

-Кто тебе позволил подняться, несчастная?! – взвыла колдунья.

-Не смейте орать на мою жену! - Андрей встал между Викой и ведьмой.

-Ах так!!! Тогда лучше – умрите!

В мгновение ока в руках леди Тоффаны появился заряженный арбалет. Андрей только лишь успел загородить жену собой, когда стрела, со свистом разрезая воздух, прошла через ребят и вонзилась в деревянную стену. Но… Бог мой! Они не только не мертвы, на них не осталось и царапины.

-Проклятие! – прошипела колдунья. – Да как же вас убьешь-то?! До вашего ж рождения еще столетия! У-у-ух-х! Черт с вами! Отпускаю вас… Живьем! И пусть мне это зачтется Всевышним!

Вспыхнуло вокруг волшебницы фиолетовое пламя. А когда дым рассеялся, на ее месте сидела лишь огромная летучая мышь. Она вскочила на окно и презрительно пискнула, повернувшись к ребятам безобразной насмешливой мордой. Затем соскочила с подоконника и канула вниз. Но не прошло и двух секунд, как она с пронзительным криком пронеслась в проеме окна.

 

С лязгом опустился подъемный мост. А когда железная решетка ворот начала подниматься (сама! Деревянный ворот никто не крутил…), над отрядом, вскрикнув, пронеслась то ли - громадная черная птица, то ли – невероятных размеров нетопырь… не понял никто. Люди не знали, чему больше поражаться. В удивлении приподнялась бровь сэра Мэтью. Однако, раздумывать рыцарь не стал. Пришпорив коня, он перелетел бревна моста и вмиг оказался в замке колдуньи, леди Тоффаны. А следом за бароном в замок вступило его маленькое войско - капитан стражи и еще двенадцать всадников. Никто, ни один воин и ни один простолюдин, не пытался преградить дорогу барону. Казалось, замок вымер. Но в тот миг, когда сэр Мэтью спешился, тихонько отворилась дубовая дверь, из которой, неся на руках прижавшуюся к нему супругу, вышел Андрей…

 

До Зачарованной поляны добирались верхом. Правда, несколько гнетущее чувство оставалось, омрачая поездку. Не каждый день видишь, как преступления, буквальным образом, смываются кровью. И не каждый день тебя и твою жену расстреливают из арбалета. Но, что же? За преступлением последовало наказание. Так было всегда. Так будет вовеки. Предзакатное солнце уже склонялось к горизонту, когда путникам открылась поляна с самым удивительным на свете дубом. Кавалькада спешилась, и мальчик–слуга принял уздечки из рук хозяина и ребят.

-Ну что же, друзья, надо прощаться, - сэр Мэтью старался не показать Андрею и Вике, как опечален их уходом. – А Элине вы очень понравились… Она говорила сегодня… Очень была расстроена. Вот и не вышла... Не обессудьте. Не любит расставаний. Вот… - барон достал из-за пазухи два платка с вышитыми гладью гербами рода Мэтью. – Это от нее. А от меня… - сэр Мэтью отцепил от пояса кинжал булатной стали с ножнами, богато инкрустированными золотой вязью. Он вручил оружие Андрею.

-Пусть союз ваш, друзья мои, будет крепким и прочным, как этот клинок. На долгую память... Рыцарь приобнял Викторию, крепко пожал руку Андрея. Повернулся и, не оборачиваясь, скорым шагом пошел к лошадям, которых держал под уздцы слуга. Ребята смотрели ему вслед до тех пор, пока его не скрыла желтеющая листва сентябрьского леса. Топот копыт становился все тише и тише, а вскоре исчез совсем.

 

Лес по ту сторону волшебного дерева весело шелестел начинающей облетать листвой, словно родным людям радуясь появлению Андрея и Вики на своей солнечной грибной полянке. А неподалеку, сверкая серебром кузова, радовался хозяевам новенький «Опель».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Игорь Ильдарович Губаев

Однажды наступит завтра

Литературно-художественное издание

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/