Жизнь взаймы
Я поставил недопитую чашку на стол, посмотрел в глаза сидевшему напротив меня старику. Седой как лунь, в ниспадающей широкими складками серой хламиде, он чем-то смахивал на жреца из древнего фильма про какой-то пятый элемент. Может, чертами лица, может, носом, а может, это его хрипловатый голос навевал такие ассоциации.
Приглушённый свет рогатого бра жёлтым пятном растекался по оклеенной дешёвыми обоями гипсокартонной стене, отбрасывал тени на лицо моего собеседника, смазывая черты и скрадывая детали. При таком освещении достаточно малейших намёков, чтобы воображение дорисовало портрет. Хотя на самом деле старик, возможно, и не был похож на актёра эпохи двухмерного кино давным-давно покинувшего этот мир.
Мы сидели за столиком возле самого окна. За стеклом сгущались сумерки. Лес по ту сторону дороги чернел зубчатой стеной какого-то древнего замка. Припаркованные перед забегаловкой флаеры перемигивались сигнальными огнями, паря в нескольких сантиметрах над землёй. Косо висевшая в воздухе вывеска зазывала клиентов ядовитым светом неоновых ламп. Отблески рекламных вспышек северным сиянием плясали на стекле, раздражая своим мельтешением.
– Значит, вы говорите, что когда-то люди могли иметь детей и звонкий смех доносился из каждого окна? – спросил я, внимательно следя за реакцией собеседника.
Старик кивнул. Сцепил ладони в замок, спрятал под стол, чтобы я не видел, как подрагивают его сухощавые пальцы.
Я тщательно ощупал его взглядом, изучил каждую складочку на одежде, рассмотрел каждую морщинку на смуглом лице. Как-то не верилось, что этот дряхлый старец потомок тех, кто стоял за чудовищными преступлениями против человечества.
Постукивая каблучками, к нашему столику подошла официантка в облегающем стройную фигурку блестящем латексном платье.
– Ещё кофе? – спросила она, и уже собралась подлить чёрный как смоль напиток в чашку старика.
– Благодарю, мисс, не надо, – прохрипел тот. – Возможно, мой друг захочет…
Я поспешил отказаться от порции отвратительного кофе:
– Спасибо, нет. Мы вас позовём если что.
Официантка кивнула и, словно модель на подиуме, продефилировала к соседнему столику. Там ужинал какой-то высокий ковбой в синем комбинезоне и клетчатой рубахе. Парень оказался более сговорчивым. Девушка плеснула ему дешёвой бурды, улыбнулась в ответ на плоскую шутку и что-то сказала, отчего верзила громко захохотал, привлекая к себе внимание немногочисленных посетителей придорожного кафе.
– Я могу поделиться с вами тайными знаниями, – проскрипел старик, подавшись ко мне. От него неприятно пахнуло склепом и дохлыми мышами. Я невольно отклонился назад, но быстро взял себя в руки, вернулся в прежнее положение и растянул губы в дежурной улыбке.
– Они вам ничего не будут стоить. Просто уделите мне полчаса вашего времени и, гарантирую, после этого вас всюду будет преследовать успех.
Насчет успеха это он загнул. Дай бог срубить за полученную информацию лишнюю пару сотен баксов и на этом успокоиться, а то ведь Правительство может кардинально испортить мне жизнь, а то и вовсе лишить её. Ещё бы, интервью с одним из приближённых к Новому Миру. Обычно, такие как он, не общаются с людьми моего положения и происхождения.
Я на секунду отвлёкся, вспоминая, что заставило меня примчаться сюда. Два дня назад я получил странное сообщение на персональный ящик. Какой-то «Вестник@1387» хотел встретиться со мной и передать информацию о засекреченном проекте «Дети Адама».
Когда мне было двадцать пять, и я только-только делал первые шаги в карьере, мне довелось встретиться с одним человеком. Он что-то упоминал об этом деле, говорил, что человечеству пришлось заплатить несказанно высокую цену за собственную глупость и гордыню. Что если бы не тот давний проект и его последствия, сейчас мир был бы на совершенно ином уровне развития.
Правда, больше он ничего не успел мне сказать. Его застрелили какие-то отморозки в Нижнем Истсайде, когда он шёл на следующую встречу со мной. Мне кажется, это всё липа. Просто парень сболтнул лишнего вот его и убрали, чтобы понапрасну не чесал языком.
Спросите почему его убили, а меня оставили в живых? А я почём знаю? Может, те, кто за ним следил, решили, что я ничего толком не узнал и не захотели пачкать об меня руки. А может, ему и впрямь не повезло, и он нарвался на банду ублюдков, коих уже и в те времена было предостаточно.
Я журналист. Моя профессия обязывает знать то, что другим не дано и рассказывать об этом людям. После той беседы с безвременно почившим болтуном я стал искать новые факты об этом проекте. За прошедшие с той поры десятилетия я не так много узнал, но и того, что накопал, хватило, чтобы я потерял покой и рыл дальше. Естественно, я сразу ухватился за эту возможность, договорился о встрече, и вот я сижу здесь в придорожной кафешке класса «полный отстой» и угощаю старика в надежде выудить из него нечто сенсационное.
Мой таинственный визави начал рассказ, и почти сразу вылил на меня ушат взрывной информации.
– Простите, я правильно понял? Вы утверждаете, что когда-то для наших предков и двести лет жизни был далеко не предел? – переспросил я, едва переварив услышанное.
– Да. Значимые прорывы в генной инженерии помогли людям быстро перешагнуть полуторавековой рубеж. Качество и продолжительность жизни резко возросли, многие болезни исчезли, и население стало расти ужасающими темпами. Такова обратная сторона проекта «Дети Адама версия 1.0». Когда его претворяли в жизнь, никто и не подозревал, что будет так плохо.
– Ну да, – кивнул я, – благими намерениями известно куда дорога вымощена.
Я понял, что беседа будет долгой, а полученные сведения ещё не раз перевернут сознание. Поэтому решил заказать чего-то весомее, нежели чашка суррогатного кофе.
Официантка быстро отреагировала на мой щелчок пальцами. Через пару секунд она уже стояла возле нашего столика, готовясь внести запись световым карандашом в электронный блокнот.
– Две порции яблочного пирога, несколько хорошо поджаренных тостов, розетку с малиновым джемом и горячее какао со сливками и сахаром, – сказал я.
Девушка шустро потыкала стилусом по краю планшета с логотипом забегаловки на дешёвом пластике корпуса.
– Вам что-нибудь принести? – спросила она старика, ставя последнюю метку заказа.
Тот помотал головой и, когда официантка ушла на кухню, откуда доносился стук ножа по деревянной доске и пахло чуть подгоревшей выпечкой, хрипло проговорил:
– Катастрофы удалось избежать благодаря открытию никому не известного тогда учёного Якова Флеминзона. Он построил прибор, способный создавать бреши в пространстве и соединять между собой разные миры. После этого надобность в длительных перелётах отпала. Добраться даже до самой далёкой галактики стало также просто, как открыть дверь в соседнюю комнату. В принципе, это так и было. Флеминзон (как водится, прибор назвали в честь автора изобретения) пробивал «дыру» в материи Вселенной, на определённое время искажая пространство так, что две планеты как будто соприкасались друг с другом.
Старик замолчал при виде приближающейся к нам официантки. Соблазнительно покачивая бёдрами, девушка подошла к столу. Составила с подноса тарелку с кусочками пирога, блюдце с тостами, розеточку с джемом и парующую чашку с какао.
Звякнул дверной колокольчик. Мило мне улыбнувшись, девица прижала поднос к бедру и поспешила к севшему за свободный столик посетителю.
Старик проводил официантку взглядом. Едва стук её каблучков стал заметно тише, проговорил:
– Открытием Флеминзона сразу заинтересовались правительства многих стран. На экстренном заседании Совбеза ООН было решено создать межнациональный комитет по переселению, и в течение каких-то тридцати лет большая часть землян навсегда покинула родной дом.
– Что дальше? – спросил я и отправил в рот кусочек пирога. – Очень вкусно. Не хотите попробовать?
Старик помотал головой и продолжил:
– Оставшиеся решили навести порядок на сильно захламлённой планете. В первую очередь начали с политики. Образовали всепланетное государство с единым Правительством, а уж потом стали освобождать Землю от накопившегося мусора, отправляя его в космос на ставших ненужными звездолётах. Ломали города-муравейники, строили новые, больше похожие на посёлки. Никаких небоскрёбов из стали и бетона. Максимум, двухэтажные дома из экологичных материалов, идеально вписывающиеся в окружающую природу.
– Идиллия. Знай только живи да радуйся, но это совсем не похоже на окружающую нас реальность, – заметил я, отделяя вилкой очередной кусочек пирога.
Старик кивнул. Провёл пальцами по аккуратной белой бородке.
– Во всём виноваты флеминзоны. Сгенерированные ими порталы имели только одностороннюю проходимость. Другими словами, обратно вернуться было нельзя. Ни одна из попыток открыть переход с планет-колоний на Землю тоже не увенчалась успехом. Как-то так само получилось, что во время переселений ушли все, кто умел обращаться с чудо-приборами. Изобретатель сконструировал их так, что им не требовалось техобслуживание и ремонт, а в колонизированных мирах предполагалось создание подобных агрегатов с целью захвата новых территорий. Естественно, там техники были нужнее.
– Но как это связано с реалиями нашего дня? Причём здесь невозможность вернуться на родину и современные проблемы нашего общества? Каким образом это связано с проектом «Дети Адама»? – Я от возмущения так резко взмахнул вилкой, что наколотый на зубцы кусочек яблочного пирога сорвался и смачно шлёпнулся на стол перед моим собеседником.
– Терпение, молодой человек, – прохрипел старик, не обращая внимания на казус. – Дойдёт и до этого, а пока, позвольте, я закончу с флеминзонами.
Я пробормотал слова извинения и снова превратился в слух.
– По сути, эти машины были вечными, но, как потом оказалось, и у них нашлись слабые места. Ахиллесовой пятой искривителей пространства стали нейронные сети. Примерно триста лет назад до Земли добралось излучение от взрыва затерянной на просторах Вселенной сверхновой и попросту выжгло электронные мозги. В мгновение ока умные приборы превратились в бесполезные груды металла. Но перед этим они открыли окна в другое измерение, откуда потоком хлынула неизвестная до сих пор энергия. Невидимые глазу и существующим в нашем мире приборам лучи изменили структуру человеческой ДНК. Люди снова утратили способность жить долго и без болезней. Непонятно откуда взявшиеся эпидемии собрали чудовищную жатву, более чем вполовину сократив и без того небольшое население Земли. Попытки генетиков исправить ситуацию привели к печальному результату. Вмешательство в код ДНК привело к массовому бесплодию, и с тех пор только один из тысячи достигших половой зрелости землян мог оставить потомство.
– Я так подозреваю, сейчас речь пойдёт о проекте «Дети Адама версия 2.0»?
Старик смерил меня взглядом. В его глазах читался укор. Видимо, он надеялся, что я буду внимать ему с раскрытым ртом, но я знал большую часть из того, что он говорил. Лучше не спрашивайте, откуда я это узнал. Каждый уважающий себя журналист должен иметь свои источники информации и держать язык за зубами, особенно, когда дело касается высокопоставленных лиц.
Я демонстративно посмотрел на часы. С учётом дороги сюда и обратно я впустую потратил больше суток, если информатор не начнёт говорить по существу. А он, похоже, этого делать не собирался.
Я хотел достать из кармана пиджака бумажник, оплатить заказ и бежать из кафешки. Плохо, конечно, ехать на ночь глядя, но завтра надо быть в редакции, так что придётся пожертвовать сном.
Старик положил руку на мою ладонь.
– Уделите мне ещё несколько минут, молодой человек. Обещаю, вы нисколько об этом не пожалеете.
– Хорошо. Пять минут у вас есть, но если вы не завладеете моим вниманием, больше вам задержать меня не удастся.
Я стряхнул его сухощавую ладонь со своей руки, сцепил пальцы в замок и приготовился слушать.
– Проект «Дети Адама 2.0» начинался так. На уцелевших долгожителей началась настоящая охота. Все секретные и не очень службы Правительства Земли пытались заполучить живьём носителей уникального гена. Спецагенты из разных структур устраивали полноценные войсковые операции. Стычки между спецподразделениями во время необъявленной войны стали привычным делом. На улицах городов то и дело гремели выстрелы, в воздухе барражировали ощетинившиеся оружием дроны, а роботизированные танки крошили гусеницами брусчатку мостовых и перепахивали землю взрывами ураниевых снарядов.
Старик поднёс чашку с остывшим кофе к губам, шумным глотком промочил пересохшее горло и продолжил:
– Чаще всего такие вылазки заканчивались ничем: уникумам либо удавалось уйти от преследователей, либо они погибали во время развернувшихся из-за них и вокруг них мясорубок. Но случалось и так, что удача поворачивалась лицом к бравым парням в армейской форме. Нескольких долгожителей удалось захватить в плен. Проведённые над ними опыты привели к неутешительным результатам. Оказалось, что структура их ДНК на какую-то долю процента отличается от ДНК остальных людей. По сути, они были уже не люди, а отдельный эволюционирующий по своим законам вид.
Один из посетителей встал из-за стола, громко заскрежетав стулом о кафель пола. Я поморщился, а старик говорил, как ни в чём не бывало:
– Попытки скрестить индивидов с другими представителями Хомо Сапиенсов ни к чему не привели. Всё заканчивалось мертворождёнными уродами или ложной беременностью, когда все признаки в виде токсикоза и растущего живота налицо, а плода в утробе нет и никогда не было. Зато между собой долгожители прекрасно спаривались и давали здоровое потомство. Причём, чаще всего рождались близнецы и даже тройняшки. В условиях вырождающегося человечества это был уникальный шанс спасти популяцию людей от гибели, но власть имущие решили иначе. Они задумали уничтожить всех долгожителей, мотивируя это тем, что они иные.
Об этом я тоже кое-что знал, но это были крохи информации. Неужели мне наконец-то удалось найти алмаз в тоннах пустой породы? Я вынул из кармана блокнот и ручку и приготовился писать.
– По всем информационным каналам началась пропаганда насилия против уникумов. Медиазвёзды с экранов взахлёб рассказывали о злобных происках долгоживущих. Дескать, это они распространяли эпидемии, унёсшие множество жизней. Это они годами внедряли генномодифицированные продукты в рацион обычных людей, чтобы посредством изменённой еды нарушить хрупкое равновесие кода ДНК и лишить последующие поколения людей возможности жить сотни лет без видимых признаков старости и болезней. Это иные добились мутации человеческих хромосом и лишили большую часть земного населения радости иметь потомство. Ату их, ату!
Я скорописью записывал слова собеседника. Воодушевлённый моим интересом, старик перестал растягивать слова и заговорил быстрее:
– Естественно, после такой массированной промывки мозгов началась настоящая охота на ведьм. Обозлённые и оболваненные люди вышли на улицы. Они линчевали всех, кто хоть чем-то отличался от них, кто выглядел моложе своих лет и обладал прекрасным здоровьем. Погибло много невинных, улицы превратились в багровые реки, прежде чем вмешалось Правительство. Особым указом были созданы специальные отряды по выявлению и поимке иных. Пользуясь неограниченными полномочиями, они могли любого подозрительного человека на месте предать суду и вынести смертельный приговор. Этакий аналог средневековой инквизиции.
Хрустя бумажным листом, я перевернул страницу и снова заскользил старомодной ручкой по листу бумаги.
– Массовый террор принес плоды. Иные исчезли, во всяком случае, так было заявлено на официальном уровне.
Старик замолчал. Я посмотрел на него, держа ручку над блокнотом. Улыбнувшись одними глазами, информатор понизил голос до свистящего шёпота:
– И вот тут проект «Дети Адама 2.0» вступил в решающую фазу. Плодовитые люди пробились во власть и образовали закрытую касту успешных, а бесплодные стали основой безбедной жизни элиты. Они производили продукты питания и товары, вырабатывали энергию и строили дома. В общем, обеспечивали достойный уровень тем, кто над ними.
Я еле успевал записывать и уже несколько раз пожалел о своей необъяснимой любви к архаике. Мог ведь воспользоваться звукозаписывающим кристаллом или сенсорной плёнкой с высвечивающейся над ней голографической клавиатурой. Так просто записывать чьи-то мысли, касаясь пальцами светящихся букв. Гораздо легче, чем рисовать их шариковой ручкой на бумаге.
Старик откашлялся, хотел сделать ещё один глоток, но от кофе осталась лишь коричневая лужица на дне чашки. Он щёлкнул пальцами над седой головой и продолжил рассказывать:
– Элита следила за «трутнями», лечила их, заботилась о поддержании уровня образования и, время от времени, сбрасывала балласт из своих рядов. Так власть преследовала сразу две цели: избавлялась от бунтовщиков (без них никуда даже в таком благополучном обществе, как наше) и поддерживало популяцию бесплодных. Ведь этот недуг чаще всего затрагивал мужчин, а не женщин.
Прервавшись на несколько мгновений, старик заказал подоспевшей официантке стакан минералки и вернулся к истории:
– Установилось равновесие. Мир снова обрёл покой, и цивилизация стала развиваться в новых условиях. О прежних кровавых временах со временем забыли. О них перестали упоминать сначала в учебниках истории, а потом и в исторических архивах сделали необходимые корректировки. Лишь несколько посвящённых в тайну людей сохранили память о давних событиях. Один из них сейчас сидит перед вами, молодой человек, и готов передать вам микрокристалл с секретной информацией.
Старик достал из кармана небольшую коробочку, очень похожую на те, в которых в давние времена кавалеры дарили дамам обручальные кольца. Я видел старинную фотографию – это такая картинка с плоским, статичным изображением, – где мужчина в чёрном костюме держит на раскрытой ладони красную коробочку с откинутой крышкой, а женщина в синем облегающем платье, прижав руки к груди, с умилением смотрит на кольцо с крупным бриллиантом
– Хотите узнать, что там записано? – спросил искуситель, не сводя с меня глаз.
Я кивнул, протянул руку к футляру с кристаллом. И едва дотронулся до него, как что-то в кафе переменилось.
Сначала я не понял, что произошло. Словно был скачок напряжения, и несколько ламп перегорело, изменив режим освещения. И в самом деле, обеденный зал заметно потускнел, будто в ясный день тучи затмили солнце, и всё вокруг стало хмурым и пасмурным.
– Откройте крышку! – потребовал старик, и я не узнал его голос. Из него исчезло сухое дребезжание, теперь он звучал энергично и напористо, как у человека средних лет или ещё моложе.
Я поднял взгляд и поразился переменам в облике собеседника: морщины разгладились, седина исчезла, в глазах сверкали искорки задора. Старик за раз скинул лет тридцать, если не больше и теперь выглядел немного старше меня.
– Открывайте же! – прикрикнул преобразившийся загадочным образом информатор.
Я послушался, подцепил ногтем небольшой выступ на крышке. Футляр разломился пополам. Верхняя часть поднялась и встала перпендикулярно нижней. Внутри ничего не было: ни шипастого кристалла, ни карточки с нанесённым на неё тонким слоем запоминающего нанополимера. Лишь на оборотной стороне крышки сверкало зеркальце.
Я заглянул в него и обомлел. Из зазеркалья на меня смотрело сморщенное, как печёное яблоко, лицо. Глаза едва проглядывали из-под нависших складками век. Тёмные пятна рассыпались по коже, словно кто-то обмакнул кисть в растопленный шоколад и взмахнул ей, щедро разбрызгав капли повсюду.
– Вы хотели знать правду о проекте «Дети Адама»? – воскликнул псевдостарик. – Так слушайте же! Правда в том, что не было никаких флеминзонов и переселения. Не было долгожителей, не было вредоносного излучения, изменившего структуру человеческих хромосом. Это всё ложь! Общество давно расслоилось на «пастухов» и «овец». И «пастухи», чтобы жить ни в чём не зная отказа, запустили этот чудовищный по своей сути проект. Его цель – намеренно сделать большую часть человечества бесплодными и контролировать биомассу плебса в разумных пределах. Земля не резиновая!
– Здесь что-то не так, – сказал я слабым голосом и закашлялся, прикрыв рот рукой. На сухощавой ладони появились капельки крови, а из уголка губ покатилась алая струйка. Я вытер её тыльной стороной ладони и, отдышавшись, проговорил: – Я знал большую часть вашего рассказа ещё задолго до нашей встречи.
Мой визави резко дёрнул рукой.
– Поберегите силы, их не так много у вас осталось, а я ещё не закончил, – он наморщил лоб, словно собирался с мыслями. – «Пастухи» со временем разделились на два лагеря. Назовём их «собаки» и «волки». «Псы» хотели жить, как раньше: растить детей и со временем покинуть этот мир, а «волки» возжелали вечной жизни. Препарат, лишивший плебеев возможности продолжить род, при некотором изменении рецептуры давал «волкам» такую возможность. Но были кое-какие ограничения.
Я хотел усмехнуться, но не смог даже шевельнуть мимическими мускулами. Лицо как будто окаменело и всё больше походило на посмертную маску. Заметив это, собеседник удовлетворённо кивнул и нажал какие-то кнопки на пристёгнутом к запястью приборе, похожем на электронные часы.
– Организм «волков» со временем старел, как и у всех людей, вернуть ему молодость могла чужая жизнь, но ритуальные убийства не помогали. Высвобожденная во время закланий энергия уходила впустую. Донор должен был сам отдать жизненные соки, а это, согласитесь, трудная задача.
Он снова дотронулся до кнопок прибора, и я ощутил, как по телу растекается холод приближающейся смерти. Я попробовал пошевелиться. Безуспешно. Мышцы как будто налились свинцом, а суставы утратили подвижность, словно были сделаны из железа и много лет пролежали под открытым небом без смазки и должного ухода.
Зато человек напротив меня сбросил еще несколько десятков лет и теперь выглядел как юноша.
– Любопытство! – воскликнул он. – Вот наш ключ к истокам бессмертия. Истинно вам говорю: «Во многой мудрости много печали, кто умножает познания, умножает скорбь». Если бы вы не заинтересовались двадцать лет назад несуществующим проектом и не стали копать, я не смог бы добраться до вашего эликсира жизни. Вы сами допустили меня до вашей души и позволили испить её до дна. Мне лишь оставалось следить за вами и, как умелому виноделу, в нужное время вскрыть сосуд с созревшим вином.
– У вас… ничего… не выйдет… – я с трудом выдохнул слова. Воздуха не хватало. Казалось, лёгкие усохли настолько, что я уже не мог не то, что говорить, даже дышать удавалось через раз. – Вам… не удастся уйти… не замеченным. Эти люди…
– Какие люди? – перебил меня помолодевший ещё на несколько лет собеседник. – Здесь никого нет. То, что вы как будто видели: зал забегаловки, официантка, посетители – это всё наваждение, морок. Я наслал его на вас, чтобы легче было одолжить вашу жизнь. Не верите? Смотрите сами.
Он ткнул пальцем в кнопку на пристёгнутом к запястью приборе. По стенам пробежала какая-то рябь, а потом они вдруг стали менять цвет. Начиная с верхнего правого угла здания, в обе стороны под небольшим углом покатилась серебристо-серая волна. Она как будто сжирала обои, окна, пол, столики и сидящих за ними людей. За этой волной проступала истина в виде трухлявых стоек и полусгнивших соломенных блоков, заполнявших пространство между ними. На полу, прислонившись к стенам, сидели несколько высохших мумий. Судя по сохранившейся на них одежде, это были мои современники, но выглядели они так, словно пролежали тысячелетия в каком-нибудь каменном склепе.
– Это заброшенный склад в городском порту, наша, так сказать, столовая и, по совместительству, ваше последнее пристанище, – сказал полностью преобразившийся «волк». Теперь это был высокий светловолосый парень лет двадцати-двадцати трёх с чувственными губами на выразительном лице, а не тот седовласый старик, что вначале предстал передо мной. – Allis inserviendo consumer, – изрёк он с большим пафосом. – Что означает: "Служа другим расточаю себя". И хотя древние говорили это не про вас, более точной характеристики я подобрать не могу. Прощайте, мон шер ами! Спасибо ещё за сто лет прекрасной жизни.
Юнец повернулся и пружинящим шагом направился к выходу из забытого богом места.
Это было последнее, что я увидел тускнеющим взором, когда предсмертный стон слетел с моих посиневших губ.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/