ВОЛЬДЕМАР ГРИЛЕЛАВИ

Ангел – Пророк

 

 

 

Фантастическая мелодрама

 

 

 

 

Антону снится сон из далекого детства, как он из окна своей квартиры наблюдает за девчонкой, которая потом внезапно куда-то умчалась, оставив в его сердце жгучую первую любовь, разрывающую и больно ранящую душу. Но это в жизни девчонка просто умчалась. А в этом сне он внезапно услышал страшный гул надвигающейся машины, готовой убить его эту сердечную мечту. Он не желает допустить такой трагедии и пулей несется из квартиры, чтобы оградить ее от нависшей угрозы. Но из подъезда попадает не на улицу, а в лес, в котором в том же детстве любил собирать грибы. Вот и станция, на которой он садился в пригородный поезд, чтобы отправиться домой, а вот и приближающийся скорый. И вдруг сильный взрыв потрясает округу, и поезд, опрокидывая вагоны на бок, с болью и с кровью смешивая тела и металл, разрывает тишину криком погибающих и калечащихся людей. И перед самым взрывом ему настырно подсунули световое табло на привокзальном здании, какого в том далеком детстве, и быть не могло, с сегодняшней датой и временем, которое еще будет. Антон проснулся в сильном волнении. И чтобы как-то успокоится, рассказал про сон проснувшейся от его переживаний жене, которая увлекалась сонниками. Но? когда после обеда по телевизору показали про теракт с подрывом поезда, и именно того, что он видел во сне, валидол не мог восстановить сердцебиение и успокоить боль в груди. Он же знал, что так оно и будет. Хватило бы простого звонка, чтобы предотвратить беду.

 

 

 

Гришкевич Владимир Антонович

Тел. 8-906-212-55-

 

1

 

 

 

Скорее всего, она уже давно поняла, что этот очень молодой, но довольно-таки привлекательный и чем-то притягивающий своими прожигающими глазами и сумасшедшим биополем мальчишка пристально и влюблено наблюдает за ней. Но не просто наблюдает, как будто ему больше заняться нечем, а особенно и волнующе. Так от безделья или от обычного скучного ничего неделания не смотрят. Он ею откровенно и неприкрыто любуется и восхищается. И походкой, которую она так долго и старательно шлифовала, и фигуркой, которая уже начала формироваться из угловатой детской в женскую. Вернее, в девичью. А еще можно смело заявлять о своей привлекательности. Хотя до сих пор никто еще ей про ее все такие замечательные достоинства не говорил. Все эти качества она открыла прямо сейчас, случайно поймав его влюбленный взгляд. Он пожирал ее своими огнедышащими глазами. А она от этого огня горела и заряжалась энергией и желанием еще долго часами ходить под этим волшебным окном, чтобы чувствовать и воспринимать этот пылающий взор.

Он ее любил и боготворил с первого взгляда. И если сейчас уйти с этого тротуара, который уже истоптан вдоль и поперек этими желтенькими сандаликами сотню раз, то такое волшебство вполне возможно может уже никогда не повториться. Только почему он молчит, словно в рот воды набрал? Хотя, если уж быть честным до конца, так что такое в этот момент можно сказать? Еще ляпнет какую-нибудь глупость (чего еще ожидать от мелкого мальчишки, поглупевшего от внезапной любви), а она в ответ бросит грубость. Совершенно необдуманно, по инерции, чтобы не оставить глупость без ответа. И погаснет этот чудный свет, исчезнет чудо. Потому-то уж пусть лучше молчит и смотрит этим влюбленным поглупевшим взглядом. А у нее еще есть время на дефиле. Вот она и походит, наслаждаясь и купаясь в его влюбленном взгляде.

Интересно бы конечно узнать его имя. Для сравнения. Просто ей всегда кажется, что внешний вид должен соответствовать какому-то определенному имени. Вот какое оно у него? Вячеслав? Игорь? Олег? Нет, скорее всего, попроще и поинтересней. И время сейчас вроде не слишком раннее, и место должно быть многолюдным, но никого поблизости не наблюдается. Ведь тротуар рядом с дорогой, трамвайной остановкой, дома вокруг многоэтажные. А они на весь мир совсем одни. Он в окне, и она на тротуаре под его окном, будто именно сегодня все жители этого района покинули город. И нет ни у кого никаких иных дел, кроме загородных. А она очень рассчитывала и втайне надеялась, что вот в любую секунду кто-нибудь из его друзей или знакомых, проходя мимо его окна, позовут его или просто назовут имя. Но не звали, да и вовсе не появлялись. Да и ее родители почему-то задерживаются, хотя обещали буквально через пару минут догнать ее. А вполне возможно, что эти пару минут растянулись на такое длительное время и не хотят заканчиваться. Вот потому и замерло и вымерло все вокруг в этом мире, предоставив молодым сердцам такие долгие минуты любви, позволив им насладиться и насытиться чувствами и мечтами.

Вот только она ведь совсем и не влюблена в него. Ей нравится его влюбленность, его глаза и неслышный стук волнующего сердца. Она даже представляет себе, как оно бешено колотится у него, какие мысли и думы роятся в его мальчишеской голове. Он ее любит, а она купается в его любви и насыщается ею. И пусть время остановится еще на пару часов, чтобы успеть досыта и сполна напиться этим робким с дрожью взглядом, насладиться чувствами. Пусть расстанутся навсегда, но ей будет весело и сладко вспоминать этого смешно, робкого, но смелого и упорного мальчишку, который не хочет отрываться от чужой незнакомой, но, как ей показалось, прекрасной девчонки в желтеньких сандаликах и в светлом цветастом летнем платье.

И Антом смотрел, купаясь и не отрываясь от этого утреннего видения из окна его квартиры. Их квартиры. Здесь он проживал с родителями. Мама уже давно ушла на работу, а отец слышно и громко храпел в закрытой спальне. Он со второй смены, а потому после завтрака продолжил сон до обеда, чтобы потом сразу уйти вновь на работу. И ведь Антон совершено случайно и не запланировано подошел к этому окну. Ведь давно проснулся вместе с маминым уходом и уже планировал абсолютно иные дела. Зачем-то подошел к этому окну и мельком скользящим взглядом окинул одинокую, прогуливающую по тротуару девчонку в летнем платьице, и сразу же хотел забыть про нее. Но какая-то таинственная и пылающая искра влетела в мысли, парализовав тело и мозги, и вот с этой секунды он был не в состоянии управлять своими желаниями.

Окно открыла мама, чтобы впустить в комнату, где спит сын, порцию свежей летней прохлады. А чтобы отец не мешал утреннему сну, она закрыла дверь в спальню, из которой гремел храп и шумели с посвистыванием легкие отца. Но Антон уже проснулся. Он всегда вставал рано, поскольку не любил долгий и бесполезный сон. Ночь закончилась, так и пора прекращать это скучное занятие с просматриванием глупых и бесполезных картинок. В самом мире гораздо любопытней и веселей. К тому же они договорились еще с вечера с другом пойти на речку. И вот эта искра парализовала тело, выключила разум, и уж ни о каком добровольном согласии со своим я и о вольном телодвижении даже разговора не может быть. Теперь уж самостоятельно оторваться от видения этой прекрасной утренней принцессы он не в состоянии.

Именно такой она ему и показалась. Сказочной, волшебной и неотразимой. А ведь сразу и понятно стало, что девчонка обратила свой лучезарный взор на внезапно нарисовавшегося в проеме окна такого внимательного и страждущего юнца. Однако этот юнец потерял полностью и окончательно контроль над своими двигательными функциями. Его мышцы парализовала и прибрала к своей власти эта сумасшедшая и супермощная искра, которая не просто исполнила свою неведомую функцию и угомонилась, но продолжала долбить и добивать, а также притягивать своими мощными магнитными полями. И лишь единственная мысль волновала и пугала – а вдруг эта девчонка-принцесса сейчас внезапно уйдет и исчезнет из его жизни навсегда. И он ее просто никогда больше в этой жизни не увидит, не посмотрит вот таким жарким влюбленным взглядом, не сможет любоваться ее походкой, очертаниями тела и смешливыми глазами, постоянно искоса улыбающимися и посмеивающимися над его глупым видом. А такое в данную секунду казалось намного страшнее даже самой смерти.

И чем дольше он смотрел, тем сильней желалось и жаждалось смотреть и любоваться, казалось, вечно, да хоть всю жизнь. Да еще ко всему прочему она уже давно украдкой, но слишком вызывающе, поглядывала в его сторону, словно дразнилась и посмеивалась над наивностью и глупостью конопатого смешного мальчишки. Но смех не обидный, а просто веселый и счастливый. Антон понимал и прощал. Хотя конопатым себя не считал. Ну, подумаешь, под лучами летнего солнца и просветится пара-тройка конопушек. Так такой дефект, если и заметен, так лишь при тщательном ближайшем рассмотрении. А тут, как минимум, до нее метров эдак с пятнадцать. Ничего она с такой дали увидеть не могла. Если только слегка курносый нос да рыжеватый отблеск в волосах. Однако и рыжим его нельзя называть. Все, даже взрослые, признавали цвет его волос, как каштановый.

Антон боялся даже громко дышать, чтобы не разбудить лишним шумом храпящего в соседней комнате отца. Хотя, вариант абсолютно бесперспективный. До обеда его ничего не способно побеспокоить. Хорошим будильником в его организме служит лишь желудок. Как только проголодается, так сразу вернет в действительность из далеких сновидений. Но почему-то сейчас казалось, что все вокруг так и хочет помешать Антону и лишить его счастливого уединения. И эта жужжащая муха на окне уже казалась реактивным самолетом на взлетной полосе. Убил бы гадину, да отрываться от объекта наблюдения страшновато. Вдруг исчезнет и навсегда. А он еще не успел наглядеться досыта. Хотя почему-то чем дольше смотрел на эту девчонку, тем сильней испытывал желание смотреть и смотреть.

Решил попробовать поискать в ней недостатки, чтобы облегчить свои страдания, или насовсем от них избавиться, но почему-то виделись лишь сплошные достоинства, которые даже разрастались при этих попытках. Однако не будет же эта картинка длиться вечно. Рано или поздно, но должно произойти нечто, что прервет эти гляделки. Обязательно и очень скоро это просто обязано случиться. Ведь все хорошее и приятное всегда имеет привычку быстро заканчиваться.

Но поначалу Антон никак не мог понять природу и причину этого странного и ужасающего гула, явившегося ниоткуда и из некой бездны страха и окончания мира на этой планете. Вроде бы как эта муха, беспощадно бьющаяся башкой об стекло и пытающаяся пробиться сквозь светлое, но прочное и плотное нечто, что ограждает внешний мир от внутреннего и надежного, ее не пускает. Но этот гул нес опасность и угрозу. И он усиливался, превращая первоначальный свист в рев и грохот взбесившейся турбины турбореактивного вертолета. Почему-то Антону был ужасно знаком этот звук. И опознаваем. И так сильно хотелось крикнуть этой прекрасной незнакомке, чтобы она в срочном порядке покинула столь опасное место, которое с каждой секундой превращалось не в подиум для дефиле, а в смертельную ловушку. Здесь больше нельзя гулять вот так беззаботно и фривольно. Движется некая сила, пожелавшая разрушить и прервать любовное свидание. Беги, милая, уходи отсюда, ну хотя бы на несколько метров в сторону. Отбеги за это большое дерево, спрячься в подъезд моего дома, но только оторвись от этого любования собой.

Но почему Антону так явственно казалось, что опасность приближалась именно с улицы? С таким же успехом этот гул мог сообщать и вообще об общей опасности. Не обязательно только для нее. Но Антон за себя абсолютно не переживал. Ему не просто казалось, но и внутренняя уверенность убеждала, что этот реактивный грохот и шум хотел разлучить и разорвать эту внезапную и страстную картинку. Но не его, а именно ее он хотел вырвать из сюжета, чтобы заставить самого Антона страдать и мучиться этой потерей. Через мгновение страх передался и девчонке, словно наконец-то и до нее долетели эти тревожные и пугающие звуки из чужого мира. Трудно было так быстро перестроиться и преобразиться из образа восхищения и вожделения в жертву некой неведомой угрозы, но она уже пугливо оглядывалась в сторону надвигающейся беды, а лицо внезапно исказилось в гримасе смертельного ужаса.

Вот теперь уже времени на спасение не оставалось. Словно вышедший из подчинения и управления огромный черный автомобиль несся прямо на нее, и уже никто и ничего изменить в этом мире не мог, поскольку написанное в истории и в самом бытие переписывать некогда. Антону хотелось немедленно и сразу выпрыгнуть из окна, чтобы спасти ее даже ценой собственной жизни. Ибо теперь после всего происшедшего вместе с ее гибелью смысл дальнейшей жизни безвозвратно терялся. В этот ужасный и страшный последний момент ему кошмарно хотелось оказаться вместе с ней под колесами этого ужасного автомобиля. Да только парализованное тело не желало подчиняться. Антон внезапно почувствовал, как некая непонятная сила сковала тело и не позволяла даже пошевелиться. Руки и ноги отказывались слушаться. И только глаза, которым как раз Антон желал запретить видеть и вообще лицезреть развивающуюся трагедию продолжали фиксировать, словно в замедленном кино, как с каждым мгновением страшный автомобиль все ближе и ближе приближался к хрупкому телу прекрасной незнакомки.

Еще мгновение, и все будет кончено. Вот только немного одно непонятно, почему эти мгновения словно внезапно остановились, как в запланированном и продуманном неким режиссером кино. Они вдруг, эти видения, стали терять очертания, заплывая туманом и улетая вверх в небо, как картинка слайда на диаскопе. Неужели Антон от пережитого ужаса теряет сознание или просто сходит с ума? Но как бы ни хотелось и не желалось, однако действительность исчезала безвозвратно вместе со светом и картинками, а так же с этим ужасным автомобилем, который так перепугал Антона. И лишь крупные градовидные слезы, стекавшие по щекам, ощущались натурально и явственно. Антон Григорьевич проснулся окончательно и бесповоротно.

Оказывается, все это оказалось обычным банальным сном. Таким явственным, словно из настоящей жизни, но все равно придуманным в больном и сонном воображении. Вот только это непонятное чувство или предчувствие беды казалось настоящим или пророческим. И страдал Антон самым серьезным настоящим ощутимым образом, хоть уже и проснулся и лежал в своей постели с открытыми глазами и с полным сознанием нереальности видения. Однако хотелось все равно громко рыдать и кричать от бессилия и безысходности, словно та незнакомка погибла не во сне, а наяву. Рядом тихо сопела жена, живя своей жизнью в своих снах, о которых по просыпанию, и вспоминать не хотелось. Даже просто невозможно было вспомнить те сумбурные эпизоды, что мелькали в ночи. И чаще такие же глупые и непонятные, что всегда снились и Антону.

Но сегодняшний сон он не мог назвать даже сном. Нет, оно снилось и виделось, но не так, как обычно и всегда. Эти картинки были воспоминанием из его далекого детства пятидесятилетней давности. И Антона никак не может покинуть тревожное чувство реальности происшедшего буквально несколько секунд назад. Откуда же оно выкопалось из далекого сознания? Лежа в постели и тяжело переживая трагедию, происшедшую во сне, Антон мысленно вернулся в детские годы и в это событие юности. Правильно, еще пока детской юности. Сколько же ему тогда было? Вроде, как тринадцать. А почему вроде? И Антон внезапно отчетливо вспомнил картинку из сна. Будто и мельком-то глянул на отрывной календарь, висевший рядом с телевизором в углу, но, судя по той дате на листке, во сне происходили события летом шестьдесят третьего. Антону в то лето шел уже или только четырнадцатый год.

Да, и в жизни произошло это событие так же тем летом. И эта маленькая мимолетная встреча, если можно ее назвать таковой, поскольку было лишь наблюдение и любование, стала первой настоящей любовью в его начинающей жизни. А такой вывод он мог сделать уже по истечению какого-то времени с помощью воспоминаний и сравнений. Вот только закончилась она банально и буднично, и без каких-либо трагических последствий. И еще, та страшная роковая машина из сна явно не соответствовала эпохе шестидесятых. Даже напрягая память по максимуму, не припоминает Антон схожих моделей. Ну, бегали по улицам его родного Холмогорска какие-то грузовички послевоенной конструкции. Из легковых, так вроде кроме «Победы» и «Москвича» и припомнить нечего. Не то, что в это сумасшедшее время, в котором даже в названиях Антон запутался.

А эта, несшая трагедию и беду, была из современных. То есть, нынешних времен. Сон из прошлого, а она из будущего. Так зачем нужно было лазить в такой замечательный сон и портить приятную картинку? Давно забытую, но до сих пор волнительную. Эта девчонка на долгие дни запала тогда в сердце и жгла любовным огнем все внутренности. Сладко жгла, но мучительно и больно, словно заноза, которая болела и зудела. И вырвать хотелось, и почесать. Но больше всего хотелось, чтобы дольше и сильней она мучила мысли и сердце, словно с неким садистским страданием. Нравились и радовали эти мучения. И лишь одного момента сильно жалел Антон, что имени ее так и не узнал. Если бы не этот чертов автомобиль, так, может быть, хоть во сне успел бы спросить.

Не было в жизни автомобиля. Она была, он был, любовь была. А трагедии с автомобилем не было. И помнит Антон лишь один факт про нее, что приезжала она с родителями к кому-то из соседей из соседнего подъезда, потому что тетя Валя выходила с молодым мужчиной и женщиной, которые и увели его объект в незнакомую даль. Это годы спустя до Антона дошла такая простая мысль, что про нее легко и запросто можно было узнать у той же тети Вали. Только как же он мог тогда в его годы подойти к соседке и расспросить про гостей! Разве у него могло тогда хватить смелости на такой подвиг! Ну, а уж пацаны со двора совсем засмеяли бы, прознав про его сердечную тайну. Почему-то в том юношеском возрасте казалось стыдным и порочным страдать по какой-то девчонке. Только молчком и в тиши ночной самому себе признаваться и сопли наматывать на кулак под одеялом. Чего Антон и делал первые трудные дни расставания.

Это уже сейчас он понимал, что легко мог узнать и имя ее, и дом, в котором она жила, и встретиться вполне реально и доступно. А вдруг ее и в самом деле сбил автомобиль? Неспроста же этот сон выплыл из памяти. Нет, мог не в тот памятный день, а в любое другое время. Просто сейчас в знак укора эта память показала его ошибку и нелепый глупый страх. Ведь все могло произойти иначе, если бы он хотя бы сейчас во сне успел предупредить. Или все же это простые глупые мысли? Обычная старость внезапно нагрянула, от того и вылезают из памяти так отчетливо и ясно картинки из прошлого. Погоди, не страдай, еще не такое всплывет. Жизнь прожита кошмарно, как долго и много. Шестьдесят три. И с маленьким хвостиком. И за такой период времени чего только не происходило веселого, скучного и трагического. Полно и с изобилием деталей. На приличный роман запросто хватить может.

Нет, раньше так явственно не снилось, что даже верилось в реальность происходящего. И храп отца в соседней комнате, и уход мамы на работу. А ведь их уже нет в этом мире. Значит и ее, скорее всего, нет, раз снились вместе. Но просто любопытно даже, вот если прямо сейчас вновь уснуть и досмотреть. Вдруг уцелела. Мало ли что там могло произойти: отпрыгнула, спряталась за дерево, или этот автомобиль мимо проскочил, не зацепив ее тельце. Антон опустил ноги на пол и попытался на ощупь обнаружить тапочки, которые вечно не находились на месте. Конечно, Антон сам их бросал, где попало, но среди ночи он об этом забывал и продолжал регулярно искать рядом. Широко зевнув и смахнув со щек внезапные слезы, Антон потопал босиком в сторону туалета, не открывая глаз, чтобы ничего лишнего не помешало, потом досмотреть сон.

Заснул удивительно быстро. Казалось, что придется покрутиться и повертеться, подыскивая удобную позу для сна, но, вернувшись из туалета, только и успел приложить ухо к подушке, как моментально почувствовал невесомость и полет в свой прежний сон. И настолько удачно, что и удивиться не успел. Он вернулся в свою комнату и к своему окну на несколько секунд раньше появления того опасного автомобиля. Как раз в это мгновение только начинал усиливаться тот непонятный гул, что предшествовал катастрофе. Именно через несколько секунд и должен появиться автомобиль-убийца. Нужно и можно успеть выскочить из квартиры и спасти ее. Тут всего-то и делов на пару секунд. Да вот только как заставить эти ватные, приросшие к полу ноги, бежать! Но надо, очень надо победить себя. И Антон вложил все силы в эти несколько прыжков и в мгновение ока уже толкал ногой подъездную дверь.

Но вот только почему-то выскочил он не к тротуару, где дефилировала прекрасная незнакомка, а на опушку летнего леса. И в руках у Антона совершенно неясно откуда оказалось лукошко, наполненное наполовину грибами. Это было его любимое лукошко, с которым он все детские годы и ходил в лес. Антон резко развернулся, чтобы вернуться в квартиру и повторить попытку спасения. Только уже не через дверь, а через окно. Просто выпрыгнуть из него и оказаться рядом с девчонкой. Всего-то второй этаж. Это же совсем не высоко. А прямо под его окном располагалась лавочка со столом, за которым мужчины любили выпить вина, а женщины сыграть в карты или посудачить с соседками. Если из окна опуститься на руках, то почти как раз ногами касаешься этого стола.

Да вот как раз вместе с тротуаром исчез и дом. Ну почему он сразу не сообразил выпрыгнуть? Ведь знал, что так быстрей. А теперь уж точно никуда не успеет. И вновь Антону хотелось выть и скулить от досады и беспомощности. Однако внезапно настроение резко стало меняться в соответствии с тем сном, что наблюдается в это мгновение. Тем более что местность показалась до боли знакомой. В этот лес и именно в эти места они с друзьями часто и регулярно ездили по ягоды и по грибы. Занятие весьма любимое и съедобное. От того на душе стало весело и спокойно. Оглядев еще внимательней местность, Антон понял, что буквально рядом от этого места расположена железнодорожная станция Красный Бор. Максимум с полкилометра. Но поскольку лукошко наполнено лишь наполовину, то спешить рановато.

Антон принял решение выйти к станции окружной тропкой, чтобы наполнить лукошко грибами до верхних краев. А их, этих грибов, насколько помнит Антон, в этой округе вполне достаточно. Уродили на славу. Только ведь должны быть рядом и друзья. Он не любил одиночные вылазки за лесным урожаем. Всегда договаривались и всей компанией направлялись в этот лес. Всего-то две остановки на пригородном поезде. Однако друзей не слыхать. И не видно. Вполне возможно, что друзья уже полностью загрузились и направились в сторону станции. Или случайно и нечаянно он оказался в лесу в полном одиночестве. Антону расхотелось наполнять лукошко, и он направился в сторону станции. Вдруг друзья там давно уже ждут его.

Уже когда показался силуэт железнодорожной станции, в душу Антона вкралось сомнение в его ориентировке. Нет, вот буквы и те слова, что сложились, из них соответствуют тому зданию, к которому стремился он, да вот, все как-то разукрашено да размалевано незнакомо. А вот и табло высвечивает ориентиры времени и прочих природных компонентов. Да что за черт? 2013 год. 11 июня 15часов 10 минут. Да и не бывает грибов в июне. В такое время они чаще всего ходят за земляникой. Да и год этот должен быть в той жизни и наяву, где не мальчик Антон бродит с лукошком, а Антон Григорьевич в возрасте 63 лет спит в своей квартире со своей женой. Хотя в такое послеобеденное время он обычно не спит, а прогуливается по улицам Холмогорска.

Опять сон все перепутал и перемешал. Сам-то Антон в данную секунду чувствует и понимает, что он мальчишка из детства, и лес, и тропки с деревьями из далекого прошлого, а вот станция современная из будущего. 2013 год. Однако, какая сумбурная и запутанная сегодняшняя ночь с ее беспокойными снами. Разумеется, для тринадцатилетнего мальчишки прошлые ночные и дневные похождения только доставляют массу интереса и любопытства. Но ведь проснется в своей постели шестьдесят трехлетний мужчина (Антон пока еще не собирается называть себя стариком, поскольку, несмотря на периодичные покалывания в груди, где по анатомическим признакам должно находиться сердце, хочется от жизни получать еще много всевозможных радостей, свойственных нормальному крепкому и здоровому мужику, а не пенсионеру-старику). И тогда все переживания достанутся сердцу, перенесшему достаточно много катаклизм и чрезвычайных происшествий жизненного масштаба.

Однако сны не заказывают, а смотрят то, что показывают, и в них живут так, как само оно явилось в данную ночь без спроса и разрешения. И пока не проснулся, нужно сходить на станцию и более подробно уточнить век и ту эпоху, в которой оказался в этот раз. А вот из-за поворота и из лесной чащи выползает змейкой поезд с длинной вереницей пассажирских вагонов. Современный и соответствует лишь той дате, что высвечивается на табло. 2013 год. Странно, а как выглядит сам Антон? Пацан из прошлого или дед из настоящего? Зеркало бы для уточнения, чтобы окончательно определиться с возрастом. Хотя ощущения и состояние в организме тринадцатилетнего пацана. Не просто чувствуется тот возраст, но и догадывается по иным параметрам. Одежка мальчишеская, руки, ноги пацанские.

15 часов 10минут. Видно поезд идет по расписанию. Но останавливаться на этой мелкой станции не планирует, поскольку несется на всех парах. Да и зачем такому скорому поезду эти мелкие остановочки, когда впереди в каких-то пяти километрах его поджидает крупный город Холмогорск. Хотя родной город Антона и не областной центр, но по количеству проживающих в нем горожан и по площади, занимаемой его строениями он довольно-таки крупный районный центр, что даже самые скорые и дальние поезда обязательно приостанавливаются на его вокзале, чтобы прихватить определенное количество пассажиров. А дальше за ним километрах в ста столица области Азимовск. Хороший город, красивый и очень крупный по местным меркам. Почти миллион граждан удостоены чести проживать в нем. Хотя в те далекие годы Антона такие цифровые данные особо и не волновали. Его интересы полностью замыкались на родном Холмогорске, где присутствовал полный набор развлечений.

Антон внезапно замер. Вновь послышался знакомый гул, словно переместившийся из первого сна. И в душу вкралась та же тревога и страх, как за ту девчонку, словно и здесь ожидается некая неведомая трагедия. Поначалу Антон не мог понять природу этой вспышки. Но потом до его слуха донесся сильный резкий хлопок, а прямо перед несущимся составом возникло огромное облако из пыли, грязи и огня, перемешанное с обломками шпал, рельсов и прочих частей, из которых состоит железнодорожное полотно. Тормозить и что-то менять в своем движении состав уже был не в состоянии. По инерции он влетел в это огненное облако, падая с грохотом и треском на бок. Антону показалось, что он отчетливо и явственно видит наполненные ужасом и трагедией лица пассажиров, кровь и падающие мертвые тела с полок и вываливающиеся из покореженных вагонов. А потом уже спустя несколько секунд горячая волна достигла и его, забрасывая своим мощным потоком вместе с лукошком обратно в лес, откуда он только что вышел.

И огонь, и огромные куски грунта с осколками железнодорожного полотна и вагонов не причиняли той боли, которую он ожидал от соприкосновения с этим взрывом. Первые мгновения даже показалось, что во всем виновата наступившая смерть, оттого и нет тех ожидаемых ощущений. Но когда грохот и шум стали затихать, сменяясь тихим похрапыванием жены с правого бока, он стал понимать, что весь этот кошмар с взрывом и гибелью людей ему просто приснился. Но на всякий случай Антон погладил себя по лицу, чтобы убедиться в его целостности и сохранности. Да мало ли! Уж больно явственно и натурально снятся этой ночью ему сны. Ладно бы тот первый из далекого детства. Ведь кроме финала, так все тогда в шестьдесят третьем так и происходило. Ему после первого просыпания даже показалось, что во сне все чувства и события происходили намного натуральней, чем тогда в юности на самом деле. А может просто показалось, поскольку это воспоминание напомнило и вернуло те чувства, что давно забылись и стерлись из памяти. А чего им там сохраняться, ежели за эту долгую жизнь скопилось намного больше и ярче воспоминаний, от которых и башку сносило, и сердце останавливалось. Бывали в жизни и минуты прощания с собственной жизнью, и воскрешения, и такое, которое забыть, даже если бы захотел, не получится. А тут всего-то и дел, что искорка зажглась в небольшой огонек, что немного пожег, позудел и улетел в небытие, спрятавшись в архивах сознания.

Да, на третий сон в сегодняшнюю ночь можно больше не рассчитывать по причине ее окончания. Солнце уже нахально и настырно пыталось пробиться сквозь плотные жалюзи, которыми они любили отгораживаться от мира на ночь. Хотя еще слишком рано для окончательного пробуждения, и попытка уснуть вновь могла бы завершиться успехом, поскольку в такую рань в последние пенсионные годы они не любили просыпаться. Однако Антону вполне хватило и этих двух сновидений. Третий сон, который может случиться еще кошмарней, если судить по тенденции этих первых, будет явным переборов для нервной системы. И так впечатлений вполне хватит на долгое размышление. Вот понять бы их да расшифровать по какому-нибудь соннику, чтобы хотя бы самого себя обмануть и успокоиться, поскольку ни в какие сонники с их богатой расшифровкой Антон с рождения не верил. Он считал сон обычным явлением с просмотром набора картинок и звуков, что случайно всплыли и промелькнули среди ночи. Это обычные воспоминания и игра мыслей, на которые обращать внимание просто глупо.

И даже второе событие с взрывом, если конечно немного поразмышлять, вполне объяснимо и переводимо. Он ведь сотни раз бывал в том лесу вместе с друзьями и собирал в это знакомое лукошко и грибы, и ягоды, и орехи в годы хорошего урожая оных. И вот всплыли с точностью до мелких деталей такие знакомые кустики, тропки и то старое здание станции Красный Бор. Нет, здание, как ни удивительно, почему-то современное. Хотя и не факт, что в данный момент оно именно такое. Просто к походу в знакомый лес добавились воспоминания из других событий. А уж про взрывы и говорить не хочется. Мало того, что телевидение вещает и развлекает ужастиками, как из жизни, так и из фантазий, так запросто мог напомнить о себе Афганистан.

Сам себя, успокаивая, Антон, однако немного волновался и переживал. Что-то не совпадало с простым сновидением, которое по просыпанию чаще всего исчезало из памяти. А тут слишком явственно и натурально виделось. А во-вторых, хотелось бы понять, зачем ему подсунули это табло с точной датой и временем взрыва. Это ведь сегодняшний день, но только с небольшим будущим. Словно некто пытается его предупредить о некой опасности, или просто проинформировать о надвигающимся событии.

Все, сон пропал окончательно, и вернуть его в организм никакими усилиями не удастся. Придется вставать и топать на кухню, поскольку жена еще предполагает немало часов крепкой дремоты, а если даже пытаться тихо и мирно лежать рядом – она все равно проснется и устроит допрос с пристрастием, чтобы выяснить причину его бессонницы. Еще и таблетку заставит проглотить, чего Антон очень даже не уважал. Он старался лишних лекарственных средств в организм не допускать. Антон тихо и как можно бесшумно встал и на цыпочках покинул спальню, пробравшись на любимый диванчик на кухне, предварительно прикрыв все двери на своем пути. Отсюда она уже его не услышит. Антон включил телевизор и зажег газ под чайником. Сейчас попьет кофе, просмотрит по всем каналом новости и окончательно успокоится, выбросив пустые сновидения из мыслей. Авось и сонное состояние пожелает возвратиться, так он тогда и в спальню вернется под теплый бок жены. Но только уже смотреть будет свои привычные и спокойные сны.

Они с женой еще три года назад порешили закруглить свою трудовую деятельность, влившись в ряды безработных и беззаботных пенсионеров, посвятив, как говорится, остатки (нет, скорее всего, завершающий этап) жизни чтению книг, телевизору и прогулкам по культуре. Ну, к тому, что посещать кинотеатры, сходить в театр на местные постановки (приезжие дороговаты). Хотя иногда позволяли себе и на приезжих разориться, если те того стоили. Ведь местные порою намного интересней были. И дешевле в разы. Антон уже пенсионер со стажем. Числился таковым, поскольку на ту офицерскую пенсию в середине девяностых, да и в начале этого века прожить здоровому человеку было просто нереальным явлением. Лишь голодно просуществовать с той особенностью, что ты одинок и у тебя нет аппетита. Потому Антон и работал, как вол до шестидесяти лет пока не почувствовал острое желание отдохнуть. Чтобы еще несколько лет прожить.

И жена к этому периоду уже оформляла пенсию и не планировала продолжать работу. Во-первых, родилась третья внучка. Нет, внучка первая. У единственной дочери первые двое были пацаны, которые давно выросли. А вот к приближению пенсионного возраста родителей Ольга родила им на радость Катеньку, и жена решила с самого младенческого возраста посвятить себя ей. А во-вторых, неожиданно родное правительство повернулось немного лицом к пенсионерам, и размер пенсий внезапно чередой стал расти до приличных размеров, что на такую сумму даже неплохо можно было им вдвоем жить, балуя порою и внуков. Благо к этому времени Антон с супругой обновили всю аппаратуру и бытовую технику, и запаслись богатым гардеробом. Вот все эти параметры и явились поводом окунуться в настоящую пенсионную жизнь.

За такими вот мыслями и застала его жена, внезапно нагрянувшая с ревизией и вопросами об отсутствия мужа в постели. Была немного удивлена, оттого и отправилась в поиски, чтобы выяснить причину его бессонницы.

- Случилось чего? – слегка взволнованно спросила она, намекая на здоровье, застав его с чашкой дымящего кофе. – Встал-то чего? Самый сон, а он тут чаи распивает. Сердце прихватило, али как?

В последний год стал ощущать этот важный и нужный человеческий орган. До сих пор даже намеков на его присутствие не слыхал, а тут иногда, то кольнет, то немного, словно больной зуб, заноет. Словно стало напоминать об износе и поре слегка проявлять о нем заботу. По настоятельной рекомендации жены сходил к врачу. Однако этот поход развеял все сомнения: здоров в пределах возраста. Просто пора пришла кое в чем себя ограничивать. Вот жена и задала вопрос про сердце.

- Нет, - успокоил он Елену, как можно более равнодушным и спокойным голосом. – Все у меня в порядке. Наверное, выспался. Сон исчез в неизвестном направлении. А уговаривать его возвратиться не стал, чтобы тебе не мешать своими попытками уснуть. Вот и пью кофе под гул телевизора.

- Это точно? – с сомнением в голосе спросила Елена, подозрительно вглядываясь в его глаза, которые больше говорили всегда правды, чем слова. – А чего вид такой беспокойный, словно чего-то учудил или набедокурил? Давай-ка, Антоша, колись и исповедуйся, как на судном дне. Что-то не припоминаю я у тебя бессонницы вот такой беспричинной. Чего растревожился?

-Лена, не сочиняй. А то спросонья можно много чего нафантазировать, - нехотя отмахнулся от нее Антон. – Просто всего столько приснилось, что досыта насытился всякими сновидениями. Больше смотреть не хочется. Это переварить бы. Понимаешь, Ленусик, вот сам спал и смотрел эти треклятые сны, а казалось так явственно и натурально, словно действия творятся наяву и позаправдашнему. Вот и разволновался немного. Но ничего страшного, уже успокоился и готов вновь вернуться в супружеское ложе. Только кофе допью, и можно идти в койку. Улыбнись, нас снимает скрытая камера.

Жена так же налила себе кофе и уселась за стол напротив Антона, словно уходить не собиралась для продолжения сна, а в его фантазии поверила не больше, чем на полпроцента, если даже и не меньше.

- Ладно, рассказывай, чего уж там скрытничать. Подумаешь, приснилось, так мы сейчас быстро расшифруем и приведем душевное состояние в равновесие. Вот зря сомневаешься в сонниках. Иногда они очень даже правду-матку говорят. А если и соврали, то все равно душу успокоят.

- Лена! – слабо возразил возмущенный Антон, словно от него требуют исповеди, в которой он абсолютно не нуждается. – Ну, ведь ты великолепно знаешь мое отношение к этим расшифровкам. Обычные фантазии и явственное вранье. Все эти картинки из прошлых кусочков, словно мозаика на стекле. Они, чаще всего, даже пересказам недоступны из-за несуразности и бестолковости. Так что, давай забудем. Допивай свой кофе и пошли спать. Может, сейчас лучшее увижу.

-Не бравируй, притворяясь в неверующего, - категорично не согласилась с его доводами Елена. – Не веришь, а разволновался, как мальчишка и самым серьезным образом. Вон, какой взбалмошный. В зеркало посмотрелся бы. Прямо переживает, как по естественной потери настолько естественно и натурально, что и самой посочувствовать хочется. Стало быть, снилось нечто судьбоносное. Колись, муженек, рассказывай, и постарайся мелкие детали не упускать.

-Ой, вот и нудная же ты! – уже почти не сопротивлялся Антон, готовый признаться в своих сумбурных снах.

Про первый сон рассказывать не очень хотелось. Лена была ревнивой даже к его воспоминаниям. А тут, вроде, как первая и настоящая любовь вспомнилась и приснилась. И не просто те легкие постоянные влюбленности, что с регулярностью навещали его сердце, о которых даже и не вспоминал, закрывая двери за очередной встречей. По этой девчонке он страдал долго. Вполне возможно, что даже с месяц-другой, если не больше, пока не появилась на горизонте очередная влюбленность. Моментально отпустило, успокоилось на сердце, и Антон вмиг зажил обычной юношеской жизнью с простой регулярной легкой влюбленностью. Но любовью это уже не было. Да, они слегка потеснили и помогли излечиться, но те девчонки не могли вызвать ту бурю чувств, от которых он сходил с ума. Влюбленность сильно отличалась от любви тем, что ее объектом были девчонки, чем-то отличающиеся от обычных. А потому и становившиеся объектом сердечных переживаний. Это ему так казалось, вот он тайно и любовался ими.

Многими сразу, не одной. В классе была одна, во дворе другая, а в доме пионеров, куда его записали в хор, третья. У Антона полностью отсутствовали как вокальные, так музыкальные данные. И ходить по принуждению в этот треклятый хор абсолютно не хотелось, пока не появилась она – девчонка, в которую можно было слегка влюбиться. Вот ради нее он и ходил. Сразу хотелось бы заявить, что те дамы, то есть, девчонки, в которых он с регулярным постоянством влюблялся, даже догадываться про тое не могли. Он наслаждался этим сладким чувством тайно и в одиночку. Но абсолютно без страданий.

Скоро забыл и про эту сильную страдальческую любовь. И вот сегодняшней ночью она внезапно без предупреждения приснилась и всколыхнула ярко и сильно те далекие воспоминания. Настолько сильные, что даже сейчас спустя столько много лет он не желал признаваться ни перед кем. И рассказывать о тех сладостных и прожигающих сердце болях тем более. Но, чтобы удовлетворить любопытство жены и отвязаться от ее назойливых притязаний, он решил сухо и без каких-либо эмоций, просто констатируя факты и пересказывая эпизоды из сна, довести до нее причины бессонницы и переживаний.

-Вот не поверишь, но всего лишь эпизод из детства приснился. Далекий, малозначительный, но настолько исказил факты, что даже, несмотря на сновидение, и то пришлось как-то возмутиться и разволноваться.

-Пожалуйста, поподробней, - заинтересованно попросила Лена. Она хоть и не фанатично пользовалась сонниками, но как сама, так и в обсуждениях с подружками-пенсионерами любила блеснуть эрудицией и талантом по расшифровке снов, делая притом при всем собственные выводы. – И очень постарайся детально и подробно. То есть, как можно все и без сокрытия мелочей.

-Да что тут скрывать-то! Подумаешь, сон увидел! – немного с натянутым смехом и бравадой воскликнул Антон. – Сон он и есть сон. Просто сейчас чересчур уж явственно и натурально снилось. Вплоть до запахов и шорохов. Даже храп своего папы слышал из спальни отчетливо и по-настоящему. А может это с твоим храпом перепутал, но не важно. Понимаешь, хотя многое уже позабылось и из памяти как бы навечно стерлось, но в этом сне даже отрывной календарь на стене в углу рядом с телевизором разглядел. И телевизор такой страшно древний. «Беларусь – 5» называется. И дата на календаре соответствует событию, что произошло в тот памятный день. Только концовка совершенно не соответствует реальности. На ту девчонку, что разглядывал в окно, машина не наезжала. К тому же то был абсолютно современный авто. Картинка из далекого детства, а автомобиль сегодняшний. А все остальное соответствовало эпохи начала шестидесятых. И стены с накатом, и лампочка на шнуре. А машина наша.

-Саму смерть видел? – заинтересованно спросила жена, уже в мозгах прокручивая возможные варианты объяснения.

-В этом сне нет. Испуг ее, ужас в глазах, и все. Сразу проснулся, словно пытался убежать от правды.

-Поди, влюблен в нее был? – иронично, но с ревнивой настороженностью спросила Елена.

-Отстань! – слегка смутился, поскольку попала она в яблочко, но изображая неподдельное возмущение, отмахнулся Антон и постарался показаться по-максимуму равнодушным к этому эпизоду, словно сон с такими воспоминаниями его особенно и не волновал. Просто прогулялся по прошлому из детства. – Я даже не знал ее имени и ни разу не вспоминал бы, если бы не такое отчетливое сновидение. Это же было пятьдесят лет назад. Да я через два дня о ней забыл.

-А вот даже дату запомнил, - съязвила жена. – Так что, не очень сильно-то и забыл, раз снится до сих пор.

-Ой, Лена, да ради бога, о чем говоришь? Дату я не запомнил, а во сне увидел, говорю же, что потому и въелась в память.

-Ну, а так разволновался почему? Неужели из-за какой-то мелкой мало, или совсем незнакомой девицы пятидесятилетней давности?

-Конечно, не из-за нее. Только сильно предупредить хотелось ее об опасности. Специально ради этого опять уснул и вновь вернулся в свою квартиру из детства. Ну, и бросился спасать. Через двери, из подъезда, да угодил не на улицу, что наблюдал из окна, а в, до боли знакомый лес.

-Ты настолько и лесные тропки с кустиками запомнил, что не успел попасть, как сразу обо всех вспомнил?

-Я, милая, в лесу лучше, чем в огороде ориентировался. Хотя даже сейчас, если вспомнишь, не хуже. Сама не раз в этом убеждалась. Помнишь, как первый раз пыталась со мной спорить, в какую сторону к машине возвращаться?

Да, Лена это знала. Не раз, проживая во многих точках бывшего Союза, с друзьями ездили по грибы. Так она сама через пару минут уже блудила. И понять не могла: в какую же это сторону нужно идти, чтобы попасть к месту сбора. А Антон сразу же, попадая в лес, ходит, куда грибы манят, собирает их, не обращая внимания на ориентировку. И как только лукошко полное, мгновенно берет курс в сторону стоянки автомобиля. Вот тогда в первый раз Елена и пыталась возразить. Потом сильно удивлялась, что так ошиблась, а Антон даже и не тыкался носом, словно слепой котенок, а шел по тропкам и через кусты, как по родной квартире. Не сразу, но через некоторое время Лена привыкла и уже без споров и собственных выводов безоговорочно следовала в лесу по следам мужа.

-Ну и… - попросила она продолжить рассказ о событиях странного сна. – Лес-то тут причем?

-Лес тут как раз вроде совсем и не причем, но я из него вышел, а тут и произошло все самое любопытное, - Антон уже сам входил в раж, вспоминая все подробности свое второго сна. Почему именно сейчас все увиденное во сне его сейчас даже больше разволновало, чем в первые минуты просыпания. – Лес из далекого детства, станция, на которую я вышел и всегда мы с друзьями выходили, так же знакома и называется Красный Бор, только с некоторыми видоизменениями.

-И где такая находится наяву, а не во сне? – спрашивала Елена, которая, наблюдая азарт Антона при рассказе, уже не ревновала его ко сну. – Она и в самом деле есть такая, как тебе приснилась?

-Настоящая, как и была в моем детстве. Мы же с пацанами постоянно ездили до нее на пригородном поезде по грибы. Вторая остановка на дизеле от вокзала. И дешево и весьма удобно. Только во сне я увидел не ту из прошлого, а словно будущую современную станцию, нашей эпохи с соответствующими аксессуарами.

-То есть?

-Ну, здание современное, симпатичное, красивое, а не тот барак из прошлой жизни с облезлым фасадом и ржавой табличкой. И полностью отделанное по последним технологиям с евроремонтом. Плюс ко всему, чтобы я не сомневался, табло прямо перед глазами с датой и точным московским временем. Только, даже немного вперед с маленьким будущим. Дата вот сегодняшняя, а время 15часов и 10 минут. Оно еще будет после обеда. Представляешь: только все произойдет, где-то через девять часов.

-И все? Тебя так разволновали эти цифры, не соответствующие действительности? А я тут расселась с тобой и планирую заняться расшифровкой. Ну, думаю, раз уж так муж разволновался из-за простого сна, то есть почва для богатого размышления. А здесь такая скукота и обыденность. Я так думаю, что тебя больше разволновали первые сновидения с прекрасной незнакомкой, а не вокзал, или станция с лесом из детства и современной отделкой. А там хоть беда с твоей любимой приключилась. Надо было не в лес по грибы бежать, а сигать в окно и спасать свою зазнобу.

-Ну, во-первых, - Антон не обиделся на безразличие и язвительность жены и продолжил рассказ о сновидении, - она не стала моей возлюбленной. Всего-то и увидел один раз в окно и весьма скоро позабыл про нее. Сам не пойму, зачем приснилась. Но спасать, как ты и предложила, я ринулся. И взволновало меня продолжение второго сна. Я и успел-то выйти из лесу и увидеть эту станцию, как тут из-за поворота вынырнул скорый. И вдруг метрах в двухстах до станции сильный взрыв произошел. И так явственно и натурально, что самому страшно стало. Я ведь даже погибающих пассажиров успел увидеть, прежде чем проснуться. Вот такого момента из прошлого светлого детства вспомнить я не могу. Не было его. Хоть и повидал взрывов и смертей в Афганистане. Понимаю все про сон и про всю чушь, да вот объясни мне эту дату и время. Зачем они меня предупреждают? Так получается, что именно сегодня в 15.10 все и произойдет?

-Глупости. Ты мог сон о своем будущем увидеть, смешивая с прошлым. Но ведь там, в Холмогорске, у тебя уже никого из родных не осталось. Так что, будем считать, что приснилась тебе сплошная белиберда.

-И время?

-Чушь, не поддающаяся никакой дешифровки. Пошли спать, - широко зевая, предложила жена, беря Антона за руку и уволакивая его за собой в спальню. – Сейчас самые интересные сны обычно снятся. А может, и продолжение увидишь. Вот тогда и поговорим с тобой о смысле и пророчестве твоего сна.

-Да не дай бог увидеть продолжение. Там же сплошные трупы и кровь! – вздрогнул Антон, только представляя картинку катастрофы с грудой поломанных и окровавленных вагонов. Поезд несся с приличной скоростью и абсолютно не собирался притормаживать. То, что можно увидеть потом, абсолютно лицезреть даже во сне не хотелось. Пусть останется в неведение.

-Да хотя бы из простого интереса узнать, чем же вся эта кутерьма закончилась. А вдруг в новом сне поезд успеет пронестись мимо. То есть, взрыв случится позже, когда твой поезд пронесется через станцию. Ну, или раньше хотя бы на немного, чтобы состав успел притормозить до взрыва.

-Нет, как мне кажется, не успею. Вот в первом сне вроде и вернулся раньше немного до катастрофы, чтобы хотя бы предупредить, да вот выскочил из дома в этот лес со старыми деревьями и новыми зданиями. Прямо скачок во времени какой-то из 63 года в день сегодняшний. Видно судьба демонстрирует, не предлагая спасение. Лишь лицезреть и констатировать, как факт. Ладно, пошли обратно в сон. Авось твои слова подтвердятся, и я хоть здесь успею предотвратить беду, - лениво соглашался Антон с супругой, поддаваясь ее напору и следуя в спальню. Пусть сон вернется и позволит выскочить за несколько минут на эту опасную железную дорогу, чтобы остановить поезд.

Нет, не сбылись затаенные желания, и снилось абсолютно иное и обыденное, какое чаще и наблюдалось среди ночи в этой постели. Сумбурное и в водовороте, словно масса событий перемешались в одной банке и наугад доставались по кусочку эпизода. Потому этот сон получился путанным и бестолковым, о котором сразу же после просыпания забылось начисто. Нечто случалось и происходило, да вот исчезло полностью до единой секунды. Но в этом сновидении наблюдались и положительные моменты: он за эти пару часов утреннего сна отдохнул многократно больше, чем за всю прошедшую суетливую ночь с ее воспоминаниями и предсказаниями. Чувствовалось и хорошее настроение, и легкость в теле и в мыслях. Однако воспоминания навеивали и некую сладкую грусть с представлением того далекого, но милого образа незнакомой девчонки, исчезнувшей из его памяти через много дней страдания и воспоминаний.

Сразу же после завтрака жена засобиралась к внукам, коих у супружеской четы уже трое. И живут они в собственной квартире на другом конце города. Но Елена почти каждый день несется на трамвае к своим любимцам. Единственная дочь почему-то решила не уподобляться малодетным родителям и произвела на белый свет им аж троих наследников. Двое, правда, уже почти взрослые. Школу заканчивают. А вот третьей Катеньке только три годика исполнилось. Вот в основном к ней и носилась через весь город Елена, оставляя на весь день мужа в гордом одиночестве. И вовсе не потому, что Антон не желал встречаться и общаться с внуками. Пару раз в неделю, но только на несколько часов, он тоже заезжал к дочери и к ее семейству. И не столько по обязанности, сколько по большому желанию побаловаться с Катеринкой. Но особо не расслаблялся, потому что, выйдя на пенсию, Антон увлекся литературой. То есть, написанием потешных рассказов и сказок. Вот такое хобби под старость подвалило.

И не сказать, что безуспешно. Довольно-таки часто его публиковали в местной толстой газете и даже в одном центральном журнале. Гонорары не ахти какие, но тут главнейшую роль играл психологический фактор. Его сочинения читались и даже нравились многим читателя, которые вместе с критикой иногда и хвалебные строки печатали в адрес его публикаций. И эти критики из народа вдохновляли на новые подвиги. Потому-то Антон чаще оставался один дома, чтобы посидеть за ноутбуком и завершить, или начать новую байку. А Елена даже специально старалась предоставлять ему время для его хобби, которое к тому же приносило в семью и дополнительный доход.

Вот и сегодня Антону хотелось остаться в одиночестве и в тишине чего-нибудь накропать. Кстати, вчера некая идея даже навещала его мысли и слегка зудит до сих пор. А тема весьма интересная, что даже самому здорово понравилась. И пока она еще все сидит и напоминает о себе, то хотелось быстро внести ее в очередную папку.

-Если я задержусь подольше, то ты про обед не забывай. В микроволновке разогреешь. А то я знаю тебя: так увлечешься, что про все обеды и прогулки забываешь. Помни, как договаривались: час сидишь, десять минут гуляешь. А на обед я таймер включила. Как зазвенит, чтобы грел и ел. Я еще перезвоню к этому времени, - долго и нудно, как она умела это делать, Елена оставляла целый набор инструкций и наставлений, хотя понимала, что он их все быстро выбросит из головы. Поэтому она постоянно звонила и напоминала об очередной процедуре, что предписывалось исполнять.

-Не забуду. Да и ты не позволишь мне этого сделать. Я даже догадываюсь об этом. Только не нужно звонить постоянно.

С большим желанием и творческим порывом схватился Антон за ноутбук, но вновь нахлынули, словно ураган, воспоминания и эта нелепая катастрофа с поездом. А через силу заниматься своим любимым делом Антон не любил, хотя иногда и приходилось побороться с леностью и нежеланием усаживаться за стол, и в приказном порядке принуждал к работе, когда хотелось завершить начатое или приступить к задуманному, внезапно нагрянувшему во сне или в походе по магазинам. Идеи сами и без спроса и потуги навещали его мысли и требовали изложения на бумаге. И тогда Антон убеждал себя, что сейчас главное, поборов временное расслабление, уговорить себя сесть и приступить к рассказу, а потом мгновенно возникает и интерес и желание, с которым даже сил не хватает справиться, чтобы оторваться хотя бы на прогулку или обед.

Но сейчас этот ураган выворачивал нутро наизнанку и запрещал мыслить в нужном направлении, что даже никакие уговоры не действовали, хотя вечерняя тема витала и нуждалась в выходе.

-А может сейчас вот так взять и изложить сегодняшнее сновидение с прибавлением эпизодов и всевозможных фантазий? – сам себе предложил Антон, устав уже от внутренней борьбы с собственным нежеланием и упорством. И сразу же схватил ноутбук, создавая новую папку именно для изложения сегодняшнего сна. – Вот и хорошо! – обрадовался он победой и приподнятому творческому желанию. – Сейчас мы столько всего насочиняем, что приличный рассказик получится.

Вроде и успел лишь продумать сюжет и поразмыслить над первой строчкой, как зазвенел мелодично, но назойливо таймер. Антон удивленно бросил взгляд на настенные часы и поразился увиденному. Неужели в борьбе и размышлениях пролетело столько времени, что уже и обедать пора. А ведь он еще даже на кусочек хлеба не заработал. Жена подсчитала, что именно к этому времени он должен, или просто обязан проголодаться. А ведь казалось, что и полчаса не прошло.

Однако звонок пришел, как спасение. Антон даже облегчение почувствовал от подаренной паузы. Вот сейчас за едой более основательно и осмыслит сюжет. А то схватился за перо, а с чего начать, так пока еще и не придумал. Написать про первую любовь? А что, даже очень неплохая идея! Получится мелодрама с сердечными признаниями на несколько страниц с описанием чувств, страданий и терзаний. Прибавит к действительности романтическое свидание с глупыми и неловкими эпизодами, чтобы слегка повеселить читателя, придумает ей имя, а потом закончит трагическим расставанием, чтобы к смеху и улыбке добавить легкую слезу.

А в том, что получится, так Антон уже не сомневался. Уж очень сильно впечатлил его сон с этим воспоминанием, что сразу всплыли все мелкие картинки из того далекого детства. Он любил ее по-настоящему, и страдал, как самый настоящий герой мелодрамы. По взрослому, как сейчас казалось Антону. Главное сейчас придумать красивое романтическое имя, поскольку даже во сне он не смог этого узнать. Вот потому прямо сейчас за борщом нужно обдумать, скомпоновать и мигом занести в папку. Редактору местной газете должно понравиться. Правда до сих пор он приносил веселые похождения своего родного дядьки и потешные сказки для детей. Но Антону уже казалось, что о своей первой любви он сумеет написать очень интересно. Даже те строчки, что отчетливо вырисовывались в его голове, ему уже нравились. Получится.

Звонок мобильного удивил не потому, что высветилась жена, а именно потому он и поразился, что это первый ее звонок за весь день. А ее звонок он узнает вначале по мелодии, что отличается от иных. Загулялась и забыла, а теперь вдруг всполошилась? Или нечто срочное сообщить торопиться. Поэтому брал в руки телефон с легким волнением и недоумением, словно ожидая от этого аппарата очередной неприятности.

-Что могло случиться такого, от чего про мужа совсем забыла? – спросил Антон жену, стараясь вложить в голос больше мягкости и деликатности. Значит, слишком увлеклась внуками, что про мужа позабыла. Но ведь он не станет из-за такого пустяка обижаться. Стало быть, причина уважительная.

-Антон, ты где? – неким запыхавшимся и взволнованным голосом спросила Лена в трубку. Чувствовалось, что нечто сильное взволновало ее, что даже голос слегка осип и дрожал.

-Как это где? – немного удивился самой постановкой вопроса Антон. – Разве я должен где-то в ином месте находиться, кроме как дома? Я там же, где ты меня и оставила с самого утра. И куда можно было мне деться?

-Да мало ли. А вдруг в это время у тебя послеобеденная прогулка. Потому и спрашиваю, чтобы узнать.

-Нет, у меня как раз сейчас обед. А потом хотелось немного расслабиться, да ты, как я понял, задумала прервать мою негу. Говори скорее, чего случилось, что даже голос твой с трудом узнаю?

-Ой, Антоша, еще как случилось! Ты только присядь поудобней, чтобы спокойно выслушать меня. Думаю, что стоять ты не сумеешь.

-Лена, не пугай, с детьми чего, или как?

-Нет, вот здесь успокойся и не переживай. С детьми и внуками все замечательно. Но ты лучше включи телевизор на программу «Россия 24». Там тебе все с подробностью перескажут. А потом перезвоню.

-А-а-а! – весело и оптимистично протянул Антон, уже успокоенный и вернувшийся в свое романтическое настроение, настроенное на описание своей первой любви. Он замечательно познал характер своей жены и ее реагирование на телевизионные экстренные и экстремальные выпуски с очередными ужастиками. – Где-то что-нибудь кто-нибудь натворил, напакостил, а ты приняла в этом событии самое глубокое соучастие и сочувствие. Так ведь в нашей стране за последние двадцать лет постоянно что-то экстремальное. Пора, дорогая, привыкнуть и не хвататься за сердце по каждому эпизоду. Или рекомендую просто не включать канал с новостями.

-Вот только не надо иронизировать. И пожалуйста, без сарказма. Сейчас сам не будешь знать, за что схватиться. Давай, включай и смотри, там постоянно повторяют. А вот потом мы с тобой и поговорим.

Услышав щелчок, означающий, что жена отключилась, Антон отставил пустую тарелку в сторону и наполнил большую кружку чаем, неспешно намазал большой кусок батона маслом и прикрыл все это строение не меньшим куском колбасы. Такие бутерброды Антон называл маленьким пароходом, отправляющимся в далекое плавание. Торопиться с просмотром последних экстренных новостей, даже если они настолько душещипательные и раздирающие, абсолютно не хотелось. Ну, чего такого они могли показать Антону, повидавшему наяву за свою долгую жизнь, не считая даже Афганистана, целый набор разнообразных ужасов с подробным их описанием и разглядыванием. Ну а тут сейчас, скорее всего очередная крупная авария или катастрофа. Слава богу, что в последние два-три года прекратились репортажи с боевыми действиями с какими-либо остатками бандитов на Кавказе. Все в стране, как говорится, устаканилось и притихло, словно прекратилось или затаилось, чтобы в любое время выплеснуть наружу.

Ну, а в это мирное время, если и случается, так лишь с обвалами, развалами и взрывами бытового газа. Никак наши строители не отвыкнут от привычки хапать и тащить. Бьют их, наказывают, а они все равно часть строительных материалов хотят спустить налево, чтобы обналичить или пропить, а недостаток пытаются заменить дешевыми или контрафактном. Хотя и догадываются, что тяжелое похмелье не за горами. Ведь по современным технологиям запас прочности невелик.

Событие, о котором намекала жена, начали показывать сразу же после включения телевизора, словно там дожидались, когда Антон соизволит полюбопытствовать и ознакомиться с происшествием. Первые же слова комментатора настолько ошеломило и парализовало Антона, что он от неожиданности выронил бутерброд, который незамедлительно сбросил верхнюю палубу в виде колбасы, и средней палубой, именуемой маслом, шлепнулся на пол, издав мягкий чавкающий звук. Антон резко поднял его, соскребая масло с пола пальцем и возвращая начинку вместе с колбасой на прежнее место, машинально по инерции откусил большой кусок. Заметив масляное пятно на полу, он сбегал в ванную за тряпкой и тщательно стер испачканное место.

Все эти телодвижения производились машинально на автопилоте. А уши и сознание воспринимали ошарашивающую информацию. Вернее, он ее слышал, но понять категорически отказывался. Этого ну просто не могло быть! По телевизору с подробностями и даже с мелкими эпизодами показывали его сон. Не весь от начала до конца, а именно вторую его часть с катастрофой в Красном Бору. Ужасные события, страшный сон, но он произошел наяву. Скорый поезд, не доезжая каких-то пару сотен метров до станции Красный Бор, был пущен под откос. Нет, откоса там не было, но груда искореженных окровавленных вагонов гипнотизировали и трясли Антона. Его просто лихорадило. Ведь так получается, что он мог запросто предотвратить эту катастрофу. Стоило позвонить кому-то сразу же с утра, и уже не было бы этого ужаса.

Однако и он, и его жена проигнорировали это предупреждение судьбы. Некие силы добра через него пытались достучаться до человечества, известив о предстоящей беде. А никто даже не попытался услышать и отреагировать на сигнал. Из оцепенения вывел звонок мобильного. Вновь звонила жена, рассчитав время, которого вполне должно было хватить ему для осознания происходящего.

-Антоша, ты держись, я сейчас приеду к тебе. Ну, откуда нам можно было предположить, что это был вещий сон. И я некстати оплошала. Хотя сегодня такой день, что сны не должны сбываться. Но ведь беду мы сразу как-то почувствовали, хотя во сны ты никогда не верил. Ты только не принимай так близко к сердцу и помни, что никто, кроме тех бандитов, что заминировали рельсы, не виноват.

-Леночка, - пропищал печальным и плаксивым голосом Антон в телефонную трубку мобильного. – А ведь я мог их всех спасти. И сложностей ничего не представляло, как всего лишь один звонок.

-Нет, ничего ты не мог. И не трави себя излишними фантазиями. Это все глупое совпадение и нелепость.

-Там, Лена, - продолжал хныкать Антон, словно совершенно не слышал успокоительных слов жены, - десятки трупов, раненных и искалеченных. Поезд даже притормозить не успел. А он и не планировал тормозить. А ведь я помню, как все это происходило в моем сне. И все повторилось с точностью до секунды. Ровно в 15часо 10 минут. Сегодня. Я ведь видел на этом чертовом табло точное время катастрофы. Один звонок-предупреждение, и ничего бы не случилось.

-Антон, возьми себя в руки и прекрати это глупое самоистязание. Никто бы тебе не поверил. А вот с психушкой обязательно познакомился бы. Вот такой исход я бы гарантировала с точностью до эпизода. Ладно, сиди дома и никуда не смей выходить. Я уже еду. И все сама куплю, что необходимо. Ты только сиди и жди, - быстро тараторила Елена, чтобы сбить Антона с этого упадочнического настроения. Ее и саму поначалу страшно поразил и перепугал репортаж из Красного Бора, но она успела взять себя в руки и понять свою миссию по спасению мужа. Ему, поди, стократ трудней, поскольку он только увидел репортаж, который буквально несколько часов назад со всеми подробностями приснился. Он эту катастрофу видит второй раз.

Очевидно, Елена так сильно переживала за нервное состояние мужа, что не поскупилась на такси и примчалась домой через считанные минуты, если вообще не секунды. Даже за это столь короткое время успела заскочить в магазин и закупить водки и сопутствующей к ней закуски. Она только иногда, если говорить правду, любила посидеть с мужем за несколькими рюмочками по случаю какой-нибудь даты или выдающего случая. А уж тут сам бог велел срочно и в спешном порядке снять стресс и прочие силы напряжения, которые давили на мозги и на прочие органы, пытаясь полностью разладить работу всего организма. Хоть она и пыталась всевозможными ухищрениями успокоить и привести в состояние равновесие мужа, но, если признаваться по-честному и правдиво, то больше сама нуждалась в успокоении, поскольку репортаж о трагедии в Красном Боре не просто удивил или поразил ее, но он просто сразил, как вражеская пуля.

Первые секунды репортажа по телевизору с информацией о катастрофе поезда он слушала как зомби, с трудом веря, что это уже не сон ее мужа, а явь, которая случилась реально. Так и хотелось в ту же секунду закричать на всю комнату, что это уже ЕЕ Антон видел. То есть, это их отец, их дед все наблюдал со всеми подробностями, но только во сне. А тут после перечисления жертв и пострадавших, так она вообще вошла в ступор.

-Мама, - удивленно воскликнула дочь, увидев ее реакцию на, вроде бы обыденный, хотя и экстремальный, репортаж по первому каналу телевидения. – Что это с тобой? Ты так реагируешь, словно там случайно оказались твои родные. Скажи, ты и в самом деле совершенно не причастна к нему?

-Ничего, ничего, просто как-то впечатлило. Это же Родина нашего папы, - попыталась смягчить напряжение Елена. – Партизанская выходка какая-то. Словно война и не закончилась.

Елена дождалась, пока дочь собиралась в магазин и не вышла за порог, и сразу же схватилась за телефон, чтобы срочно позвонить мужу. Она почему-то страшно, как испугалась за мужа, словно он оказался причастным к этому событию. Но, когда поняла, что Антон даже и не думает смотреть телевизор, увлеченный своими рукописями, сразу же пожалела о звонке. Но уже удержать свои эмоции не сумела и призналась в своих страхах, попросив его включить телевизор и прослушать самому эту информацию. Затем выждала расчетное время и вновь перезвонила, чтобы уже услышать его истинную реакцию на событие. Понимая, с какой силой шандарахнуло это известие ее саму, она попыталась всеми силами успокоить мужа, словно он сам в этом экстренно нуждался.

-Антоша, ты где? – раздался ее спокойный голос из комнаты, где висел самый большой телевизор. У них еще один маленький висел на стене, на кухне, но они им настолько редко пользовались, что даже не всегда вспоминали.

-Здесь вот сижу и размышляю.

-С тобой все в порядке?

-Более или менее, - удрученным поникшим голосом отвечал Антон, доставая из серванта рюмки и большие стаканы для минеральной воды. – Насколько я понял, так ты для маленькой тары все купила.

-Купила, купила, - засуетилась Лена, накрывая стол нарезкой и салатами. – Я сама, если сейчас же не выпью, кажется, с ума сойду. Ну, понимаешь. Настолько все экстремально, что самой просто хочется свихнуться, чтобы не понимать.

Не дожидаясь окончания суеты Елены вокруг стола, Антон открыл бутылку и наполнил рюмки до краев, чего в обычной обстановке они себе сами не позволяли. Куда приятней пить маленькими глотками, и при всем хорошо и вкусно закусывая. Но сейчас хотелось срочно загасить эту противную дрожь по всему телу и унять тревогу с непонятным страхом, так неожиданно подкатившимся к глотке, словно он единственный знал продолжение этой загадки, и ничего приятного в будущем не обещал. И если сейчас не успокоиться хоть на малость, то о последствиях даже трудно догадываться. Даже сердце стало намекать на принятие какого-нибудь лекарства.

-Ну, Лена, давай не чокаясь. Вроде и повод не торжественный, чтобы говорить какие-либо слова, - предложил Антон, подавая жене рюмку и сам тут же опрокидывая свою дозу в рот.

Выпили и немного помолчали, разглядывая картинки на потолке и стенах, словно впервые увидели их и очень заинтересовались их происхождением. А по телевизору, уже в который раз повторяли и повторяли с описанием все больше открывшихся подробностей трагедии рядом с его родным городом детства. И от этих комментарий становилось в душе жарче и больнее, а еще страшно и тоскливо, поскольку причислял себя к виновникам этих катастрофических событий. Хотя и за тысячу верст, вроде бы, и алиби у него стопроцентное. Да и о каком соучастии можно говорить, если и присутствовал при всех этих катаклизмах лишь во сне. Он, вроде как, грибы там собирал. Но, во-первых, все-таки увидел, а во-вторых, о каких грибах можно вести речь в начале июня. Ведь все же увидел с точным указанием срока исполнения приговора. Странно лишь, зачем ему показали, словно это некто устроил демонстрацию сна, этот первый с встречей его первой сильной влюбленности, о которой страшно как давно забыл? А вдруг?

-Лена, - тихо прошептал Антон от догадки и скрытого подозрения. – А если и она там была? Понимаешь, Леночка, ведь не зря они вот так поочередности прокрутились, словно предупредили о ее гибели.

-Ты это о ком? – Лена удивленно смотрела на мужа. – Кто это такая она, и где могла быть и погибнуть?

-Ну, ты не помнишь, что ли? Я же тебе рассказывал, что мне два сна подряд приснились. В первом она из моего окна, а во втором, когда хотелось предупредить и спасти от мчащегося прямо на нее автомобиля, уже этот грибной лес и катастрофа. Ох, не зря меня этой ночью две картинки подряд навестили. Какие-то они с предвидением, с предсказанием, словно через меня и хотелось им показать эту трагедию. Я просто теперь уверен, что и она была в этом поезде.

-Как ее звали хоть? – Лена уже немного ревновала. Антон увидел эту искорку в ее глазах и почувствовал легкое раздражение в голосе. Мол, тут такое сотворилось, а ему больше и думать не о чем, как о какой-то страшно далекой и давно забытой девчонке, хотя и когда-то любимой.

-Да откуда я знаю? – как можно равнодушней отмахнулся он рукой от ее глупых ревнивых предположений. – Это все один из мелких эпизодов моего далекого детства. Сразу бы и не вспомнил, если бы не этот сон. Вот потому и говорю, что не зря перед взрывом она приснилась. Я и подумал, что специально мне показали ее, поскольку она по какой-то причине оказалась в этом поезде. Тьфу ты, черт, и я ввязался в твои сонники с предвидением и разгадыванием снов. А вдруг просто возможное совпадение? – с некой затаенной надеждой спрашивал Антон у самого себя. – Да мало ли чего снится человеку. За всю мою жизнь я только во сне, но и наяву насмотрелся на катастрофы с падающими самолетами, взрывающими домами. А тут просто совпало. Ведь могло случиться, что именно в сегодняшнюю ночь на меня могла напасть бессонница, или совсем сна не привидеться. Всякое ведь могло случиться. А оно ведь все равно взорвалось бы.

-Антоша, - уже успокаивалась и, позабыв про недавнишнюю легкую, но немножко колючую ревность, нежно проговорила жена. – Конечно, ты очень даже прав в одном, что никакой твоей вины во всей этой трагедии нет. И предвидеть, и предсказать ты ее ну никак не мог. Так что, давай не будем травить себе душу напрасно, а лучше налей и спокойно без нервных тиков поговорим и обсудим эту белиберду. Как я тебе уже сказала, что ты прав лишь в том, что в мире постоянно что-нибудь да случается, не зависимо от наших снов и предположений. И то, что раньше до этого тебе снилось, так оно все из далеких и близких воспоминаний. И даже эта твоя малолетка, как самое запоминающее из далекой детской биографии. Но только не сегодняшний сон, в котором ты увидел будущее с точным указанием времени и места события. Это не просто ты угадал, а нечто показало и предупредило нас о катастрофе. Так что, давай выпьем и детально обсудим твое сновидение. Можно ведь предположить, что внезапно по какой-либо причине в тебе открылся этот природный дар, столь необходимый нашему хрупкому и столь противоречивому миру. Всякое случается с людьми под старость, включая и маразм, и внезапно возникший талант. Именно после шестидесяти часто и происходит нечто неординарное, что в данный момент привалило именно тебе. Так давай не посыпать голову пеплом, а продумать тактику дальнейшей стратегии. Вот ляпнула из твоей военной терминологии! Поди, и сам уже такое слово забыл. Но нам нужно быть готовыми к следующим возможным предвидениям. И не бежать за водкой, стеная и заламывая руки с горя, а принять грамотное и единственно верное решение, чтобы потом даже возгордиться за содеянное. Спасение сограждан – это тебе не книжечки писать, а посланное сверху знамение.

-Ну, Лена, - мягко и по-доброму, пропустив все ее предложения, кроме упоминания о старости, простонал Антон. – О какой старости можно говорить. Лично я пока себя, считаю просто взрослым мужчиной. Сама же всегда твердила, что мы с тобой в некоторых вопросах еще даже ого, как молодые и способные обставить не только своих сверстников, но и тех, кому далеко до наших лет. Даже в вопросах секса. У тебя чаще претензий по этой проблеме иного свойства. Вспомни жалобы своей подруги в сильном подпитии о претензиях к своему мужу. А он намного моложе меня. Поди, и пятидесяти еще нет. А я пятнадцать лет назад, так вообще ураганом был.

-Был, - смеясь, соглашалась Лена. – И сейчас не хуже. А Сергею в следующем году пятьдесят. Про юбилей уже она намекала. Только я не о той старости, что к нам крадется. Я вообще о людях нашего возраста, так что, обижаться не стоит. Просто я допустила, что именно в эту ночь к тебе нагрянул, а точнее, пробудился такой вот дар пророка. Немного дремал, поскольку ты сильно занят был, а теперь вот заметил у тебя массу свободного времени, оттого и прибыл, намекнув о себе вот такими предсказаниями. Нет, Антоша, теперь, пожалуйста, каждое утро во время завтрака ты мне пересказываешь с подробностями все, что увидел и услышал.

-Ой, вот только этого мне как раз и не хотелось бы! – замахал обеими руками Антон, словно жена потребовала от него нечто совершенно неисполнимое и неприличное. – Мне часто снится такая дребедень, что не только рассказать, но и самому неприятно вспоминать. То туалеты грязные, до которых я не успеваю добежать, то коты, говорящие на нашем родном языке. Или в кучу, такая белиберда насыплется, от которой желается избавиться раньше, чем проснулся. Нет, дорогая супруга, уволь от таких комментарий. Самой, уверен, еще хуже может присниться.

-Хуже или лучше, про это и разговор не ведется, - в том же спокойном тоне продолжала Лена. – Ты мне про всякую чушь можешь и не рассказывать. Сам поймешь, что нужно, а о чем лучше сразу забыть. Вот о таких, как сегодняшний твой второй сон. Даже первый опускай, черт с ними твоими бабами. А тут тебе даже под нос табло с точной датой и временем подсовывают. Вот о таких случаях моментально мне и пересказывай. А потом уже мы с тобой вместе обсудим и примем грамотное решение. Ну, разумеется, абы кому рассказывать не обязательно. А вот Вадиму Сидоренко, считаю, довериться можно. Он сейчас городским МЧС командует. Ему и расскажем про твой следующий сон. А уж там пусть под свою ответственность и принимает решение. Вполне допускаю, что в первый раз выслушает с большой долей сомнения, в уме покручивая пальцем у виска в наш адрес. Даже к психиатру предложит обратиться. Но без внимания наши предупреждения не оставит. Хотя бы придержит этот поезд и заставит проверить рельсы.

-Мне что, теперь все катастрофы с поездами сниться будут? – уже со смехом весело воскликнул Антон. Во-первых, выпитая водка подняла настроение и поставила мышления по поводу сегодняшнего события на нужную полку в мозгах. А во-вторых, грамотные и трезвые размышления жены стабилизировали нервную систему, приводя ее в равновесие. Антон рассматривал теперь свой сон с тем интересом, как описала его жена: то есть, как возникший из ниоткуда природный дар, которым можно и нужно управлять и пользоваться по назначению, чтобы всем, включая и его самого, лишь получать блага.

-Это я образно, - отмахнулась от его насмешек жена. – Мы еще не догадываемся, на что спланированы твои пророчества. Просто до того времени, когда последует следующее предсказание, проведем соответствующие мероприятия. Антоша, а может, хватит уже наливать? Водка свою функцию выполнила, а если продолжать, так она может запросто иную роль сыграть. А оно нам надо?

-Нет, давай уж допьем до дна. Чего тут многого в одной бутылке? – не соглашался Антон. – Тем более, что с каждой рюмкой ясность и контрастность стабилизируются. Ничем бы я спасти их не смог. Ты полностью права. Эти рассказы о пророческих сновидениях лишь для слушателей и постояльцев палаты №6. А вот теперь мы уже постараемся учесть ошибки из прошлых событий. Понимаешь, ведь наш рассказ намного эффектней прозвучит, если слушатель будет предупрежден о возможном предполагаемом событии. Я имею в виду Вадима. Ему просто необходимо срочно рассказать про сегодняшний сон и про его последствия.

-А ведь ты даже очень прав! – радостно воскликнула жена и сама наполнила рюмки до краев. – Пьем за твой новый открывшийся талант. Я поговорю с Вадимом. По-моему, он мужик понятливый. Немного будет сомневаться, но, прослышав про сегодняшнее происшествие, задумается в правильном ракурсе.

Встречу затягивать они не стали, и уже в ближайшую субботу он, то есть Вадим Сидоренко, сидел с ними за столом, словно накрытом по самому большому празднику. Елена пригласила его по старой дружбе посидеть и вспомнить молодость, решив уже во время беседы медленно и ненавязчиво подойти к своей теме и пересказать в шутливой форме это вот пророческое сновидение. Вадим согласился быстро, поскольку они уже давно знают друг друга, а это новая его работа как-то превратила такие не обязывающие дружеские посиделки в редкость. А вспомнить и просто поговорить ужасно хотелось. Тем более, что уже несколько лет, как остался один, и посвятил всего себя работе, стараясь с сослуживцами застолья проводить пореже, поскольку алкоголь хоть и сближает начальство с подчиненными, но превращает уже служебные отношения чаще в панибратство.

-А ты, Антон, совсем пенсионером заделался, - обнимая и хохоча, и хлопая ладошками по спине старого товарища, упрекал или хвалил Вадим. – Поди, из дома совсем уже не выползаешь. Я даже завидую тебе. Ох, как самому хотелось бы вот так забыться и не вспоминать о своих служебных делах!

-Так ты же сам знаешь про его это экзотическое хобби, - заступилась за мужа жена Елена. – Сидит над своими сказками, сочиняет день и ночь. Хорошо хоть по магазинам заставляю бегать. Это и стало его основной зарядкой. Слава богу, что такая беготня для него за удовольствие. А иначе пришлось бы применять более грубые меры. А так сидит над своими сказками, сочиняет их день и ночь, да про сны свои иногда рассказывает мне, чтобы не скучала. Обленился, ну, совсем, вот иногда и приходится устраивать некоторые незапланированные аудиенции. Но только ты не пойми меня превратно, Вадим, уж тебя по абсолютно серьезному делу пригласили. Этот сидень досиделся до кошмарно странных инсинуаций с характеристиками, требующих трезвой расшифровки.

-Ну, вот, так я очень не согласен с твоими характеристиками, многоуважаемая моя супруга, - проявил мощную контратаку Антон, совершенно оказавшийся против таких вот характеристик в адрес его сновидений. – Ладно, я бывал иногда слишком импульсивный при исповедовании в адрес своих сновидений, но уж в моем стремлении покидать любимое кресло, так ты перебарщиваешь. А сколько я грибов да ягод натаскал, а? Даже дети уже кричали от их переизбытка, уговаривая меня, чтобы я прекратил таскать эти дары из леса. А уж стариком-пенсионером назвать меня просто бестактно. Я со своими некоторыми возможностями запросто переплюну многих молодых.

-Антон, да никто твои силы не старается принизить. Ну, понимаешь, о наших годах иных высказываний трудно услыхать в оптимистических нотах. А ты думаешь, что я день и ночь только и думаю о своей работе? Да, думаю, потому что бросать ее страшно. Или спиваться придется, или просто заплесневею, как залежавшийся и никому не нужный кусок хлебной корки, - с какой-то грустью и печалью, словно страшно уставший от всей жизненной суеты, проговорил Вадим. – Вот и впился в свои спасания и чрезвычайности, чтобы чувствовать себя немного нужным для всех окружающих. Знаешь, как радуют эти звонки с просьбами о помощи!

-Жениться тебе надо, Вадим. Ну, зачем тебе это кошмарное и длительно одиночество? А так, хотя бы, и жить ради кого-то нужно было бы, и обедал не бутербродами с сигареткой, а нормальным борщом с компотом. Вот я одного понять не могу – ты чего оградил себя ореолом недоступности? Боишься, что кто-то внезапно станет твоим начальником? Ну и пусть. От этого плохо мужикам не бывает, - с некоторой укоризной высказалась Елена, словно для того и пригласила своего старого друга, чтобы указать на его совершенно неправильные взгляды на современную жизнь.

-Ой, Алена! Да глядя на мою жизнь, да еще с моей работой, так любая сбежит сразу же при первой возможности. Сам вот рад до безобразия, что вы пригласили, да к тому же и время отыскал для этой посиделки. Ведь уже и забыл, что бывает свободное время у людей. Громаднейшее спасибо за приглашение. Только признавайтесь, а не дата ли, какая круглая, что пригласили? А то вот так нагрянул по первому зову, да еще и с пустыми руками. Так летел, что просто забыл о простых человеческих правилах бытия. Я думаю, что вы не очень сердитесь?

-Вадим, да ты заткнулся бы хотя бы ради приличия, - громко и вполне естественно возмутился Елена, пытаясь не акцентировать внимание на простых мелочах, но хотя бы указать на именно те несоответствия, что явно превалируют и выпячиваются. – О каких пустых руках тут можно говорить! Сам, глянь, полные пакеты притащил, а все пытаешься прибедниться. Да глядя на все это изобилие, так я могла бы вообще не готовить ничего, а просто выложить твои баночки и пакетики на стол. Так что, Вадим, давай отложим для другого времени свои извинения.

-Да ладно! – немного смутился Вадим от таких откровений, но и слегка возгордился, что он не халявщик, а вполне нормальный и востребованный друг даже для таких друзей, которые с большой радостью принимают его даже с пустыми руками. – Свои, вроде бы, люди, разберемся. Мне и без того так редко выпадают такие вот свободные минутки, что я стараюсь их ценить по самым высоким критериям. Да и к вам разве можно придти с пустыми руками? Нет, дорогие мои, я искренне благодарен и рад, что вы наконец-то вспомнили о каком-то Вадиме Сидоренко.

-Ты уж прости, Вадим, но пригласили мы тебя корыстно и преследуя вполне приземленные цели. Ну, уж получилось так, что кроме тебя, как по такому сложному вопросу, и обратиться не к кому, как только к тебе. Давай выпьем, а потом мы тебе во всем признаемся, как на духу, - не выдержал такой длительной паузы секретности Антон и поднял рюмки с водкой, чтобы произнести хотя бы тост. – Предлагаю сейчас выпить за будущее, но хотя бы без тех последствий, что намекают мне в этих видениях. Ты себе и представить даже не способен, на что мы тебя пригласили.

Вадим весело и раскатисто расхохотался, словно услышал сейчас веселый застольный анекдот. Давненько в его жизни не выпадало таких веселых минут, чтобы и застолье присутствовало, и дружеская шутка с какой-то секретностью и некой таинственной загадкой. Чудесное совпадение.

-Ну, Антон, видел бы ты сейчас самого себя в зеркале, так понял бы мой смех и веселье. Он у тебя не просто анекдотичный, но еще настолько напряженный и винительный, что даже пожалеть тебя хочется. Быстро, други мои, говорите о своих проблемах, а иначе у меня настолько сумбурно в башке, что даже в некоторых грехах смею подозревать вас. Чего случилось-то? Неужели настолько серьезно? По-правде, так даже и верить не совсем хочется, что-то вас могут возникнуть такие сложные проблемы.

-Да нет, ты так уж не воспринимай, но, если быть честным, то приглашен ты, Вадим по страшно важному и смешому вопросу, - попыталась как можно раскрепощенной и попроще объясниться Елена. – Понимаешь, Вадим, у моего Антоши без приглашения и особого ожидания открылся новый талант, от которого пока мы счастья не наблюдаем. Вот и пригласили тебя, чтобы посоветоваться и предупредить о возможных последствия, что он может принести в нашу жизнь. И самое главное во всей этой мистике, что даже неверующему Антону захотелось приобщиться ко всяким родам экстрасенсов и колдунов с их предсказаниями и расшифровками снов, дабы суметь оправдаться хотя бы перед самим собой. И никому иному, кроме тебя пока открыться не считаем разумным. Так что, Антоша, можешь не извиняться, поскольку этим приглашением мы высказываем ему свое полное доверие. Ни в какую авантюру втягивать друга не планируется.

-Правильно, Елена, нечего ломаться и заминаться, коль пригласили для откровения и доверия. Колись, Антон, чем тебя самого твой талант напугал до дрожи в голосе, - все еще не воспринимая всерьез лепет друга, скомандовал Вадим.

-Наливай! – взяла в руки инициативу Лена и подала команду мужу для наполнения бокалов. – А я пока сама и расскажу, чтобы Вадиму с первых слов стало яснее ясного без дополнительных пояснений.

-Ну, ребятки, вы меня и заинтриговали! Действительно, Антон, нужно только и наливать, да пополней, чтобы в мозгах включилось полное внимание, - поддержал инициативу Лены Вадим. – Теперь я уже совершенно всерьез горю от любопытства. Это какой же такой дар у тебя вдруг приоткрылся, что разволновал тебя.

-Да нет, Вадим, - Антона смущала сама обстановка и вынужденная необходимость серьезному человеку говорить такие глупости, и он от растерянности просто даже и не представлял себе, как и в каком виде преподать сие происшествие. И с чего он так вдруг разволновался? Ну, пусть приснилось, а потом ни с того ни с сего возьми, да и сбылось, так чего теперь суетиться и маяться в неведении и в нерешительности! Да мало ли чего ведомого и неизвестного могло и может происходить в этой неизведанной природе, которую даже самые умные профессора толком объяснить, не способны. А вдруг все оно обычное и банальное совпадение? Иногда и в самой жизни такие казусы случаются, что и во сне присниться не способно, не говоря уже о самом сне. Как вот теперь на полном серьезе человека вот такой важной профессии банальным сновидением с его совпадением напрягать? – Вполне вероятно, что все это обычная глупость. Просто слегка она нас напугала, поскольку случилось очень уж естественно и натурально. И заставило нас с Еленой задуматься.

-Ну, ни хрена себе глупость! – громко и вполне законно возмущенно воскликнула Елена. – Вот уж нет, Вадим, это не просто информация к размышлению или желание поделиться неким экстравагантным происшествием. Мы хотим тебя предупредить заранее, чтобы во втором или третьем случае ты уже с другим выражением лица нас слушал. Иначе убедить тебя не удастся. А вот после сегодняшнего разговора уже твое мышление будет немного подготовлено, и слушать будешь про следующее предупреждение намного заинтересованный. Легче воспринимать этот бред.

-Ребятки! – Вадим уже сам не выдержал этого нагнетания таинственности и старался подтолкнуть их к разговору по существу. – Может, вы уже введете меня в курс своих проблем! А то все танцуете на одном месте, словно возле закрытых дверей туалета. Рожайте уже свое дитя.

-Ты прав, - согласился с вполне справедливым нетерпением товарища Антон. – Но сразу же начнем с просьбы, чтобы выслушал нас без излишнего злорадного хохота и без болезненно подозрительных взглядов. Меня и без тебя сомнение гложет. А сон на днях мне приснился весьма странный. Я его и сном не могу назвать, настолько отчетливо смотрелся он, словно любопытную передачу по телевидению.

-Насколько я помню, - весело хохотнул Вадим, сразу же настраиваясь на шутливый лад, - так ты даже сам любил посмеяться над Леной, когда она пыталась наши сны переводить. А тут сам же и стал инициатором переводчиком своего любопытного и странного сновидения. Еще и меня задействовал.

-Понимаешь, Вадим, - срочно примчалась на помощь мужу Елена, заметив смущение и нерешительность мужа. – Ему в ту ночь эта катастрофа под Холмогорском приснилась. Подрыв скорого на Азимовск. И самое интересное, что его сон настолько взволновал, что он мне про него сразу же утром и рассказал. Со всеми подробностями и с описанием мельчайших эпизодов, которые уже немного спустя, в обед, его повторили по телевизору, но лишь с разницей, что вторил телекомментатор. Все по списку, тютелька в тютельку. Мне самой при первых картинках дурно в башке сделалось. Представляешь, я мужу утром пытаюсь как-то расшифровать это видение, а тут после обеда слышу, как этот комментатор повторяет слова моего Антона. Я и сама не восприняла бы его басни, если бы он уже потом мне про свой сон рассказал. Но ведь Антон был первым. И еще – он даже точное время подрыва указал. Там часы высветились на вокзальном здании.

Вадим усиленно чесал за ухом, словно пытался успокоить бешеные мысли, которые, как муравьи, разбежались по всей голове, напуганные громким внешним раздражителем. Он отложил сою вилку на тарелку, и подпер обеими руками подбородок. Меньше всего он ожидал от своих друзей такого заскока. Можно допустить просто гипотетически, что такой дар где-то в природе существует, но Вадим относился к категории людей реалистов. Ты мне покажи само это явление в полном виде и во всей его красе, предоставив на тарелочке с голубой каемочкой, тогда он согласится и развить эту тему во всех ее аспектах. А таких людей, что после драки заявляют о своем предвидение этих явлений, Вадим считает просто больными на всю голову. Или хитрож…, желающих за чужой счет приобрести халявную популярность. Но ведь сейчас в данную минуту перед ним сильно чем-то напуганные и разволнованные старые известные и проверенные временем друзья. Хоть в последнее время встречаются за вот такими посиделками редко, но не доверять их словам он считал просто даже неприличным.

Да, у Лены были определенные, но вполне приличные и допустимые заскоки с ее увлечением мистикой, да гороскопами с сонниками. Однако о них, то есть, о своих предрассудках она сама говорила с легкой иронией. Но ведь Антон всегда от них был стопроцентно свободен. И не только над Еленой, но и над телевизионными колдунами считал своим долгом иронично посмеяться. Потому Вадим в данную секунду просто не знал, как без обиняков отреагировать на столь экстравагантное заявление друзей. Посмеяться и вместе хором превратить сегодняшний вечер в шутку? Не получится, поскольку лица у них такие напряженные и полны ожидания адекватного реагирования. Именно такого, для чего он на это застолье приглашен.

-Лена, - попробовал слабо, но безнадежно, отшутиться Вадим. – А может, все-таки про свой сон Антон рассказал уже после новостей? Немного прошло времени, вот он и сравнил потом сон и телерепортаж.

-Ты пойми нас правильно, Вадим, - как можно серьезней и строже проговорил Антон, стараясь не давить на друга своими инсинуациями. – Мы, прежде чем пригласить тебя в гости, обсудили и представили твое реагирование на наше открытие, поскольку намного адекватней высказать недоверие, чем обеими ушами соглашаться. Вот тогда мы могли иметь основания для обид. А так считаем, что твой скептицизм приемлемым. Ведь нам абсолютно без надобности твоя вера. И планы сегодняшнего застолья не носят требования беспрекословного доверия.

-Ну, и чего вы хотите, если моя вера вам абсолютно без надобности? – уже немного удивился Вадим.

-Посеять зерно сомнения, - как-то уже успокоено и трезво проговорил Антон. - Понимаешь, сегодня ты эту информацию посчитаешь болезненным проявлением какого-либо недомогания с небольшим отклонением в мышлении. Хотя, вдвоем сразу в унисон с Леной с ума сойти – весьма нереально. Куда ни шло бы в одиночку. Давай тогда, допустим, что такая вот акция с предупреждением одноразовая и совершенно случайная. А если нет? Представь, что мы тебя еще раз пригласим для оглашения очередного сна? Вот тогда ты будешь слушать нас с совершенно иным выражением лица. Ладно, опять допустим, что и во второй раз не поверишь, а лишь призадумаешься и попытаешься принять какие-то меры. Но уж после подтверждения вынужден будешь верить до единой сказанной буквы.

-Вот теперь что-то понял, - хоть и пытался мило улыбаться, но уже с некоторым доверием к своим друзьям, воскликнул Вадим, услышав из их уст вполне трезвые и абсолютно адекватные оправдания. – Так получается, что если ты увидишь очередную катастрофу или нечто схожее с опасностью, то сразу принесешься ко мне и потребуешь срочного и реального реагирования.

-Это точно. Понимаю, что напрягаем и требуем некоего не совсем трезвого деяния, но допускаем, что будет толк или хотя бы спасем кого-нибудь от предполагаемой, но реальной опасности.

-Однако получается, что здесь можно усмотреть обычное перекладывание ответственности со своих плеч на мои, - как-то без обиняков проворчал Вадим, словно друзья желали свои проказы взвалить на плечи друга. – Вот вы что-то случайное и подозрительное усмотрели среди сумбурной или с похмелья ночи, а Вадик срочно звони по инстанциям и объясняй этот бред начальству.

-Чего так переживаешь, дружок? – уже весело тараторила Елена, словно предлагала обычную решать обычную шараду или сканворд. – Подумаешь, за плечи заволновался. Ты этот груз на них и долго держать не обязан. Сразу же перекладываешь на мощную грудь в министерство. А там пойдет уже по цепочке. Мы ведь этим самым сумеем предотвратить беду. Об этом не думал? Как с этим поездом. Только ведь тогда и думать не хотелось, что сон Антона в руку. Ради такого можно и плечами рискнуть, и, прости меня, собственной задницей.

-Весьма разумно рассуждаете, ребята! – сыронизировал Вадим, не разделяя веселья Елены и покачивая обреченно головой, словно судьбу его уже давно решили и не в лучшую сторону. – С себя сбрасываете ответственность и забыли. А как я сам уже избавляться буду, так-то уже, как бы, и не ваши заботы. Вот с какими глазами и речами представать перед начальством!

-Вадим! – уже без смеха и эмоционально воскликнула Елена. – Но ведь если мы начнем пороть эту белиберду со своими заморочками во сне, так нам никто и верить не подумает. Если только сразу не отправят к психиатру. Да мы бы и не затевали этот разговор, если бы вот такого совпадения не случилось. А совпадение ли это? И как нам дальше быть? Жить с этим, зная, что спас бы, да постеснялся какого-то начальства? Знаешь, как сердце оборвалось, когда я эти кадры с поездом по телевизору увидела? А Антон? Так он целый день потом из-под языка валидол не вынимал. И водку им закусывал. А ты со своей начальствующей колокольни попробуй хотя бы зародить зерно сомнения у руководства, или у тех, где беда ожидается. Уж без реакции твою фантазию они не посмеют оставить. Хоть какие-то слабые попытки реагирования проявят.

-А меня, если вдруг произойдет ошибка, так по здоровью, в смысле, психическому, сразу на пенсию отправят, - уже совсем обреченно проговорил Вадим, понимая, что именно так и поступит в следующий раз.

-Вот испугался кот колбасы. Так ты уже давно на пенсии и, как я догадываюсь, она у тебя поболей моей. Может, хватит носиться по всей стране и всех подряд выручать? А не пора ли вот так по-стариковски на диванчике у телевизора газетку почитать? – искренне посоветовал Антон, хотя и отлично понимал всю глупость своего совета. Вадим дома сидеть не желает в одиночестве и в совершенно пустой квартире. Ему нужна эта работа с ее нужностью людям и со всеми вытекающими из нее хлопотами и суетой. А от безделья, как без воздуха он зачахнет и усохнет.

-Рано мне в домино со стариками на лавочке под окном, - подтвердил размышления Антона Вадим. – Это у тебя хобби проявилось под пенсию, да к тому же еще и абсолютно домашнее. А у меня от домашних стен аллергия сильнейшая начинается. Задыхаюсь. Бывают и в моей работе свободные деньки, выпадают, хоть и редко, так я даже не знаю, чем себя занять, куда руки и все тело деть.

-Так я, милый друг, немного пошутил, а ты сразу на пенсию, - успокоил друга Антон, предлагая по такому поводу выпить и продолжить главную тему сегодняшней посиделки с ее заморочками. – Пойми, Вадик, я к тебе со всякой ерундой не побегу. И в самом деле, присниться может и космическая катастрофа, и любое кошмарное светопреставление. Но вот именно этот сон и выделился из общей картины. Как некий неестественный и абсолютно непохожий на сновидение. Словно он и был не сном, а каким-то обычным просмотром фильма. С моим участие в качестве зрителя. То есть, наблюдателя всего происходящего. Словно меня этот некто таинственный и неведомый хотел предупредить об этом случае. И не просто вот так с взрывом поезда и дальнейшей кровавой катастрофой, а с точным адресом и временем события. Даже табло под нос вывесил, чтобы последние сомнения исчезли. Вот потому и позвали тебя, чтобы предупредить, что в следующий раз мы к тебе прибежим. Я согласен даже самостоятельно выступить в роли информатора. Ты мне лишь телефон подскажешь с подробными инициалами абонента. Сам-то я в данный момент и не предполагаю, о чем будет следующее предсказание-предупреждение. Да и само место даже предположить не могу. Но ведь если случится нечто подобное, то я просто не смогу умолчать.

-Нет, Антон, забудь. Все эти страхи перед высшим начальством – чушь несусветная. Я в данном своем статусе абсолютно никого не боюсь. Себя боюсь, чтобы в дураках не оказаться. Даже представить могу смех и сарказм своих недругов при полном обломе и неудаче. Но постараюсь быть объективным. Не сразу, а после нашего рандеву, - Вадим старался как-то смягчить и сгладить первые впечатления своего недоверия.

-А мы, сначала хотя бы несколько минут посидим и перемелем все эти парадоксы, - уже миролюбиво и дружелюбно предложил Антон. – Ведь повторюсь, что оно не просто явилось и предсказало, а даже какое-то время мне на раздумье дало. Вот этот взрыв можно было запросто предотвратить хотя бы простой проверкой трассы. Это не просто сон, а именно предупредительный, о чем вполне понятно сразу после просыпания. Оно, мое видение, кардинально отлично от обычного.

-Решено, - согласился Вадим. – А сейчас немного выпьем и погуляем от всей души. И чтобы особо не зацикливаться на проблеме, предлагаю на какое-то время просто не возвращаться к этой теме. Пусть сначала она напомнит о себе. Вот тогда и вернемся, чтобы решить и решиться.

Вроде и забылось про новый природный дар, и вновь жизнь со своими снами про всякую всячину влилась в привычную колею с мелкими хлопотами и заботами. Антон писал свои рассказы, продолжая смотреть по ночам бестолковые сны, которые забывались через несколько минут после просыпания. Лена первые дни пыталась разузнать содержание ночных видений, обвиняя мужа в несерьезном отношении к тем незначительным событиям, что промелькнули в ночи, пытаясь допроситься и дознаться их подробностей. Затем уже оставила его в покое, лишь бросая подозрительные взгляды, ожидая от мужа инициативы, на которые Антон виновато пожимал плечами и глупо улыбался, словно от него зависело это ночное сновидение.

-Ничего, - пояснял он жене. – Так, белиберда всякая, о которой даже можно и не говорить. Видно, не каждый день в этом мире случается ЧП. Или он пока считает излишним предупреждать.

Наконец и Лена смирилась, посчитав, что этот эпизод с террористическим актом был единственным, и вполне допустимо с большей вероятностью предсказаний не последует. А потому она напрочь выбросила из головы эти лишние думы и переживания. У нее ведь внучка Катюшка подрастает, о которой следует гораздо больше думать и заботиться. А потому, бросая мужа за его компьютером, Лена почти каждое утро собиралась и уезжала к дочери, чтобы приступить к своим главным обязанностям любимой и столь необходимой бабушки-няньки.

Сегодняшняя ночь так же не предвещала экстремальных видений. Вернее, ее первая половина. По вечерам Антон любил выпить пару-тройку больших кружек зеленого чая, без каких либо сладких добавок. Простое чаепитие, к которому сильно привык еще со времен Афганистана, где они, таким образом, спасались от жары и жажды, поскольку вода лишь усугубляла желания напиться, да к тому еще и расслабляла кишечно-желудочный тракт. А обилие горячего зеленого чая вносило в организм баланс и стабильность. Афганистан закончился, а привычка закрепилась на всю жизнь. Вот и хлестал чаи под словесные укоры жены, поскольку ночью выпитая жидкость в чрезмерных количествах требовала выхода и не один раз. Но Антона такие хождения в туалет не беспокоили и не отрывали от сна. Он посещал их, не просыпаясь полностью. Вставал, нащупывая ногами рядом с кроватью тапки, и с закрытыми глазами, не включая света, отправлялся по знакомой квартире по привычному знакомому маршруту в сторону нужного кабинета. А по возвращению падал на подушку и мгновенно проваливался во власть Морфия.

Такая метаморфоза приключилась и в этот раз. И тот факт, что он очутился на незнакомой полянке посреди густого леса, его не удивил и не вызвал никаких эмоций. Обычное сновидение с привычными для сна картинками. По небу плыли редкие облака, дул теплый ласковый ветер, а где-то в глубине крон густых деревьев шумно кричали и щебетали жители и хозяева леса. Антон задрал высоко голову, любуясь конфигурациями облачков, и заинтересовался одним из них со странным поведением. Он почему-то сразу понял, что оно выделяется из остальных своим неестественным движением. Нет, оно, вроде, как натуральное и мало отличается от остальных этих общих и разнообразных, редко разбросанных по всему небу. Такое состояние неба обычно метеорологи называют, как малооблачным. А для авиации в метеорологических бюллетенях пишут два-пять баллов. Эту облачность практически не учитывают при принятии решения на вылет.

Но это облачко, которое привлекло к себе внимание Антона, причудливое и с как-то резче обозначенной фигурой, чем остальные, двигалось не слева направо со всеми вместе, а по собственному желанию и маршруту. То есть, не по ветру, как и положено по законам физики. Антон не просто удивлялся, но и слегка возмущался таким нарушениям правил. Поскольку, раз уж ты воспарил над землей, то и лети в куче со всеми. А поскольку нарушаешь общую картинку, то и облаком называться не можешь. Ибо с такими вот отказами от законов двигаться вопреки и супротив общего движения способен лишь аппарат тяжелея воздуха и управляемый неким гуманоидом.

И что в таком случае получается? Инопланетное создание демонстрирует пред Антоном сове чудо техники и желает с ним познакомиться? Простите, но он как-то не совсем готов к таким контактам. И речь еще не продумана, и цветов под рукой не оказалось. Не считая тех, что рассыпаны по всей поляне. А может, да и скорее всего, так и вовсе не инопланетное создание. А просто вундеркинды сконструировали летающее облако. Посидели после уроков, покумекали, помудрили, вот и сочинили такую конструкцию. Нынешняя молодежь и не на такие поступки способна.

Нет, все же оное облако, только вышедшее из подчинения законов природы, и решившее наперекор этих законов плыть, куда ему заблагорассудит. Вот оно уже развернулось тонким острым углом в сторону Антона и пикирует прямо на него, словно истребитель атакует вражескую колону. Но страха Антон не испытывал. Не отворачиваться и не бежать же от него, словно эта куча пара способна представлять некую угрозу. Пусть побалуется и побесится, коль взбрендило ему такое в голову. А Антона такими примитивными шутками не испугать. Тем более, что происходит сие в обычном сне. Почему он так сразу решил? Ну, во-первых, ему сейчас там 63 года. А здесь, как понимает и чувствует, так всего лет 15, но не больше, если не ровно. Нет, ровно ему было зимой, а сейчас, глядя на полянку и зелень вокруг, так самое настоящее лето. Раннее, но теплое и солнечное, не считая этих мелких облачков, что и солнце закрыть неспособные. Да и не мог юный мальчишка так ясно помнить пролетевшую жизнь с ее трудными и счастливыми годами, где было летное училище и Афганистан, где явно присутствовали в его жизни жена, любимая дочь и трое внуков.

А облако, вышедшее из подчинения законов физики и природы, накрыло Антона, ввергнув его в темень, и плавно без вибраций и трясок перенесло его в Дом Пионеров на сцену во второй ряд поющего хора. Вокруг него вдруг оказались знакомые из детства лица, привычные мелодия и слова той песни, которую он вместе со всеми пел. Петь Антон не умел и не очень любил, поскольку с рождения у него отсутствовали как голос, так и слух. Но посещал репетиции с удовольствием и с неподдельной радостью. Причин тому было много. И все они, как одна, перекрывали его нежелание петь, с торицей возмещая потери времени и энергии, затраченных на посещение хора.

Во-первых, в рядах громкоголосого хора, в котором его блеяние никто и слышать не мог, всегда находилась та сладкая влюбленность, которой он любовался. И тайно и сладко по которой страдал. Но отказываться от этих чувств не желал, поскольку они ему доставляли наслаждение. И вовсе не потому, что был садистом и любил самоистязания, терзающих душу и сердце. Однако возраст требовал, чтобы в его сердце постоянно присутствовала эта легкая влюбленность. И даже при отсутствии объекта он ее придумывал, отыскивал схожую среди присутствующих, и любил. Молча, тихо и незаметно не только для объекта страданий, но даже для всех окружающих, включая самого себя.

Это только, во-первых. Были и другие причины, по которым он регулярно и без единого пропуска посещал не совсем любимое, но посильное занятие. Нет, оно совершенно не было для него утомительным. Просто по причине отсутствия дара оно было недосягаемым. А руководителю хора требовались кроме голосистых запевал еще и для массовости такие вот безголосые. Вот для этой массовки его и держали. Но в этом огромном коллективе кроме сердечных страданий появлялись и друзья, и товарищи по общению. И потом, они много разъезжали, как по области, так и за ее пределами, где кроме концертов и репетиций было много экскурсий и посещений театров и кинозалов.

Вот ради общения и таких поездок безголосый Антон уже не один год пел со своего второго ряда разнообразные песни. И лирические, и патриотические, и просто детские. Он даже дома пользовался определенной популярностью, как знаток разнообразных песен. А сейчас в данный момент он открывал рот и любовался девчонкой с домрой в руке. Она играла в оркестре, под музыку которого они всегда пели, и с которым всегда вместе разъезжали по городам и весям страны с концертами, как в честь больших и маленьких праздников, так и просто с культурными мероприятиями по зову тех или иных руководителей. Симпатичная девчонка, привлекательная и завораживающая. Но, по мнению Антона, девочка была старше его на пару лет. Однако данная информация его совершенно не волновала, поскольку Антон даже самому себе не признавался в этой легкой, ни к чему не обязывающей любви, понимая, что она не долгая, так сказать, скоротечная.

Пройдет еще пару месяцев, а там вполне допустимо, и даже, скорее всего и вероятно, как часто в этой жизни случается, очень быстро появится в их большом коллективе новенькая, еще лучше и привлекательней, и Антон сразу же переключится на следующий объект. Так чего тогда сейчас устраивать излишнюю суету и страдания! Пусть пока радует его глаз и сердце и манит, рисуя в воображениях сладкие картинки и приятные желания. Это не требует никаких обязательств и не вносит разброда в привычный образ нормальной юношеской жизни.

Антон пел, любовался своим объектом сердечного томления и почему-то ясно представлял, что все эти действия происходят во сне. Ведь давно уже он забыл о существовании этой безымянной девчонки, да вот зачем-то это странное облако, нарушившее все мыслимые и немыслимые законы природы, спикировало, как вражеский самолет и забросило Антона в эти далекие воспоминания. А в той жизни из далекого детства он так и не успел узнать ее имени. Не успел, хотя вряд ли и хотел, поскольку как-то незаметно она исчезла из оркестра, а потом и из его памяти. Не узнал и причину исчезновения. Куда-то пропала, словно прислав в замен себя другую, на которой Антон сосредоточился.

А здесь вот она, настоящая и сосредоточенная на игре, на своей домре. Ловко и темпераментно вибрирует медиатором на половникообразном инструменте. У нее уж точно есть музыкальный слух. Сам Антон не раз слышал ее индивидуальную игру на домре. Сладко пищат струны, словно некто обиженно плачет. А может, это просто такая мелодия жалостливая, вот и ассоциирует Антон эти звуки с плачем. Но все равно слушать было очень приятно и радостно, словно в ее таланте видел свою заслугу. А вот в общем созвучии с оркестром ее музыки не слыхать. А как услышать, если ко всем балалайкам и домрам добавляются еще и звонкие голоса голосистых и музыкальных талантов.

Эти крики у них песней зовутся. А Антон старается в унисон лишь рот открывать и шепотом повторять за всеми слова песен. Зачем же ему надрывать голосовые связки, если Антон только и может, что своим козлиным фальшивым тенором общую картину испортить. Да не дай бог, она услышит и поймет его бездарность музыкальную. А так вроде с коллективом заодно и поет.

Антон с трудом оторвал глаза от своего объекта обожания и удивленно замер, увидев полный зал празднично одетого народа. Вот ничего себе! Оказывается и вовсе здесь не репетиция происходит, а они выступают где-то с каким-то концертом. Хорошо бы еще вспомнить город, в котором сие торжество происходит. Нет, этой подробности он никак не припоминает. Но да ладно, спросит после концерта у своих. Это как еще спросит? Со смехом подумал Антон. Товарищи запросто у виска пальцем покрутят. Как же он мог забыть такую важную деталь, если ехали они вместе. Ну, да ничего страшного. Сообразит по каким-либо сопутствующим признакам. Хотя бы по любой табличке на магазине. Там всегда расшифровывают принадлежность того или иного промышленного или продовольственного магазина, и в каком городе он находится. А спрашивать у ребят ни в коем случае нельзя, засмеют. Лишь бы кто-нибудь из забывчивых сам его об этом не спросил. Тогда уж точно он перед всеми опростоволосится.

В этих размышлениях он и не заметил, как песня закончилась. Хорошо хоть размышлял, молча и не изображал поющего. Из забытья вывели шумные аплодисменты благодарных слушателей. Ну, уж нет, точно не Холмогорск. Подмостки своего родного города он помнит. А тут и зал большой, каких он не помнит, и разных и богатых аксессуаров полно. А вдруг они сейчас в Москве? Да точно! По-моему, где-то в начале мая 1965 года они ездили в столицу на торжества юбилея победы. Да и народ в зале очень уж торжественный и медалями обвешанный. Участники, поди. И лица праздничные, счастливые и слегка раскрасневшиеся. Перед концертом, скорее всего, у них был фуршет. А после него ожидается банкет, как и случается на протяжении всех таких празднеств. Это уже Антон рассуждал с политики не юнца, а опытного и прожившего немало зрелого мужчины. Каким, почему-то, он здесь в детстве себя ощущал.

Да, зрители и гости праздника уйдут на торжества. А они, то есть, устроители этого веселья зароются опять в свою берлогу, что им выделили для ночлега организаторы концерта. Это если сейчас уже поздний вечер, или ночь. Ну, а ежели позволяет время, то разрешат прогуляться по городу.

-С нами пойдешь? – вдруг кто-то спросил его сзади девичьим голосом. – Мы собираемся в нашей комнате отметить концерт и праздник. С каждого по два рубля. Я уже сдала за нас двоих.

Антон резко развернулся, и его бросило в жар. Это была она. И девушка его сердечных страданий звала в свою комнату, где, как сама только что говорила, собирается на банкет их компания. Такое предложение сбило его с толку напрочь. Зачем и почему вдруг зовут его, если в их оркестре полно парней гораздо солидней и взрослей. А эта принцесса, как Антон именовал ее в своих думах, вдруг приглашает его в компанию своих друзей. И деньги заранее сдала, уверенная в его согласии.

-А меня Антоном зовут, - неожиданно для самого себя промямлил он, слегка заикаясь от пережитого волнения. Но потом осмелел и решился задать самый волнующий вопрос последних двух месяцев. – А тебя как звать?

-Маша. Можно, если пожелаешь, Мария. Но, мне кажется, что уж слишком так официально ни к чему.

-Маша, а зачем ты приглашаешь меня? Да еще уже и место за мной застолбила этими двумя рублями? – как-то уж совсем смело и весело спрашивал Антон, совершенно освободившись от излишних волнений и душевных вибраций, словно за плечами имеется немалый опыт знакомства и ухаживаний. – У вас вон, какая классная компания, солидная, взросла. А ты меня избрала.

-Нет, я не выбирала, - смеясь, протянула Маша. – Это ты сам меня выбрал. Я сразу, как попала в оркестр, обратила внимание на твой влюбленный взгляд. Вот и решилась в такой удобный момент подтолкнуть твои желания. А так и уйду из Дома Пионеров, не узнав истинных твоих чувств. У меня ведь в конце мая последний звонок. А там впереди взрослая жизнь, в которой этот оркестр не присутствует. Смешной, какой ты! Почти два месяца глазами пилишь, а так не соизволил даже имени моего узнать. Мог бы у кого-нибудь хотя бы ради любопытства спросить.

-Не знаю, - все еще слегка смущаясь, но уже внезапно осмелевший, ответил Антон, позволив наконец-то с такого близкого расстояния смотреть своей девчонке прямо в глаза, уже видя их истинный цвет и блеск. – А зачем мне нужно было имя узнавать, если все это быстро закончится. И знакомство бесперспективно. Мне еще два года учиться, а потом в армию уходить. Еще молокососом обзовешь.

-Не обзову, - абсолютно без иронии в голосе и совершенно дружелюбно усмехнулась Маша. – Ты вон, какой высокий и стройный. У нас в классе и то пацаны намного мельче. Вот наши девчонки почему-то стараются знакомиться с взрослыми. А мне наоборот, ты больше нравишься. Взрослые много выпендриваются и руки распускают, считают своим долгом поучать и вводить нас во взрослую жизнь. Но ты ведь не такой? Мне показалось, что мы сумеем просто дружить.

-Почему? – удивился Антон, окончательно осмелевший и решившийся слегка обнаглеть. – Я такой, и мне тоже хочется немного руки распустить. А почему бы и нет, если девчонка сама меня выбирает.

-Да! – уже смеялась Маша. – Ладно, пошли, нахал, а то я обещала не задерживаться. Мои подружки уже в курсе о твоих страданиях. Я им еще перед Москвой намекала про твои глаза и про свое желание узнать их хозяина. Случайно не обнаружил их подозрительных подглядываний?

-Нет, - вполне серьезно отвечал Антон. – Я ведь не отвлекался на посторонних, следил только за тобой. А ты после школы не собираешься дальше в оркестре играть? Почему, ведь здесь очень интересно!

-Смешной ты. Я ведь после школы в институт поступать буду. И для этого именно сюда и приеду.

Стало быть, они все-таки в Москве, как и подумал Антон. Это даже здорово. Погуляют по музеям, сходят в театр, кино. А то, как приедут в какой-нибудь захудалый городок, так и сидят взаперти по своим комнатам, скучают, если нет репетиций или концертов. А большие города Антон любил. Их можно изучать, рассматривать, исхаживая пешком все улочки достопримечательности.

Антон быстро залез в карман и достал оттуда деньги, протягивая два рубля Маше, но она отмахнулась от него и заставила спрятать деньги обратно в карман.

-Завтра меня в кино сводишь. Или еще куда-нибудь? Поинтересней. Вы ведь тоже завтра ночным поездом отправляетесь домой? Значит, едем вместе. А с утра до вечера по Москве гуляем. Вас в Третьяковку тоже ведут? – спросила Маша. – Я там еще ни разу не бывала. Обязательно пойдем.

-Пока не знаю, вроде бы, - пожимал плечами Антон, усиленно напрягая память, вспоминая в подробностях ту обычную и ничем непримечательную поездку в Москву с праздничным концертом, а в особенности последний день пребывания. Но никак не мог припомнить именно то, что и как они делали перед отъездом. Однако в данную минуту такие проблемы почему-то не сильно и волновали. Поскольку внезапно замаячила совершенно иная перспектива не только завтрашнего дня, но и, что весьма немаловажно, сегодняшнего вечера с любопытными эпизодами, о каких и не мечтал в те юные годы, - А мы тогда сами придумаем маршруты завтрашнего передвижения, и сами решим, куда и зачем идти, - уже окончательно осмелел Антон. – Может, даже и в кино сходим на последний ряд.

-А почему на последний? – искренне удивилась Маша, совершенно не понимая намека. Хотя оно вполне понятно, так как в те годы такого никто и не слыхал.

-Так ведь последний ряд считается местами для поцелуев, - хохотнул Антон, вспоминая фразу из какой-то рекламы. Только тогда в 65-ом году реклам не было. Значит, в сон вкрались слова из 21-го века.

-Я тогда вполне согласная, - совсем развеселилась Маша, делая соответствующие выводы, что этот скромный мальчик и вовсе не пентюх, как величали подруги за его излишнюю скромность и скрытость, а вполне клевый парень. Она схватила Антона за рукав и потащила к выходу. – Но это все завтра, а сейчас мы идем в мою комнату. Девчонки давно уже стол накрыли и с нетерпением дожидаются нашего появления. Побежали, а то иначе получим строгие замечания.

Стол изобиловал бутылками дешевого вина, вроде, как «Агдам» и «Вермут» и нарезками краковской колбасы, плавленых сырков и маринованных огурцов из дружественной Болгарии. Разумеется, в те далекие времена овощей и прочих деликатесов весной не встретить. Годы сплошного дефицита. Из посуды кроме граненых стаканов ничего не было. Вокруг стола на придвинутых вплотную койках сидели попарно мальчишки и девчонки из оркестра. Из поющих Антон оказался единственным.

-Вот и музыкальное сопровождение прибыло! – воскликнула одна из девчонок, встречая веселым возгласом вошедших Антона и Машу. – А мы боялись, что скучно будет. Нам представитель хора свои песни петь будет.

-Если только вы на своих инструментах подыграете, - в тон так же бесшабашно ответил Антон.

-У нас их отняли, - не соглашалась та же девчонка. – А у тебя твой голос всегда находится при тебе.

-Ребята, а разве вам не приелись наши песни за время всех репетиций и концертов? Отдохнуть бы от них, - срочно парировал Антон, искренне пугаясь, что народ потребует стать запевалой в этом застолье. – По-моему, нам гораздо веселее после концерта заняться разговорным жанром. Анекдотов я знаю много. И гарантирую, что все они довольно-таки свежие, и услышите вы их впервые, - неожиданно предложил Антон, вспоминая массу анекдотов и рассказов из репертуара артистов 21-го века. А в том, что среди этой компании они прозвучат впервые, так Антон даже не сомневался.

-Антон прав! – воскликнула рыжая конопатая девчонка, представившаяся Мариной и игравшая в оркестре на аккордеоне. – Пусть мальчики нам лучше байки рассказывают. А от этих песен уже в ушах звенит. И играть ни на чем совершенно нет желания. Хоть сегодняшний вечер обойдемся без музыки.

Долго никто не спорил и не возражал, а просто мальчишки разлили по стаканам вино и предложили тост за праздник Великой Победы и за его юбилей. Все-таки этот праздник и собрал их вместе.

-А у меня и папка, и мамка воевали, - похвалился Семен. Он был самым старшим из всей компании и уже давно закончил школу. Только в армию его почему-то не брали. Вот он и ходил по инерции в Дом Пионеров.

-И у меня, и у меня! – понеслось вокруг праздничного стола, и все весело стукнулись стаканами и залпом опрокинули вино. Сладко облизнулись и жадно набросились на закуску. Обед прошел давно, а потому толпа была зверски голодной, как проголодавшиеся звери. Шум жующего народа на время приостановил разговоры.

-Антон, а ты в каком районе живешь? Спросила Маша, запихивая в рот кусочек колбасы и заедая его плавленым сырком. – Лично я рядом с Домом Пионеров. Совсем близко. Мне всего две минуты идти.

-Так ты в 19-ой школе учишься? – удивился Антон. – А почему я тебя ни разу там не встречал?

-Нет, я в 24-ой. Просто мы с родителями в этот район совсем недавно переехали. А менять школу не захотелось. Тут учиться осталось ерунда. А там все привычное: и друзья, и учителя.

-А-а-а! – протянул Антон. – Ты потому недавно и пришла в этот оркестр. А раньше где играла?

-В школьном оркестре и играла. У нас там тоже Александр Иванович руководил. Он меня сюда и переманил. Сразу, как только мы переехали, Александр Иванович и предложил ходить в его оркестр. А ты давно поешь?

-Давно, - тяжело вздохнул Антон, показывая своим протяжным стоном, насколько нелегкий для него этот труд. – Я и петь-то не умею, - смело признался он уже после второго стакана.

-Ха! – хихикнула весело и отвровенно Маша. – А поешь зачем? Для веселья или чтобы дома не скучать?

-Ага! – согласился Антон. – Мне сюда нравится ходить, по городам разъезжать, путешествовать. А петь хотелось бы так же, как все поют в хоре. Да вот природа такого таланта не подарила.

Уже после очередного пятого или шестого тоста Маша шепнула на ухо что-то секретное своей подружке, сидевшей рядом по правую руку, и под ее хихиканье потащила Антона из комнаты.

-Только не хулиганьте сильно там, - уже громко и со смехом предупредила подружка им вслед. И Антон смутно догадался, о чем они там шептались, и какова причина ее внезапного веселья.

Маша вела его в соседнюю пустую комнату и явно не для продолжения светской беседы с опросом его биографии. Он уже предчувствовал близкое знакомство с объектом долгодневной влюбленности. И от разыгравшегося воображения у него слегка вскружилась голова, и заклинило в горле, словно в рот положили большой кусок неспелой хурмы. Он уже вполне осознанно боялся лишь одного: только бы не проснуться и досмотреть этот запретный сон до конца. Но уже в шаге от этой вожделенной двери, ведущей в тайное и сокровенное, он с ужасом ощутил, что покидает это далекое детство, возвращаясь в родную комнату-спальню 21-го века.

А рядом мирно и тихо посапывала жена, совершенно не догадываясь о драме, разыгравшейся абсолютно рядом в нескольких сантиметров. Антон старался со всей силы сдавливать веки, чтобы попытаться вновь вернуться в сон, где он был тем пятнадцатилетним пацаном, которого впервые в жизни любимая девчонка пригласила в уединение. Ему не терпелось узнать, зачем же она, то есть, Маша, если ее и в самом деле звали так, пригласила его в темную пустую комнату, перед этим предупредив подругу, чтобы им никто не мешал. Гипотетически предположить можно, что она хотела уже там наедине предоставить Антоны право предпринимать самые смелые замыслы и поступки. Но ведь хотелось не только предположить, но и испытать.

Однако сон улетел в небытие и возвращаться не обещал. Антон уже осознавал, что повторения не дождется, поскольку такое возможно лишь один раз в жизни. Даже если удастся усилиями воли уснуть. Удалось-то, удалось, да все понапрасну. Опять замелькали глупые бессмысленные картинки с непонятными персонажами и бестолковыми незапоминающимися эпизодами. Все повторилось, как в обыденные каждодневные сновидения без впечатлений и воспоминаний той далекой и манящей юности. Неужели ему сегодня приснилось именно то видение, о котором он часто мечтал, подробно представляя и рисуя тайные свидания с этой очаровательной обворожительной незнакомкой с домрой в руке, которая так музыкально и печально пела от ее пальчиков, что бегали удивительно ловко и быстро по грифу инструмента.

Скорее всего, это он в своих фантазиях назвал ее Машей, оттого и приснилось это имя при знакомстве с девчонкой. А так запросто у нее могло быть совершенно иное имя. Да сейчас она и выглядит старенькой старушенцией. На все целых 65 лет. В таком возрасте уже и прабабкой можно стать. Но ведь там во сне она была той молоденькой и настоящей, что Антону от обиды за пропавший сон даже плакать хотелось. Подразнил, скотина, и отнял игрушку. Антон повернулся на другой бок, тяжело и печально вздохнул и вновь улетел в то самое свое пятнадцатилетнее детство. От такого подарка Антон даже во сне страшно поразился и удивился. Случилась как в знаменитой сказке по ужасно большой просьбе, которую он произносил, молча со слезами на глазах. И этот некто, что управляет сновидениями, сжалился и вновь зашвырнул его в тот же полутемный коридор рядом с потайной и заветной дверью, которую он не успел перед просыпанием открыть.

Вот только Маши рядом уже не оказалось. Но само его сознание шептало, что она как раз успела уже войти в эту комнату, а он почему-то все еще топтался у закрытой двери в коридоре. Проглотив волнующую слюну и набравшись смелости, Антон, поборов все страхи и сомнения, толкнул эту проклятую дверь, разъединившую их на два мира. Жмурясь от яркого света и спасаясь руками от непонятных лучей, невесть откуда явившихся сюда, Антон понял, что попал в абсолютно иную атмосферу событий и явлений, чем ожидал, стоя в коридоре за дверью некой комнаты, которой здесь не оказалось. Антон попал на перрон огромного аэропорта, по которому сновали взад-вперед заправщики и автомобильные трапы. А Маша уже стояла в проеме дверей в салоне перронного автобуса, который хотел увезти ее к самолету, возле которого уже стоял один из трапов. Она покидала этот город навсегда. Из-за шума рычащих и гудящих самолетов Антон не слышал ее голоса, но он по губам и по улыбке понимал, что она улетает, что она очень рада такому событию, и что прощается сегодня с Антоном навсегда.

-Ты куда и зачем? – кричал Антон, словно не мог понять, почему она прощается с ним, хотя в сознание смутно проскальзывало некое далекое воспоминание о проведенных с ней страстных минутах. Он не слышал самого себя, но она понимала и шептала в ответ, из чего Антон понимал, что она, как и обещала, улетает в Москву поступать в свой желанный институт.

-Но почему на самолете? – прошептал он ей в ответ. Антон уже понимал, что кричать не обязательно. – Можно же вечером на поезде, а утром уже оказаться в Москве. И дешевле и намного удобней. А мы можем до вечера побыть вместе.

Антон все еще надеялся встретиться с ней и окончательно понять об их отношениях, что сложились в этот исчезнувший промежуток времени. Ведь было что-то, он чувствовал и осознавал. Но теперь он никогда не сумеет узнать, и никогда Маша не будет для него такой доступной и близкой.

-Нет, - шептала губами Маша. – Мне очень нужно сегодня попасть в Москву. Последний день приема документов. Завтра я опоздаю.

-Маша, не улетай, это очень опасно, - ощущая некую внутреннюю тревогу. Отчаянно умолял Антон.

-Не грусти и не глупи, милый Антошка. Сам ведь в летчики собираешься, а самолетов боишься. Все будет очень хорошо. И прощай. Я не знаю и не думаю, а вдруг когда-нибудь и где-нибудь встретимся!

-Нет, - Антон отчаянно мотал головой, уже осознавая, что это прощание навечно. – Мы с тобой никогда не увидимся более.

Ответа, произнесенного из ее уст, он уже не видел. Двери автобуса захлопнулись, и Маша уехала на посадку в самолет, чтобы навсегда затеряться в Москве. И вдруг Антон неожиданно увидел, чуть ли не перед собой световой табло прямо под названием города, где находится этот аэропорт. Саратов, 2013 год. Конец июня, 13часов 40 минут. Но почему? Ведь сейчас 1965 год, и вовсе это никакой не Саратов, а Азимовск. Только из этого аэропорта Маша могла улететь в Москву. Ведь в самом Холмогорске аэропорта не было и тогда, нет его и в 2013 году. А в Саратове Антон никогда в своей долгой жизни не был. Не случилось ни оказии, ни случая, что мог бы забросить его в этот город на Волге. Удивительно и совершенно непонятно.

А чему удивляться, коль все события снятся ему во сне, в котором вполне допустимы и иные ассоциации. И город, в котором он ни разу не был, и девчонка, которая, вроде бы, и была, но он никогда с ней не знакомился. Не знает и имени ее. А если во сне и назвалась Машей, так, скорее всего такое имя возникло в его фантазиях. Но ведь сейчас она с ним прощалась не просто вот так навсегда и насовсем, а словно пыталась после каких-то событий, что их сблизили, но ей захотелось их разорвать, чтобы забыть и начать в столице новую жизнь с чистого листа. По прощальному выражению ее лица Антон понимал причину ее желания рвать их отношения рывком и резко. Маша не видела с ним будущего из-за разницы в возрасте, различных интересов и по причине вынужденной длительной разлуки, которая перечеркивала все их прошлые отношения однозначно.

Только вот почему эти мысли так гнетут Антона, если он великолепно осознает их безрассудность. Ничего никогда у него с этой придуманной Машей не было и не могло быть. Но сама фантазия весьма любопытна и жизнеспособна. Хотя бы в очередной его маленькой повести. Авось домыслит те события, что захлестнули их в маленькой комнате рядом с галдящей пьющей компанией за стеной. И потом ведь почти, если не больше месяца, развивались в каком-то направлении до такой близости, что даже закончились проводами в Москву и прощанием на перроне. Хотя по всем правилам и законам провожающих на перрон не пускают. Только ведь это сейчас, а не в тот далекий 65-ый год, когда разрешалось даже до трапа самолета.

Но совсем непонятно, зачем на табло высветилось сегодняшнее число 2013 года? Однако, и такой незначительный курьез в факте пропустить и понять можно. Сон для того и существует, чтобы перемешать и высыпать на обозрение все прошлые и настоящие даты, героев и персонажей из прошлой и настоящей жизни, забросив самого Антона не только в чужой город, но и на любую планету любой галактики.

Антон наблюдал, как лайнер, только почему-то так же современный из 21-го века, разбежался по взлетной полосе, извергая натужно рев всех четырех турбин, и с легкостью оттолкнувшись от бетонки, медленно воспарил в небеса, словно легкая пушинка, подхваченная восходящим потоком воздуха. Понимая нелепость всего происходящего, Антон, однако грустил и терзал сердце этим вынужденным расставанием, словно происходило оно наяву и в той далекой юности, которая внезапно вернулась к нему. Антон достал из кармана носовой платок и хотел, как флажком, помахать вслед улетающему лайнеру. Но неожиданно замер от нехорошего предчувствия. Самолет почему-то не набирал высоту, а стремительно падал, словно подстреленная птица.

Не хотелось верить в происходящее, хотелось срочно проснуться, чтобы прервать это губительное падение. Но тут случилось все наоборот: сон не желал покидать Антона, принудив его до конца смотреть на эту смерть большого красивого самолета, внутри которого летела в Москву в свою взрослую жизнь неведомая девочка Маша, что хотела проститься с Антоном навсегда и на всю жизнь. Так оно и вышло. С той лишь разницей, что она улетела в смерть. Так почему же Антон не ушел еще до взлета лайнера? Ведь тогда в его мыслях не случилось бы этой трагедии, а остались бы лишь ее прощальные слова с ее прощальной милой улыбкой.

Разумеется, они все равно расстались навсегда. Но ведь догадывался бы о ее существовании и мечтал бы о внезапной встрече в какое-нибудь время и в каком-либо месте этой большой страны. А теперь ему предстоит долгая жизнь с осознанием ее смерти. Почему и зачем, и скорее всего, за что этот некто оставил его в свидетелях этой трагедии, зачем показал всю эту картинку до последнего эпизода с облаком огня и дыма с пеплом, что осталось от всех пассажиров с его девушкой Машей. Опять он считает, что именно так ее и звали. Пусть так и будет навсегда той далекой безымянной незнакомкой с привлекательными чертами лица, с пухленькими губками и с той потешной привычкой во время игры на своей домре высовывать кончик языка. Это она так старалась и улетала вместе с музыкой в свою сказочную страну.

Странно, думал Антон, лежа на кровати с открытыми глазами и любуясь солнечными лучиками, прыгающими по стене. Может, и в самом деле у нее такое имя было, а вполне возможно и иное. Только вот зачем нужно было показывать во сне эту встречу с желанным продолжением и знакомством, а затем добавлять во всю эту романтику трагическую гибель. Разбудить жену и попросить расшифровать, так она ему еще и сцену ревности запросто закатить способна. Да самому и так понятно. Знакомство состоялось из-за мечты и воображения продолжения, а сам факт гибели во сне намекает на вечное их расставание, на невозможность встреч. Если бы он со всеми своими сердечными переживаниями встречался по истечению какого-либо промежутка времени, так из этих дамочек запросто можно приличную очередь выстроить, как в далекие советские времена за колбасой или иным обычным повседневным товаром.

Ну, а вот зачем нужно было показывать табло с сегодняшней датой и временем, которое еще только будет? Вдруг именно в эти 13.40 в его жизни что-нибудь важное произойдет? Вовсе не обязательно трагическое, но что-нибудь весьма судьбоносное. Например…. И вдруг Антона обдало холодным потом и мелкой противной дрожью, что он непроизвольно застонал, разбудив тем самым этим внезапным плачем жену, которая совершенно не планировала столь раннее просыпание. И от того высказала в адрес мужа свое законное и справедливое «фе»:

-Чего опять не спишь? Ох, Антоша, совсем старый стал, даже поспать в такое утро уже неспособен. Самый же сон.

-Саратов, 13.40, самолет с пассажирами взлетает и сразу падает камнем вниз. Все погибли. Мне кажется, а даже вполне уверен, что этот пророк вновь меня предупреждает. Все повторилось, как и в прошлый раз, - как-то отрешенно и обреченно монотонно шептал Антон.

Лена вскочила с кровати, мгновенно сбрасывая с себя остатки сна, и, схватив телефон, с силой вручила его Антону в руки.

-Срочно звони Вадиму. Сейчас прямо и звони. Нельзя медлить ни минуты. Это он опять через тебя пытается предупредить и посылает знаки о возможной катастрофе. Номер рейса хоть запомнил?

-Откуда? Я его и знать не знал. Но она в Москву улетала, чтобы в московский институт документы сдать. Только почему-то из Саратова. Хотя никак мы не могли туда попасть. Вот в чем странность, - непроизвольно признался Антон и сразу пожалел о сказанном, поскольку возможны последствия со стороны жены. Вот почему-то к женщинам, которые окружали их по жизни, так она и не собиралась ревновать. А стоило ему из юношеской памяти присниться какой, так сразу допросы с пристрастием.

-Так, значит, приснилась очередная любовница. Ну и до чего вы там в своем сне допрыгались?

-Ой, Лена, ради бога, успокойся и забудь. Мне приснилась одна из оркестрантов, что аккомпанировали нашему хору. Я тебе еще рассказывал, как в детстве пел в хоре в Доме Пионеров. А она намного старше меня была. На домре красиво играла, вот я и любовался. В том возрасте я любовался многими. А приснилось сейчас, что она решила вдруг сама познакомиться со мной, хотя в самой жизни я так даже и имени ее не узнал, ни полслова ей не успел даже вымолвить, как она куда-то пропала. Так если честно, я и не планировал знакомство. А тут она села в самолет и хотела улететь в Москву. А он немного набрал высоту и рухнул на землю. Вот и все. Еще одна сердечная зазноба погибла. Этот пророк решил всех моих дам сердца погубить?

-И много еще у тебя за всю жизнь побывало? Я так поняла, что темные силы основательно взялись за твоих любовниц. Это за то, что оставил их без внимания, не пожелал даже общения.

-Лена, как она, так и прочие абсолютно не нуждались в моем общении, поскольку, скорее всего, даже понятия не имели о моих вздыханиях. Мне для моего юношеского сердца просто требовалось кем-то любоваться, чтобы заполнить эту нишу, пока не попадались настоящие влюбленности. Сколько раз сама мне рассказывала, как тайно влюблялась в хорошеньких артистов и страдала в подушку. Так у меня они хоть более-менее приземленные были, чем твои экранные.

Лена слегка смутилась от такого напоминания, словно только что муж ее поймал на чем-то распутном. Но быстро справилась и смягчилась, поняв свою излишнюю придирчивость к его сновидениям. Да мало ли чего без спроса и безо всякого разрешения может явиться в ночи!

-Ладно, пролетели. Давай, звони Вадиму и пересказывай ему свой сон. Может еще успеет предотвратить гибель твоего сердечного страдания. Так уж и быть, спасем ее, пусть дальше живет и снится.

-Лена, вот только ради бога, не превращай мои сны в повод для сцен ревности. Иначе у меня пропадет всякая охота делиться своими сновидениями. Если бы мы сами умели управлять ночными снами, то тогда и сонники твои оказались бы излишними. Все свои сны смотрели бы строго по заказу.

Лена давно сдалась и поняла, что придирки глупы и наивны, но, чтобы последнее слово осталось за ней, она еще с минуту размышляла и спорила с мужем по поводу тех порочных картинок, что прокручиваются в его сне.

-Лена, но ведь еще сильно рано, он, скорее всего и не проснулся, а мы тут со своими глупостями.

-Антоша, большая глупость, так это ты сам со своей нерешительностью. Там жизнь людей под угрозой, а он тут сопли размазывает. Даже если понадобится, так и посреди ночи разбуди.

Антон тяжело вздохнул и набрал на мобильном телефоне номер Вадима. Тот не заставил себя ждать и мгновенно ответил, словно только и ждал этого звонка. Даже Антон был слегка удивлен.

-Алло, Антон, ты чего это в такую рань трезвонишь. Я еще и сполоснуться не успел. Поди, бессонница замучила? – беззлобно верещал Вадим, напрочь забывший о том кошмарном сне, что сплотил их в единую команду по предотвращению катастроф и прочих стихийных бедствий.

-Вадим? - слегка опешивший от такого веселого и беззаботного ответа, спросил Антон, ожидавший услышать в трубке заинтересованность, а не предположения о бессоннице и звонке от скуки. – Какая еще там бессонница! Ты не поверишь, но мне вновь приснился кошмар с человеческими жертвами. Охота мне в такую рань веселиться телефонным общением с тобой.

-Да ты что? – голос Вадима моментально изменился, наполнившись металлическим нотками. Он сразу превратился весь во внимание и пружину, готовую по команде к действиям. – Неужели все же приснилось! Виноват, ребята, как-то вылетело из головы, выдуло из-за ежедневной суеты и хлопот. Даже про уговор начисто позабыл. Так, давай, делись поскорей, где и что в этот раз уготовлено судьбой.

-Саратов, аэропорт, московский рейс. Вылет в 13.40. сразу же после взлета рухнул где-то в пяти километрах от взлетной полосы. Ну, а там прочие атрибуты падения, как взрыв, огонь и куча трупов. Сам догадываешься, что происходит от такого падения. О благополучном исходе и говорить не приходится.

-Ребятишки, информацию принял и сейчас же приступаю к адекватным процедурам. Уж в этот раз момент не упусти. Даже взлететь не позволим этому приговоренному рейсу. Извините, заезжать к вам не буду. И так все понятно. Вы уж дома сидите, и ждите от меня сообщений. Сразу же позвоню и доложу вам о принятых мерах, - в голосе Вадима слышались бодрые и решительные к моментальным действиям нотки, словно именно от их скорости зависит благополучие этого московского рейса.

-Ну, а дальше что? – спросила удивленно и растерянно Лена. Вроде и успокоилась, но поражала простота и непонятность. – Мы что, уже свою миссию завершили? Может, еще, кому позвонить, а?

-Как это, что дальше! – Антон весело смотрел на жену. – По-моему, и без комментарий здесь все предельно ясно. Сейчас Вадим позвонит по инстанциям, уговорит ответственных лиц за этот вылет проверить намного тщательней материальную часть, а мы услышим по первому каналу о предотвращении катастрофы благодаря неким весьма бдительным товарищам. Фанфар можно и не дожидаться, но большое человеческое спасибо услыхать желательно бы. Как ни как, а сон во благо.

-А еще получим информацию, что твоя пассия благополучно вылетела и приземлилась в одном из московских аэропорту. Только интересно, в какой это институт она сейчас там будет поступать!

-Аленка! – возмущенно и сердито воскликнул Антон. – Какой еще институт, если ей уже за 65. Она была старше меня, если ты помнишь. Ты хоть мысленно представь эту старушенцию, обремененную внуками и правнуками, что вполне допустимо, прежде чем устраивать мне сцены ревности. А уж рядом с тобой, так сто пудово чисто бабка беззубая. Чтобы я даже не слышал этих твоих инсинуаций.

-Ладно, успокойся, никто тебя к старушкам не собирается ревновать. Просто ведь любопытно узнать, зачем этот пророк перед информацией всовывает тебе под самый нос этих баб с продолжением. А вдруг и в самом деле он хочет спасти именно их? – хихикнула Елена, довольная выданной характеристикой предполагаемой гипотетической соперницы. – И все равно, нам будет весьма сладко услыхать, что один твой звонок спас такую прорву народа. У меня как-то меркантильно проскальзывает мыслишка о премиальном вознаграждении. Хорошие дела должны поощряться.

-Лена, только не сейчас об этом. Вот услышим долгожданную весть о спасении, так тогда и обсудим финансовые вопросы.

-Сомневаюсь, однако, - как-то неожиданно огорченно и с сомнениями слегка отрешенно проговорила Лена.

-Не надо сомнений. Сама утверждаешь, что добрые дела требуют поощрений, - категорично потряс головой Антон. – Все вполне прилично и благоразумно. И никто не смеет обвинить в меркантильности.

-Да я совсем не о том, - тихо ответила Лена, на минутку задумываясь о своих сомнениях. – Ты вот только представь себя на месте саратовских МЧС. Я думаю, что он ведь через них попытается проинформировать аэропорт? Не поверят они ему, даже и не попытаются поверить, если он правду скажет. Вот чего я опасаюсь. Не хватит у них смелости вот так по звонку о каком-то маразматическом сне старого деда из далекого Вилежина сорвать вылет. Могут поискать, проверить, но в пределах расписания. А его, как я понимаю, вообще необходимо отменять.

-И вовсе я не старый, а тем более, не маразматик, - попытался обидеться Антон, зациклившись именно на такой характеристике. Но слова жены посеяли слабые сомнения в его мыслях. Интересно даже, а как бы он сам поступил, если бы услышал от неизвестного абонента такую информацию-предупреждение маразматического характера. Тем более, что о самой причине катастрофы Антон во сне не услыхал. С чего бы это у лайнера мгновенно, как показалось во сне Антону, отказали сразу все четыре двигателя? Что там такого должно было с ними произойти?

Вот и получается, что без веского аргумента никто и не подумает отменять этот, приговоренный к катастрофе, вылет. Тяжело и практически невозможно поверить в мифическую беду без веских основательных доказательств. Только если у Вадима хватит ума не приплетать в качестве довода сон Антона. Но тогда вообще непонятно, чем оправдывать свои предположения за тысячу километров!

-Тогда катастрофа произойдет, - констатировал Антон потерянным голосом, словно в ней его главная вина. – Даже с эти скорым поездом было намного проще, поскольку сами доказательства лежали на рельсах, подтверждающие информацию моего сновидения. А вот про лайнер я там ничего не услыхал. Даже мелкого намека на причину и того фактора, что бросил самолет на землю.

-Успокойся, Антоша, - обняла мужа Лена и потрясла за плечи. – Сам сколько раз мне утверждал о золотом правиле в авиации – сто раз перепроверить любые предположения и предупреждения. Они же не убийцы и не самоубийцы. Должны же там хотя бы проверить материальную часть и убедиться в исправности. Для собственного успокоения и безопасности вылета. Вон, по телевизору часто показывают, как из-за какой-то детской шалости такая шумиха поднимается с эвакуациями и обысками. Хотя уж в тех злых шутках явно просматривается пустышка. И дураку понятно, что никаких взрывных устройств там и в помине не должно быть. Но все равно ищут, чтобы самим убедиться и других убедить. А здесь никто и не планирует анонимно пугать. Не только фамилию, но и подробный адрес указываем.

-Дай-то бог! – уже немного успокоенный проговорил Антон. – Сама зародила сомнения, а теперь успокаивает. Хотя, если по-честному, так и сами бы не поверили в эти сны-провидения с этими байками выжившего из ума пенсионера, если бы не подтверждения с эти поездом под Холмогорском.

Лена на завтрак налила Антону рюмку водки, чтобы хоть как-то снять это сильнейшее напряжение. Но он отказался. Зачем в трезвость ума вносить этот легкий хмель, когда думы только и давят и торопят время, чтобы поскорее убедиться в благополучном исходе этого катастрофического взлета.

-Давай, Лена, пока без водки. Потом отпразднуем. А то буду сонным носом клевать и зевать во весь рот. Пойдем лучше по магазинам прошвырнемся. У нас с тобой в холодильнике брешь образовалась сыромолочная и колбасная. И кефира очень хочется со сладкой булочкой. Давненько не покупали.

-Пошли, - усмехнулась весело и уже беззаботно Елена. – Если что, так Вадим позвонит. У нас на час меньше, чем в Саратове?

-Да нет, не в этом дело. Аэропорты работают по московскому времени. Значит, будет одинаково. 13.40. В 14.00 по новостям уже сообщат. Обязательно покажут, как и что там произошло.

Они набрали пакетов, и пошли гулять по супермаркетам, которых только в их районе было несколько. Даже удивительно, как это они обходились в далекое советское время двумя-тремя магазинами. Ели не меньше, а вот очереди выстаивали везде. А уйти из дома хотелось, поскольку просто так сидеть, уставившись в стрелки часов, было невмоготу. Они же, эти проклятые стрелки, словно замерли на одном месте, не желая перемещаться и показывать движение времени. А тут два-три магазина обошли, и дел сразу до обеда. Ведь вовсе не обязательно затовариваться по списку, что тщательно был составлен перед выходом. Намного интересней и увлекательней, хотя и намного больше тратится средств, покупать все, что приглянулось. Уже потом, дома, раскладывая продукты по полкам холодильника, они часто пытаются выяснить, спрашивая друг друга, а зачем, и по чей прихоти куплен этот пакет или упаковка, которые неизвестно когда и зачем им понадобится. Однако сильных баталий по этой теме не происходило. Куплено, так куплено. Не пропадет.

Шопотерапия помогла и успокоила нервную систему. И Антон с Еленой с шутками и прибаутками возвращались домой уже ближе к обеду, и перегруженные как продуктами, так и прочей дребеденью, типа носков, что выставлялись в маркетах на распродажу по сниженным ценам, так и косметическими и моющими средствами, включая и рулоны туалетной бумаги. Ну и что, что уйму денег потратили! Зато в душе песня и праздник. А чтобы этот день закончился еще лучше и праздничней, так они прихватили и красивую бутылку водки со странным и непонятным названием. Еще и с красивой наклейкой и с причудливым оформлением. Сейчас модно швыряться новыми и экзотическими названиями. Хотя и понимали, что содержимое практически не изменено, но ведь силу внушения пока еще никто не отменял. Вкус сразу меняется в лучшую сторону, поскольку и картинка немного иная, и, так кажется, запах совсем другой. А стало быть, и воздействие на организм намного положительней и качественней, чем обычная и привычная.

-Включай Россию 24 часа. Там что-нибудь уже рассказывают, - показывая на часы, висевшие на кухне, скомандовала Лена, сама уже планируя обед из разнообразных блюд, как овощных, так мясных. – Борщ будем разогревать? Нет, - сама себе ответила она. – Хватает и без него навалом.

-Да и кто же это по праздникам с водкой борщ есть будет, - согласился с женой Антон и пошел в зал к телевизору, чтобы отыскать среди огромной массы каналов нужный с новостями. По которому Россия круглосуточно транслирует новости всего мира и, разумеется, в первую очередь происшествия в собственной стране.

Уже прошел почти час после отмеченного во сне срока, поэтому уж что-нибудь журналисты просто обязаны вещать. И Антон очень рассчитывал на скандальный репортаж с непонятной и беспричинной отменой этого опасного московского рейса, поскольку причину пока еще вряд ли успели определить. Однако первые картинки повергли его в шок. По всему экрану пылали языки пламени, и стелился дым. И сквозь этот ад вещал трагичный голос тележурналиста. Московский рейс, вылетевший из Саратова в 13.40, разбился на взлете. Все пассажиры и экипаж погибли.

По бледному лицу Антона и по его трясущимся рукам Елена поняла, что худшие предположения оправдались. Только кто же сейчас виноват? Или Вадим, что не сумел убедить, или работники аэропорта, не пожелавшие поверить в пророчество из Вилежина? Кто-то подло и преступно проигнорировал предупреждение начальника МЧС полковника Вадима Сидоркина. Но почему? Ведь никто не обязан был верить и принимать пророчество за факт, но уже сам вылет был под запретом. Ну, никак нельзя было выпускать этот самолет в рейс. Неужели с тех времен, когда летал сам Антон, что-то в этом мире изменилось, и совсем не в правильную сторону?

-Антоша, сядь, успокойся, я сейчас, мы все сейчас сделаем. Ты только не принимай уж так близко к сердцу на свой счет, ты абсолютно не виноват, - лепетала Лена, сама вошедшая в ступор и никак до конца не поверившая в происшедшее, словно с экран мелькали не картинки настоящего, а кадры из какого-то фильма-катастрофы. С трудом трясущимися руками она набрала номер телефон Вадима, который ответил мгновенно, словно только и ждал этого звонка.

Но Антон не дал жене слова сказать в телефон, вырвав его из ее рук, и грубо слегка плаксивым голосом прокричал, совершенно не беспокоясь, есть ли том конце Вадим, или нет:

-Ты почему ничего не сделал, ты почему не запретил этот вылет. Да сам бы полетел в Саратов и лег на полосу. Ведь ты уже все знал про поезд, а потому просто обязан был мне поверить. Сколько же еще нам нужно трупов, чтобы наконец-то поняли, что я не старый маразматик, что это не глупые шутки, а серьезные предупреждения. Он ведь хочет, чтобы мы не допустили ненужных смертей, а мы оказались бессильными и пустозвонами. Ну почему ты не потребовал и не сумел их убедить? Нельзя было в этот самолет пассажиров сажать, нельзя! Мы с Леной поверили, что сумели спасти такую прорву народу, а тут такой ушат холодной воды с экрана!

Антон высказал все из себя, что накипело и нагорело, посмотрел пустым взглядом на жену и обессилено бросил телефон на пол, словно вся беда и зло произошло именно из-за него. Елена сходу подняла его и приложила к уху. Но аппарат уже молчал. Или Вадим отключился, ошпаренный такой яростной атакой, или в телефоне что-то сломалось от грубого обращения с ним.

-Зачем ты так? – тихо прошептала Лена с легким укором. – Он совершенно не виноват, что ему не поверили. Мы с тобой такой сценарий предполагали. И ничего удивительного, что он сбылся.

-Я знаю, - потерянно ответил Антон, забирая у жены телефон и набирая вновь знакомый номер. – Вадим, ты извини, я понимаю, что твоей вины нет. Это не я кричал, а мой страх и нервы.

-Ничего, Антон, ничего, я тебя отлично понимаю. Меня самого трясет, как в лихорадке. Да и телефоны всех калибров и со всех сторон надрываются. Спохватились, идиоты, когда почувствовали запах паленого. Сильно припекло задницу, вот и зашевелились. Можно, я сейчас к вам приеду? Мне здесь на рабочем месте совершенно невмоготу. Я и мобильник сейчас отключу, чтобы они забыли на время про меня. Пусть пока потрясутся, понервничают. Ума быстрей наберутся.

-Конечно, Вадим, приезжай. Нам всем троим сейчас, требуется мощная алкогольная терапия. Ничего с собой не бери, у нас все заготовлено для праздника. Мы ведь планировали отметить успех. Вот и помянем тех, безвинно павших. Можешь, если хочешь, свой коронный коньячок прихватить.

-Вот так, как всегда, - печально хмыкнул Вадим на другом конце «провода», как обычно говорили про проводные телефоны. – Ждешь праздника с фанфарами, а получаешь головную боль с примочками.

Приехал он быстро, словно такси уже стояло под окнами кабинета. Служебной не воспользовался, чтобы никто и не предполагал, куда он делся, и где его искать. И, разумеется, не с пустыми руками, а со своей традиционной бутылкой коньяка. Он не любил на любые застолья приезжать без ничего, словно на халяву. А эту марку коньяка, которую супруги никогда на прилавках не встречали, если хотели без него побаловаться любимым коньячком. Ему некто из подчиненных постоянно поставлял. Причем с такой регулярностью, что у Вадима коньяк никогда не кончался.

-Чур, для вас пусть будет водка, - неожиданно с удивительной веселостью воскликнула Елена, словно праздник решила не отменять. – А я с удовольствием попью твоего коньяка. И потом, мужики, предлагаю поминальные настроения напрочь отбросить. Да, беда большая в том далеком Саратове. Но мы сейчас будем пить по иному поводу. Можно, конечно, чисто по-человечески помянуть, чтобы совесть перед теми несчастными была чиста. Но основной праздник посвятим иному. Ребятки, милые, а ведь значит и взаправду у Антона случаются сны-предсказания. Ну и пусть первые две неудачи, но зато мы теперь еще тверже убедились в их реальности. Уж теперь-то после этого скандала они вынуждены будут верить в любую дребедень, что Антону приснится. А для нас теперь самым главным станет сортировка зерен, отделяя их от плевел. Чтобы уже наверняка. А то мало ли у Антона всякие глюки и причуды по ночам сниться будут.

-Ну, так это совсем не сложно будет делать, - грустно усмехнулся Антон, но уже успокоившись и освободившись от отчаяния и шока. На него все же как-то благотворно повлиял оптимизм и прагматизм жены, способный нормализовать его пошатнувшееся состояние. Некое рациональное зерно в ее речах он уловил. – У всех моих, то есть в этих двух сновидениях имеется определенная последовательность и сюжет. Понимаете, они состоят из двух половинок, первая из которых является лирической мелодрамой с реализацией моих детских фантазий. Ну, вот, например, в первом случае разрешило полюбоваться и еще раз посмотреть на мою первую любовь. И забылась вроде, а вот этот пророк взял, да напомнил, пощекотал мое сердечко. А во втором сне он пошел еще дальше, и организовал с моей домристкой свидание. Не мне лично, как твоему мужу законному, а тому юнцу безусому и кошмарно скромному. В самой жизни я так ни с первой, ни со второй даже знакомиться не планировал. А то она уже посылает мне электрические разряды ревности. Успокойся, мы сейчас дело обсуждаем, а не поводы и причины ревности, - Антон обнял жену и, целуя в щеку, иронично и язвительно похихикал. – А уже во второй половинке упоминает о самой катастрофе, намекая, что эти вот самые дамочки вполне допустимо, что находятся в эпицентре события. И не просто саму катастрофу преподносит, но и подсовывает под самый нос с показной настойчивостью место и точную дату, и время с точностью до минуты. Да еще позволяет насладиться самой катастрофой и ее последствиями. Точнее, про последствия он уже вталкивает мне после пробуждения, дорисовывая в воображении и в фантазиях. Мол, если не прореагируешь, так получишь вот такой результат.

-А у тебя много еще в запасе таких баб было? – сыронизировала с небольшой язвинкой Елена. – На все катастрофы должно хватить? Это же теперь ты за то, что проигнорировал их, обязан спасать?

-Хватит, Лена, это слишком становится смешно! – уже совершенно развеселившись, хохотал Антон, не обращая внимания на ее злые косые взгляды. – И хватит их на еще, как минимум, сотню катастроф. Я ведь не приударял за ними и не читал им дифирамбы, а просто любовался всеми подряд, кто мог привлечь мое внимание если не красотой, то чем-то характерным и выделяющимся от остальных. Честное слово, я даже забывал об их существовании, стоило на горизонте появляться новенькой. И никогда не вспомнил бы, если бы не эти сны. Да признайся, Вадим, что у самого немало было в детской юности объектов внимания. Только вот, - уже грустно заметил Антон, - мне так показалось, что все это игра в одни ворота. Он словно специально дразнится, показывая нашу беспомощность перед неотвратимостью событий. Эти беды невозможно предотвратить, поскольку они запланированы судьбой и просто обязаны произойти. И дразнится надо мной, зараза этакая. Вы вот попробуйте, попытайтесь, подергайтесь в беспомощных судорогах, а все одно ничего у вас не выйдет. Против судьбы не попрешь, раз у судьбы такой сценарий. И переписывать вам его никто не позволит во время сеанса кино. Только посмотреть. Вот сначала посмотреть во сне. А потом уже с экрана телевизора.

Лена и Вадим заворожено смотрели на Антона, словно он им сейчас прочел приговор мирового судьи, обжалованию который не подлежит. Получалось, что все их попытки и яйца выведенного не стоят. Они и в самом деле станут заложниками этого шутника с его пророчеством. Если только уговорить Антона не делиться этими предсказаниями. Но такое теперь стало невозможным. Они тупо и бесконечно будут кричать и уговаривать, не взлетать, не ехать, не ходить, если Антону в том месте и в это катастрофическое время приснилось опасное и смертельное.

-А я все равно с тобой не соглашусь! – внезапно с большим оптимизмом воскликнул Вадим, словно к нему наконец-то пришла спасительная идея. – Хотите, братцы, фокус покажу? – Вадим достал мобильный телефон, который уже несколько часов как был им выключен и ни для кого недоступен сразу же после катастрофы самолета в Саратове. – Вот, смотрите и любуйтесь! Видите? Звонят, сволочи, трезвонят по всем каналам. Трясет их от страха за свою задницу. Ведь я сразу же и в МЧС в Саратов, а потом, поняв пустоту и бессмысленность этого разговора, позвонил и в аэропорт. Но и там получился какой-то тупой и бестолковый разговор. А я же всех их просил и умолял отменить этот катастрофичный рейс, доказывая и требуя хоть вполуха прислушаться к моим словам. И не постеснялся назваться и представиться по полной форме. Нет, посмеялись, отшутились, лишь порекомендовав переквалифицироваться в экстрасенса или в обычную гадалку, разгадывающую сны, выживших из ума старых маразматиков. Но я выслушал их насмешки стойко лишь потому, что они все же обещали проявить усиленную бдительность к этому самолету, проверить еще раз и два силовую установку. Поверил, что они сумеют найти там нечто дефективное. Да не нашли ничего и разрешили вылет. А теперь пытаются прикрыть свою задницу и уточнить у меня адрес пророка.

-А у тебя, конечно, ума хватило им со всеми подробностями про источник информации поведать! – сыронизировал Антон, осуждающе кивая головой. – Да кто же это с первого раза и без подготовки поверит в эту дребедень? Ну, вот поначалу надо было начинать с анонимного источника, мол, позвонил некто и предупредил, или нечто более правдоподобное сочинил. А ты им в лоб, да такое!

-Пойми, Антон, - совершенно не собирался обижаться и оправдываться Вадим, считая свою тактику более действенной, а потому горячо отстаивал свою позицию. – Ну, ведь я так решил, и совершенно с собой согласен, что раз сам сумел поверить, то и они просто обязаны были. Или хотя бы от страха этот рейс запретить, а потом уже разбирайтесь. Понятно, что не надо сразу так убежденно верить, но задуматься можно было. Ты же сам из авиации, и знаешь, как поступают в таких случаях. Веришь, не веришь, а проверяешь с таким усердием, словно информация от достоверного и проверенного источника. Клянусь, что даром это им не пройдет, заплатят по счетам.

-Ребятки, мужички вы мои! – вмешалась в диалог мужчин Елена, решив, что пришел наконец-то ее черед показать мужикам женскую железную и правильную логику. – Я глубоко сочувствую погибшим и их родственникам. Но ведь никто не знает и, как обычно, вряд ли докопается до истинной причины катастрофы. И если бы они сегодня хотя бы на грамм поверили Вадиму и в пророчество снов Антона, а потом ничего не нашли в этом проклятом самолете, то повесили бы срыв рейса с вытекающими последствиями на нас. И это хорошо бы еще ограничится отставкой, имею в виду Вадима. А то могли бы запросто как баламутов за введение в заблуждение штрафануть по полной программе с конфискацией чертово количества средств.

-Да плевать мне на пенсию! – в сердцах воскликнул Вадим. – Зато, какую прорву людей спасли бы.

-Этих, да, - не желала соглашаться Лена. – А потом начинай все сначала. И неизвестно еще, какая катастрофа, и с каким количеством жертв будет следующая. Допустим, что намного кошмарнее этой авиационной. И мы никакими способами после этой неудачи не сумели бы их убедить в реальности очередной беды. Да ты, Вадим, сам бы шарахался от нас. А вот теперь-то они сами орут со всех углов страны на твой телефон. Не думаю, что они сумели скрыть от Московского руководства твое предупреждение. И теперь уже не только во сны Антона, но и в Антошкин чих будут верить. Так что, други мои, предлагаю сейчас же и без задержки и резкого торможения переключиться на оптимизм. И пьем за здравицу того, кто подарил моему мужу этот дар. Теперь, Вадим, не только та сам, но и все твои министерские с портфелями, коих ты зацепил своим прогнозом, с первого полуслова поверили во сны провидца Антона. Пусть проиграли первый раунд. Они все равно были обречены. Теперь уж точно будем лишь побеждать.

-Она права. Она чертовски права со своей женской логикой! – гордо бросая влюбленные взгляды на свою жену, с некоторым пафосом произнес Антон. – НПП (Наставление по производству полетов) всегда писалось кровью. Каждый параграф, каждая строчка полита кровью. Мы не сумеем понять ту очевидную опасность, если оная не случается. В гипотетическую верить трудно и практически невозможно. Точно так же случилось и с нами, и с твоими министерскими начальниками. Чтобы поверить самим, пришлось стать очевидцами катастрофы на железной дороге. А чтобы и ты, и твои спасатели убедились в достоверности моих предупреждений, залили кровью пассажиров этого проклятого самолета. Закон граблей никто не отменял.

-Да, - уже тяжело и печально вздохнул Вадим, соглашаясь с доводами и объяснениями друзей. – Правы вы оба на все сто процентов. Ладно, будем пить с тостами в здравицу. Согласен. Покойным вполне хватило наших первых рюмок с прискорбием и с душевными страданиями. Ты прав. Все умные законы сначала проходят через грабли. Так человечество лучше и с большей скоростью познает правила бытия. И очень часто случается, что на эти грабли приходится ступать не единожды.

-Наш случай я так абсолютно не стал бы называть граблями, - слегка задумавшись и ковыряясь вилкой в тарелке, словно пытаясь оправдать всех тех, не поверивших Вадиму в его пророческий сон, произнес Антон. – Утренний звонок с такой бредовой информацией легко принять за белую горячку, допившихся до безумия стариков из города за тысячу километров до Саратова. Мужики всю ночь гудели, а утром их приперло сон рассказывать по телефону о предстоящих кошмарах. Понимаете, получается ведь, что наши грабли были слишком плотным туманом затянуты. Да еще в такой густой траве, что нормальному человеку с нормальной психикой и заметить невозможно было. Вот они наступили и теперь репу усиленно чешут.

Как решили, так и постановили. И вновь потекли дни и ночи, какие мало отличались от обыденных и повседневных. Опять по утрам Елена пристально и вопросительно вглядывалась в лицо мужа, словно он все уже увидел в своем сне, но почему-то молчит и не желает ей рассказывать по причине ее излишней и абсолютно ненужной ревности, от которой самой бывало стыдно и зло на самую себя. Просто при повествовании этой первой половины своего сна из детства у него слишком лицо влюбленное и отрешенное, словно он не желал покидать его без продолжения. А так-то причин совершенно же нет. Вот он рядом стопроцентно принадлежащий лишь ей одной. Но довольный взгляд все равно немножко беспокоил и вызывал ревность к его этим далеким воспоминаниям.

-Ничего для нас полезного, - будто отчитывался за проведенную ночь и за просмотр снов, отвечал Антон. – Даже не учитывая моего пророка, не так уж часто в нашей стране случаются глобальные катастрофы. А по мелочам, насколько я его понял, этот предсказатель не разменивается.

-А ты точно помнишь? – иногда после первых ночей спрашивала Лена. – Может, стоит поднапрячь мозги и припомнить все подробности сновидения. Это тебе кажется, что пустяк, а вместе мы проанализируем и обнаружим чего-либо важное. Не привередничай, я не буду к тебе цепляться по ерунде.

-Ничего, - категорично и твердо произносил Антон. – Я уж пророчество сразу отличу от обычного сна. Так что, жди и надейся.

А куда еще деваться. Ждать, так ждать. И Лена соглашалась с мужем, что такое не может происходить слишком часто даже для его снов, а уж про предсказания и говорить не стоит. Он, то есть этот неведомый, что прилепился к снам Антона, сам знаем, когда и о чем нужно предупреждать. В конце концов, все беды мира предупредить и предотвратить просто физически не в состоянии даже сам бог, не говоря уже про такого простого смертного, как Антон.

И сегодняшняя ночь ничем не отличалась от обыденных. Спал, купаясь во владениях Морфия, участвовал во всех его играх и эпизодах, пока вечерний чай не позвал к посещению необходимого кабинета. По таким мелочам Антон никогда не расстраивался, а просто, как сомнамбула, посетил требуемую комнатушку и вновь нырнул под одеяла в свое любимое и прогретое телами ложе. Даже и вспомнить не может, успел ли донести ухо до подушки, или уже вдавил его в мягкое перьевое подголовье, уже несясь к новым и прекрасным сновидениям. Но упал он в этот раз не в привычное беспорядочное нагромождение предметов и людей, а в вагон поезда, на котором он, то есть, как и другие десятиклассники из разных школ города, получившие призовые места на городской олимпиаде по физике, ехали в родную столицу своей необъятной Родины по путевке ГОРОНО. Везли в златоглавую Москву целый вагон физиков на все осенние каникулы.

В физики Антон попал совершенно случайно и за компанию. Физикой увлекался как раз не он, а его друг Гриша, который с невероятной легкостью разделывался с такими умопомрачительными задачками, от которых у Антона просто даже мозги чесались при виде их. А он о них рассуждал, словно видел перед собой простенькие арифметические примеры. Но от школы требовалось послать на эту олимпиаду десятерых от каждой школы. Выбор случайно пал именно на Антона. Это он уже потом сообразил, что виной всему Гриша, с которым он сидел за одной партой, а, стало быть, совершенно случайно и незаметно для самого себя с такой же легкостью научился разгадывать эти сложнейшие ребусы. То же самое произошло на заключительном этапе конкурса, когда такую же сложнейшую и запутанную контрольную решили из их школы только они вдвоем. Потому и находились они в этом вагоне единственные из представителей и победителей от своей родной школы. И такое положение вызывало гордость и самоуважение.

Эта девчонка понравилась ему еще во время олимпиады. Даже таким ненастоящим словом его состояние назвать нельзя. Случилась любовь с первого взгляда. И расстались они внезапно и вроде как навсегда, поскольку она исчезла сразу же после объявления победителей, среди которых почему-то ее не объявили. Но, наверное, все же при чествовании победителей некто совершил ошибку и пропустил ее. Поэтому Антон был несказанно удивлен и безмерно обрадован, обнаружив ее среди экскурсантов в своем вагоне. Но сон пошел дальше по сценарию, и усадил их в одном купе. Он с Гришей, а напротив сидела она со своей подружкой. Вернее сказать, что они сидели не в купе, а в купейном отсеке плацкартного вагона. Но так им выпали места, что оказались друг против друга. Глаза в глаза, хотя смотреть он на нее боялся. Лишь иногда бросал косые взгляды, продолжая, как и во время олимпиады, безмолвно любоваться своей пассией.

Во время олимпиады он даже не попытался у кого-либо из ее знакомых спросить имя этой девчонки, надеясь случайно услышать его от посторонних. Но или он пропустил такой момент, или никто при нем не называл его. Поэтому и довольствовался этими косыми взглядами, чтобы не дай бог кто не заподозрил его в таком позорном для юнца деянии, словно в крамоле или в постыдном поведении. А она еще тогда поняла это пристальное внимание симпатичного паренька. И, так показалось Антону, ей нравились его стреляющие и пылающие взгляды. Она даже несколько раз так как-то весело и смешливо ему улыбнулась. Но в этих улыбках был интерес, а не ирония.

Но Антону хотелось в такие моменты провалиться от стыда, словно его застукали в чем-то не совсем приличном. Ему хотелось тайно и без публичных обозрений лишь любоваться этой девчонкой, и абсолютно он не желал рекламировать свои искренние чувства. А тут такое случилось, что они не просто в одном вагоне, так еще и в одном купе и напротив друг друга, о чем даже в тайных мечтах не случалось. Пусть в купе не было дверей, разделяющих их от всех остальных, но она сидела настолько близко, что, казалось, лишь руку протяни и прикоснешься к ней. С таким желанием он усиленно боролся, превозмогая эту страсть с большим трудом. Хорошо хоть Гриша оказался настолько болтливым и остроумным, чего Антон за ним как-то раньше не замечал, что все внимание девчонок было переключено на него.

-Девчонки, - прошептал Гриша лишь одними губами, но его почему-то и девочки и Антон отчетливо услышали. – А давайте по глотку вина! Не желаете? Поужинаем по настоящему, по-взрослому, - Добавил он уже громко и весело, словно сделал приятное предложение, от которого просто глупо отказываться.

У Антона прямо дыхание приостановилось. Ему хотелось сразу же отругать Гришку за такое непристойное предложение, словно здесь собралась компания шпаны дворовой, однако, на удивление Антона, девчонки весело хихикнули и подозрительно кивнули в сторону проводниц, где рядом с ними все купе заполнили взрослые, отвечающие за дисциплину и порядок среди путешествующей детворы. Хотя эта детвора уже и по росту и по комплекции мало отличалась от самих воспитателей и учителей. А некоторые акселераты так намного их и обогнали.

-Ой, вот эта опасность одна из наименьших! – успокоил он соседок. – Они уже звенят, как церковные колокола, стаканами и кружками. Только вместо чая почему-то у них в этой посудине вино плескается. Так что, им в данное время абсолютно не до нас. Давайте, девочки, сразу познакомимся. А то я на олимпиаде так напрягался, что ни на кого внимания не обращал. Мы – Антон с Гришей. А у вас какие имена? Думаю, что тоже такие же экзотические и экстравагантные.

-Нет, мы просто Ира с Олей, - ответила в его веселый тон так же шутливо и задорно та, от которой Антон не отрывал своих влюбленных глаз.

Так оказывается, ее Ирой зовут. Ириной. А можно Иришкой, Иринкой. И все? Антон стало весело и легко. Ну, почему он не может так весело, беззаботно и легко, как Гриша! Все время стесняется самого себя, боится в присутствии вот таких девчонок, которые ему нравятся, лишнего слова произнести, словно своим внимание может обидеть или оскорбить. Или хуже того, опозориться или нарваться на грубый отказ. Даже за Гришу испугался, когда тот так беспардонно предложил им вина. А они такие же, как мы. И им даже очень нравится внимание пацанов. Но сам пока пробовать вставить свое слово не пожелал. Вдруг еще ей его слова не понравятся, и она станет его презирать. Нет, такое Антон пережить не сможет. Он потом, когда окончательно осмелеет.

-Хорош улыбаться, как девица на выданье! – опустил Гриша на землю внезапно воспарившего в своих мечтах Антона. – Сбегай за стаканами. Обязательно с подстаканниками возьми. Тогда в них вина так заметно не будет. Бояться нам никого не надо, но предосторожность не повредит.

-А мне мама целую курицу положила, - звонко и радостно произнесла Ира, словно пропела романс, и достала из сумки сверток, обалдело пахнущий ароматами специй и свежим мясом.

И Антону вновь стало страшно. Гриша хоть вина сообразил прихватить. Мог, друг называется, и его предупредить. Разве Антон не купил бы тоже. А теперь? Не станет же он в присутствии девчонок доставать свой хлеб с салом и домашними колбасками. Бабушка, то есть, папина мама, свежего сала и мяса привезла из деревни. Кабанчика зарезали совсем недавно. И сала насолили, и колбасы наделали. Он все эти продукты безумно любит. И Гришу угощал, который просто без ума от этих пахучих колбасок. Однако здесь эти деликатесы выглядеть будут нелепо и смешно. Но не успел он даже толком обдумать эту продуктовую проблему, как в размышления вмешался Гриша:

-Чего сопишь! Доставая свое сало с колбасой! Ишь, зажать хотел, - толкнул в бок Гриша, уже после того, как Антон принес стаканы и задумался в поисках выхода из сложнейшего лабиринта. – Не сильно ругалась тетка за стаканы. А то они их без чая не любят давать. Это же их заработок.

-Нормально, - наконец-то первое слово выдавил из себя в присутствии своей пассии Антон. – Я ей заплатил за четыре стакана чая, а просил их не пачкать. Она сразу поняла мой маневр и миссию посуды. Там, ребята, уже все наливают. Так что, и проводница, и остальной народ друг друга понимает с полуслова.

-Вы не представляете, девчонки, какое у него вкусное сало и колбаски! Домашнее все, натуральное. Бабка его все сама делает. Даже кабанчиков выращивает по самой старинной технологии, еще освоенной по рецептам и под бдительном присмотре ее прабабки. Можно так увлечься, что не заметишь, как вместе с пальцами сожрешь. Так что, вы там поаккуратнее. Нам инвалиды вроде, как и ни к чему, - нахваливал Гриша паек Антона, словно это были деликатесы масштабов вселенских.

Антон и брать эти продукты не собирался, чтобы не опозориться таким примитивом при всех. Народ любит ко всякой ерунде, не похожей на общий стандарт, придраться и посмеяться с критическими едкими замечаниями. А оно вон как получается, что его хлеб с салом и такой на вид неприглядной колбасой затмили все эти яства, разложенные девчонками на столике. Гриша, чтобы никто не успел захлебнуться слюной от запахов и вида сервированного стола, показал горлышко огнетушителя, как называют в молодежных компаниях литровую бутылку портвейна, и пригласил компанию к веселью и приятному времяпровождению.

-А не упьемся? – высказала недоверие к такой огромной посудине Ольга, пугливо втягивая шею в плечи. – Страшная она какая-то, и очень уж огромная. А нас так мало, и мы такие слабенькие!

-Нее! – уверенно затряс головой Гриша, недоуменно разводя руками, словно оскорбленный такими инсинуациями. – Тут, если вы что-то помните из математики, так всего на брата по стакану компота. Оно всего 19 градусов.

-Я стакан не выпью, - сразу же категорично заявила Ира, чтобы потом мальчики не принуждали ее к потреблению.

-Не переживайте, девочки. Во-первых, мы вам меньшие дозы наливать будем, чтобы сохранить душевное и физическое равновесие по всей компании, а во-вторых, так вы еще на вкус не пробовали деликатесы Антоновой бабки, - успокоил девчонок Гриша. – Потом еще запросите добавки.

-Тогда мне наливать поровну с вами, - затребовала Оля. – Я выпью. Мы перед танцами с девчонками по бутылки выпиваем, и весь вечер балдеем. А тут еще эти пахучие колбаски! Наливай! А то сейчас уйдем.

-Тогда тебе наравне, - поддержал инициативу Ольги Гриша. – А ты, Иришка, быстрей соображай и передумывай.

-Уже передумала, - хохотнула Ира, и подвинула ближе к Грише свой стакан, чтобы он контролировал равенство при наливании.

Напротив них сидели на боковых местах две девчонки, которые косо поглядывали на нарушителей порядка и перешептывались о своем. Трудно по их виду понять, как они относятся к выпивающей компании. А вполне возможно и позавидовали, что такое веселье совсем рядом, а им приходится скучать. Руководители экскурсии перед поездкой инструктировали и строго предупреждали, чтобы в вагоне был идеальный порядок. А еды с собой брать лишь на время в поезде. Уже по приезду в Москву им выдадут из расчета по два рубля на день. А ехать им намного меньше суток. И если учесть, что ночь проспят, то и надо было побеспокоиться лишь об ужине.

Но наши мамы не знают чувства меры, переживая за состояние чада в отсутствии родительского присмотра. А потому запасенных продуктов можно растянуть не только на ужин, но и на несколько дней. Да только кто же их теперь обратно в сумку класть будет! Особенно такие продукты, как курица и вареная колбаса, так их просто обязаны съесть немедля. То есть, до утра. Завтра к обеду эти привлекательные яства могут запросто превратиться в несъедобные яды, и представлять угрожающую опасность даже молодому и всеядному желудку, в нормальном состоянии способного переваривать железо. Но металл не способен портиться и загнивать.

А вот сальце с колбаской не боятся времени и вагонного климата. Хоть на время поездки, хоть на время всей экскурсии. По самой разумной и философской логики так должны все рассуждать, включая и девчат. Однако у них было иное мнение. А потому Гриша с девчатами жадно набросились именно на этот продукт, способный на длительное хранение. Никто его хранить не собирался. Но Антон решил полакомиться иными продуктами, вроде этой вареной колбаса с красиво обжаренной курицей. В его семье сии деликатесы встречаются кошмарно редко и лишь по большим государственным праздникам. Как раз лакомством они и считались, поскольку стоили недешево для семейного бюджета.

Вино пили маленькими глотками и много говорили. Оказывается совершенно не трудно говорить даже с такими девчонками, которые тебе нравятся и в которых ты, как казалось Антону, влюблен. Нет, Антон не был букой и молчуном. Он легко и без напряжения общался с одноклассниками и одноклассницами. Но ведь в классе он ни в кого не был влюблен! Те легкие влюбленности, кои его не покидали практически никогда, точнее, с тех пор, как он понял разницу и отличие девчонок от парней, в счет не принимались. Он ведь не любил их, а просто выделял из общей массы лучшую, привлекательней, чтобы хотелось долго смотреть и любоваться, дорисовывая в мечтах общения.

-Антон, а ты чего набросился на курицу? Свои сало с колбасой совсем не любишь? Поди, дома уже досыта отъелся? – спросила Ира, наблюдая за тем, с каким жадным аппетитом он отрывает куски и отправляет их в рот.

-Я просто вареную колбасу и жаренную курицу дома не вижу, - откровенно признался Антон без всяких последствий для душевного состояния. Он слегка захмелел от вина и близкого общения с девушкой, которую боготворил, а потому не боялся таких серьезных признаний.

Ему вдруг страстно захотелось остаться с ней наедине. Нет, нет, и вовсе не для интима. Просто сидеть рядом плечом к плечу и ощущать тепло ее тела и слышать ее звонкий сладкий голосок. Уже погасили в вагоне основной свет, оставив гореть ночники, и тогда Гриша поменялся местами с Ириной, предложив ей свое комфортное место возле окошка и рядом с Антоном. С его предложением Ирина мгновенна и радостно с удовольствием согласилась с веселым хихиканьем и игривым подмигиванием Антону. Антон от удивления чуть не протрезвел. Не успел он подумать, как мечта его мгновенно сбылась. Они остались одни, несмотря на окружение посторонних и друзей. Да и никто и не собирался за ними подсматривать и подслушивать. Некому было. Половина вагона уже улеглась спать, в том числе и девчонки с боковых сидений, а вторая половинка тихо перешептывалась и попивала вино, уже не пряча бутылки под сиденьем.

Взрослые сделали слабую попытку приструнить и привести к послушанию. Однако они уже и сами малость были в подпитии, а потому согласились с таким положением и решили не портить настроение. Как самим себе, так и разгулявшейся молодежи. Какие они уже дети, если почти до единого крупнее самих учителей. У всех уже и паспорт имелся, а один из них недавно совершеннолетие отметил. Задержался, физический вундеркинд, в каком-то классе. Вот и повзрослел, не успев кончить школу. Да и поведение этих деток-акселератов весьма мирно и доброжелательно.

-Ты тогда, Антон, свои колбаски не ешь, - весело проговорила Ольга, отправляя очередной кусочек за щеку и вкусно и звонко пережевывая бабушкин деликатес. – Мы, возможно, первый и в последний раз их пробуем. А ты отъедайся курицей. Лично я уже на нее и смотреть не могу.

-Ну почему! – возмущенно не согласился Гриша, кивая Антону, требуя поддержки и подтверждения его несогласия. – Главное – не бросать с нами дружбу. А такие вот колбаски с сальцем практически не переводятся в семье Антона. Бабка постоянно их снабжает. А чтобы его родичи не бурчали по поводу наших набегов, так мы у них все это добро обменивать будем на кур.

-Два раза в год, - поправил Гришин оптимизм Антон. – К осени и весной. Сначала свежих завозит осенью, а потом, когда сама поймет, что не справится с такой прорвой запаса, к весне остатки привозит. Но они в погребе хорошо хранятся. Да и что с ними за зиму случится! А мы потом еще все лето едим.

-Тогда мы будем всегда с тобой дружить, - категорично заявила Ира, с такой же жадностью заталкивая в рот колбасу и сало. И вдруг внезапно развернув Антона к себе лицом, страстно впилась в его губы.

-Ирка, а мы все видим, - хохотнула Ольга, но Гриша не позволил ей развить свое воображение, сам прикрыв ее губы своими губами.

У Антона голова пошла кругом, а по всему телу пронеслась сладкая дрожь, впиваясь в кожу тонкими иголками, словно с мороза вошел в горячую комнату. Это был в его жизни первый поцелуй. И инициатором стала впервые та, в которую он был уже влюблен по уши и даже еще глубже. Оттого в голове зашумело еще сильней. А винный хмель покинул тело, уступив место опьянению любовью.

-Погоди – шепнула Ира и убежала, покинув Антона в недоумении и в недопонимании, словно она подразнила его и пропала навсегда, оставив его страдать и искать в себе причину ее исчезновения.

-Куда это она? – спросила шепотом Ольга, с трудом отрываясь от Гришиных поцелуев и объятий.

-Не знаю, - осипшим от волнения и переживаний ответил Антон, пожимая плечами. А чего говорить, если он и сам ничего не понял.

Весь вагон уже находился в состоянии полудремы. Кто похрапывал и видел сны, а други точно так же, как и друзья, затаившись в уголке, целовались. Но тихо и пристойно. Никаких криков, гогота и беготни, словно стремились сохранить эту романтическую тишину и фантастический полумрак. И только стук колес, и покачивание вагона ритмично отсчитывали время. Ира вернулась через пару минут. Ничего никому, не объясняя, игнорируя даже удивленные взгляды подруги, она схватила Антона за руку и потащила за собой. Оказывается, она уже договорилась с проводницей, и та благосклонно и с дружеским женским пониманием предоставила им на некоторое время персональное купе. В такой просьбе молодая женщина не увидела ничего предосудительного.

Антон хлопал удивленными ресницами и никак своим затуманенным умом не мог понять, зачем это понадобилось Ирине, если им и там никто не мешал так сладко целоваться. И когда девушка закрыла дверь купе на замок, а сама стала сбрасывать с себя одежду, он все еще сильней продолжал удивляться и никак не мог сообразить, что же ему делать сейчас самому. И вновь пришлось даме властным голосом скомандовать опешившему кавалеру, чтобы тот поторопился с раздеванием. И только в этот миг до него наконец-то стало доходить желание партнерши, и он стал понимать, как вести себя самому. А раздеваться он умел быстро, так что успел сбросить с себя всю одежду даже раньше Иры, хотя она и начала раздевание намного раньше его. Даже при таком тусклом свете он отчетливо видел каждую черточку ее тела, изгибы и выпуклости, распущенные волосы и страстные, зовущие к себе, губы. Антон стоял по стойке смирно с опущенными руками и ожидал дальнейшей команды от своей повелительницы.

-Иди ко мне, - шептала Ира, притягивая его к себе, сама падая на узкую кровать проводницы.

Антон жадно прислонился к ней всем своим телом и вдруг с ужасом ощутил, что теряет ее. Она как-то неестественно стала затягиваться белым туманом, а Антон уже ощутимо покидал этот сказочный мир, возвращаясь из сна в свою эпоху и в свою родную кровать. От обиды в первую секунду сразу захотелось заплакать. Но тот мальчик уже пропал, а взрослый Антон явственно понимал, что сон закончился, а в этом мире у него есть любимая жена, дочь, и не менее любимые внуки. А зачем на сон обижаться. Ведь теперь Антон знает е имя, и какая она на ощупь. Хоть и понимал, что все происходило во сне, но этот сон слишком был натуральным и ощутимым, будто явь. Однако, вспоминая ту поездку и ту девчонку, в которую когда-то Антон был влюблен, он понял большое отличие той истории с этим приятным сновидением.

На самом деле она сидела в соседнем купе в компании трех девчонок. А Антон умышленно сотню раз, выдумывая разные причины, проходил мимо нее и бросал косые взгляды в сторону своего объекта обожания. И имени так никогда и не узнал, и вино с Гришей не пили. Просто поужинали теми колбасками с салом, единственные, что взаправду существовали, запили все сладким чаем и завалились спать. И она тоже легла спать. А утром он вновь ходил вдоль коридора, чтобы увидеть и запечатлеть ее образ. Но никто так и не догадался и не узнал о его тайных страданиях. Так очередная любовь уплыла в небытие. И вовсе он не мечтал о постельных сценах. Его вполне удовлетворяли эти косые взгляды, ему нравилось любоваться ею и воздыхать. Сам факт присутствия любви в его сердце Антона вполне устраивал, понимая, что это закончится и появится новая. А для больших желаний в юношеских мозгах еще не созрело.

Да и вспоминая себя и свой пугливый характер в отношениях с девушками, так даже из того купе при виде раздевающейся партнерши сбежал бы, как трусливый заяц. Если бы вообще из поезда не выпрыгнул. Хотя.… Очень трудно даже предположить, поскольку Антон никогда не любил развивать это неизвестное и трудно предполагаемое «если бы». Это ведь мы можем рассуждать и мысленно развивать последующие события в какой-либо щекотливой или требующей принятия определенного решения в той или иной ситуации. А придется поступать так или иначе, тогда неожиданно твои поступки совсем не согласовываются с этим «если бы». Вдруг оно развилось бы по сценарию сна? Ведь в своем сновидении Антон твердо был уверен, что все случается наяву. Даже в дальнем углу сознания не возникало предположения о ненатуральности происходящего. И целовался неумело, словно в первый раз, и трясло от страха и страсти вполне натурально от настоящего мальчишеского волнения, словно прижимался к той, которая волновала много дней его сердце и сознание, а не к Ире, явившейся в его сон.

Но очень жалко, конечно, что сон прервался на самом волнующем и интересном месте. Или не очень? Ему ведь совершенно не хотелось изменять своей жене даже во сне и даже с теми девчонками, которых когда-то любил. И вовсе он их в ту далекую пору не желал, просто немного любопытно и хотелось бы завершить эту вагонную сценку. И интересно, как бы события развивались после всего случившегося в купе? Сумел бы он любить ее после близости так же жарко и искренне, что даже туман при одном только взгляде на нее голову и все мозги забивал. И еще его немного заинтересовала ее дальнейшая судьба. Хотелось бы хоть мельком узнать.

Антон ушел на кухню и включил чайник. Все равно ведь, пока мозги на место не поставит, так и не уснет. А жена быстро почувствует его бессонное беспокойство и полезет с законными расспросами. Нечего ведь сказать. Хотя такое случалось весьма редко, но она мгновенно всегда просыпалась и требовала разъяснений и объяснений причин его бессонницы. А как ей без последствий объяснить, что во всем виноваты воспоминания, которые так разволновали и украли сон. А если уж быть до конца честным перед самим собой, так сон вовсе и не был воспоминанием. Это ведь его затаенные мысли и мечты сбывались. И правильно, что вовремя прервалось такое неправильное сновидение и до прямого контакта не дошло. Пусть эта девчонка без имени останется в памяти той глазастой и притягательной. Ведь после секса он уже не так относился бы к ней, и они оба стали бы другими. И трудно определить и предугадать, кем бы она стала для него. Может еще сильней любить стал, а может, понял, что она вовсе и не волшебная принцесса из сказки, а обычная земная девчонка со своими глупыми мыслями и поступками.

А ведь он о ней давно уже напрочь позабыл. До этого сна даже вспомнить не мог и представить, ни как она выглядит, ни как она смотрит и весело усмехается. По-доброму и игриво, словно заманивает и притягивает. А вот приснилась, словно некая дверь в прошлое отворилась, и позволила ему ступить еще раз в тот вагон и воспоминания. И даже больше, чем все происходило на самом деле. Скорее всего, Антон все-таки где-то в глубине души мечтал о большем, чем эти бесполезные, но доставляющие огромное наслаждение, взгляды в ее сторону и попытки поймать ее улыбку. Но в те далекие годы он и представление не имел, как можно вот так бесцеремонно подойти к ней и просто дотронуться. Она могла и ударить, и обругать, и обозвать всякими словами. А такого отношения к нему со стороны объекта любви Антон боялся больше смерти. Он тогда просто не смог бы представить дальнейшей своей жизни.

Вот и приснилась ему детская мечта, глубоко закопанная и законспирированная и далеко припрятанная в тайных и недоступных уголках сознания. Только вот зачем ему понадобились эти воспоминания полувековой давности! Да, ему в ту осень было шестнадцать. Паспорт уже был, а жизненного опыта никакого. Но ведь все правильно, так оно и должно быть. Откуда в шестнадцать лет браться жизненному опыту. Жизнь того Антона только-только начиналась. Ну и пусть со всеми ими, махнул рукой Антон и не стал пить кофе. Все оно так и должно быть. В молодости мы творим глупости и мечтаем о подвигах. А сейчас на закате жизни мы уже подошли к такому возрасту, когда все воспоминания выплывают наружу и требуют осмысления. И не стоит все эти сновидения так близко к сердцу принимать, поскольку теперь ему будут часто сниться сны из прошлого, напоминая, что жизнь прожита, и пора подводить итоги, расставляя все свои деяния по полочкам. А оценки пусть дает сама история. Она для того и существует, чтобы осуждать или премировать те или иные поступки и проступки.

-Опять в туалет бегал? – спросила сонно и ворчливо, широко зевая до скрипа в челюстях, жена. – Меньше чаю на ночь пить надо. По-моему, уже пора свои привычки усмирять, чтобы хотя бы спать спокойно.

-Не хочу, - вяло ответил Антон, плотно прижимая ухо к подушке и закрывая глаза, приготавливая свой организм к очередным сновидениям. – Нельзя уже в моем возрасте от радостей жизни отказываться. Сейчас от чаепития, потом уменьшить иные вкусные продукты, отказаться от алкоголя. К чему, в конце концов, так придти можно? Останется лишь кефир и мягкое кресло перед сном у телевизора. Нет, дорогая, вот желудок и мочевой пузырь затребуют, тогда и задумаюсь

-А по ночам на горшок бегать ему сильно нравится. Больно охота вот так среди ночи тащиться по собственной глупости!

-Да не мешает мне этот горшок. Подумаешь – два-три раза оторвался от подушки. Будто нас некто ограничивает во сне. Зато чаще картинки во сне меняю. Ладно, Ленусь, спи уже, лично я уже полетел к Морфию.

-Лети, коль так не терпится, - тихо шепнула Лена и сама провалилась в сон. Она умела засыпать почти мгновенно.

-Полетел, до встречи поутру, - так же вяло ответил Антон, с такой же поспешностью, как и жена, улетая в неизвестность.

Хотя на самом деле это оказалась самая известная и довольно-таки знакомая картина. Он вновь в этом же вагоне и рядом с Ириной. Вот только никак не может понять такого факта и текущего момента: они уже вернулись из того тайного купе, любезно предоставленного проводницей, или еще их состояние пока до этого не дошло? А вдруг еще даже и не целовались, а Антон уже черт те чего вообразил? Нет, торопить события пока не следует. Немного оглядеться, определиться, и потом уже окончательно принимать те или иные решения. И самому прислушаться пока к разговорам и интонациям, чтобы понять, в какое же мгновение его забросил сон.

-Ой, станция какая-то! – радостно воскликнула Ирина, словно очень долго ждала этой остановки.

-Непонятно, однако, - прокомментировал ситуацию Гриша. – И что это еще за град такой? Не видно ничего. Мы не доехали до вокзала, но, видать, город приличный. Антон, ты, случаем, из своих географических познаний не выкопаешь имя этой анонимной остановки. Хотя бы проводница объявила.

-Нет, сам даже догадаться не могу. А сколько времени сейчас? – спросил Антон. – Хоть по времени определиться.

-Антон, - попросила внезапно Ира. – Сбегай на вокзал за лимонадом. Что-то пить сильно хочется, а чаем я никогда не напиваюсь. После него у меня только сильней жажда. Хочется шипучего и колючего.

-А еще вина хоть бутылочку купи. А то наша посудина что-то быстро опустела, - предложил Гриша и протянул Антону деньги, которые Антон поспешно взял, поскольку даже не догадывался, есть ли у него свои и какие деньги в этом городе пользуются спросом. Если сценарий сна продолжается, то деньги должны быть соответствовать этой эпохе. Ведь мама давала сколько-то рублей на мелкие расходы, учитывая, что кормить и поить обещали за счет организаторов экскурсии. Но это там, когда все было по-настоящему. А теперь их в этом сне могло и не оказаться. Только в этот раз Антон внезапно решил, что теперь ему все это снится. А с чего? И вовсе нет. Вот они сидят его настоящие друзья, девчонки, с которыми недавно пил вино и вместе ели его колбаски с салом. И все настолько настоящее, что даже мысли о сне кажутся нелепыми. Только почему-то Антон никак не может припомнить такого знаменательного и запоминающегося факта из своего недавнего прошлого, как такой потрясающий поцелуй и объятия в купе проводницы.

А вполне допустимо, что все эти аксессуары любви еще впереди и они выплывают из памяти его мечтаний. Это богатое воображение вбило в голову, что такое вполне могло произойти, в самом деле. Но долго размышлять никак нельзя, поскольку еще неизвестно, что это за такая станция выплыла внезапно. А ему необходимо за время стоянки успеть купить и лимонад, и вино. Он сразу при выходе приметил на углу привокзального здания знакомый киоск, в каких часто продавали и вино, и прочие дорожные аксессуары. Антон быстрыми шагами дошел до вожделенного киоска, но то оказался абсолютно иного предназначения магазинчик. В нем продавались моющие средства, косметика и им подобные товары. Но ведь Антон никак не может вернуться с пустыми руками. Это показало бы его полную беспомощность, бесполезность и никчемность, способные разрушить то начинающее сближение с девчонкой, образом которой уже много дней было заполнено сердце и мысли. Черт с ним, с вином, но лимонад он обязательно найдет.

Заметив метрах в пятидесяти на краю привокзальной площади целый ряд подобных ларьков, Антон уже бегом рванул в их сторону. Но, уже подбегая к ним, в его мыслях возникли законные сомнения по поводу не стыковки действительности с реальностью. Ну уж никак в те далекие годы не должно быть изобилие не только самих ларьков, но даже того ассортимента за стеклом, чего предлагали они яркими красками разноцветных бутылок и коробок. Это все не из того юношеского времени, а именно в этом веке, где живет старый пенсионер Антон. Нужно срочно вернуться в вагон, чтобы вновь оказаться среди друзей и среди далекой, но близко знакомой девчонки. Антон резко развернулся в сторону вокзала и от ужаса похолодел. Ни поезда, ни его вагона, да и самого привокзального здания он не увидел. Антон внезапно обнаружил перемену не просто самой местности, но времени года и суток, здесь было лето и солнце в зените. И все окружение говорило своими красками и строениями, что на дворе 21 век.

Только вот сам Антон по-прежнему тот молодой парнишка, которого друзья отправили в магазин за товарами. А теперь вот он отстал от поезда и потерял своих друзей навсегда в том далеком детском прошлом. Они просто уехали, не дождавшись его с вином и лимонадом. И теперь среди них он уже никогда не окажется. Ибо с поездом уехала и та эпоха. Вот зачем он только соглашался бежать к этому проклятому ларьку. Ведь все это, чего просил Гриша и Ирина, можно было бы запросто и без потерь приобрести у бортпроводницы. Они знали вкусы пассажиров и тайно возили такие товары с собой, чтобы по слегка завышенной цене продать. А что теперь делать, куда идти, и вообще, где он оказался по воле злого рока? Или доброго? А вдруг в пути с ним должно было что-то страшное произойти? А он, этот пророк, вовремя его изъял из опасного вагона.

Неожиданно перед собой он увидел вывеску на здании, из которой следовало, что Антон по неведомой причине оказался в столице своей любимой области Азимовске. Только вот как это могло произойти, если поезд отправлялся из Азимовска через Холмогорск, где они уже и сели в свой вагон, чтобы следовать дальше в Москву? Может, пока они пили вино, состав по вине или злому умыслу, а скорее всего лишь один их вагон, прицепили к встречному. Вот он и оказался в Азимовске. В таком случае, если он рассуждает логично, то куда делся его вагон, который по вине некого забросил его в Азимовск, после того, как он покинул своих друзей?

Ладно, слишком много вопросов. Сейчас Антон найдет потерявшийся внезапно вокзал и как-нибудь зайцем доберется до своего дома в Холмогорске. А маме скажет… Хорош бы, узнать еще месяц и год, в котором он оказался. Вдруг целый год его бросало неизвестно где, а теперь свалится домой к родным, как снег на голову. А самое простое определить время, в котором сейчас находишься, так это по газетам. Уж они в киосках не продаются даже недельной давности. Но уж больно все вокруг красочное, хотя и знакомое. Явно не из этой жизни. Долго искать не пришлось. Прямо на железной ставне газетного киоска за полиэтиленовой пленкой просвечивались газеты, на которых легко прочитывалась дата. Однако Антон почему-то даже не думал удивляться. До него внезапно дошло, что события происходят во сне, а стало быть, любые опасные и кошмарные метаморфозы просто исключены. Да и в любую секунду он просто проснется.

И домой абсолютно без надобности спешить. Как только надоест в этом городе гулять, так сразу вернется в свою квартиру, где сейчас спит и видит этот сон. А сейчас воспользуется таким удачным случаем и устроит себе экскурсию по родному и современному Азимовску. Он бывал лишь в детстве здесь. Ну, пару раз проездом в юности, когда покинул родные пенаты навсегда. Потом, когда навещал своих родителей, поезд не довозил его до Азимовска ровно сто километров. Поскольку Холмогорск тоже был большим городом и позволял прекрасно провести время досуга, то посещение областного центра они считали нецелесообразным. А уж для более разнообразного времяпровождения они, оставляя внучку бабке с дедкой, уезжали в иные злачные места, коими являлись и Ленинград с Москвой, и Киев. А потом, когда родителей не стало, даже в Холмогорск исчезла необходимость заезжать. И они всей семьей втроем уезжали по путевке в дом отдыха.

И вот Антону внезапно выпал случай пройтись по улицам знакомого, но сильно изменившегося областного центра. Ну, перемены обычные, свойственные для всей России. Дома и улицы стали краше и интересней. Даже те пяти-девяти этажные прошлых лет обклеили утеплителем и выкрасили в веселые тона. А этот парк, вроде, как остался прежним. Только забор обновлен, и дорожки покрыты тротуарной плиткой. И скамеечки намного симпатичнее прежних. Бывал Антон в этом парке однажды, гулял и с друзьями, и с подругами. Почему-то на удивление родных и друзей Антон захотел пойти в военное училище. Чем-то привлекла его офицерская стезя. Вот захотелось ему Родину защищать, и все тут. И перед поступлением в училище они в последний раз с друзьями и погуляли в этом парке. Были и девчонки. Все было: вино, взрослая любовь на один день, и признания в любви и верности.

Потом друзья ушли на второй, третий и дальний план. Когда приехал в первый отпуск, они уже призвались в армию. А затем судьба уже стала его бросать по всей территории СССР. Благо, что развал Союза он встретил в этом большом городе в центре России. Отсюда и ушел на пенсию. Антон внезапно расхохотался. Это же все эти воспоминания сейчас посещают шестнадцатилетнего мальчишку, коим он и оказался внезапно в Азимовске. Нет, даже в сон верить невозможно, поскольку все ощущения настолько натуральные и естественные. Так ясно ощущается солнечное тепло, легкая жажда в районе горла и желудка. И самое главное – молодость. Нет ни в теле, ни в душе груза прожитых лет, словно он по воле того же пророка возвратился в детские годы.

Вот и закончился парк. И эта улица вдоль парка ему очень хорошо знакома. Здесь должна быть остановка пятого автобуса, который за пятнадцать минут может забросить его до самого вокзала. Интересно, а что там-то сейчас? Да все, скорее всего, по-прежнему, как и на этой остановке. Только с современным обновлением в современном стиле. И здесь остановка с киоском «Табакерка». Так он называется. А напротив уже новое и современное высокое стеклянно-зеркальное здание. Складывается такое ощущение, что это не дом, а четырнадцатиэтажное зеркало. Трюмо, как стоит у них в спальне. И еще огромное световое табло над большим крыльцом-входом. Ну, разумеется, это сегодняшний день. Вернее, тот, который наступит, когда Антон проснется. И время на нем высвечивается 14. 40. Сон слегка опережает естественное время часов на 8-10. Но на то он и сон, чтобы показывать и осуществлять все заветные и затаенные желания.

Вот только что-то не больно-то он и желал хоть когда-то посетить этот город молодости. Кстати, даже в самой молодости он не очень стремился попасть сюда. Город Холмогорск, в котором прошли детство и молодость, тоже был довольно-таки крупным и интересным. И он вместе с родителями прожил в нем на самой окраине, где не было транспортного потока и шума заводского. Хотя в те времена транспорта не было много и в самом Азимовске. Но после Холмогорска, да еще с городской окраины он казался очень шумным и суетливым. А когда началась служба по гарнизонам, так и вообще кроме вертолетного шума, коим они управляли сами, наступила полнейшая круглосуточная тишина. Ну, еще стрельба из разных видов оружия несколько раз в месяц.

А в остальном такая глухомань и тихомань, что даже на улице кроме чириканья птиц и не слыхать было иных звуков. Потому по приезду в отпуск к родителям даже такой шум окраин, как резкий проезд мимо дома нечаянного автомобиля, казался излишним. Это по молодости до рождения дочери они любили ездить ради экскурсий по большим городам. А потом стали предпочтительней маленькие тихие курортные города. Но в сегодняшнем сне такой большой город, как Азимовск, казался даже очень тихим и спокойным, словно время не обеденное, а ночное. Только вместо луны отчего-то солнце светит. Или просто некто выключил свет и убрал на время с улиц города следы цивилизации. Позволив Антону полюбоваться городом в тиши и в спокойствие.

14.40. Да в такое время самое движение даже в маленьких городах 21 века. Такова реальность нового времени. И вдруг слух стал наполняться до боли знакомым и противным усиливающимся жужжанием. Только вот что мог напоминать этот нарастающий гул, Антон пока не мог сообразить. Однако тревога и предчувствие беды уже всего его поглотили. Антон с испугом стал оглядываться вокруг себя в поисках источника этого шума, но ничего и ничто опасности не предвещало. Поэтому эта яркая вспышка в районе третьего этажа зеркального здания поначалу его просто удивила. И только в следующее мгновение Антон понял происходящее. Вспышка сопровождалась парализующим слух треском и грохотом, и уже смесь окровавленного стекла и бетона облаком летела в сторону Антона, обжигая лицо и все тело огнем и острыми осколками, а само здание медленно оседало и разваливалось в полете на большие и гигантские куски. И тут ко всему этому хаосу добавились крики ужаса и боли тех, кто в это мгновение находился в здании.

Вопреки всем законам физики и самой природы, Антон оставался в полном сознании, чтобы до конца досмотреть результат этой ужасной трагедией, вызванной некой злой и коварной рукой. И лишь тогда видимое и слышимое стало медленно расплываться, растворяться, превращаясь в единое серое полотно, готовое к нанесению на него краски. И еще, прежде, чем окончательно проснуться, до его ушей, а может это изнутри некий голос произнес всего два слова. Лишь повторив их по два раза: «ловушка, лягушка, ловушка, лягушка». И как эти два слова могут сочетаться со всем происходящим? Зачем, словно некую дразнилку, этот злой демон прокричал специально для Антона этот пароль? Или лягушка сама ловит кого-то, либо некто ставит капканы на самую лягушку. Только для чего нужны какие-то хитроумные капканы для такого неповоротливого и совершенно неловкого земноводного? Они ведь настолько слабо защищены от коварных хищников, что для их поимки достаточно лишь простого желания.

А у самой лягушки для ловли кого-либо существует единственное природное приспособление: ее личный язык. Но сам по себе язык не может быть ловушкой. Вот такой набор глупых мыслей и предположений теребил в мозгах еще не проснувшийся Антон. Словно в такой ситуации да еще после такого явственно увиденного кошмара ему не о чем больше думать. Перед глазами отчетливо, словно остановившийся кадр страшного кино, до сих пор стояла картинка разрушения красивого зеркального здания. Нет, лиц гибнущих людей он не видел. Но сквозь толщу времени слыхал их предсмертные стоны и крики. «Меркурий». Это единственное название он успел заметить до взрыва. И время самого происшествия 14.40. ровно в это время и случилось.

Да это обычный сон! Чего он мысли свои напрягает! Вот только все равно непонятно, зачем так сильно хочется выть и рыдать по тем погибшим, словно ему наяву пришлось видеть эту трагедию. Утро еще не наступило. В окне чернело звездное небо. Вроде не время вставать. Еще самый сон впереди. Да только разве после просмотра этого сна-ужастика Антон уснуть сможет? Нет, конечно. Придется возвращаться на кухню и довести до логического завершения то желание, что посещало его в момент первого пробуждения: попить кофе. Тогда вполне вероятно сон к нему вернется. Если обычных людей чай и кофе бодрили и вызывали у них бессонницу, то выпитые сие напитки на ночь у Антона лишь усиливали желание броситься в родную койку для сна. А уж кофе, выпитый среди ночи в период возникшей внезапно бессонницы, наоборот успокаивал нервную систему, помогая легче воспринимать кошмарные картинки, осознавать их нереальность, пришедшую из сна. И уже после кружки крепкого сладкого кофе он всегда спокойно шел в спальню и спокойно засыпал, словно принимал снотворное.

Попытки бороться с бессонницей в постели не имели никакого смысла. Пустая трата времени и нервов. Лучше сразу без внутренних распрей с самим собой сразу отправляться на кухню. И жене не мешать смотреть свои хозяйственные сны, кои чаще всего к ней приходят, и сам быстрей вернешь в организм сонное состояние. Антон и сейчас поступил точно по проторенному сценарию. С маленькой лишь разницей. Прежние кошмары роились тучей в голове, внося сумбур и сумятицу в нервную систему и в мысли, совершенно не вырисовываясь четкой понятной картинкой. А здесь все происшедшее прокручивалось, как на пленке, с четкими и контрастными подробностями. Уж больно все ясно происходило, словно не во сне, а в прошлом и совсем недавно.

Нет, и вовсе не в прошлом. Время на световом табло указывало на факт события в будущем. Надо бы в своем сне разобраться с помощью специалиста, да не будить же жену, чтобы та со своей колокольни его расшифровала. Только грубостей наговорит. Мол, мог бы и до утра дождаться. Правильно, по идее. Не сейчас же среди ночи копаться и разбираться с бардаком, случившимся в собственных мозгах, да еще в сонном состоянии. Нужно просто успокоиться, восстановить кислотно-щелочной баланс в организме, и отправиться в свою родную койку под теплый бок любимой жены. А поутру, если этот кошмар еще сохранится в памяти или не сменится новым, расспросит и услышит грамотные профессиональные разъяснения.

На этот раз жена не просто проснулась, но и пришла на кухню, проверить и выяснить причину бессонницы мужа.

-Опять свой любимый горшок навещал? – ехидно усмехнулась она. – Мало в организме вечернего чая, так он еще ему добавки подливает. И когда только под старость ума наберется! Допивай и пошли спать, дед. А то он здесь свою каву распивает, ложками звенит, а я по его милости просыпаюсь и о всякой чертовщине мыслю. Вдруг у него сердце прихватило, и он сбежал успокаивать его в одиночку. У тебя же ума и совести не хватит свою супругу предупредить о недуге.

-Да нет, Лена, сердце стучит строго по графику, не шалит и не болит. Да и самочувствие вполне приемлемое. Зря прибежал сюда, - как можно приветливей и ласковей успокоил Антон жену. – Я уже сам собирался к тебе под бочок.

-А кофе, зачем хлещешь? Просто так от какого-нибудь беспокойства ты кофе пить не станешь. Что расстроило, колись?

-Лена, ну, ты же знаешь, что он на меня среди ночи действует, как успокаивающее и снотворное. Только ускоряет процесс сна.

-Я давно знаю, что у тебя всегда и все не как у людей. Другие от бессонницы снотворное принимают, а он тонизирующие напитки. Пошли, - скомандовала жена, словно возвращаться в постель ей одной совершенно не хотелось. – Хватит напиваться, а то опять горшок к долгу призовет.

-Сейчас еще пару глотков и идем. Не оставлять же на утро, остынет, - вяло соглашался Антон, все еще продолжая пребывать в волнениях и беспокойстве от увиденного сна. – Ну, спать, так спать.

-Кошмар приснился, что ли? – уже подозрительно и пристально смотрела Лена ему в глаза.

-Да, в принципе, ничего такого сверхъестественного. Ерунда какая-то, да и только. Приснилось, будто я молодой и красивый, а попал в родной современный Азимовск, - лениво, словно нехотя начал свой рассказ Антон. – И сразу же попал в центр какого-то теракта. Такое прекрасное зеркальное здание напротив парка. А они, сволочи, даже полюбоваться не дали до конца, - уже в сердцах воскликнул он, словно событие произошло наяву. – Такой взрыв, что эта громадина развалилась на куски. И эти осколки летят мне прямо в лицо. Хорошо проснуться успел, а то видела бы ты меня всего израненного сейчас. И очень уж отчетливо жертвы промелькнули. Со стонами, криками.

Неожиданно Лена, словно вспомнив о чем-то важном, двумя руками выхватила из рук Антона горячую кружку с кофе и жадно отхлебнула из нее пару глотков. И сразу, возвращая напиток мужу, усадила его на прежнее место.

-Оно! – не спросила, а безапелляционно заявила она. – Точно, Антоша, это ведь то же самое вновь пришло к тебе. Тебе он показал дату и время? И, главное, место указал. Правильно я поняла твой сон? Все четко и ясно, как и в прошлые разы? Значит, в этот раз тебе придется спасать свой Азимовск, - добавила она загадочно и шепотом, словно теперь она была уверена в предсказание пророка на все сто процентов. И ее не пугало данное открытие, а возбуждало и будоражило, поскольку Елена страстно желала этого нового послания, чтобы доказать всему миру в открывшийся такой чудодейственный дар. Ее муж не трепло и не фантазер, а новоявленный оракул.

И тут наконец-то хоть и с трудом и весьма замедленными темпами, но неотвратимо до сознания Антона стал доходить смысл высказанных предположений и это предсказание, показанное с кошмарными подробностями во сне. Сразу же на память залетел тот недавний сон с подрывом поезда и с катастрофой самолета. Как же он сам-то не сообразил, когда в первом сне видел свою очередную влюбленность далекой юности! И не важна уж такая мелочь, что в самом первом сне этот пророк не познакомил его с той девчонкой, дефилирующей напротив окна, и пусть она осталась неизвестной, а последующих двух он успел их представить. Так не факт, что их, в самом деле, звали Ириной и Машей. Но и соглашаясь с такой мелочью, как вероятность, что у Антона откуда-то набралось смелости на такие вольности, как показали ему во сне, то он вполне допускает их согласие и отсутствие сопротивления на его грубые порывы любви. Как бы он их не идеализировал, но эти девчонки не из сказок явились в этот мир. Ведь они только кажутся загадочными и неприкасаемыми до того главного момента в их жизни, пока он или иной кавалер не принудит в себе побороть эту излишнюю робость и ложное представление об их природе. С ними запросто можно общаться, их можно до обалдения целовать и даже допускать некоторые продолжения любви и ласки. Только об этом он не догадывался в детстве.

-Эй, Антоша! – Лена толкнула мужа в грудь кулаком, резко сбрасывая его с небес и возвращая на кухню в родной квартире к законной супруге. – Ты что это улетел от меня куда-то! Уснул опять, что ли? Давай, приземляйся и размышляй над последствиями своих сновидений. Нам некогда спать теперь. Сам же видел с подробностями и с комментариями, чем закончился сон.

-Да нет, дорогая, я не сплю, а как раз над этим и думаю. Просто ведь почему-то как-то сразу до меня не дошло. Вот разволновало, душу растерзало, а почему-то с прошлыми снами даже близко не сравнил. А похожи, как две капли воды. Я в том смысли, что не по содержанию, а по замыслу. А сейчас после твоих толчков мне стало все предельно понятно. Он же меня не просто предупреждает, а подталкивает к действиям, - слегка смутился от признаний, заметив в глазах жены нездоровый блеск, но сумел без тяжких последствий выкрутиться Антон.

Вот уж действительно похоже на какое-то душевное истязание. Даже странно как-то и поразительно. Ну, и зачем это этот пророк перед предупреждением о какой-либо катастрофе так явственно и натурально жизненно нарисует эти волнительные воспоминания и встречи с его любимыми и прекрасными. И показывает именно только тех, кои в сознание запечатлелись, как объекты душевной страсти и сердечных страданий, но коих он так и не сумел ни узнать, ни познать, ни по-настоящему любить. Простое любование с затаенными мечтами и воображениями.

-А зазноба какая-нибудь снилась, за которой ты гонялся по лесам? – все же спросила Лена с некой подозрительностью.

-Да нет же, какой там лес, Лена! – Антон решил, что всю правду про свои сны можно и не рассказывать. Незачем жене знать и лезть в его мысли. Пусть все, что находится в его голове, останется неприкасаемо принадлежать лишь ему одному. Тем более мысли эти посещали его за много лет до встречи с ней. Антон никогда не рассказывал, да и не любил он никого посвящать в свои сердечные дела, как до появления в его жизни Елена, так и во время долгой их совместной жизни. У любого мужчины должны быть недоступные для всех тайны. Поскольку если любую тайну озвучить, то она сразу меркнет и теряет свою привлекательность. – Я же бродил по Азимовску. Кстати, совершенно одиноким и молодым. Может, помнишь парк с качелями и каруселями рядом с кинотеатром «Восток»? Мы после кино как-то прогуливались по нему. Прямо через него попадали на остановку, чтобы оттуда уже доехать до вокзала.

-Вряд ли я могу вспомнить этот малозначимый эпизод. По-моему, мы и были там всего один раз, да и то случайно, - попыталась напрячь свою память Елена, но потом безнадежно махнула рукой, отказавшись от бесполезного напряжения мозгов. – Да и что можно вспомнить через столько лет. Если честно, то я не только сам Азимовск, но уже и Холмогорск вряд ли вспомню.

-Ну, и ладно. Не это главное. Забыла, и наплевать. Просто как раз рядом с этим парком я и увидел это зеркальное современное здание. Название у него «Меркурий». Огромная табличка такая прямо над центральным входом. И время 14.40 с датой и годом. Сегодня после обеда. Там уж точно в моем детстве этого здания не было. Новое оно, зеркальное на все 14 этажей. А потом как рвануло! Ох, и народу же под ним сгинула, так даже во сне страшно смотреть было! Просто жуть!

-Антоша, эта жуть еще только намечается. Она впереди нас ожидает! – воскликнула разгоряченная Лена, совершенно уже забыв про свою недавнюю ревность. – Нужно срочно звонить Вадиму и поднимать тревогу. Сейчас уже никак нельзя упустить такую возможность предотвратить катастрофу. Неправда, сейчас эти козлы поверят ему с полуслова. Они после Саратова отойти еще не могут. Понимаешь, Антон, сейчас ты напрягай память и вспоминай все до мелочей, чтобы никаких ошибок. Я не думаю, что им надо будет что-то доказывать, но рассказ твой должен быть суперточным.

-Погоди, Лена, - только что готовый к решительным действиям, Антон внезапно сник, запал как-то приуменьшился. А ведь недавно казалось, вот сейчас он способен нестись в этот далекий Азимовск, чтобы хотя бы успеть эвакуировать людей. Первый раз они Вадиму рассказали о сбывшемся уже после самого события, вторая попытка потерпела фиаско. И вот сейчас они вновь среди ночи должны будить друга и плести эту галиматью про пророчество, предсказанное его сном. – Спит он еще. Самый сон ведь под утро. Чего же мы будем отрывать человека от сна. Еще матом покроет спросонья. Да и времени у нас предостаточно до 14.40. Понимаешь, Лена, я не уверен на все сто процентов, но мне так кажется, что заранее поднимать тревогу сильно рискованно. Как бы нам этих террористов не спугнуть. Затаятся, а потом не уверен, повторит ли свое предупреждение этот оракул. Так что, подождем до утра и обдумаем более тщательно свой рассказ.

-Как это так! Ты хочешь дать им время для подготовки, для минирования, а потом пусть ищут. А если не найдут?

-А если еще вообще не приступали? Если они вот так спонтанно задумали и взорвались вместе с ним? Он же ничего мне не сказал про самих взрывателей. Показал сам взрыв и разрушение – и все.

-Антоша, тянуть нельзя, можем не успеть. Что тогда делать будешь? Столько валидола в доме нет, сколько тебе понадобится. Да и в ближайшей аптеке не сыщешь. Но в чем-то я с тобой соглашусь. Ты прав в одном, что среди ночь не обязательно поднимать панику. Дождемся утра и сразу звоним.

-И звонить не обязательно, Лена. Мы поедем прямо к нему на работу. Вот оттуда сразу же и позвоним по месту назначения. У него, поди, со всеми связь есть, и с Азимовском тоже. А то пока по телефону Вадиму вдалбливать самую суть будем, потом он дальше перезванивать, а мы вновь уточнять, так тогда точно не успеем. Мне обязательно надо рядом сидеть и связь с Азимовском поддерживать. Он ведь с местным начальником МЧС толковать будет, а я рядом подсказывать. Трудно ведь будет даже после Саратовской неудачи, так мне кажется, доказывать свой сон пророчество.

-Я так думаю, что легко. Поверят. Главное, чтобы ты ничего не упустил. Мы сейчас до утра, Антон, будем конспектировать, чтобы все до единой буковки запечатлеть. Время у нас пока есть.

-Не упущу. Он у меня перед глазами стоит, словно на диск записан и крутится там без остановки. Мне бы наоборот, забыть его поскорей. Трудно, не трудно этим придуркам поверить в мое предсказание, а придется. Все равно сейчас уж меры примут. Даже если здание не спасу, хотя кошмарно жалко, оно такое красивое, так на всякий случай эвакуируют людей да поищут эту бомбу.

-Антоша, - с неким сомнением неожиданно спросила Лена, - а ты с датой и временем ничего не перепутал, уверен, что там именно эти цифры были? А то, не дай бог ноль с единичкой спутал, или еще чего!

-Так оно тогда давно взорвалось бы! – нервно хохотнул Антон, словно Елена сказала несусветную глупость, о которой даже и думать не хотелось. – Лена да о чем ты вообще говоришь! Во-первых, солнце в зените торчало, а потом, хоть сейчас глаза закрываю, а эти цифры на табло, словно вот они рядом. Единственное, чего не разглядел, так это доску с функциями этого здания. Далековато стоял, а буковки там маленькие были. Но уж эти 14.40, да имя его «Меркурий», запомнил стопроцентно. Нет, Лена, в 4.40 было бы еще темно и прохладно. Хотя, может быть, уже и светало, но все равно солнце бы пыталось из-за домов на меня смотреть. А там припекало сверху. 14.40. Этот пророк нас, по-моему, еще ни разу не обманул. Строго по расписанию работает, минутка в минутку. Как показал точное время, так и прошумел строго по расписанию.

-Ну и ладненько, - уже совсем успокоилась и широко зевая, согласилась Лена. - Пойдем, до утра еще поспим. Между прочим, в это самое время у меня очень сладкий сон. А ты тут со своими предвидениями суешься, - Лена глянула на часы, которые отмеряли время на кухонной стене. – Запросто еще часа на три задремлю. А ты, если уже выспался, бери ручку и конспектируй свой сон.

-Не, спать пойду. День у нас с самого утра будет сложным и напряженным, - не согласился с такими распределениями обязанностей Антон, следуя за женой в спальню. – И будильник заведем на утро. А то еще с перепуга так задремлем, что и саму катастрофу проспим, не успеем предупредить. Они же в этом Азимовске пока поймут наши опасения, пока переварят и задумают поверить, так знаешь, какая уйма времени пройдет. Сама вообрази себя на их месте. За тысячу верст звонит некий старый маразматик и пугает своими сновидениями! Им сразу же захочется нас отправить к психиатру. Или, чтобы долго не мучились, в палату №6.

-Я бы на месте Вадима даже слушать тебя не стала. Но мы уже повязаны одним узлом. Нет, Азимовск Азимовском, но сначала позвоним в Москву. Там эти сразу зашевелятся. Им Саратова хватило.

-Нет, я думаю, сначала позвоним в МЧС Азимовска. Вот если начнут выпендриваться, тогда и звякнем в Москву. Зачем сразу через голову прыгать. Сам служил и знаешь правила субординации. Да и долгая эта цепочка: Вилежин – Москва – Азимовск – Вилежин. Только все запутают.

-Может ты и прав. Не все же тугодумы и кретины, как в этом Саратове. Авось и поверят на слово. Я же верю с первого слова. Мне хватило двух катастроф, - вздрогнула и поежилась Елена от этих воспоминаний. – У меня особенно от Саратовского телерепортажа чуть инфаркт или инсульт не случился. Хорошо хоть Ольге пока про твои сновидения не говорила. И про твой этот внезапный дар провидца, - и уже в кровати добавила: - А здорово будет, если они найдут там бомбу или поймают террористов! Я обязательно тогда от этого «Меркурия» премиальные затребую. И не малую. Сам подумай, сколько всего материальных и людских ресурсов спасем, а? Немало попрошу. 14 этажей, говоришь? Ох, Антоша, в это же время там народу будет немереное. Да еще и само руководство по кабинетам как раз после обеда сидеть будет. Так что, пока они отходить от шока и прочих нервных расстройств будут, я и намекну о вознаграждении.

-Хи-хи-хи! – хихикнул Антон, неожиданно для себя мгновенно засыпая, уже проваливаясь в свои обычные бестолковые и беспорядочные сновидения с сумбурными и сюрреалистическими картинками.

-И никаких хи-хи-хи! – возразила Лена и с той же легкостью и скоростью полетела следом за мужем, только уже в свои сказочные сны.

Странно даже, засыпая, думала она. После таких нервных встрясок и передряг казалось, что прежде чем уснуть, придется немало покрутиться, уговаривая свой расстроенный организм на сон.

Вадим даже растерялся и немного разволновался, увидев, как в его слегка приоткрытую дверь заглянули сразу обе физиономии супружеской четы Угловых. Он и сам слегка начал подзабывать эти недавние разговоры об открывшихся внезапно и негаданно пророческих талантов у Антона. Ну, случилось даже не один раз, а два совпадения, а потом затихло. И вот после проведения получасовой пятиминутки, когда он уже всех своих подчиненных озадачил и распустил, в дверь некто неуверенно и очень скромно постучал, словно провинившийся подчиненный просится на разборку.

-Да, входите! – громко и уверенно крикнул Вадим, слегка лишь удивившись, что секретарша не соизволила предупредить о посетителях. Значит, в доску свой. Поскольку для сослуживцев в случаях явки по служебным делам действовало правило беспрепятственного проникновения в кабинет к начальнику. Да только лишь с разницей, что свои сначала заходят, а уж потом соизволят постучать и спросить разрешение на вход. А здесь чувствовалась неуверенность.

-А мы, Вадим, уже вошли, - слегка виновато, что посмели оторвать такого большого начальника от важных дел со своими бреднями, произнесли, чуть ли не хором супруги. Это у них дома за их столом Вадим свой в доску. А здесь местная обстановка и его окружение возвышает его, как большого начальника над всем остальным народом. И даже над друзьями, хоть и самыми близким.

-А-а! Антон, Лена, смелей вваливайтесь, чего у порога топчитесь, словно просители к барину пришли! – уже обрадовано воскликнул Вадим, вставая друзьям навстречу и предлагая мягкие кресла для доверительной беседы. – И каким же ветром вас забросило ко мне, какие возникли проблемы и дела? – и вдруг его словно током прошибло догадкой. – Неужели опять оно, а? Неужели сбылись наши предположения, и этот сон снова проперся среди ночи к Антону? Ну, вы ребята, и даете! Черт бы вас побрал! Ну, чего топчетесь и мнетесь, валяй, выкладывай все подряд!

-Ага, - слегка глупым тоном и с соответствующим выражением лица проговорил Антон, - Угораздило, Вадим. Вот сегодня ночью оно и приснилось. Так сказать, опять привиделось, как и в прошлые разы с соответствующими атрибутами. И вновь с такой ясностью и четкостью, что так и хотелось прямо посреди ночи примчаться к тебе. Еле ума и сил хватило на обуздание собственной прыти. А то так и вломились бы в твою хату, пугая всяким ужастиками и катастрофами.

-Ребятки, а время терпит? Как бы ни припоздниться! Вы уж наплюйте на всякие там приличия и такты, а ломитесь в любое время дня и ночи, - взволнованный предполагаемой катастрофой, просил Вадим. – Ты, если что, Антон, ни о каких скромностях не думай, если под угрозой жизни людей. Я сам, вы мне это уж позвольте, буду решать, что важно, а что и потерпит.

-Да нет, Вадим, еще как терпит. Даже с избытком, - вмешалась в мужской разговор Елена. – Мы и сами рисковать не стали бы. Нам вполне с избытком хватило этих двух стихийных бедствий.

-Ну, дети мои, - Вадим достал из бара бутылку коньяка. Разлил по бокалам и положил на стол три целых лимона. – Я вас внимательно слушаю. Говорите все подряд, а уж зерна от плевел очищать будем потом.

-Мужики, - попыталась вмешаться в утреннюю пьянку Елена. – Может, на вечер перенесем! А там уже или за удачу, или за позор напьемся до поросячьего визга. А то с утра даже как-то неприлично.

-Лена, - успокоил женщину Вадим. – Мы на вечер водки наберем. И закуски приличной. А утренний коньяк, как глоток кофе. Лишь бодрит и в мозгах осветление производит. И к тому же располагает к откровению, развязывая язык и освежая память. Плюс смелости добавляет. Ведь сейчас мне придется ваш бред по инстанциям передавать. Ох, господа хорошие, не построю я ладно и складно предложения, пока не пропущу стопочку. Да и на вас без сочувствия смотреть сложно.

-А лимон как? Кусать или грызть, как яблоко? – уже согласилась со всеми вескими доводами Лена, но решила взять весь этот питный процесс в свои руки под женское управление, чтобы не допустить самотека. Ей и самой хотелось бы слегка взбодриться, чтобы почувствовать какую-то раскованность. Сон сном, но после пробуждения к ней вернулся мандраж и сомнения.

-Я его тебе зубами почищу, – предложил Антон, поднимая скорее бокалы, чтобы опять кто-нибудь не отвлек от процесса взбадривания и приведения организма в состояние оптимизма и веры в удачу. – Выпьем за успех в нашем пророчестве, за удачу в начинаниях и за то, чтобы избежать позора. А то шум поднимем, а эти уроды, я имею в виду террористов, испугаются и отменят взрыв. И тогда кроме нас никто не поймет того подвига, что мы совершили во имя спасения.

Антон влил в горло одним залпом весь коньяк из своего бокала и откусил от лимона кусок, предлагая от своего намеченного цитруса закусить жене. Выпили и посидели несколько секунд, молча. Потом Антон тяжело выдохнул, словно приготовился к трудному восхождению на крутую гору, и приступил к изложению подробностей ночного видения, разумеется, исключая из повествования первую половину своего сна. Абсолютно ненужная информация в их деле. Она лишь маленький звонок, что вторая половина является пророчеством, и Антон по этому показу должен насторожиться и быть предельно бдительным. Вот таким Макаром задумал провидец предупреждать Антона о готовящейся катастрофе. Спорить с ним Антон не желал.

Он красноречиво обрисовал это зеркальное здание, светящееся табло и цифры на нем, означающие точную дату и время взрыва. Сегодня в 14.40. Имя красивого здания «Меркурий». А сам смысл, как только не название планеты, Антон не разобрал. Хоть и большие буквы были на доске у входа в здание, но Антон находился на противоположной стороне улицы возле ларька «Табакерка», а потому определить функциональные особенности его он определить не мог. Но сам ларек тоже является хорошим ориентиром. И остановка, и ларек - полный набор точных ориентиров.

-Вот за два этих ориентира головой ручаюсь, - уверенно постучал себя кулаком в грудь Антон. – Плюс «Меркурий». Я могу, если что, и более подробный адрес указать, но не думаю, что там таких зданий, да еще с таким именем, полно. Так что, это будут очень точные ориентиры. Но в те далекие годы, когда мне пришлось побывать в этом самом месте, так там даже ничего подобного не было. Ясно ведь, что современное и построено совсем недавно. Много блеска и красоты.

-Я тоже так думаю, - согласился Вадим и с опаской покосился на телефон, из которого ему сейчас придется предупреждать далекий Азимовск о грядущей катастрофе. До сих пор, пока он лишь только слушал друзей, то на душе было спокойно и максимально уверенно. И казалось вполне реальным и доступным вот сейчас он соединится с начальником местного МЧС, все там внимательно выслушают его эти подробности, и закрутится машина по спасению и принятию адекватных мер. Но, когда Антон выложил свои измышления с подробным описанием всех аспектов, и наступило время действий уже для Вадима, то легкий мандраж без спроса и весьма нагло прокрался в его организм. Ему неожиданно самому стало нелепо представлять, какими такими убедительными словами он будет передавать по телефону взрослому человеку, наделенному большой властью и полномочиями, этот бред про пророческий сон.

Прав был в случае с Саратовским аэропортом, что проще и легче можно было взвалить всю ответственность на анонима, позвонившего почему-то на телефон начальника МЧС города Вилежин. Однако он уже засветил в самой Москве этого Антона со своими сновидениями. А потом и сам факт звонка казался бы нелепым. Почему же доброжелатель звонит за столько верст от самого акта? Да и любой обычный гражданин, скорее всего, позвонит в милицию. Откуда же простому человеку телефон начальника МЧС знать? А тут в этой ситуации, когда промедление просто недопустимо, придется объяснять не только про угрозу, но еще и про источник. Звонить через Москву слишком рискованно. Могут промедлить, посуетиться и дело загубить. Легче конечно сейчас уже только потому, что сверху прикрыть могут, если уж сильно упертый Азимовский начальник окажется. Так что, говорить нужно будет внятно, чтобы уверенность у абонента возникла с первых слов, и у собеседника не было сомнений во здравии ума Вадима.

Эти свои переживания и волнения Вадим не показывал своим друзьям, которые в данную минуту полностью были уверены в него, и что тот скандальный Саратов не повториться. Он просто наполнил еще раз бокалы янтарной жидкостью, без тоста и пожеланий проглотил этот эликсир смелости и взял в руки телефонную трубку. Длинные гудки, как зачаровывающая музыка, парализовала друзей. Они боялись шевелиться и громко дышать, чтобы лишним шумом не спугнуть эту мелодию. Было томительное ожидание и неизвестность, когда же наконец-то тот, кому предназначался этот звонок, появится в своем кабинете и возьмет свою телефонную трубку так надрывно звенящую и требующую незамедлительного внимания. Одновременно в душе затаился страх и сомнения, словно кто-то внутри не желал, чтобы мелодия гудков ожидание прерывалась.

-Полковник Вихров слушает, - как выстрелом прогремел на весь кабинет баритон некоего неизвестного из далекого Азимовска.

-Это полковник Сидоренко вас беспокоит, - ответил Вадим, подмигивая друзьям, чтобы те не волновались и теперь полностью положились на него. – МЧС города Вилежин. Зовут Вадим Алексеевич. Вполне допускаю для упрощения беседы просто Вадим. Думаю, что так лучше поймем друг друга.

-Ну а меня Дмитрий Сергеевич. Значит и меня можно просто Дмитрием назвать. Так о чем, Вадим, говорить будем? Какая спешка позвала меня за тысячу верст? Так понимаю, что не обычная товарищеская беседа. Да еще в такую рань.

-Я тоже так думаю, - слегка замялся Вадим, но быстро взял себя в руки и ринулся в атаку. – Дмитрий, только обещай выслушать до конца, даже если возникнут сомнения в трезвости и адекватности разума собеседника. Честное пионерское, но мы звоним не из психушки, хотя такие мысли и могут возникнуть вполне на законных основаниях. Сужу сам по себе. Я бы на твоем месте поступил аналогично. Потому и предупреждаю тебя столь длинной тирадой.

-Настолько серьезны и опасны дела в твоем Вилежине? – с легкой иронией в голосе, но с полной готовностью выслушать собеседника до конца и понять его на столько, на сколько хватит разума, спросил полковник Вихров. - Смелей, Вадим. Сам же понимаешь, что в нашей работе могут вполне вероятно возникнуть любые, даже сверхфантастические ситуации. Но они такими лишь кажутся до их разрешения. Вполне допускаю, что и у тебя сейчас она аналогичная. А как только доберемся до сути, так сразу станет понятной и простой. Говори, вдвоем, авось, быстрей разберемся, чего уж теперь мяться, как девица.

-Д а тут больше не со мной проблемы, как с моим лучшим другом. Настолько близким, что вполне могу доверять на все сто процентов. Даже одного процента не могу сбросить со счетов. Начну с подрыва поезда под Холмогорском, о котором, надеюсь, ты слыхал. Так вот, мои друзья знали про этот теракт за много часов до его события. Понимаешь, еще ничего не случилось, а они уже все представляли.

-Не понял! – уже стальным и властным голосом спросил, а даже больше констатировал и осудил Дмитрий. – Знали и не доложили? И именно тебе, хотя ты утверждаешь, что друзья настолько близкие, которым ты готов доверять, как самому себе? Вот теперь, пожалуйста, немного более подробней и конкретней.

-Да в том-то и дело, Дмитрий, что вся эта картинка просто приснилась моему другу за несколько часов до самого события. Он и сам не догадался срочно примчаться ко мне со своим бредовым сном.

-Как это приснилось? – уже удивленно и слегка растерянно спросил Дмитрий. Сталь в голосе исчезла. – Вот так просто до самого события взяла и приснилась, я так понял? А может все-таки после взрыва, когда по телевизору показали? Сам знаешь этих провидцев, что утверждают свои предсказания, как после драки кулаками. Я бы так однозначно не очень-то доверялся.

-Да нет, Дима, все намного серьезней и пострашней, - уже окончательно осмелел и вошел в свою роль Вадим. – Он не утаил свой сон, а сразу же поутру рассказал своей жене. А уж потом после обеда, когда увидали все это по телевизору, вот тогда сразу и поняли так маленький фактик своего провидения.

И Вадим рассказал Дмитрию первый сон Антона со всеми подробностями и последствиями. А потом добавил, как и с какой целью друзья проинформировали его самого, чтобы потом уже начальник МЧС воспринимал эти пророчества намного серьезней и вполне адекватно.

-То есть ты хочешь мне сейчас сказать, - все еще недоверчивым и ироничным голосом говорил Дмитрий, - что твой друг Антон может видеть пророческие сны? Это мне интересно слушать, но в чем здесь соль

-Соль? – как-то глуповато хихикнул Вадим. – А сейчас я тебе посолю. Вот после сказок о пророчестве они ко мне прибежали с очередным предупреждением. И это был Московский рейс из Саратова. Уж эту сказку, надеюсь, ты прослушал со всеми комментариями. Мне даже повторять не обязательно.

-Скандал был грандиозным. Погоди! – вдруг уже совсем серьезно и с долей опаски, но совершенно без сомнений воскликнул Дмитрий. – Так это твой ясновидящий предупредил об этой катастрофе? Твою мать! Вот теперь мне хочется очень внимательно и подробно выслушать твою информацию. Как мне сейчас кажется, так ты звонишь чужому дяде не из-за отсутствия собеседника и совсем не от скуки. Неужели опять приснился аэропорт, да только про наш Азимовск?

-Почти угадал, Дима, почти. Да, говорю именно про твой родной Азимовск. Если первый их сон я и слушал с сомнениями, то уже после Саратовской авиакатастрофы у меня и доли сомнений не осталось. Они здесь оба сидят у меня со своими очередными сновидениями и рассказывают очередной бредовый сон. Да, очень нереально, но весьма нежелательно повторять новую катастрофу. А вдруг опять? Пойми, Дмитрий, сон он и есть сон, но это если бы они не сбывались. И здесь мне Антон рассказывает кошмар гораздо ужасней и страшней двух предыдущих.

-Черт побери тебя, Вадим, да рассказывай ты скорее, если уж такой ужас снится твоему другу. Может нужно поторопиться, а ты мне все вокруг да около. Да уж после Саратова любой с радостью скорее поверит, чем оказаться в той ситуации, что эти придурки, проигнорировавшие предупреждение.

Антон и Лена слышали весь этот диалог, поскольку Вадим включил выход звука на телефоне, чтобы друзья на равных так же принимали участие в беседе. Поэтому Антон постучал пальцем по плечу Вадима и мимикой показал, что хотел бы сам объяснить Дмитрию подробности своего предвидения.

-Да, вот тебе сейчас сам виновник беспокойства и перескажет сюжет триллера. А ты уж тогда сам и принимай соответствующее решение. Можешь отнестись и с недоверием, но проверить вероятность допустимости данного события уж теперь просто обязан. Передаю ему трубку. Он постарше нас с тобой, мне так кажется, но разумно и трезво мыслит. Туфты не порол бы, если бы хоть на граммульку засомневался.

-Алло, Дмитрий, привет, это Антон говорит. Как раз тот тип, которому внезапно стали сниться эти кошмары. Я их природу не знаю, да и не пытаюсь как-то расшифровать, а вот передавать по инстанциям обязан.

-Привет, Антон. Я так думаю, что можно и на «ты». Все правильно, как говорится. Уж лучше перебдеть, чем потом оправдываться.

-Да, ты прав, и потому очень прошу прислушаться. У меня после Саратова весь запас валидола закончился. Не хотелось бы повторять.

-Ты постарайся без волнений и сомнений. Оснований не доверять полковнику Сидоренко, у меня нет.

-Хорошо, приступаю. Я, Дмитрий, последний раз в Азимовске был кошмарно давно. Хотя и прожил в Холмогорске все детство и юность. И, пока были живы родители, бывал на Родине почти ежегодно. Но вот про Азимовск почти не вспоминали. То есть, если по правде, так нас просто не тянуло туда. Я к чему такое длинное вступление вставил в свое повествование. Да для пущей убедительности. Хочу, чтобы ты сейчас рассеял или подтвердил мои сомнения. Напротив центрального парка с южной стороны есть такая улица, название которой не помню, но недалеко от кинотеатра «Бригантина», если таковой еще сохранился, хотя во сне его не видел…

-Сохранился, - подтвердил Дмитрий. – И эту улицу представляю. Там по ней пятый автобус ходит. Можешь продолжать.

-Это уже хорошо. Так прямо напротив центрального входа видел я большое и очень красивое четырнадцатиэтажное зеркальное здание. Не знаю, что и кого оно из себя собой представляет, но над входом световое табло с часами, температурой наружного воздуха и датой. И огромными буквами из ламп «Меркурий».

-Да, есть такое, все пока с точностью до миллиметра. Его всего пять лет назад построили. Бизнес центр. Ты хочешь сказать, что не мог его нигде и никогда увидеть, как только не в своем сне?

-Да, только во сне, поскольку даже представление не имел о его существовании. Вряд ли Азимовск показывали по телевизору, - Антон слегка разволновался от таких совпадений и попросил жестом пару глотков воды. Но Вадим понял по-своему и налил в его бокал коньяка. Антон залпом выпил, даже не удивившись несоответствию желания с реальностью. – Так что, видеть его я не мог раньше ну никак. Ни наяву, ни по телевизору. Обязательно такое красивое здание отразилось бы в памяти хотя бы только по тому, что все-таки не в чужом городе. Если честно, то из своего Вилежина о своей Родине я из средств массовой информации не слыхал и не видал. Видать, особого интереса она у телевизионщиков не вызывает. А стало быть, мне приснилось то, что есть на самом деле, но о котором я даже не догадывался. И это означает лишь одно: мне приснилось пророчество.

-И что? – нетерпеливо спросил Дмитрий, которого пока еще эта информация не особо волновала.

-Ровно в 14.40 вашего времени, как указано, было на световом табло, это здание будет взорвано. И взрыв будет такой силы, что все его зеркала рассыплются в прах на мелкие осколки. Вот такой факт я и увидал во сне. А теперь еще больше уверился в том, что так именно и случится, если ты мне не поверишь и не воспрепятствуешь. Или хотя бы людей эвакуируй, чтобы потом самому на валидол не подсесть. Алло, ты меня слышишь, Дмитрий, ты куда пропал?

-Здесь я, никуда не пропадал, просто перевариваю сообщение, - осипшим голосом прошептал полковник Вихров.

Антон хорошо понимал состояние Дмитрия, но он не мог видеть, как сильно побледнел Вихров, хватаясь рукой за сердце, хотя до этой секунды никаких претензий к этому органу не имел.

-Наташа, там же Наташа, - тихо шептал он уже самому себе. – Нужно срочно звонить и под любым предлогом убрать ее подальше от этого смертельного объекта. Любыми способами и любыми методами. Она не должна там оставаться ни единой секунды. Пусть это будет фикцией, но ее там не должно быть.

Да что он такое думает, черт побери! Меры нужно принимать срочные и незамедлительные. За эти часы он, разумеется, сумеет отыскать заряд или бомбу, чего там эти подонки заложили. Чтобы в прах разнести такое здание, нужно не один и не десять килограмм. Но в первую очередь срочно эвакуировать людей. Вот только под каким предлогом, чтобы потом отчитаться грамотно перед начальством. Про этот звонок лучше промолчать, хотя после Саратова и они поймут. Но меры примет незамедлительные. Можно было бы свалить и на анонимный звонок, но ведь все входящие записываются на магнитофон. Да черт с ним, с этим магнитофоном. Не станет Сидоренко повторять этот бред после той памятной катастрофы в Саратовском аэропорту. Вот только он в первую очередь отправит Наташку домой. Здесь ему наплевать на все условности и служебные риски. Дочерью Дмитрий рисковать не станет, ни под каким предлогом.

-Алло, Дмитрий, ты там, в порядке? – трубку взял Вадим, взволнованный длительным молчанием абонента.

-Уже отошел, все хорошо. Только уж больно кошмарную информацию вы передаете мне. Там же сотни людей. Да, Вадим, в любом случае я начинаю немедленную эвакуацию людей.

-Дмитрий, я, может быть, буду не совсем точен, - перехватил телефонную трубку Антон. – Хотя вряд ли. Уж очень точно запечатлелась картинка. Да еще показалась она мне в замедленной съемке. Словом, как в кино. Рядом с выходом из парка как раз напротив «Меркурия» остановка автобуса с ларьком «Табакерка». Вот я как раз в своем сне стоял рядом и любовался этим зеркальным творением. Еще этажи пересчитывал. Я к чему это. В общем, мне запечатлелся эпицентр взрыва. Ну, повторюсь, весь процесс происходил в замедленном показе. Так я его запечатлел на третьем этаже справа налево в третьем отсеке с левого края. Может, это тебе поможет в поиске бомбы. Это все без ошибок. Я уже по тем двум снам запомнил, что пророчество точное в деталях.

-Хорошо, я тебя понял. Передай телефон Вадиму. Вадим, я еду в этот центр. Пока возьму одного помощника, и проверим версию с эпицентром. Будьте с Антоном на связи. Возможно, возникнут вопросы с уточнением. Ну, сам понимаешь, раз уж он так внимательно смотрит свои сны. Хотелось бы, чтобы все оказалось сонным бредом, но уж очень вы серьезные люди, чтобы вам не доверять. Но по инстанциям передавать пока воздержусь. Найду эту бомбу или нет, но эвакуацию начинаю немедленно. А там уже о последствиях думать будем вместе.

-Дмитрий, мы уже пенсионеры, так что, как говорится, терять особенно нечего. Но, сам пойми, нельзя после Саратова проигнорировать. Вторая проверка на вшивость была бы слишком жестокой, - попытался подбодрить Дмитрия Вадим. – Будем все вместе оправдываться. Но так же не бывает, чтобы этот пророк после всех бедствий вдруг шутить вздумал. И ощущения сна очень естественны и аналогичны с первыми. Я бы даже их снами не называл. Нечто мистическое и натуральное.

-Я вас не осуждаю и не обвиняю. Вы поступили правильно, что позвонили, - хмыкнул в трубку Дмитрий. – Да, слишком все фантастично и нереально. Гораздо реалистичней был бы ваш анонимный звонок с угрозой минирования. Тогда и действовать можно было бы привычней. Хоть анонимщикам и веры меньше, да как-то понятней. Хорошо, на сегодня не прощаюсь. Забейте себе мой номер мобильного. Будем поддерживать связь постоянно. А вдруг и сами чего вспомните.

Дмитрий продиктовал номер своего мобильного телефона и положил трубку. Дрожь в руках ощутимо усилилась. Ситуация под контролем. Да и ничего сверхнового и непривычного не случилось. Но там пока находится Наташка – его единственная и сама любимая женщина в мире. Его дочурка. Дмитрий срочно по мобильному набрал номер дочери взволнованно вслушивался в длинные гудки.

-Да, папа, случилось-то чего, что ты решился позвонить в рабочее время? – услышал он веселый голосок своего любимого чада. – Погоди, Милка, потом, нам сейчас деда звонит, не отвлекай меня.

-Наташа, Мила с тобой, что ли? Но почему? – спросил дрожащим паническим голосом Дмитрий, вытирая обильно выступивший на лбу пот. – Что такое случилось, почему ты дочь взяла с собой на работу?

Вот теперь Дмитрия охватила настоящая паника. И уже в эту минуту у него даже мысли не могло возникнуть с сомнениями по поводу информации из Вилежина. Там в этом здание по воле злого рока оказались сразу две его девочки, потерю которых он не мог никак допустить.

-Папа, да ничего страшного не случилось. Просто в садике опять карантин дней на несколько. И главное, сказали мне уже в самом садике, когда деть ребенка некуда. Вот и пришлось с собой на работу взять. Хорошо хоть начальник сегодня уехал по делам, а то косился бы косо. И до бабы Маши никак дозвониться не могу. Опять пошла, поди, на рынок, а телефон дома оставила.

-Наталка, - как можно спокойней, чтобы не вызывать никаких подозрений, попросил Дмитрий. – Выведи Милку к входным воротам парка, и дожидайтесь меня. Где-то минут через десять я подъеду.

-Папа, а у тебя точно все в порядке? Не нравится мне твоя просьба, непохожая на тебя. Ну-ка признавайся, чего на самом деле случилось! С враньем у тебя всегда были проблемы, папочка.

-В порядке, все в порядке, просто приеду и все. Собирайтесь и выходите, я уже выезжаю. Там на месте и расскажу, а пока поторопитесь. А то начальник твой вернется и устроим вам нагоняй.

-Бегу, бегу. Только не начальника я боюсь, а уж сильно заинтриговал ты нас своими загадками, - хохотнула в трубку дочь.

Убрать, убрать подальше от этого страшного места, а потом уже можно разбираться со спокойствием на сердце. Так лихорадочно думал полковник Вихров, быстро складывая все бумаги в сейф и запирая на ключ свой кабинет. Его трясло всего внутри, но он старался не показывать своего состояния подчиненным. Не стал и сообщать о полученной информации. Пока для обычной проверки версии Антона по поводу расположения взрывного устройства он решил с собой взять специалиста по взрывным устройствам капитана Лебедева. Уже потом после обыска указанного кабинета будут действовать по обстановке. Но в любой случае эвакуация неизбежна. Если в указанном месте ничего подобного не окажется, то тогда они будут действовать по инструкции с полной эвакуацией в безопасное место персонала и обыском всего здания. Только в 14.40 придется покинуть здание и взрывникам, чтобы и их обезопасить тоже.

И нечего так трястись. Совсем расслабился, что абсолютно на него не похоже. Подчиненные все-таки смотрят, а он тут мандражирует как новичок. Ничего ведь страшного еще не случилось, успеет убрать и дочь, и внучку на безопасное место. Разумеется, и всех остальных, кто находится в этом здании. Времени впереди с лихвой хватит, если в своем сне Антон точно запомнил.

-Случилось-то что, Дмитрий Сергеевич? – спросил капитан Лебедев. С полковником Вихровым они уже много лет вместе, и в обычной бытовой обстановке ему позволительно обращение на «ты». Это за столом и на пикнике. А вот в служебное время старался соблюдать субординацию.

-С чего это ты взял! – спокойно ответил Дмитрий, слегка раздосадовав на самого себя, что допустил такое заметное расслабление. – Обычна рядовая проверка. В этот раз «Меркурий» проверяем. Сигнал поступил.

-Ну, вид у вас не на обычную проверку. А стало быть, тут что-то вроде стихийного бедствия. Хотя, там много высоких представителей и руководителей. Не мудрено, что кого-то могли и обидеть до белого каления.

-Да, сигнал, скорее всего, с тяжкими последствиями, - немного поразмыслив, решил приоткрыть часть информации Вихров и по-дружески похлопал капитана по плечу. – О взрывном устройстве. Но здесь на шутку не похоже. Указывает даже точное местоположение заряда.

-Ух, ты! И кем этот аноним представился? Как всегда обычным доброжелателем или народным мстителем?

-В том-то и дело, Вася, что в открытую с полной выкладкой паспортных данных. Ладно, - уже в машине решил разоткровенничаться Дмитрий. – Вместе же едем, вместе и искать будем. Не буду юлить, но такую информацию получаю впервые. Оттого и в смятении. Помнишь авиакатастрофу под Саратовом?

-Еще как помню. Скандал там с каким-то предсказателем получился. Не поверили ему и получили трагедию. Боже Дмитрий Сергеевич, да там же ваша Наталья работает! Да срочно звоните, чтобы бежала оттуда.

-Уже позвонил. Представляешь, как одно к одному лепится! В садике карантин, до няньки не дозвонится, так ей пришлось с собой внучку еще взять. Чуть с ума не сошел, как услышал ее голосок по телефону.

-А-а-а! – понятливо пропел Василий. – Тогда мне вполне понятно ваше волнение. Давай, Николай, дави на газ сильней.

-Они уже меня возле парка дожидаются, скорее всего. Но пока давайте все тихо и чтобы никакой утечки информации. А то, как прознают про опасность, то жертв могут наломать поболей теракта. Поначалу, молча, и без объявления смотрит предполагаемое место, а уж затем начинаем эвакуацию и тщательный обыск. Уже иными силами. Вот такие пироги, други мои.

-И что, он назвался полным именем? Ну, я к тому, что это тот же пророк, что и Саратов предупреждал?

-Понимаешь, Вася, его зовут Антоном. Уже пенсионер, но, как я понял, этот дар к нему недавно явился. Кстати, родом из наших краев, их Холмогорска. А сейчас проживает в Вилежине.

-Ух, ты, так это за тысячу верст от нас. И у вас не сложилось мнение, что он маразматик какой-нибудь?

-Нет, Вася, сомнений нет. Саратов тому подтверждение. И звонил не сам он, а его друг, начальник МЧС Вилежина. Полковник Сидоренко. Он, кстати, и про авиакатастрофу всех информировал. Сам помнишь, чем это недоверие закончилось. И Красный Бор с поездом снился, да только тогда он о своем пророчестве не ведал, пока воочию не убедился по телевизионному репортажу. Потому уже во второй раз решил судьбу не испытывать и рассказал своему другу.

-Да, дела, как сажа бела! – Василий почесал затылок, словно бурное шевеление мыслей вызвали в этом районе зуд. – Вот такое у нас с вами впервые, чтобы выезжать по кошмарному сну, приснившемуся за тысячу верст от нас.

Вихров, который почему-то поверил известию из Вилежина, благодаря которым он несется спасать своих любимых девчонок, решил защищать своих информаторов и вкратце пересказал телефонную беседу.

-Он ведь до этого сна ни разу не видел этот «Меркурий». Потому-то и убеждало его, что этот сон пророчески. И мы втроем поверили. Хотя, согласись, что в любом случае мы обязаны даже ложь проверять.

-Само собой, Дмитрий Сергеевич, - согласился капитан с начальником. – А кого это третьего он убедил.

-Так я тебе говорил про Сидоренко. Вот мы втроем и решили проверить эту версию с местоположением заряда.

-Так что тогда получается, а? – удивленно и пораженный собственной догадкой воскликнул капитан. – Нам приходится верить в эту самую мистику? И признать ее реально существующей.

-Вася, мы Саратов повторять не будем. Там совпало все до секунды. И здесь, я думаю, если этот сон и в самом деле пророческий, все случится ровно в 14.40, если мы не отыщем эту проклятую бомбу. Да черт с ним с этим «Меркурием». Эти магнаты столько уже наворовали, что им ничего не стоит и новый построить свой бизнес центр. Людей спасать будем, не обращая внимания ни на какие бредни. Даже если ничего не найдем, то все равно спокойней спать будем. Не станет начальник, да еще полковник дружить с психом. Я так понимаю, что «оно» там и окажется. Но пока мы с тобой вдвоем и едем, чтобы перед паникой самим во всем убедиться и проверить. Вот поищем этот заряд, а дальше думать будем. А ведь придется эвакуировать и соседние здания, а не только сам «Меркурий». По его рассказам, рванет неслабо. Да мало ли нам с тобой приходилось по обычным звонкам анонимов шутников придурков переполох устраивать. Отлично понимали, что все это трепотня со злыми дразнилками нервов, да все равно действовали так, словно получали достоверную информацию. А здесь у этого Антона у самого боль в голосе слыхать, только за то, что не поверил сам себе в первом случае с поездом, да еще ему не поверили во втором. Легко вот так в таком возрасте на всю страну себя дураком выставлять? А вдруг прокол, вдруг это ему в этот раз просто показалось, что сон его пророческий? Да, мне кажется, что с «Меркурием» у него все достоверно получится. Ведь если поверить, что он уже много лет не был в Азимовске, то знать о нем он не мог, как только не увидеть во сне. «Меркурий» открывали тихо и мало приметно, без фанфар и помпезностей. Я сам о нем узнал благодаря Наталке. А тут Антон за тысячу верст видит его во сне и с взрывом.

-Да я вам давно уже поверил, Дмитрий Сергеевич, - слегка снисходительно ответил капитан, понимая причину такой излишней разговорчивости полковника Вихрова. В обычной обстановке из него лишнего слова не вытащить. А тут он пустой болтовней нервы успокаивает. Как ни говори, а угрожают его самым любимым девчонкам. Потому и нервничает полковник, пока самолично не убедится, что дочь с внучкой находятся на безопасном расстоянии от этого здания. – Нам, как я понял, особых трудов не составит найти место закладки заряда. Он же нам с точностью до миллиметра указывает. Это если во сне он мог так точно зафиксировать эпицентр взрыва. Но на то он и сон, чтобы допустить любые метаморфозы. Оно, вроде, и не видишь, как будто, а в мозгах все равно зафиксируется. Я так рассуждаю на полном доверии к его словам. Ведь нам теперь самим хотелось бы отыскать это место с взрывчаткой. Или то, что там лежит.

-Ты так думаешь? – больше для собственного успокоения спросил Дмитрий, с каждой минутой чувствуя в даже успокоение. – Хорошо бы не устраивать повальный обыск. Времени может не хватить.

-А тогда, Дмитрий Сергеевич нам остается полная эвакуация и длительное ожидание последствий. Хорошо, конечно, что людей спасем. Да все равно упрекнут в нерасторопности, коль рванет. А так я даже рассчитываю со стороны бизнесменов на приличное вознаграждение.

-Ладно, - махнул рукой Вихров. – Будут нам с тобой и поощрения, и фанфары с вручением дынь и ершиков.

Доехали удачно быстро. Во-первых, эти улочки не центральные и не сильно загружены транспортом. А во-вторых, такое время, когда народ уже разъехался по рабочим местам и в данную минуту усиленно трудился по своим кабинетам и цехам. Хотя, если уж до конца быть более точным, то в цехах обычно трудятся те, кто прибыл на работу на общественном транспорте. Еще издали Дмитрий Сергеевич увидел возле ворот парка своих девчонок, и сердце больно защемило под ребрами. Господи, а если бы этот Антон не увидел свой кошмарный сон, а если бы после того Саратовского провала обиделся и не побежал вновь к своему другу, и это пророчество воплотилось наяву? Даже одна такая мысль мутила разум. Потерять одновременно сразу двух своих любимых девочек – такое мог бы и не пережить. Пусть все будет так, как заложено в судьбе, но Дмитрий сейчас же уберет своих родных за тысячи метров от этого опасного вулкана смерти.

-Папа, ну и чего ты сам такого удумал? Как будешь с Милкой на работе, а вдруг самому куда понадобится? Мы уж как-нибудь перебьемся, или к няньке отвезешь? И давай, скорее, рассказывай, чем меня хотел удивить? Я ведь сразу поняла, что неспроста так уж за мою работу переживаешь.

Дмитрий Сергеевич подхватил на руки внучку и осипшим от излишних переживаний голосом скомандовал:

-Следуйте за мной. И не надо столько много вопросов задавать. А то у меня от твоего треска голова сильно разболелась. Наталка, я так думаю, что ты догадываешься о моей профессии, а потому лучше молча, подчиняйтесь.

-Папа, но так же нельзя по своим капризам отрывать меня от дела. Я знаю, что у тебя очень важная должность, но ведь это никак не отражается на моей профессии. Меня и отпустили всего на пару минуток. И то только потому, что я обещала сдать ребенка в твои руки. А так у нас именно сегодня такая запарка, что и на секунду не оторваться. Я даже страшно рада, что ты приехал за Милкой. Извини, но я побежала, меня там ждут, - скороговоркой выпалила Наталья, совершенно не прислушиваясь ни к интонации отца, ни к его такому внезапному порыву с заботой о производственных проблемах дочери. Она скоренько развернулась в сторону «Меркурия» и собралась бежать к своему рабочему месту, где с нетерпением ждут неотложные дела и отложенные бумаги.

-Стоять! – рявкнул уже грозно, словно какой-то рядовой полковнику не желает подчиниться, командным голосом Дмитрий, перепугав непривычной строгостью и властью свою слегка избалованную дочь. – Марш в машину и срочно езжайте домой. Дома приготовишь мне праздничный ужин. Будем удачу, я так надеюсь, отмечать. Коля, немедленно вези их домой и сразу возвращайся. Будь постоянно на связи. Но обязательно проконтролируй, чтобы эти пигалицы вошли в квартиру. Да, и если начнешь возражать, то потребую еще и запереть вас, чтобы выбраться не смогли.

-Папа, ты что? – тихо, но послушно испуганно прошептала Наталья, усаживаясь на заднее сиденье папиной служебной машины и принимая из рук отца Милку. Таким властным и сердитым она его весьма редко наблюдала. А потому решила без пререканий подчиниться и с максимальной скоростью и точностью исполнить указания. Видать, папа не от безделья и от большого желания примчался сюда, чтобы освободить ее от дочери, которую вынужденно пришлось притащить на работу.

Дмитрию внезапно самому стало неловко за такие грубые крики на дочь, да еще в присутствии внучки.

-Извини меня, ребенок, - немного смягчил тон, целуя дочь в висок и прижимаясь колючей щекой к внучкиному носику. – Так надо. Понимаешь, ты только не нервничай и слишком не переживай, но нам просто поступила информация о наличии в здании взрывного устройства.

Наталья в ужасе закрыла лицо руками, но промолчала и не стала задавать лишних вопросов, понимая и вспоминая, что таких вот перипетий в папиной работе хватает их с излишком. Но вот так, чтобы это коснулось именно ее, так это впервые. Наталья согласно кивала головой и глазами умоляла любимого папочку остаться невредимым. Пусть это здание разорвется на куски, но ты вернись живым.

-Езжайте, и ждите меня. Даже если все не подтвердится, то я с твоим начальством разберусь сам.

-Да вот уж за работу можешь так и не переживать, Наталка, - весело хохотал с задором и с молодым оптимизмом Василий. – Мы сейчас всех до единого из этого зеркального коробка по домам разгоним. Такие у нас строгие правила. Ты скажи, Наташа, если что, так я твои вещи заберу. Извини, конечно, но сейчас тебя папа ни под каким предлогом в этот заминированный домик не пустит.

-Спасибо, Вася, ты попроси, чтобы тебе отдали мою сумку, - все еще находясь в состоянии шока, попросила Наталья. – Там ничего особенного нет, но для женщины, вроде, важное, что лежит. Я буду благодарна.

-Окей! Все сделаем, мадам.

Машина увезла женщин домой, а Дмитрий Сергеевич с Василием направились к центральному входу «Меркурия». Им преградил путь охранник, строго и по инструкции исполняющий свои служебные обязанности, но полковник Вихров, используя свое служебное положение, дающее право врываться на правах хозяина в любое здание, показал ему свое удостоверение и попросил пригласить для серьезного разговора начальника службы безопасности. Хотя, представляться и объясняться, особой необходимости и не было, поскольку сама форма говорила о высокой должности и положении, которое занимал этот посетитель.

-Здравия желаю, товарищ полковник! – поздоровался с ним небольшого роста, но коренастый и набитый мышцами молодой мужчина. – Суворов Виктор Иванович. Начальник службы безопасности. И чем мы обязаны вашему появлению? Как понимаю, что это не учебная программа.

Вихров сильно пожал протянутую руку и попросил Суворова выйти на улицу, чтобы там уточнить некоторые вопросы, касающиеся безопасности. Показав именно на тот ориентир, что подсказал Антон по телефону, Вихров попросил его с капитаном именно в этот кабинет.

-Так там, насколько я помню, находится служба логистики. Не подскажите, чем они вам могли не угодить? Может, из окна чего выбросили, или кому-то сказали неприятную фразу?

-Нет, никто ничего не бросал, - серьезно, не отвечая той же шуткой на веселый с юмором тон начальника службы безопасности, проговорил печально и с незначительной доли грусти и тоски Дмитрий. – Мне просто срочно необходимо осмотреть это помещение. И лучше сделать с вашей помощью, чтобы никто и ничего непредосудительно не заподозрил. И очень прошу: никаких предварительных выводов и паники. Пока в данную минуту я ничего конкретного вам говорить не буду.

-Как я вас понимаю, то вы хотите провести что-то близкое к обыску? Но просто пока, поскольку сами не уверены, что найдете именно то предмет, ради которого явились, не желаете поднимать шум, - правильно рассудил Суворов. – А мне не подскажете хотя бы легким намеком, что же мы собираемся там обнаружить. Я думаю, что тогда от меня пользы будет больше.

-Ни в коем случае про обыск даже намекать не собираюсь, - быстро проговорил Дмитрий, чтобы не обидеть такого серьезного и ответственного товарища. – Мы хотим всего на всего найти в этом кабинете очень большой предмет, который никому из присутствующих в нем не принадлежит. Этот предмет не просто лишний и чужой, но еще и запрещенный для нахождения в таких помещениях. Прости, Виктор, но, пока мы его не найдем, не хотелось бы даже тебе о нем говорить.

Суворов понял, что полковник на шутки и откровения в данную минуту не настроен. А потому решил перейти сразу же на официальный тон, чтобы потом к нему не предъявили никаких претензий.

-Хорошо, - сухо и без эмоций ответил он полковнику. – Пойдемте и посмотрим на этих логистов. И что же они притащили с собой, что даже МЧС пожелало посмотреть на это запрещенное?

-Сейчас увидим, - уже немного дружелюбней, чтобы не обижать незаслуженно человека, ответил Дмитрий. – Вы поймите, что мне не хотелось бы без проверки поднимать панику и устраивать что-то похожее на обыск. Просто нам указали именно на это окно, даже не расшифровывая этой тайны. А вдруг окажется обыкновенной уткой, а потом им придется оправдываться. У нас же всегда так.

-Согласен, - мирно принял тактику полковника Суворов и повел капитана с Вихровом в кабинет к логистам, чтобы самому так же скорее удовлетворить свое любопытство. Такие люди приходят неспроста.

Обстановка в кабинете была свободной и мало схожей с деловой. Народ расхаживал по просторному кабинету, пил кофе весело хихикал по поводу рассказанных друг другу историй. На вошедших больших начальников они отреагировали полным безразличием, словно кто-то из своих некто выходил по пустым делам, а вот теперь вернулся. Лишь пару женщин бальзаковского возраста со своим личным интересом окинули томным завлекающим взглядом незнакомого полковника и молодого капитана, поскольку сам Суворов для них был неинтересен.

-Виктор, - попросил начальник безопасности Дмитрий. – Уговори их занять свои рабочие места. Ну, я к тому, чтобы каждый сел именно за свой рабочий стол, где они по своим служебным обязанностям должны находиться. Мне нужно знать, есть ли у них отсутствующие и уважительную причину, по которой тот или иной внезапно не появился на рабочем месте.

Видно одна из женщин, намного пристальней других изучающая появившегося внезапно и не запланировано такого представительного полковника, услышала просьбу Дмитрия и поспешила с помощью.

-А у нас сегодня почти все на рабочем месте. Вот только Семен Горелов отсутствует, так у него весьма уважительная причина. А у нас сегодня проверка посещаемости рабочего места? Аль что? Ну, у Сёмочки зубик разболелся с самого утра. Вернее, еще ночью заболел. Сильно, видать. У него такое страдальческое лицо было, что мы сами его поторопили к стоматологу. Даже денег предложили в долг, чтобы к лучшему врачу обратился. Побежал к своему истязателю, понесся ракетой, бедненький Сёмочка. Словно приговоренный на казнь. На эшафот. Но если что, так после обеда обещал показаться. Если с зубом благополучно завершится.

-А где его стол? – спросил Дмитрий и попросил капитана в присутствие хозяев кабинета осмотреть содержимое стола. – Вы не подскажите нам, он ничего в кабинет на хранение не приносил? Хотя…, - хотел сказать, но подумал про себя, что вполне вероятно и не Семен является инициатором и автором теракта. Но по поведению остальных и по их равнодушным и безразличным взглядам было предельно внятно, что вряд ли среди присутствующих может оказаться этот взрыватель. Ну не камикадзе же они? – Вы извините, но нам необходимо так же осмотреть все помещение, - обратился он уже ко всем. – Копаться в личных вещах никто не собирается. То, что мы ищем, имеет довольно таки приличные размеры. Не меньше командировочного чемодана.

-Нее! – все та же томная и соблазняющая женщина продолжала общаться с симпатичным полковником. – Мы такое вряд ли сюда в последнее время приносили. Здесь только папки, диски и мебель. А все остальное маленькое и миниатюрное. Непохожее на бомбу или мешок с гексогеном.

-А вы, почему решили, что мы ищем взрывное устройство? – вопросительно глянул на женщину Дмитрий, удивленный ее сообразительностью и такой проницательной догадливостью.

-Ой, молодой человек! – она приблизилась к Вихрову и взялась за пуговицу пиджака, словно хотела оторвать ее на сувенир. – Вы такой солидный и представительный, чтобы приходить к нам по иной ерунде. Не милиционер, ни ОМОН, ни налоговик. Ну и что тогда искать.

-Браво, Валя, противник разоблачен и повержен, - похлопала в ладоши ее ровесница, но, как можно понять по поведению, намного серьезней. – Она права. У нас такие аксессуары не водятся.

Вихров внезапно вспомнил слова Антона с просьбой: акцентировать внимание на левую стену третьего отсека. И бросил взгляд в эту сторону кабинета, обнаружив там примитивную пристройку возле стены с дверью в торце, на которой висел небольшой простенький замочек, к которому запросто подходят любые маленькие плоские ключики, и даже тонкая отвертка, если таковых нет под рукой. Конечно, так подумал Дмитрий, не будет враг свой опасный груз прятать настолько примитивно, но чем черт не шутит. Может, он и рассчитывал на простоту.

-А кому принадлежит эта вот интересная кладовка? Очень она не вписывается в интерьер вашего евроремонта, - указал он на пристройку. Его вопрос теперь уже всех оторвал от дел и безделья, и коллектив логистов с большим подозрением уставился на не прошеных гостей. Явно господа с серьезными намерениями, а не просто с очередной проверкой для нервной встряски руководства.

-Так она же ему этому Семену Горелову и принадлежит, - проинформировала гостей Валентина. – Но вот ключи как раз только у него. Семен свои секреты никому не доверяет. Даже не разрешает подсмотреть, что же такое там прячет. Но я все равно подсмотрела. Нет, не бомба, так, всякое барахло да ящики какие-то. Он для своих бумаг и попросил ею у начальника.

-А что-нибудь более конкретное там вы не увидели? – стараясь как можно равнодушней, спросил Дмитрий.

-Запросто, - жеманно пожимая плечами, растянула такое короткое слово женщина, довольная и самой собой и простым фактом, что явилась проводницей в этом непростом деле и возможностью пообщаться с симпатичным собеседником. Ей очень хотелось выпроводить всех присутствующих и много полезного довести до сведений полковника. – Вот, например, два дня назад, когда уже почти все разбежались по домам, притащил две огромные сумки времен челночников. Ну, если помните, так такие полосатые, как матрасы. Но очень вместительные. Говорит, что ему отдела маркетинга и мониторинга позволили прибрать их к своим рукам. Так я еще заметила сверху кипы исписанных бумажек. И ничего противозаконного. Ему для работы все это надо. Он у нас такой трудоголик и зануда, что просто даже общаться противно. Никакой романтики. Хотя, если по секрету, то, по-моему, там еще было такое нечто, что мне страсть как хотелось взглянуть. Не прошло. Захлопнул двери перед самым носом и отругал. Обидно.

-Валентина, - строго прервала ее пустую болтовню пожилая женщина. Видно, какая-то начальница. – Прекрати болтать чушь. Вы ее не слушайте. Это она от безделья треплется языком. Самой не хочется работать, вот и оговаривает всех, кто трудится не покладая рук. А Семену эту кладовку выделили для архивного материала. Мы ее так и называем – архив. И ничего абсолютно лишнего там нет. Все эти бумаги нужны для работы не только самому Семену, но и мы часто пользуемся. Он еще никому и никогда не отказал. Это Валентине ничего не нужно, вот и оговаривает.

-И вовсе не оговариваю, - хмыкнула Валентина. - Вот в тех сумках совсем бумаг и не было. Какие-то радиодетали от старинных радиоприемников и коробки с чем-то. Я специально подсмотрела. Меня не обманешь.

-Ну и что? – уже злилась начальница. – Даже если для временного хранения и принес кое-чего, так в этом ничего запрещенного. Места там хватает. А вот ты, Валентина, займись-ка делом, а не сплетничай.

Валентина обиженно промычала в ответ и ушла за свой стол, уткнувшись носом в бумаги, словно вот теперь гости ее абсолютно не волновали. А замечание начальницы, да еще в присутствие посторонних ее сильно обидели. Еще могут подумать люди, что она кроме сплетен ничего и не умеет.

-А как бы нам заглянуть в закрома вашего Семена, да посмотреть его архив. Ведь как я понял, так там ничего запрещенного и секретного нет, - попросил Вихров, внезапно заподозрив, что именно в этих сумках и могло находиться то, о чем предупреждал далекий Антон из Вилежина. Уж очень много совпадений: и сумки с подозрительными предметами, и внезапно заболевший зуб, и обещание вернуться только после обеда, когда уже от этого здания ничего не останется. Вернее, останутся лишь руины.

-Но у нас нет ключа, товарищ полковник, - виновато развела руками начальница, показывая, что без хозяина сие просто недопустимо. – Может, дождемся, когда Семен вернется из поликлиники? Время, ведь, терпит?

-Нет, - жестко проговорил Дмитрий с металлом в голосе, не допускающего никаких возражений. – Виктор, мне так кажется, что такие замки даже для вас детская игрушка. Хотя, свяжись-ка поначалу с этим Семеном. Авось объяснит и сам все нюансы расскажет, и вламываться не придется.

Суворов, заподозрив во всех этих перипетиях нечто весьма неладное, да еще и к тому же еще и запах жареного, решил поспешно исполнить указание, чтобы не оказаться во всей этой истории крайним. И уже через несколько секунд набирал номер телефона нужного обладателя ключа от этой чертовой кладовки, по прозвищу «архив». Но абонент громко объявлял женским голосом, что он недоступен.

-Не отвечает, товарищ полковник, - констатировал Суворов после нескольких попыток связаться с абонентом. – Странно даже. Как будто отключился или находится вне зоны действия. В нашем городе нет таких зон, - Виктор так оправдывался по поводу неудачных звонков, словно в этих неудачах он был виновен сам.

-Да понятно все Витя, не волнуйся ты так. Будем действовать по первоначальному плану. Открывай кладовку.

-А может…

-Не может, Витя, не может. Время уже не терпит. Если что и не так, то извинимся. Тем более, что начальник имеет права доступа.

-Товарищи, - послышался возмущенный голос самого начальника этого кабинета. – Ну, если так трудно дождаться, так давайте съездим к нему в поликлинику. Валентина может проводить вас. По-моему, он в это время как раз и должен там находиться. А так без разрешения лезть в его бумаги – по крайней мере, безнравственно. Да мало ли что из личного он хранит там!

-Отправим и за ним, спросим разрешения и у самого хозяина, - нервно, но сдерживаясь, чтобы не сорваться на грубость на недогадливую женщину, проговорил Дмитрий, давая отмашку на взлом Василию с Виктором. – Вскрывайте. Будем на месте решать, кто из нас прав, а кто ошибается.

Для Виктора этот замок вообще считался детской игрушкой и защитой от младенцев, а потому уже через пару секунд Василий сунул свой нос в открытую кладовку и скрылся внутри за дверью. Но уже через мгновение вышел оттуда какой-то напряженный и рассеянный. Попытку проникнуть туда же Виктора он пресек, перекрыв своей грудью проход, кивком подзывая Вихрова.

-Дмитрий Сергеевич, можете полюбопытствовать на личные вещи этого Горелова. А как фамилия соответствует содержимому, так и придумать сложней, чем есть на самом деле! Вам понравится.

Следом за полковником толпой двинулись остальные, пытаясь удовлетворить возросшее любопытство, но Вихров жестом приостановил народ и сам вошел в кладовку уже вместе с Василием. Вышли оттуда так же скоро, как и в первом случае капитан. И теперь уже их вид был аналогичным, что и у Василия после первого входа. Только у Суворова, который все же одним глазком сумел подсмотреть за входящими, в глазах кроме растерянности отразился еще и страх.

-Давай, Витя, - сурово проговорил Вихров. – Начинай срочную эвакуацию. Только, умоляю тебя, не с таким лицом. Постарайтесь провести медленно и без паники. Никакой торопливости. Времени, как ты успел понять, у нас пока предостаточно. И срочно отправляй людей к Семену. Доставь его сюда как можно быстрей и в наручниках. Нам сейчас ой как потребуются его личные консультации. Езжай сразу домой. Не думаю, что он вообще страдал зубной болью. Вася, - обратился он уже к своему помощнику. – Давай по плану. Все, как всегда и тут уже с максимальной спешкой. Саперов, оцепление и все остальное. Да что я тебе объясняю тут, как новичку.

Вот и все, тяжело вздохнул Вихров, протирая взмокший лоб, но уже скорее от духоты, чем от волнения. А чего волноваться-то, когда все перед глазами и предельно понятно. Машина закрутилась и пошла по накатанному тракту. Это даже просто чудесно, что все так легко обнаружилось. Даже никаких признаков ни ловушек, ни секретов. Как на ладони. По крайней мере, сейчас и людей спасем, и задание не повредим. Да вот только странновато, однако, почему по-детски все так слеплено? Зачем вообще понадобилось мирному Семену такая вот заварушка? Заплатили? Вот так простенькому мальчишке заплатили, доверили столь сложное задание? Но здесь не просматривается ни организации, ни террористической подоплеки. Страшно похоже на жестокую месть ужасно обиженного и оскорбленного до соплей человека. Но человеком за такое не назовешь. Только обиженный зверь и отморозок пойдет на такое.

-Валентина! – внезапно спросил Вихров женщину, которая, как понял он, любила проявлять излишнее любопытство к чужим секретам и душевным тайнам. – Только поймите правильно, но у меня возникло некое подозрение, что вашего Семена совершенно недавно кто-то очень больно обидел. По-крупному. Так сильно, что у него не просто крышу снесло, но и возникло желание отомстить за это всему остальному миру.

-Ой, а как это вы догадались, товарищ полковник! Да вы у нас просто ясновидящий какой-то! – весело воскликнула она, понявшая, что в этой кладовке Семена серьезные дяденьки обнаружили нечто криминально и весьма опасное для всех присутствующих в этом здании. А поскольку теперь Семену достанется за криминал по полной программе, то скрывать от следствия она не намерена. Да и лишнее, потому что теперь все и так откроется. А вдруг ее информация окажется весьма полезной и нужной. Хотя по своей наивности она пока предполагала, что там за дверью кладовки обычное ворованное или без спросу взятое. Только почему это тогда эвакуацию хотят объявить? – Ну, между нами говоря, так где-то полтора месяца назад зам генерального, - Валентина перешла на таинственный шепот, хотя лишних ушей уже в кабинете не было, - невесту у него увел. Скандально, препротивно, да еще публично и со смешком таким презрительно ядовитым, - от таких слов Валентине самой стало неприятно и обидно за Семена. – Дело даже до мордобоя дошло. Да и тут соперник немножко сильней и ловчей оказался. Семен очень болезненно переживал. Все даже боялись, что с собой чего сотворит. Хотел увольняться. А потом неожиданно так внезапно повеселел, словно в другую влюбился. И даже гораздо учтивее и вежливее стал, чем раньше. Тут уже у нас возникли сомнения по поводу его психического равновесия. Ну, не тронулся ли он на почве несчастной любви разумом. И в работу так ударился, что его трудолюбию начальство не нарадуется. Вот только как это все понимать с теми сумками? Он, наверное, что-то опасное украл, раз все из здания побежали?

-Украл, дорогая Валентина. Только вот эта штука абсолютно никому ненужная, а потому, бегите-ка вы во весь опор домой и приходите на работу завтра. Если нам повезет, то ваше рабочее место к завтрашнему дню уцелеет. А нет, так уж не взыщите, - все, уже понимая, как причину и повод сумасшествия некоего Горелова, так и дальнейшее поведение этого Семена, зло пошутил Дмитрий. Но Валентина догадалась, что ирония была не по ее душу, а потому обижаться не собиралась.

-Там бомба, - не спросила, а констатировала она такой факт шепотом и с небольшой долей таинственного озорства. – Тогда я далеко не побегу, чтобы не прозевать главное. Хотя, очень желаю вам удачи.

-А ты, девонька, самая догадливая из всех здесь собравшихся, - уже совсем весело хохотнул Василий. – Смотри, но только на всякий случай отойди подальше, чтобы каким осколком не зацепило.

-Ой, мальчики, как все интересно! – радостно воскликнула Валентина, подпрыгивая в веселом танце на месте. – Я скоренько понеслась, а то еще боюсь, что не успею занять безопасное место для просмотра. Вдруг оно рванет, а еще по ступенькам несусь, или, не дай бог, в лифте застряну. Нет, три этажа и без лифта пробегу. Еще свет отключат и совсем забудут про меня.

-Можешь не спешить. Времени, если часы показывают правильно, даже собраться успеешь, чтобы ничего не забыть. Но лучше хоть и без спешки, но улепетывай домой. Так спокойней. Очень надеюсь, что завтра на работу будет куда вернуться. Лично мне так очень хочется, - как-то по-отечески проговорил Дмитрий, провожая эту смешную женщину до входной двери.

И все же кто-то успел проболтаться про бомбу в кабинете логистов. Не сумели женские уста удержать такую новость за зубками, и большое многоэтажное здание, вмиг оповещенное и растревоженное, зашумело и зашевелилось, словно улей, в котором пошуровали палкой. Но, однако, чувствовалось, что народ в таком престижном доме работает интеллигентный и образованный. Большой паники и суеты не наблюдалось. Даже, сбегая по ступенькам, многие шутили и смеялись по поводу внезапного и незапланированного отгула-прогула. Интересовались и оплатой за пропущенный рабочий день.

Дмитрий в ожидании саперов позвонил по забитому в мобильник телефону начальнику МЧС Вилежина Сидоренко. Ответили мгновенно, словно на том конце нетерпеливо поджидали этого звонку:

-Ну? – вместо «алло» спросил Вадим и затаил дыхание, тревожно поглядывая на друзей, ожидая ответа подтверждения их информации. Очень не хотелось, чтобы оттуда прозвучала ирония.

-Есть, мужики, еще даже как есть. И очень большой мощности. Постарался юный мститель на славу. Спасибо тебе, Антон. И искать не пришлось. Именно в том месте, где ты и указал. И время 14.40. Вот черт! – добавил еще несколько нелитературных восклицаний, но вдруг смутился, подозревая, что там могут услышать и женщины. – Ну и сны же снятся в вашем Вилежине, что от таких и свихнуться недолго. Жаль, что про авиакатастрофу не поверили. Да и как тут верить-то, когда и в самом деле больше на мистику похоже. Антон рядом, он слышит?

-Рядом, рядом! – крикнул Антон в трубку. – И не только рядом, но и все слышу. Это просто здорово, что нашли так быстро. Теперь и люди, и этот красавец «Меркурий» уцелеет. Но ты постоянно поддерживай с нами связь. И не только ради любопытства. А вдруг сложности возникнут, или вспомню, какие детали. А уж сразу по завершению, так тут сам бог велел нас проинформировать. Мы здесь сидим на стрелке и коньячок попиваем. Потом уже выпьем вместе по телефону.

-Счастливые, - позавидовал Дмитрий. – Самому охота прямо сейчас стакан хватануть. Тут и так все на нервах. Ты сам, Антон, если чего вспомнишь, так сразу звони. Я телефон держу наготове. Ты даже если посчитаешь свою информацию полной ерундой, бредом ночи, то все равно звони, а мы сами будем уже ее обрабатывать. А уж потом по окончанию все расскажу с максимальными подробностями. Ну, пока. Тут, как раз, мои саперы подъехали. Успеха вам. Точнее, всем нам!

-К черту! – совсем не к месту прокричал в ответ Вадим, а потом, когда услыхал щелчок отключения телефона, расхохотался. - Нас всех надо был посылать к черту. Нам всем успеха пожелали, вот туда и пойдем. А получилось как классно, а! И нашли быстро в том месте, что ты указал, и мы в дураках не оказались. Даже, наоборот, в шоколаде. Нет, я считаю, что за такую полезную информацию приличную премию попросить можно. Не дом престарелых или какой-нибудь собесовский закуток, а бизнес центр спасли. Как само здание, так и такую прорву народа. Там все вокруг у них богато. Вот за это спасение и просите столько, чтобы чуток хотя бы на своей пенсии пожить в радости и в изобилии, а не дожидаться своего числа в собесе. Обязаны.

-У меня и так приличная пенсия, - хмуро ответил Антон, напряженно потеря виски, словно хотел их вдавить внутрь черепной коробки. Что-то ему очень не нравилось во всей этой операции, а конкретизировать мозги не желали. Зря, наверное, они уже начали праздновать победу.

-Голова разболелась, что ли? – посочувствовал Вадим, пододвигая к нему стакан, чуть менее чем на треть наполненный коньяком. – Ты хлебни, оно и пройдет. Сразу отпустит. Конечно, напряжение мы пережили колоссальное. Ведь во всех случаях, как при нашей удачи, так и при ошибке, мысли все равно витали сумбурные. А ведь как ты точно место указал, а? Это их спасло и облегчило им работу.

-Нет, голова в порядке, вроде, как бы и хорошо и сумбурно, словно некий червяк забрался под шкуру и свербит.

-А вид такой, словно раскалывается она у тебя на куски. Ты все равно выпей, оно и полегчает.

-Не то, совсем не то меня тревожит, - неожиданно испуганно прошептал Антон. – Если сон пророческий, так не может в нем быть лишнего ничего, даже запятой. И не зря вдалбливались эти слова, ох, не зря, со смыслом каким-то, да понять не могу. Вот вы сами поразмышляйте: как будто абсолютно ни к чему, а этак настойчиво прокричало с повторением и с неким нажимом. Ведь не для приправы всего того увиденного кошмара и для прелести сновидения?

-Ну, и что это за такие слова, что весь прямо какой-то перенапрягся, словно перепуганный и растерянный? Говори уже.

-А почему мне ничего не рассказал сразу? – возмутилась Лена и пристально, с требованием открытости и полноты информации, уставилась на мужа. – Кажется, договорились же, что не упускаем никаких мелочей. Хотя бы и белиберда несусветная. Вдруг в этой чуши основное зерно и упрятано? Вдруг самое главное как раз вот в таких мелочах? А ну-ка, вспоминай скорее!

-Чего вспоминать-то, если я ничего и не забывал. Просто и в самом деле, как ты говоришь, что сплошная белиберда. Вот потому при рассказе я ее и пропустил, - виновато оправдывался Антон, но коньяк отпил из бокала. – Я ведь уже почти проснулся. А мне оно словно в вдогонку, но уже из другой оперы, долдонит, да долдонит, словно упустили, а потом поспешили докричаться.

-Ну, не тяни ты так, как жвачку пережеванную, какие слова кричали тебе вдогонку просыпания? – торопила его Лена. – Там люди на пороховой бочке сидят, а он здесь, как красна девица, ломается. Если нечто эротическое, то, так уж и быть, пропущу мимо ушей, словно меня не касается. Заранее прощаю.

-Лягушка-ловушка! Лягушка-ловушка! Лягушка-ловушка! Точно так вот три или два раза и повторили, - скороговоркой проговорил Антон, чтобы долго его не пытали, в особенности жена. А то он долго, как мужественный партизан, скрывать секреты не умеет. Но про первую половину сна все равно рассказывать не хотелось. Пусть эти влюбленности останутся его личной тайной.

-Тьфу, ты! – сплюнула жена, в сердцах ругая мужа за расстройства по всяким пустяковым моментам сна. – И в самом деле, так самая настоящая чушь собачья. Это и в самом деле уже из другой оперы.

-Нет, нет, ребятки, лично мне так не кажется. Уж очень знакомо мне такое словосочетание, - неожиданно взволнованно вскрикнул Вадим, быстрыми движениями набирая телефон полковника Вихрова. – Во-первых, он просил обо всей ерунде докладывать, а во-вторых, я даже представляю эту лягушку.

-О чем нужно предупреждать Азимовск, Вадим? – удивленно воскликнула Елена, подозревая, что уже больше наливать не стоит. – Бред, он и есть бред. Сон-пророчество заканчивается, а там уже всякая муть может в мозги проникнуть. Не беспокоить же их из-за сказочной лягушки-квакушки.

-Ловушки, Лена, - поправил ее Антон.

-Не очень большая разница.

Но Вадим, чувствуя некую тревогу и предполагая, о чем могло быть предупреждение, продолжал набирать телефон Вихрова, который почему-то поначалу был занят, а потом недоступен. Или отключил? Нет, чушь, просто занят сильно, а ведь нужно было предупредить просто очень даже срочно. Ну, наконец-то в трубке долгожданно щелкнуло, и Вадим услыхал долгожданное:

-Я вас слушаю!

-Это опять я, - крикнул поспешно Вадим.

-Да понял я, - весело и беззаботно ответил Вихров. – Еще чего-нибудь приснилось в коньячном хмелю?

-Почти. Не приснилось, а вспомнилось. Вроде и чушь какая-то и непонятно все, но мне так кажется, что вам лучше временно прекратить разминирование и изучить обстановку внимательней, - встревоженным голосом отвечал на веселый смех Дмитрия Вадим. – Ты и сам сейчас предположишь именно то, о чем подумал я. Сам ведь просил о всякой ерунде докладывать.

-Не тяни резину, Вадим. Я давно понял, что люди вы серьезные, хоть и под коньячок говорите, но всегда по делу.

-Антон вспомнил, что перед самым просыпанием ему зачем-то настойчиво и нудно вдалбливались такие вот слова: «лягушка-ловушка». И так настойчиво, словно они и должны быть кульминационными и основными, словно намекают, что все равно вы с судьбой не справитесь. Не хватит ума понять. У тебя никаких ассоциаций не возникают по поводу этих словосочетаний?

-Пока нет, - Дмитрий задумался и на пару секунд примолк, пытаясь понять значение этих слов. – А может так из памяти всплыло, вот и пришли они к нему в сон. На то он и сон. Хотя…

И вдруг холодным потом его охватил ужас.

-Серегин, прекратить разминирование, назад, быстрее все ко мне, - истерично внезапно закричал он на саперов. – И ни к чему не прикасаться!

-Случилось-то чего? – больше удивленно, чем напугано спросил полковника Серегин, выходя из кладовки, пожимая плечами и разводя руками, словно его ну совершенно понапрасну оторвали от важного и привычного дела.

-Да ничего пока не случилось, - глупо ответил Дмитрий, внезапно постыдившись своего страха и того факта, что он свой испуг показал подчиненным и так безобразно кричал команды. – Просто информатор вспомнил некую дополнительную деталь. Посчитал ее глупость, и потому умолчал сначала.

-И чего он такого вспомнил, что даже вас так прошибло, товарищ полковник? - участливо спросил Серегин.

-Два слова. Простые. Да словно из сказки. Но весьма судьбоносные, как мне показалось. Всего-то «лягушка-ловушка», но мне они нечто напоминают. А у тебя никаких ассоциаций не вызывают?

-Еще как вызывают, очень даже вызывают, что я отлично понял вашу панику. Только почему он о ней сразу не сказал? Или просто не знал, а потом только каким-то способом и до него оно дошло? Хотя, я ведь ничего не знаю о вашем информаторе, но еще бы пару минут, и мы все хором и дружно в унисон летели бы к небесам. Однако на куски разобранные. А она точна, эта информация о лягушке? Он именно так и сказал? – Серегин сам слегка побледнел, внезапно осознав смысл предупреждения и последствия, если бы это информатор все же упустил эти слова.

-Нет, Серегин, я не знаю, но, скорее всего, очень даже точная. Просто сам информатор лишь слышал эти слова, но не уверен в достоверности их. Мы принимаем такие, как они есть. Но оставить их без внимания не можем, - Дмитрий немного помялся, но потом решился, поскольку сейчас они вместе и совершенно равноценно подвергаются смертельной опасности. – Понимаешь, просто этот информатор сам ничего толком не знает. Ты только не смейся, но ему просто приснился кошмарный сон с этой вот нашей головной болью. Только уже с состоявшейся трагической катастрофой, как с взрывом и полным уничтожением здания с народом внутри. Я к тому, что в его сне уже произошел этот взрыв. А смеяться и верить мне пришлось по той лишь причине, что он уже один раз попробовал предупредить о своем предвидении. Да не поверили. И облажались до безобразия. Это я про авиакатастрофу под Саратовом.

-Ну, ни хрена себе припарка! – удивленно воскликнул Серегин, вспоминая байку про эту авиакатастрофу. – Так они, эти козлы вонючие, получили предупреждение и не прореагировали? Да я бы, да мы, да это же беспредел. Пусть шутник шутит, но все равно нужно как-то отреагировать. Тогда понятно, что она, эта лягушка обыкновенно уселась в его мозгах, а ее смысла он мог и не знать. Но ведь, товарищ полковник, действовать надо спешно. Время давит. Может, дождемся хозяина этой игрушки и жестко побеседуем с ним? За ним поехали уже?

-Поехали. Уже должны привезти. Тогда и разъяснит нам про эту лягушку. А без него рисковать пока не будем. Время терпит.

-Да я уже понял, что заряд трогать нельзя ни с места, ни вообще пошевелить. Знать бы местоположение и форму лягушки, так проще бы изъять было. Под ящиком она или под поддоном?

-Скажи, Серегин, а если все это барахло скотчем обмотать покрепче, да и вынести из здания скопом? По-моему, тогда и лягушка никакой опасности нам не представит? – спросил Дмитрий, в надежде, что это ускорит процесс изъятия опасного груза из здания. Что-то слабо он верил в помощь Семена Горелова.

-Можно, только стены этой кладовки придется полностью разворотить. И по коридорам тащить ее трудновато придется. Очень уж габаритная штуковина, на разворотах запросто можем застрять.

-Хорошо, начинаем ломать кладовку, - решительно и однозначно приказал полковник Вихров, вновь возвращаясь в состояние руководителя, ответственного и железного, как его всегда называли подчиненные за жесткое руководство в экстремальных ситуациях, когда возникали неадекватные ситуации. – А если этого минера не приведут, в чем почему-то я твердо уверен, то выносим всю куклу через окно. Срочно заказываю подъемник и подгоняю к зданию. С его помощью и снимем упаковку.

-А если в окно не пролезет? – высказал сомнения Серегин, прикидывая габариты куклы и размеры окна.

-Серегин, ты, как будто впервые учувствуешь в таких операциях. И не задавай лишних вопросов, сам решай. Выломаем столько, сколько потребуется. Не хватит, разворотим и стену, чтобы даже машина смогла заехать в этот кабинет, если нам потребуется для безопасности вогнать сюда автомобиль, - уже сердито и начальственно приказал Дмитрий, чтобы не вступать в полемику и не затягивать время.

И тут, словно в подтверждение его опасений, в кабинет вошли Лебедев и Суворов. Уже по их трагическим физиономиям он понял, что съездили к Горелову они впустую. Скорее всего, незадачливый влюбленный сбежал в неизвестном направлении. Теперь все решения придется принимать по информации Антона из Вилежина. Раз приснился ему лягушонок, то и не учитывать его нельзя.

-Чего кислые такие, словно лимон за щеку положили? – горько усмехнулся Вихров, заранее предугадывая ответ. – Сбежал герой-любовник от вас или упустили из-под носа, а теперь ищите оправдание?

-Не, Дмитрий Сергеевич, не упустили, - уверенно ответил за двоих Суворов. – Из окна, подлец, выпрыгнул. Одиннадцатый этаж. Так что, поговорить оказалось не с кем. В лепешку, то есть, реанимации не подлежит. Как почувствовал, скотина, что за ним пришли. Позвонили, сказали, что нужно по работе поговорить, обещал через минуту открыть, а сам с балкона, как из самолета без парашюта. До самой земли, свидетели показали, молча, летел. Без криков и восторгов. Понимал, что проиграл и испугался за содеянное. Вот и сиганул вниз камнем в свой прощальный полет.

-Хреново, - констатировал факт Дмитрий. – Но не смертельно. Я имею в виду для нас, а не для него. Серегин, ломайте кладовку и окно. А если не вписываемся в габариты, то и стену долбите. А ты Суворов, тащи-ка сюда весь скотч, что отыщем в кабинетах. Я не думаю, что нам придется срочно заказывать его. Уж чего-чего, а этого добра по всем кабинетам, я так думаю, мы соберем в достаточных количествах. Вася, - обратился он к своему помощнику. – Подгоняй подъемник – я его уже вызвал – к окну и будь готов к приему груза. Содержимое кладовки будем эвакуировать через окно.

-Случилось чего в наше отсутствие, Дмитрий Сергеевич? – удивленно спросил Василий. – А как же с разминированием? Зачем это нам понадобилось пеленать его и вытаскивать через окно?

-Успел капкан подложить, подлец этакий. Лягушку. Представляешь, Вася, к чему бы ты сейчас подъехал, если бы не успел этот Антон предупредить про лягушку! Вот кучу стекла с бетоном и встретил бы. О наших телах мог бы и не задумываться: вряд ли бы чего-либо из останков сохранилось бы. Да, и давай, Вася, подыскивай в парке место для подрыва. Такую игрушку с секретом я за город не отважусь везти. В любую секунду рванет так, что мало не покажется. И где эта тварь набрала столько дерьма?

-Так тогда лучшего места, чем котлован, и не найти. В южном углу парка задумали летний театр строить. Или клуб. Точно не вспомню. Я точно могу сказать, что котлован они вырыли приличный. Словно для нас и приготовили его. А мы поможем, - подсказал начальнику службы безопасности «Меркурия» Суворов.

-Вот тебе и карты в руки. Давай, приступай к подготовке этой ямы для подрыва куклы. Командуй. И оцепление, и безопасный подъезд к нему машины с грузом. Вперед, начинаем работу по новому плану.

Стены кладовки развалили быстро. Она была построена из гипсокартона и профилей. Аккуратно освободив опасный груз от излишних журналов и папок, скотчем перепеленали вместе с поддоном вместе с папками и книгами ящики с взрывчаткой и часовым механизмом. Не стали трогать те книги, что лежали на взрывчатке. А вдруг лягушка там! В это время уже со стороны улицы подошел подъемник, на платформе которого стоял сам Василий, руководивший подъемом его самого на уровень третьего этажа. Импровизированная кукла могла легко пройти в распахнутое окно, но для большего удобства и безопасности решили демонтировать и само окно, чтобы платформа подъемника полностью легла на образовавшийся проем.

Дмитрию так же пришлось потрудиться физически, хотя главный сапер и пытался выпроводить начальник в безопасное место. Но полковник жестко прервал эти попытки и аргументировал свое желание оказаться в центре события обыкновенным заявлением, что информатор может в любую минуту добавить к этой информации еще какую-нибудь задачку с неизвестными. И принимать решение придется мгновенно и незамедлительно. А как это сделать, если он будет далеко!

Однако ко всему прочему, кукла оказалась весьма тяжелой ношей. Тащили ее к окну всеми силами, что остались в кабинете. Далее переложили работу на технику и Василия, который принял упаковку и перегрузил ее на специальный автомобиль, специально подогнанный к этому времени к зданию.

-Подожди меня, крикнул главный сапер, и, спустившись вниз, забрался в кузов этой машины, чтобы самому лично контролировать состояние взрывчатки. – Вася, - сказал он заинтересовавшемуся такому пассажиру капитану. – Давай так условимся: я не успеваю даже рот открыть, но чтобы вы оба вылетели из этого автомобиля, как пуля из ствола твоего пистолета. Быстрей, чем ты даже думаешь. Понял?

-Да все понял я, не переживай, сам зачем забрался наверх, - возмутился Василий. - Сами справимся с Михаилом. Правда, ведь, Миша.

-Он разве может, чтобы без его присутствия такую сложную задачу исполняли, - хохотнул весело и беззаботно водитель.

-Нет, вот мне охота потом по вашим женам ходить и объяснять, какой вы героический поступок совершили. Заткнитесь, и сидите, - обиделся Василий за такое безразличие к его заботе об их жизни.

И только тогда, когда машина с опасным грузом скрылась глубоко в недрах парка, полковник Вихров почувствовал себя полностью измочаленным и обессилившим. Коленки сами сгибались и требовали расслабления и отдыха. Дмитрий упал в одно из свободных кресел и закрыл глаза. Вывел его из забытья взрыв именно в том месте парка, где он и должен был прозвучать, где находился котлован – будущее творение культуры. Вот и все, выполнена очередная работа. Исполнение качественное и без изъяна. Только как теперь перед высшим начальством отчитаться, как им объяснять о наличие за тысячу верст некоего Антона, которому внезапно стали сниться такие пророческие сны. Да сны пусть снятся, он не против них. Лишь бы научиться, с первого раза верить в них, чтобы не повторить Саратовской катастрофы. И суметь при всем этом, что ты не самостоятельно вот так придумал об этой опасности, а тебе позвонили. Да ладно, куда им деваться-то, после того авиарейса с падением за полосой?

Однако такая мысль недолго зудела в мозгах. На смену ей спешила эйфория и огромное счастье, что он успел благодаря этому Антону кроме всего прочего еще и спасти свою дочь Наталку и внучку Милку, по воле злого рока именно в этот день по причине какого-то карантина оказаться в эпицентре события. Даже в мысли допускать не хотелось такой ужасной трагедии, что с помощью какой-то мистики удалось избежать. Вот и не верь после всего этого колдунам всяким.

-Дима, - за плечо тряс его Василий, вызволяя из плена тяжелых мыслей и предположений. – С тобой все в порядке? По правде говоря, так о порядке и говорить не хочется. У самого начался такой отходняк, как после крупной пьянки. Только без тошнотиков в желудке. Лишь сердце молотит, как кувалда по железу. Того и гляди, выпрыгнет наружу. Может чего принести грамм так этак по двести пятьдесят?

-Принеси, Вася, не помешает, - согласился Дмитрий, уже позволяя в таком состояние и на панибратство с обращением на «ты». – А я пока позвоню в Вилежин Антону. Они там тоже с нетерпением ждут нашего отчета. Алло, Вадим, - прокричал неестественно громко Дмитрий в трубку, словно боялся, что его там далеко могут не услыхать. Но потом сам постыдился этой расслабленного состояния и скоренько взял себя в руки, переходя на тихий и спокойный тон. – Антону большое спасибо. Все прошло больше, чем успешно. Как вовремя он про лягушку вспомнил. Не пришлось бы мне благодарить его. Я так думаю, что вопросов и к нему, и к тебе еще много возникнет у большого начальства. Но он переживет после такой удачи. А главное – не забыть про премиальные намекнуть. Что говорить обо мне, так я лично у него в неоплатном долгу. Дочь с внучкой находились там внутри. Я и думать боюсь на эту тему. Так что, уж от меня ему благодарностей будет с избытком. И никаких отговорок. Примет, как миленький.

-Намек принимаем! – крикнули в трубку Антон и Лена вместе хором. – Уж теперь от этого «Меркурия» потребуем полного расчета. А за тебя мы страшно рады. И в качестве твоей оплаты хватит того, что пригласишь в гости. Нам давно уже хотелось навестить родные края, сходить на могилы родных. Вот и повод подыскался. Так что, Дмитрий, ожидай нас в гости.

-Так я даже больше, чем рад буду! – воскликнул в ответ Дмитрий. – Мы вас всей семьей встречать и благодарить будем.

Антон радовался, как мальчишка, победивший в нелегкой схватке сильнейшего противника, в победе над которым у него даже шансов не было. Хотелось от счастья прыгать, плясать и ходить на голове, но солидный возраст немного сдерживал порывы. Хотя стесняться особо было некого. Рядом свои и такие сумасшедшие от эйфории и выпитого коньяка. Но они просто поздравляли друг друга, радовались за удачу и обещали вечером встретиться и продолжить праздник за празднично накрытым столом, чтобы уже там полностью отдаться без остатка чувству глубокого удовлетворения, как любил говорить в своих торжественных речах один из генсеков.

-А пока лично мы хотим поспать, - заключил Антон, намекая на усталость после столь трудной и тяжкой работы. – Знаешь, Вадим, первоначальная эйфория выпала в осадок и требует мозгового осмысления. Ты вечером зайди обязательно. Нам друг перед другом высказаться необходимо. Ну, а особенно, так это мне. Душа требует разбора полетов. Ведь если все так и хотело произойти, как мне привиделось во сне, то мы должны научиться умело этим пользоваться. То есть, легко и быстро отделять зерна от плевел. Хотя, до меня уже стало доходить. Я теперь запросто разберусь, где пророчество, а где обычное сновидение. Они не просто разнятся картинками, но и отличаются чувствами.

-Да? – удивленно и обрадовано воскликнул Вадим, хватая Антона за рукав. – Ты хочешь сказать, что перед этим предвидением к тебе является некто, чтобы закрепить и утвердить сон, как пророчество? А подробней не поделишься, чтобы мы так же могли плавать легко и без ошибок в твоих байках?

-Обязательно поделюсь, други мои, но только вечером. Тогда я тебе уже со всеми подробностями разъясню, чтобы даже вы сразу догадались о моем предсказании, - усмехнулся Антон, слегка задумываясь над легендой, которую он за вечерним застольем поведает жене и другу, чтобы избежать подробных описаний первой половины сна. Лена и так уже подозрительно косится в его сторону.

-Поди, девки твои из прошлых похождений снятся, - злобно проговорила он, - Так этим меня и не удивить. Они ему в последние ночи часто стали снится с подробными похождениями.

-Ой, ой, ой, какие мы ревнивые, - иронично быстро отреагировал Антон, быстро отрекаясь от своих ночных воспоминаний. – Ну, так они всем снятся. И не отрицай, Лена, что тебе ничего подобного не снится. Мы, в конце концов, не по заказу смотрим эти сны. Однако перед пророчеством картинки из прошлой жизни имеют место. И не обычные из сна, что способны привидеться в любую ночь, а такие натуральные и ощутимые. Неважно, что, но уж об их реальности утверждаю стопудово. Солнце, воздух, запахи. И они настолько правдивые, что их можно трогать и ощущать. Я все это увиденное могу попробовать и погладить. А потом меня любая дорога, тропинка выводят к месту трагедии. И обязательно с часами, на которых предсказывается дата и точное время.

-Но ведь в прошлой жизни в Азимовске никакого «Меркурия» не существовало, - попробовал возразить Вадим. – Значит, тебе заранее снится не прошлое, а будущее место с вероятной трагедией.

-Ну, я о том и говорю, что в этом сне происходит такой внезапный переход из прошлого в близкое будущее. И еще: что в первом, что во втором, что сейчас я вижу часть своей настоящей прошлой жизни, а не просто набор обычных событий. Они со мной и в самом деле происходили, - широко зевая, показывая, что пока можно приостановить обсуждение его сновидений, высказался Антон. – Пойдем, да подремлем секунд эдак несколько. Вечером обсудим и постановление вынесем.

-Ладно, согласные мы уже. Пошли спать, оракул ты мой ненаглядный – ласково проговорила Лена, уволакивая из кабинета мужа от Вадима, чтобы тот не засыпал вопросами Антона. – Вот и договорим вечером о твоих снах, со всеми вытекающими последствиями на свежую отдохнувшую голову. Слишком много у нас сейчас эмоций и усталости, чтобы рассуждать и делать какие-нибудь выводы.

-Счастливые вы, ребятки! – искренне позавидовал им Вадим. – У вас тылы имеются, а мне бежать некуда. Сейчас самое интересное и начнется. Успокойтесь, я вас прикрою и не выдам местонахождения. Спите спокойно, как-нибудь сам отмахнусь. Но речь для высоких господ готовьте.

-А если больным прикинуться? – сочувственно посоветовал Антон. – Человек, однако, не робот. Да и немолодой.

-Не дадут. Из больничной палаты выволокут. Ох, и звонить сейчас начнут по всем каналам! – как-то восторженно и радостно воскликнул Вадим, словно эта свистопляска его даже порадует.

Сегодняшнее перенапряжение настолько измочалило, что большей мечты, чем прикоснуться ухом к мягкой подушке, у него и не возникало. Можно конечно часть сонливости свалить на выпитый коньяк, но одна бутылка высококачественного продукта на трёх взрослых солидных персон – доза детская и оправданная. Куда бы ни шло сегодня по одной на брата. Так что, всю сонливость сваливали на нервное перевозбуждение, которое именно вот таким методом повлияло на пенсионеров. Внутреннее содержание пыталось петь и читать дифирамбы. Но это та часть тела, что отвечает за величие и гордость за содеянное. Точнее, за результат их информации. Но вся основная и самая главная часть организма настойчиво требовала хотя бы пару часов сна.

-И чтобы хоть сейчас никаких пророческих сновидений. Спи и смотри свои сказки и детство, - предупредила Лена, закрывая глаза и проваливаясь в свое сладкое и чудесное царство Морфея.

-Мне сполна на сегодня и одного хватило. А часто смотреть без надобности, - соглашался с женой Антон, улетая следом.

Конечно, как думал Антон, полезное сновидение вносит в организм душевный комфорт. А почему бы не спасти и не предупредить, коли некий сверху (или снизу?) сообщает тебе такие провидения? Да еще после таких подробных описаний, как Вадима, так и Дмитрия из Азимовска, с которым в любом случае придется встретиться, то запросто на страницы ноутбука можно положить замечательную повесть или большой роман. До сих пор Антон ограничивался лишь лирическими рассказами и сказками. Коротенькими, но весьма увлекательными, как признавались друзья.

-Ты какому тут богу молишься перед сном? – внезапно проснулась и, смеясь, спросила Лена, выводя Антона из глубоких мечтаний, которые ему почему-то показались уже крепким сном. Ан нет, дремал и шептал.

-Нее! – протянул в тон ее иронии Антон. – Мне и самому уже вроде, как спалось и мечталось. Странно, что ты услыхала. Это я планирую все свои эти истории с пророчеством вписать в небольшой романчик. Или большой. Как получится. Знаешь, а если к нему добавить побольше персонажей и событий, так вообще целый и весьма любопытный и читаемый детектив выйдет.

-Вряд ли, - не согласилась Елена. – Пойми, Антон? Ведь твои пророчества не только всем до единого блага приносит. Есть и негативы для особого рода людей. Я не знаю, как у тебя дальше пойдет со своими снами, но сам согласись, что у тех, кто планирует эти катастрофы и трагедии, возникнут законные возмущения из-за срыва этих планов. А еще и ты лишаешь хлеба и основной работы спасателей. Много должностей в МЧС из-за тебя освободится.

-Я вот не понял! – удивился искренне Антон. – Кому и как они могут повредить! Мы вот спасли только что громадную кучу народа и массу материальных ценностей. Да за одно это уже можно спать спокойно.

-А ты призадумайся и реши, на что я так упорно намекаю. Я ведь совершенно не возражаю против спасения и предупреждения.

-И все равно ничего, такого криминального и противоречивого в мои мозги не влезает. Видно, все же нам сначала надо выспаться. А пока, кроме блага я в своих снах для всех слоев населения не наблюдаю.

-Вот, вот. И я намекаю на криминал. Мы, мой дорогой, так и будем продолжать свои предупреждения, но без фанфар. Я и о своей безопасности задумываюсь. Мы придемся не по нраву этому самому криминалу, поскольку беспардонно вмешиваемся в их планы. Разумеется, ты не будешь, мне так кажется, предсказывать буквально все подряд. Но они, эти нехорошие господа, как то не будут уверенно себя чувствовать, если на этой земле есть такой Антон с пророчеством. И потому, многоуважаемый супруг, а так же сурово необходимо предупредить Вадима, что ты будешь жестко засекречен. Слава и почет закончатся быстро и войдут в привычку. А спокойная жизнь закончится, поскольку ты кому-то постоянно будешь мешать творить свое зло.

Ошарашенный таким трезвым и разумным мышлением жены, Антон на время потерял дар речи и желание спать. Чтобы как-то приостановить головокружение, он присел на кровать и пытался переварить эту дикую информацию, чтобы осознать ее и принять к своему сведению. Нет, никакого страха перед теми мифическими врагами он не испытывал. Его поражал сам факт и это дикое предположение, что мы, спасая одних, можем чем-то навредить другим. Пусть их ничтожно мало, пусть они заслуживают разоблачения, но они опасней и злее. И самое плохое, что эти нехорошие люди ведь и мстить захотят, и не самому Антону, а как часто это бывает, через родных.

-Вот-вот, муженек дорогой, - пропела жена, не обращая внимания на оцепеневшее состояние мужа. – А посему, чтобы вся наша семья, включая дочь и внуков, спали спокойно, и никакая сволочь не смела их беспокоить и нервировать, то про тебя и про твой дар должны знать весьма ограниченное количество и очень высокого начальства. Я согласна даже лишь на одного Вадима. А о прессе вообще разговор вести не будем. Но и дети с внуками желательно также не должны знать про своего чудо папу-деда. Я к чему все затеяла. Ни о каких романах пока лучше и не думай. Можешь открыть секретную страничку и описывай события, но потом это пусть опубликуют наши внуки. В память о таком замечательном и волшебном дедушке.

-Можешь ты своим трезвым размышлением вмиг порушить такую высокую и благородную мечту, - больше с восторгом, чем с сожалением, наконец- то высказался Антон. Он умел и любил гордиться разумными выводами и предположениями жены. Она в отличие от него могла расслабиться и отвлечься лишь после улаживания конфликта, или после прохождения возникших препятствий, когда обычные люди веселятся и радуются успеху. Лена любое чрезвычайное происшествие или чрезвычайное событие встречает трезвым холодным умом и расчетливыми телодвижениями, вызывая не только у родных, но и у друзей гордое восхищение.

-Мечтать и купаться в лаврах ты будешь при весьма ограниченном контингенте зрителей и поклонников твоего таланта. Такое положение может устроить всех наших родных и близких. И тебя самого так же.

-Уже давно согласился, - широко зевая и вновь возвращаясь в прежнее сонное состояние, отвечал Антон, вновь прислоняя ухо к подушке. После краткого активного перерыва сонливость вернулась с удвоенной силой и требовала срочной реализации этого человеческого желания. – Спим, давай скорее, а то вот так проболтаем до вечера, а там и Вадим нагрянет с новостями.

-Только обязательно еще в магазин сбегать надо. Это я тебе поручу, а пока и в самом деле нам надо спать. Только, как и договаривались, чтобы смотреть мирные сны без всяких взрывов и катастроф.

Сон получился, словно по заказу. Это привычные картины с суетой и беготней, а так же с переменными персонажами, как знакомыми, так и с совершенно непонятными. Зато проснулся с полным осознанием правоты, как своей, так и умными тезисами жены, что слава за случайные сны не должна выходить за границы этой квартиры, в которой они и будут своему единственному доверителю тайны пророчества доверять. Вадим будет тот их доверитель и гарант секрета. Но он пока про такую свою великую миссию не знает. Ничего, как говорил Винокур, пусть потом сюрпризом будет.

-Вадим, даже не надо пытаться и давить на нас посулами и уговорами, - доказывала Елена на вечернем застолье, собравшихся вокруг журнального столика прямоугольной формы всех тех же троих участников утреннего шоу экстрасенсов. А другие им сегодня абсолютно не нужны были, поскольку хотелось в этом узком кругу обсудить событие утра и его последствия. – Мы так решили и своего решения менять не собираемся. Подонков и отморозков в мире хоть пруд пруди, а мы больше не о себе, а о детях и внуках подумать должны. А потому хотим оставаться в полнейшей тени и без даже признаков рекламы и популяризации. Нас в этом мире ни для прессы, ни для жаждущей сенсации общественности просто не существует. Не тот возраст, чтобы стремиться ценой риска для своих родных лавров и нимбов над головой. Эти подонки, против которых работает пророческий дар Антона, постараются любой ценно избавиться от него. И они вряд ли будут церемониться даже с нашими близкими.

-Но ведь не факт, Лена, что эти единственные случаи явились теми маячками, что предначертают ему начало дальнейшей деятельности в пророчестве, - вяло пытался опротестовать глухое молчание и жесткое подполье героя дня Вадим.

А неуверенность больше свидетельствовала о полном душевном согласии с мнением друзей. Да вот только к этому процессу подключилось московское начальство и требует выхода на сцену подпольного экстрасенса. Им, видите ли, воочию хочется смотреть и говорить с новоявленным шарлатаном. Только вот о чем? Рассказ Вадима о пророческом сне звучит нелепо. Вадим даже не пытался в своем диалоге сваливать все на сновидение Антона, чтобы не признали его самого слегка шизофреническим. Разумеется, намекнул, что явление приснилось знакомому экстрасенсу, который проинформировал уже Вадима и проявил усердие на свой страх и риск. Конечно, немного запоздал с фантазией, поскольку сам Вихров успел красноречиво и, приукрашивая собственными фантазиями, расписать в Москву дар некоего чудотворца из Вилежина. Потому начальство и требует явки с повинной в престольную самого Вадима с этим Антоном. А на попятную, получается, опоздал. Но за друга успел побороться, не выдав его биографических и адресных данных. Не потому, что догадывался о мнении друзей, а просто сначала хотел спросить разрешение на такую информацию. Все-таки, не ему, а Антону пришлось бы оправдываться.

-Почему не факт? – воскликнула Лена, защищая явление, свалившееся на мужа, как природный дар. – А подрыв поезда под Холмогорском в Красном Бору разве не подтверждает такой факт? Потом авиакатастрофа, затем «Меркурий» в Азимовске? Уже система!

-Ой, мамочки, так я им про поезд ничего не рассказал! – спохватился Вадим, но потом решил, что может и правильно. А то еще обвинят за скрытие информации. Но ведь Антон рассказал уже после взрыва.

-Так ты им все карты раскрыл с полным описанием самого пророка? – пытливо уставившись в Вадима, поинтересовалась Лена.

-Нет, ребята, я не настолько глуп, - гордо усмехнулся Вадим, хотя самооценка весьма сомнительна. – Ничего конкретного и ничего очевидного не докладывал. Больше ссылался на Вихрова. Это же с его подачи и началась телефонная лихорадка. Мы перед ним слегка лишне приоткрылись. Слава богу, что он мужик с богатой фантазией и наговорил такой белиберды, что мне уже легче было свалить на его помутнение в сознании. Они ему не поверили, а потому все хотят услыхать от первоисточника.

-Молодец? – похвалила. – Вот потому нам и нужно сейчас выработать дальнейшую стратегию, чтобы не навредить себе и получать немало и прибыли с дара. Таланты имеют право на соответствующее вознаграждение.

Антон глупо улыбался, отпивая маленькими глоточками коньяк из бокала, и весело слушал спорящих вокруг его персоны. Как-то у них, этих оппонентов, не хватает разума поинтересоваться мнением самого героя дня, словно Вадим с Леной и сами лучше знают, как Антон должен вести себя. Все правильно. Звезда сама за себя не должна говорить. У нее есть те, кто за него думает и принимает конкретные решения. А задача таланта выходить на сцену и творить. Правда, тут решают вопрос о том, как бы получше закамуфлировать звезду до неузнаваемости. Ну, значит и это правильно. Нам сейчас под старость излишки суеты и шумы без надобности.

-Ну, так пусть кто-нибудь из очень значимых чиновников приезжает к нам в Вилежин для встречи с информатором, - категорично настаивала Лена, все время, стараясь перекричать или переубедить в своей большей значимости Вадима. – И уже тут с нами поговорит на все интересующие его темы. Но все без рекламы и лишних присутствующих. Так и заяви им, что нам афиширование без надобности.

-Ну, вы ребятки и даете. А не поздно спохватились с засекречиваниями! – печально констатировал, как сам факт, Вадим. – Они уже категорично затребовали и меня лично, и того самого информатора на персональный ковер, который так скрупулезно разъяснял не только про сам заряд, но и про лягушку-ловушку. Мне даже так странно показалось, что в их мозгах роятся нехорошие замыслы. Как бы они, то есть эти чинуши, в тебе не заподозрили подельника, который в последнюю минуту испугался за последствия. Хотя, по всем показателям, так бредятина сплошная. При ближайшем знакомстве с событиями и с их хронометражем, так эти тупые мыслишки должны исчезнуть очень быстро. Моментально не состыкуются ни по времени, ни по деяниям.

-А потому, - так решила Лена, и теперь уже никто не смеет ее переубеждать в обратном, - Антон не поедет с тобой. Да ему просто нечего там делать, поскольку я не желаю его рекламировать перед всеми твоими спасателями. Поеду я, как посредник и представитель этого неведомого пророка. И даже про наше такое близкое родство они не должны знать. Обычный посредник. И сразу же там мы на месте и решим меркантильный, но немаловажный финансовый вопрос. Да пусть же платят по заслугам за спасение сегодняшних субъектов приличных материальных ценностей. И сразу же решим порядок и последовательность действий при последующих пророчеств. И не надо на меня так смотреть. Они будут, как пить дать, я даже не сомневаюсь. К Антону пришел не просто временный бзик, а настоящий дар предсказателя.

От такого пафоса своей любимой и хорошо изученной жены внезапно Антон громко и весело расхохотался. Как раз таких качеств он за ней раньше и не знал. Хотя, если честно, тот за собой таких же новых и неизвестных способностей за собой он так же как-то не наблюдал. Так чего к жене цепляешься.

-Ребятки, очнитесь и покрутите своими головами, - продолжая смеяться, категорично заявил Антон, - Я тоже здесь присутствую. И не как наблюдатель, а мне даже показалось, как один из виновников сего спора. Так давайте-ка и меня учитывать при своих таких категоричных заявлениях.

-А мы про то вполне адекватно догадываемся, - не согласилась с его таким весельем Елена. – Но ты, как весьма великий и звездный, у которого есть директор и продюсер. Вот как раз именно такую нагрузку мы с Вадимом на себя и взяли. А ты спи спокойно, дорогой товарищ, смотри, а потом при пробуждении подробно рассказывай про увиденное. И все остальные бытовые и переговорные вопросы позволь решать нам. Мы уж сами придумаем, как распорядиться твоими ночными фантазиями. Только самое основное в этих сказках, так не акцентируй на тех или иных видениях. Оно может так показаться спросонья, что чушь и глупость. А там за ними стоит катастрофа и большое стихийное бедствие. Так что, муженек любимый, теперь такими снами займемся основательно, - Лена даже как-то саркастично хихикнула.

-А вот с такой постановкой вашего решения, так я категорично не согласен, - шутливо протестовал Антон, понимая, что все это довольно-таки даже комично. – Сон – явление личное и интимное. И сугубо тайное и секретное. Позвольте мне самому, и решать, о чем и в каких подробностях рассказывать. А то случается, такое уродство приснится, что даже самому вспоминать ну никак не хотелось бы. А тут выносить на суд общественности с подробным описанием и с соответствующими выводами. С таким успехом и спать не захочешь, чтобы потом эти сны выносить на обозрение.

-И вовсе не на всеобщее, а всего-то на мое личное. Ну, еще и с Вадимом поделиться. Не помрешь, если и расскажешь, а польза может быть немалая. А потом, мы от тебя всякую муру и не желаем принимать. Сам поймешь, где есть катастрофические последствия, а где просто чушь собачья привиделась, - скоренько поставила на место Антона жена, чтобы тот сильно не артачился, а прислушивался и вслушивался в разумные рассуждения таки близких людей, как жена и лучший друг. – Никто не собирается контролировать так уж тотально твою ночь. Сам учил, что зерна от плевел сумеешь отделить. Вот эти самые зерна мы и хоти слышать.

Незаметно коньяк закончился. Вроде вначале они так и считали, что после утренней бутылки вполне еще одной на вечер хватит. Но эта вкусная ароматная жидкость влилась внутрь организма незаметно и без видимых последствий. Хотелось адекватных воздействий паров на мозги.

-Вадим, возьми сразу две, - попросил Антон, впихивая деньги в его руку. Но Вадим категорично сопротивлялся. – Пусть уж лучше останется, чем потом опять кого-нибудь посылать в магазин.

-Не смеши цыплят, а то нестись начнут, - хохотнула Лена. – У нас никогда и ничего не остается. Просто давайте сообразим и возьмем ту норму, от которой плохо не будет. Но две, я так думаю, лишними не будут. Мы, если что, тебя у себя оставим ночевать. Хотя, сейчас в таком перенапряжении алкоголь совершенно не действует. И на вас смотрю и сама чувствую, что мы сегодня не опьянеем. По-моему, такие встряски в последнее время нам не встречались.

-Но, судя по настроению и по предполагаемым перспективам, их впереди ждет нас несметное количество, – согласился Вадим, и, категорично, в конце концов, отказавшись от денег, что пытался всучить Антон, пошел. Но только не в магазин, а к себе домой, где в запасе такой коньяк имелся в нужных количествах. Зачем им что-то покупать в магазине, чтобы перемешать с таким благородным напитком.

Как и решили, в Москву поехали Вадим с Еленой. Да если уж честно признаться, так Антону, ну совершенно не хотелось предстать перед чиновниками от МЧС и объясняться за свои сны, в которых он себя верблюдом не считал. Подумаешь, снится, так этими картинками не покомандуешь, как в кино. Что захотел, то и переснял. А тут он ко всему прочему, так эти ужастики оказываются из недалекого будущего. Рассказать он их вполне способен, а причину таких сновидений объяснить не в состоянии. Как вообще можно рассказать, зачем и с какой целью кто-то и некто заимел страстное желание именно через Антона предупредить народ, а вернее, МЧС, о предстоящем бедствии! Оно ведь абсолютно без спроса приходит и показывает, уточняя место, время и само событие. Так Лена, как его жена и ярый поклонник этих сонников, быстро и внятно втолкует в их головы, что сие явление приходит от некоего экстрасенса, который совершенно не желает открываться ни перед народом, ни перед вами, господа чиновники. А у нее это получится, во-первых, внятно и доходчиво, а во-вторых, так ее долго слушать весьма сложно. С непривычки любой слушатель очень уж быстро устает. Отстанут мухой.

-Главное, - напутствовал он их на перроне вокзала перед посадкой в вагон, - объясните им, или ему, что все эти предупреждения мы будем доносить через тебя, Вадим. И пусть уж эти Москвичи сами потом доносят далее до адресата. Чтобы не тебе самому приходилось фантазировать про источник информации, а эти сами сочиняют и объясняются. Я думаю, что интересную и похожую на правду у них ума сказку придумать хватит. Ну, чтобы легенда сильно не пугала и не отталкивала. А нам, так и скажи, сочинять просто некогда. И без того дел полно.

-Иди и спи, дорогой товарищ, - отмахивался от занудных наставлений Вадим. – Мы уж с Леной сами найдем с ними общий язык. Ты, что самое главное, сегодняшней и завтрашней ночью ничего такого не смотри катастрофичного и бедственного. Нам эти две ночи как раз в поезде придется провести. Я так думаю, что за день им втолкуем простые истины, предназначенные для мозгов начальства. Так что, нам самим в Москве задерживаться не имеет никакого смысла. Туда, обратно. И все.

-Ну, ты так особенно не торопи события, Вадик, - не согласилась с такой поспешностью Елена, которая все вчерашнее застолье пыталась сконцентрировать всеобщее внимание на таком важном вопросе, как премиальные за спасенные души и имущество. – Мы обязаны с ними решить и финансовый вопрос, как первостепенный. Ладно, пусть второстепенный, но из главных. Не имеют право жадничать. Уж эти из «Меркурия» не бедствуют и последний кусок не доедают. А мы здесь в Вилежине от пенсии до пенсии копейки считаем, спасая их миллионы. И не в рублях, а гораздо в тверже волюте. Одно только зеркало на нем на несколько лимонов потянет.

-Лена, - пробовал пристыдить Антон финансовые замашки жены. – Зачем нам лишние деньги, заработанные на беде людей. Нам с тобой вполне хватает пенсии и моих гонораров. Я не возражаю против поощрений, однако разумней и практичней такой деликатный вопрос пустить на самотек. Сколько совести хватит, так пусть столько нам и вручат. Зачем же требовать?

-Я уверена, - совершенно не согласилась с таким чистоплюйством Лена, - у них может с совестью быть напряженка. И где это ты видел совестливых бизнесменов! Почетную грамоту вручат, словесную благодарность объявят и по телевизору похвалят за бдительность. И еще решат, что многовато всего будет.

Антон понимал, что его просьбы и инструкции пролетают у них над головой, как пули у виска, вызывая лишь раздражение. Лена будет действовать так, как считает нужным и справедливым. По сути, она окажется правой. Хоть и не так навязчиво, как грозится сейчас перед ними, но намекнуть есть такая необходимость. Иначе и в самом деле закончится сердечной благодарностью. Нет, финансовые поощрения лишними не окажутся. Можно и о внуках подумать, и дочери подкинуть. И ему самому уже хочется сменить устаревший мобильный телефон. А новый больше пенсии стоит. А там…. Ох, как потом запросы возрастут, подумал Антон и расхохотался. Но это уже дома, лежа в своей постели и призывая самого Морфея, чтобы тот пригласил его в гости.

Вадим и Лена до Москвы будут сутки отсыпаться. И Антон тоже решил наконец-то выспаться по-человечески и без катастроф. Ему абсолютно именно сейчас не хотелось смотреть никакие предвидения, но взбунтовавшийся сон не желал приходить ни в каком виде. Они, это само собой, разумеется, уговорили и те две бутылки коньяка, что принес Вадим. А потом без сна в организме отправились на вокзал. И теперь Антон решал сложную проблему со сном. Его не было, а спать хотелось. Устав от вращений и кручений по кровати, Антон плюнул на эти бессмысленный попытки сдаться Морфею и решил включить телевизор. Дождемся, когда сам сон придет и позовет к себе. Чего уговаривать, если его даже близко нет. Или этот Морфей временно оглох, или сегодня его просто по близости нет. И чтобы чем-то приманить, Антон заварил полный чайник зеленого чая. Хотел поначалу отделаться большой своей дежурной кружкой, но передумал и налил полный двухлитровый чайник. Глядя на мелькающие картинки в телевизоре, и попивая горячую зеленную тонизирующую жидкость, Антон не заметил, как провалился в бездну с сумбурными сновидениями. Глупыми, бестолковыми, никчемными.

Ничего конкретного после пробуждения вспомнить так и не сумел, но какая-то тревога на душе осталась. И сердце нехорошо и беспокойно заныло. А вдруг в этот раз это предупреждение приснилось. Но не так четко и натурально, как в прошлые разы. Ведь какая-то белиберда с разборками и катастрофами снилась, но ничего вспоминаться не хотелось. У Антона от перенапряжения мыслей даже голова разболелась. Глянул на часы и поразился, что проспал в кресле в такое неестественной для сна позе более четырех часов. И к тому же еще и выспался

-Нет, - категорично и однозначно постановил он. – Не было никаких пророчеств, поскольку не было прелюдий с любовной сценкой. Просто много несвойственных для нормального сна стечений обстоятельств. Да и место само не приспособлено для нормального полноценного сна. А потому и мысли еще не пришли в состояние покоя и сонной размеренности. Так что, гуляем и отдыхаем. В ближайшее время ничего такого не должно случиться, о чем нужно предупреждать.

Такими добрыми и ласковыми словами сам себя, уговаривая, Антон лежал в постели и пытался задремать хотя бы до восхода солнца. А то, мало того, что спать не хочется, так еще и не знал, чем же себя занять среди ночи. Ни смотреть телевизор, ни читать книги, а уж тем более самому чего-либо написать желания не было. Стало быть, главная цель в ближайшее время – заснуть и посмотреть цветные сны. А с восходом солнца к нему вернутся все нужные желания.

Вадим с Еленой позвонили из Москвы и просили Антона не скучать и не переживать за них, поскольку их задерживают на пару дней. Нет, можно, конечно, просто отмахнуться от них и послать все их занудные вопросы и нытье подальше. Это в том смысле, что такие выкрутасы позволительны только Елене по отношению к чинушам любого ранга. И не только способна, да и имела на все свободы полное право. У пенсионеров кроме собеса иных компетентных органов нет. Да и у тех лишь возможность чего-либо попросить. Вот так, имеем полную и безграничную свободу в деяниях. Но ведь, во-первых, хотелось бы по горячим следам получить материальную компенсацию. Если такой меркантильный вопрос оставить на потом, так можно сразу забыть и поставить крест на премиальные, поскольку создается опасный прецедент. Они вообще могут подумать, что за подобные информации можно и не платить совсем. Спасибо, будь здоров и до свидания. Спи спокойно, дорогой товарищ, и рассказывай нам о своих сновидениях.

А во-вторых, бросить под танк Вадима не хотелось бы. Однако, друг, как не крути. Без Елены, как представителя главного фигуранта этой заварухи Антона, ему пришлось бы сложней. Ведь, по сути, он, Вадим, является лишь свидетелем чуда, да и то второстепенным. А сама Елена в курсе всех перипетий и деталей. Ну, а уж если и в этом случится загвоздка, так имеет право звонить Антону и консультироваться. Другим таких прав она делегировать не собирается.

-Представляешь, Антоша! – пыталась жаловаться Лена, хотя у самой голос был весьма победный и героический. – Нам пришлось несколько часов доказывать, что никак не мог овладеть такой информацией иным Макаром, кроме как во сне. Мы ведь с тобой в последние месяцы никуда из Вилежина не выезжали, что весьма легко проверить с их возможностями. Уж тем более, если учесть причину этой мстительности дрянного Горелого Семы. Мы к его страданиям ни с какой стороны не подходим. Там, по ходу дела, даже самые близкие о его страданиях не ведали. Ох, как не хотелось им принимать за факт мистику, да ничего иного не придумаешь!

-Пришлось поведать им печальную историю с подрывом поезда под Холмогорском, чтобы закрепить веру в наши слова. А Саратов? Это как принимать? Ну, не мог же ты быть таким осведомленным по всем техническим и психологическим вопросам! Кстати, причину авиакатастрофы так и не могут определить. Ну, там, правда, еще сроки не вышли, - вставил свое слово и Вадим. – Упрямые, бараны, до конца верить не хотят, но вынужденно согласились, что эта теория намного ближе к действительности. Иные версии разваливались сразу же по началу обсуждения.

-Старым маразматиком не обозвали? – хихикнул в трубку Антон. – Я бы на их месте всех нас троих сразу же определил в психушку, в палату №6. А они еще слушают и частично доверяют. Так что, соглашайтесь с их сомнениями, а потом мы еще не раз, дай-то бог, подтвердим свои фантазии. Новыми сновидениями с очередными пророчествами. Вот тогда за все и спросим.

-Вот уж нет! – никак не желая соглашаться с такими предложениями, громко и категорично возражала Елена. – Здесь присутствуют и представители бизнес центра «Меркурий». Так я им уже несколько раз в жесткой открытой форме намекнула о финансовых поощрениях. И не надо мне их устные благодарности с вручением почетной грамоты. Только в твердой Российской валюте.

Антон искренне рассмеялся и поверил, что с пустым кошельком из Москвы его жена не вернется. Ну и пусть. Это ведь просто сейчас они привыкли жить на те средства, что в наличие. Потому и кажется, что нужды не испытывают. И внуков побаловать остается, и дочери подарок преподнести, и самим себе отказывать не приходится. С какой стороны не глянь, а живут в достатке.

Но вот даже о цифре в наградных даже не догадывается. Хотя планы по их тратам вырисовываются намного отчетливей. Можно и дочери жилье расширить. Пусть на одну комнатку увеличить, и то подарок. Тесновато пока у них. Пацанам нужна отдельная. Телефон обновит, и ноутбук посовременней приобретет. Тьфу ты, черт, зараза какая! Вот на кой это ляд ему все нужно обновлять, когда и к этой аппаратуре привык, как к родной и близкой. Зачем же расставаться по причине весьма меркантильной и пошлой. И чего мозги засорять, когда у него есть такая жена. Сама придумает, куда и как потратить. А для Антона главное, чтобы в кармане всегда шуршало на плановое и внеплановое посещение кафе на берегу реки. Пусть в запасе всегда присутствуют пару-тройку пятихаток. Сие является неприкасаемым уже много лет. Ну, суммы разные, но трогать не моги. Табу для жены. Еще с офицерской службы приучил ее к такому правилу, когда по инструкциям требовалось (и притом неукоснительно) в кармане иметь два червонца. Вот с тех пор даже после ухода на пенсию привычка осталась как для него, так и для его жены.

Разумеется, запас постоянно обновляется, но полного исчезновения заначки Антон не допускал, поскольку, как сам считал, так и убеждал в этом жену, что мужчина с пустыми карманами чувствует себя неуверенным и ослабленным. То есть, ущербным. А ей такой муж нужен?

Вот и сегодня, пока они там спорят с высшим руководством, Антон пойдет в свой любимый закуток на берегу реки и закажет, как всегда, двести грамм водки, свежего копченого леща и массу бокалов пива. В такой последовательности и в таких дозах организм посещает хмель просто обалденный. И хмель, и чудесное благостное настроение. А поутру всего лишь кружка крепкого горячего кофе великолепно восстанавливает кислотно-щелочной баланс. Лена никогда не возражает против таких вот не очень частых посещений. Она в муже уверена, что спиваться он не намерен. Никогда не страдал зависимостью. В молодости и курить точно по такой причине бросил, чтобы не ощущать себя рабом своих же привычек. А самое главное, так глупых и бессмысленных. Если после стаканчика водки чувствуешь веселый туманчик в голове, то от сигареты лишь горечь во рту, да плюс ко всему грубый туберкулезный кашель по утрам. А оно ему надо? Не надо, сам себе так ответил и выбросил почти целую пачку с балкона.

Сначала ощутил утрату некоего дорогого и близкого, словно схоронил или навсегда расстался. Однако очень скоро вдруг на него нахлынул сумасшедший прилив сил и здоровья. Ну, а теперь, когда с каждым годом, даже потребляя здоровую полезную пищу, чувствуешь давление и тяжесть прожитых лет, то уж ухудшать общее состояние чрезмерным злоупотреблением он абсолютно не намерен. От жизни хотелось получать лишь радости и удовольствие – таков девиз последних лет.

После обеда, когда солнце уже не так пекло, а от лесопарка тень деревьев слегка прикрыла тент над столиками, народ, любящий шашлык и пиво (а так же рыбу с водкой), медленно, но настойчиво заполнял это летнее кафе на берегу реки. Любили горожане это красивое место с замечательными шашлыками. В других местах не умели так удачно и аппетитно мариновать мясо. А здесь повара владели неким кулинарным секретом, отличным от других шашлычных.

Антон сразу же заказал подбежавшему официанту графинчик, рыбу и два бокала пива. Несмотря на хвалебные оды шашлыку, Антон все равно заказывал лишь рыбу, поскольку шашлык предпочитал готовить сам. Он умел это делать намного лучше, что подтверждали друзья и родные.

-Я потом пиво повторять буду, - предупредил он молодого парня, почему-то решившего, что это его профессия. А может, устроился на летние подработки. Студент, какой, или учащийся старших классов. И не надо его осуждать за это. Безделье гораздо хуже. А здесь за сезон хотя бы оденется и снимет финансовое бремя с родителей.

Первую стопку Антон опрокинул без закуски. Ее просто пока не было под рукой. Ведь леща еще нужно разобрать, разложить и рассортировать. Куски мяса под водку, а голову и косточки для пива. И уже вторую рюмку закусывал сочным и ароматным мясом рыбы. Радовала она его здесь своей свежестью и хорошим просолом. Теперь Антон позволил себе много глотков пива, пока не утолил жажду. Ну и вот, позволил себе расслабиться Антон. Сейчас он окинет взглядом присутствующих под навесом, а так же прогуливающихся вдоль берега мимо кафе. И будет уже медленно наслаждаться как пивом, так и рыбой, чередуя все это яство рюмочкой-другой. Лепота!

Даже такой незначительный факт, как незапланированная задержка жены в столице, абсолютно не расстроила. Он сейчас до закрытия посидит здесь в своем удобном кресле, затем еще в полночь прогуляется до дома по большому кругу, чтобы до конца насладиться отдыхом, а еще в своем замечательном мягком кресле телевизор посмотрит по всем интересным каналам. И никто ему не сделает замечание за громкий звук и за позднее сидение у экрана. Вот ему так хочется и так нравится. Ведь такие свободные от всех вечера ему выпадают весьма редко. Только если жена допоздна задержится у дочери и заночует у нее вместе с Катюшкой на ее кровати.

Хоть город Вилежин и большого размера, но клиентура этого кафе в основном знакомая. Завсегдатаи. Уже примелькались за долгие годы проживания и посещения. Летом в теплую погоду идут сюда под навес, а в остальные непогоды в теплое помещение. Но летом там лишь редкие любители затаенных уголков. Или желающие просто уединиться. Там хозяева все декорировали просто замечательно, словно пещеру древнего человека. Лишь столики и освещение напоминало о наличии цивилизации. А еще днем в жару там постоянная прохлада радует телеса.

Настроение у Антона уже было выше среднего, а водки оставалось на пару глотков, когда зашел под навес мужчина средних лет довольно-таки интеллигентного вида. Почему-то Антон сразу обратил на него внимание, как и другие посетители. Во-первых, видит его впервые. Но такой факт не столь значителен. Больше привлекало одеяние. И это, во-вторых. Ну, абсолютно не по погоде приоделся посетитель. Лично одеть бы все эти атрибуты на Антона, так он сразу бы прилично вспотел. Темная футболка, сверху такого же цвета пиджак, брюки тяжелые и серые, словно с зимнего наряда. Складывалось впечатление, что человек прилетел с северных сторон нашей Родины, да вот забыл переодеться. Да, точно, или приблизительно так Антон одевается поздней холодной осенью. И еще ботинки на ногах. Тяжелые и осенние. Никак к лету не вяжутся. Человек просто относится к категории мерзляков, что даже такое летнее тепло его не греет. Народ наоборот старается спрятаться в тень, а этот напялился, как на полюс.

Да черт с ним, отмахнулся от посторонних вредных мыслей Антон и отвернулся от странного посетителя, проводив плотоядным взглядом стайку молодых девчат, которые почему-то пока решили не надевать верхнюю одежду и дефилировали мимо кафе в открытых купальниках, привлекая к себе взгляды подвыпивших мужчин. А почему бы не полюбоваться молодостью и красотой?

-Хороши, чертовки, не правда ли? – прервал наблюдения Антона мягкий мужской баритон. – И знают ведь, что привлекательны, оттого и не одеваются. А мы пялим свои зенки на их телеса, так же понимая, что хороша Маша, а вот не наша. Но смотреть хочется и не запрещено никому. Вы не против моей компании?

Антон вздрогнул от неожиданности и резко повернулся в сторону владельца баритона. Перед ним стоял тот странный посетитель. По нему сразу видно, что ищет собеседника, которым и избрал Антона. Ведь под навесом еще имеются полностью свободные столики. Но одиночества тому не желалось. Антон пожал плечами и молча, пригласил посетителя к столу на свободное кресло. Настроение у Антона сегодня весьма превосходное и к общению располагает. Если у мужчины имеется желание выговориться, высказаться и поделиться проблемами, то он с удовольствием выслушает и вставит пару-тройку существенных фраз совещательного характера, чтобы поддержать собеседника и не выглядеть в его лице букой и молчуном.

-Хороши, - согласился он с незнакомцем. – Да в нашем возрасте здесь на берегу плохие и не водятся. Я имею в виде свой возраст. Вы, как я догадываюсь, еще далеки до подобных ассоциаций.

-А я так предполагаю, и если быть точным, даже знаю, что намного старше тебя. Давай сразу же перейдем на «ты». Так мужикам за пивом общаться намного проще и правильней. Не на официальной встрече. А времени на разговор у нас с тобой много, - предложил посетитель, присаживаясь за стол напротив Антона и легким жестом, подзывая к себе официанта, громко сразу же сделал заказ. – Два бокала и точно такую рыбку, как у соседа. Да, сразу же для облегчения разговора. Меня зовут Ангел.

-А меня Антон, - протянул руку для пожатия Антон. – Ангел, это имя такое или природное призвание?

-Скорее всего, второе, - согласился Ангел. – Это и является моим хобби, как любителя помогать и оказывать некоторые благотворительные услуги. И больше для общения с приятными и интересными людьми.

-Ну, а с возрастом скорее всего пошутил? Или? Хотя, соглашусь. Раз тебе так хочется, так почему бы и не поддержать! Видать, вот сейчас ты для общения со мной и приземлился, поскольку в одиночестве просто попить пивка не пожелал. Я с той солидарен. Одиночество бывает необходимым и благотворным. Однако, поговорить и высказаться перед первым встречным иногда хочется.

-Вижу, что водка кончилась у тебя. Может еще заказать такой же графинчик? – спросил Ангел у Антона.

-Нет, лично мне без надобности. Такая вот моя личная норма. Если для себя, так сколько угодно.

-Я тем более не хочу. Вот пиво с рыбкой с удовольствием. Тем более, как ты и оцениваешь, здесь она замечательная.

-Говоришь так, словно мы с тобой давно знакомы. Лично я тебя вижу впервые. Скорее всего, приезжий?

-Ну, как бы тебе сказать правдивей? – протянул протяжно и задумчиво Ангел. - Вообще-то, буду более точным, если представлюсь местным. Это намного ближе к истине. Я, можно даже и так сказать, старожил данных мест. Просто зона моего влияния настолько велика, что повсюду, а это весь земной шар, и прав везде и всюду, если с каждым встречным общаюсь как с земляком. Даже после освоения вами ближайших и дальних планет, земляком по имени Земли я буду так же. Мое пребывание непостоянно. Оно больше зависит от эмиграции моих подопечных. И везде и всюду они просто не могут находиться без моего присмотра. Где вы, там и я.

-Наговорил столько мудреных фраз, что без дополнительной дозы пива, и расшифровать будет сложно. Так сразу и не поймешь, как, куда и почему. Официант, нам еще по пару пива, срочно притом, а то взаимопонимание не наступает, - крикнул Антон пробегающему мимо их мальчику. – Если быть честным перед самим собой и перед собеседником, коим в данное мгновение являешься ты, то напрягать мозги в данном состоянии и в этом прекрасном городском уголку абсолютно не хочется. И здесь я это даже делать не собираюсь. Просто, приходя в это кафе, у меня единая и правильная цель – расслабиться, уйти от бытовых и обычных жизненных сет и мает. Местность, окружающая и бросающаяся взору, а так же такой замечательный продукт, как пенящийся и блистающий, таким великолепием располагают к мечтам и отвлеченным мыслям. Потому вникать в абракадабру и словоблудие не буду, поскольку не хочу. Если у тебя возникло желание высказаться и исповедаться, то против твоих историй и излияний возражать не стану, но огромного внимания и соучастия встретить тебе не удастся. Я в нирване. Или как у них такая расслабуха называется? Но пожелания мои – внятней и с переводом изъясняйся.

Ангел весело хохотнул, совершенно не собираясь обижаться па откровения и явное безразличие к собеседнику Антона. Ведь он преследует иные цели, и к тому же его статус не предусматривает обиды на опекаемых.

-Я, вообще-то, не на монолог, а на диалог рассчитываю. Так что, извини, конечно, но и тебе придется поучаствовать в беседе. Хочешь ты этого или не хочешь, но раз я здесь предстал, то будь любезен выслушать и высказаться, - заявил он безапелляционно и категорически, пристально вглядываясь в Антона. – Думаю, что интерес к нашему разговору очень скоро появится и у тебя. Поскольку, мы сейчас как раз и коснемся твоих проблем и бытовых хлопот. А свое личное любого человека всегда волнует, несмотря на безразличие внешнее и показушное. Эта беседа не является жизненно важной, как для тебя, а уж сто пудово, так для меня. Но человечество не всегда выискивает выгоды от того или иного диалога. Иногда он морально важен. Так сказать, для поддержания духа и для укрепления веры в дальнейшее существование.

-Да уже заинтересовал! – удивленно, но пока не совсем серьезно, хотя слегка заинтересованно воскликнул Антон. Мало ли с какими тараканами в голове ходят в кафе посетители. Да если еще учесть странность его одеяний, так вообще могут возникнуть сомнения в его здравомыслии. Лучше уж подыграть и принять его игру, чем вот так по странностям проходимцев портить чудесный вечер и великолепное настроение. – Слушаю с максимальным вниманием. И торжественно обещаю стать полезным и приятным собеседником. Так получается, что большее время провожу в одиночестве, а потому иногда есть желание выболтаться и излиться. Ненавязчиво, однако, на разнообразные и всесторонние темы. Потому и отнесусь к тебе с пониманием. И какую лично тебе и прямо сейчас желалось бы затронуть тему? Поговорим о самом наболевшем, или просто прогуляемся по всему миру с критикой политиканов с их правителями?

-Общее и наболевшее, - двусмысленно намекнул Ангел, разрывая леща на две части и снимая с него шкуру, отделяя вкусные розовые кусочки мяса. – Нет, не в том общем, что обо всем и легонько вскользь, а о нашей единой теме, которая может только нас и взволновать. Она у нас общая.

-А мы разве имели удовольствие когда-либо и где-нибудь столкнуться так плотно, что общие интересы возникли? – все еще пока без особого любопытства и интереса спрашивал Антон. Серьезно воспринять собеседника он еще не мог. – У меня лично твоя персона никаких ассоциаций не вызывает. Допускаю, что в какое-либо время кое-где возникал односторонний контакт.

-Вот здесь ты попал в точку. До сих пор знакомство у нас было однобоким. То есть, я знал тебя, немного общался, интересовался жизнью, бытом и мыслями, но ты о моем существовании даже не догадывался. Хотя, если напомнить, то сразу войдешь в толк и поймешь, что мое присутствие не просто существовало, но и имело существенное влияние во многих жизненных коллизиях, - как-то загадочно и с неким намеком на свою значимость в жизни Антона, произнес Ангел.

-Скажи, - внезапно решился уточнить некоторые моменты Антон. – А почему и кто назвал тебя Ангелом? Анжела, Анжел, если есть такое мужское имя, но Ангел не вяжется с общими и привычными именами. Словно некто из библейских персонажей, проживающих под присмотром самого Творца.

-Нет и ни в коем случае, - спокойно, но категорично покачал головой Ангел. – К библии никакого отношения я не имею. Это ваши сказки, и сами их читайте. Хотя, кое-какие моменты у нас просто совпадают. Знаком я с вашими религиями, коих много, и часто друг друга противоречащих. У меня возникло желание поближе узнать и познакомиться с тобой по той простой причине, что еще с самого рождения, а точнее, после вручения ПЛИКа, чем-то ты заинтересовал меня. Неким отличием от других. Мне ведь тоже обычная рутина и однообразие в моих обязанностях слегка наскучила. Вот и желаю общения с маленькими приключениями. Ты не одинок в избранных. Несколько десятков, не хочется уточнять, тебе подобных и с тобою схожих и являются моими постоянными собеседниками. И выбраны вы из многих миллионов, над которыми мне дана власть и управление. А такой выбор делать сложно. Трудно остановить выбор на ком-либо. И вовсе не потому, что все вокруг серо и обезличено. Нет, в мире полно разнообразия, и оно может представить интерес. Но, мне так кажется и даже я уверен на все сто процентов, каждый Ангел подбирает себе некоторое количество опекаемых для общения по каким-либо своим вкусам и интересам. Вот лично я предпочитаю общения именно с такими особями, схожими с твоими душевными качествами. И они по нашим и человеческим понятиями весьма оригинальны, достойны не просто изучения и уважения, но и обожания. Я никогда не вру и не льщу. Просто говорю правду, такую, как она есть: без прикрас и преувеличений.

-Ну, ничего себе признание в любви! – уже искренне удивился и восхитился Антон, хотя такое признание приятней слышать от женщин или от большого начальства. – Надеюсь, твой подбор действительно идет по положительным человеческим качествам? Отморозки себя подобных тоже восхваляют. Лично я в себе вроде пока никаких существенных отличий от общей массы не выявлял. Но, чтобы меня выбрать из нескольких миллионов, так ты меня этим даже как-то возвысил над остальными. Хотелось бы всмотреться в зеркало и обнаружить нимб над головой.

-В том, что по положительным, так можешь даже не сомневаться, - успокоил Антона Ангел, чтобы у того не возникали комплексы неполноценности. – По весьма положительным качествам. Я бы даже сказал, что такие особенности как бы врожденные, переданные тебе на генетическом уровне. Хотя, замечу, что многие качества, что представляют для меня интерес, ты развил свои трудом над собой.

-А меня самого проинформировать можно про эти великолепные и редкостные качества? – с легкой усмешкой и иронией попросил Антон собеседника, поскольку никогда не любил вот таких откровенных восхвалений. – А то живет во мне со мной паинька, а я даже и не догадываюсь о его присутствии.

-Признаюсь честно и правдиво, хотя такие заявления весьма непедагогичны в присутствии виновника похвал, но твой возраст уже с устоявшейся психикой и имеет иммунитет от лести, но тебе подобных в мире весьма редкое количество субъектов. Так что, позволительно немного возгордиться, что являешься неким особенным и отличным, а главное по правильным характеристикам. И главная особенность, что отличает вас от общей массы, так это великая способность понимать и чувствовать окружающих, независимо от их происхождения, умственных и физических качеств, возраста и социального статуса. И старание не допустить беспричинной боли. А сама боль – естественна и необходимое чувство для любого человека и существует для его же блага и безопасности, чтобы предупредить и помочь увидеть и найти причину. Но она совершенно без надобности, что в угоду и в радость другим, кои находят в ней животное наслаждение. Ты никогда не любил такое общепринятое среди сверстников твоего окружения банального мордобития ради развлечения и от скуки. Не переносил словесное незаслуженное оскорбление, как самого себя, так и близких, не допуская тем паче, чтобы оно исходило от тебя. Нет, борцом за права и свободы, страждущих ты никогда не был, за справедливость не хотел страдать, но сочувствие проявлял и жалел. Жалость – чувство очень даже человеческое. Ведь ты можешь и не помочь, но понять, проявить солидарность, и тем самым облегчить сострадание. Так эти эмоции порою вызывают намного сильней понимание. Чаще человек, ощущая сочувствие и моральную поддержку, становится намного уверенней и убежденней в своих позициях. Ведь не всегда принимается грубое физическое вмешательство, как панацея.

-Ох, и намудрил же ты, господин Ангел, нафилософствовался, - недоверчиво усмехнулся Антон, но довольный такими характеристиками.

Таким давненько его не выставляла даже родная супруга. А тут сплошные дифирамбы в его адрес от постороннего человека, который, как уже кажется, хорошо знает его. Чем-то привлек Антона этот незнакомец со своими откровениями, но принять его слова искренне, что-то пока воздерживало. Уж как-то внезапно и непонятны цели этих здравиц, зачем и с какой целью возник этот молодой человек со своей откровенной проповедью. Такими качествами можно смело осыпать любого себялюбивого и мало-мальски уважающего себя человека. Невидаль какая – похвалить и приписать общечеловеческие ценности первому встречному, да еще в добавок ко всему слегка выпившему человеку. Конечно, никто и спорить не будет, не станет возражать против таких оценок. Но этот Ангел уж много угадывает из всех, ниже описанных характеристик. И в детстве, и в юности Антон был жестким противником глупого петушиного мордобития. Избыток энергии он оставлял турникам во дворе, а в училище в спортзалах, наполненном полным комплектом различных силовых станков и приспособлений. Оттого мало у кого возникало желание испытать свои и его физические возможности в соперничестве. Без особых напряг ставил взбесившегося задиру на место. Чаще даже хватало простой просьбы.

-Мудрил, не мудрил, но характеристику выдал верную. С иными качествами объектов общение не любил. Они не представляли для меня интеллектуального интереса. У меня самого интеллекта и эрудиции выше крыши. А вот наделенных такими людскими компонентами встретить тяжело. Я не говорю, что вокруг тебя и тебе подобных сплошные садисты, отморозки и туповатые индивидуумы. По-своему по-человечески процент нормальных людей значительно превышает отрицательный контингент. Потому-то человечество растет и прогрессирует. И, как ни странно для многих пессимистов, добреет, стараясь во многих моментах поменять насилие на спор и договор. Но в моей программе вообще не заложены пункты общения с вами любыми, независимо от наличия интеллекта и души. Нет даже такой задачи, как оберегать от ошибок и спасать от беды. Лишь контроль и перемещение ПЛИКа. И все, остальное – в ваших компетенциях.

-Ну, и что это за премудрость такая твой ПЛИК? – с усмешкой, все еще относясь с недоверием к собеседнику, спросил Антон. – Что это за должность у тебя такая, словно Богом определенная и полномочиями сверхчеловеческими наделенная? Получается, что, в самом деле, являешься посланником неба и его самого? Вроде, как в начале разговора ты наши религии назвал личными выдумками и красивыми сказками, а теперь вот представился еще сказочней, чем можно придумать.

-Хочу сразу определиться в этой ипостаси. Я такой же атеист, как и ты, но слегка сложней, чем тебе сам этот атеизм кажется. Нет в этом мире бесхозного существа на планете. Все контролируется и управляется. Чтобы тебе легче понять меня, то назовем это управление компьютерным. Мы не следим, не руководим и не управляем земными процессами цивилизации. Даже не управляем и не поправляем резкие изменения и отклонения от проторенного и запланированного события. У нас для такого случая есть вышестоящие и руководящие начальство. Но и у них, насколько я компетентен, совершенно иные функции. Если только сам процесс сбивает утвержденное направление и угрожает глобальными отклонениями, то тогда, вполне объяснимо, они вмешиваются и корректируют. И ни за что просто так без надобности и по своей воле. Но руководят в основном они конкретно нами, Ангелами, которые, как и я, заняты в основном переносами ПЛИКом. И основная моя задача, как и вложено в программу, так это всего на всего перенос этого самого ПЛИКа. После смерти человека на дисплее высвечивается его код, который и переносится в параллельный мир, стоящий на ступень выше существующего. ПЛИК – это полный личный индивидуальный код. Он является твоим личным «Я». «Я» любого человека. И если тело просто и тривиально покидает сей мир и предается земле, чтобы сгнить и стать частью планеты, то ПЛИК перемещается в новорожденное тело. А потому тебе предлагается, правда в принудительном порядке и без твоего личного согласия, продолжить жизнь дальше. Но в другом параллельном мире. И так происходит бесконечно, поскольку все вокруг, что мы видим и что существует - оно вечно и бесконечно. Жизнь, вселенная и сам человек. Бесконечна мысль, интеллект, разум. Потому и существует вечно, что есть разум и абстрактное мышление. Этим вы и отличаетесь от неразумных и инстинктивных тварей – миром фауны.

-Что-то весьма схожее с религией бессмертия. Вечный рай и бесконечное существование. То есть, ты желаешь приобщить меня к своей религии. Что-то общее с мессианством. Я правильно понял? Для этого есть необходимость записаться и сделать определенный взнос? Сумма хоть вполне доступная для моего кармана? – уже откровенно насмехался над новым миссионером Антон, наконец-то поняв одеяние и призывы этого самозваного Ангела. До чего, однако, примитивно и скучно, словно повторялки из телевизионных программ, призывающих, то вступить, то ни в коем случае не верить россказням подобных завлекателей в свои секты.

-Понимаю, - даже близко не планируя обижаться и что-то доказывать, соглашался Ангел. – В меня весьма сложно поверить, пока не приведу веские доказательства. А потому меня в данную секунду абсолютно твой скептицизм не волнует. Твой интеллект даже предполагает отторжение подобных заявлений. И меня вполне устраивает и радует эти отторжения. Они скоро исчезнут, чего я гарантирую.

-А ты вот прямо сейчас хочешь доказать свою искренность на первом встречном собеседнике некими общими фразами, заманив предварительно такими общепринятыми, но кошмарно приятными общечеловеческими характеристиками. Как человечность, жалость и сострадание? Если ты наградишь этими эпитетами некоего отморозка или маньяка, то он их с превеликим удовольствием воспримет на свой счет и еще станет кичиться, оправдывая свои некие погрешности, свершенные по недомыслию или в умопомрачительном состояние. Аффектом называется, - весело похихикал Антон, почему-то уже принимая своего собеседника за слегка шизанутого или блаженного, любящего пофилософствовать с первым попавшимся оппонентом. А почему бы и не поговорить, когда любой подвыпивший уважает обычное общение с похвалой и возвеличивании твоей личной персоной. Дождись от кого-либо таких дифирамб.

-Но в твоей жизни абсолютно не просматривается таких гнусных эпизодов, которые бы приходилось оправдывать перед обществом, или даже перед самим собой. Я не принимаю во внимание кражу варенья из буфета или яблок в соседнем саду, - не спрашивал, а констатировал, как факт Ангел, словно ему весьма с большими подробности ведома вся подноготная Антона. – Потому я и избрал с самого твоего рождения тебя в свои собеседники и причислил к своим любимчикам.

-С самого моего рождения. А где же это ты находился в тот самый момент моего рождения? Ты-то со своей молодостью, откуда можешь быть знакомым с моим детством и юностью? – уже иронизировал и даже слегка возмущался чрезмерной наглостью собеседника Антон. У самого борода совершенно недавно выросла, а старика премудростями жизни собрался учить. – Самому-то максимум 35-37 лет. Не больше. Поди, сам успел нагрешить, вот и хочется исповедаться!

-Нет, - все в том же тоне и совершенно спокойно реагируя на выпады Антона, отвечал Ангел. – Ты вправе ошибаться по моей персоне, а потому хочется просто без конфликтов и амбиций расшифровать некие аспекты моего существования. Я не старик, и, если ты понял, то даже не старался на том акцентировать. Просто прожил на этой планете гораздо больше твоего. Другое дело, что об этом помнить и знать я могу лишь до тех границ, пока мои подопечные живы. Однако вместе с их смертью я немного молодею до того возраста, в котором пребывает самый старейший. И хоть не являюсь акушером, но тебя воспринял и вручил твой личный код, обозначающий и отвечающий за твое личное «Я». Будем воспринимать меня, как крестного отца.

-Согласен и не собираюсь отрицать. Только вот насчет моей личной добродетели, так имеются твои оговорки, - внезапно вспомнил Антон свой главный аргумент, легко и свободно разоблачающий этого лжеангела. – А как ты расцениваешь мои боевые подвиги в Афганистане? Ведь палил я из своих ракет, фамилий и социальной принадлежности у жертв, не спрашивая. А когда в Чаршанге из своего личного табельного оружия пристрелил одного урода? У него ведь заклинило автомат, он передо мной оказался безоружным. Почему-то твоего соучастия я тогда не обнаружил. Мог бы подсказать, поправить или просто как-то изменить эту ситуацию. Но ты позволял мне творить убийства и расправы, когда, как оказалось позже, война была преступной. Не звали нас в эту страну, и не требовалось для чьего-то блага убивать.

-Да, заклинил автомат, верно, ты вспомнил этот эпизод. Только ведь как-то странно и неясно он внезапно прекратил подчиняться ему, врагу твоему, что желал совершенно незаконно лишить тебя жизни, - позволил наконец-то и свои эмоции показать своему собеседнику Ангел, весело и дружелюбно хмыкнув, словно перед ним сидел не старик 63 лет, а спорящий и пытающийся доказать свою невиновность мальчишка. – Вы ведь сами со своими товарищами потом долго удивлялись и пытались понять причину этого заклинивания. Странно и неясно, что автомат, не знающий отказов ни при каких обстоятельствах, внезапно взбунтовался и не желал прерывать твое существование. А вот с какой это такой стати та ракета, выпущенная вслед твоему вертолету неким душманом взорвалась, не долетев до тебя каких-то двести метров! Сама, заметь, взяла и…бух. Да, ты воевал, но выполнение своего воинского долга перед отчизной – качество, свойственное человеку с большой буквы и достойное уважению. Не захотел прятаться за спины товарищей, не отказывался, хотя и были возможности остаться в полку глубоко в стране. Да ладно, эти моменты не столь значительны и не раскрывают моих карт. Я хочу сейчас поведать многие эпизоды твоих биографических моментов, о которых кроме тебя, ну, и меня, как само собой разумеющееся, никто иной и знать не мог. Помнишь ведь тот день, когда внезапно и неясно колесо у трамвая заклинило? По-моему, ты слишком торопился на свидание к Зинаиде Усиковой? Хочется заметить, как сам помнишь, судьбоносное и завершающее ваши отношения, на котором ты решился наконец-то признаться и попросить ее стать твоей женой. А тут такие пустяковые проблемы с трамвайным колесом. Ведь все плясали и кружились вокруг него, ничего не понимая, что же могло произойти с этим куском металла? Да абсолютно ничего. Я знал, что она не является твоим выбором на всю жизнь и на счастливое бракосочетание. И вот на следующий день ты, совершенно не планируя эту поездку за город, вдруг оказался в этом районе. Ты ведь и до сих пор не можешь понять, зачем садился в этот автобус и ехал до конечной остановки. Не было у тебя ни причин, ни поводов ехать в чужой и совершенно незнакомый район. А поехал лишь потому, что там, в бедственное положение попала Елена, твоя будущая жена. Нет, никакой драки не произошло, поскольку буяны, внезапно увидав тебя, почему-то до ужаса в глазах испугались и бросились наутек.

-И ты хочешь сказать, - с некой долей сомнения и недоверия, но уже без иронии и сарказма спросил Антон, - что это ты их так перепугал? Чушь собачья, ты в то время даже в плане у родителей не стоял. Просто эту историю я часто и дочери, и внукам рассказывал. Ну, а про Зину, так даже не знаю, что и подумать. Про нее я даже собственной жене никогда не рассказывал. Ну и что? А про автомат и про ракету ты мог запросто от кого-нибудь из наших общих знакомых услышать. Не один же я был в этих двух случаях. Там и Серегин был, и Чалов, и Вдовин. Хочешь сказать, что ты с ними незнаком? Сомневаюсь. Потому и не собираюсь верить в твои россказни. Он, видите ли, по жизни, как ангел хранитель, бережет и заботится обо мне.

-Ты уже и сам себе не веришь, Антоша. Родился я, скорее всего, раньше, чем появилось человечество. Вполне допускаю, что вместе с появлением первого человека, поскольку возникла необходимость в управлении, - задумчиво и таинственно произнес Ангел. – А вот сейчас я тебе поведаю такие моменты и эпизоды, о которых кроме тебя самого никто и знать не может, даже если в его мозгах семь пядей. В число таковых попал бы и я, если бы был простым смертным.

-Ах, мы же Ангел и не являемся обычным человеком! – с легким волнением в душе спрашивал Антон. – Ну, а кто же ты, в самом деле, если даже не пожелал причислиться к обычным небожителям – Ангелам, как таковым мы их рассматриваем?

-Чтобы проще было понять, хотя это даже не близкое сравнение, но объяснимей и не скажешь, то компьютером. Очень-очень высокоинтеллектуальный, но компьютером, с определенной программой, которой я обязан придерживаться. В меня запрограммированы некие функции с табу от них отступлений. Однако свой интеллект нужно как-то использовать и распоряжаться им. Скучны и однообразны эти обязанности, потому и подыскиваю близких по эрудиции, интеллекту и человечности для постоянного общения. Просто мой создатель как-то упустил такие моменты. Или даже специально таким произвел, чтобы я мог оценивать и принимать единственно правильное решение. Однако, как я понял из опыта прошлых лет, он не собирается вмешиваться в мои отклонения, поскольку они не несут зла и не вмешиваются в общую концепцию развития цивилизации. И свои доказательства я начну с твоих сновидений. Согласись, что те приснившиеся эпизоды, которые у тебя не возникало желаний довести даже до собственной супруги, мог и должен помнить лишь один в этом мире человек. Догадался, кто?

В этот момент Антон чуть не захлебнулся в своем маленьком глотке пива. Однако не раскашлялся, а просто застыл с открытым ртом. Чего угодно, но только вот этих слов он не собирался и не ожидал услышать от совершенно постороннего человека, который по всем человеческим законам не имел права и догадываться о тех тайнах, которые прочно прикрыты от непосвященного. Это ведь самое страшное и кошмарное по всем меркам законов природных и людских, когда в твое самое сокровенное и недопустимое для лишних глаз и умов могут заглянуть и прочесть.

-Случайность, - наконец выдавил он из себя первое попавшееся на язык оправдание и проглотил тот глоток, что застрял на полпути. – Где-то случайно подслушал, когда трепались с мужиками. А уж в сон мой ты никак не мог проникнуть. Или гипнотизер, если вообще не телепат.

-Сам хоть поверил в эту чушь, что нагородил? Сплошной поток мыслей и понос слов, от которых самому смешно, - весело хохотнул Ангел. – Даже если и удалось мне чего подслушать из ваших совещательных диалогов, но так это вторая половина сна. А как быть с первой, лирической и сантиментальной? И уж в особенности со вторым сном, когда у тебя и желания не возникало с кем-либо поделиться. Да и последний сон был довольно-таки романтичным. Лишь всего на всего незавершенный, так согласись, что самого секса тебе так уж и не требовалось. Хватило милого общения.

Антон покраснел от одной только мысли, что некто посмел подсматривать за ним в минуты откровений и интима. Да, они, эти сны не всегда достойны всеобщего обсуждения, однако являются частью жизни и абсолютно личным достоянием. А этот собеседник опровергает эту догму, заявляя о своих возможностях узнавать их и комментировать. Антон любил свои сны, как путешествие в сказку. Ему всегда в ночи приходили герои из детства или из прочитанных книг. А эти три вообще превзошли его предел мечтаний. Там сбылось частично, но вполне достаточное для удовлетворения, желание его далекого детства и юности, когда любилось и хотелось страдать.

-Не стоит Антон так паниковать и смущаться по поводу моих познаний и проникновений в тайну сновидений, - вполне серьезно и без иронии произнес Ангел. – Ты меня не воспринимай, как человека. Я и есть настоящий компьютер. Просто часто люблю на период общения с предполагаемым собеседником представать в образе какого-либо человека. Вот в этот раз у меня такое лицо и костюм. Хотя сразу при входе в кафе догадался о ваших иронических замечаниях по сему поводу. Но, согласись, этот прикид мне весьма к лицу. Просто не рассчитан на такое тепло, так для меня температура не существенна. А что касается сновидений, так я в состоянии не только их считывать, хотя мне такие манипуляции ни к чему и не интересны, но и управлять ими, навязывая те или иные эпизоды или целые сюжеты. Вот и в эти три ночи я показал тебе три картинки из твоего далекого детства, развив сюжеты по мечтам и желаниям. Разумеется, твоим. А разве по такому поводу у тебя могли возникнуть ко мне претензии? Даже остался доволен, насколько я понимаю в психологии человеческой, в сердце вернулась прошлая нега и сладкие волнения. Это же не просто были сны, а я позволил тебе на секунды по-настоящему вернуться в те годы и попытаться преодолеть страхи и волнения.

-Ха! – воскликнул Антон, приходя в себя пытаясь уже овладеть собою и своими чувствами трезво и разумом. С этого мгновения он верил Ангелу дословно, до каждой буквы. Простой человек не способен на такие интерпретации. А в телепатов он не только не верил, но даже не желал их существования на Земле. А это и есть тот некто пророк, кто через сны Антона предупреждает о катастрофах и катаклизмах. И вовсе к нему не явился на блюдечке с каемочкой дар божий провидца. – О каких преодолениях можно говорить, если они как были тогда, такими остались и во сне. Это ты их заставил спровоцировать мои откровения, они первыми и отважились на знакомство со мной. Хотя, если честно, так я даже в тех случаях даже их имен не узнал. А в те годы у меня и мысли о сексе не было. Любовался, мечтал и рисовал. Вполне хватало и без контактов. Говоришь, с рождения ограждал от необдуманных поступков, кое-когда помогал, а в упрек все равно скажу. Но если ты от Зины Усиковой меня оградил и свел с Еленой. А почему же не толкнул к ней, не знаю, как ее звали на самом деле, в поезде, от которой я был и в самом деле без ума? Тогда ко мне пришла сумасшедшая и сжигающая любовь. Может, ты и ее посчитал недостойной и позволил пострадать, чтобы встретиться именно с Еленой?

-Ой, уймись и напряги память получше, - сморщился в знак несогласия Ангел. – Не так уж и долго ты страдал от неразделенной любви. Не было и в том случае ее. Обычная легкая влюбленность, как обычно и как во всех случаях это же пара юношеских мечтаний и любви. Зачем же сразу кольцеваться. И было-то около семнадцати. И Зинаиду ты абсолютно не любил, а не потому, что она не пара. Слегка понравилась, а потом втянулся, привык, вот и возникла мыслишка о женитьбе, чтобы продолжить это знакомство в ином статусе. Чтобы создалась счастливая и полноценная семья, необходимы совпадения ряда параметров, о которых просто не хочу распространяться. И если таких совпадений мало или полностью отсутствуют, то и семьи в полной гармонии не получается. Вот Елена идеально подходила к тебе именно по тем показателям, о которых я упомянул. Она та, которая для тебя на всю жизнь, которая поймет, притрется и сольется в единое монолитное, чтобы потом посторонний не смог даже представить вас врозь. Но я так подумал и решил. И, заметь, лишь свел и познакомил, покинув на время вас наедине с самими собой. На дальнейшей судьбе не настаивал, доверившись своим грамотным расчетам и вашим личным расчетам. Как видишь, не ошибся. Хотя, глупости, я не умею ошибаться.

-А зачем ты вот так непонятно предупреждаешь о катастрофах и бедах? Особенно с подрывом поезда настолько неуверенно и неконкретно, что я даже поверить себе не позволил. А ведь, как сейчас понимаю, мог предотвратить! И про первую половину не совсем ясно. Ты это для намека, что пора задуматься? Чтобы на товсе был? Ну, если задумал доброе дело, так приди и скажи. Хотя, как понял, так ты обладаешь супервозмоностями, дающими право даже самому предотвратить. Можешь осветить мою роль во всех этих катаклизмах? В них моя вина или дар божий?

-Сразу скажу, что во всех трех случаях твоих сердечных страданий там просто не было. Ни в поезде, ни в самолете, ни в бизнес центре «Меркурий». В этом нет никакой связи и нет намека. Нет в моих планах спасать кого-то и вытаскивать из каких-либо передряг, созданными и задуманными самими человеками. Только не осуждай, но это часть моей жизни и развлечений. Я беру эти эпизоды, уже случившиеся в параллельном мире, который живет немного впереди вашего, потому и знаю детально и с такими подробностями последовательность и результат.

-Так это мы с тобой спасаем тех, кто уже погиб в ином мире? То есть, я хочу сказать, двойников тех, кто находился в те катастрофические мгновения в мире нашем, где живу я и находишься ты?

-Почти, но только не двойников. Они живут своей жизнью, а мы своей, - словно констатировал, как факт Ангел.

-Скажи, Ангел, ты и дальше намерен посылать мне предупреждения, или ограничишься этими эпизодами? – внезапно разволновавшись от предчувствия, что на этом его дар завершился, спросил Антон. – Я первые два считать не буду, поскольку в первый сам не поверил, а во второй мне. Но теперь-то жена и Вадим будут смотреть на меня, как на пророка, а я им выдам пшик.

-Понравилось? – усмехнулся Ангел, но доброй и веселой улыбкой, понимая волнения и переживания Антона. – Это действует, как наркотик. Зависимость схожая. Лишь без ломки, а с обычным желанием: повторять и предсказывать. Так думаю, что особого вреда для развития цивилизации такие эпизодические пророчества не принесут. Я ведь сопровождаю тебя на протяжении всей жизни, так зачем сейчас покидать. Мне весьма нравятся и доставляют наслаждения общения с тобой. Ну, вот и не станем так внезапно расставаться. Потому и жди еще следующие и следующие предупреждения. Теперь-то верить будут все, поскольку хорошо обожглись на неверии.

-Ответь мне, пожалуйста, еще на один вопрос, если есть желание, - сейчас после таких заверений к Антону вернулась уверенность. – Ты все твердишь, что любишь, нравится, желаешь и дальше, а ведь появился вот только сейчас. Почему и что могло подвигнуть тебя на эту встречу. Где раньше был?

-Пойми такую простую вещь, Антон – мне без надобности личный контакт для общения и собеседования. Со своим избранниками я общаюсь мыслями. Вашими, добавляя к ним свои. Вы все у меня, как на мониторе компьютера. На виду, на слуху и под контролем. Однако, чаще не вмешиваюсь в личное.

-А что случилось сейчас? – спросил Антон, уже восхищаясь собеседником и поражаясь самим фактом его присутствия.

-Да ничего, - немного задумавшись, ответил Ангел. – Как все текло, так и продолжает развиваться. А на личный контакт со своими избранными я выхожу обязательно. Просто жду нужного момента, подходящей ситуации, чтобы поближе познакомить себя с ними. Я потом долго ощущаю прилив сил и энергии. Заряжаюсь вами, заряжая одновременно и вас. И даже допускаю откровения по поводу конкретного своего обязательства в этом мире с подробным описание системы параллельных миров. Тайна состоит в ПЛИКе и вечности жизни. Всем нельзя открывать, чтобы не спешили закончить пребывание в этом мире и не спешили в следующий. Каждая особь обязана завершить все свои обязательства перед прогрессом там, где обитает. А потом уже можно расставаться с ПЛИКом и отправляться в следующее путешествие. Это же очень удобное знание, что существует такая возможность, сбежать от нынешних проблем и невзгод, которые одолевают и давят. Нет, мальчики и девочки, вашим двойникам жить в том мире, что вы оставляете после себя, и жить тогда придется со сплошными недоделками.

-Хочу тогда еще два вопроса задать, коль выпала такая редчайшая возможность, - загорелся Антон от этого внезапного открытия. – Если есть возможность спасать, то почему бы не делать это? Это первый вопрос. И второй, если мы в этом мире что-то меняем, во что-то вмешиваемся, то буквально через пару-тройку поколений все параллельные миры коренным образом станут отличаться друг от друга. Они не только на двойников, но и на просто знакомых станут непохожими. Ты вот такими предупреждениями коренным образом влияешь на будущее планеты, и не только, но с таким успехом и на параллельные миры, поскольку они не получат эти коды в положенное время. Мы с тобой только благодаря спасению «Меркурия» лишили ближайший параллельный мир не одну сотню этих ПЛИКов. А ведь, поди, ожидали, надеялись.

-Нет, Антон, никаких глобальных разниц. Я еще вначале разговора намекал на наличие начальников над нами. Так он, то есть следящий, не допустит заметной разницы и удержит движение миров в необходимой и запланированной нужной орбите. Разумеется, вот из-за таких отклонений, кои допускают на меня подобные, зеркальных миров не получается. Однако такая разница заметна лишь при пристальном рассмотрении под микроскопом. Никто этим заниматься не станет. А потому и, в общем, они абсолютно идентичны. Лишь с той положенной разницей, что миры, куда мы передаем ПЛИКи – ваше будущее, а откуда мы их получаем – прошлое. Но это вовсе не означает, что, попав в мир прошлого, ты способен повлиять на будущее своего мира. Каждый параллельный мир живет самостоятельно и сам по себе, отвечаю сугубо за свои грехи. Но, благодаря следящему, они все очень схожие. Почти, как близнецы. Ну, а теперь на твой первый вопрос. Мы, вообще-то, даже не запрограммированы на то, чтобы вмешиваться в дела земные: ни спасать, ни выручать, хотя и таким вот предупреждением. Это ведь вы, человечки, сами себя убиваете. Так что, живите своим разумом, познавайте тайны бытия и вселенной, избавляйтесь от отморозков и изуверов. Стройте свое светлое будущее самостоятельно. А мы простые наблюдатели. Однако, глобальных катастроф не допустим, конца света не обещаем. И об этом не просто догадываюсь, но и наблюдаю, иногда ради удовлетворения возросшего любопытства, заглядывая в параллельные миры далекого будущего. Поскольку там все в порядке, то вы благополучно достигните тех же высот. И сейчас для тебя главное – живи и не страдай за будущее. Оно есть и будет вечно. Любая смерть является продолжение жизни.

-Ответь еще мне на такой вопрос: мы встретимся, или у тебя такая перегрузка, что и одна встреча, это уже роскошь? Ну, вот так можно пару часиков за кружкой пива посидеть и поболтать. Интересно, ведь, - с мольбой в голосе и с огромным нежеланием вот так расстаться навсегда, спросил Антон. – Мы сейчас так вскользь прошлись по всем темам, о которых ужасно хотелось услышать подробности. Это ведь хорошо знать о вечности бытия уже в моем возрасте.

-Может быть, и встретимся. А почему бы и нет? А ты позови, если возникнет такая уж острая необходимость и нестерпимое желание. Где бы я не находился, но ты всегда рядом со мной. Даже гораздо ближе, чем сам думаешь, - с улыбкой и отеческой доброжелательностью, как относятся к маленьким, ответил Ангел. Он ведь и в самом деле для своих подопечных приходится отцом и матерью в едином. – Мне ведь и самому нравятся иногда такие вот посиделки с человеческими восприятиями.

-А у меня в детстве еще много осталось неисполненных желаний, - слегка намекнул на сновидения с их осуществлением Антон. – Мне и самому даже очень любопытно было бы увидеть их продолжение.

-Я знаю. Мы уж постараемся ни одно не упустить. А про встречи ты верно подметил. Просто удивительно верно. Общения на телепатическом уровне любопытны и комфортны для обоих собеседников. А с пивом и с рыбкой, да еще с добавлением водочки совершенно на ином уровне. Добавим? – уже как предложение выдвинул Ангел, намекая, что еще кое-какое время у него есть.

-Нет, лучше пива, а то сегодняшнюю встречу восприму за мираж или пьяные бредни. Во всем, а в особенности в таком мужском щепетильном вопросе требуется аккуратность. Меру мы знаем, но она эфемерна и растяжима. И почему-то после потребления растет в прогрессии. А я уже годами отработал контроль. Он у меня изнутри. Это тебе безвредно, ты и не пьянеешь вовсе.

-Так-то он конечно, - согласился Ангел. – Но пытаюсь изобразить кайф, чтобы не смущать трезвым видом компаньона.

-А на мне излишек не задержится отыграться утром. Потом придется чаем отпаиваться и к горшку бегать.

-Тогда пива. Официант, - позвал Ангел парня в униформе, путающегося между столиками. – Нам четыре пива и две рыбки. Мы решили пока не расставаться. Остались не затронутые темы.

Они болтали с пивом и с рыбой еще очень долго. Заказывали, выпивали, съедали, и вновь официант нес им пиво и рыбу. Хотя уже рыба съедалась хуже, чем пилось пиво. Ею они уже насытились. Но Антон практически не хмелел. Лишь разрасталось по всему телу веселье и озорство, и усиленно возрастало желание много болтать. Сдерживал себя с трудом, поскольку понимал, что сегодня намного полезней и приятней слушать Ангела. Когда еще выпадет такой случай общения. Упускать момент непростительно и преступно. Затем Ангел проводил Антона до дому, и уже возле подъезда они расстались лучшими друзьями. Если Ангел и изображал слегка захмелевшего мужичка, то получалось у него настолько искусно, что порою, Антон верил и принимал его за обычного кореша собутыльника, с которым они славно провели время и чудесно посидели в кафе на берегу реки. Хотя допустимо, что и не притворялся. Он же сам признавался, что, принимая образ человека, облачался во все его чувства. И вкус, и аромат, а стало быть, и хмель. Это уже потом, выходя из образа, он потеряет эти людские слабости.

Ночью снилась всякая куралесица вперемешку с белибердой и с эпизодами из настоящей жизни. Но они не запоминались и не привлекали к себе внимания. Просто крепко и сладко спалось. А под утро настолько крепко уснул, что даже не услышал возвращения жены. Чему сама Елена несказанно удивилась. В обычной жизни даже легкий скрип открывающейся двери мгновенно вырывал его из плена Морфея. А тут, зная и предполагая по поводу уже позднего утра, что муж давно сидит за своим ноутбуком, а потому вошла шумно и с громкими приветствиями, бросая сумки на пол и толкая двери ногой. И что предстало перед глазами: Антон посапывает, причмокивает и абсолютно не реагирует на явление после длительной разлуки жены.

-Эй! – трясла Елена Антона за уши, пытаясь срочно разбудить и самолично выяснить причину данного неординарного явления. – Ты случайно лишнего вчера не хватанул? Или еще чего худшего могло случиться? Да нет, - уже сама поняла, что незаслуженно обвиняет в алкогольном переборе, - на вид, вроде как, трезвый. Ну, а чего тогда дрыхнешь, как младенец после сиси. Жена, между прочим, уже полчаса, как вернулась, а он и носом не ведет. Быстро просыпайся и докладывай обстановку.

Антон, с трудом выходя из власти сновидений, словно категорично не желая покидать мир грез и сказочных картинок, отмахивался от назойливой помехи руками и ногами. Затем усилиями воли и мышц лица приоткрыл поочередно один за другим глаза и обнял жену, притягивая ее к себе.

-Привет! Ты чего это так, словно мышка, тихо подкрадываешься? Ложись рядом, и подремлем вместе еще пару часиков.

-Вот ничего себе сказал! Да я настолько шумно вошла, что даже соседи за стенкой, скорее всего, уже в курсе моего возвращения. Так обычно ватага детворы вылетает из класса на переменку. Объясняй лучше: это ты, с какого перепуга спишь без задних ног и не собираешь просыпаться? Даже я с трудом сумела добудиться. Колись, где гулял и во сколько спать завалился. А то мне очень даже кажется, что в койку ты попал совершенно недавно. С кем и где шлялся?

-Сама хоть поняла из всего, чего нагородила? Я не настолько герой, чтобы в день приезда жены уходить в загул. И спать я лег где-то капельку после полуночи. А время-то сколько? Ой, и в самом деле на рекорд пошел!

-Ты давно уже его перебил. Да какая разница, во сколько лег. Меня волнует твое весьма крепкое забытье. Такого история не припоминает даже в очень отдаленные молодые годы, когда гуляли до утра. Тебя топот мух по потолку запросто будил, а уж после моих шумовых инсинуаций ты просто давно бы из койки пулей вылетел, - шумела Елена, пристально вглядываясь в глаза мужа, отыскивая в них скрытые секреты и причины, уложивших мужа в такое глубокое сновидение.

-Все, проснулся окончательно и бесповоротно, - мило улыбаясь, отрапортовал Антон и широко зевнул в завершение. – Потом расскажу. А пока ты сама поделись результатами поездки и переговоров. Как там, вытрясла кровные из бизнесменов? Чувствую, что расставаться с наличными они не желали.

-Ой, как не хотели, а тряслись, как в лихорадке. Жмоты просто ужас. Пришлось пригрозить, что в следующий раз предупреждения в их адрес будем пропускать мимо ушей. Спасибо Вихрову. Надавил и приструнил. Мол, и как вам не стыдно, господа хорошие. Миллиарды спасли ведь. А людей, какую прорву! Вот! – Лена достала из кошелька пластиковую карту и помахала перед носом Антона. – Отгадай с трех раз, что за цифра в ней! Допускаю погрешность на ноль в конце.

-Ладно, - лениво согласился Антон. – Лично я особо и не сомневался в твоем успехе. Уверен был, что получится. А потом, за копейками даже и не отправлял бы тебя. Так что, можно поздравлять с победой.

-Можно поздравлять и праздновать. А я бы на мелочь и не соглашалась. И только тяжелая артиллерия и мощная поддержка мужчин привела к нужному результату. Но, а ты-то, почему такой неправильный и интересный, словно стал обладателем некоего сумасшедшего секрета. Сам не свой и незнакомый. Да еще с таким несвойственным мертвецким сном. Признавайся и докладывай – чего натворил? Почему спишь, что из пушки не добудиться? На пьянку свалить не удастся. Во-первых, по морде видно, что трезв до безобразия, и что в своем любимом кафе кроме своего любимого пива ничего лишнего не потреблял. А во-вторых, это даже не повод так спать. Ты и с великого бодуна не умеешь мертвецки спать. Очень чуток ко всем шумам.

-Мне так кажется, - безапелляционно и с блаженной улыбкой на лице тихо прошептал Антон, - что сие без Ангела не обошлось. Его рук дело, он сработал. Крепко, сладко, но без всяких пророчеств. Лишь приятный расслабляющий и оздоровительный сон. Так что, можно заявлять – в мире ничего не происходит, чего могло бы позвать нас на новые героические свершения.

-Точно? – подозрительно спросила жена, но по его открытому взгляду поняла, что прятать и скрывать у него от нее нечего. А про все остальное сам расскажет. Можно не суетиться и не торопить.

-Ангел ко мне в кафе подсел для сугубо конфиденциальной беседы, - туманно глядя в потолок, произнес Антон. – Сам пришел, чтобы пообщаться и приобщить меня к своей тайне.

-Этого нам еще не хватало! – испуганно воскликнула Елена, спрыгивая с кровати. – К нам еще какая-то холера прицепилась? А может с водкой перестарался, вот и вздремнул мордой в салате!

-Нее, - протянул Антон, тряся головой в знак подтверждения. – Только свои коронные двести грамм потребил. Ладно, считаю, что если этот Ангел посчитал нужным поделиться со мной, то и жена имеет право обладать этим секретом. Сейчас умоюсь и угощу тебя кофе с бутербродами. Вот за завтраком, или лучше назвать ранним обедом, расскажу о своем вчерашнем собеседнике.

Лена с таким же недоверием и подозрительностью слушала мужа его начало повествования. Точно так же и Антон воспринимал начало знакомства с Ангелом. Но, чем дальше углублялся Антон в пересказ, тем внимательней и с большей верой она принимала эту судьбоносную встречу мужа с тем небесным созданием, которое по воле случая решило поручить Антону предотвращения бедствий и трагедий. Выслушивая те дифирамбы, коими награждал мужа Ангел, Елена ощущала великий душевный подъем и гордость, вдруг осознавая эту страстную благодарность незнакомцу за попытки вмешиваться и корректировать их судьбу и подарки по всей жизни.

-Но это, я так думаю и считаю справедливым, - в конце рассказа заключила Елена, - что Вадиму мы Ангела представлять не будем. Незачем. Пусть мы вдвоем останемся обладателями этой мировой тайны. Тем более, что доверенный секрет Ангел не разрешал распространять. Конечно, весьма сложно и практически невозможно верить в действительность его существования и эти вечные жизни с перемещением ПЛИКов. Но хочется и можется. Так даже легче понять и оправдать твои пророчества. Сам процесс их получения. И жить намного интересней, зная и предполагая, что нас впереди ждет вечность. Пусть в этой жизни что-то не получилось, зато потом все будет, как желается. Хорошо бы еще родиться вновь, но помня хоть капельку о прошлой жизни.

-Ты мне поверила? – удивился Антон искренне. Он поначалу думал и сомневался посвящать жену в эти мистические события. Больше боялся, что просто не поверит и посчитает очередным его бзиком. Вот в пророчества сна поверила, но лишь потому, что они не замедлили сбыться.

-А ты разве пошутил и рассказал свой очередной сон? – смеясь, спрашивала она, абсолютно не ожидая ответа, потому что чувствовала правду и откровенность мужа. – Такое тебе если бы и приснилось, то ты вряд ли стал бы рассказывать. Знаю я твое подозрительное отношение к моим интересам к сонникам.

-Нет, просто у меня поначалу было массу сомнений и противоречий. Я не знал и не предполагал посвящать тебя в эти перипетии. Предсказания сбылись, так они и вызвали доверие. А здесь мне и самому верится с трудом. Но он был настоящий и обещал не забывать меня. Ну, так и на том спасибо. Будем, моя дорогая жена, теперь до конца дней жить с этим грузом знаний.

Антон не стал говорить жене, что Ангел обещал по первому зову являться, а то она ведь сразу же потребует аудиенции. А этого Антону не хотелось. Ведь Ангел кроме всех пророчеств обещал еще и ярких воспоминаний с продолжением. Вот их как раз хотелось держать в строжайшем секрете. Поскольку они принадлежат ему одному, и только Антону. И огласке не подлежат. Даже для жены.

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/