Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Если даже всего два человека, разные – по возрасту, призванию, религии и духу, приходят к одной
идее, то эта мысль уже заслуживает внимания.
В. Кузнецов
№ 3 (50) май-июнь 2015
Журнал писателей Северомуйска
Учредитель – Виталий Кузнецов
Основан в 2008 году
С 2010 г. выходит 6 раз в год
Издаётся при финансовой поддержке ООО Артель старателей «Западная»
Г л а вны й реда ктор Ви тал и й Ку зне цо в vitalicatalog3@yandex.ru
Зам. главного редактора по связям с общественностью Татьяна Ло гино в а
Зам. главного редактора по международным литературным связям Нико л а й Ти мо хи н
Консультант по международным литературным связям Ел ена Думрауф-Шрейдер
Заведующий отделом критики Вал ерий Кир и чен ко
Заведующий отделом публицистики Ал ександр Шерс тю к
Заведующий отделом прозы Ев гени я Ро м ано в а
Заведующий отделом поэзии Ал екс андр Ко бел е в
Заведующий отделом культуры Татьяна Л апа х т ина
Литер ат ур н ый э кс пер т н ы й со ве т
Байбородин Анатолий Григорьевич, прозаик, публицист, член Союза писателей России,
исполнительный редактор альманаха «Иркутский Кремль» – г. Иркутск.
Батраченко Виктор Степанович, поэт, публицист, кандидат технических наук, доцент ВГПУ, зам. председателя
правления общероссийского Союза военных писателей «Воинское содружество» – г. Воронеж.
Бильтрикова Елизавета Михайловна, поэт, член Союза писателей России – г. Улан-Удэ.
Борычев Алексей Леонтьевич, поэт, член Союза писателей России, кандидат технических наук – г. Москва.
Брагин Никита Юрьевич, поэт, член Союза писателей России, доктор геолого-минералогических наук – г. Москва.
Горбунов Анатолий Константинович, поэт, прозаик, член Союза писателей России – г. Иркутск.
Зоркин Виталий Иннокентьевич, профессор ИГУ, Заслуженный работник культуры РФ, член Союза писателей
России, член Союза журналистов России, действительный член Петровской академии наук и искусств – г. Иркутск.
Корнилов Владимир Васильевич, поэт, прозаик, публицист, член Союза писателей России,
член Союза журналистов России, член Международной Гильдии писателей – г. Братск, Иркутская обл.
Орлов Максим Томасович, поэт, член Союза писателей России - г. Братск, Иркутская обл.
Румянцев Андрей Григорьевич, поэт, публицист, член Союза писателей России, Народный поэт Республики Бурятия,
действительный член Петровской академии наук и искусств – г. Москва.
Скиф Владимир Петрович, поэт, секретарь правления Союза писателей России – г. Иркутск.
Харитонов Арнольд Иннокентьевич, публицист, прозаик, член Союза российских писателей,
член Союза журналистов России, Заслуженный работник культуры РФ – г. Иркутск.
Чепров Сергей Васильевич, поэт, публицист, член Союза писателей России – г. Темрюк, Краснодарский край.
Редакция просит читателей обращаться с пожеланиями и отзывами, а также с рукописями своих литературных
произведений. Рукописи не рецензируются и не возвращаются.
Редакция вступает в переписку только с теми авторами, материалы которых приняты к публикации.
За достоверность фактов несут ответственность авторы статей. Их мнения могут не совпадать с мнением редакции.
Фото на страницах обложки: Северомуйск – фото из архива редакции.
Адрес редакции: 671564, Бурятия, Северомуйск, улица Геологическая, 2.
Тел.: 8 9024582889; 8 9085957230 E-mail: catalog3@yandex.ru
Подписано в печать 30.06.2015. Формат А4. Стр. – 88.
Печать офсетная. Бумага офсетная. Тираж 500 экз.
Отпечатано в типографии «COPIR», г. Новосибирск.
© Северо-Муйские огни
Авторский литературный журнал
Издаётся с июня 2008 года
1
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Соде ржание
Прив етств ен на я стра ница
Обратная связь……….………….…..…..…………………..…………………....……...……….…….……..……3
Юрий Коломиец. Одна национальность – шахтёр. (Автобиографические заметки)…………….…….………......9
Поэтический Донбасс. Горловка…………………………………………..…………………………………….14
В гостях у Журнала
Журнал «Новый Свет»…………………………………………………………………………………...….……17
К ритика
Александр Кузьменков. Владимир Монахов – одной строкой…………………………..……………………20
Владимир Семибратов. Сквозь заросли судьбы на поэтический Эверест…………………………………….22
Стихи. Виктор Сербский………………………………………………………………………………………...24
Евгения Романова. История преданности. (О повести Виталия Кузнецова «Рэк»)……………………....……….25
Пу б л ицистика
Анатолий Казаков. Светлой Памяти Валентина Распутина…………………………………………………...27
Сергей Чепров. Крым и «вся Сибирь»……………………………………………………………..……………30
Привал на поэтической тропе
Праздник Слова, праздник Поэзии…………………………………………………………………………..….31
Тверские поэты в гостях у «Северо-Муйских огней»……………………………………………………………32
Поэзия «Лукоморья»…………………………………………………………………….………………………..35
Б а йка л о -Ам у рские ст ра ницы
Арнольд Харитонов. Первая встреча, последняя встреча……………………………………………….……...39
Стихи. Любовь Сухаревская…………………………………………………………………..…………………45
Проза
Курт Гейн. Степной оазис. Рассказ…………………………………………………………………....…………46
Елена Думрауф-Шрейдер. Карл и Ларк. Сказка………………………………………………...………………47
Надежда Калиниченко. Байкал. Рассказ………………………………………………………………....………49
Вадим Росс. Рассказы…………………………………………………….………………………………………51
Ольга Головизина. Поход на Фролиху. Рассказ……………………………………………………………..…..53
Павел Подзоров. Счастье – в космосе. Рассказ………………………………………………………….………54
Поэ зия
Анатолий Горбунов. «Стрекочет пернатый июнь...»………………………………………….………………...55
Александр Шерстюк. Из давнего…………………….…...……………………….……..………………..……..56
Александр Кобелев. «Начертаю слова: край родной, спасибо...»………………………..…………………….58
Бахыт Кенжеев. «Бледнеет Марс, молчит Гомер...»……………………………………………………………59
Алексей Борычев. Из новых стихов………………………..…………………………………………..…….…60
Валентин Суховский. «В летний зной и в осеннем ненастье...»…………………………………..……………61
Николай Тимохин. Переводы сонетов Шекспира……………………………………………………....………62
Никита Брагин. Из новых стихов………………………………………………………………………….……63
Татьяна Тетенькина. Два разных мира…………………………………………………………………………64
Анна Цаяк. Из новых стихов…………………………………………………………….………………………65
Владимир Монахов. На пёрышке души…………………………………………………………………...……66
Татьяна Михайлова. «Строка Ваша саднящая чиста...»…………………………………………………………67
Максим Орлов. «О смысле бытия вопрос не прост...»…………………………………………….………….…68
Виктор Цеберябов. «Ну а сегодня примем всё как есть...»………………………………………...………….…69
Елена Попова. «Потрёпанная в клеточку тетрадь...»……………………………………………………………70
Евгения Романова. Стихи детям………………………………………………………………...………………71
Валерий Румянцев. «Кинжал Поэзии»……………………………………………………………….…………72
Мила Машнова. «Я хочу, чтоб закончился... ябрь...»……………………………………………………………73
Сергей Шилкин. «...не без надежд восстать...»…………………………………………....…………………...…74
Александр Сухих. Из разных тетрадей……………………………………...…………………………………..75
Александр Конопля. Мы с Россией – единая Русь………………………………………………………..……76
Андрей Линник. Харьков. «Окаянные дни»……………………………………………………………………..77
Константин Былинин. Апрель 2015 года…………………………………………………………..……………78
Поэтическая колонка…………………………………………………………………………………….….79
Михаил ФИСЕНКО, Иван ПОПОВ, Екатерина КАРГОПОЛЬЦЕВА, Сергей ФИЛИППОВ, Анна АТРОЩЕНКО,
Юлий СТОЦКИЙ, Инна МОЛЧАНОВА, Людмила НАДАХОВСКАЯ, Сергей УТКИН, Ирина МАНИНА,
Валентина ОРЕХОВА, Надежда ОГАРКОВА, Вера МИШИНА, Александра КОЛОСОВА,
Наталья ШЕМЕТКОВА, Владимир ЭКСПРЕСС, Нина ЖМУРОВА, Юрий КОНЬКОВ………………...…………87
Творческий совет журнала ……………………………………………………………………………...….88
2
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Литературе так же нужны талантливые читатели, как и талантливые писатели.
Самуил Яковлевич Маршак
… самая лучшая критика – это письма читателей.
Валентин Распутин
Ва дим РОС С, проза ик, п ереводчик , г. Ашаф фен бург , Герман и я.
Здравствуйте, уважаемый коллектив «Северо-Муйских огней»!
Прочитав первый, в наступившем году, номер журнала, я был приятно удивлён. Не думал, что в
Бурятии существуют литературные журналы такого высокого уровня, кипит творческая жизнь. Вот уж
действительно: то, что мы знаем – ограничено, то, чего не знаем – бесконечно.
Мне, как писателю, была очень интересна и полезна критическая работа Александра Бойникова
«Мыльные пузыри тверской словесности». Со своей стороны постараюсь не попасть в его прицел.
Понравилась статья Елены Думрауф-Шрейдер «Дни немецкой литературы в Омской области».
Среди моих знакомых в Германии есть бывшие омичи. Вообще, тема российских немцев мне близка и я
охотно узнаю новое об их жизни.
Отметил для себя короткие рассказы, скорее миниатюры, Михаила Спивака. Да и остальные
авторы журнала: В. Синицын, В. Прядкин, А. Харитонов, К. Зиганшин, К. Гейн, В. Кузнецов, Ф.
Ошевнев – пишут на достойном уровне.
Пусть поэты на меня, прозаика, не обижаются, но поэтический раздел я не читал. Не моё.
Однако уверен, что и представленная в журнале поэзия не уступает прозе. (Как-то по-советски
получилось: «не читал, но уверен, что…»)
Журнал отличается большим разнообразием материала. Любой читатель найдёт в нём что-то
для себя. Я рад неожиданному знакомству с таким интересным изданием. В заключение, желаю всем
его участникам творческих успехов и до новых встреч.
1 2 . 0 3 . 2 0 1 5
_________________________________________________________________________________________________
Серг ей Ч Е ПРОВ , по эт, ч лен Со юза п исате лей Ро сси и, г. Темр юк , Красн од арск и й кр ай .
( о № 1 / 4 8 / я н в а р ь – ф е в р а л ь 2 0 1 5 )
Дорогие друзья, здравствуйте!
Как всегда, журнал содержателен и интересен. Жду печатного номера, чтоб принести в местное
лито. Там тоже читают его с удовольствием. Пока читают… Но молодёжи почти нет, что обидно. А вот
читает ли она? Здесь-то и возникают сомнения.
Эссе
Натальи
Шеметковой
из
Беларуси
«Точка
воспламенения»
заканчивается
обнадёживающими словами: «…книга будет жить вечно». Так хочется верить! Но на деле-то
получается, что уходит она из жизни современного человека. Ранее и макулатуру сдавали, чтоб
заполучить нужную книгу, и в долгие очереди записывались на собрания сочинений, и друг у дружки
выпрашивали почитать на ночь. Не было ни одного дома, чтоб хоть без малой библиотечки. Теперь же
совсем иная картина. Это как с пластинками: родители наши собирали коллекции любимых песен и
произведений классики, мы ещё продолжали пополнять, но вдруг появились магнитофоны, за ними
следом – интернет. И все эти коллекции пластинок да кассет задвинуты теперь в дальний угол, а то и
вовсе убраны в чуланы или вынесены на помойку. Редкий собиратель древностей имеет и хранит их.
Всё теперь найдёшь в компьютере. «Барахло» лишнее ни к чему. Грустно, конечно, но и с прогрессом
бодаться, что телёнку с дубом.
…Вот такие дела… Книга-то знания до нас через века донесла, а насколько долго и надёжно
хранение в цифровом виде – время ещё не определило, не вышел ещё нужный срок.
Спасибо редакции и за «Байкало-Амурские страницы». Прядкина и Харитонова читаю с
большим удовольствием. Вот она, пусть и недавняя, но – история, которую сохранить мы обязаны.
Останутся эти журналы – кто-то когда-то непременно и наткнётся. А подзабывать стали уже. Кажется,
ну чего мне эта стройка? Сам там не был, участия не принимал… Но, всё одно, живёт тот героический
3
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
дух и задор комсомольский в сердце. БАМ – это целая эпоха была. Мы стремились туда мысленно,
гордились успехами и подвигами наших ровесников, следили за событиями постоянно. Я и посейчас
считаю себя как бы соучастником тех свершений. Время такое было. А теперь нет этой сопричастности.
Разве что к событиям на Украине. Но сравнение отнюдь не в пользу. И полностью поддерживаю мысль
Анатолия Подзарея в его воспоминаниях, что несправедливо, всё же, так «…ненавидеть КПСС и
Советскую власть». Нельзя так огульно охаивать прошлое. Оно было замечательным! И там намного
больше плюсов, чем минусов. Там человек человеку был товарищ и брат, там мы могли жить достойно
своим честным трудом, там свято верили в светлое будущее и строили его. Во что будет верить и что
строить приходящее нам на смену поколение – ещё посмотрим, но верховенство «рыночных
отношений» никогда уже не даст такого задора и такой светлости души. Мы, я считаю, были
счастливее. И намного…
Порадовали рассказы Михаила Спивака. Коротко, ёмко, мудро. Своеобразный тонко-ироничный
взгляд на вещи обыкновенные, которые часто ускользают от нашего внимания. В журнале он впервые,
но, думаю, приживётся. И непременно будет продолжение.
А о стихах я предпочитаю не высказываться вовсе. Сам пишу и знаю, как дороги бывают
строчки и как горьки упрёки, порою не всегда справедливые. Да и кто вправе указывать автору, о чём
ему думать и как писать? Сам сперва попробуй… Хотя со статьёй Александра Бойникова «Сей
поэтический стриптиз» согласен полностью. Жёстко, но – справедливо. Появляются в печати довольно
хамские и бездарные «творения». Но перевоспитать автора – сомневаюсь… Гораздо мудрее – не
печатать. Ежели автор сам выносит их на всеобщее обозрение – его вина, и он преследует какие-либо
не слишком высокие цели. И он это осознаёт. Есть замечательная мысль, не помню кем сказанная:
«Каждый автор внутри себя всегда знает истинную цену своим творениям». Точно сказано. А вот в чём
огромная заслуга редакционного коллектива, так в том, что ни в одном из номеров вашего (вернее,
нашего) журнала я не встречал хамских, пошлых или глупых стихов. Ни в одном! Не все равноценны,
не все изумительно глубоки, но ведь и авторы есть юные, только начинающие писать, а у них – всё
впереди. Пускай не всегда складно, но чисто и светло. А это главный задел на будущее.
И, конечно же, удивительным открытием стала для меня повесть Виталия Кузнецова «Рэк».
Читал запоем. В редкую вещь так погружаешься. Вновь окунулся в «джеколондонское» детство.
Словно бы сам Рэк дневниково описывает свою жизнь – так вплавился автор в это состояние. И так
мастерски передал читателю! Сам я тоже из «собачников». Живя в своём доме, держал порою и не по
одной сразу. И странная мысль сейчас посетила: не всех соседей, может, явно помню, а вот собачку
каждую с её обличьем и повадками, с её всяким событием в судьбе, весёлым или трагичным, как
появилась и как ушла, – это всё в памяти до мелочей. Собака – друг, этим ещё не всё сказано. Да,
больше… И спасибо автору за мудрость великую, что не описал последний бой и последний день.
Верное решение. Я б, наверное, не смог дочитать до конца. Может, и автор не смог дописать – слёзы
боли помешали. Такие вещи, что рыболовным крючочком зацепятся за душу и уже назад – никак,
остаются навсегда. Уверен, не только наш журнал украсит эта замечательная повесть. Ещё раз
искреннее спасибо!
И парочка рифмованных иллюстраций к письму.
***
Смешалось всё: и пот, и понт.
Увы, нелёгок путь к победе.
Но, наконец, евроремонт
Были жалобы. Были драки.
Закончили мои соседи.
Шрамы, вон, до сих пор видны.
Только мне ли понять, собаке,
Вот то-то радости у них!
Чьей же в этом больше вины?..
А мне не радостно. Мне – горько,
Что пять мешков «ненужных» книг
Да, порою вам было тяжко,
Они стаскали на помойку.
Но не взяли вы сразу в толк,
Что овчарка я, не дворняжка,
А по сути – такой же волк.
Рекс
Не отравлен и не усыплен,
Восемь лет верной службы и дружбы.
И не вышвырнут вон за дверь…
Я – и сторож, и член семьи.
Хоть за то вам скажу спасибо,
Но сегодня вдруг взят на мушку
Что от пули погиб, как зверь!
И не верю глазам своим.
Безысходность собачьей скуки –
Тело стынет… Сознание тает…
Кто оценит моё житьё?
Вот и слёзы на ваших щеках…
Если вы опустили руки,
Понимает душа, отлетая:
Значит, надо поднять ружьё?
Что-то в этой жизни не так.
0 2 . 0 4 . 2 0 1 5 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
4
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Светлана ЗАБАРОВА, прозаик, публицист, член Российского союза писателей, г. Санкт-Петербург.
( о № 5 / 4 7 / с е н т я б р ь - д е к а б р ь 2 0 1 4 )
Не могу не написать о своих впечатлениях.
Держу в руках номер журнала «Северо-Муйские огни» – уже само название будоражит
воображение, зовёт в дорогу, куда-то вдаль, к новым берегам, к знакомству с людьми северного края,
к новым открытиям.
Но и само содержание журнала для меня явилось радостным и обнадёживающим открытием.
Радостным, поскольку оно в полной мере удовлетворило мою ностальгическую тоску по
качественной профессиональной прозе, публицистике, поэтической подборке, не в отдельных, там-сям
встречаемых публикациях, а собранных на страницах современного регионального журнала (где
региональность определяется не «провинциальностью», а исключительно и только географией).
Обнадёживающим, потому что журнал показывает, что не умерло журнальное дело, не
окончательно растрепалось в водовороте литературного постперестроечного хаоса, что сумело собрать
под свою крышу крепких профессионалов и талантливых авторов, радетелей грамотного слова,
философской мысли, глубокого искреннего чувства – всего того, что неразрывно связано с
исторической отечественной журнальной культурой.
Да простят меня остальные замечательные авторы этого номера, но я бы хотела написать об
одном произведении – очерке «Кряж» А. Шерстюка, потому что тема для меня очень личная, больная,
кровоточащая.
Бесстрашно, с действительно шахтёрской мощью и размахом, выстраивает автор трагический и
мужественный образ Донбасса, будто стоит плечом к плечу с шахтёрами в забое, и мне, как дочери
шахтёра, начинавшего свой путь именно на Донбассе, после окончания Ленинградского Горного
института, тоже хочется встать рядом.
Вся моя юность прошла в Казахстане, в каратауских предгорьях (Каратау, в переводе – Чёрная
гора). В небольшой долине притулился к горам шахтёрский городок Кентау, и всё там вертелось вокруг
жизни рудников «Глубокий», «Миргалимсай»: всех событий, успехов, его героев – скоростных
проходчиков; и работали тяжело и помногу, но и почёт был, уважение. А как же, главный человек
города – шахтёр! И парк был «Горняков», и скульптуры в этом парке – проходчики, забойщики,
металлурги... И дом, в котором прошло моё детство, был заселён шахтёрами. На одной с нами
«площадке» жил взрывник, этажом выше сразу три квартиры занимали горняки, – среди них и
известный всему городу скоростной проходчик, рекордсмен – Саша Искра. С женой и тремя детьми, –
громогласно жили, весело, дружно... Красивый, синеглазый, с мощной шеей и плечами, «хохол» дядя
Саша Искра рано умер, в сорок лет, и не в шахте завалило, а не выдержало сердце перегрузок,
разорвалось прямо в забое... И папа мой, которому мы, дочки, перед сменой собирали «тормозок», не
от взрыва метана «сгорел», а от рака, в пятьдесят два года... А вот бывшего одноклассника, Славу
Неверова, завалило, переломило позвоночник, и теперь он на всю жизнь инвалид... – поэтому так
лично мои собственные воспоминания перекликаются с драматичным началом очерка – «Гробовые
аплодисменты».
Но Городок жил, хороня своих умерших и восславляя живущих...
Городок-красавец, окружённый безводной степью и скальными отвалами гор, поражал обилием
парков, где в прудах, в тени плакучих ив, плавали, подумать только – лебеди! Скверы томно тлели
запахом чайной розы, многочисленные фонтаны в самое пекло освежали жителей прохладным
колючим водным облаком... Мухтар Ауэзов, посетив Кентау, воскликнул в восхищении: «Это
подлинный Венец Чёрных гор».
С развалом Советского Союза городок стал чахнуть, будто заболел профессиональным
шахтёрским «силикозным туберкулёзом», шахты частично затопили, фонтаны забились песком,
горожане – разбежались... ибо, казалось, что всему – конец. По опустевшим улицам, с чёрными
провалами окон (не было отопления, света и газа) апокалиптически носились стаи одичавших
голодных собак и котов.
К счастью, Казахстан, благодаря мудрости своего президента Назарбаева, сумел выйти из
перестроечной комы, и жизнь в Кентау, как мне иногда доносится из тех краёв, – возрождается...
Тем горше читать очерк А. Шерстюка через призму настоящего, когда перед глазами
разбомбленный Донбасс, жители, неделями живущие в подвалах, дети, играющие в воронках от
снарядов. И убитые, убитые...
Но и удел Донбасса, – двадцатилетнее житиё в составе «незалежной» Украины, – оказался
безрадостен, будто к ненавидимому «дармоеду» – пасынку, отнеслась Украина к Донбассу, и это
написано автором наотмашь, с болью сердца, с той отчаянностью, когда и хочешь помочь, спасти,
уберечь, но ничего, кроме слова, в твоём арсенале – нет!
Но слово такое, вынутое из недр души, из глубины переживаний, из любви к земле, и людям –
оно, как та руда, что добывается на рудниках, – и крепче, весомее такого слова отыскать невозможно.
Выражение «Сила – в правде» существует очень давно, века, и здесь вполне применимо,
потому что в очерке – сама правда жизни: в каждой детали, в каждом разговоре, в каждом эпизоде.
Странное чувство возникает, когда читаешь эпизод о посещении немцами Красного Луча, об их
шоке: «Вы что, ещё с войны не восстановили?»
5
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
«После войны всё было восстановлено и даже процветало, – пишет автор, и далее добавляет, –
однако иностранцам трудно понять (нам, впрочем, тоже. – С.З.), почему же здесь дороги сейчас
выглядят, КАК ( выделено С.З. ) после бомбёжки».
И тут меня охватывает вот то самое странное чувство, ведь сейчас-то не КАК, а именно, после
страшных разрушительных обстрелов, которые целые сёла и городки Донбасса превратили в руины...
Да, странное саднящее чувство, ноет и ноет, – автор писал свой очерк до 2014 года, то есть
закончил его на пороге войны, он и не подозревал, не мог «знать», что «на пороге», что самое
страшное – впереди... но предчувствие БЕДЫ уже пронизывает весь текст, и особенно главу, которая
так и названа: «Крест Донбасса». Пророческое предчувствие! – что случается редко и с писателем,
обладающим особенным даром – интуитивно считывать информацию с каких-то вечных скрижалей
времени.
Кряж – Крыж – Крест.
Вот так, метафизически, определена трагическая судьба Донбасса, но вместе с тем и его
стойкость, героизм, многотерпение. И жертвенность. Ибо жертвуя собой – спасает Россию.
Только можем ли мы, имеем ли право, должны ли – принимать эту жертву?
… «Потомок хозяйки, выяснив, что я из Москвы, разнервничался, «Москва – это ещё не вся
страна!», и дальше пошла такая брань в адрес беловежских соглашенцев, что воспроизвести её я не
решусь»...
Перед глазами стоит, как уезжали из Кентау люди – зачастую побросав всё нажитое, за
бесценок распродав квартиры и имущество, а то и бросив так... – продать было почти «чудом», этим
счастливцам завидовали. Шли и шли из Туркестанского края контейнеры в сторону России, и люди,
проклиная последними словами «беловежских соглашенцев», рыдая, вырывались корнями, с кровью и
болью, из земли, ставшей для них родной...
Но только что состоявшаяся Российская Федерация этих «своих» признавала с трудом,
встретила раздражением и злостью: «самим жрать нечего, а тут – эти, азиаты...», и годами русский из
союзных республик добивался права стать гражданином России, превратившись из заслуженного
труженика в отчаявшегося, униженного изгоя, без вины обвинённого и без надежды на оправдание...
Преданы были граждане своей страны СССР компрадорской кликой, преданы и проданы, оптом
и в розницу, как мешок турнепса, как и Донбасс...
Так что, мученический жертвенный КРЕСТ Донбасса тень свою распростёр и надо всей Россией,
и кровь его, сегодняшняя, окропляет и наши лица, и наши души...
Так имеем ли мы право...
В российском обществе опять произошёл разлом, на этот раз разлом по Донбассу (не только по
Крыму), и одни собирают гуманитарную помощь, продукты и вещи, тащат своё, помогают беженцам,
переживают каждодневно, и другие… которых и упоминать не хочется...
И «Донецкое землячество» Москвы, о котором рассказал А. Шерстюк, и «Донецкие
землячества» других городов России сейчас помогают и поддерживают Донбасс.
Да, когда-то Иосиф Давыдович Кобзон совершил не делавший ему чести поступок – «посеяв»
ордена, о чём довольно жёстко и справедливо упоминает А. Шерстюк, но именно сейчас, в лихолетье
Донбасса, и он, Кобзон, в ряду тех, кто встал на защиту Новороссии: организовывает и направляет
туда помощь, главное – медикаменты, в частности, инсулин (и диабетиков нынешние «правители»
собрались уморить); сам, послав «по матушке» киевскую хунту и их истерические «запреты»,
приезжает с концертами и выступает перед донецкими и луганскими жителями.
Поэтому особая ценность для меня и в том, что журнал «Северо-Муйские огни» публикует такие
материалы, как подборка «Слово о Донбассе» А. Шерстюка и стихи Ивана Нечипорука из Горловки.
Тогда как многие печатные центральные издания стыдливо помалкивают (просмотрела
публикации ведущих Санкт-Петербургских журналов за последний год: сплошная благодать,
«елеепомазание» в эмпиреях высоких постмодернистских размышлений, ну, разве что, с традиционным
пинком в советское прошлое), а простому читателю хочется правды, хочется жизни, с запахом, с
кровоснабжением! – так сказать, селёдки с лучком и стопку водки, грибной жарёхи, а не чужеродного
безвкусного хамона, который, между прочим, и не прожуёшь...
Таких материалов хочется, чтобы отозвалась душа, чтобы взбудоражились чувства, чтобы от
размышлений и сон пропал, ничего, не страшно и пободрствовать...
И эту подлинную, не вымороченную усталым от пресыщенности воображением, а реальную, с
хрустким морозцем, солёным словцом, с правдивым живым героем, настоящую жизнь я и встретила на
страницах вашего журнала, не только в материалах А. Шерстюка, но и в путевых заметках «Полторы
тысячи километров раздумий» Октября Леонова, в рассказе «Соболий фарт» Анатолия Горбунова, в
разделе «Байкало-Амурские страницы» и других.
Без живого слова, без полнокровного яркого персонажа, нет и не может быть литературы, а на
одной стилистической, пусть и виртуозной словесной эквилибристике, литература не выживет, нет.
Так что, от всей души желаю долгих-предолгих лет журналу «Северо-Муйские огни» и его
авторам!
Ваши северо-муйские огни озарили теперь и скромную квартирку читателя, проживающего на
Невских берегах!
1 5 . 0 5 . 2 0 1 5
6
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Журналу – 7 ле т. П резе нтация в Усть -Куте
В июне этого года авторский литературный журнал «Северо-Муйские огни» отметил своё семилетие.
Впервые о журнале заговорили в Иркутске на Первом съезде писателей Восточной Сибири как о неординарном событии в
литературной жизни Сибири, а о главном редакторе Виталии Кузнецове, делегате 1 съезда иркутских писателей – как о сподвижнике
литературы. При поддержке литературного экспертного совета Журнала, в который входят известные писатели нашей страны, члены Союза
писателей и Союза журналистов России, появились читатели и авторы не только на Муйской земле, но и в Новосибирске, Красноярске,
Иркутске, Братске, Ангарске, Шушенском, Чите, Чаре, Липецке, Твери, Кирове, Улан-Удэ, Хабаровске, Ростове-на-Дону, Самаре, Костроме,
Смоленске, Санкт-Петербурге, Москве и Подмосковье, и даже за границей нашего государства (Казахстан, Германия, Украина, Беларусь,
Израиль, Канада). Ставка в текстах делается на доброту, любовь к природе и родине.
Первые презентации «Северо-Муйских огней» состоялись в Иркутске, Ангарске, а также на Вятской земле, в Казахстане, Твери (при
участии членов Союза писателей России регионального отделения). В 2014 году состоялся ряд презентаций в крупных библиотеках Санкт-
Петербурга, а также в Государственном педагогическом университете Воронежа. В этом же году Российская Государственная Библиотека
признала журнал одним из лучших литературных изданий Сибири и официально предложила нашей редакции творческое сотрудничество
на постоянной основе.
Большим событием в истории литературы Восточной Сибири стал выход в свет исторического романа О. Слободчикова
«Похабовы» издательством совета ОГАУ «Иркутский Дом литераторов». Книга рассказывает об освоении Восточной Сибири, первые главы
которого впервые печатались в «Северо-Муйских огнях».
От многих писателей на адрес журнала приходят в подарок книги, многочисленные добрые отзывы и поэтические посвящения.
Благодаря журналу многие наши бамовцы и первостроители иркутских ГЭС, живущие во всех уголках нашей страны,
поддерживают с журналом тесную творческую связь.
Своё семилетие журнал отметил очередной презентацией, состоявшейся в городе Усть-Кут Иркутской области. О данном
мероприятии, дорогие друзья, вам расскажет главный библиограф Усть-Кутской межпоселенческой библиотеки Надежда Калиниченко.
Т а т ь я н а Л О ГИ Н О В А , заместитель главного редактора,
председатель творческого совета журнала «Северо-Муйские огни».
__________________________________________________________________________________________
Волею судьбы в Усть-Кутской межпоселенческой библиотеке появилось несколько номеров
литературного журнала «Северо-Муйские огни». Оказалось, что читатели журнала уже знакомы с
творчеством таких известных в творческой среде Усть-Кута личностей, как Вадим Ярцев, Сергей Жёлтиков,
Александра Колосова. И наша землячка, талантливый поэт, Елена Попова давно публикуется на его
страницах. Она и положила начало знакомству усть-кутян с интересным изданием.
Сначала содержание журнала изучили библиотекари. Прочитав имеющиеся экземпляры от корки до
корки, пришли к выводу, что журнал не только интересный, но и полезный. Как известно, город Усть-Кут
весьма тесно связан с историей БАМа, поэтому «Байкало-Амурские страницы» – одна из рубрик издания,
особенно заинтересовала сотрудников краеведческого отдела. Учебники учебниками, а воспоминания
непосредственных участников события и их субъективный взгляд имеют важную историческую ценность.
Раздел публицистики взяли на заметку методисты и библиографы. При этом их приятно поразила
информационная составляющая раздела – статьи, будь то рассказ о книге, человеке, литературном событии
или же отрывки из каких-либо произведений, представляли для них профессиональный интерес, так как
оказались актуальными, с высоким познавательным коэффициентом и могли быть рекомендованы читателям.
Ну а о разделах «Проза» и «Поэзия», составляющих основу «Северо-Муйских огней», и говорить
нечего. Достаточно перечислить имена Владимира Скифа, Анатолия Горбунова, Анатолия Байбородина и
многих других известных сибирских литераторов, чтобы определить литературный уровень издания.
Внушительно выглядит и список экспертного совета журнала. Кроме уже озвученных фамилий, в него входят
маститые писатели и поэты из Москвы, Воронежа, Краснодарского края. К тому же и географический
диапазон журнала оказался весьма обширен. В числе авторов «Северо-Муйских огней» можно увидеть
представителей Германии, Израиля, Канады, Казахстана, городов Липецк, Тверь, Ростов-на-Дону и многих
других.
Нужно обладать недюжинными способностями руководителя и быть тонким ценителем слова, чтобы
суметь собрать под одной обложкой разных в творческом плане, но таких талантливых собеседников и дать
им возможность поделиться с читателями своими воспоминаниями и чувствами. В этом, безусловно, заслуга
главного редактора издания – Виталия Кузнецова, которому принадлежит идея создания этого авторского
литературного журнала.
Все эти замечательные характеристики привели нас к решению, что с журналом «Северо-Муйские
огни» всенепременно нужно познакомить каждого читающего усть-кутянина. Преследуя эту цель, мы
обратились в телекомпанию «Диалог», и накануне Общероссийского дня библиотек в программе местных
новостей был показан репортаж о журнале – своеобразная медиа-презентация, подготовленная заведующей
отделом обслуживания Усть-Кутской межпоселенческой библиотеки Олесей Кивиной.
Дабы не лишать наших читателей удовольствия от прочтения представленных в журнале материалов,
в репортаже не звучали ни стихи, ни прозаические отрывки, ни тексты документальных повествований. Мы
просто рассказали зрителям о журнале и о его структуре, познакомили с именами тех, кто его придумал, и
тех, чьё творчество отражено на его страницах, и поделились своими впечатлениями и эмоциями. Все наши
действия были продиктованы полной уверенностью, что журнал заинтересует земляков. Результат не
заставил себя ждать – тележурналист Ирина Ульянова, которая вела репортаж и готовила его к эфиру, взяла
экземпляр «Северо-Муйских огней» домой и с удовольствием скоротала вечер над его страницами. Мы
уверены, что это только начало, и журнал «Северо-Муйские огни» прочно обоснуется на усть-кутской земле,
ведь здесь у него уже так много друзей!
0 5 . 0 6 . 2 0 1 5 Н а д е ж д а К А Л И Н И Ч Е Н К О , с о б с т в е н н ы й к о р р е с п о н д е н т , У с т ь - К у т .
7
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Серг ей АВИ Л ОВ, член С ан кт- Петербургског о горо д ского о тделен и я Со юза пи с ателей Росс ии.
Уважаемая редакция! Не первый раз читаю в вашем журнале интересные материалы, но в №2 2015 г.
мне попался очерк, отзыв на который мне захотелось написать, потому что дневниковых записей и писем с
фронтов Великой войны с каждым годом становится все меньше. А ведь дневники и письма – это в первую
очередь документы, которым не возможно не верить.
«Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее!» – думаю я об этой фразе, прочтя очерк А. Шерстюка
«Воевали Семёны…» в журнале «Северо-Муйские огни»... Так ли это? Две судьбы обыкновенных (а что, нет,
что ли?) людей на огромной, самой большой войне. Две судьбы, записанные по разные стороны от линии
фронта.
Я думаю о том, что в этих случаях на место слова «сильнее», я поставил бы – «человечнее»! Этому
есть объяснение: в жизни мы склонны сочувствовать маленькому и слабому герою. Хотя вроде бы, какие же
они слабые – герои? Один несколько раз бежал от фашистов, сумев, наконец, обмануть и самую смерть...
«Ман аус крематорий»... Другой – пройдя в составе Красной Армии до Берлина, испытав перед лицом смерти
не страх, но равнодушие. Такое равнодушие я слышал в рассказах моего деда, всю блокаду отработавшего
на кораблестроительном заводе: «Выхожу из столовой (дед не смог бросить баланду во время объявления
воздушной тревоги), а там люди БИТЫЕ лежат»... Не убитые, не раненные, а БИТЫЕ – как кегли в чьей-то
недетской игре.
Однако герои повествования при этом всё равно остаются маленькими людьми. Остаются потому что
любой человек на войне – маленький, если он не командует фронтами или армиями. И погибни один из них в
Штуттене или Дахау, а другой получи пулю на передовой – они бы и остались для нас... Никем бы они для
нас не остались. История – жестокая наука, оставляющая на виду только блеск медалей или вполне
конкретные и уже канонизированные литераторами подвиги.
«Человечнее», повторяю я! Увы, нельзя быть человечнее к бригадам и подразделениям. Человечнее
можно быть только к конкретным людям. Или даже ко всему человечеству, только в том случае, если оно,
человечество, на этих конкретных людей делится.
Фашизм не делил. Но при этом ведь делил доктор Плачек... И, может быть, делил тот немецкий
солдат, блокнот которого попал к рядовому Гликину... September 16. Lotta. Была же и у него Лотта – жена
ли? Сестра? Фашизм – явление массовое, не свойственное индивидуумам, если они хоть немного – люди.
«Вчера наши расстреляли одного полицая... Но чуть-чуть подумаешь, что он всё-таки немного
человек, сложный сам по себе, полный всяких забот, и вот раз-два, нет у него никаких забот, убит без суда и
следствия...», – пишет Семён в своём дневнике. Сложный сам по себе! September 16. Lotta... Такими
категориями не может мыслить бригада или подразделение, получившие приказ!
Об ужасах войны написано много, и чем дальше от неё самой, тем кажется, всё больше и ужаснее. Но
все её ужасы – у нас в голове. Сравните, например, взгляды на гекатомбы трупов в концлагере Дахау
охранника и заключённого. То-то! Хотя, вроде бы, исходный материал одинаков.
«Хоронили солдата Потапова из 6-й батареи... со всеми почестями, т.е. закопали, говорили и даже
салют дали — но ботинки с ног у него уже были сняты». Чем не ужас? Только масштабы разные...
Война – это, помимо всего прочего, ещё и жуткая грязь. В прямом, приземлённом её смысле. Это
окопные вши, вонь, нечистые тела... И нормальное желание любого солдата или вообще молодого человека –
баня, выпивка, баба. От этого, к счастью, никуда не денешься. После освобождения Западной Польши у
солдата заканчиваются записи об ужасах войны, говорит автор репортажа. Мне кажется, что нет.
Просто ужасы приобретают будничный, менее кровавый, что ли, характер.
«Мечтаем о девушках. Как они сейчас нам не хватают… Хоть бы ласкающий женский голос,
предназначенный тебе. Нету этого...»
«Я не раз писал, что основные тяготы войны переносят на своих плечах рядовые солдаты. А первый
почёт и привилегии – офицерам...»
Ужасы местного значения! Как бои, о которых скупые сводки говорят одним предложением. Если же
развернуть глубже – обиды на офицерьё, на «политиков», которые возят с собой не только денщика, но и
боевую подругу.
«Солдат – это такое существо, которое всё может перенести, только на небо не влезть. Больно это
переносить не только мне, но и большинству солдат». Написано – «больно»... И вдвойне обидно переносить
от своих. Пусть разницей в словах «больно», «обидно», «ужасно» в этом контексте занимаются филологи...
Поневоле приходишь к выводу, что НЕ БЫВАЕТ УЖАСОВ ВОЙНЫ, что ВОЙНА УЖАСНА САМА ПО СЕБЕ!
И вполне понятной и, по-своему, главной становится запись в дневнике, сделанная за несколько месяцев до
конца войны, в январе 45-го. «Не хватает жизни»! Потому, что сама по себе война – это не жизнь. Жизнь –
это дом, это семья, это... Или иначе – каждый понимает свою жизнь по-своему, но это не война.
«Что написалось, то написалось – закрой, и до поры до времени не заглядывай сюда», – это
последняя запись военного дневника Семёна Гликина. После отпевания священник, накрывая тело саваном с
головой, посыпает горстью песка крест и говорит страшные, и в то же время серьёзные слова: «И больше не
открывать»! Вряд ли это знал солдат Гликин, но перекличка очевидна... Только в случае с записками
ремарка «до поры до времени» выглядит только подтверждением параллелей... Не заглядывать до тех пор,
пока война не будет и вовсе похоронена... Пока от неё не останется ничего – только память.
Хочется пожелать журналу побольше талантливых и смелых авторов и расширения круга читателей,
которых никогда не бывает много.
0 8 . 0 6 . 2 0 1 5
8
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Из письма главному редактору Кузнецову В. Я.
…Я не попал строить БАМовские тоннели, хотя готовился там работать в 1973 году. Сегодня
Украина, Донбасс – боль русских людей. Очень многие связаны с украинцами родством, имеют друзей. Я
не исключение. Многое напластовано в памяти, мучительно требует какого-то выхода...
Надеюсь, читателей заинтересует посылаемое.
Успехов и процветания журналу «Северо-Муйские огни».
Ю . К о л о м и е ц , г о р н ы й и н ж е н е р
Юрий КОЛОМИЕЦ
г . П р о т в и н о , М о ск о в ск а я о б л .
Одна националь ность – шахтё р
Автобиографические заметки горняка: Донбасс, Украина, Белоруссия. Немцы. Украинский язык
Белоруссия родная, Украина дорогая,
Наше счастье молодое
Мы стальными штыками оградим.
Припев советской строевой песни
Как человек, проживший на Украине 30 лет, отдавший Донбассу 10 лет, а Харьковскому метрострою 5
лет трудовой биографии, не могу не откликнуться на трагедию украинского народа.
Я родился 27 декабря 1936 года в Белгороде. Отец Коломиец Игорь Борисович, транспортный
строитель, профессия кочевая. Мать – Писанецкая Людмила Сергеевна, в основном домашняя хозяйка. Кроме
меня в семье были: старшие брат Роман и сестра Ярослава, а также добрый гений нашей семьи – бабушка по
матери Арефьева Ефросинья Ивановна. На Украину попал полутора лет в город Умань. Помнить себя начал в
селе Благодатное, Касторненского района, Курской области. Отец там руководил строительством кирпичного
завода. Там у меня появились младшие брат Валерий (в честь Чкалова) и сестра Виктория. Почему редким в
то время именем её назвали? Она родилась 8 июля 1941 года, имя подсказала война.
Войну помню с 22 июня по День Победы. Эвакуация на Урал, города Троицк и Кунгур. С 1944 года –
Умань, Крюков на Днепре, Днепропетровск. Полгода в Севастополе.
Затем Харьков, где окончил среднюю школу и горный институт (1959). Получил назначение в
комбинат «Сталинуголь» (Юзовка, Сталино, Донецк).
Пласты крутого падения (Донбасс)
Три года работал в г. Углегорск, шахта «Хацепетовская Западная». Горный мастер, начальник
добычного участка. Шахту сдали в эксплуатацию в 1956 году. Проект предусматривал максимальный
жизненный комфорт для шахтёров. Углегорск строился для этой шахты и отстоял от её поверхностных
сооружений на 1,5 км, подальше от террикона и шахтных шумов. Город примкнул к станции Хацепетовка
(упомянута Остапом Бендером). От этой станции через город до шахты ходил трамвай.
Что сделали с образцовым шахтёрским городом Углегорском вооружённые силы Украины, я видел и
видит весь телевизионный мир. Национальный состав углегорских шахтёров – парад дружбы народов
Советского Союза. Забойщики, проходчики, рабочие очистного забоя – западные украинцы, белорусы,
татары Поволжья, молдаване, гагаузы, грузины, туляки и многие другие.
В недавнем телесериале про шахту
начальник участка напутствовал бригаду, направлявшуюся
доставать из завала людей, словами: «За оплату не беспокойтесь. Не обидим». «Обижать» работяг зарплатой
можно было пару месяцев – не больше! Дальше или участковый надзор остаётся в одиночестве (рабочие
разбегутся), или завалят толпой в спецовках к директору – пощады не будет. Но если люди в завале – никто
про оплату не спрашивал. Добровольцы выстроятся в очередь, выбираются асы, работа кипит.
Выражаясь библейским языком, среди шахтёров «нет ни эллина, ни иудея». Одна национальность –
шахтёр! В 1962 году, после черепно-мозговой травмы, поддался на уговоры отца и матери уйти с шахты.
Старший брат Роман погиб на службе от черепно-мозговой травмы в 1944 году, будучи курсантом
Молотовского училища военно-морской авиации (ныне Пермь).
Жену мою Галю, преподавателя углегорской школы-интерната, и сына Шурика (полтора года) отец
увёз в Днепропетровск. Я сдал участок и в ноябре 1962 года устроился проектировщиком в институт
«Днепрогипрошахт». Работал над проектом по развитию комбината «Донбассантрацит» (г. Красный Луч).
Далее комплексный проект развития центрального района Донбасса – от шахты «Полтавский комсомолец»
(Енакиево) до шахты «Южная» (Дзержинск). Обследовал все шахты трестов «Орджоникидзеуголь»,
«Калининуголь», «Горловскуголь», включая свою шахту, ставшую «Углегорской». По ней же разрабатывал
проект горизонтов 580 и 700 метров.
В центральном районе Донбасса угольные пласты залегают под углом от 45 до 65о к горизонтальной
поверхности, «крутое падение» – так его называют. Добычной забой – лава – это щель в недрах толщиной от
0,6 до 1,5 м под указанным углом, длина – 120 м. Перемещаться по этой щели можно только по стойкам
крепления забоя, перебирая их руками и ногами. Но в лаве надо также рубить уголь, забивать эти стойки
крепления, подавать в это весьма ограниченное пространство лесоматериал.
Разработка крутопадающих пластов до сей поры слабо механизирована.
Если наклонные и пологие угольные пласты с 50-х годов успешно разрабатывались комбайнами
«Донбасс» и его модификациями в комплексе со скребковыми конвейерами, то крутопадающие пласты и
9
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
сегодня разрабатываются в основном отбойными молотками, и профессия забойщик на отбойном молотке –
ведущая. При этом лава разделяется на уступы и имеет зигзагообразный вид. Отбитый в верхнем уступе
уголь под собственным весом летит к штреку и не мешает работе забойщиков нижних уступов. Штрек –
горизонтальная горная выработка, прокладываемая по угольному пласту с подрывкой вмещающих пласт
пород. Размеры поперечного сечения штрека должны пропускать узкоколейный состав из рудничного
электровоза и вагонеток.
На участке два штрека. Штрек, примыкающий к нижней части лавы, служит для откатки угля из лавы
и породы от его проходки, он называется откаточным. По нему к лаве подается свежий воздух. К верхней
части лавы примыкает вентиляционный штрек – он служит для выдачи воздуха из лавы по системе других
горных выработок к вентиляционному стволу шахты, а также по нему доставляется лес.
Система разработки крутопадающих пластов уступами родилась до революции, привнесена в Донбасс
немецкими и бельгийскими штейгерами. Единственный с тех времён прогресс – кайло (по-шахтёрскому,
«обушок») заменил отбойный молоток, известный всем советским людям по фотографии Стаханова с ним на
плече. Мне пришлось участвовать на шахте «Хацепетовская Западная» во внедрении первого в Советском
Союзе угольного комбайна для крутопадающих пластов УКР-1 (конструкция «Донгипроуглемаша», г.
Донецк). Далее руководил комбайновыми лавами с УКР-1 и его модификацией для пластов малой мощности
КТ-1. Были рекорды. Комбайновая лава на пласте «Мазурка» в 1961 году, в День освобождения Донбасса от
оккупации, при суточном плане 201 т выдала 630 т угля. Суточный план шахты составлял 2980 т (12
добычных участков).
Далеко не все «крутопады» были пригодны для комбайновой добычи. Стометровый прямолинейный
комбайновый забой требовал устойчивой кровли и почвы. Совершенствование механизации для
крутопадающих пластов было остановлено Украиной с обретением незалежности.
О кризисном состоянии Красного Луча и шахт «Донбассантрацита» ярко написал Александр Шерстюк
в очерке «Кряж», опубликованном в «Северо-Муйских огнях» №5 сентябрь-декабрь 2014 г.
Хочу добавить об Углегорске и шахте «Углегорская».
До майдана и гражданской войны связывался с друзьями. Добыча угля на шахте упала в десятки раз
– до 100 т в сутки. Главная проблема – лес. На шахтах крутого падения для добычи 1000 тонн угля потребно
100 м3 леса. Это столбы для штреков, рудничная стойка, горбыли – обаполы. Поставка русского леса
приватизирована. Поставщики заломили за лес такую цену, что донецким шахтам он стал не по карману.
На шахте «Углегорская» была попытка внедрить в лаву передвижную гидравлическую крепь
разработки Днепропетровского горного института. Но вскоре наступили времена, когда повышать уровень
механизации Украина не захотела.
Метро в Ха рь ков е
В трехкомнатной хрущёвке отца нам была выделена комната. Так, в две семьи, прожили 2,5 года.
Контакты с углегорскими друзьями были достаточно плотные. На шахте появился новый директор, Гарри
Юзефович Климовицкий, он пригласил меня вернуться, и ещё пять лет, по 1970 год, я трудился замом и
начальником добычного участка.
Что такое добыча угля плюс проходка подготовительных выработок? С одной стороны, жесткие
требования руководства: план, зольность, себестоимость, производительность труда; с другой – рабочий
класс: заработки, спецодежда, инструмент, травматизм. Донецкой закалки мне хватило на всю оставшуюся
трудовую биографию.
Год 1970-й. В Харькове начали строить метро. А Харьков – это же alma mater! Перешёл в
«Харьковметрострой» – опять руководство участком. Начинал со строительства станции на площади Тевелова
– «Советская». Далее станция «Южный вокзал». На метрострое познал специальные методы по сооружению
горных выработок в сложных геологических условиях с сохранением поверхностных зданий и инженерных
сооружений.
Южный вокзал – главный пассажирский вокзал Харькова. Харьков – самый крупный
железнодорожный узел Советского Союза после Москвы, а перегонные тоннели от этой станции метро до
следующей – «Площадь Свердлова» (Холодная гора) проходили под главным залом уникального здания
(послевоенное восстановление Южного вокзала контролировал лично Сталин).
Проходка перегонов осуществлялась в кессоне – с искусственным замораживанием грунта.
Необычно, но справились. Об этом писали в газетах. Минтрансстрой премировал участников строительства.
Из кого складывался коллектив харьковских метростроевцев? Некоторых специалистов перевели из
Баку и п/я Красноярск-9. Был большой набор из Донбасса. Значительную долю набрали из тульских
шахтёров.
Затем харьковские метростроевцы строили тоннели БАМа. Специалисты из Донбасса также строили
эти тоннели.
Метро в Минске
В 1975 году начали проектировать метро в Минске. Председатель горисполкома Минска Михаил
Васильевич Ковалёв, продвинувшийся далее до Премьера правительства Белоруссии, поручил Управлению
капитального строительства города связаться с парткомом Харьковского метростроя, чтобы порекомендовали
специалиста на роль руководителя отдела по проектированию и строительству Минского метрополитена.
Партком порекомендовал меня.
Правда, у меня были сомнения. Я считал себя строевым инженером, а тут – «заказчик». Сомнения
развеяла жена. Моя Галя распорядилась – езжай немедленно!
10
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Белоруссия под руководством Мазурова и Машерова преодолела послевоенную разруху. Отстроенный
Минск стал одним из красивейших и благоустроенных городов Европы.
Став начальником отдела метро и познакомившись с делами, я проявил инициативу –
порекомендовал руководству запроектировать и построить за счёт республиканского бюджета
промышленную базу метростроя. Добро было получено. Трудности были. Заводы товарного бетона и
сборного железобетона, ремонтно-механический, открытые и закрытые склады, железнодорожная ветка –
были введены для метростроя через год от начала строительства. Это был значительный шаг в
метростроении. Утверждение проекта метро в правительстве СССР (Косыгин). Госплан СССР был против
Минска. Горький и Новосибирск вызывали предпочтение. Приходилось порой по два раза в неделю ездить с
М. В. Ковалёвым в Москву.
На Ковалёва тогдашний председатель Госплана СССР Байбаков «положил глаз» – сватал на
должность зам. председателя Госплана Белоруссии. Михаил Васильевич сказал Байбакову: «Я обнадёжил
минчан метро, а его не будет». Байбаков ответил: «Идите в Госплан, будет в Минске метро». Строительство
Минского метро было включено в пятилетний план.
Метрополитены подчинили Министерству путей сообщения. Я – главный инженер, а вскорости
начальник Минской дирекции строящегося метрополитена. Впервые надел генеральский мундир.
Большая, значимая для Минска и Белоруссии, стройка прошла по классической схеме: большая
шумиха (о метро много писалось в прессе ещё до утверждения проекта), большая неразбериха, наказание
невиновных, награждение непричастных. (Здесь поставим модный нынче значок:)
Я был втянут в водоворот событий – штабы, посещения объектов, корректировка проектных
решений, верстание годовых планов, командировки и т.д. и т.п. Были бессонные ночи, были принятия
ответственных, весьма рискованных решений, привлечение экспертов, битва за деньги и ресурсы. Всё это
было. В итоге первая линия Минского метро была пущена на полгода раньше планового срока, к 40-летию
освобождения Белоруссии, с оценкой «отлично».
Я никогда бы не справился с этой нагрузкой, если бы не донецкая шахтёрская закалка.
По сей день состою в Московском землячестве донбассовцев.
В советское время Донбасс был резервом руководящих кадров страны.
Т оннел ь под протоны (Протв ино )
Позвали строить крупнейший в мире Ускоритель протонов в городе Протвино под Москвой.
На строительство был переведён участок «Харьковметрострой», далее преобразованный в
Тоннельный отряд №40 (руководили: Мартынов В. И., Стрекозов М. Б., Коновалов П. И., Пасика В. П., Рябов
Ю. И.). Позже с БАМа в Протвино был передислоцирован Тоннельный отряд №16 (Подзарей А. И., Краев Л.
В., Астахов В. П., Реннерт Н. М., Козлов Л. П., Успанов С. Т.)
Мне пришлось сформировать в Протвино ещё одно линейное подразделение Минтрасстроя –
Тоннельный отряд №8. В ТО-8 органически влились инженеры и рабочие из Харькова, Минска, БАМа,
Донбасса, Кизиловского угольного бассейна, тульские шахтёры. В числе руководителей: А. Г. Редько, Ю. И.
Васильев, В. И. Губенко, М. Ш. Гафаров, В. В. Скородумов, В. И. Вагнер.
Для ТО-8 усилиями ТО-16 (Подзарей) был подготовлен северный участок трассы ускорителя, самый
глубокий и самый сложный в инженерно-геологическом отношении.
Три Тоннельных отряда были объединены в Управление строительства №17. Формировал это
управление выдающийся строитель метрополитенов (Москва, Минск) и тоннелей (Германия, Средняя Азия,
Кавказ) Алексей Александрович Прокудин. Светлая ему память!
Управление строительства №17. Далее проектно-строительное объединение «Протонтоннельстрой»
(позже АООТ, ОАО). Руководили после Прокудина – Коган В. З., Коломиец Ю. И., Пасика В. П.
Кроме Протвино строил объекты Московского, Екатеринбургского и Казанского метро, инженерные,
транспортные и гидротехнические тоннели в Москве и Подмосковье, Башкирии, Иране (Бушерская АЭС),
Белгородской области.
В Протвино на строительстве успешно использовалась советская горная техника – тоннеле-
проходческие комплексы КТ-5,6 Д2 (Ясиноватое). Первые в мире рудничные подъёмные машины
контейнерного типа МПП-6.3, МПП-9 («Донецкгормаш»). Породопогрузочные машины на гусеничном ходу
ПНБ-3Д (Ясногорск, Тульская область). Погрузодоставочная машина ПД-8 (Донецк). Тоннельный самосвал
МоАЗ (Могилёв).
За счёт валютных средств Минсредмаша СССР были приобретены для проходки тоннельные буровые
машины фирмы «Ловат» (Канада), а также тоннеле-проходческий комбайн «Паурат» (ФРГ). Эта машина в
комплексе с австрийской технологией временного крепления забоя набрызг бетоном успешно сработала в
Протвино, в Екатеринбурге и в Башкирии.
Горжусь, что иногородние и зарубежные объекты строились с применением современной техники и
технологий с моим участием.
Экономический кризис 90-х годов остановил строительство ускорителя, хотя почти все подземные
выработки были готовы для монтажа научно-технического оборудования. Это трагедия для строителей
атомной промышленности и для нас, горняков. Второе поколение протвинских горняков успешно продолжает
трудиться на подземных стройках России – Москва, Казань, Сочи. На зарубежных объектах – Турция,
Израиль.
Город физиков – Протвино стал родным и для горняков, в т.ч. для меня.
Недавно ООО «Протонподземстрой-А», которое я создал и им руковожу, разработал проект
консервации объектов ускорителя.
11
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
«К ол ы розл у ча ю ть ся дво е…»
Теперь об украинском языке.
Попав в 1944 году в Умань, освоил украинскую разговорную речь за месяц. На заводе работали
пленные немцы и завербованные из западных областей девушки. После трудового дня они собирались у
общежития и пели. Да как пели!
Ставшую популярной в 60-е годы песню «Гуцулка Ксеня» я услышал от них и пожизненно очарован
этой песней. Песня – яркий постпред украинского языка. Ни одно застолье в любом уголке Советского Союза
не обходилось без украинских песен. Тарапунька (Тимошенко, солист разговорного жанра) говорил на
чистом украинском языке. Его понимали без перевода, и рукоплескала дуэту Штепселя и Тарапуньки вся
огромная страна.
Опера Гулака-Артемовского «Запорожец за Дунаем», опера Лысенко «Наталка Полтавка». Фрагменты
этих опер не сходили с экранов ТВ и радио эфира.
Ансамбль украинской песни и танца имени Верёвки объехал весь мир и был не менее популярным,
чем ансамбль СА имени Александрова.
Народные украинские песни, песни на слова Шевченко «Рэве тай стогнэ Днiпр широкий», «Така ii
доля», «Колы розлучаються двое».
Современные украинские песни композиторов Сабодаша, Майбороды, Ивасюка.
А исполнители: Дмитрий Гнатюк, Николай Гнатюк, Белла Руденко, Константин Огневой, донбассовцы
Кобзон, Богатиков, Гуляев, Соловьяненко, ансамбль «Червона Рута» с красавицей певуньей Соней Ротару и
красавцами Зенкевичем и Яремчуком, «Трио Маринич», певица Матвиенко.
От кого теперешние украинские патриоты защищают напевный и весёлый украинский язык?
Я учился на Украине в русских школах. Украинский язык учил с 3-го класса. Хотя уже давно не живу
на Украине, но мне достаточно на неделю окунуться в языковую среду и я буду размовлять на мови не хуже
Юлии Тимошенко или Ляшко.
В Канаде общаются на английском и французском языках. В Белоруссии второй государственный –
русский. И что, в Белоруссии притесняли «Песняров», «Сябров», «Верасы»? Эти ансамбли и сейчас
популярны в России.
Что сделала для украинского языка, украинской культуры теперешняя власть? Где мировые гастроли
украинских артистов?
Таисия Повалий и Анни Лорак побеждали на Евровидении благодаря голосам россиян. Украинские
исполнители – желанные гости на российской эстраде. Но кто может назвать шлягер на украинском языке,
родившийся в период «незалежности» и покоривший массового зрителя?
Лето 2014 года, в легендарном Муроме, в летнем театре, на живописном берегу Оки, концерт,
посвящённый супружеству и семье. Королёва, Гурцкая и Зара поют «Цвэтэ тэрэн». Поют и плачут. Камера
выхватывает слёзы на глазах многих зрителей. Признаюсь – сам прослезился. По-моему, драма любовного
треугольника наиболее трогательно отображена в украинских песнях.
– Дэсь поiхав мiй мылэнький иншоi шукаты (из упомянутой песни);
– Там дэ двое – там весилля, там дэ трое – гирка ягода журбы («Ой, лэтилы дыки гуси», – хор имени
Верёвки, солистка Матвиенко);
– Я нэ знала, що та музыка чаривна нэ для мэнэ, а для иншоi… («Покохала молодого скрыпаля»).
О нем ца х
В Кунгуре, на кирпичном заводе, работали высланные немцы Поволжья. Столярный цех был
укомплектован немецкими мастерами. Мы с братом не вылезали из этого цеха. Подружились с мастерами.
Они относились к нам по-отечески, делали деревянные игрушки, в основном сабли, пистолеты.
Мы, украдкой от родителей, делились со старшими друзьями нашим скудным пайком.
В Умани столярный и механический цеха также были укомплектованы мастерами из военнопленных.
И с ними подружились, они «вооружали» наши детские забавы.
В 1946 году мимо завода проехал эшелон теплушек. Пленные возвращались на родину. Махали
заводу из вагонов, что-то кричали. Мы с братом так же от души отвечали им возгласами и жестами.
В послевоенные годы страна голодала. Но пленные получали тот же паёк, что и победители.
В Крюкове работали пленные японцы. Им на паёк выдавали рис. Для нас в те времена рисовый отвар
был лекарством. На рынке гранёная стопочка риса стоила больших денег.
«Ру б а ць м а ска лю шку» (ещё о Б ел ору сси и)
Националистические силы этой республики также имели место.
С начала строительства второй линии метрополитена станция Немига одним концом упиралась в
Замчище (Минский кремль), другим – в единственную действующую в городе церковь. Церковь горела при
Наполеоне, позже была разграблена немцами. Лично встречался с патриархом Минским и Гомельским –
Филаретом. Рассказал его святейшеству о мерах по сохранению храма, о том, что склон горы, на котором
построена церковь, застроенный в то время сараями и гаражами, по завершении строительства станции
будет освобождён от беспорядочной и унылой застройки и озеленён. Верующие будут пользоваться метро.
Возможные трещины и деформации от наших работ устраним. Самые квалифицированные в стране
специалисты-отделочники (Метроспецстрой) придадут церкви достойный облик. Отец Филарет дал добро.
Будучи одновременно представителем РПЦ за рубежом, предложил помочь импортной техникой и
материалами. С благодарностью отказался.
Используя всё советское, применили химическое закрепление грунтов.
Для Замчища в смете были заложены раскопки. Метростроевцы выгородили территорию, установили
бытовки, выполнили искусственное водопонижение. Надо сказать, что Немига, приток реки Свислочь,
12
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
которая пересекает Минск с северо-запада, упомянута в «Повести временных лет». Дата битвы при Немиге
считается датой основания Минска.
Раскопки выполнял студенческий отряд. Руководил раскопками сотрудник Института истории
Академии наук Белоруссии – Зенон Поздняк. Я был представлен ему зампредгорисполкома Тишкевичем
Григорием Васильевичем – куратором строительства метро. Поздняк разговаривал со мною на белорусском
языке. Тишкевич сделал ему замечание: «Коломиец строил метро в Харькове, после Минска, возможно,
поедет строить метро в Казань – он не в состоянии знать все языки советских республик». Поздняк отрезал –
мол, русского языка он не знает. Я заступился, сказал, что понимаю.
Раскопки были проведены успешно. Вскрыты фрагменты деревянной крепостной стены и башни.
Белорусские археологи предложили законсервировать эти фрагменты и накрыть их павильоном. Нам
пришлось укорачивать станцию Немига, и мы это сделали.
Но денег на консервацию Поздняк не нашёл. Обнажённые деревянные конструкции, оказавшись в
атмосферной среде, начали разрушаться, и котлован раскопок был засыпан.
А Троицкая церковь сияет на зелёном холме.
Когда во времена президента Шушкевича белорусские «наци» устраивали шествия под лозунгом
«Рубаць маскалюшку», их лидер Поздняк давал интервью НТВ на чистом русском языке.
Лукашенко решительно пресёк эту самостийность. Сейчас Поздняк под защитой звёздно-полосатого
флага. А Белоруссия стабильно живёт рука об руку с Россией.
Донбасс восстал потому, что ему запретили говорить на родном языке.
Опом ните сь , б ра ть я ! (опя ть Укра и на )
Что будет с украинской экономикой?
Я своими глазами видел индустриальную мощь Донбасса, Харькова, Днепропетровска, Кривого Рога,
Запорожья. Трудился на укрепление этой мощи.
Наши правые силы обвиняют в экономическом кризисе СССР «красных директоров». Молчат о
нефтяном сговоре саудитов и Рейгана!
«Красные директора» спасли экономику России при разгуле приватизации.
Климкин заявил, что амнистия не должна коснуться лидеров ДНР и ЛНР.
Опомнитесь, господа!
Донбассовцы, жертвуя собой, под обстрелами берегли шахты, заводы, комбинаты. Сейчас готовы
поставлять донецкий антрацит голодающим ТЭЦ Украины.
Украина, украинский народ увенчаны воинской и трудовой славой.
Исторические прообразы героев повести Ивана Франко «Захар Беркут» не пустили передовой отряд
Батыева войска в Карпаты, проявив героизм и смекалку. Галичина избежала двухвекового рабства Золотой
Орды. Герои первой обороны Севастополя – матрос Пётр Кошка и сестра милосердия Даша Севастопольская
– были украинцы.
Полководцы Гражданской и Отечественной войн – Ворошилов, Тимошенко, Щорс, Пархоменко,
Ковпак, Черняховский, Рыбалко. Алексей Берест – украинец политрук, руководил группой бойцов Красной
Армии, обеспечившей прорыв на купол Рейхстага Егорову и Кантария для водружения Знамени Победы.
Президент Кучма присвоил этому политруку звание Героя Украины посмертно.
Один из трёх Трижды Героев Советского Союза – сумчанин Иван Кожедуб.
Не надо забывать молодогвардейцев!
Герои труда, шахтёры: Никита Изотов, Алексей Стаханов, Мамай, Кольчик, машинист
железнодорожных локомотивов – Кривонос. Герои полей: Мария Демченко, Паша Ангелина, Марк Озёрный.
Украина была кузницей кадров для Советского Союза. Первый перегонный тоннель Московского
метрополитена от станции Лермонтовская до Комсомольской испытывал трудности в проходке, пока
Абакумов не привёз на стройку пятьдесят донецких шахтёров.
Харьков – третий в Союзе вузовский центр, не говоря о вузах других украинских городов, включая
Киев. Я посещал по своей работе угольную Воркуту, алмазный Мирный. Украинцы там на каждом шагу.
Украинцы до сих пор вахтуют в Воркуте.
Руководитель строительства Запорожской ГЭС Ротерт позже стал первым руководителем Московского
метростроя.
Стройки первых пятилеток – харьковские: Турбинка, ХЭМЗ, ХТЗ, завод имени Малышева,
Запорожская ГЭС. За это на века – слава Украине! Героям слава!
Слава академику сварки Патону, конструктору самолётов Антонову, хирургу-сердечнику Аносову,
творцу кино Довженко… да какую область деятельности ни возьми… прыгуну с шестом Бубке, бегуну Куцу… –
слава по-настоящему выдающимся людям, прославившим Украину.
А теперешние «герои» Украины, заполнившие Бабий Яр телами расстрелянных еврейских семей,
сжёгшие жителей Хатыни и одесситов в Доме Профсоюзов, приколовшие штыками младенцев карпатских сёл,
грабившие шахты и заводы Донбасса – это не герои, а палачи, что должно быть зафиксировано в решениях
нового Нюрнбергского трибунала.
13
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Поэтический Донбасс. Горловка
Все авторы этой подборки – жители Горловки, города, на котором захлебнулось наступление
украинских войск, города, который уже год находится на линии фронта, являясь буферной зоной.
Иван НЕЧИПОРУК
А под ногой хрустит стекло,
Член правления Межрегионального союза писателей и
Деревья с вырванными удами…
исполкома Международного сообщества писательских союзов.
Мой город, преданный иудами,
Смотритель литобъединения «Стражи весны».
Член Союза писателей России.
Ещё в строю в борьбе со злом.
Мы верим завтрашнему дню:
Гулливе ропад
Мы город исцелим, отстроим,
Без надежды, без любви, без веры,
Мы наречём его героем,
Одурев в предчувствии войны,
Назло
Лилипуты валят гулливеров
и смерти,
С постаментов гибнущей страны.
и огню.
Изолгав историю и даты,
__________________________________
Малорослый озверел народ,
Словно гулливеры виноваты,
В том, что лилипутам не везёт.
Оксана ЕГОРЦЕВА
Член литобъединения «Стражи весны», председатель
И летят, раскалываясь, туши,
городского отделения Конгресса литераторов Украины.
Массой содрогая города…
И мельчают нищенские души,
Свиде те ль агрессии
Оскверняясь, раз и навсегда.
Почти ушла. Почти что убежала,
***
Но оглянулась… Встала – не смогла!
Декабрьское тепло, как эликсир,
Домой – пешком с бурлящего вокзала,
Нет веры в зиму, нервы на пределе.
Толпа же «штурмовала» поезда.
И пусть смятенья с ветром улетели,
Я – не смогла уехать и оставить
Мы с недоверьем ожидаем мир,
Любимый город в сумраке войны,
Под постоянным гнётом. На прицеле
И не уйти от участи печальной
У гаубиц, у САУ и мортир.
Свидетеля агрессии страны,
Когда-то мирной…
Уставший город, отряхнув тоску,
Город мой – держись!
И смертный страх, живёт почти как надо,
Ведь ты солдат, достойный предков славы.
Не думая, где грань любви и ада,
Для них – АТО, для нас – война за жизнь,
Какие козни нам опять соткут,
И мы сдаваться не имеем права!
Каких осадков ждать? – огня иль града.
Когда минуты мира истекут…
Не трогайте Донбасс
***
Донбасс свой выбор сделал, господа!
В такие ночи люди умирают.
А вы – скачите, коль остались силы.
Зачем же я, дурак, ещё живу?
Извечная борьба добра и зла
Б. Чичибабин
Закончится нежданно – у могилы,
В такие ночи люди погибают
Когда всех сыновей схоронит мать,
Под яростным предательским огнём.
Когда отец семейства не вернётся…
Людские жизни, словно свечи тают…
Я не устану это повторять:
А мы, счастливцы, надо же, живём!
«Очнитесь, люди! Сколько крови льётся…»
Не трогайте Донбасс – мы будем жить
Мы просыпаемся. Шатаясь, на работу
И вопреки досужим разговорам!
Идём и оживляем города,
И снова дышат шахты и заводы…
Чтоб власть смирилась со своим позором,
А кто-то в Лету канул. Навсегда!
Скольких ещё вам надо схоронить?
Мы будем жить назло друзьям вчерашним!
Снарядами летят сомненья прочь.
Детям необъ явле нной в ойны
Обязаны, как ни было б нам страшно,
дочери Мирославе
Жить за себя и за ушедших в ночь!
Выстрелы крадут минуты счастья
1 6 . 0 1 . 1 5
У моей ни в чём невинной дочки.
К сожаленью, не в моей то власти –
***
Взрывы запретить с утра до ночи.
В хитросплетеньях цифр и дат
И молюсь, качая на руках
Перемешались все события.
(Ночью я намного ближе к Богу),
Дома, осколками побитые,
А в огромных дочкиных глазах –
Безглазо выстроились в ряд.
Страх, непонимание, тревога…
14
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Виктор ПОЛУПАН
И молния – с ней было не до шуток –
Член Межрегионального союза писателей.
крестила перекрёстным нас огнём.
Грозы раскаты раздавались всюду,
К юбилею
напоминая нам вчерашний бой...
Я юбилей свой отмечал в подвале,
И всё ж, когда палят не из орудий,
насколько мне на то хватало сил.
куда приятней на душе любой!
Мне вин заморских там не подавали,
да я, признаться, их и не просил.
__________________________________
Не уставал от дружеских даров я
и в тесноте сырых моих хором
Екатерина РОМАЩУК
пил вместо водки воду за здоровье
Член литературного объединения «Стражи весны»,
и загрызал при этом сухарём.
Межрегионального союза писателей.
Слова жены звучали, как награда
за то, что я ещё на свете есть.
***
И фейерверк из установок «Града»
Мой город охрип от молитв,
устроен был в мою, наверно, честь.
Мой город оглох от бомбёжек,
Я юбилей свой отмечал в подвале,
Мой город сегодня безлик…
а наверху безумствовал металл.
Прошу, защити его, Боже!
чтоб праздник свой встречать мне так, едва ли
Голодный, как брошенный пёс,
об этом я когда-нибудь мечтал.
И часто дрожит от озноба.
Для праздничного дня не слишком ярок,
Мой город, уставший от слёз,
но этот день мне дорог и такой.
Ещё уповает на Бога.
В углу подвала догорал огарок
Калека, бессильный на вид,
за здравие моё и упокой.
Но тлеет в нём дух поколений.
И хоть стреляло зло добру в отместку,
Мой город стоит на крови…
но плакаться мне было не с руки.
За то, что не стал на колени.
И с пулями от дочек эсэмэски
в подвал влетали наперегонки.
***
А наступала пауза немая,
Как страшно жить в преддверии войны…
я радовался празднику вдвойне,
Надеяться, молиться, верить в чудо
как никогда всем сердцем понимая,
И в то, что не порвётся мира нить
что значит жить наперекор войне!
Такая тонкая, но целая покуда.
Как страшно ждать рассвета за окном
Утро
И знать, что он, возможно, не настанет,
Утро начиналось не с рассвета.
На все замки свой запирая дом,
Утро начиналось со стрельбы,
Но вздрагивать от перестука ставен.
И казались времени приметой
Не за себя – за всех детей страны,
кем-то наспех сбитые гробы.
Которым может не достаться хлеба.
Как страшно жить в преддверии войны…
Смерть витала где-то с жизнью рядом,
И помощи ждать почему-то с неба.
нёсся плач и стон со всех сторон.
И ревели в воздухе снаряды,
***
заглушая колокольный звон.
Война без правил. Тихая война,
Каждый дом был линиею фронта
Молчанием линчующая души.
и не предвещал спасенья Спас.
Уже не важно, чья была вина
Смрад и дым стоял до горизонта –
И кто из нас страну сумел разрушить,
это просыпался мой Донбасс!
Кто первым за спиной стоял с ножом,
А кто вторым отважился ударить –
Вое нная гроза
Не важно. Я – «чужая», ты – «чужой»,
Как титулы, на сердце вырезаем.
Жара с войной смешались каждой клеткой.
Раздвоен мир. Воздвигнута стена,
Внезапно не во сне, а наяву,
Навеки разделяя души наши.
как автоматной очередью меткой,
Война без правил. Тихая война
вонзился дождь в пожухлую траву.
Заранее обоих проигравших.
И в той совсем не мирной обстановке
нам дождь казался выше всех наград.
***
И «Града» приумолкли установки,
Мы – жертвы необъявленной войны,
а сыпал с неба настоящий град!
Но мы не те, кто сдастся перед боем.
Дома во тьме присели, как избушки,
Мы как заноза для своей страны
в которых был спасительный подвал.
За то, что помним подвиги героев,
А гром палил, как будто бы из пушки,
За то, что не признаем мы фашизм
и спать спокойно людям не давал.
И нам врагом останется Бандера.
Мы – внуки тех, кто верил в коммунизм
Как никогда, в такое время суток
И никогда не плюнем в эту веру.
прослушивались залпы пушек в нём.
15
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Мы не умрём, сказав «побеждены»,
Как с эти жить, скажи мне, Бог-Отец?!..
Ведь души ветеранов за плечами.
Молю я о смягченье злых сердец
Мы – жертвы необъявленной войны,
И имена святых перебираю…
Которых мир в упор не замечает.
Кому ещё молиться, я не знаю…
Но есть другие, зрячие глаза
У Господа, что все молитвы слышит.
Шестнадцатое.
И плачут кровью в храмах образа
Утро.
По тем, кто запятнал убийством души.
Тишина.
Сама себе не верю, что война…
__________________________________
***
Виктория ПОЛЯКОВА
Смерть поневоле соберёт своё
Зам. смотрителя литературного объединения «Стражи весны»,
(Второй автобус миной распанахан).
член Межрегионального союза писателей.
Очнитесь, украинцы: «Я – Майорск!»
Лауреат донецкой областной премии им. Г. Кривды.
(Немного северней, чем Волноваха…)
В ночь на 16 янв аря
Вы линию раздела провели –
Черту убийства и голодомора.
Подвала нет (в проекте был упущен)…
Весь мир кричал, смотрите: «Я – Шарли!..»
Какую из трёх стен считать несущей?..
Сейчас молчит, глаза потупив долу…
Куда упасть?.. – Удар взрывной волны…
О Господи, пошли нам тишины!..
…И в бáхмутскую степь людской поток
Дом – ходуном: разрывы где-то рядом…
(Вы ж говорите всем, что мы едины),
Теперь от нас: по звуку – запуск «Града»…
В обход укреп-районов, блок-постов
Вновь валидол положен под язык…
Подобно вешним водам бурно хлынул…
О Господи, как хочется мне жить!..
Единожды солгавшим веры нет,
Мне всё равно, «укроп» то или «ватник»…
И стал Иудой старший брат мой – Киев!
Но пятый час дрожит сервиз в серванте…
Я – Горловка, Дебальцево, Донецк!..
Хорошего и в эту ночь не ждать…
Свет вырубили… кончилась вода…
Расстрига-поп отслужит литургию!
Нас с двух сторон подталкивают к бунту.
***
Одни кричат: «мир нарушает «хунта»,
2.35! – Мир лишь приснился мне:
Другие: «вас сливают, как всегда…»
От грохота и стены содрогнулись;
Шесть месяцев не ходят поезда…
Взрывной волною выжат воздух с улиц;
И блок-посты на выездах и въездах…
Сработала «сигналка» во дворе.
Нет, никогда страна не будет прежней! –
Ей жители Донбасса не нужны:
Вновь узкое пространство между стен,
Мы террористы для своей страны!..
И вечная надежда – Бог услышит! –
Не прилетит снаряд на нашу крышу…
Под взрыв снарядов и осколков визг
Я не пишу: «Админ, «бабахи» где?..»
Здесь отмывают «баксы» на крови,
И делят бизнес-сферы – интересы,
Нам надо продержаться до утра.
Но выдает прикормленная пресса:
А там, глядишь, закончатся снаряды
(Я понимаю, что «ложатся» рядом…),
«Ату – Россия!.. Украина – браво!..»
Отчаянно сражается сестра
Чеканит шаг брусчаткой «сектор правый» -
Джин вырвался – попробуй, загони…
Со страхом, и звучат слова молитв…
О Господи, спаси и сохрани!..
(…А сердцу валидол не помогает…)
День ТИШИНЫ! – насмешка – не иначе…
Расслабились! – Так нас предупреждают,
Мать над ребёнком годовалым плачет…
Что Киев продолжает ГЕНОЦИД.
В Полтаву, Киев, Львов везут гробы –
Такая вот «ирония судьбы»…
***
Рукою в воздухе рисую
…Курганка, Бессарабка, Комсомолец…
Письмо себе... Потом прочту...
Я в позе эмбриона в коридоре
Ирина Горбань
Сижу, нательный крестик крепко сжав…
О Господи, прости…
Пишу… Тем письмам без ответа
Моя душа
Ни лист не нужен, ни конверт,
Но следуют они по свету
Всё дальше отлетает с каждым взрывом…
Туда, где даже света нет,
(Хочу заметить, я не из пугливых),
Туда, где стены вместо дома
Но этого не выдержит никто:
(Донбасс – обстрелы! – наши дни),
Подпрыгивает 3-подъездный дом,
Так, словно повинуясь долгу,
А вместе с ним и мой район, и город…
За мною следуют они…
Пожаром близким обагрило шторы…
16
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Журнал «Новый Свет» (Продолжаем знакомство)
«Новый Свет» — литературно-художественный журнал, основанный группой
русскоязычных писателей Канады в начале 2013 года. Журнал публикуется
издательством «Litsvet». Выходит ежеквартально в электронном формате и два раза в
год — в печатном. Печатный номер комплектуется преимущественно на базе последних
двух электронных номеров.
Большая волна русскоязычной эмиграции в Канаду принесла с собой и
внушительный потенциал во многих сферах деятельности. Потенциал в основном
технический, однако не осталась в тени и творческая сторона. В какой-то момент под
флагом с кленовым листом появилась «критическая масса» русскоязычных писателей,
поэтов, деятелей театра и кино, журналистов. Началась цепная реакция, приведшая в
начале 2013 года к появлению первого в Канаде русскоязычного литературно-
художественного журнала, названного «Новый Свет». Его слоган «Новый журнал в
Новом Свете» передаёт суть, которая заключается в стремлении объединить
русскоязычных авторов из разных стран, как некогда Новый Свет принял путников со
всех уголков планеты.
Михаил СПИВАК (заместитель главного редактора журнала «Новый Свет»)
Член Союза журналистов России. Автор романов: «Тыловые крысы, или Армейская одиссея Сёмы Шпака» (2008), «Дебошир» (2010),
«Приключения дона Мигеля Кастильского и визиря Иерусалимского в Испании» (2012), «Мужской взгляд на любовь» (2013). В 2010 году
стал главным редактором общественно-политической газеты «Перекрёсток Виннипег», издаваемой Культурно-Образовательным
центром провинции Манитобы. В 2014 году – член жюри Всеканадского детского литературного конкурса «Пишем и говорим по-
русски». В этом же году стал редактором в организационном комитете Фестиваля российского кино в Торонто.
Ещё полтора де сятка ле т…
Давно почил в бозе советский социализм, а ментальность и пережитки прошлого, видимо, себя
никак не изживут. Собрался я было брошюрку напечатать и, в целях экономии средств на пересылку,
обратился в российские типографии. На сайтах нашёл цены – просто загляденье, раза в 3-4 дешевле,
чем у нас в Канаде. Правильно, конкуренция, типографий-то этих, как собак нерезаных.
Уже четверть века на моей родине свирепствует капитализм, вот я и подумал: плачу
долларами... эх, как налетят сейчас полиграф-полиграфычи, то есть полиграфией которые занимаются,
да как закидают предложениями – одно выгодней другого.
Написал в пять типографий, предоставил им информацию по макету: объём, цветность,
количество экземпляров, размер (в дюймах), нужную плотность бумаги и т.п. День проходит, другой,
третий. Ответили мне двое (из пяти!)
Те, у которых цены на сайте симпатичные, оказались отменными шутниками – цены в смете
умножили ровно на 10. В Канаде и Штатах я сталкивался с ситуацией, когда цены завышались в
полтора раза относительно указанных на сайте, но не в 10. Ладно, с этими понятно. Поразил меня
другой ответ, привожу его как есть:
«Мы в России. У нас метрическая система измерений. При обращении в типографии указывайте
размеры в миллиметрах. Поверьте, никто не будет переводить дюймы в миллиметры. С уважением,
начальник отдела по работе со СМИ ...»
Ради эксперимента обратился в канадские и американские типографии, размеры предоставил
им в миллиметрах. Пусть помучаются. Сижу, злорадненько руки потираю. Но нет, никто не мучился.
Во-первых, на следующий день ответили все без исключения. Во-вторых, никого не смутили
миллиметры. То ли у них калькуляторы лучше российских, то ли им на клиента не наплевать. Так или
иначе, кинулись с распростёртыми объятиями, предоставили расчёт стоимости, в котором указали
размеры макета в обеих системах – чтобы мне понятней было. Остаётся только привести один из
типовых ответов:
«Дорогой мистер... Спасибо за ваш интерес к нашей компании. В приложении Вы найдёте
расчёт стоимости вашего заказа. Если у Вас возникнут какие-то вопросы, без стеснения обращайтесь
по эл. адресу ... или звоните мне по прямой линии ... С наилучшими пожеланиями, начальник отдела
по обслуживанию клиентов ...»
Кстати, из спортивного любопытства попытался дюймами огорошить израильскую типографию.
У них тоже метрическая система. И снова никто не испугался – сделали не только расчёт, но и указали,
если увеличу тираж, то себестоимость одного экземпляра снизится. Это понятно и без них, но важен
сам подход.
Я сначала недоумевал, почему российский бизнес так отличается от западного, а потом
вспомнил про Моисея. Не зря он сорок лет водил народ по пустыне – ждал, когда «испорченное»
поколение вымрет.
В другой раз обращусь в российскую типографию через полтора десятка лет – пусть вымрет
нынешнее поколение предпринимателей, а с новыми, надеюсь, можно будет иметь дело.
17
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Канада в Сочи
Юны е соот ече ств енн ики в стрет ил ись в Со чи
С 11 по 17 апреля в олимпийском Сочи состоялись первые всемирные игры юных
соотечественников, посвящённые 70-летию победы в Великой Отечественной войне. Соревнования
проходили в пяти дисциплинах: баскетбол, волейбол, мини-футбол, настольный теннис и шахматы. За
первенство боролись русскоязычные дети в возрасте от 12 до 15 лет из 34 стран; всего – более 600
участников. Помимо состязаний были проведены конкурсы «Визитная карточка» и «Диалоги на
русском языке»: в первом конкурсе дети в национальных костюмах представляли свою страну, во
втором – демонстрировали знание русского языка и культуры в соревновательной форме, по принципу
игры в брейн-ринг.
Впечатлил размах и организационная составляющая мероприятия. По линии Россотрудничества
была проведена координационная работа и организован сбор команд от Китая и Монголии – на
востоке, до Канады – на западе. Каждой команде оплачивался проезд из столицы государства до
города Сочи. Там всех прибывших встречали волонтёры и развозили по гостиницам. Кстати, волонтёры
оказывали огромную помощь на всех этапах: от расселения до отправки на экскурсии.
Было организовано трёхразовое питание. Вечерами проводили дискотеки или «костры дружбы»
– подобие пионерских костров с песнями под гитару.
Особым подарком для участников стало присутствие на играх мировых знаменитостей. Анатолий
Карпов, двенадцатый чемпион мира по шахматам, пообщался с ребятами, дал сеанс одновременной
игры и оставил автографы. Ирина Роднина, олимпийская чемпионка, легенда фигурного катания, на
протяжении всех игр общалась с участниками. Олимпийская чемпионка Татьяна Лебедева принимала
ребят в «зелёные пионеры».
В различных мероприятиях участвовали выдающиеся спортсмены: шпажист Павел Колобков,
олимпийский чемпион (2000), 6-кратный чемпион мира и двукратный чемпион Европы; Иван Едешко –
советский баскетболист, чемпион мира 1974 г., чемпион Европы 1971 и 1979 г.; Владимир Васин –
первый советский олимпийский чемпион по прыжкам в воду; Светлана Журова – легендарная
советская и российская конькобежка, многократная чемпионка России в спринтерском многоборье,
чемпионка мира в спринтерском многоборье (2006), неоднократная победительница и призёр
чемпионатов мира по спринтерскому многоборью, олимпийская чемпионка (2006) на дистанции 500
метров; Марат Сафин – российский теннисист, бывшая первая ракетка мира в одиночном разряде,
победитель 2 турниров Большого шлема в одиночном разряде (US Open-2000, Australian Open-2005),
двукратный обладатель Кубка Дэвиса (2002, 2006) в составе национальной сборной России; Вера
Звонарёва – российская профессиональная теннисистка, четырёхкратная победительница турниров
Большого шлема, трёхкратная финалистка турниров Большого шлема, победительница 12 турниров
WTA в одиночном и 6 турниров в парном разряде... и другие выдающиеся спортсмены. На игры
приехал легендарный космонавт Сергей Крикалёв – рекордсмен Земли по суммарному времени
пребывания в космосе, Герой Советского Союза и Герой России (один из 4 человек, удостоенных обоих
званий).
В пу ти
Началась поездка радужно. Солнечным апрельским утром канадская делегация, состоящая из
руководителя (вашего покорного слуги) и четверых юных шахматистов отправилась в далёкое
путешествие через Атлантический океан. Чтобы добраться до Сочи, нам предстояло совершить четыре
перелёта с первой остановкой в Оттаве.
Канадская столица приняла нас плохой погодой. Заливаясь слезами, бесперебойно моросил
холодный дождик и хлестал резкий ветер. Я совсем не случайно упомянул погоду – она оказалась
нелётной. Мы застряли в аэропорту Оттавы, а в Нью-Йорке уже под парами готовился взлететь
трансатлантический лайнер Аэрофлота. Появилась реальная угроза опоздать на самолёт и закончить
путешествие, так и не начав его. К счастью, в дело вмешалось не провидение, а вполне земные силы.
Российское посольство в Канаде, – спасибо ему большое, – узнав о проблеме с вылетом, обратилось с
просьбой к российскому авиаперевозчику подождать нас. В аэропорт Кеннеди мы прибыли ровно за 10
минут до вылета. Нас встретила миловидная сотрудница Аэрофлота и быстро оформила на рейс. Таким
образом, оставшаяся часть пути прошла без приключений.
Хочу отметить, что сервис Аэрофлота значительно изменился за последние лет 10-15 –
изменился в лучшую сторону, как на международных, так и на внутренних авиалиниях, не уступая, а
порой и превышая уровень сервиса иностранных авиаперевозчиков. Бортпроводники Аэрофлота уж
точно более внимательные и доброжелательные к пассажирам.
Ша хм а тны е б а та л ии
После некоторой заминки организаторы пересмотрели порядок проведения шахматных матчей.
Дело в том, что не все страны выставили команды в полном составе. Конечно, выставившим
18
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
укомплектованные команды было немного обидно переходить на «личной-командный» обсчёт… но
таков был вердикт.
Основным фаворитом сражений на 64-клеточном поле всеми признавалась сборная команда
России. Так и получилось – россияне финишировали с гигантским отрывом; легко, фактически без
борьбы, разгромили всех соперников. В общем, интриги в шахматах не случилось.
Канадцы в первых же турах попали на россиян и израильтян, после чего, уступив лидерам,
прочно удерживали позицию в середине турнирной таблицы. Турнир завершили на 13 строке из 26.
Результат очень неплохой.
Об ществ енны е м ероп рия тия
Надо отдать должное организаторам, каждое мероприятие было продумано до мелочей, что
позволило превратить их в увлекательное событие. Так, церемония памяти павшим во Второй Мировой
войне стала для детей, воспитанных вне российской культуры, познавательным рассказом о
самоотверженном подвиге советского народа. Дети из разных стран с интересом слушали
выступающих, узнавали новое для себя. Ведь о героизме советских солдат мало рассказывают на
уроках истории на Западе.
Особо хочу отметить выступление девочки из нашей команды, Марии Калмыковой, на
церемонии памяти. Сразу за Ириной Родниной (!), от имени всех соотечественников Мария
поблагодарила организаторов игр (уж простите за хвастовство, дорогие читатели, ваш покорный слуга
писал ту речь). Марии аплодировали такие знаменитости, как Анатолий Карпов, Ирина Роднина, Герой
Советского Союза и России, космонавт Сергей Крикалёв, идеолог игр соотечественников Отари Аршба
и другие знаменитости. А через несколько дней, на закрытии, Мария получила приз за лучший слоган
игр.
Другой делегат канадской команды, Миша Спивак, участвовал в возложении цветов к
мемориалу, а его товарищи Ник Денисенко и Дариан Шахмурадян проявили себя в проекте озеленения
– посадили деревце, за что получили сертификаты «зелёных пионеров».
Сочи – г ород спорти в ны х достиж ен ий
Нам устроили экскурсии в горы и по олимпийским объектам. Мы побывали возле цветного
фонтана и олимпийского огня, посмотрели спорткомплексы. Поехали на автобусах по городу,
послушали рассказ экскурсовода об истории Сочи.
Ребята из разных стран быстро сдружились (вот где пригодился русский язык). Мальчишки и
девчонки собирались в группы по интересам и по возрасту.
Очень тепло приняла нас общеобразовательная школа №66 (туда попала канадская команда).
Директор и завуч радушно встретили нас, провели экскурсию и ответили на вопросы о российском
образовании. Педагоги подготовили показательные уроки. А затем с эмоциями и смехом была
увлекательная интеллектуальная игра командами. Визит в школу оставил самые благоприятные
воспоминания. Гости и хозяева нашли общие интересные темы и продолжили общение в последующие
дни. Ученики школы появились даже на закрытии игр, чтобы аплодисментами поддержать своих новых
товарищей.
Досу г
Активность в санатории после ужина не замирала. До позднего вечера дети плясали на
дискотеке или, что впечатлило и навеяло ностальгию, жгли пионерский костёр. Потрясающий вид:
ночь, вокруг морской шёпот, звонкий треск поленьев и мелодичное звучание гитары.
Команда Канады сдружилась с ребятами из Люксембурга, Италии и Китая. Шумели, баловались,
бегали по этажу – хорошо проводили время, весело. И руководители делегаций нашли там
единомышленников. Мне, как автору, было приятно узнать, что мои статьи и рассказы читали в Китае,
что меня там знают…
Многие обменялись электронными адресами и телефонами. Встретились мы абсолютно чужими
людьми, а прощались – друзьями, с пожеланием увидеться через год.
Остаётся только от всей души поблагодарить организаторов игр и пожелать их начинанию стать
доброй традицией!
Р у к о в о д и т е ль к а н а д с к о й д е ле г а ц и и М и х а и л С ПИ В АК , г . В и н н и п е г .
19
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить.
Во льт ер
Александр КУЗЬМЕНКОВ
г . Н и ж н и й Т а г и л , С в ер д л о в ск а я о б л .
Филолог. Прозаик, публицист, литературный критик. Автор нескольких книг, многочисленных критических и публицистических
статей, заметок в журналах «Урал» и «Бельские просторы». С июля 2014 года ведёт постоянную критическую рубрику в «Литературной
газете». Лауреат литературной премии «Серебряная пуля».
Владимир Монахов – одной строкой
Пис ател ю Вл ад им ир у Мо н ах о ву из Бр атск а 6 0 л ет
Родился 1 мая 1955 года в городе Изюм Харьковской области, УССР. Пишет стихи и прозу с 1972
года. Автор более десяти сборников. Публикуется в антологиях, журналах и альманахах. За серию эссе
в 2006-м стал лауреатом журнала «ЮНОСТЬ». В 2009 году за «Русскую сказку» поэту вручена
национальная премия «Серебряное перо». Лауреат Международного поэтического конкурса «Лёт
лебединый» имени Петра Вегина (2014). Занял второе место в номинации «Бэла» за лучшую новеллу о
любви в международном Лермонтовском конкурсе (2014). Входит в литературную группу ДООС
(Добровольное общество охраны стрекоз) под псевдонимом Братскозавр.
________________________________________________________
Господи, экий нонсенс! – говорить афоризмами о большом (на язык просится ленинское
«матёром») человеке. Но, с другой стороны, как ещё должно говорить о Монахове, чьё творческое
кредо – «Одной строкой остаться в мире»? В.М. и сам предельно лаконичен – три строки хайку, катрен,
сентенция в десяток слов… По версии автора, краткость – сестра душевной лени. Думаю, всё несколько
сложнее: не в лени дело, а в дисциплине мысли. А скорее всего, прав Шукшин: будь песня дольше,
она не была бы такой щемящей…
Когда в стране замешивают бурю
российствующие мастера грызни, –
то денег не хватает бескультурью...
Культура приучилась жить без них!
***
Сразу на ум приходит пушкинское «Он в Риме был бы Брут, в Афинах – Периклес…» В
хэйанской Японии, где удачный стихотворный экспромт становился залогом карьеры, Монахов был бы
придворным – в ранге как минимум тюнагона. В королевской Франции, где bon mot ценились на вес
золота, В.М. фигурировал бы в списке Шаплена. У нас он – провинциальный журналист. Чёрт его
догадал в России родиться с душой и талантом. Но пехотинец литературы повторяет вслед за
восточными мудрецами «…я чувствую себя непобедимо, когда не побеждаю никого».
***
Из всей мировой философии Монахов наиболее твердо усвоил у-вэй – даосский принцип
созерцательного недеяния.
Бог плакал и читал стихи по-русски,
томление в груди глаголом заглушив.
Ведь сердца боль – полоска жизни узкая,
спасает всё на пёрышке души.
***
В детстве он торговал бахчевыми на рынке. Карьера юного негоцианта завершилась визитом
учительницы к родителям: ваш мальчик слишком талантлив, чтобы стоять у прилавка. Любопытный
палиндром к евангельской притче об изгнании менял из храма, не находите? А вот и характерный
автопортрет на тему:
Стоит человек посреди базара –
Исполняет соло задумчивости.
Никто не интересуется ценой.
***
Некогда Монахов мечтал стать военным врачом – кажется, и по сю пору жалеет, что предпочёл
изящную словесность. По-моему, напрасно. Пусть армейская карьера не задалась, зато с медицинской
всё в порядке: стихи Монахова – весьма недурная психотерапия. Настоятельно рекомендую
20
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
страждущим. И тут нелишне вспомнить, что когда-то в Братске он пытался продавать свои стихи в
аптеках, но эта затея провалилась в самом зародыше. Коммерсанты не поняли серьёзность намерений
и вежливо отказали поэту.
***
Мысль В.М. не многословна, но многослойна. Non multa, sed multum.
***
Польти насчитал в мировой литературе 36 сюжетов. Борхес сократил их количество до четырёх.
У Монахова, в сущности, их всего два: любовь и смерть во всех своих ипостасях. То бишь, проявления
божественного в человеческом.
Оставь слова свои, не мучайся, любимый,
в объятиях твоих готова умереть,
и что ты прячешься за стайкой голубиной,
ужо иди ко мне – тянула руки... смерть!
***
Евангелие от Монахова состоит из единственного стиха: Господь наш – наверняка атеист.
Недаром его лирический герой с таким понятным именем Слава Богов стал постоянно действующим
персонажем стихов, притч и коротких рассказов, часто повторяет: Бог создал зеркало, взглянул в него
и понял, что Бога нет!
***
«Бог умер», – сказал Ницше. «Человек умер», – продолжил Фромм. «А лучше б всем им не
родиться», – завершил Монахов. И всё-таки чуть позже он поискал всем нам надежду:
Мне горло залили молчанием
Земли, что скорбит в тишине,
А вечность застыла в печали
От пуль на расстрельной стене.
Как сахар легкорастворимый
Смерть Бога свела на покой,
Но что-то знакомое в глине
Господь лепит слабой рукой!
***
В отрочестве он ходил в школу босиком, подражая Григорию Сковороде. Когда вырос, – уж не
знаю, неосознанно или сознательно, – выстроил жизнь по его заповедям. «Счастие твое и мир твой,
и рай твой, и Бог твой внутри тебя есть», «У истины простая речь», «Мудрец обязан с гноя выбирать
золото», «Без зерна орех ничто же есть, а без сердца человек», «Тот ближе всех к небу, кому ничего
не надо», «Мир ловил меня, но не поймал» – узнаёте? И если вам в просторах Сети когда-нибудь
попадутся его заметы со странным названием «запись(НОЧЬ)нушки», вы в них много найдёте от
Сковороды.
***
«Одной строкой остаться в мире...» Однако у В.М. таких строк добрая сотня, коли не больше:
«Апокалипсис страшен не гибелью, но постоянным продолжением», «Бойтесь поэта, стихи
приносящего», «Красоту женских линий творит ненасытный взгляд мужчины», «Народ у нас хорош –
людишки только дрянь», «Жизнь удалась: возможности пропиты», «Я узнан старым кладбищем», «Свет
на всех один, а тьма у каждого своя!» … Ну, и так далее – по слову Хлебникова, любимого нашим
героем.
***
Жизнь не требовала от него громких подвигов. Его подвиг незаметен стороннему взгляду:
достойно принимать неизбежное. Как любит повторять В.М. – достаточно и 12 читателей. И тут мы
снова улавливаем перекличку – сами понимаете, с какой книгой книг.
***
Извечная моя манера – сравнивать людей с животными. Монахов всегда виделся мне
сенбернаром: большой, медлительный, умный, сильный, преданный…
***
Вместо эпилога – опять-таки одна строка. На сей раз – из японской классики: «То, что не
высказал я, сильнее того, что сказал…». И тут уместно вспомнить любимый плаги-АРТ нашего героя
«Всем лучшим в себе я обязан книгам, которые не прочитал…»
21
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Владимир СЕМИБРАТОВ
г . К и р о в
Член Союза писателей России, Национального союза библиофилов. Кандидат культурологии. Доцент, заведующий кафедрой
Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института.
Автор ряда краеведческих и литературоведческих книг, а также трёх книг стихов.
Скв озь заросли судьбы на поэтиче ский Эвере ст
...Ползу по зарослям судьбы…
…Своим путём взойти на Эверест.
Поэзия – мой Бог…
Виктор Сербский
Любой мало-мальски осведомлённый о Братске человек знает: для этого сибирского города
самыми знаковыми являются знаменитая Братская ГЭС и не менее знаменитая Библиотека русской
поэзии XX века, носящая ныне имя её основателя Виктора Соломоновича Сербского (1933–2011).
Этому гению места и посвящена вышедшая в Братске книга «Из зарослей судьбы»1, название
которой невольно отсылает к сборнику самого её героя «Заросли судьбы», дважды (в 2003 и 2008 гг.)
издававшемуся в г. Иркутске. По мнению Василия Скробота, «даже одно это название говорит о
многом, особенно слово “заросли”. Считаю, что так сказать мог только поэт. Это слово точно и
красноречиво характеризует жизнь автора. В таких зарослях можно легко затеряться, заблудиться и не
найти свою дорогу, чтобы выйти к солнечному свету и теплу» (с. 108).
С этими словами перекликаются рассуждения Сергея Маслакова, который в открывающей книгу
документальной повести «Сквозь заросли судьбы» отмечает: «Сейчас, когда Виктора Сербского нет,
разобраться в этих “зарослях” могут только его родные – прежде всего жена Мария Петровна и
младшая дочь Екатерина. Екатерина Викторовна, профессиональный библиограф, продолжила дело
отца, возглавив библиотеку его имени» (с. 5).
И не только продолжила, добавим мы, но и, как показывает вышедший сборник, всячески
содействует тому, чтобы память о её отце не ослабевала. Не случайно составленное Екатериной
Сербской совместно с издателем и редактором из г. Екатеринбурга Борисом Вайсбергом первое
издание книги «Из зарослей судьбы» (Братск – Екатеринбург, 2013) было приурочено к 80-летию со
дня рождения выдающегося российского библиофила. Во вступительной статье его дочь объяснила
тогда читателям, почему сборник назван именно так, отослав, в частности, к строкам стихотворения
отца, в котором он, рождённый в Верхнеуральском политическом изоляторе, признаётся:
Просёлками с клеймом проклятым
Ползу по зарослям судьбы…
«…Выражение это – ЗАРОСЛИ СУДЬБЫ, – написала Екатерина Викторовна, – кажется нам очень
символичным, образным, ярким применительно к жизни Виктора Сербского. Захотелось сохранить его
и в названии нашей книги».
Вошедшие в братский сборник материалы разделены на пять частей, в каждой из которых на
первое место выходит та или иная ипостась многогранной личности: «Сквозь заросли судьбы»,
«Защищающий слово», «Человек космический», «Великий книгочей», «Своей тропой взойти на
Эверест» (в последнюю включены фрагменты из «Записок библиофила» Виктора Соломоновича и
некоторые его наиболее знаковые стихи).
Большинство страниц книги отведено воспоминаниям 25 авторов из Братска, Иркутска,
Магадана, Забайкальского края, Екатеринбурга, Кирова, Санкт-Петербурга, Пскова, Самарской
области, Новороссийска. Всех их с полным правом можно назвать людьми орбиты Сербского, на что
наталкивают, в частности, рассуждения Романа Чайковского, открывающие его эссе «По общности
судеб (Булат Окуджава и Виктор Сербский)». Булата Шалвовича он характеризует как «некое
объединяющее общество начало; как поэта и человека, который буквально втягивал в свою орбиту не
только тех людей, имена которых стоят перед многими его стихами, не только его близких, не только
его друзей, но и сотни, если не тысячи, других безвестных, далёких, но попавших в поле его
магнетизма. Все они – счастливые пленники Булата Окуджавы» (с. 55).
Одним из таковых, несомненно, был и Виктор Сербский. Однако, подобно знаменитому барду,
он и сам являлся вполне самодостаточной планетой, вокруг которой вращались другие «пленники»,
тянувшиеся к «счастливому безумцу книголюбства», «яростному собирателю литературы» (с. 60), как
называл Сербского Окуджава. И каждый из них, посылая в Братск свои и чужие поэтические томики,
без преувеличения, был исполнен гордости от причастности к великому делу сотворения единственной
в стране и мире Библиотеки русской поэзии XX века.
Виктор Соломонович обычно скромно называл себя «провинциальным библиофилом» (как,
например, в подзаголовке книги «Переход через Ангару», изданной в 2004 г. в Екатеринбурге –
Братске). Однако соприкасавшиеся с ним люди неспроста ощущали его «континентальный» (Борис
1 Из зарослей судьбы: О библиофиле Викторе Сербском / Изд. 2-е, доп.; сост. Е.В.Сербская, Б.С.Вайсберг. Братск: Типография
«Полиграф», 2014. 188 с.: ил., 300 экз. В тексте рецензии цитируемые автором страницы указаны в скобках.
22
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Вайсберг, с. 144) и даже «космический» (Георгий Житихин, с. 101) масштаб. Да и сам он чувствовал
себя таковым, о чём говорят его фразы типа: «Россия шлёт» (Надежда Яньшина, с. 128). Это как у
дарившему Сербскому свои книги Валентина Распутина в «Прощании с Матёрой»: «Русь печи топит».
Впрочем, библиофил, как и поэт, не может быть столичным или провинциальным: он либо есть, либо
его нет, поскольку и книгособирательство, и поэзия – это, прежде всего, состояние души и образ
жизни.
Не случайно многие из тех, кто близко знал знаменитого братчанина, вспоминают его таким:
«…Вечно с портфелем, набитым книжками, книжищами и книжечками, Сербский мчал от одного
букиниста к другому, переходил от большого поэта к малому, ладил свои маршруты от стихотворца к
графоману, будучи одержим одной, вечно озарявшей его… страстью – снабдить добытое непременным
автографом» (Анатолий Кобенков, с. 51).
В результате число книг с дарственными надписями авторов в более чем 30-тысячном собрании
Сербского превысило 6 тысяч. При этом, по мнению собирателя, автограф, чтобы быть полноценным,
должен состоять не менее, чем из восьми слов. В воспоминаниях библиотекаря Галины Гнечутской,
ставшей сотрудницей созданной Виктором Соломоновичем библиотеки, по этому поводу сказано:
«Имея отношение к книговедению, я нигде не встречала нормативов автографа: не менее восьми слов.
Я и прежде спрашивала Сербского об этом, но он уклонялся от ответа. Однажды я решила прийти к
нему с конкретной целью и почти с порога задала свой вопрос: “Кто придумал такое правило – не
менее восьми слов в автографе?”. – “Да я и придумал, потому что восемью словами можно выразить
мысль”, – скромно заметил Виктор Соломонович. Я обрадовалась такому чудному его изобретению!
Благодаря ему, мы можем читать мысли поэтов в их единственном экземпляре!» (с. 98).
То же Сербский повторил и в частном письме, указав на то, что автографы – «принадлежность
книги. Есть искусство автографа. Но оно, как и всё значительное, редко. 8 слов – это отрезок, на
котором в русском языке размещается законченная мысль» (Надежда Яньшина, с. 131).
Критерию этому, правда, далеко не все придавали такое большое значение. Об этом
свидетельствуют надписи на книгах, подаренных Виктору Соломоновичу и его дочери Екатерине. При
этом «…многие книги… не с простыми автографами (такому-то с уважением!), а с проникновенными
посвящениями, поэтическими и прозаическими, серьёзными и шутливыми, с рисунками и шаржами!»
(Зоя Ян Фа, с. 89).
Образцы этих автографов, щедро разбросанных по страницам всего сборника «Из зарослей
судьбы», можно увидеть и на обложке, и на вкладке с иллюстрациями. Среди дарителей – поэты
Булат Окуджава, Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Борис Чичибабин и многие-многие
другие, считавшие Сербского не только собирателем, но и равным им собратом по литературному цеху.
Не случайно он, автор многих поэтических и прозаических книг, состоял в профессиональном Союзе
российских писателей.
Виктор Сербский был одним из активных членов Организации российских библиофилов.
Несмотря на нездоровье и дальность пути, он старался принимать участие в ежегодных
библиофильских встречах, которые проходили в различных городах европейской части страны.
Разумеется, эта его ипостась также нашла отражение на страницах сборника (см., напр., с. 129, 142,
148, 161–162), выход которого в свет любезен сердцу любого книжника.
Изящно отпечатанная в братской типографии «Полиграф» на средства администрации города
(их, к сожалению, хватило лишь на 300 экземпляров) книга отчасти воплотила в жизнь мечту
Екатерины Сербской, высказанную ею в первом издании: «Хочется надеяться, этот наш сборник – не
последняя книга о папе. Будут ещё “ИЗ ЗАРОСЛЕЙ СУДЬБЫ – 2, 3” и т. д.».
Выражает такую надежду и автор этих строк, который при всех достоинствах издания не может
не указать и на некоторые его недостатки, легко устранимые при умелой редакторской и
корректорской правке. В таком случае исчезнут лишние и появятся отсутствующие знаки препинания,
не станет шрифтового разнобоя в цитатах из писем и стихах, будут устранены орфографические
погрешности.
Редактор-профессионал наверняка сократит и «причешет» некоторые неоправданно
пространные тексты, сопровождённые к тому же слабыми стихами мемуариста, расшифрует
непонятные непосвящённым сокращения, постарается пояснить или исключить нестыковки в
изображении одних и тех же событий различными авторами, чтобы читатель не остался в недоумении.
Ведь если, например, Сергей Маслаков неудачу с поступлением юного Виктора в ЛГУ убедительно
объясняет чисто «техническими» причинами: «…Отправил документы, но пока ждал медаль, сроки
вышли, и пришёл ответ: “Набор медалистов закончен, документы возвращаем”» (с. 10), то Борис
Вайсберг утверждает: «…В Ленинградский университет документы не приняли – сын врагов народа» (с.
140).
Не станет лишним предисловие к книге, где, в частности, объяснялась бы неизбежность
повторов и самоповторов в текстах, печатавшихся в разное время в различных изданиях. При этом
если уж указывать данные первой публикации, то делать это необходимо применительно ко всем, а не
к одной-двум.
Остаётся также пожелать, чтобы новые издания «Из зарослей судьбы» завершали краткие
биографические сведения об авторах, т.к. из самих текстов не всегда ясно, кем является человек и чем
именно он занимается.
23
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
С т их и … … … … … … … … … …… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … Викто р СЕРБ СКИЙ
***
А если сложим два кружка,
Поэзия до дна освоена.
Будет одна буква В.
На рынке строчка по рублю.
Витя.
А я хочу сказать по-своему
Я повторял: – Витя, –
Любимой женщине «Люблю».
И отправлял в рот кренделёк.
А вот буква М.
Но знают все поэты с
Мама.
древности,
Отломим от неё кусочек,
Свои признания творя, –
Получится буква Л.
Слова о верности и ревности
Положим рядом знакомые буквы.
Глаза и руки говорят.
М. Л. В.
Я не поэт. И по наивности
Мама любит Витю.
До исступления твержу:
И мы вместе, смеясь, съедали
«Готов любые муки вынести» –
Это предложение.
На смертном ложе, но скажу».
Очень вкусная была азбука.
В лагере на Колыме
Обучение оборвалось –
***
Крендели заменила пайка,
Булату Окуджаве
Которую не терпелось тут же съесть.
Никогда никому не завидовал,
Оборвалась и мамина жизнь...
Век короткий негромко прожил,
А меня потом долго
Русь объехал и – выпало – видывал
Никто не мог научить читать.
На чужой стороне витражи.
В первом классе я сидел два года, –
После маминой азбуки
Только это потом. А начало
Книжную я не понимал.
Счёту быстро бегущим годам
Я веду от морского причала, –
Пересыльный детдом. Магадан.
Утро в О ЛП им. Бе рзина. 1937
Вот отсюда, в «счастливое детство»
Во сне я видел пайку без довеска.
Дал протяжный гудок пароход.
Открыл глаза – на улице светало,
Небольшое с собою наследство –
А мама так старательно пыталась
Справка: имя, фамилия, год –
Набросить на решётку занавеску
Год рожденья, придуманный кем-то,
Из старой юбки, сон мой сберегая,
И два холмика в вечном снегу...
Чтоб мне подольше снилась моя пайка
Акварели полярные Кента
И сказочная ровная лужайка,
Постоянно в душе берегу.
Вся в лютиках и перьях попугая.
Лист осиновый с мусором кружит.
Я спрыгнул с нар: – Ну, мамочка, не плачь.
День осенний на убыль пошёл.
И сон пропал. Жду пайку и баланду.
Я отведал таймырскую стужу,
И слышу каждодневную команду,
Потогонию Братска прошёл.
Как гонит в строй родителей палач.
И нигде никому я и малость
Не завидовал, даже во сне.
Слё зы
Знать, поэтому вышло под старость,
Что бы ни случалось в жизни,
Что никто не завидует мне.
Я никогда не плакал.
1 9 8 5 г .
Может быть, это закалка
Лагерного младенчества
Или детдомовского детства,
Азбука
В котором слёзы считались позором,
В ссылке в Тобольске,
Но плакать я не умел...
Когда мне не было и трёх лет,
Теперь во время долгих бесед с вами,
Мама обучала меня азбуке.
Мама и папа,
Она пекла крендели – буквы
Я задыхаюсь горькими слезами,
И, давая мне кренделёк,
Но стараюсь их спрятать.
Разрешала его съесть,
А когда приходят письма
Если я правильно называл букву.
От людей, прочитавших наши беседы,
Вот этот жук – буква Ж.
И они благодарят меня
Мама Женя.
За пролитые слёзы памяти,
Вот эта баранка – буква О.
Я, не стесняясь, реву
Если её сломаем,
Светлыми слезами печали
Получим две буквы С.
И благодарен этим читателям...
Папа Сербский Соломон.
Я научился плакать.
24
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Евгения РОМАНОВА
г . С а н к т - П ет ер б ур г
Кандидат филологических наук, член Международного союза творческих сил «Озарение» (Россия), член Санкт-Петербургского
Городского Союза писателей России, региональный представитель журналов «Эколог и Я» и «Мир животных» (Беларусь), член
творческого совета литературно-художественного журнала «Метаморфозы» (Беларусь).
Заведующий отделом прозы журнала «Северо-Муйские огни».
История преданности
(О п о вес ти Витал ия Ку з н ецо ва «Рэ к »)
Современная литература не часто балует читателей книгами о животных, которые можно было
бы сравнить с такими общепризнанными шедеврами, как «Чёрный Красавчик» Анны Сьюэлл или
«Красавец Джой» Маршала Саундерса, поэтому небольшую повесть Виталия Кузнецова «Рэк» можно
назвать настоящим подарком всем любителям произведений, повествующих о братьях наших меньших.
Эта история собаки по кличке Рэк, основанная на реальных событиях, будет интересна как
взрослым, так и детям. Более того, детям её не только можно, но и нужно читать, потому что именно
такие истории воспитывают в человеке человечность, сострадание и отзывчивость, а где-то, возможно,
и стойкость характера, умение добиваться своих целей и не сворачивать с намеченного пути.
С одной стороны, писать о животных – значит использовать заведомо выигрышную тему. С
другой стороны, писать о животных – значит взять на себя сложную задачу, которая под силу далеко
не каждому писателю, особенно если он пытается показать окружающий мир не привычным для нас
образом, а как бы глазами своего четвероногого героя.
Несмотря на то, что повествование ведётся от лица автора, Виталию Кузнецову удалось
настолько прочувствовать созданный им образ, что создаётся ощущение, будто Рэк сам рассказывает
читателю историю своей жизни. Мы видим его чувства и переживания, его реакцию на происходящие
события, выраженную не только в механическом описании действий, но и в ощущениях, которые
сопровождаются этими действиями.
При этом пёс остаётся псом, перед читателем постепенно раскрывается сложный характер
собаки, которая ведёт себя как собака, а не как человек, который пытается прикинуться собакой и
описать свои впечатления от этой попытки, чем, бывает, грешат авторы, взявшиеся писать в подобном
жанре. Виталию Кузнецову удалось блестяще справиться с этой нелёгкой задачей, подметив в жизни и
сохранив в тексте собачьи повадки и особенности поведения.
Безусловно, в повести «Рэк» не обходится без некоторого налёта «сказочности», как не
обходится без него ни одно произведение, написанное через призму восприятия четвероногого героя,
ведь насколько бы ни был проницателен автор, доподлинно знать, что происходит в головах братьев
наших меньших, он может только догадываться.
Кроме того, мы волей-неволей в любом случае очеловечиваем тех, кто находится с нами рядом,
но не может выразить свои чувства иначе, чем постукиванием хвостом по полу или преданным
заглядыванием в глаза. Однако при всём при том «сказочность» эта гармонично уравновешивается
добротной реалистичностью повествования.
Реалистичность повести Виталия Кузнецова – это ещё один момент, на который хочется
обратить особое внимание. Жизнь зачастую бывает жестока не только к людям, но и к животным.
История жизни пса по имени Рэк – яркая иллюстрация к этой банальной, но при этом такой актуальной
в наши дни истине. Автор без прикрас и излишней сентиментальности показывает, как несправедлива
бывает порой судьба, как рушится в одночасье жизнь, и как всё новые и новые удары настигают там,
где их не ждёшь.
Однако при этом произведение не оставляет тягостного впечатления после прочтения. Скорее
наоборот, несмотря на то, что описываемые события, которые берут начало из печального
происшествия, перевернувшего жизнь главного героя, и далее развиваются по большей части в
печальном ключе, повесть оставляет после себя впечатление чего-то светлого и жизнеутверждающего.
Не последнюю роль здесь играет характер собаки, которая преданно ждала возвращения своих
хозяев, погибших на автомобильной трассе не по своей вине, а ввиду нелепой случайности. Верный
Рэк совершенно справедливо не мог поверить, что любящие хозяева его бросили, и продолжал нести
свой пост на краю дороги вопреки всем трудностям, которые уготовала ему судьба, ведь уйти –
значило для него не только предать память о них, но и предать самого себя.
В то же время, на каждое новое испытание, выпадающее на долю главного героя, приходится
следующий за ним позитивный момент, который уравновешивает всё повествование, как бы сообщая
мысль о том, что существует всё-таки некая вселенская справедливость. И свойства характера,
которые демонстрирует Рэк на протяжении всей своей жизни, не остаются незамеченными где-то там, в
высших сферах, которые пока ещё недоступны нашему пониманию.
С этой точки зрения, повесь Виталия Кузнецова наполняется глубоким психологизмом, выходя
за рамки обычного рассказа о животных. Главный герой повести взаимодействует с большим
количеством персонажей, отношения с которыми складываются у него очень по-разному. И если мир
людей по большей части выступает в данном случае как раз в роли того позитивного начала, которое
25
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
уравновешивает негатив в жизни Рэка, то в процессе взаимодействия с миром дикой природы в игру
вступает совсем иной принцип.
Особое своеобразие повести придаёт то, что параллельно с историей жизни Рэка
разворачивается ещё и волчья сюжетная линия, которую можно назвать повестью внутри повести.
Автор показывает не только древнее противостояние собаки и волка, мира дикой природы и природы
одомашненной, но и зарождение противостояния двух сильных характеров, двух личностей, каждая из
которых достойна уважения.
У молодого волка, чьё становление и историю жизни мы видим, как и историю Рэка, с самого
рождения, судьба тоже складывается непросто, что во многом связано с самой его дикой и хищной
природой. Основные моменты в повести, которые вызывают множество вопросов и заставляют
задуматься, связаны именно с волками.
Особенно показателен в этом отношении эпизод с охотой на волчат. Виталию Кузнецову удаётся
не только сохранить у читателя симпатию к охотникам, которым однажды уже довелось заботливо
выхаживать Рэка, но и пробудить невольное уважение к маленькому, но отважному волчонку. Хотя уже
в этот момент становится понятно, что когда волчонок вырастет, он станет основным антагонистом
главного героя. И сама повесть закончится столкновением двух сильных характеров, в котором, в
общем-то, не будет победителей, несмотря на кажущийся закономерным финал.
Мир, показанный глазами собаки, существенно отличается от мира, показанного глазами волка,
но, пытаясь рассмотреть одну и ту же ситуацию с разных точек зрения, начинаешь задумываться о том,
что нужно делать, чтобы самому оставаться человеком в любой ситуации. Виталий Кузнецов ставит
перед читателями много вопросов, не разделяя при этом мир на чёрное и белое, ответы на которые
каждый должен найти для себя сам.
В повести «Рэк» много слоёв и много переплетающихся смыслов. Именно это делает её
интересной и, несомненно, удачной во всех отношениях. Произведения подобного рода заставляют
думать и оценивать не только написанное, но и оценивать самого себя через призму прочитанного.
При этом простой, но красивый стиль изложения с нотками разговорного языка делает всё
произведение лёгким и приятным для восприятия. Повесть «Рэк» можно смело назвать одним из
лучших произведений подобного рода в современной литературе, которое учит не только думать, но и
сопереживать.
_ _ _ _ __ _ __ _ _ __ _ _ __ _ ___ _ _ _ __ _ __ _ _ __ _ _ __ _ ___ _ _ _ __ _ __ _ _ __ _ _ __ _ ___ _ _ _ __ _ __ _ _ __ _ _ __ _ ___
… Повесть великолепна. О подвиге этой собаки я когда-то читал, в газете. Этот случай – одно
из тех поразительных явлений в живом мире, которое помогает чувствовать его глубже и ближе,
роднее. «Каждому здесь кобелю на шею я готов отдать мой лучший галстук», – писал Есенин. Вот-вот…
Понимаю, как сложно было на скелет сухого газетного факта нанизать живую плоть развёрнутого
повествования, вселиться в душу пса, развернуть опорную придорожную точку в целую историю
жизни, психологически достоверную, трагическую и героическую одновременно. Думаю, что повесть
займёт достойное место в ряду таких классических художественных произведений, как «Холстомер»
Толстого, «Каштанка» Чехова, «Белый пудель» Куприна, «Белый Бим Чёрное ухо» Троепольского,
«Верный Руслан» Владимова.
………………………
Ал екса ндр ШЕ Р СТ ЮК , Моск ва .
Поэт, прозаик, публицист. Член Союза писателей России.
_ _ _ _ __ _ __ _ _ __ _ _ __ _ ___ _ _ _ __ _ __ _ _ __ _ _ __ _ ___ _ _ _ __ _ __ _ _ __ _ _ __ _ __ _ _ _ _ __ _ __ _ _ __ _ _ __ _ ___
… В повести «Рэк», посвящённой преданности и верности собаки человеку, автору удалось
претворить реальный жизненный случай в художественный факт. Сюжет хотя и предсказывается во
многом, но держит в напряжении, психологизм – на хорошем уровне, убеждает. И, конечно, трогает
авторская боль за Рэка, который живёт, переживает, страдает и чувствует почти как человек.
Красочно, динамично и мастерски описаны сцены борьбы Рэка с волками, словно писатель был их
свидетелем.
Из недостатков – некоторые шероховатости стиля, например местоимение «его» употребляется
два раза в одном коротком предложении. Можно было бы усовершенствовать и некоторые места в
диалогах людей.
………………………
Ал екса ндр Б ОЙ НИ К О В, Т в ерь .
Литературный критик. Член Союза писателей России.
26
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Г о д у л и т е р а т у р ы п о с в я щ а е т с я
Анатолий КАЗАКОВ
г . Б р а т ск , И р к ут ск а я о б л .
Прозаик, публицист. Лауреат международного конкурса «Журнальный вариант» (номинация «Публицистика», Крым, 2014 год).
Светлой П амяти Валентина Распутина
19 марта 2015 года в Знаменском соборе Иркутска сибиряки прощались с Великим писателем,
самородком нашей Отчизны Валентином Распутиным. Комок к горлу подходил много раз, когда по
православному каналу «Союз» смотрел прямую трансляцию из Храма Христа Спасителя, где шло
отпевание нашего земляка, праведника земли сибирской, Валентина Григорьевича Распутина. Вёл её
патриарх всея Руси Кирилл. И многие и многие люди нашей Отчизны в это время молились и плакали…
В Иркутской области губернатором Сергеем Ерощенко был объявлен траур, и по радио все эти дни шли
передачи замечательного нашего журналиста Татьяны Сазоновой, а я записывал их на диктофон,
понимая, что другие-то края и области нашего Отечества их никак не услышат, потому что вижу, как
уничтожается, к великому сожалению, наше до боли родное проводное радио. Вспомнилось (да и как
об этом не вспомнить), иркутский писатель Василий Скробот рассказывал мне: «Полгода назад это
было, зашёл я в одну из иркутских больниц, тоже ведь давно хвораю, смотрю: в живой очереди на
приём к врачу сидит Валентин Григорьевич. Увидел он меня: «Здравствуй, Вася». Он так меня всегда и
звал, присел я с ним рядом, поговорили как всегда о жизни. Мне рассказывали, что однажды в
гостинице не оказалось места, и Валентин Григорьевич ночевал на лавочке. Я помню, после шёл домой
и совершенно искренне восхищался этим ЧЕЛОВЕКОМ. Ведь ему стоило бы только позвонить, и
приехали бы, и обслужили бы по высшему разряду. Нет же, именно так, как все, и никак иначе – вот
она наивысочайшей нравственной глубины скромность Великого писателя».
Милое и родное проводное радио. В одну из трансляций редакция устроила встречу Татьяны
Сазоновой с поэтом Василием Козловым, который вспоминает: «Познакомились мы c Валентином
Григорьевичем в детском саду, ибо дети наши ходили в один детский садик. Так бывало, когда придёт,
а как правило шло широкое обсуждение журнала «Сибирь», он же сидит и молчит, потом же очень
обстоятельно и толково выскажет свою точку зрения. Высказал ли боль за Сибирь сильнее, чем
Распутин, думаю, таковых очень мало. Первое, что я прочёл, это была повесть «Деньги для Марии».
Сам писатель, и я это слышал, считал это произведение лучшим из того, что он написал. Русский язык
живой, как жизнь. Именно за его чистоту и боролся всю жизнь наш Великий земляк. Как-то мы были в
поездке в Сростках, я задержался и пришёл в гостиницу позже всех, вахтёр и говорит: «Вас просил
зайти Валентин Распутин». Захожу, а он покушать для меня собрал – такое всерьёз трогает и остаётся
на всю жизнь. Он и приезжающих в Иркутск писателей постоянно приглашал переночевать к себе
домой. А когда шло время поста, то жена его угощала нас пшённой кашей с тыквой, очень, кстати
сказать, вкусно. Однажды на рыбалке, после того как все отведали ухи, Валентин Григорьевич собрал
все чашки и кружки, спустился к воде и начал их мыть. Такой вот человек». Заканчивалось время
передачи, и Татьяна Сазонова объявила, что накануне появилась видеокнига «Прощание с Матёрой»,
запись идёт девять часов, и с заметной горечью в голосе добавила, что готовили это к его дню
рождения. Готовится к изданию новая книга о путешествии по Ангаре с записями Валентина Распутина
и Валентина Курбатова, действо происходило во время съёмок документального фильма «Река Жизни»,
московского режиссёра Сергея Мирошниченко. До сих пор стоит перед моими глазами, как два
писателя плывут по Ангаре, причаливают к деревням, общаются с жителями сибирских срубных
деревень и записывают в блокноты свои мысли. Был с ними в поездке и издатель Геннадий Сапронов
– человек, переиздавший все произведения Валентина Григорьевича Распутина и Виктора Петровича
Астафьева. Горестная картина предстала перед ними, действительно забытые государством и местными
властями сибирские деревни выживают как могут. Иркутская, Братская, Усть-Илимская
гидроэлектростанции, получающие громаднейшие прибыли, процветают, а жители окрестных деревень
живут наибеднейшим образом. Теперь же уже затоплено ложе новой, Богучанской ГЭС. Фильм
снимали до готовящегося затопления, и невольно особенно сейчас думаешь, что Господь нёс нашего
писателя на руках, ибо сердце его ещё тогда бы не выдержало ужасающей разрухи. После этой
поездки не выдержало сердце Геннадия Сапронова. Не стало ещё одного истинного патриота нашей
Отчизны. Вчера позвонил филологу Зое Александровне Ян-Фа, нашему знаменитому братскому
библиотекарю, и вот что она мне сказала: «В 1971 году я поехала в командировку в Иркутск. Марк
Сергеев познакомил меня с молодым писателем Валентином Распутиным. До этого в журнале «Сибирь»
была опубликована его повесть «Деньги для Марии». Написав рецензию на это произведение, я
отнесла в редакцию газеты «Огни Ангары», и её опубликовали. Рассказала об этом Валентину
Григорьевичу, и он был действительно очень удивлён. Братск он считал родным, приезжал сюда много
раз, хорошо отзывался о творчестве наших братских литераторов: Иннокентии Захаровиче Черемных,
Геннадии Павловиче Михасенко, Юрии Черных, Владимире Васильевиче Корнилове, Василии
Александровиче Скроботе и о многих других талантливых братчанах. Посещал с Геннадием
Сапроновым знаменитую на весь мир библиотеку Виктора Соломоновича Сербского». Включаю радио, в
27
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
эфире Татьяна Сазонова, бегу за диктофоном, записываю речь Владимира Крупина: «Главное,
Распутин завещал нам любить свою Родину. Может быть, своим уходом Валентин Григорьевич повернёт
власти к изданию действительно глубоко нравственных книг, во всяком случае, у нас появилась
надежда, ведь раньше распространение книг было действительно государственным делом. Когда
Валентина Григорьевича спрашивали: «Что будет с литературой?», – он отвечал: «Ничего не будет, как
читали, так и будут читать, пока будут читать, будет литература». Запись была некачественной,
напоследок Владимир Крупин произнёс: «Ведь книга помогала сохранять нравственность народа».
Замечательный Иркутский журналист Татьяна Сазонова, поговорив по телефону с Владимиром
Крупиным, переключается на пришедших в студию гостей, и один из пришедших, Константин Петрович
Романенко, говорил: «Вы знаете, сейчас очень много людей говорят о завещаниях Распутина, они
обращаются к «Живи и помни», а вот для меня лично завещание в его последней повести «Дочь Ивана,
Мать Ивана», и приведу несколько великих строк из этой великой повести: «Но когда звучит в тебе
русское слово, издалека-далёка доносящее родство всех, кто творил его и им говорил… Когда плачет
оно, это слово, горькими слезами уводимых в полон… молодых русских женщин; когда торжественной
медью гремит во дни побед и стольных праздников; когда безошибочно знает оно, в какие минуты
говорить страстно и в какие нежно, приготовляя такие речи, лучше которых нигде не сыскать, и как
напитать душу ребёнка добром, и как утешить старость в усталости и печали – когда есть в тебе это
всемогущее родное слово рядом с сердцем и душой, напитанным родовой кровью, – вот тогда
ошибиться нельзя. Оно, это слово, сильнее гимна и флага, клятвы и обета; с древнейших времён оно
само по себе непорушимая клятва и присяга». Шла передача, и, выслушав очередного выступающего,
Татьяна Сазонова вдруг включила запись встречи Валентина Григорьевича с молодёжью Иркутского
вуза, 1988 год. Писателю задали вопрос: «Какая сейчас молодёжь?» Он ответил просто: «Вкусы
молодёжи должны отличаться от вкусов взрослых, молодёжь берёт своё. Но Дюма предостерегал
молодёжь: «Сам по себе этот мир вам нравится, и, разумеется, вы хотите изменить его к лучшему». Но
всё пройдёт, мир останется миром, дай Бог, чтобы и добра в мире прибавилось. Но я предостерегаю от
пресмыкательства перед молодёжью. Но это пресмыкательство продолжается и сейчас, и вы слышите
эти же самые слова и сейчас. И когда спрашивают, какая у нас молодёжь: хорошая или плохая… да не
хорошая и не плохая, а ровно такая, какая и должна быть». В этом же выступлении писатель
предостерегал от повального увлечения роком, пришедшим к нам с Запада, с их революционными
идеями, воспевающими дьявола. Закончил же такими словами: «Смотрите, профугуете Россию». Затем
слово предоставили молодой девушке Маше Кузнецовой: «Я играла роль по произведению Валентина
Григорьевича «Последний срок». До сих пор стоит в глазах, как был тронут наш любимый сибирский
писатель нашей игрой. В адрес меня он говорил, что Нинка получилась очень живая, прямо как в
книге. Именно от Распутина пришло в мою душу это волшебное отношение к бабушкам. В 2009 году мы
ездили в Москву, выступали на Таганке, спектакль произвёл огромное впечатление на москвичей, и
Валентин Григорьевич был на этом спектакле, после подошёл к нам и тепло, словно отец родной,
поговорил с нами, а он и есть отец наших русских душ. После прочтения любого произведения нашего
Великого земляка ощущаешь ответственность перед своей страной, Матушкой-Русью». Пока Маша
Кузнецова говорила, Татьяна Сазонова связалась с другом Валентина Григорьевича, писателем
Альбертом Семёновичем Гурулёвым: «Сам себя спрашиваю, я не верю ещё, не ощутил… Осознание,
кого мы потеряли, придёт только потом. Мы ведь с ним в одном общежитии жили, жизнь так
распорядилась, что всё время были вместе. Работали в одной редакции, ездили по деревням всегда
вместе. На моём семидесятипятилетии вдвоём с ним сидели, просто пили чай, говорили о жизни. Из
всего того, что написал мой друг, мне дорого всё. И когда бывали в деревнях, он мне показывал живых
героев своих повестей, просто говорил: «Вон видишь, мужик пошёл, вот он тот-то и тот-то. У него был
мельчайший бисерный почерк, и никто никогда не видел, когда он писал. Видели лишь рукописи.
Всякому писателю важно уединение, и ему это было крайне необходимо, но всегда на столе у него
лежал остро наточенный карандаш. Был он всё-таки неразговорчивым человеком, но нашей Иркутской
писательской организации при таком писателе нужно было, конечно держать высокую планку, ни о
какой пакости не могло быть и речи. Последнюю встречу помню так: лежал он в областной больнице,
позвонил и сказал: «Вот у меня ещё одна забота – новая болезнь». Через несколько дней пришёл ко
мне домой, сказал, что собирается лететь в Москву. О болезни мы даже не говорили, он не любил эти
вещи. Он же мужик сибирский, без внешнего проявления чувств, а тут вдруг подошёл, обнял, и я уже
тогда почувствовал неладное». Пока шла запись, по признанию Татьяны Сазоновой, приходилось
несколько раз останавливаться, Альберт Семёнович горько плакал. Поставили запись молодого
сибирского писателя, живущего на реке Лена, Андрея Антипина: «Больше всего я люблю рассказы
«Уроки французского, «В ту же землю», особенно последний из названных. На мой взгляд, с
девяностых годов очень трудно найти в русской литературе рассказ по боли за русских людей сильнее
этого. Боль и борьба Распутина за гибель реки Ангары по-прежнему актуальна, ведь Богучанскую ГЭС
ввели в эксплуатацию. Распутинский крик о Сибири, которую уничтожают, его слово, которое он нёс,
несёт и будет нести до всех нас, живее всех живых. Жаль, что молодёжь мало читает вообще, и очень
тревожно за нашу будущность». Далее Маша Кузнецова читала эпизод про коня Игреню, и от
распутинской прозы, думается мне, у многих, кто слушал в этот момент наше Иркутское проводное
радио, навернулись на глаза слёзы очищения. Молодая девушка до боли трогательно читала: « –
Игреня, – приговаривала она. – Ты это чё удумал, Игреня? От дурной, от дурной. Он уж трава полезла,
а ты пропадать собрался. Осталось дотерпеть-то неделю, не больше, и жить будешь, любая кочка на
28
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
жвачку подаст. Ты погоди, Игреня, не поддавайся. Раз уж зиму перезимовал, тепери сам бог велел
потерпеть. Осталось-то уж… господи… раз плюнуть осталось-то. Чё там зиму – войну мы с тобой пережили.
Всю войну ты, бедовый, на лесозаготовках маялся, брёвны таскал, а такая ли это работа? И таскал, дюжил. А
тут уж на характере можно продержаться, я давно уж на характере держусь». Плачу, плачу, плачу…
Два года назад состоялась встреча Валентина Григорьевича в Качугской школе, и мы, благодаря
Татьяне Сазоновой, слушаем слова учителя русского языка и литературы Инги Валерьевны Зуевой:
«Чувствовал он себя уже плохо, но приехал к нам на Лену. Рассказывал ребятам много о дружбе, о
том, как писал рассказ «Уроки французского». После встречи ребята как к родному дедушке
подходили к нему за советом, а кто и с просьбой, даже приобнимали его, и это всё в их сознании
прекрасно совмещалось. Жукова Лена написала после встречи сочинение, там были такие слова:
«Распутинская проза всегда открытие, перечитываешь, и каждый раз узнаёшь что-то новое. Приходит
понимание, что всю жизнь тебя носит кто-то на крыльях, но и ты несёшь перед кем-то ответственность
и вновь и вновь задумываешься о том, как ты живёшь». И вот уже одиннадцатиклассник Александр
Качалов вспоминал свою встречу с Великим писателем: «Присутствовал там и Виктор Кожемяко: «Я
читал тогда стихотворение иркутского поэта Ростислава Филиппова «Матерятся женщины в трамвае»,
было это шесть лет назад, теперь это осталось на всю мою жизнь. Ведь русский патриотизм идёт из
глубины души, именно глубинный патриотизм, к чему всю свою жизнь призывал нас наш Великий
праведник, Валентин Григорьевич Распутин». Зная, что на Иркутский дом литераторов были нападки
коммерческих структур, и что спасло его тогда имя Распутина, опасаюсь, как бы вновь барыги не
возобновили свою бесовскую борьбу, и помоги нашим воистину замечательным иркутским литераторам
Господь. Продолжать и преумножать во веки веков дело жизни нашего Великого земляка. Выпишу и
строки журналиста Ирины Лагуновой из фотоальбома «Валентин Распутин. Дорога домой»: «Желание
помогать людям у писателя всегда было очень острым. Наверное, прошло уже с десяток лет с тех пор,
как в Усть-Уде решено было строить церковь. Валентин Григорьевич во всём этом принимал самое
деятельное участие. В те года, рассказывает Изольда Александровна Алымова, все свои гонорары за
книги он переводил в фонд строительства. Когда бюджет на стройке совсем оскудевал, Валентин
Григорьевич отправлялся на приёмы, и его имя оказывало магическое действие на всех, кто был в
силах хоть как-то материально помочь в возведении церкви. Богоявленский храм уже давно принимает
прихожан, пять лет назад в нём начал службу протоиерей отец Владимир. Усть-удинцы хорошо
понимают, чьими стараниями был воздвигнут храм, и благодарят писателя». Много лет Валентин
Распутин навещал свою родину – затерявшуюся в усть-удинской тайге, привозил сюда знаменитых
писателей, предупреждая их, чтобы брали с собой резиновые сапоги, ибо в деревне без них беда.
Позапрошлым летом писатель принял для себя серьёзное решение. Собрал тома «Всемирной
литературы» из личной библиотеки и отправил их в Усть-удинскую районную библиотеку, сказал:
«Пусть читают». В родной Аталанке его хлопотами была построена новая кирпичная школа,
поговаривают о том, чтобы сделать родовой дом писателя музеем. Местные жители уверены в том, что
если бы не их знаменитый земляк, влачить бы Аталанке совсем жалкое существование, как и
большинству леспромхозовских посёлков, которые закрывают или расселяют по соседним сёлам.
Снова привожу строки Ирины Лагуновой из редкостного фотоальбома: «Однажды, в очередной свой
приезд в усть-удинские родные края, сам того не ожидая, писатель получил приятный подарок от
депутата областного Законодательного Собрания Андрея Чернышева – целый автомобильный кузов
книг писателя для сельских библиотек. Пока переплывали на пароме залив от балаганского причала,
разбирали стопки книг, а Валентин Григорьевич подписывал их. В этой поездке был и Владимир Ильич
Толстой. Позже он признавался, что побывать на родине великого русского писателя – для него
большая честь, и он давно мечтал об этом». Хочу добавить, что депутат Андрей Чернышев стал одним
из главных помощников писателю по возведению храма, много добрых дел за этим меценатом,
помогающим Валентину Григорьевичу все последние годы его жизни. Приведу и строки из письма
Валентина Григорьевича Изольде Александровне Алымовой, ибо сейчас каждая крупица о Великом
писателе чрезвычайно важна, прежде всего нам, ныне живущим: «Дорогая-предорогая Изольда
Александровна! Спасибо за письмо, тёплое, живое, доброе и обстоятельное. Только из глубинок могут
приходить такие письма, в которых ничего не забывается и всё к месту. Читал его и невольно
улыбался, представляя Вас и хорошо слыша Ваш голос. Особенно меня поразила Ваша столетняя мама
с прекрасным языком и неиссякаемым интересом к жизни. И двух месяцев ещё не прошло, как мы в
Москве, а кажется – год прошёл. В Москве теперь и здоровым-то не позавидуешь. Такая здесь тьма и
осенью и зимой, и даже летом. И так Москва забита людьми, что я стараюсь лишний раз не
передвигаться по ней». Сейчас в Аталанке полное отсутствие сотовой связи, нерегулярное
транспортное сообщение, низкая рождаемость, из цивилизации остался лишь теплоход. Ровно такая
картина почти во всех сёлах и деревнях Иркутской области. Именно это и ускорило смерть Валентина
Григорьевича. Но велики наши русские писатели Валентин Григорьевич Распутин и Василий Иванович
Белов ещё и тем, что каждый воздвиг на своей малой родине храм. Словно завещая всем нам, что Русь-
Матушка выстоит и будет вновь и вновь вторить: «Вы, дети, хранители тех берегов. Россия одна,
берегите сынов. И так же, как деды, любите страну. Завет стариков не забыть никому». Все эти дни
записывая передачи на диктофон, держу на столе лист бумаги, и, разумеется, поэзией это не
назовёшь, но когда умирает любимый писатель, каждый волен выражать своё мнение так, как
подсказывает нутро: «Распутин, Астафьев, Белов. Деревни славянская лира. Прозрение русских умов.
Словесность кондового мира»...
29
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Сергей ЧЕПРОВ
г . Т ем р ю к , К р а сн о д а р ск и й к р а й ( г . Б и й ск , А л т а й ск и й к р а й )
Поэт, публицист, член Союза писателей России. Член литературного экспертного совета журнала «Северо-Муйские огни».
Крым и «вся Сибирь»
5 мая этого года в Крыму состоялась творческая встреча крымских писателей с представителем
сибирского литературного издания «Тобольск и вся Сибирь». Попал я на эту встречу совершенно случайно.
Мой давний друг, член Союза писателей России поэт Сергей Филатов из Бийска, был приглашён Союзом
писателей Республики Крым для знакомства и установления творческих контактов. Он является
заместителем редактора альманаха «Тобольск и вся Сибирь», издания замечательного и известного
широкому кругу читателей. С Сергеем мы не виделись давно, около двух лет, с того самого времени, как я из
родных алтайских просторов перебрался на ПМЖ на Тамань. Зная, что Темрюк совсем недалече от Крыма,
Сергей и предложил мне встретиться в Симферополе. На автобусе вместе с паромной переправой через
Керченский пролив дорога длится около восьми часов. И ещё полчаса от Симферополя до посёлка городского
типа Партенит на южном берегу Крыма. Здесь мы и остановились у Константина Кеворкяна, товарища Сергея
ещё по Литературному институту. Конечно, разговоров до полуночи. Но самая обсуждаемая и самая больная
тема – Украина, к которой неизменно сводились все наши рассуждения, тем более что хозяин жилья,
Константин, директор украинского видеоканала и депутат Харьковского городского совета, в свете всем
известных трагических событий вынужден был покинуть родину и перебраться в Крым вместе со своей
семьёй. С утра мы с Сергеем побродили по посёлку и по берегу моря. В разговорах и расспросах как-то не
замечаешь, что здесь по прямой не пройти: сплошные ступеньки вверх-вниз, на каждом шагу повороты,
подъёмы да спуски (посёлок расположен на горах, у подножия Аю-Дага), так что после 2-3 часов такой
прогулки ноги уже «давали о себе знать». Потом Константин повёз нас на машине в Симферополь.
Встреча состоялась в 14 часов в детской библиотеке им. Орлова. Присутствовали работники
библиотеки, несколько молодых авторов и члены СП Республики Крым. Директор гостеприимного заведения
Наталья Аносова представила нас собравшимся, коротко коснувшись творчества и тех далёких краёв, откуда
мы прибыли. Потом Сергей Филатов рассказал об издательстве «Тобольск и вся Сибирь», об альманахе, о
своей работе там, и, конечно же, об удивительном человеке, Аркадии Елфимове, задумавшем и создавшем
всё это огромное культурно-просветительское, литературно-историческое здание – общественный
благотворительный фонд «Возрождение Тобольска», включающий в себя и альманах (в довольно широком
смысле этого слова). Кстати, название «Тобольск и вся Сибирь» было предложено замечательным и
честнейшим русским писателем Валентином Распутиным, недавно ушедшим от нас, которого по праву
называют духовным наставником Сибири.
Потом слушали стихи Сергея. Стихи глубокие и мудрые! Конечно, многие я знал и ранее, но вот в
авторском исполнении как-то откровеннее и неожиданнее раскрывается их глубина. И наградой были
искренние аплодисменты. Сергей подарил библиотеке свой сборник стихов «Свет отражённый» и книгу
«Бийск», изданную фондом «Возрождение Тобольска». Далее о работе и проблемах Союза писателей
Республики Крым рассказали председатель правления Валерий Басыров (он же главный редактор
литературно-художественного журнала «Крым», а также и давний друг наших «Северо-Муйских огней») и
ответственный секретарь Вячеслав Килеса (главный редактор газеты «Литературный Крым»). Всего год
прошёл после воссоединения с Россией, поэтому вопросов, требующих решения и согласования, ещё край
непочатый. Но поэт ли, писатель ли, он всегда остаётся самим собой, и ему-то перестраиваться особо нечего.
Он вне границ и, порою, даже вне времени. Как гостю с далёкого Алтая (хотя теперь я и житель Кубани),
было предоставлено и мне слово. Руководитель бюро пропаганды, поэт Аркадий Вакуленко очень
интересуется творчеством В. М. Шукшина, нашего знаменитого земляка, и даже бывал несколько раз на
Шукшинских чтениях. По его просьбе я рассказал и о своих встречах с Василием Макаровичем, которые
подарила мне благосклонная судьба. Потом читал свои стихи, закончив выступление шуточным
стихотворением «Ветка сирени», которое сразу же подняло настроение слушателей. На этой весёлой ноте
основная часть встречи была закончена. Верится, что аудитория осталась довольна. А мы в тесном кругу
продолжили обсуждать свои писательско-издательские проблемы и договариваться о дальнейшем творческом
сотрудничестве.
Н а ф о т о : С е р г е й Ф и л а т о в , Л е в Р я б ч и к о в , В а ле р и й Б а с ыр о в , С е р г е й Ч е п р о в , В я ч е с л а в К и л е с а .
30
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Праздник Слов а, праздник Поэзии
13 июня в Ботаническом саду Тверского государственного университета уже в третий раз прошло
событие регионального масштаба — открытые молодежные литературные «Верхневолжские чтения». В
роли организаторов традиционно выступило объединение «Струны души» при поддержке
администраций ТвГУ и Ботанического сада.
В тенистом уголке сада на поэтической площадке
свои лучшие произведения представили тверичанам
молодые и зрелые авторы Твери, а также гости из
региона.
Старицкому
творческому
объединению
«СТИХиЯ» также поступило приглашение, которое мы с
удовольствием приняли и не пожалели об этом!
«Верхневолжские
чтения»
— замечательный
повод
поделиться поэтическими находками, повидать давних
друзей, услышать новые имена, открыть для себя новые
таланты.
Участников и гостей чтений приветствовали
депутат Законодательного Собрания Тверской области
Олег
Лебедев,
главный
специалист
отдела
профессионального
образования
министерства
образования
области
Глеб
Сафонов,
директор
Ботанического сада Юрий Наумцев. Состоялось награждение победителей конкурса стихотворений.
В этом году, официально носящем звание
Года литературы, на конкурс принимались
стихотворения на тему поэзии и поэта,
вдохновения, литературы в целом, таинства
творчества. Конкурс прошел достойно и открыл в
поэзии Верхневолжья много запоминающихся
страничек.
Ведущие – руководитель «Струн души»
Диана Мун и доцент ТвГУ, ведущий тверской
критик
Александр
Бойников
представили
зрителям заслуженных поэтов и зажгли новые,
молодые звездочки на литературном небосклоне
нашего
региона.
Замечательная
поэзия
органично сочеталась с музыкой – свои песни
подарили нам молодежные группы и авторы-
исполнители.
Всех
порадовали
задорные
«Калоши счастья», которых ведущие вполне
справедливо назвали одной из самых позитивных тверских групп.
«СТИХиЯ» также вплела свою яркую нить в канву музыкально-литературной программы. Лучшие свои
произведения припасли к празднику Венена Петровская, Ольга Дейнега, Александр Мешалкин и автор этих
строк. Светлана Мурычева покорила слушателей песенной миниатюрой «Я видел сон», которую они создали
совместно с Алексеем Кубраком, и любимым
всеми «Старомодным романсом» на стихи
безвременно ушедшего Евгения Сигарева.
Тепло
принимали
автора
проникновенных песен Михаила Шарапова –
он делает свои первые шаги на «большой
сцене», но уже полюбился зрителям.
Общение
продолжилось
на
живописном берегу реки Тьмы. Под сенью
сосен состоялся поэтический мастер-класс
от
Александра
Бойникова.
Участники
обменялись
мнениями,
поделились
поэтическими
и
музыкальными
откровениями,
планами
на
будущее.
Вкусным ужином у костра завершился
насыщенный,
яркий,
солнечный
день.
Спасибо за гостеприимство, за стимул для
творчества, за вдохновение!
Ф о т о А л е к с а н д р а М е ш а л к и н а .
О л ь г а П Р И Х О Д Ь К О , руководитель творческого объединения «СТИХиЯ».
31
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Тверские поэты в гостях у «Северо -Муйских огней»
«Схв ачен а и стины н ить …»
Верхневолжье, откуда берёт исток великая русская
Сергей ПОЛЕЖАЕВ
река, давно считается краем поэзии и песен. И
сегодня русская поэзия Твери жива, в её большой
Родился 6 июля 1967 г. Автор книги стихов «Какаду» (2013).
поток постоянно вливаются новые дарования.
Публиковался во многих изданиях Твери и Москвы, а также в
Яркая примета тверского поэтического мира
сборниках поэзии в Праге и Берлине. Дипломант 2-й степени
сегодня – молодёжное литературное объединение
Международного
Пражского
литературного
фестиваля
«Европа
2010»,
лауреат
международного
конкурса
(лито) «Рассветная звонница», созданное в 1999 г. по
русскоязычной литературы «Новые писатели» (2012, 2013).
инициативе замечательного русского поэта, в
прошлом морского офицера, командира пограничного
сторожевого
корабля
Евгения
Игнатьевича
Ремонт
Сигарёва (1928–2010). Неиссякаемая щедрость души
Весь храм в лесах. До старой колокольни
и энергия созидательности побудили его собрать
Готов к побелке, словно на парад.
вокруг себя молодёжь, школьников и студентов,
И три таджика сказочно довольны:
«людей с непричёсанными мыслями, которые
пробуют писать стихи». Объединение стало хорошей
Их радуют природа и подряд,
творческой школой для более 200 молодых поэтов и
И волжский плёс, и бор. Их манит лето,
прозаиков, и для многих из них – стартовой
Их ждёт работа, не ворчит прораб.
площадкой в литературу.
И крест, как полумесяц минарета,
За минувшие 15 лет издано более 30 книг
Не выше звёзд, но ближе, чем Куляб.
участников «Рассветной звонницы» (у некоторых
вышло по два и даже по три авторских сборника).
Запел таджик о родине, где мама.
Увидела свет посмертная книга стихов Е. И. Сигарёва
Обводит кисть карнизы и углы.
«Последняя вахта». В 2003 г. руководителями лито
Потомки Авиценны и Хайяма,
учреждена
молодёжная
литературная
премия
Как ангелы, от извести белы.
«Родник» (в настоящее время носит имя Е. И.
Сигарёва) за первый поэтический сборник молодого
«Мы цель созданья, смысл его отменный…»*
(до 30 лет) автора, которой удостоились более 10
Хотелось бы так думать мне, так жить.
человек. По итогам общероссийского совещания
Но скоро вечер, окончанье смены.
молодых писателей в г. Гусь-Хрустальном (апрель
Спускается с небес певец таджик.
2009 г.) трое членов объединения были приняты в
______________________________
Союз писателей России.
*Мы цель созданья, смысл его отменный,
Произведения поэтов «Рассветной звонницы»
Взор Божества и сущность зрящих глаз.
публикуются в региональной и столичной периодике,
Окружность мира – перстень драгоценный,
в литературных альманахах и сборниках, звучат по
А мы в том перстне – вправленный алмаз.
радио. В 2004 г. был выпущен диск «Рассветные
Омар Хайям (перевод К. Бальмонта)
голоса над Волгой» с записями их стихотворений,
который по праву можно считать первой поэтической
Таллинн
аудиокнигой в Тверской области. Песни на их стихи
исполняют известные верхневолжские барды. Поэты
Башни – стопка карандашей.
«Рассветной звонницы» принимают активное участие
Шпили – кисти для акварелей.
в международных, общероссийских и областных
Таллинн прочно хранит в душе
литературных
конкурсах
и
фестивалях,
Город эстов и старый Ревель.
поддерживают все начинания культурной жизни
родного края.
На границе добра и зла
Сегодня объединение, которое возглавляет
Из камней, чугуна и стали
Любовь Старшинова, поэт, автор двух книг, член
Крепостная стена росла:
Союза писателей России, успешно продолжает свою
Колывань и эстонский Таллинн...
деятельность. По её словам, «и молодые члены ЛИТО,
и те, кто пришёл к нам не в “юном” возрасте, очень
К сердцу города от стены,
активны и готовы не только читать стихи, делиться
Словно кровь в варикозной вене,
своим творчеством с читателями, но, самое главное,
Вновь гостями чужой страны
готовы учиться, самообразовываться, постигать
Вышли русские вдоль по Vene*.
новое».
Перед вами, уважаемые читатели «Северо-
И, устроившись в кабаках,
Муйских огней», подборка стихотворений участников
Славят местное средневековье
«Рассветной звонницы». Разные по творческим
Дамы с перстнями на руках
почеркам, по тематике и стилистике произведений,
И мужчины из Подмосковья.
они отличаются друг от друга, по крылатому
выражению Евгения Боратынского, «лица необщим
Захмелевший в дождях январь,
выраженьем».
Каждый
из
поэтов
пристально
Выпив с ними вина с корицей,
всматривается в жизнь, стремясь запечатлеть в
Рядит в киноварь и янтарь
стихотворных строках и тревожные контрасты
Зданий крыши из черепицы.
современности,
и
богатый
мир
лирических
Пнув язык из своей души,
переживаний.
Как потомок степных команчей,
Алексан др БОЙ НИК ОВ,
Точит в школе карандаши
литературный критик, член Союза писателей России.
Бывший русский эстонский мальчик.
______________________________
*Vene – название улицы в Таллинне, в переводе с эстонского
Русская.
32
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Ольга КОЧНОВА
Бывало, откроешь знакомые двери,
Уже на веранде пыхтит самовар.
Родилась 14 марта 1979 г. Автор книг стихов «Мне мешают
А запах какой!.. Пироги подоспели,
крылья на земле» (2006) и «Танцуя на осколках» (2007). Член
Союза писателей России, лауреат литературной премии им. Ю.
От чая с лимоном вздымается пар!
П. Кузнецова журнала «Наш современник» в номинации
«Молодые поэты» (2012) и IV Международного арт-фестиваля
В полуденный час и в часы на рассвете
«Провинция у моря – 2014». Стихи публиковались в столичных
Люблю наблюдать, как волшебно блестят
журналах «Наш современник», «Юность», «Московский
Пылинки, парящие в солнечном свете…
вестник», «Студенческий меридиан», в международном
Я счастьем бесхитростным снова объята!
журнале «Форум» и др.
Наполов ин у
В по ловод ье
День уже испит до дна,
Мы встретимся у моря. А пока
Весь иссушен диском бледным,
нас настигает рокот половодья.
Как таблетка ото сна,
И, кажется, должны пройти века,
Тает солнце в небе медном.
и льдины, превращаясь в облака,
в небесном отразятся своде.
Серой кляксой тень ползёт
По налёту снежной пыли,
Мы встретимся. Ну, а пока вода
Вместо луж привычных – лёд.
стоит в лугах, нахлынула на город.
Мысли – и они застыли…
В прибрежных ивах, словно в неводах,
она ревёт, запутавшись, и... сходит.
Тише бег часов в груди –
Шарф печалей нежно душит
Спадает. Постепенно, день за днём.
На снегу следы мои:
И вот уж ни следа от водополья.
Их прохожий не нарушит…
А мы всё так же обречённо льнём
к задымленным громадам метрополий.
Будто бы упала ниц,
Прямо в жёлтых дней трясину.
И лишь в прозрачных сумерках весны
В небе крики сонных птиц…
мы понимаем – потеряли в главном.
Не живу…
А море, в наши проникая сны,
Наполовину…
баюкает так бережно и плавно.
__________________________________________________________________________________________
***
Здесь осенью такая тишина,
Лариса ЛОМИНА
что можно ясно по ночам услышать,
как бледно-серебристая луна
Родилась 20 июля 1979 г. Является старостой лито «Рассветная
звонница» с момента его основания. Автор книги стихов
слегка звенит над обветшалой крышей.
«Снежинок кормлю с руки» (2006). Печаталась в тверской
периодике, в коллективных сборниках и альманахах поэзии,
Шурша в саду среди опавших звёзд,
выступала по областному радио в передаче «Поэтическая
крадётся к молоку вчерашний ёжик.
тетрадь». На её стихи написано много песен, в том числе
Как много время провело борозд,
детских, которые сейчас входят в образовательную программу
оставив дому след на тёмной коже.
дошкольных учреждений г. Твери.
Незряче шаря в облаках рукой,
Шуба
скрипит натужно дерево-калека.
Из страха перед будущей зимой
Побывав в театре, парке, клубе,
зверьё подходит к дому человека.
Под дождём, в снегу и мишуре,
Приказали нутриевой шубе
...Такая тишина, что давит грудь –
Долго жить на мусорном дворе!
как будто никого на свете близких.
Приходит ёж, лакает Млечный Путь
Разлеглась на солнце, королевна!
из старой, чуть потрескавшейся миски.
Думая, что огражденье – трон!
И что подъезжают повседневно
__________________________________________________________________________________________
К ней кареты. А в карете – ОН!
Екатерина БОЛЬШАКОВА
Всё не так!
Реальность веселее!
Родилась 4 октября 1988 г. Выпускница Тверской
Чтоб в гнезде своём не простудиться,
государственной
медицинской
академии.
Участница
Тёплые ворсинки подлиннее
нескольких поэтических конкурсов. Стихи публиковались в
Дёргали находчивые птицы!
сборниках поэзии «Вышневолоцкие зори», «Голос свирели»,
«Бёрновская осень», «Каблуковская радуга», в «Тверском
литературном альманахе».
***
Памяти Г. А. Безруковой*
На д аче
Не все расклеены афиши,
Там сердцу спокойно и детство нетленно,
Не переписан черновик.
Там запахи мёда и мяты вокруг.
Светёлка, что под самой крышей
И нет уголка в бесконечной вселенной,
Осталась без хозяйки вмиг.
Как этот, где жизни смыкаются в круг.
Впитает краска дым табачный,
Ремонт забелит желтизну,
33
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
И ситец пыльный и невзрачный
Выбрасываю из души
Не тронет тюля белизну.
Ненужный, тяготящий мусор,
Жильцы другие объявились,
Как джинсы старые «клеши »
Не зная, как жилось до них.
И как пластмассовые бусы.
Потом восторженно дивились,
Услышав про «черешни» стих.
Стираю фразы, имена,
Она вернётся за вещами?
Что ничего уже не значат.
Нет, на светёлку посмотреть
Пускай отныне за меня
Печально карими глазами
В общагах дряхлых краны плачут.
И наши души отогреть.
Не все расклеены афиши,
Пусть за спиной встают леса
Не переписан черновик…
На месте всех мостов сгоревших,
______________________________
Чтоб лгущие мне голоса
*Безрукова Галина Аркадьевна (1948–1999) – известный тверской
Не оставляли в сердце трещин.
поэт, автор книг «Расклейщица афиш», «Светёлка», вышедших при
её жизни. Трагически погибла 29 апреля 1999 года.
__________________________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________________________
Любовь СТАРШИНОВА
Виктория ПАНИНА
Родилась 30 июля 1976 г. Руководитель литературного
объединения «Рассветная звонница» с 2009 г. Автор книг
Родилась 28 ноября 1983 г. Автор книг стихов «Мир на ладони»
стихов «Моя двадцатая весна» (2002) и «Стоит жить» (2010),
(2005) и «Песни северных ветров» (2008), член Союза писателей
член
Союза
писателей
России.
Публиковалась
в
России. Публиковалась в тверских, общероссийских и
общероссийской и тверской периодике, во многих поэтических
украинских поэтических сборниках и альманахах. Лауреат
сборниках и альманахах. Лауреат и дипломант нескольких
конкурса литературного и художественного творчества
литературных конкурсов.
«Отсюда Тверь берёт начало…» (2006), молодёжной
литературной премии «Родник» (2007), победитель московского
***
конкурса «Поэтическая аптека» (2011).
Мама вяжет коврик разноцветный
Из весёлых ярких лоскутков.
Се лигер ское
Исчезает вечер незаметно,
С летней лёгкостью поплавков,
И в глазах рябит костёр шелков.
Зацепившись незримыми лесками,
Ряд за рядом вырастает чудо,
Мысли реют в копне облаков
Будет веселить, играть узор:
Над пейзажами селигерскими.
То колышет синью незабудок,
Зачарованный тонет взор
То в траве лесной утонет взор.
В зарисовке, июлем подаренной,
Руки терпеливы и проворны.
Где зеркальные блики озёр
За работой – вялый разговор.
Полирует рассветное марево.
Мать берёт клубок последний, чёрный,
Тишина всё вокруг обняла,
Словно завершает красок спор.
Стережет местный быт, умница!
Отнесёт потом ковёр на рынок
Лишь в прибрежные зеркала
И продаст его за горсть монет.
Сосны-сёстры глядятся, любуются.
Под следами грязными ботинок
Пара удочек. Взмахи легки.
Незабудок синь сойдёт на нет…
Занырнули крючки за уловами.
Тут «с ладошку» снуют окуньки,
Прелю ди я
Чуть заметными дразнят поклёвами.
Тихая вязь акварели,
Лодка выдаст себя в камышах
Матовый лик полотна.
Еле слышимым всплеском вёсельным…
В жизнь из другой параллели
Только здесь отдыхает душа,
Утром сочится весна.
Возвышаясь над гладкими плёсами.
Спящие ивы, скамейки
Брызги вверх! Жаркий день, остудись!
Дождик помыл между дел.
Окунись в чистом озере с бликами!
Голуби ходят семейкой.
Нашей доброй ухой угостись,
В храме светлеет придел.
Чаем с мятой и куманикою.
Долгие тени причалов
Вечерком можжевеловый дым
Словно в воде облака.
Завивается зыбкими лентами…
Лодка отчалит устало:
Всё здесь кажется вроде простым,
Снова утихнет река.
Но мы живы такими моментами.
Лучше не знаю прелюдий.
Схвачена истины нить.
***
Но просыпаются люди
Вычёркиваю навсегда,
И…
Кому я перестала верить,
начинают жить.
Чьи обещания – вода
И боль в тиши моих истерик.
34
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Поэзия «Лукоморья»
Наши авторы – люди с огромным жизненным опытом, умудрённые и восторженные, скромные лирики
и горячие ораторы, любящие литературу. Произведения, созданные ими, помогают глубже заглянуть в души
людей, понять и вернее оценить суть происходящих событий.
Р у к о в о д и т е л ь л и т о « Л у к о м о р ь е » И р и н а Ш в е ц , г . Т е м р ю к , К р а с н о д а р с к и й к р а й
Галина БРАГИНА
Нина МАКСИМЕНКО
Мы
Празд ник в Ат амани
Мы пройдём по земле, словно дождик весенний,
Светило солнце с высоты,
Чтобы жажду корней хоть на миг утолить,
Лилось лучами золотыми,
И исчезнем в тени молодых поколений,
Рождая светлые мечты,
Что успели уже о себе заявить.
Сливаясь с песнями земными.
Мы пройдём по земле, повториться не смея,
В высоком небе облака
Ветер память рассеет, как зыбкий туман.
Отсвечивали перламутром.
Мир без нас обойтись непременно сумеет,
От малыша до старика –
Только чем-то обязан он будет и нам.
Все наслаждались дивным утром.
Взмывали в небо голоса
И расстилались по пригоркам…
Михаил БРАГИН
Благословляли небеса
Тот праздник до вечерней зорьки.
Ласточка
Казалось, души казаков
Слепила ласточка гнездо под крышей над окном,
Витали здесь, над куренями,
И вместе с ласточкой весна
Пришедшие с былых веков
пришла в наш отчий дом.
Повеселиться вместе с нами.
И скоро в гнёздышке у нас появятся птенцы.
Спасибо, ласточка, тебе, что к нам вернулась ты,
Что радость снова принесла
Ольга ДАВЫДОВА
в наш добрый, тихий дом,
Порхая, весело резвясь под солнцем за окном…
Дагомыс
Ночь светла,
Станислав БУРДЕЕВ
сединою туман на вершинах повис.
Сотни ярких огней,
словно звёзды, нам путь освещают.
Просто о сложном
Ты красив,
Всё сущее во все прошедшие века
дивный берег морской, Дагомыс!
Творила Всемогущего рука
Может быть, это Рай,
И к роднику, к началу возвращала,
о котором так люди мечтают.
И жизни лёгкой нам не обещала.
Свежий запах лесов
Разумный человек понять однажды должен:
В окаймленье извилистых гор –
Вселенная, она разумна тоже!
Что ещё в жизни страннику
в мире волнующем нужно?
Только сердцем принять
Владимир КУКСИН
наш кубанский бескрайний простор
да успеть ухватить полной грудью
Ухо дит май
наш ветер, просолено-южный.
Букетом отцветающей сирени
Нам машет уходящий светлый май,
Нина МЕЛЬКУМОВА
Стыдливо прячут голые колени
Берёзоньки в зелёный малахай.
Бабье лето
В лесах, увитых молодой листвою,
Любуюсь я осеннею картиною:
Где птицы неумолчны дотемна,
Какая благодать! Тепло, уют…
Весёлый май с кудрявой головою
И облака, как перья лебединые,
Нам шепчет дорогие имена.
По озеру небесному плывут.
А в небе так безоблачно и чисто,
А ветерок, лаская листик сказочный,
Так далеко до самых близких звёзд…
Поднял его и мне вручил, шурша.
И смотрит в небо луг цветистым ситцем,
И мы, легко порхая, словно бабочки,
И шепчется со стайкою берёз.
Взлетели в небо, с осенью кружа!
Уходит май, теснимый знойным летом,
И в чувствах встрепенулось вдохновение,
Отцвёл благоуханный первоцвет,
Соловушкой воркует да поёт!
И тридцать дней черёмуховым цветом
Так в бабье лето стих в одно мгновение
В копилку лягут уходящих лет.
Сложился и направился в полёт.
35
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Светлана ВЛАДИМИРЦЕВА
Ни ссор, ни драк… Жестокого упрёка
За лень и ложь не слышно никогда.
Я не ск ажу
Здесь чистота от светлого истока,
От песен вольных, честного труда.
Я не скажу, что кровь во мне остыла,
Я не скажу, что жизнь уже прошла.
Смотрю вокруг – возделанное поле,
И о любви сказать, что это было,
Ни сорных трав, ни застит его мгла.
Я не могу… Она во мне жива.
Страна любви – великое раздолье –
В мечтах моих безоблачно-светла.
Жива во взгляде моего ребёнка,
Жива в объятьях милых, нежных рук
И в жалобном мяуканье котёнка…
Геннадий КОНАКОВ
Жива… в большом количестве подруг.
***
Максим АНИСИМОВ
Кинула на плечи ивушке прелестной
Ночка росы чистым серебром.
Снова с мамой вместе запеваем песню,
Трам вай ж елан ий
Души наполняются теплом.
Под стук колёс волшебного трамвая,
Так же кот мурлычет на моих коленях,
Летящего в ночи, словно звезда,
За окном младая спит луна.
Ты главную мне тайну открываешь,
С вишнями в обнимку там гуляют тени.
Что будешь ты моею. Навсегда!
Мне и маме – праздник, не до сна.
Ко мне красивым телом прижимаясь,
Кучугуры… дом наш… синие рассветы,
Ты шепчешь мне безумные слова…
Мамино варенье и пирог.
А я в ответ сказать тебе пытаюсь,
Сладостному детству шлём свои приветы.
Что от любви кружится голова.
Мама нынче рядом – нет тревог.
Трамвай стучит колёсами, стучит…
И пускай давно мы все большими стали.
Снежинки за окошком тают, тают…
Часто под родительским крылом
И светлой музыкой в душе моей звучит
Милое, родное сердце согревает.
Любовь, что нас с тобою окрыляет.
Тем теплом и дышим, и живём.
Елена ЖУЕВА
Наиля МИЛОВА
Басня
***
В чемодан жена примерная
Зима на Кубань заглянула,
Уложила всё заранее,
Услышав про сказочный край.
Провожала благоверного
Легла на траву и уснула…
И сказала на прощание:
Ей снится заснеженный рай.
«Поправляйся в доме отдыха,
Позабудь заботы, тяготы,
Застыли лиманы и речки,
Больше будь на свежем воздухе,
И море молчит подо льдом.
По грибы ходи, по ягоды!»
Стоят тополя, словно свечки,
Покрытые все серебром.
Наступило воскресение,
Душу жжёт тоской неведомой…
Метели, морозы крепчают.
От тоски одно спасение, –
Зима, просыпайся скорей!
Дай-ка, я его проведаю.
Деревья в саду замерзают…
Вот идёт дорогой длинною,
Кубань не студи, пожалей.
На окрестности любуется,
Пора уже почкам проснуться,
Видит, милый под рябиною
И травке зелёной взойти.
С незнакомкою целуется.
Тебе же – на север вернуться,
У жены походка грозная,
Весна со скворцами в пути.
Муж вокруг лисой-пронырою:
«Ты не думай, что серьёзно я,
Наталья МИЛЬЧЕНКО
Я с ней сценку репетирую».
Отп лыла зо лот ая осень
Яков ЖУРАВЕЛЬ
Жемчугом в поля рассыпав росы,
Клином журавлиным пролетев,
Страна мечты
Отпылала золотая осень,
Приду в страну, где не бывает зла,
Отзвенел чарующий напев.
Недобрых лиц, иронии жестокой.
Мы уже не сможем вечерами
Сегодня мне надежду жизнь дала,
Приходить в зелёный храм берёз.
Мечтою обласкав меня далёкой.
Небо, что любило вместе с нами,
Истомой грудь наполнилась моя:
Не рассыплет пригоршнями звёзд.
В стране народ улыбчив и спокоен.
Инеем посеребрив тропинки,
И дружен он, и, как одна семья,
Незаметно к нам пришла зима.
Глубокого признания достоин.
Первая воздушная снежинка
Мягко на твою ладонь легла.
36
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
И стоят берёзки, как святые,
Я её прошу не плакать,
В непорочной белизне земли.
Не грустить в намокшем снеге…
Только не забыть мне золотые,
В светлом знаке Зодиака
Осенью расцвеченные дни.
Быть ей лучше – в новом веке.
Нина МОГИЛЬНАЯ
Галина ЧЕНЧИК
Мам е
Всё н е т ак пло хо …
Пустым стал дом, наш отчий кров,
Что ты, милая, грустишь, на глазах слезинки,
И речка часом обмелела.
Или это от дождя брызнули росинки?
Я не сказала тёплых слов,
Вот и носик покраснел, задрожали губки,
Не зная боли той предела.
Да и мысли в голове, словно в мясорубке.
Дела, заботы понемногу…
Вспоминаешь ерунду, мозг свой засоряешь,
Неплохо бы купить пальто…
И из мухи ты слона явно раздуваешь.
А мать выходит на дорогу
Оглянись: вокруг тебя всё не так уж плохо!
И смотрит, не идёт ли кто?
Надо лучшее вбирать, даже пусть по крохам.
Роняют жёлтый лист берёзы,
Ну? Поплакала? Взгляни ты на мир иначе,
Шумят, как будто бы виня,
И поймёшь сама потом, что напрасно плачешь.
И ветер сеет, сеет слёзы…
Простишь ли, мама, ты меня?
Александр ШВЕЦ
Людмила НАЦЕВИЧ
Притч а
У Насреддина, у Ходжи, был другом Абдулла,
Мат ери Отчиз ны
И хаджем в Мекку тот решил поправить все дела.
Но что бы делала Отчизна
Но недоверием к жене молоденькой грешил,
Без кротких наших матерей,
От всяких происков извне застраховать решил.
Без скатерти, крахмально-чистой,
Он оградить её решил от страшных мук вины.
Да с солью-хлебушком на ней?!
И… пояс верности надел на стройный стан жены.
Никто нас так не приголубит.
Но только как же быть с ключом? Куда его девать?
Солёно-горький вкус знаком…
Знак недоверия к жене с собой в дорогу взять?
И, если любит – то уж любит
Тогда он будет лишь мешать, напоминать о том…
Свою кровинушку нутром.
И постоянно отвлекать от мыслей о святом.
И, если дом, то – полной чашей,
Припомнил друга Абдулла, таков он был один,
С лампадкой, образком в углу…
На ветер не бросал слова почтенный Насреддин.
По-русски, преданно, по-нашему,
Под стать годам, как ни крути, сто лет без одного,
С душой, открытой на юру!
Во всей округе не найти воздержанней его.
– Ты чтил воздержанность во всём,
Алексей СКОРОДУМОВ
безбрачие вкусил,
Всегда считал большим грехом пустую трату сил.
Картошк а
Твои суждения верны, ты для меня, что брат.
Эх, картошечка, картошка,
Я ключ от пояса жены тебе доверить рад.
Да, с селёдкой, с огурцом,
– Ну что ж, спасибо, Абдулла,
На закусочку под водку,
что всё сказал как есть!
Как невеста под венцом.
Мне по душе твоя хвала, помочь почту за честь!
Сколько жизней ты спасала
Ходжи ответные слова вдохнули счастье в грудь,
И на фронте, и в тылу,
И с лёгким сердцем Абдулла
Чугунок мать доставала
пустился в дальний путь.
И звала семью к столу.
Он шёл, молясь… Легко шагать –
с тобою рядом Бог!
Как тянулись жадно руки,
Но тут ему пришлось прервать к Аллаху монолог.
Ты плясала, жгла ладонь,
На тебя дышали губы,
Когда, минув аул родной, он вышел за арык,
Песни пели под гармонь.
То вдруг услышал за спиной зовущий чей-то крик.
На ишаке, в клубах пыли, как из кувшина джин,
Эх, картошка, мать–кормилица!
Перед паломником возник пыхтящий Насреддин.
Вечно русская еда,
Ты румянила нам лица,
Совсем без сил он простонал, с лица стирая пот:
Без тебя мы – никуда!
– Ну и растяпа, Абдулла! Ты ключ мне дал не тот!
Александр УТКИН
Анна ШЕВЧЕНКО
На роди не
В дозоре
Я брожу здесь чёрной ночью
В тумане склоны гор сереют.
По станице в час дождливый
На море штиль стоит с утра.
И, разорванную в клочья,
В дозоре парень не робеет,
Душу стать прошу счастливой.
Согрет словами из письма.
37
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Мальчишка юн, ещё безусый,
Мы – потомки казачьего братства.
Лицом доверчив и умён.
Песни их до чего ж хороши!
Сегодня он защитник русский,
Сохраним, приумножив богатство,
В Россию, в жизнь свою влюблён.
Силу вольной, казачьей души.
От слов письма душа зарделась.
Я люблю птиц весёлые споры,
Он зорьке ранней подмигнул.
Я люблю этот ласковый свет!
Как хорошо... письмо в шинели
Беспредельны Кубани просторы,
Он взял с собою в караул.
Мне любимее Родины нет!
Сергей ЧЕПРОВ
Варвара ШЕСТАКОВА
Пет ька
Гам аюновы пе сн и
В фуражке клетчатой, с лопаткою под мышкой,
Гамаюн, поведай, птица,
Вышагивая, будто генерал,
Как века назад
Сосед мой, Петька, маленький мальчишка,
Отворяла Заряница
За ручку с мамой по двору гулял.
Блеск хрустальных врат,
И вдруг при взгляде на детей счастливых,
Постилала Заряница
У них ведь папы – всё им нипочём! –
Самоцветный плат,
Он как-то не по-детски сиротливо
И златая колесница
В карман пальтишка сунул кулачок.
Убегала в сад.
Кто в этом виноват – поймёт не скоро.
Да как в Ирийских колосьях
Вот что незащищён – скорей поймёт.
Силу всей Земли,
А эта самая «защита и опора»
Силу достославных россов
Совсем другою улицей идёт.
Предки сберегли.
Идёт и вдруг увидит: кто-то нежно
Полог синего раздолья
Хранит тепло мальчишеской руки…
Дымкою увит,
И так же сиротливо и поспешно
Там лучиста и превольна
В карманы брюк засунет кулаки.
Матерь-Сва летит.
А когда меж звезд рогами
Лариса ЧУЛАКОВА
Месяц заиграл,
Спит в печи Сварожич-пламя,
У Бож ьего хр ама
Солнца образ мал.
Молился старец, на коленях стоя,
Но не гаснет светоч нежный,
У храма и могучего ствола.
Пусть шумят ветра,
Не приходилось видеть мне такое,
В сердце русском, как и прежде,
Картина удивительной была!
Слиты три костра.
На фото я тот миг запечатлела,
Когда с надеждою старик смотрел на храм.
Ирина ГУЩА
В глазах его слезиночка блестела,
И на лице глубокий вился шрам.
Моя Ку бань
Неистово крестился, бил поклоны,
Кубань – бескрайние просторы
Склоняя голову седую до земли.
И золотистые поля.
Под звон колоколов и перезвоны
Здесь берег ласкового моря
Шептал молитвы тайные свои.
И благодатная земля.
Быть может, он за нас за всех молился?
Тугие гроздья винограда
За здравие, за мир и за покой?
Под солнцем жарким налиты,
И белый голубь ангелом кружился
А по весне, для глаз отрада,
Над седовласой мудрой головой.
Все в белом кружеве сады.
И вдоль станиц, больших и малых,
Ирина ШАРАПОВА
Бежит, спешит Кубань-река.
И отражаются в лиманах
Я люблю
Синь неба, птицы, облака.
Я люблю птиц весёлые споры,
А рыбаки, закинув сети,
Я люблю этот ласковый свет.
На байдах бороздят Азов.
Беспредельны Кубани просторы,
Здесь радостно смеются дети,
Мне любимее Родины нет!
Здесь уважают стариков.
Покоришь ты величьем Тамани,
Ты хорошеешь год от года
Успокоишь сильней всех утех,
Трудом людей, что здесь живут.
Я люблю тебя, чудо Кубани –
Преодолеть тебе невзгоды
Ты, станица моя, лучше всех!
Помог их бескорыстный труд.
Как младенца румянец – закаты,
День завтрашний и день вчерашний,
Как дитя – непослушна трава.
Туманы в утреннюю рань…
Я люблю гроз весенних раскаты,
Ты – уголок России нашей,
Мне едино – трава, полова…
Моя любовь, моя Кубань!
38
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Стук колёс ж/д состава
Ночь пробудит, и волна
До вершин хребтов достанет, –
Содрогнётся тишина.
Эхом горы отзовутся,
И в ответ раскаты нам –
Песней юности вернутся
Про дорогу – БАМ.
В . К уз н ец о в
Арнольд ХАРИТОНОВ
г . И р к у т ск
Член Союза российских писателей, Союза журналистов России. Заслуженный работник культуры РФ.
Член литературно-экспертного совета журнала «Северо-Муйские огни».
Перв ая встреча, последняя в стре ча…
По улице моей который год
звучат шаги – мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Белла Ахмадулина
Эти строки двадцатилетняя девочка написала вовсе не о том роковом уходе, который навсегда…
Мудрое сердце поэта подсказало многое с ранней юности, но жизнь ещё не испытала её трагическими
потерями, оставляющими шрамы в душе. Однако и тогда, не понимая до конца, что именно прозрела, она
сказала многое и за нас, людей, которые вплотную подошли к финишной черте и полной чашей испили
страданий, горестных прощаний и уходов туда, откуда не возвращаются… Куда ушла Любовь Сухаревская,
наша Любочка… (От редакции: Любовь Сухаревская скончалась 27 сентября 2013 года.)
Б АМ, у ка ждог о с вой
Бросаю скучные занятья,
Мой тихий город, Бог с тобой,
Я к вам, ребята, принимайте,
Не за туманом – за судьбой.
Байкало-Амурская магистраль… БАМ, сначала воспетый, потом изруганный… Он начался, чтобы
испытать тысячи молодых людей своей трудной работой, суровым бытом, да ещё и неразберихой
грандиозной советской стройки – со всеми её родовыми болезнями. Это была трасса для крепких мужиков,
но уж никак не для хрупких женщин.
Не помню точно, когда и где я впервые встретил Любу Сухаревскую, но что это было в какой-то
бамовской командировке – уверен. Встреча была мимолётной, помню только, подумалось – что этой
блондинке, этому эфирному созданию делать среди грубых мужиков и тяжёлых машин? К тому же поэт (это я
знал), ей бы витать в каких-нибудь райских кущах, среди утончённых дам и куртуазных кавалеров, среди
муз, слева Эрато, справа Каллиопа. А тут тебе – никаких изысканных речей, одна грубость, густо
приправленная матом, железо, грохот, весенняя распутица, летняя пыль, жара с мошкарой и комарами,
осенняя слякоть, зимой – морозы за тридцать, а то и под сорок и ниже. Нет в помине гостиниц, ночуй где
придётся – в заежке, все удобства на улице, в насквозь прокуренной общаге, среди мужичья, не всегда
трезвого, в балке… Подумалось – недолго это нежное существо здесь выдержит. Плохо я знал Любу, точнее,
совсем не знал. Вся её последующая жизнь показала – она была куда сильней характером многих и многих
мужчин.
Более подробно помню следующую нашу встречу. Она тоже была связана с БАМом, хотя и случилась
далековато от него – в Улан-Удэ, где проходил первый слёт ударных комсомольских отрядов и куда мы
приехали от «Молодёжки» вместе с Борисом Ротенфельдом.
Как всегда, когда собираются вместе множество молодых людей, получивших передышку от тяжёлой
работы, было суматошно, шумно и пьяно. Торжественные речи (их говорили Герои Соцтруда, работники ЦК
комсомола и даже один космонавт) воспринимались как досадное отвлечение от сплошного праздника жизни.
Мы с Борисом не были исключением, хотя молодыми нас можно было назвать с большой натяжкой – под
сороковник подкатило, далеко не мальчики…
В этой кутерьме Люба выделялась спокойствием, несуетностью, отстранённостью от галдящей толпы.
Мы с Борей сделали попытку потолковать, познакомиться поближе с привлекательной коллегой. Поговорили,
39
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
но как-то формально, особого контакта не возникло, нам даже показалось, что она несколько высокомерна –
всё-таки поэт, не то что какие-то газетчики. Как мы ошибались! На самом деле, как я понял позже, всё было
ровно наоборот – Люба, которой тогда не было и тридцати, смущалась в разговоре со взрослыми дядьками, к
тому же с журналистами областной газеты, которые ей, «районщице», видимо, казались птицами высокого
полёта (чего мы, в нашей демократичной «Молодёжке», никогда не ощущали). Так и получилось, что мы
тогда друг друга не поняли – мы в то время уже были людьми довольно циничными, а Люба умела смущаться
и, кажется, даже краснеть – в отличие от большинства наших коллег женского пола.
Что же касается БАМа, то и тут между нами было одно, но существенное отличие, причём в пользу
Любы – хотя мы там знали многих и даже имели настоящих друзей, бывали часто и подолгу, но всё же
наездами. Она же не побоялась оставить свой «тихий город» и уехать на Лену, в Усть-Кут, чтобы с головой
погрузиться в будни магистрали. Знаю, многие хотели бы повторить этот её поступок, да не многие
решились. Потому что мало кто осознал, как это сделала Люба, что бросить насиженное место и ехать в
неуют стройки надо в первую очередь не за длинным рублём и не за гитарной романтикой:
Я к вам, ребята, принимайте,
Не за туманом – за судьбой.
Вслед за ней, а может – раньше или позже, неважно – на другом конце магистрали Володя Гузий,
собрат Любы по перу, откликнется:
Лучшую дорогу в нашей жизни
Мы с тобою вовремя нашли…
Тогда на магистраль рвались все, редкий из наших сослуживцев хоть раз не побывал там. Но только
Люба могла сказать:
Здесь мой друг.
Здесь мой след.
Здесь мой дом.
Когда я открыл тоненькую книжку её стихов под названием «Послушай сердце», стало хоть немного
понятно, что она нашла, а что, возможно, и потеряла на этой шумной стройке. Стихи в этой книжке, может, и
не верх совершенства, но у них есть, как минимум, два неоспоримых достоинства – они предельно искренни
и, во-вторых, совершенно лишены пафоса, которым в те годы захлёбывались куда более именитые и
опытные поэты. Помните: «Это время гудит – БАМ, на просторах крутых БАМ! И большая тайга покоряется
нам!»? Эти колокольные строки можно написать сидя где угодно, хоть в Москве, хоть на черноморском
курорте.
А вот это в городской квартире не напишется:
Труден путь, но иного не хочется,
Хоть и ломит под ношей плечо.
Друг надёжен, и порох не кончился,
Дома помнят. Чего же ещё?
Иного, может, и не хочется, но всё-таки для меня здесь ключевые слова – «Дома помнят». Потому что
по себе знаю – как бы хорошо ни было в чужих краях, как бы ни была полна твоя жизнь нужной и даже
любимой работой – всё равно она, болезнь эта, ностальгия, найдёт щелочку, минутку, хоть во сне, хоть в
шумной компании, и окликнет памятью о старом доме, тополе под окном, маминым морщинкам, нежным
детским ладошкам… А вот и свидетельство, что она и Любу не обошла стороной:
Мне снится город по ночам.
Такой родной, такой далёкий,
Многообразный, многоокий,
Что так присуще городам,
И всё такой же молодой,
И всё не может догадаться,
Как трудно было мне расстаться
С его весёлой суетой.
Да и бамовское общение у Любы было несколько другое, чем у нас – мы больше дружили с
мужиками, которых знала вся трасса – с Лакомовым, Казаковым, Бондарем… Ничего не скажу, всё они люди
достойные, БАМу вообще везло на героев, звёзды падали правильно… Это вовсе не значит, что мы не
замечали или избегали рядовых строителей, но они всё же чаще оставались на периферии нашего общения.
В Любиных же стихах я не нашёл ни одного громкого имени, разве что Анзора Варламовича
Двалишвили, да и то в связи со знаменитым грузинским гостеприимством, а вовсе не в парадных строках. Но
зато девушку-бакинку в мелькающем по зимнику газике глаз поэта не мог не заметить:
На этой трассе, на лежнёвых
Нетореных дорогах новых
Меж разномарочных машин
Мелькает газик, как песчинка,
А за рулём сидит бакинка –
Косынка. Чёлка. Апельсин.
40
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Дорог а я «Мол од ёжка »
Друзья поймут, а для других –
Спокойный взгляд, улыбка, смелость,
И, слава Богу, нет им дела
До тайных бурь и слёз твоих.
Она появилась в нашей редакции как-то негромко, не очень поначалу заметно, как, впрочем, делала
в этой жизни всё – жила, работала, писала стихи, мыкала нелёгкую женскую долю – хорошим людям редко
везёт в жизни. Как причастные к большой стройке, мы сразу стали не чужими друг другу, но говорили об
этом мало, если вообще говорили, что-то не припоминается. Да и о чём особенно говорить, если у каждого из
нас был на БАМе свой опыт, свой круг общения, свои пышки и свои шишки? К тому же этот период жизни
Любы остался с нею навсегда, но всё-таки в прошлом, а тогда начался совершенно другой, который длился
до последних дней, который, если его обозначить официальным названием, будет звучать так: «Любовь
Сухаревская и иркутская культура». Но Люба ни в какой официальный контекст не вписывается, всё, что она
делала – это работа, прежде всего её души и, конечно, ума.
Именно в «Советской молодёжи» она обрела тему, которой осталась верной до конца. Если собрать
вместе все её публикации об иркутской культуре, получится замечательное исследование вопроса – с конца
70-х годов до начала второго десятилетия XXI века. Правда, случались перерывы, но об этом ниже…
Её любимым детищем стал «Привал», литературно-публицистическое приложение к газете. Раньше на
«Привале» хозяйничали многие образованные литературные дамы, но… одна больше любила себя, чем
работу, другая не понимала, зачем надо отвечать на письма читателей, третья не имела достаточного
терпения, чтобы говорить с авторами. А ведь в отдел, в который пришла Люба, писем слали едва ли не
больше, чем в любой другой, и посетители тоже скучать не давали. Посетители и авторы этих посланий
известно какие – всё больше люди творческие или считающие себя такими, а то и попросту графоманы (их
во все времена было, да, наверное, есть и будет ломиться в двери печатных изданий гораздо больше, чем
людей действительно способных) – всех их объединяет одно: народ этот ужасно ранимый. С ними надо быть
очень внимательным и выдержанным человеком – любой, кто пишет хоть стихи, хоть прозу, считает себя как
минимум талантом, если не гением, и разубеждать его бесполезно. К тому же среди графоманов встречаются,
и нередко, люди… как бы сказать помягче – не совсем нормальные, что ли… А если такой творец находится в
стадии сезонного обострения, тут уж вообще ничего не докажешь. Такие люди, как правило, не
удовлетворяются объяснением женщины, будь она хоть Анной Ахматовой, им подавай редактора или, на
худой конец, его заместителя. Признаться, мы с редактором устали от них отбиваться.
Но с приходом Любы заметили, что их поток в наши кабинеты стал иссякать, а потом и вовсе сошёл
на нет. Не сразу, но поняли, что произошло – в редакцию пришла женщина не только знающая, но и
терпеливая, и ровная в обращении. Словом, человек, которого мы, сами того до конца не осознавая, ждали
давно. Отбиваться от графоманов – занятие не только пустое, но и порой опасное. Ко мне выяснять
отношения однажды приходил некто с огромным сенбернаром, он просто не знал, что я собак не боюсь.
А тут – как обрезало, не идут, не стучат кулаком по столу, не грозят жаловаться ни властям, ни даже
в партийную газету (почему-то эти люди считали, что наши коллеги, сидевшие этажом ниже – начальники
над нами). Из маленького кабинета (он был как раз напротив приёмной редактора и зама) тоже не
доносилось никаких звуков скандала и даже разговора на повышенных тонах.
Наконец, мне стало интересно, что же там происходит, как этой негромкой женщине удаётся усмирить
самых напористых «творцов». Попросил Любу сообщить мне, когда придёт один из них и разрешить тихонько
посидеть в уголке. Пришёл, посидел, послушал… Вроде ничего особенного не увидел и не услышал. Но,
подумав, понял – этот негромкий, терпеливый разговор, этот ровный, спокойный голос, это уважительное
отношение к человеку, которого, казалось бы, и уважать не за что, и к его беспомощным виршам – на самом
деле и есть понимание собрата по творчеству, как бы слаб он ни был. Понимание того, что свои хилые
строчки он выносил, выходил и, наконец, доверил бумаге, а потом захотел показать людям. Не его вина, что
Бог не дал ему таланта, а судьба – приличного образования для того, чтобы осмыслить глубину пропасти,
которая пролегла между его творениями – и Поэзией. Муки, в которых он рождает свои примитивно
рифмованные строки, ничуть не меньше, чем бдения над чистым листом Пушкина, Есенина, Бродского… А
может быть, ещё и потяжелее – многие великие писали легко (стоит только взглянуть на почти не тронутые
исправлениями черновики Есенина). Конечно, речь не идёт о тех графоманах, которые пишут километрами –
и тоже без единой помарки. Но и с ними Люба умела говорить спокойно.
Но самое главное, чего тогда достигла Люба и её «Привал» – благодаря ей он стал тем, чем и должен
быть: пристанищем для способных молодых людей, для тех, кто только отправился в дорогу и нуждался в
ориентирах. Да просто в том, чтобы их стихи увидели – опубликоваться поэту без имени тогда было
архисложно (впрочем, и сейчас не легче, если нет денег, а где вы видели богатого поэта?). И они потянулись
на теплый свет «Привала», который был ровным светом Любы. В разное время сюда пришли поэты, которые
теперь давно состоялись в том или ином качестве, но не потерялись в пёстром литературном мире Иркутска и
Сибири. Так, каждый в своё время, здесь нашли приют и ласку люди, чьи имена сегодня известны, одни
больше, другие меньше, но каждый из них был и остаётся личностью в поэзии – со своим почерком, со своим
видением мира. Это Олег Кузминский, Алексей Шманов, Сергей Эпов, Николай Вяткин, Сергей Корбут,
Александр Лекомцев, Оксана Пыткина, Зоя Горенко… этот список можно продолжать. Тут кстати заметить, что
«Молодёжка» всегда открывала дорогу талантам, практически все писатели Иркутска начинали в ней. Но
такой плотной группы, как та, которая отправилась в дорогу с Любиного «Привала», пожалуй, не было
никогда. И пускай среди них не было таланта уровня Александра Вампилова, Валентина Распутина, Анатолия
Преловского – такие литераторы не каждый год и даже не каждое десятилетие рождаются. Но и вышедшие
из «Привала», каждый по-своему, тоже достойны места в многоцветной палитре истории литературного
Иркутска. Почти все они живут и работают в Иркутске, у каждого – несколько книг, у некоторых – не только
41
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
поэтических. Алексей Шманов, например, пишет и прозу, и пьесы, и детские стихи. Печатается в Москве, в
Санкт-Петербурге. А вот Александр Лекомцев живёт в городе на Неве, продолжает писать стихи, но написал
несколько романов, повестей, пьес.
Первые шаги все они делали с лёгкой и заботливой руки Любови Сухаревской, в скромной иркутской
«Молодёжке», в её гостеприимном «Привале».
Не знаю, может быть, Александр Сокольников обидится на меня, но я считаю, что его, своеобразного
поэта и человека, открыла именно Любовь Сухаревская. Дело в том, что этого оригинального, эпатирующего
публику даже своим внешним богемистым видом литератора многие представители нашей литературной
элиты не признавали и не признают, а его верлибры считают чуть ли не шарлатанством. Но Люба поняла и
высоко оценила талант Александра, первые его верлибры были опубликованы в «Привале». Насколько
глубоко она прочувствовала его дарование, сегодня, когда Любы нет, мы можем понять по её стихотворению,
обращённому к Александру Сокольникову, которое и написано в стилистике верлибра.
Я ругала тебя:
Что ты так и живёшь
Твои стихи трудно читать
Шевеля губами
Потому что можно читать
Пробуя на ощупь
Без конца
На вкус и цвет
Не зная где поставить точку
Каждое слово
Где перевести дыхание
Словно яблоко
Или тряхнуть головой
Хорошо чтобы оно поспело
Чтобы сбросить наваждение
Но и горьковато-кислая
Глупая
Оскомина
Не понимала
Только оттеняет сладость
Что точка будет там
Каждого
Где остановится твой пульс
Глотка жизни
Да, образный строй Сокольникова причудлив, порой странен, этот поэт не для широкой публики. Но
когда один настоящий поэт аукнет, другой обязательно откликнется.
Врем я пес ен
Итак, урок. Полёт и пенье.
Берись, доказывай себе,
Что есть ещё чуть-чуть терпенья –
Забыв дождя нравоученья,
И душный плач, и слёз кипенье,
Учиться пенью и волшбе
В природе – в собственной судьбе.
Что-то пишутся мне эти строки с трудом, даже мучительно… Может быть, потому, что вспоминается
многое, воспоминания подталкивают друг друга, а мне их даже оценить трудно – что-то кажется мелким, не
достойным внимания, что-то – слишком личным. Или не оставляет ещё – и, наверное, долго не оставит –
тяжесть потери, которая была вроде бы ожидаемой (из этой болезни редко выбираются), но всё же свалилась
на голову неожиданно, как сугроб с крыши.
Перечитал написанное, и оно мне не очень понравилось. Почему? Понять не могу. Вроде бы всё
правильно, всё про неё, но чего-то очень важного не хватает. Может быть, того ровного света, которым
лучилась Любочка, её живого голоса, её мягкой улыбки… Но, скорее всего, я просто не могу описать наше
долгое общение, которое длилось последние двадцать с лишним лет, когда мы, как льдины в весенней реке,
то отдалялись друг от друга, то вновь приближались… Странно, но больше всего вспоминаются наши
разговоры в вечерних маршрутках, когда снова и снова возвращались в Солнечный (мы были соседями) со
спектакля или ещё с какого-нибудь действа. Только с нею я мог делиться свежими впечатлениями – очень не
люблю скороспелых обсуждений: они ещё не отстоялись, не выпали в осадок, как песок во взбаламученной
воде, и показывать их другому человеку я, пожалуй, даже опасаюсь. Но только не Любе. За годы общения я
привык доверять ей свои ещё не очень оформленные в словах мысли, и она, пожалуй, тоже. Чаще всего
наши первые впечатления совпадали. Помнится такой случай – мы вместе смотрели спектакль по
современной пьесе, которая стала почти классикой, но режиссёрское решение и игра актёров не очень
соответствовали этому статусу. Мы сидели на одном ряду, но не рядом. В антракте мы двинулись навстречу
друг другу и почти в один голос сказали: «А пьеса-то неважная!» Потом долго смеялись, понимая, что дело
вовсе не в пьесе…
Однажды мы вместе с Любой пошли на творческий вечер одного поэта (я извиняюсь за слово «поэт»),
цену которому хорошо знали. Интересовали нас не творец и не его вирши, а больше аудитория, её облик и
реакции, так сказать, некий социальный срез потребителей культуры. Зал был переполнен, букеты герой
вечера просто скирдовал на сцене – ни одному, самому талантливому иркутскому поэту такая аудитория не
снилась. Да, пожалуй, и столичному, разве только Евгению Евтушенко. Восторг едва не переходил в экстаз,
аплодисменты то и дело оборачивались овацией. Мы с Любой негромко веселились, опасаясь, как бы не
вызвать гнев окружающих. Но когда Люба вспомнила очень кстати народную поговорку и сказала: «Ну что
же, каков поп, таков и приход», я рассмеялся неприлично громко – уж больно бойкий человек на сцене
походил – и в то же время не походил – на попа. Сидящая впереди дама с башней из волос на голове
обернулась и ненавидяще прошептала: «Идите домой!» Люба очень правдиво сделала физиономию
проштрафившейся школьницы и, потупив глаза, попросила: «А можно, мы ещё немножко посидим?» На этом
42
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
диалог кончился, фактически не начавшись. Домой мы возвращались почти счастливые, во всяком случае,
весёлые. Хотя радоваться-то, в сущности, было нечему.
Но у нас была наша «Молодёжка», в которой мы жили вольно, освободившись от цензуры и
партийных надзирателей, занимались любимым делом. Иногда что-нибудь праздновали, и было это
задушевно, как-то семейно… Да мы и ощущали себя одной семьёй – не забывали дней рождения,
поздравляли молодых коллег со свадьбой, с рождением детей. И пели. Пожалуй, никогда мы так много не
пели, как в то счастливое время. И всегда голос Любы был звонче всех. Однажды мы, немного выпив,
решили продолжить наше пиршество дома у Любы. Петь мы начали ещё в редакции. Так случилось, что в
этот вечер в нашей компании оказался только один молодой наш сослуживец Андрей Пономаренко (про дам
я не говорю, они всегда молоды). Ему так понравились наши песни (преимущественно ретро), что он стал
умолять взять его с собой – почему-то решил, что у нас «общество закрытого типа». Мы, конечно, милостиво
разрешили. Наш корректор и замечательная хозяйка Галя Горшкова (сколько хороших людей живёт в
Солнечном!) забежала домой за соленьями и маринадами, Ефим Вольфус захватил гитару, и… мы не столько
ели и пили, сколько пели до глубокой ночи, вспомнив такие песни, которые, кажется, кроме нас, уже никто
не помнит. Наш юноша был поражён: «Как же вы всё это помните?» А мы, войдя в раж, вытаскивали из
глубин памяти всё новые мелодии – солировала, конечно, Люба, в песнях ей не было равных, гитара Ефима
в этот вечер звучала особенно задушевно…
Если уж речь зашла о песнях, то… В 1994 году мы отмечали 70-летие нашей газеты. Отмечали
широко (кто же мог предположить, что через три года её не станет?) Гостей понаехало, да ещё каких! Елена
Камбурова, группа «Алиса» с лидером Костей Кинчевым, Василий Лановой, и, конечно, наш замечательный
земляк Евгений Евтушенко. Вот на его-то вечере и произошёл тот случай…
Дело в том, что с ним, с этим вечером, как-то не заладилось. Наверное, мы что-то не доделали как
организаторы, но просторный зал музыкального театра был, мягко говоря, не совсем полон. Евгений
Александрович к такому не привык, он был очень недоволен, если не сказать – разгневан. Больше всего
досталось ведущему Толе Кобенкову, который, вообще-то говоря, не был причастен к распространению
билетов.
Поэт вышел к зрителям не в настроении, что с ним редко бывает. Но стихи читал в своей обычной
манере – яростно, ярко, так, как не прочтёт ни один актёр. Когда же дело дошло до песен, на сцену
неожиданно взошла Люба. Это была чистая импровизация, я бы сказал, отважный поступок. Когда она,
высокая, светлая, как бы светящаяся изнутри, встала рядом с Женей и запела – высоко, чисто, звеняще
«Бежит река, в тумане тает…», голоса их слились, поэт вроде зажёгся от её света, от его раздражения не
осталось и следа. Когда песня смолкла, зал долго аплодировал стоя.
И последний в этом очерке эпизод с песней. Начну, пусть это вам не покажется нескромным, с себя. Я
люблю петь – дома, в тесной компании. Но для людей, публично, не пел никогда. А запел на седьмом десятке
лет. И только потому, что рядом были две замечательных женщины – Любовь Сухаревская и Лина Иоффе. И
один мужчина, который всегда со мной, лет где-то с двадцати – это Булат Окуджава. Дело в том, что в
Иркутском ТЮЗе открылся поэтический клуб «Элегия», и открыть его Лина решила вечером памяти Булата
Шалвовича. А так я был заражён этой прекрасной болезнью – влюблённостью в его стихи, с младых ногтей, к
тому же имел счастье с ним встретиться и беседовать, значит, не мог отказаться от участия. Но и при этом я
вряд ли решился бы петь, если бы в этой же компании не было моих замечательных друзей – кинооператора
Жени Корзуна и, конечно, Любови Сухаревской. Что я говорил и пел – это сейчас никому не интересно… Но
Люба – в этот вечер она была прекрасна, как всегда, и даже более, чем всегда – она ведь тоже знала и
любила стихи Булата Шалвовича. Ах, какой искренней мольбой звучал её голос, каким чистым хрусталём он
звенел!
Не оставляйте стараний, маэстро,
Не убирайте ладони со лба!
И как горестно он переливался, как грустный валдайский колокольчик исчезающей вдали тройки, как
изысканный звук печальной скрипки Страдивари:
Коротки наши лета молодые,
Миг, и развеются, как на кострах,
Красный камзол, башмаки золотые,
Белый парик, рукава в кружевах…
Думаю, уверен – дай Бог ей другую судьбу, и мы слушали бы прекрасную певицу, или аплодировали
бы замечательной актрисе.
А песни, которые ей выпало петь – что ж, в них она выпевала и свою судьбу. «Не оставляйте
стараний, маэстро…» – это ведь вполне о ней, о её жизни, о её работе – она никогда не оставляла стараний,
до самого конца… «…Но нет любви хорошей у меня» – это тоже о ней: её любили все, кто её знал, но
мужчины, которые были в её жизни, как бы умны и талантливы ни были, не дотягивались до её высоты – это
была высота неба, на котором поют ангелы. Как бы жизнь ни была к ней жестока, она оставалась чистой и
высокой – мыслями, отношением к тем, кого любила, к работе, которую «никогда не переделаешь всю, даже
если окажешься безработным».
«…и у тро на за к а т п охоже»
В этом мире, огромном и вечном
Вы не вечны, простые дела,
Но без вас как уйду я в свой вечер,
Как скажу я земле: «Я была!»?
43
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Так мы жили в «Молодёжке» – крепко дружили, работали как черти, пели песни, иногда бражничали.
Так было до 1997 года, когда нашей любимой газеты, главного дела в жизни, не стало. Виноваты ли в этом
мы? Не знаю, может быть, даже наверное, виноваты в том, что не смогли понять, что пришло другое время,
оно потребовало от нас других умений, которыми мы, увы, не обладали.
Люба долго не могла найти себя в этой новой действительности. Чем только она не занималась!
Писала за гроши очерки в заказные книги… помогала кому-то избраться в какие-нибудь депутаты…
редактировала многотиражку в Шелехове… Одно время даже делала техническую работу – адаптировала на
местное время программу телепередач. В общем, наверное, это было кому-то нужно – точным, тонким
прибором заколачивать гвозди. А что она могла сделать? Надо было учить, одевать и кормить двух любимых
дочерей.
Во всех этих разнообразных делах наши судьбы снова, как льдины в весеннее половодье, то
расходились, то смыкались. Я тоже писал очерки в те же книжки (помню, как мы вместе с Любой ездили в
Бирюсинск, на умирающий гидролизный завод), иногда вдвоём агитировали за мало известного нам, но
успешного предпринимателя. И даже в Шелехов я поездил вместе с ней, а потом и вслед за нею.
И что вы думаете, в это тяжёлое время Люба хныкала, жаловалась на горькую судьбину, ходила
повесив нос? Да ничего подобного! Этого не было никогда.
Наконец, Люба нашла работу, достойную её способностей, привязанностей и трудолюбия. Это её
дело известно всем, оно разворачивалось на виду у всего культурного сообщества Иркутска – её поистине
подвижническая работа в «Байкальских вестях». Земной поклон людям, тем, что дали ей возможность
полностью насытиться работой, которую она любила. Не было ни одного сколько-нибудь заметного события в
культурной жизни Иркутска, которое бы прошло мимо внимания Любови Сухаревской. Казалось, что она, как
в своё время Марк Сергеев, разгуливает по городу в нескольких экземплярах. Её материалы – в каждом
номере газеты, да не какие-нибудь информашки, а полоса, две, а то и три. Её видели не только на
вернисажах, но и мастерских художников, не только на премьерах, но и на репетиционных площадках… На
презентациях новых книг и в беседах с их авторами. Не знаю, не подсчитывал, успела ли она рассказать о
всех заметных мастерах иркутской культуры, но если и не успела, то только потому, что не хватило времени.
Время вышло…
Болезнь настигла её, как ночной разбойник из-за угла, выскочив неожиданно и страшно. Но вот что
поразительно – узнав, что у неё за болезнь на самом деле, она продолжала жить и работать, как будто
ничего не случилось. Во всяком случае, внешне это роковое знание никак не проявилось. А что с нею было
по ночам, наедине с самыми близкими людьми, нам это знать не дано, да и не надо – пусть она для нас, её
друзей, так и останется тем стойким оловянным солдатиком, которого судьба сломала, но победить не
смогла. Те, кто был с нею до последнего мгновения, говорят, что она выстояла до конца.
Выходя из скорбной больницы после тяжких, изматывающих процедур, она снова шла на встречу с
каким-то интересным человеком, на какое-то событие… И таяла, таяла, как пронизанная весенним солнцем
хрустальная сосулька. Но даже в болезни она была прекрасна – тоненькая как девочка, в мальчишеском
паричке, как будто в эти закатные дни вернулась в своё юное утро. Голос её был так же ровен и звонок, как
прежде, и потому я до конца верил, что она победит… И уже когда её жизненное пространство сузилось до
больничной кровати, а страдания стали невыносимы даже ей, её воле и её тающим силам, тогда и надежда
стала покидать меня.
Когда-то я, как заклинание, повторял строки Дмитрия Кедрина:
Ах, если б смерть – лихую гостью –
Мне так же встретить повезло,
Как Архимед, чертивший тростью
В минуту гибели — число!
Но Архимед – это так давно, да и правда ли?! Их ведь много, мифов Древней Греции… А тут рядом,
почти у сердца, не дрогнув, смотрела в лицо «лихой гостье» всего-то хрупкая женщина, тонкий стебелёк,
травинка вселенной… Не знаю, можно ли научиться смерти, но если можно – вот вам урок, сильные мужчины,
ведь никто из нас не вечен…
Она ушла, оставив нам светлую память и скорбь. Двоих дочерей. Три тонких книжки хороших стихов.
Их, стихов, могло быть больше, куда больше… Но Люба на этой земле сделала столько, успела ободрить в
пути стольких творцов, заметить их душевную работу, что на стихи осталось мало времени, А жаль…
Впрочем, не станем жалеть – дай Бог каждому из нас оставить на земле столько душевной доброты, сколько
оставила Любовь Сухаревская! Нет, не смерти учит пример иркутского журналиста, поэта, матери, женщины
с Богом данным ей именем Любовь. Не смерти, а жизни, многоводной как река, полной плодов, как сад в
августе, сияющей звёздами, как безоблачное небо морозной ночью…
Пока живу я на земле,
И столько будет слов и слёз,
Стелитесь, травы, под ногою,
Дождей и ожиданья снега,
Танцуйте, бабочки, во мгле
Что вдруг покажется всерьёз,
Передвечернего покоя.
Что вечно все, как вечно небо.
И золотая пыль в луче,
Но звёзды падают в траву,
И лопухов большие уши,
И утро на закат похоже…
И жук зеленый на плече –
Живите все, пока живу.
Всё, что живёт, волнует душу.
Когда умру – живите тоже.
Так будем жить! И помнить, что была на земле, жила рядом с нами прекрасная женщина, имя которой
– ЛЮБОВЬ!
44
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
С т их и … … … … … … … … … …… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … Любов ь СУХАР ЕВСК АЯ
В д еревн е
Посёлок Зв ёздный
Всех я в доме замучила,
Нас приютила дикая земля,
все зовут вечерять –
Не знавшая ни дыма, ни жилища,
мне б сидеть до полуночи
Промёрзшая насквозь, как будто днище
да стихи сочинять.
Зимующего в бухте корабля.
Бродит где-то за озером
Утрами в соснах – ветер-вертопрах,
сонный крик дергача,
Классические сопок силуэты,
но уж чудится прозелень
Туман, однообразные рассветы,
в черноте кедрача.
Да эхо отдалённое в горах,
Поспешное смешенье серебра
И заря свои волосы –
Двух быстрых речек – Нии и Таюры,
золотую кудель –
Да хариуса всплеск, да берег бурый –
сквозь рассветные полосы
Вот всё, что нам запомнилось вчера.
принесла на постель.
Но минул год, как звоном топоров
И усну я под окнами
Народ шумливый огласил окрестность,
глубоко-глубоко,
Разрезал сопку и расчистил место
и приснится в подойнике,
Для будущих палаток и костров.
как туман, молоко.
Теперь с горы, содрав мерзлотный клин,
С горы, где на глазах посёлок вырос,
На м аги страль
Спускается оранжевый «Магирус»,
Сомненьем каждый день отмечен;
Похожий на гавайский апельсин.
Живу с собою не в ладу:
И жителя волнует неспроста
Ведь путь отмеренный не вечен,
Вид новых крыш янтарного настила
И тем ли я путём иду?
И запах свежей краски и опилок –
Но незнакомый ветер дунет
Он счастлив, как художник у холста.
И всё в душе перевернёт,
Он сможет всё, весёлый этот люд.
От душных комнатных раздумий
Он сложит песню и проложит трассу,
До романтических тенёт.
И, укрепив сыпучие террасы,
Бросаю скучные занятья,
Построит город, не сочтя за труд.
Мой тихий город, Бог с тобой,
Он вырастет на краешке земли
Я к вам, ребята, принимайте,
С характером и дерзким, и весёлым.
Не за туманом – за судьбой.
Не зря мы полюбили свой посёлок
Я с вашим адом, с вашим раем
И именем высоким нарекли.
И в светлый день, и в чёрный час,
…Не мы дороги выбираем –
***
Дороги выбирают нас.
Когда зима, печаль и холода,
И воля жить стояла под сомненьем,
Монолог строит еля
Уже не я – вся плоть ждала, когда
Пошлёт весну природы добрый гений.
Разве можно сейчас – о другом,
Когда сосны в тайге застонали
Но вот пора. И, кажется, пришла.
И пунктиры моей магистрали
Являет снег картину разрушенья,
Прорастают, как стебли, кругом?
И с первого под крышами стекла
Летит капель на скорости крушенья.
Разве можно сейчас – о другом?
Я забыл в комариной истоме
Я встрепенулась, как от спячки – зверь.
Свои тёплые думы о доме.
И влажный ветер мне ласкает кожу,
Здесь мой друг.
И запах юга проникает в дверь,
Здесь мой след.
И по ночам неведомое гложет.
Здесь мой дом.
Неужто я полмесяца назад
Над палаткой моей, над трудом
Вполне смирялась с участью своею,
Злое солнце повисло в зените
Едва дышала и ходила в сад,
Горячо, как мозоль… Извините,
В лохматый мех укутывая шею?
Я сейчас не могу – о другом.
Но по законам листьев и травы
Вот когда отстучим топором,
Я с каждым мартом заново рождаюсь,
Да проложим шершавые рельсы,
И не отягощают головы
Да отправимся в первые рейсы –
Ни годы, ни сомнения, ни зависть.
Обо всём потолкуем. Потом.
Н а с н и м к е : Л ю б о в ь С у х а р е в с к а я в л и т о б ъ е д и н е н и и У с т ь - К у т а .
Ф о т о Ф ё д о р а П и л ю г и н а .
45
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Ра сска ж ите л ю б у ю жизнь , и вы ра с ска жет е м ир.
Курт ГЕЙН
г . Б а д - В ю н н ен б е р г , Г ер м а н и я
Член литературного общества «Немцы из России».
Курт Гейн родился в 1935 г. в Республике Немцев Поволжья. После семилетки, которую окончил в 1951 г. в селе Подсосново на Алтае,
работал механизатором. После воинской службы (1956–1958) заочно окончил художественно-графический факультет Омского
пединститута и до переезда в ФРГ (1992) преподавал в художественной школе родного села Подсосново.
Печатается в русскоязычных журналах и альманахах Германии. В России печатался в журнале «Дальний Восток», альманахе
«Крещатик» и др. Автор книг малой прозы «Рассказы» и «Рикошеты пятого пункта», изданных на немецком и русском языках.
Сте пной оазис
Рассказ
Берёзовые рощи, колки, в засушливой Кулундинской степи растут там, где грунтовые воды
близки к поверхности. От опушек к середине леска небольшой уклон – «блюдечко» получается. В
центре этого «блюдечка» озерко. Чистое, прохладное. Дно песчаное, гладкое, твёрдое. По берегам
рогоз и лебединая гречиха. Дальше камыш, потом кочкарник, заросший лозняком. Затем идёт кольцо
тёмного гулкого осинника с костяникой понизу и, наконец, обруч светлых берёз с редким подлеском из
акаций и шиповника. Роскошные поляны и опушки. Цветы ковром! Земляники прорва, и запах от неё
такой, что собирать не надо – духом сыт. Порхающие бабочки вперемежку с искорками стрекозиных
крылышек делают игру солнечных зайчиков ещё волшебней и ослепительней. Гудят шмели, и
неумолчно стрекочут кузнечики, заглушая щебет птиц. Только короткая серебряная рулада иволги из
мрачного осинника прерывает на миг этот непрерывный звон. Но всё это было давно, много лет назад,
в волшебную пору послевоенного детства.
Потом люди почти везде угробили эту красоту. Рубили, корчевали, выкашивали, «веточный
корм» заготавливали. Грузди граблями гребли, цветы охапками выдирали, земляничные поляны, и
роднички скот затоптал. Ушла красота, пропал медовый аромат. Смолкли флейта иволги в чаще и
стрекот кузнечиков на опушках. Духота, чахлость. Покой остался. Мёртвый...
Стоп! Назад, в сладкую память о детстве! Взрослые редко забирались в середину леса – топко,
комарьё. Только мы, вездесущие мальчишки, пробирались иногда небольшой ватажкой до середины
степного оазиса. И в одиночку я любил в жаркий полдень наведаться к озерку. Страшновато в глухом
сумеречном осиннике! В кочкарнике топко и липко, в лозняке и камышах тесно. Комары,
встревоженные вторжением, лезут в глаза, рот и нос. Скорей, скорей из тёмного, липкого, топкого! И
вдруг, как в громадный радужный мыльный пузырь влетел – полусфера неоглядного неба с
ослепительным солнцем не только над головой, но и под ногами в сказочном озерке дрожит,
переливается! Стрекозы мельтешат над водой и чалят к торчащим из воды стебелькам, сверкая
ёлочными игрушками. Ласточки на лету макают клювики в голубое бездонное озерко-небо. Кажется,
что рогоз растёт и вверх и вниз, настолько чётко и ясно отражение. На его шоколадном початке сидит
крохотная пичуга и безбоязненно смотрит на пришельца. Вдоль кромки растительности плывёт водяная
курочка. Головка налево – толчок, головка направо – толчок. Замерла. Увидела чужака, сказала:
«Кек» и... исчезла.
Здесь, на солнце, комаров нет. Снимаю рубашку и штаны, кладу на густой кустик и вхожу в
озерцо. Ух! Пупок испугался прохлады, втянулся. Иду аккуратно, чтобы воду не взбаламутить. Чем
ближе к середине, тем твёрже дно. Песочек, как частым ситом просеянный. Середина. Вода до
подмышек. Делаю глубокий вдох, ложусь животом на воду и поджимаю колени. «Поплавок» сделал.
Открываю глаза и оглядываю дно. Ага! Вот он, родничок. Прямо подо мной крутится спиралька песка.
Делаю несколько глотков сладкой холодной воды и встаю на ноги. Вода прозрачна, как только что
вымытое окно. Солнечные блики дрожат на золотом дне. Иду поближе к берегу, там интересней.
Мошки-толкунцы над водой столбиком пританцовывают. Водомерки без аварий газуют во всех
направлениях. Паучок выткал тончайшую узорную сеть между двумя стебельками, а самого не видно,
спрятался. Маленький зелёный лягушонок загорает, распластавшись на воде. Здесь мелко и вода
теплее.
Погружаю лицо в воду и разглядываю подводный мир. Игра света в зарослях ещё прихотливей и
фантастичней. Травинка облеплена пузырьками воздуха, а в каждом пузырьке жучок-паучок живёт. По
чёрной мёртвой ветке ползёт страшное многоногое, глазастое страшилище. Караковый жук-плавунец
гребёт прямо в открытое море. Всё. Пора расставаться с волшебным миром. Выбираюсь на опушку.
Тётя и кузины, подремав в тени, уже тяпают картошку. Присоединяюсь.
Я н в а р ь 2 0 0 2 г о д а
46
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Елена ДУМРАУФ-ШРЕЙДЕР
г . Г ез ек е , Г ер м а н и я
Член литературного общества «Немцы из России». Дипломант Международного литературного конкурса им В. Шнитке (2012), лауреат
Международного литературного конкурса им. Р. Вебера (2013), дипломант международного конкурса «Лучшая книга года – 2014»
(Берлин). Редактор и оформитель тематического сборника стихов и рассказов «Строки, навеянные осенью...».
Карл и Ларк
Сказка
В парке на скамеечке, рядом со своею бабушкой, сидел и скучал мальчик по имени Карл. У него
было плохое настроение: только что прошла мимо Лилька-одноклассница и ехидно сказала: «Кар-лик!
Тебя бабушка выгуливает?» – и гордо зашагала дальше.
Это имя ему не нравилось: Карлик, потому что он был в классе меньше всех ростом, а дома –
Карлуша, как та ворона из телепередачи «Спокойной ночи, малыши».
– Карлуша, погуляй. Движение тебе полезно. Только далеко не уходи, – сказала бабушка, не
отрывая глаз от книги.
Карл оглянулся и увидел маленькую собачонку, лающую на куст розы. Он встал, но бабушка его
предупредила:
– Осторожней! Она хоть и маленькая, но всё-таки собака!
Вокруг никого не было, и, когда Карл подошёл к ней, собачонка, испугавшись, убежала.
И тут он увидел на самом конце колючей ветки зелёненького кузнечика.
«Спасибо большое!» – услышал Карл и посмотрел по сторонам. – «Я вздремнул немного и чуть
не поплатился жизнью». Карл понял, что это маленький пучеглазый кузнечик благодарит его за
спасение от собачьих зубов. Он присел, протянул руку, и длинноногий попрыгунчик, с вывернутыми
назад коленками, опустился ему на ладонь.
– Разрешите представиться, Ларк. Просто Ларк.
– Карл, просто Карл, – печальным голосом ответил ему мальчик.
– Какое красивое имя! Почти как моё!
– А мне так не кажется, – и опустил голову.
– Зря! В твоём имени чувствуется сила и мощь! Мне хочется тебя отблагодарить за своё
спасение.
– А ты кто? – недоумевая, спросил Карл.
– Я житель волшебной страны Зенция из созвездия Близнецов. У нас там всё двойное, как
отражение в зеркале. Даже все дети рождаются близнецами. У меня тоже есть брат-близнец по имени
Ралк. Он на две минуты старше меня. Но никогда не нарушает устава страны и не покидает её
пределы. Я люблю пошалить и если что – всегда могу позвать брата, который спасёт меня. А как у вас
на счёт «пошалить»?
– Вообще-то у нас тоже есть свои правила и порядки: нельзя шуметь, драться, кричать,
обливаться водою, дразнить собак и девчонок, бегать по газонам, не слушаться взрослых, обижать
младших и многое другое.
– У-у-у, так у вас тут сплошное «нельзя»? – удивился Ларк. – А как же я тебя отблагодарю?
– Да ладно, обойдёмся без благодарностей!
– А чем мы займёмся?
– Не знаю. Убегать тоже нельзя, видишь, бабушка… – и он кивнул в её сторону.
– А я умею исполнять желания, – и Ларк расправил маленькие крылышки. Они состояли из
тончайших переливающихся иголочек, а на конце каждой был малюсенький цветной шарик.
– Вот это да! – воскликнул Карл.
– Мои крылья ещё маленькие, но пошалить – силёнок хватит, – и Ларк радостно сел Карлу на
плечо. – Но учти, на желание, загаданное для себя, волшебные силы тратятся, а для другого –
прибавляются. Не оставляй меня одного, мои крылья теряют волшебную силу, мне всегда нужна
поддержка брата-близнеца. Ну, на короткое время и ты за него сойдёшь. Понял?
Карл только успевал слушать, кивать и смотреть в сторону бабушки: как она отреагирует на
такое знакомство?
– Ну что, загадывай первое желание, – воскликнул Ларк, готовясь к новым приключениям.
– А бабушка?
– Же-ла-ние! Не могу же я загадывать и исполнять? Загадай, пока нас не будет, она пусть поспит.
Карл ещё не верил в чудо, но попробовать хотел, и подумал: «Бабуля, ты устала. Поспи, пока
меня не будет», – и её голова тут же склонилась. Подойдя и увидев, что бабушка спит, он воскликнул:
– Получилось! Ты колдун?!
– Тише, разбудишь! – прошептал Ларк. – Бежим! – и Карл вприпрыжку побежал по аллее, а
рядом порхали крылышки друга-волшебника.
– Ларк, а если я захочу пепси – сбудется? – и в тот же момент он держал в руке дозу напитка.
47
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
– Спасибо! И мороженое можешь? – и тотчас же появилось эскимо на палочке. – Ну, если это
так просто – заполни нашу морозилку мороженым, – развеселился Карл. Взмах крылышек, блеск
маленьких шариков и …
– Готово! – радовался Ларк, желая угодить своему спасителю.
На обочине аллеи лежал кусочек хлеба, а возле него прыгали воробей и ворона. Воробышек
был смел, но ворона – сильнее. Она отогнала малыша от лакомого кусочка. – Ларк, а ты можешь
воробья сделать больше вороны? – и снова: блеск шариков – и желание исполнено! Посмеявшись
вдоволь над вороной, друзья двинулись дальше. Вдруг Карл резко остановился: впереди шла Лилька и
вела на поводке маленького пуделя.
– Ларк, сделай меня невидимкой, а Лилькиного пуделя бульдогом.
Кто-то неожиданно дёрнул Лилю за косы. Она обернулась и увидела на поводке большого
бульдога, который рычал, разинув огромную пасть. Испугавшись, девочка бросилась бежать, но
столкнулась со старушкой, которая попятилась назад и опрокинула мусорное ведро дворника. Все
были в полном недоумении, а где-то рядом раздавался смех невидимых сорванцов. Довольные своей
проказой и оставшись без наказания, они ринулись дальше. Пока Карл оставался невидимым, он
подошёл к книжному лотку и стал одну за другой поднимать вверх книги, напугав тем самым старого
букиниста. Его портфель с рукописями вдруг поднялся и вытряхнул всё содержимое вокруг книжного
лотка. Старичок стал креститься и отмахиваться от него, как от нечистой силы, а рядом раздавался
детский хохот.
– А давай зайдём в магазин невидимками. Вот будет весело!
– Нет! Ты забыл про условие: я теряю силы.
– Ну, тогда превращай меня обратно…
Они двигались вдоль аллеи, и Карл пытался придумать желание для другого человека, но
оказалось это не так-то просто. Он подходил к прохожим, просил загадать желание, но все улыбались
и, не веря ему, проходили мимо. Одна женщина на вопрос Карла: «Что бы вы сейчас хотели?» -
сказала:
– Я так устала. Хочу в отпуск.
– А куда вы хотите? – спросил Карл, обрадованный первой удаче.
– Да хоть на Северный полюс! – пошутила она, и её не стало.
– Ты что, и вправду отправил её на Северный полюс?
– Желание – для меня закон. А что такое Северный полюс?
– Ларк, верни её обратно. Там, даже летом очень холодно, а она без пальто.
– Предупреждать надо, – и тут же возвратившаяся женщина как ни в чём не бывало пошла
дальше. – Срочно надо желание для другого, – потребовал Ларк.
– Ну, верни Лильке пуделя и собери рукописи.
– Хорошо, но это работа над ошибками.
– Вот, придумал! Пусть папа купит складничок с ножнами.
– А кому?
– Ну-у, у него же один уже есть, – промямлил Карл.
– Нет, надо для другого… Скорей!
– Да потерпи! Я, я, думаю. Вот! У тёти Маши в саду ветер сломал гладиолусы. Хочу, чтобы они
снова цвели! – и он увидел, как появилось тусклое свечение в шариках.
– Ну, давай ещё!
– Хочу, хочу, – и он увидел идущего им навстречу парнишку с перевязанной щекой.
– Хочу, чтобы у него не болел зуб! – и в следующее мгновение мальчик, улыбнувшись, снял
повязку. Довольный Ларк тоже заулыбался.
– Карл, ещё одно такое желание – и я буду в полном порядке.
– Ты живёшь за счёт других?
– Нет! Только если кто-то пожелает для другого.
– А если пожелание плохое, ты его исполнишь?
– Я же отправил женщину на Северный полюс.
– Ах, так! Думать: хорошо это или плохо, должен тот, кто загадывает? А ты, как машина-робот,
да?
– Нет! Мы изучаем в школе различные виды волшебства. Теперь я понял, буду стараться
учиться лучше.
– Вот здорово! У вас волшебству можно научиться?
На скамейке сидели три подростка и по очереди учились играть на гитаре, споря, кто
следующий играет.
– Ларк, а можешь каждому подарить гитару? Чтоб не ссорились.
И снова взмах крылышками, затем свечение в шариках – и всё исполнено.
– Здорово! Вот бы нам с тобой на какой-нибудь праздник: там можно было бы всех удивить. И
тут же они оказались в большом спортзале, на школьных соревнованиях по прыжкам в мешках. Карл
вспомнил, что тогда он пришёл к финишу последним, и поспешил шепнуть своему другу:
– Ларк, всем жвачку! А я – победитель! – и тут же его окружили одноклассники.
«Ура! Карлик выиграл! Качай его, ребята!» - закричали все вокруг и потащили в центр зала.
48
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Отброшенный в угол, Ларк с трудом пришёл в себя и спрятался под стул, чтобы его не
затоптали. Время шло, но Карл, наслаждаясь почестями и похвалой, не возвращался к другу,
оставленному в одиночестве. Ему стало так плохо, что в пору уже было звать на помощь брата-
близнеца. Из своего укрытия он наблюдал, как Карл стоит на пьедестале и директор школы вручает
ему Почётную грамоту. Крылышки Ларка обмякли, шарики потускнели, дыхание нарушилось, а он всё
думал, как Карл выберется из этого положения без его помощи.
– Какой зелёненький! – услышал он уже знакомый голос Лили.
Она посадила кузнечика на ладошку, но его головка склонилась. Лиля подула на него, и он
смог открыть глаза и произнести:
– Пожалуйста, повторите: «Хочу, чтобы прилетел старший брат Ларка – Ралк», – и закрыл
глаза.
Лиля от удивления не сразу пришла в себя, но всё-таки шёпотом повторила его слова, а потом
громко закричала:
– Ребята, говорящий умирающий кузнечик! – и прикрыла его ладошкой.
Услышав эти слова, Карл вспомнил о нём. Подбежав к Лиле, он увидел на её плече Ларка и
протянул к нему руку. Но кузнечик взмахнул крылышками, и руку Карла пронзили острые иголки.
– Ларк, ты что? Это я – Карл!
– Где мой брат Ларк? – прозвучал твёрдый детский голос. Карл понял, что с Ларком случилась
беда, и он вызвал старшего брата. Лиля убрала руку, Ралк стремглав опустился на её ладонь и
коснулся брата-близнеца, но он не двигался. В крылышках Ралка огнём засверкало множество
иголочек и засияли шарики:
– Загадай желание, – потребовал он. – Ну, скорей же!
– Хочу, хочу, чтобы Ларк жил, – прошептал Карл и увидел, как медленно открылись его глаза.
– Я исполню последнее твоё желание, – сказал старший брат. – Поторопись!
– Хочу, чтобы всё вернулось на свои места. Ларк, прости меня, пожалуйста.
В следующее мгновение он снова сидел в парке на скамеечке и дремал.
Бабушка, закрыв книжку, спросила:
– Карл, не пора ли нам домой? – и пошла по аллее.
«И что только не приснится», – подумал мальчик.
Войдя в дом, он услышал из кухни мамин возглас:
– Вот это да! И кто это купил столько мороженого? – и Карл замер от удивления.
1 8 . 0 2 . 2 0 1 3
_________________________________________________________________________________________________
Надежда КАЛИНИЧЕНКО
г . У ст ь - К у т , И р к ут ск а я о б л .
Главный библиограф городской межпоселенческой библиотеки. Автор книг «Легенда об Обероне, короле эльфов» и «Слеза Дракона».
Байкал
Рассказ (Четвёртый рассказ про Марту Амвросиевну)
Марта Амвросиевна всегда мечтала увидеть Байкал. И хоть жила она не так уж далеко от
Великого озера, мелкие каверзы жизни до сих пор мешали ей осуществить свою мечту. Но однажды
вечером Марта Амвросиевна решила: «Всё. Хватит. Надо хоть раз взять и выполнить свой каприз. Хочу
– и поеду!»
Такая своя бескомпромиссная решительность Марте Амвросиевне неожиданно понравилась, она
её взбудоражила до румянца на бледных, сухих щеках. Как будто пытаясь доказать всем (хотя кому?!
Никто и не знал ни о её мечтах, ни о её замыслах), что слов на ветер не бросает, Марта Амвросиевна
во время очередной прогулки решительно направилась в единственное известное ей турагентство,
яркую вывеску которого она видела из окна маршрутки. Нельзя сказать, что Марта Амвросиевна
чувствовала себя при этом совершенно уверенно – она немножечко боялась. Нет, не того она боялась,
что изменит своё решение. Ибо, если человек колеблется, значит, он всего лишь ПРЕДПОЛОЖИЛ
определённый исход событий, оставив при этом для себя возможность его отменить. А если уж принято
РЕШЕНИЕ – настоящее, созревшее и единственно верное, – то колебаниям места нет ни в душе, ни в
сердце. Такое решение изменить невозможно, потому как время пришло быть ему исполненным. Марта
Амвросиевна побаивалась одного: что её сбережений не хватит на оплату задуманного и ей придётся с
позором ретироваться. А потом, дома, записывая цифры столбиком, высчитывать процент необходимой
экономии ближайших пенсионных выплат, чтобы оптимально быстро, но без вреда для здоровья,
накопить недостающую сумму.
49
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Ну, зря Марта Амвросиевна изводила себя такими унизительными мыслями. Путёвка оказалась
ей вполне по карману (не беда, на уход ещё накопим!). Улыбчивая сероглазая девушка выдала Марте
Амвросиевне билеты и бумажку с пошаговой инструкцией, распечатанной, по просьбе клиентки,
крупным шрифтом. Эту инструкцию Марта Амвросиевна изучала, пока добиралась до Иркутска
поездом. Видимо, это оказалось довольно увлекательным чтивом, иначе как объяснить, что дорожные
сутки, представлявшиеся путешественнице невероятно тяжёлыми, пролетели быстро, как юность. Тем
не менее, времени Марте Амвросиевне вполне хватило, чтобы изучить, куда пойти, где свернуть и в
какой автобус сесть, чтобы добраться до гостиницы.
Уже разместившись в своём номере и глазея в телевизор, Марта Амвросиевна думала, что,
возможно, в какой-то из своих прошлых жизней она немало путешествовала. Только это, по её
мнению, было причиной невероятного чувства удовольствия, которое сопровождало её с момента
принятия того самого решения. Марта Амвросиевна самодовольно улыбнулась, вспомнив, как легко и
естественно совершала она доселе незнакомые действия. О да, обращение «милочка» к той худющей
девице на рецепт… ресеше… тьфу, ре-сеп-ше-не (ой-ёй, бесовское слово!), так вот, «милочка»
прозвучало вполне себе элегантно, в лифт Марта Амвросиевна вошла достойно, а то, как она
плебейски любопытствовала, разглядывая гостиничный номер и щупая полотенца в душе, – так этого
же никто не видел.
В назначенное время Марте Амвросиевне позвонили и сообщили о прибытии экскурсионного
автобуса. Марта Амвросиевна уже была абсолютно готова, поэтому быстро спустилась и вышла из
гостиницы. Она успела занять последнее свободное у окна место. Через пару минут, когда кучкой
набежали последние пассажиры, свободных мест в автобусе не осталось совсем и водитель, наконец
повёз Марту Амвросиевну к её мечте.
Когда реализация мечты постоянно откладывается, когда воплощению сокровенных желаний
долгое время что-то мешает, предмет мечтаний обрастает вдохновенными эмоциями, и кажется, в
конце концов, что нет ничего желаннее и прекраснее, что стоит только увидеть свою мечту, и
познаешь райское блаженство. Марта Амвросиевна совсем не слушала экскурсовода, она просто не
слышала его. И слова усталой женщины с микрофоном, и тихий гул голосов общающихся между собой
пассажиров казались ей далёким шумом прибоя. Вся она уже была там, на заветном байкальском
берегу. И когда из окна автобуса уже можно было разглядеть блестящую водную гладь, сердце Марты
Амвросиевны забилось от предвкушения. Ещё чуть-чуть, ещё совсем немного, и всё сбудется, всё
ощутится: запах, мягкость воды, блеск волны на солнце и её шёпот, ласкающий прибрежную гальку.
Правдой оказалось всё, что слышала Марта Амвросиевна о Байкале. Воздух необычайно свеж и сладок,
вода так прозрачна, что почти невидима. К тому же с погодой повезло, день стоял солнечный и яркий.
Только в такие дни можно увидеть противоположный берег Сибирского моря, до которого, говорят,
целых 40 километров. И вот, пожалуйста, как на ладони – острые, покрытые снегом, как сединами,
пики Хамар-Дабана, и облака, зацепившиеся за эти вершины. Это не облака низко летают, Это Хамар-
Дабан перед небом не склоняется.
Разочарованная, Марта Амросиевна застыла на берегу, наблюдая, как прозрачная вода набегает
на её туфли и тут же откатывается прочь. Она стояла, опустив плечи, и плакала, потому что душа
отказывалась петь. Не трепетала душа, не ныло в груди и счастье не душило её в своих объятиях.
Вокруг была Красота, а ей хотелось Чуда.
Крик чайки, пронзительный и словно чем-то недовольный, вывел Марту Амвросиевну из
тоскливого забытья. Этот, в общем-то неприятный, звук заставил её резко вскинуть голову. Чайка
летела к берегу, похожая на летучую мышь, приближалась стремительно и неотвратимо. В нескольких
сантиметрах от испуганного лица старушки, она вдруг свернула, миг – и их глаза соединились
взглядом… и Марта Амвросиевна, разрезая широкими крыльями воздух, полетела от берега. Она летела
всё дальше и выше, иногда вскрикивая (не восторг ли исторгал из её горла эти странные, скрипуче-
звонкие звуки?), иногда пикируя вниз, чтобы затем мощным рывком вновь подняться ближе к небу.
Отсюда, сверху, Марте Амвросиевне казалось, что летит она над каменной равниной – так чиста и
прозрачна была байкальская вода. И каждый камешек на разноцветном дне озера блестел, словно
драгоценный, в золотой оправе солнца.
Берег, забитый людьми, виднелся позади тонкой полоской. Марта Амвросиевна упрямо летела
вперёд, правда, чуть сбавила скорость. Она была не только далеко от берега, она ещё была и очень
высоко, так высоко, что солнце обжигало ей спину. Но, знала Марта Амвросиевна, лишь поднявшись
выше своей высоты, можно заглянуть в глубинную глубь. А потому вперёд и ввысь, всё дальше и
выше…
Крылья устали, они двигались медленно и трудно. Как долог путь к мечте… Марта Амвросиевна
уже давно молчала, птичий крик не рвался из её груди. Но утомлённые глаза всё вглядывались в
глубину. И вот они заметили… Что? Непонятно… Надо ещё чуть-чуть выше… ещё чуть-чуть…
Вот и случилось. Там, внизу, упираясь ногами в Шаман-камень, прислонившись спиной к подножию
Хамар-Дабана, лежал Байкал. Его длинные седые космы укрывали горные пики, могучие руки старик
сложил на груди. Нахмурив лоб и сжав губы, Байкал выводил тихую тоскливую мелодию, и Марта
Амвросиевна, обездвижив крылья, медленно поплыла навстречу этой бессловесной песне, задыхаясь
от счастья, словно внезапно прозревший слепой.
А люди на берегу насмешливо поглядывали на замершую у кромки воды старушку, которая,
удивлённо открыв рот и подперев щёку, неотрывно смотрела в небо.
50
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Вадим РОСС
г . А ш а ф ф ен б ур г , Г ер м а н и я
Вадим Евгеньевич Россик. Литературные псевдонимы Вадим Росс, Алексей Макеев. Родился 28 марта 1960 года в Челябинске.
Победитель литературного конкурса «Чудеса рядом с нами» 2004 г. Финалист литературного фестиваля-конкурса «Русский Stil-2013» в
ФРГ. Дипломант литературного фестиваля-конкурса «Русский Stil-2014».
Лауреат Международного фестиваля литературы и культуры «Славянские традиции-2013 в Праге». Участник 20-й Пекинской
международной книжной выставки-ярмарки, 25-й и 27-й Московских международных книжных выставок-ярмарок. Автор нескольких
романов и повестей, а также сборника детективных повестей «Репетитор» и сборника рассказов «Сапоги для Поднебесной».
К изданию в Берлине готовится роман на немецком языке «Кто рано встаёт, тот рано умрёт».
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
Рассказы
Любовь ?
Бледное зимнее солнце давно спряталось. Тьма с редкими искрами звёзд заполнила улицы
городка. До утра жизнь остановилась. Всякое движение прекратилось под снежным саваном. Снег,
жёсткий, обжигающий, сверкал, отражая скупой свет ночного неба.
Она налила горячий чай в пузатую чашку. Это была Её любимая чашка, с глупыми красными
маками на тонких стенках. Бросила пару ложек сахара. Помешала. Бесконечно долгий морозный день
остался за стенами маленькой комнаты.
В сером полумраке едва различимы углы. Жёлтый круг света на столе. Жарко натоплено. Тихо.
Только тиканье старых бабушкиных ходиков...
Она сделала несколько осторожных глотков. Сойдёт... Вдруг с улицы в Её покойный тёплый
мирок, замкнутый кирпичными границами, проник посторонний звук. Она вздрогнула. Самолёт.
Самолёты часто режут небо над домом. Она ненавидит этот гул, потому, что он не даёт Ей забыть о
Нём.
Она зачем-то подошла к окну, покрытому ледяными узорами. Как пронзительно скрипнули
половицы! Будто пожаловались на свою угнетённую жизнь. «Низы не могут…» Усмехнувшись, Она
медленно провела пальцем по замёрзшему стеклу. «Он… Где Он сейчас? С кем? Ладо мой…» Она
вздохнула. Уже полгода прошло, как лёгкие серебристые крылья унесли Его далеко-далеко…
Он называл Её Лана, Ланочка. Когда злился – Ланка-хулиганка. Она грустно улыбнулась. И
почему «хулиганка»? Она так старалась, чтобы Ему было с Ней хорошо и просто. Хотела, чтобы Он был
всегда рядом… Она вспомнила родинку у Него на шее, к которой часто нежно прикасалась губами.
Лёгкий запах ландышей. Его запах…
«Полгода… Это так много». Задумавшись, Она продолжала машинально царапать ногтем ледок
на стекле. От окна тянуло холодом, но Она этого не замечала. Ночь. Тёмный полукруг луны. На столе
остывший чай. Одна… Отчаяние куснуло сердце. Стало зябко. «Хватит! Никакого депрессняка! Я самая
красивая и самая счастливая!» – произнесла Она про себя привычную формулу. Снова вздохнула.
«Пора спать».
Она вылила чай в раковину, помыла чашку и оставила её, донышком вверх, сохнуть. Разделась.
Аккуратно сложила одежду на стул. Потушила свет. Легла. Закрыла глаза. Замерла.
А на застывшем инее окна осталось жить тёплое слово «ЛЮБЛЮ»…
Как неизбежно стать великим писателе м
(Бесп л а тн о е п о со бие д л я н ач ин ающих г ен иев)
Часть первая
Поставив последнюю точку в своём первом произведении, каждый настоящий писатель
задумывается над проблемой всемирного признания. Как донести свой шедевр до читателей? Как стать
известным и богатым литератором? Это ведь только графоманы получают удовлетворение от самого
процесса. Нормальным людям нужны слава, деньги и женщины. Или мужчины, в зависимости от вкуса.
Если вас не пугает перспектива ежедневной писанины и, может быть, даже ранней смерти на
дуэли у Чёрной речки, впрочем, там место уже занято, тогда закрывайте глаза, широко улыбнитесь и
бросайтесь в пасть оглушительного успеха. Он подкарауливает вас прямо за углом. Вас ждут почёт,
уважение, позеленевший медный памятник в столичном скверике, небольшая мемориальная доска на
бараке, где вы выросли… Пардон, пусть не на бараке. К этому обязательному набору обычно
прилагаются такие бонусы как бешеные деньги и бешеная зависть бесталанных коллег по цеху. Кроме
того, отсутствие полноценной личной жизни – лишь необременительные интрижки с кинозвёздами,
топ-моделями и юными представительницами древнейшей… о, нет, конечно, нет! представительницами
лучших европейских монархических домов. Гений – это труд! Если вы согласны, тогда читайте дальше.
Итак, снова перечитав за двенадцать секунд свой шедевр и убедившись, что его великолепие
никуда не делось (если не обращать внимания на пять ошибок в слове «истчо»), вы с тревогой
вспоминаете, что сегодня на Земле живёт уже семь миллиардов человек. Завтра их будет ещё больше.
51
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Читательская аудитория растёт в арифметической прогрессии. Значит, нужно торопиться! И
конкуренция! В каждом уголке нашего тесного мира есть любители местной словесности. Пусть даже
вся словесность состоит всего из трёх десятков слов. Всегда найдётся желающий придвинуть к себе
клавиатуру, или окунуть перо в чернила, или, на худой конец, испачкать прутик в золе костра и водить
им, водить, водить… по стене пещеры. Везде орудуют свои сервантесы, шолоховы, агаты кристи и
донцовы.
Вы, конечно, собираетесь послать гениальное произведение во все крупные издательства? Ради
счастья человечества вы готовы потратить на это целый день своей драгоценной жизни? Ну и
совершенно напрасно. Ведь редакторы крупных издательств ничего не читают. И не потому, что они не
умеют читать. Просто им некогда. Они завалены горой графоманской макулатуры, в которой
потеряется и ваш нетленный шедевр. Заставить редактора прочитать гениальное творение нового
Достоевского можно лишь слегка прижав к его шее лазерный меч из «Звёздных войн» или хорошо
заплатив.
Для того чтобы истерзанный графоманами редактор обратил внимание на ваш талант, сначала
нужно тщательно подготовиться. Пока наш литературный король ещё голый. Его необходимо одеть в
виртуальное платье из грамот и дипломов с длинными фалдами из восторженных откликов читателей.
Открою секрет. Для подготовки завоевания вершин мировой литературы существуют
литературные конкурсы. Вообще-то, один бог знает, для чего они существуют. Возможно, чтобы
графоманы не бросались на людей на улицах. Отвлекают, знаете ли. Но вы можете использовать
конкурсы в своих мирных целях. Упорно посылаете своё шедевральное произведение на все конкурсы,
какие можете найти. От газеты «Гудок» до какого-нибудь непонятного союза неизвестных писателей.
Запаситесь терпением. Пройдёт не менее года, прежде чем вы начнёте получать результаты своих
усилий. Денег там нет, зато, там, где не дают денег, легко дают красивые дипломы. Вуаля! Что и
требовалось доказать! Теперь у вас есть восемь внушительных бумажек за участие в конкурсах, а
значит, вы готовы к штурму издательств.
Совет бывалого: параллельно с участием в конкурсах мама и друг гения размещают от своего
имени везде, где можно и нельзя, составленные гением восхищённые читательские отклики. У больших
мальчиков вместо мамы, не менее эффективно, может действовать жена.
Сначала вы работаете на отклики, потом отклики работают на вас. Закон сообщающихся
сосудов: из одного бассейна выливается, в другой бассейн вливается. Физику нужно знать!
Следующий шаг: написание своей творческой биографии. Именно она – ваша верительная
грамота в мир слов, рукоплесканий и денежных знаков. После грамотной подготовки творческая
биография приобретает необходимую длину: «участник конкурса… диплом за… диплом от… грамота…
грамота… грамота…»
Теперь, получив ваш даровитый опус, редактор может призадуматься. Ведь редакторы тоже
люди. Парадокс человеческой логики. «Не могут же люди в трезвом уме и твёрдой памяти ошибаться
восемь раз! Наверное, это я тупой», – огорчается редактор, лихорадочно ища в вашем тексте признаки
конгениальности. Зря, конечно, огорчается, но вам так и надо.
Люди по своей природе конформисты. Они доверяют мнению незнакомых людей больше, чем
мнению знакомых или даже своему собственному. Психология!
В конце концов, вы получаете долгожданное сообщение по электронной почте: «Ваш рассказ
нам понравился. Мы хотели бы его напечатать… Условия… Нет ли у вас чего-нибудь ещё?» Поверьте,
соблюдая вышеуказанные правила захвата литературной вселенной, вы обязательно получите такое
сообщение. Это так же неизбежно, как визит судебного пристава к неплатёжеспособному заемщику.
Ну, вот! Дело сделано. Доказательство того, что вы уже писатель и денюжки получены. «Мама
правильно говорила! Материнское сердце – оно вещее».
Однако, получив первое предложение от издательства, вы сделали всего один шаг к вершине.
Лишь приоткрыли тугую дверь в мир великих писателей и великих денег. Только просунули туда
голову. Что делать, чтобы дверь не захлопнулась, оставив вас без головы? Как продолжить
победоносный марш?
Об этом в следующей части. Но она уже за деньги. Ведь вы же немножко заработали?
Святой
Скажу – обидится.
Промолчу – рассердится.
Спрошу – рассердится.
Не спрошу – обидится.
Замечу – обидится.
Не замечу – рассердится.
Трудно тебе со мной, солнышко моё…
© Vadim Rossik
52
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Ольга ГОЛОВИЗИНА
г . Л и п ец к
Поэт. Член творческого совета журнала «Северо-Муйские огни».
Поход на Фролиху
Рассказ (из цикла «Байкал»)
На Байкале совершенно невозможно предсказывать погоду. Вот ночью сияли звёзды и всё
говорило о солнечном утре и прекрасном дне… Но не тут-то было… Наутро небо затянулось серой
паволокой. Стало прохладно. Но в походе это даже хорошо, не так утомительно.
После завтрака, взяв с собой «сухой паёк», мы собрались на пристани. Компания подобралась
замечательная – от пятидесяти пяти до семидесяти лет! Самая путешествующая публика!
В нашей лодке, кроме меня с Кларой, ещё одна бурятка Лена и командир лодки Сергей
Николаевич Моисеев. Выезжаем в десять утра.
На север Байкала к бухте Аяя добрались без приключений, шли вдоль берега, любуясь
красотами величественного озера.
В бухте нас высадили, показали направление, куда идти… и моторки удалились. Мы остались в
некотором недоумении: шесть женщин и один мужчина на берегу бухты, впереди тайга, знаем только
то, что озеро Фролиха находится вверху, в тайге, и до него примерно восемь километров…
Пройдя в указанном Моисеевым направлении вдоль берега, нашли указатель «На Фролиху». Ну
вот и хорошо! Идём верно!
Тропинка ухоженная, её, оказывается, недавно группа «зелёных» волонтёров прочистила. Наш
единственный мужчина оказался очень информированным человеком. Он много рассказывал о
растениях, встречающихся на нашем пути… Идём всё время вверх, через ручейки и болотца.
Тут надо бы сделать небольшое отступление. Перед поездкой на Байкал я уже несколько лет в
силу своего состояния здоровья не ходила на дальние расстояния с рюкзаком, да и не планировала.
Так что, собираясь в поездку, я долго выбирала, какие кроссовки взять – покрепче или полегче. Муж
убедил взять тряпичные, проявил заботу о моём здоровье, так сказать… Я, как послушная жена,
согласилась… И теперь мне это вышло боком! Уже километров примерно через пять по воде, подошва
от правой кроссовки отлетела. Мне помогали чем могли – дали бинт, которым я привязала сначала
подошву, а затем просто кроссовку к ноге. Хорошо, что ещё носки толстые были. Все, конечно
сочувствовали мне, даже предложили идти первой, чтобы под мой темп ходьбы подстроиться, чтобы я
не отставала. Вот здесь они маху дали! Ноги у меня теперь уравновесились – одна сломанная, другая
без подошвы, то есть, только в носке и полиэтиленовом пакете – и я такую скорость развила, что все
далеко сзади остались!
Наконец-то пришли! Вид и в самом деле восхитительный! На берегу озера большой палаточный
лагерь, оборудованное костровое место – и ни одной души! Начался дождь, довольно сильный. Не
теряя времени, под навесом стали разводить костёр. Приготовили вполне добротный обед, из того, что
принесли с собой. К обеду подоспел охранник этого туристического лагеря – тринадцатилетний Ваня,
приехавший на резиновой лодке с огромной щукой. Её подстрелили подводным ружьём москвичи,
которые расположились на «Еврейском пляже» озера, и подарили нашему хозяину, Ване. Мы, конечно
же, все сфотографировались с трофеем! Затем прокатились на лодке до стоянки туристов.
Фотографировались. Виды незабываемые! Дождик временами прекращался, так что кадры получились
хорошие.
Но время поджимает и приходит пора возвращаться. К семи часам вечера за нами должны
подъехать лодки на берег бухты Аяя. Обратная дорога всегда кажется короче! Пришли даже немного
раньше и, чтобы скоротать время, попели народные песни – компания собралась голосистая!
Время прошло, а лодок за нами что-то всё нет и нет. Мы уже и волноваться стали. Сюда по воде
сорок минут ходу на лодке, а вот по берегу далековато будет…
Вот, наконец, и наши лодки! Не объясняя причину опоздания, Сергей Николаевич попросил
скорее садиться на наши места и отчалил от берега.
Только выйдя из спокойной бухты на открытую воду озера, мы всё поняли! Байкал превратился
в море! Начался шторм! Мы сидели спиной… Оглянувшись, я пришла в ужас… Нос лодки поднимается
на волне под углом тридцать градусов! Мы трое, сидевшие на доске-сороковке, успели только раз
несколько подпрыгнуть на волне, и доска под нами сломалась!!! Моисеев успел крикнуть: «Быстрее в
нос!».
В тот момент вспоминала, как Христос по воде шёл и говорил, что надо верить.
Берегов не видно, другую лодку тоже, только огромные волны и завывание ветра!
Как мы дошли, одному Богу известно! И только благодаря спокойствию и грамотным действиям
Сергея Николаевича Моисеева мы ступили на пристань в Хакусах. Встречала нас вся администрация и
Алевтина с Еленой, конечно. Наше состояние было невозможно описать словами – мы словно с Того
Света вернулись! Как будто заново родились.
На завтра у нас с Кларой была намечена поездка на моторке в южном направлении по Байкалу
к пещере Шамана, всего-то двадцать минут по воде… Но об этом нам даже и думать не хотелось!..
1 1 . 0 8 . 2 0 1 0
53
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Павел ПОДЗОРОВ
г . Б о б р уй ск , Р е сп уб л и к а Б ел а р у сь
Родился 16 июля 1975 года в г. Бобруйск. Образование высшее.
Дипломант конкурса «ЭкоФэнтези-2014». Лауреат литературного конкурса «Стилисты добра» (Челябинск, 2015). Призёр конкурса
«Древняя обитель – моё вдохновение» БПЦ (Кобрин, 2015). Дипломант Международного литературного форума «Славянская Лира-2015»
(Полоцк). Победитель конкурса короткого рассказа «Открытие» (Дзержинск, 2015).
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
Счастье – в космосе
Рассказ
Ему было очень тяжело.
Сверху практически монолитная скала. Приходится искать, нащупывать едва заметные
трещинки. На попытки расширить их уходят все силы. Да, силёнок бы побольше. Вода есть. Не много,
но пока хватит. Потом выпадет роса. Часть, конечно, испарится, но хоть малая доля её пробьётся,
проникнет сквозь толщу грунта и камня.
А вот света нет. А без света – нет силы. Пробиваться… Пробиваться к свету, несмотря ни на что.
Свет это – сила. Свет – жизнь!
Уже немного, осталось чуть-чуть. Последние усилия. Он нащупал трещину достаточной толщины
и устремился туда. Осталась последняя преграда в виде плотного грунта. Только бы добраться до
поверхности. Свет поможет окрепнуть. Дать новые крепкие корни, из них - новые сильные побеги.
Тогда и вода будет проникать беспрепятственно, досыта насыщая влагой.
Как удачно! Узкая щель между двух непробиваемых плит. Вот и свет впереди. Свет!
Блеклый слабый Росток устремился туда.
***
На космодроме было многолюдно. Посреди серой безжизненной равнины стояли провожающие.
Звездолёт был готов к взлёту, и стоящий на площадке перед люком экипаж слушал последние
напутствия.
Если бы Росток мог понимать человеческую речь, то он бы услышал:
– Братья! Много лет мы жили, не думая о судьбе планеты. Мы черпали её природные ресурсы,
не задумываясь о будущем. Но час расплаты наступил. На всей планете не осталось и одного растения.
Ни одного! Как радовались бы мы, увидев самое неказистое деревце. Да что там деревце – листок!
Травинку!..
Выступающий помолчал. Смахнув скупую мужскую слезу, он продолжил:
– К сожалению, процесс необратим. Чтобы не погибнуть, мы вынуждены посылать наши
корабли к иным звёздам. Одних – в слабой надежде найти новый мир, готовый принять нас. Других –
доставить хотя бы какие-то растения, способные выжить и оживить планету. Удачи вам, братья! Как бы
это высокопарно ни звучало, но именно вам искать наше счастье в далёком космосе!..
Космонавты вошли в звездолёт. Люк закрылся.
***
Ничего этого Росток не знал. Увидев долгожданный свет, он изо всех сил рванулся и… пробился
на поверхность…
Именно в этот момент из дюз звездолёта, располагавшихся прямо над ним, вырвалось
всепожирающее пламя…
Ростка не стало…
Люди отправились искать своё счастье в космосе…
54
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
Сер г ей Ес е ни н
Поэзия принадлежит к народному воспитанию.
Василий Андреев ич Жуков ск ий
Анатолий ГОРБУНОВ
г . И р к у т ск
Член Союза писателей России. Лауреат Всесоюзного литературного конкурса им. Н. Островского с вручением медали (за книгу стихов
«Чудница», 1975), Всероссийского конкурса, посвящённого 200-летию со дня рождения Г.-Х. Андерсена (грамота Королевского
посольства Дании и Фонда «НСА-2005»), премии Международного конкурса детской и юношеской книги им. А. Н. Толстого.
Награждён Знаком Министерства культуры РФ «За достижения в культуре», дважды лауреат премии журнала СП России «Сибирь».
«Стрекочет пернатый июнь…»
Соболиная глушь
Не поймать её влёт,
Не подставить ладонь…
Грустно кружится пух иван-чая
Спутан, жалобно ржёт
Над янтарными лунами пней.
Изработанный конь.
Бурый калтус, рогами качая,
Исподлобья глядит на гостей.
Обложили его интервенты,
Заря
Порезвятся до чёртиков тут:
В потоке дней летящих, где
По отсыпанной гравием ленте
Всплеснулась утренняя рыбка,
День и ночь лесовозы идут…
Скользнула грустно по воде
С петель сорваны двери избушки
Природы мудрая улыбка.
Застеклённой осколком зари.
Прядёт Вилюй туманы лет,
Кроме ветра да мышки-норушки,
По гальке катятся клубочки…
Ничего не осталось внутри.
Заворожённо смотрит вслед
Девчонка в огненном платочке:
Соловьи
Как будто это не река,
А сам Господь ей улыбнулся,
В диких зарослях смородины
Росистой веткой тальника
Счастье свили соловьи,
К судьбе грядущей прикоснулся!
Косарили, огородили,
Песни сеяли свои.
Города хлебами радуя,
На байкальских сорах
На заре будили высь…
Стрекочет пернатый июнь.
Тишину дробя прикладами,
С ондатровой хатки
В дом пришельцы ворвались.
Лениво поднявшийся лунь
Плачут в травы росы тихие;
Наводит порядки.
Никого не встретишь тут,
Крылами взмахнёт и замрёт
Лишь от хохота антихриста
Над пропастью мира.
Дыбом волосы встают.
Трепещут обрывки тенёт
Кто пытал-казнил играючи,
На стеблях аира.
Кто подшиб Россию влёт,
Туманный от горестных дум,
В небоскрёбах припеваючи
У паводи синей
Безнаказанно живёт.
Мерещится поп Аввакум –
Не простит греха вселенная…
Страдалец России.
Вот разверзнется земля –
Сбылось, что предсказывал он,
И восстанет убиенная
Мятежный раскольник.
Соловьиная семья!
Мерещится в мареве звон
Пустых колоколен.
Посолье. Без маковки храм.
Ночное
И берег безлесый.
Страну по рукам и ногам
Лишь во тьме иногда
Опутали бесы.
Всхлипнет раненый лес,
Лишь вольный катается лунь
Тихо ойкнет звезда
По горкам воздушным.
И сорвётся с небес.
Стрекочет пернатый июнь.
От испари душно.
55
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Александр ШЕРСТЮК
г . Мо ск в а ( З ел ен о г р а д )
Член Союза писателей России, Международного сообщества писательских союзов и Союза журналистов России.
Редактор, автор переводов, статей, вступлений к книгам, рецензий. Автор 7 книг стихов.
Заведующий отделом публицистики журнала «Северо-Муйские огни».
Из давнего
Аист
быть посредине – большевиком
Поэма средневековья
вечного средневековья.
Боль моя, боль, терплю, хороню.
Ветер истории бьёт в паруса,
Кружится птица аист.
в наши, мы верим отваге.
Вяз под гнездом засох на корню.
А парусов наших высь и краса –
Молча терплю. И срываюсь.
кровью набухшие флаги.
Крикну – и тут же больней огорчусь.
Страсть без пристрастья – без пламени дым.
Звук застревает жутко.
Гнём свою линию чётко.
Нет, не расколота туча чувств,
На перегибах этих стоим.
вспыхнула – молния куртки.
Гибельно. Безотчётно.
Вязнет мой крик на подходе ко рту,
Сын, добрый молодец, против отца.
гаснет на подступах к яви.
Брат супротив своих братьев.
Что-то мешает ему за версту,
И ведь не красного ради словца –
будто заслонку ставит.
нет, всегда высшего ради.
Русский один – анекдотный дурак,
О, сколько знаем того, что могло б
два – означает драку.
яростнеть менее часто!
Вот ведь в присловьях закручено как,
Но ведь тогда нас из баньки в сугроб
нам придавая смаку.
вряд ли несло б качаться.
С этим расстаться – кишка тонка.
Пыл красноярый и снежная пыль,
Нам чем лютей, тем блаженней.
духу поддать, остудиться –
Свергнуть мы и не пытались пока
вот и былина наша, и быль,
междоусобиц княженье.
это в крови.
Наша кровь не водица.
Издревле дань мы ему отдаём
не куньим блестящим мехом –
Это как тайная сладость живёт
шкурой своей и потом вороньём,
в наших костях желтоватых,
злобным кикиморьим смехом.
душу томит, ищет выхода, жжёт –
ядом, отравой, отрадой.
Странная братская эта вражда!
С ней мы одной едины.
Редкая щедрость – голов не считать,
В каждом из нас Золотая Орда –
дров наломать из оглобель.
нет золотой середины.
Позже, как Грозный, со свечкой стоять,
в небо глядеть исподлобья.
Крайностей удаль с нами всегда.
Это какое-то иго!
Нет, ни щепоткою кроткой перстов,
Лихо нам что? Горе нам не беда,
ни воздаяньем сторицей,
лишь бы рубиться лихо.
памятной массой надгробных крестов –
сделано – не откреститься.
Так, что налево один всего
взмах – переулочек в массах.
Это наследство у нас не изъять
Если ж направо направим его –
самым всевластным мандатом.
целая улица сразу.
Русская участь – не буквица «ять»,
плавить её чревато.
Эти проспекты в ударе творя,
так мы уже размахнулись,
Буквицу плавить – и то стерегись,
что, поглядишь, ни кола ни двора –
жгучи свинцовые крошки.
буйный бурьян вдоль улиц.
Опустошённость отстрелянных гильз
глаз пустотой стать может.
Тройкой летим, на гнедых, вороных –
посторонись! – обгоняем.
Больше ожжёшь – злей пробудится зверь,
То, что почти не осталось их,
когти свирепо напомнят:
только потом замечаем.
мы, в большинстве, лишь вчера из пещер
вышли, не выстроив дома.
Многое мы замечаем – потом!
Задним умом – в два ока.
Вот положеньице! В толще веков,
Будто нарочно прощения ждём –
меж первобытьем и чаемой новью,
хоть бы за давностью срока.
56
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Только ошибки не все пустяк.
пока
Есть – бинт вначале чистый,
кошачьи язычки хлестали
позже – телец кровяных сквозняк
могучую тягучесть молока,
через века сочится.
кастет цеховый, грохот китобойный
лупил полулюдей, полубогов,
В каждой из пор он пронзительно есть.
давились рельсы каторжным составом,
Но... да не в том ли счастье,
в проглот летели уханье и свист;
что не иссяк до конца ещё весь
он в нашей дикой страсти.
пока
елозилась русалка с чародеем,
Так пропитаться не многим дано –
дубящим был для чешуи износ,
горько, солёно, больно.
в пыли галдели непонятные цыгане,
Мы протрухлявели б, видно, давно,
лечила цыпки жаркая моча,
если б без боли и соли.
травились смогом горы монументов,
Мы ведь не просто живём да жуём.
мельчая, сыпался неистовый гранит;
В том вся загвоздка наша,
пока
что если даже жуём живьём,
потели масляными пятнами
то – чтобы жизнь была краше.
консервы в цирках оловянных стен,
Общая жизнь. Там, где всем хорошо.
плыл и дрожал за собственное место
Наша мечта такая!
в чужой тарелке бедный холодец,
Мы и себя сотрём в порошок,
просили лапками убитые лягушки
коль станем жить не веками,
обвала неподвижным облакам, –
всё это разукрашенное время,
а лишь сегодняшним гладким днём.
всё это карнавальнейшее время
Глаже нам быть – на орбите!
висел я над землёю в центре света,
Родина, родина... С нею вдвоём
висел я невесомо, поднебесно,
нам ли застрять в обиде?
замедленно, тихонько, постепенно
Не разойтись, даже если зайтись,
всходил загар зарёй на мои веки,
ожесточась на жестокость.
топор пожарный, красный, обагрённый
Нет, даже столбикам на пути
был занесён над лозунгом «НЕ СМЕТЬ!».
свойственна некая стойкость.
1 9 6 5
Тем, что топорщатся что ни верста,
будто для неба сваи.
***
Мы мимо них пролетаем, свистя,
Возлюбил я Христа, да Иуда расцвёл.
их и друг друга сбиваем.
Кто тот первый – кто первый взял лейку
и, приметив ничтожный вначале росток,
Короток век наш. Но Родины век
кто жестяность осоки взлелеял?
всё же и нашим мерим,
так же как далей её разбег –
Узнаю тебя, травка вольтеровых губ!
холмиков тихим метром.
Вроде б нет в кислоте твоей гнева,
но протравливаешь и дырявишь вглубь,
Ляжем и мы. Но одно б успеть –
как смешок – орлеанскую деву.
слиться с таким унисоном,
многоголосье такое бы спеть,
Нет проклятья грызущей способности той –
что не споёт никто нам.
между лбом и затылком скрытой.
Чем всеяднее внешне кислый настой,
В хоре таком стоять на своём
тем он внутренне ядовитей.
можно с тем большей пользой,
что мы и так стоим на одном
Это всё же болотный смердящий харч!
шарике – камешке скользком...
Имя им легион – кто ретиво
сочно чавкает и чей харк
Пусть же летит к моему очагу
возрастает акселеративно.
вновь на круги свои аист.
Я его криком больным не спугну.
Ты пробудишься ль, явь равнодобрых уст?
Крика я сам пугаюсь.
Что мне сделать, какое чудо,
чтоб навек опротивел победный хруст,
1 9 7 7
сила б скинула путы блуда?
Чтобы дух невесомость познал до того,
как получит жильё на небе.
Лето (из поэмы этюдов «Времена года»)
Чтоб не зол, не лукав был глагол его
Пока сады любили и качали
и назойлив чтоб тоже не был.
пузатых деток на густых руках,
И Христа возлюбить не за то, что, как кровь,
играли рыбы, зрели помидоры,
запеклись Его охры повсюду,
как жареные луны на зубах,
а что, видя баранью осанку голгоф,
вникали лошади ноздрями и нутрами
смог Он ноги помыть Иуде.
в курчавость дыма и в крылатый лай;
1 9 7 5
57
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Александр КОБЕЛЕВ
Н о в о н ук ут ск , И р к ут ск а я о б л .
Член Иркутского городского отделения Союза писателей России. Заведующий отделом поэзии журнала «Северо-Муйские огни».
«Начертаю слова:
край родной, спасибо…»
Детская мечта
Или праздник, на котором
Заполню в сердце пустоту.
Соберутся всем селом
Возьму с собой краюху хлеба,
И раздольно сводным хором
Исполню детскую мечту
Грянут песню за столом.
Залезть на утреннее небо.
Для меня неповторимы
Через холмы, через леса
Эти песни давних лет.
Пойду, дорог не разбирая,
Мной всегда они любимы –
Туда, где только небеса
Нелюбимых песен нет.
И поле без конца и края.
Даже песни-нескладушки
Туда, где горизонт вдали
Мне отрада для души,
Яснее будет выделяться.
Даже смачные частушки,
И я пойду на край земли,
Что горланят алкаши.
А он всё будет удаляться.
Жив пока, я всё приемлю:
Дойти до края не смогу.
Всю простую красоту.
Ну сколько может это длиться?!
А умру, зарытый в землю
Я быстро-быстро побегу,
Тихой песней прорасту.
Чтоб не успел он удалиться.
Схвачу за край небесный зонт
***
На стыке перспективных линий,
Срок у жизни очень строгий.
Потом шагну за горизонт
Я к концу своей дороги
И заберусь на купол синий.
Стану дряхлым и убогим,
По ночам хандрить начну.
И с той небесной высоты
И, не справившись с тоскою,
Увижу я такие дали!
Я (с фамилией такою)
Поверьте, этой красоты
Выйду в поле за рекою
Вы отродяся не видали.
Да завою на луну.
Журав лик
***
Не нужна мне в ладонях синица,
Две сестрички-ольхи
Я журавлика жду по весне.
ветками колышут.
Прилетай, моя добрая птица,
Я присяду в тени,
Надо мной покружи в вышине.
огляжусь вокруг.
В лёгком шуме лесном
Ты, как символ духовной свободы,
я стихи услышу,
Сквозь пространство и время лети,
Я услышу стихи
Улетай в мои лучшие годы
в щебете пичуг.
И с собою меня захвати.
Дятел вставит в строку
все тире и точки.
Деревенские песни
И на крыльях ветров
в синеве небес
Как светлы и как красивы,
Поплывут облаков
Словно майский ясный день,
белые листочки.
Эти русские мотивы
Что на них написать
На просторах деревень.
мне подскажет лес.
Помню, сидя за работой
И растает в душе
Тихо женщины поют.
ледяная глыба,
Я сижу, рисую что-то,
И на облаке я
И в душе моей – уют.
веточкой ольхи
Мелодичные преданья
Начертаю слова:
Как извечности звучат.
край родной, спасибо,
Помню грустные Страданья
Что мне хочется жить
В исполнении девчат.
и писать стихи.
58
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Бахыт КЕНЖЕЕВ
г . Мо н р еа л ь , К а н а д а
Родился 2 августа 1950 г. в Казахстане. Дебютировал как поэт в коллективном сборнике «Ленинские горы: Стихи поэтов МГУ» (М., 1977).
С 1982 г. живёт в Канаде. Член Русского ПЕН-клуба. Публиковался в переводах на казахский, английский, французский, немецкий и
шведский языки. Автор 9 книг стихов, 4 романов. Лауреат премии журнала «Октябрь» (1992), премии Союза молодёжи Казахстана (1996),
премии «Антибукер» (2000) за книгу стихов «Снящаяся под утро», Большой премии «Москва-транзит» (2003).
Лауреат «Русской премии» (2008) за книгу стихотворений «Крепостной остывающих мест».
«Бледнеет М арс, молчит Гомер…»
***
Камни сотрут подошву, молодость отберут,
Ну и что с того, что дышать отвык,
чтоб из воды поющий тростник возрос,
что чужим останусь в родной стране?
чтобы под старость мог оправдать свой труд
Посмотри, как корчится черновик,
неутолимым кружевом камнетёс.
полыхая в чёрном, в ночном огне.
Что ж – отдирая корку со сжатых губ,
То ли буквы – искрами в высоту?
превозмогая ложь и в ушах нарыв,
То ли стенам тесно от сонных звёзд?
каждому небу – если уж век не люб –
Ах, не всё-то масленица коту,
проговорись, забытое повторив
настает ему и великий пост,
на языке родном, потому что вновь
настает расплата за светлый грех –
в каждом живом предутренний сон глубок,
усмехнись в ответ и смолчать сумей.
чтобы сливались ненависть и любовь
Может, в жизни главное – трепет век,
в узком твоём зрачке в золотой клубок.
перелёт зрачка, разворот бровей.
И за эту плоть, за тепло, за смерть
***
расплатиться буйною головой,
Где серебром вплетён в городской разброд
чтобы много пить, чтобы мало петь,
голос замёрзшей флейты, и затяжной
захлебнувшись радугой кочевой...
лёд на губах в несладкий полон берёт
месяц за годом – поговори со мной.
***
Пусть под студёным ветром играет весть
Куда как крутое место, приют окрестной
труб петербургских тёмным декабрьским днём,
шпаны. На краю стакана щепотка соли,
пусть в дневнике сожжённом страниц не счесть,
да всласть громыхает румбой лихой оркестрик
не переспорить, не пожалеть о нём –
и чем-то ещё из поздних тридцатых, что ли.
сердце в груди гнездится, а речь – извне
На старости лет, вероятно, смутишься вряд ли
к свету стремится птица, огонь – к луне,
испариной голых спин или криком скрипки,
заворожённый, тёмный костёр ночной,
но льётся ещё прерывистый свет по капле
вздрогни, откликнись, поговори со мной,
из звёзд похудевших,
пусть золотистый звук в перекличке уст
тонких сквозь воздух зыбкий.
дымом уходит к пасмурным небесам –
И, голову остужая холодной водкой,
пусть полыхнёт в пустыне невзрачный куст –
вдруг вспомнишь,
и Моисей не верит своим глазам.
что слово дышит своим порядком,
что жизнь остаётся долгой, а смерть – короткой,
***
как глина бывает длинной, а камень – кратким.
Бледнеет Марс, молчит Гомер,
лишь слышится окрест:
я не флейтист небесных сфер,
***
я ворон здешних мест,
Каждому веку нужен родной язык,
каждому сердцу, дереву и ножу
ладья в пучине давних вод, лепечущих о том,
нужен родной язык чистой слезы –
что всё, как водится, пройдёт рекою под мостом.
так я скажу и слово своё сдержу.
А где иные голоса? Кто ныне учит нрав
Так я скажу, и молча, босой, пройду
ступенчатого колеса в обрывках скользких трав,
неплодородной, облачною страной
чтобы вменить в вину своему труду
сих выщербленных жерновов,
ставший громоздким камнем язык родной.
заржавленной оси?
Крутись, скрипи, бывай здоров,
С улицы инвалид ухом к стеклу приник,
пощады не проси –
всякому горлу больно, всякий слезится глаз,
если ветшает век, и его родник
мели о свете за рекой, Емеля, друг-простак,
пересыхает, не утешая нас.
посыпав пыльною мукой
свой шутовской колпак...
59
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Алексей БОРЫЧЕВ
г . Мо ск в а
Член Союза писателей России.
Кандидат технических наук. Лауреат литературной премии Арсеньева (журнал «Литературный меридиан», номинация «Поэзия», 2013).
Награждён литературной медалью «А. С. Грибоедов», дипломом «За верное служение отечественной литературе» (СП РФ).
Член литературного экспертного совета журнала «Северо-Муйские огни».
Из новых стихов
Зачем вы, нежити болотные…
А это кто? – корявый, маленький –
Зачем вы, нежити болотные,
Из топи вылез и исчез –
Ко мне явились в поздний час.
Расцвел цветком горящим, аленьким
Трясин дыхание холодное
И озарил болотный лес,
Как будто оживляет вас,
Просторы серые, унылые
И вы, забыв свои пристанища,
И кочки, схожие с могилами.
Какие ищете места ещё!
Меня прозрения лишившие,
Вот вы стоите здесь, на острове,
Виденья медленно бредут.
Куда я шёл пятнадцать вёрст,
Повсюду пятна, сны ожившие…
И взгляды тусклые, но острые,
Как в лихорадке, как в бреду -
Как жала пчёл, как иглы звёзд,
Я вижу в этом скорбном шествии
В меня, наивного, вонзаете,
Тебя, Царицу Сумасшествия.
И звёздно плачут небеса, и те
И вспоминаю годы давние
Деревья, хилые, увечные,
И чёрные твои дела.
Что время тихо стерегут,
За них в пределы злые, дальние –
Пролив покой в просторы вечные,
В долину скорби, бед и зла
Где навий распростёрт уют.
Перенесло тебя забвение,
Чего хотите вы, нездешние,
И я забыл про вдохновение.
От человека, злого, грешного!
Хожу сюда по лесу лунному
Да, грешен я, и лишь поэтому
Уже пятнадцать долгих лет:
Вы бродите вокруг меня,
Удастся ль мне, почти безумному,
Могильным холодом согретые,
Найти твой дух, найти твой след…
Лучами лунными звеня.
О, эти ваши полнолуния –
Но чем черней была ты ранее,
Страстей загробные безумия!
Тем ярче разочарование!..
Вот ты, нелепое создание,
В лучах луны среди осин! –
Земные миры
Зачем рождаешь ожидание
И веру в то, что не один
Когда я тихо восходил
В мирах забытых и потерянных
К осенним дням, к тоске востока,
Живу я, злой и неуверенный
Я нёс веселья ком в груди,
И забывал, сколь одиноко
Ни в чём – ни даже в дальнем пламени
Иной мечты, иной тоски,
Мне было в росных вечерах
Ни в памяти истёртом хламе, ни
Едва остывшего июля,
В потерях, чьи часы близки…
Когда в придуманных мирах
На что, на что вы все похожие –
Миры земные все уснули.
Болот бесплотные прохожие?!..
Теперь, когда в тоске восток
Гляжу: мерцающая женщина,
И жёлтый воск разлит по свету,
Бела, как магний, нагота,
Читаю прошлых дней листок,
Холодной похотью увенчана!..
В котором слов о счастье нету,
Свивает навья красота
Непостижимое пленение
И снова, снова восхожу
Из нитей гаснущего тления.
К пустотам осени бессмертной,
К цветному листьев мятежу,
Улыбка – влагой напоённая,
Ко временам, густым, инертным.
Теплом ирисовых долин,
Веками скорби утомлённая –
В них просыпаются миры,
Во мне рождает страсть и сплин.
И улыбаются в дремоте –
Но миг один… и тьмой безглазою
Земные скорбные дары
Она слита с туманом, связана…
Из духа, чувства, крови, плоти!
60
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Валентин СУХОВСКИЙ
г . Мо ск в а
Член Союза писателей России. Автор пятнадцати книг, в том числе «Русские устои», «Стезя любви», «Во дни тревог», «Во имя веры и
любви», документальной повести о Герое Советского Союза Кротове «От Пинеги до Берлина», книги «Беседы о духовности с великими и
выдающимися людьми эпохи». Лауреат литературных премий: им. Фадеева, им. Некрасова, им. Кедрина «Зодчий».
Руководит литстудиями «Муза и лира» (ГЭЦКИ «Авангард») и «Златоуст» (ДК «Маяк»).
Член-корреспондент Академии Российской словесности и Академии поэзии.
«В летний зной и в осеннем ненастье…»
Русским в рассе янии
И вечерняя зорька над Пежмой,
И душевный в гостях разговор
Взывая к русским, к их сердцам,
Вновь пробудят в душе моей нежность
Шумят в окраинах стихии
Под гармошки живой перебор.
И возвращают вспять к России,
К бездумно брошенным полям.
Песня о России
А сотни тысяч деревень
Они оставили в России,
По белому свету раскинулась вольно,
Могилы бросив дорогие.
Своей величавой красы не тая.
И вот настал их судный день.
В лесах ты без края, в степях ты раздольна,
Родная, святая Россия моя.
Не понимая свой народ,
Они другой народ не знают.
И стелется шёлком лугов разнотравье,
Родные песни умирают,
И нивы хлебами густыми шумят.
Страшён беспамятством исход.
С восторгом пою я, что нет тебе равных:
Богатства несметны, язык твой крылат.
Лесною стали целиной
Поля у сёл тысячелетних.
Под звон колокольный над храмом-святыней
Мать трудится из сил последних;
Невесты несут красоту под венец.
Им хлеб чужой милей, чем свой.
И славен веками характер былинный:
В нём вера и мужество, нежность сердец.
И Родины надрывный стон
Коснётся ли глухого уха,
Я верю, что скоро расправишь ты плечи,
Когда родная мать-старуха
Вздохнёшь богатырски во всю свою грудь.
Их вспоминает у икон?
И станет свободней народу и легче;
Мы можем соборно всю славу вернуть.
Годами не дойти вестям
В края Руси по бездорожью.
Сметают преграды российские реки,
А мать творит с душевной дрожью
Могучею волей подобны морям.
Помин окрестным деревням.
Издревле народы все вместе навеки
С тобою, святая Россия моя!
***
Надежда
Притяженье родных побережий
С детства милой и близкой земли
В летний зной и в осеннем ненастье
Для меня вдруг восходом забрезжит
Вновь влечёт меня вдаль средь полей.
И сердечную грусть исцелит.
Но ведь только надежда на счастье
Нас и держит на отчей земле.
Как целебна вода ключевая
Для души да для тела вовек,
Нас терзают тревоги да страсти,
Так близка мне сторонка родная,
Мы становимся к подлости злей.
Без неё сирота человек.
Потому-то надежда на счастье
Нас и держит на отчей земле.
Так молитва глубокая Богу,
Богородице Пресвятой
Верю я, что когда-то удастся
Помогает осилить дорогу
Мне лучом просиять и во мгле.
И повысить душевный настрой.
Потому что надежда на счастье
Всё же держит на отчей земле.
И до сладкой слезы умиленья,
Утишения боли, обид
Дело нет ни богатым, ни власти
Голос первой любви из забвенья
До добра, что всё гибнет во зле.
Серебряной струной зазвучит,
Но ведь только надежда на счастье
Нас и держит на отчей земле.
Словно трель соловьиная в мае
Иль вечерняя песня скворца.
Одолею любые напасти,
Словно оберег, жизнь сберегает
Удержусь силой воли в седле
Отчий дом, шум берёз у крыльца.
Потому, что надежда на счастье
Всё же держит на отчей земле.
61
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Николай ТИМОХИН
г . С ем и п а л а т и н ск , Р есп уб л и к а К а з а х с т а н
Член Союза писателей России. Председатель Казахстанского отделения Всемирной корпорации писателей.
Заведующий отделом международных литературных связей журнала «Северо-Муйские огни».
Переводы сонетов Шекспира
№128
№139
Как часто слышу, Музыка моя,
Не думай, что я оправдаю зло,
Твои чарующие сердце звуки.
Живущее во всех твоих деяньях.
Они живут во мне, в ушах звеня,
Оно лишь боль мне в сердце принесло,
И вижу пальцы я твои и руки.
А ты опять – холодное молчанье.
Я клавишам завидую, подчас.
Скажи, что увлечение твоё
Они целуют нежные ладони.
Дороже, может быть, всего на свете.
И кажется, что в отраженье глаз,
Душа твоя и плачет и поёт.
Красивая мелодия потонет.
Ответь мне, стоит ли гордиться этим?
Касалась если б ты меня вот так,
Дай время мне понять твой сложный нрав,
Счастливым бы считал себя всегда.
Ведь нежный взгляд враждебен мне порой.
Но древесиной мне не стать никак,
В своих я подозрениях был прав –
И не хотел струной быть никогда.
Увлечена ты новою игрой.
Раз вся ты инструменту отдалась,
Твоим я отношением убит.
Почувствовать мне губ твоих бы сласть.
И много затаил уже обид.
№129
№141
Растрата духа в мире без стыда,
Я, правда, не люблю тебя глазами,
Средь пошлости и похоти – опасна.
Они одни пороки видят лишь.
Когда вокруг – обман и суета,
Грехи не просто описать стихами,
Такая жизнь становится напрасной.
И в сердце их совсем не утаишь.
Услада, что сменяется презреньем,
Твой голос слышать нет уже желанья
Всех манит, поначалу, за собой.
И ощущать твои прикосновенья.
Но это лишь приманка, к сожаленью,
Утратила своё ты обаянье,
И сможет распознать её любой.
А с ним – и красоту всю, к сожаленью.
Оставит без ума легко утеха.
Не могут пять моих душевных сил,
И вместо Рая попадёшь с ней в Ад.
В груди порывы страсти удержать.
И обретая жизнь без успеха,
Тебя одну всегда превозносил
Без уваженья, станешь ей не рад.
И обликом твоим сражён опять.
Всё это зная, многие грешат.
Давно уже потерян мой покой,
Утраченное – не вернуть назад.
Но не хочу расстаться я с тобой.
№138
№146
Когда она клянётся, что верна,
Душа моя, ты как земля – грешна,
В её слова мне верится с трудом.
Из глубины её питая силы.
Считает молодым меня она,
И оттого покоя лишена
Неопытным, неграмотным юнцом.
Внутри себя и всё тебе немило?
Я к этому не отношусь всерьёз,
Скажи, зачем, живя короткий срок,
Хоть понимаю – время быстротечно.
Ты платишь дорого за ветхий дом?
Неправду чей-то злой язык принёс,
Чтоб червь наследство уничтожить мог,
Но истина живою будет вечно.
Всё то, что берегла с большим трудом?
Так почему же врёт любовь сейчас?
Так существуй во мне, за счёт меня.
Как ей сказать, что я уже старик?
И не хандри, не чахни – помни это.
О, многое сближало раньше нас,
А в тайнике своём любовь храня,
А годы пролетели – словно миг.
Всегда довольствуйся теплом и светом.
Поэтому и лживы мы с тобой,
И сможешь Смерть преодолеть легко,
Что недовольные своей судьбой.
К тому же встреча с нею – далеко.
62
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Никита БРАГИН
г . Мо ск в а
Член Союза писателей России. Автор нескольких книг стихов.
Доктор геолого-минералогических наук. Член литературного экспертного совета журнала «Северо-Муйские огни».
Из новых стихов
Кошачье золото
И, наконец, Париж, Printemps, бульвар…
Ну, bon suare… pardon – и акшамлар –
Кошачьим золотом блистая
без тени мистики.
по напомаженным рогам,
Обедать предпочту на Place d'Alma,
горит и плавится пустая
там, уверяют, чок гюзель долма,
чересполосица реклам.
баклава фистикли…
Её уже не замечаешь,
Париж слывёт столицей haute couture –
как на заборе воробья,
под вывесками «Афро-куафюр»
как вялый цвет спитого чая,
йохимбе варится,
как нищенку среди тряпья.
и думаешь, куда же ты попал –
Её стараешься не помнить,
в Гвинею, или, может, в Сенегал
как чужака угрюмый взгляд,
кот д'ивуариться?
но, словно шприц, дурманом полный,
А где же ваша Оттырдам-джами?
она в тебя вливает яд.
Le mosquee de Mariam? Поди пойми,
И начинаешь жить иначе,
вся в пробках махалла.
иначе видеть Божий свет…
Урок закончен, в сторону дела,
Ты сам не свой уже, и, значит,
пора промолвить – иль хамдуль илла,
тебя, былого, больше нет.
куллю тамам, халас.
И не Москва перед тобою,
а просто уровень игры,
Ассирия
который ты проходишь с боем,
как мушка в рое мошкары.
Летят золотые павлины
из вечных висячих садов
И не язык тебе дарован,
над пыльной и пепельной глиной,
а выдан социальный код
где нет ни примет, ни следов
в наборе пёстрых упаковок,
ушедшего в полночь Ашшура,
рассчитанных на круглый год.
крылатых богов и быков,
где степь, словно львиная шкура,
И чувствуешь – с такой дороги
покрыла скелеты веков.
по доброй воле не сойти,
и ждёшь – войдёт вершитель строгий
И видят небесные птицы
и вырвет вилку из сети!
сквозь мёртвую пыльную твердь
жестокий полёт колесницы,
охоту, сражение, смерть;
Урок французского
ревут исполинские звери,
мечи обнажают цари
Урок французского идёт вовсю –
над прахом погибших империй
здесь каждый уяснит, что он je suis
в кровавых просветах зари.
(подставьте нужное),
и мне приятно вспоминать toujours,
И нет ни ракет-минаретов,
как говорят je ne mange pas six jours
ни чёрных, ни пёстрых знамён,
дорогой вьюжною.
не смотрит с казённых портретов
на нас воплощённый закон,
Ах, cher ami, мне, право, очень жаль,
и нет ни европ, ни америк,
что на дворе метель, а не мистраль,
не пляшут ни доллар, ни brent,
но что поделаешь;
и некому рейтинг измерить
и как ни хочется cherchez la femme,
и вычислить нужный процент.
но получается «Левиафан»
и ящик белого…
Но есть непосильная слава,
немыслимая красота,
Пора проснуться на Champs Elysees –
и львиная кровь, словно лава,
parole d’honneur, в моей скупой слезе
течёт, первородно чиста,
тоска по Франции.
течёт обжигающе близко,
Ах, sacre Dieu, Россия – край земли,
так близко, что дух опалён,
здесь за рубли не продают Charlie
и падает смертная искра
на каждой станции.
в бессмертную бездну времён.
63
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Татьяна ТЕТЕНЬКИНА
г . К а л и н и н г р а д
Член Союза писателей России.
Лауреат областной премии «Признание», ряда международных поэтических конкурсов, в том числе Международного конкурса поющих
поэтов «Зов Нимфея» (2010-2013). В 2013 г. стала обладательницей Гран-при этого конкурса и лауреатом Гомеровской премии. Дипломант
I Международных игр «Поэтический Олимп». За работу в жюри международных поэтических конкурсов присвоен сертификат
Российской Академии литературной экспертизы имени В. Г. Белинского «Литературный эксперт III категории».
Награждена Почётной грамотой Правления Союза писателей России «За активную работу в современной литературе».
Два разных мира
Идут по маю вете раны
Здесь и там вы лишние,
Господа лакеи.
Несуетливы и строги
Идут по маю ветераны,
Может, пыл умерите?
И этот строй, немного рваный,
Вы считать умеете? –
Чеканить силится шаги.
Вас найдутся тысячи,
Нас же – миллионы!
А где-то там, на той войне,
Мы теперь учёные:
Остался мой геройский прадед,
Ваши мысли – чёрные,
Служивший Родине и правде
Ваши планы – зыбкие,
И не узнавший обо мне.
Карты все – краплёны.
Ах, как он молод был тогда, –
Уже и я гораздо старше, –
Но он идёт победным маршем
Нет чужой беды
В строю седых своих солдат.
Не терзайся, Русь, не твоя вина
За все горести всей Земли.
Вновь горит в огне чья-то родина –
Не покидай, Г осподь…
Чью-то родину подожгли.
Когда и кто ответит за позор
Но легко сказать – трудно выполнить,
Безумием страдающего века –
Хоть сто раз себя пересиль.
За войны, за бессмысленный разор
Нет чужой беды – знали искони
Во имя извращённой «правды» некой?
Православные на Руси.
Не Божьей волей многие ушли,
И болит душа, сердце мается –
В какую вечность –
Где-то косят жизнь, как косой,
разве Бог рассудит?
Где-то новый день начинается
Ему уже нет дела до Земли,
Не улыбкою, а слезой.
Где все Его труды попрали люди.
И всё ж нет-нет – да вспыхнет череда
Разумных дум сквозь тяжкую усталость.
Два разных мира
Не покидай, Господь, нас навсегда –
Швыряет море на песок
Ещё святое кое-что осталось.
Свои послания из пены,
Они, возможно, очень ценны,
Да стиль немыслимо высок.
«Раде телям» России
На том и этом берегу
(Мнение народное,
Два мира противоположных
сборное, свободное.)
В плену амбиций непреложных
Свои устои берегут.
Господа радетели,
Мы уже заметили:
В привычке противостоять
Снова козни строите –
Возводят в культ любую малость,
Нет от вас покоя.
Как будто что-нибудь сломалось
Те врагом оплачены,
В извечном круге бытия.
Эти одурачены –
И опять сбираетесь
А волны шлют своих послов
Выступить толпою?
Туда-сюда на побережья,
Но понимание всё реже
Слух в народе множится:
Превозмогает пену слов.
Вам прекрасно можется –
Сладко кушать любите,
Два разных мира – тут и там,
Не паша, не сея.
И каждый сам себе хозяин,
Жалко вас, сердешные,
И вместе – ну никак нельзя им,
Злые, безуспешные:
Как двум далёким берегам.
64
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Анна ЦАЯК
г . Б ер л и н , Г ер м а н и я
Член литературного объединения «Немцы из России» (Бонн), Международной ассоциации писателей и публицистов, Берлинского
литературного общества Berliner Literaturbund, Международного сообщества писательских союзов.
Кандидат филологических наук, старший преподаватель МГУ и двух Скандинавских университетов. Редактор нескольких альманахов и
сборников. Участница московского литературного «Салона всех муз». Автор книг «Лёгкое чтиво» и «Синие цветы».
Из новых стихов
С окнами в сад
Маяк
С окнами в сад и с твоей виноватой улыбкой,
Пролейся дождём, изойди поворотами,
С тем, что не можешь принять
оставь же, оставь же меня!
и не можешь забыть,
С тем, что теперь оказалось
Побитая старыми, дряхлыми ботами,
немыслимо зыбким!..
за борт отступает земля.
С тем, что осталось от тряски в жестоком пути…
И вот уж Маяк,
С этим со всем – ты спокоен,
в слабом высвете бросовом,
трагично спокоен!..
пытается сушу продлить…
Даже не мыслишь бежать, потому что – куда?
В поле чужом ты давно и не бард и не воин…
…В простых разговорах
и в звоне берёзовом
Только не думай об этом –
Затянет. Опасно. Нельзя.
на свете так хочется жить!..
Я н в а р ь , 2 0 1 5 г о д , Б е р л и н
Обсуждение
Не по сезону дождь идёт…
Мы обсуждали маленький рассказ.
Но текст, практически, никто не замечал,
Под частой сеткой зимнего дождя
вокруг летали личные пристрастья,
оплавились кусты, исплакались деревья…
далёкие от построенья фраз.
Каким-то
неправдоподобно древним
Никто, мне кажется, и не читал рассказ.
казался вид
с горбатого моста.
……………………………………………………………………
А в тех аллеях, где алели розы,
и где шиповник ягодой круглился,
хоть и прошли январские морозы,
Отг ол оски з им не й Мо сквы
морозный дух ещё не испарился.
Всегда, всему
Трамв ай
бывает свой черёд.
Но дождь не знает,
Трамвай… какое там «Желание»*!..
и сейчас идёт.
Но мне желанен.
Тягучий ветер, без названия,
……………………………………………………………………
Как Бах печален.
…Всего лишь транспорт,
Дверь на песке
по ненастью во тьме скользящий…
И пусто и пустынно. Вдалеке
лишь виден контур одинокой башни.
И в круговерти снежной россыпи,
Сюда, наверное, приходит день вчерашний
в окно стучащей,
И оставляет след свой на песке.
скользят морозные мимозищи,
ненастоящие…
Сюда под вечер прилетают птицы,
неведомой, нездешней красоты.
А настоящий – этот вечер,
Здесь исчезают старые мечты,
и воля синяя,
чтоб в новые уже не возродиться…
зовущая и воздающая,
теряющая и чего-то ждущая,
Здесь странно и светло – и страннику, и зверю.
Здесь прямо на песке стоят большие двери,
как ты, Россия.
хоть дома их и нет уже давно.
__________
Сюда попасть не каждому дано.
* аллюзия с названием пьесы Теннеси Уильямса «Трамвай
Желание».
М а р т , 2 0 1 5 г о д , Б е р л и н
65
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Владимир МОНАХОВ
г . Б р а т ск , И р к ут ск а я о б л .
Член редколлегии международного поэтического альманаха «45-я параллель» (Ставрополь, Россия). Автор более 10 книг стихов и прозы.
Дипломант всероссийского конкурса русского хайку в 1998 году. В 1999 году награждён Пушкинской медалью Международного
Пушкинского общества (Нью-Йорк). Лауреат премии имени Владимира Максимова (за серию лирико-философских эссе,
опубликованных в журнале «Юность», 2006). В 2009 году за «Русскую сказку» вручена национальная премия «Серебряное перо».
На пёрышке души
***
А вечность застыла в печали
Время думает, что вышел
От пуль на расстрельной стене.
Человечек на тот свет,
И скребётся в своей нише
Как сахар легкорастворимый
Пандемия из побед.
Смерть Бога свела на покой,
Человечек же вздыхает,
Но что-то знакомое в глине
Что его давно тут нет...
Господь лепит слабой рукой!
Тихо вечность убывает
В циферблате на стене...
***
Валерию Касищеву
Время жизнь сохраняет до последней черты,
Бабочка поэта
Где мирские заботы сходят на нет.
Как только рассеялось,
Но во имя грядущих высот красоты
я обнаружил в долине
За душой у России спасётся поэт!
три длинные тени расстрелянных бабочек.
Юрий Кузнецов
***
сначала забирают на войну
Жизнь наполняю собой.
бабочку поэта,
В звёздное небо гляжу я.
а вслед за ней призывают
Пока меня видит Бог —
самого стихотворца –
Значит, я существую!
чтобы убить в нём только
важные и главные слова,
а потом всех остальных
***
становится легко
Жёг глаголом на пьяной пирушке,
убивать: чик-чик, чик-чирик –
Сам себе набивая цену,
и готовы!
Хоть и знал — на Руси после Пушкина
Все поэты второстепенны!
***
Время, разжиревшее на крови,
***
вкушает жадно смерти отраву.
Аркадию Кутилову
Но лечит вечность любви,
Подпоили страну и споили народ,
настоянная на травах!
а потом растрезвонили – пьяница!
Эх, Россия, – сплошной недород
и бредущая по миру странница...
***
Николаю Михееву
***
Блудливая выгода бродит за нами,
– Ну что, поэт, тебе опять не спится,
В душе захватив свою нишу.
Зачем сквозь страх на пустоту смотреть? –
«Народы нельзя разлучать со стихами!» —
Спросил дежурный врач второй больницы,
Вдруг голос поэта я слышу.
В который раз смахнув с кровати смерть!
В миру торжествует политика хама,
И рифма в разоре стоит.
***
«Но русских нельзя разлучать со стихами!» —
Оле Бабаченко
Уверен бессмертный пиит.
Сколько будущему отпущено
Пропахло вокруг воровством и деньгами,
В притяженье земном кружить!
На взводе держу пистолет.
С рождества Александра Пушкина
«Россию нельзя разлучить со стихами!» —
Обессмертилась русская жизнь!
Упорно пророчит поэт.
***
***
Бог плакал и читал стихи по-русски,
Мне горло залили молчанием
томление в груди глаголом заглушив.
Земли, что скорбит в тишине,
Ведь сердца боль – полоска жизни узкая,
спасает всё на пёрышке души.
66
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Татьяна МИХАЙЛОВА
г . Т в ер ь
Переводчик (немецкий язык), журналист, автор 9 книг.
Член жюри международного конкурса «Согласование времён» (Германия, 2012). Дипломант IV межрегионального фестиваля
православной песни и поэзии «Серебряная псалтирь» (г. Дубна Московской обл., 2007 г.), шорт-листёр Второго поэтического конкурса
им. Л. Лосева (США, 2010), призёр конкурса «Посадская лира» (г. Сергиев Посад Московской обл., 2010: «За духовность», 2012 г.: «За
яркость и образность поэтического слова»), лауреат международного конкурса «Предлог» (Кострома, 2010: 2-е место, 2013: 3-е место),
лауреат фестиваля «Паруса надежды» (2011г., пос. Сонково Тверской обл., 3-е место), шорт-листёр Первого всероссийского конкурса
имени Есенина (Москва, 2011: приглашение в Союз писателей и переводчиков России), победитель конкурса «Пастернаковское лето» (г.
Сергиев Посад, Московская область, 2014), дипломант XV конкурса «Решетовские встречи» (Пермский край, 2015: диплом III степени),
лонг-листёр конкурса «За возрождение Урала» (Челябинск, 2015).
Стихи Татьяны Михайловой переводились на польский язык (переводчик Александр Навроцкий).
«Строка Ваша саднящая чиста…»
Операция «Антите ррор»
А рядом бессловесные студенты
Пассажирам междугородного автотранспорта
Сутулились, мучительно крепились…
билеты в кассах «Тверьавтотранс» продаются
Их юности прекрасные моменты
только именные, с паспортными данными.
Глуша, наставники вгоняют в грязь.
Из новых правил пассажирских автоперевозок
А мы, своим благодаря, из местных
Автовокзал. Здесь тишь да благодать,
Глушковых не лепили лиц известных –
И есть кому не дать тебя в обиду.
Мы Лотмана живьём послушать в тесных
Но нам в район соседний инвалиду
Вагонах мчались им благодаря.
Приспичило лекарство передать.
Теперь иных уж нет, а те – далече.
(Век двадцать первый: всё не так, как встарь.
Далече иностранный город Тарту
Стремительны бензиновые кони.
(Там кепки у студентов голубые),
Но разве чудо-тройку перегонит
И спит в сырой земле Роман Гельгардт.
Неторопливый нынешний почтарь.)
Зато за океаном всходит солнце
Водила предвкушает… Хитреца
И восстаёт от сна Фоменко Игорь
В лице роднит с известным персонажем
Как раз тогда, когда я выбираю,
(Что надувал клячонку на продажу)
Что мне на сон грядущий почитать.
Хозяина снующего лица.
Филфак наш нынче – Редькин плюс Светлана
«Посылок не берём: «Антитеррор».
Да Лосева с дипломом инженерки!
И, уклоняясь от прямого взгляда
И всем им несвятым своим семейством
И бормоча про «надо – значит надо»,
С Глушковым вкупе Лосевым не стать.
Заламывает цену, крохобор.
Но, обобрав тебя или меня,
***
На первой – за вокзалом – остановке
Дмитрию Казарину
Без всяких документов, по дешёвке
Троянцев впустит в своего коня.
Мы с Вами клоны Кафки, дорогой.
Так в комнате, едва погаснет свет,
Накачанные медные тела
Чувствительному видится другой,
Оценит взглядом юная плутовка…
Которого в реальном мире нет.
Да, не одна ракетка ли, винтовка
В их сумках поместиться бы могла.
Мы с Вами клоны Босха, милый друг,
И части наших – бывших шустрых – ног
Мужской со мной не согласится хор –
Во рту своих «друзей» (и части рук)
Какой, мол, ум у женской у пехоты.
Мы видим хорошо, как видит Бог.
Так крутит вхолостую обороты
Столь дорогой для нас «Антитеррор».
А Достоевский нам совсем не клон.
За человеческое естество,
Что видел он, от нас ему поклон.
Наставники
Но жрут же и – истлевшего – его.
Глушков глушил моё живое слово,
Строка Ваша саднящая чиста.
Старательно «скандала» избегая,
Щадяще обработаны псалмы...
И каждый знал, насколько всё не ново,
Но разве мы не знаем от Христа
И видел, что сие и есть скандал.
И Оруэлла, что такое МЫ?!
67
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Максим ОРЛОВ
г . Б р а т ск , И р к ут ск а я о б л .
Член Союза писателей России. Автор 4 книг стихов.
Лауреат Межрегионального литературного конкурса на соискание премии им. И. Д. Рождественского, 2015 г. (в номинации «Поэзия»).
Член литературного экспертного совета журнала «Северо-Муйские огни».
«О смысле бытия вопрос не прост…»
Самосуд
Транжира времени и юношества мот
Душа и я… Мы ладили вначале,
не разорвал с двадцатым веком звенья:
без недомолвок жили и вранья.
реальным показалось наважденье –
Нас обходили многая печали,
к обеду меня матушка зовёт.
и не кружили стаи воронья.
Хозяев нет. В дверях другой замок.
После прямой нас ждали повороты
С берёзы мне чивикнула синица.
и перекрестков множилось число.
Былого перевёрнута страница,
Души моей ослабли укороты,
заученная мною назубок.
меня с прямой на бровку понесло.
Душа послушной падчерицей стала,
Закат
а я грубил как отчим: «Не перечь!»
Небесный Лувр свои смарагды звёзд
Она была под тяжкою опалой,
пришпиливает к синим ламбрекенам,
а я не слушал праведную речь.
а Гончих Псов свисающая гроздь
Вот так и жил: не человек, а кремень,
декором служит тёмным мизансценам.
без сантиментов жизнь свою верша.
Ещё не ночь, покуда льёт чугун
Но время шло, и вот настало время –
Ярило из своей суфлёрской будки,
заголосила пленная душа.
а полумесяц, словно Гамаюн,
Она кричала: «Человек, послушай,
вещает, что грядут другие сутки.
живи, как знаешь, Бог простит тебя,
Течёт с востока сизый мельхиор,
но неспроста людей терзают души,
переполняя неба окоёмы.
людскую совесть вечно теребя.
Пронзил рапирой дальний метеор
Ты заблуждаешься, наивно полагая,
Млечь-путь бездонный, вечностью влекомый.
что без меня отмерить сможешь срок.
От искуса тебя оберегаю,
***
Пипл хавает в соавторстве с вождями.
не выставляй бездумно за порог».
В. Экспресс
Я внял мольбам, мы снова, как вначале,
Куда ни плюнь – кругом пассионарии…
жить стали без лукавства и вранья.
Харизма – растуды её в качель!
Уже не обходили нас печали,
У каждого – готовые сценарии,
Немало стай кружило воронья.
как жизнь улучшить тутошних емель.
Греха и святости, считай, наполовину,
Но отчего ж, не трутни и не олухи,
но самосуд я над собой чиню:
меню не открывая телеблюд,
за прегрешенья не виню судьбину
чего бы не сварили политологи,
и обстоятельства, за всё себя виню.
всё схавают?
Всеяден русский люд!
А надо бы раздельное питание
Озноб
кремлёвских рассекреченных диет…
Устав от гнёта городских хвороб,
Вокруг себя не вижу пуританина:
вхожу с моста в посёлок Постоянный,
опять шмат сала с водкой на обед.
и его облик, в целом – деревянный,
ввергает в неожиданный озноб.
***
Топчу трещиноватый тротуар,
О смысле бытия вопрос не прост,
о гачи бьются стебли иван-чая.
на этот счёт бытует много мнений…
Знакомые приметы привечаю
Я так скажу: живущие – компост
и открываю старый портсигар.
для вслед идущих поколений.
С балясины подмигивает кот –
Нет, я не циник, хоть и грубоват
он служит понятым у лукоморья.
ответ мой на вопросик философский.
Преодолев посёлочное взгорье,
Поверьте, граждане, что буду только рад
ищу полузабытый поворот.
подкормкой стать для новых Маяковских.
Ещё чуть-чуть – и вот он, отчий дом…
Венки сонетов (впрочем, и я сам)
Заменена на новую ограда…
разложатся на микроэлементы…
А облик незабвенного фасада
Но мной зароненные в строчках словеса
такой же, как и в семьдесят шестом.
в поэмы сложат новые Поэты.
68
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Виктор ЦЕБЕРЯБОВ
г . Б р а т ск , И р к ут ск а я о б л .
Художник. Член литературного клуба «У В.С.Сербского». Публиковался в местных поэтических сборниках, журналах, а также в
альманахе «Скифия» (С-Пб.). Автор книги стихов «Точка невозврата» (в соавторстве с М. Орловым и П. Грызловым, г. Братск, 2010 г.).
«Ну а сегодня примем всё как есть…»
22 июня 1941 г.
В мир опрокинется нежность,
может быть, выдержим мы,
Блюла природа установленные сроки,
что салютует подснежник
закончив майскую торжественность июнем;
корчам проказы-зимы.
цветы шептали ароматами: «Притроньтесь –
и ваши души до ответа будут юны.
Бушующий пар
А ваши помыслы чисты и быстрокрылы,
началом лета устремлённые в полёты
Накрыт тревогой шум вокзала,
за окончанья-горизонты, что открылись
пар, обезумевший в котлах,
мечтой манящей, хоть несбыточно далёкой».
готов давить куда попало,
весь свет собою застилать –
Но отлучён от идеалов человече –
ему бы царствовать над ближним и над тучей;
чтоб проскочить мимо июня,
лишь для него во тьме сияет раем вечность,
мимо закатного числа,
чужая боль чем позанозистей, тем лучше.
когда восход оркестром струнным
готов был грянуть, ниспослав
И убоявшись, что до времени остынет,
устроив ранний Апокалипсис уснувшим –
всю благодать такого лета!
швыряла бомбы уязвлённая гордыня,
(ему оценщик лишь зима)…
и падал в бездну мир, от ужаса качнувшись…
Что? Где? Когда? – всё без ответа,
лишь свисту бомб вокзал внимал.
Свист
Земля Санникова
И я бы спал, когда уснули,
Несёт живущих вдаль намётом
избиты сутолокой дня,
над ожиданием Земли.
солдаты, выдохнув: «Да ну их! –
И многие уже вдали,
все эти слухи, что менять
а если рядом, то лишь кто-то
друг друга трижды обернулись,
из тех, что как-то, да смогли
как мух гадливая возня.
принять прижизненное «просто»,
Нам бы девчоночку одну лишь
построив убеждений мостик,
во сне увидеть да обнять!».
как птицы свой извечный клин.
И тишина, с лихвой вернув им
И так же, как в слепом полёте
святой покой и Богу вняв,
своих исканий журавли –
плыла по берегу, по дну ли,
так людям кто-то посулил,
по кольцам дремлющего пня.
что будет край – как назовёте –
Лишь Буг – его не обманули –
его хранит нам добрый кто-то
он слышал свист, тревоге вняв,
зачем-то с неземной заботой…
из той войны летящей пули
и долетевшей до меня…
Залог
***
Сей день – залог. За будущий просвет.
Вклинился день этот серый
За то, что там всё может быть иначе…
в вешние дни маетой.
И свет улыбки на лице не спрячет
Верить тебе иль не верить –
пусть и мороз, коль станет всех правей.
всё прояснится потом.
И что мороз, когда душа в пожаре,
Тех обещаний отрава
когда намёки вышли в результат;
в сердце надеждой легла.
и что взошла в конце концов не та,
Правы мы были, неправы –
а поросль нужная – её мы и сажали.
правда больней, чем игла.
Тогда за всё ненужными словами
Нам уж и небо с овчинку,
будет возможность просто отвечать
где-то лампада, что день…
так, будто скоро догорит свеча,
Вытри досады слезинки,
и солнце снова примется дневалить.
вытри и туфли надень.
Выйдем – пусть тучи увидят
Ну а сегодня примем всё как есть –
глаз твоих грустных укор
обиды злые камнем сердце давят…
и, расступившись в обиде,
Лишь приоткроем в нём те щели ставен,
солнцу расчистят простор.
куда проникнет радостная весть.
69
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Елена ПОПОВА
г . У ст ь - К у т , И р к ут ск а я о б л .
Методист Детско-юношеского центра.
Автор 3 книг стихов: «Падает небо», «Серебряный дождь» (Ангарск, 2014) и «Через скорби благодать» (Ангарск, 2015).
Член творческого совета журнала «Северо-Муйские огни».
«Потрёпанная в клеточку тетрадь…»
***
По центру – светлое пятно,
В тёплом вешнем воздухе колдуя,
Луною освещённое.
Месяц позолотой заиграл.
В эту сказку сине-голубую
В булавках звёздами горят
Я пришла как Золушка на бал.
Каменья самоцветные...
Заря небесный шьёт наряд,
И, преобразившись вместе с миром,
Строчит тесьму рассветную.
С ним жила, дышала – в унисон.
И в краю, приветливом и милом,
Я стряхнула долгий зимний сон.
***
Ветер тронул лист осоки,
Белая берёзка мне кивала,
Дунул в дудку, как пастух…
Разливалась всюду синева.
Вышел месяц белобокий –
Глазки удивлённо открывала,
Свет зари вдали потух.
Щурилась спросонья сон-трава.
Ну и звёзд скосили летом
Кустики темнели в клейких почках,
И поставили стога!
Смолка застывала, как янтарь.
Месяц с неба ясным светом
И сиял на туфельках, носочках
Освещал внизу луга.
Воздуха искрящийся хрусталь…
Припадал к ручью в овражке…
Ночь струилась, как река.
***
В чёрной выси, как барашки,
Звёзды падали в бездну колодца –
Разбредались облака.
Им прохладой весь мир напоить.
Небу – надвое вдруг расколоться
Посмотреть бы эту небыль,
И чернила на землю пролить.
Только это высоко…
Накренялась Вселенская чаша,
И стекает с края неба
Синь стекала с бескрайних широт.
Звёздной ночи молоко.
Уходила межзвёздная трасса
Прямо в пенистый водоворот.
***
Темень – вязкая, слишком густая,
Потрёпанная в клеточку тетрадь –
Как наряд из тяжёлой парчи.
Моя подружка в дни невзгод нередких.
И блестели огни, в небе тая,
Я вновь пишу… О чём же мне писать
И терялись в воронке ночи.
И красить в синий цвет пустые клетки?
Мир застывший был полон загадок,
Что снова день ненастный, как всегда,
И горела луна, как свеча.
Проходит в завыванье ветра грустном.
И шуршание слышалось складок –
С тоской смотрю в прошедшие года,
Спящих улиц касалась парча...
Оставив часть души в давно минувшем…
И странен век, коль всё смешалось в нём,
***
А в мире нет порядка – только хаос.
Как безмятежна эта рань!..
И мы святое всё перевернём –
Над вылезшею травкою
Уже недолго ждать того осталось.
С небес слегка свисает ткань,
Подколота булавками.
Мой взгляд давно направлен в глубь времён,
Но нет в своём Отечестве пророка.
Раскрой фасона очень прост,
Не сыщешь здесь безгрешных днём с огнём,
Без вырезов и вытачек.
Но в данном теле жить нам всем – до срока.
Немного груб на ощупь холст –
Булавочки не вытащить.
Песчинками в масштабе высоты,
В сравнении с далёким и глобальным...
Они пронзают полотно
Тетрадь моя… Её откроешь ты,
Концами заострёнными...
Себя сопоставляя с чем-то давним.
70
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Евгения РОМАНОВА
г . С а н к т - П ет ер б ур г
Кандидат филологических наук, член Санкт-Петербургского городского отделения Союза писателей России. Член Международного
союза творческих сил «Озарение» (Россия). Член творческого совета литературно-художественного журнала «Метаморфозы»
(Беларусь). Заведующий отделом прозы журнала «Северо-Муйские огни», региональный представитель журнала «Мир животных»
(Беларусь).
Стихи детям
Вот так змея
Фырканье внезапно смолкло,
– Мама, мама! Там змея, –
Опустил мой ёж иголки...
говорит Аринка. –
Притаилась и шипит
Шар колючий развернулся,
в грядках на тропинке!
В руку носом мне уткнулся,
Мы с ежом с тех пор друзья,
Серебрится чешуя,
Встретились мы с ним не зря!
бликами играет...
Я боюсь идти туда,
там змея большая!
Джинны
Мама выслушала дочь,
развела руками:
На Востоке много джиннов,
– Что у нас там завелась
Джиннов жизнь непостижима –
за змея такая?
Всем известно: каждый джинн
Может спрятаться в кувшин!
Рассмеялась, посмотрев:
– Всё у нас в порядке!
За пределам кувшинов
Это просто шланг шипит,
Очень рост большой у джиннов.
Поливая грядки.
Джинн, покинувший кувшин,
Вырастает в сто аршин!
Добрые и злые джинны
Спать пора
В жизни плохо различимы:
Может даже добрый джинн
На часах двенадцать ночи,
Расшуметься без причин!
Но Аринка спать не хочет:
Глазки трет и тихо плачет,
Все магические джинны
Что же эти слезы значат?
Часто крайне раздражимы.
Целый день она играла,
Чем могущественней джинн,
К вечеру совсем устала,
Тем он больше раздражим!
Но не хочет лечь в кровать,
Хочет с куклами играть!
Отпустив на волю джинна,
Будьте вежливы и чинны.
Ляг, Аринка, отдохни!
Осторожней надо джиннов
Глазки ручками не три!
Выпускать из их кувшинов!
Спать хотят мартышки,
Твой любимый мишка,
Кукла тоже хочет спать,
Летня я гроза
И тебе пора в кровать!
Шумит листва перед грозой,
Шуршит и вьётся пыль,
Се рдитый ёж
И на просторах полевых
Качается ковыль...
Под большим кустом ракиты
Ударил первый робкий гром,
Встретился мне ёж сердитый.
Сверкнули небеса,
И тёплый дождь коснулся трав
Он фырчит и злится очень,
И жёлтого песка...
И со мной дружить не хочет!
Он гладит нежную листву –
В шар свернулся, колет руки,
Луга, поля, сады
Что же делать с этим злюкой?
Полны чарующей красой
Сияющей росы...
Чтоб с ежом сердитым сладить,
Вот солнце выглянуло вновь,
Я взялась упрямца гладить –
Светлеют небеса,
И тихо шепчет дождь грибной:
Пусть иголки пальцы колют,
Закончилась гроза!
Дружба этой жертвы стоит!
71
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Валерий РУМЯНЦЕВ
г . С о ч и , К р а сн о д а р ск и й к р а й
Зорькин Борис Иванович (литературный псевдоним Валерий Румянцев) родился в 1951 году в Оренбургской области в семье
судьи. Среднюю школу окончил с золотой медалью. Окончил филологический факультет Воронежского государственного
педагогического института, работал учителем, завучем в одной из школ Чечено-Ингушской АССР. После окончания Высших
курсов КГБ СССР на протяжении тридцати лет служил в органах госбезопасности. Полковник в отставке.
Автор 10 книг стихов и прозы. В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
«Кинжал Поэзии»
***
Наш недюжинный задний ум.
На совесть сделан самолёт.
Задубевший, в боях проверенный,
И лётчик-ас на службу принят.
Он всегда нам укажет путь.
Но отменяется полёт:
Только жаль, что он сивым мерином
Растут на лётном поле дыни.
Нас, чуть что, норовит лягнуть.
Хороший урожай грядёт,
Вот соберём его – и в небо.
***
И так уже не первый год,
Коль сойдёт с ума человек,
А самолёт в полёте не был.
Отберут у него игрушки,
И пошлют доживать свой век
***
Под присмотром врачей в психушке.
Мы живём в стремительное время.
Коль погода с ума сойдёт,
Мы стремимся есть и спать досыта.
Мы снесём, хоть и трудно, это.
Мы несёмся вскачь, но рвётся стремя,
Пусть в июле пурга метёт,
И летим в разбитое корыто.
А февраль станет жарким летом.
Кляч истории загнав немало,
Поворчат и привыкнут люди,
Льём над ними каиновы слёзы
Что с погодою кутерьма,
И несёмся вновь куда попало,
Но стократ тяжелее будет,
Раструбя вокруг о новых грёзах.
Если время сойдёт с ума.
Мы живём в стремительное время
И заплещут, как волны, горы,
И растим стремительное племя.
И взлетят вверх кресты могил,
Но оно растёт чертополохом, –
И родится в досужих спорах
Что нам остаётся, кроме вздохов,
Вместо истины лже-дебил.
Кроме слов, что такова эпоха,
И во власть пойдут толпы пьяных,
И надежд, что всё не так уж плохо.
Высший орден введут «За грехи».
И плывут озоновые дыры,
И все будут смотреть рекламу
И текут асфальтовые реки,
И не станут читать стихи.
И шагают по дорогам мира,
Сбившись в толпы, недочеловеки.
Кинжал
Хоть об этом пишется в романах
И жуётся в телепередачах,
Казалось, никогда не засверкать
Новые разряды наркоманов
Ему в тумане пошлости, и всё же
Создают всё новые задачи.
Звездой в ночи сверкает он опять,
Что творится в этом мире сером,
Как прежде, души чуткие тревожа.
До конца понять никто не может.
Кинжал Поэзии! Тебя в столовый нож
И ведь, вроде, каждый занят делом,
Пытались превратить лукавые чинуши,
Только эта занятость тревожит.
Чтоб паутиной оплетала ложь
Может, было б лучше бить баклуши,
Неспешно человеческие души;
Но все лезут покорять природу,
Чтоб стадо человечества погнать
Вешают лапшу друзьям на уши
Назад в забитое ранневековье;
Об ужасных происках погоды.
Чтобы могло безбедно жировать
Нет, не спиды миру угрожают,
И далее чиновное сословье.
Даже не земной коры разрывы –
Но не прельстить столовым серебром
Дефицит ума в мозгах рождает
Дух вольности и непокорной чести.
К самоистреблению порывы.
Кинжал Поэзии, украденный шутом,
И текут, куда не надо, реки;
Способен поразить того на месте.
Ну а там, где надо, исчезают.
Во все века, когда был близок крах,
И, теряя связь с землёй навеки,
И тьма уже победу предвкушала,
Мчатся люди, а куда – не знают.
И люди привыкали жить впотьмах,
Тьму рассекал внезапно блеск кинжала.
И прозревали жалкие слепцы,
***
И разгоралась в душах тяга к свету.
Я не знаю, не знал и ранее,
И человечество поэзии жрецы
Есть ли польза от разных дум.
В который раз вели спасать планету.
Знаю: главное достояние –
72
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Мила МАШНОВА
г . Х а р ь к о в , У к р а и н а
Юрист, член литературного клуба «АВАЛ» (заместитель руководителя), член международного женского клуба духовного общения «Лада»,
организационного комитета Международного ежегодного фестиваля поэзии «АВАЛГАРД» (2014г.)
Серебряный призёр интернет-конкурса «Город» (ноябрь 2013г.). Победитель конкурса «Осенний марафон» (2014), поэтического
конкурса «Ода любви» (2015г.). Золотой призёр международного ежегодного литературного конкурса духовно-философской,
гражданской поэзии и прозы «Человек. Судьба. Эпоха». (2015г.). Автор сборника стихотворений: «НеОна» (Харьков, 2013г.).
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
«Я хочу, чтоб закончился… ябрь…»
Харь ков -Москва
Не писать от меня не требуй –
Это всё, что осталось мне.
Харьков тире Москва.
Пыль городов и серость.
Я без тебя – мертва,
Троя
просто живей, чем хотелось,
выгляжу.
Расплела свои мнимые косы,
Завтра зима.
Заглядевшись на нимб горизонта.
Встречу её в экране
Вечер тлел, догорал папиросой,
окон своих.
Словно грешник у врат Ахеронта.
Взымать
выйду печаль.
Солнце пряталось плавно в ладонях
А в кармане
Незнакомки загадочной – Ночи,
пальцы искать начнут
Восседающей гордо на троне,
прошлое.
Разрывающей сумерки в клочья.
Как нелепо!
Но бесполезен труд –
М(не она) протянула подарок‒
лишь мелочь звенит монетой.
(Он для ночи был просто бесценный)
В мудрость играть нет сил.
Догорающий уголь, огарок,
Я до единого помню,
Что остался от солнца вселенной.
кто от меня уходил,
но сердце не вырвал с корнем.
Растерев между пальцами пепел,
Скоро придёт рассвет…
Я в горсти обнаружила звёзды,
«Красной» шаблон порвём?
Их слизал языком тихий ветер,
Харьков-Москва – билет
Свив на небе созвездия-гнёзда.
куплен сегодня днём.
Был закат коронован Луною,
Август ей аплодировал стоя...
Этот вечер был ярок собою,
Всё, что осталось
Как Гомером сожжённая Троя...
Мои рифмы летят камнями,
Ударяясь о твой забор
Ябрь
Безразличия. Под ногтями
У меня не земля – позор.
Когда солнце глаза свои щурит,
Сквозь задёрнутых штор полотно,
У отчаянья громкий голос,
Когда небо вальяжное – курит,
Я давно посадила свой…
Пробираясь туманом в окно,
Но характера мотыльковость
Оставляет лишь след золой
Когда утро сонливо срывалось
С крючка месяца жёлтого вниз,
На паркете души. Пытаю
Я рукою смахнула усталость,
Ветром кожу. Так режет жгут.
Сентября обнаружив эскиз.
Эта жизнь у меня – шестая.
Оборвётся на ней маршрут,
Я шепчу: убери свои пряди.
Твои листья кружат в кутерьме.
Не дойдя до конечной цели
Миновать твоих братьев, не глядя
Предначертанного числа.
Им в лицо, не получится мне.
Кто молчанье моё разделит?
Уж не ты ли, кем я жила?
Я хочу, чтоб закончился… ябрь,
И неважно – который из вас!
Покрывалом упало небо,
Пусть звучит лучше августа шлягер
Утонула Луна в вине.
Из душистой малины и астр.
73
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Сергей ШИЛКИН
г . С а л а в а т , Р е сп уб л и к а Б а ш к о р т о ст а н
Шилкин Сергей Васильевич родился 29 марта 1954 года в городе Салават. Окончил Ленинградский технологический институт имени
Ленсовета. Публиковался во множественных журналах и альманахах. Дипломант II международного конкурса переводов тюркоязычной
поэзии «Ак Торна», обладатель специальной награды – «Диплома министерства культуры Казахстана» за перевод казахских поэтов,
финалист VI Республиканского конкурса поэтического перевода 2014 (г. Уфа), лауреат премии литературного журнала «Сура» в
номинации «Поэзия» за 2013, победитель конкурса «Лучшее стихотворение 2012 года», проводимого еженедельником «Истоки».
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
«…не без надежд восстать…»
Скит
Скошен луг, и уложено сено в скирду.
Я не буду просить, как пройдоха и льстец,
Прорывается зеленью озимь.
У Тебя привилегий капризно.
Здесь когда-то давно жил в дремучем скиту
Моё сердце с Тобою навеки, Отец,
В одиночестве праведник Зосим.
И сегодня, и завтра, и присно.
Он ушёл в эту глушь от людской толкотни,
Мне не нужно опоры – такой я чудак –
От соблазнов и злых искушений.
Под ногами твердынь пьедестала.
И вплетались в канву бесконечности дни
Я прошу Тебя только – ну сделай же так,
Испытаний, трудов и лишений.
Чтобы Родина на ноги встала.
Но однажды, когда спал туман на реке –
Был тот день по-осеннему скверен, –
Заповедник
Сильный враг издалече пришёл налегке.
Он в победе своей был уверен.
Застыл на веки вечные нирванно,
Внимая тишине, гранитный пест.
И монах, не смыкая опухших очей –
Сползают по шиханам тучи рвано,
Хоть считал, что пред Господом срамен, –
Напоминая вымокший асбест.
Бесконечную тысячу дней и ночей
Простоял, взгромоздившись на камень.
Горят холмы – подобье древних скиний –
В лучах зари, как ангел-шестокрыл.
Он, как певчий, молитвенный чин не басил,
Осенним утром робко первый иней
А стоял на холодном граните
Хрустальной крошкой всё вокруг покрыл.
И тихонько шептал: «Дайте Крест выше сил…
Только Русь от врагов сохраните!»
Студёный ключ смывает прах в овраги.
Паук кусты укутал в свой виссон.
И услышан он был – одинокий старик.
Сороки, облачённые во фраки,
Враг сбежал, бросив остовы ржавых квадриг.
Сидят на ветках, погружаясь в сон
Лет прошло от того семью-на-семь…
Безудержным верхушек крон качаньем.
Наше время коварных и подлых интриг
Снова Русь опрокинуло наземь.
В тени дерев мышкует горностай.
Безмолвье прерывается ячаньем
А сегодня мы здесь и с собой не в ладу,
Летящих вслед за летом птичьих стай.
Ноет дух и заплаканы лица.
На себя неуверенно крест я кладу,
Клекочет первогодок-ястребёнок –
Неумело пытаясь молиться.
Просторов неба будущий колосс.
В зелёных иглах пихтовых гребёнок
Возле камня, который укрыли впотай
Застрял туман, как пук седых волос.
Среди веток колючих кизилы,
Умолю Тебя: «Иисусе, подай
Поганый гриб, страшась увидеть лося,
Благодатной молитвенной силы».
Присел в кустах – иначе шляпка с плеч.
Ползучий гад, в сухой листве елозя,
Хоть я юн и беспечен, и даже безус,
Спешит скорее на зиму залечь
Чередою Твоих воздаяний –
Умоляю Тебя, Всемогущий Исус –
В сырой земле, во мраке тьмы сурьмяной,
Дай мне силы для долгих стояний.
Зарыв себя в своей норе не без
Надежд восстать, когда весной духмяной
Дай мне сил по высокой небесной шкале
Взойдёт светило шанежкой румяной,
Для души сокровенных молений –
Сверкнув на гжели девственных небес.
Чтобы смог я стоять на гранитной скале,
До костей раздирая колени.
74
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Александр СУХИХ
г . Ю б и л ей н ы й , Мо ск о в ск а я о б л .
Член Союза писателей России с 2006 г. В этом же году в «Московском Парнасе» вышла книга лирики «От души до ума».
А также стихи публиковались в многочисленных поэтических сборниках и литературных журналах.
Из разных тетрадей
Силуэт
так сгущена, что отливает синью:
Попытка автопортрета
не верите? – придите посмотреть!..
Я только приёмник –
...Проснусь. Квартирка мамы. Отпуск длинен.
не строю иллюзий.
В распахнутом окне один сюжет:
Младенец на руках. Единство линий.
Я только листочек –
И купольный над ними вьётся Свет!
пластинка для света.
Кровиночка – в пелёнках белоснежных...
Я вольный паломник
природных аллюзий.
В наивной отрешённости Творца –
седой старик, распахнутый безбрежно!..
Невольный росточек
Жаль, он не видит своего лица:
короткого лета…
в нём – чудо человечьего Начала,
в нём – райское блаженство Бытия!
Из раскрытого окна
Он что-то говорит, поёт, качает...
Середина лета –
И, кажется, в пелёнках, – это я...
желтизна в листве:
жизнекратность цвета
В собачье й шкуре
всё понятней мне.
Забелило инеем траву.
Смигиваю миги –
Зов осенних псов, их гон-грызня
блажь для единиц:
дополняет ночи тишину
луч дробится в блики,
и накат смирительного дня.
вьётся меж ресниц.
Победит недремлющий кобель –
Ветер разнокрылый
и не сильный, может, и хромой.
выправит контраст...
И нутра зовущая капель
Мимолётность силы.
утолится низменной волной.
Мимолётность глаз...
Будет день по-летнему живуч,
и увидит пёс людские сны,
В августе
и стряхнёт их, в луже выпьет луч,
восхвалив, – что мир его уныл.
В нашем уставшем саду
тени от мельбы утрами
ту же имеют длину,
В поклон к се рдцу
что и ранет вечерами.
К 50-ти годам сердце человека проделывает работу,
эквивалентную подъёму груза весом в 18 тонн
Изредка – яблока стук.
на высоту 227 км. / Результаты исследований /
Будто растянуто время.
Шляпу заброшу на сук.
Засыпаю на правом боку,
Ветер крылатое семя
чтоб уменьшить нагрузку наивно.
кружит, возьмется росток
В ритм покоя я сердце влеку –
и разразится побегом.
это будет смирительно длинно.
Пусть это будет цветок
Ведь привычка улавливать сны –
всем неизвестный и белый…
лишь на левом боку мне знакома.
Что там сон?.. Сколько в нас кривизны,
беспощадно бездумного гона!? –
Осенняя бескрайняя...
чтоб ОНА удивилась слегка,
чтоб ОНИ засмеялись похвально...
В берёзовой аллее полудикой,
Слышит пульс переменный рука,
где летнее тепло себя хранит,
и почти на поверхности – тайна...
утрами старичок коляску в бликах
ведёт через лучи, на солнца вид...
Благодарность для сердца – не цель,
сквозь него отправляю Молитву.
Там веток колыханье малосильно,
Вот – замедлилось... или – капель?..
а воздуха растительная снедь
Я глаза незакрытые вытру...
75
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Александр КОНОПЛЯ
п .г .т . Б уд ы , Х а р ь к о в ск а я о б л . , У к р а и н а
Член Межрегионального союза писателей и Конгресса литераторов Украины. Член Международного клуба православных литераторов
«Омилия». Автор 5 книг стихов. В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
Мы с Россией – единая Русь
***
Лишь голубь мне воркует, что пора придёт,
Как нельзя разделить Пресвятую Троицу,
Когда мы сможем победить напасти.
так нельзя разделить Россию, Украину
и Белоруссию – это вместе Святая Русь.
Святой Преподобный Старец
***
Лаврентий Черниговский
Слышны раскаты жабьих песен,
Постарел синеокий мой Киев.
В закатной краске мало звёзд,
Постарела уставшая Русь.
И тёплый вечер стал мне тесен,
Знать, настали денёчки лихие
Как будто счастье кто увёз.
И явилась нежданная грусть.
Знать, подменили Украину,
Не узнаю родной народ:
Слёзно молят Печерские старцы,
Как будто души кто-то вынул,
Чтоб Господь ниспослал нам ума.
Вложив в сердца вселенский лёд.
Снег кровавый на площади стаял,
Напиталась багрянцем зима.
И мы живём в плену у страха,
В болоте чуждых нам идей,
Украина, мой край необъятный,
И сатана готовит плаху
Работящий и добрый народ,
Под бредни чёрных главарей.
Ведь ползёт к нам гадюкою НАТО –
В наши души и в наш огород!
***
Не сужу суету и майданы
Что-то шепчут мне деревья,
И учить никого не берусь.
Водят травы хоровод,
Мне чужие заморские страны,
Дуб задумчивый и древний
Мы с Россией – единая Русь!
На пустой глядит завод.
Я молитву прочитаю –
***
Мира, Господи, прошу.
Разрывают мою Украину,
В небе облако растает –
Христианский, великий народ.
Вслед ему рукой машу.
Укрывает нетающий иней
Полосу окаянных невзгод.
Воскресенье. Утро. Лето.
Неспокойно на душе.
Мне родные до каждого вздоха
И тревожит мысль поэта,
Мудрый Харьков и сказочный Львов.
Что стоим мы на меже.
Слышу сердцем, как Родине плохо
От незримых, кровавых оков.
***
Помолюсь я Небесной Царице.
Раскололи страну, раскололи!
Белоснежным умоюсь снежком...
Одурманили злой болтовнёй!
Утонула в Майдане столица,
Выйду утром я в светлое поле,
И беда постучалась в наш дом!
Чтоб угнаться за светлой строкой.
Только где ж ему, свету-то, взяться?!
Утро
Топчут власти родной мой народ.
Разучился я, лес, улыбаться,
Зачем-то голубь мне воркует за окном.
Грустно глядя в седой небосвод.
И шум троллейбусный, взорвавшись, гаснет.
Окутан город посеревшим, чутким сном.
Пусть поют те, кто жаждал Майдана!
И сорок дней минуло после Пасхи.
Подпевает им дьявола рать,
Блуждают вяло мысли в комнате чужой.
Что летит к нам из-за океана
Вновь нет любви в душе моей уставшей.
Православный народ убивать!
И бесконечною небесною тропой
Бежит мой взгляд сквозь птичьи стаи.
Только гляну я в светлые очи
Украины несчастной моей
Война. И стонет православный мой народ.
И пойду по заснеженным кочкам
Ликует нечисть, разжигая страсти.
Постаревших от боли полей!
76
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Андрей ЛИННИК
г . Х а р ь к о в , У к р а и н а
Выпускник Богословско-педагогических курсов. Член Межрегионального союза писателей, Союза русских писателей Восточного
Крыма, Конгресса литераторов Украины. В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
Харьков. «Окаянные дни»
Неотвратимость
Лета начало нежаркое.
Народец наш Иудам верит
Дальше спешу через сквер:
И власть вручает палачам.
Что ж! Не поэт нужен Харькову –
И приближает царство Зверя,
Более нужен курьер.
Забыв слова: «И Аз воздам…».
6 и ю н я , и ю л ь 2 0 1 3
6 м а р т а 2 0 1 2
***
6 июня 2013
Ты борись, не сдавайся, мой Харьков,
Мой родной, поднимайся с колен!
Памятник Пушкину в Харькове.
В юной зелени старые парки,
Площадь Поэзии. Сквер.
Но беда вновь на нашей земле.
Лета начало нежаркое.
Быстро шагаю – курьер.
Разлучают нас с братской Россией,
Тащат в НАТО и в Евросоюз…
Сумки в руках – с бандеролями
О себе, грешный, раньше просил я,
(Крест свой смиренно неси).
А теперь – за свой город молюсь.
Город мой – малая Родина,
Малый осколок Руси.
Харь ков , ты ли это?
Нынче Отчизна раздроблена.
В сердце – надрывная грусть.
Харьковщина, что же происходит?
Харьков мой – малая Родина,
Город мой, тебя не узна ю:
Разве ты больше не Русь?
Правят бал моральные уроды,
Топчут наци Родину мою!
Разве не нужен нам Пушкина
Великорусский язык?
Сеют в душах ярость, спесь и злобу,
В играх Иуд быть игрушками
Учат ненавидеть Русский мир.
Разве народ мой привык?
Юных в радикалы тащат, чтобы
Те переставали быть людьми.
Что ж так безрадостно, Боже мой?!.
Вдруг горьких мыслей покров
Жёлто-голубая истерия,
Сброшен: гляжу – у подножия
Шовинизм – духовная болезнь.
Много букетов цветов.
Разжигают ненависть к России.
Харьков мой, да ты ли это есть?!
Розы, тюльпаны и лилии
1 8 с е н т я б р я 2 0 1 4
У постамента лежат.
Значит, тебя не забыли мы,
Пушкин, наш солнечный брат.
Вновь пришли «окаянные дни»
Помним мы, хоть и немного нас,
Сонет
Месяц июнь, день шестой.
Не стремился я сделать карьеру,
Я поклонюсь. Тихий к Богу глас
Чужд мне с детства помпезности шум.
Свой вознесу: «Упокой
Вот работаю нынче курьером –
Душу мятежную русскую
На горбу бандероли ношу.
В грешной её чистоте».
Был рождён я в советскую эру.
Входят воротами узкими
Да, «цепляли на уши лапшу»…
В Царство Небесное те,
А теперь весь «в лапше», словно шут.
Кто перед смертью покаялся.
В море лжи не утратить бы веру!
Верю я: Пушкин – спасён!
Бунин прав – «окаянные дни».
…Нужно идти. И, прощаясь, я
И сейчас вновь настали они!
Молвил: «Молись обо всём…
Порожденья ехидны во власти.
Там, в сонме Божьих угодников,
Кто отец всякой лжи – знаю я.
Вспомни в молитвах и нас.
Не сломаться бы лишь, устоять…
Русь – Триединая Родина,
И Господь отведёт все напасти.
Чтоб в единеньи спаслась!»
Ф е в р а л ь - м а р т 2 0 1 5
77
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Константин БЫЛИНИН
г . Ч ел я б и н ск
Член областного литературного клуба «Светунец» им. Вячеслава Богданова при Союзе Писателей России. Член комитета литературных
объединений Челябинской области «Литера Артель». Лауреат 2-й степени 13-х «Каслинских литературных чтений» (2014). Дипломант 8-го
областного литературного конкурса «Прекрасен наш союз» (номинация «Поэзия молодых авторов», 2012). Дипломант 2-й степени
Всероссийского литературного конкурса «Моя Родина» (номинация поэзия, 2014).
Автор книги стихов «Нарисованный город без лиц», 2013 г. В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
Апрель 2015 года
***
За городом уральская природа
О сколько смысла в птичьих нотах
рассматривает в зеркале воды
пытались люди отыскать,
своё лицо с румянцем небосвода
расшифровать их речь в высотах,
и пожелтелые, ветвистые черты.
и никогда не умирать!
Как белый дым, меня уносит ветер
к берёзовым, зелёным берегам,
Подумай
где звери забавляются, как дети,
где небо прижимается к губам,
Навряд ли любимая будет всегда,
как звезда, освещать космонавта,
где речь земли мне переводят травы
что чернильная в озере будет вода
на тихий шелест неизвестных слов,
в рассвете купаться завтра.
и только берег левый, а не правый, –
склоняет к речке головы кустов.
Не думай, что будет сосновый лес
вечно завёрнут в тетрадки.
Не думай, что молнии красный порез,
Беспризорник
разрежет небесные складки.
По Кировке шагает беспризорник,
Подумай о том, что и мы не одни
и шаркает душою в небеса,
простужены ветром вселенной,
но этого не видит даже дворник
и маленьких звёзд ледяные огни
летающий, как пёстрая оса.
не вечны под облачной пеной.
Вот мальчик залезает на перила,
и поднимает мёртвые глаза
***
на крошки облаков. Слеза застыла
Так хочется оставить пыльный город
в созвездии весеннего Тельца.
и прорасти травою у ручья,
Голодный выдох в сытое пространство
и застегнуть земли воздушный ворот,
выходит из него, как из трубы.
в котором растворяется заря.
Ложится ночь на городское царство,
И никогда не обмануться ветром
оставив в небе корочку луны.
не разделённой на двоих любви.
Остаться непрочитанным поэтом,
прильнув к сердцебиению Земли.
Вре мя
Так время рассыпается дождём
иль опускается на землю снегопадом,
О любв и к…
когда его, как правило, не ждём,
Полюби эту стройную тишь
привыкшие к тому, что ходят рядом
приголубленных ветром берёз
настенные, наручные часы,
и, быть может, душою вскипишь,
где жизни переплавлены в минуты,
принимая природу всерьёз.
и на секундах капельки росы
Полюби узелки облаков
сливаются в загробные маршруты.
и развязанный дождь на полях,
Так незаметно рвутся небеса
и хрустальную жизнь родников
и часть земли проносится над гробом,
или краешек солнца в ветвях.
когда не закрываются глаза,
Полюби чёрный стан у земли,
уже засвеченные космосом и Богом!
перетянутый свежей травой.
Горизонт красной нитью вдали,
опоясал берёзовый строй.
***
О сколько жизни в каждом слове
Полюби эту звёздную дрожь
таится в русском языке!
над хрущёвками серых домов
О сколько в нём любви и боли
и, быть может, ещё доплывёшь
соединяется в строке!
до небесных, крутых берегов.
78
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Михаил ФИСЕНКО
Иван ПОПОВ
г . У сс ур и й ск , П р и м о р ск и й к р а й
г . С ев ер о б а й к а л ь ск , Б ур я т и я
Председатель Дальневосточного отделения Союза
Член творческого совета журнала «Северо-Муйские огни».
писателей XXI века.
***
***
Щекочет душу разнотравье,
Проболевшие войной,
Деревья свежестью полны,
Пахнущие дымом,
И лета нежного признанье
Прорастаем тишиной
Подарит нам воспоминанье,
В милый край родимый,
Где мы в любовь вовлечены.
Где растёт чертополох
Рассвет украсит позолотой,
И мужчины в «хаки»
Всё одиночество Земли,
Гонят коз на водопой
Природа-Мать своей работой,
Через буераки…
Окружит светлою заботой,
Где живёт ещё война,
Всё существо нашей любви…
Пока жива память,
И крапивы времена
Очень больно ранят…
***
Немного с грустью посмотрю в твой сад,
Моя родная Матушка-Природа,
***
С тобою жить в гармонии я рад,
У буржуйки – ржавой, замызганной,
Ты моя нежность, моё счастье и свобода.
Со свечой, сквозь годов пелену
Твои луга изяществом полны,
Разглядеть мы пытались изданный,
Просторы бесконечны и глубоки,
Новый мир, приходящий в страну…
В тебя мы всей душою влюблены,
И коптил нам свечи огарочек,
В тебе все наши светлые истоки…
Звёзды мчались, клонясь ко дню.
Пять моих полусонных товарищей
Прижимались во тьме к огню…
***
Часто дверь открывали на улицу,
О любви говорят очень много,
Я глядел через щёлочки век
Кто-то ищет её в небесах,
И пытался, от дыма сощурившись,
Отзываются нежно и строго,
Разглядеть двадцать первый век…
Признаются порою в слезах.
Она дарится, ей доверяют,
***
В ней свобода для сердца дана –
В этой роще берёзовой
Никогда её не проверяют,
По весне не поют соловьи.
Но для каждого – суждена.
И весенними грозами
Пахнут листья твои.
Налетая и радуясь,
***
Здесь ночами грохочут
Порой бывает тяжело
Ветра.
И вера иссякает,
И тихонечко, крадучись,
Но всё же всем ветрам назло
Я сюда приходил до утра.
Любовь не затихает.
Я сюда приходил
И лицо узнавал твоё, Русь,
Она растёт цветами в нас
И глазами весенними
И учит тихо плакать.
Пил твою неизбывную грусть.
Увидеть милость, и не раз
И на тихой поляночке,
Дождём на землю капать.
Где вовсю распахнулись
И, подымаясь в вышину,
Твои зеленя,
Подать руки запястье.
Моя Русь, моя родина,
На лик Святой душой взглянуть,
Открывалась весной для меня.
Прочесть в глазах о счастье.
2 9 . 0 8 . 1 1 .
79
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Екатерина КАРГОПОЛЬЦЕВА
Сергей ФИЛИППОВ
г . К о ст р о м а
г . Мо ск в а
Филолог. Член литературного объединения «Голос». Работает
Родился 19 августа 1953 г. в Москве. В 1976 году окончил
методистом в Костромском областном центре дополнительного
Московский
институт
химического
машиностроения,
образования детей «Одарённые школьники».
инженер-механик. Член литературной студии «Вешняки».
Автор книги стихов «Бессонница» (2011).
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
***
Муза
Как пламя горю и не гасну,
Как мачта трещу, но не гнусь.
Вчера ко мне пришла Она
Неопытность – это прекрасно,
И по-девичьему картинно
Отсутствие опыта – плюс.
Уселась в кресло у окна
«Возможно, но очень нескоро»,
С какой-то книгою старинной.
«Достаточно, но не вполне».
И мне, поверившей едва
Наличие опыта – фора,
Своим глазам, Она устало
Отсутствие – фора вдвойне.
Весь вечер фразы и слова
Не сетуйте, если нарушу
Из этой книги диктовала.
Привычный порядок и ход,
Неопытность рвётся наружу
По строчкам выцветших страниц
И трётся, как рыба об лёд.
Манерно пальчиком водила,
И я – послушная – следила,
И не принимает отсрочек,
К ногам Её упавши ниц.
И не объясняет причин.
И ищет свой собственный почерк,
Но в тяжкой доле ремесла,
Который не спутать ни с чьим.
Уж если честно, Боже правый!
Какую чушь Она несла,
***
Желая почестей и славы...
Когда мечты, надежды, грёзы
В единую сольются нить
И человек обычной прозой
Дача
Уже не может говорить.
Терпко пахнут стены мятою и тмином,
Восторженно и величаво
На столе рубинами – ягоды калины.
Всё то, чем ранена душа,
Стекает раскалённой лавой
С кисло-сладким духом зреет на подносе
По грифелю карандаша.
Крутобоких яблок розовая россыпь.
Стих вырывается наружу,
И плутает в доме с шорохом и смехом
Он мечется среди людей
Голосов недавних призрачное эхо –
И ищет родственную душу
В надежде поселиться в ней.
Оголтело в окна бросится незряче
И, уйдя под крышу, тихо вдруг заплачет...
***
«Блажен незлобивый поэт»,
Ласточки
Перед людьми и богом правый,
Ни в этом ли простой секрет
Кружась над сонною землёй
Не быстро проходящей славы.
В вечернем небе,
Не в том ли соль, не в том ли суть,
Бьёт в окна звонкою волной
Не в том ли смысл всего искусства,
Весёлый щебет.
Нести духовность, а отнюдь
Не зло и низменные чувства.
И этот радостный полёт
К закату станет
Поэзия оставит след
Крикливой сотней чёрных нот
В сердцах и душах, и при этом
На нотном стане.
Лишь доброта её предмет
И в то же время главный метод.
Неровным всполохом пойдёт,
Случайным всплеском,
***
Влетит в мой дом, как дикий кот, –
Когда износится одежда,
По занавескам.
Когда закончится еда,
Умрёт в последней из октав
Когда последняя надежда
Легко, привычно,
Тебя оставит, и тогда
В ночи безлунной потеряв
Не стоит в злобе и обиде
Свой ключ скрипичный.
Считать и на душу брать грех,
Что Бог не всё на свете видит
И думает не обо всех.
80
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Анна АТРОЩЕНКО
Юлий СТОЦКИЙ
г . Г о м ел ь , Р есп уб л и к а Б ел а р у сь
г . Мо ск в а
Член Союза писателей Беларуси, Белорусского союза
Член
Союза
журналистов
Москвы,
Международного
журналистов, Международного союза писателей и мастеров
сообщества писательских союзов. Заслуженный деятель
искусств.
телеискусств ток-шоу России, бронзовый призёр 2011 года
Всеевропейского конкурса русской прозы.
Напоминание
Там, где любили ме ня
Вы не смотрите свысока,
и где ждали…
Вы будьте проще. И поймите:
Коль солнце нежится в зените –
Там, где любили меня и где ждали –
Нежданная пора близка.
Зори сверкали, выси сияли.
Там, где любили меня и где ждали –
Она напомнит нам о том,
Женщины жили, кошки рожали.
Что жизнь дана, словно награда!
Она, как будто серенада,
Те, кто любили меня и кто ждали –
Озвучит вечер за окном.
Те сквозь контроли не пробежали!..
Там, где не любят меня и не ждут –
***
Пыльной пятою неправедный суд.
За всё судьбу благодарите:
Там, где не любят меня и не ждут –
За слёзы, горечь, за любовь!
Холодно-пыльно царит неуют.
Пока течёт по жилам кровь –
Расстаться с жизнью не спешите.
Проснись, Судь ба!
Певице
Не простились, не расстались,
Только кануло всё в Лету.
О, сердце! Не стучи, уймись,
Туча в небе разрасталась.
Прошу тебя об этом!
Нет нам в Прошлое билета.
Мелодия, романс слились
И когда Судьба мелькает
В прекрасный звук над светом.
В промежутках телесъёмки,
Шквал завесу не срывает,
Волшебный голос – Божий дар,
И не вызывает ломки.
В награду дан певице.
И когда меня бросали
И восхищённый замер зал
На седьмую амбразуру,
И кланялся Царице.
Мне по-прежнему казалось:
Звучит вновь музыка. Душа
Так Судьба и не проснулась…
И плачет, и ликует,
А когда она проснётся –
А песня льётся не спеша,
Зимней ночью, летним утром,
Сердца наши врачует.
Счастье вновь ко мне вернётся,
Справедливо, честно, мудро…
И унесёт под небеса
2 0 1 1 г о д
Нас дивное сопрано…
И потеплеют вдруг глаза,
А мир – светлее станет.
Восход луны
Луна бессильно наблюдает
Лав ровишня
ночной бурлящий непокой.
И совесть наша не скрывает,
Дождь беспощадно бьёт тебя,
что мы боимся быть собой.
Сгибает сильный ветер…
Растёшь, упорно мир любя,
Уж навсегда отрыта Троя,
Цветок любви твой светел.
и черепки все разлетелись…
И вместо тихого покоя
И скромен южный твой наряд,
всегда чего-то нам хотелось!
Листок вечнозелёный.
И каждый путник встрече рад,
Мы все, наверное, хотели
Весёлый и влюблённый.
чуть-чуть из строя,
чуть вперёд,
Ласкает взглядом он цветы
обратный невозможен ход…
И пылко их целует.
Прижмёт к груди своей листы,
И не увидеть знаки света?
Воскликнет: «Аллилуйя!»
Лишь тень ложится на плечо.
Украдкой радует нас лето,
Да будет вечен этот миг,
но не поставит нам зачёт.
Прекрасен, как Природа,
Чтоб помнить жизни каждый штрих!
…Мы все, наверное, хотели
И луч у небосвода.
и парк, и старые качели…
81
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Инна МОЛЧАНОВА
Людмила НАДАХОВСКАЯ
х ут о р К а ш т а к , И р к ут ск а я о б л .
г . Б р а т ск , И р к ут ск а я о б л .
Член Союза журналистов России. Поэт-песенник творческого
Родилась в 1952 году в Красноярском крае.
объединения «Солнечный ветер» (Москва – Ростов-на-Дону –
Пишет стихи с 15 лет. Публиковалась в местных СМИ, а также
Анадырь – Иркутск). Автор 5 книг стихов и малой прозы,
в альманахах МСПУ «Свой вариант» (Украина) и
автор-составитель публицистической подборки «Биография
«Литкультпривет» (Красноярск).
века, краеведческие записки» (Иркутск, 2010).
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
Ливе нь
Летний ливень – восхищенье!
Нострадамус
Молний бешеный салют.
Громыхает в изумленье
Я часами могу говорить на забытом
Громовержец там и тут!
языке только Бога и, может, жрецов,
для которых все души на свете открыты,
Изумрудная трепещет –
а моя заперта на засов, на засов.
И от счастья вся в слезах!
Зелень небу рукоплещет.
А моя каравеллой идёт в подпространство
Прогоняя жуть и страх!
неучтённых сокровищ и кладов из книг,
и оттуда – из долгих заоблачных странствий –
Тучи чёрные с лиловым
мне в сосудах несёт этот странный язык.
Обложили треть небес.
Под таинственным покровом
Здесь на нём говорят и цветы, и деревья,
Затаился в страхе лес.
повторяют и птицы чудные слова…
Но о чём ни сказал бы, – мне люди не верят,
… Этот первый летний ливень
ведь у них не о том здесь болит голова.
В юной страсти всё круша, –
И весны зигзаг и кривень
На моём языке полуночной порою
Исправляет не спеша!
из межзвёздных глубин прилетят письмена,
и тогда я секрет своим братьям по крови
непременно открою, как ночь – имена.
***
Война, забытая война...
И в растерзанный голос немеющей песни
Она всё длится, длится, длится!
добавляя вину иль вино, иногда,
И проплывают имена…
люди помощь греховною тут же окрестят,
И в памяти – родные лица!
заставляя замолкнуть на все времена.
Глаза любимые зовут…
Мы слышим этих душ молитвы,
Извечный адский ратный труд,
Доброта
Добра и зла земные битвы!
Доброта – вещь, увы, неказистая:
А молох жизни раскалён…
ни туда её ткнуть, ни сюда,
К его подножью и величью,
потому и живёт она исстари,
Бросают юных миллионы…
только там, где святая вода.
Бросают молча, безразлично!
Только там, за грудными отсеками,
Там материнская слеза,
где зародышем бьётся птенец,
Там крик её, совсем не святы!
обитает, и то не у всех она –
И бьётся памяти волна…
только там, где наличье сердец.
И в бой идут, идут солдаты…
А пустым, потрошённым всё завидно –
Я Земная
чернодырье холодное жмёт.
И орут, рот стирая до заиды,
Ты дал мне Зрячие глаза…
и клянут добродушный народ!
И боль умножил!
Ты дал мне Вещие слова…
И купили бы, ведь не нищие:
Ошибки сложил!
до фига и до чёрта жирка.
Ты руку помощи даёшь,
Но сама доброта и не ищет их,
К душе взывая!
и на злобу глядит свысока.
По тропам совести ведёшь,
Но я Земная…
И, советуясь с белыми звонами,
добродушным ссужает тепло.
«Смотри, – сказал, – не ужасайся!»
И плевать ей на деньги огромные –
«Молчи, – сказал, – не унижайся!»
за которыми прячется зло!
«Лечи, – сказал, – не уставая!»
Но я устала… Я – Земная!
82
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Сергей УТКИН
Ирина МАНИНА
г . Ш а р ь я , К о ст р о м ск а я о б л .
г . Ш а р ь я , К о ст р о м ск а я о б л .
Финалист Третьего молодёжного поэтического конкурса
Член Союза журналистов России.
имени князя КР (второе место в номинации «Блистательный
Работает корреспондентом районной газеты «Ветлужский
Петербург», С-Пб, 2013). Лауреат конкурса малой прозы «Белая
край».
скрижаль» (номинация «Хочу сказать», 2014). Лауреат премии
Участник городского литературного объединения «Голос».
«Козьма в Пустыньке» (номинация «Афоризмы», С-Пб, 2014).
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
Финалист «Илья-премии 2014» (Москва).
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
***
***
Привычным взглядом истолкован
То, что я растворяю в строках
Мой двор в прожилках древних луж.
День за днём себя, так не ново:
Лишь для поэта станет новым –
Так умел Маяковский с Блоком
Пришелец зорок, верен, чужд.
Отнимать себе в жизни слово,
Иноплемённой крови – крохи,
Где Поэзию чтут пороком,
Я, впрочем, вовсе не о том,
Объяснением в жизни for no one.
Что светлорусские дурёхи
Выходят замуж за кордон.
Душа стремится в иноверье,
***
В чужие замыслы и сны,
Товарищ филолог, отбрось падежи!
Как будто за дубовой дверью
Склонять тщетно душу не надо.
Круглогодичный край весны.
Какого склоненья, мне явно скажи,
Другое небо над тобою,
Оклад дорогого наряда?
Но цвет его по-детски прост,
Не рыжее, а голубое,
Тебе за удалым старинным столом
С ночным набором тех же звёзд.
Ронять мои строчки просто,
Похожи – дождь, седые тучи,
А я ими жил поделом, поделом
Деревьев корни точат склон.
И с ними сверялся ростом.
Слова заморские певучи,
Произношения излом
***
Кривиться заставляет стены –
Каждый окрашивал жизнь собой -
Акцент, как линза, перед ним –
Сам был судьбы оттенком.
Трубой подзорной колет вену
Я, говорят, рисовал тоской,
И сердца ускоряет ритм.
Мрака оставшись пленным.
Кто там грядет, не рисует так,
***
Выкрасит всё иначе.
Опьянённая вечной влюблённостью,
Главно, окрась собой жизнь, как стяг,
Раскатаю по лузам шары -
Жизнь без себя невзрачна.
По зелёному лону наклонности,
По беспечному полю игры.
Разноцветными слов букарашками
***
Дикий сон утрамбую в блокнот.
Вышел за околицу июня –
Кляксу веры своей промокашкою
Лето разбредалось по двору,
Уберу. Это личное. Вот.
Солнце колотило до полудня,
И дождём день рухнул ввечеру.
***
А потом из мокрых подворотен
Сезонно-надменной летней депрессией
Ночь привстала, хладна и черна,
По эскалатору в душу вползёт
Только свет её был бел и плотен
Бред Мураками от джазовой сессии –
В чёрных подворотен времена...
В чашу колодца бесшумный полёт...
Если в метро уж читать, то Набокова,
С логикой справившись, выбрав из книг
***
Ту, где сон-бабочка света пологого
Отрекаюсь от Северянина,
Шагом с карниза свернёт жизнь за миг...
Присягаю порой Маяковскому:
В нём изломов нет одурманенных,
А излом настоящий, ноский.
Гора Фав ор
Тот, в который одет был жизнью,
Отцу
Тот, который легко не снять,
Не воспевая ни сентябрь, ни стужу,
За который сорвался выстрелом,
Ни розовый рассвет на ветках мая.
Маяковского чтоб расстрелять.
Миндальный дым отряхивая в лужу
Но Поэзию не унять –
И отражение в ней разбивая...
Маяковский написан истово
О серость неба горный конус точит,
И во многих стихах пожизненно
Как изумруд, земля тебе чужая,
Для меня.
Две тысячи и больше лет пророчит,
До срока этот мир преображая.
83
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Валентина ОРЕХОВА
Надежда ОГАРКОВА
г . Л и п ец к
п . Ма г и ст р а л ь н ы й , И р к ут с к а я о б л .
Участник городской литературной студии «Звукопись».
Публиковалась в местных поэтических сборниках, а также в
Первая публикация – «Северо-Муйские огни» №3 (40) 2013 г.
альманахе «Киренск литературный».
Весна
Лето красное
По ковру душистой кашки
А берега река баюкает
Васильков, цветов ромашки
И солнце на волнах несёт.
Босиком бреду…
А лето красное аукает,
Подойду к берёзке тонкой,
А лето красное поёт.
Чувствую себя девчонкой,
В лес как в дом иду!
Утрами всполохи-зарницы,
И травы встали в полный рост –
Ветки гибкие в серёжках,
Знать, наливается пшеница,
Слёзки росные в морошке
Трубит начало сенокос.
Кланяются мне…
Июль – кудрявый сенозарник
Возвращаться не желаю:
С косою на плече идёт.
Я вчерашняя – другая,
А местный лекарь Марья-травник
Пусть грущу на пне…
Снопы травы домой несёт:
Только споришь ты со мною
Кипрей, ромашку с чередою
С затаённою тоскою:
И земляники туесок,
«Детства давно нет!»
Чтоб было чем лечить зимою,
Что ж, пусть в облачном свеченье
Всё запасает травник впрок.
Тает времени теченье…
Но в душе – рассвет!
Июль косой взмахнёт и ляжет
В валки пахучая трава.
Ещё черёмуха так вяжет –
Лето
Поспела-то едва-едва.
Мой край живёт, цветёт, обильем дышит,
А берега река баюкает,
Играя, льётся речки серебро.
Конца и края не видать.
Весёлый ветер катится по крышам,
А лето красное аукает –
И хочется любить, дарить добро!
Вокруг такая благодать!
В речном тумане глухо затрепещет,
Летний в альс
Встревожив уток, золотой сазан,
А солнце заиграет и заблещет,
Лето в зелёном платьице,
Пронзая избы, пахоту и стан.
В пёстрой косынке цветов,
Катится оно, катится
Вновь жаворонок песнею зальётся,
Среди полей и лугов.
В росе рассветной зиждутся поля.
Малыш в коляске радостно смеётся,
Лето моё нарядное,
И тихо шепчут что-то тополя…
Не уходи, постой.
Родиной ненаглядною
Будь ты всегда со мной.
Кленов ый лист
Лета венок ромашковый
Мороз стоял и – тишина,
Тихо плывёт по реке.
Но падал лист последний с клёна.
Белою промокашкою
Он был совсем ещё зелёный!
На голубом листке.
И не его была вина,
Ночи шатёр распахнутый
Что осень выстудила ночи
И мириады звёзд.
И небо спряталось в дожди.
Голову вверх – и ахнешь ты!
Застыли дни и твои очи.
Заворожит всерьёз.
Кричало сердце: «Подожди!»
Но поселился холод прочно.
Лето дождём умоется,
А лист доверчив – мне сродни!
Высушит лики берёз.
Решил проверить крылья срочно,
И горизонт откроется
Мечтал найти он лета дни.
Из разноцветных грёз.
Но, так случилось, я сумела
Прервать пугающий полёт,
Радуги мостик радостный
В ладони спрятала, согрела.
Вспыхнет, лишь дождь пройдёт.
Пусть он теперь в стихах живёт!
А на душе так благостно!
Летом душа поёт!
84
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Вера МИШИНА
Александра КОЛОСОВА
г . У ст ь - К у т , И р к ут ск а я о б л .
г . У ст ь - К у т , И р к ут ск а я о б л .
Член городского литературно-поэтического клуба «Причал».
Член городского литературно-поэтического клуба «Причал».
Пенсионер. Автор 5 книг стихов.
Член судейской коллегии Интерактивного конкурс-форума на
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
«стихи.ру» www.stihi.ru/avtor/sc4competition.
Мы с бабулей
Мы с бабулей как подружки,
***
Веселушки-хохотушки.
Вечер тих! А на беззвёздном небе
Знает бабушка моя,
Чуть заметен месяц на ущербе...
Всё, чего не знаю я.
Ветерок размёл остатки зноя,
Может сказку рассказать
Навевая аромат левкоя.
И со мною поиграть,
Распевать мы можем песни,
Вечер тих! Но зиждется тревога
Печь пирог на кухне вместе…
И надежда помощи от Бога,
Нету ближе и родней
Чтоб унять предчувствие волненья,
Милой бабушки моей!
Дать душе чуток отдохновенья.
Отчего ж душа моя томится,
Бабочка
Не решась слезами разразиться?
Схожая с цветочками,
Оттого ль, что суетой помечен
Часто не видна,
День прошедший, лёг ярмом на плечи?
Выпила глоточками
Капельку до дна.
***
Крылышки у бабочки
Осыпается яблони цвет…
Хрупки и нежны.
Закружились легко лепестки,
Ты любуйся бабочкой,
Оседая в траву, будто снег,
Но со стороны!
Будят тайные мысли мои.
Лепестками покрылась трава…
***
Душу трогает лёгкая грусть,
Со второго класса Лена
Что ко мне не придёт никогда
Рассказала Гале,
Мой любимый, единственный друг.
Что в Сибири речку Лену
В честь неё назвали.
Я душой, как и прежде, люблю,
А его на земле грешной нет!
И гордится Ленка наша,
Я с утратой невольно мирюсь:
Троечница, этим.
Остывает любви нашей след.
Лучше бы назвали «Маша»
Или «Дымов Петя»!
Осыпается яблони цвет…
Без духовной любви мир мой пуст.
Все они – пример для школы,
По прошествии множества лет
Учатся отлично.
Душу трогает светлая грусть.
С этой просьбой выйдем скоро
К президенту лично!
***
Написала одна поэтесса
Порадов али
«Гордым легче…», – а я им под стать, –
Все собаки в мире – доги,
Но порою, признаюсь я честно,
С ними пудели, бульдоги
Из-за гордости надо б рыдать…
И дворняги, лайки тоже
На людей всегда похожи.
Из-за гордости… (иль устыдилась?)
Не сумела признаться в любви,
Мне сестра сказала: «Вика,
Расставаясь с любимым, таила
Папа не похож на Дика.
И мечту, и желанья свои.
Дик у нас лохмаче папы
И не носит чёрной шляпы».
При прощанье – намеренно скором –
Дику мы сказали строго:
В душу тихо вползал холодок;
– Посиди совсем немного!
Слёзы скрыв, я держала свой норов,
Пеной голову смочили
Нервы туго связав в узелок…
И, как бороду, побрили.
Узелков понавязано разных
И теперь сидит в прихожей
На моей горемычной судьбе,
Дик, на папочку похожий:
Но поплакать над ними по-бабьи
У него очки и шляпа.
Не могу я позволить себе.
Вот обрадуется папа!
85
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Наталья ШЕМЕТКОВА
Владимир ЭКСПРЕСС
г . Г о м ел ь , Р есп уб л и к а Б ел а р у сь
г . Б р а т ск , И р к ут ск а я о б л .
Член литературного объединения «Пралеска».
Член литературного клуба «У В. С. Сербского». Публиковался в
местных поэтических сборниках и журналах.
В журнале «Северо-Муйские огни» публикуется впервые.
Когда…
Когда человек счастлив,
«Она смеялась»
Стихи почему-то не пишутся.
Когда человек счастлив, он смотрит в небо
У зелёных проталин
И там,
нежной омути глаз
где все замечают только тяжёлые облака,
Фейерверком
Видит звёзды.
тропинки морщинок,
Голова запрокинута,
А счастье – светлячок просто.
три четверти фас.
Его в руки взять хочется,
И берет мотыльком
Спрятать от посторонних глаз, так и сидеть,
отодвинут.
Прижавшись щекой к ладоням. В них бьётся
Тёплое чудо.
1 9 7 5 г .
Но только в первый момент –
Счастье слишком большое,
Пиратское
В руках не удержать. Не спрятать:
Мы поделили наши дивиденды:
все знают. Всем заметно!
Вам – шёпот роз, мне – крики и шторма.
И вдруг понимаешь:
Держать фасон, взять якоря на ленты,
скрывать бессмысленно, им
Не замечать, что впереди зима.
Хочется поделиться.
Грудь нараспашку, гордо реют флаги.
Когда человек счастлив,
Земля любви осталась за кормой.
Всё кажется намного лучше,
Балласт – за борт, не опустеют фляги,
Чем есть на самом деле.
Курс проложить везучий и кривой.
Не обращаешь внимания,
Изобразить улыбку как торпеду,
Что насквозь мокрая куртка,
Всех встречных дам беря на абордаж.
и простуда грозит –
Предел не знать, сомнения не ведать,
Зонт остался дома.
Не пачкаться среди белил и саж.
...И в день, когда волна залижет глянцем,
Глупо улыбаешься
Не гнать волну, вернуться к берегам.
Попутчикам в транспорте и
Оставить борт «Летучего голландца»,
Прохожим на улице. Совсем не важно,
Признать цветы и прекратить бега.
Что никто не улыбается в ответ, у добра порой
Замедленное действие.
1 9 9 6 г .
Счастье не удержать
В руках. Так бы и крикнуть:
Эгрегор
«Готов отдать, возьмите, мне – много!»
Порой бываю и несносен,
Идёшь и улыбаешься,
Но представителем добра
мысленно посылая любовь
Живу среди летящих сосен,
Недоверчивым встречным.
Собрат арбатского двора.
Когда человек счастлив,
И если век устал и клонит
Он не думает о прошлом,
Седую голову свою,
Тем более – о будущем.
Я верю, взмыленные кони
Счастье слишком хрупкое,
Дробью копыт ещё споют.
Чтобы утяжелять его воспоминаниями
Пусть нас немного, друг рассветный,
или отпустить –
Когда в тиши, закрыв глаза,
Ещё улетит!
Я знаю, нет особой меты,
Но есть лишь детская слеза.
Когда человек счастлив,
Он не видит грязи вокруг,
1 9 9 9 г .
Замечая только экстравагантность
неубранной постели
***
И пыль на пианино, на котором
Придворными шутами облака,
можно написать пальцем «люблю»,
Где графоманией дождя ослепло Солнце.
Тихо смеясь.
Мне Время палкою пропишет о бока
Иероглиф позатейливей японца.
Даже сквозь трещины
Скатает неба пожелтевший край,
В потолке пробивается свет:
Что я купил улыбкой у пророка,
Это Млечный Путь
Медведицей черпнёт собачий лай,
тянется сквозь небо, побелку и сердце.
Разбавит в поле, – ветру одиноко.
Только стихи почему-то не пишутся.
Интересно, почему?
А в г у с т , 2 0 0 3 г .
86
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Нина ЖМУРОВА
Юрий КОНЬКОВ
г . Б р а т ск , И р к ут ск а я о б л .
г . И р к у т ск
Родилась в деревне Вишнякова Иркутской области.
Родился 7 апреля 1939 года в г. Рыбинск.
Член литературных клубов «У В. Сербского» и «Откровение».
Жил в Ярославле, Иваново, Новгороде, Угличе, Вологде. С 1983
Публиковалась в местных поэтических сборниках, а также в
года живёт в Иркутске. Автор 16 книг стихов.
журналах «Метаморфоза» и «Мир животных» (Беларусь).
На стихи Ю. Конькова написано около 140 песен, некоторые
Автор 3 книг стихов и прозы.
из них звучали на «Радио России».
Городок на ладони Сибири
Стрижики лю бимые мои
385-летию города Киренск
Александру Лукину
Города, города,
Много вас по России
Отшумели буйные метели,
От столицы Москва
Солнечней, теплее стали дни,
До бескрайних морей.
Зацвели черёмухи, сирени,
Только наш городок
А потом с чужбины прилетели
Затерялся в Сибири,
Стрижики любимые мои.
Городок-островок –
Сердце встрепенулось, будто птица.
Всех милей и родней.
Захотелось ликовать в тиши,
Словно чистый родник
Сразу к ним на встречу устремиться,
Своей светлой любовью
Без конца летать и веселиться…
Многих нас напоил
Так я ждал вас, милые стрижи!
И заботой взрастил.
Мне известно, что на дальнем юге
Где бы ни были мы,
Есть места пышней, да и теплей,
Сердцем рядом с тобою,
Там не свищут дико злые вьюги,
Городок-островок
Люди греют телеса от скуки,
Нашей Ленской земли.
А вы рвётесь к родине своей!
Между рек ты возник –
Для меня вы в мире равнодушном
Берег Киренги, Лены,
Самые весёлые друзья.
Городок-островок,
Пусть порою солнце светит тускло,
Как кораблик, плывёшь.
Только с вами, стрижики, не грустно,
Дорогой наш родник,
Только с вами – как мальчишка я!
Связан с нами всецело,
Милый сердцу нам Киренск,
Свято вахту несёшь.
***
Прощай, свободная стихия!
Города, города…
А.С. Пушкин
Много их по России
О, море – вольная стихия!
От столицы Москва
Я, очарованный тобой,
До бескрайних морей.
Стою, сияю, как мессия,
Но признаться спешу:
У кромки глади голубой.
Киренск – самый красивый
Городок-островок,
А в небе розовом высоком
Всех милей и родней!
Играет радостно заря,
Орёл кружится одиноко,
В час этот всех счастливей я!..
Поле
Когда бушует непогода,
Как завораживало поле,
Ветрище свищет и ревёт,
Когда росточки-зеленя
А горы волн – до небосвода,
Манили в изумруд раздолья
То гимны здесь душа поёт!..
Очарованием меня.
О, море, вольная стихия!
Я, очарованный тобой,
Когда колосья, тяжелея,
Стою, сияю, как мессия
Склоняли голову к земле,
У кромки глади голубой…
От ветра тёплого хмелея,
Качались, словно на волне.
***
Когда потоком золотистым
Я живу в ладу с душой.
Зерно стекало в закрома,
Ведь она, как печка!
Над полем, вспаханным и чистым,
Не сравнится с нею ум –
Вилась снежинок кутерьма.
Он всего лишь свечка.
Пусть под пушистым одеялом
Вновь учусь жить у берёз,
Приснятся полю зеленя.
У прекрасных зорь и роз,
Чтоб поле вновь весной позвало,
Хоть седею, но горю,
Очарованием маня.
Море слов не говорю!
87
Северо-Муйские огни №3 (50) май-июнь 2015 год
Т ворческ ий со вет жу рна л а
Э х т и б а р о в Ф а р х а д Г ю л а б б а с - о г л ы ( С е в е р о м у й с к , Б у р я т и я )
К р и в ч и к о в В а л е н т и н А л е к с е е в и ч ( С е в е р о м у й с к , Б у р я т и я )
М е д в е д е в И н н о к е н т и й П е т р о в и ч ( Б р а т с к , И р к у т с к а я о б л . )
Г у т о в с к а я Е л е н а Н и к о л а е в н а ( С е в е р о м у й с к , Б у р я т и я )
Л е в ш и н а Л ю б о в ь Ф ё д о р о в н а ( С е в е р о м у й с к , Б у р я т и я )
П о п о в И в а н С е р г е е в и ч ( С е в е р о м у й с к , Б у р я т и я )
Т и м о ш е н к о Н а д е ж д а М и х а й л о в н а ( А н г а р с к , И р к у т с к а я о б л . )
Н и к и ф о р о в С е р г е й Г а в р и л о в и ч ( А н г а р с к , И р к у т с к а я о б л . )
В е с е л о в Э д у а р д И г о р е в и ч ( А н г а р с к , И р к у т с к а я о б л . )
Г о л о в и з и н а О л ь г а П а в л о в н а ( Л и п е ц к )
Л а н г о л ь ф Е к а т е р и н а А н д р е е в н а ( А н г а р с к , И р к у т с к а я о б л . )
М о р г у н о в Ю р и й М и х а й л о в и ч ( Ш у ш е н с к о е , К р а с н о я р с к и й к р а й )
Б е р е з е н к о в Н и к о л а й В а с и л ь е в и ч ( А н г а р с к , И р к у т с к а я о б л . )
Т к а ч е н к о М и х а и л П е т р о в и ч ( А н г а р с к , И р к у т с к а я о б л . )
Д о л б ы ш е в а О л ь г а Н и к о л а е в н а ( Ч е р е м х о в о , И р к у т с к а я о б л . )
Д и л и с Ю р и й Н и к о л а е в и ч ( И р к у т с к )
Л у д а н о в а Г а л и н а В а с и л ь е в н а ( И р к у т с к )
С а й ф е р т И р и н а А л е к с е е в н а ( Т а к с и м о , Б у р я т и я )
Н е ф ё д о р о в Н и к о л а й П а р ф е н т ь е в и ч ( И р к у т с к )
А л е к с а н д р о в а А л е к с а н д р а А л е к с а н д р о в н а ( К р а с н о я р с к )
Е ф и м о в а Т а м а р а В л а д и м и р о в н а ( С е в е р о м у й с к , Б у р я т и я )
Л и н н и к О л ь г а В л а д и м и р о в н а ( О м с к )
М и р о ш н и к о в а Г а л и н а Н и к о л а е в н а ( У с т ь - М у я , Б у р я т и я )
Б у р о в Ю р и й Н и к о л а е в и ч ( С а н к т - П е т е р б у р г )
А с т р а х а н ц е в Г е н н а д и й Д м и т р и е в и ч ( А н г а р с к , И р к у т с к а я о б л . )
Ж и л к и н А н а т о л и й М и х а й л о в и ч ( И р к у т с к )
Щ е р б а к о в а Э л ь в и р а В а с и л ь е в н а ( В о р о н е ж )
П о п о в а Е л е н а А л е к с е е в н а ( У с т ь - К у т , И р к у т с к а я о б л . )
Секретарь правления совета П е р е м и т и н а ( Г а л ю т е в а ) Л и л и я А л е к с а н д р о в н а
Председатель правления совета Л о г и н о в а Т а т ь я н а Б о р и с о в н а
Из Устава журнала «Северо-Муйские огни»
Общие положения к Уставу
Журнал «Северо-Муйские огни» является авторским литературным изданием, ставящим себе целью духовное и творческое объединение
свободных мыслителей и художников, творящих в духе любви к природе, людям, во имя процветания мирового экологического сообщества.
Цели Журнала полагаются в публикации и широком распространении подобного рода литературных произведений как известных писателей, так
и начинающих, акцентирующих своё творчество на укреплении отношений природы и человека.
Журнал «Северо-Муйские огни» создан в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации и является некоммерческим
изданием, объединяющим физических и юридических лиц, занимающихся литературным и другим творчеством, признающих Устав и цели
Журнала.
Журнал «Северо-Муйские огни» осуществляет свою деятельность без государственной регистрации и без приобретения прав юридического
лица.
1.
Основные цели и задачи
1.1. Основные цели:
•всестороннее развитие культурных связей, сотрудничества между писательскими организациями и союзами на основе развивающихся
литературных процессов в России; поддержка и развитие литературных процессов;
•укрепление взаимного сотрудничества и участие в процессах, происходящих в сферах культуры, искусства, образования, спорта;
•участие в процессах укрепления духовных ценностей гражданского общества;
•оказание творческо-практической помощи различным литературным объединениям, содействие в становлении гражданского общества и
утверждение принципа социальной справедливости, содействие утверждению равноправия представителей разных национальностей,
проживающих в России, взаимного уважения их интересов и ценностей;
• создание необходимых условий для свободного развития новой высокодуховной литературы на основе многонациональной языковой
культуры;
•развитие и укрепление возможностей литературной деятельности для начинающих писателей.
1.2. Основные задачи:
•осуществлять любую незапрещённую законодательством России деятельность для выполнения уставных целей;
•осуществлять издательскую деятельность;
•участвовать во всех литературных процессах в любых формах их интерпретации;
•осуществлять периодическую публикацию всех форм литературных произведений;
•сотрудничать с литературными объединениями, писательскими союзами, обществами.
88