Сказ о старом и новом

Приключилось то давно очень, во времена такие, когда боги еще по земле ходили, да и людям подарки свои дарили, наказывали тех, кто не прав, да сынов правьих уважали. Когда одолень-трава, да и трынь-трава на полях росла, да русалки в озерах плавали. Когда солнце красное восходило над землею древней, да и ласкало каждого, кто бы ему рад был…

Вот в эти самые времена и приключилась история та, что давно мхом поросла, и сказана да пересказана разы многия, да саму её до конца и не помня…  

 

Часть первая. Засыпай Русь Великая

 “…И открывались врата невидимые, и слышался чрез них голос Нави, и внемлили ему нечистые, и да сбирались они шесть раз в году дабы Черной пеленою солнце спеленать, да землю усыпить и править на ней безраздельно, да печать Белобогова, да силы волховские удерживали их… До поры, до времени… ”

«Старая рукопись»

 

Глава один. Собор силы нечистой

 

Загородилось солнце утреннее, да лучистое, тучами странными: темными, да свинцовыми. В старом мертвом лесу, что зарос давно плесенью, да людьми забыт в этот самый час начала собираться братия черная. На огромной поляне в самой лесной чаще, во мгле непролазной, да не просветной, первым появился Вредомор. Седой старик с бородою до земли, в черном дорогом платье опирающийся на витой посох просто появился из ниоткуда, да и встал посредине, смотря впалыми глазами вокруг. Обведя поляну взором, от которого стало еще мрачнее, он, словно удовлетворившись чем-то, сам себе крякнул под нос и размашистыми шагами прошел к краю поляны. Сама же поляна представляла собой круг выжженной травы большого размера, на которой могло поместиться целое поместье. Край поляны представлял собой переход к гнилой пожухлой траве, что была еще более отвратительна, чем выжженная земля внутри круга. Старик поставил посох на самое разделение между выжженной землей и плесневелой травой, да и повел по нему, обходя всю поляну. При этом он что-то шептал себе под нос, от чего воздух на поляне стал густеть и наполняться каким-то гнилостным запахом. Так, медленным шагом обойдя поляну по кругу, старик остановился на том месте, откуда и начал свой странный ритуал, ударил посохом об землю, говоря такие слова:

-   Что внутри, то снаружи не видно, что снаружи, то там и останется, только с темной душою пройдет чрез межу эту, а со светлой душою сломается. Кто увидать захочет, что внутри сотвориться, тому морок в очи! Велю – и так сбудется! – его голос был скрипящий, хотя он гулко разносился по всему лесу.

Постояв немного, осмотревшись, старик снова крякнул себе под нос, будто бы чем-то удовлетворившись, и стал ждать на самом краю поляны прихода новых гостей. И они не заставили себя ждать. Через несколько минут из леса вышла девушка с взлохмаченными волосами, в рваном платье, с огромными грязными ногтями, которые омерзительно щелкали, зацепляясь друг за друга. Но её лицо было очень красиво, несусветная бледность ни сколько не мешала этой демонической красоте манить к себе. Идеально правильное и совершенное, этому лицу могли позавидовать многие красавицы, да и точенная фигура была великолепной, и во всем этом облике было столько красоты и грации, но так же  отвратительного и омерзительного, что становилось совсем непонятно как к ней относиться. Постояв немного на краю поляны и пощупав перед собой воздух, который был заметно гуще внутри поляны, она шагнула через край и вошла в круг.

-   А ты все не слабеешь Вредомор… - сказал она глубоким убаюкивающим голосом, хотя при всей своей гармонии этот голос оставлял опустошающее ощущение.

-   Да и ты все такая же Злорада, - проскрипел старик, ухмыляясь.

Злорада прошла босыми ногами по поляне и встала с другого её края, словно чего-то ожидая, или изучая что-то. Следующая гостья, так же, не заставила себя ждать. Со звуком лопающегося стекла появилась высокая дама в черно-синем платье до самой земли. Сказать, как она появилась никто не смог бы, даже те, кто смотрел в то место, где её увидел, хотя она не появилась из воздуха. То ли она прилетела на метле, то ли в ступе - этого никто не видел. Держа в одной руке платок, а в другой веер, она мерным шагом проследовала в центр поляны.

-   Канючка-Несмеяна, давненько ты не являлась на Собор, - язвительно сказала Злорада.

-   Некогда было… И вам, кстати, здоровьечка!- сказал она с гримасой на лице, казалось, она была готова расплакаться.

Четвертым пришедшим был ведьмак Дый, заросший шерстью с ног до головы он выбежал из леса на четырех лапах по-звериному, словно волк, но, перейдя через край поляны, воплотился в статного молодца с огромной гривой волос длиннее пояса, что были спутаны вперемешку с заплесневелыми листьями. А два глаза горели призрачным огнем.

-   Ну и ну! Да это ж как-никак сам Вредомор пожаловал, не ждали, определенно мы Вас не ждали, - сказал он красивым голосом, что ласкал слух, и манил за собой.

Все глянули на него и будто бы тут же забыли, лишь Вредомор ухмыльнулся ему в ответ. Дый стал расхаживать по краю поляны, как будто боясь подойти ближе. Следующий гость появился очень необычно. Посреди поляны вдруг разошлась земля в две стороны, с грохотом и треском. Из-под земли появилась костяная лестница, что из сотен костей была сложена. Кости эти держались рядом друг с другом посредством невидимой силы. А по лестнице той из под самой земли вышел Кощь, прозванный в народе Кощеем. Худой до немощи, облаченный в стальной доспех, отполированный так, что тот слепил своим блеском, он выглядел бутафорски. Любому нормальному человеку, увидевшему его, стало бы тотчас же дурно, ну не мог такой худой и немощный человек нести на себе пудовые доспехи, лишь без шлема. Его лицо было ужасным, острый нос, словно копье, губы такие, будто хотят плюнуть, а глаза черные, как два бездонных колодца.

-   Поклон вам, те, что откликнулись на Зов Собора. Особенно тебе, Вредомор, твой обережный круг, что ты раскинул вокруг поляны, очень кстати, про наш Собор знают уже Правьи сыны… - сказал гулким басом Кощь, и было совсем непонятно, откуда он в нем берется.

-   И тебе поклон… - сказал Вредомор, остальные окинули лишь холодным взглядом, что, в принципе, уже само по себе являлось приветствием тут.

Последней пришедшей на Собор силы нечистой, оказалась старая королева болот Некраса. Разливая вокруг себя зловоние, с которым ничто не могло сравниться, Некраса была скрюченной и горбоносой старухой, с ухоженными волосами и в красивой дорогой одежде.

-   Ну вот все и собрались…  что же, коли шестеро все же есть, мы можем считать Собор силы нечистой открытым! – сказал Вредомор, подняв посох над собой.

-   Совсем не для простой встречи мы тут собрались, стоит помнить это… - сказала Злорада.

-   Ты, как и всегда проницательна, моя дорогая! – ответил Вредомор, хитро улыбаясь и подмигивая Кощю.

-   Я такая! – сказала Злорада надменно расхохотавшись.

-   Я собрал вас тут отнюдь не для приветствий и поклонов, а для дела, которое потребует напряжения всех наших сил, даже и их окажется мало... – сказал Кощь таинственным голосом, словно заговорщик.

-   Это что ж ты задумал? – спросила Канючка-Несмеяна.

-  Сначала укрепим обережный круг… да не смотрите так на меня, дело того требует! – сказал Кощь подняв над головой старый меч, что висел до этого на поясе в ножнах. Украшенный причудливой вязью велесовицы, он засиял ядовито зеленым светом. На лица всех упала черная тень, и магическая формула сорвалась с уст всех присутствующих, запуская таинственные механизмы в пространстве.

Поляна, тут же, черной стеной в локоть толщиной и закрылась. Мутное марево черной стены медленно колыхалось, отделяя их от всего мира почти непроницаемой защитой. Черное обережное кольцо было укреплено.

-   Ну что ж, теперь отвечай, зачем мы тут чуть ли не под  Темной Ночью скрываемся, да и силы свои напрягаем? – проскрипела Некраса.

-   Сначала у меня для вас вопрос – вы хотите, чтобы этот мир погрузился во тьму, и мы могли наслаждаться его дарами вместо самовлюбленных сынов Прави?

-   Ах, старый я, да и я бы не отказался, не погрешу супротив истины коли скажу, что и все тут присутствующие согласны, да только нет способа такого, что бы сотворить то, что ты хочешь, - сказал Вредомор, трогая странный крест на груди, у которого каждый из четырех лучей, выходящих из центра, был перечеркнут косой золотой полоской.  

-   Так вот, есть у меня задумка одна… Завтра будет последний день года, но не он важен, важна ночь, мы все знаем, что Белый Волхв в эту ночь со своими прихвостнями совершает особый ритуал, призывающий силы Прави и богов их, кои и вращают дальше Коло Жизни. В эту ночь силы Прави самые малые, да силы Нави самые великие, только могучая воля Белого Волхва и его свиты старых лицедеев разрывает кольцо Нави, и, Восславляя Правь, начинает новое Коло. Самое сильное, но, одновременно с тем, и самое слабое место в этой цепи это Белый Волхв, супротив которого я и предлагаю совершить Деяние…

-   Деяние супротив Белого Волхва?! Ты не болотной травы ль нанюхался Кощь? Он нас Развеет!!! – возмутился Вредомор.

-   Он не всемогущ! – огрызнулся Кощь.

-  Разного я от тебя слышала, но такое впервые. Белый Волхв обладает Устроением Яви, одно его слово обратит нас в горсти пыли, нет у нас силы на Деяние подобного уровня, - сказала Злорада возмущенно, где то рядом раздался плачь Канючки-Несмеяны.

-   Погодь, погодь! Вы же не дослушали… Нечего кидаться на меня, словно вороньё! Так вот… О чем это я? Ах да! Я нашел нам крайне могущественного союзника, с чьей силой мы не только совершим Деяние такое, что даже и Белого Волхва обуздаем Чарами, но и вообще остановим Коло, погрузив мир в вечную Навью Ночь!!! – лицо Коща светилось потусторонним светом.

-   Ну и кто же это у нас такой могущественный?! – воскликнула Некраса, булькающим голосом.

-   Не перебивай старая… Этот пособник – Чернобог! – словно раскат грома прозвучало имя правителя Нави, оглушая всех присутствующих.

-   Чернобог? Да как же ты… как ты… - начала заикаться Канючка-Несмеяна.

-   Трудно объяснить, но, в общем, он сам нашел меня. Наши планы с ним сошлись, и он предложил свою помощь в обмен на нашу…

-   Правитель Нави… Сам… Да и у нас в союзниках… Опасно это все Кощь, он имеет очень лихой нрав… - сказал отрывисто и задумчиво Вредомор.

-   Я никому не верю! И уж вам ли это не знать? Нам все же придется раскинуть над этим лесом «Черную Ночь» и призвать Чернобога!

-   Ты точно объелся поганок! Призвать Чернобога - ты в своем уме? Даже даже его кусочек в Яви так все тут перетряхнет, что ни Темная Ночь, ни обережные круги Вредомора, не скроют его прихода! – сказала Злорада, уперев руки в боки.

-   Ты забываешь, что сейчас ночь, да и сейчас Его силы самые великие! Да и мы не последние Псы Чернобога в Яви!

-   Быстро ты себя продал Ему! – сказала Некраса.

- Во времена потерь и слабостей, на грани – даже непримиримые враги объединяются, а Чернобог - проявление сущности, как и наша, только более высокого порядка… точнее низкого…

-   Это как посмотреть… - заметил, молчавший до сих пор, Дый.

-   Все хватит говорить! Я все рассчитал, я никогда не предам нашу мечту и вас, хотя мы и не друзья… Итак, вы со мной?! – спросил громовым голосом Кощь, и твердь под их ногами начала содрогаться.

-   Что ж, коли на карту сам Кощь ставит свою жизнь, и не боится, чего же бояться мне? Этот хитрец никогда не делал что-то все не обдумав… Я с тобой Кощь! – сказала Злорада.

-   Да что, собственно, все мы с тобой! – вновь выразил общую мысль Вредомор.

И ликующие лай, визг, вой, и крик тут же заполнили округу. Со всех сторон от поляны лес был наполнен нечистью разный мастей. Тут были и болотники, и водяные, и разные мерзкие твари со всех концов света. Шестеро на поляне взяли друг друга за руки и пошли медленно в сторону, что была супротив хода солнца, а Кощь, с Вредомором стали распевать заклятие, что сгущало Тьму над Старым Лесом. Они творили заклинание Черной Ночи, сквозь которое только Белый Волхв, напрягая свою Волю, и мог бы увидеть то, что здесь творится, смог бы остановить начавшийся процесс, в который было включено намного более фигур, чем шестеро на этой поляне, но он был занят другим, не ожидая удара в спину…

 

Глава два. Белый Волхв

 

Белокаменный Ладож-Град стоял величественно, сияя сотнями фонарей. Чрез него текла полноводная Белынь-река, тихо журча, она пересекала весь город и несла свои чистейшие воды дальше по равнине Руси. Ночь была тихая и мрачная, в воздухе витало что-то зловещее, но это было никому не заметно, все готовились к празднеству Поворота Коло Жизни. На улицах средь причудливых деревянных домов туда-сюда сновали люди, предпраздничная кутерьма набирала обороты. Над всем Ладож-Градом возвышался Кремль: высоченный, белокаменный, перевитый узорами и украшенный причудливой вязью узоров - он вселял в людей уверенность и силу. Он был построен волхвами так, что бы все его строение по-особому влияло на окружающее пространство, насыщая все светлыми эманациями Белобога. Фактически, волхвы владеющие Устроением Яви, особым знанием и пониманием окружающего мира, построили огромный храм-крепость Белобога в центре могущественной Руси. За Ладож-Градом начиналась огромная роща, в которой и жил Белый Волхв. Большой терем стоял посреди рощи. Построенный из обычного дерева и без единого гвоздя, как и строили по всей Руси, кроме западных окраин её, он был великолепным. Резные ставни, украшенные причудливой росписью, все распахнуты, как и окна за ними, чтобы в дом входила ночная прохлада. Почти под самой крышей в большой светлице сидел Белый Волхв за большим резным столом. Приятно пахло дубом, смородиной, мятой и еще чем-то очень знакомым и родным. Мягкий стул, расписанный вязью буковиц, как и все в комнате, изливал, словно изнутри, мягкий золотистый свет, и никаких ламп в самой светлице не горело. Волхв сидел ровно, расправив свои огромные плечи, и смотрел в распахнутое окно, через которое шел морозный воздух, но в тереме продолжало оставаться тепло и уютно. Седые, выбеленные временем волосы Волхва были перехвачены обручем, а два не менее белых бездонных глаза, которые где-то в глубине отливали голубизной, застыли устремившись со Взором вдаль. Гладко выбритое лицо Волхва тоже светилось изнутри мягким золотым светом, разливая его вокруг. И казалось, это безмятежное спокойствие могло продолжаться вечно. Тихо, без скрипов и шорохов, распахнулась дверь и в светлицу вошла девица в длинном белом платье по самые щиколотки. Большая коса почти до самого пола была перевита красными лентами, а два голубых глаза девицы светились добротой и заботой. Лицо, прекрасное, как зимнее солнечное утро, освещала дивная и озорная белозубая улыбка

-   Дедушка, что же ты окна то везде распахнул, чай зима на улице! – сказала она так, будто бы прозвенел ручеек, и в комнате стало еще свежее.

-   Да мне ль зимы-то бояться, Снегурочка - внученька? Как-никак я тут Мороз али кто? – сказал Волхв, ласково прищурив глаза, глядя на внучку.

-   А ты смотри - не зазнавайся! А то сейчас Мороз – Мороз, а завтра свалишься с хворью! – она притворно навела строгость на лицо и уперла руки в бока.

-   Ой, слушаюсь, слушаюсь!!! – Волхв также притворно сделал напуганное лицо, и они оба рассмеялись, его смех больше напоминал уханье филина, а её - перезвон колокольчиков. Оба знали, что Волхв, владеющий силой Устроения Яви, не способен заболеть обычной болезнью.

-   Ну да ладно! Жихарка! – позвал Волхв, отсмеявшись, - Затвори окна, будь добр!

И, словно по мановению волшебной палочки, окна во всем доме тихо закрылись. А в углу комнаты тихо кто-то кашлянул. А потом еще кашлянул, и Волхв снова рассмеялся.

-   Вот проказник, так и выпрашивает чего-нибудь! Ну я тебе! – Волхв погрозил кулаком в угол и кашель прекратился.

-   Дедушка, ну что ты так его обижаешь? Домовеночек обидится и уйдет от нас! – Снегурочка присела на пол и поманила пальчиком в угол, откуда тут же метнулось что-то темное, как облачко, и перемахнуло к ней на плечико, - Покажись, Жихарка, не бойся дедушку, он шутит!

На её плече тут же появилось небольшое существо, похожее на кота, только с большой головой и умными большими глазами. Существо было покрыто длинной шерстью, а лапы были больше похожи на человеческие руки, только как у ребенка, да и шерстью они тоже были покрыты.

-   Ну, внученька, вот ты его и накорми, коли вы там два сапога пара! – сказал Волхв добро улыбаясь своим совершенно нестарым лицом, вообще он выглядел лет на сорок, только волосы седые, Снегурочка же на шестнадцать, хотя оба они были многим старше своего видимого возраста.

-   А вот и покормлю сейчас, - она, словно ветер, выбежала из комнаты, а домовой сначала пошел за ней, а потом, резко повернувшись, показал Волхву маленький красный язык, отчего Волхв еще больше расхохотался.

-   Ну и прохвост! Хоть и чистик, а замашки то - нечисти! Что поделать – родство… - Волхв, продолжал улыбаться даже, когда домовой убежал вслед за хозяйкой.

Посидев немного, Волхв кивнул в сторону окна, и оно вновь распахнулось с мягким звуком. А прямо посреди комнаты появился человек в серой рубахе до пят, держащий в руках посох, что излучал свет всей своей поверхностью, которая была покрыта сотнями рун и символов. Краснощекое лицо молодца сияло белозубой улыбкой и долей стеснения. Он отвесил поклон почти до самого пола и выпрямился во весь свой рост, хотя даже выпрямившись, он был почти на две головы ниже волхва и в плечах уже намного.

-   Долгих лет здравия, Мороз! – сказал появившийся гулким басом, что было не совсем характерно для его молодого вида.

-   И тебе долгих лет, Влад-Обережник! – Волхв встал со своего стула и поклонился явившемуся.

-   Доставил в целости и сохранности! – сказал появившийся, и поставил перед собой посох, который вспыхнул россыпью огней.

-   Благодарю-благодарю! Да ты не стой, ставь Владей-Явь в угол, - сказал Волхв, указывая глазами на посох, - Да и садись за стол, вместе отужинаем!

-   Могу ли я? – сказал тихо Влад.

-  Можешь ли ты?! Служба твоя Роду никак не меньше моей будет, да и всяк Родич может со мной за один стол сесть, али не Родич ты мне? – спросил, лукаво глядя на Влада, Волхв.

-   Был бы не Родич, мне и ходу бы в терем твой не было! Шучу я конечно, но можешь и не утруждать себя, я не голодный, - сказал Влад, ставя посох в угол светлицы, от чего по стене побежали сияющие ручейки света.

-   Голод - не тетка! – сказал Волхв и, взмахнув рукой, провел ею над столом.

Сияющий свет залил комнату, и из него на столе соткались многие яства. Наливки разные, капуста квашеная, грибы в листьях смородины, варенья, огромный самовар посреди стола появился и три деревянных тарелки с одной стороны, да три с другой, да одна с торца. Медленно протаяли рядом с ними и ложки. Вся посуда была расписная, как и стол, на котором тут же скатерть белотканная появилась.

-   Ах помню-помню наливки твои, Мороз! Лучше не отведывал нигде! А почему так много тарелок? – спросил Влад, немного горбясь и стесняясь нахождения в тереме Белого Волхва, хотя сам он был хранителем посоха Волхва, да и помимо этого много разного делал для Рода, но на ровень с Морозом себя не ставил, ибо волхвом сам не был. Он владел другим, не менее важным даром.

-   Так гости ж еще явятся! Внученька моя и волхвы первого круга, нам нужно будет обсудить завтрашнее Деяние, - сказал Волхв и сел за большой дубовый стул с удобной спинкой прямо во главе стола.

-   Эх и подсобило мне, отужинать с первым кругом волхвов! Да и с внучкой Белого Волхва! – сказал Влад, широко улыбаясь в предвкушении встречи со Снегурочкой.

-   Хитрец! Знал ведь, что посох надо с утра только лишь доставить, а теперь еще и заставляет себя уговаривать остаться! Ну и хитрец! – Волхв гудел своим басом на весь терем, а Влад весь покраснел и съежился, он не мог представить, что его маленькую хитрость так быстро разгадают, стыд окрасил в лиловую краску даже уши.

-   Волхв Мороз, не гони меня только… - сказал он тихо, стыдливо шаркая ногой, от чего Мороз начал хохотать.

-   Да я о твоей хитрости знал еще тогда, когда ты только задумал её, но ни сколько я не в обиде! Да только впредь - смотри мне, хитрости тут не выдумывай, приходи, когда вздумается, мой терем всегда открыт для добрых гостей! – сказал Волхв, сажая Влада за стол на дубовую скамью.

-   Не буду… - тихо сказал Влад, смущаясь теперь очень сильно.

-  Да я и так знаю, что не будешь… - Волхв, положил свою большую руку на плечо Влада, от чего тот приободрился.

Тихо в комнате протаяли еще три фигуры. Это были волхвы первого круга, что вместе с Белым волхвом и двумя другими кругами волхвов совершают Деяние Поворота Коло. Святибор, Велимир и Дружич улыбались своими лучезарными молодыми улыбками, хотя их возраст был не многим меньше, чем самому Белому Волхву, все они, обладая пониманием своей природы, и владея силами Правьими, могли придать своему телу любой возраст, их тело было почти бессмертно. Для того что бы их убить, нужна такая сила, что сломила бы их дух и волю. Тихо отворилась дверь, и в неё вошла Снегурочка с домовым на руках, улыбка ярко светилась на её лице, она всегда была рада гостям тем более таким, хотя любой родич был ей бы не менее дорог, чем они.

 

Глава три. Псы Чернобога

Черная Ночь была уже раскинута над лесом, превратив его в странную и таинственную чащу, в которой все было заполнено черным туманом, что был как желе. Черное колдовство сковало природу, изменяя её, теперь, вокруг ничто не могло рассказать о том, что творилось внутри. Все под гнетом заклинания Черной Ночи было немо и глухо. Тишина, подобная подземной, заполнила все вокруг. Шестеро на поляне уже остановили свой таинственный танец.

-   Это наиболее сильная Черная Ночь из всех, что я видела, сквозь неё даже сам Белый Волхв не увидит, - пробулькала Некраса.

-   Не хвались, и не говори гоп, пока не перепрыгнешь! – проскрипел ей в ответ Вредомор.

-   Полно вам, в скорости тут будет Чернобог! – сказал Кощь злобно улыбаясь.

-   Может, поведаешь, как он сможет появиться в Яви? Волхвы закрыли ему сюда путь! Печать Белобога надежно сокрыла Явь от его влияния, нам самим чудом удалось выжить! – сказала Злорада своим низким голосом.

-   Хм… Признаться механизм его Влияния я так до конца и не понял. Хотя, если вкратце, то он как-то использует скопление Навьей силы, её пик, перед самым поворотом Коло, да и нашу Черную Ночь, ну и, конечно, свои безграничные силы, для проявления одной части своей сущности тут. Но это не будет самым главным, - нужна Жертва! Кровь молодого и сильного человека, в чье тело потом и поместится Чернобог! – глаза Коща горели зеленым мраком.

-   О, боги! Ты точно сошел с ума, смерть любого родича почувствует весь Род, тем более молодого и здорового! Да и где ты его возьмешь?! – вскричала Злорада.

-   Не кипятись, нечисть! Я все продумал, я уже нашел человека, причем провел ритуал разрывания связи с Родом приличное время назад, Род уже забыл о нем! – Кощь щелкнул пальцами, и в воздухе протаял юноша лет девятнадцати. Невысокий и кудрявый, он был совершенно нагой, но стоял прямо, не боясь, хотя он и не мог бояться, его воля была сломлена черной силой, а разум полностью раздавлен.

-   Хм… какой молодой… - медленным шагом к нему направилась Злорада, поедая его тело глазами.

-   Стой! Это не для твоих утех! Время пришло, Чернобог рядом! Встаньте в круг, нужно будет удержать силу Крови в круге, иначе она разольется вокруг, и Чернобогу будет трудно попасть сюда… - Кощь медленно подошел к юноше, окинул его взором с головы до ног и взялся рукой за свой меч с изумрудной рукояткой.

Остальные пятеро нечистых встали вокруг него, закрыв глаза. Звеня ножнами, Кощь обнажил меч, который блеснул острейшим лезвием испещренным велесовицей. Взмахнув мечем, он точно рассек артерии на шее юноши и алая, как закат, кровь брызнула во все стороны, шипя и сворачиваясь в воздухе. Кровь начала нещадно чадить и свистеть, превращаясь в прах. Юноша пошатнулся. Его глаза помутились еще больше и закрылись, но неведомая сила удержала его. Пятеро вокруг напряглись. Вокруг юноши сгустилась тьма такая, что его стало не видно, послышался еще более страшный свист, от которого содрогнулась округа, и потусторонняя сила качнула пространство, но все устояли на ногах. Юноша забился в конвульсиях, истошно воя, тьма вокруг него рассеклась белой молнией, что прилетела откуда-то сверху, но, тут же распоротая, она вновь срослась, словно живая. Юноша упал на колени, крича, и адские муки сковали его тело, он содрогался от боли и мучения, а изо рта полезла зеленая пена. Глаза бешено вращались, становясь все более черными. Пятеро вокруг и Кощь еще больше напряглись. Неведомая сила разрывала их круг, заставляя их разжать руки и выпустить силу Крови наружу, но все были крепки и сильны, как никогда. Мгновение – и все завершилось. Тьма вокруг юноши рассеялась, и он упал на землю, но, подхваченный неведомой силой - встал на обе ноги. Открыв глаза, он окинул всех присутствующих взором, от которого даже Кощь отшатнулся. Тьма, всепоглощающая и всемогущая была в его глазах. Два бездонных черных омута затягивали в себя и давили своей невероятной силой. Юноша крутанулся вокруг себя, и на нем появились черные доспехи, отполированные и блестящие. Голова осталась без шлема, а черные волосы разметались по плечам, на поясе повис меч в ножнах.  

-   Наконец-то! Явь…- он втянул ноздрями воздух, пробуя, - Как я соскучился по тебе! Молодцы слуги, вы сделали то, что уже три тысячи лет я хочу совершить, мой черед снова настал! Хотя и не полностью, но скоро все свершится! Верны ли вы мне? – спросил он, надменно глядя поверх голов.

-   Верны…- в один голос ответили все.

-  Чую преданность, чую… Хотя и цену ей знаю… Коли послужите мне, послужите и себе, вы готовы служить, аки верные псы мне?

-   Готовы… - сказали снова все как один.

-   Готовы – готовым рознь… Но наконец хочу спросить вас о последнем: с Навью ли вы, али супротив неё?

-   С Навью! – от восклицания все вокруг содрогнулось.

-   Да будет так, от слова данного нельзя уже отступиться, пока нельзя, в скорости мы все изменим в Яви! – голос Чернобога был тихий, но в тиши своей таил он столько силы, что даже от этого шепота дрожала твердь.

-   Что нам нужно сделать? – спросил Кощь, преданно глядя на господина.

-   Прежде всего убить Белого Волхва… - сказал Чернобог.

-   Но нам это не под силу, о Тьмущий… - сказала Злорада.

-   Хм… и в правду, слабы мы пока для такого Деяния, но за то мы можем совершить другое, мы можем отсечь Волхва от Прави, что неминуемо убьет его!

-   Но, разве это так легко? – спросила Некраса.

-   Хм, никто не говорил, что это легко, тут потребуется вся ваша и моя сила, но зато мы сможем это сделать. Убийство Волхва - задача пока нам непосильная. Но даже после ритуала Отсечения, Волхвы первого круга, смогут обратиться ко Прави, используя могущественный артефакт – Владей-Явь. И его нужно похитить, сокрыть так далеко, чтобы никто его не смог бы найти, тогда они будут оторваны от Прави, хотя весь Род имеет непосредственную связь с Правью, сила уже будет на нашей стороне, обезглавленные, с потерей Белого Волхва, им понадобится время, а тут выступим мы, тем более, что сегодня сила будет на нашей стороне! Мы разделим славян и раздавим, как клопов! И обратим всю Явь в царство Нави! И да будет так!!! – Чернобог начал раскачивать пространство вокруг своей могучей силой, которая скрывалась в его голосе.

-   Но как мы все это совершим? – тихо спросила Канючка-Несмеяна.

-   Мощью своей! – сказал Чернобог, расхохотавшись так, что все вокруг вздрогнуло от смеха существа, что пришло поработить Явь и всю Русь вместе с ней.

 

***

 

Долго ли, коротко ли, но Чернобог открыл своим слугам задумку свою, завершая рассказ свой такими словами:

-   В перчатках Чернушках, ты, Злорада, сможешь взять в свои руки Владей-Явь, а укрывшись Плащом-Туманом, станешь невидимая для глаз слуг Прави. Но лететь тебе все же придется до самого Ладож-Града на метле, Черноход открыть тебе туда не смог бы я, будь у меня и вся моя сила. Волхвы Начудили там чудес своих, окутали все такими покровами Правьими, что пробиться туда будет очень сложно. Да и просто тебе там быть будет почти невозможно, поэтому, бери с собой Гниль-Воду, да отпивай понемногу, как слабость будешь чуять, да помни: без посоха не возвращайся! – Чернобог глянул на Злораду своими страшными глазами - она содрогнулась.

Взяв из рук Чернобога Плащ-Туман, который был совершенно невесом и прозрачен, как вода, надев на руки перчатки Чернушки, которые сильно сдавили ладони своими холодными объятиями, она взгромоздилась на метлу, свитую лешими, и, прошептав что-то, воспарила на ней в небеса, надевая на себя Плащ-Туман, от которого она стала совсем невидимой вместе с метлой. Хотя, только от слуг Прави, Навьи же слуги видели её, как и прежде. Через мгновенье её уж и след простыл. Постояв немного, Чернобог повернулся к оставшимся.

-   Сегодня на карту поставлено все, я готовился к этому дню много лет и заготовил много сюрпризов для слуг Прави! Но начать нужно с Белого Волхва, ибо он один может теперь разрушить мои планы. Кощь, доставь сюда второго раба для заклания, а мы пока должны Раскрыть старое капище в мою честь! – сказал Чернобог, мрачно оглядываясь по сторонам.

Кощь растворился в воздухе, а Чернобог встал посреди поляны и расправил руки, как крылья, в обе стороны. Тряхнув ими, он стал медленно поднимать их кверху с таким усилием, что казалось, на каждой руке висло по пудовой гире. Земля вокруг пошла трещинами и стала крениться, рассыпаясь. Страшный гул и скрежет заставил Вредомора, Дыя, Некрасу и Канючку-Несмеяну отойти с поляны. Земля застонала, и из её недр стали появляться вершины каких-то сооружений. Через мгновение тринадцать огромных камней из черного мрамора, обтесанных с ювелирной точностью, появились из-под земли и кругом встали подле Чернобога, глаза которого сияли теперь изумрудным огнем. А посредине поляны, чуть левее Чернобога, вылез огромный камень-алтарь с тринадцатью бороздками для оттока крови по счету камней вокруг. Каждый камень по периметру венчался особым символом, олицетворяющем одну из ипостасей Чернобога. Все капище было словно только что построенное, будто бы оно и не пролежало, сокрытое землею сотни и тысячи лет.

-   Земля матушка бережно хранит все, что ей ни доверь… - сказал Чернобог, подходя к камню-алтарю.

Весь алтарь был испещрен знаками более древними, чем буквица и велесовица, эти знаки восходили к древнейшему Навьему языку, след которого давно утерян. Чернобог, снял черную латную перчатку и провел рукой по алтарю, закрыв глаза. Его слуги смотрели на все происходящее с большим интересом, но боялись подойти, они никогда не видели живого бога в человеческом обличии.

-   Старое всегда хранит больше мудрости… - сказал Чернобог, тихо обходя камень-алтарь и ведя по нему рукой без перчатки, будто бы наслаждаясь его шершавой, покрытой знаками, поверхностью.

Позади него тихо ухнуло, и появился Кощь с молодой нагой девушкой рядом. Её золотые локоны были спутаны, а лицо с голубыми глазами ничего не выражало - ни боли, ни страха, только покорность. Чернобог даже не глянул на неё.

-   Кощь, ты мне очень хорошо служишь, это мне приятно, я не забываю своих слуг, - сказал Чернобог, глядя в глаза Коща, тот еле сдержал взгляд Чернобога.

-   Рад стараться, ваше Черное Могущество… - тихо прошептал Кощь, склонив голову.

-   На алтарь девку, сила её жизни будет обоюдоострым мечом, разящим Правь в моих руках!!! – воскликнул Чернобог, улыбаясь перекошенной ухмылкой.

Кощь кивнул девице, и она, склоняя голову, подошла к алтарю. Постояв с секунду, было видно, что внутри вдруг началась борьба, она закрыла глаза и легла на алтарь в углубление по форме человеческого тела. Камень словно раздвинулся, впуская её, а потом, обволок её со всех сторон, ледяной поверхностью вытягивая силы из молодого тела. Чернобог провел рукой по её волосам, посмотрев, наконец, на неё.

-   А девка-то хороша, в былое время даже я бы такую не дал на заклание, но нынче все иначе… Да, много воды утекло с давних времен… - сказал Чернобог, задумчиво глядя в мрачную даль скорченных лесов.

-   Милосердие… в ваших устах? – спросила осторожно подошедшая Некраса.

-   А вы думаете, всегда было так, как теперь? Конечно, я всегда был богом, я всегда олицетворял другую сторону человеческих сущностей, нежели боги Прави. Но раньше торжествовали особые законы, не Навьи и не Правьи, законы мира более высшего порядка – Славьи! И тогда были битвы, и тогда боги сражались наравне с людьми, еще даже чаще чем теперь, да только битвы то были совсем другие. Доблесть против доблести, честь против чести, все войны были преисполнены достоинством, никто не убивал просто так, все было за честь, за славу! И даже мы, боги, часто ссорившись, вновь собирались вместе, не отрицая друг друга, мы пировали и праздновали, отмечали свадьбы вместе, отмечали рождение, весело крутили Коло, зная, что в новом дне мы снова будем драться и мириться – такова наша судьба и природа. Я не помню, с чего все началось… Все переменилось, не сразу, но переменилось… Битвы затянулись, в крови все вокруг стало потопать, все боги были истерзаны и измождены… Видно тогда и произошел раскол, Явь разделилась на Правь и Навь, а Славь с её законами и истинами ушла в небытие, будто бы её и никогда не было… Что-то я много говорю слов сегодня, видно даже у Чернобога сердце не каменное… - Чернобог закрыл глаза, которые, как показалось, перестали подавлять и засасывать своей силой, а открыл их вновь прежними могучими и чернеющими.

-   Я даже не знал о тех временах… - сказал тихо Вредомор.

-   Вода бежит – мир меняется! Не время теперь думать о прошлом, оно ушло, и пути в него нет, здесь и сейчас я буду ковать наше будущее! – сказал Чернобог, звеня мечом, чье лезвие медленно выползло из ножен, - Встаньте кругом, соберите всю свою силу в кулак, она мне потребуется! Слабым нет места в мирах!

Послушно, новоявленные слуги взялись за руки, закрывая глаза. Никто не знал, что за магию будет творить Чернобог, свершая Деяние Разрыва, даже Вредомор не видывал таких заклятий, не говоря уже о всех остальных. Мрак и тьма сгустились вокруг до предела, за ними перестали различаться предметы и детали, капище было полностью поглощено черными эманациями Нави.

-   Навью, силой заклинаю, свет со тьмою я сплетаю, черной дланью я веду, дабы рвать Прави струну! Силой власти своей в Яви, Волхва тьмою заклинаю, и в поддержку своих слов, вспарываю плоть врагов… - шептал Чернобог, и слова его заставляли дрожать все вокруг.

Его глаза были открыты и светились черной мощью, он все выше над собой заносил клинок, с кривым лезвием, шепча слова Власти которые запускали механизм Черного Деяния.

-   Нет преграды мне во Яви, Правь я Навью обращаю, и сплетая силу слов, я вонзаю свой клинок! – лезвие блеснуло в ядовито изумрудном свете, что стал заливать округу, он лился от камней капища, и вонзилось в трепещущее юное тело молодой девицы. Её глаза расширились от боли, и истошный вопль ознаменовал начало Деяния.

Твердь под ногами содрогнулась. Фонтан крови излучал нестерпимое сияние, которое не выходило за пределы круга, образованного слугами Чернобога. Сам Чернобог, сплетая все новые слова Власти, продолжал собирать Черное Деяние. Сила неведомая разрывала руки слугам, давила на них и слепила их, но они стояли, щедро отдавая свои силы на Деяние. Кровь лилась рекой, алтарь раскалился под телом девицы добела и стал подобен огненному шару. Сила Жизни, скованная теперь Тьмою и усиленная ею в сотни раз, устремилась в светящийся огненный шар алтаря, заставляя еще сильнее сжимать руки держащих круг. Чернобог, выкрикивая слова Власти, подошел к шару вплотную и опустил в его кипящее сияние свои руки, напрягая свою волю и отдавая свою силу. По тверди пошли трещины, и гул её стал оглушать, в небесах раздался грохот громового раската. И Чернобог, достав скрюченную руку, воздел её к небесам - тут же сияющий поток молний устремился внутрь шара, еще больше раскаляя его. Заклинание Чернобога было столь сильно, что плоть тела в которое он вселился стала разрушаться и таять на глазах, покрываясь струпьями, которые большими корочками стали отваливаться и падать на поверхность сияющего шара, где тут же сгорали. Но два его глаза, как две бездонные огненные топки, теперь лили огонь вокруг себя, продолжая накалять пространство. Слуги вокруг упали на колени ослабшие, но не разжимающие рук. Конючка-Несмеяна рыдала от боли, сковывающей её тело, а Кощь только шипел тихонько. Вредомор просто закрыл глаза, отдаваясь Черному Деянию, Некраса же визжала, словно её резали, она тоже покрылась струпьями и стала источать омерзительное зловоние. Пространство трещало от сконцентрированной в одном месте колоссальной энергии. Но Чернобог внезапно прекратил произносить слова Власти, все вокруг дрожало и содрагалось в невыносимых корчах, но он отвернул черный взор от огненного шара:

-   Больше! Нужно больше энергии… Печать Белобога слишком сильна, нужна новая жертва! – проорал он страшным сиплым голосом, что все равно еле слышался вокруг, пространство держало его как вата.

-   Но… Вы не предупредили… У меня нет живых слуг! – прокричал, содрогаясь от боли Кощь.

-   Возьми меня, о могучий! – прокричала стонущая Некраса.

-   Старая ведьма, от тебя больше толку от живой! – отрезал Чернобог.

Внезапно его лицо оказалось прямо рядом с лицом Канючки-Несмеяны, она бросила на него взор, полный слез и все поняла. Её жизнь, наполненная страданием, завершится невыносимой болью разрываемого черным заклятием тела, она хотела и не хотела, при всем притом - она знала, что выбор она сделала очень давно. Она сцепила за спиной руки Вредомора и Некрасы и шагнула вперед. Ухмылка Чернобога заслонила обзор, и она, увлекаемая неведомой силой, подалась вперед. Холодное лезвие скользнуло по шее и кипящей болью вонзилось в неё, молодая кожа вспучилась и разорвалась, брызги крови упали на огненный шар, отчего он разгорелся таким жаром, что слуги Чернобога завыли. Еще секунда, и Чернобог, хохоча, втолкнул отдающее жизнь тело в адский шар Совершаемого Деяния, и тьма заслонила глаза Несмеяне, это было последнее, что она увидела в Яви, как ни странно, боль стала приятной и больше не терзала её. Душа собралась вырваться наружу, чтобы совершить свой полет в мир, где не будет боли, но… Чернобог выкрикнул слова силы, и черная сила сковала душу. Попытка вырваться… И только адская боль, что поглотила все вокруг. Слова Власти Чернобога сковали душу Несмеяны и разорвали её, высвобождая требующуюся силу. Лицо Чернобога не выражало ничего, да и что могло выразить до кости обгоревшее? Но глаза его слегка потухли, словно он сказал слова извинения, что было маловероятным, но этого секундного колебания не заметил никто, кроме Вредомора. Чернобог подошел вплотную к сияющему ярче тысяч солнц шару и заорал завершающие слова Власти, что заключали Деяние и высвобождали его силу. Грохот и шум, свист и напряжение достигли своего апогея и, проорав завершающие слова Черного Деяния:

-   Засыпай Русь Великая!!! - Чернобог поднял сгоревшими до кости руками сияющий шар над головой, и тот стал уменьшаться на глазах, пока совсем не скрылся в костях, что прежде были ладонями. Так Чернобог простоял мгновение, которое показалось вечностью, его глаза были закрыты, а все силы напряжены. Сейчас это был только скелет, движимый лишь неимоверной силой Чернобога, кости истончились от жара и почти рассыпались, но Власть Навьего бога не давала им рассыпаться. Раскинув руки в стороны и раскрыв глаза, он закричал, и волна невидимой силы пошла от него во все стороны, изменяя Явь. Слуг оттолкнуло ею, и они, словно карты карточного домика, полетели во все стороны, огромные валуны капища разметало по всему лесу, а сам лес почти полностью повалился с диким и протяжным треском, который заглушался лишь неземным криком Чернобога, в котором сочетались боль и торжество. Черное Деяние было завершено, Явь изменилась.

 

Глава четыре. Черная проказа

Утро над Ладож-Градом раскинулось совсем не таким, каким оно бывало в этот день, в день Поворота Коло. Черные свинцовые тучи сплошным одеялом закрыли небесную высь. Лучи солнца совсем не пробивались через него, и утро от ночи мало чем отличалось. Народ приуныл. Но приуныл он еще больше, когда увидел, что кристально чистая прежде Белынь-река стала мутнеть на глазах. Но еще более странное творилось в тереме Белого Волхва. Внезапно, перед самым рассветом, Волхва согнуло в корчах, и он потерял сознание, рухнув на дубовый пол. На зов внучки прибежал Влад, что остался ночевать, и вместе они дотащили могучего телом волхва до мягкой перины, где он так и не пришел в сознание. На что рыдающая Снегурочка, чувствующая сердцем, что беда приключилась послала Влада за волхвами. И те, не веря своим ушам явились, когда утро уже должно было быть в самом разгаре. Увидав волхва без сознания, они стали думу думать:

-   Святибор, чуешь то же, что и я? – спросил Велимир.

-   Навью пахнет во доме Правьего сына… - сказал Дружич за Святибора.

-   Добром сие не кончится… - сказала Снегурочка, рыдая над дедом.

-   Не горюй Снегурочка, сейчас мы деду твоему подсобим! – сказал Святибор, и, тряхнув седой головой, ударил посохом об пол, от чего запахло лесом и травами.

Мороз шевельнул рукой, и попытался открыть глаза, все почуяли его сопротивление и напряжение воли. Не открывая глаз, он, одними губами, прошептал:

-   Беда приключилась… - его голоса не было слышно, но ментально его слова  услышали все присутствующие.

-   Он быстро теряет силы, Навий морок! Это какая-то черная проказа! Почуял я еще с утра Деяние, да не придал значения… Дурень старый! – сказал Велимир, сокрушаясь.

-   Не бичуй себя, этим делу не поможешь, что-то нужно делать… Есть у меня мысль перенести его в Кремль да живой водой ополоснуть, Правьей силой морок из него прогнать, а? А то в этом тереме Черным Деянием попахивает! Как думаете, други? – сказал Дружич.

-   Дело говоришь, а ну-ка, силушку напрягли да и Легкоступом его в Кремль! – сказал Святибор.

-   А мне что делать? – спросила тихо немного успокоившаяся Снегурочка.

-   Да и ты тихонько в Кремль иди, да только никому не говори о том, что случилось, нечего Правьих сынов пугать прежде времени… - сказал Дружич, и волхвы, обступив кровать Мороза и взявшись за него правыми руками, растаяли в воздухе. Снегурочка осталась одна возле кровати.

-   А говорил, хворь его никакая не берет… - сказала она тихо, закрывая лицо руками, сердце её чистое чувствовало, что Большая Беда пришла.

-   Не горюй Снегурочка, волхвы могучи, а твой дед Белый Волхв, али забыла? Все будет хорошо, чую сердцем своим… - сказал подошедший Влад, который все это время стоял в дверях, к чему-то прислушиваясь.

-   Ах, Влад, благодарствую тебе, раз утешаешь меня, да нет толку в твоем утешении, мое сердце другое чует… - сказала Снегурочка, пряча лицо в руках.

-   Ну, как горю твоему помочь-то? – спросил тихо Влад, слегка обняв Снегурочку.

-   Да как тут поможешь? Пусть волхвы теперь помогают, я тоже пойду в Кремль, подсоблю чем смогу, он хоть и могуч, а любовь внучки никогда не помешает, - она ласково сняла с плеча руку Влада и встала, - А ты, волчонок, посиди в тереме неровен час еще что-то сотвориться, пришла беда - открывай ворота…

-   Только ты возвращайся поскорее и деда приводи, здорового и сильного как прежде! – сказал Влад, мягко улыбаясь.

-   Приведу, не сомневайся, нет такой нечисти во всей Яви, которая могла бы Белого Волхва… победить… - грустно сказала Снегурочка, проведя рукой по щеке Влада и легкой походкой, как перышко, выпорхнула из комнаты, направляясь в Кремль, оставив Влада одного в горнице.

Поправив постель Мороза, осторожно и бережно разровняв перину, Влад сел на пол и закрыл глаза, положив руку на горевшую огнем щеку, до которой мгновение назад дотронулась своей атласной рукой Снегурочка. Давно уже он любил большой любовью Снегурочку, да не мог ей признаться в сем. Хотя сердце той было очень чуткое, и она все видела и понимала и по своему тоже любила Влада, но вместе они быть не могли. Влад был волком, оборотнем, нечистью, которого Белый Волхв давным-давно от лютой смерти в заговоренном капкане спас и выходил его самостоятельно своей, тогда еще не такой могучей силой, излечивая его смертельные раны. Раны затянулись, и Волхв отпустил оборотня, но тот поклялся своей жизнью, отдав себя во служение Правьим сынам. Так он и стал охранителем посоха Владей-Яви, который он каждый год приносит из своих лесов, где его надежно прячет от глаз любых жителей Яви, на праздник поворота Коло. И так длится уже очень давно, с незапамятных времен. Влад помнит Белого Волхва молодым, и томиться от любви, которая и делает его человеком. «Больше испытание, нежели счастье» – думал Влад о своей любви, и, как и прежде, оставался один на один с самим собой. Он погладил по спине домового, который от удовольствия выгнулся дугой и сидел рядом все время, пока Влад думал, нечисть чуяла нечисть, хотя Влад уже и не был нечистым, все же природу из себя не выгонишь до конца.  

-   Видно, такова моя доля… - сказал тихо Влад, и, медленно встав, подошел к окну, из которого лился грязно-серый свет, такой непривычный для всех жителей Яви.

 

Глава пять. Воровство удел слабых

 Тем временем Злорада на метле летела по лесу около Ладож-Града. Правьи щиты, окутавшие город сильно мешали ей двигаться, и метла то и дело уводила нос в сторону, а град казался то с одной стороны, то с другой, но Злорада собрала всю свою волю в кулак и летела на пределе своих сил, то и дело прикладываясь губами к бутыли с Гниль-Водой, дабы силы свои восстановить. Мерзкое пойло обжигало горло, но Злорада была непреклонна, она знала, что с ней будет, если она не выкрадет Владей-Явь. Пролетев последний Правий барьер, она полетела немного расслабившись, скоро, уж чуяла она, будет и терем Белого Волхва. По уговору с Чернобогом, тот своим Деянием разрушил щиты Правьи вокруг терема, иначе она бы и на шаг не смогла бы к нему приблизиться. Теперь же она явственно его ощущала и летела точно к нему, ускоряя свою метлу. Ей хотелось поскорее покинуть эти Правьи места, щиты волхвов и дух сынов Правьих уносили из неё силы. Приложившись последний раз к полупустой бутыли с Гниль-Водой, она взмахнула рукой в черной перчатке и отворила тем самым окно в светлицу под крышей терема. Проворно согнувшись, она влетела в него на своей метле и ловко спрыгнула на дубовый пол, поставив метлу у окна. Сделав пару шагов она чихнула от Правьей силы, которая наполняла терем даже теперь, после Деяния Чернобога. Она огляделась вокруг. Пахло дубом и травами, отчего начал чесаться нос. Длинный дубовый стол показался ей отвратительно-простым, да и вся обстановка в светлице оказалось очень простой и нехитрой. Злорада ожидала большего от самого Белого Волхва, и, обведя комнату еще раз своим черным взором, она увидела у самой стены посох Владей-Явь, который стоял, мерно горя мягким белым светом. Напрягая свою волю, она сделала первый шаг к посоху. Идти к посоху было очень сложно, она словно продавливала тугую пленку, а сам посох то и дело будто бы прыгал из одного угла в другой. Но медленно, шаг за шагом, она приближалась к нему, сокрытая надежно от взоров Правьих сынов - Волхвов, Плащом-Туманом. Шаги давались с трудом, но страх и желание гнали её вперед. Дойдя до самого посоха, она снова громко чихнула и пожалела об этом. Из угла, шипя, ей на лицо бросился домовой и в момент расцарапал ей острыми когтями лицо, отчего Злорада взвыла и, своей рукой ухватив домового за хвост, с размаху шмякнула его о стену. Тот завизжал, и рухнув на пол, медленно пополз в сторону. Недолго думая, Злорада схватила посох рукой в перчатке-Чернушке, и тот ярко засиял, начав плеваться ветвистыми молниями во все стороны. Одна угодила ей в глаз, ослепив его, но Злорада вылила на него немного Гниль-Воды, и он, почернев и угаснув, скрылся под полами её Плаща-Тумана. Обрадованная и почти окрыленная, Злорада побежала к метле, что стояла у окна - но не тут то было! Дверь позади неё распахнулась и в ней стоял на четырех лапах серый волк скаля клыки и громко рыча:

-   Воровство - удел слабых! – сказал волк человеческим голосом и снова зарычав, бросился на Злораду.

Не ожидав такого поворота событий, Злорада, только и смогла выставить перед собой метлу, в которую вцепился волк своими острыми зубами. Пнув его своей ногой в живот, отчего тот, пискнув, укатился по полу, она взмахнула метлой над своею головой и, наведя её острый конец на волка, прошептала Слова Власти, сверкнув своими черными, как смола, глазами. Волк заскулил и оказался придавленным к полу чарами Злорады.

-   Тот самый предатель! Волк-оборотень… как тебя там звать-то-величать? Хоть знать, кто это ради волхвов родичей своих предал! – заговорила Злорада ядовитым голосом, подавляя желание вновь чихнуть и моргая от текущей крови по щекам из глубоких борозд от когтей домового.

-   Влад я… - прохрипел волк, пытаясь освободиться и сопротивляясь из всех сил.

-   Влад-предатель! Как тебя земля-то носит такого? Чтоб твою мать-волчицу приподняло да и шваркнуло об землю, да так, чтобы подохла в корчах она! – сказала Злорада издевательским тоном и дико ухмыльнулась.

В этот самый момент с пола вновь ей на лицо прыгнул домовой, вцепляясь острыми когтями в красивое, но уже расцарапанное лицо Злорады. Та, всплеснув руками, выронила метлу и потянулась рукой к домовому, который, шипя по-боевому, вгрызался в бледную кожу Злорады. Схватив его за лапу и размахнувшись, она запустила его в окно и почувствовала адскую боль в плече, почти у самой шеи. Волк, отошедший от чар, прыгнул, метя зубами в шею нечистой ведьме, но та как раз повернулась, чтобы выкинуть домового, и челюсть волка сомкнулась на плече. Злорада взвыла от боли, такой ярости она не чувствовала никогда, наверное, в жизни. Схватившись за волка обеими руками, она оторвала его вместе с мясом из плеча от себя и, воя бешено, бросила его в угол, подцепляя носком ноги метлу и подбрасывая её в воздух, ловя здоровой рукой. Взмахнув метлой, она навела острый её конец на волка и прошептала, шипя от боли и ярости:

-   Гаденыш! Властью Чернобога – умри!!! – после этих слов с конца метлы сорвалась черная молния и, моргнув, через всю комнату без остатка вошла в волка. Шерсть на нем вздыбилась и опала, словно сгоревшая, глаза расширились от нестерпимой боли, и он зарычал что было мочи, правда, наружу вышло лишь тихое скуление. То место, куда вошла черная молния, превратилось в огромную язву, которая все больше разрасталась вширь и вглубь, пожирая тело волка. Смерть уже кралась к нему мелкими шажками. А Злорада, шипя, как змея, от боли, но улыбаясь кривой гримасой, взгромоздилась на метлу и с хохотом вылетела за окно, направив свою метлу прямо на Черный Лес у самих краев Яви, где её ждал Чернобог со своими псами. А Волк, тихо скуля и не в силах шевелиться, стал ожидать смерти своей, думая только о Снегурочке и понимая, что теперь ему точно не быть с нею вместе.

 

Глава шестая. Да оживешь ты волей Правьей! Да услышишь ты гласа наши!

 В Кремле собрались волхвы. Все кто был свободен от дел неотложных, дабы Думу думать. Не бывало еще случая, чтобы Белый Волхв захворал или заболел чем. Все чуяли Навью печать над Волхвом, но не могли понять её силы и смысла. Старые и не очень, волхвы окружили тело Белого Волхва, объединяя сознания свои для решения того, что дальше им делать. Способные общаться без разговоров, они быстро объединенным Усилием вдохнули в Волхва, омытого Живой Водой, океан энергии. Мороз распахнул глаза, розовея на глазах, и сел на кровати, поддерживаемый Снегурочкой. На её глазах проступили слезы, слезы радости на этот раз.

-   Беда други… - вымолвил Волхв, ложась обратно.

-   Что приключилось с тобой, дедушка? – спросила тонким голосом Снегурочка и почувствовала странное охватившее её внезапно беспокойство.

-   Беда… Чернобог вернулся и принес с собой Замысел страшный, да и привел его во Деяние. Он разорвал мою связь со Правью и чрез зияющую дыру уходит моя жизненная сила… - Мороз стал бледнеть на глазах, его лицо сделалось старым и землистым.

-   Дедушка! – воскликнула Снегурочка, обнимая старца.

-   Нужно срочное сотворение Белого Деяния, нужно сбирать волхвов! Мы вернем Правь во твое тело! – сказал Святибор.

-   Верните, братцы, верните! – воскликнула Снегурочка и ощутила боль во всем теле, и беспокойство захлестнуло её, она почуяла страдание другого существа, его боль и мольбу, она осязала черную силу, что принесла эту боль и вскочила с кровати деда, - Влад!

Под удивленные взоры волхвов она взвилась в воздух и рванула из Кремля обратно в терем. Она почуяла, как плохо было Владу, его боль стала её болью, хотя она и не понимала почему, она не знала, что только любовь может так связывать живые души. Она любила волка, как тот любил её, и теперь она неслась быстрее стрелы, не обладая волховским Легкоступом, но подталкиваемая силой любви, она неслась по Ладож-Граду роняя слезы, которые тут же оборачивались снежинками и таяли над землей. Дом – улица – люди – снова дом – она бежала так быстро, что даже ветер бы не смог за ней угнаться, а в голове горела одна мысль:

-   Влад!!!

Влетя в терем и взвившись в самую светлицу, она подскочила к огромному волку, который лежал у стены. Её сердце сжалось в комок, и боль, которую она никогда не знала, пронзила её молнией. Рухнув около волка на колени, она ласково обхватила его голову руками. Её взгляд упал на все увеличивающуюся язву на его теле, и в себе она чуяла эту боль, которую он стоически переносил. Заливая опаленную шерсть слезами, она шептала:

-   Владик, живи…

Волк смотрел на неё большими глазами, в которых давно пересохли все слезы, но теперь они, казалось, застыли в них. Волк высунул язык и просипел тихо, на грани слуха:

-   Я не уберег его…

-   Кого? Кого, родимый? Кого ты не уберег? – шептала Снегурочка, заливая слезами волка, и к тем местам, куда упали слезы, черная язва не подходила.

-   Владей-Явь… - сказал волк, закрывая глаза, но перед тем, как он закрыл их, в них Снегурочка прочитала все: и боль и радость, мучение и наслаждение объятиями любимой, такими сладкими и ожидаемыми. Но тьма делала свое дело.

-   Нет! Да оживешь ты волей Правьей! – закричала Снегурочка, сжимая голову волка и прижимая его к груди, целуя его в смертельно холодный нос, - Живи! Живи!

Она кричала, но боги не слышали её, а если и слышали, то безмолвствовали, и не было рядом волхвов, что бы исцелить волка – Влада, и не было никого. Где-то далеко, в славном Кремле, лежа на мягкой перине, увядал её дедушка, и она снова ничего не могла сделать. Страх, боль, отчаяние поглотили чистую душу Снегурочки, то, чего она никогда не знала, теперь обрушилось на неё лавиной боли. Тьма отбирала все лучшее, что у неё было, и оставляла только огненные раны на её душе. Прижавшись всем телом к Владу, она зарыдала так, как не плакала никогда. Слезы застывали в воздухе, обращаясь в снежинки, и сыпались на Волка. Одинокая, не способная ничем помочь тому, кого она всегда любила, она теперь просто плакала не способная делать что-то еще. И впервые за многие-многие годы над Ладож-Градом пошел снег. Сначала медленно, словно осторожный гончар, но потом все быстрее, он закружился над городом, припорашивая улицы и Кремль. Первый раз он шел так: яростно и сильно. Так же как текли холодные слезы по лицу Снегурочки. Кружась в неистовом танце, снежинки залетали через открытое окно в терем и падали вокруг Снегурочки, но она не обращала на них внимание, она осталась одна, наедине со своей болью, обессиленная и изможденная. Небо стало еще более мрачным, чем было с утра, и нещадно крошило снег на Ладож-Град и всю Русь. Никто не знал, что произошло, но Явь изменилась… Изменилась, увлекаемая Черным Деянием Чернобога во сторону Нави…

 

***

 

Святибор стоял у окна Кремля и смотрел на падающие за окном снежинки. Под самой крышей Кремля была его опочивальня: небольшая комната с дубовыми стульями, кроватью у стены и столом посредине комнаты. Ни свечей, ни лампад – раньше в комнате всегда было светло, даже самой черной ночью свет луны, пробиваясь через тучи и окно, заливал комнату. Сейчас в комнате было мрачно и сыро. Руки Святибора были заложены за спину, а его взор устремлен вдаль, в сторону Черного леса, он чувствовал откуда начала меняться Явь, но не понимал почему так скоро. Почему мудрые волхвы ничего не почуяли и все проглядели? Почему Белый Волхв не почувствовал Черного Деяния? Почему никто не остановил его? Почему боги безмолвствуют, а его мир, который он строил с самой своей молодости в одночасье изменился увлекаемый чьей-то злой волей?!

-   Это моя земля! – прошептал он и закрыл глаза.

-   Наша земля… - сказал, тихо протаявший рядом с ним Дружич.

-   Ты понял, что я имел ввиду… - не удивляясь такому появлению, сказал Святибор.

Переглянувшись, они развернулись и вышли из кельи. Спустясь по большой лестнице, они направились в главный зал – Белобогов Престол, где намеривались вместе с третьим волхвом первого круга, Велимиром, воззвать к Белобогу. Лестницы привели их к большим дверям, которые были уже распахнуты, и они вошли в огромную комнату, все стены которой и пол были вымощены белым мрамором. В центре стоял огромный фонтан, который бил всегда Живой водой, но сейчас вода еле текла из него. Зала была такой огромной, что белые своды были невидны в вышине, на полу был выложен разноцветной мозаикой знак Белобога в виде квадрата и восьми переплетенных внутри квадрата и выходящих за его пределы своими верхними шляпками букв «г». Рядом с фонтаном стоял Велимир и с какой-то грустью смотрел на медленно угасающий фонтан.

-   Он угасает, как и Мороз… - сказал Велимир, не поворачиваясь, все трое были одеты в белые рубахи до самых пят, расшитые красными узорами, со стоячими воротами, и в удобных лаптях.

-   Не время для уныния, друг… - сказал подошедший к нему Дружич.

-   Да пусть у нас никогда не будет такого времени! – воскликнул Святибор, и все трое подняли головы вверх.

-   Взываем к тебе, Белобог! Откликнись на наш зов, отзовись! – сказали все трое, и зала тихо загудела от их голосов, сильных и мощных как полноводная река. Но звуки, покружив по зале затихли, не принеся видимого результата.

-   О мудрый бог, направляющий Деяния наши! Да услышишь ты гласа наши, зовущие тебя! – воскликнули вновь волхвы, и зала загудела пуще прежнего, все вокруг задрожало мелкой дрожью, но эхо голосов, покружив-покружив, затихло, спрятавшись в вышине.

-   В третий раз взываем к тебе, о могучий бог, что Правью мудро управляет, откликнись на наш зов! – зала задрожала, как камертон после удара, послышалось пение мрамора, которое всегда предшествует приходу Белобога, фонтан забил пуще прежнего, и в зале резко посвежело. Воздух засветился, а эхо голосов, покружив по зале, умерло в высоте необъятных сводов.

-   Он глух к нам… - сказал Велимир.

-   Неужели Чернобог сумел разорвать миры, оторвать нас от Прави? – сказал недоумевающий Святибор.

-   Видимо, время пришло… или не так уж и близки мы были со Правью-то а? – Дружич прищурил глаза.

-   Да что ты говоришь-то такое, разве не чтили мы богов, не жили по их законам? – сказал Свтятибор.

-   Жили и чтили, но так ли как раньше, не тебе ли это казалось ненужной обязанностью? – сказал не унимающийся Дружич.

-   Но… - не нашелся, что сказал Святибор.

-   Сегодня день Поворота Коло, только Белый Волхв знал, как связать миры в точке поворота, чтобы боги вновь закрутили Коло… - сказал тихо Велимир.

-   И что же? Мы сложим руки и дадим себя победить? Нам ли, сынам Правьим, бояться воинства Навьего? А не нас ли сами боги учили сражаться? Не мы ли построили мир, где все по законам Лады да Белобоговому укладу течет? Мы, и только мы! Незачем ждать помощи от богов там, где мы сами можем все сделать! Это ли не глупость величайшая? Это ли не проявление слабости?! Быть может это испытание для нас, проверка нашей прочности, и мы славные волхвы первого круга, освященные мудростью самого Белобога, тут же начинаем стенать? Чушь! Соберем Собор Волхвов и совершим Деяние, вернем силы Морозу да и испепелим воинство Навье! Со мной ли вы, други? – воодушевленно, словно осветившись мудростью Белобога, сказал Дружич.

-   А есть ли у нас выбор? Это наша земля, здесь мы родились, здесь и помрем, но Черному Замыслу не дадим разрушить все, нами Отлаженное! С нами Правь! – воскликнул Святибор.

-   Я думаю, что нам нужен Владей-Явь, при особой концентрации я смогу его использовать, думаю сейчас же отправлюсь за ним… - сказал Дружич, наиболее могущественный из трех волхвов первого круга. 

-   И все же он откликнулся… - сказал тихо Велимир, понимая, что произошло сейчас.

-   Навье воинство! Чернобог вернулся! – раздались голоса издалека, и пред тремя волхвами возник молодой Ратибор, он вбежал в залу так быстро, что они даже и глазом не успели моргнуть. Он был в сияющих латах и в шлеме с символом агни[1], в руке он сжимал обнаженный меч.

-   Братья, псы Чернобога вернулись! Они везде, из далеких городов у самой кромки Черного леса они окружили Сиявич и Суздаль! Их несметные армии, и только Правьи щиты, раскинутые в спешке волхвами, пока сдерживают их, но они быстро продвигаются. Они идут прямо сюда! – его голос был взволнован, а глаза горели праведной доблестью, это был отличный воин, владеющий Ратной борьбой, и почти неуязвимый в бою. Волхвы переглянулись, и в их глазах загорелись искры.

-   Что ж, Чернобог решил повоевать! Так повоюем же!

Зала опустела, волхвы унеслись далеко-далеко на запад, к самым краям Черного леса в Сиявич встречать воинство Нави.

На своей кровати тихо терял силы Белый Волхв, находясь в глубокой медитации и лишь изредка восстанавливая силы Живой водой, он пытался восстановить разрушенные связи на высших уровнях своей сущности, с ними не умел работать никто, кроме него самого, и поэтому только он мог себе помочь.

А в своем тереме, который занесло с самой крышей снегом, все горевала Снегурочка, безрезультатно взывая к богам, которые не могли её слышать.

А на улице буря слегка утихла, и теперь снежинки летели ровными рядами, покрывая землю покровом белоснежным, заставляя её засыпать.

И засыпала Русь…

И менялась Явь…

 

Часть вторая. Воспрянь ото сна Русь матушка

 “… Серый туман окутал все вокруг. Спеленала тьма солнце алое. Замели следы Черного Деяния ветры осенние, да зимния. И пошли толпы нечисти из мира Навьего порабощать Явь да жать землю Руси - сбирать Черную Дань из жизней славянских…

Но были у Руси тогда защитники, и вышли на поле бранное ратники и косили они нечистых, хотя и было тех в сотни раз более, да не убоялся никто числа огромного и доблесть творила чудеса на поле боя наравне с чудесами волхвов. И да секлись они долгой битвою, пока земля кровь сынов не перестала впитывать, да не знали они, что на самом деле Чернобог замышлял…”

«Старый свиток»

 

 Глава один. Ярость Яви

 Опустилась на Сиявич тьма непролазная. Стало вокруг темно, как ночью, и даже темнее того. Белокаменный город, построенный как крепость волхвами, что знали о напастях их леса Черного, стал белеть в темноте, как факел, и ползли на свет его сотни и тысячи тварей из Нави, и не было им конца. Черное воинство из теней да черных рыцарей, вурдалаков да скелетов и прочей нечисти, угрожающе надвигалось на город, который уже был сокрыт под Щитом Правьим, что волхвы тут же раскинули над ним. Внутри города, стоял большой терем, окруженный рощей особенной, выращенной волхвами так, что бы эта роща их силу в сотни раз увеличивала, и она окружала высокий терем непроходимой стеной, для всех, кто на себе Навью печать несет. А в самом тереме собрались пять волхвов и три тысячника Думу думать.

-   Чуете силищу то черную? Откуда только псы повылазили?! Что делать-то будем, други? – спросил Ратибор, один из тысячников.

-   Силища силищей, а вот откуда взялась - даже мне не ясно, видимо отворил Чернобог ворота в Навь, да только неясно, как он печать Белобогову сломал, - сказал Святибор.

-   Нет, коли бы он печать сломал, корча невиданная по всей Яви бы прошла. Белобог вморозил печать в Явь, её выкорчевать только великой силой можно, таковой не может быть сейчас в Яви, мы бы чувствовали её… - заметил Велимир, грустно смотря на огонь, что горел в небольшом камине.

-   Но все же армия очень велика, даже если бы нечисть из всех щелей повылазила не было бы такой толпы, ну не было бы! Мы почти очистили Явь от нечисти, еще во время последней битвы, ну точнее, в ней участвовал только Белый Волхв, нас еще и в помине не было… - продолжал Святибор, незаметно в комнате появился Дружич.

-   Други, нечестивые много продумали, они похитили Владей-Явь! – сказал Дружич громовым голосом, полным праведной силы.

-   Великий Белобог! Как? Как это возможно, Владей-Явь могущественный артефакт, соединяющий пленки миров Яви и Прави, им не могут воспользоваться псы Чернобога! – сказал Святибор взволнованно.

-   Слуги Чернобога нашли слабое звено в нашей силе, хотя мы считали его очень сильным… Мало того, убили хранителя посоха – Влада! И никого из нас не было рядом, что бы его излечить. Я нашел зареванную Снегурочку рядом с мертвым волком, который до последнего защищал Владей-Явь! Да осветят боги его путь!

-   Наша нерасторопность и уверенность в непоколебимости нашей силы сыграла с нами злую шутку. Ситуация все больше усложняется, нужны немедленные решения… - Велимир не отводил глаз от огня.

-   Мои воины жаждут драки, они не хотят отсиживаться за стенами и вашим колдовством! Пока армия тьмы еще не подошла в плотную, надо распахнуть ворота и вывести войска! Все равно на стенах не уместится и тысяча воинов, а все уместившиеся будут помогать луками, какое-то время, а потом выйдут на сечу! С нами Правья сила, мощь предков и знания волхвов, нам ли бояться Навьих воинов?! – сказал Ратибор, и его словам кивали два остальных тысячника.

-   Но их в тысячи раз больше! – сказал кто-то из молодых волхвов, округляя глаза.

-   Загнул друг! Не в тысячи, но все же по более нас будет… Но, коли ратники говорят так, значит так и поступим, мы же волхвы поможем вам… Я думаю, сотворим Круг и совершим Деяние «Светлой руки Дажьбога»! Кстати, а где остальные волхвы сейчас? – говорил Святибор.

-   Много волхвов по городам Руси сейчас творят защитные Деяния для обороны городов, мы здесь не остановим всех воинов Нави. Многие, тем более, идут с другой стороны и уже напали на Переславль и Звенигород, ну, или скоро нападут, так что здесь, в Сиявиче, нас всего двенадцать будет, - сказал Дарин, один из молодых волхвов.

-   Для деяния хватит и первого круга волхвов, остальные должны будут помогать на поле боя, излечивать наших воинов и показать боевое мастерство Правьих сынов! Итак, времени больше нет на Думу, будем считать, что план у нас есть! И… с нами сила Белобогова и Правья, давайте совершим «Благославление» и в бой!

Все воздали руки к небу и восславили благо Яви, восславили Правь и богов её, восславили Род и всех родичей, после чего комната терема опустела, и только огонь в камине продолжал гореть ровным пламенем, лишь изредка потрескивая. Тьма снаружи не могла заглушить его сияния.

 

***

 

Гигантские ворота Сиявича медленно открылись, и армия Правьих воинов стройными рядами вышла за белокаменные стены. Две с половиной тысячи воинов расположились на небольших холмах вокруг города. С ними было девять волхвов, молодые и не такие опытные, как первый круг, они имели при себе грозную силу – стремление защитить землю, на которой они родились и выросли. Чуть ниже, из далекого леса, заполняя низины, ползли Навьи воины. И не было им числа, и не видно было конца их огромной туче, но воины Прави были наполнены желанием защищать свою землю, и силой, что позволяла им это сделать. Они не страшились тучи темной. Девять волхвов стояли почти в первых рядах, оглядывая ползущую к ним армаду, в их глазах был свет Прави и понимание, две вещи, которые давали им невообразимые силы. Они были облачены в обычные льняные одежды, которые не стесняли им движений, на ногах были не менее удобные лапти, а в руках каждый держал посох, древко из редкой породы светлого дуба. Казалось, на этом поле боя им нет равных. Но их окружали доблестные воины, облаченные в легкие доспехи, выкованные в кузницах с применением особых приемов ковки, сталь получалась крепкой и легкой, а также пропитанной светлой силой кузнеца, который был если не волхвом, то человеком, знающим очень много о скрытых законах Яви. В руках блестели стальные мечи, окруженные золотым ореолом Правьей силы, но это было не самое главное оружие воинов. Главным оружием была могучая воля, вера и любовь, что царили в сердце каждого. Любовь к своей земле, родным, предкам и богам, делала их почти неуязвимыми, при всей внешней незащищенности эти воины в легких доспехах были закрыты панцирем на много более могущественным, чем любая сталь. А знание приемов «Слави Перуна» - могучей магической системы боя, что родилась в пучинах войн богов, рождало воинов невиданной силы – такими были воины, вставшие на защиту Руси. Навье воинство было сложно разглядеть в такой темноте, которая объявилась посреди дня, принесенная черным колдовством. Это были  скелеты, держащие в руках ржавые мечи, вурдалаки в оборванной одежде, скалящие зубы, рыцари смерти в черных латах на бронированных конях, всевозможная нечисть, ползущая и летающая, и вся эта шевелящаяся масса надвигалась на воинство Прави. Сеча была не минуема. А тем временем в роще за городскими стенами три волхва первого круга совершали Деяние, эта роща увеличивала их силу благодаря особенному строению и различным таинствам, которые были известны волхвам вырастивших её. Они вершили Деяние, видно  которого, пока не было, но запах свежести и лугов, который витал вокруг них, говорил об особенной силе призываемой ими. Небо было черным, как уголь, и не было ни единого просвета на нем, и только на востоке, где находился далекий Ладож-Град, небо было еще более-менее светлым. С небес летели небольшие снежинки, тихо кружась в воздухе, они падали на землю, тая. До самой сечи оставались считанные мгновения, и воздухе повисла напряженная тишина, но волхвы, умеющие Слышать, слышали плач земли, которая чуяла всем своим естеством совершаемое нынче и не могла не плакать, чувствуя сотни смертей, которые сегодня пропитают её кровью, кровью сынов и врагов, что смешается в недрах земли, рождая материнскую боль. И уже невидимо Карна и Желя ходили средь воинов, оплакивая будущие смерти, и слышен был их глас в завывании ветра.    

Сеча началась. Первые ряды Навьего воинства столкнулись с первыми рядами воинов Прави, и звон мечей заполнил округу. Озаренные золотым сиянием силы, мечи защитников Руси разили нападающих даже через толстые слои брони, словно тех и не было вовсе. Воины владеющие, «Славью Перуна», разили вокруг себя, почти исчезая из видимости, их движения размазывались от скорости, лезвия мечей описывали сложные фигуры вокруг них, словно были живые и прыгали в бешеном танце, ведомые не человеческой рукой, а музыкой сумасшедшего факира. Противопоставить такой силе вурдалаки и скелеты ничего не могли, но черные рыцари, опьяненные первой кровью, ворвались в разящие ряды Правьего воинства черным ураганом, в скорости они не уступали, а техника боя у них была более подлая и молниеносная. Завязалась нешуточная сеча. Кровь полилась рекой, причем с обеих сторон. В такой масштабной свалке было сложно различать своих и чужих, но Правьи воины умудрялись не рубить своих, в отличии от своих врагов. Волхвы же, окружив себя «волевым щитом», который, выделялся как нестерпимое сияние вокруг них, ворвались в черную тучу разя тьму своей могучей силою. Веера молний, расползавшихся от них, испепеляли черное воинство, сияющие огненные дорожки нестерпимого жара разбегались во все стороны кривыми линиями от ударов посохов об землю. Подойти к ним даже на три метра не мог никто из черного воинства, сила, окружающая их, была нестерпимой для любого воина Нави. Глаза исторгали слепящее сияние могучей силы, руки вскидывались к небесам верша «Повеления» и «Подвиги». И так, словно девять солнц, они ворвались в толпу, и начали сокрушать её могучей волей, отправляя тьму туда, где ей и было место – обратно в Навье лоно. Раскаты грома стали сокрушать небеса, и золотистые молнии, творимые силой волхвов, ударяли из них по черной орде, расползаясь сгустками светящихся шаров, разящих по три четыре твари тьмы, прежде чем исчезнуть. Навье воинство теснилось по всем направлениям, и над битвой гудела мрачная и кровавая песня стали, озаряемая светлыми криками:

-   Ура! – кричали ратники магическое слово, заживляющее раны и придающее силы всем братьям вокруг.

И так, быть может, битва и была бы выиграна, но из-за леса встала огромная черная тень, мгновенно метнувшись к теснившей тьму славянской рати. Это был огромный костяной дракон, на шее которого сидела мрачная фигура, закутанная в черный плащ, полы которого развевались по небу гигантским шлейфом, накрывая черную орду, сокрывая её от небесных молний, творимых волхвами. Это был Кошь. Зависнув над битвой, он устремил свой взор на разящих волхвов и Правьих ратников. Достав из-за спины золотой арбалет, он соткал из воздуха черную стрелу, махнув рукой и выхватив стрелу из черного мрака - зарядил её в арбалет. Стрела была такой черной, что с виду была похожа на бесконечный провал, заключенный в форме стрелы. Прицелившись, он нажал на ручку, и стрела, без звука, понеслась к одному из волхвов. Не видящий этого, волхв разил вокруг себя «Золотым копьем» - сотканным волей магическим оружием, которое в его руках разило быстрее любого меча, лука или арбалета. Он перемещался так быстро, что только золотое сияние его, разливаемое от тела окруженного «Щитом Воли», и выдавало его местонахождение. А черная стрела, мгновенно преодолев все расстояние, разделявшее её и волхва, вонзилась в плечо. Для раненого волхва время остановилось. Средь замерших фигурок людей он увидел Ладу-матушку, что протянула к нему руки, облаченная в чистый свет, она мягко улыбалась, а в её голубых глазах можно было утонуть, словно озера чистой любви, они манили к себе.

-   Твои последние мгновения, сын Прави… Извини, что мы не можем прийти на помощь тебе. Чернобог сильно нас ограничил, он плел эту сеть многим дольше, чем всем нам кажется, и все же мы помогаем вам, чем можем… - в её глазах стояли слезы, когда она смотрела вокруг, а руки бессильно сжимались в кулаки, розовые щеки медленно бледнели.

Стрела, прошившая плечо волхва, взорвалась огненным всполохом, разметавшим всех вокруг. Волхва не стало. Но битва продолжалась. Воины рубились, волхвы сокрушали, но тьма не кончалась, медленно она ползла из Черного Леса, словно её количество не имело границ. Кощь под самым небом заряжал вторую стрелу. А средь черной орды появилась мрачная фигура Злорады, несущейся к еще одному волхву. Из бьющихся волхвов Богумир был самым молодым, но самым ярым и могучим. Вращаясь в бешеном танце, словно обезумевшая тень, он сокрушал врагов всеми доступными ему магическими способами. Сияющие всполохи огненным кольцом окружали его, сжигая тьму, ветвистые молнии лились из горящих пламенем глаз, а неукротимая воля сковывала воинов Нави вокруг. Ему не было равных на этом поле битвы, но Злорада, вознагражденная Чернобогом за кражу Владей-Яви, получила силу, способную противостоять даже такому волхву, как Богумир. Орущая словно фурия, она кинулась длинным прыжком через щиты, окружавшие волхва, продавливая их своей черной волей. Набросившись на него сзади, она впилась когтями в грудь, а зубами в шею, словно вампир, но Богумир тут же сбросил её с себя, перекинув её вперед, ударяя об землю. Сияющая молния из его глаз тут же впилась в неё, не успевшую вскочить на ноги. Войдя в тело Злорады без остатка, молния вызвала только улыбку на её лице.

-   Щенок! – закричала она демоническим голосом и, вытянув к нему руки сжала их в кулаки, от чего волхва охватила судорога, и адская боль вспорола его тело.

Богумир закричал, и из его глаз брызнули слезы, с такой силой он не сталкивался никогда. Черная Мощь, дарованная Чернобогом, отлично повиновалась Злораде и начала делать свое дело. Тело волхва окружил мрак, разрывая его на части. Кровь брызнула во все стороны, и разорванный волхв упал на землю, закатывая глаза, а две черных псины, соткавшиеся из воздуха, тут же подлетели к нему, начав обгладывать кости, скованная черным могуществом воля волхва не могла восстановить его, и жизнь почти утекла из него. Но Злорада не смогла насладиться тем, как псы обгладывают кости волхва. Три ратника бросились на неё, размахивая обагренными кровью мечами. Один взмах, и они уже летели на землю, где на них накинулись вурдалаки вперемешку со скелетами. Шанса выжить у них не было. Золотое пламя окутало смеющуюся и упивающуюся своим могуществом Злораду, и она закричала. Мирислав, Златоуст и Грядович – три волхва, объединив свою силу, нанесли по ней удар «Словом Сварога». Свет окружил её, нанося нестерпимую боль, Злорада завыла, но не потеряла самообладания. Прокричав слова Власти, сопротивляясь боли, она сковала Мирислава «Взглядом горгульи» [2], волхв медленно стал обращаться в камень, сопротивляясь черному заклинанию. Потеряв концентрацию сил, волхвы перестали удерживать «Слово Сварога». Злорада, взмахнув рукой в воздухе, исторгла крик, который оглушил всех вокруг, и черное облако окутало Златоуста, это было заклинание «Тумана Тьмы», которым она убила Богумира, но воткнувшийся в спину меч тысячника Борислава ослепил её болью, и она отвлеклась, не успев сконцентрировать достаточную силу на «Тумане Тьмы». Тут же обернувшись с мечем в спине, который прошел её насквозь и вышел из живота, воя от боли и ярости она одним ударом пробила доспех Борислава и сломала ему несколько ребер. От такого удара Борислав отлетел на несколько метров ошеломленный, но не сломленный, он даже умудрился приземлиться на ноги, и, подняв с земли чей-то меч, продолжить рубить тьму, надеясь на то, что даже такой помощи волхвам будет достаточно. Вывернув руку за спину так, как никто из живых не смог бы, Злорада схватилась за рукоять меча, вошедшего почти по самую ручку в её плоть, и, обжигаясь Правьей силой, которой был пропитан меч, она стала выдергивать его из себя. Но не успела. Справившийся при помощи Грядовича с заклинаниями Злорады Златоуст перешел в атаку, услышав крик еще одного волхва, сраженного очередной стрелой Коща, что так и висел над битвой на своем огромном костяном драконе. Зачерпнув из себя огромное количество силы, Грядович и Златоуст сконцентрировали её вновь на «Слове Сварога», и сильно потрепанная Злорада с мечем проткнувшим её насквозь не смогла сопротивляться. «Слово Сварога», окутав Злораду сеткой голубых молний,  испарило её плоть и испепелило черную душу. Злорада перестала существовать. С небес примчалась еще одна черная стрела разнося в прах каменную статую, когда-то бывшую волхвом Мириславом, которого волхвы хотели спасти, сняв «Взгляд Горгульи». Переглянувшись, Златоуст и Грядович сфокусировались на драконе в небесах, серебряное сияние окружившее их собралось в два серебряных копья, что тут же метнулись к дракону. Оба копья, сотканные из чистой энергии Прави, преодолев расстояние до дракона, стали таять на глазах, но когда до самого Коща оставалось несколько метров, они ударились о защитный барьер, которым Коща окружила Некраса, и рассыпались снопом искр о черную стену появившуюся пред ними. В ответ щелкнул его арбалет, и черная стрела полетела в Златоуста. Конечно, волхвы, поняв, чем их обстреливают, окружили себя защитным коконами чистой воли, но, как оказалось, даже это не смогло полностью защитить от «Арчеяра» - артефакта, созданного в Навьей кузнице самою Марой. Стрела, разбившись о сияющий кокон Златоуста взорвалась, и взрыв этот был совершенно особенным, фактически этот взрыв олицетворял в Яви заклинание «Пасть Мары», могучая сила которого разрывала даже щит «чистой воли». Обожженный черным дыханием Нави Златоуст упал на землю, и Грядович накинул на него «Сияние Прави», чтобы никто из Навьих воинов не смог бы подобраться близко к раненому волхву, а сам, почуяв, чья сила защищает Коща, метнулся сквозь темную орду, изрядно уже поредевшую. Через мгновение он остановился в метре от Некрасы, что восседала на черном троне посреди битвы, окруженная «Дыханием Чернобога», могучим щитом, который одному Грядовичу преодолеть было невозможно, но он и не был одним. Рядом с ним появились оставшиеся три волхва – Прохор, Владимир и Светояр. Но они не успели и моргнуть глазом, как пред ними вырос Дый с черным мечом в руках.

-   Светояр бери его на себя, а мы пока очистим «Дыхание Чернобога»! – крикнул Грядович, и Светояр, обратив свой посох в горящий огнем меч, бросился на Дыя, выкрикивая слова власти и двумя перстами творя в воздухе знак разорванной бесконечности – древний магический символ, убивающий нежить, и Дый тут же взвыл. Задымившись, он справился с магической атакой волхва. Три остальных волхва, накрыв себя «Сиянием Прави», принялись концентрировать свою мощь на защите Некрасы, которая восседала на костяном троне, окружая себя и Коща могучей защитой. А Светояр и Дый завязали драку. Светояр знал тайну «Сечи Радогора» - системы боя, которой не было равных, и уже через несколько секунд он выбил меч из рук Дыя, и рядом с ним взорвалась стрела Коща. Его опалило Навьим мраком, но, сосредоточив всю свою силу, он преодолел боль, залечивая раны, и разрубил Дыя в три взмаха меча. Кровь даже не потекла из отравленного тьмою тела, меч прошел через тело, как через кисель, и, видимо, не вызвал у него особых ранений, только сила Прави, которой меч был окутан, была неприятна Дыю и он слегка поморщился. Огненные глаза Дыя вспыхнули, и тут же начался магический поединок воли двух магов. Но Светояр, даже раненый, был волхвом с абсолютной силой воли, и поединок, протекший за несколько секунд, завершился криком Дыя, оглушенного силой Светояра. Слова силы сорвались с уст Светояра, уставшего и изможденного, и Дый, окутавшись дымом, растворился в воздухе – убежал, применив Черноход, получив сильнейшую оплеуху и понявший, что волхву он не ровня. Вторая стрела Коща нашла Светояра и он увидел Ладу-матушку, что заливала слезами окровавленную землю. Светояра не стало. Но тем временем три волхва смогли создать «Ветер Перуна», что сдул щит Некрасы, рассяв его мощь по Яви. Сверкнувшее копье чистой воли проткнуло Некрасу, которая была бессильна защищаться против объединенной силы трех волхвов,  и тут же случилось нечто неожиданное. Битва, казалось, замерла, все были измождены затянувшейся сечей, которой, казалось, не было конца. Но странный мелодичный звон наполнил все вокруг и, словно ключевая вода, очистил раны Правьих воинов и наполнил сердца силою. А раскат грома разрезал небеса прямо над Кощеем, словно острым лезвием ткань, и через образовавшийся пролом в черной пелене полился поток «Святого Огня», даже волхвы не видели длани Дажьбога, что направляла этот золотой поток. Именно так завершилось Деяние волхвов первого круга. Огонь, лившийся с небес, оказался чистой Правьей энергией, и Кошь, как и его дракон, тут же испарились без следа, от удара Дажьбогова, что вновь одержал победу над Кощем. Рядом с этим гигантским разрывом в небесах стали появляться дыры поменьше, что также лили «Святой Огонь» на землю, испепеляя воинов Нави на месте. Через несколько мгновений черные тучи стали разламываться, само заклинание черноты удерживалось Некрасой, которая перестала существовать в Яви, а Навья орда, и так изрядно оскудевшая, стала испаряться на глазах. Черный дым заволок все вокруг, исторгавшийся из сгорающих созданий тьмы. Первый круг волхвов стоял в роще, обессиленный и ослабший, все три волхва оперлись на свои посохи, смотря вперед невидящими глазами, создание такой площади Деяния выпило все их силы. Навье воинство бросилось врассыпную. Но свет находил каждого, сжигая на месте. Скрыться никто не мог. Долго ли, коротко ли, но Навьих сил не стало больше на этом поле, небеса раскололись и над Черным Лесом, который также заливался светом, очищаясь от черного мрака и Навьих сил, опутавших его. И воины ликовали крича: «Ура!!!», волхвы стояли, обессилено глядя вокруг, понимая, сколько боли вокруг них разлито и чувствуя горечь матушки земли и слыша стон Лады-матушки. А над полем брани тихо шагали Кручина, Карна и Желя, разнося плач свой вокруг.  И земля, напоенная кровью своих сыновей и ворогов, тихо дрожала, и от гула сего хотелось рыдать вместе с ней. Много воинов погибло, обе стороны понесли страшные потери, но никто не знал, зачем все это задумал Чернобог, который так и не появился на поле боя.

-   Вот она, ярость Прави… - сказал волхв Владимир, сидя на коленях и смотря в небеса, с которых струился свет, наслаждаясь светом солнца, он понимал, что даже первый круг волхвов не смог бы создать такого без помощи богов, которые все же как-то помогли, не смотря на скованные Чернобогом силы. И вроде все завершилось…

Никто не видел мрачную фигуру Вредомора стоящую на краю леса под огромным корявым деревом. Он не вступал в битву и даже не помогал ничем, он просто наблюдал… Над всем полем битвы чувствовалась огромная Черная Тень Чернобогова Крыла, которая своею громадою заслоняла небеса…

Ярость Нави захлебнулась…                 

Все вокруг поглотил свет…

Но это не был конец…     

  

Глава два. Чернобогов замысел

 Ладож-Град стоял под проливным дождем, который сменил снег, шедший еще несколько часов назад. Чернобог шел медленным шагом, от которого тихо дрожала земля, к городу, не замечая сгустившейся вокруг него золотой пены – защитного эффекта, сжигающего любого нечистого. «Щит Сварога» был раскинут над всей площадью города и уже многие годы не подпускал к городу нечистые силы, но Чернобогу это не было преградой. Тяжелые шаги его мрачной фигуры, облаченной в черные латы, разносились слабым гулом по округе, так сопротивлялась магия волхвов его черному могуществу, но сам он, видимо, не обращал на это никакого внимания. Обеспокоенные люди города толпились в самом центре и на стенах, обсуждая события, происходящие на границах Руси. Со стен в его мрачную фигуру тыкали пальцами, а кто-то боязно всматривался вдаль, пытаясь разглядеть армию Нави. Никто не верил в возвращение Чернобога, а многие и не хотели верить, и все же Явь доказывала обратное. Со стен города, одиноко идущую фигуру, облаченную в ореол из светящий пены, тут же заметили. И было решено призвать волхвов, но тех не было - все разлетелись по городам, понадеявшись на защиту столицы и могущество, даже больного, Белого Волхва. Никто не решался стрелять по Чернобогу, но когда до ворот города оставалось несколько десятков метров, словно по команде сотни лучников выстрелили по Чернобогу… Но ничего не произошло, только лишь стрелы, замерев в нескольких локтях от Чернобога на мгновение, сгорели бесследно, прахом рассеявшись вокруг. Еще несколько залпов ждала та же участь, стрелы его не брали, сгорая в воздухе. И Чернобог все тем же размеренным шагом дошел до огромных врат Ладож-Града, которые были запечатаны «Замком Сварога». Постояв рядом с ними пару мгновений, словно решая, что с ними делать, он вскинул руку в сторону массивных врат, и те, ломая огромный стальной засов, распахнулись, и сотни серебряных и золотых огней разлетелись от врат в разные стороны – остатки «Замка Сварога». Чернобог замер на месте, не решаясь войти. Втянув носом воздух, наслаждаясь его запахом, он шагнул через ворота, продавливая своей мощью, остатки запирающего заклинания, отчего вокруг него поднялся ветер, раздувающий его черный плащ. Еще пара шагов – ветер утих. Вокруг него были сотни людей стоящих в нерешительности, что-либо делать они не могли, ибо не знали, как поступить, все же Чернобог был одним из богов, даже пусть и не все узнали в странном «человеке» Чернобога, его сила была видна всем. Совладать сейчас с ним никто бы не смог. Никто не пал ниц пред ним, ибо никто его не боялся, но и нападать на него никто не стал, ибо не по зубам все же человеку бог. До конца богом он не был, это была только часть сущности Чернобога, сам Чернобог «Явиться» никак не мог, ибо «Печать Белобога» сдерживала его. Оглядев людей свысока (он был выше даже самого высокого на голову) и узрев Кремль, направился к нему. Народ расступился – никто не осмелился встать на пути у Чернобога, вокруг висело молчание. Чернобог, шествовал до самого Кремля в глубоком молчании, смотря лишь под ноги себе. Небо над Ладож-Градом, всегда ясное, теперь было таким черным, что, казалось, поглощало свет, полог небес был ровен и с него лил все усиливающийся дождь. Люди стояли, образовывая коридор до самого Кремля, все смотрели вслед Чернобогу, и никто не мог встать на его пути, ибо каждый понимал недостаточность своих сил для преграждения пути бога. Кремль огромным ажурным зданием высился к самым небесам, которые нещадно поливали его дождем, но над самым кремлем небо было почти прозрачное, лишь слегка заволоченное тучами. Чернобог, поглядев на это, тихо хмыкнул. Каждый его шаг сопровождался дрожью земли и звоном ударявшихся ножен об поножи. Мерный стальной звук чеканил каждый его шаг. Огромные двери в Кремль были открыты, как и в любой день, фактически огромный храм Белобога, выполняющий роль Волховской Обители, всегда ждал гостей. Нынешним гостем был Чернобог, и никто не мог сейчас предсказать того, что произойдет, когда Чернобог войдет в этот храм его противника Белобога… Но не произошло ровным счетом ничего, Чернобог, окутавшись нестерпимым белым свечением, вошел в храм, за воротами которого ореол света вокруг него погас – он справился с защитными коконами храма. Народ потянулся за ним, почти весь Ладож-Град сейчас входил за Чернобогом в храм. Огромная лестница вела на третий ярус храма, где располагался Белобогов Пристол – видимо туда направлялся Чернобог. Белоснежный ковер, настеленный на полу храма, чернел и сворачивался струпьями от каждого шага Чернобога, а храм тихо вздрагивал. Люди шли в полном молчании за ним. Поднявшись на второй ярус, Чернобог внезапно обернулся, отчего народ, шедший буквально в трех шагах за ним, отпрянул назад - образовалась свалка - Чернобог рассмеялся громовым смехом, Кремль закачало. Все еще улыбаясь хищным оскалом, Чернобог поднялся еще выше, на третий ярус в самый Престол Белобога. Украшенные орнаментом двери были распахнуты, храм встречал радушием каждого вошедшего. Остановившись перед высокими дверьми, Чернобог выхватил из ножен меч, что тут же заполыхал в его руках, и, взмахнув перед собой, будто бы что-то разрезая, сунул его обратно в ножны. Через мгновение беспрепятственно вошел в Престол Белобога. Огромная зала с невидимым в высоте потолком была залита светом, огромный «световой колодец» в самом куполе храма лил свет с самых небес, тучи располагались намного ниже, чем вершина храма и не могли закрыть потока живительного света. Чернобог поежился. В центре храма стоял огромный фонтан с живой водой, а подле него сам Белый Волхв Мороз, опирающийся на витой посох, это не был Владей-Явь, это был другой посох, но не менее могущественный в руках самого Белого Волхва. Белоснежная мантия Белого Волхва светилась на солнечных лучах, словно сама была соткана из света.

-   Чернобог! Я знал, кто стоит за всем этим, но не хотел верить себе, убирайся из Яви, скоро боги Прави будут здесь! – голос Мороза звучал глухо, но разносился по всей зале и уносился ввысь, к небесам.

-   А я уже думал, что ты мертв, но не пугай меня своими богами, они преградили путь сюда мне, а я преградил путь им, сейчас ты один, Белый Волхв, и тебе некому помочь, с твоей смертью умрет и вся Русь, твоим слабым ученикам не совладать с моим могуществом! – голос Чернобога заставлял всю залу дрожать. Тем временем в залу заходили люди, она была достаточно огромна, чтобы в неё смогло поместиться более половины города.

-   Ты никогда не будешь тут править, Чернобог… у тебя знакомое лицо… - сказал Белый Волхв, стоя напротив подошедшего к нему на десяток шагов Чернобога.

-   Это тело я взял у Вредомора… - тихо сказал Чернобог, смотря ввысь, пытаясь там, в небесах, что-то разглядеть.

-   Волхв-предатель, единственный, кто предал Правь! Прежде его звали Святослав… Здесь я остановлю твой путь Чернобог, как и путь того, у кого ты взял это тело, предателям не место в Яви! – Белый Волхв угрожающе посмотрел на Чернобога, сжав посох, он был готов к битве, хотя и чувствовал, как силы снова покидают его: «рана» нанесенная Чернобогом вытягивала силы, развеивая их.

-   Чернобог! – раздался крик где-то сзади, и из толпы вылетела Снегурочка, белая, как снег, за мгновение она преодолела расстояние, разделявшее её и Чернобога, и встала в шаге от него, смотря яростно в его черные, как две бездны глаза, - Это ты убил Влада, проклятый Вредитель!

-   Говоря точно - его убили мои слуги, он мешал исполнению моего Замысла, ты уже не маленькая и должна понимать – война требует жертв, он был первой жертвой, тем более он не меньший предатель, чем Вредомор… - Чернобог, даже не смотрящий на Снегурочку, говорил нехотя, рассматривая небеса, и не ожидал того, что сделала Снегурочка.

Не смотря на взгляд деда, который просто умолял её уйти подальше, она мгновенно размахнулась и отвесила Чернобогу пощечину, отчего тот рухнул на пол. Это был не просто удар девушки. Это был удар любящего человека, исполненного праведным гневом. Удар той, которая всею душой ненавидела убийцу её возлюбленного, но продолжала любить. Этот удар сокрушил даже Чернобога, хотят тот тут же вскочил, и, выхватив меч из ножен, который заполыхал огнем, он размахнулся им, желая разрубить дерзкую Снегурочку, но наткнулся на посох Мороза, что тот выставил, защищая внучку. Посох, как и меч, рассыпались прахом и снопом разноцветных искр. Чернобог выбросил рукоять, гневно смотря на Мороза и Снегурочку.

-   Я удивляюсь вашей глупости! Когда нужно бежать и прятаться, вы стоите до последнего – у вас нет шансов!

-   За нами Русь, и бежать нам некуда, не отстоим сейчас, не отстоим и потом! – сказал Белый Волхв, твердо смотря прямо в глаза Чернобогу, за его спиной стояла Снегурочка, сжимая кулачки на груди, она тоже была готова драться до последнего. Плотный круг людей все сжимался, люди стояли буквально в десятках шагах от Чернобога, но броситься на Чернобога никто не спешил, Белый Волхв стал чувствовать себя легче.

-   Все то ты знаешь, старый волхв! Что ж, это были твои последние слова, больше Явь не услышит твоего голоса! – Чернобог протянул к Морозу руку, и Белый Волхв, окутанный черным туманом, схватился за шею, Тьма душила его, высасывая жизнь, и он не мог сопротивляться. Быть может, при своей прежней силе, «Длань Чернобога» и не была бы страшна для него, но сейчас, ослабленный и изможденный, он не мог сопротивляться этой огромной мощи черного божества. Перед глазами понеслись картины прошлой жизни волхва. Сзади вскрикнула Снегурочка, также убиваемая силой Чернобога. Отчаяние захлестнуло Волхва, боль за Русь, за внучку, за убитых уже и еще не убитых. В душе Волхва появилось отчаяние и бессильная ярость – он не мог совладать с Чернобогом, хотя вся надежда была только на его могущество и мудрость. Даже первый круг волхвов, не будь он так изможден после битвы с Навьим воинством, не помог бы сейчас. Чернобог слишком могуч.

И наступал последний час,

И содрогался храм…

Последние мгновения жизни всегда самые страшные…

 

Но, открыв через силу глаза, Мороз увидел лицо молодого человека, что смотрело на него добро, но властно:

-   Мы рядом Белый Волхв, но пути в Явь перекрыты «черным запретом»… обопрись на людей, ты вершина всего эгрегора Руси, тебе дарована великая власть, но Чернобог обернул её великой слабостью… обопрись на людей, их сила – сила Рода, само Сотворение на твоей стороне! Боги Прави с тобой! – громогласный молодой воин смотрел на Мороза немигающим взором, и Белый Волхв, наполнившись его уверенностью, воззвал внутренне ко всему Роду.

-   Со мной боги Прави… - прошептал он, и почувствовал, как сила Чернобога уже не душит его, а только давит со всех сторон, мешая думать, -  Откликнись, Род славянский, откликнись на зов мой!

И услышали люди слова его и откликнулись на зов его, устремив души свои к Волхву Белому. Оперся Волхв на души их, на силушку Родовую, на силу предков и почувствовал в себе такую могучую Волю, что, казалось, само мироздание лишь песчинка пред ним, и разрубил словом одним «Чернобогов Запрет», и тут же рядом с Чернобогом появилось трое. Суровый высокий мужчина, с белыми волосами – Белобог. Женщина в белом одеянии, сотканном из света, с голубыми, как все озера мира глазами – Лада, и Сварог - молодой воин, облаченный в такие же латы, как у Чернобога, только выкованные из «солнечных лучей», отчего они сияли золотым блеском.

Чернобог понимающе оглянулся вокруг. В глазах промелькнула боль и ярость, хотя в двух черных омутах было сложно что-то разобрать. Вокруг него стояли славяне и их боги, оправившийся Белый Волхв, использующий силу Рода со своей внучкой и могучий светлый дух наполнял все вокруг благоговением и могуществом.

-   И снова все завершается примерно так же, как и всегда… Великие боги, живущие в своем уютном Беловодье, снова приходят на помощь своим подопечным…  - сказал Чернобог тихо, но каждый из присутствующих слышал его голос.

-   И так должно быть, ибо на то мы и созданы… - сказал Белобог, строго глядя на Чернобога.

-   Чернобог, зачем ты вновь пытаешься разрушить тот мир, который мы когда-то вместе создавали? Ведь ты наш брат! Наш отец един – Род, в чем смысл? – сказал Сварог, грозно смотря на Чернобога.

-   Смысл… Так все было создано Родом, быть может, так задумано, а может и нет, но таковая моя природа, такова ваша природа… Но здесь я честнее, я все же один, а вас много… - Чернобог в бессилии сжал кулаки, с тремя богами Прави ему в одиночку было не справиться.

-   Замолчи! Ты столько бед натворил и в прошлом, и теперь, но убить тебя никто не в силах, ибо однажды сотворенное Родом живет вечно! Хотя теперь-то мы тебя скрутим и свяжем так, что более ты не помешаешь сынам Правьим жить во Яви!

-   Не зазнавайся, Сварог, они такие же сыны Прави как и Нави, в них всего поровну!

-   Это и делает их совершенными… - сказала Лада тихо, сострадающе глядя на Чернобога, и от её голоса в душе каждого присутствующего загорелась Любовь и Благодарность.

-   Ровно, как и беспомощными… - сказал Чернобог.

-   Ты стал охотливым на слова, аки Велес! Все, прощай, Чернобог, больше, надеюсь, мы тебя не увидим! – Белобог пропал, растаяв, как снег и испарившись белой дымкой, а вместе с ним пропал и Чернобог, засияв пламенем, как свеча.

-    До встречи вам, Родичи, поклон тебе, Мороз, и помните, с вами Род, а более могущественного нет во всех мирах! – сказал Сварог и вместе с Ладой поклонившись всем находящимся в зале до самой земли - исчезли, улыбаясь, глядя на ответный поклон Родичей…

 

И рассеивались тучи над Русью…

И забрезжило снова солнце над бескрайними просторами…

И был вновь побежден Чернобог и упрятан в «Черной Твердыне», а жена его, Мара, была прикована к нему цепями, что сковал сам Перун из золотых молний, и цепи те жгли её… И плакала она рядом с мужем…

И просыпалась Русь…

 

Глава три. Приход тьмы

 Гулял народ, созывая Коляду да славя Ладу со Сварогом, но никто не ведал то, что творилось в «Черной Твердыне» по ту сторону реки Смородины, за Калиновым мостом во Навьем царстве тридевятом…

 

Взошел во твердыню Некто, кого не ведала Навь, как и Явь прежде, и, проходя по пустынным комнатам её, наслаждался плачем Мары, полным боли, и взойдя в Темницу увидел он, как мечется в огромной черной клетке Чернобог, да рыдает рядом с ним Мара, прикованная к клети золотыми цепями. Все вокруг было невзрачное, негде было взгляду зацепиться за что-то, словно и не было ничего вокруг – одним словом Навь. Зыбкие грани всего перетекали одна в другую, и сложно было сказать, что является чем.  

-   Я смотрю заточение тебе не на пользу… - сказал Некто, улыбаясь, его голос был более похож на скрип старой двери, чем на глас создания Рода.

-   А ты еще кто такой? Освободи меня коли со мною ты, али пойди прочь, коли супротив меня ты! – сказал Чернобог грозно, и его голос гулким эхом полетел по Нави, но он явно не понимал кто пред ним.

-   А какой смысл тебя освобождать? Что бы ты вновь устроил битву на Руси, пытаясь одолеть Род? Глупец! Силой Русь не взять, прикладывая все большее могущество, ты бы получал все более могучие ответы, и, как знать, быть может, однажды, Род раздавил бы тебя, а так ты хотя бы жив… И изолирован, причем так приятно, что сделали это за меня… - сказал Некто, хитро улыбаясь, одетый в черный балахон, что скрывал его до пят, две руки висели по бокам безжизненными плетьми, а на груди сиял зеленый медальон в виде шестиконечной звезды.

-   Что ты мелешь?! Кто ты, я не чую в тебе ничего… буд-то ты не Родом создан! Выпусти меня, и я награжу тебя! – Чернобог с яростью ударился о прутья клетки, но те нисколько не погнулись.

-   Чем? Что у тебя есть, окромя гнева и злобы? Ты ограничен, Чернобог, у тебя нет будущего, да и я не хочу делить с кем-то власть над Русью…

-   Власть? Какую власть? Откуда у тебя может быть власть над Русью? Отвечай кто ты и откуда явился сюда? – сказал Чернобог насмешливо и грозно.

-   Кто я? Вообще ты сейчас не в том положении, что бы задавать вопросы, да хоть и не в моих правилах вообще отвечать на вопросы, а тем более правдиво, но я все же отвечу – я Хаишам, мое имя тебе все равно ничего не скажет, ибо ты безвластен надо мною! А скоро, помяни мое слово, все люди станут аки овцы и я буду над ними править, и я буду Всеединый царь над Русью, которая станет к тому времени совсем маленькой, ибо обкусаю я её со всех сторон, дробя силу её! И не будет мне равных, и будут мне во многих ликах возносить хвалу, думая, что возносят богам своим, овцы, в которых превратится люд, и да буду я над ними Пастырь! И буду я над ними Господин единый! И погружу я Род во Кривду, и не будет правды ни на земле ни на небе, и глух станет каждый ко словам богов, и разъединится мир навеки с Правью и Навью, и да стану я один устанавливать законы в мире том, во разных ликах являясь глупцам и невежам…  – услышав смех Мары и Чернобога, тот кто назвал себя Хаишам, лишь улыбнулся краем губ, которые тонкой линией проходили от одного уха к другому, на его безжизненном вытянутом лице, -  Вера или неверие ваше для меня пыль, План Сотворен и вскоре я приступлю ко Деянию, и никто из вас не сможет меня ограничить, ибо ваше время прошло… Вы тут на долго скованны и будете не в силах влиять на ситуацию во Яви, что так мне на руку, я еще поблагодарю богов Прави за сей подарок, жаль, что они не обрадуются моей благодарности… - Хаишам приподнял свою худую руку с вытянутыми, слегка посиневшими пальцами, и пространство вокруг пошло рябью, словно от ветра. Навь задрожала, гулко и глубоко, - Это только начало… Самый приход тьмы…

Через мгновение его не стало, а на том месте, где он стоял, осталось лишь облако дыма, что зелеными клубами стало расходиться во все стороны. От него шипела и «сворачивалась» Навь.

-   Господин над Родом… это невозможно, пусть даже он и задумал такое Деяние, оно не удастся, ибо сила в Правде все же, не зря Род создал таковую Явь, в которой царствует именно Правда, а Кривда на то и сослана в Пекло ибо недостойна Рода, Русь не признает Ложь и этим её точно нельзя сломить! -  говорил Чернобог взволнованно, от чего сотрясалась вся Навь.

-   Кто он, я никогда не чувствовала такого «холода», это было так странно, от его присутствия Навь стала сворачиваться и разрушаться, я никогда такого не видела - сказала Мара задумчиво.

-   Словно он не сын Рода...

-   Все сущее создано Родом, и этот Хаишам тоже… Хотя, я никогда не видела его ранее, но быть может это… Даже не знаю кем может быть подобное существо… - сказала Мара, вновь чувствуя боль на запястьях и ногах, цепи жгли не переставая.

-   Хочется верить, что то, что он сказал - это нам только привиделось, иначе… Даже я не знаю, что может произойти…- ответил Чернобог, разбегаясь внутри клетки, желая снова удариться об её жесткие прутья кованные Перуном…

 

“…И медленно мать-земля погрузилась в Ночь Сварога,

И не знали боги, что с этой ночью на лице Мира Сотворенного появился враг супротив которого у них не было оружия, ибо был он вне Рода и Сотворения. Ибо пришел он из другого мира, дабы поработить всех детей Рода, и заставить служить своим низменным целям, которые даже для Чернобога оказались бы ужасными, ибо не знала доселе земля-матушка подобного…”

 

«Скрижали Сварога»

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/