Введение.

 

Богдан – подросток. Как и всякий подросток, он учится в школе, гоняет с приятелями на велосипеде и даже иногда ходит на рыбалку. Конечно, у Богдана есть мама и папа. А еще – две младшие сестры, погодки Тоня и Таня. Тоня серьезная и вдумчивая, Таня шумная и шаловливая. В общем - обычная семья.

А еще родители Богдана ходят в Храм Божий. И детей, конечно же, берут с собой. Сколько Богдан себя помнит, жизнь его семьи тесно связана с Церковью, с православным христианством. Утренние и вечерние молитвы, исповедь и Святое Причастие – все это хорошо знакомо и Богдану, и Тане, и Тоне.

Но, конечно, детям не все понятно, ведь жизнь сложна, и на многие вещи смотрят по-разному те, кого дети встречают в Храме, и те, с кем они общаются в школе или на улице. И у Богдана, и у его сестер возникает множество вопросов, и, конечно, за ответами они бегут к родителям. Они спрашивают маму и папу о том, и об этом, спрашивают на кухне и на улице, спрашивают после того, как их взволновал разговор в школе или после просмотра телевизора. Иногда вопросы детей простые, а иногда – довольно сложные, но папа с мамой стараются отвечать так, чтобы их любимым чадам было понятно.

Мы подслушали некоторые их разговоры, и передаем их вам.

 

 

1. 1.     О Спасении. Зачем Бог стал Человеком.

 

 

Мама и Таня украшали новогоднюю елку – вешали на пушистые ветки яркие стеклянные шары, а так же снежинки и фонарики из цветной бумаги, которые сами сделали сегодня утром.

- Мам, а когда родился Иисус Христос, елку тоже украшали? – спросила Таня. – Там, в Вифлееме, растут елки?

- Не знаю, растут они там, или нет, - ответила мама. – Но обычай украшать елку на Рождество появился через много веков после рождения Иисуса Христа, и не в Вифлееме, а в Германии. Впрочем, в России тоже с давних времен украшали елку, только не на Рождество, а на Пасху.

- Мам, - позвала задумчиво Таня. – А я давно хотела спросить тебя или папу – а зачем было нужно, чтобы Бог стал Человеком? То есть я знаю, что ради спасения нас, людей, но...

Таня замялась, не сумев подобрать нужные слова.

- Но ты хочешь понять, в чем именно состояло это спасение? – уточнила мама.

- Да.

Мама отложила в сторону елочный шар и села на стул.

- Не ты одна этого хочешь, - сказала мама. – Ты ведь знаешь, что ради нашего спасения Господь и Бог Иисус Христос пошел на крестную смерть. А апостол Петр писал, что в тайну Христовых страданий и в последующую за ними славу желают проникнуть даже Ангелы (1 Петр. 1, 11-12).

- И у них получается? – полюбопытствовала Таня. – У Ангелов?

- Не знаю, я ведь человек, а не Ангел, - улыбнулась мама. – Но я согласна с царем Соломоном, который писал, что «человек не может постигнуть дел, которые Бог делает от начала до конца» (Еккл. 3, 11). Я объясню тебе, как смогу, но ты должна знать, что дела Божьи не могут быть постигнуты нами полностью. Во всяком случае, пока мы здесь, на земле – так это точно. Те люди, которые станут наследниками Царства Божьего, конечно будут понимать намного больше, но даже там, в Небесном Граде Иерусалиме, люди, наверное, все же не будут знать абсолютно всего. Впрочем, не знаю, не мне рассуждать о таких вещах…

- Мам, подожди! – прервала маму Таня. – Я ничего не понимаю. Ты не можешь ответить на мой вопрос?

- Могу, - сказала мама. – И я рада, что ты начала о таком спрашивать – значит, ты становишься взрослой. Но ты, доченька, должна научиться смирятся перед величием Божьих дел. Даже в вещах простых мы не можем понять всего до конца. Вот, скажем, травинка – что может быть проще? Изучай еще так и этак, смотри под микроскопом, опыты проводи… Однако любой серьезный ботаник скажет тебе, что как только мы узнаем о травинке что-то новое, как перед нами тут же встают новые вопросы. А потом – следующие вопросы, и так без конца. И это – в такой простой штуке, как травинка. Мы можем ее бесконечно изучать, но так и не познаем ее полностью. А о более сложных вещах и говорить нечего! Сколько бы мы не говорили о том, как Господь сотворил мир, о том, как Он Стал Человеком ради  любви к нам, о том, как Он умер на кресте, а затем воскрес - у нас всегда будут оставаться вопросы. И это – нормально, ведь Он велик и Бесконечен, а мы малы и часто неумны. Так что твои вопросы о Боге могут начаться, но не могут закончиться, Танюша. И это, кстати, совсем не плохо. Ведь размышляя над этими вопросами, мы думаем о Боге, а значит – приближаемся к Нему.

- Мам, ну пусть будут вопросы! – воскликнула нетерпеливая Таня. – Начни уже объяснять хоть что-то!

- Чтобы понять, отчего нас спас Бог, нужно знать, в какую беду мы попали, - сказала мама. – Все началось еще во времена Адама и Евы...

- Знаю, знаю! – закричала Таня. – Они съели яблоко...

Мама жестом остановила дочь.

- Ну, во-первых, доченька, если ты будешь меня перебивать, то мы никогда не закончим…

- Ладно, ладно! Не буду!

- Если не будешь, то продолжим. Во-вторых, в Библии этот плод назван не яблоком, а просто – плодом с дерева познания добра и зла. Каким именно был этот плод - мы не знаем. Кстати, на средневековых картинах в Европе этот плод иногда изображали похожим не на яблоко, а на лимон. Но это не важно. А важно то, что по поводу этого плода сказал Адаму Господь. Ты помнишь, что именно было сказано?

- Помню, - ответила Таня. – Он сказал, что Адам умрет в тот день, когда съест этот плод (Быт. 2, 17)!

Мама кивнула.

- При сотворении Адам был не таким, какие мы сейчас, - сказала она. – Он был святым, похожим на Самого Бога человеком – ведь был создан по образу и подобию Бога. И если бы Адам не ел от этого плода, то жил бы до сих пор...

- Мам, а зачем Бог создал такой плохой плод? – спросила Таня.

- Этот плод не был плохим, - покачала головой мама. – Бог не создает злого. Но люди могут использовать во зло то, что Господь создал для добра. Святой Григорий Богослов, например, говорил, что заповедь «не есть плода древа познания добра и зла», была дана людям не на всегда, а на время. Людям просто надо было до чего-то дорасти. Вот, например, детям строго настрого запрещено водить машины. Это не потому, что машины сами по себе плохие. Просто ребенок еще мал и, сев за руль, может покалечить себя и других. А вырастет – получай права и води себе! Так что плод не был плохим, просто вкушать его люди были еще не готовы.

- Понятно, - кивнула Таня.

-  Если бы Адам не вкусил раньше времени этого плода, то жил бы до сих пор, - повторила мама. – Он был связан с Богом, и именно поэтому мог жить сколько угодно времени – ведь Бог вечен, а значит, может жить вечно и тот, кто «прилепился» к Богу. Мы не можем знать, в чем именно состояла эта связь, знаем только, что она была. Когда Адам вкусил запретный плод, он сам разорвал эту связь. И тут же в него вошла смерть – ведь он уже не был связан с Вечным.

- Но ведь Адам умер не сразу! – заметила Таня.

- Как сказать, - вздохнула мама. – Это уже был не тот святой Адам, что был раньше, совсем не тот! Тот, святой Адам, согрешив, сразу же умер, и вместо него появилось другое существо. Да, доченька, это уже было другое существо, пусть и в том же теле – поврежденный грехом, искореженный, изуродованный Адам. Теперь каждый его день был шагом на пути к могиле. Постепенно умирая, изуродованный грехом Адам прожил еще сколько-то лет, но это все равно очень мало, по сравнению с вечностью! И это все равно уже была не та жизнь! Жизнь вдали от Бога, в грехе – совсем не то, что жить рядом с Богом и в святости! Свою беду – оторванность от Бога, наши прародители передали своим потомкам – то есть всем нам.

Мама посмотрела в лицо дочери. Та молчала.

- Слово «религия» означает – восстановление разорванной связи, - продолжила мама. – Для того, чтобы мы, потомки Адама, могли жить вечно, связь с Богом нужно было восстановить. Бог не сразу принялся восстанавливать эту связь. Во-первых, люди должны были понять, что им плохо без Бога, а во-вторых – что они не могут наладить эту связь сами, своими человеческими усилиями. Когда люди все это поняли, Бог восстановил разорванную связь – Сам стал Человеком!

- Я поняла! – лицо Тани просияло. – Ведь Христос - и Бог и Человек одновременно!

- Да, - улыбнулась мама. – И в Нем эта связь так прочна, что никогда не может разорваться. Думаю, что именно это имел ввиду апостол Павел, когда говорил, что Христос примирил в Себе земное и небесное (Кол. 1, 20). Теперь каждый может выбрать – присоединиться ко Христу или – нет. Присоединиться (то есть, как бы «прилепиться» к этой неразрывной связи Бога и Человека) - значит наследовать жизнь вечную, потому, что Сам Христос есть Истинный Бог и Жизнь Вечная (1 Ин. 5, 20). В основанной Самим Христом Церкви все (и таинства, и молитвы, и посты) направлено на то, чтобы каждый из нас мог стать к Нему как можно ближе. Как говорил Своим ученикам Господь - «Пребудьте во Мне и я в вас» (Ин. 15, 4). Ну, теперь поняла?

Таня замялась.

- Кажется, да, - сказала она неуверенно.

- Тогда ты все обдумай, а если что-то будет непонятно – спросишь у меня или у папы, - сказала мама.

- А я главное поняла! – сказала Таня. – Хорошо, что Бог стал Человеком! Мам, давай дальше елку наряжать!

- Давай, - улыбнулась мама.                         

                                                                                                                                                     

 

1. 2.     Еще раз о Спасении. Почему Господь спас не всех.

 

         Однажды Богдан спросил папу:

- Пап, а почему Христос спас не всех?

- Почему – не всех? – не понял папа.

- А разве спасаются все? Вот мои неверующие друзья – разве они спасутся? – с болью в голосе спросил Богдан. – В Храме каждое воскресенье говориться, что Кровь Христа, Кровь нового завета  за многих изливается (См. Мк. 14, 24). «За многих», понимаешь? Ведь не сказано – «за всех»?!

Папа внимательно посмотрел на сына.

- Христос спас всех, - ответил он.

- Значит, в Царстве Божьем будут жить все люди? Все-все? – уточнил Богдан.

- Боюсь, что – нет, сынок, - ответил папа грустно.

- Как же так? – спросил Богдан. – Христос спас всех, но в Царстве Божьем не все будут? Как так может получиться?

- Видишь ли, сынок, - начал папа. – Бог хочет спасения всем, абсолютно всем. Как говорил апостол Павел: «Бог хочет, чтобы все люди спаслись, и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 4). Но дело в том, что не все люди хотят принять предложенное Богом спасение! 

- Как это? – не понял Богдан.

- Если бы спасение было чем-то вроде медали за заслуги, то Бог дал бы такие медали всем, - сказал папа. – Более того – Он нас любит, и дал бы такие медали и без всяких заслуг. Дело в том, сынок, что медаль - это нечто внешнее, ее ведь можно носить, оставаясь бесконечно далеким и от Бога, и от ближнего... А спасение... – папа задумался, подбирая слова. – По сути, спасение просто невозможно, если ты от Бога далек!

- Почему? – спросил Богдан.

- Потому, что только Бог вечен, только Он имеет бессмертие (1 Тим. 6, 16), - сказал папа. – А мы - просто люди, не более того. И, тем не менее – в Царстве Божьем никто из людей не умирает. Почему? Потому, что в Этом Царстве все люди разделяют вечную жизнь Вечного Господа – иначе вечность для нас просто невозможна! Господь не зря сказал: «Я есмь путь, истина и жизнь» (Ин. 14, 6). Обрати внимание – не «Я даю жизнь», но «Я есмь жизнь». А еще Он говорил «Пребудьте во Мне и Я в вас» (Ин. 15, 4). В этом – суть спасения. Мы должны  соединиться со Христом, чтобы Он пребывал в нас, а мы – в Нем. 

- То есть спастись – это разделить со Христом Его жизнь? – уточнил Богдан.

- Да, сынок, - кивнул папа. - Бог все сделал для того, чтобы это стало возможным. Он стал Человеком, Он пошел на смерть, и Он победил смерть – ведь Он сильнее смерти! Наконец, Он основал Свою Церковь для того, чтобы в Церкви, в ее таинствах, все желающие могли соединиться со Христом... Но что-то должен сделать и сам человек – он должен принять предложенное Богом спасение! Иначе никакого спасения лично для него не будет. Ну, как бы тебе пояснить понятнее... – папа задумался. – Ну вот, такой пример – ты любишь футбол и тебе нужен мяч. Я тебя люблю и хочу сделать тебе подарок. Для этого я зарабатываю деньги, покупаю этот мяч, приношу его к нам в дом... Но и ты должен сделать кое-что! Ты должен принять мой подарок! Иначе никакого мяча у тебя не будет!

Папа посмотрел на Богдана – тот молчал, думал.

- В Писании есть несколько образов Царства Божьего, - сказал папа. – Например, образ Небесного Града Иерусалима (Откр. гл. 21), города, в котором не будет ни болезни, ни смерти, и в котором Бог ототрет с глаз людей всякую слезу. Этот город в Писании назван «скинией Бога с человеками» (Откр. 21, 3).

- А «скиния» - это что? – уточнил Богдан.

- Скиния – это походная палатка, шатёр, - сказал папа. - Более того – это шётер встречи, если дословно переводить с иврита. То есть это место, где Бог встречается с людьми, место, где «Он будет обитать с ними» (Откр. 21, 3). Пойми - Бог сделал все необходимое! Он создал этот шатёр, Он Кровь Свою для этого пролил. И Он зовет в этот шатёр всех, всех! Но обрати внимание – не загоняет туда насильно, ведь это было бы недостойно ни Бога, ни людей! Нет – Бог именно зовет! И каждый человек может откликнуться на этот зов и прийти. Ну, а если человек прийти не захочет? Тогда он останется вне шатра, то есть – вне спасения. И разве в этом Бог будет виноват? Нет, только сам человек.

- Это грустно, правда? – сказал Богдан.

Папа пожал плечами.

- Мы сотворены свободными существами, - сказал он. – А любое свободное существо само отвечает за последствия своего выбора. «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется» (Ин. 10, 9) – говорит Господь. Эта Дверь открыта для всех. Но человек свободен, а значит, он может и не войти в эту Дверь. И значит – не спастись. Хотя, повторюсь - Бог все сделал для его спасения. Увы... А помнишь Евангельское выражение: «много званых, но мало избранных» (Лк. 14, 16-24).

- Кажется, помню, - ответил Богдан неуверенно.

- Это из притчи о человеке, который устроил большой ужин и звал гостей. Но гости, под разными предлогами, не пришли. Один сказал: «я купил землю, и мне нужно посмотреть ее». Другой сказал: «я купил волов и иду испытать их». Третий сказал: «Я женился и потому не могу прийти». Как видишь, все эти люди предпочли свои собственные радости, а радость Того, Кто их позвал, решили не разделять. В той притче пустующие места за праздничным столом были заполнены нищими, увечными, хромыми и слепыми. А о тех, кто отказался, было сказано: «никто из тех званых не вкусит моего ужина, ибо много званых, но мало избранных». Как ты видишь, сынок, не избранные – это всего лишь те, кто отказался сам. Поэтому – Бог хочет спасения всех, но не спасаются те, кто сам не захотел спасения!

- А почему так бывает? – спросил Богдан.

- Потому, что спасение – это жизнь в Боге, а эта жизнь имеет свои условия, - ответил папа. – Вообще – всякие отношения любви возможны только тогда, когда любящие готовы пожертвовать чем-то ради любимого. Вот, например, пройдет несколько лет, ты вырастишь, влюбишься в какую-нибудь, скажем, Катю... Придешь к ней и скажешь: «Кать, будь моей женой». Она ответит: «Хорошо, но у меня есть несколько условий. Во-первых - ты будешь вместе со мной выращивать кактусы; во-вторых – по выходным мы будем ездить на дачу; в-третьих – ты не будешь носить зеленые рубашки, а то я этот цвет не люблю». Ты скажешь – хорошо, и вы поженитесь. И ты будешь растить кактусы, пропалывать грядки и носить рубашки белого, а не зеленого цвета, просто потому, что твоя любовь с Катей гораздо важнее, гораздо больше всех этих жертв! Катя, кстати, тоже будет чем-то жертвовать ради тебя – иначе не бывает. Так и с Богом – у Него тоже есть условия. Это - заповеди. Само по себе исполнение заповедей не спасает – спасает соединение со Христом, но если ты будешь заповеди нарушать, то это разрушит ваш союз! Как ты разрушишь свой союз с Катей, если будешь делать то, что ее раздражает – выбросишь ее кактусы, наплюешь на дачу, напялишь зеленую рубашку и тому подобное. Пойми – Бог из-за любви к тебе пошел на мучительную крестную смерть, но и ты что-то должен сделать ради любви к Нему. Не убивать, не лгать, не красть... И это – не сложно, ведь отношения любви с Богом стоят того, чтобы поднапрячься и жить по заповедям! Но многие не хотят жить по заповедям, не хотят работать над собой, и поэтому проходят мимо Бога, и мимо спасения. Так что Господь все зависящее от Себя сделал, и Крови Своей, крови Нового Завета, Он ни для кого не пожалел. Но есть люди, которые не хотят спасаться, не захотят соединяться со Христом. Господь, конечно, знал, что такие люди будут, поэтому на Тайной вечере и сказал о Своей Крови, что она пролита «за многих» (Мк. 14, 24). Если бы Спасения возжелали все, абсолютно все люди, то, думаю, Он сказал бы «за всех».

- А может, люди хотят спасения, но просто не могут жить по заповедям! – предположил Богдан. – Сил не хватает!

- Господь помогает тем, кто действительно хочет быть Его учеником, - сказал папа. – Более того – Господь ведь и не думает, что кто либо, скажем, ты или я, смог прожить всю жизнь без падений. Мы падаем, и часто! Но главное – встаем ли мы после того, как упали, и продолжаем ли идти к Господу после этого! Если мы всерьез будем стремиться к Господу, то, с Его помощью – дойдем!

- А если – не дойдем? – не унимался Богдан.

- А вот если не дойдем, значит, и стремление наше было – так, не очень! – строго сказал папа. - Василий Великий в одной из своих книг вспоминал слова пророка Иеремии о том, что Господь будет судиться со всякой плотью (Иер. 25, 31). Святой Василий говорил, что Господь Сам подвергнется суду всякого человека. То есть человек сможет сказать Господу: «В том, что я не спасся, не я виноват, а Ты! Ты не сделал для моего спасения того и того!». Тогда Господь напомнит такому человеку все обстоятельства его жизни и докажет, что Он сделал все от Него зависящее, чтобы этот человек мог наследовать жизнь вечную. Тогда грешники все вспомнят, все поймут и согласятся, что Господь действительно сделал все, а они отвергли свое спасение сами. И тогда они примут положенное на них наказание не без согласия (Василий Великий, Беседа на псалом девятый).  

- Что же делать? – спросил Богдан. – Я хочу быть Богу другом, хочу спасения... Но у меня столько неверующих друзей… Что ж им, погибать, что ли?! Что мне делать для того, чтобы мои друзья захотели стать друзьями Господа? Я их заву в Церковь, но они меня не слушают…

- Живи по заповедям сам, - ответил папа. – Быть может, кто-то из твоих друзей увидит, что такая жизнь – это и есть жизнь настоящая. Быть может, тогда ему тоже захочется так жить. И тогда он не пройдет мимо Бога, и мимо спасения.

 

 

 

3. Кто беден и кто богат.

 

        

 

Однажды летом папа с Богданом шли по улице. Им пришлось пройти мимо огромного кирпичного забора с кованными воротами. За забором виднелся огромный дом.

         - Вот это ворота! – сказал Богдан, залюбовавшись искусными листиками и цветочками из кованного металла.

         - Да, ничего, - сдержанно проговорил папа.

         - Нет, ну, в самом деле - здорово! – не унимался Богдан.

         Папа промолчал и только поморщился - ему показалось, что в словах сына промелькнула зависть.

         - Здесь, наверное, живут настоящие богачи! – сказал Богдан.

         - Не обязательно, - сухо ответил папа. – Здесь могут жить самые бедные люди на свете.

         - В таком доме?! – изумился Богдан.

         Папа вздохнул.

         - Видишь ли, сынок, - начал он. – Бедность это не состояние кошелька. Это – состояние души. Еще Иоанн Златоуст говорил, что беден не тот, у кого ничего нет, а беден тот, кто хочет того, чего у него нет.

         - Не понимаю, - покачал головой Богдан.

         - Ну, вот смотри, - сказал папа. – Царь Давид был очень богат. Но вот когда-то он влюбился в замужнюю женщину, по имени Вирсавия. И все богатства показались Давиду ничем – ведь Вирсавии среди этих богатств не было! Тогда Давид убил ее мужа и взял ее себе в жены. Обрати внимание, сынок – у Урии (а так звали мужа Вирсавии) в общем-то, ничего и не было, кроме красавицы жены, но в этой истории он оказался богачом, а Давид – жалким бедняком. Да – жалким бедняком, потому, что пошел на тяжкий грех ради того, чтобы забрать себе то, что хотел. А Урия ничего у Давида не забирал (Смотри 2 Цар. Гл. 11 и 12)...

         Папа перевел дух и посмотрел на сына.

         Богдан молчал.

         - Или вот, другой библейский Царь – Ахав, - продолжил папа. – Ахав тоже был человеком богатым – царь все-таки. А у его соседа по имени Навуфей был только виноградник (Смотри «Третью книгу Царств, глава 21). Однажды Ахав захотел купить у Науфея виноградник, но тот не продал. И Ахав, при всех своих богатствах, так расстроился, что даже хлеба не ел. Закончилось все трагично – Ахав убил Навуфея и забрал его виноградник себе. Как ты думаешь, сынок – кто в этой истории бедняк? Навуфей, который довольствовался своим виноградником и не продавал его ни за какое серебро, или Ахав, проливший кровь ближнего ради того, чтобы забрать себе то, что ему хотелось?

         - Ахав оказался бедняком, - сказал Богдан.

         - Вот видишь, - сказал папа. – Беден тот, кто хочет чужого.

         - Пап, а Бог наказал этих царей? – спросил Богдан.

         - Давида и Ахава? Да, конечно. Наказал, и строго. Бог не спускает сильному, когда тот обижает слабого. Но в нашем разговоре главное не это. Главное, чтобы ты понял – если ты не научишься управлять своим «хочу», ты будешь бедняком, даже купаясь в золоте! А если научишься -  никогда не будешь бедным. Никогда, даже если у тебя на столе будет только хлеб и вода.

         - Своим - «хочу»? – улыбнулся Богдан.

         - Да, сынок, - сказал папа без улыбки. – Знаешь, как иногда бывает у малышей: «Мама, я хочу мороженое, папа, я хочу конфетку!..» На самом деле «хочу» живет в каждом человеке – и в малыше, и в старике. Оно само по себе не плохое – оно говорит, когда человек голоден или пить хочет, но только ни в коем случае нельзя позволять этому «хочу» командовать тобой! Давид и Ахав позволили, и «хочу» толкнуло их на пролитие крови. А как ты думаешь, зачем мы постимся? – спросил вдруг папа.

         - Постимся? – удивился такому переходу Богдан. – Ну, кажется, если не плотно поешь, то легче молиться...

         - Это правильно, - согласился папа. – Но еще важно то, что пост помогает нам совладать со своим «хочу». На самом деле ведь нет греха в том, чтобы есть мясо или пить молоко хотя бы и круглый год. Но в посты мы добровольно ограничиваем себя от этих продуктов. Почему? Они ведь так вкусны! Но в том-то и дело, что когда мы постимся, мы говорим этому вкусному - «нет, нельзя»! Наше «хочу» возмущается, сердится, но если мы тверды, то оно постепенно приучается к послушанию! И у святых было свое «хочу», но только оно знало – если сказано «нет» - значит нет, и никаких разговоров! И «хочу» привыкало к своему месту и не мешало святым жить.

         - А оно ведь может мешать жить! - пробормотал Богдан, еще раз вспомнив огромный дом за удивительным кованным забором.

         - О, да! – сказал папа. – Еще как! Дело в том, что если позволить «хочу» властвовать над тобой, то все – никакой жизни не будет! «Хочу» можно усмирить, но разбалованное, раздутое «хочу» никак нельзя прокормить! Обязательно ведь найдется то, что ты еще не ел, не пил, не видел... Например - ты ел вчера свинину? А «хочу» требует омаров. Ты поел омаров? «Хочу» опять не довольно, ему мясо анаконды подавай! И так во всем. У тебя есть «Жигули»? «Хочу» требует «Мерседес». Ценой тысячи грехов достал себе «Мерседес»? «Хочу» опять не довольно – ему «Ламборджини» подавай! Появилось «Ламборджини»? «Хочу» требует яхту. Есть яхта? «Хочу» требует самолет. И этому конца и края нет, сынок. И потом, ведь, «хочу» всегда идет рука об руку с завистью, а ведь кем бы ты ни был, в мире обязательно найдется кто-то богаче или известнее тебя... И тогда «хочу» вместе с завистью сотрут твою душу в порошок, и превратят твою жизнь в ад еще здесь, на земле!

         - Я понял, папа! – сказал Богдан. – У этих людей, которые живут в большом доме, много денег, но если они хотят того, чего у них нет – например, еще большего дома – то они – бедняки, да?

         - Да, сынок, - ответил папа.

- А если мне хватает того, что у меня есть, то я – богач? – уточнил Богдан.

- Да, сынок, - кивнул папа.          

 

 

4. О ценности времени.

 

 

В этот день Богдан играл в футбол с друзьями, и вернулся домой уставший, мокрый от пота, но довольный.  Он вошел в дом и тут же услышал протяжное:

- Па-а-ап! Ну – можно-о-о?! – голос Тани раздавался из комнаты девочек.

- Нет, нельзя, - прозвучал ответ отца.

- П-а-ап! Ну – почему?!

- Я тебе уже объяснял.

- Зачем нам тогда вообще интернет?!

- Потому, что там можно найти много прекрасной духовной литературы – творения Иоанна Златоуста, например, или Исаака Сирина...

- А я хочу игру-у-у! – Таня перешла на протяжный вой.

Богдан вошел в комнату.

- О чем спор? – спросил он.

- Папа не разрешает закачать через интернет компьютерную игру! – едва не плача, пожаловалась Таня брату. – А она хорошая! Мне девочки в школе говорили!

Отец молчал.

- Пап, - обратился к нему Богдан. – А, правда – почему нельзя? Почему ты нам никогда не разрешаешь играть в компьютерные игры?

- Потому, что компьютерные игры - жуткий пожиратель времени! - ответил папа. – А время надо ценить.

- А я ценю! – вновь заныла Таня. – Я по чуть-чуть буду играть!

- Я в этом не уверен, - сказал папа. – Я знаю человека, который пришел в гости к друзьям, у которых был компьютер (а в те времена это была огромная редкость), и проиграл во всякие игрушки целую неделю. Мы тогда чуть с ума не сошли – не знали где его искать, а он, оказывается, просто по клавишам стучал и времени не замечал!

- Я чуть-чуть! – заныла Таня.

Папа достал с полки Библию, полистал ее.

- Евангелие от Матфея, глава 13, стихи 45 и 46, - сказал он. – «Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущего хороших жемчужин, который нашел одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел и купил ее» - прочел папа и закрыл Библию. – Вот видишь, доченька, - сказал он Тане, - тот, кто хочет войти в Царство Небесное, должен отказаться от всего, что может этому помешать. А если убивать свое время на всякую чепуху вроде компьютерных игр, то «денег на драгоценную жемчужину» (а значит – добрых дел, которые могут ввести тебя в Царствие Божие) может и не хватить!

- А посуда? – спросила вдруг Таня.

- Что – посуда? – не понял папа.

- Я столько времени трачу на мытье посуды! Тоже ведь на жемчужину не коплю!

Папа улыбнулся.

- Как раз наоборот, - сказал он. – Ну – подумай. Если бы мы ели из грязной посуды, то заболели бы, правда? Значит, когда ты моешь посуду, ты спасаешь меня, и брата, и маму, и сестру от болезни – а это дело милосердия, дело богоугодное. И если бы ты не мыла посуду, а мы все таки не соглашались бы из грязной есть, то кто бы мыл ее? Мама, конечно. А у мамы и так дел невпроворот. Значит, когда ты моешь посуду, ты облегчаешь жизнь своей маме, а это тоже дело милосердия. Дела милосердия – это как раз то, за что приобретается наша драгоценная жемчужина – Царство Небесное. А я хочу, чтобы ты, доченька, вошла в это Царство... Мыть посуду вполне можно во славу Христову! А играть в компьютерную игру – нет.

- А в футбол? – спросил Богдан. – В футбол я ведь тоже сегодня не во славу Христову играл!

Папа улыбнулся.

- Ну, в том, что ты погонял с друзьями мяч, все же есть какая-то польза – подросткам полезно побегать по свежему воздуху. К тому же и здесь есть место милосердию – можно, к примеру, помочь дойти домой другу, который подвернул ногу. А вот если ты посмотришь матч по телевизору, вся эта польза улетучится – ты только диван продавишь, да полтора часа зря потеряешь. Но, к счастью – всего лишь полтора часа. А вот в компьютерную игру можно играть годами!

- Ну и что в этом плохого?! – крикнула Таня.

Папа повернулся к ней.

- Ты помнишь историю о богаче и Лазаре, Танюша? – спросил он. – Это в Евангелии от Луки.

Папа открыл Библию.

- «Некоторый человек был богат, - начал он, - одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками со стола богача... Умер нищий и был отнесен Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои...» (Лк. 16, 19-23).

Тут папа прервался, закрыл Библию и посмотрел на Таню.

- Таня, за что богач попал в ад?

- За то, что не кормил Лазаря! – незамедлительно ответила Таня.

- Правильно, - кивнул папа. – Так вот – запомни, доченька. Этот богач – ты. И – я. И – Богдан. Нищий Лазарь всегда лежит у нашего порога. Это я образно говорю, а смысл в том, что всегда найдется тот, кому мы можем помочь, оказать милость! Кто-то голоден – мы можем его накормить. Кто-то устал – мы можем понести его ношу. Кто-то заболел  - мы можем его лечить или хотя бы жалеть. Лазарь всегда с нами – нужно только заметить его. А компьютерные игры не дадут заметить Лазаря, доченька! Играя в них, человек погружается в искусственный мир, а в этом мире невозможны дела милосердия – просто потому, что этого мира НЕТ и его героев – тоже нет, они выдуманы. Понятно?

- Понятно, - сказал Богдан, а Таня буркнула что-то невразумительное.

Девочка еще дулась, но было видно, что спорить она больше не будет.

 

 

 

5. О Пресвятой Богородице - Деве Марии.

 

 

Лето подходило к концу, и детям уже надоело на даче – хотелось в школу, к своим друзьям и подружкам.

В этот день спокойной и вдумчивой Тоне не хотелось ни качаться на качелях, ни гонять мяч с папой, Богданом и Таней. Ей хотелось почитать, причем не сказки, а что-то другое. Порывшись на столе, девочка выбрала толстую книгу, которую часто читали мама и папа – «Библию».  Девочка уселась на табурет, и минут десять перелистывала страницы. Потом Тоня осторожно закрыла книгу, положила ее на стол и пошла на кухню, откуда доносились приятные запахи – мама готовила обед.

- Мам, а я «Библию» пробовала читать! – сообщила Тоня маме.

- И как, получилось? – спросила мама.

- Не очень, - честно призналась девочка.

- Это потому, что ты маленькая, - подбодрила ее мама. – В «Библии» все истории рассказаны так, чтобы было понятно взрослым. У нас есть «Детская Библия» - там записаны те же истории, но так, чтобы было понятно детям. Хочешь, я тебе найду? Вот только зажарку в борщ брошу!

- Хорошо! – согласилась Тоня.

Какое-то время девочка смотрела на то, как мама нарезает лук и морковку, но потом просто смотреть стало скучно.

- Мам! – позвала Тоня. – А почему «Ветхий Завет» такой большой, а «Новый Завет» такой маленький?

- Потому, что «Ветхий Завет» - это история одного народа, а «Новый» - история одного Человека, - ответила мама, не отрываясь от морковки. – О народе рассказывать дольше, поэтому и книга такой большой получилась.

- Значит, «Ветхий завет» - главнее? – уточнила Тоня. – Ведь целый народ главнее, чем один человек?

- Смотря, какой Человек, - покачала головой мама. – Книги «Нового завета» - это повествование о том, как Сам Бог стал Человеком. Важнее этого нет ничего на свете. Мы все знаем Этого Человека...

- Да, да! – перебила маму Тоня. – Это – Иисус Христос!

- Правильно, - улыбнулась мама. –  А «Ветхий Завет» рассказывает об Израильском народе, который Бог создал для Самого Себя.     

- А зачем Богу народ? – удивилась Тоня.

Мама поставила сковороду на огонь и повернулась к дочери.

- Народ Израильский должен был рассказать всем остальным народам о Благой вести - о рождении, смерти и воскресении Иисуса Христа, - сказала мама. – Иудеи должны были помочь наследовать жизнь вечную тем, кто не был потомком Авраама. И, надо сказать, лучшие из представителей еврейского народа справились с этой задачей - апостолы, обошедшие со своей проповедью едва ли не весь мир, были именно потомками Авраама. А еще среди этого народа должна была родиться девочка, которая смогла бы стать мамой Самому Богу.

Тоня смотрела на маму, слушала, но молчала.

Видя, что дочь не все понимает, мама подошла к Тоне и обняла ее.

- Видишь ли, малыш, - сказала она. – Все мы часто грешим, и грехи оставляют раны на нашей душе. Из-за этих ран мы не можем быть рядом с Богом, так как они стали бы болеть. Ну, помнишь, ты сбила себе коленку, и к этой ране без боли нельзя было прикоснуться даже самым чистым платочком?

Тоня кивнула – она все это прекрасно помнила, потому что коленка зажила совсем недавно.

- Перед тем, как родиться, каждый малыш девять месяцев живет в организме своей мамы. А теперь представь, что этот малыш  - Сам Бог. Его мамой могла быть только совершенно безгрешная девушка. Только у нее на душе не было бы ран, нанесенных грехом, и поэтому ей никогда не было бы больно от того, что Бог так близко.

Мама посмотрела на лицо Тони, но та смотрела не на нее – девочка во все глаза рассматривала висящую в углу икону Богородицы.

- И Дева Мария была именно такой? – тихо спросила она.

- Да, - ответила мама. – Ее родителями были Иоаким и Анна. Иоаким был потомком царя Давида, но все вокруг знали и уважали его не как человека, чей прапрапрадедушка был царем, а как человека любящего Бога, смиренного и милосердного. Вот только детей у них с Анной не было. Прошла молодость, зрелость, наступила старость, а Бог все не давал им детей. Но они не переставали просить Бога о ребенке. Наконец, они пообещали, что если у них родится малыш, они посвятят его Богу.

- Как это? – уточнила Тоня.

- Ну, ребенка ведь по разному можно воспитать, правда? – сказала мама. – Можно, например, говорить ребенку, что в мире самое главное деньги, и тогда он вырастит жестоким и жадным, а о Боге никогда и не вспомнит. А можно учить его, что самое главное – жить так, как Бог велит, и тогда ребенок вырастит добрым, потому что Бог хочет, чтобы те, кто любит Его, любили и всех людей вокруг. А Иоаким и Анна вообще решили отдать своего ребенка в Храм, чтобы он рос там и не забывал о Боге никогда. И вскоре у них родилась девочка, которую они назвали Марией.

- Мам, у тебя зажарка горит! – сказала Тоня.

Мама кинулась к сковороде – зажарку действительно нужно было помешать. Когда мама опять посмотрела на дочь, та уже выбегала из кухни.

- Тоня, ты куда?

- На улицу, - весело закричала дочь. – Расскажу Тане и Богдану о Деве Марии!

Девочка выбежала, а мама внимательно посмотрела на икону, и перекрестилась, благодаря Бога и Деву Марию за то, что у нее такие хорошие дети. 

Вечером, дома, Тоня пробовала читать акафист Пресвятой Богородице на церковно-славянском языке, а Таня рисовала.

- Богородица Дева радуйся, благодатная Марие, Го-осподь, с тобою, - напевала Таня, сидя за столом и раскрашивая вычурный домик.

К Тане подошел папа.

- Рисуешь? – спросил он.

- Ага, - сказала Таня. – Вот домик, - она протянула отцу рисунок. – Нравиться?

- Нравится, - ответил папа.

- А как ты думаешь, Дева Мария видит сейчас этот домик? – спросила Таня.

Девочка все еще пребывала под впечатлением от рассказа Тони о Пресвятой Богородице Деве Марии.

- Точно не знаю, - ответил папа. – Думаю, что видит.

- Мне бы хотелось, чтобы ей понравилось, - доверительно сообщила девочка папе. – Мне она сама очень нравиться!

- Она всем нравиться, - сказал папа. – Всем, кто любит Господа. Ведь она стала Его мамой, когда Он захотел стать Человеком, чтобы спасти нас.

- А расскажи, как она решила стать мамой Иисуса! – попросила Таня папу.

- Я ведь уже рассказывал, - улыбнулся папа. – И мама рассказывала! И даже Тоня рассказывала.

- Ну, пап, расскажи еще! Ну, пожалуйста! – попросила Таня.

- Хорошо, - папа пододвинул себе свободный стул и сел рядом с дочерью.

- Ты помнишь, - начал он, - что Дева Мария была дочерью Иоакима и Анны, которые пообещали Богу отдать своего ребенка на служение Ему.

- Да, да! Тонька рассказывала!

- Тань, не перебивай меня, - попросил папа и продолжил. - С ранних лет маленькая Мария воспитывалась при Иерусалимском Храме. Там она молилась, помогала старшим всем, чем могла. Потом она подросла, и по обычаям того времени должна была выйти замуж. Но она не хотела выходить замуж, так как мечтала посвящать каждую минуту своей жизни одному только Богу...

- Так ушла бы в монастырь! – опять перебила папу Таня.

- В те времена не было монастырей, они появились позже, - покачал головой папа. – Но Марию любили при Храме, и вот когда она объявила священникам о своем решении, посвятить себя не мужу и детям, а одному только Богу, те отнеслись к ее словам очень серьезно. У Марии был родственник, пожилой человек по имени Иосиф. Его жена умерла, и у Иосифа остались дети от этого брака. Иосиф происходил из царского рода, но был человек небогатый и зарабатывал на жизнь тем, что плотничал. По внушению Бога, кто-то из священников попросил Иосифа взять к себе в дом Марию, чтобы он заботился о ней, а она могла посвятить все свое время молитве. Иосиф согласился.

В доме Иосифа Мария помогала по хозяйству, молилась и читала Святое Писание. Она и сама не знала, какого великого подвига ждет от нее Бог.

- А потом ей явился Архангел Гавриил и сказал, что у нее родится младенец Иисус, - сказала Тоня, оторвавшись от акафиста.

- Да, - подтвердил папа. – И великий, единственный в своем роде подвиг Девы Марии начался с того, что она на это согласилась.

- А могла и отказаться?! – в один голос воскликнули сестры.

- Могла, - ответил папа. – Бог сотворил человека совершенно свободным, и человек может принять подвиг, к которому его зовет Господь, а может и отказаться. И как часто мы отказываемся, даже не замечая этого! Вот обидели тебя. Какого подвига ждет от тебя Господь в этот момент? Чтобы ты простил обидчику. Бог всегда даст тебе силы на подвиг, поможет тебе, но и ты должен сделать все от тебя зависящее! Если ты решил обидчику не прощать, значит - отказался от маленького подвига, к которому призывал тебя Бог.

- А если кто-то плачет – Бог хочет, чтобы я его пожалела? – спросила Тоня.

- Да, - кивнул папа. – И опять Бог будет рядом, и опять Бог даст силы, но только если и ты сделаешь все зависящее от тебя – решишься подойти и разделить чужую боль. Бог всегда так будет делать – поможет тебе во всем добром, на что ты решишься. Но Он не будет делать за тебя то, что ты должна сделать сама!

- А Мария должна была сделать сама вот это – согласиться? – уточнила Таня. – Согласится на то, что она станет мамой Спасителя?

- Да, - ответил папа. – Она должна была на это решиться. Она ведь знала из Писаний, что если она родит Божественного Сына, Его ждет трудная, трагическая жизнь, и ей, Марии, как матери, придется эту трудную жизнь с Ним разделить. Да, потом ее ждали слава и всеобщая любовь, но это – потом, а вначале ей предстояло пройти через страдания, испить много боли. Но она решилась на эти страдания и на эту боль. Решилась и сказала Архангелу Гавриилу: «Я раба Господня; да будет мне по слову твоему» (Лк. 1, 38). Сказав эти простые слова, юная Дева Мария, как мне кажется, сознательно решилась на жизнь, полную кристальной, невиданной ранее чистоты – ведь иначе она просто не смогла бы понести свою ношу. Господь, видя ее решимость, дал ей силы, и Дева Мария достойно справилась со своей задачей. И с тех давних пор и до ныне, ее ублажают все роды, все поколения людей (Лк. 1, 48). И это – вполне ею заслуженно.

- Папа, давай помолимся Богородице, чтобы она попросила у Бога для нас вот чего – чтобы мы выполняли  Его волю, как выполняла она! – сказала Тоня и протянула книгу со страницей, раскрытой на акафисте Пресвятой Богородице.

- Хорошо, - сказал папа и встал. – Давай помолимся!    

 

 

 

 

 

6. О прощении согрешившего ближнего.

 

 

 

В этот день детям подарили «Дартс» - черно-белую мишень, в которую нужно бросать маленькие стрелы на магнитиках.

Богдан побросал немного, и ушел читать – взрослому мальчику игра показалась не интересной. Зато Таня и Тоня играли с увлечением и через пятнадцать минут поссорились – не могли решить, кому бросать стрелы с красным хвостиком, а кому – с зеленым. В жаркую ссору вмешался папа, забрал игру и сказал, что отдаст ее девочкам только на следующий день, да и то – если они помирятся.

Девочки мириться не спешили – дулись друг на друга. Они разошлись по разным комнатам, и в доме воцарилась непривычная тишина – никто не играл, не бегал, не прыгал, не смеялся.

Через полчаса Тоня зашла на кухню к маме. Мама в это время мыла посуду.

- Мам, можно мне хлеба с вареньем? – спросила Тоня.

- Да, только сделай себе сама, - сказала мама.

Тоня отрезала себе ломоть хлеба, намазала толстым слоем клубничного варенья.

Через минуту мама обратила внимание на то, что дочь не ест хлеб, а смотрит на него в растерянности.

- Ты что не ешь? – спросила мама.

- Я не могу помолиться, - буркнула Тоня себе под нос.

С раннего детства в семье дети были приучены перед едой читать молитву «Отче наш».

- Почему? – удивилась мама.

- Потому, что я должна сказать «Прости нам грехи наши, якоже и мы прощаем должникам нашим». А я Таньку не простила – как же я такое скажу?! Это вранье получиться!

Мама отложила посуду и выключила кран.

- Ты права – Богу лгать нельзя, - сказала она, вытирая руки о полотенце. – Но ведь ты можешь просто пойти и помириться с Таней, и тогда сможешь молиться!

- Не могу я с ней мириться – она вредничала! – сказала Тоня хмуро.

Мама посмотрела на дочь строго.

- Тогда не ешь хлеб вообще, или ешь его без молитвы, - сказала она.

- Не могу, - ответила Тоня, и опустила голову.

Мама пожала плечами.

- Тогда помолись, но будь правдива. Скажи Богу: «Не прощай мне грехи мои, потому, что я не простила Таню», - посоветовала мама.

- И так не могу, - ответила дочь.

- Почему?

- Я хочу, чтобы Он меня прощал, когда я что-то делаю не так!

- Тогда и ты должна простить сестру – иначе нельзя, - сказала мама строго, и вновь принялась за посуду – она хотела дать дочери время подумать.

Через минуту Тоня подошла к маме и уткнулась головой ей в бок.

- Мам, скажи – а почему это так важно – прощать других? – спросила она.

Мама выключила воду, вытерла руки, обняла дочь.

- Видишь ли, Тонь, - сказала мама ласково, - когда первые люди съели плод от древа познания добра и зла, это нарушило их отношения с Богом - поэтому они начали страдать, болеть, умирать... Но дело в том, что нарушились не только отношения людей с Богом – грехопадение разрушило братство людей, и люди перестали любить друг друга! Прошло немного времени, и среди детей Адама и Евы произошло убийство.

- Да, - кивнула Тоня. – Каин убил своего брата Авеля.

- Вот видишь, что получается – Бог хочет, чтобы мы любили ближнего, как самого себя (Мф. 22, 39). А мы вместо этого ссоримся, обижаем, оскорбляем, убиваем... Это не правильно – как ты считаешь?

Тоня молча кивнула.

- Любить ближнего в чем-то проще, чем Бога – Бога ты не видишь, а ближний всегда перед тобой. Но в чем-то и сложнее – Бог сотворил тебя и все, что тебе дорого; и ты ведь это понимаешь, правда? А еще Бог стал Человеком, взял Себе человеческое имя Иисус Христос, жил рядом с людьми, словно обычный человек и умер, ради того, чтобы ты, лично ты могла наследовать Царство Небесное. То есть Бог ради тебя, именно ради тебя (!) пошел на муки, на смерть - ты это помнишь, конечно. Если ты просто умеешь быть благодарной, то будешь любить Бога, который сделал для тебя все это – правда?

- Ну, конечно - буду!

- В этом отношении - с ближним сложнее. Твоя сестра Таня тебя не сотворяла, ради тебя не умирала, и вообще – она не какое-то воплощение совершенств, а обычная девочка, с которой иногда бывает тяжело...

- Она сегодня вредничала! – пожаловалась Тоня.

- А ты? – поинтересовалась мама. – Ты  - не вредничала?

Тоня промолчала и лишь неопределенно пожала плечами.

- А теперь подумай вот о чем – в Царстве Небесном не только все любят Бога – там все и друг друга любят, ведь это Царство любви! Представь себе, что вы с Таней никогда не помиритесь – как вы тогда сможете войти в такое Царство? В Царстве Небесном нет места ссорам и непрощению! И поэтому, для того, чтобы ты простила Таню, Бог как бы говорит: «Тоня - Я согласен быть как ты! Ты простишь сестру – и Я тебя прощу. Я согласен быть как ты – какой мерой ты меряешь, такой и я тебе отмерю (Мф. 7, 2). Простишь сестру на копейку – и Я тебя прощу на копейку, простишь на две – и Я тебя прошу на две, простишь Таню полностью, и Я прощу тебя полностью!». Видимо, другого способа научить людей прощать друг друга просто не существует – все-таки люди очень упрямы...

- Мам, но я так не умею! – сказала Тоня. – Я ведь не Бог, я не могу – полностью!

- А хотела бы? – спросила мама. – Хотела бы простить ее полностью, так, как Бог прощает тебя, когда ты не права?

- Да, наверное, - сказала Тоня, немного подумав.

- Думаю, что Богу этого будет достаточно – Он ведь понимает, что ты просто маленькая девочка, и в тебе не много сил, - сказала мама. – Но ты должна быть готовой прощать так полно, как только можешь, а еще - всеми силами пытаться не вспоминать эту ссору, и не взять свое прощение назад. 

- Я попробую! – сказала Тоня.

- Тогда иди и помирись с Таней, - сказала мама.

- Хорошо! – ответила Тоня и выбежала из комнаты.

Примирение произошло очень быстро – видимо и Таня хотела помириться с сестрой. Уже через несколько минут довольные и счастливые девочки дружно уплетали хлеб с клубничным вареньем.    

 

 

 

7. Об осуждении.

 

 

         Однажды Богдан спросил у папы:

         - Пап, а что для тебя тяжелее всего? Ну – как для христианина? Я имею ввиду – какую заповедь тебе тяжелее всего исполнять?

         Папа надолго задумался.

         - Наверное, сынок, - ответил, наконец, он, - тяжелее всего мне не осуждать ближних.

         - Почему? – поинтересовался Богдан.

         Папа пожал плечами.

         - Трудно сказать, - ответил он. – Авва Дорофей, византийский святой седьмого века, считал, что когда мы осуждаем ближнего, это больше всего прогневляет Бога. А раз так, то и дьявол старается нас к осуждению подтолкнуть – для него ведь в радость, когда Господь гневается на нас! Ну а мы, вместо того, чтобы дьяволу сопротивляться, помогаем ему – то и дело начинаем осуждать политиков, артистов, родственников, соседей… Я считал бы большой победой, если бы научился не судить ближнего. Как говорил царь и пророк Давид: «Буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои» (Пс. 38, 2). Как бы я хотел, чтобы у меня вот так получилось! Но пока, сынок, мне здесь хвастаться нечем!

         - Пап, а почему так получается? – спросил Богдан. – Вот человек, вроде бы, и старается, а – не выходит у него не осуждать?

         - Быть может, недостаточно старается? – предположил папа. – Не хватает усердия или простой внимательности к движениям своей души? Святой Дорофей считал, что все начинается с малого. Сейчас, я тебе точно прочту.

         Папа достал с полки книгу, полистал.

         - Ага, вот это место! – сказал он. – «Это зло начинается с того, что человек дозволяет себе малое зазрение ближнего, от того, что говорит: «Что за важность, если послушаю, что говорит сей брат? Что за важность, если я скажу вот такое-то слово? Что за важность, если я посмотрю, что будет делать сей брат или странник?» - от сего ум начинает оставлять свои грехи без внимания, и замечать грехи ближнего».

         Папа отложил книгу.

         - Вот так, мало по малу, все и происходит. То там мы сказали неосторожное слово, то здесь мы сделали ненужное замечание… Постепенно мы привыкаем к тому, что видим чьи угодно грехи, только не свои собственные! Ты, конечно, знаешь, что Господь не любит, когда мы наблюдаем за грехами ближнего, а не за своими. Об этом много говорится в Нагорной проповеди. «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какой мерой мерите, такою и вам будут мерить. И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в своем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: дай, я выну сучок из глаза твоего», а вот – в твоем глазе бревно? Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего»  (Мф. 7, 1-5). Авва Дорофей в своей книге тоже вспоминал об этом месте из Писания и говорил, что Господь грех ближнего сравнивает с сучком, а осуждение – с бревном! То есть это место можно понимать так – перестань осуждать ближнего, и тогда поймешь, как излечить его от греха, а пока осуждаешь – ничего не сможешь сделать, потому, что в твоем глазе целое бревно!

         - А я всегда думал, что Господь в этих словах говорит о другом, - заметил Богдан. – Бревно ведь больше сучка, правда? Вот и Христос говорит человеку о том, что его грехи на самом деле больше, чем у того, кого он осуждает!

         - Вполне может быть! – сказал папа. – Дело в том, что человек просто не способен оценить ближнего правильно. По сути, любое осуждение ближнего – просто ложь.

         - Почему? – не понял Богдан.

         - Представь – плывет айсберг, - сказал папа. – Над водой – лишь малая его часть и эту часть мы видим. Но часть айсберга не видима для нас – она ведь под водой. И, заметь, сынок – эта подводная часть всегда, всегда больше видимой!  Так и с ближним – мы видим какой-то его проступок, но не видим многого другого. Мы не видим намерений человека – быть может, он хотел хорошего, а получилось плохо. Мы не видим той борьбы, которая творилась в его душе. Быть может, перед тем, как согрешить, он очень долго сопротивлялся своим страстям. Можешь быть уверен – сама эта борьба не останется без внимания у Господа, пусть даже она и закончилась падением! А мы просто не видели этой борьбы… Наконец, быть может, человек принесет достойный плод покаяния (Мф. 3, 8)! Бог это увидит, а мы – нет. Вот и выходит, что только Бог может правильно, полностью видеть человека. Именно поэтому Его Суд – праведен, а наш – нет. Поэтому судить о ближних – значит гарантированно лгать в большей или меньшей степени! И, кстати, ведь и на самом деле твои собственные грехи могут быть более тяжкими, чем грехи осуждаемого тобой человека!

         - Что же делать? – спросил Богдан, который тоже никак не мог отучиться осуждать людей.

         - Ты не у того человека спросил, - сказал папа. – Я не могу давать советов, ведь у меня самого не получается!

         - Ну, ты ведь хоть как-то с этим борешься? – спросил Богдан. – Скажи мне – как?

Папа пожал плечами.

         - Мои успехи не велики, - напомнил он. – Но, быть может, у тебя получится лучше… В общем, сынок, я пытаюсь помнить совет апостолов, данный в «Книге Деяний». Апостолы советовали не делать людям того, чего не желаешь себе (Деян. 15, 20). А я ведь не хочу, чтобы меня осуждали, правильно? Значит должен стараться не осуждать других. Пока я об этом помню, что-то получается, как забуду… - папа махнул рукой. Потом добавил: - А еще я стараюсь помнить, что Господь завещал любить ближнего как самого себя (Мф. 22, 39). Ну, а сам, в своей душе, я осуждаю себя? Если честно – то нет, я постоянно себя оправдываю! Как трудно просто сказать Господу: «Прости, я не прав!», а не городить кучу оправданий! Но раз так, то нужно быть честным, и относится к ближнему, как к себе! Коль оправдываешь себя, тогда и его оправдывай! Ищи извинения в его проступке, как ищешь извинения в собственном грехе! Говори себе: «Этот человек не хотел поступить плохо. Он хорошего хотел, а просто у него так получилось!» Такое настроение тоже помогает, - сказал папа. И добавил: - Иногда помогает, реже, чем хотелось бы. А еще - важно поменьше болтать! Если уж не получается не осудить человека в своих мыслях, в своем сердце, так хоть язык свой придержи! Осудить человека даже мысленно – это плохо, но осудить, а потом всем на свете растрепать, какой грех совершил тот или иной человек – хуже!

         - И молиться, наверное, надо! – сказа Богдан.

         - Надо, - кивнул папа. – Господь даст силы для борьбы. Но Господь не станет все делать за нас. Для того, чтобы победить греховную привычку осуждать ближних, нужна не только Его помощь, но и наш труд!

 

 

         8. Еще один разговор о бедности и богатстве.

 

 

         Однажды Богдан сказал папе:

- Знаешь, пап, у меня сегодня был разговор с одним мальчиком. Он сказал, что Бога нет.

- Есть люди, которые так думают, - ответил папа. – Мне жаль этих людей. Люди, не знающие Бога - самые несчастные люди на свете.

- Он сказал, что мы – ну, то есть наша семья – бедные, - сказал Богдан. – А если бы Бог был, то Он сделал бы нас богатыми. Этот мальчик сказал, что Бог не допустил бы, чтобы верующие в Него были бедными!

Папа некоторое время ошарашено смотрел на сына, а потом захохотал. Но смеялся он не долго.

- Насмешил ты меня, сынок! - сказал папа. – Правда, это скорее грустно, чем смешно! Во-первых, мы не бедны – у нас есть дом, еда, одежда, даже дача – то есть все, что нужно для жизни. А во-вторых – да, сынок, такие люди, как твой приятель, встречаются. Есть люди, которые готовы признавать Бога, когда Он их сытно кормит, но отказывающиеся от Него, когда наступают какие-то трудности. О таких людях сказано в «Евангелии от Иоанна». Там есть глава №6, которая могла бы быть смешной, если бы не была такой грустной.

- А что там, в этой главе? – спросил Богдан.

Папа открыл Библию.

- В этой главе Евангелист Иоанн повествует о том, как Господь накормил пять тысяч человек пятью хлебами, и двумя рыбками, - сказал папа.

- А, я вспомнил! – сказал Богдан.

- Глава начинается с того, что Господь приходит в окрестности Тивериады, - сказал папа. – К тому времени, Он уже сотворил немало чудес, и за Ним следовало множество народа. Люди проголодались, и Господь решил накормить их. Но перед этим Он спросил у апостола Филиппа – где бы нам купить хлебов?

- А зачем Христос его спросил? – поинтересовался Богдан.

- Господь ничего не делает зря, - сказал папа. – Иоанн Златоуст считал, что Господь пытался натолкнуть Филиппа на кое-какую мысль. Дело в том, что Филипп, как и все иудеи, знал, конечно, что много лет назад пророк Елисей накормил двенадцатью хлебами 100 человек (4 Цар. 4, 42-44). Господь, быть может, хотел, чтобы Филипп проявил свою веру, и сказал: «Господи, если Елисей смог накормить много человек малым количеством еды, то тем более Ты, Сын Божий, сможешь это сделать!». Но Филипп не сказал этого. Он мыслил по человечески, и сказал, что хлеба надо купить больше, чем на 200 динариев. Это – большие деньги. Для сравнения, если бы я – обычный столяр – жил бы в то время, то такую сумму я заработал бы не меньше, чем за полгода!

- Филипп не понял того, что от него хотел Господь! – сказал Богдан.

- По-видимому – да, - сказал папа. – Среди того моря голодного народа у одного мальчика было пять ячменных хлебов и две рыбки - ничтожное количество. Но Господь есть Истинный Бог (1 Ин. 5, 20), и может все. Он велел людям возлечь, а апостолы раздали им хлеб. И всем хлеба хватило, все ели, и наелись, и много хлеба осталось после этой чудесной трапезы. Как ты думаешь, понравилось ли народу это чудо?

- Конечно! – уверенно ответил Богдан.

- Ты прав, - сказал папа. – Люди сказали о Христе: «это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир». А так же – захотели сделать Его царем. (Ин. 6, 14-15). Тут, сынок, надо кое-что пояснить. Еще Моисей говорил, что Господь даст людям другого Пророка, подобного ему, Моисею, и люди должны этого Пророка слушаться (Втор. 18, 18). После Моисея были пророки – Илия, Исайя, Осия и так далее, но - ни один из них не мог считаться тем пророком, о котором говорил  Моисей!

- Почему?

- Во-первых - Моисей знал Господа гораздо ближе, чем все эти пророки. Во-вторых, с помощью Моисея был дан людям ветхозаветный Закон, а никто их тех пророков не был законодателем. В-третьих - Моисей вывел евреев из египетского рабства, никто другой из ветхозаветных пророков не мог похвастаться чем-то подобным. А вот ко Христу слова Моисея подходят! Во-первых, Христос знает Бога даже лучше чем Моисей, просто потому, что Он Сам – Воплотившийся Бог (1. Тим 3, 16), Он – Сущий от начала (Ин. 8, 25), Он - Сущий в недре Отчем (Ин. 1, 18)!

- И «никто не знает Сына, кроме Отца и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын захочет открыть» (Мф. 11, 27), - подсказал Богдан цитату из той главы Евангелия, которую они всей семьей читали вчера.

- Да, сынок, правильно, - улыбнулся папа. -  То есть Воплотившийся Сын Божий и Сам Есть Бог, и знает Отца и Святого Духа так, как и не снилось никому из людей, в том числе и Моисею!

- Да, я понимаю, - сказал Богдан.

- Во-вторых – Христос является законодателем потому, что заключает с людьми Новый Завет. И, в-третьих – Христос выводит людей из рабства смерти и греху, более того – разрушает царство смерти, и теперь для каждого из нас возможна Вечность. То есть то, что Он осуществляет – гораздо большее освобождение, чем то, которое было с народом Израильским при Моисее!

- Да уж, конечно! – вставил Богдан.

- И так – Моисей, говоря о Пророке, которого нужно слушаться, говорил именно об Иисусе Христе, - продолжил папа. - И люди, наевшись чудесно возникшим хлебом, готовы Христа этим Пророком признать. Но Христос уходит от них. Вечером его ученики плывут на другую сторону Галилейского моря в город Капернаум, а Христос по воде идет за ними следом.

- Пап, а зачем Господь ушел от людей, которые хотели сделать Его царем? – спросил Богдан.

- Потому, что знал их сердце, - сказал папа. – Когда те люди обнаружили, что Иисуса рядом нет, они начали Его искать, и приплыли на лодках за Ним, в Капернаум (Ин. 6, 25). Христос встретил их строгими словами: «Вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, а потому, что ели хлеб и насытились» (Ин. 6, 26). Проще говоря, Господь имеет ввиду, что этих людей интересует лишь одно – чтобы Он их кормил. И Он тут же говорит, что нужно заботиться не о пище обыкновенной, но о той пище, которая приведет их в жизнь вечную.

- И что же люди? – спросил Богдан.

- Они требуют у Него знамения с неба! – сказал папа.

- Знамения?! – изумился Богдан. – Ведь они еще вчера наелись хлебом, который появился чудом. Какое еще нужно знамение после этого?!

Папа грустно усмехнулся.

- Они, сынок, не просто требуют знамения. Они требуют строго определенного знамения – они опять хотят, чтобы Господь их накормил! Поэтому и намекают, говоря: «Отцы наши ели манну в пустыне» (Ин. 6, 31). То есть – дай нам опять еду, можно – манну с неба, тогда мы поверим Тебе!

- Надо же! – покачал головой Богдан.

- Не осуждай их! – строго сказал папа. – Все мы, люди, такие! Господь дает нам всегда так много, а нам все кажется, что этого – мало… И вместо того, чтобы благодарить Господа, мы требуем – еще, еще!... Но, вернемся к Евангельской истории.  Господь отказывает этим людям. Не потому, что Ему трудно. Пройдет время, и Он опять накормит тысячи людей малым количеством хлеба. Просто Он хочет, чтобы люди думали не о еде! И Он начинает рассказывать им об Истинном Хлебе, который ведет в вечность. Он начинает говорить о таинстве Евхаристии. Он говорит о том, что те, кто будет участвовать в этом великом таинстве, могут соединиться с Ним, и так разделить Его Богочеловеческую жизнь!  Но люди не слушают Его. Им кажутся странными Его слова. (Ин. 6, 48-66). Но ведь еще вчера эти самые люди считали Христа Пророком. Но если Он – Порок, как вы сами говорили! – то нужно Его слушаться, нужно смиренно пытаться понять, что именно Он хочет сказать… Но люди не хотят этого! Они хотели только хлеба, обычного хлеба, они обижены тем, что этого хлеба не получили, и поэтому уходят от Христа!

- Как грустно! – сказал Богдан.

- Да, сынок, - сказал папа. – Эта история очень плохо характеризует человеческий род. Пока давал им земное, пока кормил – был им люб, а как о небесном заговорил – они сразу Его отвергли. Мы не должны быть таковыми, сынок! Мы должны помнить, что Господь все может, и что Он очень нас любит. И если нам будет полезно, то Он даст нам все богатства земли. Но все богатства земли – это очень большая тяжесть, сынок, и она может погубить того, у кого она в руках. Именно поэтому Господь дает нам именно то, что нам нужно. Не меньше, и не больше! То, что у нас в руках – это отмеряно Господом, и мы должны доверять Ему! Господь знает, кому и сколько дать, чтобы излишнее имущество не помешало людям войти в Жизнь вечную!

 

 

 

9. О молитве. Зачем мы молимся чужими словами.

 

 

         Однажды Тоня отказалась читать вечерние молитвы вместе со всей семьей.

          - Доченька, а что случилось? – спросила удивленная мама.

- Там все не то! – заявила Тоня.

- Где – «там»? И что – «не то»?! – не понял папа.

Тоня с досадой поморщилась.

- Там слова непонятные, чужие! – сказала она. – Я их говорить не хочу! Я хотела бы сказать Богу, как я Его люблю, как я благодарна Ему за то, что Он такой добрый! А там, в вечернем правиле, ничего этого нет!

- Ты не права - там все это есть, - сказал папа сухо. – Если ты чего-то не видишь, это не означает, что этого чего-то нет. Иной раз это означает просто то, что ты ослепла.

- Может быть! – выпалила Тоня. – Но это другие люди говорили, по-своему. А я по-своему хочу – так честнее будет!

- Хорошо, - сказал папа. – Хочешь – молись своими словами. Но в этом случае ты, конечно, будешь молиться одна – ведь ни я, ни мама, ни Таня, ни Богдан твоих молитв не знаем! Тебе как удобнее – уйти в свою комнату и молиться там? Или ты посидишь здесь, пока будем молиться мы, а потом сама помолишься?

- Здесь посижу, - буркнула Тоня.

Так и решили. Пока семья молилась, замкнутая и надутая Тоня сидела на стуле. Потом коротко помолилась сама. О чем она говорила с Богом, для всех осталось неизвестным – Тоня молилась в уме, «про себя».

- Что это с ней? – спросила, озабочено, мама, когда они с папой остались вдвоем.

- Ничего страшного, просто ребенок становиться подростком, - сказал папа. – Подростки болезненно реагируют на фальшь – это нормально. Сегодня нашей Тоне показалось фальшью использование молитв, составленных другими людьми. Это не страшно – дети многое ставят под вопрос просто потому, что взрослеют. Им нужно более глубокое понимание всего, что происходит в их христианской жизни. Не беспокойся – я завтра попытаюсь ей все объяснить.

Назавтра папа вошел в комнату Тони, когда она в одиночестве готовила уроки. В руке папа держал книгу с житиями святых.

-  Как ты думаешь, доченька, зачем православные христиане читают такие книги? – спросил он, указывая на книгу с житиями.

- Для того, чтобы знать, как жили святые, - ответила Тоня.

- А зачем нам знать, как они жили? – спросил отец.

Тоня секунду подумала.

- Для того, чтобы чему-то у них научиться? – спросила она.

- Правильно, - кивнул папа. – «Подражайте мне, как я Христу», говорил апостол Павел (1 Кор. 4, 16). В этих словах объяснение того, почему мы так чтим святых. Мы учимся у и апостола Павла, и у Макария Великого, и у Серафима Саровского и у других святых подражать Христу. Мы читаем о их жизни, и видим, как в сложных обстоятельствах святые проявляли мужество, верность Богу и ближним, милосердие, сострадание... Проходит время, и мы сами попадаем в тяжелые обстоятельства, и здесь опыт святых помогает нам не растеряться, а самим быть и мужественными, и верными, и милосердными...

- Да, пап, конечно! – согласилась Тоня.

- Тогда почему ты думаешь, что мы не можем поучиться у святых еще и молитве? – спросил отец.

Тоня замялась.

- А... А разве не будет честнее говорить Богу от себя? – спросила она.

- Говорить с Богом от себя, от сердца – это очень правильно и очень нужно, - сказал отец. – Каждый христианин прибегает к такой молитве – иначе и быть не может. Я рад, что ты готова сказать своими словами Богу обо всем, что тебя радует или беспокоит. Но, видишь ли, доченька – каждому серьезному делу нужно учиться! Я вот столяр, умею сделать стол или стул, но если бы я, когда только начинал, полез к станкам без всякого обучения – ничего хорошего из это не вышло бы! Меня долго учили специалисты, настоящие мастера своего дела – только поэтому я сумел овладеть этой профессией. А молитва – это тоже серьезное дело, этому тоже учиться нужно1 И у кого же нам учиться, как не у Макария Великого, Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина? Это были настоящие христиане, верные ученики Господа, и именно из их молитв составлены наши утреннее и вечернее молитвенные правила!

- Пап, но ведь я так не думаю, как они, я так не чувствую! – возразила с досадой Тоня.

- Я понимаю, - ответил папа. – Ты знаешь, что такое «камертон»?

- Да, конечно, - сказала Тоня. – Это такая штучка, которая издает правильный, нужный звук, а потом по этому звуку настраивают гитары, или, там – скрипки...

- Правильно, - сказал папа. – Так вот, доченька – молитвы, которые оставили нам святые – это своеобразный камертон. Когда ты обращаешься к Богу со словами, написанными, к примеру, Иоанном Златоустом, ты прикасаешься к духовному опыту этого святого! А этот опыт был о-го-го! Никому не зазорно учиться христианству у Иоанна Златоуста! Мало-помалу, ты начинаешь понимать этот опыт, вживаться в него. Постепенно этот опыт становится твоим собственным. Мысли этого святого, чувства этого святого постепенно становятся твоими. Ты растешь! И рано или поздно ты произносишь эту молитву с полной искренностью, так как она уже не только его, она и твоя!

Тоня помолчала, потом спросила:

- Пап, но ведь это будет потом. Как же я могу говорить эти слова Богу сейчас – ведь они еще не стали моими!

- Будь перед Богом честна, - ответил папа. – Перед молитвенным правилом честно скажи Ему: «Господи – эти молитвы святых, и они пока еще не мои. Я не все тут понимаю, не со всем согласна. Но я хочу верить Тебе так, как верили эти святые, любить Тебя так, как они любили. Для этого я буду учиться их молитве. Помоги мне, сделай так, чтобы когда-нибудь я могла честно назвать эти молитвы своими!»

Тоня опять помолчала.

- Да, пап, - сказала, наконец, она. - Это, пожалуй, честно, это я могу!

- А своих личных молитв не оставляй, - посоветовал папа. – Одно другому не мешает. И вот еще – когда ты молишься сама, ты становишься перед Богом, но - одна. А когда вся семья вечерами молится вместе, мы не только становимся ближе к Богу, мы и друг к другу становимся ближе – и это тоже очень важно.

- Как в Храме, на литургии? – спросила Тоня.

- Да, - сказал папа. – Ведь чем плох грех? Тем, что он разделяет человека и Бога, и тем, что он разделяет людей между собой. Когда мы принимает Святое Причастие, каждый из нас соединяется с Господом и Богом Иисусом Христом – и так преодолевается первое разделение. Но и второе разделение преодолевается тоже – когда каждый из нас соединяется с Богом, мы ведь и друг с другом соединяемся! Христос, пребывающий после Причастия в нас (Ин. 6, 56), соединяет нас друг с другом! В общей семейной молитве все это происходит, конечно, не в такой степени, но – происходит! Мы становимся ближе и к Богу, и друг к другу. Так постепенно и к нам приближается Царство Небесное, которое раскрывается, конечно, в вечности, но начинается – здесь!    

 

 

 

10. Еще один разговор о молитве. Молитва хананеянки.

 

 

         Однажды к Богдану, Тоне и Тане приехала бабушка – папина мама. Она жила в соседней области и навещала своих внуков несколько раз в год, приезжая ровно на неделю. Как всегда, она привезла с собою конфеты, всю неделю готовила детям всякие вкусности – пельмени, котлеты, голубцы, оливье…

         А потом бабушка уехала. Как всегда, на вокзал ее провожал папа, и как всегда после ее отъезда, он вернулся домой задумчивым и расстроенным.

- Ну что, пап, проводил бабушку? – спросила Тоня.  

- Проводил, - ответил папа.

- Жаль, что она уже уехала, - сказала Таня. – Я люблю, когда она приезжает.

- Да, она очень вас балует, - сказал папа. - Вам понравились пельмени и конфеты?

- Да! – воскликнула Таня.

- Очень! – поддержала сестру Тоня.

- А между тем, бабушка – неверующий человек, - сказал папа. – Вы об этом помните?

Девочки вразнобой закивали. Они знали, что их бабушка была против того, чтобы их семья жила жизнью воцерковленных православных христиан.

- Если она сейчас умрет, то ее участь на Суде Божьем может быть очень незавидной, - сказал папа. – Ведь «без веры угодить Богу невозможно» (Евр. 11, 6). Так что вы молитесь, чтобы Господь коснулся ее сердца, и она стала верующей хотя бы в старости, хотя бы перед самой смертью. Это лучшее, чем вы можете воздать ей за ее любовь к вам.

- Хорошо! – весело пообещала Таня, схватила со стола пряник и понеслась гулять.

А Тоня не уходила – было видно, что она о чем-то раздумывает.

- Пап, а я вот давно хотела спросить, - начала она. – А зачем нам вообще молиться? Ну, о бабушке, или, там, о здоровье? Разве Бог сам, без наших молитв не знает, что нам нужно?

- Знает, - ответил папа. – Он лучше нас самих это знает. Но вообще-то Он Сам велел нам молиться, в том числе и о ближних. А апостолы завещали нам вообще молиться непрестанно (1 Фес. 5, 17).  

- Я это знаю, - сказала Тоня. – И ты постоянно об этом говоришь, и мама… Я вот только не понимаю – зачем?

- Видишь ли, доченька, - начал папа. – Молитва нужна потому, что она ставит нас перед лицом Божьим. То есть, мы, конечно, и так всегда перед Ним, но мы часто об этом забываем, а когда молимся – вспоминаем. И если человек много молится, значит, он проводит много времени с Богом, даже если при этом и не слышит ответов Господа на свои вопросы. А проводить время с Господом – полезно для нас. Так мы как бы пропитываемся Его Святостью, и становимся чуть-чуть чище сами. Иной раз Господь не спешит исполнять наши молитвы, но на то у Него есть причины. Бывает, что то, о чем мы просим, не принесет нам добра, и тогда Господь нам этого не дает. Иногда долгое молчание Господа в ответ на наши просьбы помогают нам разглядеть кое-что важное в нас самих…

- Как это? – не поняла Таня.

- Вот смотри, - сказал папа. – В Евангелии есть такая история. Однажды Господа и Его учеников встретила женщина, у которой очень страдала дочь – ее терзал злой дух, и она бесновалась (Мф. 15, 22-28). Женщина знала, что Господь может исцелить ее дитя, и попросила Христа помочь. Но Он, как казалось, поначалу решил ей отказать.

- Почему?! – изумилась Тоня. – Он же – добрый!

- Дело в том, что женщина эта была хананеянкой, - сказал папа. – Хананеев мы знаем еще из Ветхого Завета. Это был языческий народ, который практиковал ужасные обряды. Ради своих божеств, которых в Писании прямо называются бесами (Пс. 105, 37), эти люди сжигали в огне собственных детей!

- Какой ужас! – изумилась Тоня.

- Да, ужас, - согласился папа. – Мы не знаем, убивала ли своих детей эта несчастная женщина, но то, что руки у хананеев были по локоть в крови – это точно. И когда Господь сказал ей, что Он послан только к погибшим потомкам Авраама, Он дал ей понять, что она и ее народ не достойны Господних милостей – они давно заслужили Его осуждение за пролитую кровь своих детей.  

- И что было дальше? – спросила Тоня.

- На самом деле, доченька, мы все недостойны Господних милостей, - сказал папа. – Мы все грешим. Все, не только хананеи! И нам часто очень полезно бывает понять наше недостоинство! Хананеянка его поняла. У слабого духом и верой человека, осознание своего недостоинства часто гасит молитву. Но эта хананеянка была сильным человеком! Она продолжала просить Господа о помощи даже после Его кажущегося отказа!

- Почему?

- Я думаю, что в тот день эта несчастная женщина поняла и о себе и о Боге очень многое, - сказал папа. – Она понята, что недостойна подарков от Господа. Но так же поняла, что Он Благ! Поняла, что Он может дать  ей то, о чем она просит, несмотря на ее греховность! Ведь наша греховность губит нас самих, но она не уменьшает любви Божьей к нам! Мы недостойны Его любви, и все же – любимы Им!

Папа перевел дух. Тоня молчала – слушала.

- А дальше? – раздалось от двери.

Папа и Тоня повернули головы на голос. Оказалось, что у двери стоит Таня – она давно тихонечко подошла и слушала.

- Эта женщина продолжала просить, - сказал папа. - Даже после первого отказа. Даже после того, как Господь сравнил представителей ее народа с псами. Он сказал: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам». Но она и после этого не отступала! Я думаю, что в тот момент эта женщина на опыте поняла, что такое настоящее смирение. Многие ли из нас выдержали бы, если б Господь, вполне заслуженно, сравнил нас с собаками! Но настоящее смирение не ломает человека. Оно ведет к покаянию, то есть – к изменению, к очищению, а значит к постепенному восстановлению утраченного богоподобия. Не сломало смирение и хананеянку. Она ответила Господу: «Да, Господи, но и псы едят крохи, которые падают со столов господ их».

- И что? – спросила Таня.

- И Господь исполнил ее просьбу! - сказал папа торжественно. – Дочь хананеянки была исцелена. Я уверен, что Он собирался помочь этой женщине с самого начала, но отказывал ей до тех пор, пока она не достигла нужного, спасительного состояния души. Так всегда бывает, доченька – Господь всегда хочет нам помочь, но ждет, пока молитва приведет нас самих к настоящему смирению, к настоящему покаянию. Господь мудр, Он всегда дает нам то, что нужно для спасения, но только тогда, когда мы можем это принять!

- Пап, а что было с этой женщиной потом? – спросила Тоня. – Она, наверное, была очень благодарна Господу?

- Евангелисты больше не упоминают об этой женщине, - сказал папа. – Но я уверен – пережитая ею встреча с Господом изменила эту женщину навсегда. Ты только подумай – тут и встреча с Богом, и совершенное Им чудо, и ее глубочайшее смирение, и ее огромная благодарность... Не думаю, что потом она могла с легкостью грешить, зная, что Бог так сильно ее любит!  И уверен – когда после воскресения Господа, апостолы вышли на проповедь к язычникам, эта женщина вошла в число христиан.

- Я тоже так думаю! – сказала Таня. – Если бы Господь сделал такое для меня, я никогда бы этого не забыла!

- Господь всегда делает для каждого из нас очень и очень многое, - сказал папа. – Просто мы не всегда это замечаем. Ладно, девочки – идите, я устал и хочу отдохнуть. И о бабушке молиться не забывайте! «Много может усиленная молитва праведного» (Иак. 5, 16), говорил апостол Иаков. Мы не праведники, но тем более усиленной должна быть наша молитва! Помните об хананеянке! Она просила чуда для любимого человека – дочери, и вы просите чуда для любимой бабушки. Наши увещевания не трогают сердце бабушки. Но нет ничего невозможного для Господа. Ведь Он – «Бог, творящий чудеса» (Пс. 76, 15).

 

 

 

11. О молитве за умерших.

 

 

 

         В эти дни папа ходил грустный – умерла его старенькая тетя. Она жила одна, и в последнее время просила папу Богдана сделать в ее квартире небольшой ремонт – уж очень ей хотелось увидеть на своих стенах новые обои. Он обещал, но все откладывал на потом – был занят. И вот теперь жалел, что не доставил старушке этой последней радости.

- Мы должны быть добрее друг к другу, сынок, – сказал он Богдану. – Мы должны быть добрее к нашим близким во время каждой встречи с ними. Потому, что не знаем - будет ли за этой встречей следующая! Всегда, когда умирает близкий человек, я ощущаю, что любил его не так сильно, как надо было бы любить! Не сказал всего того, что должен был бы сказать, не сделал ради него всего того, что должен был бы сделать... И это – правда, увы!.. Мы не умеем любить ближних по-настоящему! И часто понимаем это только тогда, когда ближние уходят...

- Уже ничего не изменишь! – ответил Богдан грустно.

Папа пожал плечами.

- Нужно стараться делать больше для тех, кто еще жив, - сказал он. – А об умерших не забывать молиться!

- А зачем мы вообще молимся об умерших? – спросил Богдан. – Ведь Бог сам знает, хорошие или плохие дела делал человек! По этим делам Он и будет судить этого человека. Зачем Ему наши молитвы об умершем?

- А зачем молиться о живых? – спросил в свою очередь отец. – Зачем ты молился о выздоровлении мамы, когда она сильно болела? Ведь Бог лучше знал – выздороветь ей или умереть?

- Потому, что я очень хотел, чтобы мама выздоровела! – ответил Богдан. – А Господь Сам сказал: «все, что ни попросите в молитве с верою, получите» (Мф. 21, 22).

- Правильно, - ответил папа. – Только почему ты думаешь, что эти слова относятся только к живым? Их и к умершим можно отнести, ведь для Господа все живы (Лк. 20, 38)! Опять-таки – апостол Павел в послании к Римлянам пишет, что «Христос для того умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми» (Рим. 14, 9). Так что молиться об умерших можно смело – Господь и наш, и их Владыка!

- Ну да! – согласился Богдан.

- Да и потом, если подумать, то и для нас эти люди не совсем мертвы! – сказал папа.

- Как это? – не понял Богдан.

- Все мы влияем друг на друга, - сказал папа. – Всю свою жизнь, каждый час, каждый день, мы кого-то одариваем, кого-то оббираем, кого-то лечим нашей любовью, кого-то калечим нашими грехами... Так вот - плоды наших поступков, и плохих и хороших, не исчезают с нашей смертью! Вот, к примеру, покойная тетя – она учила меня быть добрым, и потому я смело могу сказать в молитве: «Господи, если и есть во мне немного доброты, то это не только моя, но и ее доброта! Это – один из плодов ее жизни, и этот плод все еще живет во мне! Если я сделаю что-то доброе, то считай, что это не только я, но и она сделала!»

- Да, правильно! – кивнул головой Богдан. – Об этом я как-то не подумал!

- Да, сынок – наши поступки продолжают жить и после нашей смерти  - ведь они оставили след в душах других людей. Не случайно окончательная участь человека решается только на Страшном Суде, после воскресения в теле – когда все дела всех людей будут завершены! Вот тогда над всеми нами прозвучит окончательный приговор Господа! И вот после него бесполезны будут молитвы. Но этот момент еще не настал и окончательный приговор еще не прозвучал! Сейчас души умерших просто находятся в ожидании этого окончательного Суда Господа, мы, живущие, можем помочь им и добрыми делами, и молитвой! «Многое может усиленная молитва праведного» - говорил апостол Иаков (Иак. 5, 16). Очень хорошие слова! Они побуждают нас становиться праведниками – ведь мы-то не праведники! И побуждают нас молиться чаще, хоть мы и лентяи!

- Пап, а молитвы за умерших существовали всегда? – спросил Богдан.

- Да, сынок! – ответил папа. – Святой равноапостольный Аверкий скончался около 167 года в городе Иерополе. Так вот, в этом городе и теперь хранится камень, под которым святой был похоронен. На этом камне выбито обращение святого, в котором он просит молиться о нем. Если бы у первых христиан не было молитв за умерших, то святой Аверкий не просил бы у христиан этих молитв! Опять-таки – в римских катакомбах, где первые христиане хоронили своих умерших, на стенах выбиты молитвы к Господу за этих умерших. И в самой древней из известных нам литургий, которая называется литургией апостола Иакова, есть молитвы об умерших! В наше время, когда в Храме служатся литугрии Василия Великого или Иоанна Златоустого, мы и молимся за умерших, и приносим бескровную жертву за спасение их. И это – правильно! Все мы: и живые, и уже отшедшие – члены одной Церкви, и должны поддерживать друг друга! В том числе – и молитвой.

- Пап, а в ветхозаветные времена, до победы Христа над смертью, люди молились об умерших? – спросил Богдан.

- Знаешь, сынок, - ответил папа, - люди во все времена, ощущали ответственность друг за друга, и поэтому даже в ветхозаветные времена люди понимали – раз мой ближний умер, то я должен что-то для него сделать. Когда погиб царь Саул, то о нем и о его сыне Ионафане, не только плакали, но и постились семь дней (1 Цар. 31, 13). Подробнее в Писании об этом случае ничего не сказано, но вообще-то мне плохо представляется пост без молитвы! Слишком уж часто в писании они идут рука об руку – пост и молитва. Вот смотри: пророчица Анна, упомянутая в Евангелии от Луки, служила Богу день и ночь постом и молитвой (Лк. 2, 37). Господь Иисус Христос, говоря о бесах, сказал, что «род сей изгоняется только постом и молитвой» (Мф. 17, 21). И в книге «Деяний» написано, что пророки и учителя церкви в Антиохи, перед тем, как отпустить Савла и Варнаву на миссионерское служение, совершили пост и молитву (Деян. 13, 3). В общем, не думаю, что сильно ошибусь, если предположу, что семь дней после смерти Саула люди не только постились, но и молились!

Папа замялся, переводя дух. 

- Пророк Иеремия, - продолжил папа через минуту, - указывает на обычай преломлять хлеб об умершем (Иер. 16, 7). В книге «Товит» указывается, что при гробах было принято раздавать хлеб (Тов. 4, 17). Возможно, в этом корни нашего обычая раздавать конфеты после смерти близкого человека – чтобы люди съели и тихонько помолились за упокой души умершего. Наконец, во Второй Маккавейской книге, указывается на то, что Иуда Маккавейский принес жертву за умерших воинов (2 Мак. 12, 42-45). В этой же книге прямо указывается и о молитвах об умерших (2 Мак. 12, 44), и говориться о том, что молиться за умерших – хорошее дело! Так что, сынок, обычай не оставлять без памяти и без молитв своих умерших близких существовал во все времена!

- Пап, а давай прямо сейчас помолимся об умершей тете! – предложил Богдан.

- Давай! – согласился отец.   

 

 

12. Почему люди разные.

 

 

В этот день Таня и Тоня опять поссорились, и мама вновь пришла их мирить. К сожалению, сестры ссорились часто.

- Девочки, ну что у вас опять случилось? – обратилась мама к Тоне и Тане.

В ответ послышалось невнятное, но громкое, возмущенное щебетание с обеих сторон, из которого мама не поняла ровным счетом ничего.

- Девочки, тихо! – сказала мама строго.

Сестры не сразу, но замолчали.

- А теперь говорите по отдельности. Сначала Таня, а потом Тоня.

Постепенно причина конфликта прояснилась – сестры не смогли решить, во что им играть. Более собранная, но медлительная Тоня, предлагала сыграть в шашки, но Таня не соглашалась – в шашки она всегда проигрывала. Таня предлагала поиграть в бадминтон – здесь она всегда оказывалась ловчее сестры. Но на это уже не соглашалась Тоня.

- Девочки, вы ведь сестры, - сказала мама. – Вы никогда в жизни не сможете стать друг другу совершенно чужими – Господь соединил вас кровным родством. И вам надо привыкать к тому, что вы – разные! Это – тоже от Господа!

- А почему мы – разные?! – возмущено крикнула Таня. – Почему Тонька такая... неловкая, как медведь?!

- А ты – тупая, как пробка! – не осталась в долгу Тоня.

- Девочки, как вам не стыдно! – прокричала мама. – Бог сотворил вас разными для того, чтобы вам проще было любить друг друга!

В комнате тут же повисла тишина – сестры в изумлении забыли, что только что чуть не подрались.

- Мам, я не поняла – почему так? – спросила Таня.

- Мам, а разве не проще любить того, кто на тебя похож? – спросила Тоня.

- Вы знаете, девочки, - начала мама, - что сначала Адам был не таким, как мы сейчас – он был безгрешным. И Ева такой же была. А потом первые люди согрешили. Грех разрушил их связь с Богом – из-за этого они стали страдать и стали способными умереть. Но грех разрушил не только это – грех разрушил их связь друг с другом.

Мама на секунду остановилась, переводя дух. Девочки молчали – слушали.

- Нам не понять, насколько близки были люди в раю до грехопадения. Адам говорил о Еве – «это кость от костей моих и плоть от плоти моей» (Быт. 2, 23). То есть Ева для Адама – практически его второе «Я». После грехопадения стало все не так. Люди стали ощущать себя чужими друг другу. И от этого произошли ссоры, ненависть, убийства.

Мама опять перевела дух – дочери не перебивали ее.

- Я думаю, что Богу не трудно было бы наделить каждого человека всеми существующими талантами. Бог ведь стал Человеком? Значит – человек это о-го-го какое существо, если способно быть в такой близости от Сотворившего все, и все же остаться именно человеком, а не стать чем-то другим! Если Человек Бога в себе вместить смог, то все таланты мира и подавно смог бы! Но – представьте себе мир, где каждый умеет все. Каждый умеет и хлеб испечь, и платье сшить, и на скрипке сыграть. И при этом – братство людей разбито грехом. Что произойдет? А ничего хорошего – люди просто не будут нуждаться друг в друге. И любовь между людьми никак не сможет возникнуть. А так – один печет хлеб, но не играет на скрипке. А ему хочется послушать скрипку! И он идет к скрипачу и говорит – сыграй мне, а я вот хлеба тебе принес, ты ведь сам хлеб не печешь! Так люди начинают понимать, что они нуждаются друг в друге, что им друг без друга – никак. И из разности и несовершенства каждого возникает дружеская привязанность, потом – любовь друг к другу. А иначе вряд ли получилось бы что-то, кроме гордости!

- Мам, то есть – это хорошо, что я ловкая, а Тонька – умная? – изумилась Таня.

- Да, доченька. То есть вы, конечно, можете использовать это как повод для ссор и драк – вот как сейчас, но это же может быть и поводом для помощи друг другу и для любви. Имейте в виду – Бог велел людям любить ближнего как самого себя (Мф. 22, 39)! Это не просто, но надо стараться - иначе нечего и мечтать о Царстве Божием!

- Мам, а как этому научиться? – спросила Тоня.

- Я читала, что нужно давать людям то, что ты хотела бы получить у Бога для себя, - ответила мама. – Вот ты, Тоня, хотела бы, чтобы Бог относился с пониманием к твоим слабостям?

- Конечно, хотела бы!

- Тогда относись с пониманием к слабостям Тани. А ты, Тань, хотела бы, чтобы Бог прощал тебя, если ты что-то не то натворила?

- Конечно, хотела бы! – ответила Таня, которой частенько доводилось «натворить что-то не то».

- Тогда прощай Тоне, что бы она тебе не сделала, - сказала мама. - Бог ведь в этом отношении все устроил просто – «блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5, 7). «Какой мерой мерите, такою отмерено будет вам» (Мк. 4, 24). «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7, 12).

- Это – сложно, - сказала Таня.

- Не так, чтоб очень, - не согласилась мама. – Просто - если хочешь сделать выговор Тоне за какую-то ошибку, помолчи мгновение и представь, что эту ошибку сделала ты, а не она. И тогда скажи Тоне то, что сама хотела бы от нее услышать, если бы ошиблась ты.

Таня задумалась, но только на миг.

- Ладно, Тонь, давай мириться! – сказала она.

- Давай, - ответила Тоня.

Сестры обнялись, а мама вышла из комнаты. Она очень хотела, чтобы ее дочери научились, в конце концов, ладить друг с другом и не ссориться – ни по серьезным поводам, ни по мелочам.    

 

 

 

 

 

 

13. О том, почему Господь прощает таких грешников, которых не простили бы люди.

 

 

Однажды, вернувшись из школы, Богдан спросил маму:

- Мам, а Сталин был злым человеком?

- С чего ты взял? – спросила мама.

- Мы сегодня на уроке истории говорили... – начал Богдан.

Но мама жестом остановила его.

- Я поняла. Видишь ли, сынок, - мама запнулась, подбирая слова, - я не знаю, злым или добрым был Сталин. Он умер задолго до моего рождения, так что я не имела возможности с ним познакомиться.

- Да, но о нем такое пишут!... – возмутился Богдан, но мама вновь жестом остановила его.

- Да, пишут, - кивнула она. – Но вот в чем дело, сынок – Бог запретил клеветать, то есть говорить ложь о других людях. Лучший способ выполнить эту заповедь – это не говорить того, что не видел своими глазами. Поверь – гораздо лучше сказать: «Я не знаю», чем оклеветать кого-то! Так что я не буду обсуждать с тобой Сталина. Извини.

- Но, мам… - не унимался Богдан.

- На протяжении всей человеческой истории был всего один безгрешный, а значит и по-настоящему хороший человек – Воплотившийся Бог Иисус Христос, - сказала мама строго. – Других не было и не предвидится. Все мы много грешим. Кстати, и у Господа были враги, и они пытались очернить Его своими языками. Фарисеи говорили о Нем, что в Нем бес (Ин. 8, 48), что Он «любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам» (Мф. 11, 19) – в этих слова фарисеи вкладывали пренебрежение. Но эти люди не говорили правды, клеветали на Господа, не понимая Его и не желая понять. Легко оклеветать человека, Богдан! Возможно, в чем-то оклеветали и Сталина. Только Господь знает, что на самом деле сделал этот человек, а что ему просто приписали. Так что пусть Господь его и судит, а я – не буду.  

С минуту молчал и Богдан, обдумывая слова матери.

- Хорошо, мам, - сказал он, наконец. – Я, собственно, вот о чем хотел спросить... Например, жил человек… Ну, не Сталин, а… Ну – кто-то другой… И он на самом деле был злым, сделал другим много-много горя. Как ты думаешь – если перед смертью этот человек скажет Богу – «прости» - Бог простит его?

- Я думаю, что – да, - ответила мама, а потом добавила: - Если это «прости» будет искренним, конечно. Ложь ведь Бог сразу увидит!

- Мам, но ведь этот человек может не успеть сделать ничего доброго! – сказал Богдан. – Он не сможет исправить причиненное людям зло!

- Не сможет, - согласилась мама.

- Но ведь так – не справедливо! – выпалил Богдан. – Вот если бы он хоть что-то исправил! А так - ничего ведь!

Мама улыбнулась.

- С нашей, человеческой точки зрения – может быть и не справедливо. Но «милость превозносится над судом» (Иак. 2, 13), то есть – милосердие выше и важнее справедливости! Нам трудно это понять, ведь мы по-настоящему не умеем ни прощать, ни любить! А Бог умеет. Ты помнишь, что вместе с Господом были распяты два разбойника, и один из них покаялся перед смертью? Что сказал ему Христос? «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43). Сам подумай, Богдан – этому разбойнику оставалось жить совсем не много, он не мог исправить причиненное людям зло! Единственное, что у него оставалось – это покаяние и подвиг веры. Да, подвиг веры, Богдан! Не сложно узнать в Иисусе Христе Господа и Бога после Его воскресения, когда ты вложишь пальцы в раны от гвоздей на его руках (Ин. 20, 28). А вот для того, чтобы признать Господом Человека, умирающего рядом с тобой на соседнем кресте, нужна вера огромная! Но вера у этого разбойника была, и покаяние его было велико. Господь видел, что разбойник обязательно изменил бы свою жизнь, если бы у него оставалась такая возможность! Поэтому этот разбойник был прощен.

Богдан с сомнением покачал головой.

- Все равно, мам, мне трудно это понять!

Мама опять улыбнулась.

- И это еще раз доказывает, что мы, люди, не умеем, как следует, прощать, потому, что не умеем любить! Может, тебе будет проще понять Бога, когда ты вырастешь, и у тебя появятся собственные дети!

- Почему? – не понял Богдан.

- Ну, представь – родятся у тебя, скажем, пять сыновей. Четверо из них вырастут вполне благополучными, а пятый – негодяем. Уверяю тебя – ты сделаешь все для его исправления! Ты будешь его ласкать и наказывать, уговаривать и драть за уши, будешь заглаживать причиненное им зло и радоваться каждому его доброму поступку. И поверь – он тысячу раз скажет тебя: «Прости, пап, я исправлюсь, я так больше не буду!», и ты тысячу раз ему поверишь, хотя он будет подводить тебя вновь и вновь.

Мама замолчала.

Некоторое время молчал и Богдан.

- Я никогда так об этом не думал, - неуверенно сказал он, наконец. – Наверное, ты права...

- Ты помнишь притчу о блудном сыне (Лк. 15, 11-32)? – спросила мама.

- Да, конечно, - ответил Богдан.

- Эта история началась с того, что младший сын попросил у отца свою долю семейного имущества, - сказала мама. – По сути, он сказал отцу: «Папа, мне ведь и так отойдет часть наследства после твоей смерти. Отдай мне ее сейчас – я не могу дождаться, пока ты умрешь, чтобы начать жить так, как мне хочется»! Как, наверное, отцу было горько и обидно это слышать! Он, конечно, знал, что сын просит свою часть имущества не для добра – ведь на доброе дело так не просят - но все равно исполнил просьбу младшего, потому, что любил его. И дал ему уйти – потому, что любовь не признает цепей. И ждал, ждал... Конечно, младший сын растранжирил полученные деньги, а потом голодал, скитался, страдал. А потом решил вернуться. Помнишь, он хотел попросить у отца принять его в число наемников – то есть рабочих, которые трудятся за деньги, но остаются для семьи чужими? Отец не позволил ему этого! Когда оборванный и голодный, битый жизнью младший сын сказал: «Отец! Я согрешил и уже не достоин называться сыном твоим», отец не дал ему договорить, не дал ему попроситься в наемники. Он понимал то, чего не мог понять младший – сын не может быть наемником. Плохим, недостойным сыном – да, может, но наемником, чужим – никогда! И отец принял сына назад, и устроил праздник, и дал лучшие одежды... А как ты думаешь, Богдан, если бы этот сын опять ушел, и опять вернулся с покаянием, отец принял бы его вновь?

- Принял бы, - ответил Богдан.

- Принял бы, - согласилась мама. – Вот поэтому Бог принимает наши покаяния снова и снова. Принимает потому, что любит нас так, как Отец любит своих детей!       

 

 

 

14. Почему Господь принес не мир, но меч (Мф. 10, 34).

 

 

         На следующий день Богдан вновь пришел из школы расстроенным. Это заметил папа.

- Что случилось, сынок? – спросил он.

- В общем-то – ничего, - ответил Богдан. – Хотя… В общем, мы с одним мальчиком говорили о Христе, о вере… Он со мной не соглашался, мы поспорили немного. А потом мне сказали, что о Боге говорить не нужно.

- Почему?

- Потому, что разговоры о Боге приводят к конфликтам и напряжению в обществе.

- Да? И кто это сказал?

- Учительница.

- А мир среди людей – это, как ей кажется – самое главное?

- Да, - сказал Богдан.

Папа сел на диван, на минуту задумался.

- Знаешь, сынок, - сказал он. – Я тоже не против мира среди людей. Когда люди живут в мире – это отличная штука. Но вот ведь в чем дело – я родился и рос в Советском Союзе. В этой стране было не принято говорить о Боге. А конфликты все равно были. СССР воевал много! В современных США сейчас тоже о Христе говорить не очень принято – это у них называется «политкорректностью». А воюет эта страна постоянно, то с теми, то с этими… Так что молчание о Господе мира не приносит, нет! Да и потом – твоя учительница, сама того не понимая, хочет мира за счет Христа. И вот такой мир, за счет забвения Господа, нам не нужен, нет! Вот от мира во имя Христа я бы, конечно, не отказался!

- Ты что-то непонятное говоришь – «во имя Христа, за счет Христа»? – пожаловался Богдан. – Как это – «за счет Христа»?

- За счет предательства Христа, - ответил папа.

- Пап, я все равно ничего не понял! - признался Богдан. – Мир за счет Христа… Объясни понятнее!

- Понятнее – это лучше на примере, - сказал папа. – Ты слышал о святом Феодоре Студите? Это византийский святой, он был настоятелем Студитского монастыря?

- Имя знакомое, - сказал Богдан.

- Так вот, сынок – в начале девятого века, кажется в 812 году, византийский император Михаил Первый издал закон, по которому любой, принадлежащий к секте павликиан, должен был быть казнен. Павликиане были еретики того времени, враги Церкви, враги византийского государства. Но Феодор Студит убедил императора отменить этот закон! Таким образом, тысячи павликиан были спасены от смерти. Вот это, сынок, и есть мир во имя Христа. Смотри – павликиане были врагами Церкви, которую Феодор Студит любил всем сердцем, и, тем не менее, Феодор убедил императора не поднимать на них меч. Ведь Христос не поднимал меча на своих врагов! И апостолы так не делали. Точнее говоря, во время ареста Христа, меч схватил апостол Петр, даже ударил им раба первосвященника, но Христос велел вложить этот меч в ножны, а раненного исцелил (Лк. 22, 50-51).

- Да, я помню, - кивнул Богдан.

- Со времен Феодора Студита много чего изменилось, но и теперь у Церкви не мало врагов. Есть иудеи, многие из которых брызжут злобой, как только разговор заходит об Иисусе Христе, есть мусульмане, отрицающие то, что Бог явился во плоти (1 Тим. 3, 16), а значит – бьющие в самое сердце христианской веры… Хороший христианин не будет стесняться убеждать их в том, что Христос есть Путь, Истина и Жизнь и невозможно прийти к Отцу Небесному иначе, чем через Него (Ин. 14, 6); он будет говорить им, что двери христианства открыты и для них. Но этот хороший христианин не поднимает на них меча! Даже если бы он был могущественным человеком – каким-нибудь князем или царем. Не поднять меч на врага, не поднять меч на того, кто ненавидит то, что ты любишь – это и есть мир во имя Христа!

- Но ведь христиане воевали! – сказал Богдан.

- Да, к сожалению, христианам приходилось воевать, - сказал папа. - Но, честно говоря, самые большие свои победы христиане одержали не мечом, а ношением креста! Вспомни – языческая Римская империя убивала христиан несколько веков. И христиане умирали, поколения за поколениями умирали ради Христа, и, в итоге, победили – империя признала их правоту и сами стала христианской! Как видишь, сынок – христиане победили, проливая кровь, но не чужую, а свою! Не пролить чужой крови, даже если есть такая возможность, даже если так кажется проще – это и значит – сохранить мир во имя Христа!

- А что такое – мир за счет Христа? – спросил Богдан.

- А мир за счет Христа – это то, что нам предлагают современные неверующие люди. Они не запрещают нам верить, но говорят – верьте, но молчите, верьте, но не пытайтесь убедить в своей правоте других! Ведь мусульманин расстраивается, если ему говорят о том, что основатель ислама Мухаммед ошибался! И иудей расстраивается, если ему говорят, что он зря ждет Миссию – ведь Миссия уже пришел и это – Иисус Христос. Поэтому – говорят нам неверующие люди – не расстраивайте иудеев, мусульман и прочих. Не говорите им о Христе. Верьте так, как хотите, но – молчите! Если вы будете молчать, среди людей будет меньше ссор. Вот это, сынок, и есть мир за счет Христа. И на такой мир мы не должны соглашаться!

- Не должны, - согласился Богдан.

- Такой мир, по сути, есть отрицание Христа. По сути, нам предлагают тихонечко Его предать! По сути, нам предлагают промолчать, когда кто-то скажет, что все равно – верить во Христа, в Аллаха или в Кришну. А это – не все равно, сынок, совсем не все равно! Мы ведь христиане, а значит - должны всерьез относиться к словам апостола Петра о том, что «нет другого имени (кроме имени Иисуса Христа) под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян. 4, 12). Видишь, сынок – путь спасения один, и этот путь – Христос. И если мы не говорим об этом пути с неверующими, то мы и Христа предаем, и этих людей лишаем надежды на спасение! А мы не должны так!

- Говорят, что каждый человек имеет право верить, как ему хочется, - сказал Богдан.

- Имеет право, - согласился папа. – Свобода вероисповедания вложена в наше сердце Самим Богом. Нельзя заставить верить. Заставить, к примеру, поклоны в Храме класть – это можно, и даже не очень сложно, но заставить именно верить во Христа – нет, нельзя. Так уж сотворен человек – только добровольно отдает он свое сердце… Но вот в чем дело – человек свободен отвергнуть Христа - Бога Истинного (1 Ин. 5, 20), и отдать свое сердце какому-нибудь идолу. Но от этого идол не станет Богом! К примеру, любой свободен верить в то, что планета Земля по форме квадратная или треугольная. Но от этой веры Земля не перестает быть шаром, а точнее – сплюснутым эллипсоидом! Так и Христос не перестает быть Истинным Богом от того, что многие люди в это не верят. А Аллах, описанный Мухаммедом в Коране, или Кришна, описанный в Бхагавад-гите, не становятся истинными богами просто потому, что кто-то поверил в них!

- Понятно, - согласился Богдан.

- Мы не должны прекращать говорить о Истинном Боге – о Христе, просто потому, что кому-то было бы спокойнее не слышать наших слов! В конечно счете, именно открытого исповедания веры ждет от нас Христос. «Итак, всякого, кто исповедает Меня перед людьми, того исповедаю и Я перед Отцом Моим Небесным; А кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом Моим Небесным» (Мф. 10, 32-33). Видишь – мы должны говорить с людьми о Христе. Если это « приводит к напряжению в обществе» - что ж, пусть приводит. Сам Господь, конечно же знал, что не все примут Его, не все захотят становиться Его учениками. Поэтому и сказал фразу, которая так смущает неверов: «Не думайте, что я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью его, и невестку со свекровью его» (Мф. 10, 34-35). Да, отношение ко Христу разделяет людей на тех, кто говорит Господу «да», и тех, кто говорит Ему «нет». Это – следствие человеческой свободы, в том числе и в ее самом трагическом проявлении - свободы отвергнуть Господа. Отношения между теми, кто сказал Господу «да» и теми, кто говорит ему «нет», конечно же, не могут быть безоблачными, ведь эти люди разошлись в оценке самого главного в жизни. Поэтому и есть «напряжение в обществе». Но  может, само это напряжение послужит к тому, что кто-то очнется от постоянных забот о деньгах, житейском успехе, и впервые всерьез подумает о Господе? А если наши слова и не приведут людей ко Христу – что ж, Бог им судья, а мы свое дело сделали. Мы не предали Его, и это – главное в жизни.     

- Так что же мне сказать учительнице, если она будет опять закрывать мне рот? – спросил Богдан.

- Если она будет именно «закрывать тебе рот», то не говори ничего, - сказал папа. – Христос не отвечал на ложные обвинения на суде просто потому, что это было бы бесполезным сотрясением воздуха. Нет смысла говорить с тем, кто заранее все решил и в любом случае не захочет тебя услышать. Но если она будет хотеть тебя понять, то скажи ей о том, что неверующие люди в любом случае много спорят. Они не спорят о Боге, но спорят политиках и исторических личностях, об артистах и о футболе… Вот в таких случаях святые учат нас молчать. Феофан Затворник считал, что спорить нужно только ради Спасения. Из-за чего-то другого – земель ли, правителей ли, соцстроя ли, да мало ли – не стоит спорить! Пусть в мирских вещах по их воле будет. Но о том, что касается Спасения, мы будем говорить и не замолчим! Ведь «какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а своей душе повредит»?! (Мф. 16, 26). Какой смысл во всеобщем мире, если все забудут Господа и все дружной толпой отправятся прямиком в ад?

 

 

 

 

 

15. О суеверии.

 

 

Этот разговор произошел в комнате девочек – Тоня рассказывала Тане о

водосвятном молебне, на котором та не была, потому, что болела. Тоня рассказала сестре о том, как батюшка произносил молитвы, как потом кропил всех участников молебна освященной водой...

- А еще святая вода помогает от всех болезней! – тоном заговорщицы закончила она. – Выпьешь – и от всех болезней вылечишься!

- Кто тебе это сказал? – раздалось с порога строго.

Девочки обернулись – в комнату вошел папа.

- Мне одноклассники рассказывали, - растерянно произнесла Тоня.

- Одноклассники... – проговорил папа.

Он сел на стул, вздохнул.

Девочки подошли к нему.

- Ну, а сама ты кому рассказывала? – спросил папа Тоню.

- Только Тане, - ответила та.

- Никому больше этого не говори, - сказал папа.

- Чего - не говорить? – не поняла Тоня.

- Что святая вода лечит от всех болезней.

- Почему?!

- Потому, что это не правда, - сказал папа строго. – Освященная вода – это святыня, а не лекарство! Учения Православной Церкви о том, что святая вода лечит все болезни – нет, и никогда не было!

Девочки молчали – видно было, что они не понимают отца.

- Вы слышали такое слово – «суеверие»? – спросил папа. – Знаете, что оно означает?

Девочки робко пожали плечами.

- Суеверие – это вера в то, чего нет, в то, что не имеет под собой никакого основания, - сказал папа. – Проще говоря – вера в глупые сказки. Есть, например, такое суеверие – люди бояться идти, если дорогу им перебежала черная кошка. Думают – беда случиться. Это глупости, конечно – кошка к беде никакого отношения не имеет.

- Я в черную кошку не верю! – сказала Таня.

- И я! – сказала Тоня.

- Молодцы, - сказал папа. – Но то, что черная кошка – суеверие, сказка - понятно многим. А вот если рассказывать сказки о жизни Церкви, многие могут не разобраться, что это – именно сказки, и может случиться беда. Вот расскажешь ты, Тоня, эту сказку, ну, к примеру, своей однокласснице Маше, и она решит, что это не ты выдумала, а Церковь так учит – ведь она знает, что ты из воцерковленной семьи. А потом у Маши заболит, например, зуб. Она станет его лечить святой водой, а зуб возьмет и не выздоровеет! Что тогда будет? Тогда Маша будет думать, что это Церковь ее обманула. Понимаешь, Тонь? Она будет думать, что ее обманула именно Церковь, а не маленькая девочка, которая болтает то, чего не знает!

- Папа, я никому, кроме Тани не рассказывала! – воскликнула Тоня.

- И не рассказывай, - сказал папа. – Церковь учит многим удивительным вещам. Что Бог сотворил мир, что человек грехом все испортил, что Бог стал Человеком и принял смерть на кресте, чтобы спасти всех нас для вечной жизни... Видишь – как много удивительного! И заметь – все это мы не выдумали, а узнали от Самого Воплотившегося Бога Иисуса Христа и от Его учеников – апостолов. Об этом нужно рассказывать друзьям, а глупых сказок повторять не надо – Церковь в этом вовсе не нуждается.

- Пап, так что – от святой воды не может пройти больной зуб? – спросила Таня.

- Может, - ответил папа. – Человек может прикоснуться к любой святыне, и по воле Бога через нее исцелиться от любой болезни – Богу это совсем не трудно сделать. Прикасались ведь люди к краю одежды Господа, чтобы исцелиться от болезней? Прикасались. Заметь, что край одежды – это ведь не Сам Господь! И, тем не менее – исцелялись ведь! (Мф. 14, 36). Так что Господь исцеляет людей через святыни, хотя святыни – это все-таки не Он Сам. Но это, во-первых, бывает не всегда (если Господь видит, что человеку полезнее поболеть, то исцеления не произойдет), а во-вторых – святыни существуют не для этого.

- А для чего? – спросила Тоня.

Папа улыбнулся.

- Видишь ли, дочка, - сказал он. – Человек состоит из того, что он видел, что слышал, к чему прикасался. Ну – устроены мы так. Вот почему полезно смотреть на хорошее, и вредно – на плохое. Например, когда ты читаешь Святое Писание, думаешь над ним, спрашиваешь значение тех или других слов у взрослых – ты постепенно становишься лучше. Ты всматриваешься в образ Господа Иисуса Христа или его учеников, и как бы «пропитываешься» тем, во что всматриваешься. В Святом Писании – море любви, доброты, и ты ей учишься. Тебе хочется подражать жизни апостолов или Самого Господа. И это – правильно, конечно. А вот если ты будешь часами смотреть мультик «Том и Джерри», ты будешь «пропитываться» совсем другим – равнодушием, жестокостью, которых так много в этом мультфильме.

- Но ведь святая вода – это не книга и не мультик, - сказала Тоня. – Ее ведь нельзя прочитать!

- Конечно, - сказал папа. – Но дело в том, что человек – существо сложное. Чтение святых слов пропитывает человека через его ум. Но есть и другой способ восприятия – прямо через душу. Это не так просто понять, но – что есть – то есть! Если человек целует святую икону, если соприкасается со святой водой или с миром от святых мироточивых мощей – душа его освящается от близости с этими святынями.

Девочки молчали – было видно, что им трудно понять.

- Вы помните Евангельские рассказы о том, как Христос исцелял бесноватых? – спросил папа.

- Я помню, - сказала Таня.

- И я, - сказала Тоня.

- Однажды, еще совсем молодым человеком, я видел бесноватую женщину своими глазами, - сказал папа. – Это было в Киеве, в Киево-Печерской Лавре. Там я был на молебне в подземном Храме Святого Феодосия в Дальних пещерах. И она там была, эта женщина. Бедняга – она так мучилась. Рычала нечеловеческим голосом, даже не как пес – как лев!.. Ей явно было больно. Но из Храма она не уходила! Я потом спросил одну женщину, киевлянку, которая бывала в Лавре постоянно – помогает ли бесноватым то, что они находятся в Храме? И женщина сказала мне – помогает. Бес ведь порабощает человека, когда тот много грешит, но когда человек приходит в Храм, чтобы лечиться от этой напасти – он постепенно меняется. Он читает Писание, много молится, постится, постоянно соприкасается с иконами, мощами, многими святынями... Исповедуется и причащается, конечно. И постепенно становится другим – так действуют на него святыни, вернее – так действует подаваемая Господом через святыни благодать. И бес уходит – ему нечего делать в том, кто покаялся, изменился, стал лучше... Вот для этого существуют святыни, Тоня. 

- Я это одноклассникам рассказать не смогу – слишком сложно! – заявила Тоня.

- Сможешь, - улыбнулся папа. – Может быть, не завтра, но чуть позже – обязательно сможешь. Ты, главное, по чаще смотри в сторону Церкви, читай, спрашивай, в общем – учись. Учись для того, чтобы рассказывать подружкам о том, что в Церкви действительно есть, и не говорить о том, чего в ней нет. 

 

 

 

16. О чтении Святого Писания.

 

 

В этот день Богдан пришел из школы в задумчивости. Обедать сел вместе со всеми, но рассеяно ковырял вилкой картофельное пюре – было видно, что его мысли заняты не едой.

- У тебя что-то случилось, сынок? – спросил папа.

- У меня – нет, - ответил Богдан. – Просто сегодня у нас был новый учитель, по географии...

- И что?

- Он не верит в Бога, - сказал Богдан.

- Жалко человека, - сказала мама. - Но так бывает, сынок. Разве ты впервые видишь неверующего человека?

- Не в первый раз, конечно, - ответил Богдан. – Но тут особый случай! Он сказал, что окончательно утвердился в атеизме, когда в молодости прочитал Библию!

Он выглядел очень огорченным и растерянным.

- И именно это тебя смутило? – догадался папа.

- Да, - ответил Богдан. – Разве так может быть? Ведь в Библии написано про Бога! Люди должны читать и – верить, а тут – такое... Неужели читать Святое Писание – вредно?

Папа встал из-за стола, вышел из комнаты, но через минуту вернулся, неся в руках толстую книгу.

- Тут вот была хорошая цитата из Симеона Нового Богослова, - пробормотал папа, листая книгу. – Та-а-ак... Сейчас найду... А – вот! – голос папы стал торжественным. – «Душа, желающая поучаться в законе Божием день и ночь, ни от чего не получает в этом отношении столько пользы, как от исследования Божественных Писаний; потому, что внутри этих Писаний сокрыты помышления благодати Святого Духа» - вот что говорил великий православный святой! Так что читать Библию не вредно, а как раз полезно, Богдан! Если ты знаешь Писания – ты не будешь впадать в глупые суеверия. Если ты знаешь Писания – тебя не собьет с толку сектант, остановивший тебя на улице. Вообще – мне самому никогда не были понятны люди, которые не хотят читать Библию, в особенности – Новый Завет. Как можно любить Христа и не хотеть знать, что Он говорил и что делал?!

- Пап, но ведь учитель все прочитал, и вот что вышло! – воскликнул Богдан.

Папа сел, отложил книгу.

- Видишь ли, сынок, - начал он, - ко всякому серьезному делу нужно подходить с умом. Я вот – столяр. У нас на заводе есть разные станки, и к каждому из них надо подходить с умом, точно зная, как на нем можно работать, а как – нет. А если будешь пытаться работать, не соблюдая простых правил, то и стол не сделаешь, и станок сломаешь. Или руки лишишься! Так же и с изучением Писания – его можно изучать и правильно и не правильно. Если правильно – душа будет возрастать в христианстве, а если не правильно – получится так, как у твоего географа.

- Пап, - а правильно и не правильно – это как? – спросила Таня.

- Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят, - сказал папа. – Евангелие от Матфея, глава 5 стих 8.

- Это из Нагорной проповеди, - кивнул Богдан.

- Да, - улыбнулся папа. – Так вот – чистое сердце и есть тот инструмент, которым познается Писание. Дело в том, что все мы очень далеки от того, чем должны быть – наше сердце весьма и весьма загрязнено грехами, и именно поэтому мы не можем многого понять в Писании. Гордый человек думает – прочту и во всем сам разберусь. Но сердце его не очищено, и потому они многого в Писании не понимает. Так, наверное, случилось и с твоим географом – он ничего не понял и поэтому отверг и Библию, и само христианство. Это – не правильный подход.

- А какой правильный? – спросил Богдан.

- Во-первых – встретив смутившее тебя место в Писаниях не спешить отвергать Библию и Церковь, и Самого Бога, а интересоваться – как понимали это место отцы Церкви – ведь они были к Богу ближе, а значит - видели то, чего не видишь ты. А главное - очищать свое сердце. А сердце очищается тогда, когда человек пытается не только читать Евангелие, но и жить по нему – то есть выполнять Божии заповеди. Вот, еще есть у Святого Симеона... – папа опять принялся листать книгу.

- Да – вот! - сказал он. – Вот что говорит Святой Симеон: «от выполнения заповеди рождаются добродетели, а от добродетелей делаются явными таинства, сокрытые в букве Писания».

Дети молчали – видно было, что они поняли не все.

- Ну, обычно получается так, - начал папа. – Человек приходит в Церковь, бывает на службе, участвует в таинствах, слушает проповеди, читает Писания. В начале он понимает не многое. Но если всерьез пытается выполнить то немногое, что понял (и при этом не перестает участвовать в жизни Церкви и изучать Писания), то  этим очищает свое сердце и спустя какое-то время понимает уже чуть больше. Пытается выполнять и то новое, что понял  – еще чище становится сердце, еще больше становится понятным! Так в познании и в выполнении воли Божьей проходит жизнь настоящего христианина. Серафим Саровский читал Евангелие постоянно. За неделю он прочитывал весь Новый Завет, и на следующую неделю начинал читать его заново – и так из года в год. Зачем, спросите вы – ведь текст Писаний не менялся? Текст-то не менялся, но менялся сам Серафим и каждый раз видел в Писании что-то новое, то, чего не видел раньше. Видел – и пытался исполнить. Это – правильный подход к жизни. Итог такой жизни – Царство Божие, которое обнаруживает человек у себя в душе еще при нынешней жизни (Лк. 17, 20-21), но которое полностью раскрывается, конечно, в жизни будущего века.

- И у тебя так было? – спросил Богдан. – Ну, в смысле, что ты сначала чего-то не понимал, а потом – понимал?

- Ну конечно! - ответил папа. – Я вот раньше совершенно не понимал много из того, что говорит апостол Павел в своих посланиях – больно сложным они для меня казались. А теперь, как его послания читаю – понимаю, и даже удивляюсь – как я мог раньше что-то не понимать? А псалмы я начал понимать только после того, как стал их заучивать наизусть.

- Наизусть? – изумился Богдан.

- Да, сынок, - сказал папа. – К сожалению, ежедневное чтение кафизм мне мало помогало – я пробегал глазами по тексту и ничего не понимал. Сложный язык, сложные образы… Но все святые без исключения очень хвалят Псалтырь! «Лучше солнцу не светить, чем человеку не читать Псалтырь» - говорил Иоанн Златоуст. И я попробовал заучивать псалмы наизусть. И знаешь – дело пошло! Просто ты не сможешь выучить псалом, если глубоко не вникнешь в него, не разберешься, что в нем к чему, верно? Ну, вот я и разбирался. И знаешь, оказалось, что псалмы действительно содержат в себе такое богатство!

- Пап, а ты что, знаешь наизусть все псалмы?! – спросил Богдан.

- Нет, не все, - ответил папа.

- А сколько?

Папа пожал плечами.

- Больше, чем знал несколько лет назад, но меньше, чем хотел бы знать, - ответил он уклончиво. – Но, быть может, с помощью Божьей когда-нибудь выучу все. Оно того стоит, сынок, ведь псалмы – это такое богатство! Как, в общем-то, и все в Библии. 

- Пап, а теперь для тебя в Библии все понятно? – спросил Богдан. – Или и теперь для тебя есть что-то сложное в Писаниях?     

- Конечно, есть сложное, - улыбнулся папа. – Но я надеюсь, что со временем я буду понимать больше, чем теперь. И вы поймете, и, может быть, больше моего, если не будете лениться и не прекратите вслушиваться в слово Божье и исполнять его.

 

 

 

 

 

 

 

17. О книге «Еклесиаста».

 

 

         Однажды Богдан сказал папе:

         - Не понимаю, как можно любить «Книгу Екклесиаста»!

         - А что такое? – не понял папа. – Чем тебе царь Соломон не угодил?

         - Да тоска зеленая! - поморщился Богдан. – Все у него суета! Это суета, то суета! Работать – суета, веселье – суета, мудрость – суета. Если так смотреть на мир, то лучше не жить, а сразу удавиться! И вообще, я где-то слышал, что эту книгу вовсе не Соломон написал!

         - Именно Соломон, - сказал папа. – Вот смотри, - он открыл Библию на нужном месте. – «Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме. Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме» (Еккл. 1, 1; 1, 12), – папа отложил Библию и посмотрел на Богдана.

         - В те времена любой потомок Давида мог назвать себя его сыном! – сказал Богдан. – Тогда это было нормальным.

- Молодец, грамотный! - усмехнулся папа. – Да, действительно, назвать себя сыном Давида мог даже его прапрапрапраправнук. И действительно - для библейских времен в этом не было ничего странного. Евангелист Матфей называет Иисуса Христа «сыном Давида, сыном Авраама» (Мф. 1, 1). А ведь сколько поколений отделяет этих людей друг до друга! Но дело в другом. Мы, сынок, хорошо знаем историю царя Давида и его потомков. Уже при Ровоаме (сыне Соломона, внуке Давида) произошло разделение и возникло два царства – Израильское и Иудейское. С этих пор потомки Давида правили только в Иудейском царстве! Никто из них, за исключением Соломона, не правил над всем Израилем! Даже Господа Иисуса Христа называли царем Иудейским, а не царем Израильским! Помнишь, в Евангелии от Иоанна описано, как римские воины издеваются над Господом, бьют Его и говорят при этом: «Радуйся Царь Иудейский» (Ин. 19, 3)?

         - Помню, - сказал Богдан.

- Вот и получается, что потомок Давида, который правил в Иерусалиме над всем Израилем – это  мог быть только Соломон и никто другой! – сказал папа. – К тому же, Екклесиаст пишет о себе так: «И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме, и мудрость моя пребывала со мною» (Еккл. 2, 9). Кто в ветхозаветные времена прославился своей мудростью?  Царь Соломон. А своим богатством? Опять-таки - Соломон!

- Ладно, убедил, - сказал Богдан. – Книга эта написана царем Соломоном. Только она мне совсем не нравится!

- Это потому, что ты еще юноша, - сказал папа ласково. – А Соломон писал эту книгу глубоким стариком. Переживание мира и стремление к Господу у молодых людей одно, а у стариков – другое. В этом нет ничего странного, это – вполне нормально. Я тоже не мог оценить эту книгу Писания, когда был молод. Но годы идут, и я все больше и больше понимаю ее.

- Расскажи, пап! – попросил Богдан. – А то я эту книгу совсем не понимаю.

- Видишь ли, - начал папа. – Царь Соломон здесь пишет не о небесном, а о земном. Он ведь постоянно повторяет одно и то же выражение – «под солнцем». «Что пользы человеку от всех трудов… под солнцем»  (Еккл. 1, 3). «Какие дела делаются под солнцем – все суета и томление духа» (Еккл. 1, 14). «Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие, место правды, а там неправда» (Еккл. 3, 16). «Под солнцем» (на языке Соломона) - это здесь, сейчас, в нашем мире. «Книга Екклесиаста» – это плач по нашему миру, забывающему Бога, по нашей жизни, которую мы сами делаем безбожной. Вот ведь что интересно – многие люди думают, что жизнь царя Соломона была просто сказочной. Его отец Давид всю жизнь воевал, а Соломон жил в мире. Соломон был очень мудр, невероятно богат, его очень почитали… Миллиарды людей были бы согласны поменяться с ним местами. И вот этот человек, которому земное благополучие было отмеряно полной мерой, написал, что это благополучие на самом деле ничего не стоит! «Все суета и томление духа»!

- Почему? – все еще не понимал Богдан.

- Потому, что в нашем мире нет ничего по-настоящему прочного, - сказал папа. – Сегодня ты жив, а завтра – мертв, и никак не сможешь продлить себе жизнь хотя бы на час! Сегодня у тебя есть богатство, дети, а вот – раз, и нет ничего! Не веришь – прочти «Книгу Иова»! Соломон все это видел, все это понимал, и очень от этого страдал. Вроде бы все было, и – ничего не получалось! Он, конечно, хотел стать святым, хотя бы той ветхозаветной святостью, как его отец Давид, и – не стал. В этом, конечно, главная трагедия его жизни. Именно из-за грехов Соломона распалось царство Израильское.

- Да, мы об этом читали, - сказал Богдан.

- У Соломона было все, о чем мечтает большинство людей, - продолжил папа. - А счастья – нет, не было! Посмотри, разве богатый, мудрый и почитаемый Соломон называет себя счастливцем? Нет, сынок. Наоборот: «И возненавидел я жизнь, потому, что противны мне стали дела, которые делаются под солнцем; ибо все – суета и томление духа!» (Еккл. 2, 17). А почему? Потому, что все земные труды непрочны. Вот человек строит дом, но разве этот дом не разрушится? Вот люди строят страну, но разве эта страна – навсегда? Спроси об этом жителей Вавилона, Мидии или Кушана…

- Кушана? – переспросил Богдан.

- Было такое государство в Средней Азии, там, где сейчас Афганистан и Пакистан, - сказал папа. - Прекратило свое существование, кажется в 3-м веке.

- Как я их спрошу? – не понял Богдан. – Они ведь все мертвые!

- Да, мертвые, - согласился папа. – И страны, и люди, которые в них жили, работали, строили дома, воевали, пировали, играли свадьбы, дружили, враждовали, рождались, умирали… Все непрочно в нашем мире, «под солнцем» - вот об этом и плачет Соломон. Но ты, сынок, помнишь, чем заканчивается его книга?

Богдан задумался.

- Н-нет, - неуверенно протянул он.

Папа открыл нужную страницу и прочитал торжественно.

- «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому, что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно или худо» (Еккл. 12, 13-14).

Папа закрыл Библию.

- Вот ради этих слов Соломон и писал свой труд, - сказал папа. – Этот слабый, грешный, но мудрый человек, понимающий, насколько мы все обезображены грехом, долго плакал над этим миром. А потом дал нам надежду. Суд Божий – вот надежда для нас. Суд Божий – это возможность вырваться из временного мира, где «все суета и томление духа» (Еккл. 1, 14). Суд Божий закончится полным освобождением – вечным Небесным Иерусалимом, где Бог будет жить вместе с людьми, и где Он «ототрет всякую слезу» (Откр. Гл. 21). Вот это и есть единственное спасение от суеты, которая так не нравилась Соломону – ведь только вечное, нерушимое спасает от временного, суетливого. И именно для этого нужно соблюдать заповеди, ведь они – те ступени, по которым Господь возводит нас в этот Небесный Иерусалим. Теперь понял, сынок?

- Понял, -  сказал Богдан.

- Пока мы здесь, в этом временном мире, мы обречены на суету, - сказал папа. – Это – неизбежно. Но строя дом, засевая поле, работая, мы не должны забывать заповеди Божии и конечную цель – наш настоящий дом, Небесный Иерусалим, где мы будем вместе с Господом. В этом – все для человека! И это – сущность всего! И именно об этом сказал царь Соломон в конце своей книги.

- Да, теперь я понял, - сказал Богдан. – Все-таки «Книга Екклесиаста» - хорошая книга!

 

 

 

18. О язычестве и христианстве.

 

 

         Однажды Таня спросила папу:

         - Пап, а что такое «язычество»?

         - Это – народные религии, - ответил папа.

- Что-что? – не поняла Таня.

- Это религии, которые выдумывают люди, - пояснил папа.

- Пап, я все равно тебя не понимаю! – возмутилась Таня.

- Хорошо, - сказал папа и сел на диван. – Ты, конечно, помнишь, что когда-то давно у людей был один язык, и они были одним народом? – спросил он Таню.

- Да, конечно, - ответила она. – А потом они захотели построить Вавилонскую башню, и Бог сделал так, что появились разные языки и люди не смогли понимать друг друга.

- Правильно, - кивнул папа. – Идея построить Вавилонскую башню была не угодна Господу, и Он разделил людей на разные народы. Я думаю, что сделано это было для того, чтобы ошибки или какие-то глупые идеи одних людей не заражали бы все человечество – ведь для многих, говорящих на другом языке, эти идеи просто не понятны! То есть, доченька, именно язык разделяет народы. Германцы изъясняются на своем языке, русские – на своем, англичане – на своем.

- Это и есть язычество? – спросила Таня.

- Не торопи меня, я еще не договорил, - сказал папа. – И так, после Вавилонской башни человечество разбилось на несколько народов. Но вместе с этим люди все больше и больше забывали Бога! То есть, конечно, в народах ходили сказания об творении мира, об Адаме, о грехопадении, о потопе… Но постепенно воспоминания людей стали путаться, забываться и перевираться. Были люди, которые, как праведный Иов, думали о Господе правильно, а ведь Иов жил не только до Христа, но и до Моисея! Но большинство, как я уже сказал, все забыли. Но вот в чем дело – человек не может без Господа! И люди начали просто придумывать себе образы и имена «богов», чтобы заглушить в своих сердцах тоску по Истинному Богу! Поскольку на тот момент люди уже были разбиты по разным народам, то и эти придуманные, народные религии были очень разными. Это и есть язычество. Дело в том, что на церковно-славянском языке слово «языки» означает просто «народы».

- Во-от как! – протянула Таня. – А эти придуманные религии были плохими?

- Они были такими, как их творцы, то есть люди, - сказал папа. – Коль люди, оторвавшись от Бога, стали не хороши, то как они могли придумать хорошие религии? К тому же в дело вмешались бесы. Эти существа умеют внушать людям ложные идеи! Доходило до того, что люди приносили в жертву бесам собственных детей!

- Как?! – изумилась Таня.

- Вот так, - со скорбью развел руками папа. – Об этом много говориться в Ветхом Завете. Например, в 105 псалме сказано: «И приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам»  (Пс. 105, 37).

- Какой ужас! – сказал Таня.

- Да, - согласился папа. – Впрочем, были языческие религии и помягче, но все рано, хорошей, а уж тем более, истиной, спасительной, ни одна из них быть не могла!

- Почему? – спросил папа.

- Потому, что человек не способен выдумать Бога, - сказала папа. – Не идола, а именно Бога, Истинного Творца. Согласись – ведь Творец так велик, а мы так малы! Творец создал этот видимый мир, и мир ангелов, Он управляет все этим многообразием, а мы…

- А я не могу сотворить ничего - даже мороженое! – сказала Таня.

- Да, - кивнул папа и улыбнулся. – Мы не можем сами ничего наверняка знать о Господе просто потому, что у нас с Ним слишком разные масштабы – Он Велик, а мы – малы. И что же – мы обречены на не знание и на глупые языческие фантазии? Ну, если бы Господу до нас не было никакого дела, то так бы и было, конечно. Но Господь любит нас, и потому Сам говорит с нами, раскрывая правду о Себе! Вот, к примеру, откуда взялись у людей знания о Боге в Ветхозаветное время? Господь через пророков оглашал людям Свою волю. Он давал людям правила жизни – это был ветхозаветный Закон, Он сообщал все нужно о Себе, а так же говорил о Своих планах. Не случайно ведь люди ждали Спасителя мира, Христа, Мессию! Ведь они не сами это выдумали – об этом им сообщил Господь через пророков!

- А потом Он Сам стал Человеком! – сказала Таня.

- Да, - сказал папа. – Обрати внимание – Господь постепенно открывал людям Себя. Мало по малу, слово за словом, чудо за чудом, он подводил их к пониманию того, Кто же Он! Не случайно самое большое исповедание веры, слова Фомы: «Господь Мой и Бог Мой!» (Ин. 20, 28) было произнесено после самого большого чуда Господа – Его воскресения из мертвых! Так Его ученики поняли, что Он действительно есть Творец мира, Истинный Бог! Так они поняли, что Он, Христос, действительно есть «путь, и истина и жизнь» (Ин. 14, 6). И они сохранили в Святом Писании и Придании драгоценные слова Господа – ведь Он сам сотворил мир, а значит его слова о мире, о Творце, о нашем грехопадении и о спасении – драгоценны, истины! Так же они поняли, что Спасение без Него невозможно, потому, что «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня», сказал Господь (Ин. 14, 6). Именно поэтому христианство и называют религией откровения. То есть мы думаем о Боге не то, что нам самим придумалось, а то, что Он Сам о Себе нам сообщил! И именно поэтому, желая что-то важное узнать о жизни или о мире, или о нас, людях, или о Господе, нужно не фантазиям придаваться, а в учение Церкви всматриваться. Там и найдем правду, правду, полученную нами от самого Господа!

 

 

 

19. Об Аврааме, отце верующих.

 

 

Однажды Богдан спросил папу:

- Пап, а почему Авраама называют «отцом верующих»?

Папа ненадолго задумался, вспоминая.

- Так называет Авраама апостол Павел в «Послании к Римлянам» (Рим. 4, 11), - сказал он после недолгого раздумья. – Конечно, имеются в виду не только евреи, которые произошли от Авраама, но и верующие Господу из других народов (Рим. 9, 6-8). Наверное, это потому, что мало кто мог так доверять Господу, как этот человек. Вообще, сынок, слова «вера» и «доверие» ведь не зря так похожи! Мало верить в то, что Бог, Творец мира - есть, существует; и даже мало соглашаться с тем, что этот Творец – Иисус Христос. Нужно сделать первый шаг на встречу к Этому Богу, потом второй, третий… И ведь Он Сам указал нам, что нужно делать.

- Эти шаги - заповеди? – уточнил Богдан.

- Эти шаги – все, чему учит Церковь Христова, - сказал папа. – Это жизнь по заповедям, это принятие Церковных Таинств, это молитва… Всему этому нас учит Сам Господь, от нас требуется доверять Его словам и исполнять их. А это – не всегда просто. Святое Писание знакомит нас с людьми, которые доверяли словам Господа так, как нам и не снилось!

- Например, Авраам? – предположил Богдан.

- Не только Авраам, - сказал папа. – Например, Ной. Представь себе человеческое общество перед всемирным потопом. В те времена люди страшно развратились, «все мысли, и помышления сердец их было зло во всякое время» (Быт. 6, 5). Господь дает им сто двадцать лет на исправление, но никто и не думает исправляться (Быт 6, 3)! И лишь Ной, последний из праведников, слушается слов Господа. Господь открывает Ною, что будет потоп и вода смоет с лица земли упрямое, и потому - неисправимое человечество. Сам Ной, его жена, трое сыновей и их жены должны спастись в ковчеге. И Ной начинает строить ковчег. Он строил ковчег долго, очень долго. Разумеется, его родственники, соседи, приятели, приходили к нему и интересовались – что это такое он делает? Ведь постройка этого ковчега, конечно же, казалась им странной, как показалось бы странным нашим соседям, если бы мы с тобой начали строить корабль для полета на Юпитер у нас во дворе.

Богдан усмехнулся.

- В нашем дворе не поместится такой корабль! – сказал он.

- Не важно, - отмахнулся папа. – Важно то, что Ной, конечно же, рассказал людям о повелении Господа и о будущем потопе. И люди не поверили Ною! Им ведь никто не мешал строить свои ковчеги, или просить Ноя, взять с собою и их. Но они этого не делали. Думаю, что долгие, долгие годы они насмехались и издевались над праведником. А он все строил и строил. Строил потому, что верил Господу. А потом, когда ковчег был построен, пошел невиданный дождь, и шутники, высмеивающие упорство Ноя, утонули. А Ной стал родоначальником нового человечества. И все потому, что доверял Господу. Так что вера Ноя восхищает меня, сынок. Но вера Авраама восхищает меня еще больше!

- Почему? – поинтересовался Богдан.

- Доверие к Богу Авраама было огромным, уникальным, - сказа папа. - Его подвиг веры начался с того, что он исполнил повеление Бога оставить свою землю, своих родственников, и пойти жить на чужбину (Быт. 12, 1). Сейчас суть этого подвига многим не понятна (у нас нет ничего необычного в том, что кто-то переселяется в другой город или в другую страну), но древний мир не знает ценности отдельной человеческой личности. Именно поэтому в ветхозаветные времена, кажется, никого не смущает уничтожение не только боеспособных врагов-мужчин, но и их детей... Человек в том мире – лишь часть народа и вне этого народа он – никто. Ему, чужаку, не помогут люди, любой может убить его просто по произволу. Не зря в Псалтыри так часто говориться о том, что Господь хранит пришельцев (Пс. 145, 9). Им, пришельцам, нечего было надеяться на милость людей – только на Господа. Уйти от своего народа – это уйти в абсолютную незащищенность. И Авраам решается на это – оставить всякую человеческую опору, и жить, опираясь только на Бога.

И Бог не подводит Авраама. Он хранит Авраама в чужой земле. Господь не раз спасает Авраама от тех или иных неприятностей. И Авраам благодарен за это Богу. Книга «Бытие» сохранила несколько бесед Господа и этого удивительного человека – возьми, прочти сам, не маленький уже... Наконец, Господь совершает над Авраамом и его женой Саррой чудо – их сын Исаак появляется на свет, когда Авраам и Сарра уже очень, очень стары.

- Да, я это помню, - вставил Богдан. 

- Прошло несколько лет, и Авраам был испытан Богом еще раз, - сказал папа. – Это было последнее испытание, но – какое испытание! – папа открыл Библию, полистал, нашел нужную страницу и прочел: - «Бог искушал (то есть – испытывал!) Авраама и сказал ему: возьми сына своего и принеси во всесожжение» (Быт. 22 1, 2).

- Какой ужас! – протянул Богдан.

- Здесь нужно кое-что понимать, - сказала папа. – Библия знает случаи, когда люди приносили в жертву своих детей. Эти люди – жители древнего Ханаана. Бесы задурили этим несчастным людям головы, и они стали приносить младенцев в жертву идолу Ваалу. Именно за это жители Ханаана были изгнаны со своей земли, и, в итоге, погибли. В Ветхом Завете много описаний войн жителей Ханаана с потомками Авраама, евреями. Но не только евреи ненавидели этих идолопоклонников-детоубийц. Древние Римляне, которые и сами не были святыми, тоже ненавидели хананеев. Но это тема отдельного, долгого разговора. А мы вернемся к Аврааму. Именно к нему обращены слова «принеси во всесожжение своего сына», и их говорит Сам Господь. Только один раз, единственный раз в истории Сам Господь обращается с таким требованием к человеку!

- Пап, но ведь Авраам мог обмануться! – сказал Богдан. – К примеру, Сатана мог прикинуться ангелом света и сказать это от лица Бога!

- Сатана мог бы обмануть тебя или меня, но не Авраама, - сказал папа. – Авраам знал Господа настолько хорошо, насколько Его вообще мог знать ветхозаветный человек. Ты помнишь слова Христа: «Овцы слушаются голоса пастыря, и за ним идут потому, что знают голос Его. Я есмь Пастырь добрый» (Ин. 10, 3-11). Так и Авраам – он знал Голос Господа, и не мог этот Голос перепутать ни с чьим голосом! Нет, сынок, Авраам знал, твердо знал, что с ним говорит именно Господь!

Представь ситуацию – Авраам уже стар, он очень любит Исаака, он сам с радостью пошел бы на смерть вместо него! Более того – Авраам явно недоумевает. Ему обещано Господом, что от него произойдут народы, а это возможно лишь в случае, если Исаак останется жив. Но – Авраам выполняет волю Бога, хотя и не понимает ее.

- Почему? – спросил Богдан.

- Почему? Потому, что Авраам хорошо знает Бога. Он знает, что он и Господь – друзья. Скажем, когда Господь делился с Авраамом Своими планами относительно уничтожения погрязших в грехах Содома и Гоморры, и Авраам решался эти планы обсуждать, почти спорить с Господом! (Быт. 18, 17-31). И Господь не вменил это Аврааму во грех – между друзьями возможны такие разговоры. В общем, Господь и Авраам дружат много лет, и Бог никогда не подводил его! И Авраам уверен - Бог не подводил его раньше, не подведет и теперь! Как сказал об Аврааме апостол Павел: «он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить» (Евр. 11, 19).

Папа возвысил голос.

 - И ведь действительно – Бог не подвел Авраама! – сказал он торжественно. - Ангел остановил руку, занесенную над Исааком, и в жертву вместо него был принесен овен (Быт. 22, 9-13). И Бог исполнил то, что обещал Аврааму. Мало того, что из потомков Авраама произошел еврейский народ, но и в жилах Спасителя мира, воплощенного Бога Иисуса Христа текла авраамова кровь. И Этот воплощенный Бог, Творец Мира, пошел на добровольную крестную смерть, чтобы все люди, и ветхозаветные и современные могли наследовать вечность…

Папа замолчал.

Молчал и Богдан – история Авраама требовала долгого и серьезного обдумывания.

- Кстати, и Исаака Бог наградил за то, что он так смиренно перенес это испытание – дальнейшая его жизнь протекала очень, очень спокойно. Спокойнее, чем жизнь его отца Авраама, и спокойнее, чем жизнь его детей – Исава и Иакова, - сказал папа. – Вот так, сынок! Нам нужно учиться у Авраама доверять Господу! Да, конечно, Господь больше ни к кому не обратится с требованием принести во всесожжения сына. И за это – слава Ему, потому, что мы бы такого не понесли! Но кое-что должны сделать и мы. Доверяя Господу, мы должны посвятить Ему наши жизни, служить Ему, а не своим грехам, выполнять Его волю, а не нашу волю, страстями искореженную… И тогда, милостью Божьей, мы наследуем то, что наследовали и Авраам, и Исаак, и Ной – жизнь вечную.

 

 

 

 

20. Кто такие «нищие духом»?

 

 

         Однажды Богдан сказал папе:

- Знаешь, пап, я тут передачу по телевизору смотрел, про Америку.

- Понравилось? - спросил папа.

- Не очень, - ответил Богдан. – Там говорили, что Америка рано или поздно развалится, и тогда во всем мире будет большое потрясение.

- И что? – спросил папа.

- Всем будет очень плохо! Вся мировая экономика на Америке завязана!

- Не переживай, сынок. Сегодня экономика на Америке завязана, завтра будет завязана на Китае, послезавтра, быть может, на Эфиопии… Что из-за этого переживать? Нужно учиться у апостола Павла, который говорил: «Умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему – насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии и в недостатке. Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Флп. 4, 12-13). Так что, не переживай, сынок. Америка, конечно, рано или поздно падет – ведь в нашем мире ничто не вечно. И не такие гиганты падали. Нет ни Римской империи, ни Византии, ни огромной Испанской империи… Когда-нибудь и США не будет. Но не переживай – и после падения Америки будет жизнь на Земле. Для нас главное – остаться христианами. Главное, чтобы Господь нас укреплял, и тогда мы все сможем!

Богдан робко кивнул, но папа видел, что из сердца сына не ушла тревога, навеянная передачей.

- Сынок, - начал папа. – Ты знаешь, что от эпидемии чумы в средние века умерло треть населения Европы?

- Что-то такое слышал, - пробормотал Богдан.

- Так вот, сынок – в мире постоянно появляются новые болезни – из-за мутировавших вирусов, например. Нет никакой гарантии, что завтра не начнется новая эпидемия, и по хлеще чумы! И еще не известно, как быстро люди научатся эту болезнь лечить!

Богдан молчал, и смотрел на отца, не понимая.

- А еще в космосе носятся миллионы астероидов, - продолжил папа. - И нет никакой гарантии, что через пару месяцев какой-то залетный камушек из космоса не столкнется с Землей, и не разнесет ее на куски! От этого вообще никак защититься нельзя!

- Пап, ты хочешь меня напугать? – спросил Богдан.

- Нет, я хочу тебя успокоить, - ответил папа. – Но для того, чтобы успокоиться, ты должен понять – не ты сберегаешь свою жизнь. Это делает Бог. Он сотворил тебя, вызвал Своим Словом тебя из небытия, хотя ты Его об этом не просил, и Он же будет поддерживать твое существование в этом мире столько, сколько Ему угодно. А потом призовет на Суд. Причем сделает это именно тогда, когда Ему будет угодно. И если Ему будет угодно, чтобы ты 150 лет прожил, то ты их проживешь, вне зависимости от Америки, от вирусов или от астероидов. Главное, чтоб ты понял – Господь лучше знает, что для тебя спасительно, а что – нет. Так что научись доверять Господу и ничего не бойся. Как сказано в одном из псалмов «Вскую прискорбна есть, душе моя? – папа перешел на церковно-славянский. – И вскую смущаеши мене? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего и Бог мой» (Пс. 41, 12).

- Это какой псалом? – спросил Богдан.

- Сорок первый, - ответил папа. – Так что послушай голос Святого Писания и научись надеяться на Господа. Если ты научишься доверять Ему по-настоящему, то никогда и ничего не будешь бояться. Ты помнишь заповеди блаженства из Нагорной проповеди Господа и Бога Иисуса Христа? Какая из них стоит самой первой?

- Блажены нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф. 5, 3) – легко вспомнил Богдан слова, которые каждое воскресенье слышал в Храме.

- Правильно, - сказал папа. – Заметь, сынок – именно эта заповедь первая! Она дается нам раньше, чем, скажем, заповедь о милосердии или чистоте сердца. Просто с этого все начинается, сынок. Нищие духом – это те, кто научились доверять Господу, и с этого начался их духовный рост!

- Все-таки это очень странное название – нищие духом, - заметил Богдан.

- Просто непривычное для нашего слуха, - сказа папа. – Если бы мы лучше знали Писание - скажем, те же псалмы - то не удивлялись бы – там о нищих, которых защищает Господь, часто говориться. К примеру: «Сей нищий воззвал, и Господь услышал и спас его от всех бед» (Пс. 33, 7). Видишь ли, сынок, любой, человек, всерьез задумавшийся о жизни, быстро поймет – мы ничего не можем удержать у себя в руках, ничего всерьез не можем контролировать. Достаточно вдохнуть жалкую бактерию, которую без микроскопа и не увидишь, и мы умираем. И близкие наши умирают, сынок! Мы бы все отдали, чтобы продлить им жизнь, но ничего не помогает! Или вот – какой-то человек умен, но достаточно лопнуть малюсенькому сосудику у него в голове, и он превратиться в беспомощного слабоумного старика. Этот список можно продолжать и продолжать, сынок. Вывод прост – стоит всерьез задуматься о том, как устроен наш мир, и понимаешь – мы не владеем ничем, мы ни от чего не можем себя защитить. Мы – нищие.

- И ты этим хочешь меня успокоить, папа?! – изумился Богдан.

- Ты не дослушал меня, - сказал отец. – И так, я - нищий, не способный удержать в руках ничего. Но, не смотря на это – я стольким обладаю! Я могу умереть в любую минуту, но мне скоро 40 лет, а я еще жив! И дети мои живы, и даже престарелые родители! И дом есть, и работа. И Церковь есть, которую я люблю! У меня, нищего – все это есть! А почему у меня это есть? Потому, что Бог – Единственный, Кто владеет всем - дает мне это! Он любит меня, и каждый день, каждую минуту дает мне и меня самого, и тебя, и твоих сестер, и маму… Я не забываю об этом, я вижу, что любовь Господа ко мне огромна, и поэтому я доверяю Ему. И я не боюсь жизни, сынок, потому, что знаю – Он проведет меня и среди бурь, не переставая любить меня, и не переставая давать то, что мне необходимо!

Богдан молчал, и папе показалось, что на этот раз сын понял его.

- Иногда Господь ведет нас через бури и трудности, - сказал папа. – Но и это Он делает любя нас! Видишь ли, сынок, мы, люди, не очень хороши. Одна из самых мерзейших черт человека – это способность обожраться, и забыть Того, Кто дал тебе все. Пресыщенность очень часто вгоняет нас в сон души, и мы больше не думаем ни о Господе, ни о Царстве Небесном, ни о чем полезном. Едим и спим, едим и спим – как животные… Но такая жизнь губительна для человека, душа умирает в ней! И тогда Господь посылает нам испытания, чтобы разбудить нас. Войны и трагедии, к сожалению, гораздо лучше пробуждают в нас живое чувство к Богу, чем спокойная жизнь. Именно поэтому они есть.

- Жаль, - сказал Богдан.

- Жаль, - согласился папа. – Но ведь корень проблемы в нас, в том, что мы неблагодарны! Да и потом, даже в буре, судьбы людей разнятся: один – губит свою душу, а другой – спасает ее! Ну, падет Америка, ну, будет встряска для всего мира… Что ж – мир знал много встрясок, и все они были не без воли Господа. Это – по Его любви к нам, и мы не должны бояться. Главное – и в буре любить ближнего, помогать ему, укреплять в моменты слабости… Если мы об этом не забудем, то сможем и в буре радовать Господа, и быть полезны людям! И если мы выдержим этот экзамен, то поселимся там, где «ототрет Бог всякую слезу с очей, и смерти не будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет» (Откр. 21, 4). Это главное, сынок, а быть буре, или не быть – пусть решит Господь!

 

 

 

21. Как правильно относиться к неприятностям.

 

 

Однажды Богдан пришел со школы очень расстроенным – с ним случилась неприятность, которая ему, подростку, казалась крупной.

Папа, как мог, утешал сына.

Наконец, Богдан успокоился, и спросил папу:

- Пап, а все беды, которые случаются с человеком они – от Бога?

- Да, сынок, - ответил папа. – И волос с головы твоей не падает без воли Отца Небесного. Господь попускает нам страдания для того чтобы эти страдания очищали нас. Это – как лекарство. Горькое, но – необходимое.

- Значит, то, что произошло сегодня, сделает меня лучше?

Папа внимательно посмотрел на сына.

- А вот это зависит от тебя, сынок! Случившаяся беда или очищает, или ожесточает. Очищает, если ты реагируешь на нее правильно, и ожесточает, если - не правильно. Господь и здесь не отнимает твоей свободы, сынок. Ты волен воспользоваться Его лекарством так, как сочтешь нужным – либо на пользу себе, либо – во вред.

Богдан с минуту помолчал.

- Я все-таки не совсем понимаю, - сказал он.

Папа сел рядом с сыном на диван.

- Я очень люблю житие преподобного Арефы, - сказал он.

- Кого? – переспросил Богдан.

- Преподобный Арефа был монахом в Киево-Печерской Лавре, - сказал папа. – То есть он, ясное дело, был христианином и хотел наследовать Царство Небесное – иначе в монахи не пошел бы. Но и у монахов случаются тяжелые препятствия на пути к Господу. Случилось такое препятствие и у Арефы. Дело в том, что он принес с собой в монастырь немалое богатство. Возможно, он хотел раздать его нищим или отдать настоятелю, как делали другие монахи, которые были богаты до поступления в монастырь. Но он не нашел в себе силы этого сделать. Более того – скупость превратилась у него в настоящую болезнь. Он не только не давал из своего богатства нищим даже и мелкой монеты, но и на самого себя не тратил. Просто хранил богатство у себя в келии, и чах над ним, как в стихах Пушкина: «Там царь Кощей над златом  чахнет».

- И даже на себя не тратил? – переспросил Богдан.

- Не тратил, - ответил папа. – На самом деле такая крайняя скупость - очень тяжелая духовная болезнь.  Ее прекрасно описал царь Соломон.

Папа потянулся за Библией и открыл ее на нужном месте.

- «Есть еще мучительный недуг, который видел я под солнцем, - прочел он. – Это богатство, сберегаемое владельцем во вред ему. И гибнет богатство это от несчастных случаев... Как вышел он нагим из утробы матери, таким и отходит (в гроб), и ничего не возьмет от труда своего. И это тяжкий недуг: каким пришел, таким и отходит. Какая же польза ему, что он трудился на ветер? А он во все дни свои ел впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде» (Еккл. 5, 12-16).

Папа отложил Библию.

- Ну, и, конечно, Господь не мог оставить Арефу в таком гибельном состоянии. Он освободил его от того, что порабощало бедного монаха. В один прекрасный день все богатство у Арефы украли.

- Вот он, наверное, злился! – предположил Богдан.

- Да, сынок, - сказал папа. – После пропажи драгоценного скарба Арефа не очистился, а озлобился. Он начал всех собратий по монастырю упрекать в том, что это они украли у него богатство. Напрасно братья-монахи утешали его, напрасно говорили, что ему надлежит возложить на Господа печали, и тогда Господь поддержит (Пс. 54, 23). Ничего не помогало. Наконец, бедняга Арефа заболел и впал в беспамятство. Братья монастыря молили Господа о бедном брате, ведь всем было ясно – если он умрет без покаяния, ему будет трудно на Суде Божьем – в очень уж плохом состоянии он пребывал.

- Да уж! – сочувственно покачал головой Богдан.

- Вдруг случилось вот что, - продолжи папа. – Больной Арефа, хотя уже давно лежал без сознания, вдруг громко закричал: «Господи, помилуй! Господи, прости! Согрешил я! Оно – Твое! Я не жалею его!» И после этого вопля он неожиданно пришел в себя и потом быстро начал идти на поправку. Братии монастыря он рассказал, что именно случилось с ним, когда он был в беспамятстве.

А в беспамятстве бедный Арефа видел перед собой бесов и Ангелов, которые спорили о его душе. Бесы говорили, что душа Арефы должна быть передана им. И Ангелам было трудно им возразить! Ангелы сказали Арефе: «О окаянный человек! Если бы ты благодарил Бога за то, что богатство было похищено, то это вменилось бы тебе в милостыню, как Иову. Если кто творит милостыню – это великое дело перед Богом потому, что творит по своей воле. Но бывает, что у человека злодеи крадут богатство. Но праведный человек предает все Богу, как будто не у него украли, а он сам отдал это все добровольно. Этим посрамляется дьявол, который хотел бы, чтобы человек всех хулил и во всем подозревал, а Господь на самом деле вменяет пропавшее в милостыню! Так что получает от происшедшего человек не вред, а пользу!» После этих слов Арефа и закричал то, что слышали все – что он раскаивается, что богатство уже не его, а Божие, и он отказывается от этого богатства и знать его не хочет. После этих слов бесы сразу же исчезли, Ангелы возрадовались, а Арефа начал выздоравливать.

- Надо же! – протянул, изумленно, Богдан.

- После этого Арефа совершенно изменился, - сказал папа. – На этот раз он правильно воспользовался испытанием, которое произошло с ним по воле Божьей! О пропавшем богатстве он всегда говорил словами Иова: «Господь дал, Господь и взял, да будет имя Господне благословенно» (Иов. 1, 21). Более того – и в других своих прегрешениях он усердно каялся, так старался во всем услужить братии, быть первым в послушании, в молитве и во всяком труде. За это Господь прославил Арефу, и его нетленные мощи и теперь пребывают в Киево-Печерской Лавре.

- Надо же! – еще раз протянул Богдан.

- Да, сынок, - сказал папа. – Господь хотел бы давать нам одни блага. Но иногда бывает так, что без горького лекарства нас не исправишь. И тогда Господь дает нам это лекарство. И мы не должны это забывать. Катастрофы и потрясения, войны и болезни, смерть близких и потеря всего нажитого, нищета и несправедливый суд – все это случается с нами не без воли Божьей. От нас лишь требуется правильно воспользоваться этим лекарством, чтобы оно очистило нас, а не озлобило.          

 

  

 

22. О том, что образованному человеку неизвинительно быть неверующим.

 

 

         Однажды Богдан сказал папе:

- Пап, я тут читал Евангелие от Матфея, и мне не понятна одна фраза Господа... – Богдан взял Библию, поискал:  - Вот, сейчас найду... Ага – вот, нашел! «Лицемеры! Различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете» (Мф. 16, 3). Честно говоря – я ничего не понял! При чем тут «лицо неба»?

Папа взял из рук сына Библию, посмотрел.

- Ну, вот же ответ, в предыдущих словах, – сказал он. – «Вечером вы говорите: будет вёдро, потому, что небо красно; и поутру: сегодня ненастье потому, что небо багрово» (Мф. 16, 2). А дальше следует эта фраза Господа про лицемеров. Господь упрекает фарисеев и саддукеев в том, что они умеют предсказывать погоду, но не могут узнать Его.

Богдан задумался.

- Пап, я все-таки не понял, - сказал он. – При чем тут погода? И почему они должны были узнать Христа?

- Видишь ли, - начал папа. – Фарисеи и саддукеи – люди образованные, они знают ветхозаветные Писания. И в этих Писаниях многократно говорилось о пришествии Христа. По сути, весь Ветхий Завет составлен так, чтобы Христос был узнан теми, кто эти Писания знает! – папа полистал Библию. -  Вот только один пример -  удивительные слова пророка Михея: «И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкой в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных» (Мих. 5, 2).

Папа закрыл Библию и положил ее на полку.

- Как ты думаешь, сынок, фарисеи знали слова Михея?

- Наверное, да, - предположил Богдан.

- Конечно, знали! – сказал папа убежденно. - А то, что Господь родился в Вифлееме, они знали? Думаю, что да! Вряд ли они успели забыть избиение младенцев, устроенное Иродом, который таким образом  хотел погубить Христа (Мф., гл. 2). А о том, что Христос жил всегда, то есть был «от дней вечных» - они слышали? Слышали. Он Сам сказал им, что Он - «от начала Сущий» (Ин. 8, 25). А еще сказал, что Он жил и перед Авраамом (Ин. 8, 58). Иудеи после этих слов схватились за камни, чтобы убить Его, а зря - ведь именно так и должно было быть! Именно об этом говорил Михей, и сбылось его пророчество, фарисеям прекрасно известное! И это, кстати, далеко не единственное пророчество о Христе, уже сбывшееся к моменту этого разговора! И дело не только в пророчествах - огромное количество чудес, совершенных Христом, фарисеи видели? Видели, конечно! Разве такое можно не заметить! Поэтому и упрекает их Господь, как бы говоря: «Вы такие умные, такие образованные! Вы умеете предсказывать погоду! Вы на каждом углу кричите, что лучше всех знаете Закон Моисея и Писания! Почему же вы в таком случае не узнаете Меня, ведь Писания сбываются именно на Мне, и именно сейчас! Зачем вы требуете у Меня знамений? Разве Я мало сделал для вас чудес?»

- Теперь понятно, - сказал Богдан.

- Вообще-то эти слова Христа – это не только упрек фарисеям и саддукеям, - заметил папа. – Это упрек и людям нашего времени.

- Почему? – не понял Богдан.

- Потому, что в наше время так много людей забыли о Боге! – ответил папа. – И ладно, если бы современные люди были глупы или неграмотны – тогда бы все было понятно, и, может, даже простительно. Но современные люди летают в космос, создают новые химические вещества, осваивают генную инженерию... А как развита медицина! Сейчас развита трансплантация – когда органы от одного человека пересаживают другому. Но я читал, что ученые планируют через несколько десятков лет научиться не много не мало -  выращивать для человека органы из его собственных клеток! Представь – заболела у тебя печень, а ученые взяли у тебя несколько клеточек, и через какое-то время вырастили новую печень – твою собственную, с твоею ДНК! Потом пересадили тебе эту печень вместо заболевшей, и – живи со здоровой печенью! Здорово, правда?

- Здорово! - согласился Богдан.

- Так вот, сынок, - сказал папа. – Фарисеи умели всего лишь предсказывать погоду. Современный человек знает о мире гораздо больше них. И при этом – не знает о Боге практически ничего! А ведь существует Церковь – приди, и тебе расскажут о Христе! Существует богословская литература – возьми, прочти то, что говорили о Христе святые всех веков! Существует историческая литература – возьми, прочти о том, как Церковь Христова жила в нашем непростом мире. Существует аскетическая литература – прочти, как люди учились исполнять заповеди Христа, учились любви к Богу и ближнему, учились молитве! Сейчас так развит транспорт - возьми билет на самолет, полети в Палестину и пройди своими ногами по той земле, по которой ходил Воплотившийся Бог, пройди по той дороге, по которой Он нес Свой крест – орудие Своей мученической смерти и нашего спасения!

Папа тяжело вздохнул.

- В общем, сынок, как для фарисея, знающего Писания и умеющего предсказывать погоду, было вряд ли извинительно не узнать Христа, так и для современного человека, летающего на самолете и способного пользоваться всеми библиотеками мира, непозволительно ничего не знать о Боге! Современный человек – не идиот, и не тупица, и если он не знает о Боге, значит – просто не хочет этого знать. Как фарисеи – они не узнали в Иисусе Христе Мессию, Спасителя мира просто потому, что не хотели Его узнавать.

- Почему, папа? – спросил Богдан.

- Трудно сказать, ведь в чужую душу не заглянешь! – сказал папа. – Мне кажется, все дело в том, что каждый человек должен выбрать – жить ему сегодняшним днем или – днем будущим. Если бы Христос пришел для того, чтобы прогнать римлян с Палестины, чтобы восстановить Израильское Царство, и чтобы многие народы платили иудеям дань, как было во времена Соломона, то думаю – фарисеи приняли бы Его. Но Он говорил о Царстве не от мира сего, говорил о кресте, который должен взять тот, кто хочет следовать за Ним... А апостол Петр говорил о том, что наследовать Царство небесное мы должны «многими скорбями» (Деян. 14, 22). Вот этого-то и не хотели фарисеи! Они не хотели скорбеть сейчас ради того, чтобы жить с Богом в будущем. Ровно так же поступает и современный человек. Он ищет удобства – сейчас, наслаждения – сейчас! А Евангелие говорит об узком и скорбном пути, о тесных вратах, которым надлежит идти всем тем, кто хочет прийти к Богу (Мф. 7, 13-14). Современный человек – развитый, умный, но изнеженный - отвергает этот скорбный путь, а значит – и к Богу идти не хочет. Жаль! Правда, сынок?

- Жаль, - согласился Богдан.           

 

 

23. О труде.

 

 

         Однажды Богдан сказал папе:

- Знаешь, пап, а у нас ведь дом не достроен.

- Не достроен, - согласился папа.

- И на даче мы еще в прошлом году хотели теплицу сделать, и не сделали.

- Да, не успели, - согласился папа. – А почему ты об этом заговорил, сынок?

Богдан нахмурился.

- Да мне сегодня в школе сказали, что если бы мы по воскресеньям не ходили в Храм, то давно все закончили бы!

Папа усмехнулся.

- Мне тоже так говорили, - сказал он. – Не в школе, конечно, а на работе. Не обращай внимания. Люди глупости говорят. Это – от непонимания.

- Ты думаешь? – сказал Богдан с сомнением.

- Тебе не нравится ходить в Храм по воскресеньям? – спросил папа.

- Ну что ты, нравится! – возразил Богдан. – Просто дом не закончен…

- Ладно, я понял, - сказал папа. – Сейчас постараюсь объяснить. Как ты думаешь, сынок, почему мы, люди, вообще работаем?

- Потому, что Бог так наказал Адама, - ответил Богдан. – Адам вкусил запретный плод, а Бог сказал ему: «В поту будешь добывать хлеб свой!» (Быт. 3, 19).

- Молодец, не забыл, - сказал папа. – Но вообще-то ты не совсем прав. Заповедь труда была дана человеку еще ДО ГРЕХОПАДЕНИЯ! Вот смотри, - папа открыл Библию на самых первых страницах, - «И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2, 15). Как видишь, сынок, еще до грехопадения человек должен был трудиться – возделывать райский сад. Даже тогда мы, люди, не были сотворены для праздности! Мы сотворены для труда. Другое дело, что тот труд Адама не напоминал наш труд нынешний – он, конечно, был и легче, и интереснее. Возделывать райский сад – это так прекрасно! Но потом Адам согрешил. Как сказал кто-то из святых: «Первые люди, не успевшие еще по-настоящему стать людьми, захотели стать богами»… Адам захотел высоко взлететь, но без Бога, и без труда над собой, именно поэтому Господь и утяжелил долю Адама и его потомков. Теперь мы трудимся просто ради того, чтобы есть хлеб, и труд этот тяжек. В поту этот труд, сынок, тогда как до грехопадения Адам возделывал райский сад без пота! Я для чего все это говорю, сынок? Для того, чтобы ты понял – мы, христиане, понимаем необходимость труда, уважаем труд и ценим его! И не случайно апостол Павел говорил тем христианам, которые любили полениться: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3, 10).

- Ага, - кивнул Богдан, давая понять, что он внимательно слушает.

- Но несчастен тот человек, кто трудится только ради хлеба, - сказал папа. – Заповедь о возделывании и хранении Едемского сада никто не отменял, сынок! Да, теперь мы в этом саду не живем. Но у нас есть душа, и ее нужно возделывать и хранить, сынок! Как говорил Макарий Великий: «Ни на земле, ни на небе я не встречал ничего прекраснее человеческой души». И это не странно, ведь мы созданы по образу и подобию Самого Господа! Да, мы изгнаны из рая, но у нас осталась наша душа! Ее можно исковеркать грехами, и она станет ужасна. А можно украсить добродетелями, и тогда она станет прекрасна! Поэтому, сынок, когда мы молимся, когда ходим в Храм, мы не ленимся, нет! Это тоже труд, просто не ради хлеба! Это труд по возделыванию своего собственного райского сада – своей души!

- Да, я понимаю! – сказал Богдан.

- Разумный христианин найдет время и для того, и для другого, сынок, - сказал папа. – А ты, Богдан, помнишь, что Господь сказа Марфе?

- Не совсем, - замялся Богдан.

- Эта история описана в Евангелии от Луки, - сказал папа. – В одном селении женщина по имени Марфа приняла Христа в дом свой. Она стала хлопотать о большом угощении для Дорогого Гостя и Его спутников – видимо, она была очень хорошей хозяйкой. У Марфы была сестра Мария, которая не стала помогать сестре, а села у ног Господа, и стала слушать Его. Это возмутило Марфу, и она сказала Господу: «Господи! Или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? Скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно. Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 1, 38-41). Вот ведь как, сынок – Господь, конечно, не осудил Марфу за то, что она решила накормить гостей. Это – хорошее дело. Но за этим хорошим делом нельзя забывать и о Боге, о том, чтобы прислушиваться к Нему, стараться понять, чего Он ждет от нас в той или иной ситуации. Еще раз повторю – труд дело хорошее, но и в нем нужна мера, нужно оставлять время для того, чтобы думать о Господе и говорить с Ним в молитвах. Иначе мы можем стать как Марфа в этой истории, а ведь Господь похвалил в тот раз именно Марию!

Папа посмотрел на Богдана. Тот молчал.

- Я не знаю, сынок, достроили бы мы дом быстрее, если бы не ходили в Храм, или нет. Пойми – дело ведь не только в том, сколько мы потратили времени на работу. Господь мог не благословить наш труд, и тогда бы мы не достроили его никогда! Поэтому, сынок, что бы не говорили у тебя в школе, мы будем жить как жили! Будем работать – мы ведь не мало работаем! Но по воскресеньям – в Храм! Там нас ждет то, что Господь назвал «частью Марии», и эту часть Сам Господь назвал «благой»! Это ведь счастье, сынок – говорить в молитве с Тем, Кто нас создал, Кто так любит нас, что из-за этой любви пошел на крестную смерть!

- Будем возделывать свою душу, чтобы она была похожа на райский сад? - спросил Богдан.

- Во всяком случае – постараемся, - сказал папа. – Это не просто, но мы постараемся! Ведь именно этого ждет от нас Господь!

 

 

24. Что отличает нас от животных.

 

 

 

Однажды, после урока биологии в школе, Богдан пришел домой и спросил у папы:

- Пап, а ты веришь в теорию эволюции?

Папа пожал плечами.

- Нет, - сказал он сухо. – То, во что я верю, перечислено в Символе Веры. Мы его каждый день за утренними молитвами читаем, и ты знаешь его наизусть. Там о теории эволюции нет ни слова.

- Пап, я, наверное, не так спросил, - сказал Богдан. – Ты веришь в то, что Господь сотворил живые существа не сразу, а… М-м… Сейчас слова подберу… Ага, вот – сотворил их преобразуя из простых в сложные?

- Не мое дело знать, как именно Господь сотворил разные виды живых существ на Земле, - ответил папа. – Для Господа нет трудностей! Ему не трудно ни сотворить живые существа сразу, так сказать «в готовом виде», ни сделать так, чтобы более сложные виды происходили из более простых. Мне, если честно, это не очень интересно. К тому же, сдается мне, что если эволюция и была, то к нам, людям, она не относится!

- Почему? – спросил Богдан.

- Во-первых, в Писании упоминается о падении Адама, но нет ни слова о том, что Адам когда-то был обезьяной, или еще каким-то нечеловеческим существом – а это важно! Но есть и другое! Согласно теории эволюции, живые существа приспосабливаются к изменяющимся условиям обитания, и потому меняются, усложняются или упрощаются. Скажем, если становится холоднее, выживают те группы живых существ, которые первые сумели обрасти шерстью, а которые не сумели – исчезают. Но у нас, людей – не так! Разве жители холодного севера обросли шерстью, как мамонты? Или жители горного Тибета отрастили крылья и летают как орлы? Или во время голода, мы, люди, становимся зелеными и потребляем солнечный свет, как растения? Нет, нет и нет, сынок! Мне мои глаза говорят, что человек не приспосабливается к изменениям окружающей среды! Как и подобает настоящему царю, он сам изменяет условия своей жизни, переделывает окружающую среду под себя! Если ему холодно, он не обрастает шерстью, а строит дома и шьет одежду. Если он не в состоянии есть сырое мясо, он сооружает печь, делает посуду и варит суп! Если почвы не плодородны, он удобряет их, и не чистой нефтью (так бы ничего не выросло!), а синтезированными на основе газа и нефти удобрениями! Если в каких-то местах нет питьевой воды, человек не превращается в верблюда, а строит водопровод! Да и потом – человек ведь молится, к Богу тянется – а как это объяснить с точки зрения биологии? Как писал Феофан Затворник: «Отчего производят человека от животных – обезьяны? Оттого, что не различают в человеке души от духа (а дух – это и есть в человеке орган богообщения, Бога ищущая и Богом живущая сила). Когда мы настоим на различии духа от души, тогда вся теория Дарвина падет сама собой. Ибо в происхождении человека надо объяснить не то одно, как происходит его животная жизнь – но то паче, как происходит он как духовное лице в животном теле».

- То есть ты думаешь, что главное наше отличие от животных это то, что мы Бога знаем и Ему молимся? – уточнил Богдан.

- Да, - сказал папа. – А еще, лично меня всегда поражало то, что нам дана способность выбирать.

         - Способность выбирать? – переспросил Богдан.

         - Животные ведь не имеют душевных терзаний, - сказал папа. – Ими управляет нечто непонятное для нас. Биологи говорят «инстинкт», но никто до сих пор толком не объяснил, что это такое. Этот самый инстинкт подсказывает животным, когда нужно убегать, когда нападать, когда защищаться, когда впадать в спячку, и много-много других вещей. Быть может, в своей простоте они по-своему счастливы. Но нам Господь дал другое. «Жизнь и смерть предложил Я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» (Втор. 30, 19). Эти слова Господа слышали еще Моисей и его спутники. Но, конечно, они были справедливы и раньше. Когда Господь говорил Каину, что знает о его злодейских планах в отношении брата Авеля (Быт. 4, 7), то Он не бил Каина по рукам, нет. Господь давал ему свободу выбора. Каин сам выбрал грех, а значит – смерть. И такова судьба каждого человека. Мы каждый день делаем этот выбор, сынок. По сто раз на дню мы выбираем жизнь или смерть, благословение или проклятие. По сто раз на дню! Вот это меня всегда очень поражало в человеческой судьбе!

         - Пап, я все равно ничего не понял! – сказал Богдан.

         - Попробую объяснить, - сказал папа. – Все без исключения события в нашей жизни происходят не без воли Божьей. И на все без исключения события мы можем отреагировать правильно или не правильно. По этому поводу авва Дорофей говорил, что из каждого события мы извлекаем пользу или вред, в зависимости от своего душевного устроения. Он приводил такой пример. Вот в каком-то городе после захода солнца стоял человек. Мимо него прошли двое других. Никто не сказал ни слова, но один подумал о стоявшем: «Наверное, этот человек стоит здесь, чтобы где-то что-то украсть!» Другой подумал: «Наверное, этот человек ждет товарища, они оба пойдут в Храм на службу и будут всю ночь молиться». Как видишь, оба этих человека видели совершенно одно и то же, но первый прохожий осудил стоявшего, а второй – оправдал. Как ты думаешь, кто из них в этот момент выбрал смерть?

         - Тот, кто осудил, - сказал Богдан. – Ведь он согрешил – осуждать нельзя!

         - Правильно, - кивнул папа. – А кто выбрал жизнь?

         - Второй прохожий! – сказал Богдан. – Ведь он оправдал стоявшего!

- Правильно, - сказал папа. – Как видишь, одни и те же обстоятельства одному человеку послужили к жизни, а другому – к смерти. И ведь они сами, сами сделали свой выбор! И так по многу раз на день, из маленьких, кажется, незначительных дел и складывается наш путь к спасению или к вечной погибели. Вот ты, к примеру, знаешь глупый анекдот или какую-то сплетню про товарища. И тебе очень хочется рассказать его приятелям, не смотря на то, что ты сам знаешь, что анекдот этот скверный или сплетня грязная. Ну, в каком случае ты выберешь жизнь, а в каком – смерть?

- Выберу жизнь, если не буду ничего такого рассказывать! – сказал Богдан. – Если промолчу!

- Правильно! – кивнул отец. – И ведь все твои страсти будут вопить в тебе – мол, это все такая мелочь, такая безделица! Подумаешь – маленькое празднословие! Подумаешь – маленькая клевета! Подумаешь - маленькая уступка тщеславию, удовольствию от того, что другие смотрят тебе в рот, а потом целых полминуты смеются! Ведь это – такая мелочь! Но на самом деле, сынок – не мелочь! На самом деле, это – один из кирпичиков, из которых ты сложишь свое спасение или свою погибель. Господь по тысяче раз в день предложит тебе выбор жизни или смерти, и твое дело – быть внимательным и собранным, чтобы выбирать жизнь чаще, чем смерть! Видишь, как важен выбор! Да – саму возможность Спасения, все пути к нему предоставил нам Господь милующий (Рим. 9, 16), но дорогу в рай или в ад ты вымащиваешь сам!

Богдан немного помолчал.

- А нельзя ли выбирать жизнь всегда? В каждую минуту поступать правильно?

Отец грустно покачал головой.

- История знала только одного совершенно безгрешного человека, который поступал правильно всегда, - сказал он. – Это был Воплотившийся Бог, Иисус Христос. Других безгрешных не было, нет, и не предвидится. Даже самые великие святые считали себя грешниками, потому, что были внимательны и понимали, насколько они далеки от совершенства! Это ведь кто-то из них сказал грустные слова: «Совершенство совершенных воистину несовершенно». Но они изо всех сил старались выбирать жизнь чаще, чем смерть, и поэтому сейчас предстоят у Престола Господа, Творца Вселенной, Царя Небесного. Мы, сынок, слабые существа, и Господь это знает. От нас требуется просто пытаться жить по заповедям старательно. Да, не все получится, но стараться всерьез – это главное. А уж если что-то не получится, Господь там, в Царствии Своем восполнит наши недостатки, исправит наши огрехи.

- Это хорошо, - сказал Богдан. – В смысле – хорошо, что Он восполнит!

- Но мы должны стараться всерьез! – строго сказал папа. - Мы должны не забывать, что «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). Здесь очень интересен не русский, а церковно-славянский перевод. Там сказано, что Царство Небесное «нудится». Нудится – то есть достигается каждодневным, упорным, в чем-то даже нудным трудом. Видишь ли, сынок – на твоем пути могут и не случиться великие дела. Господь может не предоставить тебе возможности спасать утопающих на каком-то «Титанике», или кормить тех, кто действительно умрут, если  ты сейчас же не отдашь им своего куска хлеба. И ты не должен расстраиваться, если твоя жизнь яркостью событий не будет напоминать голливудское кино. Я уверен, что Царство Божие наполнено не героями, сделавшими одно великое дело, а теми, кто в течение своей жизни сделал тысячи и тысячи маленьких дел. Тысячу раз в день уклониться от маленького греха, тысячу раз в день сделать маленький, но правильный выбор, выбрать жизнь, а не смерть – вот этого ждет от нас Господь.

- Трудно! – сказал Богдан.

- Да, не просто, - ответил папа. – Не заря ведь путь в жизнь вечную Господь называет «узким путем», а так же говорит о «тесных вратах», которые ведут в Царство (Мф. 7, 13-14). И не зря сказано, что «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14, 22). Тысячу раз в день сказать своим страстям «нет!» - это действительно скорбь. Но это – скорбь, ведущая в вечность. Все это не просто, но так велико, сынок! Господь дал нам тяжелую, но великую ношу – способность выбирать. И я бы не поменялся местами с животными, чья жизнь проста, и которых ведет по ней не понимание, не поиск истины, а какой-то «инстинкт». Я не поменял бы их простоту на нашу великую сложность. Нет, не поменял бы!

 

 

25. Заповеди Божьи как зеркало.

 

 

Однажды Богдан пришел из школы и сказал папе:

- Пап, я тут разговаривал о Христе с одним мальчиком… В общем, он сказал, что Господь ему не нужен.

- К сожалению, многие так думают, сынок, - сказал в ответ папа. – Мне жаль этих людей – они сами не понимают, от Кого отказываются. Молись о своем друге.

- Пап, этот мальчик сказал мне, что ему не нужно прощение грехов потому, что он и так не грешит!

Папа усмехнулся.

- Вот в чем дело! – сказал он. – Я тоже сталкивался с такими людьми. А ведь это на самом деле – интересный вопрос! Вот как узнать – грешит человек или нет? Может, твой друг на самом деле святой, а мы тут к нему с проповедями лезем?

- Ты шутишь? – неуверенно спросил Богдан.

- Шучу, - ответил папа. – Мне кажется, раньше людям было проще понять, правильно они поступают или нет. Вот Господь является Аврааму и говорит: «Я Бог Всемогущий; ходи предо Мною и будь непорочен» (Быт. 17, 1). И знаешь – Авраам не спрашивает Господа: «А как это – быть непорочным»? Он спрашивает о других вещах, а об этом – не спрашивает. Наверное, нравственное чувство в людях было острее, и они и так понимали, какие поступки правильные, а какие – нет. Но шли года, грехи человеческие множились, и человеку стало трудно понимать, что хорошо и что плохо. «Уклонись от зла и сотвори благо» (Пс. 33, 15) - говорит нам Дух Святой через псалмопевца Давида. Но как это исполнить, если ты точно не знаешь, от чего же должен уклоняться?!

Папа немного помолчал, что-то обдумывая, а потом неожиданно спросил:

- А вот скажи, сынок – как ты узнаёшь, чистое у тебя лицо, или грязное?

- Я смотрюсь в зеркало! – ответил Богдан, недоумевая – куда же клонит папа.

- Вот и Господь дал людям зеркало, глядя в которое можно определить, грешишь ты, или нет. Как ты думаешь – что это за зеркало?

- Не знаю! – ответил Богдан.

- Это зеркало – заповеди Божьи, - сказал папа. – Вот, например, знаменитые 10 заповедей, которые дал Господь людям через Моисея (Исх. 20, 1-17). Сами по себе, без Христа, эти заповеди никого не спасали, но всматриваясь в них, люди понимали, что означают слова псалмопевца - «уклонись от зла». Ты помнишь эти заповеди наизусть, сынок?

- Кажется, да… - сказал Богдан неуверенно.

- Давай так – я буду называть тебе заповедь (иногда немного сокращая формулировку), объяснять, что она означает, а ты тихонечко, про себя, решишь - исполняешь ли ты ее или нет. Свои ответы мне говорить не нужно – я не Господь, который будет тебя судить, и не твой духовный отец, который отпускает тебе грехи на исповеди. Ты, главное, самому себе ответь! Хорошо?

- Давай! – согласился Богдан.

- Первая заповедь - «Я Господь Бог твой, и да не будет у тебя других богов» (Исх. 20, 2-3), - начал папа. – Эта заповедь накладывает запрет на баловство всякой небиблейской мистикой, не освященной учением Церкви, Святым Писанием и Святым Преданием. Гороскопы и йога, гадания и медитации, нумерология и хиромантия – все это нарушение первой заповеди. Пока все ясно?

- Ясно, - ответил уверенно Богдан, который сам про себя решил, что ничем подобным он не увлекается.

- Заповедь вторая – «не сотвори себе кумиров, и никакого изображения, не поклоняйся и не служи им» (Исх. 20, 4-5), - продолжил папа. – Эта заповедь была дана для того, чтобы уберечь народ Израильский от впадения в язычество, с которым евреям предстояло столкнуться на пути в Землю Обетованную. Но вообще-то, сынок, смысл этой заповеди очень глубок. Дело не только в том, чтобы не делать изображений языческих божков, указанных в Библии – всяких Ваалов и Астарт (Суд. 2, 13) и не поклоняться им. Смысл языческого отношения к миру глубже. Язычество вообще возникает там, где творение ставят выше Творца (Рим. 1, 25). Проще говоря, сынок – все, что ты поставишь выше Бога, есть идол! Идолом могут быть деньги и жажда почестей, дети, которых неразумные родители превращают в домашних божков и компьютерные игры, которым геймеры отдают все свое время. Всегда, когда человек предпочел что-то земное Богу, он нарушил вторую заповедь! Понятно?

- Понятно, - пробормотал Богдан.

Сказанное папой было не просто, и требовало длительного обдумывания.

- Третья заповедь – «не произноси имя Господа Бога твоего напрасно» (Исх. 20, 7), - продолжил папа. – Это значит – не рассказывай о Господе анекдотов, не обыгрывай библейских сюжетов в КВНах! Дело в том, что от нарушения третьей заповеди человек постепенно теряет благоговейный  трепет, с которым нужно подходить к святыне, а после этого неминуемо теряет веру и гибнет.

- Понятно, - сказал Богдан.

Вид у него стал растерянным, но папа не спросил – почему.

- Четвертая заповедь – «помни день субботний» (Исх. 20, 8-11), - продолжил папа. – Слово «суббота» в еврейском языке имеет один корень со словом «покой». Имеется в виду покой от каждодневного труда ради хлеба насущного. То есть – не сужай свою жизнь только до заботы о том, что тебе есть и во что одеться (Мф. 6, 25-33)! Найди время для Господа! Поищи Царство Божие и правду его (Мф. 6, 33)! Не уклоняйся от молитвы, пойди в Храм, найди время посетить того, кто в этом нуждается – больного, одинокого, нищего. Если ты этого не сделаешь, то на Суде Божьем будешь безответен. Господь не примет твоих оправданий – мол, у меня не нашлось времени. Найти на это время – одно из повелений Господа!

- Понятно, - сказал Богдан.

- Заповедь пятая – «почитай отца твоего и мать твою» (Исх. 20, 12), - сказал папа. – Только Адам и Ева появились на свет без родителей, да у Господа Иисуса Христа не было земного отца. Во всех остальных случаях Господь не просто творит человека, а берет себе в соработники его папу и его маму. Крайняя дерзость – не уважать тех, кто был соработником Господу, и без кого тебя не было бы на свете! В ветхозаветные времена тех, кто злословил отца своего и мать свою, попросту убивали (Исх. 21, 17)!

- Понятно, - сказал Богдан.

- Заповедь шестая – «не убивай» (Исх. 20, 13), - сказал папа. – Вроде бы здесь все понятно – нельзя проткнуть ближнего ножом, и из пистолета в него стрелять не стоит. Но и языком своим нельзя наносить раны ближнему! Не зря Господь говорит: «всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему «рака» («пустой человек») подлежит синедриону; а кто скажет «безумный», подлежит геенне огненной» (Мф. 5, 22).

- Понятно, - уныло пробормотал Богдан, который никак не мог научиться сдерживать свой язык.

- Заповедь седьмая – «не прелюбодействуй» (Исх. 20, 14), - продолжил папа. – Вы со своим другом в таком возрасте, что для вас она не очень актуальна. Но когда-нибудь вы станете старше и захотите иметь семью. Ты должен знать, сынок, что выбирая себе в жену, скажем, Катю, ты обязуешься любить ее всю жизнь, обращаться с ней благоразумно и нежно, как с немощнейшим сосудом (1 Петр. 3, 7) и никогда не искать другой жены.

- Понятно, - сказал Богдан.

Все вышесказанное он пропустил мимо ушей, так как жениться ни на Кате, ни на Маше, ни на Оле пока не собирался.

- Заповедь восьмая – «не кради» (Исх. 20, 15), - сказал папа. – То есть – совсем не кради, ничего и никогда! Ни копейки из кармана друга, ни гвоздя с завода, на котором работаешь!

- Понятно, - сказал Богдан.

- Скажу больше, - продолжил папа. – Если ты в школе на полу нашел обычную ручку и положил ее к себе в карман – это тоже воровство, ведь хозяин ручки, быть может, через пять минут станет ее искать, но найти уже не сумеет!

- Понятно, - сказал Богдан.

- Заповедь девятая – «не произноси ложного свидетельства на ближнего своего» (Исх. 20, 16); попросту – не лги! – сказал папа. – По мнению современного богослова дьякона Андрея Кураева эта заповедь – самая неисполняемая людьми. И действительно – как мы любим перемывать друг другу кости! Как любим пересказывать сплетни! При этом мы постоянно говорим то, чего не видели, и, конечно, постоянно лжем! Поэтому тот, кто решит выполнить эту заповедь, должен говорить только о том, что видел собственными глазами.

- Так ведь всегда молчать придется! - воскликнул Богдан.

- Значит – молчи! – папа в упор посмотрел на сына. – А заповедь – такая, как Бог дал! И если ты видишь в зеркале, что физиономия грязна, то виновато в этом не зеркало!

- Понятно! – буркнул Богдан угрюмо.

- Заповедь десятая – «не желай дома ближнего твоего, ни жены его, ни раба его» и так далее (Исх. 20, 17), - сказал папа. - Проще говоря – не завидуй! Знай, что то, что имеет ближний, дал ему Бог, поэтому завистник – всегда ропотник и богохульник, пусть даже и в душе. При этом он не умеет радоваться тем огромным благам, которые Бог дал ему самому, и не умеет благодарить за это Бога! Люди, которые пытались во что бы то ни стало приобрести вещь «не хуже, чем у соседа», часто совершали тяжкие преступления, в итоге - свое теряли, чужого не приобретали, и – главное – душу губили!

- Понятно, - сказал Богдан

Видно было, что эта беседа тронула его, и «посмотревшись в зеркало» он не остался довольным тем, что там увидел.

- Пап, а можно я и другу предложу «посмотреться в зеркало»? – спросил Богдан.

- Можно, - сказал папа. – Правда он может не согласиться. Но ты предложи. А главное – не забывай смотреться в это зеркало сам! Уверяю тебя – очень полезно для души. Располагает к работе над собой. Уж я-то знаю!

 

 

 

26. Почему Христос запрещал рассказывать о сотворенных Им добрых делах.

 

 

         Однажды вечером папа читал детям Евангелие. Читалось Евангелие от Марка, пятая глава, которая заканчивалась воскрешением дочери начальника синагоги.

         - «И взяв девицу за руку, говорит ей: «талифа куми», что значит: «девица, тебе говорю, встань». И девица тотчас встала и начала ходить, ибо была лет двенадцати. Видевшие пришли в великое изумление. И Он строго приказал им, чтобы никто об этом не знал и сказал, чтобы дали ей есть» (Мк. 5, 41-43).

         Папа закрыл Библию.

- Так  заканчивается эта глава, - сказал папа. – На сегодня – все.

- Знаешь, пап, мне не понятно! – сказала Таня. – Зачем Господь запретил рассказывать о том, что он воскресил эту девочку?

- Да, пап, мне тоже не понятно – что в этом плохого?! – подала голос и Тоня.

- И мне не понятно! – сказал Богдан.

- Ну, хорошо, - сказал папа. – Есть такая прекрасная книга «Толкование на Евангелие от Иоанна». Автор – святитель Иоанн Златоуст, один из признанных столпов Церкви. Я надеюсь, что вы когда-нибудь обязательно прочтете ее. Так вот – в этой книге есть ответ на этот вопрос.

- И что это за ответ? – поинтересовалась Таня.

- Иоанн Златоуст говорит, что Христос есть и Бог и Человек одновременно, и на протяжении Своей земной жизни Он поступал и как Бог и как Человек. Это очень хорошо видно в истории с воскрешением Лазаря, который был мертв уже четыре дня. Подойдя к пещере, в которой был погребен Лазарь, Иисус прослезился (Ин. 11, 35), то есть поступил как Человек. И спустя несколько минут воскресил Лазаря – то есть, поступил как Бог (Ин. 11, 43).

- А почему Христос поступал и так и этак? – спросил Богдан.

- Иоанн Златоуст писал, что Христос, конечно, мог поступать всегда как Бог, но тогда Евангельская весть для нас обеднела бы. Видишь ли, сынок, Бог воплотился для того, чтобы спасти нас для жизни вечной. Одна из составляющих этого спасения – наша правильная жизнь. И Христос иногда поступает как Человек для того, чтобы мы имели перед глазами Его пример, и у Него учились правильной жизни.  Нет, ну на самом ведь деле – мы ведь не можем поступать так, как поступает Бог? Я имею ввиду, что мы ведь не можем превращать воду в вино, исцелять слепорожденных, ходить по воде, воскрешать мертвых и тому подобное?

- Не можем, - кивнул Богдан.

- Вот Господь и поступает в некоторых случаях как Человек, чтобы мы могли учиться у Него, чтобы могли делать как Он! Вот, к примеру, Христос крестился у Иоанна Крестителя – это описываю все евангелисты. Иоанново крещение было крещением в покаяние. Как ты думаешь, Богдан, безгрешный Иисус имел нужду в том, чтобы креститься в покаяние?

- Нет, конечно! – ответил Богдан. – Ему не нужно было покаяние!

- Но оно нужно всем остальным людям! – сказал папа. – И поэтому Иисус Христос крестился, чтобы показать нам пример. Если бы этого не было, то, быть может, нашлись бы люди, которые сказали бы: «Христос не крестился, и мы не будем!» А теперь никто не может такого сказать, ведь Христос крестился, значит – и мы креститься должны.

- Кажется, я начинаю понимать! – сказала Тоня.

- Пойдем дальше, - продолжил папа. – Пост очищает человека. Но имел ли нужду в таком очищении Иисус Христос? Нет, конечно! Он был и есть Святым, грех не прикоснулся к Нему, а значит, Христу не нужно никакого очищения! Тем не менее, Он постился сорок дней (Лк. 4, 2). И теперь никто не может сказать: «Христос не постился и я не буду» потому, что Христос именно постился и этим показал нам пример того,  что поститься – правильно!

- Пап, а насчет воскрешенной девочки? – напомнила Таня.

- Потерпи немного, Танюша, - сказал папа. – Как ты думаешь, дочька – имел ли Христос нужду в молитве, как обычный человек?

- Нет, конечно! – ответила Таня.

- Не имел, - согласился папа. – «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух и Сии три суть едино» (1 Ин. 5, 7). Три лица Единого Бога имеют неразрывное единство, которое выше нашего понимания, и общение внутри Троицы - Единосущной и Нераздельной! - никогда не прерывается. Но Господь Иисус Христос молился, как обычный человек, для того, чтобы все люди знали – молиться это правильно! И в Евангелии от Иоанна есть слова, которые подтверждают то, что эта молитва была для примера людям (Ин. 11, 41-42). Далее - Христос показал, что правильно молиться – это молиться долго, в уединении. «В те дни взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве к Богу» (Лк. 6, 12). В этом тексте Писания – основание и начало христианских всенощных бдений.  То есть и здесь мы имеем от Господа пример, как надлежит поступать. А как ты думаешь, Богдан, Христос имел нужду в том, чтобы платить подать на Храм?

- Конечно, нет! – сказал Богдан.

- Конечно, нет! – согласился папа. – И, тем не менее, евангелист Матфей в 17 главе указывает на то, что Христос уплатил эту подать. И даже более – Он прямо объяснил апостолу Петру, что если не даст деньги на Храм, то этим подаст плохой пример другим (Мф. 17, 27). Видишь – Он опять поступил как Человек, а не как Бог для того, чтобы показать нам пример правильного поведения.

- Расскажи им о гефсиманских борениях Господа, - подсказала мама.

- Да, конечно, - согласился папа. – Дети, вы все помните о том, как именно провел Господь ночь в Гефсиманском саду перед арестом?

- Помним! – вразнобой ответили дети.

- Как вы думаете, мог Христос в этом случае поступать как Бог? Ведь Бог не имеет нужды в молитвах, не испытывает борений, не скорбит, Ему не нужно, чтобы Ангел укреплял Его (Лк. 22, 43)?

- Да, конечно, - ответил за всех детей Богдан.

- Мог, - согласился папа. – Но и здесь Господь думал, прежде всего, о тех, ради кого стал Человеком – то есть о нас. Если бы не было этого Его борения в Гефсиманском саду, то у нас не было бы примера того, как людям нужно готовиться к праведному мученичеству. А так – мы имеем этот пример. И теперь мы знаем, что можно просить в молитве пронести мимо нас чашу сию – в этом нет греха. Но нужно искать, прежде всего, исполнения воли Божьей, а значит, если Господу угодно, чтобы мы пили эту чашу – значит пусть Его воля будет! Ведь Господь не уклонился от этой чаши! Нет греха в кровавом поту, и в  том, что душа скорбит смертельно! Но главное – не уклоняться от чаши, если Бог дает ее! И тогда, быть может, Господь пошлет нам Ангела, чтобы он, этот Ангел, укреплял нас. Так во время Своей земной жизни Господь показал нам пример не только жизни праведной, но и пример правильной подготовки к мученической смерти: или ради правды, или ради ближнего, или ради Бога!

- Пап, ну о девочке же расскажи! – попросила Таня.

- Да, конечно, хотя здесь вы уже и сами могли бы догадаться!

- Я не догадалась! – сказала Таня.

- Господь знает нашу немощь, - сказал папа. – Он знает, как легко мы впадаем в гордыню, даже если сделаем самое малое доброе дело. А уж если мы, с Божьей помощью, сможем сделать добро большое, то тут уж у нас соблазн впасть в такую гордость, что – о-го-го! Поэтому Господь и не велит никому рассказывать о чуде, когда воскрешает мертвую. Почему? Он и здесь поступает так, как надлежит поступать всем нам – то есть не трубить перед собой, хоть и сделалось нашими руками что-то доброе, а скрывать! Так нужно. Мы ведь так слабы, что не выносим человеческой славы. Господь показал нам, как и добро делать, и от людских похвал бегать!

- Теперь понятно! – сказали дети.

 

 

 

 

27. О богатстве неправедном.

 

 

         Однажды Богдан спросил папу:

- Пап, я тут читал Евангелие от Луки, и обратил внимание на странные слова. Как понимать слова Господа... – Богдан взял Библию, поискал:  - Вот, сейчас найду... Ага – вот, нашел! «Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители»? (Лк. 16, 9).

Папа улыбнулся.

- А что именно тебя смущает? – спросил он.

- Ну, богатство ведь неправедное! Разве можно таким богатством Царство Небесное приобрести?

- Не Царство Небесное, а друзей, - поправил папа. – Там ведь именно о друзьях сказано.

- Все равно, не понимаю! – сказал Богдан.

- Ладно, садись на диван, попытаюсь объяснить, - сказал папа.

Богдан сел.

- Прежде всего, нужно понимать простую вещь – людям нравится богатство. Это – следствие грехопадения, конечно... Умей мы любить ближнего, нам было бы приятнее не копить деньги, а раздавать их, чтобы ближнему радостно было... Но очень, очень часто случается наоборот – люди отнимают деньги у ближнего. Пусть ближний страдает – лишь бы у меня денег было больше, больше, больше... Это очень плохо, конечно. Не случайно апостол Павел говорил, что «корень всех зол есть среблолюбие» (1 Тим. 6, 10). А Господь говорил, что «трудно богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19, 23)...

- Потому, что он это богатство у ближнего отобрал? – уточнил Богдан.

Папа кивнул.

- Да. Но и не только по этому. В жизни бывает, когда человек богат, но ни у кого денег не отбирал. Например, за работу ему очень много платили, как футболистам, или наследство получил. Но даже в этом случае нужно богатством распорядиться правильно! В ветхозаветной «Книге пророка Аггея» есть такие слова: «Мое серебро и Мое золото, говорит Господь Саваоф» (Агг. 2, 8). Эти слова Господь говорит тем, кто богат без всякой неправедности. «Смотри, сколько у тебя денег. Но это Я и тебе дал! Распорядись же ими правильно!» - вот что означают эти слова.

- А как – правильно? – спросил Богдан.

- А правильно истратить их на дела милосердия, - ответил папа. – Помнишь, пару месяцев назад ты обращал мое внимание на большой бигборд, на котором просили помощи для лечения девочки Насти?

- Помню, - кивнул Богдан грустно. – У нее был рак, и для лечения нужно было 150 тысяч долларов!

- Да, - кивнул папа. – Так вот – что может сделать для девочки Насти бедняк? Помолиться, перевести на ее счет какую-нибудь безделицу – гривен 10, 50 или 100... Но богач может сделать больше! Я не знаю, собрали или нет деньги на лечение Насти... Хорошо, если собрали! Но предположим, что не собрали, и она умерла. Спросит ли Господь за это с бедняка? Вряд ли – что мог сделать бедняк? Откуда у него 150 тысяч долларов? А с богача? А с богача спросит! Скажет: «Я дал тебе деньги, больше, чем тебе нужно было для жизни. Почему ты не дал денег на лечение Насти? Ведь деньги были. И ты себе на них яхту купил... А яхта столько стоила, что можно было не одну Настю вылечить, а еще несколько человек!» В общем, сынок, не завидуй тем, кто родились богачами! Господь ждет от них дел милосердия, а это – не самое простое дело. Богатому трудно оторвать деньги от себя, и отдать какой-то незнакомой Насте! Лично я рад, что я не богат – не знаю, справился бы я с таким грузом, смог бы деньгами правильно распорядиться! Даже если твои деньги и не неправедные, все равно не каждый сможет победить свое среблолюбие и употребить деньги на нужды ближнего! Поэтому – трудно богатому войти в Царство Небесное (Мф. 19, 23)!

- Пап, а как же с неправедным богатством? – напомнил отцу Богдан.

- Да, - кивнул папа. – Очень часто богатство достается неправедным путем. Но Бог милосерден, и Он всякого зовет к Себе! Любой человек способен услышать этот зов Господа, оставить свою прежнюю жизнь и начать жить так, как подобает христианину. И вот, представь себе – человек обратился к Богу, а неправедное богатство у него уже есть. Что с этими деньгами делать-то? Ну, правильнее всего было бы отдать деньги тем, у кого ты их отнял. Но это не всегда возможно. Если, скажем, тянуть деньги из государственного бюджета, то потом и не поймешь – кому именно нужно их отдавать и как это сделать. Тогда – что же? Оставить деньги себе? Так ведь неправедные они! У того, кто осознал, какая это пагуба, кусок в горло не полезет! Или, может, в печке их сжечь? Тоже, вроде бы, не выход… И вот Господь говорит: «раздай их людям, и так приобретешь себе друзей. Они будут молиться за тебя, вспоминая твою доброту».   

Папа посмотрел на сына. Богдан сидел, задумавшись.

- Поясню на примере, - сказал папа. – Жил когда-то один министр, звали его Юрий. И был он человеком богатым. Не знаю, откуда у него были деньги – может, бабушка-миллионерша наследство оставила... Но, предположим, что это было неправедное богатство. Несколько лет назад этот министр умер – одни говорят, что он застрелился, другие – что его убили. В общем - темная история... Но незадолго до смерти, в своем родном городе Александрии, Юрий построил большой Храм. Скажи – для кого он это сделал? Для себя или для людей?

- Для людей, наверное, - сказал Богдан.

- Правильно, - кивнул папа. – Юрия уже и в живых нет, а Храм этот лет пятьсот простоять может. И все эти годы люди в Храме будут молиться об упокоении души раба Божьего Юрия. И кто знает – быть может, по молитвам этих людей Господь сподобит раба Своего Юрия войти в Царство Небесное. Вот это и есть – правильно употребить неправедное богатство.   

- Теперь мне понятно, – сказал Богдан.

- В Евангелии есть история о человеке, который правильно распорядился неправедным богатством, - сказал папа. – Звали этого человека Закхей.

- А, помню! – отозвался Богдан. – Он был мытарь!

- Да, он собирал налоги, - подтвердил папа. – В то время мытари часто брали с людей больше положенного, для того, чтобы лишнее оставлять себе. Конечно, за это мытарей ненавидели! Евангелие говорит о том, что Закхей был богач, а значит – себя не обделал (Лк. 19, 2-10). Но встреча с Богом меняет людей! Так и Закхей изменился, встретив Христа. Богатый и жестокий мытарь решил исправить свою жизнь. Вот что он сказал: «Господи! Половину имения моего я раздам нищим, и, если кого обидел, воздам вчетверо». Как ты думаешь – эти нищие были благодарны Закхею, который отдал им половину того, что имел?

- Конечно! – сказал Богдан.

- И, конечно, они молились о нем ко Господу! - сказал папа. – А многое может человеческая молитва, особенно – усиленная молитва праведника (Иак. 5, 16). С того времени жизнь Закхея стала другой. Есть предание, в котором говориться, что Закхей в последствии стал первым епископом Церкви Христовой в Кесарии Палестинской. А с чего все началось? С желания Закхея употребить свои деньги на дела милосердия! Вот это и есть – правильно распорядиться неправедно нажитым богатством! Вот к этому призывает Господь тех, кто обратился к Нему после того, как нажил богатство неправедным путем!

 

 

 

 

 

 

 

28. Об апокрифах.

 

 

 

         Однажды Тоня сказала папе:

- Пап, сейчас рождественские праздники! Как бы мне хотелось узнать – что делал Иисус, когда был маленьким?

Папа пожал плечами.

- Ничего особенного не делал, - сказал он. – Как сказано в Евангелии от Луки, Господь в детские годы был в повиновении у своих родителей – у Девы Марии и своего названного отца – Иосифа Обручника (Лк. 2, 51). Ребенком Иисус наверняка помогал Иосифу в его работе – Иосиф был плотником…

- Пап, но я не о том спрашиваю! – перебила отца Тоня. – Я слышала, что есть книги, в которых описаны чудеса, которые Иисус сотворил в детстве!

- А, вот ты о чем! – вздохнул папа. – Да, такие книги есть, и ты можешь их найти в интернете, если захочешь. Они в истории Церкви получили название «евангелий детства». Есть «евангелие детства от Фомы», есть еще что-то – кажется «евангелие от Иакова», впрочем, точно не помню. Ты можешь прочесть их если хочешь, но знай – это просто апокрифы, то есть – не более чем сказки. Эти сказки подписаны великими именами, но это ложь. Апостолы апокрифов не писали!

Тоня некоторое время молчала, раздумывая.

- Сказки? – переспросила она. – То есть всех этих чудес, сотворенных Иисусом в детстве – не было?

- Не было, - ответил отец.

- И апостолы не писали этих книг? Как их… Апокрифов, да?!

- Не писали, - ответил папа. – Их написали любители сказок, а потом подписали свои «труды» именами апостолов - просто для того, чтобы придать этим сказкам вид серьезных книг. Не более того. Так что, не ищи в апокрифах полноты истины, дочка! Она есть только в канонических Евангелиях!

- Почему, пап?! – не поняла Тоня.

- Любой историк, рассказывающий о каких-то событиях, должен уметь отделить факты – то есть то, что действительно было – от домыслов, - сказал папа. – Домыслами может обрасти любая сколь либо значимая история. Так было и с историей Евангельской. Сразу после Вознесения Господа, после схождения Святого Духа, никаких записанных свидетельств не было – Церковь довольствовалась устным приданием. Те, кто знал Господа во время Его земной жизни, просто рассказывали другим людям о том, что Он сделал и что сказал. Со временем евангелисты Матфей, Марк, Лука и Иоанн записали самое важное из Евангельских событий – так появились на свет четыре канонических Евангелия, которые мы знаем, любим, чтим. Но нашлись люди, которые захотели кое-что присочинить к евангельской истории. Они тоже писали о евангельских событиях, они подписывали свои записи именами апостолов, но Церковь не приняла этих книг.

- Почему, пап?

- Потому, что христиане, читая эти книги, не узнавали в них того Господа, который был известен им из устного придания, а так же из канонических Евангелий! – сказал папа веско. – Пойми, дочка – в то время Церковь состояла из людей, знавших апостолов или ближайших учеников апостолов лично, и им не трудно было распознать в этих «псевдоевангелиях» обычную фальшивку. Один мог, к примеру, сказать – я лично знал апостола Петра, и Петр не говорил вот этих и вот этих слов! А другой говорил – эту историю я сам слышал от апостола Фомы, и Фома рассказывал ее не так, как описано в таком-то апокрифе! И пусть на апокрифе стоит имя Фомы, но это ложь – Фома такого не писал!

- Надо же! – протянула Тоня.

- В общем, дочка, составителям апокрифов не удалось обмануть апостольскую Церковь! – сказал папа. - Да и Дух Святой, Который жил в Церкви тогда и живет сейчас, не дал совершить ошибки! Все письмена, которые Церковь не признала подлинными, были названы апокрифам, и отправлены пылиться в библиотеки. Их может прочесть любой желающий, но не стоит учиться христианству из них, если есть канонические Евангелия, как не стоит пить из лужи, если рядом есть чистый колодец! Все апокрифы - так или иначе - противоречат каноническим Евангелиям, доченька! Это же относится и к так называемым «евангелиям детства»!

- Противоречат? – удивилась Тоня.

- Да, - кивнул папа. – Например, Святитель Иоанн Златоуст настаивал на том, что никаких детских чудес Христа не было! Вот смотри – не все евангелисты описывают Преображение Господне на горе Фавор, не все Евангелисты описывают воскрешение из мертвых Лазаря. А вот крещение Иисуса Христа в Иордане описывают и Марк, и Матфей, и Лука и Иоанн! Это значит, что Евангелисты считали это очень, очень важным событием! И действительно, это было событие чрезвычайной важности, ведь именно тогда Иоанн Креститель объявил Иисуса - Мессией, Агнцем Божиим, Который берет на себя грехи мира (Ин. 1, 29)! Сам Иоанн Креститель говорил: «Я для того пришел крестить, чтобы Он (то есть – Христос) явлен был Израилю» (Ин. 1, 31). И вот здесь Иоанн Златоуст говорит – подумайте сами и не спешите верить тому, чему Церковь не верит. Если бы Христос еще ребенком совершил чудеса, которые Ему приписывают авторы апокрифов, то свидетельство Иоанна Крестителя было бы совершенно не нужным! В этом случае, слава о Христе была бы больше славы самого Иоанна, Христа бы знали все, от мала до велика! А между тем, в канонических Евангелиях мы видим такую картину – Христос приходит на Иордан неизвестным, и лишь только после слов Иоанна на Христа обращают внимание первые ученики! Значит, никаких детских чудес не было и в помине!

- Да, пожалуй, что так и было! – сказала, поразмыслив, Тоня.

- Какое чудо Христа Евангелист Иоанн называет первым? – спросил папа.

Тоня немного подумала.

- Это когда Он превратил воду в вино? – спросила она.

- Правильно, - сказал папа. – Именно это чудо в Кане Галилейской Евангелист Иоанн называет первым чудом Христа (Ин. 2, 11). Но если бы были детские чудеса Господа, то это чудо не было бы названо первым! Тем более, что после распятия Спасителя именно апостол Иоанн взял к себе в дом Мать Иисуса, Пресвятую Деву Марию (Ин. 19, 27). Если бы Иисус творил чудеса в детстве, то уж кому-кому, а апостолу Иоанну Пресвятая Дева Богородица это рассказала бы! Но евангелист Иоанн не знает чудес Христа, которые случились бы раньше, чем чудо на свадьбе в Кане. И все потому, что этих детских чудес не было!

 - Да, конечно, - согласилась Тоня.

- В седьмой главе Евангелия от Иоанна описано, что даже братья Иисуса Христа – то есть дети Иосифа Обручника от первого брака – поначалу не верили в Него, - продолжил папа. – Как ты думаешь, могло ли это быть, если бы Господь совершал чудеса еще в детстве?

- Нет, - ответила Тоня.

- Не могло быть, - кивнул папа. – Так что, доченька, не было детских чудес. Тот же Святитель Иоанн Златоуст говорил, что Иисус Христос иногда вел Себя как Бог, а иногда – как Человек, чтобы мы могли учиться у Него правильному человеческому поведению. И я уверен – мы можем поучиться у Господа скромности! В те времена было принято, чтобы человек перед началом общественного служения достиг тридцатилетнего возраста. Не стал нарушать этот обычай и Господь. Именно в тридцать лет Он вышел на свое служение (Лк. 3, 23), а до этого жил жизнью обычного человека. Да, в Иерусалимском Храме в двенадцатилетнем возрасте Он показал большую мудрость и осознание того, что Он – Сын Божий (Лк. 2, 41-50). Но – не более того! Христос был Богом даже тогда, когда был ребенком, но смирил Себя и не устраивал чудес раньше времени! А вот ты, доченька, смогла бы удержаться и не устроить какой-то невиданный фейерверк? Просто для того, чтобы покрасоваться перед окружающими? Если бы могла так многое, как мог Он?

- Конечно, я не удержалась бы! – улыбнулась Тоня. – Я бы так всех удивила!

- Не сомневаюсь в этом, - усмехнулся папа. – А Господь не стал никого заранее удивлять. Он мог сделать все, что угодно, но до тридцати лет жил, как обычный человек, слушался свою Маму, помогал Иосифу Обручнику в нелегком плотницком труде… Он действительно «кроток и смирен сердцем» (Мф. 11, 29), и нам всем нужно у Него учиться!

 

 

 

29. О гласе вопиющего в пустыне.

 

 

 

         Однажды папа читал детям «Евангелие от Матфея».

- «В те дни приходит Иоанн Креститель, и проповедует в пустыне Иудейской, и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное. Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: «глас вопиющего в пустыне: приготовьте пути Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мф. 3, 1-3).

Папа отложил Библию.

- Видите, - сказал он. – Еще за много веков до Евангельских событий пророк Исайя предсказал, что перед пришествием Спасителя мира будет такой человек, как Иоанн.

- Пап, - подал голос Богдан. – Честно говоря, я не очень понимаю, зачем это было нужно. Вот эта фраза о прямых путях для Господа – к чему она?

Папа улыбнулся.

- Мне тоже когда-то это было  не понятно, - сказал он. – Это потому, что наша жизнь очень отличается от жизни людей того времени. А вот современники событий все прекрасно понимали. Дело в том, что на Востоке существовал такой обычай. Представим, что какой-то восточный правитель собрался в путешествие по своим владениям. Но вот в чем дело – дороги тех времен были не всегда хороши. Представим – правитель едет, а тут неприятность! Дорогу завалило камнями, или, может, мост прогнил, и пользоваться им нельзя. Что ж, правителю ждать, пока отремонтируют? В пустыне или в лесу ночевать? Не порядок! Чтобы этого избежать, выделялись специальные люди. Они ехали по дороге перед правителем, и расчищали всякие завалы – чтобы правитель мог ехать беспрепятственно. Когда люди, живущие в тех местах, видели таких людей, то знали – скоро должен проехать царь, нужно приготовиться. Одежду одеть нарядную, например… Так и в случае с Иоанном Крестителем. Он появился, начал свое служение, и все, кто помнил слова Исайи, поняли – скоро, скоро придет долгожданный Царь, Мессия! И, конечно, нужно готовиться. Иоанн даже сказал, как именно – нужно покаяться.

- Почему именно покаяться? – спросила Тоня. 

- Царство Божие внутри нас (Лк. 17, 21), - сказал папа. – Господь вложил нам в душу все Царство, вот только его не видно, потому, что мы его страстями и грехами загадили. Спасение, конечно, раскрывается в вечности, но начинается все здесь, в жизни нынешней, и начинается с того, что Господь сеет в нашу душу зерна веры. От этой веры потом родятся добрые дела – появятся плоды… Но вот в чем дело – душа ведь должна принять зерно, которое дает Господь! Вот мы недавно сеяли на даче горох. Как мы его сеяли? Просто высыпали на землю и уехали?

- Нет, - ответила Тоня. – Мы убрали остатки прошлогодней травы, потом сделали ямки, и потом бросили туда семена!

- Правильно! – сказал папа. – Мы очистили, взрыхлили землю, и только после этого земля стала способна принять в себя зерно. Так вот – ровно то же самое делает с душой покаяние! Покаяние – это не просто сожаление о том, что ты что-то сделал плохо. Покаяние – это попытка измениться, попытка стать другим! По-гречески, слово «покаяние» звучит – «метанойя», и точный перевод этого слова – «перемена ума». То есть Иоанн Креститель как бы говорит тем, кто пришел его слушать – поработайте над своей душой, люди! Очистите ее от сорняков греха, взрыхлите ее слезами, плачем о том, что мы совсем не такие, какими бы хотел видеть нас Господь! Сделайте эту работу, и ждите! Господь близко, Он уже на подходе, он бросит в ваши подготовленные души зерна веры, и Царство Божье начнет произрастать в них! Так будет положено начало вашему спасению!

 - Как красиво! – сказала Тоня. – И что – люди послушали Иоанна?

 - Кто-то – да, послушал, - ответил папа. – Эти люди потом стали христианами. А кто-то – нет. Люди не любят работать над своей душой. Очищать ее от сорняков греха – это ведь так неприятно… Поэтому были среди собеседников Иоанна те, кто считал покаяние излишним. Некоторые из них просто надеялись на то, что их спасет родство с Авраамом!

- Ну да, я помню! – сказал Богдан. – Фарисеи думали о себе, что они потомки Авраама и поэтому спасутся!

- Правильно, - сказал папа. – И сейчас вокруг много таких людей. Начнешь с ними говорить о Боге, а они отвечают: «Отстань! Нас в детстве крестили, а значит – уже ничего другого не нужно!» Эти бедные люди не понимают, что крещение – не конец пути человека к Господу, а начало этого пути! Так и древние фарисеи не понимали, что их происхождение от Авраама – просто начало их пути! И ведь Иоанн указывал им на их ошибки!

- Как указывал? – спросила Тоня.

- Словами «всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3, 10), - ответил папа. – То есть Иоанн как бы говорил: «Вы – потомки Авраама?! А ваши добрые дела – где они? Нету? А у Авраама они были! Если у вас нет добрых дел, значит – вы не его дети. Пока добрых дел нет – какая вам награда? Какое спасение? Какая жизнь вечная?!  Сотворите достойный плод покаяния! Станьте добрыми, если раньше были злы, станьте щедрыми, если раньше были жадными! Принесите добрый плод, и тогда можете рассчитывать на спасение! А пока – вы просто пустоцветы. Вы живете напрасно и зря не боитесь вечного наказания!»

Папа посмотрел на детей. Те задумались и молчали.

- И сейчас все точно так же, - сказал папа. – Вот живет человек. Вроде бы он и крещен, вроде бы и в Храм иногда заходит. Но его добрые дела – где они? Где милосердие? Где любовь к ближнему? Где прощение врагов? Где плоды христианства этого человека? Христианин без добрых плодов – это страшно. Это смех для Сатаны и печаль для Ангелов! «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное» (Мф. 7, 21) – говорит Господь. То есть не каждый, называющий себя христианином, станет наследником тех благ, которые Господь уготовал настоящим христианам! Наследниками будут только те, кто творил волю Божью, только те, кто принес добрые плоды! Давайте просить у Господа, чтобы мы никогда этого не забыли! И давайте попросим Его помочь нам принести достойные плоды покаяния, настоящие плоды христианской жизни.

- Давай! – согласились дети и встали.

В семье было принято после прочтения Евангельских текстов становиться на молитву.

 

 

 

30. Об иконопочитании.

 

 

         Однажды Таня пришла из школы и с порога выпалила:

- Мама, папа! Представляете – а у нас в классе сегодня один мальчик сказал, что Иисус Христос был инопланетянином, космонавтом!

У папы вытянулось лицо.

- Почему он так решил?! – в изумлении спросил он.

- Он по телевизору передачу смотрел, - ответила Таня. – Там говорили, что нимб вокруг головы – вот, как на иконе – это изображение скафандра!

Папа с мамой переглянулись, потом засмеялись.

- Ой, чего только не придумают эти телевизионщики! – сказала мама, отсмеявшись. – А святые – они тоже были космонавтами? Вот у нас икона Серафима Саровского, - мама указала на икону. – Он жил всего два века назад. И что – тоже был космонавтом? Инопланетянином? Ведь у него тоже нимб на иконе!

- Нимб – символически изображает свет, исходящий от святого! – с важным видом сказал младшей сестре подошедший Богдан.

- Кстати, нимб – не христианское изобретение. Нимбы пришли в христианскую живопись из живописи греческой, античной, - сказал папа. – Древние греки, наверное, тоже были космонавтами?

- Ну что вы на меня накинулись? – надулась Таня. – Я не говорила, что сама так думаю! Просто передача такая была!

- Много телевизора смотреть вредно, - сказала мама. – Твоему однокласснику стоило прийти в Храм и спросить у батюшки, зачем на иконах нимбы. В иконах каждая деталь что-то значит. У иконы есть свой язык, язык глубокий! Просто нужно учиться его понимать.

- Да? – изумилась Таня, которая раньше об этом не думала.

- Да, - сказал папа и сел рядом с дочерью. – У икон есть не только свой язык, но и своя история. Не во все времена христианства иконы были такими, какими мы знаем их сейчас!

- Да? Расскажи, папа!

- Расскажи! – поддержал сестру Богдан.

- В ветхозаветные времена действовал строгий запрет на изображения, - начал папа. – И это понятно – если у Бога нет тела, то - как Его изобразить? И не случайно в книге Второзаконие мы встречаем такие слова «Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве» (Втор. 4, 15). То есть – вы слышали Меня, но не видели Меня, поэтому - что вы не нарисуете, все равно ошибетесь и потому – не рисуйте ничего!

- И что – действительно ничего не изображали? – спросила Тоня.

- Изображали растения – листочки, яблоки, - ответил папа. – Всего этого много было в Иерусалимском Храме, построенном Царем Соломоном (3 Цар. 7, 18). Кроме это - изображали Ангелов. Ангелы были и на крышке Ковчега Завета (Исх. 37, 7-9), где хранились главные ветхозаветные святыни, и в уже упомянутом Иерусалимском Храме (3 Цар. 6, 23-28). Почему для Ангелов делали исключения? Потому, что Ангелы были известны людям, и даже Бог иногда являлся людям под видом Ангела, как, например, Аврааму у дубравы Мамре (Быт. Глава 18) или Агари, служанке Сары у источника воды в пустыне (Быт. 16, 7-14).

- Как интересно! – сказала Таня.

- Но вот наступают самые важные времена в истории – Бог становится Человеком! – продолжил папа. - Теперь у Воплотившегося Бога Иисуса Христа есть человеческое Тело, а, значит, его – это Тело - можно изображать! Это было настолько ясно христианам первых веков, что иконы вошли в жизнь христиан без каких-то указаний от людей, которые пользовались авторитетом в первохристианской Церкви! До нас ведь дошли книги тех времен, и в них нет такой повелений – изображайте иконы! Таких указаний нет – ни у святых, ни в решениях первых Соборов! Между тем, картины на христианские темы начинают появляться еще при жизни апостолов. Кое-что из этих изображений дошло и до нас. Например, вулкан Везувий в 79 году засыпал пеплом город Помпеи, и несколько селений рядом. Сейчас там идут раскопки. Кроме всего прочего, была найдена комната, где на стене было изображение креста, причем крест этот был составлен из пересечения двух слов: «Христос спасает». Известны и более поздние изображения – в Римских катакомбах, например. То есть церковный люд стал делать такие изображения потому, что правильно понял главную мысль Нового Завета – «Бог явился во плоти» (1 Тим. 3, 16)!

- Надо же! – протянула Тоня.

- Так что изображения на христианские темы были, - продолжил папа. – Здесь была полная свобода – одни христианские общины молились с использованием изображений, другие – без них. Во всяком случае, именно это описывает в пятом веке Августин Блаженный. Поскольку вопрос икон был второстепенным, то правил написания икон просто не было – каждый писал, как хотел. То есть темы этих картин были вполне христианскими, а способы изображения – вполне языческими, античными. Где-то в 4-5 веках появляются и нимбы. Да, нимбы – языческое изобретение – ну и что? Их вполне можно было использовать, просто придав им христианский смысл! Церковь не всегда изобретает что-то новое, ранее невиданное. Бывает, что она берет что-то уже известное, и своим прикосновением освящает его!

- А когда появились иконы, как те, которые знаем мы? – спросил Богдан.

- После Седьмого Вселенского Собора, - сказал папа. – Собор постановил – да, изображать Христа и святых можно! Но кое в чем замечания иконоборцев были справедливы – действительно святые христианские изображения должны отличаться от другой живописи не только по смыслу, но и по особому, присущему только иконе, языку!

- А что это за язык? – спросила Таня.

- Смотри на икону Святого Серафима, - сказала папа. – Ты видишь, какой у нее яркий фон!

- Да, желтый! – согласилась Таня. – Практически золотой!

- Правильно, - сказал папа. – Этот яркий фон символизирует Свет, Свет Божества! Это – Слава Божия, которая из иконы струится сюда, в нашу комнату! И из этой Славы к нам выступает святой Серафим! Но представь себе – ты видишь человека, который идет тебе на встречу, а в спину ему (то есть – тебе в лицо) светит яркое солнце. В этом случае весь облик этого человека будет темным! Таковы законы физики, точнее говоря, одного из ее разделов – оптики. А посмотри на лицо святого – оно ведь совсем не темное! А почему? Потому, что Серафим не чужд этого света, этой славы! Эта слава пронизывает его! Этот человек действительно по словам апостола Петра сделался «причастником Божеского естества» (2 Петр. 1, 4)! Дух Святой, который освятил апостолов в день пятидесятницы, не ушел из Церкви. Он просвещает христиан всех эпох, в том числе и нас. И именно поэтому лицо святого Серафима такое светлое! И нимб над головой – это не свет самого Серафима, это свет Духа Святого, Который живет в этом человеке. Сбываются слова апостола Павла: «Не я уже живу, но живет во мне Христос» (Галл. 2, 20). А где Бог – там и Свет! И света этого так много, что он как бы струится из святого, изливается наружу – поэтому и нимб!

- Надо же! – еще раз протянула Таня, неотрывно глядя на икону.

- Эта икона – вызов тебе, мне, всем нам, - сказал папа. – Икона как бы говорит – смотри, к чему предназначен человек! Смотри – Серафим Саровский таков же, как и мы, но он хотел стать Храмом Духа Святого, и он им стал! А ты? Почему ты не такой?! Ведь и ты сотворен для этого! И из тебя мог бы изливаться свет Духа Святого! Где свет твоих добрых дел? А ведь Господь хочет, чтобы твои добрые дела светили перед тобой, и люди, видя их, прославляли не тебя, а Того, Кто дал тебе силу и возможность их сделать – Отца Небесного (Мф. 5, 16)!

Папа секунду помолчал, а потом подошел к иконе близко, всмотрелся в нее.

- Здесь уже не видна надпись, - сказал папа. – Но вообще-то в лучших русских иконах надписи делались в звательном падеже. Есть такой падеж в церковно-славянском языке, а вот в русском его нет. На иконах было написано не «святой Сергий», а «святой Сергие», не «святой Серафим», а «святой Серафиме». Для чего – как вы думаете?

- Не знаю, - неуверенно ответил Богдан.

- Для молитвы, - сказала мама. – Икона врывается в наш мир и требует от нас ответа. Один из ответов – молитвенный. Человек увидел светлый лик святого, прочитал «Святой Серафиме». И потом уже сам добавил: «Моли Бога о нас!»

- Святой Серафиме! Моли Бога о нас! – сказал Богдан.

 

 

 

31. Почему в Писании сказано о том, что «нужно» бросать детей.

 

 

         Однажды Тоня подозвала к себе папу и взволнованно сказала ему:

- Пап, а ты нас скоро бросишь?

У папы вытянулось лицо.

- Почему?! – в изумлении спросил он.

- Я в Евангелии прочитала, - сказала Тоня. – Мне Богдан сказал, что мы с Таней уже большие и можем Писание сами читать, я читала и - вот…

- Что – вот?! – не понимал папа.

Тоня побежала в другую комнату, и вернулась с Библией. Она открыла Книгу на нужной странице и показала папе.

- «И всякий, кто оставит дома, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради имени Моего получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19, 29) – прочел папа вслух.

- Ну да! – сказала потеряно Тоня. – Мы ведь твои дети, и ты должен нас бросить.

- Не должен, - усмехнулся папа. – Видишь ли, доченька, Писание нужно воспринимать целиком, а не кусками. Вот здесь говориться об оставленных отце и матери. Но в другом месте Иисус Христос упрекает фарисеев в том, что они не хотят заботиться о своих постаревших родных! Это – в том же Евангелии от Матфея, глава 15, стихи от третьего до шестого. Фарисеи учили, что люди должны много своих ценностей отдавать в сокровищницу, на Храм. Давать подати на Храм – дело, конечно, очень хорошее, но тогда фарисеи говорили своим родителям – «Извините, для вас у меня уже ничего нет. Я все отдал в дар Богу!» Христос сказал, что это не правильно. И одно нужно делать, и второго не оставлять. И о Храме заботиться, но и о родителях тоже! Вот – прочти сама.

Тоня взяла Библию, прочла то, что предложил ей отец. Потом вернула папе книгу.

Вид у девочки был растерянный.

- Опять же, - продолжил папа. – В той цитате, что ты мне показала, говориться об оставленной жене. А в той же самой главе, в девятнадцатой главе Евангелия от Матфея, Господь велит ученикам не разводиться с женой. Вот эти слова: «Прилепится человек к жене своей и будет два одной плотью. Так, что они уже не двое, а одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 5-6). Вот эти слова, смотри!

Тоня опять прочла слова, на которые ей указал папа.

- Что же получается?! – изумилась она. – Христос учит двум совершенно разным вещам? Как же правильно поступать?!

- Сейчас объясню, - сказал папа. – В жизни есть не только плохое и хорошее. Есть разные виды добра. Есть большее добро, и есть меньшее добро. И иногда нужно выбирать.

- Я все равно не понимаю, - сказала Тоня.

- Ты ведь знаешь, доченька, что мои родители, твои бабушка и дедушка в Бога не верят и в Церковь не ходят? – спросил папа.

- Знаю, папа, - ответила Тоня.

- Ты ведь знаешь, что они не хотели раньше и не хотят сейчас, чтобы я, их сын, и вы, мои дети, жили жизнью православных христиан? – продолжил папа.

- Знаю, - сказала Тоня.

- А теперь смотри, доченька. Слушаться родителей – это добро. Но быть христианином, идти к Богу, слушаться Бога, жить по Его заповедям – это тоже добро. Видишь, что получилось – мне пришлось выбирать между тем, чтобы слушать родителей, и тем, чтобы слушать Бога. И я выбрал то, что больше, я выбрал послушание Богу! Это не то, чтобы я бросил своих стареющих родителей – они всегда могут рассчитывать на мою заботу и помощь, но в этом, самом главном вопросе я пошел против их воли. И вот те слова Господа Иисуса Христа, которые так тебя смутили, говорят о том, что я поступил правильно, ведь я нарушил родительскую волю ради Господа, а не ради чего-то недостойного.

- Да, наверное, - сказала Тоня.

- Там еще говорится о доме и землях, - напомнил папа.

Тоня посмотрела в Писание.

- Говорится, - кивнула она.

- Ты знаешь, доченька, что иногда бывают гонения на Церковь, закрывают Храмы?

- Знаю, - сказала Тоня.

- Это бывает во всех частях света, - продолжил папа. – Представь, что это случится у нас, и Храмы закроют. Вот все Храмы, все до одного! Так уже было в некоторых странах, например, в Албании. Как ты думаешь, хорошо нам будет без Церкви, без Святого Причастия?

- Нет, - ответила дочь.

- Будет плохо, - кивнул папа. – И тогда мы, доченька, оставим свою родину, свой дом, и уедем туда, где сможем быть христианами. Или в соседнюю Румынию, или в соседнюю Россию, или в далекую Америку, или даже в Африку – словом туда, где мы сможем жить по-христиански. Мы, конечно, будем скучать по своему дому. Но мы будем правы, ведь мы оставили свой дом для того, чтобы быть со Христом!

- Я понимаю, - сказала Тоня.

- Или вот, доченька, - сказал папа. – Пройдут годы, и, быть может, вы, наши дети, не захотите быть христианами…

- Мы всегда будем христианами! – возмутилась Тоня.

- Хорошо если так, - сказал папа. – Ну, пусть будет другой пример. Скажем, есть люди, чьи дети уже взрослые и они, эти дети, не захотели жить по-христиански. И они говорят своим стареньким родителям – да перестаньте вы в Храм ходить! Живите как мы – без Церкви, без Бога. Как ты думаешь, что должны сказать таким детям их родители?

- Они должны сказать «нет» - сказала Тоня.

- А если это приведет к большим скандалам? – уточнил папа.

- Все равно – они должны быть верны Христу!

- Правильно, доченька, - сказал папа. – Видишь – вот одна из ситуаций, когда человек должен выбирать между Христом и детьми, и выбрать именно Христа! Так что Господь не велит всем нам разрушить семьи, забыть близких, забыть свой дом, свою родную землю. Он лишь говорит о том, что из всего нужно выбирать самое важное! А что может быть важнее Бога?! Вот Господь и говорит, что если человеку придется выбирать между родными и Богом, он именно Бога должен выбрать! Эти слова – как раз для людей, которым нужно сделать такой выбор! А такой выбор бывает в жизни не каждого человека. И это – большая милость Божья.

- Пап, а давай помолимся, чтобы Господь сделал нашу жизнь такой, чтобы нам никогда не пришлось так выбирать! – попросила Тоня. – Нет, я теперь понимаю, какой выбор правильный, но все это очень тяжело!

- То есть ты предлагаешь помолиться о том, чтобы и мои родители стали христианами? – сказал папа. – Чтобы на этой земле никогда не было гонений? И чтобы наши дети никогда не требовали от нас отречения от Христа?

- Да, - кивнула Тоня.

- Давай помолимся, - сказал папа.   

 

 

 

32. О рабах Божьих и о фарисействе.

 

 

 

Однажды Богдан сказал папе:

- Пап, а вот есть такие слова Господа… Сейчас, найду… - он полистал Библию. - А – вот, в «Евангелии от Луки»! «Когда исполните все, повеленное вам, говорите: «Мы рабы ничего не стоящие, потому, что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17, 10). Зачем Он так сказал?

Папа внимательно посмотрел на сына.

- А что именно тебя смущает, сынок?

- Ну… - Богдан замялся. – Слово «раб», понимаешь? Унизительно как-то!

Папа пожал плечами.

- Прежде всего, сынок, тебе нужно понять, что слова, пришедшие к нам из древности, в те далекие времена могли и не означать того, что они означают сейчас. Вот, к примеру – слово «деспот». Кто такой «деспот», сынок?

Богдан задумался.

- Деспот – это очень жестокий человек, - ответил он спустя несколько секунд.

- Да, сейчас это слово имеет именно такое значение, - сказал папа. – Но вообще-то изначально, в древности, «деспот» - это просто название восточных правителей, что-то вроде известных нам титулов «царь» или «князь». В те далекие времена «деспот» был просто главой государства и господином своих подданных. То есть изначально «деспот» - это название должности, а вовсе не черта характера! Да, конечно, власть развращает человека, но вообще-то не каждый восточный правитель-деспот был очень жестоким человеком.  Понятно, сынок?

- Понятно, - ответил Богдан.

- Ну, а что тебе приходит на ум, когда ты слышишь слово «раб», сынок? – спросил папа.

- Ну, раб – это тот, кого все обижают и унижают, - ответил Богдан. – Думаю, что рабы были очень несчастными людьми.

Папа покивал, соглашаясь.

- Рабовладение было во времена античности, сынок, - сказал он. – И, конечно, очень несчастные люди среди рабов попадались не редко. И, тем не менее, в те далекие времена все было не так просто. Есть, к примеру, такая книга «Сатирикон», ее еще во времена императора Нерона написал человек по имени Петроний Арбитр. Действие книги происходит в Риме. В этой книге есть персонаж по имени Трималхион. Этот человек очень, очень богат. При этом он - вольноотпущенник, то есть бывший раб, которого отпустили на свободу. Уверяю тебя, что если бывший раб смог так разбогатеть, стать уважаемым гражданином, то и в рабстве он вряд ли был «всеми обиженным и униженным человеком»! Но оставим в покое античный Рим, и обратим свой взгляд к тому, что более важно – к Библии. Ведь тебя смутило слово «раб» именно в библейском смысле, верно?

- Да, - сказал, заинтересованно, Богдан.

- Если мы будем внимательно читать, скажем, «Третью книгу Царств», то увидим, что жена царя Давида Вирсавия, говоря с Давидом об их сыне Соломоне, называет Соломона «раб твой» (3 Цар. 1, 19). Но ведь Соломон – не раб Давида в нашем понимании этого слова! Он не готовит Давиду еду, не моет пол в его комнате, не чистит ему сапоги… Соломон – любимый сын Давида! Он тот, кому Давид оставил царство! Он тот, кто спустя несколько лет построит Храм Господу! Об этом возвестил Давиду Сам Господь (1 Пар. 22, 8)! Тогда почему же Вирсавия говорит, что Соломон «раб Давида»? А ведь ответ на поверхности, сынок! В данном случае слово «раб» означает просто то, что Соломон выполняет волю царя Давида. Понял?

- Кажется, да, - неуверенно сказал Богдан.

- Или вот, еще пример, - папа перевернул страницу Библии. – Первые слова «послания апостола Иакова» такие: «Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа» (Иак. 1, 1). Но кем был автор этого послания? Он был старшим сыном Иосифа Обручника от первого брака, он – сводный брат Господа! То есть детство Иисуса Христа прошло на глазах этого человека, и ребенком Иисус, конечно, слушался его, как и полагается младшему годами слушаться старшего! И, тем не менее, Иаков сам пишет о себе, что он – «раб Иисуса Христа»! Что это значит? Это значит, что теперь, узнав в своем младшем сводном брате Господа, Бога и Спасителя, он, Иаков, готов во всем выполнять волю Иисуса!

- То есть когда говориться «раб Божий», это означает, что человек выполняет волю Божью? – спросил Богдан.

- Да, сынок! – сказал папа. – Если в Библии о ком-то говориться «раб Божий», это означает, что это человек выполняет волю Божью, причем - если ему предстоит выбрать между своим желанием, и волей Господа, человек выберет именно Божью волю! Хотя бы на том основании, что Господь лучше знает, что для человека хорошо, а что плохо. И в итоге, исполнение воли Божьей постепенно освобождает человека, а не порабощает его! Освобождает человека от всего плохого, что есть в его душе.

- Пап, я все-таки не понимаю! – сказал Богдан.

- Святые считали, что на своем пути к Богу человек проходит три стадии – стадию раба, стадию наемника и стадию сына. Раб – это тот, кто выполняет волю Божью потому, что боится быть наказанным Господом. Такой человек, конечно, в какой-то степени страдает – ведь он сам-то хотел бы поступать иначе, а значит, живя по заповедям, он в чем-то ломает себя. Жить по заповедям из страха Божьего лучше, чем не жить по заповедям вообще, но не этого хочет от нас Господь!

Папа перевел дух.

Богдан молчал – слушал.

- Вторая стадия – это стадия наемника, - продолжил папа. - Наемник это тот, кто служит Господу, ожидая награды. Ожидать, что Господь дарует тебе место в райских обителях – хорошо, но и это не совсем то, чего ждет от нас Господь!

- А чего Он ждет? – спросил Богдан.

- Он ждет, чтобы мы все выросли до третьей стадии – до состояния сына, - сказал папа. – Сын – это тот человек, который полностью внутренне преобразился. Он понял, что заповеди Господа благи, и только так – по заповедям - и может жить человек. И теперь он живет по заповедям легко, без внутреннего напряжения, потому, что воля Божья стала и его волей! Он поступает так, как должен поступать просто потому, что полностью согласен с волей Бога и сам хочет точно того же, чего и Господь!

- То есть – этот человек теперь делает то, что хочет сам? – уточнил Богдан. – То есть он, живя по заповедям, выполняет не волю другого, пусть даже и Бога, а волю свою собственную?

- Ты правильно понял, сынок, - сказал папа. - Более того – если бы этот человек вдруг узнал, что в будущем его ждет лишение рая и адские муки, то его жизнь по заповедям вовсе не изменилась бы! Он и дальше жил бы по заповедям потому, что полюбил Истину (которая есть Христос (Ин. 14, 6)) ради самой Истины, полюбил Бога ради Самого Бога, а вовсе не из-за ада или рая. Понимаешь, сынок?

- Кажется, да, - ответил Богдан.

- Не обольщайся, сынок, - сказал папа. – Если человек не хочет жить по заповедям, не хочет стать рабом Божьим (то есть человеком, который во всем предпочитает именно Божью волю), то он станет рабом своих страстей. Кто не раб Божий, тот раб или собственной гордости, или собственной жадности, или собственного тщеславия… В общем, Богдан, если человек добровольно отдал себя в рабство Богу, то он получает взамен именно свободу! Постепенно он получает свободу от всего мерзкого, отвратительного, что есть в его собственной душе.

- Я понял, - сказал Богдан.

- А что до этих слов Господа, с которых мы начали разговор, - сказал папа, - то Господь дал нам эту заповедь потому, что человек слаб. Чуть что-то малейшее начнет у него получаться так он – хоп! - и начинает собою гордиться. Вот именно от этой гордости и предостерегает нас Господь. Ведь спасение-то Он нам дал! И заповеди дал! И благодать, которая помогает нам исполнять их, Он тоже нам дал! Короче говоря, все в нас от Господа – чему уж тут гордиться-то?! Вот Господь и говорит – не гордитесь! Не с чего вам гордится! Вы делаете только то, что должны были делать и не более этого! Вот так я понимаю эту заповедь, сынок. Надеюсь, ты будешь почаще вспоминать эти слова Господа, особенно если у тебя будет кое-что получатся. А то еще впадешь в гордость, а это не только губительно, но и очень глупо! Можно заболеть фарисейством, а это – тяжкая духовная болезнь.

         - Что? – не понял Богдан.

- Дело в том, что фарисейство – это такое особое состояние, такая особая болезнь духа, - сказал папа. - Оно было опасно не только для иудеев того времени. Эта болезнь может поразить любого христианина - и меня, и тебя. Фарисейство – подлая болезнь! Она исподволь поражает тех, кто действительно старается выполнять волю Божью! Человек будет болеть, и даже не замечать этого!

- Как это?! – не понял Богдан.

- Представим – человек пришел в Церковь, взрослым пришел – так нам будет проще понять. Поначалу  для него все новое, неизведанное. Человек учится молиться, учится каяться, учится жить по заповедям. И кое-что начинает получаться! Вроде бы и мяса в посты не ест, и водки не пьет, молится в положенное время, на работе не ворует… И может наступить момент, когда человек начинает сам себе нравиться! Он сам себя считает праведником, понимаете? Он продолжает не есть мясо в посты, продолжает вычитывать молитвенное правило. Но Христос такому человеку больше не нужен! Ведь Христос «пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию» (Мф. 9, 13)! А человек, заболевший фарисейством, не считает себя грешником! Христос спас нас от рабства греху, но фарисею Спаситель не нужен – он ведь «праведник», а значит - его больше не нужно спасать!

- Подожди, папа, - сказал Богдан. – А вдруг этот человек действительно праведник, праведник на самом деле!

- Праведников на самом деле не существует, - ответил папа. – В нашей человеческой истории, от Адама и до наших дней, был только Один Праведник, только Один безгрешный человек – Господь и Бог Иисус Христос. Все остальные пытаются достичь святости. Они пытаются подражать Господу, Который Сам сказал: «Будьте святы потому, что Я свят» (1 Петр. 1, 16). Эти попытки очень полезны - в своей жажде святости эти люди перерастают обычных людей, таких, как мы с вами, но до праведности Господа не дотягивают все равно! Как сказал кто-то из древних монахов – «совершенство совершенных воистину несовершенно». Этот человек знал, что говорил! Даже в самом лучшем из христиан найдется какая-то червоточинка. Это ничего – Господь Своим милосердием в Царствии Небесном добавит человеку того, что ему не хватало. Главное, чтобы человек не забыл о своем несовершенстве, иначе он возгордится, влюбится в самого себя, и потеряет все!

- Все? – спросил Богдан.

- Все, - кивнул папа. – Именно фарисеи, то есть люди, считавшие себя праведниками, были главными подстрекателями к казни Настоящего Праведника – Господа Иисуса! Не разбойники, не мытари, а именно «праведники» фарисеи! Именно о фарисеях Господь говорил, что они «возлагают на плечи людям бремена неудобоносимые, а сами не хотят и перстом двинуть их» (Мф. 23, 4). Дело в том, что люди, страдающие фарисейством, требуют неукоснительного выполнения заповедей от других людей, а того, что сами давно стали жестоки и немилосердны – такие люди просто не замечают!

- Почему - не замечают?

- Фарисейство, влюбленность в собственную «праведность» делает людей слепыми. В Евангелии Господь постоянно обличает именно фарисеев, а не воров или убийц. Почему? Потому, что вор или убийца и так знает, что он грешник, что ему прямая дорога в ад, если только Господь не помилует его. И, в конце концов, такой человек скажет: «Господи, спаси! Я грешник, но я не хочу больше быть таковым! Помилуй, измени меня, Господи! Я хочу быть с Тобой, хочу быть другим!» А фарисей – слеп! Грехи других он видит, и потому осуждает ближних снова и снова. И только одного человека он не в состоянии обличить – себя.  Именно поэтому в книгах Нового Завета так много сказано о фарисеях – чтобы мы не забывались. Чтобы когда Сатана шепнет тебе на ушко: «Ты свят, свят!» ты не вздумал с ним согласиться и ответить «Да, я на самом деле святой»! Если так ответишь – погибнешь!

- Я так не отвечу! – буркнул Богдан.

- Не зарекайся, сынок! – предостерег папа. – Сатана хитер, он знает, когда подойти к тебе с такими словами. В общем, не забудь - очень трудно спастись тому, кто возомнил себя праведником! Так что эти слова: «Мы рабы ничего не стоящие, потому, что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17, 10) выпиши большими буквами на листе бумаги, и повесь на стенку, над кроватью. Они очень помогут тебе в жизни.

- А ты почему так не сделал? – спросил Богдан. – Над твоей кроватью я такого не видел.

- Я не имею на них права, - сказал папа. – Там сказано: «Когда исполните все, повеленное вам, говорите «Мы рабы, ничего не стоящие, потому, что сделали то, что должны были сделать» (Лк. 17, 10). А я не исполнил всего. Поэтому до того состояния, когда я смогу отнести эти слова к себе, мне нужно еще дорасти!

 

 

 

  33. Место христианина в современном мире.

 

 

         Однажды Богдан пришел со школы и с порога заявил:

- Пап, я хочу после школы уехать в деревню!

Отец оторопел – его сын никогда не высказывал склонности к сельскому хозяйству.

- А почему ты так решил, сынок? – спросил он.

- В деревне спасать душу лучше! – заявил Богдан. – Там природа, жизнь более тиха, более естественна! А здесь, в городе – что? Суета, соблазны, искушения вокруг!

- А – понятно... – протянул папа.

Сказанное Богданом означало то, что он что-то прочитал или услышал, и это что-то требовало прояснения.

- То есть, ты считаешь, что христианам не место в современных городах? – спросил папа сына.

Богдан замялся.

- Ну, не то, чтоб не место... Но здесь трудно очень. Одни безбожники вокруг!

- А ты, наверное, думаешь, что в деревне одни святые живут? – спросил папа иронично. – Я живу дольше тебя, и в деревнях мне бывать приходилось – и не раз! И что-то не заметил я там особого благочестия! Вот пьяных на сельских улицах было много – это да... То есть времена, когда сельские жители именовали себя христианами (а именно от этого слова происходит слово «крестьянин»), конечно, были, но они ушли, сынок. Ну, и потом – ты ведь читал послания апостола Павла? Вспомни - все эти послания адресованы крупным городским общинам. В деревню ни одного послания нет! А почему? Потому, что христианство начиналось как религия горожан. И в наше время христиан много именно в городах – особенно в крупных университетских центрах.

- Пап, но разве жизнь на природе сама собой не настраивает душу на богоискательство, на молитву? – спросил Богдан.

- Может быть, - усмехнулся папа, услышав в словах сына чужие, где-то услышанные интонации. – Но ответь мне, сынок – когда случилось первое убийство в человеческой истории?

Богдан задумался.

- Когда Каин убил Авеля – разве нет? – сказал он.

- Правильно, - кивнул папа. – А в каком городе это случилось?

- Не в городе! – ответил Богдан. – Там поле было, кажется...

- Вот видишь, сынок – первое убийство произошло как раз на природе! И суеты там, вроде бы, не было, и безбожники, вроде бы, вокруг не крутились, а кровь – пролилась.

Богдан, растерянно, молчал.

- Видишь ли, сынок, - сказал папа. – Бог Вездесущ. Вот сейчас мы говорим о Нем, и Он здесь, хоть мы Его и не видим. И молиться Ему можно на любом месте – и Он услышит. А если ты не можешь найти Бога там, где сейчас находишься, значит, виновато не место, а проблемы у тебя в душе. И раз так - то ты вряд ли найдешь Его хоть в деревне, хоть оббежав Землю по экватору!  

- Пап, но ведь монахи бросали города и уходили в пустыни, для того, чтобы быть там с Богом! - возразил Богдан.

- Можно быть в затворе, не видеть годами ни единого человека, а в сердце кипеть всеми страстями! – сказал папа. – Но ты прав – монахи из городов уходили. Но подскажи мне – когда в христианстве особенно расцветает монашество?

Богдан задумался.

- Ну, после того, как за принадлежность к христианству перестали убивать? – предположил он.

- Правильно, - кивнул папа. – После того, как император Константин Великий начал процесс превращения христианства в государственную религию Римской Империи. Ну, то есть, упоминание о монашествующих есть и в доконстантиновскую эпоху, но расцветает монашество как раз тогда, когда христианство становится не гонимым, а господствующим.

- А почему так? – спросил Богдан.

- Видишь ли, когда за христианство убивали, то христиан было не очень много, но все они были людьми исключительной веры – ведь только такой человек согласится за свою веру умереть. А когда за христианство перестали убивать, тогда в Церковь хлынули все те, кто симпатизировал христианству и раньше, но – так, на расстоянии, без готовности к мученичеству. Как ты понимаешь, количество христиан очень, очень возросло, но качество христианской жизни упало. И поэтому люди стали уходить в монастыри для того, чтобы там жить настоящим, неразбавленным христианством...

- Вот видишь! – перебил Богдан папу.

- Да, но заметь – они оставляли не просто мир, они оставляли мир, который уже согласился быть христианским! Как раз во времена гонений они и не убегали! А после Константина – да, уходили. Они уходили, но знали – там, в миру, остаются священники, которые расскажут людям о Христе во время церковной проповеди. В миру остаются учителя, которые научат Евангелию своих учеников. В миру остаются матери и отцы, которые расскажут о христианстве своим детям. Но, сынок – разве сейчас учителя в школах рассказывают на уроках о Христе?

- Нет, - ответил Богдан.

- А много ли твоих одноклассников бывают в Храме и имеют возможность послушать проповедь священника?

- Почти никто не бывает, - ответил Богдан.

- А у многих ли твоих одноклассников верующие родители, которые способны передать свою веру своим детям? – спросил папа.

- Почти ни у кого, - ответил Богдан.

- Почти ни у кого, - кивнул папа. – Тогда скажи, сынок, а кто расскажет твоим друзьям о Христе, когда ты удерешь от трудностей в деревню?

Богдан молчал.

- Сейчас мир отвернулся от Христа, - сказал папа. – Ну, то есть люди, ищущие Бога, не перевелись и сейчас, но большинство интересуется не Богом, а деньгами, житейским успехом, и так далее. Но именно поэтому мы не должны покидать города – я в этом убежден! Как говорил митрополит Антоний Сурожский, христианин обязан оставаться светом Христовым там, куда Бог его поместил, а не бежать туда, где светло и без него! Здесь, в городах, мы должны оставаться христианами, для того, чтобы остальные знали – христианская жизнь не умерла, она возможна и сегодня. Мы здесь – в Днепропетровске и в Москве, в Нью-Йорке и в Амстердаме, в Дели и в Пекине - должны быть воинами Христовыми. Мы здесь, в городах, должны быть выразителями Божьего милосердия, Божьего мужества, Божьей любви, Божьей верности. Более того, я просто уверен – люди, ненавидящие Церковь, будут просто счастливы, если мы сейчас все возьмем, да разбежимся по деревням и лесочкам. Ведь в этом случае мы им, именно им, оставим города и целые страны!

- Пап, а разве у нас есть силы для того, чтобы повернуть мир опять ко Христу? – спросил тихо Богдан.

- Я не знаю, - ответил папа. – Но даже если и нет – что с того? У нас есть слово о Христе и личный пример – христианская жизнь, которой мы живем. И еще у нас есть молитва! Если с помощью всего этого за всю свою жизнь ты сумеешь обратить ко Христу всего одного человека - это будет очень, очень много! Ведь это будет целая человеческая жизнь, спасенная для вечности!             

 

 

 

 

                                                                                                       Конец.

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/