Герой моего времени

Есть многое на свете, друг Горацио
Что и не снилось нашим мудрецам

В. Шекспир

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Утро. Осень в расцвете. Солнце ослепляет, посылая в окно свои желто-красные лучи. На улице еще не сыро, но уже довольно прохладно.

Коля положил руки на подоконник. За окном город наполнялся утренним движением. Ускоряясь и замедляясь, соперничали между собой за право занять выгодное положение на дороге автомобили. Дымя сигаретами, с мобильными телефонами в руках, широкими торопливыми шагами мерили тротуарное покрытие прохожие.

Коля любил это время года, когда после лета, обычно доставляющего множество хлопот на работе и в быту, всегда наступал период короткого отдыха. Проблемы как будто теряли свою силу, а настроение было все больше приподнято-романтичным.

Но в этот раз начинающаяся осень преподносила все более нерадостные чувства. Его бизнес, который, казалось, уже должен идти ровно по выработанной в течение семи лет колее, давал сбои. Коля надеялся, что, набирающий обороты экономический кризис, не достанет его небольшое дело. Но все чаще возникали сложности: то важный заказчик начинает “капризничать” в самый неудобный момент; то поставщик неожиданно изменит условия поставки, естественно, в сторону увеличения цены; то сотрудника, от которого многое зависит, переманят на более высокую зарплату и так далее. Приходилось вручную латать прорехи, возникающие в работе: срочно куда-то ехать, с кем-то договариваться, что-то придумывать.

Но все это было еще полбеды, а точнее, совсем не беда. Колю волновало то, что работа отнимала много времени. Очень много времени. А оно было так нужно ему теперь, чтобы завоевать расположение одной девушки…

Из кухни раздался свист закипающего чайника. Приготовив завтрак, Коля включил телевизор.

Крепкий чай, два бутерброда и просмотр утренних новостей были неизменным утренним обычаем, когда вместе с завтраком и бездумным поглощением информации с экрана, рассеивался сонный дурман, и приходила бодрость, необходимая для успешного ведения дел, общения с людьми, да и для всех сторон жизни в целом.

Сегодня же хмурое настроение было во власти с самого пробуждения.

Главной причиной тому была изумительная и необыкновенная девушка. Коля влюбился, и очень сильно.

Не привыкший оставлять женщин равнодушными, Коля недоумевал от холода, с которым она встречала его ухаживания. Нет, она не отвергала его. Даже, наоборот, с радостью соглашалась на свидания. Но существовала какая-то тайна, воздвигнувшая вокруг нее высокий барьер, преодолеть который Коле не хватало сил. По-крайней мере, сейчас.

—А, может, и нет никакой тайны? Может все обстоит банально и просто? —раз в сотый подумал Коля.

—Нет, нет, это вряд ли, —в такой же по счету раз он ответил сам себе.

Коля был уверен, что умеет чувствовать женщин, и знает как выглядят женщины несвободные.

Возможно, она не позволяет приблизиться просто из-за недоверия. Возможно, он вел себя слишком напористо и где-то, на ее взгляд, грубо, а нужно было неспешно пробуждать в ней интерес к себе. Но катастрофически не хватало времени, которое безжалостно забирала работа, а вместе со временем и почти все силы.

—Курс доллара сегодня остался на прежнем уровне… —голос телеведущего отвлек Колю от грустных мыслей.

—Вот, черт! —подумал он, метнув взгляд в правый уголок экрана, где изображены электронные часы. —На встречу я уже опоздал.

Одним глотком Коля выпил остатки чая и, накинув пиджак, выбежал из квартиры.

Глава вторая

Маленький серебристый Рено безнадежно пытался прорваться сквозь ряды машин утренней городской пробки. Еще пара маневров-перестроений и Реношка, наконец, сдался, покорно подчинившись общему потоку, медленно текущему в направлении центра города.

Конечно же, опоздание –это не самая большая беда, которую встречает человек на своем жизненном пути. Но каждому знакома та мощная гамма чувств, которую испытывает опаздывающий: от откровенного бешенства на себя, за то, что промедлил и не вышел раньше, на окружающих, что создают помеху, на власти, что не могут привести город в порядок, вплоть до чувства безысходности и бессилия перед рвущимся вперед временем.

Вот и Коля, переживая все вышеописанное, обреченно слушал гудки в телефоне.

Гудки прервал голос:

—Алло, доброе утро, Николай Викторович.

—Доброе утро, Фархад Салимович, —ответил Коля.

Фархад Норбаев –глава представительства компании “Эртатонг” в России и правая рука Искандера Умарова, миллионера и крупного узбекского бизнесмена.

—Фархад Салимович, —Коля старался говорить спокойно. —Миллион раз извиняюсь, но я крепко встал в пробке и мне никак не успеть к десяти часам. Я вас очень прошу, передайте мои извинения Искандеру Каримовичу, и, пожалуйста, попросите его подождать минут тридцать.

—Николай Викторович, вы меня режете без ножа, у нас еще столько дел на сегодня запланировано! К счастью, у Искандера Каримовича еще есть немного времени, он вас подождет.

Фархад повесил трубку и тут же раздался еще один звонок. Это был Миша –заместитель и друг Коли.

—Привет! Ну, старик, сегодня мог бы и пораньше выехать. А мне что делать прикажешь? Я еще держу себя в руках, но надолго меня не хватит. Ты же знаешь, я не умею общаться с персонами высокого полета, не умею поддерживать непринужденных бесед, не умею шутить, улыбаться. Старик, еще не много, и я ударю в грязь лицом и вместе со мной и ты и вся наша фирма, так что в твоих же интересах, оказаться здесь побыстрее.

—Миха, держись. Подмога скоро придет, пробка вроде бы оживает. Тебя жена недавно в театр водила?

—Ну да.

—Вот и расскажи им о своих впечатлениях. Все, давай.

****

Дружба Николая и Михаила, а точнее их вражда началась на первом курсе института –в самом начале учебы, когда ребята едва были знакомы друг с другом. С целью более тесного знакомства, а также по случаю дня рождения, один из сокурсников пригласил весь поток в небольшой ресторан, который принадлежал его отцу. Пришли не все, но человек тридцать собралось.

Их институт был обыкновенным, техническим, и студенты, учащиеся там, в основном, были из семей среднего достатка. За исключением, пожалуй, именинника. Поэтому всем казалось в диковинку и целый ресторан, работающий для них одних, и богатое убранство столов, и певица с музыкантами. Ребята сидели за столами, в полумраке, очень смущаясь от того, что малознакомы друг с другом. Слышались тосты и поздравления. Кто-то делал вид, что увлеченно слушал музыку, кто-то шутками неудачно пытался разрядить ощущение неловкости, а кто-то с независимым видом просто сидел и молчал.

Организатор того мероприятия, именинник, видя, что вечеринка складывается не лучшим образом, вскочил со своего места и воскликнул:

—Ребята, есть идея: а давайте-ка передвинем столы вот сюда!

И вот, под романтическим влиянием умелого женского голоса в сочетании с, что тут скрывать, выпитым алкоголем, в разноцветных лучах цветомузыкальных установок разговор начал оживать. И через какое-то время компания уже искрила весельем.

Тогда-то Миша и утонул в глазах одной из его сокурсниц. По характеру своему, обычно Миша робел перед девушками, но в этот вечер он почти не отходил от Марины. Подливал вина, когда ее бокал пустел, глядел только на нее, приглашал на танцы и в танце говорил красивые слова. Марина улыбалась в ответ, принимая ухаживания. Было видно, что он нравился ей. А Миша, так тот просто сходил с ума от любви.

Конечно, неизвестно, вышло бы что-нибудь серьезное между робким Мишей и эффектной Мариной, но этот вечер мог бы запомниться ему как один из самых радостных и ярких в его жизни, если бы все не испортил Коля.

В момент, когда зазвучала очередная мечтательно-минорная песня, Марина находилась у противоположной стены, на некотором расстоянии от Миши, который изо всех сил прорывался к ней сквозь танцующую толпу. Однако, Коля опередил его, и Мише осталось лишь ревниво наблюдать, как умело Коля вел девушку.

Когда танец окончился, Марина не отошла от Коли. Они стояли у той же стены и о чем-то разговаривали, хотя говорил больше Коля, и говорил, приблизив губы к уху Марины, держа ее за руку выше локтя.

Певица запела что-то незнакомое. Миша решительно подошел к Марине и пригласил ее на танец.

Не существует такого закона, позволяющего отказать одинокой девушке в пылкой просьбе потанцевать. Но Коля вдруг приобнял Мишу и сказал:

—Слушай, друг, ты прервал наш разговор, пригласи кого-нибудь еще.

Возможно, Мише следовало отреагировать на это правильным образом, например, продолжать настоятельно вести Марину на танцпол. Но он растерялся от такого неожиданного исхода событий, а, через мгновение, было уже поздно. Соперник продолжал что-то на ухо говорить девушке, от чего глаза ее переливались искорками смущения.

Больше от досады на себя и на свою растерянность, чем на то, что Марина не с ним, Миша почувствовал, неконтролируемую ярость. И уже не осознавая своих действий, он подошел к Коле, схватил за плечо и сильно оттолкнул его. Коля, бывший на голову выше Миши и имевший разряд по боксу, опешил лишь на секунду. И вот, Миша уже стоял на коленях, стараясь удержать поток крови, ливший из носа. Так произошло их ‘знакомство’.

Друзьями они стали годом позже.

В то время у Коли жизненные обстоятельства сложились так, что ему требовалась определенная, довольно крупная по тем временам сумма денег. У молодого человека имелись некие сбережения, так как после учебы он немного подрабатывал. Но этих денег было слишком мало. Тогда он стал спрашивать взаймы у всех, кого мог спросить: у друзей, знакомых и просто однокурсников. Сочувствовали все, некоторые согласились одолжить немного, но большинство отказало. И однажды вечером, в момент, когда Коля сидел и мучительно размышлял, где бы достать деньги, раздался звонок в дверь. На пороге стоял Миша. Нерешительно потоптавшись, он протянул сверток, перевязанный веревкой. Это были деньги, которые Миша уже лет пять, как собирал на свою первую машину.

Глава третья

Реношка зарулил на единственное свободное место, на стоянке. Коля захлопнул дверь машины и побежал к входу отеля ''Звезда'', на бегу нажимая кнопку сигнализации. Промчавшись мимо охранника, взлетев вверх по лестнице, Коля оказался у входа в конференц-зал отеля, где происходила деловая встреча.

Здесь должно решиться: быть Колиной фирме ''Коралл'' официальным поставщиком и продавцом хлопковых тканей и текстиля от крупного узбекского производителя или нет.

Быстрым шагом, почти бегом Коля прошел в зал. Все уже сидели на своих местах за большим круглым столом. Поближе сидели сам Искандер Умаров, Фархад Норбаев и двое незнакомых Коле человека. Подальше сидел Миша и Оксана Владимировна –главный бухгалтер, финансовый директор и, вообще, главная по всем финансовым вопросам.

Все взгляды были устремлены на пришедшего. Коля виновато улыбнулся.

—Господа, извините меня, великодушно, - произнес он задыхающимся после быстрой ходьбы голосом.

Искандер Умаров встал со своего места и подал руку:

—Доброе утро, Николай Викторович. Не беспокойтесь, ожидание в приятной компании —есть приятное времяпровождение. Присаживайтесь. Я надеюсь, у нас с вами получится доброе сотрудничество.

Николай пожал руку Искандеру, затем остальным и сел на свободный стул, рядом с Михаилом.

Непродолжительная пауза. Коля оглянулся по сторонам. Зал был оформлен в классическом стиле с примесью античности. Несколько декоративных колонн. Большая хрустальная, с голубыми вкраплениями, люстра, бросавшая отблески на стены и потолок. С окон свисали длинные портьеры, а дальний угол зала украшала копия статуи греческой Афродиты.

В центре стола возвышалась ваза покрытая узорами и изображениями в древнегреческом стиле с эротическим оттенком, на которой задержал свой взгляд Искандер. Лица гостей выглядели торжественно-серьезными и вполне приветливыми, лишь лицо Умарова выражало, как отметил про себя Коля, ленивую надменность и снисходительность, обычно присущую лицам, долго занимающих высокое положение в обществе.

Искандер оторвал взгляд от вазы, открыл папку с документами и ровным негромким голосом произнес:

—Итак, разрешите считать нашу встречу состоявшейся. Хочу сказать, что мы долго шли к тому, чтобы начать работать не только с Москвой, а еще и с другими регионами России. Препятствий к тому было не мало. Ну да не будем об этом. Главное, что контакты налаживаются, число партнеров растет и в числе их, можно сказать, мы уже видим компанию ''Коралл ''.

Но ткани –не просто бизнес для нас. Это еще и экспорт опыта национальных многовековых традиций, хранимых нашими дедами и переданных нашим отцам. И мы бы очень хотели, чтобы представляющая нас компания вместе с продукцией донесла до покупателя частичку нашей национальной души.

Из десятка претендентов на сотрудничество, Фархад Салимович порекомендовал вас, несмотря на то, что вы еще молодая фирма. Нам нравится ваш стиль работы. Мы видели ваш магазин, зашли на ваш сайт. Чувствуется любовь к делу, а не голая коммерция.

Опять же Фархад Салимович знает Николая Викторовича уже достаточно давно (Коля познакомился с Фархадом два года назад в Москве, на специализированной выставке. Время от времени они поддерживали контакт, переписываясь по соцсети, пока Фархад не сообщил Коле о желании Искандера расширять текстильный бизнес и работать в их регионе)

****

Встреча продолжалась еще часа полтора-два, обсуждались различные рабочие вопросы. Контракт был подписан на хороших условиях. В завершение встречи, Искандер предложил всем пообедать в ресторане отеля, поблагодарил всех и, вскоре, вышел из зала, в сопровождении охранника.

После ухода Умарова, напряжение, сковавшее воздух, тотчас же спало. Все почувствовали себя более непринужденно. Миша закурил и с выражением лица человека, совершившего крупное дело, вместе с Оксаной Владимировной стал укладывать бумаги в папку. К Коле подошел Норбаев вместе с теми двумя незнакомыми людьми.

—Ну что, Коля, я вас поздравляю с удачным подписанием контракта. Теперь будем работать вместе. Кстати, разрешите вам представить Темира, племянника Искандера Каримовича и господина Исаева Платона Робертовича –нашего друга и партнера.

Николай пожал руки обоим. В его дальнейшей судьбе Темир сыграет немаловажную роль. Но поначалу, Коля не обратил на него особенного внимания, так как в его внешности не было ничего примечательного: худощав, не высокого роста, обыкновенное лицо ярко выраженного азиатского типа.

А вот на второго –Исаева Платона Робертовича, не обратить внимания было невозможно.

Вытянутое и, вместе с тем, достаточно красивое лицо было ни узбекским, ни славянским, а, скорее, обладающее какими-то кавказскими или греческими, а может и румынскими или итальянскими чертами. Скулы, худые, немного впалые щеки. Черные кудрявые волосы закрывали лоб до самых бровей. Выглядел лет на 45. Слаженную фигуру подчеркивал хороший костюм.

—Интересный типаж, —подумал Коля. —В фильме про средневековье одинаково бы подошел и для роли злодея и героя.

Только ни у героев, ни у злодеев в фильмах Коля не видел таких глаз. Глаза у Исаева были совсем не актерские. Карего цвета, едва видимые из-за прикрытых, словно устало опущенных, век. Блестящие, как две искорки, они смотрели на Николая, как будто, безразлично, и вместе с тем, так внимательно, что тому стало не по себе. Так смотрит кошка на незнакомого посетителя.

—Сегодня удивительно прекрасная погода, —сказал Платон Робертович после обмена взглядами, а, затем, приветствиями. —Здесь всегда бывает так в это время года?

—Скорее наоборот, —ответил Коля. —Дожди начинают лить уже с тридцать первого августа. Но в некоторые годы случается поистине пушкинская осень –сухая, теплая и усыпанная золотом. В целом, здесь погода лишена постоянства. Сейчас солнечно как летом, но посмотрите в окно - над крышами дальних домов висят черные тучи. Я уверен скоро пойдет дождь. Минут на тридцать, не больше и, затем, снова солнце.

Исаев:

—Мне нравится ваш город. Я бывал здесь однажды, лет пятнадцать назад. Теперь его не узнать.

Коля:

—Да, город приобрел обновленный вид. Правда, в основном, благодаря супермаркетам, торговым комплексам и офисным центрам.

Платон Робертович на секунду задумался, затем продолжил разговор:

—Направляясь на встречу с вами, я решил не ловить такси, а прогуляться пешком. Погода ранним утром стояла еще изумительнее, чем сейчас! Вдыхаешь этот ароматный влажный воздух и как будто силы черпаешь. Еле сдержался, чтобы не пуститься в бег.

Я шел и думал о том, что на улицах города - этого или любого другого, а мне, по долгу работы, приходится много путешествовать, чувствуешь города, так сказать, настроение. Проходят люди, проезжают машины. Парки, площади, дома, магазины. В каждом городе все также как и в сотне других. И невозможно объяснить, почему каждый город оставляет в памяти свою индивидуальную печать.

Гуляя по улицам, часто я ловлю себя на мысли, что хочу увидеть и не вижу тех людей, которых видел пятнадцать-двадцать лет назад. Города, которые я посещал в прошлом, исчезли. И чувство города, оно уже новое, другое.

Коля молчал. Он не знал, что ответить.

Платон Робертович одарил Колю еще раз своим странным взглядом и произнес:

—Однако, пора на обед.

Коля:

—Как жизнь семейная, с женой помирился?

Миша, у которого с Мариной романа не получилось, впрочем, как и у Коли, после института женился, жил обыкновенной добропорядочной семейной жизнью, в любви и согласии. Но, чтобы разбавить однообразие повседневности, периодически возникали бурные ссоры, за которыми впоследствии происходили такие же бурные примирения.

Вот и недавно супруги совершили поход в театр, и, казалось бы, вечер должен пройти идеально. Но к полночи Коле позвонила Аня - жена Миши и со слезами в голосе просила вразумить друга, этого самоуверенного грубияна, способного говорить только обидные вещи и ничего не понимающего в чутком и тонком, но, конечно же, верном взгляде женщины на положение вещей, читай, на организацию семейного бюджета.

Миша:

—Пришлось посреди ночи бежать за цветами, но одиннадцать белых роз, бутылка вина и ночной ужин сделали свое дело.

****

За обедом Искандер произнес краткий тост за преодоление трудностей и успешное партнерство. Все чокнулись бокалами и занялись своими блюдами.

Искандер обратился к Николаю:

—Я ведь не случайно заговорил о традициях. Производство текстиля –это лишь небольшой сектор в моем бизнесе. Но самый близкий моему сердцу.

Чтобы взойти на вершину Бизнес-Олимпа, пришлось пройти тернистый путь. Жертвуя молодостью, я работал и день и ночь. Ничего не давалось легко, но семья была мне опорой. Также поддержку и помощь оказывали друзья. И семьи друзей.

Выдержав паузу, Умаров продолжил:

—Но были и враги. И семьи врагов.

Мы все боролись за место под солнцем, но никогда не преступали известных пределов, потому что помнили, что одно небо укрывает нас. Что есть закон, который не писан, но живет внутри человеческого сердца.

Моя семья, мои друзья, друзья семьи, семьи друзей. В конце концов, мы все являемся одной большой семьей. Об этом не нужно было говорить, это знал каждый. Это наше наследие веков - наш национальный дух.

Поначалу мы стремились создать лишь небольшую фирму, стабильный доход которой, полностью бы изгнал из нашей жизни нужду. Но мы развивались, росла сфера нашей деятельности. Вначале число наших работников измерялось десятками, позднее –сотнями и далее –тысячами. Мы вышли на международный уровень. И стали обычной уважаемой компанией западного капиталистического типа, играющей по коммерческим правилам. Оказалось, что с развитием бизнеса, стала исчезать наша национальная, если хотите, духовная составляющая.

Производство хлопкового трикотажа и тканей для меня и есть то самое национальное, коренное. Доход с моей фабрики не такой уж и большой. Зато мы сохранили ручное производство в промышленных масштабах. У нас работают потомственные текстильщики.

И здесь в России, далеко от нас, когда покупатель придет к вам, Николай Викторович, в магазин и увидит наш товар, я бы хотел чтобы он увидел не просто кусок материи, а продукт опыта многих веков и нашу национальную гордость.

Далее пошел общий разговор на более отвлеченные темы.

Глава четвертая

Дела опять весь день не выпускали Колю из выматывающих силы объятий. А ведь с утра была надежда на возможность освободиться сегодня пораньше.

После встречи они с Мишей поехали в мэрию по одному формальному вопросу.

У Коли и Миши была мечта попробовать себя в ресторанном бизнесе и открыть маленькую, но уютную кафешку. Как раз на примете появилось неплохое помещение на соседней улице, неподалеку от их офиса. А это почти что центр города. Обитавшая там муниципальная контора переезжала в другое место. Помещение было довольно ветхим и требовало немалых затрат на ремонт, но для кафе подходило идеально. Разрешение властей на аренду с последующим выкупом было уже получено. Оставалось оформить некоторые документы.

По этому поводу и сидели Коля с Мишей у Чиновника в приемной. Чиновник отъехал ненадолго по срочной надобности, но обещал быть через полчаса, максимум через сорок минут. Так как его печать и подпись требовались срочно, было решено подождать.

Улыбчивая молоденькая секретарша позаботилась о комфорте, принесла кофе и вазу с шоколадными конфетами. Сказала, что будет в соседнем помещении и упорхнула, оставив после себя сладкий аромат парфюма.

Миша стал звонить по мобильнику и выяснять какие-то рабочие моменты. Что-то не ладилось с поставкой товара. Кто-то ответственный проявил нерадивость и нужно было искать пути выхода из положения.

Коля полистал глянцевый журнал, с пульта включил телевизор, огляделся вокруг. Приемная обставлена довольно прилично: два кожаных дивана, два кожаных кресла, ковер, хорошая современная мебель. По телевизору, как обычно, ничего интересного в это время.

Коля вернулся к журналу. На него со страницы роковым взглядом смотрела длинноволосая красавица, предлагая купить автомобиль бизнес-класса. Миша закончил говорить, положил телефон на стол и заглянул Коле через плечо.

—Вот, старик, машина как раз для тебя, –прокомментировал увиденное он. —Успешный владелец фирмы и просто красивый молодой человек, а ездишь на каком-то полуржавом уродце.

—Мой Рено не ржавый ни капли и уродцем я его не считаю.

Коля, вообще, любил современные и новые вещи, любил одеться с иголочки, но к своему двадцатилетнему авто испытывал сентиментальные чувства. Купив когда-то давно с рук, он привязался к этой машине, как к домашнему животному и считал ее своим другом.

Продать, как он говорил, рука не поднимается. В езде на стареньком автомобиле Коля даже видел какой-то утонченный шик, что и являлось предметом особенной гордости: старый дешевый, но только что помытый автомобиль и он, одетый в дорогостоящий классический костюм, фирменные итальянские туфли и элегантное тонкое осеннее пальто.

—Слушай, ты, я вижу, совсем не на машину смотришь, –еще раз заглянув в журнал, сказал Миша. —Девчонка-то на твою Светочку похожа.

Коля пригляделся.

—Ну не то чтобы похожа, но что-то схожее есть.

****

Первый раз Коля встретил Светлану в совершенно не романтичном месте –на продуктовом рынке, куда приезжал раз или два в неделю, чтобы купить свежего мяса. Он только вышел из мясного павильона с, оттягивающим руку, полиэтиленовым пакетом, как из толпы людей, его взгляд случайно выхватил одну девушку в бежевом пальто, которая отходила от фруктового прилавка с пакетом апельсинов и еще двумя пакетами.

Коля сразу увидел, что она оставила на прилавке свою сумочку. Коля рванул к прилавку, расталкивая прохожих, схватил оставленную вещь и закричал:

—Девушка, вы сумочку забыли!

Но она продолжала быстро удаляться от него. Коля последовал за девушкой, но толпа покупателей, как нарочно, сгустилась, и бежевое пальто исчезло из виду.

Тогда Коля пошел по направлению ее движения, безостановочно вращая головой в поисках девушки и нигде не находя ее. Так он дошел до выхода и тут он заметил свою незнакомку, которая только сейчас заметила пропажу. Глаза ее уже были полны отчаяния, но она еще стояла на месте, как бы в состоянии шокового оцепенения, от внезапного обнаружения пропажи, и лихорадочно прокручивая в памяти время назад, вспоминая, где же могла потеря произойти.

Коля приблизился к девушке.

—Не волнуйтесь, вот ваша сумочка.

Как будто боясь, что молодой человек сейчас убежит, девушка схватила сумку, даже вырвала ее из Колиных рук. И через мгновение смущенно рассмеялась, закрыв лицо рукой.

—Ой, спасибо огромное, вы даже не представляете… Вы меня просто от смерти спасли. Черт с деньгами. Здесь столько документов, я как нарочно забыла их выложить дома. Господи, я сейчас такой ужас пережила.

Ее лицо так откровенно и так, по редкому очаровательно светилось радостью, что Коля невольно заулыбался сам.

—В следующий раз забудьте лучше апельсины, а то меня может не оказаться рядом.

Девушка открыла сумочку, запустила туда руку и со словами: 'еще раз спасибо вам большое', протянула ему тысячную купюру.

—Что вы, не надо, - замотал Коля головой.

Девушка смутилась еще больше.

—Тогда до свидания, —сказала она.

Коля посмотрел в след удаляющемуся бежевому пальто, на, ветром сдуваемые в сторону, светлые волосы и пошел в противоположную сторону.

Где-то внутри он чувствовал себя некомфортно, как будто сделал что-то неправильно. Коля остановился. Ноющее чувство продолжало беспокоить.

Вдруг Коля развернулся и побежал к девушке, успевшую уже перейти дорогу, и ее отдаленный силуэт исчезал в толпе прохожих. Он бежал снова, расталкивая людей, поспешно извиняясь или не извиняясь совсем.

Девушка видимо услышала топот ног, либо сердитые возгласы прохожих и обернулась. Ее лицо накрыла тень удивления.

Коля остановился и вытер лоб рукавом.

—Фуу.

Дыхание упрямо не желало восстанавливаться.

—Девушка, извините, пожалуйста, –начал он, но увидев ее лицо, удивленное и уже не улыбающееся, осекся.

—Я вот подумал… мммм… —смущенно замычал Коля. —Что просто обязан помочь вам донести эти тяжелые пакеты.

И девушка снова озарилась улыбкой, от которой Коля был уже не в состоянии оторвать взгляд.

Обнажая ряд идеальных зубов, улыбались губы, украшенные светлой помадой. Не широкие и не тонкие. Спелые, как будто сама эссенция жизни была сконцентрирована в них. Из-под прищуренных век улыбались глаза, переливаясь влажным блеском, словно блики от солнца на поверхности моря в абсолютный штиль.

Образовавшиеся от улыбки складки вокруг глаз, одновременно придавали им ощущение беззащитности и лукавства. И, казалось, улыбался даже слегка вздернутый нос.

—Спасибо, —сказала девушка. —Только я уже пришла. Вот моя машина.

Недалеко у обочины стоял красный Пежо. В таком дурацком положении Коля не чувствовал себя давно. Но еще хуже было бы продолжать чувствовать себя в дурацком положении. И он не принужденным тоном воскликнул:

—Так ведь это целых десять метров!

—Открывайте багажник!

—Вы же понимаете, что эти пакеты –лишь повод, чтобы познакомиться с вами.

—Понимаю, —ответила девушка, продолжая улыбаться.

—Меня зовут Коля.

—А я –Света.

Повисла пауза. Похожей ситуации Коля не смог бы припомнить. Практически всегда с противоположным полом ему было легко. Обычно девушки при первом знакомстве прямо или косвенно помогали развитию ситуации. Сейчас же у Коли голова шла кругом.

Света смотрела на него, улыбалась и молчала.

—Мне пора ехать, –сказала она, наконец.

—Дашь свой номер телефона?

—Найди меня в контактах, Светлана Рыбникова.

Социальные сети Коля не любил и в контактах даже не был зарегистрирован. Поначалу был порыв найти ее. Но чем больше он думал о том, что же ей написать, тем больше этот порыв слабел.

Глава пятая

—Однако, —произнес Миша, посмотрев на часы.

Коля в сердцах хлопнул журналом о стол.

—Вот всегда так, когда очень спешишь, все вокруг против тебя!

—Потому, что приходится иметь дело с необязательными людьми, –ответил Миша.

Как помощник Коли и исполнительный директор, Миша взял на себя почти всю ежедневную рутинную обязанность по руководству, организации и контролю работы фирмы, а также море бумажной работы, предоставив Коле возможность наслаждаться творчеством в бизнесе и заниматься непосредственным верховым управлением. Поэтому от напрасной траты времени он страдал, может быть, еще и больше, чем Коля.

Мише частенько приходилось засиживаться на работе до вечера, чем жена его была крайне недовольна и что, естественно, сказывалось на отношениях.

—Все потому, что приходится иметь дело с безответственными и необязательными людьми, которые всегда опаздывают, не исполняют своих обещаний, не делают то, что должны делать, —продолжал говорить Миша. —Эта армия еще посильнее многих армий будет.

Вот был у меня случай. В прошлом году решили мы с женой на елку в детском саду Дашку принцессой нарядить. Конечно, такие вещи надо покупать заранее. К началу декабря нормального платья принцессы для трехлетней девочки не отыскать во всем городе. Но не беда, ведь существует интернет. Нашел я один интернет-магазин, обещающий в течение двух дней доставить очаровательнейшее, судя по фотографии, платьице. Сделал заказ, внес предоплату, жду неделю. Звоню им на контактный телефон. Мне сообщают, что никакого заказа я не делал и предоплаты не вносил. Высылаю им электронную квитанцию, начинают разбираться. Разобрались. Позвонили, извинились. Объяснили, это все по вине их работника, который забыл что-то сделать. Обещали срочно, чуть ли не сегодня, доставить. Проходит два дня, звонят, извиняются. Говорят, что их машина, которая доставляет товар, сломалась. Спрашивают, не мог бы я сам забрать платье со склада. Мог бы, елка послезавтра. Выдают мне запакованную коробку, еще раз извиняются. Кидаю коробку в машину, уезжаю на работу. Приезжаю вечером домой, жена и дочка в нетерпении. Открываю. В коробке костюм Шрека.

****

Наконец, вошел Чиновник, поздоровался и пригласил к себе.

—Господа, сразу к делу.

Голос Чиновника был негромким, серьезным и строгим. Сразу чувствовалось в нем беспрерывное осознание своей силы и власти.

—Катенька, принесите нам три кофе, пожалуйста, –обратился он к секретарше.

—Ой, не надо, мы уже по три чашки в приемной выпили. Можно соку? —спросил Коля.

—Хорошо, Катенька, один кофе и два сока на ваш выбор.

На столе стояла сувенирная чернильница с торчащим пером, сделанная либо из серебра, либо из простого блестящего металла, в форме параллелепипеда. С идеальными гранями, очень красиво отполированная, играя отраженным солнечным светом, она выглядела так соблазнительно, что Коле нестерпимо захотелось подержать ее в руках. Но коснулся ее Чиновник, задумчиво, большим и указательным пальцами и, тут же, по начальственному, сложил руки на столе.

—Итак, дело в том, что подписать документ о разрешении передачи этого помещения в аренду, я пока не могу. Потому что сумма, указанная в документе стала не актуальной.

—Как же так, - возмутился Николай. —Ведь все же было обговорено!

—Да, обговорено, но три месяца назад.

Голос Чиновника приобрел такие нотки, словно он сочувствует, сопереживает, но ничего поделать не может.

—За это время произошли кое-какие изменения в законах. Опять же финансовый кризис внес свои коррективы. Цену за аренду придется увеличить.

Коля с Мишей переглянулись.

—Позвольте поинтересоваться новой суммой? —спросил Коля с иронией в голосе.

—Над этим мы сейчас и работаем. Думаю через месяц, или чуть дольше, документы будут готовы, тогда и станет ясной новая цена.

****

Огорчение Коля и Миша ''переваривали'' молча, по дороге в офис. Стрелки часов двигались к шести. На вечереющее небо, залитое лучами осеннего солнца, накатила огромная, простирающаяся от горизонта до горизонта туча. Раздались звуки грозы, первые капли упали на асфальт. Вскоре мощный ливень обрушил свою силу на беззащитных прохожих, убегающих в разные стороны с выражением страдания и смехом на их лицах одновременно. Из-за дождя в центре города опять встало движение.

Миша понажимал на кнопки радиоприемника. Найдя волну с подходящей музыкой, он достал из портфеля ноутбук и застучал пальцами по клавиатуре, то и дело отвечая на звонки по телефону.

Колин телефон молчал. Он задумчиво смотрел, как дворники сметают воду с лобового стекла.

Ко всем трудностям добавилась еще одна. Надо искать выход из положения. Коля по опыту знал, что если дело начало пробуксовывать, то это могло затянуться надолго, если не навсегда.

А может, ну его это кафе, не его это дело? Худо-бедно, но тканевый бизнес развивается, так может оставаться на протоптанной дорожке? Но ведь мечта…

Еще, будучи студентом, Коля много думал над вариантами направлений своего жизненного пути. Решив, что единственно достойной деятельностью, позволяющей реализовать свои способности, идеи и не быть исполнительной марионеткой в руках начальства, что унижает человеческое достоинство, является только предпринимательство, Коля стал размышлять над тем, каким делом ему, в будущем, возможно было бы заняться.

Однажды он смотрел телепередачу о Франции. В одном из репортажей шел рассказ о старом кафе, которым владела одна парижская семья, чуть ли не с начала девятнадцатого века и которое было очень уважаемо среди парижан.

Коля тогда обратил внимание, насколько обманчиво-аскетичной, а, на самом деле, изысканно-утонченной и пропитанной духом времени, была обстановка. Владелец кафе рассказывал об их особой кухне и особо трепетному отношению к посетителю.

С тех пор Коле хотелось создать нечто похожее. В своих мечтах он построил образ небольшого по размерам кафе или ресторана, выделяющегося среди массы подобных заведений и которое славилось бы своим гостеприимством и уютом.

Но вышло так, что Коля начал с торговли одеждой, и позднее перешел на ткани. И можно сказать, что, только с недавних пор, этот бизнес перешел в более-менее стабильную стадию (хотя экономически события в мире продолжали держать фирму в состоянии “боевой готовности”) и появилась возможность попробовать себя где-то еще.

А мечта о кафе не утратило свою силу, и обрела еще одного сторонника в лице Миши.

Глава шестая

Невеселые мысли о, тормозящей любые начинания, бюрократии постепенно уступали место также не очень веселым, но более теплым мыслям о Светлане.

Справа через тротуар мерцала яркая вывеска ювелирного магазина. Свободное парковочное место соблазняло легкостью остановки.

—Миша, я зайду в тот магазин ненадолго, все равно еле движемся.

—Давай, если тебя так необходимо намокнуть под дождем.

Рено заехал на парковку. Красным светом зажглись и потухли задние стопсигналы. Дождь, который, казалось, начал слабеть, припустил с прежней силой.

Коля выскочил из машины и побежал к входу в магазин, втянув голову в плечи, тем самым стараясь предотвратить попадание ледяных капель за шиворот пиджака.

Путь преградила огромная лужа. Поняв, что обходить ее чревато промоканием насквозь, Коля сделал сильный прыжок. Лужу то он перепрыгнул, но противоположный берег ее оказался грязевой трясиной, где и утонул его правый ботинок по соседству с другими отпечатками обуви, попавшими в эту западню ранее. Выругавшись от всего сердца, так, как не ругался почти никогда, Коля высвободил ногу и почувствовал отвратительный холодок проникшей через ботинок влаги.

В магазине Коля, первым делом, встретил свое отражение в декоративном зеркале и понял, что было необдуманно понадеяться на близость входных дверей от машины. С мокрых волос стекала вода. Темно-синий пиджак, намокнув, стал почти черным. Правый ботинок вверх до самой голени “украшал” узор из грязи. За отражением к выходу тянулась цепочка следов.

Коля вздохнул и прошел в холл магазина. За витриной на стульях расслабленно сидели две продавщицы и вели между собой оживленный разговор. Видимо уже привыкнув к мысли, что в такую погоду вряд ли стоит ждать посетителей, женщины не сразу заметили Колю. А заметив, уставились на него как на небывалое явление. Потому как в магазине в основном продавались эксклюзивные украшения для весьма небедных покупателей. А Коля напоминал сейчас мокрого котенка.

—Здравствуйте, - сказал он.

—Здравствуйте, –ответила одна, вставая со стула. Другая, почему-то промолчала. —Чем могу вам помочь?

—Я не знаю, мне что-нибудь в подарок… —Коля конфузился, помня свое отражение в зеркале.

У той, что заговорила с Николаем, на груди висела табличка с именем Кристина.

Вторая продавщица, с табличкой Ирина, являлась, это Коля оценил даже мимолетным взглядом, ярким воплощением собирательного образа русской женщины начала двадцать первого столетия.

Первое, что бросается в глаза при встрече с такими женщинами, как Ирина –это идеально ухоженная наружность. Обычно, в свои сорок пять - сорок восемь лет они выглядят даже лучше, чем выглядели в двадцать пять. И это правда. Женщины, о которых идет речь, редко были первыми красавицами в молодости. Зато с молодости, жизни их непросты и драматичны. Но как бы ни сложились их судьбы, к наступлению зрелого возраста (того возраста, где первая цифра –четверка), с ними происходят удивительные метаморфозы. Они все вдруг превращаются в красавиц. Нет, не в тех красавиц, пленяющих ангельской свежестью распустившегося тюльпана. Красавиц особого вида. Их красота подчеркнута и выделена опытом прожитых лет. Их красота проникнута осознанной силой и тем опасна. И как уже было сказано выше: внешне –все идеально.

Коля еще раз мельком, чтобы не почувствовать себя неудобно, коснулся взглядом Ирины, которая сидела на стуле и снизу вверх смотрела на Колю с безразличием.

Со вкусом подобранный костюм коричневого света, чересчур нарядный для обычного дня. Большое ожерелье притягивало внимание, двумя золотыми ручьями спускаясь к хорошим, по-настоящему женским формам, спрятанным под фиолетовой кофтой. Лицо украшало в большом количестве, но умело нанесенная косметика. Прическа создавала впечатление, будто женщина вышла из парикмахерской несколько минут назад.

Коля не смог не остановиться взглядом на ее руках. Ухоженные совершенно, они не имели в себе никаких недостатков. На миг Коля невольно залюбовался, как эти руки поигрывали шариковой ручкой, в то время как их хозяйка по-прежнему равнодушно и даже немного грустно смотрела на него.

—В подарок, хорошо, –улыбнулась первая девушка –Кристина. —Несомненно, для подарков у нас выбор очень большой. Вот здесь, —указала она рукой на одну витрину, —браслеты и кольца, здесь, —указала она на другую, —цепочки и кулоны, здесь –серьги, здесь изделия из серебра и прочие украшения.

—Скажите, а ваш браслет вы здесь покупали? –указал Коля на запястье девушки.

—Нет, это тоже подарок, он куплен в другом месте.

—От мужа, любимого человека? –поинтересовался Коля, чтобы поддержать разговор.

—От моего папы, привез из Греции. В Августе с мамой там отдыхали.

—Миленький браслет и вам подходит.

—Спасибо, —ответила девушка.

—Просто мне показалось, что золотой браслет в форме переплетенных в венок цветов –это то, что нужно.

—Увы, такого здесь нет. Но посмотрите, какое у нас большое разнообразие изделий на любой вкус из золота и серебра, с драгоценными камнями и без…

—Посмотрите вот эти серьги, –сказала, поднявшись со стула, вторая продавщица –Ирина. Она подошла к витрине, достала оттуда пластиковую коробочку с серьгами и протянула Коле. —Партия этих сережек выпущена очень ограниченным тиражом. Если вы подарите их вашей девушке, то я обещаю, она будет единственной обладательницей таких сережек в городе.

—Благодарю вас, действительно красота, —ответил Коля, рассматривая содержимое коробочки. —Только сейчас я вдруг понял, что сережки и, может быть еще кольца, могут дарить люди, которых что-то связывает. Между нами же, кроме моих намерений, еще ничего не существует, поэтому я больше склоняюсь к браслету или кулону на цепочке.

—Смотрите сами, –потупилась Ирина. —Но если бы кто-то искал нечто, для того, чтобы произвести на меня впечатление, из всех украшений в этом магазине, этот подарок был бы самым верным.

—Тем более похожие сережки я как-то видела на тебе, —заметила Кристина.

—Подарок от мужа на день рождения, —ответила Ирина, продолжая смотреть на Колю. —И похожие, да не совсем. Если бы я принесла те сережки и положила рядом с этими, вы бы заметили, насколько качественная разница велика. Во-первых, посмотрите на эту изысканную форму. Не очень большие и не очень маленькие, не очень броские и не очень скромные, подходят как для торжества, или праздника, так и на каждый день. Во-вторых, посмотрите, как тонко и искусно сделан узор.

Ирина провела своим идеально ухоженным пальцем по краю одной из сережек.

—И, наконец, небольшие, но натуральные бриллианты лучшего качества будут давать по-настоящему живое сияние на солнце или в лучах искусственного освещения, скажем, в театре или в ресторане.

За окном магазина шелестел дождь, падая на асфальт. Коля ненароком глянул вниз и с удивлением обнаружил, что весь пол, бывший идеально чистым, покрыт его грязными следами и лужицами воды, что стекла с одежды.

Продавщицы тихо переговаривались.

Кристина:

—Не знаю, какие сережки лучше, но те, что я видела на тебе –просто супер. Только одела ты их пару раз и больше в них не появлялась.

Ирина:

—А больше и не одену. Со мной такая история приключилась. Поехали мы с мужем и друзьями в лес на пикник…

Коля отдал Ирине серьги, отошел к витрине и стал рассматривать выложенные за стеклом ювелирные украшения. Ирина замолчала на секунду, принимая коробочку у Коли, затем продолжила:

—Мужчины развели костер, пили пиво и насаживали шашлык на шампура. Ну а мы с девчонками пошли прогуляться вдоль реки. Идем, значит, болтаем на разные женские темы. Неожиданно налетает порыв ветра и срывает у меня с шеи платок. Платок уносится ветром, я несусь за платком. А он исчез где-то в кустах. Я лечу туда и вдруг проваливаюсь в яму, замаскированную кустарником. Вылезла вся поцарапанная (кусты были в колючках) под смех подружек. А вечером я обнаружила, что одна сережка, видать, осталась в той яме…

Коля машинально слушал, о чем говорят женщины, переходя от одной витрины к другой. От такого разнообразия украшений он совсем растерялся. Оказалось, что чем больше выбор, тем труднее выбрать. Ему одновременно нравилось все и достаточно не нравилось ничего. Коля уже решил было остановить это сумасшествие и выбрать что-либо случайным образом, как на глаза ему попалось нечто интересное.

Его внимание привлек кулон, на первый взгляд необычный и оригинальный и, вместе с тем, очень, по-женски, изящный. Кулон представлял из себя изображение дракона, или, вернее, маленького дракончика, стоящего на задних лапах, держащего передними лапами изогнутую лилию, с изумрудными глазами.

—Девушки, извините за вторжение в вашу беседу, но могу я взглянуть поближе на эту вот вещицу?

—Да, конечно.

Кристина подбежала к витрине, достала и протянула кулон.

—Симпатичный дракончик –пробормотал Коля. —Вам нравится? –обратился он к Кристине.

—Мне? Вы знаете, я раньше это кулон как-то не замечала. А сейчас взяла его в руки и поняла, что мне очень нравится.

Коля:

—И мне нравится, только понравится ли он.… А могу я, Кристина, попросить вас об одном одолжении?

—Думаю да, —насторожилась Кристина.

—Примерьте, пожалуйста, это кулон, а я посмотрю, как он на вас смотрится.

Ирина хмыкнула, Кристина улыбнулась, затем взяла кулон, продела в золотую цепочку и надела на шею, с трудом освобождая цепочку от запутавшихся в ней волос. Кулон лег над впадиной, там где у девушки начиналось декольте. Дракон стоял на дыбах и смотрел на Колю изумрудным взглядом. Кристина стояла и ждала. Коля, несколько смущаясь, смотрел и то, что он видел, казалось ему очаровательным.

Ирина стояла позади.

—Красиво, очень красиво –сказала она.

Действительно, было красиво.

—Я беру кулон с этой цепочкой. —сказал Коля.

Уплатив за покупку, Коля взял красиво упакованное украшение, поблагодарил девушек и вышел из магазина.

Вдруг на пороге он остановился. Дождь хоть и продолжался, но заметно ослабел. У машины стоял Миша и жестами сигнализировал, чтобы Коля не стоял на месте, а поторопился. Но Коля, махнув Мише рукой, мол, подожди еще немного, вдруг развернулся, вошел обратно в магазин и на ходу обратился к Ирине:

—Я передумал. Я бы хотел еще купить те изумительные сережки, которые вы мне показывали.

Ирина недоуменно посмотрела на него, достала серьги, упаковала и стала ждать оплаты. Коля заплатил необходимую сумму и сказал, что пакет не нужно. Взяв коробочку, он осторожно, но крепко взял руку Ирины за запястье, повернул ладонью вверх. Со словами: Ирина, это вам от меня подарок и даже не думайте отказываться, он вложил коробочку ей в руку и сомкнул ее пальцы. Затем развернулся и быстро вышел из магазина.

Глава седьмая

В помещении офиса стоял тревожный гул разговаривающих по телефонам и между собой сотрудников. Коля с Мишей вошли в центральный зал офиса, где стояли несколько столов с компьютерами, за которыми седели менеджера. Через открытые двери в кабинет Оксаны Владимировны было видно, как она быстро просматривает какие-то бумаги.

Добрый день, Оля, вернее уже добрый вечер, обратился Коля к девушке, сидящей за ближайшим столом и ожесточенно стучащей пальцами по клавишам. Оля испуганно вскинула голову. Она не видела как Коля и Миша вошли.

—Добрый вечер, Николай Викторович. Тут буквально десять минут назад такое выяснилось…

Оксана Владимировна заметила пришедших и вышла из кабинета.

—Оля, можно я все расскажу сама. Николай Викторович, Михаил Павлович, мы можем поговорить у меня в кабинете? Коля и Миша вошли в кабинет, Оксана Владимировна закрыла за ними дверь.

Оксана Владимировна:

—Кое-что произошло, об этом стало известно недавно, поэтому еще не успела дать вам знать. Дело в том, что представители ателье “Ренессанс” купившие у нас ткани, оказались мошенниками и не имеют отношения к реальному ателье “Ренессанс”.

—Как мошенники! - вскричал Миша. —Это невозможно, я вел эту сделку под моим личным контролем!

И тут же осекся и призадумался.

—Хотя, собственно, под каким контролем. У меня почему-то и в мыслях не возникло их проверять. Произвели впечатление, выглядели солидно… Оксана Владимировна, а вы точно уверены, что это были мошенники?

—Теперь да, Михаил Павлович, но будем надеяться, что концы еще не в воде.

—Напомните мне, пожалуйста, товаров на какую сумму они взяли у нас? —спросил Миша.

—Так, —заглянула в листок на столе Оксана Владимировна. —На три миллиона четыреста семьдесят тысяч рублей.

Миша схватился за голову.

—Все понятно. Коля поднялся со стула и хлопнул Мишу по плечу.

—Не переживай, уже не первый раз мы ловимся на удочку жуликов, и в этот раз тоже не смертельно, компенсируем. Я пойду к себе в кабинет и попытаюсь до звонится до Виктора Сергеевича (Виктор Сергеевич был соседом родителей Коли и занимал видную должность в правоохранительных органах. Много раз он уже оказывал огромную помощь Коле и Колиной фирме, когда того требовали обстоятельства, неизбежно возникающее на пути любого начинания в конце двадцатого века). Оксана Владимировна, приготовьте копии всех документов по этой сделке, оригиналы храните в сейфе и никому не отдавайте. Миша, ты свяжись с нашими юристами, и начинайте готовить заявление в милицию. Посмотрим, что можно сделать.

****

Суматоха, связанная с мошенничеством, вперемешку с разрешением рутинных проблем, заняла еще более двух с половиной часов. Выяснилось, что будет чрезвычайно сложно вернуть ткани, которые забрали люди, выступившие как представители известного в городе ателье.

Они действовали так уверенно или нагло, что не возникло никаких подозрений. Был заключен контракт на довольно значительную сумму. Товар отдан, тех ребят уже не найти, а Колина фирма имеет лишь контракт и липовые гарантии оплаты.

Виктору Сергеевичу дозвониться так и не получилось, телефон его оказался выключенным или вне зоны действия сети.

Коля устало откинулся на спинку кресла. Часы на стене показывали 21:30. Это были настоящие механические часы с кукушкой, маятником и гирями. Коля обожал их. Похожие висели в его комнате все детство. И ему очень нравился ритмичный мягко тикающий звук.

Коля какое-то время сидел с уставшим видом, немигающими глазами смотря в одну точку. Затем взял пульт и включил телевизор.

Экран осветил улыбающееся лицо телеведущего.

—Когда вы приняли решение оставить мужа с детьми и уехать из страны? —вопрошал он гостью передачи, знаменитость.

Показалась знаменитость. Что-то долго и витиевато отвечала. Другие участники передачи грубо перебивали ее и пытались вставить свое слово. В общем, все как обычно —ничего интересного.

Коля потянулся было за пультом, чтобы переключить на другой канал, как почувствовал, что правый карман пиджака что-то непривычно отяжеляет. Он дотронулся до кармана и вспомнил: кулон –подарок Светлане.

Только неизвестно, осмелится ли он его подарить.

****

Вторая встреча со Светой, напротив первой, произошла при очень романтичных обстоятельствах.

Во второй половине прошедшего июля установилась аномально жаркая для здешних мест погода. Днем температура доходила до + 35. Палило солнце, и не было надежды ни на появление ветерка, ни на редкие облака, кое-где прикрывающие ослепительную небесную голубизну.

Несчастные жители города, которые, как и Коля, в силу рабочей необходимости, не смогли уехать на отдых, и, вынужденные перемещаться по раскаленному городу, ждать общественный транспорт, сидеть в душных офисах, были буквально убиваемы жарой.

Жара давила, угнетала и истощала.

Коля, которому лето традиционно прибавляло работы из-за того, что большая часть рабочего персонала офиса уходила в отпуск, днем почти не выходил на улицу. Только офис или авто с включенным на полную мощность кондиционером.

Но поздним вечером, когда солнце уже давно было скрыто за горизонтом, и на небе оставались видными лишь последние отблески вечерней зари, к раскаленной земле спускалась ночная прохлада. И после десяти –одиннадцати вечера до самого утра, в городе и за его пределами, устанавливался удивительно нежный климат.

И Коля полюбил совершать поздние прогулки, чтобы насладиться вечерне –ночной свежестью.

В одну такую ночь Коля запрыгнул в свой Рено и поехал к морю. Причиной, тому, что он повел свой путь так далеко, было то, что он знал –ему не уснуть до утра. Накануне он так сильно вымотался, что в тот субботний день он совершенно неожиданно для себя проспал аж до трех часов дня.

Коля знал дорогу, позволяющую подъехать к самому берегу. Он ехал через лес, потом по песчаной дороге, осторожно, стараясь не увязнуть в песке.

Каким же большим оказалось его разочарование, когда проделав весь путь, Коля обнаружил, что место, где лесная часть переходит в пляж, занято довольно большой и шумной группой отдыхающих.

Тени палаток различных размеров, похожих на маленькие пирамиды, окружили всю поляну. Громко играла музыка. В тусклом свете нескольких костров танцевали, передвигались по поляне и просто стояли на месте мужские и женские силуэты. Шашлычный запах, крики и смех.

Обняв руль, Коля мрачно наблюдал за происходящим весельем.

—Ну что ж, не уезжать же обратно, —подумал он.

Коля вышел из машины и уверенным шагом пересек лагерь. Компания хоть и обратила внимание на чужака, но не слишком, лишь несколько парней проводили его подозрительными взглядами. Коля спустился вниз по небольшому обрыву, снял туфли и, босиком ступая по песку, направился к воде, которую из-за темноты еще не видел, но уже слышал нежные всплески прибоя.

Наверное, такие удивительно неповторимые ночи могут быть только в средних российских широтах и только очень жарким летом. Прогретая земля хранит тепло прошедшего дня. Едва уловимое движение воздуха, которое уже можно назвать легким ветерком ласкает волосы, глаза, щеки, руки, ноги. А если вы, как Коля, окажитесь на морском берегу в такое же время, то вас не будут мучить комары, а вид ночного моря, шелест волн, касающихся берега и откатывающих назад, огромное количество звезд на чистом черном небе, введут вас в состояние некоего экстаза, и вы будете, как Коля, стоять, молчать, смотреть и думать, и этим испытывать особое и неповторимое удовольствие.

Коля постоял какое-то время на месте и стал прогуливаться по той узкой песчаной полосе, которая из-за влаги достаточно плотна, но волны не достигают ее и не угрожают намочить ноги, как бы им этого не хотелось.

Музыка, смех и крики звучали отдаленным приглушенным фоном. Коля присел на песчаный холмик. Он уже ни о чем не думал, просто чувствовал, как превосходное настроение наполняет его. Вдруг наслаждение покоем, как стекло тяжелым молотом, разрушил приближающийся шум.

Коля посмотрел назад: Шум создавала группа парней и девушек, скатившихся по обрыву и с веселыми возгласами, бегущих к морю. Парни разделись до плавок и полезли в воду. Девушки остались на берегу, смеясь и подбадривая их. Вскоре один из парней, набравшись духу, нырнул. Вслед за ним исчезли под водой и остальные.

Коля в темноте видел только фонтаны брызг от плескающихся тел и очертания девушек у кромки пляжа. Две девушки, заразившись весельем, скинули одежду и присоединились к парням.

Смех, девичий визг и шум бурлящей воды продолжались довольно продолжительное время, после чего компания устало побрела к берегу. Вдруг подойдя ближе, все купальщики стали дружно брызгать на стоящих на берегу. Одна девушка среагировала мгновенно. Она отскочила метров на десять назад и с безопасного расстояния ругала озорников за их ребяческую неспособность шутить только тогда, когда можно и стоит шутить.

А последняя девушка не была к этому готова. И вся мощь водного залпа досталась ей сполна. Коля ожидал вулкан проклятий, но девушка, насколько это можно было различить в темноте, улыбнулась, стряхнула капли с лица и отошла в сторону.

Она встала неподалеку от Коли и посмотрела куда-то вдаль, не подав виду, что она опасается присутствия, одиноко сидящего в ночное время незнакомца. Коля обнаружил, что он наблюдает за девушкой с интересом. Что-то трогало его в этих, из-за темноты видных только, общих очертаниях очаровательной фигуры на фоне спокойного ночного моря, длинных волос, постоянно откидываемых назад грациозным движением руки, выражение чувства дискомфорта от, местами намокшей, одежды и досады на бесцеремонность ее товарищей.

Компания уже выдвинулась обратно к лагерю, по пути зовя девушку с собой. Девушка крикнула, чтобы они шли без нее, а она еще хочет побыть у моря. Тут, вспомнив о присутствии здесь еще одного человека, она с опаской оглянулась. Видимо, Колин темный силуэт угрозы не выражал, поэтому девушка спокойно пошла по той же полосе, по которой недавно гулял Коля и, через полминуты, исчезла в темноте.

Коля, устав сидеть на песке, поднялся и немного размял затекшие ноги. Небо, чем ближе подходило к горизонту, тем сильнее отличались от черного цвета оттенки синего –начинался рассвет.

Коля посмотрел на часы –пятый час. —Пожалуй, пора ехать домой —подумал он. —Ну, только если еще немного прогуляться.

И он, шлепая босыми ногами по гладкому от воды песку, думая о том, что теперь он действительно хочет спать и о том, что не позволить ли себе выспаться снова, конечно не как вчера, а часов до двенадцати, нечаянно или намеренно направился в ту сторону, где скрылась из виду девушка. И очень скоро он увидел ее, ведущую путь обратно.

Так получилось, что когда расстояние между ними стало минимальным, они практически одновременно посмотрели друг на друга. Коля почувствовал укол в сердце.

—Это же Света, та Света, или темнота обманывает меня?! —думал Коля.

Светлана, а это была она, не узнала Колю с первого взгляда. Сделав еще шага четыре, девушка остановилась и задумалась, затем повернула голову на, неподвижного и во все глаза, смотрящего на нее Колю.

Еще сомневаясь, она полностью обернулась, подошла к Коле вплотную, всматриваясь ему в лицо и одарила Колю небесной улыбкой.

—Я вас узнала, доброе утро.

—Здравствуй, Света. Какая неожиданная и приятная встреча.

Мне тоже приятно встретить вас в таком месте, в такое время. И вдвойне приятно, что вы… ты помнишь мое имя. Поэтому мне очень стыдно признаться, что я не запомнила твое.

Света сделала вопросительную паузу.

Колю немного уязвило то, что имя его не запомнилось девушке, тогда как сам он был не в состоянии забыть ни ее имя, ни ее лицо с яркими глазами, светлыми волосами и пьянящей улыбкой.

—Николай, –ответил он нарочито серьезно.

—Точно, теперь я вспомнила. Что же ты тут делаешь, Коля?

—Гуляю.

—Гуляешь? Ночью? Света рассмеялась.

Коля:

—Почему нет, тебе кажется это странным?

—Скорее необычным. И очень романтичным.

Света стояла очень близко. Коля до сих пор помнит, как до его обоняния доносилась странная смесь запахов моря, аромата духов и свежего винного запаха.

—А я вот, отдыхаю с друзьями. Мы приехали в пятницу и планируем остаться до понедельника. Но от этого отдыха я так уже устала, что хочу уехать завтра. А ты часто сюда гулять по ночам приезжаешь?

—Я люблю это место, но приезжаю сюда обычно днем, —ответил Коля. —Здесь всегда мало людей, даже по выходным дням и есть куда спрятаться от ветра.

А я здесь в первый раз.

—Правда?

—Да. У меня, вообще, редко получается выехать из города, хотя природу я люблю.

—Много дел?

—Не то, чтобы очень. Но всегда есть сотня причин, не позволяющая тебе делать то, что хочется, даже в свободное время.

Коля возразил:

—Также можно найти сотню причин, чтобы сделать то, что тебе хочется.

Света рассмеялась:

—Не спорю, я же разговариваю с человеком, который гуляет на пляже по ночам.

Наступила пауза. Коля лихорадочно соображал, как продолжить беседу с девушкой, которую мечтал увидеть хотя бы еще раз, и, которую встретил так неожиданно.

****

Начинался утренний прилив. Две цепочки следов, оставленных до того, как Коля и Света встретились, исчезли. Две пары ног по щиколотку утонули, в размякшем от наступающего моря, песке.

Светлана попыталась высвободить ногу и, потеряв равновесие, качнулась в сторону. Коля руками помог ей устоять на месте. Света поблагодарила.

Они вдвоем отошли от воды немного подальше и девушка оглянулась на горизонт, туда, где горел восход пурпурным огнем.

—Как красиво! Скоро станет совсем светло.

Коля сильно волновался. В голове творилась невероятная толчея из обрывков мыслей. Губы пересохли, язык словно окаменел.

Наконец он осмелился. Сбивчиво, злясь на собственную неуверенность, совершенно нетипичную для него, особенно при общении с девушками, он произнес:

—С тех пор, как ты села в машину и уехала, я много раз вспоминал о тебе.

Света посмотрела на него, но не слишком серьезно:

—Так, это уже интересно.

Коля:

—Я мечтал о том, чтобы позвонить тебе, но ты ведь отказалась дать свой номер.

—Как же контакты?

—Я не умею писать. То есть, писать, конечно же я умею… Только не знаю о чем писать.

Света:

—Для начала, привет, как дела.

Коля:

—Наверное, только я не люблю выражения –“как дела”, и “как жизнь”. Они какие-то неловкие, используются всеми и не значат ничего. Страшно неловко начинать первое письмо со слов, которые ничего не значат.

—Тонко сказано, но замечу, что фраза “привет как дела” необходима. Она –как связующее звено между молчанием и беседой. Но, —девушка засмеялась. —Если ты когда-нибудь решишься написать мне, то можешь начать просто с “здравствуй”, или разрешаю выбросить все эти условные приветствия совсем и перейти прямо к сути.

Коля посмотрел ей в глаза, и ему стало легче.

—Хорошо –ответил он и расплылся в улыбке.

Света продолжила:

—Ну а как твои дела?

Коля:

—Спасибо, ничего. Работаю.

—Я тоже. Смотри, нас многое объединяет.

—И могу я поинтересоваться, чем ты занимаешься? –спросил Коля.

Света:

—Угадай. Говорят, деятельность человека отражается на его внешности. Вот и проверим, правда ли это. Так какую профессию ты мне бы присвоил?

—Ну что ж, поиграем в Шерлока Холмса. Ммм, посмотрим. Ты одета в розовое платье, на ногах белые босоножки. О чем мне это говорит? Это говорит о том.… Говорит о том, что белый и розовый смотрится на тебе очаровательно.

Никакая музыка, из существующих в мире, никогда не была так приятна слуху Николая, как звонкий мелодичный смех Светы:

—У тебя и впрямь задатки Холмса. Ну, посмотрим, куда дедукция заведет тебя.

—Так, на пальцах ни одного кольца, но на шее цепочка с кулоном. Я посмотрю?

—Конечно, —ответила Света, улыбаясь, и протянула кулон, насколько позволяла длина цепи. Коля подался вперед и наклонился.

—Ничего не вижу, —пробормотал он, достал из кармана мобильный телефон и осветил кулон им.

—Интересный кулон, довольно необычный, - сказал Коля.

Света:

—Ты прав, кулон необычный, но не имеет отношения к моей профессиональной деятельности. Этот кулон достался мне от моей прабабушки, а ей от моей прапрабабушки. Я не знаю точно, сколько ему лет, думаю, что более стапятидесяти. Это очень ценная для меня вещь.

С этими словами Света отпустила кулон.

—Ну, так как же я провожу дни с понедельника по пятницу?

Коля задумался.

—В самом, деле, в какую обстановку можно было бы поместить это очаровательное лицо? Какая-то начальственная должность? Не подходит - слишком нежные черты. Наоборот, обычный офисный работник, менеджер? Тоже не подходит –слишком проникновенно и даже упрямо смотрят глаза ее. Государственный служащий? Не то, слишком вольно откликаются на легкое дуновение ветра волосы ее. Парикмахер, медработник, учитель? Все не похоже.

Как все это странно, —продолжал думать Коля. —Стою ранним утром на пляже. Прекрасная заря, звезды и огромная Венера. Рядом со мной стоит прекрасная девушка, возникшая странно, как во сне. Улыбается и молчит. А я, не найдя лучшего применения времени, почему-то пытаюсь угадать место ее работы.

В глазах девушки зажглись озорные, нетерпеливые огоньки, дающие понять, что размышления порядком затянулись. Коля ничего не мог поделать с собой. Глаза Светы магнитом притягивали его внимание. И он не мог заставить себя не любоваться ими. В ее взгляде было что-то холодное и жесткое и одновременно что-то жаркое и страстное. Что-то радостное и что-то грустное. Похожие нотки Коля замечал у беременных женщин и у спортсменок.

—Стоп! Спортсменок…

Коля тотчас вспомнил, что он видел это лицо по телевизору. Света –известная спортсменка! Точно, сто процентов, никакого сомнения! Коля даже не то, чтобы вспомнил, он и не забывал это, часто появляющееся на голубом экране, лицо действительно известной спортсменки. Просто Колино сознание отказалось даже подумать о том, чтобы соотнести Светлану Рыбникову, которую он помнил из телепередач со Светой, которая встретилась в его жизни.

Света заметила, как Коля смотрит на нее и поняла, что он узнал ее.

Коля хлопнул ладошкой себя по лбу и воскликнул:

—Как же раньше я не понял, что ты - та самая Рыбникова, чемпионка мира по…, наша знаменитость!

Света улыбнулась.

—С недавнего времени я больше не выступаю на соревнованиях, хотя тренировки не бросаю. А главным занятием сейчас стала тренерская работа. Также я занимаю должность в агентстве по спорту. Еще, есть доля в небольшом бизнесе. И недавно меня пригласили на телевидение, попробовать себя в качестве ведущей. В общем, пожаловаться на безделье не могу.

Света, явно без интереса, выслушала еще немного Колиных неловких высказываний вроде “В жизни ты еще интереснее, чем на экране” и, затем, спросила:

—Ты голоден?

И предложила:

—Пойдем в лагерь, познакомлю с моими друзьями, по крайней мере, с теми, кто еще не спит.

****

Наверху веселье утихло, но не полностью. У единственного уцелевшего костра сидели шесть человек –три мужчины и три девушки. Очевидно, они были настолько очарованы романтикой происходящего, что были совершенно далеки от мысли уйти спать в палатки. Романтику, помимо изумительно чистой восходной зари, подпитывала литровая бутылка крепкого алкогольного напитка, гитара и объятия.

Света взяла Колю за руку и подвела к костру. Коля покорно шел за ней и сам ощущал себя пьяным от ее близости и усталости от бессонной ночи. А, главное, он чувствовал, как его сердце погружается в любовь.

Компания встретила пришедших гостеприимными веселыми возгласами. Света познакомила Колю со всеми. В честь Коли, на костер заложили новую партию шашлыка. И когда, под вялое бренчание гитары, шашлык приготовился, рассвело полностью.

Мало кого волнует еда, когда в душе –жар и буря. Поэтому, Коля с трудом заставил себя прожевать несколько кусков обжигающего, пахнущего дымом мяса.

Вокруг костра воцарилось молчание. Света молча, наблюдала, как в оранжевом пламени догорают угли.

Коля молчал, украдкой оглядывая девушку и стараясь запечатлеть мельчайшие черты ее облика в своей памяти. Друзья Светы молчали, потому что боролись со сном. Барышни дремали на груди у своих кавалеров. Кавалеры каким-то странным образом примостили головы на плечах у своих подруг. И застывшие в таком положении они напоминали какую-то причудливую скульптурную композицию.

—Ты же все равно поедешь в город, можно я с тобой? —спросила Света.

—Я буду рад, –ответил Коля.

Всю дорогу Света спала. Уже когда въезжали в город, она подняла голову и сонным голосом назвала адрес. У входа в дом, где жила Света, они еще какое-то время разговаривали, а вернее, Коля не отпускал девушку, придумывая предлоги, чтобы продлить беседу и оттянуть расставание.

Когда Коля возвращался домой, был десятый час утра. Спать не хотелось ни капли. В памяти его горел номер телефона, сказанный Светланой. На щеке горело ощущение поцелуя.

Глава восьмая

Коля покинул офис последним. Отдал ключи охраннику и вышел из здания.

Погода восстановила утреннюю благодать. Облака закрывали спускающееся солнце и, как будто руки, простертые в отчаянии, из-под облаков на землю и в небо, простирались обильные, ярко-оранжевые лучи. Только лужи на асфальте напоминали о том, что недавно шел дождь.

Коля шумно, в полную грудь вдохнул воздух и выдохнул. Вечер был прекрасен. Он достал из кармана телефон и набрал номер Светы. Послышались гудки вызова. Колино сердце сильно забилось в волнении.

—Сейчас она возьмет трубку, сейчас я услышу ее голос, —думал он.

Неужели она не слышит звонок, или выключен звук? А может она не хочет брать телефон?

Коля решил, что перезванивать он уже сегодня не будет. И практически в момент, когда вызов должен прерваться, раздался голос:

—Алло, привет.

Коля буквально подскочил на месте от радости:

—Привет, извини, если помешал.

—Рада тебя слышать. Не переживай, особо сильно ты меня не отвлек. Я делала за компьютером одну не срочную работу. И скучную.

На заднем фоне, за голосом Светланы играла музыка –классика в современном исполнении.

Коля:

—Приятная мелодия.

Света:

—Да, сейчас сделаю потише.

—Извини, что не слышала твой звонок, за компьютером я всегда слушаю музыку громко. Это заряжает меня энергией сделать быстро работу, которую я делать ненавижу.

Коля:

—А я только сейчас вышел из офиса, навалилось много дел.

Света шутливым тоном заметила:

—Бедный, поэтому, наверное, только ночью и остается у тебя времени, чтобы погулять.

Коля решил, что сейчас самый момент “взять быка за рога”.

Вот по поводу прогулки я тебе и звоню. Сейчас стою на мостовой, в центре города, на автомобильной стоянке, а чувства наполняет такой удивительный вечер, такой прекрасный воздух. Атмосфера вокруг и ласкает и вдохновляет…

Света перебила:

—Как ты красиво говоришь, как настоящий поэт!

Коля:

—Спасибо, просто я хотел предложить тебе оставить на время скучный компьютер и где-нибудь прогуляться вдвоем, иначе, я боюсь, такой вечер может не повториться.

Света засмеялась:

—После таких слов невозможно не согласиться.

Коля обрадовался:

—Отлично, я мчусь к тебе, буду у твоего дома минут через пятнадцать –двадцать.

****

Набережная реки. Солнце скрылось за близлежащими домами и деревьями. Начало темнеть и немного холодать.

Вдоль набережной находились многочисленные кафе и рестораны с открытыми террасами, плотно заставленными столиками, которые сидели, в основном, пары различных возрастов. Набережная также была заполнена гуляющими парами и теми, кто, облокотившись на ограждение, смотрел на воду и на проплывающие мимо прогулочные катера.

За столиком, на одной из террас сидели Коля и Света и делали заказ, подошедшему к ним официанту. Голодным никто не был, потому ограничились бокалом красного вина для Светы и стакан виноградного сока для Коли, а также две чашки кофе с пирожными.

До этого они гуляли по площади, прошлись вдоль набережной и разговаривали, разговаривали и разговаривали. Расспрашивали друг друга о прошлом, рассказывали забавные истории, случившиеся недавно, делились планами на будущее.

В беседе со Светой, Коля замечал одну особенность. Что бы девушка ни говорила, она всегда оставляла недосказанность. Что бы Коля ни спросил, ни один ответ ее, несмотря на то, что казался честным, не удовлетворял его.

Вот и сейчас, Коля вернулся к своему вопросу, ответ на который был прерван официантом. Коля осторожно и, насколько мог, мягко спросил ее о теперешней личной жизни. Но Света, начавшая было отвечать, после ухода официанта отвлеклась на лошадь, запряженную в расписную тележку и катающую детей по набережной.

—Ах, как я люблю лошадей! —воскликнула она, - С ними связаны мои самые светлые воспоминания детства.

Я родилась, и первые одиннадцать лет жизни прожила в доме на окраине города. Сейчас там уже далеко не окраина, а застроенный многоэтажками микрорайон. А тогда там была почти что деревня.

Неподалеку от моего дома жил дядя Женя. Жил одиноко, жена ушла от него после того, как тот вернулся с Афганистана с протезом вместо ноги. Детей, кажется, у него не было. Зато все дети в округе обожали дядю Женю. А взрослые почему-то его недолюбливали и не разрешали нам, детям, общаться с ним. Но всех нас неудержимо тянуло к дяде Жене, потому что, во-первых, он был очень добр с нами. Во-вторых, я жила, как уже сказала, почти что в деревне, и делать нам, кроме как бегать по улицам, дворам и лесу, было нечего. А в-третьих, и самое главное, дядя Женя, после того, как он вернулся с Афганистана, и жена оставила его, завел лошадей.

Я хорошо помню: сначала у него было три коня, а потом их стало пять. Моей любимой была Звездочка –белая, молодая, задорная лошадка.

И вот, каждый день, после уроков, мы –человек девять, бегали к дяде Жене. Поначалу он учил нас ухаживать за лошадьми, кормить их. Лошади привыкли к нам и узнавали каждого. Позднее, дядя Женя научил нас верховой езде. Никто не боялся, всем было весело и интересно.

Самой красивой была моя Звездочка и также самой характерной. Если что не по ней, она могла и укусить. Сам дядя Женя подходил к ней с опаской. А меня Звездочка любила. Я была единственной, кто ездила на ней верхом. Помню, Звездочка еще метров за сто чувствовала, что я подхожу к конюшне, высовывала голову из стойла, кивала головой и нетерпеливо ржала.

Дядя Женя настолько доверял нам, что отпускал нас, десяти-тринадцати летних девчонок и пацанов, самостоятельно выгуливать лошадей. Сейчас я понимаю, что, наверное, это было легкомысленно с его стороны, но ни один из нас ни разу не упал. Мы ехали в пустынное поле и подолгу катались там верхом.

Однажды, ясным весенним утром, по дороге в школу, я решила, что будет не страшно, если один разик прогуляю. Я тихонько обошла школу, и прямо в форме с портфелем в руках, пришла к дяде Жене. Он строго сделал мне выговор за прогул, но погулять со Звездочкой разрешил.

Мы выехали в поле, а там так хорошо! Весна, одним словом.

И Звездочка в тот день была особенно игривой. Вдохнув весенние запахи, она фыркнула, играючи взбрыкнула и побежала быстрее обычного. Я должна была приостановить ее, но не сделала этого. Звездочка все больше и больше разгонялась и, в конце концов, перешла в быстрый галоп. Невозможно описать, что я чувствовала тогда! Чувство восторга и ужаса одновременно. Я видела только развивающуюся белую гриву, пару ушей и мелькающую траву. Я не помню сколько времени продолжалась скачка, наверное, не очень долго. Помню, что Звездочка остановилась сама, и как колотилось мое сердце. Этот эпизод навсегда остался в моей памяти как один из самых счастливых.

Через год, мы переехали на другую квартиру в центр города. Несколько раз я приезжала к Звездочке и к дяде Жене. Но новая школа, в которую я перевелась, имела довольно серьезный уровень с соответствующими нагрузками. И еще я поступила в спортивную секцию…

Дядю Женю в девяностых убили бандиты. Говорят, из-за его земли. Ты не знаешь курортный комплекс “Зеленая Роща”? —спросила Света у Коли.

—Что-то слышал.… Да, знакомые отдыхали там.

—Вот он построен на месте, где располагалась конюшня дяди Жени. А лошадей куда-то увезли…

****

Стемнело очень быстро. Из-за темноты, вечернего освещения терассы и, куполом нависающего, темно-фиолетового неба с блестящими бусинами-звездами, пространство вокруг словно уменьшилось. За террасой, за уличным фонарем, призрачным фоном мелькали тени прохожих, но Коля и Света уже не обращали на них внимания, они смотрели только друг на друга.

Коля чувствовал, как наступление темноты и эта иллюзия сужения окружающего пространства приблизило его к Свете.

Шутки и смех за соседними столами иссякли, голоса стали тише. Похолодало.

Поежившись, Света накинула, взятую из дома куртку или пиджак. Глядя на Свету, Коля тоже застегнул свой блейзер на все пуговицы. Одним глотком, допив остаток кофе, он немного подумал и стал рассказывать:

—А вот я когда учился в школе, одно время увлекался рок-музыкой. Увлекался довольно серьезно. Все свободное время я проводил в обучении игре на гитаре. Ходил в музыкальный кружок в местном доме культуры. Думаю, что для мальчишки шестнадцати лет я играл и пел довольно неплохо.

Однажды руководитель музыкального кружка предложил мне и еще трем парням создать группу, и мы решили попробовать. Через некоторое время у нас стало хорошо получаться. И вскоре мы превратились в местных рок-звезд. Не проходило таких выходных, чтобы мы не выступали в домах культуры, в школе, где я учился или в одной из школ других районов. Всем нравилось, все нас хвалили.

Окрыленные успехом, мы мечтали играть профессионально. Играли-то мы хорошо, но чужую музыку, что для меня и ребят являлось большим минусом. И мы решили, что пора начинать петь что-то свое. Каждый из группы пытался написать стихи, сочинять музыку. Потом мы собирались, смотрели, кто что сочинил, обсуждали, вносили коррективы, репетировали. В общем, сообща пытались сочинять песни.

И через какое-то время, оценив наше творчество отстраненно, я понял: все, что мы сочиняем –пошло и бесталанно. Это даже близко нельзя ставить с произведениями тех известных групп и певцов, которые мы исполняли ранее. И постепенно, под гнетом растущего разочарования в себе, я утратил интерес к музыке.

Зато появился интерес к спорту. Я поступил в секцию бокса, позже переключился на самбо. Музыкальная деятельность группы после моего ухода зачахла.

Но вот, что интересно. Совсем недавно, родители решили освободить мою комнату от ненужного барахла. Вернее, бывшую мою комнату, ибо давно уже я с родителями не живу. Мама с папой выгребли все вещи из шкафов, антресолей и письменного стола, сложили в мешки и попросили меня забрать их, или грозили все выкинуть на помойку.

Притащил я мешки домой, высыпал все на пол и стал разбирать. В основном, конечно, там был, действительно, ненужный хлам, но этом хлам воскресил столько воспоминаний: вырванный лист из школьного дневника, с замечанием от учителя за плохое поведение, школьные тетрадки, испещренные морским боем и крестиками-ноликами на задних листах, небрежно написанные студенческие конспекты, журналы, помятые фотографии, видеокассеты, аудио кассеты и еще много чего.

Кстати, тогда я обнаружил, что выбросить весь этот, по сути, мусор, невозможно. Как для археолога, найденные на раскопках черепки, камни и кости ценны своей принадлежностью былому, так и для меня огромная пестрая куча на полу посреди комнаты содержала в себе память минувших лет. Я не выбросил ни одного листочка, а все отправил в свой музей, то есть в мой подвал.

Среди старых кассет, мне на глаза попалась одна, подписанная фломастером “Дон Кихот”.

Я постарался вспомнить, что записано на этой кассете, но не смог, и положил ее в стопку с другими кассетами.

В следующее мгновение меня осенило: как я мог забыть, что Дон Кихот - это же мною придуманное название альбома из песен собственного сочинения нашей школьной группы, который мы записали на любительской аппаратуре, и который я счел тогда отвратительным!

И оттого, что случайно отыскался реальный и осязаемый кусочек прошлого, стало так радостно! Страстно захотелось это прошлое услышать. Но, ни у меня, ни у моих друзей уже не осталось кассетных магнитофонов. Так что пришлось отдать кассету на оцифровку.

И вот, с волнением в душе, вставляю компакт-диск в проигрыватель. Сначала послышалось шипение, щелчки и вот, само детство зазвучало из динамиков! А через несколько минут, с великим изумлением, я обнаружил, что наши грубо записанные песни –просто классные. Сыгранность и уровень исполнения оказались почему-то значительно лучше, чем в моем полузабытом воспоминании. И сама музыка казалась свежей и современной. И, что главное, брала за душу. Я не знаю, как объяснить сей феномен.

—Наверное, кассета настоялась с годами как вино, –засмеялась Света.

—Трудно описать, насколько становится грустно, когда узнаешь свой голос и понимаешь, что тот ты, уже не ты. Ты изменился: и голос стал грубее и ты уже не играешь музыку.

—Почему бы вам, как-нибудь, не собраться и не помузицировать снова? —предложила Света.

—Теперь это невозможно, —ответил Коля. —Одного уже нет в живых, второй воюет с алкоголем, а с третьим стало просто неприятно общаться.

Но теперь я хочу найти время, чтобы достать из-за шкафа мою старую гитару и вспомнить наши старые песни. И кто знает, может я смогу что-нибудь спеть тебе?

****

Часы на площади показывали двадцать три тридцать. Они шли по опустевшим улицам, мимо редких прохожих, припаркованных машин, и сонных бродячих собак. Света уже совсем продрогла, да и Коле было не жарко, но он упрямо и даже жестоко отказал себе в мысли воспользоваться такси, которых вокруг было множество. Только бы продлить драгоценное время прогулки рядом со Светой.

Он шел и думал о том, что он многое бы отдал сейчас за то, чтобы узнать, вызвал ли он хоть какие-нибудь чувства в этой девушке, или нет.

Раньше, с другими всегда было понятно, нравишься ты, или нет. Так умеет не каждый, но по тому, как девушка разговаривает, как смотрит, по жестам и улыбкам Коля обладал природной чуткостью распознать, что чувствует она по отношению к нему. И никогда Коля не мучил себя бессонными ночами в размышлениях и сомнениях. Никогда приниженно не выспрашивал, есть ли хоть небольшой шанс.

Света же, как будто огородилась полупрозрачной стеной, через которую было видно только то, что она позволяла быть видимым, скрывая все остальное от проницательного взгляда. Коле оставалось только гадать относительно того, что происходило за этой стеной –в мыслях и сердце девушки.

Когда она смеялась, что-то грустное сквозило через ее смех, и не было никакого объяснения этой грусти. Когда она говорила о серьезных вещах, в ее глазах виднелись задорные искорки, и казалось, что все, что она говорила, серьезным не являлось.

Теперь Света шла, опустив голову и, наблюдая за тем, чтобы ее ступни, обутые в аккуратные туфли на невысокой подошве, ступали на ровное чистое место, минуя выбоины в мостовой, грязь от луж и брошенный мусор, одинаково весело рассказывала о забавных и трудных эпизодах из ее жизни.

Коля ждал благоприятный момент, чтобы задать самый тяжелый вопрос, ответ на который разрешил бы все его сомнения: И когда девушка утомилась говорить, он спросил:

—Скажи, ты любишь кого-нибудь?

—Что? –Света повернула голову к Коле вполоборота и замедлила шаг.

—Есть ли у тебя кто-то, кого ты называешь мой любимый человек?

Глаза Светы перестали искрить смехом. Какое-то время она шла молча.

—Нет, —только и ответила она, и в ее голосе Коля почувствовал раздражение.

—Вот мы и пришли.

Света остановилась возле забора, за которым находился ее дом.

—Спасибо большое, я прекрасно провела время. Ты удивительный собеседник. И с тобой очень легко.

—Спасибо судьбе, за то, что помогла встретить тебя.

—Не говори так, твои слова смущают меня.

—Зато это правда, потому, что сегодня, благодаря тебе я испытал счастье.

—Не может быть!

—Настоящее, уже забытое счастье. Все время пока я рядом с тобой, весь сегодняшний вечер, также как тогда ночью, когда мы встретились на берегу моря, я был наполнен счастьем. Я хорошо понимаю, что чувство счастья ненадежно как опьянение. Мое счастье похоже на безумие. Представь, Света, состояние человека, который неожиданно выиграл огромную сумму денег.

Или представь, что ты едешь в переполненном трамвае жарким июльским днем. Этот трамвай попадает в пробку, и ты понимаешь, что к следующей остановки он прибудет через половину вечности. Ты стоишь, другие пассажиры сдавливают тебя со всех сторон, тебе жарко и душно, ты буквально задыхаешься от недостатка воздуха. А трамвай, практически, не идет, пробка настолько плотная, что автомобили стоят даже на рельсах. И вот, наконец, дверь открывается, и ты вырываешься на улицу. Представь то чувство легкости и радости от первого глотка свежего воздуха и свободы. Теперь у тебя есть слабый образ того, что вызываешь во мне ты.

Света метнула на Колю быстрый взгляд, опустила глаза и улыбнулась. Этот взгляд обжег его сердце. Когда она вновь подняла глаза, то ее взгляд уже не удовлетворял Колю. Света смотрела на него как-то странно. Слишком ласково. Так смотрит мама на своего ребенка, но никак не женщина, впечатленная словами мужчины.

—Уже поздно, мне надо идти.

—Спокойной ночи, –сказал Коля. —Я буду с нетерпением ждать следующей встречи с тобой.

—Хорошо, только я не знаю когда. В ближайшее время буду очень занята. А позднее, мне надо будет улетать в Москву на несколько дней. Посмотрим.… Пока!

Света открыла калитку и пошла по направлению к двери дома. Коля стоял на месте, провожая ее взглядом.

Было уже прилично холодно, и Коля сунул озябшие руки в карманы пиджака. Тут пальцы его правой руки наткнулась на мягкий прямоугольный предмет.

—Света! –крикнул он.

—Извини меня, можно тебя еще, буквально, на минуту?

Блеснули ключи в руке девушки, и она снова вышла на улицу. Коля замялся, думая с чего начать. Так ничего не придумав, он молча протянул ей красную вельветовую коробочку.

—Что это? –спросила Света.

—Подарок.

—Как, ты приготовил мне подарок? Я ведь могу и не принять.

—Возьми, пожалуйста. Я потратил много времени, выбирая его в магазине для тебя. Не принимай на этот счет слишком многого. Просто мне хотелось сделать тебе приятно и немного удивить.

Коля протянул подарок движением, не терпящим отказа. Света взяла коробочку, откинула верх и подставила под луч уличного фонаря.

—Цепочка, —прошептала она, и бережно, двумя пальцами потянула цепочку вверх. Когда цепочка вытянулась на всю длину, на ее окончании повис золотой дракончик, стоящий на задних лапах, с лилией в лапах, отражающий тусклый уличный свет на гладкой золотой спине. Его изумрудные глаза сердито блестели, словно он был недоволен тем, что его разбудили в столь поздний час.

Света затаила дыхание в восхищении.

—Какой прекрасный кулон, —произнесла она. —Но я не смогу принять такой дорогой подарок.

Коля сделал строгое лицо.

—Нет, это я не приму кулон обратно. На счет цены не беспокойся, для меня она не очень разорительная.

Света развернулась к Коле спиной и через шею протянула ему два конца цепочки.

—Поможешь застегнуть?

—С удовольствием.

—Ну как? Света повернулась обратно. —Тебе нравится?

—Ты восхитительна, - прошептал Коля.

—Спасибо.

Света подошла к Коле, приобняла и поцеловала его в щеку.

Почти в тот же самый момент раздался звук двигателя автомобиля, надрывно ревущего на высоких оборотах, такого, какой слышится, когда водитель пережимает педаль газа. Вскоре показался сам автомобиль. Ослепив Колю и Свету светом фар, он помчался прямо на них так быстро, что те отпрянули в разные стороны. Резко затормозив, машина затихла, свет фар погас. Из машины вышел молодой человек и, громко хлопнув дверью, быстрым шагом направился в сторону, где стояли Света с Колей.

Подойдя к ним, он остановился. В полном молчании он воззрился на Свету. Потом перевел взгляд на недоумевающего Колю. Света, напротив, недоумения не выказывала.

—Сергей, –представился молодой человек Коле и подал руку.

—Николай.

Назвавшийся Сергеем, достал сигаретную пачку и протянул Коле.

—Спасибо не курю.

Тогда Сергей закурил сам и снова молчал, бросая взгляды то на Колю, то на Свету.

Коля, внешне оставаясь спокойным, внутренне напрягся и приготовился к любому развитию дальнейших событий. Сигарета окрашивала нижнюю часть лица Сергея в алый цвет, что придавало лицу зловеще-грозное выражение. Но, хоть молодой человек и был высокого роста, а в правильном красивом лице угадывались кавказские черты, выглядел он довольно мирно. И выглядел расстроенным.

—Ты зачем приехал? –подала голос Света.

Сергей:

—Я тебе звонил. Телефон не доступен. Стал волноваться.

Света:

—Убедился, что со мной все в порядке? Теперь ты можешь спокойно ехать домой.

—После такого спокойно можно только умереть. А я-то, дурак, думал, что у нас была лишь временная ссора. Что ты сидишь дома, переживаешь, жалеешь о необдуманных словах, что были сказаны. Что ты ожидаешь моего звонка. Хорошо, друзья сообщили, что видели тебя в городе, и не в компании подруги.

Света:

—И ты, сжигаемый ревностью, примчался сюда, в двенадцать часов ночи, в надежде что-то изменить.

Сергей:

—Я не хочу выяснять отношения здесь, при посторонних. Давай войдем к тебе.

Света:

—Нет, уже поздно, я хочу спать.

Ни с кем не попрощавшись, Света скрылась за дверью. Сергей, нервно затянулся дымом и швырнул сигарету о землю. Затем обратился к Коле:

—Слушай, я против тебя ничего не имею, но ты бы поискал себе других девушек. С этими словами он быстро зашагал к машине. Опять громко хлопнула дверь, свет фар ударил в глаза, взревел двигатель и авто умчался. Стало тихо.

****

Те, кто говорят, что жизнь человека - это череда перемежающихся полос белого и черного цвета, не правы. Жизнь состоит из всех цветовых оттенков спектра.

Например, когда вас окружили неприятности и проблемы, значит, пришла красная полоса. Или на работе, вас неожиданно повысили. Ваша голова перегружена эмоциями и осознанием новой ответственности –полоса отливает пурпуром. Вы пришли с работы, а ваш супруг (супруга) уже дома, что случается не часто. Дома убрано, приготовлен ужин и целый вечер в доме царит хорошее настроение. Значит, в жизни появился фиолетовый цвет.

Полоса цвета небесной синевы приходит редко и она коротка. В это время вы понимаете, что жизнь слишком быстротечна и глубока, чтобы тратить ее на мелкие переживания и бесконечные дрязги. И чувство полноты жизни и радостного покоя посещает вас. Вы любите и любимы. А то, что вы делаете, имеет смысл. Наверное, это есть цвет счастья. Жаль, только, что эта полоса вскоре сменяется последующей.

А если вы страстно влюбились, ваша жизнь превратилась в калейдоскоп разнообразных цветов и оттенков.

****

Эту ночь Коля почти не спал. Сначала, вернувшись домой, он чувствовал дикую усталость и думал, что стоит ему только коснуться головой подушки, как он моментально провалится в сон.

Но в постели, поток мыслей обо всем пережитом за день, бесконтрольным вихрем ворвался в его голову и начал там свое беспорядочное кружение, полностью уничтожив способность заснуть.

Деловая встреча, прогулка со Светой, пропажа тканей, стояние в пробке, ювелирный магазин, и, наконец, финал свидания. Коля ничего не обдумывал, в его сознании сам по себе проходил какой-то нелепый фильм из обрывков происшедшего.

Часа через два мучительных лежаний то на одном боку, то на другом, Коля понял, что уснуть не получится. Он поднялся весь мокрый от пота и прошел на кухню. Не зажигая свет, он достал из холодильника пакет сока, налил полный стакан и включил телевизор.

После холодного напитка стало легче. По телевизору шел ночной показ очень старого кино, с присущим только старым советским цветным фильмам гаммой нежно-ярких цветов и идейной чистотой сюжета.

На экране ветер гнал волны по полю спелой пшеницы и девушки-крестьянки с лицами, полными здоровья и счастья, под лирическую музыку струнного оркестра тянули хоровую песню.

Коля даже обрадовался фильму. Часто, во времена мысленного напряжения или чувственного расстройства, а иногда, будучи просто усталым, Коля включал телевизор лишь для фона. И не важно, какая передача шла, экран, будто оттягивал на себя часть напряжения.

Но в такие минуты он особенно любил старые советские фильмы о светлой любви и труде, которые всегда вызывали легкое и приятное чувство и помогали отвлечься от ощущения тяжести сиюминутного бытия.

Коля понял: чтобы успокоить душевное волнение, ему надо прийти к какому-то решению. И под звучание фильма о прекрасной советской жизни. Коля решил: он будет добиваться сердца Светы во что бы то ни стало.

Почувствовав всю серьезность и “осязаемость” этого решения, к Коле пришло успокоение. Глаза его налились сонной тяжестью. Он лег в постель и уснул тотчас и вот уже будильник, раздражающим писком известил, что время вставать на работу.

Глава девятая

Когда Коля вошел в офис, он увидел знакомую фигуру с черными кудрявыми волосами, согнувшуюся над обложкой какого-то журнала. Оставив журнал, Платон Робертович выпрямился, приветливо улыбнулся и подал руку.

—Доброе утро, Николай Викторович. Я вот, с необъявленным визитом. У меня к вам имеется важный разговор.

Коля удивился, появлению нежданного гостя. Визит его был очень некстати. С утра нужно было решать проблему с задержкой товара на границе, а также думать о том, как восполнить брешь, вызванную кражей тканей мошенниками. К тому же на утро планировалось еще множество неотложных дел. Поэтому к потере времени на разговоры с малознакомым человеком Коля оказался не готов совершенно.

Но невозможным, представлялось и отказать в разговоре, тем более, что все в госте выражало твердость –и лицо и осанка и жесты.

—Очень рад вас видеть, Платон Робертович, пройдемте ко мне в кабинет.

Они вошли в кабинет, где Коля проводил часть своей жизни, зарывшись в бумаги, компьютерные файлы, телефонные звонки и творческие мысли о совершенствовании компании.

—Присаживайтесь в кресло, —предложил он.

Платон Робертович сел, облокотившись локтями о свои ноги, и стал смотреть в пол. В этот момент раздался бой настенных часов. Открылась дверца и деревянная кукушка, подалась вперед, чтобы известить о наступлении девяти часов. Платон Робертович вскинул голову и, взглянув, на стену, в улыбке показал белоснежные зубы. Он встал с кресла, подошел к часам и дотронулся до гирь.

—Это просто чудо, —произнес он. —Похожие висели в доме моих родителей, до самой их смерти. Те часы сломались, когда я еще ходил в школу, но родители никогда не снимали их со стены и даже слышать не хотели о том, чтобы отдать в ремонт. Так и стирали с них пыль всю жизнь.

Исаев повернулся к Коле.

—Николай Викторович, я пришел вам сказать, что я ваш друг.

Коля удивленно поднял брови.

—Да, именно, друг. Я, конечно, понимаю, что это странно для вас, ведь мы едва знакомы. Сейчас, я вам кое-что расскажу. Правда, то, что я собираюсь, рассказать, боюсь, вам также покажется странным.

Начну с того, что скажу: круг моих занятий и интересов довольно обширен. И у меня много друзей и просто знакомых. Много по всему миру и, в частности, в нашей стране. Знаю кое-кого и в этом городе. Особенно близко знаком с одним очень необыкновенным человеком.

Если я назову его имя, то оно вряд ли о чем-нибудь скажет вам. Он, практически, никогда не появляется на телеэкранах, о нем не пишет пресса. Но поверьте, в этом городе он могущественный человек.

В этом регионе он влияет на многие решения в экономике и политике, хоть и очень ограниченное число людей из числа сильных мира сего, знает его или придает ему значение. В среде бизнеса все самое значительное свершается с его ведома. Он не является криминальным авторитетом, бандиты его также мало знают. Но самая верхушка местного преступного мира считается с его мнением. Можно сказать, он является тайным кардиналом в вашем регионе.

По приезду в город, я нанес этому человеку визит и когда он спросил о цели моего приезда, я объяснил, что принимаю участие в проекте Умарова. И этот человек поведал о том, что в бизнесе вы заняли хорошую, ранее пустующую нишу. Но так получилось, что на эту нишу были планы у кого-то еще, кого, я точно не знаю. Он сказал, что ваша фирма, хоть и развивается приличными темпами, является, в сущности, и небольшой и молодой. А, главное, вы добились всего сами, за вами не стоят влиятельные люди, а, значит, в бизнесе вы беззащитны.

Если я правильно понял, персона, претендующая на участие в текстильном бизнесе –крупный коммерсант в вашем регионе, и, вдобавок, он еще является местным криминальным авторитетом.

Не удивляйтесь, в наше время такое случается часто.

Ваша компания, Николай Викторович, с ее свежим духом, резвой динамикой, недорогими ценами и популярностью среди покупателей, опередила его буквально на шаг. Я не хочу вдаваться в неинтересные для меня самого подробности, но этот коммерсант, или этот бандит теряет деньги. И в данный момент, он занят тем, что использует свои силы и влияние, чтобы заблокировать вашу деятельность.

Коля:

—Вот как? И как же он планирует это осуществить?

—Я не знаю точно, но поверьте, у него найдутся способы, чтобы навредить вашей компании.

Новость произвела эффект удара кинжала. Не то чтобы Коля испугался за свое детище. Нет, просто его, мучимое любовью, сердце, с еще одним эмоциональным всплеском оказалось перегруженным. А ведь ему так хотелось, чтобы, несмотря на все, дела на работе шли, по крайней мере, ровно, чтобы и мыслями и чувствами, хотя бы ненадолго отдаться предмету своей любви.

—Ох, только не сейчас, —пронеслось в голове у Коли.

Сидеть на стуле стало не выносимо, он поднялся и стал прохаживаться по кабинету. Информация, как говорится, не укладывалась в голове. Требовалось больше времени, чтобы осмыслить и адекватно ее оценить.

Платон Робертович снова сел в кресло, вполоборота обернувшись к нему.

—Николай Викторович, не волнуйтесь раньше времени. Я для того из здесь, чтобы помочь вам. Сядьте и успокойтесь.

Коля сел, но не за свой рабочий стол, а на кожаный диван, справа от гостя.

Николай Викторович, вы ведь понятия не имеете, кто я и чем занимаюсь, так? Я уже упомянул, что много езжу по миру и по нашей стране и что у меня обширный круг знакомств.

Одним из моих занятий является участие в различных бизнес-проектах, таких, например, как ваш. Иногда я просто вкладываю финансовые средства, иногда беру на себя часть хлопот. Затем, получив полагающиеся мне барыши, я обычно выхожу из проекта, так как долговременное участие –это не мой профиль, и я ищу объект следующих вложений. А до девяносто второго года я работал режиссером и по совместительству директором в местном театре, в городе, где я родился.

Вот и вы смотрите на меня удивленно. Да, сейчас я мало похож на того фанатичного театрала, каким был в прошлом.

Итак, в том девяносто втором году мной заинтересовались бандиты, а, точнее, заинтересовались подсобным зданием театра.

Как-то прямо на репетиции ко мне подошли три человека, внушающие страх и излучающие опасность с требованием разговора наедине. Когда мы пришли ко мне в кабинет, они сделали мне “деловое” предложение по реализации некой темной схемы, в результате которой их босс должен оказаться арендатором и, позднее, совладельцем этого здания.

Я отказал, и, опуская подробности, скажу, что через какое-то время надо мной нависла реальная угроза жизни или в лучшем случае здоровья. Стало очень страшно. Хорошо еще, что я тогда не был женат и не имел детей.

Я не знал, что делать. На милицию надеяться было бесполезно. Я уже было хотел бежать в другой город, как неожиданно и так нереально, как в малобюджетном голливудском фильме, пришла помощь.

Я сидел в баре, заглушая страх алкоголем. Тут ко мне подошел какой-то человек лет пятидесяти. Невысокий, на вид невзрачный и просто одетый. Не представляясь и не садясь, он молвил:

—Я знаю, твои проблемы и хочу тебе помочь…

Встреча с этим человеком, в дальнейшем, полностью перевернула мое представление об этом мире, и, главное, перевернула всю мою жизнь. Мне открылось столько удивительных вещей. Все это - тайна, но малую толику я хочу поведать вам.

Начну с того, что упомяну, насколько, Николай Викторович, огромна наша страна. Только представьте все протяжение от Владивостока до Калининграда –десять тысяч километров! Страна огромна невообразимо, феноменально и уникально. Такой огромной страны, в наше время, в принципе быть не должно. Потому как время огромных многонациональных империй прошло. Все распались на мелкие составные. А наша страна, представляющая собой лоскутное одеяло из областей, регионов и республик, где тесно переплелись между собой исторические связи, продолжает существовать. И это удивительно! Ибо, как у любой империи, а Россия –это империя, у нашей страны существовало и существует два очень могущественных врага, которым ни одна империя успешно противостоять не смогла.

Один враг –внешний, другой –внутренний. С внешним врагом, все более-менее понятно. На такую большую территорию не может не найтись охотников. Конечно, фраза не исчерпывающая, просто разговор сейчас о другом. Я хотел бы поговорить о враге внутреннем.

Даже если бы никогда не существовало внешнего врага, если бы ни татары, ни французы, ни немцы ни разу не вторгались на нашу землю, враг внутренний имеет достаточно сил, чтобы много раз растерзать страну на кусочки.

Имя этому врагу –людская бесконтрольная жажда наживы.

Жажда наживы.… Один из самых низменнейших человеческих инстинктов, делающий человека равнодушным к окружающему их миру. Эти люди, на всем пространстве с запада на восток –все десять тысяч километров, как жуки, съедающие дерево, в котором живут, подтачивают фундамент государства тем, что ради наживы, они в массовом количестве преступают закон моральный, человеческий.

Например, сидит где-нибудь в пыльной темной конторе мелкий клерк и ежедневно делает свою маленькую, но, имеющую некую значимость, бумажную работу. И я не зря сделал акцент на словах “мелкий” и “маленький”. Хоть внешне этот человек и выглядит респектабельным и успокоенным сложившимся положением вещей в его жизни, тем не менее, сколько бы этот клерк не получал жалования за свою работу, быть удовлетворенным такой суммой он никак не может. Труд мелких клерков не оплачивается хорошо.

Возится он ежедневно со своими бумагами и мысленно проклинает свою сидячую малооплачиваемую жизнь. И самым отвратительным для него является то, что эта работа никому не интересна, даже самому клерку.

Но вдруг в один из скучных и серых дней в жизни клерка возникает человек, остро интересующийся его работой. Эта работа так ему интересна, что он готов платить за нее хорошие деньги. Правда с одним условием: в бумагах необходимо иногда тайно производить изменения, такие, какие новый знакомый укажет.

Весь трагизм заключается в том, что клерк как никто другой осознает, что изменения в этих бумагах приведут к последствиям, от которых пострадают люди. Но обещанное вознаграждение настолько велико, что возникает соблазн легкого улучшения жизни. И один человек, ради личной выгоды наносит вред многим людям.

Так совершается преступление морального закона, по которому человек, ради собственных низменных интересов, не имеет права выходить за рамки, начертанные его собственной совестью и использовать положение, доверенное ему обществом. Он идет на моральное преступление и одновременно нарушает закон государственный.

Или другой пример:

Некий коммерсант в маленьком городке открывает аптеку или продуктовый магазин, в котором цены на товар значительно ниже, чем в других местных магазинах или аптеках. Владельцы этих других магазинов и аптек начинают терпеть убытки и через какое-то время продают свой бизнес коммерсанту.

А коммерсант, оказавшись в маленьком городе единоличным продавцом товара, вдруг повышает на него цены. Не сразу, постепенно. И жители этого города вынуждены покупать по завышенной цене, не ехать же им за продуктами или лекарством в другой город.

Хоть уголовный кодекс здесь не нарушен, моральное преступление налицо. Конечно же, коммерсант объявит подорожание вынужденным. Но все догадываются, что главной причиной является желание наживы.

И из-за этого людского порока в стране совершается большинство самых омерзительных преступлений. И самым опасным является то, что как болезненный вирус подрывает здоровье тела, люди, обуреваемые жаждой наживы, подрывают здоровье государства. Потому как на всем огромном пространстве нашей страны, их число велико. Они находятся во всех проявлениях нашей многообразной жизни.

Людскую жажду наживы необходимо контролировать. И контролировать можно только силой. Власть, ни во главе с царем, ни с императором, ни генсеком, ни президентом не смогла бы сделать этого. Слишком велика страна. Слишком пестра эта мозаика из областей, регионов и республик со всем разнообразием национальных судеб.

Но во все времена, существовали люди, сплоченные в могущественную организацию, использующую людское стремление к наживе для тайного управления обществом с целью не допустить его саморазрушения. Есть и другие цели у организации, которая не имеет названия, но об этом сейчас говорить не могу –тайна.

Зато могу сказать с уверенностью, что во многом благодаря этой организации, в начале девяностых, нашу страну не постигла судьба других империй.

Каждому известно, насколько огромная возникла волна преступности после развала Союза. Воры, грабители, убийцы проникли во все мыслимые и немыслимые стороны нашей жизни. Эта была сама сила хаоса, губящая все вокруг и самих себя ради основной цели –денег. Ни милиция, ни армия, ни спецслужбы были не способны остановить эту волну, этот цунами. Контролировать преступность могла только сама преступность. И не смотря на полную разобщенность и противостояние, иерархия в криминале существовала и существует.

Уверен, вам, Николай Викторович, сразу вспомнились воры в законе. Отчасти, да, и только некоторые.

Люди, которых я имею в виду, практически не имеют прямых отношений с преступностью, но являются настоящей криминальной властью. Эти люди, создают законы для преступного мира и следят за их выполнением. Собирают налог, судят и карают, то есть контролируют. Хотя, сказанное их также делает частью криминального сообщества, но на самом деле они над ним. Эти люди –тонкая грань баланса сосуществования, которой государство соприкасается с преступным миром. И государство тайно оказывает им доверие как средству контроля и сдерживания криминальной силы.

Человек, подошедший ко мне в баре, оказался одним из представителей упомянутой мной тайной организации.

Сначала он меня знал, как режиссера театра, куда он часто ходил. Потом он наблюдал, как меня прессуют бандиты. Каким-то образом, я ему понравился. И он сообщил, что давно ищет такого человека, как я.

Дело в том, что эта организация неизменно верна старинным традициям жесткой преемственности. Старейшины на огромном пространстве нашей страны постоянно выискивают особо примечательных людей с личностными признаками, соответствующие каким-то одним им известным критериям. Если при наблюдении, человек подтверждал свои свойства, к нему, так же как ко мне, подходили и предлагали покровительство и работу.

В итоге, опасность, нависшая надо мной, исчезла совершенно, как и исчезли сами бандиты из моей жизни. Человек, подошедший ко мне в баре, стал, впоследствии, моим учителем и открыл мне дорогу в то дело, которым я занимаюсь сейчас.

Да, я занимаюсь исключительно коммерцией. Конечно, будет неправильным, если вы поймете из моего рассказа, что тайная организация движима лишь альтруизмом. Даже представить трудно, какой огромный поток финансов находится под их контролем. Они владеют собственностью, бизнесом, производством. И на меня возложен определенный круг обязанностей по управлению этим бизнесом.

И вот меня, в свою очередь, привлекла ваша компания, как перспективная и молодая, в то время когда я искал пути вложения инвестиций в вашем регионе. Вас порекомендовал тогда Норбаев Фархад Салимович. И меня очень огорчила весть о том, что некие силы направлены против вас и вашей компании.

Поймите, Николай Викторович, люди, стоящие за мной –очень влиятельные, особенно в их криминальной среде. Но в реальности невозможно сделать так, чтобы я взял телефон, позвонил кому надо, и вскоре бы проблема перестала существовать. Дела обстоят гораздо сложнее.

Но я затем и пришел, чтобы сказать вам, что я не просто ваш бизнес-партнер, я ваш друг. Вместе мы найдем пути преодоления проблемы.

****

В эту самую минуту раздался стук, дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась блондинистая голова и плечи Миши.

—Коля, извини, срочно нужна твоя резолюция.…

Тут он заметил гостя.

—Здравствуйте…ээээ, —Миша запнулся, вспоминая его имя, —…Платон Робертович.

Миша открыл дверь полностью, вошел в кабинет и протянул руку гостю.

—Извините, что помешал, я вот только подпись получу, и тотчас удалюсь.

Платон Робертович поднялся и пожал руку Мише.

—Доброе утро, Михаил … Алексеевич, если не ошибаюсь. Мне напротив, кажется, что вы как заместитель Николая Викторовича должны присутствовать при нашем чрезвычайно важном разговоре.

Миша нерешительно потоптался, опустив взгляд на бумаги, которые он держал в руках.

—Только если ненадолго. Времени очень мало. Надо ехать в милицию насчет кражи, затем в налоговую.

Коля:

—Миша, Платон Робертович предлагает нам помощь и защиту от бандитов, которым наша фирма перебежала дорогу.

Миша:

—Каких еще бандитов, тех жуликов, что нас ограбили?

Платон Робертович:

—Нет, тех бандитов, которые гораздо серьезнее.

И гость рассказал Мише все то же самое, что и Коле, только в очень сжатом виде.

—Да-а- а, –Миша растерянно почесал голову и сел на диван рядом с Колей. —Вот беда так беда.

—Это еще далеко не беда, —сказал Платон Робертович. —Просто проблема и стать бедой мы ей не дадим.

Пока что делайте вид, что ничего не знаете. Работайте так, как работали до сегодняшнего дня. У меня есть идея свести вас с моим знакомым, тем самым влиятельным человеком в вашем городе, о котором я упомянул в начале беседы. Правда при условии, если он сам согласится познакомиться с вами, Николай Викторович. Подождем развития событий.

Только у меня будет к вам просьба. Если у вас есть какие-то влиятельные знакомые, пожалуйста, не обращайтесь к ним. Так дело можно только усложнить. О милиции даже не может идти и речи. Да и оставьте в покое этих мошенников, укравших ваши ткани. Перед раздвигающимися сейчас горизонтами, эта мелочь не стоит того, чтобы тратить на нее время.

Все эти слова Платон Робертович произнес, оставаясь стоять и будто бы рассматривая паркет. Закончив, он, словно с трудом, приподнял веки и оглядел сначала Мишу, потом Колю и остановил взгляд на нем.

По-прежнему, как при первой встрече, Коля видел в его усталых глазах огоньки, говорившие о том, что гость пребывает в сосредоточении и состоянии напряжения.

—Платон Робертович, если все, что вы сказали –правда, то мы надеемся на вас, —сказал Миша.

—Но постойте, что же это получается? —Коля в волнении встал с дивана. —Чтобы решить проблему с бандитами, надо будет прибегнуть к помощи также бандитов?

—Лишь к тем, кто с ними в связи. Других путей, к сожалению, не существует. Ваш конкурент и противник –не просто влиятельный человек, а еще и вор в законе. И помочь нам сможет только не менее влиятельная личность. Я пока еще держу его имя в секрете. Но надеюсь познакомить вас с ним, когда придет время.

Платон Робертович посмотрел на часы.

—Мне уже пора идти. Вот адрес отеля, где я остановился и номер моего телефона. До скорой встречи и не переживайте о том, что вам придется связаться с криминалом. Уверяю вас, в своей работе вы не раз встречались и с ворами и с бандитами, только не знали этого. Сейчас в бизнесе они повсеместно. Ну а ведь сказано: клин надо вышибать клином. Так и есть.

С этими словами, Платон Робертович, попрощавшись с Колей и Мишей, удалился.

Некоторое время Коля и Миша сидели молча, обдумывая услышанное. Потом Миша, словно очнувшись, вскочил.

—Так, я уже опаздываю.

—Миша, подожди. В милицию не надо. В самом деле, что случилось, то случилось. Давай не будем терять на это время.

—Ну как знаешь, хоть я с тобой и не согласен. Мне тут уже дали понять, что дело не безнадежное. Есть возможность, если не вернуть ткани, то хотя бы наказать мошенников.

—Да бог с ними. Цена времени сейчас дороже, чем стоимость украденного.

Послушай, мне нужно с тобой посоветоваться. Садись, успеешь еще в налоговую.

Коля:

—Я сейчас задумался, и мне стало жутко. Жутко от осознания того, что чем выше наши дела идут в гору, тем больше проблем наваливаются на нас. От того, что кто-то недоволен тем, что наша компания развивается. И больше всего, жутко от ощущения, как нечто странное и опасное вторгается в мою, в нашу жизнь: то, чего я всегда старался избегать –криминал и людей, так или иначе с ним связанных. Вспомни, Миша, сколько раз с момента рождения нашей фирмы на нашем пути возникали такого рода личности. Сколько раз, когда интуитивно, когда по навету знакомых мы узнавали или угадывали в них темные намерения и обходили их стороной.

Но сейчас у меня предчувствие, что все обстоит даже серьезнее, чем со слов Платона Робертовича. И я растерян. Какое-то тайное общество, какие-то влиятельные люди. Я чувствую, как внутри зарождается огромное желание держаться от всего этого подальше.

Мих, как думаешь, может обратиться за советом к Виктору Сергеевичу?

—Коля, старик, сколько лет мы работаем вместе? Ты знаешь, что только в очень крайних случаях, может раза три за все время я давал тебе советы и то лишь по сугубо рабочим вопросам. Моя работа –исполнение твоих решений. Голова должна быть одна, иначе –хаос. Но в этот раз скажу.

Я хорошо помню, каким, в наши студенческие годы, ты был великолепным бойцом. Весь институт знал тебя как настоящего рыцаря, отстаивающего честь девушек и крошившего зубы дискотечной шпаны.

И мне, ха-ха, —Миша демонстративно потрогал свой нос, —досталось.

Но ведь ты же знал, что драка –это настоящее уголовно-наказуемое преступление. Тебя это не останавливало. И сейчас настало время для такой же драки, только на другом уровне. И уж если на ум мне пришла такая аллегория, то я бы перефразировал лучше: настало время для битвы.

—Миша, твою аллегорию я понял, —не дал завершить высказывание Коля. —Только между дворовой дракой и борьбой за место под солнцем большая разница. Первое –хоть и жестокая, но все-таки игра, второе –жизнь. А если хочешь, чтобы твоя жизнь оставалась светлой, необходимо держаться в стороне от темного.

—Коля, кажется, ты меня не понял. Я не призываю брать физического оружия в руки и физически сражаться с врагами. Но я считаю, что если над тем, чему отдано столько сил, нависла угроза, то надо бороться всеми имеющимися способами. К счастью, у нас есть возможность обратиться за помощью к людям, у которых есть сила и власть.

—Миш, связь с такими людьми может быть опасной.

Недавно я пересмотрел один старый фильм. Фантастический. Сюжет был о том, как некие инопланетяне планировали захват нашей планеты ради ее полезных ископаемых. Для этого они незаметно внедрились в людское общество, очень стараясь не раскрыть себя раньше времени. И сначала незаметно, а потом все больше и больше пришельцы стали использовать людей в своих целях. К самим землянам инопланетяне относились с пренебрежением, как к забавным животным. И когда главные герои фильма раскрыли пришельцев и разгадали их коварные планы, то пришельцы до самого финала преследовали их, чтобы нейтрализовать и уничтожить.

Так вот, среди нас, обычных людей, живут люди необычные, которые ассоциируются у меня с теми злобными инопланетянами, с их непонятными и чуждыми для меня, землянина, интересами и стремлениями. Вследствие их чужеродности они очень опасны.

Ладно, как посоветовал Платон Робертович, будем работать, как работали до этого. Далее будет видно.

Глава десятая.

Город жил обычной повседневной жизнью. Привычно шумели проезжающие мимо машины, привычно, в противоположных направлениях устремлялись к своим неизвестным целям прохожие, привычно взлетали из-под ног прохожих, хлопая крыльями, голуби и снова садились рядом на асфальт.

Коля шумно, в полную грудь вдохнул воздух и выдохнул. На душе сразу стало хорошо. Ненадолго. С мыслью, что пришло время сделать звонок по телефону, пришла тревога.

Неподалеку находился небольшой сквер. Оттуда звонить было удобнее всего, так как шум города почти не достигал того места.

****

В сквере вдоль дорожки, вымощенной плиткой, в ряд стояли скамейки. Ни одна из них не пустовала. На ближайшей к Коле скамейке, прямо посередине сидел старичок, одетый в старое пальто. Седые волосы прикрывала потертая шляпа. Оперевшись о трость он смотрел куда-то вперед, а может и не смотрел никуда, а просто целиком погрузился в свои мысли.

На следующей скамейке обнимались и целовались парень с девушкой. С другой стороны несколько молодых мам с колясками, вполголоса, чтобы не разбудить своих чад, делились друг с другом секретами материнства. Далее –студенты, пьющие пиво, еще одна мама с ребенком повзрослее, мужчина с пуделем.

Коля поколебался немного и присел на краю той скамейки, где сидел старичок. Тот подвинулся, не отрывая взгляда от неведомого предмета, или продолжая о чем-то думать.

Коля поежился. Тонкая курточка являлась слабым препятствием для несильного, но холодного осеннего ветра.

—Как бы не простыть, —подумал он и застегнул молнию до самого верха.

Телефон уже был в руке, но Коля оттягивал момент набора номера. Странное и крайне неприятное чувство волнения не желало утихать, что, в конце концов, привело Колю в раздражение на неспособность совладать со своими эмоциями. А он так хотел перед разговором со Светой обрести уверенность и спокойствие. Но так уж устроен человек, что, все важное в его жизни, имеет над ним власть, через чувство страха это самое важное упустить.

И в момент, когда Коля понял, что чем больше он думает о предстоящем разговоре, тем сильнее разрастается его волнение, он надавил на кнопку вызова большим пальцем руки.

Света ответила почти сразу.

—Алё, привет! Я только что вспоминала о тебе и ты позвонил, —звучал голос, ставший уже родным, в котором слышались нотки ее, по особенному мелодичного, смеха.

Колин мандраж оборвался и исчез в небытии, освободив место радостной мысли: Она думала обо мне!

—Привет, Светочка, звоню, чтобы узнать как у тебя дела.

—Хорошо, спасибо.

—Что делаешь?

—Я на работе.

—Наверное, помешал?

—Немного. Давай лучше встретимся вечером, сможешь?

—Да, конечно смогу.

—Тогда давай в семь, на том же месте.

—Давай.

—Тогда до встречи?

—До встречи.

Это был момент настоящего счастья. Коля счастливо откинулся на спинку скамейки, счастливо огляделся на стоящие вокруг деревья с желто-красной листвой и счастливо улыбнулся.

Старичок, зашевелился, медленно, словно нехотя повернул голову в сторону Коли и воззрился на него увядшими, часто мигающими глазами. Так, он смотрел где-то минуту и, затем, спросил:

—Молодой человек, вы выглядите так счастливо и, вместе с тем, взволнованно. Скажите, это –любовь?

Николай засмеялся и опустил голову.

—Да, наверное.

—Это прекрасно.

Старичок, не смотря на глубокую старость, четко выговаривал каждое слово.

—Любовь - это всегда прекрасно. Как вас, кстати, зовут?

—Николай.

—И меня Николай. Николай Ярославович. Так вот, Коля, я вам сейчас расскажу о своей любви.

В моей жизни случилось две женитьбы. Но любовь была только одна. Нет, конечно, моих жен я тоже любил. Но любовь к ним –ничто, по сравнению с тем, что я испытывал к моей Верочке. Хотя, почему же я говорю, испытывал? Любовь к Вере не померкла через все годы и даже сейчас она жжет и мучает меня. Мучает, потому что, однажды зародившись, любви не суждено было найти выход.

Я встретил это прелестное, ангелоподобное существо в мае сорок первого года. Вы можете обойти весь мир и встретить миллион красавиц. Но такой красоты, переливающейся всеми радужными оттенками света жизни, вы не встретите нигде. Так искрится светом чистый бриллиант.

Мы горячо влюбились друг в друга. Но не успели даже понять, насколько серьезны наши чувства, как грянула война. Скоро наша земля оказалась под пятой врага.

Немцы вошли в наш город неожиданно и как-то по-тихому. Не звучала стрельба, не гремели взрывы, никто не умирал. Просто в одно утро, улицы заполнили люди в серой униформе и железных касках. Установили свои законы и правила, стали жить в наших домах.

В доме, где я жил со своими родителями, поселился толстый немецкий офицер, вытеснив нас в подсобку. А так как на дворе было летнее время, в основном я ночевал в огороде на сеновале.

Все население города теперь работало на захватчиков. Вот и меня обязали обслуживать их автомобили, как грузовые, так и легковые. Тогда я только закончил учиться на автослесаря.

Работать приходилось много. Обычно я уходил домой часов в девять-десять вечера. Иногда удавалось закончить пораньше –часов в восемь. Но не имело значения, какой поздний час на улице и как сильно я устал. Стоило мне освободиться, как я бежал к моей Верочке.

Дом ее родителей находился на другом конце города. Она всегда ждала меня в саду у своего дома, только возвратившись с колхозного коровника, где работала дояркой.

Старичок ненадолго задумался и добавил: —Она мечтала ехать поступать на ветеринара.

Свежая июньская листва и низкие ветви садовых деревьев создавали плотную завесу, за которой надежно укрылась от посторонних взглядов маленькая скамейка. Это было местом наших тайных свиданий. Мы садились, я робко обнимал девушку за талию и тогда весь остальной мир на время прекращал свое существование. Сад, погруженный во тьму, Вера и моя любовь к ней заполнили собой всю Вселенную для меня.

Она сидела, положив голову мне на плечо, смотрела в темноту и мечтала вслух. Мечтала о том, что скоро наши в пух и прах разобьют немцев и настанет свободная и счастливая жизнь. Мечтала, как она поедет учиться на ветеринара. Мечтала о новых платьях, путешествиях и крыльях, чтобы летать.

Главной же ее мечтой были дети. Два мальчика и одна девочка. Или две девочки и один мальчик. Детские шалости, крики и ссоры. Она мечтала о том, чтобы отдать своим детям все свободное время, все мысли и силы.

А я все время говорил о своих чувствах. Но еще не осознавал, как сильно ее люблю. Хоть мне и хотелось видеть Веру каждый день, не думал я, что даже один вечер без нее станет для меня сильнейшей мукой.

Тем временем фашистское начальство запретило мирному населению появляться на улицах после одиннадцати вечера. Это означало прекратить наши свидания, о чем я даже помыслить не мог. Хоть Вера и умоляла меня не рисковать и уверяла, что подождет до лучших времен, каждый вечер, под прикрытием вечерних сумерек, обходными путями я пробирался в тот сад, чтобы сделать еще один глоток счастья и ненадолго успокоить огонь в сердце, с каждым днем разгорающийся все сильнее.

Так продолжалось недели три и, однажды, я совершил непростительную ошибку, ставшею трагической.

В тот день на меня навалилось необычно много работы и я закончил только в одиннадцать вечера еле держась на ногах от усталости. Мне выписали бумагу, позволяющую беспрепятственно со стороны патруля дойти до дому в неурочный час. И поначалу я действительно думал прийти домой и дать своему телу отдых. Но огонь в сердце не давал действовать разумно и, вот, я уже прокрадываюсь через огороды в заветный сад.

От усталости, нетерпения и нехватки времени, во мне зародилась такая мысль:

—А не сократить ли путь, ведь немецкого патруля в том месте, где я намеревался пройти, кажется быть не должно?

Оставалась последняя улица. Я прижался к углу дома и огляделся: никого, лишь кошка вдалеке переходила дорогу. Тогда спокойно, стараясь ногами не создавать шум, я направился вдоль улицы. Но стоило мне сделать шагов двадцать, как позади я услышал немецкое “Halt”. Сердце мое упало. Я обернулся и понял, что Веру мне сегодня не увидеть. Ко мне шли два человека в касках с автоматами наперевес –немецкий ночной патруль. Вероятно, они стояли где-то в тени, или в том месте, которое было не доступно моему зрению из-за угла дома.

Меня привели в полицию, и заперли в кутузке до утра. А утром начались разбирательства, с какой целью я находился на улице, позднее разрешенного часа. Допрос проводил молодой офицер. В целом он произвел на меня довольно благоприятное впечатление –говорил спокойно и тихо, смотрел без враждебности.

В комнате, где проходил допрос, был еще переводчик.

В памяти я имел пару придуманных за ночь историй, но по наивности, подумал, что не случится ничего плохого, если скажу правду. И через переводчика, я рассказал о том, что шел к своей девушке, что из-за работы не имел возможности видеться в урочное время.

Офицер записал все сказанное на бумагу и спросил адрес Веры. Я спросил: —Зачем? Офицер успокоил меня, сообщив, что вызовет девушку сюда и, если она подтвердит показания, нас обоих отпустят.

Через час пришла Вера, а меня снова вывели из кутузки. Она выглядела очень взволнованной. Глаза ее испуганно блестели, грудь поднималась и опускалась от учащенного дыхания, пальцы нервно теребили край кофты. Вера все время смотрела на меня, лишь кидая взгляд то на офицера, то на переводчика. И тогда ее глаза принимали еще более испуганное выражение. А я сидел, смотрел на нее и думал о том, как прекрасна она, даже сейчас, в этой мрачной комнате, немного растрепанная и беззащитная.

Офицер спросил Веру, знает ли она меня. Та не успела ответить, как открылась входная дверь, и офицер с переводчиком вскочили по стойке смирно. В помещение вошли еще три немецких офицера, один из которых, похоже, являлся офицером высокого ранга.

Офицер, ведущий допрос начал рапортовать, видимо о том, что здесь происходит и кто мы такие. Офицер высокого ранга (я так и не узнал его ни имени, ни фамилии. Назовем его условно: Генерал) во время доклада кинул на меня равнодушный и высокомерный взгляд и повернул голову в сторону Веры. И тут я увидел как равнодушное выражение его грубого неприятного лица изменилось и стало таким…мерзким.

Он смотрел на Веру, не отрываясь, и девушка под тяжестью этого взгляда отвернулась и опустила голову. Генерал что-то сказал офицеру, ведущему допрос. Затем, еще раз окинул взглядом Веру и, вместе с другими двумя офицерами, вышел из комнаты. Почти тотчас же, без всяких объяснений, меня увели обратно в камеру.

Не помню сколько я пробыл под арестом, но сидел довольно долго. Самым мучительным было то, что меня полностью изолировали от связи с внешним миром и только Богу известно, сколько я передумал и перестрадал за это время. И однажды дверь в камеру открылась, два охранника вывели меня наружу и скрылись в здании полиции. Я понял, что освобожден.

Такой, какой есть –грязный, в порванной одежде, я помчался к дому Веры. Вот я бегу, задыхаясь, по улице, где меня остановил немецкий патруль. Вот передо мною сад, и, вот он –дом и я стучу в дверь обоими кулаками.

Но дома не оказалось никого.

Тут до меня дошло: какой же я дурак, должно быть она на работе, на ферме! Как сумасшедший, я помчался на другой конец, хоть и не большого, но все-таки города.

Женщины-доярки, с которыми вместе работала Вера, привычно суетились среди коров. Практически все женщины были мне знакомы. Но среди них я никак не мог отыскать мою любимую. Тогда я подошел к ближайшей доярке, поздоровался и спросил о том, где найти Веру. Она посмотрела на меня так странно, как будто услышала неожиданную и дерзкую грубость, и произнесла еле слышно: Иди домой, Николай, родители тебе все расскажут.

Великий ужас тяжелой волной накрыл меня тогда. Не помня себя, я добежал до своего дому. И далее, от отца, я узнал что произошло.

Ключевой фигурой здесь оказался Генерал –тот немецкий офицер, зашедший тогда в комнату, где допрашивали меня и Веру. Как оказалось, зашел туда совершенно случайно, по роковому стечению обстоятельств, так как не в обыкновении для столь высокого ранга было проверять места, подобные тем, где мы с Верой находились.

На нашу беду, генерал оказался сластолюбивой сволочью, вообразившей, что по своему положению захватчика и победителя он имеет право поступать так, как ему вздумается и мы –русские люди, лишь игрушки и рабы, обязанные исполнять волю своих господ.

Не случайно я обратил внимание на взгляд, с которым он взирал на Веру. Генерал отдал приказ не выпускать меня, а девушку привести к нему в кабинет. В своем кабинете он стал говорить ей, что я попал в очень тяжелое положение. Уж не знаю подробности того, что он наговорил, но выходило так, что мне по законам военного времени угрожала смертная казнь. Но у Веры, якобы, есть возможность помочь мне. Генерал со своим положением добьется моего помилования и освобождения, если Вера покорится и станет добровольно жить с ним.

Вера попросила отсрочку подумать. Мой отец рассказывал, как однажды вечером в дверь раздался стук. На пороге стояла Вера, бледная, с воспаленным от слез лицом. Не входя в дом, срывающимся тихим голосом она сказала, что пойдет на это. Она выстоит, а со временем все забудется. А я, даже если не прощу ее, буду жив и это главное. С этими словами она скрылась в темноте и это был последний раз, когда мой отец видел ее живой.

В кармане нашли записку со словами:

Я думала, что сумею выдержать, но это оказалось в стократ мерзостнее, чем я представляла. Простите.

Николай, упаси вас и всех живущих на Земле испытать похожую боль, какую почувствовал я тогда. Эта не та боль, что нахлынув однажды, рано или поздно исчерпает свою силу. Это боль непроходимой язвой мучает вас годами и лекарства от нее не существует.

Очень заманчивой и легкой показалась мне мысль также покончить с собой. Остановило лишь желание подороже продать свою жизнь. Я бежал из оккупации, записался на фронт рядовым в пехоту. Прошел всю войну до победного конца. Вражеские пули обходили меня стороной, видимо решив, что с меня и так хватит.

Спасибо вам, Николай, что выслушали меня. Я посидел тут с вами, отдохнул немного и сейчас продолжу свой путь к автобусной остановке. Еду к Вере на могилу. Я часто езжу туда вот уже сколько лет. Скажу слова любви ее изображению на памятнике и станет легче. Ну, прощайте.

—Подождите минуточку, пожалуйста, —Коля вскочил со скамейки и подбежал к цветочнице, неподалеку предлагающей маленькие тюльпаны влюбленным парочкам.

Купил букет из семи красных тюльпанов и вытащил из него один цветок. Оставшиеся шесть Коля поднес старичку.

—Пожалуйста, положите эти цветы Вере на могилу. От меня.

Глава одиннадцатая

Коля уже открыл дверь в офис, как из курилки неподалеку высунулся Миша.

—Слушай, зайди сюда, пожалуйста, есть новости, а я только зажег сигарету.

Коля зашел в курилку.

Миша:

—Старик, ну ты, называется, ушел на обед. Пропал на два с лишним часа. За это время произошли кое-какие события. А тюльпан кому?

Цветок из букета на могилу Веры Коля хотел где-нибудь оставить, но машинально донес до офиса.

—Потом расскажу, —ответил он и положил тюльпан на подоконник. —Так что за новости?

—Представляешь, скоро после того, как ты ушел, сюда без предупреждения явился сам… Чиновник!

—Вот как? Сам Чиновник? И зачем?

—Да, явился без предупреждения. Открылась дверь, и он вошел, собственными ногами. Спросился к тебе, но узнав о твоем отсутствии, стал говорить со мной.

Поразительно как изменился человек! Надменно-снисходительная манера исчезла совершенно. Говорил со мной на равных и даже уважительно. Во-первых, само появление Чиновника выбило меня из привычной колеи. А то, что он сообщил, произвело эффект явления чуда.

Чиновник поведал о цепочке счастливых событий, в результате которых помещение для кафе очень скоро будет нашим и практически за бесценок.

Хотя, конечно, —Миша вздохнул. —Никакого чуда тут нет. Видимо Платон Робертович привел в действие свои тайные рычаги.

Коля сел на подоконник рядом с цветком, тоже вздохнул и потер лоб рукой.

—Да, и еще. Миша сунул руку во внутренний карман пиджака. —Он вручил нам приглашения на какой-то неофициальный прием, устраиваемый губернатором. Будет весь местный бомонд, крупные бизнесмены, политики. Сказал, что будет очень рад видеть нас там. Кстати, каждое приглашение парное, можно прийти с супругой или, в твоем случае, с подругой.

Коля внимательно посмотрел на Мишу. Похоже, тому нравилась мысль о том, чтобы оказаться на мероприятии, где он будет непринужденно общаться с известными и богатыми людьми, слушать музыку и пить изысканные алкогольные напитки.

В другое время Коля и сам бы с удовольствием сходил на нечто подобное. Ведь это же почти бал из его любимых классических книг. Но непонятность происходящих сейчас в его жизни процессах и смутное предчувствие, что все это в будущем получит какое-то развитие, возможно хорошее, а возможно и плохое, рождало в Коле неприятие всего, что связано с “высшим светом” и с “сильными мира сего”.

Но с другой стороны, на губернаторский прием не зазорно пригласить Свету, а это еще один предлог, чтобы встретиться с ней.

—Хорошо, давай сюда приглашение, подумаю. Когда планируется? Ага, в эту субботу. Ну а ты с женой, значит?

—Конечно, куда я без нее. Как-то на днях моя Аня, когда в очередной раз была не в духе, объявила, что мы погрязли в серой и неинтересной жизни. Что я больше не интересуюсь ее чувствами и мыслями и всегда слушаю ее вполуха. Что из-за работы видимся только по выходным и то, только возле телевизора. Что аромат романтики куда-то испарился, а взамен прочно устоялся запах повседневной обыденности. Так что выход в “свет”, —тут Миша иронически усмехнулся, —был бы весьма кстати.

А я и сам стал часто задумываться, почему так устроена жизнь?

На протяжении всего вечера, что бы парень ни делал, взгляд его постоянно стремится отыскать ту девушку. И чем больше парень наблюдает за ней, тем больше она ему нравится. А чем больше она ему нравится, тем сильнее им овладевает робость.

От робости, почти целый вечер он остается лишь наблюдателем и только ближе к концу он решается подойти и заговорить с ней. Медленный танец, затем другой. В просьбе проводить до дому отказано под предлогом возвращения домой с подругами. Но в кармане парня уже лежит бумажка с заветным номером телефона.

Миша продолжал:

—Думаю, в жизни случается редко, чтобы серьезные отношения и настоящая сильная любовь начиналась легко и гладко. Чтобы двое, встретившись однажды, озарились обоюдным чувством, кинулись в объятия друг другу и не нашлось препятствий тому, чтобы два сердца соединились на века. В реальности за любовь всегда приходится побороться и пострадать.

Так и мой герой проходит через все стадии: горечь после неотвеченных звонков, страх перед первым свиданием, злость на свою не ловкость, восхищение обаянием девушки и боль за равнодушие к тебе.

Но вода точит камень. Случилось второе свидание, затем третье. Первое прикосновение руки, первое объятие и, наконец, первый поцелуй. Вскоре неподдельное счастье заполняет твою душу до краев. Счастье от осознания, что та, о ком все твои мысли, кто была причиной стольких волнений и бессонных ночей, любит тебя.

Наступает пора романтического расцвета. Вот вы встречаетесь. Она пришла такая безумно очаровательная в новом платье, искусно накрашенными глазами и старательно уложенной прической. Взгляд ее, в котором ты видишь любовь к тебе, кружит голову. Сердце трепещет от близости и бездонное море впечатлений. Теперь каждое мгновение твоей жизни наполнено ощущением полноты прекрасного бытия. Время вдруг становится твоим врагом, приближая момент очередного расставания. И по возвращении домой ты до самого сна пребываешь в плену сладчайшего опьянения впечатлениями прошедшей встречи и предвкушении следующей.

Проходит время. Они –муж и жена. В кроватке спит маленький ребенок. Любовный роман получил счастливое продолжение. И все хорошо: в семье идиллия, финансовых проблем особых нет. Но начинает беспокоить парня одна мысль. Глядит он на свою молодую супругу и думает о том, что как сильно он ее любит. Только чувство полноты жизни и упоения счастьем взаимной любви исчезло полностью, и взамен пришло ощущение некой пустоты, которую не способны заполнить впечатления обычного дня.

Немного поразмышляв над этим, парень приходит к решению, что так и должно быть и это совершенно естественное развитие процесса под названием любовь. Но великая опасность состоит в том, что с того самого момента, как парень решил, что все нормально, началась великая война повседневности с тем единым целым, которое составляют муж с женой. Приходит первая усталость, потом первая скука, а там недалеко уже до первой ссоры.

Одни семьи проигрывают в этой войне, в семьях других побеждает любовь. Я о том, Коля, что любовь если есть, то она не пройдет. Только почему проходит счастье? Почему сначала любовь –это радость, а через время –испытание?

Коля:

—Я не знаю, старик, такова человеческая природа. А может счастье –это подобие наркотика? Наркотик не может давать эйфорию вечно.

Знаю одно: стоит только потерять, кого ты любишь, сразу начинаешь понимать, как счастлив ты был до этого. И это уже надолго.

Ладно, хватит филосовствовать. Пока ты сейчас говорил, такая мысль посетила меня: а не махнуть ли рукой и перестать мучить себя размышлениями, хорошо это или плохо, теряя силы на бесполезные опасения? Пусть идет так, как идет. Мы мечтали о кафе и хотим защитить нашу компанию. Если имеются некие возможности, то может быть они для того и возникают, чтобы их использовать? Неприятно связывать себя с криминалом даже косвенно, но еще неприятнее прятаться и трусить.

Миша засмеялся: —Слова не мальчика, но мужа.

Коля улыбнулся в ответ и еще раз пробежался глазами по буквам на пригласительном билете.

—Идем на бал, Миша, далее разберемся.

Глава двенадцатая

Все офисы во всех городах, во всех странах мира изнутри объединяет одно –господствующая тишина. Разговаривают ли работники офисов по телефонам или общаются они между собой, слишком густая тишина окутывает их каждое слово.

Именно поэтому Коля не слишком любил офисы. Ни чужие, ни свой. В отличие от тишины где-нибудь в другом месте, скажем, в лесу, в поле или даже дома, офисная тишина действовала на Колю неприятным образом.

Вернувшись с Мишей из курилки, этой самой привычной тишины Коля не услышал. В зале горел настоящий пожар ссоры, скандала и брани. В центре пожара находились двое сотрудников –молодой менеджер Женя, недавно взятый на работу и Рита Сергеевна –главный товаровед, работающая с Колей с самого основания фирмы, женщина лет пятидесяти пяти.

Они громко кричали друг на друга, отчаянно жестикулируя руками. Волосы Жени растрепанными вихрами торчали во все стороны, лоб был мокрый от пота. На глазах Риты Сергеевны блестели слезы. Вокруг столпились остальные сотрудники, видимо разделившись на два лагеря: одни за Женю, другие за Риту Сергеевну и также отчаянно спорили. Только бухгалтер Оксана Владимировна не принимала участие в перепалке. Она стояла немного в стороне и с расстроенным видом наблюдала за происходящим.

Шум стоял неимоверный. Коля поморщился, Миша недоуменно пожал плечами.

—Так! —крикнул Коля. —Всем мааалчать!

Тишина наступила мгновенно. Все как один смотрели на пришедших.

—Теперь всех прошу сесть за свои рабочие места, —уже не так громко, но приказным тоном потребовал Коля.

—А теперь рассказывайте, что здесь произошло?

—Николай Викторович, —заговорила первой Рита Сергеевна. —Больше терпеть этого нахала и грубияна я не намерена. Или вы уберете его от меня куда подальше или я увольняюсь по собственному желанию!

Женя вскочил со стула.

—Да, пожалуйста, увольняйте меня. Всяк лучше, чем бок о бок работать с этой…(пауза) с ней.

—Ты опять грубишь, мальчишка, щенок! —повысила голос Рита Сергеевна.

—А щенок –это не грубость? Вообразили себя…Увольняйте меня, Николай Викторович!

Раздались голоса сопереживающих и спорящих сотрудников, слова в защиту и слова осуждения. Беспорядочный гул снова наполнил помещение.

Николай понял, что совершил ошибку, начав разбираться на месте. Надо было вызвать по одному к себе в кабинет.

—Попрошу тишины, и все вернуться к своим делам.

Коля еще не принял решение, как лучше поступить. Попробовать разрешить конфликт на месте, при коллегах, ставших его вольными или невольными участниками. Или действительно, поговорить с каждым с глазу на глаз. Или…

—Евгений и Рита Сергеевна, жду вас обоих у себя в кабинете через пять минут.

****

Они сидели в одинаковых креслах, на максимальном расстоянии друг от друга. Очень разные. Женя, молодой, а выглядевший еще моложе, парень с гладким лицом и бесщетинистым подбородком. Блондин, постриженный под оригинальную, наверное, модную прическу и с светлыми глазами, в которых сочеталось выражение железного упрямства и детской, прямо-таки прозрачной наивности.

Рита Сергеевна была знаменита своим волевым непреклонным характером. Под стать характеру, она обладала соответствующей колоритной внешностью. Похожей внешностью обладают именитые артистки и еще, пожалуй, завучи школ.

Как-то, будучи у Риты Сергеевны в гостях, Коля смотрел ее старый фотоальбом. С удивлением он обнаружил, что за все годы она практически не изменилась. И на фотографиях тридцатилетней давности такая же величавая осанка, такая же мощная грудь, такое же спокойное, но с непреклонным выражением лицо.

Насколько Коля знал, жизнь у этой женщины не была легкой. С мужем она развелась много лет назад. Одна воспитывала двух детей, сейчас уже взрослых парней. Один из них, старший, где-то работает. Младший, Коле рассказывали, находился не в ладах с алкоголем и с законом.

Сейчас было заметно, что всегда спокойная Рита Сергеевна находилась в состоянии глубокого волнения. Руки и губы ее дрожали.

Коля выдержал небольшую паузу и, затем, произнес:

—Начнем, наверное, с вас, Рита Сергеевна. Расскажите, как все случилось. Только предупреждаю, друг друга не перебивать. Так с чего все началось?

—С карандаша.

—С карандаша?

Коля недоуменно перевел взгляд на Женю.

—Ага, —кивнул головой тот. —С карандаша.

—Ну, хорошо, продолжайте.

—Вы знаете, Николай Викторович, что наши с Евгением столы –смежные. Как раз между столами стоит стакан с различными ручками, фломастерами и с одним единственным простым карандашом. Обычно, карандашами никому не нужны, все пользуются только ручками –черными, синими, иногда красными. Поэтому так вышло, что когда нам с Евгением одновременно и очень срочно понадобился простой карандаш, тот карандаш оказался единственным на весь офис.

Я потянулась за ним первой и Евгений, отчетливо видя это, проворно опередил меня и выхватил карандаш из стакана. А я так и осталась сидеть с протянутой рукой. Молча, без извинений или каких-либо комментариев он отвернулся к своему столу, молча стал чертить что-то.

Николай Викторович, дело не в карандаше. Я могла бы и к ближайшему киоску сбегать. Но меня изумило пренебрежение мной, как будто я не человек, не женщина, не старше, в конце концов.

Совершенно спокойно я сделала замечание Евгению: —Ты же видел, что я первая претендовала на карандаш. На что он нагло ответил: —Кто быстрее, тот и первый.

Эти слова окончательно вывели меня из себя. Я подошла к Евгению, из-за его спины выхватила карандаш, переломила его напополам и сказала: —Смотри, теперь у нас два карандаша.

Думаю, будет уместным, если дальше продолжит Евгений.

Коля:

—Хорошо.

Евгений:

—Не понимаю, почему молодые всегда должны лебезить и во всем угождать старшим только из соображения возраста. Это какая-то возрастная дискриминация!

С моей точки зрения карандаш был мне нужнее, и совсем ненадолго. Через пять минут я бы отдал его. Рита Сергеевна назвала меня хамом, но настоящим хамством было выхватить карандаш из рук. А то, что она переломила карандаш, привело меня в состояние неконтролируемого бешенства.

Я вскочил, схватил со стола Риты Сергеевны первое, что попалось на глаза - зеркальце и швырнул его о пол. Естественно, стекло –вдребезги.

Рита Сергеевна:

—Мое любимое! Это было ниже всяких границ. В ярости я оттолкнула Евгения. Стараясь не упасть, он ногой задел провод питания компьютера.

Женя:

—Компьютер вырубился и вся работа за день пропала!

Рита Сергеевна:

—Тут на меня посыпался такой красочный поток слов, что возмутилась не только я, но и все окружающие.

Николай Викторович, конечно, мое поведение недостойно и осудимо, только ни сидеть рядом, ни, тем более, работать с Евгением я не буду.

На протяжении всей жизни фирмы ссоры в среде сотрудников случались, но редко. Ссор со швырянием вещей и толканием людей не было точно. Коля вдруг понял, что перед ним встала очень трудная задача.

Задавить проблему начальственной волей легко. Но ведь хотелось разрешить конфликт абсолютно, по-хорошему для всех троих, включая Колю, а для этого нужно быть мудрым.

Чем больше развивалась фирма “Коралл”, тем сильнее Коля укреплялся в мысли, что он являлся руководителем мудрым. Действительно, успехи в бизнесе были напрямую связаны с умением Коли общаться с людьми, а также со способностью видеть и чувствовать людей, которой он особенно гордился. Но одно дело полагать и надеяться, а другое дело, когда оказываешься вплотную с ситуацией, требующей именно мудрого решения.

Так что же он за руководитель?

От этого мысленного вопроса, Коле стало не по себе.

—Что же делать, что же нужно сказать? –лихорадочно размышлял Коля, понимая, что времени на размышления у него нет.

В очередной раз раздался бой часов и голос кукушки. И Рита Сергеевна и Женя обернулись на звук. Лица обоих смягчились.

—Что за чудо, все-таки, эти часы, —подумал Коля и, заметив, что ход гирь подходит к концу, с наслаждением встал и медленно потянул за бронзовую шишку на конце цепочки.

В его напряженном мозгу вместо мыслей о разрешении насущной проблемы, почему-то крутилась только одна фраза: гордиев узел, гордиев узел, гордиев узел. А может быть, действительно, этот конфликт можно только разрубить? И тут же в голове закружилась другая фраза, почему-то: конфликт поколений, конфликт поколений, конфликт поколений.

—Не, —подумал Коля. —Видно придется поступать по Македонски, хотя… разрубить узел можно по-разному.

Задумавшись, Коля отвел взгляд в сторону, туда, где между часами и окном висели две полки. На верхней полке стояли несколько книг и еще один предмет. Об этом предмете несколько слов.

В то время, когда Коля только решил вернуться к своей старой мечте о французском кафе, он порвал со своей девушкой. Расставание было совсем не драматичным, просто после того, как отхлынула первая волна любовных переживаний, они поняли, что не подходят друг другу. Но все равно Коля чувствовал себя не в своей тарелке.

И тогда он купил билет на самолет в Париж, сообщил Мише, что его не будет некоторое время и улетел, чтобы немного развеяться и своими глазами увидеть знаменитые парижские кафе.

И вот, Коля живет в Париже уже дня три или четыре. Живет спокойно, размеренно и беззаботно. Ложиться спать непоздним вечером, просыпается тогда, когда просыпается. Перед сном смотрит фильмы, по утрам –интернет, новости. Гуляет по старинным городским улицам, посещает музеи, театры и, конечно же, парижские кафе и рестораны. Большие, средние и очень маленькие. Очень старые и недавно открывшиеся.

Сидит однажды Коля в одном из таких кафе, размешивает сахар в чашке с кофе и размышляет о том, что дня через два, наверное, пора возвращаться домой. В этом кафе Коля уже третий раз, но ранее он не замечал той симпатичной француженки, которая сидела у барной стойки и слушала, как бармен ей что-то рассказывал.

Коля от нечего делать стал посматривать на девушку. Ему нравилось, как грациозно она сидит, закинув ногу на ногу и, также как Коля, вращает ложечку в кофейной чашке. Нравилось, как женственно она жестикулирует, отвечая бармену и, в такт речи, качает головой с заколотыми в прическу волосами.

Вскоре бармена отвлек подошедший новый посетитель. Молодая француженка осталась одна. А Колей вдруг овладел задор. Ему стало очень весело. Он поднялся из-за своего столика и подошел к барной стойке. Внимание девушки по-прежнему было сосредоточено вокруг чашки с кофе, так как она сидела вполоборота, больше спиной к нему. Тогда Коля пододвинулся ближе и спросил:

— Excuse me, do you speak English?

Девушка быстро обернулась и одарила Колю холодным и настороженным взглядом женщины, не желающей разговора с незнакомым мужчиной.

— Yes I do.

—Сидя вон за тем столиком, —продолжал Коля по-английски. —Я обратил на вас внимание, и мне нестерпимо захотелось к вам подойти.

Девушка недоуменно, но внимательно посмотрела на незнакомца. И, затем, взгляд ее смягчился.

—Ну вот, вы подошли и что же дальше?

Коля протянул руку.

—Николай.

Девушка не стала сопротивляться столь активному наступлению.

—Брижит. Откуда вы?

Так завязался разговор, который к концу вечера превратился в роман. Брижит оказалась хозяйкой того кафе. Ее семья уже четыре поколения являлась владельцем нескольких известных кафе и ресторанов. Новое кафе подарили девушке на двадцатипятилетие.

Через два дня Коля позвонил Мише и сообщил, что задержится в Париже на неопределенное время.

Роман развил свою силу очень быстро, практически вспыхнул. Был чувственным, безумным и красивым. Коля даже познакомился с семьей Брижит. Родители отнеслись к Коле просто равнодушно, а позднее делали вид, что не замечают его.

А вот дедушка оказался колоритной фигурой. В преклонных годах, с белоснежными седыми волосами и усами, старый ресторатор удивил Колю молодостью ума и искрометным чувством юмора.

Старый Жан, как все называли дедушку, даже собственные дети, очень проникся молодым человеком. Все разы, что Брижит приводила Николая к ним в дом, дедушка с одинаковым радушием встречал гостя, обнимал, усаживал в кресло и пока Брижит куда-то отлучалась, расспрашивал о России, о жизни, рассказывал о своей молодости и с теплом вспоминал о своей единственной поездке в Советский Союз в конце шестидесятых.

А закончился роман неожиданно скоро. Недели через две Брижит объявила Коле, что их отношения не могут быть серьезными…

Старый Жан очень просил Колю перед аэропортом заехать к нему.

—Русские знамениты своим непредсказуемым характером, —говорил он. —Только французские женщины еще более непредсказуемы и необъяснимы. А Брижит –француженка до мозга костей. Не держи на нее зла. Ты русский, и на этом простом основании я могу утверждать, что тебе бы было трудно с ней. Вам бы было сложно понять друг друга, поверь моему опыту.

После этих слов Жан с трудом наклонился куда-то под стол и достал оттуда темно-зеленую бутылку без этикетки.

—Это коньяк. Очень хороший и редкий коньяк. Гораздо старше Брижит. Далеко не каждый богач может похвастаться, что имеет такой коньяк в своей коллекции. Это мой подарок тебе и не потому, что ты имел интрижку с моей внучкой, а потому, что вижу в тебе много хорошего…

****

Колю посетила отчаянная идея.

—Как же жарко здесь, —сказал он и рывком распахнул окно настежь. Оконная рама ударилась о полку. Одна из стоящих на полке книг покачнулась и завалилась на темно-зеленую бутылку без этикетки. Бутылка накренилась и уже наметила свой путь вниз, как ее поддержали две пары рук: руки молодые и изнеженные и руки с печатью возраста и труда.

Коля обернулся от окна, улыбаясь:

—Бутылка жива? Тогда…

Коля открыл шкаф и достал три рюмки.

Рита Сергеевна:

—Николай Викторович, мы на работе, нельзя же…

—Всем молчать! —шутливо скомандовал Коля, открывая бутылку. —Если бы вы знали, что это за коньяк. И наполнив рюмки дубовым напитком, он вручил их участникам ссоры. А затем, сделав паузу, Коля поднял свою рюмку и произнес:

—У меня есть тост…

Глава тринадцатая

Сегодня погода подвела. К вечеру поднялся сильный ветер, срывающий разноцветную листву с деревьев, с земли и с верхушек мягких куч, уложенных дворниками. Лил дождь.

Самым неприятным было то, что дождь лил не постоянно, а припустив на некоторое время, он прекращался, но ровно на столько, чтобы посеять в прохожих надежду на улучшение погоды. И как только первые зонты захлопывались своими доверчивыми обладателями, холодные капли косым ветреным потоком проливались на головы, лица, за шивороты всем, кто имел несчастие в это время оказаться без зонта над головой.

Света позвонила первой:

—Коль, а встретиться на старом месте не получится, дождь как из ведра. Ты знаешь, где находится центральный спортивный комплекс? Я буду там до вечера. Давай в фойе?

****

Фойе оказалось благоустроенным мягкими креслами и диваном. Ожидая Свету, Коля присел у окна. За окном уже стемнело, поэтому видно было только, как блики ночного освещения мерцали в струях дождевой воды, стекающих вниз по стеклу. И искаженное собственное отражение.

—Привет, - прозвучало над ухом. Света стояла рядом, в простом спортивном костюме, без косметики с усталым и очень бледным лицом. Но по-прежнему с милой улыбкой. Она села в соседнее кресло, сложила на груди руки и нечего не говоря, смотрела на Колю. Оттого, что девушка откинулась на спинку кресла и оттого, что на груди были сложены руки, спортивный костюм, там, где застежка разделяла сомкнутую молнию на две части, приоткрылся и то, что Коля обнаружил там, привело его в восторг. Поднявшись на задние лапы, сердито сверкая изумрудными глазами, на него смотрел маленький золотой дракончик.

—Как дела, выглядишь усталой? —спросил Коля, стараясь говорить нарочито спокойно и слегка равнодушно, но сам он боялся пропустить даже малейшее изменение тени на ее лице.

—Да, день был насыщен событиями и проблемами, вымоталась совершенно. Видишь, даже нет времени переодеться.

—Ты выглядишь прекрасно.

—Спасибо. Так что же мы с тобой будем делать, куда пойдем?

—Что-нибудь придумаем.

—Хорошо, тогда я схожу за курткой.

****

Они немного постояли у входа снаружи. Дождь теперь лил не переставая. Вместе с листвой ветер уже срывал с деревьев небольшие ветки.

Света предложила:

—Сядем ко мне в машину?

Коля хотел возразить, но ему вдруг впервые стало неловко за свой старенький Рено.

Они сидели в машине Светланы, и Коля уже не стеснялся откровенно смотреть на нее и не боялся взять ее за руку. Так можно было сидеть до утра, слушая музыку по радио, содрогаясь от порывов ветра, звуков дождя и падающих веток.

—Очень хочется прогуляться, пройтись на свежем воздухе, как тогда, но погода… —произнесла мечтательно Света.

В следующее мгновение Колю посетила идея:

—Подожди, я кое-что придумал. Можно я оставлю тебя на минуту?

Коля открыл дверь и выскочил навстречу разгулявшейся стихии. Ему нужно было сделать звонок. Он вытащил телефон и тут же понял, что позвонить, не отходя от машины, будет невозможно. Тогда Коля побежал к парадной спорткомплекса, чтобы укрыться от дождя и ветра.

—Тетя Валя, здравствуйте. Как ваше здоровье? Тетя Валь, у меня к вам огромнейшая просьба…

Тетя Валя, старшая сестра матери Коли, работала директором городского ботанического сада.

****

—Господи, как красиво, —прошептала Света.

Коля сам не ожидал, что в главной оранжерее ботанического сада окажется так волшебно прекрасно. В зале царил ночной мрак, но не кромешный. В центре, над искусственным прудом, на гибких проводах свисали несколько ламп, тусклый свет которых брезжил на воду, на листья причудливых форм и фиолетовые бутоны водных лилий.

А вокруг пруда, по обе стороны пешеходной дорожки, рос диковинный лес редких растений. Эти растения свет уже не достигал. Он стоял, погруженный во тьму и только легкое, едва заметное мерцание позволяло разглядеть контуры листьев ближайших к пруду деревьев.

Крыша оранжереи целиком состояла из стекла. Барабанящий звук разбивающихся о стекло каплей дождя наполнял помещение довольно громким шумом, от которого стало бы жутко в этом безлюдном месте, если бы рядом не была та, чья близость вызывала мучительное ощущение сладости и конечности каждого мгновения.

Коля:

—Мне кажется, сейчас здесь единственное место во всем городе, где можно гулять на свежем воздухе и не попасть под дождь.

Света засмеялась, а Коля увидел, как искрятся радостью ее глаза. Он обнял девушку, осторожно привлек к себе и поцеловал в губы. Света не сопротивлялась, но губ не разомкнула.

Когда Коля снова посмотрел на девушку, он увидел в ее глазах грусть.

Света присела на край ограждения, окаймляющего пруд и коснулась пальцами водной поверхности.

—Вода, оказывается, теплая.

Коля приблизился сзади и дотронулся до ее волос.

—Если бы ты знала, как сильно мне нравишься, —прошептал он.

Света, опустив голову, гладила пальцем лист кувшинки.

—Знаю. Ты мне тоже нравишься. Только должна тебе сказать, что в моей жизни не все так просто.

Коля присел рядом и обнял девушку.

—Расскажи мне, —попросил он.

—Хорошо.

Я пока не замужем и замужем не была. Детей у меня нет. Но пять лет я находилась в серьезных отношениях с человеком, которого ты уже видел.

Между нами была безумная любовь. Со временем в нашу жизнь привходило все больше сложностей. Возможно, отчасти, из-за работы. Иногда мы не виделись месяцами. У меня –тренировки, выезды заграницу. У Сергея своя работа. В последнее время между нами не происходит ничего хорошего, мы все больше мучаем друг друга.

Нельзя сказать, что мы еще вместе, но мы еще и не расстались.

Света замолчала. Она продолжала смотреть вниз, правая рука ее оставалась погруженной на полкисти в воду.

Коля знал, что сейчас он должен задать главный вопрос, а ему так не хотелось. Он очень боялся услышать ответ.

И все-таки он спросил:

—Ты хочешь порвать с ним?

Света встрепенулась, посмотрела на Колю и, затем, обратно отвела взгляд на подсвеченный пруд.

—Я не знаю.

Рука Коли, обнимавшая девушку за талию, сжалась, усиливая объятие.

—Света, я хочу, чтобы ты знала: до тех пор, пока ты не скажешь откровенно “прощай”, я не отстану от тебя.

Света не ответила ничего, только улыбнулась и поцеловала Колю в щеку.

Они пробыли в оранжерее до полуночи. Были еще поцелуи и произнесено немало жарких слов, ответом на которые были улыбки и сдержанное молчание.

По дороге обратно к спортивному центру, где стояла Колина машина, он пригласил Свету пойти с ним на губернаторский прием. Света поблагодарила и обещала подумать.

****

Дирижер поднял руки и замер. В следующее мгновение громыхнул вальс Штрауса или Чайковского. И тотчас пустующий центр зала наполнился кружащимися парами.

Дамы в пышных белоснежных платьях и кавалеры в черных фраках, не отрывающих взглядов от своих прекрасных партнерш. И улыбки, улыбки, улыбки.

А по периметру, за танцующими чинно наблюдали те, кто в силу положения, возраста или комплекции не могли позволить себе участвовать в веселом кружении. В таких же пышных платьях и черных фраках. Пенсне и бокалы шампанского в руках.

Вальс подходил к концу, когда здесь появился Коля. Официант подал наполненный бокал. Коля выпил с хозяином дома, поприветствовал несколько высокопоставленных особ и их жен и, затем, огляделся вокруг. В противоположной стороне зала, на софе сидела Света –самая прекрасная из всех. Она смеялась и о чем-то переговаривалась со своей подружкой. А их окружала стена из многочисленных кавалеров.

Коля поставил бокал на стол и приблизился к Свете. Но та его не замечала, внимание ее было отвлечено ухаживаниями галантных мужчин. Вальс тем временем закончился, и настала очередь следующего.

Заиграл другой вальс, более плавный. Множество рук потянулись к Свете в надежде получить согласие на танец. Она уже была почти готова принять приглашение одного из кавалеров, как увидела Колю бесцеремонно и даже грубо теснившего остальных. Коля протолкнулся к девушке еще ближе и движением, не терпящим отказ, подал руку и увел ее за собой.

В средоточии сотни взглядов, в такт неспешному ритму венского вальса они закружились по лакированному зеркальному полу.

—Мечты, мечты… —подумал Коля.

Глава четырнадцатая

Губернаторский прием проходил в одном из самых элитарных и помпезных ресторанов города. К входу в ресторан выстроилась очередь из черных дорогих автомобилей, с ожидающими своего выхода, обитателями местного Олимпа. Прибывших встречала армия репортеров и охранников. Там же у входа Коля встретился со Светой и провел ее внутрь.

Миновав охрану и гардероб, они оказались в обширном зале. Внутреннее убранство ресторана было оформлено в классическом стиле. Колонны, гобеленовые шторы, зеркальный пол –почти все так, как Коле представлял в своей мечте. Только отсутствовал оркестр. Электронная музыка негромким фоном звучала из динамиков. И еще, вместо черно-белых пар, двигающихся по кругу, в центре находилась статичная пестрая толпа.

Вдоль всех четырех стен, сплошным прямоугольником располагались столы с заготовленным сервизом и сверкающими в свете ресторанной люстры бокалами и рюмками.

Несмотря на то, что ресторан являлся достаточно просторным помещением, гостей пришло так много, что каждый, кто стоял в центре зала, касался плечом своего соседа.

Губернатор еще не появился, да и времени было минут двадцать до семи. Кого Коля только не увидел здесь. Артисты и музыканты, известные не только в регионе, но и по всей стране, крупнейшие бизнесмены –владельцы супермаркетов, предприятий и строительных компаний и правительство почти в полном составе. И конечно, великое разнообразие женщин. Жены, дочери и подруги. Негласное соревнование вечерних платьев и дорогих бриллиантов на шеях и руках.

Удивительно, как жадно принимали они комплименты и юмор мужчин, и как явно в их глазах была заметна ирония касательно все сказанных в их адрес слов.

Спутницу Коли заметили и узнали практически сразу. Довольно большая толпа окружила их плотной стеной. Известную спортсменку приветствовали какие-то знакомые и незнакомые ей люди. И очень скоро Свету отделили от Коли и постепенно увели на другую сторону зала. Девушка только успела послать ему виноватый взгляд и жест, означающий: скоро вернусь.

Оставшись один, Коля растерянно огляделся вокруг. Среди мелькающих фигур, он разглядел Мишу с супругой. Одновременно Колю заметила Аня и толкнула Мишу в бок.

Колин друг, видимо также чувствовавший себя неудобно в этой разношерстной обстановке, обрадовано замахал ему рукой.

—Хорошо, что ты здесь, старик, я уже думал ты не придешь! —воскликнул он, когда Коля приблизился. —Мы с Аней тут совершенно потерялись. Непонятно что здесь к чему.

Судя по счастливому виду Мишиной супруги, не было похоже, что она “потерялась”. Аня с интересом стреляла глазами по сторонам и даже пританцовывала в такт музыке, лившейся из динамиков.

—Кстати, Миша сказал мне по секрету, что ты придешь не один. Так, где же она? —спросила Аня.

Коля не переставал удивляться, какую идеальную для себя жену нашел Миша. Очень миниатюрная, она была на полголовы ниже невысокого Миши. Но не это было главным, а то, что она обладала абсолютно противоположным характером.

Миша был медлительным. Или нет, не медлительным, иначе бы он не смог работать Колиным заместителем. Миша создавал впечатление, что прежде, чем сделать каждый шаг, он тщательно продумывал как шагнуть и куда ступить. Миша был умеренен во всем. Он не признавал излишеств и ненавидел поспешность.

Аня же была молнией в теле человека. В ее голове каждую секунду рождались сотни идей, и каждая из них пыталась найти воплощение. Она постоянно кипела деятельностью. Практически невозможно было увидеть ее сидящей на одном месте. А если Аня ненадолго присаживалась, чтобы отдохнуть, тотчас же она принималась говорить с кем-то по телефону.

Миша от этой чрезмерной активности жены страдал, тем более, из ста дел, совершаемых Аней, всегда находилось два-три, доставляющих головную боль. Но, тем не менее, Миша не раз признавался Коле, что Аня является генератором жизненной энергии, которая напитывает семью и его самого.

—Света где-то здесь, но я потерял ее из виду, –покрутив головой, ответил Ане Коля.

—Ну вот, —огорчилась Аня. —А мне так хотелось увидеть ту, из-за которой, по словам Миши, ты потерял и разум и покой.

—Старик, —перебил Аню Миша. —Предлагаю оставить разговоры про женщин и самих женщин в стороне. Я хочу выпить со своим другом по-мужски.

Он жестом поманил официанта, и когда тот подошел, снял с подноса в его руках два бокала.

—Скажите, а чего покрепче у вас не будет? –спросил Миша у официанта.

—Крепкие напитки на вечере настрого запретил губернатор, —был ответ.

—Значит, по-мужски будем пить вино.

—Миша, а где мой бокал? –обиделась Аня.

Миша:

—Мы же договорились, что ты поведешь машину.

—Возьмем такси, —ответила супруга и выхватила у официанта еще один бокал с вином.

—Ладно, разговаривайте мужчины, я буду неподалеку.

С этими словами Аня нырнула в толпу.

—Чувствует себя здесь как рыба в воде, —заметил Коля, посмотрев Ане в след.

—Как рыба в воде, она чувствует себя везде. Смотри.

Миша указал рукой в толпу. Там, где находилась группа людей, особенно оживленная общением, Аня уже разговаривала с двумя дамами как со старыми знакомыми, хотя наверняка видела их впервые.

—Удивительно коммуникабельный человек, –прокомментировал Коля.

—Что есть, то есть. Но давай уже поднимем эти бокалы с красным вином за то, чтобы работа не отнимала у нас время, отведенное судьбой на дружбу.

Друзья чокнулись и сделали по глотку.

Миша:

—Коль, у меня родился этот тост не случайным образом. В последнее время я очень часто думаю о своей жизни. И скажу тебе, что размышлять о жизни и о себе, оказалось очень полезным занятием. Я вдруг обнаружил, что о себе я не имею определенного представления. Кто я такой? Хороший ли я человек, или не очень? Можно ли меня уважать и в чем смысл моей жизни? Примерно такие вопросы я задавал себе и старался на них ответить честно. И бестолковая толчея мыслей и понятий в голове, как будто стала раскладываться по отдельным полочкам.

Оставим вопрос о том, что я за человек для моей совести, а вот жизнь… Понимаешь, я отчетливо осознал, что все имеет либо мимолетный, либо второстепенный характер, за исключением трех колонн, которые и держат все здание под названием “жизненный смысл”. Эти колонны –родители, жена с дочкой и мои друзья.

С первыми все более или менее понятно. Жену люблю, в дочке души не чаю, все у нас, в принципе, хорошо. Родителей, дай бог им здоровья и долгих лет, я не забываю. Несмотря на занятость, видимся регулярно. А вот с друзьями не так все однозначно. Ты знаешь, тех друзей, что именно мои, а не мужья подруг Ани, коих не перечесть, у меня немного.

А теперь вспомни, Колян, какая смутная и опасная жизнь на самом деле была раньше, в наши студенческие годы. Мало кто из нас, студентов, думал всерьез о будущем, потому что будущее виделось слишком неясно, словно скрытое за пеленой тумана. И мы все жили настоящим. У нас имелось занятие –учеба, в кармане –немного денег и этого было достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно в сегодняшнем дне.

Но каждый из нас чувствовал тревогу за день завтрашний. Потому что, мы –уже не дети, но еще не взрослые оказались брошенными в реальную жизнь, да еще в такое трудное время.

Сейчас, когда будущее –вот, у меня в руках, я понимаю, что та тревога отняла у меня ощущение счастья. А ведь я был счастлив, и не понимал этого. Был счастлив, потому что имел неограниченную свободу, и я ощущал себя не просто Мишей –еще одним человеком, а частью единого механизма под названием Компания Друзей. И внутри Компании я, думаю, ты, да и каждый из нас вел незабываемую, самобытную, то есть счастливую жизнь, которая закончилась.

То время ушло, пришел новый век. Компания исчезла. Теперь есть я, есть ты –мой друг. Есть Серега, Саня и Витька. Мы встречаемся, ходим друг к другу на дни рождения, иногда выпиваем. Но мы больше не живем единой жизнью.

Зато теперь нас объединяет нечто большее, чем компания. У нас есть наша любовь –наша дружба. Не знаю как ты, а я об этом помнил всегда. Но только недавно я понял, насколько важной для жизни является дружба.

Мне нравится этот образ здания с колоннами. Колонн всего три, Коль, и мне нужно быть уверенным, что они прочны. А что для этого нужно в наши тридцать три года? Да немногое: любить жену, беречь родителей и не забывать о том, что у тебя есть друзья. Вот тебе и формула счастья.

Коля:

—Друг, ты сказал здорово, я согласен со всем, за исключением одного. У меня нет ощущения, что то время закончилось, а сейчас наступило совершенно другое. По-моему, время то же самое и оно непрерывно продолжается…

Мысль прервалась появлением губернатора.

Коле показалось необычным видеть его таким улыбающимся, в нарядном бежевом костюме. До этого Коля видел его только по телевизору, где он неизменно показывался в темных тонах, хмурым и выглядел большим. А вживую –он очень невысокий и производит впечатление добродушия.

Губернатор шел через зал, расплывшись в улыбке, и приветствовал каждого, кто встречался ему на пути. Для хозяина вечера освободили место в центре зала, музыка умолкла.

—Дорогие мои гости, —обратился он к присутствующим. —Моя благодарность безмерна за то, что вы нашли время прийти. Я надеюсь, никто не будет разочарован. На кухне для вас работает один из лучших поваров страны, специально приглашенный для этого вечера из Москвы и меню сегодня особенно изысканное.

Хочу извиниться перед всеми за то, что не будет крепких спиртных напитков. Считайте это моим личным капризом, зато вина –лучшие. Да, хотелось бы упомянуть, что прием сей –неофициальный и него не потрачено ни копейки бюджетных денег.

А теперь скажу о причине, по которой мне пришла в голову идея организовать эту встречу. А именно слово встреча говорит само за себя. Чтобы вы –представители элиты нашего региона имели возможность встретиться, пообщаться в неформальной обстановке. К сожалению, слишком сильна разобщенность среди представителей бизнеса в нашем регионе. Также и власть остается далека от реалий, что преподносит нам современность.

Кто знает, может после сегодняшней встречи в нашем регионе потеплеет с экономической, политической и культурной точки зрения? Открою вам секрет, я вынашиваю планы сделать подобные встречи регулярными.

А теперь прошу всех к столу.

****

Ужин действительно получился великолепным. Обилие вкуснейших блюд и хорошее вино в сочетании с тостами, шутками и веселыми историями. Если кто-то и ожидал натянутость или естественный дискомфорт, возникающий между незнакомыми людьми, то ожидание не оправдалось. Атмосфера общения сложилась легкой, возможно благодаря тому, что публичные люди в общении –настоящие профессионалы.

Только Колю не интересовали еда и речи сильных мира сего. Рядом сидела Света, и все его внимание было сосредоточено на ней. Она выглядела соответствующе сегодняшнему мероприятию. В красочном вечернем платье девушка была настолько очаровательна, что только правила приличия заставляли Колю периодически отрывать глаза от нее.

Длинные волосы, уложенные в прическу, обнажили шею. А на шее висела цепочка, подаренная Колей. Изумрудные глаза дракона, казалось, блестели уже не так сердито, как будто за время со дня покупки он успел привыкнуть к своей хозяйке и к ее ухажеру.

Есть не хотелось. Коля почти через силу съел утку, приготовленную изысканным образом.

Он бы хотел быть единственным, кто окружает вниманием Свету. Но из-за ее известности это оказалось практически невозможным. Со всех сторон возлюбленную Коли атаковали разговорами. Свете приходилось практически без перерыва отвечать на вопросы и улыбаться на комплименты.

Коля очутился за пределами кокона светской беседы, окружившего девушку, и этот факт его раздражал. Он хотел было попытаться захватить разговорную инициативу, но сосед по столу с другой стороны –военный, очень настойчиво навязал свой продолжительный монолог –что-то о жизни и службе. Коля слушал, злясь на то, что вынужден быть обращенным к нему, соответственно, в противоположную сторону от Светы.

От злости, он сам не замечая того, стал часто прикладываться к бокалу, вино в котором не кончалось никогда. Вино хорошее, поэтому пилось легко. В итоге, он довольно сильно опьянел.

Когда Коля понял, что вино ударило ему в голову, вначале он почувствовал себя неловко и даже немного испугался.

—Как же так? —думал он. —В то время, когда мне нужно быть собранным, блистать красноречием и мыслью, голова моя кружится и пол уходит из-под ног. Интересно, если я сейчас поднимусь, смогу ли я твердо стоять на ногах, или буду шататься так, что Света сразу поймет, что я пьян?

И через несколько минут опьянение совершило с Колей метаморфозу: чувство неловкости сменилось чувством уверенности и легкости. Он почувствовал, что не должен сидеть так просто, отстраненно слушать и созерцать. Почувствовал, что он –Коля, молодой, неглупый, широкоплечий парень занимает жалкую позицию по отношению к своей мечте.

Не дождавшись, окончания рассказа военного, Коля развернулся на сто восемьдесят градусов –к Свете. Та отреагировала на резкое движение мимолетным взглядом, не прерывая своих слов, и тут же опять отвернулась к тому, к кому слова были обращены. Коля постарался вникнуть в суть разговора.

Света:

—…поэтому в Швейцарии я пробыла недолго. Пришлось срочно вылетать обратно в Россию. Так что моя мечта покататься на лыжах в Швейцарских Альпах, пока не сбылась.

Один из собеседников Светы –полнотелый важный господин в очках с золотой оправой, продолжая беседу, тема которой пронеслась мимо Коли, произнес:

—Ах, Светочка, какое же это большое упущение! Ничто не может сравниться с красотой белого снега на горных склонах и будоражащей свежестью воздуха в Гриндельвальде или Санта-Фэ в зимний период!

—Так, —подумал Коля. —Либо разговор о местах отдыха, либо только о Швейцарии.

Коля обратил внимание, как важный господин в золотых очках смотрел на Свету: пристально и откровенно. Это наблюдение привело Колю в яростное возбуждение. Сердце забилось сильнее, кровь с примесью красного вина быстрее побежала по телу.

—Как этот, надутый сознанием собственной значимости очкастый павлин, посмел пренебречь мной, когда точно видел, что я являюсь ее спутником?! —с негодованием проносилось в голове Коли. —И, тем не менее, этот господин уверен в своем праве завладеть вниманием девушки и глядеть на нее так!

Господин продолжал говорить:

—Скоро сезон, Светочка, я вас приглашаю поехать в Швейцарию. Я знаю прекрасное местечко …

—Это уже слишком, —сказал себе Коля, не обращая внимания на то, что Света сразу вежливо отказалась, сославшись на занятость.

Коля привстал и обратился к господину:

—А вы бывали в Шерегеше?

—Простите, где? —господин недовольно покосился на Колю. Взгляд его был таким, как будто Коля бесцеремонно оборвал очень важный, но очень личный и даже интимный разговор. Этот взгляд окончательно вывел Колю из себя, и эмоции( во многом благодаря красному вину) перевели его через ту границу, перед которой человек управляет собой и отдает отчет своим действиям и словам.

—В Ше-ре-ге-ше. В России, представьте, также есть прекрасные горы, и есть где проехаться на лыжах.

—И так что?

—А то, что в Российских горах рассвет начинается раньше.

—И так что?

—А то, что в Санта-Фэ еще спят, когда в Шерегеше уже любуются прекрасным небом над горами!

Глаза господина в золотых очках стали наполняться нетерпением:

—Что вы имеете в виду? Двадцать четыре часа в сутках в любой точке мира. Я не понимаю…

—И не поймешь, —сказал Коля уже неприкрыто агрессивно, и достаточно громко, чтобы быть услышанным другими. —Главное, что бы ты понял, почему я трачу время на общение с таким невеждой как ты.

—Что?!! —Господин оторопел.

Лицо его застыло в растерянности, рот приоткрылся, щеки обвисли. Но только на мгновение. В следующий момент господин покраснел от гнева, на висках вздулись вены.

Что? –повторил он. —Что ты сказал?

Господин медленно поднялся со своего места. По угрожающему виду его, Коля понял, что он чувствует себя оскорбленным и не принадлежит к числу тех, кто склонен обиду прощать. Гул беспорядочно смешанных голосов, не на всем протяжении длинного стола, а только на том участке, центром, которого была Света, стих совершенно.

Пар с десяток глаз взирали сейчас на Колю в недоумении, но тот не видел. Он смотрел на Свету. Она также выглядела удивленной, но удивленной не неприятно, а в положительном смысле этого слова. Как будто Колин поступок обрадовал ее, или, по крайней мере, она увидела в нем то, чего не ожидала.

Тем временем, важный господин в очках, обошел вокруг стола и приблизился к Коле. Он выглядел уже спокойно, но вздувшиеся вены на висках, сообщали о том, что он вне себя от бешенства.

Подойдя к Коле почти вплотную, он ткнул указательным пальцем Коле в грудь.

—Молодой человек, услышал бы я подобное от вас в другом месте, может быть я и взял бы на себя труд не обращать внимания на сказанную дерзость. Но вы сказали это здесь, при всех, и…

Тут Господин запнулся.

—Что и? —подумал Коля, оглядывая полное холеное тело важного господина. —Да если ты даже каждое утро избиваешь боксерскую грушу, у тебя не много шансов против меня.

—Вот что, —сказал господин, одной рукой мягко касаясь плеча Коли, а другой рукой указывая на выход. —Пойдем-ка наружу, чтобы не создавать здесь скандала.

—Пожалуйста, —ответил Коля и прошел первым. Господин –за ним. Проходя мимо бесконечного ряда столов, среди веселящихся гостей, Коля заметил Мишу, что-то веселое рассказывающего жене, но внимательно наблюдающего за тем, как Коля с каким-то незнакомцем пересекает пустующую танцевальную площадку.

****

На выходе к ним подошли три человека очень высокого роста и с очень неприятными лицами.

—Так я и знал, —подумал Коля.

—Это мой начальник безопасности, —молвил важный господин и указал на одного. —Вот с ним и будешь разбираться, и отвечать за свои слова.

—А как же один на один, как мужчина с мужчиной? —спросил Коля.

Господин снял свои очки и скривил губы в презрительной усмешке:

—Слишком много чести. Ты хоть знаешь кто я такой?

—Думаю, знаю –трус.

Господин надел очки обратно, а тот, которого назвали начальником безопасности, обратился к своему боссу:

—Григорий Валентинович, вы идите к гостям, а мы с этим товарищем побеседуем о вежливости и уважении старших.

—Ну ладно, —оборонил важный господин и скрылся за дверью, на пути чуть не столкнувшись с Мишей, который понял, что происходит что-то неладное и решил проверить.

—Уважаемый, проходим мимо, здесь не цирк, смотреть нечего, —сказал начальник безопасности подошедшему Мише.

—Я не посторонний.

—Ну, оставайся, все равно. Как тебя звать? –спросил он Колю.

—Николай.

—А меня Константин, их –Борис и Жора.

Значит, для начала я объясню ситуацию.

Мой босс –птица очень высокого полета. Даже чтобы просто заговорить с ним, ты должен точно знать, что он захочет тебя слушать. Большой ошибкой было бы дерзить ему. Тем более на людях.

Меня не интересуют детали и причины, но за это ты должен понести наказание.

—Наказание? –переспросил Коля. Это звучало так нелепо, что он рассмеялся.

Константин оставался невозмутимым.

—Наказание. Да ты не смейся и даже не надейся на то, что имеешь дело с идиотами. Единственное, я еще в размышлении: достаточно взять с тебя деньгами, или провести воспитательную работу физически, прямо здесь.

—Давненько я уже не попадал в подобную ситуацию, —подумал Коля. Забытое острое чувство, происходящее из далекого школьного детства, отчетливо вспомнилось ему.

****

Иногда в воспоминаниях Коле казалось, что детство закончилось совсем недавно, а иногда –невообразимо давно.

Сколько он себя помнил, его родители с утра до вечера пропадали на работе. Все бабушки и дедушки жили далеко, а это значит, что Коля рос, в основном, предоставленный самому себе, или как говорится, рос на улице. В то время страну будоражили изменения, но мир взрослых мало касался детворы. Детей более волновал их детский мир. А уличный мир детей, везде и всегда остается постоянным.

Все дети, оказавшись группой вне внимания родителей, учителей или воспитателей всегда играю в жизнь. Дети, а особенно мальчики –это маленькие люди, с еще не сформировавшимися человеческими принципами, но уже с развитым звериным началом, и в жизнь они играют неизменно жестоко. Все потому, что они еще не имеют ясного представления, что хорошо, а что плохо; что есть добро и что есть зло, но дарвиновский закон естественного отбора, где более сильный подавляет слабого, живет в них с детского сада.

Коля в детстве отличался задиристым характером и дрался часто. Одно время он даже слыл одним из самых отъявленных хулиганов района. Позднее Коля увлекся спортом и отошел от плохой компании, или плохая компания отошла от него. Да и учится в школе, что говорить, ему нравилось. А что это за хулиган, который учится, чуть ли ни на одни пятерки?

Но, все равно, жесткие кулачные бои являлись неотъемлемой частью детства Коли. Он считался сильным и бескомпромиссным бойцом на районе, поэтому шпана с соседних “враждебных” районов, бывало группой бивала его и довольно сильно. Правда, Коля славился еще также тем, что потом неизменно отлавливал каждого из такой группы, чтобы поквитаться.

Как бы там ни было, как бы жестоко ни дрались дети на улицах в то время, эта жестокость имела пределы. Дело ограничивалось ссадинами, кровоподтеками и синяками, редко случались переломанные носы и выбитые зубы. Но никогда никто не слышал о том, чтобы кто-то был серьезно ранен или покалечен.

С наступлением юношества пришло ощущение того, что мир внешний, взрослый стал постепенно входить в жизнь. Смутное время начало оказывать свое вредное влияние на неокрепшие юношеские умы. К счастью, стержень личности в Коле уже сформировался, что помогло ему выбрать “правильный путь”, в то время как его бывшие друзья –веселые беззаботные хулиганы превратились в бесчеловечных бандитов, сформировав в Коле стойкое отвращение к криминалу и ко всему, что с ним связано.

Когда Коля поступил в институт, началась новая жизнь: самостоятельная, взрослая, которая как-то незаметно растворила детство. Драка, как явление полностью исчезла из tuj жизни, уступив место другим ярким явлениям и чувствам.

И вот сейчас, отчаянное чувство, воскресло и громко зазвучало где-то в душе Коли. Это было смешанным чувством понимания опасности и животной гордости, заглушающей первое чувство. Та животная гордость, которая заставляет двух псов сцепиться в кровавой схватке, вопреки инстинкту самосохранения.

****

Коля, стараясь не смотреть на Мишу, так как понимал, что не сможет защитить его, ответил Константину вызывающим тоном:

—Взять с меня деньги? И далее: несколько крепких выражений.

Лицо Коли приняло выражение человека, готового к атаке –напряженное и в то же время бесстрастное. Примерно такое же выражение приобрело лицо Константина, секунду назад бывшее спокойным и даже добродушным.

—Ребята, окружайте его, —скомандовал он своим помощникам, сначала оглянувшись вокруг, видимо, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей.

И впрямь, странно, что для такого известного заведения вокруг не находилось ни одной души.

—А ты, мелкий, еще можешь уйти, —эти слова были обращены к Мише.

А Миша вместо ответа совершил поступок, который не ожидали ни громилы, ни Коля. Без размаха он вдруг нанес прямой удар в нос ближайшему к нему бандиту.

Раздался хлопающий или шлепающий звук. Стокиллограмовый здоровяк, конечно, и не подумал, чтобы падать. Только во время удара голова его дернулась, он схватился за нос, наклонился вперед и сделал шаг назад. Когда тот отнял руку от лица, Коля не увидел там ни капли крови, нос лишь сильно покраснел.

—Молодец, Миха, —подумал Коля и приготовился, воспользовавшись замешательством, нанести упреждающий удар Константину.

—Так, все замерли! —раздался зычный голос.

В стороне, на не освещенном участке улицы проглядывалась чья-то фигура. Фигура шагнула из темноты на свет, и Коля увидел, что это никто иной как Платон Робертович Исаев.

Одетый, как и в прежние встречи, с иголочки: дорогой костюм, дорогая светлая рубашка без галстука, небрежно расстегнутая на верхние две пуговицы.

Все также черные кудрявые волосы завитками спадали на лоб. Все также темные глаза странно блестели. Все такая же улыбка, не означающая ничего.

Не спеша, держа руки в карманах брюк, он приблизился к компании. Константин, видимо, также не торопился и ожидал, когда тот проявит свои намерения. Платон Робертович оглядел Колю, перевел взгляд на Мишу и затем, продолжая улыбаться, обратился к Константину:

—Ты и твои друзья, исчезните из виду!

Боря с Жорой переглянулись и уставились на своего предводителя. Константин, прищурившись, всматривался в лицо Исаева, стараясь определить, что за человек стоит перед ним.

Так и не поняв, но при виде уверенного и развязного поведения новоявленного незнакомца, все еще пребывая в сомнении, Константин спросил:

—Ты кто такой?

Платон Робертович вплотную приблизился к нему и что-то стал неслышно говорить. Поначалу Константин внимал с таким выражением, что терпение его скоро закончится. Вдруг он резко побледнел, глаза наполнились ужасом.

—Уходим отсюда, быстро! –скомандовал он своим компаньонам. Все трое нырнули в темноту, шаги и сдавленные голоса вскоре утихли.

Миша чиркнул зажигалкой, дрожащей рукой поджигая сигарету. Неопределенная улыбка продолжала играть на губах Платона Робертовича.

—Господа, здесь довольно прохладно. Предлагаю зайти вовнутрь.

Платон Робертович направился к входу. Коля мягко хлопнул Мишу по спине, Миша сделал большую затяжку, шумно выпустил дым и оба, не произнося ни слова, пошли в том же направлении.

****

В ресторане обстановка немного изменилась. Часть гостей, насытившись и устав сидеть за столами, переместилась в центр зала, который в обычные дни являлся танцевальным. Сейчас же ничто не располагало к танцам. Электронная музыка, хоть и стала громче, по-прежнему звучала лишь музыкальным фоном. Множество людей стояли, разделившись по два, максимум, по три человека, держали в руках бокалы с напитками и разговаривали.

—Вот оно, общение высшего света, —подумал Коля. —Удивительно, как все они счастливы возможностью просто говорить. Одни вещают что-то серьезное, другие даже спорят, третьи смеются, четвертые флиртуют. Их удовлетворяет то, как они стоят, как выглядят, что произносят и что слышат в ответ. Вроде бы все прекрасно: красивые женщины, элегантные мужчины. Но все-таки, что-то здесь не так. Что же?

Коля снова вспомнил школу, строгую, фанатично обожающую свой предмет учительницу литературы и русского языка. Как-то она решила устроить внеклассный литературный конкурс и дала ученикам задание выучить по два стихотворения определенной тематики. Коле досталась тема про бал.

Он отыскал в библиотеке и выучил наизусть стихотворения Плещеева и Фета. Вот они:

****

—Надо же, еще помню! —подивился своей памяти Коля.

Он уже понял, что ему не нравится в этой пестрой толпе. Здесь отсутствовала поэзия.

Это был другой бал. Бал начала двадцать первого века, где холодны взгляды женщин и беспокойны взгляды мужчин. Здесь отсутствовали симпатии при всем обилии улыбок и дружественных настроений. Скорей всего, здесь все также, как и в девятнадцатом и в восемнадцатом веках. Но не так, как в мечтах Коли.

****

Чьи-то руки обняли руку Коли выше локтя. Он обернулся и увидел улыбающиеся глаза Светы.

—Извини, что бросила тебя так надолго. В публичных местах, всегда так - себе не принадлежишь. Но теперь все, дань вежливости отдана, и я обещаю быть подле тебя все время.

Возлюбленная находилась так близко, что Коля ощущал тепло ее тела. И все волнения отступили под натиском вспыхнувшей радости.

—Я скучал, —ответил Коля. Краем глаза он заметил, как крутившийся неподалеку Важный Господин, удивленно воззрился на Колю, не ожидавший, после встречи с его “охранниками” увидеть его снова.

Коля почувствовал, как кто-то дотронулся до другой его руки. Это был Чиновник.

—Здравствуйте, Николай Викторович, я очень рад, что вы нашли время прийти. —Как вам нравится сегодняшнее мероприятие?

—Спасибо, —Коля усмехнулся. —Скучать не приходится.

—Прекрасно. А кто ваша очаровательная спутница? Постойте, я узнал, вы же Рыбникова!

Света все время отвечала своей неизменной улыбкой.

—Правильно.

Чиновник протянул ей свою длиннопалую худую руку и назвал свое имя. Затем он радостно оглядел всех двоих и воскликнул:

—Друзья, а как вы относитесь к идее пообщаться с губернатором?

Широкая улыбка Светы немного поблекла, превратившись из дружелюбной в озадаченную, или даже растерянную. Коля также немного растерялся.

—Пообщаться… я, конечно, не против. Только о чем говорить? —неуверенным голосом сказал Коля.

—Да не беспокойтесь вы так, —махнул рукой Чиновник. —Вы же видите, здесь очень не принужденная обстановка. Побеседуете на совершенно любые темы, которые могут прийти вам в голову. Стесняться нечего. Вы не возражаете Светлана?

—Да нет, тем более, что ранее я уже имела честь познакомиться с ним.

—Ну, вот и прекрасно! Пойдемте.

Чиновник сделал жест обеими руками, означающий указание направления и одновременно воображаемое подталкивание вперед.

****

Под предводительством Чиновника они прошли по танцполу, прокладывая дорогу в толпе, словно в густом лесу. Они шли среди сверкания речей и драгоценностей, среди пьяного довольства и утонченного самодовольства, среди упоения избранностью и величием.

Проходя мимо удивленного Важного Господина, Коля не удержался и выразительно посмотрел ему в глаза. Лицо Господина приобрело беззащитно-растерянное выражение.

У дальней, наименее освещенной стены, в полутени находился небольшой столик, сервированный фруктами, сладостями и вином. Здесь и находился, в окружении нескольких персон, Губернатор.

Когда Коля подошел ближе, он увидел, что одной из персон, окружающих Губернатора, был Платон Робертович.

—Господа, позвольте представить вам Николая Викторовича Артемьева, молодого, но очень перспективного бизнесмена.

Из-за своего невысокого роста и плотного телосложения, Губернатор среди своих высокорослых собеседников выглядел немного комично. Он первым протянул руку Коле, сказав, в качестве приветствия:

—Нашему региону очень нужны молодые перспективные бизнесмены.

—Ой, Светочка, не знал что вы здесь, добрый вечер! —воскликнул он, заметив Колину возлюбленную. —Господа, если кто не узнал, это Светлана Рыбникова, наша гордость, а также самая прекрасная спортсменка в мире! Николай, вы ведь позволите вас называть так? Николай, —повторил он и незаметно для других подмигнул. —Видя, кто является вашей спутницей, я начинаю испытывать к вам уважение. Разрешите познакомить вас с моими друзьями: Шепелев Виктор Владимирович и Довидас Даукантас.

Произошло пожатие рук, затем Губернатор предложил:

—Давайте за знакомство выпьем вина.

Все, кроме Чиновника, который пил только грейпфрутовый сок, подняли бокалы. Вино, как уже говорилось, было превосходным. Губернатор, немного поговорил с Колей, действительно оказавшись легким в общении. Он не затрагивал серьезных тем, задал несколько вопросов, рассказал забавный случай из недавнего прошлого, пошутил со Светой и, увлекаемый Чиновником отошел к другим гостям, извинившись. У столика остались Коля, Платон Робертович и те двое новых знакомых.

Тема музыкального фона, вдруг стала другой. Электронная музыка без особого смысла сменилась известной классической мелодией то ли Бетховена, то ли Вагнера, Коля не разбирался сильно в классической музыке.

Громкие звуки струнного оркестра ударили из динамиков так резко, что многие из присутствующих в зале на секунду перестали говорить, вероятно, задумавшись о неуместности такого произведения в данном месте. Тем не менее, вскоре все вернулось на круги своя. Гости продолжили беседу, музыка стала тише.

Когда Губернатор удалился, Коля и Света остались как бы наедине с собой. Платон Робертович жестом привлек их в круг, образованный им и теми двумя.

—Смотрю я на вас, —говорил он, —и вижу, как прекрасно вы смотритесь вдвоем. Вижу, как вам хорошо вместе и вы хотите общаться только друг с другом. Даже жалко, разбавлять вашу идеальную компанию своим присутствием.

Вообще, я согласен с тем, что сказал губернатор по поводу Светланы. По женщине, что находится подле мужчины, можно судить о самом мужчине. Правило, конечно, чудовищно нелогичное, но, поверьте мне, верное. И Николай с этой точки зрения сильно выигрывает.

Света засмеялась:

—Очень тонкий комплимент, но я поняла. Спасибо.

Платон Робертович:

—Это не комплимент. Я лишь говорю о том, что думаю.

Вот расскажу один пример из жизни. Давно, в городе Екатеринбурге, вернее тогда в городе Свердловске, я знавал одного достойного человека. А человек этот действительно был во всех отношениях достойным. Порядочности исключительной. Бескомпромиссен в отношении таких человеческих низостей как лживость, подлость и наглость.

В городе моего знакомого очень уважали и уважали по праву. Но одно смущало меня и других. Его жена. Внешне эффектная, а в душе на удивление пустая. Абсолютная невежда, но с лихвой восполняющая свои душевные недостатки чрезмерным вниманием к своей персоне и, испорченным легкой жизнью, характером.

Но характер, это еще полбеды. Главное, что эта особа любила время от времени, как говорится, погулять. И, самое поразительное, она не делала из этого тайны.

Естественно, все это знали, в том числе и герой моего рассказа. Конечно, это было не мое дело, но меня не могла не беспокоить мысль, как терпит он подле себя такую женщину. И не просто терпит, а живет с ней спокойно и я бы даже сказал, счастливо.

Однажды я не вытерпел и поведал этому человеку о моих сомнениях. Вот, что он мне ответил:

—Платон, я понимаю, почему ты спрашиваешь, и я постараюсь объяснить. Она –дрянь, я это хорошо знаю, но в жизни желаю сохранить Status Quo. Мне комфортно жить так. И вот почему.

Ранее я уже был однажды женат. Была любовь молодости и счастье. Но со временем я, как и многие другие на нашей планете, привык к семейной жизни настолько, что жена стала казаться естественным, но не очень важным придатком к моей личной жизни.

Не вешай на меня ярлык циника. Так все обстояло и точка. Она меня любила еще со школы, и я был уверен, что будет любить всегда. Как оказалось позднее, уверенность эта - великое заблуждение.

А дальше все происходило типично. Моя жизнь бурлила ключом. Да каким ключом, била камчатским гейзером, ты же меня, гусара, знаешь. А она терпеливо ждала, когда я образумлюсь и окончу свои безумия. Я ее мучил и считал, что имею право на это. И в один прекрасный день все оборвалось. Она ушла.

Поначалу, я даже почувствовал облегчение, думал, что обрел подлинную свободу. Но буквально на несколько недель. Затем, в моей душе началась нечто страшное. Прозрение того, что потерял самое важное в моей жизни, вперемешку с муками совести. И от этих чувств было никуда не деться.

В общем, настал черед мучиться мне, и довольно надолго. Конечно, я пытался ее вернуть, но безуспешно.

И вот прошло время и, однажды, я встретил ее, мою теперешнюю супругу. Практически с первого взгляда я понял: она –та, кто прекратит мои душевные муки. Потому, что знал: своим поведением она заставит молчать этот постоянно ноющий голос совести, и в ней не окажется ничего, что привяжет мое сердце.

Вот так и живу: с той, кого достоин и именно она помогает мне жить в ладах с непреходящей и безысходной любовью к моей первой жене.

Платон Робертович заключил:

—Так что, я уверен, женщина всегда находится с тем мужчиной, которому соответствует, хоть это и не всегда видно постороннему взгляду.

Вы же, Светлана, являетесь украшением не только вашего мужчины, не знаю, в каких отношениях вы находитесь, но и украшением всего сегодняшнего вечера. И мне очень неловко сообщить вам, что настал хороший момент, чтобы нам с Николаем Викторовичем обсудить некоторые рабочие вопросы. Поэтому, Николай, не могли бы вы ненадолго отпустить вашу очаровательную спутницу к гостям, а нам есть о чем поговорить.

—Хорошо, - сказала Света. —Где-то здесь моя подруга, пойду к ней. Коля, когда закончите, найди, пожалуйста, меня.

Глава пятнадцатая

Струнный оркестр как будто над головой продолжал играть бессмертную мелодию то ли Вагнера, то ли Бетховена. В затененной части ресторана, у небольшого столика стояли четверо. Тот, которого Платон Робертович назвал Довидасом, с интересом смотрел на Николая.

Он был молод, моложе Коли, или казался таковым. Стильный костюм, отливающий блеском, красивое моложавое лицо, что зовется смазливым, волосы, уложенные профессионалом, не без помощи геля говорили о том, что их обладатель –настоящий пижон, любимец молоденьких девушек.

Но внешне Довидас производил только положительное впечатление. Казалось он буквально излучал дружелюбие в окружающее пространство и все своим видом словно говорил Коле:

—Приятель, ты мне нравишься. Кажется, мы повеселимся с тобой на славу.

Что же касается второго собеседника.… Уже говорилось, что Коля гордился своим природным умением видеть людей. Виктор Владимирович, не произвел на Николая вообще никакого впечатления. На первый взгляд он казался совершенно неинтересным и невзрачным. Точнее даже не невзрачным, а каким-то… безликим.

Как бы это объяснить?

На всем протяжении страны живут тысячи, а может сотни тысяч, или даже миллионы людей, с внешностью, абсолютно узнаваемой, как исконно русская, но почти лишенная каких-либо выраженных черт, если те не носят усов, бороды или бакенбард.

Лица людей, которые имеются ввиду, нельзя назвать некрасивыми. Но и красивыми их назвать также трудно. Наверное, наиболее подходящим эпитетом к описанию таких лиц будет слово “простое”. Простые русые или темно-русые волосы, простые невыразительные глаза, простые нос, губы.

Такое лицо создает ложное впечатление, что его обладатель не имеет глубоких мыслей, сильных чувств, или желаний. Что он не несчастен и не счастлив. Если чем-то озабочен, то не слишком сильно. Или чему-то обрадован, но не слишком заметно.

Эти лица так широко распространены по всей России, так привычны, что увидев, вы обратите внимание на такое лицо только в том случае, если будете достоверно знать, что за этими простыми чертами скрывается нечто действительно яркое и значительное.

Из-за бледности и размытости облика, поверхностным взглядом очень трудно создать впечатление о внутренних качествах человека, несущего такой облик.

Единственное, что можно определить более-менее достоверно, это его возраст. Виктор Владимирович выглядел лет на пятьдесят пять.

****

Итак, Коля не придал Шепелеву особого значения, тем более, что тот сам, не проявлял внимания к Коле, а смотрел куда-то в зал. И вдруг, продолжая смотреть вперед, он произнес:

—Николай Викторович, я теряю время в этом кукольном театре исключительно из-за тебя.

Коля опешил:

—Из-за меня? То есть?

Шепелев медленно, словно нехотя, перевел взгляд на Николая.

—Ведь твое предприятие хочет съесть Барсук?

—Простите, кто?

—Барсуков.

Коля начал догадываться, о чем идет речь и что за человек стоит перед ним. Еще был свеж в памяти разговор в офисе. Тогда Платон Робертович не называл имен. Фамилия Барсуков была хорошо известна в городе. Это и удивило Колю. Барсуков, если это тот самый Барсуков –самый крупный владелец сети супермаркетов, в прошлом политик, состоявший при власти. Медийное лицо, очень богатый человек. Немыслимо, что такому коммерческому гиганту могла помешать маленькая фирмочка Коли. Хотя, конечно, и рыбацкая лодка может создать препятствие четырехсотметровому контейнеровозу.

Не зная что сказать, на всякий случай, Коля решил сделать недоуменный вид.

Платон Робертович, сделал оговорку:

—Николай Викторович практически еще не в курсе дела.

Виктор Владимирович, оглянувшись по сторонам, сказал:

—Не то здесь место, чтобы разговаривать на такие темы. Поэтому, я буду говорить кратко.

Он сделал жест рукой, чтобы Коля подошел поближе и заговорил, вонзив в него свой взгляд.

В этот самый момент Коля понял, что первоначальное впечатление об этом человеке ошибочное. Потому что взгляд его, как раскаленное добела железо был пронзителен, гипнотически завораживал, вызывал чувство опасения и желание отойти подальше. Таким взглядом не может обладать человек безликий.

—Буду говорить кратко и поэтому прямо. В нашем бренном мире ничто никогда не бывает статично. Везде и всегда идет процесс, грубо называемый борьбой за выживание. В мире политики и бизнеса идет настоящая, большей частью невидимая, война, размеры которой даже не пытайся постичь. В этой войне нельзя разделить политику, деньги и человеческие отношения. В конечном счете, это война за будущее, и какое место в этом будущем займем мы: я, ты, наши дети, внуки и правнуки.

Достаточно долгое время я занимаюсь тем, что наблюдаю за яркими молодыми фигурами, периодически возникающими на небосклоне региональной коммерции и политики. Если я нахожу, что тот или иной человек действительно ярок и перспективен, то явно или тайно оказываю ему поддержку, благо возможностей имею множество.

Для чего это нужно? Потому что мне необходимы воины. Воины для той невидимой войны в политике и бизнесе.

По правде говоря, когда я впервые узнал о тебе, ты показался мне заурядным, одним из тысяч таких же. И какое мне дело до того, что твой бизнес мешает более крупному воротиле? Я никогда не отвлекаюсь на несущественные вещи.

Но Исаев Платон заставил обратить на тебя мое более пристальное внимание. Я понаблюдал и мне понравилось как ты живешь, работаешь, взаимодействуешь с людьми.

Итак, идет война, Николай, и кто с кем воюет, спросишь ты?

Отвечу: С теми, кто у тебя и у меня пытается отнять свободу. Ведь что такое свобода?

Шепелев неожиданно замолчал, смотря на Колю в немом требовании ответа вопрос.

Коля, подумав, ответил:

—Для меня свобода есть возможность жить так, как считаешь нужным.

Виктор Владимирович словно ожидал услышать такой ответ, так как, практически без промедления он возразил, а может быть, он возразил бы любому ответу Коли:

—Я бы сказал, что свобода –это отсутствие возможности для кого-либо помешать тебе жить так, как считаешь нужным. Еще свобода - это власть. Власть над собой и обстоятельствами, то есть над самой жизнью. А так, как всегда существуют люди, которые, также как и ты, хотят обладать этой властью, некоторые из них будут обязательно мешать тебе жить так, как ты считаешь нужным. С этим необходимо бороться.

Но проблема в том, что эти самые люди, отнимающие свободу, могут оказаться как твоим соседом по лестничной клетке, так и высочайшим чиновником из Кремля. Или, как в твоем случае –Барсуков, по кличке Барсук, против которого в одиночку у тебя сил не хватит.

Ну а моя задача…

Виктор Владимирович снова сделал паузу. Сейчас он был похож на кого-то из известных, уже умерших актеров. Того, кто в жизни выглядел обычным усталым стариком, но, который совершенно преображался, стоило ему только оказаться на сцене.

Виктор Владимирович был похож на актера на сцене: хоть лицо его было и лишено ярко выраженных черт, но зато оно прекрасно отражало всю полноту чувств и характер этого человека.

…Ну а моя задача - оказывать противодействие силам, стремящимся сжать свободу, как силы гравитации сжимают звезду, пока та не взорвется сверхновой.

Эти силы олицетворяются людьми, которые ради себя и своих целей пренебрегают всем. Финансовые дельцы, люди власти, торговцы, воры. Те, кто живут и работают только для того, чтобы урвать себе кусок добычи побольше. Если бы не мы, они давно превратили бы мир в смрадную помойку.

С ними и воюет моя армия - также дельцы, политики, воры, торговцы. Каждый на своем фронте, но объединенные моим началом. Хоть я и не главный, надо мной также есть начальство.

Но довольно философии и лирики. В моей войне, бизнес, то есть деньги –одно из главных оружий.

Вот и тебе, Николай, я делаю предложение о сотрудничестве. До определенного времени будешь работать так, как и работал до этого. Ни Барсуков, никто другой не сможет причинить твоей фирме вреда. Постепенно мы будем оказывать тебе поддержку. Ты будешь быстро крепчать как бизнесмен, станет расти твой бизнес. Тебя узнают, и если все пойдет по плану, с нашей помощью в твоих руках окажутся поводья влияния а, может, и власти. Ну и, конечно же, деньги. Тогда и начнется настоящая работа.

Губернатор наш друг, он во многом тебе поможет. Есть еще друзья. А вот мэр, нет, не с нами. С ним осторожнее.

И сразу же, без паузы, почти слитно с предыдущей фразой:

—Ну что, Николай, я закончил. На большее у меня нет времени. Ответа сейчас не жду, но позднее потребую обязательно. Связаться со мной или найти меня будет трудно, поэтому все вопросы через твоего партнера –Исаева Платона Робертовича и можно еще через Довидаса.

Не прощаясь, Виктор Владимирович удалился.

Платон Робертович все время разговора стоял молча, сложив руки на груди. После ухода Шепелева, он продолжал молчать, исподлобья поглядывая то на Колю, то на Довидаса.

Довидас по-прежнему излучал дружелюбие. Неизменная улыбка на смазливом лице, глаза с беззаботным детским выражением.

—Связаться с Виктором Владимировичем действительно трудно, зато меня ты легко сможешь найти. Хозяин ночного клуба “Север”- это я. Вот моя визитка. В клубе я почти каждый день, особенно в ночное время. Так что обращайся, я к твоим услугам.

Да, и вот еще что. Мне было поручено разобраться с вопросом по поводу помещения под кафе. Никаких проблем с этим сейчас не существует. Так что арендуй и развивай. Ну а сегодня… скоро вечеринка здесь выдохнется, бери свою спортсменку и айда в “Север”! Сегодня выступает Анжелика Ветрова. Подумай.

Довидас забрал со стола свой бокал с остатками “Бордо” и подмигнув Коле направился к толпе в центре зала. Коля остался один на один с Исаевым.

Музыка из классической снова превратилась в электронную. В стороне от основной массы гостей, у окна, настырный Важный Господин снова взял Свету в “разговорный плен” и было видно, что девушка тяготилась навязчивым собеседником. Но чувство такта не позволяло ей найти предлог, чтобы избавиться от неприятного общества.

Платон Робертович сделал предложение:

—Николай Викторович, здесь стало как-то душно. Не хотите ли выйти наружу? Я бы покурил, а вы подышите свежим воздухом.

Коля согласился.

Время было около десяти. Они остановились под кленами, недалеко от входа, в том самом месте, где недавно происходила “встреча” с людьми Важного Господина.

Погода стояла по-настоящему осенняя. Не сильный, но пронизывающий холодом ветер, благоприятствовал тому, чтобы мгновенно подхватить простуду. Но после душной атмосферы, присущей всем помещениям, наполненным людьми, холодный ветер доставлял Коле настоящее наслаждение свежестью.

Ветер развел на небе тучи в разные стороны, обнажив звезды и молодую луну. Ветер поднимал с земли цветастые сухие листья и швырял их об ноги Коли и Платона Робертовича.

—Ну что, каковы ваши мысли, Николай Викторович? –спросил Исаев, поджигая сигарету.

Огонь зажигалки осветил его лицо красным светом. Стало видно, как из-за полуопущенных век на Колю неестественно внимательно смотрели его блестящие глаза.

—Платон Робертович, в нашу прошлую встречу вы упомянули о том, что против моей фирмы замышляет недоброе некий вор в законе, а Виктор Владимирович говорил о Барсукове. Тот ли это Барсуков –один из богатейших людей города и, причем здесь тогда вор?

—Да, Барсуков или Барсук выглядит как добропорядочный и респектабельный капиталист, но в действительности он много лет провел за решеткой. Он очень хорошо это скрывает. Под его контролем находится крупная криминальная группировка. Вообще, все эти магазины - лишь маленькая часть его деятельности, большая же часть –в тени.

Не понимаю, зачем ему тот сектор, в котором заняты вы. Но верно одно: указать ему место здесь может только Шепелев.

Коля:

—Платон Робертович, я не хочу связывать себя с криминалом, пусть даже не являющимся таковым в известном смысле этого слова.

Платон Робертович:

—Ответьте на вопрос: почему?

—Потому что не будет доброго пути в деле, построенном на фундаменте из крови. А криминал, даже не явный –он всегда таков. Это явление, на мой взгляд, подрывает основы цивилизации тем, что вопреки законам общечеловеческим, имеет свои собственные законы. Криминал силен. И опасен тем, что обладая силой, в нем отсутствует созидание.

Платон Робертович перебил Колю:

—То есть, вы хотите сказать, что криминал –это разрушающая сила?

—Именно.

—Такой ответ, в принципе, я и ожидал. Тогда ответьте мне, пожалуйста, еще на один вопрос. Являются ли все те явления, что объединяются определением “криминал” абсолютным злом?

Коля задумался.

Платон Робертович:

—Вы задумались, хотя несколько секунд назад согласились с тем, что криминал –разрушителен. Получается, между разрушением и злом нельзя поставить знак равенства? А ведь на самом деле так оно и есть. И даже более того. Разрушающая сила часто оказывается созидающей. По весне взрывами ломают лед на реке, для предотвращения наводнения.

Платон Робертович поднял глаза к вечернему небу.

—В каждой из этих звезд расщепляются атомы, создавая такую красоту, не говоря уже о ближайшей к нам звезде, которой мы обязаны жизнью.

Взрослея, человек разрушает в себе ребенка. А из обломков Советского Союза родилась новая страна.

Так явления, о которых мы говорим, не могут быть полностью негативными, и таковыми не являются. В этой жизни они выполняют свою роль. Они даже необходимы жизни, как волки необходимы лесу.

Но Виктор Владимирович Шепелев –не криминальный авторитет, не преступник. Он над криминалом, также как над коммерцией, также как над политикой. Все это инструменты, предназначенные обслуживать цивилизацию. А мы –мастера, орудующие этими инструментами.

Поэтому, Николай Викторович, вы зря так сильно беспокоитесь. Наоборот, Шепелев –тот человек, который сможет вас, успешно развивающегося бизнесмена, оградить от нежелательных и опасных явлений: взяточной власти, последствий экономического кризиса и бандитов, предоставив возможность вам заниматься тем, чем считаете нужным, то есть быть свободным.

Сигарета в руках Платона Робертовича догорела почти до фильтра. Он бросил окурок на землю и сказал:

—Холодно, пойдемте внутрь.

****

В ресторане Коля стал искать глазами Свету. У окна уже стояли другие люди, в центре зала ее не было, за столами –также. Ах, вот она, укрыта от взгляда четырьмя кавалерами, окружившими девушку полукругом. Среди них по-прежнему находился Важный Господин.

—Скажите, —обратился Коля к Исаеву. —Вы не знаете, кто вон тот важный господин?

—Кто, тот с бородкой и в очках? Нет, не знаю, —был ответ. —Одну секундочку, —Платон Робертович поймал за рукав проходящего мимо Чиновника. —Кем является тот холеный важный господин?

—Так это глава банка Золотой Капитал, —ответил Чиновник.

—Глава банка? –удивленно протянул Коля. —Платон Робертович, я должен вас оставить.

Важный Господин уже увлекал куда-то Свету, когда Коля, потеснив кавалеров, приблизился к девушке. Он взял ее за руку, и, улыбаясь, произнес:

—Не надоело ли тебе слушать этого напыщенного индюка? Пойдем лучше со мной.

В этот момент плавно заиграла скрипка, с аккомпанементом из других струнных инструментов. Известная мелодия сейчас казалась Коле удивительно красивой. Не вальс, музыка другого вида. Из тех, которая заставляет задуматься и немного погрустить.

Коля провел Свету в центр зала и обнял ее за талию. Девушка положила руки ему на плечи. Казалось, они начнут танцевать.

Но нет, они не танцевали. Они разговаривали. А в остальном, все было как в мечте, о чем Коля и подумал.

****

Вскоре Платон Робертович попрощался и ушел. Довидас, еще немного поуговаривал поехать к нему в клуб, затем что-то рассказывал, смешил Свету и вскоре уехал.

Когда они сами направились к выходу, Коля заметил, злобно сверкнувший, взгляд Важного Господина. Уже у выхода, он обернулся. Увидев, что Важный Господин смотрит им вслед, Коля улучил момент и показал тому язык.

Глава шестнадцатая

Под предлогом немного пройтись пешком, Коля рассчитывал продлить сладчайшее время наедине с возлюбленной. Но ветер на улице усилился, потому прогулка оказалась невозможной. Пришлось остановить такси и ярко-желтый авто очень быстро повез их по полупустым вечерним улицам к дому, где жила Света.

Девушка выглядела усталой. Но выражение, огорченного скорым расставанием, лица Коли было таким, что Света попросила таксиста остановиться, когда до дому еще оставалось приличное расстояние.

—Ты же, кажется, не здесь живешь, - встрепенулся Коля и осмотрелся по сторонам.

—Здесь есть неподалеку кафе, надеюсь, оно еще не закрыто.

Коля мгновенно почувствовал себя счастливым.

—Ура! —шепотом возликовал он.

Света рассмеялась.

Стрелки часов приближались к двенадцати, поэтому в кафе они оказались единственными посетителями. Света отказалась от меню, и попросила официанта принести молочный коктейль и кофе.

Коля не стал ничего заказывать. Он только молчал и влюбленными глазами глядел на Свету.

Ее глаза были опущены.

—Знаешь, —сказала она после непродолжительной паузы. —В последнее время я часто думала о том, что вот если бы тебя встретить лет пять тому назад.

Сердце женщины устроено так, что однажды привязавшись к кому-то, оно сохраняет эту связь надолго.

Ты замечательный. Но мое сердце обливается кровью, при мысли о том, что нужно окончательно порвать с Сергеем. Но я также понимаю, что будущего с ним у меня нет.

Похоже, в моей жизни наступил смутный период. Все смешалось в какой-то спутанный клубок неопределенности. Спорт, бывший смыслом моего существования, уходит на второй план, а может быть, и вообще скоро уйдет в прошлое. Зато появилось множество других занятий. Казалось бы, это здорово, что есть чем заняться, я и не думала заниматься спортом всю жизнь. Но эти новые дела такие непривычные, такие… словно бы чужие, словно не для меня.

Все эти общественные обязанности, спортивный комитет, даже бизнес не вызывают во мне сильного душевного рвения и это смущает меня. Пожалуй, единственное, что я люблю –это тренерская работа. Наверное, потому, что в тренерстве есть возможность творчества. Ведь я работаю с совсем еще маленькими детьми. Каждый из них –не ограненный бриллиант и моя задача как тренера –аккуратно, не нарушая естественной гармонии, совершить огранку таланта.

Да, я люблю эту работу, именно потому, что мои подопечные –дети. Обожаю детей.

Света ненадолго задумалась и, затем, грустно улыбнулась.

—Безумно люблю детей. Как мне хочется иметь своих! —сказала она, рассматривая трубочку в пустом стакане из-под коктейля. —Только в личном сейчас такая же сумятица, как и во всем остальном, что касается моей жизни. А ведь мне уже не двадцать лет. Время бежит очень быстро и без остановок. Многое уже упущено. Раньше я верила, что Сергей –мое будущее, а теперь не знаю, на что надеяться и где моя опора. Возможно, нужно, чтобы время расставило все по своим местам. Только внутри меня живет чувство, что этого времени я и не имею.

После непродолжительного молчания Света молвила:

—Важно, что ты появился в самый трудный период моей жизни и заслонил собою отчаяние. Может ты и есть опора моего будущего?

Коля пересел на стул, стоящий ближе к ней. Левую руку он вытянул, нечаянно погладив ее по спине, пальцами мягко сжал ее плечо и слегка потянул девушку, погруженную в свои грустные мысли, к себе. Правой рукой Коля быстро, но осторожно коснулся ее щеки и приподнял ее голову. Света подняла ресницы. Во взгляде девушки не было удивления, скорее все та же грусть светлым мерцанием сияла в обворожительных, подчеркнутых макияжем глазах, заставляя оживать все оттенки влюбленности в сердце Коли.

Через мгновение Коля прижался губами к губам своей возлюбленной. Света ответила на поцелуй, но ненадолго и первой прекратила его. Она снова улыбнулась и снова опустила голову. Повисла молчаливая пауза.

Чтобы нарушить тишину, Коля решил рассказать одну историю из детства. Эта история давно не вспоминалась ему, почти уже забылась. А недавно вечером сама собой всплыла из глубин памяти.

Правая рука его повисла в воздухе, когда Света опустила голову, тем самым оборвав прикосновение. И барьер под названием непристойность разлетелся на осколки, когда эта рука мягко легла девушке на ногу, немного выше колена.

—Говорят, первая любовь редко бывает всерьез, —говорил Коля.—Сейчас мне бы очень хотелось, чтобы это утверждение оказалось правдой. Нет моей вины в том, что не я встретился тебе, впервые открытой для любви. Но я знаю, что первая любовь часто оказывается самой сильной и самой искренней.

Зачем же я все это говорю? Возможно, для того, чтобы только не молчать, иначе чувства, которые переполняют меня, могут разорвать сердце.

На улице, где прошло мое детство, жила одна девочка, которую все мальчишки района считали самой красивой. Она могла бы быть обычной симпатичной городской девчонкой, если бы не одно: ее волосы. Волосы у нее были изумительной, просто неземной красоты. Не слишком длинные, всего лишь немного ниже плеч, они казались ниспадающим потоком каштаново-золотистого шелка с волнистыми изгибами локонов-кудрей.

Когда она шла по улице, или стояла у стены на переменке, или бежала к остановке на трамвай, ее роскошные, откликающиеся на легчайшее движение воздуха, волосы, вызывали восхищение всех поголовно встречных людей в округе. Девочку звали Наташа.

В той же школе, в параллельном классе, учился мальчик по имени Толи. Толику очень нравилась Наташа. Вообще-то, она нравилась всем мальчишкам, но Толику –особенно. То есть он в Наташу влюбился.

А я забыл сказать, что им было лет по десять –одиннадцать, не больше. Естественно, обычный, ничем особо не выделяющийся одиннадцатилетний мальчик, по отношению к незнакомой, но очень красивой девочке только и может себе позволить, что украдкой глядеть ей вслед и вздыхать. Но однажды, он совершил поступок, заставивший обратить на него внимание всю школу и, в первую очередь, Наташу.

Толик узнал, когда у Наташи день рождения. Накануне этого дня, он попросил одноклассницу поменяться дежурствами по классу. И вот, вечером, после уроков (второй смены), Толик вымыл пол, доску, расставил стулья и… не ушел домой.

Когда сторож выключил свет в классе и закрыл дверь, Толик вылез из-под задней парты, взял портфель, расстегнул и достал оттуда краски, кисти и фонарик. Надо упомянуть о том, что он учился в художественной школе и положительно имел талант к рисованию. И вот, Толя прокрался в коридор, и прислушался: шагов сторожа слышно не было. Тогда он взялся за кисть и стал рисовать на стене.

Когда сторож, незаметно подкравшись, схватил Толика за руку, стену украшала картина метра полтора на полтора, немного не оконченная, на которой была изображена Наташа с распущенными, развивающимися волосами.

Конечно же, на следующий день, от сторожа все узнали, кто автор сего произведения. В том числе и Наташа.

Произведение закрасили через пару дней, а Толик и Наташа с того самого дня начали, что называется, дружить.

Прошло года два или три. Как-то по дороге в школу я встретил Толю, сидящего на скамейке. Вид его был мрачнее тучи.

—Толян, ты чего такой кислый? —спросил я, а он мне ничего не ответил.

Позже я узнал: отца девочки с прекрасными волосами переводили по службе в далекий город, и скоро вся семья должна уехать.

В последующие дни Толя приходил в школу похожий на тень: отстраненный от всего, ни с кем не общался, на уроках, если вызывали, отвечал невпопад. И, вдруг, пронеслась весть: Толик и Наташа пропали! Вышли утром из дому в школу, но в школе так и не появились.

Что началось! Родители в истерике, милиция на ушах. Объявили розыск. Искали два дня и две ночи. И, наконец, нашли.

Оказывается, Толик и Наташа решили воспротивиться разлучению и совершили побег. Достали свои крохотные сбережения и, выйдя в школу, направились на вокзал. В какой-то деревне был домик, в котором раньше жила бабушка Толи. Она уже умерла, так что домик пустовал. Вот в нем-то наши Ромео и Джульетта и решили спрятаться ото всех, и долго бы их еще искали, если бы отец Толика случайно не обнаружил пропажу ключей от домика.

Естественно, обоим влетело по первое число, а через несколько дней Наташу увезли.

Дальше время потекло своим обычным ходом. Толя вырос, закончил школу, поступил в институт. Потом я его долго не видел. Но однажды, на дискотеке, в толпе мелькнуло знакомое лицо. Я присмотрелся: ба, это же Толя!

—Здорово, Толян, как жизнь! —крикнул я ему на ухо (музыка нереально грохотала).

—Привет, Коля, —прокричал мне в ответ он. —Рад тебя видеть. А живу нормально. Учусь на инженера-электрика, скоро сессия.

Говорить из-за громкой музыки было сложно, поэтому мы выпили за встречу и несколько минут сидели, просто глядя друг на друга. И вдруг он кричит на ухо:

—Помнишь Наташу?

Отвечаю:

—Твою любовь что ли? Конечно, помню. Я как детство начинаю вспоминать, так сразу вспоминаются ее роскошные волосы. Прямо символ прошедшей эпохи.

—Так вот, —говорит Толя. —Я решил найти ее!

Я удивился.

—Толя, твое, конечно, дело, —говорю. —Только вы ведь детьми были. Посмотри на себя, ты же взрослый теперь. И, соответственно, она тоже. У нее может оказаться своя жизнь. И, потом, ты помнишь ее ребенком. Она могла сильно измениться и не обязательно в лучшую сторону.

А он: —Если это так, то я хочу в этом убедиться лично.

Поговорили мы еще не много и разошлись.

Прошло какое-то время. Однажды ранним субботним утром меня разбудил хор автомобильных сигналов. Я вышел на балкон и увидел, что шум исходил от въезжающего во двор свадебного кортежа.

Автомобили остановились. Из головной, самой красивой машины вышел нарядно одетый жених и подал руку невесте.

—Чья же это свадьба? —гадал я. С высоты пятого этажа, где находился балкон моей квартиры, было трудно различить лица.

Опершись на руку жениха, из машины вышла невеста. Белое пышное платье и развевающаяся на ветру фата –все, что я мог разглядеть с моего “наблюдательного пункта”.

И тут вполне “миролюбивый” до следующего момента ветер, резко рванул с утроенной силой и высвободил из-под фаты, невообразимо прекрасные волосы невесты.

Как оказалось, Толик приложил огромные усилия, чтобы узнать, куда уехала семья Наташи. Разузнав, он собрался в путь.

Когда в далеком незнакомом городе, Толик нажимал на кнопку звонка, он не был уверен, проживает ли еще Наташа по этому адресу. Но дверь ему открыла именно она.

****

Свету Колин рассказ увлек. Во взгляде грусть сменилась выражением интереса. Когда Коля закончил, она мечтательно улыбнулась.

—Прошу прощения, но мы уже закрываемся, —со стороны раздался голос официанта.

От кафе до дома, несмотря на ветер, Коля провожал Свету пешком. Они шли, держась за руки и, вдруг, Света резко остановилась. Коля также остановился, ожидая, что сейчас объясниться причина остановки. Но она молчала и смотрела куда-то вперед. Черты лица девушки приобрели выражение смятения. Коля проследил направление ее взгляда и увидел вдалеке у забора знакомый автомобиль и темный силуэт молодого человека с красным сигаретным огоньком в руках.

—Сергей, - обреченно произнесла Света.

Девушка повернулась к Коле и ладонью прикоснулась к его щеке.

—Коля, милый, ты, пожалуйста, иди обратно, —быстрым, почти лихорадочным полушепотом заговорила она. —Не нужно накалять обстановку. Я знаю его, он полезет в драку. Дай мне немного времени, и я разберусь со всем непонятным в моей жизни. Тогда я смогу глядеть тебе в глаза честно.

Завтра я улетаю по делам в Москву на три-четыре дня. Я позвоню. Все, иди, прошу тебя!

Меньше всего Коле хотелось сейчас уходить, но он понимал, что в данный момент ничего сделать нельзя.

Коля ненавидел, когда судьба ставила его лицом перед ситуацией, на которую невозможно было повлиять. Можно ругаться, бить кулаками по столу. Можно не спать ночами и думать об этом целый день. Но некоторые, особо важные вещи в твоей жизни, складываются определенным образом без твоего участия. Тебе остается только подчиниться исходу. Как человеку в лодке без весел, посреди быстрой реки, остается ждать, куда прибьет его течением.

Света направилась к черному БМВ, а Коля побрел на главную улицу, чтобы поймать такси. Он чувствовал огромную усталость.

Глава семнадцать

Следующее утро началось с Мишиного звонка.

Коля: —Алло!

Миша: —Старик, ну ты где?

Коля: —Привет. Что значит где? В кровати.

Миша: —Ты что заболел?

Коля: —Да нет, а почему ты спра…

Тут взгляд Коли упал на часы. Стрелки выстроились впрямую линию –одиннадцать двадцать семь.

—Ох, ничего ж ты себе!

Коля буквально подскочил в кровати. —Миха, я проспал!

В трубке раздался смех:

—Да, старик, проспал –это еще мягко сказано. Поздно лег, наверное?

—Не то чтобы… Ладно, я встаю, в душ и пулей в офис.

—Слушай, ты же не будешь завтракать? А, когда приедешь, будет уже обед. Давай поедим в каком-нибудь ресторанчике, заодно и обсудим все рабочие и нерабочие вопросы.

—Не возражаю. Или.. Слушай, Миха, я хочу в Макдональдс.

—Макдональдс?!

—Да, старик, представляешь, ты как упомянул об обеде, так страстно захотелось большой сочный гамбургер или даже два. И, главное, сразу, а не так, как в этих ресторанах: час глотаешь слюну, прежде чем принесут заказ.

—Хорошо, Макдональдс так Макдональдс. Жду.

****

—Уф, не могу больше. Хочешь мою картошку? —Коля сыто откинулся на спинку стула.

В закусочной было людно и шумно. Все вокруг только и делали, что жевали, говорили и роняли еду на пол.

Коля чувствовал в себе приподнятое настроение. Странно, но от гамбургера, жирной картошки, майонеза и полуядовитой колы его желудок чувствовал себя лучше счастливым, чем после дорогих ресторанных изысков.

—Рассказывай, как прошел вчерашний вечер, —спросил Коля Мишу.

—Анна дико разозлилась тогда из-за того, что я исчез куда-то без ее ведома. Она металась по всему залу, выискивая меня, а я как в воду канул.

Я сразу понял: неспроста ты идешь к выходу. Думаю: надо пойти посмотреть. Вышел на улицу и, точно: чутье меня не подвело.

Так что, после того, как Аня меня обнаружила, она от себя уже не отпускала не на шаг. А в целом время прошло с пользой. Благодаря феноменальной способности Ани заводить знакомства, интересных людей мы повстречали множество, и в моей записной книжке появилось несколько полезных телефонов.

Вот, например, —Мишин большой палец забегал по кнопкам телефона, —слышал ли ты о некоем (Миша назвал имя)? Нет? А ведь это председатель совета директоров (Миша произнес название предприятия). Или (Миша назвал еще одно имя) –крупный начальник из кадастровой палаты. А вот еще…

Коля:

—Миш, извини, я перебью. Мне надо рассказать о том, что произошло со мной на том вечере.

И Коля поведал о знакомстве с губернатором и Шепелевым. А так же о разговоре с Платоном Робертовичем.

Миша выслушал и, после непродолжительного молчания заявил:

—Коль, я уже отказываюсь в этом что-либо понимать. Но признаюсь, по поводу сказанного тобой, особого пессимизма не испытываю. Ну что поделаешь, если ты работаешь в России, то для тебя найдется тысяча честных и нечестных способов, помешать тебе работать, или, хуже, отнять то, что заработал. Так может быть существует только одна возможность развивать свой бизнес, - это иметь надежное покровительство?

Если ты хочешь слышать мое мнение по этому поводу, то я тебя разочарую. Оно отсутствует. Могу только предложить тебе хорошо подумать, взвесить все за и против. Возможно поддержка этого Шепелева как раз то, что нам нужно. Но главный –ты, тебе и решать.

Кстати, с утра звонил Чиновник. Сообщил, что все документы на передачу нам помещения под кафе готовы. Так что можно готовиться к новым начинаниям.

****

Этот день прошел без особых впечатлений. А поздно вечером, когда Коля уже чувствуя сонную резь в глазах, думал о том, что как не хочется идти в ванную чистить зубы, раздался звонок мобильного телефона. На дисплее высветилась надпись: номер не определен.

—Алло, —сказал Коля.

—Добрый вечер, Николай, —раздался голос, который он сразу узнал. —Это тебя беспокоит Шепелев Виктор Владимирович. Не разбудил?

—Нет, я еще не ложился.

—Отвлеку тебя ненадолго. Мне нужен только ответ на вопрос. Ты в моей команде? Если да, обещаю тебе большие возможности. Нет –барахтайся сам.

Коля:

—Сегодня думал над вашим предложением целый день. Хорошо, я согласен, давайте работать вместе.

—Вот и отлично. Другого ответа я и не ожидал. Значит, будем вместе отстаивать свободу, и созидать будущее. Видеть и слышать меня придется редко. У меня много друзей и помощников. Будут вопросы или проблемы, обращайся к Довидасу. Возникнут крупные проблемы, без страха иди к Губернатору, он примет в любое время. А так, работай, как работал до этого.

Связь прекратилась.

Вдруг, Коля почувствовал страшно муторно на душе.

—Все, решение принято, назад пути нет, —пытался успокоить себя Коля. —Да и прав Мишка, нет ничего плохого или криминального во взаимовыгодной поддержке более сильными более слабых. Это даже естественно.

Но какое-то непонятное и неприятное чувство: то ли совесть, то ли досада, то ли страх, продолжало беспокоить сердце Коли.

Глава восемнадцать.

Проснувшись на следующее утро, Коля обнаружил, что это чувство не исчезло. И все утро до обеда он работал в офисе, пребывая в плохом настроении.

Пришло время обеденного перерыва. Это время Коля ценил не только за возможность поесть, но и за то, что до места, где Коля обычно обедал, нужно было немного пройтись пешком. Работа часто заставляла его просиживать весь день за письменным столом, отчего начинали ныть спина и ноги, требуя движения.

Дорога до ресторана шла через тот парк, где недавно старичок рассказывал свою печальную историю. В этот раз скамейки стояли пустые. Мокрая осенняя листва накрыла все сидения, и Коля отказался от мысли посидеть на одной из них.

В конце парка находилась небольшая детская площадка. Проходя мимо, он остановился, чтобы достать телефон из кармана и прочитать только что полученную смс. Площадка была по-осеннему влажной. Но все равно, двое малышей лет по пять, пытались там изобрести какую-то игру. Неподалеку стояли их две молодые мамы, которые что-то обсуждали между собой, не обращая на своих чад никакого внимания.

Пока Коля читал смс, краем уха он услыхал, как между детьми завязался спор. Скорее машинально, чем из интереса, Коля поглядел в их сторону.Один, сжимая в руках игрушечный пистолет, кричал своему другу:

—Я буду русский, а ты немец!

Второй держал автомат и был не согласен с первым:

—Не хочу быть немцем, хочу русским!

—О, Боже! —подумал Коля. —На дворе две тысячи восьмой, а дети все в немцев и русских играют.

—Ладно, —пошел на попятную первый. —Давай, тогда я буду русским и ты русским.

—А как мы будем воевать? Русский с русским не воюют.

—Нет, воюют!

—Не воюют!

—Тогда давай ты будешь разбойником, а я –милиционером.

—Не хочу быть разбойником, они все плохие!

—Не все, бывают хорошие!

—Не бывают!

—Бывают. Робин Гуд, например. Я мультик про него смотрел. Давай ты будешь Робин Гудом!

—Робин Гудом? Хорошо, давай.

Малыши разбежались по своим боевым укрытиям.

Первый малыш закричал:

—Робин Гуд, сдавайся, я милиционер!

—Робин Гуд никогда не сдается!

—Тогда я тебя убью!

И первый защелкал пистолетом. Автомат второго малыша также стал издавать стреляющие звуки, и он побежал к беседке.

Вдруг, нога его зацепилась за древесный корень, спрятанный опавшей листвой и растянулся на земле. Хрупкий дешевый автомат китайского производства хрустнул и ствол отломался.

Малыш заплакал, а первый злорадно засмеялся:

—Ха-ха-ха, вот так Робин Гуд! Теперь все, у тебя нет оружия, ты проиграл.

Упавший мальчик поднялся и сквозь слезы ответил:

—Ничего не проиграл. Робин Гуд никогда не проигрывает! Потому что он за бедных. И ему не нужно никакое оружие. А ты за богатых, пистолет тебе твой не поможет.

Тут подбежала мама малыша, стала одновременно ругать его и вытирать осеннюю грязь со штанов и куртки.

А Коля пошел дальше. Не понятно как, но эти два малыша вдруг помогли ему мгновенно принять решение, от которого стало на душе воцарился мир, и которое повлияло на ход всей дальнейшей его жизни.

****

В этом ресторане Коля обедал не каждый день, но два-три раза в неделю –стабильно. Во-первых, он находился недалеко от Колиного офиса, но на достаточном расстоянии, чтобы, как уже было сказано, совершить небольшую пешую прогулку. Во-вторых там были удобные мягкие диваны и прекрасное обслуживание. В-третьих, там очень вкусно готовили.

Коля ждал, когда принесут суп. Настроение его, словно новогодняя петарда, взметнулось вверх и там, вверху, рассыпая снопы искр, описывало причудливые траектории.

Он знал, что пришел к правильному решению. И это знание вернуло чувство уверенности, которое в последнее время совсем оставило Колю.

Коля достал из кармана куртки мобильный телефон и бумажник, а из бумажника –визитную карточку. По визитке набрал номер.

—Алле! —раздался в трубке энергичный голос.

—Довидас, добрый день, это говорит Николай. Мы с вами познакомились…

—Помню, узнал, —перебил голос. —Слушай, сегодня на новой дороге возле поселка Дубовый устраиваются грандиозные гонки. Будет много народу и море веселья. Музыка, девочки, вино и крутые тачки. Давай, подъезжай часам к одиннадцати.

—Нет, не могу.

Довидас, я звоню вот по какому поводу. Ты не мог бы передать Шепелеву Виктору Владимировичу, что я решительно и окончательно отказываюсь от предложения, на которое первоначально дал согласие, а, именно, работать с ним. И приношу свои извинения по этому поводу.

На том конце провода наступила пауза. Потом голос, такой же энергичный и бодрый зазвучал вновь:

—Слушай, а почему так?

—Я хочу работать сам на себя, ни от кого не зависеть и решать проблемы своими силами.

—Твое дело, конечно. Только я не понимаю. Как будто кто-то дарит тебе на день рождения хороший подарок, а ты берешь и отказываешься. Вопрос –зачем? А может, ты не понимаешь все плюсы такого сотрудничества?

—Да нет, я понимаю и хорошо подумал. Просто хочу быть в стороне от всего этого…даже не знаю, как назвать. Да что бы то ни было. В общем, передай, пожалуйста.

—Постой, не вешай трубку. Послушай, лучше мою историю, в качестве примера.

Меня вырастила мать. Отца знаю только по фотографиям. Он увез маму из Литвы в этот город, с обещанием любви и счастья и вскоре, ради другой, бросил ее, когда она была беременна мной.

Мама работала учительницей химии в обычной средней школе. Денег вечно не хватало. Поэтому, получив аттестат зрелости, я пошел работать. Помыкавшись, какое-то время на стройке, я поступил на курсы барменов. И вскоре устроился барменом в один из городских кабаков. Денег получал, конечно, маловато, зато деньки были веселые, есть что вспомнить.

Работал вот так потихоньку и горя не знал. Но черт дернул одну богачку заглянуть в этот бар, в мою смену. Дама предбальзаковского возраста, вся такая утонченная: модный макияж, свежая прическа, песцовая шубка, золото, бриллианты, шлейф французких ароматов, пришла и села у барной стойки. И давай глушить водку, одна рюмка за другой, почти без перерывов. От такого количества выпитого любой другой нормальный человек или упал бы тут же на месте или, шатаясь и держась за стены, побежал бы в туалет. А эта с виду лишь слегка захмелела, как будто выпила пару легких коктейлей.

В перерывах между принятием алкоголя, дама флиртовала со мной, а к закрытию бара записала меня, глупого, но горячего парня, в свои любовники.

Кстати женщина была - огонь, до сих пор не с кем сравнить.

Только муж очень скоро стал подозревать супругу. Кого-то нанял, тот выследил, и для меня настали черные деньки.

Муж оказался человеком влиятельным, жестким и не очень религиозным. Поэтому прощения ждать не приходилось. И понял я, что надо брать руки в ноги, иначе никогда не увидеть в зеркале мне своих седых волос.

Покидал в сумку вещи, собрал деньги, которые скопил и прямиком в аэропорт. В аэропорту, вдруг навалилась на меня такая тоска, что ни сказать словами. В городе оставаться нельзя, лететь некуда. Купил я чашку чая, сижу, размешиваю сахар, размышляя о своей невеселой судьбе.

Рядом присел какой-то человек. Глянул я на него: невзрачного вида, неопрятный, глаза тусклые. Только хотел от него отвернуться, как тот наклонился ко мне и, виновато заглядывая мне в глаза, тихим голосом заговорил:

—Прошу вас, извините меня, но у меня к вам большая просьба.

Я:

—Слушаю.

—У меня украли кошелек. Остался без единой копейки. Не могли бы вы выручить меня и одолжить денег, сколько не жалко. А я как домой прилечу, вышлю все вам обратно почтовым переводом.

—Да, —думаю. —вышлешь ты, как же.

А мужичок этот смотрит так жалостливо и руки его дрожат.

Думаю:

—Черт с тобой. На, только отвяжись.

Вынул я купюры из бумажника, сколько попало в пальцы и, не считая, отдал.

Тот обрадовался, рассыпался в благодарностях, спросил мой почтовый адрес.

—Да, какой адрес, –говорю. —Иди с богом.

Мужичок еще какое-то время изливал на меня слова благодарности и, затем, удалился.

Прошло минуты три или пять. Чая в стакане оставалось лишь на дне, но я так и не придумал, билет на какой самолет мне лучше купить. Вдруг чья-то рука легла мне на плечо. Я обернулся –опять этот же человек.

—Чего тебе? —спрашиваю. —Денег больше не дам.

А мужик достает деньги, кладет их на стол и говорит:

—Забери обратно.

Я смотрю на него, как на умалишенного. И тут замечаю: внешне он как будто переменился. Осанка выпрямилась. Лицо из жалкого, превратилось в спокойное. Глаза загорелись огнем. И говорит он мне другим голосом:

—Я перед тобой спектакль разыгрывал. Люблю людей на жадность проверить. Любительский театр –мое хобби, да и талант, видимо, присутствует.

Я специально приехал за тобой в аэропорт.

Ошарашено спрашиваю:

—За мной? Зачем? Кто вы?

Шепелев (а это был он) отвечает:

—Хозяин этого города.

Я тогда еще рассмеялся. Подумал, что действительно имею дело с обыкновенным сумасшедшим. А, ведь, Коля, и вправду, он –хозяин города и всего региона. Говорю тебе это по большому секрету. Ибо кредо этого человека: всегда оставаться в тени.

Вот такой он Шепелев: сначала наблюдает, затем испытывает. Если решит, что достоин, привлечет в свою команду.

Только не подумай, что богатство сразу упало к моим ногам. Нет, я много работал и работаю. Но при поддержке Виктора Владимировича мой труд приносил обильные плоды.

Из бармена я стал администратором. Из администраторов –в директоры. Из директоров –в бизнесмены. Из бизнесменов –в крупные бизнесмены и владельцы.

И клуб “Север” и сеть закусочных и автозаправки –все это в моей собственности, благодаря Шепелеву. И, знаешь, Николай, в чем главный выигрыш от дружбы с ним? А в том, что, твое дело становится не доступным ни для государства, ни для криминала.

Поэтому, мой тебе совет: не совершай ошибку, может самую большую ошибку в твоей жизни. Отмени свой отказ.

—Нет, Довидас. Ничто меня не переубедит изменить решение. Я буду жить и действовать так, как подсказывает моя совесть.

—Ну, хозяин –барин. Уважаю твою принципиальность, но лично тебе не завидую. Виктору Владимировичу я все передам.

Довидас, не прощаясь, повесил трубку.

****

В связи с происшедшим, развитие обстоятельств не заставило себя долго ждать. В этот же день, или, вернее, вечер, когда стрелки часов радостно указывали на то, что близится освобождение от работы и наступает долгожданный черед времени личного, Колин секретарь доложила о приходе человека из милиции.

—Из милиции? —удивился Коля. —Хорошо, пускай проходит.

Дверь в кабинет открылась, и на пороге возник невысокий человек, в аккуратном черном костюме, с усами, лысиной и очками.

—Николай Викторович? Добрый вечер, —поприветствовал он с порога, робко улыбнулся и даже сделал вежливый кивок головой. —Разрешите войти?

—Да, конечно входите.

Коля встал со своего кресла и рукой указал визитеру на кресло, примыкающее к письменному столу:

—Присаживайтесь.

Прежде чем сесть, невысокий человек в черном костюме, с очками, усами и лысиной подал Коле руку и представился, придав голосу вежливые нотки:

—Быстров Евгений Александрович, следователь из отдела экономических преступлений.

“Титул” этого человека сильно насторожил Колю. Стараясь не выдавать беспокойства, он пожал руку и еще раз предложил сесть. Гость поблагодарил, робко сел на край стула и огляделся по сторонам. Тотчас в поле его зрения попали настенные часы с кукушкой. Несколько секунд он их осматривал, и Коля еле сдерживал себя, чтобы не улыбнуться, видя, как зрачки следователя бегали вслед за маятником: то вправо, то влево.

Гость покачал головой.

—Какой анахронизм в наш электронно-кварцевый век.

С часов Евгений Александрович перевел взгляд на Колю, потер руку об руку и неуверенно, словно не зная с чего начать, или словно опасаясь огорчить собеседника неприятным известием, заговорил:

—Понимаете, так получилось, что вести ваше дело поручили именно мне.

Гость сделал паузу.

—Дело? Какое еще дело? —нахмурившись, раздраженно спросил Коля.

—Извините, я думал вы уже в курсе. Хотя распоряжение по вам спустили сверху только сегодня после обеда. И я решил, не откладывая в долгий ящик, нанести визит, так сказать, познакомиться.

—Так в чем же это дело состоит?

—Сейчас объясню. У вашей фирмы украли партию хлопковых тканей, о чем было заявлено в милицию, так?

—Так.

—Ваши ткани нашлись. Недавно милиция повязала нескольких членов одной группировки. Те раскрыли место схрона, где в числе прочего и находился ваш товар. Преступники намеревались выгодно сбыть ткани, но так и не успели.

Коля:

—Что вы говорите, вот спасибо за новость! Как я рад, что хоть одной проблемой стало меньше.

Евгений Александрович:

—Я так не думаю. Дело в том, что на проверку товар оказался контрабандным.

Коля:

—Как контрабандным?! Такого быть не может!

—Может. Произвели проверку бирок на упаковках. Такие номера в таможенной базе данных не значатся. А значит они поддельные.

—Но подождите, даже теоретически нельзя допустить, чтобы в моей фирме такое произошло. У меня все строго по белому, все через проверенных поставщиков. На весь товар имеется документация. Декларации, накладные, квитанции. Сейчас позову бухгалтера.

—Николай Викторович, не торопитесь, —все таким же тихим голосом с виновато-вежливым оттенком проговорил следователь. —Сейчас конец рабочего дня. Впереди у нас будет время, чтобы спокойно во всем разобраться. Главной целью моего сегодняшнего визита –только познакомиться и проинформировать вас о начале расследования, больше ничего.

—Сколько же ему лет? –подумал Коля. —Наверное, около сорока. Хотя, может, сорок пять уже есть. Не больше пятидесяти точно.

—Евгений Александрович, не хотите ли чаю или кофе?

Гость уже собрался подняться с кресла, но после предложения, глянул на часы и остался сидеть:

—Пожалуй, можно. Только не надолго. Мне еще в магазин за продуктами надобно. Жена список выдала –на две страницы.

Следователь вздохнул:

—Эх, всякий раз, как предстоит поход в супермаркет, настроение портится заранее. Прямо ужас какой-то. Как ни сходишь в магазин, чтобы купить исключительно самого необходимого, так трети зарплаты, как и не бывало. А она у меня, между прочим, один раз в месяц.

Секретарь принесла поднос с двумя чашками кофе, сливками и сахаром.

Евгений Александрович спохватился:

—Впрочем, о чем это я, извините. У вас такие заботы, а я со своими магазинами.

Коля улыбнулся:

—Ничего, я сам, случается, после магазина, сижу в машине и думаю: —А что же я такого купил, что оставил на кассе тысячи полторы –две? Заглянешь в пакет, а там продуктов, словно не я, а кто-то другой делал покупки: на сегодня поужинать хватит, а завтра вечером, по дороге домой –снова в магазин.

Следователь сделал глоток кофе. Коля задумался:

—Невероятно, следователь в моем кабинете. Неужели сей факт –прямое следствие отказа Шепелеву? Так скоро? И так нехорошо, даже пошло. То ли еще будет, тогда?

Мысли беспорядочными отрывками мелькали в голове Коли.

—Понимаете, все это очень странно, —обратился он к гостю. —Еще сегодня я даже отдаленно вообразить не мог, что милиция может заинтересоваться мной и моей фирмой. В той же милиции был дан намек, что ткани найти будет трудно, и они слишком заняты более серьезными преступлениями. И к вечеру узнаю такое.

—Да, —допивая кофе одним крупным глотком, ответил Быстров. —Признаться меня тоже озадачила такая спешка. Не в обычаях моего начальства молниеносно выдавать распоряжения по не очень тяжким делам, каким является ваше. А тут меня вызвал сам главный. Говорит: —давай побыстрей, не затягивай. Следователь поставил чашку и поднялся.

—Уж не знаю, куда приведет будущее расследование, но мое личное впечатление –вы неплохой человек. Поэтому скажу откровенно. Опыт подсказывает: неспроста к вашей компании так резко возник интерес. Даже если дело с контрабандой окажется фикцией, все равно будьте осторожны. Засим, разрешите откланяться.

Коля проводил Быстрова до двери. Евгений Александрович, пожимая Коле руку, попросил:

—Пожалуйста, подготовьте все документы по этому товару и все, что, даже косвенно с этим связано. Будем проверять.

****

Почти сразу после ухода следователя, в кабинет вошел Миша.

—Старик, до меня дошли слухи, что к тебе кто-то из милиции приходил.

—Да, приходил следователь.

И Коля рассказал о недавнем визите Быстрова.

—Так, что Миша, найди документы на ту партию, все до последней квитанции и принеси их, мне, пожалуйста.

В каком положении Миша стоял, слушая Колю, в таком и застыл на месте, лишь изумленно хлопая ресницами.

Коля:

—Да не принимай близко, предъявим бумаги, все вопросы о нелегальности товара отпадут.

Миша, наконец, ожил. Сначала он пошевелил головой, потом руками. Затем медленно подошел к дивану и сел, обхватив голову руками.

Коля:

—Миша, ты что?

Миша:

—Дело в том, что с бумагами –загвоздка. Папка с документами на эти ткани пропала.

Коля:

—Как пропала?

Миша:

—А вот так, просто пропала. Думаешь, все бумаги у нас хранятся, как в государственном архиве? Да их только за месяц накапливается –тонна. Кому весь этот хлам нужен –старые чеки, накладные, приходные? Все складывается бухгалтерами и товароведами в шкафы и ящики без особой системы.

После того, как мошенники товар умыкнули, я сразу кинулся искать бумаги, а они как в воду канули. А потом, Платон Робертович посоветовал нам оставить это дело, что мы и сделали и я махнул на пропажу рукой. Эх, знал бы, что так получится, хранил бы папку под своей подушкой!

—Да-а-а-а, —протянул Коля. —Величина проблемы укрупняется. Да, кстати, Шепелеву я отказал.

Миша поднял голову.

—Отказал? А что Платон Робертович?

—Платон Робертович еще не звонил.

—Да-а-а-а, - протянул Миша. —Что теперь будем делать?

Коля:

—Пока еще не знаю. Но думаю, будем сражаться.

И сделав паузу, добавил:

—За свободу.

****

—Надо все тщательно обдумать. И спросить совета у Зиновьича. Главное, что мы знаем, что никогда ничего не совершали вопреки закону. И совести.

Лучше позвонить Зиновьичу прямо сейчас.

Коля взял телефон и набрал номер.

—Мих, я включу громкую связь, чтобы ты также слышал.

Раздался голос:

—Я вас слушаю.

—Зиновьич, добрый вечер. Вас беспокоит Николай.

—А, Коля, здравствуйте! Рад вас слышать. Как поживаете, как папа с мамой? Почему давно не заглядывали, забыли старика?

—Да не забыл, Зиновьич. Просто нет времени. С этим экономическим кризисом количество дел утроилось. Пока решаешь одну проблему, появляются две новых.

—Не оправдывайтесь, Коля, я все понимаю. Все мы –нищие временем. Часов и минут в жизни едва хватает на то, чтобы уделить самым близким. Для остальных –увы.

Но все меняется, когда случается нечто серьезное. Тогда-то мы и вспоминаем тех других, кому в обычное время, времени не нашлось.

Так что, признайтесь Коля, не стали бы вы звонить сейчас, в семнадцать сорок пять, старому Зиновьичу, если бы срочно не понадобилась помощь опытного юриста?

Коля:

—Зиновьич, все правда, очень виноват. Но с другой стороны, у меня возникли действительные проблемы. И это может оказаться хорошим поводом, чтобы увидеться.

И Коля рассказал о причине своего звонка.

Зиновьич:

—Эх, молодежь. Я поражаюсь той небрежности, с какой вы относитесь ко всему, что несет на себе бумага. Я, конечно, понимаю, что на дворе двадцать первый век: компьютеры, интернет. Но неужели вы не понимаете, что в нашей стране компьютер –еще ничто, а сила –в синей печати. И пренебрегать, Коля, бумагой –еще пока весьма преждевременно. И время вам за это отомстило.

Хотите дам совет, Коля? Если вы серьезно относитесь к своему делу, то организуйте достойный архив. Все бумажное должно быть разложено в папочки и расставлено по полочкам, так, чтобы вы смогли найти абсолютно любой документ даже десятилетней давности.

Что же касается главного, дело представляется мне серьезным, но не критическим. Верю, что не могли вы связаться с таким липким явлением, как контрабанда. Поэтому, за дело готов взяться.

Давайте поступим так: завтра я самостоятельно все разузнаю и в течение дня заеду к вам.

Старый юрист попрощался и отключился. Коля положил телефонную трубку на стол и рассмеялся:

—Вот так, Миша, преждевременно мы с тобой пренебрегли бумагой. Так что будет нам еще одна забота: организовать бумагохранилище. Возможно, для этих целей придется взять в штат еще одного человека. Чтобы, как сказал Зиновьич, все было уложено в папочки и разложено по полочкам.

Глава девятнадцать

Старенький Рено бодро выскочил на одну из центральных улиц и тут же плотный автомобильный поток сначала замедлил его ход, а, затем, и остановил полностью. Наступила пора часа пик –времени автомобильных пробок.

Три часа вечером, три часа утром –те отрезки времени в сутках, когда, если нет дождя, водители и пассажиры завидуют пешеходам. А пешеходы, одну за другой обгоняя застрявшие в пробке машины, посматривают на них со злорадством и чувством свершившегося возмездия за все муки нелегкой пешеходной доли. За страх, что испытывает пересекающий оживленную автостраду. За городской воздух, наполненный запахами выхлопных газов. И, конечно же, за джинсы, куртки, платья, брюки, юбки, пальто, украшенные каплями грязи.

Коля не чувствовал большого расстройства по поводу пробки. Торопиться было некуда. Домой, где его ждали только телевизор с пультом и две бутылки пива в холодильнике, он всегда успеет. Света в Москве, которая, кстати, обещала позвонить и не звонит.

—Ничего, —успокоил себя Коля. —Подожду еще немного и позвоню сам.

Можно было бы заехать к друзьям, но сегодня –понедельник, а по понедельникам как-то не принято делать визиты.

Еще надо бы навестить родителей.

—Когда мы виделись в последний раз? —вспоминал Коля. —Недели две назад? Или три?

Но сегодня, хоть и было свободное время, именно к родителям ехать почему-то не хотелось. Не было настроения. Или сил.

—Пожалуй, съезжу в следующее “свободное время”, —решил Коля. —А сегодня позвоню. Даже сейчас. Или из дому. Нет, потом забуду, лучше сейчас.

Коля набрал номер мамы.

—Алло, Коленька, привет!

—Привет мам, как дела? Ты где, дома?

—Нет, только с работы вышла. Как жизнь, как фирма?

—Нормально. У вас с папой как?

—У нас все хорошо. Новостей особых нет. Вот только с папой обижаемся на тебя, что забываешь нас. Не заезжаешь, звонишь редко.

—Мам, ну прости. Свободного времени, действительно, очень мало. Обещаю заехать на днях. А ты сейчас куда, домой едешь?

—Если бы. Дома пустой холодильник, съезжу на рынок, куплю чего-нибудь. Заодно отдам зимние сапоги в ремонт. На рынке работает отличный обувной мастер.

—Мам, а зачем ты ремонтируешь старые сапоги? Купи новые. Или давай я свожу тебя по всем обувным магазинам. Выберем тебе самые лучшие.

—Не нужно сынок. Зачем мне новые, когда эти еще вполне хороши. Только набойки новые поставить и слегка подкрасить. Ты же знаешь, я все ношу до последнего. Зачем захламлять свой шкаф?

—Как зачем, чтобы красиво выглядеть.

—Для меня красиво то, что удобно.

—Ладно, мам, как знаешь. Я бы тебя подвез, только не могу, застрял в пробке.

—Здесь не далеко, две автобусных остановки. Лучше приезжай в гости, я приготовлю чего-нибудь вкусное.

—Приеду, мам. Пока.

Затем Коля набрал номер отца.

—Алло!

—Привет, пап, это я.

—А, Колька, здорово!

—Чем занимаешься?

—Да вот, затеял ремонт крыши. Надоело. Как приходит осень с дождями, так начинает течь.

—Так темнеет уже.

—Ничего, я уже закончил на сегодня. Причину течи я нашел. Завтра начну делать. А сейчас, просто сижу на крыше, курю, разговариваю с тобой и отсюда сверху наслаждаюсь видом заката за дальними садами. Красиво.

—Пап, извини что не нахожу времени заехать, помочь. Нет времени.

—Ничего, я понимаю. Тут я сам справлюсь. Просто приезжай, посидим, поболтаем.

****

Поток машин двигался очень медленно. Движение состояло из коротких рывков и остановок, что сильно раздражало Колю.

—Лучше стоять на месте, чем двигаться вот так, —с досадой думал он, то выжимая, то отпуская сцепление. Левая нога уже порядком устала.

Первая скорость все чаще и чаще не включалась с первого раза.

—Прости, друг, но видимо пришла пора покупки нового авто, —обратился Коля к своему Рено. —Но тебя я не брошу и не продам. Поставлю в гараже, отремонтирую. И будем на тебе выезжать в лес на шашлыки.

Одиночество в автомобиле, посреди переходящего в сумерки города и умиротворяющие голоса радиоведущих, обсуждающих что-то из жизни, заставили Колю погрузится в свои мысли. Мысли о родителях. От этого по его сердцу разливалось некое теплое чувство, перемешанное с чувством печали.

Когда Коля был совсем маленьким, ему очень хотелось иметь игрушку пистолет, стреляющий пистонами. Металлический, почти как настоящий револьвер. Такой был у одного мальчика во дворе. Но папа мальчика привез это пистолет из-за границы. Родителям Коли такой подарок был не то, что не по карману, его по тем временам было просто не достать.

Мальчик с этой игрушкой почти каждый день выходил во двор. А Коля был одержим мечтой о пистолете. И однажды, когда появилась возможность, Коля его украл. Засунув под пальто, Коля пронес игрушку домой и, как ему казалось, надежно припрятал. Конечно, ему было жаль того мальчика, который там, во дворе сильно и долго плакал. Но Коля утешал себя, что папа мальчика сможет купить ему десять таких пистолетов. А Колин пистолет (ведь он действительно считал он теперь его), являлся зарытым сокровищем, которое грело сердце маленького воришки.

Плохо, только, что игрушкой нельзя было играть, но когда родители находились в другой комнате у телевизора, Коле просто доставляло счастье, тихо доставать пистолет и любоваться как играет свет комнатной люстры на блестящих металлических деталях. И однажды Коля так увлекся, что оказался застигнут врасплох, незаметно зашедшей в комнату мамой.

Ему тогда крепко досталось от отца, очень крепко. А еще Коле пришлось, сгорая от стыда, лично вернуть пистолет мальчику и извиниться.

А через два месяца наступил Колин день рождения. Утром папа и мама вошли в комнату, произнесли поздравление и протянули небольшую коробочку. Коля открыл ее и с изумлением увидел металлический пистолет и коробку пистонов. Не такой же, как тот, другой и, поэтому, лучше.

Коля никогда не забывал этот эпизод из далекого детства. В нем как будто нашло сосредоточение то проявление чувства родительской любви, что в Колиной памяти проходила через все детство: любви грозной, иногда даже жестокой и вместе с тем бесконечно трогательной и нежной.

Между прочим, тот пистолет папа достал с большим трудом, через каких-то третьих знакомых. А Коля больше никогда не воровал, если не считать воровством воровство яблок из чужих садов.

С взрослением, в Коле, как, наверное, и в других людях, произошло изменение отношения к родителям. Детское чувство папы и мамы трансформировалось в чувство очень близких людей, самых близких в жизни.

И сидя в машине, смотря на вечереющий, зажигающий огни город, Коля чувствовал, как сердце щемит от осознания того, что, то же самое время, которое двигает Колю в сторону зрелости, родителей неумолимо перемещает в сторону старости.

—Обязательно на днях заеду, - еще раз пообещал себе Коля. —А сегодня –пораньше лечь спать.

Глава двадцать

Следующее утро началось с грохота. Грохотало так громко, что Коля резко привстал с кровати и стал лихорадочно вслушиваться в темноту, стараясь определить источник шума. И тут же понял: это сильный проливной дождь грохотал по жестяному подоконнику. Коля встал и, не включая свет, выглянул в окно.

За окном не просто шел дождь. Огромные массы воды сплошным потоком низвергались откуда-то из черноты, что в другое, более благоприятное время называется небом, на пустующие клумбы у дома, асфальт тротуаров и также проезжую часть улицы, которая уже превратилась в быстротечный ручей. Было видно, как тяжелые капли дождя в момент удара о землю превращались во множество маленьких фонтанов брызг.

В предрассветной тьме, в ночном освещении улицы сила этого водопада ужасала и одновременно вызывала восхищение. Как ужасает и восхищает одновременно любое другое мощное проявление стихий.

Коля отошел от окна и взглянул на часы: еще полтора часа до того времени, когда должен позвонить будильник.

—Ну что ж, —подумал Коля, с удовольствием потягиваясь. —Еще полтора часа добавилось к моей сознательной жизни. Это даже здорово, что сегодня не надо спешить.

Приняв душ и сварив кофе, Коля включил телевизор на кухне. На одном из каналов шла передача о животных, а именно, про белых медведей. Голос за кадром рассказывал о свирепости и неимоверной силе этих животных. Взрослый самец способен, подумать только, расколоть полуметровую льдину.

—Странно, —подумал Коля. —У людей вызывают ужас какие-то выдуманные нелепые, но отвратительные на вид монстры из фильмов, в то время как природа дает своим чудовищам вполне миловидную наружность.

****

Допитый кофе полностью освободил сознание ото сна. А с пробуждением пришла озабоченность сегодняшним днем. Вслед за озабоченностью, Коля почувствовал тревогу. Это чувство легкой тревоги, возникающей без причины откуда-то из глубины, было знакомо ему как голос интуиции, который Коля старался не слушать. Потому что, словно капризная ветреная девушка, интуиция говорила правду только тогда, когда этого от нее не ждешь. И после того, как все случалось, Коле оставалось лишь сокрушаться:

—А, ведь, я знал, что так произойдет!

Но стоило ему поверить предчувствию, как обязательно оказывался обманутым. Только очень редко, когда в особенно острые моменты жизни, Коля, закрыв глаза и не обращая внимания на вопли разума, отчаянно внимал голосу откуда-то изнутри, оказывалось, что совершенный поступок или принятое решение были нелогичными, но абсолютно правильными.

Итак, ощутив чувство тревоги или опасения, Коля отмахнулся от него. И даже не потому, что не верил, или знал, что тревожиться нечего. А потому, что тревогами и размышлениями не хотел портить такое спокойное на кухне и такое бурное за окном, утро.

—Пожалуй, надо бы выехать пораньше, наверняка из-за погоды движение в городе стоит, —думал Коля. —Странно, но как уютно сидеть вот так на кухне, перед телевизором, когда за окном осенняя тьма, да и еще и дождь, и скоро нужно идти туда, во тьму и дождь и начинать день, который не обещает быть легким.

Коля порылся в шкафу и отыскал старый плащ с капюшоном. Ведь еще как-то надо было преодолеть это водное чистилище и добраться до гаража. Открыв входную дверь, Коля надеялся увидеть послабление дождя, или хотя бы узнать, что на самом деле погода не такая жуткая, как виделось из окна. Но надежда не оправдалась. Дождь лил как из ведра и, вдобавок к тому же, дул сильный ветер, чего Коля из окна не заметил, и что делало погоду в пять раз хуже. Дорожка от дома к гаражу, всегда раздражала Колю своей неровностью и холмистостью. Но сейчас это оказалось благом. Дождевая вода лужами скопилась в выемках в асфальте, и Коля прошел к гаражу по высоким точкам дорожки, не замочив ног.

Добравшись до места, он стал открывать замок на гаражных воротах. Позади послышался звук приближающегося автомобиля. Не обратив на это никакого внимания, ну мало ли машин проезжает мимо, Коля продолжал возиться с замком. Но вместо того, чтобы достигнуть пиковой громкости и постепенно затихнуть, отдаляясь, звук автомобильного двигателя оборвался совсем рядом. Коля обернулся. Действительно, какой-то незнакомый автомобиль остановился в метрах тридцати от его гаража. Двери открылись и из машины вышли два человека.

Возможно, в другое время Коля полюбопытствовал бы, что нужно возле гаражей каким-то незнакомым людям. Но дождь с ветром не способствовали любопытству, поэтому Коля отвернулся обратно к замку. И уже распахнув гаражные ворота, он вдруг услыхал голос за спиной:

—Николай Викторович?

Коля снова обернулся.

—Да, ответил он, —с удивлением оглядывая двух мужчин, тех самых, что вышли из автомобиля.

—Здравствуйте. Не могли бы вы сесть к нам в машину и съездить по одному адресу?

—С какой стати и кто вы?

Коля насторожился. Он понял, что сейчас происходит что-то серьезное. По несерьезным причинам люди, в ранее дождливое осеннее утро, не подходят и не предлагают куда-то прокатиться на своей машине.

—Мы работаем на Барсукова Дмитрия Семеновича. В силу обстоятельств, нам неизвестных, Дмитрий Семенович срочно желает с вами поговорить.

Коля зашел в проем ворот гаража, а, значит, под крышу, тогда как эти два человека испытывали на себе всю ярость стихии. Теперь, находясь вне досягаемости дождя, Коля смог их разглядеть, насколько позволял видеть слабо занимающийся рассвет, тусклый свет гаражной лампы и косая водная пелена.

И первый и второй стояли с непокрытыми головами: ни шапок, ни капюшонов. Косой дождь бил их по всем открытым частям тела, вода струями стекала с волос. Но они не обращали внимания, ни на дождь с ветром, ни на вымокшую одежду. Все внимание этих двух незнакомцев сосредоточилось на Николае. Их лица были серьезны. Не угрожающе серьезны. Не серьезны возможностью получить отказ. А просто серьезны. И спокойны.

Они стояли перед раскрытыми воротами гаража, серьезно и спокойно, ожидая ответ, и дождь обрушивал на них свои водные потоки.

Гаражный свет и свет ближайшего уличного фонаря слабо освещал силуэты этих двух фигур. Оба были не очень высокого роста и не выглядели атлетами. Один из них был худощав, другой, наоборот, плотен, с проступающим рельефом круглого живота. Но Коля чувствовал, как эти двое были наполнены сознанием своей силы, по крайней мере, силой двоих против одного и уверенностью в том, что у молодого человека, стоящего у старенького Рено недалеко от входа, нет другого выбора, кроме того как поехать с ними.

После короткого молчания один (тот, который с животом) добавил:

—Нам было дано указание привести вас еще вчера вечером, но мы понимали, что вы устали после работы, поэтому и сделали отсрочку до сегодняшнего утра.

—Ну что ж.

Коля вздохнул, вышел и гаража и принялся закрывать ворота.

—Если надо ехать, значит едем.

****

Мощный черный Мерседес бизнес класса мчался, превышая разрешенную скорость, как минимум в полтора раза, рассекая воду, которая ровным слоем покрывала дорожное покрытие, как глиссер, мчась по поверхности озера или реки, рассекает водную гладь и спереди два фонтана брызг мощно вырываются в противоположные стороны.

За рулем сидел худощавый господин. Второй находился справа. Коля сидел позади. Проехав немного по шоссе, машина въехала в город. А то, что из-за погоды тут творилось, выглядело драматически ужасным.

Прежде всего, город с таким обилием дождя не справлялся, и по улицам текли настоящие реки. По этим рекам очень медленно двигались ряды автомобилей: два ряда в одну сторону, два - в противоположную. Стеклоочистители лихорадочно работали на полной скорости, задние стопсигналы, красный свет которых рассеивался в каплях дождя, гасли лишь на короткое время. И все было бы с движением не так плохо, если бы на одном участке улицы не разлилась огромная, довольно глубокая лужа, посреди которой, и с одной стороны движения и с другой, моргая аварийными сигналами, стояли три несчастных, сильно поддержанных автомобиля, затруднявшие движение остальным. И рядом стояли такие же несчастные, промокшие насквозь, до последней нитки, владельцы этих автомобилей.

Двое обреченно склонились над открытыми капотами, третий звонил куда-то по мобильному телефону, свободной рукой делая замысловатые жесты, словно взывая о помощи. А с той и с этой стороны движения, исправные автомобили понимающе дожидались своей очереди, чтобы аккуратно объехать бедолагу, но никому так и не пришло в голову выйти наружу, в этот мокрый, холодный ад, чтобы помочь оттолкнуть машины с проезжей части.

В самом худшем положении оказались, конечно же, пешеходы. Все куда-то спешили, кто на работу, кто в институт. А самые маленькие (были среди них и такие) спешили в школу. Все они, со страстным ожиданием в глазах, смотрели в сторону, откуда должен появиться спасительный автобус. Но автобус приходил, битком набитый такими же спешащими и опаздывающими.

Только нескольким с трудом удавалось пропихнуться вовнутрь. Остальные обратно прятались под крышу остановки и снова смотрели вдаль, в надежде, что скоро подойдет новый автобус. Или хотя бы трамвай.

****

Автомобиль, который вез Колю, все происходящее в городе каким-то непостижимым образом не касалось. То разгоняясь, то притормаживая, то выезжая на встречную полосу, то на пешеходный тротуар, тесня и подрезая другие автомобили и окатывая прохожих фонтанами брызг, Мерседес рвался в перед. Казалось, водитель просто не замечал ни другие машины, ни пешеходов. Казалось, водитель авто способен на все ради единственной цели: доставить пассажира к месту назначения как можно скорее.

К удивлению Коли, вопреки представлениям, взятым из криминальных книг и фильмов, его привезли не куда-то на окраину в безлюдное место, а прямиком в центр города, недалеко, кстати, от того места, где находился офис Колиной фирмы.

Мерседес остановился у пятиэтажного здания офиса корпорации “Минотавр”.

—Ах, ну как же, “Минотавр” и есть вотчина Барсукова, объединяющая сеть супермаркетов и магазинов по продаже бытовой техники, —вспомнил Коля. Он воспроизвел в памяти лицо этого известного в городе человека и еще раз усомнился в его принадлежности к криминалу, настолько не был он похож на тех людей, что иногда появляются в криминальных хрониках по телевизору.

—Но с другой стороны, —думал Коля, поднимаясь по лестнице вместе со своим конвоем. —Все это напоминает сюжет из старого голливудского фильма про гангстеров: темнота, дождь, свет фар в глаза и произнесенное небрежно: тебя желает видеть наш босс. Два типа, подозрительной наружности ведут меня вопреки моей воле. Вряд ли бы так поступил добропорядочный бизнесмен.

****

Офис изнутри выглядел как сотни других офисов успешных коммерческих фирм: стильный дизайн, дорогая мебель и молодые улыбчивые девушки.

Двое сопровождающих привели Колю туда, где посетители ожидают приема и куда-то удалились.

Коля осмотрелся вокруг: ничего странного и необычного. Ему много раз случалось сиживать в таких приемных, ожидая аудиенции чиновников и глав фирм и предприятий.

Не очень долго, но минут двадцать точно, Коле пришлось подождать. Наконец секретарша, обнажив ряд отбеленных зубов, сообщила, что Дмитрий Семенович ожидает.

Коля вошел и поздоровался с сидящим за столом, хозяином компании, и, по совместительству, с главой банды. В ответ тот не произнес никаких приветственных слов, лишь кивнул головой и указал жестом на стул.

Барсуков выглядел точно так, как Коля себе и представлял, то есть видел по телевизору. Роста, чуть выше среднего, без лишнего веса, седовласый и, учитывая его спецификацию, с поразительно интеллигентным гладковыбритым лицом. Ну всматривайся ты в это лицо хоть сто раз, не найдешь в нем черт матерого преступника!

Сейчас Коля понял, что его просто изумляет внешность Барсукова. Он выглядел благородно. Слишком благородно даже для бизнесмена, не говоря уже о воре. Такая внешность хорошо бы подошла дирижеру симфонического оркестра с мировым именем.

Только лицо музыканта, актера, эстета или интеллектуала не способно изобразить такое живое высокомерие, которым сразу, при первом взгляде, отталкивало благородное красивое лицо Барсукова.

Секунд двадцать –тридцать он, молча, наблюдал за Колей.

—Тяжелый взгляд, не интеллигентный, —отметил про себя Коля.

—Слышал про тебя много хорошего, —начал говорить Барсуков. Голос его был тихим, но твердым. —Наверное, человек ты и есть хороший. Но неумный. Не умный, потому что отказал самому Шепелеву. Отказал, потому что не понял, какой величины человек, предлагает тебе помощь. И поэтому, ты дважды неумен.

А неумным людям в большом бизнесе делать нечего. Они и себе могут навредить и другим.

Барсуков хотел что-то еще добавить к своим словам, но тут Коля резко и громко спросил:

—Для чего я здесь?!

Барсуков не обратил внимания на грубый тон. Он откинулся на спинку своего кресла, и какое-то время, ухоженными, украшенными золотым перстнем, но не татуировками пальцами, играл шариковой ручкой. Потом ответил:

—Привык персонально знать тех, с кем имею дело. Во-первых, если у кого-то есть претензии ко мне, он может предъявить их непосредственно. Во-вторых, полезно просто взглянуть на человека. Уверен, внешность правдиво отображает личность и характер. Вот взглянув на тебя, вижу сразу, что большой бизнес –не твое призвание. На высотах не бывает таких людей, как ты.

Правда, не понимаю, чем ты привлек внимание Шепелева. По мне, так ты типичный лох.

Я знаю, что тебя известили о моих планах. Тебе придется отойти от управления этой фирмы. Предлагаю решить полюбовно. Я заплачу тебе деньги, на которые ты сможешь открыть еще что-то свое. Остальной персонал может остаться. И твой помощник также. Он, кстати, хорошая кандидатура на временно исполняющего обязанности.

Теперь можешь задавать вопросы.

Коля:

—Вопросов у меня несколько: Первый –вы действительно вор в законе?

Барсуков ответил коротко: —Да.

И больше ничего.

—Тогда другой вопрос: Чем вам помешала моя фирма? И еще: Вот у меня не укладывается в голове. Как такое, вообще в жизни может произойти: годами работаешь не покладая рук, горишь, пробиваешься, добиваешься результатов. И, вдруг, у тебя это хотят отобрать. Так по какому праву, вы, бандиты решили, что можете так просто взять и отобрать нажитое?

—Хорошо, сначала отвечаю на первый вопрос. Тебе, что говорить, просто не повезло с выбором направления бизнеса. Торговал бы ты обувью, или занимался рестораном, не было бы к тебе такого пристального внимания. Ну откуда было тебе знать, что открытие тканевого магазина было и в моих планах. И на эти планы я уже потратил немало денег. В одном городе конкуренции по этому направлению быть не может, слишком узок этот сектор.

Отдам тебе должное, вопреки моим ожиданиям, твое дело резко взяло старт и быстро пошло в гору. Но этот сектор я подарить тебе не могу. Предприятие, которое я возглавляю –большой механизм. Магазин тканей –лишь маленькая шестеренка. Но если сломается одна шестеренка, остановится весь механизм.

Теперь ответ на второй вопрос: По какому праву? По праву того, что я вор! И это значит, что я живу над законами государства, по законам собственным.

Коля:

—Говорите по своим законам? А как эти ваши законы соотносятся с законами человеческими?

Барсуков:

—Некоторые законы соотносятся, некоторые нет. С юных лет моя жизнь была полна риска и лишений. Все это –плата за возможность жить, так как хочешь, не склоняясь ни перед кем и не перед чем.

Тут Коле вспомнился недавний разговор с Шепелевым, на приеме у губернатора.

—То есть, живете свободной жизнью?—горько усмехнувшись, уточнил он.

—Абсолютно. И даже в тюрьме, вор –свободен. Поэтому таких людей как ты, лохов, вор считает уровнем ниже себя. Ибо такие, как ты –угнетенные рабы. Рабы государства и общества.

Надеюсь, я внятно донес до тебя свою позицию. Еще раз предлагаю мирно решить этот неприятный вопрос. Ты берешь деньги – N тысяч евро и уходишь в сторону.

Видишь, я предельно честен. Я не пытаюсь юлить или обманывать, не применяю рейдерских схем и не прибегаю к услугам властей и милиции. Я поступаю как честный вор –говорю прямо: уйди, или будут проблемы.

Коля молчал. Вдруг он вспомнил:

—А контрабанда?

—Что за контрабанда?

—Следователь из милиции, и продукция, якобы ввезенная нами нелегально, ваших рук дело?

—Хм, —задумался Барсуков. —Об этом мне ничего не известно. Привлекать милицию –не мой метод. Значит, говоришь, у вас нашли нелегальный товар?

Коля в двух словах объяснил ситуацию.

—Это точно не от меня. Надо будет разузнать… Но суть дела не меняется.

Итак, каков твой ответ? Согласен ты взять деньги и спокойно передать фирму моему человеку?

****

И вот, когда пришла пора дать ответ вору, матерому преступнику, причем настолько искусному, что, будучи персоной на виду, он для всех являлся образцом современного прогрессивного бизнесмена и, просто добропорядочного и интеллигентного человека, Коля почувствовал захлестывающую его волну гнева.

До того момента, как Барсуков потребовал ответ, Коля ощущал лишь усталость и безразличие ко всему. Такое состояние закономерно для человека, находящегося перед лицом переломной жизненной ситуации. Как линия прибоя на морском побережье: перед тем как очередная волна нахлынет на песчаный пляж, море немного откатывает назад. Так и человек перед приливом сильных чувств, испытывает легкое оцепенение и опустошенность.

Когда две армии, не важно в какое время, скажем войско Александра Невского и армия тевтонских рыцарей, сходились на заснеженном льду для кровавой битвы, далеко не все воины русского войска чувствовали себя уверенно, видя как на них надвигается армада вооруженных до зубов, закованных в латы рыцарей.

Кто-то испытывал сильное волнение, кто-то скучал по родным. Кто-то пребывал в состоянии шокового равнодушия, а кто-то в состоянии ужаса. Но наступал момент…

Когда наступал этот момент, истории неведомо. Может быть, после зычного крика Александра Ярославовича, а может после молчаливого взмаха его меча. Но, так или иначе, наступал момент, когда войско настигала и накрывала с головой волна некоего возмущения, притуплявшая остальные земные чувства. И все воины, в едином порыве боевого безумия, забывали о ценности и хрупкости жизни, и были охвачены лишь стремлением поразить врага.

Наверное, прилив такого же возмущения или такого же гнева, что еще зовется праведным и ощутил Николай.

Коля встал с кресла и уже сделал замах, чтобы ударить кулаком по столу, за которым сидел Барсуков, но, все-таки сдержался.

—Ну, уж нет, —произнес Коля тихим напряженным голосом. —Деньги твои я не возьму и фирму не отдам!

Негодование кипело в нем до дрожи в руках.

Ничто не изменилось в выражении лица Барсукова. Свое недовольство он выдал лишь тем, что перестал опираться о спинку стула, подался вперед и бросил ручку на стол. Металлическая ручка с золоченым покрытием характерно щелкнула, ударяясь о поверхность.

Затем гангстер еще раз окинул Колю своим спокойным, тяжелым взглядом, в котором уже присутствовали нотки раздражения и вызвал секретаршу.

—Проводи гостя, —приказал он ей.

Глава двадцать один

Коля вышел из здания офиса. Сделав выдох, усилием воли он взял всплеск эмоций под контроль.

Дождь прекратился совсем. Тучи начали расходиться, и солнце выглянуло из-за пушистой темно-фиолетовой бахромы.

Солнце, одно из самых наипрекраснейших явлений в природе, проявляет свою красоту многогранно. Прекрасен рубиновый диск на закате над морским горизонтом летним вечером. Или зимой, где-нибудь в альпийских горах, там, где морозный воздух и свеж и целителен и бодрящ, в ослепительно голубом небе, среди редких облачков, солнце –истинный источник радости.

Но для Коли прекраснее всего являлся даже вид не самого Солнца, а его лучи. Лучи, которые, пробиваясь через дождевую тучу, становятся видимыми и почти осязаемыми. Похожие на прозрачные нити из кристального хрусталя, они казались Коле незабываемым произведением небесного искусства.

Коля на секунду остановился и поднял голову. Лучи солнца не ослепили его, заглянув ему в глаза. Он лишь слегка прикрыл глаза, и лучи преломились в радужный узор на полусомкнутых ресницах.

Реки на дорогах иссякли, превратившись лужи-озерца разнообразных размеров: от маленьких, до десяти –двадцатиметровых. Пешеходов на улицах стало больше. Все они, в основном, были в мокрых куртках и плащах, с закрытыми мокрыми зонтами в руках, или просто мокрыми волосами. Но на всех лицах читалось одно –радостное чувство облегчения и освобождения. Освобождения от дождевого террора и обретение возможности перемещаться по городу.

Как и все, обходя или перепрыгивая лужи, уворачиваясь от грязных брызг, летящих от проезжей части, Коля направился к себе на работу.

****

В офис Коля вошел мрачнее тучи, что сразу заметили сотрудники.

—Доброе утро, Николай Викторович! У вас все хорошо, Николай Викторович? Вы не заболели, Николай Викторович? —доносилось со всех сторон.

Коля буркнул что-то в ответ, на ходу снял плащ и скрылся за дверями своего кабинета.

В кабинете он буквально упал в кресло и уронил голову на письменный стол. В таком положении его и застала Оксана Владимировна, главный бухгалтер, которая, постучав три раза в дверь и, не услышав ответа, вошла в кабинет.

—Николай Викторович, я не помешаю? –спросила она.

Коля поднял голову:

—Нет, Оксана Владимировна, все в порядке, заходите, присаживайтесь.

Оксана Владимировна:

—Николай Викторович, что-то случилось, на вас лица нет?

Коля:

—Пока еще нет, но может случиться.

—Что, Коля? И зачем вчера приходил следователь из милиции?

Коля коротко поведал о тех странных встречах, произошедших с ним в последние дни. Оксана Владимировна выглядела шокированной.

—Как же так, —только и сказала она. Некоторое время главбух еще обдумывала услышанное. По ее застывшему лицу и мелькающим из стороны в стороны зрачкам, было видно, что обдумать и понять у нее не получается.

—Коля, нужно в милицию, —с жаром заговорила Оксана Владимировна.

И тут же осеклась:

—Или нельзя в милицию, там же сейчас все…

Коля:

—В милицию, конечно, надо. Только как обратишься, когда мы у них под подозрением. Кстати, что вы думаете по поводу контрабанды и утери документов.

Оксана Владимировна:

—Все это очень странно. Документы не могли затеряться сами по себе. А если не могли, значит, их украли.

—Украли, —медленно проговорил Коля, задумавшись, словно забыл и вспоминает значение этого слова.

—Украли, —повторил он. —Нет, это невозможно. У нас днем максимально людно, ни один незнакомец не прошел бы незамеченным. Ночью –возможно, но замки на дверях целы, охрана дежурила. Остается подозревать своих? И не кому и незачем.

—Да, конечно, —сказала Оксана Владимировна и, вдруг, очень сильно заволновалась. От волнения, она на секунду привстала с дивана и тут же села вновь. Ее открытый лоб заблестел потом мыслительного и эмоционального напряжения. Похоже, какая-то, внезапно возникшая мысль, терзала ее.

Погруженная в эту мысль, Оксана Владимировна направила свой полубессознательный взгляд в пол, затем на окно, на Колю и опять на пол. И через мгновение, напряжение с ее лица исчезло. Глаза снова наполнились блеском сознания, и Оксана Владимировна расслабленно откинулась на спинку дивана.

—Сколько лет я уже работаю у вас? —спросила женщина и сама же ответила: —лет пять, точно. До этого я работала главбухом в одной юридической конторе, а еще ранее, главбухом на производстве. Бок о бок со мной работали мои коллеги –подчиненные из бухгалтерии, работники из соседних отделов.

Много их было за мою трудовую жизнь, всех лиц уже не вспомнишь, не то, что имен. Но с тех пор, как молоденькой девочкой я, пока училась, подрабатывала помощницей учетчика на складе, до сегодняшнего дня, меня не переставало удивлять, как многообразно проявление хорошего и плохого в людях. Какие различные характеры, какие разные взгляды на одни и те же вещи! И насколько истинная сущность человека надежно скрыта от внешнего взгляда, пока не проявится в сложной ситуации. Одним из лучших проявителей являются деньги.

Вспомнилась история из моего прошлого. Начало девяностых, только-только распался Союз. Мое первое место работы после окончания вуза. Понимания –никакого, ни в профессии, ни в жизни, ни в людях.

Я работала в фирме, занимающейся типичной для того времени деятельностью: что-то покупалось, что-то продавалось, что-то покупалось и тут же перепродавалось. И хозяином фирмы был, типичный для того времени, Новый Русский.

Коллектив у нас, в основном, состоял из женщин. Работали, конечно, и мужчины, но они в офисе появлялись редко, большую часть времени проводя в разъездах. Ну и Сергей… кажется, Павлович, он же –хозяин и генеральный директор. Иногда он не появлялся в офисе неделями, а иногда просиживал у себя в кабинете с утра до позднего вечера.

А вокруг, как я уже сказала, находились одни женщины и девушки. В двенадцать часов, когда наступал обеденный перерыв, никто с работы не уходил, ибо идти было некуда: поблизости от офиса не было ни магазинов, ни закусочных. Не было вообще ничего, кроме автомобильной дороги, с разбитым, частично прерывающимся тротуаром.

Поэтому все доставали свои съестные припасы и шли в, специально отведенную для обедов, комнату, где стоял шкаф с посудой и повидавший виды электрочайник.

И, вот, представьте, комнату, в которой целый час праздно проводят полтора десятка людей женского полу. Так это был настоящий праздник сплетен, пересуд и обсуждений последний веяний моды. Такой гам стоял, что хоть уши затыкай –как на птичьем базаре. Женский коллектив, одним словом.

Особо выделялась там одна деваха –Наташка Зеленская, уже не помню, кем она работала. Вот уж оторва была, пробы ставить негде!

Выросшая где-то в глухой России, лишенная всякого воспитания, она, казалось, не имела никакого представления о нравственности и морали. Ей не нужны были ориентиры. Все, что ее заботило –это иметь немного денег на туфли, губную помаду и месячную оплату комнаты, которую снимала у какой-то бабки.

Наташка жила веселой, беззаботной и распутной жизнью. Каждый раз, за обедом, она рассказывала о своих ночных похождениях, новых знакомствах, приключениях и конечно любовниках. Помню, ела она очень мало, зато чай поглощала в огромных количествах, пытаясь прийти в себя после очередной пьяной вечеринки. На работу она часто опаздывала, приходила потрепанная, не выспавшаяся, распространяя по офису тяжелые алкогольные запахи.

В общем, Зеленская была для всего приличного персонала фирмы характерным примером разложения личности начала девяностых и объектом тайного осуждения. Тайного, потому что громко осудить боялись, ибо Наташка была вспыльчива характером и за жестким словом в карман не лезла. Существовали подозрения, что, при случае, она могла и руки в дело пустить.

Как довершение описания Наташки, скажу, что она была еще и красивой. Сочные губы, развитые формы. Неудивительно, что босс, известный любитель женщин, положил на нее глаз. А та была и рада. Не теряя времени на притворные игры в недоступность и сомнения, Наташка сразу прыгнула Сергею в объятия.

—Догадываетесь, какими эпитетами наградила ее общественность, правда шепотом? В общем, коллектив вынес суждение, что эта особа достойна презрения.

Ирину Михайловну, заведующую складом, женщину в возрасте, строгих взглядов, особенно сильно возмущало поведение Зеленской.

—Господи, что творится в наше время! Сколько пошлости и грязи стало вокруг. Когда-нибудь мир не выдержит такого падения нравов и как Содом и Гоморра провалится в тартарары, –говорила она Юлечке, девочке из соседнего отдела.

Юлечка была очень скромной. Не тихой и забитой, а именно скромной. И хорошенькой. Всегда приветливая и улыбчивая. Всегда внимательная ко всем, она никогда никого не забывала поздравить с днем рождения. Такая светлая, такая спокойная. Весь коллектив умилялся ей, как умиляются свежему подснежнику ранней весной. И Юлечка была так далека от распутной Наташки, как чайка над морем далека от камбалы.

Удивительной скромности и порядочности была девочка. Наверное, поэтому у Юлечки никого не было. Никогда. Она жила с родителями. Очень небогато. Но в начале девяностых небогато жили почти все. Все испытывали шок, от происходящих событий. Тяжелые наступили тогда времена. Но, нам было грех жаловаться. Сергей платил нам больше, чем зарабатывали в аналогичных конторах другие.

В то время Сергей сильно разбогател. Катался на дорогой машине, сорил деньгами. В общем, жил как типичный Новый Русский.

Однажды, Восьмого Марта наш босс решил собственноручно поздравить весь женский коллектив. Каждой он преподнес по букету цветов и корзине с кремами, лосьонами и прочими принадлежностями, что радуют женщин.

И тут я и еще несколько сотрудниц заметили, что вручая подарок, Сергей ненадолго, но достаточно, чтобы показаться необычным, задержал взгляд на Юлечке. Она побледнела, затем порозовела и застенчиво поблагодарила.

С тех пор, Сергей Павлович, начал оказывать ей различные знаки внимания. То ли наскучили ему легкодоступные женщины, то ли действительно, что-то тронуло его сердце, но скоро он стал серьезно ухаживать за Юлечкой.

Ну а ухаживал он так, как умел: как говорится, сыпал злато, жемчуга, рубины у ее ног, сулил жизнь сказочную.

Мы, остальной женский персонал, всячески пытались оградить нашу Юлечку от посягательств начальника. Было невообразимо даже в мыслях представить, такого, в общем-то, грубого человека, пьяницу и бабника и нашу девочку, такую трепетную и неприкосновенную.

Мы увещевали Сергея Павловича как могли, чтобы он оставил Юлю в покое и переключился на кого-нибудь еще. Учили Юлечку, как мягко, но недвусмысленно отказать. Но Сергей был непреклонен. Он настойчиво преследовал девушку. Нужно было решительно и твердо поставить босса на место, о чем коллеги шептали Юлечке со всех сторон.

И, вдруг, совершенно неожиданно произошло нечто чудовищное и вместе с тем непонятное. Настолько, что в случившееся никто не мог поверить. Юлечка, невинная девочка, вдруг взяла и приняла ухаживания этого медведя. Раскрыла свои объятия так быстро, что этого не ожидала, даже Наташка Зеленская.

С этого момента, стали с Юлечкой происходить удивительные метаморфозы. Поначалу незаметные. Она оставалась такой же скромной. Но в кротких глазах девочки появилось едва уловимое новое выражение, которое трудно описать. Такой немного неестественный блеск можно увидеть в глазах женщины, сделавшей несколько глотков вина или шампанского –блеск легкого опьянения.

Но это было только началом перемен в Юленьке. Следующим этапом стала женитьба. Сергей в самом деле увлекся серьезно. Прошло совсем немного времени, как он сделал предложение, и стала Юленька женой Нового Русского.

И зажила новой жизнью. В этой жизни нашли свое место новые машины, наряды, золотые украшения, косметические салоны. На работу стало ходить незачем, и она уволилась. Но не навсегда. Через некоторое время Юлечка появилась в фирме в роли хозяйки и начальницы (Сергей отошел от управления фирмой и переключился на другой бизнес). Она вошла в офис и поразила всех: от былой девочки не осталось и тени.

Она улыбнулась нам и поздоровалась не как со старыми товарищами и коллегами, а как с подчиненными: отстраненно и высокомерно. Она смотрела на нас, как сытая львица –поверх голов посетителей зоопарка. Было заметно, что она ощущуает себя на пьедестале.

Позднее, наша Юлечка показала себя, капризной, эгоистичной и, главное, бездарным начальником. Указы, приказы, распоряжения, нелепые и абсурдные сыпались десятками в день. Общалась она, в основном, со своим заместителем и секретарем. А если и обращалась к остальным сотрудникам, то делала это либо строгим и одновременно раздраженным, либо равнодушным тоном.

Работать становилось все трудней и трудней. Дела в компании также шли по нисходящей. В конце концов, я покинула эту фирму. Больше Юлечку не видела. Через несколько лет, в одном из магазинов я встретила свою бывшую коллегу. И та рассказала мне следующую историю.

Дела у Сергея до определенного момента шли в гору. Доверие к жене его было безграничным и большую часть своего имущества и бизнеса он переписал на нее, во избежание проблем с налоговой, бандитами. Еще, он собирался податься в политику. Но что-то пошло не так, кажется, вложил неудачно деньги. Затем грянул дефолт и у Сергея началась черная полоса. Он много потерял, причем так вышло, что переписанное на жену, более менее сохранилось.

Но проблемы с бандитами все-таки начали иметь место. Юлечке, у которой, к тому времени был ребенок, из соображений безопасности, пришлось уезжать из Города в Москву.

А на Сергея совершили нападение. Пуля перебила позвоночник и он оказался прикованным к постели.

В продолжении этой истории есть нечто ужасное. Настолько ужасное, что мне трудно думать об этом и говорить. И есть нечто удивительное.

Ужасное то, что Юленька к мужу из Москвы так и не приехала. Обездвиженного, потерявшего все Сергея Павловича забрала к себе… ветреная и беззаботная Наташка Зеленская. Ухаживала за ним до самой его смерти. Кажется, там, кроме позвоночника было повреждено что-то еще. А может быть, он просто не хотел жить. Но моя бывшая коллега, которую я встретила в магазине, рассказала, что Сергей до самой смерти был благодарен Зеленской.

Оказалось, небольшой остаток былого богатства он все-таки сумел сохранить. И все это, по завещанию он оставил Наташке. Теперь она Наталья Дмитриевна.

На деньги, оставленные Сергеем, она открыла свое небольшое дело и добилась, вроде бы, некоторых успехов. Говорят, в этой серьезной и загруженной делами даме вы не увидите былую Наташку.

А Юлечку вы, может быть, встречали на страницах журналов или в интернете. Юлия N –успешная бизнес-леди и светская персона. Вот так.

Николай Викторович, к чему я рассказала эту историю? К тому, что каждый человек реально собой совсем не то, кем кажется.

Когда вы сказали, что документы могли быть украдены кем-то из своих, я кое-что вспомнила.

Я вам обязательно сообщу, только, сначала, дайте мне время подумать. Боюсь обвинить напрасно.

Глава двадцать два

В жизни случаются удачные совпадения. Так совпало, что старый юрист Альберт Зиновьич и следователь Быстров Евгений Александрович пришли в одно время, практически столкнулись у входа.

—Пускай заходят оба, —сказал секретарше Коля в ответ на доклад об их одновременном появлении.

Когда гости зашли в кабинет, Коля представил их друг другу.

—За что можно уважать русских бизнесменов, так это за молниеносность реакции и проницательность. Надо же, хоть я и не предупреждал о времени своего визита, тем не менее, ваш юрист уже здесь. Но, поверьте, защищать вас, повода пока нет. Моя сегодняшняя цель –произвести ознакомительную работу и, главное, взглянуть на документы. Возможно, если все в порядке, помощь юриста и не понадобится.

Быстров говорил, застенчиво улыбаясь, словно обижаясь на такую подчеркнутую предосторожность.

Зиновьич был рад, представившейся возможности, как говорится, взять быка за рога.

—Евгений Александрович, мы с вами встретились совершенно случайно, но весьма кстати. Меня, как опытного адвоката не может не озадачить такой резкий интерес милиции к этой компании. Ведь, по сути, этот самый интерес не должен был возникнуть.

Допустим, обнаружен нелегальный товар, и так что? Во-первых, обнаружен не на границе же. Во-вторых, противозаконность тканей надо еще доказать, что потребует времени и сил, как минимум, одного сотрудника милиции. В-третьих, насколько я знаю, милиция слишком сильно загружена делами, чтобы вот так резво кинуть своего опытного следователя на расследование. А то, что вы опытный, не вызывает сомнения.

Исходя из всего вышесказанного, у меня складывается только один вывод. Откуда-то сверху спущен указ на закошмаривание. И на очень агрессивное. В этом свете нелегально ввезенные ткани, если они имеют место быть, не так уж и важны, если необходим только предлог.

Я пытался по своим каналам собрать информацию по этому вопросу, но странно: никто ничего не знает. И этот факт меня сильно волнует. Чтобы твердо себя чувствовать на ногах с профессиональной точки зрения, мне нужно знать: с чем или с кем я имею дело.

Итак, Евгений Александрович, подскажите, что за режиссура у этого спектакля?

—Видите ли, Альберт Зиновьевич, мне об истинных причинах сего действа мало что известно, слишком мелкая у меня должность, чтобы много знать. Моя работа –выполнять задание. И со мной, можно сказать, вам повезло. Карьеру мне уже не делать, личной заинтересованности не имею. Вот проверю документы на товар, сниму копии, да, возможно, все этим и ограничится. По крайней мере, я сделаю все возможное, чтобы дело не набрало обороты.

Но, я уже говорил при первой встрече, что такая поспешность в принятии решения о расследовании, крайне подозрительна. И хотите совет, Николай Викторович? Если у вас на этот счет имеются какие-нибудь предположения или догадки, лучше поведайте о них вашему юристу, кстати, одному из лучших в городе, уж я наслышан.

Быстров кивнул головой в сторону юриста, Зиновьич сделал ответный кивок.

Когда Евгений Александрович говорил, он был так возбужден или волновался, что даже слегка заикался. Лысина отражала свет люстры, что также являлось признаком волнения.

Как бы ни был важен момент, какими бы серьезными ни были слова, произносимые следователем, сверкающая, идеальной формы лысина следователя на несколько секунд буквально приковало внимание Коли. Она производила прямо-таки гипнотический эффект.

Несколько секунд Коля не отрывал от лысины взгляда.

—Как у актера Леонова или юмориста Жванецкого, —подумал Коля. Тут ему, почему-то, совершенно не к месту, вспомнилось, как в детстве он недоумевал, почему, по телевизору, когда выступал Жванецкий, люди из зала смеялись. Почему смеялись его родители, особенно отец.

В настоящее время, Коля находил высказывания юмориста также остроумными и тонкими. А тогда, он заявил родителям, что если что и есть смешного в этом человеке, так это его лысина, чем вызвал папин и мамин дружный смех.

—Вот удивительное дело, —мысль в Колиной голове продолжала стихийно развиваться и жить своей самостоятельной жизнью. —До чего симпатичны люди вот с такими вот идеальными лысинами. Некрасивы и, в то же время, симпатичны. А еще когда у человека лысина, то это внушает доверие. Возможно все это из-за стереотипа, сидящего где-то в подсознании, об интеллигентности и уме, присущим таким людям. Иногда о ранимости и беззащитности. Так откуда же возник этот стереотип? Может быть именно благодаря артистам?

Коля встрепенулся и мысленно отругал себя за то, что в столь напряженный момент, он позволил проникнуть в голову такой ерунде.

Быстров говорил, по прежнему производя впечатление, что ему жутко неудобно за причиненное беспокойство, но он обязан выполнить свою работу:

—…Передо мной стоят три вопроса: Первый –каким образом ткани, украденные у вас мошенниками, попали в страну мимо таможни? Второй –является ли ваша фирма участником, инициатором контрабанды или лишь честным покупателем у нечестных продавцов? И третий –если вы в этом деле ни при чем, то существует ли возможность выйти на след реальных преступников?

Приоритет за вопросом номер два. Но он, также является простейшим вопросом из трех. Думаю, документация на товар закроет этот вопрос полностью.

Ответил Зиновьич:

—Уважаемый, Евгений Александрович. Видите ли, ввиду того, что никто в компании даже не подозревал противозаконность продукции, то к документации отнеслись легкомысленно. В итоге, бумаги утеряны или украдены и предъявить вам совершенно нечего.

Следователь изумленно уставился на юриста, затем перевел взгляд на Колю:

—Ну хоть что-нибудь?

Зиновьич:

—Ничегошеньки.

Быстров вздохнул:

—Тогда дело осложняется и значительно.

Во время работы Зиновьич редко снимал очки с переносицы. На этот раз он счел нужным очки снять и поглядеть на следователя подслеповатым, но пристальным взглядом.

—Тридцать девять лет назад я поступил в университет на юридический факультет. Тот момент я считаю началом своей юридической практики. Вы скажете, что практикой считается профессиональная деятельность, после обучения, сдачи всех экзаменов и получения диплома. Только профессиональная деятельность юриста наполовину и состоит из обучения. Как и врача. И, кстати, деятельности в обеих специальностях называются практиками. Почему? Может потому, что приходится, начиная с поступления в университет, учится всю жизнь?

Так вот, за тридцать девять лет практики, утекшая вода унесла в забытье много дел, в которых я успешно и не очень принимал участие. Сразу после окончания института, находясь в роли молодого неопытного адвоката-еврея, я получал все более типовые односложные задания, где зачастую все было предельно ясно и неинтересно.

Позднее, я проявил себя и мне стали поручать дела другого порядка. Все сложнее и сложнее. Но все-таки, мне кажется, не настолько сложные, как после тысяча девятьсот восемьдесят пятого года. А тысяча девятьсот девяносто второй стал годом начала частной практики. Вот когда каждый день приносил множество трудных и нестандартных вопросов, проблем и решений.

И до девяносто первого и после, я ждал дня, который так и не настал. Дня, когда бы я понял, что в своей профессии знаю и умею все. Зато, проживая каждый день из этих тридцати девяти лет, я чувствовал, что время изменилось достаточно, чтобы мои знания считались устаревшими. И приходилось учиться, чтобы с уверенностью войти в завтрашний день.

Многое за эти годы претерпело изменения в моей профессиональной парадигме. Но давно, с приращением опыта, укрепилось во мне убеждение, которое не изменилось, несмотря на прошедшие годы. Это убеждение, что не бывает дел нерешаемых и абсолютно безнадежных. Каким бы трудным ни представлялся случай, можно быть уверенным, что всегда найдется тот или иной способ, если не выйти полным победителем, то с наименьшими потерями.

Наше дело, конечно усложняется. Так давайте работать с тем, что есть.

Быстров задумался, затем произнес:

—Развитие ситуации представляется мне следующим образом. Фирма “Коралл” скорее всего, окажется под подозрением. Будет произведено расследование. И если не возникнет новых обстоятельств, очень вероятно, что расследование заглохнет, тем более с таким адвокатом, —Евгений Александрович улыбнулся Зиновьичу. —Только… —улыбка на лице следователя сошла на нет, а само его лицо стало предельно серьезным. Голос стал тоном ниже и тише. После слова “только” Быстров сделал короткую паузу и, затем, повторил:

—Только, Николай Викторович, Альберт Зиновьевич, вы сможете сейчас поручиться, что новые обстоятельства не возникнут?

На этот вопрос ответа не было.

Вскоре, Быстров, сославшись на занятость, попрощался и удалился.

Альберт Зиновьевич снова водрузил очки на переносицу.

—Коля.

—Да, Зиновьич.

—Я говорил, что безнадежных и неразрешимых дел не бывает. Это правда. Но есть исключение. И по опыту знаю, исключение стальное. Мало, что можно сделать, если в деле заинтересованы две верхушки: верхушка власти и верхушка криминала.

Глава двадцать три

Вскоре ушел и Зиновьич, дав некоторые инструкции и сказав напоследок, что поводов для сильного волнения пока не видно. Но чтобы все действия, решения и все новости касательно этого дела были согласованы с ним.

После ухода юриста Коля почувствовал себя немного спокойнее. Но в кабинет вошел Миша и баланс спокойствия снова нарушился. Миша выглядел взволнованным и испуганным.

Миша вошел без стука и без слов приветствия упал на диван. Он выглядел так, что Коле от его вида стало жарко. Руки Миши дрожали, расширенные зрачки глаз метались, будто не находя ни одного объекта, чтобы сфокусироваться, ручейки пота стекали по вискам на скулы.

—Миша, что случилось? Подожди, сейчас открою окно, жарко что-то.

Коля встал со своего места, подошел к окну, и уже было взялся за ручку, как вспомнил о чем-то. Взял с полки бутылку, начатую, примерно, на треть; поднес к глазам, посмотрел на колыхающуюся поверхность жидкости. Чему-то улыбнулся и поставил бутылку на другую полку, подальше, и раскрыл окно.

В помещение ворвался несильный, но пронизывающий холодом влажный осенний ветер. Коснулся Колиного лица, заставил прищурить глаза, поиграл волосами и проник под рубашку, тем самым одновременно вызвав приятное ощущение свежести и неприятное ощущение замерзания.

—Как бы не простыть, —произнес Коля и закрыл окно. —Теперь рассказывай, что случилось и чем ты так взволнован.

В этот момент раздался бой часов, кукушка прокуковала одиннадцать часов. Миша быстро оглянулся на часы, как оглядывается человек, очень сильно занятый собственными мыслями или чувствами, на источник резкого звука: инстинктивно или бессознательно. Оглянулся и тотчас же его, в смятении мечущийся взгляд, “поплыл” дальше по предметам, нигде не задерживаясь и ни на чем не сосредотачиваясь. Лишь когда, в процессе своего путешествия по кабинету, Мишин взгляд встретился с Колей, он остановился и приобрел осмысленное выражение.

Миша оттер рукавом пиджака капли пота со щеки, вызывающие раздражение и зуд и начал рассказывать:

—Сегодня, с самого раннего утра я поехал в банк. Дождь лил как из ведра. Из-за погоды я выехал пораньше, чтобы быть первым на приеме. И я успел приехать до того, как в городе исчезла всякая возможность передвигаться по улицам.

В банке я оказался первым и единственным в тот ненастный час клиентом. Поэтому все дела я завершил довольно быстро и легко. День начинался хорошо. Несмотря на отвратительную погоду, настроение было отменное.

Выхожу я, значит, из банка и иду по подземной парковке к машине. Иду и даже что-то насвистываю. Помнишь песню “А ну-ка песню нам пропой веселый ветер”? Вот ее и насвистываю. Подхожу к машине, отключаю сигнализацию, открываю дверь и еще, между тем, замечаю, что неподалеку стоят два Лэндкрузера с наглухо затонированными окнами. И вижу, как двери у этих джипов одновременно открываются и оттуда выходят человек, не помню, пять или шесть.

И все такие, как это сказать… строгие. Я еще, сначала, подумал, что ребята –представители каких-то спецслужб. А потом оглядел мельком и понял, что лица далеко не всех похожи на лица работников из органов.

Все, кроме одного разошлись по периметру и заняли охранную позицию. А один из них, видимо самый главный, заговорил со мной.

Сказать, об этом человеке, что он высокого роста, значит не сказать ничего. Выражение “высокого роста”, значит, что человек просто высокий, не более. Надо мной же нависла глыба кубической формы с руками как лопаты, и бесформенной головой с грубым “каменным” лицом. И вся эта громада была одета в классический строгий черный костюм, что, конечно, не могло казаться не смешным.

Я сразу понял, что происходящее как-то связано с последними событиями. Мне казалось, что этот человек желает просто поговорить со мной и, поэтому я особенно не волновался.

Но огромный человек повел себя агрессивно. Одной рукой он схватил меня за грудки и потащил за собой. Я испугался, но так, как ситуация развивалась молниеносно и неожиданно, испугался несильно. Пока.

Человек открыл заднюю дверь одного из джипов и буквально закинул меня вовнутрь. Затем залез в машину сам и захлопнул за собой дверь.

Я попытался как-то отреагировать, сделал резкий рывок в сторону, но его, немыслимых размеров рука, держала меня с силой гидравлического пресса. А другая рука вытащила откуда-то большой охотничий нож и приставила лезвие к моему горлу. Вот тогда-то я очень испугался.

Человек посмотрел на меня угрожающим животным взглядом и произнес:

—Не дергайся, иначе за жизнь твою не дам и ломаного рубля.

Затем отставил нож в сторону.

—Что, —говорит, —страшно?

Я молчу.

—Вижу, что страшно и это правильно. Значит, есть желание продолжать жить.

А голос у него такой… Как же это объяснить? Нет, не грозный, и не жесткий. Даже холодный –не то определение. Голос был безразличным. Ужасающе безразличным. Таким безразличным, каким ни один нормальный человек не разговаривает с другим. Таким тоном, пожалуй, можно сказать надоедливой мухе: —Пошла вон! Все равно ничего не поймет.

Но он, этот громадный человек, говорил со мной именно безразличным, но мощным голосом, держа в руке громадный нож, и от этого я чувствовал, что дикий ужас полностью парализует мою способность двигаться, говорить и, вообще, соображать.

—А если есть желание жить, —продолжал говорить страшный человек. —Значит, существует способность слушать. Так слушай и запоминай.

Запомнить тебе надо немного. Очень скоро “Коралл” перейдет к другому владельцу. Нам очень важно, чтобы фирма не потеряла своей функциональности. Поэтому, мы хотим, чтобы ты стал новым директором, тем более, что ты им, фактически, и являешься.

У тебя есть выбор. Ты можешь выполнить наши условия или уйти со своим другом. Но если ты, попытаешься выкинуть что-либо такое, что для нас станет сюрпризом (а мы подозреваем, что ты на это способен, поэтому и находишься сейчас в этой машине), то вспомни этот инструмент.

И он поднял к верху свой кинжал.

****

Когда Коля только начал заниматься предпринимательством, он часто задавал себе вопрос: что он будет делать, если у него начнутся проблемы с криминалом или даже с правоохранительными органами (как говориться, от сумы и тюрьмы)? Как будет он себя вести и что будет чувствовать в тот момент?

На счет действий, он так ничего и не решил, а вот на счет чувств… Коля всегда полагал, что ему будет страшно.

Но, ни сейчас, ни несколькими днями ранее, когда визит Платона Робертовича Исаева ознаменовал приход странных событий в Колину жизнь, особого страха он так и не испытал.

И это ему казалось ненормальным, вернее ненатуральным. Можно сказать даже так: отсутствие страха внушало Коле опасение.

И вот почему.

Коля старался внимать урокам, которые преподносила ему жизнь.

В один прекрасный день, когда ему только исполнилось восемнадцать лет, Коля вышел счастливый из здания ГИБДД, с только что полученными водительскими правами в руках.

Своего автомобиля у него тогда еще не имелось, но отец, лично проэкзаменовав сына на предмет способности самостоятельного управления и оставшись экзаменом удовлетворенным, разрешил иногда брать его машину.

Как и любой авто-новичок, Коля чувствовал себя за рулем неуклюже, особенно в центре города, на улицах с особенно оживленным движением. Поэтому ездил он предельно осторожно, что обыкновенно вызывало раздражение у соседних водителей. Те сигналили, обгоняли, подрезали, не уступали дорогу.

Но так же, как и любой новичок, Коля привык к рулю, педалям и коробке скоростей. Привык к городскому движению и познал его законы. Изо дня в день в нем росла уверенность в себе как в водителе.

И чем больше росла эта уверенность, то тем меньше оставалось страха перед тем, что управляешь объектом, движущимся с большой скоростью. Но проблема новичков состоит в том, что вместе с чувством страха исчезает и осторожность. Причем, исчезает незаметно.

Однажды Коля понял это, когда лихо объехав автобус, он впереди, всего лишь в нескольких метрах от капота, увидел переходящих дорогу женщину и ребенка. Ему повезло, что на встречной полосе не оказалось машин и он успел отвернуть.

После происшествия, Коля несколько дней кряду приходил в себя и размышлял о случившемся. Он понял, что причиной всему стала ребяческая уверенность в собственной непогрешимости, что равноценно глупости.

С тех пор Коля стал уважать в себе, и даже немного искусственно поддерживать чувство опасения, не только за рулем, но и в жизни в целом.

—Никто не знает, —говорил он себе, —что может случиться в следующее мгновение. Никто не даст стопроцентной гарантии от случайно упавшего кирпича.

Как бы странно это ни звучало, чувство опасения поддерживало в Коле некую силу и уверенность. Потому что заставляло не расслабляться и быть готовым к любому развитию жизненных обстоятельств.

И вот, когда пришла реальная опасность, Коля не чувствовал страха. Может быть, он находился в состоянии шока или он еще не осознал, какая опасность нависла над ним.

Так или иначе, когда Миша закончил свой рассказ, ответом Коли было молчание. Он молчал и спокойно думал о том, что чувствует в душе пустоту, которая, вроде бы, должна заполниться страхом, но так и осталась пустотой. И еще думал, что в его жизни наступает какой-то новый, неизведанный этап и как было прежде, уже не будет никогда.

Коля поднялся из-за рабочего стола, осторожно обошел его кругом, подошел к Мише и осторожно присел рядом на диван.

—Подожди, Миха, надо разобраться. Давай разберемся. Какой век, какой год на дворе!? Да неужели мы не найдем способ, чтобы защитить себя?

В этот самый момент Коля отчетливо понял, что места в сердце, освобожденного для страха, больше не существует. Пустота полностью, до краев заполнилась другим чувством, которому действительно трудно подобрать название. Назовем, тогда, условно чувством воинов Александра Невского.

И тотчас же пришло беспокойство: а не является ли теперешнее его состояние безрассудным? Не способен ли он в таком состоянии ухудшить ситуацию и навредить себе, Мише и другим работникам компании?

—Ну что ж, —подумал Коля. —Вот оно успокоительное чувство опасения, теперь можно садиться за руль, то есть действовать, согласно обстоятельствам.

—Кажется, самое время позвонить Виктору Сергеевичу, —сказал он вслух.

—Виктору Сергеевичу? —переспросил Миша, —Малышеву? Это, пожалуй, выход.

Глава двадцать четыре

Виктора Сергеевича Малышева, неизменного доброго соседа по лестничной клетке, Коля помнил столько, сколько помнил себя. Очень давно, за несколько лет до рождения Коли, его счастливые папа и мама получили новую просторную квартиру в новом доме. И практически одновременно в соседнюю квартиру въехал Виктор Сергеевич.

Как-то мама рассказывала Коле:

—Мы с папой занимались поклейкой обоев. А в этом деле, у нас, молодых, навыков было маловато. Клеили, старались, а в итоге все равно получалось то криво, то с пузырями. На этой почве мы разнервничались и разругались.

Разругались сильно. Отец обвинял меня и всех женщин в моем лице в неспособности к физической работе, за исключением мытья тарелок на кухне. А я колола его выражением сожаления, что как вообще меня угораздило выйти замуж за мужчину, неспособного сделать элементарную мужскую работу и еще обвиняющего в этом меня –женщину.

Наверное, крик поднялся неимоверный, что скоро к нам в квартиру вошел незнакомый человек, одетый в рабочую, испачканную, как и наша одежда, краской и побелкой и с шапкой, сделанной из газеты на голове.

Мы с отцом тотчас замолчали и с удивлением взирали на незваного гостя. А незнакомец улыбнулся и произнес:

—Здравствуйте, я ваш сосед. Извините, пожалуйста, за вторжение. Просто ваш дверной звонок еще не работает, а стук в дверь, как я понял, вам трудно было услышать.

Я еще раз прошу прощения, но, насколько смежная с вами стена правдиво дает понять, вы испытываете некоторые трудности с обоями? Тогда разрешите представиться: майор Малышев Виктор Сергеевич –ветеран трех квартирных ремонтов. Вот, зашел, чтобы познакомится и, заодно, чтобы помочь.

И не ожидая нашего согласия или несогласия, по-хозяйски взялся за рулон. Оказалось, что клеить обои совсем не сложно и, даже забавно. Под предводительством Виктора работа пошла как будто играючи. На точно отрезанные полосы, аккуратно, без единой капли, пролитой на пол, распределялся клей, и обои ложились на стену так виртуозно ровно, узор в узор, что нужно было пристально вглядываться, чтобы различить, где заканчивается одна полоса и начинается другая. И все сопровождалось шутками, веселыми историями и смехом. Закончив обои, мы отправились к Виктору помогать белить потолки. Так произошло знакомство.

****

Виктор Сергеевич не был женат. Женщины, временно проживающие с ним –случались, а жены не было никогда. Да и в квартире по соседству он жил периодически, по два-три месяца. Затем два-три-четыре месяца квартира пустовала.

Папа маленькому Коле рассказывал: Виктор Сергеевич –военный. Но военный не обыкновенный. Военный, который выполняет очень важную, очень секретную и очень опасную работу. Какую работу, Коля не знает до сих пор.

Прошло время. Колин папа построил дом на окраине города. Теперь родители живут среди зелени и тишины. А Виктор Сергеевич так и остался их соседом. Его дом с участком стоит неподалеку. Живет с сыном, который переехал к нему из другого города, с невесткой и внучкой.

Теперь Виктор Сергеевич генерал-майор милиции. Кто в городе теперь не слышал о Малышеве –грозе коррупционеров, непримиримом и неподкупном.

****

В те времена, когда Коля только делал первые шаги в бизнесе, Виктор Сергеевич вызвал Колю на серьезный разговор.

Вообще, с Колей он общался довольно редко, а серьезно, до того момента, наверное, никогда. Все разговоры с ним, обычно ограничивались стандартными вопросами типа: как жизнь, учеба, работа. Да и чувствовал себя юный Коля в обществе Виктора Сергеевича неуютно. Уж слишком тот строго и как-то недоверчиво глядел на него, как будто думал: Ну-ну, поживем-увидим, что ты за фрукт такой.

Правда, нужно сказать, что для недоверия имелись некоторые основания. Вспомним, не вдаваясь в детали, что Коля рос, в основном, на улице. А участковый милиционер помнил его и по имени и по фамилии.

А вот, позднее, когда Коля твердо решил идти по пути частной коммерции, Виктор Сергеевич отнесся к такому решению со вниманием и уважением.

Как-то жарким летим днем, папа созвал друзей на пикник. Пикник в России традиционно и неизменно связан с приготовлением шашлыка.

А в России шашлык играет особенную роль. Роль, возвышающую это незамысловатое, но очень вкусное блюдо над определением “еда”.

Едва позднее мартовское солнце дает почувствовать первое весеннее тепло, в воздухе, на всем пространстве от Калининграда до Владивостока к сладкому запаху весны примешиваются дразнящие ароматы, приготовляемого на открытом огне, мяса. Огромное количество людей, проживающих на облачных возвышенностях, влажных низинах, лесистых областях и степных равнинах, чувствуют непреодолимую тягу покинуть свои пыльные четырехугольные жилища и устремиться туда, где солнечный свет, окружение деревьев и близость воды отгораживают от влияния человеческой цивилизации. Туда, где, жизнь замедляет свой чудовищный темп и есть возможность встретить друзей и поговорить с родными.

И шашлык становится предлогом и, на короткое время, связующим звеном между Homo Occlusus (Человеком Замкнутым) и Mundo Viventium (Миром Живым).

А если вы покинете страну и отъедете немного от границы, например, в Финляндию или Польшу, как на специальном приспособлении для гриля вас встретит румяный и сочный кусок мяса, совершенно отличный по виду, запаху и вкусу. И хоть вид его вызовет у вас острый приступ голода, аромат не всколыхнет где-то в глубинах памяти очень яркие и, почти неосознанные воспоминания из прошлого.

****

В приусадебной беседке, за деревянным столом, от края до края заполненным мисками, подносами, тарелками и бутылками разгорелся хмельной мужской спор. Конечно что-то о политике. Женщины, собравшись на другом конце стола отдельной группой, пускали в ход все свое остроумие, чтобы придать сплетням художественно-пристойный характер. Хоть все гости уже были сыты, отец все еще хлопотал над полускрытой в дымовой завесе новой партией шашлыка.

В центре сада папа соорудил некое подобие декоративного фонтанчика с отбегающим мини-ручейком. Коле стало не интересно внимать пьяным разговорам старших. Он отошел о них и присел возле фонтанчика на маленькую скамейку. Веселое журчание ласкало слух.

—Успокаивает, правда? —раздался голос за спиной.

Коля обернулся: позади стоял Виктор Сергеевич, внимание которого было сосредоточено на зажигалке. Прикурив сигарету, он спрятал зажигалку в карман, глубоко затянулся и подошел к Коле ближе.

—Успокаивает, - ответил Коля и утвердительно покивал головой.

—Ты по-прежнему не куришь, а то давай?

Виктор Сергеевич протянул открытую пачку сигарет.

Отрицательный жест головой.

—Не, так и не начал.

—Молодец, и даже не думай начинать. Я вот и жалею и проклинаю, а бросить воли не хватает. М-да…

Виктор Сергеевич еще раз затянулся табачным дымом, осматривая фонтан.

—Папаня твой молодец, такую штуку смастерил. И главная прелесть этого сооружения, мне кажется, не вид, красиво, брызжущей вверх воды, а звук. Ведь именно звук перетекающего или падающего водного потока так приятен человеческому слуху. И этот звук можно слушать, не уставая, очень долго. Почему так, не понимаю, ведь это же не музыка какая-нибудь, а так… шум.

Коля:

—А мне кажется, это очень похоже на музыку. Причем музыку натуральную. Вся музыка, сыгранная на инструментах –искусственная. Она сочинена человеком, исполнена человеком на инструменте, сделанном человеком, а, значит, эта музыка ограничена человеком.

А вот представьте мелодичный, хрустальный звук такого маленького, но кристально чистого ручейка, где-нибудь в глухом труднодоступном лесу. Ведь это же музыка самой природы! И человек –также творение природы.

Может быть, человеку так нравится слышать журчание ручья, реки или шум фонтана, водопада или моря, что он при этих звуках, где-то внутри, где-то в подсознании начинает чувствовать свою близость природе?

Пожалуй, это первый случай, когда Коля имел такой продолжительный диалог с Виктором Сергеевичем Малышевым, а тот так внимательно слушал его. Что было очень удивительным. Ведь ранее, даже если Коле очень хотелось расспросить его о чем-нибудь, Виктор Сергеевич никогда не предоставлял такой возможности. Стоило только обменяться общими приветственными фразами, Малышев сразу отвлекался на кого-нибудь еще, лишь окинув Колю вышеописанным неприятным взглядом. Как будто он всегда был очень занят. Как будто не воспринимал Колю всерьез.

В этот же раз, Виктор Сергеевич внимательно слушал, внимательно смотрел на Колю и курил.

И когда Коля окончил философствовать о музыке воды, он спросил:

—Как твои начинания в бизнесе?

Коля:

—Не без трудностей и с переменным успехом. Но, в основном, тенденция положительная. Развиваемся потихоньку.

Малышев:

—Это хорошо, что развиваетесь. И хорошо, что есть трудности. Если существуют оные, значит, будет и успех

Только, идти к цели и преодолевать трудности можно по-разному. Можно идти, не видя ничего, кроме цели и сметать все на своем пути.

Сейчас наступило хорошее время для того, чтобы идти к своей цели. Наступило время свободы, и власть почти не ограничивает тебя в свободе действий.

Но с приходом эпохи свободы появился соблазн пройти по краткому пути. Этот путь кажется легким, но он очень скользкий. Потому что на нем перекрещиваются личные и государственные интересы; где нарушаются два закона: закон совести и закон государства. Имя этому явлению –взятка.

Соблазн дать взятку велик своим обещанием легко достичь цели. Что может проще: поделился с кем надо, а получил в сто раз больше. За этим скрывается великая опасность. От взятки до криминала –полшага. Упаси тебя бог, Коля даже слегка прикоснуться к криминалу. Это такое вязкое болото, что мгновенно утянет тебя на дно, как утянуло много хороших людей.

Те, кто идет по пути взяток, становится разменной монетой в бандитских игрищах, потому что ставят себя вне государства, тем самым лишая себя защиты.

Вот был у меня товарищ-сослуживец. Вместе заканчивали училище. Вместе служил в одном департаменте.

Нам не случилось стать близкими друзьями, но наша молодость прошла одновременно на службе Родине. Случались моменты, когда мы вместе попадали в переделки, и нашим жизням одновременно угрожала серьезная опасность.

А во второй половине восьмидесятых он и я выполняли опасные задания уже чужими руками –мы стали командирами. Только я уже служил в МВД, а мой товарищ –в прежнем ведомстве. Сначала в полковничьем звании, позднее, в генеральских чинах.

Время от времени мы общались по телефону, делали друг другу генеральские визиты, иногда встречались, как мы сейчас –где-нибудь на природе, на шашлыках. То есть, не будучи друзьями, мы не прерывали товарищеского контакта. У нас имелось общее прошлое и уважение друг к другу.

И вот, однажды, этот мой товарищ попал под тяжелые криминальные жернова, выбраться из-под которых он смог с большим трудом.

Все началось с появления закона об использовании непрофильного военного имущества в коммерческих целях. Речь, в основном, идет о недвижимости и земельных участках, находящихся на балансе военного ведомства, но к военным нуждам и задачам имеющая слабое отношение, а также списанное, в силу тех или иных причин, оборудование.

Много коммерческих организаций и частных коммерсантов заинтересовались тогда этим имуществом, и все обилие интересов свалилось на голову моему товарищу огромной тяжестью. Приказом вышестоящего начальства он был назначен главой по хозяйственной части.

Надо сказать, что назначили его на эту должность из соображений исключительных моральных качеств моего товарища. Уж насколько я был знаменит своей принципиальностью, но даже слава о моем характере уступала славе о честности и неподкупности моего товарища. Сказывалась послевоенная школа воспитания.

Мой товарищ оставался недоволен своим новым назначением. При встрече он часто жаловался, как не по душе ему, военному человеку, заниматься хозяйственными вопросами. Особенно тяжело ему давалось сознание того, что он находился во главе ведомства, в котором воровство вознеслось чуть ли не на промышленный уровень. Но, думаю, моего товарища для того и поставили на эту должность, что он являлся кристально честным человеком, к коему существовали доверие и надежда, что он сможет призвать к порядку распоясавшуюся коммерцию в военном подразделении.

И в начале, действительно, рьяно взявшись за работу, мой товарищ сумел жестко взять под контроль всю работу ведомства, так, что каждый, отданный в частные руки квадратный метр земли, каждая списанная в металлолом старая гайка находилась под его личным контролем.

Но вот, что случилось далее.

Происходило расформирование одной из военных частей, выполняющей функции базы военной техники.

Часть машин, отвечающих современным требованиям, переправляли на другие базы. Но таковых было не очень много. На базе, в основном, содержалась морально устарелая техника, которую начальство приказало полностью списать и утилизировать.

Немедленно появилась некая организация, желающая приобрести все списанное имущество в качестве металлолома.

Мой товарищ не возражал. Эта фирма, или другая, не имело значения. Главное, что представлялось более простым продать устаревшее и висевшее мертвым грузом оборудование, чем заниматься утилизацией самим.

Все доходы от продажи активов уходили в Москву. А в то время воинские части испытывали большие трудности с финансированием. Зарплаты не платились месяцами. Военнослужащим не хватало жилья. Существовали перебои не только со снабжением, но даже с элементарным продовольствием.

Словом, в те неопределенные постсоветские годы, военные являлись одним из самых нуждающихся представителей нашего многострадального населения.

Однажды к моему товарищу в кабинет вошла толпа молодых женщин. Некоторые на руках держали спеленатых младенцев. Другие за руку вели детей постарше. Лица женщин выглядели печальными и озлобленными одновременно.

Это были жены младших офицеров, прапорщиков и рядовых, которые находились в особенно униженном финансовом положении. В разнобой женщины заголосили, взывая о помощи. Они просили помочь детям, которым не на что было купить даже зимней одежды и обуви.

А чем мог помочь он, всего лишь служащий, а не коммерсант или банкир, если в его распоряжении находились только ручка и бумага?

Но уж больно сильно явление обездоленных и брошенных государством женщин произвело впечатление на моего товарища. Серьезно озаботился он тем, как можно было бы помочь несчастным семьям. Он постоянно писал, звонил тем высокопоставленным начальникам, от которых зависело решение финансовых вопросов в армии. Даже встречался лично с ними. Но всегда получал однозначный ответ: трудное время, нет денег. А деньги от продаж излишних земель, зданий и оборудования, огромными суммами, по-прежнему уходили в Москву.

И вот, глава фирмы, скупающей списанную военную технику на металлолом, однажды пришел к моему товарищу на прием. Обсудив какие-то общие рабочие, не имеющие отношения к моему повествованию, вопросы, этот человек, сделав многозначительную паузу, спросил:

—Скажите, вы не испытываете досаду от того, что все финансы ваше административное ведомство вынуждено направлять жирным московским генералам, в то время как служащие и их семьи в глубинках, как наша, вынуждены круглый год питаться картошкой из собственного огорода, потому что забыли, когда последний раз получали зарплату?

Мой товарищ удивился вопросу. Но глава фирмы не ждал ответ. Он продолжил говорить и странный вопрос объяснился.

—У меня деловое предложение. Хочу предложить вам часть наличности за списанную технику оставить здесь, и вы сможете потратить деньги по вашему усмотрению.

Мой товарищ насторожился:

—Я не понимаю, вы хотите предложить мне какую-то коррупционную схему?

Голос собеседника был мягким.

—Не волнуйтесь, я же не предлагаю прикарманить деньги. Используйте их с пользой для вашего ведомства. Никакой коррупции в этом нет. Почти. Мой интерес в небольшой скидке, которую вы могли бы нам предоставить. А по бумагам мы сделаем все профессионально чисто. Москва не подкопается, даже если очень захочет.

Итак, не утруждая тебя деталями этого разговора, и деталями самой схемы, скажу, что в любое другое время, мой товарищ за такое предложение лично вышвырнул бы собеседника из кабинета. Но растерянные, испуганные неопределенным будущим лица женщин –жен военнослужащих горели в его памяти как укор его начальственному генеральскому положению. И он, под влиянием представления о долге перед подчиненными и с мыслью, что это должностное по сути, хоть и хорошо прикрытое, преступление направлено на благие цели, согласился на предложение.

Поначалу, и вправду, дела шли хорошо. Перечисленные деньги, совершенно официально пошли на выплату зарплат и премий (не всем, конечно же, самым нуждающимся). Может быть, и осталось бы это дело без последствий, похороненное слоями времени, но случилось так, что фирмой, купившей списанную технику, заинтересовались бандиты.

Тогда в девяностых годах существовало распространенное явление, когда более или менее успешных коммерсантов бандиты заставляли делиться прибылью. В случае отказа применялись карательные меры.

Глава фирмы видимо платить отказался. А может и по другой причине, не знаю, неизвестные расстреляли его у входа в подъезд собственного дома.

Началось расследование. Однажды, люди, работающие в этой фирме, предупредили моего товарища о том, что существует вероятность того, что расследование приведет к раскрытию неприятных для него фактов.

И вот, показались первые предвестники бури. Моему товарищу позвонили прокуратуры и попросили разрешения прийти и задать несколько вопросов.

Следователь явился в тот же день. После знакомства он начал задавать вопросы касательно продажи списанной техники на металлолом.

Потом приходил еще один раз и еще один. В свой последний визит следователь прикрыл дверь в кабинет поплотнее и убедился, что их никто не может слышать. Затем он произнес:

—В ходе проверки специалистами финансовой отчетности и также другой документации в фирме убитого был выявлен интересный факт. Деньги за купленный в вашем ведомстве металлолом компания перечислила на два счета. Большая часть суммы ушла на официальный счет. А вот небольшую часть перечислили на счет, открытый недавно. И я знаю, что это взятка.

Далее разбираться с этим у меня нет ни желания, ни полномочий. Но сообщить в военную прокуратуру об открывшихся, в результате проверки, обстоятельствах я обязан.

И тут вам решать. Если вы не хотите, то можно и не сообщать. Это будет стоить вам Х долларов.

Словом, карьере моего товарища стала угрожать опасность. И карьере –это в лучшем случае. За махинацию можно было и под трибунал попасть.

Лихорадочно и отчаянно, мой товарищ пытался найти пути изменить ситуацию. Платить следователю он, конечно же, отказался. Он бы и не смог, даже если захотел бы, ведь все деньги были потрачены на выдачу зарплат.

Как-то сослуживец и приятель моего товарища, в разговоре поведал, как бы, между прочим, что один полковник из другого ведомства имеет прочные связи с людьми, которые смогут оказать помощь в этом вопросе. Возможно это мой единственный шанс –подумал мой товарищ и спросил имя этого полковника.

Полковник свел его с нужными людьми, а, вернее, с одним человеком, который, и это не удивительно, оказался бандитом.

—Я, конечно, смогу тебе помочь, —сказал он. —Только я ничего просто так не делаю. Мне должно быть выгодно. Я сделаю так, что по этому вопросу у тебя больше никогда проблем не возникнет. А ты, в свою очередь, окажешь мне услугу…

Какую услугу, в принципе, уже и не важно, мало ли возможностей у начальника по имуществу, —закончил рассказ Виктор Сергеевич. —Главное, что бандиты крепко взяли моего товарища в оборот. Уже стало невозможным уйти в отставку. Угрожая ему и безопасности его семье, моего товарища заставили находиться на прежнем посту.

Дело могло бы кончиться плачевно, но спасло то, что в начале девяностых, бандиты начали истреблять друг друга. Вскоре, угрожать моему товарищу стало некому и он, выйдя на пенсию, уехал с семьей из этого города.

Я прошу тебя, Коля, избегай взяток. Знаю, что сейчас это трудно, а порой, невозможно. Если ты столкнешься с произволом властей, постарайся найти способ не давать взятку и решить проблему другим, трудным, но законным путем. Постарайся. И в этом, я тебе помогу. Я, хоть лицо, служащее государству, но сделаю все от меня зависящее, чтобы уберечь тебя от коррупции.

Так что, Коля, занимаясь бизнесом, не замарайся ни в чем липком и грязном.

****

—Алло, Коля? Приветствую.

—Виктор Сергеевич, здравствуйте. Извините за беспокойство. Мне нужно… не знаю, спросить совета или попросить помощи.

—Коля, я вижу у тебя что-то серьезное. Можешь подъехать ко мне на работу?

—Да, смогу.

—Тогда приезжай, я закажу на твое имя пропуск.

Глава двадцать пять

Здание, где работал Виктор Сергеевич, выглядело мрачновато. Стены, окрашенные темной краской, решетки на окнах, у входа нет вывески.

Колю проводили к генерал-майору Малышеву в кабинет. Коле непривычно было видеть этого знакомого с раннего детства человека в форме с генеральскими погонами в строгой военной обстановке, ибо вне службы он всегда был одет в гражданское.

—Сколько лет сколько зим! —воскликнул Виктор Сергеевич, приветственно улыбаясь и встав со своего места, чтобы пожать Коле руку.

Да, теперь Коля убедился, Виктор Сергеевич больше не смотрел на него как на трудного подростка. Во взгляде Малышева чувствовалось уважение к возмужалости и серьезным взглядам на жизнь Коли.

Виктор Сергеевич предложил сесть, налил чаю (в кабинете находились и чайник и кофеварка, в остальном, обстановка в кабинете была довольно-таки спартанская). Затем он сам сел в кресло и без общих условных фраз и вопросов, которые произносятся встретившимися людьми, хорошо знакомых друг с другом, принял позу внимательного слушателя, как поступают люди, привыкшие ценить свое время и не терпящие бессмысленной болтовни.

Коля собрался с мыслями. Взгляд его случайно упал на портрет президента, висящий на стене, позади письменного стола. Президент с портрета смотрел на зрителя строго и, вместе с тем, вполне доброжелательно.

Сбивчиво и нескладно, Коля рассказал о Барсукове и о подозрениях в приобретении нелегального товара или в контрабанде.

—Ммм, Барсуков, говоришь? Известная фамилия, —задумчиво произнес Малышев, после окончания рассказа. —Звучит как сенсация: он –закоренелый бандит, да еще и вор в законе.

Так…

Виктор Сергеевич достал сигарету из пачки и зажигалку. Поднялся с кресла, подошел к окну, зажег сигарету и задумался, глядя вниз на улицу с высоты третьего этажа.

—Так, —повторил он и, отвернувшись от окна, стал рукой шарить по карманам. Предметом поисков оказался сотовый телефон.

—Так, —в третий раз повторил Малышев, надев очки и, всматриваясь в светящийся экран, нажимал на кнопки.

—Ага, —пробормотал он, видимо найдя чей-то номер.

Номер Виктор Сергеевич набирал по служебному телефону.

—Позвоню-ка я тому, кто работает с этим элементом напрямую.

На том конце провода ответили.

—Алло, Игорь, добрый день. Это тебя Виктор Малышев беспокоит. Я тебя не сильно отвлек от борьбы с преступниками? Нет? Тогда у меня один вопрос. Скажи, правда ли то, что Барсуков, ну тот, который сейчас чуть ли ни каждый день по телевизору появляется, помимо того, что он владелец половины магазинов в городе, еще и крупный бандит?

На том конце провода что-то долго отвечали. Виктор Сергеевич безмолвно слушал, лишь иногда удивленно похмыкивая.

Коля от нечего делать глядел по сторонам. Но так как смотреть особенно было не на что, глядение по сторонам свелось к рассмотрению портрета президента.

—Странно, что у меня до сих пор нет вот такого строгого костюма, —неизвестно почему, наверное, также, от нечего делать, подумал он. Коля даже на важные деловые встречи, если и надевал костюмы, то более современные или молодежные, что носятся без галстуков. К классическим костюмам он почему-то испытывал предубеждение.

—Дааа, —произнес Виктор Сергеевич в трубку, после того, как его собеседник закончил говорить, —непростой это фрукт. Да, вот, понадобилось… Я тебе позже расскажу… Нет, пока ничего не нужно… Я тебе перезвоню, или зайду, давно не встречались, кстати… Ну все, пока.

Виктор Сергеевич положил трубку и обернулся к Коле.

—Колоритная фигура, этот твой Барсуков, по кличке Барсук. Приехал в наш регион, и начал свою криминальную деятельность в то смутное время, когда тесно здесь было и местным бандитским группировкам, и они десятками убивали друг друга за место, так сказать, под солнцем.

И самым удивительным является то, этот Барсук каким-то образом быстро подчинил себе часть местного криминала, причем так тихо и искусно, что в департаменте по борьбе с ОПГ только недавно узнали о его роли в преступном мире, когда он уже стал крупным бизнесменом и успел побывать во власти.

Как поведал мне мой друг Игорь, а он компетентен в этих вопросах, Барсук хитер, умен и опасен. О его криминальной деятельности в органах известно, но известно только на уровне слухов. На него нет ни одной зацепки. Официально он абсолютно законопослушен.

Опасен он тем, что очень образован и интеллигентен. Даже имеет какую-то научную степень. В отличие от многих других, которые оказались в криминале, так сказать, волею судьбы, с детства не имея другого выбора, Барсук ступил на этот путь в зрелом возрасте, по велению души.

Значит, Коля, мне представляется решение этой проблемы следующим образом. Чего или кого бандиты боятся больше всего? Правильно, правоохранительную власть –милицию, ФСБ. Ее они стараются обходить стороной, по возможности не конфликтовать.

Сейчас, ты для него –обычное частное лицо, то есть лох. Но мы сделаем так, что он узнает, что и ты и твоя фирма находятся под особой опекой органов. Уверен, Барсуков не станет связываться. Детали я продумаю.

Теперь на счет тканей. Тут история непонятная и странная. Я проконсультируюсь по своим каналам. Есть у меня несколько знакомств, которые могут поспособствовать спустить это дело на тормозах.

Но ты юриста от дела не отлучай. Больше средств –больше эффективность.

Уже уходя, Коля вспомнил:

—Виктор Сергеевич, а вам не знакома фамилия Шепелев?

Малышев отрицательно покачал головой.

****

Выйдя из мрачноватого здания, где работает Малышев, Коля сел в свой старый Рено, припаркованный неподалеку на обочине. Едва завибрировал заведённый двигатель, как Коля почувствовал вибрацию другого рода. Мобильный телефон в кармане пиджака давал знать, что кому-то требуется, чтобы Коля уделил ему немного своего внимания.

Коля достал трубку, и сердце его подпрыгнуло, испугавшись неожиданности наступления долгожданного момента. На экране горело имя звонившего, или точнее звонившей: Света Р.

—Алло, —ответил он, и сердце его вновь подпрыгнуло, уже от счастья слышать голос, ставший самым близким.

—Привет Коленька! —послышался голос.

—Коленька!!! —радостно отметил про себя Коля. —Привет, —произнёс он вслух, расплывшись в улыбке, и свободной рукой выключил заведенный мотор.

—Извини, что долго не звонила, как обещала. Разрядилась батарея моего телефона, а зарядку я забыла дома. И так всё время была занята, что новую зарядку купила только сейчас. И сразу же позвонила тебе.

—Сразу же! —снова мысленно выделил слова Коля.

—Я очень ждал твоего звонка и очень рад, что, наконец, слышу тебя.

—Я тоже рада. Знаешь, днём у меня теперь нет ни одной свободной минуты. А вечером, в гостинице, ближе ко сну, думаю только о тебе.

Света замолчала.

—И что же ты думаешь обо мне? —спросил Коля, надеясь вытянуть из возлюбленной еще хотя бы несколько важных для него слов. Ему не хотелось, чтобы разговор свернул в другое русло,

—Просто думала и всё.

Света засмеялась, и смех её означал требование, чтобы Коля чтобы не смел больше выспрашивать об этом.

Повисла пауза.

—Не молчи, говори что-нибудь, –мысленно упрашивал себя Коля. Ведь в его голове хранилось так много всего, что он хотел и готовился сказать. В конце концов всегда можно поговорить о работе. Но мысли самовольно, как пойманные угри расползались куда-то в стороны.

Коля подумал о том, что, наверное, он влюблён слишком сильно. Ибо только очень сильно влюблённый человек теряет способность формировать мысль так, чтобы высказать её в словах.

—Не молчи, говори! —не переставал приказывать себе Коля.

Но молчание нарушила Света.

—Знаешь, мне почему-то сейчас так не хочется быть в Москве. (пауза) Нет, мне нравится то, чем я занимаюсь. Здесь много всего интересного и увлекательного. Но мне почему-то тоскливо.

Коля:

—Почему?

—Не знаю. Может быть из-за тебя.

Коля не поверил своим ушам. Рука, державшая телефон, стала, вдруг, тяжелой, перед глазами замелькали звездочки, а во рту пересохло. Усилием воли он собрал, разбредающиеся мысли, в пучок и, с трудом шевеля пересохшими губами, произнёс:

—Если это так, то я самый счастливый человек на свете.

Опять наступила пауза.

—Что же это такое, —задавал себе вопрос Коля. —Признание или какая-то шалость?

—Приезжай ко мне в Москву, —вдруг услышал Коля и тут же подумал, что ослышался.

—Извини, что ты сказала?

—Говорю, приезжай ко мне, если можешь. Или если хочешь.

Волна счастья… Нет, цунами счастья обрушила на Колю всю свою силу и мощь после слов Светы.

В эйфории промелькнула мечта. Мечта о том, как Коля приедет в Москву, как поселится в той же гостинице, где живет его возлюбленная и, может быть, их номера окажутся на одном этаже. Как вечерами они будут совершать прогулки по Москве. Как будут сидеть в ресторане, пить вино и разговаривать. Как Коля будет держать ее за руку, и смотреть влюбленными глазами. Как однажды Света не выдержит этого взгляда и разрешит себя поцеловать. А затем, далеко за полночь, в гостинице, произойдет то, о чем мечтает любой мужчина, влюбленный в женщину.

Но в последующее же мгновение, Коля понял, что не сможет принять предложение. Что его работа, накрепко привязала его к этому городу. Его компания нуждается в защите и опеке, как ребенок нуждается в родителях. Особенно после событий последних дней. И волна другого рода, волна горечи и досады захлестнула внутреннее существо Коли.

—Я не могу, —ответил Коля срывающимся голосом. —У меня в фирме сейчас большие трудности.

Голос Светы как будто погрустнел. А может Коле это только показалось.

—Ну, хорошо, - сказала девушка. —Увидимся по моему возвращению. Звони мне, только вечером. Днем я очень занята. Пока.

Коля положил трубку на кресло переднего пассажира и уронил голову на руль. В таком положении он пробыл минут пять. Затем поднял голову, повернул ключ в замке зажигания. Двигатель ожил и старый Рено укатил в вечереющий город.

Глава двадцать шесть

Находясь в волнительных чувствах, Коля не был готов вернуться в офис, чтобы погрузиться в пучину проблем, плотным облаком окружающих его бизнес. Немного подумав, Коля направил свою машину в район, где родился и вырос.

Отец Коли находился во дворе. Держа в руке какой-то инструмент, кажется пилу, он стоял и наблюдал, как Колин Рено заезжает, разворачивается и паркуется. Когда машина остановилась, и дверь водителя открылась, папа направился навстречу.

—Привет, пап, что мастеришь? —сказал Коля, обнимая отца.

—Да все крышу ремонтирую. Вот, заказал деревянные брусья неделю назад, привезли только сегодня. Сейчас распилю на куски нужной длины и надо будет поднять их наверх. Поможешь?

—Помогу, конечно. Только я не знал, что работать придется. Так бы спецовку захватил.

—Это не проблема. Возьми что-нибудь из своей старой одежды.

Коля:

—Как, вы еще не выбросили эту рухлядь?

—Да нет, что-то еще хранится в старом шкафе. Мать хотела выбросить, да я не позволил. Сказал: пусть лежит, авось пригодится. Вот, пригодилось. Иди, переодевайся.

—Привет, мам! —Крикнул Коля маме, которая увидела сына в окно и от нетерпения вышла на крыльцо встречать.

—Ну, наконец-то ты добрался до нас, —сказала мама. —Так редко с отцом тебя видим.

—Прости, мам, ты же знаешь, что у меня работа. Давай позже поговорим, я сейчас переоденусь и помогу отцу дерево на чердак поднять.

Позднее все втроём сидели на кухне и обедали. Мама, в честь приезда сына приготовила его любимое с детства блюдо. Первый же кусок, отправленный в рот, напомнил об одной, ставшей для него незыблемой истине: ни одно блюдо никто не может приготовить вкуснее, чем это получается у мамы.

—Рассказывай, —произнёс папа, одновременно протягивая руку за хлебом. —Чем живёшь? Как фирма, бизнес? Скоро ли женишься, детина ты великовозрастной? Вообще, собираешься нас с матерью внуками одаривать или нет?

—Да, как у тебя дела сынок, всё ли хорошо, а то выглядишь каким-то усталым? —добавила мама.

Коля не хотел волновать родителей и рассказывать о проблемах, возникших в его жизни в последнее время (с Виктора Сергеевича также было взято обещание ничего не рассказывать), поэтому он сказал, что на работе всё хорошо, хотя экономический кризис и добавляет проблем. Но их решит.

Что по поводу внуков, он не может ничего обещать, но есть девушка, которая очень ему нравится.

—Что за девушка? - поинтересовалась мама.

—Зовут Света, очень хорошая и красивая. Но я не хотел бы сейчас это обсуждать, потому что еще рано.

Ну а как дела у вас, дорогие родители?

Отец:

—Да как обычно: живём, работаем, стареем.

Коля скорчил недовольную гримасу: наморщил лоб и нос.

—Опять ты о старости. Да не стареете вы, рано вам еще стареть.

Отец:

—А что здесь такого? Я, например, стареть не боюсь ни капли. Это тебе, с высоты твоей молодости кажется ужасным тот возраст, в котором мы с матерью пребываем. Такая унылая пора, как писал Пушкин.

Но я скажу тебе, что это не так. Да, волосы и поседели и поредели. Да, здоровье всё чаще и чаще даёт о себе знать. Только это не важно. Я скажу тебе, сын, и твоя мама со мной согласится, что сейчас мы чувствуем себя гораздо счастливее, чем когда-то в молодости.

Конечно, я не спорю, молодость - это счастье. Но счастье только в воспоминаниях. А когда мы были молодыми, то счастливыми себя не чувствовали. Слишком много трудностей встретила наша молодость. Приходилось много работать, чтобы прокормить семью, ты тогда только родился. Квартиры не было, жили в общежитии. Из года в год в нашей жизни постоянно присутствовало что-то, чего надо было добиваться, что-то преодолевать. Да и отношения с твоей мамой не были идеальными тогда. Столько времени прошло, прежде чем мы поняли, что значим друг для друга.

А сейчас... Вот помнишь, какие хорошие солнечные осенние деньки стояли недавно, до того, как стали лить дожди. А до этого, каким Август был жарким. Вот у меня такое чувство, что в нашей жизни наступила золотая осень после жаркого лета. Мы как будто собираем спелые плоды, принесённые всей нашей жизнью. У нас с мамой на двоих неплохой доход, есть, где жить. И у нас есть главное условие для счастья –нам нечего больше хотеть от будущего.

В нашей молодости было все: страх и надежда, любовь и разочарование. Черное и белое, серое и яркое. Тысячи волнений, миллион расстройств. Сколько, мы пережили, например, когда ты в шесть лет попал под мотоцикл. Были и радостные моменты, конечно. Много радостных моментов.

И по былым дням мы с матерью испытываем ностальгию. А что такое ностальгия? Это грусть. Грусть по молодости.

Это была настоящая жизнь. Жизнь трудная, но интересная. Но счастливой я бы ее не назвал.

А сейчас, я живу счастливо, потому что та буря прошла, оставив жизненный опыт и привкус ностальгии. Потому что в моем настоящем есть все, о чем я мечтал в прошлом. Нам с твоей мамой нечего больше хотеть от жизни, значит пришла пора ею наслаждаться. Нет, я не боюсь стареть и говорить о старости.

****

С тех пор, как Коля оставил родительский дом, всегда, когда он навещал его время от времени, он испытывал странное чувство покоя. Как будто двери не пропускали вовнутрь все ощущения тяготы взрослого существования, а стены создавали иллюзию возвращения в безмятежное детство.

Хотя, в целом, Коля понимал и разделял мысль, высказанную отцом. Прошлое, в Колином случае детство и отрочество, было счастливым только в воспоминаниях и воспоминания выражались в чувствах в форме ностальгии. Но на самом деле Коля никогда не чувствовал в детстве отрочестве ни счастья ни безмятежности.

Действительно, что может испытывать в раннем детстве ребенок родителей, с утра до вечера пропадающих на работе, с утра до вечера, предоставленный самому себе и слоняющийся по соседним дворам и улицам с компанией таких же ребят, кто приходил домой только к вечеру лишь для того, чтобы поужинать и переспать ночь?

Что чувствовал подросток в первой половине девяностых, оказавшись на пороге самостоятельной жизни, в раздираемой противоречиями стране?

Встав взрослым, Коля приобрел некую внутреннюю силу, которая позволяла успешно и благополучно идти по жизни, и будущее уже не являлось ужасающе неопределенным. Но груз насущных забот был столь тяжел, что в воспоминаниях Коли, прошлое запечатлелось именно как безмятежное.

И с некоторых пор, к обычной сыновней любви к родителям, примешивалось чувство покоя и временной защиты от внешнего мира. В этом доме можно было не думать и не переживать. Здесь отрицательные чувства отходили на задний план. А если остаться на ночь, уснув в своей бывшей комнате, то на утро Коля просыпался полностью отдохнувшим и в хорошем настроении.

Завершающая стадия обеда: мама собрала тарелки и поставила на стол стеклянный чайник, запотевший от того, что доверху был залит кипятком.

Раздражающе-беспокойная мысль о неотложных делах и дефиците времени растворилась где-то в тех глубинах, откуда происходят все чувства и мысли. Коля просто сидел и наблюдал как чаинки оседают на дно чайника и вода окрашивается в густой темно-янтарный цвет, лениво размышляя о случайно пришедших в голову и несущественных вещах.

Чай разлили по чашкам. Размешивая маленькими блестящими ложками сахар и делая неторопливые глотки обжигающего и в то же время (вот странно ведь) доставляющего наслаждение, напитка, родители беседовали сосвоим повзрослевшим чадом.

Вдруг папа, почему-то сменил тему.

—Коля, как ты думаешь, почему так резко изменились люди вокруг за последние два десятилетия? Почему отношения между людьми в Советском Союзе казались теплее, а сейчас человек человеку чужак?

Коля пожал плечами:

—Изменились условия. Под условия изменились и люди.

Папа:

—Это правда. Человек, как и любое другое животное приспосабливается…

Тут вмешалась мама, перебив высказывание отца:

—В каждой правде есть только часть правды. В каждом человеке должно быть что-то неизменяемое, не зависящее от внешних условий, что делает человека человеком. Я не знаю, как это объяснить мою мысль.

Вот, например, случай, произошедший недавно. Может быть ты помнишь Семку- бомжа, который постоянно шатался возле магазинов у автобусной остановки?

Коля:

—Конечно, помню, знаменитая фигура на районе. Так неужели он еще жив?!

Мама:

—Это удивительно, но представь себе: жив и даже не видно, чтобы он болел чем-нибудь. Его по-прежнему можно встретить сидящим на остановке или на одной из скамеек у магазина, прихлебывающего дешевую водку из горлышка бутылки и разговаривающего с невидимым собеседником.

Несколько дней назад я зашла в магазин, чтобы купить молока и хлеба. Сделав покупки, я вышла и собралась уже идти домой, как мое внимание привлекла какая-то суматоха в стороне, недалеко от остановки.

Там на обочине дороги, стоял припаркованный черный, свежевымытый, отполированный и, поэтому, сверкающий на солнце джип.

Обе двери со стороны тротуара были распахнуты и, напротив, неподалеку, разыгралось следующая отвратительная сцена.

Молоденькая, хорошенькая девушка отчаянно пыталась отбиться от трех парней, довольно сильно нетрезвых, пытающихся завлечь ее в свою машину под предлогом, что говориться, “подвезти”.

Та не соглашалась категорически и, убедившись в тщетности уговоров, один из парней схватил девушку за руку и попытался насильно усадить ее внутрь джипа. Двое других, своими широкими спинами ограждали происходящее от взглядов прохожих и ожидающих автобус.

Девушка сопротивлялась как могла, упираясь ногами в землю. Но силы были неравны. Парень продолжал тянуть ее за руку и расстояние между девушкой и машиной неумолимо сокращалось.

Сначала девушка возмущалась, потом стала ругать своих угнетателей, всеми силами пытаясь освободить руку. Но усилия были напрасны.

Тогда девушка стала звать на помощь. И никто, никто не отозвался.

Те, кто проходил мимо, инстинктивно оборачивали голову на источник шума и, тут же, отвернувшись, притворялись, что ничего не заметили или то, что они увидели –в порядке вещей. С тем и продолжали свой путь.

На остановке присутствовали мужчины различных возрастов. Все солидные и прилично одетые. Но все, как один, делали вид, что происходящее их не касается совершенно.

Женщины на остановке, те подняли гвалт негодования. Но этим их помощь и ограничилась.

И, вдруг, откуда-то появился Сёмка-бомж. Подбежав к одному парню (к тому, кто тянул девушку за руку), он резко оттолкнул парня, и так сильно, что парень, вместо девушки, сам оказался в салоне джипа, сначала ударившись головой о крышу.

Девушка, воспользовавшись моментом, выдернула руку и отпрыгнула в сторону.

Сёмка поднял руку, чтобы как заправский герой ударить обидчика девушки. И тут же оказался лежащим на земле, сраженный ударами, нанесенными одновременно с трех сторон.

Три парня некоторое время били Сёмку. Потом запрыгнули в свой джип и укатили восвояси. Несчастный бродяга остался лежать в пыли, не подавая признаков жизни. И никто не подошел к нему, чтобы хотя бы проверить, дышит ли он. Девушка же убежала, едва освободившись.

А я, выйдя из магазина, так и застыла на месте, как зачарованная наблюдая за происходящим. Затем, словно очнувшись, я побежала к Сёмке. Склонилась над ним и стала искать его пульс.

Вдруг Сёмка пошевелился. Я отдернула руку. Бомж поднялся на колени, рукавом оттер кровь с лица и посмотрел на меня мутным, одурманенным алкоголем взглядом. Затем поднялся и, шатаясь, медленно побрел куда-то прочь.

Для меня этой истории, —заключила мама. —Самым удивительным является не равнодушие или трусость окружающих нас людей, к этому я давно уже привыкла. Меня поразило то, как в столь сильно разложившемся человеческом облике, сохранилось живым душевное благородство. Нет, видимо, есть в людях что-то неизменяемое.

Глава двадцать семь

На работу Коля приехал к концу рабочего дня. Миши в кабинете не оказалось. Не было его и в офисных комнатах.

—Странно, —подумал Коля. —Кажется, Миха собирался целый день заниматься администрацией.

Утром перед отъездом, Коля договорился с Мишей поужинать после работы в каком-нибудь ресторане, поговорить, обсудить все то, что произошло недавно.

В офисе царила обычная рабочая атмосфера, наполненная активной деятельностью и в то же время удушающе-сонная. Запахи офисной мебели и офисной техники вперемешку с запахами парфюма офисных работниц, молодых и постарше. Густая офисная тишина и офисные голоса, бесцеремонно, словно ножи, разрезающие тишину.

Словом, никто из работников не имел представления об угрозе, черной тучей, нависшей над их маленькой фирмой.

Но в совершенном разногласии со сложной ситуацией на работе, все внутреннее существо Коли было наполнено радостным ликованием. Причиной этому был сегодняшний разговор со Светой.

—Она не равнодушна ко мне! Она ко мне что-то испытывает! Возможно даже любит! Пускай это только начало любви!

Мысли такого рода, ни на секунду не затихающим вихрем вращались в голове Коли. В его душе словно играла музыка. Если бы эта не слышимая музыка, вдруг обрела бы звуковое воплощение в форме, то она бы звучала как торжественный марш, в исполнении большого оркестра, неожиданно прерывающийся плавной лирической композицией, исполняемой одной единственной скрипкой.

Коля набрал номер Миши. Механический женский голос известил о том, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

—Странно, —подумал Коля.

Находиться на работе не было сил. Очень хотелось покинуть этот офисную мир компьютеров, принтеров и телефонов и устремиться… Куда-нибудь, все равно. Коля прямо физически ощущал необходимость глубоко задуматься.

Схватив пиджак, он сказал:

—Всем до завтра. И быстрым шагом, почти бегом, направился к выходу.

****

Коле хорошо думалось в машине. Этот факт стал еще одной причиной, почему ему было нелегко расстаться со своим старым Рено. Столько идей родилось, столько решений принято в этом потертом и невзрачном салоне.

Коля понимал, что просто испытывает некую разновидность суеверия. Его жизнь все прошлые годы была так тесно связана с этой машиной, что ему казалось: стоит только приобрести другой автомобиль, как вся его жизнь повернет на неизвестное направление.

Особенно хорошо Коле размышлялось в пробке, в вечерний час пик, когда уже никуда не надо торопиться.

Если выключить радио с его неинтересными песнями и такими же неинтересными бодрыми высказываниями ведущих, то в машине создается такие условия, что просто вынуждают задуматься.

Сейчас же Коле не повезло. Несмотря на время, пробки в городе отсутствовали. Рено быстро пересек центр, периферию и выехал на загородную трассу.

За городом движение ослабело совсем. И Коля не заметил, как разогнал машину километров до 130 км/ч.

Он мчался по автостраде и, мысленно перебивая сам себя, думал то о своей любви, то о работе с ее странными и опасными проблемами. И чувствовал себя очень одиноким.

Грусть одиночества Коля испытывал нечасто. Иначе бы он давно уже женился. До недавних пор он считал свою жизнь достаточно насыщенной и разнообразной, чтобы спешить с семейной жизнью.

Главным интересом Коли являлась работа –его бизнес. Будничные вечера и выходные целиком были также заполнены жизнью. Друзья не давали скучать, да и что там скрывать, многие девушки были счастливы заполучить внимание Коли.

И даже когда годы приближали его к тридцати, когда друзья обзавелись семьями и семейными заботами, сведя время общения с Колей к минимуму, он все равно, ежедневно был настолько занят, что практически не знал чувство одиночества. Или почти не знал.

Но, в данный момент, в машине, на загородной трассе, на скорости, близкой к безрассудной, сильная любовь к девушке по имени Света, требующая полной взаимности и удовлетворения и, поэтому, больно обжигающая сердце и груз непонятных, еще до конца не осознанных трудностей в бизнесе производило в душе Коли странный эффект: наедине с самим собой, он чувствовал себя счастливым и несчастливым одновременно.

Придорожные деревья и ограждающие столбы мелькали так быстро, что создавали иллюзию сплошной стены. Коля опомнился и сбавил скорость. В зеркало заднего вида он увидел, как позади какой-то автомобиль намеревается совершить обгон. Замигал желтым левый поворотный сигнал и автомобиль выехал на встречную полосу. Коля еще немного уменьшил свою скорость и вежливо сместился к правому краю дорожного полотна, давая обгоняющему больше пространства.

Но обгоняющий автомобиль вел себя странным образом. Едва начав обгон, автомобиль перестал ускоряться и двигался позади, по встречной полосе, с той же скоростью, что и Колин Рено.

—Пьяный он там что ли? —недоумевал Коля, стараясь разглядеть человека за рулем. Но стекло со стороны водителя бликовало от солнечных лучей.

Зато место рядом просматривалось хорошо. Коля краем глаза заметил, как пассажир энергично двигает руками. Как будто в руках находился какой-то предмет, и он совершал с ним непонятные действия.

На пару мгновений Коля посмотрел на дорогу впереди, и тут же перевел взгляд на зеркало заднего обзора. За это время произошли изменения. Коля увидел, что окно справа было открыто. Пассажир высунул наружу свою голову, затем обе руки. В его руках, действительно, находился какой-то предмет черного цвета, похожий на…

—Господи, это же пистолет! —только и успел подумать Коля, как раздался выстрел. Еще он успел заметить, что стреляющий целился не в него, а куда-то вниз.

Сразу вслед за выстрелом раздался еще один хлопок –лопнула одна из шин. Машина соскользнула с дороги и колеса оторвались от земли.

Преодолев метров пятнадцать-двадцать по воздуху, Рено упал в придорожную канаву. Встреча машины с землей произошла капотом и, несмотря на то, что канава была заполнена мягкой грязевой жижей, приземление получилось жестким.

Все произошло так быстро и неожиданно, что у Коли не успел сгруппироваться и довольно крепко приложился лбом о руль.

Некоторое время он продолжал сидеть, находясь в шоковом состоянии помутнения сознания. Затем, медленно, еще не осознавая реальности, как во сне, он вылез из машины (дверь с трудом, но открылась).

Также медленно, Коля оглядел свою машину, и обернулся на шоссе. От автомобиля-агрессора простыл и след. А что касается старика Рено, то Коля вынужден был смириться с его кончиной. Капот с двигателем смяло и безнадежно увело в сторону. Вряд ли имело смысл его восстанавливать.

На обочине остановился грузовик. Из кабины выпрыгнул шофер и сбежал с откоса к канаве.

—Парень, ты цел? Как себя чувствуешь? —спросил шофер.

—Спасибо, все в порядке, —пробормотал Коля и только сейчас почувствовал, как лицо заливает кровь со лба.

Глава двадцать восемь

В больницу Коля добрался на том же грузовике. Врач сделал перевязку и сообщил, что скорей всего сотрясения нет, но для уверенности надо полежать в палате под наблюдением, как минимум, до завтра. Коля попросил, чтобы ему предоставили приличную палату, и он готов за это заплатить. Врач участливо ответил, что свободных палат нет даже платных, но можно подселить к кому-нибудь из очень приличных людей.

Соседом оказался молодой человек, с очень знакомым Коле лицом. Он лежал на койке с ногой, заключенной в гипс и читал газету. Увидав пришедшего, он отбросил газету и, пока Коля вспоминал, отчего это лицо ему так знакомо, схватил костыли и проворно, в несколько шагов пересек палату.

—Александр, Саша, —радостным голосом представился сосед и протянул Коле правую руку. Было видно, что лежит он уже давно и истосковался по общению.

—Где же я его видел, —продолжал вспоминать Коля, представляясь и отвечая на рукопожатие.

****

Телефон Миши был по-прежнему недоступен. Тогда Коля пролистал список номеров в телефоне почти до самого низу в поиске номера, который должен иметься у каждого автомобилиста: Э –Эвакуатор, чтобы договориться о вывозе разбитой машины с места аварии.

Саша нетерпеливо поглядывал в сторону Коли, ожидая хороший предлог начать беседу. А вот Коле не очень хотелось разговаривать, а еще бы лучше побыть одному. К тому же сильно болела голова. Но что поделаешь.

Закончив разговор с эвакуаторной фирмой, он обернулся к Саше. Тот встрепенулся.

—Как тебя угораздило? —спросил он Колю, имея ввиду перевязанную голову.

—Авария.

—И у меня авария, —сказал Саша и вздохнул. —По-глупому. Опаздывал на передачу. Гнал как сумасшедший. Зазвонил телефон, я отвлекся. Тут дорога повернула налево, а я как ехал прямо, так и продолжал ехать. До дерева. Еще повезло, что только ногой отделался.

Опаздывал на передачу. Коля понял, почему парень показался ему знакомым. Это же известный телеведущий на местном телевидении.

—А я тебя узнал! Как же теперь там, на телевидении без твоего участия?

—Как говориться, незаменимых людей не бывает. Правда, прикрыли мою авторскую передачу. Досадно. Теперь неизвестно, получится ли ее воскресить.

Коля молчал. Но, видимо, была затронута чувствительная для собеседника тема, поэтому он продолжил:

—Да, передачу жалко. Столько трудов и надежд… Ведь только начали. Теперь все, наверное. Эфирное время отдали кулинарному шоу.

Коля лежал в койке в одежде поверх одеяла и смотрел в потолок.

—О чем была передача? —спросил он без интереса, просто из вежливости.

—Мы приглашали известных и успешных людей и обсуждали все подряд: новости, истории из прошлого, политику, музыку. К нам на передачу приходили такие люди как Афанасьев, Трифонов, Сидоров, Джабаридзе, Барсуков…

—Барсуков? —Коля приподнял голову и посмотрел на Сашу.

—Да. Очень умный человек, кстати. Помню, как он высказывал очень интересные суждения по вопросам, которые мы обсуждали. Я тогда еще подумал, что вот –образец российского капиталиста или политика ближайшего будущего. И умен и интеллигентен. И в отличие от тех скороспелых богатеев с криминальным или полукриминальным прошлым, которые не заинтересованы больше ничем, как поплотнее набить свой карман, он откровенно радеет о своем деле и о людях, работающих на него.

Барсуков стал главным спонсором моей передачи. И теперь судьба ее не известна.

Коля лежал и думал:

—Опять Барсук. Совпадение ли это или закономерность? И тут другая мысль, о Свете, колоколом отозвалась в его голове.

Мысли о девушке стали анестезией от всего плохого, что происходило с ним в последнее время. Видимо любовь настолько сильно завладела внутренним существом Коли, что уже не нашлось места для других сильных чувств: ни для злости, ни для страха, ни для отчаяния. Под влиянием этой анестезии он испытывал странное спокойствие, и даже равнодушие ко всему, что не было связано с ее именем.

И только усилием воли, Коля заставлял себя вернуться к мыслям о судьбе фирмы, о дальнейших действиях, а также, о том, куда бы мог подеваться Миша.

—А ты каким образом в аварию угодил? —прервал молчание Саша.

—Бандиты колесо прострелили, —ответил Коля, спокойно, как будто говорил о рядовом светофорном столкновении.

—Как прострелили? —изумился Саша.

—Вот так, прострелили. Я же российский бизнесмен, мне по статусу пуля положена, —иронически заметил Коля.

—М-да, —задумчиво произнес Саша. —Коммерция и криминал у нас в принципе не разделимы.

Мне в свое время приходилось вести сводки происшествий за неделю. Поразительно, сколько кровопролития совершается ежедневно на улицах нашего города! Понятно, что основная масса происшествий –это хулиганство, мелкий грабеж и бытовые преступления потерявших разум от чрезмерного пьянства.

Но просто непостижимо, как часто подвергаются нападению коммерсанты, банкиры, директора и даже чиновники, политики.

На публику выносятся только самые громкие преступления. На самом деле от бандитских пуль погибают гораздо больше.

Так что, как сказал мой один знакомый предприниматель, необходимое условие для успешного бизнеса –связи во власти и криминальной среде.

Саша сделал паузу, о чем-то задумавшись.

—Ты не подумай, что я ратую за криминал и коррупцию, —вдруг спохватился он. —Просто говорю как о свершившемся факте. Сам я лично глубоко против и криминала и коррупционных связей, которые крепко окутали все жизненные процессы в нашем государстве. Я сам когда-то пострадал от бандитов. Только других.

Сейчас расскажу.

До того, как приехать в этот город, я жил в Москве и работал на главном телевидении полевым корреспондентом. Моей специализацией стали очаги напряженности и горячие точки.

А это значит, что только время отпусков я проводил дома в Москве. Все остальное время я был в тех местах, где, грубо говоря, одни люди убивают других. Больше всего командировок мне выпало, конечно же, на Чечню.

В то время главный конфликт был уже исчерпан и, в основном, шли бои с укрывшимися в горах бандформированиями.

Бандформирования –именно такое название присвоили этим воинственным группам, в котором подчеркнуто различие между бандитами и солдатами.

Думаю, что соглашусь с этим, как человек, побывавший неоднократно в тех местах. Ибо те мрачные бородачи, вооруженные до зубов, которых пришлось повидать мне, были похожи на диковинных разбойников из сказки про Али-Бабу, стилизованной под современность.

В них чувствовалась опасность, угроза и сила. Чувство силы в них, как я понял позже, вызывала ежесекундная, непонятная обычному человеку, готовность к смерти. Только бандиты умирают за деньги. За что умирали эти люди, мне не понятно до сих пор.

Однажды, от редакции я получил задание произвести серию репортажей о послевоенной жизни мирного населения, преимущественно в отдаленных от административных центров небольших деревнях и селах.

С этой целью меня прикомандировали к батальону, опекающему один из горных районов. Задачей батальона являлись: защита мирного населения; поиск и захват или уничтожение как отдельных бандитов, так и целых групп. С этой целью совершались дозорные обходы территории и проверки подопечных им селений.

Вместе с патрульными взводами и я посещал те места, где собирал материал для своих репортажей.

Трудно, конечно передать всю обстановку в этих Аллахом забытых деревнях. Разбитые дороги, посыпанные мелким гравием и печной золой. Небольшие домишки, ветхие и неприглядные, какие стояли здесь, наверное, и век и два и три века назад. Повсюду домашняя живность. И люди –неприветливые и замкнутые.

Об этих селах у меня сложилось двоякое впечатление. С одной стороны –поголовная бедность. С другой стороны –чистота и нет той убогости, что заметна в российских деревнях. С одной стороны –гордость и верность вековым традициям. С другой стороны –постоянный страх перед моджахедами.

Настроения, с которыми встречали наши войска, были также неоднозначны. Где-то население выглядело неприкрыто враждебным, где-то вполне дружелюбным. Не скажу, каких больше, и тех и других было примерно поровну.

В каждом селении, которое мы посещали, передо мной стояла задача… Я забыл сказать, что со мной еще был телеоператор, ведущий съемку репортажей. А также переводчик. Правда, переводчик войсковой, для военных нужд. Но командир любезно позволил и нам прибегать к его услугам.

Итак, предстояла задача побеседовать как можно с большим количеством людей и запечатлеть беседы на видео.

Обычно патруль состоял из одного бронетранспортера, двух-трех транспортных грузовиков повышенной проходимости и взвода бойцов под командой офицера.

В село старались нагрянуть неожиданно, в сумерках раннего утра.

И когда под крики испуганных женщин, плач детей и лай собак, взволнованное население показывалось на улицах, солнце из-за гор уже разливало свой свет по ущелью и в селении очень быстро рассветало.

Некоторые селения солдаты проверяли очень тщательно. Заходили в каждый дом, заглядывали в каждое подсобное помещение и подвал, проверяли документы у жителей. А некоторые селения не проверяли совсем. Просто останавливались на несколькочасовой отдых. И были особенно рады, когда местные предлагали им скромный завтрак –хлеб, молоко, немного овощей и фруктов.

В одной из таких деревень со мной произошло следующее приключение едва не стоившее мне жизни.

За пределами одного аула, сверху вниз по горному склону, простиралось поле, самое прекрасное из тех, которые когда-либо видел. Поле не было, в привычном понимании этого слова, ровным. Как по океану, в пасмурную погоду, перекатываются многочисленные волны, так и горное поле состояло из подъемов и спусков, холмов больших и маленьких.

Только одна особенность отличала эти холмы от схожести с волнами. Густой ярко-зеленый цвет, на всем протяжении склона горы, насколько взгляд мог охватить эту непривычную равнинному жителю поверхность, когда земля будто проваливается вниз, буквально в нескольких сотнях метров от ног наблюдателя.

Удивительно однородный и тем прекрасный пейзаж из сочной и живой травы, покрывающий здешний ландшафт сплошным ковром. Прозрачный как кристалл воздух и горное небо создавали удивительно прекрасный контраст синего над зеленым, которым можно было любоваться не уставая.

По всему небу, словно отары овец на пастбище “паслись” кучевые облака. А на поле, похожие на маленькие облачка, только не такие белоснежные, поодиночке, на некотором расстоянии друг от друга, паслись овцы.

У каждой отары есть свой пастух. Пастух и являлся причиной, что привела меня на этот живописный высокогорный луг. Кстати, Коля, вы сможете назвать еще одну профессию, окруженную столь блестящим романтическим ореолом? И исконно русский беспечный и немного неряшливый пастух коров. И миловидный европейский овечий пастух, едва выбившийся из детства. И мудрый годами седовласый чабан, к одному из которых, я, переводчик и оператор направились, тревожа и распугивая сонных овец.

Старого пастуха Ахмеда называл каждый житель аула, когда я спрашивал о самом уважаемом человеке в округе. Мы нашли его на краю поля, у развалин кого-то древнего строения, сидящим на большом гранитном валуне. Он сидел и спокойно наблюдал за тем, как мы приближались к нему.

Мы поздоровались, он, молча, кивнул нам головой. Мы представились, он поднялся с валуна и также назвал свое имя.

—Ахмед, —произнес он, словно нехотя.

Я, через переводчика, объяснил причину своего появления и спросил разрешение задать несколько вопросов о его жизни.

Надо сказать, что вид чабана поначалу разочаровал меня. В воображении мне виделась бурка и шапка из овечьей шерсти, статная фигура, пастуший посох, гордый взгляд, произнесенная зычным грубым голосом чеченская речь.

Передо мной же стоял совершенно другой человек.

Во-первых, Ахмед был очень стар. Года виднелись и в его согбенной фигуре, и в бесчисленных морщинах на лице и руках и безжизненных седых волосах пробивающихся из-под головного убора. Во-вторых, он был худым и невысокого роста. И, в-третьих, одет совершенно не колоритно: старый потертый пиджак еще советского покроя, мятые брюки и испачканные кирзовые сапоги. Он был больше похож не на горца, а на очень старого городского пенсионера, которого можно встретить в любом месте: в магазине, в очереди в сбербанк или у окна регистратуры в районной больнице.

Правда одна деталь мне показалась удивительной: приколотый c левой стороны пиджака наградной значок, говоривший о том, что Ахмед –боевой ветеран Отечественной Войны. И удивительно то, что в свои года этот человек еще находил силы работать.

—Переводчик не нужен, —молвил Ахмед с сильным акцентом. —Редко я теперь говорю на русском, но все еще помню.

Старый чабан согласился побеседовать. Оператор включил камеру и я, вопросами, приготовленными мною заранее, подводил Ахмеда к необходимой мне теме.

Только он с неохотой и совершенно неинформативно рассказывал о своей сегодняшней жизни и жизни аула. Отвечал на мои вопросы односложно, на уровне да и нет. Из него приходилось вытягивать каждое слово. Зато, когда я спросил о его боевом прошлом и молодых годах в послевоенные годы, Ахмед оживился.

Он рассказывал, как возвращался с войны, молодой и счастливый и знал, что жизнь только начиналась. Как жил на равнине и работал в колхозе. Как бросил все и вернулся в горы, в аул, где родился.

Пастух рассказывал совсем не то, что было нужно мне, согласно заданию редакции. Но я не перебивал и слушал внимательно и оператор продолжал снимать. Его рассказ о том, как в сложных прошедших годах нашлось место всему: и счастью, и слезам, и любви, и ненависти захватил меня.

****

Продолжая говорить, Ахмед, вдруг, стал запинаться. Между словами появились паузы, как будто что-то сбивало его с мысли. Свой взгляд он направил вдаль поверх наших голов.

Я обернулся, чтобы посмотреть, что же привлекло внимание пастуха. И увидел, идущую среди зеленых холмов, девушку.

Издали я сумел разглядеть только простое традиционное платье, повседневно одеваемое женщинами из местных селений и черный платок, покрывающий голову, также обычный для здешних мест.

Вроде бы ничего особенного, но я оставался стоять с повернутой в ее сторону головой. Во-первых, девушка шла к нам. А во-вторых, мне показалась необычной ее походка. Она шла не спеша, но уверенно делая широкие шаги, так как ходят женщины, привыкшие ходить там, где нет дорог.

Девушка шагала широко и вместе с тем удивительно грациозно.

Наблюдая за ней, я позабыл об интервью.

Когда она подошла ближе, я смог рассмотреть ее получше. Она была…

Саша сделал паузу и с трудом сделал глотающее движение пересохшим от долгого напряжения горлом. Затем он продолжил:

—Мне всегда нравились девушки европейского типа, особенно светлокожие блондинки. Но девушка, которая подошла к нам оказалась изумительно хороша собой. Это, видимо, заметили и мои компаньоны –оператор с переводчиком. Их глаза, устремленные на нее, мечтательно повлажнели.

Боюсь, не хватит моего красноречия, чтобы описать ее. Я бы с легкостью нарисовал тебе словесный портрет какой-нибудь одной из наших городских красавиц. Так как большинство существующих эпитетов, отдающих должное женщине, принадлежат внешнему.

Девушка-чеченка, приближавшейся к нам, была, конечно, хороша. Миловидное лицо, красивая осанка, высокая грудь. Но разве эта внешность, может соперничать с утонченной и ухоженной внешностью девушек Европы, чтобы так привлечь меня.

Что-то неявное, скрытое и, вместе с тем, чувствуемое отчетливо, задело мои сердечные струны. То, чего наши девушки, даже самые первые красавицы, не имеют.

Чеченка была красива не обычной человеческой красотой, а красотой, я бы сказал, дикой природы.

Из телефильмов о животных, вспомни глаза оленя или косули, всматривающиеся в окружающий мир в постоянном ожидании опасности и напряженную грацию тела, готового на эту опасность мгновенно отреагировать и ты поймешь, что я имею ввиду.

Таким необычным, свежим и даже первозданно-грубым очарованием были полны ее черты. Ни жеманства, ни притворства, ни любопытства не выражали ее черные глаза. Лишь скромность и строгость во взгляде и естественная настороженность перед чужими людьми, то есть перед нами.

И я изумился тому, что обнаружил в себе неожиданную тягу к такой неутонченной полудикой красоте.

Отведя свой взгляд к земле, девушка слегка склонила голову и произнесла что-то на чеченском, вроде “здравствуйте” или “добрый день”. Затем, подошла к пастуху и из своих рук, в его руки, переложила какой-то матерчатый узелок.

Пастух сделал благодарственный жест, и девушка удалилась, не произнося не слова и не обращая на нас никакого внимания.

Некоторое время я смотрел ей вслед, пока платье и черный платок не скрылись за холмами.

—Замира, внучка, —пояснил Ахмед. —Ее отец с матерью уехали из страны несколько лет назад, и с тех пор нет от них никаких известий. Муж убит в бою с русским спецназом… Забрал ее к себе в аул… Каждый день приносит мне в поле обед.

Старик развязал узелок, в котором оказались пластиковая бутылка воды, желтый лаваш и белый сыр. Разломив хлеб и сыр на равные части, он предложил нам разделить его трапезу.

****

Может быть, здесь бы эта история и закончилась, оставив в памяти незначительный след, но вдруг пастух посмотрел на небо и заволновался. Вдалеке за скалами небо стало темно-синим, почти черным.

—Некогда больше разговаривать, —сказал пастух и засуетился, сгоняя овец в стадо и направляя их в сторону села.

Через полчаса небо от края до края заволокло тяжелым свинцом. В послеполуденную пору стемнело так, что стало казаться, будто вечерние сумерки вошли в свою финальную стадию и сейчас на землю опустится темнота.

Стало тихо и жутко. Через минуту сверкнула молния, выстрелил гром. И, вдруг, деревья в округе, словно испугавшись чего-то, пригнулись чуть ли не до земли. Налетел мощный шквал, приводя за собой сильнейший ливень. Разразилась вселенская буря.

Практически сразу с гор хлынули водопады и реки. Обширные территории оказались затопленными от сбегающих вниз водных потоков.

Командир патрульного подразделения понял, что двигаться дальше не возможно и что придется пережидать погоду. Прозвучала команда искать укрытия и приюта у местных жителей.

Я знал, куда мне следует идти. Интервью было необходимо закончить. И, что скрывать, мне очень хотелось еще раз увидеть ту девушку, Замиру.

Пастух жил на окраине селения и пока я с оператором добрались до его дома, сухой осталась только тщательно закутанная в полиэтилен видео камера.

Ахмед откровенно обрадовался нашему приходу. Он пригласил нас войти и сначала заставил нас снять всю промокшую одежду. Затем, дал полотенце и принес два диковинных одеяния –что-то бесформенное с рукавами. Скорее всего, это были халаты, только очень старые и потертые, но, тем не менее, чистые, с ароматом свежевыстиранной одежды.

После того, как мы с оператором облачились в предложенную одежду, старик пригласил нас к столу. На ужин были все те же лаваш с сыром. Только вместо воды на столе стоял кувшин с молодым красным вином.

Оператор предложил продолжить интервью прямо за обеденным столом. Я согласился, но меня занимала мысль совсем не об интервью. Девушки в доме не было.

—А где же ваша внучка? –спросил я как бы между прочим, стараясь не выдать своего интереса.

—В хлеву, проверяет, не закончилась ли у овец вода, —ответил Ахмед, тем не менее, метнув на меня подозрительный взгляд.

Вскоре послышался скрип открывающейся двери и звук шагов. По лицу старика я понял, что пришла Замира.

Наверное, по развешенной на просушку одежде, она догадалась, что в доме гости. Потому что, войдя в комнату, где мы сидели, она не выглядела удивленной.

Из-под черного платка пробивались черные пряди волос. И с платка, и с волос на платье стекали ручейки воды.

Девушка, молча, прошла мимо нас и намеревалась скрыться за дверями соседней комнаты, как Ахмед обратился к ней на русском языке:

—Замира, ведь ты последний раз ела утром, верно? Иди, поужинай с нами.

Девушка что-то ответила по-чеченски и удалилась.

—Сейчас переоденется и придет, —пояснил старик и, помолчав, добавил: —По-русски понимает, но говорить отказывается.

Замира вернулась к нам во всем сухом и, кажется, в таком же платье и таком же платке.

—Садись, —приказным тоном сказал ей старик, подавая ей хлеб с сыром и кружку вина.

Девушка съела предложенный хлеб, несколько раз откусила сыр. К вину не притронулась вовсе.

Оператор своей ногой толкнул мою, что означало: пора продолжать интервью. С трудом я отвлекся от созерцания того, как маленькие изящные, но, судя по огрубелой коже и ссадинам, не привыкшие получать продолжительный отдых, руки держались за светлую, аккуратно отрезанную ножом сердцевину хлеба. Как ровные, молодые и здоровые зубы отрывали кусок за куском и как вишневые губы старались не оборонить ни крошки. Как опущенные веки скрывали ее глаза, как интимную часть тела, подлежащую скрытию от любопытных взглядов чужаков.

В момент, когда я уже поворачивался к Ахмеду, чтобы продолжить беседу, ресницы Замиры взметнулись вверх и любопытно-оценивающий взгляд сверкнул в моем направлении и тотчас же погас –веки опустились снова. И короткого мгновения, когда я ощутил на себе ее взгляд, было достаточно, чтобы в сердце зародилась влюбленность.

****

Окончив ужин, Замира снова удалилась в другую комнату, затворив за собой дверь, и оттуда уже не выходила до самого вечера.

К вечеру буря ослабла до уровня обычного ветра. Дождь, хоть и не с такой силой, все же продолжал подпитывать им же созданные ручьи.

Оператор спал. Я, чтобы не тревожить компаньона, вышел на кухню. Электричества в доме, как и во всем селении, не имелось. Я сидел на табуретке, скучал и наблюдал через окно, как в черноте позднего вечера ветер играет ветками близрастущих деревьев и слушал, как дождь исполняет своеобразный концерт на крыше, подоконнике и листьях тех самых деревьев.

Откуда-то позади послышалось шуршание. Я обернулся и увидел Замиру. Я понял, что она не ожидала встретить кого-либо здесь, поэтому она остановилась, не зная, что ей делать: то ли повернуться и уйти, то ли остаться.

—Проходи, не стесняйся, —помог я ей определиться с решением.

Она, молча, прошла к шкафу, открыла дверцу, достала оттуда керосиновую лампу. Спичкой зажгла фитиль, и кухня наполнилась тусклым оранжевым сиянием. Огонь в керосинке мерцал и дрожал, создавая причудливую игру теней на стене, кухонной утвари и лице девушки.

Больше не смотря на меня, как будто стесняясь или боясь, она прошла к противоположной стене и неожиданно наклонилась к полу, схватившись за что-то и потянув на себя. Погреб, –догадался я.

Из погреба Замира принесла кувшин с молоком. Налила в глиняный стакан и начала пить, после каждого глотка отрывая стакан от губ.

—А можно мне молока? —попросил я.

Это действие чрезвычайно тронуло меня. Так неожиданно, доверчиво и по-детски непринужденно отдала свою посуду, которую только что касались ее собственные губы, что смущаться очередь теперь настала моя.

Я выпил все до дна. После чего взял кувшин, снова наполнил стакан и предложил его девушке. Замира одарила меня коротким проблеском молниеподобного взгляда, что заменил слово “спасибо” и приняла стакан, коснувшись своими теплыми пальцами, пальцев моих.

—Какая ты необыкновенная, —сказал я вдруг.

Замира вздрогнула и посмотрела на меня как-то искоса, причем не в глаза, а на мою руку. Я подумал, что она сейчас уйдет, разгневанная или испуганная моей дерзостью. Но Замира осталась.

Не ушла она и через час и через два. До двух или до трех ночи мы беседовали. Вернее говорил только я, а она только слушала. Я говорил обо всем на свете: о себе, своей работе, друзьях, Москве, кино, новостях и так далее. А она молчала, слушала и уже не боялась открыто смотреть на меня.

Я говорил до поздней ночи и находил несказанное удовольствие в своем монологе и в том, как моя молчаливая собеседница с неподдельным интересом внимала моим речам. Я не изрекал больше комплиментов, хоть мне очень этого хотелось, чтобы не смущать девушку с возможно другим представлением о приличиях и дистанцией между мужчиной и женщиной.

****

Когда далеко за полночь заспанный Ахмед показался на кухне, и покачал головой при виде нас, мы поняли, что засиделись. Перед тем, как уйти спать, я спросил у девушки разрешения навестить ее, если буду еще раз в этих местах. Замира опустила ресницы и утвердительно кивнула головой.

****

С тех пор прошло месяца два. Я постоянно вспоминал Замиру и мечтал о возможности увидеть ее. И вот возможность представилась. Мне снова пришлось освещать события, происходящие в тех горах. В то время, там возобновились кровавые стычки российских войск с чеченскими боевиками.

В один из периодов затишья, когда ни с одной стороны ни с другой активных действий не предпринималось, я попросил одного офицера, с которым мы находились в дружественных отношениях, одолжить мне на день служебную машину. Когда он спросил, зачем мне это нужно, я поведал, что очень хочу съездить в один аул поблизости. Мой приятель отнесся к этой идее крайне неодобрительно.

—Не знаю, что за надобность тебе туда ехать,—сказал он. —Только делать это сейчас безрассудно. Никогда не знаешь, где можно нарваться на банду L (L –предводитель одной из чеченских группировок). Оставь эту мысль.

Думаю, в искусстве убеждать я достиг совершенства, но обещанные две бутылки шотландского виски, купленные мною по случаю в аэропорту и ждущие своего часа, сыграли свою роль. Единственное, мой приятель запретил мне ехать одному и предоставил в качестве шофера опытного вооруженного солдата.

И вот я уже подхожу к дому Ахмеда. Самого пастуха я не ожидал застать, так как знал: с раннего утра он уводил овец в поле. Зато Замира была дома. Я увидел ее во дворе, в небольшом садике. Она выполняла какую-то садовую работу и первая заметила меня.

Некоторое время Замира наблюдала за мной из-за яблони, стараясь не выдать место своего пребывания. Пока я сам не увидал ее. Тогда девушка подошла ко мне настолько близко, насколько могла. Подошла бы вплотную, если бы не разделяющий нас невысокий забор и цветочная клумба.

Замира смотрела на меня и молчала. Ее глаза попеременно выражали то удивление, то страх.

—Привет. Мне очень хотелось тебя увидеть. Поэтому я здесь.

Замира настороженно поглядела по сторонам и неожиданно произнесла по-русски: —Здесь нельзя видеться. Приходи к тем развалинам, что в поле, как стемнеет.

****

Остаться до вечера мой шофер категорически отказался, объясняя это тем, что за задержку начальник его строго накажет. Тогда я сказал ему ехать без меня и что я найду способ вернуться на базу. Каким же все-таки по-молодому беспечным и глупым я был тогда! Но меня пьянила романтика и больше, ни о чем, как о свидании с Замирой я не мог думать.

Еще засветло, лишь дождавшись, когда пастух уведет своих овец, я пришел в назначенное место. Солнце уже спустилось за гору. Участок неба, окрашенный в багровые тона, сначала потускнел, затем померкнул, и исчез окончательно, поглощенный дымкой, сгустившейся над вершиной.

Стемнело быстро. И также быстро похолодало. То, что мне придется мерзнуть, я перед выездом, конечно, предусмотрел. Поэтому, будучи легко одетым, я основательно продрог. Чтобы согреться, я стал делать физические упражнения: приседать, прыгать и махать руками. За этим неловким занятием меня и застала Замира. Она остановилась неподалеку, не решаясь подойти ближе. И все, что я успел –это обрадовано воскликнуть:

—Ты пришла!

Вдруг я увидел какие-то странные, черные тени за ее спиной. Замира испуганно вскрикнула. Одна из теней протянула свою черную руку к лицу девушки и зажала ей рот. Крик оборвался. Другая тень очутилась между мной и Замирой, так, что я потерял ее из виду.

Все произошло за считанные мгновения –временной отрезок слишком короткий, чтобы нормальному человеку успеть осознать, что происходит. Когда же моя способность думать, понимать и реагировать освободилась от оцепенения, я подался вперед, чтобы броситься на помощь. Но не сумел сделать ни шага.

Я ощутил, как несколько сильных рук сзади схватили меня мертвой хваткой и повалили на землю.

Сначала я увидел разлитые по черному небу многочисленные звезды и лунный отблеск. И тотчас же небо заслонило чье-то лицо. В свете луны нетрудно было разглядеть отдельные его детали: кавказские нос, глаза, уши, ваххабитская борода.

—Не дергайся и не произноси ни звука, тогда останешься жив и цел, —услышал я.

—Ты в плену, —добавил голос.

Вот финал этой истории. Дальше не интересно. Меня держали месяц в грязном сарае на хлебе и воде. Руководство телеканала заплатило требуемый выкуп и меня освободили. У них всегда имеется финансовый резерв на такой случай.

Больше я в те горы –ни ногой, страх поселился в моей душе. С Замирой, думаю, все в порядке. Последнее, что я увидел, когда бандиты уводили меня –это то, что девушку отпускают, заставляя ее уходить в направлении села.

Так разрушилось мое романтическое свидание при бликах звезд и свете луны. И хоть это был единственный раз, когда я пострадал от бандитских рук, за время работы в Чечне и других боевых точках, я видел множество такого, что не забыть до самой старости.

Глава двадцать девять

Коля думал, что от пережитых волнений, и в таком месте как больница, он не будет спать всю ночь. Но в итоге, Саша еще продолжал что-то говорить, как Коля почувствовал сонную резь в глазах и сомкнул веки. Голос Саши звучал монотонной, успокаивающей и убаюкивающей музыкой.

Ни один человек не способен зафиксировать момент перехода в сон. Так и Коля, только когда лучи солнца, над крышами соседних зданий, бесцеремонно разбудили его, понял, что этим вечером он “не заметил как уснул”.

С Колей, как, в общем, и с другими людьми редко случаются такие крепкие, беспробудные сны. Чаще он приходят после сильных, истощающих организм душевных переживаний, физической усталости, или когда начинается выздоровление после болезни.

Проснувшись, после такого сна, наутро человек чувствует себя полных свежих сил, как бы обновленным. Сам процесс сна вспоминается ему как некий провал в состояние отсутствия сознания, без сновидений и ощущения времени.

Гораздо реже, во время такого глубокого сна, человек может увидеть сновидение необычайной яркости и временной последовательности, полный чувств, мыслей и впечатлений.

Говорят, что сновидение –это удивительная, необъяснимая и, иногда, нелепая и абсурдная игра человеческого мозга, черпающего сюжеты из глубин памяти, на основе мыслей, переживаний и жизненных событий.

Если это так, то совершенно непонятно, по каким причинам Коля оказался героем сновидения, виденного этой ночью, ибо ни о чем подобном он никогда не думал, не читал, не смотрел по телевизору.

Проснувшись, Коля помнил свой сон в деталях и странное чувство тоски, но тоски не мрачной, а какой-то легкой, светлой что ли, сопровождающее его в течение всей жизни в этом сне, было ощутимо и в первые мгновения после пробуждения ощутимо особенно сильно. В последующие секунды и минуты это чувство перешло из горения в тление и все более угасало.

Приснилось Коле, что он –монах. (Вот это и удивительно –почему монах?). И будто бы он живет, не в России, а где-то в Европе. Причем, сначала ему казалось, что он живет в какие-то дикие средние века, а потом –в вполне современные дни.

Увидел себя Коля на берегу озера. Вокруг густой темный лес. Сумрачное небо, затянутое густыми серыми облаками.

Он стоял на берегу, устремив взгляд на воду, и холодный ветер шевелил полы его монашеского одеяния.

Коля говорил сам с собой, или просто размышлял, а его мысли, по закону всевозможности мира сновидений, получали звуковую форму. Тоска и грусть переполняла его при этом.

Говорил он примерно следующее:

—Как странно солнце жизни разливает свет по спутанным судьбам несчастных людей. Как странно и извилисто одна судьба соприкасается с другими. Какой же смысл жить, не ведая предназначения, лишь как в кромешной тьме натыкаясь лбом на тех, кто случайно оказался на моем пути.

Нет, и сегодня мне не стало легче. И в прошлом было больше счастья, чем теперь. У Бога нет среди наград успокоения, у дьявола среди радостей свободы нет. От боли и отчаяния, я буду здесь молиться. Молитва –наслаждение и отрада для души.

****

Как это нередко бывает во снах, обстановка незаметно изменилась. Вместо озера и леса –комната. Скромная, даже бедная, но чистая. Голые стены. Окно со старыми занавесками. Незатейливый шкаф. Деревянный стол с тремя стульями вокруг и кровать у стены, справа у окна.

Коля, облаченный в такое же монашеское одеяние, сидел еще на одном стуле у изголовья женщины, которая лежала на кровати.

Женщина выглядела тяжело больной. Бледное изможденное лицо. Синие круги под утомленными печальными глазами. Мокрые от пота пряди волос, беспорядочно спадающие на лоб и подушку. Тяжелое дыхание.

Несмотря на болезнь, женщина была привлекательной. Пересохшие, лишенные крови губы имели ту самую форму и полноту, что создают красоту любому женскому лицу. А ее глаза, хоть и наполненные страданием, сохранили женственный шарм.

Насколько Коля помнил, наяву он никогда этой женщины не встречал. Но во сне он чувствовал, что женщина, лежавшая на кровати дорога ему.

Коля говорил:

—Я не хочу больше слышать слова “оставь меня”. Я не хочу больше слышать “зачем я тебе нужна”. Мне лучше видеть, как ты страдаешь, чем быть там, где нет тебя. Когда я рядом –мы вместе. И хочу видеть родные мне глаза до… самой смерти.

Женщина отвечала:

—Я не достойна быть возле тебя. Мне стыдно, бесконечно стыдно. Ах, если бы я смогла все деньги отдать за один шанс, все исправить. Но это невозможно, время не повернуть назад.

Уходи, не пачкай своего будущего. Я навечно останусь падшей женщиной. Я –проститутка!

Дальше Коля помнил смутно. Он что-то говорил женщине, она что-то отвечала ему.

****

На сцене иллюзорного действа снова изменились декорации. Вопреки мрачному озеру и такой же мрачной комнате, воздух вокруг был наполнен мягкими светлыми тонами, как бывает в безветренное и безоблачное летнее утро. Даже, кажется, слышалось птичье пение.

Коле снился город. Город европейский и средневековый. Или может быть не средневековый, а более поздний, Коля не особенно силен в истории.

Так или иначе, но вымощенную булыжником городскую площадь, посреди которой стоял Коля, обрамляли старинные здания, знакомые по историческим фильмам и туристическим экскурсиям в исторические центры современных европейских городов.

По улицам шли люди, одетые в старинные одежды, а некоторые проезжали верхом на лошадях, или в упряжках. И здесь же на площади, ближе к окраине, по прихоти Властителя Снов или странной игрой спящего сознания Коли, стояли припаркованные автомобили –современные Мерседесы, Фольксвагены, Тойоты.

Коля и сам, вдруг, очутился за рулем своего старого Рено. Машина стояла у входа в здание, из которого выходили также по-старинному одетые молодые девушки. Заведение, скорее всего, было пансионом или каким-то женским учебным заведением.

Коля сидел в машине и кого-то ждал. И он понял кого. Среди девушек, многочисленных платьев, шляпок и бантов, Коля увидел одну. В сине-розовом шелке и сложном головном уборе, разговаривала с подругами и смеялась та самая, кто лежала в кровати, скованная болезнью.

Коля выскочил из машины.

—Элен! —крикнул он.

Да, это была она, только чрезвычайно молодая, лет шестнадцати или семнадцати. Коля также чувствовал себя мальчиком такого же возраста. И облачен он был не в монашеское одеяние, а в пестрый, соответствующий окружению, костюм.

—Элен, подойди ко мне, пожалуйста.

Та, которую Коля назвал Элен, отошла от своих подруг, и приблизилась нему. На лице ее играла кокетливая улыбка.

—Элен, я искал тебя вчера целый вечер, где же была?

Девушка лукаво посмотрела на Колю.

—У меня слишком много дел, чтобы заботиться еще о том, как бы проще меня можно было найти, - нарочито строго ответила меня.

—Давай увидимся вечером в парке, погуляем при свете звезд и ночных фонарей.

Элен задумчиво наморщила свой хорошенький, кажущимся детским носик.

—Ммм… не знаю. Нет, наверное, не смогу. Мы с подругами договорились пойти в гости к Артуру, смотреть на маленького волчонка, которого охотники принесли недавно из леса.

—Разреши мне хотя бы тебя подвезти.

—Нет, я с подругами.

—Когда же мы сможем увидеться?

—Посмотрим, может быть найду для тебя полчаса на неделе, —ответила Элен, уже удаляясь и на ходу оборачиваясь, чтобы произнести последнюю фразу, улыбаясь кокетливо, но по-детскому обезоруживающе.

****

Далее Коле привиделась зала, в большом доме с богатым убранством, с толпой богато разодетых подростков –мальчиков и девочек лет четырнадцати-пятнадцати.

Какое-то празднество было в разгаре. Звучали поздравления, тосты, поднимались бокалы с безалкогольными напитками.

В центре Колиного внимания –та самая Элен, которая выглядела еще моложе. Коля смотрел на нее издали и думал (или говорил):

—Для чего же созданы такие глаза, передразнивающие сияние звёзд?

Веселье продолжалось, а Коля оставался в стороне, не отрывая глаз от Элен. Он испытывал огромное желание подойти к ней и не делал ни шагу.

****

И который раз сон изменил свой сюжет. Коля монах снова. Одетый в черный балахон он шел по безлюдной ночной средневековой улице. Он остановился у входа в здание с закрытыми наглухо окнами, окаймленное мерцающей аурой неоновых декораций.

Коля узнал: это заведение –московский ночной клуб, в котором, ему в реальности пришлось побывать около года назад, по приглашению московского делового партнера.

Коля решил войти в клуб. Обстановка –такая же, как и наяву. Избыток свето-цветовых изысков, пульсирующих в такт музыкальному ритму. Танцующие фигуры, опьяненные звуком и светом и испытывающие дефицит свободного пространства. Сцена с ди-джеем и подтанцовкой. Барная стойка, многочисленные столики на заднем фоне со сверкающими в дискотечном свете бутылками, стаканами, рюмками и бокалами.

Причины, заставившие Колю-монаха зайти в это очень светское заведение, сном не обусловлены. Никто в округе не был удивлен его появлением, и никто не обращал на него внимания.

Коля перемещался по темному и, в то ж время, ослепительно яркому залу, всматриваясь в лица людей, сидящих за столиками: девиц, одетых согласно моде, скрывающих свой молодой возраст обилием косметики, их кавалеров, различных возрастов: сверстников с выражением влюбленного обожания на их лицах и кавалеров постарше со скучающим видом смотрящих по сторонам; средневозрастных женщин за более дорогими столами и их респектабельных средневозрастных мужчин в фирменных светлых рубашках, счастливых не обществом своих красивых жен или просто спутниц, а возможностью выпить в приятной обстановке; парней в мужских компаниях, делающих вид, что кроме выпивки, музыки и собственного общества их ничто не интересует и, выдавая свой единственный предмет интересов, как бы мимолетными, но постоянными взглядами на соседние столики с сугубо женским обществом. И годовщины, дни рождения и корпоративные вечеринки.

Коля шел мимо, к противоположной от сцены стене. Там, на отдалении от других столиков, находился массивный деревянный стол. За этим столом восседала странная компания в средневековых одеждах, которая вела какой-то невообразимо дикий разгул.

Происходящее напоминало сцену приключенческого фильма: то ли разбойники, то ли пираты, то ли другие отрицательные персонажи вот также дико веселились в этом фильме. Что-то кричали и, широко раскрыв рты, смеялись. Руками отрывали куски мяса и отправляли в рот, запивая вином так, что стекало с подбородков. И грубо обращались с женщинами. Грубо хватали их, тискали и силой заставляли пить вино. А те, в свою очередь, вели себя также как и в фильме: не выказывали недовольства от грубого обращения с ними, смеялись и выпивали вино из бокалов до дна.

Очевидно, где-то в лабиринтах памяти сохранилось смутное воспоминание о виденном когда-то давно приключенческом фильме, которое и легло в основу данной сцены.

Коля приблизился к столу вплотную. Никто из участников вертепа не замечал его присутствия. И вдруг одна женщина или девушка, сидевшая на коленях у рослого толстого мужика, руки которого скользили по ее бедру, все выше и выше под юбку, резко обернулась и посмотрела на Колю.

—Элен, наконец, я тебя нашел, —сказал Коля. —Господи, что с тобой стало!

Элен убрала мужскую руку с бедра и, отвернувшись, опустила голову. Волосы рассыпались по плечам и стыдливо закрыли ей лицо.

Коля развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Снаружи –все тот же средневековый ночной город, безлюдная темная улица. Коля стоял у входа в ночной клуб и думал (или говорил):

****

Средневековый город стал терять свои очертания, и Коля снова очутился в лесу возле озера. Он плакал по потерянной навечно любви.

—Нельзя сказать, что стало легче, по-прежнему тоска, как бритва, причиняет боль. Но что-то светлое есть в гибельном исходе, наверное, судьба всегда находит лучший путь.

Глава тридцать

Горькое чувство еще жило где-то внутри, в области сердца, но Коля понял, что уже проснулся. Он открыл глаза и увидел резкий контраст между обстановкой больничной палаты и осенним утром за окном. Утром не ранним и не слишком поздним.

—Скорее всего, десятый час, —подумал Коля и подтвердил предположение взглядом на наручные часы.

Саша еще спал. Его загипсованная нога была подвешена к верху за тряпичную лямку.

Коля потянулся и перевернулся на другой бок, приходя в себя после глубоко сна.

Оттого, что его тело получило необходимый отдых, он ощущал приливающую бодрость, и головная боль прошла полностью.

Послышалось шуршание открываемой двери. Коля приподнял голову и увидел, что в палату заходят следователь Евгений Александрович и юрист Альберт Зиновьевич.

Увидев спящего Сашу, они, стараясь не шуметь, на цыпочках подошли к Коле и шепотом пожелали доброго утра.

—Доброе утро, —ответил Коля, приводя себя в сидячее положение. —Рад вас видеть, но как, собственно вы меня нашли?

Зиновьич (шепотом):

—Потому что искали. А как вы хотели? У меня срочный к вам разговор, а телефон у вас отключен. У вас и у Михаила.

После того, как мне надоело набирать ваш номер и слушать этот противный писк выключенного абонента, я достал свою телефонную книжку. Пришлось повозиться, но не слишком. Знакомый из госавтоинспекции по вашей фамилии сразу нашел информацию о вашем автомобиле. Эвакуаторщики с милицией, знаете ли, в весьма тесных отношениях. Ну а найти больницу было делом техники.

—Подождите, —остановил Коля шепотом, кивнув на спящего Сашу. —Давайте выйдем в коридор, не будем мешать спать человеку.

Первым, на цыпочках, вышел следователь, затем юрист и последним –Коля, осторожно затворив за собой дверь.

—Коля, —уже в полный голос заговорил Зиновьич. —Положение серьезное и не терпит промедлений. Я очень просил Евгения Александровича составить мне компанию с визитом к вам. В последние дни, по вашему делу, мы виделись не единожды. Можно сказать, что у нас сложилось тесное сотрудничество.

—Да, Николай Викторович, —негромко сказал Евгений Александрович, с извиняющимся, интеллигентно-вежливым выражением голоса, естественным для Быстрова, как понял Коля, но столь нетипичным для человека из органов, что говорило о нем, как о человеке осторожном, либо очень умном, либо и тем и другим одновременно. —Поверьте, вы мне глубоко симпатичны и я уверен, что вы не относитесь к той группе людей, которых следует привлекать к ответственности перед законом.

Но, понимаете… —Следователь сделал паузу, которой воспользовался юрист.

—Главная причина осталась по-прежнему таинственной, не проницаемой для наших информационных возможностей, —сказал Зиновьич, но доподлинно известно одно: ваше дело на личном контроле у верховного начальства в прокуратуре, что является необычным и удивительным. Потому как, не такого серьезного уровня это дело, а вы, извините меня, не настолько значимая фигура.

История с контрабандой раздувается чрезмерно. В другой ситуации мне бы стоило небольших хлопот свести эту проблему к нулю. Но…

Зиновьич задумался, а Евгений Александрович подхватил разговор:

—Альберт Зиновьевич, хоть и чрезвычайно талантливый адвокат, но в данном случае он сможет помочь лишь немногим. Слишком большие силы направлены против вас, Николай Викторович. Я уверен: ткани –лишь удобная зацепка. Не это, так они найдут еще сотню причин, чтобы закошмарить вашу фирму.

—Коля, —перебил юрист. —Я и Евгений Александрович едины во мнении, что вам необходимо выйти на того, кто использует правоохранительные органы против вас и договориться. Это единственный выход. Финансово или как-то еще, но договориться.

—И поторопитесь, —добавил Быстров. —Следующий шаг неприятеля, –привлечение средств массовой информации не заставит себя долго ждать. Повторюсь, вы мне симпатичны, но времени до возбуждения уголовного дела остается немного. Поэтому сделайте все возможное, прошу вас.

Тем же утром, врач после осмотра выписал Колю.

Глава тридцать один

Коля доехал до дому на такси. Скинув обувь, он прошел в центральную комнату и присел на диван. Ему по-прежнему было грустно и одиноко. Он не знал, что ему делать, и, более того, ему не хотелось ничего делать. Коле хотелось поскорее увидеть Свету, чтобы дать волю своей застоявшейся любви.

Чтобы сделать тишину не такой тягостной, а чувство одиночества не таким тяжелым, Коля включил телевизор. По первому каналу шла известная юмористическая передача.

Хорошая вещь –юмор. Когда у тебя хорошее настроение, юмор делает его еще лучшим. Когда настроение плохое, юмор не сделает его хорошим, но от тяжелых мыслей отвлечет.

Так, передача, отвлекла на время Колю, но до первой рекламной паузы, вернувшей Колю к прежним мыслям.

—Из всех видов искусств, в России эволюционирует почему-то только сатира и юмор, —подумал Коля и нажал на кнопку выключения телевизора.

—Однако, пора действовать. С чего начать? Да, Мишка, где же Мишка? —вспомнил Коля.

Телефон Миши по-прежнему был недоступен, тогда Коля позвонил Ане.

—Ань, привет, ты не знаешь, куда Миша пропал?

—Миша сейчас здесь, дома, —ответила Аня. —Только спит. И он плохо себя чувствует. Пришел домой еще до полудня, сам не свой, с бледно-серым цветом лица и, сразу, не обедая, ушел в спальню. Я беспокоюсь, не заболел ли он серьезно?

—Ань, когда проснется, скажи ему, пожалуйста, чтобы тотчас же мне позвонил. А еще лучше, разбуди его через час. А то сейчас выспится, что ночью с ним будешь делать? —И Коля сконфуженно засмеялся невольно получившейся скабрезности.

Стоило только нажать кнопку прекращения связи, как телефон в руке завибрировал и заиграл мелодию. На экране высветилось имя: Малышев В.С.

—Здравствуйте, Виктор Сергеевич.

—Здравствуй, Коля. Как и обещал, я занимался твоей проблемой. Сможешь, по этому поводу, подъехать ко мне сегодня?

—Конечно, могу, наверное, прямо сейчас и выеду.

—Хорошо, жду. Только я не на работе, взял отгул сегодня. Приезжай ко мне домой.

****

Коля положил телефон рядом с собой и задумался:

—Так, значит, мне нужно найти, того, от кого исходит эта инициатива агрессии против моего бизнеса или против меня лично. Можно было бы подумать на Барсука, но, во-первых, он сам удивился, когда узнал о проблеме с тканями. А во-вторых, такие люди как Барсук, считают делом их своеобразной чести не иметь взаимоотношений с правоохранительными органами.

Тут Коле вспомнился разговор с финансистом Оксаной Владимировной, как она упомянула о неких подозрениях, касательно пропавшей папки с документами на злосчастную партию тканей.

—Позвоню, —решил он, снова берясь за телефон.

—Оксана Владимировна, добрый день, это Николай беспокоит.

—Добрый день, Николай Викторович. Куда же вы пропали, со вчерашнего дня от вас никаких известий? От Михаила тоже со вчерашнего дня ни слуху, ни духу.

—У меня возникли серьезные и неотложные дела, а Миша приболел. Оксана Владимировна, я бы хотел вернуться к недавнему разговору о пропавших документах.

—Да, Николай Викторович, теперь я готова поговорить об этом. Только я не могу по телефону. Вы приедете в офис до конца рабочего дня?

—Нет, боюсь, что не успею.

—А приезжайте ко мне в гости вечером. Вчера я как раз сделала мой фирменный “Наполеон”, который вы еще никогда не пробовали.

—Хорошо, тогда подъеду часам к семи.

—Буду ждать.

Глава тридцать два

Нелегко жить в городе без личного транспорта. Коля вышел во двор и подошел к своему разбитому Рено, который притащил сюда эвакуатор. С разбитым, свернутым набок капотом, машина была похожа на древнего ящера, настороженно обозревающего заднюю полусферу, откуда приближался Коля.

—Прости, друг.

Коля провел рукой по мятой стали кузова и открыл дверь, чтобы забрать из бардачка перчатки.

Наступала та пора, когда осень еще немного подержав солнце в своих объятиях, отпускало его восвояси. Солнце, получив долгожданную свободу, отворачивалось от наскучившей ей земной поверхности и, занимаясь какими-то посторонними делами, лишь иногда вспоминало о своей обязанности. И тогда из под низких облаков выглядывали скупые лучи, но лишь на короткое время, что может быть и помогало удержать дождь от проливания, но в холодном воздухе теперь постоянно ощущалась та сырость, что становилась причиной досады миллионов ступающих по городскому асфальту.

Коля прошел пешком несколько кварталов. Там на стоянке у ближайшего продуктового супермаркета всегда дежурили такси.

Таксист выглядел классически: возрастом, перешагнувший за средний, с грубым небритым лицом, одетый в потертую кожаную куртку. Он мельком глянул на своего пассажира и коротко спросил: —Куда едем?

Коля назвал адрес и такси поплыл по длинным городским улицам. Именно поплыл –было тем ощущением, которое часто испытывал Коля, находясь именно в такси, когда вели именно опытные таксисты. Он не понимал в чем тут дело: то ли в умелом обращении со сцеплением, коробкой, тормозом; то ли в особенно пристальном внимании к неровностям и выбоинам на дороге; то ли в том, что при всем вышеописанном, такси ездили достаточно быстро. Так или иначе, но в такси Коля позволял себе расслабиться, и ему начинало казаться, что его быстро, но плавно несет течение мощной реки.

Странно, что даже на пассажирском сидении авто бизнес-класса, Коля не испытывал столь приятных ощущений, как в непритязательном и видавшем виды городском такси. Кстати, в такси за границей, Коля также не чувствовал себя “плывущим”. Поэтому после первой же поездки в Европу он считал русских таксистов обладающими особенным секретом вождения.

—По кратчайшему пути не получится, —молвил шофер. —Впереди ремонт и пробка. Лучше объехать.

—Езжайте, как считаете лучшим.

Взгляд Коли упал на, вмонтированную в приборную панель, блестящую металлическую табличку, на которой было выгравировано: Двадцать пять лет в такси.

—Ого! —Коля указал на табличку. —В самом деле, двадцать пять лет?

—Уже двадцать семь.

—Не надоело?

—Надоело. Но бросить не могу. И не хочу. Я как муж, который не может бросить злую супругу: и устал и люблю.

Да. Я люблю эту работу. Никакая другая не принесет мне столько счастья, пускай мне никогда не разбогатеть.

Шофер замолчал, напрягшись, когда впереди кто-то сделал попытку перебежать перед машиной дорогу. Но увидев, что не успевает, пешеход отпрянул назад на тротуар.

—Я люблю этот город, —Продолжил шофер. —Люблю работать в городе, люблю людей, которые живут в этом городе.

Мне нравится наблюдать за людьми. Нравится бесконечное разнообразие людей. Каждый пассажир, которого я везу, приносит ко мне в салон крошечную частичку своей жизни. И эту частичку вместе с пассажиром проживаю и я.

Вот, например, сегодня утром вез девушку. Молодую, хорошенькую. И такую грустную, что казалось вот-вот и расплачется.

Ей кто-то позвонил, кажется, подруга. Из разговора я понял, что она беременна. Вчера вечером ее бросил жених, отец будущего ребенка. История житейская. Но пока я ее вез, пока грустное лицо то появлялось, то исчезало в зеркале заднего вида, так я распереживался за эту девчушку, что не сказать словами…

А чем я является наша жизнь как не то, что мы чувствуем? Вот и получается, что моя жизнь, хоть и очень тонкой гранью, но все-таки соприкоснулась с жизнью девушки и ее горесть стала на время горестью моей.

Но этот авто… —таксист отпустил переключатель передач и сделал указующий взмах рукой, —…видел не только грусть. Люди приносят в такси вообще все разнообразие существующих чувств.

Дня два назад я вез мужика, пьяного чрезвычайно и столь же сильно счастливого. Жена его только что родила ему дочь. До этого она не могла забеременеть пять лет.

Или опаздывающий на работу менеджер, на лице которого отразилась богатое разнообразие трагических переживаний, связанных с последствиями этого опоздания. Или счастливая первокурсница, сдавшая последний экзамен первой сессии на отлично. Бледный от волнения юнец, с букетом красных роз, ведущий путь к месту условленной встречи. Или наоборот, румяный ловелас с букетом белых роз в сладком предвкушении легкого любовного приключения.

Или, например, дорога в аэропорт –еще не до конца осознанная тяжесть разлуки. А из аэропорта путь очень часто легок и радостен.

Все эти короткие фрагменты чужих жизней составляют непрерывный отрезок жизни моей.

Шофер задумался ненадолго и чему-то улыбнулся.

—Пускай это всего лишь иллюзия, но это та жизнь, которую я люблю.

****

Такси свернуло с одного из главных проспектов на второстепенную узкую улицу. Здесь мы хорошо сократим –объяснил шофер. Наступило молчание и на первый план выступило жизнерадостное бормотание радиоведущего.

—Помню, был у меня здесь как-то случай, —вновь подал голос водитель, и, почувствовав, что голос радио продолжает пребывать на первом плане, сделал звук потише. —Направлялся я из этого района к центру, после того, как привез сюда пассажира. Пришел вечер, уже стемнело. Ехал не спеша, привычно оглядываясь по сторонам –случайный пассажир мог появиться в любой момент.

Вдруг вижу: на тротуаре сидит собака. Породистая, лохматая такая. На шее –ошейник. С ошейника сиротливо и беспомощно свисал поводок и стелился по асфальту.

Я сам являюсь давнишним любителем собак, поэтому необычный вид одиноко сидящего пса, сразу привлек мое внимание и заставил остановиться.

Выйдя из машины, я осмотрелся: нет ли где поблизости хозяев и не заметил никого. Лишь на отдалении, в мою сторону шли несколько мужчин и, судя по их виду, они являлись лишь обычными прохожими.

Тогда я приблизился к собаке. Она, точнее он, посмотрел на меня и вильнул хвостом. Пес выглядел спокойным, но мелкая дрожь передних лап говорила о степени волнения.

Я похлопал его по голове, пес позволил сделать это, вильнув хвостом еще несколько раз.

—Ну что, —спросил я его. —Потерялся?

Пес скосил на меня глаза, словно взглядом отвечая на мой вопрос: мол, вот, угораздила меня нелегкая.

На ошейнике выгравировано имя: Рекс. Ни адреса, ни номера телефона на ошейнике я не увидел.

—Ну что, дружище, поехали искать твоих хозяев, —сказал я и, подняв с асфальта конец поводка, потянул за собой. Рекс поднялся и покорно последовал за мной к машине. Увидев, что я открыл дверь, он понял все и сам запрыгнул внутрь, на заднее сидение.

Вот, кстати, место, где я нашел Рекса, —шофер указал рукой на тротуар с правой стороны. Вокруг ничего, лишь поросшие травой пустыри. А вон там, —шофер перевел руку чуть в сторону. —Новый жилой микрорайон. Туда я и направил колеса своего такси в надежде скоро встретить того, кто будет легко заметен в вечерней темноте по характерным движениям человека, кого-то или что-то ищущего.

Надо сказать, что этот микрорайон представляет собой целую сеть четырехугольных дворов, со всех сторон окруженных многоэтажными постройками и разделенных между собой посредством узких дорог-переездов. Словом, там настоящий лабиринт с необъяснимой системой расположения улиц и затрудненным проездом из-за повсеместно припаркованных машин.

Я медленно ехал из двора во двор, внимательно наблюдая за местными обитателями, не проявит ли кто признаков озабоченности и тревоги. А Рекс, наоборот, ни тревоги не озабоченности по поводу утери хозяев, не выказывал. Вначале он спокойно смотрел по сторонам, а позже и вовсе положил голову между передних лап.

Ничего, стоящего моего внимания, я не заметил. Суета на детской площадке, мамы с колясками, старики на скамейках. Иногда я останавливался и спрашивал кого-нибудь о собаке. Но никто не ответил положительно.

Вскоре я подъехал к краю лабиринта, за которым начиналось большое поле. Поле было пустынным. Лишь поближе цивилизация заявляла о себе начинающимися стройками, в виде фундаментов, котлованов и голых свай. И первое, с чего начинается цивилизация, то есть стройка –это распаханные колесами грузовиков-тяжеловесов холмистые и петляющие из стороны в сторону грунтовые дороги.

Проехав немного по такой грунтовке вглубь поля, я стал разворачиваться, чтобы вернуться обратно к домам. И, вдруг заметил, как неподалеку, у строительных машин, песчаных гор, рабочих вагонеток и прочей строительной утвари крутится паренек лет шестнадцати. И выглядит так, будто ищет чего-то. То пойдет прямо, заглядывая куда-то вдаль, то остановится и начнет крутить головой в разные стороны. То резко развернется и пойдет в противоположную сторону.

—Эй, парень, - крикнул я, - подойди сюда!

Парень приблизился и вопросительно посмотрел на меня.

—Кого-то потерял? —спрашиваю.

Парень кивнул головой утвердительно.

Я:

—Тот, кого ты ищешь, сидит у меня в машине.

В глазах паренька сверкнула надежда и радость. Он живо глянул в машину через окно и глаза его отразили удивление и разочарование.

—Кто это? —спросил парень.

—Как, разве не твой пес?

Парень окончательно погрустнел.

—Нет, собака не моя.

—А кого же ты тогда ищешь? —спросил я.

—Младшего брата.

— ???

—Родители ушли в гости, наказав мне приглядеть за братом. Я строго-настрого воспретил ему уходить со двора, а сам отлучился домой смотреть кино по телевизору.

Через какое-то время я вышел во двор. Смотрю: того и след простыл. И вот уже больше часа брожу по округе в бесплодных поисках. Ума не приложу, куда же он мог запропаститься?

—Садись в машину, тогда, —говорю я парню. —Будем искать вместе. Ты –своего младшего брата, а я –хозяев собаки.

И вновь путешествие по бесчисленным дворам-клеткам. Наступила та часть вечера, когда детей помладше отзывают домой родители. Детские коляски с молодыми мамами также исчезают с асфальтированных дорожек и площадок. Дети постарше еще продолжают свои незатейливые уличные игры, но им уже скучно, они устали. А на дворовых скамейках собираются подростковые компании, с неизменным сопутствием плоских и скабрезных шуток, сигаретным дымом, музыкой и блеском пивных банок.

Стало проще обозревать пространство вокруг и тем явнее мы с моим новым товарищем видели, что если бы существовала возможность обнаружить предмет наших поисков, то она бы уже реализовалась.

Мы снова выехали на проезжую часть –место, где я обнаружил Рекса. Парень грустно покачал головой:

—Нет, здесь я уже искал. Наверное, пора звонить родителям.

В этот самый момент сзади послышался вой сирен. Звук быстро приближался и я, согласно правилам, замедлил скорость и прижался к обочине. Мимо пронеслись две пожарные машины. Я проводил их взглядом и только сейчас увидел, что по направлению их движения, там, где находится другой микрорайон, к небу поднимаются ядовито-серые клубы дыма.

—Погоди, парень, есть у меня одна догадка, —сказал я и ускорил машину.

Что может сильнее привлекать праздное внимание детей, чем открытый огонь, особенно, если этот огонь –пожар –вот была моя мысль.

Мы подъехали настолько близко, насколько это возможно, дальше дорогу перекрыла милиция.

Столб дыма над деревьями, казался близким и огромным. Вокруг царила суматоха и суета, обыкновенная для таких чрезвычайных ситуаций, сотворенная снующими взад-вперед людьми, в основном, зеваками.

—Сходим, друзья, посмотрим, что там происходит –сказал я.

Парень пристегнул к ошейнику Рекса поводок, и мы втроем двинулись к источнику клубов дыма и суеты.

Очень скоро нам открылась жуткая и одновременно величественная картина. Новострой –семиэтажный дом, с виду законченный, но кажется еще не заселенный жильцами. Из окон двух верхних этажей вырывались языки пламени, а крыша была объята черным дымом почти полностью. Над огнем возвышалось диковинное сооружение, построенное из перекрещивающихся, похожих на стекло, струй воды, берущих начало из тугих пожарных шлангов, рвущихся в небо с неудержимой мощью, но под гнетом силы гравитации, падающих прямо в центр огненного ада. Пламя, как зверь с яростью нападало на воду, затем отпрыгивало в сторону, металось из стороны в сторону в зверином бешенстве, и, почуяв силу и опасность, издавало шипение и отступало, оставляя завесу едкого дыма.

Зрелище, я скажу тебе –действительно, невозможно оторвать глаза. Поэтому зрителей собралось –как на хороший концерт. И все как один смотрели на горящий дом с ужасом и восхищением.

****

С трудом я оторвался от созерцания борьбы водной стихии с огненной и увидел, что моим компаньонам приходится нелегко. Собака была одержима ужасом и рвала поводок в стремлении убежать поскорее и подальше от этого страшного места. А парень изо всех сил пытался устоять и усмирить испуганного пса.

Каждый человек чувствует себя абсолютно защищенным, даже находясь вблизи опасности. Но практически мгновенно человек осознает иллюзорность такого ощущения, стоит только ситуации выйти из положения относительного баланса.

Что-то больших размеров на крыше сорвалось со своих креплений, полетело вниз и с грохотом разбилось о землю, разлетевшись на куски в метрах двенадцати от первых рядов наблюдателей.

Страх –универсальное чувство. От чувства безопасности не осталось и следа. Толпа сначала отпрянула в испуге на шаг назад. Затем замерла на несколько мгновений, осознавая, что произошло. И, толкая друг друга, народ бросился врассыпную, туда, где согласно сугубо индивидуальным представлениям каждого, расстояние было безопасным.

Ну, а Рекс, обнаружив, что его страхи обретают воплощение, сделал очень резкое усилие и поводок выскользнул из держащих его рук. Пес в сей же момент рванул вперед, но парень оказался проворным. В несколько шагов он остановил Рекса, придавив ботинком убегающий конец поводка, словно ужу - хвост.

—Эй, —вдруг, послышался негодующий голос.

Сквозь толпу протиснулся парень, примерно такого же возраста, как и мой товарищ, только несравненно более физически развит. С таким даже я поостерегся бы бороться врукопашную один на один. У парня действительно имелись богатырские задатки. Мощное туловище, мощные руки, мощная голова на мощной шее. И вся эта урожденная мощь выскочила с агрессивными намерениями супротив моего щупленького товарища.

—Стой! –крикнул большой парень. —Я тебе сейчас как врежу!

Мой товарищ опешил:

—За что это ты мне врежешь?

—Как за что? За наглое воровство. Ты что думаешь, если собака привязана к дереву, а хозяина рядом нет, значит, любой может безнаказанно забрать ее себе?

Мой товарищ растерялся и под напором надвигающейся мощной фигуры, немного отступил назад.

—Послушай, —начал оправдываться он. —Я твою собаку не крал, я…

Тут с лицом его произошла резкая метаморфоза. Растерянное выражение, сменилось выражением удивления, затем в радости, и после, лицо покраснело от гнева.

—Ах, ты, —процедил он сквозь зубы, смотря куда-то поверх огромной головы мальчика-богатыря, который, как ты уже понял, и являлся хозяином Рекса.

—Что? —Не понял тот.

—Ну-ка стой, сейчас ты у меня получишь! —вдруг со всей мочи заорал парень (тот который потерял брата).

—Ты что, псих? —Спросил парень (тот, который потерял собаку) и в замешательстве также отступил назад.

—А, что? —словно очнулся парень (первый). —Извини, вот твоя собака, я ее не крал, —сказал он и протянул поводок хозяину. И опять заорал:

—Чего прячешься? А ну иди сюда!

И отодвинув в сторону большого парня, пошел куда-то вперед. Там, по направлению его движения, с виноватым видом стоял чумазый пацаненок. До меня доносились удаляющиеся обрывки голосов:

—Я тебе, что сказал со двора ни шагу, вот я тебе задам и еще родителям расскажу…

—Вася, я только на десять минуток. Все пацаны побежали смотреть и я тоже… Вась, только не говори родителям.

****

Вот такая история. И для каждого района, для каждой улицы в этом городе у меня есть небольшая памятная история.

Вот мой номер телефона, —шофер передал Коле визитку. Если надо будет такси, звони. Расскажу что-нибудь еще. А рассказ –это частичка моей жизни, которую я дарю пассажиру. И если пассажир принимает дар, он становится частичкой жизнью и его.

Шофер пребывал в молчании весь оставшийся путь и только перед остановкой возле дома Малышева задумчиво произнес:

—Нет, я люблю свою работу.

Глава тридцать три

Когда Коля вышел из такси, он увидел, что Виктор Сергеевич уже стоит на крыльце и курит в нетерпеливом ожидании. Поздоровавшись, он пригласил Колю в дом. Это был первый раз, когда Коля переступил порог жилища Виктора Сергеевича, до этого дня не предоставлялся случай.

Несмотря на холостяцкий образ жизни хозяина дома (не понятно, стоит ли считать его женщину причиной для смены холостяцкого статуса), вокруг царил такой идеальный порядок, что казалось, здесь недавно поработала горничная или уборщица, и даже не одна, а человек пять. Закончив, они ушли, заперев за собой дверь, и после ухода горничных, здесь будто бы никто не жил и даже не появлялся.

Убранство комнат состояло из вещей недорогих и достаточно скромных, но каждая вещь занимала именно то место, которое должно занимать. От этого внутреннее пространство дома казалось максимально заполненным и в то же время все эти ковры, комоды, вазы, фотографии в рамках и другие предметы антуража, стоящие на полу, висящие на стенах и даже свисающие с потолков, не скрадывали ощущение свободы. Скорее, наоборот, в относительно небольших комнатах удивительный порядок расположения вещей создавал иллюзию избыточности воздуха.

—Добро пожаловать в мою одинокую обитель, отнявшую у меня столько времени и сил, —сказал Виктор Сергеевич, как бы небрежно, но с затаенной гордостью приглашая гостя оценить его детище.

В те непростые годы, мысль построить собственный дом и покинуть городскую квартиру первой пришла в голову отцу Коли. Тогда эта идея выглядела абстрактной, абсолютно не имеющей реальной массы для воплощения в тогдашней жизни. Но отец Коли славился своим упрямством. Он был упрям в приобретении участка, он был упрям в собирании строительных материалов, он был упрям в преследовании чиновников для получения разрешения на строительство.

И, главное, был упрям, встречая непонимание и осуждение окружающих, в числе которых находилась даже мама Коли. Слишком трудно давалось папе это начинание. Ну а идейный Малышев возглавил лагерь непонимающих. Он всячески увещевал Колиного папу, по-дружески ругал, называл буржуем и собственником. Но дом медленно, очень медленно, но строился. И чем выше поднимались стены строения, тем слабее становились атаки осуждения папиными друзьями.

А Виктор Сергеевич задумался. Задумался так глубоко, что на время перестал приходить в гости, встречаться на лестничной клетке или во дворе, звонить и отвечать на звонки, чем вызывал беспокойство Колиных родителей.

Но, однажды, раздался звонок в дверь. Папа открыл дверь –на пороге стоял Малышев. Радостно улыбаясь во весь рот, Виктор Сергеевич сообщил, что если Колины родители мечтают о том, чтобы избавиться от этой квартиры, то от его соседства избавиться не получится. Только что он выбил себе участок, неподалеку от места, где папа вел стройку, и также намеревается начать строить.

С тех пор и до сегодняшних дней постройка дома и бесконечное доведение его до совершенства являлось для Малышева главным хобби и увлечением.

****

Виктор Сергеевич был взволнован, это Коля определил по его виду сразу. Значит, будут новости. Вот только не получалось определить: он взволнован по-хорошему, или все-таки…

—Надежда на хорошее будет жить до последнего, но, на всякий случай, настроюсь на худшее, —решил Коля.

—Я видел ты приехал на такси, —сказал Виктор Сергеевич, —весьма мудро с твоей стороны. Потому как сегодня один мой сослуживец вернулся из отпуска. А на время отпуска он ездил к родителям в Армению, откуда сам родом. И привез мне в подарок бутылку настоящего армянского коньяка. Сейчас мы с тобой его и продегустируем.

—Давайте продегустируем, только немного, —поколебавшись, согласился Коля.

—А коньяк и нельзя пить помногу, это тебе не водка, —ответил Виктор Сергеевич, открывая бутылку и разливая напиток по рюмкам. —Коля, вот смотрю я на тебя и вижу, ты вырос. И ты молодец. Продолжай в том же духе, за это и хочу с тобой выпить.

И уже проглотив обжигающую жидкость, покачав указательным пальцем, добавил:

—Но с женитьбой ты подзатянул, поторопись. И на меня в этом вопросе не смотри. У меня жизнь такая… Раньше не было возможности, а теперь поздно.

Короткая пауза и Виктор Сергеевич стал говорить о деле.

—После нашего последнего разговора, я, не мешкая, занялся этим вопросом. Один из людей, возглавляющий отдел по борьбе с организованной преступностью мой хороший знакомый. Я обрисовал ему ситуацию, и он согласился помочь. Сначала.

Дело в том, что рассказывая твою историю, я не называл фамилий. В рассказе фигурировал гипотетический “мой друг” и гипотетический “вор в законе”. А вот когда я назвал имя Барсукова, тут оказалось, что ситуация очень непростая.

И вот почему. Во всем виновато особое время, в котором нам с тобой посчастливилось жить.

Криминал как явление существовал во все времена. В широком смысле, криминал –суть сила, направленная на разрушения государства. И во все времена, любое государство стремилось защитить себя. На страже государственных внутренних устоев стоит вечная охрана, которая в разные времена и в разных странах называлась по-разному.

Криминал в постоянном противодействии государству и охрана в противодействии криминалу. В этом противодействии создавался баланс, позволяющий реке жизни не выходить из определенного русла.

Но в последние годы в России стало происходить, с исторической точки зрения, нечто невообразимое. Из-за смятения, возникшего в процессе смены государственного устройства, перед криминалом исчезли сдерживающие его рамки. И криминал, словно по закону физики, устремился туда, где возникло наибольшее разрежение –в коммерцию, в бизнес. А, затем, с деньгами, дальше –к государству.

Произошло то, что произошло. Особенно умные и хитрые представители элиты криминального мира получили в руки некие инструменты государственного управления. Особенно это сильно проявилось в региональных масштабах.

Коротко говоря, некоторые преступники настолько крупными стали коммерсантами и настолько прочно срослись с государственной властью, что перестали фигурировать как преступники.

Вот и представь: богатые, со связями во власти и спрятавшие свой криминальный статус. Такие люди стали практически неуязвимы для правоохранительных органов. И это при том, что они остались бандитскими главарями.

Такая вот произошла мутация. Самое страшное, что стремления криминала во власть только набирает силу.

Механизм контроля за этим явлением существует. Но он находится где-то на самой вершине самой высокой власти. Только оттуда может прийти приказ, развязывающий руки прокуратуре и милиции.

Барсуков –одна из таких темных личностей, о которых я говорю. Чего только стоит его дружба с самим губернатором.

Мой знакомый из отдела по борьбе с ОПГ, объяснил, что мой первоначальный план, состоявший в том, чтобы объявить Барсукову твою фирму под защитой крупных милицейских чинов, наверняка не принесет желаемого результата. А если и будет результат, то с неприятными, мягко говоря, последствиями. Слишком весомая, в нашем городе, фигура –этот Барсук. И он легко сможет сделать так, что мой знакомый из отдела по борьбе с ОПГ окажется под подозрением в злоупотреблении служебным положением или даже в коррумпированности. В его силах сделать и что похлеще.

Вот, в такое время, Коля, мы живем: милиция стала бессильна перед бандитами.

Виктор Сергеевич, вздохнул, второй раз наливая коньяк в рюмки.

—Бессильна не перед всеми, конечно, а только перед такими, как Барсук. И они либо облаченные властью, либо имеют влияние на тех, кто эту власть держит в руках.

Конечно, там, в Москве, —Виктор Сергеевич махнул рукой в неопределенном направлении, —власть, настоящая, сильная, которая Барсуку легко сможет “переломить хребет”. Стоит только ей, центральной власти, “захотеть”.

Так возник новый план. На этот раз несокрушимый.

Дело, в том, что там, в Москве, —Виктор Сергеевич снова небрежно, махнул рукой в неопределенном направлении. —На высоте власти, близкой к вершине, есть несколько человек, которые еще вспоминают имя Малышева Виктора Сергеевича с теплотой. Мои старые сослуживцы.

Нужно только позвонить, может быть съездить в Москву, встретиться, чтобы объяснить ситуацию, и попросить защиты. И когда сверху спустят приказ, тогда против Барсукова заработает механизм такой силы, что ему станет не до твоей фирмы, и еще много не до чего.

План хороший и действенный. С этим согласился и мой знакомый из отдела по борьбе с ОПГ. Вот только у плана есть большой минус.

Виктор Сергеевич с шумом выпил коньяк, запрокинув голову и, затем, опустив ее на грудь. Наступила тишина. Малышева прикрыл глаза. Он словно бы задумался.

—В чем же минус, Виктор Сергеевич? —спросил Коля, когда его перестал душить жар спиртного напитка.

—В том, что, если государственная машина заработает против Барсукова, он в первую очередь озаботится тем, что постарается узнать об инициаторе этого процесса. И тогда над твоей жизнью нависнет серьезная опасность. Тебе придется прятаться, нанимать охрану, может быть даже на время уехать из страны.

Кто знает, возможно, все закончится благополучно. Но возможность неблагополучного исхода будет реально существовать. Я не могу подвергнуть тебя такому большому риску.

Но с другой стороны, что еще можно сделать, я, честно говоря, на данный момент не представляю.

Коля:

—Виктор Сергеевич, а опасность уже дает о себе знать.

Малышев взволнованно поглядел на Колю, и, видимо, понял достаточно, что не потребовал объяснения.

—Охрану я тебе организую. И личную и офисную. В остальном, надо сделать выбор: либо, осознавая все риски, мы начнем жесткое противостояние бандитскому произволу, используя все имеющиеся средства и связи. Либо искать какие-то более безопасные пути.

Но, Коль, я хочу, чтобы ты понял: Я никого не боюсь. Орган, вырабатывающий чувство страха, у меня отмер еще в молодости. Только как я буду глядеть в глаза твоим папе и маме, когда буду знать, что с моей помощью, твоей жизни угрожает бандитская пуля? Не будет ли правильной мысль –потерять, чтобы там ни было, но остаться живым и здоровым. Мне кажется, родители для своего сына выбрали бы именно такой вариант.

И еще, не забывай, что ты также отвечаешь за людей, которые работают с тобой.

Но, не зря, я начал с того, что в моих глазах ты вырос. Это значит, что я понимаю, что ты примешь свое решение независимо от моих пожеланий. Так вот: если ты решишь действовать, то я не хочу, чтобы ты действовал без меня. Иначе как я посмотрю в глаза родителям, зная, что в трудное время не оказал помощь их сыну? Поэтому, подумай основательно и извести меня о своем решении. В любом случае я –с тобой. А у меня еще пока много сил и средств.

Глава тридцать четыре

На работе, Коля настолько привык видеть своего финансового директора в строгих костюмах, что сейчас он прикладывал немало усилий, чтобы не рассмеяться, когда Оксана Владимировна открыла дверь в цветном поношенном халате. Но, улыбка, все-таки просочилась наружу, и ее причину хозяйка квартиры разгадала. Смущенно рассмеявшись, она пригласила Колю войти, познакомила с сыном, стоявшим тут же, в коридоре и, извинившись за неподготовленность к приходу гостя из-за домашних дел, ушла в спальню переодеваться.

Вскоре все сидели за столом и распивали чай из тонкостенных фарфоровых чашек, которые были бы похожи на распустившиеся цветки, если бы не завитки ручек.

Расхваленный торт, оказался, действительно, очень вкусным. Коля не особенно любил “Наполеон” из-за его жирности и чрезмерной сладости. А еще потому, что слоеные жесткие коржи откусывались с трудом и пальцы вынуждены сильнее сжимать мягкий и скользкий кусок. От этого крем выдавливался наружу, пачкал пальцы, падал на пол, и что страшнее всего –на одежду.

“Наполеон” Оксаны Владимировны был другим и особенным. Он состоял из коржей не слоеных, а рассыпчатых, как печение. Крем, хоть и жирный, не казался приторным. Все это в совокупности, легко откусывалось и таяло во рту.

Коля почувствовал себя сытым лишь после третьего куска. Во время чаепития разговор как-то не завязывался. Коля слишком увлекся поглощением торта с одновременной переосмыслением своих взглядов относительно неких кондитерских изделий приготовленных умелыми хозяйственными руками, в отличие от тех же изделий, купленных где бы там ни было.

К тому же малышевский коньяк, все еще “волновал” кровь Коли. От этого его мысли кружились вихрями и взмывали в высоту, никак не желая обратится к реальности. А Оксана Владимировна и ее сын переговаривались с Колей и между собой короткими фразами из деликатности, которая, на самом деле, является опасением разрушить кажущейся зыбкой гармонию между гостем и гостеприимностью окружения.

Но вот, Коля, запрокинув кверху дном свой фарфоровый цветок, допил последние капли чая. Сын, понимая, что присутствовать при разговоре о работе ему совершенно не обязательно, удалился в другую комнату.

С лица Коли не сразу, постепенно, словно чему-то сопротивляясь, исчезло выражение беспечной отрешенности и на смену явилось другое –выражение серьезного напряжения.

—Оксана Владимировна, —произнес он. —Я очень прошу вас рассказать все о том случае, когда вы видели нечто подозрительное в архиве.

—Да, Николай Викторович, я сама поняла, что срочно нужно все вам рассказать, —ответила Оксана Владимировна. –Вы знаете мою кровную ненависть к различного рода догадкам, наушным сплетням и наговорам. Но если на кону судьба фирмы, то молчать будет преступлением.

Речь идет о нашем начальнике отдела логистики Олеге Петровском.

Помните, когда я в последний раз уходила на больничный? Сколько я пролежала в постели тогда? Наверное, недели две. Да, если грипп атакует, то серьезно и надолго. За время болезни работы накопилось –море.

То был вечер первого рабочего дня после болезни. С утра я с головой ушла в работу и к концу рабочего дня, оставалось столько много всего сделать, что у меня не возникло даже проблеска мысли о том, чтобы уйти домой в семнадцать часов.

Желание поскорее расчистить завалы финансовых отчетов, счетов и ведомостей было огромно. Поэтому я работала без перерывов и первый раз оторвалась от экрана компьютера, когда маленькая стрелка часов описала достаточно большую дугу, чтобы время полноправно смогло называться поздним.

И первое, что я почувствовала, когда отвлеклась от работы, - это совершенно не привычная и, я бы даже сказала, чуждая этому месту, тишина. Тишина, которая тревожит сильнее шума. Тишина, от которой звон в ушах. Звуки далекого уличного движения, едва проникали через новые стеклопакеты. Но они были слишком слабы, чтобы разбавить столь плотную и густую тишину.

Дав глазам и рукам небольшой отдых, я вернулась к работе, которой, в принципе, оставалось уже немного, и я рассчитывала в течение получаса закончить и отправиться домой.

Вдруг тишина нервно вздрогнула, как паутина от прикосновения пальца. Какие-то шорохи и стуки, негромкие, но в тишине явно обозначенные, уловил мой слух. Звуки характеризовали присутствие человека: стук шагов и шорох движений. А это значило, что кто-то перемещался по офису.

Дверь в мой кабинет была закрыта не полностью. Отъехав в кресле от стола и немного наклонив голову, я смогла заглянуть в узкую щелку между дверью и косяком. И я увидала, что человек, нарушивший тишину - Олег.

Честно говоря, по поводу его прихода у меня не возникло никаких подозрений. Ну, пришел и пришел. У нас, как вы знаете, считается совершенно обычным делом, если один-два раза в месяц менеджер остается сверхурочно чтобы избавиться от накопившихся объемов отложенных дел.

Олег, и в самом деле, сел за свое рабочее место и включил компьютер. Я уверена, он не знал о том, что здесь, в офисе, присутствует кто-то еще, кроме него. А я сидела в своем кабинете бесшумно, потому что, я не нахожусь в дружественных отношениях с Олегом, чтобы прерывать работу и выходить из кабинета для праздной болтовни.

Прошло еще немного времени, минут двадцать или тридцать. Будучи углубленной в свои отчеты, мне было совершенно никакого дела до того, чем занят Олег. Но вскоре послышались те же шорохи и стуки, сообщающие о том, что Олег вновь перемещается по офисному залу.

Я подняла голову и увидела, как в щелке приоткрытой двери промелькнула его тень. Звуки удалялись и вскоре затихли.

А я поняла, что, несмотря на большое количество работы, которое еще оставалось сделать, пора идти домой. Иначе, в конце концов, усталость покажет свое коварство в лице допущенной ошибки в какой-нибудь важной части документа.

Я оделась и тихо вышла из кабинета. Почему тихо? Потому, что настолько устала, что совершенно не хотела встречаться с Олегом и выслушивать удивленные восклицания по поводу неожиданности моего присутствия и, соответственно, объясняться и терять время на другие праздные разговоры.

Оказавшись в центральном зале, я увидела, что через узкую щель архивной комнаты бьет узкая полоска электрического света. И тень, периодически перекрывающая этот свет, говорила о том, что Олег находился именно там.

Нахождение Олега в комнате со старыми документами не насторожили меня. Мало ли зачем главному логисту могут понадобиться архивы.

Покинув здание офиса, меня покинуло и воспоминание об эпизоде с Олегом, как незначительное. Вспомнила только во время нашей предыдущей беседы.

Я просила тогда дать мне время подумать, потому что не очень много в мире существует вещей, мерзостнее, чем возведение напраслины на человека.

Олег –парень, в сущности, неплохой, хоть и не нравится он мне за чрезмерное пижонство и цинизм во взглядах на жизнь и людей. Но предположить, что он способен на некую подлость, я не могу.

Подумай, Коля, ведь он в фирме, как и я, почти с самого начала ее работы. Изо дня в день, из года в год, с утра до вечера он тратил часть своей жизни, вкладывая свою долю усилий в дело процветания твоей компании. Естественно, получая за это достойное вознаграждение. Что не маловажно. Ибо, я считаю, что дело жизни в совокупности с хорошей зарплатой –хороший фундамент для счастья. Поэтому, я откровенно сомневаюсь в предательстве Олега. И в то же время, чем больше я думаю о присутствии Олега в архиве, тем больше сомневаюсь в том, что пропажа документов –это отдельный, независимый случай.

Коля резко поднялся из-за стола.

—Оксана Владимировна, я скажу вам честно и без лести: такого вкусного “Наполеона” я ел первый раз в жизни.

Однако мне очень важно успеть побеседовать с Олегом. Меньше всего хочется оставлять на ночь столь одиозную тайну.

Глава тридцать пять

Сегодня вечернее небо было укутано сплошным плотным ковром осенней облачности, непроницаемым не только для зыбких мерцаний звезд, но и для мощной иллюминации луны. От этого вечер казался каким-то безликим. Словно очарование темной поры только и заключается в таинственной и, отчасти, жуткой красоте космического пространства распростертого над землей.

Колю посетило удивление, что день так не заметно и так быстро прошел. И в который уже раз в Колиной голове промелькнула мысль о быстротечном движении времени.

—Здравствуйте, вы верно мама Олега? —Спросил Коля, женщину открывшую дверь, едва его палец отпустил кнопку звонка.

—Совершенно верно, в чем дело?

—Меня зовут Николай. Мы с Олегом работаем вместе. Не могли бы вы позвать его?

—Здравствуйте! А Олега нет дома. Он уехал с друзьями.

—Знаете куда? Мне срочно нужно с ним поговорить. Воочию, а не по телефону.

—Нет. Хотя постойте… В разговоре с другом по телефону, Олег несколько раз упомянул слово “север”. Мне показалось, “Север” –название какого- то места.

—Да-да, “Север –это ночной клуб, - сказал Коля. –Спасибо вам большое.

****

Про место музыки в жизни человека написано много, сказано еще больше. Музыка, как явление, давно уже вышла за пределы определения “духовная пища”. Музыка необходима человеку, почти физически, как купание, как сладкое, как радость.

Непонятно, была ли жизнь столь проникнута музыкальными ритмами в древние века, но со времени изобретения электричества земной глобус заполонили невиданные доселе звуковые структуры. Они звучали, постоянно трансформируясь. Усиливались все более мощными динамиками. Распространялись радиоволнами на тысячи километров. В итоге, музыка окутывает покрывалом каждый жизненный эпизод современного представителя человечества.

Коля не любил и не понимал музыку, звучащую на дискотеках. Музыкальные вкусы обычно родом из детства. В среде, в которой вырос Коля, предпочитали музыку, в исполнении которой неизменно участвует сплоченная тройка: ударные, электро-гитара и электро бас-гитара. Позднее появились более серьезные музыкальные увлечения: овладение инструментом, игра в группе, сочинение собственных песен, всегда в том же жанре.

Но мир музыки существенно больше круга музыкальных предпочтений любого человека, в том числе и Коли. А в любом человеке, музыка, не воспринимаемая, не понятая им, вызывает негативные чувства. И как бы сильно не вызывали неприятие эти лишенные мелодии ритмы, имеющие англоязычные названия, он не мог не согласится с тем, что в сочетании со сложнейшими световыми эффектами, музыка производит удивительное, почти гипнотическое действие.

Ослепительное и оглушительное представление тотчас обрушило на Колю свои дикие чары, едва он вошел в глянцевый, разрезанный лучами стробоскопов и дискотечных прожекторов зал клуба “Север”.

Необычно и странно, что в этот вечер в клубе было полно народу. Ведь в такой день недели вся молодежь, заканчивая работу или учебу, торопится получить отдых в своих квартирах и в голове почти каждого петляет усталая мысль о том, что до выходных еще очень далеко. Несомненно, двадцать первый век стал прародителем нового типа жителей российских городов –свободных от рабочего графика, не знающих страха увольнения и добывающих достаточно хлеба насущного путями открытыми явлением нового времени. Ну а главный повод отказаться на сегодняшний вечер от уютного кресла, регулируемого по высоте, кружки сладкого чая и интернета выяснился вскоре.

Музыка умолкла резко и неожиданно. Разноцветное, ослепительно-яркое освещение исчезло, и, взамен, зажегся свет обычный, желтый.

В этот момент, каждый в зале на короткое время ощутил себя неуютно и лишенным защиты, словно темнота и громкий звук, навевали иллюзию свободы того вида, которая еще присутствует в некоторых снах. И когда свет зажегся и музыка исчезла, каждый вспомнил, что он имеет материальное тело и это тело находится среди тел многочисленных, усталых и чужих.

Но ощущение неловкости упорхнуло через минуту, когда на сцену вышел молодой человек в блестящем сценическом костюме. Он тотчас завладел вниманием публики.

—Дорогие друзья, —прокричал он, улыбаясь той натянутой натренированно-очаровательной улыбкой, в изображении которой в совершенстве владеют мастера сценического труда. —Я счастлив приветствовать вас сегодня в нашем клубе. И я счастлив вдвойне от того, что волею судьбы или по расположению звезд, а может благодаря самому провидению, наш город посетила знаменитость поистине мирового масштаба. Это будет единственный город в нашей стране, за исключением Москвы, где всемирно известная певица S, любезно согласилась выступить со своей новой программой. И сегодня мы все обладаем счастливой возможностью насладится ее живым выступлением. Итак, встречайте: S!

Под взрыв оваций и криков на сцену вышла женщина, действительна очень популярная. Правда, период расцвета ее популярности приходился на прошлое время. Лет десять назад ее знаменитый хит гремел по всему миру.

Заиграла музыка, также электронная, только звучащая в другом стиле и в другом темпе. Певица исполняла, конечно, не так совершенно, как это звучало в музыкальных телепередачах и по радио. Но недостаток исполнения компенсировался блестящим платьем и по-женски отвлекающими движениями.

В целом, выступление выглядело неплохо. Коля даже отложил ненадолго цель своего прибытия в клуб, сев на свободный стул у барной стойки со стаканом колы и наблюдая за происходящим на сцене. Да и на данный момент он не представлял, как в такой огромной и сплоченной толпе возможно кого-нибудь найти.

Но, как говорится, на ловца и зверь бежит. Коля увидел Олега –одного из старейших работников фирмы, а также одного из тех немногих, на ком, как считал Коля, держалась стабильная работа компании, кому он доверял управление. И Олег был надежным работником. Он не подводил, практически, никогда.

Наверное, не так уж и удивительно, что в такой толпе Олег вышел прямо на Колю. Просто в зале бар –один, а Коля занял подходящее месторасположение.

—Ноль три пива, —заказывал Олег бармену, когда Коля приблизился и положил ему на плечо свою руку.

Олег обернулся и его лицо выразило сначала просто удивление, а затем удивление радостное. Он не догадывался о том, что Коля искал его для допроса.

—Нужно поговорить. Давай выйдем, а то здесь голос сорвешь, пока выскажешься.

****

В коридоре возле гардероба, вестибюле и даже в туалете музыка звучала лишь легким, приглушенным фоном. Но совершенно отсутствовала возможность разговора наедине. Всюду были люди. Нигде не находилось места, где бы можно было остаться неуслышанным. Охранники, официанты, уборщицы, менеджера и, многочисленные гости клуба: кто в туалет или в курилку, кто обратно. Кто ко входу встречать, кто к выходу провожать. Кто-то, истосковавшись по дружеским сплетням оставил на время шумный концерт, чтобы в более спокойной обстановке обсудить последние новости и посмеяться с подругой или другом. А кто-то вывел кого-то за руку, чтобы сказать что-то очень важное. Но большинство стояли или прохаживались взад-вперед с мобильными телефонами в руках: “Мама, как Сашенька, уже уснул?”; “Да не ревнуй ты, мы здесь чисто мужской компанией; “Музыка громкая, не слышала как ты звонил”; “Скоро еду домой”; “А, Леха, привет, друг! Как жизнь?”; “Привет, Алена… “.

Cловом, за пределами главного зала клуба существовала особая жизнь, в которой присутствует то же самое, что и в жизни обычной –контакты и общение. Только в клубных коридорах, курилках, а, особенно, у входа, жизнь ощущается удивительно насыщенной и плотной.

Может для того и предназначены ночные клубы… Да что там, может в этом и есть предназначение самой музыки, чтобы объединить людей, обострить их совместные чувства, напомнить о скоротечности жизни и, тем самым, дать почувствовать ценность каждого мгновения бытия.

****

Наконец, отыскалось укромное место в коридоре, где начинались служебные помещения. В углу стояли два сломанных стула. Коля сел на один и пригласил Олега сесть на другой.

Олег уже давно понял, что в мыслях его босса есть нечто чрезвычайно серьезное и, больше не улыбаясь и, не задавая вопросов, шел вслед за Колей, пока тот искал подходящее место для беседы.

Коля, вдруг, явно осознал, что находится в незавидном положении. Он забыл выработать план проведения беседы. План, по которому Коля узнает, что ему нужно, но не оставит на работнике тени обиды, если тот не виновен.

Но в чем смысл ходить вокруг да около, когда имеешь столь взволнованный или озабоченный вид? Ничего не оставалось, как спросить прямо, без всяких отступлений.

—Олег, скажи мне, что ты делал в комнате для хранения документов, недавно, поздним вечером?

Похоже, что Олег ожидал услышать все что угодно, даже самое худшее, но только не это. Он заметно вздрогнул и посмотрел на Колю удивленно-непонимающим взглядом. Затем, взгляд его похолодел и приобрел упрямое выражение. Видимо, Олег решил далее уйти в твердое отрицание. Но в следующий момент, поняв, что отпираться бессмысленно, он сник.

Олег опустил голову. Затем поднял, желая говорить, смотря Коле в глаза. Но не смог. Хотел подняться со стула, чтобы говорить, прохаживаясь. Но остался сидеть.

Олег снова опустил голову и говорил, все время, не отводя глаз от квадратных узоров линолеума.

—Я не знал, —начал он. —Я не знал и не думал, что это принесет последствия.

Пропавшие документы взял я.

Причина, подвигнувшая меня совершить преступление –страсть.

Моя единственная в жизни страсть –мое хобби. Страсть настолько огненная, что, похоже, является смыслом моей жизни.

Я коллекционирую старинные вещи. Красивые старинные вещи –ювелирные изделия, декоративные украшения, посуда, шкатулки и так далее. Все, что угодно, сотворенное чьими-то руками и имеющее на себе печать времени.

Понимаешь, может не для каждого этого очевидно, но чем стариннее рукотворная вещь, тем она прекраснее.

Допустим, сделал ювелир перстень. Пускай недорогой, из дешевого металла с простым камнем. Но он новенький блестит на витрине ювелирного магазина в каком-нибудь городке в восемнадцатом или даже семнадцатом веке.

Однажды его увидел бедный, но сильно влюбленный юноша. И вот, непритязательный, но новенький перстень блестит на пальце счастливой девушки. Так начала свое путешествие во времени одна маленькая вещица.

Прошло два-три столетия. Перстень лежит на витрине антикварной лавки, потертый, потускневший и немного помятый. Витрину осматривают редкие посетители. Мало кто обращает на перстень внимание, вокруг есть более яркие и интересные вещи. Например, драгоценности. Но кто-нибудь заметит налет времени на этом невзрачном украшении, кто-то почувствует его особенность.

Я ценитель старины. Я вижу, как слои времени превращают предмет в нечто ценное, как слои перламутра превращают песчинку в жемчуг.

Старинные вещи –предмет моих мечтаний. Но они дороги. Не смотря на то, что на их покупку тратятся почти все мои заработки, позволить себе могу артефакты только не дороже определенного уровня.

Мечта же о фамильном серебряном кубке семьи Н. казалась далекой и недостижимой, как звезда из другой галактики.

Современные потомки Н. —старинной фамилии, когда-то в прошлом очень знатной и известной, находятся сейчас в незавидном материальном положении. Поэтому, хоть и неохотно, но иногда они продают предметы из фамильной коллекции ценностей, которых осталось не так уж и много. Среди них находится, вернее, находился, небольшой серебряный винный кубок, середины семнадцатого века, работы неизвестного мастера.

Этот предмет мне хотелось заполучить больше всего на свете. Я несколько раз бывал в гостях у Н., держал кубок в руках, любовался им. Но цена, назначенная одним из Н., оказалась значительно выше моих финансовых возможностей.

Устав от мук вожделения, я решился взять кредит в банке “Золотой Капитал”.

Учтивый менеджер предложил заполнить анкету. Когда я передал ему листки, заполненные персональными данными, он погрузился в их изучение. Читал внимательно и спокойно, не спеша проходя глазами вдоль строк. Но в одном месте его взгляд остановился, брови слегка нахмурились. На короткое мгновение он поднял на меня глаза и тотчас снова вернулся к бумагам.

Далее менеджер встал, извинился и отошел в сторону. Я видел, как он достал телефон и кому-то позвонил. Расстояние между мной и ним было достаточно велико, для того, чтобы вместо отдельных слов слышать только неразборчивый речевой гул. Но, менеджер, разговаривая с кем-то на другом конце линии, не стоял по стойке смирно, а двигался: прохаживался взад-вперед, смотрел по сторонам. Из-за этих перемещений произошла нежелательная для менеджера “утечка” звука и до меня донеслись слова: “работает в компании “Коралл””.

Закончив телефонный разговор, менеджер вернулся ко мне. Извинившись еще раз и поблагодарив за ожидание, он, вдруг, к моему изумлению, объявил, что вопросом по предоставлению кредита изъявил желание заняться генеральный директор лично. Я не возражал, хоть и был озадачен –с чего бы такое внимание к моей персоне.

Меня проводили на верхний этаж и, вскоре, я очутился в огромном, роскошном кабинете. За столом, с соответствующими кабинету размерами, сидел сам генеральный директор банка “Золотой Капитал” –человек невысокий и полный… сознания собственного достоинства.

Коля перебил:

—Такой, с небольшой стриженой бородкой и в очках?

—Да, —подтвердил Олег.

Коля понял, что речь идет о Важном Господине с губернаторского приема.

Олег продолжал:

—Директор банка встал из-за стола. Приблизившись, молча, не здороваясь, стал осматривать меня с ног до головы и обратно –с головы до ног. Лицо его при этом сохраняло высокомерно-брезгливое выражение. С таким видом дают подаяние нищим.

Он не пригласил меня сесть, закончив осматривать. Остался стоять и сам. Так, на ногах и прошла наша беседа.

Чего я совершенно, не могу понять, это как же в его руках оказалась моя анкета, когда только что она лежала на столе несколькими этажами ниже.

—Тэкс, значит господин Петровский, Олег Валерьевич, верно? —спросил директор, заглядывая в бумагу.

—Точно так, —ответил я.

—Очень хорошо, —директор небрежно бросил бумагу на тумбочку. —А позволь спросить, на что тебе понадобились деньги?

—На хобби.

—Хобби? Это интересно. А я уже был готов биться об заклад, что одно из двух: либо продаете старую квартиру, чтобы с доплатой купить новую, либо необходимо решить проблемы со здоровьем.

Хм, так в чем же состоит твое хобби?

—Старинные предметы.

—О, ты определенно начинаешь вызывать во мне уважение. И что за предмет так заинтересовал тебя?

Я рассказал о кубке.

—Понятно, —произнес директор. —Тогда, именно по этому случаю у меня имеется деловое предложение.

Понимаешь, дело в том, что наш мир слишком юн и не развит для того, чтобы предоставить людям абсолютно все, что им нужно. Не хватает для всех пищи, земли или крыши над головой. Или, например, не хватает красивых девушек для всех жаждущих любви мужчин. Поэтому, неудивительно, что часто интересы людей пересекаются. И что одним приходится необходимое забирать силою у других.

Недавно мне “посчастливилось” повстречаться с твоим боссом. После той встречи, я заинтересовался им вплотную…

К чему я это все говорю? Тебе совершенно не нужно знать все подробности. Случайностей не бывает. Только вчера я дал команду своим сотрудникам проверить все, что банк связывает с фирмой Коралл. И тут появляешься ты.

Я плохо разбираюсь в старинных произведениях искусства, может они стоят того, чтобы тратить столько денег. Но, по-моему, это хобби для тебя слишком дорогое. Тем не менее, я выкуплю кубок и отдам тебе, если ты окажешь мне одну услугу. Принеси мне документы на товар, что украли фальшивые представители ателье.

Вот что сказал директор банка, —заключил Олег. —Я согласился не сразу, но страсть возобладала над здравым смыслом.

Николай Викторович, я хочу сразу предупредить… Все, что я сказал, это только для вас. Вы можете меня уволить, или даже заявить в милицию. Но свидетелем в суде против директора банка я выступать не буду.

Ничего не говоря, Коля встал со стула и быстро зашагал прочь.

—Николай Викторович, так я уволен?

—Будет видно, —ответил Коля на ходу.

Глава тридцать шесть

Коля направился к выходу. Он спускался вниз по лестнице, подчиняясь движению общего потока людей и стараясь плечом не задевать встречное восходящее течение слева. Чтобы случайно не наступить на впереди идущие изящные туфли на шпильках, Коля внимательно смотрел под ноги. Но боковым зрением он уловил, как человек в белом костюме отделился от противоположного потока и остановился. Почти сразу его рука схватила Колю за плечо.

Коля обернулся и узнал широкую улыбку Довидаса –хозяина клуба.

—Привет Колян! —воскликнул он и не дожидаясь ответа, поймал и пожал двумя руками Колину кисть. —Какими судьбами, почему не сказал что ты здесь? А ну пойдем.

Казалось, Довидас, был откровенно рад этой случайной встрече. Не отпуская Колину руку, другой рукой мягко подталкивая его в спину, Довидас повлек Колю обратно вверх по лестнице. Пробовал наш фирменный коктейль? Сейчас закажу. Посидим, поболтаем.

—Я вообще-то собирался уходить, —неуверенно пробормотал Коля.

—Как уходить?! Нет, так не пойдет. Ты у меня в гостях. Как минимум невежливо покидать гостеприимный дом, не угостив хозяина беседой.

И даже не пытайся придумывать отговорки. По лицу вижу, что тебе нелегко сейчас. Но отпустить не могу. Пойдем, расскажешь, может дам какой совет.

****

—Эта комната создана для очень важных персон. Для тех, кому мешает громкая музыка и любопытные взгляды. Для тех, кто хочет пообщаться спокойно. Здесь иногда и я провожу свидания, деловые встречи.

Небольшая комната утопала в роскошном оформлении из красного дерева в английском стиле и сложной системы мягкого освещения. Приглушенная музыка, проникала сюда из зала. Позади, у дверного проема уже стоял метрдотель в ожидании распоряжений.

—Но больше всего я люблю здесь бывать в одиночестве, —продолжал Довидас. —Иногда я отдыхаю на этом диване, иногда смотрю вон тот телевизор, иногда работаю за тем столом. Присаживайся, чувствуй себя свободно.

Хозяин клуба пригласил Колю сесть в большое кожаное кресло и сам расположился в соседнем.

—Ты голоден? —спросил Довидас.

—Нет, спасибо.

—Тогда принеси нам два коктейля Синий Север, —обратился Довидас к метрдотелю. Метрдотель кивнул головой и удалился.

—Итак.

Довидас откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.

—Скажу откровенно. После того, как ты отказал Шепелеву, меня интересовала твоя судьба. Но так как на все это время я оказался затянутым в трясину дел, совершенно ничего о тебе не слышал. Рассказывай.

****

Наружность Довидаса словно сама за себя говорила о том, что не стоит принимать близко к сердцу неприятности, даже очень серьезные. Что каждый день жизни слишком ценен, чтобы тратить его на заботы и огорчения. Улыбка не исчезала с его лица. В бодром и одновременно спокойном голосе не чувствовалось и тени деланной веселости.

Казалось, Довидас верил сам и заставлял поверить других, что он счастливый человек. Коле несколько раз в жизни встречались улыбчивые, беззаботные, обеспеченные молодые люди такого типа. Их девиз: жизнь достаточно коротка, поэтому надо жить легко и радостно.

Коля даже завидовал им. Он умел быть беззаботным. Он иногда чувствовал себя счастливым. Но он не мог избавиться от ощущения тяжелого давления жизни, чтобы вот так, как говорится, парить над землей, не касаясь ногами земли. А так хотелось. Только иногда, во время особенно сильного желания сбросить груз каждодневных проблем и ответственности, закрадывалось сомнение: в самом деле ли это истинное счастье: жить беспечно и легко?

Словом, несмотря на то, что Довидас являлся человеком таинственного Шепелева, Коля не испытывал к нему антипатии.

Коля рассказал о Барсукове и о подозрении в контрабанде.

Понимая, что сейчас не подходящий момент выставлять напоказ свою жизнерадостность, Довидас стер с лица улыбку.

—Про темную сторону Барсукова известно всем, кому нужно знать. Для остальных он выглядит добропорядочнее, чем многие из наших, действительно честных политиков, —сказал он, когда Коля окончил рассказ.

Любой, кто решил заняться предпринимательством, должен знать главное правило: Бизнес в одиночку в России не жизнеспособен. Здесь бизнес –сложная система общественных взаимоотношений. Как пчела, которая работает не для себя, а для улья, так и бизнесмен принимает участие в нечто большем, чем просто опека своего дела.

Я не один год знаком с Шепелевым, но до сих пор он остается для меня “человеком в тени”, совершенно загадочным и непонятным. Он преследует какие-то неизвестные мне цели. Но в его руках множество политических и экономических нитей в этого региона. Отказав ему, ты поставил себя хоть и в гордое, но в заведомо слабое положение.

А бандиты в городе делают то же самое, что и волки в лесу –догоняют и съедают слабого –таков закон выживания и естественного отбора.

Видишь, ситуация с криминалом предельно проста. Настолько проста, что я затрудняюсь дать тебе совет. Потому что, единственное, что здесь может действительно помочь –это защита или покровительство. Но именно от нее, в лице Шепелева, ты и отказался.

Что касается дела о контрабанде, то тут не то, чтобы сложно, скорее непонятно. Непонятно кого еще, кроме Барсукова привлекает твоя фирма. Но могу дать совет: думай, ищи того кому это выгодно. Помимо выгоды могут быть и другие причины. Найди инициатора, встреться, поговори с ним. Небходимо решить проблему, до того, как прокуратура заведет уголовное дело.

А я, в свою очередь, попробую помочь тебе так сказать с другого фронта. Спрошу Шепелева. Будет не просто, так как он не любит когда ему задают вопросы, не относящиеся к делу. Но я попробую поймать подходящий момент.

Тогда Коля поведал Довидасу о том, что привело его в клуб Север, о разговоре с Олегом и о ссоре с банкиром на приеме у губернатора.

—Теперь стало еще непонятней, —задумчиво произнес Довидас. —Я знаю этого человека и знаю, что кроме доходов банка, его вообще мало что интересует. Думаешь это месть за ссору? В принципе, возможно, неприятный характер этого человека известен многим. Но я сомневаюсь…

—Вот что, —Довидас приложил указательный палец к носу, что говорило о степени мысленного сосредоточения. —Мне кажется, ты не плохой малый. Нужно тебе помочь. Поехали!

—Куда? —удивился Коля.

Расскажу в пути, времени мало, можно опоздать.

Глава тридцать семь

Когда Довидас вывел Колю из здания клуба, у входа уже стоял в ожидании эбонитовый Бентли последней модели. Через секунду, авто мчал по полуночным освещенным улицам городского центра. А Коля с заднего сидения с интересом осматривал внутренний интерьер роскошного автомобиля. Довидас, сидевший рядом поймал Колин взгляд.

—Если бы роскошь была дурна, боги не жили бы на Олимпе, –сказал кто-то из древних греков. Люблю изысканную красоту. Отношусь к дорогим вещам без ханжества. Если я зарабатываю хорошо, почему я из-за каких-то ханжеских соображений должен отказывать в себе в хороших вещах, —сказал он и дал распоряжение водителю:

—Едем в усадьбу.

—Какую еще усадьбу? —спросил Коля.

—Сейчас объясню. Усадьбой называется сверхсекретное и сверхэлитарное увеселительное заведение. Дом, так сказать, отдыха…

****

На окраине небольшого села, недалеко от города стоит большой, но ничем не примечательный дом. Ни вывесок, ни ярких огней здесь не увидит случайный проезжий, скорее всего свернувший с трассы не на том повороте. Блеклые коричневые стены, окна, закрытые такими непроницаемыми шторами, что не понятно, есть ли за ними жизнь или нет. Здание более походило на расположение местной администрации. Будто начальники, заместители, экономисты, секретари разошлись, закрыв свои кабинеты, и дом погрузился в сон до утра.

Но те, кому позволено знать, знают, что вечером дом только просыпается. Что за этими темными окнами кипит жизнь. Здесь, место, где людские мечты получают иллюзию воплощения, встречаясь с человеческими пороками.

Хозяин этого закрытого клуба, известного не только в городе, но и в во всей стране, правда среди ограниченного числа персон, неизвестен. Но существует легенда, о том что два очень богатых человека встретившись на светском мероприятии, в беседе, сошлись в мнении, что им и им подобным, просто необходимо заведение, за порогом которого можно оставить мысли о скоротечности жизни.

Порог клуба под неофициальным названием “Усадьба” только что и перешагнули Довидас с Николаем.

Снаружи дом выглядел невзрачно, зато внутреннее наполнение оказалось каким-то буйным нагромождением всевозможной роскоши. Все, от дверной ручки, до огромной люстры кричало о своей эксклюзивности и высокой стоимости. Смешение стилей, обилие изысков и отсутствие в этом всякого смысла. Роскошь окружала, ослепляла и сдавливала виски.

Таково было впечатление Коли, когда охрана, довольно серьезная, при виде Довидаса, без слов, почтительно расступилась, и они прошли туда, где шло представление наслаждения жизненными проявлениями.

Представление, напоминало старинное кабаре. В просторном помещении, залитым густым бордовым светом стояла сцена, оформленная бордовым и розовым бархатом. На сцене молодые нимфы в одеждах скрывающих лишь то, что уже невозможно открыть танцевали и пели песни на английском языке и с современными узнаваемыми мотивами.

Внизу, в зале за дубовыми резными столами, накрытыми дорогими спиртными напитками и какими-то невероятными блюдами восседали представительные джентльмены и подле них такие же нимфы, как и на сцене, только закованные в обтягивающие блестящие разноцветные платья.

Коля оказался в крошечном замкнутом мире, где женщины ищут выгоды, а мужчины –удовольствия.

—Сядем здесь, —предложил Довидас Коле, указывая на свободный столик. –Что-то Банкира не вижу. Но точно знаю, что он здесь. Вот что. Наверное он там… Ты пока посиди, полюбуйся как девочки хорошо поют и танцуют. А я сейчас.

Довидас куда-то удалился. Столы в зале стояли достаточно плотно друг от друга и до слуха Коли донесся чей-то голос.

Коля повернулся на звук и увидел седоволосого, но еще не старого джентельмена и совсем молодую девушку. Мужчина что-то говорил, а девушка слушала, замерев в позе исключительного внимания, устремив взгляд, восторженный и мечтательный, куда-то поверх головы собеседника.

Коля прислушался.

Джентльмен торжественно расхваливал прелести недавнего отпуска:

На острове Маврикий теплый нежный ветер.

На острове Маврикий играет пляж с прибоем.

На острове Маврикий пальмы подпирают небо.

На острове Маврикий коралловое царство рыб причудливых окрасок.

Пока мужчина говорил, девушка внимала его рассказу, стараясь не пропустить ни единого слова. Но как только он закончил, девушка начала подпевать, исполнению арии из мюзикла “Чикаго” на сцене, смеялась, кокетничала и цедила шампанское из бокала.

Но джентльмен не желал отходить от избранной им темы. Он положил руку девушке на ногу, обтянутую сетчатой материей, поверх колена.

—Скажи, очаровательное создание, какое море любишь ты: лазурные воды Адриатики, знойные пляжи Северной Африки или может наше привычное каменистое Черное море?

—Не знаю, кроме как здесь, на Балтике, я нигде не была.

Джентльмен сделал удивленный вид, тем не менее, продолжая держать свою руку на ее бедре, и даже слегка поглаживать пальцами эту материю в крупную сетку.

—Как, совершенно нигде?

—Нигде.

—Ни разу в жизни?

—Никогда.

—Так почему же?

—Не могу себе позволить.

Девушка покачала головой. Судя по ее живому миловидному лицу, по шустрым глазам, беспрерывно скользящим от предмета к предмету, по не иссякающей улыбке, выделенной яркой помадой, девушка ничуть не сожалела о том, что вся жизнь ее проходила в пределах родного края.

Джентльмен засмеялся. Рука его сжала бедро девушки.

—Не можешь себе позволить, чтобы хотя бы раз куда-нибудь съездить? Смотрю на тебя и не верю. Выглядишь великолепно, живешь в свое удовольствие. Одно колечко на пальчике сколько стоит?

—Мама болеет. Лечение дорого. А папу я не знаю.

С ее лица на секунду исчезло выражение веселой беспечности, став серьезным. Она как будто задумалась. И тут же былая веселость вновь появилась на лице.

Девушка рассмеялась:

—А вы, кавалеры, только обещаете увезти, а обещаний никогда не исполняете.

Джентльмен:

—Я исполню. Куда пожелаешь. Выбирай любое место на земном шаре.

Девушка захлопала в ладоши.

—Правда? Тогда я хочу… ммм, куда же? Придумала! Хочу в круиз к острову Шпицберген!

Мужчина удивился еще раз.

—Там же очень холодно.

—Так это хорошо. Хочу, чтоб вокруг было холодно, а мне в шубе и шапке –тепло. Хочу стоять на палубе корабля и смотреть на огромные как горы белоснежные айсберги.

Джентльмен:

—А ведь я не шучу, поедем, куда скажешь. Поедем.

Девушка посерьезнела и погрустнела. Глаза остановились на хрустальной ножке бокала с шампанским, улыбка, хоть и не исчезла с лица полностью, потускнела.

—Зато я шучу. Я не могу никуда уехать. У меня болеет мама. И еще… маленький ребенок.

Третье удивление джентльмена казалось искренним.

—Как, у тебя есть ребенок, сколько ему?

—Четыре годика, мальчик.

—Постой, а сколько же тогда тебе?

Девушка сказала.

Мужчина убрал руку с ее бедра, и плеснул в стакан спиртного из бутылки. Сделав два глотка, он спросил:

—Наверное, влюбилась по уши как дурочка?

Девушка кивнула головой.

—А он?

—Он тоже меня любил.

—Ну, понятно, банальная история. И что, сильная любовь между вами была?

—Очень сильная. Я и сейчас, кажется, его люблю.

—Это тоже, понятно, невинное ты сердце. А он, конечно же, как узнал, что ты беременна, тотчас же испарился?

—Он не виноват.

—Кто же тогда виноват?

—Я.

—Ну, кто тебе такое сказал? Ответственность за ребенка всегда лежит на отце.

—Он не виноват в том, что не он отец.

Джентльмен наморщил лоб.

—Что-то я перестал что-либо понимать.

—Все просто. Мы любили друг друга очень сильно. Но в интимном смысле между нами ничего не было.

А потом этот злосчастный день рождения подруги. Отмечали на дискотеке. В то время я не пила совершенно. Но подруги настояли, и я выпила сначала один стакан вина, потом другой. Затем к нам подсели какие-то молодые люди, более старшие чем мы. Далее в моей памяти все смутно. Помню только, что мы все время что-то пили. Помню, что мне стало плохо. Потом какая-то квартира. Опять что-то пили. И дальше я вообще ничего не помню.

Когда я проснулась, сразу же поняла что случилось… Через месяц узнала, что беременна.

А он не смог простить. Я его понимаю.

Радужная оболочка глаз девушки покрылась влагой. И тут же она засмеялась, пододвинулась к джентльмену ближе и обеими руками обняла его руку.

****

Коля отвернулся. Ему вспомнился сон в больнице после аварии. Знакомое горькое чувство нитью связывало тот сон, с окружающей его теперь явью.

—Что это? –Думал Коля. —С чего я так расчувствовался тогда в больнице? Ведь просто бредовый сон, не более.

Почему я сейчас переживаю? Зачем эта жалость к молодой загубленной жизни, тянущее сердце?

Что за дьявольское тут место, поскорей бы отсюда!

Размышления Коли прервались появлением Довидаса. Ну а с ним, конечно же, тот самый неприятный Важный Господин, наружность которого приобрела еще более отталкивающий вид тем, что выражала растерянность и недоумение причинами оказанного беспокойства.

Когда двое подошли к Коле вплотную, Важный Господин сквозь бордовые сумерки разглядел сидящего за столом Колю, и лицо первого перекосила злоба. Негодуя, он обратился к Довидасу.

—Теперь я понимаю, что за срочное дело. А ты, Довидас, понимаешь, что делаешь? Зачем помогать ему вздумал?

Важный Господин указал на Колю пальцем, затем махнул на него рукой, и повернулся было, чтобы уйти, но был схвачен за рукав Довидасом.

—Не торопись, —сказал Довидас впервые за все время серьезным голосом. —Зачем я, как ты говоришь, вздумал ему помогать –мое дело. Но если ты сейчас уйдешь, я сделаю все, чтобы убедить Шепелева, перестать помогать тебе. И я-то знаю, что сейчас без поддержки твой банк сразу пойдет на дно.

Важный Господин остановился, удивленно посмотрел на схваченный рукав, потом на Довидаса и, глянув на Колю с ненавистью, сел на стул, к Коле вполоборота, положив правую руку на стол.

Довидас:

—Мы ненадолго. Просто я хочу задать несколько вопросов.

Важный Господин:

—Слушаю.

Довидас (вновь веселым голосом и широко улыбаясь):

—Вопрос первый: С каких пор, для достижения своих целей ты, добропорядочный капиталист, стал прибегать к криминальным штучкам? Cразу вопрос второй: В чем смысл усилий, направленных на то, чтобы честного бизнесмена поставить под угрозу преследования законом?

Колю Важный Господин больше не удостаивал вниманием, исключительно обращаясь к Довидасу. А Коля, напротив, смотрел на своего оппонента во все глаза. Банкир был настолько неприятен ему, что вызывал недоумение и одновременно возбуждал любопытство.

Коля силился понять его, и чувствовал, что не способен.

—Человек –есть сочетание божественного и дьявольского, —думал он. В ком-то больше хорошего, в ком-то больше плохого. Кто-то добр, но ленив. Кто-то зол, но трудолюбив. Качества в человеке столь разнообразны, как узоры из стеклышек в калейдоскопе. Но как объяснить то, что в этом человеке ничего не проглядывается, кроме фонтана презрения ко всем, кто осмелился попасть в окружающее его пространство?

Презрением был наполнен его взгляд, его жесты и осанка. Презрение ко всему, что не составляло объект его страстей.

—Причиной стало совпадение личного и общественного, —молвил Важный Господин. —А криминалом я это дело не считаю. Вопрос, между прочим, стоит так, —продолжал он. —Не почему я, а почему именно я взял на себя труд по организации процесса, который должен привести к банкротству фирму “Коралл”.

Господин Артемьев виноват передо мной в том, что на приеме у губернатора осмелился публично подвергнуть меня унижению. Господин Артемьев знает, о чем я. А мой статус велит не прощать такие вещи. От моих орлов он тогда смог ускользнуть. Ну и к лучшему. Зато теперь моя месть будет более ощутима.

Только я лишь средство исполнения. А решение об удалении господина Артемьева из бизнес-среды принято на самом высоком уровне.

—Вот как? И насколько высоком? —спросил Довидас.

Важный Господин сделал отрицательный жест рукой. —Этого я сказать не могу.

—Да я и без тебя, если захочу, узнаю. Только мне нужно сейчас. Говори, прошу тебя.

Улыбка снова начала уходить с лица Довидаса, но Важный Господин сказал:

—Ладно.

И улыбка вновь обнажила белоснежные идеальные зубы. Было забавно видеть, что банкир, такой важный и такой представительный побаивался с виду легкомысленного и беспечного Довидаса.

—Только дай слово, что все останется только между нами.

Довидас:

—Даю. Ты меня знаешь.

Важный Господин:

—Компания “Коралл”, вернее сам магазин тканей располагается в небольшом старинном здании бывшего детского театра. Так как мы живем в особенное время, когда вчерашний день кардинально отличается от сегодняшнего, а что будет послезавтра, никто не смеет даже предполагать, господин Артемьев выкупил этот никому не нужный и требующий основательного ремонта домик практически за бесценок.

Прошло всего несколько лет и мрачный, имеющий дурную славу район, где находится магазин, превратился в процветающий оживленный центр. И тогда оказалось, что “Коралл”, находится в месте хоть и очень выгодном для самого магазина, но совершенно неудобном для Города. Скромный магазин, узко специализированный, занимает аккурат самое сердце территории, идеально подходящей для постройки большого торгового комплекса с кинозалами и ресторанами.

Владельцу магазина, то есть ему (Важный Господин указал пальцем на Колю) администрация сделала предложение продать магазин за хорошую цену (Имел место быть сей факт, мысленно согласился Коля), но тот категорически отказался.

Вот и получается, что на одной чаше весов интересы Большого Города, а на другой –интересы мелкого частного предпринимателя.

Тогда у Города возник план по выдворению фирмы “Коралл” из городской бизнес-среды. Эти планы недавно остановил Виктор Владимирович Шепелев. Прокатился слух, что он сильно заинтересован молодым бизнесменом. И вот, новая информация: Виктор Владимирович разочарован и считает Артемьева бесперспективным для блага Города.

А что касается документов, то у меня их нет. Честно. Я их в тот же день уничтожил.

Довидас:

—Скажи, а криминал –это тоже Город?

—Что ты имеешь ввиду? — cпросил банкир.

—А то, что компанией “Коралл” заинтересован Барсук.

Важный Господин задумался.

—Нет, мне ничего об этом не известно. Да и не настолько глубоко я вовлечен в это дело, чтобы так много о нем знать. Все, что от меня требовалось: поставить “Коралл” вне закона, я исполнил. Моя выгода –месть, я ее получил. Больше сказать нечего.

Довидас:

—И последний вопрос: Кто олицетворяет Город в твоем рассказе.

Важный Господин замотал головой:

—Нет, я не могу сказать

Довидас засмеялся:

—Я догадываюсь. Губернатор?

Важный Господин:

—Я ничего не говорил.

****

Представление в бордовых тонах продолжало распространять свои чары на безликие тени в зале. Музыка обещала исполнить наяву самые сладкие сны. Танцы на сцене несли проповедь о совершенстве человеческого тела.

А Коле стало душно. Ему нестерпимо хотелось выйти из этого увеселительного заведения элитного типа сомнительного толка.

Темный ночной мир снаружи выглядел таким блеклым и размытым, что казался нарисованным акварелью. Недавний свежий ветер словно остановился. Над головой затянутое неподвижными тучами небо освещала невидимая луна. Деревья, привычно шелестевшие не опавшей листвой, молчали. Такая тишина –редкий каприз местной осени и недолгий. Вероятно, ветер решил сменить направление.

Глава тридцать восемь

По просьбе Коли роскошный “Бентли” остановился.

Довидас подал руку Коле.

—Ну вот и все, Николай. Дальше я помочь тебе ничем не смогу. Губернатор… это губернатор. Очень сильный и непредсказуемый человек. А ты человек хороший. Я буду всегда рад видеть тебя. Не забывай.

Довидас не улыбался. Впервые за все время Коля видел его серьезным и даже грустным.

Коля хотел выйти, но вдруг вспомнил, что еще хотел спросить.

—Может мне попросить о помощи Шепелева? Я хоть и отказался работать на него, но ничего плохого не сделал.

—Думаю, что Виктор Владимирович не станет разговаривать. Не то, чтобы он обиделся или что-то еще.

Я до сих пор не так уж и много о нем знаю. Он постоянно занят какой-то важной работой, подозреваю, что по организации и контролю жизнедеятельности всего нашего региона. Как видишь, народные байки о тайных правителях имеют долю правды.

Шепелев не станет нисходить до маленькой проблемы одного частного лица. Он и со мной-то разговаривает исключительно по делу.

—Неужели он не захочет узнать, что в его вотчине твориться беззаконие на самом высшем уровне?!

—Думаю, он все знает. Но просить его о помощи, все равно, что просить о помощи министра внутренних дел –разные уровни.

Коля открыл было дверь лимузина, чтобы выйти, как рука Довидаса легла ему на плечо.

—Послушай, а может пока еще не поздно, все-таки согласишься на предложение Шепелева работать с ним, ведь это огромные перспективы и избавление от всех проблем с законом и бандитами?

—Нет, —твердо ответил Коля. В чем причина этого резко неприятия, он не смог Довидасу объяснить.

Глава тридцать девять

Так и есть. Тишина и вправду продолжалась недолго. Ветер, сменив направление, возобновился с утроенной силой. Деревья согнулись и воздух наполнился листвой. Листья бросались Коле в лицо, царапали шею и норовили попасть за шиворот.

Полпервого осенней ночи. Коля стоял посреди безлюдной улицы. Недавно он шел здесь, робко наблюдая, как бежевые туфли Светы изящно ступали по асфальту и не знал, что сказать.

—Домой идти нельзя. Там –чувство одиночества. Хорошо бы к родителям, так те уже давно спят, —думал он.

Дни и вечера Колиной жизни были настолько насыщены последние годы, что он воспринимал возможность побыть одному как благо. Сейчас он не желал, даже боялся оказаться в месте, ограниченным четырьмя стенами.

Но ветер пронизывал до костей. Надо ехать. Конечно, домой, куда же еще в первом часу ночи.

Такси в центре любого города найти легко. Коля подошел к машине и задумался. Он вспомнил, что в бумажнике лежит визитная карточка, подаренная губернатором. Вот бы взять и позвонить ему посреди ночи. Коля достал телефон и… Снова положил его в карман.

Ни для кого из жителей города не секрет, где живет губернатор. Всем известен этот двухэтажный особняк в элитном районе.

Через десять минут такси доставило Колю к металлическому ограждению, за которым возвышались стены, охраняющие личную жизнь Губернатора.

—И зачем я сюда приехал? —думал Коля. И тут же понял зачем. Интуиция. А может это просто везение.

Оказалось, Губернатор не спал. К воротам подъехала черная машина. Задняя дверь отворилась, и на улицу вышел, поеживаясь от холодного ветра, сам, собственной персоной. Коля сразу же распознал характерный широкоплечий силуэт.

—Спокойной ночи, жду завтра в восемь, —сказал Губернатор водителю, пригнувшись к дверному проему. Автомобиль уехал. Губернатор достал какой-то маленький пульт, нажал кнопку и калитка отворилась.

Коля окликнул губернатора по имени отчеству. Тот с опаской обернулся. И в тот же миг возле него непонятно откуда возникли два охранника. Еще двое приблизились к Коле из-за спины и быстро, но не жестко взяли его под руки.

—Кто таков? –спросил один из охранников, в то время как другой шарил ладонью по Колиной одежде, на предмет наличия оружия.

—Спокойно, ребята, я –знакомый Губернатора.

Губернатор приблизился, вглядываясь в лицо Коли.

—Здравствуйте, помните меня? Я –Артемьев Николай. Мы с вами познакомились на балу… извините, на вашем приеме.

Видимо, губернатору очень хотелось, чтобы в столь поздний час незнакомец оставался незнакомцем. Потому что, лицо его выражало крайнее неудовольствие связанное с тем, что Колю он вспомнил.

—А, здравствуйте, Николай, чем обязан? —спросил он словно нехотя.

—Вы меня извините, я хотел позвонить, а тут наудачу вы подъехали. Нужно срочно поговорить.

—Говорите. Да отпустите его, —приказал он охранникам.

—Дело в том, что от вас зависит судьба моей фирмы.

Губернатор:

—Постой, какой фирмы?

Коля:

—Фирма называется “Коралл”. Наш магазин находится по адресу такому-то.

Губернатор:

—Теперь понял.

И так неожиданно быстро, заявил, что Коля опешил:

—Могу помочь тебе в этом вопросе.

Коля не мог понять серьезно он или шутит.

—В самом деле?

—Да. Правда, с оговоркой. Несчастливой случайностью является то, что небольшой магазин “Коралл” оказался, в таком месте, которому не соответствует. Это место –идеальное для Мегакомплекса, в котором будет все, что нужно среднестатистическому человеку. Мегакомплекс нужен Городу и ему быть в любом случае. В проект уже вложены громадные деньги инвесторов.

Уже не помню кто придумал план с контрабандными тканями, чтобы позже, законным образом закрыть твой магазин.

Ну, уж если ты за помощью обратился ко мне, то так уж и быть. Дай слово, что продашь магазин тому, кого тебе укажут, по стоимости, достаточной, чтобы ты смог арендовать новое помещение в любом другом месте. Я, в свою очередь, найду способ, чтобы в прокуратуре забыли про контрабанду.

Выгода очевидна. За магазин тебе заплатят, а мог бы ничего не получить. Мой помощник –Чиновник уже получил распоряжение не давать тебе помещение под кафе.

Распоряжение я отменю. Открывай кафе, развивай бизнес. Ну и проблемы с законом перестанут тебя беспокоить. Договорились?

Что это упрямство или безумие? Почему Коля не согласился, ведь малое есть больше чем ничего? Ведь сейчас главным являлось сохранить компанию, где, между прочим, еще и другие люди работают. К чему эти принципы и гордость?

Внешне Губернатор остался равнодушным к ответу Коли. Как будто его совершенно не интересовала судьба фирмы “Коралл” и согласие и отказ были одинаково приемлемым ответом для него.

—Как знаешь, —ответил Губернатор без долгой паузы. —Засим разреши откланяться, поздно уже.

Он направился к калитки, как Коля задал вопрос ему в вдогонку:

—А как же Барсук?

Губернатор остановился, обернувшись. –Какой барсук?

—Ну, Барсуков.

—А, Барсуков. Причем здесь он?

—Ладно, забудьте. Извините за беспокойство.

Глава сорок

Два тридцать ночи. Усталый Коля пришел домой. В коридоре он сел на стул, и прежде, чем снять ботинки, прислонил голову к стене и закрыл глаза.

В этот момент раздался звонок мобильного телефона. Коля достал из кармана блестящий звучащий и вибрирующий предмет.

—Миша! —воскликнул Коля. —Наконец-то, в два часа ночи!

Совсем немного времени отделяют первые телефонные аппараты от современных мобильников, но какова разница в действиях: поднятие увесистой телефонной трубки и нажатие на маленькую изящную кнопку. Второй случай, в отличие от первого, требует навыков и, главное, неторопливости. Иначе можно промахнуться.

Коля нервно ругнулся, случайно сбросив вызов Миши. Тотчас он стал сам звонить другу.

—Алло, —послышался голос.

—Алло, Миха, ты куда пропал? Почему долго не звонил и не отвечал на мои звонки? Ну-ка немедленно объясняй.

—Привет, я разбудил тебя, наверное?

—Нет, я еще не спал.

—Коля, срочно надо поговорить.

—Ну, говори.

—Надо встретиться. Сейчас.

—Сейчас, в два тридцать ночи?!

—Да, сейчас. Срочно.

—Я без проблем, а тебя супруга-то отпустит?

—Колян, я не дома сейчас. Марина уснула, а я по-тихому ушел.

—Хорошо, где встречаемся?

—Давай, чтобы и тебе и мне одинаково долго ехать, в центре.

****

Благо Коля не успел снять ботинки. Вновь такси повезло его туда, где недавно они гуляли со Светой. Центральная площадь словно впитала в себя то чувство сладостного восторга, которое он испытал от того, что, девушка, прекраснее которой он не встречал никогда, знала о его любви и, тем не менее, шла с ним рядом.

Площадь, в дневное время наполненная людьми, шагающими во всех четырех направлениях, сейчас казалась частью какого-то сюрреалистичного мира. Над пустынной плоской поверхностью носился свежий ветер, а темные столбы источали мрачный желто-лунный свет на мостовую плитку.

Через эту желто-лунную, полупрозрачную завесу Коля различил силуэт Миши, подойдя ближе.

Миша сидел на деревянной скамейке, от ветра съежившись и засунув руки в карман куртки. Поднятый воротник закрывал половину опущенной вниз головы. Вся фигура Миши являла собой образ человека сильно мерзнущего, либо погруженного в глубокие думы, либо просто пьяного.

Услыхав шаги, Миша вздрогнул и разогнулся.

—Здорово, старик, —поприветствовал Коля и увидел, что два образа из трех вышеобозначенных, оказались правдивыми. Даже в темноте были легко различимы алые от холода уши и щеки Миши и печать тяжелой мысли на сморщенном лбу и насупленных бровях.

—Привет, —ответил Миша, вставая. —Слушай, пойдем куда-нибудь, холодно здесь.

Два ближайших заведения оказались закрытыми. Друзья еще прошли немного по улице, свернули на улицу прилегающую. Там, за забором располагался детский садик. Характерные строения, называемые верандами, металлические цветные лестницы, металлические горки и деревянные песочницы.

Коля:

—Давай на веранде спрячемся.

Миша:

—Пошли.

В одном месте в металлическом заборе отсутствовали два металлических прута и Коля с Мишей пролезли в дыру.

Сидеть на узких детских скамейках было не очень удобно, но ветер остался за стенами веранды, и тотчас наступило чувство теплоты и покоя.

****

Миша вытер ладонью лицо и начал говорить:

—Бандиты снова нашли меня. Но в этот раз вели себя неагрессивно и даже вежливо.

Я вышел из офиса раньше обычного. По дороге мне надо было еще заехать в наш магазин, чтобы обсудить некоторые вопросы с Натальей, директором. У магазина, выйдя из машины, я сразу же заметил два знакомых черных Лэдкрузера

Не знаю почему, наверное потому, что средь бела дня, посреди оживленной улицы чувствовал себя в безопасности, я подошел к одному из джипов. Черное окно опустилось и оттуда выглянуло грубое лицо той громадины, что недавно угрожал мне ножом.

“Громадина” назвала меня по имени-отчеству и пригласила сесть к нему в машину. Тут я, конечно, испугался и решил ни за что не соглашаться на данное предложение. Пробормотав что-то вроде “мне некогда”, я намеревался быстрым шагом уйти прочь. Но “Громадина” приоткрыла дверь и произнесла:

—Не беспокойся, безопасность гарантирую. Мой босс желает поговорить с тобой. Это в твоих же интересах. Много времени разговор не займет.

Пришлось сесть в машину. Наверное, зря. Сейчас думаю, а что бы было, если молча, развернувшись, я бы ушел.

Лэндкрузер доставил меня, кто бы мог подумать, в главный офис “Минотавра”. Того самого “Минотавра”, что столько новых магазинов в городе построил. Оказывается, меня желал видеть сам Барсуков.

Его я сразу же узнал, фигура знаменитая. Поначалу я не мог поверить, что он –главная причина наших бед. Наоборот, я подумал, что сейчас все объясниться. Скорее всего, произошла ошибка. Такому человеку просто незачем заниматься темными делами.

Мягкий тон, с каким говорил Барсуков, подтверждал мои мысли. Таким тоном говорят с другом или, как минимум, с хорошим знакомым.

Он пригласил меня отведать странный, но очень вкусный напиток. Вино не вино, ликер не ликер. Больше похоже на настойку или наливку.

—Приготовлен по старинному румынскому рецепту, —сообщил Барсуков, одарив таким добрым и даже ласковым взглядом. И спокойным негромким голосом стал говорить такие вещи, от которых у меня в жилах застыла кровь.

Говорить он начал с таких слов:

—Жизнь человека похожа на ломаную линию. Из года в год идет линия ровно, но наступает день и линия круто меняет направление. Детство, школа, окончание школы, студенчество, первое место работы, влюбленность, женитьба и так далее. Есть вещи, присутствующие в жизни почти каждого человека, есть вещи, уникальные. Куда направится линия после излома, зависит от ума и воли самого человека, судьба предоставляет лишь момент.

И у вас, Михаил, сейчас наступил такой момент. От этого момента вы отвратиться уже не сможете. Не знаю, фаталист вы или нет, но как я уже сказал, судьба, держа рвущееся вперед время под уздцы, подводит к человеку. Но принять решение должен только сам человек.

—Итак, Михаил, —продолжал он. —Вы являетесь заместителем директора компании “Коралл’’ и, по сути, управляющим и главным исполнительным лицом. Помимо вас, в фирме, то есть и в офисе и магазине, работают еще человек тридцать.

Будущее компании сейчас неопределенно. Или “Коралл” продолжит существование или ему суждено исчезнуть. В первом случае фирму ждет мощное развитие, с моей поддержкой, но только в составе моей корпорации. В случае противном компания сильно мешает моим планам… Ладно, вам скажу. Планирую за городом открыть фабрику по пошиву качественной и недорогой одежды. Дело хорошее во всех смыслах. И прибыльное по расчетам. Но при условии, что ткани будут поставляться прямиком от производителя. Только, несмотря на всю мою бизнес-империю, бизнесмен, видать, из меня все еще начинающий. Не обратил я внимания на ваш маленький магазин, когда разрабатывался план по созданию фабрики.

Как оказалось, основные производители качественных тканей заключили с фирмой “Коралл” долгосрочные контракты на официальное дилерство. То есть производители тканей в нашем регионе могут продавать свою продукцию только “Кораллу”. А мне, соответственно, остается покупать ткани в вашем магазине, что меня никаким образом не устраивает. Либо везти из других регионов, что еще дороже.

Но я буду не тем, кем являюсь, если отступлюсь от намеченных планов, особенно если уже потрачены деньги.

Не утруждай себя размышлениями о морали. Воспринимай меня как неотвратимую силу, как удар стихии. Вопрос только в том, как встретите стихию вы, Михаил. Спрячетесь ли в укрытие, либо останетесь на открытом пространстве, чтобы помочь нуждающимся.

Можешь считать, что судьба фирмы в твоих руках.

—Каким образом? —спросил я.

—Все зависит от выбора. В твоей жизни наступил неприятный, но все-таки переломный момент. После нашей встречи жизнь твоя в любом случае измениться. Только в каком направлении? Ты можешь, как твой друг Николай, поступить красиво и храбро. Тогда я не ручаюсь ни за твою безопасность, ни за безопасность твоего друга. А можешь поступить мудро.

Убеди Николая передать фирму тебее в полное владение. Я обещаю сохранить компанию, всех работников оставить на прежних рабочих местах, всем повышу зарплаты. А он получит компенсацию.

****

Барсуков дал время подумать до утра. Теперь я не знаю что делать.

Коля:

—И я не знаю. Но просто так свою фирму я никому не отдам.

Коля потер ладонью лоб.

—Только необходимо понять, как действовать дальше.

Миша достал сигарету и зажигалку. Некоторое время он был занят нелегким делом по извлечению огня из зажигалки, так как воздушному течению все-таки удавалось огибать стенки веранды. Наконец, укрывшись под курткой, Мише удалось прикурить.

—Послушай, старик, —сказал он, вынимая сигарету изо рта. —Я не вижу других путей, как согласиться. Сохранность компании Барсук гарантировал. Что, если, действительно, переоформить фирму на меня. Временно пойдем на уступки. Затаимся, выждем и настанет день, когда время будет на нашей стороне.

Коля покачал головой.

—Нет, Миха, с бандитами на время не надейся. Если согласимся на их условия, то навсегда. Не будь наивным.

Миша:

—Но если нет другого выхода? Если мы родились в такое время? Ведь ты сам не знаешь что делать.

Подумай, что будет с нашими клиентами кто, доверился тебе и целиком зависит от работы компании?

А наши работники, кто потратил на фирму часть своей жизни и сил? Завтра они узнают, что неожиданно, посреди осени, они остались без средств к существованию.

Да и мне уже можно нести резюме в кадровое агенство.

Конечно, перед собой надо быть честным. В первую очередь меня волнует собственная судьба.

ЗАО “Коралл”, сколько сил вложено в это предприятие. Я хорошо, до мельчайших подробностей, помню ту осень девяносто девятого, когда все только начиналось. Помню, как нелегко приходилось в то время. Помню, как жили на зарплату жены, потому что собственную зарплату я не видел полгода. Помню, что ребенку едва исполнилось два года, когда Марина была вынуждена вернуться на работу.

Представляешь, за все годы, только недавно, я почувствовал момент, приход которого я ждал со студенческих лет. Момент, когда, дома в кругу семьи, после вечернего ужина я, размешивая сахар в чае, обнаружил бы мысль, незаметно посетившую меня. Мысль о том, что достигнуто материальное благополучие. Теперь можно не думать о деньгах. Они есть и их хватает. Не думать о деньгах –вот что было моей сильнейшей мечтой. Ведь человек становится человеком только тогда, когда не думает о пропитании.

Все эти годы я шел к моей мечте. И теперь, когда момент ощущения исполненной мечты наступил и можно жить дальше, стремясь к другим, более высоким целям…

Я боюсь начинать все сначала, Коля. Еще сильнее боюсь бандитов. Они способны покалечить или даже убить.

Но не это самое страшное. Страх –это ожидание беды. Ожидать беду еще страшнее самой беды. Ожидать беду больно. Это тянущее и давящее чувство, от которого невозможно избавиться. Я боюсь страха, Коля.

Коля молчал. Он чувствовал разочарование и растерянность. Коле казалось, уж кто-то, а Миша поддержит его в решении не сдаваться. А он боится.

Глава сорок один

Большинство мостов в городе, родном для Коли и Светы, простираются над водами одной очень спокойной реки. Мосты –особая деталь городского ландшафта. На первый взгляд –это всего лишь звено, связующее берега. Но для жителей города мосты имеют почти мистическое значение. Это сочетание концентрированной инженерной мысли и легкого веяния искусства помогает человеку усилием своих ног вознестись на высоту и с высоты зачарованно смотреть на водную поверхность.

Так и Коля, ожидая Свету, перегнулся через перила моста и, потеряв счет времени, наблюдал как десяток диких уток зигзагами и петлями скользят по воде, и жалостливыми взглядами упрашивают многочисленных зрителей кидать им вниз кусочки хлеба.

Вдруг, словно очнувшись, Коля вздрогнул. Он осознал, что просто беспечно стоит и просто смотрит на воду, на уток и думает не понятно о чем. В силу неведомых причин, он забыл ждать Свету.

Ожидание –неотъемлемое звено между разлукой и встречей. Ждать, означает готовить себя, мысленно прокручивать различные варианты беседы, репетировать признания, смотреть вдаль, в надежде увидеть знакомые черты и, самое главное –волноваться. Волноваться до пота, до дрожи в руках. Не находить себе места. И ежеминутно смотреть на часы, проклиная флегматичное время.

Спохватившись, Коля обернулся и тотчас увидел Свету уже вблизи, идущую к нему скорым шагом.

Из-за неожиданности, Коля отказался принять мысль, что это именно она –воплощение грез, объект тоски и причина мучительных снов. За дни разлуки со Светой, коварное сознание настолько размыло воспоминание о ее внешности, сосредоточившись исключительно на внутреннем чувстве, что теперь она предстала в облике в стократ прекраснее, чем отпечаталось в его памяти.

Ее ровная, немного торопливая походка являлась источником эфирной грации, которая по ногам струилась вверх и пронизывала все, закутанное в черное пальто, тело.

Белый шарф лишь слегка обнажал ее гладкую, лишенную изъянов шею. Но тот небольшой участок атласной кожи, что открылся взгляду, волшебным образом впитал себя все, что вмещает слово “красота”.

От каждого удара каблуков о плитку, по мягким свободным волосам пробегали глянцевые волны. Нежный румянец светился на лице тем пленяющим сиянием, который светится на лицах молодых девушек во время быстрой ходьбы или избытка чувств.

От быстрой ходьбы, а может от избытка чувств, изо рта с разомкнутыми губами, покрытых атласным перламутром, вырывалось жаркое дыхание.

Расстояние между Колей и Светой еще исчислялось десятками метров, а она ужеему смотрела в глаза.

Света приблизилась и знакомый аромат ее любимых духов вознес место встречи куда-то высоко, в воздушный мир чувственных фантазий, туда, откуда любовь происходит.

Она на ходу помахала рукой и, приблизившись, произнесла:

—Привет! И засмеялась, еле переводя дыхание: —Извини за опоздание, я спешила изо всех сил.

На волне радости встречи Коля попытался обнять Свету. Она находилась так близко, но в этой минимальной дистанции он словно ощутил присутствие какой-то невидимой, но очень плотной материи или силы, что возникает между двумя магнитами, когда их сближаешь одноименными полюсами.

Девушка не приблизилась вплотную. Хоть свою радость случившимся свиданием она не старалась спрятать, Коля уловил в ней еще непонятные, но совершенно явные изменения.

Да, ней что-то изменилось. В ее жестах, глазах и улыбке Коля не увидел воспоминания о прошлых встречах, разговорах и поцелуях, словно их и не было вовсе.

—Как твои дела? —спросила Света несколько прохладным тоном, от которого у Коли по спине пробежали неприятные мурашки. То ли разочарование, то ли тревога, то ли смутное предчувствие начало загораться и тут же погасло под мыслью, что непредвиденная отстраненность, повисшая в воздухе –вина времени. Наверное, даже несколько дней разлуки имеют значение, когда на счету лишь несколько свиданий.

—Плохо, —ответил Коля. —Я очень скучал по тебе.

Света улыбнулась в ответ. И эта улыбка не облегчила тяжесть волнения. В улыбке Коля отчетливо заметил сдержанность и грусть, как будто девушка была чем-то огорчена или что-то ее тяготило.

Она подошла к краю моста и, положив ладони на ограждение, заглянула вниз, на воду и некоторое время с интересом наблюдала за утками. Затем развернулась к Коле.

—Что будем делать? —спросила Света.

—Прогуляемся по парку? —предложил Коля.

—Не возражаю. Только не долго. Выходя из дому, я, кажется, неверно оценила погоду и теперь зябну. Лучше идти в направлении какого-нибудь теплого кафе.

****

Они шли медленно, по дорожке того самого парка, где старый ветеран Николай Ярославович рассказывал Коле историю своей любви. Света шла свободно и не спеша, что типично для молодых женщин, изящные ступни которых заключены в обувь на высоком каблуке. А Коля, как и любой другой мужчина нормального роста, сопровождающий женщину, вынужден адаптировать свой шаг под неспешный женский темп. Каждый раз, его нога, прежде, чем опуститься на асфальт, на мгновение зависала в воздухе и, затем, ступала мягко и осторожно.

Коле одновременно хотелось расспросить Свету о поездке и сказать, как он счастлив снова видеть ее, как он мечтал о ее возвращении. Но вместо этого стал рассказывать историю про старого ветерана. К финалу глаза Светы блестели влагой.

Некоторое время они шли молча. Коля молчал, потому что понял: что-то должно омрачить радость встречи и оттягивал момент объяснения как мог.

Света думала о чем-то неизвестном.

Если взглянуть на них со стороны, то можно подумать что молодая пара уже в глубоких и давних отношениях: не разговаривают и даже не смотрят друг на друга. Так ведут себя давно наскучившие друг другу супруги. Но они шли, касаясь плечами и, даже осенняя грязь на парковой дорожке, не могла разъединить это прикосновение.

—Знаешь, Москва трудный город, —заговорила Света. Город, в котором я почему-то постоянно чувствую себя усталой. Город, где люди слились в монолитную толпу. В Москве невообразимо трудно избавиться от нервозности и от перманентного состояния опаздывания. Нужно успеть в сотню мест. И это выматывает больше всего.

Я люблю метро. Особенно, в часы, когда метро не переполнено людьми. Как будто спускаешься во дворец подземных королей. Чередование света станции и темноты тоннелей завораживает. Кажется, в метро я даже немного отдыхаю. А когда эскалатор выводит меня вверх, обратно в город –снова усталость.

Чувствовалось, что Света говорила о Москве лишь для того, чтобы заполнить вакуум молчания.

Коля вдруг остановился и резко, всем телом развернулся к Свете. Девушка также остановилась и посмотрела на Колю. Его взгляд испепелял выражением любви одновременного недоумения.

Под натиском Колиного взгляда холод в глазах Светы ненадолго уступило место почти детскому испуганному и беззащитному выражению. И, затем, ее ресницы опустились на ресницы.

—Света, —произнес Коля.

—Что? —ответила Света, не поднимая глаз.

Коля не ответил ничего. Только пожал плечами и улыбнулся. Они вновь продолжили путь. Пройдя несколько метров, Коля, поперек воли девушки, взял ее за руку. Света не протестовала и руку не вырвала, но лицо ее было серьезным.

****

Парк закончился. Света снова говорила о поездке в Москву.

Кафе располагался неподалеку, на противоположной стороне улицы. Начало рассказа пришлось на тротуар, середина –на ожидание зеленого сигнала светофора на пешеходном переходе. А заканчивала Света у входа в кафе. Там, на ступеньках она остановилась, вынула руку из руки Коли и говорила уже не отрывая пристального взгляда от его лица.

—Один из дней оказался не слишком занятым. Все дела закончились до полудня и после обеда я решила воплотить в реальность свою давнюю мечту.

Обожаю живопись. Не то чтобы я большой знаток в этой области, но по возможности посещаю выставки. Когда мне случается бывать в Париже, Риме, или Лондоне я всегда нахожу время, чтобы сходить в галерею. В Эрмитаж ходила неоднократно, а вот, увидеть Третьяковку возможности не предоставлялось. Каждый раз приезд в Москву укрепляет меня в мысли, что наша столица впускает в себя людей лишь для того, чтобы использовать их с максимальной пользой. А вот на свободное время Москва крайне скупа. Может я не права, но таково мое мнение –мнение провинциалки, кем я, по сути, и являюсь.

Сколько раз я была в Москве, тот день стал первым, когда я могла свободно распоряжаться своим временем. Я ходила от картины к картине, из зала в зал и чувствовала себя, помнишь как у Чехова, на вершине блаженства.

Но…как бы это объяснить… Ладно, скажу, может грубо, только все эти картины схожи в одном. Ты получаешь определенное эстетическое удовольствие и на этом все. Скажи, разве, в этом предназначение искусства, чтобы просто доставлять удовольствие?

Коля молча пожал плечами.

В одном из залов, в самом углу, висит очень маленькая картинка, чуть больше альбомного листа. Я видела Мону Лизу в Лувре, но она не впечатлила меня так, как эта не слишком известная работа одного известного художника.

Очаровательная девочка лет двенадцати, в простом платье с незабудкой в руке смотрела куда-то поверх моего левого плеча. Двенадцать лет –возраст, когда девочки начинают взрослеть, а именно, глубоко в душе каждой рождаются мечты, которые позднее из девочки сотворят женщину.

Рождение мечтаний замечательным образом изобразил художник во взгляде девочки.

Вдруг я поняла, что в девочке на картине я узнаю себя. А чувство, вызванное произведением –грусть по себе той, двенадцатилетней. Несмотря на все трудности детской жизни, то время сохранилось в моей памяти как счастливое. Потому что тогда я –двенадцатилетняя, знала, что там, в будущем, меня ожидает чудо.

Что именно, я совершенно не представляла. Но была уверена точно: впереди –что-то прекрасное, значительное и важное. И ощущение этой уверенности наполняло мое девичье сердце восторгом.

Нет, я не разочарована. Наоборот, я не могла и мечтать о том, что сейчас есть в моей жизни. Но, как же это грустно, когда понимаешь, что далекое соблазнительное будущее превратилось в настоящее.

Света немного помолчала и добавила, улыбнувшись:

—Девушка на картине похожа на меня, только уши у меня не топорщатся так.

Коля, не знал, что ответить, но чтобы сказать хоть что-нибудь, озвучил первую же мысль, пришедшую в голову:

—Любому будущему суждено неизбежно перейти в настоящее и, затем, исчезнуть в прошлом. Но это не страшно, ведь впереди другое будущее, а за ним еще одно.

Кафе или небольшой ресторан с вычурно-банальным названием встретил Колю и Свету обычной для полуденного времени пустынным залом, лишь за одним столиком у окна изредка перешептывались и, звеня вилками о тарелки, обедали муж, жена и ребенок. Тихо звучала музыка, громче шипела вентиляция.

Подошла официантка и вежливо проводила гостей к столу.

Коля хотел раскрыть меню, но увидел, что до своего меню Света не дотронулась. Она попросила принести только стакан теплого свежевыжатого апельсинового сока. Тогда Коля заказал то же самое.

Перед тем, как уйти, официантка зажгла свечу на столе. Острый язычок пламени дрожал и изгибался в разные стороны, бросая блики и тени на руки, одежду и лицо девушки. От этого облик ее приобрел неузнаваемые черты, словно рядом с Колей находилась не миловидная светловолосая подруга, а роковая незнакомка царственной наружности.

Как и в прежние встречи, близость Светы пьянила. Пьянила настолько, что не хотелось ничего другого, только любоваться красотой девушки, слушать ее голос, чувствовать ее запах. Коля снова дотронулся до ее руки, и теперь все его чувства оказались предельно насыщены наполнены. Сейчас эта девушка стала для Коли всем миром. Всей жизнью. Или если быть точнее, в данный момент Коля чувствовал, что Света –все то, ради чего есть смысл жить в этом мире.

Удивительно, чудесно и таинственно, что человек только одним своим присутствием способен вызвать в другом человеке наслаждение и чувство острого счастья.

И Коля подумал:

—Если рай существует, то как бы я хотел, чтобы он оказался таким, как сейчас, здесь! Чтобы рай наполнял меня любовью! Только хочу, чтобы рай наполнял спокойной любовью. Чтобы не мучиться, а только наслаждаться.

Коля думал о том, что без Светы жизнь его поглотит мгла. Что он влюблен так, как влюбляются только раз. От осознания этого сердце наполняло тревогой.

Все, что произошло с Колей за последнее время, казалось не таким существенным, по сравнению с желанием быть вместе с этой девушкой.

Если даже самому успешному, самому богатому человеку, в мире, перекрыть доступ к кислороду, то примерно через минуту все его сокровища, все достижения покажутся ему незначительными по сравнению с ценностью глотка воздуха.

Так и Колина тревога была лишь об одном –о том, что там, в будущем, которое очень скоро станет настоящим –с ним ли его любимая или все-таки нет?

—Почему ты молчишь? —спросила Света.

—Думаю.

—О чем?

—О том, что я тебя люблю.

Глаза Светы распахнулись широко. Неподдельные изумление, выражение удовольствия и одновременной жалости со всей силой и мощью пролились из этих глаз прямо на сердце Коли, как на раскаленную плиту.

Официант принес два стакана с соком и с плавающими на поверхности частицами апельсиновой мякоти.

Света двумя пальцами обернула стакан вокруг своей оси и произнесла ответ на слова Коли, а выражение ее лица при этом было таким, будто вот-вот она готова заплакать.

—Коля, милый. Таких как ты не хватает миру. Вернее женщинам этого мира. Но прости, я не могу быть с тобой.

Коля побледнел.

—Как? —прошептал он.

Каждый житель земли, хоть раз испытал это чувство, похожее на приступ ужаса, от которого замирает сердце и перехватывает дыхание. Это чувство действует считанные мгновения, отходит резко, но волны переживаний по инерции еще долго будоражат напряженные нервы, прежде чем внутреннее естество человека снова вернется к своему естественному спокойному состоянию.

Последний раз Коля подобное испытал около двух лет назад. Тогда один его друг попросил выполнить почетную роль свидетеля на свадьбе. И как свидетелю, Коле дали ответственное поручение –хранить свадебные кольца.

—Пожалуйста, мне не трудно, —согласился Коля, и положил красную коробочку себе в карман куртки. И вот –суббота, солнечное майское утро. Завершилась традиционная игра в выкуп невесты. Свадебный кортеж мчит к ЗАГСУ. Бокал шампанского, хорошая погода и счастливые жених с невестой привели Колю в особо прекрасное расположение духа.

И, вдруг, словно удар электрического разряда, внезапно вспыхнувшая мысль потрясла молодого человека до самых глубин: свадебные кольца остались в кармане куртки!

Теперь этот эпизод вспоминается как забавный и обязательный к вспоминанию на последующих дружеских застольях. Описание деталей неизменно вызывает смех окружающих: и те гневные эпитеты от жениха с невестой, позже от их родителей и позже от всех гостей, характеризующие Колю как крайне безответственного человека и та сумасшедшая гонка на свадебном лимузине за кольцом и то, как гости захватили зал бракосочетаний, не выпуская из него работников ЗАГСа и, не впуская, ломящихся в дверь, участников других, следующих по очереди, свадеб.

Сейчас это воспринимается с юмором, а тогда… Сердце сковали ужас и отчаяние.

В русском языке существуют несколько фраз, обозначающие такое состояние, но ни одно из них не отображает в точности мгновенного и невероятного по силе переживания, которое испытал Коля в момент, когда он понял, что забыл кольца дома.

Остановимся, пожалуй, на выражении “кинуло в жар”.

Колю кинуло в жар.

—Как? —повторил он громче.

—Ты замечательный, в тебя легко можно влюбиться, —ответила Света. Она высвободила руку из-под руки Коли и сама сжала его пальцы. —Но ты должен понять, у меня есть прошлое… Или нет, не так. Что когда женщине исполняется за тридцать, она становится ответственной за свое прошлое, которое накопила.

Даже если очень хочется, стереть былое начисто, чтобы начать все заново очень трудно, практически невозможно.

Коля, милый, связь с прошлым –как толстый резиновый жгут. Ты рвешься вперед, а жгут тебя обратно к прошлому, рвешься сильнее –прошлое бежит за тобой.

Помнишь, я приглашала тебя приехать ко мне в Москву? Ты отказался, сославшись на занятость. Это судьба, Коля. В Москву приехал и меня отыскал Сергей, тот мужчина, с которым меня связывает прошлое. Тебе случилось его видеть однажды.

Сказать, что время, когда мы еще жили вместе, особенно последние месяцы перед расставанием, было сложным –не сказать ничего. Это был настоящий кошмар и ад. Но перерыв в отношениях оказал целительное действие. Раны затянулись, боль забылась.

А Сергей, он стал ухаживать. Я не звала его. Мне совершенно непонятно, как он узнал, как сумел отыскать меня. Он дарил цветы и подарки, признавался в любви, умолял простить его и обещал, если я прощу, то у нас будет все по-другому.

И я согласилась. Согласилась не потому, что поверила цветам и обещаниям. А потому, что поняла, что я слишком слаба, что порвать эту связь, которая появилась и окрепла тогда, когда мы друг без друга не могли прожить и часу.

Коля, не отпуская руку Светы, резко откинулся на спинку стула, выпрямился и посмотрел на нее взглядом полным непонимания.

—Но почему? —воскликнул он. —Почему так? Этот Сергей свой шанс уже использовал. Он упустил этот свой шанс. Теперь судьба предоставила шанс мне сделать тебя счастливой. Отчего же судьба отняла этот шанс у меня и вновь отдала его Сергею?

—Прости меня Коля, виновата не судьба, а время. Кто ж более еще виноват, что в жизни первым я встретила Сергея а не тебя? Прости меня Коля.

И взгляд, и голос ее выражали страдание. Коля пожалел девушку и решил остановиться. Тем более, что продолжать говорить что-либо уже не имеет смысла. Конечно, если бы Коля знал какую боль он почувствует, после расставания со Светой, он бы не обращал внимания на ее страдания. Он бы нашел слова, чтобы поколебать ее решение. Он бы обнял ее и не отпускал. Он бы тотчас силой схватил ее и увез ее далеко. А там, в дали, многое бы изменилось. В конце концов, он бы заплакал, и Света поняла бы, как много она значит для Коли.

Но замечательна способность организма замедлять нервные процессы в сложные моменты жизни во избежание ”перегрева” нервной системы и принятия неадекватных решений, под состоянием шока.

После первой боли, шок начал свое действие. И Коля почувствовал себя легче. Отчаяние вытеснил гнев.

—Ну и черт с тобой, сама от счастья отреклась! А я переживу как-нибудь. —со злостью думал Коля.

****

Два стакана желтого апельсинового сока так и остались не тронутыми.

—Мне надо идти. Проводишь до такси? —просила Света робко.

Коля утвердительно кивнул головой. Злость испарилась, оставив место пустоте.

Они направились к выходу.

—До свидания, —сказала Света официантке.

В коридоре, у зеркала, Света одела пальто. И развернувшись к Коле, последний раз посмотрела ему в глаза.

—Я хотела вернуть тебе твой подарок, —произнесла она. —Но я так привязалась к нему. Позволь мне оставить его в память о наших осенних свиданиях.

—Я обратно его и не приму. Кулон –твой, —ответил Коля.

—Спасибо.

Золотой дракончик выглянул из расстегнутого пальто. Его сердитый изумрудный взгляд словно говорил Коле:

—Чего раскис? Будь мужчиной. Все будет хорошо.

Глава сорок два

Видимо, Рыбникова Светлана в Колиной жизни появилась лишь для того, чтобы принести с собой горечь и разочарование. Но даже после отказа, присутствие этой девушки доставляло влюбленному сердцу какое-то особенное необъяснимое наслаждение любовью, словно наслаждение последним глотком воздуха, последней каплей воды, последними мгновениями жизни.

Но любимая умчала на такси, и сердце свело от боли. Он остался один. На любовь надежды больше нет. Фирма –дело его жизни, ускользает из рук. Что теперь делать? И как унять эту дикую боль?

—Что мне теперь делать? —повторил Коля вслух. Что делать? –эти слова повторялись в его мозгу вновь и вновь.

Коля понимал, что сейчас необходимо понять, как жить дальше. Но чтобы начать думать, нужно прекратить действие тоски.

В этот момент еще одно такси показалось из-за изгиба улицы. Коля махнул рукой, такси остановилось, и вскоре один из многочисленных городских баров гостеприимно распахнул перед ним свои объятия.

****

Несмотря на дневное время, бар работал, но еще не был готов к столь раннему приему посетителей. Молоденькая девушка, почти девочка, наверное, официантка протирала столы маленькой белой тряпкой и аккуратно подвигала стулья к столам. Бармен, стоял к Коле спиной и над чем-то непонятным сосредоточенно возился.

Коля безмолвно водрузился на классическое сооружение на длинной ножке и положил ладони на лакированную поверхность барной стойки.

Для чего человечество изобрело спиртные напитки? Для чего спиртные напитки стали неотъемлемым атрибутом человеческой цивилизации. Почему тема алкоголя нескончаемой нитью проходит через все пласты культуры и истории? Неужели вино, водка или коньяк так жизненно необходимы?

Все просто. Алкоголь дарует способность контроля надственных чувств и мыслей. И эта способность, пусть даже временная и часто иллюзорная так дорога человеку, что он готов за эту способность отдать здоровье, разум или принести в жертву всю свою жизнь.

—Порцию рома, пожалуйста, нет, лучше виски, да что там налей водки, —попросил Коля бармена. Тот исполнил незамедлительно. Коля двумя пальцами поднял маленькую рюмку на уровень глаз и всмотрелся в кристально-прозрачную жидкость с искрами на поверхности.

—Хочу напиться, —подумал он. —И напьюсь. Да так, чтобы забыть все на свете и себя в том числе. Правда, —думал Коля, вращая пальцами рюмку и наблюдая как колышется блестящая поверхность жидкости. —Водку нельзя пить так просто. Другие напитки можно, а водку нельзя. Под водку необходимо произнести тост. Хотя бы самому себе. Но что-то ничего стоящего не приходит в голову. Соображай быстрее, а то сердцу больно, нет сил терпеть, —мысленно разговаривал сам с собой Коля.

Но в голове его творилось нечто похожее на сверкание молний: мысли как бы вспыхивали, беспорядочно переплетались между собой и резко исчезали.

—Теперь я понимаю тех, кто прыгали с мостов и крыш домов из-за любви. Да, в общем-то, что делаю я? Я и пытаюсь сейчас совершить маленькое самоубийство. Так пожелаю себе, чтобы умереть поскорее. А завтра проснуться с головной болью, но другим человеком.

С этой мыслью Коля собрался опустошить содержимое стаканчика. Он было уже открыл рот, как почувствовал, что чья-то рука взяла его за локоть той руки, что держала рюмку.

Коля обернулся и...

****

…и изумлению его не было предела.

—Платон Робертович, что вы здесь делаете? —спросил он и поставил водку, обратно на барную стойку.

Платон Робертович:

—Здравствуйте, Николай. Рад снова вас видеть. Несколько часов назад я вернулся в Город.

Всю неделю я пребывал в разъездах по стране. Срочные дела не терпели отлагательств. Сразу по прибытию, прямо с аэропорта я отправился к вам.

Коля:

—Как же вы узнали, где я?

—Это не важно. Главное, что я пришел как раз вовремя. Потому как цель моего прихода –запретить вам сейчас пить.

—Зачем? —еще более удивился Коля.

Самое неподходящее для пьянства сейчас время.

—А мне думается, время сейчас самое для этого подходящее.

Как и прежде, внешность Исаева производила на Колю странное впечатление. Агатовый блеск влажных темных глаз из-под длинных, касающихся бровей черных волос заключал в себе столько пристального внимания, что Коля испытывал крайний дискомфорт от ощущения, что эти глаза видят его насквозь и, может быть, даже видят то, что Коля сам в себе не замечает.

Неподвижное лицо. Скулы, покрытые тенью. Густое обрамление длинных волос. Прямая и длинная переносица. И страсть и мужество, жестокая ненависть, и глубокая мудрость одинаково могут описываться этими выразительными и немного резкими иноземными чертами.

В сущности, красивое лицо Платона Робертовича можно назвать каким-то нездешним, потусторонним или даже жутким, если бы лицо не освещала вполне себе открытая и неподдельная улыбка. Улыбка, словно сообщала, что перед Колей стоит реальный человек, а не персонаж из неизвестного фильма и производила успокаивающий эффект.

—Николай, вам кажется, что сейчас ваша жизнь претерпевает упадок. Да, не удивляйтесь. Мне все известно. И позвольте мне выразить свое неодобрение по поводу отказа Шепелеву. Я очень хорошо вижу ваши внутренние убеждения и понимаю внушающие уважение мотивы сего поступка.

Только зачем тогда вообще вы пошли в бизнес? Вы же одарены умом и энергией. Я не сомневаюсь в том, что если бы вместо предпринимательства вы устроились на работу куда-нибудь в приличное место, то легко бы сделали карьеру. И к сегодняшнему дню вы бы являли собой образец современного счастливого молодого человека. Счастливого, потому что над вами не довлел бы груз забот и чрезмерной ответственности. При доходах, возможно, даже больших, чем теперь.

Причиной вашей драмы, в ошибке. Ошибка в том, что в бизнесе вы руководствуетесь нравственностью. Нравственность естественна. Это то, что от бога. А мир денег –искусственен. И мораль в нем искусственая. Поэтому нравственные законы здесь неприменимы. А если кто и пытается их применить, то законы искусственного мира денег, оказываются жизнеспособнее и сильнее.

Уезжая из города, я пребывал в твердой уверенности, что все устроено лучшим образом; фирма “Коралл” под надежной защитой, а вас, Николай, ждет большое будущее.

Кто бы мог подумать, что вы возьмете вот так и откажете.

Ах, если бы вы смогли понять, что за человек –Шепелев Виктор Владимирович. Но вы решили, что он - такой же бандит как и Барсуков. Жаль, что я не смог вам открыть всей правды. Еще жальче, что не могу открыть и теперь.

Пауза. Платон Робертович посмотрел на стаканчик с водкой, взял ее в руку, поднес к носу, понюхал, поморщился и отдал бармену.

—Не терплю спиртной запах, —пояснил он.

—Николай, вы знакомы с буддизмом? —неожиданно вдруг спросил Исаев.

Коля, в который за сегодня раз, снова удивился:

—С буддизмом? Весьма в общих чертах. А почему вы спрашиваете?

Не волнуйтесь, я не собираюсь просвещать вас об особенностях учения индийского принца. Просто в буддизме есть интересное понятие –иллюзия. Иллюзия –явление, словно многогранная призма преломляющее человеческое видение, и мир предстает перед человеком в искаженном виде. Человек не видит истину и, в итоге, не знает что хорошо для него, а что плохо, что приносит вред, а что пользу. И самое страшное, что часто предвестник беды человек принимает за счастье и наоборот, пребывая в горе, не знает, что он на пути к успеху.

Коля:

—Чувствую прикосновение легкого намека. Только что сказанное, каким-то образом соотносится со мной?

—Исаев:

—Верно.

То, что, я хочу поведать вам –удивительно. Хотя, удивительно –это для меня. Вам, уверен, покажется невероятным.

Однако, я нахожусь в большом затруднении. Не понимаю, что говорить, когда все, что нужно рассказать –тайна и раскрывать ее мне не позволено.

Просто выслушайте то, что я скажу и поверьте этому. Остальное вы узнаете, когда придет время.

Коля:

—Я внимательно слушаю.

Платон Робертович:

—Я несказанно огорчился, узнав о ваших проблемах с законом и криминалом. Моим первым импульсом стал порыв тут же приехать в Город и помочь вам. Но дела, которыми я занимался в то время, были чрезвычайно важными.

Тогда я обратился за советом к своему наставнику. Он меня выслушал и приказал не вмешиваться, оставить все как есть.

Меня, признаться, удивил ответ наставника, ведь еще совсем недавно, он несколько раз справлялся о ваших успехах, а теперь словно бы разочаровался и потерял интерес.

Если вы, Николай, спросите, кто же мой наставник, я не смогу вам ничего ответить. С одной стороны это человек достаточно известный. Нет, не из тех, что мелькают в репортажах ежедневных новостей или встречаются на страницах газет. Но он работает в столице и занимает там крупную и серьезную должность.

С другой стороны то, кем он является помимо работы… Николай, вы помните, как я упоминал, что состою в некой тайной организации?

Коля молчал, думая, что вопрос риторический, но Платон Робертович взял выжидательную паузу, требующую немедленного ответа.

—Да, я помню, —сказал тогда Коля. —Но понимаете, все эти тайные общества и ордены с благородными целями... Все эти масоны, розенкрейцеры, иллюминаты. Мне слабо верится в реальность общества, членом которого вы якобы являетесь.

—Почему же? –спросил Платон Робертович. —Что невероятного в существовании группы людей, объединенных общей целью.

—Не то, чтобы я не допускаю вероятность объединения какими-то общими, пускай и тайными интересами. Просто насколько сильно я знаю людей, благие цели и бескорыстие я воспринимаю как...

Коля запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово.

— ... как эфемерность, —озвучил он мысль наконец.

—Почему? —не отставал Исаев.

—Потому что все, что делается человеком, в конечном счете, делается для его личной выгоды и комфорта. Это не хорошо и не плохо. Это естесственно. Такова моя точка зрения. Но когда выгода извлекается под прикрытием монашеской рясы или балахона тайного ордена, то все это приобретает либо карикатурный вид, либо имеет множество криминальных оттенков.

Сдержанная улыбка Платона Робертовича, преобразилась, обнажив ряд белых зубов.

—Неожиданно было узнать, что у вас по этому поводу столь категоричный и столь сформированный взгляд. Кажется, я вас понимаю. Масонская слава по истечению веков приобрела какой-то нелепый, карикатурный вид. Также могу понять и даже где-то разделить ваше цинично-филосовское отношение к людской природе.

Только, —улыбка вдруг исчезла с лица Исаева. —Мы не являемся ни масонами, ни каким либо еще театрально-игрушечным орденом.

Я вообще обозначил нас как тайную организацию чисто условно. На самом деле мы не являемся каким-то обществом или собранием в прямом смысле этого слова. У нас нет названия.

Мы –люди, объединенные принципами, происходящими из глубокой древности. Мы знаем то, что не знают другие. И это знание дает нам власть, которую мы используем, в том числе и для управления финансовыми механизмами.

Только деньги нам нужны не для удовлетворения личных прихотей, а для наивысших задач. А самая наивысшая из наивысших целей –это жизнь.

Мы поддерживаем государственную систему, мы опекаем экономику, мы охраняем жизнь.

Мы не являемся организацией. Но у нас есть руководители, субординация и подчинение. Человек, спасший меня от бандитов, в мою бытность директором провинциального театра и стал моим наставником и начальником.

Исаев замолчал, предоставляя Коле возможность усвоить полученную информацию. Но Коля не раздумывал. Вопрос, главный для него, уже томился на языке.

—Платон Робертович, ответьте мне честно, пожалуйста. Как я понял с ваших слов, вы… уж не знаю, как теперь называть ваше…ну, если вы не организация, не группа, то что?

Исаев перебил:

—Я тоже не знаю, но некоторым нравится слово братство.

Коля говорил, запинаясь, в стремлении облечь свой мысленный вопрос в наиболее точную словесную форму:

—Ага. Так ответьте мне, пожалуйста, честно. Неужели люди, о которых вы говорите –святые? А кто еще как не святые могут нести благо человечеству?

Неужели ваше… братство, в процессе… вашей деятельности, для достижения целей… как вы говорите… во благо человечества… обходит стороной методы криминального толка? То есть никакого насилия, я уж боюсь сказать об убийствах.

Платон Робертович вновь улыбнулся. На этот раз его улыбка показалась Коле печальной.

—Николай, у вас лубочные представления о святости. Нет, ну, в самом деле, что в вашем представлении значит святой? Беспрестанно молящийся? Ухаживающий за больными? Избегающий женщин? Нет, святой, в первую очередь - воин, бьющийся за мир. Сам Святой Сергий снарядил двух монахов на бой с монголо-татарами. Ну и в нашей работе бывает разное…

Итак, мой наставник, просил меня не вмешиваться. Пусть в бизнесе Николая Артемьева идет все так, как идет –сказал он мне.

Я откровенно недоумевал, почему я не должен оказывать вам помощь. Ведь вложены хоть и небольшие, но все-таки деньги. На ваш счет существовали планы и перспективы, идущие далеко за пределы маленького магазина по продаже тканей. С чего вдруг планы изменились?

Но в недоумении я оставался недолго. Мой наставник поведал: теперь не так уж и важно, будет существовать фирма “Коралл”, или нет. Ваш бизнес не интересен так, как интересны вы, Николай. Свое частное дело, построенное своими руками с нуля –это прекрасно, но если бы вы освободились, от всего, что вас связывает, то стало бы еще лучше для дальнейшего. Так что действия бандитов и криминализированных властей оказались даже на руку.

Николай, я уверен, вы поначалу не поймете, не оцените весь масштаб той новости, что я вам сообщу. Просто поверьте мне.

Это невозможно придумать. Об этом невозможно даже помечтать. Это может случиться только наяву.

Великий Магистр, тот, кто находится во главе всего, уже давно держит вас в поле своего пристального внимания.

Наше общество или организация, а точнее, братство имеет строгую иерархическую структуру и подчинение. Например, мой наставник является для меня и учителем и руководителем и работодателем. А у моего наставника есть свой наставник.

Система очень похожа на армейскую. Лейтенанты, капитаны, майоры. И вся пирамида заключена на одном генерале, адмирале или маршале.

Великий Магистр. Я не знаю кто он. Я никогда его не видел.

Думаю, даже мой наставник не имеет представления, кем является эта таинственная, почти мифическая, но, тем не менее, реальная личность.

Быть может, он известен как некто другой. Например, как крупный политик или чиновник. Может, наоборот, он –один из миллиона безработных обитателей неприметных домов, где-нибудь в подмосковном городе.

Неизвестный и невидимый. Но всемогущий и всеведающий.

Нет слов, чтобы описать его. Он скрыт под покрывалом тайны. Он слышит голос мира. Он держит в руках жезл тайной власти. Он тайный князь, он невидимый опекун страны. Говорят, он обладает потусторонними способностями.

Я не знаю, каким образом Великий Магистр узнал о вас. Он стал наблюдать за вашей жизнью и следить за вашими успехами. Ваша принципиальность и несгибаемость перед невзгодами впечатлила его.

—Быть провинциальным бизнесменом средней руки –слишком малая стезя для этого человека –изрек он. Кому сказал –не важно. Важно, что Великий Магистр сказал далее:

—Этому молодому человек уготовано великое будущее.

Таким образом я принял участие в проекте расширения торговых связей узбекской фирмы “Эртатонг” в России. Из-за вас. Скажу честно, я и сам не знал этого. Я был направляем своим наставником и думал, что здесь интерес лишь экономический. В этом и состоит иллюзия: мне казалось, что я занимаюсь коммерцией в чистом виде, тогда как на самом деле выполнял задачу иного толка.

Жизнь во многом не предсказуема. В итоге мы имеем то, что есть. И это тоже иллюзия. Крах вашей фирмы и вашего бизнеса –лишь бедствие кажущееся, а на самом деле –ступень к великим свершениям.

Итак, с компанией “Коралл” поступайте как вам заблагорассудится. Хотите –продайте, хотите –отдайте. Лично я “Эртатонгу” ничего не должен. В проекте остаются мои инвестиции, и я от них отказываюсь безвозмездно. В общем, мне все равно.

Главное, что вас ждут в Москве. Теперь все зависит от вашего решения. То есть от вашей воли. Поймите правильно, никто в мире не способен заставить человека изменить собственную волю. Вы нужны только если в вас появится родится росток желания принять участие в судьбе страны, а может быть и мира.

Кстати, что касается моего старого знакомого Шепелева, точной информацией не располагаю, но думаю, что он действовал согласно указу свыше, что-то вроде предоставить вам свободу выбора и действий.

Даю вам два дня, чтобы прийти в себя. После чего, если решитесь, купите билет на самолет до Москвы.

Исаев собрался уже уходить, но помедлил.

—Да, и вот что - сказал он тихо. —Я понимаю, что слова здесь бесполезны, но постарайтесь больше думать о том, что ваша любовь еще впереди.

И добавил громче, шутливо-строгим тоном:

—Только не вздумайте пить!

Вот такая беседа произошла после полудня , в одном городском баре.

Глава сорок три

Зиновьич слушал с забавной гримасой на лице, выражающей боязнь упустить хотя бы слово. Когда Коля закончил рассказывать, адвокат погрузился в размышления.

—Случай небывалый, —произнес он, наконец. —Вы, Коля, как все уладится, напишите книгу о ваших злоключениях, думаю получится увлекательное чтение. Что по поводу... Вам нужен совет. Я его дам.

Говорят, советы давать легко. Это не правда. Советы давать очень тяжело. Одинаково тяжело советовать и друзьям и клиентам. Я скажу и как ваш доверенный юрист и как друг. И говорить мне сейчас тяжело как никогда.

Учитывая все реалии, возникшие к сегодняшнему дню, думаю, самое лучшее, если от фирмы избавиться. То есть закрыть и продать. Чем скорее, тем лучше. Я обеспечу вам надежное юридическое прикрытие. На вырученные деньги вы сможете организовать для себя что-нибудь другое.

Я понимаю, Коля, что это звучит чудовищно, но другого выхода не вижу. В противном случае вы рискуете остаться ни с чем, да и с прокуратурой как бы чего не вышло.

****

Виктор Сергеевич:

—Коля, ты еще молод. Впереди у тебя целая жизнь. А жизнь бесценна. Послушай меня, Малышева Виктора Сергеевича, человека, у которого неоднократно возникали шансы эту жизнь потерять. Не рискуй. Не ставь под угрозу будущее детей, внуков и правнуков, которые у тебя когда-нибудь появятся.

Отдай им фирму, пускай подавятся.

Глава сорок четыре

С утра до вечера время промчалось, не оставив в памяти вех событий и тени привкуса ушедшего дня. Таким же серым и бесплодным ощущает время больной, прикованный к постели. И дело не в бездеятельном однообразии или скуке, а в том, что содержание дня кажется больному по бредовому сумбурным и бессмысленным.

Наступил вечер. Прибыв в офис, Коля не прошел, по своему вечернему обыкновению, к себе в кабинет, чтобы перед завершением работы немного поразмышлять наедине с самим собой. Он не направился в кабинет Оксаны Владимировны, чтобы узнать, что нового из призрачного мира финансов принес этот день. Стучаться в закрытую дверь кабинета Миши не хотелось совсем.

Коля присел на один из стульев, предназначенных для посетителей, неподалёку от рабочего места менеджера Оли.

Ни боль, ни злость, ни разочарование, более не владели им. Но это не значит, что ему стало легче. Tяжесть на сердце никуда не исчезла, просто боль, парализующая способность думать, перестала быть ощутимой.

Душевные переживания необходимы человеку как средство познания мироустройства. Но когда переживаний много, или они чересчур сильны, человек теряет силы и тогда в действие вступает природный механизм, защищающий нервы от перенапряжения. Чувства человека словно бы замерзают. Еще в одной песне поется: “Наступает приятное оцепенение”

Чистота мысли вместе с немым сердцем –впервые в жизни Коля открыл для себя, так называемую, душевную пустоту.

—Зиновьич прав, надо все продавать, —думал Коля, сидя на стуле и полубессознательно наблюдая, как за оконным стеклом дубовая ветка качалась ветром то вверх, то вниз. —Иначе меня убьют, либо посадят.

Менеджер Оля разговаривала с кем-то по телефону, когда Коля вошел в зал. Увидев босса, девушка смутилась тем, что ее застали врасплох, занятую личным делом, в рабочее, пускай и заканчивающееся время. Оля сделала попытку свернуть разговор, посылая голосовые интонации невидимому собеседнику на другом конце провода. Но собеседник либо интонаций не распознал, либо говорил что-то важное и срочное. Оле оставалось лишь виновато улыбаться Коле, слушать и периодически отвечать, как далее стало понятно, мужу.

Коле и не обратил поначалу внимания на свою сотрудницу и ее занятие, сев неподалеку на стул, целиком погруженный в собственные мысли. Лишь тогда, когда он понял, что смертельно устал от напряженного размышления, и его внимание, словно бы получив свободу, вернулось к миру внешнему, голос Оли стал различим и понятен.

Коля прислушался скорее машинально, чем из любопытства. Она тихо, почти шепотом говорила, постоянно перебивая неслышным и невидимым мужем.

—…а я тебя предупреждала. Сколько раз я тебя предупреждала… Не надо мне сейчас… Не надо оправдываться… Нет, ты оправдываешься. Вот и к лучшему. Будешь теперь забирать Никитку из садика, сидеть с ним, когда заболеет, стирать, готовить, убираться. Раз на другое не способен. Все… я не могу больше… я на работе. Поговорим дома. Буду как обычно, только в магазин заскочу.

Оля положила трубку, и Коля обратил внимание, как ее рука осталась лежать на телефоне. Недолго, буквально секунду она смотрела в одну точку на столе, закусив нижнюю губу. Затем встрепенулась, словно стряхивая с себя ненужные мысли.

—Извините меня, муж вот, отвлёк, —сказала Оля, продолжая улыбаться с виноватым видом.

—Случилось что? —поинтересовался Коля.

—Ой, да сколько раз говорила я ему, чтобы шел учиться на заочный, все откладывал на потом. А только что начальник сообщил мужу, что вышел новый указ и теперь его должность предписана для человека с высшим образованием. В общем, очень скоро его сократят. И это теперь, когда деньги так нужны.

Трудно, конечно, будет жить на мою зарплату, но проживем как-нибудь. Да и супруг мой, хоть и ленится порой, но не бездельник, найдет себе другую работу.

Ничего особенного слова Оли не содержали. Такое явление в нашей жизни как сокращение на работе хоть и драматично, но никак не может являться трагедией. Однако Коля посмотрел на девушку так, будто она сообщила о неожиданной смерти близкого человека.

Колин странный взгляд привел Олю в замешательство. Она лихорадочно пыталась понять, что в ее словах произвело на Колю такой сильный и неожиданный эффект. Поняв, что загадка неразрешима, Оля неуверенно пролепетала: —Извините.

Коля не ответил. На самом деле, он не расслышал, что сказала девушка. Даже более. Со всей открытостью, “под прямым углом” устремив свой взгляд в лицо сотруднице, сейчас он ее не видел.

Что за удивительное свойство человеческого сознания нежданно уноситься в глубинный мир, где единственно реальными и осязаемыми предметами являются только собственные мысли. Сколько необъяснимых, неприятных, а иногда даже комичных случаев, связанных с этой резкой остановкой восприятия внешних вещей, вспомнит почти каждый человек, произошедших с ним, независимо от того, где он в тот момент находился и что делал. Трудно объяснить сей таинственный феномен, но часто, именно таким образом в человеке рождаются самые важные в его жизни решения.

Менеджер Оля и впрямь невольно произвела в Колиных мыслях переворот.

Он понял что Миша был прав. Компания "Коралл" –это не офис, не магазин. Это люди. И то, что он, Коля, является собственником магазина и арендатором офиса, не дает права вершить их судьбы.

Его, Колины, интересы, пускай жизненно важные –это интересы лишь его. Он терпит крах, но это крах его личный. Как бы ни было ему сейчас плохо, будет в миллион раз хуже, если его личное станет причиной страдания других.

Решение бесспорное, твердое, не имеющее в себе тени сомнений возникло мгновенно. Теперь Коля знал, что делать.

Он поднялся со стула, и направился к Мишиному кабинету. Хотел постучаться, но передумал. Рука, сжатая в кулак, опустилась, и Коля не спеша отворил закрытую дверь.

Глава сорок пять

Миша занимался тем, чем занимался по обыкновению, сидя в своем кабинете –совершал погружение в офисно-кабинетную рутину бумаг и телефонных звонков.

Если телефон –прямо-таки символ современной цивилизации, то выражение "работа с бумагами" все чаще становится образным. На столе у Миши лежал лишь один листок. А остальные кипы документов вобрал в себя тонкий серебристый компьютер-ноутбук. Миша, не отрывая взглядa от экрана, искусно перебирал пальцами клавиши.

То, что Колин друг именно работал, а не играл, не вел переписку с друзьями или не занимался одним из великого множества других дел, возможных при помощи современного компьютера, Коля видел по особенной, ставшей привычной Мишиной позе, которую он принимал исключительно за работой. Корпя над очередным документом, Миша сгибался над клавиатурой, втягивал голову в плечи и напряженно всматривался в содержимое экрана. При этом его лицо становилось таким чересчур серьезным или озабоченным, что Коля едва сдерживал улыбку, видя всю комичность представляемого Мишей образа.

Когда же Миша использовал компьютер не для работы, он принимал вид небрежный даже слегка презрительный. Тогда он становится похож на человека более старшего поколения, которым в силу возраста сложно постичь и принять сие достижение цивилизации, как предмет ежедневного обихода.

Присмотревшись повнимательнее, Коля заметил нечто полностью разрушающее образ Миши, целиком поглощенного работой. Всегда гладкий и неподвижный Мишин лоб, сейчас пересекали две морщины. Еще сдвинутые брови, на переносице образовали складку, что ранее также Коля на лице Миши не замечал.

Миша всегда выглядел лет на пять моложе своего возраста. Поэтому эти морщины резко выделялись на его лице и выглядели как чужеродные элементы.

Стало понятно, что не работа сейчас занимает Мишу, а собственные мысли, очевидно, тревожные. И что работает он лишь для того, чтобы тревожные мысли не завладели им целиком, попросту говоря, чтобы отвлечься.

Дверь скрипнула и Миша вскинул голову. Увидев, вошедшего Колю, он выпрямил спину. В этот момент морщины на его лбу разгладились, но складка между бровями осталась.

Коля подошел к окну. За окном простиралась осень и более ничего. Коля молчал, Миша ждал. Коля достал свой телефон, нашел номер и набрал вызов.

—Алло, Зиновьич, как у вас со временем? Срочно нужны ваши услуги. Сегодня никак? А завтра? Хорошо, тогда завтра… Миха, —произнес Коля тихим, срывающимся на шепот голосом, по-прежнему смотря в окно. —Завтра с утра сообщи Барсукову, что я переписываю компанию полностью на тебя. Никаких денег, никакой компенсации я от него не приму. Только прошу тебя, —Коля повернулся к Мише. —Возьми с этого бандита еще раз обещание сохранить “Коралл” и тех людей, которые сейчас здесь работают.

Глава сорок шесть

Действие любой анестезии рано или поздно прекращается. Коля чувствовал себя еще хуже, чем сразу после расставания со Светой. Хотелось плакать и нестерпимо хотелось ей позвонить. Просто так, без надежды. Чтобы хоть как-то облегчить тоску.

Безответная любовь –богатый источник тоски. Когда в работе, в этой важнейшей и основополагающей части составляющей человеческой жизни, наступает крах, тоска также наполняет внутренний сосуд до краев. Но когда, эти два явления возникают одновременно, получается резонанс невообразимой силы.

Когда Коля усилием воли как молотком вбил в сознание мысль, что звонить Свете нельзя, что ему станет еще хуже, чем теперь, нестерпимо хотелось выпить. Но о том, чтобы удовлетворить это желание, Коля даже и не задумывался всерьез.

Во-первых, ему тут же вспомнилось таинственное появление Платона Робертовича, во время последней попытки заглушить нервы алкоголем. А во-вторых, Коля чувствовал себя так плохо, что пить было уже страшно.

Коля шел по улице, и только труд его ног и встречный осенний ветер помогал немного облегчить теперешнее его состояние.

Вдруг он остановился и подумал:

—Все-таки удачное место я выбрал для кафе. Для тех, кто как я, идут без цели. А когда идешь без цели, то непременно придешь сюда. И почему бы не зайти в это маленькое, но особенное кафе, если цели нет?

Коля случайно вышел к старому пятиэтажному зданию, в котором четыре верхних этажа занимали жилые квартиры, а первый этаж был поделен на два помещения –на большее по размеру и поменьше. В первом располагался магазин бытовой техники.

Коля подошел к стеклянной двери во второе помещение. За дверью царил ремонтный хаос. Рабочие в испачканных краской комбинезонах, сверлили, резали и строгали. Похоже, здесь будет еще один магазин.

В этом помещении Коля мог бы открыть самое лучшее кафе в городе. Но не всем мечтам суждено сбыться.

****

В кармане задрожал мобильный телефон. Забыв посмотреть на экран, Коля скорее машинально ответил на звонок.

—Алло, Николай Викторович, добрый день, —послышался голос с восточным акцентом.

Коля не понял сначала, кто звонит и отнял телефон от уха, чтобы посмотреть, высветилось ли имя абонента. Ну конечно же, только его расстроенное состояние и являлось объяснением того что он не узнал столь характерный и легкоузнаваемый голос Фархада Салимовича Норбаева, представителя узбекской компании “Эртатонг” в России.

—Здравствуйте Фархад Салимович, рад слышать вас.

—Я тоже рад. У вас есть время пообщаться?

—Конечно же, Фархад Салимович.

—Время есть и за это я на вас обижаюсь. С того момента как подписали контракт, вы так ни разу мне не позвонили. Даже не знаю, как и расценивать подобное молчание. Контракт в кармане, чего же боле?

—Все не так, Фархад Салимович, я не забыл вас. Просто со времени нашей последней встречи, события в моей жизни понеслись камнем с горы, не оставляя возможности думать о чем-то другом.

—Что-то случилось Коля?

—Да, но телефону об этом трудно говорить. Но вы ни в коем случае не беспокойтесь. Все договоренности по-прежнему остаются в силе и продолжат выполняться. Только... Я и сам собирался позвонить вам. Чтобы поставить в известность, что отныне компанию “Коралл” представляет не я, а Михаил.

—Михаил, ваш заместитель?

—Да, но теперь он не заместитель, а директор, и очень скоро официально станет владельцем.

На том конце провода ненадолго повисло молчание.

—То есть? —спросил Норбаев, после непродолжительного молчания.

—В "Коралле" с сегодняшнего дня я не работаю. Кое-что произошло, но это наша сугубо внутренняя проблема и она не должна вас волновать. С бизнесом остается все по-прежнему.

—Погодите, Николай Викторович, как не должно волновать? Меня в первую очередь это волнует. Что за чудовищные новости вы сообщаете? Послушайте, я требую срочных объяснений.

—Фархад Салимович, честное слово, все обстоит очень сложно, невозможно рассказать по телефону.

—Хорошо. В таком случае, у меня предложение. Давайте встретимся. Я сейчас дома, в Узбекистане. Через два дня возвращаюсь в Москву. Прилетайте, пожалуйста, поговорим.

Коля тут же вспомнил, что и Платон Робертович также просил его приехать в Москву через два дня.

—Я согласен, давайте встретимся в Москве через два дня.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

На сырой вокзальной платформе царила суета. Разнородная масса, представляющая собой хаотичное сочетание спешащих пассажиров, растерянных провожающих и великое многообразие чемоданов и сумок различных размеров и расцветок кипела и перемещалась внутри себя самой по каким-то неизвестным Коле законам.

Коле не хотелось вливаться в эту беспорядочную и, даже внушающую некоторое опасение толпу, и он решил подождать в более спокойном месте: у палатки с соками, газетами и сигаретами, пока основная часть пассажиров не скроется за желто-зелеными стенами унылых вагонов, расставшись, наконец, с теми, кто, получив свою порцию грусти, останутся на перроне.

В последний раз Коля ездил на поезде в далеком-далеком детстве (пригородные электрички не в счет), когда бабушка и дедушка взяли его с собой навестить родственников. По вопросам бизнеса он всегда летал на самолете.

Но в этот раз, когда Коля по обыкновению приехал в аэропорт, в кассе для него не нашлось ни единого свободного места на завтрашний рейс. Зато свободных мест в поезде оказалось предостаточно.

—Что ж, тем лучше, —рассудил он. —Зато будет немного безмятежного времени, чтобы прийти в себя.

****

Позднее ты привыкаешь и к монотонному перестуку колес и к непрекращающемуся поступательному плавному движению среднероссийского ландшафта за окном. Но первые секунды после начала движения доставляют поистине приятные ощущения, связанные с мягким плавным скольжением вагона по гладкому стальному пути.

Поезд тронулся, и в вагоне как будто спало напряжение. Медленно уплыл перрон, затем –пустынный павильон вокзала, огромная крыша и соседние рельсы. И, наконец, яркий дневной свет ударил в глаза. Поезд набирал скорость.

****

Купленный “на бегу” женский остросюжетный роман оказался на удивление увлекательным. Зигзаги сюжета не давали шансов скуке, а главная героиня с ее неразделенной любовью, пришлась кстати к Колиному душевному настрою.

Но после тридцати страниц читать стало трудно. Глазах начали болеть. Внимание потеряло энергию и силу. Прочитанный абзац не удерживался в памяти, от описания хотелось побыстрее перескочить к действию.

Коля понял, что продолжать чтение не имеет смысла и положил книгу на стол.

За окном простиралось холмистое поле, покрытое грубой щетиной пожухлой соломы. Некогда здесь колосилась пшеница или рожь. Погрузившись в рабочие будни, природа не слишком заботится об украшении себя кичливым разнообразием. Можно любоваться проплывающим пейзажем, можно нет. Колю осиротевший вид поля после уборки, на фоне низкого осеннего неба показался удручающим.

Вечерело, и в принципе, можно было бы лечь спать. Но вероятность проснуться посреди ночи ужасала. Что делать в темноте наедине со своими мрачными мыслями и расстроенными чувствами?

В купе, кроме Коли, никого не было, соседи куда-то разошлись. Мрачные мысли уже сейчас начали напоминать о своем существовании. И, чтобы как-то себя занять, а заодно немного размяться, Коля вышел из купе в коридор.

В коридоре он сразу заметил одного из своих соседей по купе –невысокого мужчину преклонных годов, с виду очень неряшливого. Старая, потасканная, местами сильно потертая одежда, сильно поношенные ботинки, нечесаные нестриженые седые волосы беспорядочными прядями накрывали уши, шею и лоб, топорщились в разные стороны. Брода и усы, также седые.

Мужчина вполне бы мог сойти за обыкновенного бездомного.

Коля, не имел возможности рассмотреть своего попутчика в купе, так как тот, положив свой, такой же потрепанный чемодан на багажную полку, тотчас же куда-то вышел, даже не перекинувшись с Колей и парой слов. Тогда у Коли и промелькнула в голове мысль о неприятном соседстве с таким человеком.

Но неопрятная, старая, потертая одежда мужчины оказалась идеально чистой, когда Коля подошел ближе. Словно только что снятое с бельевой веревки, на потертой ткани не было видно ни пятнышка. Ботинки не имели на себе пресловутой дорожной грязи. С виду неухоженные волосы обладали свежевымытой мягкостью и блеском. И вместо характерного для неопрятных людей запаха, чувствовался легкий аромат парфюма, либо очень хорошего мытьевого средства, что совершенно никак не совпадало с внешним видом этого человека.

Поначалу Коля думал, что попутчик курит в приоткрытое окно. Но подойдя ближе, он увидел, что тот лишь подставил лицо набегающему потоку воз духа.

Коле как никогда, просто нестерпимо хотелось поговорить. Только компания и могла оказаться тем единственным средством против разрывающей душу тоски.

—Красиво, —сказал Коля, чтобы хоть как-то подступить к незнакомому человеку с разговором, имея ввиду расположившийся с этой стороны пути березняк.

Попутчик повернул голову в сторону Коли, еле заметно улыбнулся, кивнул головой и повернулся обратно к окну. Только сейчас Коля заметил, что его лицо имеет ярковыраженные азиатские черты. Повисла пауза. Решив, что диалога не получится, Коля собрался было продолжить свое путешествие по вагону, как странный попутчик подал голос:

—Холодает.

Коля помедлил. Старик продолжал смотреть в окно.

—Деревья теряют листья. Золотая осень кончилась. Все больше сырость кругом. Не люблю.

Тяжела российская сырость. Уж лучше зима, —сказал он, то ли обращаясь к Коле, то ли к самому себе.

Коля поинтересовался:

—А вы к нам откуда приехали?

Попутчик посмотрел на Колю и снова устремил свой взгляд в окно.

—Из солнечного Узбекистана.

—И вы тоже…- пробормотал Коля.

—Что тоже? —не понял старик.

—Да нет, ничего. Просто я направляюсь в Москву, чтобы встретиться с моим партнером из Узбекистана. С бывшим партнером.

А вы к нам по делу приезжали или родных навестить?

—По делу, —ответил Колин попутчик, по-прежнему оставаясь лицом обращенным к стеклу. Вид его выражал задумчивость, но в голосе присутствовали вполне мягкие тона, означающие желание продолжить диалог. —По торговому делу. Я потомственный крестьянин. Мой прадед был крестьянином, мой дед и отец –тоже крестьяне. И со времен, потерявших начало в давнем забытьи, мои предки выращивали всегда только одну культуру –дыни.

После слова “дыни”, старик повернулся к Коле вполоборота. Он уже не выглядел задумчивым. То, о чем он говорил, увлекало его.

—Слава о медовых дынях моей семьи с давних лет простиралась далеко за пределы родной долины. Существует предание, что долгое время только дыни, выращенные моими прадедами, поставлялись к султанскому дворцу.

Вы можете объехать всю Среднюю Азию, но таких чудных, таких сладких и ароматных дынь вы не встретите нигде. Таких сладких и ароматных дынь никто никогда не попробует, если в конце августа не окажется в долине, где я живу, где находится моя небольшая бахча.

И я очень сожалел об этом. Детей мне бог не дал. На мне закончится моя фамилия. Со мной и исчезнут эти необыкновенные дыни, ибо некому будет перенять секреты выращивания и ухода. И тогда я решил, что пока жив, представить свои дыни миру.

Я бедный крестьянин. Весь год я и моя старая жена живем на деньги, вырученные за продажу дынь в конце лета. Этих денег хватает едва на пропитание.

Но мир не без добрых людей. Раз в год я собираю дыни, выбираю российский город, каждый год разный, и везу весь урожай на местный рынок. В этому году я приехал в ваш город.

Торговля получилась удачной. Не пропало не одной дыни. Вчера я продал последнюю, и пока я не ушел с рынка, приходили люди, которые уже покупали у меня ранее и сильно огорчались, узнав, что ничего не осталось.

К сожалению, в моем владении поле небольших размеров. Да и не возможно вырастить такие дыни на большом поле.

Коля вдруг понял, что запах, исходящий от старика, который он принял за аромат парфюма или шампуня –это еле уловимый дынный аромат.

Глава вторая

Прошло минут двадцать, может тридцать. Поезд немного ускорил свой меланхоличный ход. Коля с собеседником все еще стояли в коридоре возле окна. Они разговаривали о разном. Но это разное сходилось к одному –к жизни.

Старик говорил о тяготах крестьянской жизни в Узбекистане. Коля –о трудностях частного предпринимательства в России. Плавно разговор сошел на тему любви.

Старик поведал, как молодым он влюбился в дочь председателя колхоза, как добивался ее расположения, как родители категорически противились их любви, и как они вместе с девушкой придумали план.

Как девушка погнала в пустыню овец на выпас, как к вечеру овцы вернулись в селение одни. Как встревоженный отец снарядил мужчин селения на поиск, как прошло двое суток, но девушка так и не нашлась. Как, отчаявшимся отцу с матерью оставлось только молиться Аллаху. Как тогда Колин попутчик, влюбленный и молодой отправился в пустыню и забрал девушку из условленного потяенного места, где она два дня пряталась обеспеченная вдоволь едой и питьем. Как счастливым родителям ничего не оставалось, кроме как дать согласие на брак. Как прожили они счастливо до старости лет, вот только детей Аллах не дал.

Коля в свою очередь, рассказал, о своей несчастной любви к известной спортсменке. И после окончания рассказа, он почувствовал себя легче, словно тяжелый груз ослабил свое давление. Еще легче стало после того, как старик ласково похлопал его по плечу и молвил:

—Ничего, не попробовав горькое, не поймешь сладкое. Всякая невеста для своего жениха родится.

Пойдем в купе. Хочется чаю.

Вагоновожатый принес три стакана с чаем, в снопах дневного света из окон, отливающих темным янтарем и в железных подстаканниках –этих символов пути по железным дорогам России.

Третий стакан –для третьего попутчика Коли, вернее попутчицы –женщины средних лет, навестившая родственников и возвращающаяся назад в военный городок к мужу –майору войск противовоздушной обороны.

Женщина все больше молчала. А пожилой узбек, сделав несколько маленьких глотков чая, продолжал говорить:

—Я крестьянин, и ничего больше не умею и не знаю, кроме как выращивать прекрасные по вкусу и аромату дыни. Ничего я не знаю о торговле. Поэтому, и рад бы я дать тебе совет, но не могу. Вот только вспомнилась мне история из одной книги.

Однажды, в нашей деревенской библиотеке среди книг признанных классиков и известных советских писателей я нашел удивительную книгу под названием “Истории из древности”. В этой книге приводятся множество историй с людьми из давно минувших времен. Я перескажу одну.

Может быть два века назад, а может три или четыре в городе на берегу одного из южных морей жил один купец. И преуспевал этот купец в торговле несказанно. В его лавке товар не залеживался никогда. Многочисленные караваны, нагруженные тюками, мешками и кувшинами непрерывно держали путь в другие страны, и из других стран –обратно в город, на берегу одного из южных морей. Множество кораблей, с трюмами, доверху заполненными товарами купца, раздув паруса стремились в дальние порты для того, чтобы купец получил прибыль.

Его огромный дом был наполнен роскошью, его жена была самой прекрасной на всем побережье одного из южных морей, а его детей можно было сравнить только с ангелами.

Жил бы купец в счастии и изобилии до самой глубокой старости. Но однажды в жизнь Купца пришла грозовая туча. В их края пришел знаменитый Великий Разбойник. Этот человек основал целую разбойничью империю, против которой не мог совладать ни один властитель. Дело в том, что поймать Великого Разбойника представлялось делом невозможным. Никто даже не представлял, как он выглядит.

Имя Великого Разбойника наводила ужас на всех купцов поголовно, а среди бедноты он прослыл героем. Великий Разбойник никогда не грабил бедных и, больше того, он оказывал им помощь.

С этих пор дела у Купца стали идти все хуже и хуже. Караваны и корабли все чаще подвергались ограблениям, все чаще караванщики и корабелы отказывались пускаться в путь из-за страха перед Великим Разбойником.

Вскоре торговля сошла на нет и страшный призрак разорения приблизился к купцу вплотную.

Дом со всей роскошью пришлось продать за долги. Сам купец с красавицей-женой и ангелоподобными детьми переехал в более скромный дом, по сравнению с предыдущим, выглядевший жалкой лачугой.

Теперь Купец редко бывал дома, все больше времени отдавая спасению своего дела. Отсутствием мужа воспользовался один местный богатый сановник, который давно был влюблен в прекрасную жену купца…

И однажды, Купец, просидев одинешенек весь вечер у холодного очага, принял решение. Он взял холщовую сумку, наполнил ее едой и пустился в путь.

Долго он шел или коротко, неизвестно. Он шел наугад, спрашивая тех, у кого можно спросить о том, где ему найти Великого Разбойника. И однажды двадцать всадников, вооруженных до зубов преградили ему путь. Самый главный всадник вынул меч из ножен, направил его на Купца и грозно спросил:

—Зачем ты ищешь меня?

Купец ответил:

—Я ищу не тебя. Я ищу Великого Разбойника.

Тогда всадник ответил:

—Я и есть Великий Разбойник. Мне сообщили, что ты упорно спрашиваешь обо мне и хочешь со мной встретиться. Так вот он я.

Купец:

—Да, я искал тебя. Ты стал причиной моих бед. Ты ограбил мои караваны. Ты ограбил мои корабли. Благодаря тебе, я остался ни с чем. Коли ты отнял у меня все, то дай мне тогда работу. Я тоже хочу стать разбойником.

Прошло время и Бывший Купец, теперь Новый Разбойник достиг небывалых вершин в грабительском искусстве. Он стал ближайшим помощником Великого Разбойника. Новый Разбойник грабил караваны на суше и корабли на море. Часть награбленного отдавал бедным и больным. Причинял вред только тем, кто этого заслуживал. Оттого слава о нем распространилась далеко за пределы берега одного из южных морей.

Однажды, он отдыхал в своем разбойничьем тайном лагере в горах, после одного из самых удачных набегов. Он проснулся посреди ночи от того, что ослепительная Луна заглядывала ему прямо в глаза. Новый Разбойник приподнялся и посмотрел в ночное южное небо. Там высоко бесчисленные звезды смотрели на него грустно и с упреком.

И, вдруг, Новый Разбойник подумал:

—На что же ты, бывший купец, теперь разбойник, тратишь остаток времени, отпущенного тебе Всевышним?

Он тут же поднялся и пустился в путь. Долго он шел или коротко, не известно. Известно только, что он пришел в место, известное только птицам и зверям. Поселился в этом месте у родника, в лесу, в горах.

Стал бывший разбойник отшельником. Жил он в полном одиночестве. С утра до вечера молился Богу. Звери и птицы приходили полюбоваться на молитву Отшельника.

Но ничто не скроется от человеческого любопытства. Быстро разнеслась молва о святом далеко в горах, в лесу у чистого родника. Потянулись к Отшельнику люди со всех сторон: больные, немощные и просто верущие, жаждущие благословения.

Разнеслась об Отшельнике слава как о великом святом. Сам отшельник уверовал в свою святость. Может это и являлось правдой. Ибо однажды он услышал голос Бога.

Голос вещал:

—Легко быть святым в одиночестве, в горах, в лесу у чистейшего родника. А ты попробуй хотя бы вспомнить про меня в людях, за тяжелой работой.

И, тогда, Отшельник поднялся и пустился в путь. Долго он шел или коротко, не известно. Известно только, что, в конце концов, Отшельник пришел в один северный город и попросился к одному купцу в работники. Купец ответил:

—У меня есть только мои корабли. Пойдешь матросом?

Прошло время. Бывший отшельник, теперь матрос, стал мастером в своем деле. Славы особой он не приобрел, но товарищи-матросы уважали и ценили его.

Однажды, после очередного плавания Матрос сидел на берегу и наслаждался мягким Солнцем. Вдруг случайно, сквозь радужные солнечные лучи, он заметил грациозный стан проходящей мимо девушки… Вскоре они полюбили друг-друга.

А девушка оказалась дочерью того самого купца, на корабле которого он работал. Купец не стал противиться любви дочери и дал свое согласие.

Прошли года и однажды Старый Купец призвал своего зятя и сказал тому:

—Я стал очень стар. Принимай мое дело и веди его к дальнейшему процветанию. Так герой нашей истории снова стал купцом.

—К чему же я вспомнил эту историю? —сказал старик в заключение. —Сам не пойму. Возможно, я просто хотел сказать, что жизнь идет своим чередом.

Глава третья

Поезд прибыл в Москву. Распрощавшись с попутчиками, ставшими за время пути почти родными, Коля выпрыгнул из вагона на платформу.

Интересно, есть ли такой крупный город на земном шаре где существует недостаток в такси? По крайней мере, этот город –не Москва. У выхода с вокзала таксистов чуть ли не с десяток предложили Коле доставить его в любую точку практически мгновенно.

Коля назвал адрес, по которому располагался офис представительства узбекской фирмы “Эртатонг” в России.

Конечно же, первейшая по известности московская достопримечательность –утренняя пробка, значительно растянула время поездки до центра города, где располагался офис. Зато, укачивающий ритм остановок и троганий с места унес Колю в царство забытия, и проснувшись от того, что шофер заглушил двигатель, он понял, что прибыл к месту назначения, а также, что отдохнул лучше, чем в поезде, где на верхней полке он так и не смог заснуть, беспокойно ворочаясь с боку на бок всю ночь.

Лифт поднял Колю на верхний этаж высокого здания под именем “Деловой центр”. Здесь работал Норбаев –глава представительства фирмы “Эртатонг”. Человек, который, познакомившись однажды с Колей, проявил интерес к нему и к его работе, создал для его фирмы новые перспективы. Человек, который, скорее всего, испытывает разочарование и жалеет о том, что вложил некие планы в Колины, как оказывается, совсем не коммерческие руки.

—Николай! —Воскликнул Норбаев, быстрым шагом идя Коле навстречу и протягивая ему обе руки. —Наконец-то, вижу вас у себя в гостях!

Фархад Салимович провел Колю в комнату, специально оборудованную для отдыха и приема гостей. Антураж, что конечно не явилось неожиданным, оформлен в восточном стиле: вместо обычных стульев или кресел –низкие мягкие топчаны, покрытые шелковыми тюфяками и подушками, окружающие такой же низкий небольшой столик. Кругом ковры с россыпью цветов и симметричных узоров.

—Чай или кофе? –спросил Фарид.

—Чаю, пожалуй, —ответил Коля, и, подумав, добавил: —Зеленого.

—О, вы не пожалеете! –обрадовался выбору Норбаев и по телефону дал кому-то распоряжение.

Вскоре девушка, также восточной наружности, на подносе принесла небольшой фарфоровый чайник и две чашки.

За чаем, Коля рассказал Норбаеву, что произошло с ним за прошедшее время, и почему он оказался неудел.

Фарид Салимович, запрокинув чашку к верху дном осушил ее полностью и после этого прокомментировал услышанное:

—Хм, скрытые властители, тайная организация. Почему-то эта новость для меня не является невероятной. Я догадывался о существовании нечто подобного, иначе как объяснить многое, что происходит в мире.

Когда меня познакомили с Исаевым, я подумал: —Что за странный человек. Но его рекомендовали, как человека, имеющего множество связей на различных уровнях. И он оказал непереоценимую помощь в проникновении на торговое пространство России.

Мне кажется, Николай, вас прочат в большие политики, либо в очень крупные бизнемены.

Коля:

—Может быть, я не знаю.

Норбаев:

—Весьма достойное занятие для наших времен. Даже не знаю, что посоветовать. Да имею ли я право, если сама судьба ведет вас.

Правда, удивительно, что круговорот вашей жизни выкинул такой неожиданный протуберанец.

Ну что ж, вы свободны в решении. По-крайней мере не многим людям выпадает возможность принять участие в судьбе мира.

Коля:

—У меня теперь нет другого пути.

Норбаев:

—Другой путь существует всегда. Вы можете встретиться… с этим… кем бы он не оказался, можете не встречаться. Можете согласиться на его предложение, можете не соглашаться. Все просто.

Коля:

—Вы продолжите сотрудничество с “Кораллом”?

Фархад:

—Этого я сейчас сказать не могу. Если Умаров решит, что дело в безопасности… то возможно.

В работе вообще приходится часто сталкиваться и с криминалом и с произволом властей. Приходится работать в условиях, какие есть. Может, вы, Николай, в будущем, сможете внести вклад в борьбе с этими уродливыми явлениями.

Коля:

—Хотелось бы.

Фарид:

—Положитесь на сердце. Поступайте так, как оно вам указывает.

Коля:

—Так в том и дело, что сердце мое не испытывает счастья по поводу предстоящего.

Коля вышел из офисного центра, достал мобильник и набрал номер Исаева.

—Алло, Николай Викторович, здравствуйте!

—Здравствуйте, Платон Робертович! Я в Москве. Жду ваших дальнейших указаний.

—Очень хорошо. Где вы находитесь?

—Возле Делового Центра.

—Ожидайте там, за вами приедут.

****

В Москве стояла такая же погода как и в родном городе. Крепкие порывы ветра, мелкая морось в воздухе и лужи на асфальте. Чтобы укрыться от холода и ветра, Коля вернулся в московский мир офисов и стал наблюдать за входом через большое окно на первом этаже.

У входа останавливались автомобили различных марок. Двери распахивались, вылезали пассажиры, с сумками, папками и другими предметами в руках и в спешном темпе направлялись к входу. Автомобили уезжали и тут же останавливались следующие.

Вскоре у входа остановился черный, блестящий, наглухо тонированный Кадиллак. Он стоял, и его двери оставались закрытыми.

Вдруг внутреннее естество Коли словно испытало взрыв. Сильная дрожь овладела всеми членами его тела. Губы пересохли. В голове спонтанно возникла одна известная мелодия и закружилась каким-то диким вихрем, сметая все мысли на своем пути. Дрожащими руками Коля схватил телефон:

Фарид Салимович, я сейчас к вам опять зайду… Нет, я сейчас скажу…

Фарид Салимович, мне страшно я боюсь! Я не хочу, я не готов встречаться с этими странными людьми. Мне нужно время, чтобы подумать. Мне нужно куда-нибудь уехать. Срочно! Да хоть бы в Узбекистан.

Глава пятая

Во времена, скрытые в глубине средних веков, в одной европейской стране жил Бесстрашный Рыцарь.

Еще, будучи отроком, он пришел к мысли, что жизнь, слишком священна, чтобы унижать ее страхом. Тогда он дал себе обет: что бы ни произошло в его жизни, он не освободит для страха места в душе.

Бесстрашный Рыцарь оставался верен своему обету. Все опасности он неизменно встречал под девизом: живи или умри, но не унижайся страхом. И он не боялся. В преклонении перед жизнью, которая являлась для него единственным свидетельством существования Бога и благословением оного, Бесстрашеый Рыцарь каждую минуту был готов расстаться с ней. Его бесстрашие восхищало окружающих и даже внушало суеверное непонимание. Сам король преклонялся перед храбростью и мужеством Рыцаря. Казалось, сама Смерть склоняла голову перед такой храбростью и таким мужеством и преклоненная всегда обходила его стороной.

Бесстрашный Рыцарь достиг наивысшего предела в искусстве бесстрашия; бесстрашие рождало в нем безудержную энергию и в душе освобождало пространство источнику особого счастья.

В то время сила меча являлась силою закона. Жестокими, кровавыми битвами была наполнена жизнь Бесстрашного Рыцаря.

Вместе с армией других рыцарей, под предводительством короля, Бесстрашный Рыцарь покинул родные края, чтобы покорять Восток.

Бордовые реки крови обильно орошали Восточные Земли. Восток покорялся и не покорялся одновременно. Рыцари одерживали победы. Но далеко не всегда: cарацины сражались отчаянно.

Случались времена, когда Бесстрашному Рыцарю приходилось очень тяжело. Тогда казалось, что смерть неминуема. Но Бесстрашный Рыцарь оставался верным своему обету бесстрашия.

****

Сарацины сопротивлялись до последнего, защищая один восточный город. Озлобленные рыцари ворвались на улицы, сметая всех, кто встречался на пути: остатки войска, защищающего город, стариков, женщин и детей.

Бесстрашный Рыцарь также, обезумев от ярости, убивал всех, кого видел.

Один сарацинский воин, спасаясь от неминуемой гибели, скрылся в близлежащем доме. Бесстрашный Рыцарь кинулся за ним в погоню. Он забежал в узкий проход и увидел, что изнутри темнота укрывает дом от взгляда. Выставив меч перед собой, он осторожно, старясь не шуметь доспехами, перемещался из комнаты в комнату, из коридора в коридор, но сарацин куда-то исчез и даже звуки, отдающие эхом во тьме, не указывали на его ближнее присутствие.

Темный низкий коридор, уходящий глубоко под землю, вывел Бесстрашного Рыцаря к еще нескольким комнатам или кладовым с закрытыми дверями. Из-под щели между полом и одной из дверей сочился тусклый, мерцающий свет. Бесстрашный Рыцарь подошел ближе и услышал за дверью еле слышный шорох.

Под мощным ударом ноги, дверь распахнулась, и Бесстрашный Рыцарь ворвался в комнату, готовый мгновенно поразить вражеского воина.

Он увидел, что свет исходил от маленькой медной лампы. Оранжевая струя раскачивалась, прыгала и дрожала, распространяя вокруг себя мерцающее зарево. Свет лампы был слишком слаб, чтобы осветить всю комнату целиком. Сам рыцарь оставался погруженным во мрак, но у противоположной стены различались серые черты стола, со стоящей на нем лампой и деревянного кресла, на котором сидела маленькая девочка. В огненных бликах лампы, глаза, наполненные испугом, не мигая, глядели на Рыцаря.

Взлохмаченные волосы, в совокупности с тенью, закрывавшую ее лицо и блеск детских арабских глаз –это все, что видел Бесстрашный Рыцарь.

Он спрятал меч в ножны и подошел к девочке. Та отпрянула к стене, с выражением ужаса на гране отчаяния. Рыцарь жестами и знаками пытался дать понять, что он не причинит ей зла.

—Если ты останешься здесь, ты погибнешь, —произнес он на своем, языке и протянул девочке руку.

В этом доме разгорался пожар, и дым уже тревожил обоняние. Девочка как будто поняла, что сказал Рыцарь и вложила свою маленькую ручку в руку, закованную в кольчугу. Они вышли наружу. Весь город был объят пламенем.

****

Что ему дальше делать с девочкой, Бесстрашный Рыцарь не представлял. Оставить ее здесь, в этом пылающем яростью аду, он не мог.

—Пускай поживет под моей опекой, —решил Рыцарь. —Когда выйдем в безопасное место, оставлю ее на волю Господа.

С этой мыслью он отвел девочку в военный лагерь, накормил и уложил спать в своей палатке, а сам лег снаружи, охраняя ее сон.

Прошло некоторое время, и Бесстрашный Рыцарь понял: безопасное место найти будет невозможно, так как он находился там, где находилась армия. А где армия –там война.

Только он уже не пытался избавиться от девочки. Надо сказать, что к сорока пяти годам жизни, Бесстрашный Рыцарь не имел детей, и из женщин у него никого не было ближе, чем воображаемая Дама Сердца.

Бесстрашный Рыцарь за время похода так привязался к иноземной девочке, что не думал о ней иначе, как о родной дочери. Девочка, поначалу дичившаяся Бесстрашного Рыцаря, также привыкла к нему.

Рыцарь уходил на битву, девочка провожала его со слезами на глазах и все время ждала возвращения, не отводя глаз от горизонта. Когда Рыцарь возвращался, девочка выступала вперед с чашей прохладной воды.

И понял Бесстрашный Рыцарь, что чувство свободы и счастья низменны по отношению к чистой любви. И как только он это понял, счастье покинуло его. Потому как счастлив он был теперь только в лагере, наблюдая как девочка играет с деревянной куклой, которую смастерил Бесстрашный Рыцарь. А там, в кровавых и жестоких сражениях странное чувство все чаще и чаще посещало его.

Все чаще он испытывал некое беспокойство, а позднее, переросло в настоящий страх. Страх не за себя.

Что станет с девочкой, если он погибнет –эту мысль он не мог изгнать из своей головы.

Страх за девочку глубоко укоренился в сердце Бесстрашного Рыцаря и обратился в сильную боязнь погибнуть. Теперь он думал только о том, чтобы вернуться из боя невредимым. И чем больше он боялся, тем сильнее разрастался страх.

Самый главный командующий армии призвал Бесстрашного Рыцаря и молвил, гневно взирая со своего пьедестала:

—До меня дошли слухи, что ты приютил сарацинскую девочку. Даже более, ты удочерил ее. Правда ли это?

—Правда.

—Разве ты забыл клятву, что произносил перед изображением Христа, при посвящении в рыцари?

—Нет, я не забыл.

—Так о чем она гласит?

—Жить во имя Христа. Защищать дело Христово, быть непримиримым к врагам Христа.

—Правильно, быть непримиримым. Рыцарь –оплот веры. Как же расценивать твою заботу о языческой воспитаннице впитавшую дьвольскую ложь Мухаммеда?

—Она просто дочь убитых родителей, которая сама могла погибнуть.

—Сколько их погибло, сколько еще погибнет. В гибели –суть войны. Но не пристало благородному рыцарю опекать дикую, не видавшую света истины арабку.

Повелеваю тебе оставить ребенка в ближайшем селении, дабы не бросать серую тень на светлое имя нашего рыцарского ордена и с честью продолжать поход одному!

Тут бесстрашный рыцарь испугался по-настоящему. Страшно было ослушаться своего командира, страшно расстаться с девочкой, страшно стало от решения, которое он принял позднее.

Бесстрашный Рыцарь сложил свой меч и вернул свою рыцарскую грамоту. Невооруженный, как обычный пилигрим, он вместе с девочкой тронулся в путь: через Среднюю Азию, через Балканы –обратно в Европу. За месяцы опасного пути, страх за судьбу девочки еще много раз давал о себе знать.

К счастью, путешествие завершилось благополучно. У Бесстрашного Рыцаря имелось немного денег, достаточно чтобы поселиться в тихом месте, в маленьком доме.

Прошло время. Девочка превратилась в прекрасную девушку, необыкновенной для средневековой европейской провинции, красоты. Поэтому она вышла замуж за одного из самых видных женихов. А Бесстрашный Рыцарь прожил все, что было отпущено ему, и до самой своей смерти он боялся за судьбу приемной дочери, потом внуков, правнуков…

Так не будем осуждать Колю за страх, если сам Бесстрашный Рыцарь не смог уберечься от оков этого чувства.

Глава шестая

Толчок –самолет приземлился в аэропорту Бухара. Бортпроводница объявила температуру за бортом: плюс двадцать семь градусов и попрощалась с пассажирами.

В зале прилетов, среди встречающих Коля разглядел лицо, уже виденное однажды, лицо Темира –племянника Умарова. Еще в Москве Норбаев предупредил, что в аэропорту Колю будет встречать именно он.

—Здравствуйте, Николай Викторович, —выражение радушия в этом парне не имело границ. –Добро пожаловать в Узбекистан! Фархад Салимович сообщил, что вы хотите отдохнуть у нас и попросил быть. С радостью отдаю вам все свое время, до последней секунды. Получайте багаж и не о чем не беспокойтесь, машина ждет у выхода.

Удивительно и необычно для западного жителя видеть, что осень приходит и в эти края. Осень особенная. Прозрачный теплый воздух двигался так легко, словно опасался разрушить хрупкую мозаику из ажурного золота на деревьях, в отличие от жестких порывов ветра в родном городе Коли, которые в считанные часы опустошили кроны, смешали листья с дождем и грубо швырнул их вниз, устлав асфальт мокрой, скользкой массой.

Машина неторопливо катилась по узкой загородной трассе. Коля ни о чем не думал, лишь наблюдал, как за автомобильным стеклом меняются осенние пейзажи. Думать не хотелось по той причине, что нить событий в его жизни заплелась в такой беспорядочный клубок, что распутывание его потребует долгого мыслительного напряжения. Поэтому с клубком Коля решил повременить, а сейчас он самому себе дал приказ отдохнуть. И действительно, тело подчинилось приказу и приятная отрешенность, словно легкое алкогольное опьянение, разлилась по чувствам расслабляющей волной. Коля даже не поинтересовался у Темира куда машина направляется.

****

К вечеру, когда солнце склонилось над вершинами дальних деревьев, Коля ощущал себя крайне неловко. Его встретили так жарко, как в России встречают только близких родственников.

Колю привезли к большому и просторному дому, который вместе с огромной прилегающей дворовой территорией и вспомогательными постройками, больше напоминал дворец. Беломраморные фасады обрамляли сложные узоры. В просторных окнах виднелся свет хрустальных люстр. Строгие кипарисы как прекрасные часовые охраняли дом по периметру. А ухоженный густой тис создавал вид сплошного забора или стены.

Из этого дома Колю вышли встречать все его обитатели. От детей-дошкольников до стариков. Какие-то бородатые мужчины в длинных халатах, какие-то черноволосые и черноглазые женщины и совсем юные девушки, какие-то старики, улыбающиеся беззубыми, но открытыми улыбками. Все или почти все обнимали Колю, говорили слова приветствия, кто-то на русском, кто-то на узбекском. Приветствовали даже дети, смеясь и хлопая Колю ладонями по спине и плечам. Самого Искандера Умарова дома не оказалось.

Затем Колю повели во внутренний дворик и усадили за длинный стол, уставленный яствами так, что на нем не нашлось ни единого сантиметра свободного места.

Поздний обед, плавно перетекший в ужин. Витиеватые тосты в честь гостя. С приходом темноты зазвучали песни.

Коля так плотно был нагружен всеобщим вниманием, что за все время он так и не смог вставить и слова недоумения или упрека по поводу столь роскошного приема. Но Темир, видно, понимал Колино смущение. Во время очередной песни под, грустный и, в тоже время, приятный слуху аккомпанемент струнного инструмента с неизвестным названием, Темир пересел к Коле поближе и, нагнувшись к нему поближе, стал объяснять:

—Не беспокойтесь, гостеприимство необычно только для вас, молодых людей приезжающих к нам с Запада, для нас это –норма. Особенно для этого дома. Понимаете, в этом доме, или в любом другом в Узбекистане… да что в Узбекистане, по всей Средней Азии, если вы гость, то значит должны без пререканий принять чашу, наполненную до краев нашими чувствами. Для нас гость –значит странник. А странник в пути открыт божественному взору, потому как в мыслях вопрошает Бога о помощи и поддержке. И чтобы угодить Аллаху, мы стараемся угодить гостю, причем так, чтобы быть уверенным, что Бог останется спокоен за своего подопечного. Так гласит старинное предание.

****

Коля не привык съедать столько пищи за один раз. Сытость буквально распирала его изнутри, лишив способности с сидячего положения подняться на ноги. Да и сидеть, честно говоря, стало трудновато –легким не хватало воздуха. Тяжело вздохнув, Коля откинулся назад, оперевшись на правый локоть (благо широкая низкая софа, где он сидел, позволяла сделать это).

Вслед за сытостью пришла жажда. Но тех маленьких порций зеленого, удивительно вкусного чая никак не хватало, чтобы напиться вдоволь. Хотелось пить еще и еще.

Коля заглянул во внутрь своей пиалы и убедился, что та уже пуста. И через мгновение он вдруг увидел, как две миниатюрные подвижные кисти рук с запястьями, заключенные во множество серебряных браслетов, приблизили расписной чайник к пиале и изящным, но быстрым движением наполнили ее чаем.

—Спасибо, —поблагодарил Коля и обернулся. И никого позади не увидел. Владетельница грациозных рук непостижимым образом исчезла.

Коля огляделся вокруг с изумлением. Никого, чьи руки бы напоминали те, что держали чайник. Никто не носил таких браслетов.

—Кто бы это быть? —гадал Коля, разглядывая женщин, хлопочущих около стола, правда гадал недолго. Музыка и песни отвлекли его и заставили забыть о странном эпизоде.

Стемнело. Музыкальный источник становился все беднее и, наконец, иссяк полностью. Застольные певцы, исчерпав творческие силы, затихли. Музыкант положил свой неизвестный инструмент на траву.

Женщины, видимо влекомые заботами, ушли в дом, за столом остались одни мужчины, разговор которых незаметно перешел на узбекский язык. А у Коли от усталости уже слипались глаза. Под монотонный ритм непонятной речи, Коли веки незаметно сомкнулись. И почувствовав, что проваливается в бездну, он вздрогнул и открыл глаза.

Рядом сидела девушка и отщипывала ягоды с виноградной грозди, лежащей перед ней на столе. От каждого движения рук, серебряные браслеты качались на запястьях и мерцали отраженными серебряными бликами

Девушка не обращала на Колю никакого внимания, а отправляя ягоды себе в рот, ее взгляд попеременно устремлялся то куда-то вдаль, то возвращался обратно к виноградной грозди. В момент, когда ее густые ресницы поднимались вверх, белый свет настенных фонарей отражался в ее глазах по-редкому густого темного оттенка и от этого они озарялись холодным бриллиантовым блеском.

Свежие, наполненные жизненной силой губы раскрывались, принимая виноград, и плотно смыкались, когда ягода исчезала во рту.

Слегка вздернутый нос придавал красивому лицу легкомвысленно-задорное выражение. Длинные, абсолютно черные волосы свободно ниспадали на плечи, спину, грудь и отдельные пряди трепетали и переплетались между собой, откликаясь движением на посвежевший ветер.

—Завтра, когда отоспитесь вдоволь, мы с вами поедем знакомиться с волшебной красотой старинной Бухары, —раздался голос Темира с противоположной от девушки стороны, то есть за спиной, так что Коля был вынужден развернуться вполоборота, чтобы ответить.

—Спасибо. Если вы так любезны, что собираетесь показать мне достопримечательности, то я просто в восторге. Я посетил немало европейских крепостей и замков за свою жизнь, а вот наследие веков восточной части мира видел только по телевизору. Но всегда мечтал о путешествии на восток, мечтал увидеть все своими глазами и дотронутся ладонью до старинного кирпича.

Произнеся это, Коля повернулся в первоначальное положение. Место, где только что сидела прекрасная… ну да, Коля признался себе, что незнакомка отличалась прекрасными чертами; так вот, место, где она только что сидела, пустовало.

Сон как рукой сняло. Коля вертел головой во все стороны, пытаясь снова обнаружить девушку. Но вокруг, вообще не было видно женских лиц, лишь одни мужчины сидели за столом.

—Что за неуловимая, опять исчезла! Прямо мистика какая-то! —удивленно думал он.

А Темир продолжал говорить о городе, который им завтра предстояло осмотреть.

—Особенно хороша Бухара на склоне дня. Покой словно застывает в воздухе. Торговцы убирают свой товар до следующего утра. Прохожие больше не создают толпу. Улицы приглашают к прогулке. Гостепреиимные рестораны источают аромат свежеприготовленной еды. Город мудр и недвижим. И бледная Луна, и песня соловья. Таинственная днем, в вечерние часы становится таинственней в стократ. Именно вечером оживают воспоминания старины и сказки.

А чтобы очарование вечернего востока познать в полной мере, необходимо выпить настоящего узбекского чая.

С этими словами Темир передал Коле пиалу снова до краев наполненную чаем. Хоть Коля уже и поместил в себя около литра чая, пить хотелось все равно.

—Кажется, я уже познал очарование востока, —думал Коля, осушая пиалу залпом.

И позднее, засыпая в немного прохладной кровати, тонущая в глубине сна память еще держала в себе образ рук, заключенных во множество серебряных браслетов.

Глава седьмая

На протяжении всего следующего дня время неощутимо ускользало от осознания своего присутствия. Настолько увлекательной была экскурсия, проведенная для Коли Темиром. История города буквально оживала в его словах. Здания, люди, события минувших веков получили красочное описание. Интересные подробности и детали, в совокупности с увиденным воочию, складывались в удивительную картину, представляющую бытие древней, уже исчезнувшей цивилизации.

—История –это моё увлечение и хобби, —пояснил Темир после того, как Коля выразил своё восхищение его знаниями. —Особенно меня интересуют жившие здесь много веков назад персоны, сотворившие великую культуру.

Они шли по центру города и Темир рассказывал о том, что эти улицы прославлены навсегда, благодаря величайшим поэтам, когда-то жившими здесь. Цитируя поэтов на оригинальных языках –тюркском, персидском и фарси, он сразу же переводил на русский, пересыпая эпизодами из их биографии и перебивал сам себя, отвлекаясь на особо примечательные здания, мимо которых они проходили.

Но не один, даже самый выносливый человек не способен путешествовать целый день пешком и не почувствовать тяжесть в ногах. Словом, Коля устал смертельно, к тому же так же смертельно хотелось есть. С усталостью и голодом, интерес к городу угасал. Темир понял это и предложил пообедать в ближайшем ресторане.

После сытного обеда –неизменный чай. За чаем, Коля спросил, как бы между прочим, но этот вопрос зрел в нем с самого утра.

—А кто та длинноволосая девушка, что вчера наливала мне чай?

Темир улыбнулся. Ты о Зете? Да, никого Зета не смогла оставить равнодушным. Она красива, я знаю.

Темир выразительно посмотрел на Колю. Тот неопределенно пожал плечами.

—Вижу, можешь не отвечать. Произвела впечатление. Впрочем, как и на других…

Зета –сирота. Пятнадцать лет назад Искандер возвращался домой из одного отдаленного селения, куда ездил по делам прядильного производства. Путь шел через пустыню. Вдруг Искандер нажал на тормоз и открыл дверь автомобиля. На обочине грунтовой дороги на камне сидела растрепанная, оборванная, грязная девочка лет семи.

—Ты зачем здесь сидишь? —спросил девочку Искандер. Девочка ничего не ответила.

—Где твои родители?

Снова без ответа.

—Как тебя зовут?

—З- з - з-з, —прозвенела девочка, видимо собираясь назвать свое имя, но тут же осеклась, рассмеялась и замолчала.

—Зульфия?

Девочка отрицательно покачала головой.

—Замира?

Снова отрицание.

—Может Зохра?

То же

—Твое имя хоть начинается на Зэ?

Тут согласие.

Так и не удалось узнать настоящее имя девочки, хоть вся семья в течение нескольких дней мучительно перебирала имена на букву Зэ, когда Искандер привез ее домой (не мог же он оставить девочку в безлюдном месте). А поскольку в течение этих двух дней, буква зэ буквально набила всем оскомину, имя Зета случайным образом, но накрепко привязалось к девочке.

Искандер приложил множество усилий, чтобы узнать. кто родители Зеты, но эта тайна так и осталась нераскрытой. Искандер удочерил девочку и полюбил ее как родную. А для меня нет сестер ближе, чем она.

Зета бесспорно красива, но ты лучше выкинь ее из головы, пока не стало поздно. Иначе повторишь участь других молодых людей, кровь в жилах которых, однажды, при виде Зеты, вскипела.

Не постичь всех божественных замыслов. Но, думаю, Аллах, для наказания нас –мужчин, наделил девушку редкой красотой и умом, и полностью лишил ее нужды в мужчинах.

То ли в душе она ребенок, то ли –ангел. Но каждый, кто, поддавшись очарованию ее облика, пробовал приблизиться к Зете, встречал с ее стороны ураган негодования. Каждый, даже малейший намек на ухаживание она воспринимает как оскорбление.

Я как брат, неоднократно провоцировал ее на окровенность: чувствовала ли она когда-нибудь влюблённость, испытывала ли она хоть что-то отдаленно напоминающее тягу к физической близости. Но только гнев в ее глазах был ответом на мои вопросы.

Красота и безразличие Зеты привели к бедам. Один прыгнул с моста, двое других ранили себя на дуэли. Еще один почти обезумел. Еще один сейчас пытается добиться ее расположения. Предвижу тщетность всех его попыток, и сильнейшие душевные страдания, как страдали другие несчастные влюбленные в Зету.

Не присоединяйся к числу безумцев, прошу тебя. Пока будешь гостить у нас, не смотри на нее, как смотрит мужчина на красавиц. Есть еще миллиард девушек на планете кроме нее.

Глава восьмая.

Коля проснулся оттого, что солнечный свет проникал сквозь закрытые веки. Поняв, что проспал до позднего утра, Коля распахнул глаза. И тут же понял, что сделал это напрасно. Яркий свет из незашторенных окон мучительно ослепил его. Запоздало зажмурившись, Коля с беспомощным видом только что проснувшегося человека, сел на край кровати, протер глаза и осмотрелся вокруг. Непривычно яркое для осени утро, похоже, и в самом деле, приближалось к полудню. Свист птиц и свежее теплое дыхание из приоткрытого окна напоминали Коле самые редкие теплые июльские дни.

Умывшись, Коля вышел в коридор. В доме было тихо и безлюдно. Еще вчера Темир предупредил Колю, что до вечера придется побыть наедине, так как все до единого покинут дом по различным надобностям.

Даже Темир, откровенно сокрушаясь, что не сдерживает обещания предоставить все свое время и усилия на благоприятное пребывание Коли в Узбекистане, осыпая Колю градом извинений, был вынужден уехать куда-то по неожиданно возникшему и неотложному делу.

Не было слышно даже детских голосов. Но завтрак, раз в пять обильнее того, чем это достаточно, ждал Колю, и немногочисленная прислуга стояла в готовности исполнить любые Колины пожелания.

Одиночество, бездна свободного времени и такое прекрасное утро –разве возможно представить более лучшие условия для того, чтобы спокойно поразмышлять над тем, что произошло с его прошлой жизнью, чтобы расставить ориентиры в жизни настоящей и решить, что делать в жизни будущей?

Позавтракав, Коля снова пришел в свою комнату и закрыл дверь за собой.

Но, несмотря на все благоприятные условия, ему почему-то никак не думалось. Мысли словно замерзли. Не думалось, лежа на кровати, не думалось при ходьбе из угла в угол и при включенном телевизоре также не думалось.

Тогда Коля решил прогуляться. Выйдя из дома, он увидел, что неподалеку раскинулся яблоне-грушевый сад. Туда он и направил свой путь. Идя по маленькой тропинке, в тени яблонь и груш, Коля погрузился в размышления:

—Как сильно я мечтал о собственном бизнесе. Каким прирожденным бизнесменом я себя воображал. Каким счастливым я был, когда только шел к мечте. А что теперь, когда, мечта уже сбылась, и сгорело все, созданное этой мечтой?

К чему эта моя дурацкая принципиальность, из-за которой я не смог принять реалии, представленные жизнью? А что это за таинственная организация? Может быть, все же стоило встретиться с ее таинственной главой? Или я сделал все правильно, бросив все и убежав?

Только с чего начать новую жизнь?

Коля остановился под грушевым деревом. Ветви сгибались под тяжестью спелых плодов.

Желтые спелые груши смотрелись так сооблазнительно, что Коля подумал, что не простит себе, если не попробует хотя бы одну. Только с грушами существует одна проблема. Если они спелые, то они очень нежные. Поэтому в траве Коля не нашел ни одного более-менее приличного плода. Все помятые. Зато там наверху...

Коля полез на дерево. Конечно, с земли дело казалось проще простого. Залезть по толстому ветвистому стволу было также не сложно. Но вот дотянуться до плода, передвигаясь по утончающейся и, поэтому, все более сгибающейся ветке, оказалось делом не простым. Коля тянул руку на столько, насколько способна вытянуться вперед рука вместе с плечом, шеей и остальными частями тела. Вот уже кончики пальцев дотронулись до гладкой поверхности, качнув плод в сторону. Осталось совсем чуть-чуть. Нужно только левую руку, что держит весь вес Колиного тела переместить поближе. Быстрым движением левая рука отпустила одну ветку и схватилась за другую. И надо же было такому случиться, что именно эта ветка оказалась мертвой.

Мягкий хруст гнилой древесины. Мелькание в глазах. Не понимание того, что происходит. Удар о землю, боль и остановленное дыхание..

Хоть Коля и упал на землю спиной, ему повезло. Во-первых, земля была покрыта травяным ковром. Во-вторых, все-таки он упал с небольшой высоты. И, в-третьих, упал на спину идеально ровно, то есть плашмя.

Конечно, было больно. Но сильнее боли в Коле кипела досада на свою неуклюжесть. Отшивырнув в сторону кусок гнилой ветки, которую еще держал в руке, мысленно ругаясь, он поднялся на колени и пытался отдышаться и перетерпеть пик боли.

И вдруг раздался смех. Женский. Звонкий, громкий и молодой.

Оттого, что не обошлось без свидетелей, Колина досада только усилилась. А вот тот факт, что свидетелю еще и смешно разозлил Колю не на шутку.

Коля вскочил на ноги и осмотрелся в поисках насмешницы, готовый, в ответ на смех, крикнуть какую-нибудь грубость. Но словам не суждено было появиться. Коля обернулся, и увидел, что смеется та самая девушка со странным именем Зета. И смеется –это еще неверно сказано. Словно передразнивая Колю, также как он, стоя на коленях и задыхаясь, уронив голову на ладони, девушка поросто изнемогала в мучительных судорогах хохота.

Коля поначалу смутился, но затем рассердился снова:

—Что смешного, я ведь убиться бы мог.

Но девушка смеялась пуще прежнего. Складки возле рта и в уголках глаз. Обнаженный ряд зубов. Гримаса смеха, преображающая лицо, не искажала его красоты.

Она смеялась так, что несколько прядей смоляных волос, выбились из-под тугой завязки и беспорядочно свисали вниз, в то время как смех заставлял девушку склониться над коленями, и топорщились в стороны, когда, она поднимала голову, и наполнялась приливом нового смеха.

Смех был таким заразительным, что Коля невольно улыбнулся сам.

—Эй, вы не могли бы перестать смеяться надо мной? —крикнул он.

—Ой, извините, —неожиданно на чистом русском ответила Зета.—Я сейчас прекращу.

Он замолчала ровно на секунду. И прыснула снова.

Коля уже не злился. Теперь он терпеливо ждал, когда смех прекратится.

Зета, наконец, поднялась с колен. Вытерев слезы с глаз и поправив волосы, она пошла по направлению к Коле. В пути улыбка еше сохраняла свои черты, но, приблизилась она с совершенно серьезным выражением. Зета достала из кармана платья кусок какой-то материи и вытерла Коле сначала одну щеку, потом другую.

От неожиданности Коля отпрянул назад. Но когда увидел на материи пятна крови, понял, что ветки обцарапали ему обе щеки.

—Сильно ушиблись? —спросила Зета.

—Нет, я в порядке. И можно на ты.

—Хорошо. Прости меня за смех. Удержаться было выше моих сил. Видел бы ты себя со стороны.

Новый смех уже готовился вырваться наружу, но девушка плотно сжала губы и виновато поглядела на Колю.

Коля задумался, улыбнулся и кивнул головой:

—Наверное, это смешно. Меня зовут Николай.

—Я знаю. Меня - Зета.

—Очень приятно. Спасибо за чай.

Зета сделала непонимающий вид.

Коля:

—За тот, что ты налила мне вчера.

Зета (улыбаясь):

—А-а-а-а, сама заваривала.

Потом дотронулась до Колиной руки.

—Идем.

Коля:

—Куда?

—Сейчас, тут близко.

Зета привела Колю к ручью. В своем кривом отражении на волнистой поверхности он увидел, что не только обцарапал, но еще и испачкал лицо. Что, в совокупности с всклокоченными волосами придало лицу то ли комический, то ли угрожающий вид.

Зета снова взяла Колю за руку, немного повыше плеча и, ничего не говоря, мягко, но уверенно потянула его вниз. Коля повиновался и встал на колени. Девушка опустилась на корточки рядом с ним, намочила ладонь и провела по Колиным щекам, лбу и подбородку. Намочив руку еще несколько раз, она повторила действие и так несколько раз. Затем Зета достала кусок материи, тот, которым вытирала кровь и подала Коле.

—Ну, все, теперь выглядишь более-менее нормально, —прокомментировала Зета, внимательно осматривая Колину наружность.

Коля не сопротивлялся, хоть ему и показалось необычной такая забота.

—Где ты научилась так хорошо, без акцента, говорить на русском? —спросил он.

—Искандер настоял, чтобы я училась в Москве. Я поступила в университет. Пять лет учебы и еще два года после окончания я в Москве жила и работала.

—О, действительно? Но ты вернулась сюда.

—Здесь моя родина.

В самом деле, Зета была очень красива. Красива по-редкому, по-особенному.

Есть женская красота, покоряющая правильностью черт и совершенством форм. Есть красота мягкой женственности, изящных движений и светлой улыбки. В ней все это присутствовало, но было что-то еще, что делало красоту этой девушки необыкновенной.

Красота самых прекрасных женщин из телеэкрана и журналов выглядит так, как будто высечена рукой искусного художника, застывшая в своем образе и неподвижности.

Зета же обладала такой красотой, что кажется непостоянной, переменчивой. Как хрустальная призма при разных углах зрения, преломляет свет по-разному, так и девушка непостижимым образом выглядела иной, чем полминуты назад.

Вот она повернулась в профиль и, кажется, что грусть одолевает ее. Но вот она вскинула голову и поглядела Коле прямо в глаза, так напористо, словно намеревалась бросить вызов. Но тут же глаза ее затуманились и лицо преобрело отрешенное выражение. A через мгновение лицо светится почти материнской лаской.

То выглядит она увлеченной, то скучающей, словно Коля успел ей надоесть. То поведение ее просто и робко, как у девушек, сознающих, что ничто в их внешности не сможет привлечь чьего- либо внимания. То вдруг царственный жест и движение ресниц выдают в ней твердое понимание того, что никто из земных не сравниться с ней по красоте.

Такую переменчивость Коля не мог понять и даже первое впечатление от природной красоты оказалось подпорченым, так как среди тех качеств, что привлекали его в женщинах, не находилась космическая странность.

Его внимание никак не могло найти сосредоточения красоты девушки, а память никак не могла запечатлеть черты ее облика.

Да и эти слова Темира, что Зета не подпускает к себе мужчин... Не, ну это скорее интересно, чем просто странно.

****

Зета резко развернулась и, ничего не говоря, быстро пошла прочь от ручья и от Коли по тропинке, уходящей вглубь яблоне-грушевого сада.

Глава девятая

Так Коля и пробродил весь день до вечера по окрестностям, в мыслях о жизни. В размышления о потерянном бизнесе и о неопределенности будущего, время от времени, произвольно и больно вклинивались воспоминания о Свете. Вот о ней-то думать не хотелось. За работу Коля переживал, но не трагически. В конце концов, он никогда не мечтал быть очень богатым, а способности обеспечить свою материальную независимость у него никто не отнимал.

Но должен же человек, возраст которого перевалил за тридцать найти семейное счастье. Ведь за столько лет он обязан был встретить ту единственную. И ведь встретил и полюбил. Так почему же неудача, почему несчастье?

Во время этих чувственных мучений медленно умирающей влюбленности, о Зете Коля вспоминал с удовольствием. Как притивоядие выступала мысль, что в мире есть еще прекрасные девушки… B каждом городе, даже здесь.

Но Света - она другая. И дело даже не в внешности, есть и красивее. Oна такая... та с которой Коля мог бы быть счастливым до старости.

Но все равно, о Зете было приятно вспоминать. Во истину редкая красота.

****

Вечером большой дом наполнился его обитателями. Бытовой житейский шум –мужские и женские голоса, детские крики, стук мебели и звон посуды раздавались со всех сторон.

Из деловой поездки вернулся Искандер Умаров. Приветствуя Колю, он не выглядел такой важной персоной, как во время первой встречи. Возможно, потому что теперь он выступал в роли не хозяина большой компании, а хозяина гостеприимного дома.

Пожав руку одной рукой, другую руку он положил ему на плечо и произнес:

—Фархад мне все рассказал. Будь моим гостем, сколько пожелаешь. Здесь ты можешь чувствовать себя в покое и безопасности.

И немного позже, в ожидании ужина, Искандер предложил сесть на диван и выпить немного коньяку.

—Что поделаешь, таковы реалии современности, —рассуждал узбекский бизнесмен. —Деньги –зло, но это цемент для кирпичей здания под названием цивилизация. А почему –зло? А потому что деньги –также способ и средство управления нашей жизнью. Так кто же не хочет владеть этим инструментом?

И человечество разделилось на тех, кто приобретает этот важный инструмент цивилизованно и на тех, кто прибегает к использованию силы. Только второй метод - от дьявола. Тот, кто зарабатывает деньги с позиции силы - заведомо в проигрыше. Ты правильно сделал, что не пошел против совести.

Все можно наладить и вернуть, при условии, что есть вера в себя. А в себя верить можно, только если не изменил своей совести.

То, что потеряно, то потеряно. Что еще приобретется, то приобретется. Не переживай на счет бизнеса…

Что касается Исаева Платона Робертовича, то здесь затрудняюсь что-либо сказать. Исаева я почти не знаю, с ним контактировал Фархад. Cкажу лишь, что не впервые слышу о некой тайной организации, управляющей миром. Правда отношусь к этой информации, как к НЛО и Атлантиде, то есть скептически. Хотя все может быть.

Но есть человек, который сможет рассказать тебе больше. Думаю, он может помочь тебе разобраться в этом вопросе. Если захочет. Я попрошу Зету, чтобы отвезла тебя к нему.

Только... —Искандер замялся. —Это не совсем обычный человек.

—То есть? —Спросил Коля.

—Увидишь сам.

****

За ужином снова собрались все одной большой семьей. За столом главенствовал Искандер.

Позднее всех появилась Зета.

Поцеловав Искандера в щеку, она села рядом с ним. Оглядела всех сидящих за столом, с кем-то поздоровалась, кому-то улыбнулась. Затем схватила пятилетнего малыша который возился с игрушкой тут же, за столом, и стала обнимать его и тискать до тех пор, пока тот не высвободился и не убежал.

Проводив малыша смехом, Зета глянула на Колю и, не выказав никаких эмоций, отвернулась и заговорила с Искандером.

Похоже, долгий ужин здесь был семейной традицией. Уже стемнело, все были сыты, но стол оставался накрытым легкими закусками, сладостями и фруктами. К этому времени за столом остались сидеть только старики. Остальние либо прохаживались, либо стояли неподалеку, беседуя, разбившись по парам, тройкам и небольшим группам.

Коле очень хотелось приблизиться к Зете, чтобы поговорить с ней о чем-нибудь, но по странному стечению обстоятельств, когда Коля, как бы невзначай подбирался к тому месту, где только что находилась девушка, она уже оказывалась на максимальном отдалении от него.

И вдруг она подошла сама. Как раз в тот момент, когда Темир что-то увлеченно рассказывал Коле. Внимательно осмотрев царапины на щеках, она дотронулась пальцами до одной, и сделала это молча, пока Темир вел рассказ.

Коля замер, не зная как отреагировать.

—Зета, веди себя прилично, вечно ты со своим ребячеством. Уважай, когда мужчины разговаривают! —рассердился Темир.

Зета ничуть не смутилась. Что-то покойно ответив Темиру на узбекском, она удалилась. А Коля почувствовал себя странно, как-то неуверенно.

Не то, чтобы прикосновение смутило его или наоборот было приятным. Нет, нo, благодаря каким-то неизведанным свойствам нервной системы, oщущение от прикосновения, от кожных рецепторов молниеносным импульсом перенеслось к самому центру, источнику всех чувств под названием сердце, и там словно эхо еще кружилось какое-то время, медленно ослабевая.

Коля украдкой оглянулся. Сзади черные как уголь волосы почти полностью скрывали ее фигуру. А дальше домашние широкие брюки с покроем национального оттенка, нагие щиколотки и ступни, заключенные в сандалии.

Темир перехватил этот взгляд.

—Николай, помните что я вам говорил. Говорил совершенно искренне, a не из братской ревности. Если вы позволите себе хоть немного увлечься ею, вы пропали. Во-первых, вы, как и другие уже не сможете себя остановить и влюбитесь так сильно, насколько вообще способны влюбиться. А во-вторых, как только Зета почувствует в вас интерес к себе амурного толка, она начнет держаться от вас как можно дальше. А если вы, как и другие, проявите упорность, она проявит агрессию, или еще хуже –поднимет вас на смех.

А вот, кстати, одна из жертв.

Коля посмотрел в ту сторону, куда указал Темир.

У входных ворот показался гость. Навстречу ему шел Искандер. Далее последовал обмен приветствиями, после чего хозяин провел гостя к столу.

—Ибрагим –сын старого товарища Искандера, один из тех давно и безнадежно влюблен в Зету. Иногда приезжает, чтобы увидеть ее.

Коля отыскал взглядом девушку. Та быстрым шагом удалялась по направлению к грушево-яблоневому саду.

****

От нечего делать, Коля вернулся ко столу с удивительно вкусным зеленым чаем со сладостями и фруктами.

Ибрагим что-то жарко говорил Искандеру. В основном разговор шел на узбекском, но почему-то иногда речь менялась на русскую. Из разговора Коля смутно понял, что разговор идет о Зете.

Искандер отвечал:

—Ты же знаешь ее, ничего не могу поделать.

Глава десятая

Что за забавное выражение существует в русском языке: ноги сами понесли. А сколько лукавства в нем. В самом деле, что значит: героя понесли ноги сами? Не могут же мышцы ног действовать рефлекторно, наподобие мышц, отвечающих за дыхание.

Просто герою отказано в смелости признать: туда, куда его несут ноги, герой идет осознанно. И даже более, его влечет туда со всей неудержимой силой.

Итак, ноги сами понесли Колю в яблочно-грушевый сад, когда во время чая разговор за столом окончательно перешел на узбекский язык.

Коля совершенно честно, можно сказать изо всех сил гнал от себя мысль, что в сад ноги принесли его исключительно из-за Зеты, пытаясь укрепиться в мысли, что прогуливается от скуки.

Нет, нельзя сказать, что он испытывал что-то похожее на влюбленность. Яд разочарования неразделенной любви еще оказывал свое отравляющее действие, так что способность увлечься другой девушкой, пускай даже красивой, в нем была временно парализована.

Скорее Зета вызывала любопытство, уж больно необычной и загадочной она представлялась Коле. Ему словно нетерпелось понять, в чем именно состоит ее загадка. Да и действительно, стало скучновато, а с ней было бы так интересно пообщаться.

Зета сидела у ручья у того места, где сегодня утром омывала Коле лицо. Заслышав шаги, она вскинула голову и посмотрела так, как смотрят люди, очень раздраженные беспокойством. Но тут же, со свойственной ей переменчивостью, выражение недовольства резко сошло с ее лица, и она снова отвернулась к ручью воде.

—А я вот гуляю, - неуверенно сказал Коля, не зная как начать разговор.

Со стороны девушки не последовало ни ответа, ни проявления каких-либо эмоций.

Она продолжала смотреть на воду.

—Хорошо здесь: ручей, деревья, —Коля сделал еще одну попытку заговорить.

На этот раз, Зета отреагировала:

—Одно из немногих мест, где было возможно побыть одной. Но, кажется, придется поискать новое.

Какие варианты оставались после таких слов? Только два: уйти гордо или уйти сконфуженно. Коля развернулся, чтобы удалится. Но из-за спины услышал:

—Не уходи.

Опускалась вечерняя темнота. В саду темнело еще быстрее, чем на открытом пространстве. Так, что на расстоянии различались только размытые очертания фигуры.

—Не уходи, побудь здесь немного, - попросила Зета.

Коля подошел ближе. Взгляд ее по-прежнему был устремлен на воду. Тогда Коля присел на кочку рядом.

—Ты покинула стол, едва завидев гостя, —такую тему для разговора предложил Коля, не придумав ничего более подходящего, после того, как молчание затянулось.

—Ненавижу его, —ответила Зета. –Уже все мозги сломала, соображая как укрыться от его назойливости.

—Кажется это не назойливость, а любовь.

Зета снова вскинула голову и посмотрела Коле в глаза таким взглядом, от которого у него внутри сначала похолодело, а потом наполнил жар.

—Любовь? О какой любви ты говоришь? Не та ли любовь, от которой через год не останется и следа, или та, что со страдающей гримасой требует наслаждений? А может быть та, что лишает ума и превращает в идиотов?

—Я не знаю, просто любовь…

—Не верю в такую любовь. Одна только мысль стать женой одного из этих искателей эйфории внушает мне отвращение. Меня оскорбляет даже допущение, что я потрачу свою жизнь на удовлетворение низменных нужд одного из них.

—Послушай, может я и скажу глупую очевидность. Но ведь когда-то же придется иметь детей.

—Обязательно. Но только от того, кто мне предназначен.

Коля засмеялся. И тут же осекся, ожидая волну гнева со стороны собеседницы.

Но та улыбалась (что за непредсказуемая девушка).

Коля:

—Что ж, желаю тебе его поскорее встретить.

—Может быть уже.

—Что уже?

—Уже встретила.

—И кто же он?

—Может быть ты.

—А все ли у этой девушки дома? —подумал Коля, после последовавшей паузы как внешне так и в мыслях. —Это стало бы самым логичным объяснением и ее загадки и ее слов.

—Что значит я? —наконец осмелился спросить Коля.

—Может быть ты мой единственный. Я даже знаю наверняка.

Произнося все это, девушка продолжала смотреть только на воду.

Коля пришел в замешательство. Он смотрел на нее во все глаза пытаясь обнаружить в ней хоть малейшие признаки того что это только странная шутка странной девушки.

Странной, но поразительно красивой.

Неподвижная, в задумчивой позе с прямой осанкой, опущенной головой и волосами, ниспадающими на лицо. Миндалевидные глаза, настолько темные, настолько густо укутанные ресницами, что, казалось, не имели белков.

Вода в ручье мерцала отраженной Луной, темные глаза мерцали отраженной водой. От этого казалось, что там, в глубине глаз бегут два маленьких ручья.

Даже в сгущающихся сумерках мягкие черты лица, насыщенные восточным колоритом выглядели настолько четко, словно были выделены макияжем. Лишь цвет кожи вечер превратил из розовой в серый.

—Ложись спать сегодня пораньше, —произнесла Зета и только сейчас обратила свой взгляд к Коле.

—Почему?

—Завтра едем в пустыню.

—Зачем в пустыню?

—Искандер просил отвезти тебя к одному человеку.

—М-да, становится все любопытней и любопытней, - подумал Коля.

Глава одиннадцатая

—И как на этой машине мы поедем в пустыню?

—Садись и не задавай вопросов.

Маленькая двухместная машинка скорее предназначенная для езды по идеальной трассе, чем для поездок по бездорожью, ждала у выездных ворот. Зета ждала, и, видимо, уже заждалась, поскольку нога ее производила движения, свидетельствующие о крайней степени нетерпения.

Сегодня она была по-другому одета. За прошлые дни Коля привык видеть Зету в национальной одежде. А сейчас европейские узкие джинсы и куртка из плотной ткани.

—Долго собираешься, —проворчала девушка, садясь в машину. —Путь не близкий, а Бахтияр Доно не любит, когда приезжают затемно.

Коля с трудом залез в низкое и узкое пассажирское кресло. Салон был таким тесным, что когда Зета села за руль, кончики самой непокорной из прядей ее черных волос, стали щекотать Коле руку, оголенную ниже рукава футболки.

Ровное дорожное покрытие вполне подходило для такого автомобиля. По радио играла музыка, наверное, узбекская.

—Расскажи о городе, где ты живешь. Красивый ли он? Большой? —спросила Зета после некоторого молчания.

—Мой город, он… привычный. Я прожил там от рождения и в другие города знаю лишь как гость. Он не такой красивый и большой, как Санкт-Петербург, например. Но он…как это сказать… он уютный. Такая же смесь старины, наследия советской эпохи и современных веяний, как и у вас в Бухаре. И также центральную его часть можно обойти пешком.

—А есть какая-нибудь история, связанная с городом? Может быть, кто-то из известных людей жил в нем?

—Жил один философ. Кажется еще писатель. Но, честно говоря, в этом я полный невежда. Лучше я расскажу тебе другую историю, связанную с городом. Историю из детства.

Мальчишками мы бредили кладами и спрятанными сокровищами. В те годы существовало немало старых полуразрушенных, или совсем разрушенных замков, крепостей, церквей, на которые государство не обращало никакого внимания.

Нас была группа пацанов из шести человек, которые лелеяли надежду отыскать в развалинах что-либо ценное. Иногда попадалось кое-что любопытное, но чаще всего мы натыкались на боеприпасы времен войны.

Раскопки обычно мы проводили поздно вечером, чтобы темнотой исключить взгляды нежелательных свидетелей. Конечно, родители являлись для нас трудной преградой, но мы всегда изобретали предлог, чтобы вечером уйти из дому.

Как-то на окраине города, недалеко от одной разрушенной церкви, мы случайно обнаружили укрытую в земле бетонную кладку, а в самой бетонной кладке нечто, похожее на провал.

Лопатами и ломами мы расширили провал, и луч фонаря осветил полузатопленный тоннель, уходящий вниз.

Находка нас взбудоражила. Мы воображали, что нашли тайный ход, ведущий к чему-то таинственному, может быть даже к спрятанным сокровищам.

Через какое-то время мы пришли туда подготовленными –рыболовные непромокаемые костюмы с резиновыми сапогами, одолженных у отцов, фонари, запас батареек, какие-то инструменты. Правда, были еще с нами удочки, но это из-за легенды. У родителей мы отпросились под предлогом ночной рыбалки.

К нашей радости воды в помещении оказалось не очень много –чуть выше колена. Осторожно мы продвигались вперед, но не прошли и пятидесяти метров как уперлись в массивную металлическую дверь.

Сначала мы подумали, что это все, конец нашему путешествию. Но осмотрев дверь, мы обнаружили, что затворы замков находятся в открытом положении и, значит, есть шансы ее отпереть.

Вернее это была не дверь, а что-то наподобие задвижных ворот, открывающихся снизу вверх. После титанических усилий с применением рычагов и ударов подручными средствами (благо вокруг валялось множество железной арматуры) ворота поддались, совсем не намного, но нам, худощавым одиннадцатилетним парням образовавшегося проема было вполне достаточно. И один за другим мы протиснулись в щель между воротами и полом. Точнее между воротами и поверхностью воды. А так как воды было выше колена, вообрази какими мокрыми мы стали. Не помогли даже отцовские непромокаемые рыболовные костюмы.

И надо же было такому произойти, ведь подобное обычно случается только в фильмах. Мы даже еще не успели осветить помещение, где оказались, фонариками и осмотреться, как ворота под действием силы тяжести задвинулись обратно и их намертво заклинило.

****

Примерно через час езды маленький автомобиль въехал в маленький городок. На противоположной его окраине уже виднелись пески.

Зета зарулила в какое-то производственное учреждение, на территории которого стояли различные автомобили –грузовые, легковые и сельхозназначения. Вышел сторож. Узнав Зету, он приветливо закивал головой.

—Дальше –пустыня, нащ пони необходимо поменять на верблюда, —с улыбкой сказала Зета и из кармана достала другие ключи.

Верблюдом оказался мощный джип Патрол.

—Ага, значит, на этом верблюде мы доедем до места назначения, —проговорил Коля, проведя рукой по капоту.

—Нет, на этом верблюде мы проедем только половину пути, затем верблюда сменим на коня.

Грунтовая дорога пересекала пустынный ландшафт: волнистый песок, поросший суровым кустарником и пустынной сухой травой. Местами пустыня напоминала классическую степь –трава стелилась сплошным ковром, местами песок оголял свою красноватую поверхность.

В целом пустыня, вопреки ожиданию, не производила на Колю гнетущего действия. Наоборот, этот однообразный пейзаж, да и вся поездка в целом нравилась Коле.

А может настроение создавала не пустыня, водитель? Нет, правда, Коля и не думал о том, чтобы увлечься девушкой. Но сидеть в рядом с ней, что и скрывать, было приятно.

Теперь машина шла неровно. Зета ехала довольно быстро. Трясло так, что ремень безопасности не спасал, и Коля был вынужден правой рукой держаться за поручень, а левой –за водительское кресло.

Один раз, тряхнуло так сильно, что Коля, потеряв равновесие, машинально схватился за ногу девушки. Конечно тут же отпустил.

—Так чем закончилась история? —спросила Зета, словно не заметив произошедшего.

—Какая история? —Коля уже успел забыть, что не закончил свой рассказ. Зета напомнила.

—А ну, вот, значит. Снова открыть дверь оказалось делом невозможным. Конечно, мы испугались. Мобильных телефонов тогда не было. Родители, не имели представления, где мы.

Коле говорилось с трудом. Из-за тряски авто, сбивались и голос и мысли. Еще и гул двигателя.

—Осветив вокруг фонариками, мы поняли, что тоннель уходит дальше в темноту. И нам ничего не оставалось, как продолжить путь.

Стало жутко до предела. Тоннель уходил все ниже, воды становилось все больше, а дышать –все труднее. Несмотря на летний сезон и теплый вечер снаружи, мы все смертельно замерзли.

Когда воды стало по грудь, тоннель снова пошел вверх, а вода - на убыль. Никаких комнат, или других помещений мы не увидели, лишь бесконечный коридор. Воды стало еще меньше и стало легче дышать. И вдруг мы уперлись в кирпичную стену. Тупик.

Стена выглядела принадлежащей более поздним временам и не очень прочной. С нами была металлическая арматурина, которую мы захватили от ворот, а также пара монтировок и молоток.

После многочисленных ударов стена, а вернее цемент между кирпичей начал крошится. Сначала мы вытащили один кирпич. Второй дался уже легче. Потом третий и четвертый. Наконец нам удалось сделать проем, достаточный для того, чтобы наши детские субтильные тела протиснулись наружу. За ним –снова коридор, но движение свежего воздуха уже чувствовалось лицом и волосами.

Снова вниз, снова воды по пояс и вскоре мы увидели много воды и свет. То была наша неподвижная городская река. Свет ночного города и свет звезд.

Уверен, ты ожидала захватывающую развязку. Например, что мы действительно наткнулись на комнату с пыльными ящиками, а в ящиках… Нет, только голые стены тоннеля, спертый воздух и запах стоялой воды. Но ведь ты спросила меня о городе.

Так вот, какими счастливыми мы были тогда, промокшие до нитки, замерзшие до костей, но обретшие свободу.

Глава двенадцатая

Трудно сказать, сколько по времени продолжалось путешествие через пустыню, по этой холмистой и пыльной дороге. Растительность вокруг становилась все обильнее, песок –все менее заметнее. Вскоре стали попадаться даже деревья.

Вдруг Зета резко снизила скорость. Вскоре объяснилось причина. Впереди, насколько хватало взгляда, простиралось море… хорошо, не море, но большое озеро… в общем, через дорогу переправлялась огромная отара овец.

Зета затормозила. Теперь, когда отара оказалась в непосредственной близости от капота, она напоминала не озеро или облако, а пенящуюся быструю реку.

Овцы бежали в такой суматохе, словно убегали от опасного хищника. Отару и впрямь преследовали какие-то три темные фигуры. Пятью секундами позже оказалось, что это пастухи на лошадях. Увидев джип, они приостановились и почтительно пригнувшись, поприветствовали Зету.

—Кажется, она здесь не редкий гость, —заключил про себя Коля.

—Здесь находится овцеводческое хозяйство Умарова, —пояснила девушка, когда дорога вновь стала свободной и нажала на газ.

Вскоре на горизонте показалось небольшое селение.

Дальше дороги не будет, здесь мы нашего верблюда поменяем на лошадей, —сказала Зета.

—А что за машина скрывается под именем лошадь, вездеход?

—Нет. Лошадь это просто лошадь.

Зета не шутила. Едва джип остановился в одном из дворов селения, как некий человек тотчас вывел двух седланных лошадей.

—Постой, я в жизни никогда не ездил верхом, —запротестовал Коля.

—Ничего, они смирные и мы поедем неспеша.

Она подошла к одной лошади, погладила по холке и указала рукой на стремя.

—Ставишь ногу сюда, держишься за это кольцо, потягиваешься, перебрасываешь другую ногу и садишься. Смотри.

Ловко, одним махом, Зета оказалась верхом.

—Теперь ты.

Неуверенно, робея перед масштабами и мощью стоящего животного, Коля приблизился и погладил его упругий, лоснящийся бок.

Тот поглядел на Колю таким выразительным и умным взглядом, что Коля готов был поклясться: конь знал о неопытности будущего ездока и взглядом успокаивал его и одновременно выказывал свое недоверие и легкое презрение.

—Хороший, —пробормотал Коля.

—Хорошая. Это кобыла, —засмеялась Зета. На узбекском она обратилась к человеку, приведшему лошадей. —Айла, —ответил тот.

—Ее зовут Айла, —пояснила девушка.

—Айла, —повторил Коля. —Ну что Айла, принимай седока.

Коля вставил левую ногу в стремя, приподнялся и приготовился было занести правую ногу, как в этот момент лошадь предательски дернулась. Не сильно, скорее вздрогнула. Но Коля испугался. Неловко, с нелепым видом он выскочил из стремени, чуть не упав.

Зета закатилась звонким смехом. Коля рассердился на себя, а вспомнив свое недавнее падение в саду, рассердился еще больше. Быстрым движением он встал в стремя и запрыгнул в седло.

—Браво! —воскликнула Зета и снова засмеялась. —В тебе задатки настоящего джигита!

****

Айла шла сама, вслед за лошадью Зеты. Коля довольно быстро привык к своему непривычному и позволил себе расслабиться.

—Куда же мы все-таки держим путь? —спросил Коля.

—Я не могу сказать, ты все увидишь сам.

А вокруг как-то незаметно раскинулась действительная пустыня: неподвижные песчаные волны вытеснили густую растительность далеко за пределы видимости.

Было не так уж и жарко, но последние полчаса Коля испытывал сильную жажду. Зета прервала молчание, которое хранила весь путь. Правда произнесла она всего два слова:

—Уже недалеко.

Вскоре вдали показалось что-то с неясными чертами. Расстояние и барханы еще мешали разглядеть Коле, что же там находится. Подъехав ближе, увидел, что над песком возвышается небольшой по размерам скалистый массив, окруженный растительностью и деревьями –оазис.

Подъехав еще ближе, Коля разглядел, что в месте раздвоения скалы, на образованной плоской площадке, стоит какое-то старинное здание, похожее на крепость, или храм.

У подножья этой скалы Зета остановила лошадь и спешилась.

—Нам наверх.

Наверх вела высеченная в скале лестница. Зета устремилась наверх.

—Что за девушка, —думал Коля, когда дыхание от долгого восхождения сбивалось даже в мыслях. С земли подъем не казался таким серьезным. Зета недостижимо как мираж находилась все время впереди. А Коле все сильнее хотелось остановиться, а еще лучше сесть и дать себе короткую передышку. Но Зета была впереди, поэтому Коля ускорил шаг.

Лестница стала пологой и, наконец, вывела на площадку. Впереди возвышалось то самое старинное здание. Скорее всего –старинный храм только стены его не были украшены изразцами и храмовыми барельефами.

Храм выглядел очень старинным. Изъеденные временем, потрескавшиеся стены из желтого кирпича. Черные проемы окон. Здание казалось необитаемым и полуразрушенным. Но у входа стоял какой-то человек.

—Это Бахтияр Доно, суфий, - прошептала Зета Коле.

—Су… кто? —не понял Коля.

—Не важно, просто отшельник. Он многое знает. Идем.

Они подошли ближе, и Коля смог рассмотреть человека в преклонных годах с седыми волосами и седой бородой, одетый в бедную крестьянскую одежду. В целом, ничего примечательного в нем Коля не увидел, обыкновенный старик, коих на улицах Бухары –великое множество. Даже недавний продавец дынь, сосед по купе в поезде смотрелся более похожим на восточного мудреца, чем тот, кто стоял перед Колей.

Зета прошла вперед. Старик поприветствовал девушку на узбекском. Затем на русском языке спросил:

—Кого ты привела с собой Зета?

Зета ответила на русском:

—Наш гость из России.

—Ааа, знаю.

Старик склонил голову в знак приветствия.

Грязноватая дымка овевала пустынный горизонт. Солнце снижалось, окрашивая замерший песчаный шторм в оттенки желтого, оранжевого и розового.

Ближе начиналась территория оазиса –свидетельства странной непоследовательности природы. Песок влажнел, и расступался в стороны.

Непонятно какие геологические процессы миллионы лет назад воздвигли несколько скал в этом месте, но именно они стали причиной появления здесь водного источника, удивительно изменившего местный ландшафт.

Это Коля понял, когда отшельник пригласил гостей войти в свое жилище. Внутренняя обстановка соответствовала духу аскетизма: лишь голые каменные стены, каменный пол и каменный потолок. Но полутемный каменный зал, куда вошли сначала отшельник по имени Бахтияр, затем Коля с Зетой, оживлял прекрасный родниковый источник, бьющий из центра маленького бассейна, сооруженного посреди зала и украшенного разноцветной мозаикой. То, что это был родник, не вызывало у Коли сомнений. В самом деле, не провели же водопровод к этой скале, в один из уголков среднеазиатской пустыни.

Кристально прозрачная струя приподнималась на полметра от поверхности бассейна, ловила те скудные лучи солнечного света, что преподносили старинные узкие окна, в высшей точке перегибалась и, превратившись в белую пенящуюся массу, падала вниз с мелодичным шелестом.

Бахтияр достал откуда-то глиняную чашу, зачерпнул воды из фонтана и протянул Коле.

Испытывающий жестокую жажду Коля, не щадя своего горла и не отрывая чаши от губ, в несколько глотков выпил обжигающе-холодную воду. Холод приятно разлился по разгоряченному путешествием Колиному телу.

—Можно еще? - попросил он.

Отшельник зачерпнул воды и снова подал чашу.

В этот раз Коля смог отпить не больше трети.

—В жаркой пустыне семь бочек с самым прекрасным вином –ничто по сравнению с одной чашей свежей родниковой воды. Водою живет не только тело, но и душа. Вода –священна, —проговорил Бахтияр.

Коля, которого работа в бизнесе приучила не пропускать мимо ушей ни одного, произнесенного для него слова, задумался.

—В принципе, то, что он сказал –понятно и красиво. Только в силу каких причин в моей жизни вдруг так внезапно появился этот налет мистицизма? Да, в моей нелепой истории не хватало только вот такого святого отшельника, произносящего непонятные речи, наполненные скрытым смыслом и красноречивыми символами, —думал он. —Послушаем, что он скажет дальше.

А Бахтияр стал разговаривать не с Колей, а с Зетой. На русском языке. Причем разговор шел о вещах совершенно обыденных.

Как твое здоровье, не болела ли? Как дела у Искандера. Знаю, бизнес процветает… и так далее.

А потом он спросил:

—Зета, выполнила ли ты мое маленькое поручение?

—Да, я ездила в и передала ваше письмо. В ответ он передал вам это.

Зета вынула из кармана, что-то завернутое в кружевной платок. Одним быстрым движением платок распахнулся и… Коля не поверил своим глазам. На руке девушки лежал драгоценный камень глубокого васильково-синего бархатистого цвета, такой огромный, что собою закрывал всю поверхность маленькой девичьей ладошки.

—Ничего себе! —непроизвольно выдохнул Коля.

Величина камня, скорее всего являющегося сапфиром поражала, но более поразительна была красота и чистота камня.

Чистота была такой, что сквозь сияюще-прозрачную синеву явно различалась линия сердца на ладони девушки.

Бахтияр принял камень, полюбовался им и положил на край каменного бассейна, из которого бил источник. Фонтан, словно обрадовавшись новому соседу, тут же поделился с ним солнечным светом, пойманным из окон, и камень преобразился, заиграв бликами в тон игре падающей струи.

—Впечатлительно, правда? Считаю, что особенно выигрышно драгоценности смотрятся в скромном окружении, среди самых простых вещей.

Теперь отшельник смотрел на Колю.

—Но этот прекрасный сапфир мне нужен не для красоты или удовлетворения алчности. Он необходим для решения одной научной задачи…

Что же привело тебя сюда, мой ведомый судьбою, гость из России?

Коля хотел ответить, но Зета поспешила опередить его:

—Наш гость желает знать, от кого он сбежал из Москвы. И развеять сомнения относительно правильности своего поступка.

—Да, и что вы имели ввиду, когда сказали “ведомый судьбою”? —добавил Коля.

—Ну что ж, слушай.

В своей массе, люди свободны от предопределения или подвержены ему в слабой степени. Таких как ты, я редко встречал людей, чья путеводная звезда светила бы так ярко.

Коля:

—Вы видите мою путеводную звезду?

—Нет, только ее далекий свет, который, кстати, светил еще задолго до твоего рождения.

—Вы ясновидящий?

—Я всего лишь скромный отшельник, освободившийся из плена этого лживого и грубого мира, как освобождается муж от лживой и неверной жены.

Любого, кто совершит подобное, Бог одаряет способностью видеть что-то еще, кроме того, что находится перед собственным носом.

—Так что же видно в моей судьбе? И что это за странная организация, главу которого я так интересую?

—Я расскажу тебе. Расскажу не потому, что ты пришел ко мне, не потому, что с тобой моя ученица, а потому что ты должен знать.

Это великая тайна.

С чего бы начать? Начну, пожалуй, с войны.

Начиная с тех далеких пор, когда человечество разделилось на племена, государства и расы, люди принялись уничтожать друг друга в войнах. На протяжении всей истории войны продолжались с неизменным постоянством. Если в одной части планеты наступал мир, то в это же самое время, в другой ее части война только начинала проливать кровь.

Безумие цивилизации возрастало. Рано или поздно человечество должно было подойти к грани, за которой либо гибель, либо начало оздоровления от безумия.

И предреченная последняя война произошла полвека назад. Исход этой войны решал: существовать ли дальше миру или исчезнуть, сведя все усилия и чаяния цивилизации на нет.

Сейчас, находясь в будущем, вы спокойны, вы знаете результат. Но тогда над миром нависла реальная угроза, и никто не мог поручиться за благополучный финал.

Еще не веря, но уже предчувствуя опасность, выходящую далеко за пределы отдельных жизней, человечество узнало страх за будущее.

Мир воспрянул в отчаянной борьбе, но перед разрушающей силой, люди были подобны отаре овец в пустыне, перед натиском песчаной бури –растерянные и не ведающие своего пути.

Возможно, гибельная мощь и снесла бы разумное начало с лица земли, если бы человечество существовало как перекати-поле, предоставленное само себе.

Но это не так. Цивилизация –не случайная прихоть природы. Миллионы лет потрачены на становление и развитие человека. Миллионы лет тяжелого труда положены на то, чтобы полубессознательный младенец превратился в Homo Sapiens. И мир постоянно опекает свое чадо, и опека выражается не только в лице гениев и святых.

В постоянной заботе и непрерывных усилиях по охране цивилизации, вне национальных границ, вне парламентов, королевских дворов и сенатов существует Мировое Правительство.

Правительство над всеми правительствами. Не имеющее собственного дома или определенного места. Невидимый, неизвестный, а если известный, то, как легенда, тайный Великий Белый Орден несет ответственность за судьбу всех наций.

Издревле, там, где возникала острая напряженность и поток человеческих смертей грозил нарушить цивилизованное равновесие, в среде властителей и вершителей истории появлялись некие люди, истинные лица которых были скрыты за пеленой светского облика. Они появлялись как советники и приближенные, как друзья и знакомые, как мистификаторы и ученые. Кто-то выделила история, большинство же осталось незаметными за многочисленными историческими фигурами.

Они знали, в чем состоит опасность, и они прикладывали максимум усилий, чтобы изменить устремление цивилизации в хаос.

Иногда события складывались удачно, согласно выработанному Орденом плану. Иногда свои коррективы вносили непредсказуемые жизненные комбинации и случай. А иногда враждебные факторы оказывались сильнее, и война становилась единственным путем к миру.

Убережение человечества от роковых ошибок и помощь народам разных стран на поворотном рубеже их истории –вот главные задачи Мирового Правительства.

Но у любого явления в мире есть теневая сторона. С тех же древнейших времен существует другое общество –Черный Орден. И он также выполняют миссию по опеке цивилизации.

Но если первый орден следует вселенским принципам высшей человечности, то второй создал философию особенной эволюции, в которой мало места отведено морали, но огромное значение имеет идея возвеличивания человека на волне роста интеллекта и овладения силами природы и тайнами материи.

Если первый орден старается не вмешиваться в естественный ход истории, в политические, экономические и культурные процессы без особой необходимости, то члены второго проникли во все слои общества и охватили все стороны человеческой деятельности, с тем, чтобы иметь контроль над всеми составными частями их мятежного плана.

В любом случае, обе организации так могущественны, что трудно и представить.

Чем дальше продвигалась цивилизация вперед по течению времени, тем сильнее ее разрывали инициируемые двумя Орденами, двумя скрытыми мировыми правительствами, ведомые силы, противоположные по направлению.

Предел наступил. Разразилась война. Самая жестокая, самая роковая из всех войн. В этой войне сражались не только нации за право оставить будущее своим детям. Два могущественных мировых правительства скрестили оружие за первенство и право опеки и наставления неокрепшего человечества.

Черный Орден использовал все средства. Черный Орден сражался отчаянно. Но одержал победу Великий Белый Орден, который и есть истинное Мировое Правительство.

С тех пор глобальным войнам пришел конец. Хотя локальные войны еще будут продолжаться некоторое время, слишком инерционно сознание человека.

А Черный Орден по-прежнему существует на земле. Лишенный прежней силы, он настойчиво продолжает свою деятельность по воплощению идеи особенного человека, человека –повелителя природы. В итоге, безудержная неукрощенная природа, под названием хаос обрушивает свою разрушительную силу на планету, препятствуя свободной эволюции разумного человечества.

Представитель Черного Ордена –был вблизи тебя. А тот, кто находится на высокой ступени их сложной иерархии, жаждет встречи с тобой в столице России.

****

Коля прервал Бахтияра. И сам отшельник и все что он говорил, казались ему сектантским фарсом. Неправдоподобным, уходящим корнями в глубины дикого суеверия и невежества.

Самое простое объяснение наиболее вероятно: Платон Робертович член мафиозной структуры, вероятно, очень могущественной, но не более того.

А слова Бахтияра вызывали раздражение. Коля чувствовал себя так, словно его пытаются обмануть. От этого его голос приобрел резкие интонации.

—Зачем же им понадобился я, простой парень из провинции, у которого только и имелось, что маленький бизнес!? —воскликнул Коля, сдержав первоначальный порыв объявить все сказанное чепухой.

—Все просто. Как и в любом деле, им важна преемственность. Их орден состоит из людей, а людям свойственно стариться.

Глядя на тебя, я понимаю, зачем им нужен ты.

—Так зачем?!

—Этого нельзя объяснить. Над тобой по-особенному сложились звезды.

Отшельник замолчал. Отвернувшись от Коли, он подошел к источнику.

—Я вижу мои слова не вызывают у тебя доверия.

Бахтияр взял в руки сапфир.

—Веришь ли в то, что этот камень настоящий?

Коля пожал плечами.

—Камень очень красив. Мне кажется, что он настоящий.

—Мне незачем выдавать фальшь за драгоценность. Мне незачем лгать.

Отшельник протянул руку и раскрыл ладонь. Внутри лежащего на ладони сапфира показалась искра. Искра вспыхнула, распространяя яркие лучи вокруг себя. И тотчас весь камень вдруг загорелся ярким синим светом, озаряя оттенками синего пространство зала, Зету, Колю и самого Бахтияра.

Через три мгновения яркий свет исчез. Отшельник спрятал камень в закрытой ладони.

—Это маленький фокус, чтобы немного развлечь тебя. Теперь вам надо идти. У меня больше нет времени.

В растерянности и спутанности чувств Коля направился было к выходу, но тут же остановился.

—Подождите, мне сказали, что вы сможете дать совет. Так что мне делать дальше?!

—Что делать дальше?! Этого я не знаю. Думаю тебе нужно найти кого-то из Великого Белого Ордена.

—Как, где?!

—Я знаю некоторых, но, к сожалению, сказать не имею права. Тебе следует искать и найти самому.

Более половины обратного пути прошло в молчании. Коля размышлял о встрече с отшельником, Зета также казалась задумчивой.

В молчании, под звездами и Луной, преодолели застывшие волны-барханы (Удивительно, как только Зета понимала, куда следует направлять лошадей?). В молчании ехали в джипе по грунтовой дороге. В молчании провели большую часть пути по трассе, в маленькой спортивной машинке.

Нарушил молчание Коля.

—Я не прекращаю думать об этом, но мне действительно трудно поверить, в сказанное этим странным человеком, одиноко живущим в пустыне, этим са…со…

—Суфием. Говорят он святой, —ответила девушка.

—Допустим, но неужели святость автоматически является залогом знания истины? Как я смогу поверить в эти таинственные общества? А как мне найти, по совету Бахтияра, хоть кого-нибудь, кто состоит в названом Ордене, если они не имеют определенного места.

Вместо того, чтобы поделиться своим мнением, Зета вдруг тихо спросила:

—Скажи, ты хорошо знаешь Москву?

—Я был в столице довольно много раз. Правда, исключительно по вопросам бизнеса. Неловко сказать, но из-за загруженности делами, либо из-за вечерней усталости узнать город мне так и не довелось.

Зета еще ненадолго задумалась и, затем, начала рассказывать:

—Я уже упоминала, что окончила университет в Москве. Искандер настаивал на получении высшего образования и предлагал поддержку в поступлении в любой из самых престижных вузов мира.

Но я не имела вариантов для выбора, потому что всегда хотела учиться в России.

Меня –узбекскую девчонку притягивала и интересовала ваша страна. Я мечтала стать московской студенткой, чтобы понять и почувствовать, чтобы узнать изнутри жизнь российских сверстников.

В то время меня серьезно волновал и даже мучил вопрос: насколько правдиво высказывание, берущее истоки среди умов всех старших поколений и ставшее неоспоримым постулатом: мое поколение –потерянное, то есть не имеющее нравственных ценностей и духовных ориентиров, поколение, которое неизменно приведет нацию к упадку?

Конечно, есть Америка, Европа, Азия. Там –по-другому. Но мне близка Россия и, значит, эта страна наиболее интересна.

Деньги и связи Искандера не понадобились. Ну, почти не понадобились (девушка улыбнулась). Я поступила сама, наравне с другими абитуриентами. И на пять лет погрузилась в полную странностей студенческую жизнь.

Студенческая жизнь. Настолько, насколько возможно, я предпочитала быть сторонней наблюдательницей, полноценному участию в этой жизни. Слишком много чуждого, вредного и даже опасного вобрала в себя московская молодежь.

С первых до последних дней учебы мои сокурсники и другие студенты не переставали изумлять и пугать меня.

Видимо негативные процессы в обществе в целом нашли свое отражение и в этой среде.

Разделение на статусные группы, в зависимости от обеспеченности родителей. Поразительное сочетание целеустремленности и дикого равнодушия к окружающему миру. Обилие нелепых интересов, целиком направленных в электронный мир. Природный ум и находчивость. И безумие в безконтрольной похоти и поисках удовольствий, усиленное реками алкоголя.

Я начинала верить, что утверждение о “потерянном поколении” в России имеет право на жизнь. Но один эпизод заставил меня увидеть, что духовный потенциал в молодом поколении не только не исчерпан, он огромен и лежит нетронутыми залежами, как запасы нефти –под шельфом Ледовитого Океана.

****

Неотъемлемой частью студенческой жизни являлись походы в ночные клубы и на дискотеки. Я всячески, как могла, открещивалась от этих походов. Но иногда отказаться было просто невозможно. Например, по поводу дня рождения одной из подруг –сокурсниц.

В такие вечера меня всегда сопровождал телохранитель, назначенный Искандером, как обязательное условие моего пребывания за границей, и зорко следящий, за тем, чтобы ни одна одурманенная алкоголем и мужскими гормонами особь не посмела прикоснуться ко мне.

В тот день праздновали день рождения однокурсницы –дочери одного известного политика. После ресторана именинница привела меня, моего охранника и еще несколько подруг на одну очень закрытую вечеринку.

Такая особенная вечеринка, где собрались исключительно известные лица, богачи, политики и их спутники и спутницы.

Поначалу я очень пожалела, что согласилась прийти туда. Насколько я не люблю ночные дискотеки и клубы, но тогда я даже с теплотой вспоминала то дикое молодежное веселье под грохот такой же дикой электронной музыки.

На том сборище элиты я задыхалась от тоски, наблюдая за всеразличными образами чванливости с сексуальным подтекстом, заключенными в дорогие одежды и слушая пустые, либо наполненные пошлостью светские разговоры.

Но тоскливыми оказались только две трети вечеринки.

К часу ночи я была на грани изнеможения. Отделившись от всех, в том числе и от моих хмельных подруг, я присела на самый крайний стул в углу, образованном стеной и стойкой бара и для поддержания сил пила какой-то апельсиновый слабоалкогольный напиток.

Видимо утомились и остальные, присутствующие здесь. Напряжение, созданное весельем, музыкой, и общение с улыбками и смехом исчезло. Музыка из громкой превратилась в легкий фон. Кто-то сильно опьянел. Кто-то, заменив все общество одним собеседником, в основном противоположного пола, подобно мне отделился от остальных, столиками в тени, стульями у дальних стен и подоконниками, завешенными плотными шторами.

Большая часть участников покинула вечеринку. Остальные же стихийно переместились к барной стойке и разговор, довольно ясно слышимый с моего места заставил забыть меня об усталости.

Говорили сначала об одном, потом о другом. Сам собой разговор из непринужденного разгорелся в спор на серьезную, волнующую меня тему.

Группа у барной стойки состояла из восьми человек. Из них три человека –были примерно моими ровесниками, остальные –мужчины лет за пятьдесят. Тон разговору задавал один престарелый, но очень известный в России певец, не помню его имени.

Так вот, именно он стал предводителем словесной атаки, обрушенной на трех молодых людей, которые и сами не ожидали, что внезапно окажутся в ответе за миллионы молодых людей по всей стране. Ведь темой разговора стало то самое “потерянное поколение”.

Престарелый певец утверждал, что очень сожалеет, но он не связывает никаких надежд с взрослеющими теперь молодыми людьми. Что сегодняшняя молодежь, получив свободу воли и выбора, заменила культуру развлечениями, а мораль –меркантильными интересами. А отсутствие культуры и философии морали в тех, кто завтра окажется главной силой нации, приведет к деградации и хаосу.

Из трех молодых людей компании один также был популярным певцом, другой –известным молодым актером, а третий оказался простым студентом технического колледжа, как и я случайно оказавшийся на этой встрече элиты общества.

—Вот скажите, молодой человек, —обратился Престарелый Певец к Молодому Певцу, тянущего цветной коктейль через соломинку. —Ответьте мне как кумир молодежи, на которого смотрят, которого любят, которому подражают. Ответьте, почему Анна Каренина покончила с жизнью?

Спрашиваемый вынул соломинку изо рта и скорчил гримасу недоумения.

—Вообще-то на все вопросы об Анне Карениной я ответил в школе учительнице литературы, за что и получил соответствующую оценку. И я не понимаю, причем здесь Анна Каренина?

—А при том, что Анна Каренина –не только одно из самых известных во всем мире произведений отечественного литературного искусства, но еще и глубоко жизненное произведение. Понимаете, жизненное! Значит, о жизни в целом и о вашей –в частности!

Вы живете и через ваше искусство учите жить других. Учите, не придавая абсолютно никакого значения тому великому опыту знания жизни, что великие авторы напитали свои произведения, как губку водой!

А вы, молодой человек, —Старый Певец обратился к актеру. —Знаете ли, сколько битв проиграл Суворов?

—Не знаю и не желаю знать, —резко ответил Молодой Актер. —Мне не интересно заплесневелое прошлое. Меня интересует современность. Разве это преступление? И не надо выдавать знание истории и литературы за культуру. Культура –это душа, а ваше знание –лишь пыль между страниц никому не нужных учебников.

—Молодой человек, маскировать невежество веянием времени –старый трюк. Только также общеизвестно, что культура неотделима от знания…

—Это насилие над собой, пичкать себя информацией, которая неинтересна и которая никогда не пригодится, —перебил Молодой Актер с вызовом в голосе.

—Но ведь речь идет не о том, как правильно закрутить шуруп в стену, а об элементах, составляющих основу культуры человека.

Тут голос подал третий представитель “потерянного поколения” –студент, симпатичный скромный парень, я даже запомнила его имя –Максим:

—Позвольте мне. Если вы гордитесь своей образованностью, то вам не составит труда отгадать автора следующей композиции.

Максим подошел к электрическому пианино, стоявшему на сцене неподалеку, нажал на кнопку включения, жестами попросил ди-джея заглушить музыкальный фон и распростер ладони над черно-белыми клавишами.

В наступившей тишине зазвучала плавная мелодия. В размыто-блюзовом стиле с вкраплениями средневековых мотивов. Очень красивая.

—Постойте, мне кажется это обработка одной из песен Боба Дилана. Или Пинк Флойд, —пробормотал Старый Певец.

—Нет-нет, это что-то современное, очень знакомое, —возразил кто-то.

—Обработка, только не современной, а народной музыки, —послышалось третье мнение.

Появились еще несколько других версий.

Вступление завершилось. Максим запел тихим, но красивым голосом на русском языке, умело попадая в ноты.

Я заслушалась. Стихи также были хороши. Понимаешь, настоящие подлинные стихи в сочетании с музыкой, те, что вибрируют одинаково с чувствами человека, вызывая резонанс. Таков эффект песня Максима произвела на меня. Перестав гадать автора, притихли и “старики”.

Максим пел о расставании с любимой. О том, что следующая встреча произойдет нескоро. Сильная любовь и беспредельная грусть. А лейтмотив –осенний дождь.

Песня закончилась. Со всех сторон послышались аплодисменты. Максим снова подошел к стойке бара.

Старый Певец улыбался, глядя на Максима с восхищением.

—Послушайте меня, профессионального артиста, —произнес он, схватив Максима за плечи. —Ваш голос –несовершенен, но песня –волшебная. Мне стыдно, что никогда не слышал ее раньше. Кто же написал музыку, и кто автор стихов?

—И стихи, и музыку написал я.

Улыбка замерла на лице Старого Певца и через секунду плавно сошла на нет.

—Молодой человек, если вы пытаетесь шутить, то вам лучше сообщить об этом сейчас, —с угрозой в голосе произнес он. —Иначе, есть опасность из шутника превратиться в лжеца.

—Я не вру, —пожал плечами Максим.

Старый Певец, наверное, с минуту, не отрываясь, смотрел на парня. Его лицо выражало удивление крайней степени. Он улыбнулся, засмеялся и, вдруг как-то резко и неожиданно сник. Он уронил голову на грудь. Попросил бармена налить ему водки. Выпив, закурил сигарету.

—На самом деле, это мое поколение –потерянное, —сказал Старый Певец печально. —Да, так и есть. Ведь за нами было будущее.

Мы родились под голос радио на общих кухнях. Мы повзрослели на скамейках во дворах. С беспечностью спускались вниз по склону века. С великою мечтой о новых голубых джинсах.

Мы прятали наш страх под одеялом. Огнем надежды грели только спорт. И в суматохе жизни не заметили, как позади подкралось Время. И нанесло предательский болезненный удар.

Старый Певец сделал паузу, выбрасывая окурок в пепельницу, затем продолжил:

—Мы –культурное, образованное, спортивное поколение, оказались не подготовленными к натиску будущего. И, вновь, мы, по привычке, спрятались под одеяла, переложив ответственность за решение дилеммы добра и зла на наших детей. Мы не создали философию современности.

Все это я понял только сейчас. И я чувствую себя ужасно. Но я и одновременно счастлив. Счастлив от мысли, если обычный студент сочинил такую прекрасную песню, значит, нация имеет хорошие шансы на будущее.

****

Маленькая спортивная машинка уже прибыла к дому еще на половине рассказа девушки. Зета припарковалась на обочине и заглушила двигатель, продолжая повествование.

—К чему же эта история? —спросил Коля, когда Зета замолчала.

—К тому, что за Россией большое будущее, если будут преодолены опасности волн хаоса. Если в России велико влияние Темного Правительства, то в России средоточие и сил Светлого Ордена.

Там, в пустыне, ты уже вышел из обители и не мог слышать, как Бахтияр сказал, что тебе необходимо вернуться в Москву.

—Как скоро?

—После свадьбы.

—После какой еще свадьбы?

Глава четырнадцая.

Выяснилось, что женил сына друг и партнер по работе Искандера Умарова –также крупный узбекский бизнесмен. Вся семья Умарова, полностью, без исключения, в обязательном порядке должна была присутствовать на свадебном торжестве в качестве ближайших друзей и особо важных гостей.

—Понимаете, я, конечно, еще не знаком с вашими традициями, но у нас, у русских, принято приглашать на свадьбы только тех, кого что-то связывает с женихом или невестой. Поэтому мне неудобно, будет лучше если я останусь дома, —пытался отказаться от приглашения присоединиться к гостям свадьбы Коля.

—Могу успокоить тебя, у нас нет таких строгих ограничений, —Зета обеими руками обняла Колину руку выше локтя. —Теперь ты –друг семьи, а это значит почти то же самое, что и родственник. И, потом, я не хочу идти туда лишь для того, чтобы весь вечер отбиваться от ухажеров. На свадьбе ты должен быть моей парой. Быть всегда подле меня. Следовать за мной и следить за мной, особенно, что касается танцев. Кстати, —Зета отпустила Колину руку и улыбнулась. —Надо тебя быстро научить нескольким национальным движениям. На наших свадьбах танцуют все. Нужно по-быстрому научить тебя так, как танцуют у нас.

В этот момент Темир смотрел на Зету с нескрываемым изумлением…

****

—Смотри, и учись. Времени у нас мало. Главное –в музыке.

Зета нажала кнопку на миниатюрном пульте и зазвучали восточные мотивы в современном исполнении. Просторная комната, почти не имеющая мебели, хорошо подходила для танцевальных упражнений. Да и комплект спортивных тренажеров у одной из стен сообщал о предназначении данного помещения.

—Движения просты. Делаешь так, а потом так. Теперь повтори.

Зета продемонстрировала несколько типичных национальных движений, исполняемых мужчинами, но с характерной женской грацией, и в ожидании остановилась, глядя на Колю.

—Ничего сложного, —подумал Коля и попробовал проделать то же самое.

Девушка прыснула со смеху. —Да, я вижу, ты прирожденный танцор, —сквозь смех сказала она.

Коля сильно сконфузился.

—Видишь ли, я и в юношеские годы не был заядлым дискотечником, а сейчас и подавно… Думаю надо потренироваться.

Зета подошла к Коле на близкое расстояние.

—Повторяй за мной. Сначала делаешь так, затем вот так. Да не так, а так. Да не так же.

Девушка достала пульт и выключила музыку. Смахнула набежавшую на лицо черную прядь волос. О чем-то задумалась, поглаживая ладонью блестящий лоб. Внимательно, с искорками иронии в глазах, словно уже не веря в танцевальный прогресс, оглядела Колю. После этого она обошла вокруг него и остановилась за спиной. Коля хотел обернуться и вздрогнул от неожиданности. Попытку обернуться пресекла Зета, которая сзади жестко взяла его за обе руки.

—Так и так.

Девушка поуправляла сначала одной Колиной рукой, затем другой.

—А корпус –сюда. Зета надавила на Колины руки так, что он был вынужден наклониться вперед.

—И теперь обратно.

Зета потянула Колю назад и, видимо не рассчитала усилий. Он стал терять равновесие. Вдобавок правая его нога задела левую и. инстинктивно пытаясь сохранить равновесие, Коля резко шагнул назад, и тут же ощутил ошибочность такого действия.

Девушка, видя, что Коля падает, также отпрянула назад. Но нога Зеты пересеклась с ногой Коли. По сути, Коля сделал Зете подножку. И оба рухнули на паркет.

Точнее на паркет в чистом виде упала Зета. А Коля, всеми своими восьмидесятью килограммами обрушился на девушку. Ощущение уязвимой нежности женского тела, вместо жесткости пола, привело его в ужас.

—Ой, прости! Тебе больно? —испуганно проговорил Коля, после того, как откатился в сторону.

—Конечно, больно, —ответила Зета, положив ладонь на бок, в районе нижних ребер (кажется, Коля приложился в этом месте локтем). И, вдруг, не поднимая головы от пола, засмеялась.

Видимо, смех причинил дополнительную боль.

—Ай, —застонала девушка, но смеяться не перестала. —Здорово потанцевали. Мне бы стоило насторожиться после твоего первого падения, с яблони. Ай, ребро! —вновь смех сорвался на стон.

—Чем я помогу помочь? Может к доктору? —спросил Коля в замешательстве.

—Помоги лучше подняться.

Коля подал обе руки. —Как ты?

—Нормально. До свадьбы заживет.

И тут же поморщилась, потирая ушибленное место.

—Пожалуй, до завтрашней –не успеет.

Колю осенило:

—Нужно срочно приложить холодное.

—Да нет, не надо.

—Говорю, надо. Подожди меня, я быстро.

С этими словами Коля помчался на кухню. Никак не реагируя на удивленные возгласы повара, он подбежал к холодильнику, распахнул морозилку и вытащил первое, что попалось под руку и с этим помчался обратно.

—Вот.

Зета округлила глаза. —Что это?

Коля:

—Не знаю. Не видно. Похоже пельмени. Нет, маленькая капуста. На, приложи.

Зета (уже с нотками испуга в голосе):

—Да нет, спасибо, за заботу. У меня не настолько все серьезно. Смотри.

Девушка приподняла край верхней части одежды, оголив ушибленное место. На фоне светло-розовой нежной кожи выделялось пятно, характерного темно-красного оттенка.

—Вот видишь, холод необходим, —сказал Коля и прислонил замороженную упаковку к ушибу.

В доме по обыкновению было тихо, поэтому пронзительный визг Зеты разнесся по всем этажам. Встревоженные члены семьи во главе с Искандером Умаровым ворвались в комнату и застали Колю с Зетой, заливающихся хохотом.

Глава пятнадцатая

Весь следующий день, с самого раннего утра до поздней ночи был заполнен роскошным свадебным представлением.

Видимо масштаб свадьбы соответствовал статусу жениха и невесты, а вернее, статусу их отцов –очень богатых и влиятельных в Узбекистане, да и за его пределами, людьми. Поэтому гостей на роскошное вечернее торжество съехалось великое множество: респектабельные мужчины в строгих костюмах и женщины, демонстрирующие разнообразие вечерних платьев и пышных причесок, что на фоне южного неба выглядело странным и даже немного неуместным.

Но то происходило вечером. Праздничной части предшествовала часть традиционная, обрядная, на которой присутствовали, в основном, родственники и близкие друзья.

Бракосочетание проходило с соблюдением обычаев и религиозных церемоний. Под громогласный звук диковинных труб под названием “карнай” жених вошел в дом к невесте. Церемония дарения подарков, молитвы благословения, обряд прощания невесты с родителями. И под повторный хор карнаев, свадебный кортеж двинулся к дворцу бракосочетаний.

Все, включая жениха с невестой, были одеты в традиционные наряды. Даже Колю заставили облачиться в причудливый расписной халат. Зета, одетая хоть и в шелковое, покрытое узорами, но довольно простого вида платье, снова, как во время их первой встречи, выявила свойство неожиданно исчезать и неожиданно появляться в самых различных местах. Она постоянно находила себе занятие.

Вот девушка помогает раздавать бокалы с шампанским гостям. Вот она преподносит стул для родственника в преклонных годах. Проходит миг, и Зета, ведомая новой заботой, снова скрывается из виду за спинами гостей. Казалось, она будет чувствовать себя не в своей тарелке, если останется без дела хотя бы на минуту.

Но в даже те редкие моменты, когда Коля видел Зету стоящей на одном месте, она не обращала на Колю, никакого внимания, словно забыв о своей просьбе к Коле составить ей пару. Даже, когда Коля оказывался рядом, она продолжала с умильным видом смотреть на жениха с невестой, позднее –на молодоженов.

В конце концов, Коля обиделся на девушку и решил в ответ также не обращать на нее внимания.

Остаток традиционной части свадьбы Коля провел в компании Темира. Темир, своей беспредельной открытостью, окончательно расположил Колю к себе. Легко, не на секунду не давая Коле повода думать, что утруждает себя, он объяснял смысл того или иного обряда, переводил на русский все, что можно перевести. А так, как вокруг раздавалась, в основном, узбекская речь, переводить приходилось много. И в целом, Темир был приятным собеседником, так что Коле скучать не приходилось.

Но время от времени, Коля бросал косой взгляд в толпу, когда замечал стремительное движение знакомых очертаний. Зета как будто забыла о существовании Коли.

—Я понимаю занята. Но могла бы подарить один короткий взгляд, хотя бы ради приличия —подумал Коля и обиделся еще больше.

****

Известен факт, что основных цветов –всего три. Все остальные цвета достигаются их смешением в различных пропорциях. Основных чувств, испытываемых человеком –больше. А разнообразие оттенков чувств так велико, как велико возможное количество узоров в калейдоскопе.

Так и в Колиной обиде, самой обиды в чистом виде содержалось не очень много. Что-то еще примешалось к этому чувству.

****

После окончания церемонии бракосочетания оставалось еще несколько часов до празднества. Паузу заполнили мелодиями, исполняемыми на старинных инструментах ансамблем традиционной музыки и легким обедом под навесом.

За едой Коля интересовался у Темира названиями инструментов, тот называл, а через какое-то время Коля спрашивал то же самое снова. Непривычные названия никак не откладывались у него в голове, а ему очень хотелось запомнить: танбур, рубаб, дутор.

Молодоженов куда-то увели. Куда-то пропала и Зета.

****

Свадебное празднество состоялось в одном из самых крупных ресторанов Бухары, под открытым чистым звездным небом. Как на угоду празднику, погода стояла великолепная. Вечер стоял такой теплый, что, наверное, было бы душно, если бы не легкий, переменчивый ветерок, то исчезающий совершенно, то проявляющий себя шевелением краев скатертей, подолов платьев и кончиками длинных волос.

Коля прибыл в ресторан заблаговременно. Он сидел в плетеном кресле за отдаленным столом, наблюдал, как зал постепенно наполнялся гостями и невольно наслаждался и свежим теплым воздухом, красотой звезд на темнеющем небе и праздным наблюдением за незнакомыми людьми.

Собирался цвет местного бомонда. Хоть лица вокруг и содержали в себе уже ставшие привычными характерные южные черты, Коля без труда распознавал в них очень знакомое выражение особенного счастья от осознания принадлежности к высшему обществу и возможности продемонстрировать эту принадлежность другим.

Светский лоск особенным образом проявлялся в молодых незамужних девушках. Воспитанные в традиционной манере не выставлять на показ своих эмоций, они очаровывали смиренной кротостью и застенчивостью. Но традиционно неискушенные и лишенные доступа ко многим соблазнам, доступных западным девушкам, узбекские Наташи Ростовы не могли скрыть особенную гордость и даже кичливость своим царственным сегодняшним положением в их темных, умело выделенных тушью глазах.

Тем не менее, присутствующие здесь девушки были очень хороши. Этот факт с удовольствием отметил Колин рассеянный взгляд, скользящий по залу без определенной цели.

Еще плохо изучены те глубины человеческой природы, где находятся истоки чувств и мыслей. Странно, но сидя в плетеном кресле в одиночестве, ощущая себя не принадлежащим этому восточному светскому миру, он впервые за долгое время почувствовал себя легко, почти счастливым. Мысли о прошлом перестали иметь тяжесть, а будущее начало снова представляться светлым.

Свадебное застолье еще не началось. Гости продолжали собираться и ожидалось скорое прибытие новобрачных.

Коля до сих пор не выпил ни грамма в вина. Причина улучшения настроения оставалась неосознанной. Где-то глубоко внутри зародилось предчувствие.

****

Тамада что-то прокричал на узбекском, все гости обратили взгляды к выходу. Заиграла торжественная музыка и под хор аплодисментов, вошли блистающие в своем великолепии новоиспеченные супруги.

Они сменили традиционную одежду на современную –строгий смокинг и белоснежное полупрозрачное платье. По современному одеты были и все те, кто утром присутствовал на обряде заключения брака, включая Колю, для которого в доме Умарова нашелся подходящий по размеру новый костюм.

Стол для новобрачных, являлся средоточием всеобщего внимания. Прозвучал первый тост от отца жениха. Несколько глотков вина с необыкновенно нежным вкусом усилили в Коле чувство беспричинного счастья.

Прошло некоторое время. Коля беседовал о чем-то с соседом по столу, когда он случайно заметил легкое оживление среди гостей. В первые секунды Коля не обратил на это внимания. Но странное волнение за столами не утихало, и он отвлекся от разговора, осматриваясь вокруг.

Возникало впечатление, что где-то происходило что-то захватывающее и удивительное. Глаза мужчин возбужденно блестели. Женщины и девушки перешептывались между собой. Старики улыбались. Особенно примечательным было выражение лица Темира, сидящего за соседним столом. Его глаза широко распахнулись от удивления, рот приоткрылся, а сам он замер, напряженно всматриваясь куда-то вперед.

Коля уже всерьез заинтересовался происходящим и, извинившись, отвернулся от собеседника и взглядом последовал по направлению взгляда Темира. Но головы впереди сидящих гостей помешали рассмотреть. Тогда Коля привстал со стула, глянул поверх голов и обомлел. От входа к молодоженам шла Зета.

Удивляло то… Да нет, не удивляло, просто ошеломляло, буквально сшибало с ног: Зета была другой, такой, какой Коля не мог даже представить. Ранее она казалась красивой, но красотой утреннего света, что видна в очень юных девушках и замужних дамах преданных мужу. Сейчас она блистала красотой влекущей, тревожащей все земные чувства.

Как и все, Зета сменила узбекское платье на современное. Тонкая шелковая материя не обтягивала, а лежала так свободно, что при резком движении могла бы легко соскользнуть с плечей на землю. Обнаженные руки украшали множество тонких браслетов. Подол был достаточно низок, но тонкая ткань и вырезы не скрывали стройных ног до самых бедер. Над черными и длинными волосами поработал искусный парикмахер, а макияж освободил мощный источник магнетизма для мужских взглядов: отяжеленные тушью ресницы, каким-то непостижимым образом отражали и усиливали то ли стихийное, то ли высшее сочетание влаги и огня в ее глазах. Румяна проявляли нежность кожи, а тени вокруг глаз сообщили лицу особую чувственность. Ее яркие губы не требовали какого-либо украшения, но слегка подкрашенные они довершали общую картину, приведшую в изумление и восхищение всех, кто знал, как выглядит Зета в повседневной жизни, в том числе и Колю.

Она выглядела так, что казалось, еще прекраснее девушку природа не способна сотворить.

****

Зета подошла к столу новобрачных, что-то говорила им, очевидно, произносила поздравления и извинялась за опоздание. Обняв и поцеловав сначала невесту, потом жениха, она направилась к гостям.

Не дойдя пару метров до ближайшего стола, Зета остановилась и стала осматривать сидящих за столами. Со своего места поднялся Искандер, жестами приглашая сесть к ним за самый почетный стол, где вместе с Искандером и его женой сидели родители молодоженов. Но Зета на своем приемном отце даже не остановилась взглядом. Она переключилась на гостей, танцующих неподалеку. Зета что-то или кого-то искала. Не найдя предмет поисков там, девушка снова повернулась к столам, осматривая дальние ряды. Ее взгляд уже приближался к Коле, когда он резко сел на свой стул.

Коля сам не понял, чего он испугался, зачем он спрятался. Но он тотчас устыдился своего действия и поднялся со стула в полный рост. Зета тотчас заметила его, улыбнулась, и, сопровождаемая многочисленными взглядами, направилась к нему.

—Так ведь она искала меня! —догадался Коля.

Дорогу девушке кто-то перегородил дорогу. Коля пригляделся и узнал его. То был Ибрагим. Он начал пылко что-то говорить, схватив Зету за руку, но девушка, молча, резким движением освободилась и продолжила свой путь.

—Привет! —улыбаясь, сказала она. —Скучаешь? Насилу тебя отыскала. Обещание быть моей парой еще в силе?

—В силе, —ответил Коля. И в таком коротком слове он умудрился неловко запнуться.

—Вот и хорошо, —произнесла Зета и поцеловала Колю в щеку. —Для меня место найдется? —обратилась она к Колиному соседу по столу.

Коля почувствовал густой аромат, исходящий от нее. То был не духи, а может и духи, но очень необычные. А скорее всего это был аромат каких-то особенных моющих средств для тела и волос или особенных ароматических масел. Аромат был таким, что почуяв его с закрытыми глазами или в темноте, можно было сразу понять, что рядом находится, без сомнения, невероятно красивая девушка. Ну, пожалуй, невероятно красивая восточная девушка.

Аромат опьянил Колю, поцелуй в щеку ошеломил. В этот момент Коля понял: он влюбляется и ничего не может с этим поделать.

Конечно, любовь без пищи должна исчезнуть. Но поразительно, как быстро от любви к Светлане не осталось и следа! Как он мучился ночами, как был счастлив, лишь видя ее вблизи!

Не играет ли сердце с его обладателем злую шутку? Не является ли любовь иллюзией?

Так или иначе, но теперь сомнений не существовало. Коля влюблялся. Только вот странная вещь. Вопреки всем его представлениям, эта любовь не ложилась тяжестью на сердце. Коля чувствовал себя легко. Он сидел рядом с красивейшей девушкой, которая могла бы свести с ума любого, влюблялся и в любви не ощущал ни капли страдания. Ему словно было все равно, взаимно это чувство или нет. Либо, наоборот, в нем поселилась некая уверенность, что все происходящее с ним теперь –хорошо и правильно и по-другому быть не может.

Чувство счастья разрасталось. Сосед оставил всяческие попытки наладить беседу с Колей. Внимание Коли целиком поглотила Зета. Он смотрел на нее, как впервые и не мог насмотреться. А Зета не смотрела на Колю. Шла череда эстрадных выступлений и танцевальных номеров с гроздями поздравлений в промежутках. Она смотрела только на сцену и улыбалась. Но ее стул находился очень близко к стулу Коли. И опущенная рука Коли чувствовала касание тонкого шелка платья и тепло бедра девушки. А Зета не выказывала никакого смущения или дискомфорта по этому поводу.

Счастье –убийца времени. Вечер пролетал мимо памяти Коли, как здоровый сон. Зачем что-то еще, когда хорошо сидеть просто так. Тем более, что Зета не выглядела скучающей и не требовала развлечений и разговоров.

Неизвестно сколько времени прошло. Может быть много, а может и нет. Оставаться сидеть за столом становилось неприличным –наступила пора танцев.

Коле, особенно учитывая недавний опыт, не очень хотелось танцевать, но мужской долг обязывал, и он протянул руку девушке. Зета, кажется, также не горела желанием вливаться в эту фонтанирующую полупьяным весельем компанию. Она с сомнением посмотрела на танцующих и предложила:

—Давай лучше прогуляемся.

—Хорошо! —обрадовано ответил Коля и они, стараясь не привлекать излишнего внимания, направились к выходу. Там, снаружи ресторана располагалась небольшая полянка с искусственным ручьем. Вымощенные плиткой дорожки пересекали полянку, замыкались сами на себя, превращались в мостики через ручей, вели к узорчатым беседкам.

Коля все еще не мог привыкнуть к столь яркому и загадочному образу, представленному Зетой. Как будто рядом шла, не вчерашняя красивая амазонка со среднеазиатскими чертами лица, а сказочная красавица из неснятого Голливудом фильма по мотивам “Тысячи и одной ночи”.

—В чем тут дело? —думал Коля. —Возможно это иллюзия, созданная косметикой, тонким шелком и теплым звездным вечером, а может быть что-то еще.

—Как я тебе сегодня? —спросила вдруг Зета.

Коля заглянул ей в лицо, ожидая увидеть озорную или застенчивую улыбку. Но Зета была серьезна. Она глядела ему прямо в глаза и глубокие темные глаза не выражали ничего, кроме спокойствия. Так женщины не смотрят, даже самые красивые.

Коля не выдержал этого взгляда и отвел глаза, как отводит глаза собака, не выдержав пристального взгляда хозяина.

—Я думаю, самые красочные слова не опишут действительности в отношении тебя, —ответил Коля.

Зета рукою откинула прядь волос –характерный женский жест. И отвернувшись, продолжила мягко ступать по гладкой дорожной плитке. Коля следовал, рядом, немного отстав.

Девушка вдруг остановилась и обернулась.

—Что ты чувствуешь, видя меня такой? —задала она неожиданный вопрос. В этот момент ее глаза воспламенились какой-то загадочной мыслью.

Вопрос ошеломил Колю. А он редко когда оказывался способным в состоянии волнения дать мгновенный правильный ответ. Поэтому в бизнесе, он никогда не принимал серьезных решений сразу, только после тщательных и спокойных размышлений.

Но вопрос девушки требовал немедленного ответа. Коля ответил, не думая, и тут же пришел в ужас от своего ответа.

—Я чувствую, что влюбляюсь в тебя, —произнес Коля и понял, что девушка сейчас шарахнется от него, как шарахается от несчастного Ибрагима. Но Зета не проявила негативных эмоций. Она смотрела на Колю спокойно и даже первоначальный огонь исчез в глубине темных глаз. А потом она отвернулась и, как ни в чем не бывало, продолжила свой путь.

Зета шла немного быстрее и с каждым шагом ускоряла следующий шаг. В результате Коля отстал от нее на некоторое расстояние.

Рядом стояла деревянная беседка и Зета направилась к ней уже почти бегом, срезая путь по стриженой траве. Она вошла внутрь, села на скамейку и, положив руки на раму оконного проема, наблюдала за приближением Коли и за тем, как он нерешительно присел рядом.

—Прости меня, я не должен был ставить тебя в неудобное положение.

Дальше произошло что-то настолько неожиданное, не принадлежащее реальности, что Коля на мгновение решил, что сошел с ума. Зета провела ладонью по его щеке! Причем остановив ладонь на несколько мгновений.

Коля замер, пораженный неожиданностью момента и приливом бурных чувств, от удивления до неверия в происходящее, которые, в следующий момент, резонировали всплеском счастья.

А Зета выглядела ни взволнованной, ни смущенной. Словно ничего не содержалось в этом действии, интимнее которого может быть только поцелуй. Словно она –прекрасная молодая девушка не прикоснулась к мужчине, только что сказавшему о своих чувствах к ней.

Но так продолжалось недолго. Она прикусила нижнюю губу, а ее глаза заблестели влагой. От этого отражение в обсидиановых глазах девушки задрожало и исказилось. И тут ее верхние ресницы опустились на нижние.

Так, Зета скрыла от Коли свой взгляд на все время, пока говорила:

—Очень известна в мире легенда о том, что для каждого мужчины Земли где-то в мире живет его единственная, сужденная судьбой, супруга, а для женщины –единственный супруг. Легенда, кажется, берет начало от Платона. Не знаю, как на счет всех людей. Подозреваю, для кого-то особей противоположного пола, идеально подходящих ему, в мире найдется множество. Только я –не из множества…

Постоянно, начиная с раннего детства, настолько раннего, насколько хватает памяти, по ночам мне снился незнакомый мальчик. Снился нечасто, лишь иногда, но всегда один и тот же.

То он приходил ко мне во сне, чтобы поиграть в диковинные игры, то вовлекал в приключения, порой страшные. То он просто стоял неподвижно и смотрел на меня, то исчезал куда-то, а я всю ночь искала его.

Со временем я взрослела. Мальчик, хоть и еще реже, но продолжал являться ко мне во снах. Самое удивительное, он взрослел вместе со мной. Это уже был юноша, но я точно знала –это тот же самый мальчик из детских снов, а не кто-то другой.

Я всегда была особенной. В детстве меня волновали не столько игрушки, сколько тайны мироздания, поэтому вместе с школьными предметами я изучала философию. Но умные книги не давали прямых ответов на мои вопросы, которые так сильно мучали меня, что просто не могла спокойно жить. Я была еще совсем ребенком, когда, окончательно запутавшись, в тайне от приемных родителей, пришла в обитель Бахтияру Доно. Как я пешком добралась до места –отдельная история. Мудрый суфий не ответил ни на один из вопросов, сыпавшихся из меня, как зерно из порванного мешка, а велел возвращаться обратно домой, пока родители не устроили переполох в городе по случаю моего исчезновения.

Вскоре я узнала, что некий суфий поселился в доме неподалеку. Выяснилось, Бахтияр покинул пустыню специально ради меня. Так он стал моим наставником и учителем сокровенной науки и тайн жизни. Бахтияр жил рядом несколько лет, после чего вернулся в пустыню.

Я была особенной, потому что решила хранить себя в чистоте и быть над соблазнами мира, с тем, чтобы возвыситься над собой и посвятить жизнь высшей мудрости.

Но юноша продолжал приходить ко мне во снах, и я думала о нем наяву. Думала так много, что в памяти моей он существовал как живой. Помнила каждый, даже самый незначительный штрих его облика. Я поняла, что, как Пигмалион, полюбила эфемерный образ.

Эта любовь мучила меня на протяжении нескольких лет и не могла быть не замечена моим наставником.

—Я вижу давно, ты любишь и любовь твоя не взаимна, —сказал однажды Бахтияр.

Ах, если бы просто не взаимна! Но я стыдилась и боялась рассказать ему правду, думала, что в лучшем случае он посчитает мою любовь детской глупостью, в худшем –посчитает меня безумной и откажется от учительства.

И вот, однажды, когда мне было особенно плохо из-за понимания того, что прошло время, а любовь моя не утихла, я поведала Мудрому Учителю о своей горести.

Но Бахтияр Доно отнесся к моей истории серьезно. Он –настоящий святой и как многие святые, обладает даром ясновидения. Приказав мне молчать, учитель задумался, вернее, погрузился в созерцание. Через некоторое время он произнес:

—Думаю, этот человек присутствует в нашем мире, и он присутствует в твоей судьбе.

—Что это значит? —спросила я.

—Вижу, как нити ваших судеб тесно переплетены, гораздо теснее, чем предопределенные семейные связи других людей.

—Он существует и он –мой сужденный! Как я счастлива! —воскликнула я тогда.

—Не торопись с радостью, реальность включает себя множество факторов, что делает судьбу необычайно изменчивой. Я поведал тебе лишь о возможности. Неизвестно время, когда с этим человеком тебе суждено встретиться. Может быть завтра, а может быть и через тридцать лет, —сказал Бахтияр.

Может быть завтра, а может и через тридцать лет. Неважно. С того момента я ждала его и только его.

И ты появился.

Когда Искандер упомянул в моем случайном присутствии о некоем молодом бизнемене, из далекого российского региона, к которому существует доверие, необходимое для инвестиций, я не знала, что это ты. Когда я узнала, какие с этим молодым бизнесменом произошли удивительные вещи, и теперь наш дом станет его временным убежищем, даже интуиция не подала свой голос, что это ты. Стыдно, но даже при первой нашей встрече я глянула на тебя лишь мельком и не узнала тебя.

А там, в саду у ручья я впервые посмотрела на тебя внимательно. И сердце мое чуть не остановилось. Без сомнения, это ты –мальчик, юноша, мужчина из моих снов!

Неповторимое выражение твоих светло-серых, почти голубых глаз. Пушистая кайма твоих ресниц. Этот нос идеальной формы, эти щеки, слегка впалые, как сейчас покрытые румянцем и жесткой щетиной. И эти губы, что обращают на себя внимание в первую очередь.

Ты немного отличаешься от того образа, что отпечатался в моей памяти. Но ведь сон есть сон. Во сне ты был совершенным. А в жизни ты… настоящий.

Сегодня я так выгляжу по особому поводу. Я хотела опьянить тебя, прежде чем признаться в своих чувствах.

Коля попытался что-либо ответить. Но девушка не дала произнести ни звука.

—Молчи, прошу тебя, молчи! Я не хочу слышать ответ сейчас, —произнесла тихим, срывающимся на шепот голосом. —Я так долго ждала тебя!

Зета сделала шаг вперед, ладонь положила Коле на шею и губами прижалась к его губам.

****

Подлинное счастье всегда живет где-то над чувствами, растворенное в повседневности, как соль в море и открывает себя лишь в воспоминаниях и разлуке. Но появление счастья, как зарождение сверхновой происходит всегда мощным взрывом, откликаясь эхом во всех уголках внутренней вселенной человека. Счастье боится ожидания, поэтому появляется всегда неожиданно, что и является причиной временного затмения разума.

Безумный от счастья Коля не смог ничего ответить словами. Он только беспрерывно обнимал и целовал девушку, до тех пор, пока не послышались голоса и на поляну не пришли, желающие отдохнуть от шума, громкой музыки и бурного веселья другие гости свадьбы.

Глава шестнадцатая

Невероятная новость мгновенно разнеслась по округе. Приемная дочь Искандера Умарова, странная, но прекрасная Зета, холодная и недоступная, как космос, выходит замуж. И за кого? –За русского!

Но удивление волновало местную общественность недолго. Новость как-то быстро прижилась, сравнялась с естественным фоном местной повседневности и только в самом доме Умаровых атмосфера продолжала волноваться близостью перемен и легким недоумением по поводу быстроты принятия решения о замужестве.

Осталось неизвестным, были ли приемные родители Зеты рады ее выбору, но так как упрямый характер девушки всегда пересиливал всякие возражения, то Искандер Умаров с женой выразили лишь совместное желание поскорее познакомиться с Колиными родителями.

Коле не понадобилось время, чтобы принять в сердце мысль: Зета –единственная, назначенная ему судьбой. И уже никуда ему от нее не деться.

Коля был счастлив. Счастлив настолько, что сам себе переживаемое счастье невольно портил мыслью: таким счастливым, как сейчас, ему уже никогда не быть.

****

Две недели пронеслись с ужасающей быстротой. Влюбленные почти не расставались друг с другом. И если у Зеты возникали дела, Коля непременно сопровождал ее и помогал чем мог.

Но одним утром Коля все-таки остался один. Зета на весь день уехала с Темиром по каким-то серьезным делам семьи. А Коля впервые почувствовал мучительность разрыва любовного единения и сладость предвкушения скорой встречи.

Послонявшись бесцельно по дому, Коля вышел во двор, и, затем, медленным шагом направился к яблочно-грушевому саду. Самое время, чтобы позвонить родителям и сообщить новость о предстоящей женитьбе. Вообще-то позвонить следовало бы уже давно, но Коля, как и многие другие молодые люди, частенько забывал о том, что доставляет своим родителям страдание, оставляя их на долгое время в беспомощном состоянии безызвестности касательно судьбы их ребенка. Однако, взяв трубку в руки, Коля решил позвонить папе с мамой во вторую очередь. Его пальцы словно сами нашли номер Миши и нажали кнопку вызова.

—Але, —раздался голос Миши. Коля звонил с узбекской сим-карты, поэтому у Миши на телефоне высветился незнакомый номер.

—Миша, это я.

—Колян, господи, наконец-то! –воскликнул Миша. —Ты куда пропал, что случилось?

—Потом расскажу, сначала ты. Как у тебя дела? Как фирма?

—Старик, одним словом и не расскажешь. Столько всего произошло и происходит в настоящий момент. Супермаркет на улице, где находится наш магазин, обанкротился. И теперь, все огромное здание целиком выкуплено Барсуковым под магазин нашей компании “Коралл”. Кстати самого Барсукова сейчас не видно и не слышно. Всем управляю я. Продажа тканей теперь становится лишь небольшим сегментом в нашей деятельности. Когда переедем в новое здание, что только мы не будем продавать.

Так что, если забыть, что Барсуков –бандит, то, в принципе все не так уж и плохо. А позавчера на твой счет была переведена компенсация за фирму. И довольно солидная, я тебе скажу, сумма…

Но не это главное. Коля, я не могу понять, во что ты вляпался и в чем участвуешь. Приезжал Платон Исаев, имел взволнованный вид и очень интересовался, знаю ли я где ты. Когда я убедил его, что не имею представления о твоем местопребывании, он схватился за голову и вообще выглядел таким озабоченным, словно ты взял взаймы у него крупную сумму денег и скрылся с ней. Хотя я знаю, что это не так. А инвестиции Исаева в “Коралл” никуда не исчезли и, надеюсь, скоро начнут приносить дивиденды.

Потом ко мне еще несколько раз приезжали какие-то незнакомые люди. Тоже интересовались, нет ли от тебя новостей. Говорили, что ты человек, от которого многое зависит. И если ты дашь о себе знать, я должен им позвонить.

—Слушай, Миха, со мной происходят просто невероятные вещи. Я сейчас не могу рассказать. Потом, как приеду… Только, прошу, о моем звонке никому ни слова.

Коля попрощался, нажал кнопку отключения вызова и задумался. Буквально через минуту его телефон завибрировал и заиграл веселую мелодию. На экране высветился телефон Платона Робертовича.

—Эх, надо было звонить родителям, а не Мише, —сокрушенно подумал Коля и ответил на вызов.

—Алло, Николай Викторович? –спросил знакомый густой голос.

—Да, это я.

—Здравствуйте, это Платон Исаев, только прошу вас, не вешайте трубку. С тех пор, как вы исчезли, я искал вас не покладая рук. Телефон вашего друга прослушивался с единственной целью –засечь место вашего пребывания.

—Вот как?

—Николай Викторович, чтобы все рассказать, потребуется много времени. Это очень трудно сделать по телефону. Я скажу коротко. Вы нам нужны.

—Почему я, почему не кто-то другой?

—У нас есть наука об узнавании скрытой сущности человека. Человека с такими редкими свойствами и возможностями как у вас, мы давно искали по всей стране, по всему миру.

Страна на грани катастрофы, да что страна, на грани весь мир. Мы достаточно могущественны, чтобы поставить своего человека во главе страны, кто воплотил бы в жизнь наш план.

Но проблема в том, что вы единственный, кого мы нашли, способный, согласно нашим расчетам, возглавить страну и повести ее к успеху.

Николай Викторович, срочно приезжайте в Москву, время утекает.

—Подождите, что хотите сделать меня президентом? –спросил Коля и усмехнулся.

—Или президентом, или тем, кто тайно будет подле президента. Я говорю совершенно серьезно.

—Звучит как бред сумасшедшего, честное слово. В любом случае, для президента вам придется найти кого-то еще. Я отказываю.

—Вы не можете отказать. У вас нет выбора. Поймите, так сложилась судьба. Ваша жизнь не принадлежит вам в той степени, в какой принадлежит обычному человеку. Слишком много от вас зависит, слишком многое для мира вы способны сделать. Мы не можем упустить этот шанс, и не дадим вам этого сделать.

—Вы что, хотите меня заставить?

—Если понадобиться, то да. Поймите, мы настроены решительно. Мы найдем способ вас заставить. Поэтому, приезжайте лучше добровольно. Великий Магистр ждет вас. И негодует. Потому что срывается план, в котором вам принадлежит ключевая роль.

Глава семнадцатая

Коля остановил такси и попросил отвезти его в центр Бухары.

Легко ходить и свободно дышать –два самых необходимых условия для полноценной жизни человека. Поэтому, постоянно и непрерывно, миллионы пар ног неспешно меряют шагами плоскую поверхность Земли.

И внутри городов и за их пределами существует немало прекрасных мест для пеших прогулок. Спокойные улицы с огромными стеклянными витринами одноэтажных магазинов в городских центрах и длинные променады вдоль берегов озер, рек и морей. Тенистые городские парки и залитые солнцем пригородные поля. Мощеные дорожки, устроенные по строгим дизайнерским схемам и кривые тропинки, петляющие так, как им вздумается.

Есть места, идеально подходящие для прогулок всей семьей, есть места словно созданные для романтических прогулок парами. Где-то освежает силы морской воздух, где-то покоряют взгляд изумительные виды. Каждый имеет личные предпочтения и собственные любимые места для пеших прогулок. Но еще по всему миру существуют особенные места, такие места, где многие пришли к единому мнению: сама обстановка там располагает к прогулкам в одиночестве и к глубоким и долгим размышлениям. Это исторические центры городов.

Хорошо просто идти по узким улицам среди старинных домов и храмов и непрерывно думать. И совершенно не имеет значения. среди каких храмов идти: мечетей, пагод или католических церквей. Главное –наслоение веков.

Коля хорошо знал эту особенность старины, потому и направился в самое сердце древней Бухары. Медленно шагая по старому гладкому кирпичу, он не замечал ни одного из свидетельств милосердия времени: ни бирюзовых куполов мечетей, ни покрытых узорами стен медресе, ни таинственных мавзолеев. Коля не видел ни чего, кроме своих грустных мыслей.

—Наверное, счастье может существовать, только если рядом где-то живет несчастье, и это естественно, как естественно существование ночи подле дня, —думал Коля. —Только ночь всегда приходит, когда день теряет силу. Ночь никогда не наступает в полдень. Так почему же беды душат счастье, когда оно еще такое молодое? Почему самое важное время в моей жизни так омрачено.

А может быть наоборот? Может быть ничего не омрачено и великое будущее, действительно мой удел? Женюсь на Зете. Стану президентом. Если смогу, сделаю много полезного для страны. А эти… вместе с Платоном Робертовичем, разве будут они мне указ, когда я стану самим президентом?

Да что я как ребенок! Если я не сумасшедший, что поверил во всю эту историю с хорошими и плохими организациями, если меня не окружают сумасшедшие, что пытаются меня вовлечь в эту историю, то, вряд ли, будучи президентом, я смогу сделать хоть шаг по своей воле.

Конечно, если постараться, можно и убедить себя, что все мои измышления –лишь предрассудки, но как заглушить этот голос, звучащий внутри о том, чтобы я не смел приближаться к этому темному обществу.

Что же мне делать? Что делать?

И как же я расстанусь с любимой? Нет, разлука немыслима, когда расставание даже на день столь мучительна.

К черту все! Не поеду. Нет, поеду, конечно, но только не сейчас.

Ночи в силах противостоять только день. Значит у меня только один выход: следовать совету отшельника в пустыне и найти кого-то из Белого Ордена, кто спасет меня.

Решено, я поеду, но только, побуду в Узбекистане еще недельку или две. Я слишком долго ждал мою любовь, чтобы сейчас оставить все.

Господи, как же больно будет расставаться с любимой?

Примерно такие мысли крутились в голове у Коли, в то время, когда он гулял по центру Бухары.

****

От продолжительной ходьбы у Коли пересохло в горле. Он зашел в ближайшую кофеню выпить чего-нибудь холодного. Улыбчивая девушка очень скоро принесла заказанный свежевыжатый апельсиновый сок. Коля залпом осушил стакан и запоздало подумал о том, что стоило бы поберечь горло, так как сок был обжигающе холодным. Поставив стакан на стол, Коля поднялся, чтобы заплатить за сок и продолжить свой путь размышлений.

—Нельзя здесь больше оставаться. Тебе нужно срочно возвращаться в Россию, —вдруг послышалось откуда-то из-за спины. Коля обернулся и с изумлением обнаружил, что за соседним столом, за чашкой чая сидел Бахтияр –отшельник из пустыни, только в другой одежде и внимательно смотрел на него. —Твоя судьба идет к тебе. Какой бы трудной она ни казалась, ее необходимо встретить.

Коля:

—Вот это да! Здравствуйте! Как вы узнали, что я здесь, или наша встреча случайна?

—Случайное сочетание множества неслучайных событий, случайно приведших к нашей неслучайной встрече.

Бахтияр тихо засмеялся.

—Прости за мой странный юмор. Неважно, как я здесь оказался. Главное, зачем я здесь. Лишь для того, чтобы уверить, что Зета от тебя уже никуда не денется, и напомнить: время утекает с устрашающей скоростью.

Я вижу силу твоей любви к моей ученице. Пускай эта любовь –сугубо мужская, но как сказал Поэт, неважно к кому испытывает любовь человек, но если любовь достаточно искренняя, то этот человек достоин высшей любви.

Но, тем не менее, любовь к женщине не должна помешать мужчине выполнить свое высшее предназначение. Я не знаю, что тебя ждет на родине, но ты должен ехать. Поверь мне, только в России ты найдешь тех, кто незримо правит миром. От них ты получишь оружие против эмиссаров Черного Ордена, преследующих тебя.

Статичная сцена не менялась на протяжении всего диалога: Коля, в удивлении зависший над своим столом и Бахтияр, седая борода которого не так уж гармонично сочеталась с новой одеждой, сидевший за соседним столом недвижимо и не отрывая взгляда от Колиных глаз.

Закончив говорить, Бахтияр поднялся со своего места. Кисть правой его руки утопала в кармане. Когда рука отшельника показалась вновь, сквозь пальцы, сжатой в кулак ладони просочилась вниз, и искрила металлическим блеском белая цепочка. Бахтияр протянул руку Коле и разомкнул пальцы. На ладони лежал серебряный (или из другого металла) медальон, с включением из какого-то темного металла по центру.

—А пока, прими мое оружие. Это очень старый амулет. Черная сердцевина –чистейшее метеоритное железо. Медальон находился во владении древних ведийских святых отшельников и, благодаря своему неземному происхождению, приобрел особые чудодейственные свойства. Он укрепит твое здоровье, и ускорит восполнение сил. Подойди ко мне.

Когда Коля приблизился, Бахтияр через голову продел цепочку и, как оказалось, довольно увесистый медальон лег у Коли на груди. Затем Бахтияр одними пальцами поднял медальон и спрятал его за ворот Колиной кофты. Береги медальон. На вид он невзрачный, но есть люди, которые знают о его истинной ценности. Смотри, чтобы оберег не превратился в амулет, приносящий опасность.

Глава восемнадцатая

Наступил вечер. Зета вернулась и застала Колю в расстроенных чувствах.

—Что случилось, милый, почему на тебе нет лица? —встревожилась девушка.

Коля: —Мне нужно уехать. Те проблемы, от которых я уехал из России и которым я благодарен, за то, что привели меня к тебе, требуют срочного разрешения.

Зета:

—Ты звонил домой?

—Да, утром, в ожидании твоего возвращения, я сделал один звонок и понял, что буря не уляжется сама собой. Но моя любовь к тебе так сильна, что с невыносимой мыслью о расставании, я отложил время отъезда, хотя бы на неделю.

И вот, в центре города мне встретился Бахтияр, отшельник из пустыни. Он настаивал на том, чтобы я возвращался в Россию незамедлительно. И подарил амулет.

—Амулет? Можно взглянуть?

Глаза Зеты широко раскрылись в восхищении.

—А мне учитель не разрешал даже прикасаться к нему. Удивительно! Этот медальон –настоящая реликвия!

Коля чувствовал себя ужасно. Скорое будущее угрожало неопределенностью. Что делать? Куда ехать? Кого искать? И только одно в будущем было известным –разлука с любимой, и мысль об этом мучила и ужасала до холодного пота.

Зета, отвернулась к окну. Наверное, новость о расставании поразила девушку, и она молчала, пытаясь совладать со своими чувствами.

Коля приблизился и сзади обнял ее худые, но мягкие и податливые плечи, приблизив лицо к ее шее, слегка отодвинув в сторону ее блестящую ароматную прядь волос.

—Ехать надо, от этого никуда не деться. Как только разберусь со всем, я вернусь к тебе. Хорошо?

—Нет.

—Что, нет?

Коля разжал объятия и выпрямился.

—Что значит, нет?

Зета повернулась к нему и уже сама приобняла его за талию.

—А то и нет. Я тебя не оставлю. Я поеду в Россию с тобой.

****

В доме Умаровых поднялся переполох, почище того, когда Зета заявила, что выходит замуж за Николая. —Как уезжает? Когда? Как завтра? Не может быть! —возгласы такого рода раздавались то в одной части большого дома, то в другой.

Главная зала дома наполнялась его обитателями, то есть членами большой семьи Умаровых. Мужчины, женщины, старики и дети. Среди прочих, особенно выделялась фигура Искандера. Прямая осанка, руки, скрещенные на груди. Нахмурив брови, он продолжительно вглядывался то в лицо Коли, то в лицо Зеты, которая спокойно стояла рядом с Колей и держала его под руку.

Всеобщее молчание нарушила жена Искандера. В резких, энергичных тонах она на узбекском что-то говорила мужу, затем также резко заговорила с Зетой. Девушка не отвечала.

Хоть Коля и не понимал ни слова по-узбекски, не трудно было понять в общих чертах, суть ее пламенных высказываний.

(Мужу): —Нет, это немыслимо! Неужели ты станешь потакать ее детским шалостям и позволишь ей, незамужней, уехать с малознакомым русским мужчиной неизвестно куда?

(Зете): —Девочка моя, ну подумай сама, куда ты поедешь, зачем? Подожди здесь, дома. Коля справится со своими делами, вернется, сыграем свадьбу, и все будет хорошо.

Матери возразил стоящий неподалеку Темир, уже по русски:

—А мне кажется, ничего страшного в этой поездке нет. Зета не впервые уезжает далеко от дома и вообще-то в свои тридцать лет, она уже способна сама отвечать за собственную жизнь.

Искандер жестом прекратил зарождающийся спор между матерью и сыном. И обратился к Коле: —Правильно, что моя дочь едет с тобой. По-другому быть не может. Зная Зету, я уже не имею сомнений, что ты мой будущий зять, поэтому не вижу ничего страшного, что вы не обручены. Пускай. Зато вы будете вместе.

В России тебя ждут проблемы. Мужчина не должен оставлять проблемы неразрешенными. Сильный мужчина способен преодолеть тяжелые проблемы.

Но одинокий мужчина всегда слаб. Сильным мужчину делает только женщина, которая его любит. Женщина вдохновляет мужчину и охраняет его. Я уверен, Зета поможет тебе преодолеть все трудности, поэтому езжайте с богом.

Если понадобиться, я приду на помощь. Фархада Норбаева я извещу о вашем прибытии в Москву, если что, обращайтесь к нему.

Глава девятнадцатая

И снова Москва. Аэропорт. Такси. Ранний сумрак осеннего вечера, почти незаметный из-за мощной иллюминации вечернего города.

Гостиница.

Им уже не надо было снимать два отдельных номера. Отношения развивались быстро, можно сказать, даже с чрезмерной скоростью и достигли своего апогея (тайно, конечно) еще в Узбекистане. Ночь же в гостинице стала первой ночью свободы, поэтому поспать им удалось, кажется, не более двух с половиной часов.

Тем не менее, окрыленный любовью Коля на утро чувствовал себя полным сил и готовым к решительным действиям.

Коля подошел к окну. С высоты десятого этажа утренняя столица завораживала своей массивной величиной. Казалось, Москва совсем не имела схожих черт с его родным городом. Здесь, погруженный в дымку бледный утренний восход представлял взгляду лишь авангардную картину из застывших форм многоэтажных построек, тогда как из окна Колиной квартиры наблюдалась вся полнота серых красок осенней жизни плохо обустроенного и сырого города, с бесконечной суетой грязных автомобилей, автобусов, маршруток и с бесконечно трогательными выражениями лиц, спешащих к своим таинственным целям, пешеходов.

Зета проснулась, но не полностью. Слегка приоткрыв глаза, она сморщилась от утреннего света, снова закрыла глаза, с наслаждением потянулась и перевернулась на другой бок, высунув обнаженную ногу из-под одеяла.

Коля поднял ее ногу и осторожно отодвинул в сторону. Зета никак не отреагировала на это, притворившись спящей. На освободившееся место Коля присел. Отсюда был удобным доступ к телефону. Он снял трубку и набрал номер Платона Робертовича Исаева.

—Алло!

—Доброе утро, Платон Робертович. Я в Москве и жду ваших указаний.

—Очень хорошо. Скажите ваше местонахождение, и я как можно скорее приеду за вами.

Коля спросил Зету, хочет ли она с ним поехать. Та категорически отказалась.

****

Прошло совсем немного времени, как уже виденный однажды черный, блестящий, наглухо тонированный Кадиллак остановился у входа в гостиницу. Заднее стекло опустилось и в темном проеме окна показалось лицо Платона Исаева с кудрявыми черными волосами, плотно сжатыми губами и по-прежнему непроницаемыми глазами.

—Здравствуйте, Николай Викторович, садитесь в машину.

Коля подчинился.

Исаев:

—Ну, наконец-то. Вы меня простите за столь беспардонную настойчивость. Я всего лишь солдат, получивший приказ. Приказ, был дан самим Верховным Магистром и я обязан его выполнить. Конечно, все пошло не так, как планировалось вначале…

Машина ехала плавно, без толчков, но достаточно быстро, чтобы находиться в непрерывном состоянии обгона других автомобилей.

—…Все должно было идти постепенно, начиная с того момента, когда я получил задание войти с инвестициями в проект по расширению торговой деятельности узбекской компании “Эртатонг” на территории России. Тогда меня еще не поставили в известность, что главная цель моего участия в проекте –небольшая, даже по региональным меркам, фирма “Коралл”.

И только в самую последнюю очередь я узнал, что сам Верховный Магистр, держащий в руках рычаги управления всем миром, и думы которого витают в высочайших, неведомых мне сферах, интересуется вашей скромной персоной, Николай Викторович.

Представьте египетскую пирамиду –это схема нашей иерархии: нижестоящая ступень в жестком подчинении у вышестоящей. Насколько же важна ваша роль, если вами озаботился тот, кто находится на самой вершине! Вы должны быть горды, что удостоены вниманием столь Великой Личности!

Верховный Магистр лично дал мне задание постепенно ввести вас во влиятельные круги и, затем –в большую политику, но так аккуратно, чтобы все обстояло естественным образом.

Первой помехой нашему плану стал Барсуков –бандит высочайшей пробы. От него можно было ожидать все, что угодно, вплоть до вашего, Николай Викторович, физического устранения. Впрочем, нейтрализовать эту помеху не составляло особой трудности. Проблему составляло то, что в этом случае мне бы пришлось раскрыть себя, перестав быть обычным инвестором, тем самым я бы разрушил план.

За советом я обратился к Верховному и получил следующее распоряжение: привлечь к делу Шепелева.

И то, что я рассказывал о нем ранее, и то, что Виктор Владимирович говорил на губернаторском приеме –правда. Да, Шепелев –князь, хозяин вашего региона. Собственно, после того, как я свел вас с ним, мне можно было возвращаться к прежним делам, мое задание целиком переходило к Шепелеву.

Смешно сказать, мы рассчитывали на всякое, но только не ваш отказ. Виктор Владимирович может многое, но изменить волю человека не в силах, так он и сообщил Верховному Магистру. И тогда Верховный Магистр приказал Шепелеву удалить вас из поля своего внимания. Затем вернул меня в это дело, но приказал ни во что не вмешиваться, только наблюдать. Конечно, причинить вам физический вред я бы не дал. Но вы сами вышли из ситуации достойнейшим образом.

Думаю, что бизнес еще можно было сохранить, если бы ситуацию не усугубила эта история с тканями. Никто, не догадывался, что на вашу фирму имеет виды сам Губернатор. Не догадывался даже его друг Барсуков.

Такой вот беспредел и беззаконие твориться у вас дома, Николай Викторович. Но поверьте, беспредел только кажется таковым. Когда вы вольетесь в наше общество, вам предстоит узнать много нового об архи-сложнейшем механизме управления современным обществом.

Кстати, подозреваю, что Верховному Магистру было на руку, чтобы вы расстались с бизнесом. В политику легче попасть, когда ничто материальное не обременяет. “Он рожден, чтобы управлять миром, а не мелкой торговлей” –его слова.

В принципе, все складывалось хорошо, если бы вы не скрылись в последний момент. Эх, Николай Викторович, никому я не пожелаю видеть Верховного в гневе. Скрыться вам бы все равно не удалось, а вот драгоценное время потеряно.

Магистр приказал вас найти и доставить к нему, во что бы то ни стало, даже вопреки вашей воли. Потому что обстановка в мире меняется неожиданным образом. Нужно действовать быстро.

****

Кадиллак пересек Москву по диаметру, выехал на загородное шоссе и вскоре Коля разглядел дорожный знак с названием одного из подмосковных поселков.

Немного поколесив по улицам поселка, машина приблизилась к металлическому забору, такому высокому, что за ним виднелась только самая верхушка многоскатной крыши. Такие же высокие как забор, ворота распахнулись и асфальтовая дорожка повела через обширное поле постриженной травы к большому трехэтажному особняку с мощными стенами и высокими, полностью зашторенными окнами.

Каддилак остановился у высокой двухпролетной лестницы, ведущей к парадному входу дома. Платон Робертович повел Колю вверх, а сверху навстречу спускался какой-то человек. Когда расстояние между ними стало минимальным, Коля оторвал взгляд от ступенек, чтобы рассмотреть этого человека и тотчас понял, что лицо его знакомо, очень знакомо.

—Так ведь это же N! —вспомнил Коля имя известного политика и поразился: —Неужели он и есть Магистр?!

Но тот оказался лишь гостем. Кивнув головой Платону Робертовичу, мельком взглянув на Колю, он прошел мимо к выходу.

Удивленный Коля остановился и посмотрел ему вслед и тотчас услышал оклик Платона Робертовича:

—Николай Викторович, поторопитесь, Магистр ждет!

****

Внутренний антураж вестибюля особняка впечатлял своим классически богатым убранством. Кругом представление последних веяний дорогостоящего европейского минимализма.

Но Колю меньше всего сейчас занимала окружающая обстановка. Платон Робертович передал его некоему человеку, видимо выполняющего функции дворецкого и удалился. А дворецкий повел Колю вглубь замка, по щедро освещенным, но пустынным коридорам, где из-за тишины каждый шаг отзывался жутким эхом.

Наконец дворецкий остановился и молча, одним жестом указал ему идти дальше, в комнату, двери которой были закрыты. Коля подошел к двери, на секунду замешкался, стукнул два раза, смутился своего стука и открыл дверь.

Там в небольшой, но достаточно просторной комнате он увидел высокого человека, возрастом немного старше среднего, сидящего в кресле, никогда, ни по телевизору, ни по интернету, не видимого им прежде.

Этот человек, то есть Верховный Магистр, на удивление не производил отталкивающего впечатления. До встречи в Колином воображении сформировался образ Магистра, как сюрреалистичное сочетание лиц Гитлера и Сталина плюс иногда представлялся образ злого мага из фильма Властелин Колец. А в реальности перед Колей сидел человек с обычным лицом, без бороды и усов, все еще молодым, но уже с печатью прожитых лет. Словом, ничего особенного.

Но тут Коля заглянул Магистру в глаза и тотчас понял, что больше смотреть в эти сверкающие глаза он не захочет никогда. Густой, энергичный взгляд его, казалось, был осязаем физически.

В его взгляде не было жестокости. В его взгляде не было безумия. Но в его взгляде было что-то нечеловеческое. Что-то сильное как во взгляде льва. Что-то собранное, как во взгляде кошки. И в то же время, блеск беспредельного ума в его зрачках делал взгляд его несравнимым с взглядом животного.

Но вышеописанное, пожалуй, не отталкивало, а вызывало любопытство. Поразило самым неприятным образом Колю другое. Мощный взгляд Магистра был насыщен выражением усталости и скрытым страданием –единственным сугубо человеческим выражением в его глазах, замеченным Колей, знакомым по тяжело больным людям, ведущим долгую и безуспешную борьбу со своей болезнью.

Хорошо, что Магистр стал смотреть куда-то вниз и его веки прикрыли этот ужасающий человеческим страданием нечеловеческий взгляд.

—Ты голоден? —тихо, словно обессиленный, спросил Магистр. —Может быть, хочешь пить? Спиртное не предлагаю.

—Нет, спасибо, я не голоден.

Неожиданно голос Магистра зазвучал громогласно, отчего у Коли учащенно забилось сердце.

—Понимаешь ли ты, с кем разговариваешь, кто ради встречи с тобой отложил тысячу неотложных дел?

Столь напыщенный вопрос был задан, однако, без тени высокомерия. Громкий звук его голоса не содержал угрозы, и тон вполне мог сойти за дружелюбный.

—Я понимаю вас, как очень влиятельного бандита. Возможно короля бандитов, —ответил Коля не так громко, но в полный голос, пытаясь своим нотам также придать положительный оттенок.

—Люблю, когда собеседник не пытается замаскировать свои мысли и говорит откровенно. Но не соглашусь с таким определением, —Великий Магистр улыбнулся. —Определение “бандит” мне мало подходит. Ведь кто такой бандит? В первую очередь, человек, взыскующий материальных благ путями, отвергнутыми обществом посредством закона.

Я не преследую никаких материальных благ. Ни я, ни мой орден не имеет низменных целей, как то деньги, хотя, признаюсь, в нашем распоряжении находятся неисчислимые суммы.

По сути, я –царь всего мира. Да-да, не больше и не меньше. Я - глава организации, управляющей делами не только России, но и всех других стран. Кем основан наш Тайный Орден и когда, пускай пока останется для тебя втайне. Но знай, что с давних пор и беспрерывно, по сей день, лучшие представители сего мира привлекаются в нашу организацию для работы во благо человечества.

Предвижу твой вопрос: в чем состоит работа и, главное, в чем –благо? Коротко на этот вопрос ответить нелегко.

Оглянись на прошлое мира, на столько, на сколько хватает памяти истории. Что ты там видишь? В первую очередь, на всем протяжении тысячелетий, как вехи расставленные вдоль длиной дороги, ты замечаешь различных пророков, аватаров и других представителей бога, божественной воли, сил или что бы там ни было.

Их устремление –направить эволюцию человека в русло духовного совершенствования. Их идея –как естественное следствие развития морали –рост интеллекта. С ростом интеллекта –развитие цивилизации. Только нет в их идее того многообразия возможностей, что предоставляет человеческая природа и космос.

Сегодня мы бы могли представлять собой высоконравственное общество, живущее высшими идеалами, но не имеющее сложных машин, утонченной кухни и страстной любви. Сера и безвкусна была бы такая жизнь. Идеальный мир не интересует земная пыль. Не существовало бы счастья, потому как счастье рождается лишь в пучине сугубо земных условий.

Еще в глубокой древности ученые открыли безграничные возможности материи. Наш орден был создан, чтобы устремить человечество на познание этих возможностей и построение общества сообразно новой философии, тем самым направить эволюцию к торжеству человека над природой, процветанию и счастью.

Но история слишком обширна, со временем ты узнаешь многие из сокрытых тайн прошлого. Сегодняшний день показывает, что тысячелетия не прошли даром. Смотри, какая замечательная вещица, —Магистр кивком указал на стол, на котором лежал плоский ноутбук. —Она же и свидетельство нашей неудачи. Вместо пробуждения в себе спящих сил интеллекта, человек забавляется этими электронными игрушками, еще алкоголем, зрелищами и развратом. Вместо устремления к новым возможностям, равнодушие ко всяким идеям. В итоге имеем кризис цивилизации и деградация.

Пришло опасное время, но наполненное также потенциалом к большим переменам. Орден выработал новый план, и он уже претворяется в действие. В первую очередь необходимо скорое общественное переустройство, что не осуществимо без России.

Мы достаточно сильны и влиятельны, чтобы во главе страны встал тот человек, который нам нужен. Но при обязательном условии. Этот человек должен обладать умом и набором свойств, называемых нами внутренним магнетизмом. Таких людей немало.

Но есть еще одно условие: при рождении, над этим человеком звезды должны сложиться в особенный счастливый узор. А это большая редкость. И то, что в это сложное время такой человек есть, не случайность, а воля провидения. Этот человек ты.

Не разумно идти наперекор Судьбе. Ты станешь президентом, и под твоим началом начнется новая эпоха.

Итак, ты нужен мне и ты нужен всему человечеству.

—Я не знаю, что ответить, —произнес Коля после задумчивого молчания. —Как же вы планируете осуществить… То есть каким образом, меня —в президенты?

—Ты обо всем узнаешь в свое время. Как я уже говорил, мы достаточно могущественны. Сейчас от тебя требуется лишь согласие. Скажи “да” и этот момент будет считаться началом нашей работы.

—А что, если я откажусь?

Лицо Магистра посуровело. Его веки вновь поднялись, освободив на мгновение энергию его нечеловечского взгляда и сразу опустились.

—Ты не можешь отказаться. Речь идет не о твоей жизни. Речь идет о будущем планеты. Я сделаю все, чтобы ты пришел к согласию.

—Вплоть до угроз? —грустно усмехнулся Коля.

—Вполне возможно. К сожалению. Я знаю, что угрозы –не самое эффективное средство. Мы способны действовать более тонко. Мы могли бы присутствовать в твоей жизни постоянно, и ты со временем пришел бы к согласию.

Но мы искали тебя три десятилетия, и нашли только недавно. Теперь времени мало. Перелом наступает уже сейчас.

Поверь, я не бандит. Метод угроз вызывает во мне чувство омерзения. Я полюбил тебя, как только узнал о твоем существовании. Но ситуация очень серьезна. Поэтому давай не будем усложнять и без того сложное дело. Я жду слов согласия.

Коля помолчал немного и затем сказал, робко улыбнувшись:

—Мне кажется к такому серьезному вопросу, время на размышление должно прилагаться автоматически.

Рука Магистра, свободно лежавшая на подлокотнике кресла дрогнула в напряжении. Пальцы кисти его сжались в кулак, что говорило о крайней степени его недовольства. Тем не менее, голос его вновь зазвучал тихо и устало:

—Что ж, подумай. Даю сроку семь дней, после чего ты должен связаться с Исаевым и сообщить о своей готовности к работе.

Глава двадцатая.

Коля пришел в свой номер гостиницы печальный и погруженный в думы. Зета, за время одиночества заметно измаялась от безделья, и когда Коля вернулся, окружила его вихрем забот и лаской. Нежно обняла, помогла раздеться, аккуратно сложила брюки и кофту на полку, повесила куртку на вешалку, нажал кнопку включения чайника и пока Коля умывался, стояла в дверном проеме душевой и держала полотенце. После того, как Коля закончил с умыванием, налила в чашку чай, положила рядом плитку шоколада.

—День предшествует ночи, ночь предшествует дню. Не грусти, расскажи, как все прошло, —попросила девушка.

Коля вздохнул, отломил кусок шоколадки, кинул в рот, и горестно согнувшись над фарфоровой чашкой, начал рассказывать.

Когда рассказ закончился, Зета, выглядела так, как будто Коля поведал не что-то невероятное, а, например, посетовал на временные проблемы на работе, то есть умеренно сочувствующей, но не выглядела ни пораженной, ни испуганной.

Вместо того, чтобы прокомментировать услышанное, она сказала:

—Ты выглядишь усталым. Ложись, отдохни пару часов. Затем я бы хотела погулять по Москве. В интернете прочитала, что в театре идет премьера, а в Третьяковке –новая выставка, из закрытых фондов. Между прочим, когда я жила в Москве, то почти каждую субботу ходила либо в театр, либо в галерею.

—Третьяковка –это хорошо, —закрыв глаза, ответил Коля устало. —Давно хотел увидеть одну картину, “Девочка с фиалкой” называется.

****

К Колиному разочарованию, галерея проводила выставку икон. А он уже думал, что впервые вживую увидит великие произведения великих художников. Иконы же Колю не интересовали и раньше, а поверхностный взгляд на ряды потемневших от времени небольших деревянных прямоугольников просто вызвал тоску.

Зета, напротив, была увлечена и подолгу стояла у икон, не пропуская ни одной. Вдобавок девушка не переставала делиться с Колей впечатлениями по поводу каждого произведения. В конце концов, даже сила счастья не смогла противиться силе нетерпения.

—Милая, ты же кажется, мусульманка, к чему столько внимания к христианским изображениям?

—Ничего, я не слишком религиозна.

—Не слишком? Ты мне говоришь это после того, как мусульманский отшельник из пустыни назвал тебя своей ученицей?

—Мой учитель –суфий, а суфизм это не религия. Для суфия любая вера заключает в себе свет истины. Впрочем, как и в любой вере есть своя доля тьмы. Как ты думаешь?

Коля:

—Я не знаю. Я всегда был далек от этих вещей. Даже не знаю, как объяснить… понимаешь, я никогда не имел чрезмерно свободного времени, ни особого желания задуматься о духовном. Но я как-то принял мысль о том, что православие –единственно истинная вера, с этим и жил.

—Хм, —довольно громко и отчетливо раздалось за спиной. Коля и Зета синхронно обернулись. Они увидели бородатого, длинноволосого человека в священнической рясе.

Надо сказать, что, судя по большому количеству бородатых лиц в зале, галерея привлекла множество служителей церкви, к чему располагала тематика выставки. И рядом с Колей и Зетой стоял один из представителей духовенства –молодой священник с коренастой фигурой, широкими ладонями и умным и болезненно-кротким лицом.

—Вы извините, за то, что стал невольным свидетелем вашего разговора, —заговорил с ними священник. —Но уж коли я стал свидетелем, мой долг вмешаться.

Могу я поинтересоваться вашим возрастом? —обратился священник к Коле.

—Тридцать три, а что?

—Самый возраст, чтобы задуматься о духовном, если не делали этого ранее.

И еще у меня всегда и неизменно вызывает негодование, когда слышу, что все религии одинаковы. Потому что только повальное невежество, способно сделать эту точку зрения такой популярной.

Девушка (священник перевел свой взгляд от Коли к Зете), я уважаю тот факт, что по рождению вы не являетесь христианкой, я также уважаю ваше мнение. Но поймите, нельзя говорить такое в окружении священных православных икон. Тем более вы даже не принадлежите традиционному исламу, а какой-то секте, если я правильно понял из вашего диалога.

Чувства Зеты выдал алый румянец, в одно мгновение вспыхнувший на ее щеках.

—Мой учитель –святой, а не сектант! Сама я не святая, не сектанка, и вообще не принадлежу никакой вере. А кто я? Я счастливая невеста, а это мой жених. Видите ли вы в этом хоть каплю сектантства? И, кстати, я откровенно не понимаю, почему вы так восстали против других религий.

—Извините, я не хотел вас обидеть или оскорбить. Но, истинно верующие вникают в сущность православия и разница с другими конфессиями для них очевидна…

Если у вас есть время, я бы мог объяснить…

Зета не дала договорить, прервав священника довольно бесцеремонным образом.

—Для меня православие –в первую очередь простота, любовь и аскеза. А у вас на пальце я вижу золотой перстень с бриллиантом, а туфли под рясой, как с витрины дорогого магазина итальянской одежды.

Назовите мне истинного православного подвижника, и я терпеливо выслушаю все философские и теологические концепции, что изойдут из его уст.

Священник заметно обиделся, хоть и старался не выдавать себя.

—В православии не существует градаций, все священнослужители перед богом стоят на одной ступени, —только и ответил священник и принялся рассматривать икону.

—А вы случайно не знакомы с отцом Михаилом, настоятелем церкви в селе N, что в ста километрах от Москвы? —неожиданно спросила священника Зета, после некоторого молчания.

—Что-то не припомню, Московская епархия большая.

—Тогда вы обязательно должны с ним познакомиться. Поедемте.

—Куда?

—В село N.

Священник растерялся.

Зета:

—Уверяю вас, это такой человек –истинный православный. Вы ни за что не пожалеете о знакомстве с ним. Не беспокойтесь, отсюда недалеко, всего сто километров. Можно доехать на поезде.

Священник (все еще в растерянности):

—Не надо на поезде, у меня есть машина. Что ж, поедемте тогда…

Все трое направились к выходу из галереи. Первым шел cвященник, ведя к месту парковки его машины, за ним, немного поодаль следовали Зета с Колей.

Коля (шепотом, чтобы его не услышал впередиидущий священник): —Ничего не понимаю. Какое село N, зачем мы туда едем, и откуда ты знаешь какого-то отца Михаила?

—Однажды, во время одной из бесед с моим учителем, чисто из праздного любопытства, я спросила, знает ли он кого-нибудь, из живущих сейчас на земле, еще более духовного, чем сам учитель.

И Бахтияр, назвал имя отца Михаила. С тех пор я мечтала посетить его и вот, наконец, представилась счастливая возможность.

Пока машина прогревалась, священник с сосредоточенным видом водил пальцем по экрану смартфона.

—М-м, —задумчиво промычал он. —Никакого храма в селе N не существует.

—Существует, —ответила Зета, —я точно знаю.

****

В самом селе действительно не оказалось никакой церкви. Не имелось даже захудалой часовни. Да и само село пребывало в крайнем запустении: старые одноэтажные дома с обшарпанными стенами, заросшие бурьяном, покосившиеся, полусгнившие заборы, дороги с почти полностью разрушенным асфальтом, обилие коровьего навоза на дорогах, и, что особенно примечательно, множество брошенных домов на окраине села с, внушающими жуть, черными проемами разбитых окон.

Священник остановил машину возле местного жителя и, открыв окно, спросил у того есть ли где неподалеку православный храм. Местный житель оказался пьян. Поэтому больше жестикуляцией, чем малопонятными словами он объяснил, что единственная в округе церковь находится на некотором отдалении от села и указал направление.

****

Церковь оказалась небольшим бревенчатым, довольно старым, судя по виду бревен, строением, но ухоженным и совсем не ветхим. В принципе, это была обычная старорусская изба, но с характерной для храма крышей и деревянным крестом на верхушке.

Церковь стояла на чистой зеленой поляне, а поляна была окружена забором высоких деревьев и непроходимым подлеском между деревьев. Казалось, церковь стояла на опушке леса, но на самом деле –в огромном холмистом, поросшим бурьяном, поле-пустыре. По всему этому полю, не равномерно, а местами росли одиночные деревья, иногда парами-тройками, но чаще небольшими группами. И только в центре поля, как оазис среди пустыни или маленький остров посередине озера, над полем возвышалась большая группа деревьев, вблизи похожая на лес. Внутри этого оазиса или острова раскинулась поляна, на которой и стояла церковь. То есть деревья росли странным кольцом, лишь размыкаемым дорогой, ведущей к церкви, что наводило на мысль об искусственном происхождении поляны, такой зеленой и аккуратной.

За церковью раздавались какие-то глухие стуки. К источнику этих звуков вся троица и направилась.

Обогнув храм, их взорам открылся небольшой двор, с подсобным домиком или сараем, дровяной поленницей, деревянной колодой и тачкой, заваленной на бок. К боковой стенке сарая, примыкал стол-верстак, оборудованный тисками. Над столом согнулся худощавый, одетый в обыкновенную рабочую одежду старик и уверенными твердыми движениями скользил рубанком по доске.

Священник, Коля и Зета пошли ближе и поздоровались. Старик оторвался от работы и поздоровался в ответ.

Поначалу Коля был уверен, что старик –обыкновенный рабочий или сторож, настолько облик старика в этой рабочей спецовке, немного грязной, местами порванной, не вязался с образом священнослужителя. Но когда Коля более внимательно посмотрел на старика, а старик посмотрел на Колю, стало понятно, что вряд ли сельский рабочий будет иметь такие мудрые морщины и такой чистый взгляд. Вряд ли преклонные года отпечатавшиеся на лице этого человека таким образом, что трудно было определить шестьдесят ему лет, семьдесят или восемьдесят, испытывают груз пороков обычного рабочего человека, особенно сельского.

По поводу нежданного визита, старик не выказал удивления. Впрочем особого радушия, в нем Коля также не заметил.

Скоро у Коли уже не осталось сомнений, что перед ним стоит искомый настоятель церкви.

Неожиданно Зета совершила низкий поклон настоятелю, на что настоятель низко поклонился Зете.

Далее Отец Михаил пригласил войти в церковь, как гостей приглашают к себе в дом.

Судя по внешнему виду храма, Коля заранее предполагал увидеть скромную обстановку внутри. Но скромность тесных внутренних помещений превзошла его ожидания. Центральный зал, по сути, являлся небольшой комнатой. Проникающий через окна дневной свет, с трех сторон освещал пустоту зала, которая была бы абсолютной, если бы не две самодельные скамейки, самодельный стол, керосиновая лампа на столе и иконостас на дальней, от входа стены. В остальном: голые бревенчатые стены, голый пол и голый потолок. Однако, совершенная чистота в этом зале или комнате и аромат свежего воздуха, вместо характерного запаха, присущего старым деревянным и замкнутым помещениям, неожиданно создавали ощущение уюта и комфорта.

Священник огляделся вокруг и, хмыкнув, прокомментировал увиденное:

—Назвать это православным храмом можно только с очень большой натяжкой. Все-таки существуют определенные правила…

—Главное, здесь подходящие условия для обращения к Богу, —ответил отец Михаил. Он уже успел переодеться в черную рясу и надеть головной убор.

Священник ничего не сказал, лишь пожал плечами и подался вперед, желая рассмотреть иконостас.

Иконостас пребывал в некоторой тени, так как не освещался ни лампадами ни свечками, а прямые лучи дневного света падали мимо. Поэтому, заложив руки за спину, священник максимально приблизил лицо к иконостасу, рассматривая сначала икону, висящую слева и затем довольно быстро перешел к иконе центральной. Видимо, иконостас –три маленькие иконы, вывешенные в ряд: та, что в центре –немного побольше. и две совсем маленькие иконы по бокам, выглядели невзрачно не только для Коли.

И тут произошло нечто удивительное. Только что священник рассматривал икону в расслабленной позе, рисующей скорее равнодушие, чем любопытство. Но через мгновение, вся его плотная фигура как-то напряглась, спина согнулась, а его глаза вместе с головой начали судорожно метаться, хаотически перемещая взгляд по всей поверхности иконы.

Священник резко оглянулся на настоятеля, перевел взгляд на Колю, затем на Зету. Ничего не сказав, он вновь обратился к иконостасу. Какое-то время священник смотрел на икону, не отрываясь, после чего он в точности повторил свои последние действия: сначала резко развернулся, затем посмотрел на отца Михаила, на Колю и на Зету. Только в отличие от первого раза, взгляд священника был переполнен выражением растерянности и ужаса.

—Неужели… —пробормотал он. —Нет, этого не может быть.

Священник замолчал, пребывая в таинственном замешательстве.

—Это, копия. Просто очень хорошая копия, —пробормотал он себе под нос. —Это ведь копия, верно? —вопрос, содержавший в себе нотки надежды, был задан отцу Михаилу.

—Нет, оригинал.

—Невероятно. Это же та самая пропавшая святыня (называет век и название)

—Я вижу, вы хорошо разбираетесь в иконах? —вместо ответа задал вопрос настоятель.

—Иконы и иконография моя любовь и хобби. И кое-что я понимаю в этом. Где вы нашли эту бесценная реликвию?

—Подвижники минувших веков сохранили икону от уничтожения.

—Господи, я не могу поверить… Я сейчас сойду с ума, либо потеряю сознание… Это такая святыня! Такая ценность!

Действительно казалась, что побледневший, покрытый испариной священник от переизбытка чувств вот-вот упадет в обморок.

Дрожащим от волнения голосом, священник снова заговорил: —Я должен… Я просто обязан заявить в Синод, чтобы прислали сюда спецалистов по иконам… Поймите, такое сокровище не должно храниться в захолустье…

—Хорошо, —ответил отец Михаил. —Только не надо сюда никого присылать. Лучше забирайте икону и сами отнесите куда следует.

—Как забирайте?!—поразился священник.

—Вот так.

Настоятель отец Михаил подошел к иконостасу, снял центральную икону и вложил в дрожащие руки священника.

—Какая красота!

—Только никому не рассказывайте, где вы ее нашли.

—Господи, что я скажу тогда?

—Придумайте что-нибудь, я вас очень прошу.

—Тогда я должен идти, —еле слышно проговорил священник. Глубоко погруженный в свои чувства, он медленно двинулся вперед, похожий на сомнамбулу.

У входа он остановился и, словно очнувшись, обернул взгляд к Коле с Зетой.

—Простите, ребята. Доберетесь обратно на поезде?

****

После ухода священника, в воздухе повисла тишина.

—Не жалко было отдавать такую святыню? —разрядил напряжение тишины голос Коли.

—Святыня –только в сердце. Для истинного христианина не существует такой ценности, с которой он не мог бы расстаться, —ответил отец Михаил и подошел к Коле с Зетой, всматриваясь в их лица, как будто только сейчас заметил их присутствие.

—Ааа, —протянул настоятель. —Вижу, не простые гости явились ко мне! Что же привело вас, молодые люди?

Коля коротко поведал о своих бедах и о поисках Белого Ордена, на что отец Михаил ответил:

—Знаю о Тайном Правительстве. Но помочь не смогу. Белый Орден стоит на земле. Мои же все мысли, мои все знания –о небесном. А небеса не дадут ответ на ваш вопрос.

Моя работа –стяжание Святого Духа. Для этого и нахожусь здесь, в одиночестве. Но никого из членов Белого Ордена я не знаю.

—Значит, мы приехали зря?

—Видимо, да… Хотя постойте. Я вспомнил одного человека, который, возможно, сможет вам помочь. Конечно, я никому не должен называть его имени. Это великий человек. Он ближе к Богу, чем я. Потому что я живу только небесным. А он живет и небесным и земным. Он –великий ученый. Его фамилия –Серебряков. И он многое знает.

—Где же мне найти его?

—В городе N

—Никогда не слышал об этом городе.

—Это в Сибири.

—В Сибири?!

День клонился к вечеру. До истечения срока оставалось шесть полных дней.

Глава двадцать первая

В Сибири достаточно много городов, в том числе и очень крупных. Но адрес, данный отцом Михаилом, указывал на маленький городок среди сплошных лесов и болот. Из Красноярска, куда их доставил самолет за четыре часа, Коля с Зетой ехали еще восемь часов на автобусе с тремя пересадками.

Оказалось, Серебряков жил не в самом городке, а за окраиной, на отдаленном хуторе и если бы не точный адрес, данный отцом Михаилом и навигатор внутри телефона Зеты, они ни за что не нашли бы дорогу. А так, видавшая виды Лада, за скромную плату доставила их по разбитой дороге прямо к забору хутора.

Никогда в жизни Коле еще не приходилось так долго и утомительно путешествовать. Изнеможденный, он поддерживал остатки сил, только мечтою о еде, воде и диване, одновременно восхищаясь своей любимой. Та выглядела, так свежо, словно сейчас одиннадцать часов утра и она только поднялась с постели, выспавшись вдоволь.

****

Коля постучал в ворота. Почти сразу же дверь открыл некий человек, который пригласил гостей войти, провел их по обширному двору, предложил ужин и после ужина проводил в комнату, где их ждала свежая постель. Так что, самого Ученого они увидали лишь на следующий день.

Наступило утро.

Коля и Зета сидели на кушетке и снизу вверх смотрели на человека приятной наружности, возрастом немного старше средних лет. Черные, с проседью, зачесанные назад волосы. Многодневная, также с проседью, небритость,. Густые брови, опущенные к развитой переносице. И серьезные, слега навыкате глаза, прикрытые тяжелыми веками. Это и был ученый Серебряков.

Он стоял напротив гостей и, сложив руки на груди, с высоты своего взгляда внимательно рассматривал их.

—Очень рад вас видеть в своем доме. Чем могу вам помочь, молодые люди?

Коля хотел услышать ответ на вопрос, единственно волнующий его сейчас. Но Зета, спросила первой:

—Хотелось бы увидеть, над чем вы работаете.

Серебряков недовольно нахмурился.

—Давайте, лучше не будем отвлекаться, —сказал он.

—Ну, пожалуйста, хоть что-нибудь, я вас очень прошу. Когда еще представится возможность увидеть открытие самого великого ученого, о котором я когда-либо слышала.

Зета поднялась с кушетки, и сделала полный очарования просящий жест: с обезоруживающей улыбкой поднесла, наложенные одна на другую, ладони к своей груди.

Ученый улыбнулся в ответ.

—Хорошо. Я покажу вам то, что никому показывать не должен. Категорически. Но вы –особенные гости и для вас я сделаю исключение.

Сейчас вы увидите небольшое представление. Только с одним условием: ничему не удивляться и ничего не бояться! Помните все происходящее –в пределах науки. Итак, пройдемте в мою лабораторию.

****

Вопреки представлениям о классической лаборатории, Коля не увидел в этой комнате без окон ни пробирок, ни колб, ни измерительных приборов. Центральную часть комнаты занимал массивный деревянный стол, покрытый почти полностью книгами и беспорядочной россыпью бумаг.

Присаживайтесь на стулья и ожидайте, —указал Серебряков. —И помните, о нашем уговоре. Я только немного приглушу свет.

Из двух выключателей на стене, ученый нажал на один. Половина из галогеновых ламп на потолке погасла, половина осталась тускло гореть. Вместе с тенью наступила тишина. Сам Ученый куда-то удалился.

Коля взглянул на Зету, та загадочно улыбалась.

И тут краем глаза, он заметил, что с ним кто-то рядом находится. Коля быстро повернул голову в сторону присутствующего, и то, что он увидел, заставило его вскочить со стула на ноги. Вернее, он только попытался это сделать, но ногой зацепился за ножку стула на котором сидел, не удержал равновесия и сел на пол, тем не менее не отрывая изумленного взгляда от того, кто, кажется, из ниоткуда возник в этой комнате.

Возле Коли стоял актер Юрий Никулин. Не человек, похожий на актера, а именно сам актер, словно сошедший с экрана, причем из фильма “Бриллиантовая Рука” –в сером костюме и с подвешенной рукой в гипсе.

—Конечно, двойник, кто же еще, —решил Коля, снова садясь на стул и, пытаясь усилием воли, привести сердцебиение в норму. —Только к чему этот маскарад?

Зета по-прежнему молчала и улыбалась.

А актер, вернее персонаж из фильма, вернее, двойник, помахал рукой (не загипсованной) кому-то невидимому, засмеялся и, вдруг, исчез. Не ушел, не убежал, не спрятался, а просто исчез. Мгновенно.

Коля, пораженный, снова вскочил со стула. Шокированный произошедшим, он стал озираться. И увидел, что в другой части комнаты находится… Иосиф Сталин.

Коля, начавший думать, что все это он видит под действием каких-либо веществ, распыленных в воздухе, буквально упал на стул. Сталин смотрел прямо перед собой и задумчиво шевелил в руках незажженную трубку.

Также внезапно Сталин исчез. Следом возник Адольф Гитлер, который что-то говорил неизвестному человеку в нацисткой униформе. Голос его одновременно был похожим и непохожим на тот голос, что хорошо знаком из военных кинохроник. Речь его то звучала тихо, то возрастала крещендо до тех пор, пока не начинала раздражать ушные перепонки, то вновь его голос становился тихим.

Когда Гитлер исчез, появился писатель Толстой, затем высокий человек, судя по усам –Петр Первый. Возникли еще несколько лиц, которых Коля не смог узнать, но явно исторические.

Последним в комнате появился светловолосый человек, незнакомой наружности, но Коля догадался сразу: Иисус.

На этом представление закончилось. Зажегся полный свет и вошел Серебряков.

—Вот это да! —восхитился Коля. —Я все понял. Вы изобрели способ создания и трансляции фантомных изображений. И каких изображений! Совершенно неотличимых от живых людей. Невообразимо! Это действительно прорыв в науке. Что же получается, плоскоэкранные телевизоры скоро заменят вот такие абсолютно реальные изображения?

—Про телевизионное будущее гадать не берусь. И видели вы не виртуальное подобие телевизора.

—А что же тогда?

—Реальные люди из настоящего прошлого.

Коля недоверчиво рассмеялся:

—То есть вы хотите сказать, что Сталин и другие… что Христос –настоящие?

—Совершенно верно.

—Вы изобрели машину времени?

—Нет, машина времени невозможна. Но то, что произошло когда-либо на земле, и то, что происходит сейчас, до мельчайшей детали, словно на пленку остается записанным на невесомую материю, невидимым слоем окружающую земную атмосферу.

—То есть, любое событие прошлого, даже самое таинственное можно увидеть здесь, в лаборатории?!

—Здесь, или в любом другом месте можно стать свидетелем, например, подписания пакта Молотова-Рибентропа или последней проповеди Будды.

—Значит, тайн прошлого теперь не существует?

—Для нас –нет. А человечество еще не приблизилось, к тому, чтобы узнать многие тайны. Наука моя –для будущего.

А теперь рассказывайте, молодые люди, что за беда привела вас ко мне в глухой сибирский городок?

Как не был Коля поражен тем, что увидел, ему пришлось вернуться к самой насущной своей проблеме.

Ученый внимательно выслушал.

—Белый Орден –не собрание мудрых старцев, заседающих за круглым столом. Рыцари Белого Ордена выполняют свое тайное служение, рассредоточенные по всему миру. Некоторые внешне ничем не выделяются из миллионной толпы, лица других –тебе хорошо известны. Вот и все, что я знаю. Видите ли, они все до единого свято хранят тайну о своей миссии и принадлежности.

Да, моя лаборатория находится под поддержкой и непрерывным вниманием Ордена. Но, к сожалению, никого из действительных членов этого общества я никогда не встречал. Наше общение всегда происходило косвенно: либо через посыльных, либо через письма.

Я –человек науки, а Белые Рыцари –воины мира. У нас различные дороги.

Коля:

—Значит все напрасно? Значит, зря мы преодолели такой путь?

Серебряков (с улыбкой): —Почему же напрасно? Разве не были вы только что удивлены и восхищены моим представлением? Разве много людей в мире могут похвастаться, что хранят в памяти истинный облик Христа?

И, потом, я не успел сказать, что мой друг, который выше меня духовно, возможно, окажет вам помощь в ваших поисках.

Коля, поникший было духом, снова воспрянул.

—Так говорите же, как мне найти его?

—Он живет в Швеции.

—В Швеции?!

Коля посмотрел на Зету, ожидая найти у нее поддержку в своей досаде. Но та с безучастным видом перелистывала книгу, взятую с большого деревянного стола и, вообще, делала вид, что разговор ее никаким образом не касается.

Глава двадцать вторая

Стокгольм встречал влюбленных сыростью и дождем. Погода заставила Колю понервничать, во время захода самолета на посадку в низких тучах, поперек ветра. Сейчас, на пути к месту приема багажа, он через обширные наружные стекла сердито поглядывал на никак не мрачные, а какие-то озорные клубы дождевого заряда над летным полем.

Зета шествовала рядом, немного впереди. За все время с момента отъезда из родного дома, она ни разу не проявила независимой воли. Она лишь покорно следовала за Колей, не выражая при этом ни удовольствия, ни неудовольствия, а вела себя так, как будто так и должно быть. Робкую попытку Коли выразить, что ему неловко заставлять девушку всюду следовать за ним, Зета оборвала, заявив, что ей все равно где быть и что делать, главное –рядом с ним, с Колей.

Выйдя в зал прилетов, Коля увидел толпу встречающих. Часть из них держали в руках таблички, картонки, бумажными с именами и причудливыми названиями. Проходя мимо, он совершенно случайно скользнул взглядом по этим табличкам. Что-то странное почудилось ему в увиденном. и он снова обратил взгляд на встречающих. И тут же остановился. Хорошо одетый молодой человек держал в руках белую картонку, на которой было написано N. Artemyev Z. Umarova.

Удивленный Коля подошел к держателю таблички и неуверенно поздоровался на английском.

— Good afternoon. Count von Anderson is awaiting, —произнес молодой человек.

Интересно, каким образом стало известно об их прибытии?

****

Водитель увез Колю с Зетой далеко за пределы Стокгольма. Неизвестно в каком месте, но определенно вне какого-либо населенного пункта, перед ними распростерся ввысь и вширь огромнейший дом, или, что более подходит для описания –настоящий средневековый замок.

Замок, в классическом понимании этого слова: мощные высокие стены, сложенные из большого кирпича, окна в старинных рамах, крыша бурого цвета в стиле Ренессанс и прекрасный вид на желтолистный парк, раскинувшийся вокруг.

Внутренний интерьер замка противостоял суровости внешней каменной кладки. Просторные залы, через которые вели Колю и Зету были больше наполнены воздухом, чем роскошью. Но те предметы, которые привлекали рассеянное внимание Коли, ласкали взгляд утонченной простотой. Например, деревянный комод почти не имел декоративной резьбы. Но его ровные стены были так отполированы и так искусно подогнаны друг к другу, что создавали впечатление какого-то твердого монолита, до которого хотелось непременно дотронуться рукой. Или вот, огромная глиняная амфора, судя по внешнему виду, видимо, подлинной древности –изделие, не имеющее в себе никаких эстетических изысков, но такое изящное, что возбуждает самый неподдельный интерес.

Больше всего же Коля смотрел на идеально гладкий, словно зеркало, сверкающий от комнатного освещения мраморный пол, что являлось причиной некоего беспокойства: после сырости осенней шведской улицы, подошвы Колиной обуви оставляли на идеальной поверхности мрамора черные, сырые следы.

Навстречу гостям вышел человек… нет не во фраке, вполне в обычной одежде, но чисто аристократической наружности: прямая отточенная осанка, спокойное лицо с благородным выражением. Очки на глазах, твердая походка, плавные, но уверенные жесты. Это и был хозяин дома-замка. Немного настораживал его возраст. Он выглядел лет на двадцать пять, не больше.

—Граф Виктор Андерсон, —представился хозяин дома, пожал руку Коле и аристократически коснулся губами руки Зеты. —Очень рад вас видеть у себя.

Хоть хозяин и говорил на английском языке, понять его не вызывало у Коли затруднения, речь его по аристократичному была неспешной и он тщательно проговаривал каждый звук.

Граф провел гостей к обеденному столу и накормил их сытным обедом или ужином, так как местное время уже подошло к четырем часам. Здесь, за столом, обед, или ужин перешел в разговор.

—Как я понял, только очень важное и очень срочное дело, заставило вас приехать ко мне. Я внимательно слушаю.

Коля:

—Могу я прежде задать два вопроса, не относящиеся к делу?

—Да, конечно.

—О том, что мы с моей невестой направляемся к вам, вам должно быть сообщил Ученый. Но как вы узнали, что мы прилетаем именно сегодня, именно этим рейсом?

И второй вопрос: Меня беспокоит… не то, чтобы беспокоит, просто смущает… даже не смущает, просто я не понимаю, как связан этот огромный дом, мраморный пол и так далее с таким понятием как духовность? Конечно, мало кто сможет объяснить, что такое духовность, но каждый человек без объяснения понимает, что подразумевается под этим словом.

Образ уединенного в далекой узбекской пустыне отшельника, дервиша сочетается в моем сознании с образом под названием “духовность”. Образ христианского священника, настоятеля маленькой церкви в Подмосковье, также образец духовности. Когда отец Михаил говорит, что человек, ближе к Богу, чем он –это некий ученый из Сибири, это понять уже трудно, но пускай, все-таки служение науке и служение Богу в чем-то схожи.

Но Ученый сказал о вас как о человеке исключительной духовности. И вот передо мной человек исключительно богатый, идеальный образ аристократического благородства. Так может ли духовность находится рядом с богатством?

Конечно, Коля говорил на несовершенном английском, поэтому в оригинале это звучало не так ровно, как звучит сейчас, в переводе. Но смысл Колиных слов граф понял.

Один из признаков истинного аристократизма –совершенное владение искусством беседы. А главное в искусстве беседы –выражение проникновения в каждое слово, сказанного собеседником, что и располагает к ощущению комфорта при разговоре, даже если собеседники едва знакомы друг с другом.

Так и граф производил впечатление готовности с радостью отвечать на заданные вопросы.

—О, с моими возможностями узнать номер вашего рейс было несложно. Поверьте, вам детали не будут интересны. А вот что касается духовности… Скажите, что делал тот настоятель церкви, в момент когда вы впервые увидели его?

—Плотничал.

—А Ученый?

—Он вышел к нам только на утро следующего дня. Но стол в его лаборатории был завален книгами.

Граф:

—Книги –часть его работы. Работа священника –молитвы. Для меня и этот замок и его мраморные полы также работа. Мой труд –управление капиталами.

Граф задумался и Коля, воспользовавшись паузой, спросил:

—Правильно ли я догадываюсь: вы управляете капиталом Мирового Правительства?

—Только в частности. Во всем мире нас всего трое, тех, кто предохраняет хрупкую мировую экономику от разрушения.

Экономика –цемент современной цивилизации, а что является главным врагом экономики, а вместе с ней и цивилизации? Можно долго рассуждать на эту тему, но знайте, что в конечном счете первопричинная сила, направленная на разрушение мировой экономики –человеческий порок.

Страшно представить, сколько бед и чаяний связано с золотом у большинства представителей двуногих. Сколько зла выходит из-за ожидания счастья, что обманчиво сулят золото. В каком отчаянном положении находятся люди, поверившие в силу золота.

Стремление к счастью естественно, но только тогда, когда находится за пределами собственного тела. Когда эгоцентризм в расцвете, то поиски счастья превращаются в поиски удовольствий, а поиски удовольствий превращаются в жажду денег.

Так человечество в стремлении к деньгам проявляет свои самые низкие стороны и стройная, но очень хрупкая экономическая система рушится, будучи предназначенной для нравственных отношений между людьми.

Работа с финансами –ненавистное мне дело, но только человек, внутренне отстраненный от материального, способен обратить экономические процессы к созиданию.

А ведь с детства меня влекло только одно –искусство. Я обнаружил в себе серьезную способность к живописи. Но один из представителей Белого Ордена явился ко мне однажды и убедил бросить художественную школу и поступить в экономический университет.

Я вижу, вы впечатлены моим домом. Он достался мне по наследству, и он слишком мал, чтобы отобразить те огромные суммы, что имеются в моем распоряжении. Но деньги не являются предметом удовлетворения моих желаний. Искусство по-прежнему влечет меня с самой неудержимой силой.

Видя, что служба в самом горниле человеческих пороков и страстей тяжело дается мне, Мировое Правительство вручило мне еще одни ключи.

Дело в том, что в шестидесятых –семидесятых годах прошлого века, мой предшественник возглавил эксперимент, по возрождению и обновлению мирового искусства. В то время было найдено множество талантливых людей в живописи, литературе и особенно в музыке, которым оказали поддержку и для них создали особую атмосферу вдохновения и творчества.

Но в следующее десятилетие искусство деградировало, так и не вступив в свой расцвет. Ошибкой моего предшественника стало, что придав искусству первоначальный импульс, он предоставил всем процессам в искусстве свободу развития, полностью отстранившись от контроля. В итоге самые лучшие и светлые начинания поглотил порок и жажда денег.

Но нельзя говорить, что эксперимент провалился полностью. То, что было достигнуто, заслуживает глубочайшего внимания. И может быть использовано для высокого искусства будущего.

Теперь я занимаюсь поисками и поддержкой талантливых людей, которых в мире уже множество. А мои помощники не навязчиво поддерживают их и легко подталкивают в нужном направлении.

Так, низшее и высшее объединились в моей жизни. Я работаю над тем, что грубо можно назвать ограждением экономики от безнравственности и веду борьбу с безнравственностью через искусство.

Новая музыка, живопись и литература уже родились и присутсвуют в этом мире, но пока еще в качестве грудных младенцев. Поэтому возрожденное искусство еще не готово для представления миру. Но прорыв грядет, в первую очередь –в музыке и поэзии.

—И что же это будет, какой-нибудь новый шведский Битлз, как в шестидесятых? —улыбнулся Коля.

—Нет, страна происхождения будет другой, но вы оказались близки к истине. Хотя мы должны постараться избежать истерии, убившую самое лучшее в музыке недавних лет.

Помолчав, граф продолжил:

—Не знаю, ответил ли я на ваш вопрос о духовности и богатстве, но это все, что я могу сказать вам на сегодняшний момент.

Теперь я горю нетерпением узнать какая помощь вам требуется от меня.

Коля торопливо и вкратце изложил суть своих проблем и сказал о том, что отчаянно ищет хоть кого-нибудь защиты в Белом Ордене.

Граф задумался надолго, минут на пять. И когда Коля уже думал, что затяжная пауза, вероятно, предвестник отказа и пора думать о том, что делать дальше, тот стал отвечать:

—Для Рыцарей Белого Ордена тайна –залог безопасности. Поэтому они так трепетно относятся к секретности. Вам же, как исключительному гостю, я дам номер телефона одного человека. Он –действительный член Мирового Правительства, рыцарь Белого Ордена, причем занимает там, между прочим, не самую последнюю ступень в их иерархии.

—Как же мне вас благодарить! —обрадовано воскликнул Коля. Надежда с новой силой возродилась в его душе.

—Не нужно. Я это делаю не из чувства сострадания, а потому что вижу, что за человек передо мною и знаю, что помочь вам –моя обязанность. Позвоните ему сразу, как прилетите, а билетами в Москву я вас обеспечу.

—Как? –и огорчился и испугался Коля. —Неужели надо ехать снова в Москву?

Дело в том, что завтра истекал срок на раздумье, данный Магистром. Там, в Москве, завтра его будет ждать Платон Робертович Исаев, а вместе с ним и сам Магистр Черного Ордена.

А если прямо сейчас Коля схватит Зету за руку и они побегут со всех ног к машине, а шофер помчит их в Стокгольмский аэропорт с максимально возможной скоростью и ни минуты им не придется ожидать самолет, то все равно, в Москве они окажутся только вечером. Что же можно успеть в промежуток времени от вечера до следующего утра?

Но все оказалось хуже. Аэропорт Шерементьево накрыл ливень и за минуты до начала посадки в самолет объявили задержку вылета на неопределенное время.

Коле осталось лишь сидеть в кресле в зале ожидания и, стараясь не шевелиться, потому что на его коленях дремала Зета, раздраженно думать про несчастливые обстоятельства. А еще вспоминались слова графа, сказанные при прощании (конечно же на английском): У вас, Николай, удивительная судьба. Того, кто окажет вам помощь, вы уже знаете. Вам нужно только встретиться с этим человеком.

Глава двадцать третья

Стокгольмский эропорт самолет покинул лишь после трех ночи, а в Москве приземлился ранним утром.

—Сегодня я должен дать ответ Магистру Черного Ордена, —подумал Коля. Неприятное чувство, что называется испорченным настроением, прочно укрепилось в нем еще с того момента, когда объявили задержку самолета.

Но настроение могло быть и хуже, если бы не надежда еще успеть.

—Алло, —раздался в трубке спокойный голос.

—Алло, здравствуйте… ммм… я даже не знаю вашего имени. Меня зовут Николай… Николай Артемьев. Мне ваш телефон дал шведский граф Виктор Андерсен. Прошу вас, извините, что беспокою в столь ранний час. Мне необходима ваша помощь. И очень срочно. Прямо сейчас!

—Вы звоните из Москвы?

—Да

—Откуда именно?

—Из аэропорта Шерементьево.

—Хорошо, ждите там. Я пришлю за вами машину.

—Только я не один. Со мной девушка.

—Хорошо, ждите. Водитель как приедет, позвонит на ваш телефон.

Зета стояла рядом и внимательно слушала. Она все поняла, поэтому не задала ни одного вопроса.

—Подождем в кафе? —предложил Коля.

—Да, хорошо бы чашку чая. Только я сбегаю в туалет на минутку.

Ожидая возвращения Зеты, Коля стоял и наблюдал через окно, как возле красивого глянцевого корпуса турбореактивного лайнера хлопотали несколько человек из технического персонала.

—Доброе утро, Николай Викторович, —услышал Коля за спиной. Он обернулся и побледнел: перед ним стоял Платон Робертович Исаев. Такое же, как и раньше отсутствие выражения эмоций на лице, такие же искрящие глаза, с безразличным, но внимательным взглядом, такая же прямая осанка, означающая уверенность в своих силах.

—Неделя раздумий закончилась, —произнес Платон Робертович, после превоначального, уже ставшего между ними традиционным соприкосновения взглядов. —Пора приступать за работу.

—Не успел! —только и пронеслось в голове у Коли.

—Что ж, зовите вашу черноокую невесту и едемте. В вашем распоряжении будет отличный особняк на Рублевке.

—Получается, я буду жить недалеко от особняка Верховного Магистра?

Коля задал вопрос лишь для того, чтобы протянуть хоть немного времени.

—Верховный сейчас в отъезде. Он даже не России. Да вам он и не нужен. Я освобожден Великим от своих предыдущих обязанностей и назначен вашим куратором. Теперь буду направлять вас и обеспечивать всем необходимым.

Итак, вперед, в большую политику! Вы даже не представляете, насколько великие свершения нас ожидают!

За плечом Платона Робертовича показалась Зета, идущая расслабленной неспешной походкой, с полным отсутствием проявления беспокойства, как будто они с Колей находятся в аэропорту для того, чтобы вылететь на беззаботный отдых, например, в Испанию.

—Что делать? —не мысль, а скорее мгновенное чувство захватило все внутреннее пространство Коли, от глубин, где живет предчувствие, до физической дрожи мышц спины и ног.

В те случаи, когда Колю жизнь подводила к критической ситуации, требующей мгновенной реакции и разум не мог подсказать правильного решения за столь короткий отрезок времени, разум будто отключался полностью. И тогда Колю вела какая-то бессознательная внутренняя сила.

Коля, не произнося ни слова, рванулся вперед. Он бежал быстро, но зычный крик Платона Робертович догнал его:

—Николай, остановитесь! Поймите, вам на этой планете все равно не удастся скрыться!

Коля подбежал к любимой:

—Бежим!

—Куда? —удивилась Зета.

—Бежим, говорю!

И тут он увидел, как к ним одновременно с двух сторон двигались представители охраны, а еще с одной стороны к ним шли два крупных человека, лица которых не выражали добрых намерений. Но прямо по направлению находился выход, и он был свободен.

Коля схватил Зету за руку, и они помчались к автоматически раздвигащейся стеклянной двери. За дверью стояли несколько водителей такси. Коля рванулся к первому.

—Ваша машина далеко? —с пылом спросил, почти крикнул Коля.

—Да нет, вот она стоит.

—Мы опаздываем, бегом к машине. Плачу в двойном размере.

Таксист не стал размышлять. Просто сорвался в бег и меньше, чем через минуту здание аэропорта виднелось лишь в стекле заднего обзора автомобиля.

Зета молча пыталась привести в порядок растрепавшиеся от бега волосы. Окончив она спросила:

— Cумка осталась в аэропорту?

Коля виновато посмотрел на девушку.

—Ну и бог с ней, —сказала она и положила Коле голову на плечо.

Движение на шоссе стало замедляться и вскоре превратилось в медленнотекущую пробку.

—Авария что ли? —пробормотал таксист. –Сейчас узнаем.

С этими словами он взял трубку рации.

—Одинадцатый пятому.

—Слушаю.

—Санек, ты сейчас где?

—На таком-то километре.

—Из-за чего пробка возникла, авария?

—Да нет, ГАИ перегородила половину дороги. Смотрят всех, кто проезжает. Опять бандитов ловят или террористов.

Тогда Коля спросил: —Слушайте, а сколько стоит проезд до центра.

—Семьсот рублей.

—Вот вам две тысячи. Хорошо, вот еще пятьсот. Остановите прямо здесь на обочине и ни кому не говорите, что везли нас.

—Никому, обещаю, —ответил шофер

****

—Нам надо уйти с дороги.

Первое, что попалось на глаза –автозаправка и примыкающая к ней закусочная. Даже не то что, закусочная, просто штук семь высоких столиков, предназначенных для еды стоя и мини-оборудование для быстрого приготовления из полуфабрикатов.

Зета от хот-дога отказалась резко, кажется с некоторым негодованием, а Коля, успевший сильно проголодаться со времени легкой закуски в самолете, с наслаждением пережевывал вредную еду, запивая не менее вредной колой.

Несколько раз в глаза бросалось чередование сине-красных проблесков сигналов милицейских машин.

—Нас ищут, —прокомментировал появление огней Коля. —Вся надежда на скорую встречу с представителем Белого Ордена. Он сказал, что водитель позвонит.

—Кстати, а почему Платон Робертович не звонит? —такая мелькнула вдруг мысль.

Коля спешно достал телефон. Так и есть. Как он мог забыть, что батарея в телефоне разряжена?!

—Телефон отключен! –с отчаянием в голосе произнес Коля. Что если водитель уже пытался позвонить? Как он теперь найдет нас?

—Не переживай, позвони еще раз с моего телефона и скажи, что номер изменился, заодно скажешь, что мы уже не в аэропорту, —сказала Зета.

Коля позвонил и знакомый голос успокоил, сообщив, что все в порядке и его водитель направляется к ним.

Коля отдал телефон Зете обернулся к окну и тотчас увидел, как на заправку въезжает черный, блестящий, наглухо тонированный Кадиллак. Коля насторожился: где-то он уже видел этот не очень часто встречающийся автомобиль.

Из машины вышел водитель и стал возиться со шлангом заправочной колонки. Нет, насколько ясно были различимы черты водителя с расстояния закусочной до бензоколонки, Коля никогда с ним не встречался. И тут задняя дверь открылась и из машины вышел Платон Робертович.

Коля воскликнул что-то такое эмоциональное, заставившее и Зету заволноваться и посмотреть в окно.

—Это Исаев, тот, от которого мы убегаем, —пояснил Коля.

Платон Робертович оглянулся по сторонам и закурил сигарету. На его лице Коля впервые за все время разглядел отображение испытываемых им чувств, а именно чувство досады. Его лоб был сморщен, брови сдвинуты к переносице, взгляд попеременно устремленный, то на водителя, то в землю и нервные движения руки, два пальца которой держали сигарету.

Рабочий заправки подошел к нему и что-то сказал, видимо, о недопустимости курения в этом месте. Платон Робертович согласно кивнул головой и широким шагом направился в сторону входа в магазин с закусочной, туда, где находились Коля с Зетой, видимо, чтобы окончить сигарету внутри и заодно оплатить за бензин.

—Снова бежать? –шепотом спросила Зета.

Коля:

—Да, быстрее в туалет!

Окно в туалете оказалось таким узким, что Коля, протиснувшись наружу наполовину, застрял в проеме. Зета с силой потянула одной рукой уцепившись за шиворот, другой, схватив за плечо. В итоге пластиковая рама отпустила Колю и он, вперед головой и руками, рухнул на землю, ударившись головой довольно больно.

Зета снова не смогла удержаться от смеха.

—В том, что человеку больно, вообще ничего смешного нет, —сердито прошептал Коля, между тем улыбнувшись мысли, что это уже которое по счету, в присутствии Зеты, падение, словно рок забавляется над ним, заставляя его время от времени больно падать.

****

Пешком идти было некуда. Впереди простиралось лишь голое шоссе, пустыри, деревья, да заборы по сторонам.

—Может укрыться в том перелеске? Коля указал на скопление деревьев справа от себя.

—Нет, туда я не полезу, мы же промочим ноги,—отказалась Зета.

В самом деле, чтобы добраться до перелеска, нужно было сначала преодолеть ручей с болотистыми берегами. Куда же тогда? Ловить попутку невозможно, движение на дороге не только не разрядилось, а замедлилось еще больше.

—Посмотри туда. Девушка указала рукой вдоль дороги, только в обратном направлении. Там от главного шоссе шло ответвление, перекрытое дорожным знаком-барьером и за этим знаком характерная картина, представляющая большой ремонт дороги: дорожная техника различных размеров и причудливых форм, горы строительного материала и многочисленные рабочие, издалека, будто окрашенные в ярко-оранжевые цвета.

—Идем туда, —взяла на себя инициативу Зета.

—Мы не можем так просто туда прийти и спрятаться за каким-нибудь Камазом. Нам начнут задавать вопросы, о том, что мы тут делаем. Нас прогонят, в конце концов, —запротестовал было Коля, но Зета возразила беспрекословным тоном:

—Идем туда, иначе, чувствую, нас скоро заметят. И не ожидая Колиного согласия, решительно пошла вдоль обочины к ответвлению от главного шоссе.

****

Никто и не проявил удивления или настороженного внимания по поводу их присутствия. Раз пришли сюда, значит так нужно. Может быть они из офиса, а может от заказчика. Мало ли народу связано со строительством, помимо тех, кто это строительство осуществляет непосредственно. Наверное, примерно, так думали рабочие, а кто-то, скорее всего начальник или прораб, указал на необходимость одеть светло оранжевый жилет и белую каску и сам принес два комплекта.

В это время работы на дороге приостановились, начался перерыв. Рабочие достали из своих сумок маленькие термосы, бутерброды и разделившись на группы по национальному признаку занялись едой. По национальному признаку означает, что рабочие славянской внешности сгруппировались возле огромного катка, а рабочие из средней Азии объединились на некотором расстоянии возле машины с дымящимся асфальтом.

Так получилось, что Коля с Зетой очутились неподалеку от второй группы.

С неба обрушился грохот и свист. Взлетающий лайнер набирал высоту и скорость. Рабочие, также как и Коля с Зетой, запрокинули вверх головы, провожая самолет взглядом. Грохот мощных турбин исчез в воздухе.

Рабочие начали что-то обсуждать на их родном языке, то смотря в небо, то указывая рукой на землю.

Зета слушала их с таким интересом, что Коле тоже стало любопытно.

—Ты понимаешь их? Они говорят на узбекском?

Зета кивнула головой утвердительно.

—Можешь перевести, о чем они говорят? —попросил Коля.

—Конечно. Вон тот молодой сказал, что понимает самолеты с пропеллерами и моторами, но совершенно не может понять, как летают современные турбореактивные самолеты. На что тот, что постарше ответил, что самолет приводит в движение сила огня. Третий рассказал, что когда-то давно читал какую-то философскую книгу, в которой говорилось, что основу мироздания составляют четыре стихии: земля, вода, воздух и огонь.

Тот, что задал вопрос о самолете, сказал, что из всех стихий огонь –самый главный и самый сильный. Тогда тот, что постарше возразил:

—Огонь лишь толкает самолет вперед, а всю тяжесть самолета держит воздух. Значит воздух главнее и сильнее.

А в данный момент третий говорит, что если бы не земля, то самолет никогда бы не взлетел, ведь самолету нужен разбег. А еще, если бы не земля, если бы не дороги, которые, между прочим, они, рабочие строят и ремонтируют, пилоты ни за что бы не добрались до своих самолетов.

Только сейчас Коля заметил, что рядом стоит прораб, тот, кто выдал жилетки и каски. Прораб усмехнулся и крикнул:

—Все, конец перерыву! Осень на дворе. Не ровен час обрушится такая сила водной стихии, что смоет всю нашу работу.

****

У знака-барьера, преграждающего дорогу, остановилась машина ГИБДД. Коля не растерялся и со всех ног бросился к водителю Камаза, который разгрузив асфальт готовился уехать. Тот согласился подвести беглецов до супермаркета, что находился по рассказам рабочих не очень далеко, добраться до места можно было минуя пробку, а в супермаркете можно было легко затеряться.

—Слава Богу! —облегченно подумал Коля, когда Камаз беспрепятственно проехал мимо милиционера. Но самое страшное было впереди. Поблагодарив шофера, Коля и Зета спрыгнули с высокой кабины грузовика и тотчас увидели припаркованный к обочине черный, блестящий, наглухо тонированный Кадиллак. А на тротуаре стоял Платон Робертович, в котором без всякой многозначности можно было распознать кипящий гнев.

—Все, теперь убегать бесполезно, —обреченно подумал Коля.

И вдруг… О это счастливое вдруг!

Неожиданно, выражение лица Исаева резко изменилось. Коля не уверен, но, кажется, он разглядел в Исаеве растерянность.

Платон Робертович смотрел на него, но не в глаза, а куда-то, в направлении, ниже лица, примерно туда, где находилась его грудь. И только теперь Коля увидел, что, вероятно от бега, молния на его осенней куртке разошлась. Под курткой –пиджак, который также оказался расстегнутым. Под пиджаком –рубашка, с расстегнутым верхом. Благодаря всему этому, старинный кулон, подаренный узбекским дервишем-суфием, выскочил наружу.

На него-то и смотрел пристально Исаев. Растерянность в его глазах сменилась страхом, будто он увидел не, с виду непритязательный, талисман, а боевой заряженный пистолет.

От кулона Платон Робертович перевел взгляд куда-то за Колину спину. Там он увидел нечто такое, что заставило его развернуться и быстро зашагать к своей роскошной машине. Хлопнула дверь и черный, наглухо тонированный Каддилак скрылся из виду.

—Николай Артемьев? —услышал он за спиной. Обернувшись, Коля увидел другую машину и человека, который стоял возле нее.

—Садитесь, я должен отвезти вас в Министерство.

Глава двадцать четвертая

К Министру Колю пропустили одного. Зету попросили подождать где-то внизу у охраны.

Министр подал Коле руку.

—Николай Викторович, очень рад нашему знакомству. Уже наслышан достаточно о том, что человек, о рождении которого уже много лет говорят звезды, наконец, отыскался.

Коля:

—Мне очень неловко такое слышать. Не понимаю, что такого особенного есть во мне. Я не обладаю глубоким интеллектом. У меня нет сверхспособностей. Я даже спортом занимаюсь все реже и реже. Как обо мне могут говорить звезды?

—Способности не являются мерилом человечности. Интеллект не выявляет укрытое в сердце сокровище. Звезды знают тайное, а время покажет, когда придет черед.

Однако у меня мало времени, что за срочное дело привело тебя ко мне.

—Сначала я хотел бы спросить, если можно.

—Да, конечно. Спрашивай, что считаешь нужным.

—Правда ли то, что наряду с тем, что вы состоите в правительстве страны, вы состоите в некоей тайной организации, которое является мировым правительством?

—Ну, “Мировое Правительство” или “Белый Орден” –весьма условные имена. Но ответ на ваш вопрос –да.

—Ура! Я все-таки отыскал вас. Ни за что бы не подумал, что это вы. Прошу вас, помогите мне, дайте совет что делать…

Коля рассказал о Магистре и о своем нежелании служить ему и его Черному Ордену.

Министр задумался.

—Гм, сам Великий Магистр, надо же… Впрочем, не удивительно. Известно, что Магистр надеется вернуть былое могущество его ордена. Но мы-то знаем, что все его лихорадочные попытки обречены на провал. Общество с так же условным названием “Черный Орден” проиграло битву. Человечество отказалось от их идей и уходит из-под их влияния.

У вас, наверное, ко мне множество вопросов. Отвечу с удовольствием, но только на несколько. Извините меня за недостаток времени. Важная встреча, государственные дела не умеют ждать.

Коля:

—Вопросов… ммм… Коля в задумчивости провел ладонью по голове, против волос. —Вопросов, конечно, много. Только не успел ни одного сформулировать…

—Смелее, спрашивайте, что придет в голову.

—Ну, вот… Я не могу понять… Я вообще много об этом думал, а теперь, когда сам пострадал… Вы только что сказали, что тайный Черный Орден уже потерпел поражение и обречен. Так почему же в наш двадцать первый век, главная, на мой взгляд, разрушающая Россию сила, состоящая из криминала и коррупции так велика? Разве не является криминал авангардом армии Черного Магистра?

—Да, Николай Викторович, вы задали один из самых сложных вопросов. Я постараюсь ответить, но помните: для полного ответа мне понадобится не один час. Поэтому, я буду говорить коротко и, поэтому, ответ мой будет содержать лишь часть правды.

Несомненно, криминал –порождение зла. Но зло с древних времен так глубоко проникло в цивилизацию, что стала неотделима от оной. Так и криминал издавна прочно занял свое место среди других проявлений нашей жизни. И если вспомните, Николай Викторович, старые предания, истории, легенды, то поймете, что разбойники прошлого не сильно отличаются от разбойников настоящего. Криминал вообще как явление мало подвержено изменению временем.

Но что конкретно неизменяемое объединяет разбойников, воров, пиратов и прочих грабителей всех времен? Непонятное, необъяснимое пренебрежение жизнью, чужой –понятно, но в первую очередь, жизнью собственной.

Веками это пренебрежение и даже презрение к жизни открывало этим людям доступ к источнику силы. Темной силы, грязной силы, но все-таки силы. Ведь известно, что чем сильнее человек любит жизнь, то тем сильнее он боится смерти. Тем сильнее он зависим от этого страха. И тем слабее он. А те, кто не ощущают крепких связей с жизнью…. Поэтому крупные разбойники и бандиты видят себя над человечеством, поэтому они презирают обычных людей.

Так сложилось, что именно этой стране принадлежит центральная роль на ближайшие века в будущем и также назад, в прошлом. Тут повлияло множество факторов. И то, что Россия занимает центральную часть мира, и то, что объединяет в себе различные народы. Важен исторический фактор. Есть и другие причины.

Поймите, Николай Викторович, государств, не имеющих значения для мира, не существует. Даже без маленькой страна в центральной Африке мозаика мира будет не завершенной.

Если любая другая страна в силу каких-либо причин перестанет существовать, например, расколется на несколько мелких, или, наоборот несколько мелких государств сольются в более крупное, это всколыхнет мир, и все равно изменит ход истории некоим образом. Последствия от исчезновения государств не обязательно отрицательные, бывает, что такое происходит на пользу.

Но если с политической карты мира исчезнет Россия как единое государство, то последствия для цивилизации будут катастрофическими. На этой стране замыкаются сложнейшие процессы, приводящие в движение локомотив цивилизации по рельсам времени.

Поэтому сохранение России всегда являлось одной из первостепенных задач в борьбе против “Черного Ордена”. И из истории вы знаете, что сохранение России –всегда являлось труднейшей почти невыполнимой задачей, потому как вряд ли вы сможете вспомнить такое время, когда нашей стране ничто не угрожало –ни снаружи, ни изнутри.

“Белый Орден” –лишь небольшая группа людей. Мы ничего не смогли бы сделать, без удивительных людей, населяющих землю от Балтийского до Охотского моря. Людей прекрасных и противоречивых: мирных и воинственных, открытых и замкнутых, диких и мудрых. Но противоречия не существенны, когда целый народ имеет идеал, возвышающийся, над личной жизнью каждого индивида.

Наступила серая эпоха прославления чувствований и утверждения величия ограниченного человеческого рассудка.

Темное правительство –“Черный Орден” осознав, что для воплощения их планов необходимо полное растворение России в Европе и Азии, изо всех сил работали над созданием условий, благоприятных для разрушения России. В итоге, идеал, составляющий основу национального единства, стал исчезать из сознания русского населения. Идеал заменили материалистичная философия, новая наука и ложная эстетика.

В итоге план Черных претворился в реальность полностью: когда Россия оказалась на краю гибели, те, на которых возлагалась ответственность за спасение страны, оказались либо лишенными воли, либо, под тайным влиянием “Черного Ордена”, готовыми ускорить исчезновение России как единого государства.

Если бы в то время, среди российского населения мы нашли людей, озаренных разумом и хранящих в сердце достаточный запас воли, необходимый для устремления сознания масс к общественному, против личного благополучия, мы бы смогли привести их к рычагам управления страной. Но мы не нашли таких людей среди русской интелегенции, не нашли и среди рабочих и крестьян.

К тому времени в стране не оказалось людей, наполненных благодатной энергией. Кругом –лишь стремления к низменному, апатия и разложение духа.

Положение было серьезным, а промедление –невозможным. И тогда мы прибегли к последнему средству. Один сотрудников “Белого Ордена” возложил управление страной на тех людей, которые обладали энергией и волей. Которые, в силу их натуры, оказались глухи и не чувствительны к тенетам Черных и, которые, благодаря пренебрежению и даже презрению к жизни оказались способными вместить идею о спасении России.

Этими людьми и оказались пресловутые воры, бандиты, разбойники и так далее. Мне горько открывать вам эту правду, Николай Викторович, но бандитов в России поддержал “Белый орден”, ибо их черная, кровавая воля в то время являлось единственным средством остановить процессы духовного опустошения и разложения в обществе и сохранить Росиию в своем единстве.

Такова правда. Добро, проявляясь в нашем несовершенном мире, не всегда имеет благостные черты. Так, только Сталин оказался, способным возглавить борьбу с Гитлером. А Гитлер, главный ставленник “Черного Ордена”, привел бы планету к последней катастрофе, уж поверьте мне.

К сожалению, к помощи криминала нам пришлось прибегнуть и еще раз, практически недавно, когда из-за совокупности множества факторов, Россия снова могла раскрошиться на мелкие части. Бандиты помогли, как и всегда своими кровавыми методами, но сделали свой вклад в сохранении России, до того времени, как Цивилизация снова взяла власть в свои руки.

Так что, Николай Викторович, можно сказать, вы пострадали от осколков уходящего времени.

Но, поймите меня правильно. Я не хочу сказать, что в криминале есть что-то хорошее. Отрицание нескольких или всех моральных ценностей в сочетании с их энергией выдает их как преданных слуг Хаоса, который не терпит никакого созидания. Все, что я говорил только что, никак не относится к настоящему. Предопределение современности –полное исчезновение всех видов преступности из жизни.

В силу необходимости, Белый Орден в свое время оказал поддержку криминалу. И поэтому Белый Орден ответственен за искоренение этого явления, что и является одной из наших самых приоритетных задач. Преступность, один из главных инструментов воздействия зла, то есть “Черного Ордена”, уже не имеет столько сил, как раньше. Время давит на преступников и беспрекословно ставит перед выбором или войти в русло цивилизованной жизни или быть уничтоженными.

Конечно, в реальной жизни, как всегда все обстоит сложно. Тем более, что настоящее неразрывно связано с прошлым. Криминал в прошлом слился со многими важными процессами в государстве и, уничтожив преступников одним махом, мы нанесем непоправимый вред государству. Но со временем с криминалом будет покончено. Это неизбежно.

Экономический кризис скоро окончится. Пройдет всего несколько лет и наша страна начнет путь к предначертанному процветанию.

Министр поднял руку и посмотрел на часы. —Николай Викторович, все. К сожалению, не располагаю больше свободным временем.

Кстати, совсем забыл сказать. Помогать вам я не имею права.

Коля вскочил со стула.

—Как?! Я думал… Что же мне теперь делать?! –Воскликнул Коля.

Министр:

—Я не знаю. Мне было указано моим, так сказать, начальством, не вмешиваться в ваше дело.

—Но ведь узбекский дервиш Бахтияр, шведский граф Виктор Андерсон, православнывй священник отец Сергий, и ученый Серебряков, утверждали, что мне будет помощь от вас!

Министр улыбнулся. —Так уж и от меня?

—Ну как же, мне сказали искать представителя “Белого Ордена”. Вы же представитель? Представитель. Вдобавок мне подсказали, что это человека я хорошо знаю. А я хоть и не сильно увлекаюсь политикой, ваше лицо-то я хорошо знаю. Значит, вы и должны помочь мне. Даже не помочь, хотя бы дать совет, что делать.

—Нет, не могу. Видимо, член Белого Ордена, которого вы хорошо знаете –это не я.

—Кто же тогда?

—Я, милый, —раздался мягкий женский голос позади.

Коля резко обернулся. И который уже раз его посетила мысль о возможном сумасшествии. Слишком не соответствовало происходящее с ним с представлениями о реальности.

Нет, галлюцинации сумасшедшего не могут быть такими яркими. В одном из кресел министерского кабинета, уютно расположилась Зета и, сдержанно улыбаясь, смотрела на Колю.

—Давно ли она здесь находится?! Как сюда попала?! —такие мысли крутились в голове Коли первые мгновения, после того когда версия о собственном помешательстве была им отвергнута. И только потом Коля вспомнил, что конкретно произнесла его любимая.

Зета встала с кресла и подошла к Коле.

—Уже стало легендой, как маленькая девочка, едва только научилась ходить и говорить, как покинула своих родителей, повинуясь только одной ей слышимому голосу, видимо голосу Судьбы. Зета Умарова –с раннего детства сотрудница “Белого Ордена”, —сказал Министр.

Зета дотронулась до плеча Коли.

—Прости, милый, за весь маскарад, но все это было необходимым условием для твоего посвящения.

Магистр Черного Ордена с сегодняшнего момента бессилен против тебя. Теперь ты –полноправный член Белого Ордена.

Министр пожал Коле руку. —Поздравляю, сегодня великий день! Однако, я действительно опаздываю.

С этими словами Министр удалился.

Эпилог (от автора)

Нет, Коля не стал президентом. Более того, он никаким образом никогда не связывал себя с политикой.

Честно говоря, вся эта история про Мировое Правительство вызывает во мне большое сомнение. В самом деле, если Колю приняли в некую тайную организацию и он занят выполнением какой-то особой миссии, то почему так много времени он проводит в нашем родном городе? Мы живем в одном районе, и я часто вижу его в вечером в супермаркете, спешно набирающим продукты в корзину.

Насколько я знаю, с Мишей Коля почти не общаются, только если случайно встретятся где-нибудь. Да и Миша сейчас один из крупнейших предпринимателей в регионе, о его богатстве ходят легенды. Говорят сам Барсуков у Михаила в подчинении. Но я-то знаю, что это не так.

А в центре города, на пересечении двух улиц недавно открылся изумительный ресторан. Коля все-таки воплотил свою мечту в действительность. Только открыл он не французский ресторан, а восточной направленности. Хотя восточный стиль там довольно сильно размыт.

Все в ресторане сделано по-особенному, все со вкусом, все уютно. Кухня… да что рассказывать, приходите, да сами попробуйте, не пожалеете. Знающие люди с других городов приезжают, только чтобы отужинать в этом ресторане.

По вечерам там играет живая музыка и не только восточная. Музыканты со всей страны, да что страны, со всего мира считают за честь представить на сцене этого ресторана свое искусство.

Или, знаете что? Вечером, особенно по выходным, в ресторане довольно людно. А вы приходите туда в будничное утро, часам к одиннадцати. Если вам повезет, в это время вы сможете мельком увидеть хозяйку ресторана. А если очень повезет, то она сама предложит вам меню, а по завершению обеда, спросит, все ли вам понравилось.

Я обещаю, вас поразит ее по редкому живая, хоть и не русская красота. Может быть, тогда вы поверите, что история, рассказанная мною хотя бы отчасти правдива.

Хотя… Раза три в неделю стабильно, я хожу в этот ресторан обедать, и в последнее время встречаю ее все реже. Наверное, занята какими-то более важными делами.

КОНЕЦ