Древоруб.
Удар, еще удар! Мелкие щепки падали на землю. Звук рубки эхом разносился по окрестности. Солнце было уже высоко. Огненные лучи иголками впивались в тело, обжигая спину и выкорчевывая все новые и новые ручейки пота. Мохнатыми лапами сосна колола мне руки, лицо, пытаясь отбиться от меня, отпихнуть меня, защитить свой стройный, массивный и крепкий стан. Удар, еще удар, удар, еще удар. Острая сталь топора все глубже и глубже впивалась в плоть дерева. Чем больше углублялся зарубок, тем все громче и отчетливей становились стоны ребенка тайги. Сосна стонала, как раненный солдат, понимающий свое обреченное положение, но надеявшийся на чудо.
Удар, еще удар, еще удар, еще удар! Спина горела, багровые руки с каждым взмахом слушались все хуже и хуже, становились все слабее и слабее. Большие капли ручейком скатывались со лба на брови, с бровей на глаза, покрывая их соленой пеленой, с них на щеки, и со щек уже падали на руки, ноги, землю. Я все больше заводился, я все больше злился. Мозоли на ладонях ныли, напоминая о многодневной изнурительной работе. Старые никак не хотели засыхать, а новые набухали с неописуемой быстротой. Это дерево просто издевалось надо мной. Это был, с его стороны, самый что ни наесть садизм, чистой воды. Сколько уже вырублено! Весь ягодник, почти все яблони, оставалась лишь одна, с крупными сочными плодами. Но никто, никто из них не решался мне бросить вызов такой силы. Я подошел к колодцу, зачерпнул ведро студеной воды и вылил его на себя. Усталость немного отступила. Зачерпнув еще воды, снова облился. Каждой клеточкой я чувствовал, как живительная грунтовая влага восстанавливает мои силы. Я зачерпнул еще немного и выплеснул на голову. Капли не успевали стекать, впитываясь телом, как животворящий нектар. Я подошел к сосне, взял топор. Удар, еще удар! С большей жестокостью продолжил я. Надо было торопиться. Хотя солнце и стояло в зените, времени у меня оставалось в обрез, так как за сегодня я решил покончить с рубкой, а за сосной стояла еще яблонька, к которой из-за этого мохнатого исполина было трудно подступиться. Она пряталась под ним от знойного солнца, она пряталась под ним от нещадно бьющего града. Я смотрел на нее, как хищник, который потихоньку, шаг за шагом, через терни пробирается к своей добыче. И от этого жертва становилась желаннее. Удар, еще удар! От каждого стона, от каждой вылетающей щепки из тела своего хранителя яблонька съеживалась все сильнее и сильнее, осознавая, что ждет ее впереди.
Удар, еще удар! Я торопился. Глухой звук колющейся древесины ласкал мне слух. Я не ошибся, что предпочел топор, а не пилу или «Дружбу», чье дребезжанье отдает цинизмом и безразличием. Удар, еще удар, еще, еще, еще! Я уже слышал предсмертные вздохи сосны. И вот час настал! Я отбросил топор и толкнул дерево. Издав прощальный истошный крик, сосна рухнула наземь. Вокруг воцарилась тишина. Все вымерло в один момент: ни птиц, ни стрекоз, ни бабочек. Тишина. И только ветерок на цыпочках шагал по траве, боясь обратить на себя внимание. Но отдыхать было еще рано. Я снова подошел к колодцу, зачерпнул воды, сделал пару глотков из ведра и остальное вылил на себя. Подняв топор, я направился к яблоньке. Она не была молода, но и старухой назвать ее язык не поворачивался. Я чувствовал, как ужас застыл у нее в каждой веточке, в каждом листочке.
К вечеру все было кончено. Я сидел на ступеньках веранды и наслаждался закатом. Падающее за горизонт солнце окрашивало еще недавно голубое небо в огненный цвет. Горький и, в тоже время, очень приятный, успокаивающий дымок сигареты проникал во внутрь меня, принося еще большее наслаждение от проделанной работы. Все. Осталось навести порядок и высадить молодую поросль. А пеньки? Я задумался. А что! Какие-то приспособить подо что-нибудь, а остальные выкорчевать, чтоб не мешали, чтоб корня их здесь не было. Я оглянулся вокруг и затянулся глубоко, со смаком. Да, давно я не курил с таким удовольствием.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com