Александр Беляков

Пустырь

1

Пожилой человек задумчиво смотрел в окно. Он жил на окраине города и окна его дома выходили на пустырь, названный кем-то очень давно Страной Грез. С незапамятных времен поклонники тяжелой музыки собирались на пустыре, пили пиво и делились впечатлениями от выступлений местных групп. Пожилой человек лет пятидесяти, с седыми, словно мех белого волка волосами, провел на этом пустыре свою буйную юность. У него было гордое, изрезанное многочисленными морщинами лицо. Нос с горбинкой и темные умные глаза делали его похожим на старого, умудренного жизненными опытом ворона. Его знали не только в городке, но и далеко за его пределами и называли Вороном. Он уже и забыл, а есть ли у него настоящее человеческое имя. Ворон смотрел в окно и видел ребят, которые пили пиво и о чем-то мирно разговаривали. Он предполагал, что они обсуждают концерт местной команды «Громобой». Ворон знал этих ребят с малых лет. Плечистого парня с открытым красивым лицом и длинными светлыми волосами звали Бео, хотя раньше он был Сашкой или Шуриком. Бео он стал года два назад, познакомившись из книг с героем датского эпоса Беовульфом. Глаза Бео лучились каким-то особенным солнечным светом, и во всем его облике проскальзывало что-то детское, наивное и романтическое. Когда Ворон смотрел на Бео, он вспоминал бурные восьмидесятые. Рядом с Бео стоял коренастый парень с длинными каштановыми волосами, зеленые глаза которого, напоминающие своим цветом спокойное море, были спокойными и задумчивыми. Димка был одноклассником Бео и от него заразился любовью к скандинавскому эпосу. Ворон сам давал им читать скандинавские саги. Любимым героем Димки был Одульф, и, поэтому ребята называли его Одом. С ребятами была девушка, которую Ворон тоже хорошо знал. Жгучая брюнетка с длинными черными волосами была красива, как юная богиня. Она одевалась в черное и никогда не расставалась с медальоном в виде семилучевой звезды. Ее темные глаза смотрели на мир вызывающе. Родители называли ее Дашей, но девушка охотнее отзывалась на имя демоницы-соблазнительницы Лилит. Лилит была влюблена в Бео, но он отдавал предпочтение рыжеволосой и зеленоглазой красавице Доро. Всех их Ворон знал с детства и очень дорожил их дружбой. Общаясь с ними, он вспомнил свою далекую молодость и улыбался. Верхняя губа его при этом приподнималась, обнажая белые и острые, как у молодого волка, зубы. Насмотревшись на пустырь, Ворон подошел к холодильнику, дверца которого была обклеена этикетками бутылочного пива, и открыл его. Запотевшая, холодная бутылка пива привычно легла в руку. В его жизни общение с ребятами заменяло семью. Ворон жил один, без жены и детей, но ни разу не пожалел об этом. Они не мешали ему жить так, как он хочет. Но иногда, в осенние длинные ночи, когда не спалось и ныли все кости, ему хотелось, чтобы у него была жена. Ворон выпил холодного пива и пошел на пустырь, чтобы узнать свежие новости, поболтать о музыке и дать ребятам несколько дельных советов, если они его попросят. В последнее время, его что-то сильно тревожило и не давало покоя. Какое-то предчувствие надвигающейся беды. Прихрамывая на левую ногу, Ворон подошел к ребятам и в знак приветствия махнул рукой.

- Что нового в Стране Грез? – спросил он, пожимая руки Бео и Оду.

- Все по-старому, Ворон, - ответил Бео, и его лицо осветила открытая улыбка. «Словно ангел, - подумал Ворон, - к сожалению, такие долго не живут».

- Это хорошо, - произнес Ворон, и его темные умные глаза блеснули, - времена сейчас неспокойные, а в Стране Грез ничего не меняется. Здесь и время как будто застыло.

Од пытался привлечь внимание Ворона, спросив, понравилось ли ему выступление местной группы «Громобой». Ворон широко улыбнулся.

- Хорошие ребята, - после некоторой паузы, проговорил он, - но я помню еще концерт «Металлика» на Большом поле летом девяносто первого года. Что с ним может сравниться?

Од опустил голову, решив, что его вопрос был неуместен. Лилит ничего не говорила, а лишь восторженно смотрела на Ворона, который чем-то был похож на лидера группы «МANOWAR» Джо де Майо. Ворон бросил взгляд на старый магнитофон, из динамиков которого выплескивалась громкая музыка.

- Опять шведов слушаете? В наши времена о шведских и финских группах вообще не знали. Были только штатовские и германские команды. Но «Дрим Эвил» хорошая группа. Ребята всегда удивлялись глубоким познаниям Ворона в жизни, литературе и современной тяжелой музыке. Не было такой новой группы, о которой бы он не знал. Ходили легенды, что дома у Ворона тысячи кассет и дисков. Такой коллекции позавидовали бы и в Москве. Ворон был приветлив, но чем-то сильно озабочен. Казалось, морщины на его лице стали больше и глубже врезались в кожу, а в глазах мелькнула затаенная боль. Ворон сделал едва заметный знак Бео, и они отошли в сторону.

- Около нашего пустыря в последнее время подозрительно часто останавливается черный «ХАММЕР», - произнес с тревогой в голосе Ворон, - мне это очень не нравится. Насколько быстро ты можешь собрать всех ребят?

Бео удивленно смотрел на Ворона.

- Кто-то хочет захватить наш пустырь? – спросил он.

- Этого я не знаю, - ответил Ворон, - только думаю, что богатенькие что-то затевают. Им всегда не хватает земли. За большие деньги они наймут рабочих, охрану и отнимут у нас Страну Грез.

- Но зачем им наш пустырь? – задал ненужный вопрос Бео.

- Может быть, они построят здесь новый бордель или казино, - предположил Ворон и горько усмехнулся, - а вы будьте готовы ко всему. Мы не должны отдавать им Страну Грез!

Бео сжал твердую загрубевшую ладонь Ворона. Ворон быстро допил бутылку пива, пожал руку Оду и поцеловал в щеку Лилит. Прихрамывая, он уходил к своему жилищу. Старый покосившийся дом, покрытый змеящимися в различных направлениях трещинами, был чем-то похож на своего хозяина и ждал его. Ворон сросся с ним, стал единым целым, как и с пустырем, который почему-то назвали Страной Грез.

2.

Сын мэра города Игорь Воеводин, известный местным ребятам из обеспеченных семей как Гарик, всю ночь просидел с друзьями в ночном клубе «Крылья бабочки». Мало того, что он быстро пьянел, но он еще совершил глупость и смешал все выпитые коктейли с крепким пивом. Кое-как поднявшись из-за стола, шатаясь, он добрел до сцены, где привлекательные стриптизерши показывали собравшимся свои прелести. Гарик взобрался на сцену, сорвал с себя дорогую рубашку и бросил ее на пол, а затем расстегнул брюки и остался в одних, обтягивающих тощие ягодицы, трусах. Выглядело все это настолько комично, что друзья сына мэра, задыхаясь от смеха, едва не попадали со стульев. Гарик был худеньким, сухощавым парнем, похожим на подростка-переростка в очках и маленькими стрижеными усиками под носом. Себя Гарик считал утонченным аристократом и презирал простых людей. И вот теперь его друзья упивались зрелищем обнаженного Гарика, который невыгодно выглядел рядом с сексуальными стриптизершами. Неожиданно для всех на сцену шагнул косматый великан, похожий чем-то на Хагрида из фантазии госпожи Роулинг. Он поднял обнаженного Гарика в воздух, закинул на плечо и понес к выходу. Даже стриптизерши, привыкшие ко всему, перестали работать и застыли в нерешительности. Друзья Гарика знали его личного телохранителя Тевтонца и не удивились, что тот утащил сына мэра со сцены. Отец Игоря Станислав Воеводин не очень любил, когда позорят его имя, а, увидев своего обнаженного отпрыска на сцене ночного клуба, пришел бы в ярость. Тевтонец же поражал всех силой и выносливостью. Он воевал в Афганистане и Чечне, и остался жив лишь благодаря своей поразительной физической силе, которая не раз его спасала и выручала. Но воевать надоедает. Тевтонец вернулся в свой родной город, и, обладая крутым и вспыльчивым характером, сразу же ввязался в пьяную драку и проломил кому-то череп. Тевтонцу грозил тюремный срок, но мэр города Воеводин вступился за буйного и строптивого великана и взял его на работу. Тевтонец стал телохранителем Гарика и следовал за ним по всем увеселительным заведениям города. Гарик казался Тевтонцу отвратительным червяком, но он служил не этому слизняку, которому с удовольствием сам свернул цыплячью шею, а его отцу, сохранившему ему свободу. Тевтонец бросил Гарика на заднее сиденье черного «Хаммера». Младшему Воеводину стало нехорошо и все содержимое его желудка выплеснулось на пол салона и сиденья машины. Тевтонца это не особенно волновало. В его обязанности не входило чистить салон машины. Этим занимался личный шофер Гарика Толик. Тевтонец сел на переднее сиденье и выпил пива. Его желтые, словно у рыси глаза, ничего не выражали. Тевтонец, в последнее время, научился сдерживать эмоции. Конечно, он мог бы послать к черту и Гарика, и его папашу, но, работая грузчиком в мебельном салоне, он никогда не заработал бы столько денег, сколько платил ему Воеводин. У Тевтонца не осталось ни принципов, ни смысла в жизни. В войнах он видел столько смертей, нелепых и страшных, что жизнь человеческая в его глазах обесценилась. Он знал точно только одно, что жизнь – это огромная, дурно пахнущая выгребная яма. Тевтонец все деньги тратил на пиво, проститутоки диски германских трэш-команд. Он ненавидел богатых людей, но не видел смысла идти против них. Перед деньгами были бессильны мускулы и бицепсы. Силу деньги тоже побеждали. Тевтонец допил пиво и сел за руль «Хаммера». До загородного дома мэра он добрался за каких-то тридцать минут, выживая из дьявольско-сильной машины все ее лошадиные силы. Гарика выворачивало на заднем сиденье, но Тевтонец не обращал на это никакого внимания. Поставив машину в гараж, Тевтонец выволок бесчувственного Гарика и потащил его, как куль с мукой. Кое-как дотащив сына мэра до его комнаты, он бросил Гарика на кровать и захлопнул дверь. Его собственная комната в доме мэра была рядом. В холодильнике Тевтонца ожидало холодное баночное пиво. Он вытащил банку германского пива, вставил в СD-плеер новый диск «Криэйтор» и закрыл глаза. Ему снилось, что он стоит с гитарой на большой сцене, и, ловко перебирая тренированными пальцами струны, играл кавер «Слэйер».

3

Ворону снились плохие сны. Он шел по бесконечно длинному коридору и кто-то, крадучись, тихо следовал за ним, выбирая момент, чтобы вонзить ему в спину свои острые загнутые когти. «Остановись, Ворон, - советовал ему внутренний голос, - и оглянись назад». Но Ворон шел вперед, не оглядываясь. Он, боялся увидеть то существо, которое, мягко ступая, преследует его. А коридор все не кончался, то сужаясь, то расширяясь. Становилось холоднее. Ворон чувствовал этот пронизывающий холод, который, казалось, вырывался из потустороннего мира. Впереди Ворон видел едва различимое голубоватое свечение. Ему хотелось избежать встречи с этой новой неизвестной опасностью, но коридор вел его только вперед и вперед, навстречу этой светящейся субстанции. Сзади, за своей спиной, он слышал прерывистое дыхание страшного зверя, и Ворон не смел обернуться или повернуть назад. Войдя в светящееся облако, Ворон зажал уши руками. Он слышал шелестящие голоса, стоны и вздохи неуспокоенных душ. Ворон пытался закрыть и глаза, но в его сознание, сметая все защитные барьеры, врывались многочисленные образы.

«Ты ведь убил меня, Ворон, - шептал призрак женщины. И он готов был плакать, увидев, до боли знакомые и любимые черты лица, - ты говорил мне, что любишь меня, но не захотел жениться, предпочитая свободу. Но ты же знал, какие у меня строгие родители! Мне пришлось сделать выбор в пользу смерти. И ты виновен, Ворон, в моей смерти и смерти нашего неродившегося ребенка».

Ворон дрогнул и заплакал. Его губы шептали: «Прости меня, Наташа, прости, если только сможешь». Из светящегося облака, вслед за исчезнувшим призраком любимой, вырвалась другая неуспокоенная душа. «А меня за что ты убил, Ворон»? Лицо призрака исказилось от боли и ярости. «Я не хотел, - пытался оправдаться Ворон, - так получилось». Он чувствовал, что сходит с ума. «Ты помнишь, как воткнул свой нож мне в живот? – спрашивало привидение, кружась вокруг Ворона. «Я не хотел, так получилось» - повторил он и сделал непростительную глупость, повернувшись лицом к зверю с огромными горящими алым светом глазами. Зверь схватил Ворона огромными, волосатыми лапами и вонзил в его тело свои острые загнутые когти.

* * * *

Открыв глаза, Ворон увидел свою комнату: порванные в нескольких местах обои, паутину трещин на потолке. Ворон давно уже собирался сделать ремонт, но как-то все откладывал это мероприятие. В данный момент его тревожил сон, запомнившийся в мельчайших подробностях. О Наташе он вспоминал каждую ночь целые десять лет подряд. А потом Ворон начал забывать о ней. С годами образы даже самых близких людей тускнеют. И вот то, что стало забываться, неожиданно вернулось в кошмарном сне.Зачем и почему. Ворон не мог ответить на эти вопросы. Наверное, ему стоило тогда жениться на девушке, которая любила его настолько, что, не перенеся разлуки, решила уйти из жизни. И к смерти ее подтолкнули собственные родители. Ворон поднялся с постели, подошел к холодильнику и вытащил бутылку пива. Пиво всегда успокаивало. Ворон пил пиво и вспоминал о Наташе, и о том парне, которого он ткнул ножом в пьяной потасовке. Выпив вторую бутылку, Ворон пришел к выводу, что прожитую жизнь не переделать и не исправить. За свои ошибки и промахи он когда-то ответит перед богом. Больше всего его волновал вопрос: «Удастся ли им отстоять Страну Грез или нет?».

Страна Грез была не просто пустырем, по краям, заросшим травой, на котором они собирались и пили пиво. Пустырь был символом их свободы, территорией независимости от всего остального мира, где власть денег и жестокость многим отравила жизнь. Ворон улегся в постель. Он прикрыл глаза, но ему не спалось. Ворон думал о своей давней и потерянной любви.

4.

После оргии в ночном клубе, Гарик долго не мог прийти в себя. Его тошнило, а голова раскалывалась от нестерпимой боли. Ко всем прочим неприятностям в его комнату вошел отец и наговорил ему кучу неприятных слов.

- Ты что думаешь, так всю жизнь и будешь висеть на моей шее? – кричал он, не в силах сдержать свои эмоции, - в институте ты учишься только благодаря моим деньгам, а по ночам ходишь в ночные клубы и позоришь меня!

Лицо Станислава Воеводина перекосилось от переполнившей его злости.

- Но, папа, - пытался оправдываться Гарик, - неужели я не имею права расслабиться?

Но старший Воеводин его не слушал, продолжая говорить неприятные для Гарика вещи.

- Ты только и делаешь, что расслабляешься. Если будешь так себя вести, пойдешь работать на завод простым рабочим.

Угроза была страшной. Гарик не представлял себе, как сможет работать на заводе. Отец не стал больше слушать его оправдания, а, выйдя из комнаты, хлопнул дверью. Гарик кое-как добрался до ванной комнаты и умыл лицо холодной водой. Ему стало немного легче. Конечно, ему не стоило так много пить. Но что теперь сделаешь? Гарика беспокоило, что теперь отец забудет о своем обещании отдать пустырь на окраине города под строительство дома. Но теперь к нему подходить не стоило. Гарик понимал, что ему на месяц придется прикинуться тихой овечкой. Когда отец отойдет и успокоится, с ним можно будет поговорить. Гарик лег в постель и включил телевизор. Переключая программы, он обдумывал свои дальнейшие действия. Он несколько раз приезжал на пустырь и видел, что по вечерам там собирается компания длинноволосых ребят. Не помешают ли они его планам? Конечно, с ними могли возникнуть некоторые трудности, но небольшие. Найдут себе другое место для встреч, в какой-нибудь подворотне, пропахшей мочой. Гарик взял мобильник и позвонил своему другу Сергею, чтобы подробно расспросить о том, что он натворил в ночном клубе. Выслушав подробный рассказ о своих ночных приключениях, Гарик предложил Сергею съездить на пустырь и выяснить обстановку.

- Мне что-то не нравятся те парни на пустыре, - объяснил Гарик, - они могут помешать нашим планам. Скажи Пашке и Лешке, чтобы тоже приехали.

Сергей пообещал передать им его просьбу. Гарик наскоро привел себя в порядок и вызвал Тевтонца. Телохранитель критически посмотрел на него, но ничего не сказал.

- Вчера я был очень пьяным, - пытался оправдаться Гарик, - и не очень хорошо вел себя.

- Мне до этого нет никакого дела, - произнес Тевтонец, - ты – не мой сын и мне абсолютно все равно, чем ты занимаешься по ночам. Я просто охраняю тебя.

- Я хочу съездить на пустырь, - признался Гарик и умоляюще посмотрел на Тевтонца.

- Нет проблем, - ответил тот, нисколько не смутившись.

Через полчаса они уже ехали на «Хаммере» к пустырю. Проехав центр города, они,наконец, выехали на его окраину. У пустыря Тевтонец остановил машину. Бео, Од, Лилит и их многочисленные друзья, стояли на пустыре, общались и пили пиво, не обращая внимания на застывший черный «Хаммер». Гарик решил подождать, когда подъедет Сергей на «БМВ» и вышел из «Хаммера». Тевтонец остался в машине, а Гарик вместе с Сергеем, Пашкой и Лешкой медленно подходили к Стране Грез. Бео посмотрел в их сторону, но ничем не выдал ни своего волнения, ни неприязни к «мальчишкам из богатых кварталов». Гарик также старался казаться спокойным и уверенным в себе.

- Гуляете, ребята, - сказал он, подходя к компании металлистов.

Од усмехнулся и спросил:

- А тебя, что, пивом угостить?

Гарик пытался улыбнуться широко и неотразимо, но улыбка эта вышла какой-то болезненной и кислой.

- Нет, что вы, - ответил он, - я не употребляю такое пойло. А ситуация такая, ребята. Скоро вам придется подыскивать другое место для встреч.

- Это еще почему? – спросил Бео, сжимая кулаки.

- В этом месте будут строить дом, - терпеливо объяснил Гарик с чувством собственного превосходства, - и в самое ближайшее время.

Тевтонец следил за всем, что происходило на пустыре. Он видел, что Гарик провоцирует ребят к драке, и вылез из «Хаммера». Великан медленно и уверенно шел к сыну своего хозяина, чтобы защитить его. Выглядел Тевтонец внушительно, и, ребята, пропуская его, невольно отступили. Гарик, почувствовав поддержку своего телохранителя, заметно осмелел.

- Нечего вам здесь делать, - сказал он, - пить пиво можно и в вонючей подворотне. А в этом месте скоро начнется строительство дома.

Бео не сдержался, и, сократив расстояние, попытался ударить Гарика кулаком в лицо. Тевтонец успел перехватить руку бьющего, а вторым движением оттеснить Бео от Гарика. Но тут перед Тевтонцем возникла внушительная фигура Ворона. В руке его блестел нож.

- Кого ты защищаешь, Тевтонец, - спрашивал Ворон, кружась вокруг пришельцев, - этих богатых ублюдков, которые хотят отобрать у нас самое дорогое?

Тевтонец был смущен и обескуражен. Никто прежде не смел говорить с ним подобным тоном. Но этот пожилой мрачный человек с ножом в руке, бесстрашно смотрел на него и не боялся ничего. Тевтонец внимательнее вгляделся в это, изрезанное морщинами, гордое лицо.

- Ворон, - произнес он, узнав своего старого приятеля, - но мне сказали, что тебя убили. Ворон усмехнулся и засунул нож за пояс.

- Не верь, слухам, Тевтонец, - проговорил Ворон, - я живой и стою перед тобой.

Великан приблизился к Ворону и крепко обнял его. Освободившись от медвежьих объятий Тевтонца, Ворон спросил:

- А почему ты служишь этим богатым упырям?

Великан низко опустил голову и тяжело вздохнул.

- Я оказался должником, - объяснил Тевтонец, - и теперь мне приходится отрабатывать долг.

Ворон понимающе кивнул головой.

- Богатые скоро скупят даже солнце и воздух, - произнес он, - а теперь они хотят забрать у нас то место, где мы собирались. И ты знаешь, Тевтонец, без боя мы его не отдадим. Гарик хотел сказать что-то оскорбительное в адрес Ворона, но Тевтонец схватил его за руку, и, словно маленького мальчика отвел к «Хаммер». Сергей с друзьями так же решили не искушать судьбу и пошли к «БМВ». Гарик пытался сопротивляться, но Тевтонец просто запихнул его в машину. Когда «Хаммер» и «БМВ», уехали, Ворон тяжело посмотрел на Бео, Ода и Лилит.

- Нас ожидает война, ребята, - предупредил он, - богатые никогда не отступают от того, что задумали, а мы не должны отдавать пустырь. Страна Грез – это наш островок свободы.

- А что мы можем сделать? – в отчаянии спросил Бео, - они пригонят технику и начнут строительство. Что нам делать, Ворон? Бросаться под трактора?

В глазах Бео стояли слезы отчаяния.

- Найдем другое место, - предложил Од, - нам не стоит связываться с богатыми. В этой жизни они всегда правы.

Лилит презрительно посмотрела на Бео и Ода.

- Презренные трусы! – воскликнула она, - вы готовы отступить от того, что вам дорого, отдать его без боя. И в будущем вы намерены уступать богатым ублюдкам, которые станут топтать вашу честь.

- Успокойся Лилит, - проговорил Ворон, - ребятам непросто сделать свой выбор. Иногда лучше просто уйти. Я же до конца буду защищать Страну Грез.

Бео, Од и Лилит уходили молча, низко опустив головы. Им было стыдно перед Вороном за их слова. Ворон остался на пустыре один. Все детские и юношеские годы Ворона прошли на пустыре. На этом месте ничего и никогда не строили и даже не пытались этого делать. Казалось, о Стране Грез просто забыли. И вот теперь какие-то сопливые юнцы хотят стереть его память, вытравить воспоминания из сердца. Неужели он отступит? Ворон закурил сигарету, и, предаваясь воспоминаниям о далекой юности, до темноты не уходил с пустыря. Здесь он дрался, лил слезы, утирал кровавые сопли и снова бросался в бой. В Стране Грез он впервые встретил Наташу, чтобы потом потерять ее навсегда. Ворон не стеснялся плакать. В темноте его никто не видел. Домой он вернулся ранним утром и сразу же повалился на кровать. И ему опять снились кошмары.

5.

По утрам Станислав Воеводин был не в духе. И надо же было Гарику, знающему привычки родителя, в это раннее утро вломиться в его кабинет. Воеводин еще не выпил свой утренний кофе, и оттого настроение его было скверным.

- Что тебе нужно, несносное дитя? – с раздражением спросил Воеводин, и его лицо побагровело, - ты опять всю ночь провел в ночном клубе?

- Нет, конечно же, нет, папа, - испугался Гарик, - я зашел к тебе по поводу того пустыря. Воеводин снял очки, протер их носовым платком и положил на стол.

- Ты предлагаешь мне построить новый бордель? – возмутился Станислав Иванович и стукнул кулаком по столу.

- Но, папа, мне же нужно где-то встречаться с друзьями, - оправдывался Гарик, - отдыхать и общаться с ними.

Воеводин отхлебнул из чашки горячий кофе, обжегся и едва не выплеснул ее содержимое себе на брюки.

- Ты только и делаешь, что отдыхаешь! – возмутился мэр, едва сдерживая свой гнев, - тебе нужно лучше учиться, готовиться к экзаменам, а ты целыми днями гуляешь. И не только днями, но и ночами тоже.

- Те ребята на пустыре едва меня не убили, - Гарик делал попытку разрыдаться, но у него ничего не получилось. Воеводин напряженно смотрел на своего сына, не зная верить ему или нет.

- А Тевтонец был с тобой?

Вопрос отца застал Гарика врасплох.

- Да, конечно, - отозвался Гарик, но с некоторым опозданием, - он меня и вытащил оттуда. Воеводин взял со стола мобильный телефон и связался с местным начальником милиции.

- Сергей Васильевич, - говорил он в трубку, - мы скоро начинаем строительство на пустыре, который находится на улице Свободы. Я прошу вас обеспечить безопасность рабочих. На пустыре собираются пьяные хулиганы и нападают на граждан. Мой сын недавно подвергся нападению. Какие меры принимать? Самые строгие и жестокие. Завтра я посылаю туда технику и прошу вас обеспечить безопасность рабочих. Все!

Воеводин положил мобильник на стол.

- Ты доволен? – спросил он сына, который даже не пытался скрыть своей радости. Гарик, кивая головой, пятился к двери. Он своего добился и теперь торжествовал. А те ребята, которые хотели напасть на него и даже посмели поднять на него руку, поймут,наконец, с кем имеют дело. Они будут ползать перед ним на коленях и просить прощения. Но он их никогда не простит, а растопчет как противных насекомых. А черноволосую девчонку, которая вызывающе вела себя на пустыре, он силой затащит в постель, надругается над ней, а потом выбросит. Воеводин, называя новый дом борделем, что называется, попал в самую точку. Гарик хотел устроить в том доме что-то вроде ночного клуба с разнообразными услугами. Сын ушел, а отец задумался. «А может, зря я потакаю Игорю во всем, что он не попросит? Этот домик на окраине города может стать той бомбой, что взорвет меня на следующих выборах. Я ведь как-то должен мотивировать его постройку. Если бы я построил детский дом, больницу, детский сад, школу вопросов бы никаких не возникло. А вот дом для сына я построить не имею никакого права. Для конкурентов – это будет козырная карта». Гарик доставлял отцу одни проблемы, но сын остается сыном. Для него, что только не сделаешь? Документы на покупку земли были готовы и лежали в ящике стола. Воеводин достал папку, пролистал документы и остался доволен. По бумагам фирма «Магнито» покупала пустырь под строительство своего офиса. И это означало, что мэр города был в этом случае ни при чем. Его жена Надежда была против того, чтобы муж баловал Игоря. Она видела, что их сын становился циничным, подлым, черствым и эгоистичным молодым человеком. Он не хотел ни учиться, ни работать, а только болтаться по ночам с друзьями по сомнительным заведениям. И жена была второй головной болью Воеводина. Она не могла понять, что молодежь теперь вся такая и с этим приходилось мириться. Но Надежда стояла на своем. Она еще верила в светлые идеалы и хороших и бедных людей. По роду своей деятельности Надежда и должна была верить в светлые идеалы. Она преподавала литературу в средней школе, и, если бы не Воеводин, наверное, завязла бы в долгах. Конечно, неплохо говорить о светлых идеалах, когда муж оплачивает все твои прихоти. Станислав Иванович был доволен собой. Он спрятал папку в стол и включил телевизор. Мэр очень любил смотреть игры английской премьер-лиги, а особенно когда играл «Манчестер Юнайтед». Развалившись в удобном кресле, Воеводин смотрел футбольный матч и неожиданно для себя заснул. Спать на работе было привычной практикой для Станислава Ивановича, о которой все знали и старались не замечать этого недостатка. Поспать Воеводину хватало два часа, чтобы проснуться и привести себя в порядок. После чашки крепкого кофе он чувствовал себя бодрым и деятельным человеком.

6.

Утро выдалось хмурым и дождливым. У Ворона болели все кости, а особенно покалеченная в далекой юности нога. Он посмотрел в окно и увидел, что к пустырю движется трактор и «Газель» с рабочими. Превозмогая боль, Ворон натянул джинсы и выскочил из дома. Трактор и рабочих сопровождали три милицейские машины. Трактор заехал на пустырь, развернулся, и, срывая гусеницами землю, начал готовить площадку под строительство. Ворон, не раздумывая, бросился к трактору, поднимая вверх руки. Тракторист остановил трактор и вылез из кабины.

- Придурок, тебе, что жить надоело? – спросил он, глядя на Ворона, как на сумасшедшего.

- Здесь прошла вся моя жизнь, - сказал Ворон и опустил голову, - и если Страны Грез не станет, то и мне лучше умереть под гусеницами твоего трактора.

- Это сумасшедший! – обратился к выскочившим из машин милиционерам тракторист, - уберите его, он мешает работать!

Два молодых лейтенанта метнулись к Ворону, но он настолько решительно и грозно посмотрел на них, что они остановились и решили его не трогать. К тому же, ситуация для них осложнялась тем, что к пустырю спешили молодые люди с цепями в руках. Капитан, стоявший у машины, понял, что ситуация выходит из-под его контроля. Он позвонил начальнику милиции.

- Сергей Васильевич, - кричал капитан в рацию, - нас здесь атакуют хулиганы. Присылайте подкрепление или говорите, что делать. Я же не могу стрелять в них! Ах, если нападут, то стрелять?

Лицо капитана вытянулось, и он с опаской посмотрел на надвигающуюся толпу, которая грозной волной накатывалась на них. За всю свою службу капитан применял табельное оружие раза два или три и поэтому расстегивал кобуру очень нерешительно. Рука его, сжимающая оружие, тряслась, и, в таком состоянии он не имел возможности точно прицелиться. Ворон, мгновенно оценив обстановку, как можно ближе подошел к капитану, и, ударив его ребром ладони по кисти, выбил пистолет из руки.

- В кого ты собрался стрелять? – спросил Ворон, гипнотизируя капитана взглядом темных глаз, - в детей?

Капитан растерялся, опустил голову и сделал знак, чтобы его подчиненные садились в машины и уезжали. Когда представители власти уехали, присмиревшие рабочие забрались в «Газель» и не выходили из микроавтобуса, не зная, что им делать. Но тракторист не собирался сдаваться.

- Да, что же ты, старый алкаш, затеял? – кричал он, - мне деньги зарабатывать надо, а ваша свалка и гроша ломанного не стоит.

В руке Ворона блеснул нож. Он медленно подходил к трактористу и тот пятился назад, пока не уперся спиной в трактор.

- Проваливай, - сказал ему Ворон, - это наша земля, и, если нужно, мы сумеем ее защитить.

Водитель «Газели» понял, что делать здесь больше нечего, и, развернувшись, уехал. Тракторист остался один, окруженный враждебно настроенными людьми.

- В последний раз говорю тебе, - пригрозил Ворон, - забирайся в свой трактор и проваливай!

Тракторист сел в кабину, но вместо того, чтобы уехать, направил свой трактор на разъяренную толпу.

- Давить вас надо гадов! – кричал он, и, трактор, словно танк, надвигался на молодых людей с цепями.

В первых рядах защитников пустыря были Бео, Од, Лилит и Доро.

- Он нас сейчас раздавит, - произнес Од, отступая.

Бео, закрывая своим телом рыжеволосую красавицу Доро, так же отступал. Только Лилит стояла на пути трактора, который, приближаясь, увеличивался в размерах. Тракторист не собирался давить бесстрашную девушку и заглушил мотор. Он вылез из кабины и быстро пересек пустырь, двигаясь в сторону автобусной остановки. Ворон, словно древний шаман племени, подняв вверх руку, призывал друзей не трогать тракториста. И только когда тот скрылся из вида, он обратился к разъяренной толпе.

- У нас хотят отобрать место встреч, - уверенно говорил Ворон, - отнять тот маленький кусочек свободы, которая у нас есть.

Он внимательно вглядывался в суровые лица молодых людей, которые с цепями в руках вышли защищать свою свободу.

- Те люди, которые хотят отнять у нас Страну Грез, богаты и влиятельны, - продолжал говорить Ворон, - завтра они пришлют ОМОН или ребят из спецназа. Возможно, они даже будут стрелять в нас. Я не призываю вас умирать. Защищать Страну Грез должны люди, не сомневающиеся в своей правоте. И я не стану осуждать тех, кто уйдет. У каждого есть право выбора.

Ворон видел всех и в глазах многих читал сомнение. Стоило ли умирать ради какого-то пустыря? Только Лилит оставалась непреклонной и бесстрашной. Она первая шагнула к Ворону. Од, все еще сомневаясь, последовал за ней. Любовь делает людей безумными и толкает их на ненужные подвиги. Бео посмотрел на Доро, которая решительно кивнула головой. Кроме этих ребят Ворон нашел еще десяток добровольцев. Остальные рады были участвовать в потасовке, но еще не готовы подставляться под пули спецназовцев. Они расходились по домам, низко опустив головы. Им было стыдно перед Вороном, но он не осуждал их, считая, что каждый имеет право сделать свой выбор. Лучше иметь под рукой десяток надежных ребят, чем сотню сомневающихся. Последние в решающий момент дрогнут и предадут. Ворон одобрительно посмотрел на оставшихся и сказал:

- Мы будем драться.

7.

После разговора с начальником милиции, Воеводин становился все мрачнее и мрачнее. Оказалось, что хулиганы сумели выгнать с пустыря и рабочих, и тракториста и даже представителей власти. Они открыто не подчинялись ему, хозяину города. Воеводин, конечно, мог им оставить пустырь и тем самым погасить вспышку неповиновения. Но в этом случае, все решат, что мэр слаб и не контролирует обстановку в городе. Прихоти Игоря обходились ему слишком дорого. Однако и отступать теперь не имело смысла. Решившись, Станислав Иванович позвонил Сергею Васильевичу.

- Слушай, полковник, если ты не можешь справиться с хулиганами своими силами, вызывай спецназ, - сказал он, - пора разобраться с этим отродьем по-настоящему.

Сергей Васильевич Колотов хмыкнул в трубку.

- А если обо всем этом узнает губернатор области? – спросил он, - а заодно вычислит, что за фирма купила бесхозный пустырь под строительство дома?

Воеводин выдержал долгую паузу.

«Тогда мне конец, - подумал он, - и все это приходит из-за расчудесного сынка».

- Это возможно, - наконец ответил он на вопрос Колотова, - но за беспорядки в городе придется отвечать нам обоим. Так что, Сергей Васильевич, придется вам изложить такую точку зрения, которая будет выгодна для нас обоих.

Теперь полковник взял паузу, не зная, что ответить мэру. Этот злосчастный пустырь прервал череду спокойных, сонных дней и заставлял думать и действовать. Конечно, смуту нужно было пресечь в зародыше. Белокаменск, как и большинство маленьких городов, жил своей размеренной, спокойной и неторопливой жизнью. Случались кражи и даже убийства на бытовой почве. Но никогда еще жители города не выступали против властей. Как представитель власти он обязан был обо всем доложить вышестоящему начальству. Но Сергей Васильевич медлил, потому что не мог рассчитать, к каким последствиям приведут его дальнейшие действия. Но, обдумав все как следует, Колотов пришел к выводу, что Воеводину лучше отказаться от пустыря пока все это не вышло за пределы Белокаменска. Так он и сказал Станиславу Ивановичу.

- Ну, хорошо, я подумаю, - проворчал Воеводин и выключил мобильник. Он прекрасно понимал, что Колотов может изложить все по-своему и попытается утопить его, чтобы выгородить себя. Такое было возможно. Как же хотелось сейчас Станиславу Ивановичу увидеть своего сына Игоря и как следует отхлестать его ремнем по мягкому месту. Но Гарик разъезжал по городу на «Хаммере» и не думал о своем отце. К родителям он относился чисто потребительски. В конце поездки он попросил Тевтонца заехать на пустырь. Он очень удивился, когда увидел брошенный трактор и молодых людей с цепями в руках, которые, судя по их суровым лицам, были настроены решительно.

8.

Утром следующего дня Станислав Иванович решил сам заехать на пустырь и разобраться в обстановке. В десять утра черный «Мерседес» мэра подъехал к пустырю. Воеводин выбрался из машины и направился, к пожилому человеку, прихрамывающему на левую ногу. Ворон неприязненно посмотрел на полного холеного человека в дорогом костюме.Ему очень не понравились ни его полное, красное лицо, ни коротко стриженые волосы. Но особенно не понравились Ворону светлые голубые глаза, которые смотрели на мир как-то отрешенно. Станислав Иванович протянул Ворону свою мягкую белую, словно слепленную из теста руку, но тот не пожал ее. Воеводин увидел брошенный посреди пустыря трактор и хмурых ребят. Мэру стало не по себе. Он злился потому, что боялся их. Решив, что Ворон у них главный, Станислав Иванович предложил ему «пройтись». Когда они отошли от хулиганов с цепями, Воеводин спросил у Ворона:

- А вы хоть знаете, что перед вами мэр этого города?

Вид у него был самодовольный.

- Догадываюсь, - ответил Ворон неохотно. Воеводин был неприятно удивлен тем, что не произвел на Ворона совершенно никакого впечатления. И тогда Станислав Иванович решил, что пора приступить к предметному разговору. Улыбка сползла с его губ, и оно стало каким-то хитрым и настороженным.

- Как вы посмели выгнать с пустыря рабочих и представителей власти?

Голос Воеводина дрожал от злости.

- Это наш пустырь, мэр, - спокойно ответил Ворон, - и мы никого на него не пустим.

Лицо Воеводина побагровело. Он не знал, что ответить этому свободолюбивому, независимому человеку. А насмешливое выражение его слегка кривящихся губ приводило мэра в состояние бешенства. Но Воеводин знал, что ответить.

- Я привлеку вас к суду!

Голос его сорвался на визг. Ворон снисходительно улыбнулся, и как всегда верхняя губа приподнялась, обнажая ровный ряд белых зубов.

- Вы можете привлечь нас к суду, - процедил сквозь зубы Ворон, - но мы будем стоять на своем.

Воеводин удивленно посмотрел на собеседника. Казалось, того невозможно было испугать. И тогда Станислав Иванович решил изменить тактику и стратегию.

- Но мы ведь можем договориться, - проговорил Воеводин, - чего вы на самом деле хотите?

Ворон внимательно посмотрел на Станислава Ивановича и решил, что тот никогда его не поймет.

- Пустырь был и остается местом наших встреч, - все же попытался объяснить Ворон Воеводину – почему мы должны потакать вашим капризам и оставлять то, что нам дорого?

Воеводин махнул рукой.

- Вы могли бы встречаться в городском парке – сказал он, - и мы не будем мешать друг другу. Зачем нам сориться и идти на конфронтацию?

Воеводин решил, что его слова подействовали на Ворона. Однако он ошибся.

- Нет, мы будем продолжать встречаться именно на пустыре, - ответил Ворон и повернулся к Воеводину спиной, - в парке нам будет неуютно.

Воеводин едва не взревел от охватившей его злости. На уговоры он потратил целый час, а они ни к чему не привели.

- Ах, ты об уюте заговорил, - рассердился Воеводин, - тебе будет очень уютно в одиночной камере.

Ворон усмехнулся и ответил:

- Не думаю. Не люблю клетки и замкнутые пространства.

Станислав Иванович решил, что ничего не добился этим разговором, и, пыхтя, направился к машине. Он открыл дверцу «Мерседеса», повернулся к Ворону и спросил:

- Так вы не уйдете с пустыря?

Не дождавшись ответа, Воеводин сел в машину. «Мерседес» развернувшись, уехал с пустыря. Бео, Од, Лилит и Доро подошли к Ворону.

- Что он хотел? – спросил Бео и вопросительно посмотрел на Ворона.

- Он хотел, чтобы мы ушли с нашего пустыря, - ответил Ворон, низко опустив голову.

Имел ли он право рисковать жизнями этих молодых ребят? Может, нужно было сразу покориться и уйти? Но если уступить богатым один раз, то в следующий раз они отберут твой дом и твой образ жизни. И никогда, и нигде нельзя уступать, чтобы потом не разочароваться в жизни, не чувствовать себя ущемленным. Их нужно останавливать и давать понять, что им не все позволено, и, что живущие в бедности люди ничем не отличаются от них. Ворон мучительно думал. Наконец он внимательно посмотрел на ребят и сказал:

- Вы можете уйти. А мне с этого пустыря уходить некуда. А если придется, я буду за этот пустырь, драться.

Ни Бео, ни Од, ни Лилит с Доро не двинулись с места. Они сделали свой выбор. Скоро они должны были узнать, оказался ли этот выбор правильным.

9.

Красивый юноша и прекрасная девушка, обнаженные, лежали в постели. Бео любовался своей подругой, которая скорее была похожа на скандинавскую богиню Фрейю, чем на земную девушку. У нее было красивое, почти детское лицо, добрые, слегка задумчивые голубые глаза, а волосы, рассыпавшиеся по подушке, были с каким-то редким отливом. Бео любил Доро не только за красоту. Лилит тоже была по-своему красива. Но в Доро сочетались многочисленные достоинства, которые молодой человек ценил и восхищался ими. Она писала стихи, проникновенные и романтичные, и играла в группе на бас-гитаре, но главное, что их вкусы во многом совпадали. В отличие от многих молодых, современных людей они любили читать и делились впечатлениями от прочитанных книг друг с другом. Бео нежно обнял подругу. Он думал о будущем, которое рисовалось светлым и радостным. Но противостояние за их пустырь омрачало его мечты. Их всех реально могли убить. Бео не мог предать Ворона, которого знал с самого раннего детства и восхищался им. В отличие от многих, тот сумел освободиться от власти денег, и никогда не ронял свою честь. Бео понимал, что Ворон во многом прав, но умирать за Страну Грез ему совершенно не хотелось. Для него пустырь был просто местом встреч с приятелями, которое можно было перенести, например, в городской парк. Для Ворона пустырь был святым местом, и отдавать без борьбы он его не собирался.

- О чем ты думаешь? – неожиданно спросила Доро и тревожно посмотрела на друга.

- О пустыре, - признался Бео, - у людей, которые противостоят нам, очень много денег. Они не отступятся от Страны Грез.

Доро вырвалась из нежных объятий друга.

- И ты хочешь остаться в стороне? – спросила она и ее лицо, нежное и прекрасное, превратилось в холодную,презрительную маску.

- Нам хорошо вдвоем, - произнес Бео, - и я не вижу причины рисковать нашими жизнями!

- Легче всего остаться в стороне, - проговорила Доро осуждающе, - и пусть другие бьются и защищают свои идеалы.

Бео обиделся и отвернулся от подруги. Неужели она была настолько наивна, что надеется на то, что они сумеют победить в этой борьбе? Бео считал Доро умной девушкой, но теперь засомневался в этом. Все его мечты, связанные с будущим, могли разбиться об этот злосчастный пустырь. Ворон жил один и ему нечего было терять. И Од, безумно влюбленный в Лилит, тоже сомневался в разумности продолжения борьбы. Он считал, что их ожидает либо смерть, либо тюрьма. Бео попытался убедить Доро, но она была непреклонна.

- Ворон во всем прав, - говорила Доро с горячей убежденностью, - нам нужно бороться за свои права. И если мы сейчас уступим в малом, этим людям с деньгами, потом они отберут у нас все, что нам дорого.

Бео едва сдерживался, чтобы не наговорить Доро множество неприятных вещей. Они могли крупно поссориться, а Бео этого очень не хотелось. Положение было критическим. Если он не пойдет защищать пустырь, то, скорее всего, потеряет Доро и уважение Ворона, а если пойдет, то может потерять свободу и саму жизнь. Бео еще раз попытался обнять Доро и уладить все разногласия мирным путем. Но Доро демонстративно отодвинулась от него.

- Я думала, что ты сильный и смелый, - проговорила она с обидой в голосе, - а ты оказался трусом!

Внутри у Бео что-то оборвалось. Такие обидные слова он никак не ожидал услышать от любимой подруги.

- Ты знаешь, где находится дверь, - произнес Бео и сам испугался своих слов, - уходи.

Доро быстро поднялась, натянула футболку и джинсы, и, не сказав ни слова, ушла. В ее обиженных голубых глазах стояли слезы. Бео тоже зарылся лицом в подушку и заплакал.

10.

Лилит не любила Ода, но ей с кем-то нужно было проводить время. В его комнате, стены которой были обклеены плакатами суперзвезд тяжелой сцены, так, что за ними не было видно обоев, они проводили вечера. Лилит и Од обычно лежали в постели, пили пиво и слушали очередную тяжелую группу.

- Не знаю, - осторожно начал разговор Од, - но мне кажется, что пустырь не стоит того, чтобы проливать за него кровь.

Лилит гневно посмотрела на Ода. В глубине ее темных глаз затаилось презрение к парню, который лежал с ней.

- Ты, что, Од, хочешь оставить Ворона одного на растерзание этим грязным шакалам?

Голос Лилит стал взволнованным и хриплым.

- Но пойми, Лилит, - пытался убедить Од девушку, - пустырь – это только пустырь. Сейчас богатые могут все, и противостоять им бессмысленно.

Лилит поднялась с кровати. Ее обнаженное тело было прекрасно. В нем была гибкость, грация и первобытная сила женщины эпохи матриархата. Наверное, именно такие женщины посылали доисторических мужчин на охоту.

- Ворон – настоящий мужчина! – воскликнула она, - а вы – слизняки! Нельзя отдавать Страну Грез. Мы потеряем больше, чем место встреч.

Од смотрел на груди Лилит, на ее сильные ноги и голова его кружилась от желания. Он попытался притянуть ее к себе, но молодая женщина, сделав неуловимое движение, уклонилась от его объятий.

- Вы только и знаете, как затащить девушку в постель, - сказала она, - но неспособны на подвиг.

Од достал из пачки сигарету и закурил? Невозможно было понять этих женщин. Они жили эмоциями, никогда не руководствуясь здравым смыслом. Бороться за какой-то пустырь и проливать за него свою кровь бессмысленно. Од уважал Ворона, но жертвовать собой ради какой-то идеи он не собирался. Лилит, конечно, божественна и великолепна, но если она не согласиться с его доводами, пусть уходит. Он-то найдет с кем провести ночь. Однако только Лилит разжигала его кровь настолько, что она начинала плавиться в жилах и течь, словно лава из кратера вулкана. Лилит натянула джинсы и майку с непристойными словами на английском языке. В зеленых глазах Ода блеснула обида.

- Иди, иди, - ворчал он, - иди к своему Ворону. Только ему никогда не одержать победы. Скорее всего, его посадят в тюрьму.

Лилит больше не слушала его. Она рванулась к двери, а, выйдя, громко хлопнула ей. Од долго смотрел в потолок, размышляя. Потеря Лилит его огорчала. Она была классная, сумасшедшая девчонка. Сильная и дерзкая, способная на все. Но создавать с ней семью было полнейшим безумием. Укротить ураган невозможно, а можно только предугадать где он наберет силу и иссякнет. Лилит была тем стихийным бедствием, которое невозможно было укротить. Когда Лилит ушла, Од вместе с чувством огорчения испытал и чувство облегчения.

«Безумная девчонка, - думал он, - так и нарывается на неприятности».

Од попытался отключиться от негатива. И у него это получилось под музыку «DREAMEVIL».

11.

Воеводин, уставший от повседневных дел и разборок с сыном и женой, в субботу отправился к школьному товарищу на дачу. День выдался солнечным и жарким, по-настоящему июльским. Белокаменск считался «зеленым» городом. Станислав Иванович не разрешал уничтожать деревья. Под его руководством посадка деревьев велась каждый год и по особому плану. Благодаря такой политике в Белокаменске дышалось легко даже в самые жаркие дни и легко можно было найти тень, чтобы укрыться от палящего солнца. Но за городом воздух был гораздо чище. Школьный товарищ с гордостью показывал Воеводину теплицы, в которых росли огурцы, помидоры, перцы и даже маленькие желтые дыни. Понравился Станиславу Ивановичу и дом с пристроенной деревянной верандой. Но особенно ему пришлась по вкусу баня. Лежа на полке, потея и блаженствуя, Воеводин на время отрешился от мирских дел. Он наслаждался горячей водой, паром и общением с друзьями. Князек нещадно хлестал его березовым веником и Воеводин при каждом ударе довольно охал и ахал. Но все самое хорошее когда-нибудь заканчивается. Завернувшись в полотенца, друзья поставили в предбаннике стол и с наслаждением пили чешское пиво. Князек, жилистый и подвижный, как ртуть, всегда улыбался и старался избегать конфликтов и других неприятных моментов повседневной жизни. На столе появилась бутылка водки и закуска. Выпив, Воеводин сразу скис. Казалось, после рюмки должно быть хорошее начинание. Но, несмотря на шутки друзей, Станислав Иванович оставался хмурым и задумчивым.

- Что случилось, Стас? – наконец не выдержал и задал вопрос Князек. Сначала Воеводин отмалчивался, а затем рассказал о своих мытарствах с пустырем.

- Для начала, я бы уши надрал твоему Игорю, - посоветовал Князек и опрокинул в рот очередную рюмку водки.

Он ловко подцепил вилкой соленый помидор и отправил его в рот.

- Не знаю в кого он такой, - вздыхая, сокрушался Станислав Иванович.

- А с этой шушерой с пустыря неплохо бы разобраться, - предложил Князек и его карие глаза его нехорошо блеснули. Воеводин не готов был разбираться ни со своим сыном, ни с хулиганами. Он только пожал плечами.

- А как ты хочешь с ними разобраться? – заинтересовался Станислав Иванович. Князек покровительственно похлопал Воеводина по плечу и сказал:

- У меня остались некоторые связи в криминальной среде.

Воеводин пытался возмутиться. Предложить ему такое – значило оскорбить.

- Я не стану связываться с бандитами, - наотрез отказался Воеводин.

Князек как-то неприятно улыбнулся.

- А кто тебя просит связываться? Я сам свяжусь с нужными людьми, и они уладят твои дела.

- Денис, - попросил Станислав Иванович, впервые назвав Князька по имени, - свои дела я должен уладить сам.

- Как знаешь, - обиделся школьный товарищ, - я хотел помочь. Если передумаешь, позвони,

Воеводин кивнул головой. В юности Князек водил дружбу с уголовниками, часто проигрывался в карты и просил взаймы у Воеводина. У Стаса были состоятельные родители и никогда не отказывали своему сыну, если он просил денег. Князек защищал Стаса в школе и в институте, в который они поступали вместе. Вспомнив школьные и институтские годы, Воеводин внимательно посмотрел на Князева, который крепкими зубами рвал шашлык, и сок стекал по его волосатой груди. Денис протянул Воеводину шампур с дымящимся шашлыком. Один из друзей готовил шашлык и приносил его в баню. Из бани друзья перешли на зеленую поляну и там продолжили пиршество. Воеводин захмелел. Но он так и хотел сбросить с себя груз проблем, которые на него навалились.

- Ты все еще играешь в карты? – неожиданно спросил Воеводин, и глупая улыбка заиграла на его лице.

Князек злобно посмотрел на Станислава и сказал:

- Я тебе все отдал, Воевода, мы в расчете.

День клонился к вечеру. Становилось прохладнее. Воеводин заторопился домой. Он не помнил, как добрался до своей кровати и снял ботинки. Жена спала, а сын, как обычно, где-то болтался. Воеводин нашел старую бутылку коньяка и в одиночку выпил ее. А потом заснул за столом в гостиной.

12.

Гарик сидел с друзьями в ночном клубе «Ива», обсуждая перспективы постройки дома на пустыре.

- А давай, Гарик, мы откроем свой публичный дом, - с воодушевлением предложил Серега Жуков, - и разбогатеем.

Гарик оживился. Глаза его заблестели под стеклами очков.

- А что, неплохая идея, - поддержал он друга, - и работа, и развлечение. А, может, это будет и ночной клуб, и публичный дом одновременно. Дом ведь можно разделить на две половины. В одной поставим бильярд и боулинг. Поиграют молодые люди и пойдут в другую половину, в постельки к милашкам.

- Хорошая идея, - согласился Славик Сенников, - два в одном, как в рекламе.

Гарик довольно улыбался, пил коктейли и высматривал девушек посимпатичнее. Тевтонцу надоело ждать Гарика в машине и, он, войдя в «Иву», махнул юному прожигателю жизни рукой. Гарик не посмел ослушаться своего телохранителя.

- Поехали, - сказал он друзьям, - моему Церберу надоело ждать.

Серега и Славик поднялись из-за столика и последовали за Гариком. Лицо Тевтонца было суровым и мрачным, словно высеченным из камня. С каким бы удовольствием он свернул этим цыплятам шеи! Ничего в своей жизни не заработав, они пили и гуляли за счет своих родителей. Тевтонец развез Сергея и Славика по домам, а только потом повез Игоря домой.

- Может, заедем в «Иву»? – попросил Гарик, но Тевтонец отрицательно покачал головой.

- Слушай, Гарик, - сказал он, - а, может тебе отказаться от того пустыря? Зачем он тебе?

Лицо Гарика перекосилось, словно он только что съел лимон.

- Мне он нужен, - ответил Гарик сдержанно и опустил голову.

По сути своей он был переросшим ребенком, привыкшим получать дорогие подарки. Больше Тевтонец за всю дорогу не произнес ни слова. Они подъехали к дому. Гарик вошел в гостиную и увидел отца, Положив голову на стол,он крепко спал, и его храп разносился по всему дому. Гарик осторожно прошел в свою комнату и закрыл дверь. Перед сном он всегда включал компьютер и заходил на эротический сайт с обнаженными девицами. А потом засыпал и ему снились эротические сны.

13.

Ворон, обнаженный по пояс, сидел на кухне и пил водку. Он тоскливо смотрел в окно, на пустырь, освещенный призрачным светом фонарей. Иногда Ворон казался себе воплощением скандинавского бога Одина. Может быть, бессмертная душа скандинавского бога влилась в его хорошо сохранившееся, мускулистое тело? Ворон допил вторую бутылку и решил, что больше ему пить не стоит. В синем сумраке комнаты он видел скандинавских богов, которые мрачно смотрели на него. Ворон узнавал их лица. Один, Тор, Бальдр.

- Помогите мне, - шептали губы Ворона, - сделайте меня сильнее.

Одноглазый бог войны и волшебства и его рыжебородый старший сын исчезли в стене. Сострадательный Бальдр немного задержался и с грустью посмотрел на Ворона. Он исчез, и Ворон не сумел его остановить. Как можно остановить бога? Боги странствуют между мирами, не зная преград, стен и дверей. На улице совсем стемнело. Темнота угнетала Ворона еще и потому, что он никак не мог найти достойной подруги, которая бы согревала его по ночам. Но когда Ворон увидел идущую к нему Лилит, он подумал, что это такая же галлюцинация, подогретая алкоголем, как и посещавшие его скандинавские боги. Лилит вошла в чертоги Ворона, как входила вызванная демоница в логово колдуна. Лилит с удовольствием рассматривала мускулистое тело Ворона, покрытое многочисленными шрамами. Сидя на кухне с обнаженным торсом, он особенно походил на лидера «MANOWAR» Джоде Майо. Ворон, с любопытством разглядывая девушку, не двигался с места. Она была видением, миражом, но не настоящей девушкой из плоти и крови. Ворон решил, что он слишком много выпил! Но страсть вдруг тяжелой теплой волной всколыхнулась в нем. Впервые за много лет. Нет, он не был монахом, но тот механический секс, который он имел с многочисленными женщинами, нельзя было сравнить с этим вдруг ожившим чувством. Лилит, ни говоря ни слова, стянула с себя джинсы, майку и трусики. Обнаженная Лилит была прекрасна, как скандинавская богиня любви Фрейя и обворожительна, как демоница-соблазнительница.

- Я знаю, - шептали ее губы, - ты – воплощение Одина.

Ворон нахмурился, и, поняв, что это не сон, а самая настоящая реальность, спросил:

- Зачем ты пришла ко мне, Лилит?

Девушка загадочно улыбалась, медленно подходя к нему.

- Ты такой сильный, Ворон, - говорила она, и глаза ее блестели от возбуждения, - я больше не хочу общаться с сопляками. Ты – мой единственный герой!

Ворон рассмеялся.

- Мне бы увидеть все твои прелести лет двадцать назад, - сказал он, разглядывая торчащие в разные стороны груди с темными сосками, впалый живот и темный треугольник волос под ним. Его рот, лишившись слюны, пересох от желания.

- Возраст здесь ни при чем, - промолвила Лилит, подходя все ближе и ближе к Ворону.

Ворон встал со стула, сделал шаг навстречу обнаженной девушке и заключил ее в свои крепкие и горячие объятия. Ворон покрывал тело девушки горячими поцелуями. Как же долго он был один, не замечая, как подрастает, наливается соком и расцветает Даша. Нет, не Даша, а Лилит. Теперь в той, в которой он никогда не видел женщину, Ворон обнаружил демоницу-соблазнительницу. Выросший ребенок вызывал у него страсть, пламенеющую где-то внутри его существа. И эта страсть уже готова была вырваться наружу, сметая все видимые и невидимые преграды.

- Уходи, - сквозь стон прошептал он, - еще немного и я не смогу сдержаться.

- Люди рождаются свободными, Ворон,- произнесла Лилит, заглядывая ему в глаза, - и у каждого есть право выбора. Я любила одного парня, который не замечал меня. Он любил другую.

Ворон, не отпуская Лилит, сказал:

- Ты говоришь о Бео и Доро? Наверное, они просто созданы друг для друга.

- Я была слепой, Ворон, - говорила она, тяжело дыша, - я видела в тебе героя, наставника, но не мужчину. Но теперь я его увидела.

Ворон повалил Лилит на пол. Он не помнил, что происходило потом. Его разум и глаза застилал розовый туман радости и счастья. Какое-то время они составляли единое существо, которое наконец-то соединилось и обрело себя. Ворон и Лилит, словно два диких зверя, катались по полу, забыв обо всем на свете. Страсть и любовь лились потоками, находя убежище в их, сгорающих от желания, телах. Уставший Ворон,наконец, поднялся с пола. Лилит, обнаженная и прекрасная, с детской улыбкой на губах, продолжала лежать и грезить наяву. Ворон жадно пил пиво из банки, любуясь обнаженной Лилит. Наконец девушка поднялась с пола, медленно оделась, чтобы Ворон имел возможность запечатлеть ее обнаженную в своей памяти. Ворон чувствовал себя мужчиной, богом, героем, готовым на любые свершения. Наверное, очень рано он записал себя в старики, слишком рано!

- Ты приходи ко мне, Лилит, - сказал Ворон, - когда захочешь.

- Я приду, - пообещала она и ушла. Лилит ушла, оставив дурманящий запах молодого женского тела. И Ворон с упоением вдыхал его. Он слова стал мужчиной, и мелкие неприятности отошли на второй план. Ворон лежал на кровати и мечтал о Лилит. И когда она пришла к нему на следующий вечер, счастье продолжалось всю ночь.

14.

В понедельник Воеводин чувствовал себя неважно. Болела печень и сердце, ломило виски. Станислав Иванович с утра накричал на секретаршу, - прогнал своего заместителя, сломал ручку и пролил кофе на стол. Воеводин не доверял Князьку и не хотел быть от него зависим. Люди, подобные Князьку, были похожи на пиявок. Если они присосутся к кому-нибудь, то уже не отстанут. Воеводин сделал два звонка. Первый – в строительное управление, а второй начальнику милиции. В среду Станислав Иванович рассчитывал начать работы по строительству дома на пустыре. С начальником милиции был более напряженный разговор. Воеводин сказал ему, что если тот не справляется с ситуацией и не может урезонить местных хулиганов, то пусть вызывает областной ОМОН. В среду солнечная летняя погода испортилась. Из серых облаков моросил мелкий осенний холодный дождь. Машина с рабочими и строительная техника в восемь утра уже были на месте. Ворон сидел у окна и с тоской смотрел на пустырь. Как он мог уберечь его? У мэра города были деньги и связи. Но разве можно спокойно сидеть у окна и ждать когда исчезнут последние островки его юности? Нет, видеть, как разрушают его мир, Ворон не мог. Но он не должен вовлекать в свою борьбу молодых ребят, которых знал с детства. Это была его война. Он натянул майку, джинсы, и, завязав кроссовки, взял с собой нож и тяжелую цепь. Посмотрев на спящую Лилит, он поспешил к пустырю. Трактор уже вовсю работал, расчищая площадку. Он был похож на слепого страшного зверя, который рычал от ярости и готов был сожрать всю землю на пустыре. Ворон встал перед железным монстром и поднял вверх руки. Его заметили милиционеры и спецназовцы, которые оцепили пустырь. Они напали на него сзади, неожиданно, пытаясь повалить его на спину. Одного Ворон полоснул ножом, а второго угостил ударом цепи. Трактор, доехав до Ворона, остановился. Милиционеры, не справившись с Вороном, приготовились к стрельбе. Пули засвистели над головой Ворона. Он упал на землю, пытаясь вжаться в нее. И в этот момент на него навалились спецназовцы, которые, нещадно били его ногами и дубинками. Ворон успел закрыть руками лицо, а потом он уже ничего не помнил. В глазах Ворона вспыхивали и гасли разноцветные звезды. Ворон провалился в темноту, погружаясь в нее все глубже и глубже. Его куда-то тащили, разрывая на части. Ворон не имел сил сопротивляться. Его душа медленно поднималась в Валгаллу. Он видел мрачного Тора и Одина, Бальдра, Локи и других асов, которые вышли встречать его в небесных чертогах. Они стояли у ворот прекрасного сада и звали его к себе. Валькирии с копьями стояли на сторожевых башнях в блестящих панцирях и охраняли Асгард. За длинным столом Ворон видел воинов, поднимающих золотые чащи с медом за первого из асов Одина.

- Нет, не убивайте его! – услышал он крик, полный боли и отчаяния.

Ворон узнал этот голос. Его душа, сомневаясь в правильности своего пути, покидала Валгаллу, возвращаясь в избитое, пульсирующее болью тело. Ворон сумел приоткрыть глаза и увидел бегущую к нему Лилит. Ворон попытался улыбнуться, но челюсть сильно болела и рот скривила гримаса боли. Лилит склонилась над Вороном, целуя его в запекшиеся от крови губы.

- Забирай своего отца и вали отсюда! – раздался над ее головой грубый и злой голос.

К лежащему Ворону подбежали Од, Бео и Доро. Они подхватили искалеченное тело Ворона и понесли его в приемный покой больницы. Врач, рассматривающий многочисленные синяки и ссадины на теле Ворона, возмущенно цокал языком. Наконец он оторвался от пациента, и посмотрел на встревоженные лица молодых людей и успокоил их.

- Ничего страшного, - сказал он, - кости целы, ребра целы, переломов конечностей нет. Повезло ему, очень повезло. Кто-нибудь из вас сможет за ним ухаживать на дому?

Лилит, вытирая слезы, вышла вперед.

- Я буду за ним ухаживать, - тихо произнесла она. Врач вопросительно посмотрел на Лилит.

- Вы его дочь? – спросил он.

- Нет, - смело ответила Лилит, - это мой мужчина.

Врач стыдливо опустил глаза.

- Ну, тогда я спокоен за больного, - после паузы произнес он и выписал рецепты нужных лекарств и мазей.

Когда Од и Бео принесли Ворона домой и положили в постель, Од отвел Лилит в сторону и спросил:

- Ты с ним живешь?

В зеленых глазах Ода блеснуло презрение, смешанное с яростью. Как она могла отвергнуть его и влюбиться в старика? Он грубо схватил ее за руку, но Лилит резко вырвала ее и ударила Ода по лицу. Од хотел повторить свою попытку, но в ладони Лилит заблестела бритва, и юноша не решился нападать на нее.

- Ну, ладно, - произнес он, - мы потом с тобой разберемся.

Од ушел, хлопнув дверью. Бео с Доро так же собрались уходить.

- Ты останешься с Вороном? – спросил Бео и с интересом посмотрел на Лилит. Лилит ничего не хотела говорить.

- Я остаюсь, - наконец выдавила она из себя. Лилит с ненавистью посмотрела на светловолосую Доро, к которой прикипел Бео, и закрыла дверь. Она сидела в коридоре и плакала, а в комнате стонал и хрипел Ворон.

15.

Гарик каждый день ездил на пустырь и видел, как его мечты воплощаются в реальность. Дом быстро поднимался вверх. Рабочие, не занятые строительством дома, разбивали клумбы и ставили забор.

- Доволен? – спросил Тевтонец, хлопнув щуплого юношу по плечу.

Да так, что тот едва не согнулся пополам. Но Гарик не обиделся на телохранителя. Радость, переполняющая все его существо, рвалась наружу. Но он ответил Тевтонцу сдержанно и спокойно:

- Доволен.

Тевтонец тряхнул гривой густых, черных с проседью волос.

- А что, тот безумный старик, - осторожно спросил он, - наконец отвязался?

Гарик злорадно улыбнулся.

- Его спецназовцы хорошенько отделали, - сказал он, - но, кажется, он остался жив. Главное, что теперь он не опасен.

Ни один мускул не дрогнул на лице Тевтонца. Но те, кто знал его поближе, сказали бы, что он расстроен. Но Гарик ничего не заметил. Тевтонец научился скрывать свои чувства, пряча их под маской безразличия. Насмотревшись вдоволь на строительство дома, Гарик попросил своего телохранителя отвезти его домой. Тевтонец доставил младшего Воеводина в отцовское гнездо, а сам вернулся к пустырю. Тевтонец испытывал чувство вины перед Вороном. В сражении за пустырь он должен был быть рядом с близким по духу. Тевтонец считал, что обязан был предотвратить расправу над Вороном. Он долго стоял перед дверью, не решаясь войти в дом. Ворон, скорее всего, считает его предателем. Наконец Тевтонец сделал над собой усилие и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла молодая девушка с черными встревоженными глазами.

- Я хотел бы увидеть Ворона, - сказал Тевтонец.

Девушка пропустила его в комнату. В залитой желтоватым светом лампочки комнате лежал человек, лицо которого казалось, в этом свете желто-пепельным. Тевтонец пододвинул к кровати, пахнущей мазями и лекарствами, стул, и, насупившись, посмотрел на Ворона. Лицо Ворона раздулось от ушибов и ссадин, а распухшие губы едва шевелились.

- Они победили, - выдохнул из себя Ворон, увидев склонившегося над ним Тевтонца, - И ты… с ними. Зачем ты пришел? Добить меня?

- Я хотел бы быть с тобой, Ворон, - проговорил Тевтонец, - я, так же как и ты ненавижу этих богатых ублюдков. Ты не можешь представить с каким наслаждением я свернул бы цыплячью шею Гарика! Но мне приходится им служить.

Лилит настороженно наблюдала за великаном, сжимая в руке широкий нож Ворона. Она готова была наброситься на страшного врага, словно пантера, и защитить своего мужчину. Но Тевтонец был настроен дружелюбно. И Лилит расслабилась. Ворон с трудом открыл, заплывшие, превратившиеся в узкие щелки глаза.

- Зачем пришел?

Слова давались ему тоже с большим трудом. Ворон сплюнул в салфетку сгусток крови.

- Я ведь друг тебе, Ворон, - признался виновато Тевтонец.

Ворон закашлялся и не мог говорить. Тевтонец решил, что ему больше не стоит утомлять больного.

- Если вы не против, - обратился он к Лилит, - я зайду как-нибудь.

Тевтонец вышел из дома. Лилит положила нож на стол и подумала: «Это друг. В следующий раз его нужно встретить приветливей».

16.

Воеводин не ждал звонка. Князек был явно навеселе и говорил развязно.

- Ну, что, Стас, - говорил он, - ты решил свои проблемы? Я разговаривал с нужными людьми, и они готовы помочь.

Станислав Иванович всегда недолюбливал Князька и теперь не хотел с ним общаться. Свою поездку на дачу Князева он считал ошибкой.

- Свои проблемы я решил, - произнес он сдержанно, - и беспокоиться не о чем.

Князек недовольно хмыкнул в трубку.

- Я хотел с тобой встретиться, - проговорил он, - но если ты не имеешь времени и возможности, я не настаиваю.

- Очень много дел, - сказал Воеводин, - встретиться с тобой не могу.

- Но как знаешь, - обиделся Князек и положил трубку.

Воеводин тяжело вздохнул. Князек никогда не был его другом, и поездка на дачу была его минутной слабостью и непростительной ошибкой. От таких людей всегда нужно держаться подальше, если не хочешь попасть от них в зависимость. Воеводин достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. О Вороне, которого жестоко избили спецназовцы, он старался не думать. Тот остался жив, но не поднимался с постели. Теперь Ворон нисколько не интересовал Воеводина, поскольку не мог помешать его дальнейшим планам. Воеводин не был абсолютно злым человеком и человеческие чувства ему не были чужды. Но понять Ворона он не мог и не хотел. Станислав Иванович считал его опасным безумцем, опасным для общества. «Таких нужно вовремя изолировать, - думал Воеводин, - чтобы они не натворили больших бед». Размышления отца нарушил Гарик, ворвавшийся в кабинет, словно ураган.

- Скоро дом будет достроен, - выпалил он с порога.

Станислав Иванович не разделял радости своего сына. Лицо Воеводина побагровело.

- Вот где у меня этот твой дом! – похлопал себя ладонью по шее Станислав Иванович, - по твоей милости у меня почему-то всегда возникают проблемы. Ты случайно не знаешь, почему?

Опустив голову, Гарик вышел из кабинета отца. Конечно, постоянные стычки с отцом портили настроение Гарика, но он старался не унывать. Его планы сбывались. Дом на пустыре был почти достроен, а его друзья уже начали поиск смазливых девчонок, которые согласились бы работать проститутками. Конечно, он не сказал отцу, что хочет в этом доме устроить бордель. Да и не стоило ему об этом говорить. Гарик уже распорядился в одной части дома поставить бильярдный стол, оборудовать массажный кабинет, а в другой- поставить большие кровати, разделив всю площадь на несколько отдельных номеров. Его друзья одобрили план Гарика, потому что поняли, что здесь запахло большими деньгами, часть которых осядет в их карманах.

- Ты знаешь, Гарик, - предложил сыну Воеводина Сергей, - можно ведь будет кубинок с негритянками пригласить. А лучше мулаток!

Глаза Гарика блеснули под стеклами очков.

- У нас будет самый лучший бордель в Белокаменске, - значительно сказал он и гордо поднял голову, едва не вывернув свою цыплячью шею.

После посещения отца, Гарик сидел в своей комнате у компьютера, играя в какую-то занудную компьютерную игру. Он с остервенением бил длинными пальцами по клавишам.

17.

Ворон видел огромную белую пустыню. Снежные великаны, устремив свои льдистые глаза в безжизненные серые небеса, подняли вверх свои ледяные топоры. Небеса разорвал гром, и, серую пелену, словно огненное копьё, пронзила молния. Великаны сдвинули щиты, ожидая нападения ненавистного врага. Бог грома Тор, тряся огненной гривой волос, спускался с небес на своей колеснице, чтобы наказать непокорных етунов. Рыжебородый гигант поднялся с лавки, и, размахнувшись, метнул свой тяжелый молот в одного из великанов. Молот, развалив уродливую голову ётуна, вернулся к своему хозяину. Тор с неутомимостью, присущую богу, бросал и бросал свой молот, пока последний из великанов не рассыпался в снежную пыль. Тор, погоняя своих козлов, молнией поднимался в серые небеса. В небесах проявилось суровое и грозное лицо одноглазого старика.

- Неужели ты сдался, Ворон? – обратился суровый одноглазый старик к своему почитателю, - неужели ты позволишь этим ничтожествам глумиться над тобой?

- Я слаб, Один, - кротко ответил Ворон и увидел себя со стороны.

Он, словно пигмей, стоял перед великим скандинавским богом, не смея поднять глаза, - дай мне свою силу и мудрость и я поставлю их всех на колени!

Один с сомнением посмотрел на опустившего голову Ворона. Он хотел что-то сказать, но промолчал, скрывшись в облаках. Ворон открыл глаза и увидел знакомую обстановку своей комнаты и черноволосую девушку, дремавшую на стуле.

- Лилит, - прошептал Ворон, облизывая языком пересохшие губы.

Только эта девушка не бросила его, и оставалась ему верна. Ворон приподнялся и попытался встать с кровати. Ни с первого, ни со второго раза встать ему не удалось. Наконец он поднялся, и, покачиваясь, подошел к окну. Ворон надеялся увидеть пустырь, дорогую сердцу Страну Грёз, но то, что он увидел, повергло его в ужас. На месте пустыря стоял дом с красной черепичной крышей. И этот дом с одной стороны охранял высокий забор.

- Лилит, - обратился Ворон к девушке, которая хотела уложить его в постель, - сколько я провалялся?

Лилит, с сожалением посмотрев на Ворона, ответила:

- Около месяца.

В отчаянии Ворон едва не разбил кулаком стекло.

- Они все-таки построили этот проклятый дом, - застонал Ворон, опускаясь на колени, - и больше нет нашего пустыря.

- Его больше нет, - подтвердила Лилит.

- Я не сумел, - повторял Ворон, - я не успел им помешать!

Лилит подошла к ползающему по полу мужчине и подняла его. Она прямо посмотрела ему в глаза и сказала:

- Дом можно разрушить. И тогда пустырь снова будет наш.

Ворон с трудом дошел до кровати и сел на нее. Лилит принесла ему с кухни банку холодного пива. Ворон с жадностью пил пиво и с благодарностью смотрел на Лилит, которая не оставила его в трудную минуту.

- Я благодарен тебе, Лилит, - произнес Ворон, отбросив в сторону пивную банку, - я только не понимаю, почему ты возишься с больным стариком? Вокруг много молодых ребят, которые хотят видеть тебя в своей постели.

Лилит внимательно посмотрела на Ворона.

- А разве в этом дело?

Ворон тяжело вздохнул и ответил:

- Не в этом.

Лилит принесла ему еще одну банку холодного пива.

- Вся моя жизнь перечеркнута, - произнес Ворон, раздавив в руке пивную банку, - у меня ничего не осталось. Любимую девушку я потерял, а место воспоминаний не сберег. Когда ты уйдешь, у меня никого не останется.

Глаза Лилит гневно блеснули.

- Я не уйду, - твердо сказала она. Ворон прилег на кровать и попытался заснуть. Он видел безжизненную снежную пустыню. Громыхая раскатами грома, по небу пронеслась колесница Тора. Но Одина нигде не было видно. Однако Ворону, казалось, что суровый северный бог наблюдает за ним, оценивая его силы.

18.

Гарик, Сергей и Олег принимали первых гостей в своем доме. Молодые девушки вели себя развязно и не было никакого сомнения, что это представительницы древнейшей профессии. Глаза у Гарика заблестели, когда он увидел стройные ноги и полные груди.

- Хотите у нас работать, девчонки? – спросил он, глотая слюну.

Видно было, что милые девушки были не против поработать в новом борделе.

- Вас ждет сказочная жизнь, - обещал Гарик, - деньги будете грести лопатой.

Милые девушки загадочно улыбались. Гарик казался им смешным, но они не сомневались, что деньги у него имелись. К тому же, в таком чистом и уютном месте им работать не приходилось. Гарик проводил проституток в апартаменты, где стояли пять роскошных кроватей.

- Это ваше поле битвы, - произнес Гарик и гнусно захихикал.

Он вернулся к друзьям, и, подмигнув им, сказал:

- Не хотите попробовать товар?

Но они почему-то отнеслись к этому предложению без должного энтузиазма.

- Мы еще успеем, - проговорил Сергей.

Гарик достал из шкафа бутылку «Мартини» и четыре бокала. Друзья пили «Мартини» и смотрели на Гарика, который напустил на себя важный вид.

- В первой комнате у нас будет бар и бильярд, во второй крутая дискотека, а если кто-то захочет заночевать с молодой красоткой, мы предоставим имкомнату для отдыха.

Гарик гордо смотрел на друзей. Да, он добился своего, и они смотрели ему в рот, ловя каждое его слово. Этот домик позволит ему разбогатеть и выйти в люди. Главное, что он наконец-то выйдет из-под контроля ненавистного отца. Но пока он будет зарабатывать деньги и не платить налоги. И друзья тоже будут работать на него. Он станет настоящим хозяином и в женской ласке и заботе у него теперь не будет недостатка. До сих пор Гарик был обделен женским вниманием, но теперь мог вкусить все плотские утехи сполна. Гарик теперь не думал ни о хулиганах, которые мешали построить на пустыре этот дом, ни о хромом старике Вороне. Это все осталось в прошлом, как остаются мелкие неприятности. Со временем они забываются. Но Ворон, глядя из окна своего домана чудовищное сооружение с красной черепицей, думал о мести. Не проходило ни одного дня, часа или минуты, чтобы Ворон не думал, как отомстить людям, которые отобрали у него самое дорогое. Пустырь был не просто местом встреч. Он был символом всей его бесшабашной, бурной на события, жизни. Здесь Ворон встретил и расстался, как оказалось навсегда с Наташей, здесь он дрался с люберами за свою честь и достоинство. Сломанная трубой нога срослась, но с тех пор он хромал. Ворона часто посещали воспоминания. И чем чаще он думал о прошлом, тем больше Ворон ненавидел людей, отнявших у него пустырь и осквернивших это место своей гнусной постройкой.

19.

Бео, Доро, Од и другие ребята перенесли место встреч с застроенного пустыря в городской парк Белокаменска. В парке часто выступали местные команды, а после этих концертов начинались большие попойки, которые заканчивались только к утру. Утром металлисты расползались по домам, чтобы собрать силы для следующего концерта. Проходя мимо пустыря, они с ненавистью смотрели на огромный дом, который уже не раз клялись поджечь. В окнах этого дома по вечерам и ночам горел свет, и мелькали какие-то люди, а иногда и полуголые девицы. Но в это воскресное утро Бео с Доро, обходя это злосчастное строение, направлялись по дорожке, заросшей травой, к старому дому. Од избегал встречи с Вороном и Лилит. Он по-прежнему был влюблен в черноволосую красавицу и был очень зол на Ворона. Ворон был рад видеть Бео и Доро. Он с интересом расспрашивал о концертах местных команд, стараясь казаться веселым и беззаботным. Лилит достала из холодильника пиво. Она старалась не смотреть на Доро, которая оказалась счастливой соперницей за обладание светловолосым красавцем Бео. Лилит умела искусно прятать свои чувства под маской любезности.

- Мы встречаемся теперь в городском парке, - говорил Бео, стараясь не смотреть на Ворона, - с пустырем, конечно, не сравнить, но тоже неплохо.

Ворон попытался улыбнуться, но его губы скривила горькая гримаса. Ему было неприятно, что ребята быстро забыли про пустырь и сдались. Винить их в этом он не мог и не хотел, но на душе оставался неприятный осадок. Но портить отношения с ребятами ему не хотелось.

- Как там «Громобой», еще выступает? – спросил Ворон, допивая пиво.

Бео улыбнулся, но не так открыто, как это было раньше.

- Играют ребята, - ответил Бео, - только под другим названием. Теперь они называются «За гранью жизни».

Ворон вопросительно посмотрел на Бео.

- И, что, лучше стали играть?

Бео тряхнул светлыми длинными волосами.

- Хорошо играют, - сказал он. – В Москве у меня есть друг, произнес Ворон, - который может послушать ребят. Скажи Илье, чтобы принес диск с записью концерта.

- Я скажу ему, - пообещал Бео.

Бео с молчаливой Доро наконец-то ушли, а Ворон обнял Лилит и поцеловал ее в губы.

- Тебе хорошо со мной? – спросил Ворон и посмотрел в темные красивые глаза Лилит в которых, в самой их глубине, затаилось страдание.

Она все еще любила Бео.

20.

Гарик, кипя энергией, приглашал в своей бордель с красной черепичной крышей многочисленных бизнесменов Белокаменска. За стойку бара встал Сергей, а официантом работал Олег. Гарик окружил себя знакомыми людьми, давая им возможность разбогатеть. Он знал, что ждать от них, и поэтому решил не приглашать в свое доходное предприятие незнакомых людей. Бизнесмены Белокаменска оценили инициативу сына мэра и по вечерам с удовольствием посещали это заведение. В один из таких вечеров по совету своего приятеля публичный дом посетил старший Воеводин. Увидев отца, Гарик заметно побледнел и отступил назад. Отец грозно посмотрел на опешившего сына и подошел к стойке.

- Привет, Сережа, - вежливо сказал Станислав Иванович, - хорошо смотришься за стойкой.

Сергей что-то мычал, но не мог выговорить ни одного членораздельного слова.

- Налей мне «Мартини», Сережа, - попросил Воеводин.

Сергей едва не пролил дорогой напиток на стойку. Рука тряслась, и бутылка едва не вывалилась из нее. Воеводин выпил «Мартини» и поставил бокал на стойку. Интимная обстановка борделя Станиславу Ивановичу понравилась, но то, что его сын был руководителем подобного предприятия сильно раздражало его. Воеводин попытался пройти в другую комнату, но дорогу ему преградили два здоровых парня. Станислав Иванович удивленно посмотрел на своего сына, который стоял у стойки и что-то говорил Сергею.

- Молодые люди, - обратился Воеводин к вышибалам, - мне нужно пройти в ту комнату.

Он сделал шаг вперед. Молодые люди хотели остановить его, но Гарик сделал им знак, чтобы они пропустили отца. Гарик сам вошел вслед за родителем и прикрыл дверь. На диванчике расположились полуобнаженные девицы.

- Как это понимать?

Лицо Воеводина дернулось, и он с угрозой посмотрел на сына. Гарик грустно улыбнулся своему отцу.

- Это бизнес, папа, - произнес он, - я хочу заработать денег.

- Тебе не хватает денег? – удивился Воеводин, и лицо его побагровело от гнева.

- Не хватает! – воскликнул Гарик и нехорошо посмотрел на отца.

- А ты знаешь, сынок, что твое предприятие скоро прикроют? – осведомился Воеводин, - я лично этим займусь. Твое дело учиться в институте, а не становиться сутенером.

Гарик опустил голову. Он чувствовал, что это не пустая угроза.

- Разве это плохо, когда сын пытается заработать? – спросил Гарик, стараясь не смотреть отцу в глаза.

Воеводин рассмеялся.

- Нет, это хорошо, - ответил он, - когда сын зарабатывает собственным трудом, своим потом и кровью. Но очень легко и просто прийти на готовенькое.

Девицы поднялись с диванчика, думая, что это их новый клиент, и обступили Воеводина. Станислав Иванович гневно посмотрел на Гарика.

- Ты говорил, что этот дом будет служить для отдыха и встреч с друзьями, - сказал Воеводин, - и обманул меня.

Гарик неожиданно истерически захохотал.

- Но это действительно дом для отдыха и встреч, - успокоившись, возразил сын и поправил очки.

Девицы пытались обнять Воеводина, но он нежно отстранил их от себя. Подойдя к двери, Станислав Иванович произнес:

- Скоро твоим предприятием займется налоговая инспекция, и я им мешать не стану.

После этих слов он вышел, хлопнув дверью. Гарик стоял, не шелохнувшись. Он знал, что слова отца – это не простая угроза. Весь его план рушился, не успев превратиться в проект, приносящий доходы. Гарик опустился на диван и снял очки.

«Неужели это конец? – подумал он, - публичный дом только начал приносить какие-то доходы и вот теперь мой собственный отец хочет его прикрыть. В чем причина такого невезения?».

Гарик опустил голову, и злые слезы покатились по его щекам.

21.

Осенние дожди навевали тоску. В такие дни Ворон не находил себе покоя. Он бродил по комнате, натыкаясь на стулья. Ворон не замечал даже Лилит, которая смотрела на видео тяжелые клипы. Казалось, он был в каком-то другом мире и измерении. Видения Валгаллы все чаще преследовали его. Он видел Асгард, величественный и цветущий. Тени древних богов преследовали его так же часто, как призраки Наташи и зарезанного им парня. Ворон не спал ночами, тоскливо глядя в окно. За непрекращающимися струями дождя он видел ненавистный дом с красной черепицей. Этот дом украл его воспоминания, чувства, преследовал его по ночам ненавистным монстром. Дом превращался, то в снежного великана, то в гигантскую змею. Дом душил его и не давал покоя. Так пролетела неделя. В пятницу к Ворону пришел Тевтонец. Он выставил на стол две бутылки водки, и сел на стул, который протяжно заскрипел под его тяжестью. Ворон достал из старого шкафа стаканы. Они пили с каким-то отчаянным исступлением под аккомпанемент дождя.

- Я вижу тебе плохо, Ворон, - сказал Тевтонец, - и мне тоже как-то нехорошо.

Он провел огромный ладонью по груди.

- Надоело быть цепным псом? – спросил Ворон жестко.

- Надоело, - вздохнул Тевтонец.

Ворон надеялся, что великан обидится на него, сцепится с ним и он,наконец, даст выход своей злости и темной энергии в жестокой драке. Но Тевтонец лишь тяжело вздохнул.

- Я ушел от Воеводина, - произнес он с какой-то затаенной болью и сдвинул густые, кустистые брови, - надоело мне Гарику сопли подтирать.

Ворон поднялся и вытащил из холодильника несколько банок холодного пива. Тевтонец жадно пил пиво, и пена стекала по густым усам и бороде.

- Я вижу, мешает тебе этот дом, - произнес Тевтонец и внимательно посмотрел на напряженного Ворона.

- Мешает, - признался Ворон и приложился к банке пива.

- А ты его подожги, - предложил Тевтонец, - я тебе даже помогу. Хочешь?

- Не знаю, - ответил Ворон и пристально посмотрел на Тевтонца, - вчера ты исправно служил Воеводину и его сыну, а сегодня ты хочешь помогать мне и даже сжечь их дом. Мне трудно понять человека, который не знает, что он хочет. А не хочешь ли ты меня подставить, Тевтонец?

Желтые рысьи глаза великана блеснули обидой. Но Тевтонец сдержался и ничего не сказал в ответ. Он тяжело поднялся и пошел к выходу. Не попрощавшись с хозяином, Тевтонец вышел из дома.

- Он не врет, - проговорила Лилит, обращаясь к Ворону, - Тевтонец пришел тебе помочь.

- Да, я знаю, - как-то рассеянно ответил Ворон, - но только это мое дело и мой пустырь.

Он подошел к Лилит и обнял ее.

- Я хочу, чтобы ты ушла, девочка, - прошептал он ей на ухо, - если я подожгу этот проклятый дом, то все подозрения падут на меня. Не окажись рядом со мной.

- Я не боюсь, - ответила Лилит, - и ты это знаешь.

Ворон улыбнулся, и морщины на его лице разгладились.

- Знаю, моя бесстрашная Багира, - произнес Ворон, - но это дело я должен сделать сам.

- Как знаешь, - проговорила Лилит и оделась.

Она исчезла в синих осенних сумерках, словно демон. От отчаяния Ворон бросил пустую банку пива в дверь. Заботу, внимание и любовь Лилит он ценил больше всего на свете. И теперь она его покинула. Ворон посмотрел в окно и увидел дом с красной черепичной крышей. Тот, который преследовал его в снах, тот, что сделал его раздражительным и истеричным. Ворон понял, что нужно принимать какое-то решение. Он быстро натянул джинсы, майку с изображением группы «MANOWAR» и быстро вышел из дома. В окнах дома мелькали какие-то люди и обнаженные девицы. Ворон перелез через забор и оказался у самого входа. Дверь открылась, и из дома вышел ненавистный Ворону юноша и его приятель Сергей. Гарик курил, пуская дым через нос. Наконец он выбросил сигарету и сказал Сергею:

- Мой папочка совсем озверел! Ему, видите ли, не понравилось наше заведение и он хочет его прикрыть.

Сергей от досады хлопнул себя по колену. Гарик был вне себя от злости.

- Отец у меня с придурью, - признался он, - сначала осуществил мои мечты, а теперь хочет все у меня отнять. Не понимаю я его! Как только он увидел проституток, то сразу почему-то сбесился.

- Может, он остынет и забудет о том, что говорил? – осторожно спросил Сергей, похожий на поникшую водоросль.

Ворон, слушая разговор, старался не дышать.

- Мой отец, - очень злопамятный человек, - ответил Гарик, успокоившись, - и если он сказал, что налоговая возьмется за наше заведение, то так оно и будет.

В глазах Гарика читалась обреченность. Все его мечты рушились, но он ничего не мог с этим поделать. Ворон, прижавшись к стене, слушал разговор друзей, и многое ему становилось ясно. Отец разозлился на непослушного сына,и, скорее всего, прикроет ненавистное заведение. Ворон решил, что ему не стоит ничего поджигать, а просто выждать время и не торопить события. Дождавшись, когда Гарик с Сергеем уйдут в дом, Ворон перемахнул забор и оказался на своей территории. Но идти домой не хотелось. Он был пуст и холоден. Ворон направился к городскому парку, где теперь собирались металлисты. Бео и Доро встретили его с радостью, а Од – со злобной настороженностью. Он не забыл, к кому ушла от него Лилит. А сама Лилит давно не встречалась с друзьями и не приходила в городской парк.

- Что обсуждаем? – спросил Ворон у Бео, который обнимал за талию светловолосую Доро.

- А вы ничего не слышали? – удивился Бео, - в Москву, говорят, «Металлика», «Слэйер» и «Мегадэт» приезжают на «Монстры рока в Москве». Эх, конечно, хотелось бы туда попасть!

Ворон вдруг вспомнил тушинское поле, усеянное осколками бутылок, ОМОН, избивающий людей перед сценой. Но тогда это было совсем не важно. Тогда существовала только группа «Металлика», четверо парней в черном, творивших свое завораживающее, громкое волшебство на сцене. Ларс Ульрих, бьющий в исступлении по барабанам, Джеймс Хэтфилд, рвущий голосовые связки, Кирк Хэммет, творивший совершенные чудеса со своей гитарой и колоритный, никогда не унывающий Джесон Ньюстед. Это волшебство творилось в 1991 году. И для всех существовали только эти четыре человека на территории сцены и их завораживающая, энергичная музыка. Ворон был тогда еще молодым и жизнерадостным человеком, размахивающим руками в такт музыке. Ворону вдруг захотелось вспомнить свою молодость, пережить те же самые чувства, которые он переживал тогда. Может быть, ему удастся достать билеты на «Монстры рока»? Ребята с надеждой смотрели на Ворона. Он как-то говорил им, что у него в Москве есть знакомый журналист. Может быть, возможность съездить в Москву, на легендарный концерт – это не фантастика, а самая настоящая реальность? Ворон ничего не стал обещать ребятам. И поведение Ода ему очень не понравилось. Од ушел, не попрощавшись. Ворон знал, что Ода душит злость и зависть. Он не мог простить Ворону того, что тот отбил у него Лилит. Од действительно хотел отомстить Ворону, ниспровергнуть божество и показать самой Лилит какое, на самом деле, ничтожество ее избранник. Од направился прямиком к пивному бару. Случалось, что он напивался пивом до бесчувствия. Но на этот раз в баре он встретил Лилит. Она пила пиво в одиночестве. Выражение ее лица было каким-то отрешенным, словно кто-то высосал из нее всю энергию и все эмоции. Од подошел к Лилит, но не мог сказать ей ни слова. Они пили пиво молча, не разговаривая, но посматривая друг на друга. Неожиданно для Ода, Лилит заговорила с ним:

- Я не люблю тебя Од и никогда не любила. Зачем ты меня преследуешь?

Од со злостью посмотрел на свою бывшую подругу и проговорил:

- Я знаю, ты любишь стариков за пятьдесят и старше.

Лилит вздрогнула, словно после удара и выплеснула пиво в лицо Оду.

- Это не твое дело, сволочь! – закричала она, - ты злишься, что я не с тобой и не люблю тебя. А как можно любить такое ничтожество?

Од через силу рассмеялся и нанес ответный удар:

- Теперь я понимаю, почему Бео предпочел встречаться с Доро, а не с тобой.

Лилит набросилась на Ода, царапая его лицо своими длинными, покрытыми черным лаком, ногтями. Она расцарапала ему лицо до крови. Од ударил ее по лицу кулаком. Лилит ударилась головой о стойку и потеряла сознание. Од собрался уходить, но на его пути вырос Ворон, который мрачно смотрел на юношу. Ворон не оставил в этом рукопашном бою для Ода ни одного шанса. Он избивал его по всем правилам боксерского искусства. В конце этого избиения Од изогнулся всем телом и повалился на пол. Ворон бережно поднял Лилит на руки и вынес из бара.

- Я скучала без тебя, - открыв глаза, сказала Лилит.

Она, словно беспомощный котенок, прижималась к широкой груди Ворона.

- А я без тебя не находил себе места, - отвечал Ворон и все крепче прижимал трепещущую Лилит к своему телу.

Он принес ее домой, и, поцеловав в губы, положил на кровать. Они лежали, прижавшись друг к другу, и слушали, как по старой крыше барабанит дождь.

22.

Гарик не пришел ночевать домой. Он провел ночь в обществе молодых проституток. За ночь он выпил много вина, и поэтому, утром у него сильно болела голова. Он курил, и смотрел в окно. У него возникало такое ощущение, что кто-то следит за ним из маленького домика, находящегося напротив. Сейчас Гарик ненавидел своего отца, своих друзей и всех остальных людей на свете. Ему не хотелось возвращаться в институт, который он не посещал уже долгое время, надеясь просто купить диплом. И надо же было отцу неожиданно нагрянуть в его заведение! Гарика беспокоил и неуступчивый старик, которого отделали спецназовцы. Гарику казалось, что Ворон по-прежнему продолжает преследовать его и следить за ним. Может, зря он ввязался в эту авантюру? Захотелось много денег и бесплатно спать с девочками? Но Гарик чувствовал, как пустырь высасывает из него жизненную энергию. Он предчувствовал, что что-то должно случиться. Что-то очень плохое. И все это было связано и с домом, и с пустырем. Гарик все еще помнил о той дерзкой девчонке с вызывающим черным макияжем. Она была бесстрашной и сильной. Ему хотелось обладать ей, а потом сделать ее одной из своих проституток. Кажется, ее звали Лилит. Гарику захотелось разыскать ее и соблазнить. Но что может привлечь ее внимание? Деньги, безделушки или что-то другое? Гарик пил вино до самого вечера. Вечером он выбрал пышногрудую блондинку и забрался к ней в постель. Она согрела его и успокоила, но тревога не уходила из сердца младшего Воеводина. Что-то обязательно должно было случиться. И обязательно что-то очень плохое для него.

23.

Од валялся в своей постели и пил пиво под жесткую музыку немецких трэшеров. Визжащий и рычащий голос вокалиста, рвущийся из динамиков, доводил его до исступления. Од ненавидел Ворона, ненавидел Лилит, и ему очень хотелось им жестоко отомстить. Ворон перестал быть для него авторитетом. Бог так низко пал в его глазах, что потерял свое былое величие. Но кто же мог помочь ему в осуществлении его мести? Кто ненавидел Ворона, как и он сам? Перебирая кандидатуры, Од вспомнил о сыне мэра Белокаменска Гарике, которому Ворон мешал застроить пустырь. Да, это был именно тот союзник, который мог помочь воплотить его месть из мечты в реальность. Зеленые глаза Ода зловеще блеснули. У младшего Воеводина не было причин любить Ворона. Од поднялся, выключил магнитофон и несколько раз прошелся по комнате, рисуя в своем воображении разнообразные планы мести. Од посмотрелся в зеркало. Его опухшее лицо с покрасневшими белками глаз, а также лиловый синяк на скуле, ему совершенно не понравились. Кое-как расчесав волосы, он натянул новые чистые джинсы, которые разыскал в шкафу, и черную майку. Накинув кожаную куртку, он вышел из квартиры и направился к дому с красной черепичной крышей. Раньше здесь располагался пустырь, где они собирались с друзьями. Теперь Од пытался об этом не думать. Пустырь остался в прошлом, как и дружба с Вороном, Лилит, Бео и Доро. Од подошел к дому и нажал на кнопку звонка. Калитка, ведущая к дому, приоткрылась, и к Оду вышел Сергей.

- Ты заблудился, браток? – спросил Сергей, косясь на входную дверь.

Он думал, кого он мог позвать на помощь в случае возможного инцидента.

- Мне нужно поговорить с Игорем Воеводиным, - ответил Од.

- Ты в этом уверен?

В движениях Сергея сквозила нерешительность. Он знал, что у Игоря, в последнее время, настроение не из лучших. Гарик все больше времени проводил в компании проституток, сорил деньгами налево и направо и очень часто прикладывался к бутылке. Визит длинноволосого мог привести его в состояние неконтролируемой ярости. Сергей решал, как ему лучше поступить.

- Хорошо, - наконец решился он, облизывая языком пересохшие губы, - я скажу о тебе Воеводину. А ты подожди здесь.

Од остался стоять у входной двери, а Сергей, пройдя в дом, оказался около комнаты, которую Гарик называл «номером для гостей». Сергей робко постучал в дверь. Гарик из-за двери что-то недовольно проворчал. Наверное, он был пьян. Сергей осторожно приоткрыл дверь и вошел в комнату. Гарик сидел за столом и пил красное испанское вино, словно сок. Пышногрудая Анжела вертелась вокруг него, но Гарик не обращал на нее никакого внимания. Он посмотрел на Сергея и улыбнулся.

- Выпей со мной, Сережа, - предложил Гарик и поднял бокал с красной, словно кровь, жидкостью.

- Я не за этим, - признался Сергей, - к тебе какой-то волосатый просится, хочет поговорить.

Гарик, сделав над собой усилие, поднялся из-за стола, едва не расплескав вино.

- Это тот старик? – спросил он, и брови его угрожающе сошлись на переносице.

- Нет, молодой, - ответил Сергей, отступая к двери.

- Зови его сюда, - сказал Гарик, - и принеси лучшего нашего пива. Волосатые его любят.

Сергей провел Ода в комнату. Гарик казался спокойным, мягким и вежливым. Он предложил Оду выпить пива. Од от пива не отказался и выпил его жадными и быстрыми глотками. Когда Сергей ушел, Гарик спросил прямо:

- Зачем пришел? Ты от старика?

Од так же прямо ответил Гарику:

- Со стариком я порвал. Есть одно дело, в котором мы оба заинтересованы.

Узнав, что Од питает ненависть к Ворону и Лилит, Гарик решил, что удача наконец-то повернулась к нему лицом. С помощью Ода он надеялся заманить Лилит в нужное ему место и сделать с ней все, что пожелает.

24.

Лилит никак не ожидала увидеть оскорбленного ей Ода на пороге жилища Ворона. Она почувствовала, что что-то тут было не так. Она оскорбила его, а Ворон жестоко избил. После такого люди долго держат зло и не приходят домой. Лилит это чувствовала, но старалась держаться миролюбиво.

- Я пришел извиниться, - сообщил Од, пряча глаза от внимательного взгляда Лилит, - глупо ведь все получилось, Лилит.

К гостю вышел Ворон. Он недоверчиво посмотрел на Ода, но раз тот пришел мириться и выставил на стол целых пять бутылок пива, то стоило проявить добрую волю. Но что-то в поведении Ода настораживало Ворона.

- Прости, Ворон, я был пьян, - пытался оправдаться Од, низко опустив голову.

Прежде Од никогда не извинялся и всегда вел себя независимо. Даже если был в чем-то неправ, то обязательно гнул свою линию. Лилит почувствовала в голосе Ода что-то фальшивое и наигранное. Свою злость и обиду он спрятал глубоко внутри. Лилит поняла, что ей стоило быть начеку. Од что-то задумал и только поэтому пришел мириться. Но выгонять Ода не входила в намерения Ворона. Они пили пиво, мирно беседовали, вспоминая прошлое. Когда бутылки были опустошены, Од спросил у Ворона:

- Я хотел бы попросить у тебя, Ворон, чтобы ты разрешил поговорить нам с Лилит наедине.

В принципе Ворон не видел препятствий к этому разговору. Он знал, что Од был неравнодушен к Лилит и мог понять его чувства. Ворон верил Лилит, да и Од был настроен миролюбиво. Лилит и Од вышли за дверь. А через несколько мгновений Ворон услышал сдавленный крик и рев мощного мотора машины. Когда Ворон выбежал из дома, он увидел лишь быстро удаляющийся черный «Хаммер».

25.

Она отбивалась, как могла. Кому-то она расцарапала в кровь лицо длинными ногтями, кого-то ударила в нос кулаком. Но справиться с обезумевшими молодыми людьми, лица которых походили на морды хищных зверей, она не могла. Они причиняли Лилит страшную боль, срывая с нее одежду, заставляя делать ее то, что она не хотела. Од пытался вмешаться и защитить девушку, но двуногие звери сбили его с ног, нанося беспощадные удары носками ботинок во все незащищенные места. Лилит видела над собой ухмыляющееся, мерзкое лицо Гарика. Его прикосновения вызывали у нее чувство отвращения, словно по ее обнаженному телу, извиваясь, ползла скользкая ядовитая гадюка. А вокруг был лес, и некого было позвать на помощь. В нос и рот забивалась горькая трава. Она буквально задыхалась от этой травы, горькой, как полынь. Но молодые звери не обращали на ее стоны никакого внимания.

- Ну, все, хватит, - наконец сказал пресытившийся Гарик, - с нее довольно.

Его волосы топорщились в разные стороны, белая рубашка была забрызгана кровью, а глаза блестели от полученного удовольствия. Обнаженная Лилит лежала без движения. Од, согнувшись, валялся под деревом, выплевывая на траву сгустки темной крови.

- Может, добить его? – спросил Сергей, ища поддержки у Гарика.

- Не стоит, - произнес Гарик, - они свое получили.

- Они нас всех сдадут, - сказал местный бандит Аркадий и вытащил нож с длинным и тонким лезвием.

- Не надо, - сказал Гарик и пошел к машине.

Аркадий с сожалением положил нож в карман. Его рябое лицо было недовольным, но Гарик ему хорошо заплатил, к тому же ссориться с сыном мэра, который его часто прикрывал, Аркадий не хотел.

- Они нас всех сдадут, - повторил Аркадий.

На его лицо застыло выражение недоумения, - смешанного с обидой. Гарик повернулся к нему и сказал:

- Я всех отмажу. Ты ведь знаешь, кто мой отец?

Аркадий кивнул головой, и, казалось, успокоился. Молодые звери сели в «Хаммер» и выехали на шоссе. Лилит, содрогаясь от боли, попыталась подняться. Каждая клеточка ее молодого сильного тела, нестерпимо болела. Превозмогая боль, Лилит поползла к своей одежде, но она была буквально разорвана в клочья. Джинсы еще можно было как-то натянуть, но футболка была безнадежно загублена. Лилит выплюнула траву, пропитанную кровью, и кое- как натянула джинсы на обнаженное тело. Руки ее не слушались, и она никак не могла застегнуть молнию. Наконец Лилит оставила эту затею. Слева от нее кто-то застонал, и она увидела корчившегося у дерева Ода. Лилит презрительно посмотрела на парня, который теперь, без сомнения, испытывал страшную боль. Лилит,наконец, поднялась на ноги и сделала несколько шагов, чтобы снова повалиться на траву. Она лежала на спине, раскинув руки в стороны, и смотрела в хмурое и серое осеннее небо. Наверное, она пролежала так час или чуть больше. Потом Лилит очнулась, подумала о Вороне и кое-как поднялась, цепляясь руками за кустарник. Од, стараясь не смотреть на Лилит, обнимал ствол дерева, вымазанный его кровью. Шоссе было где-то рядом, потому что Лилит слышала гул моторов. И она, цепляясь за кусты и ветки деревьев, шла на этот звук. Од следовал за ней. Наконец они увидели дорогу, по которой двигались автомобили. Лилит повернула свое опухшее от синяков и ссадин лицо и обратилась к Оду.

- Иди, поймай какую-нибудь машину, - сказала она.

- У меня нет денег, - ответил Од, пошатываясь, словно пьяный.

- А что же, те подонки тебе ничего не заплатили? – жестко спросила она.

Од вышел на дорогу и поднял вверх руку.

Но иномарки проносились мимо него, не сбавляя скорости. И только старые «Жигули» нерешительно притормозили рядом с Одом и остановились.

- Тебе куда, парень? – спросил пожилой шофер усталым голосом.

- Тут недалеко, - промолвил Од, - в Белокаменск не подбросите?

Старый шофер оценивающе посмотрел на парня, и, решив, что тот неопасен, проговорил:

- Садись.

И только тогда он увидел наполовину обнаженную девушку, которая выходила из леса. Старый шофер вопросительно посмотрел на Ода.

- Это твоя подружка?

Од лишь рассеянно кивнул головой. Лилит села на заднее сидение «Жигулей» и наконец-то расслабилась. Она закрыла глаза, и, казалось, погрузилась в сон. Но этот сон был тяжелым и кошмарным. Лилит видела глумливое лицо Гарика со сползшими на нос очками. Она пыталась открыть глаза и не могла.

26.

Ворон был встревожен, потрясен, ошеломлен долгим отсутствием Лилит. Он предпринял многочисленные попытки, чтобы разыскать ее, но черный «Хаммер» исчез, словно колдовская повозка. Ворон собрался идти в милицию, но в последний момент передумал. С милицией у него самого были большие проблемы. Замкнувшись в узком пространстве кухни, он пил водку и смотрел в окно. Дождь, который не переставал лить с самого утра, обострял его тревогу и боль. Минуты ожидания казались тягуче долгими. Но вот ему показалось, что кто-то постучался в дверь. Возможно, это был плод его воображения, вызванной ожиданием, но Ворон пошел открывать дверь. Сердце в груди гулко опустилось вниз, до самого живота, а затем так же стремительно поднялось к горлу. Ворон открыл дверь и увидел Ода, прижимающего обнаженную Лилит к своей груди. Она дрожала всем телом. Ворон, отстранив Ода, поднял Лилит на руки, отнес в комнату и бережно положил на кровать. Он не мог узнать Лилит. Все ее тело было в ушибах и ссадинах, а лицо распухло от нанесенных ударов. Ворон в бешенстве рванулся к Оду, но, видя, что тот так же жестоко избит, терпеливо выслушал его рассказ. Узнав, какую подлость задумал Гарик, и какие мучения пришлось перенести Лилит, Ворон окаменел. Из человека он превращался в жестокую машину убийства. Ворон налил в стакан водки и передал его Оду. Од, давясь, все же выпил огненный напиток. Ему стало легче.

- Сам до дома дойдешь? – спросил Ворон у парня.

- Дойду, - ответил Од, и, покачиваясь, вышел за дверь.

Ворон запер дверь на ключ и присел рядом с Лилит. Он смотрел на любимую с болью и скорбью. Жизнь часто преподносила Ворону неприятные сюрпризы. Ворон представил, как Гарик и его друзья – подонки бьют и насилуют Лилит, и его затошнило. Несмотря на протесты несчастной, он приоткрыл ей рот и влил в него водки. Иногда это страшное зелье действовало, словно настоящее лекарство. Оно согревало и успокаивало. Лилит заснула. Дыхание ее стало ровным, и она перестала дергаться во сне. Ворон допил водку и набрал номер мобильного телефона Тевтонца. Ворон попросил его срочно приехать. Тевтонец приехал ровно через час. Ворон рассказал ему обо всем, что произошло. Тевтонец посмотрел на спящую Лилит и сжал огромные кулаки.

- Ублюдки! – рычал он, - богатые, самодовольные ублюдки!

- Они отняли у меня пустырь, - произнес Ворон спокойным ровным голосом, - а теперь захотели отнять и Лилит. Это я им простить не могу!

Ворон достал свой широкий нож и цепь, и внимательно осмотрел свое оружие.

- Я пойду с тобой, Ворон, - сказал Тевтонец. Ворон лишь кивнул головой, не сомневаясь в решении союзника и друга. Дождавшись вечера, они перелезли через забор и оказались около ненавистного дома с красной черепицей. Гарик и его друзья развлекались с проститутками, и, вероятно уже забыли о своем преступлении. Спрятавшись в кустарнике, Ворон и Тевтонец ожидали, когда юнцы выйдут из дома. Так они прождали около часа. Гарик, Сергей, Аркадий, Олег и Пашка наконец-то вышли из дома, чтобы покурить.

- А эта Лилит мне понравилась, - признался Сергей, усмехаясь, - если бы она не царапалась, как кошка, цены бы ей не было. Она даст фору любой твоей проститутке,

Гарик. Гарик и его дружки заржали, словно молодые жеребцы. Но их смех оборвался, когда из кустарника возникли зловещие фигуры Тевтонца и Ворона.

- Тевтонец? – растерялся Сергей и едва не выронил дымящуюся сигарету.

- Подойти ко мне, Сережа, - произнес великан, скрестив руки на груди.

Сергей, боязливо оглядываясь на застывших от неожиданности дружков, медленно подходил к Тевтонцу. Великан схватил его своими огромными ручищами, и, словно цыпленку, свернул шею. Гарик и его дружки даже не поняли, что Сергей умер. Он дернулся и уткнулся лицом в армейские ботинки Тевтонца. Осознав всю серьезность происходящего, Гарик, Аркадий и Олег хотели заскочить в дом. Но Ворон, словно демон мщения, опередил их. Аркадию он вонзил свой широкий нож в бок, а Олега ударил цепью по спине. Гарик, побледневший и осунувшийся, попытался скрыться за дверью, но путь ему преградил Тевтонец. С другой стороны на него надвигался Ворон. Губы Гарика посерели от страха, а глаза под стеклами очков начинали вылезать из орбит. Он понял, что Ворон непременно убьет его.

- Не убивайте меня, - взмолился Гарик, - я заплачу.

- Мне не нужны твои поганые деньги, слизняк, - ответил Ворон и нанес первый, тяжелый удар цепью.

Гарик сначала замер, а затем согнулся пополам от боли. Но удар Тевтонца был еще тяжелее и ощутимее. Гарик упал на колени, пытаясь что-то говорить и о чем-то просить. Но ни Ворон, ни Тевтонец не слушали его. Они методично избивали Гарика, который не успевал молить их о пощаде. Он был готов лизать им ботинки, лишь бы они оставили его в покое. Треснули очки, рассыпавшись многочисленными осколками. Гарик выглядел жалким, полуслепым щенком, ползающим по траве. Но ни Ворон, ни Тевтонец не останавливались, а наносили полновесные ощутимые удары по почкам, печени и голове. Гарик понял, что если и останется жив, то станет инвалидом. Наконец Гарик потерял сознание. Тевтонец и Ворон посмотрели друг на друга, решая, сумеют ли они сыграть последний акт этого страшного спектакля. Ворон кивнул Тевтонцу головой. Они внесли мертвого Сергея, истекающих кровью Олега и Аркадия, и бесчувственного Гарика в дом.

- Не будет ли это слишком жестоко? – спросил у Ворона Тевтонец.

- А то, что они сделали с Лилит, это не жестоко?

Ворон гневно посмотрел на Тевтонца. Тот достал из кармана куртки бутылку с бензином. Он вылил бензин на шкаф, стол и пропитал им шторы. Когда они собрались уходить, Тевтонец поджег пропитанные бензином шторы. Огонь быстро добрался до шкафа и стола. Тевтонец и Ворон зачарованно смотрели на ревущий огонь, охвативший ненавистный дом. Но им пришлось закрыть уши, когда они услышали крики и вой горевших в доме парней. Гарику, который оказался самым живучим из дружков.Ему удалось открыть дверь и выбраться из дома. Рубашка на нем вспыхнула, и он, катаясь по земле, пытался сбить пламя. Тевтонец рвался помочь ему, но Ворон сумел удержать великана.

- Вспомни, что он сделал с Лилит, - напомнил Ворон.

Гарик сильно обгорел и лежал ничком, не подавая признаков жизни. Ворон и Тевтонец, словно две тени, удалялись от дома. Ворон с торжеством посмотрел на залитое багровым пламенем окно проклятого дома и увидел в нем грозное лицо скандинавского бога Одина. Ворон, с трудом отогнав от себя видение, поспешил за Тевтонцем. Они расстались за забором. Крепко пожав друг другу руки, Тевтонец и Ворон разошлись в разные стороны. Ворон спешил к Лилит, которая была отомщена, но нуждалась в его помощи.

27.

Станислав Иванович Воеводин не находил себе места. Он осунулся и заметно постарел. В его глазах уже не было прежней уверенности. Гибель сына выбила его из колеи. Доверив вести свои дела заместителю, целую неделю после похорон Гарика, он напивался до бесчувствия. Воеводин позвонил Князьку и долго говорил с ним о своем горе. Тот терпеливо выслушивал излияния пьяного и несчастного отца, не прерывая его. Когда Воеводин,наконец, замолчал, Князек выдержал паузу, а потом сказал:

- Я знаю, кто убил твоего сына.

Воеводин долгое время молчал, всхлипывая в трубку, а затем спросил:

- Откуда ты знаешь? Может, он заснул в постели с сигаретой?

Князек же продолжал гнуть свою линию.

- Помнишь того старика, который мешал тебе строить на пустыре дом? Воеводин сразу же просил:

- Ты думаешь, что он так жестоко отомстил?

Князек кашлянул в трубку.

- Я в этом уверен.

Воеводин отключил телефон. Ворон стал его злым роком с тех самых пор, как он согласился с Гариком и начал строительство этого злосчастного дома. Теперь у него не осталось ни сына, ни дома, выгоревшего дотла. После похорон Гарика жена тоже покинула его, уехав к матери. Воеводин допил бутылку водки прямо из горлышка, и, шатаясь, пошел к входной двери.

«Жаль у меня нет пистолета. У меня должен быть пистолет, - думал Станислав Иванович, спускаясь по лестнице, - у меня должен быть пистолет». Мысли путались в его голове. Он шел по улице, часто оглядываясь на прохожих. Воеводин двигался к сгоревшему дому. Его несло к этому демоническому дому, и он ничего не мог с собой поделать. В его голове звучал голос Гарика:

«Накажи его, папа. Это проклятый Ворон убил меня. Ты должен отомстить!»

«Отомстить, отомстить, отомстить!» - звенело у него в голове. Воеводин обошел выгоревший дом и направился к дому Ворона. Он, словно зомби, двигался в заданном направлении. Станислав Иванович подошел к двери и постучался. Дверь открыл Ворон. Он внимательно посмотрел на Воеводина, узнал и отступил.

- Убийца, - закричал Воеводин, содрогаясь от бессильных рыданий, - ты убил моего сына!

- Пойдем со мной, - сказал Ворон и потянул Воеводина за рукав пиджака. Тот неохотно подчинился. Ворон подвел его к постели Лилит. Ее лицо напоминало маску, распухшую от синяков и ссадин.

- Смотри, отец, - сказал жестко Ворон, - это сделал твой сын! Он вместе со своими дружками жестоко избил и изнасиловал Лилит. Что мне оставалось делать?

Воеводин схватился за сердце.

- Мне очень плохо, - признался побледневший Воеводин, - Игорь был моим сыном. Он не мог этого сделать. Он не был таким плохим, как всем казалось.

Ворон внимательно посмотрел на Воеводина и сказал тихо:

- Ты пришел мстить. Но месть, как бумеранг, возвращается к мстящему. Думаешь, мне легко было видеть, какой вернулась Лилит? И убивать молодых ребят, опьяневших от вседозволенности, мне тоже было нелегко. Но если иначе их было не остановить! Кто вырастил таких сыновей?

Воеводин закрыл лицо руками и заплакал.

- Он никогда не любил меня, - говорил он сквозь слезы, - Никогда. Игорь любил только мои деньги.

Ворону, суровому и непреклонному, не раз смотревшему смерти в глаза, стало жаль несчастного отца, который так и не познал сыновней любви.

- Мы в расчете, отец, - произнес Ворон.

- Мы в расчете? – переспросил Воеводин, - ни черта мы не в расчете! Мой сын лежит в могиле, а твоя шлюха еще жива!

Ворон ударил Воеводина кулаком в челюсть. Называть Лилит шлюхой, он, наверное, никому бы не позволил. Станислав Иванович упал назначь и потерял сознание. Ворон не знал, что с ним делать. Он поднял бесчувственного Воеводина, закинул на плечо и понес к сгоревшему дому. Опустив его на землю, Ворон вернулся к уснувшей Лилит.

28.

Воеводин очнулся поздней ночью от пронизывающего все его тело холода. Он пытался вспомнить, что с ним случилось за прошедший день. Воеводин помнил, как пришел к Ворону, весь их непростой разговор, а потом он потерял сознание. Теперь Станислав Иванович точно знал, кто убил его сына и за что он это сделал. Воеводин ругал себя за то, что не пошел сразу к начальнику милиции, а пытался говорить с убийцей сына. Алкоголь отобрал у него разум, и теперь он расплачивается за это. Воеводин достал мобильный телефон, но звонить передумал. Можно было решить все вопросы, не прибегая к помощи милиции. Князек мог помочь ему в этом. Парни Кувалды легко разделаются с Вороном. Воеводин во второй раз потянулся к мобильнику и вытащил его из кармана. Но позвонить ему так и не удалось. Кто-то очень сильно ударил его по кисти руки, и мобильник полетел в траву. Воеводин оглянулся. Над ним стоял огромный человек в кожаном плаще. Станислав Иванович, вглядевшись, узнал его. Это был Тевтонец.

- Это ты, Тевтонец? – спросил Воеводин, пытаясь подняться.

- Как видишь, - ответил Тевтонец, не отводя от своего бывшего хозяина тяжелого взгляда.

- Ты, помнишь, когда-то я тебя выручил, - напомнил Воеводин.

Тевтонец кивнул головой. Его суровое лицо не дрогнуло, совершенно не изменилось, и на нем была написана решимость.

- Моего сына убил Ворон, - продолжал Воеводин, - я прошу тебя, Тевтонец, помоги мне отомстить.

- Я больше не служу у тебя, - сказал великан, - и долг свой давно отработал. Воеводин согласно закивал головой.

- Да, да, конечно…Когда ты ушел, никто не смог защитить Гарика.

Тевтонец сделал несколько шагов в сторону своего бывшего хозяина.

- Ворон – мой друг, - сказал он Воеводину, - и я помогал ему убивать твоего сына и других ублюдков. Ты вырастил настоящее чудовище, которого интересовали только деньги и развлечения, которые они дают.

Тевтонец вплотную подошел к Воеводину.

- Он не учился и не работал, - продолжал он, - а только развлекался. И это ты вырастил его таким и за все в ответе.

- Умоляю, - пролепетал Воеводин, закрывая лицо руками, - не подходи ко мне.

Тевтонец схватил его за руки и резко рванул вверх. Воеводин вскрикнул и попытался отскочить в сторону. Но Тевтонец не дал ему уйти. Острое лезвие блеснуло перед лицом Станислава Ивановича, и это было последнее, что он видел в своей жизни. Кровь забрызгала плащ Тевтонца. Он испытывал отвращение, когда тащил тело к прихожей сожженного дома. Тевтонец открыл дверь и запихнул мертвого Воеводина в дом. «Не дом, а какой-то склеп, - подумал Тевтонец и ухмыльнулся своим мрачным мыслям, - лучше было бы всем оставить пустырь в покое. Не было бы столько ненужных смертей». Тевтонец повернулся спиной к черному дому и пошел. Он как бы нехотя наступил на мобильник Воеводина, который, издав жалобный стон, перестал существовать.

29.

Лилит очень медленно, но все же поправлялась. Ворон, как мог и умел, ухаживал за ней. Осень пролетала быстро, со всеми своими дождями и золотым листопадом. Уже несколько раз из серых туч падал мокрый снег, который, достигнув земли, превращался в холодную воду. Лилит обнимала спящего Ворона. Во сне Ворон опять видел мудрого Одина. Одноглазый старик внимательно смотрел на него и говорил какие-то непонятные слова. Ворон никак не мог понять их смысл. Один медленно таял в воздухе. Вместо скандинавского бога Ворон увидел застывшие лица мертвых Гарика и его отца. Они кружились в сером мареве, не имея, возможности остановиться. Наверное, Один не принял их черные души в Валгалле. Они летели в какую-то бездонную темную бездну, в которой не было дна. Их стоны и крики еще долго звучали в ушах Ворона. Этот кошмарный сон оборвал звонок в дверь. Ворон вскочил с постели, не понимая, что происходит. В комнату вошел мрачный Тевтонец. Ворон предложил ему присесть, но гигант лишь досадливо отмахнулся.

- Я убил Воеводина, - сказал он и посмотрел, как на это известие отреагирует Ворон.

Тот лишь тяжело вздохнул и отвел глаза. Перед смертью он говорил с Воеводиным, и ему было жаль несчастного отца.

- Он хотел куда-то позвонить, - пытался оправдаться Тевтонец, - может, в милицию, а может, своим друзьям. Мне пришлось остановить его.

Ворон как-то рассеянно посмотрел на него. Он вдруг подумал, что ему придется покидать свое уютное жилище, в котором он прожил очень много лет. Но не только жилище, но и Страну Грез, пустырь, на котором прошла вся его жизнь.

- Нам надо срочно уезжать, - сказал Ворон и с тоской посмотрел в окно.

Он смотрел на пустырь, где сиротливо и одиноко стоял обгоревший дом с красной крышей. Мокрый снег заносил это убежище демонов, и он становился все призрачней и призрачней. Ворон вспомнил Наташу, и сердце его тяжело упало вниз. Когда-то очень давно они встречались на этом пустыре. Но тогда на нем не было демонического дома с красной крышей, который собирал свою смертельную жатву.

- Нам надо уезжать, - повторил Ворон и с тоской посмотрел на Лилит, - сегодня или завтра за нами придут. Лилит, может тебе лучше вернуться к родителям?

- Я поеду с тобой, - ответила Лилит, - и не говори больше ничего.

Ворон вытащил из шкафа спортивную сумку и начал бросать в нее свои вещи: майки, джинсы, старый плеер с кассетами. Лилит сложила свои немногочисленные вещи. Тевтонец растерянно смотрел на них.

- Мы что же, бежим? – спрашивал он, но ни Ворон, ни Лилит не отвечали.

К дому с красной крышей подъехала милицейская машина, а за ней машина «Скорой помощи». Тевтонец видел, как из дома санитары вытащили носилки и быстро поставили их в машину. Тевтонец понял, что, наконец-то нашли труп Воеводина.

- Но куда мы поедем? – Тевтонец вздыхал все чаще и чаще. Ворон не видел Тевтонца таким растерянным.

- Мы поедем в Москву, - сказал Ворон, - там легче раствориться. Белокаменск слишком маленький город, чтобы в нем можно было спрятаться.

- Нас, наверно, уже разыскивают, - произнес Тевтонец, - и, не найдя здесь, наверняка будут ждать на вокзале.

- Нужно рисковать, - сказал Ворон, - иначе мы из города не выберемся. Им повезло с машиной.

И они сумели доехать до железнодорожной станции без приключений. Купив билеты, Ворон, Тевтонец и Лилит застыли у табло расписания. Поезд до Москвы приходил к перрону только через полтора часа. Ни Ворону, ни Тевтонцу это не нравилось.

- Может, зайдем в кафе? – предложил Ворон.

В кафе они присели за столиком у стены, оглядываясь по сторонам и подозрительно поглядывая на каждого входящего. Освоившись, Тевтонец взял себе пять банок пива и чувствовал себя довольным. Лилит пила кофе с коньяком, а Ворон решил, что ему нужно выпить что-нибудь покрепче и успокоить свои нервы. Время текло медленно, словно старый и добрый ликер. Наконец поезд подошел к перрону. Ворон взял за руку Лилит и сжал в своей руке. Ему не хотелось выходить из кафе. Сердце подсказывало ему, что случится что-то плохое. Они нашли свой вагон и вошли в него. Тевтонец задержался, и эта задержка стоила ему очень дорого. Двое мужчин схватили его сзади за руки, пытаясь надеть наручники. Тевтонец одним движением отбросил их в сторону. Но у милиционеров были пистолеты, и они решили ими воспользоваться. Увидев со своего места, что Тевтонца окружают какие-то люди, Ворон пытался выскочить из вагона. Но Лилит сжала ему руку и остановила его.

- Не делай этого, Ворон. Подумай обо мне, - сказала она.

- Но это мой друг, - пытался объяснить ей Ворон, - я не могу оставить его в беде!

Тевтонец отбивался от назойливых представителей власти, как медведь от наглых шавок. Но вот он наклонился вперед, а потом, повернувшись, начал падать на спину. В это мгновение поезд тронулся, и Ворон до крови прокусил свою руку. Лилит тихо плакала. Поезд, словно машина времени, медленно, но верно уносила их из этой жизни в совершенно другую. Их пугала неизвестность, но они были вместе. Белокаменск исчез из их жизни, и, возможно, навсегда. Их ждал большой город, который жил по своим законам. В этот город приезжали великие группы, тусовки металлистов были многочисленными, а рок-клубы более значительными. Но позади осталась Страна Грез, их пустырь, который они до последнего защищали. Ворон и Лилит знали, что Страна Грез навсегда останется в их сердце, как и старые друзья, с которыми они делили печали и радости. Ворон прижал к своей груди Лилит и уже не отпускал до конца этого трудного пути. Они ехали в Москву, надеясь не затеряться в людском потоке, не стать серыми, прикованными к своей работе людьми. Им хотелось остаться свободными и вернуться в Страну Грез.

(Конец).