Можно прожить долгую жизнь, но так и не стать жертвой насильника, убийцы, бандита – это хорошо. Однако есть такой уголовный элемент, между прочим, наиболее многочисленный, как, выражаясь их жаргоном, «щипач» и трудно найти человека, который бы хоть однажды не оказался потерпевшим от его ловкости, хитрости, изобретательности – увы, сие грустно, однако факт есть факт.

 

Автор этих строк – не исключение.

 

 

 

Милые весельчаки

 

…Июльская удушающая жара. Стою (и уже давненько) на остановке общественного транспорта. Жду свой маршрут, а его всё нет и нет. Наконец, толпа издали замечает, что на горизонте нарисовался столь всем желанный автобус. Толпа, напружинившись, приготовилась брать штурмом. Подошел, пофыркивая газами, автомобиль. Остановился. Народ, орудуя локтями и недовольно ворча, пошел вперед. Самые ловкие первыми оказались в салоне, я же  последним еле-еле втиснулся. За мной со скрипом закрылись створки двери, еще крепче прижав меня к народу. Плохо, но движение все-таки лучше, чем пустое стояние на остановке. Терплю. А чем я лучше других бедолаг, все еще пользующихся общественным транспортом? По левую руку от меня и по правую, а также передо мной, - весельчаки-парни. Разговаривают между собой и хохочут громко. «Эх, молодость!» - мысленно завидуя их жизнерадостности, восклицаю я.

 

Разомлев от духотищи и от веселящейся рядом компании, забываю про всё, в том числе про свою хваленую бдительность.

 

 

Выхожу, точнее, вываливаюсь, на своей остановке. Автобус, фыркнув мне в лицо, исчезает за поворотом. Я иду. Останавливаюсь напротив продуктового магазина, так как вспомнил, что дома нет хлеба. Решаю зайти и купить. Торговый зал, практически, пуст. Беру батон и иду к кассе. Кассир отбивает чек. Я лезу в верхний левый карман (он у меня единственный) своего легкого пляжного костюма. Чёрт, но там пусто. Как же так? Отчетливо помню, что были деньги, - две сотенных купюры, а также месячный проездной.

 

Девушка-кассир недовольно ждет.

 

- Простите, - оправдательно говорю я и виновато опускаю вниз глаза, - забыл дома деньги.

 

На улице – прозреваю: милые «весельчаки» аккуратненько поработали с ротозеем. Деньги не ахти, а все равно обидно. Впрочем, поделом!

 

Переполненные автобус, троллейбус или трамвай, толчея, громкий разговор, групповая веселость – это основные признаки, характеризующие место работы одной из основных категорий ворья – «щипачей-транспортников».

 

Обычно такая группа действует следующим манером. Одни – отвлекают внимание своей потенциальной жертвы, а их сообщник, тем временем, вытаскивает у «лоха» кошелек или деньги и незаметно «переначивает» (то есть, передает) «оттырщику» (сообщнику). «Оттырщик» обычно находится несколько в стороне и никак в нем не узнать одного из «щипачей»; наоборот, откровенно демонстрирует свою непричастность к веселой компании. Поэтому когда потерпевший спохватывается, то у рядом с ним стоящего «щипача», как и у других подельников, ничего уже не найти: похищенное благополучно «уплыло».

 

В моем случае было именно так. За одним лишь исключением: я так и не спохватился. Может, это и к лучшему.

 

Хотя… Обязан был, слушая оптимистичных мальчиков, обратить внимание на парочку прозвучавших характерных для них словечек.

 

Приведу реплики.

 

- В скулах? – как бы случайно произносит среди уморительного хохота один.

 

Второй, заливаясь, среди прочего выбрасывает:

 

- Неее… В чердаке.

 

Похоже, не так ли, на бессмыслицу? Чтобы понять глубинный смысл, мне придется объяснить. В современном воровском  мире «скула» - это внутренний карман пиджака или куртки; «чердак» - это внешний верхний карман всё тех же пиджака или куртки. Мои сотенные находились именно в «чердаке».

 

Остальное? Яснее ясного.

 

 

 

 

 

 

Когда такие чудные сисечки…

 

- Лёх, в чем дело? – спросил я приятеля, заметив мрак на его всегда оптимистичном лице.

 

- Хрень, знаешь ли, - неопределенно откликнулся он и замолчал. После минутной паузы добавил. – Не знаю, что жене сказать… Не поймет.

 

- А что случилось?

 

- Прокололся…

 

- Когда? Где?

 

- Сегодня по утру… В троллейбусе…

 

- В троллейбусе? – недоумевая, переспросил я, зная, что приятель имеет собственные «колёса» и общественным транспортом не пользуется.

 

- Вчера свою «тачку» оставил  в автосервисе… для плановой диагностики… Сказали, что смогу забрать через пять дней. На чем добираться на службу, как не на троллейбусе?

 

Кивнув в ответ,  улыбнулся.

 

- По-ня-тно, - протянул я. – Оторвался от простого народа. Отвык от толчеи. Потные телеса раздражают.

 

- Хм… Проблема в другом.

 

- А в чем же? Нельзя ли отсюда поподробнее?

 

- Стыдно признаться… Сильно так лоханулся…

 

- Ну-ну! Уже интересно, - сказал я и приготовился выслушать исповедь приятеля, пока не догадываясь, о чем будет эта самая исповедь.

 

- Короче, Серёга, утро, переполненный троллейбус и, как ты справедливо заметил, кругом потные телеса тискают. Терплю, а что остается? Смотрю, расталкивая пассажиров, прется кондуктор. Открываю свою небольшую кожаную барсетку, достаю из нее портмоне, шуршу, роясь; отыскав купюру, косарюшку, протягиваю кондуктору. Женщина, состроив недовольное лицо, спрашивает: «Меньше-то нет, что ли?» Следует в ответ отрицательный мой кивок. Та долго отсчитывает, потом вместе с билетом протягивает мне. Беру и кладу в портмоне, которое тотчас же оказывается в барсетке. Еду. Смотрю в окно. А народу после каждой остановки все больше и больше. Дальше – самое интересное, то, что жену, заранее знаю, начнет выбешивать, - по лицу Лёхи скользнула саркастическая ухмылка. – Рывок перед светофором и троллейбус набирает скорость. Тут чувствую, что справа на меня навалилось… Что-то приятное. Мне так показалось. Может, потому, что пахнуло французскими духами. Повернулся и обомлел: русоволосая девушка, которой не больше двадцати, остро торчащими грудями уткнулась в мое голое предплечье, а ее бёдра слились с моими. Боже мой, какое блаженство! Я разомлел и, понятное дело, послал ей улыбку. Девушка ответила тем же и еще крепче прижалась. Закрыв глаза, я мечтал, чтобы это продолжалось вечно. Но, увы… Через несколько минут красавица устремилась вперед по проходу и покинула, как мне показалось, салон троллейбуса. Если бы не работа… Проехав пару остановок, я тоже вышел. И тут вспомнил, что обещал позвонить жене. Суюсь в карман джинсовых брюк, а новенького смартфона нет. Подумал: «В троллейбусе посеял».

 

Я загадочно, потому что меня осенила догадка, сказал:

 

- Легко отделался.

 

- Легко? – возмутился Лёха. - Почти сороковник выбросил. Бабло с неба не валится.

 

- На всё смотри с юмором, - заметил я, чтобы вселить в приятеля оптимизм.

 

Лёха скривился.

 

- На юмор что-то не тянет. Потому что…

 

- Неужели продолжение следует?

 

- Еще какое!

 

- Тогда – продолжай.

 

- Прихожу в офис, в расстроенных чувствах плюхаюсь в свое рабочее кресло, а на стол с ожесточением кидаю барсетку. Мимо проходит тетя Нюра, наша уборщица. Останавливается и, уставившись,  как баран на новые ворота, долго смотрит на мою барсетку. Потом, тыча пальцем, спрашивает: «Это что?» Беру в руки сумку и…

 

- Ничего удивительного, - говорю я. – Ожидаемо.

 

Лёха возмущенно вскакивает.

 

- Серёга, ты чего?! Как это «ожидаемо»? Сумку-то располосовали по всей длине и портмоне в ней не оказалось, а в портмоне, между прочим, было двадцать четыре с лишним тысячи.

 

- Млеть не надо было.

 

- Хочешь сказать, что… Не может быть!..

 

- Лёх, еще как может. Теперь послушай меня… С тобой поработала «щипачка», то есть, женщина-карманница, орудующая обычно в транспорте.

 

- Какая женщина!? Девчонка, красавица…

 

 - А другие подобным ремеслом и не занимаются. Этакая очаровашка рассчитывает на таких, как ты и я, то есть на обычных мужчин. Потрутся красивой грудью, или прижмутся теплым и упругим бедром, а мы и разомлели. И этого достаточно. За одну лишь поездку в общественном транспорте успевает «утырить» три-четыре кошелька. «Щипачка-транспортница» обычно работает в одиночку и не пользуется режущими предметами.

 

- Но мою сумку располосовала.

 

- Тебе – не повезло. Твоя красотка с ловкими пальчиками оказалась еще и профессионалкой высочайшего класса.

 

Лёха тяжело вздохнул.

 

- Хм… Как объясню жене… Ведь не поверит, если совру, а скажу правду… До конца жизни пилить будет… Слушай, а что, если?..

 

- Догадываюсь, о чем ты. Нет смысла обращаться в полицию. Не помогут. Посмеются над очередным лохом и не более того.

 

- Но, Серёга, я могу описать приметы.

 

- Лично тебе это ничего не даст. Твои приметы – не доказательство кражи. Вот если бы задержали во время совершения преступления да при наличии улик, очевидцев, например, украденного твоего портмоне, то тогда можно было бы на что-то надеяться. А так… Наплюй, но сделай выводы и не прокалывайся больше.

 

Лёха вновь тяжело вздохнул.

 

- Когда такие чудные сисечки, то…

 

- Выбор за тобой, Лёха.

 

 

 

 

 

Добродетель подвела

 

Эту историю рассказал мне коллега. Он – не дурак и не простофиля, как мне казалось, однако…

 

Семен Арзамасцев и его жена Ирина собрались навестить родителей, живущих  с давней поры под Рязанью. В пятницу, под вечер они уже сидели в рязанской скоростной электричке. До ее отправления оставалось не больше десяти минут, когда в вагон ввалилась толпа молодых людей. Несмотря на наличие других свободных мест, выбрали общество Арзамасцевых. Из реплик Семен понял, что едет лишь один и также до Рязани, а остальные – провожают дружка-приятеля.

 

Проводы были шумными. Ребята галдели, друг друга толкали, хлопали по плечам и спине, отъезжающий постоянно вскакивал и лез обниматься то с тем, то с другим. Потом даже, достав и распечатав бутылку, решили выпить на «посошок».

 

- Ирина, - рассказывал Семен, - не переносившая запаха водки, мне моргнула и кивнула в сторону тамбура: давай, дескать, выйдем и не станем мешать парнишкам. Так и сделали. Минуты за три до отправления электрички толпа шумна поднялась и направилась к выходу, вместе со всеми вышел и тот, кого провожали, - наш молодой попутчик. Мы вернулись на свои места. Диктор-информатор сообщил об отправлении поезда. Забеспокоился: опоздает, подумал я, парнишка. Опустил оконный ставень, выглянул, чтобы предупредить. Поезд стал набирать скорость, но на перроне парней не увидел. Подумал, что попутчик успел-таки заскочить, но в соседний вагон.

 

- И что же дальше было? – спросил  коллегу, хотя уже догадывался о том, что случилось.

 

- Проехав минут пятнадцать, я случайно взглянул на наши пластиковые пакеты, которые мы повесили на крючки. Мой пакет скособочено болтался на одной ручке. Встал и решил поправить. И сразу заметил, что моей барсетки, которая лежала в этом пакете, след простыл. В барсетке, помимо пяти с половиной тысяч, были ключи от квартиры и разные документы. Можешь представить реакцию жены?

 

- Легко, - ответил, ухмыльнувшись, я. И пояснил. – Ты, Семен, стал жертвой одной из категорий «щипачей-транспортников». Именно так они и работают.

 

- Не понимаю одного, - коллега развел руками, - откуда узнали, что моя барсетка  именно в этом пакете и что именно в моей барсетке, а не у жены в сумочке, деньги? Её-то пакет даже не тронули.

 

- Не тронули, потому что видели.

 

- Где? Когда?

 

- У  билетных касс, где чаще всего пассажир трясется с деньгами.

 

- Парней-то там не заметил.

 

- А они и не хотели, чтобы ты их заметил. Тонкая, согласись, работа?

 

- Можно сказать, ювелирно выверенная, психологически точная, - ответил коллега и рассмеялся. – Повезло в том, что билеты наши, туда и обратно, не успел переложить в барсетку, и они оставались в джинсах.

 

Но в тот раз, пожалуй, Семену было не до смеха.

 

 

 

 

 

Такой улыбчивый калека

 

Сегодня на работе пришлось задержаться, поэтому пришел домой уже в девятом часу. Только-только сменил туфли на шлёпки и раздался звонок. Открыл дверь, а там – Алёнка, соседка.

 

- Привет! Маринка дома? – спросила она. Увидев мое недовольное лицо, поспешила найти оправдание. – На одну минутку… Щепотку корицы… одолжить.

 

- На кухне, - и я, кивнув головой вправо, прошел в комнату и сел за ноутбук, решив заглянуть в «Одноклассники» и, заодно, проверить свою почту на mail.ru.

 

Знаю я Алёнку: приходит на минутку, а засиживается на полчаса. А корица – обычная отмазка, повод, чтобы поболтать. Ох, уж эти женщины!.. Хлебом их не корми, а дай почесать языки.

 

Минуты две-три они тихо шушукались, а потом заговорили достаточно громко, - так, что я невольно стал слышать…

 

- Как обычно, растеряха…

 

Маринка спросила:

 

- Опять что-то «посеяла»?

 

- Да, - Алёнка хихикнула. – Несколько часов назад… Муж не знает… Пока… Говорить или нет – не знаю.

 

- «Сотик» и на этот раз?

 

- Не, Маринка.

 

- А что?

 

- Кошелек.

 

- Много ли в нем было?

 

- Шесть тысяч с чем-то.

 

- Куда смотришь? – укорила моя жена, а потом загремела посудой.

 

- Куда надо… Рот не разевала… На этот раз… Шла из магазина… С покупками…

 

- Не на кассе ли оставила?

 

- Сбегала. Поспрашивала. Говорят, что никакого оставленного кошелька не видели.

 

- Значит, - предположила жена, - кто-то уже успел прибрать.

 

Алёнка возразила:

 

- Отлично помню, как, выходя из магазина, кошелек положила в пластиковый пакет, на продукты.

 

- Не мог же испариться, - съязвила жена.

 

- Не мог, - всерьёз подтвердила Аленка. – По дороге домой, наверное, выронила.

 

Из кухни послышался шепоток, разобрать который не мог. Да и особого желания не было.

 

Прошло какое-то время и женские голоса зазвучали громче.

 

- Марин, интересное дело… Странного человека встретила… Когда из магазина возвращалась… Глухонемого… Поравнявшись со мной, стал отчаянно жестикулировать. Хотел что-то спросить, а я – ни бум-бум. Хотелось понять и помочь нечастному, но как? Вижу: нервно стал хлопать меня по кофте, раскраснелся. Наконец, достал записную книжку и ручку. Приложив к моей груди записную книжку, стал писать. Показал мне. Он спрашивал: «Как ближе всего пройти на Калинина?» Я рукой стала показывать. Глухонемой отрицательно замотал головой и стал пальцем тыкать в блокнот. Поняла: хочет, чтобы я написала. Так и сделала. Он, заглядывая, улыбался, хлопал меня по плечам. Благодарил, выходит. Разошлись. Оглянувшись, убедилась, что несчастный идет в правильном направлении.

 

Я, ухмыльнувшись, встал и пришел на кухню. Аленка, при моем появлении, поднялась с табуретки и засобиралась.

 

- Спасибо, Марин, за корицу… Пойду… Засиделась… Муж станет ворчать.

 

- Погоди, Алён, - сказал я и, продолжая ухмыляться, спросил. – Хочешь знать, где твой кошелек?

 

- Тебе-то, Серёж, откуда знать-то? – вопросом на вопрос ответила Алёнка.

 

- А вот знаю…

 

- Ну, да, - Алёнка покачала головой. – Экстрасенс, что ли?

 

- Вроде того, - я расхохотался. – С тобой поработал представитель особого рода «щипачей».

 

- А… Кто такие «щипачи»?

 

- Воры.

 

- Хочешь сказать, что меня обокрали?

 

- Именно, Алён.

 

- Но, Серёж, когда?!

 

- В момент твоего общения с «глухонемым».

 

- Ерунда. Рядом никого не было.

 

- А «глухонемой»?

 

Глаза у Алёнки расширились.

 

- Не хочешь ли сказать, что это?..

 

- Совершенно точно: это был «щипач-глухонемой».

 

- Не настоящий?!

 

- Нет, вор-то он самый настоящий, специалист высочайшей квалификации, но никакой не глухонемой.

 

- Если… так, то артист еще тот. Но когда успел вытащить кошелек?

 

- Тогда, когда ты ему писала ответ и когда он, радушно улыбаясь, похлопывал тебя: отвлекал твое внимание и убаюкивал твою бдительность. В твоем случае, между прочим, завладел деньгами без особых проблем, так как кошелек лежал на самом виду. По этому методу и работают «щипачи-глухонемые».

 

- Получается: никому нельзя верить…

 

- Верь, Алён, лишь себе, да и то лишь до обеда.

 

Ухмыльнувшись еще раз, я ушел в комнату. Потому что на кухне, я понял, мне ничего пока  не светит: ужин Маринка не успела приготовить.

 

 

 

Изобретательности приходится лишь удивляться

 

Завершая эту тему (на самом деле, тема куда разнообразнее), хочу сказать еще вот о чем.

 

Помимо щипачей-транспортников или щипачей-глухонемых, есть «щипачи-аналитики», а также «щипачи-рюмочники». Последние не менее опасны и с ними мы также можем в любой момент столкнуться, совершенно не ожидая того.

 

Итак, «щипач-аналитик». Почему его так называют? А потому, что он отслеживает дни выдачи зарплаты на крупных предприятиях и обычно крутится возле проходных. Опытным взглядом определяет свою потенциальную жертву и следует за ним почти по пятам. Мужик, не заходя домой, ибо там его жена оберет до нитки, почище любого вора, забегает сначала в магазин, берет пузырь, а потом топает либо в сквер, либо, например, в пивнушку.

 

Для такого «щипача» предпочтительнее, когда мужик не один, а в компании с себе подобными. Тут шансы удваиваются, хотя и риск побольше. Нет ничего проще оставить одиночку без зарплаты: подкатить незаметно, начать разговор «за жизнь», накачать хорошо мужичка, прощаясь, устроить сердечные обнимания и все.

 

Опасность подстерегает (как мужика, так и бабу) даже на роскошном балу, на презентации, на банкете. Выбрав кандидата, «щипач-рюмочник» начинает «пасти», то есть находиться постоянно рядом, при этом старается, чтобы жертва приняла «на грудь» как можно больше.

 

После окончания мероприятия «рюмочник» навязывается в провожатые и на улице изрядно отяжелевшего человека избавляет и от кошелька, и от всего, что имеет хоть какую-то ценность, находящуюся при нем.

 

Бывает, что опекаемый не поддается на провокацию опекуна и пьет мало. Не беда. Вор не отчаивается, а чуть-чуть меняет тактику: он сам становится отяжелевшим от выпитого и ждет, когда опекаемый подставит плечо. Ну, скажите, кто откажет собутыльнику в помощи? Оперевшись, еле волоча ноги, опекун легко избавляет опекаемого от денег. Потом фыркает, трясет головой, то есть демонстрирует явное желание прийти в форму. Кое-как восстанавливает силы и отказывается от дальнейшей помощи. Тут, оказывается, им надо ехать в разные стороны. Тепло прощаются и разъезжаются навсегда.

 

 август сентябрь 2014.

 

 

 


Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/

Рейтинг@Mail.ru