СМОТРЯЩИЙ В БЕЗДНУ
Пролог
Я странствовал в дальние страны
Я гнал пред собой корабли
Но никогда не видел
Я призрачной той земли.
Существует в одном из океанов остров, который не указан ни на одной земной карте мира. Мореплаватели договорились между собой не отмечать его на картах, чтобы избежать многочисленных несчастий, которые может принести это место. Один из кораблей с лихой командой на борту, пытавшийся бросить якорь у этого острова во время сильной бури, разбился о прибрежные скалы, а матросы, спасшиеся после кораблекрушения, исчезли бесследно. И так случалось с каждым военным или торговым кораблем, рискнувшим зайти в эти воды. Только рыбаки на своих маневренных баркасах иногда подходили к этому, заваленному черными, каменными глыбами, берегу. Моряки назвали этот неприветливый и таинственный клочок земли Черным островом и после трагических событий, которые происходили со многими кораблями, не подходили к нему даже на пушечный выстрел. Если смотреть в хорошую подзорную трубу и при ясной погоде, за почти непроницаемой дымкой тумана, окутавшего остров, можно разглядеть окружающие весь берег, словно неприступные бастионы крепостей, грозные, черные скалы. А на центральной, самой высокой скале, взметнувшейся в небо, словно ее органичное продолжение, стоит огромный, сложенный из серого камня, замок. Увидев это одинокое и жуткое жилище, которое могло служить пристанищем для потусторонних сил, но никак не для человека из плоти и крови, смотрящий опускал подзорную трубу, словно ощущая, что с той стороны, с этой таинственной земли кто-то за ним с любопытством наблюдает. Но кто кроме нечистой силы и колдунов может поселиться в столь уединенном и страшном месте?
Шло время. Но корабли по-прежнему обходили Черный Остров стороной. Капитаны, помня уговор, по-прежнему не наносили его на карты. И остров оставался страшным миражом на пути мореплавателей. И даже самые отчаянные головы, предводители пиратов, капитаны Морган, Дрейк, Флинт и Блад не посмели отправить к ничейной земле свои шлюпки. Один только Черный Ястреб попытался подойти на шлюпке к самому берегу, но увидев эти неприветливые башни скал, услышав вой пронизывающего ветра, к которому примешивались потусторонние голоса, матросы, сидевшие рядом с прославленным пиратом, попрыгали в воду. Шлюпку захлестнула гигантская волна, взметнувшаяся до черепичной крыши самого замка, и упала вниз, словно в пропасть, образуя в море черную воронку. Ни черному Ястребу, ни его головорезам не удалось спастись. А к Черному Острову с тех пор не подходило ни одно судно, кроме мелких рыбацких суденышек.
- 1 -
Сильное, натренированное тело несло его к поверхности. Поднимаясь из океанской бездны, огромная акула, высунула из воды свою уродливую голову, с наслаждением вдохнув зубастой пастью свежего морского воздуха. На одной из скал, о которую разбивались упругие волны, гордо стоял, рвущийся к самому небу, одинокий, мрачный замок. Морда акулы погрузилась в свинцовую воду и снова оказалась на поверхности. Ее внимание привлекал к себе замок, маня к себе и гипнотизируя морскую хищницу. Смутные воспоминания терзали акулье сердце и не давали покоя. Акула в ярости забила хвостом по воде. Ей хотелось выйти на берег и подняться к этому, манящему ее строению. Но у нее не было ног. А до того часа, когда полная луна выплывает из туманной бездны на небо, оставалось еще очень много времени. И чтобы хоть как-то себя развлечь и убить в себе сжигающую ее изнутри ярость, акула погналась за стайкой рыб, которые боязливо жались к камням, не желая встречаться с хозяйкой моря. Акула выхватывала из стайки по одной рыбке и разрезала ее своими зубами-кинжалами на части. Вскоре это развлечение ей порядком надоело. Акула тоскливо смотрела вверх. Наконец луна выскользнула из темной бездны на небо, и освещая свинцовое, почти черное море, печально смотрела на одинокую хозяйку моря, ныряющую в волнах. А акула любовалась морем, которое под бледным светом луны имело совершенно фантастический вид. Серебряные волны со всех сторон омывали ее могучее шершавое тело. Не каждому смертному дано видеть такое. Акула, разрезая своим гигантским телом волны, медленно подплывала к берегу и неуклюже ткнулась в камни. Хвост медленно, словно по неведомому волшебству, разделялся на две части, образуя ноги, толстая шершавая шкура трансформировалась в человеческую кожу, свирепая, тупая акулья морда со множеством смертоносных зубов в черном провале пасти – в человеческое лицо и небольшой рот с алыми губами. И вот уже не акула, а молодой и совершенно обнаженный мужчина лежал на пустынном берегу, отдыхая.
Обнаженный мужчина поднялся и, отряхивая тело от прилипших к телу мелких ракушек, уверенно зашагал к скале, на который стоял таинственный замок, маня его своими мрачными, зарешеченными окнами. Взобравшись на скалу, он долго смотрел на это монументальное сооружение, сложенное из серого камня, которое устремило свою остроконечную крышу к самому небу. Мужчина подошел к окованным железом воротам, и, открыв их, по опущенному подъемному мосту прошел в это, покоряющее своей величественностью, здание. Длинный темный коридор уводил его вглубь загадочного строения. Факелы, прикрепленные к стенам по обе стороны, освещая ему дорогу, в то же время отбрасывали на его обнаженное мускулистое тело причудливые тени, рисуя на нем диковинные узоры невиданных татуировок. Ни одной живой души не встретил он на своем пути. Молодой человек хорошо знал расположение всех лестниц, комнат и дверей замка. Но он, презирая уют, по старым потрескавшимся ступеням, покрытым слизью и паутиной, спускался в подземелье, где было прохладнее и где пахло тленом и древностью. Посредине подземелья стоял дубовый стол, на котором его дожидалось богатое угощение: жареная рыба, куски дымящегося мяса, разнообразные салаты и другие блюда, не считая разнообразных, остропахнущих соусов. Но где же была та кухарка, что все это приготовила? Молодой человек, голодный, как сто акул, не задавал себе подобных вопросов. Еда стояла перед ним и была самого отменного качества. А что еще нужно голодному человеку? Оборотень сел за стол и начал с удовольствием поглощать угощение. Он сильно проголодался и устал: трансформация из акулы в человека отнимала очень много сил. Тихо скрипнула потайная дверь и в подземелье вошел, шаркая ногами, обутыми в старые, практически развалившиеся от времени башмаки, сгорбленный, седой старик с халатом в руках.
- Оденьтесь, хозяин, - проскрипел его голос, - Здесь прохладно.
- А, мой добрый старый слуга, Амадеус, - обрадовался молодой человек, прожевывая добрый кусок мяса и запивая его красным вином, - садись рядом со мной, выпей вина и поешь.
- Мне стало очень тяжело готовить для вас, хозяин, - произнес старый слуга, кланяясь, - Я возился с вашим ужином с самого утра и едва успел к ночи. Видно, старею.
Оборотень принял из рук старого слуги халат, накинул его на голое тело, продолжая насыщать свой желудок.
- А что, Альбус, в море перевелась рыба? - спросил слуга хозяина, широко улыбаясь.
От этой улыбки морщины на его лице слегка разгладились.
- Вы так голодны, мой господин, что дай вам целого быка и то, думаю, что от него остались бы одни только кости.
- Понимаешь, Амадеус, - стал объяснять хозяин, - Когда я в образе акулы плаваю в море, я сыт его дарами, но стоит мне оказаться на берегу и превратиться в человека, я сразу же ощущаю сильный голод.
- И угораздило же вас, хозяин, убить дочку колдуна! – вздохнул старик, протирая чистым носовым платком слезящиеся глаза, - И к тому же, думаю, что вы ее любили.
Альбус перестал есть, бросив обглоданную кость на стол.
Хозяин помрачнел и, опустив голову, произнес:
- Не напоминай мне об этом, Амадеус. Воспоминания о ней терзают меня даже тогда, когда я плаваю акулой в море. Но забыть ее лицо, руки, губы мне не суждено. Она была такой красивой и страстной. Я даже поверил, что и она любит меня. Кто знает, может быть, хотя бы какая-то часть ее сердца принадлежала мне.
Воспоминания туманили его взор, возвращая в далекое прошлое. Но зачем? Неужели лишь для того, чтобы вновь терзать и без того его израненное болью сердце?
- 2 -
Отец Альбуса месье Александриус выстроил замок на вершине скалы задолго до рождения сына. Он любил уединение и, женившись на простой сельской девушке, привез ее на Черный Остров, где она впоследствии и зачахла. Но успела принести Александриусу сына. Воспитывал мальчика слуга Амадеус, бывший военный, с хорошим, добрым характером, степенный и зрелый человек, склонный к чтению и размышлению о жизни. Оторванный от своих сверстников, постоянно находясь под присмотром слуги, мальчик рос замкнутым и оторванным от жизни человеком. Его интересовали книги о далеких странствиях, боевых походах, романтической любви. Став юношей, он по-прежнему сторонился людей, которых на острове было и так немного. С отцом они виделись редко, а когда тому пришел срок умереть, владелец замка завещал все свое имущество сыну. Кроме уже упомянутого замка, это было небольшое количество денег и несколько драгоценных камней. Отца Альбуса схоронили под скалой, недалеко от берега моря, для того чтобы покойный мог слышать шум прибоя и чтобы его наследник мог посещать могилу отца. Юношу с детских лет притягивало к себе море. Он мог часами наблюдать за накатывающими на берег волнами или любуясь золотой гладью самой древней из стихий, переливающейся под лучами багрового солнца разнообразными цветами и оттенками, размышлять о смысле жизни. Иногда вместе с ним прогуливался и Амадеус. Большая часть его жизни прошла на Черном Острове, в одиноком и мрачном замке, без семьи и детей. Когда он был помоложе, в отпущенные ему выходные дни, слуга покидал замок и проводил время у одной веселой вдовушки, которая жила в поселке. Поселок был небольшим. Всего несколько семей, по каким-то обстоятельствам покинувшим Большую землю, обосновались на острове, построив себе подобие домов из корабельных досок, которые приносило море, если где-то неподалеку случалось кораблекрушение, и из другого, подходящего под постройку, материала. Но из черных камней, которые во множестве валялись у самого берега, строить себе дома никто ни рискнул. Необычные это были камни, нехорошие, и земля давала скудный урожай. Но с годами слуга стал отказывать себе даже в мимолетном общении с женщинами. Молодой хозяин увядал вместе с ним, как красивый, но не распустившийся цветок. Когда Амадеус смотрел на молодого Альбуса, бледного и хрупкого юношу, лишенного радостей жизни, сердце старого слуги обливалось кровью. Один раз он не выдержал и высказал молодому хозяину все, что он думал о их существовании.
- А что делать? – спросил юноша, - Я привык к такой жизни и менять ее не намерен.
- Господин мой, вы молоды, красивы, - убеждал его старый слуга. – К чему губить свои лучшие годы, проживая в этом проклятом замке? Продайте замок, он верно стоит целое состояние, купите себе небольшой домик, обзаведитесь хозяйством и женитесь.
- Я не рожден для такой жизни, которую ты мне описываешь, - возразил Альбус, - А потом, я уже на полпути к тому, чтобы получить эликсир бессмертия. Ты хочешь жить вечно, Амадеус?
Слуга задумался, а затем ответил:
- Жить – да, а существовать – нет. То, что, господин мой, вы принимаете за жизнь, не является ей. Вы, молодой и красивый юноша, а еще не ухаживали ни за одной девушкой. Откуда же вам брать соки жизни? Вы зачахнете здесь, как и ваша матушка.
Альбус снял с шеи медальон и всмотрелся в черты лица своей матери.
- Эликсир бессмертия, - говорил он монотонно, - даст мне силы и жизненные соки, и много других радостей.
Альбус был уверен в своей правоте. И как не пытался слуга убедить его переменить образ жизни, все его попытки разбивались о непонимание и упрямство юноши. Отчаявшись убедить молодого хозяина в бессмысленности подобной жизни на острове, Амадеус решил бежать из замка, где растратил впустую половину своей жизни. Но как убежать от человека, который значит не меньше, чем родной сын? Амадеус смирился со своей судьбой и остался с Альбусом. Так бы и дожили они вдвоем до глубокой старости, на этом пустынном берегу моря, в величественном замке, если бы не случилось приехать в эти края человеку средних лет, в черной сутане, с молодой девушкой, которой едва ли исполнилось шестнадцать. Зачем приехали они в этот пустынный край, который лишь изредка посещали рыбачьи суда, оставалось загадкой и покрытой мраком тайной. Рыбаки иногда, по сходной цене, доставляли в замок рыбу и разные припасы. Но получив двойную плату, сразу же старались покинуть берег негостеприимного острова. А на этот раз, вместе с припасами, они доставили на Черный Остров мрачного незнакомца и молодую девушку. Оставив их стоять на пустынном берегу, рыбаки налегли на весла и вскоре уже были далеко от “острова призраков”, как они его между собой называли.
Лицо незнакомца было мрачным, нездорового желтоватого цвета. Его черные глаза, бездонные, как два высохших колодца, с интересом смотрели на громаду замка. Девушка, которую Амадеус принял за дочь незнакомца, совершенно была на него не похожа. Свежее личико, кожа которого напоминала собой спелый персик, живые и умные глаза зеленого цвета, слегка пухлые (что кстати ее не портило, а придавало дополнительное очарование юному облику девушки) губы, вздернутый носик, тонкие дугообразные брови, высокий лоб и вьющиеся каштановые волосы – все это вместе взятое, в сочетании с пропорционально сложенной фигурой, заставило бы какого-нибудь провинциального художника: молодого, прекрасного, но бедного, на коленях просить эту юную богиню стать хотя бы на час натурщицей для его картины. Но эта девушка непременно отказала бы юному творцу, потому что гордость не позволила бы ей стоять обнаженной перед мужчиной, к которому она не питает совершенно никаких чувств. Такие девушки скорее погибнут от голода, но не пойдут на панель. Амадеус был рад такому подарку судьбы, хотя незнакомец в черном ему сразу не понравился. Чем? Очень трудно понять почему те или иные люди с первого взгляда нравятся вам или вызывают чувство отвращения. Это происходит на уровне подсознания. Ум и сердце не участвуют в выборе. Девушка же, наоборот, пришлась Амадеусу по душе. И он подумал, что она очень подошла в подружки одинокому Альбусу. А почему Амадеус обрадовался появлению незнакомцев? Старый слуга отдал рыбакам, снабжающим его провизией, последний драгоценный камень и не знал, на что они с Альбусом будут существовать в дальнейшем. И тут, словно по воле небес, появляются постояльцы, которые, хотя бы на какое-то время, помогут преодолеть денежные затруднения. И действительно, человек в черном вместе с очаровательной девушкой поднялись к замку и попросили за хорошую плату выделить им в замке две небольшие комнаты.
Амадеус с радостью согласился на это предложение и проводил их в комнаты, отличающиеся пуританской обстановкой. Но постояльцы были рады и такому жилью. Альбус, в то время занятый своими бесконечными опытами по получению эликсира, узнав о постояльцах, едва не накинулся на старого слугу с кулаками, что случилось впервые за время их совместного проживания.
- Старый ты дурак, - говорил молодой хозяин, - пока я бьюсь над созданием эликсира бессмертия, ты, без моего на то согласия, поселяешь в замок неизвестных людей. Кто знает, с какой целью они проникли сюда? Может быть для того, чтобы похитить секрет эликсира. Кто хозяин этого замка, я или ты?
- Вы, мой господин, - спокойно ответил Амадеус, - Но, что толку будет от вашего эликсира, если мы подохнем с голоду? А люди эти обещали хорошо заплатить. Я поселил их в комнатах рядом с подземельем. Они ведь вам пока не нужны?
Альбус решив, что он напрасно накричал на своего слугу, принес ему свои извинения.
- Прости меня, Амадеус, - сказал он, - За своей работой я совсем забыл о делах бренного мира. Ты заботишься обо мне, добываешь еду, кормишь и поишь меня. И поэтому, поступай как знаешь. Но наверх никого не пускай. Там моя надежда на бессмертие – секретная лаборатория. Если хочешь, мы поднимемся наверх, и ты посмотришь, над чем я работаю.
Слуге хоть и тяжело было подниматься по крутой лестнице, но чтобы не обидеть молодого хозяина, он согласился.
Они поднимались вверх, освещая свой путь колеблющимся светом факела. Альбус провел слугу в свою секретную комнату и закрыл дверь на ключ. В комнате стояли разнообразные колбы с зелеными, синими и красными растворами. От колб в различных направлениях отходили изогнутые трубки, из которых раствор попадал из одной емкости в другую. А на выходе стоял кран, который используется, чтобы из бочек наливать старое вино. Но из этого крана текло не вино, и не вода, а ядовитая и дымящаяся жидкость грязно-коричневого цвета. Старый слуга сомневался, что эта жидкость может быть чудодейственным эликсиром, но видя, с какой гордостью смотрел на него Альбус, не стал высказывать свое мнение вслух. Амадеус хотел только быстрее спуститься вниз и как можно скорее покинуть комнату, наполненную ядовитыми испарениями. Если Альбус занимался алхимией, не познав ее сути, составляя растворы наугад и руководствуясь записями в старых фолиантах, порой ошибочными и устаревшими, то постоялец в черной сутане был настоящим колдуном. И его учили мастера темного искусства, за промашки наказывая плетью или сажали на целую ночь в холодную темную камеру. Скрипя зубами по ночам от бессильной злости, превозмогая боль, залечивая кровавые рубцы, следы от ударов плети, изготовленной им же самим мазью, он постигал искусство, стремясь к самым его вершинам. Но ему не суждено было стать первым, но и последним его назвать было нельзя. В комнате этого мрачного человека постоянно что-то взрывалось, светилось, слышались какие-то странные голоса, иногда глухие, словно раздающиеся из могилы, а иногда звонкие, как серебряные колокольчики. Возможно, он вызывал демонов из Бездны, а затем загонял их обратно. Никто не знал и не видел, что творилось за запертой дверью. Но видеть подобное для простого смертного было делом не обязательным и, более того, опасным. Девушка проводила время на берегу моря, дыша свежим морским воздухом или складывая из камушков причудливые строения. И вот в один из тех пасмурных дней, когда море особенно штормило, заливая волнами берег, стараясь подобраться к неприступному замку, девушка и Альбус встретились. Увидев особу противоположного пола, юноша смутился, покраснел, хотел сразу же уйти, но остался, пораженный красотой незнакомки. Девушке, которой нечего было делать в этом пустынном, неприветливом месте, где ее окружали одни скалы и камни, (и оказалась, она здесь только по прихоти отца) тоже заинтересовалась молодым человеком. В делах интимных она была опытней Альбуса, (а он не имел даже понятия, как обращаться с противоположным полом) и, заговорив о погоде, о море, о прочих ничего не значащих мелочах, незаметно для неопытного юноши, составила о нем свое первое впечатление, приблизившись к нему почти вплотную. Он и не заметил, как поддался ее чарам, а вечером они были уже очень близки. С этого дня Альбус забросил работу в своей лаборатории, забыл о своем эликсире бессмертия, сосредоточив свое внимание на очаровательной Эльвире. Мрачный отец девушки сразу же заметил, что отношения между его дочерью и юнцом зашли достаточно далеко. И однажды, встретив Альбуса на лестнице, преградил ему дорогу.
- Молодой человек, вы хоть и хозяин этого замка и я приношу вам свою благодарность за предоставленный нам с дочерью кров, но ваше чрезмерное внимание к моей девочке не может не насторожить благородного родителя. Моя дочь получила строгое воспитание и не похожа на тех девиц, которые задирают подолы юбок выше колен перед тавернами. Если ваше чувство к моей дочери более глубокое, чем обычная похоть, то с моего родительского согласия вы могли бы заключить брачный союз, стать мужем и женой, как принято у порядочных людей. Но это случится лишь в том случае, если вы скажете, что Эльвира станет хозяйкой этого замка.
Альбус что-то промычал в ответ, но видя, что отец Эльвиры не удовлетворен невразумительным ответом, сказал, что ему нужно подумать и как следует все взвесить. Усмехнувшись, колдун пропустил молодого человека, который тотчас же передал разговор с постояльцем своему старому слуге. Амадеус, умудренный житейским опытом, решил, что мрачный постоялец пытается с помощью своей дочери (если она таковой является) окрутить молодого хозяина и завладеть замком. Конечно, после этого разговора можно было бы попросить постояльцев съехать, но колдун щедро платил за постой и именно на эти деньги они с Альбусом безбедно жили в последние месяцы. Если бы приток этих средств каким-то образом прекратился, Альбус со своим старым слугой стали бы обычными нищими. И им, скорее всего, пришлось бы питаться крысами, которые в больших количествах водились в подземелье. А рыбаки в долг продовольствие не подвозили и не были дураками, чтобы за просто так, под честное слово, рисковать своими головами. Их баркасы к острову гнала бедность и нищета, и многодетные семейства.
Амадеус, взвесив все обстоятельства этого дела, решил не торопиться. “Может быть, и к лучшему, если Альбус женится на хорошенькой дочке этого колдуна, - думал он, - Не всю же жизнь ему одному быть”. Но настойчивость постояльца в таком щепетильном вопросе настораживала и пугала старого слугу. “А дочь ли она ему? – задавал себе вопрос Амадеус, - Если он отдает ее за первого встречного в обмен на замок”. Старый слуга не спал ночами, обдумывая положение своего молодого хозяина и свое, собственное, но прийти к какому-то конкретному ответу на все эти непростые вопросы не мог. “Ох, уж эти проклятые колдуны, - думал он, ворочаясь в постели с боку на бок, - И все у них не так, как у обычных людей. А потом не спи ночами и разгадывай их загадки”. И в эту ночь заснуть Амадеусу так и не удалось. И он, накинув плащ и, взяв с собой фонарь, вышел из замка. Осторожно спускаясь по известной ему тропке, старый слуга кое-как добрался до берега. Но наслаждаться бодрящим и свежим морским воздухом, глядя на залитое лунным светом море, ему не удалось. К берегу осторожно подошла рыбацкая лодка, которую встречал постоялец в черной сутане. Амадеус спрятался за выступом скалы, прижавшись к холодному мокрому камню щекой. Рыбаки передали колдуну небольшой сундук, который он принял и поставил на камень. Рассчитавшись с рыбаками звонкой монетой и, махнув им рукой, постоялец взял сундук и начал подниматься по скале. Амадеус вжался в камень, надеясь, что колдун его не заметит. Но слугу выдал фонарь, который он прятал под плащом. Как ни старался Амадеус замаскировать свое присутствие, колдун заметил свет. Поставив сундук на выступ и, убендившись, что он не свалится в море, постоялец выхватил длинный острый нож, который мог сойти и за короткий меч, и оказался рядом со слугой. Встречи с неприятным постояльцем избежать было невозможно, и поэтому Амадеус вышел из-за скалы, делая вид, что прогуливается по берегу.
- Что вы здесь делаете? – прошипел колдун, пряча нож в кожаный чехол, - Вы шпионите за мной?
- Мне что-то не спится, - ответил Амадеус спокойно, - К старости почему-то сон всегда покидает человека.
Колдун не был удовлетворен его ответом, но промолчал. Убивать старика не было надобности. К тому же, они с дочерью могли после не очень мудрого поступка потерять крышу над головой. Возможно, немного позже он разделается и со стариком, и со щенком, но не теперь. И чтобы объяснить свое присутствие на берегу, он произнес:
- Рыбаки привезли мне инструмент, который я заказывал.
Амадеус усмехнулся.
- Но почему же ночью, мой дорогой? К чему такая секретность? Можно подумать, что вы замешаны в контрабанде.
- Это мое личное дело, - отрезал постоялец, стиснув рукоятку ножа, - Однако ваше любопытство может вам дорого стоить.
И больше не обращая внимания на слугу, он медленно полз по скале, оберегая свою драгоценную ношу от падения. Когда колдун оказался наверху и вошел в замок, Амадеус подумал: “Интересно, что может быть у него в сундуке? Может быть, и инструмент, но мне сдается, что это краденое золото. Ничего, это мы проверим. Будем убирать комнату и проверим. И все-таки в бессонице есть свои плюсы” - заключил он. Только под утро Амадеус прилег на кровать и, незаметно для себя, заснул.
- 3 -
А Альбус, забросив все свои занятия алхимией, слушаясь голоса своей молодой крови, днем и ночью думал только о прекрасной Эльвире. Он ждал новых встреч с нетерпением, а расставаясь, мечтал увидеть девушку снова. Ее отец, видя, что отношения молодых людей зашли уже слишком далеко, поймав юношу на лестнице, положил ему на плечо свою костлявую холодную руку. Альбусу, казалось, что кровь у него в жилах загустела и остановилась, не поступая в артерии. Под взглядом черных, как два бездонных колодца глаз, который, казалось проникал в самые потаенные уголки души Альбуса, молодой человек казался себе жалким карликом перед, одетым в черное, великаном.
- Мой милый юноша, - начал колдун мягким, елейным голосом, в котором чувствовалась порция горечи и желчи, - Вы должны принять решение, от которого будет зависеть ваша дальнейшая судьба и жизнь. Я требую от вас прямого ответа: женитесь ли вы на моей дочери Эльвире или нет?
Альбус, опустив голову под пристальным взглядом колдуна, произнес виновато:
- Я еще не разобрался в своих чувствах. Мне нужно подумать.
- У вас было время подумать, - настаивал постоялец, бледнея.
Его лицо теперь напоминало страшную, словно вылепленную из гипса, маску. Он нападал на бедного юношу, не давая ему опомниться.
- Я жду от вас ответа!
Костлявые пальцы больно сдавили плечо Альбуса.
Юноша задрожал всем телом.
- Возможно, я скажу вам об этом через неделю, - промямлил Альбус, так и не решаясь посмотреть в черные колодцы глаз постояльца.
Ногти колдуна, длинные и тонкие, похожие, скорее, на когти хищной птицы, впились в плечо молодого человека, рассекая кожу и добираясь до самой кости. Он жутко рассмеялся. От этого хохота веяло холодом могилы, самым дном Ада, тронным залом самой преисподней.
- Нет, мой милый, вы ответите мне здесь и сейчас, - настаивал он.
Юноша попытался сбросить костлявую руку колдуна со своего плеча, оттолкнуть его в сторону и сбежать в самый укромный уголок мрачного, но родного замка, но рука, словно прилипла к его телу, пуская в него свои ядовитые корни. Услышав шум и голоса, из своей комнаты, словно диковинная бабочка, выпорхнула Эльвира и Альбус освободился от железной хватки колдуна, вступив с ним в жестокую борьбу за выживание.
- Остановитесь, безумцы! – воскликнула Эльвира и, пробежав по лестнице несколько ступеней, встала между бьющимися врагами, своим отцом и любовником, - Прекратите!
Колдун, не обратив на восклицание дочери ни малейшего внимания, выхватил нож из чехла, с которым уже имел возможность познакомиться Амадеус, и попытался ударить им юношу в грудь. Альбус успел перехватить уже занесенную над ним руку с ножом и овладеть этим страшным оружием. Теперь жизнь отца Эльвиры висела на волоске. Он даже подался назад, шевеля посеревшими губами и призывая на помощь своих демонов. Но сталь иногда разит быстрее злобных духов. Альбус размахнулся, нацеливая свой удар в горло колдуна. Ему каждую ночь снился этот роковой удар, который сделал его жизнь несчастной и даже невыносимой. Эльвира закрыла отца своим прекрасным, нежным телом. Ее тело еще долго должно было цвести, наливаясь соком и сводя с ума мужчин. Но боги, как всегда, рассудили по-своему. Задумывался ли кто-нибудь над тем, почему умирают полные жизни молодые люди, а старики, кляня свое безрадостное существование, продолжают жить? Просто у каждого, живущего на земле, есть своя судьба и свое предназначение. И если в Книге Судеб записано, что ты умрешь молодым, так оно и случится. Альбус уже не мог остановить свою руку с зажатым в ней ножом. Он вложил в удар всю свою ярость, всю ту ненависть, которую испытывал к колдуну. Но нож нашел свою жертву не в лице хозяина, а в лице его дочери. Острое лезвие легко разрезало атласное платье девушки, словно оно было куском тонкой бумаги, и глубоко, почти по рукоятку, вошло в ее белую грудь. Кровь любимой, стекая по ножу, капала на руку Альбуса. Девушка медленно, теряя последние силы, словно увядший цветок, опустилась на ступени.
- Ты заплатишь за это! – кричал постоялец, застонав от горя, - Я превращу тебя в мерзкую жабу!
Альбус не слышал его слов. Он склонился над любимой и целовал ее в полуоткрытые губы, которые становились все холоднее и холоднее. Девушка умирала, и ничто уже не могло ее спасти. Глаза ее закатились, дыхание становилось прерывистым. Она хотела что-то сказать, но только беззвучно шевелила губами. На шум прибежал Амадеус. Альбус поднял на руки безжизненную Эльвиру, в груди которой торчал отцовский нож, и медленно спустился по лестнице. Амадеус проводил его в свою комнату, где несчастную девушку уложили на кровать. Старый слуга осторожно вытащил нож из груди и перевязал рану. Молодой организм долго боролся со смертью. Всю ночь Эльвира металась в бреду, а под утро, придя в себя, поцеловала склонившегося над ней печального Альбуса и отдала свою душу Господу. Лезвие ножа колдуна было вымочено в сильнодействующем яде и одного пореза хватило бы для того, чтобы умереть. Альбус увидев, что тело его уже умершей любимой синеет и покрывается струпьями, закрыв лицо, выбежал из комнаты. Старый Амадеус накрыл Эльвиру простыней и долго сидел над ее телом, проливая горячие старческие слезы.
Эльвиру похоронили на берегу, недалеко от могилы отца Альбуса, Александра. Отец Эльвиры был бледен и сдержан. Ни Амадеус, ни Альбус не слышали от него упреков. Только после того, как тело его дочери скрылось под грудой черных камней, он повернулся к Альбусу и, с ненавистью взглянув на него, сказал:
- Я, как отец Эльвиры, проклинаю тебя. Мне не нужна твоя жизнь, но твои мучения мне хотелось бы видеть. И потому я говорю: будь рыбой и человеком. Рыбой днем, а человеком ночью. А если ты выйдешь из моря днем, пусть солнечные лучи сожгут кожу, обратив тебя в камень.
Сказав эти бессмысленные, по мнению Амадеуса и Альбуса, слова, колдун дотронулся своей холодной ладонью до лба юноши и пошел прочь. Слуга и молодой господин подумали, что их постоялец от горя сошел с ума и забыли его роковые слова.
Только ночью Альбус понял, что страшное проклятие не было пустой угорозой. Юношу бросало то в жар, то в холод, он то укутывался в одеяло с головой, а то сбрасывал его с себя. Сорвав с себя одежду, Альбус быстро спустился со скалы и бросился в море. В воде ноги его превратились в рыбий хвост, руки – в плавники, а тело покрылось толстой, шершавой шкурой. Вместо красивого лица он теперь обладал мордой рыбы с острыми, смертоносными зубами. Он стал акулой. Сохранив человеческий разум, он превратился в морскую хищницу, злобную и коварную, мощную и стремительную, и неотвратимую, как сама судьба. Альбус бросал свое новое тело в глубины моря, и, рассекая воду, мчался к поверхности, чувствуя себя морским богом. Его пугала и, в то же время, радовала та сила, которая была заключена в его новом теле, сила хищника, не боящегося ничего в этом мире, даже самой смерти. В ярости он рвал на части попадающихся на его пути рыб, выхватывая их из косяка и разрывая на мелкие части. Вода стала его родной стихией, но он, в течение всего дня скучал по замку, по твердой земле и воздуху, а особенно, по своему человеческому облику. В глубинах моря он оплакивал несчастную Эльвиру и проклинал ее отца, которого она защитила и спасла ценой собственной жизни. Но наступала ночь, и Альбус выбрасывался на берег, чтобы снова встать на ноги, вскарабкаться по скале, пройдя знакомой ему тропинкой, и войти в свой родной замок. Его двойная жизнь продолжалась уже несколько месяцев. Новые ощущения поначалу ему даже нравились, но быть наполовину хищной рыбой, а наполовину человеком, оказалось тяжким бременем. Его личность раздваивалась, теряя свою цельность. А жизнь теперь состояла из рваных, лишенных смысла фрагментов. И не было надежды стать снова человеком. Оборотень, разрывая его сущность, побеждал. И надежда угасала.
- 4 -
Амадеус внимательно смотрел на своего воспитанника, который предавался невеселым воспоминаниям.
- А знаешь, Альбус, - наконец произнес он, - Я заглянул в сундук этого проходимца.
Доедая обильный ужин, Альбус с интересом посмотрел на старого слугу.
- И что же там было?
- Несметное сокровище, - ответил слуга, - Драгоценные камни, украшения и золотые монеты.
- Интересно, почему же рыбаки не присвоили этот сундук себе? Может, они не знали, что в нем находится?
- Кто знает? – произнес Амадеус, - Этот человек внушает страх, а потом, он щедро платит за работу. Рыбаки не захотели рисковать. Ты же знаешь, что они суеверны.
- Возможно, ты и прав, - согласился Альбус, - Но что стало с сундуком? Колдун увез его с собой?
- Хотел увезти, - сказал старый слуга. – Но на море разыгрался сильный шторм. Рыбацкий баркас едва не перевернулся, и когда он накренился, черпнув бортом воду, сундук упал за борт.
Альбус оживился.
- И колдун достал его?
- Нет. Несколько раз он заставлял рыбаков нырять за сундуком, но их поиски не привели ни к чему. Сундук с сокровищами так и остался лежать на дне моря.
- А что же он не воспользуется своими заклинаниями? – задал резонный вопрос Альбус.
- Я не знаю, - ответил Амадеус, прислушиваясь к звериному вою ветра, который свирепствовал за стенами замка, - Может быть, не сумел или не захотел применять колдовство на Черном острове. Остров же тоже обладает сильной магией, и наш замок, и камни, и даже воздух и море, его окружающие. В магическом месте труднее колдовать и опаснее. Думаю, что он еще вернется за своим ценным грузом.
Альбус придвинулся к старому слуге и похлопал его по плечу.
- Я надеюсь отыскать сокровище раньше его, - сказал он Амадеусу, - И даже знаю где его надежно спрятать, чтобы никто до него не добрался. Есть у меня на примете одна подводная пещера, где я иногда отдыхаю после своего морского обеда. Там-то я и спрячу сундук. А с колдуном, если он еще вернется, я еще посчитаюсь. Он сделал из меня чудовище, наделил меня сверхъестественными способностями, но не подумал, что его проклятье может обернуться против него самого.
Когда Альбус говорил об отце Эльвиры, лицо его искажала ненависть, и оно превращалось в ужасную маску кровожадного монстра, готового разрывать человеческую плоть на мелкие куски. Старый слуга даже отшатнулся от своего воспитанника и в тайне, про себя, прочитал молитву, посвященную богу. Конечно, этот остров, на котором они жили многие годы был созданием Лукавого, который хорошо знал человеческую натуру. Греховность уже изначально была заложена в земную оболочку человека, в его помыслы и поступки. Лукавый умело нажимал на кнопки, которые назывались по-разному: эгоизм, похоть, страх, алчность и никогда не оставался без человеческих душ, которыми и питался. Черный Остров был его вотчиной, его миром, и молитва, обращенная Амадеусом к милосердному богу, скорее всего, с проклятого острова не дошла до трона Господа. А Альбус, движимый ненавистью, продолжал говорить:
- Я не успокоюсь, пока не уничтожу его. Мой долг – отомстить и за себя, и за Эльвиру, кровью которой испачканы мои руки по вине этого человека. Я верю, Амадеус, что после смерти колдуна, чары, которые он наложил на меня, исчезнут, и я снова стану нормальным человеком. Я не хочу всю свою оставшуюся жизнь быть оборотнем и прятаться от солнечных лучей.
Амадеус, уже не скрываясь от воспитанника, который мог не одобрить его поступка, искренне перекрестился.
- Дай то бог, мой мальчик, дай бог, - сказал он.
Его старые, покрасневшие глаза, заблестели от слез.
Старый слуга, кряхтя, выбрался из подземелья, где его кости ныли особенно сильно, и посмотрел в зарешеченное окно. На сером, предрассветном небе звезды гасли одна за другой. Альбус с бокалом красного вина поднялся за стариком.
- Тебе пора, - сказал Амадеус печально, - Через час утро прогонит ночь, и на небо взойдет солнце.
Альбус с чувством благодарности и искренней привязанности пожал сухую руку Амадеуса.
- Сколько же мне еще так мучаться? – спросил Альбус у верного старого слуги, а может быть, у себя самого или у далекого бога, или у властителя проклятых душ – Лукавого.
Не дождавшись ответа на свой вопрос, молодой человек допил вино, сбросил халат и быстро пошел к выходу. Обычно спокойное предутреннее море, обидевшись на черные скалы, обрушивало на них удары своих водяных кулаков. Порывистый ветер, завывающий, как голодная стая волков, трепал черные кудри молодого мужчины, пытаясь сбросить его со скалы на острые камни. Альбус спустился к морю, глубоко вдыхая свежий морской воздух. Тело его уже начинало меняться, обретая обтекаемую форму, более удобную для проживания в морской стихии.
- Будь ты проклят, колдун! – закричал Альбус, перекрывая своим криком вой ветра.
Он бросился в воду, рассекая своим телом рассвирепевшие волны. Его ноги превратились в хвост, руки – в треугольники плавников, человеческое тело оделось в шершавую акулью броню. Акула поднырнула под волну, устремляясь к тихой и уютной пещере – новому подводному жилищу Альбуса. Но мысли о сундуке колдуна не оставляли его. Он решил заняться делом и поискать затонувшие сокровища.
Целый день ушел на поиски сундука, и, наконец Альбус обнаружил его, застрявшим между камней. Присыпанный песком, он лежал на боку, словно ветхая хибара, наклонившаяся от порывов свирепого ветра. Толкнув сундук тупой мордой, чтобы он принял горизонтальное положение, акула схватила его зубами за ручку и, двигаясь медленнее, чем ей бы этого хотелось, поплыла к своему подводному дому, где и оставила сокровища. До наступления ночи она хорошо поохотилась за тем, что двигалось слева, справа, сверху и снизу от нее. И ей было все равно: рыба это или зазевавшийся краб. Лишь бы утолить свой охотничий азарт и неумолимый голод, от которого сводило желудок, и который нужно было доверху набивать пищей. Солнце медленно и неохотно садилось за горизонт, а на небо, голубое и безмятежное, наплывали серые тучи. Совсем скоро Альбус выбросится на берег, обратится человеком и встретится со своим старым слугой.
Поднимаясь вверх, из темной глубины, Альбус почувствовал чужака. Огромная, семиметровая, белая акула двигалась к нему. В груди у оборотня похолодело. Он был таким же, может быть, немного меньших размеров, но Альбус все же наполовину оставался человеком и панически боялся акул. Атака настоящей акулы была стремительной и страшной, как зигзаг молнии. Своей тупой мордой она ударила Альбуса в бок, а затем, сделав несколько кругов вокруг него, атаковала повторно. Акула вгрызлась зубами в его плавник, едва не перекусив его. Альбус, не вступая в смертельную схватку, где мог оказаться побежденным, как можно скорее пытался добраться до мелководья, оставляя за собой алый хвост крови. Он буквально выпрыгнул на берег, но акула, упорная в своем желании разорвать его, последовала за ним. Только вряд ли она ожидала, что на берегу ее встретит обнаженное двуногое существо, поднявшее над головой огромный валун. Альбус бросил камень в акулу, извивающуюся на берегу, словно угорь. Камень угодил ей в голову, оглушив, но, не убив ее. Пользуясь благоприятным моментом, Альбус подбежал к оглушенной противнице и бил ее камнем до тех пор, пока она не издохла. Затем, он оттащил акулу от берега и столкнул ее в море. На его руке была огромная кровоточащая рана, со следами зубов рыбы-убийцы. Бок, на котором красовался синяк, расползающийся на всю половину тела, сильно болел, но, слава богу, ребра были целы. Наконец, кровь остановилась, и рана затягивалась, на удивление, быстро, благодаря особенностям организма оборотня и свойствам крови, которая свертывалась гораздо быстрее, чем у обычного человека. Луна печально светила с небес, заливая своим желтым светом и берег, и загадочное море. Альбус разыскал могилу Эльвиры, хаотично сложенные камни, которые он таскал своими собственными руками, и молча, постояв у последнего пристанища девушки, медленно пошел по берегу к скале, на которой черной громадой возвышался его родной дом, рвущийся в небо, но которому не суждено было когда-нибудь достигнуть небесной тверди.
Альбус не пришел на могилу отца, не уронил над ней скупую слезу, потому что он не знал этого человека. По сути, он был ему чужим, символом, определяющим статус родства. Альбус не помнил его лица, тепла его тела и рук. Его отцом с малых лет был слуга Амадеус, а голос крови в нем молчал. Но если бы он только обернулся, если бы Альбус только бросил взгляд на могилу родителя, то непременно увидел бы длинную и бледную колышущуюся тень – неуспокоенный призрак месье Александра, бродящий по ночам вокруг своего замка.
- 5 -
Амадеус, встревоженный и возбужденный, встречал Альбуса в дверях с фонарем в руке. На его плечи был накинут старый плед, а рубашка, застиранная почти до дыр, на этот раз не была заправлена в старые, но чистые, серые брюки. Амадеус, все еще помня свое военное прошлое, давно не позволял себе такой вольности. Было видно, как он взволнован.
- Что случилось, мой мальчик? – спросил он, рассматривая обнаженное тело Альбуса.
Старик сразу же увидел багровый шрам на руке воспитанника и, становившийся черным, синяк на боку. Сам Альбус был взволнован и бледен, но старался казаться спокойным.
- Ничего, - как можно беспечнее попытался ответить он, - Пришлось с настоящей акулой схватиться. Но я все же ее одолел.
Теперь в глазах его светилась гордость за совершенный подвиг.
- А мне сон приснился, - проговорил слуга, - страшный такой сон. Я вот и вскочил, не зная покоя до твоего прихода. Мне снилось, что утащил тебя проклятый колдун на самое морское дно. Вы там боролись, а что потом было, я не увидел.
Альбус лишь кивнул головой, и они со старым слугой спустились в подземелье.
Альбус, увидев накрытый для него стол, в первую очередь, потянулся к графину с красным вином. И только осушив два фужера, принялся за еду. Старый Амадеус не мешал ему, предпочитая молчать. И одна мысль не давала ему покоя: почему его сон совпал с нападением акулы? Взаимосвязанные ли это вещи или простое совпадение? Обглодав несколько больших кусков жареной рыбы до костей, Альбус настороженно посмотрел на Амадеуса и задал ему, ожидаемый слугой, вопрос:
“Человек в черном не приходил?”
Верный слуга вздрогнул.
- Он – здесь, - ответил Амадеус, - спит в верхних покоях, в комнате вашего отца.
- Почему ты пустил его туда? – оскорбился молодой человек, накинув на свое обнаженное, мускулистое тело махровый халат.
Когда-то он был худощавым, бледным юношей, но жизнь оборотня, полная опасностей, закалила его тело. Теперь он уже мало походил на того Альбуса, который, запершись у себя в лаборатории, пытался получить эликсир бессмертия.
- Он имеет на это право, - помрачнев, сказал Амадеус.
- Сегодня ты говоришь загадками, - раздраженно заметил Альбус, - Какое право имеет этот человек находиться в комнате моего отца?
- Человек в черном, которого вы так люто ненавидите и хотите убить, - произнес Амадеус, сделав многозначительную паузу, - Этот человек… брат вашего отца и ваш дядя.
- Дядя?
Альбус сжал в ладони фужер, который едва не рассыпался в его побелевшей руке.
- Что это значит, Амадеус?
Альбус подозрительно посмотрел на старого слугу. “Уж не купил ли его этот негодяй в черной мантии?” - мелькнула в его голове безумная мысль. Молодой человек хорошо знал, что Амадеуса невозможно было подкупить, но сомнение ядовитой змеей вползло в его сердце.
- Не думай, Альбус, что я способен на предательство, - словно прочитав мысли молодого хозяина, сказал Амадеус, - Деньгами в моем возрасте очень трудно подкупить человека. Конечно, деньги нужны любому человеку, но чем он становится старше и мудрее, тем уменьшаются его потребности. А вот документы, подтверждающие, что я говорю правду.
Амадеус протянул бумаги Альбусу. Тот взял пожелтевшие листы бумаги и бросил их на стол, даже не читая.
- Значит, это правда, Амадеус? – спросил он слугу, не веря в реальность происходящего, - Но у моего отца не было брата!
Старый слуга виновато посмотрел на молодого хозяина и опустил голову.
- Был, - наконец возразил он, - Но месье Александр старался не говорить о нем. И у него были на то свои причины. Еще в молодости брат вашего отца связался с чернокнижниками. В той области Франции, где они жили, начался падеж скота, сохли виноградники, умирали люди. Зная, что брат месье Александра, Жозеф связался с плохими людьми, то есть с колдунами, приносящими в жертву своему темному богу детей, его схватили и потащили на площадь города, где уже был разложен костер. Ваш отец на коленях умолял оставить брата в живых. И тогда страшную и мучительную казнь заменили на вечное изгнание. Жозеф ушел, даже не поблагодарив брата за спасение. И вот теперь он вернулся, чтобы завладеть замком вашего отца и уничтожить вас. Да, от колдунов благодарности и признательности не жди. Думаю, если бы ваш отец, месье Александр предвидел последствия своего поступка, он не стал бы спасать своего брата, а позволил бы ему сгореть в огне. Так для всех было бы лучше.
Альбусу не хотелось верить во все то, что сказал ему слуга, но он понимал, что все услышанное им – чистая правда.
- Дай мне кинжал, Амадеус, - решительно заявил молодой человек, - Я поднимусь наверх и убью своего дядю!
Он горел желанием отомстить за себя, и за Эльвиру. Но слуга остановил его.
- Зачем подвергать себя опасности, - сказал он спокойно и рассудительно, - Завтра, ранним утром Жозеф собирается заняться поисками своего сундука с сокровищами. А вы уже будете ждать его в море, где вы гораздо сильнее, чем на суше. Один хороший удар по корпусу лодки – и чернокнижник окажется в воде. Разорвав его на части, вы отомстите и за себя, и за Эльвиру.
- Она была моей двоюродной сестрой? – ужаснулся Альбус.
Голос его глухо прозвучал в подземелье, освещенном таинственным светом факелов.
- Она не была вашей двоюродной сестрой, - ответил старый слуга, - Насколько я знаю, Жозеф подобрал во время своего странствия сироту и воспитал ее как дочь. Одинокому человеку обязательно нужно, чтобы кто-то был рядом, даже колдуну. Так что, мой молодой господин, на вас нет греха кровосмешения.
- Слава богу, - выдохнул Альбус с облегчением, - Но я стал оборотнем, Эльвира – мертва, а виновник всех моих бед и несчастий спокойно спит в комнате моего отца, в моем замке.
Старый слуга постелил молодому господину постель. Альбус, накрывшись одеялом, спросил:
- Скажи мне, Амадеус, а ты когда-нибудь любил? И почему ты все время один, и живешь в этом проклятом богом месте?
- Это отдельная история, - прошелестел старик, вздыхая, - И сейчас я ее расскажу вам. У старого слуги когда-то тоже было горячее сердце, и кровь кипела в жилах. Но это было много лет назад. Теперь мне кажется, что все то, что происходило со мной в молодости, не имеет ко мне никакого отношения.
- Скажи мне, Амадеус, - немного колеблясь, задал вопрос Альбус, - Ты знал, что постоялец – брат отца?
Старый слуга нахмурил свои седые брови, отчего на лбу старика добавилось морщин.
- Нет, Альбус, я не знал об этом, - ответил слуга, - Я знал о Жозефе благодаря рассказам твоего отца и, конечно, я его никогда не видел. Но найдя ваш семейный архив, сопоставив все факты, я пришел к выводу, что постоялец в черном и есть тот самый Жозеф. А появился он на острове лишь для того, чтобы отнять у вас замок. Лучшего места для изгнанного колдуна и не придумаешь.
- Спасибо, Амадеус, - поблагодарил старого слугу Альбус, - А теперь я хочу выслушать твою историю жизни, если ты, конечно, захочешь ее рассказать.
- Мне и самому будет любопытно окунуться в прошлое, - сказал старик и подошел к старинному шкафу, чтобы достать курительную трубку. Он делал так всегда, когда предстоял долгий разговор или когда рассказывал юному Альбусу сказки и легенды.
- 6 -
Старик подошел к шкафу, достал старую курительную трубку, набил ее душистым табаком, привезенным когда-то из Голландии, раскурил ее и начал свой рассказ.
- Ты, наверное, догадываешься Альбус, что Амадеус – это не мое настоящее имя. Просто на острове принято называться по-особенному, скрывая свои настоящие имена. В свои молодые годы я служил офицером в наполеоновской армии. Как бы там теперь не говорили, но я считаю Наполеона великим человеком. И его генералы также были великими полководцами, что стоит только один Мюрат. Дисциплина в той армии была железная, не то, что сейчас. И может быть, за счет ее Наполеон и добился таких успехов. Единственной его ошибкой была Россия. Жестокий мороз и свободолюбивые жители этой страны победили сильнейшую армию мира. Но тогда еще мы не знали, чем все кончится, одерживая победу за победой. Можно сказать, что я был образцовым офицером. Я исполнял все приказы, храбро сражался в походах императора и, вероятно, меня ожидала блестящая военная карьера. Может быть, я дослужился бы и до полковника, но на пути моей военной карьеры встала женщина. Я был молодым, красивым офицером, а она уже немолодой, но очень красивой и привлекательной женой капитана. Мы встретились на балу, который давал капитан в честь своего дня рождения, и, как водится, пригласил своих сослуживцев. В их число попал и я; молоденький, безусый лейтенант. Увидев капитанскую жену, я сразу же в нее влюбился. Мы танцевали. Меня все больше и больше завораживала ее зрелая красота. Молодые девушки, которые не прочь были завести со мной роман, меня больше не интересовали. Я хотел видеть только ее: ее глаза, ее губы, руки и все остальное. Прошло несколько дней после бала, а я все никак не мог ее забыть. И она тоже не забыла меня. К дому, который я снимал, через две недели после бала, подъехала капитанская карета. Мадам вышла из кареты и медленно пошла к дому. Я наблюдал за ней из окна. И моя молодая кровь взыграла! И как только она оказалась на пороге моей скромной комнаты, я закрыл дверь и набросился на капитаншу, как дикий необузданный зверь. Я рвал ее платье, горя желанием обладать этим прекрасным женским телом. И она отдалась мне с той же страстью и радостью. Мы были счастливы целый месяц, а потом капитан догадался о наших отношениях и вызвал меня на дуэль. Он стрелял первым и попал мне в плечо, а мой выстрел оказался для него роковым. Меня ожидал трибунал и смертная казнь. Я бежал. Долго скитался по всей Франции, словно дикий зверь, не находящий себе пристанища. Я знал, что когда-нибудь ищейки нападут на мой след. Я чувствовал, что они всегда у меня за спиной. И тогда, на мое счастье, я повстречался с вашим отцом. И он спас меня от неизбежной казни и привез меня на этот остров, в это место, не указанное ни на одной карте мира. Почему, вы спросите, оно не указано и нигде не отмечено? С давних пор это место считалось проклятым. Этот остров видел множество смертей, кораблекрушений и болезней. И капитаны договорились между собой не указывать на картах остров, который англичане назвали “блэк” – черным. Месье Александр знал о существовании этой земли, которая находилась недалеко от Франции и решил поселиться на этом острове. Во Франции у него были проблемы с кредиторами, его ожидала долговая яма и тюрьма, к тому же, многие не забыли деяний Жозефа и мстили за него ни в чем не повинному брату. Так мы и поселились здесь, а затем ваш отец, наняв рабочих-каторжников, которые бежали из мест заключения и скрывались на острове, отстроил с их помощью замок. А после того, как они закончили работу, буквально через неделю заболели какой-то болезнью, похожей на чахотку и все до единого умерли. Мы с вашим отцом сбрасывали их трупы в море. Месье Александр женился на простой сельской женщине, которую привез из Германии, но она прожила недолго. Родив вас, она занемогла, стала таять прямо на глазах и умерла. Да, этот остров действительно проклят. И если у вас, мой молодой господин, будет возможность, заклинаю вас, уезжайте отсюда!
Трубка Амадеуса потухла. За рассказом ночь прошла быстро, а перед рассветом старый слуга разбудил хозяина и проводил его до моря.
- 7 -
Жозеф проснулся рано. Какие-то смутные и нехорошие предчувствия терзали его. Он посмотрел в зарешеченное окно, покрытое пылью и паутиной. Солнце окрашивало море в спокойные зеленые тона. Розовое небо было чистым, и, практически, без облаков. Ему как раз нужна была хорошая погода, чтобы найти сундук с сокровищами и поднять его на борт рыбацкого баркаса. Шторм мог помешать всем его планам. Рыбакам и ныряльщикам он обещал щедрую плату и поэтому надеялся, что они его не подведут. Но что было делать с оборотнем, которого он сам и создал, наложив на него одно из страшных заклятий? Он, вероятно, может помешать поискам и подъему ценного груза. Жозеф предупредил рыбаков, чтобы они приготовили гарпуны, и вряд ли эти люди его ослушаются. Жозеф все предусмотрел, но беспокойство не покидало его. А колдовство на магическом острове применять не хотелось, разве что, в крайнем случае. Астральные удары, которые он использовал в качестве защиты и нападения, в этом месте могли обернуться против него самого. И потом эти удары требуют специальной подготовки, тщательного изучения астрала противника и отнимают слишком много сил. После такого колдовства можно проваляться в постели целый месяц, восстанавливая силы. А этого Жозеф не мог себе позволить.
И сокровище, которое он с таким упорством искал, было теперь ему не в радость. Он собирал приданое для своей приемной дочери Эльвиры, которую любил, как родную. Но после гибели дочери только одно обстоятельство могло его обрадовать. Он хотел видеть мучительную смерть своего племянника Альбуса и знал, что решающая схватка между ними еще впереди. А Эльвира раньше его ушла в призрачный мир. Может быть, это была расплата за его занятия черной магией? Жозеф пытался не заниматься самокопанием и самоедством, но чувство вины за погубленную жизнь приемной дочери не покидало его. Тяжело вздохнув, колдун одел свои черные одежды, в которых он походил на старого одинокого ворона и медленно, по знакомой, давно протоптанной тропинке, спустился к морю. Остановившись у могилы своей дочери, Жозеф долго смотрел на черные камни, которые скрывали от него девочку, которая всегда о нем заботилась и делила с ним все тяготы долгих странствий. В его власти было вырвать Эльвиру из мира мертвых, в его власти было поднять ее из небытия. Только нужны были жертвы, свежая человеческая кровь и редкие, не растущие здесь, травы. Но стоило ли совершать еще одну ошибку? И что он сможет вернуть себе? Любимый облик, видение, призрак. Но ее душу и сердце он вернуть был не в силах. Нет, он не нарушит покой Эльвиры, не вдохнет в нее призрачную жизнь. Он даже не станет пытаться нарушить ее покой, оскверняя самое святое, что у него было в жизни. Он сбережет память о ней в своем сердце до тех пор, пока смерть не возьмет его за руку и не поведет нехожеными тропами в мир теней и забвения. И тогда они встретятся с дочерью и поговорят обо всем.
Его горькие размышления нарушил чей-то грубый окрик. Рыбацкий баркас причалил к самому берегу, рискуя напороться днищем на подводные камни. Жозеф спустился к воде, замочив края своего черного одеяния, и с помощью рыбаков взобрался на судно. На борту баркаса, кроме трех просоленных морем рыбаков, находились еще два нанятых Жозефом ныряльщика. Их обнаженные фигуры с выпирающими из-под кожи ребрами и костями, скрученные узлами мышц, вызывали доверие и уважение.
- Как вы думаете, – произнес чернокнижник. – Можно будет достать сундук из воды?
- Кто знает, - ответил старший из ныряльщиков, загорелый пожилой человек с выразительными серыми глазами, - Если его не отнесло подводным течением далеко отсюда, и если он не ушел на большую глубину, то вытащить его, наверное, будет можно. Но сначала нужно найти этот сундук. А, вообще, рискованное это дело. Говорят, что видели в этих краях огромную акулу-людоеда.
- Я плачу золотом за ваш риск, - надменно заметил колдун, - Ныряйте.
Молодой ныряльщик красноречиво посмотрел на более старшего напарника, склонился над бортом баркаса, вглядываясь в зеленоватую воду. Сложив свое мускулистое тело в своеобразный таран, который должен был разрезать морскую гладь, он оттолкнулся ногами от края борта баркаса и камнем ушел под воду. Альбус с интересом наблюдал за ныряльщиком из своей подводной пещеры. И в тоже время, наблюдая за пловцом, который все глубже опускался под воду, он размышлял над вопросами, которые не оставляли его в покое. Почему его отец перебрался на этот забытый богом остров? Был ли он преступником или порядочным человеком? Почему у всех на острове такие странные имена? Как и когда образовался этот остров? И если Амадеус не даст ответы на интересующие его вопросы, он пойдет в селение и расспросит немногочисленных жителей, которые там живут. Но почему же раньше он не задумывался об этом? Или ему для любознательности нужно было превратиться в акулу-оборотня? Но не слишком ли эта большая цена за то, чтобы узнать, кем он является в этом мире и что из себя представляет? Ныряльщик, как и следовало ожидать, не нашел сундука с сокровищами и когда запасы воздуха в легких стали иссякать, он быстро поплыл к поверхности. Рыбаки вытащили его из воды и положили, на пахнущую рыбой, палубу. Молодой ныряльщик тяжело дышал и, закрыв глаза, старался как можно быстрее восстановить свои силы. Настал черед нырять его пожилому напарнику. Он хмуро смотрел в воду, предчувствуя, что там, в глубине, ему придется встретиться с опасностью. Его поджарое тело, сплетенное из мускулов, разрезало воду, как нож масло, опускаясь все ниже и ниже в царство рыб, водорослей и кораллов. Вода из бирюзовой превращалась в свинцовую, а предметы, которые он пытался разглядеть, походили на тени давно минувшего прошлого. Сундука не было нигде. И течением его далеко вряд ли могло отнести, потому что он был достаточно тяжелым. Ныряльщик уже хотел было возвратиться на поверхность ни с чем, когда увидел вход в подводную пещеру. Вероятность того, что сундук занесло сюда, была маленькой, но ныряльщик решил проверить и это темное, загадочное место. Лишь только человек оказался в пещере, еще не успев, как следует, освоиться в темноте, как тут же что-то огромное и тяжелое ударило его в бок. Ныряльщик отлетел к стене пещеры, пытаясь сообразить, кто и зачем напал на него. И тут он увидел голову огромной акулы, мелькнувший перед глазами частокол зубов и взмах гигантского хвоста. Рыбаки на баркасе в ужасе смотрели на воду за бортом, которая становилась багровой. Лишь Жозеф, скрестив руки на груди, бесстрастно наблюдал за происходящим. В багровой дымке разлившейся в воде человеческой крови, показалась тупая голова гигантской акулы. Акула с ненавистью посмотрела на колдуна и изо всей силы ударила хвостом в борт рыбацкого баркаса. Удар такой силы мог любую лодку, даже самую крепкую и прочную, разнести в щепки, и рыбакам очень повезло, что этого не случилось. Ужасная рыба скрылась в глубине, не дожидаясь ответных действий своего противника и смертельного врага.
- Я больше не полезу в воду, - закричал молодой ныряльщик, обращаясь к невозмутимому человеку в черной сутане, - Исчадие из самого Ада охраняет ваш сундук, и Вагнер уже лишился своей жизни. Мне не нужно ваше золото. Оно достается слишком дорогой ценой.
Жозеф, не говоря ни слова, выбросил вперед руку, и несчастный полетел за борт. Но Альбусу не нужна была жизнь молодого ныряльщика. И старого он убил только потому, что тот забрался в его пещеру и покушался на сундук с сокровищами. Рыбаки акулу-оборотня тоже мало интересовали. А вот чернокнижника он с радостью разорвал бы в клочья. Молодой ныряльщик вынырнул рядом с баркасом, барахтаясь в багровой воде. Рыбаки протянули руки и втащили ныряльщика на борт.
- Готовьте гарпуны, - приказал Жозеф, - Начнем охоту за этой гадиной, а когда она будет мертва, снова займемся поисками сундука. Я утраиваю плату. Подняв со дна сундук с сокровищами, каждый возьмет из него то, что захочет.
Рыбакам понравилось это предложение, которые надеялись разделаться с нищетой и начать новую, более достойную и спокойную жизнь. Они взяли в руки гарпуны, ожидая появления опасной гостьи. Акула неожиданно вынырнула у самого борта, и, подпрыгнув, дотянулась зубами до Жозефа, не поранив его, но вырвав клок из его черной одежды. И в это же мгновение, гарпуны, брошенные натренированными руками рыбаков, вонзились ей в спину. Акула уходила на глубину, и веревки, привязанные к гарпунам, разматывались с невероятной скоростью. Баркас водило из стороны в сторону, как во время сильного шторма. Один из рыбаков не выдержал и закричал:
- Выбрасывайте веревки за борт! Эта чертова акула всех нас потопит, или, выйдя на мелководье, разобьет баркас о камни!
Жозеф видел, что ситуация выходит из-под его контроля и решил запугать рыбаков.
- Вы должны довести дело до конца, - сказал он спокойно, - Или я всех вас превращу в лягушек и вас будут подавать к столу в каком-нибудь французском ресторане.
Вероятно, он просто запугивал бедных и неграмотных людей, которые привыкли к тяжелой работе в море и были очень суеверны. Но рыбаки поверили его словам и больше не бунтовали. А рыбина, показывая из воды свой треугольный плавник, истекая кровью, тащила рыбацкий баркас на мелководье, пытаясь посадить его на мель или разбить о камни.
И акула-оборотень добилась своей цели. Баркас, напоровшись на острые камни, распорол себе деревянное брюхо и застыл без движения у самого берега. Треснувшую палубу медленно заливала вода. Рыбаки, отделавшись несколькими ссадинами и ушибами, ругая и акулу и колдуна, выбрались на берег. Жозеф, пройдя по воде несколько метров, посмотрел назад, где акула-оборотень пыталась освободиться от впившихся в ее тело гарпунов. Солнце стояло в самой верхней точке неба и палило нещадно. Алый, раскаленный шар, казалось, дымился, расплавляя небеса. Видимо, крушение баркаса увидели другие рыбаки, ловившие рыбу недалеко от берега. Они развернули свою утлую посудину и поспешили на помощь своим товарищам. Баркас, перегруженный людьми, едва отплыл от берега. Жозеф остался на берегу один. Он терпеливо ждал нападения Альбуса, вытащив из чехла нож и взвешивая его в руке. Но акула, обозначая свое присутствие, показывая из воды то плавник, то хвост, подплывать к берегу не торопилась. И тогда Жозеф решил выманить ее на мелководье. По камням он добрался до самого глубокого места у берега и стоя, на выступающем из воды валуне, готовился к схватке. Акула появилась неожиданно, вынырнув из воды у самого камня. Она схватила колдуна за ногу, пытаясь утащить его в море, где ей проще было с ним разделаться. Но Жозеф, цепляясь за камень, не давал ей осуществить свой план. К тому же, на мелководье, среди камней хищнице негде было развернуться. Она отпустила свою жертву, ушла на глубину, готовясь к новой решающей атаке. Жозеф не стал дожидаться Альбуса на валуне, а хромая, добрался до берега. На суше он имел большее преимущество над оборотнем, чем в море.
Нелегко было Альбусу решиться выбраться на берег. Скорее всего, его ждала там смерть. Жозеф и смертоносные лучи солнца сделают свое дело, одолеют его в неравной схватке. Но это была хорошая возможность рассчитаться с колдуном и за себя, и за Эльвиру. А потом, чем хуже смерть существования оборотня? Ты наполовину рыба, наполовину человек, а в результате, ни то, ни другое.
Акула сделала последний круг, прощаясь с морем, и выбросилась на берег. Альбус начал превращаться в человека. Из плавников вырастали руки, шершавая толстая броня превращалась в тонкую человеческую кожу, на которой красовались две рваные раны, следы от гарпунов. Раны эти, на удивление, быстро затягивались. Тупая акулья морда трансформировалась в человеческое лицо. Во время обращения Альбус был беспомощен, как ребенок и Жозеф без труда мог разделаться с ним. Но колдун ждал, когда беспощадные лучи солнца коснутся кожи Альбуса и превратят молодого человека в камень. Полностью превратившись в человека, Альбус горел желанием броситься на своего заклятого врага. Но на его ноги навалилась неподъемная тяжесть, словно на них навесили тяжелые гири. Ноги от ступней до коленей превратились в камень, и он замер, в своем стремительном движении, бессильно опустившись на гальку. Колдун стоял над ним, скрестив руки на груди и его лицо, гладкое, словно у юноши, бледное, почти белое, как у покойника, выражало неподдельное торжество. А тело Альбуса продолжало покрываться каменной коркой, превращая молодого человека в лежащую на берегу статую. Колдовство и беспощадное, взбесившееся солнце отнимали у Альбуса жизнь, одевая его тело в каменный панцирь. Последними исчезли в каменной оболочке его глаза. Жозеф опустился перед застывшим каменным изваянием Альбуса.
- Из тебя, племянник, получилась неплохая скульптура, - вслух сказал он, - Когда я найду свой сундук с сокровищами, пожалуй, я прихвачу тебя с собой и продам какому-нибудь коллекционеру. А я-то, дурак, хотел тебя расколоть пополам. А может быть, я и не продам тебя, а выставлю перед замком.
И колдун похлопал каменного племянника по твердому плечу.
Размышляя вслух и упиваясь своей победой, колдун не услышал шагов, раздавшихся у него за спиной. И кого Жозефу было бояться после окончательной победы над акулой-оборотнем, своим несчастным племянником, на которого он сам и наложил это страшное проклятие? Оборотень был повержен и лежал у его ног. И замок безраздельно принадлежал ему. Но судьба, выбрав в мстители старого слугу Амадеуса, терпеливо вела его к потерявшему бдительность Жозефу. Старый слуга подходил к нему, держа в своей жилистой, дрожащей руке старый пистолет, еще наполеоновских времен, который он берег, как память о молодости, о военной службе, но не как боевое оружие. Амадеус рисковал. Пистолет, после стольких лет бездействия, мог дать осечку в самый неподходящий момент, мог даже разорваться в руке старика. Но Амадеус уже не боялся смерти. Перед ним уже готов был открыться тот, другой мир, куда люди уходят и не возвращаются, а если возвращаются, то совсем другими, забывая прошлую жизнь начисто, с новой чистой памятью. И только любовь и ненависть гнали его вперед, в этот последний смертельный бой. Альбуса он любил, как родного сына, а брата месье Александра Жозефа ненавидел больше всех на свете. Колдун почувствовал опасность, но слишком поздно, чтобы среагировать мгновенно. Он повернулся к старому слуге, увидел в руке Амадеуса пистолет, застлавший его глаза едкий дым и почувствовал толчок в грудь. Пистолет дрогнул в руке Амадеуса, и с натугой выплюнул в грудь Жозефа порцию свинца. Кровь, алая кровь стекала из раны Жозефа на окаменевшего Альбуса, возрождая его для земной жизни и снимая это страшное заклятие. Кровь человеческая, как и слово, как и дело, имеет огромную магическую мощь. И все самые страшные заклятия делались на крови с древних времен.
Каменная оболочка, шипя и дымясь под капающей на нее кровью, сползала с тела Альбуса. Молодой человек имел возможность дышать и видеть этот мир. Он приподнял отяжелевшие веки и открыл глаза, затем осторожно повернул голову, тренируя затекшую, словно налившуюся свинцом, шею, словно не веря в свое чудесное освобождение. Но враг его еще не умер. Теряя кровь, а с ней и последние силы, он собрался для последнего удара, как раздавленный скорпион, пускающий свое отравленное жало в последний раз, рванулся вперед, к старому слуге и вонзил лезвие ножа ему в шею, спрятанное до поры в рукаве сутаны. Они упали одновременно – Жозеф и Амадеус, враги при жизни, но примиренные смертью. И каждый из них выполнил свой последний долг перед жизнью. Один, олицетворяя ее темную сторону, другой – светлую. Но жизнь никогда не бывает черной или белой, и у нее всегда две стороны. Склонившись над Амадеусом, Альбус поцеловал его в холодный лоб, закрыл ему глаза, которые смотрели на молодого господина спокойно и отрешенно, словно познавшие вселенскую тайну и тихо сказал: “Прощай”. Он во второй раз хоронил отца. Своего родителя молодой хозяин замка не помнил. Он сгинул до того, как Альбус мог осознавать и чувствовать горечь утраты. Для него, тот, первый отец ушел, не оставив в душе и следа. Всю свою жизнь он провел с Амадеусом, делясь с ним самыми сокровенными тайнами. И теперь потерял самого дорогого и близкого человека. Оставив тело старого слуги лежать на берегу, Альбус подтащил Жозефа к морю и столкнул его в воду. И тотчас же он увидел, как в спокойной зеленоватой воде мелькнул плавник акулы. Морская хищница набросилась на мертвеца и в считанные мгновения разорвала его на мелкие части. Альбус, удовлетворенный этим зрелищем, вернулся к холодному телу Амадеуса и похоронил его рядом с Эльвирой. Все, что было ему в этой жизни дорого, он уже потерял. И замок, нависший черной громадой над берегом, казался чуждым строением темных богов. Альбус решил для себя, что дождется первого рыбацкого баркаса и покинет этот остров навсегда. С прошлой жизнью нужно было рвать без сожалений. Но удастся ли ему вычеркнуть все, произошедшее с ним из памяти? И не жаль ли ему, ушедшего прошлого?
Замок многие годы был его домом. Море сделало его сильным и бесстрашным. Он был единственным и полновластным хозяином Черного острова. И все-таки он отказывался от всего этого и уходил в большой, густонаселенный людьми мир, где Альбус, хозяин Черного острова, будет никем. Но оставался еще увесистый сундучок с сокровищами, который ожидал его в подводной пещере. В новую жизнь он придет не с пустыми руками. С такими сокровищами перед ним откроются все, до единой двери великосветских салонов. Но стоит ли брать в новую жизнь проклятое золото, полученное кровью? И Альбус решил, что не стоит. Увидев рыбацкий баркас, подходящий к берегу, он замахал руками.
Эпилог
Простившись с могилами Эльвиры и старого слуги Амадеуса, Альбус продал замок какому-то ненормальному богатею, который уже давно мечтал стать хозяином хоть какого-нибудь острова, пусть даже не отмеченного на карте, и навсегда покинул эти места, поселившись в маленьком, уютном и зеленом городке где-то на юге Франции.
Порвав с прошлым, он сменил свое имя, которое подходило волшебнику, но не годилось для обычного человека. Теперь, в этом маленьком, увитым виноградными лозами, городке, все звали его Григуар. Альбус-Григуар женился на хорошенькой, молоденькой девушке, которая обладала многими добродетелями, но при этом не была безгрешной. Одной ее добродетелью, и, пожалуй, самой главной, была неиспорченность, что и отличало ее от французских дам больших городов, многие из которых были куртизанками. Козетта была доброй и отзывчивой женой, которая делила с мужем все его неприятности и радости.
У них появилось удивительное по красоте потомство – мальчик и девочка. Они были счастливы, мужчина по имени Григуар и женщина по имени Козетта, потому что жили друг для друга, избегая ссор и семейных неурядиц. И только в книгах можно было встретить такую любовь, достойную подражания.
Но прошлое не оставляло Григуара-Альбуса, неотступной тенью следуя за ним. Днем оно не особенно его донимало, но по ночам – безраздельно властвовало им. Даже по прошествии многих лет ему снилось, что он превращается в акулу, что у него вместо ног отрастает хвост, вместо рук появляются плавники и рыбья голова вместо человеческой. Нет, эти сны не были обычными снами. В этих снах Альбус ощущал себя акулой-оборотнем. Ему снилось, что его поджарое шершавое тело медленно погружается в зеленоватую бездну. И чем глубже он опускался в нее, тем темнее становилась вода, превращаясь из зеленоватой в свинцовую. Он чувствовал давление, которое испытывало его обтекаемое тело, придавленное водяным прессом. В эти минуты он был царем подводного мира, его властелином и правителем. Косяки рыб, увидев его еще издали, или, почувствовав колебания воды, исходившие от его огромного тела, меняли направление движения или рассыпались на мелкие испуганные стайки. Он чувствовал свою мощь и силу, первозданную жажду жизни. Ему нравилось вгрызаться зубами в беззащитные рыбьи тела, кромсая их на мелкие части. Он наслаждался этим ощущением вседозволенности и безграничной власти над всем, что двигалось в его сторону. Но человеческая сущность содрогалась от ужаса, понимая, что куда бы он не убежал от Черного острова, все равно он проклят до конца своих дней. Его дети никогда не станут акулятами; его жена навсегда останется земной женщиной, доброй и отзывчивой и никогда не станет акульей самкой. И только он, наполовину человек, наполовину акула, останется таким навсегда. Сущность морского хищника навсегда впечаталась в его человеческое существо.
И даже если он никогда уже не будет обращаться, оборотень будет жить в нем всегда, засыпая по утрам и возвращаясь по ночам алчным, жаждущим крови, зверем. И только ему, Альбусу, но не Григуару, суждено увидеть бездну, все ее потаенные закоулки, светлые и темные пятна, ощутить ее леденящий ужас и тайную истому.
Григуар боялся всего этого, призывая на помощь все светлые силы, которые могли отогнать Тьму; Альбус хотел опускаться все глубже и глубже вниз, влекомый демонами познания в самые неизведанные и жуткие места. Бездна, полная мрака и тайн, манила его к себе, затягивала в самую глубину, обещая наслаждение и покой. Альбус видел какие-то расплывчатые и жуткие движущиеся тени на самом дне непостижимой бездны и отходил все дальше и дальше от края пропасти, всем своим существом цепляясь за земное существование, за обретенных детей, жену и остальных людей.
Он видел замок, рвущийся в небеса, мрачный, скалистый, морской берег. Бездна соблазняла его лицами Эльвиры и Амадеуса, но Григуар, понимая, что все это только обманные видения, крестился перед сном, призывая на помощь Господа, все создавшего, борясь с тьмой с помощью света, с ложью с помощью правды, а с ненавистью с помощью любви. Любовь жены и детей спасала его, вытаскивала из бездны, не давая разуму раствориться во тьме. Его видения, его болезнь была больше, чем обыкновенная шизофрения и даже доктор, отчаявшись медицинскими средствами помочь больному, посоветовал ему сходить в церковь. Альбус никогда бы не вошел под своды церковного храма, и даже если бы лежал на смертном одре, не позвал бы к себе священника, отпускающего грехи. Григуар, видя как мучается и переживает за него семья, преодолев волю своей второй половины, которая ослабела днем, но подавляла его по ночам, вошел в церковь, перекрестился и увидел перед алтарем, не молодого священника с модной бородкой, а сотканное из света существо, не видемое для глаз простых смертных. Григуар опустился на колени и, закрыв глаза, мучительно ждал своего исцеления. Какая-то теплая и успокаивающая субстанция обволакивала не только все его тело, но и все существо, сердце и душу. И словно тяжелый, черный камень упал с его души, придавливающий ее долгие годы. И это божественное свечение, которое вливалось в него теплыми, пьянящими потоками, заставило Григуара почувствовать себя маленькой частицей света, стремящейся к другим, таким же частичкам, наполненным добротой, любовью и божественным светом. Григуар любил солнце, любил землю, любил людей, на ней живущих, зверей, бродящих по лесам, птиц, летающих в небесах, букашек, ползущих по тоненьким стебелькам зеленых трав. И он почувствовал, как что-то взрывается внутри его существа, внутри самой его сущности, рождая новый, удивительный и светлый мир. Взрыв. И сгусток черной энергии, словно плевок колдуна, вырвался из его тела, заметался в воздухе и растаял, сожженный благотворным светом. Григуар встал с колен. Молодой священник смотрел на него и улыбался ему. Дурные сны больше никогда не посещали Григуара. В снах он видел глубокое небо, усыпанное серебряными звездами, бесконечность бытия в ее первозданном виде, божественный свет, несущийся из недр других галактик, чтобы не убить, а обогреть своих детей – землян. Не видел он ни Черного острова, ни замка, и больше не чувствовал себя акулой-оборотнем. И главное, он забыл то имя, которым называли его на Черном острове. А был ли этот остров в его жизни и существовал ли он реально? Или, может быть, в каждом человеке есть этот Черный остров, который нужно взорвать хорошими помыслами и добрыми делами, чтобы иметь право называться человеком.
Григуар долго и счастливо прожил вместе со своей семьей, вырастил детей, схоронил жену, а когда пришел его срок уходить в мир непознанного, ушел тихо и спокойно, никого не мучая. Григуар лег в постель, закрыл глаза и почувствовал, как его снова, как когда-то в церкви, обволакивает теплая, добрая субстанция и уносит в мир, где реки и небеса голубее и чище, чем на земле, где люди любят друг друга и не ведают ни зла, ни ненависти. В этом мире он встретил свою жену, и они, взявшись за руки, шли зеленым, нескончаемым полем до самого горизонта. На этом пути к ним присоединились дети, дети их детей и они уходили все дальше и дальше, где была только синева небес и манящий, божественный свет.
Бездна, олицетворяющая тьму, лязгнув в бессилии своими клыками, отступила. В новом мире ей стало все труднее брать людей в свой страшный плен. Писатели и мыслители всех времен и народов, зная о власти бездны, своими творениями пытались уберечь неразумных от роковых шагов, ведущих к тьме и саморазрушению. Но люди пока еще слабы и несовершенны. Их притягивает к себе непознанное, тот запретный плод, который изгнал людей из садов рая. Но наступят такие времена, когда на благословенной земле не останется ни одного человека, смотрящего в бездну.
В грядущих веках их назовут божественными.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/