РЫЦАРИ БЕЛОГО СВЕТА
Эпиграф
Могильный камень,
Крест,
Под ними,
Могила Роланда
Навечно молодого,
В шестнадцать лет
Нашедшего покой.
Но для потомков
Навсегда живого.
Герой рассказов менестрелей,
В сердцах он юношей живет,
И им покоя не дает,
Его немеркнущая слава.
- 1 -
В маленьком сарайчике хватало места для четверых отчаянных парней. В полумраке отчетливо вырисовывались их лица, загадочные и бесстрашные.
- Отныне, - прошептал один из них, таинственно и торжественно, - У нас нет других имен кроме, как Огонь, Пламя, Костер, Пожар. Все мы члены КЮП – клуба юных поджигателей.
- А как нас будут называть в школе? – раздался из темноты голос одного из мальчиков.
- Ты вступил в самый таинственный и самый ужасный клуб мира, а по его уставу у нас нет других имен, кроме названных, - последовал ответ.
- А давайте не ходить в школу, - предложил третий сорвиголова, - разве мы без нее не обойдемся?
- Мы и без дома обойдемся, - встрял в разговор четвертый, - Когда мой отец не в духе, он каждый день порет меня. Разве это жизнь? А мать, словно замороженная, сидит у окна и говорит ласково: “Всыпь-ка ему еще”. Я домой не вернусь. Лучше останусь здесь или куда-нибудь убегу.
- А в чем состоит задача нашего клуба? – спросил один из парней, - Мы что, будем что-то поджигать? Ведь это здорово, черт возьми! Я бы первым делом поджег гараж своего дяди вместе с его “мерседесом”. Слишком он занудный.
- Ничего пока не будем поджигать, - объяснил спокойно и уверенно вожак, - Мы станем подстрекать народ к восстанию против этой бесчеловечной действительности. Как сейчас живется детям? Плохо! А нужно сделать так, чтобы им жилось хорошо. Ну, если, конечно, будет нужно, мы что-нибудь и подожжем. Нет дыма без огня.
- И огня без дыма, - подхватил третий.
Неожиданно их уединение нарушил какой-то посторонний и неопределенный шум. Дверь распахнулась, словно под порывом ветра, и на солому повалилось грузное тело или тяжелый предмет. Четыре фонарика зажглись одновременно, распарывая лучами темное пространство сарая. И их свет, поблуждав в потемках, сошелся в одной точке. На соломе, раскинув руки, лежал человек. Взрослый человек.
- Ты кто?
Первым осмелился подойти к незнакомцу и задать вопрос вожак. Незнакомец, подняв голову и увидев над собой четверых ребят, проглотив слюну, скопившуюся во рту, ответил:
- Магистр рыцарей ордена Белого Света.
То, что он сказал, показалось ребятам бредом сумасшедшего или, как они выражались в своем кругу о том, что понять не могли или не хотели понимать, “чушью собачьей”.
Незнакомец настолько был слаб, что даже не оказал сопротивления четырем смельчакам, решившим перетащить его поближе к свету, чадящей керосиновой лампе. Он не реагировал на прикосновения рук, и, казалось, после сказанных слов, погрузился в глубокий сон.
- А, по-моему, – это самый обыкновенный бомж, - выразил свое мнение один из мальчиков.
- А мое мнение, что это лазутчик, который проник в сарай, чтобы выведать наши тайны. Совсем недавно мы создали клуб и тут же вваливается этот человек.
- Чудно, - заметил мальчик, который предложил бросить школу, - Он назвался магистром ордена. Но почему? Почему не агентом ФСБ или разведчиком другой страны? Мы бы ведь больше в это поверили, чем в то, что он нам сказал.
- А, по-моему, - высказал догадку четвертый, - Он “сидит на игле”. Это так он про героин говорил.
- В любом случае, - сделал заключение вожак, - мы должны дождаться, когда он очнется, и расспросить его обо всем поподробнее.
- А если он вооружен? – испуганно спросил самый маленький из компании, - Он ведь мужик здоровый. Перережет нас, как цыплят.
Вожак достал из-за голенища сапога нож, зловеще блеснувший в тусклом свете керосиновой лампы.
- Не посмеет, - уверенно сказал он.
На рассвете незнакомец проснулся, и все сразу стало ясно.
- 2 -
Незнакомец проснулся и огляделся по сторонам. Четыре мальчика стояли около него, с решительными и хмурыми лицами.
- Ты кто? – задал один из них вопрос. Вероятно, как подумал мужчина, этот парень был у них вожаком.
- Человек, - наконец, после некоторого молчания, отозвался незнакомец.
Его вид не внушал доверия: грязные, спутанные волосы давно не знавшие прикосновений расчески, лицо, заросшее черной щетиной, подбитый глаз, под которым расплылось багровое пятно. Одним словом, классический бомж. Он приподнялся, и мальчики на шаг отступили. А вожак достал из-за голенища кирзового сапога какой-то узкий и блестящий предмет.
- Не дергайся, - предупредил он незнакомца, - а то будет хуже.
Бомж присел и некоторое время внимательно наблюдал за ребятами.
- А вы кто? – в свою очередь спросил он.
- Дети, – отозвался вожак холодно, поигрывая ножом.
Это был рослый, светловолосый парень, напоминающий скандинава, в вязаном, песочного цвета, свитере.
- Я вижу. Что вы тут делаете?
- Мы здесь живем, - последовал молниеносный ответ.
- У детей должен быть дом.
- Это и есть наш дом.
- Хорошо. Пусть вы мне не верите, но я говорю чистую правду. Я – Магистр Ордена Белого Света.
- Ты врешь! – дерзко сказал вожак и крепко сжал рукоятку ножа, - Ты – грязный бродяга и лгун, который непонятно зачем оказался здесь. И если ты немедленно не уберешься отсюда, тебя ждут большие неприятности.
Незнакомец с достоинством поднялся на ноги и произнес:
- Вы не верите мне? Тогда посветите мне своими фонариками на грудь.
И он расстегнул свою, рваную во многих местах, куртку.
- Зачем это? – спросил самый маленький из ребят, и на вид, самый безобидный.
- Я вам кое-что покажу.
Ребята включили фонарики и направили их в сторону пришельца. И когда их свет упал бродяге на грудь, ребята увидели большой медальон, на котором был изображен воин, поражающий копьем дракона.
Ребята, все как один, ахнули. Ничего подобного они еще не видели в своей жизни. Вожак, самый смелый и решительный из них, все еще продолжая сжимать нож в руке, подошел к бродяге, чтобы получше разглядеть медальон. Он даже дотронулся до него свободной рукой.
- Что это?
Мальчик теперь с нескрываемым уважением смотрел на незнакомца.
- Отличительный знак, знак власти магистра ордена.
- А мы думали, что вы – обыкновенный бродяга.
Вожак спрятал нож за голенище сапога. Ребята, стоящие за его спиной, с облегчением вздохнули.
- Давайте знакомиться, - предложил магистр, протягивая руку.
- Давайте, - ответил вожак за всех мальчиков, которые еще сохраняли молчание.
И тут, пришелец, с таким трудом завоевавший доверие, допустил грубую ошибку. Если бы он назвал себя одним из рыцарских имен, все равно каким, они окончательно поверили бы ему. Но видимо, бродяга не до конца продумал дальнейшую линию своего поведения и произнес:
- Меня зовут Дмитрий Сергеевич.
Лица ребят вытянулись от изумления, а вожак рассмеялся ему в лицо:
- Разве так должны звать магистра Ордена рыцарей?
Дмитрий Сергеевич почесал за ухом.
- Ну, тогда, может быть, меня зовут Ланселот Дмитриевич или Артур Ланселотович, - пытался поправиться он, виновато глядя на ребят.
- Вы дядя – лгун! – опять встрял в разговор самый маленький из компании.
А остальные ребята, нисколько не доверяя незнакомцу, уже растягивали сзади рыболовную, в некоторых местах порванную, сеть, чтобы поймать в нее проходимца. И их маневр почти удался, но бродяга, называющий себя магистром, вспорол прочную, капроновую сеть чем-то очень острым и оказался на свободе.
- Я же говорил, что он нас всех перережет, - завизжал один из мальчиков и забился, словно испуганный зайчонок, в угол сарая.
И только вожак продолжал гордо стоять на месте, высоко подняв голову, с ножом в руке.
- Вы не поняли меня, - пытался оправдываться бродяга, - Я не желаю вам зла. Вы не верите мне? Ну, тогда посмотрите на рыцарскую книгу. Может быть, тогда вы мне поверите!
Незнакомец, разбросав солому, достал из своего тайника толстую, старую книгу с пожелтевшими листками и положил ее прямо перед собой. Никто из ребят не сдвинулся с места. И только вожак, преодолевая свой страх, смело пошел навстречу опасности. Предметом, которым незнакомец рассек сеть, он вполне мог разрубить ему голову надвое. Но любопытство пересилило страх. Он подошел к бродяге и вытянул вперед руку. И тогда незнакомец положил ему на ладонь эту тяжелую книгу. Вожак отошел в сторону.
- Посветите мне, - повелительно приказал он ребятам.
Мальчики, несмотря на свой страх, который они испытывали перед чужаком, быстро подбежали к своему предводителю. И мгновенно зажглись три фонарика. Вожак листал древнюю книгу, и глаза его загорались от возбуждения и восхищения. Затем, закончив листать старый том, он посмотрел на бродягу и сказал:
- Я вам верю.
Мальчик осторожно положил книгу к ногам незнакомца и отошел.
- А теперь давайте знакомиться, - миролюбиво произнес пришелец, - Магистр рыцарей ордена Белого Света, сэр Айвенго.
- Неужели тот самый? – удивился вожак, зачитывающийся романами Вальтера Скотта.
- Нет, другой, - смутившись, ответил магистр.
Он, видимо решил, что мальчишки не читают книжек и допустил очередной промах.
- Огонь, - представился вожак.
- Пожар, Костер, Пламя – по очереди представились мальчики, прижимаясь к своему вожаку.
- А нормальные, человеческие имена у вас есть? – осведомился магистр, пряча улыбку в густой бороде.
Предводитель как-то сразу сник после этих его слов.
- Есть, но к чему вам они? Но если вы хотите знать, пожалуйста. Меня зовут Сергей Королев.
- Саша Брошин, - отозвался самый маленький, юркий и голосистый из всей компании.
- Алексей Мерзляков, - нехотя представился тот мальчишка, которого отец часто потчевал ремнем.
- Иван Колесников.
Самым последним представился сероглазый крепыш, угрюмый и неразговорчивый. И он был для магистра загадкой. Обо всех других мальчиках он уже составил хоть какое-то представление.
- Вы не обижайтесь, - произнес он, - просто я должен был знать ваши настоящие имена для того, чтобы…
На мгновение Дмитрий Сергеевич задумался: “А для чего я должен знать их имена?”
- Чтобы в день посвящения в рыцари, - продолжил он, - дать вам новые. У меня ведь тоже есть простое, земное имя. Дмитрий Сергеевич Монахов – бывший учитель начальных классов.
Мальчики смотрели на него с недоверием.
- А как же тогда это имя – Айвенго? – поинтересовался Сергей Королев.
- А так вы будете звать меня после посвящения.
- Серега, он нас водит за нос, - шепнул на ухо вожаку Алексей Мерзляков, - какой он к черту, учитель начальных классов? Это ворюга какой-нибудь. Знаешь, для чего он узнавал наши имена?
Сергей сделал знак, чтобы Алексей отошел с ним в сторону.
- Ну, говори! – бросил Королев хмуро.
- Ограбить он наши квартиры хочет, - шепотом продолжал Мерзляков, - Узнает наши имена, потом номера наших квартир, подберет ключи и обчистит. И хотя мне своих предков совсем не жаль, но в этом деле нам лопухами быть нельзя.
- Согласен, - ответил Сергей.
- Нужно этого самозванца выкинуть из сарая и так надавать, чтобы он к нам дорогу забыл.
Сергей нахмурился. А затем, также горячо заговорил шепотом:
- А как мы это сделаем? Он сильнее нас всех вместе взятых. Вступим с ним в борьбу – он нас всех перережет.
- Влипли мы, - согласился с вожаком Алексей, - что же мы будем делать?
- Ждать. Пока мы не выясним, что из себя представляет этот человек, что-то предпринимать глупо и опасно.
- Я тоже не верю, что этот учитель – магистр ордена. Но и на вора, он, по-моему, тоже не похож. Посмотрим.
Они ударили по рукам и разошлись в разные стороны сарая. Дмитрий Сергеевич, глядя на ребят, понимал, что ему будет очень непросто завоевать их доверие. И глупые промашки не поднимали его рейтинг. А сам бы он поверил неизвестно откуда взявшемуся чужаку? Конечно, нет.
- А теперь ребята, - произнес он спокойно, - время позднее. Я думаю, что пора вам расходиться по домам.
- А чего мы там не видели или забыли? – воспротивился Алексей, вспоминая, как ремень в отцовской руке со свистом опускался ему на спину.
- Каждый человек, а тем более ребенок, должен иметь свой дом, - назидательно объяснил бывший учитель.
Мальчики вопросительно посмотрели на своего вожака.
- Хорошо, - сказал Сергей сухо, - мы пойдем по домам. А когда мы пройдем посвящение в рыцари?
Дмитрий Сергеевич рассмеялся.
- О, это очень долгий процесс! Сначала вы должны стать оруженосцами.
Ребята переглянулись. Они и верили, и не верили этому заросшему гривой волос бородатому человеку. Но смеялся он хорошо, по-настоящему.
- Но можно ускорить процесс, - перестав смеяться, добавил учитель, - Если будете выполнять все мои указания, в воскресенье вы уже станете рыцарями. Вы спросите, что нужно для этого мероприятия? Бочка с водой и лепестки роз.
- А мечи вы нам дадите? – спросил Алексей, ища поддержки у своих сверстников.
Но их застывшие лица ничего не выражали. Каждый из них думал о чем-то своем. И еще они сознавали значимость этого момента. Конечно, это была игра, но игра еще более увлекательная и захватывающая, чем клуб юных поджигателей.
- У нас будут другие имена? – прервал молчание Сергей.
- Да, - ответил магистр.
- А что мы будем делать? Для чего нужно посвящение в рыцари?
- Творить добро, защищать обиженных и угнетенных, бороться с сыновьями Мрака.
- Мы что-то про таких не слышали, - вмешался в разговор Саша Брошин, - А разве такие бывают?
Дмитрий Сергеевич, помрачнев, кивнул головой и, вздохнув, произнес:
- К сожалению, бывают. И их очень много.
- И мы будем с ними бороться? – повеселел Алексей Мерзляков.
- Попробуем, - неопределенно ответил магистр, - А теперь – по домам! До воскресения сюда не приходить. В воскресенье утром прикатите к сараю бочку, зальете ее водой и найдите где-нибудь розы.
Мальчики повернулись и ушли, оставив Дмитрия Сергеевича одного.
- 3 -
Дмитрий Сергеевич, магистр Айвенго или как он там еще себя называл, лежал на подгнившей соломе в заброшенном сарае и размышлял о жизни детей в наше нелегкое время. “Бедные дети, – думал он, - им так непросто теперь разобраться кто им друг, а кто враг. В газетах пишут о сексуальных маньяках, серийных убийцах, по телевизору показывают последствия взрывов и жертв очередных терактов. Третье тысячелетие, которое наступило, рисовалось совершенно другим, прекрасным и радужным. И в давно минувшие, семидесятые, дожить до этого времени казалось фантастикой. И что же теперь мы видим? Нищету, воровство, убийства, растление малолетних и прочую мерзость и грязь. Разве об этом мы мечтали, устремив мысленный взор в далекое будущее? Мы мечтали о межпланетных полетах, встречах с инопланетянами и прочей фантастической белиберде. И верили в это. А если бы нам нарисовали картины упадка и разложения цивилизации? Чтобы мы подумали тогда? Не знаю. В этой жизни и взрослому нелегко разобраться, а что уж говорить о детях. Тысячи маленьких, несчастных людей бродят по Москве и другим городам, покинутые взрослыми, и никто им не может помочь». Через маленькое окошко Дмитрий Сергеевич вглядывался в предрассветную, серую мглу. И его мучил единственный вопрос: “Придут или не придут ко мне ребята, поверят или не поверят сочиненной мной сказке? Поверят ли мифу о рыцарях Белого Света? А если поверят, что мне делать дальше?”
У бывшего учителя не было никакого реального плана дальнейших действий.
“Для чего будет создан этот орден? Для игры? Или для какого-то полезного и нужного дела? Или может быть, для активных действий. Но против кого? Против сыновей Мрака. Но кто они такие, эти сыновья Мрака?”
Дмитрий Сергеевич не знал, но чувствовал, что они существуют. Он заснул, мечтая о черством куске хлеба и светлом будущем для всех детей.
До воскресенья он кое-как протянул, днем подрабатывая на продуктовом рынке, а к ночи возвращаясь в свое убежище. Часы ожидания тянулись томительно долго. И когда магистр еще не созданного рыцарского ордена понял, что все его надежды напрасны, и никто к нему не придет, дверь распахнулась, и на пороге он увидел четырех смельчаков.
Сергей Королев подошел к нему первым.
- Я готов! – сказал он сухо и коротко.
- Вы не забыли о бочке? – забеспокоился Дмитрий Сергеевич.
- Нет.
Три подростка вкатили двухсотлитровую бочку в сарай.
- А лепестки роз?
- Принесли, - ответил Сергей и показал пакет, до отказа набитый розами.
- Где взяли? – осведомился магистр.
Красноречивое молчание было ему ответом.
- А теперь нужно натаскать воды.
Маленькие мужчины где-то достали ведра и терпеливо, делая ходку за ходкой, таскали студеную воду из реки. Наконец, они наполнили бочку водой. Бывший учитель, отрывая лепестки роз, бросал их в бочку, пока розовое не закрыло собой воду.
- Все, - произнес он, вздохнув.
- Что теперь делать? – спросил Сергей.
- Лезь в бочку, - ответил ему Дмитрий Сергеевич, - Ты будешь первым рыцарем ордена.
Сергей посмотрел на приятелей, молча разделся и бросился в холодную воду, которая обожгла его нагое тело. Дмитрий Сергеевич взял в руки свою большую, потрепанную книгу и прочитал: “Во имя добра, правды и справедливости!” А затем он обратился к дрожащему от холода Сергею Королеву:
- Вы нарекаетесь сэром рыцарем Роландом.
Замерзший, но безмерно счастливый, Сергей Королев быстро оделся, подошел к магистру и встал перед ним на одно колено, как того требовал ритуал посвящения в рыцари.
Тот положил ему ладонь на плечо и произнес:
- Сэр рыцарь, служите правде и Богу.
И Сергей склонил голову. Все повторилось и с тремя остальными мальчиками. Но особенно сильно Дмитрий Сергеевич переживал за маленького Сашу Брошина, который достойно выдержал испытание, бесстрашно погружаясь в ледяную воду.
- Ну, вот, теперь, друзья мои, - сказал новоиспеченным рыцарям магистр ордена, - вы стали рыцарями. Что это значит?
Он строго посмотрел на мальчиков, которые внимательно смотрели на него, слушая каждое его слово.
- Это значит, - продолжил магистр, - что вы должны всю свою жизнь идти путем правды. Путь этот труден. В наше время слишком много соблазнов, которые могут увести рыцаря с верного пути. И еще вам предстоит вести упорную, каждодневную борьбу с сыновьями Мрака. Они могут выглядеть, как обычные люди. Как их отличить от обычных людей? Они чрезмерно себялюбивы, наглы, эгоистичны, и в основном, всегда богаты. Борьба с сыновьями мрака предстоит не на жизнь, а на смерть, а нас слишком мало, чтобы противостоять этой орде. Поэтому, нам нужно пополнить наши ряды. Пусть каждый из вас приведет сюда по одному проверенному другу или товарищу. Но горе нам, если в орден рыцарей Белого Света, проникнет изменник.
Магистр говорил вдохновенно и мальчики, закрыв глаза, представляли себе, что перед ними стоит мудрый, седобородый старец в латах, с иссеченным шрамами лицом.
Магистр повысил голос.
- Сэр Роланд, сэр Артур, сэр Ланселот, сэр Найджел, объявляю вас первыми рыцарями ордена Белого Света.
Мальчики открыли глаза и все, как один, опустились на одно колено. Затем они поднялись и молча, и бесшумно вышли за дверь.
- 4 -
После посвящения в рыцари прошла целая неделя. И Дмитрию Сергеевичу, казалось, что о нем забыли. И он почти смирился с этим. “Что ж, мальчишки, есть мальчишки”, - думал он с горечью, - Они заняты какими-то другими играми, а может быть, делами. Кто-то делает уроки, кто-то играет во дворе в футбол или слушает музыку”.
За прошедшее время Монахов привел себя в порядок: подстригся, побрился, подобрал себе более или менее сносную одежду. Найдя на свалке листы старого, уже проржавевшего железа, молоток и гвозди, оббил им стены и крышу. И сарай, ранее продуваемый всеми ветрами, с протекающей крышей, принял вид более или менее сносного жилища. Как же такой неплохой и хозяйственный мужчина, учитель, оказался на улице, спросите вы? У всех людей бывают свои пороки, недостатки и слабости. После смерти матери, с которой он жил в однокомнатной квартире, от горя или от слабости человеческой, он сильно запил. Начал продавать вещи из квартиры, а потом продал и саму квартиру почти за бесценок. Так и оказался на улице безработный учитель.
И может быть, так и окончил бы он свою жизнь где-нибудь под забором, в компании собутыльников, если бы не повстречался ему один мудрый старик. Он знал много сказок, легенд и преданий и слушать его было одно удовольствие. А перед своей смертью он передал Дмитрию Сергеевичу медальон и книгу. После общения с уличным мудрецом, Монахов бросил пить, даже устроился на временную работу, но чем-то не понравился хозяину и снова оказался на улице. Простая, незатейливая история, но сильно изменившая внутренний мир Монахова. За время своих скитаний он видел очень много бездомных детей. И уже тогда у него возникла идея объединить их в единую организацию. И только теперь она начинала воплощаться во что-то реальное.
Но пошла вторая неделя после посвящения, а его новые рыцари не появлялись. Отчаяние овладело Монаховым. И когда он уже собрался покинуть свое убежище, они пришли и не одни, а со своими друзьями.
Дмитрий Сергеевич от переполнивших его чувств едва не расплакался, но вовремя сдержал себя. Он молча смотрел на ребят, ожидающих его решения.
- Хорошо. Думаю, что если вы привели этих ребят, то полностью доверяете им. Но помните, что каждый рыцарь отвечает за того человека, которого он привел с собой. Сэр Роланд.
Монахов подозвал к себе Сергея Королева, и тот послушно приблизился к нему.
- Сэр Роланд, эти новички должны пройти испытание.
- Какое?
- Здесь неподалеку есть заросший травой, брошенный подвал. Хозяев несколько раз обворовывали, и они видимо, так и оставили его. Теперь он ничей. Ты должен отвести туда новичков и закрыть их в погребе на целую ночь.
- Но, - попытался возразить Сергей.
- Сэр, рыцарь! – повысил голос Монахов, - приказания магистра выполняются беспрекословно.
Больше Сергей Королев не возражал. Он шел впереди, высоко подняв голову. Следом за ним шагали остальные мальчики, боязливо оглядываясь. Что их ждало впереди? В высокой траве Сергей нашел проржавевшую крышку погреба. Он поднял ее и молча указал мальчикам, чтобы они спускались в мрачное и сырое помещение по скользкой, заплесневевшей лестнице. Несколько ребят отошли в сторону, решив, что им не по силам пройти испытание. Они испугались гадких мокриц, крыс и темноты. И только трое согласились спуститься вниз. Королев молча опустил крышку. “Наверное, в этом погребе много голодных крыс, - подумал он, - А что если они съедят ребят?”
Что если завтра утром они обнаружат только жалкие останки? Но рыцарь Роланд повернулся и медленно пошел к сараю. “Правильно ли поступил магистр, подвергнув этих ребят испытанию? – думал Сергей по дороге к сараю, - Правильно. Их никто насильно не звал в рыцари. А если они хотят ими стать, то должны пройти испытание. Магистр прав”.
Сергей вошел в сарай и в нерешительности остановился перед Монаховым. Брошин, Мерзляков и Колесников сидели в углу, погруженные в свои размышления. Им казалось, что Дмитрий Сергеевич поступил жестоко, заставляя их друзей спуститься в темный и мрачный подвал. Но они молчали, потому что были рыцарями, а он их магистром. Только Сергей, сэр Роланд, мог на равных разговаривать с ним. Он стоял перед магистром, и лицо его не выражало совершенно никаких чувств, словно было высечено из камня. А Дмитрий Сергеевич сидел на соломе, поджав под себя ноги и переводил взгляд с затаившихся в углу ребят на гордо стоящего перед ним вожака.
- Отвел? – наконец нарушил молчание магистр.
- Да, - последовал лаконичный ответ сэра Роланда.
- Садись.
Сергей присел на солому.
- Вы – рыцари, - произнес магистр строго, - и должны быть готовы к лишениям и лишениям своих друзей. Я насильно в подвал их не загонял. Многие из них ушли. А кто остался, я уверен, выдержат испытание.
- А вдруг их крысы съедят? – подал голос Саша Брошин.
- Не съедят. Если рыцарь не может справиться с крысой, то в борьбе с сыновьями Мрака он обязательно потерпит поражение.
Дмитрий Сергеевич тыльной стороной ладони вытер пот со лба. В последнее время, он себя неважно чувствовал. Может быть, сказывались голодные дни или это недомогание было вызвано какой-нибудь серьезной болезнью. Бродячая жизнь не шла на пользу здоровью.
Мальчики поднялись со своего места в углу сарая и присели возле Сергея Королева.
- Кем они будут, когда пройдут испытание? – глядя в упор на Дмитрия Сергеевича, спросил Сергей.
- Вашими оруженосцами, - ответил тот.
Сергей помрачнел.
- Это – несправедливо. Мы до посвящения в рыцари не проходили такого испытания.
Дмитрий Сергеевич растерялся.
- Но, Сергей, сэр Роланд!
Но Сергей, если он принял какое-то решение, то отстаивал его до конца. Монахов это знал и решил не вступать в спор с честным парнем.
- Мы должны пройти точно такое же испытание, - настаивал Королев, - Без него мы не имеем права считать себя рыцарями. Закон должен быть один для всех!
- Хорошо, - согласился магистр, - Когда те ребята выйдут из подвала, их место на сутки займете вы. Есть еще вопросы?
- Нет, - холодно ответил Сергей.
Что-то, в последнее время, творилось с Королевым, но Монахов не мог понять, что именно. Он знал, что мальчик живет один с матерью, что его отец разбился на машине, когда Сергею еще не было и четырех лет. Все это, в порыве откровенности, ему рассказал сам Сергей. А вообще-то, он был скрытным парнем и очень редко говорил о себе. Может быть, эта скрытность служила защитой от внешнего, в целом, враждебного мира? Скорее всего, так оно и было на самом деле. Монахов знал, что внутри Королев-Роланд был очень ранимым мальчиком с большим добрым сердцем, верным и справедливым. Друзья также поддерживали Сергея в его стремлении к справедливости. Когда они узнали, что их ждет испытание, лица их просветлели. Без него они не могли чувствовать себя настоящими рыцарями, защитниками веры, хотя уже и прошли обряд посвящения.
- С ними ничего не случится, - говорил Монахов о тех детях, которые теперь сидели в темном подвале, ожидая окончания своего первого в жизни, серьезного испытания. Но этими словами он успокаивал и себя. Имел ли он право подвергать детей опасности? “Да, имел, - говорил он себе, - необходимо проверить их крепость духа”.
Сутки прошли стремительно. И родители испытуемых не хватились своих детей лишь потому, что Сергей Королев предупредил их, что ребята будут у него в гостях. А он пользовался авторитетом не только у ребят, но и у их родителей. Они знали, что если Сергей так сказал, то он брал на себя ответственность, что с их чадами ничего не случится. Сэр Роланд умел держать слово и обладал даром убеждения. Утром Сергей Королев поднялся раньше всех, подбежал к подвалу и поднял тяжелую крышку. В мрачное подземелье проник свет. Но из подвала не раздавалось ни звука. Тогда Сергей спустился вниз и в свете своего фонарика увидел три, прижавшиеся друг к другу маленькие фигурки. Друзья мирно спали, согревая друг друга своим теплом. Королев тронул одного мальчика за плечо. Тот открыл глаза, но долго не мог сообразить, где находится и кто перед ним стоит.
- Ну, как вы тут? – задал вопрос Сергей.
- Ничего, - ответил мальчуган, - Только холодновато было. И сыро. А так, ничего. Одна крыса к нам подбежала. Мы бросили ей сухарь, она от нас и отстала. Они забавные.
- Выходите, - торжественно сказал сэр Роланд, - ваше испытание закончено. И вы с честью выдержали его.
После этих слов проснулись и два других мальчика. Дети поднялись наверх и закрыли глаза руками. Находясь сутки в темноте, им приходилось привыкать к дневному свету. Сергей провел их в сарай. Там их ожидал великий магистр рыцарей ордена Белого Света.
- Молодцы! – похвалил он ребят, - Вы достойно выдержали испытание.
Ребята, довольные похвалой, едва сдерживали свои эмоции.
- А теперь, идите домой, - произнес Сергей Королев, обращаясь к ребятам, - И о нашем испытании никому ни слова.
Ребята ушли. Сергей Королев повернулся к своим друзьям и молча указал им на выход. Они, не сказав ни единого слова, последовали за своим вожаком. Дмитрий Сергеевич не волновался за них. Он знал, что они выдержат любое испытание.
Магистр последовал за своими рыцарями, и как только они спустились в подвал, опустил крышку. Темнота тяжелым грузом легла на их маленькие плечи. И в эти часы вынужденного заточения каждый думал о своем.
- 5 -
Сергей Королев не обращал внимания ни на обступившую его со всех сторон темноту, ни на копошащихся где-то в углу крыс. Его физическое тело было здесь, в мрачном, темном, сыром подвале, но душой он был дома. Мать Сергея болела. Она чувствовала недомогание, слабость и у нее очень сильно болела голова. Врачи, к которым она приходила на прием, печально смотрели на молодую, красивую женщину и не решались ставить диагноз, а тем более открыто говорить ей что-то о ее болезни. Сергей очень любил свою мать и боялся потерять ее. Но в его двенадцать лет смерть казалась чем-то мифическим и нереальным. Отец разбился на машине, когда он был совсем маленьким. Тогда для Сережи существовало только слово: “смерть”, но он не знал и не понимал, что это такое. Просто сильного и веселого человека, который часто брал его на руки, подбрасывал к потолку и заглядывал в его глаза, не стало рядом с ним. Вот и все. Память об отце была какой-то размытой и фрагментальной. И как Сергей не пытался позднее создать целостный портрет близкого ему человека, у него это не получалось. Он просто ушел. И его уход не вызывал резкой боли. Отца больше не существовало и с этим жестоким фактом жизни приходилось мириться. Но мама – это другое дело. Без нее он не мыслил не только свою настоящую жизнь, но и будущую. Она каждое утро вставала раньше его, готовила завтрак, провожала в школу. И так каждый день, кроме выходных. Она пыталась казаться веселой, хотя ей очень не хватало мужа, на плечо которого она могла бы опереться в трудные минуты. Им помогали тесть и теща, чаще скорее материально, чем морально. И они жили с мамой своей особенной и повседневной жизнью, два, привязанных друг к другу кровными узами, человеческих существа. Но теперь, в свои двенадцать лет, Сергей ощущал острую тревогу, которая пронизывала все его существо.
“С мамой что-то случилось. Она может умереть”, - билась в голове испуганной птицей, страшная мысль.
В последнее время, глаза его красивой матери смотрели на мир грустно и устало. А лицо, напоминающее гипсовую маску, было белым и безжизненным. Неужели она уйдет из этого мира и оставит его одного? И ее уже никогда не будет рядом с ним. Он обязан был найти выход, приложить все возможные и невозможные усилия и вылечить свою мать. Вот о чем, сидя в темном подвале, думал двенадцатилетний Сергей Королев. Рядом с Сергеем сидел Алексей Мерзляков. И его голову тоже посещали невеселые мысли, но только совершенно другого плана. Его родители были здоровы, но одному из них, родному отцу, Алексей желал смерти. Когда его отец был трезвым, он не представлял никакой опасности, но только стоило ему принять коварное зелье, называющееся водкой, агрессивность начинала выплескиваться из него, словно кипящая лава при извержении вулкана. И в это время, Алексей очень часто попадал под его тяжелую руку. Но удары ремнем, которые сыпались ему то на спину, то по месту, которое находилось пониже, не шли ни в какое сравнение с тяжелыми ударами кулаков “любимого” папочки. Однажды отец настолько рассвирепел, что, отбросив ремень в сторону, ударил Алексея кулаком в нос и едва не сломал его. Из глаз мальчика брызнули слезы, а из носа непрерывным потоком текла кровь, которую с большим трудом, удалось остановить. Отец и сам тогда перепугался. Целую неделю, после этого случая, он не трогал Алексея. А затем принялся за старое. И единственной мечтой несчастного мальчика было стать взрослым и за все рассчитаться со своим папочкой.
Из четырех рыцарей, которые терпеливо отсиживали свой срок в подвале, темноты и крыс боялся только Саша Брошин.
Семья у него была нормальная. Отец его никогда не бил, а старался словами доказывать правильность принятого решения. А мама часто приносила что-нибудь вкусненькое с работы. Она работала поваром в столовой и часто баловала сынишку разными вкусностями. Был у Саши и старший брат, который защищал его в школе от старшеклассников. Брата в школе боялись и уважали. Он имел разряд по боксу и даже выиграл какие-то соревнования. И все у него было в порядке. Только сидение в подвале ему не очень нравилось. Саша, несмотря на то, что сидел рядом с друзьями, чувствовал себя одиноким и абсолютно беспомощным перед жестоким ликом темноты. И только Иван Колесников не думал о родителях. Они его совершенно не интересовали, как люди, а нужны ему были, как предметы быта, для удобства. И то, что они были богаты, ни в чем не отказывали ему, но и не уделяли какого-то особенного внимания, вполне устраивало Ивана. Он делал то, что хотел и когда хотел. Но зачем же, спросите вы, ему нужно было идти в рыцари? От обыкновенной скуки. И факт посвящения в рыцари он считал лишь игрой, которая могла в любой момент ему надоесть. Колесников спал и не о чем не думал. Роль избалованного директорского сынка вполне устраивала его, а на испытание он смотрел, как на еще одну, ничего не значащую забаву.
А Монахов лежал на соломе с широко раскрытыми глазами и никак не мог заснуть. Может быть, он думал о покинутой им семье: о жене, о маленькой дочке. После смерти матери, пребывая в состоянии глубочайшего запоя, он потерял все, что было ему так дорого. А теперь этого не вернуть и не повернуть время назад. Одно успокаивало его. Жанна, его бывшая жена, встретила человека, который ее любил и хорошо относился к дочке Люсе. Это он узнал от соседки, с которой случайно встретился на рынке. Да, это немного успокаивало, хотя Дмитрий Сергеевич считал, что воспитывать детей должны не чужие дяди и тети, а их собственные родители. Монахов с ужасом представил, насколько он мог деградировать, если бы не встретился с мудрым стариком, Михаилом Ильичем, человеком начитанным, грамотным и рассудительным. В раздумьях прошла ночь. И когда в окошко сарая пробился первый, еще очень скромный, утренний лучик солнца, Монахов поднялся, умылся водой из бочки и быстро зашагал к подвалу, где томились его ребята. Он поднял крышку погреба, но мальчики словно и не торопились выходить на поверхность. Наконец, они медленно, по одному, стали подниматься наверх по скользкой, заплесневелой лестнице.
Дмитрий Сергеевич всматривался в их мужественные лица, и гордость за этих ребят охватывала все его существо. “Настоящие рыцари, - думал он, - бесстрашные и благородные. Только еще очень маленькие”.
Мальчики разошлись по домам, не сказав Дмитрию Сергеевичу ни единого слова.
Проводив их, Монахов приподнял крышку погреба, спустился вниз и некоторое время сидел молча, всматриваясь в темноту. Темнота манила и пугала его. В ней было что-то таинственное, загадочное и очень древнее. “Вот в таких подземных домах, наверное, живут сыновья Мрака” – подумал он и полез наверх.
- 6 -
Сергей Королев торопился домой. Последние несколько метров он пробежал бегом. Мать лежала в постели. У нее уже не хватало сил подняться. Увидев сына, она слабо улыбнулась ему и сказала:
- Котлеты в холодильнике.
Но нужны ли ему были сейчас эти ее котлеты?
Он смотрел на мать и видел, какие перемены произошли с ней. Ее бескровные губы были плотно сжаты, глаза широко открыты и неподвижны. Может, она уже умерла? Сергей бросился к матери. Но она сделала предупреждающий жест исхудавшей рукой.
- Поешь, - прошептала она.
Сергей подошел к ней, поправил сбившуюся подушку, прикрыл маму одеялом.
- Тебе что-нибудь принести? – спросил Сергей.
Она только покачала головой.
- Скоро ты останешься один, Сережа.
Слова ей давались с трудом, но она все же говорила.
- Когда меня не станет, переезжай к моей сестре, тете Вале. Она тебя примет на время.
Сергей замотал головой.
- Нет, мамочка, ты будешь! Не смей так говорить. Ты поправишься!
Не в силах больше говорить, она лишь покачала головой. И куда девалась ее красота? Что с ней сделала эта проклятая болезнь! Сергей прижался к ее худой руке, и, не скрывая больше слез, говорил.
- Ты будешь жить! Я тебя спасу!
- Принеси воды, - сказала она очень тихо, - хочется пить.
Сергей побежал на кухню, налил кружку кипяченой воды из кувшина, прибежал назад и, не удержав в руке, уронил ее на пол. Его мать была мертва. Тело ее вытянулось, а глаза были широко раскрыты и смотрели в потолок. Но Сергей еще не верил в случившееся.
- Мама, - пытался звать он ее, - Я принес тебе воды, а кружка выскользнула из руки и разбилась. Я принесу тебе еще.
Но мама не отзывалась. Ее уже не было с ним. Она была далеко от земного мира, на пути к вечному блаженству или великим страданиям.
Сергей сел на пол, у ее кровати, и закрыл лицо руками. Тетя Валя, открыв дверь своим ключом, тихо прошла в комнату. Она поняла, что опоздала. Ее сестра была уже мертва. А племянник, растянувшись на полу, безутешно рыдал.
- 7 -
Алексею Мерлякову, после испытания в подвале, не хотелось идти домой. Он побродил у торговых палаток, выпил бутылку “клинского” со знакомыми ребятами. Он знал, что ему предстоит встреча с пьяным отцом, и как мог, оттягивал этот момент. Стоя перед дверью своей квартиры, он представлял, как налетит на него разбушевавшийся родитель, как скрутит его и повалит на кровать. А потом, ремень, опускаясь на его тело, будет оставлять багровые рубцы. Так будет и никуда от этого не деться. А его мать, безвольная и слабая, станет спокойно взирать на то, как ее муж издевается над сыном.
Алексею захотелось уйти, убежать куда угодно, хотя бы и на край света, но только не входить в эту дверь, потому что за ней его ждали боль и унижение. И еще неизвестно чего он боялся больше. Но Алексей сумел преодолеть свой страх и нажал на кнопку звонка. Дверь открыл отец. Он с ненавистью посмотрел на своего сына и, пропустив его в коридор, сказал злобно:
- Готовься!
Алексей прошел в свою комнату и разделся.
Отец, сняв ремень со своих грязных, засаленных брюк, молча подошел к нему, занося над головой символ своей власти. Но неожиданно для него, сын схватил его за руку и больно сжал запястье. Отец поморщился от боли. Но боль эта не шла ни в какое сравнение с чувством удивления, которое охватило его. Но удивления, перемешанного со страхом.
- Ты что, щенок?
На губах его появилась пена, пузырившаяся в уголках губ.
- Ничего, - отвечал сын, методично выворачивая своему родителю руку, пока ремень не выпал из нее.
И пока озадаченный отец потирал кисть, Алексей поднял с пола ремень и, размахнувшись, хлестнул своего буйного родителя по лицу. На лице отца появился багровый рубец. И впервые в жизни, за все эти годы, сын услышал от своего отца еле слышное: “Прости”. Отец вышел из его комнаты, едва не плача от стыда, охватившего его. А Алексей, вместо того, чтобы радоваться своей победе, сел на стул и горько заплакал от обиды. Проплакавшись, мальчик стал анализировать произошедшее с ним превращение. Что с ним случилось? Раньше он и подумать не мог, чтобы поднять руку на отца. И вот теперь это случилось. Он был горд и счастлив, но в тоже время, растерян и подавлен. Но чувство гордости за свой смелый поступок преобладало над другими чувствами. После этого случая изменился и отец. Может быть, он что-то понял или был напуган, но теперь он тихо приходил домой, молча ел и ложился спать. И больше никогда не поднимал руку на своего сына. И Алексея это устраивало.
- 8 -
Сашу Брошина не только никогда не били, а даже ругали редко. В семье Брошиных это было не принято. Отец и мать очень любили своего маленького сыночка, а старший брат-боксер защищал его от влияний внешнего мира. Отец, правда, иногда пытался вести с Сашей духовные беседы на тему: “Что можно, а что нельзя делать”, но без нажима. Беседовали, как равный с равным. Вот и теперь Михаил Борисович, надев на нос очки и сделав серьезное лицо, подозвал к себе Сашеньку.
- Почему тебя так долго не было? Мы уже забеспокоились, - сказал он, наблюдая за реакцией сына.
- Я у Сергея Королева был, с ребятами гулял, - ответил маленький Брошин, - разве вас Сергей не предупредил?
- Предупредил. А как у тебя дела с уроками?
Этот контрольный вопрос настолько часто повторялся, что на него Саша уже перестал обращать внимание.
- Нормально, - выдал он уже давно заготовленное клише, - “русский” я уже сделал, примеры с задачей решил, а читать нам не задали.
- Вам очень мало задают уроков в последнее время. Нужно поговорить с учительницей.
- Сколько надо, столько и задают, - парировал выпад своего родителя сын.
- А что вы делали с ребятами на улице? – поинтересовался отец.
- Играли, - тоскливо глядя на отца, ответил Саша, - Играли в разные игры. Вчера мы играли в рыцарей.
- Ну что ж, - пробормотал отец, не зная как дальше вести разговор с сыном, - интересная игра. Только ты еще очень маленький, чтобы не возвращаться домой по ночам. Думаю, что больше такое не повторится.
В голосе отца Саша уловил ворчливые нотки.
- А, Славик, - напомнил Саша о старшем брате, - он же иногда не возвращается по ночам, а приходит домой под утро.
- Ему уже шестнадцать лет. Он почти взрослый, самостоятельный человек. У него друзья. Но я согласен с твоим замечанием.
- У меня тоже друзья.
Саша внимательно наблюдал за отцом, которому иногда тягостна была роль воспитателя.
- Ну, хорошо, - заговорил он примирительно, - иди поспи, а то я вижу, что ты клюешь носом. Поспи, а потом мы продолжим разговор.
Михаил Борисович снял очки. Без них он выглядел гораздо моложе.
- 9 -
Семья Колесниковых резко отличалась от семьи Брошиных, Мерзляковых и Королевых. В этой семье тоже любили своего сына. Но эта любовь была замешана на деньгах. Ивану дозволялось все, чтобы он не захотел. И отец Колесникова был не простым рабочим или рядовым инженером, как у Саши Брошина, а генеральным директором совместной, довольно крупной, фирмы. Баловали родители своего Ивана безмерно, и потому он рос прагматичным, замкнутым и эгоистичным. И хотя, Иван, как и Алексей с Сашей, боялся и уважал Сергея Королева, считая его безусловным лидером, авторитетом, втайне мечтал занять его место. Но он осторожничал, боясь начать открытое наступление и потерять все. Приходилось быть дипломатом и, до времени, изображать из себя друга. А затем, дождавшись удобного момента, подлым и коварным ударом в спину свалить конкурента. Возможно, эту способность к двойной игре он унаследовал от отца.
За столом Иван был грустным и неразговорчивым, и все лишь для того, чтобы привлечь внимание отца. И это было тоже частью его подлого плана. Отец, наконец, заметил, что его отпрыск пребывает в унынии.
- Что случилось, Иван? Кто-нибудь тебя обидел? – спрашивал он, отложив на тарелку вилку с насаженным на нее большим куском мяса.
Иван загадочно смотрел на своего отца.
- Все хорошо, папа, - сказал он печально, опустив голову и едва не касаясь кончиком носа тарелки с супом.
- Да ты толком скажи, Ваня! Если кто тебя обидел, то я тому клиенту горло перегрызу собственными зубами.
Лицо и шея Колесникова побагровели. И Иван понял, что наступил момент раскрыть свои карты.
- Играли мы с ребятами возле заброшенного сарая, - начал он.
- Это Степана что ли сарай, на пустыре? – уточнил отец.
- Да. Играли мы с Сергеем, Сашей и Алешей. И тут к нам подходит волосатый и немытый бомж и начинает к нам приставать.
- Как это приставать?
Колесников-старший едва не подавился куском мяса.
- Он от вас чего-то хотел, чего-то домогался?
Тупое лицо отца Ивана стало еще более тупым, напоминая собой морду кабана.
- Да, папа. Думаю, он нас хотел изнасиловать. Скрутил он нас и бросил в погреб.
- А погреб тот, что брошенный?
- Да, того же Степана.
- Он спился и побросал все к черту. Теперь только тем и занимается, что пьет, - подтвердил отец.
А Иван продолжал рисовать ужасы заточения.
- А в подвале темнота, крысы. Жуть!
Иван даже пытался изобразить ужас на своем лице. Но это у него не очень получалось, потому что он одновременно сдерживал смех, который рвался наружу.
Но отец Ивана верил сыну и с напряжением слушал своего отпрыска.
- Вот поэтому-то нас и не было целые сутки. А бомж тот обещал, если мы не согласимся на его предложение, всех нас зарубить топором. Но на рассвете, когда он уснул, мы бежали.
Колесников-старший хлопнул себя по ляжке.
- Я эту сволочь с навозом смешаю! Ничего, подключу своих ребят из охраны, они дадут ему жару. А где он ночует?
- Он там и живет в сарае, если уже не сбежал.
- Не успеет, гад ползучий. А кто еще с тобой был? Сашка и Алешка? Я позвоню их родителям. Вот они обрадуются!
- Не надо, папа, - попросил Иван, - лучше пусть они об этом ничего не знают. Мы ведь и сами справимся.
- Правильно, - согласился отец, хлопая сына по плечу, - нечего из-за одного подонка людей от дела отрывать.
Прожевав, наконец, мясо, отец Ивана схватил “мобильник” и сказал в него:
- Аллё, охрана? Будьте наготове. Намечается одно маленькое, но приятное дельце.
- 10 -
Утро выдалось солнечным и ласковым, но в сердце Монахова, несмотря на прекрасную погоду, закрадывались какие-то неприятные предчувствия. И он не мог объяснить их природу, как не старался это сделать. И когда Сергей ворвался в полутемный сарай и, не говоря ни слова, бросился на грудь Дмитрию Сергеевичу, он понял, что предчувствия не обманывали его. Слезы лились из глаз мальчика беспрерывным потоком, и, несмотря на свое самообладание и выдержку, он не мог сдержать их. Его великолепные золотые кудри растрепались и вихрами торчали в разные стороны, а голубые глаза, затуманенные горем, напоминали два серых омута, в которые не проникал свет.
Чем мог помочь ему тридцатисемилетний мужчина, черноволосый, крепкий, с добрыми карими глазами, потерявший мать, свою семью и дом? И слова утешения здесь были неуместными и фальшивыми.
Монахов крепко прижал Сергея к своей груди и дал ему, как следует выплакаться. Наконец, оторвав заплаканное лицо от груди Дмитрия Сергеевича, Сергей произнес одно-единственное слово: “Мама”. И Монахов вспомнил свою мать. Он вспомнил, в каких мучениях она умирала, и его сердце опустилось вниз, в область живота.
- Что случилось? – только и сумел выдавить он из себя.
Но уже знал, что случилась непоправимая беда. Только большое горе, беда, катастрофа могли вывести Сергея Королева из равновесия и заставить плакать навзрыд. Дмитрий Сергеевич не стал утешать мальчика. И сейчас это у него скорее и не получилось бы.
- Она ушла, - ответил мальчик, совершенно обессилев.
Ему не хотелось говорить “умерла”, потому что каждый, теряя близких людей, надеется, что когда-нибудь они вернутся.
Сергей оторвался от Монахова и рухнул на прогнившую солому. Он настолько обессилел от навалившегося на него горя, волнения и страданий, что тут же заснул. И этот сон был для него спасением. У цельных и страстных натур сила потрясения от горя или радости может доходить до такого предела, когда за границей этого всепоглощающего чувства может быть только смерть. И к счастью, Сергей не умер. Он спал. И это было спасением.
Монахов сел рядом с Сергеем и что-то тихо запел. Он пел колыбельную песню, которую, когда-то очень давно, пела ему мать. И этой песней он вспомнил о ней и поблагодарил за то, что она дала ему жизнь. А Сергей был для него не просто маленьким, спящим мальчиком, а человеком, являющимся для него идеалом. Идеалом благородства, мужества, честности и верности.
И, значит, он был настоящим рыцарем. А эта, как казалось сначала Монахову, игра с детьми, придуманная им для того, чтобы отвлечь ребят от улицы, пьянства, воровства, наркомании, теперь обретала новый смысл. Дмитрий Сергеевич понял, что, назвав себя рыцарем, ты уже не можешь отступить от этого высокого звания и поневоле должен нести груз ответственности за судьбы людей.
- Я не брошу тебя, Сергей, - говорил вслух Монахов и сам, не замечая этого, - я не могу тебя бросить. Ты будешь моим сыном. Ты станешь моим сыном!
Он прикрыл спящего мальчика своим полосатым, старым, байковым одеялом. Но не успел Дмитрий Сергеевич собраться с мыслями и обдумать создавшееся положение, как его ждало новое потрясение. От сильного удара, двери сарая слетели с петель и перед ним предстали во всей своей красе отец Ивана Колесникова со своей охраной. Пять здоровенных мужиков в пятнистых камуфляжах, с автоматами в руках, стояли перед ним и ждали только команды “огонь”.
- 11 -
Колесников-старший заметно нервничал. Бомж, склонившийся над спящим мальчиком, не был похож на чудовище. Скорее, он походил на заботливого отца. Но Колесников также верил словам своего сына и поэтому решил действовать немедленно. Мужчины, в пятнистой форме, по его знаку, набросились на Монахова, повалили его, а кто-то из них, наверно самый подлый, ударил Дмитрия Сергеевича прикладом автомата в живот. Монахов от резкой боли согнулся пополам. И они продолжили бы его истязание, если бы в это время не вбежали Саша Брошин и Алексей Мерзляков. Они бросились к охранникам и впились зубами в их руки. Тем, волей или неволей, пришлось отпустить Монахова.
- Вы чего? – спросил Колесников-старший у ребят.
- А зачем вы избиваете этого человека, что он вам сделал? – вопросом на вопрос ответил Саша Брошин, - Он – хороший! Он никому не делал зла.
- Нет, он бомж и насильник, - закричал Иван Колесников, вбежавший в сарай, и, наконец, сбросивший перед друзьями свою фальшивую маску, - Мочите его!
Ребята с презрением посмотрели на предателя.
- Ну, что вы стоите? – упрашивал Иван охранников, - Добейте его!
Алексей молча приблизился к бывшему другу и ударил его кулаком в лицо.
- Какой же ты оказался сволочью, Иван, - сказал он, глядя сверху вниз на упавшего на солому предателя, и отошел в сторону.
А Колесников-старший оказался в дурацком положении. Теперь ему стало ясно, что его сын нагло врал ему. Но дело, которое он начал, нужно было доводить до конца. А если бомж и не насильник? Ну и что ж. Такая у него судьба.
И он указал охранникам на Монахова. А этим нелюдям было все равно кого бить, лишь бы за это платили деньги. Они беспощадно били Дмитрия Сергеевича ногами, обутыми в тяжелые, армейские ботинки.
- Постойте!
Этот крик заставил их остановиться. Сергей, наконец, очнувшийся от своего сна, медленно подошел к избитому Монахову и склонился над ним. Он осторожно снял с шеи великого магистра медальон. Никто не понимал, зачем он это делает.
Сергей повернулся к охранникам и, подняв рыцарский орден над головой, страшно закричал:
- Прочь, сыновья Мрака!
От рыцарского ордена во все стороны начали расходиться разноцветные лучи. Сыновья Мрака, ослепленные этим необычным светом, попятились назад. А затем, они побежали. Побежали так, словно за ними гналась целая свора голодных собак.
И тогда Сергей, Алеша и Саша увидели их настоящее обличье. Из сарая выбегали покрытые длинной шерстью, безобразные существа с плоскими, звериными мордами. Это и были сыновья Мрака, о которых так много говорил их магистр, который теперь лежал на соломе, весь залитый кровью, и корчился от боли. Их красные глаза горели злобой и ненавистью, но в глубине их таился испуг. А Иван Колесников, на их глазах, превратился в ползущего и извивающегося, покрытого чешуей и слизью, рогатого гада, из ярко-красной пасти которого капал смертельный, желтоватого цвета, яд. Он попытался броситься на Сергея, но тот не испугался, а приложил к уродливой, покрытой роговицей, голове рыцарский орден. Из пасти чудовища повалил едкий дым. Это существо дико завизжало от боли. Огонь, сжигая мерзкое создание изнутри, превратил чудовище в жалкую кучку серого пепла.
А сыновья Мрака, так и не добежав до спасительного убежища, словно привидения, растворились в воздухе.
А может быть, их никогда и не было? Все случившееся с Сергеем, Алексеем и Александром походило на удивительный волшебный сон. И только избитый Монахов, который пытался подняться, служил доказательством тому, что все это происходило наяву, а не во сне.
- 12 -
Монахов, корчась от боли, все же нашел в себе силы подняться на ноги, кое-как дойти до бочки, наполненной водой, и умыться. Он с благодарностью смотрел на ребят, которые выдержали поединок с темными силами, сыновьями Мрака, и, не дрогнув перед злом, победили его. Жаль только, что Иван Колесников оказался предателем.
- Вы – настоящие рыцари! – произнес Дмитрий Сергеевич, превозмогая боль, - Верностью, честью и дружбой вы победили сыновей Мрака. Но этот бой не последний. Сыновья Мрака не исчезли совсем. И пока существует зло, будут существовать и они. Но вы дали сегодня им хороший урок. Они ушли в другие города и к другим людям. И я, как магистр рыцарей Ордена Белого Света, должен их преследовать и не давать им покоя и отдыха. И поэтому, мы с Сергеем уходим.
- Как? – удивился Алексей.
- И вы не вернетесь? – возмутился Александр.
Великий магистр задумался.
- Мы вернемся. Думаю, что наши дороги расходятся ненадолго. Я надеюсь на это.
Дмитрию Сергеевичу самому хотелось верить в то, что он говорит. Но кто знает, что готовит завтрашний день нашей непредсказуемой жизни?
- И еще, - добавил Монахов, - совсем недавно я узнал, что Сергей – мой сын.
Сергей с недоверием посмотрел на Монахова.
- Я ваш сын?
- Да, - подтвердил магистр, - И это написано в рыцарской книге.
Дмитрий Сергеевич и Сергей начали собираться в дорогу. Сборы были недолгими. Все их имущество уместилось в небольшой сумке. Сергей хотел отдать рыцарский орден магистру, но тот, приняв его, повесил юному рыцарю нашею.
- Он – твой. Только в твоих руках он обрел чудодейственную силу.
Они сердечно попрощались с Алексеем Мерзляковым (сэром Артуром) и с Сашей Брошиным (сэром Ланселотом).
- Не забывайте, что вы – рыцари, - сказал им на прощание магистр, - Боритесь со злом и несправедливостью и идите дорогой правды. У вас есть союзники. А теперь, прощайте. И поможет вам Бог!
Монахов крепко прижал к груди каждого из мальчиков. И его жизненная сила передавалась им, а их – ему.
Сделав Сергею знак рукой, магистр ордена и его первый рыцарь двинулись в путь.
Алексей Мерзляков и Саша Брошин долго провожали взглядом их удаляющиеся фигуры. И даже если бы им не суждено было никогда больше встретиться, духовная связь между ними сохранялась навсегда. А она была прочнее кровных уз.
Монахов и Сергей Королев шли навстречу новым испытаниям, удивительным приключениям, победам и поражениям. И пока они были в пути, не было покоя сыновьям Мрака. В страхе сыновья Мрака прятались в свои темные норы, проклиная рыцарей Белого Света. Но пока был жив хотя бы один из них, силы зла не могли овладеть душами людей, распространяя свою черную религию, замешанную на власти денег и обмане. На стороне рыцарей Белого Света был сам Бог.
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/