БЕЗ КРЕСТА, ДА ПОД ГОРОЧКУ
Слушай, а расскажу-ка тебе о подруге детства, не идет она у меня из головы вот уже несколько дней. Хочешь?
А почему ты думаешь, что у неё было прозвище?
А-а, почти у всех… Ну да, меня тоже Красной шапочкой когда-то звали.
А вот почему. В те времена хлеб давали по карточкам и моей обязаннностью было раненько вставать и идти к магазину занимать очередь, а у меня красный беретик был, вот и прозвали Красной шапочкой, так что, прав ты, было прозвище и у Алисы, а, вернее, только я и звала её Чижиком.
Не знаю «почему»… А, впрочем, может, этим прозвищем подсознательно хотела ощутить именно своё видение подруги? Да-да, её белобрысость с копной вечно непричёсанных волос и делало её похожей на чижика.
Конечно, прозвищами одаривают не только из-за внешности. Называя так свою подругу, словно тепло ощущала… наверное, как в ладонях, когда держишь какую-либо птаху.
Да нет, не была я ни старше её, ни здоровей, чтобы так – к ней… Но вот опять же! Видимо чувствовала некую облегчённость естества моего Чижика и поэтому старалась защитить своей привязанностью, а ей, наверное, было это нужно, если убегала домой только для того, чтобы поесть или поспать. Ну а потом… Давай-ка еще по чашке кофейку перед «потом», а? Да еще с ликёрчиком. Прелесть!
Вот удивительно! Почему под него и вспомнилось… Знаешь, иногда память или сердце?.. подбрасывают что-либо столь неожиданное! Вот и сейчас, вдруг: под горкой через лужок – наша речушка Снежка, тогда еще бойкая, с прозрачной водой, с песком на дне, с извивающимися косами водорослей, и - мы с Чижиком. И уже опускаем корзинки навстречу течению, заводим под эти косы, болтаем ногой, вспугивая рыбёшек, а потом рывком поднимаем. Быстро-быстро, с шумом исчезает вода, а там, на дне трепыхается, бьется о прутья рыбка, плотвичка серебристая. О, радость! О, запахи! Запахи воды, тины, сырой корзины! Правда, потом отпустим этих рыбок, но они были, были в наших руках!
Ну да, счастье детства. Счастье жить и радоваться настоящим мгновениям умеют только животные и дети, поэтому и…
Хорошо, не буду абстрагироваться, а снова – к Чижику.
И были мы с ней неразлучны. Зимой катались на санках, отогревались на печке, читая книжки или слушая радио, а весной, когда стаивал снег и подсыхал асфальт на нашей центральной Первомайской улице, бродили по ней туда-сюда, летними вечерами висели на заборе парка, слушая песни заезжих артистов, а потом... Но опять же прежде – послушай-ка вот этот маленький «дайджест» из моих дневниковых записок той поры:
«Весь вечер к горлу подкатывает ком, так и хочется разрыдаться. Нет больше у меня подруги или друга, которому можно было бы доверить свою радость или горе. Была Алиска, мой дорогой Чижик, но вот уже шесть дней, как уехали они в какой-то Сыктывкар...»
Между прочим, уехали, оставив в своей хатке дядю Алиски, а он был инвалидом войны, одна рука у него не разгибалась, да и нога – тоже. Теперь-то понимаю, как трудно было ему одному, а тогда…
Ну да, у детства восприятие увиденного облегчённое, не глубокое, вот и я… Только и помню, что когда встречала его потом на улице, просто видела: был он не ухожен и жалок.
Но опять – к запискам:
«Тяжело расстаться с человеком, который тебе дорог, которого любишь. Мой дорогой Чижик, и как мне жить без тебя? Неужели никогда не встретимся?»
«От Алиски нет и нет писем. Неужели она не может написать хоть несколько строк! Наверное, нашла себе там друзей, подруг и забыла обо мне».
«Никак не отвыкну от Чижика и всё кажется: улетела она куда-то только на несколько дней и вот-вот вернётся».
«Наконец-то получила сразу два письма! Как же рада! Весь день стараюсь спрятаться куда-нибудь и перечитывать их, перечитывать! Пишет, что ей там очень весело, а мне…»
Да нет, подруги у меня в ту пору были, но заменить Алиску никто из них так и не смог.
А встретились с ней только через четыре года, - приехала к своей тётке. Кстати, спросила её тогда: Алис, а почему – не к дяде Сереже, ведь рядом бы пожили, а она так это запросто бросила: да за ним, мол, ухаживать надо, а у тётки… И тогда на такой её ответ внимания не обратила, - хорошо ей у тети, ну и ладно, - это только теперь… Только теперь откапываю в её словах другой смысл: значит, не только её матери, но и ей, племяннице, было совсем безразлично, как живёт здесь дядя-инвалид. Но снова отвлеклась...
И была Алиска уже не прежним беззащитным лохматым Чижиком, а красивой молодой женщиной.
А потому женщиной, что в её больших серых глазах не было той, девичьей наивности. Приходя ко мне в библиотеку, подолгу сидела в уголке, а когда заходили молодые читатели-офицеры, в её глазах начинало метаться что-то для меня непонятное. Теперь-то понимаю, что это значило, а вот тогда, в мои семнадцать… наивной, романтичной да еще и влюблённой, такое было не знакомо и не понятно, ведь к Юрке у меня было высокое и восторженное чувство. Но в те дни у нас что-то не ладилось, мне хотелось поделиться этим с Алиской, а она… А она была совсем безразлична к моим переживаниям и даже к дневнику, когда предложила почитать. А ещё…
А вот что «ещё». Под Новый год в клубе устроили банкет для офицеров, я привела её с собой, а она… Вдруг пропала моя Алиска! Пошла её искать, а она в уголке холла стоит с Юркой и руки – на его плечах.
Нет, с Юркой рассталась я не и-за этого, а… А, впрочем, не будем сейчас о Юрке, давай – об Алиске. Когда она тогда уехала, то вослед написала ей письмо: «Алиска, мой дорогой милый Чижик! Когда ты приехала, как же я обрадовалась тебе!..»
А впрочем, нет. Потом, потом - к нему.
А что дальше… «Дальше» просто не было, ибо этот «крик души» не отослала.
Ну да, наверное, боялась потерять её, вычеркнуть надежду на встречу.
Да, была и еще. И приехала она уже не к тёте, а к нам... Но нет, прежде чем – о том её приезде, давай-ка выйдем и побродим в рощице, а то что-то неуютно стало от всех этих аналитических воспоминаний.
Смотри, какие мощные, стройные и прекрасные сосны вымахали над оврагом! Правда, под ними что-то ничего не растёт… Ну да, всю влагу себе забирают.
Да-да, «инстинкт выживания» и у них.
Слушай, а, может, и человек - вот так же? Ведь несть числа тем, кто отметает от себя сопереживания, старается подальше оттолкнуть заботы о ком-то, но зато тут же хватается хотя бы за небольшое удовольствие.
Думаешь, всё это - из-за инстинкта выживания? Но, может, этим не сохраняем себя, а…
Ага, опять я – в абстракции.
И встретились мы с ней снова лет… нет, года через три. В то время с Юркой мы уже расстались и он уехал, очередной влюблённости у меня не было, а поэтому…
Да нет, обожатели всегда рядом кружили, но выбрать из них кого-то… Правда, Эрик, умный, молчаливый и всегда подтянутый нравился мне, но... А вот для Алиски все офицеры стали желанными и, раскрывая им объятия, даже и не думала прежде спросить меня о том, что, может, и мне кто-то из них нравится?
Были ль у неё победы? Наверное были, но о них не рассказывала. Да я и сама видела, что особой привязанности к ней никто не испытывал, а когда хвалила мою красивую подругу, то они как-то странновато улыбались и отводили глаза.
Ну, наверное, потому, что не чувствовали в ней того, чего хотят мужчины: прежде всего ощутить в женщине опору в жизни, способность забывать о себе ради них. А Эрик даже сказал как-то: твоя Алиска, как та стрекоза из басни, прыгает, поёт, а что будет дальше, не думает.
Стремительно тогда пронеслись две недели, осмыслить Алискино поведение я не успела, но потом, когда она уехала…
Ну да, и опять написала ей письмо:
«Алиска, дорогой мой Чижик, ведь я так тебя любила! Любила такой, какой ты была когда-то, - милой, любопытной, взбалмошной девчонкой. Помнишь, как часто мечтали жить вместе, путешествовать, хранить нашу дружбу, не забывать друг друга, где бы ни были! Какой замечательной ты была! И что теперь? Ты стала совсем другой…» Ну и так далее.
Ага, и опять не отослала.
Да-да, опять боялась не получать писем.
А писала она не часто, но всё же основная «канва» жизни по ним прослеживалась: вышла замуж, родила двойню, но развелась.
Нет, так и не знаю «почему». В том письме об этом не написала, а я не спросила, но из следующего узнала, что вначале дети оставались с мужем, потом их взяли к себе бабки, а она...
Ну да, она по прежнему искала везения и наслаждений по всему свету, - получала же я открытки из Турции, Египта, Италии. И ведь нашла! Снова вышла замуж. Правда, не за иностранца, а за сибиряка… кажется из Омска, и довольно часто стала писать мне о своём счастье, которого «не портят дети».
Да, так и написала: «не портят дети».
А потому запомнила, что у меня тоже было уже двое, и от этой её фразы меня тогда передёрнуло. Ну а потом…
Посмотри, как над разноцветьем кустарников на той стороне оврага пылают клёны… словно языки костра!
Тебе не кажется, а мне… А если взглянуть на них вот так, через эти молодые сосёнки, прицепившиеся у самого края вымоины? Тогда удалённая оранжевость клёнов и густая зелень иголок вблизи, да еще пестрота листьев поросли оврага - меж ними… Что, разве не начинает в душе звучать радостная, но и трогательная мелодия?
А потому и трогательная, что эта красота так хрупка! Несколько дней, и пожухнет, облетит, растает…
Да, конечно, «всё течет, всё изменяется». Есть в этом и утешение, и печаль.
Года два моя счастливая подруга молчала, но вдруг опять приехала и вот тут-то… Как бы мне «восстановить события», ничего не перевирая? Ведь виделись мы с ней не часто, тогда я уже уехала из Карачева и жила здесь. Ну да, у её тетки к тому времени сын и дочка завели семьи, жить Алисе там было негде и она начала искать квартиру… Да-да, это я посоветовала ей попроситься к старичку соседу, который жил через дом от нашего. А человек он был мужественный. И рука у него плохо слушалась, и прихрамывал, но словно не замечал этого и все ремонты в доме делал сам, огород – тоже сам…
Да жена его всё болела, потом и вовсе слегла, а он… Всё управлялся делать! Утром накормит её, обиходит и – на работу. И так года два, пока та ни умерла. Да, а еще по выходным в церковь ходил молиться о её здравии. Как-то спросила: и как вы управляетесь всё это делать? А он перекрестился и сказал только: на всё, мол, воля Божья, а посему надо крест свой нести так же терпеливо, как Христос.
Да я и сама теперь думаю: ну, зачем подсунула ему тогда Алиску? Но ведь не могла и предположить, что она... и сразу ли возник у неё тот план?
А такой: Игнатич был старше её лет на тридцать, и она хотела дождаться, когда он… а поэтому надо было женить его на себе и тогда бы дом остался ей.
Нет, не получилось. Сын его жил где-то за границей, и перед смертью старик подписал свой дом церковному приходу.
А рассказала Алиса мне об этом, когда виделись с ней в последний раз, да еще прибавила:
- Ну и мерзкий был старикашка, этот Игнатич!
- Ну почему мерзкий? – опешила я. - Работящий, тихий, добрый и крест свой… когда жена долго болела нёс терпеливо и достойно.
На что она выпалила:
- А-а, ну вас! Выдумали вы эти кресты и несёте, тащите всю жизнь на какие-то горы! Вот я пожила так пожила! Да не в гору тащилась, а под горочку бежала, налегке, теперь есть что… и кого вспомнить!
И рассмеялась громко, театрально, - нехорошо рассмеялась, - а я только спросила: теперь-то, мол, что, куда поедешь… без креста?
А уехала она к дочке в Новосибирск. И замолчала надолго. Но месяца три как… передал мне брат письмо от неё: дочке оказалась не нужна, да и сыну… невестка не приняла и начались ссоры, ссоры. Тогда оставил ей сын свою комнату в общежитии, уехал в другой город и она живёт теперь в ней одна… и донимают её соседи, и жить ей уже не хочется, а тут еще и болезни. В общем, несколько листков одних жалоб. И как ты думаешь: что мне было ей ответить? Написать, что, мол, не надо было выбрасывать из души тех, кто просился в неё, а помогать им нести их кресты, вот тогда бы и они…
Нет, думаю, что поздно писать такое.
Ну да, поэтому набросала обычные утешительные слова, а еще - из воспоминаний…
Да нет, отослала... А-а, это ты о том письме, которое я когда-то не… А вот что в нём было: «Алиска, мой дорогой милый Чижик! Когда ты приехала, как же я обрадовалась тебе! Наконец-то мой друг со мной, есть кому раскрыть душу! И в первый же вечер сделала это, ища в тебе участия и понимания. Но странно! Ты осталась совсем холодной к тому, что доставляло мне боль. И всё же я хотела переубедить себя: нет, не может быть! Мой Чижик прежний, прежний!»
Трогательно, не трогательно, но эти строки в конце и приписала.
Ну как зачем? Может, всё же… что-то, как-то, до неё…
Нет, ничего не ответила.
Дорогой читатель!
Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много моих фото пейзажей. Веб-адрес для поисковых систем - - http://galinasafonova-pirus.ru
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/