ГЛАВА 1

 

Шурка стоял возле могильной оградки и неотрывно смотрел на фото девушки, прикреплённое к деревянному кресту. Он не верил в то, что видел, в то, что произошло. А что произошло? Это никто не мог ему сказать. Просто она заснула, а утром не проснулась. Никто не мог сказать, почему так вышло. А ведь всего десять дней назад он говорил с ней по телефону. Он говорил о своей любви, о том, что возвращается с военной службы и с нетерпением ждёт встречи. Она тоже твердила, что ждёт, что готовится обнять любимого и больше не отпускать. Её слова, как бальзам лились в его сердце и разжигали огонь любви, который вспыхнул при первой их встречи и не затухал все три года его военной службы в спецвойсках. Он помнил её глаза, когда прыгал с парашютом. Он помнил её улыбку, когда спускался на стропах по каменному утёсу. Её единственный поцелуй согревал его, когда он замёрзал в горах, находясь в засаде три дня.

И вот он стоит возле могилы, через день после её похорон. Он не успел даже на похороны. Фактически он о них узнал только, когда приехал домой.

- Оля, как же так? - Еле проговорил Шурка и уткнулся лбом в ствол берёзы.- Почему так вышло? Почему судьба так жестока? Потерять любовь, даже её не обретя… Ой, больно…

Шурка зашёл за могильную оградку и закрыл за собой дверцу. Оградка объединяла две старые могилки деда и бабушки Ольги. Её похоронили между ними. Дед Ольги умер через год после войны, от полученных ран. Он дождался рождение дочери, будущеё мамы Оли, и через месяц умер. А её бабушка последовала за ним только через десять лет. И вот теперь, между ними лежит и их внучка, которой ещё бы жить да жить. Но судьба распорядилась иначе.

Шурка тяжело опустился на маленькую металлическую скамейку и упёрся взглядом в лицо девушки на фотографии. Оля! Красавица Оля! Он увидел её в день своего ухода в армию. В тот день на площади, возле железнодорожного вокзала, народу было много. Родители и девушки провожали своих ребят в армию. Было торжественно и горестно одновременно. Шутки и музыка перемешивались со слезами и наставлениями родных. Молодые парни целовали своих девушек, не стесняясь родных и посторонних людей. Шурка наблюдал за ними, и ему было немного горестно от того, что никто его не провожал. Он и сам не мог понять, почему любовь не трогала его сердце. Он много раз удивлялся, когда узнавал, что какой-то там парень, ради любви к девушке, совершал немыслимые поступки. Он считал это дуростью и не уважал таких парней. Но единственный взгляд девушки, одиноко стоящей возле берёзы, заставил его изменить своё мнение.

Поначалу его привлекло её голубое платье, которое трепыхалось от ветра, обрисовывая фигуру девушки, до самой последней складки её тела. Фигура её была, что надо! Шурка вышел из толпы ребят, что бы лучше её рассмотреть и тут понял, что она ему улыбнулась.

Оля стояла и смотрела только на него. Шурка не сразу в это поверил. Что в нём такого, что такая красавица «положила на него глаз»? Он всегда стеснялся своего высокого роста и широкоплечей фигуры. Ему приходилось общаться с друзьями «свысока» и это ему не очень нравилось. В его роду по мужской линии все были такого телосложения. Но ростом Шурка превзошёл и отца и деда.

И вот теперь, это огромное мужское тело буквально обмякло от взгляда хрупкой девушки.

Шурка вспомнил, как его потянуло к ней. Он отошёл от родных и подошёл к Оле. Она не спускала с него глаз. Высокая хрупкая, но с виду сильная фигурка девушки с красивыми женскими формами, просилась в объятия. Шурка понял это, лишь только подошёл к ней. Он рассмотрел её лицо. Большие голубые глаза, тонкий носик, пухлые губки, коса, что лежала у неё на плече, доходила до пояса и заканчивалась крупным завитком. Волосы, расчёсанные на прямой пробор, были туго стянуты в косу, но выбившиеся прядки курчавились вокруг её лица и придали ему ещё большую нежность. Она улыбнулась и только теперь Шурка понял, как заблуждался, называя безумства парней во имя любви, дурью. Он сейчас был готов на всё, о чём бы она ни попросила.

- Я Оля!- Сказала девушка и протянула ему руку. – Мне приснился сон, что я провожаю тебя в армию. Странно, правда?... Вот я и пришла! Веришь? Я сразу тебя узнала, хотя видела только во сне!

- Действительно странно. – Ответил Шурка, не узнав свой голос. – Но я рад нашей встречи.

- Я тоже. – Вновь засмеялась Оля. – Странными бывают сны?

- И хорошо, что они сбываются.

Шурка даже не заметил, как их руки соединились. Тёплый весенний ветер трепетал кудряшки волос Оли и прямые длинные волосы Шурки, но они этого не замечали. Они смотрели в глаза друг другу, не в силах оторваться.

- Мне очень жаль, что тебя обстригут. – Тихо скала Оля. Она приподняла свою руку и отвела своими тонкими пальчиками прядь волос с его лица. – У тебя красивые волосы.

Шурка чуть не задохнулся от такой нежности.

- Обязуюсь отрасти их, когда вернусь. – Хрипло ответил он. – Если ты будешь меня ждать.

- Я буду тебя ждать обязательно. Мне кажется, что ты моя судьба.

- Мне тоже это кажется, что ты моя судьба.

- Но мы совсем не знаем друг друга.

- Судьбу не надо знать, её надо узнавать.

Оля улыбнулась в ответ.

- Вот ты вернёшься, и я буду тебя узнавать. Как долго тебя не будет?- Спросила она.

- Я не думал, что встречу тебя. – С горечью в голосе, ответил Шурка. – Я дал согласие на спецвойска, а это три года службы. Если б я только знал?

- Не сокрушайся. – Ответила Оля и вдруг прильнула к нему на грудь. Руки Шурки сами собой заключили её в объятия. Руки Оли обняли его стан и соединились за его спиной.- Не сокрушайся! Значит так надо было…

Они стояли минуту, ощущая друг друга и понимая, что могли бы так стоять вечно.

Вдруг объявили сбор. Голос командира заставил их вздрогнуть и оторваться друг от друга.

- Как мне тебя найти? – Быстро спросил Шурка. – Скажи мне свой адрес.

- Я его уже написала. – Смущаясь, ответила Оля и протянула ему свою маленькую фотографию. – Прости, но только её я успела найти. На обороте – мой адрес. Напиши мне, я буду ждать…. Я утром так торопилась к тебе…

Оля не успела договорить. Шурка притянул её к себе и поцеловал. Мгновенная напряжённость сменилась теплом и нежностью, они переросли в жгучий огонь и блаженство. До сих пор он помнит вкус этого единственного их поцелуя!

 

Образ Оли растаял перед его глазами и Шурка понял, что плачет. Слёзы ручьём текли по его щекам и падали с упрямых скул ему на колени.

- Почему, почему так произошло?- В сотый раз задавал он себе этот вопрос, то в мыслях, то вслух. – Почему нам отказано в счастье? Почему именно нас постигла эта учась? Почему нам не дали даже шанс на жизнь? …- Шурка не замечал. Что твердил свои «почему» вслух с каждым разом усиливая свой голос, и вскоре перешёл навзрыд. – Почему у меня отобрали Олю?! Почему именно у меня?!..

- Потому что ты последний из этого рода.- Услышал он женский голос за своей спиной.

Шурка так резко встал, спотыкнулся за скамейку и чуть не упал на могилку Оли.

За могильной оградкой стояла женщина в тёмно синем платье с цветным кушаком на талии. Высокая и худощавая её фигура была прямой, как струна. На вид ей было лет пятьдесят-шестьдесят. Тёмные волосы с проседью были прикрыты цветной косынкой, завязанной на затылке под тяжёлой косой. Через плечё была одета холщёвая сумка, вышитая замысловатыми узорами. Вокруг её шеи тоже было холщёвое ожерелье, с замысловатой вышивкой, украшенное цветным бисером. Её лицо понравилось Шурке. Чистый спокойный взгляд карих глаз и правильные черты лица, располагали к женщине. Она не улыбалась. Смотрела спокойно, но с грустью.

- Простите, вы что-то сказали?- Спросил Шурка, пытаясь проморгаться от слёз.

- Да. Я сказала, что ты последний в этом роду. - Голос женщины был таким проникновенным и в то же время тёплым, что Шурка невольно улыбнулся.

- Вы шутите? Что это значит?

- Я не шучу. А значит это очень многое.

Женщина открыла калитку оградки, вошла и закрыла её за собой. Она откинула за плечи тяжёлую косу тёмных волос, и вновь посмотрела на Шурку.

- Я слышала все твои вопросы, и только я могу дать тебе на них ответы. - Сказала она и села на скамейку. – Для этого я сюда и пришла.

- Кто вы?- Спросил Шурка. Он невольно сделал шаг назад и упёрся спиной в берёзу, стоящую между могилками. - Кто вы?

- В современном мире нас называют провидицами. Мы же зовём себя ведуньями. Мой род ведёт и оберегает твой род с самого его начала до конца.

Шурка тяжело вздохнул.

- Какие-то загадки или легенды…

- Или, правда, в которую трудно поверить. Не правда ли?- Женщина смотрела парню прямо в глаза и в её глазах появилась скорбь.- Александр, ты последний из рода… из рода Пересветов.

Шурка не верил её словам, не верил в то, что услышал. Он усмехнулся, но тут же осёкся от её пристального взгляда. Женщина нахмурилась. Он невольно поднял руку и провёл себе по голове с жёстким упрямым ёжиком волос.

- Вы поймите, - тихо произнёс он, - я ничем не хочу вас обидеть, но…- Он кашлянул и продолжил говорить. – Но мне сейчас очень трудно и разгадывать загадки не хочется.

- Даже загадку смерти Оли?

Шурка вздрогнул и быстро спросил: - Что вы знаете? Говорите! Ради неё я готов на всё!

Глаза женщины потеплели.

- Горячность – черта вашего рода. Мгновенная реакция на всё, что дорого. Молодец.- Сказала она, глаза её потеплели. – Тебе надо меня выслушать спокойно. Ты последний из рода Пересвета, Александра Пересвета. Он – первый, ты – последний!

- Александр Пересвет – герой Куликовской битвы? – Спросил Шурка и, невольно оторвавшись от берёзы, встал прямо и выпрямил плечи.

- Верно! – Женщина впервые слегка улыбнулась. – Ты произнёс его имя и тут же почувствовал свой род. Не правда ли?

Шурка молчал, он и верил и не верил одновременно. Он попытался вспомнить этого русского героя, но знания его были скудными.

- Хорошо! Пусть так. Но причём здесь Оля?

- Она рождена только для тебя. А ты – последний из его рода. Продолжения не будет, поэтому она умерла.

- Ничего не понимаю. – Шурка вновь шарканул ладонью по ёжику волос.- Она ведь могла ещё в кого-нибудь влюбиться, быть счастливой, иметь детей…

- Не могла. – Оборвала его на слове ведунья.- Ты что-нибудь слышал об однолюбах?

Шурка немного помолчал и кивнул.

- Может это что-то из лебединой верности. Говорят, что они образуют пару одну на всю жизнь. – Шурка горестно усмехнулся и добавил. - Мне кажется, что и я тоже однолюб.

- Верно. Ты и Оля, вы однолюбы, поэтому и жизнь была у неё забрана.

- Значит, из-за меня умерла Оля?- Голос парня перешёл на хрип от волнения.

- Не из-за тебя, а из-за Александра Пересвета. Он тоже был однолюбом с горячим и пылким сердцем, способным любить только одну женщину на земле. Но в любви ему было отказано.

- Что же за девушка решилась на это?- Горестно усмехнулся Шурка. – Не уж-то устояла перед таким богатырём?

- Не устояла. Устоял её отец. К тому же в то время Александр ещё не был героем Куликовской битвы, он был всего лишь боярином с небольшой вотчиной у богатого князя. И князь посчитал, что этот боярин, хоть и был великим ратником и участвовал уже неоднократно в сражениях с неприятелем, но ровней её дочери не является. Перенести этой обиды боярин Александр не смог. Он покинул свой город, свою любимую и постригся в монахи.- Ведунья замолчала и горестно опустила голову. - Не смогли его переубедить и наставления ведуний он не слушал. Проклял он свою любовь. И попало это проклятие в святой день, в святой час в святую минуту. И легко оно на его род, аж, до тридцать третьего колена, так сильно, от души было оно произнесено!

- Выходит, что я проклят?!

Ведунья слегка качнула головой в знак согласия. Шурка оттолкнулся от дерева, подошёл к женщине и тяжело опустился рядом с ней на скамейку. Он вновь посмотрел на фото Оли.

- Прости меня, вернее прости мой род, что погубил тебя. – Тихо сказал он. – Если бы я мог, то всё бы исправил… Если бы я мог… - Тяжёлый его вздох захлебнулся в молчаливых слезах.

- А ты можешь. – Сказала ведунья и положила свою ладонь на ладонь парня. Тот вздрогнул. Вмиг слёзы его высохли. Он внимательно смотрел на женщину, пытаясь её понять.

-Что это значит, я могу! – Хрипло спросил он и закашлялся.

- Тебе надо, что бы Пересвет перед самой смертью на Куликовом поле, после поединка с Челубеем, благословил тебя.

Рот Шурки приоткрылся.

- Что-то я не понимаю, как это может произойти?

- Я отправлю тебя туда. Ведунья может это сделать один раз в жизни. И я это сделаю.

- Но это очень давно было! Век 12 или 13-й?

- В 1380 году. Начало сентября месяца.

- Но я ничего не знаю о тех временах.- Шурка вскочил со скамейки и вновь быстрым шагом подошёл к берёзе. Как же я там буду ориентироваться? Как я найду Пересвета?

-Ты будешь помнить себя и всё, что умеешь и знаешь, будешь помнить. Но ты ещё и будешь знать всё, что знал и делал первый сын Пересвета, чьё тело ты обретёшь. Ну, а дальше, что решать и что делать будешь сам, никто не поможет…

Шурка смотрел на ведунью, и в его сердце вошла, неведомая доселе, сила правды её слов. Он ей поверил!!! Более того, он поверил в то, что сможет всё это сделать, а это значит что…

- Если я это сделаю, то смогу вернуть Ольгу?- Твёрдым голосом спросил он.

- Ей просто не для чего будет умирать.- Ответила ведунья и улыбнулась.

Шурка вздохнул, улыбнулся и сказал: - Тогда я готов!

Женщина встала и подошла к нему. Она сняла с пальца медное кольцо, большое с круглой макушкой и непонятными знаками на её вершине. Одела Шурке кольцо на мизинец правой руки и сказала: - Это твой оберёг. Не теряй, не снимай. Это кольцо даст твоей руке силу природы и защиту. И ещё. Русский язык отличается от древнерусского языка, но ты всё будешь понимать, и говорить на нём, благодаря этому кольцу. Помни это!

- Я готов на всё! - Твёрдо сказал Шурка.- Мне терять не чего!

- Хорошо. Закрой глаза и делай шаги назад, как только толкну тебя в грудь…

- Ещё минутку! – вскричал Шурка и схватил ведунью за руку. – А как я назад вернусь?

- Я этого не знаю. – Ответила она, чуть пожав плечами. - Вернёшься. Если выполнишь всё, как надо и получишь благословенье. А, если не получишь, то..

- То и возвращаться мне не зачем.- Продолжил её речь Шурка. Он отпустил её руку, закрыл глаза и сказал. – Я готов! Вперёд!

Он услышал непонятное бормотание женщины и вскоре получил первый точёк в грудь. Он сделал шаг назад и остановился. Он шагал назад ещё и ещё раз, при каждом точке ведуньи.

- … 10…11…12- Считал он мысленно шаги.- 13…. – И тут же куда-то провалился.

Невольно из его рта вырвался приглушённый вскрик и, через мгновение в рот ему хлынула вода….

 

ГЛАВА 2

 

 

Шурка хлебнул воды, тут же открыл глаза и понял, что находится под водой. Повинуясь инстинкту, он вынырнул из воды и наконец-то увидел белый свет. Солнце ещё только входило. Первые его лучи золотили поверхность воды и уже давали возможность оглядеться вокруг. Шурка находился в реке, вернее в самой её середине. Река была не широкой. На взгляд ширина её составляла двенадцать-пятнадцать метров. Было довольно прохладно.

«К какому берегу плыть?- Подумал он и тряхнул головой, пытаясь скинуть воду с длинных волос. Он провёл ладонью по лицу, протирая глаза, и почувствовал, что бородат. – У меня есть борода?! Этого мне только не хватало! Что ещё у меня есть?»

Мысли Шурки мешали ему осознать свой образ. Он не стал думать об этом. Главное было выбраться на берег. Но куда? Что-то тяжёлое, висевшее у пояса, тянуло вниз в воду. Надо было решать: на какой берег дислоцироваться? И тут он услышал слабый голос с правого от него берега.

- Княже, княже Лавр, - шептал в кустах чей-то испуганный голос, - куда запропастился, княже? Мне же за тебя голову снесут. Княже Лаврентий отзовись… – Уже подвывая, твердил голос. – Что же делать? Что же делать?

- Гриня! – Вдруг сказал Шурка и не поверил сам себе. Голос был явно не его, но тембр голоса ему понравился. – Гриня, я здесь… в воде…

Из кустов показалась голова в чёрной шапке-папахе, так показалось Шурке. Она немного помотала влево вправо и, наконец-то, остановилась на нём.

- Как ты туда попал княже, мне же отче голову снесёт! Вот голова бредовая, ведь предупреждал меня о тебе отче, а я не послушался, упустил тебя из виду.

- Хочу хозаров узреть, самого Мурзу увидеть, да голову ему снести!- Не веря самому себе, заговорил Шурка. – «Видно этот Лаврентий лихой парень!» - Подумал он и тут же вновь сказал вслух. – Гриня, я их обоз увидел, ну и рванул. Я поплыву туда, может смогу в обозе проехать в их тыл.- И Шурка понял, что согласен с Лавром. Ему захотелось увидеть Мурзу. Кто он такой?

Гриня услышал его слова и совсем умом тронулся. Он заохал, кусты под ним затрещали, и вскоре Шурка услышал всплеск воды. Он оглянулся. Чёрная папаха, трепыхаясь в воде руками, стала приближаться. Надеясь, что его «телохранитель» не потопнет, Шурка преодолел реку в несколько взмахов рук и быстро выбрался на берег. Надо было обсушиться. Холод, хоть и был не сильным, но мокрое тело пробирал насквозь.

Левый берег реки был довольно крут, так что Шурка встал во весь рост, не боясь, что будет замечен неприятелем. Он открепил с талии металлический пояс и бросил его на землю. Пояс был выполнен в виде колец и пластин, скреплённых между собой, и украшенных резьбой и цветными камнями. Рассматривать его, не было времени. Затем он снял с себя холщёвую рубаху, длинную с вышивкой на рукавах, сбросил суконные штаны и остался в одном исподнем. И тут вдруг понял, что под ним ещё что под ним на талии что-то есть. Он приподнял исподнюю рубашку и замер в изумлении. Вокруг его талии был закреплён кожаный пояс десантника – его изобретение. Пояс был шириной десять сантиметров с внутренними кармашками. В большом длинном кармане на спине лежал нож разведчика, его любимый нож. На животе, тоже в длинном кармашке, хранилась трубка-прицел от снайперской винтовки и фонарик «Феникс» с усиленным зарядом батарейки. Фонарик был подарком ему на день рождения от спецгруппы, в которой он прослужил больше года. Далее, во множестве маленьких карманчиках, были припрятаны: зажигалка, увеличительная линза, кусок резиновой ленты, пластинки суперклея, лейкопластырь, пластиковый пакетик со шприцом обезболивающего средства, пакетик с йодом, девять боевых патронов и… презерватив.

- Здорово!- Усмехнулся он, проводя рукой по плотной коже своего пояса. – Только презерватива мне здесь и нехватало.

Шурка оглядел берег, быстро набрав сухих веток, развёл костёр с помощью зажигалки. Из длинных веток устроил сушилку и раскинул на ней свою одежду. Только теперь он вспомнил о Грине. Быстро обернувшись на реку, он увидел мокрого не то парня, не то мужичка с редкой бородой. С него ручьём стекала вода, но это его не страшило. Он с таким изумлением смотрел на Шурку, что его рот приоткрылся, и в него стала затекать вода с длинных волос. Свою чёрную шапку он держал в руках. Одежда была на нём тоже чёрной не то от воды, не то от грязи.

-Гриня, ты чего замер, будто привидение увидел? – Сказал Шура и сделал шаг навстречу.

Гриня в испуге сделал шаг назад, запнулся за собственную ногу и сел на зад, прямо в воду.

Шурка подбежал к мужичку, подхватил его за талию, поднял и быстро подвёл к костру.

- Хватит дурака валять. - Проворчал он, пытаясь снять с промокшего парня одежду. Шурка понял, что это всё же был молодой паренёк, лет двадцати. А речную тину на его лице он принял за бороду.- Снимай одежду, обсохни, а то воспаление лёгких получишь.

Шурка скинул с его головы шапку и отшвырнул её к огню, и только сейчас заметил глаза Грини, «вылезшие из орбит».

«Боже, что я несу!? - Подумал он и только сейчас осознал всё то, что наговорил этому парню.- Надеюсь, умом он не тронулся». - Надо было исправлять ситуацию. Он быстро стянул с парня мокрую рубашку, бросил её на сушилку из веток, и стал растирать хрупкие плечи парня и его спину своей сильной ладонью, пока тот не застонал.

- Ой, княже, не сдирай с меня кожу! За что я провинился!- Вскричал он и тут же закрыл свой рот ладонью. Другая его рука указывала на костёр. Он приоткрыл свой рот и прошептал: - Огонь?! Откуда здесь огонь?!

- Если задашь ещё один вопрос, то ты в нём и окажешься! – Зло ответил Шурка, указывая на костёр. – Я его разжёг, что бы мы высохли. Всё, хватит тебя растирать. Садись к костру и сушись сам. – Он подтолкнул парня к костру и сам сел рядом, подставляя тёплу огня, свои голые ноги. – И куда только мои сапоги делись?

- Может, потопли! – Тихо пробормотал Гриня, сидел, съёжившись у костра. – Я ведь предупреждал, что ты перевязь им не сделал. И вот… сапоги потопли. И что делать?

- Ничего, Гриня, не в первой!- Усмехнулся Шурка. - Сделаю я себе сапоги, не хуже прежних… Вон, из шапки твоей. - Шурка подхватил шапку Грини сухой веткой и стал держать её над костром. – Мы ей сейчас мех попалим слегка, да подсушим, а там и посмотрим, что из неё получится.- Он посмотрел на парня и вновь заметил его испуг.- Чего ты смурной такой, говори, что беспокоит?

- Ты, княже, меня беспокоишь. Как из реки вышел, будто совсем другим стал.

- И что во мне другого?- Усмехнулся Шурка.

- Да всё! – Воскликнул парень. – Я отче к тебе приставлен сначала твоего приезда в рать. Ни к одному из ратников отче не оказывал такого внимания, но это не моё дело. Я думал, что ты ещё слаб телом, а умом яр. А оказалось, всё наоборот. Тело твоё, как у отче, сильное и великое, а вот разум…- Гриня немного помолчал и добавил. – Чего потянуло тебя в реку? Не велено было ступать на этот берег, татарский он! Велено было брод найти. А ты увидел татарский обоз и, как окаянный, полез в реку. Я чуть смерть не принял со страху за твою жизнь. Ведь перед отче за тебя ответ несу!

- Не боись, Гриня, я сумею за себя постоять, и отче не будет за меня стыдно. Ты вот лучше расскажи мне, браток, что ты знаешь о татарах? Ты видел, хоть одного из них? Может самого мурзу Челубея видел или темника Мамая?

- Видел.- Горестно ответил парень. – Только не мурзу и не темника, а их поганцев ордынцев. Ох, и вонючий народ.- Гриня почесал свою мокрую голову и подставил поближе к огню свои замёрзшие ноги. - Не увидишь, так унюхаешь их. Пахнут конским навозом, жженным на костре салом и ещё перегнившей репой. Фу!- Он тряхнул головой и почесал свой нос.

Шурка усмехнулся, чувствуя, каким запахом веет от самого Грини, но перебивать его не стал, а парень, тем временем, продолжал говорить.

– Ну, и кулаки у них, что камень речной, тяжёл да силён. Видел я, как одним ударом свернул хазар голову княжескому холопу на спину. Отче говорит, что ещё много другого люду влилось в орду: бусурманов и армян… и фрягов… черкасов… ясов и буртасов… и ещё всякой нечисти. Что бы полоном на нас идти. Хвала, князьям Дмитрию Ивановичу со своим братом, с князем Владимиром Андреевичем, что на защиту встали земли нашей. – Гриня перекрестился и улыбнулся.- Мне отче сказывал, что повержен будет Мамай, потому что благословен наш князь Дмитрий святым отцом на битву и дан ему в помощь Святой Крест… - Гриня замолчал и посмотрел на Шурку. Глаз его прищурился. – А зачем ты выспрашиваешь у меня о татарах, княже? Что задумал? - Он ещё более сузил глаза. - Не пущу! Не пущу я тебя к татарам в полон! Они хитрые, носом чуют, яко же собаки поганые! Не скроешься от них…. Княже, зачем тебе это? Нам ведь только брод найти и надобно.

- Так мы ж его уже нашли. – Спокойно ответил Шурка. – Уже, чем этого места, где ты плыл, и не сыскать. Вот об этом и доложишь главнокомандующему.- Он заметил, как глаза парня быстро заморгали, а потом расширились. Шурка решил исправить свою речь. - То есть я хотел сказать, расскажешь отче об этом месте.

Он встал и потрогал шапку Грини. Шапка уже высохла. Шурка зашёл за спину Грини и быстро нажал ему на область шеи. Парень вмиг обмяк и повалился на песок. Шурка послушал его пульс и дыхание, убедился, что тот без сознания.

- Отдохни, браток, с полчасика, а у меня дела.- Сказал он, вынимая из нательного пояса нож. Он быстро разрезал шапку пополам и приладил половинки к своим ступням. Закрепив мех резиновой лентой и пластинками суперклея, получил приличную обувку.

- Здорово получилось, даже не ожидал! – Восхитился своей работой Шурки и прошёлся немного по песку. – А теперь надо что-то сделать с одеждой.

Спустя минут пять-десять, перед спящим Гриней, стоял боец в суконных штанах и укороченной холщёвой рубахе. Рукава её были оторваны и разрезаны на полоски. Концы их он связал и получил вполне сносную верёвку-бечёвку, длиной три метра. Одев поверх рубахи металлический пояс князя Лавра, он прикрепил верёвку к нему, а нож закрепил на лодыжке правой ноги, с помощью резиновой ленты. И только теперь обнаружил на поясе прикреплённый мешочек, сделанный из кожи и украшенный красивой вышивкой. Шурка развязал его и высыпал на ладонь его содержимое. От удивления он немного ойкнул. На его ладони лежали цветные леденцы, которые он так любил посасывать и которые с ним были постоянно в кармане. Он улыбнулся и тут же кинул один леденец в рот.

- Хоть что-то приятное в этой промозглой погоде. – Сказал он, вернул леденцы в мешочек и привязал его к поясу.

Его курчавые волосы до плеч и борода уже высохли. Волосы заправил за уши и обвязал голову самодельной банданой, выполненной из куска сукна, укороченных штанов. Осталось сделать камуфляж. В наличии были только угольки от костра.

Через минуту на берегу стоял боец спецназа 14 века, разрисованный углём под бенгальского тигра.

- Итак, разведаем, что у тебя внутри Мамаюшка. Страсть, как охота! Послужим Руси-матушке, как можем. Ну, и себя не забудем. - Сказал Шурка, затушил костёр, ещё раз проверил состояние Грини и быстро взобрался на береговой склон.

Солнце взошло уже градусов на пять и радовало глаз. Высокие и плотные кусты скрывали Шурку и давали возможность осмотреться.

На высокий холм взбирались несколько обозов, нагруженных « под завязку». Волы, тянувшие обозы спотыкались о рытвины нехожей земли и еле тянули свои поклажи. Их подстёгивали люди с хлыстами в меховых одеждах. На одной из повозок сидели люди, привязанные друг к другу и ещё целая вереница людей, перевязанных между собой верёвкой, следовала за повозками.

« Эх, жаль, поближе не подойдёшь.- Подумал Шурка. – Холм, как на ладони. Ни кустика, ни траншейки. Придётся подождать, пока они не скроются с глаз».

Он вышел из кустов и, не боясь быть замеченным, осмотрелся. Холм был ровным и большим. Шурка прикинул на глаз его высоту. Метров восемь – десять. Ни куста, ни камня на нём не было. Лишь на самой его макушке был какой-то бугор. Вся поверхность холма заросла ковылём и цветным разнотравьем. Воздух, наполненный утренней свежестью, лёгким туманом и запахом трав, начал прогреваться солнышком и день должен быть тёплым.

«Удивительно, - подумал Шурка, - как природа пахнет по-другому, не так, как у нас». – Он тут же поймал себя на мысли, что думает об этом месте, как о чужой земле. А почему? Ведь это наша земля! Это Россия! Жаль, что не очень-то хорошо он помнил место Мамаево побоища. По занятиям военной истории, он помнил лишь великих полководцев, типа Суворова, Кутузова…

Шурка хмыкнул и произнёс: - Ну, что же будем всё разведывать по месту. Надеюсь, что и княже Лавр мне поможет.

Шурка прислушался к своему внутреннему голосу, и вдруг ему захотелось пойти налево. Повинуясь этому чувству, он пробежался вдоль кустов, и вскоре заметил небольшую деревеньку с десятком дворов. Ни людей, ни животных, ни дворовых птиц… Тишина, будто все вымерли.

Деревенька стояла, прямо на берегу реки, и была окружена небольшим и редким лесом.

Шурка двигался, стараясь прямо себя не выдавать. Мало ли кто ещё есть в деревне, всё-таки « военная обстановка». Он вошёл в деревушку и понял, до чего же она бедная. Почти пустые и голые дворы. Огороды, полностью опустошённые от каких-либо овощей…Полная разруха…

Он уже шёл открыто по главной улице, хмурился и пристально осматривал каждую избу.

«Как Мамай прошёл».- Подумал он и тут же понял всё правдивость этой русской поговорки. Действительно, после нашествия Мамая ничего не осталось!

« Как они только избы с собой не уволокли?!» - Думал Шурка, сжимая кулаки.

И тут вдруг услышал шорох. Он тут же присел и быстро спрятался за угол покосившейся избы. От неё пахло сыростью и хлебом. Он прижался к её стене и замер. Шорох усилился. Он доносился из-за угла дома. Надо было выглянуть и оглядеться. Шурка присел, и тут же прямо перед его носом появилась детская ладошка, которая ухватилась за срез бревна. Через мгновение показалось и лицо мальчишки лет шести-пяти. Они столкнулись нос к носу и замерли.

Лицо ребёнка застыло не то от удивления, не то от ужаса. Зелёные глаза расширились, рот приоткрылся, щёки побледнели. Тёмные волнистые волосы были длиной до плеч и перехвачены вокруг головы берестяным обручем. Холщёвая рубашка была подвязана на талии и укрывала его колени. На ногах ребёнка были лапти с холщёвыми портянками. Чистотой вся одежда не блистала, как впрочем, и лицо мальчика.

Он продолжал смотреть Шурке прямо в лицо, не в силах пошевелиться. И тут из-за угла избы показались ещё два мальчишки. Одному на вид было лет пять, а другому года три. То, что дети были братьями, сразу бросалось в глаза. Одно лицо на троих, только цвет волос их и отличал. Старший брат – темноволосый, средний – совершенно рыжий, а вот младший – русоволосый.

Старший брат держал за руку среднего, средний брат держал за руку младшего. Вся троица застыла перед Шуркой в немом ужасе, но с интересом в глазах.

Шурка не знал, что делать. Он сел на приступок избы и попытался улыбнуться.

-Привет. – Сказал он и чуть не закашлялся от волнения. – Кто вы? Чьего роду, племени?

Шурка понимал, что своим «боевым раскрасом» напугал пацанов, но и сам он немного был не в себе. А в этом состоянии внутренний голос Лавра молчал, приходилось обходиться словами, которыми владел он сам.

- Пацаны, давайте знакомиться, - начал он, но тут же осёкся и поправил свою речь. – Как вас величать? Имена у вас есть?

Глаза детей «ожили». Сначала они быстро заморгали и вскоре в них появились смешинки. Шурка ещё раз улыбнулся и немного расслабился. И тут он вспомнил о леденцах! Быстро достал конфеты из поясного мешочка, высыпал их часть на ладонь и протянул детям.

Они рассматривали цветные конфетки, но боялись пошевелиться. Шурка взял один леденец и бросил себе в рот. Пососал его и показал детям язык с лежащей на нём конфеткой. Он убрал язык, затем вновь высунул его. Убрал, высуну… Дети сначала заулыбались, а затем младший засмеялся.

-Ну, наконец-то, достигли взаимопонимания.- Усмехнулся Шурка, протягивая руку с конфетами поближе к детям. Мальчишки взяли по одной конфетке и положили себе в рот. Вскоре средний брат и младший стали показывать друг другу языки с конфетками и смеяться.

- Так, как вас зовут? – Вновь спросил Шурка у старшего брата, который тоже с удовольствием посасывал свою конфету.

- Я Мирон, средний – Матвей, а малой – Мирослав. – Ответил старший мальчик и впервые улыбнулся Шурке. – А ты Александр?

Шурка не знал, что ответить. Кто он? Княже Лавр или всё же Александр Светлов?

- Да, я Александр. – Ответил он без улыбки.

- Тогда мы пришли за тобой. Нас матушка послала и повелела тебя привести к ней. Пошли. – Сказал он и взял Шурку за руку. – У нас наказ строгий. Ослушаться не моги!

Шурка встал и послушно последовал за братьями, а Мирон продолжал говорить.

-Ты иди спокойно с нами, не пугайся. Мы заговорённые. От нас матушка любой взгляд отвела, вот нас никто и не тронул. А то всех поселенцев увели на помощь татарам, а нас не тронули. Матушка и от дома всех отвела.

Шурка шагал за детьми, слушал их и осматривался. Деревенька представляла собой жалкое зрелище. Покосившиеся домики, наполовину вросшие в землю, кое-где были разрисованы замысловатыми узорами красного цвета. Очень маленькие окошки, не то с серыми стеклами, не то с натянутой серой плёнкой (Шурка не мог разглядеть), совсем не давали света. Но и вокруг их были видны узоры красного цвета. Вокруг некоторых домиков были огорожены дворики забором из длинных серых брусьев, кое-где проломленных. Во дворах стояли чёрных сарайчики с раскрытыми воротами. Шурка догадался, что там держали домашний скот, но в настоящее время они были пустыми. Кругом разруха. Крыши некоторых сараев проломлены, ворота снесены, внутри полностью всё разграблено. Также и входные двери в некоторые домики тоже были разбиты топором. Вокруг домов лежало много мусора из разбитой глиняной посуды, птичьих перьев, разного тряпья… И самое главное: в деревне никого не было, ни людей, ни животных, ни птиц… Никого…

- Мы пришли. – Услышал он голос Мирона и посмотрел в том направлении, которое указал мальчик. – Вон наш дом. Видишь?- Ребёнок указал рукой прямо перед собой.

Шурка посмотрел вперед и ничего не увидел, кроме леса, который начинался сразу за деревенькой. Лес был довольно редким из ольхи, березняка и орешника.

- Нет, Мирон, я ничего не вижу. – Ответил он и тут же услышал смех ребёнка.

- Конечно, не видишь. Он же скрыт от глаз. – Сказал мальчишка и тут же взял Шурку за руку. – А теперь посмотри. Что видишь?

Шурка вновь посмотрел на лесок и не поверил своим глазам. Сквозь тонкие стволы деревьев явно виднелся серый домик и двумя оконцами и приоткрытой входной дверью, так же разрисованные замысловатым красным орнаментом. Этот домик был лучшим из всех домов в этой деревушке.

Ведомый рукой Мирона, Шурка прошёл небольшой леснячок и подошёл к маленькому крылечку. Его братья тут же вбежали в дом. Мирон последовал за ними, а Шурка задержался. Его сердце вдруг так застучало, что потребовало минутной передышки.

В доме послышался шум, но вскоре стих. Шурка не стал больше медлить. Он приоткрыл дверь пошире, наклонился и вошёл …

Серый полумрак помещения, в которое он попал, освещался слабым светом из окошек да тремя лучинами, стоящими по углам комнаты, размером приблизительно три на шесть метра. В комнате была печь, на половину покрытая сажей, с двумя глиняными котелками и одним большим металлическим котлом. Ряд полок на одной стене были заставлены глиняной посудой, да пучками всевозможных трав. В красном углу комнаты соединялись две скамьи, стоящи вдоль стен. Между ними был большой стол, за которым сидели трое пацанов. Они уплетали за обе щёки еду из деревянной посуды, стуча по ней своими деревянными ложками. От еды пахло парёной травой, репой, чесноком и ещё чем-то приторным. Шурка невольно поморщился, но тут же прикрыл свою гримасу ладонью, погладив свою курчавую бороду.

Потрескивали лучины, стучали ложки, полумрак комнаты обволакивал своею таинственностью, и Шурке вдруг показалось, что он смотрит старый фильм сказку. Вот сейчас откроется дверь и войдёт старая баба-яга с клюкой в руках и большой бородавкой на носу. Он невольно улыбнулся. Его улыбку повторили мальчишки, усердно уплетая свою пищу. И тут Шурка почувствовал на себе чей-то взгляд. Он стоял возле печи и становилось жарко. Он сделал несколько шагов к столу и быстро оглянулся. С другой стороны печи стояла высокая стройная женщина в холщёвом сарафане, отделанным по краям красной вышивкой. В руках она держала большой глиняных котелок, из которого шёл пар. Она стояла и смотрела на него, как заворожённая, не в силах пошевелиться.

- Матушка, это Александр. Ты сказала, что бы мы его привели. Мы привели… - Пережёвывая пищу, сказал Мирон. Не дождавшись от неё ответа, Мирон с удивлением спросил: - Матушка, что ты остолбенела… Что случилось?

Женщина «ожила». Она поставила на печной полог свой котелок и сняла заслонку с печи. Помещение осветилось дополнительным светом. Она повернулась лицом к Шурке. Что-то знакомое померещилось ему в её лице. Высокий гладкий лоб, большие тёмные глаза и строгие брови, тёмные волосы, заплетённые в длинную тугую косу. Ожерелье на шее из цветных камушек и металлических пластин… Стоп!!! Ожерелье…. Глаза… Волосы… Всё это было знакомо Шурке! Перед ним стояла ведунья, которая отправила его сюда! Не может быть!!!

Шурка не заметил, как произнёс последнюю фразу вслух. Женщина улыбнулась и сделала шаг навстречу. Она сказала то же самое и вновь улыбнулась. Женщина подняла свою руку и коснулась тонкими пальцами щеки Шурки. Затем провела ими по бороде, поднялась ко лбу, а затем погладила по голове.

- А я-то не верила. - Сказала она приятным грудным голосом.

Шурка смотрел ей в глаза и понимал, что женщина только очень похода на ведунью. Но это не она. Она моложе лет на двадцать. Шурка дал бы ей лет тридцать. Он терпеливо ждал, что она ещё скажет.

- Ещё моя бабка твердила мне, что ты должен придти…. Она была права! Я боялась верить, но верила… Ты пришёл…. – Вдруг женщина, словно очнулась. Взгляд её посуровел. Она опустила руку и сказала.- Садись на лавку, я тебя накормлю. У тебя есть очень большое и тяжёлое дело. Нужны силы…. Нужны приготовления…

Шурка хотел отказаться от её еды, но не смог. Он чувствовал, что повинуется каждому её слову. Он послушно опустился на лавку. Женщина быстро налила что-то из глиняного горшка и поставила миску перед ним. Дала большую деревянную ложку и приказала: - Ешь и слушай!

Шурка послушно зачерпнул рыжую на вид кашу, пахнувшую чесноком, и вдруг почувствовал свой голод. Первую порцию «бурды», так окрестил эту кашу Шурка, он съел без удовольствия. Зато вторая порция пошла, с охоткой… Еда оказалась вкусной! Шурка уплетал кашу и внимательно наблюдал за хозяйкой дома. А она суетилась. Схватила с полки большую глиняную миску и стала её наполнять разнотравьем. Потом она перетёрла всю траву между ладонями, пока она не превратилась в травяную труху, и подожгла её. Она делала свою работу и постоянно что-то говорила.

- … Я должны была тебя подготовить ко встречи с Пересветом, но беда у нас случилась. Беда большая. Если ты с ней не справишься, то и встреча бесполезна…. Не смогла я у беречь Любавушку… Не смогла… Не подействовал мой оберёг на неё - Она немного подумала и добавила. - Нет! Боюсь, что кто-то перебил его… Кто-то более сильный… И тебе надо узнать, кто это. Узнать и преодолеть его слово своим! Иначе Любава не станет женой князя Лавра и не будет продолжения рода…

Шурка слушал её слова, жевал рыжую кашу, пахнувшую чесноком, и пытался собрать в мыслях всё, что услышал. Но пока ничего не понимал. Меж тем, ведунья продолжала говорить.

- … Увели в полон девицу… Увели… Тебе следует её найти и вернуть себе… Она в татарском стане, что за горой… Мирошка тебя туда проводит, но в стан ты пойдёшь один. Я на тебя оморочку сделаю… Никто тебя не заметит, только Любава да сам колдун… Он там, в татарском стане. Он велик и могуч, обладает силой несметной и страшен лицом. Он тебя увидит, как не скрывайся. Далее рассчитывай сам на себя, я лишь в одном помогу… - Женщина замолчала и протянула к Шурке свою руку. - Дай мне кольцо ведунное, я усилю его. Без моей силы пропадёшь. Свою силу тебе отдам…

Шурка попытался что-то сказать, но лишь промычал в ответ, послушно снимая с пальца кольцо ведуньи. Но, лишь освободился от него, как смог говорить.

- А как же ты без силы своей?- Воскликнул он. – У тебя дети, а кругом – татары, да и битва скоро будет! – Шурка вдруг разволновался. Он не хотел лишать пацанов силы матери в такое не лёгкое для них время. Но ответ он уже услышал на старорусском языке и с трудом понял следующее. Сила ей теперь не нужна. Она с сыновьями должна идти в Новгород. Там и сила вновь прибудет, если князь Лавр вернётся в город вместе с Любашей.

Шурка слушал и пытался понять, одновременно наблюдая за действиями ведуньи. А она бросила в горящую травяную смесь его кольцо и что-то быстро заговорила. Трое пацанов и сам Шурка во все глаза смотрели на огонь, который горел ровным пламенем.

- Достань кольцо сам, но одень его на палец прямо в чаше… прямо в огне…

Услышал Шурка голос женщины, хоть и не сразу понял, что она сказала. Он не поверил её словам. Сунуть руку в огонь? Ну, нет… Но, глядя ей в глаза, вдруг устыдился своих мыслей. Он закрыл глаза и рывком сунул правую руку в чашу с огнём. Кольцо нащупал быстро. Просунув безымянный палец в его середину, быстро одел его и вынул руку из огня. И только тогда Шурка открыл глаза. Он посмотрел на свою руку и удивился. Ни ожога, ни боли… Зато кольцо на его пальце светилось красным камнем по его середине.

- Надо же, не обожгло! – Проговорил он и тут же получил ответ ведуньи.

- Природа не жжет, она помогает. Помни об этом! Всё в путь пора. Любаву могут испортить, нельзя этого допустить. Спеши спасти свой род, если он тебе дорог. Битва на следующий день будет… Поспеши…

- Но мне надо знать, что с тобою будет? – Прервал её Шурка. – Я невольно лишил тебя силы… Как ты себя убережёшь и сыновей?

Ведунья так улыбнулась, что сердце у парня сжалось. В её глазах и улыбке было столько тепла и милосердия, что за душу взяло парня.

- Спасибо тебе, добрая душа, что побеспокоился о нас. Видно ты и правда из рода Пересветов, а это значит, что и мой род дожил до твоего времени. Так что всё будет хорошо. Спаси Любашу, найди Пересвета и сделай то, зачем пришёл, тогда и мы будем живы и здоровы…

Шурка встал со скамьи, обошёл стол и взял руку ведуньи в свои большие ладони.

- Спасибо, тебе и всему твоему роду… Я постараюсь не подвести всех, ведь мне есть за что бороться.

Он поцеловал ей ладонь и отпусти её руку.

- Ну, что, пацаны, хотите ещё лакомства? – Усмехаясь, спросил он и тут же получил в ответ радостные выкрики мальчишек. Шурка высыпал себе на ладонь горсть леденцов из заветного мешочка, прикрепленного к поясу, а затем высыпал их на стол. Леденцы быстро были разобраны мальчишками и вскоре их лица выражали удовольствие от их поглощения.

- Да, мне есть что защищать. – Вновь сказал Шурка и улыбнулся.- Но, как, же я узнаю Любаву? Я её ни разу не видел.

- Зато видел княже Лавр. Он и узнает. Доверяйся своему внутреннему голосу. Он более сведущ в наше время. - Ведунья улыбнулась и спросила. – На правой груди у тебя есть родимое пятно?.

Шурка кивнул и ответил: - Да, есть… Оно было и у деда и у отца….

- В это место будет сражён сам Пересвет. И след от этого пойдёт по всему его роду. - Тихо сказала ведунья. – Увидишь его, предупреди, пусть нагрудную пластину сдвинет в правую сторону… Это и тебе поможет, не спрашивай, почему…

Женщина вздохнула. Она сняла с себя одну нить ожерелья и положила его Шурке в руку.

- Найдёшь Любаву, одень ей на шею ожерелье…. Это всё, что я могу для вас сделать. Тебе пора в путь.. Мирошка, проводишь Александра до дубравы, но дальше идти не смей… Слышишь?

Мирон послушно встал с лавки и послушно кивнул головой.

- Напоследок, скажи, как зовут тебя? – Шурка погладил Мирона по голове и посмотрел в глаза ведунье.- Кого мне благодарить за помощь?

- Я Маланья. Род наш идёт от женщины к женщине. Мать – Мария, бабка – Матрёна…

- Я этого никогда не забуду. Спасибо вашему роду. Ну, что, Мирон, в путь. Как у нас говориться: - Живы будем, не помрём! …

 

 

ГЛАВА 3

 

 

- Мирошка, я сколько раз тебе говорил? Иди домой! Тебе мамка велела быстро вернуться и за мной не ходить! – Зло прошептал Шурка, скрываясь за большими кустами. Он часто оглядывался и постоянно видел за собой испуганную рожицу пацана.- Иди отсюда, а то по ушам надаю!

Ему в ответ Мирон только улыбался, но не отставал. Вместе они уже прошли весь лесок за деревней. И теперь перед ними расстилалось большое холмистое поле. Шурка вновь оглянулся и вновь увидел Мирона, спрятавшегося за небольшим пнём. В два прыжка Шурка оказался возле пня. Он быстро ухватил парнишку за шиворот и приподнял над землёй.

- Всё! Моё терпение кончилось! Выбирай. В лоб или по лбу! – Прорычал Шурка и тут же улыбнулся. Мальчик смотрел на него с таким восторгом, что злость вмиг прошла. – Что мне надо сделать, что бы ты ушел?

Мальчик улыбнулся и показал пальцем на мешочек с леденцами, который висел на поясе у Шурки. Его улыбка стала ещё шире.

- Понятно. – Со вздохом облегчения, ответил Шурка и отпустил пацана. Он открепил мешочек от пояса и высыпал себе на ладонь несколько леденцов. Прищурившись, посмотрел на мальчика, отсчитал пять штук и подал ему на ладонь. – На вот тебе пять штук. Три съёшь сам, а по одной штуке отнеси своим братьям. Хорошо? Даёшь слово?!

В глазах мальчика появилось непонимание. Он чуть пожал плечами и слегка помотал головой.

«Что я говорю? – Промелькнуло в мыслях Шурки. – Откуда он может знать, что такое три леденца? В это время, наверное, читать-то не умели, не то, что считать? Да, тяжёлое время!»

Шурка положил три леденца в ладошку Мирона и сказал: - Это тебе! А это, - он положил один леденец в другую ладошку Мирона,- это для Матвея! – Шурка положил ещё один леденец на ладонь мальчика и добавил. – А это – для Мирослава. Понятно? Отнеси братьям!

Мальчик всё понял. Он тут же кинул в свой рот свою долю конфет, развернулся и быстро скрылся за кустами.

«Хорошо ещё, что у меня нет шоколада! – Подумал Шурка. – А то бы этот пацан следовал со мной до самого Пересвета!»

Он огляделся. Поле было большим, холмистым. С левой стороны окаймлялся большим березняком. Шурка достал прицел от винтовки и приложил его к глазу. Березняк стал просматриваться, но с трудом, видно был довольно густым. Шурка тщательно просмотрел поле и сориентировался по сторонам света.

«Итак. – Мысленно подвёл он итог своим наблюдениям. – Я иду восточной стороны. Это хорошо. Солнце мне не мешает, в глаза не бьёт. Зато картинка передо мною, как на ладони. С северной стороны поля видны концы крыш домов, значит там поселение. Среди него возвышается колокольня с небольшим храмом. Жаль не видно: есть жители или нет? Может и их увели в полон? На конце большого поля стоял высокий холм, освещённый ярким солнцем. Надо идти на холм и посмотреть, что за ним! Да побыстрей!»

Шурка поднялся в рывке и быстро побежал в выбранном направлении. Марш бросок в гору остался позади. Шурка лежал на самой высокой точке холма и восстанавливал своё дыхание. Перед ним расстилалось ещё одно поле, но уже чуть меньше, а за ним лежал «вражеский стан». Приладив вновь подзорную трубку к глазу, он стал рассматривать это поселение или стойбище. На первый взгляд он походило на бесформенное скопление небольших шатров, костров, окружённое лошадьми, повозками и людьми. Зато ему не было ни конца, ни края. Шурка невольно присвистнул и нахмурился.

«И как же мне здесь найти Любашу, девушку, которую я ни разу не видел? Задачка!»

Шурка внимательно смотрел в трубку, пытаясь найти какую-нибудь зацепку к дальнейшему действию. С северной стороны к поселению приближался длинный караван повозок, скота и людей. Удивили Шурку то, что в этом лагере были люди не только монголоидной расы, но и русские, а также воины с востока. И каждый из них был в своей национальной одежде. Шурка вспомнил слова Грини: «…много другого люду влилось в орду: бусурманов и армян… и фрягов… черкасов… ясов и буртасов… и ещё всякой нечисти…»

- Так это же прекрасно! – Воскликнул Шурку и на душе его полегчало.

Мысли его вновь заработали, давая парню наставления: «Делаем вывод. Одежда моя подходит для всего этого «маскарада». Надо будет по пути еще чем-нибудь её приукрасить. Да обязательно оружие найти. Мой нож может кое-кого шокировать».

Шурка достал нож с пояса и посмотрелся в его сияющее зеркало клинка. Он собрал немного глины и земли в ладонь, перемешал всю смесь с пережеванной травой, и попытался обмазать им своё лицо и шею. Эффект оказался потрясающим. Цвет его кожи приобрёл рыже-зелёный оттенок, но голубые глаза приобрели ещё большую ясность и цвет.

«Этого мне только и не хватало! – Подумал Шурка с сожалением. – Придётся прищуриваться, а может ещё и прихрамывать, да картавить…» - Его мысли пустились в воображение, но здравый смысл остановил эту чехарду.

- Стоп! – Произнёс Шурка. – Тогда же меня Любаша не узнает, я-то ведь её не знаю. Что же делать? – Он вновь приладился к подзорной трубе и довольно долго рассматривал происходящее в поселении. И вдруг… Мысль сама собой пришла ему в голову, когда он увидел три странные повозки. Они выделялись среди остальных повозок и телег, нагруженных разной снедью и хозяйственной утварью. На них лежали рулоны, не то ткани, не то шкур животных. Их охраняли люди в холщёвых рубахах и меховых жилетах, подвязанных металлическими поясами. А впереди этой процессии на коне ехали несколько человек, укутанных в длинные серые плащи с капюшоном. Рассматривать их со спины не было нужды. Шурка и так понял, что они русской нации и довольно знатные! Их приказания выполнялись безприкословно! Это взволновало парня.

«Кто это мог быть?! – Вертелось в его мозгу. – Это же предатели! Перебежчики!... Нет, не может быть. – Он попытался себя успокоить, но тщетно. Его мысли вновь заработали с ещё большей непримиримостью к происходящему. – Мне надо туда попасть и всё разведать! Эх, мало знаю я историю… Почему в стане врага русские люди? Может так и надо, а может это…»

Но ответа он не придумал, потому что процессия встала на месте, и в картину происходящего влилось новое событие.

Вдруг один из этих конников отъехал от общей группы и подъехал к одной повозке, на которой сидели молодые девушки. Он указал на одну из них плёткой и вскоре её стащили с повозки слуги. Девушка сопротивлялась. Шурка с трудом рассматривал эту картину в маленький глазок подзорной трубки. Он заметил длинные светлые волосы девушки, сплетённые в косу, да серый сарафан с красной вышивкой. Лицо её мелькало, вперемежку с лицами мужиков, выполняющих приказание своего хозяина. Успокоить её удалось только, когда один из мужичков ухвати её за косу и скрутил ей руки её же косой. Девушку подняли на руки и быстро закинули за одну из повозок с рулонами. Затем закрыли её куском холста, который привязали к повозке.

Шурка быстро убрал подзорную трубочку в поясной ремень, предварительно вынув из него нож десантника. Немного подумав, он чуть вспорол свои штаны и прикрепил чехол ножа к внутренней стороне бедра ноги клеящими лентами. И вскоре он уже бежал к северной стороне холма с такой скоростью, что позавидовала бы птица… Природа ему помогала…

Если бы он узнал, что для 1380 года он произвёл мировой рекорд по бегу на короткие дистанции, то совсем бы не удивился. Но его мозг был занят совсем другим. Ему надо было добежать до последней третьей повозке, пока она стояла в общей веренице повозок.

Суета вокруг кричащей и сопротивляющейся девушки собирал народ вокруг первой повозки. Люди толпились и наслаждались этим «зрелищем», которое ни мало всех повеселило и заставило многих воинов повторять «подвиг с укрощением русских девушек». Визг девушек, крики и смех мужиков различных рас, всё это было на руку Шурке. Он «быстрой лисой шустрил» между людьми, стараясь не привлекать к себе внимания и не обращать внимания на них.

До повозок осталось добежать не более ста метров, когда его заставил остановиться один случай. Шурка старался не обращать внимания на грубость мужиков по отношению к пленённым девушка и подросткам, которые сидели на повозках или стояли рядом, пленённые кожаными ремнями. Вот один татарин грубо облапил деревенскую девушку с пышной фигурой. Он хохотал и хлопал её по телу, вызывая возгласы восхищения и одобрения со стороны других татар. Затем он ухватил её за косу и попытался прижать к земле спиной, но девушка успела развернуться и врезала ему ногой в подходящее место, да так, что его вопль чуть всех не оглушил. Шурка на мгновение замер и успел заметить, что татарин упал на землю и остался лежать недвижим. Несколько татар метнулись к нему, и вскоре было ясно, что «герой» был мёртв. На бедную девушку посыпались удары плетьми, но она не растерялась. Татары были почти на голову её ниже, а два удара её ноги вновь уложили двоих на землю. Их новые вопли заставили отступиться от неё и испытывать судьбу уже никто более не хотел. Пока…

Пока из толпы воинов не вышел их начальник. Ростом он был выше девушки, а величие его заставила всех угомониться. Вид его был страшен. Большая жёлтая круглая голова с косыми глазами была вся покрыта мелкими язвами и красными пятнами. Волосы были стянуты на макушке головы и сплетены в небольшую косу с металлическим наконечником.

« Коса, как стрела».- Мелькнуло в голове Шурки. Он быстро осмотрелся. Никто не обращал на него внимания. Всем было интересно, что будет дальше…

Меховой жилет начальника с металлическим нагрудником был закреплён на его теле кожаными ремнями и цепями. Меховые штаны и кожаные сапоги тоже были перевязаны ремнями и украшены металлическими бляхами с замысловатым рисунком. Таких украшение ни один из воинов татар не имел, это Шурка заметил сразу. Видно их могли носить только начальники этого войска.

Он стоял перед девушкой и смотрел ей в глаза. А та не отворачивалась и головы не склонила, как это сделали все татарские воины. Она стояла прямо с завязанными за спиной руками и смотрела своему мучителю в глаза. По ряду воинов пронеслось из уст в уста: « Челубей не простит…. Челубей не простит…»

«Челубей?! - Удивился Шурка. – Мне надо его рассмотреть поближе!»

Подвластный своему решению, он быстро пролез между несколькими татарами и подлез под телегу с пленниками. Пролез под колёсами и замер возле ног нескольких девушек подросток, скрываемый их длинными сарафанами. Чуть отведя ткань сарафана одной девушки, он заметил, что в руках Челубея появилась большая палка от костра. Огонь полыхал на конце палки и страшил своею мощью. Татарин приближался к девушке. Его лицо перекосило злостью и ненавистью. Он ухмылялся, выставляя напоказ свой гнилой рот. Ужасающее зрелище, но девушка не сделала, ни одного шага назад.

Шурка восхитился её мужеством, но надо было что-то делать. Он быстро достал нож и в два движения перерезал узы на запястьях девушек подросток. Они не успели даже вскрикнуть, как он в два движения затянул их одну за другой под телегу. Девочки онемели не то от испуга, не то от свободы. Они обняли друг дружку, и замерли у колеса телеги. Заниматься ими Шурке было некогда. Он успел заметить, что Челубей приближался… И вдруг свободной левой рукой он схватил за горло девочку из толпы пленников. Девочка лет десяти не успела даже пикнуть. Она, как кукла, трепыхалась в его руке, издавая жалобный стон. Её длинная косичка, как маятник, подметала землю. Несколько татар тут же хлыстами угомонили возмущение пленённых людей.

Шурка не мог на это смотреть, он был уже готов покинуть своё «убежище» и, хоть что-то сделать. И вдруг Челубей кидает на девушку свой факел. Инстинктивно, увёртываясь от горящей палки, она делает шаг назад и, запнувшись, начинает падать. Шурка понимает, что она сейчас стукнется головой о телегу и нанесёт себе травму. Он успевает подхватить её у самой земли и посадить на землю, одновременно спасая её голову своей рукой. Удар о телегу пришёлся на косточки левой ладони и Шурка от боли чуть поморщился. Он быстро скрылся за её спиной под телегой. Ножом Шурка перерезал ей путы на руках и шепнул на ухо: « Ты свободна, только молчи»!

Девушка замирает на месте, не то от испуга, не то от свободы и непонимания… Рядом с ней на землю падает горящая палка. Шурка успевает увидеть, что девочка в руках татарина уже почти задыхается. Решение был принято мгновенно.

Шурка появился перед Челубем так неожиданно, что тот даже отступил и расслабился. Он схватил горящую палку в левую руку, в правой руке был его нож. Шурка с удивлением отметил, что не так уж силён он, как ему говорили. « Не так уж страшен чёрт, как его малюют». - Усмехнувшись, успел подумать он. Обыкновенный толстый мужик, одного роста с ним, с большими руками и ногами, который «брал» своею массой. Его левая рука отпустила горло девочки. Она упала за землю и закашляла. В мгновении оценив ситуацию, Шурка понял, что девочка дышит и тоже сделал глубокий вздох облегчения. В то же мгновение неведомая сила влилась в его мышцы, и медлить он больше не стал… Прыжок… и он уже возле Челубея. Один взмах ножа, и левая кисть татарина обвисла с подрезанным сухожилием. Татарин взревел и попытался правой рукой ухватить Шурку за горло. Но тот увернулся, быстро в прыжке развернувшись, он врезал татарину ногой в левое ухо. Челубей стал заваливаться налево, но попытался устоять на месте. Второй такой же удар ногой под металлический нагрудник изменил траекторию падения соперника. Шурка успел заметить, что Челубей упал за землю спиной, издавая тяжёлый рёв и ещё какие-то странные и вонючие звуки. Но смотреть на него он не собирался. В мгновение он покинул «поле боя», прокладывая себе дорогу горящим факелом. Да ему никто и не мешал. Все были так удивлены и шокированы происшедшим, что почти несколько секунд находились в стопоре…

Шурка бежал между телегами, запутывая след и пытаясь определить повозку с рулонами и спрятанной в ней девушкой. Он нашел её, когда услышал звук погони за собой. Медлить было нельзя. Он подкинул горящую палку на последнюю повозку с рулонами и быстро подлез под вторую повозку. Через мгновение он услышал крик о пожаре, который вскоре перемешался с криком о его поимке. В общей сутолоке, вокруг горящей повозки, которая так быстро вспыхнула огнём, Шурке удалось подбежать к первой повозке. Все были поглощение пожарищем и на него никто внимания не обращал. Ему удалось рывком вытащить один рулон со скрученными телячьими шкурами с повозки. Теперь можно было спокойно подлезь под холстину, укрывающую рулоны, что он и сделал.

Холстина была довольно не плотного плетения. Она пропускала свет и воздух, но запах шкур животных и пыль заставили его поморщиться. Устроившись на верхних рулонах, Шурка почувствовал рядом с собой тепло женского тела. Немного вспоров ножом холстину, он пропустил чистый воздух и свет. Он увидел, что девушка лежит на боку. Вокруг её шеи, как петля, затянута её коса. Конец косы привязан к ладошкам девушки кожаным ремешком.

Шурка освободил руки девушки и снял косу с её шеи. Она не пошевелилась. Перевернув её на спину и повернув её лицо к себе, он понял, что девушка без сознания.

Шурка положил свои ладони девушке на уши и стал довольно сильно их растирать. Через минуту она пришла в сознание. Большие серые глаза с таким испугом смотрели на него, что он невольно усмехнулся.

- Только не кричи! – Быстро предупредил её крик Шурка. – А то погубишь и себя и меня. – Он всё же прикрыл её рот ладонью. – Не будешь кричать?

Девушка чуть мотнула головой. Шурка отвёл свою ладонь от её рта и спросил: - Тебя, как зовут? Какого роду, племени?

Девушка не могла говорить, а только закашлялась.

- Что, голос сорвала? Я с холма слышал, как ты визжала! Ну и голосок! Сирена!

Девушке его слова не понравились. Она ткнула своим кулачком ему в грудь и попыталась отвернуться. Шурка остановил её движение, схватив за плечё.

- Лучше не делать лишних движений, не привлекать к себе внимания. Так что лежи смирно, а то опять свяжу.

Только теперь девушка поняла, что свободна от своих пут. Она поднесла руки к лицу и осмотрела их, затем с удивлением вновь посмотрела на Шурку.

- Да, ты свободна, и нам надо придумать, как выбраться отсюда целыми и невредимыми. У меня много дел. Лежать на телеге с девушкой, даже такой красивой, как ты, мне некогда.

Шурка только теперь заметил, как красива она. «Чисто русская красота! - С восхищением подумал он, лишь только девушка расслабилась и посмотрела на него уже без испуга.- Русоволосая, голубоглазая…. С пухлыми губками, как ягодками…. Да и фигура?! Прямо мурашки пробегают по телу…»

Девушка ещё раз кашлянула и прошептала: - А ты кто? Татарин или…

- Я или… - С улыбкой ответил Шурка, наслаждаясь её голосом. - То есть я не татарин… Вернее меня зовут Лавр. - Он вдруг понял, что сейчас в нём «заработал» именно княжа Лавр, а не Шурка Светлов. А это, - он коснулся своего лица и чуть смазал грязь с него, - только грязь, для маскировки. Поняла?

Девушка кивнула головой. Сначала в согласии, затем в непонимании.

- Мне надо было попасть сюда, то есть во вражеское войско, что бы найти одну девушку по имени Любаша. Её увели в полон. Ты, случайно, не знаешь её?

Девушка повторила те же движения головой, но молчала.

- Понимаешь, она мне очень нужна, но я ее, ни разу не видел. – Шурка стукнул кулаком по рулону шкур и тяжело опустил свой лоб на кулак. - Маланья не успела описать её, времени не…

- Ты знаешь Маланью? – Воскликнула девушка и тут же прикрыла рот ладонью.

-Знаю. Она меня сюда за ней и послала…

Шурка не успел договорить. Девушка обхватила его голову руками. Она погладила его по волосам и прижала к своей груди. Запах женского тела вперемежку с запахом шкур животных, закружили ему голову. Полчища «мурашек» пробежали по его спине и впились в голову…

- Я Любаша! Я! Ты за мной пришёл! Всё произошло так, как она говорила… А я не верила… Глупая… - Девушка говорила, чуть задыхаясь от волнения. Она взяла в ладони лицо Шурки-Лавра и с такой любовью и нежностью посмотрела на него, что душа парня всколыхнулась. Он уже не знал, кто в нём Лавр или Шурка, решился поцеловать девушку, но факт совершился. Девушка не сопротивлялась.

Через минуту здравый смысл вернулся к Шурке, Лавр был забыт.

- Любаша, - сказал он, отстраняясь с неохотой от её губ, - нам надо поговорить.

Девушка кивнула в согласии, пытаясь очистить от грязи его лицо.

- Скажи мне, почему один из всадников выбрал именно тебя из толпы девушек?

- Я видела его раньше. Он приезжал к нам в дом в Новгород вместе с князем Олегом рязанским, и долго разговаривал с отцом. А зовут его Лука Шестипалый. И говорят у него шесть пальцев на левой руке. На ней он всегда рукавицу носит, или под плащом скрывает. Сам худой, как оглобля, а силу имеет великую. Я сама видела, как одной рукой он телегу поднял, пока колесо меняли. А ещё говорят, только шёпотом, что он балий и со злом дружбу ведёт.

- Балий? Кто это, колдун что ли?

Девушка в ответ закивала головой и прикрыла рот ладошкой, сначала себе, а затем и Шурке. Её глаза расширились, а голос зашептал.

- А ещё говорят, что он голос слышит издали. При нём все молчать старались, зря не говорили. Боялись, что не так сказать… Мне Маланья подтвердила, что всё это правда.

- Ишь ты, страсти какие! – Усмехнулся Шурка. - А кто твой отец?

- Он боярин Василий Серебров, поставщик великого князя Дмитрия Московского. Брат мой, тоже Василий Серебров, был послан с большим обозом снеди для войска царского.

- А ты, как здесь оказалась?

Любаша смутилась. Чуть покраснев, она прищурилась и заговорила: - А меня будто вожжёй хлыстнули! Не могла я усидеть на мете… Тянуло меня сюда, да так, что мочи не было… Вот и сбежала вместе с братом.

- Как же он это допустил? Почему не отправил назад к отцу?

- А он узнал обо мне, когда мы уже с войском князя Дмитрия встретились. - Чуть усмехнувшись, ответила девушка. – Я не боюсь тяжёлой работы! У отца главной помощницей была! И толк в делах знаю! – Носик девушки гордо приподнялся на её лице. – Если бы я не сплоховала, то он меня бы не определил среди других слуг. Видишь на мне сарафан крестьянки? Так-то я бояришна, и платье у меня совсем иное.

- Гордишься собой? – Усмехнулся Шурка.- А что, если бы пулю словила или гранату? Не подумала? Чай, на войну попала, здесь стреляют и взрывают.

Девушка с таким удивлением посмотрела на него. Он понял, что опять сказал не то.

«Господи, о чём я?! Какие взрывы и пули?!» - Мысль охладила его голову.

- Я хотел сказать, что битва эта не для женщин. Здесь стрелы летают, копья там всякие, да мужики … - Он чуть покрутил пальцами, подбирая нужные древнерусские слова.

Любаша пришла к нему на помощь.

- Спасают своих девушек и не дают их посрамить. – Сказала она и вновь приникла к его плечу. Шурка пожал плечами и вздохнул.

- Так уж вышло. Ну, хватит лирики, пора составить план, как нам выбраться отсюда. Понимаешь, Любаша, мне надобно вернуться в войско князя Дмитрия… Очень надо! Но и тебя я здесь не оставлю… Что же делать?

Любаша чуть подумала и сказала: - А я тебе помогу.

 

 

ГЛАВА 4

 

- Да я тебе помогу! – Вновь утвердительно кивнула Любаша, заметив его удивление. – Лука Шестипалый позволил себе ухаживать за мною в доме отца. Только это ухаживание было мне не по сердцу. Мало того, что с лица он мерзок и стар, так он ещё щипал меня при каждой встречи.… Щипал больно и умлылялся. - Лицо девушки перекосилось от воспоминания. – Я думаю, что он был очень рад, когда нашёл меня здесь! Глаза его просто сияли… А мне силы не хватило…

- Не волнуйся. – Успокоил её Шурка. – Своим визгом ты оглушила ни мало татар, да одному даже зубы успела выбить ногой.… Я видел…

- Ты видел и не помог мне?

- Да я был там, на высоком холме. – Шурка попытался махнуть рукой себе за спину. - Но лишь увидел твои мучения, как сразу же сюда прибежал. И вот, я рядом и ты спасена.

- Ну и брехун же ты? Ты что, птица сокол, так далеко видеть? – Возмутилась Любаша. – Да мы же на том холме были …

Шурка не дал ей договорить. Он быстро вынул прицел от винтовки снайпера и приложил её к глазу девушки, одновременно направляя другой его конец в отверстие холстины.

- На, смотри! Только не пугайся и не кричи… - Шептал ей в ухо Шурка, но крик девушки так и не успел предугадать. Любаша посмотрела в трубочку, тут же вскрикнула и выронила её из рук. Шурка еле успел подхватить прицел и не дать ему застрять между рулонами шкур.

- Не руки, а крюки! – Обругал её парень и тут же пожалел об этом. Глаза девушки напоминали два прицела снайперовской винтовки. – Успокойся. Это просто такая волшебная штучка, понимаешь…. Она видит очень далеко…. Она помогла мне увидеть тебя издали… Ну, я не знаю ещё, как объяснять? – С возмущением произнёс Шурка. – А говорила, что умная…

- Не глупей тебя! – Оборвала его Любаша. – Мог бы это раньше сказать, а потом показывать. Дай я посмотрю. Не бойся, не закричу более.

Минуту девушка рассматривала мир через прицел винтовки. Шурка не мешал. Он прислушивался к происходящему, вокруг повозки. Вскоре он понял, что пожар на третьей повозке шкур был потушен, а его поиски прекратились. Его размышления прервала Любаша.

- Ой, шатёр мурзы Мамая… – С испугом зашептала она. - Он выходил из него, видно переполох, что ты устроил, дошёл и до него.

Шурка отобрал из рук девушки прицел и приложил его к глазу. Он внимательно рассматривал, представшую перед ним картину, и чувствовал, что путь его лежит именно к этому шатру. Но вот зачем? Как объяснить, родившееся в душе, чувство? Пусть будет, что будет? И вдруг…

Повозка дёрнулась и вскоре она, вместе с Шуркой и Любашей продолжила свой путь.

- Итак, что ты предлагаешь? – Продолжил разговор Шурка, не отводя от глаза прицела. - Я имею ввиду, что ты придумала? Как сможешь помочь?

- Я отдам себя Луке Шестипалому! – Восторженно заговорила девушка. - Я даже улыбнусь ему, что бы отвести от тебя глаза. А ты…. Ты уж сам не оплошай! Действуй, но обо мне не забывай… Когда Лука привезёт меня к мурзе, то показ устроит. Так велено: всех девушек на показ вести к самому мурзе. Он их отбирает и в орду отсылает. Лука не посмеет противоречить ему. А там уж я постараюсь понравиться ему! – Воскликнула девушка и опять гордо приподняла носик. - Он меня в орду отошлёт. Я и Луке не достанусь, да из полона ты меня спасешь.

- Придумала. - Зло ответил Шурка. – Тебе и стараться не надо, при такой-то красе. Ты только бровью поведи, все татары за тобой пойдут, как красы за дудочкой… - Он опять увидел удивлённые глаза девушки и решил внести ясность в свои речи. – Сказка есть такая про волшебную дудочку. Под её музыку все крысы становятся послушными. Веди их куда захочешь… Сами идут топиться в озеро.

Любаша засмеялась так громко, что Шурке пришлось прикрыть её рот ладонью. Девушка ни как не могла справиться со смехом. Её тело подрагивало под рукой парня и вызывало в нём массу невысказанных чувств.

- Ну, хватит! – Зло прошептал он ей в самое ухо. – А то рассекретишь нас раньше времени.

- Ой, не могу, -вновь прыснув от смеха, ответила она, - как представлю этих крыс… Идут за дудочка… да прямо в озеро… да тонут там….

- Эх, малообразованна ты. – Вздохнул Шурка. – Что взять от четырнадцатого века?

Любаша перестала смеяться и внимательно посмотрела на парня.

- А ты кто, роду и племени. Как встретился с Маланьей? Да и вообще, - она сощурила глаза и пристально посмотрела на Шурку, - сдаётся мне, что ты чужак? Много непонятного говоришь, да и эта штучка, - она ткнула пальцем в прицел, - тоже очень странная…

- Любаша, обещаю, что когда вся эта бурда пройдёт, дам объяснения. Сейчас, не до этого… а, ещё лучше, то спроси обо мне саму Маланью. Вот вернёшься в Новгород, найдёшь её и спросишь. Она тебя там оберегать будет. Она обещала.

Любаша хотела ещё что-то спросить, но в это время повозка остановилась.

Шурка постарался рассмотреть сложившуюся ситуацию в прорезь холстины, прикрывающей повозку, но всё было тщетно. Пришлось только догадываться, что происходит вокруг их. Послышались голоса многих людей. Он прислушался и стал различать, что они говорили. Речь шла о ценном подарке самому мурзе и ещё об одной девушке, которую не следует ему показывать. Он внимательно посмотрел на Любашу и понял, о ком шла речь. Что-то надо было предпринять. Он сделал ещё один разрез на холстине с левой от себя стороны, и внимательно рассмотрел, сложившуюся вокруг них ситуацию. Дело было дрянь! Кругом были татары. Ни дерева, ни куста, ни бугра на земле, ни камня… Единственное убежище - это сам шатер мурзы и стойбище лошадей, которое никем не охранялось.

Шурка прикинул на глаз. До лошадей метров двадцать между кострами и татарами. Плохо! До шатра мурзы Мамая метров десять. Зато строй охраны с обеих сторон. Тоже дрянь!

- Дело плохо, - сказал вслух Шурка, даже этого не заметив.

Он почувствовал тело девушки, прижавшееся к его спине, и услышал её голос в самое ухо.

- Плохо? Что это значит?

- А это значит, что наше спасение в твоих руках. – Ответил Шурка и повернулся к ней лицом. Девушка была так близка, что дыхание его сбилось. Любаша это заметила и улыбнулась.

- Ты говори, как поступить. – Сказала она и погладила его по щеке. – Я исполню всё и спорить не буду.

Шурка глубоко вздохнул и взял ладонь девушки в свою.

- Любаша, ты должна устроить такой переполох, что бы о повозке все забыли.- Начал говорить Шурка, не отводя своего взгляда от её глаз. – Тебя хотят спрятать от глаз мурзы. А это значит, что я тебя потеряю. Тебя так запакуют, вот, хотя бы в одну из этих шкур. – Он чуть хлопнул ладонью о рулонах шкур, на которых они лежали. - Я не смогу тебя найти. Так что лучше будет, если я буду знать, где ты находишься.

-Я поняла. – Прервала его Любаша. – Мне надо попасть в шатёр к мурзе. Там ты меня найдёшь?

Шурка в ответ лишь кивнул головой.

- По крайней мере, я буду знать, где ты. – Ответил он и приложил её ладонь к своей груди. – Дай мне слово, что будешь осторожна. Ты должна жить, иначе и мне не жить.

Любаша прильнула к его груди и обняла за шею.

- И мне без тебя не жить, мой Лаврушка. – Зашептала она. – Запал ты мне в душу…. Не бойся за меня. Я сильная и хитрая. Меня отец учил, вести торговые переговоры… Я много хитростей знаю… И по мне… Так уж лучше к мурзе Мамаю в руки попасться, чем к Шестипалому Луке. – Шурка почувствовал, как тело девушки содрогнулось от последних её слов.

- Дай мне клятву, что ты меня не забудешь! – Вдруг горячее прошептал Шурка в ухо девушке. Он не сразу поверил своим словам, но понял, что в нём «заговорил, княжа Лавр». – Дай клятву, что будешь моей! Иначе я погублю себя в этой битве!

- Любую клятву даю, что буду твоей! – Так же горячо отвечала девушка, обнимая своего любимого. – Ты только храни себя для меня! А я ради тебя устрою такой переполох! Ты только верь мне!...

Шурка очнулся от Лавра, лишь услышал шорох возле повозки. Медлить было нельзя. Он ещё раз взглянул в прорезь холстины, оценивая происходящую ситуацию.

Многие воины столпились вокруг повозок русских людей, с интересом рассматривая привозной товар. Послышались крики и визг молодых девушек, и смех мужчин. Шла «сортировка» товары. Девушки в одну сторону, скот в другую. Молодых девиц и подростков выставляли в ряд возле шатра мурзы.

Он быстро вынул два боевых патрона из своего пояса десантника и положил их в ладонь Любаше. Потом, немного подумав, прикрепил их к куску клеящей ленты.

- На, возьми и прикрепи это к своему телу, да так, что бы никто не видел, где. Это твоя защита от зла. – Сказал он и понял, что она ничего не поняла. - Запомни, Любаша, будет трудно или надо будет бежать, то возьми один патрон или оба и кинь их в костёр. Вскоре будет большой взрыв и пожар… Только рядом с костром не стой! Можешь погибнуть сама! Ты меня поняла?!

Любаша только кивала головой в согласии, держа в руке непонятную для неё вещицу. –

- Куда ты это спрячешь? – Спросил Шурка, вновь присматриваясь в прорезь холстины. – Делай это быстро! - Через мгновение он вновь посмотрел на девушку и чуть не задохнулся.

Любаша сняла с левого плеча сарафан. Приподняла свою грудь ладонью, и под ней прикрепила боевые патроны. Она с улыбкой смотрела на Шурку, ждала одобрения. А он…. Он не мог оторвать своего взгляда от девичьего тела…

- Здесь никто это не найдёт. – Решила она дать ответ. – Ой, как щекотно…

Шурка сглотнул слюну, и голос к нему возвратился.

- Любаша, пора тебе бежать. – Сказал он, и надел сарафан девушки на её плечё. – Будь осторожна и, пожалуйста, одевайся, потеплей, ведь уже не лето.

- Сокол мой, - прошептала девушка, вновь прижимаясь к его груди, - не бойся за меня. Сейчас мне будет очень тепло, даже жарко… - Она поцеловала его в губы и быстро соскользнула с повозки.

Шурка затаил дыхание, прислушиваясь. Некоторое время было тихо, а потом…

Сначала он услышал дикий мужской визг, потом ещё один и ещё один…. Он сделал прорезь в холстине больше и, уже не боясь быть замеченным, высунул голову.

Любаша «веселилась на славу». Схватил большую головешку из костра, она уже подпалила зады нескольким татарам, пробивая себе путь к шатру мурзы. Переполох поднялся великий. Многие воины, побросав своих лошадей и повозки, убежали на её крик. Но в руки девушка не давалась, она уже подпалили многие татарские лица. Досталось даже и русским прихвостням Луки Шестипалого, которые по приказу хозяина, пытались её окружить. Шурка успел заметить, как из шатра мурзы выбежал татарин, который очень отличался от всей этой «шати-брати». Он явно был одним из предводителей этой орды. Его одежда была более богата и украшена металлическими и золотыми бляхами. Причёской он напоминал Челубея, только коса его с макушки свисала до самого пояса и заканчивалась металлическим наконечником. Лицо его было также жёлтое, как и у всех татарских воинов, только очень большое и круглое. Он одним взмахом хлыста подцепил Любаше ноги и уложил её на землю. Девушка упала, но свой факел из руки не уронила. Она быстро оглянулась на своего обидчика, но тут же отвернулась от него. Её взгляд кого-то искал, среди толпы людей. На миг это очень удивило татарского начальника. Он держал девушку за ноги своим хлыстом и ничего не предпринимал. Никто из воинов тоже не мешал происходящему.

Шурка хотел уже бежать, как вдруг увидел, как из толпы выбежал высокий мужчина в плаще с капюшоном. За ним ещё трое в такой же одежде.

«Не уж-то Лука Шестипалый?! – Мелькнула в голове парня мысль и тут же пришёл ответ. – Точно. Он!!!»

Но не успел он подбежать к Любаше, как она в одном порыве руки прижгла ему лицо своим факелом. Рёв Луки смешался с рыком многих воинов орды, визгом русских девушек и отозвался мигом радости в душе Шурки.

«Молодец, девчонки! – Восхитился Шурка. – Наказала обидчика! Бей гадов! Знай наших!»

Окрылённый её «подвигом», он медлить больше не стал. Быстро соскользнув в повозки, устремился через почти пустой лагерь к стойбищу лошадей, по дороге собирая кое-какие вещи.

Когда Шурка оказался среди лошадей, то немного успокоился. Он рассмотрел, что было у него в реках. Так… Меховая татарская шапка с кисточкой на макушке. Шурка нахлобучил её на голову и постарался спрятать под ней белые кудри княжа Лавра. Далее, меховой жилет из меха бобра, так вонял, что надевать его не хотелось. Но, что не сделаешь, ради дела, к тому, же сильный холодный ветер постоянно напоминал, что уже осень. Шурка одел «вонючку» на себя и подпоясал его своим ремнём десантника.

Взяв в руки третью вещь, подобранную по дороге, Шурка не мог понять, что это такое. Длинный кусок кожи с металлическим крючком на конце, был разделён на несколько карманов. В каждом кармане что-то находилось. Там были золотые монеты, кусочки разных камушков и каких-то веществ с разными запахами. В одном кармане был плоский металлический флакон со странной и очень дурно пахнущей жидкостью. Шурка присел и капнул одну каплю этой жидкости на травинку, которая тут же почернела и рассыпалась в прах.

«Странная вещь! - Мысли парня заработали, пытаясь найти объяснения увиденному. - Я бы сказал, что это набор молодого волшебника, или …. – От своей догадки Шурка чуть не подскочил. – Не может быть?! Любаша говорила, что Лука Шестипалый чародей! Волшебник! А что, если этот пояс его вещь?! Нерадивый слуга его потерял, а я нашёл… Очень интересно! Спасибо, природа матушка! Спасибо, Господи, за такой подарок! Мне бы только понять, что это за волшебные штучки и как их применять. Ну, да ладно, Бог даст, узнаю. А сейчас надо подобраться поближе к шатру мурзы и посмотреть, что там происходит».

Он сунул пояс за пазуху под меховой жилет, предварительно вынув из него флакончик с ядом, так «окрестил он» эту жидкость. Спрятав флакончик в свой пояс, Шурка прикинул на глаз время. Было около полудня. Надо было действовать. Как там Любаша, Лука? Надо было всё узнать. Оставаться в стойбище лошадей более не было нужды. Шурка был уверен, что его внешний вид теперь поможет ему затеряться среди толпы в татарской орде и поближе подойти к шатру мурзы Мамая.

Он пробирался сквозь лошадей, когда его внимание привлекли некоторые из них. Шесть отлично выкормленных и ухоженных лошадей стояли поодаль от основной массы.

Шурка прислушался и присмотрелся. Переполох, устроенный Любашей, уже стих. Воины возвращались к своим делам, активно обсуждая происшедшее. Никто не обращал на него внимания. И Шурка осмелился открыто выйти из стойбища лошадей. Он, неспеша, подошёл к группе из шести лошадей и осмотрел их.

Богатая упряжь лошадей, говорила о знатности их хозяев. Шурка быстро осмотрел лошадей. Ничего нужного он не нашёл и вдруг услышал за своей спиной голос.

- Эй, ты нашёл пояс боярина?! – Шурка резко обернулся и увидел вдалеке русского мужичка, который кричал ему и махал рукой. Видно это был один из слуг. – Нашёл или нет, дурень немой!

Шурка стал похлопывать по лошадям, делая вид, что что-то ищет. Меж тем прислужник приближался.

- Ну, нашёл, или нет. – Он подошёл к лошадям и стал вместе с Шуркой искать по прикрепленным к стременам сумкам, приговаривая. – Да ты не только глухой, ты ещё и дурной. Ищи, ищи, а то хозяин высечет.

Шурка быстро достал кожаный ремень из-за пазухи и сунул его в один из привязных мешков. Чуть отошёл и дождался, когда мужичонка подойдёт к этому мешку. Он нахлобучил свою шапку ещё ниже на лоб и сделал шаг к мешку с поясом, одновременно с мужичком.

- Ну, вот? Вот же он?! Эх ты, дурень немой. – Покрякивая от удовольствия, сказал мужичок, вытаскивая ремень из мешка. – Что, найти не мог? – Шурка чуть отрицательно помотал головой. - Эх, ты?! Ростом вышел, а умом нет? Беда?! – На, вот, держи, - он сунул ремень в руки Шурки, - беги к Фоме, он уж с ног сбился. Фома у шатра мурзы, а в нём боярин. Беда какая?! Обгорел горемыка. Эх, бедовая девка! Я ему говорил… Предупреждал…Беды от неё наберёшься… Не верил… Да, беги ты, дурень этакий… Беги прямо в шатёр, да пояс отнеси…

Шурка упрашивать себя больше не заставил. Судьба посылала ему такую удачу, от которой грех было отказываться. Мысленно благословясь, он припустился в указанном направлении, слыша за собой последние слова мужичка: - Эх, беда, Бог ума не дал, а силы просто не куда девать….

Шурка уже открыто бежал к шатру мурзы, расталкивая на пути попадавшихся воинов. Он крутил над головой ремень боярина Луки, стараясь привлечь внимание, неведомого для него, Фомы. И Фома нашёлся.

- Нилка, ты? – Услышал он мужской окрик по левую руку от себя.

Шурка остановился и осмотрелся, помня, что он яко бы глухонемой, да ещё и дурень. К нему навстречу быстро из толпы татар вышел мужик среднего роста, плешивый с обгоревшим лицом и одеждой. На вид ему было лет сорок и почти беззубый.

- Нилка, ты нашёл пояс боярина?!- Шурка закивал головой, как только мог. - Молодец. – Прошепелявил Фома, неси его в шатёр … Я немощный… Вишь, какой ущерб принесла мне эта девица. Ну, да ничего, ей тоже досталось. Увидишь сам. Она там в шатре. Беги, отнеси пояс.

Фома издали прокричал стражникам, стоящим возле шатра, что бы пропустили слугу боярина Луки, и тут же согнулся от боли.

Шурке он был уже не интересен. Его привлекал шатёр со множеством скрытых в нём тайн. Он добежал до шатра и остановился возле ковра, которым был прикрыт вход.

«Ну, с Богом!» - Подумал он, откинул ковёр в сторону и вошёл в шатёр.

 

 

ГЛАВА 5

 

Шурка, взявшись за ковёр рукой вдруг резко её одёрнул . Он обжёгся! Тихо чертыхнувшись, он посмотрел на пальцы и заметил, что перстень, данный ему в помощь ведуньей ещё в двадцать первом веке, изменился. Чёрный камень перстня покраснел, накалил кольцо и обжёг ему руку. Шурка не знал, что предпринять. Медлить было нельзя. Он быстро прокрутил перстень камнем внутрь ладони и тут же почувствовал изменения в себе. Его спина вдруг немного сама собой склонилась и скривилась влево. Да и лицо его стало меняться! Левая щека вдруг немного съёжилась и прикрыла левый глаг. Шурка попытался кашлянуть, но из горла вырвалось только непонятное мычание.

«Что со мной?! - Обожгла его голову мысль, но тут же дала ответ. – Понятно! Природа мне помогает! Камуфлирует! Я, как хамелеон, меняюсь в ситуации! Здорово!!! Спасибо перстню!»

Да и в голову Шурки стали приходить мысли глухонемого Нила. Он стал его понимать! Он вдруг осознал, что, как его слуга, глухонемой Нил, совершенно ненавидел своего хозяина – боярина Шестипалого Луку. Шурка понял, что Нил стал калекой по его причине, но глухонемой с рождения.

Эти новые чувства ошеломили его и заставили немного растеряться. Он сделал шаг вперёд, запнулся и упал через порог на ковёр юрты.

- Недотёпа! – Услышал он громкий окрик, и понял, что это кричит боярин Андрей.

« Откуда я знаю, что это боярин Андрей, брат Шестипалого Луки? – Мелькнула мысль в голове Шурки. Он видел белесые глаза боярина и почти лысую голову, и понимал, что знает этого человек. – Ах, да, я же теперь Нилка, глухонемой смерд боярина. А он-то уж точно знает этих людей.– Тут же успокоил он сам себя. – Уж теперь и не знаю, кто я? Александр Светлов? Княжа Лавр или Нилка? Надо довериться внутреннему состоянию и мыслям, а то так и выдать себя можно». – Утвердившись в своём решении, Шурка - Нилка бросился к ногам боярина.

- Нашёл или нет? – Вновь услышал он голос боярина Андрея.

Шурка – Нилка быстро поднял руку с поясом боярина Луки и чуть им покачал, стараясь не поднимать лица от пола.

- Давай сюда! Ничего не повредил?! Где отыскал пропажу?! – Говорил Андрей, рассматривая содержимое пояса. Он отошёл от смерда и быстро подошёл к возвышению с левой стороны юрты. Оттуда доносился тихий мужской стон.

Шурка чуть приподнял с пола лицо и быстро осмотрел юрту изнутри. Зрелище было потрясающим!

Юрта в диаметре была не более семи – восьми метров. В центре – небольшой костёр, на котором жарились два зайца. Мальчик, непонятной национальности, в грязной суконно-меховой одежде следил за приготовлением пищи. Дым от костра вытягивался в большое отверстие на крыше юрты, которое служило ещё и слабым освещением этого помещения.

С левой стороны на небольшом помосте из ковров лежал Шестипалый Лука. Вокруг него суетился его брат, боярин Андрей в свете масляной лампы.

С правой стороны юрты тоже было возвышение из ковров и ещё каких-то тюков. Рассмотреть их было невозможно из-за темноты.

Зато прямо, напротив входа, было большое возвышение из ковров и шкур, на котором сидел мурза Мамай. Два факела, закреплённых в медных подставках, освещали его «трон». Он сидел, скрестив ноги, и поигрывал большой плетью в руках. Он смотрел прямо на Шурку, а Шурка смотрел на него.

«Это Мамай!!! – Удивлялся Шурка. – Мамай, которым, вот уже несколько веков, пугают детей?! Не может быть? – Мысли смешили своего хозяина. Шурка попытался скрыть невольную улыбку в кулаке. Он хмыкнул и вытер кулаком свой нос. – Головастик какой-то! Большая круглая и жёлтая голова с тремя щёлками на лице. Волосы стянуты на затылке кожаным ремешком и заплетены в, довольно длинную косу. Кожаная одежда, с металлическими нагрудниками и бляхами, закреплёнными ремнями и украшенная цветными амулетами, делала своего хозяина похожего на злобного и непобедимого воина.

Шурка посмотрел на кисти его рук. Они были узловатыми и не по- мужски маленькими.

«Эй, брат, да ты не так силён, как о тебе говорят. Ручки маленькие, значит и тело не сильное. Возможно, ловкое и выносливое, но не сильное, поэтому и плеть предпочитаешь. – Сделал мысленный вывод Шурка. – Да и нога у тебя маленькая, женская. Значит, имя работает за тебя! Любишь делать всё чужими руками, а сам только покрикиваешь, да плёточкой поигрываешь?!»

Размышления Шурки прервались хриплым, но зычным голосом Мамая.

- Значит у вас такие слуги? – Сказал он и засмеялся. – Кривые, немые, да ещё и кособокие?! – Его смех перешёл в гортанный рык. – Зато женщины ваши настоящие воительницы. Жаль, что объезжать их мне некогда. Ну, ничего, время ещё будет.

Мамай засмеялся ещё сильней и откинулся на своё ложе.

- Очень рады, что повеселили тебя, - услышал Шурка голос боярина Андрея, - только разреши призвать этого слугу к нам поближе. Он очень сведущ в болезнях, а брату нужна помощь.

Мамай в согласии кивнул и чуть махнул своею плетью.

Шурка быстро привстал и на полусогнутых ногах добрался до ложа Луки.

То, что он увидел, очень его устрашило, но и обрадовало одновременно. Вид Шестипалого Луки был ужасен. Левая половина его лица была обожжена, и уже покрывалась кровавыми пузырями. Левый глаз вытек, волосы опалены до самого черепа.

« Ну, Любаша, молодец! – Восхитился девушкой Шурка. – Так отделать своего ненавистника, может только женщина с большой силой ненависти в душе к нему. – Мысли продолжали веселить его. – Сам виноват! Нечего к девушкам приставать!»

Он был укрыт своею чёрной накидкой из плотной овечьей шерсти. Лука был без сознания.

- Боярин Андрей, - услышали они голос Мамая, - оставь слугу и боярина. Иди ко мне. Пища готова и нам надо поговорить.

Боярин Андрей кинул на Шурку – Нила строгий взгляд и сказал:- Сделай всё, что можешь, но поставь боярина на ноги. Иначе… - Он оборвал свою речь и быстро отошёл от них.

Шурка, подвластный порыву и мыслям Нила, быстро достал пояс боярина Луки и развернул его на большом медном подносе. Он достал из различных карманчиков пояса их содержимое и выложил на поднос. Чего-то не хватает!

«Что я делаю? – Задавал себе вопрос Шурка, а Нилка отвечал. – Мне нужна миска и толкушка, а они у хозяина в поясной сумке».

Шурка быстро откинул плащ с тела Луки, стараясь отыскать поясную сумку. И вдруг его кольцо на руке вновь обожгло ладонь огнём камня. Шурка невольно вскрикнул, извергая из себя непонятный звук.

- Чего ты испугался, Нилка? – Услышал он голос боярина Андрея и смех Мамая в ответ.

Шурка быстро замотал головой и издал непонятный звук, в знак понимания.

- Ваши слуги ещё и слабонервные?! - Мамай вновь смеялся и рычал одновременно.

Шурка перестал обращать на них внимание, потому что то, что он увидел, заставило удивиться. Тело боярина Луки было залито кровью, а богатая боярская одежда изрядно испорчена.

Правая рука боярина была откинута на ковёр, а левая покоилась на его груди. И на ней было шесть пальцев! Но не это удивило Шурку. Его удивило кольцо, надетое на шестой палец мужчины. Оно было точно таким же, как и его кольцо!!! Более того, оно тоже горело огнём, как и его кольцо. И, наверняка, тоже обжигало ладонь боярина, как и кольцо на пальце у Шурки. Но боярин Лука не реагировал на его боль, потому что был без сознания, и вся его левая рука тоже была обожжена. Это очень поразило Шурку. Он перестал думать, полностью отдавшись на мысли и действия Нилки.

А Нилка быстро достал из сумки хозяина нужные вещи и стал готовить лекарство. Шурка ему не мешал. Он, как бы изнутри, наблюдал за действиями своего тела и удивлялся его сноровки. Вскоре смесь из различных трав, камней и жидкостей была готова. Нилка быстро подбежал к костру и поставил миску с зельем на горячие угли. Вскоре она запенилась. Подхватив горячую миску в руки и, издавая нечленораздельные звуки, он возвратился к боярину Луке, под вновь разразившийся смех Мамая.

Шурка старался не обращать внимания на боярина Андреи и Мамая. Его интересовали действия Нилки. А тот быстро смазал полученной мазью все обожжённые места своего хозяина и даже положил ему в рот часть мази. Но затем действия Нилки ужаснули Шурку, но противиться им он не смог.

Нилка быстро оглянувшись на Мамая и боярина Андрея, достал из поясной сумки Луки тонкий длинный нож. Чуть наклонившись над телом боярина, он в один миг отсёк шестой палец с кольцом от кисти боярина Луки. Нилка освободил кольцо от пальца и спрятал его за пазуху, а палец спрятал под ковёр.

«Ну, ты и дрянь, Нилка! - Мысленно передёргиваясь от мерзости, думал Шурка. – И надо же? Сделал это моими руками! Тьфу! Дрянь, какая!»

Но вдруг Шурка осознал, что кольцо на руке перестало жечь ладонь.

«Что случилось? – Ничего не понимая, подумал Шурка. – Уж не навлёк ли на меня несчастье это глупый Нилка?! Кольцо перестало действовать или нет?»

Шурка попытался понять изменился он или нет. Нет! Он по-прежнему в роли и в теле глухонемого Нила, который собирал все оставшиеся «ценности» опять в боярский поясной ремень и прислушивался к разговору между боярином Андреем и Мамаем. Он сунул руку за пазуху и нашёл перстень. Делая вид, что заботится о больном человеке, Шурка попытался рассмотреть перстень поближе. Кольца были одинаковыми, как близнецы.

«Что же с ним делать? – Мысли Шурка заработали с большой скоростью. – Его могут у меня найти, а тогда …. Эх, Нилка, так и дал бы тебе по лбу за то, что ты сделал! – И вдруг Шурка понял мысли Нилки. – Это же его перстень!!! И он его себе вернул!!! Значит, Шестипалый Лука в своё время конфисковал у глухонемого его вещь!!! А Нилка его вернул себе, хоть и мерзким путём, но вернул! За что же его осуждать?!»

Подвластный порыву Нилки, Шурка надел перстень на руку на тот же палец, на котором было и его кольцо, и замер ошеломлённый услышанным!!! Он вдруг осознал, что стал слышать тихий разговор между боярином Андреем и мурзой Мамаем!

«Кто же ты такой, Нилка?» – Мелькнуло в голове Шурки, но думать об этом он больше не стал. Интересный разговор заставил замереть и вникнуть в суть разговора.

- Значит, Шестипалый Лука уже не сможет помочь Челубею? – С сожалением в голосе, говорил Мамай. – А я вызвал вас, для этого!

- Не беспокойся, мурза. – Быстро ответил боярин Андрей. – Нилка поставит его на ноги. Он в этом большой мастак! Он уже неоднократно спасал своему хозяину жизнь. И сейчас спасёт. Он от него зависит. И, если хозяин погибнет, то и ему не жить, такое заклятье на нём. Мне Лука говорил, что связаны они чарами колдовскими.

Мамай хмыкнул и, немного помолчав, продолжил говорить.

- Скажи боярин, я могу быть уверен, что рать Ягайло идёт ко мне на встречу?

- Будь уверен в этом, великий мурза. Мне Лука поведал план, который вёз к тебе, но видно мне его надобно тебе предоставить. - Боярин Андрей поближе приник к уху Мамая и быстро зашептал в него. - Лука предложил хитрый план, который обеспечит тебе победу.

Боярин Андрей быстрым взглядом осмотрел юрту. Нилка продолжал «колдовать» над телом брата и вряд ли мог его слышать. Успокоившись, боярин начал свою речь, не подозревая, что каждое его слово будет услышано Шуркой – Нилом, благодаря перстням.

- По началу, тебе необходимо выслать новое посольство князю московскому Дмитрию Ивановичу. Проси его подчиниться и платить дань, согласно договора. Тяни переговоры, что бы дождаться литовского войска Ягайло. А меж тем, в том посольстве должны быть люди, которые проникнут в войска князя и отравят еду и воду. Отравное зелье Лука привёз с собой и отдаст тебе.

«Так вот с чём пузырёк из пояса Шестипалого Луки! – Мысленно воскликнул Шурка. – Но я его уже конфисковал! Так что этому плану не суждено сбыться».

Далее он хотел расправиться с московским князем в самом его войске, не вызывая подозрения на тебя… - Продолжил говорить боярин Андрей.

Мамай схватил боярина за руку и заставил замолчать.

- Вы пытаетесь руководить мною?! – От злобы, вскипевшей в нём, голос мурзы был похож на шипение змеи. – А может, вы сами посланы ко мне, что бы всё это сделать со мной?

Шурка понял, что боярин Андрей испугался, потому что голос его стал заикаться.

- Дослушай меня до конца, великий мурза, а потом уж и судить будешь. Расправиться с московским князем будет доверено боярской дочери, из знатного рязанского рода. Судьба дала нам её по дороге к тебе. Брат возликовал, когда её увидел. Ему было дано знать, что он её здесь увидит. И он её нашёл! А значит, она станет покорна его воле и будет исполнять её.

- О ком ты говоришь? Кого он встретил в моём войске?

- Да ты её уже видел, это девица, которая его опалила и нанесла кровавую рану!

Шурка от услышанного чуть не выроним медный поднос из рук.

«Вот это оборот судьбы?! – Вскипело в его голове. – Что же делать? Надо спасать Любашу! Но как? Думай, Шурка, думай!» - Он попридержал мысли, стараясь вновь вникнуть в суть разговора между Мамаем и боярином Андреем.

- Значит девице, которая его изувечила, Лука доверит столь важное дело? – с усмешкой спросил Мамай. – Он с ума не сдвинулся?

- У Луки сила есть! Сила внушения! Великая сила! Я видел её уже, и на многих людях она было им использована. Они становились подвластными, как будто рука своему хозяину.

Мамай резко встал, и подошёл с месту, на котором лежал Шестипалый Лука. Боярин Андрей еле поспевал за ним. А Шурка еле успел прикрыть кастрированную руку шестипалого.

Мамай внимательно осмотрел боярина Луку. Вид его был ужасным. Чёрная мазь, как маска, облепила половину его лица и залепила рот.

- Как же он сможет это сделать? – Зло спросил Мамай, оборачиваясь на боярина Андрея. – Он лежит, ни жив, ни мёртв.

- Когда? – Задал свой незаконченный вопрос боярин глухонемому Нилки.

Слуга замычал, размахивая руками, и вдруг показал указательный палец.

- К вечеру! – Ответил за Нила боярин Андрей, понимая по-своему знак глухонемого слуги.

И тут их разговор прервал радостный девичий смех. Сначала он был чуть слабым, даже сдавленным, как будто его хотели удержать. Но через мгновение он прорвался и зазвенел по всей юрте. Девичий смех заставил всех мужчин на мгновение остолбенеть.

- Что это? – С испугом спросил боярин Андрей. – Откуда это?

Зычный голос Мамая заставил двух стражников вбежать в юрту. Он указал хлыстом на тёмный угол юрты, откуда доносился девичий смех.

Через минуту две девушки, связанные между собой косами, стояли перед «троном», на котором восседали Мамай и боярин Андрей. Одна из них была Любаша, а другая.. другая была девушка, которую Шурка освободил, когда только вошёл в войско Мамая. Это она устроила дебош среди татарских воинов и позволила ему скрыться. Она была почти на голову выше Любаши и в два раза её сильнее и крупнее. Но обе были красавицами и обе смеялись. Даже толчки стражников не могли их утихомирить. И только пристальный взгляд Мамая, заставил их утихнуть.

Руки и ноги девушек были связаны кожаными ремнями. Стоять сами девушки не могли, и мурза приказал освободить им ноги.

Шурка внимательно смотрел за всеми манипуляциями и думал, как помочь девушка. Но в голову не приходила, ни одна дельная мысль.

Мамай распустил свою плётку и стал её поигрывать, но это не подействовало на девушек.

- Что вы слышали? – Вскричал он и хлестнул плетью по полу.

Девушки переглянулись.

- Слышали? – С усмешкой спросила Любаша.- Когда?

-Это совершенно неважно, что они слышали. – Ответил за девушек боярин. – Они скоро всю забудут. Вот излечится Лука и тогда…

- Да ничего мы не слышали! – Вдруг зычным голосом ответила крупная красавица. – Мне Любаша сказку рассказывала. Смешную! Вот и всё!

- Сказку?! – В один голос проговорили мурза и боярин.

- Нет, не сказка это, а быль! – Воскликнула Любаша. – Вернее это тайное средство против твоего войска, Мамай! Вот увидишь! Достанет московский князь эту дудочку. Да как заиграет на ней! Так и пойдёт твоё войско, словно полчище крыс за ним… И утопит он всё войско твоё в реке Дон, да так, что никто не выплывет. Все потопнут! Так и знай!

Оба мужчины сидели на возвышении из ковров, не шевелясь, как статуи, в полном ошеломлении. А девушки меж тем снова стали смеяться. Сначала слабо, а затем в полный голос.

Через минуту, Мамай, вновь махнув плетью, заговорил.

- О чём ты говоришь? – Вскричал он. – Что за тайное средство имеет московский князь против меня? Моему войску счёту нет!

- Да пусть оно и так, а подчиниться дудочке. Сложите вы лапки, вот так. – Любаша приподняла связанные руки к груди. – И пойдёте за её звуком друг за другом, как крысы…

Звонкий смех крупной красавицы заставил её замолчать. Девушки вновь не могли скрыть свой смех.

И тут Шурка вспомнил, как рассказал Любаше сказку о волшебной дудочке, которую рассказал ей на повозке с тюками шкур.

«Неужели ты её рассказываешь? – Мысленно усмехнулся он и чуть не хлопнул себя по лбу. – Точно её! Но как, всё повернула против войска Мамай? Молодец! Вот девчонки? Тут такие страсти, а они сказочку друг другу рассказывают, да ещё и смеются над ней! – Шурка чуть сам не рассмеялся, но только что-то промычал. – Хорошо ещё, что я не рассказал тебе об автомате Калашникова или о БТРе? Вот бы ты ими тут шороху навела! Испугали бы всех на смерть! Глядишь, и битвы Куликовской бы не было! »

В это время очнулся Шестипалый Лука и застонал. Нилка быстро сориентировался, и, на немой вопрос боярина Андрея, стал показывать, что ему надобно чем-то перевязать его раны. Он схватил тонкий ножик Луки и быстро приблизился к девушкам. Не дав им опомниться, он в одно движения разрезал длинный сарафан Любаши, снизу оторвав от него большую полоску ткани.

Девушки перестали смеяться, зато это вызвало смех у Мамая и боярина Андрей.

- Не слушай их Мамай! – Пытаюсь говорить уверенным голосом, заговорил боярин. - Страх затуманил им голову, вот и несут всякую чушь. Выдают деревенские сказочки за тайное средство. Нет ничего такого у московского князя! Нет! Голову даю!

- Вряд ли они бояться. Иначе бы не навели такого шороху в воём воске. Но сказка интересная! Хочу её знать и хочу знать, кто тебе её поведал?- Обратился он к Любаше.

Шурка, перевязывая покалеченную руку Луки, вдруг случайно повернул кольца на своём пальце и тут же почувствовал в себе изменения. Он вновь стал нормальным и мог говорить!

«Значит, кольца помогают изменяться? – Мелькнуло у него в голове. – Нет, пока рано уходить от Нила. Он ещё пригодится!»

Шурка быстро перевернул кольца внутрь камнем и вновь, уже Нилкой, показал боярину Андрею, что ткани не хватило. Он вновь вернулся к девушкам и сделал круг, вокруг них, выбирая на подолах их сарафанов, чистые места. Остановился за их спинами, быстро слегка подрезал им ремни на запястьях рук, отрезал кусок ткани от сарафана крупной красавицы. Одновременно повернув перстни и став на миг самим собой, он успел шепнуть в затылок Любаше, что бы они утихомирились и были готовы освободиться.

Любаша вмиг замолчала, стараясь не выдать своего волнения и понимания, что-то шепнула своей подруге. Та тоже затихла.

В это время ковёр входа был откинут. Все невольно посмотрели на вход в юрту. На пороге стоял Челубей. Вид его был свирепым, хоть лицо его и было перекошено от боли, которую он пытался скрыть. Левая рука была согнута в локте, а левая кисть ладони безвольно висела.

- Меня лишили руки!!! – Прокричал он с порога, всех оглушив на мгновение.

Обе девушки быстро убежали в свой тёмный угол и тут же были всеми забыты.

 

 

 

ГЛАВА 6

 

- Меня лишили руки!!! – Вновь прорычал Челубей, делая несколько шагов по юрте Мамая.- И я до сих пор не могу понять, кто это сделал? Его не могут найти! Как сквозь землю провалился!

- Усмирись! – Сердито сказал Мамай. Он встал и приблизился к Челубею . – Чьего он роду?

- Ихнего. – Кивнул на боярина Андрея Челубей. – Развелось их в орде видимо не видимо. Не сосчитать! Вот, поди, разберись, кто из них осмелился против меня выйти! Всё равно узнаю! Узнаю и убью!

Взгляд Челубея «сверлил» боярина и казалось, была бы его воля, то тотчас же «разнёс бы он боярина по кочкам», не оставив от него ни волоска, ни косточки.

-Ещё раз тебе говорю: усмирись! – Заметив его недобрый взгляд, сказал Мамай. – Как он выглядел, твой обидчик?

- Как смерд или холоп, короче, слуга чей-то. И явно действовал по чьему-то приказу. Трусливые они, сами не посмели бы!

Шурка, слушая их разговор, невольно ухмылялся. – «Посмотрели бы вы на нас, на холопов, в другие времена?! Только нашими руками вся история и творилась! Эх, жаль, нельзя при нём сейчас появиться? Так хочется позлить раненого зверя! Аж, руки чешутся! Если бы не цель моя, ради которой я здесь, то сам вызвал бы тебя на поединок! Но историю менять нельзя»!

Боярин Лука вновь застонал, и тем оторвал Шурку от его мыслей. Он склонился над раненым и послушал его дыхание. Шестипалый Лука дышал тяжело, чуть, постанывая. На здоровой части лица вышла испарина. Видно «колдовское зелье», приготовленное Нилкой, подействовало. Шурка невольно взял в руки пояс боярина Луки и стал рассматривать его содержимое чуть повнимательнее, и тут он услышал, что его зовут.

- Эй, Нилка, хромой уродец, слышишь или нет?! Сколько звать-то тебя!- Голос боярина Андрея заставил Шурку оглянуться. – Иди сюда. – Махнул он рукой, призывая слугу.

Шурка повиновался, стараясь изображать Нилку, хотя этого и не требовалось. Его фигура была скособочена, а лицо кривилось на левый глаз. Челубей внимательно на него смотрел. Его круглое безбровое лицо выражало только злость и ненависть ко всему миру.

Шурка – Нилка подошёл и склонил голову. Он понял, что Челубей его не узнал! Здорово!

- Осмотри рану и сделай всё, что только можно! – Приказал боярин Андрей, морщась не то от запаха «больного», не то от его раны. – Смотри, не опозорь меня!!! Знаешь, что будет.

Кривая ухмылка Мамая, чуть скривила его лицо. Больше он на Нилку внимания не обращал. Он возвратился на «свой трон», призывая присесть рядом боярина Андрея и Челубея.

Челубей присел на ковры и уложил больную руку на большой рулон шкур, привезённых боярином Андреем. Нилка стал внимательно осматривать и ощупывать его рану.

«Так. – Подытожил мысленно Шурка этот осмотр. – Сухожилие перерезано. Чудесно! – Шурка вздохнул от удовольствия. – Сработано, верно: рука бездействует. Боль? Боль сильная! Кровь остановлена. Что делать, что бы ничего не делать? Задача!»

И в это время Шурка услышал разговор трёх мужчин, которая его заинтересовала.

- Челубей, боярин Лука и его брат Андрей, привезли бесценный подарок орде. Много телячьих шкур, женщин, и одно предложение, которое надо осмыслить. Может ты, Челубей, дашь совет. Следует его принять или нет?

- Говори, мурза, Челубей слушает.

- Боярин Андрей говорит, что следует умертвить московского боярина Дмитрия и у него есть такая возможность.

Шурка, услышав такое, сильно сжал больную руку Челубея, что тот невольно вскрикнул. Его здоровая рука потянулась к плети, заткнутой за пояс его одежды. Но боярин Андрей его остановил.

- Не мешай ему, Челубей. Он дело знает, к тому же он глух и нем. Он тебе руку излечит. Потерпи.

Челубей одарил боярина холодным взглядом и слабо кивнул.

- Говори, мурза, я слушаю. Мне нравится это дело. Но не верю я, что можно открыто подойти к Дмитрию и вызвать его на поединок. Здесь надо другой метод.

- Верно, Челубей!- Видно было, что Мамай доволен его ответом. – Для этого Лука привёз одну девицу, знатного рода, которая вхожа в боярскую свиту без какого-либо подозрения.

- Девица?! Бояришна?! – Челубей попробовал сдвинуть брови. Ничего не получилось. Его лицо осталось гладким и круглым, как шар. – Разве можно такое дело доверять девице? Она предаст! Обманет! Струсит! Сбежит!

- Не сможет. – Тихо ответил боярин Андрей. – Под действием колдовских чар она будет смиренна, как овца. Голову даю на отсечение, если не так!

Мамай и Челубей невольно усмехнулись. Им было по нраву такой пыл боярина.

- Предложение следует принять, если дан такой залог, как голова боярина. – Усмехнулся Челубей. – Мурза, но не следует слепо ему доверять. Надобно с этой девицей послать и человека орды, да так, что бы ей об этом было ничего не ведомо. Знаю я русских женщин. Они способны обманывать и лгать, даже под силою колдовства!

Шурка больше слушать не стал. Он быстро отбежал к Шестипалому Луке и стал делать вид, что занят лекарством.

«Что же делать? Что же делать?»- Мысли Шурке не давали правильного ответа. А, меж тем, руки Нилки делали сами собой лекарство для больной руки Челубея.

И в это время Шурка почувствовал, что его схватили за руку. Он вздрогнул и тут же увидел взгляд единственного глаза Шестипалого Луки. Его глаз горел огнём боли и ненависти, да и хватка его пальцев была сильной и болезненной.

Шурка спокойно смотрел ему в глаз и понимал все чувства, которые тот пытался высказать. Но слишком рано он очнулся!!! Это взволновало Шурку. Он ещё не придумал, что делать! Пришлось принимать отчаянные меры. Шурка с силою обхватил шестипалое запястье и стал её сжимать. Глаз Луки наполнился ещё большей болью, а его рука стала медленно разжиматься. Вскоре Шурка оторвал руку Луки от своей и уложил её ему на грудь, одновременно делая щелчок в обожжённый лоб Луки. Новая волна боли заставила его вновь потерять сознание.

«Вот и хорошо. Полежи и поболей, а мне надо заняться Любашей».

Шурка – Нилка постарался «поймать взгляд» боярина Андрея и по возможности показать ему, что нужны новые повязки для больного. Это означало, что ему надо было подойти к девушкам и вновь оторвать от их сарафанов новые полоски ткани.

Боярин Андрей понял его намёки и что-то шепнул мурзе Мамая. Тот взглянул на Нилку и нехотя кивнул в согласии. Шурка- Нилка быстро проковылял в сторону, где спрятались девушки.

Но не успел он приблизиться к ним, как чуть не получил удар кулаком по лицу. Он успел перехватить руку Любаши и быстро завернул её девушке за спину, одновременно роняя её на рулоны с телячьими шкурами.

- Ты, что творишь, Любаша? – Почти прорычал он ей на ухо, после того, как повернул кольцо на своей руке. – Ты же выдашь и себя и меня. А я-то думал, что понравился тебе!

И тут он увидел глаза девушки, которые долго моргали и вскоре стали что-то понимать.

- Лавруша?! Ты?! Сокол мой! – Любаша стала говорить довольно громко. Шурке пришлось развернуть ей лицо и уткнуть его в тюк со шкурами. Громкий смех мужчин заставил его оглянуться. Щурка понял, что их возня на шкурах развеселила их.

- Нилка, не забудь, зачем ту туда пришёл! – Услышал он громкий голос боярина Андрея и вновь громкий смех Мамая и Челубея.

Одним рывком он приподнял Любашу и усадил её спиной к стенке юрты, заложив ей руки за спину.

- Вот так сиди и слушай. – Зло прошептал он ей прямо в лицо. – Слушай, Любаша! Слушай и понимай!

Любаша слабо закивала головой, стараясь скрыть радость от встречи.

- Боярин Андрей и твой Лука задумали большую гадость. Им понадобилось умертвить московского боярина Дмитрия! И это будешь делать ты!

Любаша ужаснулась и отрицательно закивала головой.

Шурка продолжал говорить, одновременно отрезая от подола её сарафана тонкую и длинную полоску ткани: - К сожалению, милая, ты это даже не будешь осознавать! Ты будешь заколдована!

Любаша чуть не вскрикнула. Она прикусила себе губу и её глаза наполнились слезами.

- Но, ты, же не думаешь, что я тебя брошу на съедение этим волкам? – Чуть усмехнувшись, сказал Шурка, заметил слабую улыбку на лице девушки. Он быстро снимает одно кольцо со своей руки и надевает его на руки Любаше. – Обязательно носи его и не снимай. Более того, камень кольца должен быть у тебя в ладони. Не поворачивай его камнем вверх. Это перстень Шестипалого Луки, и только он тебя сохранит от его колдовства. Ты обещаешь?!

Любаша, «переварив в голове» услышанное, слабо кивнула в согласии.

- Очень хорошо! – Тоже кивнув в ответ, продолжил говорить Шурка. – Руки постоянно держи за спиной, как будто они у тебя связаны. И волю им не давай! Помни, мы на задании, которое надо выполнить!- Любаша вновь кивнула в согласии. Шурка продолжал резать её сарафан на мелкие полоски и говорить. - Он будет тебя околдовывать, а ты делай вид, что поддаешься этому колдовству. Ты хорошая артистка! Ты сможешь! Не бойся, одну он тебя не отпустит. С тобой будет соглядатель. Я постараюсь, что бы им стал я. Ты меня поняла?

Любаша вновь закивала и тихо произнесла: - А как же Забава? Я её здесь одну не оставлю!

- Какая Забава? – Не понял Шурка и чуть замедлил свои действия.

Любаша чуть кивнула в сторону, в которую и посмотрел он. На полу между тюфяками, сидела девушка- богатырь. Она во все глаза смотрела на них, стараясь не выдавать своего волнения. Шурка заметил, что она узнала своего спасителя и была им восхищена. Это льстило, и он слабо улыбнулся девушке. Но, что же с ней делать?

Он быстро метнулся в сторону Забавы и попытался приподнять её с пола. Попытка не удалась, и это вновь рассмешило мужчин в юрте. Шурка понял, что находится под постоянным контролем и старался не выходить из образа Нилки. Для этого он ещё раз постарался приподнять девушку-богатыря, но только вновь всех рассмешил. Это было ему на руку. Тогда он присел возле Забавы, и стал отдирать с её подола длинные полоски ткани.

- Слушай меня Забава. – Сказал Шурка, чуть мигнув, девушке. – Хочешь спасти свою жизнь? Тогда поступай так, как будет поступать Любаша. Ничего не говори, усмири свою гордость и делай так, как будет делать она. Молчи, сжимай зубы, сжимай кулаки, но делай! Поняла?! – Шурка дождался, когда она поймёт его слова и кивнёт в согласии головой. Только тогда он продолжил говорить. – Только таким способом я постараюсь помочь. Не навреди сама себе.

Шурка только теперь осознал, что уже почти весь закидан полосками ткани от сарафанов девушек, а зато коленки им оголил. Больше ему нельзя было находиться возле них. Он быстро встал с колен, взглянул на Любашу и пошёл в обратном направлении. Вдруг резкий крик Челубея его остановил. Шурка понял, что сплоховал. Он забыл перевернуть кольцо! И теперь шёл по юрте с прямой спиной, совершенно не кособочась и не прихрамывая! Он сделал вид, что запутался в полосках ткани и упал на пол, одновременно прокрутив кольцо на своём пальце. И тут же почувствовал на своём плече крепкую хватку цепких пальцев. В одно мгновение сильная рука приподняла его с земли и поставила на ноги. На него смотрели яростные глаза Челубея.

- Кто ты?! – Прокричал он в лицо Шурке, и тут же лицо его стало меняться. Шурка понял, что он увидел перед собой кривоглазое лицо кособокого калеки. Гнев сменился на удивление и растерянность. Шурке даже показалось, что он увидел карий цвет его расширенных глазах.

Челубей швырнул его на пол и сделал шаг назад.

- Мне постоянно кажется, что я везде вижу своего обидчика!- Прорычал он.

К нему подошёл боярин Андрей и сказал: - Это так боль действует на человека и желание найти обидчика. – Он чуть поклонился Челубею и тут же повернулся к Нилки. - Нилка, как долго ещё будешь готовить своё зелье?

Нилка – Шурка быстро подобрал все свои бинты и стал кланяться, что-то пытаясь сказать. Но только непонятные звуки мог произнести. Глядя на него, Челубей чуть тряхнул головой и вернулся к Мамаю. За ним последовал и князь Андрей, погрозив при этом Нилки пальцем.

Надо было действовать. Шурка уже знал, что он будет делать. Из своего потаённого пояса он достал два минишприца с сильным болеутоляющим лекарством. Схватив полоски ткани и зелье Нилки, приготовленное в глиняной чашке, он заковылял к хозяевам юрты, под пристальным взглядом Челубея. Приблизился, поклонился и стал заниматься рукой вояки.

- Челубей, если тебе руку не поправят, как же ты будешь биться?- Голос Мамая был задумчивым и злым.

- Сначала сдеру кожу с лекаря, а затем привяжу руку к стременам и буду биться одной рукой. – Сдерживая боль в руке, ответил Челубей. – Я и с одной рукой главный боец, после тебя Мамай!

- И всё же… И всё же… Мамай был задумчивым и хмурым. - Тебя ждёт поединок, и я бы не хотел, что бы…

- В поединке победа будет моя! – Сквозь зубы, прорычал Челубей.

- Разрешите мне рассказать вам один случай, которому я был свидетелем. – Тихо вмешался в их разговор боярин Андрей. Мамай чуть кивнул, и боярин продолжил говорить. – На одном испытании бойцов, где-то под Новгородом, я заметил, что один соперник увеличил длину своего копья. И эта хитрость помогла ему стать победителем. Он первым скинул с седла своего соперника и затоптал его конём. Может и Челубею так поступить.

Шурка заметил интерес в глазах Мамая. Он даже улыбнулся, а затем рассмеялся.

- Мне нравится эта затея! – Воскликнул он и тут же сделал знак мальчику-слуге, который прислуживал им во время ужина. Мальчик бросил нож, которым разрезал зажаренных кроликов на куски, поклонился и быстро выбежал из юрты.

В юрту вошли два человека, явно не вояки. Шурка понял, что это были мастера по оружию или копьям со стрелами, что у них там было в тринадцатом веке. Им был отдан приказ: готовить новое копьё для Челубея с увеличенной длиной.

«Ну и дрянь же ты, боярин Андрей! Против своих попёр! – Мысленно возмущался Шурка, занимаясь рукой Челубея. – Так бы и врезал тебе по шее! Ну, погоди! Увижу один на один, разберусь с тобой! - В это время Шурка, незаметно вколол в запястье Челубею обезболивающее лекарство и швырнул пустой шприц в костёр. – Так, часа на четыре, рукой будешь владеть и боль не чувствовать. Ну, а дальше,…. Дальше терпи или ори, это уж твоё дело». – Шурка обмазал запястье Челубея вонючей мазью Нилки, сделал тугую повязку и быстро заковылял к Луке.

Мамай, Челубей и боярин Андрей продолжали трапезу, и о чём-то перешёптывались. А в это время Шурка «занимался обработкой» Шестипалого Луки. Приведя его в чувство и приняв образ нормального человека, он склонился над больным и ждал, когда его взгляд начнёт понимать действительность. Минуту Лука внимательно смотрел Шурке в глаза, ничего не понимая, а затем глаз его стал расширяться не то от ужаса, не то от злости.

- Значит, ты пришёл в себя и можешь понимать? – Тихо в самое ухо Луке зашептал Шурка. - Слушай и понимай. От этого зависит твоя жизнь. Может ты и колдун, но я посильнее тебя. И, если ты не будешь выполнять мои требования, то превращу тебя в Квазимодо! Знаешь, кто это? Ой, да откуда тебе знать?!- Глаз Луки заморгал и заслезился. Шурка вытер ему слезу и продолжил говорить. – Хватит слюней. Смотри, кем ты станешь, если ослушаешься. – Шурка, незаметно для Луки, повернул кольцо на своей руке и стал меняться на глазах. Всё его лицо перекосилось, левый глаз сузился и уменьшился, а правый глаз увеличился и чуть не вылезал из своих орбит. – Ну, что? Красиво? Вот таким, только ещё более страшным, я тебя сделаю. – Шурка вновь перевернул кольцо, и его лицо приняло человеческое выражение. - Теперь ты мне веришь?

Глаз Луки медленно закрылся, а потом открылся. И Шурка вновь увидел в нём сомнение или непокорность. Глаз Шестипалого хитро прищурился.

- Значит, не веришь или хочешь обмануть. – Вслух сделал вывод Шурка. – Хорошо. Итак, как ты себя чувствуешь? Хреново?- Глаз Луки расширился от удивления. – То есть я хотел сказать, что очень сильная боль. Не правда ли? А я ведь могу сделать тебе её ещё более невыносимой или усмирить её, да так, что ты встанешь, будешь ходить и говорить! – Глаз Луки замер и в нём читалось понимание и согласие. - Так, что ты выбираешь? Боль? – Шурка слабо сжал рукой обожжённое плечо Луки. – Или всё же излечение?

Глаз Луки быстро заморгал в согласии, и он даже чуть кивнул головой.

- Замечательно! И помни, ослушаешься, и я тебя лишу шестого колдовского пальца вместе с кольцом! Навсегда лишу тебя колдовской власти! И ты не будешь никому нужен! Понял?!

Лука в ответ вновь закрыл глаз и чуть кивнул головой.

- Запоминай, что ты должен сделать. Будешь делать то, зачем пришёл сюда. Тебе надо заколдовать девушку на убийство московского князя? Делай это так, как хочешь и умеешь. Всё делай по-своему. Условие одно: с ней пошлёшь соглядателя, который будет за ней присматривать. Им должен быть твой слуга Нилка. Ты понял, что надо сделать?

Лука некоторое время думал, а затем кивнул в согласии.

- Хорошо. – Так же согласился Шурка. - И помни, что я здесь, но ты меня не видишь. Шаг в лево, шаг в право, и расстрел… То есть я хотел сказать, накажу!!! А сейчас закрой глаз.

Лука повиновался. Шурка сделал ему укол, перевернул кольцо на руке и стал ждать дальнейших событий.

Прошло две-три минуты. Лука стал шевелиться на своём ложе. Это привлекло внимание мурзы, боярина Андрея и Челубея. Они вместе подошли к больному. Челубей с удивлением рассматривал свою забинтованную руку и шевелил пальцами. На его лице показалось даже подобие улыбки, которой он одарил Нилку, стоящем рядом с ложем Луки. Тот в ответ чуть поклонился. А в это время Лука уже сидел на ковре и рассматривал свою забинтованную шестипалую руку. Вид у него был страшным. Обожжённую половину лица его скрывала маска из чёрной мази. Другая часть лица была красной с обгоревшей бровью и глазом без ресниц. Волосы на этой половине лица тоже были наполовину обгорелыми до самой макушки его черепа. Здоровой рукой он ощупал сначала свой голый череп, затем маску, а затем и забинтованную шестипалую руку.

Мамай и боярин Андрей стояли напротив него и смотрели на его пробуждение.

- Ну, что я говорил? – Восхищённо заговорил боярин Андрей. – Нилка дело совё знает. Много раз вылечивал своим мастерством больных да обгорелых людей. Вот и боярина Луку на ноги поставил. Да как быстро! Молодец, Нилка, заслужил награду. Мамай разреши ему дать кусок мяса! Он до мяса уж больно охотлив!

Мамай усмехнулся и кивнул в согласии. Нилка получив разрешение, быстро заковылял к подносу с едой. Лука провожал его тяжёлым взглядом единственного глаза.

- Как ты себя чувствуешь, боярин? – Заговорил Мамай, внимательно рассматривая раны Луки. – С такими ожогами редко кто вставал через несколько дней, а ты встал. Говорить можешь?

Лука кивнул и, выплюнув изо рта чёрную мазь Нилки, сказал: - Я и сам в это не верю, но боль прошла и я могу говорить, только … только, голова кружится.

- Ну, это ничего. Это пройдёт. – Усмехнулся мурза. – Ты с делом ко мне приехал. Боярин Андрей мне всё рассказал. Ты сейчас способен завершить его до конца?

Шестипалый Лука стоял на ногах, чуть покачиваясь, но его единственный глаз внимательно осматривал помещение юрты, не пропуская, ни единого его местечка.

- Ты, словно, кого-то ищешь? – Усмехнулся Мамай. – Не ищи зря. Здесь она, твоя красавица. – Он кивнул боярину Андрею. Тот быстро отошёл к стене юрты и вывел из-за тюка со шкурами упирающуюся Любашу.

- Вот оно, твоё тайное оружие! Приступай! Колдуй! Да так, что бы я поверил!

Мамай и Челубей вернулись на ковры и, усевшись на них, стали наблюдать за приготовлениями Луки. Только Челубей, время от времени, внимательно осматривал свою забинтованную руку и удивлялся, бросая взгляды на глухонемого Нилку.

Лука минуту стоял напротив девушки, внимательно глядя ей в глаза. Любаша не отворачивалась. Она с удивлением смотрела на своего обидчика и вдруг рассмеялась.

- Как же я тебя разукрасила! – Сквозь смех, сказала она, и вдруг посочувствовала. – Больно? Будешь знать, как руки распускать и смотреть на то, что тебе не принадлежит! Я – Бояришна, и не позволю с собой обращаться, как со служанкой. Кто тебе позволил вязать меня, да зашвыривать на вонючие шкуры?! Я чуть не задохнулась!!! Вот и получай ответ!

Лука больше этого слушать не стал. Он резко вынул из-под своего плаща свою шестипалую забинтованную руку и вдруг замер, внимательно её рассматривая. Рука была забинтована полностью, и было непонятно, сколько на ней пальцев. Лука ощупал руку и ничего не понял. Его взгляд скользнул на Нилку и замер, в пристальном прищуре. А Нилка – Шурка чуть улыбнулся ему и кивнул.

Лука «вскипел» от злости и догадки. Казалось, что он забыл своё занятие. Его глаз горел злобой и ненависть. Он резко отвернулся от Любаши и сделал шаг, по направлению к Нилки.

Медлить Шурка не стал. Он сидел у стены юрты за спиной Мамая и был им не виден. Поэтому он быстро встал и повернул кольцо на руке. Лука тут же замер на месте, боясь сделать ещё один шаг, навстречу ему. Перед ним, за спиной Мамая и Челубея, стоял не Нилка, а высокий сильный богатырь с прямым и упрямым взглядом голубых глаз.

- Что ты, Лука?! – С испугом прошептал ему на ухо боярин Андрей, быстро подбежав к нему. – Ты, словно привидение увидел. – Боярин Андрей быстро развернул его лицом к Любаше. – Вот твоя цель. Ты должен сделать из неё податливую служанку наших целей. И помни, мы за это жизнью отвечаем!

Лука будто очнулся от чего-то. Он посмотрел на боярина Андрея, затем бросил взгляд в сторону Мамая. За спиной мурзы на полу сидел Нилка и смотрел на него.

- А может эта девица твоему боярину не только лицо прижгла, но и в голове всё спалила? – Услышали они вопрос Челубея и смех Мамая.

- Ну, что доволен? – Опять прошептал боярин Андрей и чуть толкнул боярина Луку в больное плечо. Лука посмотрел на своё плечо, и дотронулся до него здоровой рукой. Оно не болело!

- Всё! Я готов! – Вдруг резко сказал Лука, отодвигая в сторону боярина Андрея. – Отойди и не мешай.

Боярин Андрей быстро отошёл, укрываясь за тюками со шкурами.

Лука сделал шаг к Любаше и быстро хлопнул её по лбу. Любаша замерла на месте, не то от неожиданности, не то от испуга.

- Слушай меня и повинуйся!- Как только мог, с силою прокричал Лука, «пронзая» девушку взглядом единственного глаза. - Встань прямо передо мной и внимай моим речам!

Любаша повиновалась. Она замерла на месте. Её руки показались из-за спины и чуть разошлись в стороны. На полу юрты лежал оборванный кожаный ремешок, которым были связаны руки девушки. Невольный возглас удивления послышался со стороны Мамая. Руки девушки спокойно опустились на её бёдра. Взгляд застыл, дыхание стало спокойным.

Лука невольно усмехнулся и продолжил говорить, медленно обходя вокруг девушки.

И тут по юрте пронесся удивлённый возглас боярина Андрея. Он спиной вышел из-за тюка со шкурами, а вслед за ним шла Забава со свободными от пут руками, пристально глядя ему в глаза.

Воскликнув в удивлении, Мамай с Челубеем тут же вскочили на ноги, и схватились за сабли. Но их остановил Лука.

- Успокойтесь, мурзы. Это действие колдовства. Она тоже под моим воздействием и так же послушна мне.- Лука подошёл к Забаве и внимательно посмотрел ей в глаза. Девушка была выше его на половину головы и смотрела прямо перед собой. – Прекрасно! У тебя, Мамай, теперь две послушные служанки. Они готовы к приказаниям. Смотри!

Лука вернулся на прежнее место перед Любашей и произнёс: - Подойди, девица, и в стань рядом с Любашей.

Забава повиновалась. Она шла медленно, стараясь не дышать. Шурка видел её волнение и чуть взволновался за её игру. Но всё обошлось. Забава остановилась рядом с Любашей, продолжая смотреть перед собой.

«Молодцы, девчонки! – Мысленно восхитился ими Шурка. – Всё женщины – великие актрисы, конечно, если эта игра входит в их жизненные планы».

Но и сам Шестипалый Лука тоже играл замечательно.

«Просто маг-волшебник. – Думал Шурка. – Настоящий Коперфильд! Продолжай, колдуй»!

И Лука продолжал колдовать. Он делал пассы здоровой рукой и подробно рассказывал девушка, что им следует делать. Главная цель их – это отравить трапезу московскому князю Дмитрию. Следует, пользуясь, знакомство отца Любаши с московским князем, попасть в его окружение, и выполнить свою задачу.

Шурка заметил, что Любаша слушала Шестипалого Луку, и взгляд её становился тяжелым. Она была на грани нервного срыва. Надо было спасать ситуацию, иначе она может дать волю кулакам, а уж тогда…

Шурка – Нилка быстро покинул своё место и проковылял к Шестипалому Луке. Он тряхнул его за полу одежды и поклонился, стараясь что-то сказать руками. Минута Лука внимательно следил за ним, яростно сжимая единственный кулак. Шурка понимал его душевные терзания и был готов ко всему. Но минута прошла и Лука «сдался».

- Мамай, разреши моему слуге, Нилу, последовать за девицами. Он будет следить за ними и будет им слугой. Да и отраву даст в нужный момент. Я могу доверять отраву только ему.

Мамай нахмурил брови, а Челубей наоборот их приподнял.

- А как же ты без своего лекаря? Он может быть нам полезен и здесь.- Сказал Мамай и получил в согласии кивок Челубея.

-Но я здесь и я на ногах. Я здоров! Я лекарь и колдун! И я сильнее его! - В голосе Луки послышалось высокомерие и злость.

- Хорошо! Будь, по-твоему.

Мамай встал и подошёл к девушкам. Он внимательно осмотрел их со всех сторон. Особое внимание его привлекла Забава. – Какая красавица. Мой отец и я ценим такую сильную красоту. Жаль её отпускать. А может…

- Нет!- Быстро прервал его боярин Лука. – Они должны быть вместе. Одна голова – хорошо, а две – лучше. Колдовство работает на двоих.

Мамай с сожалением осмотрел фигуру Забавы, чуть её, поглаживая рукой.

- Не сожалей, мурза. – Сказал Челубей, бросая на Забаву, злобный взгляд. – Эта девица не объезжена. И никем не покорена. Более того, уложила на смерть несколько моих воинов.

- Значит, не воины они были! – Вскричал Мамай. – Боярин, прикажи ей, что бы назад вернулась! Ко мне, что бы я её усмирил и объездил! Приказываю!

Лука выполнил его просьбу, твердя перед взором Забавы, приказание Мамая.

Прошло время. Любашу с Забавой увели из юрты и усадили на коней. Девушки были покорны, как тряпичные куклы. Любаше быстро лошадь нашли, а вот для Забавы долго искали подходящую её размерам лошадь. Это зрелище привлекло немало воинов татарского войска. Поднять Забаву и усадить на лошадь пришлось нескольким воинам. И шуму было много, да и веселья тоже!

Шестипалый Лука и Шурка – Нилка остались в юрте одни. Шурка, быстро повернув кольцо на пальце, подошёл к Луке и положил ему в здоровую ладонь нечто, что немало удивило боярина. Он долго рассматривал металлическую капсулу с острым наконечником и размером с большой палец мужчины.

- В этой трубочке твой шестой палец, великий колдун. – Сказал Шурка и подумал, что не следует ему объяснять, что эта боевой патрон от снайперовской винтовки. Он ведь всё равно ничего не поймёт. - Держи его при себе и сила твоя колдовская при тебе будет, а если в огонь захочешь бросить, так беги от него. Сила, спрятанная в этой трубочке способна прибить тебя насмерть. Тебе решать: хранить его или уничтожить.

Шурка не стал ждать ответа боярина. Быстро развернулся, повернул кольцо на пальце, и, уже глухонемым Нилкой, заковылял из юрты.

 

 

ГЛАВА 7

 

 

Трое конников медленно продвигались по «вражескому стану», стараясь не привлекать к себе внимания. Любаша и Забава «играли по-умному». Шурка восхищался этой игрой, тем более, что их продолжали сопровождать пешие стражники Мамая. Играя роль глухонемого Нила, Шурка изредка оборачивался на девушек, не зная, что делать дальше. Неужели их будут сопровождать всё время? Это не приемлемо! И тут за их спинами раздался сильный треск или слабый взрыв, так назвал бы это Шурка.

На мгновение все замерли и резко повернулись в сторону звука. Из палатки Мамая поднимался слабый дымок, а вскоре появилось и пламя пожара. Резкие возгласы удивления и испуга заставили многих воинов татарского войска всполошиться. Началась паника, потому что шатёр Мамая теперь пылал огнём с большой мощью.

«Значит, не утерпел Лука? Устроил небольшой пожарчик! – С улыбкой подумал Шурка – Нилка, глядя на пожар и суматоху, сидя на лошади. И тут он понял, что его сопровождающий отпустил поводья его лошади и припустился в сторону пожара. – Ну, наконец-то?»

Шурка терять время больше не стал. В одно мгновение он повернул кольцо на пальце и быстро прокричал девушка: - Любава, Забава быстро отмирайте и за мной!

Он быстро пришпорил коня и пустился вскачь, услышав за собой радостный крик девушек.

Трое всадников беспрепятственно покинули татарское войско и остановились только на вершине холма у большого камня. Спешившись, Шурка залез на камень и приложил к глаз подзорную трубу, не обращая внимания на девушек, которые весело о чём-то перешёптывались.

Картина, увиденная им в подзорную трубку, оказалась ужасающей. Пожар от юрты Мамая перекинулся на всё тюки со шкурами и коврами, привезёнными в дар мурзе. Теперь они тоже горели и вносили неразбериху во вражеский стан и удовлетворение в душу Шурке.

- Ох, и здорово горит! – Восхищённо сказал он, поворачиваясь к девушкам. – Хотите посмотреть, что устроил один только патрон, брошенный в огонь?

Он протянул руку Любаше и одним рывком поднял её на камень. Обняв девушку за талию, Шурка прижал её тело к себе и приложил подзорную трубочку к её глазу.

- Смотри, что может устроить одна только трубочка, закреплённая на твоём теле.

Любаша смотрела в подзорную трубочку и восхищалась пожаром. Она не стеснялась в словах и выражениях, наблюдая за буйством пожара. Шурка слушал Любашу, но внимательно смотрел на Забаву. Девушка была чем-то огорчена. Она старалась осмотреть весь вражеский стан, не обращая внимания на центральное зрелище пожара.

- Любаша, чем озадачена Забава? По-моему она кого-то ищет? – Спросил Шурка Любашу, отрывая от её глаз подзорную трубочку. – Ты знаешь причину её беспокойства?

- Знаю. - Со вздохом ответила девушка. – Она разлучена со своим женихом. На их поселение напали во время их свадьбы. Силою разделили их и развели в разные стороны. Она его потеряла! Вот и пытается найти!

- Судя по её размерам, жених Забавы должен быть тоже силы великой!

- Верно. Мы о многом переговорили в юрте у мурзы. Она сдерживала слёзы, говоря о своём Гордее. Он ждал прихода войска князя московского, и не хотел идти в него, не став её мужем. Но не успел… Закабалили его в полон увели в одну сторону, а Забаву в другую. – Любаша положила руку на грудь Шурке и продолжила говорить. – Я её понимаю. Вот встретила тебя, Лавруша, и теперь понимаю, что она может чувствовать. Княже, сокол мой, может, мы сможем помочь ей?

Шурка спрыгнул на землю, затем принял в объятия Любашу.

- Забава, возьми эту трубку и приложи к глазу. Но только не пугайся, что в ней увидишь. – Сказал Шурка, протягивая Забаве подзорную трубку. - Эта трубка волшебная. Она приближает к себе даль. Посмотри, может, найдёшь своего Гордея в этом войске. Может он здесь?!

Забава бережно взяла трубочку в руки и поднесла к своему глазу. Затем ойкнула, охнула и чуть не выронила её из рук. Любаша поспешила к ней на помощь.

Вскоре обе девушку были заняты осматриванием татарского войска, а Шурке было время подумать.

Только теперь он припомнил последние действия глухонемого Нила в юрте у Мамая. Перед тем, как покинуть её, глухонемой калека успел позаботиться о «своём животе». Он схватил поясную сумку Шестипалого Луки, и успел засунуть в неё не только пояс Луки с лекарствами, но ещё и почти целого зажаренного на костре зайца. Шурка вдруг усмехнулся, вспомнив всё это.

Он снял сумку с пояса и выложил на траву жареного зайца. Быстро оторвал кусок мяса и запустил себе в рот. Приторно сладкое не солёное мясо зайца было плохо прожарено, зато щедро напичкано проваренным зерном. Зерно было пропитано заячьим жиром и было довольно вкусным. Шурка «уплетал за обе щёки», когда на запах пищи девушки повернули свои лица.

- Подойдите и угощайтесь. – С улыбкой сказал Шурка, рукою приглашая девушек присесть рядом к его импровизированному столу на пожухлой траве.

Любаша быстро подбежала к нему и оторвала от зайца большой кусок мяса, но Забава отказалась. Она осталась стоять на месте, тщательно осматривая татарское войско через подзорную трубочку. Любаша вернулась к ней, жуя на ходу мясо.

Шурка осмотрелся, пытаясь вспомнить, где он расстался с Гриней. Была середина дня.

«Значит, в татарском стане я провёл часа три-четыре. – Прикинул в уме Шурка. – Битва должна произойти завтра 8 сентября в это же время. В моём распоряжении только одни сутки. Успею ли я найти войско московского князя и в нём найти Пересвета? – Шурка тяжело вздохнул. – Хватит есть! Следует поторопиться и попытаться отыскать то место на реке, где он попал в это время из двадцать первого века. Возможно, там отыщутся следы Грини, по которым моно сориентироваться в направлении дальнейшего действия. Другого пути пока я не вижу!»

- Да другого пути у меня нет. – Уже слух произнёс Шурка, засовывая недоеденного зайца опять в сумку Шестипалого Луки. – Хорошо, что теперь у нас есть лошади. С ними путь короче… Девчата, - обратился он к девушкам, продолжавшим наблюдение, - пора в путь. Мне следует поторопиться и найти войско московского князя.

Любаша и Забава покорно подошли к своим лошадям. Шурка забрал у Забавы подзорную трубочку и спрятал её в своём тайном поясе. Он помог девушкам сесть на лошадей и только тогда спросил Забаву: - Забава, а ты из какой деревни? Оглядись вокруг. Вспомни, откуда тебя привели?

Девушка, недолго думая, быстро указала рукой в противоположную сторону от направления, выбранного Шуркой.

- Что думать? – С грустью в голосе, ответила Забава.- Вон оно моё селение, за рекой. «Куликово» зовётся. – Девушка произнесла название своего селения с ударением на букву «и».- У нас уж мужиков не осталось. Все ушли навстречу войску московскому в направлении вон того леса. За лесом степь. Широкая, глазом не окинуть. Они там хотели войско встречать.

- Забава, а почему они так решили? Что им, сорока на хвосте принесла, что, мол, идите в степь, там войско московское стоит. Вас ожидает. – Шурка попытался внести в свои слова немного юмора, что бы «разрядить обстановку».

Забава чуть усмехнулась словам и игре Шурки, но ответила вполне серьёзно.

- Именно так и было. В тот день я готовилась к свадьбе. Еда вся готова. Я вышили рубаху любимому. Она на стене висела, а все любовались ею.- Глаза девушки засветились любовью и счастьем. Но, спустя мгновение, вновь загрустила Забава и продолжила говорить. - Все девушки собрались в хате матушки моей. Меня расчёсали да наказ уже дали. Переплакали мы да пересмеялись обо всех девичьих проблемах, да и о бабьих тоже. И тут вбегает в дом Ванька Голяк, сынок дядьки моего Фрола. Вбегает да кричит, что прибыл в селение боярин Орловский. Говорит, что всем мужикам следует идти в степь навстречу московскому князю. Призывает он всех вольных людей в войско своё, что бы биться противу войска татарского. Ну, тут и началось…

Девушка вздохнула, и из глаз её слёзы потекли, словно две полноводные реки. Удивился Шурка. Девица, кровь с молоком! Сильна телом, как молодая кобылиц! А вот душа её ранима и беззащитна перед горем душевным. Девушка вытирала слёзы своею косой, а они всё не переставали. Шурка поспешил на помощь.

- Забава, хочешь Гордея найти, так перестань плакать. – Строгим голосом сказал он. Он подошёл к девушки и крепко сжал её ладонь. – Ты уверена в его силе и мудрости?

Забава вмиг осушила слёзы и в согласии закивала.

- Тогда, откуда ты взяла, что он в полон забран?

Девушка вытерла слёзы, внимательно посмотрела в глаза Шурке, подумала и ответила: - Все мужики покинули селение тем же вечером. В селе остались лишь дети, да несмышлёныши. А Гордей остался, обещая мужикам, что догонит их в степи на следующий день. Свадьба наша была в лучах рассвета. Благословили нас родители и в тот же миг в селение татары появились. Их приход мы не сразу поняли. А, когда поняли, то было уже поздно. Вломились они в дом. Всё переломали да перебили. Столько было разгрома… Многим татарам он головы проломил но… - Девушка обхватила себя руками за голову. – Помню, что видела его, опутанного сетями да ремнями. Помни, что прокричал он мне что-то… А что прокричал, я уже не слышала. Видно ударили меня по голове и разума лишили. Очнулась я на телеге. Понимаю, что лежу вся перевязанная ремнями, да осыпанная насмешками татар. Стыдно стало, что я такая большая и сильная лежу на телеге, а малые детки рядом с нею бегут да спотыкаются. Поняла, что не следует раньше времени волю рукам давать. Подождать надо, да присмотреться. Может случай появиться сбежать.

Забава перестала плакать. Теперь она стояла, прямо глядя Шурке в глаза. В её глазах появились сила и упрямство.

- Ну и сказала я, что сама пойду. Своею волей в полон иду, и драться не стану.- Вновь заговорила Забава, и голос её уже не дрожал. – Поверили мне, и путы с ног сняли. Так было, пока я тебя не встретила.

- Ясно. – Сказал Шурка. – Значит, ничего ты о Гордее больше не узнала.

- Ничего. – С грустью в голосе ответила Забава.

- Тогда нам следует возвратиться в твоё селение и самим разузнать, что с ним произошло. Вперёд, девчата, время не ждёт.

Шурка помог девушкам сесть на лошадей. И вскоре три конника мчались вниз с большого холма, по направлению к селению «Куликово».

 

Прошло время, прежде чем трое конников приблизились к реке на берегу которой расположилось селение. Шурка припустил коня на небольшой холм и остановился на нём. Перед ним предстала картина погрома и разрухи. Селение «Куликово» было небольшим: домов двадцать – тридцать. Но не один дом не остался «без внимания» татар. Несколько домов было спалено полностью. Несколько – наполовину, а остальные дома были полуразрушены. Ни на одном доме не осталось дверей.

- Да что же это такое?! – В сердцах возмутился Щурка. - Неужели надо всё крушить да сжигать?

Забава на своей лошади подъехала к нему и встала рядом.

- Не татары жгут наши дома. – Хмуря брови, сказал она. – Мы сами это делаем.

Щурка с удивлением осмотрел на девушку.

- Зачем?- Переспросила Забава. - Только так можно что-то спасти и не дать увезти в орду. – Ответила девушка. – Однажды к нам в село прибыл гонец. Он ехал в Московию с посланием от татарского мурзы. Я и много других девиц пришли посмотреть на него. Остановился он на отдых в доме родича моего Степана Сермяги. Вон его дом. Посмотри! Он в самом центре селения и весь выжжен, только печь осталась. Видишь? – Забава рукой указала на пепелище. Шурка кивнул. – Так вот он рассказал нам такую историю. Татары ни чего не берут из сожжённых домов. Ни еду, ни какую-либо вещь. Они даже в горящий дом не входят! Причину этого он и сам объяснить не мог. А Степан Сермяга смекнул, что таким образом можно что-то сберечь от татарских лихоимов. С тех пор каждый наш дом обложен сенными валиками, что бы легко и быстро можно было их поджечь.

- Ну и смекнул твой Степан! – Усмехнулся Шурка с горечью. – Сам до самой печи сжёг свой дом, да и ещё несколько. Посмотри. Почти половина домов обгорела!

- Ты забыл, что все мужики селение покинули? – С возмущением воскликнула Забава. – Это бабы жгли дома, стараясь уберечь своё хозяйство. Вот только потушить уж было не кому. Всех увели в полон. Ты же сам видел! Всех от старух до детей!!!

Забава замолчала и так сжала поводья коня, что тот возмутился её силе.

- Ой, нет! - Вдруг воскликнула она. – Не всех увели! Не всех!!! – Кричала она, пуская своего коня в галоп вниз с холма.

Шурка последовал за ней, а за ним и Любава на своей лошади.

 

Забава остановила коня только возле одинокой обгоревшей печи. Пепелище уже остыло, но зрелище было ужасным. Она быстро спрыгнула с коня и подбежала к печи.

Печь была очень большой. Шурка раньше никогда не осознавал, да и не видел, таких огромных каменных печей. На её уступах вполне могли спокойно лежать по два взрослых человека. А на верхнем уступе уместилось бы два – три подростка.

Забава быстро подошла к печи, перепрыгивая через обгоревший мусор. Рывком сорвала большую заслонку с жерла печи и откинула её в сторону. Подобрав и так уж короткий подол своего сарафана, девушка быстро вползла в жерло печи и… и скрылась в ней.

Шурка и Любаша переглянулись.

- Куда она делась? – Спросил Шурка. Девушка в ответ пожала плечами.

- Давай посмотрим! – Воскликнула она, и быстро подбежала к печи, не дожидаясь ответа.

Она также подобрала подол, что бы залезть на полог печи, но Шурка успел придержать её за руку.

- Любаша, стой! Не лезь туда, а то тоже сгинешь, как и она. Что же я делать буду без тебя? - Быстро сказал Шурка, понимая, что сейчас в нём «заговорили чувства» княже Лавра.

Девушка ничего не успела ответить, потому что из печи появилась Забава, вся измазанная печной сажей.

- Они здесь! Они здесь в печи! Я так и знала! – Твердила она, широко, улыбаясь. – Марфа и Матвей. Они живы, хоть чуть не сварились и не задохнулись… Княже, помоги им. – Обратилась она к Шурке.

- Что делать говори, Забава?

- Надо очистить им проход. – Ответила Забава. Половину её тела всё ещё находилось в жерле печи. Она ухватилось за стол печи, и подтянулась к её краю. – Вот здесь у подножия есть отверстие большое поддувало. Надо его очистить от мусора. Там вход в подпол печи.- Девушка рукой указала к подножию печи.

Шурка и Любаша ждать не стали, и быстро стали очищать от обгоревшего мусора поддувало печи.

Вот появилось подножие печи, а вот и отверстие в ней…. Большое… Полукруглое…

Вдруг Шурка услышал чьи-то голоса в том отверстии.

- Эй, кто живой, отзовись! – Позвал он, опуская свою голову вниз отверстия, и пытаясь, хоть что-то в нём увидеть.

Вдруг из темноты отверстия появилась женская тонкая рука. Шурка схватил эту руку и слегка пожал её.

- Давай вылезай на свет Божий. – Пробормотал он и добавил, с удивлением глядя Забаве в глаза. – Рука тёплая и живая. Это твоя Марфа?

А у девушки от счастья слёзы текли по лицу, и улыбка стала ещё радостней.

- Она это, она! – Твердила девушка, вытирая рукой слёзы, при этом размазывая сажу ещё больше по своему лицу. - Ты держи её, не отпуская, а я пригляжу за Матвеем. – Он быстро вползла задом в печь и скрылась в ней.

- Присмотрит она? – Удивился Шурка, обращаясь к Любаше. – Разве там, Хоть что-то видно?!

Любаша его слушала, улыбалась и быстро расчищала проход в печи от мусора. Через минуту показалась голова женщины, и вскоре она уже сама смогла выползти из своего убежища. Через минуту на свет Божий показался и её сын. Мальчик лет десяти, весь чумазый от сажи, вылез вслед за матерью и тут же обнял её, спрятав своё лицо в складках её сарафана.

Из печи быстро выпрыгнула Забава и обняла своих родственников, не скрывая слёз и радости. И только маленьким Матвейка, уткнувшись в подол сарафана матери всё продолжал твердить: - Ванька Голяк! Ванька Голяк! Спасите Ваньку…. Спасите Ваньку

Его слова услышал Шурка и притянул мальчика к себе. Одной рукой удерживая мальчика за плечё, он снял другой рукой со своего пояса маленьким мешочек с леденцами, надеясь, что сладости ещё в нём есть.

- Протяни мне свою ладонь. – Сказал он Матвею. Мальчик повиновался. Он медленно раскрыл совою ладонь, а другой ладонью продолжал размазывать по лицу слёзы.

Шурка вытряхнул на ладонь ребёнка два леденца из заветного мешочка.

- Вот, одна сладость твоя, а другая для твоего Ваньки. Возьми в рот. – Приказал Шурка, но мальчик только с недоверием смотрел на него. Шурке пришлось вставить одну конфету ему в рот самому. – Соси, это вкусно!

Матвейка не сразу почувствовал вкус конфеты, но затем… Его лицо стало высыхать от слёз, и вскоре мальчик улыбнулся Шурке.

- Ну, вот и хорошо. – С удовольствием сказал Шурка. – А теперь скажи, где находится твой Ванька Голяк?

За мальчика ответила Забава, указывая рукой на ещё одну обгоревшую печь.

Прошло время и на свет Божий из своей печи были вызволены Ванька Голяк, мальчик лет восьми, да его бабушка.

Опять слёзы радости, да слёзы печали.

Бабушка Ваньки Голяка поведала, что никого в селении не осталось. Когда она спрятала внука в печи, да подожгла свой дом, то села у порога и заплакала. Она видела, как собрали всех девиц, да подростков в длинную цепь, связали верёвками, да привязали к телегам. Всех собрали, без остатка. Её не тронули по старости лет. Остальные старухи сами пошли вслед за своими дочерьми за телегами татар, а она осталась стеречь и беречь своего внука. Но силы оставили её и угасить огонь своего дома она не смогла, потому и залезла к внуку в печь, что бы разделить с ним горькую долю. Сил хватило на то, что бы плотно закрыть за собой заслонку печи, что бы гарь в печь не прошла.

Она рассказывала, а слёзы вновь текли по щекам Забавы и Любаши от её слов. И только Шурка тяжело вздыхал, да мальчишки посасывали в удовольствии свои сладости и радовались, что опять сидят рядом друг с другом.

Забава вытерла косой слёзы и спросила бабушку Ваньки : - Матрёна, ты помнишь свадьбу мою? Ты помнишь суженого моего Гордея? – Она подождала утвердительного кивка старушки и её слабую улыбку. – Хорошо! А ты не знаешь, как Гордея полонили? Не ведаешь, куда его увели?

Матрёна застыла на месте, втерла слёзы грязным подолом сарафана и, чуть подумав, ответила: - Ой, девонька, как его полонили! Ужас какой-то! Помни выволокли его из дома твоего, полностью опутанного нашими сетями… А он полностью их порвал, да вновь в дом твой ворвался… Ой, скольким татарам он шеи открутил! Они ими две телеге нагрузили! – Восхитилась женщина, и улыбка радости осветила её лицо. - Но они вновь сети с шест поснимали, да в вновь его скрутили… Только он уж не вырывался, видно не помнил себя… Лежал он на телеге смирно а на него ещё и татар накидали, шеи которым он повывихивал. Вслед ему и тебя вынесли, да на телегу уложили.- Старушка взяла ладонь Забавы в свои старческие руки и приложила к своей щеке. – Ой, милая, как же я горевала, но сделать ничего не могла. Ванюшка мой был в печи…. Ванюшка мой …. – Старушка вновь заплакала и уткнулась в подол сарафана Забавы.

Прошла минута, прежде чем она успокоилась и смогла говорить.

- А куда телегу с Гордее повели? – Вновь спросила девушка. - Ты помнишь, Матрёна?

Старушка кивнула и указала рукой на лесок по правую руку от селения.

- Ваши телеги ушли на тот холм. – Она указала рукой на холм, с которого прибыли её спасители.- А вот телегу с Гордее увели в тот лесок. Я видела и даже удивилась этому. Вас в одну сторону, а его в другую…

Забава не дела ей договорить.

- Нам надо его догнать! – Воскликнула она, обращаясь к Любаше и Шурке. – Княже, я не могу его бросить. Я должна его найти!

На её порыв остановила Матрёна.

- Не торопись, Забава. Сначала вымойся и одень другой сарафан. Не гоже молодой девице ходить с голыми коленями… Не гоже… Лучше слазай в печь мою. У меня там много вещей схоронено по правую руку от входа. Лезь туда и вынь их… Вон и другой девице тоже следует переодеться. Не гоже ходить в грязи, счастья не будет. А уж, коль идёшь своё счастье искать, то красивой должна быть и чистой. И сколько вас надо учить? – Матрёна горестно замотала головой.

И только сейчас обе девушки застыдились своей полунаготы и засмущались. Шурка усмехнулся и сказал: - Не беспокойтесь, у нас все девушки ходят с голыми коленями. Парни уже привыкли. Некоторые девушки ходят даже в шортах. Это штанишки, которые только и скрывают, что…

Удивлённые глаза девушек, да их приоткрытые рты, заставили Шурку замолчать и вспомнить, что это всё-таки четырнадцатый век, а не двадцать первый.

«Господи, что я несу?»– Подумал Шурка и чуть не стукнул себя по лбу.

- Вот что я тебе дам. – Сказал он вслух, пытаясь перевести тему разговора. Он достал из потайного своего пояса армейский фонарик. Он включил его и протянул Забаве. - На, возьми это волшебный глаз. С его помощью можно видеть в темноте.

Забава и Любаша с удивлением рассматривали фонарик, а старушка и мальчишки побоялись даже подойти к ним. Они сидели с открытыми ртами, как заворожённые.

- Хватит время тянуть. – Решил подтолкнуть к действию Забаву Шурка. – Лезь в печь, а то Гордея увезут ещё дальше… не найдём…

Вскоре из печи были добыты вещи Матрёны, завязанные в тюк из телячьей шкуры. Среди вещей нашлось два чистых бабьих сарафана с вышивкой, да две женские рубахи.

Матрёна отдала их девушкам и сказала: - Идите к реке и вымойтесь, да слова мои помните. Где чисто, там и счастье живёт.- Она опять поковырялась в своём тюке и достала большую белую мужскую рубаху с красивой вышивкой по вороту, рукавам и подолу. – На, княже, прими от меня эту рубаху. Вышивка на ней бережная. Ещё сам светлый князь Александр в рубахе с такой вышивкой разбил неприятельское войско и потопил его в озере. Из рода в род передаётся её рисунок. Вот и до тебя дошел. Вижу, что богатырь ты славный и на битву идёшь лютую. Так пусть она тебя сбережёт да силушку придаст тебе природную.

Шурка не верил ушам своим.

- Так ты, матушка, говоришь, что подобную рубаху носил сам Александр Невский? Не может быть?! - Шурка рассматривал затейливый рисунок вышивки и удивлялся. С какой любовью и умением был он выполнен. Красивые птицы, олени да цветы были переплетены в ней извилистыми линиями и странными знаками.

-Спасибо! Вот удружила, а то я совсем поизносился здесь у вас. – Шурка вспомнил, как благодарили русские воины своих матерей за наказ перед битвой. И сделал то же самое. Он чуть взмахнул рукой и, приложив её в своей груди, низко поклонился старой женщине до самой земли.

Старушка прослезилась и перекрестила его.

 

Берег реки был скрыт небольшим кустарником и тростником с проталинами из чистого речного песка. Было выбрано место, где она резко поворачивалась, почти на девяносто градусов, образуя небольшую запруду почти стоящей воды. Стая небольших птиц с длинными клювами вспорхнула с берега и понеслась вдоль реки. Сделав небольшой круг, вновь вернулась и рассеялась по берегу.

- Что за птицы? – Спросил Шурка. – Кто знает?

- Кулики. – Ответила Забава, делая ударение на первой букве «и». – Родные мои! Спугнули мы вас? Ничего. Вот вымоемся и уйдём. Опять «Непряда» вашей будет.

- Так это река «Непрядва»? – Удивился Шурка.

- Да. Это «Непряда». – По-своему ответила Забава. – А вон там большая река «Дону». – Девушка указала рукой на лесок, в который увезли Гордея. – А там поле …

Шурка смотрел в даль и видел лес и поле без конца и края.

«Так вот оно какое! Поле Куликово? – Подумал он. – Эх, жаль, что я без фотоаппарата. Ну, да ладно! Запомню всё, что смогу».

Он сделал несколько резких гимнастических движений руками, соединяя лопатки, и усмешкой обратился к девушкам: - Как говорится: девочки – направо, а мальчики – налево.

Любаша рассмеялась, а Забава с недоумением спросила: - А, кто такие мальчики?

Шурка хмыкнул, почесал себе затылок и постарался ответить.

- Ну, как тебе сказать? Мальчики – это такие пацаны, как я! То есть, нет. Сначала они становятся мальчиками, потом пацанами, а уж потом такими, как я! Понятно?

- А, кто такие пацаны?

- Ух, ну и любопытная ты? - Шурка никак не мог вспомнить, как зовутся мужчины его возраста в это время. На помощь к нему поспешила Любаша.

- Забавушка, оставь вопросы. Так по-новому теперь зовут молодых княже, да детей бояр. - Сказала она.- Давай лучше мыться.

Любаша болтать больше не стала. В одно движение, она сорвала с себя грязный порванный сарафан и стояла уже на берегу реки совершенно голая в лучах ещё теплого солнца.

Шурка чуть не задохнулся от такой красоты. Он остолбенел, не в силах оторвать свой взор от изгибов её стройного тела. Очухался он только тогда, когда рядом с Любашей встала Забава во всём великолепии своей обнажённой красоты.

Шурка быстро отвернулся, попробовал сглотнуть и что-то сказать. Но первые слова застряли в его горле. Он кашлянул.

- Что с тобой, сокол мой? – Услышал он голос Любаши, но повернуться к ней не посмел.

- Вы идите, поплавайте. – Только и смог он сказать, указывая рукой на реку. – А я вон туда пойду, что бы вам не мешать.

Шурка быстро скрылся за кустами, услышав вслед радостный смех девушек.

 

Берег на изгибе реки был покрыт мелким речным песком, а слабые речные волны ласкали его и манили соею чистотой.

- Вот красота! – Воскликнул Шурка, раскинул руки врозь и глубоко вздохнул. – И никакой химии, хоть черпай воду ладонями и пей! – Он зачерпнул речную воду в ладонь и понюхал. Затем улыбнулся и выпил воду с ладони. – Я так и знал! Прямо мёд, а не вода!

Медлить он больше не стал. Он быстро «распаковался» и нырнул в реку. Вода поначалу остудила его своей прохладой, а затем приняла в свои объятья, даря чистоту и благодать. Вынырнул он уже на середине небольшой реки. Шурка стряхнул воду с длинных кудрявых волос и осмотрелся.

Девушки купались за изгибом реки и весело смеялись. Стайки куликов шныряли вдоль речных берегов, издавая радостные крики: - Три -лю-лю… Три-лю-лю… Три-лю-лю…

«Боже, сколько же их здесь много! – Восхитился Шурка. – Видно и эту деревеньку так назвали, благодаря этим птицам. Надо будет о них порасспросить Забаву!»

Шурка вновь нырнул и вскоре выбрался на противоположный берег. Стряхнул воду с волос и оглянулся. На другом берегу стояла Любаша в новом красивом одеянии и расчёсывала свои длинные волосы.

«Век бы так стоял и любовался! – Мысленно восхитился Шурка этим зрелищем и помахал ей рукой. Девушка ответила ему. Она помахала рукой и, вдруг застеснявшись, утопила лицо в своих волосах. И только теперь он понял, что стоит перед нею совершенно голый. – И, как же это приятно! Быть приятным другому человеку!» - Мысли Шурки окрылили его, приподняли над землёй и бросили в реку.

Он опять вынырнул на середине реки и посмотрел на берег. Любаша продолжала стоять на берегу, заплетая волосы в косу.

Шурка улыбнулся и…. и тут он заметил чёрную тень в речных кустах. Он присмотрелся и сделал несколько рывков вперёд. Да, ему не показалось, в кустах кто-то был!!!

- Любаша, уходи! Быстро! – Прокричал он девушке и понял, что она ничего не поняла. Она вновь помахала ему рукой и продолжала стоять на месте.

Страх за девушку подхлестнул его к действию. Он быстро нырнул в воду и, проплыв несколько метров, вынырнул. Дальше до берега он плыл брасом со скоростью олимпийского рекорда…

 

ГЛАВА 8

 

Шура выскочил из реки, как ошпаренный, и бросился к кустам, за которыми мелькала чья-то тень. Но он запнулся за небольшой прибрежный камень и растянулся на песке, чертыхаясь. Он быстро поджал ноги к себе и ощупал пальцы ног.

«Вроде не сломал? - Промелькнуло в его голове. – Слава Богу!»

И тут он услышал знакомый голос, который заставил его замереть на месте.

- Ой, княжа Лавр!!! Наконец-то я тебя нашёл! – Из куста навстречу Шурке выбежал Гриня. Он подбежал к нему и упал на колени, ощупывая ему больную ногу. – Не дай Бог, повредился? С меня итак отче чуть шкуру не снял за то, что я тебя потерял… А тут ещё и ногу поранишь? Меня же прибьют насмерть!

Шурка был так рад возвращению Грини, что не сразу ему ответил. Он оглянулся на Любашу. Девушка стояла невдалеке и наблюдала за ними. Только теперь он понял, что совершенно голый, зато весь вымазан в песке.

Его неудобство заметил Гриня и тут же решил «разрулить» ситуацию.

- Эй, девка, оглянись от сюда. Не смей так открыто смотреть!- Вскричал он, замахиваясь на Любашу рукой.- Княже это, не тебе чета! Оглянись, не то по щекам отхлестаю.

Шурка заметил, что из кустов появилась Забава. Она подошла к Любаше, встала рядом и уставила руки на свои бёдра. Её воинствующий вид немного напугал Гриню и тот усмирил свой пыл. Он смотрел на Забаву, как заворожённый. Девушка почти на голову была выше Любаши и в два раза крупнее её. Она выделялась такими формами, что приковывала к себе взгляды мужчин на долгое время. Её волосы были распущены и трепетали на ветру. Забава пыталась с ними совладать и её фигура при этом буквально «играла с нервами мужчин».

-Вот, ещё одна появилась! – Заворчал он, срывая с себя шапку и прикрывая ею тело Шурки, при этом пытаясь сглотнуть комок в горле. – Не девка, конь! Ишь, как грива на ветру развивается! А сама, словно башня Новгородская, стоит, не неприступная.

Слова Грини рассмешили Шурку, и он пришёл к нему на помощь.

- Ты не очень-то хорохорься. – Сказал он с усмешкой. - Одна из них настоящая бояришна, только в простом платье. Она из самого Новгорода. Слышал боярина Сереброва?

- Главного поставщика снеди Московскому князю? – Голос Грини чуть задрожал.

Шурка кивнул. Гриня припал головой к песку.

- Господи, - прошептал он, кривя свой взгляд на девушек, - кто из них княжна?

- С ней ты ругался. – Спокойно ответил Шурка, отряхивая с высохшего тела песок. – Ну, хватит, Гриня, кланяться зря. Мне одеться надо, а то уж не лето.

Но Гриня остался полулежать на песке, не смея от него оторваться. Шурка повернулся к девушкам и махнул им рукой, чтобы отошли за кусты. Сам же быстро встал и натянул на тело новую чистую рубаху, подаренную ему старушкой. Только потом он натянул на себя холщёвые порты и с сожалением посмотрел на свои самодельные сапоги. Он полностью пришли в негодность. Бывшая шапка Грини, из которой он смастерил себе сапоги, совсем поистерлась на ступнях.

- Гриня, какой у тебя размер сапог? - Спросил он, внимательно осматривая ноги Грини, который продолжал лежать на песке. Тот не ответил. Шурка подошёл к нему и за плечи рывком поднял его с песка. – Ты слышал, что я сказал?

Взор Грини был устремлён на рубаху Шурки. Он приподнял свою руку и трепетно погладил своими пальцами вышивку на груди и рукавах рубахи.

- Ой, княже, как же отче узнал об этом? – С удивлением в голосе, произнёс он и добавил. – Он велел не возвращаться без тебя. Чуть мечем, не огрел за то, что я тебя потерял. Но затем, после молитвы, подошёл и велел идти и найти тебя, да ещё богатыря с рубахой, на которой вышиты чудные узоры чудных зверей и птиц. – Голос Грини дрогнул. Он пальцем указывал на узоры. – А это оказался ты?! Как же так, княже? Откуда у тебя эта рубаха? Что же мне делать?

- Сколько вопросов! – Возмутился Шурка. – Хватит болтовни. Лучше скажи, что мне делать. Мои сапоги все развалились! Придётся надеть твои сапоги!

Гриня закачал головой. Шурка не понял его и вновь стряхнул Гриню за плечи.

- Говори ясно! – Сказал он, отодвигая от себя Гриню, который продолжал наглаживать вышивку на рубахе. - Я ничего не понял!

- Я принёс тебе сапоги. Отче велел… - Гриня на миг замолчал. Глаза его расширились. – И как только он узнал, что ты сапоги потерял?- Он опять замер, на месте стараясь, хоть что-то понять.

- Где они? – С нетерпением сказал Шурка. – Гриня, время не ждёт, нам торопиться надо. Следует одного богатыря спасти, да Пересвета мне найти ещё до рассвета! Понимаешь?

- Да они там, в кустах. Я их в кожаный мешок укрыл, что бы ни намокли. Я ведь через реку хотел перебраться назад сюда, а не пришлось…. Нашёл на берегу лодку. В ней и переплыл. Правда, чуть не утоп. Лодка оказалась дырявой. Да чуть ножом с берега не был прибит…

Шурка не дал ему договорить. Терпение его кончилось. Он резко толкнул Гриню в плечё и приказал: - Быстро неси.

 

Гриня вышел из кустов с большим кожаным мешком в то время, когда рядом с Шуркой уже стояли Любаша и Забава. Он замер на месте, не смея подойти поближе. Шурка махнул ему рукой, приманивая к себе, но Гриня не пошевелился. Шурка шепнул что-то на ухо Любаше, и та внимательно посмотрела на Гриню, вызывая дрожь в его коленях.

- Эй, Гриня, иди сюда. – Зычным голосом приказала Любаша и махнула ему рукой. - Иди, не бойся. Я не злобливая и никому не расскажу твою провинность.

Гриня сделал несколько шагов вперёд и вновь остановился.

Любаше это не понравилось.

- Ты смеешь перечить мне?- Вскричала она и вновь махнула ему рукой.

Гриня чуть присел и быстрым шагом приблизился к ним, но остановился в трёх шагах.

Шурка сам подошёл к нему и отобрал из рук его большой кожаный мешок. Он развязал завязки мешка и высыпал его содержимое на песок. Сапоги, каравай хлеба, нож, узелок с ….

Пара отличных кожаных сапог из мягкой кожи с большими деревянными каблуками «приковали» его внимание.

- Умели же делать наши предки такие сапоги! – Вслух восхитился он, работой мастера, осматривая сапоги. Шурка надел сапоги и для верности потоптался в них по песку. – И удобные какие?!

- Так они же твои, княже. – Чуть слышно выговорил Гриня.

- А? Ну, да. – Уже спокойно и утвердительно ответил Гриня. – Итак, Гриня, расскажи девушкам, как ты сюда добрался и откуда прибыл, а то они меня замучили вопросами.

Гриня отдал поклон до земли и чуть пожал плечами.

- Да я из самого войска московского князя Дмитрия. – Тихо начал он свой рассказ. – Войско за Доном стоит, но скоро здесь будет. Я был послан отче за княже Лавром, которого по его воли пришлось мне оставить и вернуться к отче, за что был побит. Не больно, за дело! - Тут же с улыбкой добавил он. – Я на лодке по реке шёл…

Но тут Шурка прервал его речь вопросом.

- Гриня, откуда у тебя этот нож? – Спросил он, вертя в руках серповидный кинжал. – Где-то я его уже видел? – Он вопросительно посмотрел на Любашу. – На, осмотри! Мне кажется, что за поясом у боярина Антона в гостях у Мамая я его видел. Или подобный ему?

Любаша взяла в руки кинжал и утвердительно кивнула.

- Я его нашёл на берегу реки. – Он указал рукой на берёзовый лес. – Вон у того леса, что на холму высоком стоит. Я проплывал мимо и вдруг слышу крики, свист шум из лесу. Подплыл поближе и вдруг этот нож вылетел от туда и на песок упал. Чуть в меня не попал. Шум стих и я с берега его подобрал, но в лес не посмел идти, поплыл дальше искать моего княже.

Забава приложила свои ладони к груди.

- Ой, а ведь именно в этот лес увезли Гордея. – С болью в сердце проговорила она. – А, может, это он там устроит такую бушу? Княже, - обратилась она к Шурке,- нам надо поспешить к нему на помощь!

- Да, Забава, я думаю, что ты права. – Ответил Шурка, осматривая содержимое своего тайного пояса. – Вот только не с чём нам идти в бой. – С сожалением продолжил он свою речь. – Патронов-то у меня осталось всего шесть штук, да два ножа…

- Ой, чую, что ты, княже, опять что-то задумал? – Испугался Гриня. Он подбежал к Шурке и схватил его за руку. – Одумайся, княже, нам назад пора! Тебя отче ждёт, печалится очень!

- Гриня, мне тоже надо его увидеть и поговорить, ещё до рассвета, но…- Он положил свою руку на плечё Грини и продолжил говорить. - Но нам надо помочь Забаве и освободить из плена её мужа Гордея. Понимаешь? Надо помочь. Так что в путь, только сначала следует приготовить специальное оружие, которое в вашем веке ещё и не бывало, а в нашем, не будет никогда по своей глупости.

Гриня смотрел на своего княже с удивлением, не смея ему перечить. Шурка не стал терять время и всё ему разъяснять. Он приступил к действию. Приказал наломать ему палки, длиной в три – четыре руки и послал за ними Гриню. Забава вызвалась ему помочь.

Любашу он послал собирать сухую траву, а сам с помощью ножа порезал свою старую рубашку на длинные тонкие полоски.

Солнце было ещё высоко, когда примитивное оружие было создано. На конце длинной крепкой палки был примотан боевой патрон и щедро обмотан сухою травою. Получилась пика с травяным шаром на его конце. Всего их было шесть.

Гриня внимательно смотрел на все приготовления, не смея спросить что-то об этой работе.

- Эх, жаль, что так их мало получилось!- С сожалением в голосе проговорил Шурка, держа пики в руках. – Мы же не знаем, что нас ждёт этом лесу. Но, что Бог дал, то и, слава Богу!

- Ой! - Вдруг воскликнула Любаша и тут же засунула свою руку в ворот своего сарафана. Через мгновение, она держала в руке ещё два патрона, которые ей отдал Шурка ещё в стане Мамая. - Сокол мой, - обратилась она к нему, - вот ещё патроны, как ты их называешь. Помнишь, ты их мне дал? Вот они и пригодились!

Шурка отрицательно мотнул головой, сжимая своим кулаком её ладонь с патронами. - Нет, Любаша, они твои. Теперь ты знаешь, какой силой они обладают. Береги их. Может они тебе еще, и помогут когда-нибудь. А я буду за тебя спокоен.

Любаша бросилась к нему на шею и обняла.

- Сокол мой, тебя итак никогда не забуду – Воскликнула она. – Как же мне приятно твоё внимание и забота!

И только Гриня не был рад таким чувствам молодой девушки.

- Как же я не усмотрел? Как же допустил такое? - Лепетал он себе под нос. – Ой, отче, прости! Прости мою душу грешную, не усмотрел, не уберёг…

 

 

Лес принял в свои объятия «боевой отряд» из четырёх человек полной тишиной и спокойствием. Слабые голоса птиц, шелест листвы умиротворяли душу, но вносили беспокойствия в сердце. Они уже углубились в лес довольно далеко от опушки, но никаких следов битвы или драки даже не замечали. Первой взволновалась Забава.

- Почему же так тихо?! - Её голос разорвал лесную благодать и резанул всех по сердцу. – Почему же так тихо? Гриня, где ты слышал шум и крики? Помнишь?

- Нам надо идти не в глубину леса, а вдоль реки. Именно там я и слышал шум.

- Итак, немного сворачиваем влево. – Приказа Шурка. – И не стоит так отчаиваться, Забава. Мы найдём Гордея! – Шурка стал пробираться сквозь плотный кустарник орешника. – Все следуйте за мной! Я уже слышу шум реки.

Через некоторое время, они уже стояли на высоком откосе к берегу реки.

- Больше не будем углубляться в лес. – Сказал Шурка. – Пойдём вдоль реки и будем всё осматривать.

Но вскоре река резко поворачивалась и им пришлось вновь пробираться сквозь густой орешник. И тут…

Шурка первым услышал чьи-то незнакомые голоса.

- Всем стоять! – Прокричал он «своему отряду», поворачивая назад. – Я что-то услышал впереди. Гриня, оставляю тебя главным над девушками в моё отсутствие. Вы все остаётесь здесь, а я – вперёд на разведку!

- Куда? – Спросила Забава. – Куда ты идёшь?

- Я пойду один вперёд и всё тайно осмотрю. Понятно? – Тихим голосом ответил Шурка. – Вам со мной нельзя идти, вы слишком заметные фигуры.

- Что, правда, то, правда! – Ухмыльнулся Гриня, бросая косой взгляд на Забаву.- Фигура, что надо! Издали увидишь, да мимо не пройдёшь…

- Гриня ты остаешься главным над девушками. Смотри, береги их!

- Слышали? Я без него здесь главный! Обе сели вон на те пни. И чтоб сидеть тихо! – Смело прикрикнул на девушек Гриня. – Иди, княже, я за ними послежу.

Девушки безмолвно повиновались, а Шурка, усмехнувшись, скрылся за плотным кустом орешника. Он достал свою подзорную трубочку и стал медленно осматривать территорию леса из кустов орешника и чуть не присвистнул от увиденного зрелища.

Первое, что он увидел, была телега, запряжённая двумя быками. Она была полностью завалена телами воинов. Другая телега, запряжённая парой лошадей, тоже была загружена телами воинов, но раза в два меньше. Но, именно возле этой телеги была охрана из четырёх воинов.

«Зачем охранять телегу с трупами? – Мысленно спросил себя Шурка. – Если это похитители Гордея, то где они его держат? - Больше не было видно ни одной телеги, только пять свободных лошадей с конниками и человек десять воинов. – Надо подобраться поближе». - Решил Шурка и небольшими пробежками уменьшил расстояние между ним и «неприятелем» вдвое.

Пристроившись за большим пнём, он вновь приложил подзорную трубочку к глазу и продолжил осмотр странного отряда.

Его поразила разная национальность этого отряда. Трое конников и один воин были славянами. Их светлые волосы и бороды явно говорили об этом. Двое конников и ещё двое воинов были татаро-монголами. Оставшиеся воины вовсе были разноцветными, от черноволосых людей до огненно рыжих.

«Кто же вы такие? – Постоянно задавал себе вопрос Шурка. – И где Гордей?»

И тут телега под охраной зашевелилась. Шурка не сразу в это поверил! Но она действительно стала раскачиваться в разные стороны. Несколько трупов даже свалилось с неё на землю и напугало охрану. Один конник в красивом светло-сером плаще прикрикнул на охрану. Воины стали быстро поднимать трупы и вновь закидывать их на телегу.

Шурка прикинул количество трупов на телегах. На телеге с быками их было около десятка, или чуть больше. А на другой телеге их было, около шесть – семи. Кто же их мог раскидать? Это же непосильный труд!!!

- Не может быть? – Догадался Шурка и чуть не присвистнул. – Под трупами лежит Гордей. Он видно пришёл в сознание и стал действовать. Ну и силища у тебя, Гордей! – Восхитился Шурка. - Мне бы такую силу! Шесть трупов везёт на себе, да ещё и шевелится под ними. Один то труп такой тяжелы, а тут целых шесть?

 

Когда Шурка возвратился к своему отряду и всё рассказал, то реакция у всех была различной.

Забава была готова тут же «ринуться в бой, очертя голову» и переломать всем ноги и руки. С трудом её угомонили.

Любаша онемела от испуга, а Гриня вдруг принялся думать вслух.

- По войску Московскому слух пошёл, - медленно начал он свою речь, приковывая к ней внимание Шурки и Любаши, - что на помощь к Мамаю войско боярина Ягайло идёт с севера. Может это один из его отрядов? Ведь из-за него князь Дмитрий Московский и повелел перебраться через реку Дон, что бы опередить Ягайло и не дать ему соединиться с войском татарским. Не уж то он опоздал?

- Да нет. – Отрицательно кивнул головой Шурка. - На войско оно не тянет, больно жидко. Трупов больше, чем живых воинов. И они их с собой везут.

- А скажи мне, княже. - Обратилась к Шурке Любаша, - Какие плащи были на русских воинах? Вспомни, какой у них был рисунок по низу. Может он знаком тебе?

Шурка нахмурился, вспоминая плащ конника, отдававшего приказы воинам, и вдруг воскликнул. – Ой, Любаша, да точно такой, какой был у твоего Шестипалого Луки да боярина Андрея. Да! Точно! Один в один.

- О каком Шестипалом Луке? – Воскликнул Гриня и вскочил с пня, на котором сидел. – Уж не о псковском ли колдуне речь?

- О нём, Гриня. О нём. – Ответила ему Любаша. – Очень мерзкий человек, но мы с ним разделались. Да, сокол мой?

Шурка улыбнулся и кивнул. – Да, Гриня, успокойся, он сам себя взорвал. - Он замолчал, заметив непонимание в расширенных от удивления глазах своего опекуна. Надо было сказать по-другому, и он сказал. – Он сгорел в огне, и я надеюсь, что сгорел дотла.

- Как же вам это удалось? Ведь он же колдун!

- Вот с помощью этой палки. Вернее, с помощью той маленькой штучки, которую мы прикрепили к её концу.– Ответил Шурка, указывая на самодельные копья в руке Грини. – Вот увидишь их силу, когда мы их подпалим, тогда и поймёшь.

Гриня в испуге чуть не откинул копья от себя, но Шурка успел его опередить.

- Не беспокойся, Гриня, если этот травяной шар не загорится, то ничего и не произойдёт. Так что успокойся и расскажи нам, чем так страшен для тебя Шестипалый Лука?

- Да он колдун! Его все боятся. Слух о нём далеко впереди его идёт. Но также страшна и его охрана. – Тихо заговорил мужичок. – Подыскивал он себе охрану из сильных богатырей высокого роста. Они, как на подбор были. Постоянно следовали за ним и выполняли все его приказания. На них ничего не действовало, ни слёзы, ни мольбы людей, которых они уничтожали по приказу Луки. Пощады они не знали. А ведь я одного такого богатыря знал. - Гриня тяжело вздохнул и продолжил свою речь. - Звали его Евсеем. Добрым был парнем, весельчаком. Деревья ломал, как я соломинку. Силой обладал великой. Ну и попал он на глаза Луке, а потом и к нему в стражу был забран. Прошло ни мало времени, и я вновь его увидел, но не узнал Евсея. В глазах – пустота, да и не узнал меня. А ведь мы жили рядом и дружбу вели. Да на имя своё он уже не откликался. В общем, пропал богатырь…

- Понятно. – Подытожил рассказ Грини Шурка. – Гордей тоже приглянулся Луке, и он повелел его привезти к нему, потому-то его и не прибили. Оглушили, связали и повезли. Ну, а дальше им занялся бы Лука и сделал из него зомби помощника.

- Мы не можем этого допустить! – Вновь воскликнула Забава и с надеждой посмотрела на Шурку. Парень кивнул ей в ответ.

- Мы и не допустим. Луку мы уже уничтожили, осталось освободить Гордея. Но вот, как? Их слишком много на нас четверых. Здесь следует подумать.

- А что думать? – Вдруг воскликнула Любаша. Она подошла к Шурке, и смело посмотрела ему в глаза. – Отведи меня к ним. Лука давно меня хотел и все об этом знают. Ты же можешь вновь стать немым Нилом, его слугой. Вот и приведёшь меня к ним, как пленницу Луки, которую он нашёл у Мамая. Ну. А дальше, посмотрим… Может нам удастся всех обмануть или поджечь с помощью этих палок. – Любаша указала пальцем на пики в руке у Грини. – Мне так хочется посмотреть, как они горят…

- И не думай! – Резко оборвал её речь Шурка. – Ополоумела?! Я не могу тобою рисковать! Тебе ещё детей родить надо, иначе и меня на свете не будет… Нет я этого не допущу.

Любаша только рассмеялась в ответ.

- Как же тебя не будет, если ты вот .. - Она ткнула Шурку пальцем в грудь. – Ты здесь со мной и я тебя никому не отдам.

Шурка тряхнул своею кудрявой головой и провёл рукой по небольшой бороде.

«Да, действительно, чушь сморозил. – Подумал Шурка. – Но мысль Любаши хорошая. Нет! Я не имею права ею рисковать! Хотя, какой здесь риск? Люди в лесу ещё не знают, что их хозяин погиб. Следовательно, они могут принять Любашу и даже беречь её для своего хозяина»!

- Хорошо. Ты меня убедила. – Спокойно сказал он.- Но только дай мне слово, что не будешь спускать с меня глаз. Что я прикажу, то и будешь делать? И никаких вопросов! Приказ получила, сделала, что прошу! Согласна?

- Согласна! – Воскликнула Любаша. – И вот на то тебе моя печать. – Девушка припала на грудь Шурке и крепко его поцеловала.

 

Через несколько минут приготовления были закончены. Шурка вновь облачился в плащ немого Нила, тщательно скрывая под ним свою новую расшитую рубаху. Прикрепил к поясу свой мешок да пояс Шестипалого Луки. Свои волосы он скрепил на затылке холщёвой лентой да накинул на голову капюшон плаща. С Грини был снят кожаный ремень, с помощью которого правую руку Любаши скрепили с левой рукой Шурки.

Три самодельные пики Шурка оставил на попечение Грини, а три остальные связал вместе холщёвыми ленточками, придавая им вид одного большого посоха.

Гриня смотрел на все эти приготовления и ничего не понимал, только всё твердил себе под нос: - Что я скажу отче про твои затеи? Как оправдаю их? Что мне делать?- И, когда все было закончено, он всё же не выдержал. – Нет, княже, как хочешь, а одного я тебя больше никуда не отпущу! Я пойду с тобой и бояришной! Как слуга пойду! Как слуга!

- Нет, не пойдешь!- Резким голосом остановил его причитания Шурка. – Потому что не я туда пойду, а немой Нилка. А для него слуга не нужен, потому что он сам слуга.

Шурка быстро повернул заветное кольцо на своём мизинце и стал меняться на глазах. Спина его перекосилась и ссутулилась. Перекосилось и лицо его. Левый глаз скосился и почти закрылся, зато правый глаз чуть на лоб не вылез. Кожа его приобрела землистый оттенок и чуть сморщилась.

Гриня смотрел на все превращения его княже и, словно дара речи лишился. Рот его открывался и закрывался, а слов не было. Он тяжело дышал и крестился.

Видя его полуобморочное состояние, Шурка попытался что-то сказать, но лишь промычал. Ему на помощь пришла Любаша.

- Забава, теперь я оставляю тебя главной над Гриней. Смотри, как бы он штаны не промочил с испугу. И помни, услышишь странный шум да грохот, сразу же спеши к нам, даже если он не будет готов. – Шурка ткнул пальцем в сторону Грини.- Всё поняла?

- Поняла! – Грозным голосом ответила девушка и посмотрела на Гриню. – А ты понял? Вот тебе пень. Сиди смирно и слушайся меня! Теперь я над тобой главная! А то, ишь, раскомандовался, до самых соплей…

 

 

 

ГЛАВА 9

 

Когда Шурка и Любаша вышли из кустов и остановились на поляне, небольшой отряд воинов замер в удивлении. Шурка осматривал поляну единственным глазом глухонемого Нилки и пытался понять дальнейший ход своих действий. И вдруг услышал голос, который показался ему знакомым.

- Нилка? Ты? Как ты здесь оказался.

К нему подъехал на коне всадник и быстро спешился. Мужчина был среднего роста в светлой шерстяной накидке и очень похожий на боярина Андрея!

- Нилка, ты ли это? – Ещё раз повторил он, тряхнув при этом глухонемого за плечи. – Ты слышишь меня? Как ты здесь оказался? Ты же должен быть со своим хозяином и моим братом?

И тут Шурка полностью «вошёл в образ глухонемого Нила» и осознал его мысли.

Шурка ткнул пальцем в сторону Любаши и попробовал что-то промычать.

Боярин посмотрел на Любашу и воскликнул: - Не может быть? Да это же бояришна Сереброва? А где же братец твой, боярин Василий?

- Он копьё своё точит, что б насадить тебя на него, боярин Афония! – С гордостью в голосе, ответила Любаша. - Он забыть тебя не может. Даже суку свою новую Афонию назвал в твою честь! Надо сказать, что сука эта злая да глупая, прямо под стать тебе!

- А ты всё такая же непримиримая, бояришна. - Чуть покачав головой, сказал боярин Афоний и нежно погладил девушку по щеке.- Зато красота твоя при этом расцветает, словно маков цвет.- Жаль одного мне, бояришна, что не смог я убедить боярина Луку отдать тебя мне. Уж я бы тебя усмирил! Оставил он видно тебя для себя. Видел я, как глаза его горели при твоём появлении. Вот ты и попалась…

- Никому меня не усмирить, кроме одного сокола ясного. – Сказала Любаша и посмотрела на глухонемого Нила. Это удивило боярина Афония и насмешило.

- Да что-то сокол-то твой сейчас кривоглаз. – Боярин Афоний рассмеялся и хлопнул Нила по плечу.- Молодец, Нилка, что привёл её сюда. Боярин Лука велел? – Нилка закивал головой и что-то промычал. – Он её у мурзы нашёл? Да?

- Да что ты у него спрашиваешь? – Засмеялась Любаша. – Он ничего тебе не расскажет. Скажи ему спасибо, что меня сюда привёл, не заплутал в лесу. А вот всё тебе расскажу, да расскажу всё без утайки. Уж больно я довольно тем, что случилось!

Шурка слушал рассказ Любаши и удивлялся её смелостью. Она рассказывала, как опалила Шестипалого Луку, как он мучился и умер в пожаре, который она сама же и устроила, с упоительным восторгом. Он ожидал взрыва эмоций от боярина Афония, но реакция его было совсем другой. Он вдруг рассмеялся с большим удовольствием.

- Да ты бояришна, сделала мне большой подарок! – Воскликнул он. - Вот удача, так удача. А что на счёт братца моего, боярина Андрея? Что с ним произошло?

Любаша замолчала и посмотрела на Шурку. Он поспешил к ней на помощь. Как мог, он руками да мычанием объяснил, что с боярин Андрей, возможно и жив.

- Жаль! Очень жаль! – Насупился боярин Афоний. – Ну да ничего, с ним одним легче будет разделаться. Он-то ходил под защитой Шестипалого Луки и меня ни в грош, ни ставил. А теперь нет у него защиты, а это значит, что я могу действовать.

- Да ты готов гляжу, в горло брату родному вцепиться? – Презрительно усмехнувшись, сказала Любаша.

- Много ты понимаешь?- Вскричал боярин Афоний. – Зато ты теперь только в моей власти, бояришна. И это мне нравится! Молодец, Нилка, беру тебя на службу к себе. Покровителя у тебя больше нет, так что я им буду. Ты понял?

Шурка – Нилка кивнул головой, но заметив, что это не понравилось боярину, прильнул к его руке и поцеловал её.

«Тьфу, ты, Нилка?- Внутренне возмутился Шурка. – Вот лизоблюд, а не парень. Любишь пресмыкаться, что ли? А я не люблю!»- Шурка попытался руководить телом глухонемого, но ничего у него не вышло. Пришлось смириться.

Боярин Афоний был доволен преданностью Нилки и приказал ему обосноваться вместе с бояришной возле телеги, запряжённой парой лошадей.

- Вот что, Нилка, готовь усмирительное зелье для нового моего воина. Он на этой телеге лежит, да сильно бушует, когда очухается. Ничто его не сдерживает. Вон сколько мертвецов на нём лежат, а он всё равно бушует. Усмири его и сделай послушным, как ты умеешь. – Отдал он приказа Нилки, при этом обрезая путы, соединяющие его с Любашей. – А бояришной я займусь. Пойдём со мной, Любаша, к костру поближе. Голодная не бойсь, а я тебя накормлю.

Любаша не знаю, что делать, посмотрела на Шурку – Нила. Тот в ответ быстро утвердительно кивнул, и она послушалась.

Шурка заковылял к телеге, не обращая внимания на насмешки остальных воинов. Он обошёл телегу, вместе с лошадью, но так и не понял, где находится лицо Гордея.

Боярин Афоний, заметив это, велел освободить лицо Гордея от мёртвых тел воинов. Несколько татар, усмехаясь, выполнили его приказ, одновременно издеваясь насмешками над Нилкой.

Шурка терпел их слова. Главное теперь для него было наладить отношения с Гордеем. Но вот как предстать перед ним с кривоглазым лицом, да глухонемым?

Шурка увидел лицо Гордея и тут же восхитился его славянской красотой.

«Всё же правильно изображают русских богатырей в наше время художники. – Подумал он, осматривая лицо парня. – Белокурый, кудрявый, да лицо – словно из камня вырезано. Скуластое!»

Гордей был без сознания или спал. Шурка это разобрать не мог. Надо было действовать. Конечно, усмирительный настой он готовить с помощью мозгов Нилки не станет, а вот зелье для придания силы и мужественности, то, что надо.

Шурка засунул под телегу свой посох (тайное оружие, состоящее из трёх палок с боевым патроном на конце) и приступил к приготовлению зелья, поглядывая издали за боярином и Любашей.

Боярин Афоний обхаживал Любашу. Он смеялся, пытаясь её развеселить и расположить к себе, но девушка была хмурой и изредка поглядывала на Шурку. Пришлось ему сделать знак, что бы она улыбалась. Девушка вначале отрицательно махнула головой, но, когда Шурка притопнул ногой и погрозил ей пальцем, сменила гнев на милость.

Вскоре все воины уже с интересом посматривали на своего хозяина и Любашу, а Нилку совсем оставили без присмотра.

Шурка ещё раз убедился, что никто за ним уже не наблюдает, и стал толкать Гордея в плечё. Пришлось приложить немало усилий, что бы, хоть как-то его сдвинуть с места, но парень глаза не открыл.

«Эх, нашатырочки бы сейчас! – Подумал Шурки и вдруг вспомнил, что в поясе Шестипалого Луки ему попадался камень, который так вонял, что Шурке пришлось его даже завернуть в кусок шкуры животного. Он достал камень из пояса и освободил его от «упаковки». – Тьфу ты, какой же ты вонючий! – Чуть не вскричал Шурка, затыкая себе нос. – Вот для этого случая, ты как раз!»

Не освобождая свой нос от зажима, Шурка поднос камень к носу Гордея. Эффект был потрясающим! Гордей открыл глаза и рот одновременно, пытаясь сделать ртом глубокий вдох. Он резко повернул голову в сторону Шурки и увидел его. Удивление отразилось на лице Гордея. Он смотрел на ужасное лицо глухонемого Нилки и видел, как тот заворачивает что-то в шкуру животного. Затем кривоглазый приложил свой палец к своим губам, призывая Гордея к молчанию.

- Кто ты? – Шёпотом спросил Гордей Шурку – Нилку. – Я тебя не знаю.

Нилка чуть пожал плечами и показал Гордею руку с кольцом на мизинце. И вдруг стал его поворачивать на своём пальце. Гордей наблюдал за его действием и вдруг замер. Глаза его расширились, а рот открылся от удивления. Перед ним было уже лицо не кривоглазого глухонемого, а лицо красивого голубоглазого парня.

Шурка надвинул капюшон плаща её поглубже на лоб и тихо произнёс: - Не пугайся, Гордей. Слушай и молчи! Я здесь для того, что бы освободить тебя. Только ты мне в этом должен помочь, а не рубить с плеча. Ты понял?

Гордей не то кивнул, не то отрицательно мотнул головой.

- А кто ты? – Тихо спроси он, кося взглядом на своих обидчиков.

- Зови меня княже Лавр, а вон та девица, - Шурка чуть мотнул головой в сторону Любаши, бояришна Сереброва. Её Любашей зовут. Она подруга твоей Забавы. Ну, в общем, всего не объяснишь.

- Забава здесь?! – Воскликнул Гордей, и Шурке пришлось тут же прикрыть его рот ладонью, делая вид, что он чихнул и закашлялся.

- Ты, что орёшь? – Шёпотом возмутился Шурка. – Забава говорила, что ты умный, а ты нас чуть не рассекретил. Молчи и строго выполняй все мои приказания, если хочешь увидеть Забаву.

Гордей с такой болью в глазах посмотрел на Шурку, что тот смягчился.

- Ладно, лежи и жди, когда я приготовлю специально зелье, для силы и разума. И дай слово, что будешь выполнять все мои приказания и ничему не удивляться.- Гордей чуть кивнул в согласии. – Смотри, я опять стану меняться, а ты сделай вид, что ещё спишь.

Шурка повернул кольцо на пальце и стал Нилом. В этот раз Гордей сдержал своё удивление. Он сделал вид, что спит и только наблюдал за глухонемым в приоткрытые глаза.

А Нилка смешал в глиняной миске разные порошки, да травки, долил что-то из малого пузырька и понёс всё прямо к костру, вокруг которого сидели воины. Оставил миску возле костра и быстро вернулся к телеги с Гордеем. И вскоре Гордей вновь услышал слова княже Лавра.

- Смотри, Гордей, как эти горе-вояки сейчас побегут от костра.

И, спустя минуту, некоторые воины стали чихать и потирать свои носы. Затем стали быстро вставать с места и отбегать от костра, возмущаясь каждый на своём языке.

- Что это с ними?- Удивлённо спросил Гордей.

- А я им под миску в костёр вонючий камень положил.- С усмешкой ответил Шурка. - Пусть насладятся его ароматом. Ты же нюхал, так пусть и они понюхают.

Гордей начал смеяться, наблюдая за действиями воинов, которые затыкали свои носы, убегая от костра и спотыкаясь на бегу. Запах от этого костра вскоре дошёл и до костра, вокруг которого сидели все воины и боярин Афоний с Любашей.

Боярин крикнул Нилки, что бы тот убрал «свою гадость» из костра. Глухонемой быстро выполнил приказание боярина, под издёвки и выкрики всех воинов.

Шурка возвратился к Гордею с готовым зельем, чуть остудил его и приказал выпить. Парень закрыл глаза, глубоко вздохнул и залпом выпил зелье глухонемого.

- А теперь слушай, что тебе надо будет делать. Это зелья для восстановления твоих сил и разума, а не отравленное, как приказал мне боярин Афоний. Вон, он. – Шурка кивнул в сторону костра, за которым собрались все воины и Любаша. – Ты был похищен для свиты боярина Шестипалого Луки. Он их опаивал зельем для повиновения и отречения от жизни. Они становились послушными, как бараны. Понимаешь меня?

Гордей чуть кивнул и спросил: - Я этого не хочу.

- А у тебя и не получится. Мы уже расправились с боярином Лукой, да его прихвостнем боярином Андреем. Он брат этого боярина Афония. А вот Афония сам захотел иметь такую свиту.

Гордей вновь повторил: - Я этого не хочу!

- Вот и хорошо. – Спокойным голосом продолжал Шурка, делая вид, что изучает Гордея. – Тогда слушай меня и в точности выполни всё, что повелю.

- Я слушаю тебя, княже. Я выполню всё в точности.

- Я сейчас подойду к костру, а ты начинай бузить. Делай вид, что просыпаешься, и на тебя начинает действовать зелье глухонемого. Покидай с себя эти тела. Тебе не надоело лежать под мёртвыми телами?

Гордей фыркнул и так тряхнул своё тело, что вся телега зашевелилась.

- Подожди немного. – Попридержал его прыть Шурка. – Я ещё не всё сказал. Так вот. Можешь раскидать их да ещё свернуть шеи одному или двум твоим обидчикам, но потом замри на месте, словно камень. Стой и ни на что не отвечай. Чтобы с тобой не делали, что бы ни приказывали, стой, как камень и молчи. Понял?

Гордей кивнул.

Шурка продолжил говорить. – Стой и следи только за мной. Что я прикажу, то и делай. Нам надо дождаться прихода сюда Забавы и Грини. Они недалеко отсюда.

- Забава здесь? – С радостью прошептал Гордей. – Но я не хочу, что бы её вновь полонили.

- А ты не бойся за неё. Видел я, как она одним только ударом ноги уложила насмерть двоих татар, а другому шею так скрутила, что она у него за спиной оказалась. Так что она может и за себя постоять и нам помощь оказать.

Шурка посмотрел на парня и увидел его широкую улыбку. Улыбку счастья и гордости за любимую женщину. Но вдруг улыбка померкла.

- А кто такой Гриня? – Сурово спросил он.

- Это мой слуга что ли, или помощник. И он тебе не опасен, не волнуйся. Он твоей Забаве под мышку дышит, нечета ей. Итак, ты всё понял? Тогда я пошёл. – Шурка быстро перерезал верёвку на одной руке Гордея, затем подошёл к ногам и перерезал верёвку на правой ноге. – Остальные конечности освободишь сам. – Тихо сказал он, повернул кольцо на пальце и заковылял глухонемым Нилом к костру с воинами, но дойти до них он не успел.

За его спиной послышался шум и треск дерева. Шурка – Нилка оглянулся и увидел, что телега с Гордеем начала «танцевать».

Телега стала наклоняться то в одну сторону, то в другую, одновременно скидывая с себя тела мертвецов. Лошади тоже не стояли на месте. Треск телеги и её раскачивание напугали лошадей. Несколько воинов быстро отбежали от костра и попытались успокоить лошадей. Но успокоить телегу никто не мог. Мёртвые тела сыпались на воинов, не давая возможность подойти к Гордею. Вдруг сильный треск заставил всех замерь на месте, а некоторых даже отскочить подальше от телеги.

Гордей ударил кулаком свободной руки о телегу и она треснула. Он ударил ещё раз, одновременно помогая себе и ударом свободной ноги. И телега не выдержала его силы. Оба колеса под телегой съехали с оси, и вся она накренилась на правую сторону. С неё свалились оставшиеся мертвецы, а сверху на них лёг Гордей с привязанными к нему обломками телеги.

- Хватайте его! – Услышал Шурка приказ боярина Афония. – Не дайте ему освободиться!

Воины поспешили выполнить приказ боярина, но тут с земли встал Гордей, одновременно отбрасывая от себя трупы и обломки телеги.

Шурка невольно восхитился силе и красоте этого богатыря.

«Видно, действительно, были на Руси богатыри! – Мысленно возрадовался Шурка. – Жаль, что мы уже не такие!»

И тут он услышал приказ боярина Афония: - Нилка, стереги бояришну! – Афоний подбежал к глухонемому и схватил его за плечи. – Ты чем его напоил?

Нилка попытался промычать что-то, но Боярин вновь спросил: - От этого зелья так и должно быть? – Нилка быстро закивал головой, давая понять, что вскоре всё стихнет.

Афонии немного успокоился и отпустил Нила. Он поспешил к Гордею, на котором уже висело несколько воинов, пытаясь его скрутить верёвками да кожаными ремнями. А парень не собирался сдаваться. Он отшвыривал от себя воинов, пытаясь одновременно освободиться от обломков телеги.

Шурке смотреть на него было некогда. Он быстро подбежал к костру, возле которого продолжала стоять Любаша. Достав из пояса Шестипалого Луки чёрный стеклянный пузырёк, он открыл его и вылил всё его содержимое в большой металлический колёл с похлёбкой.

Шурка слышал, как радовалась Любаша той заварухе, которую устроил Гордей, но вдруг девушка вскрикнула, словно раненая.

- Княже, посмотри! Что с ним?

Шурка оглянулся на Гордея. Вокруг него трупов прибавилось. Видно на двух сломанных шеях он не остановился. Но сейчас он стоял недвижим и не реагировал, ни на что. Это привело в замешательство неприятеля. Шурка даже усмехнулся, их растерянности и восхитился игрой богатыря. Он дал знак Любаше, что всё идёт, как надо. Она успокоилась и даже тихо засмеялась.

А Гордей продолжал играть «статую». Его взгляд остекленел. Он стоял прямо с опущенными руками на чуть расставленных ногах и ни на что не реагировал. Некоторые воины пытались уколоть его мечами и копьями, но Гордей не реагировал.

- Молодец, Гордей. – Тихо на ухо Любаше прошептал Шурка. - Теперь он готов к битве, а ты, Любаша, следи за нами. Лишь я прикажу, бросай всё и беги к нам. Да ничего не ешь и не пей из этого котла. Поняла?

Любаша сияла от восхищения.

- Я люблю тебя, сокол мой! – Зашептала в ответ она, быстро целуя своего княже в губы.

Через мгновение, Шурка уже глухонемым Нилкой устремился к боярину Афонию, который стоял напротив Гордея и «сиял от удовлетворения».

- Молодец, Нилка! – Похвалил он глухонемого, лишь только тот приблизился. - А когда им можно будет руководить?

Нилка попытался указать на солнце и показать его закат и восход.

- Понятно. – Подытожил его пантомиму боярин Афоний. – Завтра к утру? Хорошо!

И в это время послышался топот лошадиных копыт. Всё воины быстро развернулись в направлении этого звука, а через мгновение на поляне появились пять конников. Шурка - Нилка внимательно присмотрелся к ним и сердце его похолодело.

Возглавлял это отряд боярин Андрей!!!

« Опять силы не равные! – Подумал Шурка. – Не успел Гордей уложить на землю пятерых воинов, как они тут же прибавились, да ещё и конники! Что же делать?»

Но так же был удивлён и боярин Афоний.

- Андрей? Ты? Откуда ты здесь взялся? Ведь ты был с Шестипалым Лукой! А где Лука?

Боярин Андрей ничего не отвечал. Он с удивлением рассматривал всё, что происходило на поляне. Взор его остановился на глухонемом.

- Нилка? – С удивлением спросил он. – Ты, что здесь делаешь? А где бояришна Сереброва? Где кони? Где ещё одна грозовая девица?

Шурка заметил, как «остолбенела» Любаша от появления боярина Андрея и решил действовать. Он упал на землю и пополз, на карачках, к коню боярина Андрея, что-то лепеча.

Боярин спрыгнул с коня и рывком поднял его с земли.

- Что случилось? Кто мне ответит?

- Может, этого сделаю я. – Сказал боярин Афоний, подходя брату. – С ними в дороге что-то случилось. Как сказала мне бояришна, на них напали в лесу. Она ничего не помнит. Её ударили по голове. Очнулась, а рядом только Нилка. Он её сюда привёл. Бояришна была привязана к нему верёвкой. Так что не ругай его. Он слуга хороший. И он теперь мой слуга. Отпусти его!

Боярин Андрей замер от удивления.

- А ты знаешь, что произошло у Мамая? – Вскричал Андрей. – Там произошёл такой пожар! Сначала сильный грохот, а затем пламя спалило всю нашу дань и весь шатёр Мамая. В пожаре сгорел Шестипалый Лука. Понимаешь? Что мы с тобой без него? Кто нас теперь будет слушать и слушаться?

Афоний усмехнулся в ответ.

- У меня тоже будет свита, как у и Шестипалого Луки. – Заговорил он, обнимая глухонемого за плечи. Он подвёл его к Гордею, который продолжал стоять статуей. – Вот первый мой воин! И его сделал Нилка. Он сделает для меня ещё много таких богатырей. И меня будут уважать и бояться!

- Тебя?! – Вскричал Андрей, подбегая к ним. Он с таким удивлением посмотрел на Гордея, что это рассмешило его брата.

- Что, Андрей, удивлён? – Сказал он. – Завтра к утру я буду им повелевать, но смех боярина Андрея его остановил.

Боярин стал смеяться, да так, что слёзы выступили у него на глазах. Прошло время, прежде чем он успокоился.

- Ты думаешь, что одного зелья глухонемого достаточно для этого? – Сквозь смех и слёзы, спросил он. – Так знай, что этого не достаточно. Последнее, что делал Лука для этого… - Андрей замолчал, с усмешкой осматривая Гордея. – Он должен вдохнуть в него свой дух. А кто это сделает теперь? Ведь Лука-то сгорел!

Боярин Андрей вновь рассмеялся, видя растерянность своего брата.

А Шурка в это время отчаянно искал «своё тайное оружие» - длинные палки с боевым патроном на конце, которые он спрятал под телегу с Гордеем. Сейчас они находились в груде обломков от телеги.

«Вот два петуха? – Думал Шурка, кривя глаза на бояр, которые продолжали ругаться. – Сцепились за жирный кусок, да так, что готовы глотки друг другу драть! А ещё братья? – Шурка присел и стал разгребать обломки телеги, ища своё «оружие». – А это надо использовать против них! – Вдруг эта мысль обожгла его голову. И Любаша мне в этом может помочь!»

Делая вид, что напуган потасовкой между братьями, он отбегает к Любаше и прячется за её спину.

-Любаша, - зашептал он ей в ухо, - помогай. Делай вид, что ты ещё под воздействием заклятья, которое на тебя наложил Шестипалый Лука. Только теперь ты должна зародить ревность между братьями. – Шурка кивнул на бояр, которые продолжали ругаться, стоя возле Гордея. – Выбери одного и любезничай с ним, а другого заставь ревновать. Поняла?

- А тебе больно не будет, сокол мой? – Тихо спросила она.

- Не беспокойся за это. Я переломлю шею любому, если только он позволит себе тебя обидеть. Так что действуй, лада моя. Вбей клин между этими петухами!

Любаша засмеялась и, пригладив себя по бокам, чарующей походкой пошла к братьям. Её приближение они заметили и перестали ругаться.

Шурка следовал за нею, делая вид, что прячется за её спиной от страха перед братьями.

Любаша подошла к боярам и обратилась к Афонию, полностью игнорируя боярина Андрея.

-Какие красивые вы, братья бояре! – Заговорила она, одаривая поочерёдно обоих мужчин чарующей улыбкой. И тут её взгляд остановился на Гордее. Она внимательно присмотрелась к его глазам и, повернувшись лицом к Шурке – Нилки, вдруг приказала. – Уведи его в кусты нужду справить. Посмотри на него?! Он уже переполнен! Ты хочешь, что б он лопнул? Я – бояришна Сереброва и не намерена смотреть на его нечистоты! Выполнять, что я приказала!

Нилка не верил своим ушам. Любаша оказалась умнее его. Он ведь даже об этом не подумал. И сейчас, глядя на Гордея, он понял, как было уже тяжело богатырю. А вот женская душа это заметила и пришла на помощь.

Нилка быстро подошёл к Гордею и взял его за руку. Он рванул богатыря за руку и тот, сдвинувшись с места, послушно последовал за ним в кусты. Шурка заметил, что оба боярина на это даже не среагировали. Они были полностью поглощены очарованием Любаши, которая зря время не теряла. Толкнув Гордея в кусты, Шурка оглянулся и заметил, что обстановка накалилась до красна.

Любаша выбрала боярина Афония и «строила ему глазки», одновременно бросая милостивые взгляды и на его брата. А этого боярин Андрей выдержать не мог.

- Не трогай её! – Приказал он брату Афонию. – Она оморочена зельем Луки и говорит не то, что думает. Видел бы ты, какой она была волчицей, когда была сама собой.

- Ну и пусть! – Встал на защиту Любаши Афоний. – Чем плохо? Мне она нравится и я ей мил. Смотри, как она ко мне ластится. Чем жена не хороша?! К тому же ещё и бояришна из рода богатого новгородского боярина Сереброва. – Он обнял Любашу за талию и обратился к ней. – Бояришна, а ну скажи, люб ли я тебе?

Любаша улыбнулась и погладила его по округлой бороде.

- Люб ты мне, боярин, сильно люб. – Сказала она. – Ты добрый, а вот боярин Андрей – злой. Посмотри на него. Волком смотрит. Ты его сторонись. Он хитрый. Он может тебя отравить. Ой!!! – Любаша вдруг воскликнула и зажала рот ладошкой. – Что со мной? Мне что-то надо сделать? Я не помню!- Любаша «вошла в роль околдованной зельем» и наслаждалась ею. – Боярин Афоний, что со мной? Я не помню, что мне надо делать? Мне надо куда-то идти и что-то….

Боярин Афоний обнял её за плечи и зло посмотрел на брата.

- Доволен? – Зло произнёс он. – Довёл девицу до истерики? Завидуешь что ли, что меня она выбрала? Эх, и злыдень ты, Андрей! Каким был, таким и остался!...

Боярин Афоний приказал чинить телегу, а сам повёл Любашу к костру.

 

 

ГЛАВА 10

 

Шурка смотрел на двух братьев бояр из кустов и не знал, что делать. Гордей скрылся в плотных кустах и затих.

«Сейчас самое время скрыться и искать Пересвета. – Думал Шурка. – Гордея мы спасли. Ни что мне больше не мешает делать своё дело. – Шурка прикинул время, посмотрев на небо.- Приблизительно пять шесть часов вечера. Ночью войско московского князя Дмитрия переправиться через Дон. Так что время ещё есть. Но я не знаю, в каком месте это будет? Да ещё попробуй, найди в этом войске Пересвета? В нём, не бойсь, несколько сот тысяч воинов? А мне надо ещё успеть поговорить с ним, да убедить его. Задача?!- Шурка тяжело вздохнул и вновь оглянулся назад. Гордея не было слышно. – Куда запропастился этот парень?

Шурка присмотрелся и понял, что не видит, потому что ещё находится в роли глухонемого Нилки и смотрит на мир единственным глазом. Он повернул кольцо на пальце и откинул с головы капюшон. Вдруг он услышал приглушённый не то хрип, не то вскрик, доносившийся из-за большой сосны. Шурка шагнул из кустов и подошёл к сосне.

За сосной на сухой лесной траве лежал без сознания Гриня. Рядом с ним стояли Гордей и Забава в объятиях друг друга. Они с удивлением смотрели на него.

- Что с ним? – Спросил Шурка, но заметив счастье пары Гордея и Забавы, тут же переключился на них. – А вы счастливы, как я посмотрю?

Забава кивнула и ещё крепче обняла своего любимого.

- Спасибо, княже, за моего сокола. – Сказала она. – Век тебе благодарна буду!

- Ну и прекрасно. А теперь, нам надо придумать, как спасти Любашу. Она сейчас там, мы – здесь и у нас нет никакого оружия. – Шурка присел к Грине и похлопал его по щеке. – Гриня, очнись и вставай. Нам нужен ещё один боец, а то нас всего лишь трое. Гриня, ну что с тобой случилось? Чего ты так напугался?

Гриня открыл газа и постарался сосредоточить своё внимание на своём княже.

- Княже, там, в кустах кто-то был. – Прошептал он, чуть приподнимаясь на локте. – Он маленький, горбатый одноглазый!!! Ой!!! – Шурка быстро вскочил на ноги и вдруг спрятался за Забаву. Он с ужасом посмотрел на Шурку и, ещё раз ахнув, закрыл рот ладонью. – Да он же в тебя оборотился!!! Там оборотень был!!! Оборотень!!! Чур, меня! Чур, меня!

- Понятно. – Со вздохом облегчения, сказал Шурка, и вдруг в его голову пришла замечательная мысль.- Гордей, ты сильно испугался, когда увидел, как я меняюсь?

- Ох, сильно, княже! Прямо чуть не обделался. – Ответил Гордей, покрываясь румянцем. – Как вспомню, так внутри всё переворачивается, как ты меня напугал! Если бы я не был привязан, то снёс бы тебе голову от испуга.

- Вот и здорово! – Воскликнул Шурка. – Мы это и используем против бояр, да ещё и это. – Он засунул руку за пазуху, и вскоре вынул небольшой пакетик с презервативом. – Да, мы используем ещё и это. Сюда мы запустим дух Шестипалого Луки и будем с его помощью руководить этими боярами предателями. - Он разорвал пакетик и вынул презерватив. Он приложил его к губам и слегка надул…

Услышав приглушённые вскрики, Шурка остановился и посмотрел на своих друзей. Их глаза «вылезали из орбит», особенно у Грини. Он упал на колени и отдавал поклоны земле, одновременно крестясь и молясь.

Забава закрыла рот ладошками и стояла будто статуя, вся бледная и испуганная.

Гордей тоже замер на месте с чуть приоткрытым ртом.

- Что с вами? Чего вы так испугались? Это всего лишь надутый презерватив? – Шурка посмотрел на своё «изобретение» и вдруг понял, что оно совершенно непонятно людям четырнадцатого века. Более того, это их даже напугало. Тогда он стал приспускать воздух из презерватива. Послышался слабый писк, и затем вздох.

И вдруг заговорил Гриня.

- Княже, что ты делаешь? Не дай душе твоей уйти навсегда! Вдохни её в себя! Не выпускай! Боже, что я скажу отче? – Голос его сорвался от волнения и испуга.

Что бы ни пугать его до нового обморока, Шурка сделал то, что просил Гриня. Заглотнув воздух из презерватива, он спросил: - Ты доволен, Гриня? А теперь объясни, что тут страшного?

- Отче говорил мне, что в человеке есть душа. Она невидимая и может покинуть своё тело, а тогда человек умирает. Ты только что сам чуть не выгнал душу из тела! Ты чуть себя не убил, княже!

Шурка тяжело вздохнул.

- Ну, темнота?! – Сказал он и вдруг усмехнулся. - А, что все так считают здесь у вас?

Гриня быстро закивал головой, Кивнула Забава, а за ней и Гордей.

- Прекрасно! Тогда смотрите. Я сейчас вновь выдую душу и при этом не помру!

Шурка вновь надул презерватив и посмотрел на своих друзей. Эффект на их лицах повторился. Он немного подождал и сказал: - Я всё ещё жив, а теперь я выпущу её.- Шурка выпустил воздух из презерватива, стараясь им не свистеть.

Гриня упал на землю и закрыл голову руками. Забава ахнула и отшатнулась от Шурки, ухватив за руку Гордея. Гордей сделал шаг назад и закрыл глаза.

- Ну, всё хватит!- Вскричал Шурка. – Цирк законен. Приходите в себя и открывайте глаза. Гордей, Гриня, мужики вы или нет? Жив я! Жив! Стою перед вами! Открыть глаза! Я вам приказываю!

Гордей открыл глаза и поклонился Шурке. Гриня тоже вскочил с земли и склонился в поклоне. Когда они подняли на Шурку глаза, он заговорил.

- Гриня, это не душа моя была, а только воздух, которым мы дышим. Понятно? – Реакции не последовало, тогда он подошел к Грине и дунул ему в лицо. – Вот этот воздух, Гриня. Понятно?- Он ещё раз подул в лицо Грини, а заодно и Гордею.

- А это, что? – Тихо спросил оруженосец, указывая пальцем на презерватив в руке Шурки.

- А это, просто резинка? На, посмотри и попробуй её тоже надуть, то есть сделать, как делал я. И, поверьте мне, что ничего с вами не произойдёт. – Шурка взял Гриню за руку, и положил в ладонь ему презерватив.- Ну, вы тут разбирайтесь сами, а мне надо посмотреть, что происходит на поляне. Шурка скрылся в кустах и стал наблюдать за ними.

Гордей и Гриня рассматривали неведомую вещь с большим интересом.

« Эх, не хватает на вас моего капитана? Он бы вас быстро уму разуму научил!» – Усмехнулся Шурка, развернулся и выглянул на поляну.

На поляне было всё спокойно. Несколько воинов старались починить телегу, но работа не шла. Гордей так постарался разнести её в щепы, что собрать её вновь было невозможно.

Оставшиеся воины и Любаша с боярами сидели вокруг костра. Воины уплетали похлёбку из котла, а Любаша продолжала соблазнять братьев, которые уже были «накалены до предела».

Он ещё раз осмотрел поляну и обнаружил «своё оружие», из трёх палок с патронами, связанными вместе в виде посоха. Палки валялись почти рядом с кустов, в котором он прятался.

«Так, прекрасно! – Мысленно подытожил увиденное Шурка. – Палки - рядом, воины наелись отравы из котла. Остались только два брата и шесть воинов, чинивших телегу».

Шурка вернулся к друзьям и увидел их улыбки. Они уже спокойно играли с надутым презервативом.

- Наиграли? А теперь надо подумать и о плане спасения Любаши. – Сказал он, отбирая презерватив и выпуская из него воздух. – Это наше самое страшное орудие против них. – Сказал он, тряся презервативом перед носом своих друзей. – Если испугались его вы, то и остальных я смогу напугать. Гордей, нам пора. И не забудь, что ты всё ещё под действием моего зелья. А вы, - обратился он к Забаве и Грини, ждите моего призыва и будьте готовы к борьбе!

Забава кивнула и улыбнулась, а Гриня остался безучастен.

Шурка накинул капюшон на голову и прокрутил кольцо на пальце. Гриня увидел превращение своего князя в глухонемого и кривоглазого горбуна вновь побелел и упал на колени.

- Ну и слабонервный же ты, Гриня? – Заворчала Забава. Она ухватила его за плечи и подняла с земли. - Вы идите, соколы, идите, а я сама ему всё объясню и приведу в чувство.

Шурка с Гордеем улыбнулись её словам и поспешили на поляну.

Они вышли на поляну в своих образах и медленно стали продвигаться к костру. По дороге Шурка подобрал «свой посох».

Ни боярин Андрей, ни боярин Афоний не обратили на него никакого внимания. Шурка внимательно присмотрелся к воинам, которые уплетали похлёбку из котла. Никаких следов отравления у них зельем Шестипалого Луки он не заметил.

«Может это и не отрава была? - Подумал Шурка. - Тогда, что же нам делать? Пятнадцать человек нам не одолеть! И как, призвать к себе Любашу? Братья её от себя не отпустят! Эх, и почему я не Шестипалый Лука? Я бы им показал, почём фунт лиха!»

Шурка стоял, размышлял и не заметил, как прокрутил волшебное кольцо на своём пальце.

- Стой здесь и жди моего призыва. – Сказал он Гордею и только потом понял, что говорит. Он с таким удивлением посмотрел на своего нового друга и увидел испуг на его лице.

- Ты кто?- Тихо, но с ужасом в голосе, спросил Гордей. – Где княже? Где глухонемой?

И только теперь Шурка вдруг увидел свой нос, который стал таким большим и заострённым, что не заметить его было нельзя. Он не сразу это осознал, пока не потрогал свой новый нос рукой.

- У меня новый нос. Я могу говорить и я… - Шурка с ужасом раскрыл глаза, от своей догадки. – И я стал Шестипалым Лукой?!... Верно! Я стал им, Гордей! Это же его длинный нос и даже его голос… – Он положил свою ладонь на локоть Гордею и тихо произнёс. – Гордей, не беспокойся, это я – княже Лавр, только в другом образе. Привыкай и не делай такого испуганного лица, а то его заметят наши недруги.

Гордею надо было какое-то время, прийти в себя. Шурка терпеливо ждал, не отпуская его локоть. Вскоре Гордей кивнул и расслабился. Он даже попытался слегка улыбнуться Шурке.

- Вот и хорошо. – Спокойно сказал Шурка и добавил. - Гордей, стой и жди моего приказа. Я ещё не знаю, что произойдёт, но ты должен стоять и терпеливо ждать приказа. Ты понял?

- Да.- Твёрдым голосом ответил Гордей. – Иди, княже, я жду!

Шурка накинул капюшон поглубже на свою голову, чуть присел, сгорбился и шагом глухонемого Нилки заковылял к костру.

А возле костра остались только два боярина и Любаша. Все воины поели и направились на подмогу другим воинам, пытавшимся восстановить телегу. Шурка сел на поваленное дерево и поднял с земли деревянную ложку. Он зачерпнул похлёбку из котла и поднёс её к носу. Понюхал и вдруг заметил, что Любаша, по просьбе боярина Афония, тоже хотела попробовать еду.

Шурка испугался за неё и воскликнул: - Что же ты, боярин, не послушался меня? Воняешь, как собака, так и не помылся! Разве по нраву это для молодой девицы?!

Любаша ахнула и выронила из рук ложку с похлёбкой. Оба боярина повскакивали с места. Боярин Андрей запнулся за поваленное дерево и упал, перелетев через него.

Шурка поднял своё лицо от земли и сдвинул на лоб капюшон плаща.

Любаша и оба боярина снова ахнули. Любаша вся побелела и схватилась за сердце. Боярин Афоний схватился за свой меч, а боярин Андрей так и остался лежать на земле.

- Так почем же ты, боярка, никогда меня не слушаешься? Может поменять мне себе сотоварища на брата твоего? Вон, смотри, он-то меня не испугался.

Шурка не мог поверить словам, которые произносил. Он только чувствовал в себе мысли и силу Шестипалого Луки и решил не сопротивляться этому. Он, как Шурка, вмешается, когда будет время.

Первым от испуга пришёл в себя боярин Афоний.

- Шестипалый Лука? Ты ли это? – Спросил он и подошёл поближе. – А где глухонемой Нилка? Что случилось? Я ничего не понимаю? – Он оглянулся на брата и спросил его. – Андрей, ты что молчишь?

Боярин Андрей с таким испугом смотрел на Шурку – Луку, что его даже потерял дар речи.

- А что ему говорить? – Вдруг сказал Шурка – Лука, вставая с поваленного дерева. – Он видел меня всего обгоревшего, а таким ещё не видел никогда.

- Да. – Вдруг тихо сказал боярин Андрей.- Ты, Лука, был, как головешка, чёрен от огня. Как же ты…?

- Оказался здесь? – С усмешкой спросил Лука. – Я вернулся, что бы посмотреть, как ты выполняешь мой приказ!!! И, что я вижу?! Ты бояришну соблазняешь, вместо того, что бы напутствовать её на выполнение святого дела?!

- Я… я следовал за нею, как ты повелел, Лука. – Залепетал боярин Андрей, поднимаясь с земли и подходя поближе к своему брату. – И вот нашёл её здесь на поляне, в окружении этих воинов и брата моего. Именно он соблазнял бояришну, а не я. Я пытался оградить её от его напора.

- Что? – Вскипел словами боярин Афоний. – Да, как ты смеешь врать Луке, братишка? Не ты ли предложил побороться за Любашу? Лука, это он сказал, что увезёт её к себе во Псков. Ни о каком святом деле, речи не было! Я даже не знал, что бояришна – твой посланник на дело! Я бы не посмел, противу тебя идти, Лука!

- Не верь ему, Лука! - Вскричал боярин Андрей, толкнув брата в грудь. – Он всё врёт!

- Не вру! – Ответил боярин Андрей, тоже толкая брата.

- Молчать, псы вонючие! – Вскричал Лука – Шурка и стукнул своим посохом о землю. – Молчать и слушать мои приказы.

И тут вдруг Шурка заметил, что некоторые воины стали «клевать носом». Ко сну их тянуло с великой силою.

«Так вот, что за зелье было в стеклянном пузыре у Луки? – Мелькнула догадка в его голове – Это было сонное зелье! Прекрасно! Используем это!»

- Приказывая замереть половину воинам! В наказание вам! – Вскричал Шурка – Лука и стукнул посохом о землю. Он посмотрел на братьев так, что оба боярина немного содрогнулись.

В тот же миг, половину воинов повалилась на землю, и осталось лежать недвижимыми.

Оба боярина, заметив это, отшатнулись от Луки и попятились назад.

- На месте стоять! - Приказал им Лука. – Стоять и слушать моего приказа.

Все на поляне застыли, а оставшиеся воины повалились на землю в поклоне Луке.

- Вы, - указал рукой на воинов Лука,- будете хоронить всех мертвецов здесь на поляне и никуда далее не повезёте. Выполнять, иначе рядом с ними ляжете!

Воины беспрекословно ему повиновались.

- А вы, - обратился он к братьям, - будете беречь, и хранить мой дух, который сейчас живёт в теле глухонемого Нилки. Я извлеку его в сосуд, который вы отнесёте в Новгород и вдуете в новое моё тело. Вон, в того богатыря, что стоит, как камень, на поляне. Это тело мне по нраву. И к тому же, он уже оморочен зельем послушания. Всё поняли?!

Оба боярина одновременно закивали, преклоняя своё колено.

- Как скажешь, Лука! Как скажешь. Всё исполню, только не серчай! – Бормотал боярин Афоний, низко кланяясь Луке.

Ему вторил и брат его боярин Андрей.

- Выполним в точности, как ты приказал.

- Верю. – Сказал Лука – Шурка и подошёл к Любаше, почти вплотную. Она стояла, как статуя, ни жива, ни мертва. Он дотронулся своим пальцем до щеки девушки и добавил. – А за девицей этой слуга мой Нилка останется присматривать. Ему-то уж я могу её доверить.

Шурка – Лука посмотрел Любаше в глаза и вдруг улыбнулся и подмигнул ей. Любаша вздрогнула и заморгала. Она хотела что-то произнести, но он не позволил.

- Смотрите, бояре, как покину тело Нилки, и трепещите перед моим духом. Помните, я слежу за вами! - Шурка – Лука вынул из-за пазухи презерватив и приложил его к своему рту. Он стал надувать презерватив, не спуская взгляда с братье. А у тех «глаза повылезали из своих орбит».

Братья ухватили друг друга за руки и не спускали взгляда с Луки. Неведомая им вещь, увеличивалась в объеме, тем самым нагоняя в них страх ещё сильнее.

Шурка надул презерватив и, одновременно прокрутив кольцо на пальце, стал глухонемым Нилкой. Он отнял надувной презерватив от лица и братья его увидали. Они вновь ахнули и попятились назад.

Глухонемой завязал конец резинового презерватива узлом и протянул его братьям. Те стояли и не смели подойти к нему. Тогда Нилка сам подошёл к ним и протянул боярину Андрею надутый презерватив.

Боярин дрожащей рукой взял неведомую вещь и чуть дотронулся до поверхности презерватива своим пальцем. Его мягкая поверхность была податливой и мягкой. Он боялся дышать на эту вещь. Тогда боярин Афоний взял из его рук это вещь.

- Ну и слаб же ты, Андрейка. – Спокойным голосом сказал он. – Каким был с малых лет трусливым, таким и остался.- Он поклонился надутому презервативу и добавил. – Я сам буду охранять твой дух, Лука, а ты Андрей будешь ответствен за богатыря. Согласен?

Боярин Андрей кивнул и посмотрел на Гордея, который продолжал стоять статуей посередине поляны. И тут вдруг на поляну вышла Забава. Не обращая внимания на братье бояр, она подошла к Любаше и взяла её за руку. Так вместе они остались стоять и смотреть перед собой.

- Не может быть? – Воскликнул боярин Андрей. – Ведь это вторая девица, которую заколдовал Лука и послал в услужении боярышне. Видно велика сила Луки?! Она её сюда опять привела для дела святого, на которое оморочена бояришна Сереброва.

- А что за дело, брат? – Спросил боярин Афоний.

- Погубить московского боярина Дмитрия.

- Не знаю. Только им это ведомо, да глухонемому Нилки. Смотри, как он на нас зыркает. Ты его бойся, брат. Он тоже колдун, как и Лука. Я сам видел!

- Ты, что мелешь?- Спросил с усмешкой боярин Афоний. – Какой он колдун? Ты же слышал, что Лука сказал? Глухонемой только был телом – сосудом для духа Луки.

- Давай его спросим об этом? Пусть покажет, что может?

- Давай! – Боярин Афоний подошёл к глухонемому и сказал. – Нилка, покажи нам чудо. Ты это можешь?

Глухонемой кивнул. Шурке даже стало смешно и интересно от такого предложения. Он кивнул и вынул из своего посоха одну палку с привязанным боевым патроном. Затем достал из-за пазухи свою зажигалку и поджёг травяной шар на конце палки. Щелчок зажигалки заставил вздрогнуть братьев, а вспыхнувший огонь, ещё и отшатнуться.

Боярин Афоний быстро отбежал от Нилки, стараясь укрыть за своею спиной надутый презерватив с духом Луки. А боярин Андрей только усмехнулся.

- Видел я такое чудо. – Усмехнулся он. – Зажигать огонь многие умеют, ты ещё что-нибудь покажи. Это не чудо. – Он повернулся спиной к Шурке - Нилки и посмотрел на брата, прячущегося за стволом дерева. – Не бойся, Афоний, он больше ничего не умеет…

Шурка наклонил палку в сторону боярина Андрея и что-то промчал. И тут патрон на конце палки взорвался. Шум взрыва напугал всех воинов. Они даже побросали свои мечи, которыми рыли могилы.

Боярин Андрей резко развернулся, схватился за свою левую руку и взвыл от боли. На его плаще под ладонью расплывалось красное пятно крови.

- Андрей, что с тобой? – Продолжая прятаться за сосной, спросил Афоний. – Откуда на тебе кровь?

- Я не знаю. – С ужасом в голосе ответил боярин Андрей. Он откинул плащ с руки. Рукав его рубахи был весь в крови. Он разорвал его и увидел небольшую ранку на предплечье. – Что это, Афоний? Что это, Нилка? Я услышал чей-то свист и вдруг резкая боль в руке …. И вот – рана, а из неё течёт кровь!

- Ты хотел чуда, боярин? – Тихим голосом заговорила Любаша. – Так и получай его. Глухонемой Нилка может не только огонь зажигать, но и кидаться им. Потому он и дан нам в помощь Шестипалым Лукой. Ты не поверил. Вот и поплатился за неверие.

Боярин Андрей упал на колени и взмолился: - Прости меня, Нил, только излечи мою рану! Я верю, тебе и верю Луке! Только излечи меня…

Шурка - Нилка подошёл к боярину и осмотрел его рану.

«Вот это выстрел? – Мысленно удивился он.- Пуля прошла на вылет сквозь мышцы предплечья. Сам виноват?! Не зачем было вертеться? Вот и попал под шальной выстрел. Откуда я мог знать, куда эта пуля полетит? Ну, ничего. Сейчас промою рану, да обвяжу. Не стони!»

Шурка разорвал рукав рубахи боярина на полоски. Прижёг рану жгучим камнем из пояса Шестипалого Лука, да обвязал рану потуже.

Оба брата боярина с таким удивлением смотрели на работу Шурки – Нилки, что даже вопросов не задавали. Только удивлялись его умению и сноровки.

И тут вдруг кусты зашуршали, поломались и из них на поляну выбежал Гриня. В одной руке три палки с привязанными патронами, а в другой меч наголо.

-Зарублю всех, кто причинит моему княже любую боль! – Завопил он, оглядывая поляну. – Княже, где ты? Что за грохот я слышал? Княже?

«Ой, Гриня?! – Мысли Шурки обожгли ему сердце. – И что теперь с тобой делать? Как давать объяснения боярам? И чего тебе в кустах не сиделось?»

 

 

ГЛАВА 11

 

 

Шурка стоял и смотрел на Гриню, который всё ещё размахивал своим трёхпалочным копьём в одной руке и мечём в другой руке. Он обшаривал поляну взглядом и, не найдя своего княже, вновь прокричал: - Княже, где ты?!

-Эй, вояка, кто ты такой? Я – боярин Афоний, боярин Псковский. Иду на соединение с князем Московским. На помощь к нему. А ты кто? Какого княже здесь ищешь? – Боярин Афоний говорил, стараясь спрятать за спиной свою надутую ценность.

Гриня сфокусировал свой мечущийся взгляд на боярине и увидел стоящего рядом с ним глухонемого Нила. Он заморгал и попятился назад.

- Стой! – Приказал ему боярин Афоний. – Стой, смерд! На колени! Отвечай мне! - Боярин Афоний не заметил, как замахнулся на Гриню своею «драгоценностью».

И в это время воскликнул боярин Андрей: - Афоний, что ты делаешь? Береги дух Луки!

Боярин Афоний и Гриня замерли на месте, уставившись на надутый презерватив. Шурка быстро подошёл к Грине и, обойдя его вокруг, предстал перед ним в образе княже Лавра, укрытого капюшоном.

- Гриня, олух царя небесного, скажи им, что ты заплутался в лесу. Ищешь своего княже. Вы едете из Пскова в Москву к его отцу. – Успел прошептать Шурка Грине, прямо в лицо. Он ещё раз сделал круг вокруг своего оруженосца и вернулся к боярам уже глухонемым Нилом.

- Так ты будешь говорить или нет? – Боярин Андрей заменил в допросе своего брата. – Говори, кто ты? Или я прикажу тебя пороть!

Гриня упал на колени, побросал своё оружие на землю и, отдавая полоны, залепетал: - Я – олух царя небесного, я – олух царя небесного…. – Он подполз к боярину Афонию и поцеловал ему свободную руку. - Я, Гриня. Слуга и оруженосец княже Лавра. Он домой возвращается в Москву. А я его потерял…. – Вновь запричитал Гриня. – Где он, мой княже? Как же я без него покажусь перед отцом его да наставником. Проклянёт меня свет Пересветушка…. Не выполнил я его наказа… Не выполнил…

- Кто такой, Свет Пересветушка? – С удивлением в голосе спросил брата Афоний. Тот в ответ лишь пожал плечами.

- Видно он ума лишился. – Тихо ответил боярин Андрей, потирая больную руку.

Шурка – Нилка тоже промычал что-то невразумительное, дав понять, что согласен с боярами. Он вновь подошёл к Грине и быстро стукнул его по лбу. Гриня сел на землю от неожиданности, замер и лишь глаза его быстро моргали.

- Да, совсем свихнулся малый. – Удовлетворённый увиденным, сказал боярин Андрей.

- Только ещё нам и не хватало олуха с его князем. – Заворчал боярин Афоний. – Нам следует их бросить. – Он окинул поляну взглядом и добавил. – Андрей, нам следует их бросить здесь! Всех! Да быстрее добраться домой. Я же не знаю, как долго дух Луки будет находиться живым в этом сосуде.

Боярин Андрей посмотрел на Любашу и ответил: - Ты можешь их бросить здесь, а я Любашу с собой заберу. Я её здесь не оставлю. Вернуть дочь боярину Сереброву – это дорогого стоит.

- Что ты говоришь, Андрей?- Боярин Афоний подскочил к брату и ухватил его за больную руку. Андрей вскрикнул, но это не остановило Афония. – Ты же хотел могущества Луки обрести, а променял это на бабу?

- Да потому что я не верю тебе, Афоний. – Андрей попытался отцепить руку брата со своей больной руки, но тот держал её крепко. – Ты опять меня обманешь. Мне так и Лука говорил. Мол, не верь своему брату, он на глаз чёрен, да на речи – смутен. Так и есть! Думаешь, я не видел, как ты сам на бояришну заглядываешься… - Андрей внимательно присмотрелся к брату и воскликнул. - А…а…а…? Я уверен, что ты со мной разделаешься, лишь мы домой вернёмся. Ты и дух Луки заберёшь, а потом ещё и Любашу очаруешь, а меня умертвишь! Подлая душа твоя, Афонька!

- Замолчи! – Прокричал боярин Афоний и дёрнул брата на больную руку.

И в тот же миг Шурка – Нилка схватил его за запястье и не дал более причинять боль руке боярина Андрея. Нилка с такой силой обхватил запястье боярина Афония, что тот невольно отпустил руку брата и поморщился от боли.

- Как ты посмел прикоснуться ко мне, смерд? – Воскликнул Афоний, потирая больное запястье о свой бок. – Ты забыл, что теперь ты мой слуга?!

Нилка отрицательно покачал головой и чуть склонил голову в поклоне.

- Нет! Ты забыл! Так я сейчас тебе напомню, где твоё место! – Боярин Афоний поискал на себе что-то, но не найдя это, быстро подбежал к своему коню. Он снял с седла кнут и, чуть помедлив, привязал к седлу надутый презерватив. Возвратился он, держа в руках кнут и слегка им помахивая.

- Мало видно тебя Шестипалый Лука порол. Совсем ты от рук отбился. Но теперь твой новый хозяин покажет тебе, что значит быть смиренным и послушным, если жить хочешь. – Боярин Афоний приближался к брату и Нилки и вдруг на его пути возник Гриня.

Оруженосец Гриня стоял между боярином Афонием и глухонемым Нилом, держа в руке свой меч. Он уже не казался слабым слугой. Он был воином, способным защищать самое дорогое в его жизни. Это так обескуражило боярина Афония, что тот невольно отступил назад.

- Как ты посмел противу меня меч поднять? – Вскричал он, делая шаг к Грине, но тот не отступил. Он тоже сделал шаг к боярину, держа меч наголо.

- Да, как ты смеешь?! – Взревел Афоний. – Я же тебя зарублю.

Он, как ворон, налетел на Гриню, но тут же получил отпор. Гриня оказался не робкого десятка. Он принял удар хлыста боярина Афония на свой меч. Хлыст закрутился на мече Грини. Тогда он дёрнул за меч, и боярин Афоний лишился своего кнута. Теперь он стоял перед Гриней с неподдельным страхом.

- Я не позволю причинить боль моему княже! – Воскликнул Гриня. – Пусть даже, если он сейчас и глухонемой! Он мой княже и я его защитник!

Боярин Афоний чуть приоткрыл рот от удивления и посмотрел на своего брата.

- Ты что-нибудь понимаешь? – Спросил он брата Андрея.

-Я понимаю, что у меня и Нилки появился защитник от тебя, Афоний. И это мне очень нравится! Пусть даже, если он и глуп, зато надёжен. Ты не посмеешь больше нанести боль и мне и Нилки. Гриня нас защитит от твоего безумия. Смирись с этим, брат.

- Да ты видно забыл своей боярской чести! - Вновь вскипел словами боярин Афоний. – Прячешься за спины юродивого и глупца? А ровня ли они тебе, Андрей? Как ты очистишь себя перед боярами псковскими, когда они спросят: а честен ли ты был перед родом своим?

Шурка – Нилка внимательно следил за боярином Андреем. По его лицу было видно, как неприятны ему слова брата. И Шурке вдруг стало жалко, что не тот «словил» его пулю. Но он ещё был и приятно удивлён храбростью Грини.

«Молодец, Гриня!- Мысленно восхитился своим оруженосцем Шурка. – Была бы моя воля, дал бы тебе медаль за отвагу. Не испугался гнева боярского. Дал ему отпор. Если боярин Афоний не угомонится, то, боюсь, он и по зубам от Грини получит».

Шурка также заметил, что все десять воинов уже закончили свою работу. Они захоронили всех своих мертвецов и теперь с интересом наблюдали за стычкой между боярином Афонием и Гриней. Они уже стали толпиться и смыкать ряд за его спиной. Боярин Афоний это понял, и его маска страха на лице стала меняться на высокомерие и брезгливость.

Это заметил и Гриня. Он невольно посмотрел на боярина Андрея и Нилку, затем бросил взгляд на Гордея, который продолжал стоять статуей и только сжимал кулаки от злости. Затем он кинул взгляд и на девушек, но только тяжело вздохнул.

Боярин Афоний усмехнулся, и понял растерянность Грини. Он сделал шаг к нему и насупил брови. Но и Гриня не отступил. Он ещё выше поднял свой меч и тоже сделал шаг к боярину Афонию. Между ними расстояние было не более двух метров и обстановка явно накалялась.

И вдруг лошадь боярина Афония, к седлу которой был прикреплён надутый презерватив с мнимым духом Шестипалого Лука, чего-то испугалась и взбрыкнула. Презерватив задел за ветку дерева и вдруг… лопнул. Звук - хлопок на мгновение всех испугал и даже заставил чуть присесть. И вдруг закричал боярин Андрей.

- Афоний, где дух Луки? Куда он делся?

Боярин Афоний быстро оглянулся и, не найдя свою драгоценность, издал вопль.

- Где он?! Что с ним случилось?!

Афоний бросился к своей лошади и нашёл на седле только непонятную вещь, трепыхающуюся на кожаном ремешке. Он с трепетом взял её в руки и зачем-то понюхал. И вдруг, развернувшись лицом к брату, прокричал: - Что нам теперь делать, Андрей? Что нам теперь делать?... .

- Что нам делать? – Повторил слова брата боярин Андрей.

- Это ты виноват, что Лука пропал! – Перешёл в нападение боярин Афоний Он стал приближаться к брату с явной ненавистью в глазах. – Ты потерял гордость и честь боярскую, встав за спину юродивому и глупцу. Вот Шестипалый Лука и взбунтовался! И чем мы теперь гордиться будем? Силы у нас нет. Мощи колдовской Шестипалого Луки тоже нет! Мы теперь не можем даже охрану для себя иметь из богатырей Луки! Что нам теперь делать? А, брат Андрей?!

Шурка слушал разглагольствования боярина Афония и понимал, что пришла пора «возродиться в самого себя». Он мысленно прикинул сложившуюся обстановку.

«На стороне боярина Афония было десять воинов разной национальности и только два из них были славянами. Пять воинов продолжали спать на земле.– Шурка присматривался к богатырям за спиной боярина Афония и понимал, что они не очень-то и дружны между собой, то есть на помощь друг другу не пойдут. – Хорошо! На нашей стороне были два воина, Гриня и Гордей, девушка – боец Забава, и спецназовец Александр Светлов. Итого четверо против одиннадцати. Явный перевес противника. Но, если считать, что Гордей возьмёт на себя трёх воинов, Забава – двух, Гриня – тоже двух, то ему останется совладать с тремя воинами. Не так уж и плохо для хорошей заварушки!»

Терять было нечего, и Шурка решился. Он скинул с себя плащ Шестипалого Луки и прокрутил на пальце свою кольцо. И тут же услышал одновременный ох всех людей на поляне.

Любаша, Гордей и Забава, а за ними и Гриня охнули с удовольствием и восхищением, а все остальные с явным испугом. Некоторые воины за спиной боярина Афония даже присели или свалились на землю. И не мудрено…

Перед всеми на поляне стоял богатырь в рубахе с красной вышивкой. Его курчавые волосы связаны тонким кожаным ремешком на затылке. Красивое и мужественное лицо нахмурено. Он внимательно смотрел на боярина Афония и не испытывал страха перед ним. Куда делся глухонемой Нилка, вечно со страхом, лебезящий у ног братьев бояр?!

Боярин Афоний сглотнул слюну и тихо спросил:- Кто ты? Откуда ты здесь взялся? – А, когда к этому богатырю подошёл ещё один, недавно стоящий неживой статуей, и встал рядом, боярин повысил свой голос. - Где Нилка? Что вы с ним сделали? Кто вы такие?

- Мы-то русские люди! Мы - руссичи! А вот кто вы, братья бояре? – Спокойно ответил Шурка. – Я князь Лаврентий Боголюбский! А это, - Шурка положил руку на плечё Гордею, - мой брат названный Гордей Родина! Прошу любить и жаловать.

- Что?! Мне, боярину Псковскому, жаловать смерда, пусть даже и названного брата князя? – Взревел боярин Афоний. – Да никогда в жизни! Пусть падёт передо мной ниц, а не то…

Но договорить Афоний не успел. Шурка ухватил его за ворот боярского наряда и притянул к себе.

- Ну, и редкостная же ты дрянь, боярин Афоний.- Сказал он, глядя в глаза боярину. – Это тебе следует кланяться ему, потому что завтра на рассвете битва будет. Великая битва, которая в веках прославит именно род Гордея, а не твой. Именно такие, как Гордей да Гриня сокрушат войско Мамая. И руководить войском буде Московский князь Дмитрий. И прозвище ему народ русский даст. Дмитрием Донским его будут величать. И победить он Мамая завтра 8 сентября 1380 года. И сбежит с земли русской этот мурза, скроется в своём Лукоморье, да и сгинет в нём. Помни это! До конца своей жалкой жизни, помни!

Шурка отшвырнул боярина Афония в сторону его брата. Боярин Андрей поймал брата и чуть скривился в лице, не то от боли в плече, не то от стыда за брата. Но на них Шурка больше внимания не обращал. Он обратился к десятку воинов, которые даже не попытались прийти на помощь своему боярину.

- Послушайте меня, воины. – Сказал он. - Вам предстоит сделать выбор. Или вы продолжаете служить боярам или перейдёте на защиту Руси.

- Не верьте ему, воины мои! – Вскричал боярин Афоний, оттолкнув от себя своего брата. - Не будет никакой битвы! Никто этого знать не может! Всё это ложь! Никто на Руси не посмеет встать супротив великой орды. И нам не стоит бояться Мамая. Он нас защитит! Мы выплатили ему дань! Всю сполна выплатили! – Он приблизился к Шурке, но близко не подошёл, и прищурившись заговорил. – Надо ещё посмотреть, что ты за князь такой? Не слышал я ранее о княже Боголюбском! А может ты самозванец?

И тут вскричал Гриня. – Это княже Лавр Боголюбский! Голову свою даю за моего княже! - Он вклинился между Шуркой и Афонием. – Отец его князь Московский послал его на учение к крёсному отцу. И княже мой пошёл за ним, за отцом своим крёстным, свет Пересветом, в помощь войску князя Дмитрия на побоище Мамая.

- Замолчи, смерд, ты врать-то тоже можешь. – Усмехнулся боярин Афоний.

Шурка понял, что воины боярина Афония полностью на его стороне. Некоторые даже закивали в согласии его словам.

- Перестань, Гриня, бисер перед свиньями метать. – Спокойно сказал Шурка, положа руку на плечё своего оруженосца. – Пусть не верит нам, зато может поверить своему брату.

- Так значит, боярин Афоний, ты Мамаю дань выплатил всю сполна? – С усмешкой в голосе продолжил говорить Шурка. - Это не те телеги с тюками из телячьих шкур, которые привёз в стан Мамая твой брат, боярин Андрей, во главе с Шестипалым Лукой?

- Да! – Гордо ответил боярин Афоний и так же гордо посмотрел на своего брата. – Мы откупились от Мамая! Более того, мы просили его поставить нас во главе бояр Псковских и ценный подарок дали.

- Да сгорела вся твоя дань, и ценный подарок синим пламенем вместе с шатром Мамая! – Воскликнул Шурка, усмехаясь. – Так что все ваши труды пошли прахом и не быть тебе, боярин Афоний, наместником Мамая в великом граде Пскове!

- Врёшь!!! Не может быть?! – Вновь вскричал боярин Афоний и с надеждой посмотрел на брата. – Андрей, что он говорит? Ты же отвёз Мамаю дань и наше прошение вместе с Лукой?

Боярин Андрей с таким ужасом посмотрел на брата, что тот всё понял.

- Сгорела вся наша дань?! Так это правда?! – Голос боярина Афония сорвался на крике. Андрей кивнул в согласии и не успел отстраниться от удара брата. Афоний ударил Андрея сначала по щеке, затем по больному плечу и далее замахнулся, не смотря на завывание от боли своего брата.

Руку Афония остановила рука Шурки.

- Ты, Афоний видно привык руки распускать? Бьёшь и своих и наших, даже брата не пожалел. Ох, и мерзкая у тебя душонка, Афонька! – Шурка отдёрнул Афония от его брата и толкнул к его воинам. – И такому хозяину вы хотите служить, что бы быть так же битыми?

И вдруг из числа воинов вышел один белобрысый парнишка. Ростом он был, как Гриня, да и похож на него чем-то. Короткие прямые волосы, курносый нос и масса веснушек на носу. Он смотрел на Шурку голубыми глазами с явным уважением.

- Разреши мне, княже, примкнуть к вашему войску. Уж больно по душе вы мне. А боярин этот, - он кивнул в сторону боярина Афония, - всю кровушку из меня выпил. Сил более нету, его терпеть, а тут такая возможность от него избавиться.

- Значит, сил нету, а терпишь?

Парень кивнул и извинительно улыбнулся.

- Хорошо. Вставай рядом с нами, братом нашим будешь. – Сказал Шурка и обратился к боярам. - У меня тоже нету сил вас больше терпеть. Надоели вы мне! Мне дело следует делать, а не с вами попусту болтать. Прощайте, бояре, нам всем в пути пора. Вон, уж солнце на закате…

- Иди, не держим. – Со злостью в голосе, произнёс боярин Афоний, но заметив, что Любаша подошла к ним с улыбкой и прильнула к груди княже Лавра, вдруг воскликнул. – Бояришна Сереброва здесь останется! Она моя и я её не отдам!

- А тебе ли решать судьбу мою? – Вдруг неожиданно для всех с усмешкой в голосе произнесла Любаша. – Ты дань Мамаю не сберёг! Ты дух Шестипалого Луки не сберёг! А меня решил удержать возле себя?

- Но ты же сама говорила, что интерес у тебя к нам. – Боярин Афоний произнёс и с надеждой посмотрел на своего брата Андрея. Боярин Андрей тут же подтвердил слова брата, потирая, потирая больную руку.

- Так я же одурманена была зельем Луки. Не правда ли, боярин Андрей? – Любаша смело смотрела в глаза братьям боярам, не отрываясь от груди Шурки. - А вы, по слабости ума, поверили этому. А теперь освобождена от дурмана. Нет больше Шестипалого Луки и его власти над людьми! Я свободна в выборе!

Любаша обняла Шурку за шею и крепко поцеловала.

- Дурни вы, братья бояре! – Воскликнула она, опьянённая поцелуем. – Не уж то вы подумали, что я, Сереброва Любаша, променяю своего сокола, своего княже Лавра, на такую мелочь, как вы? Мы же с ним одной судьбой связаны. Мы с ним и дань вашу сожгли и Шестипалого Луку сгубили. Вас здесь вокруг пальца обвели и Мамая победим в битве великой, а вы сидите здесь и не мешайте нам, а то вернёмся и накажем.

- Чтобы ты ни говорила, а останешься с нами, бояришна. – Произнёс боярин Афоний и посмотрел на брата.

Боярин Андрей нерешительно кивнул и решил поддержать брата.

- Бояришна, одумайся! Нас ты знаешь, мы с братом - бояре знатные и горя тебе не принесём. А, мало ли кем, могут назваться люди, не имеющие даже боярской одежды. Ты посмотри на этих людей. Они же одеты в грубую крестьянскую одежду. В холстину и дерюгу. Как же они смеют представляться великой знатью? Не верь им, бояришна, они тебя обманывают, что бы выкуп за тебя взять от отца твоего боярина Сереброва.

- Верно, Андрей говорит. – Тут же подхватил брата боярин Афоний. – Ты только послушай, что он навыдумывал. – Афоний ткнул пальцем в сторону Шурки. – Битву какую-то выдумал. Завтра на рассвете, мол, сражение здесь будет. Что за глупость?! Мурза Мамай пришёл дань собрать золотой орде, а не сражения устраивать. Вот мы с братом, заплатили, и он нас отпустил с миром. Порядок на Руси должен быть, а золотая орда тому оплот.

- А знаешь, почему тебе нравится, боярин Афоний, жить под татарской ордой? – Вдруг спросил Шурка, делая шаг в сторону боярина Афония.- Потому что не ты под этим гнётом живёшь, а простой люд! Он несёт на своих плечах весь твой оброк для орды да ещё и жизнь тебе сладкую устраивает.

- Так жизнь наша устроена! – Воскликнул боярин Афоний. – Кто-то рождён боярином, а кто-то рождён смердом. Ты, - он обратился к Любаше, - рождена бояришной, так не позорь свой род. Иди к нам и встань рядом.

Любаша в негодовании подбежала к боярину Афонию и, встав гордо перед ним, воскликнула: - Не тебе указывать, где мне стоять и что делать! Мой род: отец, брат и я, мы помогаем князю Московскому Дмитрию, который выступил против орды! А ты…

Боярин Афоний не дал ей договорить. Он схвати Любашу за руку и, резко развернув её к себе спиной, прижал к своей груди. Шурка рванулся к ним, но его остановил крик боярина.

- Воины мои, приказываю зарубить этих смердов. Они против бояр пошли, против самого мурзы Мамая! Поднимите их на свои копья и мечём зарубите!

Боярин Афоний быстро оттащил Любашу к костру, а на его место выстроились в ряд девять воинов с мечами наголо да копьями.

Шурка быстро осмотрел свой немного численный отряд. Он, Гордей и Забава могут рассчитывать только на свои кулаки. И только у Грини и веснушчатого воина были мечи. И это всё против девяти вооружённых воинов. И вдруг…

Вдруг из ряда неприятеля вышел другой славянский воин, который быстро подбежал к веснушчатому бойцу из отряда Шурки и произнёс: - Не могу я так, Сема! Не могу я противу тебя идти! Не могу. Прости, что обиду затаил на тебя. Ты ушёл, а меня с собой не позвал. Я в обиду впал…. Но теперь, когда мы супротив стоим, не могу я на тебя свой меч поднять! Уж лучше мне рядом с тобой битым быть, а не погибать от твоей руки.

Сема, веснушчатый парень и боец, хлопнул друга по плечу и ответил: - Это ты меня извини, Проша. Но я сильно скучал по тебе и переживал, что ты не пошёл за мной. Мы столько вместе пережили! Вставай рядом, друг!

Проша улыбнулся и встал рядом, но вдруг повернулся лицом к Шурке и произнёс: - Разреши и мне, княже, встать в ряды твои и послужить тебе! Да не побрезгуй принять от меня копьё моё. Я гляжу, что ты совсем без оружия.

Шурка улыбнулся в ответ, кивнул и принял копьё. Он прикинул его на руку. Деревянное древко копья в диаметре около 5сантиметров и длиной около 3 трёх метров, было довольно тяжёлым. На конце копья был железный наконечник.

«Интересно? Что это за дерево? – Мысленно спросил себя Шурка, прикидывая вес копья. – Тяжёлое. Килограммов семь – восемь. Да! Такое, если подденет, да проткнёт человеческое тело, то и поднять его над землёй сможет, не сломается. Грозное оружие».

- На, Гордей, держи!- Сказал Шурка, передавая ему это копье. – Оно тебе сподручней. А у меня другое оружие есть. - Он вынул из сапога свой нож десантника и вооружился им.

И вновь все услышали голос боярина Афония.

- Приказываю уничтожить самозванцев и предателей! – Закричал он.

И его воины повиновались. Шесть воинов опустили свои пики, а два воина татарина оголили свои мечи.

- Я беру на себя татар! – Крикнул Шурка отскакивая от Гордея в сторону воинов татар. Он успел увернуться от одного удара татарского меча и перехватил руку воина. И, заломив его руку за спину воина, ударил татарина по спине коленом, одновременно поднимая его руку ещё выше. Раздался явный хруст, и татарин завопил он боли.

В это же время Шурка услышал голос Гордея.

- Забава держи копье и встань мне за спину! – Вскричал он, перекинул копьё в руки Забавы и тут же поймал два копья себе под мышки.

Перед тем, как разделаться со вторым воином татарином и уложить его переломанное тело рядом с его другом, Шурка увидел, как Гордей, упёрся в землю обеими копьями противника и поднял воинов над землёй. А дальше их уже встретила Забава. Одного воина она сшибла копьём по его голове, а другого приняла на своё копьё прямо «пятой его точкой».

«И смех и грех! – Только и успел подумать Шурка, глядя по поверженного ею воина. – Молодец, Забава! Просто гром – баба!»

Он оставил Гордея, который уже разбирался с помощью своих кулаков ещё с двумя воинами, и поспешил на помощь двум братьям славянам. Он понял, что Семён и Проша уже раненые, но продолжают бороться на мечах.

«Видно, копьями их поранили». – Только и успел подумать Шурка, метнув в сторону одного из противников свой нож. Этот воин был особо напорист и рьян. Он нападал на раненого Прошу, стараясь пригвоздить его к большому дереву. Но нож десантника его остановил.

Он обернулся на спешащего к нему Шурку, и оставил в покое Прошу. Нож продолжал торчать из его спины, но это не помешало ему двигаться на противника, не опуская своего меча. Он замахнулся, но Шурка его опередил. Ударом ноги в прыжке, Шурка выбил из его рук меч, а вторым ударом через прыжок вокруг себя, уложил воина на землю, и больше он уже не шевелился.

- Ну, как ты, Проша? Сильно ранен? - Заботливо спросил Шурка парня, одновременно освобождая свой нож из защитных лат поверженного им воина.

- Ничего! Живой! – Ответил Проша, указывая пальцем на своего противника. – Как ты ловок, княже! Никогда раньше такого не видел! – Восхищение у парня было не поддельным.

- Учись, Проша, пока я здесь. – Усмехаясь, сказал Шурка, быстро оглядывая побоище.- Ой, надо помочь Сёмке. Ты постой тут, а я ему помогу!

Шурка побежал к веснушчатому парню, у которого меч был выбит из рук. Двое воинов атаковали его. Но Сёма успел подобрать в земли чьё-то копьё и теперь принимал удары меча на древко копья.

- Эй, вы, забияки! – Окрикнул воинов Шурка. – Не честно вы себя ведёте. Двое на одного!

Один воин, по виду из черкесов, бросился на Шурку и тут же получил удар в челюсть, который опрокинул его на землю. Воин упал, а меч от взмаха его рук, отлетел довольно далеко. Но воин не успокоился. Он быстро вскочил с земли и с диким рыком бросился на Шурку.

Шурка отскочил в сторону, одновременно ухватив, метнувшегося рядом с ним воина, за руку и с силой дёрнул её на себя и ему за спину. Воин взвыл и с вывихом руки повалился на землю. Он продолжал стонать, привлекая внимание своего собрата, который с испугом уже смотрел на Шурку и позабыл о Сёме. Он быстро осмотрел «поле битвы». Из всех воинов бояр на ногах стоял он один. Все остальные лежали на земле с различными ранами и стоном.

Шурка сделал к нему шаг и рыкнул на него. Этого было достаточно, что бы воин быстро попятился к кустам и вскоре скрылся в них с диким криком.

Шурка усмехнулся и, глядя на Сёму, сказал: - Вот умеет же противник убегать! Всегда этим восхищался, когда смотрел фильмы о войне. И на каждой войне они драпают с воплем и криком. И каждый раз по-разному. Вот этот? Ушёл задом… - И тут он понял, что говорит что-то не то. Он усмехнулся и, махнув рукой, добавил. - Не пугайся, Сёма, моим словам. Опять я не то говорю. Извини. Ты лучше скажи, куда ты ранен?

К ним подбежал Проша и, подхватив Сему, усадил его на землю, возле большого дерева.

- Сема, куда ты ранен? - Спросил Проша, заботливо ощупывая тело другу. – Сема, куда?

Шурка помог снять кольчугу с тела Семы и только затем увидел кровавое пятно на его левом боку. Он бережно ножом разрезал нательную рубаху воина и оголил его рану. На вид рана была ужасной, но Шурка понял, что ничего в этом не понимает.

- Эх. Надо возвращать назад глухонемого Нила. – Сказал он, почесывая свою макушку.- А я могу тебе только боль снять.

Шурка снял с себя свой пояс десантника и достал капсулу сильным анальгетиком. Освободив иглу, ткнул ею рядом с раной в тело Семы и выдавил её содержимое.

Оба воина, Сема и Проша, с таким удивлением смотрели на его действия, что даже позабыли о своих ранах.

- Всё, сидите здесь и ждите! – Приказал Шурка, вставая с земли. – Я осмотрюсь и вернусь к вам.- Он хлопнул Прошу по плечу. – Не горюй, вылечим мы твоего друга.

Шурка обогнул большое дерево, за которым примостились эти воины, и увидел Гордея и Забавой. Они стояли среди поверженных воинов, которые лежали на земле, корчились от боли и стонали, и миловались. Гордей держал девушку в объятиях. Он что-то говорили друг другу, позабыв обо всё на свете. Девушка гладила богатыря по щеке, а он за её спиной играл волосами Забавы, пропуская их сквозь пальцы.

- Видно ваша победа так сладка, что вы позабыли о других. – Сказал Шурка, приближаясь к своим друзьям. – Вам не помеха, даже стоны этих бедолаг.

- Ох, княже, как же сладка наша победа. – С улыбкой на устах ответил Гордей. – А ты, княже, дерёшься как-то чудно. Мне так не смочь. Ты, как рысь, ловок да изворотлив. Я даже не сразу понял, как тебе удалось без меча уложить двоих на землю. Вроде ты и руками не махал, зато ногами, словно мечами всех сражал. Ох, и здорово! Мне бы так научиться.

- Эх, Гордей, тебе бы поучиться у нашего командира по спецподготовке в подразделении, где я служил. Тебе бы цены не было. Из тебя хороший бы спецназовец вышел.

- Спецназовец? – С удивлением спросил Гордей.- Кто это? Он из рода бояр или князей? Тогда это мне не подходит. Я свободу люблю, да простор. Не по мне хоромы боярские.

Шурка засмеялся и ответил: - Спецназовец – это боец с определённым умением и состоянием души, который любит и свободу, и простор, и не любит боярские хоромы. Так что ты можешь считать себя спецназовцем, правда, на древней Руси.

- Ой, глядите! – Воскликнула Забава, указывая куда-то рукой. – Смотрите! Тай бояришна и Гриня.

Шурка быстро посмотрел в указанном направлении и увидел следующую картину.

Боярин Афоний спешно связывал Любаше руки, поглядывая то на своего брата, то на учинённое им побоище.

Боярин Андрей пытался остановить его словом, но сам ничего не делал. Он стоял поодаль, держась за свою раненую руку. Афоний не обращал внимания на его мольбы. Он быстро связал руки Любаше и толкнул её к брату Андрею, передав ему и конец её пут. Но отойти он них боярин Афоний не успел. Из-за большого дерева появился Гриня и встал, напротив них с мечём наголо.

Он что-то сказал боярам, но браться лишь рассмеялись в ответ.

Боярин Афоний был выше Грини почти на голову и явно не спасовал перед ним. Он выхватил меч у воина, мирно спящего у костра, и сделал шаг к парню. И в это время взвыл от боли боярин Андрей, потому что Любаша с силой пнула ему в промежность. Андрей согнулся от боли и повалился на землю. Этого было достаточно для побега и Любаша, схватив с земли палки с привязанными к ним патронами, поспешила к костру.

Всё это происходило за считанные секунды, Шурка даже не успел подумать, что ему делать. Шары их сухой травы мгновенно вспыхнули и вмиг стали опасны для всех. Куда полетит пуля из взорвавшегося патрона, трудно было предугадать.

Шурка быстро толкнул Гордея и Забаву за дерево, приказав им, сидеть и не высовываться, и побежал к Грини и Любаше.

- Любаша, бросай палки и сама прячься за дерево. – Кричал он на бегу. – Гриня, беги за дерево. Быстро! Я сказал, беги!

Но вопреки его приказу, Любаша осталась стоять на месте, держа в руке «своё оружие» и целясь им в сторону боярина Афония.

Подбегая к ним, Шурка ударом своей ноги о ноги Грини, тут же уложил его на землю. За мгновение, он одной рукой выхватил из рук Любаши палки, а другой тут же задвинул девушку себе за спину.

Он успел только повернуть голову и заметить, что боярин Афоний с ухмылкой на устах, сделал шаг в их сторону, как взорвался сначала один шар, а через секунду другой шар на концах палок. Шурка на мгновение прикрыл глаза и тут же услышал вопль боли боярина Афония.

Шурка откинул в сторону уже бесполезные палки и посмотрел в его сторону.

Боярин Афоний стоял в метрах трёх от него и держался за оба своих уха. Сквозь его пальцы стала просачиваться кровь и вот она уже капала на землю. Но боярин боялся даже пошевелиться. Его глаза «вылезали из своих орбит», из них текли слёзы. Его рот был широко открыт, и издавал нечленораздельные звуки, вперемежку с всхлипыванием.

Шурка подошёл к нему и, убрав руки от ушей боярина, присвистнул от удивления.

- Вот это выстрел! В самое «яблочко»! Вернее в самый центр ушной раковины! Кому скажешь, не поверят. Эх, жаль, что я без фотоаппарата! – Шурка говорил и не замечал, что боярин Афоний был уде готов упасть в обморок. – Не горюй, горе – боярин, жить будешь. Правда, со сквозным проветриванием в ушах! Зато есть куда большие серьги вставить. – Он засмеялся и хлопнул боярина Афония по плечу.

Афоний на ногах не удержался. Он пошатнулся и завалился в обморок от потрясений и страха. Шурка подхватил его обмякшее тело и уложил на землю.

- Ну, вот. – Сказал он. – Ещё один раненый, но сейчас не до него.- Он обернулся к Любаше и спросил. – Люба моя, не знаешь, куда я положил пояс глухонемого Нилки?

 

Минут пять Шурка в облике глухонемого Нилки лечил рану веснушчатому Семёну. Оба парня, Семён и Проша, с удивлением смотрели на работу глухонемого и удивлялись тому, что раненый совершенно не чувствовал боли, когда Нилка зашивал рваный бок сёме большой иглой с льняной нитью.

Шурка с удовлетворением понял, что рана Сёмы не была опасной. Порваны мышцы бока и чуть задето ребро. Ни какой внутренний орган не повреждён. У Проши тоже были незначительные раны, которые тоже обработал Нилка.

Затем дошла очередь и до недругов, то есть для воинов боярина Афония. Кому вставили на место вывихнувшее плечё, кому шины делали из досок телеги на сломанные руки, кому швы накладывали на раны… В общем, подлатали и своих и наших, кроме двоих воинов непонятной национальности, которым Гордей свернул шею.

- Уж прости, княже, - Оправдывался Гордей перед нареканием Шурки, - не рассчитал свою силу. В азарт вошёл…

Находясь в облике глухонемого Нилки, Шурка с удовольствием наблюдал, как тот обрезал два кусочка от какого-то красного мягкого камня. Чуть подшлифовал их по кругу и вставил в дырки ушей боярину Афонию. Остановил кровь и обвязал их льняным бинтом, вокруг головы.

На бинты для раненых, обе девушки не пожалели рукавов своих белых льняных рубах. Взамен Шурка заставил их надеть на себя боярские плащи - накидки.

«День клонится к закату, а я ни на шаг не продвинулся в своём деле. – Думал Шурка, находясь в образе глухонемого. – Что делать дальше? Куда идти? Где искать Пересвета?»

Сумерки сгущались, когда Шурка решил «прикрыть импровизированный лазарет». Он собрал друзей вокруг себя и сказал: - Пришла пора нам расстаться. Нам с Гриней следует быстрее вернуться в войско Московского князя Дмитрия. Завтра поутру на поле, что лежит за этим лесом битва будет великая. Тебе, Забава, следует вернуться в свою деревню. С тобой поедут Семён и Проша. Их раны не позволяют им участвовать в битве. А ты, Гордей,…

- Я пойду с тобой, княже! – Твёрдо заявил богатырь. – Куда ты, туда и я! Так и знай.

- Хорошо. Для тебя у меня дело есть. Я доверяю тебе охрану боярышни Серебровой. Лишь мы найдём войско князя Дмитрия, тебе следует найти её брата Василия Сереброва и передать Любашу ему лично в руки. Мне некогда будет этим заниматься. Дело у меня есть важное к моему крёсному отцу и наставнику. Да и времени разговаривать с тобой у меня уже не будет. Дай слово мне, Гордей, что выполнишь мою просьбу.

Гордей, хоть с неохотой, но кивнул и стукнул себя в грудь.

- Гриня, накорми всех на поляне едой из котла. В нём зелье сонное. Оно им всем сейчас необходимо, особенно братьям – боярам. Пусть спят и не мешаются под ногами. Невозможно слышать их стоны. Воины раненые молчат, а эти братья слабонервные всё стонут.

- А нам-то, что поесть? – Спросил Гриня. – Уж больно есть хочется.

- Терпеть будем или по пути что-то раздобудем. – Ответил Шурка. Он обнял, стоящую рядом Любашу, и добавил. – А теперь пойдём, Люба моя, не будем мешать прощаться Гордею и Забаве.

 

 

ГЛАВА 12

 

 

Шурка, Гриня, Гордей и Любаша стояли на высоком речном обрыве и наблюдали заход солнца. Тёплый осенний ветерок ласкал кожу на лице и вносил благодать в душу, но на душе у Шурки было непокойно. Он осматривал местность и никак не мог понять, в каком направлении им следует двигаться дальше.

Крутой обрыв вёл к реке, вдоль которой расстилалось широкое холмистое поле. С обеих сторон поля стоял лес. С левой стороны березняк, довольно редкий. За ним виднелась высокая колокольня и крыши домов небольшой деревни. А с правой стороны поля стояла дубрава, уплотнённая множеством кустарников. Поле заканчивалось высоким холмом с большим камнем на его вершине.

- Что же делать? – Тяжело вздохнув, произнёс он. – Куда идти? Остаётся около двенадцати часов, а я ещё даже не видел Пересвета!

Гриня с удивлением посмотрел на своего княже и сказал: - Княже мой, как же ты забыл то место, где мы с тобой на этот берег переправлялись? Вон он, за теми кустами! – Гриня указал пальцем в сторону, куда все обратили своё внимание. – Смотрите, там песок виден, а далее отмель речная. Мы там с тобой, княже, на берег вышли.

- Не может быть? – Удивился Шурка. - Так значит, я сделал большой круг, и новь вернулся на этот берег. За большим холмом лежит стан Мамая, а за березняком находится деревня Забавы.

- Верно. – Утвердительно кивнул Гордей. - Я тоже из той деревни.

- Ну, значит это судьба. Что ж, идём на берег, там должны быть остатки костра. Может, сумеем рыбу поймать, да зажарить её на огне. Уж больно есть хочется. Там и подождём войско Московского князя. Увидим, как оно будет переправляться на этот берег. Это должно произойти этой ночью. – Сказал Шурка.

- Откуда ты это знаешь, княже Лавр? – Спросил Гордей, спускаясь с косогора, вслед за Шуркой и Любашей.

- Поверь моему слову, Гордей. Я знаю. Спускайтесь быстрей, а то я от голода завою.

- Не стоит беспокоиться о еде, княже мой. - Ответил Гриня, поспешая вслед, идущему впереди его, Шурке. – Я об этом уже побеспокоился…

Но только, когда вся компания наконец-то вышла на берег реки, Грини удалось рассказать, как он добыл еду.

Оказалось, пока Шурка и Любаша с Забавой занимались ранеными воинами, да успокаивали слабонервных братьев – бояр, Гриня обследовал все их пожитки и конфисковывал все съестные запасы.

Вскоре на большое льняное полотенце были им выложены следующие богатства: два жареные, почти целые, степные зайца и два каравая хлеба; несколько реп, головок лука, яблоки и морковь; небольшой глиняный горшочек с крутым овсяным киселём.

- Ну, Гриня, - восхитился Шурка, - хотел тебя поругать, да язык не поворачивается на это. Ты же спас нас от голодной погибели. Молодец! Так держать! Но больше так не делай. Ты же у своих брал?

- Да какие они свои? – Запротивился Гриня. - Свои на своих не нападают! Вот пусть теперь голодными и походят.

- Хитёр ты, Гриня, но, по сути, прав. Пусть поголодают, а нам голодать негоже. Сейчас костёр разведём, да разогреем всё это, да как съедим, так сразу на душе полегчает.

- Да где же нам огня добыть? – Удивился Гордей.- Забыли мы его взять с поляны.

- Не переживай, а наломай кустарника для костра вместе с Гриней. А огонь добыть – это моя забота.

Гордей и Гриня поспешили выполнять приказ. С ними ушла и Любаша, а Шурка подошёл к пепелищу от костра, который он разжёг этой ночью. Возле пепелища, на песке валялись остатки от шапки Грини, из которой Шурка в своё время выкроил и сделал себе сапоги. В песок были воткнуты несколько сухих палок, которые в то время послужили ему сушкой для мокрой одежды.

Шурка наломал этих палок и бросил в костёр. Собрал сухую траву и с помощью зажигалки зажёг костёр, который не сразу хотел разгораться.

К моменту возвращения его друзей с охапкой наломанных веток, костёр уже вошёл в силу и радовал своим теплом.

Гордей бросил охапку веток в костёр и опустился рядом с ним на песок.

- Как же ты огонь добыл? – Удивился он, обращаясь к Шурке.

- А вот с помощью этой штучки да сухой травы.- Ответил Шурка, щёлкая перед ним своею зажигалкой. Огонь зажигалки вспыхнул и заколыхался на ветру. Тут же охнул Гриня, засмеялась Любаша, а Гордей так шарахнулся от Шурки, что чуть не угодил в костёр.

- Господи. - Только и успел сказать он, перекрестился и сел на песок.- Как же так? Откуда это? Что за колдовство?

- Это не колдовство! Это зажигалка – вещь, с помощью которой можно зажигать огонь. – Усмехнувшись, ответил Шурка. Он сел рядом с Гордеем на песок и показал, как она работает. Затем он положил зажигалку ему в ладонь и сказал.- Дарю её тебе. Пользуйся и обо мне не забывай, но ею не хвастайся, а то ещё и впрямь сочтут всё за колдовство.

Шурка оставил Гордея разбираться с подарком, а сам, проткнув зайцев палкой, стал нагревать их над костром. И в это время он заметил два маленьких пакетика, возле костра. Он поднял пакетики. На одном была надпись «соль», а на другой - «перец».

«Должно быть, я выронил их из своего пояса, пока сушился да грелся этой ночью. – Понял Шурка. – Вот сейчас-то они нам и пригодятся, а то у них здесь вся еда не солёная».

Шурка вскрыл пакетики и сдобрил ими обоих зайцев. Меж тем Гриня с Любашей наблюдали за Гордеем, который любовался своим подарком и его огнём.

- Всё, хватит развлекаться, пора трапезничать! – Воскликнул Шурка, привлекая всеобщее внимание, когда запах от жареных зайцев взбунтовал желудок.

Через несколько минут, трое голодных людей трапезничали, поглощая пищу каждый по-своему.

Любаша ела мясо зайца с морковью, макая её в густой овсяный кисель. Гордей уплетал зайца с репой и луком, чередуя их с горбушкой хлеба, щедро намазанного киселём. Гриня зачерпнул краюшкой хлеба овсяный кисель, отправил его себе в рот и тут же откусил кусок репы. Шурка последовал примеру Грини, но ко всему этому добавил ещё и мясо зайца.

Было так вкусно, что он от блаженства закрыл глаза.

- Как вкусно! – Услышал он восхищение Гордея и посмотрел на него. Парень поглощал зайца, макая его куски прямо в овсяный кисель, и закусывал хлебом и репой. – Никогда раньше такой вкусноты не едал… Гриня, ты чего зайца не ешь? Аль не по вкусу?

Гриня прожевал, проглотил свою еду и с удивлением посмотрел на Шурку.

- Как же я могу брать княжью еду с княжьего стола? – Искренне с удивлением спросил он. - Негоже это. Пока ты сам не оставишь мне своей еды, я это сделать не смею.

- Да какая же здесь княжья еда? – С удивлением воскликнул Шурка, обводя рукой всю нехитрую снедь, лежащую на льняной скатёрке. – Ты же сам её конфисковал у воинов.

- Вот эту еду я и ем. – Ответил Гриня и вновь откусил кусок хлеба, сдобренного киселём. - А мясо – это княжья еда. Я зайцев взял из сумы боярина Андрея. – Утвердительно закончил он свою речь и, почему-то, перекрестился.

Гордей при последних его словах тоже положил недоеденный кусок зайца на скатёрку и виновато посмотрел на Шурку. Он чуть кивнул головой, в согласии с Гриней, и опустил глаза.

- Ну, вы и темнота?! - Тяжело выдохнув, сказал Шурка. – Мы же с вами совсем недавно дрались плёчо в плечо, как братья. И теперь вы мне отказываете в трапезе?! Я сам лично разогрел зайцев на костре и пригласил вас к своему столу!

Гордей и Гриня переглянулись.

- А ведь верно. – Сказал Гордей и толкнул Гриню в плечо. – Ты так меня напугал, что я чуть не подавился. Княже сам нас пригласил к столу! Чего же ещё тебе надо? Проси прощения!

Гриня тут же бухнулся на землю и, уткнувшись лбом в песок, взвыл, но резкий голос Шурку тут же его остановил.

- Гриня! – Вскричал он. – Замолчи и ешь! Еда стынет, а он воет. Ешь, а то выпорю!

Гриня я таким усердием принялся жевать мясо зайца, репу, хлеб, что все заулыбались.

Вскоре вся пища была уничтожена. Любаша сходила к реке, вымыла горшочек и принесла в нём чистой речной воды. Она протянула горшочек Шурке, но тот отказался.

- Сначала надо воду прокипятить. Нельзя пить сырую воду! – Сказал он и поставил горшочек в костёр. – Там есть микробы. Их надо уничтожить кипячением воды. Эх, чайку бы сейчас, да покрепче!

И только теперь он понял, какое удивление вызвали эти слова у его друзей. Они смотрели на него, как на полоумного, а Гордей даже перекрестился.

«Господи, что я несу?! – Мысленно остановил себя Шурка. – Это же 14 век?! Какой чай? В каком же веке Россия чай попробовала? А, да ладно! Что же они пили? Только сырую воду? Нет, это негоже».

Шурка вздохнул и сказал. – Я князь и значит, я лучше знаю, что следует делать. Так? – Он дождался слабого кивка Грини, Гордея и улыбки Любаша. – Так вот, воду из реки следует всегда кипятить. Вот скажи мне, Гриня, как часто ты животом маешься?

Гриня чуть подумал и ответил: - Ну, день, через день, а иногда и …

- Понятно. – Кивнул Шурка и продолжил говорить. – А вот, если бы ты пил кипячёную воду, то не страдал бы животом.

- Да где ж её взять?! Квас давно в пути кончился. Что мог, я добывал, осталась только вода!

Шурка осмотрел прибрежную полянку, и увидел на её окраине растение зверобой. Он сходил за ним, принёс и показал своим друзьям.

-Это трава зверобой. Запомни её, Гриня. Она поможет твоему животу не болеть, если ты будешь её заваривать и пить. – Назидательно говорил Шурка, заваривая траву в горшке с кипящей водой. - Вот так, смотри. Остаётся немного остудить её и можно пить. Поверь это очень вкусное питьё и полезное для больного живота.

Но Гриня и Гордей отказались пить, и Шурке пришлось это сделать самому. Он выпил почти половину и передал горшочек Любаше. Девушка немного помедлила, но затем улыбнулась ему и отпила настоя.

- В нём немного мёда не хватает. – Сказала она и хмыкнула. – А в общем, даже очень вкусно. Гриня, Гордей на вас уж не осталось. Я сейчас принесу воды, и мы заварим траву для вас.

Вскоре Гордей и Гриня тоже были напоены настоем и блаженно развалились на песке, возле костра.

- Эх, до чего же хорошо!- Вздохнув полной грудью, выговорил Гриня. – Хорошо, когда сыт и спокоен.

- Да, хорошо. – Согласился с ним Гордей и тоже блаженно вздохнул. – И ещё хорошо, когда знаешь, что Забава в безопасности.

- Рядом с твоей Забавой тоже чувствуешь себя в безопасности. Не девка, а крепость! – Восхитился Гриня и посмотрел на друга. – Гордей, и как ты с ней справляешься? Я однажды получил от неё оплеуху и больше не хочу.

- А ты делай так, что бы бабе ни хотелось тебя бить. – Встрянула в их разговор Любаша. – Она пододвинулась к Шурке поближе и дождалась, когда он обнимет её за плечи. – Веди себя так, что бы ей хотелось ласкать тебя да холить, а не лупить, как…

- Как сидорову козу. – Дополнил её речь Шурка.

- Сидорову козу? – переспросил Гриня, с удивлением глядя на своего княже. – Я не знал, что Сидор Пряжеников лупил свою козу? А за что?

Шурка закатил глаза к небу и вновь мысленно врезал себе по лбу.

«И кто меня за язык тянет?!- Мысленно обругал он себя. – Вот, как теперь объясняться?»

На помощь к нему пришла Любаша.

- Гриня, а почему твой Сидор должен нести перед тобой ответ? Мало ли за что он ударил свою козу?! Может она его боднула в самое неподходящее место?!

Гриня чуть подумал и в согласии мотнул головой.

- Спасибо, Любаша. – Шепнул Шурка девушке на ухо. И вдруг приказал. – А теперь даю указ отдыхать. Есть у нас время до вечерних сумерек для отдыха. Так, что спать! Приказываю!

Через несколько минут оба мужичка тихо посапывали и похрапывали, а Любаша блаженно улыбалась во сне, укутанная в плащ боярина Андрея, который Гриня тоже заботливо прихватил с собой.

Шурка смотрел на них и думал, что же ему делать дальше. Уткнувшись подбородком в свои колени, он смотрел на своё кольцо и мысленно просил его о помощи.

« Укажи дальнейший путь к Пересвету. – Просил он. – До Куликового сражения осталось не более двенадцати часов, а я так и не нашёл Пересвета. Укажи мне путь. Помоги».

«Следуй за мной! – Вдруг промелькнуло в его мозгу и Шурка даже замер от испуга.- Следуй за мной». – Вновь услышал он голос в своей голове и только теперь уверовал в него.

- Где ты? – Вслух спросил он и огляделся вокруг себя.

И вдруг он увидел на краю поляны большого старого лося с сильными могучими рогами. Шурка не поверил своим глазам. Он встал и сделал несколько шагов по песку.

Лось продолжал стоять на месте, ожидая его приближения. Сильное лесное животное, красивое, как сама природа. Лось вызывал восхищение и уважение своею мощью и грацией.

Шурка оглянулся на друзей, которые крепко спали возле костра. Он кинул охапку веток в костёр и быстро побежал к лосю.

Сильное животное дождалось его приближение и, медленно развернувшись, скрылось в больших кустах. Шурка последовал за ним, стараясь не упускать его из виду.

Прошло несколько минут, прежде чем, Шурка осознал, где находится.

Лось шёл впереди быстро и оглянулся на него не более двух раз. Вскоре животное взобралось на высокий косогор и остановилось возле лесной границы. Шурка следовал за ним и остановился в нескольких шагах от него. Животное пристально на него посмотрело и вдруг стукнуло копытом о землю. Через мгновение лось скрылся в лесу, а Шурка понял, что далее за ним не следует идти.

Он огляделся и понял, что вновь стоит на высоком песчаном утёсе, с которого, вместе с друзьями, спустился к реке несколько часов назад. Но не это удивило его. Перед ним развернулась такая картина, от которой захватывало дух.

В сгустившихся вечерних сумерках огромный поток людей, освещённый горящими факелами, двигался к реке, разделялся на три потока и вновь соединялся на другом берегу. Зрелище было потрясающим!

«И как я это не заметил раньше, когда стоял здесь раньше? – С удивлением подумал Шурка.- Возможно, меня ослепили лучи заходящего солнца».

Он быстро достал из-за пояса прицел снайперовской винтовки и приложил его к глазу. Он смотрел и понимал, что видит историю, которую до него раньше никто и никогда не видел!

Шурка рассматривал русских воинов, их снаряжение и оружие, их лошадей и повозки с разными пожитками, и никак не мог это осознать. Перед его взором предстала русская сила, которой суждено было сыграть огромную роль в судьбе Руси и дать ей новое развитие.

К горлу Шурки «подкатил комок» волнения и гордости за свою Родину. Вот ведь идут богатыри на врага почти без оружия, в понимании бойца двадцать первого века. У них лишь мечи, за кистени, копья да собственные кулаки. На людях, не на всех, были одеты железные кольчуги да металлические накладки. В основном, простые воины были защищены лишь металлическими накладками да металлическими шлемами.

«Эх, ребята, да вы почти без оружия. – С горечью в душе, подумал Шурка. - А в лагере Мамая, воины все с луками и колчаном стрел! У каждого татарского воина был косой меч, плети с металлическими наконечниками и кинжалы, в рукопашной битве очень даже полезны! А у вас и того нет. Не у каждого и ручного щита нет! – Шурка тяжело вздохнул, и сердце его сжала боль. – Может поэтому эта битва будет такой кровопролитной? Эх, вам хотя бы один ручной пулемёт! А получается, что мощь татарского войска супротив обыкновенного русского кулака»!

- Бог вам в помощь! - Вслух скал Шурка и перекрестился. – Путь указан, следует, как можно быстрее туда добраться. Но как?

Он прикинул расстояние до переправы, устроенное русским воском.

«Так, если по прямой, то километра три, не больше. – Мысленно прикинул он. – А вот, если через лес, то…».

Шурка тяжело вздохнул и заметил костерок на берегу реки, возле которой продолжали спать его друзья, и тут же вздрогнул. Рядом с костром стояли ещё несколько человек воинов. В сгустившихся сумерках Шурка не мог разглядеть, кто это был. В одно мгновение, он сорвался с места и устремился вниз на помощь к друзьям.

Шурка добежал до берега реки, когда его друзья были уже разбужены не прошеными гостями. Он перевёл дыхание и вышел из кустов на речной песок.

- Последний раз спрашиваю, кто ты такой? -Услышал Шурка грубый мужской голос и вдруг понял, кому он принадлежит.

«Видно княже Лавр завладел моим умом. - Мелькнуло в голове у Шурки. Он остановился и прислушался к своему сознанию. - Да, верно, княже Лавр точно знает, чей это голос». - Шурка решил не мешать Лавру и предоставить ему, действовать дальше.

- Гриня, может, ты скажешь, чей это смерд? И где твой хозяин? Дядя послал тебя за своим воспитанником, а ты спишь, и дела не знаешь?!

- Угомонись! – Выкрикнул Шурка – Лавр, приближаясь к этой компании. – Яков, ты опять мутишь воду зря. Я отлучился по делу, а ты шумишь. Зачем зря людей разбудил?

Шурка – Лавр остановился напротив молодого парня в красивом воинском облачении родовитого боярина.

- Лавр, почему ты так одет? Ведь был указ князя Дмитрия Ивановича о том, что следует быть одетым в самый красивый наряд и воинское облачение перед великим сражением! – Сказал княже Яков, делая несколько шагов к Шурке – Лавру. – Ты ли это, что-то я тебя не узнаю.

- А ты никогда на меня и не обращал внимания. – Спокойно ответил Шурка и приказал Грини. – Встань с колен. Отныне стоять на коленях ты можешь только передо мной. И ты, Гордей, встань с колен. Ты стал моим собратом и тоже не имеешь права больше стоять на коленях.

- Ты опять сумасбродничаешь? – Ехидно спросил княже Яков. – Ты постоянно забываешь, что лишь воспитанник дяди, а я его племянник, родной и законный сын его брата!

- Разве об этом забудешь? Ты при любом удобном случае напоминаешь это мне. – Только теперь Шурка – Лавр заметим Любашу, стоявшую чуть поодаль. – Любаша, с тобой тоже они были непочтительны?

Девушка отрицательно мотнула головой.

- Они хотели это сделать, но вот тот воин, - девушка кивнула на рыжеволосого парня, сопровождавшего князя Якова, - признал во мне бояришну Сереброву. Я рассказала им, что ты спас меня из плена татарского.

- Да, тебе вновь повезло встретить бояришну Сереброву и с пасти её. – Сказал княже Яков. – По войску слух идёт, что породнится боярин Серебров с тем, кто вернёт ему непокорную дочь. – Он резко отвернулся от Шурки и хлыстнул землю своим кнутом. – И вновь тебе повезло, хотя…

Шурка понял, что Яков о чём-то задумался, оглядываясь вокруг себя.

Хотя, - продолжил он с улыбкой, - если я со своими воинами спасу её от тебя и твоих новых собратьев, - княже Яков брезгливо посмотрел на Гордея, - то я окажусь спасителем и породнюсь с Серебровыми.

- Четверо против восьмерых? – Оценив ситуацию, усмехнулся Шурка. – Сегодня мы уже победили человек пятнадцать, так что вы нам не страшны. Один Гордей свернёт шеи шестерым твоим воинам, не моргнув и глазом. Так что угомони свой пыл. Ни я, ни бояришна Сереброва тебе не по зубам.

- И всё же я попробую! – Воскликнул княже Яков. – Взять бояришну под стражу!

Двое воинов, повинуясь приказу, кинулись к Любаше, но дорогу им перегородил Гордей. Да и Любаша спокойно не стояла. Она схватила одну из палок, с привязанным к концу боевым патроном, и направила её в сторону воинов.

Воины на мгновение остановились и вдруг засмеялись.

- Бояришна, иди к нам по доброй воли. – Сказал рыжеволосый воин.- Мы не причиним тебе зла.

- Зато я причиню зло вам, если вы сделаете еще, хоть шаг! – Воскликнула Любаша.

- Вот этой палкой?! – смех парня стал ещё сильней.

- И ещё вот этим. – Добавил Гордей, доставая из-за пазухи зажигалку, подаренную ему Шуркой. Он щёлкнул зажигалкой и пламя огня на миг остановило воинов. Они с ужасом отшатнулись от Любаши и посмотрели на своего хозяина.

Княже Яков тоже с ужасом смотрел на огонь в руке Гордея, но это не остановило его.

- Выполнять приказ! – Воскликнул он и указал пальцем на Любашу.

- Что же вы сами виноваты. – Спокойно сказал Гордей и поджёг травяной шар на конце палки.

Шар вспыхнул сильным пламенем, но воины приближались, хотя и очень медленно. И вдруг взрыв на конце палки заставил их остановиться. Рыжий воин вскрикнул и бросился назад, а его сотоварищ вдруг упал на землю и остался недвижим.

Всё это произошла так быстро, что Шурка не сразу среагировал. Но, когда он бросился к упавшему воину, то тот уже был мёртв. Пуля пробила ему грудь.

- Что с ним произошло? – Воскликнул княже Яков издали, боясь подойти к воину и посмотреть на него.

- Я его убила летающим огнём. Меня научила этому старая ведьма. – Спокойно ответила Любаша. – И я убью любого, кто приблизится ко мне без моего согласия. Понятно?!

Все воины окружения князя Якова закивали головой. Это сделал и сам княже.

Шурка- Лавр подошёл к девушке и прошептал ей на ухо.- Не забудь, душа моя, что у тебя остались только две палочки – выручалочки.

- Но они об этом не знают. – Тихо ответила девушка и засмеялась.

В это время заржали кони. Шурка вздрогнул и только теперь увидел лошадей. Восемь сильных животных спокойно паслись на прибрежной траве, и пили воду из реки.

«Вот она помощь природы»! – Мысленно воскликнул он и вслух произнёс: - Мы конфискуем у вас лошадей! Не всех! Нам надо всего четыре лошади.

- Но я не умею ездить на лошади. – С ужасом в голосе, произнёс Гордей.

- Придётся учиться. – Сказал Шурка – Лавр и хлопнул друга по плечу. – К тому же ехать не далеко. Всего лишь километра два – три. Правда придётся ехать в полной темноте, зато по берегу реки.

- Ну, уж нет. – Воспротивился Гриня. – Я сделаю для всех факелы. Я умею. Мне приказал учиться этому отче Пересвет. Он так и сказал: «Учись, Гриня, делать факелы для ночных поездок на лошадях. Придёт время и это умение поможет тебе привести ко мне наше спасение».

 

 

ГЛАВА 13

 

Шурка с таким удивлением посмотрел на Гриню, что тот немного удивился.

- Меня всегда удивляла способность отче Пересвета предугадывать события, которые будут происходить.- Решил дать разъяснения оруженосец. - Вот, когда мы впервые узнали о тебе, княже, отче Пересвет мне сказал, что однажды ты меня очень удивишь и даже жизнь спасёшь. Так это и произошло. А затем немного подумал и добавил, что ты и его удивишь и поможешь сохранить жизнь самому московскому князю Дмитрию!

Шурка не знал, что сказать. Затем чуть усмехнулся и махнул рукой.

- Он, что экстрасенс что ли, твой отче Пересвет?

Глаза Грини замерли в непонимании, но потом он тряхнул головой, как бы что-то отгоняя от себя, и сказал: - Я не знаю такого духовного звания. Отче Пересвет был послушником Троицкого монастыря. Был чернецом у самого Сергия Радонежского. Ты, княже, по малости лет, вряд ли это знаешь, но…

- Но он и брат его Родион Ослябя были отправлены в войско московского князя на великое сражение против орды Мамая. – Решил сказать Шурка то, что знал ещё со школьной скамьи.

Гриня на минуту замер с открытым ртом.

- Господи, княже мой, откуда ты всё это знаешь? Мы же тебя встретили только в Дмитровском Ряжском монастыре совсем недавно! Мы вдвоём с отче прибыли туда на молебен, в тайне от князя Дмитрия и без Ослябя. Отчё говорил, что должен быть наедине с Богом. Он ждал откровение от Бога, а встретил тебя, княже. Твоя матушка прислала тебя в этот монастырь по причине усмирения твоего буйного нрава. – Гриня виновато посмотрел на Шурку – Лавра и решил продолжить свою речь. – И надо сказать, что твой нрав смог усмирить только отче Пересвет. Он подошёл к тебе и спросил: « Что …

- Что мне надо для жизни? – Удивляясь самому себе, сказал Шурка. – И я ответил: «Быть с тобой, отче».

Гриня улыбнулся и кивнул.

- И с той минуты тебя, княже, словно подменили. А отче Пересвет стал беспокоиться о тебе и заботится, как о сыне. Меня к тебе тенью приставил. Да отчитал меня, словно окаянного, когда я без тебя в войско вернулся. Пригрозил, что, если не найду княже Лавра и назад не верну, то самолично голову мне снесёт и Бога не побоится. Грех-то, какой?- Гриня перекрестился несколько раз, отдавая земные поклоны.

И вдруг в их разговор встрянул Яков.

- Это удивило и нас тоже. – Сказал он и только теперь подошёл к Грине и Шурке поближе. Выражение его лица сменилось. Былое высокомерие и явная неприязнь сменились на заинтересованность и любопытство.

Только теперь Шурке удалось рассмотреть Якова получше. Высокий худой парень без явных признаков силы в плечах. Даже под металлической кольчугой, его грудь была впалой и сутулой. Зато гонору в его словах и выражении лица было, хоть отбавляй.

- Да, нас с отцом тоже ни мало удивило твоё появление в войске вместе с Пересветом. – Повторил Яков и подошёл ещё ближе. Он внимательно с прищуром посмотрел Шурке в глаза. – Скажи мне, Лавр, без утайки, ты действительно сын княжны Марфы Боголюбской в девичьи Замятиной, дочери Псковского боярина?

Шурка почувствовал какой-то подвох в словах Якова и поэтому прислушался к внутреннему голосу Лаврентия. И вдруг он почувствовал, как в душе всколыхнулся былой непокорный нрав княже Лавра. И Шурка решил его не сдерживать.

Он сделал шаг к Якову и, ухватив его за кольчугу, притянул к своему лицу.

- Что, Яшка, никак не можешь успокоиться по поводу моего рождения? Всё норовишь, меня укорить, что нагулян я мамкою? А сам-то ты уверен, что рождён от отца своего? – Шурка с удовлетворением отметил, как забеспокоился молодой человек. – Ослябя, отец твой, широк в плечах, да могуч. Глаза его черны, как ночь, а волос рыжий. А ты посмотри на себя. Белобрысый веснушчатый парень с зелёными глазами. А фигура? Глиста глистой! – Последнее выражение Шурка добавил от себя, перекрывая волю княже Лавра, который хотел сказать, что Яков слишком худ и слаб.

Яков заморгал, в страхе озираясь на своих воинов, которые стояли вдалеке, и слышать этих слов не могли. Он попытался вырваться из цепких рук Лавра, но не смог.

- Ладно, ладно, успокойся, Лавруша. - С трепетом в голосе, заговорил Яков.- Я не знал, что ты так горяч и не сдержан перед воинами и смердами. Успокойся. Вспомни, что ты всё же княже.

- Всё же княже. – Передразнил Шурка парня. – Да же в интонации унижаешь. Ох, и мелкая у тебя душонка, Яшка. Но, несмотря на это, я прошу тебя, не возвращайся в войско до завтрашнего вечера. Выдумай причину, что бы оправдаться. Скажи, что я отобрал у тебя коней.

- Зачем мне это?

- Чтобы в живых остаться, Яшка. Завтра поутру на том поле, что за лесом лежит, битва будет великая. И ты там погибнешь.

- Не бреши, Лавр. – Зло ответил Яков и рванулся из рук Шурки. Тот его выпустил. – Мне ведомы помыслы князя Московского и битву поутру, он затевать не собирался.

- Что? – Шурка вдруг понял, что ничего не понял. – Что ты имеешь в виду? Завтра должна быть битва, которая во всей истории будет называться Куликовским сражением.

- Опять твой гонор, Лавр, мутит твою голову. Не зря отче Пересвет так за неё беспокоиться. Он говорил нам с отцом, что беспокоиться за тебя, что твой нрав часто выдаёт желаемое за действительное.

Шурка не стал больше тратить время на разговоры с Яковом, он отвернулся от него и поискал глазами Гриню. Тот внимательно рассматривал шлем убитого воина и иногда почёсывал свой затылок.

- Гриня, ты чем озадачен? Ты же что-то хотел сделать, а только затылок чешешь! – Вскричал Шурка, изрядно напугав оруженосца.

- Я вот думаю, что одного факела нам мало. А вдруг с ним что случиться. Следует сделать ещё один факел.

- Так делай! Что ты стоишь?

- Так для этого мне ещё нужен ещё один шлем, а его мне никто не даёт.

Шурка быстро подошёл к рыжеволосому воину, который ещё недавно хотел схватить Любашу, и сорвал с него шлем.

- На, возьми этот. – Передавая шлем в руки Грини, сказал он. – Да пошевеливайся. Вечер сгущается, скоро совсем потемнеет. Только совсем не понимаю, зачем нам факелы? От реки достаточно света, к тому же мы пойдём вдоль её, никуда не сворачивая.

- Князь Дмитрий приказал всем своим воинам в тёмное время передвигаться только с факелами, что бы ни быть перебитыми своими же воинами. Дело в том, что ордынцы ходят во тьме без огня. Глаза у них видят в темноте, и они готовы к бою из подтишка. Нападают в темноте и наносят большой ущерб.

- Понятно. – Кивнул Шурка. – Тогда действуй быстрее.

-Но мне ещё нужна сила Гордея, а то я долго провожусь.

- Гордей! - Крикнул Шурка парню, который стоял рядом с Любашей и не спускал глаз с коней, пьющих воду из реки.- Помоги Грини. Сделай, что он скажет.

Гордей кивнул и последовал за Гриней в большие кусты.

Шурка подошёл к Любаше, обнял за плечи и спросил: - Интересуешься конями?

Девушка кивнула в ответ и улыбнулась.

- Очень люблю лошадей, особенно шестижильных! Они выносливы и сильны. Вот подбираю коня для Гордея. Его мощь не каждый конь выдержит, а вот этот, - девушка указала рукой на коня серо-чёрной масти, - выдержит. Он шестижильный!

Шурка внимательно посмотрел на коня.

- Конь, как конь! Ничем не отличается от других.

Девушка засмеялась и подошла к выбранному коню. Она погладила его по гриве, прошлась ладонью по его спине и слегка шлёпнула по крупу.

Конь фыркнул и слегка стукнул копытом о прибрежную волну.

- Смотри, как все шесть жил в нём играют!- Восхитилась конём Любаша. – Четыре жилы в ногах его, а две – хвост держат, значит, круп у него сильный двужильный. Понял?

Шурка усмехнулся и только теперь понял различия коня.

- Да, действительно, конь сильный двужильный, как и наш Гордей. Вот только я боюсь, что он с конём не справиться. Мне кажется, что он их боится, как слон боится мыши.

- Слон? – Спросила Любаша. – А кто это?

- Это большое животное.- Попробовал описать слона Шурка и вдруг понял, что не знает, как это сделать. – Ну, он размером с четыре коровы, да ещё четыре коровы поставить на них…

Глаза девушки расширились от испуга, и она закрыла рот ладошкой, скрывая свой «Ах…».

- У него большие уши. – Шурка сделал большой круг своими руками. – Вот такие огромные! И очень длинный нос. Его называют хоботом. Поняла?

Любаша отрицательно помотала головой, схватила себя за нос и тут же заметила, что и Яков тоже с интересом слушает Шурку и тоже ничего не понимает.

«Эх, темнота вы древняя. – Подумал Шурка. – Придётся рисовать на песке, хотя художник я липовый».

- Сейчас, я его нарисую. – Сказал он, взял длинную палку, и попробовал изобразить слона на прибрежном песке.

Яков хмыкнул, а Любаша вновь ахнула, лишь только они увидели рисунок Шурки.

- Да, где же такое чудовище водится? – С ужасом в голосе, спросила девушка.

- Да, где? – Вторил ей Яков. – И откуда ты его видел?

- Где видел, не скажу, а то ты совсем умом тронешься. А живёт он в далёкой стране, название которой Индия. Слышал, аль нет?

Яков ничего не ответил. Он с ужасом посмотрел на Шурку - Лавра и только медленно попятился от него.

- Понятно. – Вздохнув, сказал Шурка. – Опять думаешь, что у меня головная горячка? Ну, а ты, Любаша, тоже думаешь, что я свихнулся?

Любаша улыбнулась и отрицательно помотала головой.

- Если бы я так думала, то бы уж давно от тебя сбежала, ещё в стане Мамая.

- Где? - С ужасом спросил Яков.

- Не напрягай мозги, Яшка, а то тоже умом тронешься. – Словами Шурки ответила Любаша. – Ты и с виду-то слаб, да и умом не силён. Так что просто стой и слушай.- Любаша вновь обратилась к Шурке. – Скажи нам, сокол мой, а почему это большое чудовище боится такой малости, как мышь?

Шурка обнял Любашу за талию и поцеловал в щёку.

- Люблю тебя за твой пытливый ум, да смелость! – Воскликнул он. – Мышь способна прогрызть слону ступню. А ступня у него толстая, размером с бревно. – Шурка попытался показать руками размер ступни слона, но они всё-таки более мягкие, чем дерево. – А зубы у мыши острые и сильные, и она может дыру прогрызть в его ступне. Слон заболевает и умирает. Понятно?

Почти минуту, Яков и Любаша пытались осознать услышанное.

- Да так ему и надо, этому чудовищу! – Вдруг воскликнула Любаша и засмеялась.

- Слон очень спокойное и миролюбивое животное. – Ответил Шурка. – Он служит людям. Его сила способна переносить брёвна и людей на своей спине. Он хороший помощник в хозяйстве, и люди его давно приручили. Они сильнее любого быка в несколько раз!

- Ну, надо же!- Удивлению Любаши не было предела. Она с интересом рассматривала рисунок на песке. Тоже делал и Яков, но как-то странно покачивая головой.

- Я зачем ему такой большой нос?

- Им он обхватывает брёвна или людей и переносит их или закидывает себе на спину. Любаша я однажды видел его в приезжем цирке и даже посидел у него на спине. Здорово! Вот только он сильно пахнет…

Только теперь Шурка понял, что сказал лишнего. Глаза его слушателей буквально «вылезали из своих орбит».

«И кто меня за язык тянет?! – Сам себя спросил Шурка, давая мысленно себе затрещину. – Вот как теперь им объяснения давать?».

Но в это время из кустов возвратились Гриня и Гордей. И как же им обрадовался Шурка.

- Где же вас долго носило? - Воскликнул он и заметил, что лицо Гордея перекошено от неудовольствия. – От чего его так перекосило? – Спросил он Гриню, рассматривая в его руках два больший кола и шлем воина, наполненного сосновой смолой.

- А он смолу сосны на вкус попробовал. – Усмехнувшись, ответил оруженосец.- Я ему говорю, что это не сок дерева, а его смола. А он всё твердит, что сок очень вкусен и сладок. Вот и напробовался. От горечи его и перекосило.

Гриня высыпал смолу из шлема воина и сказал Шурке: - Княже, теперь надо мечём отрубить концы у шлемов, а это под силу лишь тебе да Гордею. Он не может, всё отплёвывается от смолы. Может, ты мне поможешь?

- Говори, что делать?

- Отруби мечём концы шлемов размером на палец. – Сказал Гриня, и показал свой палец.

Шурка поднял с песка меч убитого воина и одним махом отрубил конец одного шлема, а другим – конец второго шлема.

Гриня быстро воткнул шлемы отрубленным концом в песок и вставил в них по деревянному колу.

- Гордей, хватит на землю плевать. – Вскрикнул Гриня. – Иди сюда, твоя сила нужна. Бери меч, да плашмя стукни по колу в шлеме.

Гордей, всё ещё с перекошенным лицом, взял меч из рук Шурки и стукнул по колу. Кол вошёл в шлем, раздвигая его края.

- Слабо стукнул. – Вновь воскликнул Гриня.- Стукни так, что бы кол полностью вошёл в шлем. Понял?

- Понял. – Еле выговорил Гордей и перевернул меч в своих руках. – Тогда бить надо рукояткой.

Гордей размахнулся и вбил кол в шлем. Так же он поступил и с другим колом.

Шурка и Гриня еле выдернули из земли то, что получилось. Шурка с интересом рассматривал один из полученных факелов, а в это время Гриня делал проколы своим топориком в другом факеле. Затем он обмазал смолой внутри шлема и вдруг сказал Шурке:- Княже, а мне ещё надо металлические накладки с груди воинов.

Шурка приказал принести ему накладки, но это сделал рыжеволосый воин, с интересом рассматривающий все их дела.

Работа над факелами продолжилась. Когда были сделаны отверстия и в другом шлеме, и он промазан смолой, Гриня выбрал хорошие угли из костра и засыпал их в шлем. Затем наколол много колышков и закрепил их в шлеме, как клинья, в вперемешку с металлическими накладками. Факел стал похож на ежа, с тлеющими углями внутри шлема.

- И что, это будет хорошо гореть? – С сомнением в голосе, спросил Шурка.

- Ветер сделает своё дело, и факелы вспыхнут. Вот увидишь, княже.

- Тогда в дорогу! - Воскликнул Шурка. – По коням, время не ждёт!

Но прошло немало времени, прежде чем Гордей уселся на своего коня и, как статуя, застыл в его седле, обеими руками за него держась.

- Гордей, один факел твой. На, держи одной рукой, а второй держись за седло. – Пытался расшевелить его Шурка, но парень не реагировал.

Шурка взял поводья его коня и прикрепил их к седлу лошади Любаши.

- Ты отвечаешь за него. – Сказал он оруженосцу. – Следи за ним, как бы он из седла на землю не свалился. Придётся ехать не очень быстро.

Шурка помог Любаше сесть в седло лошади и тут же заметил, что и рыжий воин тоже был уже в седле.

- А ты куда собрался?- Спросил он его и подошёл к парню.

- Княже, слёзно молю, возьми меня с собою. Мне нельзя быть в вдалеке от войска. Там у меня два брата меньших. Я не могу их оставить без своей помощи. А, если завтра битва, как ты сказал, то тем более я не могу быть в стороне. Возьми с собой, слёзно молю.

- Хорошо. – Кивнул Шурка. – Будь с нами. Как зовут тебя?

- Иван Ворона. Братья мои – Степан Ворона и Матвей Ворона. Мы из войска князя Псковского Ивана Белозёрского. Отряд наш разведывательный. Идём впереди войска. Ловим татарский лазутчиков, ищем пути продвижения Московского войска. Поутру нас разделили и в разные сторон направили для разведки. Наш отряд возглавил Яков Ослябя.

- Понятно.– Кивнул Шурка и, посмотрев на Якова, сказал ему. – Ты ещё одного воина лишился, Яков. Да он тебе и не нужен. Здесь сидеть можно и без большой охраны.

- Я всё равно поеду за вами. – Воскликнул княже Яков и сделал шаг вперёд.

- Не делай этого, Яша. Поверь мне, тебе не стоит там быть.

-А я всё равно…

Слушать его Шурка больше не стал. Он быстро оседлал лошадь, взял в руку факел и воскликнул: - Вперёд, друзья мои. Нам надо как можно быстрее добраться до войска князя Дмитрия…

Как ни пытался Шурка скакать быстрее на своём коне, но всё же пришлось поубавить прыть, что бы Любаша в связке с Гордеем, на своих конях от них с Гриней не отставали. Замыкал их отряд Иван Ворона.

Шурка ни мало был удивлён, как вспыхнул факел, сделанный Гриней. Поначалу его тлеющие угольки мало давали огня, но стоило лишь ему быть обдутым сильным ветром от скачки, как заполыхал он огнём, освещая прибрёжную темноту.

«Интересно, надолго ли хватит этого факела? – Подумал Шурка.- Сгорит, как свеча на ветру, минут за двадцать.- Он мысленно прикинул расстояние, которое им следовало бы проехать, и пришёл к выводу, что на это расстояние факела должно хватить».

Шурка оглянулся и вновь заметил, в каком напряжении сидит в седле Гордей. Он тормозил всю процессию, но это его не волновало. Он ехал на своём коне, словно мраморная фигура, слившаяся с конём в одно целое. И только огонь его факела был живым.

Вечерняя темнота сгущалась и только рябь речной воды, серебрилась от света луны и яркого пламени факелов. Они проехали уже три поворота реки, вдоль высоких прибрежных косогоров, как вдруг…

Шурка сначала услышал свист летящих стрел, а уж заметил их позже. Одна из них пролетела перед самым лицом его над головой лошади. И тут он услышал, как взвыл за его спиной Гордей и вскрикнул Иван Ворон. Он придержал коня и резко развернулся.

Одна стрела попала в древко факела, который держал Гордей. Факел выпал из его рук, одновременно обжигая огнём и парня и его коня. Конь взбрызнулся, встал на дыбы, и Гордей рухнул на прибрежный песок с яростным воплем. Факел с горящим огнём покатился по прибрежному песку. Иван Ворона успел соскочить со своего коня и поймать факел у самой кромки воды.

Его падение затормозило и лошадь Любаши. Видя это, Шурка тут же срыгнул с коня и крикнул оруженосцу, подъезжавшему к нему. – Гриня, держи факел и вперёд! Не останавливайся! Ты должен доставить Любашу в войско и привести подмогу. Я остаюсь здесь вместе с Гордеем! Вперёд.!!!

Шурка не дал Грине сказать даже слово. Он быстро вставил факел в его руку, сильно стукнул его коня по крупу и тут же побежал к коню Любаши.

Конь Гордея, опалённый огнём факела, никак не мог угомониться. Он брыкался и ржал, тем самым принося беспокойство и коню Любаши, к седлу которого был привязан своими поводьями.

Шурка быстро ухватил эти поводья и перерезал их ножом.

- Любаша, - прокричал он девушке,- следуй за Гриней, не останавливайся! Приведите подмогу к нам! Я остаюсь здесь с Гордеем! Вам осталось обогнуть ещё один поворот реки, а там… - И ты, Ваня, быстро в седло! – Приказал Вороне Шурка. – Скачи им вслед и помни, что отвечаешь передо мной за бояришну головой. Понял?

Иван Ворона, с одного маху вскочил в седло и, как птица, поскакал за Любашей, прокричав напоследок Шурке: - Не беспокойся, княже, я знаю, где икать её отца. Доставлю её в полном здравии!!!

Лишь они скрылись за лесным поворотом, как тьма окружила речной берег. Стрелы продолжали свистеть в воздухе и исчезали в речной воде.

Шурка быстро присел и присмотрелся. Темнота скрывала Гордея, который продолжал лежать не берегу. Он понял, что их обстреливают с высокого косогора. Вскоре свист стрел прекратился. Шурка на полусогнутых коленях добежал до Гордея и, упав на песок рядом с ним, ткнул парня кулаком в бок.

- Эй, Гордей, ты живой? – Шёпотом спросил он.

- Живой. – Хриплый голос парня прорезал наступившую тишину.

- Тогда чего лежишь, как мешком ударенный?

- Я упал с коня и меня обжёг огонь.

- И что, теперь ты будешь лежать и ждать отходную молитву?

- Не-е-ет… - Гордей зашевелился и повернулся лицом к Шурке. – Я не знаю, что делать?

- Следуй за мной. Нам надо укрыться под косогором. На нас открыли охоту. – Быстро заговорил Шурка. - Только следуй за мной почти на четвереньках, а не во весь рост. В такую махину, как ты, попасть стрелой можно и в темноте. Ну, пошли…

Шурка рванулся с песка и тут же услышал за собой сопение парня и шорох его шагов. Они укрылись под высоким песчаным косогором, слегка поросшим мелким кустарников и травой.

Тьма полностью поглотила их, и надо было время, что бы привыкнуть к темноте.

- А кто на нас охотится? – Шёпотом спросил Гордей, лишь они присели на песок. – Тьма такая, что можно глаз выколоть. Кого и где ты увидел, княже?

-Я так понимаю, что это ордынские разведчики. – Ответил Шурка, доставая из своего потаенного пояса электрический фонарик. Он прислушался и вскоре вновь заговорил. – Сдаётся мне, что нас окружают. Видно хотят нас схватить, да Мамаю предоставить, как трофей. Придётся бой принять. Ты, как, Гордей, не прочь кулаки размять, или опять в полон к Мамаю желаешь угодить? – Гордей отрицательно закачал головой и тихо прорычал. Шурка усмехнулся и добавил. - Оружия у нас нет, вот только нож один у меня, а тебе придётся пользоваться своими кулаками.

- Да я только этому рад, а вновь схватить себя не позволю! – Воскликнул парень и тут же зажал свой рот кулаком. Дальше он говорил уже шёпотом. – Я так рад, что оказался опять на земле, что готов не только драться, но и ломать всем шеи.

- Вот что, Гордей, сейчас они с косогора спускаются. По моим подсчётам, их столько же, сколько было на поляне. Помнишь?

- Да это же самая малость. – Улыбнулся парень, и его белозубая улыбка сверкнула в темноте. - Как раз, чтобы размяться от поездки на коне. Что б я ещё на него сел?! Я думал, что помру, так меня взбултыхал этот конь. Всё нутро к шее подступило!

- Ну, тогда развлекайся. – Ответил Шурка, указывая рукой в темноту. – А сейчас не пугайся, я тебе их покажу. Но помни, что это должно напугать их, а не тебя!

Шурка включил фонарик на мгновение и его луч тут же высветил в темноте приближающихся к ним татар. У них в руках были кривые мечи и кожаные плети-нагайки. Шурка с ужасом понял, что татар было больше, чем он думал.

«Должно быть, целый отряд из человек двадцать тридцать. – Мелькнуло в его голове. – Но говорить об этом Гордею не следует. Пусть думает, что можно с ними справиться. Никакой паники!» - Мысленно приказал себе Шурка и вновь включил фонарик.

- Ты их видел? – Шёпотом спросил он Гордей и посмотрел на богатыря.

А Гордей, вновь замер, не смея пошевелиться от страха. Всё же свет фонарика напугал его, а не только татар, которые на несколько минут скрылись за деревьями, не зная, что делать.

Пришлось Шурке вложить в его руку фонарик и заставить включить свет несколько раз, пугая татар в темноте леса. Вскоре, Гордею это даже понравилось. И тут стало понятно, что татары решили пойти с другой стороны или даже…

Вдруг яростный свист прорезал темноту над их головами и сверху на них свалились несколько человек. Прежде чем их увидеть, Шурка почувствовал их запах. Смесь курдючного сала, пота, мочи и лошадиного навоза заставило на мгновение замереть и его и Гордея, но потом…

Первые две шеи Гордей сломил с яростным хрипом победителя. Одного нападающего он буквально поймал на лету, когда тот прыгал с косогора. Фонарик выпал из его рук, и луч света покатился по земле вниз к реке, пугая нападающих ордынцев. Шурка рванулся за ним и тем самым избежал прыжка сверху на его плечи бешеного татарина. Его яростный рёв заставил оглянуться Шурку. Он уже успел схватить фонарик и направил его луч на нападающего. Татарин застыл на месте с мечём в руках на какое-то мгновение, но потом вновь рванулся к Шурке. Его жёлтое узкоглазое лицо было перекошено злобой и торжеством победы. В одной его руке сверкнул кривой меч, а во второй руке свистели от раскрутки плети нагайки. И это не понравилось Шурке.

Ударом ноги в челюсть он был откинут в сторону. Следующих два татарина постигла та же участь, только Шурка успел их поранить ещё и мечём первого татарина, которым он успел вооружиться. А вот Гордей явно его опережал. Вокруг богатыря уже лежали шесть или семь ордынцев с кривыми лицами и без признаков жизни.

«Итак, надеюсь, что половину отряда мы уже уничтожили. – С удовлетворением отметил про себя Шурка. – Глядишь, так мы продержимся до прихода помощи от Грини. А Гриня должен вернуться! Должен!» - В этом он не сомневался.

- Гордей, ты как? – Крикнул ему Шурка, освещая богатыря светом фонарика и замечая на его теле несколько кровяных порезов. – Не ранен?

- Разве это раны? – Крикнул в ответ парень и раскинул руки в стороны. Он прокрутился вокруг себя, и Шурка заметил на его спине следы от ударов татарских плетей – нагаек.

- Ну, если это для тебя не раны, тогда я рад. Я тоже в порядке. Держись, Гордей, помощь уже идёт к нам. Об этом позаботиться Гриня. Будь уверен! Гордей, двигайся ближе к реке, там светлее и там нас будут искать.

Гордей кивнул в ответ, налету перехватывая рукой удар плети ещё одного нападающего татарина. Шурка отвлёкся от него. Пришлось уложить на землю ещё одного татарина, о нагрудные металлические накладки которого он поранил руку.

А Гордей в это время уже швырнул в реку двух татар и поднял над собой третьего татарина. Дождавшись, когда одна татарская голова появится над речной водой, одним махом послал на неё тело его собрата.

Шурка вновь услышал свист стрел и пригнулся.

- Гордей, будь осторожен, они опять стреляют. Прикройся чем-нибудь.– Успел крикнуть он, прежде чем за что-то запнулся и упал на землю. Это был небольшой круглый щит татарского воина, которого Гордей уже успел отправить к праотцам. Шурка схватил щит и, укрываясь за ним, двинулся к реке. А на берегу его уже ждал Гордей, прикрываясь телом одного татарина от стрел.

- Гордей, - крикнул ему Шурка, - что стоишь, как статуя? Бросай татарина и быстрее за мной в кусты. Скроемся в них от стрел.

Прибрежные кусты скрыли парней от стрел, но не от нового нападения. Шурка просветил кустарник своим фонариком и понял, что половина куста засохла.

- Гордей, поджигай куст. Это и нам даст свет, да и покажет Грини, где мы.

Гордей чиркнул зажигалкой. Подаренной ему Шуркой, и вскоре сухая трава и кустарник вспыхнули ярким огнём. Это напугало татар, и они некоторое время не смели вновь нападать. За это время парни успели собрать с прибрежного песка несколько татарских мечей и круглых щитов.

- Ну, вот мы и вооружены. – С усмешкой произнёс Шурка. – Судя по всему, татары теперь пойдут на нас стеной, что бы окружить. Так что пробивать эту стену придётся нам, Гордей, с помощью этих вещей. Здесь мы уже одними кулаками не обойдёмся.

- Не горюй, княже, я однажды уже голову снёс таким щитом одному ордынцу, так что нам не впервой!

Из реки на берег вылез один татарский воин и быстро скрылся в темноте.

- Ишь, драпанул. – Усмехнулся Гордей, указывая рукой на татарина. – Смотри, княже, рванул к своим. Жаль не добил я его! Или не дотопил?

- Испугался, бесёнок, да к деду рассказать про Болдову победу… - Сказал Шурка, и усмехнулся.

- Что?! – Не понял Гордей. – Какой бесёнок?

- Долго тебе это объяснять. Эх, было бы время? Я бы рассказал тебе о многом, ещё не виданным тобой, да и этим веком тоже, но… - Шурка указал рукой в темноту за спиной Гордея. - Но нам пора принять бой, враг не дремлет. За твоей спиной появились татары, и они идут стеной, как я и предполагал.

- И за твоей спиной, княже, тоже. Ох, и много их!!!

- Ничего, прорвёмся! Где наша не пропадала? И здесь не пропадёт! - Прошептал Шурка и взял в руки по татарскому щиту.- Ну, что, Гордей, метнём щиты в татар?

- Метнём! – Кивнул в ответ парень и взял в руки щиты. – Метнём! – Прокричал он ещё сильней, развернулся и запустил в стену татар оба щита.

Шурка сделал то же самое и с удовольствием увидел, что щиты уложили на землю троих ордынцев. Тут же он услышал радостный возглас своего товарища. Видно и у Гордея были не малые подсчёты. А через минуту началась настоящая драка. Шурка слышал только яростный рык богатыря за своей спиной и успевал лишь отбиваться от шести татарский воинов. Вот тут ему пришлось применить все навыки своей воинской подготовки. Его руки были поранены о доспехи нападающих и кровоточили, но это только придавало ещё большей злобы и силы его рукам и действиям.

Гордей тоже от него не отставал. Краем глаза, Шурка заметил, как отлетали от него татары с перекошенными лицами или сломанными шеями на приличное расстояние. Один даже попал в одного из нападающего на него воина.

Свет от пылающего кустарника давал возможность полностью оценивать обстановку и не попадаться на хитрости татарских воинов.

Шурка не мог сказать, как долго шло это маленькое сражение, как вдруг…

Вдруг нападающие с криком кинулись в рассыпную и скрылись в темноте ближнего леса. И только одного воина Гордей удерживал возле себя обхватом руки за его шею. Воин трепыхался в руке богатыря, стараясь задеть Гордея, своим мечём, но силы его таяли. Вскоре он затих и был отброшен в реку.

И только теперь оба парня увидели, как из темноты леса во всю мощь скакали к ним на помощь русские воины. Впереди с факелами в руках скакали три воина. Одного Шурка узнал, это был Гриня. А вот два других ему были не знакомы. И только, проснувшийся в душе Шурки, княже Лавр, их узнал.

 

ГЛАВА 14

 

Родион Ослябя был высоким и жилистым мужиком. На его чёрном одеянии монаха была кольчуга с коротким рукавом и круглым нагрудным щитом. У пояса прикреплён меч и лошадиный хлыст. Его рыжеватая борода развевалась на ветру, а тёмные глаза «метали молнии» даже сквозь темноту вечера.

Он остановил коня возле Шурки и строго посмотрел ему в глаза. Отряд, состоящий из пятнадцати воинов, рассредоточился по реке, проверяя каждый куст и прибрежные заросли. Некоторые воины быстро въехали на речной косогор, освещая его величие факелами. Только теперь Шурка увидел всю картину «своего с Гордеем побоища».

«Не может быть! – Мысленно удивился этому виду Шурка. – Да мы с Гордеем герои!!! Столько татар положили! И чем? Одним ножом, одним мечём, пятью татарскими щитами и двумя кулаками Гордея! – Шурка был доволен и улыбнулся другу. – Ну, если все воины в русском войске такие, как Гордей, то не мудрено, что Куликовскую битву мы выиграли».

- Я же говорил, что с княже Лавром ничего не случится. – Быстро выкрикнул Гриня, прерывая размышления Шурки. Он подъехать к своему хозяину, затем посмотрел на Ослябя и добавил. – Вот, смотри, отче, он в порядке и даже немало татар погубил. – Гриня спешился, продолжая держать в руке свой факел. Он подошёл к Шурке и осветил его фигуру. – Только несколько порезов на руках и ни одной страшной раны нет. Я их сейчас быстро обработаю, не волнуйся, отче. Я с собой и мазь взял и примочки лечебные.

Но Шурка остановил его решительность своими словами.

- Гриня, ты лучше помоги Гордею. На его спине много порезов от нагайки татарской, а я о себе сам позабочусь. – Сказал он и посмотрел на Ослябя. – Что, отче Родион, не узнаешь во мне слабого и немощного Лаврушу. Ты же так называл меня перед отче Александром?

Но Ослябя продолжал смотреть на него, молча, не отрывая взгляда. Через минуту он спешился, взял у одного воина факел и подошёл к Шурке поближе.

Они стояли напротив и смотрели друг на друга почти минуту, прежде чем Ослябя заговорил и его слова немало удивили Шурку.

- Гриня прав, ты очень изменился.- Голос отче был грубоватым, сильным и грудным. Шурке подумал, что его бронхи были простужены. - Я тебя не видел несколько дней и узнаю с трудом. Кто тебя научил так драться? Гриня рассказал, что ты, как сокол, летал над татарами, и перерезал им горло маленьким мечём. А, видя это побоище, я начинаю ему верить.

Шурка усмехнулся и ответил: - У Грини всегда был большим выдумщиком. А он случайно не рассказал, что я ещё и лица свои меняю? С молодого лица на старое и обратно?

Ослябя чуть кивнул головой в согласии и тут же отшатнулся от Шурки.

- Но мне и Александр говорил, что возможно я тебя не узнаю, а он с Гриней ещё не общался. Он предупредил меня, что бы я ни задавал тебе лишних вопросов, но… - Ослябя чуть отступил назад и, оглядев Шурку с ног до головы, вновь спросил. – Откуда на тебе эта рубаха? Я помню, во что ты был одет. Где ты взял эту одежду? Мне знаком эта вышивка на рубахе. Эта особая вышивка! Вышивка – оберёг! Кто тебе её дал?

- Добрый человек дал, потому что я свою одежду всю порвал, измазал грязью и намочил…

- Не ври мне! – Вскричал Ослябя, прерывая Шурку на полуслове. – Эту рубаху получить не так –то просто. Ты её мог получить, если на тебе есть определённая миссия и дать тебе её мог только…

- Только истинная хранительница рубахи Александра Невского! Не правда ли? – Шурка подошёл к отче Родиону поближе и сказал ему почти на ухо. - И это так.

- Значит Александр прав?! – Ослябя прикрыл рот ладонью и говорил уже более тихо. – Он собрал малое собрание, на котором будет и Дмитрий Иванович, князь московский, и его брат со товарищами и …

- И ещё множество князей родовитых из войска московского.

- Да, верно. И они ждут твоего возвращения. Пересвет меня с отрядом послал тебя искать вдоль этой реки. Там мы и Гриню встретили с бояришной Серебровой. Откуда он мог знать, где тебя искать?

- На всё воля Божья. Она меня сюда привела, дав подмогу в лице Гордея. – Шурка подошёл к богатырю и встал с ним рядом. – Прошу любить и жаловать. Это Гордей мой названный брат с этой минуты и до смертного часа.

Гордей поклонился в пояс отче и перекрестился. Пришлось Родиону Ослябя дать ему своё благословение. Парень улыбался улыбкой наивного ребёнка и был счастлив от такого внимания к своей персоне.

Шурка усмехнулся и продолжил говорить:– Воля Божья помогла нам и врага победить и тебя дождаться, а теперь нам следует на собрание поспешить. Не гоже заставлять ждать родовитых князей.

- Нам, что, опять надо будет садиться на коня? – С ужасом спросил Гордей, делая шаг назад. А, по-другому нельзя?!

- Нам надо торопиться, Гордей. – Спокойно сказал Шурка. - Поутру будет битва и князь Дмитрий должен об этом знать. Гордей, или мы поедем вместе, или я поеду один. Решай!

Ослябя подошёл к ним и резко развернул Шурку к себе лицом.

- О чём ты говоришь? Лавр, ты в своём уме? Может Яков был прав, называя тебя безумным? Ни о какой битве поутру мне не известно.

- Именно об этом я буду докладать великому собранию, на которое мы так спешим. И ещё, отче Родион, твой сын Яков сейчас находится на берегу этой реки. Не езди за ним. Пусть он остаётся там и на битве не будет. Суждено ему погибнуть там.

Ослябя с таким ужасом смотрел на Шурку, не в силах вымолвить и слова. Так же смотрел на него и Гриня, только уже с пониманием и уважением.

В этот момент к ним возвратились несколько воинов на лошадях. Они объявили, что берег осмотрен и речной косогор тоже. Нигде татарских воинов они не нашли. Видно скрылись они в лесной темноте.

- Если есть, кому скрываться. – С усмешкой в голосе, добавил к их отчёту Гриня. – Сколько же вы тут татар положили? Видно душеньку вы тут свою отвели, откручивая головы татарам. Гордей, отвёл душу? А?

Гордей чуть пожал плечами и стеснительно улыбнулся.

- Я на них не нападал. Мы только защищались.

- А вот нам поутру придётся напасть на войско Мамая, иначе мы не одержим победу. -Сказал Шурка и обратился к отче Родиону. – Вели дать нам лошадей! Нам надо торопиться!

 

Шурка не мог сказать, сколько прошло времени, прежде чем он увидел потрясающую картину переправы русского войска через реку. В свете факелов и большой луны на небе серебрилась вода реки, через которую были наведены три бревенчатых моста. Бревна мостов были скреплены металлическими скобами и переплетены пеньковыми верёвками. По мостам шло войско тонким непрерывным потоком в две-три лошади. Поток войска состоял из лошадей и повозок, из конников и пеших воинов, несущих в руках факелы. Многие воины скидывали с себя одежду и вместе с лошадями переплывали реку, наложив на себя крестное знамение.

На том берегу реки стоял небольшой шатёр, перед которым останавливался каждый воин и отдавал земной поклон, прежде чем переправиться через реку. А на этом берегу реки были зажжены множество костров, возле которых собирались воины. Они грелись и переодевались в чистые одежды, которые переправлялись на телегах по мостам.

- Что там за шатёр, Гриня? – Обратился Шурка к своему оруженосцу, лишь только тот остановил своего коня рядом с конём Шурки.

- В шатре икона казацкая. - Ответил Гриня.- Уж немало дней с нами кочует. Присоединились к войску московскому большой отряд казаков. Донской народ! Крепкие ребята, весёлые и сильные. Хорошо на конях воюют. Сам видел, как гнали они отряд татар, которые хотели их полонить, да коней отобрать. Ничего у них не вышло! Сами коней лишились, да и половину отряда тоже. - Гриня придвинул своего коня поближе к коню Шурки и продолжил говорить, немного озираясь по сторонам. – Понимаешь, княже, они икону с собой привезли. Поначалу все этому удивились и даже рассердились на это. Мол, не место иконе в боевом войске. Место иконы в церкви! А они в ответ, мол, не говорите зря. Икона эта помощница их и защитница. Что даже чудодейственная она!!! – Гриня перекрестился и продолжил говорить. – Вот она с нами и осталась. Да и в правду сказать, икона – чудодейственна! Кто бы перед ней поклон не отдал, уходя на ответственное задание, всегда возвращался с хорошими вестями и удачей. Вот и повелел Дмитрий Иванович, князь Московский, сделать для неё передвижную часовню на телеге с шатром. А, когда к Дону подошли, да переправу наладили, никто на неё не вступил, прежде чем не отдал крестное знамение перед чудодейственной иконой.

- Понимаю. – С уважением в голосе, сказал Шурка. – Эта икона Донской Божьей Матери. Она действительно чудодейственна. И в будущем будет хранительницей и защитницей города Москвы.

-Ну, тебе видней, тебе видней. – Произнёс Гриня и вновь перекрестился.

К ним подъехал Ослябя. Отче Родион был сердит, не то на своего коня, который не хотел его слушаться, не то на Шурку, который тоже не слушал его приказаний.

- Я же приказал вам не отставать от нас. – Вскричал он.

- Не мог не остановиться и не посмотреть на эту красоту. – Ответил Шурку, указывая рукой на переправу русский войск через Дон. – Не серчай, отче! Тебе это не впервой видеть, а я вот вижу впервые и клянусь, что никогда этого зрелища не забуду. Видел я много и марш бросков пеших войск, и передвижение танковой дивизии. Видел высадку морского десанта на берег и смотрел на ракетные стрельбы, но…. но ни что с этим не сравнимо! Это же живой поток русской силы с примитивным вооружением пешая и на конях, которая переправится через реку, соберётся в кулак и врежет Мамаю по лбу! Да так, что сбежит он в своё Лукоморье и сгинет в Тьмутараканье, вместе со своею ордой!

Но Ослябя не разделял его восторженности. Он смотрел на Шурку с неподдельным страхом и интересом одновременно. Его рот был приоткрыт, а борода трепетал на ветру.

Затем перекрестившись, он сказал: - Нам торопиться следует, и переправиться на тот берег Дона. Там шатёр московского князя стоит, и собрание тебя ждёт.

- Жаль, что надо торопиться. Ну, веди, отче! Обязуюсь более от тебя не отставать!

Ослябя кивнул, развернулся и направил коня вниз по косогору к первой переправе через Дон. Шурка и Гриня последовали за ним и ещё с десяток воинов отряда.

Русские воин, шедшие по переправе, перед ними расступались. Некоторые богатыри, узнавая Ослябя, кланялись перед ним и крестились. А некоторые воины, пропуская его с отрядом, даже сами прыгали в реку, уступая дорогу, отче Родиону.

Переправивший через реку, Шурка остановил коня возле часовни с иконой и тут же услышал голос Любаши.

- Сокол мой, я так и знала, что увижу тебя перед чудотворной иконой! Я так молилась перед нею, что бы она возвратила тебя ко мне живым и здоровым!

Девушка появилась из темноты и бросилась к Шурке, который тут же спрыгнул с коня и заключил девушку в объятия.

- Я же велел тебе отца искать. - Возмутился Шурка, лишь только девушка перестала его целовать.

- А я его нашла. Он тут недалёко. В шатре князя Дмитрия. Они собрание какое-то ведут. Там воевод много. Это он велел мне тебя здесь ждать и к шатру князя направить, если ты заплутаешься.

- Заплутаешься тут, когда ведомый у тебя сам отче Ослябя. – Усмехнулся Шурка. – Перед ним и войско-то расступается. Все ему дорогу дают.

- Значит так надобно. – Назидательно заговорила Любаша. – Его и отче Пересвета в войске уважают и почитают. Любые их желания выполняют. Даже говорят, что на кого они руку положат, тому не быть убитому ни в какой битве.

- Вот я и спешу к ним, Любаша!

- Но я не могу отпустить тебя, пока ты клятву мне не дашь здесь, перед этой иконой, что вернёшься ко мне, жив и невредим.

Шурка смотрел на девушку и удивлялся её красоте и силе чувств к княже Лавру.

«Ох, Оля, милая моя, помню я тебя и нахожусь здесь ради тебя! – Подумал Шурка и, всколыхнувшая волна чувств к девушке, заслезила его глаза. – Я всё сделаю, что бы вернуть тебя! А для этого мне надо найти Пересвета и заставить его поверить в любовь и простить самого себя!»

- Я обязательно вернусь к тебе, Любаша!- Произнёс вслух Шурка, руководимый желанием княже Лавра.- Я обещаю и клянусь, что вернётся к тебе твой княже. А ты сейчас позаботься о Гордее. – Шурка заметил, что конь с Гордеем только что подошёл к ним ведомый одним воином. Его окаменевшее и злое лицо могло напугать кого угодно.- Ты только посмотри на него? Ни жив, ни мёртв! Его в таком виде даже показать перед великим собранием невозможно.

Любаша посмотрела на Гордея и рассмеялась.

- Да его бы сейчас и Забава не узнала. Эй, Гордей, ты, что так скис? Поедешь со мной к Забаве? Меня в её деревню отец отсылает с большим обозом провианта на помощь, разорённой Мамаем, деревне. Отблагодарить хочет за то, что дочь ему сберегли.

Гордей вмиг встрепенулся и даже попытался улыбнуться Любаше. Он тяжело спрыгнул на землю с коня и наконец-то вздохнул свободно.

- Ох, всю дорогу ехал и боялся дышать. – Сказал он, разминая руками затёкшие ноги.

- А что так? – С усмешкой спросила Любаша.

- Да я и так тяжёлый, а, если воздуха в грудь пущу, так ещё тяжелей буду. Я боялся, что конь не выдержит меня и сломается. Особенно, когда по переправе шли, я чуть не задохнулся…

Договорить Гордей не сумел. Его прервал дружный смех Шурки, Любаши и Грини и ещё нескольких русских воинов, слышащих их разговор.

- Ох, и неучёный ты всё-таки, Гордей. - Сказал Шурка, вытирая рукой слезу смеха.

- Может я и неучёный, а вот боярышне скажу так. Пусть передаст она моей Забаве, что я обязательно к ней вернусь, но только когда всех татар перебью! – Гордей перекрестился перед иконой и поклонился ей. – В этом и клятву даю!

Вот видишь, и Гордей поклялся, как и я тебе. – Сказал Шурка, вновь обращаясь к Любаше. – Мне пора на собрание, а ты верь в меня и всё помни!

Шурка не стал сдерживать чувства княже Лавра к Любаше, и поцеловал её крепко-крепко.

Затем он подошёл к иконе и внимательно на неё посмотрел. Он тут же почувствовал, что с иконы, также внимательно, на него смотрит Богородица. Неведомая ранее ему сила веры пронзила сердце и заставила на миг отрешиться от реальности.

«А ведь ты действительно чудотворная. – Подумал Шурка, всматриваясь в глаза Богородице. Ему показалось, что она плачет. – Ты знаешь, что будут убиты множество воинов? Ты их оплакиваешь!»

Шурка оглянулся и стал смотреть на воинов, кланявшихся иконе и продолжавших свой путь к переправе. Череда лиц разного возраста, от бородатых до совсем юных… И у каждого в глазах читалась усталость и вера. Они клали поклоны перед иконой и уходили на битву, которая будет великой по силе своей трагедии и силе своей победы.

Шурка встрепенулся.

- Любаша, - обратился он к девушке, которая стояла рядом и также рассматривала проходящих мимо их воинов, - веди меня к шатру князя. Я готов к разговору!

 

Шатёр князя Дмитрия был довольно большой и высокий, по крайней мере, это так показалось Шурке в ночных сумраках. Небольшая дружина из десяти воинов охраняла вход в шатёр. Два больших костра по сторонам входа освещали всю территорию перед входом в шатёр и заставляли блестеть латы воинов, делая их ещё более воинствующими.

У самого входа стоял воевода среднего роста с широкими плечами и небольшой кудрявой бородой. Его могучая грудь, закованная в кольчугу с металлической накладкой на груди, казалась, непробиваемой ни мечём, ни стрелой.

Он улыбнулся Грини и сказал: - Наконец-то, Гриня, ты нашёл нашего беглеца. Ох, и долго же мы вас здесь ожидаем. Боюсь, что найдёте вы князя в явном гневе. Что же ты, Лавруша, не слушаешься своего наставника? А ведь именно отче Пересвет ответственен перед князем за тебя. И по его просьбе было созвано это собрание бояринов и воевод. И вот они уже долго ждут тебя, вернее то, что ты им должен сказать. Так уверял всех отче Пересвет. Я уже второй бочонок квасу им спаиваю, что бы успокоить. Так что идите быстрее в шатёр!

Шурка попытался «отдать разум» княже Лавру, что бы узнать, кто этот воевода, но не успел. Гриня легко хлопнул его в спину, подталкивая ко входу, одновременно отвечая воеводе: -Спасибо Дмитрий Михайлович за вашу заботу о собрании. А ух княже Лавр постарается не разочаровать князя Московского и честное собрание своими речами.

Полог княжого шатра откинулся и Шурка, вместе с Гриней, вошли внутрь, оставляя за порогом Гордея и Любашу.

Внутреннее походное убранство шатра поразило Шурку мгновенно.

Вдоль стен стояли восемь воинов с факелами, освещая всё внутренне пространство шатра. Шатёр князя был разбит вокруг плоского камня-валуна, который стал большим столом. Вокруг этого стола на толстых брёвнах, укрытых самоткаными льняными дорожками с затейливым красным рисунком, сидели бояре и воеводы. В центре камня-стола стояла масляная металлическая лампа, с пятью рожками, из которых выбивалось пламя, давая сильное освещение стола. А на самом столе стояли походные княжеские кушанья, состоящие в основном из караваев хлеба, жареного мяса и деревянных кружек с квасом. На краю стола стояло большое металлическое блюдо с яблоками и блюдо поменьше со всевозможной зеленью.

Видно это пиршество уже подошло к концу, так как еда была в остатках, а квас был выпит, а кое-где пролит на землю. Бояре и воеводы угощались яблоками, а слуги убирали глиняную посуду с остатками пищи. За этой суетой не сразу все обратили внимание на приход Шурки и Грини.

Шурка осматривал пирующих людей, стараясь определить среди них московского князя. И тут он заметил чёрных капор на голове мужчины, сидевшего рядом с красивым молодым мужчиной лет тридцати-сорока. Они тихо разговаривали, не обращая ни на кого внимания.

В сердце Шурки что-то кольнуло, и он понял, что сейчас в эту минуту он увидит своего тридцати трёх коленного прадеда: самого Пересвета!!!

- Ой, даже сердце сжало. – Тихо произнёс он, обращаясь к Грини, положа руку на сердце.

- Ничего, ничего. – Успокоил его оруженосец. - Я доложу князю о твоём прибытии.

Гриня быстро оббежал пирующих бояр и подошёл к Пересвету, но обратился он не к нему, а к мужчине, с которым тот беседовал.

Через мгновение мужчина встал, и всех вмиг угомонились. Наступила тишина, которая ещё более «сковала сердце и тело» Шурки и заставило «отключить мозги».

«Ну, княже Лавр, действую, а я, кажется, отключаюсь на минутку». - Только и успел приказать себе Шурка, прежде чем услышал слова Московского князя.

- Бояре и воеводы, к нам наконец-то прибыл княже Лавр, так долго нами жданный. – Голос московского князя был зычным и громким. Он пронёсся по шатру, заставляя всех оглянуться на вход и посмотреть Шурке прямо в глаза. – Надеюсь, что наше терпение будет удовлетворено его рассказом, как на то нам дал своё слово отче Пересвет.

Шурка смотрел на московского князя Дмитрия Ивановича, и он ему нравился. Тёмные густые волнистые волосы спадали на плечи князя. Золотой головной обруч княжеского достоинства охватывал его чело. Густые тёмные брови были сдвинуты на переносице. Князь сердился. Это выдавало и напряжение его голоса. Да и да и красивые глаза князя смотрели на Шурку совсем не дружелюбно.

Его воинское одеяние было более изысканным, чем у других бояр и воевод. Красивые чеканные латы и кольчуга с набедренниками и наколенниками в сочетании с металлическими перчатками, лежащими рядом с ним на каменном столе, выделяли его княжеское сословие среди бояр и воевод. На каменном столе рядом с князем, стоял его шлем-маковка, украшенный чеканной резьбой с золотыми вставками и длинным наносником, выполненном в виде стрелы.

Красный шёлковый плащ завершал его воинское одеяние.

И тут рядом с ним с места поднялся Пересвет. Князь и Пересвет были одного роста, но мощность князя в воинском вооружении затмевала собой фигуру отче. К тому же Пересвет был раза в два старше московского князя. Так, по крайней мере. Показалось Шурке. Его седая борода струилась по его груди до пояса, а голова была укрыта чёрным капюшоном – схимником, с вышитым на нём золотом, святым крестом.

Александр Пересвет что-то тихо сказал князю и тот кивнул в ответ. Пересвет вышел из-за стола и направился к Шурке. Он остановился в двух шагах от него и посмотрел ему в глаза. Густые полуседые брови отче скрывали его глаза, но когда он приподнял голову. То Шурка чуть не задохнулся от его глаз и всего его лица. На него смотрело лицо его родного отца, только лет на двадцать- тридцать старше.

Видно его удивление отразилось на лице Шурки-Лавра. Пересвет вновь сдвинул брови, и, сделав ещё шаг к Шурке, тихо его спросил: - Ты кто?

Шурка тоже сделал шаг к нему навстречу и тихо ответил: - Я Александр Светлов, но я и княже Лавр. Выбирай кого хочешь? Я пришёл, что бы говорить с тобой.

- Хорошо. – Ответил Пересвет. Он внимательно осмотрел одежду Шурки, задержав своё внимание на затейливом рисунке вышивки его рубахи, и вновь заговорил. - Ослябя тебя видел?

- Да. Видел и был ни мало удивлён моему виду.

- Не мудрено. Я тоже удивлён. Но я ждал тебя и был готов ко всему, но … - Пересвет замолчал, но через мгновение продолжил уже новую тему разговора. - Тебе следует рассказать сему собранию то, что ты должен рассказать. Но помни, что убедить князя в чём-либо очень трудно. Тебе придётся предоставить очень весомые доказательства своих слов. И ещё. Знай, что бы ты ни говорил и ни совершал, я буду на твоей стороне, и буду защищать тебя и всё, что ты скажешь, даже если в это не поверю.

Пересвет резко развернулся и вернулся к князю. Он что-то тихо сказал ему и сел на своё место. Князь продолжал стоять на, пристально глядя Шурке в глаза.

- Мы слушаем тебя, княже Лавр. – Сказал он и сел на своё место.

Шурка тяжело вздохнул, сделал два шага вперёд и произнёс: - Уважаемый князь и вы, честное собрание, выслушайте меня. Завтра поутру на том поле, что за рекой Дон, и на которое русское войско сейчас ведёт переправу, будет битва великая. Да такая битва, что прославит силу русского оружия и мужество русских воинов на долгие века…

Шурке не удалось продолжить свою речь, потому что его прервал сильный голом князя Дмитрия.

- Но мы не собираемся завтра вступать в бой, ни с кем!!! – Вскричал князь, вскакивая со своего места и сбивая рукой свой шлем с камня.

Гриня подхватил шлем князя и с испугом уставился на Шурку.

- А можно спросить почему? – Тихий голос Шурки обескуражил князя.

Шурка понял, что раньше так с князем Дмитрием Ивановичем ещё никто не смел разговаривать. Он взглянул на Пересвета и убедился в своей правоте по каменному выражению его лица.

- Великий князь, - вновь заговорил он, стараясь придать голосу уважительную интонацию, - ответьте мне на мой вопрос. Почему вы не собираетесь биться с воинством Мамая, тем более, что сами выступили против него?

Князь тяжело вздохнул, усмиряя гнев, и казал: - Потому что до Мамая ещё два десятка вёрст. На его поиски были высланы два разведывательных отряда. Вернуться они должны завтра, тогда и решением примем.

-Так говорите, два отряда, человек так в двадцать?

Князь невольно кивнул, и удивление возникло на его лице.

- Не удивительно, что вы в неведенье. Вернее, что вас обманывают. Сказал Шурка-Лавр, стараясь говорить спокойным голосом. - А не были ли в том отряде два брата боярина Афоний и Андрей. Фамилия их не знаю.

Князь Дмитрий вышел из-за камня и подошёл к Шурке. Всё собрание внимательно следило за ним, стараясь даже не дышать. Князь внимательно посмотрел Шурке в глаза и вдруг, резко развернувшись к своим боярам и воеводам, вскричал: - Кто отсылал эти отряды в разведку?

С левой стороны стола встал высокий сорокалетний воевода с густой чёрной бородой. Чуть кашлянув, он произнёс: - Не гневайся, княже, но никто найти не может сего боярина. Имя ему Лука. Прибыл он в наше войско в середине лета. Сказал, что он единственный из Псковского княжества, кто решил встать под твоё руководство на битву с погаными татарами. Привёл с собой отряд большой с сильными богатырями. С ним были два брата Афоний и Андрей. Они из бояр псковских. Проявили себя радиевыми помощниками в снабжении войска снедью и питьём для высокочтимых особ. У них была грамотка от боярина Сереброва в том, что они являются его верными сотоварищами.

- До такой степени верными, что даже при встрече не узнали дочь боярина Сереброва Любашу? – С усмешкой в голосе. Спросил Шурка. – А, когда она сама им сказала, кто она, даже хотели похитить её и вернуть отцу за плату большую?

- Не может быть!- Ахнул воевода и обратился к князю Дмитрию. – Великий князь, они сами выказали желание быть в разведывательном отряде. Говорили, что эти места им знаком. Что у них в этих местах вотчина от матери в наследство им досталась, что эти места им, как родные…

Шурка продолжил его речь, потому что воевода закашлялся от волнения.

- До такой степени они им родные, что обчистили они свою вотчину подчистую и привезли несколько телег с тюками телячьих шкур самому Мамаю в его стан в виде дани. И возглавлял эту миссию сам Шестипалый Лука.

Князь Дмитрий от слов Шурки замер и даже чуть побледнел от гнева, а воевода перекрестился. Несколько бояр и воевод тихо меж собой переговорили и замолкли в ожидании слова князя.

Князь Дмитрий вернулся на своё место за камнем-столом. Его лицо было суровым, а сам он тяжело вздыхал, сдерживая свой гнев.

- Что ещё ты нам можешь поведать княже Лавр? – Сказал он и посмотрел на Пересвета.

Александр Пересвет встал и взглянул в глаза Шурки.

- Говори, княже, - сказал он, - говори всё без утайки. Скрывать что-либо нет нужды. Видно в войске русском беда и разлад, следовательно, нужно его устранить и укрепить дух князя, бояр и воевод. Скажи нам, о каком побоище ты говорил?

Шурка вздохнул и заговорил.

- Не в двадцати верстах стан Мамая, а всего лишь в двух. И располагаётся это войско в конце поля, на которое переправляется твоё войско, князь, за большим курганом. Сам там был и всё видел. Там и бояришну Сереброву нашёл и похитил её и девушку одну из самого шатра Мамая. Видел в шатре боярина Андрея и Шестипалого Луку, которого бояришна успешно подожгла. Она так опалила его, что стал похож Лука на поджаренного на костре цыплёнка. – Шурка усмехнулся, вспоминая вид опалённого Луки. - Если бы вы его только видели? Лежал он на ковре в шатре Мамая и был весь чёрен, как уголёк. Хрипел обожжённым горлом, крутил оставшимся глазом и прятал руку свою с шестым пальцем под обгоревшей одеждой. Так Любаша его отделала! Любо-дорого посмотреть!

По собранию прошёлся лёгкий смешок. Даже сам князь Дмитрий невольно улыбнулся и черты его лица расслабились. И только лицо Пересвета оставалось напряжённым и безрадостным.

- Вот тогда я и услышал, что говорил боярин Андрей хану Мамаю. Они с братом, во главе с Лукой решили расплатиться данью с Мамаем и перейти на его сторону. Говорили, что ведают дорогу, по которой к Мамаю идёт войско Ягайло на соединение с ним против князя Московского.

- Значит, не угомонился Ягайло?- Воскликнул князь Дмитрий и стукнул кулаком о камень.- Придётся и его учить уму-разуму. Что ещё ты нам поведаешь, княже? Говори всё, что знаешь.

- Я сказал всё, что знаю. Конечно, есть ещё кое-что, но это только для твоих ушей, князь Дмитрий. – Сказал Шурка и внимательно осмотрел всё собрание. Он на несколько секунд «отдал разум» княже Лавру и понял, что на собрании нет одного очень важного для битвы воеводы. – Я хотел попросить тебя, князь, призвать сюда на собрание князя Дмитрия Михайловича Боброка-Волынского. Я встретил его у входа.

- Но он обеспечивает безопасность нашего собрания, тем более, что как, оказалось, есть кого нам опасаться. – Сказал князь Дмитрий, но, через мгновение, велел выполнить просьбу Шурки.

В шатёр вошёл князь-воевода, которого Шурка ранее видел возле шатра. Его широкое скуласто лицо, светло-серые глаза под густыми тёмными бровями, кудрявая рыжая борода делали его колоритный вид в полном воинском облачении ещё более внушительным.

- Звал меня, великий князь? – Сказал Боброк и слегка поклонился.

- Сядь за наш стол, Дмитрий Михайлович, сейчас речь пойдёт о битве с Мамаем и ты должен участвовать в этом собрании.- Князь московский подождал, пока тот сядет рядом с другими князьями, и обратился к Шурке. – Мы слушаем тебя, княже, говори.

- На соединение Мамая и Ягайло осталось два дня, так что времени почти что нет, для того чтобы разбить татар вчистую. Итак, стан Мамая превышает численность русских войск почти, что в три раза. А, если ещё его соединить с Ягайло, то вместо победы нас ждёт поражение. Медлить нельзя. Битву с Мамаем надо дать завтра поутру на Куликовом поле. Я это поле хорошо изучил и могу план его нарисовать. Покажу, где и стан Мамая расположен, а где и русским войскам следует расположиться для сражения. Разреши, князь, план нарисовать на стенке твоего шатра. – Шурка дождался одобрительного кивка князя и обратился к своему оруженосцу, который продолжал стоять за спиной Пересвета, держа в руке шлем-маковку московского князя. - Гриня, сбегай к костру и принеси несколько холодных угольков.

 

ГЛАВА 15

 

Гриня кивнул и быстро выбежал из шатра, забыв положить шлем князя на место. Лишь только удалился оруженосец со своего места встал человек, который на минутку показался Шурке знакомым. Он был одет в полное воинское облачение, богатство которого говорило о княжеском роде его хозяина. Его светлые прямые волосы до плеч резко контрастировали с его светло-рыжими пышными усами. Бороды у него не было.

- Князь, - обратился он к Дмитрию Ивановичу, - я не могу понять, почему мы должны верить этому княже? Даже, если он имеет покровительство отче Пересвета, слова его очень сомнительны. Он побывал в стане самого Мамая и вышел оттуда невредимым, да ещё и бояришну с собой прихватил. Прямо, сказка какая-то! А что, если сам молодой княже есть посланец Мамая, что бы ввести тебя и нас в заблуждение? Оморочить своими словами-сказками, заставить ему поверить, пользуясь, покровительство отче Пересвета, и выйти на бой в самом плохом месте, что бы быть разбитым войском Мамая? А не заманивает ли он нас в капкан? Вот расположимся мы на этом поле, и тут из всех оврагов и рытвин на нас поднимутся татары и перебьют всех?

- Успокойтесь, Антон Степанович, мы здесь и собрались для того, что бы выяснить, кто прав, а кто виноват. – Князь Московский говорил громким спокойным голосом, отчётливо произнося каждое слово. Было ясно, что червь сомнения тоже гложет его душу. - Но пока, все слова княже Лавра подтверждаются бояришной Серебровой. Я с нею уже говорил и она…

- Но и она может быть заслана Мамаем! – Воскликнул Антон Степанович, смея перебить речь великого князя.

По присутствующим в шатре воинам прошёлся гул неодобрения его поступку. И тут вскочил с места ещё один воин с горящими от возбуждения глазами. На вид лет ему было около тридцати. Светлые курчавые волосы перехвачены на челе кожаным ремешком с затейливым красным узором.

- Не смейте, князь Троекуров, так отзываться о моей сестре! – Воскликнул он и ухватился за свой пояс. Но меча на поясе в ножнах у него не было.

Шурка невольно осмотрел помещение шатра и обнаружил кучу мечей, сложенных у самого входа в шатёр.

«Видно всех разоружили на аудиенцию к великому князю. – Подумал Шурка и невольно улыбнулся. – Довольно осмотрительно со стороны князя».

Шурка понял, что возмущённым воином был брат Любаши Василий Серебров. Он ему понравился. Честный и открытый взгляд, горячность в разговоре и решительные действия видно были их фамильными качествами.

- Впредь будьте осторожны в словах, обвиняя мою сестру во лжи. – Продолжал горячиться Василий Серебров. – Иначе я заставлю вас об этом пожалеть!

В ответ князь Троекуров только криво усмехнулся.

- И, тем не менее, это только одни её слова, да и слова этого княже, - князь Троекуров кивнул в сторону Шурка-Лавра, - недоказуемы. Пусть представят доказательства!

Шурка посмотрел на князя Московского и понял, что и он хотел бы видеть эти доказательства. А реальных доказательств, кроме слов, у него не было.

«Только чудо здесь может помочь. – Мелькнуло в голове у него, и он, невольно сжав свои ладони в единый кулак, нащупал своё магическое кольцо. – Точно! Оно мне поможет!»

Шурка заговорил спокойным голосом, не пуская своего взгляда с князя Троекурова.

- Я представлю вам доказательства, но прошу им не удивляться.

Шурка всё ещё был в плаще Шестипалого Луки. Он накинул на голову капюшон плаща и повернул кольцо на своём пальце. Тут же он почувствовал изменения в своём теле и разуме. Шурка почувствовал, что стал Лукой, а мысли и чувства Шестипалого взбунтовали его разум.

Не обращая ни на кого внимания, он подошёл к князю Троекурову и хриплым голосом Луки заговорил с ним.

- Что же ты, Антоша, не выполнил обещание? Когда отсылал меня с поручением к Мамаю, убеждал, что уничтожишь князя Московского! А, что я вижу?! Он по-прежнему руководит тобой и войском! Я своё дело сделал! Я собрал дань и отвёз её к Мамаю, тем самым откупив и себя, и тебя с братьями. А, где же твои обещания? – Шурка – Лука горестно засмеялся. – Все мои дела по ветру пустил. Я же тебе всё предоставил: и зелье отравительное и нож, ядом напоённый. Что же ты ничего не сделал?

Князь Троекуров замер на месте, лишь глаза его расширились, а нижняя губа задрожала.

- Ты ли это, Лука? – Вдруг хриплым голосом спросил он.- Как ты здесь оказался? Ведь говорили, что бояришна Сереброва тебя уничтожила!

- Она меня только опалила. А уничтожил меня и всю дань один молодец, в теле котором я сейчас к тебе пришёл, что бы высказать свой гнев! Бойся его, Антошка! Силу его я на себе испытал! Он сильнее меня в колдовстве! Он уничтожил меня, уничтожит и тебя!

Князь Троекуров продолжал махать перед собой руками, одновременно пятясь назад.

- Сгинь, Лука! Ты же умер? Сгинь! Чур, меня, чур! – Вскрикивал Антон Степанович. Вдруг он запнулся и повалился на землю к стенке шатра.

Шурка – Лука успел его схватить за ворот кольчуги и удержать от падения. Шурка чуть не вздрогнул, когда увидел свою правую руку. У него было шесть пальцев!!! Он на мгновение даже оторопел. Но его руку с шестым пальцем увидел и князь Троекуров. Он вмиг успокоился и уставился на Шурку – Луку остекленевшим взглядом.

- Ты должен доделать своё дело. – Хриплым голосом сказал Шурка и не поверил тому, что сказал, но им в это мгновение руководили мысли и чувства Луки. – Убей князя Московского, иначе прокляну!

Шурка больше не мог допустить, что бы Лука им руководил. Он с силой разжал свою руку и отпустил ворот кольчуги князя. Сделав назад несколько шагов, он прокрутил кольцо на пальце и быстро снял с себя капюшон плаща Шестипалого Луки. Тут же он почувствовал, что вновь стал княже Лавром и в таком виде предстал перед ошеломлёнными «зрителями этого спектакля».

Шурка огляделся и понял, как удивлены, были воины во главе с князем Дмитрием Ивановичем и Пересветом.

Почти минуту длилось молчание, которое нарушил Шурка.

Он поклонился князю Дмитрию Ивановичу и произнёс: - Я надеюсь, что представил доказательства своей правоты, и мы нашли главного предателя в твоём окружении, великий князь.

Князь Московский ничего не ответил. Он посмотрел на отче Пересвета, мысленно давая ему слово. Александр Пересвет встал со своего места и перекрестился.

- Перед всем честным собранием благословляю каждое слово, сказанное княже Лавром. Не верите ему, значит, не верите и мне.- Сказал он и ещё раз перекрестился.

Князь Московский Дмитрий Иванович тоже перекрестился и сказал в ответ: - Я верю и тебе отче и княже Лавру. Доказательства, которые он представил, были очень сильны! - Он подошёл к князю Троекурову, продолжавшему лежать у стенки шатра, и приказал ему. – Встань князь и прими мою волю!

В это же время в шатёр вбежал Гриня с княжеским шлемом в руках. Он полностью был заполнен холодными угольками из костра. Гриня остановился возле Шурки и передал ему в руки княжеский шлем.

- Я торопился выполнить твой приказ. – Поспешно сказал он.

- Молодец, Гриня. – Ответил Шурка, не спуская взгляда с лежащего князя, и вдруг воскликнул. – Я понял, кого мне напоминает князь Троекуров! Афоний, Андрей и Шестипалый Лука! Они же все братья!

- Да. – Утвердительно кивнул и сказал Дмитрий Иванович. Он посмотрел на Шурку и добавил. – И одно осиное гнездо, которое мы сейчас и уничтожим.

И вдруг Шурка замечает, что взгляд князя Троекурова изменился. Через мгновение, он уже стоял на ногах, а в руке его блеснуло длинное лезвие ножа.

Реакция Шурки была мгновенной. В одну секунду он кинул в сторону Московского князя его шлем, и одновременно прокричал: - Лови свой шлем, князь, не дай ему упасть!

Угли из шлема посыпались на землю, а князь Московский инстинктивно нагнулся, что бы его поймать. В это же мгновение блестящее лезвие ножа прочертило круг над его головой.

Шурка в два прыжка оказался рядом с Дмитрием Михайловичем. Он рукой толкнул его на землю, а ногой в прыжке ударил князя Троекурова в грудь. Князь повалился на спину, а нож выпал из его руки.

Несколько воевод поспешили поднять Московского князя с земли, а воевода Дмитрий Михайлович Боброк набросился на лежащего князя Троекурова и с помощью, поспешивших к нему на помощь, воинов скрутил ему руки. Он рывком сорвал с пояса князя ножны отравленного клинка и вставил в него нож, поднятый с земли.

Дмитрий Иванович уже успел прийти в себя от потрясения и падения и теперь стоял, смотря на князя Троекурова, уничтожающим взглядом. Воевода Боброк передал ему в руки отравленный клинок, но князь его не взял.

- Оставляю его тебе, Дмитрий Михайлович. Храни его пуще глаза своего. Вернёмся в Москву, учиним над князем суд. - Он развернулся лицом к Шурке и обратился к нему. – А мы вернёмся в Москву?

- Да, великий князь. – Ответил Шурка и чуть поклонился. - С великой победой и будете ещё долго руководить будущей столицей России.

Князь улыбнулся, одобрительно кивнул и произнёс: - Вот тогда и решим, что делать с предателями. А пока доверяю тебе, Василий Васильевич, - он обратился к брату Любаши, Василию Сереброву, - доставить князя Троекурова в Москву. Заточить его в подземелье на хлеб и воду. Да возьми-ка с собой и ратников Шестипалого Луки, как охрану. Нет у меня к ним доверия, на поле брани я их не пущу!

 

Прошло какое-то время, прежде чем все успокоились. Князь приказал принести ещё кваса, который был распит под всеобщие переговоры по поводу происшедшего случая. Он пригласил Шурку – Лавра сесть рядом с ним, оказав тем самым ему большую честь.

Шурка заметил, как это понравилось Пересвету.

- Ох, и ловок же ты, княже Лавр. – Восхитился Шуркой воевода Боброк. - Тебе и оружия никакого не надо! Твои ноги, как меч, любого сразят!

- Нас в десантном отряде ещё не тому учили. – Простодушно ответил Шурка, попивая из деревянной кружки брусничный квас. Он даже не заметил удивления на лицах слушателей,

и только нахмуренные брови Пересвета «его отрезвили». Но воевода Боброк-Волынский вновь задал новый вопрос.

- А кто входит в десантный отряд? Конники – ратники, или стрелки – лучники.

- В наше время в него входят все рода войск. Надо уметь делать всё. И на коне скакать, и стрелять с большой точностью, да и ногами бить, не хуже любого оружия. – Решил не сдерживать себя Шурка.

«Пора рассекречиваться. - Решил он. – Предатели найдены, остались все преданные люди, так что чего скрываться».

- В наше время? – Вдруг тихо спросил его Пересвет, и от его вопроса в шатре наступила тишина. – Что значит, в наше время?

Шурка поднялся с места и произнёс: - В наше время, это более чем через шестьсот лет, после вашего времени, уважаемый отче. Я пришёл к вам из будущего, что бы сказать, спасибо! Вам суждено разбить и уничтожить хана Мамая и тем самым положить начало освобождению Руси от татаро-монгольского ига. – Шурка вышел на середину шатра и, встав лицом ко всему собранию, продолжил свою речь. – Имя князя Дмитрия Ивановича Донского будет почитаемо на Руси, а икона Божье Матери тоже будет наречена Донской и станет великой заступницей не только русских воинов в битве с Мамаем, но и столицы России города Москвы.

Шурка замолчал, ожидая хоть какой-нибудь реакции на его слова. Люди переглядывались между собой, посматривая то на князя Московского, то на Пересвета.

- Что ты скажешь на эти слова. – Вдруг произнёс великий князь, обращаясь к отче.

Пересвет встал и ответил: - Только то, что благословляю каждое слово, сказанное княже Лавром. Пусть он говорит. Нам, видно, многое следует от него узнать. Верьте каждому его слову! – Он обратился к Шурке. – Что ещё ты нам можешь рассказать о войске Мамая? Ты же был в его стане.

- Видел я воинов Мамая. В основном степные воины с хорошим вооружением. – Начал свою речь Шурка с энтузиазмом. - Они отличные лучники, зато в рукопашном бою - слабаки. Один Гордей положил до десятка зараз. Следует остерегаться прыгучести их лошадей. Они способны брать высокие преграды. Их кони способны перепрыгнут через строй, направленных на них, копьев. Зато слабое у них воинское облачение. Их грудь и спина защищены металлическими пластинами. Беззащитны из бока и шеи. Зато они отличные стрелки и стрелять начинают с пятьсот шагов. Эти воины самая большая опасность в войске Мамая, но есть там ещё и генуэзские стрелки. Они, прячась за своими щитами, которые втыкают в землю, способны перезаряжать свои арбалеты и вести довольно точную стрельбу. А вот щиты у них деревянные и легко бьются мечами, топорами и кистенями. - Шурка заметил, с каким интересом слушали его и внимали каждому слову князья и воеводы. И он стал подробно рассказывать о вооружении воинов, которых видел в стане Мамая.

Продолжая рассказывать, он поднял один уголёк с земли и попробовал начертить на холстине стенки шатра черту. Линия получилась яркой, так что можно было рисовать дальше.

Через минуту на стенке холщёвого шатра князя была нарисована карта местности поля, как её помнил Шурка. Он рисовал и объяснял: где река Дон и переправа русских войск; где река Непрядва и само поле, его размеры и холм в конце поля. Показал, где располагается стан Мамая и указал большую дубраву на окраине поля.

- Это поле очень хорошо для нападения на Мамая. – Говорил он, делая на холсте большую стрелку в направлении на большой холм. – И для этого есть много причин. Во-первых, размер поля две версты на две версты. По краям поля множество оврагов и рытвин, так что нет никакой возможности татарским воинам на конях обойти русские войска и ударить по бокам и по тылу. Да и двигаться он сможет только в рамках поля, так что всю свою мощь сразу развернуть Мамай не сможет. Во-вторых, Мамай не ожидает нападения русских войск, и поэтому расставить свои войска верно не успеет. Зато у тебя князь есть очень умелый воевода, который сумеет правильно расположить русские воска на такой маленькой территории. Я говорю о князе Дмитрии Михайловиче Боброке-Волынском. – Шурка развернулся и посмотрел на князя-воеводу. Тот встал со своего места и в недоумении посмотрел на Московского князя.

- Я прошу довериться смекалке и умению Дмитрия Михайловича, великий князь.

Князь Дмитрий несколько секунд молчал, а затем ответил: - Согласен. Даю на то своё слово. А вы, братья бояре и воеводы, передадите слова княже своим дружинам. Знать следует врага своего, что бы уметь его побеждать.

- Эх, жаль, что оружие у вас примитивное. Вам бы хоть один БТР, но на нет и суда нет. - Шурка с сожалением вздохнул. – Последнее, что скажу Вам. Из каждых трёх воинов в живых останется только один. Тяжкой ценой будет достигнута победа над Мамаем, зато всё войско татаро-монгол будет уничтожено, а оно сильнее вас троекратно.

Шурка понял, как тяжелы были его слова. Воеводы переглядывались и тяжело вздыхали, и тогда встал с места Московский князь и обратился к собранию.

- Я принял решение. Завтра поутру дать бой татарскому хану Мамаю на поле, которое наши потомки окрестили Куликовом. Я верю в нашу победу и в доказательства моей веры, велю все мосты-переправы сжечь, что бы не было пути назад.

 

- Сокол мой! - Успел услышать Шурка голос Любаши, прежде чем она припала к нему на грудь и не заключила в свои объятия. Он только что вышел из шатра и не был готов к такому вниманию со стороны девушки. За ним следовал Пересвет.

Отче тоже был удивлён поведением бояришны, но мешать не стал. Он остался стоять чуть поодаль, внимательно наблюдая за молодыми людьми.

- Милый мой, - продолжала лепетать Любаша, уткнувшись Шурке в грудь, - меня брат забирает с собой в Москву. У него поручение от князя, а я не хочу! - Она заплакала. – Я хочу уехать в деревню к Забаве и ждать там твоего возвращения. Я так и сказала и батюшке и брату, а они и слушать не хотят… Вот только и выбралась повидаться с тобой, да попрощаться…

Шурка сжал Любашу в объятиях и сильно прижал к себе.

- Послушайся их, милая моя. – Сказал он, сглатывая волнение, вызванное близостью девичьего тела. – Ты должна покориться воле батюшки, тем более, что и я этого требую от тебя.

Любаша тут же отстранилась от него и посмотрела Шурке в глаза с немым вопросом.

- А как же Забава? Я обещала к ней приехать.

- Не беспокойся за неё. Ей суждено найти тебя и быть рядом с тобой и с Гордеем. Ты мне веришь? – Спросил Шурка Любашу. Он нежно поцеловал её в кончик носа и тут же услышал слова, сказанные одним, из проходящих мимо воинов.

- Эх, парень, да разве так прощаются со своей милой? – Его слова поддержали ещё несколько воинов. – Целуй её так, что бы она позабыла всё на свете и мечтала лишь об одном, что бы этот поцелуй повторился. Только тогда ты к ней вернёшься! Проверенный метод! Лично проверял… - Смех воинов заглушил его последние слова.

Шурка почувствовал, как этого возжелал княже Лавр, и не стал ему противостоять.

Княже Лавр и Любаша, позабыв о приличиях и обо всём на свете, соединились в горячем поцелуе, который огнём опалил им души…

 

- Следуй за мной. – Сказал Пересвет Шурке, когда Любаша, вся в слезах, скрылась с глаз. Шурка стоял и смотрел, как она отъезжала на коне, следуя за братом. Она в последний раз оглянулась, махнула рукой и скрылась в темноте.

- Гордей отказался с ней ехать. – Тихо сказал Гриня Шурке, что бы не услышал Пересвет.- Он хочет быть с нами и сейчас ждёт вон у той телеги. – Гриня кивнул в темноту, но Шурка не обратил на него внимания.

- Мне надо следовать за Пересветом. – Тихо ответил он своему оруженосцу. – А вы с Гордеем найдите себе место и отдыхайте. Завтра будет тяжелый день. А ты не знаешь, куда меня зовёт Пересвет?

- Он просил меня найти тихое место для моленья для него и отче Ослябя. Я нашёл. На том берегу Дона у реки берёза склонилась, образуя шатёр из листвы. Ну, я кое-где подвязал ветви, кое-что подтащил поваленные деревья… В общем, соорудил для них тихий уголок. Так что туда он тебя, княже, и уведёт. Ну и мы с Гордеем за вами последуем. Вот только снеди наберём. На голодный живот и драка слабая. Князь Василий Серебров, батюшка Любаши, повелел раздать все запасы воинам. По всем отряда обозы разослал, что бы накормили воинов и впрок дали. Все, до последнего обоза, отослал. Так что ты, княже, следуй за отче, а мы с Гордеем вскоре прибудем к вам и трапезу организуем.

Шурка кивнул в ответ и последовал за отче Пересветом, фигура которого уже скрывалась в темноте. Он догнал его у переправы через Дон. Они вместе, без единого слова перешли по деревянным брёвнам переправы на другой берег реки, повернули налево и прошли ещё несколько метров вдоль береговой линии реки.

Глаза Шурки стали привыкать к темноте. На небе была полная луна и множество звёзд, аж дух захватывало от такой красоты. От лунного света блестела река. Мир природы жил своею ночной жизнью, наполняя спокойствием и умиротворением душу Шурки.

Вдруг Пересвет нагнулся и исчез из поля зрения Шурки. Тот последовал за ним и очутился в импровизированном шатре, из подвязанных веток берёзы. Два поваленных дерева были приткнуты к большому прибрежному камню-валуну, на котором стояла лампадка, освещая слабым светом этот шалаш. За одним из бревен лежали какие-то вещи, прикрытые холстиной. Небольшой самотканый коврик лежал у камня. А между брёвнами был сооружен костерок из веток и палок.

«Хорошо заботится Гриня о своём отче. – Мысленно отметил Шурка. Коврик. Костерок. А скоро и еду раздобудет. Надо хоть костерок разжечь, может уютнее будет».

Он сел на одно бревно и пошарил за пазухой рукой в своём тайном поясе, в поисках зажигалки, но не нашёл её. И тут он вспомнил, что подарил её Гордею.

- Можешь разжечь костёр пламенем из лампадки. – Услышал он голос Пересвета, который опустился, напротив, на другое бревно.

Шурка кивнул, взял из костра сухую веточку и зажёг от пламени лампадки. Вскоре костёр вспыхнул ярким пламенем и осветил двух мужчин, сидевших напротив друг друга.

Их взгляды встретились. Александр Пересвет смотрел на Шурку пристально, старательно изучая черты его лица. Но и Шурка также изучал лицо отче.

«Надо же, - думал он, - как они похожи! Отец и Пересвет! Черты лица одни и те же, только у отца глаза зелёные, а у отче Пересвета они серые с расширенными зрачками, в которых блестели всполохи костра».

- Как же ты, отче, похож на моего отца. – Невольно проговорил Шурка. – Одно лицо!

- Так кто же ты такой, княже Лавр? – Тихо ответил Пересвет, не отводя своего взгляда. – Как всё же тебя зовут? И как ты здесь оказался?

 

ГЛАВА 16

 

Шурка смотрел на Пересвета почти минуту, прежде чем ответить на его вопрос.

- Я – Александр Александрович Светлов. Я твой потомок, Пересвет, аж, в тридцать третьем поколении. Я прибыл сюда из будущего и нас разделяет почти что шестьсот лет.

Теперь Пересвет смотрел на Шурку почти минуту, прежде чем вновь заговорил.

- И как ты здесь оказался? – С нескрываемым волнением в голосе, спросил он. - И ещё, куда подевался мой Лавруша? Что ты с ним сделал?

- Честно говоря, я и сам не понял, как здесь оказался. – Ответил Шурка и чуть тряхнул головой.- Просто пятился назад, считал до 13 и вдруг темнота, а затем я очутился в реке в теле княже Лавра.

- Так просто?

- Да, нет. Меня толкала в грудь одна ведунья. – Шурка вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул. – Я же не спросил, как её зовут?!

- Могу предположить, что её имя начинается с буквы «М». - Сказал Пересвет. – По крайней мере, я знаком с двумя ведуньями Матрёной и Маланьей. И меня удивило в них не только схожесть одежды, внешности и оберёгов на шее и запястьях рук, но и их имена, которые начинались с это буквы.

Шурка утвердительно кивнул.

- У моей ведуньи тоже были на шее бусы и оберёги, как и у Маланьи, которая живёт в деревне за лесом у реки. Она помогла мне найти тебя. У неё есть двое ребятишек Мирон и Мирослав. И они очень любят сладкие леденцы.

- Верно. – С удивлением ответил Пересвет. – Так всё же, почему ты оказался в теле Лавра?

- Может потому что мы с ним одной крови и одни по роду, твоему роду Пересвет. Кстати, княже Лавр хороший парень и я многому его научил.

- Ты изменил его. – Тихо сказал Пересвет. - Когда я тебя вновь увидел на собрании, то не сразу узнал своего Лаврушу. Он будто бы подрос и окреп в плечах. Я испугался! Уж не бес ли в него вселился?! Но, когда он, вернее ты, заговорил, я не поверил своим ушам. Куда делись его горячность и безрассудство?! Передо мной и великим князем стоял другой Лавруша! Истинный воин со здравым умом и твёрдой речью.

- Поэтому ты и поддержал меня перед князем Дмитрием Ивановичем. Стал моим заступником, сказав, что веришь каждому моему слову?

- Нет, не поэтому. Я увидел на тебе рубаху – оберег и поверил ей.

Шурка приподнял подол своей рубахи и внимательно стал рассматривать вышитый рисунок на его подоле. Только теперь он рассмотрел в вышивке красивых птиц с женскими лицами, которые сменялись новыми персонажами. Один из них был лев с пылающей гривой, а другой - невиданный зверь с клювом и крыльями орла, а телом льва.

- Что это за странные звери? – Спросил он.

- Это языческие символы. Каждый из них считался защитником от разных бед и наделяет человека невиданным могуществом. – Пересвет указывал пальцем на каждого зверя и говорил. – Это алконост, это лев, а это грифон. А вот на рукавах рубахи вышиты различные птицы. Смотри!- Он провёл по вышивке рукава рубахи Шурки пальцем и продолжил говорить. – Это орёл, ястреб, соловей, горлица. Каждое изображение несёт природную силу земли.

- Но это, же языческие символы!- Воскликнул Шурка. – А, как же Бог?

- И землю, и небо и всю природу создал Бог, ещё задолго до того, как был признан людьми Господом. Просто в те времена его силу пытались выражать этими символами. И они доказали свою силу и веру в Бога. О том, что существует эта рубаха, я знал ещё с отрочества, но вот увидел её только теперь. – Пересвет бережно перебирал в руках подол рубахи Шурки, рассматривая её вышивку. – Зря, что я не поверил Маланье в то время, может и бед многих бы избежал.

Шурка услышал последние слова отче, и ему захотелось узнать его жизнь поподробнее.

- Отче, расскажи мне о своей жизни. – Сказал он, и смело сжал его сильную костистую ладонь. – Ты так похож на моего отца, и мне нужно знать твою жизнь, что бы выполнить свою миссию. Ведь я сюда прибыл для одного очень важного для нас дела. Расскажи мне свою жизнь, а я поведаю тебе свою беду, помочь в которой можешь только ты.

Пересвет выпрямил спину, опустил подол рубашки и чуть опустил лицо вниз. Этим действием он чуть отодвинулся от света костра и укрылся темнотой. Но даже сквозь неё, Шурка увидел его пылающий и пытливый взор из-под густых бровей.

Шурка не отворачивался. Он прямо смотрел ему в глаза и ждал ответа. Через минуту лицо Пересвета вновь осветил свет костра, и он заговорил.

- Я чувствую, что должен тебе поведать свою жизнь. – Сказал он и, чуть помедлив, добавил. – Да и ведунья меня об этом просила. Не спрашивай, когда я её видел. Я не помню, но в тот момент я не поверил её словам. Она меня предупредила, что явится ко мне посланник из времён дальних, и что я ему должен помочь. Я должен выполнить веление своего сердца, что бы спасти свою душу. И узнаю я его по рубахе, которую в народе окрестили «оберёгом Александра». Говорят, что именно в этой рубахе сам Александр Ярославич победил немецких супостатов. Много народу искали эту рубаху. Из уст в уста передавался рисунок её вышивки с замысловатыми языческими символами. Но так никто её и не нашёл. Видно род ведуний тщательно её хранил. А вот тебя он ею одарил. Так как же я мог не поверить этой рубахе, когда увидел её на своём Лавруше?! – Пересвет вновь замолчал на время, видно вновь переживал минувшие события.

Шурка не мешал ему. Он понимал, как трудно сейчас Пересвету. Рассказывать историю своей жизни, в которой было столько горя и отчаянья, всегда очень трудно.

Через какое-то время старец продолжил свой рассказ.

- И вот, спустя, почти десять лет, ты появился предо мною и напомнил слова ведуньи. Видно, так у меня на роду написано! – Воскликнул Пересвет и, подняв глаза к небу, осенил себя крестным знамением. – Покоряюсь воле твоей, Господи! Слушай мою историю, если так это надо.

Пересвет вновь пошевелил угли костра длинной палкой и приступил к рассказу.

- Я с детства был горяч, необуздан, нетерпелив. Постоянно попадал в неприятности, которые мы с братом вместе совершали, а отвечал за них только я, как старший. Но всё сходило нам с рук. Да и кто скажет своё слово супротив братьев бояр? Так бесчинствовали мы долгое время и наконец-то терпение у нашего отца кончилось. Призвал он меня и объявил свою волю, женить меня на праздник «Красной горки». – Пересвет замолчал на некоторое время, помешивая палкой угольки костра, а затем продолжил говорить. - Поначалу я не сразу понял, какую ответственность на меня решил наложить отец. Но, когда меня начали обучать ведению хозяйства и ответственности, которое приносила женитьба, я воспротивился судьбе. Я понимал, что не готов к этому. Мне было всего восемнадцать лет. Я считал, что мне позволено в жизни всё, и ещё вся свободная жизнь у меня впереди! И вдруг меня всего лишили. Мне велено жениться и уехать в дальнее родовое поместье матери, как управителем этого поместья.- Пересвет вновь замолчал и тяжело вздохнул. – Вот тогда Родион и предложил мне сыграть шутку над моей невестой.

- Отче, - нерешительно спросил Шурка, - ты говоришь о Родионе Ослябе?

Пересвет кивнул в согласии. Опять вздохнул и продолжил говорить.

- Если бы тогда я только знал, какой бедой всё это обойдётся мне и как изменит всю мою жизнь. Но моя горячая голова ещё не умела здраво размышлять и принимать правильные решения. Я согласился с братом, и мы стали ожидать приезда моей невесты. Отец выбрал мне невесту из Москвы. Дочь боярина Свиблова Ефимию. Сказал, что невеста богата и красива, но ненависть к ней рисовали в моём воображении совсем другой образ. А за несколько месяцев ожидания её приезда, я возненавидел её уже всей душой. Я считал именно её виновницей всех моих потерь и бед. Я не хотел её не только слышать, но и видеть. Поэтому мы с Родионом решили не откладывать свою шутку, а совершить её в первую же ночь приезда невесты.

- Что же вы совершили? – С ужасом в голосе спросил Шурка.

- Мы её выкрали из покоев во время сна. Родион обмотал её в медвежью шубу и заткнул её рот кляпом. А я перекинул её себе на плечё и отнёс в лес тайным ходом через городские стены. Оставили мы её у опушки леса, что бы она сама смогла высвободиться. Мы не хотели ничего плохого ей сделать, и уж, тем более, не хотели, что бы с ней произошла беда. Весна была тёплой и сухой. Она могла свободно высвободиться из шубы и вернуться в город. Так и произошло. Её подобрал один купец на дороге и привёз в город.

Ну, а в доме половину дня все искали мою невесту. Было столько шума и слёз среди её родни и домочадцев, и только нам с Родионом всё это нравилось. А я уж чувствовал свою свободу и избавление от тяга женитьбы. Я ликовал до того момента, пока не увидел свою невесту. Когда её привезли и она, укутанная в шубу, растрепанная, босоногая вошла в ворота усадьбы и впервые посмотрела мне в глаза, я чуть не умер.- Пересвет замолчал и вдруг своими большими ладонями укрыл себе лицо.

В эту минуту Шурка мог поклясться, что отче заплакал без слёз. Плакала его душа, вновь вспоминая и испытывая ощущения прожитого мгновения. Сострадание к нему сжало сердце Шурки, но он терпеливо ожидал, когда Пересвет успокоиться и продолжит свой рассказ.

Прошла минута молчания и наконец, отче успокоился. Он опустил свои ладони, одновременно оглаживая ими свою седую бороду.

- Я увидел её глаза в слезах, синие, как небо. Я увидел её соколиные брови, алые трепетные губы. Я увидел её волосы, золотые, как пшеничное поле. Я увидел её тонкие запястья рук, дрожащие от испуга и холода. Я увидел её и понял, что влюбился! Влюбился так, что весь мир померк перед нею. Я понял, что уничтожил своё счастье своими же руками, и от отчаянья чуть не лишился разума. Её увели и больше я её не видел. Отец объявил, что теперь она опозорена, и стать женой сына боярина не может. Её отец отсылает в дальнее поместье близ Новгорода, где решит её судьбу. Мои уверения, что я готов жениться на ней, отец отверг и в горе повелел мне уехать в монастырь на неопределённое время. Родион, чувствуя и свою вину в моём горе, упросил отца следовать за мной. Так мы попали в Ростовский монастырь, где я пытался унять своё отчаянье молитвами и постами. Но душа моя никак не могла найти успокоения, пока на монастырь не напали татарские сборщики налогов. И вот, когда мы вступили с ними в битву и одержали победу, перебив поганцев вчистую, я понял своё предназначение, в котором найду и успокоение. Я решил стать воином, да таким, что бы склонялись передо мной все головы врагов и нечестивцев. Я стал учиться владеть всем оружием, которое попадалось мне в руки. И это мне отменно удавалось. Я стал непобедимым воином, а брат мой Родион, всегда был рядом со мной. Мы не пропускал ни одной битвы, ни одного сражения и вскоре слух о нас пошёл по всей земле.

Шурка слушал Пересвета и верил каждому его слову. Сила его голоса и отчаянье в словах, не давали и капли сомнения в правдивости рассказа. Он слушал отче и испытывал ту же боль, что и Пересвет. Он понимал его чувства, потому что тоже испытал их, узнав о смерти Ольги.

- А что стало с Ефимией, отче? Как решилась её судьба? – Шурка спросил тихо, и тут же пожалел о своём вопросе, увидав боль в глазах Пересвета.

- Все долгие годы я не мог её забыть, проклиная себя за шутку, которую совершил с ней, вернее, которую совершил над собой. О судьбе её я узнал лишь, когда решил отойти от бренных дел и удалиться в монастырь. С годами я понял, что все мои воинские успехи так и не смогли стереть из памяти боль совершённого мною злодеяния над чистой и невинной душой Ефимии. Я удалился в монастырь и принял постриг. Я молился о прощении и никак не мог себя простить.

Прошла ещё минута молчание, прежде чем Пересвет продолжил свой рассказ.

- Прошло несколько лет и вот однажды к нам на богомолье прибыли паломники. Путь их был дальний из северных земель. Наш монастырь Троице-Сергиев был для них последним. Они прибыли к отцу Сергию на спасительную беседу. Отец Сергий никому не отказывал в беседе. И вот однажды меня послали сопровождать одну паломницу очень знатного рода. Предупредили, что бы я оказывал ей любую помощь и сопроводил к отцу Сергию на беседу. Этой паломницей оказалась Ефимия! Я не мог не узнать её глаз и лица, ведь образ её приходил ко мне каждую ночь и уходил с рассветом. Я смотрел на неё и не верил своим глазам! Передо мной стояла красивая женщина со спокойным лицом и отсутствующим взглядом. Она посмотрела на меня и не узнала! А я не смел с ней заговорить. А, когда она приложилась к моей руке, а даже не сразу осенил её крестным знамением, так был сражён и обескуражен. Я, молча, вёл её к Сергию и был не в силах вымолвить даже слова. Я долго ждал её возвращения от отца Сергия, и хотел с ней поговорить! Я это понимал и боялся одновременно! Но решение было принято, и я был готов к любому наказанию.

Ефимия вышла от Сергия с просветлением на лице. Мне даже показалось, что на её бледных щеках появился слабый румянец. Она обратилась ко мне со словами, что отец Сергий хочет со мной поговорить тотчас. Я вошёл к Сергию и получил от него наказ, провести душеспасительную беседу с этой женщиной. Когда я уходил, он напоследок сказал: «Пересвет, ты должен поговорить с ней не только ради спасения её души, но и для спасения своей души тоже. Благословляю тебя на это».

Старец замолчал и внимательно посмотрел Шурке в глаза.

- В тот момент мне показалось, что отец Сергий всё о нас знает. – С ужасом в голосе, Продолжил говорить Пересвет. - А ведь я даже ему на исповеди так и не поведал эту ужасную историю. Взял на себя такой грех! Каюсь! - Он осенил себя крестным знамением. – Ефимию же я спросил, когда она соблаговолит со мной вести беседу? Она в ответ мне поклонилась и сказала, что назавтра поутру, ей велено было отцом Сергием посетить малую деревню, близ монастыря, и передать послание местному воеводе. Она попросила меня сопровождать её в этом деле.

Я не спал всю ночь. Молился и молился. А поутру нас и ещё одну паломницу, видно служанку Ефимии, отвезли на повозке в эту деревушку. Воевода встретил нас благочестиво, принял послание от Сергия и сопроводил нас в светлицу, приготовленную для знатной паломницы. Светлица была довольно уютной с большой лежанкой и лавками, стоящими вдоль стен, с устланными на них домоткаными дорожками. На большом столе стояло скромное угощение и большая масляная лампа, освещавшая своим огнём, это помещение. В красном углу светлице перед иконами горела лампадка.

Воевода пожелал нам приятного отдыха и удалился, оставив нас наедине с Ефимией, предупредив, что нас никто не потревожит, как того потребовал отец Сергий.

Всю дорогу я не спускал с неё глаз, впитывая её образ в свою душу до последней чёрточки. Да и Ефимия тоже довольно пристально рассматривала меня, но так слова и не произнесла всю дорогу. И, вот мы остались одни и могли говорить, а я никак не мог начать этот разговор. Его начала Ефимия.

- Скажите мне, отче, могла ли я вас раньше видеть? В этих местах я впервые, а образ ваш мне знаком. – Сказала она и заворожила меня своим голосом.

Я не решился ответить ей на вопрос и спросил, откуда она родом и какова у неё семья?

Она ответила, что приехала из Архангельских земель на поклон к отцу Сергию по просьбе её мужа. Она замужем за местным князем более десяти лет, а вот детьми их Господь не наделил. Вот и прибыла за помощью к Сергию.

Я был рад её словам и даже почувствовал успокоение в душе. И я не поверил самому себе, когда спросил, как она оказалась в Архангельске, если жила в Москве?

На мгновение Ефимия замерла и побледнела, а затем стала рассказывать мне историю своего горя. Как подшутили над ней в первый же день приезда её к жениху. Как опозорили её род, как отец отослал её в серный монастырь, в котором она прожила почти десять лет. А потом, по воле батюшки, вышла замуж за северного князя, который годился ей в отцы.

Ефимия рассказывала свою историю спокойным голосом, без какой-либо горечи и злобы к своим врагам. Я даже удивился такому спокойствию и подумал, что может быть, я зря так корил себя все эти долгие годы. Ефимия это забыла и простила, а почему этого не могу сделать я?

- Вы простили своих обидчиков?- Спросил я, и она кивнула мне в ответ. – Почему?

- Потому что любовь прощает всё. – Ответила она и тем самым озадачила меня. Я не мог понять её ответа. О какой любви и к кому шла речь? Я так её и спросил, и получил ответ.

- Я влюбилась в своего мучителя. – Тихим голосом ответила женщина и вдруг глаза её наполнились слезами. И слёзы её, как нож пронзили моё сердце, а дальнейшие её слова «добили» меня окончательно.

- Я влюбилась в своего мучителя и похитителя-шутника.- Ещё раз повторила она. - Когда я увидела молодого боярина, которому была обещана в жены, то поняла, что всё это дело его рук. Чутьём женским поняла. Но я не могла думать об этом, потому что любовь к нему, вспыхнувшая, как огненный пожар в душе моей, полностью опалило мне и голову и сердце. Я не могла ненавидеть свою любовь, и я ему всё простила. Одно мне только было жаль, что больше его никогда в своей жизни не увижу.

После этих слов она вдруг заплакала, а я сидел и смотрел на неё, поражаясь силе её чувств и силе её любви ко мне, к человеку, который её так унизил и оскорбил.

- Пути Господне неисповедимы. – Только и мог выговорить я, сдерживая слёзы. Как же мне хотелось в тот момент приблизиться к ней, заключить в объятия и больше никогда не выпускать. Но я принял постриг и не имел никакого права на свои чувства. Я мысленно молил Господа дать мне силы вынести это мучение.

- А, что, если вы встретите его вновь? – Еле проговорил я.

- Это невозможно.- Сквозь слёзы ответила Ефимия. – Он погиб. Я узнала об этом лет пять назад, когда посетила с паломниками Даниловский монастырь. Я нашла в монастыре его могилу. Всё время нахождения в монастыре я провела на этой могиле, проливая слёзы и молясь за спасение его души.

- Как это может быть? – Не сдержал своего вопроса Шурка.

- Я же не всегда носил имя Пересвета. – Тихо ответил старец и кашлянул, скрывая в кашле подступивший к горлу комок. - В миру у меня было знатное боярское имя, известное по всей Брянской земле и Московской тоже. Видно, под этим именем Ефимия и нашла одинокую могилку моего тёзки, да и решила, что эта могилка была моею. После этого известия, я уж и не знал, стоит ли мне признаваться или сохранить её успокоившуюся душу в благом неведение.

- А как же слова отца Сергия? – Вновь спросил Шурка и добавил. – Ты же должен был успокоить и свою душу в этом разговоре?

- Верно. – С глубоким вздохом ответил Пересвет. – Всё верно! Я должен был рассказать Ефимии о себе, как на то было указание отца Сергия, иначе мне не найти успокоение души. Я должен был признаться и покаяться, и ослушаться я, не смел. Я встал из-за стола и отошёл в тёмный угол, пытаясь собраться с силами, как вдруг услышал её голос.

- Но теперь я вижу, что ошиблась, отче. – Сказала Ефимия и вдруг встала со своего места.

Даже при слабом свете масляной лампы, я заметил, как изменилось её лицо. Она уже не плакала. Наоборот. Её глаза вдруг засветились радостью, граничащей со счастьем. Я не мог поверить своим глазам. Как же мне вдруг стало жарко в тот момент! - Пересвет провёл рукой по своему лицу и огладил свою бороду. – Даже сейчас, вспоминая этот момент, меня опалило огнём. А в том момент, я совсем потерял разум. Не помню, как стряхнул со своей головы схимник и сделал шаг к ней из темноты. Да и Ефимия тоже сделала шаг ко мне, не спуская своего пылающего взгляда с моего лица.

- Боярин?! Это ты?! - С ужасом в голосе произнесла она и прикрыла рот своею ладонью.

Я не в силах был произнести и слова, но, видно, по моим глазам и лицу, она поняла, что не ошиблась. А я стал понимать, что теряю её облик за пеленой своих слёз. И, что бы этого не случилось, вдруг обнял её за плечи и прижал к своей груди, шепча только одно слово: «Прости, прости, прости…».

Сколько мы так простояли в объятиях друг у друга, а не помню. Мои руки блуждали по её телу, не находя успокоения. А, когда я сбил с её головы платок и увидел, знакомые и любимые до боли, золотые волосы то совсем мой ум помутился. Я стал целовать её глаза, лоб, щеки, волосы… И вдруг понял, что и Ефимия меня целует в ответ…

Пересвет замолчал. Он вдруг встал со своего места и быстро ушёл в темноту ночи. Шурка смотрел ему вслед и понимал, что не следует идти за ним. Пусть побудет наедине с собой и успокоиться.

Прошла минута, но старец не возвращался.

Шурка сидел тихо, «переваривая в голове» полученную информацию.

«Значит, после этой встречи и появился на свет княже Лавр. Молодой Лавруша! – Мысли Шурки сделали вывод из рассказа Пересвета. – Не мудрено, что отче, так о нём беспокоился. Княже Лавр – плод долгожданной любви Пересвета и Ефимии!!! Ну, что же, я очень рад, что вселился в твоё тело. Я надеюсь, что многому тебя научил, и ты будешь помнить всё это, когда я вернусь в своё время, а тебе придётся жить уже без своего отца. – Шурка вздохнул и вдруг понял. - Как жалко, что Пересвет погибнет в сражении с Челубеем. Но куда же он ушёл? Нам ещё о много надо поговорить?»

И вдруг в животе у Шурке забурчало. Молодой организм требовал пищи, а её не было. Шурка огляделся, но вокруг костра ничего съестного не нашёл.

«Интересно, промелькнула мысль его голове, - который теперь час?»

Он встал и, выглянув из-под листвы импровизированного шалаша, посмотрел на звёздное небо. Никаких признаков рассвета.

- Значит, сейчас приблизительно, около двух-трёх часов ночи. И, куда подевался Гриня? – Вдруг вслух произнёс он и тут же получи ответ из темноты.

- Здесь я, княже, отче Пересвет велел мне еду для вас раздобыть. Вот я и управился.

Гриня вошёл в шатёр, неся в руках большой куль из льняной ткани.

- Расщедрился боярин Серебров. - Продолжил говорить парень, раскладывая у костра принесённую снедь. – Ты только посмотри, княже. Какое богатство! Солонина, квас в бочонке, подовых хлеб, зайчатина, чеснок и лук! А вот и кисель овсяный с хреном! Я попробовал его, вместе с Гордеем. Нам его по просьбе Василия Сереброва приготовили. Аж, целый горшок приготовили! Видно в благодарность за спасение его сестры, боярин так расщедрился…

Гриня продолжал ещё что-то говорить, но Шурка его уже не слушал. Звук урчащего живота заглушал все слова оруженосца. Он накинулся на еду, заметив при этом, явное удовольствие Грини.

- А куда отче Пересвет подевался? – Пережёвывая пищу, спросил Шурка. – Ему тоже следует поесть.

- Ты за него не переживай, княже. – Ответил Гриня, усаживаясь на место Пересвета. – Он ускакал в селение, за Дон. Всю прежнюю ночь он провёл в молитвах в церковной часовне этого селения. Вот и сейчас туда отправился. Приказав напоследок, что бы я тебя накормил и спать уложил. Сам же он вернётся к рассвету.

«Значит, часа три-четыре у меня есть, что бы поспать». – Подумал Шурка и вдруг ему стало жалко этого времени. Он хотел говорить с Пересветом и не терять времени зря, ведь о своей беде он так ему и не поведал.

- А может и мне последовать вслед за ним? Нам ещё о много следовало бы поговорить.– Сказал он и тут же получил решительный ответ Грини.

- Не вздумай, княже. Не серди старца. Я однажды, по своей воле решил нарушить его уединение, так тут же получил его посохом по спине, за непослушание. Так что тебе велено ждать до утра. Вот откушаешь и спать будешь, как велел отче Пересвет.

- Хорошо. - Смирился Шурка. – А как же наш Гордей? Где ты его оставил?

- У телеги, вернее, под телегой со снедью, которую нам доставили от самого боярина Василия Сереброва. Гордей так накинулся на еду, что чуть не уничтожил её всю вместе с телегою. – Ответил Гриня и засмеялся. – У таких богатырей, как Гордей, богатырская и трапеза. А потом, наевшись и осушив половину бочонка с квасом, он рухнул на землю и уснул. Пришлось нам его под телегу засунуть, что бы не мог он пугать своим храпом коней воинов, шедших по мосту через реку…

Шурка пытался вникнуть в последние слова оруженосца, но голова его помутилась и он, склонившись на домотканую дорожку, расстеленную возле костра, быстро уснул.

Ну, вот и славно. – Заметив это, проговорил Гриня. – Поутру проснёшься и всё решишь, княже. А теперь, спать… и крепко спать…

 

ГЛАВА 17

 

Шурка проснулся и тут же вспомнил свой сон. Ему снилась Ольга. Красивая, как любовь. Желанная, как мечта и недосягаемая, как небо. Она шла по противоположному берегу реки и звала его к себе. Шурка помнил, как волновался во сне, потому что, он никак не мог найти мост через реку. А девушка шла по берегу и плакала. Её волосы и красивой платье цвета утренней зари трепетал ветер. Шурка помнил её образ, её голос и её плач, и боль, которая пронзала его сердце…

Он огляделся. Никого рядом не было: ни Грини, ни Пересвета. Сквозь листву импровизированного шалаша пробивался утренний свет.

«Сколько же я спал? – С ужасом подумал он и вскочил на ноги, пытаясь освободиться от грёз сна. - Который же сейчас час? Где все?!»

Он выбежал из шатра и увидел трёх коней, спокойно пасущихся около прибрежных кустов. А из-за кустов раздавался слабый храп. Шурка обогнул кусты и увидел спящего оруженосца.

- Гриня, вставай. – Сказал Шурка и тряхнул парня за плечо. Никакого эффекта! Парень спал, как убитый. Шурка ещё раз тряхнул его за плечо. – Гриня, просыпайся! Вставай тебе говорю!

Оруженосец открыл глаза, и Шурка понял, что он продолжал спать. Невидящий взгляд парня прошёлся по его лицу, метнулся по кустам, затем по коням и скрылся за закрывающимися веками.

- Да тебя и пушкой не разбудишь! – Возмутился Шурка и стал трясти парня ещё сильней.- Или ты встанешь сам, или я окуну тебя в реку. Гриня, вставай, нам ещё надо Пересвета найти! Времени у меня почти, что не осталось.

Шурка мысленно прикинул время.

«Приблизительно шесть-семь часов. – Решил он. - Солнце ещё только встаёт, так, что в моём распоряжении ещё часов пять- шесть. Где же Пересвет?»

Шурка повторил свой вопрос вслух, но Гриня оставался безучастен.

- Ну что же? Спи, а я взберусь на косогор. С него должно быть хорошо видно Куликово поле. – Сам себе вслух говорил Шурка, выбирая для себя коня. – Конечно, жаль, что я без фотоаппарата, так хоть воочию посмотрю на это историческое событие.

Через минуту, он уже скакал на вороном коне, взбираясь по пологому косогору реки. Остановив коня на высоком месте косогора, который огибала река и дальше уже текла прямо, вдоль всего Куликова поля, Шурка достал свою подзорную трубочку и приложил её к глазу. Картина пред ним предстала впечатляющая.

Всё поле было погружено в утренний туман, который прикрывал русский войска, расположившиеся на поле. Кое-где догорали костры, разгоняя туман и можно было видеть русских воинов, которые спали на земле, прижимаясь, или друг к другу, или к своему коню.

«Видно князь – воевода Боброк-Волынский расположил всё русское войско на поле. – Подумал Шурка. – И теперь все отдыхают перед битвой. Поле было не ровное с буераками и рытвинами, и только вдали, ближе к высокому холму, оно было ровным. Шурка осмотрел холм. Ни одного татарского воина не было видно. – Интересно, как появятся воины хана Мамая? С этого холма Мамай будет наблюдать битву, а у его подножия будет поединок Пересвета и Челубея. – Шурка вспомнил лицо татарского воина Челубея и поёжился. - До чего же он мерзок и силён! Пересвет явно ему проигрывает в силе и мощи. Боже мой, да где же Пересвет?! Я должен его найти! Осталось так мало времени!»

Шурка рассматривал поле, которое потихоньку освобождалось от утренней дымки. И вскоре вся мощь русских войск предстала перед ним и восхитила своею масштабностью.

Шурка перевёл свой взор на переправы через реку. Они были почти пусты. Вся армия была уже переправлена на этот берег реки и теперь на мостах сооружались костры.

«Князь Дмитрий решил сжечь переправы, что бы не было пути назад. – Решил Шурка и порадовался такому решению. И тут он заметил одну повозку, которая вопреки всему переправлялась по одному из мостов на другой берег реки. - Странная повозка, - удивился он, внимательно рассматривая её в прицел, - да ещё и нагружена странно? Явно на ней везут, что-то важное. Ишь, как тщательно прикрыто всё какими-то накидками с золотой вышивкой по краям? – И тут вдруг он понял, что раньше видел эти накидки. – Это же накидки Афония и Андрея - братьев предателя князя Троекурова? Как они оказались на телеге и куда она направляется?»

Шурка всмотрелся в шесть воинов, которые сопровождали телегу и тут же узнал среди них братьев Троекуровых, переодетых в русских воинов.

Медлить Шурка не стал. Он был уверен, что неспроста эти братья вновь появились в его поле зрения. Они ведь были посланы со специальной миссией в русские войска Московского князя Дмитрия. Может они, и сумели выполнить своё задание? Это Шурка и намеревался проверить. Он пустил коня в галоп и вскоре вступил на переправу.

Телега братьев уже переправилась на другой берег и теперь уже спокойно ехала по направлению к ближайшему лесу. Шурка хотел галопом преодолеть переправу, но один из воинов, готовивших костры, остановил его, перекрыв собой дорогу.

- Попридержите коня, княже, а то можно поскользнуться. Упадёшь, не дай Бог, ещё и шею сломаешь или в воду угодишь.

Шурка попридержал коня и быстро спрыгнул с него на брёвна моста. Они действительно были мокрыми и скользкими.

- Скажи мне, братец, а что за телега только что переправлялась по мосту на тот берег? – Спросил он заботливого воина.

- Не могу ответить, княже. Нам было велено сойти с моста, пока она по нему передвигалась. Знаю только, что приказ от князя исходил. Фамилия у него уж больно мудрёная. Эй, Семён, - обратился он к воину у соседнего костра, - ты не помнишь фамилию князя, который сопровождал телегу, что только что по мосту переправлялась?

- На той, что раненых повезла? Нет, не помню. Что-то куриное было в этой фамилии. Нет, точно не помню. – Ответил воин, заботливо устраивая поленья в костёр.

- Может быть Троекуров? - Взорвался вопросом Шурка. Он быстро подошёл к другому воину, при этом, чуть не поскользнувшись на мокрых брёвнах моста, и спросил. - Каких раненых везли на повозке? Сколько их было?

- Прости, княже, не помню фамилию! Да и на князя он не очень-то был похож. Помнится, я подумал, что князёк этот был уж больно плюгавеньким и белобрысым. Уж пусть лучше раненых увозит, таким не место на поле битвы. - Ответил воин, немного, подумав. - А раненые люди - видно из родовых князей или бояр. Уж у меня глаз намётан. Я среди люда могу князей от смердов отличить. Ты вот - княже, и не беспокойся. Их хорошо укрыли и даже привязали к телеге, что бы, не дай Бог, они не упали с неё в воду.

- Сколько раненых было на телеге? – Нервно спросил Шурка.

- Трое. Двое из пожилых отцов и один ещё совсем молодой. Ты не переживай за них княже, их сопроводители очень о них позаботились.

Больше Шурка ничего спрашивать не стал. Беспокойство в душе заставило его спешить и торопливо преодолеть скользкий мост, ведя под уздцы своего коня.

Оказавшись на другом берегу, он немедля сел в седло и пустил коня в галоп, пытаясь догнать телегу с таинственными ранеными людьми, которая, меж тем, уже почти подъезжала к густому лесу.

- Стой! – Закричал Шурка, когда решил, что его уже могли слышать. – Стой! Я приказываю! Стой!!!

Шесть человек, сопровождающих телегу, разом оглянулись. Возничий попридержал телегу и Шурка успел её нагнать, прежде чем все поняли, что произошло.

На полном скаку он врезался в толпу воинов и шуганул их от телеги. Одним взмахом своего ножа, он срезал один верёвочный узел, удерживающий накидку на телеге. И тут же увидел под ней две пары ног, обутых в хорошие сапоги и связанные верёвкой.

- Хорошо же вы ухаживаете за ранеными! – Воскликнул он и тут же спрыгнул с коня на телегу.- Придётся мне поухаживать за ними.

Люди, охранявшие телегу и распуганные его внезапным появлением, не сразу среагировали на действия Шурки. А он не терял время зря. Ещё один взмах ножа и другой узел был срезан. Шурка сорвал накидку с телеги и ахнул. На телеги лежали трое связанных мужчин: Пересвет, Ослябя и его сын Яков.

И тут Шурка услышал голоса братьев Афония и Андрея.

- Не дайте ему освободить пленников! Хватайте его! Кто он такой?! Что же вы медлите? Секите его мечём, он же почти безоружен!...

Прежде чем к телеге подбежал первый воин, Шурка успел перерезать ножом путы на ногах Пересвета и Якова. Руки всех пленников были связаны на спине, а во рту у каждого был кляп.

Первый неприятельский воин, который подбежал к телеге, получил удар ногой челюсть от Шурки и, взвыв от боли, повалился на землю. Второму воину в челюсть угодил связанными ногами Ослябя. Он приподнялся на телеге, и Шурка успел перерезать ему путы на руках за его спиной.

Ослябя, оттолкнулся руками от телеги, спрыгнул с неё, и тут же повалился на землю. Через мгновение из-под телеги послышалась его бранная речь, а вскоре появился и он. В руках у него был меч воина, которому он свернул челюсть на бок.

- Ой, прости, Господи, что взял грех на душу и обругал этого негодяя. – Проговорил Ослябя, потирая запястье руки, в которой он держал меч, ладонью другой руки.

А в это время Шурка освобождал от пут Пересвета и Якова.

- Вот ведь говорил тебе, Яков, оставайся на том месте, где я тебя оставил. – Твердил Шурка, перерезая ножом верёвки и одновременно награждая нового воина ударом ноги.– Так, нет же, не послушался! Вот и попал в переплёт, как кура в ощип!

- Я не кура! – Возмутился Яков, отплёвываясь от кляпа, которого вытянул изо рта с трудом и тут же увернулся от меча неприятеля. – Вот погоди, уничтожим этих выродков, и я покажу тебе, какая я кура!

Шурка освободил Пересвета от пут и помог ему вынуть кляп изо рта, а в это время Ослябя и Яков разогнали от телеги всех, нападающих на них, воинов.

- Ослябя, к ним помощь из леса спешит! – Первое, что произнёс Пересвет, освободив от кляпа рот.- Они вооружены и на конях, а у нас даже оружия нет.

Шурка посмотрел в направлении, указанном Пересветом, и увидел, как бегут к лесу оба брата боярина и что-то кричат. Им вдогонку бегут два оставшихся в живых воина, меж тем, как два других воина, так и остались лежать возле телеги со скрученными набок головами.

- Смотрите, - вскричал Яков, - к ним на помощь спешат конные воины. Их много!

- Их всего чуть больше десятка. – Зло сказал Ослябя и посмотрел на Пересвета. – А нас всего четверо и один только меч. Другой я разбил о камень… случайно.

Пересвет тяжело вздохнул и спрыгнул с телеги на землю.

- Брат, нам не впервой идти в рукопашную. – Сказал он, пытаясь оторвать камень от земли. – Нет, слишком он врос в землю. – Горестно добавил он и, оставив камень в покое, поднял с земли за рукоять половину разбитого меча. – Будем драться, чем можем. – Он посмотрел на Шурку и обратился к нему. - Лавруша, отрежь вожжи от лошадей. Яков очень умело с ними умеет управляться. Ну, а у тебя есть твой нож. Я заметил, что он очень острый. Так, что мы тоже не без оружия.

Шурка выполнил просьбу Пересвета и передал отрезанные вожжи Якову. Тот быстро сделал из них большую петлю и прокрутил её над головой.

- Малость тяжела петля получилась. Ну, да ничего и эта хороша. Жаль, нет подходящего камня, а то бы я одного конника снял. – Сказал Яков, внимательно вглядываясь в приближающегося неприятеля.

- Я тебя недооценил, Яков. – Восхитился воином Шурка. – Прошу прощения за сравнения тебя с курой. А ты что можешь делать этой петлёй?

- Могу камни метать, а могу коня стреножить и на землю уложить. Вот погоди чуток, Лавруша, и увидишь, что я могу.

Шурка внимательно посмотрел на приближающихся воинов.

- Они одеты как-то странно. – Неуверенно произнёс он. – Вроде мечи в руках, а одежда, как у лесных разбойников.

- А это они и есть. – Ответил Пересвет и кашлянул. – Я слышал, что в рядах войска князя Ягайло есть такие люди. Он принимал к себе всех, не довольных деятельностью Московского князя Дмитрия.

- Те, что приказы воинам отдавали, были братья Троекуровы: Афоний и Андрей. Я их узнал по голосу. Вон они, драпают к лесу. – Сказал Шурка, указывая рукой на братьев. – Эх, жаль, что я их в лесу не привязал к дереву, не было бы хлопот.

- Так ты их знаешь? – Спросил Яков.

Шурка кивнул, внимательно вглядываясь в приближающихся конных воинов.

- Отменные слабаки эти братья, даже Любаши испугались. Бояришна Сереброва одна против их выступила, а одному из них даже оба уха прострелила. Теперь в таких ушах ветер свищет сквозь дырки.

Шурка говорил и не замечал, какое удивление вызвали его слова у Ослябя, Пересвета и Якова. Он оценивал возможность будущей схватки и понимал, что будет тяжело. И тут вдруг…

Вдруг за их спинами послышался яростный крик знакомого голоса.

- Берегись!!!... Зашибу!!!... Эх, зашибу!!!

Все невольно оглянулись. Напрямую по полю к телеге бежал Гордей, размахивая большой палице. Он бежал и яростно кричал. Рядом с ним по полю на коне скакал Гриня. Причём скорость передвижения Гордея почти совпадала со скоростью коня Грини.

Шурка не верил своим глазам. Он присмотрелся и понял, почему конь Грини так тормозит. Он был весь обвешан боевыми доспехами и мечами.

Шурка невольно усмехнулся этой картине и тут же заметил слабые улыбки на лицах своих сотоварищей.

- Ну, вот и помощь к нам поспела! – Воскликнул он. – А мы-то переживали! Теперь нам не страшны никакие разбойники. Один Гордей на себя их с десяток возьмёт, нам останется только наблюдать.

- Берегись!!! – Вновь завопил Гордей. – Зашибу!!! – И вдруг размахнувшись, бросил свою палицу, которая полетела с таким свистом и скоростью, что Шурка невольно присвистнул.

На удивление всем, палица Гордея вышибла из седла одного конника и повалила его на землю вместе с конём, под ноги коню другого всадника.

- Ну, Гордей, даёт!!! – Восхищённо воскликнул Шурка и стукнул Якова по плечу. – Молодец, парень. Двоих – одним ударом!!! Эй, Гриня, пришпорь коня, а то мы здесь без оружия! - Прокричал он оруженосцу и тут же, спрыгнув с телеги, побежал к нему навстречу.

Пересвет, Ослябя и Яков последовали за ним. Не успели они вооружиться мечами, которые привёз для них Гриня, как их настигли конные бандиты. Началась драка.

Ослябя и Пересвет своими мечами уложили несколько бандитов. Шурка помогал им, перерезая подпруги сёдел и валил бандитов на землю с коней. Яков своею «волшебною петлёй» придушил двоих бандитов и поспешил на помощь Грине, которого одолевали два воина.

И тут в общую драку вмешался Гордей, который наконец-то добежал к ним. Он схватил двоих бандитов за шеи и столкнул их лбами.

- Я кричал, что зашибу? И зашибу! – Вскричал он, ища новую для себя жертву, но никто из бандитов не решался на него нападать. Наоборот, стоило Гордею сделать шаг в их сторону, как они тут же шарахались от него, а некоторые даже бежали, бросив своих коней.

Вскоре бандиты, оставшиеся в живых, кто бегом, а кто и на своих лошадях, устремились к лесу, из которого и пришли.

- Да, как же это?! – Возмущался Гордей. – Я только двоим лбы проломил, остальные сбежали. Вы хоть успели мечами помахать, а я… - Гордей возмущался и хлопал себя по бёдрам. – Эх, не успел я добежать… Ничего мне не досталось…

- Не горюй, Гордей, - пытался успокоить друга Шурка, - ты своею палицей ещё двоих уложил. Да так метко, что я глазам своим не поверил. Как же тебе это удалось?

- Эх, княже, да я каждую зиму отбиваю волков от скотины. А они в зиму злые, голодные. Нападаю на скотину, и людей не боятся. Стаей идут, ну а я их встречаю. Уложу таким ударом вожака, другие волки побоятся подойти. Вот так и поднаровился бросать палки. Только эта палица оказалась тяжелее моих палок. Думал, не докину, да видно злость моя силушки мне придала…

- Да ещё и твой дикий вопль тебе помог. – Вмешался в разговор Гриня. – Ты так орал…Я чуть не оглох. Да и коня моего тоже совсем оглушил. Он так шарахался от тебя, я еле в седле держался.

Гриня потёр свои уши ладонями и обратился к Шурке.

- А ты, княже, плохо поступил. Сбежал от меня и даже не разбудил. Не свались мне на голову степной заяц, которого ты видно с косогора спугнул, то не увидел бы я, что ты на своём коне стоишь наверху и вдаль смотришь. А, уж когда ты в галоп коня пустил, то я подумал, что что-то случилось. Вот и обрядил все оружие на оставшуюся лошадь отче Пересвета, да и пустился за тобой вдогонку.

- А Гордея где ты нашёл с его волшебной палочкой? – Спросил Шурка.

- А его и искать не надо было. Лишь я подъехал к одному мосту, как услышал его храп. Я видел, как ты, княже, уже переправился через мост, а вот мне надо было ещё разбудить этого богатыря. Ох, и сил я на него потратил.

- Гриня, замолчи, не позорь меня перед княже и святыми отцами. – Насупившись, попросил Гордей.

- В общем, переправились мы с Гордеем через реку, а ты уже почти догнал телегу. Ну и мы поспешили к тебе на помощь, лишь увидели, как ты в драку ввязался. А уж, когда из лесу конники появились, то …

- То вас уже было не остановить. – Ответил за него Шурка. Он подошёл к оруженосцу и обнял его. – Спасибо, Гриня, за то, что тебя разбудил заяц, и ты вовремя к нам успел на помощь. И тебе, Гордей, спасибо за твой меткий бросок…

Шурка не успел договорить, его оборвал Яков.

- Что это за дым на реке? – Вскричал Яков. Он указал рукой, и все посмотрели в том направлении. – Это же переправы горят!!!

- Нам следует торопиться и переправиться, пока мосты не сгорят. – Утвердительно сказал Пересвет. – Ловите коней и в путь!

- Но я… - Нерешительно заговорил Гордей, но тут же замолчал и продолжил говорить уже твёрдым голосом. – Я телегу возьму! Она, как раз для меня!

- Но у лошадей я отрезал вожжи. – Вскричал Шурка. – Яков, верни вожжи, и ловите с Гриней лошадей, а я займусь телегой.

Гриня и Яков бросились выполнять его приказания. Шурка быстро привязал вожжи на своё место специальным морским узлом, который невозможно развязать. Вскоре четверо конников и богатырь на телеге мчались во весь опор к огненной переправе.

Когда они подъехали к переправе, которая уже пылала огнём, Шурка разрезал плащи бояр Троекуровых, которые он взял с телеги, управляемой Гордеем. Каждый плащ он разрезал на три части, сделал в них прорези для глаз, затем намочил их в реке и отдал каждому своему сотоварищу.

- Наденьте на головы, как маски, а концы запихайте себе в рот, что бы случайно не вдохнуть пламень и не сжечь себе лёгкие. – Отдал он приказ и дождался, когда он был исполнен. - Ну, а теперь все за мной! Не отставайте! – Прокричал он и тоже сделал себе кляп из мокрой ткани.

Он взмахнул рукой и пустил коня в галоп по горящему мосту.

Все последовали его примеру. Последним на горящую переправу въехал на своей телеге Гордей. И, лишь только он съехал с моста на другом берегу, как мост начал разваливаться. Некоторые горящие огнём брёвна поплыли вниз по течению реки, а те которые догорели до конца, рассыпались и затонули в реке.

На другом берегом берегу реки их встречал сам князь-воевода Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский с малой дружиною из десяти ратников. Его удивление было неподдельным, из пламени моста появились всадники со страшными масками на лице.

Его дружина тут же встретила незваных гостей, вооружившись мечами. Но маски были сорваны и мечи были опущены, когда были узнаны Пересвет и Ослябя, Яков и Гриня, а также княже Лавр и богатырь Гордей.

- А мы-то вас ищем по всему берегу реки! – Вскричал Дмитрий Иванович, припадая к руке Пересвета. – Отче, как вы оказались на другом берегу реки?

- Мы были полонены бандитами из услужения братьев Троекуровых Афония и Андрея. – С горечью в голосе, ответил Пересвет. - Я возвращался с молебна и был ими остановлен, якобы для благословения на битву. Я не знал в лицо младших братьев князя Троекурова, поэтому согласился дать им свое благословение, но … не успел. Получил удар по голове. Очнулся я, привязанный к телеге. Рядом со мной на телеге лежали связанными брат и племянник.

- А на нас напали, когда я с Яковом и четырьмя его воинами возвращался к Пересвету. Мы скакали вдоль реки, когда на нас напали. Нас было шестеро, а бандитов два десятка. Мы дрались, пока нас не оглушили дубинками. – Вступил в разговор Ослябя.

- А из пленения, нас освободил княже Лавр. – Продолжил рассказ Пересвет. – Мы вновь сражались и нам помогли Гриня и, вот этот богатырь, Гордей.

- Я рад вашему освобождению, отче, и по приказу великого князя, обязан сопроводить вас в мой полк. Мой засадный полк расположился в дубраве, и будет рад принять вас в свои ряды…

Но, прежде чем ответить воеводе на его приглашение, Пересвет внимательно посмотрел на своего княже.

Шурка отрицательно покачал головой и тихо сказал: - Мы должны быть в центральном полку.

 

ГЛАВА 18.

Свита воинов, во главе с воеводой Боброком-Волынским, провожала Пересвета, Ослябя, Якова, Гордея, Гриню и княже Лавра в основной полк русских войск, расположившихся на большом поле между двумя речками. Шурка пытался рассмотреть и запомнить всю представшую перед ним картину будущего великого сражения.

Могущество и величие русских войск удивляла своею массивностью древнего русского оружия и поражала наивностью такой простоты. Основной полк русской армии московского князя Дмитрия Ивановича состоял из конных ратников, пеших лучников и воинов.

Почти у каждого воина была кольчуга, но не у каждого воина был металлический шлем. Не все воины имели, и защитные щиты. Лучше всего были вооружены конные воины. В руках они держали длинные копья, за поясом у них был большой металлический меч, а к седлу из коней, у некоторых воинов, были прикреплены кистени. Каждый конный воин имел и защитный каплевидный щит, были одет в, сияющие на солнце, латы, кольчуги, защитные шлемы и рукавицы.

Пешие лучники и ратники были вооружены более слабее. Не все воины имели кольчуги и защитные щиты. Шурка замечал, что у некоторых воинов этой армии, было всего лишь одно из древних оружий. У одного воина был только длинный металлический меч, а у другого – массивная деревянная палица с металлическими наконечниками и колчан стрел с луком за плечами. У следующего воина была булава и короткий меч, прикрепленный к поясу.

Шурка смотрел на этих воинов и понимал, что русская армия московского князя включила в себя не только военную мощь того времени, но и всю силу ненависти земли русской к татаро-монгольскому игу. Эта ненависть заставила простых людей встать с колен и идти на защиту земли русской, как могли и с чем могли.

У Шурки сжималось сердце от увиденной картины, но и вскипала гордость за русский народ. Ведь, при таком вооружении, эти воины смогли одержать победу над войском татар, которые были более сильнее и эффективнее, как воины. Татарских воинов с детства учили держаться в седле и драться. Они были более мобильными и ловкими, как во владении луком и стрелами, так и, сражаясь в седле, длинным полукруглым мечём. А, вот некоторые русские воины с детства в руках держали только палки, что бы отбивать ими голодных волков от своих коров.

Шурка невольно оглянулся на Гордея, который ехал самым последним. Богатырь, сжимая добела пальцы, держался за поводья своего коня, который был привязан к седлу коня Грини. Он явно старался удержаться в своём седле и не выказывать силу своего страха такого передвижения.

«Удивительно, - подумалось Шурке, - русский человек может бояться ехать на коне верхом, но при этом обладать силой и смелостью встать один напротив целой стаи голодных волков, держа в руках единственную палку! Эх, Гордеюшка, жаль мне, что нет у меня такого друга в моём времени, но хорошо, что ты есть в этом. Только бы ты остался в живых!!!»

 

Прибыв на место, Шурка спешился и осмотрелся. Время было приблизительно около десяти чесов. Остался час до сражения. Погода была прекрасной. Солнце нагревало землю и радовало глаз, но на лица всех воинов была печаль.

Шурка подошёл к Пересвету и тихо сказал ему: - Нам надо поговорить. Осталось около часа до начала сражения, а я так и не рассказал, зачем сюда прибыл.

Пересвет кивнул и, подойдя к брату Ослябя, что-то тихо сказал ему. Отче Ослябя кивнул в ответ и увёл за собой сына и бледного Гордея. Они скрылись среди воинов, и Гриня последовал за ними, постоянно оглядываясь на Шурку и Пересвета.

Шурке пришлось махнуть ему вслед и улыбнуться. Гриня тоже помахал ему и скрылся за спинами воинов.

- Следуй за мной.- Сказал Пересвет и пошёл в направлении небольшого куста боярышника, вокруг которого расположились лучники и пешие воины. Воины следили за каждым движение Пересвета. Они отдавали поклоны отче и просили его благословения на будущую битву. Пересвет благословлял их и шёл дальше, пока не нашёл тихое место, среди мелкого кустарника.

Он опустился на небольшой камень, вылежавший из земли на полметра, и рукой пригласил Шурке сесть рядом с ним. Шурка сел рядом на землю и посмотрел отче в глаза. Его поразил спокойный взгляд Пересвета и бледность его лица.

Перед ним на камне сидел человек пятидесяти лет с опущенными плечами и усталым лицом, которому суждено было сразиться и поразить одного из главных силачей татарского войска, стать символом русской победы и мужественности на многие века.

- Чем ты напуган? – Тихо спросил Пересвет и вдруг улыбнулся. – Или я тебя напугал?

Шурку поразило мгновенное изменение в образе Пересвета. Он будто бы помолодел!

- Ты думаешь, я не понимаю, что пришла пора нам расстаться? Я это понимаю. – Отче тяжело вздохнул и постарался улыбнуться Шурке – Я только теперь понял, как ты мне дорог, мой княже Лавр, и ты, мой неведомый ранее, потомок Александр Светлов.

Пересвет взял ладонь Шурки в свою большую ладонь и чуть её сжал. Он почувствовал кольцо Шурки и стал внимательно его рассматривать.

- Когда я впервые встретил княже Лавра, то не сразу осознал, что он мой сын.- Продолжил говорить отче, спустя некоторое время. - Меня даже не убедило кольцо, которое мне передал Лавруша. Это кольцо я подарил Ефимии в нашу последнюю встречу. А она отдала его сыну для встречи со мной. - Пересвет отпустил руку Шурки и снял со своего безымянного пальца большое медное кольцо, с прозрачным синим камнем. Он положил его в ладонь Шурке. - Я хочу, что бы оно было всегда с тобой, мой родной потомок. А ты, в свою очередь, передашь его своему сыну.

Шурка сжал кольцо Пересвета в своей ладони и сказал: - Но для этого мне надо вернуться в своё время. А я вернусь только тогда, когда ты, отче, сам себя простишь.

Пересвет помолчал и воскликнул: - Но я себя простил! Я простил себе всё то, что сделал с Ефимией! Я простил себя за то, что не сразу полюбил сына! Я простил себе все грехи смертоубийства, которые совершал над людьми! За что же ещё, мне себя надо простить?

- За любовь, которая была дана тебе Богом к Ефимии! Которая дала возможность продлиться твоему роду в Лавре, и которую ты отвергаешь даже сейчас! – Шурка чуть сжал ладонь Пересвета и продолжил говорить. – Если бы ты это сделал, то меня бы уже здесь не было.

Страх возник в глазах отче и лицо его слегка побелело.

- Не понимаю?! Я чувствую, что прощение живёт в моём сердце и успокаивает душу. Так, почему же ты не уходишь, Александр? Скоро начнётся великая битва, в которой ты можешь погибнуть! – Отчаянье пронзило голос Пересвета. – Уходи! Богом тебя прошу!

Шурка отрицательно покачал головой.

- Мне некуда идти.- Сказал он. – Ведунья сказала мне, что я вернусь только тогда, когда ты себя простишь. И для этого некуда идти не надо. Простишь себя, и я исчезну с глаз твоих, а не простишь, то буду здесь на этом поле Куликовом сражаться плечом к плечу с воинами, Гриней и Гордеем. Без твоего прощения моя любимая Ольга вновь не оживёт, а без неё и свет мне не мил! Ты должен понять силу моей любви, потому что она передана мне по наследству от тебя. Эта сила дошла до меня через тридцать три поколения и сейчас бушует во мне с неистовой силою. Так что мне всё равно где быть одному: здесь или в своём времени!

Пересвет что-то хотел ответить, но к ним подбежал Гриня и быстро заговорил: - Отче, тебя князь Дмитрий Иванович ищет. К нему вызов пришёл от хана Мамая на поединок богатырей. Хан выставляет своего богатыря, зовут его мурзой Толубеем.

- Его зовут Челубеем. – Поправил Гриню Шурка. – Я, отче, рассказывал тебе о нём. Он силён, но я порезал ему сухожилие на правой руке, так что он не всей своей силою будет владеть.

- Да, я это помню. – Пересвет встал и обратился к Грине. – Веди меня к князю, видно пришло моё время.

Но ему преградил путь верный оруженосец.

- Но, почему ты, отче, идёшь на поединок? Возмутился он. – Может это следует сделать Ослябе? Он сильнее тебя и помоложе!

- Судьба не выбирает, судьба приказывает. - Спокойно сказал Пересвет. – К тому же Ослябе ни разу не удалось победить меня в честном бою, верный мой друг. – Пересвет подошёл к своему оруженосцу и чуть приобнял его за плечи. И, к тому же, это единственный способ простить себя. Веди меня к князю, Гриня, пришло время.

Оруженосец с надеждой посмотрел на Шурку и, получив от него утвердительный кивок, повернулся и зашагал по полю, освещённому утренним солнцем.

 

Шурка стоял невдалеке и наблюдал, как разговаривают московский князь Дмитрий Иванович и отче Пересвет. Никто не посмел им мешать. Ослябя с сыном Яковом, Гриня с Гордеем стояли тут же, рядом с Шуркой.

- Что же будет? - Услышал Шурка шёпот Грини.

-Будет поединок, в котором Пересвет победит!- Спокойно ответил Шурка и тут же услышал, как его слова стали передаваться из уст в уста по всему строю русских воинов. И вскоре волна всеобщего вздоха пронеслась по полю и унеслась порывом тёплого ветра к рядам татарских воинов, которые выстраивались у большого холма.

Шурка и все русские воины смотрели, как выстраивались в ряды воины противника в ярких лучах солнца. Прошло с полчаса и весь холм, с прилегающей к ней, местностью, был заполонён татарами. Татарское войско, как чёрная плесень, покрыло холм, что даже небо немного помрачилось.

Вдруг их ряды раздвинулись, и на свободную поляну, между двумя войсками, выступил татарский богатырь на коне. Воин и его конь были очень большими. Он гарцевал на коне и сиял в лучах солнца своими доспехами, размахиваля большой плетью. К седлу его коня было прикреплено большое длинное копьё. Очень длинное копьё! По рядам русских воинов прошёлся неодобрительный гул, переросший в возмущение.

Воин, а это был Челубей, ругался зычным голосом. Он поносил всех русских воинов бранными словами, сравнивая всех с муравьями, не достойными даже ползать на земле возле его ног. Вызывал на бой воина и тут же утверждал, что нет такого среди русских воинов, что никто не выйдет к нему на поединок, потому что в жилах слаб.

Его слова вызывали возмущение среди русских воинов. Кто-то свистел в его сторону, кто-то махал кулаком, но никто не решался открыто выступить против Челубея. Все с нетерпением смотрели на князя и Пересвета, ожидая их ответа на поношение татарина. Но они не обращали внимания на его слова. Отче Пересвет продолжал о чём-то говорить князю и тогда решился за всех ответить Шурка.

- Эй, Челубей, чего ерепенишься?! – Вскричал он и сделал несколько шагов в сторону татарина. – Аль забыл, как одна русская красавица внесла смуту в татарское войско? Она сломала шеи нескольким твоим воинам, да и тебе промеж ног вдарила, что ты взвыл от боли? Стоит ли вызывать на бой русского воина, если тебя смогла сразить русская девушка?

Волна смеха прокатилась по рядам русских воинов.

- Кто ты такой? – Взревел Челубей. – Кто посмел против меня слова сказать?

- Я, тот, кто тебе руку порезал! Я тот, кто спалил шатёр Мамая и всю вашу дань! И я тот, кто выходит к тебе на поединок!

- Нет!!! – Услышал Шурка за спиной зычный голос Пересвета. Он оглянулся и увидел, как Пересвет шёл к нему быстрым шагом. – Нет!!! – Вскричал он ещё раз и перевёл свой взгляд на татарина. - Это я, Александр Пересвет, вызываю тебя, мурза Челубей на поединок!

Пересвет посмотрел в глаза Шурке решительно и с осуждением.

- Это моё дело. – Сказал он. – И я его буду выполнять. А ты жди меня! Хочу увидеть твои глаза, когда …

Пересвет замолчал. Он обратился к Грине, подбежавшему в нему.

- Веди моего коня.- Приказал он оруженосцу.

- И латы нести? Кольчугу?

- Нет. Ничего не надо.

- Но как же, отче?- Голос Грини задрожал от возмущения.

- Гриня, выполняй. Не беспокойся. Всё будет хорошо. – Пересвет улыбнулся своему оруженосцу. – Спасибо тебе за всё, Гриня, веди коня.

Оруженосец убежал выполнять приказ отче, а Шурка не стал терять время зря. Он быстро засунул руку за пазуху и достал из своего нательного тайного пояса последний шприц с сильным болеутоляющим лекарством. Пересвет терпеливо наблюдал за его действием.

- Что ты делаешь? – Спросил он.

- Помогаю тебе вернуться назад. – Ответил Шурка. – Это сильное лекарство от боли.

Он быстро сорвал колпачок с иглы шприца и проткнул ею грудь Пересвета, прямо через одежду святого отца.

Отче смотрел на действия Шурки с удивлением, но ничего не говорил.

В тот же миг возле них появился Гриня верхом на коне Пересвета. Он соскочил с коня и подвёл его к отче.

- Пришло время. – Сказал Пересвет и посмотрел на татарина.

Челубей продолжал выкрикивать ругательства то на русском языке, то на татарском, но всё внимание русских воинов было обращено на Пересвета. Он сел на коня, подъехал к московскому князю, поклонился ему и благословил, затем вернулся к Шурке.

Шурка смотрел на Пересвета, стараясь запечатлеть его образ на коне в памяти. На отче была монашеская ряса схимника чёрного цвета с вышитым на челе и груди золотым крестом. Седая длинная борода и пряди волос, выбившиеся из-под капюшона монашеской одежды, трепетали на ветру. Взгляд Пересвета был суровым, но, когда он посмотрел на Шурку, то улыбнулся ему.

- Я вернусь! – Вскричал Пересвет, пришпорив коня. – Я вернусь, хотя бы для того, что бы благословить тебя! – Прокричал он ещё и, развернув коня, поскакал навстречу Челубею.

 

Шурка смотрел в спину Пересвету, и сердце его трепетало от гордости, любви и восхищения русским воином.

Челубей бросил плеть на землю и схватил в руку своё копьё, но тут, же раненая Шуркой рука дала о себе знать. Копье своим наконечником быстро опустилось к земле и чуть не воткнулось в неё.

«Что, велико и тяжело копьё для руки с подрезанным сухожилием? - Промелькнула мысль в голове у Шурки.- Так тебе и надо! Не будешь хитрить!»

Но татарин выкрикнул бранные слова и, подхватив древко копья под мышку, с силой поднял его от земли. На это ушло время, которое Пересвет даром не терял. На полном скаку он приблизился к Челубею и с размаха проткнул его грудь копьём.

Яростный рёв татарина на миг оглушил всех и заставил содрогнуться от его силы. По рядам русских воинов пронеслась волна не то радости, не то испуга. Но Шурка не отводил взгляда от спины Пересвета и вдруг… Он увидел, как что-то блеснуло на его спине. Следя за ним, он упустил мгновение, когда на землю падал Челубей.

Шурка смотрел на Пересвета! Он видел, как тот сильной рукой развернул коня, не взглянув на падающего к его ногам сражённого татарина, направил его назад.

Шурка сорвался с места и побежал к нему навстречу. Он поймал на руки Пересвета в тот момент, когда тот с улыбкой на лице падал с коня, даже этого не поняв. Из его груди торчал обломок древка копья Челубея.

- Я его сразил! – Воскликнул Пересвет и вдруг увидел, торчащий из его груди, обломок копья. – И он меня тоже?! – С удивлением в голосе добавил он. – А я и не заметил!

Шурка уложил его на землю и смотрел на отче молча. Он не мог говорить! Он только кивал в ответ, стараясь сдерживать своё волнение и слёзы.

- Это судьба! – Вновь воскликнул Пересвет и взялся левой рукой за обломок копья.

Его схимник разорвался на груди и стал намокать от крови. Другую руку Пересвета Шурка схватил в свою и сжал ладонь старца, но тот отнял руку и дотронулся до своей груди. Чуть пошаря по ней пальцами, отче нащупал нательный крест. Крест был медным, размером с большой палец.

Пересвет приподнял его и благословил Шурку.

- Я понял силу любви, которую Бог одарил меня к Ефимии. – Сказал он и захрипел от подступающей к горлу крови. – Я благословляю тебя, мой потомок, на такую же любовь. Её мне дал Бог, а я передаю её тебе. Гори свет любви! Гори свет Пересвета!

Тело старца обмякло, голова его чуть наклонилась в сторону и он затих.

Шурка понял, что перестал видеть. Лицо Пересвета уплыло вдаль и померкло за пеленой дождливого тумана. Он дотронулся рукой до своих глаз и понял, что плачет. Вытерев рукавом слёзы с глаз, он увидел лежащего на земле старца. Пересвет был мёртв. Одна ладонь его по-прежнему обхватывала обломок копья, торчащего из груди, а во второй ладони он сжимал свой нательный крест.

Шурка встал с колен и осмотрелся. Вокруг стояла такая тишина, что были слышны звуки природы. Это очень удивило его. Он посмотрел в сторону татарских воинов и увидел тело Челубея, нанизанное на копье Пересвета. Копье с силой было воткнуто в землю и в его середине было застряло тело татарина. Ноги его стояли на земле, а всё тело было отклонено назад. Он держалось на копье, а голова была запрокинута назад. Длинная касса Челубея доставала до земли и чуть колыхалась на ветру.

Шурку передёрнуло от такого вида. Но никто из татарских воинов к Челубею не подошёл. Всё татарское войско замерло и вдруг отшатнулось единой волной назад, как от удара.

Шурка обернулся и увидел, как склонили свои колени и копья до земли все русские воины в честь сражённого Пересвета. Он увидел Гриню и Гордея, с опущенными головами, Ослябя и Якова со склонёнными коленями и почувствовал их боль.

Шурка сделал шаг в сторону русских войск и вдруг пожелал, что бы каждый из них услышал слова, которые родились в его душе и которые он хотел произнести. Он дотронулся до кольца ведунье и заговорил.

- Встаньте с колен русские воины! Не гоже сейчас грустить! Пересвет погиб, но он показал нам, как надо сражать и уничтожать татар! Его подвиг будет жить долгие-долгие годы и века! Его подвиг, как и победа в этом сражении русских войск, будет помниться вашими потомками и свято чтиться! Это говорю вам я - Александр Светлов – потомок великого Пересвета, который прибыл к вам из будущего, что бы сказать спасибо за ваш подвиг и за вашу победу на этом Куликовом поле! Бейте татар! Очищайте русскую землю от погани и верьте в победу! А она будет за нами!

Волна гула радости, перемешанная с болью и нетерпением, пронеслась по рядам русских войск и эхом отдалась по всему полю. Шурка понял, что его услышал каждый русский воин и согласился с ним.

Он развернулся и увидел меч Пересвета, который тот оставил лежать на земле. Он поднял меч над головой и прокричал: - Вперёд, русские воины! За Пересвета! За русскую землю! Ура-а-а-а-а…

Шурка сделал несколько шагов и слышал, как за его спиной волной гнева и ненависти встала русская армия и двинулась вслед за ним, выкрикивая многоголосое «Ура!!!»

Он сделал ещё несколько шагов, вдохновлённый всеобщим поддержкой и пониманием, и провалился в темноту….

 

Шурка почувствовал, что стоит на коленях и вдыхает запах женского тела. Этот запах ему знаком! Это был запах Ольги!

Он стал осознавать, что держит её нежное тело в своих объятиях, а его лицо утоплено в складках её платья.

- Оля, ты живая?! Это ты? - Тихим голосом произнёс он, не в салах оторвать своё лицо от её тела. Он услышал тихий знакомый смех, а затем и голос девушки.

- Да, это я. Я и живая, но видно ненадолго. Ты так меня сжимаешь, что становится трудно дышать.

Шурка почувствовал, как нежные руки Ольги обвились вокруг его шеи и ещё сильнее прижали его голову к её телу.

- Но мне так нравятся твои объятия. – Продолжила говорить она.

Шурка почувствовал, что она стали опускаться на колени перед ним. Её тело скользило по его телу вниз, а он не мог выпустить её из своих объятий, боясь вновь потерять.

- Я бы умер без тебя. – Говорил Шурка, ощущая каждое движение её тела своим телом.

Вскоре Оля тоже стояла перед ним на коленях, а её голова лежала у него на плече. Девушка положила свою ладонь на его щёку и развернула голову Шурки лицом к себе. Он увидел нежность её голубых глаз, чуть влажных от слёз радости, и чуть не задохнулся от любви к ней. Её тяжёлая русая коса коснулась его руки, обнимающей спину девушки, и вызвала бурю эмоций в его душе. Он смотрел в Оле глаза, ощущал теплоту её тела, слышал её голос и всё ещё никак не мог поверить во всё происходящее.

- Я тоже умерла бы без тебя. – Сказала Оля и вновь погладила его по щеке. – Мне снился сон, что я сплю непробудно. Я не в силах очнуться от этого сна, и только ты можешь меня разбудить.

Девушка обняла своими руками тело Шурка и прильнула к нему, отдавая своё дыхание ему. Она коснулась своими губами его шеи, и он вновь чуть не задохнулся от любви и нежности.

- Только очень прошу, больше меня так не пугать и не сваливаться на меня с дерева. – Продолжила говорить она.

Только теперь Шурка позволил себе осмотреться. Они стояли на коленях друг перед другом под большой берёзой на месте их первой встречи. Рядом с ним на земле валялся большой букет полевых ромашек, чуть развалившийся, и несколько сломанных берёзовых веток.

- Я свалился с дерева? – С удивлением спросил Шурка, смотря вверх на берёзу.

Оля чуть усмехнулась и ответила: - Да, свалился, держа в руках большой букет ромашек и крича «Ура!». Затем обнял меня и затих. Я напугалась, что даже не сразу поняла, что это ты.

- Значит, ты живая и ты со мной. – Вновь заговорил Шурка, прижимая Ольгу к себе с новой силой. - Спасибо, Господи! Спасибо, Пересвет!

Девушка с недоумением посмотрела Шурке в глаза.

- Я всё тебе расскажу, но только после, а теперь я… - Шурка замолк, потому что заметил кольцо на своей руке. Это было кольцо Пересвета! Большой медный перстень с голубым прозрачным камнем!

- Не может быть. – Чуть слышно прошептал он и показал кольцо Ольге. – Это же кольцо Пересвета! А где же кольцо ведуньи?

Шурка чуть осмотрел землю, вокруг себя, и вновь спросил: - Где оно?

Ольгу чуть пожала плечами и покачала головой.

- Я не понимаю, о чём ты спрашиваешь. – Сказала она.

Шурка ощупал свою голову. Его волосы были тщательно пострижены, и бороды на лице не было. Потом он осмотрел себя. Вместо русской рубахи на нём были одеты белая футболка и джинсы.

- Значит, всё вернулось на круги своя. – Тихо проговорил он. – Всё вернулось! И ты рядом со мной и живая! – Шурка прокричал и вновь обнял девушку. – Спасибо, Господи! Я так счастлив!

- Вот и хорошо. – Сказала Ольга, вставая с колен. Она собрала цветы с земли и сказала. – Значит, мы можем идти.

- Куда? Зачем? – Спросил Шурка, тоже вставая с колен. – Мы куда-то собрались?

- Ты забыл? Сегодня приезжает Григорий - жених моей подруги Златы. Я же тебе рассказывала всё вчера.

- Да? Я что-то забыл. Оля, когда я смотрю на тебя, то ничего не слышу, не вижу и не понимаю. Расскажи мне всё снова. – Шурка сделал вид, что смущён и обескуражен.

- Эх, ты, голова садовая. – Улыбнувшись, проговорила Ольга. – Злата, моя подруга. Мы с ней познакомились, когда ты был в армии. Её жених тоже был в армии и вот он возвращается. Она просила нас быть рядом и поддержать её.

- Странная просьба. – Удивился Шурка. – Я бы хотел остаться с тобой наедине, а не в присутствии двух свидетелей.

- Ты просто ещё не видел Злату и не знаешь, что с ней произошло. – Сказала Оля и взяла Шурку под руку. - Идём, а по дороге я тебе расскажу историю нашего знакомства с ней.

Они стали спускаться вниз с косогора в лучах утреннего солнца, и Оля стала рассказывать.

Шурка не сразу понял в её рассказ. Он всё ещё не мог осознать возвращение в своё время, что Оля живая, и что он не на кладбище, возле её могилки. Он постоянно осматривался, как бы из-за соседнего куста не выскочил грозный татарин с кривой саблей и не напугал бы Олю.

Шурка обнял девушку за плечи и постарался вникнуть в её рассказ…

- Так вот, в тот день я поздно возвращалась из института. – Говорила Оля. - Дорога через парк была мне знакомой, и я не опасалась ходить по ней. Но в тот день она была на редкость пустой: ни одного человека. Я ускорила шаг и вдруг слышу шаги за своей спиной. Я обернулась… Их было трое… И главное, всё трое такие низенькие и щупленькие. Я подумала, в чём душа-то у них держится. И тут я увидела ножи в их руках…

Шурка не дал ей договорить. Он резко остановился и повернул Олю к себе лицом.

- Ты понимаешь, что подвергала себя опасности?

- Я поняла это, когда увидела их ножи… - Тихо ответила девушка. - Я поняла и побежала. Они побежали вслед с диким улюлюканьем. Но на выходе из парка они меня поймали за руки и заломили их за спину. Я видно закричала, потому что почувствовала грязную ладонь на своём лице. Один из парней пытался зажать мне рот. Я укусила его и получила удар по лицу…

Шурка вмиг прижал девушку к своей груди и воскликнул: - Поганцы! Видно всё же проросло семя татаро-монгольского ига на русской земле.

Он взял в ладони лицо Оли и нежно стал его целовать. Она улыбнулась.

- Слушай, что было дальше. – Сказала она, чуть отстраняя Шурку. – Я была в отчаянье, но продолжала с ними бороться. Я пиналась и кусалась и вдруг… Вдруг появилась Злата с копной золотых кудрявых волос. Я даже на миг забыла, что делала, так она меня поразила. Её волосы сияли от света ночных фонарей и, казалось, что сами источали свет. В её руках была большая палка. А, через минуту, она уже била одного из парней палкой по спине. Била нещадно, с какой-то непреодолимой яростью. Затем принялась за второго парня, который продолжал заламывать мне руки. Ой, Шурка, ты бы видел, как она была прекрасно в своей битве и ярости. Летящие золотые волосы, сияющие на свету! Её палка, которой она управляла, как хлыстом! Я так была ею восхищена, что не сразу заметила третьего парня. Он появился из неоткуда и в его руках тоже была палка, но пылающая огнём. Я не успела вскрикнуть, как он подбежал к Злате сзади и ударил её по голове. Волосы её вспыхнули….

Оля на миг закрыла лицо ладонями, а Шурка вновь прижал девушку к своей груди.

- Но она не остановилась. – Тихо продолжила говорить Оля. – Она развернулась и одним ударом своей палки уложила поджигателя на землю. Только потом она отбросила своё оружие в сторону и схватилась руками за обожжённую голову. Я поспешила к ней на помощь…

- Я уже люблю твою подругу и буду благодарен ей всю жизнь. – Тихо сказал Шурка, обнимая девушку.

- Вот поэтому мы и должны ей помочь. – Оля чуть отстранилась от Шурка и посмотрела ему в глаза. Глаза её были влажными от непролитых слёз. – После больницы, где Злате состригли все опалённые волосы и долго лечили ожоги, она теперь ходит с платком на голове. У неё нет теперь её золотых волос и она боится, что это не понравится Григорию. Ведь он так всегда восхищался её волосами. Мы должны оказать ей помощь и поддержать, если вдруг…

- Если вдруг её жених откажется от Златы? – Продолжил говорить за Олю Шурка. - Ну, и дураком будет. И жалеть о таком парне не следует! Ты права, мы ей поможем.

 

На железнодорожном вокзале было людно и шумно. Оля и Шурка пробирались сквозь толчею людей, пытаясь отыскать Злату.

- Где она может быть? – Спросил Шурка. – Разве здесь можно кого отыскать?

- Ты её узнаешь тотчас, когда увидишь. – Ответила Оля, осматриваясь вокруг. – Она красавица! Высокая и стройная!

- Высокая и стройная. – Повторил за Олей Шурка и тут же увидел такую девушку, стоящую возле колонны большого железнодорожного навеса.

На голове девушки был повязал тёмно-синий платок в мелкий цветочек. Концы платка были обвязаны вокруг головы, а шёлковая бахрома платка укрывала ей щёки. Её голубые джинсы плотно обтягивали длинные, сильные и стройные ноги девушки. Белая рубаха-распашонка с вышивкой трепетали на ветру, обрисовывая красивую пышную грудь.

- Не может быть?! – Воскликнул Шурка и застыл на месте. – Это же Забава!

- Злата! – Воскликнула Оля и помахала девушке, которая обернула на её голос. – Мы здесь!

Оля рванула Шурка за руку, а тот словно остолбенел, не сразу среагировал и сдвинулся с места. Он смотрел за Злату и не верил своим глазам. Девушка была точной копией Забавы, только раза в два худее её.

Они подошли к Злате и познакомились. Злата была смущена от пристального взгляда Шурки и ещё от своего лица. Только теперь Шурка мог рассмотреть, какой урон нанесли её красоте ожоги. На левой части шеи у девушки был большой сморщенный шрам. Но её глаза- огромные и голубые, светились добротой и нежностью.

Подруги обнялись, а Шурке Злата пожала руку. Он не сразу отпустил её руку . Он поднёс её к губам и поцеловал.

- Спасибо тебе, Злата, за то, что ты сохранила мне Олю. Я в вечном долгу перед тобой. – Сказал он. – И ещё раз её поцеловал.

Щёки Златы вспыхнули румянцем, и она засмущалась ещё больше.

- Не стоит благодарности. – Сказала она. – Я и сама не могу понять, как всё вышло. Просто схватила палку и ринулась в бой. Терпеть не могу поганцев, обижающих людей.

Шурка улыбнулся. У Златы и характер был такой же, как у Забавы.

Объявили о приезде поезда и Злата заволновалась. Она воскликнула, что это их поезд и вдруг побледнела.

Шурка обнял за талию Олю, затем также обнял и Злату.

- Спокойно, девушки, перед такой красотой, как у вас, ни один хороший парень не устоит. Ну, а плохих парней, нам не надобно. – Сказал он и подмигнул Злате. – Не беспокойся, Злата, мы с тобой, но главное – верь в любовь к своему Григорию и всё будет хорошо.

Девушка улыбнулась ему и кивнула в ответ.

 

Они стояли чуть в стороне и смотрели, как уволенные в запас ребята-десантники, не успев выйти из своего вагона, тут же попадали в объятия своих любимых женщин. Кого-то встречала мама, а кого-то и молодая девушка.

Шурка с нетерпением ожидал появление Григория, он уже предчувствовал, кого увидит, и не мог поверить в такую радость. Если уж он встретил в своём времени Забаву, то уж и Гордея должен встретить обязательно.

Он посмотрел на Злату. Она была бледною и судорожно вздыхала. Шурка сжал её ладонь, стараясь передать рукопожатием ей свою силу, радость и спокойствие. Девушка чуть улыбнулась в ответ и вдруг они услышали зычный мужской голос.

- Злата!!!

На миг перрон затих от людских голосов. Все невольно обернулись на хозяина этого возгласа. В дверях вагона стоял богатырь в форме десантника, и лицо его было суровым. И это было лицо Гордея! Правда, без волос и бороды. Шурка был так этому рад, что невольно ещё сильнее сжал ладонь девушки и улыбнулся ему.

Он неотрывно смотрел на Злату и Шурку и продолжал хмуриться.

Первой «пришла в себя» Оля. Она приобняла Шурку за талию и он тут же обнял её, отпустив руку Златы.

Вмиг лицо богатыря посветлело.

- Неужели ты не видишь, что он ревнует? – Тихо прошептала Оля Шурке на ухо.- А, если ревнует, то значит, он любит. Злата, - обратилась она к подруге, - иди к нему навстречу. Иди!

Злата сделала несколько шагов, а Григорий тут же спрыгнул со ступенек вагона. Через миг они были уже в объятиях друг друга, позабыв обо всём на свете.

- Нет, Гордей, никогда не откажется от Забавы. – Вслух произнёс Шурка и добавил, заметив удивлённый взгляд Оли. – Я тебе всё потом расскажу. А теперь надо наслаждаться этой картиной. Это же – настоящая любовь, такая, как у нас с тобой.

Шурка увидел, как Григорий целовал свою Злату. Он был счастлив за них! Он был счастлив за себя и Олю. Он был счастлив за то, что живёт в своё время, когда столько любви на земле. Любви, которая была передана им из поколения в поколение и была благословенной!

Он обнял Олю и, сказав: - Спасибо, Господи, за всё! - прильнул к её губам…

 

 

 

Конец.

 

 

 

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/