Кузнецов И.Н.

 

 

Всего за время срочной службы в Афганистане я принимал участие в двадцати пяти боевых операциях. Это примерно за год, за последний год службы. Первые полгода, почти весь «молодой» период, провел на «точке» под Кабулом, где были, в основном, караульные дела, я стоял на посту, на воротах нашей крепости в кишлаке Рустамкалай, где несла службу девятая рота 357 ПДП 103 Витебской Парашютно-Десантной дивизии. Этот блокпост перекрывал выход из ущелья, где находился крупный укрепрайон душманов, называемый «Тюрьмой русских военнопленных», а я там был в составе артиллерийского взвода, который был прикомандирован к этой роте.

Для меня пойти в рейд, означает пойти в горы с пехотой из соседнего полка на боевые действия, а пойти с «броней», это пойти на боевые вместе со своей пятой батареей 1179 артполка 103 ВДД.

Всего за службу я двенадцать раз ходил в рейды на «войну», но запомнились больше всего, эти восемь….

 

 

 

 

ПЕРВЫЙ РЕЙД

В то время я служил на “точке» в тридцати километрах от Кабула, у кишлака Рустамкалай. Стояли мы в местной крепости. Взвод нашей пятой батареи был придан для усиления девятой роте 357 парашютно-десантного полка 103ВДД. Блокировали мы ущелье, в котором был расположен самый мощный укрепрайон, так называемая “Тюрьма русских военнопленных”. Рулил в ней полевой командир, и звали его Фаиз Мамат. Контролировал он не только «Тюрьму», но и все окрестности Кабула. Хорошо, так контролировал, плотно. Воевать он умел и любил, да и в свое время окончил наше Рязанское командное училище ВДВ, и тактику наших войск знал не понаслышке. Ловили его долго и упорно, но все напрасно, уходил гад всегда, или не появлялся там, где его ждали. В этот раз, разведка донесла, что Фаиз Мамат собирает нескольких полевых командиров на общий сбор, решать, что делать с обнаглевшими “неверными”, как дальше жить и размножаться. Прийти должны были пять главарей, с небольшими группами поддержки каждый. В крепости на посту в тот момент находилось семьдесят четыре бойца, так что, оставив в крепости караул, человек шестьдесят на операцию выставить мы смогли. «Зеленые» - соседний пост « царандоя» тоже смог выставить около полусотни бойцов. Так что на первый взгляд для войны народу хватало.

Ну, а у меня в последний момент, как всегда, не заладилось. Сломалась моя радиостанция Р-105М, весом около десяти килограмм, но капризная до ужаса. Вот вечером, перед утренним выходом, когда наша пехота уже ушла в засады, рация у меня и сдохла. Понять, что с ней, я не мог. То работает, то вырубается, то снова работает. Провозился я с ней всю ночь. Под утро догадался растолкать ротных электронщиков, ввалился к ним с этой проблемой. Крутили, вертели, щупали, дергали, в конце концов, посоветовали мне сменить подводящие провода, которые от аккумуляторов идут. Ну, в жизни бы не подумал бы на них. Толстые, обрезиненные, надежные, около шести миллиметров в диаметре. Больше от безнадеги, чем от мудрого совета, я решился испортить вверенную мне станцию. Отрезал провода, приспособил другие, заизолировал. Включил - заработало!!! Из любопытства, разрезал старые провода, и обнаружил внутренний разрыв. М-да, а так ведь вообще не заметно. Вообще справился, только ночь не спал и хожу, как сомнамбула.

Часов в восемь ,вывели “броню”,расселись и двинулись. Проехав около десяти километров, уперлись в огромный овраг, метров двадцать по ширине, и глубокий такой! Впереди кишлак, который нам нужен, метров пятьсот до него, а ближе не подойти. Связались с засадой, оказалось, что результат есть. Завалили они двух духов-разведчиков. Вышли те на осмотр местности в парандже. Ну так ,если маскируешься, так маскируйся полностью, обувь, тоже смени, когда из под паранджи мелькнул грубый мужской ботинок, их тут же тихонечко шлепнули. Обыскали, забрали автоматы китайские АК-47,все в иероглифах и бисером на всяких неожиданных местах, видимо любимая игрушка была, раз так любовно украшал. Стволы эти в командирский БТР закинули, где я их внимательно рассмотрел, когда ленты для КПВТ набивал. Тем временем, подошли соседи - местный царандой, народная милиция. Бывшая банда, но после революции ее главарь, по имени Маланга, стал народным героем. Он объявил свой отряд афганской десантурой и решил, что воевать на стороне правительства он будет только вместе с русскими десантниками, да и квартировать тоже желательно вместе. Так и появились у нас соседи. Вполне мирно уживались. За полгода всего раз объявлялась тихая тревога, чтобы соседи не услышали, мол, ночью будем брать “маланговцев”, но ничего, обошлось, Маланга не взялся за старое. Это был шустрый и подвижный, как ртуть афганец лет сорока, воевал он с четырнадцати лет, ну и друг его и его заместитель был такой же. Вот он и повел своих людей через овраг к кишлаку. Метров за двести до домов по “маланговцам” ударили со всех стволов. Все залегли, а этот безбашенный « замок», сел на стульчик раскладной и со всеми удобствами стал постреливать. Через пару минут боя ему закономерно между глаз прилетело. Наша засада при таких делах тоже влипла, весь бой у наших над головами шел. Отойти назад не получается, огонь слишком плотный. Раскрываться тоже нельзя, так и лежали, окопавшись вблизи домов. Маланга рассвирепел, друга потерял, крови хочет. Потери у него больше пяти человек, только убитыми. Бегает, требует подвести “броню» прямо к домам, прикрыть его людей, а у нас овраг, на карте его как-то не было. Из орудий стрелять тоже не можем, так как наша засада прямо перед домами укрыта. Духи осмелели, лупят длинными очередями из всего, что есть. Я из БТРа вылез, думаю, дай посмотрю, что творится. Пули над головой так и вжикают. Вжикнет, гляну назад, метрах в двухстах, пыльный всплеск встает, но когда несколько пуль, прямо возле ног попало, решил укрыться. Встал строго за колесо БТРа. Смотрю, пленного духа волокут, «маланговцы» видимо поймали. Его, наверное, уже допросили, раз солдатам отдали. Пулеметчик наш, ранее раненый, с криком - Это тебе, сука, за мою ногу!!!, впечатал, с размаху, приклад ПКМа духу в челюсть. Сломал, конечно, попинали его, потом добили и прикопали в овраге.

Засада наша все-таки выбралась, доползла до оврага и вышла к “броне”. Можно стрелять. Выкатили “НОНЫ” на прямую наводку и стали стрелять штатными снарядами. Хорошие такие снаряды, почти на девять километров летят, да и заряд очень мощный, а осколки, в виде воланчиков из рваного железа, летят очень далеко, метров на двести, точно. Запомнил картинку. Валерка Прищиц, механик-водитель Ноны, перед стрельбой залег у обреза ствола. При выстреле, его как кнутом, по ушам стегануло. Никогда больше я не видел, чтобы кто-то ползал вперед ногами с такой скоростью!

Залез обратно в БТР и начал помогать набивать ленты к пулемету, цинки вскрывать. КПВТ по кишлаку работает, грохот стоит. Затем все стихло, пулемет заклинило, капризная все-таки машинка, долгой стрельбы не выдерживает. Работы не стало, и я незаметно для себя уснул. Проснулся от крика моего командира, старшего лейтенанта Троцевского» - Да ты охренел!!! Спишь что ли? Нас тут сейчас убивать будут, а он дрыхнет!!!» Оказалось, что духи из кишлака ушли, скопились в мелких овражках и намереваются нас атаковать. На гранатометный выстрел еще не подошли, но вот-вот.… С количеством духов, тоже не все ладно. Пришли все пять банд, в полном составе!!! Это же их ,как мурашей в поле! Но не обломилось им сегодня. Ротный сумел вызвать вертушки. Прилетело звено “крокодилов» - МИ-24,и обработало скопление духов, сначала”капельками”-бомбами весом по сто килограмм, а затем накрыло НУРСами.

Вот вроде и все! Потрошить духов оставили “маланговцев”, им сегодня крепко досталось, не так как духам, но все-таки досталось. Сами мы снялись и в крепость поехали.

Неделю, во всем уезде ,в каждом кишлаке шли похороны. Сколько полегло духов, я не знаю, но Фаиз Мамат опять ушел. С нашей стороны потерь не было, и это больше всего радовало!

 

 

 

ГАРДЕЗ

Это был мой второй рейд. Вертушки высадили нас в районе города Гардез, в трех километрах от горного кишлака. Нас, это четвертую роту «полтинника» и приписанную к ней корректировочную группу из пятой батареи артполка 103 ВДД. Старшего лейтенанта Троцевского, сержанта Александра Колесникова - нашего санинструктора, и меня, рядового Кузнецова И.Н.- старшего радиотелефониста, вьючного мула для перетаскивания железного ящика по имени коротковолновая радиостанция Р-107М. Вот всегда завидовал бойцам, которые расстреляв патроны и раскидав гранаты, бегали по горам налегке.

Вертушки поднялись, и тихорясь, полетели назад, низенько низенько и в сторону от кишлака. Скрытность, понимаешь! Ну и мы тоже, скрытно, не торопясь, залезли на гору над кишлаком. Заползли поздно, почти в темноте. Место оказалось каменистое, и ровную площадку для сна найти оказалось довольно сложно, но я, что-то нащупал и улегся. Утром выяснилось, что спал я на свежей могилке какой-то ханум, но ничего, выспался, и кошмары не снились. Таджик-переводчик из Душанбе, с рассветом, очень ловко испек странную лепешку. Запалил костер из поднятых снизу дров, развел тесто, и когда костер прогорел, вылил всю массу в золу, а сверху золой же и присыпал. Когда костер прогорел и остыл, вытащил горячую лепешку. Вид у нее был не очень съедобный, но пахла просто замечательно. Жаль, что попробовать не удалось, он ее для ротного сделал. Ближе к обеду заметили с горы, что по дороге идут двое местных, решили перехватить. Вообще - то любые передвижения аборигенов не приветствуются, когда мы на войне. Если хочешь, чтобы тебя не тронули, сиди дома. Тогда и вопросов не будет: Кто такой? Куда идешь? Что узнал? Кого предупредить хочешь? Так и тут - очередью под ноги, обозначили, что ходить больше никуда не нужно. Встали, ждут, не рыпаются. Выдвигаемся к дороге. Вот не получается у меня с горы скатываться. Таджик - переводчик, так тот просто сбежал, как по дорожке и повязал двух этих душков. После допроса выяснилось, что один из них знает, где находится склад с оружием. Его предупредили о пагубности ложных сведений. Настаивает, блин! Ну, что же, идем в соседний кишлак. Подошли ближе к вечеру, другие взвода нас обогнали, и успели перехватить и согнать всех жителей вместе. Ротный просит энтузиаста показать склад, тот мнется и тыкает рукой в какой-то дом. Обыскали, ничего не нашли. Ну и зачем дух нас сюда притащил, непонятно, чего он хотел добиться, непонятно, а все непонятное - подозрительно и опасно. Короче, второй дух по просьбе командиров своего попутчика повесил. Мы же, собрав всех жителей, пошли на гору, но на тропе к кишлаку, решили устроить сюрприз, оставили усиленную засаду.

На горе дров не было, а с собой я их не захватил. Начал рвать траву, не идет работа, долго и муторно. Пошел и взял из толпы местных молодого “баченка”.”-Рви!”, говорю. Рвет, в глаза заглядывает, энтузиазм так и брызжет. Заискивает, как перед шейхом. Нарвал он целую копну, так что хватило не только консервы согреть, но и на постель. Отвел бачу обратно и, выложив бруствер, лег спать.

Утром, рано, духи попытались атаковать кишлак, но напоролись на засаду и были перебиты. Положили почти всех, но одного все же в плен взяли. Привели его наверх, допросили, после чего местных всех отпустили. Через некоторое время, когда крестьяне все уже ушли, пленный дух ехидно сказал, что тот молодой, в темных штанах, лучший их подрывник. Это был мой «баченок», что мне траву собирал. Кинулись ловить, да где там, дураков нет.

Выдвинулись к тому кишлаку, который старательно обходили вчера. Пришли, кишлак пустой, до вертушек и эвакуации еще четыре часа ждать. Пошли по домам. Я обрадовался - можно пошалить! Оставил рацию на крылечке дома и пошел шариться. Осмотрел дом, нашел мешок сушеного тутовника, попробовал - сладкая гадость. Отыскал немного грецкого ореха, хожу, грызу. Смотрю, на углу дома, на крючке висит одежда, чисто машинально охлопал, что-то тяжеленькое. Оказалось - «браунинг”, с зеленой целлулоидной рукояткой. Патрончики махонькие, как игрушечные, калибром, где-то 4,5мм. Попробовал выстрелить. Не стреляет. Начал разбирать и в этот момент меня нашел Троцевский и отобрал у меня игрушку. Шел он во двор, чтобы проверить одну идею, а именно, загорится ли от трассера банка с бензином, которую он сюда притащил. Говорит мне

-Надо бы пообедать. Там куры ходят. Принеси парочку.

-Дикие?

-Кто дикие?

-Куры дикие? Если дикие, пойду, поохочусь.

Старлей развеселился, а я спрашиваю его

-Бензин то, зачем?

-Сейчас поставлю тут, и трассером подожгу!

-Зачем?

-Интересно же!

-В упор не получится, дальше отнести надо.

-Почему?

-Трассер метров, через сорок зажигается.

-Не верю!

Пожал плечами, и пошел за курами. Троцевский же, поставил канистру перед воротами во двор, приложился, и очередь трассеров, сквозь жестянку с горючим, положил прямо под ноги командиру второго батальона майору Сулуянову, будущему Герою Советского Союза, между прочим. Хорошо, что банка не вспыхнула, а то был бы тут факел из комбата. Уж больно неожиданно он из-за ворот выпал. На вставляемую Троцевскому «дыню» от начальства, я уже не смотрел, поспешил скрыться. Вышел за околицу, и увидел, что кур просто море, все белым-бело. Несколько сотен кур, кучкуются в одном месте. Вот оно - дикое стадо! Вот это охота! Очередь, от бедра, пух и перья в воздухе! Куры убежали все, ни одной не положил. Облом! Начнем сначала. Три одиночных - подобрал трех кур и пошел назад. Окупант, бля!”Яйки, млеко, масло, бабка дай!”Вдруг слышу-”Строиться!”Черт! У меня же станция на другом конце кишлака! Бросил кур, и бегом в дом, где Троцевский по банкам стрелял. Успел! Встал в строй, ждем вертушек. МИ-8е пришли, зависли над поляной, подняли тучу пыли и сели. Когда народ открыл глаза и распрямился, оказалось, что пленный « дух» сбежал. Куда сбежал, никто не видел, все глаза позакрывали из-за поднятого винтами мусора, а он просто идеально выбрал момент для побега! Без пленного лететь нельзя, он уже заявлен на полет. Резкий обыск по всему кишлаку- уйти он далеко не мог. Нашли гада! В тандыр залез, это печка такая в земле, где лепешки пекут и крышкой накрылся. В пять минут уложились!

Все! Сели и улетели.

 

РЕЙД МЕСТИ

В ноябре 1983 года, духи раздолбили нашу колонну с горючкой и боеприпасами. Командование сильно возмутилось, похоже, был у них в той местности какой-то договор о ненападении, и возжелало крови. Так образовался мой третий рейд, моя третья корректировка.

Началось все с предупреждения, взять в обязательном порядке с собой валенки, проверят. Но ведь валенки, это не только возможность не замерзнуть ночью, но и лишних два килограмма на хребет днем. Бойцы и так уже из-за груза еле могли передвигаться. Вот, например, что должен был нести я

Радиостанция Р107М- 24 килограмма

Комплект запасных аккумуляторов-4,5 килограмма

Автомат АКС-74 - 3,75 килограмма

Запасные рожки, четыре штуки, в «лифчике» -3 килограмма

Сухой паек -1,5 килограмма

Фляга с водой, полтора литра- 1,5 килограмма

Бронежилет -7,5 килограмм

Каска, ватник, сапоги, гранат парочку - 4 килограмма

Итого ,считаем, приблизительно пятьдесят килограмм. Можно ли идти в гору, с мешком муки на плечах? А еще при нужде бегать или ползать? Падать то легко, подняться трудно!

Естественно, если получится, берешь все по минимуму. Каску, бронник - на фиг, запасной комплект аккумуляторов тоже на фиг - на день-два идем, не сдохнут. Валенки, тоже решил оставить, а взять вместо них сапоги химзащиты, если их натянуть поверх одежды и обуви, можно согреться, а весят то они меньше. Итого - минус двенадцать килограмм. Напрягало только то, что химзащиты у меня не было, занять ее нужно было у соседа - каптерщика, который собственно и посоветовал такой способ согреться. Решил у каптерки оставить Валика - Разведчика, чтобы он дождался соседа, взял химзащиту и принес на плац «полтинника», где должен был проходить строевой смотр перед вылетом.

Нужно сказать, что Валик - Разведчик, был существом совершенно безобидным, имел вид Пятачка из мультика про Вини - Пуха и голос такой же, но исполнительный и как ни странно не трус. Однажды, летом 1984 года, в один из выходов с «броней», случился минометный обстрел. Обстрелян был штаб, когда там был сбор офицеров. Были потери ранеными и убитыми. Во время налета провод телефонный был перебит, так Валик сам схватил катушку и протащил до штаба новую линию от батареи. Ночь, мины везде рвутся, а ведь не сдрейфил, в отличие от нашего замполита майора Сидоренко, тот говорят, чуть ли не в пляс пустился среди раненых , после обстрела. Кричал в голос - «Хорошо, что не в меня!!!» Ведь даже не поцарапало гниду!

Разведчиком, Валентина Логинова из города Орла, стали называть сразу по прибытии в часть. Когда я подошел к группе из пополнения, и увидел такого «Пятачка», невольно спросил - «Ты кто?»

-«Я - разведчик!», ответил мне Валик, тонким, писклявым голосом. Все просто со смеху попадали, такой контраст между видом и заявлением. Все оказалось просто, Валик учебку закончил командиром отделения электронной разведки, с математикой и формулами он очень хорошо ладил. Через полгода он на всех выездах поправки к стрельбе считал, а характер так и не изменился, он так всю службу безобидным «Пятачком» и проходил. Обидеть Валика, все равно, что у ребенка конфетку отобрать, рука просто не поднималась. Даже ребята из дивизионной разведроты, к которым я и Валик, в мае 1984 года были прикреплены и несли службу на вершине горы Хаджи-Роваш, на краю Кабула, взяли Валика под защиту. Бойцы они были резкие, накачанные и слабости в других не терпели, но Валик их чем – то зацепил. - «Обидишь Валика - уроем! Другим тоже скажи, что Валик под нашей защитой! Никогда таких клоунов не видели!»

Химзащиту мне Валик не принес. Просто проверка прошла формально и быстро. Оглянуться не успели, а уже в вертушках сидим. Идти пришлось с третьей ротой «полтинника», ребята странные, в роте упор на физическую подготовку, командиры-фанаты этого дела. Роту, так и называли - гвардейская, горно-копытная….

Десантироваться должны были в какой-то очень горный кишлак, высота в предгорье, около 2700 метров, а на вершинах, за 3200 метров. Корректировочная группа состояла из трех человек: старший лейтенант Соловьев Евгений, «Пинц» - Сашка Колесников, сержант, медбрат нашей пятой батареи и рядовой Кузнецов И.Н., старший радиотелефонист.

Солнце уже взошло, когда мы долетели до места. Вертолеты сделали круг над кишлаком, выпустили НУРСы по остаткам домов и выбросили нас в снег.

Вся тактика этой войны, заключалась в том, чтобы по быстрее забраться на господствующие вершины, и там закрепиться. Тот, кто сверху, тот и прав. В общем, пошли вверх, на гору. Солнце светит, снег тает, жарко, весь мокрый медленно ползу вверх и неумолимо сдыхаю. Пройти осталось до вершины метров триста по вертикали, когда Соловьев решил мне помочь, поменялись мы с ним грузом. Я ему отдал свою радиостанцию, он мне свой рюкзак со спальником пуховым. Зря он это сделал, и не раз, наверное, раскаялся. У меня будто второе дыхание пришло, и я пополз в гору, лишь бы оторваться и он до меня докричаться бы не смог. Удалось. Перевалил через хребет, подождал старлея, подал руку и помог подняться.

-Ты куда это рванул?

-Так окликнули бы!

-Ага, догонишь тебя, как же!

Пока Соловьев отдыхал, решил я посмотреть, куда же мы заползли? Высота больше 3500 метров. Небольшое плато, вершинка ,вроде как, стесана.Подошел к обрыву, с другой стороны - пропасть, стенки вертикальные почти, метров на четыреста ниже нас облака плывут, земли не видно, как из самолета смотришь. Начало смеркаться, и тут же резко похолодало. Учитывая, что народ весь мокрый от пота и мокрого снега, ночные перспективы вырисовывались неутешительные, для меня тем более. Ротный это тоже сообразил и скомандовал;

-Посты не выставлять! Всем утеплиться и закутаться! Главная задача не поморозить людей!

Блин!!!Вот и пришел мне Большой Белый Северный Лис-«Писец» называется. Без валенок, в мокрой одежке и сапогах, даже не представляю, как на морозе переночевать, если только отжиматься до изнеможения. Хотя нет! Некоторая надежда появилась! Запнулся я о какой- то странный вырост, на колобок похож, колючий только. Я вроде бы раньше видел такие, только маленькие, а тут размером с кулак и больше, да густо так на камнях растут, как насыпаны. Принялся я их быстро ногами сбивать. Собирать на плащ-палатку и таскать в расщелину между камнями, которую присмотрел тут же. Мечусь, как Дерсу Узала, у Арсеньева, когда он в пургу стог сена резал, чтобы не замерзнуть. Мне же нужно еще, чтобы никто не понял, чем я занимаюсь. Конкуренты набегут, и все выгребут. Ну, вот накаркал! Когда бойцы прочухали, чем я занимаюсь, быстро мою поляночку очистили. Не завопишь же, что мне нужнее, и я жить хочу! Все хотят - возраст такой! Прибегаю с последней охапкой, а на моем месте уже «Пинц» устроился залез в свой спальник и затих сволочь! Сам нигде места не нашел, а тут увидел, что я отвлекся, и тут как тут! Хорошо, что расщелина длинная была. Оттащил я его за ноги ближе к краю, выгреб, матерясь ,из под него, сколько смог, колобков, и уже почти в темноте, начал плащ-палатки ,сверху этого ложемента ,натягивать и камнями придавливать. Полог такой получился. В головах радиостанцию поставил. Ткань подвернул,чтобы не выдувало.Только собрался лечь, старлей подваливает, тоже место не нашел. Пинца оттянул еще дальше, Соловьева утрамбовал и сам улегся. Ног уже просто не чувствую, просто ниже колен болит какая-то деревяшка. Пытаюсь разминать, шевелить пальцами, сгибать-разгибать ноги и все время бью по голове Соловьеву. Какой уж тут сон, так, забытье иногда, да и страшно засыпать, не проснусь ведь! Старлей меня ночью периодически растрясал, заставлял на связь с базой выходить. Успокоился только тогда, когда рация крякнула. Видимо, вода в гарнитуру попала и замерзла. Не знаю, позже она нормально работала. Далее ,мерз без перерыва, до самого подъема. Часов в пять утра подъем, еще по темноте. Встали, что удивительно, все, даже я, хоть и примерз к камням. Выбрался я из натурального сугроба, ночью снег шел. Может он меня и спас? Хотя, ног не чувствую, но стою, не падаю. Прошли метров сто до склона, где вчера поднялись, и посыпались вниз. Видимо не один я такой убогий, ног не чуял. Кто-то оступился, и все как кегли покатились. Я на рации, как бобслеист, летел, ногами - деревяшками подруливал, чтобы не кувыркаться и тормозить помаленьку. Сорванные вещи летели рядом, особенно каски доставали, одна меня неплохо по голове огрела. Хорошо еще, что у меня из завязок ничего не вырвало, не нашел бы потом. По ходу спуска, даже «гаишники» образовались, в одном месте, перед обрывом стояли и руками махали, чтобы народ огибал опасное место. Повезло. Внизу собрались, вещи расхватали и ведь никто не поломался! Построились и к кишлаку пошли, возле которого вчера высадились. Шел по-прежнему на деревянных ногах, но уже, что-то начал чувствовать, значит отходят! В кишлаке дали время осмотреться и оправиться. Решил я тогда перемотать портянки, да и посмотреть, что у меня с ногами. М-да…казус какой-то. На обеих ногах лежал лед. Слева и справа, вдоль ахилесового сухожилия прилеплены по две сосульки. Снег попасть не мог, комбинезон поверх сапог надет и затянут, значит, ночью влага напотела и замерзла, больше ничего не придумалось. Очень сильно мне повезло, что без ног не остался.

Потом был марш на десять километров, и встреча с «броней». Забравшись на танк, первым делом сунул свои ноги в выхлоп. Так и доехал до полка, коптясь в солярке.

Кто кому отомстил, я так и не понял.

 

ЧАРИКАР

Недели не прошло с предыдущего рейда, где я чуть не замерз, как народ опять зашебуршал и начал готовиться к выходу, на недельку в горы. Куда идем, почему-то ни кто не знал. Ну, да ладно, там разберемся. Иду вновь с Троцевским и Сашкой Колесниковым. Надеюсь, что в этот раз беготни по горам не будет, а на проческу я согласен. Еще бы от железного гроба, за спиной, избавиться и налегке пошариться.

В этот раз, никаких вертолетов, идем на «броне». Тут тоже есть своя специфика и отнюдь не радостная. Знал бы, что мне предстоит, день бы голодал, а потом, угля бы активированного наелся. Ну да, зато есть, что вспомнить!

Колонна шла уже несколько часов без остановок. Народ, сидевший внутри БТРа достаточно плотно, почти, как сельди в бочке, помаленьку вылез наверх. Хоть на «броне» было довольно зябко, да и ветер пронизывающий, но возможность, при малейшей остановке колонны соскочить и сделать неотложные дела, просто сверлила мозг не только у меня. Сверлился не только мозг, даже совсем не мозг. Интересная картина, на соседних машинах висит несколько бойцов. Висят над дорогой, ногами уперлись в броню, а руками вцепились в скобы на башне БТРа и пытаются свои дела сделать. На скорости шестьдесят километров в час, такое навесное оборудование выглядит, хоть и не очень «свежо», но оригинально. Я пока терплю, но уже присматриваюсь, беру уроки мастерства, чувствую, вот-вот пригодится! Терпение мое все-таки было вознаграждено. Словно волна прошла по колонне, машины начали останавливаться, впереди подрыв. Надолго или нет остановка не известно, но не воспользоваться этим, глупость небывалая. Плевать, что стоим посреди города, плевать, что вокруг народ. Ну, надо мне! Правда, не настолько я озверел, чтобы снимать штаны, посреди улицы. Рядом, оказался проход между домами. Проход узкий, почти все пространство занято дровами. Вдруг поворот, есть какой-то закуток. Делаю свои дела, оборачиваюсь и вижу, только круглые от изумления глаза хозяев дома, мирно сидящих за столом и тихо, по-семейному обедающих. Ну, вот что бы вы почувствовали, если бы к вашему обеденному столу у вас дома, неожиданно подскочил какой-то чудик, обнажил филей и, сделав свои дела, быстро умчался…. Рефлектировать некогда, подхватываюсь и мчусь к машине, еле успеваю, заскакиваю уже на ходу.

Потеплело, ветерок ласково обдувает, захотелось спать, но чревато, можно сорваться под колеса. Но спать то, все равно хочется. Привязал станцию к скобе на башне БТРа, влез в лямки и задремал…

Проснулся от выстрелов и от того, что меня кто-то за шкирку стянул с брони, и я повис на привязанной к броне радиостанции, в довольно таки беспомощном состоянии. Выбраться сам не мог, так как связал лямки веревочкой. Так я и болтался, привязанный к башне, по броне, пока КПВТ дувалы обрабатывал. Ствол пойдет влево, я вправо перемещаюсь, ведет стрелок ствол вправо, я влево уезжаю. Наконец все утихло. Стрельба прекратилась, и я все-таки оторвался и спрыгнул на землю. Появился боец, который вел огонь.

-Блин! Опять поворотный механизм накрылся, из пулемета, хрен постреляешь! Башня еле вращается. Пойду, доложусь!

-Успокойся! Ненужно никуда докладывать! Это я, на марше, привязался к скобе, ты башню повернул, меня сбросил и я повис. Вот ты меня по броне и таскал! Чем орать, лучше скажи, что случилось?

Оказалось, что доехав до места и, встав на краю кишлака, мы вызвали сильную неприязнь одного местного жителя. Увидев, вставшую возле его забора колонну бронетехники, он решил прогнать мерзких «неверных» от своего дома и начал лупить по нам дробью из своей двустволки. Типа - «Кыш! Противные!!!», но мы, почему-то решили не спешить и врезали со всех стволов по источнику раздражения. В результате «укурок» попал на небеса, а к офицерам из дома прибежала разъяренная «фурия», как оказалось - жена этого партизана. Подбежала, и стала, размахивая руками, что-то требовать. Выяснилось, что ей был необходим муж, взамен убитого придурка, которого она не успела стащить с забора. Мол, без мужа ей нельзя, соседи не поймут, а у командира солдат много, вот пусть одного и оставит. Уж она его будет холить, лелеять и никому в обиду не даст!

Когда толмач перевел, что она хочет, все долго ржали, хлопая себя по ляжкам. «Фурии», же объяснили, что мужа , командир ей выделить не сможет, так как она сама виновата, потому, что не объяснила мужу, на кого можно ногу задирать, а на кого не стоит.

Броня осталась на краю кишлака, а мы, взвалив на себя рюкзаки и оружие, пошли на «проческу». Почти сразу же наткнулись на высокий дом с плоской крышей. Образовался штаб, где я и засел с рацией на весь день. Скучно. Народ носится, в домах весело роется, а мне запретили, удалось только тихонечко вниз спуститься и мешок грецких орехов на крышу поднять. Сижу на стуле, наедаюсь впрок. Автомат между колен стволом вниз зажат, складным же прикладом, как рычагом, давлю орехи. Не заметил, как схомячил полмешка. Тут как раз и время пришел, на ночлег устраиваться, дело хорошее, но перед сном и подкрепиться не помешает. Спустился вниз, во двор, смотрю, курица дикая бегает. Вытащил шомпол из автомата, подошел и ударил, как хлыстиком, по затылку. Курица упала, даже не трепыхнулась. Перо выдирать не стал, снял целиком всю шкурку и отнес бойцам в общий котел. Оказалось, что зря старался, мяса было, завались, на взвод, бычка зарезали. Так, чисто ночь скоротать. Вроде бы мелочь, а за восемь дней операции, рота съела двадцать четыре бычка.

С утра, выходя из кишлака, маленько начудил. Решил путь срезать и сошел с тропы. Тут же снял растяжку, хорошо, что «сигналку», а не гранату, вот бы шуму то было! Фатального такого шума.

Выходили со стоянки под визг и зеленый салют «сигналки». Непонятно, толи «духи» любопытные оказались, толи так сложилось, но прямо перед нами, на горку выскочили три экземпляра. Ротный отобрал у бойца ствол с «подствольником» и навскидку выстрелил гранатой. Было далековато, но попал. Был виден взрыв, прямо среди этой троицы.

«Духи» убежали.

-Не понял! Что за фигня?!! Дай сюда гранату!

Капитан взял гранату, осмотрел.

-Ты где ЭТО взял? Это же «учебная», сигнально-дымовая! Они же сюда вообще поставляться не должны! Выбрось на хер все!!!

Долина, по которой мы идем - классическая «зеленка». Поля виноградников перемежаются островками домов. Вокруг домов-крепостей, приусадебный участок, на нем обычно тутовник, грецкий орех и гранат высаживают. Красиво в общем-то, видимо богатенький народ тут живет, по сравнению с другими кишлаками, конечно.

Возле домов встретили группу «зеленых», и в кишлак вошли вместе. Весь кайф от « прочески» обломали. Морду наивную «кирпичом» сделают и выговаривают.

-«Нельзя!!!». Брать нельзя, ломать замки нельзя, да и вообще ничего нельзя - детский сад какой-то! Правда, может это мне такой сопровождающий достался, парни то, вроде бы не ворчали. Мне же, хоть удавись, ходит за мной и все тут! Единственный раз за всю службу, нашел бензиновую лампу, почти дневного света, и ту пришлось оставить на месте, «царандоевец» крик поднял, опять «Нельзя!!!» Хотя трофейчик, так очень ничего себе был, я таких ламп после дембеля и не встречал. Принцип работы, как у паяльной лампы, только над бачком, в сопло, ставится одноразовая хлопчатобумажная сетка. Бензин поджигается, сетка сгорает и образует графитовый каркас, который просто сияет при горении топлива. Трясти лампу, правда нежелательно, сетка очень хрупкая и осыпается. Горит такая лампа почти всю ночь, по крайней мере, офицерам хватало, занавесив окна плащ-палатками, всю ночь в преферанс резаться.

Видимо я расстроился из-за навязчивого афганца, потому, что при очередной команде «Строиться!», тупо вышел из окна второго этажа, как был груженый: с рацией, оружием и недовольством в душе. Как-то подвел меня глазомер, в результате, с вывихнутой ногой я подкатился прямо к строю. Болело жутко. Мне помогли подняться и придержали в строю, чтобы не упал. Единственно положительный результат этого происшествия оказался таким: Троцевский снял с меня станцию, и повесил ее на Пинца. Недовольная рожа Сашки меня немного успокоила, а нога, думаю, заживет, хоть распухла раза в два и в сапог не влезает, но ничего, надел на правую ногу какой-то тапок, допрыгал до моего «зеленого», он с собой тросточку какую-то таскал, пообещал ему денег и тросточку выцыганил. Вечером, когда он пришел за деньгами, я просто душевно, послал в пеший сексуальный маршрут. На сердце немного потеплело и с утра при проческе, я, наверное, представлял собой презабавное зрелище: шустро ковыляющий чудик с тросточкой, который не пропускал ни одного закутка по всему маршруту следования. Но у меня была ЦЕЛЬ, почти спортивная. Перед тем, как отпустить меня в поиск, Троцевский сказал: «Принесешь мне рюкзак рейдовый и магнитофон «Панасоник». Если согласен, иди, шарься, но если не принесешь, извини, урою!» Шутник, однако!

Конечно, я пошел. И надо же было такому случиться, что в груде хлама лежащего в каком-то сарае, мне попался американский рюкзак. Вид у него был немного непривычный, просто мешок с лямками, но фирменный, сзади была надпись крупная «Kondor». Принес я рюкзак Троцевскому, оказалось, что он именно о таком и мечтал. Устроилось все самым наилучшим образом. Объявив старлею, что мол, я за «Панасоником», быстренько ухромал в пампасы. Так и повелось

-Ты куда?

-Пошел за «Панасоником»

Мои метания не остались не замеченными, да и командир всех просветил, наверное, потому, что на второй день был награжден кликухой от комбата: «Главный мародер четвертой роты». Так он потом меня все время и называл.

Хромым мародером я пробыл дня два. Потом опять надел станцию, типа выздоровел. «Панасоник» я конечно же не нашел, а нашел бы, постарался бы себе оставить, больно уж вещь в хозяйстве нужная, Кассет, зато, набрал целую коробку, как позже выяснилось, записаны там были одни молитвы. Наверное, муллу разорили.

Вечером четвертого дня вышли на широкую улицу. Проспект, однако. Слева дома-крепости, справа сады с какими-то сарайчиками. Взводом заняли один из домов, а там вообще пусто, даже чайника нет, все куда-то попрятали. Ну ,ночью чайком побаловаться, сам бог велел, поэтому, организовав компашку на троих, решили сходить к сараям, поискать посуду. Выходим из кустов, и видим, как двое «духов» перебегают дорогу. Я как шел, с болтающимся на пузе стволом, так и начал палить от живота, думал, что увижу строчку и поправлю по цели. Хрен там мне, «духи» не дураки оказались. Бегущий впереди успел перескочить дорогу, и, нырнув в кювет, очень четко по нам хлестануть. Пришлось залечь. Немного постреляв, и не встретив больше взаимности, решили проверить. Пусто. В кустах и в кювете пусто, а посуды как не было, так и нет. Хоронясь, перебежали к сараям. Пинц остался у дороги, в засаде, Яшка встал возле дверей, а я зашел в дом. Оглядываюсь и вижу предмет вожделения, лежит, зараза, в куче хлама грязный, закопченный, но нам в самый раз. Начал наклоняться, и тут нога меня чуть не сгубила. Подвернулась, так, что у меня чуть глаза на лоб не вылезли, и матерится, не мог. Застонал, и когда, чуть – чуть отпустило, смог выдавить из себя какую-то трехэтажную конструкцию, громким шепотом, но от души. Поднял чайник и похромал к двери. Когда вышел, увидел, что Яшка обратно чеку в гранату вставляет. Посмотрел на меня, и говорит: «Я думал, что тебя зарезали. Застонал и забулькал как-то. Если бы ты еще секунду матерится не начал, точно бы гранату в окно бросил! Так, что живи!»

Охренеть просто! Других слов нет!

А на следующий день я спалил свой штаб…

Чарикарская долина вообще места красивое и богатое. Дома высокие, с современной отделкой, сады вокруг домов, виноградники вокруг…Красота, себе такой хочу, но не здесь.

Для штаба и НП - наблюдательного пункта, выбрали высокий, крепкий дом, высотой три этажа. Крепкий, потому, что разорвавшееся рядом с домом в саду «капелька» - стокилограммовая авиабомба, дом не разрушила. Картинка выглядела довольно забавно-огромная воронка на углу целого дома, даже окна целые, хотя ,наверное ремонт уже после «капельки» делали.

Офицеры собрались на плоской крыше дома. В бинокли смотрят, по картам линейками елозят, в общем, при делах, а солдатики то скучают, стараясь на глаза отцам-командирам не попадаться. Мне тоже скучно, хожу по дому, пинаю мусор строительный, трубы картонные из под линолеума, бочки какие-то картонные. Фигня всякая, ничего ценного нет, ну да, ремонт же идет. И тут меня осенило - бочки, трубы…да это же готовая печка. Ерунда, что картонная, зато, как весело будет!!!

Решил приколоться и позвал друзей, кто же в одиночку такое творит?

Зашли в комнатенку. Говорю « - Сейчас согреетесь!». Поставил рацию на подоконник, вытряхнул мусор из бочки и затащил ее в комнату. Вырезал ножом выход для трубы и дверку, поставил эту конструкцию у окна, вывел картонную трубу в окно, набил «печку» дровами и поджег…

Сидим, греемся, забыли уже, что печка, то бумажная и объемом она литров на сто-сто пятьдесят. Дрова трещат, народ сидит, на огонь смотрит…Хорошо!!! Но ничего не бывает вечно. Очень, для меня, неожиданно печка развалилась сразу и вся. Только, что тут была печка, и вот уже на ее месте куча пылающих дров! Бойцы за секунду выскочили из комнаты, а я сначала, бросившись вместе со всеми, метнулся назад, рацию свою я ведь на окошке забыл. Теперь, правда, между мной и окном был натуральный пионерский костер! Перепрыгиваю на эту пылающую кучу, хватаю станцию и рывком к двери…Бац!!! Закрыто!!!Падаю на пол, если мордой в пол, то дышать еще можно, но чуть выше, шапка начинает дымиться. Оборачиваюсь к окну и вижу весело скалящиеся мне морды, еще и рожи корчат! Суки!!!...Ну, да, я же их повеселиться позвал! Нужно выбираться. Развернулся ногами к двери и начал бить по ней, не поднимая головы от пола. Чувствую, что сейчас сдохну, но тут, что-то случилось, и дверь поддалась!!! Выкатываюсь из этого ада и вижу черенок от лопаты, которой, эти юмористы дверь подперли, хватаю его и пытаюсь догнать шутников и поговорить, но резко стало не до этого, начал прогорать потолок и в штабе на крыше поднялся переполох и срочная эвакуация.

Услышав крик ротного «Какая сука дом подожгла!!!», я решил свалить подальше и не числиться в «очевидцах», а тем более в « обвиняемых». Вроде получилось, по крайней мере, никаких последствий для меня не было.

Утром следующего дня вышли в район каких-то мастерских, которые выглядели, как капитальные гаражи, стоящие вокруг достаточно большой площади.

Иду вдоль всего этого хозяйства, заглядываю в очередной гараж и вижу, что он весь завален «насваем» - зеленой полунаркотической гадостью, которую очень часто жуют местные.

К наркоте у меня и сейчас отношение брезгливо-опасливое, а тогда я вообще любую наркоту люто ненавидел, слишком много знакомых резко превратились в озабоченных ублюдков. Сначала конопля, потом героин и все, нет человека, остался муляж, занятый мыслью, где найти, и что продать, чтобы достать хапочку…

Короче, увидел я, что половина гаража занята этим самым «насваем» и решил пошалить…

Нашел в соседнем гараже канистру с керосином, набросал на зеленую кучу всякого горючего хлама, облил все это дело керосином, поджег и тихонько удалился, пока никто меня не увидел. Просто вдруг бы я кому-нибудь «бизнес» испортил .

Уходили мы из Чарикарской долины под очень громкий «БАБАХ!!!». Обыскивая дом, в подвале нашли двадцать мешков селитры. Саперы их заминировали и через десять минут не стало ни утеса, ни дома на котором тот стоял.

 

УЩЕЛЬЕ НИДЖРАБ

В пятый рейд с пятой ротой «полтинника» и нашим новым комбатом, капитаном Капшуковым, а так же Колькой Кривошеем - механиком-водителем “реостата”- машины электронной разведки. Я с Колькой на точке полгода служил, а с некоторых пор в одном экипаже числюсь, только на войну все с пехотой, да с пехотой, а с броней как-то не удосужился. Кольку же, на медаль представили, поэтому он нынче со мной. Политика пошла такая – тех, кого представляют к награде, обязаны сходить в рейд с пехотой в корректировку. Лиха хлебнуть. Мы пошли с пятой ротой “полтинника” – 350 полка нашей 103 Воздушно-Десантной дивизии.

Когда заходили в ущелье, спросили у “зеленого”

-Что за место? Как себя вести?

-Ведите себя, как хотите, они пять лет налоги не платили! Место это, Ниджраб называется.

Хера се! Анклав какой-то! Зашли нормально, идем потихоньку по дороге. Пехота по бокам дома шмонает. Тихо вокруг и благостно! Тут, вдруг, длинная очередь из пулемета. Я метнулся к каменной кладке забора и оказался в “мертвой зоне”, как оказалось, почти единственной. Остальной народ, попадал в грязь, где шел или стоял. Фонтанчики от пуль, между бойцами, пляшут довольно густо, как пока никого не задели, непонятно. Чувствую, что мне под бок кто-то лезет. Спрашиваю

-Ты откуда такой шустрый?

-Из пятой роты я! Хорошо устроился!

-Не жалуюсь! Я, кстати, к вам и приписан.

В общем, познакомились, оказался он сержантом, командиром расчета АГС-17 «Пламя», Андреем звать. Присмотрелся, гляжу, метрах в десяти, за дорогой, лежит Сашка Лагун, из другой нашей корректировочной группы, которую Троцевский вел. В землю вжался, голову опустил, никуда не смотрит, а пулемет-то со склона мощно долбит, линять оттуда надо, место-то открытое. Другие бойцы с поля слиняли уже, снялись и перебежали, а он лежит, подняться не может, духу не хватает. Нашарил я под собой кирпич какой-то и запустил в него

-Лагун! Уходи сука!!! Урою гада!!!

Почему-то, мой крик души подействовал на него лучше пуль. Сашка поднялся, сгорбился и боком, боком ушел. Сосед мой, тоже слинял. Пора и мне. Страшно. Деревце, за которым Сашка Лагун лежал, срубило пулей у меня на глазах, и место где Сашка лежал очередью перепахало. Мандраж бьет, но один уже остался. Пора!!! Поднялся, и вдоль низенького заборчика, метров триста бегом - на разрыв легких! Догнал своих и упал отдохнуть. Устал страшно. Устроился у стены дома, на солнышке. Домик красивенький, как маленькая крепость. По углам дома фигурные башенки. Красота, сижу, отдыхаю. Дальше помню только, невозможно - резкий грохот и белый свет выключился.

Пришел в себя от резкого запаха, посильнее нашатыря, наверное, будет! Стою на карачках, лбом в стену уперся, ногами как жук скарабей перебираю-пытаюсь ползти. Под носом куча, нагадил кто - то. Хорошо еще не перемазался, вот позору было бы! Кое - как поднялся, огляделся. Отполз я от стены метров на двадцать, башенки красивой на стене, над головой нет уже - снесло взрывом, и меня заодно от осколков и взрывной волны прикрыло, но только меня, остальным повезло гораздо меньше. А случилось вот, что: танкист заметил, откуда велся по нам огонь и решил подавить пулемет на склоне. Выстрелил по склону сквозь ветви деревьев. Снаряд задел ветку и взорвался почти у меня над головой. Башенка декоративная меня спасла. Я хоть и сидел ближе всех, выжил, а сидевшие у другой стенки афганцы, погибли все, все семеро. Наших, тоже побило, трое тяжелых эвакуировали. Когда мимо танка проходил, «особисты» уже вязали лейтенанта - танкиста, горе - стрелка. Инициатива, как всегда наказуема, награда по результатам. Комбат Капшуков, кажется, даже и не узнал, что меня танком приложило, а я и не докладывался – пронесло, и ладно. Слух вернулся через день, но до конца недели ходил, как чумной.

Ночью, при ночевке в доме, кто-то сбил пирамиду с оружием. Автоматы, так неудачно приложили меня по голове, что разодрали всю черепушку. Утром у меня был вид героя-партизана, пока спал, крови из меня много натекло. Утром умылся, конечно, но видок все равно остался живописный. При дальнейшем движении, заметил парнишку, с которым вместе от пулемета прятались, и как-то незаметно прибился к его взводу и потерял своего комбата с взводом управления. Долина широкая, домов много, Должны были быть рядом, а нету! Вызывал, вызывал ротного связиста - без толку, молчит. Потерялись короче. Залез на забор, чтобы осмотреться, нога неожиданно подвернулась, потерял равновесие, взмахнул руками и рухнул. Когда падал, слышу, «вжик - чпок”, пуля в дереве на которое я опирался! Хера се!!! Это же меня убить хотели! Кто же это такой шустрый?! Выстрела слышно не было, значит, имеется несколько вариантов. Случайный выстрел, издалека пуля прилетела, это раз. Второй вариант - стреляли с ПБСа - прибора бесшумной стрельбы, с глушителем то есть, и третье - стреляли из глубины дома, в форточку. Ну, посмотрим! Я ведь летел вниз, как подстреленный, не оступись, я секундой раньше, так бы и летел с дыркой в голове. Никогда бы не подумал, что мой «привычный вывих» может мне жизнь спасти!

Выглядываю осторожненько из-за дерева, впереди поле, метров триста, за полем дом. Смотрю, в проеме окна чудак образовался. Значит, вот ты какой «северный олень». Успел сделать две короткие очереди, попал вроде, по крайней мере, от рамы щепка отлетела, да и завалился дух, как-то не очень резко.

-Что стрелял?

-Дух в окне был! Вроде попал, пойдем, проверим!

-Некогда! Ты наших вызывай, если вызовешь, то пусть себя рыжим дымом обозначат.

На этот раз связался удачно. Оказалось, что оторвались мы от своих километра на два. Пришлось через поля идти, по открытой местности, но обошлось, дошли. Поднялся к комбату, в штаб, на крышу. Докладываюсь.

-Ты где был?

-С взводом оторвался и потерялись. Потом связался и вышли к своим.

-Я тебя туда отпускал?

-Так получилось! Хотите орехов?

Высыпал ему на плащ - палатку кучу грецких орехов. Подмазаться хотел

-Мародерствуешь!!!

Взял, да и перетянул меня автоматом по ноге, как дубиной. Думаю» - Да давись ты кашей!!!”, выделывается тут перед особистом, который рядом сидел. Обидно! Блин! Даже живот расстроился. Пошел, нашел в телятнике закуток, спрятался, сижу. Слышу, кто-то идет. Открывается маленькая калитка и влетает ко мне шесть кур. Здорово! Даже искать не нужно! Быстренько шомполом им по головам прошелся, собрал связку и вышел. Навстречу бабка с новой партией кур, в закуток их тащит. Подмигнул ей, и понес кур пацанам, в общий котел. Сдал добычу, думаю, куда бы еще сходить? Ближние дома бабы в паранджах патрулируют, при приближении начинают гомонить, потом орать, затем бегут жаловаться. Ну, их к черту! Обошел дом, зашел в сарай - сеновал. Посередине стоит большой стог сена. Сено! Это же один большой тайник! Все время, что-нибудь туда прячут. Вытащил шомпол, потыкал по периметру. Нет ничего! Странно, так и хочется туда чего-нибудь закопать! Вставил шомпол в палку, чтобы орудие подлиней было и начал протыкать стог. Вдруг слышу легкий “звяк”, разрываю сено и что-то нашариваю. Вынес это что-то на свет. Оказалось, что я откопал великолепный фарфоровый гарнитур, наверное, китайский. Блюдо квадратное здоровенное, чашки, тарелки, чайник заварочный. Красота! На солнце просвечивает, весь в цветочках, дракончиках. Полюбовался, и так мне эту красоту жалко стало, что пошел и все назад спрятал. Без добычи, что-то стремно уходить стало. Увидел в стене свежезаложенный проем двери, решил взломать. Ударил ногой, стенка и рухнула, тонкая оказалась. Зашел я в тот дом, ворота в который тетки крикливые стерегли. Ничего там в принципе не было, да и увидел я, что меня в окне засекли. Пришлось быстро линять.

Ночью нас, чуть клопы не сожрали, да крупные такие, чуть ли не с копейку размером, откармливают их они, что ли годами. Зарекся я после этого в домах ночевать. Взял одеяло и ушел на крышу.

Утром дошли до конца ущелья. Ротный выслал разведку к концу кишлака, которую духи чуть не положили. Главное, ведь метров триста от нас перестрелка идет и с крыши все прекрасно видно кто стреляет и куда перебегает. Ротного тут досада взяла, что зря тащили реактивный огнемет “Шмель”. Решил он все-таки испытать новинку, а лучшей натуры для испытаний, чем дом, где засели духи, просто не найти! Игрушка новая, незнакомая, только что поступила в войска. Домик в результате испытаний, просто развалился. Ротному понравилось. Нам тоже пострелять пришлось. Увидели с крыши, как духи сбегаются в какой-то длинный сарай, где-то в километре от нас. В сарае этом виднелось всего одно маленькое окошко. Андрюха поставил свой АГС на край крыши, несколько раз выстрелил. Мимо! В окно не попал. Залез к себе в рюкзак и вытащил маленький зеленый ящик. Открыл его и достал оптический прицел. Присоединил его к гранатомету, прицелился и положил шесть гранат в окно сарая. Больше никто не бегал. Развернулись, и быстро дошли до брони. Пока рассаживались, я заглянул в ближайший дом и нашел старую швейную машинку “Зингер”, спрятал ее внутри нашего БТРа и с успехом довез до части. С Андреем мы больше не виделись. Он погиб на обратном пути, сорвался с брони, когда машина на кочке подскочила и попал под колеса. Глупо…

Дня через два после рейда, вызывает меня Троцевский и велит принести ему обещанный бак для мусора. Взял бак, захожу, а он там пьяный мутузит сержанта Алексеева, который с ним нынче в горы ходил, вместе с Сашкой Лагуном.

-Ты представляешь! Я его вниз с горы послал, чтобы дров принес, снег кругом, обогреться нужно. Он, гад, сходил и принес! Чурку березовую принес! Я же там чуть не замерз! Да над нами вся рота потешалась! Идиот!!! Помнишь, как-то в рейде, я тебя позвал дверцу резную красивую посмотреть. Вся в цветочках, резьба тонкая, красивая! Что же ты сделал? Посмотрел, полюбовался, а потом, хрясь ногой, все поломал и к радиостанции привязал. Так мы же тогда в тепле ночевали и ели горячее! А этот чурку на гору принес, причем мокрую, даже кору не ободрал! Все, ставь бак и вали отсюда!

 

Ушел я от греха подальше, к себе в каптерку. Помнил я этот эпизод, абсолютно рядовой случай, и чего он ему так в душу запал?! Дождь тогда нудный шел, ни одной сухой палки в округе не было, кроме этой дверки. Так, что участь ее была предрешена. Нужды тела, часто важней шевелений души, но не всегда, бывают и исключения.

 

ВОЛЧИЦА

Опять иду с четвертой ротой “полтинника”, Троцевский, Пинц и я, идем на странную банду, у которой во главе женщина-жена бывшего главаря, убитого около года назад. Наглая и изворотливая, любила, пробравшись поближе к нашим постам, пострелять по солдатам из своей любимой мелкашки – развлекалась так сука!

Идем на охоту, с нами два проводника. Один дух пленный, другой, личный друг Бабрака Кармаля или его земляк, может быть, соврали бойцы, может, нет, не знаю. Двое суток шарахались по предгорью, а вечером пришли к какому-то кишлаку, но на ночевку не встали, пошли в горы ночью….

Идем по узкому карнизу, слева стена, справа пропасть. Хорошо, что темно, иначе запаниковал бы, наверное. Ну и тропку проводники отыскали! Поубывал бы! Вокруг снег, тропа тоже снежная, иду, думаю, лишь бы нога не подвернулась. У меня, с детства, «привычный вывих», мать моя, меня силком на каток в детстве вытащила, там я себе ноги то и повыворачивал, ползком тогда до края катка дополз. С тех пор, бывает, подвернешь ногу, и среагировать не успеваешь, падаешь, как подкошенный. Идем гуськом, друг за другом, след в след. Вдруг, впереди заминка, бойцы остановились и прижались к скале, но через какое-то время движение вперед продолжилось. Когда я дошел до проблемного места, то увидел, что тропа кончилась, впереди провал, нужно прыгать через пропасть, где-то на метр, но проблема в том, что приземлиться нужно на площадку размером с тарелку. Хорошо, что было темно, и я кроме провала в снегу и маленькой площадки ничего не видел. Надеялся только на то, что бойцы, которые шли впереди частично перебрались и смогут меня подстрахерить. Особо, не задумываясь, прыгаю на маленькую, утоптанную площадку, хватаюсь за протянутые руки, и вползаю наверх. Троцевский сзади, издевательски «- Надо же! Не сверзился!»

На ночь устроились тут же, нашли удобную, горизонтальную площадку, и рассредоточились. Развел костерок, прогрел землю для сна, подогрел кашу, да чай заварил. Дрова, еще днем насобирал и привязал к рации. Ночью почти не спал - пехота развлекалась, через переводчика, заставили духа всю ночь орать лозунги: «Слава ВДВ!”, «Да здравствуют Советские Десантники!”, «Слава майору Сулуянову!”. Вряд ли дух понимал, что он кричит, но исправно орал всю ночь.

Утром, почти вся пехота снялась, и пошла вглубь ущелья, а штаб остался на месте. Мне делать было нечего, и я решил посмотреть, при свете дня, где же мы вчера ночью ползли! Пипец!!! Днем мне там идти было бы очень неуютно! Пропасть! Вертикальная стена, метров сто - двести. Я к краю даже не подошел, а подполз!

Ближе к вечеру вернулась пехота. Нашли пещеру с оружием и вещами, неплохо затарились, даже спальниками разжились. Притащили и мелкашку этой “волчицы”. Оказалась, что это наша ТОЗовка, с прибитым патронташем под патроны. Прицел открытый, простой. Нашли еще рацию японскую и телевизор маленький. Сверху, заметили груженый ЗИЛ-130, его потом танком выдернули из ущелья, трос подцепили и вытащили, правда, разломали в хлам по кочкам и камням. Притащенная машина восстановлению не подлежала. Вообще не понятно, как духи ее туда затащили.

Другана Кармаля повесили за предательство, упорно вел нашу пехоту в засаду, но не довел, пленный дух неожиданно коланулся, наверное, жить сильно хотел. Волчица же поняв, что засада не удалась, банду увела. Надеюсь, что позже ее все-таки прибили.

 

ЧАРИКАР 2

Зима 1983-го года, мой седьмой рейд. Тогда казалось, что всю жизнь буду помнить поминутно свои походы, сейчас же вспоминаются и самые яркие куски, и всякая ерунда, типа, какие ботинки носил таджик-переводчик, которые мелькали у меня перед глазами во время подъема. Лоскуты-картинки воспоминаний иногда собираются во что-то непротиворечивое, иногда распадаются на отдельные фрагменты. Ну, да, что вспомню, то и напишу…

Опять четвертая рота, опять Троцевский, опять «Пинц» и я со своей «железякой» - Р-107М.

Высадились с «брони» в чистом поле у оврага. Впереди виднеется небольшая гряда с возвышающимися скалами, идем туда. Горку перевалили и увидели несколько домов, которые под этой горкой спрятались. Впереди притихла Чарикарская долина. Мы ее в этот раз вроде бы не чешем, будем сидеть на горке, в оцеплении, как раз всю гряду и займем. Домишки проверить все-таки нужно, мало ли, какой гадости можно от них ожидать! Да и «ништяки» еще ни кто не отменил!

Дома стоят прямо под скалой, летом там, наверное, не жарко, тенек, однако….

Зашли в дом, жителей не видно. Странно, обычно суетятся, если не убежали. Нет, не убежали, все тут. Интересная картина - комната примерно шесть на шесть метров, вдоль всех стен тихо сидит народ. Старики, дети, женщины, все по стеночкам на подушках. Накрыты они одним большим одеялом. Посредине одеяло, горбом возвышается-оказывается, они туда специальный мангал с горящими углями поставили. Замерзли, сидят и греются. Сутками могут оттуда не выходить!

Спокойно все проверили, ничего не нашли. Оружия нет. Из продуктов только лук фиолетовый в мешках. Нашел я правда захоронку с мешком изюма, не поленился и захватил с собой на гору. Отсыпал нам маленько, помыл, пока вода была, остальное отволок наверх и отдал пацанам. Как же они меня потом проклинали - пронесло их с того мешка, но не всех, наверное некоторые догадались помыть «бакшишь». Ну, да ничего, все равно сидим, можно и иногда бегать-прятаться.

На горку я, естественно, затащил дрова. Пока грели консервы и кипятили чай, прогрелась и земля под лежанку. Накрыл это место плащ-палатками, вымел угли, застелил, сделал навес от снега. В общем, устроились, можно жить. Мы с «Пинцем» распределили посты, чтобы спать по очереди.

Ночью я несколько раз просыпался от воплей Троцевского -спихивал я его во сне с теплого места, и с утра он по этому поводу сильно ворчал. Ну а, что делать? Кто же себя во сне контролирует? Все живое же к теплу тянется. Вот я периодически и выпихивал командира на свежий воздух!

Утром пехота притащила на горку пленного. Шел он по оврагу, со стороны «духовского» кишлака. При себе у него ничего не было, внятного ничего не сказал. Решили попридержать его, да сдать при случае в контрразведку или хадовцам, но не получилось….

Днем, наша « броня» пошла через долину. Пошла с боем, и одна из гранат попала прямо в старшего лейтенанта Избаша, из соседней батареи нашего полка. Сидел он на «НОНЕ» в люке и поливал из автомата ближайшие кусты, но гранатометчика снять не успел…Взрывом ранило и механика-водителя – Валерку Прищица с которым мы на точке по «молодухе» шуршали. Перешел он от нас в соседнюю батарею, кажется в шестую, прослужил три месяца и комиссовался с выбитым глазом. Весной прислал нам письмо из Минска, что уже женился и счастлив…

Как только узнали по рации о потерях, у Яшки-ординарца крыша маленько дернулась и сдвинулась. В общем, дал волю эмоциям и неожиданно врезал «духу» в челюсть, очень профессионально врезал, сломать не сломал, но из санок выбил и товарный вид «духу» испортил. Ротный увидел последствия, и сразу вспомнил недавние дела в роте

-Так это ты челюсть, то поправил! Выдал ты себя Яша! Больно уж у тебя удар профессиональный! Какой у тебя разряд по боксу?

-Первый…

-Почему я не знаю?

-Да так, как-то, речи не было …

-Ну и что теперь мне с ним делать? Сдавать нельзя - товарный вид потерян.…Пойдешь сам, возьмешь саперов и в киризе зачистишь!

Дальнейшее происходило на виду у всей роты. Спустились они вниз, и пошли к оврагу, там, рядом кириз и находился. Это такой колодец с горизонтальными ходами для сбора воды, ходы иногда на километры тянутся. Вот такое, «афганское метро»

Стрельнули «духа», сбросили его в колодец вместе с тремя брусками тротила. Бабахнуло знатно. Вместе с пылью из кириза что-то вылетело, оказалось - нога в галоше. Яшка пинком отправил ее обратно.

Когда наши уже возвращались, я решил пошутить, больно напряжены все были. Показал рукой на кириз и страшным шепотом говорю: - Назад, назад же лезет!!!

 

Как Троцевский шуганулся!!! Долго он мне эту шутку вспоминал! Видно хорошо его пробрало…

Все хорошее когда-нибудь кончается, кончилось и наше сидение. Утром спустились с горки, и пошли через долину в ущелье напротив. Пошли по следам танка, который прошел прямо через дувалы, виноградники и дома, никуда не сворачивая и не отвлекаясь по пути ни на что, кроме направления. Дойдя до противоположного склона долины, сгруппировались в каком-то дачном поселке, местного пошиба, расположенного на крутых склонах вдоль ущелья. Маленькие домики, с маленькими садиками, разделенные несерьезными заборчиками. Внутри пусто, видимо, правда, дачи.

С « проческой» пошли вверх по ущелью, вдоль ручья. Чем выше по ручью, тем дома больше и солидней. Вскоре мы вошли в обычный кишлак, где высокие стены вдоль дороги и сливы от сортиров, нависающие над ней же. Если не знать, то и не поймешь, что это за выдолбленные жерди торчат!

Дошли нормально, тихо, спокойно вокруг. В верхнем кишлаке решили встать на ночевку, предварительно осмотрев все дома более тщательно. В одном из домов нашел три кринки сметаны, решил забрать «на ужин», но что-то сомнения одолели, вдруг отравлено? Стоит она на самом видном месте, кругом пусто, только эта сметана. Решил подстраховаться, отыскал в доме бабку и скормил ей по несколько ложек сметаны из каждой кринки. Съела бабка все, и даже с удовольствием, может ей до этого, не по рангу было, а тут вроде, как заставили…

Забрал кринки и понес их наверх, в роту. Поужинать, правда, не удалось, по рации пришло сообщение о том, что мы почти влипли, к нам скрытно подходят «духи». Численность их неизвестна, но много. Если срочно сорвемся с места, то выйти из окружения, вроде бы успеваем. Все бросили, в темпе построились и бегом назад. Не успели, выход из ущелья оказался перекрыт и нас активно обстреляли. Пришлось вброд переходить ручей и повернув на право бежать вверх по склону. Хорошо, что до засады мы не дошли, стреляли по нам густо, но не точно. Бойцы на бегу отстреливались, мне же было как-то не до этого. Устал страшно, до полного отупения. Только бы дойти, только бы заползти, на этот чертов склон.

Помню только то, что ротный кого-то ругал за то, что тот стрелял по «духам» одиночными.

-Сколько раз тебе говорил, что бы бил короткими, но очередями, нечего под «духов» косить. Я же тебя чуть не «положил»!

Потом, кто-то меня с тропы спихнул и обогнал

-Сам жить не хочешь! Так другим не мешай!!!

На склон я все-таки забрался и дошел до мелких дач, где скучковалась рота. Сел на какую-то приступочку, дух перевести, и тут же скатился, как от пинка под задницу. Кто – то гранату кинул для зачистки подвала и на меня еще и наорал, мол, а если бы там что-то было и сдетонировало бы!

Блин!!! Уставшему человеку и приткнуться негде!

Нашел своих. Мы отдохнули и спустились к «броне», на которой и ушли назад в Кабул.

 

 

ДЖЕЛАЛОБАД

В конце 1983 года, перед самым Новым годом, 103 ВДД собралась в рейд к границе с Пакистаном, в Джелолабад. Такое ощущение, что первым об этом узнал Пинц – Сашка Колесников - медбрат нашей пятой батареи «НОНА» 1179 артполка , самый пронырливый и хитрожопый человек не только нашей батареи, но и всей дивизии. Парень, у которого буквально везде были земляки и просто нужные и хорошие люди. Достать он мог все, узнать – тоже все. Афошки на чеки поменять - пожалуйста, чеки на афошки – тоже нет проблем. Чешский дипломат – на дембель – только запишись. Идеальный посредник. Пик карьеры был, когда он, будучи сержантом - срочником нашего полка, устроился в штат чекового магазина в соседнем 350 полку. Должность до такой степени хлебная, что даже не завидно. Мало того, что все товары на выбор во времена сплошного дефицита, так еще и выход в город с территории части для сопровождения товара или продавщиц. По пути можно в дуканы заглянуть, а там купить-продать можно буквально все: часы с калькулятором, электронику, джинсы и т.д. Отношение к Пинцу у нас было настороженное – вроде нужный персонаж, а что ждать от него, не известно. Его успехи на почве коммерции нас ревниво не радовали, а провалы вызывали болезненное любопытство. Как же он зараза опять выкрутится. Провалы иногда были просто дикие. Например, буквально перед рейдом, Пинц взял на обмен 20 000 афошек в какой-то роте полтинника, а это за сам факт хранения – трибунал, так как « афгани» у солдат могут появиться только в результате мародерства или продажи имущества части. Так вот, положил Пинц эту прорву денег, а это около тысячи чеков ВПТ по местному курсу, в бронежилет на место вынутой титановой пластины и отправился с продавщицей из чекового магазина в Кабул. Но не повезло ему сильно в этот день, нарвался на комендантский патруль во главе с самим комендантом Кабула, которого очень заинтересовал этот хитромудрый ордер – продавщица и солдат без офицера. В результате – обыск, изъятие денег из тайника и сдача в комендатуру. Автомат тоже отобрали и радостно побежали разбираться, созваниваться, откуда такой хитрый взялся. Вечером. Почти ночью Пинц прибежал ко мне в каптерку и попросил приютить на ночь. Из его рассказа выяснилось, что пока комендачи отвлеклись, он стырил у них свой автомат и ползком пробрался к двери, а дальше огородами, огородами и бегом в часть. Шуму было много, но фигуранта нет, автомата нет, остались деньги, которые он как-то потом через земляков умудрился вытащить. А иначе – труп без разговоров. Пацаны бы не простили. При зарплате солдата 6.50 чеков в месяц, 1000 чеков очень большие деньги. Комбат же наш отыгрался на нем по-своему. Давно уже в части нужно было вырыть длинную канаву для прокладки кабеля. Длиной около 200 метров, глубиной метр и шириной – в лопату. Срок Пинцу дали до вечера. Не успеет – трибунал. Успеет – косяки все спишут. А теперь принимаем ставки: успеет – не успеет. Успел, зараза! Сбегал в какую-то часть к саперам и приехал на бронированном траншеекопателе. К вечеру канава была готова! Воодушевленный благополучным разрешением своих проблем Пинц притащился ко мне в каптерку и стал благодушно мечтать о том, что в его жизни не хватает для полного счастья. Нужно ему иметь свой уголок – и моя каптерка подходит для него просто идеально. Мой пример ему нравится: ночую тут, на зарядку хрен выгонишь, на вечернюю поверку и то не хожу, в общем, не служба, а мечта. Я ему поддакивал и сочувствовал и одновременно осознал, что у меня ПРОБЛЕМА – меня хотят выселить с теплого места. Хотя ночевал я в каптерке, потому что их иногда грабили. На зарядку меня просто не могли разбудить, т.к. я изнутри закрывался. А на проверку не выходил, потому что было распоряжение по части, чтобы радисты ночью сидели с рацией на дежурном приеме. Короче, с местом каптерщика я расставаться не хотел. Нужно было что-то срочно придумать.

На следующий день я решил действовать. Тем более и случай подвернулся. В часть пришла большая колонна с боеприпасами. Всех на разгрузку! Прибегает ко мне старший лейтенант – Троцевский и с порога:

- Чего сидишь? Быстро в колонну, на разгрузку.

- Товарищ старший лейтенант, мне прапорщик Тулупов поручил сделать полки для вещей. Срочно нужны ящики снарядные. Вы же на склад идете, захватите?

Троцевский подвоха не почуял. Так как солдат сам себе не может назначить объем работы, да еще очень большой, да еще нужный и срочный.

- Хорошо, работай.

Начал работать. Перекладывать, разбирать, ломать старое. Через тридцать минут заскакивает мой взводный – прапорщик Тулупов.

- Ты что здесь? Быстро колонну догонять!

- Товарищ прапорщик, мне старший лейтенант Троцевский поручил стеллажи сделать! Обещал на обратном пути ящиков снарядных принести.

- А, ну если так, то дерзай.

Фу! Пронесло! Пусть теперь, если захотят, пусть сами разбираются, кто первым поручил. Так у меня появился почти официальный статус каптерщика. А для Пинца с его мечтами – жест от локтя. Через неделю у меня появился задумчивый Пинц и говорит:

-Как ты это сделал? Ведь у меня ничего не получилось. Три подхода с разных сторон делал – ответ один: «У нас уже есть каптерщик, зачем же его менять». Уважаю, недооценил я тебя – обошел на повороте. Если что – сделай лишнюю полку с матрасом, чтобы перекантоваться иногда.

- Да без проблем. Сделаю. Заходи.

- Знаешь. Меня называют самым хитрым бойцом дивизии, но так изящно меня еще не обставляли. Не ожидал.

И вот Пинц узнал новость – большой рейд на Джелалобад после Нового года. Наша батарея не идет. Остается в караулах. Ну не идет и не идет – не больно и хотелось.

- Ты не понимаешь! Все пойдут в караулы на два месяца. Два часа спишь – два часа стоишь. И так два месяца. Чокнешься. А в Джелалобаде сейчас жара, грейпфруты созрели. В рейде – сплошные прочески, в горы лезть не надо, по долинам пойдем – я все узнал! И со старлеем из 6-ой батареи уже договорился, что мы с ним идем. Я летом с ним ходил – мужик нормальный, без закидонов.

Грейпфрутами он меня конечно убил. Я ведь не знал, что это такое. Мне казалось, что это такой апельсин размером с дыню. Очень захотелось попробовать. Да и «прочески» – это тебе не по горам скакать. В общем, согласился, и пошел добровольцем на войну.

Первым делом я обшил невзрачным чехлом свою радиостанцию Р-107 М, чтобы на фоне рюкзаков солдатских не очень сильно выделяться, а антенну согнул, чтобы не торчала, потому что духи первым делом выбивают саперов, офицеров и связистов. Нашил карманов, сделал ватные плечи на лямках, внутри которых сделал скрытые кармашки – вдруг в рейде денежка попадется. Сшил себе лифчик под четыре рожка, из противогазных сумок. В общем, укомплектовался по максимуму.

В ночь перед рейдом все группы сидели в казармах. Лежим и мы на кроватях. Постели скатаны, в ногах вещи, Тулупов включил песни «Каскада» на своем «Панасонике». Часов до трех ночи релаксировали. Потом поднялись и пошли на аэродром к своим ротам. Я, Пинц и старлей Задорожный – будущий Герой Советского Союза, правда посмертно, и через год.

На аэродроме меня ждала неожиданно бурная встреча. Оказалось, что я опять иду с четвертой ротой полтинника, чему они, как выяснилось, несказанно рады. В последний месяц в роте были большие потери. И буквально перед рейдом ребята хорошо посидели, покурили и решили понять, почему им так не везет. И вспомнили, что когда я ходил с ними в рейд, потерь не было. Когда ходил с другими ротами – у них тоже не было. И они решили, что я своего рода талисман удачи. Увидеть меня с другим командиром из другой батареи они не ожидали. Сперва все загалдели, бросились обниматься, а в конце попытались подбросить меня вверх. Я вырвался, говорю: «Вы что, охренели? Я тоже, конечно очень рад, но давайте-ка колитесь, что случилось?». Те радостно согласились и все объяснили. Короче, я не знаю, что они там курили, но я понял, что у меня опять проблема. В перспективе, чем большая задница будет корячиться, тем больше вероятность, что меня туда засунут. Не х-о-ч-у! Убедить бойцов, что это случайность, у меня не получилось, оказалось, что они следили за мной и сравнивали какие потери были, когда я ходил с ротой и, когда меня в рейде не было. А буря эмоций объяснялась просто. Увидев фамилию Задорожный, думали, что с ними идут совсем другие. А тут – мы, хрен закрасишь. Радость - то какая!

Дальше просто. Загрузились в вертушки. Летим и молимся, чтобы духам место высадки не продали. Посадят пару снайперов и перестреляют в момент десантирования. Есть такой способ: бьют тогда, когда ты уже выпрыгнул из вертолета, но до земли еще не долетел. Расстояние до земли полтора-два метра, но при удаче успевают весь борт выщелкать, не видно же не фига, да и шум винтов все глушит. Но в этот раз пронесло. Высадились в голом поле. Впереди кишлак и горы начинаются. В кишлак по дуге обошли и вверх. Я Пинца толкаю: «Где прочески?! Где грейпфруты?!» Плечами жмет, сука! Поднимаемся потихоньку вверх, не колонной по одному, а как-то россыпью. Отцы-командиры, то есть ротный и взвод управления держатся вместе. И тут рядом с ротным - в камень пуля. Чпок! Залегли. Головы не поднимаем. Изобразишь движение – стреляет зараза. Ясно, что с горы, а откуда не видно. Тут вспомнили, что с нами идет целый авианаводчик – летун с рацией для связи с вертушками. Давай, мол, родной. Работай. И действительно, минут через десять-пятнадцать появилась парочка «крокодилов» - МИ-24. Авианаводчик сообщает, что вертушки летят. Но мы же видим, что они летят куда-то не туда. Смотрю, а они уже на боевой курс встали. И прямо на нас. Ротный орет: «Дымы!» Дымы – это сигнальный рыжий дым, чтобы себя обозначить. Таскать их положено, но засовываются они часто на самое дно рюкзака, так как нужны они бывают крайне редко. Что и получилось. Под руками и срочно ни у кого не оказалось. Короче, за секунду до того, как нас НУРСами обработать, горка буквально вспучилась рыжим дымом. Вертушки отвернули и отработали уже по вершине. Дальше без приключений. Залезли на горку, окопались, обложились камнями и затихли на сутки.

На следующий день снялись и пошли вниз. Спустились на пол горы, и тут ротный по рации получил приказ вернуться. С руганью на дебилов - командиров поперлись назад. Воды нет, пить охота, а еще сутки сидеть, по крайней мере, ночь. Решили сходить за водой. Благо на карте, не так далеко, родник обозначен. Есть вода или нет неизвестно, но сходить надо. По прямой около километра. Собралось нас человек шесть. Пинц наверху остался, а я взял десять фляжек в чей-то рюкзак и пошел. Вечер. Не жарко. Дошли до отметки родник, русло сухого ручья, и вдруг обнаружили воду. С камушка по стеночке сочится тонкой струйкой. Напились. Фляжки наполнили. Смеркалось.… Вдруг стрельба на месте дислокации роты. Трассера во все стороны. Блин! Да что же там такое?! Неожиданно, прямо над нами заработал пулемет. Ни хрена себе! Работает- то он по нашим позициям! Сидим, меньжуемся, что делать не знаем. Под пулеметом по открытому месту не побегаешь. И тут Задорожный решил проявить себя по основной специальности, как корректировщик огня, и подавить пулемет с помощью гаубиц. Ну и навел! Когда разрывы стали совсем близко, мы рванули вперед, по открытой местности надеясь, что дух пулеметчик не дурак и вовремя слинял. Так и оказалось. По нам не стреляли и разрывы нас не догнали, а место под горкой, где мы прятались, основательно перепахало! Но бодрит, черт побери!!! Я на горку забежал – даже не запыхался. Там я выяснил, что случилось.

Пинц, будучи натурой непоседливой, и очень - очень мучимый жаждой, услыхал шаги. И решил, что это долгожданная влага и пошел нас встречать. Ну и вывалился лоб в лоб на отряд духов, которым наблюдатели сообщили, что «шурави» снялись и ушли. А то, что мы назад вернулись, им известно не было. Немая сцена на пол секунды. Потом Пинц нырнул за камушек. Дух, идущий впереди, нес пулемет ПКМ. Ну и вдарил по Пинцу на полкороба. Наши тоже очнулись. И понеслось… Результат на удивление мизерный. У Пинца мандраж и желание с утра очень внимательно осмотреть камушек, за которым он прятался, а то в темноте не видно ничего. И у кого-то из бойцов оба каблука срезало. Ну и духов мы никого не нашли. Пинц, спасший его камушек, так и не осмотрел - темно было ночью, когда мы уходили.

До предгорий дошли без осложнений, встретились с «броней» и остановились на отдых.

Первым делом, чистка оружия. Все подразделения, которые спустились с гор, вышли в поле, разложили плащ-палатки и принялись, разобрав оружие, чистить его и смазывать.

С чисткой своего ствола, я быстро закончил. Почти не стрелял, ведь нынче, так, пыль протер и смазал. Вытащил из магазинов все патроны, капнул на площадку масла, протер и снарядил рожки снова, свежими патронами. Сперва три трассера, затем семь простых, потом снова трассер и девять простых, следующим трассер и последние девять простых. Все, магазин снаряжен, теперь при стрельбе можно визуально расход контролировать. Снарядил один рожек только трассерами, в основном, чтобы побаловаться. Научился я недавно стожки сена трассером поджигать. Главное ведь, чтобы трассер из стога не вылетел. Поэтому, метится нужно перед мишенью, и одиночными выстрелами со смещением к себе. Обычно хватало, чтобы поджечь копешку.

Всего снарядил себе пять рожков. Один в автомате, четыре в «лифчике» на груди - какая - никакая, а защита, вместо бронежилета.

Гляжу, у моего соседа по чистке, возникает какой-то конфликт с дембелем, а может и не конфликт, обычный наезд на молодого. Принес тот ему свой ствол, мол, чтобы через пять минут блестел, как у кота яйца. Сам встал напротив и следит. Молодой засуетился, и допустил самую распространенную, но и самую фатальную ошибку, которую делают при чистке оружия. Сначала передернул затвор, а потом отсоединил магазин, затем сделал контрольный спуск. В результате, дембелю пуля попала в грудь и отбросила его метра на три. Все занавес, наповал. Дембеля этого в лицо я помнил, из третьей роты он был, да и пояс его трофейный запомнился, кожаный, широкий, весь в заклепках, он его на все боевые выходы одевал. Так и лежал, заклепками блестя, пока не унесли. Молодого, буквально тут же скрутили «особисты» и начали колоть, на тему «за, что он убил своего товарища!.. «Попытки «молодого» оправдаться, мол, случайность, поторопился - не прокатили. Завернули ему руки и увели.

Отдых продлился еще три дня. За это время мы помылись, отоспались, получили сухпайки еще на неделю, распотрошили их, и самое лучшее, типа фарша сосисочного, отложили в рюкзаки для рейда. Выдали даже виноградный сок, в маленьких баночках и шоколадки крошечные, типа аэрофлотских. Знатно попировали.

Ночью нас подняли. Рота построилась для марша и выдвинулась в горы. К рассвету, пройдя около пятнадцати километров, мы были на месте. Засели в засаде, на горе, у развилки двух логов. Окопались и просидели без приключений примерно сутки.

Сидим на горе и говорим о каше.

- Товарищ старший лейтенант, Вам кашу подогреть?

- Нет, я кашу не ем.

- Почему? Есть-то больше нечего?

- Я галет пожую.

- Так, вода-то кончилась почти. Надо бы сходить. Я фляжки соберу. Спросите пехоту, как там – никого нет? Если бойца дадут, так сходим.

- Ладно. Договорюсь. А кашу не ем, потому что.… Вот представь, что будет, если ты поел каши, а в живот пуля, а там каша…, а туда пуля…

В общем, комплекс у человека и личный кошмар.

Бойца мне дали незнакомого, из молодых, то есть на полгода младше призывом, да и рейд у него первый, в общем, «чмо», но с гонором.

Взяли по десять фляжек пустых, полтора литра каждая и пошли вниз к ручью – двести метров по курумнику и валунам. Склон крутой – градусов сорок пять. Хорошо – корни, да кусты редкие. В общем, спустились. Русло прямое, участок прямой, видимость – метров триста. Перебежали к камням, за которыми если что укрыться можно, да и за спиной участок открытый – без «сюрпризов». Вдалеке только валун здоровый – почти весь ручей перекрывает. В общем, идиллия. Ручей холодный, прозрачный. Напились по очереди «от пуза».

Я встал «на охрану». Смотрю вверх по течению ручья, боец фляжки наполняет, я – «секу». Вдруг – «мистика» - получаю в спину удар «концентрированной ненависти», меня как будто выгнуло, даже лопатки свело. Точно знаю, что там вдалеке, вниз по течению, за валуном кто-то есть. И этот «кто-то» очень меня ненавидит. Никогда такого не было - ни до, ни после. Уж я «добрых» взглядов за службу столько наловил!

Короче, прыгаю за валун, ору: «К бою!». Оборачиваюсь, и вижу абсолютно наивный взгляд, типа «а что случилось?». Шиплю ему: «За камень упал! Я – вперед. Прикрывай!» и спокойно осторожненько пошел вперед, к этому большому камню.

Иду, автомат почти у глаза, и думаю: «Не дурак ли я? Ведь звуков никаких не было. Стоял спиной. Взгляд «бойца» этого молодого... Ведь если никого нет – позору не оберешься». Но иду. Осторожненько обхожу валун, и - на тебе! Сидит, в стенку валуна вжался, дрожит, взгляд затравленный…Типичный «дух», мать его!!! В чалме белой и светло-коричневой розоватой хламиде. Морда печеная, возраст не понять какой, на ногах калоши.

Я к нему подскочил, ствол в пузо упер. Поднял, развернул его к стенке. Охлопал тщательно. Бля – пустой! В кармане только нож складной с фиксатором, но большой – лезвие около двадцати сантиметров, крупный такой складишок.

Повел его к «напарничку». А он гад сидит, на меня не смотрит – водичку во фляжки набирает, как на даче. Нет слов. Идиот непуганый. Ну ладно. Не мое дело – пусть его свои «черпаки» да «деды» учат!

Фляжки заполнили. Я свои десять штук на «духа» сгрузил стопочкой. Говорю: «Уронишь – пристрелю». Вроде понял. И он как горный козел с камушка на камушек, со стопкой белых фляжек, без рук – доскакал ведь!

Пришел я на горку – весь из себя довольный. Жду, когда меня хвалить начнут! Как же – пошел, воды принес, да еще «душка» прихватил, и нож отобрал. Ага! «Щас!». Ротный 4 меня увидел, Мельников кажется его фамилия, и говорит,

- А это – кто?

- Так, «дух», - говорю – за камнями прятался.

- А зачем в расположение его припер? Там бы и «зачистил».

Я охренел от такой постановки вопроса. Говорю,

- А фляги бы сам и пер?!

- Ладно, - говорит – веди его к кустам, пусть сидит.

Сбагрив «духа», пошел, поел. Тут и Пинц нарисовался. Как всегда шустрый.

- Я, - говорит, - договорился с пацанами кишлак внизу проверить, пойдем матрасов поролоновых наберем.

Матрасы – это вещь, а то вечер скоро, прохладно будет, ну и спать на камнях неудобно. Да, и вообще, «шмон» – это по мне, но больно редко удается – я ведь к радиостанции привязан. Хотя, ротный 4 меня как-то окрестил «главным мародером четвертой роты». Это когда я в Чарикаре притащил своему командиру - Троцевскому рюкзак «Кондор», который он в шутку мне заказал: - «Пошел шариться – без «Кондора» и «Панасоника» вернешься – урою!» А теперь, либо на месте сиди, либо – иди. Рискнул и нашел, этот чертов рюкзак в окне, под подоконником. Пнул ногой по нему, а там тайник с вещами…

В кишлак спустились тихонько, группой шесть человек. Приказ категоричный – не шуметь. Спуститься, осмотреться, проверить, захватить матрасы и – назад.

Сверху кишлак казался покинутым, но на всякий случай – быть начеку!

Зашли в первый дом всей группой. Веранда, комната – пустая, потолок из жердей. Ничего интересного. Вдруг, Яшка – ординарец ротного, дернул на потолке за жердину и тащит ствол. Древний, как говно мамонта – винчестер ковбойский с нижней скобой и рамочкой прицельной два на пять сантиметров с бегунком. Прикольно. Патроны на месте. Попытались передернуть, но аппарат заклинило. А потом, как у Петрухи из «Белого солнца пустыни» бабахнуло. «Трындец» маскировке, хорошо у ребят Р-148 была. Связались с ротой. Успокоили.

Я по домам дальше пошел один. Нашел матрасы – штук шесть – поролон в ярких красно-желтых шелковых чехлах. Еще нашел чайной заварки, монет каких-то и конусы, как конфеты – «трюфеля». Оказалось – это сухое пиво. Не понимаю, что это значит.

Мужики обнаружили четырех ослов. Решили их загрузить и назад ехать. А я увидел большой сарай, закрытый на замок. Раз закрыт – значит что-то ценное там. Подошел, замок сбил, осторожненько заглядываю, ствол вперед. И тут в ствол что-то вцепляется и пытается его выдрать. Затвор об косяк, патроны вылетают и ствол «клинит». Оказалось, что в сарае собака была закрыта. Башка здоровая, как у медведя. Ну ладно, думаю, сейчас я тебя «исполню». Затвор передернул, ствол опять в приоткрытую дверь. И не успел – пес опять зубами за ствол и рвать. Только с третьего раза успел на курок нажать. Гляжу – а патрон-то «трассером» оказался – через голову собаки, рикошетом, да во что-то горючее попал – видимо керосин. В общем, полыхнуло. Так и не посмотрел, что там было спрятано.

Догнал своих. Они уже ослов загрузили. Ждут меня. Яшка на меня наорал. Говорит, что мало того, что стрелял, так еще и дом поджег – окончательный «трындец» маскировке. Пока я навязывал матрасы на осла, народ вперед умотал.

Пинц – гордый впереди, верхом на осле – джигит! Весь из себя в камуфляже, а на ногах гордость его – белые кроссовки из чекового полкового магазина. Эти кроссовки всех нас и спасли. Не узнали нас дома – мы же на ослах ехали. «Секрет» открыл огонь по каравану. Осла под Пинцем убило. Сам он, мелькнув в воздухе своими белыми кроссовками, закатился за камень. Но все же, в результате, был узнан и окликнут. С матом - перематом вышли в расположение, раздали матрасы и затихарились.

Пошел я к своему старлею, одарил его матрасом и решил попробовать заварку, которую принес. Костерок развел, котелок повесил. Закипело – решил заварить, а он не заваривается – чуть желтый - и все. Вбухал я туда заварки – жуть сколько, а он все такой же желтенький. Думаю, - «плохой чай, но не выбрасывать же». Попробовал, - и чуть сердце из груди не выскочило. Оказалось, зеленый чай, в таких «чифирных» концентрациях, такой эффект и дает.

Двое суток просидели на горке без движения, в конце которых мой «душок» обзавелся соседом – кто-то из роты за кишлаком на тропе задержал. А через день его Яшка нечаянно застрелил. Оружие чистил, магазин снял, а патрон – в патроннике. Приметился в шутку, на курок нажал – и пуля между глаз. Огребся он от ротного – «выше крыши». Это ведь не мой «дух» был – этот правильный был. Взят - где надо, когда надо. Ну и ротного на него какие-то планы были. Какие - не знаю, не вникал. «Невезучего» – в расселину, кустами завалили. Думал, моего туда же определят, - ведь свидетель совсем не нужен. Однако, смотрю, сидит, глазами лупает.

Ночью мы снялись, прошли около трех километров и остановились возле какой-то развилки на отдых. Ротный махнул мне рукой, я подошел. Говорит:

- Приберись с пленным. Нам тихо уйти надо.

Стою, рот раскрыл. А он молчит.

- Почему я ?!

- Твой «дух» - тебе и прибираться. – А сам, гад, смотрит - как «выкручиваться» буду. Одно дело в бою по людям стрелять, и совсем другое своими руками другому человеку шею свернуть…

Постоял, постоял, а решать что-то надо. Подхожу к духу, тот меня увидел и все – обделался. Завонял, рядом стоять невозможно. Я чалму с него снял. Поднял, руки за спиной связал и к камню привязал. Оставил его, вобщем, теперь не убежит и не скажет, куда мы пошли. Подошел к ротному, он хмыкнул и махнул рукой – в строй иди. Видимо решил, что этот способ не хуже. Два часа на волю Аллаха. Не спасут – умрет. Солнце взойдет, и с непокрытой головой не жилец.

Через столько лет, вот какая мысль меня посетила в порядке бреда. Когда после 11 сентября всему миру стал известен портрет «главного террориста», мне он все время казался каким-то смутно знакомым…

Во первых взгляд. Этот взгляд, буквально ударил меня по хребту. Это было, как осознание, которое я не смог проигнорировать. Какой же силы должен был быть этот взгляд? Мог ли простой «декханин» обладать такой силой духа? Мне кажется, что нет.

Во вторых, несомненная удачливость этого «душка». Его могли просто пристрелить несколько раз, не заморачиваясь. Однако, напоследок, я его просто привязал к скале, и если за нами следили, то освободить его, после нашего ухода, дело одной минуты.

В третьих, действовали мы тогда на границе с Пакистаном, и вполне могли зацепить какого-нибудь «гостя». Тот район был зоной действия одного, знаменитого позже персонажа, Бен Ладен он звался. Прочитал я где-то, что попадал он в начале своей карьеры в плен к «шурави», а чтобы попасть и потом уйти невыпотрошеным, редкая удача нужна. Так, что может я и свел тесное знакомство с этой персоной? Кто его знает? «Террорист № 1» и я - его ночной кошмар. Прикольно! А может зря я тщательно не прибрался? Вот и думай тут.

Утром вышли к, встретившей нас «броне». Расселись по БТРам и прибыли прямо на оцепление какого-то большего кишлака. Всех, вышедших с гор, свозили сюда. Помылись, почистились, отдыхаем и ждем, в какую же дыру нас зашлют, и сколько будет длиться отдых.

Второй день стоим в оцеплении. Кажется, вся дивизия растянулась вдоль ущелья, окружив кишлак. Кто-то спит, кто-то ходит по гостям. Скучно. На проческу кишлака пошли только «зеленые», нас не пустили, «шурави» все в оцеплении остались, как пугало для местных.

Дрова в округе все сожгли, даже щепочек и травы для костра не осталось, все собрали пока бездельничали, даже консервы разогреть не получается, весь сухой спирт извели. Пинц подал дельную мысль, что если подмазаться к саперам, то можно на пластите сосисочный фарш разогреть. Вдохновился я и пошел искать этих богачей. Нашел, познакомился, развели костерок из взрывчатки, согрели и схомячили на троих баночку фарша. Попрощался, и пошел к себе, дальше ухо давить.

Солнце уже садилось, когда пришел приказ, выдвигаться. Проснулся и чувствую, что с моим организмом что-то не то, тошнит, живот крутит, голова болит…Вообще плохо все, но закосить от выхода уже не получается, проспал я все. Если бы проснулся до приказа о выходе, успел бы попасть к медикам, а теперь все, поезд ушел. Короче собрался, и встал в строй. Хреново мне, что - то. Вспомнилось, как сидел я с саперами у костерка из пластита и подбрасывал комочки под банку, чтобы ровно горело, а последние крошки швырнул щедро, но не очень точно, часть их в фарш попала, то-то привкус у него какой-то странный был.

Дальнейший переход помню очень фрагментарно…Меня полоскает, периодически отбегаю с тропы…Тропа идет вверх – «серпантином», бойцы сворачивают влево, огибают крутой участок и возвращаются назад по карнизу. Впереди у меня стена, метра два-два с половиной, обходить нет сил, разбегаюсь, подпрыгиваю и вцепляюсь в край тропы, кто-то втягивает меня наверх…У моей рации ломается карабинчик и она повисает на одной лямке. Как-то все-таки ее несу, затем как-то чинюсь…Прошу у Яшки-ординарца воды, прополоскать рот, так как меня уже не рвет, а во рту так загажено, что дышать невозможно. Он не дает, говорит, что если я ее выпью, то идти вообще не смогу. Клянусь ему, что пить не буду, и как не странно, выполняю свое обещание , чему он сильно удивляется…Стою рядом с ротным и вдруг слышу-«…у нас двое на эвакуацию…»Одного знаю - неудачно упал, ногу повредил, идти не может. А второй кто?.. Догадываюсь, что это я.

Ротный спрашивает -«-Будешь эвакуироваться или дальше идешь? Вон гора, там наши, утром будет борт. «Гора высока! На фоне светлеющего неба, вообще над головой нависает - недоползу. Тут же тропа ровно идет. Говорю, что мне лучше и иду дальше…

Ползем на соседний склон. Рядом, на карачках, ползет мой старлей Задорожный и жалуется

мне, что такого тяжелого рейда у него еще не было. Истерически ржу, кажется, что старлей обиделся…

Остановка. Отцы-командиры совещаются, смотрят карту и решают, что вроде дошли. Опять смотрят, меряют и ротный говорит, что за ночь прошли тридцать два километра. Приказывает назначить караулы и отдыхать. Спать я пока не могу, трясет всего, поэтому дежурю первым. Оборудовал позицию, натаскал камней на бруствер, лежанку подравнял и застелил. Примерился, прицелился - не видно ни хрена, внизу туман, но тихо пока. Решил осмотреться, да и срок подошел, пора смену сдавать. Разбудил Пинца, а сам пошел местность осматривать, пейзаж больно интересный, никогда такой не встречал. С вершины горы насыпались камни, ничего необычного, курумник такой, но камешки размером с дом! Чувствую себя сусликом, да и норок полно. На месте стыков камней норка на нижний уровень, спускаюсь туда, внутри свободного пространства достаточно много, можно стоять, не нагибаясь и даже ходить, по углам опять норки, спуститься можно еще ниже, но туда уже без фонаря никак, да и страшно, если честно! Это, какие же тут лабиринты!!! Дивизию спрятать можно! Духи ведь не дураки, скорее всего эта природная крепость внизу ими обжита. Наверху дождь, туман, а тут тихо, сухо и, кажется даже комфортно. Пол щебенкой с песком усыпан, вверх почти, как по лестнице можно подняться, в стенки только ногами упираешься, и вперед! Спать я все же там не лег, побоялся. Вылез наверх, завернулся в плащ-палатку, закатился за камушек и отрубился.

Выплывал я из сна как-то медленно и неохотно. Сперва услышал стрельбу, подумал, что и фиг с ней, спать хочу! Потом слышу, ползут мимо меня двое, и переговариваются:

-А это кто?

-Не знаю, наверное кого-то зацепило.

Думаю, да, дожил до светлых дней, уже за труп принимают. Пора выползать! Приполз на позицию, там Пинц с тремя бойцами лупят вниз с четырех стволов. Выглянул из-за камней, а там внизу, метрах в двухстах, «пляшет», от пуль уворачивается какое-то чудо в перьях. Зеленые штаны, коричневая жилетка. Мечется, пытается утащить за камни, лежащего «духа» и очень трудно в него попасть оказалось. Прицеливаюсь, стреляю. Ушел гад! Снова стреляю, тороплюсь попасть, ведь не вечно такой цирк будет продолжаться. Снова мимо! Стреляю на опережение, пытаюсь угадать, куда он метнется. Вроде попал, но не уверен. Выпустил ведь в него почти два рожка. Пацаны потом спускались, смотрели, но мне было поровну, и я о результатах не спрашивал.

А ведь здорово он плясал! Успевал еще очень ловко огрызаться. Одна очередь вообще между нами прошла, мне тогда губу осколком камня пробило. Чувствую, солено во рту стало, думал сопли, а это кровь … Странный бой. Он стреляет - мы ткнемся вниз, а он в это время душка подстреленного за камни тянет. Мы стреляем, он пляшет, уворачивается, и так несколько раз. Вообще не думал, что такое возможно!

Когда все успокоилось, народ решил подкрепиться. В меня же ничего не лезло, пить только сильно хотелось. Пошел к камням, там, в углублениях, после тумана образовались мелкие лужицы воды. Напился через трубочку, взял корпус механического карандаша, и как коктель просмаковал, даже фляжки наполнил, правда несколько вульгарно - через рот, ну да, самому пить, будет другая возможность, тогда сменю воду.

Подошел Пинц, спросил, почему не ем. Сказал, что не могу. Он предложил переложить к себе мои консервы, все легче идти будет, говорит, я согласился. Есть не мог еще два дня. Мы все время куда-то шли, ночевали в пещерках между камней. Однажды ночью вдалеке увидел зарево, какое - то море огней. Удивился, спросил, что за фигня? Пешевар, говорят, видать. Прикольно! Мы, что в Пакистан забрели? Нет, успокоили меня, по границе идем…

Утром, третьего дня, проснулся от голода, забытое чувство, однако. Хочу, есть, немедленно! Нет жрать! Блин! Консервы у Пинца в рюкзаке, надо бы забрать…

Ночевали мы в каком-то маленьком горном кишлаке, меньше десятка домиков и загонов для скота в разных местах по склону разбросаны. Пошел искать Пинца, его нигде не было, шарился он где-то, как обычно. Дошел до сарая, куда вечером вещи свои бросили, узнал у бойцов, куда Пинц кинул свой рюкзак, вытащил маленькую баночку сосисочного фарша и съел.

Минут через тридцать, прибежал разъяренный Пинц

-Ты спер у меня фарш! Когда придем в часть, я всем скажу, что ты «крыса»!

-Я не «крыса», и твоего я ничего не брал! А теперь пошел в жопу!!!

-Если ты дал мне банки, значит эти банки теперь мои! Когда в часть приедем, я тебя перед пацанами ославлю!

-Да, говори, что хочешь! А теперь отстань!

Пинц ушел, а я сел и задумался, ведь получается, что Пинц прав, и я скрысятничал. Без спроса залез к нему в рюкзак и забрал такой нужный для молодого организма продукт. Плевать, что продукты, я считал своими, а его предложение забрать груз, считал дружеской помощью. Ошибся в человеке, бывает.

Сижу, грущу, и тут «чудо», появляется мой старлей и говорит:

-Есть хочешь?

-Хочу.

-На, держи!

Вытащил из кармана и протягивает мне такую же баночку фарша, что я так бестолково употребил. Никогда я так не был рад пище, не испытывал такой чистой и искренней благодарности к человеку, как в этот раз. Пошел и положил банку фарша обратно Пинцу в рюкзак.

Часа через два, подошел Пинц.

-У меня банка фарша в рюкзаке появилась. Откуда?

-Плохо искал!

-Искал я хорошо, и я знаю, что у тебя ничего не было и ты ни у кого, ничего не просил!

-Пошел в …опу!

За оставшиеся полгода службы, он еще несколько раз подкатывал ко мне с этим вопросом и был неизменно посылаем, в пеший сексуальный маршрут. Ну, не любил человек «непоняток», хотел все знать.

Рота двигалась к следующей точке на карте. По ходу движения, выяснилось, что место, то проблемное. Кишлак охранялся стационарными огневыми точками с тяжелыми пулеметами ДШК. Прежние попытки взять кишлак, не удались. Пулеметы очень хорошо простреливали все подходы, так как огневые точки возвышались над поселением минимум на пятьдесят метров и распологались на одинокой вершине, посередине кишлака, с круговым сектором обстрела. Писец!!! Для полного счастья, на тяжелые пулеметы я еще не ходил. Там ведь не столько пуля страшна, хотя, если прилетит, радости мало, а плохо то, что при попадании рядом, она высекает жменю щебня, который и сечет, как осколками в кровавый фарш…

Пока я переживал, ситуация разрядилась. Духи потихоньку слиняли и пулеметы прихватили, горка то дырявая вся, как муравейник. Никто ничего и не заметил. Вряд ли нас испугались, скорее дома свои пожалели. Вызвали бы мы артилерию, и перепахали бы все к чертовой матери.

Заняли мы эти точки, три штуки их оказалось. Представляли они собой площадки между скал. По краю площадки шел высокий бруствер, перед ним была прибита тренога от пулемета. Между собой площадки соединялись узенькими переходами, пробитыми в камне. Следов обработки и долбления камня видно небыло, видимо стародавнее укрепление. Вид с площадок был просто идеальный, да и пулеметы были наверное пристреляны как надо. Так, что если бы по нам отсюда вдарили, было бы тяжко.

Заняв горку, бойцы расположились на отдых. На доставшейся нам площадке, стоял мешок картошки, штук двадцать цинков с патронами от ДШК и тренога, с прислоненной к ней алюминиевой крышкой. Ни дровинки, ни травинки для костра, не было. Жарить картошку неначем, но есть то хочется, особенно мне. Оголодал, однако, но мысль родилась у меня просто гениальная. Дело в том, что патроны крупного калибра заряжаются артиллерийским порохом, в виде соломки, которая на открытом воздухе горит довольно медленно. Короче, приступили к обряду. Положили крышку алюминиевую на два булыжника, почистили и нарезали картошку, высыпали все в крышку. Я вскрыл цинк с патронами и начал их колоть. Клал патрон между двух камней и бил третьим камнем сверху. Гильза ломалась, я вытряхивал порох в кучку. Сашка-сапер, флегматичный эстонец, с которым я оприходовал несчастливую для меня банку фарша, равномерно подбрасывал порох в очаг. Яшка, ординарец ротного, и Пинц, осторожно все перемешивали. Вот такой конвеер получился. У Яшки еще банка тушенки оказалась, так мы ее с картошкой замешали. На запах тут же появились гости. Ни фига себе! Командный состав голодает, а солдаты картошку жареную наворачивают!!! Непорядок! Увидев нашу кухню, конкуренты слегка охренели, но понаблюдав за процессом, решили, что могут так же. Забрали у нас остатки мешка с картошкой, прихватили несколько цинков и, дождавшись окончания жарки, забрали пустую крышку - нашу сковородку. Ничего вкуснее этой несоленой картошки я в жизни не пробовал!

Утром прочесывали кишлак вместе с «зелеными». Кишлак, как кишлак, нищета страшная, как обычно. Дома каменные, а не глиняные, ну да другого материала в округе нет. Прилеплены к склону, как сиденья в амфитеатре. Улочек нет, одни тропинки. Внизу мелкая речушка течет. С утра в соседней роте, третьей кажется, дурацкие потери. Боец за куст заглянул, а там дед со стволом прятался. Ну и со страху, что его обнаружили, в живот солдату и выстрелил. Деда повязали, допросили и определили в расход. Я рядом стоял, когда боец вывел деда, дал ему пинка под зад и тот засеменил вниз, по склону.

-Зачем духа, то отпустил?

-Смотри, смотри, что сейчас будет!

Метров, через тридцать прогремел взрыв, то, что осталось от духа скатилось в ручей. Блин!!! Предупреждать же надо! Этот хрен, отмотал шнура огнепроводного, вставил в толовую шашку, поджег и тайком подложил «духу», затем пинком отправил вниз по склону…

Настроение поганое, смутное, депрессия навалилась. Ни что не радует, ничего не удивляет. Нет, вру, удивился. Пошел за водой, чай вскипятить, и удивился. Подхожу к ручью, а там вместо воды, кровь течет. Сюр какой то, не бывает так! Может у меня тихо и незаметно крыша поехала?! Решил проверить и пошел вверх по течению. Метров, через сто, все разъяснилось. Афганцы, у ручья, только что корову зарезали, кровь в ручей сливали, а я чайник собрался набирать, когда кровь из коровьего горла буквально хлестала. Ну и ладно, значит, шифер еще держится! Обошел «зеленых», которые очень косо на меня посмотрели, набрал чайник и пошел к своим.

Ближе к вечеру, спустились вниз, в долину. Сели на «броню» и домой, в Кабул, где небыли уже почти два месяца.

 

  

 

---

Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/