Фрагменты из селяви
С БАБУШКОЙ
- «Снова цветут каштаны, слышится плеск Днепра…», - любила я напевать и нарочно спрашивала. – Бабуль, а тебе какая песня нравится?
- Ты же знаешь! «Мы – красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ…», - тоже напевая, отвечала бабушка.
- Ага! Знаю… Ещё ты про Дуню и перевозчика любишь петь. А мне больше про каштаны и плеск Днепра нравится...
…В своём детстве я часто слышала эту песню по радио о красивом старинном Киеве. Помнила себя в нём лет с четырёх и долго считала своей родиной…
Жаль, что такой город стал теперь очень «далёким»!
Разбросала разноцветная пирамидка колечки из стран и людей по одной шестой части суши – не собрать! Разбежались пятнадцать сестёр по разным углам, надулись и сидят в обнимку со своими мужьями и детьми... Караулят имущество… Только бы не воевали между собой!
А то ведь… Никак в приоритетах не разберутся… Кто больше, кто богаче, да кто праведней…
Жила там с бабушкой Лизой. Не шибко улыбчивой и совершенно безвредной. Так случилось, что родная внучка стала ей за третью дочку. Увезла её бабуля от родной матери совсем маленькой, одна растила, и очень привязалась…
Послевоенный Киев строился и не был голодным городом в середине пятидесятых. Как-никак - столица Украины!
Бабушка работала в городской бане в самом центре города недалеко от Крещатика. Там же в полуподвальном помещении мы снимали угол у одной женщины.
Потому все центральные «Продмаги» находились в нашем распоряжении… Там царило полное изобилие! И самые вкусные в мире «Мишки», «Красные шапочки», жареная рыбка целиком и кусочками, копчёная и докторская колбаска, сырки в шоколаде, ванильные булочки с изюмом…
Бабушка баловала внучку, хотя с деньжатами было не густо. Но сто граммов хорошей колбаски и кусочек жареной рыбки мы себе позволяли.
Частенько уже немолодая женщина убиралась у старых артисток, радуясь любой копейке. Ох, и пылищи в их квартирах! Все в антикваре, а бардак как на старом складе. Толстые вальяжные тётки уборщицу свою любили и иногда за работу одаривали старыми платьицами из своего гардероба, которые успешно перешивались на меня.
В круглосуточный садик устроила бабуля свою внучку всеми правдами и неправдами. Умела поплакаться, унизиться и упросить, если надо. Не до гордости было...
Советский детсад не чета нынешним. Тогда думали о будущем поколении, растили строителей коммунизма. В каждой группе на полу лежали толстые ковры, имелось полно игрушек, вечерами ребятишкам показывали диафильмы, а в летнюю пору во время дневного сна мы спали на верандах.
На территории детсада росли огромные акации, яблони, сливы, шелковицы, но дети плохо ели фрукты: когда их много, то не очень хочется.
Как-то раз воспитательница отошла на площадку соседней группы, чтобы поболтать с коллегой, и этим тут же воспользовалась маленькая Валюшка, схватила меня за руку и потащила к забору, где росла травка.
- Смотри, здесь есть калачики, - Валюшка нагнулась и сорвала несколько зелёных, но плоских горошинок. - Ешь! Они сладенькие, - и она отправила калачики в рот.
Я тоже нашла несколько неизвестных до сих пор горошинок и тоже их съела. Они были совершенно безвкусные, но секретные, а потому хотелось распробовать получше.
- Вы что тут едите? – грозный возглас воспитательницы в момент покончил с нашим незапланированным ланчем. - Быстро к медсестре!
Мы, как два нашкодивших щеночка, побрели в медкабинет. Там долго объясняли, что именно съели, а после обеих заставили выпить по ложке какой-то горькой настойки и поставили в угол на коленки... Выжили!
Частенько водила бабуля внучку по рынкам и церквам. Сошьёт самый простой халатик из ситчика, возьмёт меня за руку, и айда на барахолку его продавать. Считалось, что если нечаянно тот халатик уроним, то продадим обязательно! Покупали на вырученные денежки селёдочки с душком и тут же, притулившись к заборчику, съедали её без хлеба. Значит, организм требовал, коли слюнки от одного запаха текли!
Софийский и Владимирский соборы я запомнила на всю жизнь. Красота душевная и доступная для восприятия! Особого трепета не чувствовала - мала была. Но росписи очень нравились, не хуже, чем в детских книжках: яркие, крупные и понятные. Вот Боженька благословляет всех! Вот красивая тётенька протягивает ребёночка людям.
У Владимирского собора в ту пору проводились антирелигиозные открытые диспуты для публики. С одной стороны церковный иерарх, по другую сторону какой-нибудь партиец. Якобы доказывали друг другу, что или кто есть, а чего нет. Всё было под контролем, как хорошо отрепетированный спектакль. Но окружающая толпа слушала их с интересом. И мы с бабулей, постояв рядом с такими умными людьми, шли по делам, слегка засомневавшись - так есть или нет?
Будучи старше спросила её напрямик:
- Баа! А Бог есть? Нам в школе объясняли, что люди произошли от обезьян, и Бога не существует.
- Не знаю, Света! Когда мне плохо, то молюсь и прошу у Него помощи. Маленькой очень Его боялась. Так боялась, что когда тяжело заболела, то батюшка, только пообещав взять грех на себя, смог уговорить меня кушать молоко и масло в пост.
- А помнишь, как однажды мы с тобой были в церкви, и ты попросила батюшку, чтобы он помог мне поправиться? Так он велел поднять конфетку, лежащую у его ног, и её съесть. Я видела, что он нарочно ту конфетку подбросил, а сказал, что это дар Божий.
- Не сомневайся. Это от Бога! Только через руки священника, - убедила бабушка.
В первый класс меня отправили учиться в интернате. Старшей родительнице опять пришлось поплакаться и пожалиться на непростую жизнь. Это у неё хорошо получалось, тем более, что в своих жалобах она никого не обманывала.
Интернат только что открылся. Всё там было новое, пахнущее краской. Для детей хорошая добротная одежда, завтраки с докторской колбаской, приятные и добрые учителя.
Осенью выдавали в интернате новую одежду. Ребят вызывали по очереди в кабинет коменданта, где воспитательница обряжала нас с учётом роста и размера.
Она примерила на меня красное пальто и спросила:
- Нравится?
Я не постеснялась и сказала:
- Нет! Мне нравится вон то - морского цвета, что у вас на шкафу лежит, - заприметила его сразу, как вошла.
- Ишь, какая глазастая! – изумились взрослые.
Пальтишко не пожалели! Отдали.
Училась я хорошо и, закончив первый класс, получила «Похвальный лист», но отнеслась к этому спокойно, потому что в жизни случилось более важное событие…
… Ещё весной позвали меня как-то с перемены в класс. Возле учительницы стояли молодые мужчина и женщина
Учительница спросила:
- Света, ты знаешь кто это?
- Нет, - спокойно пожала я плечами.
- Это твои мама и папа.
Незнакомый мужчина подал мне маленький кулёк с конфетами, но благодарной реакции не последовало. Никакой! Мне было восемь лет, любила свою бабушку, помнила с детства только её, и в маленькую душу закралась тревога!
РОДИТЕЛИ.
Оказывается, у меня были сводные брат и сестра, о которых я до сих пор ничего не знала…
В Киев родители с двумя детьми приехали с надеждой здесь прижиться… Но не получилось…
Идти на завод или стройку - не было прописки, да и жильё найти большой семье в столичном городе не так-то просто. Потому молодые, гордые, очень независимые по натуре родственники завербовались на Алтай...
... Погостив месяц, они уезжали на целину.
Пора было мне с ними прощаться...
На вокзале, перед самым отходом поезда, я вдруг дёрнулась, закричала, заплакала и потянулась к матери. Все решили, что пора мне воссоединиться с семьёй. Видимо тяга ребёнка к родительнице существует на генном уровне. В мозгу срабатывает такое, что, не видя мать годами и даже её не помня, в ней есть нужда...
Родные уехали, я на лето осталась.
А осенью повезла меня бабушка Лиза к моей новой семье.
Тащились на поезде очень долго. Везли ведро мочёных яблок, ещё каких–то гостинцев.
В вагоне полно орущей молодёжи - комсомольцы или бывшие зэки, но все ехали поднимать целину. Люди пытались устроиться в жизни, искали лучшей доли, более сытного дома. Может кто–то хотел спрятаться подальше, а кто–то повстречать свою судьбу. До романтизма ли было! Это в фильмах красивые и сытые москвичи бросают свои благоустроенные квартиры и мчатся за тайгой и туманом. Можно и съездить, если есть куда вернуться.
Встретила нас мама на маленьком полустанке. Потом час пылили на полуторке. Кругом во все стороны виднелась только бескрайняя степь. Нашу полуторку обгоняли гружёные пшеницей грузовики. Алтайская земля одаривала богатым хлебом. Наконец мы добрались до зерносовхоза, где проживала моя новая семья.
Осенью я пошла во второй класс начальной школы, впервые сменила фамилию и заимела законного папку. Но проучилась недолго! Пшеницу убрали, с новым классом собрали, оставшиеся в полях колоски, и наша семейка отправилась в таёжный рабочий посёлок, где валили лес и строили дороги.
Отец мог найти работу везде, но ненадолго.
Был горяч, не сдержан, упрям, матерился многоэтажно, мог грохнуть кулаком по столу, если закипело внутри, но очень работящий, совершенно непьющий, умелец Левша — золотые руки. Любое жильё благоустроит, проведёт свет, сложит печку, построит дачу, выроет погреб, всё починит, обновит. С таким мужиком не пропадёшь! Надо только хвалить и ублажать за заботу. С семью классами образования ходил порой в начальниках, работал на инженерных должностях. А прифрантиться умел совершенно по–городскому!
Была уже поздняя осень. Мамка с бабушкой долго жить вместе не могли - характеры не позволяли, да и Сибирь не Киев. Пора было мне с бабулей прощаться! Такая тяжесть колом стояла в груди… Будто кто умер! Старалась не показывать своего настроения, боялась насмешек новоявленных родителей.
Папка повёз меня с ней на вокзал. Ехали, и я старалась смотреть в боковое окно отцовского самосвала, чтобы он не видел моего лица и слёз. Бабушку проводили, я осталась...
Дома мать спросила его:
- Как Светка?
- Даже не плакала, — ответил он.
Это был первый взрослый поступок восьмилетней девочки, которая сумела подавить в себе все эмоции, все слёзы и капризы. Детство ушло с отъездом моей бабушки.
К новой семье и жизни нужно было привыкнуть. Старалась не огорчать родителей, быть послушной, не дерзила, хорошо училась, помогала по дому, но сердцем была в Киеве. Когда мы встретились с бабулей через несколько лет, то она огорчённо вспомнила, что любимая внученька даже не заплакала при первом расставании. И я была очень удивлена, что любя меня больше, чем своих дочек, она не поняла и не почувствовала тоски родной души.
ПЕРЕЕЗДЫ И ОТРОЧЕСТВО.
Когда построили кусок дороги в одном месте, наша молодая семейка переехала на лето в другой посёлок. Получили новое жильё. Хорошие щитовые домики, кругом тайга, цветы огоньки, хорошие заработки, Мать в шикарном китайском халате, дети сыты. Только наш папка здесь долго не проработал. С кем-то из начальства на принцип пошёл, и потащились мы в очередной райцентр Алтая. Там он был самым главным начальником по связи.
Из-за отцовской принципиальности и неуживчивости в коллективе я сменила несколько школ. Но удивительно, что наша немаленькая семья нигде не снимала жильё внаём, а везде, куда бы мы не приехали, то получали либо дом, либо квартиру. Глава семейства хорошо разбирался в электрических и телефонных сетях да к тому же был абсолютным трезвенником, за это его очень ценили начальники.
Мы объездили степной Казахстан и Алтай.
Обычно, за день до переезда, отец приходил домой, сообщал, что у него уже имеются билеты на ночной поезд, и мы должны быстренько собрать свои вещи, упаковать и перевязать верёвочками книжки, а потом ложиться пораньше спать. А среди ночи нас поднимали, и мы с кастрюльками, книгами и кухонным столом грузились на какой-нибудь грузовик, ехали на вокзал и на поезде добирались к месту его новой работы.
На три года остановились в Барнауле.
От матери я унаследовала организаторские способности и любовь к лицедейству, которые впервые проявились именно в этом городе.
В доме, где мы жили, было много детворы, а вокруг него большущий двор. Выступать на самодельной сцене я стеснялась. А вот всё организовать, придумать, распределить роли, упросить участвовать вредных мальчишек — это могла. Вместе клеили и красили бумажные шапочки, фартучки, юбочки, бантики. Эти спектакли и концерты все ждали с удовольствием. Народ в доме жил простой, телевизоры имели немногие. Они ещё только входили в обиход, потому зрелищ не хватало. Объявления рисовали заранее. Зрители приходили со всей улицы, "артисты" здорово волновались. Но им так громко хлопали и так дружелюбно поддерживали, что дети приятно алели и были довольны успехом.
Да и с кругозором при нашей мобильной жизни обстояло всё нормально, а книжки в детстве читала запоем.
Недалеко от нашего дома находилась библиотека с читальным залом и уютными старыми кожаными диванами. По выходным туда набивалось полно детей. Всех «Мушкетёров» перечитала, сидя в углу такого диванчика. От романов Дюма и Гюго веяло нежной романтикой и уносило из сибирского холода в далёкую Францию, почти знакомый Париж. Видела его как наяву: мосты, улочки, крыши, величественный Нотр Дам, королевский Версаль… Может птичкой в жизни прошлой (муж говорит - собачкой).
Тогда времяпрепровождение с книжкой считалось развлечением. И от родителей дети порой слышали окрик:
- Сначала в доме приберись, обувь перемой, картошку почисти, а после книжечку читай.
Зато теперь нынешние мамы с папами буквально заставляют своих отпрысков читать книги, оттаскивая их от компьютеров.
На уроках физкультуры хорошо каталась на лыжах, часто финишировала первой среди девчонок своего класса под одобрительные крики мальчишек. Стала им нравиться...
...Однажды вызывают к завучу. Трухнула слегка: «Что такого сотворила?» А там сидит родительница мальчика из параллельного класса, который якобы успел в меня влюбиться.
- Света, ты знаешь Валеру Смирнова? - спросила меня завуч.
- Нееет, - ответила ученица шестого класса.
- Ты с ним встречалась? – уже конкретно задала вопрос завуч.
- Нееет, - повторила ученица шестого класса.
- Девочка, а как ты учишься? - взяла слово мамаша юного Ромео.
- Хорошо, - не понимая, чего от неё хотят, промяукала ученица шестого класса.
- Света, мама Валеры считает, что он из-за тебя стал плохо учиться, - наконец-то раскрыла все карты завуч.
- Не знаю я никакого Валеру, - разревелась Света.
- Ладно, иди! – смилостивилась завуч.
Было так стыдно! А ещё очень обидно, что мальчишку этого в глаза плохо помнила. Во, дурёха! Радоваться надо было такому успеху. Но тогда нравственность шибко блюли. В школе думать о подобном нельзя было. Хорошо, хоть родителям ничего не сказали.
После Барнаула мы переехали в Яровое - "посёлок городского типа", так гордо заявляла мама. Он был построен рядом с солёным озером и большим нехорошим заводом.
Здесь я закончила школу. Седьмую по счёту! И получила аттестат зрелости.
Последнюю четверть десятого класса жила у подруги, потому как моя семья уехала в Тольятти строить новый автозавод. Куда же без нас! Комсомол без орденов бы остался...
Мать сначала отпустила супруга одного. Потом поняла, что погорячилась! Красивый молодой мужчина один долго не залежится. Сами, уже без него, быстренько собрали вещи (опыт по этой части имели огромный), погрузили в контейнер, купили билеты на паровоз, и она с ребятишками понеслась вдогонку за мужем.
Экзамены я сдала на пятёрки, оставался только выпускной бал. Билет на поезд купила заранее, платье белое с миленькой оборочкой сшила и в первый раз накрасила ресницы. Праздник прошёл прекрасно: с шампанским, дефицитными конфетками, зелёными огурчиками, танцами без света. Ходили встречать утреннюю зарю над озером. Парочек в нашем классе не было, никто особо не уединялся, потому на вокзал провожалась дружной толпой.
Я только переоделась и взяла свой чемодан.
Меня ждала дальняя дорога, неизвестное и неизведанное. От того особой грусти не чувствовала. С девчонками перецеловалась, с ребятами за ручку распрощалась, села в вагон, поезд тронулся. Как в кино!
Ко мне подошла проводница, подала школьную тетрадку и сказала, что её просил передать молодой человек. Развернула, а там стихи мелким почерком. Жутко покраснела, стало неудобно перед попутчиками - совершенно чужими людьми. Стояла жара и в вагоне была открыта форточка. Тетрадку отправила туда! Проводница глянула на меня с большим укором и прошептала, что зря.
С одноклассницами некоторое время переписывалась, потом пути–дороги разошлись. А об авторе заветной тетради ничего не слышала. Серьёзный, очень деловой, неглупый мальчик! Главный кинооператор в школе, прораб по строительству на летней практике.
Когда позже рассматривала школьные фотографии, на которых был запечатлен и он, то вспоминала эпизод в поезде и ругала себя за тот действительно глупый поступок. Надо же! Застеснялась попутчиков...
АВТОЗАВОД И РАБОТА.
Поначалу моя семья нашла себе место в посёлке Винтай, на самом берегу Волги, недалеко от Тольятти. По сравнению со степным Алтаем здешняя природа радовала: и лес в цветах, и Волга в Жигулях.
Столько колокольчиков и ромашек я ещё никогда не видела... Но это в лесу.
А повседневность наша была неуютная. Ходили с матерью по городу, заглядывали в чужие окна... Никто нас тут не ждал!
Жили в маленькой комнате старого барака с общей кухней...
... Только через год после моего приезда отец с матерью на Автозавод всё таки устроились.
Туда же пошла работать и я, заодно поступив в местный тольяттинский «политех». Вечером училась, днём работала.
Через пару лет мы получили большую квартиру. Наконец-то наш быт наладился.
На заводе жизнь кипела, молодёжи скучать не давали. Я записалась в кружок художественного слова, участвовала в концертах и КВНах, даже съездила в Москву к Маслякову. Короче, вся в мать! Такая же артистка и активистка...
Отработав два года архивариусом в отделе Главного Механика за небольшую зарплату, перешла в Прессовое производство контролёром ОТК. Денег стала получать раза в три больше, сразу приоделась, почувствовала себя более самостоятельной, а главное изменилась сама работа: вместо бумаг – живое дело, где результат видишь практически сразу.
В цехах шумно, всё стучит, гремит, лязгает, пахнет маслом и железом, но очень чисто, светло и просторно. Повсюду огромные прессы, станки всех типов, контейнеры с готовыми деталями, автокары мчаться как по проспекту. Весь народ в делах, без суеты. Видела, как из листа металла прессуется каркас, который начиняется разными деталями и сборками. А затем из ворот Главного корпуса вылетает сверкающий автомобильчик. Красота!!!
ВАЗ строился по проекту ФИАТа, поэтому на заводе работало много итальянцев. Молодые и не очень, в основном очень доброжелательные простые мужички, которые учили русских девчонок разметке и эталонированию. Люди верующие - итальянцы носили своих "мадонн" на золотых цепочках. А их ученицы, будучи комсомолками, пытались доказать на пальцах первичность материи, внушали идеи научного коммунизма из школьной программы. И они не смеялись!! Относились к работающим женщинам очень уважительно, без скабрезных шуток и апломба.
ТОЖЕ В ВОЖАТЫЕ.
Знакомых у меня было много, но сердечного дружка, как говорила бабушка Лиза, не завела пока.
Нравилась ребятам, иногда ненадолго влюблялась, дружила и с заводскими, и с институтскими парнями. Звали замуж… Только к замужеству относилась серьёзно. В Алые паруса не верила, бежать в ЗАГС наобум не хотела.
Как-то меня вызвали в райком комсомола и предложили поработать летом вожатой в заводском пионерском лагере «Находка». Название в десяточку!
Согласилась с удовольствием. Устала от книг и железа, захотелось на природу. А может материнские гены взыграли, вожатский задор передался по наследству, и потянуло к детям.
Заодно с будущим мужем тем летом познакомилась…
…Поехала мы как-то с пионерами на «точку» к военным с шефским концертом.
Там заметила одного утомлённого солнцем и гарнизонным распорядком немолодого с виду лейтенанта. Он сидел на бордюрчике окружённый местными детишками и солдатиками. Решила, что взбодрить надо офицерика, что-то совсем замучено выглядит.
- Отдыхаете? – заговорила с ним, куражась.
- В наряде, - объяснил он.
- Следите, чтобы наши пионеры ваших солдатиков не обидели?
- А могут?
- Наши могут… Бегают! По лесам разыскиваем.
- И по сколько лет вашим дезертирам? Ну, чтобы знать от кого обороняться…
- По семь, восемь. Которые старше, те не убегают.
- Не нравится им в вашем заведении…
- У нас хорошо! Но два случая были. И оба мальчика росли без пап.
- Понятно! А вот от нас не бегают, - похвастался лейтенант.
- Видно морально-политическая подготовка в армии на высоте, - засмеялась я.
- А как же? – наконец-то улыбнулся он.
- А что читаете? – спросила, заметив у него под мышкой книгу.
- Вам неинтересно будет. О Ромен Ролане.
- Почему неинтересно? Читала его «Кола Брюньона». Понравилось про Ласочку с вишенками. А ещё мне нравится у этого писателя фраза: «Не бывает мрачных времен, бывают только мрачные люди».
- Намёк понял! - мой визави уже с интересом оглядел меня.
- Эта книга у меня здесь: в лагере. Могу дать почитать.
- Спасибо! Воспользуюсь.
Начинался пионерский концерт, и нам пришлось закончить разговор.
А через пару дней он приехал с ответным визитом и бутылкой дешёвого «Ркацители» в лагерь. Это было вечером после отбоя. Невысокий, плотненький, черноглазенький лейтенант оказался совсем даже не старый и не замученный!
- Я за книгой, - сказал мой новый знакомый, попивая из горлышка винцо, видимо желая напускной расхлябанностью покорить девушку.
- А бутылочка для храбрости? - спросила пионервожатая.
- Хотите? - схамил кавалер, и мне показалось, что от растерянности.
- Сейчас книгу принесу - сказала я и подумала, - а может при первой встрече сама спровоцировала его на теперешнее поведение, вся из себя весёлая и раскованная: подошла, заговорила... Первая!
- Потом принесёте… Как ваши детки? - кавалер попытался меня приобнять.
- Кушают котлетки! - усмехнулась я и сделала шаг в сторону.
Он понял, что эта ехидненькая "пионерка" предпочитает серьёзные отношения.
Мы повстречались лагерный сезон, потом я уехала в город, он остался на "точке" со своими ракетными установками.
А осенью прислал письмо и приятно удивил как грамотно, красиво и поэтично можно отобразить своё настроение, если хочешь понравиться. Сама так могла! Мама тогда сказала: «Вот это парень!». Она по-прежнему обожала офицеров...
После Нового года он прикатил в Тольятти и сразу купил моих родственников простым приятным обхождением, уверенностью в себе и двумя бутылками хорошего вина. Правда, девушка осталась без конфет, но это ничего... Обошлась! «Консерваториев» не кончала. Конфеты с букетами не самое главное. Главное, что я влюбилась. Флюиды всё-таки зацепили девичье сердце. Это тот самый "крестовый король", которого когда-то нагадала мне бабушка Лиза! И наступил черёмуховый май! Захотелось замуж, хороших перемен, собственную семью и свой быт. Обоюдное согласие на брак получили.
Жених откомандировался к себе домой в Свердловск за материнским благословением и вернулся с обручальными кольцами. Нечаянно встретила его с полным помойным ведром на лестничной площадке перед мусоропроводом. Говорят, к счастью… Мы тогда долго стояли на той лестничной площадке и целовались рядом с тем ведром.
ЗАМУЖ НЕ НАПАСТЬ...
Свадьбу назначили на июль.
Будущий муж навёз болгарского вина, купленного по месту службы. Мама "достала" уток. В стране с продуктами по-прежнему была «напряжёнка». Мясо свободно продавалось только на рынке и стоило оно очень дорого. А потому обошлись "утиным застольем". У знакомой портнихи невеста сшила платье из белой парчи. Туфли и прочие свадебные аксессуары купила в магазине "Молодожёны" по спец.талонам, выданным в ЗАГСе, после подачи заявления на регистрацию брака. Такие времена! Не повторились бы...
Гуляли три дня - и дома, и в лесу. Приехали три брата жениха, подарили три самовара.
А в свадебное путешествие отправились по родственникам мужа на Урал и к бабушке в Киев.
Там я показала молодому супругу любимые места, которые сохранила память: Владимирскую Горку, Соборы, Крещатик. И когда мы облазили всю старую часть города, а я утихомирила свою ностальгию, мой дядя (бабушкин зять) неожиданно предложил экскурсию по киностудии «Довженко». Он там работал звукооператором.
Дядя водил нас по павильонам, показывая макеты мостов, разрушенных зданий, а также макеты всевозможной военной и гражданской техники. А ещё мы видели огромный чан с водой, в котором плавали уменьшенные копии пиратских судов и подлодок одновременно.
Это теперь вовсю используют компьютерные съёмки со спецэффектами, а тогда пользовались "комбинированными".
Умелые руки и умные головы студийцев изобретали и организовывали с помощью всех этих макетов любые экстремальные ситуации и совершенно невероятные эпизоды для фильмов.
Вдруг, я заметила дверь, на которой висела табличка: "ТИХО! ИДУТ СЪЁМКИ !", а чуть ниже ещё одна надпись: "В бой идут одни старики".
К великому моему удовольствию наш экскурсовод тихонько нажал на эту заветную дверцу, предательски заскрипевшую... Мы на цыпочках вошли в огромный почти пустой затемнённый зал.
У противоположной стены была установлена военная палатка с широко открытым пологом, изображающим вход. В центре её находился большой стол, за которым сидели молодые артисты в военной форме.
Теперь думаю, что тогда мы видели репетицию эпизода, когда девушки лётчицы гостили у "стариков".
На неожиданный скрип двери оглянулся человек с кудрявой шевелюрой. Это был Леонид Быков!!!
Дядя махнул ему рукой: дескать, свои! Тот слегка улыбнулся, внимательно и чуть исподлобья посмотрел на нас и продолжил репетицию.
Мы с огромным интересом понаблюдали за происходящим несколько минут, а после потихоньку удалились.
Как мне не хотелось тогда уходить!
А моей любимой бабушке Лизе в эту встречу мы преподнесли один из подаренных нам самоваров.
ПОДАРОЧЕК.
И началась для меня совершенно взрослая и самостоятельная жизнь. Рядом появился человек, который заменил мне и маму, и бабушку. Потихоньку прирастали друг к другу сердцем и душой.
В Тольятти прожили недолго. Супруга посчитали перспективным и предложили остаться в армии кадровым военным. Почти сразу дали должность и ключи от квартиры в городе Куйбышеве. Будучи в интересном положении, я с удовольствием собрала уже совместно нажитые вещички и отчалила с мужем из Тольятти к новому месту службы. Пусть будет Куйбышев. Мне ли привыкать!
А рождение ребёнка осталось запоминающимся событием на всю жизнь, тем более, что это был всего единственный раз…
…Я собиралась готовить праздничный ужин и с нетерпением ждала мужа из командировки. Он инспектировал ракетные “точки”, находясь в чине капитана, потому отлучки его случались нередко, и мне приходилось хозяйничать в нашей молодой армейской семье одной.
Очень хотелось порадовать молодого супруга вкусненьким, потому решила испечь медовик – самое популярное на тот момент кондитерское изделие домашней выпечки.
Наклонилась к шкафчику за мукой и почувствовала резкую боль в животе и пояснице.
Осторожно выпрямилась... Боль как будто прошла, но через некоторое время опять возобновилась, только стала более тягучей и ноющей.
“Всё, - подумалось. - Времечко пришло, ребёночек наружу запросился!”
Ведь именно в этот день у меня заканчивался мой декретный отпуск.
Сама себе вызвала скорую, которая без особых проволочек отвезла меня в роддом.
А боль накатывала волнами и раз от раза становилась всё сильней и сильней. От неё невозможно было освободиться, и только одна мысль успокаивала на тот момент, что когда-то она сама собой прекратится.
В больнице, после прохождения обязательных процедур, определили в предродовую палату, и я надеялась, что мне по-быстрому помогут разрешиться от бремени, но не тут-то было. Про меня, как будто забыли.
Я лежала на кровати и периодически орала благим матом. Когда боль немного отпускала, пыталась позвать кого-нибудь на помощь, но тщетно. Медперсонал либо отмечал рождество, либо находился на своих бесконечных планёрках и ко мне никто не торопился.
Очередная волна схваток была настолько невыносимой, что казалось, терпению вот-вот придёт конец, и я просто сдохну в этой “пыточной камере”.
И вдруг сквозь канонаду ощущений слышу ехидный тётошный говорок:
- Слышь, как капитанша-то орёт! Уж, и потерпеть не может. Подумаешь, цаца какая! - Это была злорадная декламация санитарки, для которой крики рожениц являлись повседневным развлечением, было о чём поболтать и чего обсудить на досуге.
- Ничего! Родит... Бог терпел и нам велел! – Вторила ей более жалостливая говорунья.
Наконец-то подошла акушерка, осмотрела и сказала, что рожать мой организм не совсем готов, а потому придётся потерпеть.
А чтобы отвлечь меня, предложила:
- Расчешитесь, у вас волосы в катышек свалялись. Сейчас главврач придёт, он у нас молодой и очень красивый мужчина, а вы в таком виде…
- Вы про что? Да мне всё равно молодой он или старый! Лучше помогите, сделайте укол, сделайте что-нибудь. Сил больше нет терпеть, - закричала я в ответ!
Но она ушла, а я со своими страданиями осталась опять в гордом одиночестве.
Позже действительно меня посетил главный гинеколог родильного отделения, который произвёл смотрины моего живота, со знанием дела молвил, что я молодая и должна справиться самостоятельно, без всяких уколов. И опять я орала и каталась по подушке, и опять никого не было рядом.
Только утром следующего дня подошла уже знакомая акушерка, сказала, что мне пора и меня отвезли в родовую палату.
Там и появился на свет мой долгожданный сынуля.
Получилось почти в рождественский праздник, такой вот - подарочек.
Кем он вырастет? Пока не знала!
Думалось: “Пусть просто здоровым и умненьким! Остальное, как получится…”
Привезли маленький комочек домой.
Супруг много ездил по командировкам, и я оставалась с ребёнком одна, очень тосковала, скучала, ждала. Осваивала профессию мамки. Училась кормить малыша, ухаживала за ним, лечила. В голове работала одна мысль, только бы не заболел.
Когда сын немного подрос, то устроили его в ясли, а сама пошла на «Прогресс» — огромный завод, один из многих п.я. в Куйбышеве.
Работала опять контролёром в большущем цехе, похожем на стеклянный куб, который виднелся из окон нашей квартиры. Внутри него было светло, просторно, очень интересно, но шумно. Видела, как уникальный станок с программным управлением целиком растачивал спускаемый аппарат, как собирали «Восток», как клепали военную технику. Симпатичные девчонки в белых халатиках отслеживали технологический процесс. Хороший коллектив и начальник, только опять ненадолго.
ПРОСТИ-ПРОЩАЙ!
Но перед тем, как в очередной раз отправиться осваивать новые территории, я потеряла самого родного человека...
...Была тогда в отпуске по уходу за ребёнком.
Как-то укладывала спать сынишку. Раздался звонок в дверь, на пороге стояла мама. Приезд её был неожиданным, но спросить, почему не предупредила, я постеснялась. По растерянному выражению лица гостьи поняла, что она здесь не для того, чтобы просто увидеться.
Мама поставила на стол бутылку хорошего вина и негромко произнесла:
- А я, Света, из Киева к тебе... С похорон! Давай, дочка, бабушку Лизу помянем.
Я на мгновение обомлела, а потом разразилась рыданиями.
- Знала, что ты плакать будешь, - мама обняла меня.
- Когда она умерла?
- Неделю назад. Ты в это время у свекрови гостила. Всё равно бы не успела. Да и ребёнок маленький, с кем бы оставила?
Душа затаилась, наступило оцепенение с камнем на сердце.
- Ничего не поделаешь, Светочка. Знаю, бабушку ты больше всех любила! Столько лет с ней вместе прожила.
- Как это случилось?
- Стало плохо с сердцем, и сразу умерла. Никого не мучила…
- Подожди, мама, а когда это точно произошло?
- 20 мая в полдень. Ты что? Почувствовала?
- Да! Именно в тот день я отпросилась у свекрови в парикмахерскую. Надоело однообразие, решила волосы постричь. Попросила её посидеть пару часиков с сынулей. Иду, а на душе тревожно! Свекровь-то старенькая. Только на год младше нашей бабушки. Иду и вдруг на ровном месте падаю на коленки. Настолько больно!
- А я смотрю, что это у тебя с ногами? Все в зелёнке и спросить неудобно…
- Так тогда горько расплакалась! Коленки болят, кровь по ногам хлещет, еле встала. Потихоньку до дома доковыляла - уже не до парикмахерской было. Свекровушка сокрушалась, ноги мне зелёнкой разукрасила, охала и переживала, как нехорошо всё вышло.
- Неспроста это, Света. Видно бабушка Лиза последний привет тебе так передала. Любила сильно, от того у вас такая крепкая связь между собой была. Даже на расстоянии!
- Наверное! А моё падение и разбитые колени это последнее прости перед ней… Царствие Небесное, Бабушка Лиза!
НА УРАЛЕ.
А впереди замаячил Урал и очередная звёздочка на погонах моего служаки, такова «селяви» военного человека. И мы переехали на жительство в Свердловск.
Отец половину страны показал, а муж показывал вторую...
Она же у нас большая. Есть что посмотреть!
Сына определили в садик, а я на очередной "почтовый ящик"… «Ещё мы делали ракеты…»!
Взяли конструктором.
Народ в отделе работал очень интересный! Все язвы - молодые интеллектуалы! Сарказм так и пёр! Слова нормального не услышишь! Всё с подтекстом, с иносказательной интонацией. Позже вычитала в какой–то газете, что августовский переворот в умах совершили специалисты с "почтовых ящиков". Совершили! Только благами попользовались другие. Но это чуть позже, а пока...
Каждую осень всем отделом ездили в колхозы убирать картошку.
Мне в основном приходилось кашеварить. В какой–то местной газетёнке даже тиснули маленькую заметочку: «… а конструктор такая-то готовит очень вкусное варево». Жуть! Как про хрюшек! Журналисты, блин! Просто старалась для общества, да и крестьянский труд не по мне.
В обязательном порядке ходили на демонстрации в революционные праздники.
Есть что вспомнить!
Слегка продемонстрируем свою солидарность между собой, затем выпьем немного водочки, закусим колбаской, похохочем и попоём в удовольствие.
Потом идём продолжать праздновать по домам у теликов. Посмотрим концерт блистательной и почти родной Пугачёвой, кино «Офицеры», Гостей Зарубежной эстрады, отоспимся и можно опять трудиться.
ТВЕРСКИЕ РЕАЛИИ.
У мужа появилась возможность повысить своё образование. Уральского политехнического и Харьковской Военной Академии оказалось мало. Теперь мы поехали учиться в адъюнктуре Академии ПВО, и оказались в Твери.
Город не понравился сразу: грязный, совсем провинциальный. Что дороги, что люди!
Давно заметила, что в городах с комсомольскими стройками или в городах-миллионниках народ интересней, чище и проще, потому как собран отовсюду. Кичиться нечем! Все отношения начинаются с нуля, меньше склочности, а главное - нет местной спеси. Потому понимания с уважением намного больше.
Но мы надеялись на будущее! Якобы, долго в Твери не задержимся. Вот защитим кандидатскую диссертацию, и засветит Харьков, а может Киев или Калининград! Как повезёт...
Но зависли там надолго, очень надолго! Начиналась перестройка...
Кандидатскую защитили и звание «полковник» получили. Но квартирный вопрос решился только к пенсии моего «генерала». Всё перепуталось в Российском доме! Это были непонятные 90-ые...
Жили немного на частной квартире, потом одиннадцать лет в коммуналке, она же и досталась — старая трёхкомнатная, с ржавым водопроводом.
Спасибо, что не на улице. Спасибо, что у себя дома, а не в границах ближнего зарубежья. Отдельное спасибо за российское гражданство. Все деньги, что полагались к полковничьей пенсии, и несколько отпусков ушли на ремонт и благоустройство последнего Окопа.
Поначалу в Твери несколько лет я работала в НИИПа инженером, потом кодировала печатные платы. Удивительная и очень интересная работа, когда мозги не имеют времени отвлечься на что-то постороннее.
Здесь всем коллективом пережили августовский путч. Очень тягостное ощущение угнетало на протяжении трёх дней. Затем ненадолго луч победы, якобы светлых сил! А дальше… Кому как повезло! Кто смел или попал в струю, тот и съел!
АЛЖИР.
Так случилось, что в начале девяностых мы с мужем остались вдвоём. Сын вырос и поступил в военный институт, жил и учился в другом городе. А потому, когда мужу - полковнику преподавателю военной Академии предложили поехать в Алжир, чтобы преподавать в военном училище, мы обрадовались. Дома ничего не держит, детских проблем нет, да и денег немного заработать не мешает. А главное, хоть мир своими глазами увидеть, а не глазами Сенкевича, как шутили тогда. Муж уехал с сослуживцами раньше, а группе офицерских жён предстояло оформить проездные документы и потом всем вместе выехать на уже подготовленные позиции.
В Алжире было очень неспокойно. Исламисты проявляли агрессивность и случались убийства наших военных. Каждый искал свою правду, все хотели перемен и каждый видел их по-своему. Но мы скучали по мужьям, надеялись, что распря там ненадолго, мечтали покупаться в Средиземном море, предвкушали ощутить запах "заграницы", хотя понимали, что Алжир не Европа. Но всё равно интересно!
К поездке я подготовилась основательно. Закупила селёдки, чёрного хлеба, копчёной колбасы, нашего шоколада, а главное засолила капусту и утрамбовала её в трёхлитровую банку. Между прочим, работница таможни в аэропорту даже не удивилась такому багажу. Её предупредили, что перед ней офицерские жёны, этого было вполне достаточно. В самолёте нас четыре часа поили красным вином и неплохо покормили. Так что вышли мы из него слегка нетрезвые, но довольные и вполне готовые к встрече со своими любимыми.
Прилетели поздней ночью.
А там - теплынь! Из зимы - да в лето!
Звёзды в тёмном небе хотелось достать рукой, пальмы вдоль дороги, супруг рядом. Так приятно!
Нам предоставили шикарную четырёхкомнатную квартиру в девятиэтажке. Соседями по площадке были муж с женой, приехавшие вместе с нами. Остальные разместились в отдельном городке, где каждая семья в распоряжении имела свой домик. Наша квартира, полностью обставленная мебелью, с телевизором, холодильником и прочей домашней утварью, здорово понравилась. Тогда у себя на родине мы проживали в двух комнатах коммунальной квартиры. А тут - такая роскошь! Большая кухня с огромным столом, уставленным вазами с фруктами. Оранжевый цвет преобладал: мандарины, апельсины - хоть объешься. Так всё нравилось, так хотелось пожить в удовольствие.
Был декабрь, а в Алжире цвели розы. Мы ходили в кофточках, даже пытались загорать. Один раз съездили в столицу, погуляли, посмотрели город. Видели, как мусор из вёдер выбрасывают прямо на улицу, тут же торгуют багетами, набирают по пять – десять штук. Хлеб у них действительно очень вкусный. Хорошие, богатые овощами и фруктами рынки. Продавцы и покупатели только мужчины, потому я там выглядела белой вороной и пряталась за неширокую спину своего благоверного.
Но порадоваться такой необычной жизнью удалось недолго. Буквально после трёхнедельного пребывания на африканском континенте, автобус, который возил наших мужей на работу, обстреляли ФИСовцы. Ранили шофёра, сам транспорт вернулся с пробоинами и взволнованными пассажирами. Случай для Алжира не первый, а потому женщинам предстояла эвакуация.
Вечером, после всего случившегося, один русский полковник, наш сосед по площадке, приняв с расстройства лишнего на грудь, спрыгнул с третьего этажа своей квартиры и отправился с перочинным ножом наперевес громить исламистов в их логове. Где оно ему привиделось? Но возбуждённое остатками армянского коньяка воображение, подсказало правильное направление в сторону Сахары. Пришлось поднимать на ноги наш военный городок и среди ночи искать героя, который, не дойдя до пустыни, где–то удачно прикорнул, хорошо отоспался, а утром явился к собственной жене, как ни в чём не бывало, весь победоносный и в орденах из соплей и слюней.
Через две недели всех российских женщин посадили в огромный Боинг и вывезли на Родину. Вином уже не поили, но долетели мы нормально, чему и были очень рады.
Мужья наши остались работать. Поселили их при самом училище до самого лета.
ЗАНЯТИЕ ПО ДУШЕ.
После Алжира я долго искала работу, только работа нашла меня сама. Выдержала небольшой конкурс и устроилась в городской ЗАГС.
Считаю, что на последнем этапе своей трудовой деятельности, почти перед самой пенсией, работала для души. Зарплату положили небольшую, да и та почти вся уходила на наряды и косметику, поскольку ЗАГС на это денег практически не выделял. Выглядеть хотелось достойно - не хуже гостей брачующихся (есть такое слово). Это поведение не все в коллективе поняли и отнеслись очень ревностно. Был случай, что просто испортили новую блузку, ляпнули втихаря капельку растительного масла на самое видное место, чтобы не строила из себя Золушку.
Кабинет торжественной регистрации сродни Голливуду. Нас там работало "три Звезды"! У каждой свой ритуал, своя манера вещать, одеваться, свой внешний облик и даже свои фанаты.
Свадебный ритуал сочиняла себе сама и обновляла его регулярно. Обычно перед регистрацией просила молодых почувствовать Торжественность Момента. А заканчивалось моё напутствие всегда коронной фразой: «Всё СУЕТА, кроме ЛЮБВИ!» — как автограф!
Частенько мамочки и невесты, расчувствовавшись, хлюпали носами и вытирали аккуратненько глазки, чтобы не размазать тушь.
Наблюдать за людьми со стороны всегда интересно. Порой хватает несколько минут, чтобы оценить ситуацию, увидеть есть ли искра любви между женихом и невестой, заметить и постараться погасить накал страстей между будущими родственниками, нежно отодвинуть на второй план свидетельницу — всю из себя, важно демонстрирующую свои прелести и свой прикид, позабыв, что сегодня главная не она. И сердце охватывала спокойная радость, когда всё происходило красиво и торжественно, когда все в Зале - заодно!
Но бывало, что глухой ор стоял в зале, и приходилось "наслаждаться" полупьяными лицами гостей и красным фейсом жениха после мальчишника. Говорить ничего путного в этом случае не хотелось. Но жалела невесту, которая так ждала этого праздника, несмотря на живот, выпирающий уже на нос, поэтому напутствовала будущую мамочку, общалась только с ней.
В последние годы богатые женихи с невестами старались придать своему торжеству больше респектабельности, определённого шика! Ведь праздник снимался на камеру, делалось настоящее кино! А потому всё должно выглядеть прилично, как в лучших домах. И мы для них старались...
С удовольствием устраивала праздничные регистрации для Серебряных и Золотых пар. Свадебный конвейер не для них. Здесь требовались более задушевные слова и интонации. Как будто давно про этих людей знаешь, про их непростую жизнь, про детей и внуков, про их прошедшую с годами любовь, про надежду на спокойную старость, а главное дать им почувствовать, что что–то хорошее ещё обязательно произойдёт!
С этого места уволилась по старости. Слово-то какое... Неужели всё?
В свой юбилейный пенсионный год смогла съездить за границу по туристической путёвке. Путёвка была самая недорогая, поскольку в комфорте не нуждалась. Зато увидела Париж, Амстердам, Люксембург, Дрезден, Берлин. Париж показался величественным и «густым» от мостов и старинных домов. В чисто вымытом шампунем Люксембурге захотелось жить. Амстердам тянет на сказочную, уютную, нарисованную провинцию. Берлин и Дрезден современные и обычные. Воспоминаний — на всю оставшуюся жизнь!
ЭПИЛОГ.
Сегодня с утра жалею мужа. Бедненький!!!
Это же надо! Столько лет прожить с одной женщиной! Да ещё с такой вредной и никчёмной, как я!
Сорок лет тащить груз семейного счастья и не пожалеть об этом?
Может просто втянулся, и в душе мечтает о другой?
А меня бросить жалко, как тот старый чемодан без ручки.
Но ведь и мыслим уже одинаково, и говорим об одном и том же.
Даже смех порой разбирает...
Прихожу из магазина, и он видит торчащий из пакета хвост мороженой трески. На что слышу довольный возглас:
- Ооо! А мне так рыбки захотелось, даже подумал звякнуть тебе на телефон, чтобы купила.
Или сама спрашиваю:
- Что-то давно сын не звонил. Может, напроситься на взаимность?
- Уже! Мужик в наряде. Всё штатно!
Читаю иногда молодых авторов, пишущих нежные, душевные тексты о любви. Но мы тоже были молодые и тоже чувствовали, отображая свои любовные треволнения разными красивыми словами в письмах. Ведь смартфонов и компов тогда не было. Достала свой семейный архив и нашла вот это…
Первое его послание для меня:
"Как это всё случилось? В какие вечера…
Летит по небу клин усталый… Клин белых журавлей.
Журавель-колодезь. Голыш, окатыш, курлыканье…
Курлычат журавли. Именно курлычат. Слово-то какое...
...А берёзы в России всегда белые.
Никогда не забыть мне маму, стоящую с веткой клубники у белой берёзы, старой печальной берёзы.
Говорят, что из берёзы не строят дома, потому что жизнь в таком доме будет такой же печальной, как сама берёза.
И есть Andante cantabile и 1-ый Чайковского, и 2-й Рахманинова, и Маяковский, и Есенин, Паустовский и Бёрнс, Лермонтов и Солоухин...
...А рассветы туманными августовскими утрами и колокольчики за рекой, где кони в ночном.
И просто «Бежин луг».
Какое счастье жить и видеть всё это сердцем!"
Одно из моих писем ему:
"Чем мы таинственнее, тем привлекательнее…
Значит, ты так считаешь?
«Блажен, кто верует…»
А давай без розовых оттенков и приятной сердцу недосказанности, которые так много сулят…
Но ты поэт! Именно так.
Ведь поэт не тот, кто складывает в рифму слова, а тот, кто их чувствует и придаёт им смысл.
А посему, если речь шла обо мне, то я бы предпочла простое и земное, но очень родное и близкое без загадочной розовой дымки".
А вот ещё одно письмецо сохранилось:
"Привет, сынок! Добрались нормально и уже к вечеру были дома. Всё думаю о тебе, дорогой, жалею, что мало угощения привезли. Да и из того, что есть, тебе достанется немного. Ребят на вашем курсе Молодого Бойца столько, что наши гостинца некоторые только понюхают. Местным проще… Они могут каждую неделю дома бывать. И фруктов ты не поел в этом году… Покупай их, когда ходишь в увольнение, а денег мы вышлем. Надо ведь как-то приспосабливаться. Про нас с отцом не думай, всё нормально! Просто за отпуск надоели маленько друг другу, потому и разбухтелись при тебе. Бывает! Теперь будем привыкать жить вдвоём. Пиши нам чаще. Крепко целуем! Твои родители".
Сегодня исполнилось сорок лет нашей семье.
Рубиновая свадьба!
Из рубинового было только вино к праздничному обеду.
А большего и не надо…
Главное, что вместе, что живы, что не одни…
ЭПИЛОГ ЭПИЛОГОВ!
Фрагменты жизни в памяти моей,
Как искры от костра в тиши ночей…
Сконвертировано и опубликовано на http://SamoLit.com/